«Игры викингов»

Игры викингов (fb2) - Игры викингов [litres] (Стратегия [Мазин] - 3) 1349K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Владимирович Мазин

Александр Мазин Стратегия. Игры викингов

© Александр Мазин, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Глава 1 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Проверка боем

– Сомкнись! – проревел Кетильфаст. Строй хирдманов, все сорок восемь бойцов, разом рухнули на колено, щит к щиту. Ну не то чтобы совсем разом. С десяток новичков потеряли секунду, а то и две, за что и были названы поименно. С уточнением родословной, причем происхождение от плешивой однорогой козы можно было считать элитным.

Санёк, еще вчера «титулованный» потомком сухопутной тюленихи и ледащего глухонемого трэля, ухмыльнулся. Недолгой практики в «учебке» Мертвого Деда хватило для обретения базовых навыков работы строем. Оставалось только отшлифовать.

Да и со всеми прочими бойцовскими практиками у Санька дело обстояло неплохо. Для новичка, разумеется. А с фехтованием и стрельбой из лука – так и совсем хорошо. Опять-таки для новичка. Сам Кетильфаст похвалил и прочим в пример поставил: мол, кое-кто зимой баб валял да брюхо набивал, а Сандар, сразу видать, в поте лица воинскую пляску осваивал. Вон как за зиму поднялся. Еще чуток – и потянет на полноценного дренга, то бишь младшего бойца ярловой дружины. Поверил, значит. Если бы не предупреждение Сергея Сигара (он же – игрок по прозвищу Лис), Санёк мог бы угодить в очень неприятную историю.

Однако весной, «войдя» в Игру, он не двинул сразу в ярлов городок, а проведал соседа Гагара-бонда и узнал: Кетильфаст трижды наведывался в избу Ободранного, в которой, по официальной версии, должен был зимовать Санёк с «женой», в роли которой выступала Алёна. В первый визит Гагар Санька «прикрыл». В благодарность за вылеченного Алёной сына. Но позже Гагар вынужден был признаться, что уже давно не видал ни соседа, ни его жену-лекарку, ни самого хозяина избы, словенского «вольноотпущенника» по кличке Ободранный. И хорошо, что не видел, ибо это означало: Ободранный восстал из мертвых, а это уже перебор. Саньку и один-то раз еле-еле удалось его прикончить.

Предупрежденный загодя, Санёк явился к ярлу Хрогниру по прозвищу Хитрец с готовой легендой. И изложил ее достаточно бойко.

Однако до эпохи джентльменов было еще далеко, и на слово ему не поверили. Хрогнир, Кетильфаст и еще один мужик по имени Грейпюр устроили Саньку форменный допрос, на котором он выглядел не слишком убедительно. Мямлил, бормотал «не помню», «не знаю», в лучшем случае «шел по солнцу, от людей таясь». Сводя всё к версии: мол, путь их пролегал в зимнем мраке, но закончился где надо. То есть дома. И вернулся он тоже вовремя. И возвращался по той же схеме: то есть на глаза никому не попадаясь, так что свидетелей его путешествия в ближайших окрестностях быть не может.

На вопрос, зачем Сандару, сыну Бергсона, прятаться от честных скандинавских парней, если теперь он не какой-нибудь словенский бродяга, а кандидат в дренги самого Хрогнира-ярла, Санёк, потупя глаза, говорил: из осторожности. Мол, никаких доказательств того, что он – человек Хрогнира, при себе нет, здесь, на земле фьордов, его никто не знает, а потому…

В общем, понятно. Народ-то суровый: сначала убьют, а потом уж станут выяснять, кого. Или – не станут. Оружие у Сандара доброе, кошель не пустой. Тем более не один он шел, а с женщиной…

Впрочем, с одним ответом Санёк угадал. Когда на вопрос, за каким таким хреном он поперся в долгое и опасное зимнее путешествие, да еще с бабой, объяснил, что, мол, желал усовершенствовать свое воинское искусство, дабы не опозорить себя и род в будущем вике. А поскольку от тренингов в команде ярла он, Сандар, был отлучен, то оставался единственный вариант: Сандаров дядька Стейн Желтая Борода – большой мастер в деле укокошивания ближних. Вот с ним Санёк и занимался.

– Да ну? – ухмыльнулся Кетильфаст. – И многому выучился?

– А ты проверь! – нахально заявил Санёк.

И немедленно оказался в круге.

Но не с Кетильфастом, а с носатым плечистым парнем с белесым пушком вместо бороды. Звали соперника Фристейн, что означало: «Камень Фрейра». Фрейр числился одним из местных богов, покровителем плодородия кажется. Коли так, то нос Фристейна вполне мог бы сойти за лемех плуга.

«Ассистенты» старательно замотали тряпками мечи поединщиков, выдали каждому по щиту и скомандовали: «Бой».

Санёк, не зная тактико-технических характеристик противника, сначала повел себя осторожно.

А вот Фристейн – нет. Полез нахрапом… И моментально получил по башне. И по ляжке. И еще схлопотал бы, не останови ярл поединок.

– Славно! – одобрил Кетильфаст. – Кажись, не соврал парень, зиму не в праздности провел.

– Гр-рм, – прочистил горло ярл. – Дахи!

– Я, вождь, – отозвался немолодой, поджарый викинг с коротко остриженной пегой бородой.

– Спляши, Дахи, с племянником Стейна Желтобородого. Да! А по-вашему дядьку твоего как зовут? – и прищурился пытливо. Хитрец, блин.

– Твердила Старый, – отчеканил по-русски Санёк. К этому вопросу он был готов, естественно.

– Знаешь такого, Дахи?

– Не слыхал, – качнул головой викинг. И, Саньку, по-русски: – Ты чьих будешь, отрок?

– Кривичи мы, – эту часть легенды Санёк тоже подготовил. Почитал нужную инфу в миру, проконсультировался и в учебке с мастером адаптации. – Санькой меня зовут. По-нашему.

– Меня – Даньшей, – представился викинг. – Но ты Дахи зови. По-здешнему. Привык я. Давно здесь.

– А дома родня – что? – спросил Санёк. Он знал, что род для здешних – это свято.

– А нет у меня родни, кроме вот их, – кивок в сторону ярла. – Убили всех. Ливы.

– Отомстил? – деловито поинтересовался Санёк.

Дахи ухмыльнулся, показав дефицит передних зубов:

– Батька Хрогнира прежде меня успел. Потому и служить ему стал. И роду его. Хирду то есть. – И, потянув из ножен меч: – Ну что, пляшем, отрок Санька? Да тряпки с клинка сними, пусть споет железо!

И железо спело.

Уровень Дахи-Даньши оказался настолько же выше Санькиного, насколько он сам превосходил предыдущего противника. То есть – радикально. Однако, в отличие от Санька, Дахи торопиться не стал: дал тестируемому возможность показать себя: поиграть железом так и этак, опробовать десяток-другой приемов, попытаться вскрыть оборону противника, пофинтить, пощупать Дахи и клинком, и щитом. «Сплясать», как поэтично выразился Хрогнир-ярл.

И народу танец понравился. Во всяком случае подбадривали Санька активно. Дахи – нет. Может, не очень-то любили его в хирде, а может, слишком уж заметна была разница в классе и то, что Дахи почти не атакует.

Шоу длилось минут десять. Санёк даже запыхался слегка. Потом ярл скомандовал:

– Дахи, проснись!

И Дахи «проснулся». Бросил щит вверх, опередив замах Санька, хлестнул по ногам.

Санёк почуял атаку и успел уронить щит… Открыв голову. И получил по шлему так, что звон пошел. А ведь бил Дахи не в полную силу и плоской стороной клинка. Пожалел. Это понятно. Не понятно, как его меч, долю секунды назад бывший снизу, вдруг материализовался на полтора метра выше.

Как выяснилось позже – никакого колдовства. Обычный финт. Вот только освоить его у Санька никак не получалось. Скорости не хватало. А вернее, умения.

Один удар – и действительное место в боевой иерархии хирда определено: в команде молодых неумех.

Впрочем, и ярл, и Кетильфаст результаты поединка оценили позитивно. Для Санька.

Вслед за ними слово взял высокий викинг с волосами и бородой, заплетенными в косички, и тоже Санька одобрил. Как позже выяснилось, викинга звали Торд Сниллинг, и был он скальдом. И не просто скальдом, а очень уважаемым в хирде человеком. Ярл прислушивался к нему не меньше, чем к Кетильфасту.

– В этом парнишке – хорошая кровь, – провозгласил скальд. – И он не так прост, как кажется. Нам он пригодится.

Санёк возрадовался, подумав, что решение по его персоне принято.

Особенно когда Кетильфаст привел Санька в пример всяким бездельникам, которые потратили зиму на то, чтобы жрать да валять девок.

А ярл проронил скупо:

– Будешь – дренг. Не сыть воронья.

Как позже объяснил Саньку тот же Дахи, это означало, что ярл взял бы Санька в команду не только в нынешние неудачные для хирда времена, но и тогда, когда гребцов на румах драккара было в достатке.

Однако радовался Санёк преждевременно. Ярлово «будешь» не значило – «есть». Хрогнир лишь одобрил кандидата. Главные испытания были впереди.

Глава 2 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Дренг ярла Хрогнира

Процесс торжественного вступления в хирд начался с обсуждения кандидатуры нового брата по оружию.

И первый заданный ярлом вопрос был адресован не Саньку, а обществу.

Что думает хирд по поводу кандидата? Может, кто-то знает факты, порочащие Сандара, сына Берга?

Один «знающий» точно был. Хускарл, то бишь авторитетный боец Хрогнира-ярла Сигар Лис, а по совместительству – игрок первого уровня Сергей Сигар. Уж ему-то было отлично известно, кто коварно убил уважаемого воина Гимли Мешок Пальцев и похитил всю летнюю добычу. И кого ярлов хирд прошлым летом гонял по окрестным горам.

В этой неудачной (с позиции викингов) гонке погибли еще несколько храбрых и уважаемых воинов.

Узнай обо всем этом будущие товарищи Санька по оружию, смерть стала бы долгой и чрезвычайно неприятной.

А ведь то были далеко не все подвиги на ниве сокращения численности Хрогнировых бойцов.

А узнай они о том, что не безумные берсерки, а именно он, Санёк, той же осенью грабанул ярлову сокровищницу…

Впрочем, умереть в страшных мучениях даже в Игре можно было всего лишь один раз, так что и первого обвинения, будь оно произнесено, хватило бы с лихвой.

Но Сергей Сигар, как и следовало ожидать, помалкивал.

Зато взял слово другой персонаж. Хольд, то бишь – особо продвинутый воин-хускарл ярловой дружины, принимавший участие в первичном допросе Санька.

Грейпюр Крикун. Третий или четвертый в иерархии наиболее уважаемых бойцов Хрогнира и очень неприятный человек. Очень. Взгляд у Грейпюра…

Так, наверное, мясник изучает свинью, решая, какая часть на что пойдет.

«Неужели он меня опознал?» – напрягся Санёк.

– Говори, Грейпюр, – поощрил ярл. – Что ты знаешь о Сандаре, сыне Берга?

Минута.

Грейпюр молчал.

Хирдманы тоже. Ждали.

Грейпюр препарировал Санька. Пока – только взглядом.

Тот крепился. Старался держаться уверенно.

Знает или не знает? Если бы знал, наверняка сказал бы сразу. Викинги – народ прямой. В большинстве. Но этот… Этот от других отличается. Этот – какая-то особенная сволочь. Ишь как губу кривит… Словно волчара скалится. Хотя нет, больше на кота похож. Подлого матерого кошака, который сидит где-нибудь на шкафу, ожидая пока ничего не подозревающий гость подойдет поближе, а потом – прыг на голову, рванет когтями – и обратно на шкаф… Кошак, с которым и хозяева-то ничего поделать не могут, потому что он сам и есть в доме хозяин…

Не в этом доме.

– Говори, Грейпюр, – недовольно произнес Хрогнир Хитрец. – Что ты знаешь?

Последний укол прищуренных глаз…

И хольд повернулся к ярлу.

– Я знаю то, что он мне не нравится, – процедил Грейпюр сквозь зубы.

– Что тебе не нравится в нем, Крикун? – спросил ярл очень серьезно.

Санёк почуял нехорошее. Понял, что даже ничем не подкрепленное подозрение Грейпюра важно для ярла. И его одного хватит, чтобы кандидатуру Санька завернуть… И не просто завернуть, а как выясняется…

– Дай мне его, ярл, – процедил хольд, вновь упирая в Санька сканирующий прищур. – Дай его мне – и еще до рассвета я отвечу на твой вопрос. А может быть… – Гримаса презрения исказила лицо викинга. Похоже, Грейпюр почуял страх Санька: —…и до заката.

– Все бы тебе кишки мотать, Крикун! Что своим, что чужим!

Это Дахи. Очень вовремя. Грейпюр отвлекся, Санёк выдохнул. Оказывается, все это время он стоял не дыша.

– Держишь за брата-словенина? – бросил Грейпюр. – Тебе он – свой, да?

Санёк заметил, как напрягся Дахи. Черт! Он ведь тоже боится этого хольда…

– В твоих лапах, Грейпюр, всякий любую вину признает, – произнес Дахи почти примирительно. – Что было и чего не было…

Самодовольная усмешка еще больше скривила губы Грейпюра. Слова Дахи ему польстили.

«Сволочь, – подумал Санёк. – Зверюга подлая. Прирезать бы тебя…»

Мечтать не вредно.

– Я бы позволил тебе, Грейпюр, поспрашивать новичка, – спокойно произнес ярл, – да после твоих вопросов польза от него будет только воронам, а мне нужны дренги, которым я могу дать весла. Этот кажется мне подходящим. Есть у тебя что-то посущественней подозрений?

– Мои подозрения всегда существенны, – ответил Грейпюр. – Ты знаешь, ярл…

Хрогнир заколебался…

Блин! Неужели ярл отдаст Санька этой кровожадной сволочи?

И тут вмешался Кетильфаст:

– Не много ли ты возомнил о себе, Крикун? Ставишь себя повыше богов, да?

Санёк почувствовал: Кетильфаст недолюбливает Грейпюра. Но в отличие от Дахи – не боится.

– При чем тут боги? – возразил Грейпюр. – Это людское дело.

– Хочешь сказать, что боги более не покровительствуют нашему ярлу? – поинтересовался Кетильфаст. – Что богам всё равно, кто станет ему служить?

– Благодарю тебя, кормчий, за напоминание, – кивнул Кетильфасту ярл. – Я услышал тебя. Если Сандар не годен, он не пройдет испытания. Боги его отвергнут. Так что можешь не тревожиться.

– Но я чую в нем гниль! – продолжал настаивать Грейпюр. – Дай его мне, ярл!

– Уймись, – с легким раздражением проговорил Хрогнир.

Он принял решение.

– Боги позаботятся о моем хирде. Или ты думаешь, что они лишили меня покровительства?

Санёк видел, что Грейпюру очень хочется сказать: да. Но он не рискнул. Хотя брошенный на Санька взгляд обещал: только оступись – и тебе конец.

– Кто еще хочет сказать о Сандаре? – поинтересовался Хрогнир.

Больше желающих не оказалось.

Когда Санёк появился здесь первый раз, он назвался простым парнем из Гардарики, чей дядька и воспитатель звался среди викингов Свеном Желтобородым, который когда-то неплохо порезвился в дружной компании скандинавских искателей приключений. Имя было выбрано не случайно. Свенов здесь больше, чем Петров в России. И желтобородых, что характерно, большинство. Это объясняло и знание Саньком языка, и его желание присоединиться к братству викингов. Не будь у Хрогнира нынче таких проблем с личным составом, Саньку бы, скорее всего, отказали в допуске к экзаменам. Но теперь, поскольку отводов его кандидатуре никто более дать не пытался, обряд приема в морские разбойники начался. В экзамен на годность в викинги входил пакет многочисленных клятв и действий ритуального характера, как то: примерка ритуальной обуви (вслед за ярлом), коллективное пролитие крови на землю (несколько бойцов подняли предварительно подрезанный дерн, а потом вернули его на место), принятие и возвращение оружия, омовение и питье из общего тазика (не стошнило, ура!), принесение жертв самым уважаемым богам скандинавского пантеона и многое другое. Когда же первый этап процедуры завершился, наступила очередь второго, самого главного, который торжественно именовался «испытанием богов».

И по этому поводу все храбрые парни взяли Санька под белы рученьки, погрузились на корабль и двинули к острову Бездны.

Остров сей Саньку был уже знаком. Именно здесь они с Алёной и старинным другом Серёгой Кожиным вошли в тьюториал «Волки Одина». Именно здесь Серёгу и убили.

Санёк отлично помнил ту ночь. Во всех деталях. Как на них напали двое викингов. Драка в темноте, когда ему повезло. Он остался жив, а его враг – нет. Вдвойне повезло, потому что ему достался племянник, а не дядя, хольд Торстейн.

Он помнил, как изумился, узнав, что Серёга жив, а Торстейн умирает непонятно от чего. Помнил удары кресала о кремень, когда Алёна пыталась зажечь огонь, бульканье умирающего Торстейна, которому Санёк вложил в руку меч… И как вырвал этот меч, когда услышал за спиной жуткий хрип. И тут затеплился мох, и в этом слабом свете Санёк увидел хрипящего Серёгу. И никаких врагов. И как Серёга содрогнулся и замер. А огонек угас. А свет звезд вдруг потускнел – на миг, не больше, будто заслоненный серебристым стрекозиным крылом.

А потом они с Алёной похоронили Серёгу. И это было единственное понятное действие. И никто, даже эксперт четвертого уровня не смог объяснить, каким образом новичок Сергей Кожин убил крутейшего викинга Торстейна – хольда, который не то что таких, как новичок Серёга, а даже таких, как его тезка Лис, столовой ложкой на завтрак кушал. И кто потом убил самого новичка, нарушив тем самым базовое правило Стратегии: «новичков не убивают», Санёк тоже так и не узнал.

И это мучило, ведь именно Санёк ввел друга в Стратегию и по всем понятиям отвечал за его смерть. И не забудет о ней. Никогда. А это значит: рано или поздно он узнает, кто убил друга. Узнает и накажет. Ведь если вернуть Серёгу к жизни невозможно даже в Стратегии (во всяком случае, Санёк не слыхал ни о чем подобном), то отомстить убийцам – нормальная реальность Большой Игры. Все, что требуется: сила и знания. И они будут расти, по мере того как Санёк будет подниматься в игровой иерархии. Как там говорил Мертвый Дед? Лучший воин – это лучший убийца, а лучшие убийцы – это те, к кому Санёк нынче намерен присоединиться. Викинги.

Но, учитывая, что все непонятные события произошли на том самом острове, куда сейчас везли Санька для завершения вступительных экзаменов в морские грабители, ему следовало быть начеку. Впрочем, как и обычно.

Еще по дороге Саньку поведали, что на острове находится некое эксклюзивное святилище, в честь которого остров и был назван. В этом святилище находилось то, что местные поэтично называли «щелью между мирами».

И, судя по описанию, в святилище этом Санёк уже побывал. Это был именно тот сарай с вонючей лужей посередине, в которую едва не уволокло Серёгу.

Так и оказалось. Та самая сараюха. Именно в ней Санёк и должен был пройти то великое испытание, которое Кетильфаст торжественно поименовал «проверкой богов».

Ну-ну.

Санька завели внутрь неказистого сооружения и, забрав все оружие, кроме ножа, оставили наедине со «щелью» – лужей из непросыхающей и дурнопахнущей жижи и здоровенным обугленным пнем.

– Здесь, – указав на пенек, торжественно заявил Хрогнир-ярл, – когда-то восседал сам О́дин!

О́дин – это серьезно. Одноглазый глава местного божественного пантеона – персонаж суровый, самоотверженный (глаз на мудрость обменял в свое время) и жестокий.

Например, «посвятить победу Одину», по словам мастера адаптации Феодора Герца, означало не только порубить до смерти всех врагов, но и тем или иным способом уничтожить, например утопить, всю добычу. Что в понимании викингов – почти на грани безумия.

Отчасти поэтому многие предпочитали хитроумному Одину простодушного здоровяка Тора, который всегда действовал прямолинейно и решительно: хлобысь летающим молотком по голове – и нет проблемы. Головы – тоже.

Тем не менее Хрогнир ориентировался на Одина. Однозначно. Как позже узнал Санёк, что-то такое было у его предков с этим богом. Даже не с самим богом, а с его ездовым животным: восьминогим жеребцом Слейпниром. Если Санёк ничего не напутал, то вроде как этот конь тоже числился в предках ярла. Чем тут гордиться, Санёк решительно не понимал. В чистом виде зоофилия. Стоило бы при случае расспросить Сергея Лиса. Если удастся пережить сегодняшнюю ночь.

Скорее всего – удастся. Никакой реальной угрозы от грязевой лужи и горелого пня Санёк не ощущал. Во всяком случае, в сравнении с той опасностью, которая исходила от Грейпюра Крикуна. Пусть он и разделил с Саньком землю и кровь, как и все хирдманы, но – не поверил. Санёк не раз ловил скептический взгляд хольда и без труда считывал его мысленный посыл: «Дай срок, парень, и я до тебя доберусь!»

Глава 3 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Щель миров

В сарае было сумеречно, сыро и смрадно.

Провести здесь остаток вечера и ночь – удовольствие еще то. Вдобавок – без еды и питья. Впрочем, голода Санёк не испытывал: накушался и напился во время предыдущих действ. К тому же «щель миров» источала такое амбре, что аппетит отшибало начисто. Смрад забивал даже вонь лампы – опущенного в плошку с жиром фитиля.

«Щель между мирами». Интересно, как это понимать? Может, здесь выход на второй уровень Игры?

Санёк подошел поближе. Осторожно. Ведь в эту самую «щель» едва не уволокло когда-то Серёгу Кожина – Санёк с Алёной вдвоем тогда еле его удержали.

Сейчас никакой волшебной тяги в ароматное миниболотце не было. Во всяком случае – для Санька.

Жижа побулькивала. Если это – выход на другой уровень, то его создатель обладает недурным чувством юмора. Для какого-нибудь голливудского боевика. Мол, пойдем как обычно – через канализацию.

Нырнуть, что ли? А если там, в жиже, обитает чудовище? С зубастыми щупальцами?

Санёк хохотнул. Зубастые щупальца – это тоже из блокбастеров.

Хотя… Вполне можно допустить, что в «щель» спихивают людишек и там, под жижей, полно трупов. Запах, кстати, весьма характерный. С другой стороны, если ты хочешь замаскировать вход, чтобы всякие не совались, вполне разумно сделать его максимально непривлекательным. Вроде загаженной кабинки в сортире. Опять-таки, зачем-то его сюда запихнули…

На второй уровень – хотелось. Вопросы-то накопились. Вот только нырять в грязь, внешне напоминающую отходы человеческой жизнедеятельности и благоухающую изрядно подтухшим мясом… Ну как-то не тянуло. Тем более что нет никаких гарантий перехода.

Щель, значит. Между мирами. А что у нас там, за жидкой кучкой-вонючкой?

А там – пенек. Обгорелый. Средних размеров. С виду – ничего особенного.

А если подойти поближе?

Санёк отступил на пару шагов и с короткого разбега перемахнул через лужу. Успешно. То есть никаких зубастых щупалец, хватающих за штаны.

Вблизи пенек выглядел не лучше, чем издали. Правда, насчет обгорелости тут же возникли сомнения. Глянцевый отблеск больше напоминал смолу, а не сгоревшую древесину. Санёк не удержался: дотронулся…

Никакой реакции. Если не считать того, что вонь стала слабее. Или он принюхался?

Мига, когда пень «превратился», Санёк не уловил. Раз – и вместо пенька перед ним – человек. Точнее, Существо. Макушкой Саньку по плечо. А рука Санька лежит теперь не на пеньке, а аккурат на круглой черной шапочке, надетой на массивную голову с торчащей во все стороны спутанной гривой и такой же кудлатой бородой. А головы ниже – соответствующих габаритов туловище. Размер под шестидесятый. Этакий человек-кубышка.

Прежде чем Санёк осмыслил произошедшее, голова пришла в движение, запрокинулась, сбрасывая Санькину руку, в могучей бородище открылась дыра, обрамленная крупными кривыми зубами.

– Ам! – изрекла дыра.

Трудно сказать, чем бы все кончилось, если бы коротышке удалось цапнуть. Но Санёк успел отдернуть руку. И не только отдернуть, а рефлекторно вцепиться в шерсть, жесткую, как у зубробизона.

А вторая рука, тоже без участия Санькиного сознания, уже нацелила в район предполагаемой шеи выдернутый из чехла нож.

– Ить, сразу железом грозить, – сварливо проворчал человек-кубышка. Кожа его была черной, как смола, а упрятанные под мохнатые брови глазки – сплошной синевы. – Экий ты быстрый! Чё, золота хочешь, да?

– Обойдусь я без твоего золота, – пробормотал Санёк. – Своего хватает…

Он понятия не имел, что делать дальше.

Цап!

Левая рука Санька угодила в стальной капкан. Коротышка мотнул головой, и спутанные космы высвободились, едва не переломав Саньку пальцы, а правая рука кандидата в хирдманы оказалась в таком же медвежьем хвате, что и левая. Силища у «кубышки» была громадная.

– Чужак, – пророкотал «пенек». – Зачем ты – в Срединном мире?

– Да вот… пришел, – осторожно ответил Санёк. Сути вопроса он не понял, но зато отчетливо осознавал: стоит коротышке сжать пальцы – и захрустят Санькины косточки.

– Пришел, значит… Совсем как я! Может, ты тоже – альв?

И загудел-загрохотал.

Так мог бы смеяться орангутанг, посаженный в пивную бочку.

Что бы ни развеселило коротышку, но результат оказался положительным, потому что стальные захваты разжались и руки Санька оказались на свободе.

Чем он немедленно воспользовался, аккуратно вернув нож: в чехол и принявшись растирать запястья.

Затем извлек из памяти уроки мастера знаний и спросил:

– А ты, значит, альв?

– Ага, – охотно согласился коротышка. И уточнил: – Из свартальвов я, из тех, кого невежественные цвергами именуют. Но я этого не люблю!

– И как же тебя зовут, уважаемый свартальв? – поинтересовался Санёк.

– А ты хитрец, малый! – Коротышка потряс коротким черным пальцем. – Хочешь власть надо мной заиметь? А не говорили тебе, лукавый пришлец, что власть над свартальвом – это как Фафнира за челюсть ухватить?

– Ничего мне не говорили, – пробормотал Санёк. Речь коротышки была ему понятна. В принципе. Но смысл почему-то ускользал. – Просто хочу знать, как к тебе обращаться.

– Хозяин, – предложил коротышка с интонацией, в которой Санёк сразу учуял подвох. – Именуй меня – хозяин, если хочешь.

– Не хочу, – отказался Санёк. – Пусть будет «господин свартальв». А ты меня зови…

– А я тебя звать не собираюсь, – недовольно буркнул коротышка. – Вот еще: звать того, кто солнечный камень на груди греет. (Это он об эвакуаторе, сообразил Санёк.) Говори, чего тебе надо, – и я пошел. Неуютно мне здесь.

– А у меня к тебе вопросов нет! – нахально заявил Санёк.

– А вот врать не надо! – Сердито проворчал коротышка. – Осерчаю – обижу!

– А я и не вру!

– А вот и врешь! Не было б вопроса, я б не пришел. Говори, смертный, чего знать желаешь и чем намерен заплатить, да и закончим дело!

Санёк задумался. Потом сообразил: Серёга!

– Я спрошу, – сказал он. – А заплатить могу золотом, если пожелаешь.

– На что мне золото? – удивился коротышка. – Совсем ты глуп, смертный. Я же свартальв. О цене потом поговорим. Когда я вопрос услышу и цену ответа пойму.

– Идет. А вопрос у меня такой: моего друга полгода назад убили на этом самом острове. А перед тем он сам убил одного… викинга. Очень сильного викинга. И убил его… ну колдовством, по-вашему. А хочу я знать, почему убили моего друга, каким колдовством он убил викинга и откуда у него это колдовство взялось, потому что раньше ничего подобного за ним не замечалось.

– Целых три вопроса! – оживился коротышка. – А говорил: знать ничего не хочешь! Ну и зачем тебе всё это знать? Небось отомстить хочешь?

– Может быть.

– И в этом могу помочь, – предложил свартальв. – В мести я мастак. Но недешево стоить будет. Ой недешево!

– Давай пока с вопросов, – сказал Санёк. – А дальше – поглядим.

– Поглядим, значит? – Коротышка хихикнул. – Ути, какие мы оптимисты!

– Чего?

Слово «оптимизм» как-то не коррелировало с внешностью свартальва.

– Того! С какого начнем?

– С какого – что?

– Вопроса, дурень!

– С первого, – ответил Санёк. – Почему убили моего друга. И давай говори цену. А то вдруг я не потяну.

– Как я тебе цену скажу, если пока что ответа не знаю, – возразил коротышка. – Вот медку хлебну… – Он извлек откуда-то из глубин просторной одежки блеснувшую золотом флягу, приложился, причмокнул: – Добрый мёд! – потом зажмурился…

И тут же открыл глаза. Не просто открыл – выпучил:

– Ах ты паскудный гармов щенок! Обмануть меня вздумал?! С Высшими рассорить? Да я тебя ныне же в мелкий фарш порублю!

Здоровенный черный топор сам собой возник в лапе коротышки. Однако рубить обидчика он почему-то не спешил. И Санёк тоже ничего не предпринимал. С ножом против топора, учитывая недетскую силищу противника… Существуют более приятные способы самоубийства.

Так они постояли с полминуты, потом коротышка остыл. Спрятал топор, пробормотав что-то вроде: «тебя убивать – себе дороже». Затем помолчал еще и заявил:

– На вопросы твои отвечать не буду, ибо ответы на них слышать тебе заповедано. А чтоб отпустить ты меня мог невозбранно, я скажу про другой вопрос. Ты не спросил, но ответ сей тебе пригодится. – И, опережая возражения, заверил: – Отвечу и платы не возьму. Пусть это будет от меня подарком!

– Подарок – это хорошо, – проговорил Санёк. И, вспомнив про бесплатный сыр и мышеловку, уточнил: – Только ты поклянись, уважаемый свартальв, что не будет мне от твоего подарка никакого вреда, а то знаю я…

– Знает он! – перебил коротышка. – Чего тут знать! По собственной воле и без принуждения дарю тебе ответ, сам же слышал! Без подвоха, значит. А ответ такой: чтобы узреть незримое, ты, смертный, должен потерять друга, убить врага и услышать бога.

– И что это значит? – опешил Санёк.

– А то и значит, – ухмыльнулся коротышка. – Я сказал, ты услышал. И век тебя не видать!

Санёк моргнул. Коротышки не стало. Имелся глянцево поблескивающий пенек. Нет, не совсем пенек. Деревянный статуй человека. Очень примитивный. Вот, значит, о каких богах говорили ярл с Кетильфастом. В задницу таких богов!

Санёк подавил нездоровый импульс: поковырять человека-пенька ножиком. Например, нацарапать на глянцевой поверхности что-то типа: «Здесь был Александр Первенцев».

Ладно, не пришиб его черный уродец – и пес с ним!

Санёк перемахнул через «щель», обследовал внутренности сарая.

Нашел нужное: охапку соломы. Тяжелый был день, а что его ждет завтра – неясно.

Как там учил Фёдрыч? Боец ест, когда есть еда, и спит во всех остальных случаях, если нет приказа бодрствовать.

А Фёдрычу в таких делах доверять – следовало. Кому ж еще, если не матерому офицеру спецназа, сумевшему выжить в дюжине локальных войн и отнять у Хрогнира-ярла и его парней трофеи целого похода. И не так, как Санёк прошлым летом обобрал ярлову сокровищницу, а можно сказать – на глазах у целого хирда. Отнять и вынести из Игровой зоны. Жаль только, что Фёдрыч позабыл о том, что надо продержаться трое суток, вышел чуток пораньше и не получил статуса. Зато взятые им трофеи были конвертированы в евро и стали финансовой основой центра, в котором Фёдрыч обучал народ выживанию в экстремальных условиях, а Санька пристроил на непыльную работенку инструктора по холодному оружию. И Санёк честно инструктировал, попутно сам обучаясь использованию оружия огнестрельного и другим полезным вещам у бывшего майора спецподразделения «Меч» Никиты Федорова. А поучиться у Фёдрыча было чему. И он очень много хорошего принес Саньку. Начиная с того, что именно Фёдрыч пригласил Санька принять участие в Игре. Правда, на тот момент сам Никита Федоров понятия не имел о том, что такое Стратегия, а оплатил участие Санька его кореш и тогдашний хозяин банкир Гучко. Но с Гучко Санёк рассчитался сполна. Да и не был тот ему особо симпатичен. Банкир и бывший бандос. Этим все сказано. А вот Фёдрыч – мужик замечательный. И потому особенно обидно, что Санёк его подставил. А ведь подставил. Факт. И все потому же. Хотел узнать, кто виновен в смерти Серёги Кожина. И решил тряхануть тех, кто, как он полагал, может что-то знать. Игроков-искателей, устроивших на Серёгу охоту еще в миру.

Тряханул. Да так, что почти прижатый к ногтю искатель вынужден был сигануть в окно вместе со стулом, к которому был привязан. А когда Санёк прыгнул следом…

Словом, сбежал от них игрок-искатель (в миру – врач-травматолог) Николай Двина. А сбежав, поступил не как игрок, а как самый обычный гражданин. То есть накатал заявление в полицию.

* * *

Представители власти заявились в Фёдрычев подготовительный центр через три часа после того, как Санёк огреб по голове от беглого искателя. Как раз перед обедом. Уже с постановлением на обыск и прочими бумагами.

Построили всех вдоль стеночки, перерыли центр снизу доверху, забрали компы, бухгалтерскую документацию, Санька, полдюжины учеников и, разумеется, самого Фёдрыча, лишив последнего даже законного права на «звонок другу».

– Никому ничего не говорить! – успел скомандовать Фёдрыч перед погрузкой.

Никто ничего и не сказал, потому что допросить их просто не успели. Кто-то из оставшихся на воле учеников подсуетился и позвонил куда следовало, так что на выручку примчался аж начальник райотдела МВД, на «земле» которого базировался Фёдрыч. И вместе с начальником – парочка прикормленных адвокатов. А потом к делу подключился банкир Гучко, и разборка перешла на уровень политический. Судьбой патриотически ориентированных наставников молодежи озаботился депутат ЗАКСа от КПРФ. И еще один – от единороссов.

В общем, через полчаса всех задержанных отпустили, оставив для вдумчивого общения исключительно господ адвокатов, в умелых руках которых дело о разбойном нападении на Фомченко Николая Васильевича (он же – игрок второго уровня Николай Двина) превратилось в драку на бытовой почве между г. Фомченко и г. Первенцевым, в результате которой оба получили телесные повреждения средней тяжести и претензий друг к другу не имеют.

А как иначе? Свидетелей того, что происходило в квартире Двины, когда хозяина под угрозой пыток вынуждали к выдаче служебной (то бишь – игровой) информации, не имелось, если не считать потерпевшего и вынуждающих. Зато есть бабка, которая видела, как Фомченко выпал из окна, а следом за ним спрыгнул Санёк… И получил от потерпевшего по голове.

В общем, забрал Фомченко Н. В. свое заявление, мрачно пообещал познакомить Санька с истинным обликом кузькиной матери и убыл по месту проживания.

А вот с изъятыми из центра имуществом и документами всё оказалось не так просто.

Их пришлось у правоохранителей выкупать. И за сумму весьма значительную.

Санёк предложил оплатить всё, но Фёдрыч согласился только на половину. Он был огорчен не столько потерей денег, сколько тем, что привлек внимание.

«Повадился медведь за медом, теперь не отвяжется, – мрачно спрогнозировал бывший майор спецназа. – А главное: всё зря. Ничего путного мы у этого доктора не узнали. О том, что есть такие парни, которые следят, чтоб сюда ничего из Игры не попадало, мы могли бы и догадаться. А про друга твоего он сам ни хрена не знает».

Фёдрыч был прав. Когда Серёга был еще жив, Санёк сумел выяснить, что ему встроили в руку какую-то хрень, с помощью которой он едва не прикончил еще в миру собственную подружку (чем и привлек внимание искателей), а в Игре сумел отправить на тот свет могучего Торстейна. Ничем другим объяснить смерть хольда было нельзя. А вот о том, кто и что конкретно встроил в Серёгину руку, да еще и не в Игре, а в миру, даже искатель Николай Двина не ведал. Они с напарником учуяли запрещенное воздействие (на это их и натаскивали), примчались разбираться…

И не справились. Подозреваемый смылся, применив неведомый запрещенный артефакт против искателей. Которых тоже очень заинтересовало, каким образом игровой артефакт высокого (то есть точно выше второго) уровня оказался у парня, вообще не имеющего игрового статуса.

Двина и его напарник Сидор по прозвищу Черный Доктор занялись расследованием… И не преуспели.

Сначала им помешал Санёк, отказавшийся помогать. Что понятно: Санёк был уверен в том, что искатели намерены Кожина не задержать, а прикончить, и способствовать этому не собирался. А потом Серёга ушел в Стратегию, где официальные полномочия искателей кончались… Ушел и не вернулся.

Кстати, убивать искатели никого не собирались. Их задача: доставить нарушителя в соответствующее место, коим оказался один из офисов Стратегии в Санкт-Петербурге.

Вот такая грустная история.

Фёдрыч остался разруливать проблемы, а Санёк… А Санёк ушел в Игру. Один.

И даже на Свободе[1]не задержался – сразу двинул на Закрытую территорию «Мидгард». Учиться.

Глава 4 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Четырьмя месяцами ранее. Александр Первенцев. Учебка

– Это что было? – спросил мастер оружия Скаур по прозвищу Мертвый Дед.

– Мой фирменный удар! – гордо заявил Санёк. – Красиво, да?

– Красиво, малыш, это когда твой враг кишки руками придерживает. А это, парень, не красиво. Это твоя смерть!

– Почему это? – возмутился Санёк. – Я ж тебя почти достал!

– Тебе мастер знаний никогда не говорил, что почти попал – значит промахнулся?

Санёк засопел. Спорить с мастером оружия не полагалось. Полагалось – внимать. Но, блин, красивый же удар. Такой роскошный мах! Вдобавок Санёк закрыт щитом до самой верхней позиции, а уж там его ловить – значит прямо подставиться под удар, который снесет полбашки.

– Повтори-ка еще раз, умник, – предложил Мертвый Дед.

Санёк повторил. Вернее, попытался, потому что мастер разрушил замечательный рисунок, среагировав на финт с оскорбительной медлительностью. И с той же неторопливостью ткнув Санька в ногу.

– Это раз, – с удовольствием отметил мастер. – Повтор!

Теперь Мертвый Дед вообще не стал реагировать на финт, а, соединив меч и щит, двинул Саньку навстречу, заблокировав связку в зародыше.

И так – дюжина повторов. И каждый раз мастер рвал рисунок по-новому. Но с неизменной эффективностью.

В последний раз он просто шагнул Саньку навстречу, вбив ему учебный меч в район печени, несмотря на то что меч Санька практически в ту же секунду обрушился Мертвому Деду на голову.

– Эй! – возмутился Санёк. – Я же вас убил!

– А я тебя! – ехидно заявил мастер оружия. – Устраивает?

– Нет! – буркнул Санёк.

Блин!

Санёк жил на Игровой территории в совокупности месяца полтора. Выходил время от времени – пообщаться с родней, провести десяток показательных поединков с учениками Фёдрыча, который сам всё никак не мог выбрать время для входа в Игру.

От корыстных следователей Фёдрыч в итоге отбился-откупился и даже перерегистрировал свой центр выживания как Молодежную федерацию спортивно-прикладных боевых искусств. В общем, процветал. Без всякой Стратегии. Набрал штат тренеров из коллег. Провел игру… Военно-спортивную, как она официально называлась. Получил грант от правительства СПб: на военно-патриотическое воспитание.

Причина столь резкой смены тематики подготовительного курса оказалась проста: Стратегия учеников Фёдрыча отторгла. Бывший майор на пробу отправил тройку бойцов в офис на Черной Речке…

И бойцы офиса не обнаружили.

Фёдрыч не поленился: съездил сам. Офис был на месте. Вежливый клерк Фёдрыча узнал и пригласил заходить еще. В составе тройки, разумеется, как и положено новичку.

Фёдрыч явился на следующий день. С парой бойцов…

И не нашел офиса Стратегии. Дверь была. И открывалась в нужную сторону. Но за ней оказалось обычное турагентство с девушками-менеджерами и стандартным набором услуг.

Как можно за сутки провести столь кардинальный ремонт (а главное – зачем), Фёдрыч представить не мог. И больше попыток не совершал. Решил дождаться Санька.

А Санёк, в очередной раз появившись в миру, съездил на Черную Речку, расспросил Петра Третьего, несшего вахту в игровом офисе, и узнал то, о чем и раньше догадывался.

Попасть в Игру мог далеко не каждый. Более того, Стратегия частенько сама подбирала игроков, а те, кто ей не подходил, мистическим образом «не видели» офисных врат или, войдя, находили не то. Какую-нибудь фирму по доставке тюльпанов на кладбище.

Почему так, Петр разъяснять не стал. Отделался традиционным «не по уровню».

А от себя добавил:

– Не лезь не в свое дело, химера. На тебе еще претензия от искателей висит. Имей в виду и учти: у Коли Двины срок отработки искателем через месяц кончается. А он сильно обижен, а по ориентации он – техн. Чуешь, чем пахнет? И учти: техны обид не прощают. Так что – поберегись.

– Пусть он сам побережется, – буркнул Санёк. – Полезет – я его сам на органы разберу.

В Техномир входить Санёк не собирался, а на Свободе или в других зонах пусть рискнет здоровьем. У мертвяков за Санька вообще целый клан, а в Мидгарде… В Мидгарде он и сам за себя постоять может.

Но как бы не относился Санёк к искателям, а к решению проблем Фёдрыча разговор с Петром его не приблизил. Выходило, что, прежде чем брать человека в обучение, кандидата следовало испытать на «игропригодность».

А это резко сокращало количество клиентов. Итог: Фёдрыч решил сменить профориентацию. Ну а если окажется, что кто-то из его курсантов годен для Стратегии, тогда с ним – отдельно.

Зато Санёк без проблем ввел в Стратегию Гучко. Просто познакомил банкира с лидером Честных Чистильщиков Иваном Головой.

О чем терли банкир и Голова, Санёк не знал, да и не очень-то хотелось, но результат получился удовлетворительный. Голова получил какие-то неизвестные Саньку преференции в миру, а Гучко, бесплатно, – двух опытных игроков в тьюториальные проводники. Как и следовало ожидать – прохождение тьюториала прошло успешно, и Гучко обрел вожделенный статус. И тут же занялся какими-то мутными делами на Свободе.

Санька, впрочем, это не касалось.

Глава 5 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Двумя месяцами ранее. Александр Первенцев. Мастер оружия и Сигар Лис

Каждый раз Санёк входил в учебку крутым игроком, химерой, победителем…

И спустя совсем немного времени чувствовал себя беспомощным и бестолковым новичком.

– А в миру мне сказали, что я фехтую на уровне первого разряда, – мрачно сообщил Санёк, потирая ребра, которым только что неслабо досталось. – Соврали, да?

– Ну почему же, – добродушно отозвался мастер оружия, проверяя, не слетела ли защитная накладка с учебного меча. – Может, и фехтуешь. Фехтование – это хорошо. Красиво. Спорт – это всегда хорошо. Для здоровья. В миру. – Мертвый Дед раскрутил учебный меч прозрачным веером, потом снова подергал накладку, не ослабла ли? И продолжал:

– А в Стратегии, игрок, для здоровья хорошо другое. Что?

– Свежий воздух? – предположил Санёк.

– Свежий воздух – тоже неплохо. Но не главное. В Стратегии хорошо, когда ты – жив. Потому что мертвому свежий воздух до фонаря. Более того, рядом с покойником воздух уже и не так свеж, верно? – Мертвый Дед хохотнул. – И какой вывод?

– Не дать себя убить? – предположил Санёк.

– Со всей очевидностью, – принял ответ мастер оружия. – А чтобы остаться в живых, мой спортивный друг, ты должен действовать не красиво, а как?

– Быстро? – попробовал угадать Санёк.

– Быстро – да. Но важнее – эффективно. Хотя… – Мертвый Дед задумался: – Красиво тоже не помешает. Тут – как в математике. Самое правильное, то бишь, самое эффективное решение – оно и есть самое красивое.

– О! – удивился Санёк. – Наш препод по анализу в Политехе тоже что-то такое вещал. Вы что, в университете учились?

Мертвый Дед хмыкнул:

– Я там преподавал, – сообщил он. – Математику.

– А почему бросили? – Санёк тоже раскрутил меч, проверяя, как работает зашибленная в недавнем спарринге кисть. Вроде нормально.

– Голодно в России математику, – сказал Мертвый Дед. – А я и не бросил, парень. Зачем бросать? Математик – не химик. Ему лаборатория не нужна. Моя лаборатория – здесь, – мастер оружия постучал по шлему. – Здесь же, кстати, и самая важная часть игрока, который намерен стать воином.

– Череп?

– Мозги! – И внезапным выпадом попытался достать подбородок Санька, но тот сбил атаку краем щита и так же, на рефлексе, не думая, уколол вразрез, под руку. И достал!

– Вот это другое дело! – обрадовался Мертвый Дед. – В бою думать не надо. В бою надо бить!

– А как же мозги? – подколол Санёк.

– А мозгами, парень, не думают. Мозгами – понимают. А кто не понимает, тому придется ими пораскинуть. По травке!

Учебный меч лязгнул о шлем Санька. Голова мотнулась. Санёк отступил на шаг… Толчок ногой в щит – Санька приложило о стену. Удар по бедру, от которого нога тут же онемела. Удар плоской стороной меча по щеке. Бо-ольно!

– Ты заснул? – рявкнул Мертвый Дед. – Я тебя три раза убил! К бою, игрок!

Окрик оказался в тему. Внутри Санька что-то соединилось со щелчком, будто нужная деталь встала на место и замкнула боевой механизм.

Онемение ушло, боль ослабела и перестала иметь значение.

Между Саньком и Мертвым Дедом протянулись почти осязаемые нити, соединившие мастера и ученика в единое целое. Натянулись – и сразу напряглись, увязывая воедино каждое движение поединщиков.

Санёк оттолкнулся спиной от стены, шагнул вперед, сдвоив меч и щит, и Мертвый Дед, послушный общему рисунку боя, отступил, выискивая наилучшую дистанцию. Санёк не столько видел, столько чувствовал каждый сантиметр, отыгранный или проигранный им или мастером оружия. Почуял он и то, что Мертвый Дед сам атаковать больше не будет – уйдет в оборону.

И это сейчас правильно, потому что Санёк теперь быстрее, и выпад у него длиннее на пару сантиметров. А лишняя пара сантиметров в атаке – это чья-то жизнь или смерть…

Обо всём этом Санёк не думал. К мыслям это не имело отношения. Мысли – они слишком медленные.

Санёк просто понимал. Себя, мастера, оружие, поединок, пространство…

И метнулся вперед в единственно возможный, наилучший миг. Метнулся, уверенный в себе, в победе, в том, что непременно достанет…

Но не достал, а получил краем щита по голени и еще раз – мечом по ушибленным уже ребрам.

Оказалось, что натянутые между ними нити контролировал не Санёк, а Мертвый Дед. Чего и следовало ожидать.

– Довольно! – крикнул мастер оружия. – Бой окончен. – И похвалил неожиданно: – А последний твой ход был – ничего себе. Молодец!

– Ага, – согласился Санёк, привычно потирая бок – Моим ребрам особенно понравилось.

– А чего ты хотел? – усмехнулся Мертвый Дед. – Я – мастер все-таки. А ты пока что – щенок. Но щенок зуба-астый! Кстати, о зубах, – произнес он, заметив, что Санёк ощупывает челюсть, которой тоже досталось. – Ты не хочешь их в порядок привести, пока при деньгах? На Свободе мастер есть. Сделает тебе такие челюсти, что волк позавидует. А то, знаешь ли, в Мидгарде если и водятся стоматологи, то исключительно такие, что удаляют без наркоза.

Совет был принят. Санёк посетил диво-мастера, который облегчил счет Санька на тридцать тысяч единичек. Металлокерамика в миру стоила бы намного дешевле. Но мастер не коронки надевал, а что-то такое сделал с самими зубами, что они теперь были все – без пломб. И ими действительно можно было перекусывать всё что угодно. Лишь бы челюстные мышцы не подвели. Вдобавок пожизненная гарантия. Для игроков первого и второго уровней.

– А почему только – до второго? – поинтересовался Санёк.

– А на третьем тебе мои услуги не понадобятся, – сказал зубной мастер, который сам, что характерно, был игроком аж четвертого уровня.

– Стой, парень! Не узнаешь?

– Сергей! – Санёк обрадовался. Перед ним стоял викинг. Вернее, игрок, конечно. Но – викинг. Воин из дружины Хрогнира Хитреца. Сигар Лис.

– Пригласишь? – Сергей кивнул на свободное место рядом с Саньком.

– Само собой. Пить будешь?

– Полагаешь, я сюда чайку попить пришел, фехт? – усмехнулся игрок.

– Как знать, – в свою очередь улыбнулся Санёк. – Я вот просто поужинать. Но за компанию…

– Можешь звать меня Лисом, – сказал Сергей, опускаясь на скамью. – И здесь и там. – И погладил пальцем красного лисенка-татушку на правой руке. – Зимой в Игру не входил?

Санёк помотал головой.

– Зря. Кетильфаст тебя проверял. Ездил на хутор к Ободранному. Кстати, не в курсе, что с ним стало?

– Я его убил вообще-то, – смущенно сообщил Санёк. – Он нас с Алёной в своем доме подловил. И решил, что Алёна ему пригодится, а я в этой жизни лишний. Во всех смыслах. Так что без вариантов. Или он, или мы. Ты с ним знаком?

– Шапочно. Был. – Сергею принесли пиво, и он не преминул воздать ему должное. Санёк – тоже. Пиво здесь, в главном и единственном кабаке Закрытой территории «Мидгард», как всегда, было отменным. – Но люди говорили: непрост был Ободранный. Отец Хрогнира его в море выловил. Милях в трех от берега. Ну да Хель с ним, с Ободранным. Ты, химера…

– Санёк. Так меня лучше звать. Здесь. А там пока что – не знаю.

– Разберемся. А вот что я тебе скажу, Санёк: такое только с химерами и бывает. Чтоб зеленый, как болотная тина, новичок зашел в тьюториал и порешил пятерых бойцов. И не каких-нибудь дренгов, а матёрых. Один так и вовсе хольдом у ярла числился. С правом на двойную долю.

– Это который? – решил уточнить Санёк.

– Мешок Пальцев. Гадкий, надо признать, был человек. Жестокий и подлый. Они с Грейпюром в хирде главными потрошителями числились. Это, знаешь ли, немалое искусство – правильно человека замучить. Викинги таких ценят не меньше, чем целителей. А эти двое в своем поганом деле настоящими гроссмейстерами числились. Видел бы ты, как они в четыре руки кожу сдирали с одного игрока из мертвяков, который сдуру в нашу Зону с «калашом» полез!

– А ты, значит, смотрел и не помог? – нахмурился Санёк.

– А что я мог сделать? – Сергей даже удивился. – Один против целого хирда? Так я, к твоему сведению, всего лишь игрок первого уровня. Меня Мешок Пальцев в одиночку бы уложил и не вспотел. Это ведь ты его грохнул, не я. И этот факт, парень, у меня в голове никак не укладывается. – Лис выхлебал полкружки разом и покачал головой. – Если тех, кто с кручи прыгал, погубила, можно сказать, их собственная безбашенность, то уж Гимли ты прирезал собственноручно.

– Да ну! – отмахнулся Санёк, наливая себе еще одну кружку. – Я ж не в честном бою победил. Он гадить присел… И я б его убивать не стал, да он за оружие схватился. Пришлось.

– Хольд, он всегда хольд, – поучительно произнес Лис. – В штанах, без штанов. Можешь мне поверить. Я, Санёк, не удивлюсь, если ты скажешь, что и к исчезновению Торстейна с племянником тоже ты имеешь отношение.

– Имею, – подтвердил Санёк. – Это плохо?

– Это – фантастика, – Лис покачал головой. – Торстейн… Это Торстейн. Был. Хрогнир с ним бы управился. Кетильфаст, пожалуй. Ну, может, еще покойный Гимли вместе с Крикуном, если именно вместе. Меня Торстейн, схлестнись мы с ним по-настоящему, распустил бы на шаурму за пару минут. Так что колись, Санёк: очень любопытно мне знать, как ты его завалил? Дерево ему на макушку перед этим упало или земля под ногами разверзлась?

– Вообще-то не знаю, – признался Санёк. – Потому что племянника да, я зарезал. А вот Торстейна… Непонятно с ним, – Санёк помрачнел. – Друг со мной был. Новичок. Тоже Серёга… Он и убил.

– Новичок?! Как?!

– Лис! Ты чего орешь, как больной слон? – На скамью напротив плюхнулся бритый налысо жилистый мужик.

Имени его Санёк не знал, но внимание обратил. Это среди мертвяков и технов куча народа щеголяла гладкими черепами. На Закрытой территории «Мидгард» этот был, похоже, единственным.

– О! Черепаха! Ты только послушай: Тор-стей-на холь-да у-бил но-ви-чок!

– Звучит смешно, – согласился лысый. Глянул на Санька. – Меня Василий зовут, – сообщил он. – Черепаха – это я там, во фьордах. А ты – Санёк, правильно?

– Так и есть.

– Ты, что ли, Торстейна убил? Так?

– Не так, – буркнул Санёк. – Его убил мой друг, с которым я заходил в Игру… Который не вышел.

– Чей-то я об этом слыхал, – пробормотал лысый. – Не тот, который из тьюториала не вернулся?

– Он самый.

– Братцы! – воскликнул Лис так пылко, что Санёк понял: тот уже изрядно набрался. – Братцы! Какая у вас тут жизнь насыщенная. Давайте рассказывайте!

– Это не здесь, а там, – буркнул Санёк. – Нечего рассказывать. Взял друга в Игру, а его там убили.

– Так не бывает!

– Бывает, – сказал Санёк. – Я его сам похоронил. И на Свободе он не появился. И в миру. В миру… Его родным Стратегия денег занесла. С враньем и соболезнованиями. Так что – бывает, Лис. У вас тут – бывает.

– У нас, а не у вас, – строго поправил Василий. – Ты теперь тоже игрок, химера. А в Игре – убивают, сам знаешь. Значит, уже и новичков тоже. Что делать? Выпьем на помин души – и сделай рожу веселей! Мы-то живы, игрок! А это кое-что да и значит! А значит это, что весной мы в вик пойдем! Так, Лис?

– Ох, пойдем, Черепаха! – осклабился Лис. – Повеселимся!

– Я на сегодня – все, пожалуй, – поднимаясь с лавки, проговорил Санёк, которому стало как-то… тошновато. – Мне завтра опять в учебку.

Его не услышали.

Но на следующий день Лис сам его нашел и предупредил строго: если захочет Санёк весной к Хрогниру прийти, то пусть придумает легенду покрасивее, потому что о том, что не зимовал он на хуторе Ободранного, ярлу уже известно.

Пригодился совет.

* * *

– Правило трех «о», как говорил когда-то мой мастер, – Мертвый Дед перевел меч в верхнюю позицию. Теперь острие его глядело Саньку точно в лоб. – Обогнать. Обмануть. Обыграть.

Стальное жало прыгнуло вперед, но Санёк без усилий сбил его краем щита.

– Скорость, – сказал Мертвый Дед. – В скорости ты пока мне уступаешь. И потому уходишь в оборону. А это в твоем варианте – проигрыш!

Клинок прыгнул снова – и тут же упал вниз. Санёк среагировал вовремя, успел опустить щит… А зря. Это был финт. Ложная атака, вестись на которую не следовало. Доворот кисти – и клинок мастера оружия замер в сантиметре от Санькиной шеи.

– Минус одна голова, – констатировал Мертвый Дед. – У тебя есть запасная, игрок?

– Ага, – пробормотал Санёк, отодвигаясь. – Целых три!

Черный сфинкс на его руке прикрыл морду лапкой. Ему было стыдно.

– Это называется: обмануть, – пояснил мастер оружия. – Я бы охотно показал, что значит «обыграть», но ты для этого не годишься.

– Это почему же? – поинтересовался Санёк, одновременно выстреливая клинком в переносицу Мертвого Деда.

Безуспешно. И обидно. Потому что отбивать атаку мечом мастер оружия не стал. Поймал железо железом, «обернул» меч Санька собственным и, скользнув вдоль лезвия, уколол Санька в предплечье повыше перчатки. Легонько, но жало Дедова меча все равно окрасилось в алый.

Санёк глянул на ранку – только глаз скосил… И…

– Минус вторая голова! – констатировал мастер оружия. – Я обидел полено, игрок. Полено не стало бы реагировать на каждый щипок. Ну что ты творишь, угребище сущеглупое! Даже если б я тебе ручонку напрочь снес, какого чертова демона ты на нее пялишься! Ты мог бы сейчас меня в Валхаллу захреначить!

– Это как же, интересно? – буркнул Санёк. – Ядовитой слюной в глаз плюнуть?

– Я те счас не ядовитой колотухой в глаз засвечу! – пообещал Мертвый Дед. – Соберись, недоразумение, и делаем медленно…

Его меч вновь перехватил клинок Санька, увел наружу доворотом кисти, змеей потянулся к предплечью и остановился…

– На щит свой глянь! – велел мастер оружия.

Санёк решил, что Мертвый Дед укоряет, что ученик не прикрыл щитом руку при атаке, но потом сообразил, что имел в виду мастер оружия. Меч Санька был связан, но, потянувшись к руке противника, Мертвый Дед опасно открывал голову справа. Более того, Саньку было крайне удобно, отступая назад, войти в разворот, пропуская соперника мимо себя, и очень естественно приложить его краем щита по затылку. Удар, конечно, не смертельный при наличии шлема, зато добавляющий Мертвому Деду инерции и выводящий в позицию, когда он продолжал бы двигаться вперед – уже в никуда, – а Санёк оказывался у него за спиной в положении, позволявшем работать на выбор: рубящим по голове, уколом в спину или хлестом по ногам…

Мертвый Дед был стопроцентно прав: если б Санёк не глазел на пустяковую ранку, а уловил рисунок боя, то заработал бы чистую победу.

– А ну еще раз! – азартно потребовал он.

Выпад поверх щита, звон клинков… И Санёк сам получил Дедовым щитом по роже.

– Так не честно! – возмутился он.

– Еще как честно! – ухмыльнулся мастер оружия. – Ты струсил, цыпленок! И получил, что положено трусу!

– Почему это я струсил?

– Да потому! Мозги подключи, полено на ножках. В чем была шутка?

– Ну… Обойти сбоку, – предположил Санёк.

– Козу будешь сбоку обходить, когда рабом у бонда станешь, – посулил Мертвый Дед. – В скорости ты мне проигрываешь. Обмануть меня у тебя кишка тонка. Значит, что?

– Обыграть? – предположил Санёк.

– Типа того, – кивнул мастер. – Так понял или нет?

Санёк мрачно мотнул головой.

– Вот же дубина стоеросовая. А я думал: вот у меня, наконец, ученик с мозгами завелся. Стю-юдент! А у тебя, видать, удача твоя весь умишко в распыл пустила. Смотри, блондиночка, и запоминай! Фишка тут не в том, чтобы сочной попкой вертеть, а в том, чтобы правильно злому дяде отдаться. Вот гляди! Я тебя повязал, хочу достать, а ты что сейчас сделал? Взял и забрал свою корявую ручонку! А почему? А потому, что ты знал, что я к ней тянусь. Так какого хрена ты ее забрал?

– Так это… Чтоб ты меня не ранил, – буркнул Санёк.

– Я тебя не раню, я тебя вообще на бастурму распущу, – посулил Мертвый Дед. – ТЫ РУКУ УБРАЛ! И что теперь?

– Ну… Ты меня не достал, – предположил Санёк.

– Да я тебя и доставать не буду! – рявкнул Мертвый Дед. – Какого хрена я буду тебя доставать, если ты, полено ободранное, РУКУ СВОЮ УБРАЛ? А какого собачьего дерьма я буду тянуться за твоей рукой, если я точно знаю, что я ее не достану?

– Так если ты меня достанешь, что в этом хорошего? – пробормотал Санёк…

И тут он допер.

– Я тебе ее нарочно отдаю! – возопил Санёк.

– Ну наконец! Дошла шутка и до жирафа! Конечно, ты мне ее отдаешь. И я ее возьму без вариантов, потому что, как мы уже знаем, я быстрее и вообще лучше тебя на сто с гаком процентов! А значит, чтоб меня сделать, тебе, белобрысое угребище, надо меня купить! Дать мне что-то такое, от чего я не смогу отказаться, потому что вот оно, на блюдечке. И если я парнишка жадный, а в нашей Игровой зоне нежадных еще поискать надо, то я за рукой твоей потянусь обязательно. И кровушку тебе таки пущу, тут ничего не поделаешь. Зато потом ты со мной, быстрым и ловким, сделаешь то, что твой дедушка делал с бабушкой, чтобы родился твой папа. Все, девочка! В стойку! Поглядим, как ты умеешь отдаваться, чтобы поиметь взрослого дядю!

Глава 6 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Первый поход

– Теперь ты наш, – сообщил Саньку Кетильфаст. – Рад?

Санёк кивнул. Сдержанно. Ожидал продолжения.

– Дренг, – уточнил викинг. – С правом на долю. Любишь деньги?

– Я славы хочу, – Санёк выпятил подбородок. – Будет слава, будет и добыча.

– Верно мыслишь, – одобрил Кетильфаст. – Знаешь, куда мы нынче пойдем?

– В вик? – предположил Санёк.

– Не совсем. Сначала – страндхуг. Знаешь, что это такое?

Санёк мотнул головой.

– Ну да, откуда тебе знать. У вас в Гардарике бонды сами положенное ярлу отдают. Добром. У нас – не так, – не без гордости пояснил хольд: – У нас люди вольные, сильные. Если могут, ничего ярлу не дадут. А ведь ярл – опора их и защита.

По интонации викинга Санёк не мог понять: одобряет он упорство простонародья или нет. Сам он от комментариев воздержался, но всем видом показал: предстоящее дело ему не по душе.

– Не нравится? – поинтересовался Кетильфаст.

– Славы в таком походе не добудешь, – буркнул Санёк. Подумал немного и добавил, вспомнив уроки истории: – За данью надо осенью ходить. Когда урожай собран. Или зимой хотя бы. Зачем на такое летнее время тратить?

– А ты неглуп, – похвалил Кетильфаст. – Я о дядьке твоем, Желтобородом, не слыхал ничего, но сразу догадался: не из простого ты рода. Дахи вот полагает: ты изгой или изверг, но я так не думаю. Раз ты зимовал со своими, значит, нет на тебе вины перед родичами. Я думаю: много сыновей у твоего отца, и ты – не из старших. Так?

Санёк пожал плечами: мол, думай как хочешь. Версия о «младшем сыне», отправившемся за славой и богатством в чужие края, его вполне устраивала. Но подтверждать или отрицать любую догадку он не собирался. Лучше помалкивать. Тогда и на вранье не поймают.

– Я так скажу, – продолжал Кетильфаст. – Кто твой отец – неважно. В Гардарику мы нынче точно не пойдем. Но хочу, чтобы ты помнил: ты теперь – хирдман Хрогнира-ярла. И если жажда славы затмит в тебе обет верности, то я позабочусь о том, чтоб ты, дренг, горько об этом пожалел!

– Не понял тебя. – Санёк действительно не въехал в смысл сказанного.

– Всё ты понял, чай, не дурак. Если хирд стоит строем, то и ты стоишь в этом строю, а не бросаешься на врага, как нажравшийся мухоморов ульфхеднар, ясно?

– Ясно, – кивнул Санёк.

– Очень хорошо. А теперь, дренг, проверим, как ты умеешь стоять в строю…

* * *

Щит к щиту, копья наружу. Обзор ограниченный, но вполне достаточный, чтобы видеть шагах в тридцати точно такой же строй… Такой же, да не совсем. Покороче.

Это был не первый фьорд, в который зарулил драккар Хрогнира-ярла с целью сбора дани, но первый, где их встретили так решительно. В остальных превосходство ярловой дружины было столь очевидным, что процесс отъема собственности проходил без проблем.

– Ты не туда зашел, Хрогнир-ярл! – проорал седобородый вояка великанских габаритов. Надо полагать, здешний лидер. Судя по голосу, ничуть не напуган. – Мы – люди конунга и тебе ничего не должны.

– Вот тут ты ошибаешься, Олаф Бьернсон. Ты должен мне как раз потому, что ты – человек конунга. Это ведь люди конунга напали на нас прошлой осенью, значит, я вправе возместить убытки на его данниках.

– Ты лжешь, Хрогнир-ярл! – взревел здоровяк. – Наш конунг Харальд осенью бился со свейским конунгом, а не с каким-то мелким ярлом из никудышного фьорда!

– Я могу убить тебя лишь за одно то, что ты назвал меня лжецом! – взревел Хрогнир, однако Санёк сообразил: если вместо того, чтобы дать команду атаковать, ярл всего лишь грозится, значит, и ярость – наигранная.

– Так убей! – предложил здоровяк, подбрасывая и ловя меч. – Вот он я! Решим дело поединком!

– Поединком? Да ты никак рехнулся, Бьернсон? – Хрогнир засмеялся. – Я – ярл, сын и внук ярла, а ты в детстве пас коз, как какой-нибудь трэль. К тому же на одного твоего доходягу приходится трое моих хирдманов. А теперь скажи, Бьернсон, что мешает мне убить твоих людей и тебя заодно, а затем взять все, что мне понравится?

– Страх перед местью Харальда-конунга, я думаю, – предположил здоровяк. – Иначе бы ты уже напал, а не чесал языком, как баба у источника.

– Хочешь сказать, что я – баба? – вкрадчиво поинтересовался Хрогнир-ярл.

– Я так не сказал. Я сказал: как баба, но не назвал тебя бабой. Согласись, тут есть разница. Вот если бы я действительно назвал тебя бабой, Хрогнир-ярл, тогда…

– Довольно! – взревел Хрогнир.

«Здоровяк издевается, – сообразил Санёк. – Чувствует, что ярл не рвется в бой, и провоцирует. Интересно, зачем? Хотя это как раз понятно: хочет поединка. Думает: в драке хирд на хирд – шансов никаких, а так – кто знает? Этот Олаф выглядит опасным бойцом. Вон как мечом играет. Да и покрупнее Хрогнира».

– Берсерки Харальда подло напали на меня и ограбили! И за эту подлость кто-то должен ответить! Ты, Олаф, человек Харальда. Ты и ответишь. Боги – свидетели, эту распрю начал не я, а люди Харальда! Я в своем праве! – Ярл шагнул назад, и строй расступился, готовясь его принять.

– Эй, погоди! – закричал Олаф встревоженно. – Я ничего не знал о берсерках. Ты уверен, что это были люди Харальда-конунга?

– Драккар, полный волков Одина! – рявкнул Хрогнир. – У кого еще, кроме Харальда, есть столько священных безумцев?

– Но ты ведь не знаешь точно! – настаивал Олаф. – Послушай, Хрогнир-ярл! Я приношу извинения за то, что говорил с тобой неучтиво. Будь снисходителен, и я заплачу виру за свои слова и окажу тебе гостеприимство.

– Быть посему! – согласился Хрогнир.

Махнул рукой – и строй рассыпался. И строй местных – тоже.

Драка, к некоторому огорчению Санька, не состоялась.

Впрочем, огорчался только Санёк.

– Этот Олаф дерется так, будто и впрямь папаша его – медведь. Может и в священную ярость впасть. Тогда вообще туши свет. Схватись Олаф с Хрогниром один на один – еще неизвестно, кто бы победил, – пояснил Саньку Сергей Лис. – И в общем бою нам бы пришлось нелегко. У Олафа – трое сыновей. Все – под стать папаше. Вон они стоят, сам видишь. Если б отец их Харальду не присягнул, они бы не землю пахали, а Лебединую Дорогу викингов. Многие из здешних – такие же. Знают, как выпустить человеку кишки. А у нас больше половины бойцов – зелены, как травка по весне. Победить-то мы победили бы, но треть румов на драккаре бы опустела. А так и до боя не дошло, и оба они, Олаф и ярл наш, честь сохранили.

Потом был пир. И на этом пиру, а вернее, после него Санёк умудрился вляпаться по полной программе. Причем не по собственной инициативе.

Есть такая примета: чем больше викинг выпьет пива, тем чаще его тянет на свежий воздух.

Пива Санёк выпил изрядно. Но ориентацию в пространстве сохранил и даже ухитрился выиграть соревнование по метанию ножей. Впрочем, невелика заслуга. Настоящие герои участия в нем не принимали. Герои метали топоры. И копья. На куда большее расстояние и с куда большим уроном для мишеней. Копья, впрочем, метали не только в мишень, но и друг в друга. Расходились на дистанцию шагов в тридцать и метали. По очереди. Один кидает, второй ловит. Задача еще та, учитывая, что на таком расстоянии копье запросто пробивало и доспех, и тушку внутри него. И щит, если его «ставили» неправильно. Однако пострадавших не было.

В метании топоров первое место занял головорез по имени Кнут Костедробитель. Старший сынок Олафа Бьернсона. Чрезвычайно наглый бугай. Вздернутый кверху кончик мясистого носа вкупе с толстенной шеей и махонькими глазками придавали хозяину отчетливое сходство со свиньей. Хотя острить на эту тему никто не рисковал. И задирать старшего Олафсона – тоже. Он сам задирал других. Громко и обидно.

Но не Санька. Санёк для него был слишком мелкой рыбешкой. Таких он просто не замечал…

В прямом смысле. Как говорится: носорог передвигается быстро, а видит плохо. Но при таком весе это не его проблемы, а тех, кто окажется на дороге.

Кнут Санька наверняка видел. Но «не заметил». Хотя Санёк не в проходе стоял, а сбоку. Причем как раз завел интересный разговор с симпатичной местной девушкой. Вернее, она сама его завела, а Санёк уж поддержал с удовольствием…

И вдруг ощутил, что вот только что он стоял, а теперь уже летит. И на хорошей скорости таранит опорный столб с красивой этнографической резьбой. Да больно так таранит…

Санёк зашипел, развернулся…

И увидел Олафова сынка. С ухмылкой во всю рожу. А рожа у него… Свинячья. И не просто свинячья, а такая, что если кирпичом приложить, то повреждения будут на кирпиче, а не на роже. Ухмыляется и девчонку, с которой Санёк общался, за попку щупает. Девчонка терпит. Ну да! Попробуй тут не потерпи…

Санёк смотрел-смотрел, а потому рука сама к ножу потянулась…

…И была перехвачена на полпути.

– Спятил? – прошипел Сергей. – На минуту тебя одного оставить нельзя…

– Вот-вот! – пробасил Кнут. – Нашепчи своей подружке, Лис, как надо себя в гостях вести, чтоб хозяевам путь не заступала.

– Ты язык-то придержи, Олафсон, – спокойно сказал Сергей. – У отца учтивости поучись. Или тоже хочешь виру за длинный язык заплатить?

Рожу Кнута перекосило… Но он сдержался. Буркнул что-то, отпустил девчонку и отошел.

– Вот так-то, – с удовлетворением произнес Сергей.

– Фигасе! – Санёк с уважением поглядел на игрока. – Чем это ты его напугал?

– Он не меня, а богов боится, – ответил Сергей. – Мы же гости. А кто закон гостеприимства нарушит, тот уже не только перед людьми, но и перед богами отвечает. Но, когда уходить отсюда будем, постарайся на глаза ему не попадаться. Мало ли…

Девчонка умчалась куда-то, подмигнув Саньку напоследок. А ведь непростая девушка: цепочка золотая на шейке, перстеньки….

– Пей, ешь и помалкивай, – посоветовал Сергей. – Здешние, даже нажравшись, правила помнят. Это у них в крови. А у тебя – нет. Так что спокойней ко всему, спокойней. Никому не дерзи, никого не трогай. Понятна идея?

– Вполне, – ответил Санёк. Было прикольно: настоящие викинги, живые, колоритные…

Спокойно не получилось. Пиво – оно пиво и есть. Располагает к «подышать свежим воздухом». Вот и вышел человек отлить, делал свое дело, никого не трогал, но не успел даже штаны завязать…

Захват сзади. Да такой, что так просто не выскользнешь… И достаточно приятный, чтобы не хотелось применять силу.

Ммм… Всё же неплохо бы взглянуть, что за дама его поймала?

Санёк попытался развернуться, но пылкая скандинавка держала крепко. И действовала решительно.

Жаркий шепот в ухо, щекочущее прикосновение волос:

– Красавчик, покажи мне своего сомика. Куда ты его спрятал?

Девичья лапка, не сказать что нежная (женщины здесь работящие, лапки – мозолистые), но решительная нырнула Саньку в штаны.

А вот это уже перебор. Санёк лапку перехватил, провернулся…

О-о-о! Знакомая девушка! Та самая.

Санёк слыхал, что нравы здесь – легкие. Да и сам кое-что видел. Многое можно. Даже свободных леди – можно. При условии добровольности и одобрения старших. Однако старшим сейчас не до целомудрия родни женского пола. У них нынче другие приоритеты: вон новый котел с пивом приволокли. А кто первый на дегустацию?

– Ужель не нравлюсь?

И прижалась весьма откровенно. Да еще и движения бедер… соответствующие, на которые Санькин организм отреагировал. Ну естественно. Как еще он мог отреагировать?

– Ой какая рыбка!

И ведь не воспрепятствуешь, потому что одной рукой приходится придерживать штаны, а другая… А классная попка!

В общем, Санёк сдался и впился в чудный ротик…

И далеко они не ушли. Оттанцевали метров на десять от дома, рухнули в травку. И понеслась.

Правда, даже в порыве страсти Санькина внезапная возлюбленная не забывала об осторожности. Вернее, о предосторожностях, потому что презервативов в этом мире не имелось…

Однако в целом все прошло неплохо. И оценить это мог не только Санёк, но и любой, кто оказывался в радиусе полусотни шагов. Голосок у пылкой скандинавки оказался не просто зычный – трубный. Низкий хриплый рык, который, казалось бы, не должно исторгать трепетное девичье горлышко. А вот исторгало.

Полчаса максимум – и всё закончилось. Подружка бодренько вскочила на ноги, подтерлась подолом:

– Фолькой меня зовут, хорошенький дружочек, – сообщила она кокетливо. – Пошли в дом, что ли? Я пива хочу.

Но Санёк пива не хотел. И в дом не пошел. Решил по бережку прогуляться. Поразмыслить. Потому что это у викингов было все просто, а вот в Игре – не очень.

Что-то такое закручивалось у Санька в Стратегии. Что-то, не имеющее отношения к викингам. Возникало такое чувство, что куча народа в курсе этого «заворота», и только сам Санёк бродит впотьмах. Кстати вспомнилось, как отправлял Санька в Игру контролер-привратник. И как Саньку показалось даже: не пропустит его контролер…

* * *

– Не торопись, игрок, – придержал Санька Маленький Тролль Хенрик. – Присядь-ка на травку и немного пообщаемся.

«Веди себя естественно, – приказал себе Санёк. – Спокойно и с достоинством. Чем я рискую? Да ничем. Если Маленький Тролль узнает, что у меня в сумке регенерат в двух видах и еще кое-какие снадобья из другой Игровой зоны, то максимум, что он может сделать, – это не пропустить их в Игру. Или пропустить, как он пропустил в свое время автомат Фёдрыча. Это уж как повезет».

– А мне говорили, – сказал Санёк, – что если ты игрок, то можешь входить в Игровую зону беспрепятственно. Или – нет?

– Сядь, сказано! – рыкнул Маленький Тролль. – Старшие сказали: присмотреться, и я, будь уверен, присмотрюсь. А пока не присмотрюсь, прохода тебе не будет. Я внятно выражаюсь или аргументировать? – Лапа контролера-привратника сжалась в кулак.

– Вполне, – Санёк опустился на травку. Не без облегчения. Значит, запретные снадобья – ни при чем. Пока.

Однако нарываться по-любому не стоит.

Маленький Тролль слез с коня, присел рядышком.

– Лично я, – сказал он, – никаких дурных меток на тебе не вижу. Если не считать таковой твой знак черной химеры. – И усмехнулся. – И ничего совсем уж запретного, – контролер-привратник похлопал по дорожной сумке Санька, – ни на тебе, ни при тебе, игрок, я тоже не наблюдаю.

«Знает, – решил Санёк. – Знает и готов пропустить в Игру. Так в чем же дело?»

– Зато, – продолжал Маленький Тролль Хенрик, – я вижу, что знак твой за тебя уже взялся всерьез.

– В смысле? – осторожно уточнил Санёк.

– Ты в зеркало на себя давно смотрел, игрок?

– Утром, когда брился.

– И что увидел?

– Да, в общем, то же, что и обычно, – Санёк засмеялся. – Ни рогов, ни нимба пока не наблюдается.

– Юморист, – хмыкнул контролер. – А я вот отчетливо вижу, что кое-что изменилось. И на мой взгляд – не в лучшую сторону.

Санёк пожал плечами. А что тут скажешь?

– И думается мне, что ты, парень, успел еще где-то поиграть, кроме нашего Мидгарда.

И еще разок похлопал по дорожной сумке Санька.

– Так и есть, – не стал отпираться Санёк. – В Умирающую землю сходил. С Честными Чистильщиками. Меня в клан приняли. Это не запрещено?

Маленький Тролль покачал головой:

– Не запрещено. Хорошо сыграл?

– Неплохо.

– И добычу поднял немалую?

– Так и есть.

– А почему экипировался так скромно? – Маленький Тролль коснулся Санькиной амуниции.

Защита и впрямь была скромная. Нагрудник из толстой выдубленной кожи, широкий пояс со стальными бляшками и стальной открытый шлем без всяких украшений.

– Так незаметнее.

Да, у него была возможность приобрести самые лучшие доспехи, но было бы странно, если бы Санёк пришел вербоваться в экипировке ярла. Хотя нельзя сказать, что его оружие было таким уж никудышным. Кожаный нагрудник был пропитан укрепляющим составом, шлем, простенький, вдобавок искусственно состаренный, на самом деле был изготовлен из превосходного металла, и даже его кривоватые исцарапанные заклепки могли выдержать добрый удар доброго меча. Хотя не факт, что то же можно было сказать о голове внутри шлема. Аналогичную маскировку наложили и на Санькин меч.

Выяснилось, что на Игровой территории «Мидгард» существовала целая индустрия по производству неказистых с виду, но качественных по факту изделий. Причем речь шла не только об оружии и доспехах. Можно было приобрести, например, кожаную флягу, которая хранила воду не хуже, чем серебряная, сапоги, не знающие сносу, или поношенные кожаные портки с трехлетней гарантией непротираемости и иными бонусами. Штанишки, которые сейчас были надеты на Санька, смотрелись так, будто достались ему по наследству от парочки старших братьев, но при этом могли выдержать не только режущий удар ножа, но и скользящий – меча или копья. Так, во всяком случае, утверждал их изготовитель.

Разумеется, контролеру-привратнику все эти игровые хитрости были известны. И вопрос был задан с другой целью.

– Взяли изрядно, да, – произнес он с непонятной интонацией. – А ещё я слыхал: чистильщики при этом половину клана потеряли.

– Тоже правда, – признал Санёк. – Остроухие постарались. Сначала мы – их, а потом они – нас. Но победа за нами осталась! – добавил он с гордостью. И на всякий случай уточнил: – Когда я из Игры выходил, так было. Сейчас – не знаю. А что? Еще с ними какая-то беда?

Контролер-привратник вопрос проигнорировал:

– А что ж сам не узнал?.. Чистильщик. Не интересно? Это же твой клан. А клан, парень, если ты еще не понял, – это очень серьезно. Для мертвяков клановые – как братья родные. Тебе к своим надо, а ты вот сюда заявился. Да еще и в одиночку. Зачем?

– Затем, что я – фехт! – твердо произнес Санёк. – И моя главная Игра не там, а здесь.

– Сильное заявление! Аргументируй.

– А нечем мне аргументировать, – сказал Санёк. – Чувствую я так. И всё.

– Тоже аргумент, – согласился Маленький Тролль. – Ну а в миру что у тебя стряслось? – неожиданно сменил он тему.

– Это к делу не относится, – насупился Санёк. – Разбор уже был, и меня… Вроде как простили.

– Тебя – да. А ты?

Санёк подумал немного… И решил не врать:

– А я – нет! У меня друг погиб. Новичок.

Маленький Тролль кивнул, мол, в курсе.

– Мой друг погиб. Не по правилам. И кто-то за это должен ответить, – мрачно заявил Санёк. – И ответит рано или поздно.

Контролер-привратник фыркнул:

– В первый раз вижу такого наглого щенка! Этим делом эксперты занимаются, а ты со своим первым уровнем – туда же! Хотя… – Он вдруг улыбнулся совсем по-доброму: – Ты же – химера! У таких, как ты, с тормозами беда. Ну да ладно. Дела мира меня не касаются. Там свои… хмм… контролеры есть. – И, поднимаясь с земли: – Значит, чувствуешь себя фехтом, игрок?

– Чувствую! – Санёк тоже встал и постарался глядеть гордо и уверенно, а это совсем непросто, если собеседник выше тебя почти на голову.

– Что ж, чувствуй и дальше, – разрешил контролер-привратник. – Но позволь мне дать тебе совет: как фехт – фехту. Не попутай стороны, малыш!

– Не понял…

– Надо будет – поймешь. Просто запомни. Эта Игровая зона называется «Мидгард», а не «Йотунхейм».

– А что, есть и такая? – заинтересовался Санёк.

– Это Стратегия, парень. Здесь есть все. А вот тебя в ней может не быть. Хорошей Игры, Александр! – Маленький Тролль вручил Саньку эвакуатор, который тот упрятал в тайный кармашек на исподних штанах.

Проход открылся.

Регенерат остался у Санька в сумке. И это было здорово, потому что уровень медицинской помощи, которую предоставляло своим обитателям Средневековье, оптимизма Саньку не внушал.

Глава 7 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Первый хольмганг

– Я брал тебя как женщину! Ну ты и пес смердячий, Кнут Олафович по прозвищу Костедробитель!

Теперь Саньку придется драться. И драться самому. Снести подобное оскорбление – навсегда потерять лицо.

А так все неплохо развивалось. Утро такое славное. Солнышко вот-вот взойдет, водичка плещет, похмелье не мучит. Выкуп «за оскорбление ярла» (почти полтонны пищевых продуктов) на борт загрузили, сами загрузились… Почти.

Такое хорошее утро испортил, змей здоровенный! И было б с чего? Ну посмотрел не так… Это что – повод для убийства?

Нет, Санёк понимал: викингу для убийства повод необязателен. Само желание – уже достаточный повод. Но ведь Санёк не один. Он – часть хирда. Если эта остолопина здоровенная его убьет, то за кровь с него возьмут по полной. Верегельд[2]неслабый со всего рода. И еще не факт, что после этого все закончится, ведь любой из родичей Санька (а его род теперь – хирд Хрогнира-ярла) может потребовать поединка с Кнутом и убить его без всякого за то наказания. А если победит Кнут – снова выкуп платить. Вот такие, насколько Санёк понял, здесь законы человеколюбивые. А как иначе? Без жесткой системы наказаний эти парни бы только и делали, что резали друг друга.

Проблему осознал не только Санёк, но и папа Костедробителя. Поманил сынка, прорычал что-то… императивное. Но сынок лишь головой мотнул. И тоже рыкнул что-то… Санёк не расслышал. Далековато. Но довод, кажется, папашу убедил. Помрачнел папаша и строить сынка больше не стал.

– Я за тебя встану! – Это Сергей Лис.

Санёк мотнул головой. Оскорбление ему нанесли такого сорта, что отмыть можно лишь кровью обидчика. Причем собственноручно.

– Я – за тобой! – Это Дахи. Неожиданно, но приятно. Что ж, если Санька убьют, отомстят за него наверняка. Такое греет… Но недостаточно.

А драться ой как не хотелось! Кнут Костедробитель весом превосходил Санька раза в полтора, а здоровьем – и того больше. И оружием наверняка владеет намного лучше, а главное – у него, по всему видать, изрядный боевой опыт. Небось не меньше дюжины походов за спиной.

Ишь щерится, сволочь. Знает, что делает. Наверняка выяснил, что дренг Сандар – зеленый, как только завязавшееся яблочко. Не сомневается, гад, что убьет. И что обидно: у него есть все основания так думать.

А вот Санёк разделять его точку зрения не должен. Потому что с таким настроением можно только проиграть. То есть – умереть. А смерть в планы Санька не входила. Будь он обычным дренгом, выбора бы у него не было. Но Санёк – игрок. И в тайном кармашке у него – эвакуатор. Навести на солнце, подождать пару секунд… И нет его в Игровой зоне «Мидгард». Обидно, конечно. Но все же лучше, чем умереть.

Он взглянул направо. Гряда уже зарозовела. Скоро покажется солнце… И у Санька появится выбор. Значит, что сделать? Потянуть время…

– Ты что-то сказал, Олафсон? Или мне показалось, – процедил Санёк надменно. – Повтори-ка! Я не расслышал!

Папа Костедробителя оживился. Оживились и те, кто догадывался, к чему приведет неравная дуэль, и не радовался результату. А тут Санёк вроде бы давал Кнуту возможность взять слова обратно. Не расслышал оскорбления, значит, и не было его.

– Молодец… – вполголоса похвалил Кетильфаст, который понял слова Санька именно так.

В общем, реплика получилась неплохая. Но бесполезная. В смысле – замириться. В смысле «потянуть время» – все нормально.

– Я брал тебя как женщину! – громко и с явным удовольствием повторил Костедробитель.

Теперь оживились те, кто простодушно рассчитывал поглазеть на рубилово. Ура, супершоу не отменяется!

– Меня-я? – протянул Санёк с демонстративным удивлением. – Ты перепутал, Кнут. Это была свинья. Должно быть, тебе было нетрудно ее уговорить, ведь ты так потешно хрюкаешь! И нос у тебя – вылитый пятачок! – Санёк приподнял пальцем кверху кончик собственного носа: – Хрю, хрю, Кнут Свинолюбитель! Познакомь меня со своими поросятками!

– О-го-го! – Кнут осклабился. – Словенский щенок затявкал по-нашему. Право, жаль убивать такого горластого песика. Но ничего не поделаешь. Я уже пообещал моей Фольке твою засушенную удочку в качестве свадебного дара. Не могу же я обмануть свою будущую жену, верно?

Ах, вот в чем дело! Теперь понятно, почему здоровяк так взъелся на Санька. А Фолька-то какова? Даже не намекнула, что Костедробитель ей, типа, жених. Хотя Санёк мог бы и сам догадаться, когда Кнут Олафсон ее тискал. И как быстро он появился, когда Санёк затеял с девушкой приятный разговор. Однако Фолька эта – стервочка, мягко говоря. Знала ведь, что женишок так дело не оставит. В другом мире ей бы первой досталось за вспыхнувшую любвеобильность, а здесь – не факт. Здесь, похоже, достанется ни в чем не повинному прохожему.

Санёк взглянул на небо. Солнце вот-вот покажется над краем гор.

– Насчет моей удочки – хорошая мысль, – одобрительно заявил Санёк. – Моя бы тебе пригодилась, раз своя – негодная. Да только она мне самому нужна. Знаешь историю о том, как один бонд тролля обманул?

– Ну? – Костедробитель благожелательно кивнул. – Расскажи.

«Я тяну время, – подумал Санёк. – Потому что не хочу умирать. Но ведь и эвакуироваться я тоже не хочу!»

Удрать сейчас – показать себя не только колдуном, но и трусом. После такого об Игровой зоне «Мидгард» можно забыть. Слух о его эффектном бегстве разойдется по всем окрестным землям.

Куда ни кинь, везде… Клин клином вышибают.

– Возвращался как-то один бонд с рыбалки, – начал Санёк задумчиво.

Замолчал. Огляделся. Слушали его внимательно. Здешние любят истории. Ради хорошей истории могут даже жизнь подарить. Вот и Кнут с препарированием Санькиного организма согласен подождать некоторое время.

– Возвращался он, значит, с рыбалки с огромным мешком рыбы. А навстречу ему йотун. Мелкий еще, глупый.

– Да они и большие ума невеликого, – проворчал кто-то из хирдманов.

На ворчуна, шикнули и Санёк продолжил:

– «А-а-а, человек! – обрадовался йотун. – Отдавай-ка мне рыбу, пока я тебя самого не съел!»

Бонд испугался, но виду не подал. Рыбу, конечно, жалко, но ведь жизнь-то дороже. Рыбы можно еще наловить. Но и улов отдавать жалко. И решил он йотуна перехитрить.

«Рыбу я тебе отдам, – сказал бонд. – Но надолго ли тебе ее хватит? Не хочешь ли, чтоб я тебе способ рассказал, как можно легко и быстро много рыбы наловить?»

«Хочу! – обрадовался йотун. – Рассказывай!»

«А ты пообещай, что не станешь отнимать у меня рыбу и убивать меня тоже не станешь!»

«Обещаю! – охотно согласился йотун. – Говори, как ты рыбу ловишь?»

«А на удочку!» – заявил бонд.

«Фу-у-у! – скривился йотун. – На удочку – это не секрет! Съем я твою рыбу. И тебя заодно».

«Нет, ты погоди! – воскликнул бонд, понимая, что провести йотуна не удалось, и думая, как ему выкрутиться. – Я ж не о простой удочке говорю!»

«А о какой?»

«Да вот об этой! – Бонд похлопал себя по причинному месту. – Опускаешь эту удочку в воду… И вся рыба тут же к тебе сплывается. Просто руками бери!»

Хирдманы, простые парни, заржали. Не все.

Не смеялся Хрогнир-ярл.

И Кнут – тоже. Сверлил взглядом Санька, пытаясь понять: к чему он клонит?

А тот продолжал:

– «Ух ты! – восхитился йотун. – Я и не знал!»

«Ну что, в силе наш уговор?» – спросил бонд.

«Конечно! – прорычал йотун. – Оставь себе свою рыбу».

А Санёк ни к чему не клонил. Он ждал. Солнца.

– Глупая сказка! – наконец заявил Кнут. – Хорошо, что короткая. Готов поспорить, что убью тебя быстрее, чем ты ее рассказывал.

– Возможно, – согласился Санёк. – Потому что это не вся сказка.

– И что с того? Я больше не желаю слушать!

– Эй, Кнут, погоди! – заворчали хирдманы. – Успеешь еще его убить! Пусть дорасскажет!

– Пусть, – неохотно согласился Костедробитель. – Только покороче, говорун словенский. Моя Фолька ждет подарка, а ведь его надо еще закоптить, чтоб не провонялся.

– А ты в мёд положи, – посоветовал кто-то.

Санёк обернулся: кто это там такой умный?

Медвежья Лапа. Ну на этого зла таить не стоит. Просто дурак здоровенный.

Хотя какое зло? У Санька два варианта: драться и, скорее всего, умереть или – смыться и навсегда забыть о Мидгарде. В обоих случаях таить ничего не придется.

Санёк усмехнулся и перешел к финалу:

– «Можешь оставить себе рыбу, – сказал йотун бонду. – Но кое-что мне придется у тебя взять…» – Солнце вот-вот покажется. Вот-вот… Санёк сделал паузу. Весьма драматическую. – «Мне придется, – сказал йотун, – потому что без этой штуки твой секрет не принесет мне никакой пользы, ведь я ничего не смогу поймать». «Что же ты хочешь взять?» – удивился бонд. «Как что? – в свою очередь удивился йотун. – То, на что ловится такая вкусная рыбка. Твою удочку, конечно!»

Викинги заржали.

А над грядой показалось солнце.

Рука легла на плечо Санька. Сергей.

– Молодец. А теперь уходи. Иначе он тебя убьет.

Санёк потянулся к эвакуатору…

– Круг! – рявкнул Костедробитель. – Живо! Я – в своем праве, клянусь Молотом Тора, я и так слишком долго жду!

– Круг, – не слишком охотно повторил Хрогнир-ярл. – Три щита каждому. До невозможности продолжать драться…

– До смерти! – перебил Кнут, и Хрогнир-ярл не возразил.

– До смерти, – согласился он. – Сойдитесь, и пусть боги выберут лучшего.

Санёк смотрел на солнце, сжимая эвакуатор в левой руке.

– Помолись своему Яриле, словенин, – прорычал Кнут Костедробитель, вытягивая меч. – Тор сокрушит и тебя, и его!

– Откуда ты знаешь, кому я молюсь? – спросил Санёк.

– А мне плевать, кому ты молишься, – заявил Олафсон. – И, клянусь нитью моей жизни в пальцах норн, ты его не увидишь! Я отправлю тебя прямо к Хель! – посулил Кнут.

Ему подали первый щит, а Санёк всё еще медлил. Поднять эвакуатор, навести на солнце… И потерять весь этот чудный мир.

Санька хлопнули по спине. Кетильфаст.

– Держи свой щит, Сандар! – Потом добавил, уловив сомнения дренга и истолковав их по-своему: – Это хольмганг. Боги выбирают победителя, помни об этом и о том, какие боги сильны на нашей земле. Кнут ищет покровительства Тора, потому что тот сильнее всех. Но правит в Асгарде все же не Тор, а Один! Сражайся и покажи, что я не зря признал тебя годным той осенью!

И Санёк принял решение.

«А ведь он прав, – подумал Санёк. – Я – химера. А это – Стратегия. Моя Игра. Почему я должен бежать?»

– Подержи пока, – Санёк сунул эвакуатор изумленному Сергею и принял у Кетильфаста щит.

И, вспомнив, как кричал когда-то Берсерк, бросая вызов целому хирду викингов, набрал побольше воздуха и воскликнул:

– Один! Ты видишь меня!

И атаковал первым. Бесхитростно рубанув сверху.

Кнут парировал небрежным взмахом щита и ударил тоже сверху, но – наискось. Таким ударом он мог бы развалить Санька пополам вместе с доспехом. Очень эффектно.

Не получилось. Санёк все же не был полным лохом: ушел корпусом, вскинул щит, перекрывая Костедробителю обзор, и нанес удар понизу, в ногу…

Безуспешно. Кнут ногу убрал и ответил мощнейшим рубящим слева.

Уклониться Санёк не успевал – поймал на щит…

Который вышибло у него из руки.

Зато Санёк успел отпрыгнуть, набрать дистанцию…

И сразу пожалел об этом, потому что меч Кнута увяз в дереве Санькиного щита, и этим можно было воспользоваться. А теперь взмах – и разбитый щит Санька летит наземь и клинок Кнута снова свободен.

– Лови! – Кетильфаст бросил Саньку новый.

«До трех щитов», сказал ярл. У Санька в запасе – еще два. При таком раскладе хватит ненадолго.

Не думать об этом. Сражаться!

Костедробитель не дал ему передышки. Он давил и рубил с отменной быстротой и легкостью, хотя сами удары легкостью не отличались. Два удачных попадания – и второй щит разделил судьбу первого.

Санёк принял третий, чувствуя, как потяжелела левая рука. А ведь бой только начался и противник – как огурчик. Даже не запыхался. Ишь, все щерится. Уверен в исходе поединка. Играет как кошка с мышкой.

Санёк предугадывал удары, которые противник особо не скрывал, и пока что успевал из-под них убраться. Отчасти потому, что Костедробитель не спешил. Санёк догадывался: ему мало просто убить. Невелика честь опытному воину порубить новичка. Кнут хочет убить красиво. А для этого желательно жертву утомить, пустить кровь, частично обездвижить… Легкие раны в конечности. Разбить щитом лицо… Костедробитель.

И тут Санёк понял, как должен его поймать. Должен, потому что другого выхода нет. Иначе – смерть.

Надо обыграть противника. На связке, которую он когда-то отрабатывал с Мертвым Дедом.

Вопрос: купится ли на нее Кнут?

Должен. Ведь это именно то, чего он добивается. Ограничить подвижность. Подрезать правую руку – это для него идеально. Лишить Санька возможности драться и тогда повеселиться всласть.

«А всё-таки я поимел его Фольку», – мелькнула злорадная мысль.

Но Санёк прогнал ее. И все остальные мысли тоже. Спокойствие, собранность, нацеленность… Он не может проиграть. Это просто невозможно. Начали!

В эту атаку Санёк вложился по полной. Последний шанс. И Кнут должен знать и видеть: Санёк пошел ва-банк. Сейчас или никогда.

Костедробитель видел. И ухмылялся. Уверенный в своем превосходстве. Да так оно и есть. Он сильнее, быстрее, опытнее. Таких, как Санёк, он дюжинам на завтрак ест. Что ему эта жалкая атака?

Естественно, клинок Санька отбит, а он сам, тоже ожидаемо, отшатнулся назад и влево…

Но замешкался, «оставил» правую руку… И Кнут, конечно, достал ее в длинном красивом выпаде. Не ударил (куда торопиться?), резанул по плечу и хрюкнул удовлетворенно, когда ощутил железом Санькино мясо…

…И край Санькиного щита с разворота долбанул викинга по загривку, бросил вперед.

И Санёк оказался там, где должен. За спиной врага. Очень сильного и очень быстрого врага, который еще мог спастись, если бы попытался уйти, убежать, оторваться…

Но Кнут Костедробитель не стал удирать от щенка. Он, как и положено храброму воину, зарычал и развернулся навстречу врагу.

Вернее, начал разворачиваться…

Однако, чтобы перейти из того положения, в котором оказался Костедробитель, в положение «лицом к лицу», даже очень быстрому воину требовалась почти полная секунда.

И Санёк успел раньше. Его клинок вошел в толстенную шею Кнута на удивление легко. Меч взрезал мышцу, трахею, вышел с другой стороны и полностью вскрыл горло викинга, когда тот, уже с железом в шее, все-таки ухитрился развернуться. И даже нанести удар по шлему Санька… Несильный. Когда меч Костедробителя дотянулся до шлема Санька, ноги уже не держали Олафсона.

Но звук получился хороший. Звонкий.

А потом, еще несколько секунд – тишина, нарушаемая только стонами чаек… И оглушительный рев сотни с лишним глоток.

Санёк стоял, опустошенный, чувствуя, как бежит кровь по предплечью и становится скользкой рукоять меча… Стоял, еще не понимая до конца, что жизнь продолжается. И не сопротивлялся, когда руки братьев-хирдманов подхватили его, забрали меч, щит, стянули с головы шлем, задрали рукав куртки…

Санёк пребывал в ступоре и когда его насильно усадили на песок, обработали рану. Сделал это Торд Скиллинг, ярлов скальд и по совместительству – врачеватель. Лечил по-простому: промыл морской водой, стянул грубыми стежками, ловко и быстро, умастил чем-то вонючим и замотал тряпкой. Все без наркоза, естественно, но Санёк даже не пикнул.

Потому что не чувствовал ни хрена. Никакой боли. Словно это не его рука.

Тупо смотрел на скалящегося сфинкса, черного-пречерного на светлой коже, не видимого никому, кроме Сергея…

Чуть позже, краем сознания, Санёк зафиксировал опасность: к нему пытался прорваться какой-то мужик, удивительно похожий на убитого Кнута, орал, широко разевая пасть (слышалось как сквозь бируши), махал топором… Но хирдманы Хрогнира Хитреца скрутили, оттеснили горластого.

– Пей! – В зубы Санька сунули горлышко.

Он глотнул, ожидая, что во фляге пиво… Но оказалось кое-что покрепче. Местная самогонка. Как потом выяснилось, делали ее из того же пива, но по принципиально другой технологии. Зимой вымораживали из напитка воду. Пойло, конечно, послабже водки, но внутри потеплело, и Санёк «разморозился». Вернулся слух и нормальное восприятие мира. И жгучая боль в раненой руке – в придачу.

– Я приберу пока, – крикнул Сергей, указывая на кучу боевого железа, сложенного перед Саньком.

Только узнав меч Костедробителя, Санёк сообразил: это трофеи. Он выиграл хольмганг, и оружие проигравшего теперь принадлежит ему.

– Прибери, – согласился Санёк. С его правой рукой теперь только тяжести таскать.

Черт! А как же вик? Он же теперь не может ни грести, ни сражаться! Вот засада!

Радость победы сразу потускнела.

Санёк попытался встать… Ему тут же помогли, а напротив оказался сам Хрогнир.

– Хороший бой! – похвалил ярл. – Я рад, что ты не дал себя прикончить, дренг! Очень рад! Чую, в нашем вике ты еще себя покажешь!

«Он не собирается списывать меня на берег», – обрадовался Санёк.

– Пойдем, – сказал Хрогнир. – У тебя осталось дело, которое надо закончить.

Олаф Бьернсон пребывал в горе и ярости. Одновременно. Не скрывал этого, но вел себя корректно. Зато оба его сына орали за десятерых. Жаждали отомстить за убитого братца.

Их желание можно было понять. И нежелание Санька с ними драться – тоже. Раненый, он не справился бы даже с младшим, а они вели себя так, будто планировали наброситься на Санька одновременно.

К счастью, Санёк был не один.

– Месть – это богам любо, – сказал Хрогнир-ярл, когда папа Олаф велел сыновьям заткнуться.

– Можно решить дело выкупом, – мрачно предложил Олаф. – Пятьдесят марок серебром. Кнут был могучим воином. Моим наследником.

– Не таким уж и могучим, раз его прикончил дренг, ни разу не ходивший в вики, – заметил кто-то из хирдманов. – Десяти и то много!

– Тише! – рыкнул ярл. – Я не собираюсь торговаться. И выкупа за кровь не будет. Разве что сам Сандар решит иначе…

Санёк предпочел бы откупиться. С деньгами у него проблем не было, а вот бой его, однорукого, с любым из братьев… Вот это точно проблема. Но ведь и ярл понимает, что Санёк не в лучшей форме. Значит, у Хрогнира есть какой-то план. Хитрый. Ведь не зря у него такое прозвище.

Так что Санёк мотнул головой. Нет, он откупаться не станет.

– Твой сын оскорбил моего дренга, – веско произнес ярл. – Причем сделал это… – Взгляд в сторону не слишком опечаленной гибелью жениха Фольки: —… без серьезного повода. Это все слышали. И видели, насколько твой сын был сильнее моего дренга. Но он мертв и что это значит?

– Это значит: за кровь надо заплатить! – проворчал Олаф.

– Это хольмганг, сын Бьерна, – напомнил Хрогнир. – Здесь решают не только воины. Здесь решают боги. А раз так, я бы объявил этот хольмганг свободным.

«Свободным, значит – свободным от мести, – вспомнил Санёк уроки мастера адаптации. – И в этом случае у родни погибшего не должно быть никаких претензий к победителю».

Санька этот вариант полностью устраивал.

Но не папу Олафа.

– Твой дренг взывал к Одину, и Одноглазый не остался в стороне, – проворчал Бьернсон. – Но мой бог – не Один. Мой бог – Тор! – Олаф извлек из-под бороды амулет: золотой молоток на золотой цепочке. – И Тор…

– …Да как пожелаешь! – перебил его Хрогнир. – Мы можем продолжить. Кетильфаст! Сандар ранен, а братья убитого жаждут крови и, я вижу, не станут ждать, пока мой хирдман выздоровеет. Не согласишься ли ты встать в круг вместо него? Учти: Олаф Бьернсон считает, что Тор – на его стороне, а если он не ошибается, то это немалый риск!

– Пожалуй, я рискну, – сказал хольд. – Вдруг сын Бьерна ошибается и мне придется сразиться всего лишь с людьми. С кого начнем, Олаф?

– С меня! – рявкнул тот. – Я встану в круг, чтобы отомстить за сына! И раз уж ты так хочешь, Хрогнир-ярл, пусть этот хольмганг будет чистым!

Санёк увидел: Кетильфаст не то чтобы смутился, но озаботился. И улыбаться перестал. Но на попятный тоже не пошел, ясное дело.

– Плохая мысль, – заметил Хрогнир. – Ты, Олаф, хёвдинг Харальда-конунга, и здесь нет никого из людей Харальда, кто был бы достаточно знатен или славен, чтобы засвидетельствовать твои слова. Кроме меня. Однако как раз меня-то конунг в таком деле слушать не станет. Неохота становиться наковальней для молота конунговой мести, если тебя убьют.

– Не думаю, что твой человек меня убьет, – проворчал Олаф. – Думаю: я убью его.

– Ты уверен в этом, сын Бьерна? – прищурился ярл. – Это не ты решаешь, а боги. И они уже решили совсем недавно. Нет, Олаф, если прошлый поединок ты не сочтешь чистым, то и этот таким не будет. Если бы бился один из твоих сыновей – другое дело. Ты – старший в роду. Ты решаешь. Если тебя убьют, старшим станет он, – кивок в сторону Кнутова братца. – И он наверняка захочет отомстить еще и за тебя.

– Ага! – радостно воскликнул Олафсон-средний, вернее, теперь уже старший. – Еще как захочу!

– Умолкни! – рявкнул Олаф. – Чего ты хочешь, Хрогнир Хитрец? Говори!

– Все просто, – сказал ярл с очень недоброй усмешкой. – Если тебя убьют, мне придется позаботиться о том, чтобы мести не было. Хочу, чтобы ты знал об этом, Олаф Бьернсон, когда выйдешь в круг.

– И в чем же будет твоя забота? – с подозрением поинтересовался здоровяк.

– Я вырежу весь твой род, – беззаботно сообщил Хрогнир. – Тогда и мстить будет некому, и Харальд-конунг ничего не узнает, ведь рассказать ему о нашей ссоре будет некому.

Олаф открыл рот, чтобы высказаться, но ярл не позволил:

– Погоди, славный хёвдинг, – сказал он. – Я еще не закончил. Если так случится, что ты прав и Тор Молотобоец защитит тебя, и мой хольд уйдет в Валхаллу, следующий бой будет уже со мной, и, думаю, Тор точно будет на моей стороне, потому что перед походом я подарил ему отличного коня и еще трех телок. Хочу, чтобы ты знал все это, Олаф, до того, как встанешь в круг с моим хольдом. И еще я хочу принести клятву, – ярл достал меч, – клятву на этом мече в том, что, прекращая твой род, я не возьму себе ничего. Один, услышь меня: если Олаф, сын Бьерна, падет, то весь его род и все, что его роду принадлежит, достанется тебе! Мы ничего не возьмем! Ни копья, ни монеты! – Ярл торжественно поцеловал клинок и упрятал его в ножны. – Вот и все, Олаф-хёвдинг. А теперь – в круг! До трех щитов, как и в прошлый раз, если ты не против.

И шагнул в сторону, освобождая здоровяку дорогу.

Но тот в драку не спешил: размышлял.

Минуты две, не меньше. Его никто не торопил. Даже сыновья его вели себя тихо.

– Я передумал, – наконец сообщил Олаф. – Твои слова о вмешательстве богов показались мне более вескими, чем раньше. И я теперь вижу, что без их помощи твой дренг не смог бы победить моего сына, возвращавшегося с добычей из многих виков, искусного в ратной пляске и могучего, как я сам. А раз не люди, а боги решали, кому победить, то не мне с ними спорить. Я отказываюсь от мести и выкупа и признаю хольмганг, в котором твой дренг Сандар победил моего сына, чистым! Асы слышат меня!

Последние слова он гаркнул с такой силой, что компания воронов, с понятным интересном наблюдавшая за человеческими разборками, сорвалась с места и с карканьем закружилась над людьми.

– Боги услышали, – констатировал Хрогнир-ярл, и инцидент был исчерпан.

Грести не пришлось. От всякой тяжелой работы Санёк был освобожден. До выздоровления. Собственно, наступить оно могло очень быстро, но Санёк пользоваться регенератом не стал. Мало ли как отнесутся викинги к чудесному исцелению раны… Которая к тому же прекрасно заживала и без внезонной медицинской помощи. Санёк на всякий случай обработал ее при следующей перевязке мазью с антибиотиком. Не помешает.

Освобождение от работ было тоже по-своему приятным. Можно было без помех любоваться красотами дикого мира, учиться у кормчего Кетильфаста определять отмели по цвету воды и возможные места «парковки» драккара по характеру прибоя. И в общих боевых тренировках Санёк тоже участвовал, но с учетом «ограниченной годности» – без активных действий, исключительно в защите. Держал щит в общем строю.

После победы в хольмганге отношение к Саньку в хирде изменилось. Прежде он формально относился к группе «новобранцев», а из матерых викингов к общению с ним снисходили только Сергей (это понятно), словенин Дахи и Кетильфаст, который скорее не общался, а присматривал за Саньком. Теперь же его, без лишних слов, приняли в «команду ветеранов». О том, что Санёк специально «отдал» руку, догадывался только Сергей Сигар, тоже в свое время прошедший школу Мертвого Деда. Остальные «обыгрыша» не видели, зато видели проявленное Саньком мужество и волю к победе. Раненный более сильным противником, он не растерялся, не запаниковал, а сработал как и подобает воину. Воспользовался оплошностью Кнута, посчитавшего, что победа у него в сумке, и, игнорируя боль, раненой рукой всадил меч в шею Костедробителя.

Именно так трактовал победу Санька Кетильфаст, когда проводил с молодежью урок теории.

Глава 8 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Будни удачливых викингов

Драккар Хрогнира-ярла носил имя «Слейпнир». Оно означало что-то вроде «быстро скользящий». А еще так звали восьминогого жеребца главного бога викингов Одина. Происхождение самого Слейпнира было весьма любопытным. Его папой был жеребец, некогда принадлежавший одному великану. Великана боги подрядили строить стены вокруг Асгарда, но в итоге кинули и убили. А мамой Слейпнира был не кто-нибудь, а рыжий и коварный бог Локи, который, обратившись в кобылу, оного жеребца соблазнил.

Восьминогий жеребец, черный на красном фоне, был изображен на личном знамени Хрогнира, и знаменем этим ярл весьма гордился, утверждая, что его подарил прадедушке Хрогнира сам Один. Вот так. Зоофилия была, но предки ярла в ней оказались не замешаны, а с Локи – какой спрос? Самый коварный и беспринципный из здешних богов. Причем он даже не бог, а сын огненного великана, прописавшийся в Асгарде на птичьих правах.

Что ж, Один подарил ярлову роду знамя со Слейпниром или нет – вопрос открытый. А вот то, что возраст знамени весьма почтенный, сомневаться не приходилось. Заплата на заплате.

Одиннадцать дней они шли по морю вдоль неизвестного Саньку берега. Все это время Санёк греб наравне с другими. Его рука зажила – остался лишь длинный красный шрам. Будет что показать мастеру Скауру. И поблагодарить заодно. Как-никак именно прием Мертвого Деда спас Саньку жизнь.

Грести было не слишком трудно. И очень неплохо для накачивания мускулов. Санёк с каждым днем чувствовал себя здоровее и здоровее. Вроде бы даже в плечах раздался. Пара взятых с собой рубах, когда-то свободных, теперь с трудом зашнуровывалась на груди. Хорошо, что доспех у него был нынче другой, сделанный по мерке покойного Кнута Костедробителя. Кетильфаст уговаривал Санька и меч поменять, но Санёк отбрехался тем, что трофейный – не под его руку. Ну не мог же он сказать, что его клинок, неказистый с виду, по факту и гибче, и крепче. Впрочем, приведенный аргумент тоже был принят, и оружие Санька осталось при нем. А с мечом Кнута он лишь тренировался время от времени, накачивая руку.

Кому-то это путешествие, в тесноте, с не слишком хорошей пищей, с тяжелым монотонным трудом гребца, показалось бы скучным и утомительным. С восхода до заката вращать весло или, когда не твоя смена, столь же однообразно «играть» оружием… Никаких развлечений, кроме недолгих стоянок на каменистом негостеприимном берегу, да и то если удастся обнаружить доступную для драккара бухточку с источником питьевой воды, а чаще бросали якорь и ночевали прямо на палубе, в тесноте и вони, с которой не мог справиться даже морской ветерок. Странно, но Саньку это все действительно нравилось. И он, который мог сейчас развлекаться на Свободе или на каких-нибудь тропических островах в миру, где много вкусной еды, холодного пива, музыки и красивых девушек, с удовольствием грыз вяленую рыбу, запивая ее не самой свежей водой, слушал довольно-таки заунывные скандинавские песни – и наслаждался. Нигде он так остро не чувствовал жизнь, как на этой седой от соли палубе.

Только один раз он покинул суровое общество: на берегу, во время стоянки. И лишь для того, чтобы выйти из Игровой зоны с помощью эвакуатора – и через полтора часа (Сергей прикрывал его отсутствие) вернуться обратно, открыв таким образом новый двадцативосьмидневный период непрерывного нахождения в Игре.

На двенадцатый день плавания к Хрогниру Хитрецу и его людям пришла удача. Удача приняла облик двух фризских кнорров, мирно расположившихся в небольшой бухте.

Слово «Фризия» ничего не говорило Саньку, зато, что такое кнорр, он знал. В отличие от хищного драккара, который являлся, в первую очередь, боевым кораблем, кнорр был купеческим судном: повыше, потолще, повместительнее. Больше товаров, меньше воинов и как следствие – поменьше скорость. Впрочем, на этот раз погони не намечалось. Один из кнорров был разгружен, вытащен на берег и лежал на боку. Рядом возилась команда: ремонтировала кноррово брюхо.

Увидав драккар, фризы бросили работу и принялись поспешно облачаться в боевое.

– Убрать мачту! – скомандовал Кетильфаст.

Драккар неторопливо двинулся к берегу. Открыли ящики с оружием. Санёк развернул просмоленную ткань, извлек воняющий жиром (А что поделать? Иначе заржавеет) панцирь покойного Кнута, натянул шерстяной поддоспешник, потом – куртку из свиной кожи и только потом – броню. Тяжеленькая, блин! Зато крепкая. И вид солидный. Сергей тоже приоделся. Выглядел круто. Панцирь – пластина к пластине – с зерцалом, на котором – страшная рожа. На плечах – рыжая лисья шкура, гармонирующая с такой же рыжей бородой, что топорщилась ниже края «очкового» шлема. Щит на левом плече разукрашен синим и красным, в правой руке здоровенное копье с внушительным наконечником, насаженным на красное древко с лисьими хвостами, висящими вдоль трубки наконечника.

– Повеселимся, игрок? – еле слышно, одними губами проговорил Лис.

Санёк пожал плечами. Он малость мандражировал. Все-таки первый настоящий бой. Поединки – это другое.

– Главное – держать строй, головастики! – напутствовал молодняк Кетильфаст.

Он это говорил и на тренировках, и когда они собирали дань с бондов. И когда стояли против Олафа Бьернсона и его родичей.

«Держать строй – это понятно, – думал Санёк, глядя на приближавшийся берег. – Но перед тем, как держать, сначала надо построить…»

Судя по тому, что второй кнорр стоял на якоре метрах в десяти от берега, и по торчащим из воды скалам – высадиться будет непросто. Придется прыгать в воду и оставшиеся метры бежать по каменюкам к суше… А на суше уже ждут крепкие парни с оружием. Эти уже построились и готовы принять храбрецов-одиночек.

– Их десятка три, – прикинул кто-то.

– Три больших десятка, – уточнил хирдман по прозвищу Ворчун.

– Нас больше!

– Мы выпотрошим их, как овец! – рявкнул Медвежья Лапа.

– Убьем фризов!

– Убьем их всех!

– Заберем их добро!

– Сдерем с них шкуры!

Драккар летел птицей, взмахивая крыльями-веслами.

– Пятнадцать-шесть – справа! – орал глазастый дренг Свиди, устроившийся чуть ли не на голове носовой фигуры-дракона. – Двадцать два-восемь – ровно! – Обозначая препятствия и следуя его указаниям, кормчий Кетильфаст закладывал руль то влево, то вправо, вписываясь в фарватер и не снижая скорости.

Две сотни с хвостиком метров, вернее – полтора кабельтовых…

– Легче! – закричал Кетильфаст. – Трин!.. Трин! – Задавая новый ритм гребли.

Ветер дул с носа. Знамя с восьминогим жеребцом Слейпниром плескалось на макушке лишенной паруса мачты.

– Готовьсь! – Один кабельтов.

– Правый – суши! Левый – упрись!

Драккар начал разворот по пологой дуге.

Свиди что-то кричал, но в его указаниях уже не было необходимости. Драккар разворачивался, а все, что было по левому борту, Кетильфаст видел и запомнил.

С берега полетели первые стрелы… Не долетали пока что.

Рядом с Саньком на скамью плюхнулся Вигфус Лысина, один из самых старых хирдманов – ему уже за сорок перевалило. Старый, опытный, матерый. Поперек рожи шрам, губа раздвоена, под ней дырка – протезистов-стоматологов здесь нет. Вигфус покрепче ухватился за весло, подмигнул Саньку. И тут же последовала команда, уже ярлова:

– Правым – готовьсь! Прикрыться!

Над Саньком воздвигся кто-то из хирдманов, заслонил щитом. Очень вовремя, потому что в щит тут же ударила стрела. Драккар вышел на дистанцию перестрела.

– Правый – держать! – взревел ярл.

Санёк не понял, но понял Лысина. Приподнял рукоять так, чтобы весло оказалось параллельно воде, заорал Саньку в ухо:

– Держать, дренг!

Щит, прикрывший Санька и Лысину от стрел, принадлежал Санькиному антагонисту Грейпюру. Рожа красная, борода распушилась, глаза горят… Битва! Грейпюр распрямился, хекнул, метнул копье. Заревел так, что у Санька ухо заложило, перемахнул через борт и приземлился на весло.

– Держать! – снова истошно завопил Лысина.

И Санёк навалился всем весом, еще и коленями зацепился. Удержал. Секунды три, не больше. Грейпюр промчался по веслу, набирая разбег, а потом великолепным прыжком махнул с него прямо на берег. Не долетел метра три, приземлился в воду, подняв фонтан брызг, но не упал, не остановился, а рванулся вперед и через секунду оказался на песке. И не он один. Не меньше полутора десятков бойцов Хрогнира Хитреца десантировалось по той же схеме.

Викинги прорывались на берег в одиночку и группами.

Фризы метали в них копья, но в прибое остался только один хирдман ярла. Остальные выстроились и соединили щиты. Некоторые даже успели поймать вражеские копья и отправить их обратно.

Что-то мощное, прогудев, будто огромный шмель, пронеслось у Санька над головой и воткнулось в пустую скамью левого рума. Копье!

– Дренг, не спи! Замерзнешь! – захохотал Вигфус Лысина, вытягивая весло на палубу. – Лови! – Он сорвал с борта щит и сунул Саньку. Сам подхватил еще один и, мощно оттолкнувшись, маханул через борт. Пролетев никак не меньше десяти метров, он все равно ушел в воду почти по шею.

Санёк сообразил: перед прыжком надо разогнаться. Попадешь туда, где глубоко, мало не покажется. Плавать во всем этом железе можно было только в одном направлении. Вниз.

Санёк вскочил на противоположный рум, разбежался, толкнулся… и понял, почему Лысина сиганул без разбега. Понял, когда его прямо на лету сшибло вражеское копье.

Саньку очень повезло: копье прошило щит, едва не задев руку, и увязло в древесине, всего лишь коснувшись доспеха на груди.

Но осознал он это позже. Сначала был страшный удар в щит и толчок в грудь напротив сердца. Вдобавок, подбитый на лету, Санёк перевернулся, плюхнулся в воду спиной и сразу ушел на дно, полностью потеряв ориентацию. Приложиться спиной о воду, да еще в боевых «утяжелителях» – это неслабо. Впрочем, именно доспехи и помогли: смягчили удар.

Дальше – рефлексы. Даже в воде Санёк сумел сгруппироваться, встать на ноги. Пробитый щит он выронил еще в полете.

Встать-то встал, но обнаружил, что вода скрывает его целиком, выше макушки шлема.

Подавив приступ паники, Санёк присел, толкнулся… И выскочил из воды. Примерно по плечи. Достаточно, чтобы вдохнуть воздуха, получить волной по физиономии и… не увидеть берега.

Ага! Выходит, его развернуло. Не страшно. Внеся поправку Санёк подпрыгнул еще раз, берег оказался на правильном месте. Более того, Санёк даже разглядел, что там вовсю идет бой. Бой! Без него!

Помогая руками, Санёк зашагал по дну и через минуту сумел вдохнуть уже без подпрыгивания. А вода, однако, холодная! Руки уже онемели.

Санёк рванул изо всех сил – и вот уже он в море всего лишь по пояс. Еще усилие – и он на твердой земле, весь мокрый, потяжелевший на несколько килограммов…

Но времени отжимать поддоспешник-подшлемник-портки не было. Даже воду из сапог выливать некогда.

Впрочем, одно не боевое дело он успел совершить: ухватил за ворот хирдмана, корчившегося в полосе прибоя с обломком копья в боку, и выволок его на песок.

Затем подобрал валявшийся на песке щит и добежал до строя своих как раз вовремя: один из хирдманов «выпал», поймав топор в переносицу. Прежде чем строй успел сомкнуться, Санёк воткнулся в брешь, отбил мечом копье, которым его едва не приветили, и (полшага вперед) секанул мечом вправо, зацепив руку фриза… Которого тут же добил секирой хирдман справа от Санька. Ого! Да это сам ярл!

– Вперед! – Хрогнир метнул секиру (попал!), выхватил меч и двинул в открывшуюся брешь.

Не один, разумеется. Весь строй привычно сменил построение, превратившись в атакующий клин. Хирдманы поднажали. Санёк уперся щитом в щит какого-то фриза… Который заорал и повалился наземь – ему подрубили ногу.

Стараясь не отстать от ярла, Санёк наступил на дергающееся тело, на миг ощутив страх, осознав свою незащищенность от удара снизу, но толком испугаться не успел, потому что нога уже уперлась в твердую землю. Вернее, в рыхлый песок. Перед Саньком возник новый враг, но росчерк ярлова меча разрубил фризу лицо, и Саньку осталось лишь оттолкнуть его щитом под топор хирдмана слева.

Вокруг было так тесно, что Саньку хотелось бросить меч и взяться за ножи.

Его больно пнули по колену, попытались врезать по подбородку краем щита (Санёк уклонился), несильно рубанули по шлему, попытались воткнуть в глаз копье. Санёк сбил его щитом, кольнул мечом. Не достал. Тут его подпихнули в спину, Санёк, в свою очередь, надавил на щит зажатого между своими и чужими пыхтящего фриза… И опрокинул его.

И оказался на свободе. Они прорвали вражеский строй!

Санёк не успел осознать, что произошло. Зато он увидел спину врага. То, что это враг, стало понятно само собой. И так же, «само собой», Санёк всадил меч фризу в поясницу. Повернул, выдернул и ударил в лицо другого фриза, успевшего развернуться навстречу опасности, но не успевшего защититься.

Третий, над которым Санёк занес меч, вдруг бросил топор и рухнул на колени. Санёк еле успел увести удар в сторону. Кто-то из своих ударил сдавшегося коленом в лицо, опрокинул на песок, но добивать не стал. Перепрыгнул и обрушил топор на орущего фриза, с залитой кровью щекой.

А Санёк вдруг обнаружил, что сражаться больше не с кем. Вокруг были только свои. И мертвые фризы. И несколько живых, стоящих на коленях с руками, сложенными на затылке. На одного из них накинулся хирдман по имени Келль. Санёк легко его узнал, потому что шлем Келля где-то потерялся. Налетел, опрокинул… И начал быстро и умело связывать. Тут Санёк вспомнил, что у него тоже есть веревка, и повязал ближайшего фриза. Тот не сопротивлялся, лишь пыхтел и охал. Правый рукав фриза весь пропитался кровью, а на руке не хватало пары пальцев. Подумав немного, Санёк отхватил кусок веревки и наложил фризу жгут повыше локтя. Чтоб не помер от потери крови.

Глава 9 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Игровые методы викингов

– Ваш конунг обещал мне безопасность. Всем нам, кто придет к нему торговать. – Главный фриз сообщил это без особой надежды. Выглядел он плачевно. Но лучше, чем большинство его людей. Те были просто мертвы. – Ваш конунг Харальд.

– У меня нет конунгов, – возразил Хрогнир. – Я – свободный ярл. Хожу где хочу, беру что хочу. Так что не трать слов попусту. Скажи лучше: я могу рассчитывать, что за тебя и твоих людей заплатят выкуп?

– Можешь, – мрачно произнес купец. – Рассчитывать ты можешь.

– Сто марок, – определил ярл. – За всех. Это справедливая цена.

– Справедливая, – согласился фриз. Он явно ожидал большего. Но всё же не удержался, добавил: – Справедливая, если бы ты взял нас в бою, а не захватил обманом.

– Ты дрался, – напомнил Хрогнир. Он внимательно следил за купцом и делал выводы. По его реакции – на сумму в сто марок. – Ты дрался, и я потерял шестерых.

Фриз пожал плечами. В бороде у него запеклись кровавые сосульки.

– Я потерял больше.

– Возможно. Но у тех, кого убили, остались родичи. Им тоже причитается.

– Выдели им из того, что ты у меня отнял, – буркнул купец.

– Что я у тебя взял – уже мое, – Хрогнир Хитрец усмехнулся. – Сорок марок верегельда – за каждого. И сто – за себя. Сколько всего?

– Триста сорок, – подсчитал фриз. – И столько я не соберу. Сто пятьдесят, может сто восемьдесят, – это все, что может набрать моя родня.

– Я добр, – сообщил ярл. – Я не буду торговаться с тобой. И я верю, что триста сорок – это больше, чем ты можешь собрать. Пусть будет триста.

– Но…

– Помолчи! – перебил Хрогнир, и его хольд Грейпюр Крикун приложил купца ладонью по затылку. – Я сказал, что торговаться не буду. Триста – хорошая цена. А чтоб ты понял, что эта цена хорошая, я тебе кое-что покажу. Вот этот мой хольд, – кивок на Грейпюра. – Его прозвали Крикуном. Знаешь почему? Потому что, когда он берется за человека, тот очень скоро начинает кричать. И кричит до тех пор, пока не умрет. Или пока Грейпюр не отрежет ему язык. Сейчас ты кое-что увидишь, фриз. И поймешь, что триста марок – цена не только за жизнь. Грейпюр, ты знаешь, что делать.

– Конечно, ярл, – хольд ухмыльнулся, оглядел кучку связанных пленников, ухватил какого-то паренька, швырнул на песок, придавив ногой, вытащил из чехла нож…

– Не трогай его! – закричал фриз. Похоже, он понял, что сейчас произойдет, и бросился к Грейпюру. Попытался броситься, потому что купца тут же перехватили, вывернули руки.

– Погоди, хольд! – вмешался ярл. – Почему я не должен его трогать, фриз?

– Это мой племянник, – очень тихо проговорил купец.

– Довод серьезный, – согласился Хрогнир. – А скажи мне, фриз, есть ли здесь еще твои племянники?

– Нет.

– Может быть, сыновья? Или зять? – вкрадчиво поинтересовался ярл.

– Нет.

– Что ж, я уважу твою просьбу. Грейпюр, отпусти этого и возьми другого.

Другим оказался фриз, которому Санёк перетянул жгутом руку.

И Санёк вскоре пожалел, что оказал ему помощь. Лучше бы он истек кровью. Хотя тогда на его месте оказался бы кто-то другой…

Значит, вот как выглядит то, чем Санёк пугал искателя Николая Двину, когда того привязали к стулу в его собственной квартире. Тогда для Санька это были всего лишь слова. Дословный пересказ истории, поведанной мастером учебки. А вот Двина, надо полагать, знал, о чем идет речь, не понаслышке. И поверил. И решил, что выпрыгнуть из окна – безопаснее.

Пленнику-фризу прыгать было некуда.

– Спокойней, парень, спокойней, – на плечо Санька легла рука Сергея. – Это их игры. Игры викингов. Ты – игрок другой игры.

– Всё нормально, Лис. Я в порядке. А ты неправ: это всё – тоже наша Стратегия.

На них никто не смотрел. Все глазели, как Грейпюр терзает фриза.

– Крикун – редкая сволочь, – прошептал Сергей. – Держись от него подальше, Саня.

– Может, проще его убить? Нет у тебя такого желания?

– Может, и есть, да реализовать его трудно. Грейпюр – из лучших хольдов. Раньше в хирде немало было тех, кто покруче. Теперь всего двое осталось. Грейпюр только их и уважает: ярла и Кетильфаста. Правда, и друзей у Крикуна в хирде нет. Раньше с Гимли дружил, тем, который – Мешок Пальцев. Помнишь такого?

Санёк помнил. Гимли он убил во время первого входа в Игру. Убил, прямо скажем, не по-рыцарски, но иначе от него самого остались бы только пальцы. Копченые. Новый экспонат коллекции хольда Гимли.

Такие вот у викингов игры.

Бедняга-фриз перестал кричать. Тело его еще подергивалось, но практически уже было мертво.

– Вот так, – сказал Хрогнир Хитрец старшему фризу. – За это ты заплатишь триста марок. – А если не соберет твоя родня, то учти: с этим трэлем Грейпюр лишь немного порезвился. Он может развлекать нас своим искусством и день, и два… А если дело дойдет до твоего племянника, то начнет он с того, что возьмет его как женщину. Он ведь у тебя хорошенький, племянник…

Поврежденный кнорр так и оставили в бухте. Самое ценное перегрузили на драккар, остальное – на второй кнорр.

Работы резко прибавилось, потому что румы кнорра заняли хирдманы ярла. Санёк спросил у Сергея: почему бы не заставить грести пленных? И узнал, что по здешним законам тот, кто сядет на гребную скамью и возьмет весло, автоматически становится свободным человеком. Потому что корабельное весло приравнивалось к оружию, а раб-трэль, который берет в руки оружие и сражается на стороне хозяев, перестает быть рабом.

Вот почему свободные викинги гребли, а связанные пленные бездельничали. Или выполняли черную работу вроде чистки котлов.

Так продолжалось до тех пор, пока «Слейпнир» и сопровождавший его кнорр не прибыли в город Скьернгард.

Санёк впервые оказался в здешнем большом, ну сравнительно большом, городе. Было интересно. Сам город располагался внутри фьорда на полуострове, похожем на банан. Обитало в нем тысячи две жителей и раза в три больше – пришлых. Правда, гости, в основном, селились не на самом полуострове, а на материке, где на обширном поле располагалась постоянно действующая ярмарка. Поле-то обширное, но все равно на нем было тесновато.

– То ли еще будет, – сказал Сергей. – Осенью здесь проходит тинг. Народное собрание то есть. Вот когда тут не протолкнуться. Тысяч пятьдесят собирается. А еще конунг со своими. Проблемы решают. Государственные. Вот где демократия! Суд здесь знаешь как происходит? Набирают свидетелей с одной и с другой стороны, и все сразу начинают орать. Кто кого переорет – тот и прав! – Сергей засмеялся. – И это, кстати, самый гуманный вариант.

– А какой негуманный?

– Хольмганг. Это здесь повсеместно. Только правила различаются. Хольмганг тут, считай, через день даже в обычное время. Решил покупатель, что его обсчитали, – вызов. Решил продавец, что покупатель его не уважает, – аналогично.

– Ничего себе, – удивился Санёк. – Это ж сколько покойников!

– Покойников как раз немного, – возразил Сергей. – Это тебя Кнут Костедробитель на поединок до смерти вызвал, а обычно до такой жести не доходит. До первой крови бьются. Или до невозможности продолжать поединок. До смерти – редко. Тут же кровная месть везде. Причем выкуп далеко не всегда искупает вину. Если род у покойника сильный, то они и выкуп возьмут, и мстить будут. Вот почему убивают не так уж часто.

– Ага, – буркнул Санёк. – А фризов мы по-хорошему в плен попросили.

– Так то – фризы. Наш ярл их мести не боится. Хотя если какой-нибудь родич наших пленников заручится поддержкой конунга или старейшин и вызовет ярла на хольмганг на тинге, то драться придется.

Но не сегодня. Хрогнира на здешней ярмарке знали. И ценили. И пока пленные фризы сидели под замком в их бывшем кнорре, ярл и Кетильфаст оптом и в розницу распродавали их имущество. Санёк при этом присутствовал (его привлекли к переноске ценностей) и должен был отметить: умением торговаться ни ярл, ни Кетильфаст ничуть не уступали кандидату психологических наук и лучшему переговорщику Честных Чистильщиков Любке Белой.

Но Саньку всё равно было скучно. Как-то не так он представлял себе боевой вояж викингов. Ограбить честных купцов, потом продать награбленное, а вырученные деньги пропить, проесть и протрахать. По факту именно этим и занимались хирдманы ярда. Спускали выданные наличные. Скучно.

– Может, выйдем? – предложил Сергей.

– А не хватятся?

– Вряд ли. Бабок у нашей братвы хватит где-то на неделю. Больше ярл не даст, потому что остальное – в общак. Так что примерно через неделю все начнут сползаться, и еще пару дней наши будут искать загулявших и потерявшихся…

– А как же караул? – спросил Санёк.

С утра Кетильфаст торжественно объявил, что все дренги будут отбывать вахты на кораблях. И даже график составил. Санькина очередь выпадала на послезавтра.

– Забей. Ярл тебе благоволит, с тех пор как ты с ним щит к щиту сражался. У Кетильфаста ты и раньше в любимчиках ходил. Решат, что ты увлекся по молодости и неопытности и загулял. Оштрафуют, может быть. Но тебе, как я понимаю, эти штрафы – копейки.

– Правильно понимаешь, – подтвердил Санёк. – Ладно, выходим. А когда?

– Да хоть сейчас. У тебя всё с собой?

– В общем, да.

– И у меня тоже, – Сергей похлопал по набитому серебром кошелю. – Что-то мне подсказывает, что за такие деньги на Свободе я могу получить куда более качественный сервис, чем кислое пиво и общедоступную девку.

Санёк мог бы поспорить… И насчет пива, и насчет девок… Но не стал.

– Я готов, – сообщил он.

– Тогда пойдем отыщем место поукромнее. Чтоб назад – тоже по-тихому, – решил Сергей.

И они пошли.

Глава 10 Свободная территория. Александр Первенцев. Эксперт

– Очень вовремя! – перехватил Санька на выходе с Закрытой игровой территории Маленький Тролль Хенрик. – Тебя эксперт искал.

– Илья?

– Мне неведомо. Из Управы приходили. Сказали: объявишься – сразу к ним. Дорогу знаешь? Нет, Лис тебе покажет.

– Да знаю я. Найду. Лис, как: сначала перекусим, а потом переоденемся? Или наоборот?

– Сначала – в Управу! – перебил контролер-привратник. – Может, я невнятно сказал? Или ты в Игре забыл, что значит – сразу?

– Ну… Я мог бы и не выходить сейчас… – Саньку жутко не хотелось вместо обеда переться туда, где его скорее всего начнут грузить на тему: зачем он искателя в плен брал. А на эксперта Илью Санёк вообще был обижен. Власть должна закон охранять и нарушителей наказывать. А тут закон явно нарушен. Новичок погиб в Игре! И никого это не колышет. Мол, ничего не знаем. Это Игра сама так решила.

– Будем считать, что я еще в Игре! – заявил Санёк.

– Нет, не будем! – отрезал Маленький Тролль Хенрик. – Дуй в Управу и не вздумай потеряться по дороге. Ты и так в особом списке нарушителей дисциплины. Хочешь искупительный срок заполучить?

– Не хочу, – буркнул Санёк. Что такое искупительный срок, он не знал и узнавать не собирался.

– Сходить с тобой? – предложил Сергей.

– Не парься. Скажи только, где тебя потом найти?

– В «Свинье», – сказал Сергей. – А потом думаю в Дом Удовольствий наведаться. Ты как насчет платной экзотической страсти?

– Не пробовал, – честно признался Санёк. – Как-то бесплатной хватало.

– Ну как знаешь. Короче, жду тебя в «Сытой свинье». И ты, это… Начальству не дерзи. Нам с тобой через дней несколько в Игру возвращаться.

– Нормально всё будет, – успокоил Санёк. – Кому быть повешену, тот не утонет.

И некстати вспомнил, что сравнительно недавно чуть не утонул.

Да, это был он. Эксперт Илья. Четвертый уровень. И на этот раз при нем не было свиты из старших контролеров. Общались тет-а-тет.

– Как Игра? – на удивление вежливо поинтересовался эксперт.

– Пока всё хорошо, – осторожно ответил Санёк. – А у вас?

Илья хмыкнул.

Саньку довелось общаться лишь с тремя игроками четвертого уровня, причем один из них, Берсерк, был не совсем полноценным – ограниченным в правах воином Силы.

– Именно что пока, – заявил эксперт. – Успехи твои мне известны. Что в Игре, что в миру. Можешь сказать мне «спасибо».

– Спасибо. А за что?

– Вашему региональному наблюдателю очень не понравились твои шуточки с искателем. Но я решил: наказывать тебя не за что. И тебя не наказали. Зато ваш региональный наблюдатель получил строгое предупреждение за то, что не уделяет должного внимания подготовке искателей. Имей в виду: у тебя стало одним недоброжелателем больше.

– Да по фиг, – мотнул головой Санёк.

– Так и есть, – согласился эксперт. – Региональный наблюдатель – мелкая сошка. Вот региональный координатор – другое дело. Но этот искателями не занимается. Не тот уровень. Скажи мне, игрок, среди твоих знакомых в миру есть игроки?

– Можно подумать, вы не знаете, – буркнул Санёк.

– Я не имею в виду твою подругу Алёну и того банкира, которого ты протащил через свой клан.

– Ну протащил. Что, запрещено? – Саньку послышалось неодобрение в голосе эксперта.

– Игра его приняла. Остальное значения не имеет. Речь не о нем. Кого еще из игроков ты знаешь в миру? Тех, с кем познакомился не в Игре?

– Тех, кто в офисе. Ну искателей…

– Это тоже понятно. Еще?

Санёк покопался в памяти:

– У меня есть подруга… Знакомая. Она сказала, что у ее деда есть почти такой же брелок, как у меня. Ну игровой. Только не со сфинксом, а с красной птицей.

– Как зовут?

– Птицу?

– Знакомую.

– Лика.

Илья кивнул, а в памяти у Санька вдруг очень ясно всплыл случайно услышанный разговор Ликиного деда по телефону: «Да, господин региональный координатор!.. Можете быть уверены, совершенному будет дан полный отчет по каждому пункту!»

Говорить не говорить?

– Продолжай! – потребовал эксперт.

– Больше никого не знаю.

– Не надо со мной играть… игрок, – от изменившегося голоса эксперта Санька аж ознобом продернуло. – В Техномире есть детектор, сканирующий мозговую деятельность. Он четко определяет: лжет человек или нет.

– Вы это – к чему? – занервничал Санёк. – Я вам не лгу.

– К тому, что я – лучше детектора, потому что вижу не только ложь, но и недосказанность. Я ведь могу и заставить.

Санёк содрогнулся. От голоса и взгляда эксперта веяло жутью. И мощью. Санёк почувствовал себя мошкой на ладони. Щелчок – и его нет.

– Был разговор один, – пробормотал он. – Случайно услышал…

– Любопытно. Весьма. – Голос Ильи потеплел, стал почти нормальным, человеческим: – Молодец. Пожалуй, ты заслужил пирожок. Информацию. – Эксперт сделал паузу, потом сообщил: – Было установлено, что твоему другу в организм был встроен артефакт из Игровой зоны четвертого уровня.

– Мне об этом уже говорили, – Санёк был слегка разочарован. – Малый Исполнитель Желаний.

– И кто же, интересно, поделился с тобой столь ценными сведениями?

– Воин Силы.

– И где же ты встретил воина Силы? – насмешливо поинтересовался эксперт. – Неужели в Игровой зоне?

– В Игре я его тоже видел, – ответил Санёк, – но общались мы с ним на Закрытой территории.

– Вот как? И как же ты оказался на Закрытой территории Игровой зоны четвертого уровня?

– Почему – четвертого? Первого. Игровая зона «Мидгард».

– Так, – лицо эксперта утратило скептическое выражение. – Такой у нас только один. Влюбленная химера, лишенная статуса.

Санёк улыбнулся. Слово «влюбленный» в его представлении плохо сочеталось с обликом Берсерка.

– Не смешно, – строго произнес Илья. – Совсем не смешно. Надейся, что с тобой ничего подобного не произойдет. Что ты знаешь о химерах, химера?

– Да ничего, в общем, – пожал плечами Санёк. – Так, намекали, что химерам в Игре везет. Типа того.

– Я бы это везением не назвал, – возразил эксперт, – хотя на первых уровнях это именно так и выглядит.

– А на не первых?

– Ты знаешь, что такое центр кристаллизации?

– Что?

– Студент! Ты как в школе учился?

– Хорошо, – ответил Санёк. И тут в памяти всплыло: – Это когда в перенасыщенный раствор камешек бросают?

– Или – в переохлаждённую воду. Но смысл ты понял. Если в пространстве Игры возникает нереализуемое напряжение, то появление в нем химеры запускает процесс. Какой – зависит от самой химеры.

– Прикольно! – оживился Санёк. – Значит, я – типа катализатора?

– Ты пока типа кусочка дерьма в вентиляторе. Кусочек маленький, а вонищи может быть очень много.

– Такое слышать обидно, – буркнул Санёк.

Нехитрое дело: игроку четвертого уровня, вдобавок – из системы руководства, оскорблять игрока первого.

– А ты не обижайся. Ты просто запомни. И учти: химера не просто инициирует процесс, но и встраивается в него сама. И меняется соответственно. Все время меняется. Если вокруг тебя начинается война, ты становишься воином, если строится государство, ты превращаешься в государственного деятеля. Но это еще не всё…

– Как интересно… – пробормотал Санёк. – Что дальше?

– Война заканчивается, – сказал Илья. – А ты остаешься. Воином. То есть пока что не воином, а так… убийцей.

– Такое тоже обидно слышать, – пробормотал Санёк.

– А ты расти, – предложил эксперт. – Кое-какие возможности у тебя появятся уже на втором уровне. И поверь, это очень интересные возможности.

– Ага. Вопрос: как мне на этот второй уровень выйти? Не подскажете?

– Нет, малыш, не подскажу. Но порадую: для химер переход легче. Кроме того, ты не какой-нибудь мантикор. Ты – сфинкс. Что это значит?

Санёк пожал плечами.

– Это значит, что время от времени надо использовать то, что у тебя – между ушами. Я имею в виду не кудри – мозги. И использовать то, что уже знаешь. Кстати, ты заметил, что с некоторых пор у тебя замечательная память?

– Заметил. Но я думал: это у всех игроков так.

– А ты бы не думал, а узнал, – ехидно предложил эксперт. – А теперь вопрос: скажи мне, игрок, зачем я тебя вызвал?

– Ну-у… Не знаю.

– Сфинкс отличается еще и тем, что умеет не только загадывать загадки, но и разгадывать их, – назидательно произнес Илья. – Итак?

Санёк пошевелил мозгами, вспомнил заданные вопросы:

– Вы узнали, что в миру кто-то решил вмешаться в мою жизнь, – сказал он. – Кто-то из моих знакомых, которому известно, что мы с Серёгой Кожиным были друзьями, так?

– Замечательно, – похвалил эксперт. – И этот кто-то поступил грамотно. В твою жизнь вмешиваться не стал, потому что ты – игрок, и такое вмешательство было бы тут же отслежено. И артефакт был встроен в твоего товарища. Вот только Берсерк ошибся. Это не Малый Исполнитель Желаний, а Рука-Нож четвертого уровня.

– А для чего она?

– Как для чего? А для чего нож, по-твоему?

– Колбаску нарезать, – уклонился от основного ответа Санёк. – Палочку выстругать.

– Сердце вырезать, – в тон Саньку, так же доброжелательно подхватил эксперт. – Таким артефактом, если он – в умелых руках, можно убивать таких, как я. Или как Берсерк. Правда, исключительно – в умелых руках, потому что управляется артефакт силой, которая у таких, как ты или твой дружок, вырабатывается только спонтанно. То есть – силой желания. Вот почему Берсерк и спутал его с Исполнителем Желаний. Штуковиной попроще и побезопаснее. Увидел бы он этот артефакт не у твоего приятеля, а у меня, он бы сразу штанишки замарал.

– Берсерк?!

– Я – фигурально. Управление страхом игрок со статусом «воин» осваивает уже на втором уровне. На четвертом – это всего лишь инструмент. Распознает угрозу, минуя стадию осознания. Но когда Рука-Нож четвертого уровня оказывается у такой мелочи, как твой дружок, причинить вред такому, как Берсерк, артефакт не способен. Но такого игрока, как ты, он убьет гарантированно.

– И с чего бы мой друг захотел меня убить? – недоверчиво спросил Санёк.

– Почему обязательно – захотел убить? Ты ведь из Мидгарда? У ваших есть такая игра: копья друг в друга бросать?

– Есть, – подтвердил Санёк.

– Допустим, тебе бросают копье… Просто для тренировки. А ты его не видишь. И копье прилетает тебе в сердце. Причем ты сам же и активируешь артефакт.

– Почему я? – спросил Санёк.

– Потому что ты – химера, – ответил эксперт. – Ты активируешь процесс одним своим присутствием. Но тут вышла ошибка. Артефакт активировался сам. Видимо, сила желания твоего друга в какой-то момент обрела несвойственную низшим четкость.

– То есть он хотел убить Машуньку? – Санёк вспомнил, с чего начались проблемы Серёги. – Тоже не верю!

Эксперт был в курсе этого эпизода. Санёк сам ему рассказал. В подробностях.

– Если бы он хотел ее убить, убил бы, – заметил Илья. – Но он хотел сделать ей больно. Возможно, ранить. Нелетально. И она, заметь, не умерла.

– У нее вся одежда в крови была!

– Это Рука-Нож четвертого уровня, – усмехнулся эксперт. – Ею можно операции на сердце проводить. Не вскрывая грудной клетки. И органы вырезать. Или чинить. При желании. Прекрасная вещь. Очень полезная… – Глаза эксперта мечтательно затуманились.

– У вас такая была! – догадался Санёк.

– Была, – кивнул Илья. – Только не четвертого, а третьего уровня. На порядок слабее, но всё равно очень полезная. В нашей Игровой зоне – особенно.

Санёк покосился на татушку эксперта: зеленого динозавра.

– Техномир? – спросил он, сразу вспомнив ужасы, о которых рассказывала Алёна.

– Примерно так, – ответил эксперт. – С поправкой на то, что ты сейчас подумал о первом уровне, а я о том, что повыше. Но Рука-Нож: третьего уровня – это всё еще инструмент. Очень удобный, с функцией накопления опыта и подстраивания под индивидуального пользователя. Но инструмент. А четвертый уровень – это уже, считай, разумное живое существо. Что-то вроде джинна. Как в восточной сказке. Хотя, в отличие от Малого Исполнителя Желаний, о котором говорил твой лишенный статуса приятель, Рука-Нож: артефакт не универсальный и потому куда более мощный. В своем секторе реализации. В Игре такой чудеса творит…

– Получается, не только в Игре…

– В миру это уже не чудеса, а так… Остаточный эффект. Примерно как драться под водой. И плотность среды другая, и запас воздуха в легких ограничен. Есть артефакты, специально созданные для работы в миру, вроде этого идентификатора, – Илья погладил динозавра на руке, и тот, к изумлению Санька, высунул красный язычок и лизнул палец эксперта. Даже след влажный на коже остался. – Обычный игровой артефакт работает в миру ограниченное время и с очень ограниченным набором функций, – продолжал Илья. – Но есть «промежуточные» предметы. Те, что могут существовать в пределах внешних портов Стратегии в миру… – поймал недоумевающий взгляд Санька, и пояснил: —… Офисов, через которые большинство игроков попадают в Игру.

– Большинство? – зацепился за оговорку Санёк. – Значит, есть такие, которые могут попасть в Стратегию без помощи…

– Подавляющее большинство! – перебил Илья. – Исключения тебя не касаются. И вряд ли коснутся. А то, что ты должен уяснить сейчас: будь осторожен! Ты – в опасности, игрок.

– Игра – это и есть опасность, разве нет? Или вы говорили о Свободе?

– Нет, Александр, я имел в виду не только и не столько Стратегию, хотя и здесь тебе следует помнить: ты не просто игрок. Ты – химера, которая кому-то пришлась не по душе. Нет, с Игрой все в порядке. В Стратегии всё сбалансировано. Если кто-то крупный хочет тебя убить не потому, что ты ему на любимую мозоль наступил или девушку увел, а по причинам непонятным, значит, кто-то другой, не менее крупный, – играет за тебя. Так что здесь, в Игре, голову ты потерять можешь, но на общих основаниях. А вот в миру – другое дело. Региональный координатор за всеми уследить не может, а наблюдатели, вариаторы и прочие… – Илья хмыкнул. – Полного доверия им нет. У них свои покровители. Так что поберегись, Александр. А еще лучше – не суйся в мир, пока не поднимешься хотя бы на второй уровень.

– Хотя бы… – Санёк хмыкнул.

– Хотя бы! – твердо произнес эксперт. – А сейчас – свободен. Кроме тебя у меня и другие дела есть.

– Погодите! – воскликнул Санёк. – Так кто же всё-таки убил Серёгу?

– Игра, – ответил эксперт. – Стратегия.

– Но он же был новичком? Новичков же не убивают! – Так и есть, – подтвердил Илья.

– Не убивают, но его – убили! По-настоящему!

– Да. Убили. Но – не убивают.

– Но…

– Ты – сфинкс, – напомнил эксперт. – Вот и думай.

– Да он просто издевается, – возмущался Санёк. – Эксперт называется. Сам не знает ни хрена…

Они сидели в крохотной кафешке напротив Дома Удовольствий. Сергей пребывал в состоянии приятно-расслабленном, Санёк – наоборот.

– Четвертый уровень, – мечтательно проговорил Сергей. – Это почти боги, Санёк. Считай, бог с тобой разговаривал… Со мной вот – никогда.

– Сходи к нам в учебку, – посоветовал Санёк. – Там у всех – третий.

– Третий – это, брат, совсем другое. Даже не знаю, как объяснить. Между третьим и четвертым примерно такая разница, как между новичком и игроком.

– Сам так решил – или подсказали? – поинтересовался Санёк.

– Подсказали. Санёк, ну что ты иглы топорщишь? Был бы твой друг игроком, что тогда? Легче б тебе было?

– Да! Легче! Потому что – несправедливо!

– Это ты тому игроку объяснял бы, с которого Грейпнир кожу сдирал, – Сергей тянул через соломинку напиток, который назывался «Белоснежка» и, как уже успел выяснить Санёк, обладал приятным вкусом и вдобавок слабым регенеративно-восстанавливающим воздействием. В Игре вообще было много всяких «спец-средств»: от снимающих похмелье или поднимающих потенцию до снадобий по-настоящему мощных, способных залечить перелом за пару минут или превратить среднестатистического человека в сказочного героя, бегающего со скоростью лошади и мечущего каменюки в два собственных веса.

– Я б лучше Грейпюру объяснил, – буркнул Санёк. – Железом по горлу.

– Мечтай, – усмехнулся Сергей. – Ты – химера. Твои мечты сбудутся скорей моих. А давай лучше напротив сходим, – он кивнул в сторону Дома Удовольствий.

– Ты ж там был только что.

– Так счастья много не бывает.

– Я, знаешь, как-то к платной любви…

– Кто говорит о любви, парень! Тебе когда-нибудь делала массаж: шестирукая…

– Ты не сказал, кто тебя просветил насчет четвертого уровня, – перебил Санёк.

– Да какая тебе разница!

– Не люблю, когда попусту болтают.

Сергей поставил бокал, наклонился вперед:

– Это что сейчас было? – спросил он уже без малейшего благодушия. – Ты меня обидеть хотел?

– Извини! – спохватился Санёк. – Ничего такого! Просто знать хочу, – в какой-то момент он вдруг почувствовал себя мальчишкой, который, не подумавши, надерзил взрослому серьезному мужику.

– Проехали, – Сергей снова откинулся на спинку кресла и взялся за бокал. – А чтоб удовлетворить твое любопытство, отвечу: сказал мне это как раз мастер из учебки. Феодор Герц. Полагаю, знаешь такого?

– Знаю. Лис, мы когда снова в Игру пойдем?

– Ты – хоть сейчас, а я – не раньше чем через неделю. И большую часть этого времени я собираюсь провести в том домике напротив. Чего и тебе желаю.

– Дерзай, – Санёк поднялся. – Я – домой. Удачи!

Дом – это круто. И у Санька здесь, на Свободной территории, дом был. Даже не дом – особняк. Так, во всяком случае, он назывался по документам. Два этажа, тренажерка на все случаи… В подвале даже тир небольшой. И джакузи три на три метра.

Санёк наконец-то скинул мидгардовский прикид, вымылся с душе, уселся голышом на кровать-аэродром в спальне с зеркальным потолком и пригорюнился. Он чувствовал себя тараканом, по ошибке забредшим в спортзал. И огромность дома, в котором Санёк сидел один-одинешенек, только усугубляла унизительное чувство.

Хорошо бы гостей позвать, замутить… Но как? Мобилы здесь не работали. Здесь были свои средства коммуникации, ознакомиться с которыми Санёк не удосужился.

Может, в «Логово мутика» пойти? Там наверняка кто-то из Чистильщиков гуляет. Заодно новости узнать…

Решено. Санёк быстренько оделся, сунул в нарукавные чехлы ножи, вышел из дома, «запечатав» его прикосновением ладони… И, вопреки собственным планам, отправился на Закрытую территорию «Мидгард».

Глава 11 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Александр Первенцев. Очищение сознания и перетаскивание тяжестей вслепую

– Как поигралось? – приветствовал Санька Мертвый Дед.

– Паузу взял.

– А что так?

– Хирд наш – на отдыхе. Пьянствуют.

Мертвый Дед кивнул и поинтересовался:

– От меня чего хочешь? На групповую работу у меня комплектации нет, на индивидуально…

– Мастер, меня к себе эксперт вызывал. Четвертый уровень. Полчаса со мной говорил…

– Круто, – равнодушно изрек Мертвый Дед. – Похвастаться зашел?

– Посоветоваться. Он сказал: раз я сфинкс, то должен загадки разгадывать. Это так?

– Ему виднее.

– А почему?

– Потому что он – эксперт четвертого уровня, малыш.

– И что?

Мертвый Дед хмыкнул.

– Ты вроде не тупой, – произнес он с сомнением. – Тебе, личинке, эксперт четвертого уровня русским языком сказал, что надо делать. Так делай!

– Я бы делал, но что?

– Думай, – щучье лицо Мертвого Деда не стало краше от кривой ухмылки. – Думай, игрок. Это твоя загадка. Но могу бросить подсказку, хочешь?

– Еще бы!

– Есть такие задачки, которые не разрешить с помощью формальной логики. Твоя – из этой области.

– И как же их решать?

– Вспомнить, что ты – не компьютер.

– То есть?

– Компьютер решает задачи перебором вариантов, – сообщил математик мастер оружия Скаур. – По определенным алгоритмам. Человек же такой роскоши позволить себе не может.

– А как может?

– Творчески. Подключаешь мозг и… – Мертвый Дед звонко и больно щёлкнул Санька по лбу.

Санёк оторопел.

– Вот! – одобрительно проворчал мастер оружия. – Твой мозг включился и завис. Это неправильный вариант. А теперь – правильный… Лови! – Рука мастера Скаура вновь метнулась вперед, но на этот раз в ней блеснула сталь.

Санёк среагировал автоматически. Блокировал правой, в которую скользнул выпавший из чехла нож. Металл скрежетнул по металлу…

– Ощутил разницу? – поинтересовался Мертвый Дед.

– На этот раз я успел?

– Ты – нет, – мастер фыркнул. – А твое действие – да. Почему?

– Ну… С ножом у меня хорошо получается.

– У тебя, игрок, хорошо получается личинку в сортире откладывать, – проворчал Мертвый Дед. – Ты хочешь узнать, что такое второй уровень?

– Так вам же нельзя об этом говорить! – напомнил Санёк.

– Говорить – можно. Да толку – бисер метать перед такими? Но я всё же попробую. Намекнуть. То, как ты управляешься с ножами, это и есть второй уровень. А может, и повыше. Понял?

– Не-а.

– Твои ножи замечают то, чего ты сам не видишь. В этом суть.

– Я вижу! – возразил Санёк. – Просто не успеваю.

– Ты не видишь, парень, ты – смотришь. В чем разница?

– Ну-у… Смотришь – это когда просто что-то такое перед глазами, а видишь, это когда понимаешь?

– Почти правильно, – похвалил Мертвый Дед. – Иногда я даже думаю: ты не такой тупой, каким кажешься. Смотришь – глазами. Видишь – умом. А ум у тебя, игрок, жутко тормозной. Со временем ты с этим справишься, если захочешь. Ты ведь химера, как-никак. Если захочешь и если доживешь. Но пока твой ум доверху набит всяким дерьмом, и, пока он через это дерьмо пробивается к сути, тебе уже раз десять могут башку снести. Что делать?

– Очистить ум? – навскидку предложил Санёк.

– Дельный вариант, – одобрил Мертвый Дед. – Знаешь – как?

Санёк замялся…

– Вот то-то и оно. Я-то знаю… – Мастер оружия глянул Саньку в глаза. – Но не буду.

– Почему?

– Долгая история, парень. Долгая и хлопотная. К тому же, когда мы закончим, тот нужник, который освободится, для нового твоего дерьма будет уже мелковат. Так что чистить ничего не будем! – заявил Мертвый Дед. – Я вообще не вижу смысла в чистке сортира, если мы с тобой собираемся сменить место жительства. А мы собираемся?

– Я не против… – пробормотал Санёк.

– Тогда я дам тебе простое задание, – сказал мастер Скаур. – Вот видишь мешки? В них – свежий песок для арены. Твоя задача – занести их внутрь и сложить у барьера.

– Это я запросто! – обрадовался Санёк понятной задаче.

– Стоять! – заблокировал его порыв мастер оружия. – Вечно не дослушаешь! Сносишь всё к барьеру, складываешь аккуратно… – Мертвый Дед сделал паузу. – А потом выносишь обратно и укладываешь здесь. На этом же самом месте. В точно таком же порядке. А потом опять – к барьеру…

– А можно вопрос?

– Ну?

– Зачем это, мастер?

– Отличный вопрос, игрок! – ухмыльнулся Мертвый Дед. – В самую точку. Вот на него ты и должен будешь ответить. И правильный ответ будет означать, что задание выполнено. Да, чуть не забыл! Все мешки должны остаться здесь. Приступай. Я подойду часа через три.

– Почему так поздно? – Саньку вовсе не улыбалась перспектива угробить три часа на бесполезную работу.

– Думаешь, управишься быстрее? Оптимист. Ладно, через два. Вот теперь приступай. Да, сначала зайди в подсобку и переоденься. Брючки замараешь.

Через два часа тупого перетаскивания тяжестей озарения не наступило. Монотонная работа думать не мешала, но и не помогала. Санёк раз за разом прокручивал уже известные варианты, но понять, почему именно Серёга удостоился сомнительного подарка, не получалось. Да, лучший друг, но – смысл? Если его «одарили» те, кто играет против Санька с целью Санька убить, причем в реале, то не слишком ли сложная конструкция получается? Бахнуть Санька из снайперки – не так уж сложно. Фёдрыч говорил: даже у профи возможность уберечься от пули в голову, выходя, скажем, из подъезда, – ничтожна. И дорогостоящая охрана не спасет. А стоимость такого выстрела не так уж высока, учитывая игровые ставки. Логичней было бы «наделить» артефактом самого Санька. Он, конечно, поспокойней Серёги, но в критической ситуации наверняка, не ведая что творит, активировал бы в Игровой зоне запрещенный артефакт. С летальными для себя последствиями. А Серёга едва не грохнул совершенно не причастную к Игре Машуньку. Реально мог ее убить…

– Ну как? – поинтересовался мастер Скаур. – Достиг просветления?

– Не-а, – Санёк закинул очередной сорока-килограммовый мешок на общую кучу.

– Похоже, я ошибся, – констатировал Мертвый Дед.

Санёк уставился на него с надеждой: может, избавит от дурного задания? Не дождался.

– Слишком ты здоровый, Александр, – заявил мастер оружия. – Пожалуй, усложним тебе задачу, – пошарил за пазухой, надыбал какую-то тряпку. Что-то вроде банданы, которая недельки две поработала тряпкой на кухне. – На вот. Глаза завяжи и продолжай в том же духе.

Когда у Санька в руках оказывались его любимые ножи, это было как… Любимую девушку обнять. Типа того. «И жить хорошо, и жизнь хороша», как пел Высоцкий. Острое ощущение гармонии. И еще: мир становился доступен и понятен. Уже не надо было смотреть, что там справа, что там слева. Знание приходило само. Как бы готовой картинкой. Равно как и понимание, что делать. Ноги переносили тело к цели по оптимальному пути, руки выполняли выверенные экономные жесты. Каждая часть тела двигалась по собственной идеальной траектории, но вместе с тем – абсолютно слаженно. То, чего Санёк никак не мог добиться на фехтовальной дорожке в миру, или когда бился с Мертвым Дедом на шестах, или когда спускал тетиву лука… Вот не было гармонии, и всё тут. Хотя смотря с чем сравнивать.

Ведь до того, как ядреный напиток Мертвого Деда извлек из генной (как утверждал мастер) памяти Санька вместе с кровавыми кошмарами удивительное умение управляться с парой коротких ножей, Санёк считал, что он многое делает безупречно. В том же паркуре. Или на скейте. В беге. А вот ни хрена! Было физическое наслаждение, было ощущение отлично управляемого тела, радость от точного прихода в нужное место… Но не больше. Такого вот слияния, когда даже дыхание становится функцией конкретного движения. А еще ножевому танцу сопутствовала дивная звенящая пустота. Как будто мир был полон множеством острых раскачивающихся маятников, но, куда бы ни переместился Санёк, там всегда было пусто. А когда очередной маятник со свистом прорезал воздух, то он тоже рассекал пустоту, потому что Санька там уже не было и быть не могло. Это – как закон физики. Они не могли встретиться – разящий маятник и Санёк. В жизни, правда, не всё было так идеально. Санькин клинок мог, например, проехаться по броне, а не по живому телу. Санёк чувствовал: это непорядок. И сейчас, таская мешки, он вдруг понял, почему. Потому что он не умеет встраивать в гармонию других людей. И это его косяк, только его. Когда он научится, ему даже не надо будет кого-то резать. Достаточно сделать так, чтобы противник и один из разящих маятников совместились.

Мысль-понимание случилась внезапно. Как озарение. Санёк положил очередной мешок, содрал с лица повязку, прислонился к стене, переваривая осознанное…

Совсем не о том Санёк хотел узнать. Но именно это ему знать следовало. И стоило ли делиться с мастером оружия? Или это откровение принадлежит только ему?

Так или иначе, но с мешками – всё. Пора обедать.

– Мастер, можно вопрос?

– Ну?

– Совершенный – это кто?

– Совершенный? Первый раз слышу.

У Санька не было детектора, который поминал эксперт Илья. Но он почему-то был уверен: мастер оружия Скаур, прозванный Мертвым Дедом, ему солгал.

Глава 12 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Александр Первенцев. Сергей Сигар по прозвищу Лис

– Лис, а кто ты там, в миру? – спросил Санёк.

– Человек, – Сергей махнул рукой, привлекая внимание официантки. – Из Гатчины. Милая, еще по кружечке нам и гренок ваших, таких же, с чесночком и сыром.

– Да я уже догадался, что человек, – Санёк засмеялся. – Занимаешься чем? Работаешь, учишься?

– Ты сдурел? – поинтересовался Сергей. – Мне тридцать шесть. Куда мне еще учиться? А вообще, я карьеристом работал. В мэрии. Худший вариант офисной плесени – офисная плесень в госучреждении. Никто и звать никак, – он отхлебнул пива. – Кто выше по уровню – тебя в упор не видит.

Санёк не поверил. Перед ним сидел здоровенный чел с плечами пятьдесят четвертого размера, буйной гривой по плечи, еще более буйной бородищей… Такого не заметить…

– Были и плюсы, – продолжал Сергей. – Не без этого. Хорошая зарплата. Хорошая квартира в хорошем доме.

Хорошая жена. Хорошая машина. Хорошая любовница. Рад, что всё это в прошлом, Санька. Всё – в кошмарном прошлом.

– Почему – в кошмарном?

– На слово мне поверь, ладно? Да и всё, что было до Стратегии, – в прошлом. Квартиру продал, машину поменял, купил домик в Гатчине. Чтобы подальше от знакомых. Жена сама отвалила. Любовница, правда, осталась. Она у меня неприхотливая. Опять же дочь у нее от меня… – Сергей засмеялся. Отхлебнул пива. – Если б не дочь, послал бы ее, а так видимся время от времени. Когда я в миру. А в миру я еще бываю. Легендирую отсутствие – и на выход. Обычно – зимой. Весной-летом – ты понимаешь – самое интересное начинается.

– А дочь сюда забрать не хочешь?

– В Мидгард? С ума сошел?

– Нет, сюда, на Свободную территорию.

– Блин, всё забываю, что ты тут недавно! – воскликнул Сергей, хлопнув Санька по плечу. – Ты здесь, на Свободе, детей видел?

Санёк покачал головой:

– А почему, кстати?

– Сходи в Управу, почитай уложения. Детей в Стратегию не допускают. Есть только один вариант: когда оба родителя принимают решение остаться в Игровой зоне навсегда. Слыхал о таком?

– Да. Хотя не понимаю, зачем это.

– Плюсы есть, – ответил Сергей. – Выходить не надо. Бонусы всякие внутренние открываются. Есть смысл, если ты, к примеру, конунгом заделался или князем. Это у нас, фехтов, у других – не знаю. Но знаю, что уходят некоторые в Игру навсегда. Но это не наш путь.

Не мой. И уж точно не твой. Да тебе и не разрешат. Ты ж химера.

– И что с того?

– А то, что ты – первая химера первого уровня, которую я встретил.

– А много нас тут? – заинтересовался Санёк. – Я вот только одного знаю, Берсерка.

– Это потому, что его статуса лишили. Если бы не это, стал бы он у нас ошиваться да новичков окучивать? А вот здесь, на Свободе, химеры попадаются. Лично я только сегодня одну видел: ух и красивая девчонка! Хотя мне – только повосхищаться издали. Третий уровень!

– А знак какой? – заинтересовался Санёк.

– Что-то такое желтое, пятнистое. С зубами и копытами, на жирафа похоже, но я особенно не разглядывал. Сам понимаешь. Могла воспринять как неуважение.

– А где встретил-то?

– В Доме Удовольствий, – Сергей отхлебнул пива, закинул в рот гренку. – Ты как, не созрел поразвлечься?

– А давай! – решился Санёк.

– А я думал: тут, типа, бордель, – сказал Санёк и захихикал. На смех пробивало постоянно. Видно, коктейль так действовал.

– Бордель тоже, – заверил Сергей. – Да еще какой! Даже для первого уровня – и то башню сносит. И не только башню, ха-ха-ха!

– А есть еще и для второго? – Санёк повернулся на бок, стараясь не зачерпнуть бокалом гель, в котором плавал.

– Для всякого есть, а как же. Всё, расслабься. Сейчас светошоу начнется…

Глава 13 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Речная крепость

– Выкупился фриз, – сообщил ярл хирдманам. – Теперь денег довольно для похода. Радуйтесь!

Дружина порадовалась. Не так громко, как могла бы неделю назад (бурный отдых утомителен), но достаточно шумно.

– А на кого пойдем? – поинтересовался Вигфус Лысина.

– Пойдем на ливов! – сообщил ярл.

– У-у-у… – недовольно протянул Вигфус. – А почему не на англов? Пограбим капища их бога! Вот где золото с серебром! Я хочу! В прошлый раз…

– Ишь губу раскатал, гладкоголовый! – захохотал Грейпюр Крикун, хлопая хирдмана по загорелой лысине. – Он хочет! А мы будто – нет?

– Так я о чем? – Вигфус отбросил лапу Крикуна. – Англы – это да. А что ливы? Там и взять нечего, кроме стрел?

– Ха! Вигфус! Да ты, никак, охотничьих стрел забоялся? – захохотал Крикун. – И лысинка у тебя гладкая, как у девки попка. Может…

– Рот закрой, Грейпюр! – гаркнул Кетильфаст. – И гадкий свой язык прикуси. А тебе, Вигфус, ярл ответит! Всем ответит, если галдеть перестанете!

– На англов мы хаживали, да, – сказал Хрогнир Хитрец, когда народ утих. – Но ходили не одни, да и сами были посильней. Многих мы потеряли с тех пор. Славных хольдов… – Ярл взялся перечислять – хирдманы внимали.

Санёк радовался в душе, что здесь не умеют читать мыслей. Хольды Гимли и Торстейн, четверо матерых бойцов и примерно столько же дренгов – были не то чтобы на совести Санька, но отправились в иную реальность не без его участия. Десяток викингов – это до хрена.

Санёк отчетливо осознавал, какой урон нанес хирду Хрогнира-ярла.

Дороже ему обошлось только прошлогоднее нападение берсерков, вырезавших весь оставленный Хрогниром заслон.

Но то были берсерки, волки Одина, супервоины здешнего мира. И было их никак не меньше полусотни. А Санёк действовал, считай, в одиночку. Хотя Торстейна свалил все же не он, а зловещий артефакт Серёги.

Ярл между тем отдал дань павшим, заслонившим род от Одиновых психов. Кабы не они, воины-оборотни вырезали бы всех подчистую. А так – ничего. Возродится род. Окрепнет. Но сейчас на англов идти – никак. Сладкий, конечно, пирог, но англы отрастили зубки. У монастырей появилась стража, вдоль берегов курсируют отряды вооруженных воинов из дружин местных ярлов и конунгов. Пусть эти воины – не чета таким, как Вигфус, и уж тем более Грейпюр Крикун, однако их много, очень много. Так что идти на аглов никак нельзя. И добычу не возьмем, и еще больше хирд проредим, ведь почти половина тех, кто нынче сидит на румах, – зеленая молодежь, боя не нюхавшая.

– Как это – не нюхавшая? – запротестовал дренг по имени Торфи, высоченный и тощий парень с голым подбородком. – А кто фризов… Уй!

Прилетевший от соседа-хускарла тычок в затылок заставил дренга прикусить язык, а ярл, не удостоив дерзкого вниманием, продолжил:

– Нет, англов нам нынче не драть, зато на ливах мы можем взять неплохо. Да, Вигфус верно сказал: бедны ливы в сравнении с англами или франками. И стрелы у них пусть и не так остры, как у англов или русов словенских, но жалят больно, особенно если – исподтишка. Однако Кетильфаст и Келль три дня пили с эстскими торговцами. Эсты думали, что они свободные воины и их можно нанять для охраны. И рассказали кое-что интересное. Говори, Кетильфаст, хирд тебя слушает.

* * *

– Вот их остров, – сказал Келль. – Все как говорил тот купец. – Один день хода вверх по реке, за двумя излучинами.

Санёк пригляделся… Не увидел ничего, кроме деревьев. Ни кораблей, ни даже обычных лодок.

– С той стороны всё, – сказал Келль. – С этой – одни камни да мели.

– Надо посмотреть, – решил ярл.

– А если дозор увидит? – обеспокоился Келль.

– А что он увидит? – Хрогнир-ярл пожал плечами. – Нас? И что с того?

Санёк склонен был с ним согласиться. Простая рыбачья лодка, конфискованная пять дней назад. В лодке – четыре мужика в простых рубахах. Сам ярл, Келль и два дренга: Санёк и Свиди Ящерица. Опознать в них викингов сложновато. Тем более – издали. Особенно в Саньке и Свиди. Их, двоих, ярл выбрал из прочего молодняка за удачное сочетание боевых показателей и наивного вида. Свиди – сразу, а Санька – подумавши. Но всё же выбрал. Надо полагать, заодно решил присмотреться к перспективному новичку.

– Дозор… – хмыкнул Свиди, вытягивая сеть с парой некрупных рыбин. – Я их дозор еще раньше увижу, – он бросил сеть на дно лодки. – Вон там, к примеру, точно…

И моментально схлопотал по затылку от Келля.

– Ты еще рукой покажи! – прошипел хирдман. – А то мы не видим!

Санёк тоже, исподволь, глянул в направлении, обозначенном кивком дренга. Так и есть, отличное место для наблюдателя. Прямо на охвостье острова – высокий утес, на вершине которого зеленый «хохолок» растительности. Вся река – как на ладони. Есть там кто-нибудь или нет? Санёк пригляделся повнимательнее и решил: очень возможно, что – есть. Не потому, что увидел что-то, а совсем наоборот. Потому что не увидел. Птиц. А на таком роскошном «насесте» птички должны быть наверняка. Особенно хищные. Вон их сколько в небе кружится…

…Санёк еле успел подставить руку. Здоровенная рыбина летела прямо в физиономию.

– Не зевай! – захохотал Свиди.

Санёк глянул на бьющуюся у ног рыбу. Фигасе! Осетр. Небольшой, полметра длиной, но реальный осетр. Может, и икра есть?

Икры не оказалось, но рыбье мясо тоже сгодится. Вспомнив уроки мастера знаний, Санёк распустил осетровую спинку на полосы. Просолить, подвялить – отличный балык получится.

– Молодец! – похвалил Санька Келль, сцапал кусок и сточил сырьём, а второй бросил ярлу с зычным возгласом: – Отведай, друг! – И уже вполголоса: – Двое на скале наверху, один – внизу.

– Вижу, – ответил Хрогнир. – И еще на берегу по правую руку… – И громче: – Парни! На весла. Огибаем остров и высаживаемся.

Смысл последнего предложения Санёк осознал уже вставляя весло в уключину. Высаживаемся? Высаживаемся?! Вчетвером?!

Нет, конечно, речь шла не о захвате поселения ливских викингов. Только – разведка. Но и это, на взгляд Санька, было чистейшей авантюрой. Интересно как ярл намеревается объяснить появление четверки скандинавских рыбаков так далеко от родных земель? Штормом занесло? И вообще… Вот если бы четверка чужаков добровольно пришла к городку самого Хрогнира-ярла? На что хорошее они могли рассчитывать? И почему ливы должны обойтись с ними по-иному?

Но сомнения терзали только Санька. Келль и Свиди были абсолютно спокойны. Ярл знает, что делает.

Оказалось, да, знает.

Небольшая гавань на южной оконечности острова выглядела мирно. Бабы, стирающие белье, мальчишки, удящие рыбу. Но чуть повыше трехметровой стеной поднимался частокол с двум башенками по краям, из которых было очень удобно обстреливать не только гавань, но и тех, кто попытался бы выломать обитые бронзой ворота. Однако сейчас ворота были открыты и снизу можно было увидеть крытые дранкой дома, сараи и прочие хозяйственные строения. Над ними возвышался деревянный терем с узкими вертикальными окнами.

На самом берегу тоже имелись строения. Три корабельных сарая. Два – закрыты, в третьем занимались ремонтом корабля, тип которого Санёк определить не смог.

Именно эти мужики вышли встречать лодку прикидывавшихся рыбаками викингов.

Семеро. С топорами. Бородатые, как и большинство здесь, суровые и здоровенные. На взгляд Санька – того же пошиба, что и хирдманы Хрогнира. Спокойные и опытные убийцы. Викинги местного разлива.

Ну да, викинги и есть. Как и говорили подпоенные Кетильфастом купцы. Мол, есть на земле ливов большая река, а на той реке – немаленький остров, на котором обитают доблестные морские разбойники, коим никто в Балтийском море не страшен, а совсем наоборот, они страшны. Выскочат из засады на двух боевых кораблях, битком набитых опытными головорезами, – и русская поговорка «кошелек или жизнь» обретает подлинный средневековый масштаб. Впрочем, своих ливские викинги не трогают – берут умеренную мзду и отпускают восвояси. Мол, приходите еще.

Но в этом году само-назначенная таможенная служба не работала. Так сказали купцы. Мыта с них не взяли. Зато другие купцы вроде бы видели корабли ливских «таможенников», шедшие в сторону германских земель.

Саньку был интересен уже сам факт того, что здесь есть германские земли. Впрочем, он уже догадывался, что врата Игровой зоны «Мидгард» ведут не в отдельный фьорд, но – во вполне полноценный мир.

Хотя для Хрогнира со товарищи Германия сейчас – по фигу. Им важно, что большая часть разбойничьей ливской дружины отбыла, а значит, их убежище вместе с имуществом, нажитым непосильным грабительским трудом, оказалась практически без присмотра. Вряд ли их лидер взял в боевой поход «второстепенных» бойцов, а основную ударную силу оставил дома. Это было бы нелогично.

Но логика логикой, а проверить информацию стоило.

Кое-что уже проверили. Боевых кораблей не было ни на реке, ни на острове. А поскольку корабли здесь сами по себе не ходят, значит, вместе с ними ушло не меньше сотни воинов. Вопрос: сколько осталось? Вот это и предстояло выяснить.

Следующий вопрос: как? Что такого надо наврать и за кого себя выдать, чтобы здешние гостей не прикончили?

Оказалось: ярл знает.

– Мы – с Северного Пути, – сказал он. – Издалека. Вашего языка не знаем. Враги взяли нас в плен. В начале лета. Сконцы. Далеко отсюда.

Он говорил короткими рублеными фразами. Явно рассчитывая, что кто-то его поймет. Так и вышло. Один из местных, высокий, с седыми нитями в светлой бороде, вышел вперед. Саньку сразу не понравилось, как лив держит топор. В готовности к броску. Такой бросок, сделанный умелым воином, отразить без щита практически невозможно. Можно уклониться, но их четверка стояла тесной группой: в кого-то непременно попадет.

– Зачем сконцам брать вас в плен? – произнес он с мягким, шепелявящим акцентом. – Таких, как вы, лучше сразу убить.

В отличие от Санька, лив был в теме: кто такие сконцы, он знал.

– Так и есть! – подтвердил ярл. И польстил: – Ты мудр.

– Отвечай!

– Сконцы глупее тебя. Они подумали: нас можно продать. На юге, в Миккельграде, такие как мы стоят недешево. Так они думали.

– Как ты спасся?

– Я расскажу, погоди немного. Сконцы шли на четырех кноррах. Кнорр – это такой большой…

– Я знаю, каков кнорр, – перебил ярла лив. – О себе говори!

– Я и говорю. Кнорров было целых четыре. И шли они вместе. Не будь их так много, они нипочем бы с нами не справились и всё, что у них было, досталось бы нам, а было у них немало, – ярл огорченно вздохнул. Очень искренне.

– Дальше, северянин!

– Дальше… Жена Эгира варила похлебку на дне морском. Знатная, должно быть, была похлебка, ведь волны поднимались выше мачт…

Санёк заметил: ливы чуть расслабились. Слушают. Заинтересовал их ярл. Пожалуй, будь у хирдманов оружие, ливов можно было бы взять врасплох.

Но оружия не было. У хирдманов. И еще один вывод из увиденного: по-скандинавски разумеет не только пегобородый.

– Знатная была похлебка. Сконцы порядком напугались. Бросили в дар великанше Ран двоих наших – не помогло. Буря усилилась. Море забрало двоих сконцев. Тогда нас развязали и посадили на румы. Нас четверых, тех, кто остался. Шторм длился семь дней. Мы потеряли другие корабли. В такую бурю это неудивительно. Не знаю, что с ними случилось, но нас унесло далеко. К незнакомым берегам. К вашим берегам, – уточнил Хрогнир.

Слушали его очень внимательно. Похоже, верили.

– У сконцев был хороший кормчий, – продолжал ярл. – Но он был недостаточно хорош, чтобы вывести кнорр к незнакомому берегу. Мы долго шли вдоль побережья, вычерпывая воду и выглядывая подходящее место. Нам ведь надо было не просто пристать, но и починить корабль, ведь трюм до половины залило водой. Однако кормчий рискнул. Потому что боялся. И не того, что кнорр утонет… – Ярл сделал паузу, подогревая интерес, потом продолжил: – Кормчий боялся вас.

– Да ну? – Пегобородый недоверчиво двинул бровью. Зато остальные приняли вранье за чистую монету и заухмылялись. Понравилось.

– Так и есть. Он боялся, но устье вашей реки – самое удобное место, чтобы пристать, да и леса здесь довольно. А до того – сплошные камни.

Тут Хрогнир не врал. Мы два дня шли вдоль побережья, и действительно – сплошные камни. Отличное место выбрали для засад эти ливы. Идут себе вдоль берега мореходы, мечтают о свежей водичке и сочной дичи, а тут – устье, утки, песочек чистый. А дальше – лес с прямыми, как стрела, соснами. Как тут не свернуть к берегу?

Вот и сворачивают. На радость двуногим хищникам.

– Значит, сконцы пристали к берегу… – начал лив, но ярл перебил его:

– Да нет, если бы! Я же сказал: вас они боялись! Мимо прошли. А мы – нет.

– Поясни!

– Да надоело спину гнуть, воду черпать, будто мы трэли, а не воины. Как стемнело, мы лодку забрали и ушли.

– Так вот ушли и никого не зарезали? – недоверчиво спросил лив. – Не отомстили?

– Зарезали двоих, когда лодку брали, – «признался» ярл. – Со всеми бы не справились. Их двадцать шесть, и все – опытные. А нас – четверо, и двое из нас, сам видишь, – жест в сторону Санька и Свиди, – молодые. Первый раз в вик пошли. А отомстить, думаю, вы нам поможете.

– Почему так решил? Зачем нам мстить за твоих родичей?

– А затем, – с явным удовольствием произнес ярл, – что в трюме кнорра кроме воды немало доброго груза осталось. Уж мы видели, знаем. Потому есть у меня к тебе… Как имя твое, достойный воин?

– Зови меня Гедгаудас. Охотник по-вашему.

– Есть у меня к тебе, Гедгаудас, предложение: пойдем и побьём сконцев. Далеко им не уйти, я точно знаю. Пойдем и поделим добычу по-честному!

– Знаю я о северной чести, – буркнул Гедгаудас. – Все самое лучшее…

– Так и есть! – снова перебил его ярл. – Лучшее – нам, остальное – вам. Нам – месть, вам – товары.

– Не верь ему, Гедгаудас! – вмешался один из ливов. – У северян язык раздвоенный, как у змеи! Эй, ты! Ну-ка скажи: откуда у вас эта лодка?

– У сконцев украли, – ярл был невозмутим. Оскорбление проигнорировал. Словно и не ярл вовсе.

– Ага! У сконцев! А сработана она у нас! Думаешь, мы тут совсем дурные?

– А ты глазастый, – произнес ярл с прежней невозмутимостью. – Но не слишком умен.

– Ты мне это говоришь! – Лив шагнул вперед, поднимая топор. От распирающих эмоций его акцент стал еще сильнее: слов почти не понять.

Ярл не шелохнулся. Лива он не боялся. Выйди они один на один, топор бы уже сменил владельца.

Но они были не одни. И уже не семеро против четверых. Сверху спустились еще шестеро. И у троих – луки.

– Погоди, Гейст, – остановил товарища пегобородый. – Продолжай, северянин.

– Взяли мы ее у сконцев, – повторил ярл. – А вот сконцы забрали у рыбаков ваших. Здесь, неподалеку. У одного, помню, шрам был через всю рожу. Как только глаз уцелел после такого удара…

– Знаю такого, – сказал Гедгаудас. – Ты не врешь, похоже.

– Знал, – уточнил Хрогнир. – Убили сконцы твоего меченого. И остальных – тоже. Стрелами побили.

Гедгаудас помрачнел. Ярл оставался невозмутимым. Ведь меченого лива действительно убили. Но не фантастические сконцы, а хирдманы Хрогнира. Толика правды сделает достоверной любую ложь.

– Что скажешь, Гедгаудас? – не выдержал один из ливов. – Их всего двадцать шесть.

– Двадцать четыре, – уточнил Хрогнир. – Я же сказал: двоих мы убили.

– Я так думаю, Гедгаудас, – вмешался пылкий Гейст. – Нас здесь тридцать семь воинов, не считая стариков…

«Болтун – находка для шпиона», – подумал Санёк.

– …Тридцать семь – против двадцати четырех. Мы нападем внезапно и…

– Гейст, – перебил его старший лив. – Помолчи!

– Но мы должны отомстить! Они убили моего троюродного дядю! Ох!

Звук затрещины – будто деревом по дереву. Один из ливов, кряжистый, с забитой стружками бородой, постарался. Он же и высказал новое предложение, которое совсем не понравилось Саньку:

– Не верю я северянам, Гедгаудас! Думаю, надо взять их и поспрашивать как следует: правду ль сказали? Если лгут – узнаем истину. Нет – пойдем и выпотрошим сконцев. Вояки они добрые, как все даны, однако досталось им изрядно, если этот, – жест в сторону Хрогнира, – не соврал. К тому же нас больше и не ждут они…

– Почему не ждут? – возразил лив из вновь подошедших. – Еще как ждут. Совсем они, что ль, дурные: на чужой земле встать и не быть начеку? А тут еще эти сбежали. А раненые… Скажи, северянин, есть ли раненые у сконцев и могут ли они сражаться?

– Прежде чем я тебе отвечу, хочу услышать от Гедгаудаса, кто мы вам: враги или союзники? Если враги, то попробуйте нас убить, если союзники, то я не хочу слышать угроз!

По знаку ярла хирдманы отступили к лодке. Там было припрятано кое-какое оружие. Хотя Санёк понимал: добраться до него будет непросто. Лучники…

Гедгаудас размышлял недолго. Наверняка был опытным воином и сумел навскидку оценить боевой потенциал четверки. И направление его мыслей тоже было нетрудно угадать: убить северян можно. Но прибыли от этого – никакой, а вот потери будут наверняка. И вопрос о сконцах останется открытым.

И лив решился. Перебросил топор в левую руку, а на правую плюнул и протянул оплеванную длань северянам:

– Союз! – провозгласил он. – Вам – месть, десятая доля добычи и… место в нашем строю!

– Щедро! – отреагировал ярл. Потом тоже плюнул на ладонь и пожал руку лива.

Союз был скреплен. Вернее, не союз, а своего рода торговый договор, поскольку богов в свидетели никто не призывал, да и боги у ливов и скандинавов, надо полагать, были разные. Так что – договор. Взаимовыгодный. И он будет прерван, как только перестанет быть таковым. Конечно, лив бросил гостям наживку: предложил войти в их боевую дружину. Неплохо для тех, кто оказался в чужих враждебных землях да еще малым числом. Но и для ливов такое подкрепление выгодно. Четверка умелых воинов… Которую (раз священных клятв никто не произносил) можно по ходу и «минусовать», как выражаются в Игровой зоне «Мертвая земля». Если союз перестанет быть выгодным.

– У нас есть рыба, – сказал Хрогнир. – Хорошая свежая рыба. Думаю, у вас найдется кому ее приготовить.

– Найдется, – кивнул Гедгаудас.

Вряд ли они нуждались в рыбе, но совместная трапеза включала «гостевой» закон: пакт о ненападении куда более серьезный, чем просто союзный договор. Во всяком случае для скандинавов. Теперь, находясь у них в поселке, они не имели морального и юридического права устроить ливам «ночь длинных ножей».

Глава 14 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Военная хитрость

Грабить мифических сконцев отправилось тридцать шесть ливов. На извлеченном из сарая корабле, похожем на небольшой драккар, но шире в корпусе и, похоже, с более мелкой осадкой. Как понял Санёк из нескольких реплик Хрогнира и Гедгаудаса, ливское плавсредство было отремонтировано не до конца, но для короткого перехода вполне годилось. Еще один сюрприз, который поутру преподнесли ливы: Келль и Свиди оставались в поселке. В заложниках. В этом Гедгаудас был тверд. С ними пойдут только двое северян. Собственно, и сам Гедгаудас должен был остаться: на этом, судя по всему, настаивала старшая часть населения поселка. Ливского языка Санёк не знал, но жесты были достаточно красноречивы. Гедгаудас гласу старейших не внял. Он был старшим из трех братьев, предводителей ливской боевой общины. Младшие ушли в какой-то дальний набег, а он остался рулить. Но сейчас упустить возможность доброй драки Гедгаудас не желал.

Санёк смотрел тогда на ругавшихся ливов и видел не матерых убийц, коими по факту являлись эти обитатели «Мидгарда», но азартных мальчишек, споривших о том, кому первому играть. И казалось Саньку, что не только он, а все они участники общей игры – рискованной и кровавой игры викингов. И что главный приз – вовсе не добыча, а собственная жизнь. Высшая ставка.

Но это было не так, и Санёк об этом знал.

«Вы не должны думать о них как о своих современниках в миру, – говорил в свое время мастер адаптации Феодор Герц Саньку и Алёне. – Это для вас собственная жизнь является некоей сверх-ценностью. Не для них. Нет, они, конечно, дорожат собственными жизнями и ценят их значительно больше, чем жизни посторонних. Таких, как вы. Но надо понимать, что и ваши жизни, и свою собственную они рассматривают не как абсолютную ценность, а как некий товар. Товар, который можно продать подороже или продешевить, если не знаешь правильного ценника. Но ценники эти – прописаны. Стоимость раба. Стоимость выкупа, который можно получить за важного пленника. Стоимость торгового партнера, которая рассчитывается по простой формуле: что выгоднее – убить и забрать товар или купить товар за деньги, чтобы сохранить потенциального партнера… Или просто потому, что силовая акция обойдется дороже мирной торговли. Что же до собственной жизни, то тут у викинга другой подход. Они уверены, что со смертью их существование не прекращается. Хорошая смерть – в бою, с оружием в руках, обеспечивает хорошее посмертие. Плохая смерть обрекает покойника на вечный холод в царстве Хель. Вдобавок снижает общий рейтинг рода. А это тоже важно: чтобы потомки тобой гордились. Это ведь сравнительно недавнее моральное приобретение нашей цивилизации – особая ценность рядового индивидуума. Еще каких-то сто лет назад достойная смерть ставилась выше недостойной жизни. И не только потому, что Бог всё видит, а потому, что за позор отца и деда будут расплачиваться потомки… до седьмого колена, если не ошибаюсь. Хотя о чем я? У многих наших современников и потомков-то не предвидится. Так вот, друзья мои: у викингов – не так. Да, смерть – это высшая карта, которую положено разыграть как следует. Но именно разыграть, а не прятать в рукав или оставлять в колоде. Это их игры, игры викингов, и в этом они близки нам, игрокам. Но вы не должны увлекаться. Их ставка – мешок серебра, который даст возможность жить и развиваться всему роду, и разменять его на одну отдельно взятую жизнь – не так уж дорого. Особенно если умереть правильно. Но вы – не они. У вас другая игра. Стратегия. Не перепутайте!»

«Зачем вы нам это говорите? – перебила тогда мастера Алёна. – Будто мы не понимаем, что если нас убьют, то уже навсегда, и никакого такого рода у нас нет?»

«Я говорю это затем, моя дорогая, что они очень увлекательны, игры воинов „Мидгарда“. И в их морали, а главное – порожденном ею бесстрашии, есть великая притягательность. Особенно когда ходишь по самому краю. Человек так устроен, девушка, что страх и боль причиняет, и ощущения обостряет. А подход викинга тем и хорош, что боль – исключается. Страх смерти остается в теле, гонит адреналин, но в сознании его уже нет. В сознании – гордость, дерзость и вера в грядущее счастье в чертогах Валхаллы… Стоп! Дай мне договорить! Есть еще одна ловушка, которую готовит человеку страх. Это физиологический механизм, который заставляет особь прибиться к более сильной стае. Или к той стае, которую считает более сильной сама особь. Прибиться к большинству. Обычный животный инстинкт, который говорит: в глубине стада тебе будет безопаснее. Волки жрут одиночек и отстающих. Или – выше ступенькой. Если волки жрут овец, присоединяйся к волкам. Вдруг примут. Знаменитый стокгольмский синдром, если вы слышали. Те, кто оперирует человеческим страхом, прекрасно это знают. Достаточно как следует напугать – и нормальные люди тут же превратятся в толпу, которую можно натравить на кого угодно, и жрать, как хочешь, а они все равно будут держаться удобной кучей и по команде бежать на бойню. Очень удобно, особенно если внушить им, что они и есть волки. Там, в Стратегии, вы постоянно ходите по краю. И страх – всегда с вами. Иначе вас съедят, это без вариантов. И страх толкает вас к сильной стае, к викингам. И страх говорит вам: „Станьте такими, как они. И я вас отпущу“. Но это иллюзия. Вы – не они. Вы – часть Стратегии. Не забывайте об этом. Вы – не они».

Санёк всё это помнил и понимал. И понимал, что мастер адаптации прав. Игры викингов были чертовски обольстительны. И Санёк искренне обрадовался, когда Хрогнир выбрал его, а не Свиди в качестве спутника. Радовался не как игрок Александр Первенцев, который предпочитает быть в центре событий, а не вдали от них, а именно как дренг Сандар. Ярл его отличил!

Хорошо это или плохо? Санёк не мог сказать определенно.

А вот то, что хирдманы, оставшиеся на «Слейпнире», ведать не ведают о замысле Хрогнира, – это нехорошо. А то, что предупредить их скорее всего не удастся, совсем плохо. Надежда только на сообразительность Кетильфаста и боевую выучку ярловой дружины. А как поведут себя ливы, увидав что «сконцев» втрое больше, чем утверждал ярл? Не захотят ли первым делом прикончить сомнительных союзников?

Оружия у ярла и Санька не было. Разумная предосторожность. Доверия к северянам у ливов – ни на медную монетку.

Однако Хрогнир был спокоен, как слон. Болтал как ни в чем не бывало. Рассказывал, каким пыткам намерен подвергнуть сконцев после победы, игнорируя переглядку ливов, в которой отчетливо читались другие планы. Ярл подшучивал над хмурым Саньком: мол, молодой опасается грядущей битвы, а вот мы – к пляске копий привычные.

«Ничего я не опасаюсь!» – возражал Санёк чересчур эмоционально, вызывая ухмылки опытных воинов… Коих в команде была едва ли треть. Остальные – молодежь. Еще более зеленая, чем свеже-принятые дренги Хрогнира. Эти тоже хихикали, косились на Санька… Тот делал вид, что сердится. Подыгрывал. Это хорошо, что среди ливов много «зелени». В поселке осталось с десяток бойцов пусть и в годах, но явно поопытнее. Они рвались в бой, но лидер не позволил. Поселок тоже защищать надо, ведь добра в нем немало. В этом Санёк убедился во время общей трапезы, когда разглядывал висевшее на стенах оружие. Он уже знал, что существует прямая связь между качеством оружия и содержимым кладовых. У ливов было чем поживиться. Неудивительно. Они уже не первый год грабили других, а их самих пока что никто за вымя не пощупал.

Сюрприз! «Слейпнир» они увидели раньше, чем ожидали. Драккар стоял на якоре недалеко от левого берега, прикрывшись маленьким лесистым островком.

Неожиданность. Пожалуй, неплохая, потому что у Гедгаудаса не было времени выслать разведчиков. И вообще ни на что не было времени. В том числе и на надевание доспехов.

А что плохо, так это то, что ливам сразу стало ясно: во-первых, перед ними не купеческий кнорр, а полноценный боевой драккар, команда которого куда больше. И все – в готовности. Весла хирдманов погрузились в воду, едва корабль ливов показался из-за острова.

Ярл, как обычно, начал первым. Выдернул из-за пояса стоявшего рядом секиру:

– Гедгаудас!

Лив развернулся. Рожа перекошена, рука рвет из ножен меч…

– Не люблю в спину бить, – сообщил ярл и всадил секиру в переносицу вождя ливов.

Всадил правой, вырвал левой, потому что правой перехватил Гедгаудасов меч.

Все это заняло у него секунд пять. Санёк же – тормознул. Примерно столько же ему понадобилось лишь для того, чтобы осознать: от ярла его отделяет шагов десять и на каждом шагу – минимум по паре ливов. А вокруг Санька вообще столпотворение.

И что особенно удачно: ливы оказались еще большими тормозами, чем Санёк. Ярл уже отпихнул оседавшего Гедгаудаса, срубил еще одного лива, в грудь другого метнул секиру, сорвал с борта щит и занял оборонительную позицию на носу… А ливы еще переваривали происходящее. Лишь двое или трое похватали щиты и…

Доспехов на Саньке не было. То есть ничто не мешало оттолкнуть ближайшего лива, сигануть в воду… Мысль мелькнула и исчезла. Быстрее, чем в руках Санька оказались ножи. Их ливы не отобрали. Нож здесь оружием воина не считался. Да, им можно убить, но убить можно и камнем. Против боевого оружия нож – ничто.

Так считали не только ливы и были, безусловно, правы. Против доспешного вооруженного мечом или копьем воина – с ножиком? Вот потеха.

Да только ливы вокруг Санька были в обычных рубахах, вдобавок большинство – новички, которым орудовать в такой тесноте копьем или секирой – неудобно и непривычно. Особенно если противник один и движется очень быстро. Так быстро, что рубанешь его, а угодишь по своему.

Та часть Санька, которая оживала, едва у него в руках оказывалась пара ножей, взвизгнула от радости. Три шага вперед, семь коротких взмахов, брызги крови на лице… Поворот. Еще три шага… Сбившиеся в кучу, тычущие оружием ливы – не помеха. Тело само вписывалось в просветы, взятые обратным хватом ножи описывали четкие кривые, взрезая плоть, ныряя под выставленное оружие и державшие его руки, взрезая сухожилия, вскрывая шеи… Похоже, искусство убивать, обретенное после приема злого зелья Мертвого Деда, было «заточено» именно под такую ситуацию: один – против бездоспешной толпы…

И нельзя сказать, что Санёк был настолько уж быстрее ливов. Не быстрее. Организованнее. Ну и, отчасти, везение. Бойцы поопытнее кинулись убивать ярла. Саньку досталась та самая молодежь, которая хихикала, когда Хрогнир намекал на Санькину трусость. А теперь Санёк резал их, как волк – домашних собачек.

Нет, ливы не были домашними песиками. Не случись всё так внезапно, они вполне могли бы отреагировать правильно, и тогда шансов бы не было уже у Санька. Зажать щитами, насадить на копья…

Но ливы растерялись.

И Санёк остался жив.

А они – нет.

Когда на палубу с яростным рычанием обрушились братья-хирдманы, вокруг Санька уже громоздилось не меньше десятка убитых и раненых…

– Стой спокойно, брат!

Санёк старался стоять спокойно, но его прямо-таки колотило от избытка адреналина. Не разрядился. Все кончилось слишком быстро. Пара минут, не больше. Половина ливов отправилась кормить рыб. Остальные, связанные, сидели на палубе и ждали решения своей участи. Незавидной.

Сергей обрабатывал повреждения Санька (тот всё же схлопотал несколько неопасных для жизни порезов) по традиционной схеме викингов: промывка (пивом в данном случае), шлепок мазью (если не требовалось зашивать) и повязка из чистого мягкого льна. Вполне достаточная медицинская помощь. Особенно если в мазь добавлена толика регенерата, добытого в Игровой зоне «Умирающая земля».

Что хорошо при адреналиновом приходе – боль практически не ощущается.

– Ну вот и всё, – Лис удовлетворенно поправил последнюю повязку. – Теперь – внутрь, – и сунул Саньку в руку фляжку. – Зимнее пиво! Глотни, расслабься.

Нет, это не зимнее пиво. Полноценный вискарь! А что такого? Контролёр-привратник Хенрик и регенерат пропускал. А тут какое-то спиртное.

– …когда вы не вернулись, Кетильфаст велел сниматься с якоря и двигать вверх по реке, – рассказывал Сергей. – Сказал: видать, вы с ливами в контакт вошли и у них ночевать остались. А поскольку сцапать вас ливы никак не могли – не тот уровень, значит, ярл хитрость применил и сам сдался. А сдаться он мог для того, чтобы выманить ливов из укрепления. Значит, следует вскорости ждать и ливов, и вас, а поскольку внезапность – половина успеха, то остальное само напрашивалось.

– Умен наш кормчий.

– Что да, то да. А что еще важнее: с лету угадывает задумки Хрогнира. Да и неудивительно. Они, считай, лет с двенадцати в вики вместе ходят.

– Эй, Сандар! Тебя ярл зовет! – крикнули с кормы.

– Иди, – разрешил Лис. – Я закончил.

– А ты хорош, Сандар-дренг! – похвалил Хитрец. – С полдюжины порешил, никак не меньше.

– Хороших бойцов среди них не было, – ответил Санёк. – Хорошие бойцы с тобой бились.

Истинная правда. Однако и похвала ярла была приятна.

– Так и есть, – не стал спорить Хрогнир Хитрец. – Но сам-то ты – хорош. Чего хочешь за доблесть? Еще одну долю в добыче?

Санёк мотнул головой:

– Мы с тобой, ярл, вместе сражались. Вдвоем. Этого мне довольно.

Ярл улыбнулся совсем по-доброму:

– Хорошо, Сандар. Ты сказал, я услышал. От лишней доли отказался, да. Но выбирать станешь не в очередь дренга, а сразу после Кетильфаста. А теперь иди поспи. Раны во сне лучше затягиваются.

«Да разве это раны!» – хотел сказать Санёк, но сообразил придержать язык. Может, от гребли освободят и можно будет на законном основании у Кетильфаста мастерству кормчего поучиться.

На самом ярле, кстати, – ни царапины.

Саньку досталась кольчужка. По здешним меркам – неплохая. На Закрытой территории Санёк мог бы купить доспех куда лучше, но зато эта была с «сертификатом». Куплено железом. То есть добыто в бою. И никто не спросит, откуда такая славная вещица у зеленого дренга. Хотя не такого уж и зеленого. Право «третьей руки» за просто так не дают. Большая честь. И – поздравления. Не все – искренние, надо отметить, но не будем придираться.

Драккар спрятали в протоке. К городку ливов отправились на их бывшем корабле. Без спешки, чтобы дать возможность разведке проверить берега. И постарались угадать аккурат к закату.

Ярл в очередной раз подтвердил свое прозвище: нацепил доспехи Гедгаудаса, обмотал голову и лицо окровавленной тряпкой. Замаскировался.

Проблемой мог стать дозор, но Свиди и еще двое хирдманов, чьи имена Санёк вечно путал, вскарабкались на скалу и без лишнего шума скрутили наблюдателя: мальчишку лет четырнадцати. Расслабились ливы. В прошлый раз дозор был куда авторитетнее.

По позднему времени ворота в городок были уже закрыты, но ярл и тут проявил смекалку. Лихо попрыгали на берег только несколько человек. А потом, по сходням, начали сгружать «раненых» и «убитых», которых аккуратно складывали на песочке…

Тут уж нервы запершихся в крепости ливов не выдержали. Они ведь были уверены, что это их родичи…

В общем, ворота распахнулись, и на берег хлынула неорганизованная толпа, в которой женщин было раз в десять больше, чем боеспособных мужчин. Да каких боеспособных? Полностью вооруженными, как потом выяснилось, были только двое. Те, чей черед был нести караул.

Подавляющее превосходство в силе плюс естественный шок, когда «мертвые» близкие внезапно ожили и оказались не только не мертвыми, но даже не близкими.

Примерно через час все обитатели городка, включая грудных младенцев, под охраной были выведены из укреплений, а их жилища, не дожидаясь утра, методично обшаривали бойцы Хрогнира.

Санёк при этом не присутствовал. Его, Свиди и белобрысого Торфи отправили на скалу: бдить. А утром дать знак своим на драккаре, что дело сделано.

Глава 15 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Дурной сон

Может, и к лучшему, что Санёк не участвовал в ночном грабеже. Судя по жутким крикам, доносившимся со стороны поселка, творилась там настоящая жесть. А вот спутники Санька очень печалились, что их лишили веселья: мучить пленников и насиловать пленниц. Особенно страдал Торфи. Чуть не весь на слюни изошел, представляя, какой оргии его лишил приказ ярла. И ладно бы представлял молча, так ведь еще и болтал непрерывно.

Санёк уже почти созрел начистить страдальцу рыло, но его опередил Свиди: влепил дренгу затрещину, рявкнул:

– Что разнылся, как баба! Заткнись – или я тебя сейчас сам поимею!

Торфи притих. В здешней табели о рангах Свиди стоял на уровень выше. Вдобавок приходился Торфи троюродным братом. Старшим.

– Вот глянь на Сандара, – продолжал наставления Свиди. – Его ярл только вчера за доблесть наградил, а сегодня с нами отправил. И что? Разве Сандар спорил? – Нет, – буркнул Торфи.

– Вот. Это потому, что Сандар понимает: наша стража – ночная. А кто ночью хорошо видит? Он. И ты.

Санёк полагал, что у ярла была другая мотивация: отправить Санька в наряд, чтоб не шибко зазнавался. Но спорить он не стал.

– А тебя тогда с нами – зачем? – спросил Торфи.

– А сам подумай. Мы ж с Келлем у ливов в гостях были. Нам закон гостеприимства нарушать – негоже.

– То есть тебе и завтра ливских баб пахтать нельзя будет? – с искренним сочувствием произнес Торфи.

– Завтра – можно, – возразил Свиди. – Это ж уже не ливский городок, а наш. И очаги в нем теперь наши. Старый огонь погасим, новый зажжем. И всех трудов. Сандар, ты там не спишь?

– Нет, – сказал Санёк.

– А ты поспи. Ты ж раненый.

Санёк не был уверен, что ему удастся поспать под аккомпанемент оратории «викинги грабят ливов» (слышимость на воде – потрясающая), однако все же уснул.

…И сразу оказался в сече. Вернее, в бойне. И били не они, а их. Какие-то воины убивали бойцов Хрогнира с почти нечеловеческой яростью. Полуодетых, похмельных, растерянных. Не просто убивали – рубили на куски. Вспарывали животы, ломали ребра, подрезали сухожилия. Намеренно калечили. Санёк видел Кетильфаста, босого. Отмахивающегося от врагов двумя мечами, залитого своей и чужой кровью. Увидел Хрогнира Хитреца, сражавшегося с обломком копья в боку, не мертвого лишь потому, что враги хотели взять его живым… Увидел Келля, вслепую размахивающего мечом. Вслепую, потому что в глазницах его торчали стрелы…

А потом кто-то четко произнес прямо у Санька в голове:

– Проснись и беги!

И Санёк проснулся. Но не побежал.

– Что, сон плохой? – с сочувствием спросил Свиди.

– Угу. Очень.

Санёк откуда-то знал: это не просто кошмар. Это был сон из тех, которые сбываются.

Санёк лежал, осмысливая увиденное во сне. Пока всё хорошо помнилось. Место действия – вроде бы этот ливский поселок. Нападавшие похожи на викингов. Вооружены… Вооружены ничуть не хуже, чем люди Хрогнира. Кто они? Точно не скандинавы. Их выкриков Санёк не понимал. Ливы? Еще: их было больше. Но насколько больше? Вдвое, вдесятеро? Санёк помнил, что они были везде. Он видел лишь часть улочки между домами и площадку перед воротами поселка. Но видел очень хорошо, потому что смотрел с приличной высоты. И еще: его никто не трогал. Скорее всего – даже не видел. И сам Санёк не дрался, хотя был вооружен. Ах какой занятный сон! И что теперь с ним делать? Подойти к ярлу и сказать: я видел сон, в котором нас убивают? И как ярл отреагирует? Скажет: поспи еще, может, что-то хорошее приснится.

Но рискнуть – следовало.

– Сон, говоришь? – Ярл собрал бороду в кулак. – И в нем нас убивали. Меня – тоже?

– У тебя копье из бока торчало, – сказал Санёк. – Из левого.

Они сидели на палубе «Слейпнира». На причале высилась куча награбленного в городке добра… «Грабь награбленное»… Вот это правильно.

– Это хорошо, что из левого, – усмехнулся ярл. – Правая, стало быть, за черен цепляться не будет. Что скажете, хольды?

– Мне как-то приснилось, что у меня хер вырос – как у быка, – хмыкнул Грейпюр. – Проснулся, и – точно вырос. Не как у быка, поменьше, но не менее чем в пядь. Так с тех пор…

– …он здорово укоротился, – подхватил Келль.

– А у тебя…

– Я по делу спрашиваю! – рявкнул Хрогнир.

– Так и я – по делу, – не смутился Грейпюр. – О снах же.

– Кетильфаст!

– По мне, так уходить – стоит. Добычу мы взяли изрядную. А про схоронки, которые не выпытали, уже, думаю, не узнаем.

– Это ты так думаешь, – возразил Грейпюр. – А я за день-другой из любого что хочешь вместе с жилами вытяну.

– Всё б тебе жилы тянуть, – проворчал скальд Торд Сниллинг.

Грейпюр зыркнул исподлобья, но промолчал. Торд Сниллинг, как всякий скальд, слыл колдуном. Да и прозвище у него было говорящее. Сниллинг означало – знающий, а знающими здесь именно колдунов и называли. Но только своих колдунов. Правильных. Чужих же убивали при первой возможности. Кстати, именно Торд в свое время посоветовал содрать шкуру с того неудачливого игрока, который заявился в ярлов поселок с «калашом». Потому Санёк обычно старался держаться от скальда подальше. Мало ли…

– Значит, ты услышал голос, который сказал тебе «проснись и беги», так? – уточнил скальд.

– Да.

– Может, еще что вспомнишь?

Санёк пожал плечами:

– Это сон, – напомнил он. – Я уж и забыл его… почти.

– Уходить надо, – гнул свою линию Кетильфаст. – Добычи взяли изрядно.

– А может, самое ценное осталось? – возразил Грейпюр. – Самое ценное лучше всего берегут. Рано уходить. Есть еще кого поспрашивать.

Словно в подтверждение его слов со стороны городка донесся долгий сиплый крик.

Санёк в общем-то знал, что представляют собой викинги. Хотя бы по рассказам мастеров из учебки. Но это была теория. Практика же – это когда во власти морских разбойников оказывался целый городок, включая женщин и детей…

Впрочем, детей не трогали. Да и женщин… Не в этом смысле. Кто доверит женщине важную тайну? Разве что – матери. Но мать вождей-братьев умерла, а их жены… С ними обошлись как со всеми. То есть скверно, но железом не жгли.

«Если я когда-нибудь стану вождем в этой Игре, мои воины специально мучить не будут, – дал зарок Санёк. – Только убивать».

– Торд, что скажешь?

– Бог говорил с мальчишкой, – скальд похлопал Санька по колену. – Вопрос: какой?

– Он красавчик, – заметил Грейпюр. – Не иначе это был Фрейр.

– Если так посмотреть, то я бы решил, что это был Локи, – возразил Кетильфаст. – Этот дренг неглуп и хитер, – и подмигнул Саньку: – Был бы парень рыжим, я б даже не сомневался.

– …Или Один, – пробормотал Хрогнир. – Я видел, как он бился. В одном шаге от священного безумия. Торд! Ты у нас Сниллинг. Вдобавок сны и боги – по твоей части. Дай мне совет – и я ему последую.

– Уходим, – лаконично произнес скальд.

– Вот! – облегченно воскликнул Кетильфаст. – Я тоже так чую! – Встал, хрустнув коленями, и взревел во всю мощь тренированной в штормах глотки: – Хирд! Готовсь! Уходим! Домой!

– Тебе и впрямь что-то приснилось? – вполголоса, по-русски спросил Сергей.

– Конечно. С чего бы мне врать?

– Ну… Чтоб резню эту прекратить. Ты же нормальный человек. Смотреть на такое… Меня года два блевать тянуло, пока не привык.

Они сидели на одном руме, вращая одно весло. Ветер вот уже вторые сутки был исключительно встречным. И довольно сильным. Кое-кто даже начал ворчать, что, мол, боги не одобряют поспешный уход из ливского городка. Мол, эти ливы восемь лет занимались пиратским промыслом, а добра взяли как-то маловато…

– Я привыкать не собираюсь, – отозвался Санёк. – Потому что это неправильно. Одно дело – убивать врагов, другое – резать их на бастурму.

– Это – Игра, – напомнил Сергей. – Здесь свои законы, и нам следует их соблюдать.

– Или – менять.

Сергей уставился на него. Удивился настолько, что даже перестал тянуть, и Саньку пришлось поднапрячь спину. Лис у Сергея на руке оскалился, вздыбив шерсть.

– Работай, – буркнул Санёк.

– Я забыл, кто ты, – проговорил Сергей, вновь налегая на весло. – Химера. – И через некоторое время добавил: – Страшно с тобой, знаешь ли. Будто гранату без чеки держишь.

– А ты бросай ее правильно, – сказал Санёк. – И победишь.

– Знать бы еще – как правильно…

– Хочешь, я уйду? – вдруг предложил Санёк. – Найду себе другого ярла. На Хрогнире же свет клином не сошелся.

– Даже и не думай! – всполошился Сергей. – Мы ж игроки. Риск – это наше. Я пятый год в Стратегии, и всё на первом уровне. И как на второй попасть, даже близко не ведаю. Ты – мой шанс, Санёк! Так что уж извини, но буду за тебя держаться. Опять же – нравишься ты мне. В хорошем смысле.

– Ты мне тоже, – улыбнулся Санёк. – В хорошем смысле. Не хотелось бы расставаться. Здесь, кроме тебя, у меня друзей нет. Но помнишь, я тебе рассказывал, как к мертвякам ходил? Они половину клана потеряли тогда.

– Так не из-за тебя же! Сам же говорил: это их лидер ошибся. А с твоей командой как раз всё в порядке было. И добычу вы взяли неслабую, верно?

– Угу. Только если я правильно понял то, что мне сказал один знающий… игрок: я инициирую такие штуки. И может, стоит держаться от меня подальше…

– Может, и стоит, – усмехнулся Сергей. – Но я рискну. Или я не игрок? – И засмеялся.

– Сигар, Сандар! Не торопиться! – донесся с кормы рык ярла, который сменил у руля Кетильфаста. – Держать со всеми!

– Вот, – проворчал Сергей. – То, что мне уже поднадоело. Я не хочу – со всеми. Я хочу – наверх. Второй уровень, Санёк! И если для этого пора всерьез рискнуть целостью тушки, я согласен!

Санёк хмыкнул. «Пора всерьез рискнуть». И это сказал человек, который уже несколько лет ходит в вики.

Глава 16 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Ловушка

К вечеру ветер усилился настолько, что пришлось искать укрытие на берегу. Нашли. Маленький заливчик с деревенькой из пяти хаток. Жители, увидав корабли, смылись. Времени им хватило: подходить к берегу на такой волне было очень непросто. Особенно трудно пришлось тем, кто шел на трофейном кораблике. Несмотря на мастерство Кетильфаста, они все же приложились разок-другой днищем о мели. Не разбились, но доски местами разошлись, и воды корабль хватанул изрядно. Не утонул, конечно, – Кетильфаст успел выбросить его на черный песок береговой отмели, но без ремонта на нем уже не поплывешь. Совместными усилиями выволокли его на берег, закрепили. Затем ярл разделил бойцов на три команды. Первая занялась кораблями, вторая – обустройством, а третья, самая многочисленная, была отправлена по следам местных жителей. Найти и обезвредить. Санька назначили в тройку Дахи, который оказался отменным следопытом. (Зарубка на память: узнать, есть ли соответствующий курс в учебке, и непременно пройти.) Третьим был паренек с популярными именем Бьёрн и прозвищем Маленький.

Почему Маленький, Санёк не знал. Юный дренг был куда крупнее Санька и обладал внешностью этакого Алеши Поповича: здоровенный, добродушный, с пушком на щеках, прозрачно-голубыми глазами и пухлыми губами подростка. Санёк уже знал, что с веслом паренек управляется намного лучше, чем с оружием. Знал это и Дахи, потому поставил Бьёрна в середку, а Санька – замыкающим.

И – бегом марш! Впрочем, после многочасового полирования задницей корабельной скамьи побегать было очень даже приятно. Не говоря уже о том, что Санёк вообще любил бегать, даже разряд в свое время сделал.

След Дахи держал уверенно. Впрочем, его бы и Санёк держал, потому что отпечатки копыт были отлично видны даже на твердой земле. А тут недавно дождик прошел. Его никто и не прятал, след этот. Местные были озабочены скоростью, а не скрытностью. Но опередили преследователей ненамного. Может, часа на полтора. Да и то потому лишь, что почти час викинги провозились, вытягивая на берег поврежденный корабль.

Санёк прикинул: удирали местные весьма целеустремленно. Подумал: надо бы предупредить Дахи. Не нарваться бы… Но не стал. У Дахи опыта побольше, чем у него. Наверняка сам знает.

Открытое место. Ручей с каменистым дном и скользкими глинистыми берегами. Вот здесь изрядно наследило не только стадо. Во влажной земле множество и человеческих следов.

– Одиннадцать, – сообщил Дахи. – совсем недавно здесь были.

Одиннадцать пастухов – это фигня. Дахи в одиночку разберется и даже не вспотеет.

Но попотеть пришлось. Даже – кровью.

Щелканье спущенной тетивы натренированное ухо ни за что не пропустит. А уж если таких щелчков много…

Санёк упал на землю раньше, чем осознал это. Вбитый в учебке рефлекс.

Результат обучения – положительный. Жив.

Вокруг зачавкало. Санёк вжался в грязь. Метко стреляют, суки. Очень стараются достать лежачего, но безуспешно. Только глину дырявят.

Санёк подтянул поближе щит, но прикрываться не стал. Ни к чему. Упал правильно. В ложбину слева от тропы. Достать можно, если бить навесом, но для этого большое искусство требуется. У нападавших, по-видимому, квалификации маловато.

Судя по положению воткнувшихся стрел и частоте выстрелов, бьют они в три лука, но примерно из одного места. Значит, с тактикой у них – хиленько. Хотя можно допустить, что остальные не хотят раньше времени себя выдать.

Санёк восстановил пойманную до падения картинку и прикинул, что бьют с той стороны ручья. Метров с двадцати. Там – хорошие такие заросли. Высокие. Можно в полный рост стоять. А лучнику надо именно стоять. Это из винтовки и арбалета можно хоть лежа бабахать, а лучнику – нет. В крайнем случае – с колена. Так что высокие кусты – в самый раз. Но стрелять сквозь кусты – дело сомнительное. Если, конечно, предварительно не наделать в зарослях этаких тоннельчиков. Но при этом сектор обстрела будет довольно ограниченным. Держать под контролем переправу стрелки могут. Вопрос – позаботились ли вороги о других направлениях? Если нет, то лучникам придется вылезать из своего естественного укрытия и у Санька появится пара-тройка секунд на рывок.

Последняя стрела расшиблась о камень, и наступило временное затишье.

– Сандар, жив?

Дахи.

– Жив, – отозвался Санёк. – Бьёрн, ты как?

Вместо дренга ответил Дахи:

– Бьёрн – всё. Видел, как его нашпиговали.

Жаль. А Дахи – молодец, однако. Отследил Бьёрна. А Санёк просто свалился, и всё.

– Трое их, – негромко проговорил Дахи. – Засели в малиннике, что в тридцати шагах на полдень от нас. Надо бить, пока подмога к ним не подошла.

– Думаешь, подойдет?

– Непременно. Сначала вчетвером стреляли, а потом – трое. Четвертый за подмогой побежал.

– Может, он просто позицию сменил, – предположил Санёк.

– Чего?

– На другое место переместился.

– Нет. Я слышал, как он убегал.

«Учиться мне еще и учиться, – подумал Санёк. – Но ничего. Будет и у меня когда-нибудь такой сканер в голове, чтоб не просто шкурку спасать, а еще и полную тактическую картину отслеживать».

– Что делаем, Дахи?

– Обходим. Ты слева, я справа. Пошел!

Санёк не видел, что сделал Дахи. Не до того! Он вскочил и помчался вперед, пригибаясь и прикрывая щитом голову и туловище. Три стрелы словил на первых же шагах. И еще одна за штаны рванула. А потом, видать, выскочил из сектора обстрела… Секунды две – и он уже в зарослях. Теперь и глянуть можно. Очень вовремя глянул. Увидел, как выбежавший на открытое место лучник, вскидывает лук… И летит мордой вниз, поймав в спину копье Дахи.

Не тормозить! Санёк ломанулся через кусты и наскочил прямо на двоих оставшихся ворогов. Один тут же влупил стрелу в Саньков щит. Насквозь пробил, но древко, к счастью, увязло. Санёк хлестнул стрелка мечом по шее. Вскрыл так, что кровь струей плеснула. Аккурат на рожу второго, который при виде Санька впал в ступор, а когда кровью обдало, еще и зажмурился. Санёк срубил его краем щита и салютовал клинком выскочившему с другой стороны Дахи.

– Молодец! – похвалил викинг. – Живой – это хорошо. – Мигом освободил оглушенного паренька от лишних предметов и связал ему руки-ноги. Тот, кому Санёк рассек шею, коренастый мужик лет тридцати, еще умирал, но Дахи это не смутило. Прижал тело коленом, чтоб не дергалось, обыскал.

– Пойду гляну, что с Бьёрном? – сказал Санёк.

– Я ж сказал: с Бьёрном – всё, – мотнул головой Дахи. – Он уже в ихней Валхалле.

– Почему – в ихней? – тупо спросил Санёк.

Дахи, который в этот момент изучал содержимое кожаного кошелька умирающего, поднял голову:

– Так мы ж с тобой – другого рода. Они – в Валхаллу, мы – в Ирий.

– Да? А я думал: если нас в хирд взяли, так мы теперь – тоже. По-твоему, не так? – И добавил, чтобы подчеркнуть псевдо-родственную связь с викингом-словенином: – Думаешь, не так, Даньша?

Тот задумался на пару секунд, потом мотнул головой:

– Умрем – узнаем. Лови! – и бросил Саньку кошелек. – Твой приз. А это – мой, – он щелкнул тетивой трофейного лука. – Бери второй… Да не этот! Он слабый совсем. Возьми у того, что у ручья. И копье мое принеси заодно.

Дахи, к сожалению, не ошибся. Бьёрн был мёртв. Две стрелы поймал. Одну – прямо в переносицу. Жутковато смотрелось – лицо-то у парня почти детское.

«Привыкай, – велел себе Санёк. – Здесь смерть возраста не разбирает. Наоборот, берет в первую очередь молодых. Старшие – это те, кто выжил. Естественный отбор».

Санёк закрыл покойнику глаза и подошел к вражескому трупу. Извлечь копье оказалось не так просто – застряло в ребрах. Пришлось взять Бьёрнов топор.

– Что так долго? – спросил Дахи.

– Бросок у тебя слишком хороший. Еле вытащил.

– Да, я такой, – самодовольно изрек Дахи. Пнул пленника под ребра, бросил по-словенски:

– Глазенки открой! Вижу, что очухался!

Паренёк команду выполнил. Но не потому, что понял. Догадался. Пообщаться с ним не удалось. Языковый барьер. Он не понимал ни по-русски, ни по-скандинавски. Таращил глаза в ужасе, бормотал что-то по-своему…

Дахи покрутил у него перед носом нож, но результат запугивания трудно было назвать продуктивным: пленник обмочился.

Дахи попробовал еще пару языков, неизвестных Саньку… Безрезультатно.

– Придется его к нашим гнать, – огорченно проговорил он… И вдруг полоснул пленника по горлу.

Изумиться Санёк не успел. Услышал то же, что и Дахи. Схватился за лук. Но Дахи и тут его опередил: звонкий щелчок тетивы и мелькнувший в листве силуэт исчез. Зато замелькали стрелы. Санёк укрылся за стволом какого-то дерева. Чёрт! Противник не только двигался быстро, но и умело использовал естественные укрытия. Бить навскидку, на миг выглянув из-за ствола, Санёк не успевал. А большего времени ему не давали. По шлему чиркнуло раза три, на плече попортило кольчугу, еще одна стрела порвала куртку на локте.

Дахи в этой стрелковой дуэли был эффективнее. И защиту он выбрал лучшую. Сросшиеся стволами березы, расходившиеся на высоте метра с небольшим.

Щепки брызнули в лицо, оцарапав щеку. Блин! Второсортное везение: вражеская стрела ударила в спинку лука, расщепив дерево, стоило Саньку в очередной раз высунуться из-за ствола.

И одновременно у Дахи кончились стрелы.

Метрах в сорока впереди кто-то повелительно заорал. Десятка два бойцов одновременно выскочили из зарослей и устремились к ним.

– Лови! – закричал Санёк, бросая колчан, но ремешок зацепился за ветку, и «боезапас» до Дахи не долетел.

Стрела чирканула Санька по ноге. Еще одна едва не сделала его евнухом. Третью Санёк принял на щит. Она была последней. К нему устремилось сразу с десяток воинов, тыча копьями и пытаясь обойти с флангов. Санёк прижался спиной к дереву… И сразу лишился места для маневра. Бам! Бам! Его обстреливали камнями! Да с изрядной силой! Блин! Пока шестеро удерживали его на месте, еще двое обстреливали из пращей. Оглушить хотят, гады. Живьем взять! Перспектива оказаться в роли пленника со всеми вытекающими нешуточно напугала Санька… И стимулировала. Он рванулся вперед, ударил щитом в чей-то щит, рубанул мечом, сокрушив чьи-то ребра. Вокруг мелькали бородатые озверелые лица. Слишком далеко. Не дотянуться. Санёк крутнулся на месте, пуская вскользь удар древком копья по голове, пнул кого-то в край щита, сунул клинок в грудь, защищенную лишь вареной бычьей кожей… а вытащить уже не сумел. Страшный удар вывернул рукоять из пальцев. Санёк тут же получил чем-то твердым по предплечью. От травмы защитили ножны спрятанного в рукаве ножа. Кто-то вцепился в край щита… Санёк отдал щит, резко сокращая дистанцию. Взмахнул руками, сбрасывая в ладони ножи. Ну, суки…

Что-то в тонну весом обрушилось на шлем, и Санёк рухнул мордой в землю. На него тут же навалились, вжимая в прелую листву… Удар в спину вышиб воздух из груди. Ему наступили на поясницу, выкрутили руки до суставного хруста. Санёк заорал, выпустил ножи…

Через пару минут он, зафиксированный в лучших традициях Средневековья – руки привязаны к ногам, – валялся на земле и слушал, как неподалеку по-скандинавски злобно ругается Дахи.

Глава 17 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. В плену

Сквозь стены сарая было слышно, как оплакивают убитых. Саньку их было не жаль. Его бы кто пожалел: выкрученные назад руки привязаны к балке. Боль в суставах – жесточайшая. Такая, что остальные повреждения практически не чувствуются. Напротив – Дахи. Привязанный к соседней балке. С ним обошлись еще суровее: вывернули руки из суставов. Но он в сознании. И даже сумел поведать Саньку их будущую недолгую биографию: погибнуть смертью храбрых на похоронном костре аборигенов. По мнению Дахи, их оставили в более-менее приличном состоянии, чтобы сохранить для ритуальных боевых игр.

– Тризну готовят, – сообщил соратник.

– И что будет?

– Да как у нас, я надеюсь. Встанут против нас ихние бойцы и убьют.

– А если – мы?

– Это вряд ли, – порадовал Санька Дахи. – Они лучших выставят, а мы вишь какие. Я к завтрему, считай, вовсе без рук буду. – И добавил не без самодовольства: – Боятся!

Санька, надо полагать, боялись меньше. Калечить не стали. Но Дахи прав: проведя ночь в таком замечательном положении, Санёк вряд ли будет способен на ратные подвиги. Надеяться можно только на то, что подоспеют братья-хирдманы. Но надежда – слабая. И не факт, что, отыскав пленников, братья по оружию сумеют их отбить. У местных тут целая крепость. Частокол в два ряда, ворота из четверть-метровых бревен. Каждая створка минимум в тонну весом, а то и в две. И бойцов не менее сотни. Превосходных лучников, как они успели убедиться.

– Больно? – с сочувствием спросил Санёк.

– Уже нет, – ответил Дахи. – Не чувствую ничего.

Это радовало. Глядишь, и у Санька конечности онемеют.

Боль была объективна. Но в смерть как-то не верилось. Да, Санёк видел, как умирают другие игроки. И не только игроки – вон и Серёга Кожин тоже. Но своя смерть – это другое. Тем более – смерть глупая и бессмысленная.

Снаружи голосили. И смеркалось. Если Дахи прав, им предстоит провести ночь в этом сарае. А потом – умереть.

– Хорошо если в бою… – пробормотал Дахи. – А то могут горло перехватить и в костер. А то и живьем. Но не должны. Мы многих убили… Должны честь оказать… – Голос его слабел, превращаясь в невнятное бормотание.

Двери приоткрылись. Кто-то заглянул, произнес по-русски, с акцентом:

– Кровавые псы…

– Эй, ты, покажись! – потребовал Санёк.

Но говоривший его пожелания не выполнил. То есть внутрь вошел, пробормотал:

– Получи, пёс, – и огрел Санька чем-то твердым по заднице. Санёк лягнулся в ответ и даже попал. Слабенько. И тут же зашипел от боли в плечах. Ему было явно больнее, чем ударившему его поганцу. Унизительная поза, в которой Санька зафиксировали, делала его практически беззащитным.

То ли пинок сыграл свою роль, то ли поганец опасался, что его застукают, но бить он больше не стал. Дверь хлопнула, бухнул засов.

Санёк извернулся, пытаясь в полутьме разглядеть балку, к которой его привязали. Не слишком высоко. Подпрыгнуть, зацепиться, подтянуться…

Но не из положения «руки кверху». Вот же придумали, суки. Даже спину не распрямить… А кистей рук он вообще не чувствовал. Как давно их вот так привязали? Час? Два? Кажется, целую вечность, а на самом деле не так уж много времени прошло. Когда их втолкнули в сарай, солнце уже садилось. Час или около того.

За стеной снова вразнобой завыли женские голоса.

Впору самому к ним присоединиться. Чтобы окончательно не упасть духом, Санёк попытался прикинуть, как он мог бы взобраться на балку, если бы его просто к ней привязали. Да вообще не вопрос. Подъем переворотом. Проще, чем на кольцах кувыркнуться… Кувыркнуться…

«Ну я дебил!» – сказал себе Санёк.

Нет бы сразу сообразить, когда руки еще действовали как-то… Кувырок. Это идея. Вопрос: удастся ли протиснуть задницу между задранных кверху рук? Задница у Санька неширокая. Если хотя бы немного развести локти, могло бы получиться. Жаль, запаса почти нет. Когда подвешивали, Санёк напрягался изо всех сил, но и тянули вражины на совесть… Толкнуться как следует. Значит, надо согнуть колени, встать на носки… От мысли, что какое-то время придется провисеть на вывернутых руках, становилось нехорошо. Этак можно и плечи вывихнуть. Вон как у Дахи. Хотя Дахи плечи не сам вывернул. Ему палачи помогли. Вдвоем на нем тогда повисли…

«Главное, – сказал себе Санёк, – не потерять сознания. – Телом ты владеешь, а повисеть немного на руках, пусть даже и вывернутых, это еще не боль. Вот если бы тобой, парень, занялся какой-нибудь местный Грейпюр Крикун…»

Так. Сосредоточились. Любую боль можно терпеть… некоторое время. Бицепсы вроде работают, напрягаются нормально. Ну… Пошел!

Санёк толкнулся двумя ногами и нырнул головой вниз. Некоторое время он болтался, как говорят в народе, «каком кверху», шипя, как десяток разъяренных змей, и извиваясь, как оное пресмыкающееся, потому что – не пролезало. К счастью, оказалось, что это не так больно, как ожидал Санёк. Хорошо, когда руки длинные. И еще хорошо, что он нечто похожее не раз проделывал на перекладине. Там, конечно, и захват был пошире, и руки – в порядке, но тело помнило. И не подвело. Полминуты спустя Санёк уже стоял на ногах, прислушиваясь к боли в плечах… Нет, не вывихнул. Нормально все вроде… Больно, но терпимо. Зато как приятно стоять прямо, а не буквой зю! Теперь – мелочи. Перегрызть ремни, которыми связаны запястья. Благо теперь дотянуться до них не составляет труда – они оказались как раз на уровне лица, даже чуть ниже. И желательно побыстрее, потому что от его гимнастических упражнений путы еще сильнее затянулись, а кисти рук и без того в отключке. Надо срочно восстанавливать кровообращение.

Когда-то зубы Санька, как и у большинства коренных жителей Петербурга, крепостью не отличались. Но теперь – другое дело. Санёк в очередной раз поблагодарил Мертвого Деда за совет и вгрызся в свои путы.

Справиться с ними оказалось легче, чем восстановить кровообращение в кистях. Но получилось и это. Даже удалось самостоятельно развязать шнурок на штанах, чтобы отлить.

Снаружи тем временем перестали вопить и завывать. И вообще наступила тишина, только собаки время от времени потявкивали.

Санёк был свободен, и теперь ему предстояло решить: смываться в одиночку или попробовать освободить Дахи.

Соратник и «земляк» мог превратиться в изрядную обузу. Даже если не считать вывихнутых рук (а считаться с этим придется), досталось хирдману куда больше, чем Саньку. Бросить его?

С точки зрения выживания, это было бы очень правильно. Санёк мог дождаться утра, затаиться где-нибудь и с появлением солнца использовать эвакуатор. Его не отобрали. Идея с потайным кармашком на исподних штанах себя оправдала полностью. Местные, не знавшие даже обычных карманов, их и не искали.

Эвакуироваться – и возвратиться через пару суток, ночью, восстановив здоровье и с полным комплектом вооружения. А можно было бы даже «группу поддержки» нанять. Кстати, это мысль! Человек двадцать игроков, возникших внезапно из ниоткуда, покрутили бы местных без проблем.

Но Дахи…

Пары суток у него точно нет. У него и одного дня нет, если завтра местные решат устроить сакральные гладиаторские бои.

«Так неправильно, – сказал себе Санёк. – Я – химера. Три к одному, что дружбан Даньша угодил в историю из-за моей способности собирать приключения на ягодицы». И Санёк был готов модифицированный зуб дать, что Дахи бы его не бросил…

Освобождение товарища от пут прошло в два приема. Саньку пришлось сначала отвязать его от балки и только потом – освободить. Всё это время Дахи пребывал в полу-беспамятстве, что не мешало ему громко стонать и даже вскрикивать. Очнулся он только тогда, когда Санёк вправил ему плечо. Ух он и заорал! Санёк даже к двери подскочил, ожидая, что сейчас к ним ворвется кто-то из аборигенов…

Обошлось. И когда Санёк ставил на место второй сустав, Дахи только зубами скрипел. Держался. Пользоваться руками он не мог, и Саньку пришлось оттащить его в угол и помочь с портками. В том, что им не давали воды, был и свой плюс: не пришлось оправляться в штаны.

– Глянь, что снаружи, – пробормотал Дахи, когда Санёк устроил его на охапке старой соломы..

Легко сказать «глянь». Дверь-то на засове. Команду Санёк проигнорировал. Тем более что Дахи снова вырубился. Первым делом надо сарай обыскать – вдруг найдется что-то годное…

Обыскал. Результат: кнут со сломанной ручкой и деревянные вилы с единственным уцелевшим зубом. В целом неплохой результат, потому что искать приходилось практически на ощупь. Еще одна находка – ржавый гвоздь. Если учесть здешнее отношение к железу – немалая ценность. А для Санька – особенно. Этим гвоздем, просунутым в дырку от сучка, Санёк миллиметр за миллиметром сдвинул-таки деревянный засов.

Снаружи, как и предполагалось, ночь. И приятная неожиданность: стражи нет. Вражья крепость спала, воняя навозом и брагой. Санёк перехватил поудобнее сломанные вилы и отправился на разведку.

Почти сразу же наткнулся на колодец. Немалое искушение: пить хотелось ужасно. Но, чтобы поднять воду, требовалось время, да и беззвучно этого не сделаешь.

«Позже, – решил Санёк. – Сначала надо понять, есть ли кто во дворе».

Врага выдал запах псины. Санёк едва успел развернуться на сто восемьдесят, выставив свое жалкое оружие, как на него, с утробным рычанием, обрушилось что-то огромное и вонючее. Санёк ощутил, что вилы воткнулись во что-то, но древко тут же хрустнуло, оставив в руке жалкий обломок, а звериная лапа ударила в грудь, разорвав рубаху и оцарапав кожу. Санёк вцепился левой рукой в густющую шерсть на горле зверя, успел подумать: «Если медведь – всё!» – вдохнул вонь из пасти… и воткнул обломок в пульсирующий синим огнем глаз…

Жуткий вой. Санёк уперся в упругое брюхо и, толчком отбросив зверюгу в сторону, вскочил… Все-таки не медведь – собака.

И тут же был сбит мощным ударом в спину.

Санёк грохнулся наземь, еле успев подставить руки. Неимоверная тяжесть обрушилась на него, распластав по земле, клыки сомкнулись на затылке…

Санёк сжался в ожидании боли и смерти…

Но зверь почему-то не спешил сжимать челюсти. Шею обдавало жарким дыханием, рядом выл и визжал раненый пес…

Топот множества ног. Свет факелов. Резкая команда. Челюсти разжались.

Затем его пнули в бок, послышалась еще одна команда, смысл которой было нетрудно угадать.

Санёк поднялся. Царапины на груди саднили. Болели ободранные ладони… Но вроде бы никаких серьезных травм.

Огромный лохматый зверь глядел на Санька, роняя слюну. Другой такой же с воем катался по земле. Рослый плечистый мужик в белой вышитой рубахе стоял напротив Санька. Очень мрачный мужик. Главный. Санёк его запомнил. Именно ему «представили» пленников, когда приволокли в поселок. Но тогда этот мужик был при полном параде, даже в плаще. Лидер, короче.

Главный рявкнул в третий раз. Один из сопровождавших его крепышей шагнул к раненому псу, обнажая меч. Один укол – и вой оборвался.

Главный буравил Санька недобрым взглядом. Санёк глаз не опускал. Бояться ему было нечего, а задружиться с местным лидером – никаких шансов.

Саньку вывернули руки и снова скрутили запястья. Да, недолго он побегал на свободе.

Главный вынул меч. Санька отпустили.

«Убьет».

Может, и нехудший вариант. Быстрая смерть.

Санёк задрал голову. В последний раз посмотреть на звезды…

Но смерть не торопилась.

Когда он снова посмотрел на местного главаря, тот уже убирал меч в ножны. Передумал убивать?

Санька ухватили под руки и, спиной вперед, отволокли к сараю, забросили внутрь. Дахи лежал на земляном полу. Снова без памяти. Один из местных подошел к нему, перевернул на живот и спутал руки ремнем.

Двери сарая закрылись, но пленников в одиночестве не оставили. На стене закрепили факел, и двое головорезов расположились у двери. Оставлять Санька и Дахи без присмотра больше не рискнули. Хорошо хоть опять к балке не привязали.

Мысль о том, что он мог бы утолить жажду, но не воспользовался случаем, огорчала Санька не меньше, чем неудача с побегом.

Утром пленников прибавилось. Четверо аборигенов втолкнули в сарай Медвежью Лапу. Даже связанный по рукам и ногам, огромный викинг ухитрялся сопротивляться.

Увидев товарищей, Лапа отбиваться перестал, позволил пропихнуть себя внутрь. Извиваясь как червяк, викинг добрался до стены, уселся и захохотал.

– Что веселого? – поинтересовался Дахи.

– А то! Таких славных воинов, как мы, полонили какие-то мелкие засранцы.

– Их было по десятеро на каждого, – буркнул Дахи. – И не такие уж они засранцы. А вот как они взяли такого тролля, как ты?

– А как тролля и взяли! – ответил Лапа. – Ночью. В ловчей яме.

– Ночью – в яме? – изумился Санёк.

– Мы по следам их баб шли. Я, Лисичка и Улли Безухий. Засветло не догнали. Решили, что ночью точно достанем. Это ж бабы… – Медвежья Лапа облизнулся. – А эти… Нет бы – в честном бою! Подло, как зверей. Улли ногу сломал, его сразу добили, а меня сетью вытащили.

– А что Лисичка? – спросил Дахи.

– Сбежал вроде. С нами в яму он не упал. Да я не знаю точно. Может, его тоже убили. Я так думаю: неправ был Хрогнир, когда нас в погоню по трое отправил. Будь нас хоть десяток, мы бы им вдов наделали!

– Из ямы? – скептически поинтересовался Дахи. – Да и откуда Хитрец мог знать, что тут – целое войско?

– Должен был знать, – буркнул Лапа. – Он же Хитрец.

Санёк думал о Лисичке: невысоком для викинга шустром хирдмане, внешне и впрямь походившем на лису. Если Лисичка сбежал, есть надежда, что у стен городища появится Хрогнир с нашими.

– Ярл придет, – сказал Дахи. – Ярл нас не бросит.

– Это да, – согласился Лапа. – Эй, Сандар, ты что примолк? Боишься?

– Он не боится, – ответил Дахи за Санька. – Он от них уже сбежал один раз. Ночью. Нас к балке подвесили, а сторожей не оставили. Сандар отвязался и меня отвязал. Дверь изнутри открыл и пошел глянуть, что во дворе… Ну и поймали его.

– Я видел здоровенную лужу кровищи, – сказал Медвежья Лапа. – Твоя работа?

– Моя, – Санёк не стал уточнять, что это собачья кровь. – Но их было больше, а у меня – только деревянные вилы. Да и те – сломанные.

– Да ты не печалься, – пробасил Лапа. – Если уж они меня взяли, так дренгу, ни разу в вик не ходившему, в плен попасть ущерба для гордости нет. И горевать прежде времени не надо. Ты жив, руки-ноги на месте, а что удача пока не с нами… так это пока.

– Дахи думает: они нас приберегли, чтоб убить, когда мертвых сжигать будут. Может, даже позволят в бою умереть.

– Точно? – Лапа враз повеселел. – Дахи, эй, Дахи! Сомлел, однако. Сильно ранили его?

– Руки из суставов вывернули, – сказал Санёк. – Я поставил на место…

– Руки ни при чем, – заявил Лапа, приглядевшись к Дахи. – У него бок в крови.

– Да? Может, кровь не его.

– Его-его. Влажная еще, сочится.

«Блин, мой косяк, – огорчился Санёк. – Не заметил. Надо было перевязать. Этак он запросто кровью изойдет».

Стражники болтали о чем-то своем, особо не обращая на пленников внимания.

– Если захотят поединком родичей побаловать, это очень хорошо, – мечтал Медвежья Лапа. – Я б многих с собой забрал. Эх, получить бы оружие в руки!

«А мне – лишь бы просто руки развязали да на солнышко вывели», – подумал Санёк.

В Валхаллу он не торопился.

На солнышко их вывели. Но развязывать не стали – поставили перед местным вождем, торжественно восседавшим на стуле. И на сей раз мужик обзавелся переводчиком.

– Вы те, кто грабил город Сервидаса? – на скверном скандинавском спросил переводчик.

– Сервидас – это кто? – в свою очередь поинтересовался Медвежья Лапа.

Лидер нахмурился, потом рявкнул коротко, в своей обычной манере.

– Сервидас – великий воин, – донес мысль переводчик.

– Ха! – воскликнул Медвежья Лапа. – Я! Я – великий воин! Развяжи меня, дай мне секиру – и ты увидишь!

– Господин спрашивает – ты отвечаешь! – сердито закричал переводчик. – Или бить больно, огнем жечь!

– Напугал! – хохотнул Медвежья Лапа. – Давай жги!

Лидер и переводчик обменялись несколькими репликами, и толмач внес новое предложение, указывая пальцем на Дахи:

– Ты – говорить или тебя убить!

– Я уже мертв, – отозвался тот. Выглядел он и впрямь – краше в гроб кладут.

Ответ энтузиазма не вызвал. Наступила очередь Санька:

– Ты! Грабил город Сервидаса?

– Не-е-е, – ухмыльнулся Санёк. – Сервидаса я вообще не знаю. Сервантеса знаю. Сервантеса не грабил. Только читал.

После минутного обсуждения его слов последовал неожиданный вопрос:

– Читать – это что?

– Бумага, – сказал Санёк, но тут же поправился: – Пергамент, береста… Начертаны руны. Я вижу, говорю, как звучат.

Краткий диалог между лидером и переводчиком закончился еще более неожиданным вопросом:

– Ты колдун?

– Я воин! – Санёк сделал вид, что оскорблен. Еще не хватало, чтоб с него живьем кожу сдирали, как с того неудачника-игрока.

– Скажи, что колдун, – прошипел Медвежья Лапа. – Пусть тебя боятся.

Но Санёк не рискнул:

– Я воин! – повторил он. – Дай мне меч – и увидишь!

– Меч – нет! – отрезал переводчик. – Мой господин хочет знать: вы грабили город Сервидаса? Тот, что на острове?

– Это – город? – фыркнул Медвежья Лапа. – Если у вас города такие, как тот или этот, – Лапа топнул ногой, – мы ограбим их все. Скоро сюда придет мой ярл, намотает твои кишки на столб, засунет твоей жене и сделает всё твое – своим. Можешь убить нас, лив, но пройдет день, может, два – и ты последуешь за нами! Будешь нам прислуживать в Валхалле! Ха!

Пара минут переговоров. Начало ответа очень понравилось Саньку, а вот финал – нет.

– Мой господин не станет вас убивать. Сервидас с братом скоро вернутся, и тогда мой господин продаст вас Сервидасу. Он дорого заплатит за тех, кто убивал родичей. А твоего ярла мы не боимся. Он никогда не найдет это место, потому что наши леса – не для чужаков.

Тут главный поднялся и махнул рукой. Санька, Дахи и Лапу поволокли обратно в сарай.

Зато чуть позже их напоили. Водой. Очень вкусной. А ближе к полудню даже накормили. Кашей с ложки, потому что развязывать, на всякий случай, не стали. После обеда пришел местный врачеватель, осмотрел пленников и обработал рану Дахи. Прочие повреждения он счел не стоящими внимания.

И связали их после осмотра более гуманно – руки не немели.

Так прошел день. Дахи спал. Медвежья Лапа рассказывал Саньку о своих подвигах. Главным образом, о том, как он ухитрялся попадать в плен и каждый раз чудным образом спасался. Санёк понимал, что Лапа врёт. И даже знал, почему. Чтобы поддержать Санька в трудное время. Вот ведь как. Саньку здоровенный викинг раньше казался туповатым убийцей, а выходит, он не так уж глуп и психолог к тому же.

Вечером в сарае сменилась стража. Вместо крепких мужиков среднего возраста на караул заступили двое парнишек чуть помладше Санька.

Но к своим обязанностям они относились посерьезней, чем старшие. Глаз с пленников не сводили. Один прям-таки волком глядел. Кажется: дай ему волю – на куски порежет.

Сопровождая Санька во двор – по естественным надобностям, – он не удержался, врезал по ребрам древком копья и процедил:

– Чтоб ты кровавой мочой изошел, гадина!

Что характерно: по-русски.

И голосок знакомый, и интонация.

– А ты храбрец! – насмешливо произнес Санёк тоже по-русски. – Связанных бить, да еще сзади – это ты не боишься!

– Да я б тебя… – начал парнишка. И сбился: – По-нашему говоришь, нурман?

– Это ты по-нашему говоришь! – отрезал Санёк. – Где научился?

– Это ты скажи: где научился? – с вызовом бросил паренёк. – Нурман!

– Не любишь нурманов? – осведомился Санёк. – Боишься?

– Никого я не боюсь! На вас кровь моих родичей! В силу войду – убивать вас буду, как собак сбесившихся!

– Помечтай! – ухмыльнулся Санёк, завязывая штаны. Спутанные по-новому руки позволяли сделать это самостоятельно. – Только нурман среди нас один – самый здоровый. А я вот – кривского рода. А у третьего нашего, раненого, его Даньшей зовут, рода больше нет. Ливы убили всех. Те, которым ты прислуживаешь.

– Точно не те! – возразил парнишка. – Дядька Скалмантас на словенские земли не ходил никогда.

– А этот, которому он нас продать хочет?

– Сервидас? Этот мог. – И, с завистью: – Он везде ходит. Он – могучий вождь!

– Вот и я о том же, – сказал Санёк. – Мог бы и Сервидас твою родню убить, если бы раньше нурманов добрался.

– Сервидас не мог. Ливы – родичи наши. Бабушка моя мамке Скалмантаса сестрой была. Потому он меня в род и принял.

– Повезло тебе, – сказал Санёк. – А другу моему Даньше – нет. Самому пришлось подниматься. И к нурманам в хирд пойти, чтобы за родню отомстить. Вот ты бы… Как тебя зовут?

– Быструн… Свидрис по-здешнему.

– Вот ты, Быструн, как бы на месте Даньши поступил? По-другому?

– Да так же. Мстить за кровь родную богами велено!

– Вот и Даньша – так же. За что ж ты его хулишь? Он твою родню не трогал. И я – тоже. Мы мстить пришли. За кровь. Ну и… Не повезло нам.

– У тебя что, тоже ливы родню убили? – сочувственно проговорил паренек. Отношения явно налаживались.

– Нет. Даньша мне жизнь спас. Он теперь как брат мне. Как старший брат.

– Хороший воин, должно быть.

– Получше меня.

– Да и ты хорош, – похвалил Быструн. – Дядьки моего пса деревяшкой убил. Дядька потом своим тебя хвалил. Вот, говорил, совсем молодой северянин, и совсем голый, считай, боевого пса порешил.

– Пса-то не жалко?

– Дядька сказал: раз убил ты его, значит – негодный. Второй-то тебя взял. Значит, хорош. Но и тот, негодный, год назад охотника чужого в клочья порвал. Справного. С копьем, а не с палкой. Ну пойдем, что ли, в сарай. А то братец мой дурное подумает: или я тебя убил, или ты – меня! – Парёнек засмеялся и толкнул Санька к дверям. Санёк споткнулся и, чтоб не упасть, зацепился связанными руками за парнишкин пояс. Быструн его поддержал, до стены довел и даже помог сесть.

– Что это он? – поинтересовался Медвежья Лапа. – То зырит злобно, то угождает…

– Поговорили мы, – пояснил Санёк. – Оказалось, он тоже из словен. Ярла здешнего двоюродный племянник.

– Думаешь, поможет? – с сомнением проговорил викинг.

– Вряд ли, – ответил Санёк. – Но польза от него, может, и будет.

Собственно, польза от Быструна уже была. Санёк ведь не просто так зацепил его пояс. На поясе этом, в кармашке – небольшой ножик. Санёк его заранее приметил… И теперь припрятал добычу в солому. Оставалось надеяться, что ливско-русский пацан в ближайшее время ножика не хватится.

Ночь прошла спокойно. Утро – нет. Для ливов. Хрогнир пришел.

Глава 18 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. «Ваш князь пришел умирать!»

Об этом Саньку сообщил Быструн:

– Пришел ваш князь. Умирать пришел!

– Почему так думаешь? – поинтересовался Санек.

– А как иначе? С ним, говорят, копий тридцать, а у дяди в дружине – семьдесят четыре. И еще ополченцев от этого вдвое. Дяде сказали: давай выйдем из крепости и всех северных людей убьем. А он почему-то не хочет. Думает. А что тут думать? Убивать надо!

– Скажи, Быструн, а ты тоже из дружинных? – спросил Дахи.

За ночь ему стало получше. Рана больше не кровила, руки двигались.

– А то! – с гордостью подтвердил паренёк.

Санёк и Дахи переглянулись. Если хотя бы половина местной дружины состоит из таких бойцов, то расклад не так уж плох.

– О чем это вы толкуете? – спросил Медвежья Лапа.

Ему рассказали.

– Ха! – воскликнул викинг. – Почему я здесь, а не там?

Завтрак принесли вовремя. Но не успели пленники опорожнить миски, как в сарай вошла пара дедушек с копьями. Короткий диалог между молодыми и старыми – и Быструн с восторгом сообщил:

– Дядя решил драться! Мы идем в бой! – ткнул кулаком своего молчаливого напарника, и оба покинули узилище. Их место заняли дедушки. Один тут же задремал, второй достал медовые соты и сунул в рот.

Снаружи бодро орали и бряцали металлом.

Санёк повернулся к сторожам спиной, достал из-под задницы похищенный ножик.

Наблюдательный Лапа тут же переместился, заслоняя Санька широченной спиной.

Санёк расправился с ремнями за пару минут, но не торопился. Ждал, когда снаружи поутихнет.

Наконец, судя по звукам, ливская рать покинула двор. Санёк выглянул из-за плеча Медвежьей Лапы и убедился, что дедушки по-прежнему беспечны… Что ж, им повезло. Не будет необходимости убивать.

Между ним и дедком, жевавшим соты, было метра два с половиной. Достаточная дистанция, чтобы ткнуть копьем.

Дахи, который, естественно, видел манипуляции Санька, завозился и заохал.

Дедок-медолюб отвлекся…

И Санёк прыгнул.

Рукоять ножа пришла в висок дедушки с сухим стуком. Как по дереву. И в тот же миг Санёк врезал локтем сверху по макушке второму дедушке. Тому хватило.

А вот медолюб оказался крепче. Не вырубился. И вознамерился приласкать Санька копьем. И заорать. Крика тоже не получилось. Копье Санёк перехватил и врезал старцу ногой в живот. Старость, конечно, надо уважать. Но не в случае, когда она норовит ткнуть тебя копьем в брюхо.

Еще один удар рукоятью по голове – и этот готов.

Минута – и оба товарища тоже свободны.

Лапа завладел копьем и вознамерился дедушек добить, но Санёк не дал.

– Просто свяжи, – попросил он.

Лапа заявил, что дедушки – продукт бесполезный. Слишком стары для рабов. Кому они нужны?

– Родичам, – ответил Санёк.

– А что нам их родичи?

– А то, что неизвестно, как дело обернется.

– Да известно как. Наши разделают их, как бонд – свинью!

– Вяжи! – повысил голос Санёк. – Убить мы их всегда успеем.

Второе копье Санёк отдал Дахи. Тот даже со своими многочисленными травмами орудовал им получше.

Сам Санёк прихватил дедушкины ножики. Хорошие такие ножики, сантиметров по тридцать. С небольшим изгибом и односторонней заточкой. Практически одинаковые – сразу видно, что один кузнец ковал.

А теперь – на выход.

И где та псина, которая ночью победила Санька?

А вот она, лохматая. Уже летит с грозным рыком. О, их тут аж три!

Медвежья Лапа тоже зарычал и, обогнав Санька, встретил друзей человека достойно. Но убивать не стал. Двух приласкал копьем по мордам, а третьего, самого крупного, ухватил за загривок, приложил о поленницу, рыкнул как настоящий медведь… И псины струсили. Поджали хвосты и попятились.

Зато обнаружился новый враг. Выпущенная сверху стрела прошла в нескольких сантиметрах от физиономии викинга. Другая вырвала клок из рубашки Санька, третью он сшиб ножом, даже не осознав, что делает. И еще он заметил стрелка. Тот маячил в окне второго этажа. Отличная позиция. До терема – метров сорок. Добраться до стрелка можно лишь проникнув внутрь, а это значит – добежать до крыльца и… Щитов у них нет, а с десяти шагов не промахнется даже самый скверный лучник.

Всё это Санёк додумывал на бегу. Но бежал он не к терему, а под прикрытие поленницы.

Напрасно. Медвежья Лапа тоже заметил стрелка. И поступил просто. Метнул копье. С разбега.

Сорок метров – доступная дистанция для опытного викинга. Однако уклониться от такого броска не так уж трудно.

И стрелок уклонился. Но потерял несколько секунд, которых хватило Дахи, чтобы добежать до крыльца и ворваться в дом.

«Это должен был сделать я!» – укорил себя Санёк.

Но – поздно. Лучник уже занял позицию и принялся осыпать стрелами Медвежью Лапу, который с удивительным для его комплекции проворством метался по открытому пространству.

А потом у лучника кончился боезапас. И практически одновременно рядом с ним оказался Дахи. И, ухватив за шиворот, выбросил стрелка во двор.

Блин! Совсем мальчишка, оказывается. Лет двенадцать от силы. В объятиях схватившего его Лапы пацан выглядел как пойманный за уши зайчик.

Викинг треснул его кулаком по голове, и «зайчик» обмяк.

Бросив его наземь, Лапа кинулся в терем. Санёк за ним не последовал. Он побежал к воротам, закрыл тяжеленные створки и задвинул засов. Глянул, как там собаки. Собаки сгрудились вокруг мальца. Толкали его мордами, повизгивали… Санёк их вроде не интересовал.

Появившийся из терема Дахи гнал перед собой с полдюжины женщин. Изнутри слышался грозный рык Лапы. Грозный, но не яростный. «Вражеский терем захвачен», – сделал вывод Санёк.

Что дальше?

Дальше – зачистка.

Лапа обшаривал дом, выгоняя наружу всех его обитателей. В ведение Дахи. Тот успел где-то раздобыть плетку, которой щедро стимулировал нерасторопных. Он был один, но легко держал под контролем небольшую толпу женщин и мужчин не воинственного вида.

– Давай их в сарай загоним, – предложил Санёк.

Так и сделали. Напоследок затащили туда мальца-стрелка и загнали собак. Потом обшарили терем на предмет вооружения…

И нашли свое собственное в куче заляпанных кровью трофеев.

Удачно получилось.

Облачились.

Во дворе было пусто. В сарае голосили пленники.

Лапа распахнул дверь, явив народу грозный лик викинга, и рявкнул:

– Молчать! Языки повырываю!

Его поняли, как ни странно.

– Как-то мне неспокойно, – проговорил Дахи.

– Почему? – спросил Санёк.

– Битвы не слышно.

– Молот Тора! Там же наши с этими рубятся! – взревел Медвежья Лапа и ринулся к воротам.

– Стой! – крикнул Дахи. – Куда? Нет там драки!

Он был прав. Когда больше сотни воинов начинают кромсать друг друга железом, ор и грохот стоит – за километр слышно.

– А что есть? – удивился Лапа.

– Сейчас узнаем, – пообещал Санёк.

Сбоку от терема размещалась сторожевая вышка. Обзор с нее, надо полагать, был замечательный.

Так и оказалось. И городок ливский – как на ладони: две улицы, пара десятков домов и просторная поляна перед воротами – тоже. И поля окрестные видны, и уходящая на юг дорога.

На поляне, располагавшейся перед распахнутыми городскими воротами, пока что никто никого не убивал. Два воинства выстроились метрах в пятидесяти друг от друга. Предводители – впереди. Надо полагать, шли переговоры, но голосов на таком расстоянии не слыхать.

А что в самом городке?

На улицах – ни одного человека. Зато на стене-частоколе – полно. В основном мирные граждане. Вернее, гражданки. Есть и мужики. Причем с луками. Но с вышки их не достать. Далеко.

Что в этой ситуации следует предпринять?

Для начала посоветоваться с друзьями.

– Стрелков перебить, а этим ударить в спину! – решительно заявил Лапа.

– Втроем? – с сомнением проговорил Санёк.

– Строй им порвем, а дальше наши доделают!

Логично.

– А я вот думаю: почему ярл их не бьет, а разговоры разговаривает? – размышлял Дахи.

– Видать, есть причина, – Медвежья Лапа тоже задумался.

– Сдается, эта причина мне известна, – наконец сказал Дахи. – Людей у нас мало. Ливов-то мы, допустим, побьем, но без потерь не обойдется. А у нас – два корабля, набитых добром. Я думаю: не хочет ярл драться. Хочет нас получить. Без боя.

– А месть? – нахмурился Медвежья Лапа. – Эти ливы наших убили. Кровь за кровь! Так богам угодно!

– Крови и мы у них немало взяли, – возразил Дахи. – Это тебя, Лапа, как барсучиху беременную, в яму поймали, а мы с Сандаром потрепали их крепко. Думаю, с десяток за Кромку отправили, никак не меньше.

– И что ты предлагаешь? – буркнул Лапа.

– Я останусь здесь, – сказал Дахи. – Руки у меня что-то разболелись. Боюсь, подведут. А вы с Сандаром к городским воротам пойдете. Сколько ты стрелков на забороле[3]насчитал, Сандар?

– Пятерых. Остальные – мирные. Бабы в основном.

– Так и должно быть, – пробормотал Лапа. – Ихний ярл всех, кто сражаться может, наружу выгнал.

– Стрелков надо убить… – начал Дахи.

– Надо! – охотно согласился Лапа.

– …А ворота крепости – затворить. Как увидят ливы, что домой им дороги нет, так сразу сговорчивей станут.

– А если они, наоборот, сразу на наших нападут? – предположил Санёк.

– Хотели бы напасть, уже напали бы. Ливам умирать неохота.

– Хорошо придумал, Дахи! – одобрил Медвежья Лапа и осторожно похлопал викинга по спине. – Пойдем, Сандар! Повеселимся!

И они пошли.

На забороло вели две лестницы – слева и справа от ворот. На Санька с викингом никто не обращал внимания: самое интересное было снаружи.

– Ты слева, я справа, – распорядился Медвежья Лапа.

Все оказалось проще простого. Первому лучнику Санёк проткнул руку и спихнул со стены. Второго, к сожалению, пришлось убить: он оказался слишком быстрым – едва не нанизал недавнего пленника на стрелу. Третий мог бы и преуспеть, но между ним и Саньком оказались две бабы. Одна при виде грозного викинга поступила правильно: сиганула с трехметровой высоты, а вот вторая кинулась к лучнику и повисла на нем, вопя по-своему. Вероятно, умоляла спасти. И прикрыла Санька от почти гарантированного попадания.

Убивать ее и безуспешно пытавшегося освободиться лучника Санёк не стал: кольнул лива поверх женского плеча в правый бицепс и не без усилия столкнул обоих вниз. Больше на забороле опасных персонажей не было – только женщины, дети и один храбрый старик, замахнувшийся на врага ножом.

– Не балуй, – по-русски сказал Санёк, вышиб нож: восходящим взмахом меча. И рявкнул по-скандинавски, «включив» боевой голос: – Прочь! Вниз все! Прочь!

И мирные жители дернули со стены. Кто к лесенкам, а кто попросту прыгая вниз: викинг с окровавленным мечом – это очень страшно!

Санёк оглянулся: с другой стороны тоже всё зачищено, но покойников куда больше. Медвежья Лапа не деликатничал. И вообще действовал более успешно, потому что завладел одним из луков, а Санёк вот не сообразил.

А что внизу?

А внизу шли переговоры. Местный лидер с помощью уже знакомого переводчика о чем-то торговался с Хрогниром Хитрецом. Судя по тому, как ярл злобно скалился и теребил рукоять меча, переговоры не ладились.

Ливы не видели того, что происходит на стене, зато хирдманы Хрогнира уже сообразили, что власть на забороле переменилась. И даже закричали что-то ярлу… Очень не вовремя. Санёк еще не закончил вторую часть операции.

– Ворота! – крикнул он Медвежьей Лапе. – Закрыть надо!

– Ага! – Тот махнул прямо со стены.

Санёк тоже так мог бы… не будь на нем столько железа. А с таким грузом недолго и ноги переломать. Спрыгнул Санёк уже с середины лестницы. Чтобы отбить копье, брошенное в спину боевого товарища.

Ливские мирные жители, сгрудившиеся на расстоянии шагов двадцати от ворот, истошно орали. Надо полагать, пытались донести до своих оружных соплеменников, что происходит нехорошее. И до тех наконец-то дошло. Задние оборачивались, видели затворяющуюся усилиями Медвежьей Лапы створку и недоумевали. Викингов они не видели – видели только толпу своих.

– На-ка, – Лапа сунул Саньку лук с пучком стрел. – Паси их!

И занялся второй створкой.

Тут уж и до ливского войска дошло, что происходит что-то неправильное. Задние загалдели. Надо полагать, пытались докричаться до своего господина. Да, это не викинги. Тем бы команда не потребовалась.

Лапа упирался изо всех сил. Санёк тоже не оплошал: вовремя заметил человека с луком, вскарабкавшегося на крышу соседнего дома, и успел первым. Попал. И тут же кинулся к огромному брусу, который выполнял функцию засова. Тяжеленный, сука! Килограммов восемьдесят, не меньше!

– Дай-ка я! – Лапа подхватил брус, словно легонькое поленце, и с безупречной точностью послал его в скобы. Ворота закрылись перед носом у припозднившихся ливов.

Операция «захват ливского города» завершилась. Время получать бонусные очки.

Лапа обзавелся вторым луком и вскарабкался наверх. Встал на колено, чтоб снизу был виден только шлем, и тут же послал стрелу в толпу мирных граждан. Толпа шарахнулась в стороны, оставив на земле бьющееся в судорогах тело. Рядом с телом – топор. Выходит, Медвежья Лапа стрелял не из природной кровожадности и даже не для устрашения. Увидел вооруженного – убил.

Санёк выпрямился во весь рост.

– Быструн! – заорал он. – Скажи своему дяде, что город теперь – наш! Понятно? – И, по-скандинавски, Хрогниру: – Ярл! Мы взяли этот жалкий городишко! Что теперь?

Ярл оскалился. На сей раз – радостно.

– Сандар! – рявкнул он так, что даже птицы переполошились, а ливы вцепились в копья покрепче. – Сандар! Кто с тобой?

– Медвежья Лапа и Дахи! Остальных убили!

– Один с нами! Давайте убьем их всех!

Это уже не ярл. Грейпюр. Ему лишь бы кровь пускать.

– Эй, Сандар! Не убивай всех щенков и сук! Оставь и нам позабавиться!

Это, кажется, Вигфус Лысина… Или еще кто-то…

Ливское войско заволновалось. Они, может, и не понимали смысла сказанного, но – догадывались.

– Тихо всем! – гаркнул Хрогнир.

Притихли, что характерно, не только хирдманы, но и ливы.

И даже Санёк без труда разобрал следующую фразу Хрогнира, сказанную обычным голосом:

– Ну что, ярл, сколько ты готов заплатить за своих людей и свой город?

Торговались долго. Санёк даже проголодался.

Сошлись на сумме, втрое превосходящей ту, которую желал получить местный вождь за освобождение пленников.

– Не так уж много, – сказал позже Сергей. – Ведь фактически все богатства ливского князя уже были в ваших руках. Ярл согласился лишь потому, что не хотел больше терять людей, а добычу мы и так взяли немалую.

Договорились. Поклялись богами: Хрогнир – Тором, местный вождь – своим: то ли Паркинсоном, то ли Пекинесом – Санёк точно не разобрал. Отрядили делегацию – по три человека с каждой стороны с вождями во главе. Ливы и скандинавы встали от ворот на одинаковом расстоянии (клятва клятвой, а осторожность не помешает). Медвежья Лапа вынул засов, приоткрыл ворота.

Делегаты вошли. Ворота затворили.

Лапа остался бдить, а Санёк присоединился к своим. У теремных ворот Дахи не оказалось. Пришлось звать. И долго. Он появился минут через пять. Охая и кряхтя, открыл ворота. Делегаты проследовали в терем. Местный ярл ушел наверх, попросив всех подождать. Тоже понятно: не хотел показывать свою потайную сокровищницу.

Вернулся с двумя здоровыми мешками. Развязал, демонстрируя содержимое. Серебро. В монетах, слитках и обрезках.

Кетильфаст покопался в обоих мешках, подтвердил, что – без обмана. И вес правильный.

Двинулись на выход.

При виде вождя мирный народ воспрял: завопили что-то явно оскорбительное. Кто-то даже камнем кинул. Камень поймал сам ярл. Подкинул вверх, глянул на местного главаря со специфическим прищуром. Тот и без переводчика всё понял, гаркнул на своих: мол, никшните. Даже пары викингов хватит, чтобы устроить ливам геноцид. А тут – целых шесть. А три вооруженных лива, пусть даже с вождем во главе, вряд ли смогут им противостоять.

Всё. Вышли из городка, построились и двинулись в обратный путь.

– На-ка понеси, – Дахи сунул Саньку мешок, в котором что-то звякнуло.

– Что это?

– Да я немного в доме пошарил, набрал серебришка, – ответил Дахи. – Жаль, заначки главной не нашел. Придем – пополам поделим.

– А почему – не на всех?

– Так это ж не добыча, с боя взятая, – возразил Дахи. – Это другое.

– Тогда – на троих, – решительно заявил Санёк. – В плену мы втроем были, так что и Лапе надо отделить.

– Справедливо, – согласился Дахи. – И, это… Сандар, если что – я у тебя в долгу. Без тебя мы бы не выбрались.

– Спасибо, – поблагодарил Санёк. – Только мы еще не выбрались. Вот когда мы домой придем со всем добытым, тогда – другое дело.

Как в воду глядел.

Подумал немного и спросил:

– Как твои плечи, Дахи?

– Заживут, – оптимистично ответил тот.

– Послушай, у меня зелье одно есть… Бабушка сварила. Называется: «Дажьбогова смола». Очень хорошая. Правда, оно только нашим помогает, ну словенам. Дать тебе?

– Дай, – оживился Дахи. – То-то, я помню, ты после хольмганга с Костедробителем быстро поправился!

– Ты ему что, регенерат дал? – догнав Санька, вполголоса спросил Сергей.

– Да. А что – есть запрет?

– В Игре вроде бы нет, но этак тебе придется всех хирдманов лечить. Хватит?

– Может, и хватит, – ответил Санёк, – да только всех лечить я не собираюсь. И Дахи сказал, что зелье только для славен годится.

– Подстраховался, – хмыкнул Сергей. – А не жалко? Регенерат немалых денег стоит, и то не добыть его. Мертвяки не особо рвутся продавать. Мол, самим не хватает. У меня, например, его нет.

– Не беспокойся. Если тебе понадобится, ты его получишь. А вообще, он у меня не купленный, а свой. Я ж член клана «Честные Чистильщики».

– Вот как? – удивился Сергей. – И когда ты успел? И года не прошло, как ты статус игрока получил. Везунчик! – И с откровенной завистью: – Одно слово – химера!

– Эй, Сигар! А здорово ты по-ихнему болтаешь! – воскликнул шагавший позади Грейпюр. – Прям не хуже Дахи. А я и не знал.

– А ты думаешь, что знаешь всё, Крикун? – уже по-скандинавски, с неудовольствием проговорил Сергей.

– Если я чего не знаю, то это ненадолго! – нагло заявил Грейпюр. – Да ты не бойся, Сигар! Я тебе верю. Да и баба твоя у нас живет. А вот дружку твоему – доверия нет.

– И почему же? – с вызовом спросил Санёк. Пусть Грейпюр сильнее, но это не повод перед этой сволочью прогибаться.

Выпущенная из руки ветка едва не хлестнула Крикуна по роже, но тот успел ее перехватить и ухмыльнулся:

– Да ты не бойся, Маленький Сандар. Пока ярл тебе благоволит, я тебя не трону. Но бойся встать у меня на дороге! – Грейпюр ускорил шаг, грубо отпихнул Санька в сторону, обогнал и зашагал быстрее, к голове их растянувшейся на лесной тропе колонны.

– Прибил бы гадину, – пробормотал Санёк.

– И не думай! – предупредил Сергей. – Скорее он тебя прибьет. Не понимаю, с чего он тебя невзлюбил, но будь начеку, Саня. Этот садист, если ему что в башку втемяшилось, не отступится. Раньше, когда Торстейн был жив, он его придерживал. А теперь Крикун совсем обнаглел. Для него только ярл да кормчий – в авторитете. На остальных через губу поплевывает.

Некоторое время друзья шли молча. Потом Санёк спросил:

– Сергей, а что он о жене твоей говорил, я что-то не понял? Ты ж вроде разведен, нет?

– Да баба одна местная, – объяснил Сергей. – Хорошая женщина. Красивая. А главное – добрая и любит меня по-настоящему. Не то что моя бывшая. Я ее рабыней взял. Освободил, когда сын родился. По здешним законам так принято. Я б и женился, но не поймут. Но, если со мной что случится, всё мое она унаследует. Вернее, мой сын. Ему годик сейчас, но за имущество можно не беспокоиться. Никто не тронет и не отнимет. Здесь с этим четко.

– Выходит, у тебя и сын здесь есть! – восхитился Санёк. – То есть у местных от нас дети могут рождаться?

– Да запросто. Местные – такие же люди, как мы, сам же видишь.

– Слушай, а что ты с ним потом делать будешь? Не хочешь к нам забрать?

– В смысле – из Стратегии? Нет, Сань, не получится. Местным из Игры хода нет. Наши эвакуаторы на них не действуют. Я сам не проверял, но люди говорили. Так что жить ему здесь. Нехудший вариант, я думаю. И судьба его ждет правильная. Воином станет. Выучу его всему. Вместе в вики ходить будем.

– А как ты ему свои исчезновения объяснишь? – спросил Санёк. – Ты же здесь навсегда оставаться не собираешься?

– Так и есть. Забыл? У меня дочь в миру. Пока не подрастет, буду возвращаться. А там видно будет. Может, в Стратегию ее введу, если Игра примет. А нет, так придумаю что-нибудь. Проблемы, Санёк, надо решать по мере их возникновения, уж поверь бывшему чиновнику. О, знакомое место! По ходу мы почти пришли.

Глава 19 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Мстители

Трофейный корабль починили, хотя повозиться пришлось. Обновили запасы воды, прихватили с собой свежей пищи, в том числе – нескольких свинок, на свою беду вернувшихся в родной свинарник.

Ненастье закончилось, погода установилась прекрасная: солнышко, слабый ветерок. Идеальные условия для выхода в море в условиях обилия мелей и камней.

Кетильфаст вывел «Слейпнир» безупречно. Трофейный шел за ним как привязанный и тоже вышел идеально.

И всё шло хорошо, пока глазастый Свиди не заметил на северо-востоке два желто-черных паруса.

Ну паруса и паруса. Мало ли здесь кораблей… Однако уже к полудню стало ясно: неизвестные суда приближаются.

Что это значит, если ветер дует еле-еле? Это значит, что корабли – не торговые кнорры, а боевые, со многими румами и многими веслами.

– Они нас преследуют, – сделал вывод Кетильфаст, прикинув скорость желто-черных.

– Пускай догоняют, – беспечно заявил свободный от смены Медвежья Лапа. – Я не прочь подраться!

– Да! – поддержал его Торд Сниллинг. – Давайте станцуем пляску мечей и копий! Я напишу об этом славную вису!

– Развоевались, – охладил вояк Хрогнир. – У нас и так по три гребца на два рума. И добычи столько, сколько и за три вика не брали!

– Вот! – воскликнул Лапа. – Удача – с нами!

– Была б она с нами, мы бы по-глупому братьев не потеряли и ты, Лапа, в плен бы не угодил.

– Так ведь хорошо всё кончилось! – возразил здоровяк. – И богатства у нас прибавилось.

Говорили они громко, так что слышали и те, кто сидел на румах.

– По мне так лучше без драки, – высказался Ворчун. – За что драться, если прибыль неизвестна, а потерять можно всё. Сами подумайте: если они за нами гонятся, значит, думают, что сильнее.

– Может, они думают, что мы – торговцы? – предположил Дахи. – Как считаешь, Кетильфаст?

– Считаю: не нам выбирать, драться или нет, – спокойно произнес кормчий. – Идут они быстрее и скоро увидят, каковы наши корабли. И поймут, что мы за товар чаще железом платим, чем серебром. И еще они увидят, что сидят наши корабли глубоко, а значит, у нас есть чем поживиться. Вот тогда мы и узнаем, хватит ли им храбрости на нас напасть. А нападут, так у нас выбора не будет.

– Убьем их всех! – заявил Лапа. – Один и Тор нас любят!

– Кетильфаст, открывай ящики, – распорядился ярл. – Будем в железо облачаться! Пусть видят, кто мы есть.

Да, корабли их, определенно, преследовали. Уже можно было разобрать не только жуткие уродливые головы с встопорщенными красными волосами, нарисованные на парусах, но и оскал носовых фигур.

– Разворот! – скомандовал Хрогнир. – Встретим их грудью!

«Слейпнир» и безымянный трофейный развернулись в считаные минуты. Преследователи сразу сбросили скорость. Идти на таран они не собирались, равно как и подставлять борта под удар.

Два на два. И количество весел примерно одинаковое. Правда, бойцов у Хрогнира было маловато, так что, если у нападавших полный комплект, за ними и численное превосходство.

– Я знаю, кто это, – заявил Торд Сниллинг. – Родичи тех, островных ливов. Я видел такую же красноволосую башку на рваном парусе в их корабельном сарае.

– Ха! – воскликнул Дахи. – Мало мы ливов били? Порвем и этих!

А вот Санёк малёхо очковал. Он никогда не бился на палубе корабля. Но догадывался, что это крайне неудобно. Среди скамеек, мешков, сундуков, канатов. Оступишься – и покойник.

На голову носовой фигуры вражеского корабля взобрался мужик в вороненых доспехах. Заорал на ломаном скандинавском:

– Вы! Кровавые росомахи! Я – Скалмантас! Великий воин и морской конунг! Я сполна возьму с вас за кровь моего брата и моей родни! Я выпущу ваши кишки!

Хрогнир взбираться на дракона не стал. Крикнул с палубы:

– Я – Хрогнир, сын Олава, внук Сигурда Мужеубийцы! Сто лет я и мои предки резали ваших мужчин, оплодотворяли ваших жен и брали ваше добро! И ты, лив, хочешь меня напугать? Я смеюсь!

И ярл действительно захохотал. А потом метнул копье. Попал аккурат между глаз деревянного зверя ливов.

Скалмантас спрыгнул со своего насеста еще до того, как воткнулось копье. Поймать даже не попытался. Хирдманы заржали.

Но Санёк уже понимал: их положение не такое уж смешное. На носах вражеских кораблей скопилась прорва народа, и все – в металлических шлемах, а весла всё равно продолжали вращаться. Из этого можно было сделать два вывода: врагов существенно больше, и они – профессионалы.

Так подумал Санёк, а потом думать стало некогда.

– Убрать весла! – гаркнул Кетильфаст.

Через четверть минуты драккары встретились. С борта ливского корабля полетели крючья…

– В линию! – взревел Хрогнир.

Санёк сорвал с борта щит и встал между скамьями. Справа – Дахи, слева – Сергей. Ну, понеслась!

Именно понеслась! С ливского корабля полетели копья. И викинги ответили тем же. Санёк тоже метнул, но не увидел результата, потому что пригнулся. Вражеское копье угодило в канатную бухту. Его тут же выдернул оставшийся во второй линии Грейпюр и послал через головы своих, попав в кого-то из ливов.

Санёк уловил сквозь вопли и грохот звонкое щелканье тетивы где-то наверху. Глянул – и увидел Свиди, вскарабкавшегося на самую макушку мачты, закрепившегося рядом с родовым знаменем Хрогнира, но бьющего из лука так, будто стоит на твердой земле.

Корабли сошлись, и скандинавы оказались не в лучшем положении. Драккар был перегружен добычей, а вражеский корабль – нет. А может, сам борт у него был выше, но у ливов оказалось почти полуметровое преимущество в высоте. И они им воспользовались.

Здоровенный лив обрушился на Санька сверху – щитом в щит, опрокинув на скамью, осклабился, занес копье… И, захрипев, отвалился в сторону.

Сергей выдернул меч, подмигнул… И еле успел присесть. Вражеское копье прошло в ладони над его макушкой.

Он вскочил и оказался лицом к лицу с новым противником. Толчок щитом, но на этот раз Санёк устоял и рубанул мечом понизу. Достал или нет – непонятно, потому что еще один лив подскочил справа, махнул топором, зацепив доспех и развернув Санька на девяносто градусов. И тут же в сантиметре от носа мелькнула сталь: первый противник решил кардинально изменить Санькину внешность. Не дотянулся чуть-чуть, но Санёк умел использовать его рывок, сдвинувшись в сторону и поставив лива между собой и тем, кто порвал Санькину кольчугу. Новый удар он отбил щитом, но на атаку не ответил, потому что еще один лив, рубившийся не с ним, а с Дахи, очень удачно подставил Саньку спину. И тот момента не упустил: хлестнул лива по загривку. Отлично получилось: аж брызги полетели.

«Хряп!»

Это Саньку снесли половину щита секирой. Враг заорал радостно и врезал еще раз.

– На! – Санёк метнул в него обломки щита.

Лив отбил плоскостью топора… Забыв прикрыть руку щитом… И Санёк этим немедленно воспользовался – пропахал клинком его руку чуть пониже локтевого сгиба. Подумал злобно: «Поруби теперь, сука!» И тут же добавил ему сбоку, под щит, по бедру. На этот раз точно попал. Лив повалился… Но второй лив лихо перемахнул через упавшего и обрушился на Санька с недетской яростью.

Санёк ушел от косого удара, откачнулся от следующего, отступая назад, перепрыгнул через сундук, оставив его между собой и врагом, а когда тот сунулся, махнул мечом, срезав краешек щита.

Лив заколебался. У Санька щита уже не было, но меч был длиннее секиры, и Санёк только что это доказал.

Лив подался назад, глянул куда-то за спину Саньку… И тот среагировал. Крутнулся на месте как раз вовремя, чтобы принять на сильную сторону меча чужой клинок.

Для врага это оказалось полной неожиданностью – он-то бил в спину. Санёк прыгнул и рубанул сбоку, под край шлема. Под край не попал – сталь лязгнула о сталь, но удар всё равно вышел неслабый. Лива шатнуло, он, удерживая равновесие, задрал щит – и Санёк проделал с ним ту же операцию, что и с первым ливом. Прорубил бедро. Слишком глубоко – клинок увяз в кости. Санёк рванул рукоять, понимая, что подставился под удар оставшегося позади лива, уже чувствуя спиной сталь…

Но боли не было. И удара тоже.

Санёк, поднатужась, освободил меч, развернулся стремительно и увидел Сергея, который успел связать врага боем.

Воспользовавшись мгновенной передышкой, Санёк вспрыгнул на сундук и вмиг оценил общий расклад. По всему кораблю происходило множество отдельных схваток, но главная драка, судя по всему, происходила ближе к корме. Там, щит к щиту, как положено, стояли Хрогнир и еще десяток хирдманов, перегородивших палубу от борта до борта. Перед ними – куда менее упорядоченная, но зато более многочисленная команда ливов. Враги пытались продавить или разорвать строй, но пока безуспешно.

Санёк узнал лива, схватившегося с Сергеем. То был сам предводитель вражьей дружины Скалмантас.

А еще с правой стороны другой лив замахивался секирой, намереваясь метнуть ее в Лиса. С четырех шагов!

– Лис! – закричал Санёк. – Лис! Берегись! Справа!

Тот услышал. Крутнулся, принимая удар на щит.

Скалмантас мог бы его достать, но на него накинулся кто-то из дренгов (Санёк не разглядел кто), а Сергей швырнул щит с увязшей в нем секирой под колени еще одного лива, набежавшего с копьем, ткнул мечом в раззявленную пасть, перехватил древко, вырвал из слабеющей руки, крутанул и послал в Санька… Нет – в бородача, вознамерившегося напасть на Санька сзади.

Санёк развернулся и добил лива хлестом поперек бороды и горла, оттолкнул падающего, подхватил с палубы чужой щит…

И увидел, как Скалмантас, убив дренга, снова навалился на Сергея, давя его и тесня, лупя то щитом, то топором и умело пользуясь тем, что у противника щита нет.

Санёк понял, что Лису остаются считаные секунды… И еще он понял, что Скалмантасу конец, потому что он, Санёк, успевает до него дотянуться раньше.

Два быстрых шага – и, счастливо оскалясь, Санёк мощно, с оттягом, обрушил меч на заляпанную кровью бармицу вражьего вождя. Смертельный удар, который не остановить тонкой кольчужной сетке. Удар, просекающий самый могучий загривок до хребта.

Просекающий, но не просекший.

Серебристый промельк, подобный блеску стрекозиных крыльев в полуденном солнце…

И неотвратимо падающий меч увяз во внезапно уплотнившемся воздухе. И, упав, лишь бессильно скрежетнул по стальным кольцам. А чужой хёвдинг ушел из-под клинка привычным уклоном-поворотом, наработанным во множестве битв, послал топор под правую руку Лиса, сокрушив ребра и пропахав железом всё, что было под ними. Затем вырвал топор из плеснувшего кровью тела, глянул мельком на растерянного Санька, но не напал, а рявкнул по-медвежьи и бросился туда, где его люди давили стену щитов хирдманов Хрогнира Хитреца.

– Лис! – Санёк с утроившейся силой бросился вперед, ударил краем щита в челюсть сунувшегося поперек вражьего бойца, молодого, бездоспешного, в кожаной шапке с железными поперечинами, воткнул меч ему в живот. Воткнул, выдернул, упершись ногой в вопящего от боли лива, и встал над Сергеем, готовый защитить друга…

И понял, что защищать не от кого. Горнило битвы ушло в сторону, туда, где сплотились вокруг вождей лучшие бойцы, гремя железом о железо и мешая предводителям сойтись в единоборстве.

Санёк потянулся к мешочку с регенератом… И понял: не поможет. Сергей умирал. Кровь хлестала из тела, распаханного на добрую пядь в глубину.

Но он был еще жив: ухватил Санька за руку, притянул к себе, прохрипел-пробулькал по-русски:

– Это не он… Это чужой… Чужой меня убил… Чужой! Они здесь, игрок, они здесь повсюду! Видишь их, видишь?..

Тут взгляд Лиса помутнел, остановился. Пальцы разжались, рука упала, красный маленький лис на запястье поник, содрогнулся, оскалился мертво и застыл. Надпись-метка Игры побледнела и угасла. В считаные секунды. Но не настолько быстро, чтобы Санёк не успел увидеть, что она изменилась. «Сергей Сигар. Второй уровень», – сообщила она за несколько мгновений до смерти ее обладателя. Второй уровень!

Санёк уставился на татуировку. Тощее красное тельце мертвого лиса тоже таяло… И истаяло раньше, чем Санёк успел бы досчитать до пяти. Метка Стратегии исчезла полностью.

Второй уровень… Привиделось или нет?

Чужие!

Что увидел Лис перед тем, как уйти из Игры? Тот же серебристый промельк?

Вспомнились вдруг слова, что изрек свартальв в хижине на острове Бездны. Чтобы узреть незримое, Санёк должен потерять друга, убить врага и услышать бога. Тогда он думал, что речь шла о Серёге Кожине. Но, может быть, это Сергей Лис?

Узреть незримое…

Что бы ни увидел друг перед гибелью, сам Санёк видел лишь то, что и раньше. Заваленную телами палубу и несколько десятков рубящих, колющих, режущих друг друга хозяев морского простора.

Больше ничего. Если не считать того, что его друг, самый близкий друг в Игровой зоне «Мидгард», – мёртв.

И, полностью осознав это, осознав невосполнимость потери, невозможность переиграть смерть, Санёк пришел в такую ярость, что мозги у него вынесло напрочь. И мир Игры, завертевшись каруселью, взорвался кровавыми ошметками и обрушился на Санька потоком боли, бешенства и железа.

Когда Санёк очнулся, то решил, что он умирает. Так скверно ему было. Каждая мышца, каждая кость была пропитана болью. Но голова работала. И голова напомнила Саньку: так с ним уже бывало. Так или почти так. Когда Санёк в первый раз хлебнул ядовитого зелья Мертвого Деда.

– Пей, дренг! – Чьи-то пальцы раздвинули челюсти Санька, и в рот ему полилось что-то… довольно приятное. О да! Именно то, что и требовалось! Санёк пил жадно, булькая, давясь, откашливаясь и снова глотая…

Когда поток иссяк, Санёк разлепил глаза и увидел бородатую физиономию Кетильфаста.

– Еще! – просипел Санёк. – Еще дай!

– Хватит с тебя, – проворчал хольд. – Лежи-отдыхай, волкоголовый.

– Почему – волкоголовый?

– Потому, – и шагнул прочь от лавки, на которой распласталась оживающая Санькина тушка.

– Эй! – крепнущим голосом позвал Санёк. – Кетильфаст! Что это было? Чем ты меня напоил?

– Кровь, – снизошел до ответа хольд. – А чем еще отпаивают таких, как ты?

И занялся другим пострадавшим.

Кровь?

Санёк провел рукой по губам, глянул. Грязные розовые разводы. Розовые, а не красные. Надо полагать, хольд пошутил. Или нет?

Глава 20 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Тяжесть победы

Их осталось шестнадцать. Дахи сказал: повезло.

Это потому, что ливы разделились примерно пополам. Половина напала на «Слейпнир», половина – на их бывший корабль, а там и было-то всего двадцать три человека. В основном – дренги. Нелучшие из воинов Хрогнира. Но кто-то из них совершил подвиг: прорубил днище. Кто-то не только отчаянный, но и умелый.

Корабль ушел в воду за считаные минуты. И утянул за собой корабль ливов, накрепко привязанный к нему крючьями. Вместе со всеми, кто в нем был.

Полсотни врагов отправились на дно вместе с героями, потому что обломков не было, а плавать в доспехах могут только самые могучие воины. Таких оказалось немного. И когда они вскарабкались на борт второго корабля, бой на «Слейпнире» уже почти закончился: Хрогнир собственноручно убил Скалмантаса, ливы пали духом. Так что счастливчики, не утонувшие с трофейным кораблем, спрыгнули на палубу «Слейпнира» лишь затем, чтобы умереть вместе с остальными.

Повезло, в общем. Навались ливы все разом – и был бы кирдык.

– А ты, оказывается, воин-оборотень! – сказал Дахи. – Воин Одина, как здешние говорят. Скажи, каково это – быть зверем?

– Ничего я тебе не скажу, – буркнул Санёк. – Не помню. Помню только, что Сигара убили.

– Многих убили, – заметил Дахи. – Валхалла приняла всех. Как положено похоронили. На ливском корабле сожгли! Красиво было!

Санёк сдержался, чтоб не сказать резкость. Красиво, блин! Похороны…

Но вспомнил, что для Дахи смерти нет. Воины не сгинули в никуда – ушли в лучший высший мир, в Валхаллу. Там они будут счастливы.

А вот для тех, кто остался в Мидгарде, – радости мало. Им предстоит малой командой возвращаться домой по очень опасной морской дороге.

Санёк пощупал кармашек в штанах: эвакуатор был на месте. А вот мазь с регенератом куда-то пропала. Не страшно. У Санька есть НЗ в вещмешке, который хранится в сундучке под румом. Надо будет на пояс перевесить – для надежности.

Что же всё-таки с ним приключилось?

– Много я народу порубил? – спросил Санёк.

– Не очень, – ответил Дахи. – Двух, может трех. Как у тебя пена изо рта пошла, так все от тебя шарахнулись: и ливы, и наши. Дурных нет – на оборотня лезть. Да и кому ты нужен? Хрогнир и ихний, как его… Скалмантас, наконец-то сошлись. Ну и Хрогнир, ясное дело, его убил.

– А я вот не смог, – пробормотал Санёк. – И он убил Сигара.

И Санёк снова, как въяве, увидел татушку: мертвого лиса и надпись: «Сергей Сигар. Второй уровень».

Как это получилось? Что он такого сделал, Сергей? Вряд ли его подняли лишь потому, что он был убит в бою? Может, за мужество, с которым умирал?

Хотя какое там особое мужество. Истекал кровью и бредил…

«Сергей Сигар. Второй уровень». Санёк посмотрел на свою татушку. Ничего не изменилось. Сфинкс спал. Что ж. Жалко Сергея, но с его смертью, в отличие от Серёги Кожина, всё понятно. Или – не совсем?

Саньку вспомнился серебряный проблеск и ощущение увязшего в загустевшем воздухе клинка…

Пожалуй, нет. Пожалуй, и тут не все по-честному.

Добраться бы до тех, кто это делает… Добраться и вышибить мозги из башки!

Ярость вспыхнула и угасла.

Жизнь продолжается. Игра продолжается. Стратегия. Он не знает ее целей, законов и правил. Лишь то, что сообщили ему другие игроки. Но он – разберется. Главное – играть. И выигрывать.

«Я – химера, – подумал Санёк. – Если мне сказали правду: я привлекаю удачу. И опасность – тоже». Что ж… Зато скучно не будет.

Вот тут Санёк ошибся. Было скучно. И трудно. Полтора десятка гребцов – на большущий и вдобавок перегруженный драккар.

– Да убережет нас Ньёрд от бури, – сказал Кетильфаст, когда на пятый день после битвы крепчающий ветер наполнил парус, и усталые викинги смогли наконец-то передохнуть.

Кормчий принял опасное решение: идти не вдоль берегов, а по открытому морю. Ориентировался по солнцу, теням и звездам. И еще – по чутью.

Санёк смутно помнил, что ширина Балтийского моря – километров триста – четыреста. Не так уж далеко для драккара, который без проблем делал три-четыре узла даже с такой убогой командой, как сейчас. А уж с полным парусом – раза в два быстрее. Хорошо шел «Слейпир». Пенные усы уходили далеко за корму, но качало умеренно. Кетильфаст был изумительным кормчим. Время от времени его сменял ярл, реже – Келль или Грейпюр. Этот между волн не вписывался, и «Слейпнир» сразу начинал скакать и прыгать, будто настоящий конь. Викинги ругались. Грейпюр ржал.

Санёк бы сам охотно порулил, но ему не предлагали, а попросить – стеснялся.

Кетильфаст с опаской изучал горизонт. Вероятность непогоды была велика. Небо затянуло тучами, и кормчему, чтобы определить местонахождение солнца, приходилось использовать диковинный прибор: заделанный в хитрую деревянную рамку мутноватый кристалл.

– Если ветер усилится, парус придется убрать, – сказал кормчий ярлу. – Порвет, как тряпку. На одной мачте пойдем. И еще: часть груза придется отдать Эгиру.

«То есть – выкинуть в море», – сообразил Санёк, вспомнив, кто таков – великан Эгир. Представления о здешней мифологии, загруженные в его ум мастером знаний, оказались нелишними.

Ночью ветер не стих. Но, что особенно радовало, и не усилился.

Палуба раскачивалась, волны глухо били в борта, вода пела под днищем. Санёк устроился между скамей, завернулся в толстый войлочный плащ и отлично выспался.

Разбудило его солнце. Небо очистилось, ветер немного ослабел, но по-прежнему туго наполнял парус. У кормила стоял Хрогнир, а Кетильфаст завтракал вяленой рыбой и ржаной лепешкой, которую окунал в чашку с пивом.

Желудок Санька немедленно напомнил о себе. Потерпи, велел ему хозяин.

Ага. Погода явно улучшилась. Санёк вспрыгнул на борт и помочился в синюю убегающую воду. Потом поплевал на ладони и полез на мачту: глянуть, не показалась ли земля. Не показалась. Ну ладно, хоть размялся.

– Иди сюда! – окликнул Санька Дахи, протягивая ему лепешку и кусок рыбины.

– Чего орешь? – рыкнул на Дахи Грейпюр. – Разбудил меня, пес словенский!

Дахи не обратил на возглас внимания, а вот Санёк не удержался:

– Сам ты пес, Крикун!

– Что сказал?! – Грейпюр вскочил с невероятной быстротой, навис над Саньком: – Я – пес?!

– Крикун, уймись! – гаркнул Кетильфаст. – Мы в море, не забыл?

– Не забыл, – успокаиваясь, проворчал Грейпюр. И негромко, только для Санька, процедил злобно: – Но мы не всегда будем в море, словенский щенок, возомнивший себя ульфхеднаром! И я отучу тебя от дерзости. Навсегда отучу!

– Рискни здоровьем! – усмехнулся Санёк, сам удивляясь собственной отваге.

– Зря ты его так, – огорченно проговорил Дахи по-русски. – Он не забудет. И было б с чего ругаться. У нашего рода пес – зверь уважаемый.

– Да пес с этим Крикуном, – беспечно отозвался Санёк. – Не боюсь я его! – и впился зубами в вяленую рыбину.

Приврал, конечно. Опасался он Грейпюра. Очень. Крикун мог разделать Санька, как Бог – черепаху. И, учитывая палаческие наклонности – именно разделать. На части. Но, как говорил покойный Сергей: будем решать проблемы по мере из возникновения. И нынешняя задача – добраться до суши. А там – разберемся.

Они добрались. И более того, Кетильфаст вел судно почти идеально. Здоровенный кусок срезали. И всех проблемных мест избежали.

Но всё равно нарвались. Считай, у самого дома.

Глава 21 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Харальд-конунг

Четыре больших драккара. У самого мелкого на десяток румов больше, чем на «Слейпнире». Появились из-за мыса и двинулись прямо к ним. – Харальд-конунг! – мгновенно опознал корабли ярл. – Беда!

Санёк не понял, почему – беда. Насколько он знал, конунг – это, типа, «закон и порядок».

– Что он здесь делает? – заорал Грейпюр. – Это не его земля!

– Скоро ты у него самого спросишь, – ехидно отозвался Лысина.

– А я и так могу сказать, что он тут делает: нас ждет! – заявил Келль. – Зря мы страндхуг на его землях брали.

– А зачем он на нас своих волкоголовых натравил? – возмутился Грейпюр.

– Что будем делать, ярл? – спросил Кетильфаст. – Ложимся в дрейф и ждем своей судьбы?

– Лично я ждать не буду! – крикнул Грейпюр. – Я буду драться!

– Думаешь, он нас убьет, ярл? – спросил Келль.

– Если он решил нас ограбить, то в живых точно не оставит, – спокойно произнес Хрогнир. – Подумай сам: если ярлы узнают, что конунг меня ограбил, да за такую малость, как страндхуг, а перед этим еще и наслал на меня волков Одина, то что они сделают?

– Не спустят, – кивнул Келль. – Этак он всех ярлов поодиночке загубит. Все это понимают.

– Ярл, что делать? – напомнил о себе Кетильфаст.

– К берегу, кормчий. Поворачивай к берегу.

– Там сплошные скалы, – возразил Кетильфаст. – Сам посмотри. И прибой сильный. Разобьем корабль!

– Пусть так, – очень спокойно произнес Хрогнир. – Я не отдам «Слейпнир» Харальду. Правь к берегу, кормчий!

– Уверен?

– А что мы еще можем?

– Мы можем драться, ярл! – закричали одновременно Грейпюр и Медвежья Лапа.

– Нет! – жестко произнес Хрогнир. – Драться мы не можем. У конунга – четыре больших драккара и на каждом – полная сотня воинов. Нас шестнадцать против четырехсот. Мы не сможем драться. Мы можем только умереть!

– С каких пор ты боишься смерти, Хрогнир-ярл? – закричал Грейпюр.

– Я – не боюсь. Но не хочу умирать глупо. А это будет глупая смерть, если все, что мы добыли железом и кровью, достанется Харальду. Этому не бывать! К берегу, Кетильфаст! И мы узнаем, любят ли нас боги! Я решил! Поворачивай к берегу!

– Ты – ярл. Ты приказываешь, – неохотно проговорил Кетильфаст, перекладывая руль. – Правый борт! Загребай! – гаркнул он, и драккар начал разворот.– Ты – ярл, я клялся тебе в верности, – совсем тихо произнес кормчий. – Но Тор свидетель: я предпочел бы умереть в бою, а не расшибить голову о прибрежные камни.

– Ты ее сохранишь, Кетильфаст! – крикнул Хрогнир. – Я верю в твое умение, верю в «Слейпнир» и… Один, услышь меня! Я верю, что время нашей славы еще впереди!

«Да будет так, – подумал Санёк, изо всех сил навалившись на тяжелое весло. – Время нашей славы еще впереди!»

Это хорошо, что Хрогнир не поддался обычному бесстрашию викинга и не бросился в безнадежный бой. Теперь у них есть шанс… Крохотный, но есть.

В крайнем случае Санёк может воспользоваться эвакуатором. Солнце стоит высоко. Вполне можно успеть, даже если они сядут на скалы.

Когда драккар пару раз приподняло на бурунах, а потом несильно приложило о камни, Санёк понял: берег совсем близко. Намного ближе, чем четыре корабля Харальда-конунга. Санёк отлично видел их все. И напряженное лицо Кетильфаста, который в одиночку – ярл занял свое место на среднем руме левого борта – удерживал драккар, уводя от подводных и надводных камней.

– Правый борт! Втянуть весла! – закричал Кетильфаст.

Санёк, быстро перебирая руками, втянул весло через кожаный рукав, и успел вовремя: здоровенная скала прошла в полутора метрах от борта драккара.

– Мель впереди! – заорал дренг на носу.

– Правый загребай!

Санёк услышал, как киль со скрипом прошелся по дну, но корабль не сел, а, развернувшись градусов на тридцать, с хрустом впечатался скулой в камень. Обшивка выдержала, но драккар занесло и приложило еще раз, другим бортом, ближе к корме. Санёк оглянулся и увидел, как Медвежья Лапа изо всех сил упирается веслом в здоровенную скалу, весло опасно гнется…

– Правый загребай! Сандар! Не спать!

Санёк всадил весло в воду, потянул – аж спина затрещала…

– Левый, табань! – Волна разворачивала драккар боком, несла на острые камни. Остановить вращение не было ни малейшей надежды…

– Левый – загребай, правый табань! – закричал Кетильфаст.

Драккар развернуло, корма разошлась с камнем буквально в полуметре, волна ударила в борт, Санька обдало с ног до головы. Пока он отплевывался, корабль снова развернуло. Палуба ухнула вниз – украшенный драконом нос глубоко зарылся в воду, тут же задрался вверх. Удар под кормой, от которого корабль содрогнулся и застонал. Ноги Санька промокли: воды – по щиколотку. Хотелось надеяться, что не пробоина…

Берег приближался. «Слейпнир» подбрасывало на волнах, закручивало, швыряло то в одну, то в другую сторону, но Кетильфаст правил мастерски, каждый раз успевая увести корабль от опасности. Если драккар и прикладывался о камни, то вскользь, легонько. Впрочем, и этого «легонько» было достаточно, чтобы доски обшивки кое-где разошлись. Морская вода уже вовсю сочилась сквозь щели, делая корабль тяжелым и неповоротливым.

Санёк видел пенные буруны, черные клыки скал, меж: которыми они уже прошли. Ему верилось: они проскочат. Кетильфаст сумеет спасти драккар..

И еще он видел драккары конунга, которые не рискнули последовать за «Слейпниром». Остановились на безопасном удалении. Хирдманы Харальда стояли вдоль бортов, наблюдая за скачущим между скал «Слейпниром»…

Они почти прорвались. И прорвались бы, будь этот берег хотя бы чуточку гостеприимнее. Но под прибрежным клифом не было ни песчаной отмели, ни даже сколько-нибудь пологого дна. Нагромождение здоровенных валунов, между которыми бесновалось море.

Последний прыжок «Слейпнира» был могуч. По крутой волне через линию прибоя, через мокрые черные камни…

Весло вырвалось из Санькиных рук, но он успел вцепиться в скамью… Которую тоже вывернуло из креплений, и Санёк полетел куда-то вверх и вперед, ударился спиной о что-то мягкое (повезло), перевернулся, упал на ноги (включились навыки паркура), на спружинившую доску. Взлетел над обломками палубного настила, через борт…

И почти безупречно приземлился на макушку здоровенного камня.

Почти, потому что камень, собака такая, сверху оброс мокрой зеленой дрянью. Санёк поскользнулся и ухнул в щель между двумя каменюками…

Его тут же накрыло волной и шарахнуло локтем о гранит. Больно, блин, адски! И нога застряла.

Санёк растопырился, попытался зацепиться, но руки соскальзывали… А тут еще волны!

Ногу зажало очень неудачно. Стоит завалиться – и запросто можно заработать растяжение связок, вывих, а то и перелом…

Минуты три – целую вечность – Санёк трепыхался, как лис в капкане, а потом железная пряжка ремня стукнула его по голове, и послышался сиплый рык Медвежьей Лапы:

– Хватайся, дренг!

– Полегче, – попросил Санёк. – Мне ногу защемило.

– Вижу я, – пробасил хирдман. – Хоть не сломал?

– Нет, похоже…

– Ну тогда пошел помалу…

Его потянуло вверх, будто лебедкой. Но – аккуратно, так что он сумел извернуться и вытащить ногу из ловушки. Полминуты – и Санёк уже наверху. Живой и здоровый. Синяки и ссадины – не в счет.

Парнишке-дренгу, который был впередсмотрящим, повезло куда меньше.

После удара его швырнуло прямо на камни. Открытые переломы обеих рук, лицо – кровавая маска… Но держался он мужественно. Не кричал, не скулил. Может быть, еще не отошел от шока.

– Ты храбро бился, – сказал ярл, вкладывая меч в бесчувственную ладонь и соединяя на рукояти омертвевшие пальцы. – Один примет тебя!

И вскрыл бедняге горло.

Акт милосердия. У дренга не было никаких шансов. Собственно, у остальных шансов тоже было немного. Голый скалистый берег. Высоченный клиф, уходящий в небо. Обломки драккара. И одна случайно уцелевшая бочка с пивом – на всех. Хватит, чтобы протянуть пару дней.

– Плохая скала, мне не взобраться, – с огорчением сообщил Свиди.

Печально. Свиди лазает лучше всех. И если он сказал «не смогу», значит, никто не сможет.

– Что ж, поищем другое место, – спокойно отозвался Хрогнир Хитрец.

Их осталось пятнадцать. Все вооружены. И богаты. Кетильфаст ухитрился не просто выбросить драккар на берег, но сделать это так, что все его содержимое оказалось либо на суше, либо совсем уж на мелководье. Так что вся добыча осталась при хирде. Всё оружие и все припасы. Уцелел даже родовой стяг Хрогнира с восьминогим жеребцом. Всё, кроме воды. Одна бочка пива – вот и все, чем можно утолить жажду. И еще у них теперь нет драккара. Зато и врагов на хвосте тоже нет. Конунг не рискнул повторить смертоубийственную скачку «Слейпнира».

Глава 22 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Бой до смерти

– Келль, Ворчун, Вигфус, идете налево. Искать воду и путь наверх. Дахи, Свиди, Сандар, – направо. То же самое, – распорядился ярл. Глянул на солнце: – Далеко не забирайтесь. К полудню ждем вас здесь.

– Если тюлень попадется, бить? – спросил Вигфус Лысина.

– Нет. Еды у нас вдосталь.

– А если люди? – спросил Вигфус. – Брать?

– А сам как думаешь? – фыркнул Кетильфаст. – Хорош зады чесать! Шевелитесь!

– Постойте!

Мрачный Грейпюр глядел на ярла исподлобья:

– Хочу напомнить, Хрогнир-ярл. Сандар оскорбил меня. Назвал псом. Я убил бы его сразу, но ты сказал, что мы в море. Теперь мы на суше.

– Ты в разуме, Грейпюр? – изумился Хрогнир. – Нас осталось пятнадцать. И у нас больше нет драккара. Есть дела поважнее, чем твоя обида. Да ты и сам назвал Дахи псом.

– Это так, назвал. Но Сандара – не называл. Он оскорбил меня. И это оскорбление нестерпимо. Я смою его кровью. Неужели, ярл, ты встанешь на сторону дренга против своего старого и верного товарища?

– Ты – в своем праве, Крикун, – неохотно признал ярл. – Может, согласишься на виру? Скажем, две марки? Это очень много за единственное слово!

– Я добавлю три, – вмешался Дахи. – Сандар спас меня!

– И меня! – напомнил Медвежья Лапа, становясь рядом с Саньком. – И вспомни, ярл: без него мы не взяли бы виру с тех ливов. Тебе пришлось бы самому заплатить за нас.

– Ты согласен на виру в пять марок, Крикун? – спросил Хрогнир.

– Нет. Только кровь! – отрезал Грейпюр. – К тому же, – практично добавил он, – кольчуга этого дренга стоит больше пяти марок, и он ее не заслуживает.

– Что ж. Тогда я объявляю хольмганг!

– До смерти! – уточнил Грейпюр.

– До смерти, – подтвердил Хрогнир.

– Ярл, это несправедливо! – вмешался Кетильфаст.

– Не спорь, кормчий, – ответил вместо ярла Торд Сниллинг. – Не нам оспаривать законы богов. Ты можешь встать на место Сандара, если хочешь и если он согласится.

– Нет! – возразил Хрогнир. – Ты – мой хольд! Я запрещаю!

– Ну, дерзкий дренг, выбирай оружие! – ухмыльнулся Грейпюр. – И место!

– Меч и щит! – сразу решил Санёк. – А место… – Он огляделся. Неширокий пляж: – даже не пляж, а нагромождение камней разных размеров. Санёк вообще не представлял, как тут можно сражаться. А что там? Кажется, отмель? Мелководье и песок проглядывает. Правда, маленькая совсем, пара десятков квадратных метров, не больше. Не поманеврируешь особо. Зато она освещена солнцем, а здесь – тень от скал. Добежать туда первым и эвакуироваться? И выдать себя? Хотя почему выдать? Может, с этого пляжа вообще нет выхода?

«Но точно ты не знаешь, – сказал себе Санёк. – И еще ты знаешь, что тебе не победить Грейпюра в честном бою. Да какой может быть честный бой между тобой и хольдом, сумевшим выжить в сотне битв?» Победить нельзя, но можно обыграть. В этом преимущество Санька. Грейпюр уверен в своей победе. Ну и что? Кнут Костедробитель тоже был сильнее. И тоже был уверен в победе. Но я его убил. Вот только вряд ли Грейпюр купится на тот же прием. Схватись они с Костедробителем, Крикун бы сам раздробил ему кости.

– Решай быстрее! – поторопил Грейпюр. – Ты всё равно умрешь. К чему тянуть?

– Вон та отмель, – Санёк вытянул руку.

– Прекрасный выбор! – похвалил Торд Сниллинг. – Понравится богам. А я сочиню красивую вису о твоей смерти.

Похоже, никто не сомневался в исходе поединка. И все молчаливо одобряли это убийство. «Хотя почему убийство? Для викингов смерти нет», – напомнил себе Санёк, подхватил щит и зашагал к отмели. Вернее, запрыгал с камня на камень.

Грейпюр опередил его. Хольд скакал по камням с лихостью горного козла. В паркуре ему бы цены не было. Нет, правильно Санёк не стал драться на пляже.

Думай, парень, думай. Тебе нужна какая-нибудь охренительная хитрость…

Камни стали покрупнее, Санёк поднатужился и обогнал Крикуна. Ему это было важно. Появилась идея.

Грейпюр соревноваться не стал. Зачем? Окончательная победа всё равно за ним.

Воды на отмели оказалось – по щиколотку. Нормально. Теперь надо грамотно сыграть. У Санька ровно один шанс, второго не будет.

Он извлек из ножен меч… И вдруг уставился поверх левого плеча викинга, изобразив удивление с оттенком презрения.

– Что так смотришь, щенок? Узнал свою смерть?

Грейпюр держался уверенно. Настоящий мачо. И силушки – на двух таких, как Санёк. Так что это не наглость, не обычное бахвальство викинга, а вполне здравое рассуждение.

Прокатит или не прокатит? Достаточно ли он самоуверен? Достаточно ли презирает воинское искусство Санька, чтобы купиться?

Если Грейпюр не купится, Саньку останется надеяться лишь на удачливость химеры. Ну там, споткнется хольд, или шнурок у него развяжется. Угу. Или метеорит с неба упадет прямо на макушку Грейпюрова шлема. Увесистый такой: пуда на полтора. Меньшим, пожалуй, этакого бугая не оглушить. Тем более – шлем качественный.

Не торопится, гад. Удовольствие получает. Куражится. Опытный боец противника просчитывает на раз. Вот и Санька он просчитал. И счел проигравшим. Как там, в Библии? «Мене, мене, текел, фарес…» – подсказала безупречная память. «Взвешен, исчислен и найден слишком легким»[4].

«Ну, парень, твой шанс!»

– А я думал: мы будем биться один на один… – проговорил Санёк, презрительно искривив губы. – А ты, значит, струсил, дружка с собой приволок!

И указал мечом поверх левого плеча Грейпюра.

– Дружка? Какого еще дружка? – Крикун оскалился еще шире…

Оглянется или нет? Ни один нормальный боец, если хоть чуточку уважает противника, не повернется к нему затылком…

Грейпюр оглянулся. Очень ему захотелось узнать, кто посмел притащиться на его хольмганг…

Весьма опрометчивое любопытство.

Выпад Санька был очень быстр. Типичный, многократно отработанный в фехтовальном зале. Так атакуют рапирой или шпагой, но с мечом тоже получилось неплохо. Совсем неплохо. Сталь вошла в правый бок Грейпюра, разорвав кольчугу, прошила туловище викинга насквозь и уперлась во что-то твердое: может – в ребро, а может, изнутри в панцирь…

Санёк разбираться не стал. Ему было не до этого. Грейпюр взревел, развернулся – да так мощно, что застрявший в теле хольда меч вырвало из Санькиной руки. Развернулся – и обрушил на Санька удар, сразу ополовинивший (успел всё-таки подставить!) Санькин щит. И эти полщита Санёк тоже не удержал, так что оказался совсем без оружия, и ему не осталось ничего, кроме отступления. Санёк отпрыгнул, разминувшись с новым ударом буквально на пару сантиметров. Грейпюр прыгнул следом, но опять не достал… Потому что Санёк опрокинулся, угодив в глубокое место. Что, наверное, спасло ему жизнь, потому что иначе Грейпюр развалил бы ему череп.

Хольд не удержал равновесия и тоже рухнул в воду.

Санёк кое-как встал. Не так уж глубоко здесь было. Примерно по грудь.

А вот его враг ушел на дно. Ушел и там остался.

Что было неудивительно, потому что Грейпюр должен был умереть еще полминуты назад, когда меч Санька пронзил его печень, желудок и левое легкое. Должен был, но сумел как-то задержаться в Срединном мире, чтобы отомстить.

Попробовал отомстить.

Не получилось.

Глава 23 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Месть

– Вот, твое, – Кетильфаст положил к ногам Санька имущество Грейпюра. Сам Крикун лежал сейчас рядом с кучей плавника и обломков драккара, готовый взойти дымом к небесам.

Санёк поглядел на ярла. Хрогнир отвернулся. Видать, привязан был к своему палачу. Огорчил его Санёк. Это он должен был помереть – и не помер.

– Здесь нет ничего, что подошло бы мне, Кетильфаст. Меч Грейпюра хорош, но для меня слишком тяжел. Верни его владельцу. И кольчугу тоже. И шлем. И пояс. Он был славным воином, так похороним его как воина.

– Вот слова благородного мужа! – воскликнул Торд Сниллинг. – Ах, какую вису я сочиню, когда мы вернемся домой!

– Если вернемся… – буркнул Вигфус Лысина.

– Самому не надо, мог и другим отдать, – проворчал Ворчун. – Мне вот Грейпюрова кольчуга пришлась бы впору.

– Рты закрыли! – рявкнул ярл с неожиданной злобой. И впервые с момента смерти Грейпюра поглядел на Санька. Испытующе. Хрогнир Хитрец явно чуял что-то. Человеку его опыта и положения невероятная удачливость Санька не могла не показаться странной. Но сейчас предъявить что-то своему дренгу ярл не мог. Тот победил чисто.

Санёк встретил взгляд Хрогнира со всей возможной твердостью. Он понимал: рано или поздно ярл попытается покопаться в его прошлом. И у Санька даже была придумана неплохая легенда на этот случай.

Но момент истины еще не наступил. Не сегодня.

Кетильфаст наклонился, извлек из груды вещей увесистый кошель:

– Это возьмешь, – сказал он повелительно. – Там, – он указал пальцем в небо, – ему не понадобится. Свиди, Торфи, оденьте мертвого. Вигфус, Ворчун, приготовьте всё к пиру. Пусть Крикун видит, что мы радуемся тому, что он – в Валхалле.

– Ярл, а почему я? – запротестовал Ворчун. – Вон пусть дренги займутся!

– Потому что кормчий назвал тебя! – отрезал Хрогнир.

Ворчун заткнулся. Спорить с ярлом, когда он в таком настроении… Этак их Маленький отряд вполне мог сократиться еще на одну боевую единицу.

Тризна вышла славной. Будто они и не были заперты на узенькой полоске пляжа под неприступной кручей.

Праздник поглотил значительную часть припасов (но их было в достатке) и всё пиво. Но иначе нельзя. Иначе – не по закону. Тризна должна быть щедрой. Однако насладиться сытостью и бродящим в крови алкоголем ярл позволил не всем.

– Келль, Ворчун, Вигфус, отправляйтесь налево, – распорядился ярл. – Дахи, Свиди и… Сандар. Вы – направо. Искать подъем, но главное – воду. Будет вода – будет время найти дорогу наверх. Не будет – сдохнем все без славы. К закату жду вас здесь, так что особо далеко не заходите. Всем ясно?

Ясно было всем.

* * *

Скалы уходили прямо в небо. Очень негостеприимная картина. Если викинги не найдут воды – им кирдык. Всем, кроме Санька. Он-то может эвакуироваться. Если солнце тучами не затянет. Неплохо бы, кстати, раздобыть такую штуку, как у Кетильфаста. Солнечный камень. Не исключено, что при правильном наведении эвакуатора он сработает даже в облачную погоду.

Нельзя сказать, что путь вдоль моря был достоин так называться. Нагромождение камней – это еще не худший вариант. Худший – это когда морские волны бьются прямо о стену уходящего в глубину клифа и ковылять приходилось вброд, а то и вообще вплавь. Оставалось только порадоваться, что на плечах нет доспехов. Они ограничились минимумом железа. Мечи, ножи. Всё.

На то, чтобы преодолеть километр, потратили больше часа. И это притом, что скакать с камня на камень викинги умели ничуть не хуже Санька, а Свиди Ящерица, оправдывая свое прозвище, частенько «обходил» глубокие места посуху – прямо по каменной стене, и уходил вперед, время от времени останавливаясь, чтобы подождать остальных. В воде Саньку приходилось труднее всего. Плавать в одежде, с мечом и тяжеленным кошелем, который он не догадался оставить, да еще когда прибой норовит приложить о гранитную стену… Тот, кто думает, что это весело, – может сам попробовать.

В первый же час Санёк порядком притомился. Что было особенно обидно, потому что ни Дахи, ни Свиди не выказывали признаков усталости.

Наступил момент, когда Санёк умотался настолько, что уже не видел ничего, кроме пары метров перед собой. Какие уж там родники и возможные пути наверх!

Состояние было чем-то схожим с тем, в которое он впал на поле боя, когда убили Сергея. Как будто реальный мир исчез, обратившись в некое пространство, наполненное смутными тенями, обретающими резкость, только когда Санёк обращал на них внимание…

И вдруг – стоп.

На камне, который Санёк собирался перепрыгнуть, лежала тень. Тень человека. Вернее, тень гиганта.

– Видишь меня? Уже хорошо. – Голос гулкий, отражающийся эхом, словно его пропустили через ревербератор.

– И что в этом хорошего? – Саньку пришлось задрать голову, чтобы посмотреть в лицо говорившего.

Здоровенный мужик в доспехах, сверкающих, как золотой концепт-кар на солнце, был на добрых полметра выше Санька и красив, как голливудский звездун.

Но доверия при этом не вызывал никакого. Было в этой смазливой физиономии, обрамленной элегантной рыжей бородкой, что-то неистребимо жуликоватое. По этой роже так и хотелось смазать. И лучше бы – не кулаком, а чем-нибудь тяжелым. Обухом топора, например.

Но что-то подсказывало Саньку: ни хрена этой роже не сделается, а вот топор может сломаться.

– Хорошо – для тебя, – сообщил великан-красавчик. – Потому что я – бог, – он улыбнулся, и стало заметно, что его клыки на полсантиметра длиннее резцов.

– Точно бог? А может – наоборот? – дерзко поинтересовался Санёк.

– Для тебя – однозначно, – заверил претендент в небожители.

– Почему так уверен? – устало проговорил Санёк.

– Иначе ты бы уже попер на меня с мечом, – рыжий вновь продемонстрировал развитые клыки. – Но ты сдержался, хотя желание было, верно? И не потому, что меча у тебя сейчас нет.

– Как это – нет?

Точно! Меч куда-то пропал. Вместе с ножнами. И нож. И кошелек. И пояс. Но это почему-то не слишком его обеспокоило. А вот то, что вместе с поясом пропал и эвакуатор… Рыжая сволочь! Украл каким-то хитрым образом. Да так, что Санёк даже не заметил.

– А если бы попер? – буркнул он. – С мечом.

– Убивать бы я тебя не стал, – порадовал гигант в золотом прикиде. – Химеру убить – бессмысленно материал растратить. Скажи мне, малыш, ты честолюбив?

– В каком смысле? – Санёк растерялся.

– Ладно, сформулирую иначе: ты хочешь в Валхаллу, игрок?

– Для начала я бы хотел получить второй уровень, – проявил «скромность» Санёк.

– Уже, – сказал рыжий.

– То есть?

– То и есть.

Санёк глянул на запястье… Блин!

«Александр Месть. Второй уровень». И радостно скалящийся черный сфинкс рядом.

– Месть… – пробормотал Санёк. – Почему – Месть?

Кажется, он задал не самый важный вопрос, но…

– А ты подумай, – усмехнулся гигант. – И вот еще: если спросят, кто дал тебе прозвище, обо мне не говори.

И пропал.

Зато нашелся пояс Санька. Вместе со всем, что на нем было. Лежал метрах в трех у стены. А рядом с ним, в скале…

Глава 24 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Второй уровень

– Не понимаю! – помотал головой Свиди. – Как я мог ее не увидеть?

– Я тоже ничего не заметил, – сказал Дахи. – Это потому, что скала вот эта заслоняет. И тень падает…

– Тень… – пробормотал Свиди. – Какая, к воронам, тень? Я ни одной трещины не пропускаю.

– Эту – пропустил, – отрезал Дахи.

– Так и есть, – Свиди огорченно вздохнул. И тут же оживился: – А ты молодец, Сандар! Заметил!

– Да ладно, – проговорил Санёк смущенно, понимая: его заслуги в обнаружении пещеры нет никакой. – Может, она и не ведет никуда.

– Ведет! Еще как ведет! – заявил Свиди. – Ты внутрь зайди – сразу тягу почуешь. А, раз тяга есть, значит, есть и второй выход. И еще водой оттуда пахнет. Пресной.

– Может, морской? – предположил Санёк.

Свиди поглядел на него как на умственно неполноценного… Но вспомнил, что это Сандар обнаружил пещеру, и снизошел до объяснения:

– Как же спутать-то? Пресная – она совсем по-другому пахнет. Сам понюхай.

Внутрь глубоко не пошли. Куда торопиться? Тем более что Свиди оказался прав: недалеко от входа по стене стекала вода. Не слишком обильно, но вполне достаточно, чтобы четырнадцати мужикам не умереть от жажды.

– Возвращаемся, – решил Дахи. – Порадуем наших. Только сначала воды в меха наберем.

Вот же, блин, запасливый. Санёк и так еле ноги волочил, а тут еще килограмма четыре прибавилось.

Но оказалось, что всё не так уж плохо. У Санька будто второе дыхание открылось. Нет, не так. Он впал в какой-то особый транс. Так бывало, когда он в Питере шел по давно проверенной и провешенной трассе. Тело двигалось само, без его участия. И – ликование от того, как ловко выходит и адреналин кипит… Сейчас – ни ликования, ни адреналина, но в целом – неплохо. Еще Санёк перестал печалиться, когда приходилось окунаться в воду. Море будто прибавляло сил. Бодрило. Хотелось всё сбросить и поплавать, понырять. Очень острое желание. А вода между тем, несмотря на лето, была довольно холодной.

Так что дошли нормально.

Воде народ обрадовался. Даже больше, чем известию о подземной пещере. Пещера эта еще неизвестно куда ведет, а вот водичка, да такая сладкая – это жизнь.

Вторая группа ничего путного не нашла, но это уже никого не огорчило.

Заночевать решили на месте крушения. Обломки драккара были отличным топливом.

Поужинали сытно, а после ужина Санёк не удержался: разделся и нырнул в море. Холодно не было. Совсем. Кожу покалывало крохотными иголочками, но было приятно. Санёк проплавал не меньше часа и вылез на берег лишь потому, что стемнело.

Организм кипел. Его будто заправили энергией. Хотелось бегать, прыгать, карабкаться по скалам…

Чего не хотелось, так это спать.

– Поставь меня караулить первым, – попросил он Кетильфаста.

– Уверен? Может, тебе стоит выспаться… после сегодняшнего.

– Я в порядке, – заверил Санёк.

Кормчий поглядел на него внимательней… И не стал возражать.

Примерно час спустя, отойдя по нужде, Санёк случайно увидел, как, укрывшись среди камней от посторонних глаз, Хрогнир оплакивает погибший драккар. Ярл любил свой «Слейпнир» больше, чем жену.

Но Санёк догадывался, что дело не только в гибели драккара. Слишком много несчастий обрушилось на ярла. Еще год назад он был удачливым, богатым и сильным предводителем сотни опытных бойцов на великолепном боевом корабле. Ныне хирдманов у него осталось полтора десятка, а досками корабельной обшивки «Слейпнира» поддерживали огонь. Если бы это было возможно, Санёк компенсировал бы ярлу потери. Ведь это не волки Одина, а именно он ограбил ярлову сокровищницу. Но – увы. Невозможно. Как объяснить, откуда у простого парня из Гардарики столько денег?

«Я помогу ему, если удастся», – решил Санёк, возвращаясь к костру.

Решил – и мысли его тут же заняла другая тема.

Во-первых, отчасти сбылось предсказание пенька-коротышки.

«Чтобы узреть незримое, ты, смертный, должен потерять друга, убить врага и услышать бога», – сказал он тогда.

Ключевое слово «бог». Если считать, что рыжий не соврал, то Санёк бога услышал. И даже увидел. А перед этим потерял друга и убил врага, если таковым можно считать Грейпюра Крикуна. Более того, сразу после этого он «узрел незримое». То бишь обнаружил проход в скалах. Вывод? Толку от предсказания – ноль. Можно, конечно, допустить, что под «узрением незримого» имелась в виду не отдельная пещера, а некая принципиальная возможность видеть нечто не общедоступное… Ладно, со временем выяснится.

Во-вторых, и это кажется куда более важным, – второй уровень. Санёк получил его, но так и не понял, за что. И что это дает. Вот Сергей перед смертью тоже получил второй уровень. И это его не спасло.

Саньку повезло куда больше. Он жив. А еще смущало странное прозвище, которое дал ему рыжий гигант. Месть. Почему – Месть? Кому? Да, он не прочь отомстить тем, кто виновен в гибели Серёги Кожина, но куда больше ему хочется понять, что же всё-таки произошло.

Почему же всё-таки – Месть? Посвящать себя целиком такому мрачному занятию Санёк точно не собирался. Он для этого слишком любит жизнь и всё, что она дает.

Может, Месть – это какое-то ритуальное имя? Или прозвище какого-нибудь бога или героя. Надо будет у скальда спросить. Торд в таких вещах разбирается.

Бога, чьим прозвищем было бы Месть, скальд не знал.

Зато прочитал Саньку первые строки посвященной ему висы.

Санёк мало что понял в этих «многих ран творителей» «вранов сытью полных», но на всякий случай похвалил.

Глава 25 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Темнолесье, оно же Мюрквид

К найденной Саньком пещере викинги отнеслись, скажем так: с осторожностью. Скальд даже пробормотал, что оттуда веет недобрым. Уж не ведет ли этот ход в нижние миры?

Предупреждение скальда ярл воспринял всерьез. И велел искать другой выход. Санёк обиделся. Он считал, что с его пещерой все в порядке. Однако его чувства и его мнение ярл проигнорировал.

Хрогнир отдал команду разбить лагерь, отрядил пятерых за оставленными на прежнем месте припасами, а показавшую себя удачливой команду «Дахи-Свиди-Санёк» отправил в другую сторону: вдруг обнаружится другой выход из ловушки. Причем поисковиков снабдили водой и запасом пищи на два дня, но прошли они ненамного дальше, чем в прошлый раз, потому что Свиди, прежде задававший темп, теперь изучал скалистую кручу куда тщательнее. Очень его задело, что он пропустил пещеру.

Санёк скучал. Пейзаж отличался удивительным однообразием: камни, омываемые морем, с одной стороны, камень, уходящий в небо, – с другой.

Свиди все же нашел склон, который показался ему доступным. С точки зрения Санька, это была такая же отвесная круча, но Свиди – виднее.

Смотреть, как парень карабкается по скале, – одно удовольствие. Санёк не был скалолазом, но был паркурщиком и понимал, что Свиди Ящерица – мастер. Причем мастер-самоучка. И поднимался он без всяких альпинистских снастей, лишь иногда помогая себе ножом. И вскарабкался почти до самого верха клифа. Но в конце наткнулся на камень без единой щели или сколько-нибудь удобного выступа.

И пришлось Свиди так же ловко, но значительно медленнее спускаться несолоно хлебавши.

У этой скалы и заночевали. А на следующий день двинулись в обратный путь.

Придется всё-таки ярлу давать добро на проход через Санькину пещеру. Без вариантов.

Путь оказался удобным. Будто проточил кто-то. Это еще больше насторожило скальда. Но остальные радовались. Хуже было бы, если б путь сузился до размеров собачьего лаза.

Шли недолго. Полчаса, не больше, – и впереди забрезжил свет, а еще минут через десять викинги уже стояли у выхода и смотрели вниз. А внизу – бесконечное зеленое море.

– Я не знаю этого места, – сказал Кетильфаст. – Здесь такого быть не должно.

– Я предупреждал, что это недобрый путь! – заявил Торд Сниллинг, покрепче сжимая копье.

– И что же это, по-твоему, мудрец? – спросил Хрог-нир.

– Мюрквид, – благоговейно пробормотал скальд.

– Ну хотя бы не Свартальвхейм. Мы – в Мидгарде, значит, сможем добраться домой, – оптимистично заявил ярл. – Спускаемся.

Выход из пещеры оказался на уровне верхушек самых высоких деревьев.

Очень странных деревьев, отметил Санёк.

Но ему было интересно. А еще интереснее стало, когда он, спускавшийся предпоследним, оглянулся и увидел, что входа в пещеру больше нет. Сплошная скала без намека на щель. Монолит.

Шедший замыкающим Свиди удивился. Санёк – нет. Он ждал чего-то подобного. Догадывался, что это не просто пещера, а врата. Куда? В другую Игровую зону, надо полагать. Какую, Санёк не знал.

Мюрквид, сказал скальд. Темный Лес.

Санёк был с этим согласен. Стоило викингам отойти подальше от скалы и оказаться под пологом странного леса, как сразу сделалось ну не то чтобы темно – сумеречно.

Темный Лес. Судя по интонации скальда, это было не простым сочетанием слов. Чем-то еще.

Санёк глядел на товарищей и удивлялся. К перемещению в другой мир викинги отнеслись с поразительным спокойствием. Даже с любопытством. Будто только то и делали что прыгали из мира в мир. Санёк в очередной раз подивился их храбрости и умению адаптироваться к любым условиям.

С другой стороны, что для них другой мир? Они с детства слышали о других мирах, «привязанных» к Мировому Древу. А чего бояться викингу? Смерти? Так смерть воину не страшна, ведь погибший с оружием в руках немедленно отправляется в Валхаллу.

С другой стороны, пожить – тоже неплохо. Жизнь – штука интересная. А что может быть интереснее, чем опасные приключения? Только опасные приключения в хорошей компании.

А компания подобралась отличная, ведь не склонные к авантюрам в викинги не идут. Они пашут землю, разводят свиней, плодятся и размножаются, как и положено честным бондам. В морские разбойники записываются исключительно любители адреналина. Ну и чужого имущества, разумеется.

Земля под ногами слегка пружинила, будто они шли по подсохшему болоту. Трава цеплялась на ноги. И хорошо, что только трава, потому что в паре метров от Санька здоровенная зеленая змея как раз доглатывала какую-то тварюшку. Судя по голому хвосту, потерпевшей могла быть крыса. Причем – водяная, потому что между пальцами дергающихся задних лапок имелись перепонки.

Движение слева: какая-то пестрая птичка взлетела с древесного ствола и… прямо в воздухе была схвачена гибкой серой плетью, уходящей в недра полуметровой чаши диковинного цветка. Воняющего как трехдневный труп.

– Фу, гадость! – Медвежья Лапа ударом топора снес «голову» растительного хищника.

Птичка освободилась, рванулась прочь… Прямо на Санька, который поймал ее на лету.

Ничего себе птичка! Да это же мини-птеродактиль! Только с перьями на хвосте и на перепонках. Зверек запищал, широко разинув пасть с крохотными острыми зубками, попытался оцарапать когтями…

Викинги окружили Санька, разглядывая диковинное существо.

– Интересно, а жрать его можно? – поинтересовался Медвежья Лапа.

– Этот считал, что можно, – Дахи пнул срубленный цветок, и тот немедленно попытался обвить его ногу ростками-щупальцами. За что и был беспощадно размазан по земле. Вонь стала гуще.

– Клянусь мужской палкой Фрейра, дрянное это место, – пробормотал Ворчун. – Ярл, я бы убрался отсюда поскорее.

– Давай, – усмехнулся Хрогнир. – Покажи нам дорогу в Мидгард – и мы тут же двинем за тобой.

– Кабы я ее знал… – буркнул Ворчун.

Никаких признаков дороги ни в Мидгард, ни куда бы то ни было не наблюдалось. Вокруг – тот же диковинный лес. Внизу – трава и какие-то ползучие кусты, в которых кипела жизнь: бегала, пищала, стрекотала, жрала и пыталась не дать сожрать себя. Наверху – сплошной полог зелени, где тоже кто-то кого-то хавал.

Хрогнир поглядел наверх. Взгляд его остановился на высоком стволе, который обвивали лианы-паразиты с руку толщиной.

Черная с желтыми пятнами змея длиной добрых два метра сползла с него и канула в зарослях. Люди ее не заинтересовали.

– Свиди, – сказал ярл, – слазай, погляди, что там да как.

– Ага, – Ящерица положил на траву щит, а в него мешок, флягу, даже меч, шлем. Оставил только ножи и топор за поясом.

Санёк поглядел на парня с уважением. Тому предстояло подняться минимум на пятьдесят метров, да не по лестнице, а по лишенному ветвей дереву. Если, конечно, это дерево, а не какой-нибудь супербамбук. Задача нелегкая, даже если не брать в расчет возможность встречи с родичами пятнистой змеи.

Однако ни страха, ни даже беспокойства дренг не проявил. Ярл сказал – он сделает.

Минута – и Свиди уже карабкался вверх, цепляясь за лианы. Чтобы добраться до места, где единый ствол разделялся на несколько поменьше, дренгу потребовалось минут пятнадцать.

– Берегись, – негромко произнес Кетильфаст.

Пока Санёк глазел наверх, воины поопытнее следили за обстановкой вокруг.

Послышался треск и топот множества ног. Звук был такой, будто по лесу скачет табун лошадей…

– Укрыться, – скомандовал ярл, и викинги присели, почти слившись с травой.

Санёк тоже присел, спрятавшись за каким-то муравейником, по которому вместо муравьев сновали белесые насекомые длиной с мизинец. К счастью, на Санька они не обращали внимания.

Так и есть. Табун. Только не лошадей, а каких-то зеленых мелкоголовых тварей, размером с корову и похожих на кенгуру. Твари бежали гурьбой, ловко маневрируя между стволами и перепрыгивая через препятствия. Скакали на задних лапах, высоко задрав хвосты и вытянув длинные шеи почти горизонтально.

Динозавры!

Санёк ощутил азарт. Живые динозавры – это круто!

А еще круче – живой хищный динозавр!

Этот красавец появился следом за зелеными. Серая громадина под три метра в холке. Охотник бежал рысцой, кажется, даже не особо спешил. Но в скорости зеленым не уступал.

Вся компания скрылась между деревьями, и спустя минуту оттуда раздался пронзительный вопль.

– Хроменького догнал, – сообщил Кетильфаст, поднимаясь.

И опять никто из викингов не выказал ни страха, ни удивления. Словно они всю жизнь только и делали, что бродили по полному динозавров лесу.

– Мюрквид, – снова повторил скальд.

– Думаю, ты прав, – сказал Хрогнир. – Дахи, Келль, останетесь здесь, дождетесь Свиди. Пошли. Нам нужно мясо.

«Он с ума сошел, – думал Санёк, труся через непонятный лес вместе с остальными. – Напасть на хищного динозавра в тонну весом!»

Абсолютное бесстрашие викингов и их не менее абсолютная уверенность в своих силах его и пугали, и восхищали одновременно.

Хищник жрал. Навис над тушей зеленого, отрывал от нее куски и заглатывал, давясь и дергая головой.

– Строй! – скомандовал Хрогнир и, едва хирдманы соединили щиты, рявкнул: – Бей дракона! – И первым метнул копье. Как всегда метко. Прямо в выпуклый глаз динозавра.

Ящер среагировал мгновенно. Сплюнул недоеденный кусок и прыгнул. Удар здоровенной башки в щепки разнес щит Медвежьей Лапы. Толстяк полетел вверх тормашками, но сосед его, Вигфус Лысина, не пострадал и со всей мочи долбанул секирой по морде динозавра. Всаженная по обух секира увязла, ящер отдернул башку, вырвав оружие из рук хирдмана. Санёк метнул копье, целя хищнику в глаз, но не сделал поправку на движение, и угодило оно прямо в пасть, в синий толстый язык.

Ящер взревел еще страшнее: так, что уши заложило, и Санёк ощутил острое желание бросить все, забиться в какую-нибудь норку и…

Грозный рёв десятка скандинавских глоток ничуть не уступал в ярости рыку динозавра.

Хрогнир и Кетильфаст выскочили из строя практически одновременно и бросились к задним лапам ящера. Кетильфасту пришлось высоко подпрыгнуть, чтобы не попасть под сокрушительный удар хвоста, но он успел. И ударили они с ярлом синхронно: секирами – в коленные сгибы ящеровых лап. И так же дружно отпрыгнули в стороны, когда огромный хищник сел на задницу, а затем повалился на бок. Хрогнир метнул в ящера топор, но оружие лишь оцарапало круглую голову.

– Хогспьет мне! – заорал ярл, перекрывая рев динозавра.

Ящер пытался встать, но лапы подгибались, и он снова заваливался на сторону. Покрытый множеством ран, без глаза, с перерубленными сухожилиями, хищник отказывался сдаваться. Мотал башкой, бил хвостом, пытался достать зубами окруживших его врагов, таких маленьких в сравнении с ним.

– Хогспьет! – зарычал Хрогнир, и ему наконец бросили копье.

Ярл перехватил его двумя руками, бросился вперед, игнорируя когтистые лапы и страшные челюсти, с короткого разбега всадил тяжелое копье яшеру в шею – и тут же вырвал, отпрянув и счастливо избежав возможности оказаться в полуметровой пасти.

Трудно сказать, как ярлу это удалось (должно быть, боевой опыт плюс интуиция), но попал он точно – аккурат в артерию. Струя крови выхлестнулась метра на полтора.

И всё. О ящере будто забыли. Кетильфаст кликнул Медвежью Лапу, и они на пару занялись тушей убитого им травоядного, чье мясо, безусловно, было предпочтительнее, чем мясо его убийцы.

Глаза хищного динозавра потускнели, он дернулся еще разок-другой и затих.

– Мелковат дракон, – произнес Хрогнир, придавил ногой окровавленную челюсть и обухом топора вышиб один из клыков.

Санёк же смотрел на здоровенного мертвого ящера и офигевал. Не верилось, что они его завалили. Мечами и копьями. Зверюгу, на которую даже с пулеметом выйти страшновато.

Вспомнился «медведь»-мутант из «Умирающей земли». Интересно, встреться он с командой Хрогнира, что было бы?

– Что стоишь, дренг? Мясо само себя не пожарит, – прервал размышления Санька Кетильфаст. – Бегом за топливом!

Мясо зеленого ящера оказалось жестковато, но вполне съедобно. Санёк жевал свою долю и слушал доклад Свиди, который таки забрался на макушку дерева и произвел осмотр местности.

– К полночи, восходу и закату – лес, – рассказывал Свиди. – На полдень, похоже, Муспельхейм. Я видел гору, которая дымилась, и красный огонь, который стекал по ее склону.

– А великаны? Великанов не видел? – жадно спросил Торфи, белобрысый, высокий и тощий дренг, единственный уцелевший из молодых, если не считать Санька.

– Великанов не видел.

– Значит, плохо смотрел, – разочарованно проговорил Торфи.

– Слазай сам да посмотри лучше, – огрызнулся рассказчик.

– Торфи, заткнись, – велел Кетильфаст. – Продолжай, Ящерица.

– На восход милях в тридцати примерно – река. Течет к морю или к озеру, точно не разглядеть. Видно лишь, что воды там много.

– Это всё, что ты видел? – спросил Хрогнир.

– Так лес же. Зелень одна вокруг.

– А наверху?

– Так что наверху? Солнце да небо. Твари еще летучие. Я одну такую придушил в гнезде. Яйца вкусные оказались. Получше чаячьих, – и застенчиво улыбнулся.

– А ты что думаешь, Сниллинг? – спросил ярл.

– А что думать? Я ж сказал: это Мюрквид. Темный Лес. Скажи мне, Свиди, не заметил ли ты еще одной реки – там, где кончается лес и начинается Муспельхейм, Земля огненных великанов? Там должна быть река Блутвассер, река крови, – на границе Мюрквида и Муспельхейма.

– Нет, Торд, такой реки я не видел.

– А обгорелых деревьев?

– Тоже нет. Река, которую я видел, самого обычного цвета. Но и та, о которой ты говоришь, может, и есть, только ее не разглядеть за деревьями.

– Конечно, она есть! – заявил скальд. – Во многих сагах о ней поют, очень старых сагах!

– Да! И течет она в Хель, эта река крови! – перебил Торда Хрогнир. – Значит, нам не туда. Да и в Муспельхейме нам делать нечего. Надо вернуться в наш Мидгард, а это совсем в другую сторону. Расскажи лучше, какие люди здесь живут и какие боги здесь правят и можно ли нам надеяться на помощь асов или только на собственные мечи?

– Люди здесь живут дурные, – сообщил Торд. – Ликом мерзки, молятся злым духам, пьют кровь врагов и едят человечину. В сагах сказано: если пойдешь через Мюрквид, запасись дарами, потому что здесь много капищ, в которых обитают местные мелкие боги. И на каждом следует оставлять дары. Если быть щедрым, то здешние боги и духи защитят путешественников. Иначе нас всех убьют, выпьют кровь, зажарят и сожрут, как кабанов!

– Ты – мудрый человек, Торд Сниллинг, – произнес ярл. – Но сейчас ты сказал глупость. Убить нас и сожрать – дело очень непростое. Клянусь Молотом Тора, ни один кабан не задаст охотникам такую трёпку, какую зададим мы тем, кто захочет нами поужинать. Даже сам Гуллинбурсти, быстро скачущий вепрь Фрейра, не сравнится со мной свирепостью, если какие-нибудь дикари захотят полакомиться моим мясцом! Да мы сами их сожрем, верно, братья?

Викинги одобрительно заворчали.

– Порвем их на кустки! – заявил Медвежья Лапа, растопырив пальцы. – Сожрем их вот так! – Отхватил кусок ящерятины и заработал челюстями.

– Я сказал, что слышал, – смущенно пробормотал Торд. – Ты знаешь, ярл, мой меч не прячется в ножнах, когда дело доходит до жатвы воинов.

– Я не сомневаюсь в тебе, Сниллинг! – Хрогнир хлопнул Торда по спине. – И ценю твою мудрость. Но негоже тому, у кого на знамени красуется жеребец самого Одина, – ярл похлопал по своему мешку, – задабривать каких-то хилых божков. Нам ли бояться нежити! Да и не видели мы пока что ни их капищ, ни тех, кто им поклоняется.

Мешок оттягивал плечи, и без того обремененные оружием и броней. Потяжелел на шесть килограммов подкопченного мяса.

Все, что не съели, взяли с собой. Прихватили и зубы хищного динозавра. На память. Санёк тоже взял. Прикольная вещь.

Из куска содранной с головы ящера шкуры Медвежья Лапа сделал новый щит. А Торд посетовал, что нет возможности освежевать динозавра как следует и как следует обработать его шкуру. Заявил, что шкура эта легче и крепче бычьей, так что из нее можно и доспехи сделать качеством не хуже железных, а уж щиты получатся – замечательные.

Чем вызвал оживленную дискуссию: стоит ли задерживаться, чтобы использовать ресурс?

Диспут закрыл ярл, напомнив, что доспехи у всех и так неплохие, а время дорого.

Глава 26 Игровая зона «Мюрквид». Александр Первенцев. Злые духи мира динозавров

К реке они вышли через три дня. За день до этого потеряли бойца. И убил его не хищный динозавр, а махонькая, сантиметров двадцать, не больше, змейка. Упала с ветки, укусила в шею. Хирдман умер через час. От руки ярла. Когда стало понятно, что – не жилец.

Их осталось тринадцать.

– Местные боги гневаются, – сказал Торд. – Надо принести жертву.

– Ты видишь святилище? – поинтересовался Хрогнир.

– Я вижу, – неожиданно для себя произнес Санёк. Он и впрямь увидел. Только что. Каменный идол торчал из мха и ухмылялся беззубым широким ртом. Викинги окружили уродца.

– На цвирга похож,– сказал кто-то.

– Сам ты на цвирга похож,– сварливо произнес Торд. – Здесь не черные альвы живут, а темнолесцы. Потомки людей и злых духов.

– Ванов, что ли?

– Злых духов, я сказал.

– Да какая разница, Сниллинг, чьи они потомки, – вмешался Кетильфаст. – Лучше скажи: чем их подкормить? Пары монет хватит?

– Думаю, серебро, а равно и железо они не приемлют, – авторитетно заявил Торд.

– Может, кровь? – предложил Свиди. – Тут много живности всякой бегает. Прибьем и губы ему кровью помажем. Ну как дома делали.

– А ты, Сандар, что скажешь? – Ярл повернулся к Саньку.

– Ну… Почему – я?

– Потому что это тебе он показался, – напомнил ярл. – И проход в этот мир тоже ты увидел. Может, увидишь и чем божков здешних задобрить?

– Сплясать, – брякнул Санёк первое, что пришло в голову.

– Что?!

– Сплясать, – уже увереннее проговорил Санёк. – Покажем ему то, чего он, я уверен, никогда не видел. Людей, которые радуются.

– А дренг дело говорит, – неожиданно поддержал Санька скальд. – Такого он точно не видал. Спляшем для него и споем, как для своих богов плясали. Окажем ему уважение, будто асу. Мелкие боги – тщеславные. Они такое любят.

Вот уж чего Санёк не ожидал. В его понимании танцы… Ну это танцы.

А эти… От такой пляски неподготовленный человек мог бы и заикой стать. Ритмичный грохот щитов, нарастающий слаженный рык тренированных глоток, распущенные гривы, высокие прыжки, мелькание стали в опасной близости от обнаженной плоти… И с каждой минутой рев – громче, прыжки выше, а сталь… Сталь уже не только мелькает. То у одного, то у другого танцора на коже вспыхивает алый росчерк…

Санёк прыгал и орал вместе со всеми. Он перестал обращать внимание на свист оружия вблизи лица и совсем не следил за тем, какие петли рисует его собственный меч. Главное – вовремя ударить рукоятью в щит и выплеснуть наружу то грозный утробный, похожий на львиное рычание крик, то яростный и короткий вопль, плотный, как удар шквалистого ветра и…

Опять то же ощущение, как во время появления рыжего гиганта. И снова – видение. Множество призрачных, роящихся, сотканных из вишневого и сиреневого света фигур. Метель духов… Недобрых духов. Жрущих духов! Распяленные рты, жадно растопыренные пальцы, выпученные глаза… Получи, гад! Очередной яростный вопль вырвался уже не впустую. Врезался в алчного призрака, и тот взорвался, разлетелся клочьями, как воздушный шар от точного удара. Получи, зараза! Санёк выпрыгнул вверх, и белое пламя выметнулось вдоль клинка, разметав сразу двух бесплотных… На! На еще раз! Санёк кричал и хлестал мечом, забыв обо всем и обо всех. Вокруг клубился туман пораженных призраков. Оставшиеся уже не приближались – вились подальше от меча, но крик все равно доставал их, сбивал, расплескивал, обращал в цветной пар…

Очнулся Санёк на траве. Не способный пошевелить ни рукой, ни ногой. Горло горело огнем, стволы деревьев перед глазами качались и кружились. Взгляд с трудом сфокусировался на бородатом лице, черты которого разглядеть не получалось. Мутное пятно.

В глотку что-то полилось. Сначала обожгло, потом смягчило…

– Что… Где… Что…

Невнятный сип, но тот, кто поил Санька, все понял.

– Молчи, Сандар!

Ага. Голос знакомый. Торд Сниллинг.

– Лежи. Молчи. Спи…

Проснулся Санёк, когда стемнело. Горели костры. Над огнем кружили насекомые. Обожженные, они падали в пламя. Очень хотелось пить. И есть. Аж желудок сводило.

Санёк попытался сесть, и у него получилось. Тело было легким и бодрым. Как после холодного душа, хотя ночь стояла жаркая и душная.

– Пей! – Торд сунул в руку Санька флягу. Вода, сладкая и холодная, с привкусом меда. Санёк выдул флягу досуха. – Еще?

– He-а. Я бы съел чего-нибудь…

– Держи!

Мясо. Темная корочка снаружи, а внутри – сочная кровавая мякоть. Вку-усно!

Скальд выглядел усталым. На щеке бугрился подсохшей кровью свежий рубец.

– Что смотришь? – хмыкнул Сниллинг. – Твоя отметина.

– Я… Это… Извини!

– Да ладно! Пустое. Вот Торфи ты основательно порезал: бок до ребра вскрыл.

– Я… Не видел.

– Понятное дело, что не видел. Торфи сам виноват. Молодой. Не понял сразу, что ты в мир духов вошел. Порасторопнее надо быть. Не жалей его, Сандар. Заживет его рана.

Значит, в мир духов… Точнее не скажешь.

– Слушай, Торд, – вспомнил Санёк. – А божок этот местный… Как думаешь: задобрили мы его?

– Да уж задобрили, так задобрили… – Скальд усмехнулся. Из-под засохшей корки выступили капли крови. – Не думаю, что божки местные худое против нас затеять рискнут. После той трепки, что ты им задал, они теперь к нам и на бросок копья подобраться не рискнут.

– Трепки? Ты… видел?

– Ясное дело, видел. Не зря ж меня Сниллингом, Знающим, прозвали. Все я видел. Как ты их драл! Будто медведь – шавок брехливых. Знал я, Сандар, что ты непрост. Знал, что ярость Одина в тебе живет, что иномирье видишь, но такое и для меня – нежданно-негаданно. А я, поверь, многое повидал. И вельв финских ворожбу, и даже мужское колдовство. Видел многое и сам умею, если надо. И духов умаслить, и хулительный нид на обидчика сложить. Но такого – нет, не видел. И не думал, что у вас, в Гардарике, такое умеют. Скажи мне, Сандар, а не от бога ли какого твой род изошел?

– Не знаю, Торд, – честно ответил Санёк. – Я и сам не понимаю, как так вышло. Увидел вдруг духов этих, увидел, как вьются они вокруг нас и будто жизнь нашу пьют… Ну и осерчал.

– Осерчал, значит… – Сниллинг негромко засмеялся. – Это бывает.

– Торд… А кто еще, кроме тебя, видел?

– Никто, Сандар. Нет средь нас больше Знающих. Ты да я. Но я всем рассказал. И знай, теперь никто не удивляется, что ты Грейпюра Крикуна убил. Все видели, как ты быстр. Так отдыхай, Сандар. Ярл приказал на два дня лагерем встать. Пока ты не отдохнешь.

– Да я – в порядке, – невнятно пробормотал Санёк, вгрызаясь в мясо. – Хоть завтра в путь.

– Так завтра и выйдем, – сказал скальд. – Я не ошибаюсь. Сказал, что ты два дня пролежишь, а на третий встанешь. Так и вышло. Завтра как раз третий день. Ты ешь, Сандар, ешь. Мяса у нас вдоволь. Келль и Вигфус могучего зверя убили. Большой хирд накормить можно. Эх, богатая здесь земля! Жаль, что не наша.

– Почему – не наша?

– Темнолесье потому что, – назидательно произнес Торд. – Асы создали людей для того, чтобы населить ими наш Мидгард. И в Мидгарде нам надлежит обитать до самой смерти, а уж оттуда или взойти в Валхаллу и пировать в чертогах Одина, или пасть в Хельхейм, мир вечной тьмы и холода.

Глава 27 Игровая зона «Мюрквид». Александр Первенцев. Мир юрского периода

Лес кончился. Между опушкой и рекой лежало открытое пространство шириной не менее двух километров. Ничего особенного. Помесь болота и заливного луга. Особенными были его обитатели. Стада динозавров самых разных пород. Санёк не настолько разбирался в ящерах, чтобы определить, кто есть кто. Знал тираннозавров (кто их не знает), трицератопсов и стегозавров. Еще таких здоровенных, с длинными шеями… Знания почерпывались из мультиков и фильмов типа «Парк юрского периода». Трицератопсы – были. Других знакомых пока не замечалось.

Надо отметить, что в большинстве своем ящеры были не так уж велики. Для динозавров, разумеется. Где-то с носорога величиной. Однако попадались и настоящие гиганты, достигавшие в холке метров семи. Впрочем, была и сущая мелочь – человеку по пояс.

– Сколько мяса! – восхитился Медвежья Лапа.

– Я вижу реку, – задумчиво проговорил Кетильфаст.

– Мы все ее видим, – заметил Ворчун. – И что?

– А то, что я не понимаю, что нам делать дальше.

– Полагаешь, эти горы мяса могут нас остановить? – фыркнул Свиди.

– Полагаю, что безбородым дренгам следует держать рот закрытым, – отрезал Кетильфаст. – Ярл?

– Понимаю тебя, хольд, – сказал Хрогнир. – Река есть – нет корабля. Но мы можем собрать плот. А еще нам не помешал бы парус. Жаль, что мы выбросили шкуру последней добычи.

– Не жаль, – возразил Кетильфаст. – Она слишком тяжела. Надо что-то полегче.

– И я, кажется, знаю – что… – проговорил ярл, глядя в небо.

Санёк тоже задрал голову. В небе тоже имелись ящеры. Определить их размер было сложновато, но идея понятна. Кожаные перепонки их крыльев наверняка лучшая «парусина», которую здесь можно раздобыть.

Дахи вынул из чехла лук, но Хрогнир помотал головой.

– Стрелой не взять, – сказал он. – Высоко. Надо их приманить.

– Убьем кого-нибудь – сами прилетят, – заявил Келль.

«Реально – парк юрского периода», – Санёк с восхищением разглядывал удивительную фауну… И не заметил, как отошел от основной группы.

– Эй, Сандар! – окликнул его Дахи. – Глянь-ка! Кажется, кое-кто решил на тебя поохотиться!

Викинги разразились хохотом.

Санёк глянул. И особых причин для смеха не нашел. «Кое-кто» представлял собой хищного динозавра. Сравнительно небольшого – метра два в длину и метр с хвостиком в холке. Но очень зубастого и вооруженного такими когтями, рядом с которыми Санькины ножи смотрелись бы несолидно. И хрен его знает, на что способен этот «малыш» размером с небольшого тигра.

Не желая испытывать судьбу, Санёк дразнить хищника не стал: вернулся к своим. Разочарованное плотоядное тут же развернулось и ускакало восвояси. Именно ускакало – на задних лапах, как кенгуру.

– А я знаю, как нам заполучить парус! – неожиданно заявил Келль. – Слушайте…

Поскольку идея принадлежала Келлю, ему и доверили ее воплощение.

Выглядело забавно: здоровенный волосатый мужик, скачущий на четвереньках, вдобавок имитируя хромоту на «переднюю ногу», в которой было зажато копье.

Нетрадиционные действия Келля сопровождали иронические рекомендации соратников вроде: «задком шибче повиливай» и «бороду ногой почеши».

Келль старался. И присаживался по-собачьи, и «задком вилял». Тоже развлекался вовсю. Наконец, отковыляв метров на пятьдесят от основной группы, завалился на бок, подергался немного и затих. Сдох, типа.

Сработало. Нарезавшие в небе круги «птички» заинтересовались. Парочка спустилась пониже. И еще пониже. Келль лежал, не шевелясь.

– А здоровые тут мышки летучие! – цокнул языком Дахи.

Санёк склонен был с ним согласиться. Он уже понимал, что здорово ошибся, оценивая размеры птеродактилей. У этой парочки размах крыльев был никак не меньше двух метров. Падальщики снижались, Келль лежал… Всё шло по плану. До определенного момента.

Третий небесный охотник появился внезапно. Спикировал откуда-то из бездонной синевы. Падальщики шарахнулись в стороны. Еще бы! Новый летун раза в три больше – прям-таки живой самолет.

Все произошло очень быстро. Викинги заорали, предупреждая Келля. Летающий ящер атаковал на бреющем, но, выходя на цель, резко затормозил в воздухе, поставив крылья почти перпендикулярно земле, и упал на Келля, широко раззявив полутораметровой длины пасть и нацелив когтистые отростки-штыки на сгибах крыльев…

Но викинг не дремал. Успел вывернуться из-под удара, вскочил на ноги, замахиваясь копьем…

Летающий ящер был вдвое выше Келля, потому долбанул сверху здоровенным «клювом». Викинг вновь увернулся и второго шанса летающей зверюге не дал. Увесистое копье с широким плоским наконечником, края которого были заточены не хуже лезвий меча, ударило в змеиную шею ящера и перерубило ее напрочь. Уродливая голова полетела наземь, фонтан крови взметнулся вверх, окатив Келля с ног до головы. Широченные крылья судорожно распахнулись, сбив викинга с ног. Келль откатился в сторону, не выпустив копья, тут же вскочил на ноги, смахнул с лица кровь, приготовился к бою…

Не понадобилось. Крылатый ящер завалился, дернулся разок-другой и затих.

– А я слыхал: если дракону голову срубить, три новые вырастают… – пробормотал Торфи. – Выходит, вранье?

– Где ты тут дракона увидел, мальчишка, – пренебрежительно бросил Торд. – Обычный зверь, только с крыльями.

– Жалко, – пробормотал дренг. – А то стал бы наш Келль неуязвимым, как герой Сигурд. А сердце бы мы на всех разделили…[5]

– Хороший удар, Келль, – похвалил ярл. – Клянусь Мьёльниром-Сокрушителем, я бы сам не ударил лучше!

Келль прижмурился от похвалы, будто кот, которого погладили.

– Ты кровь бы смыл, – посоветовал Медвежья Лапа. – Вдруг она ядовитая?

– Отличный парус получится, – сказал Кетильфаст, щупая тонкую перепонку, покрытую мягким серым пушком. – Прочный и легкий. Келль – ты молодец!

Примерно через полчаса они отправились дальше, к реке. Свернутые в рулон и надетые на палку «крылья» несли Санёк и Торфи. Весили перепонки немного – килограммов тридцать.

А еще Санёк наконец-то увидел тираннозавра. Или нечто похожее на него. Огроменную зверюгу размером с вагон электрички. И порадовался, что динозавр не обратил на них внимания, хотя викинги прошествовали в каких-то тридцати шагах от суперхищника, потому что гордый Хрогнир-ярл не пожелал его обходить. Заметив беспокойство Санька, Кетильфаст успокоил:

– Не бойся, Сандар. У этого дракона довольно свежего мяса, и он не нападет, если мы не станем отнимать его добычу. А мы не будем, потому что вокруг достаточно мяса, которое добыть гораздо проще.

«А ведь могут…» – подумал Санёк с восхищением.

Тираннозавр расположился на туше, вдвое превосходящей его размерами, и насыщался, не забывая время от времени рявкать на вертевшихся поблизости мелких хищников и шугать от добычи крылатых покрупнее.

Вот так они и шли, по болотистой равнине, обходя топкие места и рощицы диковинных деревьев, среди пасущихся травоядных титанических размеров. Шли они спокойно, не скрываясь, будто по своей собственной земле.

Впрочем, динозавры обращали на них внимания не больше, чем на мелких птеродактилей, сидящих на их спинах. Разок за ними увязался детеныш – мелкая зверушка размером с корову, со смешными рожками на голове и шее, но Келль рявкнул на «малыша», и тот дал деру.

Когда чавкающая почва превратилась в настоящую топь, Кетильфаст ухитрился вывести их на голый каменистый гребень, пересекавший равнину – до самой реки.

На подходе к роще из тонких, похожих на пальмы деревьев викингов атаковали два ящера с роскошными цветными гребнями вдоль спины и парой острых рогов, растущих прямо на морде.

К счастью, ящеры были небольшими, примерно с быка, и всего лишь хотели отогнать людей от кладок, на которых сидели их «супруги», такие же мордорогие, но помельче и без цветных «плавников». Впрочем, если бы викингам были нужны их яйца, то рогатым можно было бы только посочувствовать. Но им повезло: людям в настоящий момент нужна была сама роща. Как материал для постройки плота.

– Как думаешь, Дахи, почему на нас никто не нападает? – спросил Санёк.

– А зачем им нападать? – удивился словенин. – Для больших травоядных драконов мы слишком Маленькие. Да и для хищных – тоже. На один зуб. А драконы помельче тоже нас не знают, а хищник не станет нападать на того, кого не знает, если рядом есть привычная дичь. Сам подумай: а вдруг мы – ядовитые? – И вновь застучал топором, превращая похожий на бамбук ствол в деталь будущего плота.

Нельзя сказать, что на них совсем не обращали внимания. Некоторое время поблизости ошивалась стайка небольших, размером с кавказскую овчарку, хищников, не столько охотясь, сколько любопытствуя.

Опасность возникла часа через полтора.

Четверка шествовавших по мелководью гигантов, чьи шеи поднимались над водой на добрых пятнадцать метров, вдруг поменяла маршрут и двинулась прямо к людям.

Санёк, которого из-за бестолковости в плотницких делах поставили в караул, крикнул остальным…

Хрогнир глянул на исполинов, махнул рукой, и все вернулись к работе.

И ярл оказался прав. Громадин заинтересовала не двуногая мелочь, а сама роща. Гиганты принялись объедать листву в мирном соседстве с трудящимися людьми. Иногда они даже поднимались на задние ноги, чтобы дотянуться до верхушек. Грандиозное зрелище.

И да, длинношеии исполины представляли определенную опасность. Могли наступить. Или задеть хвостом. Но этого было не так уж сложно избежать.

Длинношеими заинтересовался сородич давешнего тираннозавра. Остановился метрах в ста, уставился…

Потом пошел в атаку: припустил рысью, да такой, что от каждого шага земля вздрагивала.

Гиганты-травоядные среагировали на удивление проворно. Несколько секунд – и все четверо образовали кольцо задницами наружу. Вернее, хвостами. Хищник тут же затормозил, постоял немного…

И отправился восвояси. Он был здоровенный. Такому ничего не стоило бы сунуть башку в окно второго этажа… Но крестцы длинношеих доходили до высоты третьего.

Работа над плотом заканчивалась.

В понимании Санька плот представлял собой кучу стволов, связанных вместе.

У викингов была другая точка зрения. Плавсредство, которое они соорудили, выглядело куда презентабельнее. Чуть покороче драккара и примерно такой же ширины. С «бортами» и палубным настилом – решеткой из относительно тонких пустотелых стволов местного «бамбука». Сам «корпус» был собран из таких же стволов, но потолще, а для изготовления условного киля взяли древесину другого сорта: тяжелую и твердую. Хирдманам пришлось с ней повозиться, потому что железу она поддавалось плохо. Из такой же плотной древесины были изготовлены руль, три пары весел и гнездо для мачты, на которую пошел самый толстый «бамбуковый» ствол.

Вязали плот, в основном, сыромятными ремнями, которые сначала вымачивали в воде. Кетильфаст ругался: мол, некачественные соединения получаются. Однако, на вкус Санька, вышло очень добротно и даже не без изящества.

Работа заняла два дня, причем ночь между ними выдалась беспокойной. Травоядные гиганты продолжали пастись – темнота им не мешала. Они топтались вокруг, так что вполне могли наступить на отдыхающих двуногих. Что случилось бы с человеком, окажись он под ногой двадцати-тридцати-тонной туши, догадаться нетрудно.

Еще полночи вокруг лагеря болтались какие-то местные хищники умеренных размеров, но с зубами и когтями, которым позавидовал бы тигр. Огня они не боялись совсем, но с людьми решили все же не связываться: напали на какую-то здоровенную зверюгу чуть побольше носорога и вторую половину ночи ее убивали. Шум стоял такой, что Санёк глаз сомкнуть не мог. В отличие от викингов, которые (те, кто не в карауле) спали, как у себя дома.

Днем хищников прибавилось. Прибавилось у них и наглости. Пришлось выделить половину работников для охраны.

Особенно много проблем доставили небольшие, ростом примерно с человека, но очень быстрые твари с когтистыми лапами и маленькими, но очень зубастыми головами. Тут уж работу пришлось оставить всем.

Мелких динозавров было четырнадцать, но нападали двое-трое. Остальные ждали.

Достать их никак не удавалось: от копий и топоров они уварачивались с легкостью, а попавшие в туловище (в шею и голову не получалось – слишком подвижны) стрелы, похоже, не причиняли им особого вреда. И сволочные ящеры норовили напрыгнуть сверху. К счастью, и щиты викингов нормально держали удары изогнутых когтей-кинжалов.

Санёк стоял в общем строю и пару раз тоже отразил наскоки. Не так уж сложно. Тварюга с верещанием взлетала в воздух и обрушивалась на поднятый щит, ударяя в него когтями – на задних лапах они были еще длиннее, чем на передних, – делала попытку дотянуться до человека передними лапами, а когда ее пытались пощекотать мечом, моментально отскакивала назад метров этак на пять. На редкость прыгучая сволочь. К счастью – легкая. Килограммов сорок от силы.

Такая чехарда продолжалась минут пятнадцать. Потом ящеричья тактика дала сбой – коготь одной из поганок застрял в дереве, и прыжок не получился. Зверушка не слетела со щита, а свалилась, опрокинувшись навзничь. И этим тут же воспользовался Келль, всадив ей в брюхо здоровенное копье.

Тут уж заверещали все ящеры разом. И разом же кинулись на людей.

Но не слишком эффективно. Им бы сосредоточить усилия, а они распределили атаку по всей длине строя. Саньку досталась собственная зверушка. Сиганула на щит, полоснула когтями. Санёк хлестнул мечом по конечностям, но тварь ловко увернулась и атаковала снова. Когти с противным скрежетом прошлись по шлему. Санёк всегда предпочитал меч, но сейчас пожалел, что у него нет копья. Положение его было незавидным. Ящер повис на щите. Сорок кило – немного, но когда они достаточно долго грузят твое предплечье… А бросить щит было страшно. Этак ящер вцепится уже не в него, а тебе в живот. И не факт, что кольчуга выдержит. Да и сам удар – неслабый. А ноги у Санька, как и у всех викингов, защищены только кожаными штанами. Для таких когтищ вообще не преграда…

Он думал, а правая рука продолжала работать, меч по-прежнему впустую полосовал воздух, когти царапали шлем… Но Санёк уловил алгоритм атаки. Во-первых, броски следовали с почти равным интервалом, и каждому предшествовал короткий взвизг, во-вторых, бил ящер всегда одинаково: сверху, с оттягом на себя. Надо полагать, до сегодняшнего дня эта тактика была эффективной, но только потому, что зверушка еще не встречалась с людьми. Ящер был быстрее Санька, но, как только схема его атаки стала понятна, скорость перестала иметь значение. Ящер махнул лапами, а Санёк одновременно с ним махнул мечом. С хар-рошим замахом. Одну лапку снесло напрочь у самого локтевого сустава. На второй срубило два пальца, причем один был с главным серповидным когтем. И Санёк наконец-то рискнул выпустить щит, наступил на него сверху, придавливая ящера в земле, и снес хищную голову.

Глянул влево – там Дахи вполне успешно добивал своего звероящера.

Развернулся вправо и перерубил бедро хищнику, повисшему на щите Торфи.

И всё. Помощи никому не требовалось. Больше того, к нему и Торфи уже спешили Лапа и Кетильфаст. Но Санёк справился сам.

Трупы оттащили подальше, и ими тут же занялись птеродактили.

– Дружные дракончики, – похвалил Медвежья Лапа. – Даже волки разбегаются, если убьёшь вожака, а эти – наоборот. И ни один не сбежал. Все пали. Как люди. Скажи, скальд, может, это и есть те потомки людей и злых духов, о которых ты говорил?

– Может, и так, – не стал спорить Торд Сниллинг. – Но, если бы их было больше, нам бы пришлось нелегко.

– Теперь бить их будет легче, – заметил Санёк. – Они на таких, как мы, не привыкли охотиться. Совсем хитрить не умеют, всё делают одинаково.

– Ты тоже заметил? – спросил Хрогнир-ярл.

– Да все мы заметили, – сказал Келль. – Потому и побили их так быстро. Теперь, если один на один, я такого человека-духа за пару мгновений прикончу.

– Вот только одни они не бегают, – заметил Вигфус Лысина. – Думается мне – только стаей.

– Так и мы – стая! – парировал Келль.

– Мы не стая, мы – хирд! – пробасил Кетильфаст. – За работу, хирдманы. Немного осталось.

Глава 28 Игровая зона «Мюрквид». Александр Первенцев. Вниз по реке динозавров

Плот получился внушительный. Метров двадцать.

Куда больше, чем нужно, на взгляд Санька. Но взгляд этот оказался неправильным.

– Чем больше, тем лучше, – ответил на его вопрос Дахи. – Ты видел, какие в этой реке твари плавают?

Санёк не видал. Как-то в голову не приходило изучить речную фауну. А викингам – пришло. И они ее в своем проекте учли.

А фауна и впрямь была такая, что нильским крокодилам оставалось только завидовать. Неподалеку грелось на бережку чудовище никак не меньше восьми метров длиной. Пасть – метра два, на спине броня – не всякая пуля возьмет. И оно было не одно. На поверхности воды время от времени показывались и широченные, как у бегемотов, спины, и плавники изрядной высоты.

Поглядел Санёк – и мысль плыть по реке перестала казаться ему удачной.

– Загружаемся! – скомандовал Хрогнир.

Викинги закинули на борт имущество, забрались на плот. Все, кроме молодежи. Санёк, Свиди и Торфи разделись до исподнего и оттолкнули плот от берега. Пока они трудились, четверо хирдманов с луками и копьями бдительно следили, чтобы дренгами никто не заинтересовался в гастрономическом плане.

Всё. Тронулись.

В процессе отжимания штанов Торфи обнаружил внутри здоровенную, с палец, пиявку. Осмотрел, убил и съел.

Плыли быстро (течение плюс ветер попутный), но сторожко. Все, кроме кормчего, ярла и Свиди, которого назначили впередсмотрящим, стояли по периметру плота и контролировали подступы к плавсредству.

Нервная работа. Порой под водой проходили тени такого размера, что вполне сравнились бы с самим плотом. Один раз, метрах в шести, из воды высунулась змеюка в полметра толщиной. Изучила людей маленькими глазками. Нырнула обратно… и оказалась не змеюкой, а здоровенным ящером.

Санёк сразу вспомнил мифы о лохнесском чудовище. Если оно – сродни этому пресноводному, то могло кушать купальщиков не поперхнувшись.

Еще одну «забавную» сценку путешественники наблюдали чуть позже. Зверушка размером с моржа выскочила из воды, трепыхая крылышками-плавниками, плюхнулась обратно… И угодила в крокодилью пасть саженной ширины. А потом еще одна такая пасть попыталась вырвать добычу у более удачливого хищника. Преуспела, но удержать не смогла. Первый крокодил обиделся, и между гигантами началась нешуточная битва. Проходивший мимо плот закачался на волнах, будто от шквалистого ветра.

А ближе к полудню, как раз когда ярл дал команду обедать, плотом заинтересовались хищники крылатые.

Того же вида, что и тот, чьи перепонки послужили парусом.

Стрелы следовало экономить, поэтому ярл отдал команду поучить крылатых охотников из пращей.

Санёк сомневался, что простые камни смогут причинить вред таким громадинам, но практика показала – могут. Пращой многие викинги владели недурно, а такие, как Медвежья Лапа или сам ярл, в праще не нуждались. Их каменюки и без того обладали отличной убойной силой. Птеродактили-переростки перешли к решительным действиям по уже знакомой схеме: заходили на цель с почти вертикальной позиции – лапами и острыми суставами крыльев вперед. Надо сказать, вид распахнутого серого паруса почти десятиметровой ширины и башки с клювом в человеческий рост производил неслабое впечатление. Хотелось поспешно забиться в какую-нибудь щель, желательно каменную и достаточной глубины, чтобы огромное кайло птеродактилевой пасти не могло выковырять оттуда человека, как дятел выковыривает червяка из древесного ствола.

Град камней сбил технически выверенную атаку местного дракона. Тот замотал башкой, взмахнул парусами-крыльями и прошел над плотом на бреющем, обдав людей порывом ветра и удачно разминувшись с парусом. Всё это время его осыпали камнями. Даже в задницу с торчащими в стороны короткими лапами прилетело.

Но тут в атаку пошла вторая «птичка», еще крупнее первой, и, в отличие от предшественницы, с лету упала на плот, качнув его так, что нос погрузился под воду. Клюв едва не угодил в Санька, который засмотрелся на бегство первого птеродактиля, однако повезло. Удар пришелся в палубный настил, пробил в нем здоровенную дыру, прямо до основания. На этом охотничья карьера воздушного гиганта закончилась. Оказавшийся рядом Ворчун подпрыгнул и рубанул по змеиной шее. А подскочивший Дахи добавил с другой стороны, угодив в позвоночник.

«Птичка» завалилась набок и забилась в судорогах, опасно раскачивая плот.

К счастью, длилась агония недолго и ничего существенного за борт не вылетело.

А у ее товарок больше не возникало желания перекусить мелкими двуногими.

С крыльев птеродактиля срезали перепонки, вырубили клюв. Кетильфаст сказал, что из него может получиться отличный якорь. Мясо было признано несъедобным (слишком вонючее), и посему тушу предали волнам, где на нее тут же нашлись охотники.

На палубе прибрались и наконец пообедали. Путь по реке юрского периода продолжался.

Прошло три дня. Время от времени викинги подвергались атакам местной фауны. Впрочем, удавалось отбиться. Лишь однажды вынырнувшее из воды чудище ухватило стоящего на краю плота молчаливого хирдмана Кьётви и унесло в пучину. Помешать ему никто не успел.

В реке, кстати, обнаружились осетры. Викинги ловили их привязанной к корме плота сеткой. Кроме осетров попадалась и рыба попроще. А также небольших размеров водные ящеры.

Промысел прекратился, когда улов вместе с сеткой сглотнула тварь размером с китовую акулу. С тех пор рыбу били копьями на ремнях. Река измельчала. Это было хорошо, потому что громадин в воде стало меньше, и плохо, потому что плот – не драккар, управляемость у него низкая, а стаскивать его с мели – та еще работенка. Теперь впередсмотрящие сменялись чуть ли не каждый час: работа их стала напряженней. А шесть человек находились в постоянной готовности у весел: выгребать, если ситуация станет критической.

Разок видели дым, который поднимался над лесом. Но, скорее всего, это был пожар, а не признаки разумной деятельности. Хотя и версия с пожаром была сомнительной, с точки зрения Санька. Небо всё это время было ясным, грозы не наблюдалось.

Четвертый день принес беду.

То есть сначала всё было замечательно. Русло заметно углубилось, хотя по берегам по-прежнему встречались обширные отмели. Течение усилилось, а вот ветер стих, и Кетильфаст приказал убрать парус, который теперь только тормозил движение.

Викинги расслабились… И совершенно зря. Первым недоброе заметил Свиди. Впрочем, он не понял, что это – недоброе. Просто констатировал факт.

– А живности-то поубавилось, – сказал дренг.

Хрогнир и Торд встрепенулись.

– Так и есть, – подтвердил скальд. – Эй, кормчий, ты слышал!

– Смену на весла! – немедленно отреагировал Кетильфаст. – Грести против течения!

Но куда там! Скорость плота всё увеличивалась.

– Гул! – воскликнул Свиди. – Я слышу гул!

Через минуту гул услышали все.

– Пороги или водопад! – сделал вывод Кетильфаст. – Ярл, что скажешь?

– Выбрасываемся на мель!

Но не тут-то было. Течение усилилось настолько, что попытка сменить курс привела лишь к тому, что плот закрутило.

– Гребцам – весла вверх! – закричал кормчий, пытаясь выровнять плот.

Получилось. И очень кстати, потому что в следующий момент они ухнули вниз.

Полет, впрочем, длился недолго: от силы метр по вертикали. Плот грохнулся в воду, подняв фонтаны брызг, борта захлестнуло…

– Пороги! – заорал впередсмотрящий.

Санёк растерялся, но, как выяснилось, викинги знали, что делать.

Самые крепкие тут же похватали весла, встали впереди и вдоль бортов на манер гребцов на каноэ.

Плот швыряло и мотало. Его захлестывала вода, брызги летели в лицо вцепившегося в мачту Санька. Он ждал, что их вот-вот расшибет об очередной мокрый утес, но хирдманы каким-то чудом ухитрялись протаскивать плот по кипящим бурунам, удерживая его от вращения и уклоняясь от каменных «быков».

Плот то наклоняло чуть ли не на тридцать градусов, и тогда сложенные на палубе и не укрепленные вещи превращались в неуправляемые снаряды, то бросало вниз с такой силой, что бревна трещали и расходились и к фонтанам воды, поднятой падением, прибавлялась вода, хлынувшая из щелей.

Санёк наконец-то обратил внимание на то, что и берега изменились. Теперь они вздымались вверх минимум на сотню метров.

– Смена! – перекрывая грохот воды, взревел Хрогнир.

Сам он остался у борта. И Медвежья Лапа остался. Людей было слишком мало для полной смены. Санёк испытывал угрызения совести, но к борту не встал. Он скорее помешает, чем поможет.

Рядом на палубу плюхнулся Дахи, которого сменил Лысина. С его волос струями стекала вода.

– Молись всем богам, Сандар! – крикнул он Саньку. – Долго наш корабль не продержится!

Раздался дружный вопль. Бурлящая вода несла плот прямо в глухую скалу, поднимавшуюся на высоту небоскреба.

– Держать! – заорал Хрогнир. – Держать! Река куда-то течет! Должен быть проход!

«Может быть, это очередной изгиб ущелья?» – успел подумать Санёк, но тут же понял, что ошибся.

Ущелье закончилось.

И закончилось оно черным зевом пещеры, в которую нырнул плот.

Полная темнота. Они скользили в абсолютном мраке. Быстро, но не слишком. Это им еще здорово повезло, что пороги остались снаружи. В непроглядной тьме их разнесло бы в считаные секунды.

Иногда плот все же ударялся о что-то, но несильно.

Викингам оставалось только ждать. Разжечь огонь было невозможно: всё промокло насквозь.

Воины негромко переговаривались, а Санёк будто впал в оцепенение. Ему виделись во тьме белесые фигуры, какие-то шары, сплетенные из бледных мерцающих нитей. Иногда они оказывались на пути, и Санёк проходил сквозь них, не ощущая ровно ничего.

Мистика. Будто он умер и угодил в мир духов. Однако Санёк знал, что жив, потому что дрожал от холода, а рядом слышались голоса товарищей и даже хруст разгрызаемой лепешки. Очень земные, реальные звуки. Хотелось переодеться. Санёк знал, что где-то есть крепко завязанный кожаный мешок, в котором хранятся его вещи, в том числе толстый шерстяной подкольчужник и отличная кожаная куртка. Наверняка сухие. Они пришлись бы очень кстати, но, как отыскать этот мешок, если весь груз перемешался?

«Надо подвигаться», – решил Санёк и встал.

И как только он встал, все смутные образы исчезли. Осталась только темнота. Нельзя сказать, что его это расстроило. Санёк стянул рубаху, отжал ее и принялся выполнять упражнение «двойной веер», стараясь никого не задеть. Трудился на совесть. Мертвый Дед наверняка бы похвалил. Рубаха, конечно, не высохла, но Санёк согрелся.

– Эй, там, хорош точить зуб в одиночку! – раздался голос Медвежьей Лапы. – Я тоже жрать хочу!

– Иди и возьми! – ответил ему голос Ворчуна. – У меня целый мешок с сухарями!

– Вот обжора! Как ты его нашел? – вмешался Келль.

– Как-как! По запаху! Подходите, берите, кому в животе щемит.

Санёк услышал, как викинги зашевелились, потянулись к источнику пищи. Натянув рубаху, он поежился от ледяного прикосновения, но стерпел.

«Пища – это энергия», – сказал он себе и тоже двинулся на звук, примерно определив направление.

Пару раз столкнулся с другими, потом добрался до нужной точки и принялся шарить. Сначала нащупал мокрую голову. Хозяин головы ругнулся голосом Ворчуна, потом сам нашарил Санька и сунул ему в руку несколько слегка подмокших сухарей.

– Бери и проваливай, – проворчал Ворчун по своему обыкновению, но Санёк не обиделся.

Не успел еще Санёк догрызть сухари, как на них обрушился ослепительный поток солнечного света. Плот вынесло из пещеры.

Глава 29 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Новый мир и его подарки

Это была широкая полноводная и, что особенно приятно, спокойная река. Другая река. Не мутноватая с прозеленью, по которой они плыли до порогов, а синяя-синяя, с прозрачной водой… в которой больше не сновали зубастые чудовища. Самая обычная река. И деревья на берегах самые обычные.

– Глядите, медведь! – закричал Торфи, указывая пальцем.

– Чего орешь, как тюлень перед случкой! – прикрикнул на него Ворчун.

Но уставился в указанном направлении. Да, это был медведь. Самый обычный мишка. Вернее, медведица с двумя медвежатами.

– Мидгард! – обрадованно воскликнул Торд Сниллинг. – Наш Мидгард. Мы дома!

– Это вряд ли, – возразил Кетильфаст. – У нас дома я такой реки не припомню.

– Зато это уж точно не Мюрквид! – вмешался Медвежья Лапа. – Ярл, я не прочь немного обсушиться. Да и пожрать как надо.

– Кормчий, ищи место для стоянки, – распорядился Хрогнир. – Мы заслужили отдых. И поесть немного не помешает.

«Немного поесть» превратилось в роскошный пир.

Дахи настрелял полдюжины поросят, причем буквально рядом со стоянкой. И без малейших усилий. Он бил, а свиньи даже не трогались с места. Они не понимали, что происходит.

А Свиди убил глухаря. Камнем. С десяти шагов. Глухарь смотрел на него и не улетал.

– Дивное место, – сказал Дахи Саньку. – Может, это не Мидгард, а Леса Доброй Охоты в Ирии?

– Уж не знаю, – ответил Санёк. – Но эти звери человека точно не видели.

Как позже выяснилось, он ошибся. Но место и впрямь было богатейшее. По мелководью ходили рыбины в полметра длиной. Викинги выхватывали их из воды руками. Штук десять наловили.

Да уж. Прямо рай. Травка зеленеет, птички поют, звери непуганые, песочек белый, водичка голубая.

«Поплавать, что ли?» – подумал Санёк, и тут его припахали чистить рыбу.

После трапезы ярл торжественно выстроил свой маленький хирд из двенадцати бойцов.

– Свиди, Сандар, Торфи! – торжественно заявил он. – Вы трое сумели выжить там, где погибли славные и опытные хирдманы! Вы не уклонялись от опасностей, сражались со всеми в одном строю и показали свою доблесть и силу. Вы не раз выручали нас всех, и каждому из вас я без колебаний доверил бы свою спину! И потому отныне вы больше не дренги. Вы – такие же хускарлы, как все, с кем стоите в одном строю. Клянусь знаменем моих предков, вы этого достойны! И если кто не согласен, пусть скажет об этом громко и четко! – Ярл обвел суровым взглядом коротенький строй.

– Не рано ли? – проворчал Ворчун. – Я в дренгах семь лет ходил…

И получил кулаком в бок от Медвежьей Лапы:

– В Мюрквид ты тоже ходил?

– Да я не против, – пошел на попятный Ворчун.

Свершилось. Санёк взошёл на следующую ступень табели о рангах. Впереди – звание хольда, а выше только ярл. Ну, может быть, еще кормчий, который тоже хольд, но имеет право на три доли добычи.

– Моя очередь! – заявил Медвежья Лапа, забирая котел у Свиди Ящерицы. – Ярл сказал: вы больше не дренги. Значит, и котел чистить теперь всем по очереди.

– Да мне не трудно, Лапа, – пробормотал Свиди.

Но котел отдал.

Санёк глядел на реку и на горный склон позади нее. На нем паслись дикие козы.

«Может, мне все это привиделось? – подумал он. – Динозавры эти…»

Но часть сложенных на песке щитов была из «драконьей» шкуры, а щит – это очень реальная вещь. Очень…

– Сниллинг, – внезапно изменившимся голосом произнес Медвежья Лапа. – Подойди сюда!

Санёк тоже обеспокоенно привстал. Лапа даже среди викингов выделялся отменной нервной системой. Взволновать его могла только особенно фигуристая женщина или перспектива поесть после долгого перерыва.

На возглас отреагировал не только Санёк. Встрепенулись все, кроме занятых разговором ярла и Кетильфаста.

– Глянь и скажи: глаза меня не обманывают? – произнес Лапа, протягивая Торду широченную ладонь.

На ладони – горсть песка… И небольшой тускло-желтый камешек.

Скальд моментально сцапал находку, повертел перед носом, прикусил…

– Клянусь бородой Тора, – воскликнул он. – Это оно!

– Что – оно? – спросил простодушный Торфи.

– Золото, тупица! – воскликнул Келль. Еще час назад он отвесил бы ему подзатыльник, но сейчас воздержался.

– Повезло тебе, здоровяк, – проворчал Ворчун. – Видать, обронил кто-то, а тебе досталось.

– Ты, Ворчун, еще тупее молодого, – сказал скальд. – Пошарь-ка в песке: может, и тебе что-то попадется… оброненное.

Пятью минутами позже все способные держаться на ногах викинги, включая самого ярла, просеивали между пальцами песок.

Увлекательное занятие прекратили лишь с наступлением темноты. Ворчун предложил продолжить при свете факелов, но старшие сочли это глупостью.

– Думаешь, оно за ночь куда-то убежит? – поинтересовался Кетильфаст.

В общей сложности добыли где-то килограмма три самородного золота.

«А могли бы добыть намного больше, – подумал Санёк, – ведь бо́льшая часть как раз не самородки, а песок.

Но выковыривать песчинки пальцами – то еще развлечение. Надо бы вспомнить, как устроен старательский лоток. Принцип-то понятен: взбаламутить всё в воде, а потом аккуратно слить. Песок уйдет вместе с водой, а тяжелое золото осядет на дно и останется. Но это – в теории. А как – на практике?»

– Делить будем на всех. В равных долях, – решил ярл. – Это ведь не добыча, которую берут железом. Но Медвежьей Лапе за сегодняшний день – две доли. Он это золото нашел.

– Справедливо, – согласился Кетильфаст, и все остальные поддержали.

– Вот! – радостно заявил Лапа. – Боги видят, когда справедливость. Кабы не взял я у Свиди котел…

Котел, кстати, так и остался недомытым.

На следующее утро Санёк подошел к ярлу.

– Я знаю, как добывать больше золота, – сказал он. – Но мне надо сделать вещь из дерева, а я с этим – не очень. Нужна помощь.

Ярл оглядел завтракающих викингов:

– Лысина! Поешь и – под команду Сандара!

– Ярл, а золото? – воскликнул Вигфус.

– Тебе-то что? На всех делим. Делай, что сказано.

– Значит, так, – сказал Санёк. – Мне нужна вот такая штука.

И набросал на земле чертеж: лотка. Примерно так, как он его себе представлял. Две деревяхи шириной сантиметров сорок, немного расширяющиеся к краям и длиной сантиметров пятьдесят, соединить под углом градусов сто двадцать и скрепить двумя бортиками..

– И деревяхи нужны потоньше, – сказал Санёк. – Ее надо будет в руках держать, и долго.

– Потоньше – это как? – деловито спросил Лысина.

– Ну чтоб не развалилось. И чтоб плотно всё было, без щелей.

– Понятно.

Для викинга-кораблестроителя задачка плевая.

Лысина выбрал подходящее дерево нужного диаметра, срубил, двуручным полотном с помощью Санька напилил узеньких дисков, приговаривая, что это вообще не работа. Попутно рассказал, как осенью лыжи делал: там нужен был кусок дерева, который можно было распустить вдоль волокон, да еще так, чтобы плашки прямыми получились. Только с третьего ствола и попал. Зато лыжи сделал легкие, упругие и нипочем не сломаешь. Набрав нужное количество спилов, Вигфус обработал их топориком до требуемой длины-ширины, не измеряя, на глаз. В размер попал идеально. Насверлил буравом дырки под гвозди, а сами гвозди выстругал из сосны, забил – и конструкция готова.

Действительно нетяжелая получилась.

Санёк пошел испытывать. Как промывают золото, он видел. В кино. Еще он понимал принцип, так что результат оказался неплохим. Черпанул песка, пополоскал минут пять, сливая воду, и в итоге получил прилично так золотых крупинок. В наперсток бы точно не поместились. Куда оперативнее, чем рыхлить песок и бродить по берегу в поисках самородков. Хотя два самородка тоже попались. Маленьких.

– Годная вещь! – одобрил Лысина. – Пошли ярлу покажем.

Ярл тоже одобрил. Велел наделать лотков по числу старателей. И теперь уже Лысину поставил главным, а в помощь ему Дахи. А Санька, как непригодного к плотницким работам, отправил на золотодобычу и обязал обучить народ технологии.

В этот день они добыли больше десяти килограммов. Золота в песке было полно. Черпнешь, промоешь – и дно лотка всё желтое.

Но надо отдать должное викингам, золотой лихорадкой они не заболели. Завтрак, обед, ужин – строго по расписанию.

Просушенный металл вечером следующего дня сгребали в кучки и делили. Свой пай каждый ссыпал в мешок, и всем, даже Саньку, который полагал себя очень богатым человеком, ощущение тяжести мешочка на ладони доставляло почти чувственное удовольствие. Как в детстве, когда он поднимал пойманного леща и демонстрировал отцу.

Глава 30 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Александр Первенцев. Сюрприз

Жизнь кипела. Золотодобыча шла полным ходом, и всё было хорошо, но кое-что беспокоило. Санёк немного запутался в счете дней. По общим прикидкам, у него оставалось еще дней пять, но возможность ошибки была велика. Следовало подстраховаться.

Самый подходящий момент – с утра.

Нацепив на пояс с одной стороны кошель с золотыми монетами, а с другой – тяжеленький мешок с природным золотом, Санёк отправился к реке, не забыв прихватить с собой и промывочный лоток.

Викинги рассредоточились по берегу, азартно намывая золотишко. Никто, естественно, ни за кем не следил, что давало Саньку серьезный шанс уйти незаметно. Для начала он поднялся метров на пятьсот вверх по реке. Здесь его никто не видел, кроме любопытствующей косули. Непуганая, она приблизилась к человеку на дистанцию броска копья, но Санёк охотиться не собирался. Положил лоток под кустик, выковырял из потайного кармашка эвакуатор, навел «прицел» на солнышко…

И оказался на знакомом холме Закрытой территории.

Теперь – бегом. Времени немного. Санёк рассчитывал уложиться часа за два.

Первым делом отыскать Маленького Тролля:

– Ба! – воскликнул тот. – Второй уровень! Поздравляю, игрок! С тебя причитается!

– Не сейчас. У меня цейтнот. Хватиться могут. Закинете меня обратно часа через два?

– Как скажешь, – отозвался контролер-привратник. – Найдешь меня или здесь, или наверху, у врат.

Теперь бегом с Закрытой на Свободу.

Удивительное ощущение: только что был на абсолютно диком берегу неизвестной реки в компании средневековых героев, а тут – жизнь бьет ключом в ритме вечного карнавала.

До особняка своего Санёк добежал быстро и…

– Алёнка!

– Санечка! Ну ты и вонючий! Прямо из Игры?

– Ага! На минуточку! А ты… Нет слов!

– Красивая или наоборот? – Алёна подбоченилась, отставила великолепную ногу. Платье с двумя разрезами. Очень эротично. Да еще бриллиантовое колье, такие же сережки, волосы волнами.

– Ты прекрасна! Чёрт! У меня и впрямь времени – чуть. Я – в вике с Хрогниром!

– Что, даже приласкать меня времени не будет?

Санёк решился… И Алёна его оттолкнула:

– Нет! Кыш! Сначала – под душ!

Санёк двинулся в ванную, на ходу сбрасывая средневековую амуницию. Алёна – за ним.

– Спинку тебе потру.

Потерла. И спинку тоже.

Продолжили в джакузи.

И в спальне…

«Никуда не хочу, – подумал Санёк. – Здесь останусь». Алёнка была такая красивая, ножки, грудка… Вся «спортивность» куда-то ушла. Нет, мускулы остались, но смотрелись как-то по-другому. А может, просто пластика у нее изменилась. Исчезла угловатость в движениях, резкость. Ах как она спинку выгибает, как прижимается… Ну невозможно от нее куда-то уйти.

«Это я просто по сексу соскучился», – попытался обмануть себя Санёк.

Не обманул.

Но зато появилась другая идея:

– Алёнка, а давай со мной!

– Ага! В вик? – скептически поинтересовалась девушка. – И как ты объяснишь мое появление?

– А никак. Мы сейчас на реке стоим. Золотоносной. Сейчас покажу, чего добыл…

– Штаны надень! – крикнула вслед Алёна. – Не провоцируй меня!

Надел. И высыпал на простыни золотишко.

– Опа! – восхитилась Алёна. – И сколько здесь?

– Не меньше десяти кило! Прикинь – за два дня намыли! Тут одних самородков на килограмм! А теперь слушай: ты сейчас одеваешься быстренько, мы идем в Закрытую зону, нанимаем там парней…

– Это еще зачем?

– А затем, – пояснил Санёк, – что места там дикие. Людей вроде нет, зверье не пуганое совсем, но хищники могут быть или типа того. А золота – выше крыши. На всех хватит.

– Против зверей мне и одного героя хватит, – сказала Алёна. – И я даже знаю, кого взять: Генку!

– Какого еще Генку? – насторожился Санёк.

– Да Фрама. Ты его знаешь. Он точно согласится. Деньги ему ой как нужны. Тут на Свободе казино открылось, и он там проигрался в пух. Торчит теперь в кабаке на Закрытой, страдает. Ему домой надо было бабла закинуть, за ипотеку, и тут тоже долги какие-то…

– Фрам так Фрам, – решил Санёк. – Одевайся и двинули.

– Я, игрок первого уровня Геннадий, прозванный Фрамом, беру под свою защиту беспрозванного игрока Алёну на весь срок совместного пребывания в Игре за пятьдесят единиц в день плюс десять процентов от добытого лично!

– Я, игрок второго уровня…

– Че-его?! – воскликнула Алёна, которая не удосужилась глянуть на татушку Санька, а сам он хвастаться не стал.

– …игрок второго уровня Александр, прозванный Месть, нанимаю Геннадия Фрама на вышеназванных условиях! Договор свят!

– Договор свят! – эхом отозвались Фрам и Алёна.

– Лови аванс! – Санёк высыпал в руку Фрама горсть игровых денег. – Здесь сотка! Остальное – по результату.

– Ага, сочтемся! – Фрам заметно повеселел. – Ну я – облачаться!

Санёк глянул время: с момента выхода прошло три часа с небольшим.

– Давай, Фрам, бегом! Шевели булками!

– Ты почему не сказал, что уже второй? – сердито заявила Алёна.

– Ну так видно же! – Санёк продемонстрировал татушку. Черный сфинкс зловредно ухмылялся. – Могла бы и взглянуть, любимая!

Алёнка тут же обвила Санька, поцеловала с жадностью:

– Это за любимую! А это… – Менее страстно: – Как поздравление! Второй уровень! С ума сойти! За год! Вот что значит химера! – И, понизив голос: – Поделишься секретом?

– Да я сам мало что понял, – пробормотал Санёк.

– Понятно! – Алёна огорчилась. – Игра не разрешает, да?

– Сказано же: сам ничего не понял. Явился ко мне, понимаешь, непонятно кто и сказал: ты теперь второй уровень. И прозвище прилепил… дурацкое. А за что, почему… Хрен знает.

Фрам обернулся минут за десять, и они пошли искать привратника.

Хенрик ждал на холме у стены. Черный жеребец пасся, его хозяин дремал. Но – чутко.

– Так, – сказал он. – Правила все знают. Эвакуаторы нужны?

– Ага, – Санёк протянул заранее приготовленную сумму. Маленький Тролль, не считая, ссыпал монетки в карман и выдал янтарные кулоны. Санёк сразу же запихал свой в потайной кармашек.

– Мы идем втроем по моему выходу, – сообщил он.

– Идите, – кивнул привратник. – Доброй Игры.

Секунда – и Санёк стоит на песке.

Один.

Один?!

Ни Алёны, ни Фрама. Санёк оглянулся. Место – то же. И – никого. Санёк отлично помнил, как они входили группой на «Умирающую землю». Никаких проблем. Никто не потерялся. В чем же дело? Надо возвращаться. Санёк полез за эвакуатором…

– Сандар! Вот ты где!

По берегу бежал Торфи.

– А мы тебя обыскались! Дахи всех переполошил. «Сандар, – говорит, – пропал куда-то!» Никто тебя не видел с восхода! Мы сначала в лесу искали, потом ярл сказал: надо вдоль берега искать. Свиди вниз побежал, а я – наверх. Гляжу: а ты – вот он!

Торфи жизнерадостно хлопнул Санька по спине.

Эвакуация откладывалась на неопределенное время.

– Сандар, а чего ты здесь? А где твое золото? Не добыл ничего? А у нас полно! О! У тебя тут тоже есть! – Торфи выхватил из песка самородок. – Ну давай, пошли к нашим, а то все беспокоятся. Ярл сказал: сначала Сандара отыщем, а потом золото добывать будем. Много золота потеряли. Ну да ничего! Если бы ты эту штуку не придумал, – Торфи показал на лоток, – мы б еще больше потеряли. Да пошли уже! Что ты стал? Не в себе, что ли? Эй, Сандар… – пробормотал он обеспокоенно и попятился. – Ты случайно в Одинова зверя снова не перекинься! Тут врагов нет, тут я только…

– Не бойся, Торфи, я в порядке, – успокоил его Санёк. – Вот только… Не помню ничего. Ну пошли к нашим, чего время терять.

– Не понял, – пробормотал Фрам. – А чего это мы тут? И где Санёк?

Они стояли у избы почившего Ободранного. Именно отсюда Алёна эвакуировалась в прошлый раз.

– А я откуда знаю? – растерянно проговорила Алёна. – И что теперь?

– Это тебе решать, – ответил Фрам. – Я эти места знаю. Золота в этом фьорде точно не найти. А вот огрести проблем – легко. Это ж тьюториальный фьорд. Я здесь когда-то статус получал. – Его передернуло. – Даже вспоминать об этом не хочу.

– Уходим обратно?

– Я – за. Пока погода не испортилась.

Они дружно взялись за эвакуаторы и появились на Закрытой территории как раз вовремя, чтобы увидеть спину контролера-привратника и зад его коня.

– Хенрик! Эй! Хенрик! – с ходу заорал Фрам. – Что за дела!

Маленький Тролль неспешно развернул жеребца:

– Уже наигрались?

– Какой наигрались, мать твою! Куда ты нас закинул?

Гулфакси рванул с места, всадник вмиг оказался рядом с Фрамом, и в ту же секунду Фрам повис в полуметре над землей. И подняли его весьма болезненно – за волосы.

Гена завопил, вцепился в руку контролера-привратника.

– Ты за языком-то следи, игрок! – с угрозой произнес Маленький Тролль. Немаленького мужика он держал одной рукой, и не было заметно, что он особо напрягается. – Оторву вместе с головой!

– Всё, Хенрик, всё! Я понял! Больше не повторится!

Пальцы контролера-привратника разжались, и подошвы Фрамовых сапог бухнули о землю.

– А теперь повтори свой вопрос, но внятно и вежливо!

– Мы не ушли вслед за Саней, – вместо Фрама проговорила Алёна. – Нас выбросило во фьорд Хрогнира Хитреца.

– А надо было куда?

– Саня говорил: какая-то неизвестная река, безлюдная, но с золотоносным песком. Больше я ничего не знаю. Как такое может быть?

– Да запросто, – ответил Маленький Тролль и постучал себя по запястью: – Что видишь?

– Лошадку твою.

– Лошадку – само собой. А еще тут сказано: второй уровень. И у дружка твоего теперь тоже второй. Так что разгадка вашей истории – проще простого. Может, сама сообразишь?

– Река эта – на втором уровне Стратегии?

– В самую точку. И вам, ребятки, ход туда закрыт. И радуйся, что у тебя хорошая привязка в Игре осталась, и вы по ней пошли. Этот вот, – кивок на Фрама, – месяц назад прямо из Бирки эвакуировался. При всем честном народе, когда его на хольмганг вызвали.

– А что я мог сделать? – буркнул Фрам. – Он бы меня убил, как два пальца…

– Да дело твое, – махнул рукой Маленький Тролль, – не ты первый. Но каково бы вам было туда попасть, а?

Фрам промолчал.

– Ладно, если больше вопросов нет, я поехал, – Маленький Тролль развернул Гулфакси…

– Хенрик, погоди! – воскликнул Фрам. – А как же эвакуаторы?

– А что – эвакуаторы?

– Ну… Мы ж их использовали, типа, впустую. Мы ж не знали… Может, вернешь деньги-то?

– Не положено, – отрезал контролер-привратник. И с ехидцей: – Тем более что и платил не ты. Будь здоров, Гена Фрам, и за языком послеживай.

Фрам некоторое время глядел, как помахивает черный хвост удаляющегося Гулфакси, потом повернулся к Алёне: – Тебе аванс вернуть?

– Да забирай, не обеднеем. Блин! Я вот думаю: как там Санька?

– А что ему сделается, – пожал плечами Фрам. – Он-то куда надо попал.

– Да я не о том. Что он подумал, когда нас не увидел?

– Нет, кое-что я помню, – сказал Санёк. – Как дальше по берегу решил пройти: посмотреть, может, там места побогаче. Шел-шел… И вдруг – как отрезало. Очнулся, вижу: Торфи бежит. Вот и все, что помню.

– Сниллинг, что скажешь? – обратился ярл к скальду.

– Духи его разум забрали, – без раздумья ответил Торд.

– Это плохо?

– Нет, не думаю. Раз они ему разум вернули, значит, все хорошо. Он помнит, кто он есть, да и времени прошло немного. А то как бывает: пропадет человек бесследно. Или вернется через несколько лет без памяти: ни родни своей, ни даже имени не знает. Вот это – беда. А тут и беспокоиться не о чем. В мир подземный Сандара не уволокли, разум не порушили, даже память при нем. Не осмелились, видать, худое ему сделать. И то: если вспомнить, какую он мюрквидским духам трепку задал, так я совсем не удивляюсь, что здешние духи его вернули.

– Так, в ту сторону реки никому не ходить! – распорядился ярл. – Золота и здесь хватит, а кого другого послабее духи могут и сгубить.

– Так нам плыть в ту сторону! – воскликнул Ворчун. – Как же теперь?

– А сам подумай! – ответил ему скальд. – Это же вода текучая! Через нее духам ходу нет!

– А-а-а…

– То-то, дурень!

– Ты, Торд, это… Словами не бросайся! – набычился Ворчун.

– Что? – прищурился скальд. – Вызовешь меня?

– Ну… Нет.

– Тогда помалкивай. А то гляньте на него: я уж и дурня дурнем назвать не могу!

– Сниллинг, хватит! – вмешался ярл. – Он – брат твой по палубе и клятве. Забыл?

– Можно подумать, и кровный брат дураком не бывает, – пробормотал скальд.

Но допекать Ворчуна перестал.

– Обедать! – распорядился ярл. – А потом – за работу.

Глава 31 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Дикари

Золота набрали столько, что едва унести. Да и то остановились лишь потому, что ярл сказал:

– В другой раз доберем. Вернемся и доберем. Место мы знаем. Главное, чтоб никто, кроме нас, не знал.

Санька беспокоило другое. Ему все никак не удавалось остаться одному, чтобы выскочить из Игры и узнать, что стряслось с Алёной. Ну и Фрамом, конечно. Очень это его мучило.

Река казалась бесконечной. Плыли по ней уже десять дней, а вокруг ничего не менялось. Те же берега, то же непуганое зверье.

Зато на одиннадцатый на них напали.

Случилось это, когда маленький хирд благополучно поужинал и устроился на ночлег. Пусть до сих пор их никто не тревожил, кроме комаров, но порядок есть порядок. Двое хирдманов непременно бодрствовали: один обходил стоянку, стараясь не глядеть на костер, чтобы не ослаблять ночного зрения. Второй укрывался неподалеку, так, чтобы не бросаться в глаза.

Вот на него и напали. Подкрались незаметно, что было ой как непросто: караулил Келль, викинг опытный и чуткий. И время выбрали хорошо: незадолго до рассвета. Набросились втроем, ударили чем-то тяжелым по голове. Бам-м! Очень громко. И тупым предметом в спину. Очень сильно. Больно было даже сквозь кольчугу и поддоспешник. Возможно, будет синяк.

От третьего удара Келль увернулся и, естественно, заорал:

– Тревога!

И выхватил меч. Один удар – и результат схватки стал очевиден. У нападавших не было никакой защиты. Вообще никакой. Ни доспехов, ни даже щитов. Кто-то успел ткнуть викинга чем-то вроде копья. Келль парировал с легкостью и отрубил нападавшему руку. К этому времени двое других уже умирали. Удар по Келлеву шлему был достаточно громким, чтобы второй часовой встрепенулся и принял диверсантов во всеоружии. А уж крик Келля разбудил остальных.

Время готовности викингов к бою: двадцать секунд, если не надевать доспехи. Ноги – в сапоги, шлем – на голову, щит – в одну руку, копье, топор или меч – в другую. И всё. Готов убивать.

Убивать пришлось. Полянку на берегу, облюбованную хирдом для ночлега, заполонили какие-то странные люди с размалеванными харями. Они громко визжали и размахивали предметами, которые можно было назвать оружием лишь с большой натяжкой. Палки, привязанные к палкам камни, просто камни, которые нападавшие швыряли в викингов. Швыряли с большой ловкостью и силой, но… никакого сравнения с тем же камнем, выпущенным из пращи. И сражаться они совершенно не умели. Даже не уворачивались. Практически каждый удар убивал или калечил кого-то из них.

Ярл осознал беспомощность атакующих и, как всякий викинг, решил не расходовать зря ценный людской ресурс.

– Не убивать! – заревел он.

И хирдманы, уже сообразившие, что противники дерутся хуже женщин, сменили тактику. Поздновато. Половину уже перебили.

Санёк перестал убивать даже чуть раньше, чем услышал команду ярла. Уложил двоих. Очень примитивно. Долбанул краем щита в раскрашенный висок, добавил плоскостью меча по макушке. Готов клиент. Остается лишь связать, чтоб, очнувшись, не рыпался.

Ночной бой длился от силы минут десять. Потом активных противников на поляне не осталось. Те, кто поумнее, успели дать деру, остальные лежали на травке. Кому повезло – живые, кому нет – мертвые.

Хотя с везением могло оказаться ровно наоборот, если бы викинги решили поиграть с пленниками в своем любимом стиле.

– Еще огня! – распорядился ярл и, когда на поляне запылало еще несколько костров, занялся изучением живой добычи.

Пленники выглядели странно. Жутковатая раскраска на физиономиях делала их до того похожими на каких-то демонов, что кое-кто из хирдманов так и решил: нечисть.

Но специалист по нечисти Торд Сниллинг эту мысль с презрением отверг.

– Возьмите этого и отмойте ему рожу! – распорядился он.

Рожу отмыли. С песочком. Под краской обнаружилось вполне человеческое лицо. Даже по-своему симпатичное.

– Просто дикарь, – резюмировал скальд. – Ну совсем, совсем дикий. Видите: одежда из невыделанных шкур. Не удивлюсь, если они и огня не знают.

– Знают, – сказал Кетильфаст.

Он держал в руке оружие дикарей: длинную прямую палку. Кончик ее был явно обожжен на костре. Впрочем, было и кое-что посложнее: такие же палки, но с каменными наконечниками. И другие палки, покороче, вставленные в дырки, высверленные в камне. Камни для надежности были примотаны тонкими кожаными ремешками. Вообще, на взгляд Санька, топорик был вполне годным орудием. Один такой попал ему в щит, и удар получился приличной силы. Правда, щит, не пострадал.

– Как думаешь, они умеют говорить по-человечески? – спросил Санёк у Дахи.

– По-нашему – нет, по-своему – да. Прислушайся: они меж: собой говорят.

Так и есть. Связанные и уложенные рядком пленники – переговаривались высокими, почти птичьими голосами.

– Давайте-ка этого сюда! – распорядился Хрогнир. – И руки ему развяжите.

– А не удерет? – забеспокоился Ворчун.

– Я сказал: руки, а не ноги!

Развязали. Поставили. Дальше – лингвистический тест.

Ноль. Ни одного из предложенных языков дикарь не знал.

Хрогнира это не особенно удивило. И не смутило.

Ярл перешел на язык жестов. Чуть позже Санёк сообразил: викинги ведь грабят и торгуют, если грабить не получается. То есть взаимодействуют с самыми разными племенами. Так что опыт есть.

Дело сразу пошло на лад. Хотя первая просьба всех удивила: пленник просил его не есть. Мол, вокруг полно мяса, надолго хватит. А он готов, если ему оставят жизнь, быть покорным и добропорядочным.

Во всяком случае, именно так можно было истолковать его падение к ногам ярла и установление его ноги себе на голову.

Викинги презрительно зафыркали. Дикарь пусть и молодой совсем, но здоровенный. Мог бы и мужество проявить.

А вот Кетильфасту понравилось.

– Бери его, ярл. Сильный, молодой, покорный. Отличный раб получится!

– Если только это не хитрость, – проворчал Ворчун. – Может, он прикидывается, а как случай выпадет, нож в спину воткнет.

– Не воткнет, – уверенно сказал ярл. – Если будет знать, что его потом ждет.

Он прошелся вдоль уложенных рядышком пленников, по каким-то известным лишь ему признакам выбрал одного, с покореженной физиономией, намного старше первого.

Развязали и этого.

Ярл немедленно указал на землю перед собой.

Пленник то ли не понял, то ли не пожелал понять. Глядел волком.

Его уложили насильно: ударили под колени, толкнули в спину. Он сделал попытку встать, но его прижали древками копий. Потрепыхался и затих.

– Вот этот подходит, – решил Хрогнир. – Упрямый и зубы плохие.

Санёк сначала не понял, при чем тут зубы, потом сообразил: это маркер здоровья.

– К дереву его привяжите, – распорядился ярл.

Пленника подняли, дали под дых, когда задергался. Резонно. Здоровый бык. Чуть ли не с Медвежью Лапу ростом и телосложением.

– Ворчун, – сказал ярл. – Ты больше всех беспокоился, чтобы рабы не взбунтовались. Вот и поработай.

И Ворчун поработал. Без садистского упоения, как это делал Грейпюр Крикун, но – добросовестно. Что выглядело еще страшнее.

Пленники, которых расположили так, чтобы они все видели, впечатлились. Очень. Некоторые даже попытались уползти. Не удалось, само собой. Многие закрывали глаза, но их били до тех пор, пока они снова не начинали смотреть.

Может, им, если Санёк правильно понял, и казалось нормальным поедание человечины, но такое…

Ворчун трудился над жертвой часа полтора, до самого рассвета. Когда пытуемый терял сознание, приводил его в чувство, делая еще больнее.

Ободранный, обожженный, лишенный носа, ушей, глаз, пальцев и гениталий, несчастный продолжал жить, лишь потому, что Ворчун не допускал значительной потери крови, останавливая ее раскаленным наконечником копья. А сердце у пленника оказалось крепким, несмотря на плохие зубы.

– Довольно! – произнес ярл.

И Ворчун добил жертву точным ударом в сердце.

– Молодец, – похвалил Хрогнир. – Я бы не сделал лучше.

– Удачно получилось, – заскромничал Ворчун. – Крепкий попался.

Санёк смотрел на Ворчуна и думал, что, наверное, каждый из викингов способен на такое. Даже Свиди Ящерица. Даже друг Дахи. И как к этому относиться?

И тут друг Дахи сам подошел к нему и произнес задумчиво:

– Каждый раз думаю: если возьмут меня враги, сумею ли я держаться достойно, так, чтоб не опозорить предков? А ты?

– И я не знаю, – проговорил Санёк.

И тут он понял: викинг готов не только к тому, чтобы изощренно мучить пленников, но и к тому, что с ним обойдутся так же. И видит в этом одно из высших проявлений мужества.

Это было… чудовищно.

И справедливо. Ведь воин – не только тот, кто убивает. Тот, кто убивает без опасения ответки, – не воин, а палач. Воин готов к тому, что и его убьют. Нет, они не палачи. Они – воины. Всё справедливо. Но Санёк очень надеялся, что ему не подбросят «работу» вроде той, которую только что выполнил Ворчун. И на месте замученного тоже не окажется.

Акция устрашения сработала. Все пленники изъявили покорность. Некоторые, правда, поглядывали… нехорошо, но без возражений ставили ногу ярла на кудлатые головы.

Рассвело.

Викинги позавтракали. Пленников напоили, но кормить не стали.

– Ворчун, Торфи, остаетесь здесь, – приказал ярл. – А мы сходим, поглядим, как живут наши новые трэли.

– Ага! – оживился Медвежья Лапа. – Там и бабы, должно быть, есть!

– Губу не раскатывай, – сказал ему Сниллинг. – Может, это охотничья ватага?

– А вот мы сейчас и узнаем, – Медвежья Лапа ухватил за шкирку одного из пленников и жестами попытался выяснить, есть ли где-то женщины. Выглядело это забавно. С точки зрения Санька. Но не с позиции пленника. Тот был в ужасе. Беспрерывно кивал, складывая перед собой руки. Наконец, после особенно откровенных движений Лапы, бедняга рухнул на колени и выразил полную готовность удовлетворить сексуальные потребности страшного человека.

– Тьфу! – Медвежья Лапа сплюнул, дал бедолаге пинка и оставил его в покое.

Санёк вязал пленников вместе со всеми. Это тоже было искусством. Шестнадцать человек соединили в цепочку (раненых, не способных идти, добили), накинув каждому на шею петлю со скользящим узлом. Любое резкое движение, даже падение, приводило к тому, что все, включая упавшего, оказывались на грани удушья. Викинги погоняли их немного по пляжу, чтобы те поняли, как надо идти. Научили.

Двинулись. Проводников не потребовалось. Следов было столько, что даже Санёк заметил: нападавшие удирали сломя голову. Чесали все в одном направлении.

Пленники передвигались по пересеченной местности очень умело. Несмотря на то что некоторые потеряли свои меховые чуни и топали босиком.

– Дахи, Свиди, Сандар. Сюда! – позвал Хрогнир примерно через час пути. – Идите вперед. Разведайте, что там. В случае большой опасности дайте сигнал, нет – разбирайтесь сами.

– Да уж разберемся! – фыркнул Свиди.

– Не наглеть! – одернул его Хрогнир. – Теперь они знают, чего от нас ожидать. Дахи, ты старший. И под ноги глядите. Не хочу, чтобы вас поймали в ловушку, как когда-то это сделали ливы.

– Мы будем внимательны, ярл, – заверил Дахи.

И они побежали. Не слишком быстро. Темп задавал Дахи, а он не торопился. Высматривал ловушки…

И всё-таки дикарей не заметил.

Лохматый человек в шкурах выскочил из-за деревьев и, прежде чем Санёк успел что-либо сообразить (но щит он поднял автоматически), дикарь рухнул на землю и, не поднимая головы, пополз к ним.

– Сдается? – предположил Свиди Ящерица.

– Или ловушка, – отозвался Дахи. – Не спускайте глаз с леса, а я с ним потолкую.

– Да что они нам могут сделать! – воскликнул Свиди.

– Когда мне потребуется твой совет, викинг, я его спрошу, – с нажимом произнес Дахи. Подошел к валявшемуся на земле дикарю, поднял силком, показал жестами: «Убивать не буду, чего хочешь?»

Доступно показал. Санёк бы так не смог.

Дикарь встрепенулся, ухватил Дахи, попытался увлечь за собой. Ну с таким же успехом он мог бы соседний вяз потянуть.

Дахи обернулся:

– Идем за ним, – сказал он. – Если он что худое задумал – первым умрет. А потом – остальные.

– Скажи ему об этом, – предложил Санёк.

– Зачем? Он и так знает. Да и готовности умереть за родню я у них что-то не заметил. Вон как удирали ночью, побросав своих.

Домами это можно было назвать с большой натяжкой. Одна огромная круглая хижина, крытая соломой. Стены из глины, камни вместо фундамента. И еще одна хижина, чуть поменьше, но повыше. С конической крышей.

И все население поселка – человек семьдесят. В основном женщины, подростки и дети. Мужчин всего девять. И все лежат мордой в землю. Мужчины – впереди, прочие – подальше.

– О! – хмыкнул Свиди. – Бабы!

– Успеешь еще, – остудил его Дахи. – Сандар. Ты быстрый, так что – бегом к ярлу. Расскажешь, что у нас тут.

И показал знаками «проводнику»: мол, хорош валяться. Пусть встанут и приготовят пожрать. Да побольше.

Что за этим последовало, Санёк не увидел, потому что развернулся и побежал.

Глава 32 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Чужие

Дикари жили на реке, по которой плыли викинги. Но – скрытно. Между ними и водой – лес. Зачем, непонятно. Гости, впрочем, и не интересовались. Использовали дикарей потребительски. В основном женщин. Среди последних попадались хорошенькие. Даже красивые, если отмыть. Но Санёк всё равно брезговал. Объяснил свой целибат тем, что дал гейс, то бишь клятву, что не будет с женщиной, пока не окажется в знакомой местности.

Восприняли с уважением.

Еще Кетильфаст решил приспособить дикарей к добыванию драгметалла, но оказалось, что в этом нет необходимости. Как только те узнали, что викингам нужно золото, сразу приволокли пудов пять. Все – в самородках. Золото они использовали для мелких хозяйственных нужд. Грузилами для сетей, например. Обрабатывать не умели. С этим у них вообще было плоховато. Каменный век. Однако сами они оказались довольно толковыми. И язык у них имелся. Не то чтобы развитый – сотен на пять слов. Большую их часть викинги уже выучили, преодолев языковой барьер.

Жили дикари в одной большой хижине. Внутри жилище выглядело еще более убогим, чем снаружи. Сплетенная из веток крыша подпиралась столбами из неошкуренных бревен. В центре – дырка, под которой огороженное камнями кострище. Стены – из бревен потоньше, густо переплетенных ветвями и промазанных глиной. Земляной пол покрыт старыми вонючими шкурами и свежей травой, которую регулярно меняли.

Викинги поселились в соседней хижине. От первой она отличалась большей высотой и здоровенным установленным вертикально каменюкой в центре. На каменюке вытесано примитивное изображение лица (ловко использованы естественные неровности), рот и глаза истукана вымазаны чем-то красным.

Явно местный бог.

За кого дикари принимали викингов, Санёк выяснить не сумел, а остальных это не интересовало.

А еще у дикарей имелась бражка. Они делали ее из ягод, щедро добавляя мед. Меда у дикарей хватало. А вот мяса – нет. Даже летом. Ловить зверье в ямы или силки они не умели. Завалить сколько-нибудь крупное животное с их примитивным оружием было трудновато. Да, зверье было непуганое. Ближе двадцати шагов всё равно не подпускало, а на этой дистанции оружие дикарей «срабатывало» очень редко. Зато рыба имелась в избытке. Дикари жрали ее практически сырой. Варить ничего не умели, поскольку не в чем. Вообще, готовку пищи им нельзя было доверять: или сожгут, или полусырой останется. Зато ягоды, мед и уже упомянутую слабенькую бражку викинги употребляли с удовольствием.

– Как они зимой выживают? – удивлялся Дахи.

– Рыбу вялят, ягоды вон, мед… Но этой зимой их много умрет, – сказал Келль. – Мы у них почти половину мужчин побили да половину оставшихся с собой заберем. Жаль, девок у них нет, все уже пробитые. За красивую непробованную девку можно много денег получить… Хотя зачем нам девки, если мы на тот же вес можем золота набрать?

– Золото нести надо, а девка сама бежит, – возразил Кетильфаст.

– Девку кормить надо, – напомнил Келль. – А золото есть не просит.

Некоторое время они лениво диспутировали о том, что лучше, но в конце концов сошлись на том, что золото приоритетнее.

Санёк подумал: было бы гуманно научить дикарей чему-нибудь полезному. Чтоб как-то компенсировать отсутствие кормильцев. Поговорил об этом с Дахи. Тот засомневался: научишь этих диких, а они против тебя же используют.

– Ага! Силки для птиц тоже используют, да?

– Силки – нет, – согласился Дахи. Кликнул парочку диких потолковее и пошел показывать им «высокие технологии».

Глядя на него, загорелся и Медвежья Лапа: решил обучить народ, как правильно выделывать и дубить шкуры. Многих ингредиентов не хватало: например, тратить драгоценную соль Лапа не собирался. Но многое можно было заменить и обычной мочой, которой уж точно было в достатке. Попутно Лапа научил дикарей лепить из глины сосуды и обжигать их на огне. Три четверти продукции в процессе обжига трескались, но глины хватало и рабочих рук – тоже.

К обучению подключились и другие хирдманы – делать-то все равно нечего, только жрать, трахаться и охотиться на дичь, которая запросто подпускает на выстрел из лука и даже на бросок копья.

Сначала было интереснее: брали медведей. Но их в окрестностях стойбища оказалось всего двое: матерый самец и медведица с медвежатами. С ней пришлось повозиться – больно ловкой оказалась.

Санёк в охоте непосредственного участия не принимал: не хватало квалификации. Но никто его и не уговаривал. Поохотиться на опасного зверя викингам было за счастье.

Когда первого мишку приволокли в стойбище, дикари просто охренели. Ходили вокруг, трогали… Всё никак не верили, что он мертвый.

Местных осчастливили. Викинги забрали себе только окорока и немного нутряного жира. Остальное – им. Пусть попируют.

Кое-каким боевым приемам дикарей всё же научили. Пользоваться пращой, например. А лук они сами попробовали скопировать. Не слишком удачно, но Торд Сниллинг снизошел и исправил технологические ошибки. Еще объяснил, что для этого не всякое дерево годится. А какое годится, тоже годится не всегда. И еще его надо высушивать. И тетиву из жил снимать регулярно. И перья к хвостовику не приматывать теми же сухожилиями, а ставить в прорези под определенным углом и фиксировать капельками смолы.

Изготовленную таким образом стрелу с кремневым наконечником он тут же испробовал: убил зайца на расстоянии пятидесяти метров. Правда, из собственного лука.

Результатом этой благотворительной деятельности стало то, что викингов больше не воспринимали как врагов, и вокруг склонных к педагогической деятельности хирдманов постоянно терлись местные, готовые чем-либо угодить или чему-нибудь научиться. Смерть сородичей от мечей пришельцев дикари не воспринимали как нечто плохое. Они сами напали, их убили. Вдобавок пожалели: убили не всех. Хотя запросто могли бы.

Здесь обычно так и делалось. Наткнется одна группа диких на другую – и сражаются до полного истребления мужчин одной из сторон. Мальчиков старше пяти лет тоже убивают. И стариков со старухами. Оставшихся присоединяют в своей группе.

Так и живут.

Что дикари умели делать лучше хирдманов, так это прятаться или подкрадываться. Викинги в этом деле тоже были мастаки, но местные – лучше. Санёк с удовольствием научился бы так же. Даже некоторые приемы подсмотрел, с постановкой ноги например. Но главное было в том, как дикари двигались. Бесшумно и мягко, но не непрерывно. Сделает полшага и замрет. Потом еще полшага. И все время следит за жертвой. Только та отведет взгляд, дикарь отлипнет от дерева – и уже в другой позиции.

Мастера.

А викинги расслабились. Жизнь легкая и приятная. Во всех отношениях. Опасностей нет. Поклоняются как богам, что тоже приятно щекочет самолюбие.

Так что, когда ярл собрал хирдманов и объявил: «Через три дня уходим», – многие огорчились. Но, понятное дело, возражать не стали.

– Мы должны отобрать трэлей, которых возьмем с собой, – сказал Хронир. – Кетильфаст, займись.

– Ярл, я не уверен насчет трэлей, – пробасил кормчий.

– Что так? – нахмурился ярл. – Чем они плохи? Сильные, здоровые, покорные, что тебе не нравится?

– Всё так. Сильные, здоровые, покорные… Но – покорные нам. Я бы не назвал их мирными людьми. И они любят свободу.

– Думаешь, будут бунтовать?

– Думаю, они способны на большее, чем стать рабами. Некоторые из них – точно. Они смышленые, быстро учатся, довольно послушны и при этом умеют убивать.

– Говори прямо, Кетильфаст! – потребовал ярл.

– У нас мало людей, – сказал кормчий. – Мы можем купить драккар, но нам некого сажать на румы. Эти дикари сильные. Их можно научить воевать, я уверен. И они смогут грести.

– Они – трусы, – брезгливо произнес ярл. – Когда Ворчун резал их сородича, они отворачивались и плакали.

– Они не привыкли. Зато тот, кого резал Ворчун, разве он попросил пощады?

– Да он орал так, что я едва не оглох! – вмешался Ворчун.

– Орал, но не плакал и не умолял. Они признают силу, ярл. И не чувствуют себя сильными. Мы сделаем их сильными. Дадим наши имена, научим языку, научим держать строй. И они будут верны тебе, ярл. Вернее, чем те, с которыми ты сговоришься на знакомых землях. Эти не уйдут. Некуда им уйти будет.

– Он дело говорит, – поддержал кормчего Медвежья Лапа. – Дикие схватывают всё на лету. Кое-кто уже немного знает нашу речь…

– Точно? – прищурился Хрогнир.

– Ну… несколько слов, – смутился Лапа. – Ну и что? Выучили десяток слов, значит, смогут говорить по-нашему.

– Моя собака тоже знает с десяток слов! – подал голос Торфи.

– Ха! Не знал, что твоя собака умеет разговаривать! – развеселился Свиди.

– Да моя собака…

Ярл поднял руку, и наступила тишина.

– Торд Сниллинг, что скажешь ты?

– Слова Кетильфаста стоят того, чтобы к ним прислушаться, – неторопливо произнес скальд. – Как и все, что он говорит. Думаю, нам стоит отобрать десяток диких и взять с собой. И пообещать, что мы сделаем из них воинов. Таких же, как мы. Но отбирать следует очень тщательно.

Годных к делу мужиков и парней на стойбище имелось двадцать пять… ммм… экземпляров.

И примерно столько же подростков, которые через два-три года войдут в подходящий возраст. Но эта категория не рассматривалась. Силенок не хватит весло ворочать, особенно в непогоду.

Годных к «призыву» собрали на площади.

– Мы уходим, – сообщил ярл. – Кто хочет пойти с нами? И стать таким же сильными, как мы? – Подумал немного и добавил: – Или умереть с честью.

Слово «честь» он сказал по-скандинавски, поскольку в местном языке его не было. Но подумал и «перевел»:

– …умереть хорошей смертью.

Восемь человек вышли практически сразу, не раздумывая. «Самые молодые», – заметил Санёк.

Остальные колебались. В таких условиях ни о каких испытаниях и речи не было. Что делать? Забирать еще троих насильно? Да и среди добровольцев была парочка явных «задохликов».

Ярл задумался… Но додумать ему не дали. Со стороны реки примчался Ворчун, который в свободное время (а его было много) продолжал развлекаться мытьем золота. За Ворчуном – трое местных подростков волокли сеть.

– Что? – спросил ярл.

– Лодки, – выдохнул Ворчун. – Много. Идут вверх по течению.

Местные подняли крик, на который ярл не обратил внимания.

– Далеко? – деловито спросил он.

– Думаю, с полчаса, никак не меньше.

– Всем – облачаться к бою, – скомандовал Хрогнир. – А потом сходим, поглядим, что это за гости незваные.

Санёк надел доспехи, затянул ремешки, попрыгал, чтоб правильно улеглось, проверил меч, копье… Лук брать не стал. Он – нелучший стрелок в команде. Другие используют стрелы более эффективно.

Закончив (одним из последних), вышел наружу и увидел картину повального бегства. Дикари уходили в лес. С детьми. С корзинками, с мешками…

В стойбище остались две старухи и мужчины, да и то не все. Человек пятнадцать. Явно тоже готовые к бою. У каждого – копья с обожженными или с каменными наконечниками и пара топориков.

– Значит, так, Кетильфаст, скажи им, чтобы в драку не лезли. Перебьют их попусту, а они, может, нам пригодятся. И запомни всех. Думаю, это те, кто нам нужен.

Лодок действительно было много. Десятка три. Они медленно ползли против течения. Парусов не наблюдалось.

Хирд укрылся в зарослях. Ждали.

Лодки приближались. Теперь можно было увидеть, что в каждой – по два человека. Гребли по-индейски – однолопастными незакрепленными веслами.

Через некоторое время на лодках увидели плот. Оживились. Закричали. Звуки по воде разносились отлично, однако разобрать ничего не удавалось. Вероятно, язык их отличался от речи местных дикарей.

– Высадятся, – уверенно произнес Кетильфаст. – Что будем делать, ярл? Поговорим?

– А зачем? – спросил Хрогнир. – Покажемся, и пусть сами решают. Уберутся – будут жить.

Высадились. Столпились вокруг плота. Санёк прикинул: шесть-семь десятков. Вооружение примерно такое же, как у местных. Разве что спереди, на животе и груди, – что-то вроде меховых фартуков. Защита? На головах – тоже какие-то шапки…

– Вперед! – скомандовал ярл, и хирд выступил из зарослей.

Среди незваных гостей случилось недолгое замешательство. Наверняка и щиты, и шлемы они видели впервые.

Но колебались недолго. До переговоров тоже не снизошли.

Самый крупный дикарь оглушительно заверещал, и вся банда ринулась в атаку. На щиты посыпались… Нет, не камни – дротики. Продвинутые, однако, парни. Вреда дротики не причиняли: щит такими штуками не пробить, но кое-какие гостинцы завязли в древесине. Тоже не проблема. Санёк провел копьем вдоль щита: часть дротиков осыпалась, а часть просто сломалась. Он стоял в середине строя, недалеко от ярла. По краям – более опытные и сильные. Кетильфаст, Торд, Медвежья Лапа, Келль. Их задача – не только идти вперед, но и защищать фланги.

Толпа набегала. Визжали знатно. И начали швыряться топориками. Дротики кончились, надо полагать.

– Готовьсь! – скомандовал ярл и сразу: – Вперед!!!

Хирд взревел и разом сорвался с места.

Удар соединенных щитов – это мощно. Даже если противник превосходит впятеро.

Санёк больше не старался держать строй. Это получалось автоматически. Он с восторгом вкушал упоение битвой, усиленное чувством, что он часть команды. «Мы – вместе!» Санёк даже пел что-то такое, воинственное, отшибая врагов щитом и точно и резко выбрасывая копье в цель. Короткими, неглубокими уколами, чтоб не увязло. Желательно в шею или в горло.

Сомкнутый строй викингов был в два раза уже атакующего фронта дикарей. Так что, стоптав центр, хирд по команде Хрогнира развернулся, стремительно и четко, и ударил снова. На этот раз – без разбега, но не менее эффективно. Дикари растерялись. Они еще не сталкивались с подобной тактикой, а тут еще разрыв шаблона: их убивали, а они – нет. Ничто так не способствует снижению боевого духа, как невозможность нанести ответный удар. Еще один проход. Разворот. Третий… Дикарей оставалось еще десятка четыре, но они больше не сражались.

– Свободно! – рявкнул Хрогнир, перекрывая вопли раненых или просто испуганных. – Никто не должен уйти!

И строй распался. Санёк первым делом метнул копье. Теперь ему с мечом сподручней. Приземистый волосатый дикарь выронил оружие, ухватился двумя руками за торчащее из живота древко и вырвал его вместе с собственными кишками. Поступок безусловно мужественный, но бесполезный. Пара секунд – и он свалился.

А на Санька налетели сразу двое. Крепыш с нахлобученной на макушку медвежьей головой и безусый юнец с красной, как свекла, рожей. Санёк без проблем отшиб копье крепыша, одновременно обходя его и ставя между собой и юнцом, и хлестнул мечом поперек физиономии пониже «медвежьего» шлема. Опа! Мужик сумел уклониться! И даже ударил снова. Да еще с такой силой, что щит Санька развернуло, открыв корпус… В который «медведь» тут же метнул свой каменный томагавк.

И был сильно разочарован. Топорик разлетелся каменными брызгами, не причинив Саньку почти никакого вреда. Почти, потому что один из осколков оцарапал подбородок.

«Надо бороду отпустить, – подумал Санёк. – Тем более что бриться кинжалом – то еще удовольствие».

Думал он о постороннем, но рука свое дело сделала. Косой удар – и враг завалился с рассеченным до кости бедром. Но молодец! Даже падая, ухитрился метнуть в Санька копье, застрявшее в верхнем краю щита.

И тут молодой наконец-то до него добрался. Заверещал, взмахнул копьем… И умер.

Санёк выдернул копье из щита, огляделся.

Враг был практически разгромлен. На берегу несколько викингов превращали в гуляш рвавшихся к лодкам дикарей. Еще двое попытались спастись вплавь, но подбежавший к кромке воды Свиди послал им вдогонку пару копий. Не промахнулся, хотя оружие было – местного производства.

Трое удирали в лес. За ними бежали несколько хирдманов, но дикари улепетывали быстрее. Санёк тоже бросился было догонять… Приказ ярла: никто не должен уйти. Но тут из чащи выступили «свои» дикари и встретили беглецов слаженным броском копий.

Какой неприятный сюрприз!

Впрочем, «фартуки» врагов оказались полезной защитой. С честью выдержали по два-три попадания. Пострадал только один враг. Ему копье угодило в ногу.

Но – неважно. Главное – дикари замешкались… И сзади налетели викинги. Три удара – три покойника. Знай наших!

Команда выполнена. Никто не ушел. Раненых добили. Содержимое лодок осмотрели – ничего интересного. Кроме трех мешков соли примерно по пуду каждый. Казалось бы – соль. Что в ней особенного? А то, что «свои» дикари даже не знали, что это такое. Да и у викингов соль была на исходе.

Кетильфаст с Тордом изучили «фартуки» и головные уборы нападавших. Толстая грубая кожа. Удар обожженного наконечника держит без вопросов. Кремневым можно пробить. Если очень постараться. Шапки – такие же. Изнутри проложена меховая шкурка.

А Санёк, как выяснилось, убил шамана. Так сказали дикие. Раз у воина на голове кусок чучела медведя, значит, он умеет говорить с духом медведя. Не помогло. Помер, как и прочие.

К Хрогниру, как главному, пристал кто-то из местных. Пытался что-то втолковать. Ярл мотнул головой. Дикарь настаивал. Зря. Схлопотал оплеуху и прилег на травку поразмышлять.

– Чего хотел? – спросил Кетильфаст.

– Покойников сожрать. Мол, если сейчас не заняться разделкой и прочим – протухнет пища.

Повар-каннибал завозился на земле. Сел. Глаза в кучку. Длань у ярла мозолистая. Не рука – доска-сороковка.

– Так, кормчий, собери этих… любителей человечины и пусть работают. Все вещи убитых собрать. Трупы погрузить на лодки и утопить в реке подальше от берега. Кто станет возражать, вразумите. – Ярл кивнул на мотавшего головой дикаря. – Оружие тоже собрать. Пригодится. И дротики мне эти понравились. Легкие, прочные. А наконечники, ты заметил? Не привязаны, а приклеены. Мы их себе возьмем. Пригодятся.

Его взгляд упал на Санька.

– Сандар! Найди Свиди, прихватите пару диких и отправляйтесь на охоту. Сегодня у нас будет пир.

Луки брать не стали. Ограничились мечами и копьями. Свиди еще планировал набить пращой птицы. На обратном пути. Сейчас надо было взять что-то серьезное. И «серьезное» они нашли.

Лосиху. Да еще какую! До ее холки Санёк вряд ли дотянулся бы. И пара лосят габаритами поскромнее. Чуток поменьше коровы.

– Берем? – Глаза Свиди загорелись.

Санёк колебался. Уж очень здоровая была лосиха. Не динозавр, конечно, но…

– Мелких, – решился Санёк.

– Ух, она разозлится! – с азартом прошептал Свиди. – Точно не сбежит.

Лосиха дергала ушами. Ветра почти не было, но ручаться, что она их не слышит и не чует, Санёк бы не стал.

– Ну давай! – нетерпеливо прошептал Свиди. – Ты левого, я правого.

Санёк раскачал копье. Дистанция плевая. Десять метров. Бить – вон туда. Где яремная вена. Наверное…

– На «два», – сказал он. – Раз, два!

Копья полетели синхронно. И оба попали. Копье Санька – в шею. Как раз куда целил. Свиди поразил зверя в бок. Его оружие вошло во весь двадцатисантиметровый наконечник и еще на столько же.

Лосята закричали разом. Один, тот в которого попал Свиди, сразу свалился. Санькин подбежал к матери. Но та сначала бросилась к упавшему. Попыталась его поднять. Не получилось. Тем временем второй лосенок попытался сковырнуть копье копытом. И у него получилось. Копье выскочило из раны. И сразу обильно хлынула кровь. Лосенок застыл неподвижно. Кровь текла с прежней силой. Под зверем уже образовалась алая лужа.

И тут Санёк допустил ошибку: слишком сильно наступил на сучок. Тот хрустнул…

Лосиха атаковала немедленно.

Санёк краем глаза заметил, как дикие быстренько карабкаются на деревья. Сам – не успел. Дерево рядом с ним было неподходящее. Ствол слишком гладкий и толстый. Достаточно толстый, чтобы за ним спрятаться. Лосиха по инерции промчалась мимо… И Санёк успел рубануть ее по задней ноге. Ощущение – будто по броне попал. Только что не лязгнуло.

Лосиха развернулась, мощно выбросила копыто…

Попала бы – кирдык. Копыто – с суповую тарелку. Но Санёк увернулся. А в следующее мгновение появившийся позади лосихи Свиди ударил ее топором по задней ноге. Да не наобум, как Санёк, а прицельно: по подколенному сухожилию.

Лосиха крутнулась на месте с удивительным для ее размеров проворством. Но Свиди успел отпрыгнуть, а Санёк не упустил момента и полоснул мечом по сухожилиям второй ноги. Всё же железо крепче плоти. Лосиха затрубила и осела на задницу.

– Очень хорошо! – крикнул Свиди и побежал к лосятам.

Лосенок, которого поразил Санёк, уже лежал. Под ним натекла здоровенная лужа крови. Увидев людей, попытался встать, но у него не получилось. Тот, которого выделил Свиди, тоже был еще жив. Однако встать не пытался. И кровь из него текла не алая, а темная.

– Я в печень бил, – сообщил Свиди. – Так надежней.

Без всякой опаски подошел к лосенку, уперся ногой ему в бок и потянул копье на себя.

Лосенок забился. Санёк даже испугался, что сейчас встанет. Детеныш-то детеныш, но весит добрых полтонны.

Не встал.

Свиди вытащил копье, обтер о шкуру, развернулся к покалеченной лосихе…

А та оказалась совсем рядом. Скребла передними ногами. Ползла защищать детей. Саньку вдруг стало ее жалко.

Свиди подобными чувствами обременен не был.

Подошел поближе – лосиха замерла, лишь смотрела на него огромными карими глазами, – примерился и почти в упор всадил ей копье в горло.

Санёк спохватился и с разбега воткнул свое в шею. Лосиха завалилась на бок.

– Эй, ты! – окликнул Свиди одного из спустившихся с дерева диких. – Бегом за подмогой. Сами не утащим.

Глава 33 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Новобранцы

Желающих уйти с викингами после разгрома чужих дикарей заметно прибавилось. Двадцать два из двадцати пяти.

– Неплохо, – сказал Кетильфаст, оглядев строй. – Ты – выйди. Я тебя помню, ты сделал лук. Зубы покажи. Хорошо. Годен. Встань сюда.

Ты тоже сюда встань, – сказал он другому.

– Этот – почему? – поинтересовался ярл.

– Гляди какой здоровый. Небось посильней Медвежьей Лапы.

– Ну ты сказал! – усмехнулся Лапа.

– Выучится – поглядим. Так, ты выйди, – выбрал кормчий следующего. – Это ты попал в ногу того чужого?

– Я. – Молодой парень лет восемнадцати робко улыбнулся.

– Промахнулся?

– Нет. Увидел: копья их шкуры не берут.

– Зубы покажи. Годен. Теперь ты. Иди сюда! – И Кетильфаст врезал дикарю по физиономии. Тот упал. – Встать! – рявкнул Кетильфаст.

Дикарь, молодой парень с небольшой светлой бородкой, встал. Попытался улыбнуться.

«Если его отмыть и одеть в костюм – хоть в фотомодели», – подумал Санёк.

Бац! И дикарь опять на земле.

– Встать! На меня смотреть!

Дикарь смотрел.

Бац!

– Встать!

Поднялся.

«Хорошо удар держит», – подумал Санёк. Рука у кормчего тяжелая.

Кетильфаст замахнулся… Дикарь не зажмурился и не попробовал увернуться. Стоял, смотрел…

– Годен, – кивнул кормчий. – Так, вы… Ко мне подошли! Вас двое. Возьму одного. Деритесь!

Дикари неуверенно посмотрели друг на друга.

– Деритесь! – рявкнул кормчий. – Или оба – туда. К женщинам.

Один решился. Схватил второго за плечи, попытался завалить. Тот уперся, вцепился в руки противника. Некоторое время они, пыхтя, мерились силами. Силы были практически равны. Кормчему надоело:

– Отпустить!

Кетильфаст взял два местных копья, обрубил обожженные наконечники, бросил дуэлянтам:

– Деритесь!

Тут дело пошло активнее. Оба принялись лупить друг друга палками. Фехтованием здесь и не пахло, но кровь появилась почти сразу. Наконец один удачно ударил, и второй свалился. Первый тут же подскочил и уперся тупым копьем ему в живот, пытаясь провертеть в нем дырку. Совсем озверел: рожа в крови, рычит. Второй тоже не сдался. Очухался немного, вцепился в палку, рванул на себя, пнул первого в пах, вскочил и принялся дубасить противника по голове.

– Остановились! – гаркнул Кетильфаст.

Ноль внимания.

– Сандар!

Санёк сообразил, что от него требуется. Но суетиться не стал. Подошел не спеша и четко врезал кулаком в основание черепа.

Готов. Его соперник распрямился и вознамерился пнуть соплеменника. Этого Санёк бить не стал. Просто оттолкнул так, что дикарь отлетел шагов на десять и плюхнулся в пыль. Ему изрядно досталось.

– Беру обоих, – сказал Кетильфаст.

– Ты же сказал: одного, – напомнил ярл.

– Не могу выбрать, – ухмыльнулся кормчий. – Так. Ты! – Он указал на следующего кандидата.

– Нет, – уронил ярл.

– Почему?

– Он мне не нравится.

– Понял. Тогда давай ты, – кивнул Кетильфаст другому дикарю. – Сюда!

Кормчий испытывал каждого по-разному. Саньку показалось: у него есть система. И чуйка. Одного проверял на храбрость. Другого на выносливость. Третьего на агрессивность. Санёк подумал: пока все они отдыхали, Кетильфаст присматривался. Вероятно, заранее решил, что наберет из местных будущих бойцов. И уже примерно знал, кто чего стоит. Задержка вышла с последним, десятым. Кетильфаст опробовал троих и взял четвертого.

Все. Отбор закончен. Десять счастливчиков, больше половины – с разбитыми рожами, гордо посматривали на соплеменников. Бывших соплеменников.

«Все – молодые, – подумал Санёк. – Самому старшему – где-то двадцатник».

Позже выяснилось, что он ошибся. Самому старшему было восемнадцать. Дикари взрослели рано.

Теперь в дело вступил ярл.

– Вы – мои, – произнес Хрогнир, тщательно подбирая слова, потому что местный язык богатством не отличался. – Моя собственность. Как этот топор. Я научу вас чтить наших богов. Я научу вас говорить по-нашему. Научу драться по-нашему. Кто-то из вас умрет. Кто-то получит наше имя. Правильное имя. Его надо заслужить. Показать себя в бою. Пока его получит только один из вас. Ты! – Он указал на дикаря, который пробил копьем бедро чужаку. – Твое имя отныне – Дарри. Это значит «копье». Повтори, как тебя зовут!

– Дарри… – неуверенно произнес новобранец.

– Очень хорошо. Теперь тебя будут так звать все. У остальных имен нет. Их будут звать – «ундрипе», что значит – недозрелый. Хочешь получить имя – сделай важное. Храброе. Сильное. Важное. – Подумал немного и добавил: – Мы будем здесь три дня. Будем вас учить. Около нашего дома лежат вещи убитых чужих. Надеть то, что на грудь и живот. И на голову. Взять копья без наконечников. Вернуться сюда. Бегом!

Новобранцы сорвались с места и побежали. Некоторые – прихрамывая. Но счастливые. Они не знали, что с этого дня у них начался ад.

Что скверно: Санька ни на минуту не оставляли одного. Если он собирался в лес, за ним непременно увязывался кто-то из викингов. Или ярл находил ему специальное задание. Или его отправляли на охоту. Последнее было гуманитарной помощью. В поселке оставалось едва ли с четверть от первоначального количества мужчин. Ловить рыбу могли подростки, собирать орехи и ягоды – женщины. Они же занимались заготовками: вялили, коптили, консервировали в горшках ягоды. Гончарное ремесло уже освоили многие. Очень примитивное, конечно, но лучше, чем ничего. Еще ярл подарил им два мешка трофейной соли, а Медвежья Лапа, который опекал дикарей с особенным удовольствием, красивых девушек в первую очередь, показал, как засаливать рыбу и мясо. Осталось только это самое мясо добыть. Кое-что попадалось в силки, что-то добывали аборигены с помощью своего примитивного оружия, но завалить по-настоящему весомую дичь… Их для этого осталось слишком мало.

Ярл прикинул: чтобы пережить зиму, им понадобится четыре-пять тонн мясопродуктов. Количество внушительное, но только на первый взгляд. Лосиха, которую убили Свиди с Саньком, чистого мяса и жира дала больше полутонны. Но Дахи, с которым Санёк обычно ходил напарником, предпочитал кабанов.

– Сало, – говорил он, – хранится лучше и сытнее, чем мясо.

Технология охоты была простой. Брали два трофейных челнока, пару диких для переноски, вернее, волочения тяжестей и отправлялись вверх по течению. Челноки, кстати, были отличные: легкие и довольно прочные, хотя сделаны из самой обычной коры. С остойчивостью, правда, дела обстояли не очень, но можно было приноровиться. С нормальными веслами, а не с супомешалками, которыми пользовались чужие, челноки бежали вверх только так. Санёк даже внес усовершенствование: попросил Вигфуса Лысину сделать ему весло на манер байдарочного. На байдарках и на каяках он ходил в походы еще в миру.

Лысина сделал. Он вообще любил мастерить новое, а топором орудовал как художник – кистью. Управился меньше чем за час. Правда, середину весла пришлось обмотать кожей: это оказалось быстрее, чем полировать.

С байдарочным веслом дело вообще пошло на лад. Санёк погонял челнок во всех направлениях, убедился, что скорость и управляемость – замечательные. Глядя на него, Дахи тоже захотел новую приблуду. Топором он владел не хуже, чем Лысина, поэтому прибегать к посторонней помощи не стал.

Но – к охоте. Выглядело это так. Поднимались вверх, Дахи высаживался и искал свежие следы кабанов. Не находил – шли дальше. Находил – выгружались, затаскивали челноки на песок и шли по следу. Людей здешние кабаны не боялись совсем. Подпускали довольно близко, шагов на двадцать, и только потом секач атаковал. Без страха. А чего бояться? Копьецом местным шкуру и калкан однозначно не пробить.

Очень удобно. Санёк и Дахи метали в свиней копья шагов с тридцати. Потом принимали секача на охотничье, с поперечиной, копье. Санёк держал, Дахи рубил сбоку. Пять-шесть ударов – и кабан валился с разрубленным позвоночником. Местные тем временем ловили поросят. Те, как правило, не убегали далеко от маток. От заготовителей уходили только подсвинки. Ну и ладно.

Добычу оттаскивали к челнокам, загружали и сплавляли до стойбища. И снова – на охоту.

Саньку нравилось. Мериться силами с трехсоткилограммовым зверем – это круто.

Пищей поддержка диких не ограничивалась. Ярл велел научить их делать щиты. Не из досок, как у викингов, а попроще. Из лозы. Плести дикие умели, и неплохо. Такой плетеный щит, если его покрыть сверху толстой шкурой, отлично держал удары любого здешнего оружия. С такими же щитами тренировались новобранцы. Еще дикие осваивали пращу. Лук, конечно, лучше, но его еще сделать надо и стрелы – тоже, а обработка дерева без железных орудий – вещь весьма трудоемкая. Впрочем, пару железных топоров и дюжину ножей ярл тоже обещал оставить. Санёк сначала не понял, откуда такая доброта, но потом сообразил: Хрогнир больше не смотрел на диких как на добычу. Теперь он воспринимал их как что-то среднее между бондами и трэлями. И раз десять упомянул, что земля здесь тоже отличная. Плодородная.

«Он точно намерен сюда вернуться», – думал Санёк.

С другой стороны, а почему нет? Если Санёк сумеет провести сюда ярла еще раз. Да не одного, а со всеми чадами и домочадцами, да еще с припасами и разной снастью, то Хрогнир вполне может стать здесь абсолютным хозяином. Кто его остановит? Ну не дикари же.

Правда, в этом случае цена добытого здесь золота станет равной нулю. Вот железо – другое дело.

Кстати, о золоте.

Ярл отправил пяток дикарок добывать ценный продукт: «Нас теперь больше, значит, и унести мы сможем больше». На два центнера, как минимум. Это круто, когда золото на центнеры меряют. Масштабненько.

Три дня до назначенного ярлом дня отплытия миновали. И еще три дня.

Торд Сниллинг попытался научить дикарей основам земледелия. Не преуспел.

Новобранцы уже довольно лихо управлялись со щитами. Кое-кто из «негодных к службе» пытался им подражать.

Санёк извелся в тщетных попытках остаться в одиночестве. И еще он забеспокоился. Как-то раз заметил, как ярл и скальд негромко беседуют. И поглядывают в его сторону. Это тревожило. Санёк ждал нехорошего. Думал, за что его можно зацепить? «Биография» у него сомнительная. Пришел из Гардарики, но тому нет никаких свидетелей. На зиму в Гардарику же ушел. Причем не один, а с женой, которую никто не видел, кроме соседа-бонда. А ведь путь неблизкий. Из разговоров с Дахи Санёк понял, что даже на драккаре к родине русских богатырей чесать больше месяца. А пешим путем, да по незнакомой местности – это вообще кругаля давать. И – по сомнительным землям. Можно с оказией пристроиться на чужой корабль. Эту версию Санёк и решил считать основной. Скажем, так: взяли их на борт знакомые купцы. А потом обратно подкинули – через море. Мол, дядька у него – мореход изрядный. И кораблей у него – несколько. С надежными людьми.

Но этого было мало. Для того чтобы ярл забыл о мелких нестыковках, ему надо преподнести что-то крупное. Настоящую тайну, в сравнении с которой все мелочи сразу потеряют значение. И очень желательно, чтобы эта тайна поднимала Санька на новый уровень. А что может поднять человека в глазах Хрогнира? Безусловно, происхождение. Не зря же он таскает с собой потрепанное знамя со Слейпниром.

Думал Санёк, думал – и придумал. На его взгляд, неплохо. Должен повестись Хрогнир-ярл. Они ведь, в сущности, очень романтичны, викинги. Вон как слушают по вечерам песни Торда. А ведь то, что он поет, только на треть – битвы и победы, а еще на две трети – чистая мелодрама и романтическая фантастика.

Плохо в Санькиной идее было то, что она ни на шаг не приближала его в вожделенной эвакуации. Может, ночью попробовать? Но обратно всё равно без контролера-привратника не попасть. А ночью где его найдешь?

Глава 34 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Тайна

Удрать всё же удалось.

Никого не спросись, после очередной доставки дичи Санёк прыгнул в челнок и чесанул вниз по реке, а потом для надежности перебрался на противоположный берег. Здесь не было удобного песчаного пляжа. Вернее, был, но очень узкий. Вдобавок густо зарос то ли камышом, то ли тростником. Причаливать неудобно, зато можно спрятать челнок в зарослях. Кстати, птиц тут гнездилось… Тысячи.

Санёк замел следы на песке, взобрался на кручу, стремглав промчался до первого просвета – прогалины, образованной завалившимся лесным исполином, навел на солнышко свой эвакуатор и наконец-то оказался на Закрытой территории.

Теперь – бегом. Сначала – в кабак.

Первый, кого он увидел: Фрам. На сердце сразу полегчало. Если Гена Фрам жив, значит, с Алёной тоже всё путем. Должно быть. Но уточнить не мешает.

– Ага! – воскликнул Фрам. – Санёк! А где наше золото?

– Пока в Игре. Что с Алёной?

– А что ей сделается? Дела свои крутит. Денежные, – Фрам печально вздохнул. Надо полагать, его финансовое положение не поправилось. Да и с чего бы? Если в кабаке всё время сидеть.

– А нас за тобой не пропустило, – еще печальнее вздохнул Фрам. – Тролль сказал: потому что Игра второго уровня, а мы – рылом не вышли.

– Где он?

– Кто?

– Маленький Тролль!

– Где-то есть, – философски вздохнул Фрам и потянулся к кружке, но она оказалась пустой.

– А точнее?

– Ну дома, наверное.

– А где его дом? – нетерпеливо бросил Санёк.

– Я покажу, – пообещал Фрам. – Ну что ты как на пожар. Сначала пивка примем. Может, закажешь? – Он поглядел на Санька с надеждой.

– Гена, лохматую твою бабушку, – процедил Санёк. – Я спешу, понимаешь? Очень спешу. Веди меня к Хенрику домой, а потом пей пока не лопнешь!

– Лопнешь, как же? – проворчал Фрам. – Ты же знаешь, что я – на мели?

Санёк почувствовал себя в шаге от убийства. Надо полагать, Фрам это заметил и опасливо отодвинулся:

– Ты, это, чего вызверился?

– Эй, молодой, полегче! – крикнул кто-то из посетителей. – Не то поучу вежливости!

Санёк резко развернулся:

– Мы беседуем, – процедил он. – Не хрен лезть в чужие дела!

Говоривший немедленно вскочил, но сосед ухватил его за руку и усадил обратно, прошептав что-то на ухо. Кажется, про второй уровень.

В другое время это польстило бы самолюбию Санька, но сейчас было наплевать. Он печенкой чувствовал, как уходят бесценные минуты. Если его отсутствие обнаружат (что вполне возможно, если за ним действительно присматривают), то отыскать челнок таким следопытам, как викинги, – вообще не вопрос. А если он возникнет из воздуха, то отбрехаться будет чрезвычайно сложно.

Санёк полез в мешочек, где оставалось немного золота (основное хранилось в общей копилке), нашарил самородок поменьше и метнул на стол.

– На выпивку тебе хватит! – рявкнул он. – Пошли!

– Да за такие деньги, парень, я б тебя полгода к Хранителю водил, – бросил им вслед мужик, собиравшийся поучить Санька хорошим манерам.

По дороге Санёк зарядил Фрама еще на одно дело. Сходить к Алёне и передать ей, что у него всё хорошо и он постарается выйти, как только сможет. Но не сейчас – легенда погибнет. И мотивировал дополнительно:

– Когда вернусь, поищу тебе приработок.

Фрам заверил, что передаст всё в точности, даже лучше.

– Что же, – сказал он, – разве я не понимаю, что девушка может расстроиться? Очень даже понимаю! Всё объясню так, что она даже капельки обиды не затаит!

Повезло. Контролер-привратник оказался дома. И, увидав Санька, как-то сам понял, что тому – срочно. Хотя Санёк скорее всего был не первым, кто выходил из Стратегии с включенным таймером.

Вывел из стойла Гулфакси, вскочил в седло, похлопал жеребца по крупу:

– Садись, игрок! Мигом долетим.

Полетом это назвать было трудно. Саньку вспомнилось, как в детстве мама читала Винни-Пуха: описание того, как Пятачок путешествовал в кармане у Кенги. Скачка на Гулфакси выглядела примерно так же. Но домчались действительно мигом. И тут Санёк сообразил: у него нет игровых денег. Совсем.

И опять полез за самородком.

Но Маленький Тролль махнул рукой:

– Вернёшься – рассчитаешься.

– А если не вернусь? – спросил Санёк, усмехнувшись.

– Ты-то? Да куда ты денешься! – Маленький Тролль гулко захохотал. – И вот что: бери сразу пару эвакуаторов. Чтоб меня попусту не дергать. Думаю: ничего запрещенного ты в Игру не занесешь. Тебе – без надобности, – потом подмигнул и добавил: – Регенерата это не касается. Его все таскают. Нормально.

Санёк вновь оказался в первобытном лесу. Жутко напугал своим появлением стайку косуль. Огляделся. Вроде никого. И вернется он вовремя…

Как бы не так. Санёк на радостях пошел не в том направлении – и заплутал. Ничего страшного в этом не было. Сориентироваться по сторонам света – не проблема. Выбрал правильное направление – и иди. Мимо реки не промахнешься. Но время Санёк потерял. Ничего. Отбрешется. Настроение у Санька было отличное. А почему бы и нет? Погода хорошая, места красивые, опасности нет. В этом лесу Санёк никого не боялся. Даже если здесь водятся, скажем, саблезубые тигры, то им хватает привычной добычи. Люди – да, люди могут напасть. Что ж… Тем хуже для них.

Уверенность уверенностью, но, тем не менее, Санёк по сторонам глядел во все глаза. И углядел. Посреди леса – приличных размеров плешка. Не то чтобы совсем ничего не росло, но лесных гигантов не наблюдалось. В центре – воронка этак метров десять глубиной. Санёк заинтересовался. Может, это метеорит упал?

А что там внизу? Что-то зеленоватое…

На всякий случай Санёк кинул вниз сухую коряжину. Нормально. Никто не выпрыгнул из земли, щелкая жвалами.

Санёк спустился по желтому сыпучему склону. Обратил внимание на крупные куски какого-то минерала с зеленоватыми вкраплениями.

Внизу таких кусков оказалось много. Всё дно завалено. Блин… Где Санёк это видел?

Форсированная память подсказала: в школе. В кабинете химии. Медная руда. И что-то еще вспомнилось. Вроде выплавлять ее довольно просто. Смешать с углем и нагревать, причем температура нужна намного меньше, чем для плавки железа.

Тут Санёк вспомнил о предполагаемых планах ярла сделать эти земли своей вотчиной. Пусть это пока вилами на воде писано, однако если получится, то месторождение медной руды Хрогниру явно пригодится. А сейчас послужит Саньку оправданием отсутствия. Так что он подхватил пару кусков позеленее и двинулся к реке, помечая дорогу затесами.

До реки оказалось недалеко. И челнок он нашел без труда. Чтобы добраться до стойбища, ему понадобилось около часа. Теперь он плыл против течения.

…А в стойбище его ждали.

– Ты где был? – строго спросил встретивший Санька на берегу Медвежья Лапа. – Ярл тебя искал. Давай к нему бегом.

Хрогнир выглядел еще суровее. И вопрос задал точно такой же:

– Ты где был, Сандар Бергсон?

Вот так вот официально.

Но Санёк уже приготовил ответ:

– Чувство у меня было, – сказал он совершенно спокойно. – Бывает так: хочется тебе пойти куда-то, и даже знаешь, куда, и не просто погулять, а потому что чувствуешь: найдешь там что-то важное. – И спросил доверительно: – Бывало с тобой так?

– Со мной не бывало, – процедил ярл, глядя на Санька как декан на студента-прогульщика. – С другими, слыхал, бывало. Дальше говори!

– Вот и со мной так. Будто толкало меня что-то. И я поплыл. То есть сначала поплыл, потом шел… Поплутал немного, но, кажется мне, пришел куда надо. Вот! – Он выложил на землю куски руды.

– Это что? – прищурился Хрогнир.

– Из этого медь плавят, – ответил Санёк. – Я такие у кузнеца нашего видел.

– Медь, говоришь? И ты знаешь, как ее делать из… этого? – Хрогнир презрительно пнул кусок руды.

– Вообще-то нет, – признался Санёк. – Но я слыхал: это попроще, чем делать железо. Смешать в печи с древесным углем и жечь, пока медь не получится.

Хрогнир хмыкнул. Потом скомандовал:

– Сниллинга сюда приведи!

Торд учил пятерых новобранцев метать копья на дальность. Ставил в правильное положение, потом давал бодрящего пинка. Новобранцы метали. Выглядели и двигались они как зомби. Умучили их вконец.

– Ярл зовет, – сообщил Санёк.

– Ага. – И, новобранцам: – Теперь – сами… Хотя нет, не пойдет. – Он огляделся, обнаружил шагах в двадцати Торфи, грызущего кабанью рульку: – Эй! Иди сюда! Следи, чтоб никто не ленился.

– Сделаю, – заверил Торфи, не прекращая жевать. Если здесь кто ленился, так это он.

– Лови! – Хрогнир бросил скальду кусок руды. – Знаешь, что это?

– Конечно знаю. Из этого медь плавят. Забыл, что ли? Мы такую как-то взяли на кнорре фризов.

– Не припоминаю, – ярл нахмурил лоб. – И что мы с ней сделали?

– Продали в Роскилле какому-то купцу.

– Неважно. Знаешь, как из этого делать медь?

– Откуда? Я же не кузнец.

– Ты – знающий, – проворчал Хрогнир. – Мог бы и знать.

– Вернемся домой, у кузнеца нашего спроси. Зачем это тебе сейчас? Нам золото некуда складывать.

– Сейчас – ни к чему, потом может и пригодится. Сандар нашел место, где ее много.

– Сандар? Почему-то я так и подумал, – произнес скальд. – Если где что необычное – там обязательно Сандар. Полезное у тебя свойство, парень.

– Да, – сказал Хрогнир. – Полезное. Но непонятное. Много с тобой непонятного, Сандар Бергсон. А я не люблю, когда непонятно. Особенно когда непонятно с одним из моих хирдманов. Потому что у тех, кому я доверяю, непонятного быть не должно! – Он уставился на Сандара так, будто вычислил предателя. – А потому я даю тебе выбор: говоришь мне всю правду или прочь из моего хирда! Убивать я тебя не стану, но с собой не возьму. Тебе ясно?

– Ясно, – проговорил Санёк сокрушенно.

– Что ты выбираешь?

– Правду, – Санёк вскинул голову и поглядел в глаза ярла как можно более честно: – Я скажу тебе правду. Всю. А дальше решай. Можешь выгнать меня, если пожелаешь.

Ждал, ждал Санёк этого разговора. И легенду приготовил качественную. Заранее. Не без помощи мастера адаптации. Вот и пригодилось.

– Говори, – сурово произнес Хрогнир.

– Правда состоит в том, – опустив голову, старательно изображая стыд, пробормотал Санёк, – что я родился рабом. Моя мать, она – хорошего рода… Но так получилось. Она плыла на корабле моего дяди навестить родню, но на них напали нореги. Мою мать захватили и… Она была очень красива! – Санёк снова поднял голову и посмотрел на ярла. – Она и сейчас красива, но тогда она была так хороша, что норвежский конунг взял ее к себе. Наложницей. Обещал дать свободу, если родит сына. Когда родился я, он обещание сдержал. Но женой ее не сделал. И меня сыном не признал, в род не принял, потому что у него уже было две жены. И четверо наследников.

Эту часть истории Санёк добавил с подачи Герца. На естественный вопрос Санька, зачем конунгу при наличии четырех сыновей еще и пятый, мастер адаптации ответил: про запас. Если убьют всех четырех (а такое случалось), пятого незаконнорожденного можно признать и сделать законным. Так что поступок конунга был разумным. Вот если бы конунг принял пятого сына в род со всеми положенными правами, у ребеночка сразу появились бы недоброжелатели, защитить от которых мать ребенка, бывшая рабыня, скорее всего не смогла бы.

– Дядя потом сказал мне: признай меня конунг, меня, скорее всего, убили бы по-тихому, – продолжал Санёк. – Но это он сказал, когда я уже дома жил.

– И когда же ты попал в Гардарику? – спросил скальд.

– Через четыре года после рождения, – ответил Санёк. – Мой дядя Стейн Желтобородый нашел сестру и забрал домой. Ему пришлось сделать конунгу богатый подарок, но он не беден, мой дядя. У него несколько кораблей, которые ходят не только на север, но и на юг. Так что по рождению и воспитанию я – словенин, и в этом я был честен. Но еще я – ублюдок. Человек, у которого нет отца. И когда я назвался сыном Берга, это была ложь. («Прости, папа!» – мысленно добавил Санёк.) Но я боялся, что ты не возьмешь меня, если узнаешь правду.

– Как звали конунга, который обрюхатил твою мать? – сухо спросил Хрогнир.

– Олав. Его звали Олав. Я смутно помню, как называется его земля, но учти: мне было четыре года. А когда я вернулся домой… У нас не говорили о нем. И моя мать не отвечала на вопросы о том, кто зачал меня.

– Вот! – воскликнул Торд Сниллинг. – Я же говорил, что он – нашей крови!

– Погоди, – прервал его ярл. – Ты не назвал землю, которой правил тот конунг.

– Эстфольд, – совсем тихо проговорил Санёк, надеясь, что не переигрывает.

– Эстфольд… – проговорил ярл задумчиво.

– Теперь ты выгонишь меня, Хрогнир-ярл? – обреченно спросил Санёк.

– Почему ты так думаешь?

– Я – человек без рода. Ублюдок. Я недостоин стоять с вами в одном строю и…

– Глупости! – перебил ярл. – Ты не безродный, раз дядя принял тебя в род. А что до отца… Теперь я – твой ярл, и я принял тебя в хирд. А по нашему обычаю это что значит, Торд Сниллинг? Скажи ему!

– Это значит, – торжественно произнес скальд. – Что теперь твой отец – Хрогнир-ярл!

Глава 35 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Гибель вождей

Они наконец-то отправились.

На плоту стало тесновато. Пришлось даже часть имущества перегрузить на пару челноков, которые шли на буксире.

Новобранцев Кетильфаст сразу усадил на весла. Пусть на плоту – не настоящие румы, но навыки кое-какие приобретут. Новобранцы старались. Плот шел неплохо. А если еще и попутный ветер дул, то разгонялись километров до десяти в час.

За день проходили по сотне километров. На ночлег старались встать в местах впадения рек. Здесь было особенно много тростника, а в тростнике – жирные гуси, к которым викинги были неравнодушны. При таком избытке пищи все стали гурманами. В качестве приправ использовали разные местные травки и какие-то побеги, которые собирали новобранцы. На вкус побеги эти были как ревень. С жирной гусятиной – самое то.

Нападать на них никто не рисковал, хотя дикари здесь, несомненно, обитали. Следы попадались не раз, а однажды наткнулись на брошенное стойбище. Вернее, не брошенное, а оставленное. Причем – в спешке: угли костров еще дымились.

Новобранцы надулись от важности: раньше они бегали от чужих, а теперь чужие дают от них деру.

О злоключениях племени рассказал Дарри. Из новобранцев он оказался самым толковым и языком тоже овладевал быстрее других. Старался. Мешая свои и чужие слова, он поведал викингам, что когда-то его племя было очень сильным. Но они, видимо, чем-то прогневали духов леса, и те наслали на них Зверя. Зверь был огромен, как лось, и хром, что значило: непростое это животное. Зверь сначала хватал людей в окрестностях стойбища, а потом совсем обнаглел: пришел однажды среди бела дня, порвал и сожрал женщину.

Тогда старшие сказали: надо бежать. Пока Зверь не съест всех, не успокоится.

И они бежали. В стойбище остались только старики и еще трое, у которых были больные ноги. По дороге потеряли еще с дюжину соплеменников: женщин беременных и пожилых.

Долго бежали. Пока не наткнулись на чужих. Напали и убили всех, кто не убежал. Убили и съели. Хоть отъелись немного, а то совсем отощали.

Дарри все помнил очень хорошо, потому что был тогда мальчишкой. И еще помнил, что всё время хотелось кушать. Повезло, его отец был ловким охотником и время от времени сбивал камнем птицу и давал немного мяса Дарри.

Несколько зим прожили хорошо. А потом, ранней весной, на лодках приплыли чужие. Те, которых побили викинги. Многие успели убежать, но не все. Их чужие убили и съели. Может, кого с собой забрали, этого Дарри не знал. А еще они унесли все хорошие шкуры и много другого полезного добра.

А через два года чужие пришли снова. Но на этот раз не убили никого, потому что их заметили вовремя и сбежали все, кроме женщины, которая сломала ногу. Ее чужие съели.

А потом пришли викинги. Их было немного, и старшие решили: убьем их и съедим, пока они не убили и не съели нас.

И вот тут произошел самый главный облом, стоивший племени половины мужчин. И остальные поняли, что пришельцы – не просто чужие, а особенные. Может, их тоже прислали духи, как того Зверя. Но они все же люди, и с ними можно договориться. Тем более что они не стали есть тех, кого убили, а значит, были сыты. Если так, то всё, что им нужно, это женщины, а женщин в стойбище оставалось еще много. Хватило бы на всех.

Санёк слушал эту жуткую историю из первобытной жизни и думал: как далеки нравы этих людей от нравов тех благородных дикарей, о которых он читал в детстве. Говорят, вся человеческая история – это история войн. Но здешнюю историю можно было бы сформулировать двумя словами: убил, съел. И это притом, что дичи вокруг – море. И рыба в реке не переводилась. Что ж они друг друга-то жрут?

Последний вопрос Санёк произнес вслух.

– Так вкусно же! – закатив глаза, воскликнул Дарри. – Мясо человека – самое вкусное мясо. Неужели ты не пробовал никогда?

– Нет! – отрезал Санёк. – Не пробовал и не буду. И ты не будешь! Не нравится – топай домой!

Дарри немного погрустнел, но потом оживился:

– Гусь тоже хороший, – сообщил он. – И гусь меня не съест. Только я его.

– Эх, найти бы того Зверя… – мечтательно проговорил Свиди. – Славная была бы охота!

– Не лучше, чем на драконов, – заметил Келль, и Свиди с ним согласился.

Историю о происхождении Сандара ярл поведал только Кетильфасту. Другим сообщать не стал. Зато его отношение к Саньку поменялось коренным образом. Теперь он частенько вел с ним задушевные разговоры. Главным образом, о политике и о том, что правильно, а что неправильно с точки зрения вождя. Пообещал быть Саньку вместо отца и слово сдержал. Поучал и обучал. Почти как равного. Ну да, пусть Санёк и незаконнорожденный, но, если в нем течет кровь конунга, она свое возьмет. Так считал ярл. Так считал Сниллинг. Остальные ничего не знали. Но заметили, естественно, внимание Хрогнира к товарищу, и статус Санька приподнялся.

Так они плыли почти полторы недели. А потом, одним солнечным утром, всё изменилось. Вернее, сначала изменилась река.

– Река – другая! – воскликнул Кетильфаст.

Санёк сначала ничего такого не уловил: вода и вода, течет и течет. Но потом заметил, что она стала намного мутнее, чем раньше, и сама река поуже, и флора на берегах совершенно другая. Да и живности не видать.

– Стой! – скомандовал ярл. – Разворот!

Плот развернулся на месте и медленно пополз вверх по течению, увлекая за собой челноки.

От того места, где река резко изменилась, до места, где ярл дал команду возвращаться, плот шел, может, минуты две. А вот обратно они тащились почти полчаса, причем на весла пришлось сесть викингам.

Однако добрались. Доля секунды – и они опять на древней реке.

– Хвала Тору! – воскликнул ярл. – Запомним это место!

Запомнили.

Санёк сильно сомневался, что переход сработает без его присутствия, но делиться своими сомнениями, понятное дело, не стал.

Поплыли обратно. И примерно через час Дахи сказал Саньку: узнаешь места?

Санёк ничего не узнал, но на всякий случай кивнул.

– Скажу ярлу, – Дахи двинулся к корме. Санёк – за ним.

– Я знаю эти края, – сообщил Дахи.

– Мне тоже знакома эта мутная вода, – ответил Кетильфаст. – Гардарика. А эта река несет нас к словенскому городу, который называется Альдейгья. Мы бывали здесь, когда Олав-ярл был жив. Сколько еще до Альдейгьи, можешь сказать?

– Так, как мы сейчас идем, два дня, – уверенно ответил Дахи.

– Тогда торопиться некуда, – заметил Кетильфаст. – Встанем на дневку. Погоняем наших новичков. А то вид у них как у трэлей.

– Одежды у тебя для них всё равно нет, – возразил Дахи.

– Да что там новички! – воскликнул Хрогнир. – Входить в город на этом! – Он топнул ногой по бревнам. – Эту весть такие, как наш Сниллинг, по всем землям разнесут!

– А что в этом плохого? – удивился скальд. – Я сам всё и сочиню. О том, как Хрогнир-ярл по прозвищу Хитрец победил в тяжелой битве вчетверо превосходящих ливов…

– Их было всего лишь вдвое больше, – заметил Кетильфаст.

– Это – поэзия! – высокомерно парировал скальд.

– Тогда пусть их будет вдесятеро больше! – тут же предложил Лысина.

– Знаешь, что главное в нашем ремесле? – спросил Торд.

– Ну?

– Ври, да не завирайся. Так что заткнись и не мешай. Хрогнир-ярл победил ливов, но потерял почти всех своих хирдманов. Осталось всего тринадцать…

– Это сейчас нас тринадцать, – снова перебил Дахи, явно развлекаясь.

– Ты точно хочешь, чтобы я тебя убил? – прищурился скальд.

– Молчу, молчу.

– И тут на Хрогнира подло напал Харальд-конунг, у которого было четыре сотни воинов и четыре драккара. Тогда благородный и бесстрашный ярл решил выбросить свой корабль на камни. Лучше погибнуть, сказал он, чем отдать корабль моего отца и всю добычу жадному, забывшему законы конунгу.

И он сделал так. Корабль его, «Слейпнир», погиб, разбившись о камни, но благодаря великому искусству кормчего, – кивок в сторону Кетильфаста, – это случилось у самого берега, и люди спаслись.

И сказал тогда Хрогнир-ярл: «Не могу я возвратиться домой без славы. Что же мне делать?»

А был в хирде ярла скальд, которого звали Торд Сниллинг, что значит – Знающий. И сказал он ярлу: «Если ты хочешь славы, я проведу тебя тропами богов в сам Мюрквид. Никто из живущих ныне там не бывал. Пойдем за мной – и ты покроешь себя великой славой».

И ярл пошел. И не убоялся чудищ и злых духов. И убивали в Мюрквиде ярл и его воины драконов. И убивали злых отродий, что пожирают плоть своих врагов. И прошел Хрогнир-ярл через Темный Лес, и плыл на простом плоту по реке Блутвассер, что означает – Река Крови, разделяющей Мюрквид и Муспелльхейм, Страну Огненных великанов, и вывел его Тордскальд из Мюрквида в Гардарику овеянного славой и добывшего на берегу Блутвассера столько золота, что не унести и десяти сильным мужам.

– Ну как? – поинтересовался скальд, очень довольный собой. – Нравится тебе такая сага?

Ярл ухмыльнулся:

– Добрая сага. И не соврал почти. Разве вот насчет Реки Крови приврал и о себе – тоже.

– Ха! – воскликнул скальд. – Какой ты жадный! Всю славу себе забрать хочешь? А с другом поделиться?

– Вижу подходящее место! – произнес наблюдавший за берегом Кетильфаст. – Вот там мы и встанем.

Едва викинги успели вытащить на берег плот, как оставленный наблюдателем Торфи закричал:

– Вижу кнорр!

– К бою, – тут же скомандовал Хрогнир, и викинги поспешно начали облачаться. Новобранцы управились быстрее: им только «фартуки» напялить да шлемы надеть.

– Может, мимо пройдет? – предположил Дахи.

– По мне так лучше бы высадились, – с хищной улыбкой процедил Келль. – Хороший кнорр, нам пригодится.

– Это не кнорр, – сказал Дахи. – Это большая ладья. – И уже только Саньку, совсем тихо: – Надеюсь, они пройдут мимо. Этим, – кивок в сторону викингов, – только бы грабить. Родни у них тут нет, а нам с тобой, Санька, тут жить, быть может. Если боги к себе не заберут.

Корабль мимо не прошел. Заранее взял к берегу и встал на якорь в каких-то полутора метрах от берега. Уверенно встал. Сразу видно, его кормчий здесь не впервые.

Воины на борту кнорра – в доспехах. Ну а как иначе, если на берегу тебя встречают сомкнутыми щитами.

Спустили сходни, но, минуя их, первым на песок спрыгнул высокий воин в золоченом шлеме, с двумя мечами на поясе. Красавец. Кудри – до плеч, борода расчесана, будто не в походе, а на празднике. Белозубая располагающая улыбка.

– Здравы будьте, добрые люди! – воскликнул он по-русски, будто не замечая напряженных лиц и сомкнутых щитов.

Следом с корабля сошли еще десятеро. Тоже в отличных доспехах, все – средних лет, а по тому, как двигались, Санёк сразу понял: бойцы нехилые.

– Смольняне, – уверенно произнес Дахи. – Корабль там строили. – И погромче: – Здравия и вам, гости торговые!

– Пошли, – сказал Хрогнир Дахи, – толмачить будешь.

И двинулся вперед. Дахи – рядом. Справа пристроился Келль. Санёк тоже увязался. Смольняне – это, надо думать, Смоленск. Значит, свои. Русские. Непроизвольная улыбка растянула губы. Этот смольнянский вожак улыбался так заразительно, что и Дахи не удержался.

Остановились друг напротив друга. В двух шагах. Четверо – против одного.

Но смольнянин не выказывал признаков страха: так же ослепительно улыбался. Встал, положил руки на оголовья мечей: правую – на правый, левую на левый. Викингов это не встревожило. Это не было угрозой. Все знали: левый меч – для правой руки, а правый – для левой. Кроме того викингов – четверо. Да и строй у них за спиной вдвое длинней, чем у словен. Чтобы напасть при таком раскладе, надо быть берсерком.

– Что у вас за кораблик такой смешной? – поинтересовался смольнянин вместо приветствия, кивнув в сторону плота.

На правой руке у него была татуировка. Неудивительно: здесь у многих были татушки. И на руках, и на других частях тела. Обереги, зверушки разные. У смольнянина тоже была зверушка. Зелененькая, мелкая. И рядом вроде что-то написано… Санёк прищурился, пытаясь разглядеть, но ракурс был неудобный…

– Что он говорит? – спросил Хрогнир у Дахи.

– Говорит, что корабль у нас смешной.

– Раз так – мы можем поменяться, – без угрозы, но на полном серьёзе произнес ярл. – Мне тоже его корабль кажется лучшим, чем наш. Скажи: я хочу меняться. Его кнорр – мое золото. Или железо. Пусть выбирает, что ему по вкусу.

Дахи не успел ничего сказать, только рот открыл…

Вождь смольнян выхватил мечи. Непривычным обратным хватом и сразу нанес удар. Два удара. Невероятно быстро. Никто из викингов и вздохнуть не успел, как один из мечей пробил грудь Дахи, а второй на треть вошел в рот Хрогнира.

– Сам жри железо, свейский ублюдок! – прорычал смольнянин, перехватывая рукояти прямым хватом, вырывая из тел и хлеща накрест на две стороны: ошеломленному Келлю и Саньку – поперек шей.

Никаких шансов достать собственное оружие, уклониться или защититься у них не было. Смольнянин был нечеловечески быстр. Санёк только и успел, что сделать полшага вперед да вскинуть левую руку, ловя сильную часть вражеского клинка на соскользнувший в ладонь и прижатый к предплечью нож. Собственно, успел даже не он. Тело сработало само. И на том же, бессознательном, уровне Санёк сделала еще полшага, очутившись к смольнянину вплотную и резанув правым ножом сбоку, от правого уха, через аккуратную бороду, под самый подбородок, поверх доспешного ворота, глубоко вскрывая горло, до левого уха, оттолкнул смольнянина плечом и тогда осознал, что именно написано на правой руке смольнянина, когда со скрежетом увел в сторону забрызганный кровью Хрогнира-ярла меч.

«Дмитрий Гореслав. Первый уровень».

Он убил игрока.

– Один!!! – Мимо Санька с ревом промчался Медвежья Лапа. И Ворчун. И Торд. Викинги бежали без строя, толпой, со звериным рыком. Они набросились на смольнян с бешенством воинов Одина, и те, тоже не успевшие собрать строй, приняли их порознь. Это был не правильный бой, а побоище. Санёк спрятал ножи, выхватил меч и кинулся в сечу. Добежал, рубанул под колени смольнянина, который дрался со Свиди, набросился на другого. Тот умело ушел, попытался достать руку с мечом, наткнулся на щит, атаковал понизу… но это был финт. Когда Санёк бросил щит вниз, а враг перевел удар на восходящий… И повалился с копьем в груди. Санёк оглянулся. Новобранцы. Они делали все, как их учили. В точности. Держали строй и метали копья. Метко.

Всё кончилось за пару минут. Смольняне оборонялись храбро, но если викингов гибель вождя привела в неистовство, то их противников, похоже, лишила уверенности.

Последних двоих смольнян взяли в плен. Зажали щитами и оглушили. Только вряд ли это можно было назвать победой.

А еще в этом бою убили Торфи.

Один из пленников был серьезно ранен, второй – практически цел. Так, пара царапин. Оба держались с большим достоинством. Перед ними, на корточках, сидел Медвежья Лапа и по-скандинавски перечислял, что именно он будет с ними делать. Пленники не реагировали. Может, у них были железные нервы, а может – не понимали. Хотя догадаться, о чем говорит огромный скандинав, было нетрудно.

Санёк подошел к нему, похлопал по плечу.

– Чего тебе? – буркнул Медвежья Лапа, поднимаясь.

– Их не будут пытать, – негромко произнес Санёк. – Они умрут в бою. Со мной.

Может, в другое время он не стал бы за них заступаться, но сейчас его мучила совесть. Он убил игрока. Ну это можно пережить. Во-первых, игрок этот Санька едва не прикончил, во-вторых: ну и что? Вот в Техномире игроки только и делают, что убивают других игроков. Да будь у него возможность переиграть ситуацию, он прикончил бы этого Гореслава раньше, чем тот схватился за мечи. И спас ярла и Дахи. А мог бы он их спасти? Шанс был. Если бы Санёк вовремя допер, что Гореслав – игрок. Ведь мог бы. Хотя бы по характерному расположению татуировки. Правду говорил мастер адаптации: мы видим только то, что ожидаем увидеть. Санёк не ожидал встретить игрока – и стормозил.

«Ну а если бы распознал вовремя, что толку?» – попытался он успокоить сам себя. Как фехтовальщик Санёк в подметки не годился Хрогниру. Знай он, что перед ними не просто какой-то там купец из Смоленска, он мог бы ярла как-то предупредить. Хрена лысого этот Гореслав достал бы Хрогнира Хитреца, если б тот не повел себя так беспечно. Ну еще бы! Он – ярл, сын и внук ярлов, а тут какой-то словенин. Да это ж кем такому словенину надо быть, чтобы кинуться на Хрогнира с мечом?

Ответ в данном случае очевиден. Игроком. Этого оказалось достаточно.

Как достаточно, наверное, было бы Саньку показать свою татушку со вторым уровнем, чтобы Гореслав поостерегся. Или – нет? На Саньке ведь тоже не было перчаток…

Теперь уже неважно. Дахи и Хрогнир. Первый с самого начала был Саньку другом, а Хрогнир… Как сказал Торд Сниллинг? «Теперь твой отец – Хрогнир-ярл». И ярл кивнул: так и есть. Санёк был человеком из другого времени и другого общества, но он отлично понял, что означали эти слова. Он оценил их вес и испытал немалую гордость: быть сыном ярла…

Прошлого не вернуть. Ни Хрогнира, ни Дахи, ни Лиса, ни Серёгу Кожина. «Но будущее я буду делать сам! – решил Санёк. – И начну с того, что не дам замучить этих смольнян!» Они не заслуживают пыток. И пыток не будет.

– Они умрут в бою, Лапа! В бою со мной. Ты их не тронешь.

– Ты думай, Сандар, когда открываешь рот! – прорычал Медвежья Лапа, нависая над Саньком. – Ты не ярл, чтобы мне указывать! Я поступлю с ними так, как я желаю!

– Нет! – отрезал Санёк. – Нет, Лапа! Я люблю тебя, ты брат мне по хирду, но они умрут в бою. Или в бою умрет один из нас!

– Ты!!! Я порву тебя на части! – брызгая слюной, заорал Медвежья Лапа, привлекая всеобщее внимание. – Они убили моего ярла! Подло! Они будут умирать так, что боги ужаснутся!

– На войне не бывает подлостей, – еще спокойнее, хотя, видит Бог, это было нелегко, проговорил Санёк. – Есть только хитрость. И не они убили нашего ярла. А тот, кто убил, уже мертв, и не в твоих силах ему отомстить.

– Хольмганг! – рявкнул Медвежья Лапа. – Я убью тебя, а потом…

– А сейчас ты уймешься, друг! – Подошедший Кетильфаст опустил ладонь на плечо Лапы. – И перестань орать. Не будет хольмганга. Нас и так слишком мало, и мы – на чужой земле.

– И Сандар – в своем праве, – произнес вставший с другой стороны Торд Сниллинг. – Это он взял кровь убийцы. Если он хочет убить и этих – быть посему!

Медвежья Лапа зыркнул на скальда из-под кудлатых бровей, но возражать не посмел. Кормчий и единственный оставшийся в живых хольд сказали свое слово.

Медвежья Лапа плюнул в лицо пленника. Тот, связанный, утереться не мог. Это сделал Санёк.

– Скажи, – спросил он, присаживаясь напротив здорового смольнянина. – Почему ваш вождь Гореслав напал на нас?

Пленник ответил не сразу. Вернее, не ответил, спросил:

– Откуда ты знаешь его имя?

– Просто знаю, и всё.

– Тогда ты должен знать, почему он вас ненавидит.

– А вот этого я не знаю.

– Зачем? Что это изменит в твоей и нашей судьбе?

– В твоей – ничего. А в моей – может быть.

– Скажи ему, – пробормотал второй, раненый. – Он запретил тому, рыжему, мучить нас. Хочет убить нас сам. В бою. Как и положено на тризне. Ты ведь не их крови, воин, убивший Гореслава? Ты – словенин?

– Да.

– Но ты – с ними.

– Так получилось. Наш ярл не собирался идти сюда. Но мы потерялись в других… мирах. И вышли здесь.

– Из-за Кромки? – спросил здоровый.

– Да, наверное, из-за Кромки. И у нас есть золото. Мы взяли его там. Мы купили бы ваш корабль и заплатили дорого. Если бы ваш вождь не напал.

– Гореслав всегда бил свеев, – проговорил раненый. – Свей вырезали его семью. Жену, детей. Замучили. Ты знаешь, как они могут. С тех пор он убивает любого свея, которого увидит. А убивать он умеет. Умел.

– Это так, – кивнул Санёк. – Но я его убил. А завтра убью вас. Вы оба умрете в бою со мной. Это всё, что я могу сделать.

– Это справедливо, – сказал здоровый.

– И щедро, – добавил раненый. – Но ты еще кое-что можешь для нас сделать.

– Дать вам воды?

– И это – тоже, но я бы хотел услышать о ваших странствиях. Мы уйдем туда, за Кромку. Там эти знания могут пригодиться.

– Что ж, – сказал Санёк. – Я расскажу…

Глава 36 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Тризна

– Пусть встанут вдвоем, – сказал Санёк. – Я не буду драться с калекой. – Раз он для боя негодный, можно просто кишки ему выпустить? – предложил Лысина. – Вдвоем! – Резко произнес Санёк.

– Выбор твой, – негромко сказал Кетильфаст. – Но они оба – хорошие воины. Очень хорошие. Лучшим был только их вождь.

– Я его убил, – напомнил Санёк.

– Пусть сражается! – вмешался Торд Сниллинг. – Он уверен, что победит. И боги его любят.

– Это так, – согласился кормчий. Нет, теперь, после смерти Хрогнира, уже не кормчий, а хёвдинг. Вождь. Но не ярл.

Ярлом станет сын Хрогнира, который остался дома. Когда подрастет. И когда покажет себя. До тех пор Кетильфаст – хёвдинг. Так решили оставшиеся в живых. Девять последних хирдманов Хрогнира-ярла. Теперь – хирдманов Кетильфаста.

Санёк снял доспехи. Дахи рассказывал ему, как бьются на тризне. Шлем – можно. Щит – тоже.

Это был новый щит. Сниллинг лично расписал его внешнюю честь защитными рунами и правильными узорами. Для такого хольмганга, когда поединщики имеют право двигаться, а не просто по очереди рубят друг друга.

Покрутив щит в руке, Санёк вдруг понял, насколько сжился с этим оружием за время вика. А ведь было время, когда он считал такой вот круглый, обтянутый кожей кусок дерева обузой.

Берег был ровным и плоским. И места было довольно. Смольняне – готовы. Оба – голые до пояса. У обоих торсы покрыты множеством ссадин. У одного – еще и глубокая рана на правом боку и ребра сломаны. Раненого кривило набок, повязка алела свежей кровью, но держался он мужественно.

«Ты стал нам почти братом, – сказал ему раненый вчера ночью. – Но биться с тобой мы будем по-настоящему. Боги должны увидеть правду».

Что ж, пусть увидят.

Санёк поглядел на реку. Вон плот, на котором они прошли через две Игровые зоны. Или через два мира, если пользоваться терминологией викингов. Теперь на нем – тела погибших. Наверху – Хрогнир. С оружием и в доспехах. Пониже – Келль, Дахи и Торфи. А прямо на палубе – смольняне. Эти – без оружия, чтобы богам было понятно, кто победил.

Живые смольняне разом подняли вверх щиты и мечи, приветствуя то ли восход, то ли солнечного бога. Раненому это далось нелегко.

Санёк грохнул рукоятью о щит по обычаю викингов.

Его противники тут же разошлись в стороны, беря его в клещи. Не получится. Раненый точно не сможет двигаться достаточно быстро. Он молодец, но не бер-серк. Разрубленные мышцы и сломанные ребра – это не шутка.

Санёк сорвался с места и бросился на второго, здорового.

Тот замер, изготовившись, щит поднят, снаружи – острие меча и глаза меж: краями щита и шлема.

Санёк рассчитал точно. Он вышел на дистанцию атаки в ту секунду, когда раненый зашел сбоку.

Разрисованный щит крутнулся в руке, на миг сбивая второму смольнянину взгляд, и Санёк, ориентируясь только по тени, бегущей по песку, сделал выпад, как раз когда смольнянин замахнулся. Меч вошел в правую подмышку, между ребрами. Ни парировать, ни уклониться смольнянин не смог. Не в его состоянии.

И тут же второй обрушил на Санька меч. Щит затрещал, но выдержал. Санёк выдернул собственный меч, перепрыгнул через захлебывающегося кровью противника… И увидел, как в него огромным раскручивающимся диском летит щит.

Санёк сумел его сбить, но подскочивший смольнянин передышки ему не дал. Рубанул с двух рук что было сил. Удар пришелся на умбон, соскользнул, но деревянная основа щита все же треснула. Хороший щит. Крепкий. Был.

Санёк отскочил, привычно метнул обломки в голову смольнянина. Тот рубанул снова, окончательно погубив щит. И прыгнул на Санька с рычанием, замахиваясь, полностью открываясь, ставя все на один удар, от которого невозможно защититься. Тем более под ногами у них была уже не земля, а песок. По песку особо не попрыгаешь.

Да Санёк и не стал отпрыгивать. И защищаться тоже не стал.

Длинный низкий выпад навстречу – и его меч, войдя по самую гарду, насквозь пробил живот, проткнул почку и вышел из спины смольнянина.

Тот окаменел от нестерпимой боли.

– Ты умрешь быстро, – пообещал ему Санёк. Нож: соскользнул в его левую руку. Быстрый укол – и смольнянин рухнул лицом вниз. Так и не выпустив меча.

Викинги восторженно заорали.

Первым к Саньку подбежал Медвежья Лапа. Хлопнул так, что Санёк полетел бы в песок, если бы сам же викинг его не удержал.

– Хороший бой! – проревел Лапа. – Это даже лучше, чем срезать с них мясо!

Санька окружили друзья. Он почти не слышал, что они говорят.

«Я должен, должен стать вождем, – мысленно внушал он себе. – Стать вождем, чтобы никогда не убивать тех, кто достоин жить!»

Потом был пир, тосты в честь погибших и пожелания им занять достойное место за пиршественным столом Одина. В том, что Хрогнир и остальные отправятся в Валхаллу, никто не сомневался. Пир длился целый день и закончился на закате, когда подожженный стрелами плот ушел вниз по реке.

И только после этого Санёк подошел к Кетильфасту:

– Я не пойду с вами в Альдейгью, – сообщил он. – Я ухожу домой.

– Хорошо подумал? – спросил кормчий. – Не слишком ли много при тебе золота, чтобы идти одному?

– Мой дом не так уж далеко, – сказал Санёк. – И родня ждет меня. А свое золото я сумею защитить. И возьму только часть. Остальное попрошу тебя забрать и сохранить для меня. У вас теперь есть кнорр, а плыть с грузом легче, чем идти с ним пешком.

– Так и есть, – согласился кормчий. – Если мы дойдем до дома, твоя доля будет в сохранности. Но тебе придется прийти за ней самому.

– Я приду, – пообещал Санёк.

– Будет так, – кивнул Кетильфаст. – И помни: в моем доме и на моей палубе для тебя всегда найдется место.

Глава 37 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Александр Первенцев. Бонусы

– Ого! – воскликнул Мертвый Дед. – Второй уровень! Поздравляю, игрок! Ты удостоен. Предвкушай. Теперь тебе многое откроется.

– Что, например?

– Долго рассказывать. Кое-что сам увидишь, когда выйдешь на Свободную территорию.

– Успею, – махнул рукой Санёк.

Он знал, что на Свободе его ждет Алёна. И это, конечно, здорово. Но когда они встретятся…

Тогда вообще неизвестно, когда он сумеет выкроить время для учебы. А он чувствовал: надо. Санёк и без намеков мастера оружия догадывался: второй уровень – это не просто новое звание. Это целая охапка разных бонусов, в том числе боевых, о которых он знать не знает.

Вспомнилось, как лихо ушел от них с Фёдрычем когда-то игрок второго уровня Николай Двина.

И еще сказанное экспертом Ильёй. Мол, мало того что химера обладает замечательной способностью притягивать приключения на собственное седалище, так у Санька к тому же имеются неведомые и влиятельные враги.

Было бы глупо не прислушаться к словам игрока четвертого уровня, вдобавок специалиста. Да, ужасно хочется не трудиться, а праздновать. Но Санёк нутром чуял: упущенное время может оказаться упущенным безвозвратно. Чуйка прямо в ухо зудит: осваивать новые возможности надо прямо сейчас. Не откладывая.

И, судя по выражению мордочки сфинкса, тот был с хозяином полностью солидарен.

– Свобода подождет, – сказал Санёк. – Я хочу понять, что дает мне второй уровень. Дает как бойцу. Поможете, мастер?

– Возможно, – мастер оружия усмехнулся. – Экий ты… любознательный. Только из Игры – и сразу в учебку.

– А мне учеба поинтересней, чем пьянка! – не без вызова заявил Санёк. – Разве это плохо?

– Это замечательно, – ухмылка Мертвого Деда стала еще шире. Такой ухмылкой – людей пугать, но Санёк привык. – Без этого маленького пристрастия ты бы не взял второй уровень за год. Так чему ты хочешь учиться, Александр Месть? – Мертвый Дед хмыкнул. – Интересно, какой шутник дал тебе прозвище?

– Кто дал, тот просил не говорить, – ответил Санёк. – А чем заняться, вы сами решите. Можно? Или курс какой-нибудь специальный есть?

– Есть, как не быть, – кивнул мастер оружия. – Называется «Разрыв шаблона».

– Шутите, да?

– Шучу. Нет у него названия. Но суть именно такова. Берешь?

– Конечно! А по времени это как?

– Может, день, а может, и за неделю не управимся. От тебя зависит.

– Понял, а по деньгам сколько?

– Тысяча единичек.

– Ого!

– А ты как думал?! – осклабился мастер оружия. – Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Только не говори, что не потянешь!

– Потяну, без вопросов. Только у меня с собой нет столько. Могу золотом по курсу. У меня в гостинице килограммов пятнадцать лежит.

– Вот об этом, малыш, лучше не распространяйся. А то введешь людей в искушение, а нам потом их наказывать.

– Так я только вам, – смутился Санёк. – Ну что, годится золотом?

– В миру ты б его дороже продал, – предупредил Мертвый Дед.

– Плевать! – отмахнулся Санёк. – Надо – еще добуду.

– Как скажешь. Два грамма тебя точно не разорят. Завтра занесешь. Смирно! – Мастер оружия сделал торжественное лицо: – Говори!

– Я, игрок второго уровня Александр, бесп… то есть по прозвищу Месть, желаю пройти… – Санёк вопросительно поглядел на Мертвого Деда.

– …особый курс индивидуального обучения.

– Особый курс индивидуального обучения! Я готов оплатить курс по установленному прайсу и обязуюсь повиноваться…

– Это можешь опустить, игрок, – проворчал Мертвый Дед. – Достаточно. Моя очередь. Я, мастер оружия брат Скаур, прозванный Мертвым Дедом, от имени Братства Мастеров Закрытой территории «Мидгард» обязуюсь провести индивидуальное обучение игрока второго уровня Александра Месть в соответствии со специальным прайсом. Договор свят!

Санёк увидел, как вспыхнула и погасла на шее мастера татушка: Dead Gaffer.

– Договор свят! – гаркнул Санёк.

– Молодец. А теперь марш переодеваться. В раздевалке возьмешь кимоно. Знаешь, как пояс завязывать?

– Знаю. А почему кимоно?

– По кочану. Шагай!

– И что теперь? – Санёк поглядел на мастера оружия.

Тот кимоно надевать не стал. Вообще не стал переодеваться. Как это понимать? Биться не будем?

– Осмотрись, – предложил Мертвый Дед. – Что ты видишь?

Санёк послушно огляделся. Знакомый зал. Соломенные маты в углу, оружие на стенах, учебное и боевое…

– Вверх почему не посмотрел? – недовольно проворчал Мертвый Дед.

– А зачем? – искренне удивился Санёк. – Там только потолок.

– Только потолок! – передразнил мастер оружия.

И с короткого разбега взлетел на стену (ну так и Санёк мог), а вот дальше…

Дальше Мертвый Дед побежал по потолку. Да так быстро, что Санёк не сумел за ним уследить…

Потом вообще обидно. Мастер оружия спрыгнул с потолка Саньку на плечи. Тот от неожиданности не устоял на ногах, грохнулся на пол и был прижат ногой Мертвого Деда. Санёк трепыхнулся было, но встать не получилось.

– Ты должен держать всё пространство, игрок! – прогремело сверху. – Всё пространство!

Голос у мастера оружия искажался так, будто они не в зале были, а в каком-то гроте или под куполом.

– Всё пространство!

Нога давила между лопаток. Не очень больно, но как бы не сверху, а насквозь. Такое ощущение, что Санька пригвоздили к полу.

И тут же возникло ощущение: прижатый к полу, он поднимается вверх. Непонятно и неконтролируемо. И видит себя, прижатого к полу, зал, весь зал, включая потолок, всё одновременно. И дальше, соседнее помещение… Не то чтобы видит, но чувствует и знает, что там никого нет. И снаружи, за окнами… Там звуки, которые как бы собираются в картинку, и Санёк примерно знает, сколько людей поблизости от учебки, и где они находятся.

Потом внимание ушло вниз, под пол. Санёк отчетливо услышал скрип и шуршание и осознал, что прямо под ним есть кто-то не слишком большой, но с когтями. И голодный. Последнее знание – совсем непонятно как пришло.

Затем Санёк понял, что положение его физического тела неестественно. Понял, почему и что надо сделать, чтобы освободиться от невидимого шипа, на который нанизал его Мертвый Дед. Просто сместить точку соприкосновения. Санёк толкнулся вперед (не руками, не животом, а всем телом) – и невидимый шип пропал. Санёк вывернулся из-под ноги мастера и встал на ноги.

И тут же все необычные чувства схлопнулись, и Санёк снова стал самим собой – парнем посреди спортивного зала, который видит то, что видят глаза, и слышит лишь то, что попадает в уши.

– Недурно, – похвалил Мертвый Дед. И влепил ученику кулаком в лоб. Так быстро, что Санёк уловил лишь тень движения. Ни увернуться, ни защититься… Да он и не понял, что произошло. То есть понял, когда из глаз сыпанули искры, голова дернулась и…

И он опять оказался в удивительном мире, где всё – воедино и видны все нити, что связывают мир и Санька, мир и Мертвого Деда, Санька и Мертвого Деда. В этом мире не ощущалась боль от удара (она не имела значения), не было ни гнева, ни обиды, ни страха. Санёк будто плыл в невесомости. И ему было всё равно. Единственная мотивация, которая у него осталась, – любопытство. Ему было любопытно: а что будет, если он тоже врежет Мертвому Деду по лбу? И прежде, чем он успел осознать, что в его состоянии даже любопытство – материально, его рука бросилась, другого слова не подобрать, вперед. Саньку показалось, рука даже удлинилась немного, но любопытство было удовлетворено. Кулак соприкоснулся со скулой Мертвого Деда – никаких дополнительных ощущений. Голова мастера оружия дернулась, и он вдруг оказался на расстоянии метров пяти от Санька. Это тоже было забавно. Санёк почти успел понять, как Мертвый Дед это сделал. Не хватило самой малости.

«Еще раз!» – попросил он мысленно, и его мысль тут же реализовалась. Он прыгнул к мастеру оружия и ударил еще раз.

Но простая логика не сработала. Мертвый Дед даже не уклонился от удара – он провернулся ему навстречу и толкнул Санька в грудь обеими руками.

Санёк полетел спиной вперед и летел долго и далеко – куда больше пяти метров. Еще на лету он развернулся, коснулся пола и, очень быстро перебирая ногами, оказался рядом со стеной. И побежал дальше, уже по стене (она почему-то казалась не твердой, а упругой, как резина), и дальше, по потолку, не ощущая перехода, будто он все время двигался по внутренней поверхности закольцованной ленты. Откуда-то с другого уровня сознания пришло понимание: никаких нарушений законов физики нет. Обычная центробежная сила. И она слабеет, причем быстро. Санёк оттолкнулся, перевернулся и встал на ноги за спиной Мертвого Деда…

Который, не оборачиваясь, ударил ученика ногой в живот. Санёк, однако, удар увидел заранее, уйдя в сторону, перехватил ногу и попытался свалить мастера оружия. Не получилось. Тот будто врос в пол своей единственной опорной ногой. И вообще превратился в монолит – не сдвинулся даже на миллиметр.

Санёк удивился. Попытался дернуть в другую сторону, но в результате сам потерял равновесие, был перехвачен правой рукой мастера и запущен сквозь пространство. Именно запущен и сквозь, потому что Санёк закрутился волчком. Ему даже показалось, что от него разлетаются искры, а сам он вдобавок разрывает какие-то нити, важные нити…

…Санёк ударился в стену. На этот раз больно, даже плечо онемело, и понял, что он снова в обычной реальности. От этого стало так обидно, что хотелось заплакать.

Мастер оружия поднял его, усадил, прислонив к стене.

– Оч-чень недурно, игрок! – почти пропел он, лучась довольством. – У тебя получилось. Твердый второй уровень, малыш! Ну что, как тебе твои новые возможности?

«Получилось», сказал Мертвый Дед. Ему, понятно, виднее. Только вот сам Санёк мало что понимал.

– Ничего, игрок, переспи с этим дней двадцать, и понимание придет, – напутствовал его мастер оружия. – А нет, так жизнь заставит. – И напоследок добавил: – А еще ты праздник зажал. Второй уровень. Положено проставиться.

«Всё будет, – мысленно пообещал Санёк. – Но есть кое-кто поважнее вашего клуба любителей домашнего пива».

Глава 38 Свободная территория. Александр Первенцев. Воздействие четвертого уровня

– Ну вот, – облизнувшись совсем по-кошачьи, проворковала Алёна. – Наконец-то мы совсем одни. Сейчас выпьем, покушаем, и я займусь тобой всерьёз.

– А дома нельзя было? – улыбнулся Санёк, любуясь своей девушкой.

– Какой ты не романтичный, Санечка! – Алёна потрепала его по щеке, царапнула цветными узорчатыми ноготками.

– Ни фига не романтичный, – согласился Санёк. – И голодный к тому же.

– И я! – полыхнула глазами Алёна. И замерла с полуоткрытым ротиком: целуй!

Санёк поцеловал, конечно. С огромнейшим удовольствием. А потом рука сама оказалась на гладком, чуть прохладном бедре, поползла вверх… И была решительно остановлена.

– Выпьем и покушаем, – Алёна открыла глаза и отодвинулась. Потом скинула туфельки и положила ножки Саньку на колени. – Наливай!

Стол был накрыт роскошно: бокалы, приборы, крохотные кучки салатиков на фарфоре. А главные блюда, под сияющими серебряными колпаками, – на еле теплящихся жаровнях. Красное вино в графине, белое – в серебряном ведерке со льдом. И никаких официантов. Алёна всех выгнала. И еще музыка…

«Надо будет спросить, есть ли где курс по винам, – подумал Санёк, пригубив холодную, ароматную влагу. – А то, блин, каберне от бордо отличить не могу».

Впрочем, вино было вкусным.

– Стоило небось дороже, чем аренда дома?

Отдельный кабинет в ресторане «Гурман», где бокал сока тянул на полсотни баксов в земном эквиваленте, – это вообще что-то запредельное.

– Нам по деньгам, – отмахнулась Алёна. – Зато запомнится.

– Не сомневаюсь, – Санёк погладил девушку по ступне и потянулся за салатом…

Не дотянулся.

С треском вылетела дверь, и в кабинет ворвались два живых вихря. Алёну снесло в угол, Санёк успел увернуться, и удар сокрушил не его, а стенную панель. Перед носом мелькнуло что-то блестящее…

…И Санёк перешел на новый уровень сознания без всякой помощи Мертвого Деда. Жизнь, действительно, заставила.

Он будто прозрел. Теперь он увидел, что блестящее – это отполированный до зеркальной чистоты боевой нож.

И остро пожалел, что его собственные ножи остались дома.

Еще он узнал нападавших: Сидор Черный Доктор и Николай Двина. Искатели.

Тут же вспомнились слова эксперта Ильи: о том, что главная опасность грозит Саньку не на Свободе, а в миру. Ну-ну…

Информация проскочила сквозь сознание за доли секунды. Она не имела значения. Тело поймало правильный ритм, предугадало следующее действие: сейчас атакуют вдвоем, чтобы прижать к стене. Санёк видел направление будущей атаки и знал: противники точно так же считывают его движения. И если он сейчас прыгнет через стол, сумеют его перехватить…

Но прыгать надо, потому что от Николая тянет оружейным маслом, значит, у него есть огнестрел, и пахнет искатель примерно как Медвежья Лапа, бросившийся на врага. Значит, он пришел убивать и готов это сделать любой ценой. Если Санёк окажется недостаточно быстр.

Санёк метнулся влево (справа, он помнил, была Алёна, нельзя подставлять ее под случайный выстрел), ухватил со стола нож: для мяса и серебряный колпак с главного блюда.

В воздухе волшебно запахло тушеным мясом.

Снаружи, из коридора, послышался топот.

Нож: Сидора ударил в колпак и пробил его насквозь. Доворот – и клинок вырвало из руки искателя. С холодным оружием у Санька дела обстояли получше, чем у Черного Доктора. Фехт всё-таки. Колпак полетел Доктору в лицо (тот отбил), а нож: метнуть не удалось. Двина оказался на одной линии с Алёной. И уже достал пистолет. Кабинет вдруг показался Саньку чертовски маленьким…

Сверкнула молния. Пистолет вылетел из руки Николая, а его самого крепко приложило о стену. Злосчастная панель опять треснула.

Черного Доктора, тоже полезшего за каким-то оружием, что-то ухватило за шею и рвануло назад. На ковер упал маленький жезл с пульсирующим красным огоньком на кончике.

Санёк медленно выдохнул, возвращаясь в реальный мир.

«Что-то» оказалось рукой контролера, который разжал пальцы, и Черный Доктор безжизненным кулем осел на пол.

Санёк бросился к Алёне, но был остановлен резким окриком:

– Стоять! Ждать!

В проеме двери толпились работники «Гурмана». Входить не смели.

– И кого мы ждем? – резко бросил Санёк, не ощущавший за собой никакой вины.

Его хотели убить на Свободной территории. Насколько он помнил, а память его теперь редко подводила, на Свободе за такое вешают.

– Кого ждем?

– Меня.

В кабинет вошел Илья. За ним, как обычно, – парочка старших контролеров. Заблокировали двери.

– Докладываю… – начал спасший Санька контролер.

– Нет необходимости, – перебил эксперт. – Вы действовали правильно. Благодарю!

Контролер вытянулся и прижал кулак к серебряному значку на груди. Суровое лицо прям-таки озарилось счастьем.

«Ого! – подумал Санёк. – А Илья-то мой, как минимум, генерал».

– И ты молодец! – похвалил эксперт Санька. – Успел второй уровень сделать! Химеры – они везучие.

– Можно мне…

– Не беспокойся. В порядке твоя красавица. Вставай, милая, все закончилось.

Один из сопровождающих эксперта помог Алёне подняться.

– Этих выводи из стазиса, – велел Илья подчиненному.

Тот махнул рукой – Санёк успел заметить татушку «Рахмат Хаджи, второй уровень, контролер», – и оба искателя зашевелились.

– Закрываем? – полуутвердительно произнес контролер Рахмат.

– Нет, – качнул головой эксперт. – Не вижу на них вины!

– Как это?! – воскликнул Санёк.

– Но я сам видел! – поддержал его контролер.

– Их вины я не вижу, – с нажимом произнес Илья. – Они находились под управляющим воздействием четвертого уровня. Противостоять ему они не могли. А вот компенсация пострадавшему за испорченный вечер была бы уместна, – он улыбнулся. Как тигр, увидавший пару привязанных к колышкам козлят.

– Мы сожалеем! – мгновенно отреагировал Двина.

– И компенсируем! – поддержал его Черный Доктор.

– Это не приказ, – подчеркнул эксперт. – Это пожелание. – И, Саньку: – Игрок, подойди сюда. Рукав закатай! – Он указал на левую руку, а когда Санёк выполнил команду, схватил его за предплечье…

Санька будто каленым железом обожгло. Но он сдержался. Не вскрикнул, даже не дернулся.

Эксперт разжал захват. На коже осталась новая татушка: выполненное с фотографической четкостью изображение человеческого мозга. На картинке играли разноцветные искры.

– Цени, – сказал эксперт. – Артефакт от третьего уровня. Общаться с ним ты пока не сможешь. Одно запомни: если начнет белеть, значит, кто-то пытается взять тебя под ментальный контроль. Еще и холодок почувствуешь. А если рядом с тобой окажется подконтрольный, который замыслил… хм… нехорошее, артефакт покраснеет и станет горячим. Конечно, это всё равно, что смартфон использовать исключительно в качестве будильника, но, когда… если, – тут же поправился он, – будешь подниматься дальше, эта штука тебе очень пригодится. Она еще и способностью к саморазвитию обладает.

– Спасибо! – искренне поблагодарил Санёк.

– Береги себя, – посоветовал эксперт, – ты занятный.

И удалился, забрав с собой контролеров.

– М-да, Алёнка, – пробормотал Санёк. – Этот романтический ужин я и впрямь запомню.

Девушка подошла к нему, потерлась носом о плечо:

– Зато мы живы, – напомнила она и поглядела на искателей. С намеком.

– Ща всё будет! – всполошился Двина. – Сидор, ты как?

– Зато живой, – буркнул Черный Доктор.

– Тогда распорядись тут, а я за подарком сбегаю.

– Да ладно! – махнул рукой Санёк. – Вы ж не виноваты.

– Это не тебе, а ей! – Двина подмигнул Алёне. – Хотя… И для тебя тоже что-нибудь найдется.

И смылся.

Мрачный Двина ушел к администратору, и буквально через пару минут тот, сияя профессиональной улыбкой, подскочил к Саньку и пригласил их в другой кабинет, причем побольше и пороскошнее первого, с антикварной мебелью и двумя обнаженными девушками, занимающимися любовью. На картине, разумеется. И выполнено сие полотно было маслом, в хорошем классическом стиле и даже тронуто сеточкой-кракелюром, чтоб ни у кого не оставалось сомнения в том, что это искусство, а не… современное искусство.

Стол накрыли с поразительной быстротой, но с кушаньями пришлось подождать. Зато администратор положил перед Саньком дисконтную карту.

– Двадцать процентов, – сообщил он. – Приложить сюда, – администратор коснулся картой татушки Санька, – и всё. Ресторан приносит извинения за проникновение посторонних!

– Ну что ж, – сказал Санёк. – Самое время выпить. Только не этого, – кивок на серебряное ведро, – а водочки? Ты как?

– А давай! – согласилась Алёна.

И тут появились искатели.

Николай Двина приволок гигантский, метр в диаметре, букет цветов:

– Госпожа, в знак моих глубочайших извинений за то, что я позволил себе коснуться вас без должного уважения! – Искатель вручил цветы. – Осторожно, тяжелый!

– Это целая клумба, а не букет! А как пахнет! Спасибо. Надо сказать, чтобы воду…

– Не надо! На нем – консерватор, – Двина указал на тонкую серую ленту, оплетавшую стебли. – Месяц будет жить и пахнуть.

– А это от меня, – Черный Доктор поставил на стол не слишком чистую бутылочку без этикетки, вдобавок початую. На снежной скатерти она смотрелась абсолютно неуместно.

– Это квест, – сообщил он. – Добыл по случаю. – И, догадавшись, что подарка не оценили, пояснил: – Говорят, кто его выпьет, получает три процента к вероятности достижения следующего уровня. Насчет трех процентов – не уверен, но ничего вкуснее я в жизни не пробовал.

Разлил часть содержимого по рюмкам, остальное спрятал в карман.

– Чтоб наши пути пересекались теперь только по-хорошему! – провозгласил Двина.

Санёк пригубил напиток… И согласился с Доктором. Ничего вкуснее он действительно не пробовал. Это было как… Как глоток родниковой воды после трехдневной жажды, наверное. Только ничто не мешало смаковать каждую каплю.

Искатели ушли. Санёк и Алёна снова остались вдвоем.

– Слушай, – сказал он. – А консерватор, что это такое?

– Приблуда технов, – рассеянно проговорила Алёна, перебирая его волосы. – Если нет времени расчленить труп сразу, заматываешь, и он еще неделю – как новый.

«Полезная вещь, – подумал Санёк. – Железы всякие сохранять. Надо нашим из клана сказать. Хотя они, наверное, знают…

Глава 39 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Александр Первенцев. «Ты должен умереть!»

– Второй уровень – это праздник! – гремел Дмитрий Гастинс. – Для всех нас! Для мастеров – особенно. Немногие могут похвастаться, что вышли на второй уровень поиграв всего лишь год…

– Да никто не может! Не знаю я таких! – крикнул кто-то из игроков. Их было много, набившихся в кабак Закрытой территории «Мидгард». Санёк угощал всех.

– Ты не знаешь, а я знаю! – пробасил Маленький Тролль Хенрик. – Да и ты знаешь. Все здесь знают. Берсерк это!

– Эх, почему я не химера? – пробормотал Фрам, пристроившийся неподалеку.

– Дурак, – сказал ему игрок-сосед. – Хочешь как Берсерк? В Стратегию только по чужому приглашению?

– Берсерк? – Санёк обнаружил, что за столами отсутствует самая яркая фигура Закрытой территории. – А где Берсерк, кто знает?

– Придет! – уверенно сказал сосед Фрама. – Этот выпивку на халяву за милю чует!

Как в воду глядел. Наклонившись, чтобы пройти через дверной проем, в таверну вошел Берсерк. Он был против обыкновения очень серьезней. И не сцапал первую попавшуюся кружку с пивом, а неторопливо направился к столу, во главе которого принимал поздравления Санёк. И не остановился, чтобы воткнуть меч в стойку.

– Привет! – крикнул ему Санёк. – Садись! У нас праздник, угощайся!

За столом поспешно подвинулись, не дожидаясь, пока бывший воин Силы вышвырнет кого-нибудь, чтобы освободить себе место.

Но Берсерк за стол не сел. Встал напротив «именинника».

– Ты мне нравишься, Санёк, – сказал он, и в зале сразу стало тише. Всем было интересно, что скажет лишенный статуса. – Ты – хороший парень. Опять же химера, как и я. Химеры должны помогать друг другу. И я хочу, чтобы ты мне помог.

– Конечно! – воскликнул Санёк. – Что мне надо сделать? Только скажи!

– Умереть, – негромко произнес Берсерк.

Меч его вылетел из ножен со скоростью не воспринимаемой глазом. Взлетел и упал.

Удар такой силы разрубает человека пополам. От макушки до паха.

Санёк был не способен ни отразить его, ни увернуться.

Спас Мертвый Дед, который загодя почуял неладное.

Если бы Санёк сидел на скамье вместе со всеми, даже мастер оружия не смог бы ему помочь. Но виновника торжества усадили на стул с высокой спинкой. И Мертвый Дед пнул этот стул за полсекунды дотого, как Берсерк ударил.

Меч бывшего воина Силы с хрустом врубился в столешницу.

Санёк перекувыркнулся через голову и встал. Точнее, начал вставать… Берсерк не дал ему подняться. Перемахнул через стол, не обратив внимания на брошенный Мертвым Дедом и воткнувшийся в спину нож. Занес меч…

И мерцающая серебряными искрами сеть окутала его, задержав на миг, достаточный, чтобы Санёк кувыркнулся еще раз и вскочил, оказавшись у дальней стены кабака.

Берсерк повернулся. Посмотрел на Маленького Тролля Хенрика, который держал в руке тончайшую нить, ведущую к сети.

– Думаешь, это меня удержит? – спросил он спокойно.

– Что ты делаешь, Берсерк? – так же спокойно спросил Хенрик. – Почему ты хочешь его убить? Я знаю, что ты – псих, но убивать паренька на его празднике просто так – это перебор. На такое даже ты не способен.

– Это мой шанс вернуться в Стратегию, Хенрик, – сказал Берсерк. – Я убью его, и меня возьмут… неважно, куда, но я снова буду в Игре. Ради этого я убью тут всех. И даже тебя, друг. Не вставай у меня на пути. И ты, старый, – он обернулся к Мертвому Деду, – тоже не лезь. Будете мешать – умрете. Нет – я убью его и уйду. И вы никогда меня не увидите здесь, на этой территории.

Санёк задрал рукав. Его новый артефакт не был красным. Берсерк действовал по собственной воле.

Бежать? Но как убежать от того, кто двигается на порядок быстрее? Со статусом или без, но Берсерк – четвертый уровень. Спастись от него невозможно. И никто здесь не сможет его остановить.

– Ладно, – сказал Санёк. – Дайте ему меня убить, а то он и впрямь всех перебьет. И… спасибо за дружбу!

– А вот это не тебе решать, игрок, кого убивать, – сурово произнес Маленький Тролль. – Ты ничего не забыл, Берсерк, мать твою? Я не только твой бывший друг! Я еще и контролер. И я сам буду решать, кого здесь резать, а кого – нет. Ясно тебе?

– Значит, ты тоже умрешь! – отрезал Берсерк. Нож Мервого Деда выпал из его спины и стукнулся об пол. – Ты сам выбрал, дурак!

– Это ты дурак! – рявкнул Маленький Тролль. Лицо его покраснело от напряжения. Похоже, удерживать нить-серебринку было нелегко. – Я – контролер! И хочу напомнить тебе закон. Если убьешь меня, то тебя найдут, где бы ты ни спрятался! На любом уровне. Стратегия срыгнет тебя, как прокисшее пиво! А потом с тебя сдерут твоего орла и прочие артефакты, сдерут вместе с кожей, и выкинут из Игры. Навсегда! А еще скажу: тебя надули, Берсерк! Будь у тебя мозги, ты бы сообразил, что за парнем тоже стоит кое-кто неслабый. И уж он позаботится о том, чтобы ты никогда не увидел Валхаллы!

Берсерк не ответил. Стоял. Думал. Санёк вдруг понял, на кого он похож. На тираннозавра. Огромный хищник, размышляющий: сожрать ему мелочь, вертящуюся под ногами, или она не стоит усилий?

«Мелочь» напряженно ждала своей участи. Санёк видел, как Мертвый Дед достал что-то из-за пазухи. Оружие?

Гастингс тоже готовился к чему-то: нашептывал в рукав. Мастер адаптации Герц переместился поближе к контролеру, чтобы подхватить нить, если Маленький Тролль ее не удержит. Выглядело немного забавно: огромный Хенрик и небольшой, лысенький, кругленький, с аккуратной профессорской бородкой Феодор Герц…

Санёк улыбнулся Мертвому Деду.

«Видишь, я не испуган? Я готов к любому исходу».

Тот еле заметно кивнул.

Ящер не смотрел на возню мелких зверушек. Его не интересовало, что Герц встал за спиной Хенрика и прилепил к его шее какую-то штуку, после чего контролеру заметно полегчало. Динозавр не боялся людишек. Он размышлял.

Потом вдруг встрепенулся, небрежно смахнул сеть, разлетевшуюся серебряными блестками, и вбросил меч в ножны.

– Живи, химера, – сказал он. – И помни, кому ты обязан жизнью.

«Да уж не тебе!» – подумал Санёк, глядя в широкую спину бывшего воина Силы.

– Эй, Хенрик, так что же, это ему вот так и сойдет с рук? – крикнул кто-то.

– Так и сойдет, – кивнул Маленький Тролль. – Как его наказать больше, чем его уже наказала Игра?

Санёк встряхнулся:

– Да ладно! – крикнул он. – Все живы, всё цело… – глянул на разрубленную столешницу и поправился: – Ну почти все! Давай налетай, пиво греется, мясо стынет!

– А вот я сейчас спою! – пригрозил Дмитрий Гастингс, схватил кружку и, отбивая такт, взял шаляпинским басом:

– Любо, братцы, любо! Любо, братцы, жить…

И понеслась.

Эпилог

Санёк и Алёна обнявшись сидели на мостках над озером и смотрели на закат.

– Как красиво, – пробормотала Алёна. – Черная вода и красное солнце…

– Очень, – согласился Санёк.

Вот только видел он не подсвеченную закатом озерную гладь.

Перед ним лежал город. Величественный, удивительный, неземной. А еще была дорога, которая начиналась прямо от мостков. Достаточно спрыгнуть, пойти по ней, и этот город станет его городом.

Когда-нибудь Санёк так и сделает.

Примечания

1

Свобода – свободная игровая территория Стратегии, она же – Рекреация.

(обратно)

2

Верегельд (вира) – денежный штраф за совершенное преступление. В данном случае – за убийство. Но может быть и выкупом за невесту, например.

(обратно)

3

Забороло – настил для обороняющихся с внутренней стороны крепостной стены.

(обратно)

4

Надпись, волшебным образом появившаяся на пиру Валтасара. И истолкованная пророком Даниилом так: «Исчислил Бог царство твое и положил конец ему; ты взвешен на весах и найден очень лёгким; разделено царство твое и дано мидянам и персам» (Дан., 5:26–28). И не ошибся пророк. В ту же ночь Валтасар был убит, и Вавилон перешёл под контроль персов.

(обратно)

5

Согласно скандинавскому эпосу, герой Сигурд, выкупавшись в крови убитого им дракона Фафнира, стал неуязвим для железа (есть, впрочем, и другие варианты), а скушав его сердце, стал понимать язык зверей и птиц.

(обратно)

Оглавление

Глава 1 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Проверка боем

Глава 2 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Дренг ярла Хрогнира

Глава 3 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Щель миров

Глава 4 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Четырьмя месяцами ранее. Александр Первенцев. Учебка

Глава 5 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Двумя месяцами ранее. Александр Первенцев. Мастер оружия и Сигар Лис

Глава 6 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Первый поход

Глава 7 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Первый хольмганг

Глава 8 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Будни удачливых викингов

Глава 9 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Игровые методы викингов

Глава 10 Свободная территория. Александр Первенцев. Эксперт

Глава 11 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Александр Первенцев. Очищение сознания и перетаскивание тяжестей вслепую

Глава 12 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Александр Первенцев. Сергей Сигар по прозвищу Лис

Глава 13 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Речная крепость

Глава 14 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Военная хитрость

Глава 15 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Дурной сон

Глава 16 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Ловушка

Глава 17 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. В плену

Глава 18 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. «Ваш князь пришел умирать!»

Глава 19 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Мстители

Глава 20 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Тяжесть победы

Глава 21 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Харальд-конунг

Глава 22 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Бой до смерти

Глава 23 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Месть

Глава 24 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Второй уровень

Глава 25 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Темнолесье, оно же Мюрквид

Глава 26 Игровая зона «Мюрквид». Александр Первенцев. Злые духи мира динозавров

Глава 27 Игровая зона «Мюрквид». Александр Первенцев. Мир юрского периода

Глава 28 Игровая зона «Мюрквид». Александр Первенцев. Вниз по реке динозавров

Глава 29 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Новый мир и его подарки

Глава 30 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Александр Первенцев. Сюрприз

Глава 31 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Дикари

Глава 32 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Чужие

Глава 33 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Новобранцы

Глава 34 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Тайна

Глава 35 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Гибель вождей

Глава 36 Игровая зона «Мидгард». Александр Первенцев. Тризна

Глава 37 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Александр Первенцев. Бонусы

Глава 38 Свободная территория. Александр Первенцев. Воздействие четвертого уровня

Глава 39 Закрытая территория Игровой зоны «Мидгард». Александр Первенцев. «Ты должен умереть!»

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg