«Литературная Газета, 6631 (№ 07/2018)»

Литературная Газета, 6631 (№ 07/2018) (fb2) - Литературная Газета, 6631 (№ 07/2018) 1428K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Литературная Газета

Прекрасен наш союз

Прекрасен наш союзСтарейшее писательское объединение ждут перевыборы

Литература / Первая полоса / Тема номера

Фото: Максим Гончаров

Теги: Союз писателей России , литературный процесс

15 февраля открывается съезд Союза писателей России. Судя по напряжённой подготовке и непрерывно идущим дискуссиям о судьбе Союза, съезд обещает быть далеко не рядовым. Могучая в советский период писательская институция в постсоветскую эпоху переживала не лучшие времена. Раздавались даже призывы распустить Союз, как отжившую, никому не нужную структуру. Но всё же СП выжил. Доказал, что необходим, что является важной частью писательской жизни, что без него многие литераторы будут ощущать себя не в своей тарелке, брошенными и отвергнутыми. Во времена катаклизмов книжного рынка, деградации потребительского вкуса и падения интереса к чтению для многих профессиональных пиитов СП был той единственной организацией, которая отстаивала права писателей и давала им надежду, что их слово кому-то нужно и будет востребовано.

Между тем серьёзный разговор о том, как Союзу писателей жить дальше, давно назрел. Несомненно, он нуждается в новых идеях, в пере­оценке способов взаимодействия с органами власти, в качественно иной работе с молодёжью, в актуальных форматах общения с читательской аудиторией.

На съезде будут избраны руководящие органы, председатель Союза. На кого бы ни пал выбор делегатов съезда, хочется пожелать новым руководителям СП достойно нести свою ношу, ответить на вызовы современности и сделать Союз писателей России по-настоящему Союзом в высоком, пушкинском смысле слова.

Прерванный полёт

Прерванный полёт

Общество / Первая полоса / Трагедия

Теги: самолет , Ан-148 , трагедия , Подмосковье , Домодедово

В воскресенье в Подмосковье через несколько минут после взлёта разбился ближнемагистральный самолёт Саратовских авиалиний Ан-148. Погибли все: 65 пассажиров рейса Москва – Орск и 6 членов экипажа.

Бесстрастная статистика свидетельствует, что авиация – самый безопасный транспорт, гибель одного пассажира, утверждают специалисты авиационной безопасности, приходится более чем на семь миллионов вылетов. В прошлом году в мире вообще был поставлен рекорд – ни одного происшествия с гражданскими самолётами, выполняющими регулярные рейсы. Почему же мы, несмотря на многочисленные смертельные ДТП, не раздумывая садимся за руль, а после сообщения об авиакатастрофе думаем: не сдать ли билет? Потому что от нас в воздухе абсолютно ничего не зависит и шансы выжить после крушения мизерны?

Какой бы радужной ни была мировая статистика, и одна смерть – трагедия. И миллионы благополучных посадок её не смягчают.

Сергей Мнацаканян. Прекрасные люди, или Мемуары старого москвича

Сергей Мнацаканян. Прекрасные люди, или Мемуары старого москвича

Книжный ряд / Первая полоса / Книга недели

Теги: Сергей Мнацаканян , Прекрасные люди , или Мемуары старого москвича

Московский поэт Сергей Мнацаканян представил читателю новый том своих литературных воспоминаний, третий по счёту. Герои – в основном столичные поэты, которых автор, не без основания, назвал «прекрасными людьми». Это действительно так. Жаль только, что у многих из этих людей зачастую такие печальные, а то и трагические судьбы. Это касается как малоизвестных литераторов, так и самых знаменитых. На страницах возникают образы таких поэтов, как Владимир Соколов и Булат Окуджава, словно оживают авторы всенародно любимых песен Михаил Матусовский и Владимир Харитонов, замечательная поэтесса Новелла Матвеева, поэты Александр Аронов и Александр Юдахин, автор замечательной прозы Владимир Орлов, гений советского андеграунда поэт Леонид Губанов… Но книга состоит не только из литературных портретов знаменитых и – отдадим за это должное мемуаристу – не самых известных литераторов. Это книга серьёзных раздумий о человеческих взаимоотношениях и тайнах литературной профессии, как, например, в эссе «Бегство от гениальности».

Да, мемуарист пишет не о себе, а о других, с кем по жизни дружил, общался, был знаком или соприкоснулся на мгновение. Но эта панорама человеческих судеб естественно становится и панорамой жизни самого автора – поэта Сергея Мнацаканяна, вовлечённого в невероятный круговорот поэтического мира Москвы 60–90 годов ХХ века.

Аляска не научила?

Аляска не научила?

Колумнисты ЛГ / Очевидец

Болдырев Юрий

Теги: Владивосток , Япония , Курильские острова , политика , геополитика , экономика

Радостная новость: японцы будут модернизировать Владивосток. Разработают планы, предложат использовать их технологии. Здорово, да? Правда, в ответ японцы рассчитывают на «взаимопонимание» в вопросе о «северных территориях».

Нет, так запросто, как подарили норвежцам спорную часть акватории Баренцева моря («Что? Кемская волость? Да пусть забирает на здоровье!»), отдать Южные Курилы японцам наши власти не могут. А постепенно – путём привлечения японцев и их корпораций на острова и приучением населения – это уже план.

Внедрено представление, что власть работает бессистемно, а вот вернём плановую основу – заживём. И невдомёк наивным, что не в ту дверь стучатся. Не в отсутствии планирования проблема. И сейчас, под прикрытием якобы спонтанности, на деле – сплошные плановые спецоперации.

Первый пример. Под прикрытием красивой риторики в стране планово сворачиваются основные элементы социального государства. Под разговоры про «повышение эффективности и доступности» нас лишили права на бесплатное здравоохранение: диспансеризацию сделали в три раза реже; основные анализы – платные; коечный фонд радикально сокращён; врачи изгнаны. Здравоохранение как обязанность государства подменено платной «услугой». И всё это – планово: в рамках снятия с государства социальных обязательств, подготовки к присоединению к ВТО, а затем и в ходе реализации требований ВТО о равном доступе бизнеса, в том числе иностранного; к коммерческим «услугам».

Пример второй. Под сказки про привлечение иностранных инвестиций – передача внешним конкурентам России пакетов акций стратегических предприятий. Даже такая основа развития, как электро­энергетика, – уже сплошь не наша. Плюс «территории опережающего развития» – с фактической передачей наших земель в аренду транснациональным корпорациям на условиях не действия на них ряда норм Конституции – на многие десятки лет. И ведь даже проклятия потомков за повторение прецедента с Аляской не боятся!..

Пример третий. Под разговоры про «цифровую экономику» нас лишают права распоряжаться своими деньгами – вознаграждением нашего труда. Не дают свободу выбора, но заставляют совершать все операции виртуально. То есть обязывают… верить банку на слово. Офисы, например, Сбербанка, где можно провести операции с их фиксацией на бумаге, – всё бóльшая редкость. Конкретный банк я упоминаю вынужденно – как монополиста: и бюджетников, и студентов, и пенсионеров заставляют заводить в нём карты. И в условиях явного принуждения, даже и в Москве не только сплошь закрываются офисы Сбербанка, но сокращается и число банкоматов. К ним нередко очереди – получить наличные становится проблемой. А Верховный суд недавно подтвердил право банка не выдавать вкладчику его деньги – лишь на основании сомнений по части их происхождения. Внимание: не по решению суда, даже не по подозрению следственных органов, а просто по мнению коммерческой организации, единственная цель которой – извлечение прибыли…

Пример четвёртый. Внедряется система оплаты труда, при которой бюджетники «подвешены» – или сверхнизкий «голый оклад», или ещё надбавки – но за лояльность. А учёных вообще массово переводят на… 0,1 ставки – этим выполнят «майский указ» о зарплате учёных в 200% от средней по региону…

И пятый пример – возвращаемся к ползучей сдаче Южных Курил. Зачем их «осваивать» с японцами, считающими их «своими»? Почему не с китайцами, корейцами и вьетнамцами? Или модернизировать Дальний Восток способны лишь японцы, а Калининград – немцы? Так и Псков – эстонцы. Как Аляску – американцы…

Фотоглас № 7

Фотоглас № 7

Фотоглас / События и мнения

Фото: Игорь Каверин

В столице завершился ставший традиционным музыкальный фестиваль «Зимние грёзы», три концерта которого стали настоящим подарком меломанам. Его так и называют – фестиваль для тех, кто грезит музыкой. Звучали произведения разных композиторов – от Дворжака до Чайковского, от Брамса до Рахманинова в исполнении молодых, но уже хорошо зарекомендовавших себя исполнителей одного поколения. Имена С. Антонова, Е. Мечетиной, А. Баевой, Н. Борисоглебского, В. Урюпина, А. Павловского любимы слушателями Большого зала консерватории. Главным событием стала мировая премьера пьесы «Победитель» для трубы с оркестром Александры Пахмутовой. Пьеса посвящена Владиславу Лаврику и была блистательно им исполнена.

Куда заводит «историческая память»

Куда заводит «историческая память»

Политика / Мир и мы / Позиция

Неменский Олег

Дружба, скреплённая кровью

Фото: andizej hrechorowicz

Теги: Польша , Украина , Россия , общество , политика

Украина теряет адвоката в лице Польши, Польша приобретает недруга в лице Израиля

Польша опять спровоцировала международный скандал. Став в конце 90-х инициатором моды на «историческую политику», она совершила очередной шаг в законодательном регулировании трактовок прошлого, который задел сразу несколько стран.

Проект поправок в закон об Институте национальной памяти Сейм принял 26 января внушительным большинством голосов – «за» было 279 депутатов из 414, а «против» – лишь пятеро. Основная оппозиционная партия «Гражданская платформа» воздержалась – посчитала закон несвоевременным, но и выступать против не готова. Вообще по главным вопросам, которые в нём затрагиваются, в польском обществе консенсус. Это два момента: отрицание обвинений поляков в участии в холокосте и неприятие любых прославлений бандеровцев.

Закон предусматривает уголовную ответственность «за отрицание преступлений украинских националистов против поляков в ХХ веке». Теперь попадают под запрет термин «польские концлагеря» и любые ссылки на то, что поляки соучаствовали в уничтожении евреев в ходе Второй мировой войны. За нарушение – штраф до 1000 евро или тюрьма на срок до трёх лет. Карать вправе не только польских граждан, но и жителей других государств, причём даже не пребывающих в Польше. В итоге Варшава серьёзно осложнила отношения с Украиной, а также с Израилем и США. И всё это на фоне ухудшения положения Польши в Евросоюзе и угрозы стать первой страной ЕС, против которой могут ввести санкции и даже лишить права голоса в Совете ЕС. Варшава нажила себе большие проблемы, однако вряд ли пойдёт на попятную. Польский сенат 31 января утвердил закон в неизменном виде.

В Израиле тут же появился законопроект, по которому польский закон приравнен к отрицанию холокоста, что преследуется в этой стране. С такой трактовкой согласен премьер-министр Израиля Б. Нетаньяху, если судить по его записи в «Фейсбуке». Поставлен вопрос об отзыве израильского посла из Польши. Госдепартамент США тоже не промолчал, призвав Варшаву пересмотреть текст закона. Не осталась в стороне и Украина. Глава МИДа П. Климкин воспринял закон как признание преступной всей украинской нации, указав в «Твиттере», что идея «ведёт в никуда». Верховная рада готовит симметричный ответ.

Впрочем, ранее Киев был вынужден смириться с признанием Польшей в июле 2016 года Волынской резни геноцидом. Отношения двух стран портятся год от года. Парадоксальным образом это началось после Евромайдана, который сама же Варшава активно поддерживала. Но постепенно в Польше осознали, что проевропейские силы Украины одновременно являются и бандеровскими, и очень из-за этого расстроились. С кем же работать, если проевропейских антибандеровцев на Украине попросту нет? Приход к власти по итогам выборов 2015 года право-консервативной партии «Право и Справедливость» сделал вопросы исторических трактовок чуть ли не важнейшим аспектом польской внешней политики, поэтому конфликты были неизбежны. Слова лидера правящей партии в адрес Украины – «С Бандерой вы в Европу не войдёте!» – приобрели форму закона.

В «войне памятников», развязанной властями Польши, жертвами стали не только знаки благодарности советским воинам, но и надгробья бандеровцам. Они оскверняются или сносятся не по решению властей, однако «инициатива снизу» приобрела немалый размах. На Украине так называемые активисты ответили тем же, а власти запретили Польше проводить эксгумацию погибших поляков. Это вызвало шок в польском обществе. Его усилили новые события: попытка подрыва польского автобуса на Украине и обстрел польского консульства.

Два месяца назад президенты попытались оздоровить отношения, проведя 13 декабря встречу в Харькове. Что интересно: из 31 минуты своей пресс-конференции А. Дуда и П. Порошенко 18 минут говорили об исторической политике – правда, в весьма общих формулировках. Президенты даже решили создать специальную комиссию по обсуждению спорных исторических вопросов, но трудно представить, как она теперь соберётся. Принятие законопроекта о запрете бандеровской идеологии как раз в тот день, когда президенты стран-соседей вновь встретились на форуме в Давосе, несомненно, имело символический смысл, очерчивая границы допустимого.

Польша уже не стесняется разговаривать с Украиной на языке односторонних требований. Но Киев сам виноват, что поставил себя в такое положение. Лишившись возможности геополитического манёвра (из-за разрыва связей с Россией) и доведя свою экономику до крайне плачевного состояния, он вынужден занять перед Западом позу просителя. А как в ней отстаивать свои интересы? Вдобавок вдруг теряется такой союзник. Ведь Польша в своё время взяла на себя роль «адвоката Украины в Европе». И помощь поляков в ЕС, как и усилия мощного польского лобби в США, были очень важной опорой Украины. Особенно на фоне растущего разочарования в ней на Западе.

Сейчас всё очевиднее: по вопросу о бандеровцах ни Варшава, ни Киев не готовы на компромисс. Для поляков любая уступка будет означать предательство памяти предков. Для киевских властей украинский национализм – идеология, на которой они держатся. На доске пат. Как из него выйти, не знает никто.

Принятие антибандеровского закона неминуемо спровоцирует регулярные скандалы вокруг обвинений украинских гастарбайтеров и общественных деятелей в пропаганде запрещённой идеологии. Появятся заключённые, оштрафованные, высланные. Уже сейчас достаточно зайти в соцсетях на страничку почти любого из многочисленных украинских студентов в Польше, чтобы найти криминал. Польша намерена составлять списки нарушивших закон иностранцев (понятно, о ком речь), которым перекроют въезд в шенгенскую зону. А как поступать с украинскими болельщиками на стадионах с их разудалыми кричалками и плакатами? Арестовывать скопом?

За всем этим – проблема гораздо большего масштаба. Дело ведь не только в бандеровцах, которым, конечно, нет оправдания. Но мода на внешнюю «историческую политику», на криминализацию прошлого ведёт к всё более детальному законодательному регулированию и ужесточению исторических трактовок. И вот уже принятие законов в одной стране вызывает понятную реакцию в другой. Вал исторических обвинений нарастает. Вскоре при пересечении границ туристу, видимо, придётся подписываться под признанием большого списка «единственно верных» объяснений фактов прошлого, принятых в этой стране. По сути, мы имеем дело с законом о наказании за мыслепреступление. Польские власти уверяют, что новый закон не противоречит свободе слова. Но как же не противоречит, если он её ограничивает?

Вслед за крахом олимпизма

Вслед за крахом олимпизма

Политика / Мир и мы / Точка зрения

Сухомлинов Владимир

Теги: Пхёнчхан , Олимпиада , Россия , болельщики , санкции , МОК

Болельщик Филип Вахуда из Окленда (США) на открытии Олимпиады в Пхёнчхане развернул российский флаг.

Может быть, это был самый приятный для нас момент всех Игр. Слушать на их открытии речь президента МОК Т. Баха не хотелось, хотя он произносил правильные слова, например, о «чистом» спорте. Но оценивают ведь по делам. Накануне Международный спортивный арбитраж (CAS) снял обвинения с трёх десятков наших спортсменов. Тут же адвокат доносчика ВАДА Г. Родченкова Джим Уолден заявил: «Ему (Баху) необходимо покинуть пост ради олимпийских идеалов». Мол, как Бах мог допустить оправдание? Утром в день открытия Игр CAS исправился: нашим «оправданным» допуск на Игры закрыли, нарушив все процедуры и устав МОК.

Так, может, Баху, и правда, – в отставку? Именно при нём олимпийское движение терпит крах. Под угрозой весь мировой спорт. Интересы наживы победили порывы к спортивному совершенству – коммерциализация очевидна всем. Как и политизация. Об этом многие говорят открыто.

Наше ТВ транслирует старты в Корее, мы как бы замерли, деликатно не мешая соперничеству. Пусть-де пройдёт Олимпиада и тогда… Русские медленно запрягают, но быстро едут… И т.п. Между тем наши партнёры, как у них это принято, действуют на опережение. В день открытия Игр в Корее минюст США начал расследование в отношении ФИФА, Международной легкоатлетической ассоциации и ряда других. Первая цель проста: расследовать, как получилось, что чемпионат мира по футболу решили провести в 2018 году в России, что кроется за этим…

Выдержка и терпение хороши, но наши высшие спортивные чиновники на этапе, когда допинг-скандал вокруг наших олимпийцев только разгорался, не бросались в суды с целью отстоять всех «чистых», а перешли в оборону. Не пронесло. Теперь неприятные сюрпризы могут ожидать нас на финише подготовки к футбольному чемпионату миру.

Не пора ли начать действовать смелее, без оглядок? Открыть расследование в своём Минюсте, например. И вообще, может быть, лучше деньги направлять на детский спорт и здоровье граждан страны, чем участвовать в мировом спортивном посмешище со своей подмоченной репутацией, да ещё и по чужим правилам? Надо, видимо, выстраивать, активно находя союзников, новый олимпизм XXI века на основе старых принципов Кубертена.

На своём месте

На своём месте

Общество / Мир и мы / Поздравляем

Теги: АО «СУЭК» , Сергей Григорьев , юбилей

Прозорливость и большая социальная ответственность – эти качества в полной мере характеризуют деятельность Сергея Григорьева, директора по связям и коммуникациям АО «СУЭК». Профессионал с большой буквы, за плечами которого опыт пресс-службы аппарата Президента СССР и Управления делами Президента России, работа в РИА «Новости» и ВГТРК, он уже более десяти лет на своей должности с успехом реанимирует в сознании любого человека, который слышит о Сибирской угольно-энергетической компании, непростой и яркий образ шахтёра. Истинного человека труда, чья профессия сложна и опасна, и в высшей степени благородна.

«ЛГ» от всей души благодарит Сергея Александровича за помощь в реализации нашего совместного проекта с АО «СУЭК», поздравляет с днём рождения, желает ему здоровья, шахтёрской твёрдости и новых творческих свершений.

В московской культурной жизни поменялось настроение,

В московской культурной жизни поменялось настроение,

Литература / Новейшая история / Авторитетное мнение

Замшев Максим

Фото: Евгений Федоровский

Теги: Александр Кибовский , интервью

считает глава столичного Департамента культуры Александр Кибовский

Фестивали, конкурсы, концерты, вернисажи, акции. Культурная жизнь в столице сейчас кипит как никогда бурно. В чём причины такого ренессанса? Какова роль культурных властей в этом процессе? Об этом и многом другом с руководителем Департамента культуры Москвы Александром Кибовским побеседовал главный редактор «ЛГ» Максим Замшев.

– Александр Владимиро­вич, сейчас особый период взаимоотношений России с миром. Это сказывается и на развитии культурных парадигм. Их не сравнить ни с 70-ми, ни с 90-ми годами ХХ века, ни даже с 2000-ми. Какие новые тенденции в московской культуре вы могли бы выделить и в какой мере возглавляемый вами департамент модерирует их?

– Думаю, ответ на этот вопрос стоит разделить на две части.

Обычно все СМИ интересует только тема: «А что появилось новенького?» При этом, к сожалению, забывается, что у нас огромное количество плановых и репертуарных событий. Именно они определяют ежедневную культурную повестку Москвы и для 12-миллионной аудитории горожан, и для тех, кто приезжает в столицу. Поверьте, чтобы десятки тысяч проектов состоялись, требуется труд множества специалистов, причём не только тех, кто творчески участвует в мероприятиях, но и тех, кто занимается их организацией.

Прошедший 2017 год был юбилейным для Москвы. 870-летие столицы потребовало дополнительных усилий – и в части проведения массовых мероприятий, и в части объёма праздничных программ. При этом надо было достойно отметить и другие юбилеи. Например, чтобы встретить 125-летие Марины Ивановны Цветаевой, мы отреставрировали знаменитый особняк в Борисоглебском переулке, сделали не просто ремонт, а открыли для посещения новые мемориальные помещения, подготовили современную экспозицию музея, провели интересную юбилейную выставку. Чтобы отметить 100-летний юбилей Юрия Любимова, мы завершили трудный ремонт Театра на Таганке, подготовили оригинальную любимовскую выставку, которая прошла в Музее Москвы, имя Юрия Петровича присвоено самолёту, выпущена юбилейная монета... В рамках 125-летия Константина Паустовского на специально выделенный мэром Москвы грант наш музей писателя смог приобрести уникальный семейный архив – 366 документов, которые были показаны на юбилейной выставке на Арбате. В этом году мы готовим обширные программы, связанные с юбилеями Высоцкого, Горького, Маяковского, Солженицына, Тур­генева. Будут открыты новый корпус Дома русского зарубежья на Таганке, тургеневский музей в знаменитом «особняке Му-Му» на Остоженке.

При этом надо понимать, что управление в культуре имеет свои сложности. Ведь это не конвейер и не промышленное производство. Здесь не работает казённая дисциплина, а угол падения не всегда равен углу отражения. Так что профессионализм тех, кто руководит организациями культуры, заключается ещё и в том, чтобы аудитории все наши внутренние проблемы были не видны. Если я вам начну рассказывать, чем повседневно занимается директор любого московского театра или музея, то говорить о творческой части придётся в последнюю очередь.

Тут и подготовка к зиме, сменяющаяся подготовкой к весне, текущее содержание зданий, контракты на вывоз мусора, на уборку и обслуживание помещений, самые разные договорные отношения, проведение тендеров, оформление трудовых книжек и ведение штатного расписания, своевременная выплата зарплаты и отчислений в пенсионный и медицинский фонды, и т.д., и т.п. Вот сейчас наступила снежная зима. Все директора заняты чисткой кровель, обеспечением бесперебойного отопления зданий, уборкой сугробов. А ведь в нашем ведении находится более 400 юридических лиц, 2300 адресов, тысячи гектаров парковых территорий! Расхожее представление об управленческой работе в культуре, как череде походов на премьеры да вернисажи, очень далеко от реальности, как и всякий поверхностный взгляд на серьёзный предмет. Зритель видит лишь блестящую вершину айсберга. Она привлекает и впечатляет. Мы ею гордимся. Но обеспечивают всё это сияющее великолепие тысячи людей, которые ежедневно добросовестно делают своё дело, та самая огромная незримая часть вне света рампы.

– И она заметна только тогда, когда происходит какой-то сбой...

– Сбои у нас редкость, но, увы, ваше замечание справедливо. Среди любителей судачить вдруг наступает прозрение вперемешку с требованиями наказать, привлечь, принять меры. Но стихает шумиха, и опять царит впечатление, будто всё в музеях, театрах, культурных центрах происходит само собой, а вся громадная повседневная работа погружается в пучину отсутствия интереса и, как следствие, должного понимания и уважения.

Это первая часть ответа. Во второй хотелось бы рассказать о том, что помимо постоянно действующих проектов, повсе­дневной повестки мы в последнее время осуществили несколько важнейших системных начинаний.

В 2017 году Москва стала призёром Всероссийского конкурса «Самый читающий регион». Этот успех во многом связан с тем, что стала меняться логика построения библиотечного дела, которая была заложена ещё при Крупской. Прежде районные библиотеки имели чисто территориальную концепцию, строившуюся на аксиоме, что местный житель никуда не денется и сам придёт за книгой. Но в нынешних реалиях нет проблемы доступности изданий. Большинство москвичей, если им нужна книга, покупают её в магазине или скачивают текст в интернете. Роль районной библиотеки как эксклюзивного места встречи с печатной информацией нивелируется год от года. И в пассивном ожидании читателя очень скоро можно просто никого не дождаться. Сегодня прежних методов работы уже недостаточно.

Но в этих условиях появляются новые возможности. Технические достижения могут быть использованы во благо библиотек и позволят расширить их аудиторию за пределами прежнего районного деления. Многие из 440 библиотек, а не только 10 центральных, способны стать общегородскими центрами и объединять жителей разных районов столицы по их литературным и творческим интересам. В этом серьёзная перспектива. Такие библиотеки специалисты называют «точками роста», хотя скорее это точки притяжения. В Москве огромная аудитория. Уверен, что по каждой культурологической теме имеются большие группы единомышленников. Их можно собирать в стенах разных библиотек, давая им возможность общаться, обсуждать то, что волнует, формировать идеи и творческие замыслы, приглашать авторов и подбирать под эти задачи соответствующие литературные фонды. Тем более сегодня уже нет острой проблемы невозможности сформировать фонд по какой-то отдельной теме из-за книжного дефицита или раритетности изданий. В каждой точке есть компьютерный зал, все подключены к Национальной электронной библиотеке – это прямой доступ к миллионам изданий из главных библиотек страны. В 2017 году мы установили в библиотеках 1700 современных компьютеров, на треть обновили весь имеющийся технический парк. Понятно, что со стоявшими Pentium 4 трудно было претендовать на роль современного центра. Организовано СМС-информирование читателей, введена возможность удалённого бронирования и про­дления срока выдачи книг. Заработал телеграмм-канал

@MosBibliotekaBot, позволяющий в общедоступном мессенджере быстро найти ближайшую библиотеку и нужную информацию. В этом году мы введём единый читательский билет, позволяющий читателю брать книгу в любой удобной для него библиотеке, и начнём внедрение единого электронного каталога всех 20 млн. изданий. Он будет доступен в Сети, чтобы каждый читатель мог сразу узнать, в какой библиотеке есть нужная ему книга.

Но техника техникой. Гораздо сложнее создать коммуникационную площадку для единомышленников – вот это актуально. Вы выходите за рамки своего района или нескольких кварталов, и в итоге к вам собирается аудитория со всего города. И это идёт на пользу книге, на пользу чтению, правильно позиционирует литературную и лингвистическую культуру. Неизбежно на смену поколению людей, у которых эту культуру воспитывали в советское время, придёт новое поколение, выросшее уже даже не на кино и телевидении, а на интернете, социальных сетях и электронных играх. И не факт, что оно априори будет осознавать ценность книги. Есть забавная карикатура в Сети: недалёкое будущее, на мостовой лежит книга, изумлённые люди с гаджетами обступили её и фотографируют, а какой-то храбрец аккуратно пытается ткнуть её селфи-палкой. Понятно, что это шутка, но в каждой шутке, как известно... Если сегодня уже так шутят, то мы должны активно действовать с прицелом на перспективу, чтобы не оказаться в такой вот карикатурной действительности.

Столичная библиотека №19 им. Достоевского. 

Фото: Сергей Киселёв / Агентство Москва

– Я кое-что уточню по библиотекам. Примерно в 2012 году в «Литгазете» выступал один московский чиновник, который жаловался, что в библиотеках в центре Москвы нет посетителей, никто не берёт книги, ничего не происходит, и, может, вообще имеет смысл закрыть их. Прошло совсем немного времени. Ситуация резко изменилась: я сам часто бываю в центральных библиотеках. Там огромное количество людей: и детей, и взрослых. И всем интересно. Как это удалось сделать? Как программе «Моя библио­тека» удалось справиться с нежеланием нашего народа ходить в библиотеки?

– Когда в 2015 году я первый раз проводил встречу с советом директоров библиотек, многое было именно так, как вы рассказываете. Директора не слишком верили в то, что мы способны к серьёзным системным шагам. И для этого у них были основания – усталость от косметических реформ. Можно взять одну библиотеку и за большие деньги её круто модернизировать. Но у нас 441 библиотека по городу, и если в каждый адрес вкладывать такие деньги, на это потребуется весь бюджет Департамента культуры, и ещё не факт, что из этого вый­дет что-то путное. Не меняют суть дела и новые модные вывески, если только этим ограничивается реформаторский порыв. Притом что оставались нерешёнными системные проблемы. Например, было 13 (!) вариантов графика работы библиотек. Кто-то работал 5 дней, кто-то 6 дней, кто-то не работал в понедельник, кто-то в другие дни. Полная разобщённость, дезориентирующая читателей! Библиотека работала так, как удобно было ей, а не посетителю: по преимуществу только в будние дни, с 10 до 18. А как молодому человеку в неё попасть, если он учится или работает? Я сам жил в Бирюлёве, и у меня возле дома была библиотека. Я не мог попасть в неё просто физически: каждый раз, когда я проходил мимо, она была закрыта. Так что пришлось начинать с азов, менять порядок работы: теперь библиотеки открыты в выходные дни, а в будни введён удлинённый график. Результат не заставил себя ждать. Количество посещений резко увеличилось. Но, конечно, там, где отнеслись к делу неформально, а не стали просто пассивно ждать случайного посетителя, как и прежде, только в другие дни и часы, менее удобные для отбывающих номер ждунов, как их называет библиотечная молодёжь.

Ещё один шаг: у библиотек – формально – не было права проводить различную досуговую и клубную работу. Учреждение библиотечного типа – и всё тут. Хотя на самом деле активные библиотеки её вели, подпольно оформляя нужных специалистов библиографами. Чтобы это исправить, мы изменили типовой библиотечный устав. Сегодня у нас в библиотеках 725 творческих объединений, они провели в прошлом году 21 тысячу мероприятий, а 168 библиотек на Новый год делали ежедневные программы для москвичей с мастер-классами, конкурсами и подарками. В 15 библиотеках состоялись 39 новогодних ёлок для детей. Библиотеки посетили тысячи ребят и их родителей. Конечно, не все сотрудники оказались довольны этой активностью. Ещё бы! Ведь до 2016 года библиотеки закрывались на все новогодние недели, а тут вдруг работа с множеством людей. Но недовольны как раз те, кто вёл наши библиотеки к деградации, кому раньше посетитель просто мешал... Зарплату ведь библиотекарь и так получает, зачем ему читатель, который чего-то хочет, отвлекает от собственных дел? Удобнее же поменьше работать, побольше отдыхать, а посещаемость накручивать дутыми цифрами, которые и проверить-то невозможно. Вот с таким отношением точно окажется прав ваш интервьюер 2012 года и рано или поздно библиотеки стали бы местом, куда не ступала нога человека, и закрылись бы за полной неизвестностью и ненадобностью людям, позабывшим в них дорогу. Ведь народная тропа к ним и, правда, начала уже зарастать.

Надеюсь, сегодня мы не только остановили этот ещё недавно казавшийся необратимым процесс, но и сделали системные шаги вспять. Потребовалось множество больших и малых решений, благодаря которым горожане почувствовали, что начались изменения. Теперь наша задача – показать людям, что двери библиотеки всегда для них открыты. В прямом смысле: летом мы держим двери библио­тек открытыми. Казалось бы, мелочь, но из таких мелочей всё и складывается. Если на входе – закрытая наглухо бронированная дверь, 8 из 10 человек пройдут мимо. Мы возродили формат летних читален в парках – в прошлом году в 13 парках их посетили десятки тысяч горожан.

Потребовалось изменение настроения не только среди читателей, но и среди библиотекарей. Чтобы они почувствовали, что за инициативу не наказывают. Конечно, могут быть ошибки у каждого. Но в моём представлении активный сотрудник, движимый лучшими побуждениями, всегда будет в преимуществе по сравнению с ждуном, не ошибающимся по причине отсутствия каких-либо действий и живущим девизом «как бы чего не вышло». Именно поэтому мы вернули директорам библиотек возможность распоряжаться денежными средствами. Например, раньше подписка оформлялась через целевую субсидию, и библиотека была обязана «освоить деньги». В результате закупалось всё подряд, в том числе множество «макулатуры», лишь бы по кассе отчитаться. Мы эту странную систему ликвидировали, отдали деньги самим библиотекам, и механизм заработал совершенно по-другому. Элементарно, казалось бы. Дайте людям возможность, и они сами всё придумают лучше любого начальника. Но для этого потребовалось управленческое решение.

Снять излишние барьеры, создать условия для активной и новаторской работы, освободить людей от бюрократической волокиты, которая только мешает и портит нервы – вот это задача Департамента культуры. На основе здравого смысла и разумной логики возник теперь уже знаменитый проект «Списанные книги», признанный москвичами одной из популярных городских новаций 2017 года. С чего всё началось? Директора библиотек жалуются: не хватает книгохранилищ, всё забито, все полки заняты. Но ведь библиотеки списывают ветхую литературу? Оказалось, что по инструкции, корни которой уходят в советские времена, списанные книги библиотеки должны сжигать или сдавать в макулатуру. У библиотекарей, понятное дело, на книжный геноцид рука не поднималась. К тому же ещё ввели норматив, что за каждую книгу библиотека получает рублик-другой на её хранение. Причём совершенно неважно, что за книга, брал ли её читатель последние лет двадцать. Казённая форма отчётности побуждала сотрудников работать нерационально, накапливать вязанки книг, к которым десятилетиями не прикасалась рука человека. Потребовалось внести изменения аж в федеральное законодательство. Казалось бы, вопрос стоял очень просто: либо мы книги списываем и сжигаем, либо мы их людям отдаём. Но даже при такой дилемме нашлись оппоненты, считавшие по-фамусовски, «уж коли зло пресечь, забрать все книги бы, да сжечь». Спасибо, Министерство культуры нас поддержало. В результате уже 300 тысяч книг вместо утилизации получили вторую, а то и третью или даже десятую жизнь. Причём 80 процентов тех, кто такие книги забрал, – это люди в возрасте до 50 лет, а вовсе не пенсионеры, как стереотипно принято считать.

В целом самое главное, чего, наверное, удалось добиться, – поменялось настроение. В библиотеках снова появилась молодёжь, и в читальных залах, и на работе. Завоёвывают популярность первые бук-кафе, как уже ставшее модным «Грамотный кофе» в библиотеке имени Чехова. Мы должны дать энергичным, амбициозным, талантливым руководителям возможность проявить себя. Ведь залог успеха – это зачастую даже не наличие ресурсов, а настроение тех, кто за него борется

– Акция «Списанные книги», на мой взгляд, принесла сенсационные результаты и отчасти опрокинула утверждение о том, что интерес к чтению стремительно падает. Потому что книги действительно разобрали. И с большим энтузиазмом. И молодые люди в большинстве своём. Здесь мы переходим к достаточно сложной проблеме, с которой наше общество сейчас сталкивается: развитие технологий, электронных носителей постепенно отбивает интерес к фундаментальному чтению. Конечно, по большому счёту неважно, читать с гаджета или читать книгу. Важно, что читаешь. Но мы не можем не понимать, что, когда человек читает с электронного носителя, он будет скорее читать «Фейсбук», какие-то короткие записи, чем большой текст. Психология – ничего не поделаешь. Есть, конечно, книжные магазины – такие, как «Московский Дом книги» на Арбате, где можно посидеть в кафе, не спеша почитать книжку, потом выбрать её и купить. Но таких мест мало. Всё-таки большинство книжных устроено как коммерческие учреждения, где выставляются на более видные и выигрышные места те книги, которые быстрее продадутся, а не те, что лучше. И издательский мир, к сожалению, так устроен, что качество произведения не становится гарантией того, чтобы его издали. Могут ли на эту ситуацию повлиять культурные власти? Нам долгое время говорили: рынок всё отрегулирует. Но мне кажется, что это не совсем так...

– Я бы сказал, что это совсем не так. Именно под этим лозунгом у нас в библиотеках шло потакание дурновкусию. Ещё в 2015 году в списке закупаемых изданий в первых строках сотнями экземпляров стояли игривые детективы и романчики. Библиотекари стыдливо объясняли: мол, мы закупаем то, что у нас берут. Но разве в этом миссия государственных бюджетных учреждений культуры? Наверное, задача всё-таки должна быть не в заигрывании с неискушённым читателем, а в том, чтобы доступными методами привлекать внимание к классике и к современной серьёзной литературе. По итогам обсуждения возникла практика сотрудничества с основными литературными премиями: мы централизованно закупаем книги победителей крупнейших литературных премий и размещаем их на стендах «Книжные новинки». И что же показал этот опыт? Именно эти книги нарасхват! Люди в очередь записываются! О чём это говорит? О том, что это на рынке спрос определяет предложение. В нашем деле всё наоборот: именно предложение и формирует спрос. И когда мы говорим: да кому это надо, давайте читателю что попроще! – мы просто не уважаем нашу аудиторию. В конце прошлого года 8 из 10 самых популярных книг в библиотеках – именно современные книги из шорт-листов литературных премий. Значит, читатель следит за современной литературой, она ему интересна. Значит, это очередной стереотип, будто бы люди хотят читать лишь «что попроще». Я категорически против того, чтобы вульгаризировать нашу московскую аудиторию. Да, есть процент людей, которых чтение вообще не интересует. Но по этой причине мы не должны снижать требования к себе и терять собственное достоинство. Сегодня мы не имеем права потерять ту аудиторию, которая поверила нам и начала возвращаться в библиотеки.

– Москва – город, который не сразу открывается путешественнику, город многослойный. Вот, предположим, приехал человек в Москву в первый раз, и у него всего один день. Какой бы вы посоветовали ему маршрут, чтобы он увидел, как можно больше, понял бы красоту, стиль и историю нашего города?

– Если это турист одного дня, – то в любом случае Красная площадь, Кремль, теперь к нему ещё прибавляется парк Зарядье. Этого достаточно, чтобы у человека хватило впечатлений. Максимум можно ещё зай­ти в Исторический музей или в Третьяковскую галерею.

Если говорить о втором посещении, когда все «открыточные» виды человек посмотрел, тут у каждого будут свои предпочтения. Есть несколько вариантов, и каждый из них имеет право в зависимости от пристрастий. Есть люди, которым стоит посетить Поклонную гору, Музей Великой Отечественной войны, увидеть Триумфальную арку, музей-панораму «Бородинская битва». Если человек хочет познакомиться со старой Москвой, то, естественно, стоит пройтись по арбатским переулкам, а потом дойти по Знаменке до музейного квартала и закончить в Музее Пушкина на Пречистенке. В своё время мы в Департаменте культурного наследия организовали специальный проект «Выход в город» – бесплатные экскурсии по Москве. Он помог развиться массовому интересу к познавательным прогулкам по городу, и сейчас формат городских экскурсий снова стал популярным сам по себе. И тут тоже важны системные изменения столицы. Понятно, что если бы Москва была обшарпанной, тёмной, неуютной, то гулять по ней особого желания ни у кого бы не возникло. Но теперь, когда город благоустроен, когда отреставрированы более 700 памятников, отремонтированы фасады 4,5 тысяч зданий в центре... Всего за несколько лет удалось сократить число аварийных памятников в пять раз и вывести город по показателям их сохранности на уровень европейских столиц – это дорогого стоит. Причём большую часть реставрации составили негосударственные, частные инвестиции. То, что казалось несбыточной мечтой, стало реальностью... Ещё недавно полгорода было затянуто зелёными сетками и кричащей рекламой, а теперь есть где гулять, где любоваться Москвой во всей её древней и новой красе, хоть днём, хоть вечером благодаря появившейся художественной подсветке.

– Я знаю, что вы стали своеобразным «локомотивом» появления «Есенин-Центра», который возглавил наш автор и друг Влад Маленко. Чего вы ждёте от него? И чего ждать от него москвичам?

– У нас есть прекрасный Музей Есенина в За­мо­ск­воречье, в маленьком домике, где поэт жил в 1911–1918 годах. В 2015 году, накануне его 120-летнего юбилея, сложилась тяжёлая ситуация с территорией. Помог Пётр Павлович Бирюков: в рамках программы «Моя улица» снесли незаконный забор, полностью благоустроили территорию, сделали удобные скамеечки, постоянную сцену, поставили фонари – дворик вышел на загляденье. И место, конечно, ожило. Получился прекрасный уголок исторической Москвы, где музей может теперь проводить открытые мероприятия.

За это время у музея по­явился ещё прекрасный особняк в переулке Чернышевского. Его реставрация завершилась в 2017 году. Встал вопрос: что мы будем там делать? Какая там дальше будет жизнь? Стали думать с директором музея Светланой Николаевной Шетраковой. Мемориальная составляющая есть и будет в домике в Большом Строченовском переулке, где теперь ещё и благоустроенная площадка. Но ведь память о Есенине не только и не столько в личных вещах: вот его пиджак, вот его ложка... Не в этом же в первую очередь сохраняется память о поэте. И мы решили, что, может быть, имело бы смысл сделать эту площадку центром для молодых поэтов. Многие из них сейчас в том же возрасте, что и Есенин. И как знать, может быть, кто-то станет его творческим преемником. В результате появился такой вот проект – «Есенин-Центр». По сути – это музей Есенина, но не как собрание древностей, а как центр поэтических контактов и опытов, площадка для молодых поэтов, где они могут показать себя и раскрыться. Эта институция очень неформальная, и наша задача, чтобы она такой и оставалась. Нам кажется, Влад Маленко как художественный руководитель проекта способен выдержать тонкую грань и не позволит государственному центру поэзии превратиться в место казённой прозы.

Невыразимая липкость бытия

Невыразимая липкость бытия

Книжный ряд / Библиосфера / Субъектив

Теги: Всеволод Непогодин , Выльторъяс

Всеволод Непогодин. Выльторъяс. Киев: Издательство «Каяла», 2017. – 164.

Начну издалека. Когда-то давно литературный критик Белинский учил литературу и литераторов погружаться в жизнь общества, как бы этот водоём ни смердел. Он был настолько убедителен, что возникло целое движение погруженцев, которые, по сути, и стали русской литературой. И все были счастливы. Примерно лет сто. Из-за идеологического единения, пусть и не всегда добровольного, и геополитического хаоса в головах очередные водолазы жизни общества уже не тонули в окружающей действительности, среда отказывалась их принимать, а весь ум, честь и совесть эпохи мерзко плавали на поверхности. К чему весь этот экскурс?

Роман «Выльторъяс» – это как бы классический образец погружения в ту самую среду, со всей её токсичной липкостью и отвратительной реальностью. То есть очередная история о том, какие все вокруг сволочи, какая концентрированная нелюбовь в атмосфере и насколько во всей этой жиже нельзя жить. В общем, хорошо знакомая читателям развесёлая чернуха. Единственное отступление от традиций – отсутствие главного героя, на примере которого демонстрируется погружение в жизнь.

Как обычно происходит? Берут несчастного идеального гражданина и отправляют его в какую-то лужу низменных страстей. Учитель попадает в тюрьму, бывший милиционер вляпывается в село, искусствовед приезжает на прииск в далёкой Сибири, наконец, москвич «окунается с головой» в Рязань. В романе «Выльторъяс» издеваться над интеллигентами не стали, а предпочли бросить в провинциальные ужасы самого читателя. Действие постоянно перетекает из одного мутного человеческого омута в другой, а участники передают друг другу уголовные извращения и моральное разложение, как эстафетную палочку. И вот в результате этого жестокого по отношению к зрителям поступка получился парадокс, из-за которого происходящее стало погружением «как бы».

В нынешнюю эпоху, когда лозунг «Гики всех стран, соединяйтесь!» давно стал реальностью, а миром правят хипстеры и безудержный хайп, на первое место вышел даже не авторский замысел или приверженность литературным стандартам, а восприятие самой публики. Яркий пример: поделки про героев комиксов сейчас вполне проходят в качестве кинематографа, и никого это уже не удивляет. Так и тут.

Вся сумрачность «Выльторъяса», вся нагнетаемая суровость событий и провинциальные бездны из-за этой сюжетной размытости превращают повествование в сказочное. Нечто вроде бесконечных пионерских страшилок про чёрную руку. Это в общем-то неплохо. Чистый реализм давно умер. Даже погружаясь в озеро быта, искусство ныне обязательно воспроизводит ещё постмодернистские пузырьки или контркультурные сами понимаете что. Но насколько такое соединение двух разнолитературных начал даст необходимых читательский отклик – вопрос интересный.

Мне почему-то кажется, что с последним возникнут проблемы. Поклонники страпон-реализма могут обидеться, что, несмотря на глубину проникновения в проблему, вот такого сказочного восприятия могут не понять. А всем пелевинофилам будет не хватать количества пузырьков. С другой стороны, может, это гиперреализм? Я где-то встречал этот термин.

Максим Усачёв

Прощай, поэт!

Прощай, поэт!

Литература / Литература / Литутраты

Фото: Илья Питалев / РИА Новости

Теги: Анна Саед-Шах , эпитафия

11 февраля от внезапной остановки сердца скончалась Анна Саед-Шах. Поэт, прозаик, сценарист, журналист.

Эта новость облетела социальные сети, появилось много сердечных откликов, её знали, любили, читали. Для многих это известие сконцентрировалось в трагическую фразу: «Такого не может быть!» И это понятно, ибо её известность была несомненна, песни на её стихи писали настоящие композиторы: Давид Тухманов, Игорь Тальков, Альберт Артюнов, Игорь Дорохов, а исполняли в разное время Николай Караченцов, Иосиф Кобзон, Валерий Леонтьев, Александр Буйнов и многие другие. Песня «В доме моём» стала настоящим хитом в исполнении Софии Ротару.

Главным в её жизни была поэзия. Она окончила филфак МОПИ им. Н.К. Крупской.

Печаталась с 1985 года со стихами и прозой в журналах «Юность», «Новый мир», «Огонёк», «Континент», «Русская виза» (повесть «Смерть пионерки» о жизни в Непале). Были и книги. Последняя вышла в 2013 году в издательстве «Время». Вспоминает Анна Гедымин: «Я очень люблю стихи Ани, они абсолютно на неё похожи. Стихи о неунывающей и любящей, сильной и слабой женщине в нашем неуютном мире. Так точно и как будто легко писать о совсем непростой, а нередко и трагической жизни может лишь незаурядный поэт. Таким поэтом Анна и была. Хотя относилась к себе с изрядной долей иронии. Недаром свою главную поэтическую книгу она назвала «Современная тётка». Это она о себе. И обо всех нас, своих читательницах».

В одном из своих стихотворений она написала: «Я теряю листочки, теряю слова, муж не выкормлен, не выгулян пудель. У растяпы-поэта должна быть вдова, а у меня – не будет».

Прощай, поэт!

Евгений Чигрин

P.S. Пока я писал эту скорбную заметку, слова соболезнования высказывали очень многие литераторы: Ю. Кублановский, В. Долина, А. Головков, В. Куллэ, И. Кабыш, М. Кудимова, Г. Климова, Е. Исаева, В. Науменко, сегодняшние продолжатели фестивального дела Анатолия Кобенкова – иркутские писатели А. Сизых, И. Дронов, А. Асеева. 

Книга была для него важнейшей частью жизни

Книга была для него важнейшей частью жизни

Литература / Литература / Литутрата

Теги: Валерий Александрович Никитин , эпитафия

Ушёл из жизни переводчик и литературовед Валерий Александрович Никитин. Свою жизнь он посвятил французской литературе, переводил всех крупнейших писателей Франции XX века, и многие из них были его собеседниками и друзьями. Его деятельность на этом поприще была по достоинству оценена: В.А. Никитин – кавалер Ордена искусств и литературы Французской Республики, лауреат премии Французской академии. Книга была для него не просто феноменом культуры, но важнейшей частью жизни: он известен и как создатель уникального культурного центра, получившего название «Французская библиотека – Музей французской цивилизации», насчитывающего более 40 тысяч томов. Это был широко образованный и редкостно доброжелательный человек, прекрасный семьянин и надёжный товарищ. Память о нём навсегда сохранится в наших сердцах.

XVIII Дипломатические игры состоялись

XVIII Дипломатические игры состоялись

Общество / Литература

Посол Бельгии Жан Артур Режибо, начальник ГлавУпДК Алексей Изотов

Теги: общество , спорт , политика

В минувшие выходные в Подмосковье прошли XVIII Зимние дипломатические игры, приуроченные ко Дню диплома­тического работника.

Дипломатические игры ведут свою историю с 1997 года, когда впервые в филиале ГлавУпДК при МИД России «Москоу Кантри Клаб» прошли лыжные гонки среди диппредставительств. Эти соревнования и стали первыми Зимними дипломатическими играми и положили начало замечательной традиции.

В этом году на спортивных площадках были разыграны призы в шести видах спорта – биатлоне, хоккее, лыжах, настольном теннисе, бильярде и мини-футболе. Судили состязания многократные олимпийские чемпионы, чемпионы мира и Европы: конько­бежка Людмила Титова , бобслеист Александр Козлов, биатлонист Александр Елизаров и другие прославленные спортсмены. Завершился праздник хоккейным гала-матчем, в котором команда МИДа сразилась с командой российских артистов «КомАр». На лёд вышли музыкант Олег Бутман, актёры Оскар Кучера, Марат Башаров, Андрей Бурковский и другие. Дипломаты оказались сильнее – 4:3. За ходом игр с интересом наблюдал посол Королевства Бельгия Жан Артур Режибо. Его внимание к стартам не было случайным: во время грядущего футбольного чемпионата мира-2018 именно в загородном клубе «Москоу Кантри Клаб» будет базироваться сборная Бельгии. Поэтому посол лично хотел убедиться в удобстве комплекса. ¢

Ангел упрямый

Ангел упрямый

Литература / Литература / Литутрата

Ермакова Анастасия

Теги: Анна Саед-Шах

Совсем немного земного времени было отведено прекрасному поэту, прозаику Анне Саед-Шах (30 декабря 1949 – 11 февраля 2018).

В основе её образа — личностная яркость – неординарное лицо запоминалось сразу и навсегда, в основе творческого почерка – самобытность, узнаваемая, очень теплая и человечная, несмотря на иронический прищур, интонация. Анна Саед-Шах не написала десятков поэтических книг, но зато не написала и ни одного проходного стихотворения; создала одну книгу запоминающихся, мастерских рассказов – «Обнаженная натура». Имя её, безусловно, останется в отечественной словесности.

Уже осталось.

Мне было чуть за двадцать, когда я познакомилась с Анной (так, без отчества, она просила её называть). Мы с поэтом Петром Дегтярёвым, ныне уже тоже покойным, после какого-то литературного мероприятия были приглашены к ней в гости. У Пети тогда уже вышло несколько поэтических книг, у меня же не было ни одной. Показала хозяйке квартиры свои стихотворные опусы. Она внимательно, с полуулыбкой, прочитала их. «Понимаешь, – сказала просто, без всякой назидательности и высокомерности, – важнее всего в поэзии, да и в прозе тоже найти свою интонацию. Если её нет, нет и стихотворения». Слова эти я запомнила навсегда. Запомнила и то, как дружелюбно, с желанием помочь, а не унизить, отбив всякое желание писать, они были сказаны. У самой Анны Саед-Шах интонация была, да такая, что не спутаешь ни с чьей другой – какая-то залихватская горечь, озорная печаль, электрическая тоска...

* * *

Ну что тебе надо еще от меня…

Андрей Вознесенский

Да кто ты мне собственно будешь такой,

не брат и не сват, не друг, не любовник,

не сын и не муж, не вор, не садовник —

так близко живешь, почему?

Мне вовсе не трудно рубашку зашить,

пельмени сварить, исправить проводку,

за пивом с утра, когда алкаши

боятся и думать про водку.

Зимой — по диванам, а осенью в Крым —

я так бы сумела прижиться с любым,

а вот не живу. Почему?

Ты смотришь спокойно, с ухмылкой в зубах,

и носишь друзей своих в легких гробах,

и бьешь кулаком в поднебесье.

Зачем, ну зачем, двадцать лет говорю,

зачем увязался за мной к алтарю

послушать венчальные песни.

И свечи хранишь — почему?

И нет мне покоя от мыслей твоих,

живешь, в загрудине себя затаив,

за стенкой прерывисто дышишь.

…и ангел упрямый — один на двоих

кружится над сорванной крышей.

Второй раз мы встретились в Казантипе, в 2010 году, на фестивале «Славянские традиции». Мы читали стихи в числе других, приехавших из разных городов и стран, поэтов. Так получилось, что сначала выступала я, а потом Саед-Шах. Когда чересчур затянувшийся вечер закончился, Анна, узнав меня, хотя не виделись и не общались лет пятнадцать, улыбнулась: «Ну хоть мы с тобой зал разбудили, а то такая скука!» И это «мы» дорогого стоило. До сих пор жалею, что так мало удалось пообщаться в ту казантипскую встречу...

А совсем недавно я писала рецензию на сборник прозы Анны Саед-Шах «Обнаженная натура», с радостным удивлением обнаружив сильного прозаика со свежим почерком и опять-таки узнаваемой интонацией (но вовсе не похожей на интонацию в стихах). Обрадовало, что проза не перегружена метафорами и вообще нет в ней никаких поэтических туманностей, присущих прозе поэтов, а есть сюжет, внятный, но глубинный смысл, и внезапная, словно обрушивающая на тебя, сердечность, не надуманная, а естественная, природная, идущая от светлой духовной силы и выстраданной мудрости.

Теперь вот пишу некролог. И эта тоже своего рода встреча с Анной Саед-Шах. Уверена – не последняя. Потому что вот они – её стихотворения, многие из которых стали песнями, и вот они – её рассказы, многие из которых несомненные шедевры, до конца ещё не оценённые. Но придёт черёд и им.

Путешествие длиною в жизнь

Путешествие длиною в жизнь

Литература / Библиосфера / Классики

«Великий мечтатель», 1878 год

Фото: Феликс Надар

Теги: Жюль Верн

Исполнилось 190 лет со дня рождения Жюля Верна

Во Франции, в Нанте, 8 февраля 1828 года в семье потомственного адвоката Пьера Верна родился сын Жюль Габриэль. Он был старшим из пяти детей. Трёх сестёр родители мечтали успешно выдать замуж, а двум сыновьям прочили продолжение фамильного дела. Адвокаты всегда пользовались уважением и имели хороший доход.

Жюль Габриэль рос любознательным ребёнком, с шести лет его обучение и воспитание было поручено соседке – вдове капитана дальнего плавания, в восемь мальчика зачислили в семинарию Сен-Станислав, а затем в Королевский лицей. Родители стремились дать сыну классическое образование, необходимое для постижения профессии адвоката.

Мальчик же мечтал о путешествиях, жадно ловя рассказы бывалых моряков. Город Нант расположен в устье реки Луары и исторически являлся важным портовым городом. В одиннадцать лет Жюль Габриэль тайно записался юнгой на трёхпалубную шхуну «Корали», которая уходила в Индию. Ему удалось отплыть на ней, но отец, узнав об этой авантюре, догнал беглеца на местном пароходе и вернул домой. Юноша продолжил обучение в лицее, не теряя веру в мечту. Он с интересом изучал предметы, которые ранее не любил: греческий язык, латынь, математику и географию. После получения диплома бакалавра состоялся тяжёлый разговор с отцом, под его давлением Жюль Габриэль был вынужден согласиться продолжить семейное дело.

К тому времени молодой человек был влюблён в свою кузину Каролину Тронсон. Но девушка отказалась выйти за него замуж. В сложившейся ситуации Жюль Габриэль был даже рад, что ему предстоит разлука с милым Нантом, и в 1847 году с волнением уехал в Париж изучать юриспруденцию.

Столичная жизнь оказалась не такой, какой представлялась. От грустных мыслей и безденежья спасало только увлечение литературой, наукой и театром. Знакомство с Александром Дюма-отцом вылилось в плодотворное сотрудничество. В 1850 году пьеса Жюля Верна «Сломанные соломинки» с большим успехом представлялась в «Историческом театре» А. Дюма. Вдохновлённый тем, что его творчество вызывает у людей неподдельный интерес, Верн плодотворно пишет комедии, либретто, рассказы. Пишет, работая секретарём директора «Лирического театра», биржевым маклером…

Судьбоносным оказался 1862 год. Верн знакомится с издателем Пьером-Жюлем Этцелем, который работал над созданием «Журнала для образования и отдыха». Верн показал ему рукопись своего романа «Пять дней на воздушном шаре». Этцель сразу понял, что такие произведения увлекут читателей, и предложил Верну долгосрочный контракт, по которому тот обязуется предоставлять по два романа в год.

Так родились «Необыкно­венные путешествия» – издательская серия, главной целью которой стало в увлекательной форме описать весь земной шар: климат, растительный и животный мир, обычаи и нравы народов. В итоге свет увидели более шестидесяти романов, несколько рассказов и повестей. Таким образом появился уникальный очерк земного шара: пятнадцать романов о странах Европы, восемь – о Северной Америке, восемь – об Африке, пять – об Азии, семь – о морях и океанах… В 1872 году за эту серию романов писателю будет присуждена награда Французской академии.

Удивительные приключения с достоверным описанием научных чудес захватили читателей в разных странах мира. Вера в прогресс, в открытия науки на благо человечеству, в отважных духом и храбрых сердцем героев не оставляет равнодушными. В своих произведениях Жюль Верн предвидел создание акваланга, телевидения, видеосвязи, электрического двигателя, искусственного спутника, космических полётов и многих научных открытий и технических свершений. Его книги оказали огромное влияние на развитие прогрессивной мысли и становление множества ярких и самобытных учёных.

В 1856 году, уже будучи знаменитым писателем, Жюль Верн приехал в Амьен в качестве шафера на свадьбу к своему другу. Войдя в зал, он был изум­лён, там сидела… Каролина. Верн подошёл к ней и спросил, что она здесь делает. Молодая дама смутилась, она оказалась сестрой невесты – двадцатишестилетней мадам Онориной де Виан, в девичестве Морель, которая рано овдовела и растила двух дочерей.

Поняв ошибку, Верн извинился, но весь день не спускал глаз с Онорины. На следующий день он сделал ей предложение. Очарование писателя было так велико, что предложение было принято. Чуть меньше чем через год они обвенчались. Незадолго до свадьбы невеста узнала о Каролине и поняла, почему так быстро вспыхнули к ней чувства Верна. Она хотела отменить бракосочетание, но влюблённый нашёл нужные слова: считай, что Каролина – черновик моих чувств к тебе, а ты – чистовик…

Они прожили вместе почти пятьдесят лет. Их единственный сын Мишель видел, с какой любовью, уважением и поддержкой относятся друг к другу родители. Многие произведения писателя на чистовик переписывала именно Онорина.

Жюль Верн не был писателем, который сочиняет, не выходя из дома. Он много путешествовал, познав на себе все тяготы и романтику морей, гор, степей, снегов и пустынь. Со временем он купил яхту, назвав её «Сен-Мишель», оборудовал там себе кабинет. Потом будут «Сен-Мишель II» и «Сен-Мишель III». Писателю не удалось побывать в России, хотя действие девяти его романов происходит на наших просторах, и в качестве главных героев русские выступают в двух его романах. В 1881 году он планировал на своей яхте дойти до Санкт-Петербурга, но многодневный сильный шторм помешал ему.

Жюль Верн не нанимал литературных компаньонов, которые бы писали под его именем. Он был очень работоспособным и плодотворным. Во всех путешествиях делал многочисленные заметки, вёл дневники. Дома садился за письменный стол в пять утра и работал до восьми вечера, создавая в день примерно по двадцать четыре книжные страницы.

Книги Жюля Верна занимают второе место в мире после Агаты Кристи по количеству переводов. Ещё при жизни читатели наградили его титулами «великий мечтатель», «пророк», «чародей», «гениальный выдумщик». Наследие писателя обширно: шестьдесят шесть романов, более тридцати повестей и рассказов, более двадцати пьес, научные и документальные работы, большое количество неопубликованных рукописей, которые продолжают выходить в свет до сих пор. В 1994 году был опубликован роман «Париж в XX веке», написанный в 1863 году. Его обнаружил правнук писателя Жан Верн, известный оперный тенор, разбирая семейные архивы в старом шкафу.

Елена Муссалитина

Мужчина не обязан воевать

Мужчина не обязан воевать

Литература / Библиосфера / Писатель у диктофона

На войне как на войне

Фото: Семён Пегов

Теги: Захар Прилепин

Но всем желающим Захар Прилепин готов устроить «адский пиар», предоставив место в своём батальоне

Захар Прилепин (наст. имя Прилепин Евгений Николаевич). Писатель, журналист, телеведущий, актёр, музыкант; известен также своей общественно-политической, гуманитарной и военной деятельностью в России и странах ближнего зарубежья. В настоящее время – ведущий авторской программы «Уроки русского» на телеканале НТВ; шеф-редактор сайта «Свободная пресса» (ТОП-25 российских интернет-медиа по количеству посетителей); постоянный колумнист издания RT (RussiaToday), сайта телеканала РЕН ТВ, журнала «Военный» (главный редактор Станислав Говорухин).

Автор романов «Патологии» (2004), «Санькя» (2006), «Чёрная обезьяна» (2011), «Обитель» (2014), нескольких книг рассказов и публицистики, биографии писателя Леонида Леонова – «Подельник эпохи» (2012), книги «Непохожие поэты: Мариенгоф, Корнилов, Луговской» (2015), исследования «Взвод: офицеры и ополченцы русской литературы» (2017), посвящённой воевавшим литераторам золотого века в России от Державина до Бестужева-Марлинского и Пушкина.

Книги Захара Прилепина переведены на 24 языка. Лауреат практически всех литературных премий России, в том числе Государственной премии РФ, премии «Большая книга», премии «Национальный бестселлер», премии «Супернацбест» (за лучшую прозу десятилетия).

Участник военных действий в Чечне (1996, в составе ОМОНа), в Дагестане (1999, в составе ОМОНа, в должности командира отделения), в Донбассе (2015–2018). Советник главы Донецкой Народной Республики Александра Захарченко (с 2015 года), заместитель командира батальона спецназначения армии ДНР (с 2016 года).

– Захар, ты сейчас советник главы ДНР Александра Захарченко, офицер армии ДНР, у тебя свой батальон. Как воспринимаешь всё, что с тобой происходит: то есть война тебя выбрала или ты сам её выбрал? И согласен ли ты с высказыванием одного из персонажей Платонова в «Котловане»: «Невоевавший мужик – всё равно, что нерожавшая баба»?

– До сих пор мне казалось, что эта фраза принадлежит Горькому: кажется, она звучала в одном из его рассказов. Но в любом случае вы должны обратить внимание, что Горький не воевал никогда, что до Платонова – то он к моменту написания «Котлована» тоже даже не примерял военной формы – только потом пришлось. В этом, собственно, и заключается ответ на вопрос. Мужчина вовсе не обязан воевать. Мужчина может состояться при самых разных обстоятельствах.

Просто у нас в последние десятилетия произошёл обратный процесс: всякий воевавший человек подвергается если не осуждению, то как минимум удостаивается сомневающегося взгляда с прищуром: а нормальный ли он? А не надо ли его подлечить? Может, его временно изолировать?

Это и литературы касается.

Если в начале XIX века нормой считалось воевать, и в сталинское время золотой век удивительным образом воспроизвёлся, когда Литинститут в очередь вставал, чтоб попасть на финскую, и чуть позже это ещё длилось, когда молодые поэты бредили судьбой и удачей, скажем, Симонова, то сегодня ситуация обратная: нормой считается делать брезгливое лицо: «О чём вообще речь, господа? Зачем это всё? Мы выше этого…» Выше – куда? В какую сторону? Что там в этой высоте такого удивительного происходит?

– Некоторые считают, что с помощью этой донбасской страницы своей биографии ты пиаришься и набираешь материал для будущего романа... Как реагируешь на такое мнение?

– Никак, это глупые или наивные люди говорят…

Надо как-то подробнее отвечать?

Ну, давай тогда так.

С одной стороны, да, был Константин Батюшков, который говорил: «Какую жизнь я прожил: три войны, и всё для стихов». У него действительно было три войны – есть ли у нас сегодня подобные поэты? Готовые к такому пиару?

С другой стороны, я не знаю, как объяснить тактично. Я думаю, любого, кто о таких вещах вслух рискует говорить, надо посадить в окоп – под один получасовой обстрел. И желание говорить о том, что происходящее может являться способом «сбора материала» у этого человека, уверяю вас, исчезнет навсегда. Люди, которые такое говорят, они, наверное, даже выстрела из мелкашки над ухом не слышали.

Что до, собственно, пиара – я в 2015 году был самый продаваемый писатель в России по всем рейтингам книжных продаж. И один из самых переводимых на иностранные языки. Как только я переехал в Донбасс, где работал с 2014 года, но не был военнослужащим, – так вот, как только я переехал в Донецк и стал офицером батальона спецназа, у меня обрубились все западные переводы, со мной разорвало контракт моё немецкое агентство, которое продало мои книги в двадцать примерно стран; да и в России, в силу уже других обстоятельств, дела пошли не так хорошо – книжная сфера всё-таки по большей части либеральная. Так что, если это относится к сфере пиара, то скорей антипиара.

Я, кстати, был в курсе и знал, на что шёл. Вполне себе востребованный европейский писатель Эдуард Лимонов примерно таким же образом уничтожил свою репутацию в мире – со времён войны на территории Сербии его практически не переводят на Западе.

Но отдельным людям этого не объяснишь, и объяснять им этого не стоит.

Поэтому я всех призываю (и уже давно): хотите пиара? У меня есть места в батальоне, идите к нам. Я вам устрою адский пиар. Кроме того, ради пиара можно родить четверых детей и перевезти их жить в Донецк, чтоб ваши дети привыкли просыпаться под звуки канонады. Потом приедете и расскажете нам, как там всё у вас прошло. Все софиты будут на вас направлены. Нет, не хотите? Ну, как хотите. Моё дело предложить.

– Насколько я знаю, ты на время от писательства отошёл. Нет ли переживаний по этому поводу? Нет ощущения потерянного времени, которое ты мог бы использовать для создания книги?

– Я написал уже 17 книг. Мне 42 года. Если со мной завтра что-нибудь не случится – я за 10 лет напишу ещё столько же или чуть меньше. Мы куда-то опаздываем? Нет. У меня условное собрание сочинений больше, чем у Хэма и у Газданова. Не думаю, что всем нам надо Дюма или Бальзака воспринимать в качестве образца. В конце концов Лев Николаевич наш Толстой позволял себе по нескольку лет кряду не писать. Вместо «ни дня без строчки» надо вводить закон «год-другой помолчи, браток».

– Мой любимый роман у тебя – «Патологии». Как думаешь, что-то подобное может появиться впоследствии о Донбассе?

– Я уже не помню этой книжки, она написана была в прошлой жизни, я ни за что такую сегодня не стал бы писать. Если о Донбассе будет что-то написано – какой смысл делать ещё «Патологии»? Должно быть что-то другое. Оно само себя проявит, если это нужно будет когда-то написать. Найдутся какие-то новые слова. Или не найдутся. Так тоже бывает, ничего страшного.

– Ты написал несколько книг о наших классиках – и поэтах, и прозаиках. Есть ли ещё какой-то персонаж отечественной словесности, о котором бы ты хотел высказаться?

Иметь четверых детей сегодня – уже геройство (из семейного архива)

– Да, конечно. Я хотел бы написать о Есенине и о Шолохове. Биографии и первого, и второго не устраивают меня в силу многих причин. При всём уважении к отдельным авторам этих биографий – например, к отцу и сыну Куняевым, хочу сказать, что на все ключевые моменты – Есенин и деревня, Есенин и революция, Есенин и женщины, Есенин и самоубийство – у меня совсем иная точка зрения.

Что до антишолоховедения, то ему надо, наконец, уши оборвать. Потому что это злостная и подлая антинаука, к несчастью. Обидно за Михаила Александровича до слёз.

– Почти во всех твоих книгах есть удивительное ощущение, редкое для оте­чественных писателей, – ощущение переполненности счастьем, очень гармоничное ощущение своего места в мире. Откуда оно? Оно естественное или достигается постоянным преодолением горечи?

– Случайно получилось. Не знаю откуда. Может быть, это ощущение явилось в силу того, что я для себя достаточно рано сформулировал, что счастье – это не дар, а труд.

Трудишься – и вот тебе счастье.

– Ты часто эпатируешь своих читателей и слушателей (если речь идёт о теле- и радиопрограммах) довольно обаятельными парадоксами: ну, например, когда говоришь о том, что противоречия между левыми и правыми в России практически не существует, или о том, что тебе всё даётся одинаково легко – и рассказы, и романы... Ты действительно так думаешь или это, что называется, для красного словца?

– Это говорится при разных обстоятельствах и с разными целями. Умные люди всё понимают либо сразу, либо со временем. Глупые злятся. Противоречия между левыми и правыми есть. Хотя я предпочёл бы, чтоб их не было, потому что советский проект на определённом этапе доказал, что левое и правое может сливаться до степени неразличимой. Недаром, к примеру, нацболов на Западе все считают националистами, хотя в России – это откровенно левацкий проект. Ленин из левого стремительно стал правым. Правый Сталин всё время доказывал себе и миру, что он левый, и правильно делал. Я беру радикальные фигуры, но этот баланс достижим и в мирное время, поверьте.

Что до лёгкости в работе – я просто терпеть не могу писательский пафос про их страдания: вот-де пишут они кровью сердца и потому бьют жён, пьют водку и гонят детей прочь из дома, чтоб не мешали работать. Тьфу. Я слабых мужчин, которые бахвалятся своей слабостью как достижением, на дух не переношу.

Жить нужно трудно. Тогда всякое писательство будет отдыхом казаться.

– Насколько для тебя важны другие твои ипостаси – телеведущий, музыкант, актёр? Не отвлекает ли это от главного дела – писательского?

– У меня четверо детей, они всё время хотят есть. Я слишком серьёзно отношусь к своему писательскому труду, чтоб писать по роману в год ради того, чтоб детей прокормить. Мне несложно прийти на телевидение и что-нибудь рассказать, чтоб мне за это заплатили, а потом я месяц буду спокойно писать свой роман. Или вообще ничего не делать.

Или уеду в Донбасс – как, собственно, и делаю последние полтора года.

За два дня в Москве я записываю четыре программы на месяц вперёд – и на 28 дней уезжаю обратно. Чем не жизнь. Писательство такой свободы дать, увы, не может. Холопов и поместья у меня нет, надо где-то работать.

Что до музыки – это интересное приключение было. Есенин пел свои стихи очень часто. Если б джаз был во время Пушкина – он наверняка играл бы на саксе или на барабанах. Это на него похоже.

Поэтому мы тоже немножко поиграли. Но это ещё до войны было. Последние годы некогда этим заниматься.

– Часто ли испытываешь усталость от жизни и как её преодолеваешь?

– Никогда не испытываю – говорю безо всякого лукавства. Усталость могу испытывать только от себя: что я опять что-то говорю, хотя мог бы помолчать. Но вы же сами спросили – я ответил.

А так я каждое утро уже многие годы просыпаюсь в отличном настроении. За редчайшими исключениями.

Вот у нас в батальоне за 10 месяцев – 16 раненых. Молодые парни, которые пришли ко мне служить, – полные сил и здоровья, – а теперь инвалиды, без рук, без ног, с неизвлекаемыми осколками в голове. Какое-то отношение в себе надо вырабатывать к этому… я не выработал ещё толком.

Тем более на похоронах себя сложно чувствовать… спокойно.

Хожу вот к Мотору иногда – к Арсену Павлову – легендарному командиру «Спарты», мы дружили с ним. Хожу на могилу к нему: советуюсь, как с этим жить и на всё это смотреть.

– На твой взгляд, способна ли по-настоящему хорошая книга хотя бы частично изменить мир?

– Мир есть результат прочтения нескольких сотен книг. Это безусловно.

– И напоследок вопрос из области утопии, хотя ты и реалист: как тебе видится будущее России? Лет, скажем, через 40–50?

– Каким мы его сделаем – таким и будет оно. Оно не может «видеться». Его надо строить. Здесь, сейчас, сегодня, завтра. Не оглядываясь на то, что о тебе говорят.

Беседу вела   Анастасия Ермакова

Человек трудящийся

Человек трудящийся

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Галкина Валерия

Теги: Семён Вольфсон , Одиссея инженера Волкова

Семён Вольфсон. Одиссея инженера Волкова: повесть.  – М.: ИПО «У Никитских ворот», 2018. – 200 с. – 500 экз. 

Главный герой книги «Одиссея инженера Волкова» – нетипичный персонаж для современной литературы. Эта повесть о человеке, который всю жизнь боролся за право… честно трудиться. Получилось что-то вроде «плутовского романа наоборот»: читатель напряжённо следит не за увлекательными похождениями авантюриста, а за попытками талантливого инженера-изобретателя найти применение своему уму и умелым рукам в предперестроечной России.

Но сделать это оказывается непросто: огромной прогнившей системе невыгоден трудолюбивый, инициативный сотрудник, который может нарушить слаженную работу этого коррумпированного механизма. А потому в ответ на попытки внедрить изобретения или рационализаторские предложения он, вместо поддержки и поощрения, получает от начальства насмешки: «Что вы всякой ерундой занимаетесь?! Вот придумали бы, как мне в командировку не выезжать, а командировочные и квартирные получать».

Оставаясь верным своим убеждениям («Я изобретатель, а не вымогатель»), инженер Волков сменяет одно за другим места работы, но нигде не задерживается надолго: «Уверенный в том, что могу выполнить любую работу, я вёл себя независимо, никому не кланялся, никому не поддакивал, вызывая этим раздражение…»

В итоге вся гигантская созидательная энергия так и остаётся невостребованной... Самое грустное в этой истории то, что инженер Волков – не выдуманный персонаж, а представитель целого поколения талантливых и трудолюбивых людей, которые не смогли реализовать свой потенциал из-за наступившей в стране разрухи.

Особое место в повести занимает описание рабочих будней Волкова. Он трудится с огоньком, с заразительным энтузиазмом и действительно, как говорится, не покладая рук: читатель не увидит героя выпивающим или праздно размышляющим, к примеру, о том, как всё плохо в обществе и государстве. Да, страна на грани развала, но если можно улучшить хотя бы то, что тебе под силу, например, ввести в оборот новую котельную, нужно делать это, а не рассуждать.

Словом, перед нами повесть о Человеке, который умеет преодолевать любые препятствия и оставаться при этом верным себе. Завершается книга жизнеутверждающим девизом: «Не позволяйте проблемам управлять вами. Ваше будущее не написано заранее, пусть вас ведут ваши мечты».

Евгений Сидоров: личность и творчество

Евгений Сидоров: личность и творчество

Литература / Библиосфера / Знай наших!

Фото: Елена Пальм / ИТАР–ТАСС

Теги: Евгений Сидоров

Для кого-то Евгений Сидоров, отметивший 80-летие, в первую очередь свердловчанин, выпускник юридического факультета МГУ, для других – бывший ректор Литературного института им. Горького, профессором которого он является уже 30 лет, министр культуры России, депутат Государственной Думы, Чрезвычайный и Полномочный посол РФ, постоянный представитель Российской Федерации в ЮНЕСКО. Для третьих – первый секретарь Союза писателей Москвы, председатель жюри премии «Москва – Пенне», почётным гражданином которого он является. Многие знают его по работе в «Московском комсомольце» и журнале «Юность».

А для литгазетовцев он навсегда коллега, с 1965 по 1967 год – заведующий отделом русской литературы нашей газеты. Точно знаем: Евгений Юрьевич это помнит всегда. В пожелтевших подшивках «ЛГ» прошлого века можно найти немало его ярких выступлений. Мы не раз писали о книгах Сидорова, в частности о таких, как «Время, писатель, стиль», «Евгений Евтушенко: личность и творчество». Он именно нам принёс фрагменты «Записок из-под полы» – мудрой, лаконичной и совсем нескучной книги.

Мы желаем нашему Евгению Юрьевичу Сидорову здоровья и новых творческих свершений. А читателей отправляем к 18–19 страницам этого номера. Там есть и сидоровский текст, как всегда, профессиональный.

«ЛГ»

Литинформбюро

Литинформбюро

Литература / Библиосфера

Литпремия

В Государственном центральном музее современной истории России вручили историко-литературную премию «Клио»-2018. В этом году награды удостоена Наталия Солженицына – за сохранение и популяризацию творческого наследия Александра Солженицына; президент Фонда изучения исторической перспективы Наталия Нарочницкая – за «совокупный вклад в историческую литературу» и писатель Евгений Водолазкин – за роман «Авиатор», вдохновлённый событиями отечественной истории ХХ века. Почётную грамоту Российского исторического общества получил Лев Данилкин за нестандартную биографию «Ленин. Пантократор солнечных пылинок» – вероятно, самую популярную историческую книгу 2017 года. 

Раскол – в головах

Раскол – в головах

Литература / Библиосфера / Навстречу съезду

Теги: литературный процесс

Точки соприкосновения важнее, чем точки раздражения

15 февраля 2018 года в Центральном Доме литераторов состоится XV съезд Союза писателей России. О подготовке к съезду и о том, что представляет собой СП сегодня, рассказал сопредседатель правления Союза писателей Николай Иванов.

Николай Фёдорович Иванов  родился в 1956 году. Окончил Московское суворовское военное училище и факультет журналистики Львовского высшего военно-политического училища. За службу в Афганистане награждён орденом «За службу Родине в ВС СССР» III ст., медалью «За отвагу», знаком ЦК ВЛКСМ «Воинская доблесть». Работал корреспондентом журнала «Советский воин», затем стал его главным редактором. Принимал участие в освещении горячих точек во время грузино-осетинской войны 2008 года, событий в Крыму, в Донбассе, в Сирии. Награждён медалью «За возвращение Крыма». Сопредседатель правления Союза писателей России. Автор более 20 книг прозы и драматургии. Лауреат литературных премий им. Н. Островского, М. Булгакова, «Сталинград», «Прохоровское поле», Большой литературной премии, ФСБ России и других.

– Судя по письмам и вопросам, поступающим в редакцию, писателей в неменьшей степени, чем пути дальнейшего развития литературного процесса, волнуют организационные вопросы. Итак, к съезду готовы?

– О степени готовности форума мы сможем сказать после его проведения, когда председатель и секретарь съезда поставят свои подписи под его протоколом. А теоретически – да, готовы. Определены место и время, нормы представительства от каждой региональной писательской организации. У нас 180 делегатов. Для сравнения: на прошлом, калужском съезде было 165. Увеличение произведено на пленуме в марте прошлого года по просьбе Московской, Омской, Екатеринбургской и других организаций.

– Давления массой не будет? Московская городская организация ведь имеет более двух с половиной тысяч членов в своих рядах…

– У них и самая большая норма представительства – 20 делегатов. Курская – 3, Санкт-Петербургская городская – 13, Севастопольская – 2. От Кабардино-Балкарии поначалу был один делегат, но пленум решил: поскольку республика объединяет два народа, пусть и делегатов будет два. Подходили к этому вопросу более чем внимательно. А главное – не упущено ни одно наше региональное отделение. Ещё год назад раздавались голоса некоторых «спасателей» Союза, что съезд пройдёт узкоколейно, кулуарно… На Сахалине у нас 17 человек в организации, но делегат едет так же, как от более многочисленной Смоленской.

– А вообще – что ныне представляет собой Союз писателей России? Его количественный и качественный состав?

– Точная цифра членов Союза не будет названа даже на съезде. Мы затребовали списочный состав каждой нашей организации. Идёт обработка данных. Но жизнь не стоит на месте – кто-то уходит от нас, царствие им небесное, уже после подачи списков. Несколько человек мы планируем принять в Союз даже во время работы съезда. Есть писатели на Украине – им сложно сейчас заявлять о своей принадлежности к нашей организации. Есть писатели в Австралии, США, много в Германии. Только что подали списки из Приднестровья – наших литераторов там 6 человек, но они есть, и они учтены. Ждём уточнённые данные из Донбасса. Наверняка ещё кто-то объявится чуть позже. Но это будут не сотни, это десяток-другой человек. Так что не точная, но почти точная цифра будет объявлена.

– Сколько в среднем членов Союза писателей в регио­нальных органи­зациях?

– Иваново – 33 человека, Архангельск – 42, Чеченская Республика – 109, Тверь – 59, Адыгея – 25, Московская область – 868 человек. Понимая важность и густонаселённость Московского региона, тем не менее мы обратили внимание на эту цифру. Дело в том, что после выхода Московской областной организации из Московской городской они «присвоили» себе право самостоятельного приёма в члены СП России. На мартовском пленуме мы прекратили эту практику, и любой литератор, принятый в области в члены Союза после 26 марта 2017 года без решения приёмной комиссии на Комсомольском, 13, не будет легитимным.

– Но в адрес Союза раздаются голоса о том, что приём осуществляется едва ли не чохом.

– Даю цифры «чоха». С октября 2013 года по настоящее время у нас состоялось 18 заседаний приёмной комиссии. Рассмотрено 640 дел. 388 решений региональных организаций утверждено, 252 человекам отказано в приёме. Поэтому добрый совет утверждающим: прежде чем огульно говорить о каком-то явлении, попросите справку. И всё станет ясно.

– Хорошо. Чем вы нас ещё порадуете из статистики?

– Давайте порадуемся нашему жанровому разнообразию. 61,4% писателей – это поэты. Россия – поэтическая страна! И это радует, что даже в трудные годы новейшей истории мы не ушли от красоты слова. Неслучайно и одним из наиболее работоспособных направлений у нас является Совет по поэзии, возглавляемый лауреатом премии Ленинского комсомола поэтом Виктором Кирюшиным. Смотрим далее: 46,5% – это прозаики. 16,8% литераторов считают себя публицистами. Не смотрите на несоответствие цифр классическим 100%. Мы посмотрели шире на творчество наших коллег, и некоторые литераторы обозначили, что считают одинаково родным и два, и три жанра, в которых они работают.

– Одним из приоритетных направлений деятельности Союза всегда считалась работа с молодыми авторами…

– А она и остаётся. Усиливая данное направление, год назад мы создали Совет по работе с молодыми литераторами. Рабочий секретарь правления Василий Дворцов согласился курировать этот процесс. За этот год подобные объединения созданы в большинстве регионов. Достаточно сказать, что едва мы объявили о том, что хотели бы видеть на съезде рядом с признанными мастерами и молодых писателей, нам пришло около 80 просьб со всей России о желании участвовать в работе съезда. В большинстве своём люди едут в Москву за свой счёт – а это тоже показатель. На съезде планируется доклад Василия Дворцова по этой проблематике, но по предложению самих ребят мы пошли на то, чтобы, используя площадку съезда, провести двухдневное Всероссийское совещание молодых писателей. Уже проявившие себя в литературе Андрей Тимофеев, Григорий Шувалов, Яна Сафронова и другие ребята приведут нашу молодую гвардию в Центральный Дом литераторов на съезд.

При этом не отрицаем проблему работы с молодыми в целом. Например, оренбургских писателей и писателей Великого Новгорода возглавили достаточно молодые, энергичные, а главное, со стержнем руководители – Михаил Кильдяшов и Светлана Петрова. Но у нас несколько организаций, в которых нет писателей до 35 лет. А если смотреть в целом по Союзу, то почти половина (45%) членов Союза находятся в возрасте от 60 до 75 лет. Не собираемся открывать «молодёжные» шлюзы, главное в творчестве – всё же опыт и мастерство, но и на молодёжную политику обратили самое пристальное внимание. Здесь должно быть и возрождение молодёжных премий, и проведение объединительных акций, чтобы ребята почувствовали себя единой командой. Фронт работ для наших региональных организаций достаточно обширный.

– Есть болезненная тема – раскол писательского сообщества. Что вы можете сказать об этом?

– Союзу писателей России в этом году – 60 лет. А раскол… Знаете, мы ниоткуда не выходили и, естественно, никуда возвращаться не собираемся. Мы у себя дома. Отошёл после 1991 года (исходя из даты, понимаем – по идеологическим причинам) и самоорганизовался Союз российских писателей – то было осознанное решение этой группы литераторов. На сегодняшний день острота части противоречий между двумя союзами сгладилась, даже некоторые юридические документы мы подписывали вместе. Нас власть время от времени призывает объединиться. Можно на этот счёт улыбнуться: а почему бы в Госдуме не объединить все четыре думские партии в одну? Легче же было бы управлять голосами! Но ведь ничего, работают депутаты каждый по срезу мнений своих избирателей. Нет трагедии в том, что существует и Союз российских писателей.

– На мартовском пленуме вы утвердили в своём составе две новые организации – Крымскую и Севастопольскую...

– Да. Согласно нашему уставу в субъекте Федерации мы имеем только одну организацию. После присоединения Крыма они были созданы, кстати, по инициативе снизу. Но при этом существует ещё и Региональный союз писателей Республики Крым как самостоятельная организация. Мы получили письмо от его руководителя Валерия Смирнова с просьбой присутствовать на съезде в качестве гостя. У него есть интересные предложения по объединению наших усилий, вплоть до создания Крымской ассоциации писателей. Нечто подобное у нас действует уже добрый десяток лет на Урале – Ассоциация писателей Урала и Сибири под руководством нашего сопредседателя А. Кердана. Не вижу противоречий или больших препятствий для чего-то объединительного, тем более что в РОО Крыма стоит на учёте 16 членов Союза писателей России, которых мы, конечно же, внесли в базу данных общего списка СП России. Точки соприкосновения для нас более важны, чем точки раздражения.

Приглашаем «Литературку» на съезд, мы соскучились по общению с главной писательской газетой страны. Будем рады, если сможем объединить усилия по продвижению и пропаганде качественной литературы.

Беседу вела Мила Яковлева

Вопрос-опрос:

– Что бы вы хотели видеть в «Литературной газете» в новом году?

– Литературную карту всей России. Профессиональное и аргументированное столкновение мнений, где эмоции и громкие заявления выступающих – на втором и даже третьем плане. Хотелось бы, чтобы газета воздавала должное талантам – пуб­ликация в «Литературке» продолжает оставаться знаковым моментом в творчестве писателя. Как один из руководителей Союза – более тесного взаимодействия СП России и газеты. Думаю, у нас немало возможностей для совместных акций. Идём-то в одном направлении, так что пусть чаще наши пути выводят нас на общую дорогу.

Тайны «Могикана»

Тайны «Могикана»Вышла новая книга о Юрии Андропове

Политика / Настоящее прошлое / Заметки на полях

Жукова Людмила

Петрозаводск, 1940 год

Теги: Юрий Васильев , Юрий Андропов. На пути к власти

Юрий Васильев. Юрий Андропов. На пути к власти. М. Вече, 2018, 416 с. 1500 экз.

Юрий Владимирович Андропов – загадочная, окутанная разноречивыми оценками личность. Пожалуй, прежде всего потому, что не успел из-за преждевременной кончины показать себя в деле управления державой, оставив как завещание сакраментальный вопрос: «В каком обществе мы живём?», на который ответила тоже загадочная трагедия крушения СССР.

Новая книга о нём – «Юрий Андропов. На пути к власти» в серии «Мифы и правда истории» впервые приоткрывает завесу над тайнами «Могикана» – таков был позывной комсомольского вожака Карело-Финской ССР в самый скрытный период его деятельности – в годы Великой Отечественной войны, когда он отвечал за организацию среди молодёжи подпольной, партизанской и диверсионной работы на оккупированных финскими войсками территориях.

Автор этого глубокого и яркого исследования – известный историк советского периода, доктор исторических наук, профессор МосГУ Юрий Васильев. Он вырос в Карелии, в Сегеже, которая стала городом в военном 1943 г., среди людей, много знавших о прошлом своей малой родины и былей, и легенд и имевших свои мнения о высоком начальстве. Стояла Сегежа на трассе прокладываемого Беломорско-Балтийского канала с сопутствующими стройками – целлюлозно-бумажным и лесообрабатывающим комбинатами, в центре СЕГЕЖЛАГа. В 1941 г. в десятках вёрст от Сегежи пролегла линия фронта, почти не сдвинувшись до выхода Финляндии из войны в 1944-м – благодаря стойкости воинов Карельского фронта и активной работе в тылу оккупантов наших подпольщиков и партизан. Отбором и подготовкой молодёжи для этой работы занимался 27-летний Юрий Андропов. И очень профессионально, потому как хорошим учителем ему был О.В. Куусинен, опытный коминтерновец, владеющий методами конспиративной работы. Именно в Сегеже была создана партизанская спецшкола, в п. Шижня, близ Беломорска – спецшкола НКВД, в самом Беломорске – подпольщиков.

«По свидетельству современников, для Андропова как руководителя был нетерпим шаблон, стереотип и формальное отношение к делу, – читаем заключения профессора Васильева. – В его работе преобладал напряжённый интеллектуальный труд, требующий постоянного поиска новых форм и методов работы с учётом конкретной обстановки и условий. Оперативные задания и легенды, подготовленные «Могиканом», отличались изобретательностью и индивидуальным творчеством. Для нелегальной работы «Могикан» выработал правило: только умелое сочетание смелости, осторожности и точного расчёта позволяют получить положительный результат».

Неизвестные факты: Андропов решался посылать на оккупированную финнами территорию дочерей-сыновей раскулаченных и репрессированных. Таков советский феномен верности Родине, которая важнее личных обид! Посылал даже финнов левых взглядов, прибывших в СССР до войны из Финляндии, Канады, США. За годы войны зафиксировано только два факта предательства со стороны подполья, организованного Андроповым. Но показательно, что о своём вкладе в подпольную работу сам Андропов не распространялся. В большом отчёте в ЦК ВЛКСМ, датированном августом 1944 г. – «О работе комсомола Карело-Финской ССР в дни Отечественной войны», нет раздела о подпольной работе.

…Очень сложным был в Карелии национальный вопрос. По свидетельству древнерусских летописей, карелы с IХ в. входили в Киевскую и Новгородскую Русь, в перечне участвовавших в походах русских князей на Византию читаем: «русь, корела, чудь…» Не подвергались, как инородцы в других странах, насильственной ассимиляции, сохранив за тысячу лет (!) свой язык финно-угорской группы и свой мудрый эпос «Калевала». При оккупации финнами какая-то часть карельского населения потянулась к родне по языку... Ещё сложнее было также финно-угор­цам по языку – ижорцам или ингерманландцам, то бишь почти «германцам». По законам военного времени все народы, близкие по крови стране-агрессору, подлежат высылке подальше от фронта. Но часть ижорцев-ингерманландцев бериевское ведомство сослало на реку Лену. Автор исследования приводит трогающий душу документ – письмо ингерманландки о трагическом пути семьи в Якутию, о потере близких…

В только что освобождённой от финнов Карелии ходили слухи и о возможной депортации карел. Партийный руководитель республики Г.Н. Куприянов настаивал на том, что слухи небеспочвенны, ставя себе в заслугу блокировку депортации. Изучение архивных документов позволило автору книги представить собственную логично и увлекательно изложенную интерпретацию «карельского вопроса». Как и другого острого вопроса того периода – об «особой войне» Финляндии против СССР, когда она определяла себя не как «союзница Германии», а как «соратница по войне», ведущая будто бы «отдельную», «свою» войну с СССР. (Но сжимали кольцо блокады вокруг голодающего Ленинграда оба «соратника», дружно и безжалостно!)

Очень слабо изученный период биографии Андропова – участие в восстановлении освобождённых районов Карелии, где, по словам председателя правительства Карело-Финской ССР П.С. Прокконена, «на каждом шагу лежали мины». Андропов мог привлечь к опасному делу разминирования совсем юных ребят, но, как всегда, подошёл к делу ответственно – организовал курсы с обучением у опытных минёров. Подготовили более 1000 человек. На очищенной от мин земле можно было начинать новую жизнь.

Чрезвычайно драматична вторая часть книги, посвящённая исследованию периода «позднего сталинизма», как называет автор конец 1940-х – начало 1950-х гг., и непонятного по сию пору Ленинградского дела, подрубившего «русскую партию» в правительстве СССР. Болезненным отголоском этого дела был «карельский вопрос». В январе 1950 г. рассматривалось на заседании Секретариата ЦК ВКП (б) персональное дело первого секретаря ЦК Компартии Карелии Г.Н. Куприянова (о расходовании золотого фонда на подпольные нужды в годы войны, неправильном оформлении выдачи золотых вещей без проставления веса). Другое расследование – о проведении денежной реформы прошло в декабре 1947 г. Факты обвинения, оказалось, соответствовали действительности.

В апреле того же 1950 г. в ЦК ВКП (б) заслушивалось персональное дело второго секретаря компартии Карелии Ю.В. Андропова. В ходе расследования Ленинградского дела вопрос об Андропове был выделен в отдельное производство, что грозило неминуемым арестом, но обвинения, выдвинутые против него неким скрывшимся под псевдонимом «т. Петровым», в основном не подтвердились. «Результаты оказались прямо противоположные – констатирует автор, – Куприянов шесть лет провёл в сталинских лагерях и тюрьмах, Андропов избежал подобной участи…» Потому что «Андропов оказался представителем партийной элиты, возглавляемой Г.М. Маленковым, противостоявшей ленинградской, которую возглавлял А.А. Жданов, – её представителем являлся Куприянов. В сталинизме понятие «предательство» было применимо только внутри отдельных политических элит – как нарушение неписаных партийных заповедей».

…Автор подводит читателя к пониманию памятных событий брежневской эпохи, инициированных председателем КГБ СССР Ю.В. Андроповым: «рыбное дело», «спиртовое дело», «золотой фонд», «денежная реформа». А также проведённых уже генеральным секретарём ЦК КПСС Андроповым «рыбным», «хлопковым», «бриллиантовым» делами, связанными с теневой экономикой и борьбой с коррупцией. Так мог ли «Могикан», жёстко карающий «подпольных бизнесменов-миллионеров», допустить разрушения СССР?

В сонме размышлений, вызванных чтением столь интригующей книги, сталкиваются разнополюсные мнения: сугубо негативные – телеведущего Леонида Млечина, публициста Марка Солонина, писателя Сергея Семанова, которым автор противопоставляет документы и воспоминания современников. Но и современники подчас бывали субъективны. Например, Г.Н. Куприянов сразу по возвращении из заключения утверждал, что Андропов, мол, «трус», «шкурник», «не просился на войну, прикрывался болезнью почек». (Ещё не знал обличитель, что от больных почек и наступит преждевременная смерть.) А после перевода Андропова в Москву, в ЦК «перестроился»: «Я очень уважал Юрия Владимировича. Опыт его руководящей комсомольской и партийной работы в годы войны – в его теперешней большой государственной работе». И далее – букет восхвалений.

Большое число опубликованных в книге редких документов и фотографий из того периода в биографии Юрия Андропова, когда вёл он нелегальную работу под позывным «Могикан» (из любимой в детстве книги Ф. Купера), делает понятней судьбу загадочного генсека и позволяет читателю составить собственное мнение об этой важной для нашей истории фигуре.

«Шаляпин пел, как будто усмирял в самом себе неясную тревогу»

«Шаляпин пел, как будто усмирял в самом себе неясную тревогу»

Искусство / Настоящее прошлое / Культурный слой

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги: Федор Шаляпин

Для сцены певец был рождён Кавказом

История удивительна парадоксами. В далёком 1973 году 10 возмущённых отдыхающих кисловодского санатория «Кавказ» принесли в горком КПСС гневное письмо о том, что своё вдохновенное выступление в здравнице местный искусствовед Борис Розенфельд посвятил 100-летию Шаляпина – этого «недобитого буржуя». Первый секретарь горкома партии наложил карающую резолюцию и направил жалобу для оргвыводов по месту работы лектора в филармонию. И вдруг на следующее утро, 13 февраля, в день векового юбилея великого баса, в главной газете СССР «Правде» впервые появилась похвальная статья о русском гении «Великий сын России», что спасло Бориса Матвеевича от показательной расправы и предопределило дальнейшую творческую судьбу заслуженного работника культуры РФ.

После многолетнего запрета в Россию возвращалось имя Шаляпина. Из Парижа, где ровно 80 лет назад знаменитая певица Эдит Пиаф возложила на его могиле венок из белых роз с трогательной надписью «Соловью России – от воробышка Франции», прах Фёдора Ивановича перевезли в 1984 году в Москву и торжественно перезахоронили на Новодевичьем кладбище. А в Кисловодске три десятилетия назад гостеприимно распахнул двери Государственный литературно-музыкальный музей «Дача Шаляпина».

Обо всём этом «шаляпнутый» член Союза писателей РФ и «Почётный гражданин Ставропольского края» Борис Розенфельд напомнил в эти морозные февральские дни в преддверии 145-летия гениального Шаляпина и 30-летия музея с его именем.

В России немало мест, связанных с творчеством великого баса, но признанием самого Фёдора Ивановича – «Для жизни рождён я в Казани, для сцены Кавказом рождён» – востребована знаменитая «Дача Шаляпина», последний адрес проживания величайшего артиста в Кисловодске. А голос его и сегодня раздвигает толщу стен этого старинного особняка, где бережно хранят память о великом сыне России. Именно здесь зародилась одна из самых удивительных и долговечных традиций – «Шаляпинские сезоны», которые одновременно собирают на одной сцене целое созвездие талантов земли Русской – народного артиста РФ Леонида Сметанникова из Саратова, лауреата «Романсиады» Евгения Южина из Санкт-Петербурга, солистов Большого театра РФ Анну Аглатову и Фёдора Тарасова. Для многих остаётся загадкой, как директору курортной обители муз Ольге Красниковой удаётся договориться с дюжиной прославленных мастеров, «разрулить» их плотные гастрольные графики, чтобы выкроить нужное «окно» для фестивальной недели. На их суперконцертах народную пословицу «Лучше один раз увидеть» уместно слегка дополнить: «И один раз услышать».

Два года назад в числе многочисленных зрителей на «Шаляпинский сезон» нагрянул большой «десант» специалистов – 60 региональных министров культуры, туризма и других отраслей из республик, краёв и областей. Так что для музея это был и своеобразный мастер-класс, и экзамен, и прошёл он с триумфом. А это очень важно, потому что масштабный проект по комплексному развитию Кисловодска в свете поручений президента Владимира Путина превратит город нарзана и солнца в курорт мирового уровня, что востребует и сюрпризы культурной программы. Думается, одной из привлекательных изюминок вполне может стать реальный «Шаляпинский сезон». Тем более что Кисловодску в поручениях главы государства уготована особая идеология здоровья, где важную роль играет культура.

В последние годы музей выпустил ряд монографий – «Тоненькая хрупкая блондинка с глазами цвета васильков» (о последнем прямом потомке великого баса – дочери Марине Шаляпиной-Фредди), «С точки зрения вечности» (о кавминводских адресах пребывания русского гения), «Под сенью музы величавой» (о «Шаляпинских сезонах» в Кисловодске), «Светлая улыбка великого баса» (о добром юморе и памятных «приколах» Федора Ивановича).

А начиналось всё ровно 30 лет назад.

Целым рядом значимых событий в музее ознаменован минувший 2017 год. В июле здесь проходила уникальная выставка «И грянул гром – Бориса. Великий бас в роли Бориса Годунова ». На стендах демонстрировался расшитый золотыми нитями и каменьями костюм царя Бориса весом в 26 килограммов и другие бесценные экспонаты, воскрешавшие незабываемый образ на сцене. За всю историю Всероссийского объединения музыкальной культуры им. Глинки эта экспозиция всего дважды временно покидала московские фонды. В третий раз такой чести был удостоен Кисловодский музей «Дача Шаляпина». А в августе местных жителей и гостей курорта ждал очередной сюрприз – на этот раз из Северной столицы. В курортную обитель муз был доставлен прижизненный портрет «Фёдор Шаляпин» работы Василия Шухаева – из коллекции Санкт-Петербургского государственного музея театрального и музыкального искусства, который вообще ни разу не вывозился из города на Неве. С приятного сюрприза стартовал и юбилейный 2018 год. В музее открылась выставка «Письма семьи Шаляпиных». Документальные источники из музейных фондов впервые дополнились бесценной коллекцией – письмами племянника великого баса и его крестника Игоря Шаляпина, которые подарили Кисловодскому музею родственники из Воронежа.

С раннего утра живописный дворик музея оглашает птичий хор постоянных «пернатых оркестров». Время от времени на мохнатых лапах вечнозелёных красавиц шустро грызут орешки заблудившиеся проказницы белки, с любопытством заглядывая в окошки и завидуя отрадным переменам в облике «Дачи». Порадовался бы неустанному преображению старинного особняка и сам Фёдор Иванович. За последнюю десятилетку музей пережил вторую молодость. Сохранившаяся вековая ель, признанная памятником живой природы, не только «видела», но и «слышала» Шаляпина, когда с веранды старинного особняка на всю площадь лился могучий бас.

Кавказ всегда занимал особое место в жизни и творчестве великого Шаляпина. В письме к дочери из Буэнос-Айреса от 15 августа 1930 года он пишет: «Дорогая моя Иринка! Я очень рад был узнать, что ты в Кисловодске. Вспомнил свою молодость и каждую скамеечку, и закоулок в парке и везде» . Кто знает, может быть именно эти воспоминания и навеяли неожиданный и удивительный образ Фёдора Ивановича, отдыхающего на Водах.

Идея увлекла братьев Юрия и Вик­тора Жоглиных, изваявших необычную скульптуру курортника Шаляпина. Мы как-то привыкли к бронзовым фигурам русского гения – на сцене, за клавишами рояля... И вдруг русоволосый русский гигант во весь свой могучий рост застыл у скамеечки, на которую могут присесть теперь сегодняшние гости курорта и местные жители. По замыслу авторов, великий певец будто только что вышел из своего дома и, задумавшись, остановился у лавочки. На руках у него любимая собачка Булька – и многим сразу приходят на ум яркие воспоминания современников, которые не раз встречали отдыхавшего Шаляпина, когда по дороге к минеральному источнику он прогуливался с собачкой, к ошейнику которой была прикреплена склянка целебной воды.

Оригинальный памятник русскому гению не только украшает город-курорт, но и осеняет солнечный град светлой аурой доброты и творчества. Да здравствует Царь-бас – и в сердце, и на постаменте.

Анатолий Красников,

журналист, девятикратный лауреат премии имени Германа Лопатина, Кисловодск

Шаляпин пел, как будто усмирял

В самом себе неясную тревогу.

А город возле дома обмирал

От голоса, ниспосланного Богом…

Так описал это памятное событие поэт Андрей Дементьев, который, кстати, много лет возглавляет Попечительский совет Кисловодского музея. В свой последний приезд на курорт в революционном 1917 году Фёдор Иванович прогуливался здесь под тенистыми кронами, а теперь в этом романтичном уголке он взошёл на постамент, чтобы застыть здесь навсегда. И как радушный хозяин, приветливо встречает многочисленных гостей Литературно-музыкального музея.

Разумеется, Шаляпинские фестивали искусства на курорте не затмевают повседневную, насыщенную творческую жизнь музея. Вот в старинном особняке вспыхивают оригинальные люстры, звучат прекрасные аккорды – и происходит чудо. Экскурсоводы, эти тонкие ценители и знатоки творчества Шаляпина, буквально завораживают кружевами слов, воскрешая пленительную атмо­сферу минувших лет. Многочисленные посетители с трепетом внимают концертным репертуарам «Мир изменить явленьем красоты», «Где музы нежные мне тайно улыбались». Наряду с потрясающими программами музыкального салона экскурсоводы ежедневно совершают неповторимые «путешествия» по залам музея. В фондах – удивительные экспонаты. А недавно благодаря научным изысканиям сотрудников музея именно в кисловодской обители муз «произросло» генеалогическое древо Шаляпиных. Теперь посетители воочию могут представить и увидеть корни, давшие жизнь гениальному сыну земли Русской, который, подобно величавому дубу, раскинувшему свои ветви, заключил в объятия весь мир.

И снова «Летят журавли»

И снова «Летят журавли»

Искусство / Искусство / Событие

Васильева Жанна

Шедевр М. Калатозова с участием Т. Самойловой и А. Баталова покажут на фестивале

Теги: искусство , кинематограф , Берлинский фестиваль

Открывается 68-й Берлинский кинофестиваль

Он стартует завтра показом анимационного фильма «Собачий остров» Уэса Андерсона. Явно отдавая дань не только любимцу Берлинале (фильм «Гранд-отель «Будапешт» Андерсона получил в 2014-м «Серебряного медведя»), но и китайскому Новому году, который по восточному календарю – год Собаки и начинается 16 февраля. Впрочем, нельзя не заметить, что антиутопия с хеппи-эндом о 12-летнем японском мальчике Атари, который отправляется на остров-свалку в поисках своего пса, выглядит вполне звёздной историей для фильма открытия. Героев мультфильма озвучивают Билл Мюррей, Тильда Суинтон, Скарлетт Йоханссон, Брайан Краэнстон и другие знаменитости Голливуда. А значит, некоторые из них вместе с Уэсом Андерсоном появятся во дворце Берлинале на открытии.

Но в остальном основной конкурс Берлинале не обещает лёгких просмотров. Козырной картой, открытой в последний момент, стала норвежская картина Эрика Поппе «Утейа, 22 июля», воспроизводящая бойню, устроенную норвежским националистом Андерсом Брейвиком в молодёжном лагере Норвежской рабочей партии в июле 2011 года. Бразилец Жозе Падилья, обладатель «Золотого медведя» за фильм «Элитный отряд» (2008), в этот раз приедет с картиной «Операция «Шаровая молния»», тоже основанной на реальном сюжете угона самолёта Air France в 1976 году. Вместо Парижа самолёт посадили в Уганде, там и проходила операция по освобождению заложников, вошедшая в учебники всех спецслужб мира. Жозе Падилья, мастер жёстких боевиков, явно нашёл в этом трагическом сюжете не только современные обертона, но и материал для психологической драмы.

Среди очевидных фаворитов основного конкурса – «Транзит» Кристиана Петцольда, прекрасного тончайшего мастера «берлинской школы» кинематографа, снятый по антифашистскому роману Анны Зегерс. В романе, как известно, антифашист, подпольщик везёт письмо из Германии в Париж под чужим именем и оказывается в Марселе. Петцольд переносит действие в наши дни.

Эти картины подтверждают славу Берлинале как одного из фестивалей, для которого вопросы социальные, политические по традиции оказываются в фокусе внимания. Но едва ли не важнее, что к острым проблемам и трагическим вопросам, связанным с терроризмом, миграцией, радикализацией национальных движений в эпоху глобального капитализма, обращаются известные режис­сёры.

Впрочем, составители программы мастерски соблюдают баланс. И рядом с триллерами и политическими драмами в основном конкурсе обещают экзистенциальную драму, мюзикл и байопики. «Лицо» Малгожаты Шумовской, одной из звёзд нового польского кино, – фильм о человеке, пережившем трансплантацию лица. Филиппинец Лав Диас, который часто вдохновляется русской классикой и филиппинской историей, склонен испытывать терпение зрителей 4–8-часовыми неспешными киноповествованиями. Организаторы благоразумно умалчивают, сколько длится его новый фильм «Сезон дьявола», но уверяют, что это будет… мюзикл, в котором поёт звезда филиппинского телевидения. Если добавить, что среди участников основного конкурса – фильмы Ган Ван Сента, Стивена Содерберга, Алексея Германа-младшего, то понятно, что охота на «Медведей» предстоит нешуточная.

Если говорить о фильмах из России на Берлинале, то, помимо фильма «Довлатов» Алексея Германа-младшего, в основном конкурсе важным событием станет показ фильма «Летят журавли» Михаила Калатозова в секции «Берлинале. Классика». Отреставрированная «Мосфильмом» цифровая версия послевоенного фильма, ставшего международным хитом, будет представлена среди семи мировых премьер «обновлённого» классического кино.

В «Форуме» будет пока­зан документальный фильм Сергея Лозницы «День Победы», снимав­шего людей, собирающихся 9 мая в берлинском Трептов-парке. Фильм Тимура Бек­мамбетова «Профиль» – копродукция России, США, Великобритании, Кипра, участвует в программе «Па­но­рама». Этот триллер о журналистском расследовании хакерской группировки, которую используют международные террористы, как ни странно, малобюджетный. Все действие – на экране компьютера. Кроме того, нельзя не упомянуть о фильме «Ага», снятом болгарином Милко Лазаровым (копродукция Болгарии, Франции, Германии) в Якутске и в Мирном. В фильме сыграли якутские актёры. Можно сказать, что «новая якутская волна» в российском кинематографе стала явлением уже не только в России.

На экране и в романе

На экране и в романе

Книжный ряд / Искусство / Библиосфера

Теги: Андрей Чернышёв , Открывая новые горизонты

Андрей Чернышёв. Открывая новые горизонты. Споры у истоков русского кино. Жизнь и творчество Марка Алданова. М. Паблит 2017 358 с.

Автор книги «Открывая новые горизонты» профессор факультета журналистики МГУ А.А. Чернышёв сосредоточен сразу на двух темах: ранний русский кинематограф и исторические романы Марка Алданова, написанные и опубликованные в эмиграции. Темы изучения близкие и, вместе с тем, альтернативные. Русское дореволюционное кино, открывшееся в 1908 году картиной «Стенька Разин, или Понизовская вольница», сегодня привлекает как раритет, имевший плодотворные последствия. Исторические романы Алданова завершали стезю развития русского исторического романа и продемонстрировали необходимость обновления жанра.

Новорождённый кинематограф воспринимался как забава для масс, фильмам не позволялось войти в ранг художественного творчества. Кино – забава черни или, выражаясь более либерально, – массовое искусство. Самый суровый вердикт начертал Николай II: «Я считаю, что кинематография – пустое, никому не нужное и даже вредное развлечение. Только ненормальный человек может ставить этот балаганный промысел в уровень с искусством. Всё это вздор, и никакого значения таким пустякам придавать не следует». Царь и тут ошибался.

Достоинство работы А. Черны­шёва в том, что им изучены все публикации в журналах и газетах, где роль шла о перспективах синема, о попытках перенести отечественную литературу на экран независимо от того, сколь удачны были экранизации произведений А.С. Пушкина или Л.Н. Толстого. Своего рода братание с литературой началось с первых лент. Кинематограф был кумиром футуристов В. Маяковского и Д. Бурлюка, а также писателей демократического направления А. Серафимовича, К. Чуковского, С. Скитальца и многих других. Изыскания автора очерков о фильмах увенчалась успехом: Чернышёву удалось создать широкую панораму раннего российского кино изначально массового без всякой отрицательной коннотации.

Теперь зададимся вопросом: почему же всё-таки исторические романы Марка Алданова так и не стали добычей кинематографа? Ведь режиссёров всегда привлекают исторические сюжеты своей занимательностью и картинностью. Разумеется, причины могут быть разными, но главное то, что Алданов сочинял свои романы для немногих – просвещённых и посвящённых. Представить себе, что его читатели заполняют синематеки, невозможно: в кино искали забвения от тягот войны, европеец шёл в кино, чтобы посмяться и забыться. Алданов был для него чересчур серьёзен.

В очерке А. Чернышёва «Материк по имени «Марк Алданов» автор подчёркивает, что писатель создал своё художественное пространство, протяжённое во времени от эпохи Просвещения до революционных событий семнадцатого года. Считая себя последователем Л.Н. Толстого, он сочиняет романы «Чёртов мост» о последних днях Наполеона. Главный интерес у читателей должны вызвать монологи полководца, затем – пленника. Для творческой манеры Алданова весьма характерна повесть «Ульмская ночь», где главный герой – Декарт и, следовательно, герой не действующий, а мыслящий. Автор создаёт свою версию жанра исторического романа, в котором главное не сюжет, а суждения персонажа. Понятно, что книга не могла снискать массового успеха.

В годы борьбы с фашизмом Алданов находился в эмиграции. Он приехал в Америку с очерком «Убийство Троцкого». Факт весьма примечательный: исторический романист обратился к актуальной политической жизни. Очерк создаёт документальную основу, заглавный персонаж в интерпретации автора – злодей, зверски убитый более сильным чудовищем. В его произведения входит тема сталинизма. Он пробует писать на злобу дня, его герои – русские, бывшие соотечественники. Но советских людей он представляет гипотетически, отнюдь не реально. Он называет роман «Живи как хочешь», но сюжет убеждает, что в условиях тоталитарного государства сие абсолютно невозможно. Роман вызвал крайне противоречивые оценки. Американцы, которые относились к Советам с симпатией, были шокированы. Американская литературная элита осуждала старого русского писателя за критику союзников в борьбе с фашизмом. Автор очерка об Алданове справедливо замечает, что писатель логически переходил от истории к современности. Однако на этом пути его предостерегали тернии: сюжеты послевоенных лет шедеврами назвать трудно.

Посмертная судьба художественного наследия оказалась более счастливой: романы Марка Алданова опубликованы на родине. Стараниями Андрея Чернышёва в начале девяностых вышли два шеститомных собраний русского зарубежного писателя. За рубежом эмигрант Марк Алданов мог знать лично каждого своего читателя, зато теперь имя его и названия романов у всех на слуху.

Владислав Пронин,

доктор филологических наук, профессор

За кого нас держат?

За кого нас держат?

ТелевЕдение / Телеведение / Конфуз

Соколов Алексей

Сеанс чёрной магии. Максим Галкин и Иса Багиров

Теги: телешоу , «Звёзды под гипнозом» , Максим Галкин

На Первом канале стартовало гипнотическое шоу

Называется шоу «Звёзды под гипнозом» – ехидные блогеры сразу стали острить «Звёзды под наркозом, подшофе…».

Конечно, мы можем войти в положение, телепередачам нужен рейтинг, для рейтинга нужны звёзды, но просто звёзды уже всем надоели, значит, они должны предстать в каком-то неожиданном виде в сногсшибательных предлагаемых обстоятельствах.

Анонсы зазывали: «На Первом канале – самое загадочное и непредсказуемое шоу, в котором известные люди переживают внезапные смены настроений и кардинальные изменения в поведении. И всё это благодаря гипнозу. Гипнолог Иса Багиров заставит известных людей использовать скрытые возможности сознания». Про кардинальные изменения ещё поговорим, а «гипнолог Иса», импозантный «Воланд» с перстнем-черепом, как действующий гипнотизёр, известен мало, зато его знают как сына «ясновидящей» Галины Багировой, участвовавшей в «Битве экстрасенсов» на канале ТНТ.

«Все розыгрыши принципиально беззлобные. Они никому не принесут вреда. Ведущий шоу – Максим Галкин». Максим Александрович незаметно стал главным шоуменом на Первом – столько передач ведёт, что куда там Ивану Урганту, Дмитрию Нагиеву и другим. Лидерство Галкина больно ранило Станислава Садальского, который у себя в блоге написал: «Слишком много Галкина на Первом. «Звёзды под гипнозом», – глупее и печальнее шоу трудно придумать! И жалко артистов, которые любыми способами пытаются засветиться. Правда, бездарно получается, хуже всех у Максима Г.».

Думается, слишком строго. Это родившееся во Франции («Stars Sous Hypnose») телешоу в адаптированном виде несколько лет с успехом шло на украинском Новом канале под названием «Зiрки под гiпнозом» и тоже вызывало вопросы: гипноз, не гипноз, имитация, игра? Признанный специалист в этом тёмном деле ныне покойный Аллан Чумак успел отозваться о «Зiрках» в том смысле, что никакого гипноза в этом телешоу нет: «Это просто развлекуха. Его можно сравнить с «Точь-в-точь». Только там звёзды перевоплощаются в других людей по собственной воле, а здесь, как заявляется, они это будут делать силой внушения».

В первом выпуске российской адаптации силу гипноза испробовали на себе: Наталья Бочкарева (актриса, известная по ситкому про идиотов Букиных на ТНТ); певец Доминик Джокер (по ходу передачи он «впал в детство» и оказался Александром Бреславским); певец Прохор Шаляпин (это Андрей За­харенков, более, чем вокалом, запомнившийся женитьбой на женщине очень почтенного возраста, что не раз обсуждалось в «Пусть говорят»); солистка группы «Фабрика» Саша Савельева, а также в передаче участвовали солидные люди: художественный руководитель балета «Todes» Алла Духова, знаменитый актёр Ивар Калныньш, художественный руководитель Большого Московского цирка Аскольд Запашный и любимый многими певец Алексей Глызин.

Конечно, российский зритель уже ничему не верит, но многие всё же поверили, что в студии был натуральный сеанс чёрной магии с гипнозом и перевоплощениями. Скорее всего, герои шоу, которые согласились в нём участвовать (или из-за гонорара, или желания напомнить о себе), «деятельно сотрудничали со следствием». Согласились делать всё, что их просили. И в меру таланта убедительно засыпали, теряли память, входили в транс, сходили с ума. И встречались с президентом (здесь неожиданно самым убедительным показался Эдгард Запашный), и чувствовали себя Штирлицем, или его женой, или человеком-пауком, или персонажем «Криминального чтива». Простенькие такие актёрские этюды, которые Максим Галкин расцвечивал своим искромётным юмором.

Передача получилась так себе, ничего особенного, но и ничего страшного, не гадкая аморалка, какой уже много выпусков потчуют «Пусть говорят» и «Прямой эфир», где то и дело творится мерзкая джигурда с несчастным народным артистом СССР и его семьёй. Уж лучше пусть зрителей держат за наивных чудаков, чем за извращенцев: любителей подглядывать в замочную скважину и принюхиваться к чужому нижнему белью.

Такие фильмы бывают

Такие фильмы бывают

ТелевЕдение / Телеведение / А нам прислали

Теги: «Агора» , Михаил Швыдкой , «Золотой орёл»

Никто в «ЛГ» не откликнулся на дискуссию работников кино в передаче «Агора» канала «Культура», которая состоялась через день после вручения премии «Золотой орёл», а жаль. Ведущий Михаил Швыдкой поставил вопрос ребром: что нам надо делать с нашим кинематографом?

Участвовавшие в передаче продюсеры ратовали за увеличение числа кинотеатров: вон, мол, в США их в десять раз больше. Я живу в городке, где 120 тысяч жителей. Раньше было четыре кинотеатра, не считая клубов при предприятиях, где тоже показывались фильмы. Теперь кинотеатр один на весь город. Цены на билеты терпимые. Но на «Сталинграде», на «Дуэлянте» в зале было всего десяток человек. Говорят, что «крутят» фильм и при трёх зрителях. И что – надо увеличивать число кинотеатров? Прокатом американского фуфла наш кинематограф не поднять.

В обсуждении возник фильм «Движение вверх».

Казалось бы, вот вам феномен – зритель валом валит (скажу – по моему впечатлению – он может собрать и 50 миллионов зрителей, народ просто не раскачался, он уже отвык, что может быть фильм о нашей жизни). Я ожидал, что сейчас работники кинематографа начнут анализировать это явление, когда люди ходят по нескольку раз смотреть ленту. Из-за чего?

Нет, в передаче никто не повёл разговор об этом. Я понимаю приглашённых режиссёров, они помалкивали: выходить на баррикады с развёрнутым флагом – себе дороже. Ведь музыку заказывают не они, а продюсеры.

В передаче не старались понять, что же нового явил нам этот фильм? Было такое впечатление, что многие уже всё решили про себя и разбираться дальше просто не желали. А одно то, что молодёжь ходит на картину по нескольку раз, уже много могло бы прояснить в нашем кинематографе.

Насмотревшись голливудского целлулоида, где людей нет, одни «крепкие орешки», молодёжь вдруг увидела, что в России жили нормальные люди, для которых ни деньги, ни карьера не были на первом месте.

Подросток знает по американскому кино (читай, про жизнь в Америке), что никто из американцев, как этот литовец, не вернётся лишь для того, чтобы сыграть матч, когда у него маячат такие перспективы на Западе. Что никто там не отдаст свои деньги ради лечения – кого? – игрока из твоей команды, будь ты хоть какой тренер. И никто не отдаст свои – кровью заработанные – премиальные.

Но вот были же такие люди, которые это делали!

И подросткам, которых пытаются воспитывать, что главное – деньги, что надо рвать и метать, наплевав на других и страну, – вдруг открылся другой мир, где люди живут так, как и он хотел бы жить, а не гонятся за престижной квартирой и машиной. Он вдруг ощущает себя русским!

Американцы носятся со своей «Касабланкой», а нам это даже смешно. У нас таких мужиков, как герой Богарта, в каждом селе: на рупь – три пучка. Но когда ты видишь воззрения – противоположные – людей, что определяют наш кинематограф, начинаешь думать, что будущее нашего кино достаточно темно.

Совестно напоминать слова классика, что успех фильма зависит от трёх причин: сценарий, сценарий и ещё раз сценарий. Вместо того чтобы миллиарды рублей вбухивать в корпуса кинотеатров, – что в них будут показывать, американский ширпотреб? – надо работать в сценарной области.

Проводить конкурсы, отбирать талантливых людей, обучать их – бесплатно – на каких-нибудь двухгодичных курсах. Привлечь к этому самых умелых педагогов. Вот на что надо направить эти деньги.

По-моему, в этой области у нас полнейший завал. Я общался с одной из выпускниц сценарного факультета ВГИКа: она сказала, что трёхдневный семинар американского сценариста дал ей для понимания ремесла больше, чем четыре года обучения в институте. Потому что всё обучение сводилось к разбору студенческих работ их коллегами.

Два десятка лет назад я попросил своих студентов: «Назовите фильм, который произвёл на вас впечатление, сильное, до слёз». И мне один парнишка сказал: «А таких фильмов не бывает!» К тому времени прошло всего десяток лет голливудской агрессии. Я очень верю, что тот парнишка посмотрел «Движение» и понял: такие фильмы бывают.

Александр Скориков,

выпускник ВГИКа, сценаарист, г. Батайск

Бог грома против Последнего богатыря

Бог грома против Последнего богатыря

Искусство / Киномеханика / Тенденция

Екатерина Вилкова и Кейт Бланшет колдуют по-разному

Теги: кинематограф , фэнтези

Смогут ли русские былинные герои противостоять скандинавским?

2017 год был богат на премьеры в жанре фэнтези. В ноябре на экранах появился долгожданный «Тор: Рагнарёк», а за неделю до него в прокат вышел эксперимент российского кинематографа под названием «Последний богатырь», где обычный парень Иван по воле случая переносится из современной Москвы в фантастическую страну Белогорье. Итак, молот Тора или меч-кладенец, злая колдунья Варвара или богиня смерти Хела, космические корабли или избушка на курьих ножках? Кто же выиграет этот бой, германо-скандинавская мифология или русская былина? И почему российские дети предпочитают Тора, а не Илью Муромца?

«Кинематографическая вселенная Marvel» – это серия фильмов о супергероях, основанная на комиксах компании Marvel и разработанная кинокомпанией «MarvelStudios». «Вселенная» была создана в 2008 году, и в неё вошли фильмы, связанные между собой сюжетными линиями и персонажами. Их выпущено уже семнадцать, а в свой 10-летний юбилей киностудия запланировала премьеру ещё трёх: «Чёрная Пантера», «Мстители: Война бесконечности» и «Человек-муравей и Оса».

По данным сайта BoxOfficeMojo, «Вселенная Marvel» занимает первое место в списке самых прибыльных серий фильмов с общими сборами более $13 млрд, а картины «Мстители» и «Мстители: Эра Альтрона» занимают пятое и седьмое места в списке самых кассовых фильмов за всю историю кинематографа.

Фильмы о Торе, боге грома, начали выходить в прокат с 2011 года. Персонаж основан на образе одноимённого бога скандинавской мифологии, сына Одина, бога вой­ны, и Ёрд, богини Земли. В завершающем (на данный момент) третьем фильме о Торе, гигантский рогатый демон, которому ненадолго удаётся пленить главного героя, успевает сообщить ему, что Асгард (мир Тора) ожидает Рагнарёк – разрушение, гибель богов. Тот решает отправиться домой, где обнаруживает, что его отец Один куда-то пропал, а брат Локи, наоборот, вернулся и восседает на троне. Но это ещё цветочки: Тора и Локи находит старшая сестра Хела (Кейт Бланшетт), богиня смерти, которую их отец долго держал в тюрьме, конечно же, неспроста.

«Рагнарёк» в скандинавской мифологии означает конец света, апокалипсис, Армагеддон, и кто бы мог подумать, что в конечном счёте под таким названием зритель увидит настоящую комедию. В этот раз «у руля» оказался новозеландский режиссёр Тайка Вайтити, знакомый любителям жанра комедийного хоррора по фильму «Реальные упыри». Благодаря ему у зрителя появилась возможность увидеть новый поворот в супергерой­ском комиксе о скандинавском боге.

Сюжет вышел довольно простым, он лишён любовной линии или разговоров о семейных ценностях, не загружен философскими размышлениями. Несмотря на обилие шуток, графики и прекрасную актёрскую игру, фильму всё-таки снова не хватило «изюминки». Режиссёр Тайка Вайтити не предложил ничего нового, но грамотно позаимствовал концепции у «Стражей галактики» с путешествиями по мирам и пародийным жанрам. И вышло так, что сила третьего «Тора» – в мелочах, в эпизодах, которые зритель запомнит.

Цветастая иногда до безвкусицы, как страницы комикса, населённая самыми яркими звёздами (иногда даже в крохотных ролях), раскрашенная самыми яркими красками, озвученная группой LedZeppelin, щедро приправленная спецэффектами и сдобренная специфическим юмором режиссёра, третья часть «Тора» точно превзошла предыдущие.

Что же можно сказать о «Последнем богатыре?». В России и по количеству зрителей, и по кассовым сборам он обошёл «Тора». Показатель хороший, хотя, как говорит режиссёр фильма Дмитрий Дьяченко, «процентов пятьдесят успеха первой недели – это только бренд Disney». И, конечно же, грамотный маркетинг: в кинотеатрах фильм стали рекламировать за год до релиза, а также активно продвигали на телевидении. «С одной стороны, сработал продуманный трейлеринг, – считает глава отдела аналитики «Бюллетеня кинопрокатчика» Андрей Белый. – Российскую молодёжь надо долго убеждать сходить на отечественное кино, и трейлеры перед «Доктором Стрэнджем» и «Изгоем» сделали своё дело».

Комедийное фэнтези по мотивам русского фольклора в российском кинематографе сравнить не с чем, кроме, пожалуй, «Книги мастеров» 2009 года, получившей нелестные отзывы. Второй «блин» получился «не комом». Вышло качественное кино для всей семьи, хотя так и хочется вспомнить былые времена и Александра Роу с его наивными фильмами-сказками. Но не вечно же смотреть «Морозко» да «Варвару-красу»? Пора было снять что-то новое.

Нельзя сказать, что эксперимент удался на 100%. Во-первых, продукт нельзя назвать полностью российским. Это выдаёт множество деталей, от вырастающего из руки Варвары светящегося синего хлыста, похожего на какой-то джедайский «гаджет», до саундтрека. Уж больно режут слух иностранные песни, звучащие на фоне природы волшебного Белогорья. И тут, если задуматься… А русское ли это вообще Белогорье? Скорее Шир из «Властелина колец». Во-вторых, графика оставляет желать лучшего, шутки часто шаблонны, а сюжет не до конца доработан. Тем не менее получилось современно, молодёжно и стильно, этакая голливудская русская сказка. И добру учит, и показывает, что под личиной этого добра может скрываться зло и что люди могут меняться, закаляясь в испытаниях. И конечно, доказывает, что движущая сила этого мира не что иное, как любовь.

Безусловно, подобные фильмы нужны российскому кино. Они охватывают широкую зрительскую аудиторию, напоминают и детям, и взрослым, что в российской истории есть свои герои. Но один такой, пусть даже хороший фильм не в силах затмить грамотно продуманную, распиаренную и существующую уже много лет франшизу об американских супергероях. «Последний богатырь» не первый в русском кинематографе и, надеюсь, будет далеко не последним в воссоздаваемой «Вселенной русского киноэпоса».

Ксения Шкарупа,

студентка ИСИ

Разбитое зеркало

Разбитое зеркало

Искусство / Киномеханика / Премьера

Кондрашов Александр

На экранах России – «Селфи». Сценарий Сергея Минаева, режиссура Николая Хомерики.

Когда по стране прошли такие фильмы, как «Салют 7», «Аритмия» и «Движение вверх», с новым отношением к действительности, с небывало горячим контактом со зрителем, «Селфи» смотрится, как лента из прошлого. Далёкого и недалёкого.

Если кинокартина о выдающемся писателе (символе поколения), да ещё и популярном телеведущем, то нужно быть готовым к тому, что зрители себя с ним идентифицировать (а зрительницы – с его жёнами и подругами) вряд ли будут. Суперуспешный, богатый, разъезжающий на гелентвагенах и спивающийся наркоман, не замечающий, что в него уже три года влюблена прелестная ассистентка (Юлия Хлынина), – редкое сочетание. Ладно, был бы молодой да красивый, как Данила Козловский из «Духлесса», а то уже сильно потёртый, к тому же раздваивающийся в диковинно закрученном сюжете.

У гения кризис, пишет он всё хуже и хуже, а последний роман вообще не пишется, отношения с близкими портятся, всё валится из рук. И тут появляется двойник (его, как и писателя, играет Константин Хабенский), который начинает за писателя жить и делает всё лучше, чем он. Только дочка распознала подмену, а мы, наивные, должны верить, что ни ближайший друг (Фёдор Бондарчук), ни бывшая жена (Анна Михалкова), ни его телевизионное окружение – никто не раскусил лжегероя. Вопрос: бывали ли у писателей такие фанаты, которые делали серию пластических операций, чтобы добиться стопроцентного сходства с кумиром? Ну, хорошо, трудно, но поверим, что бывали. Но ради чего двойник приносит такие жертвы? Чтобы завладеть его деньгами, любовницами, гелентвагеном? Он маньяк? Есенинский «чёрный человек»? Нет, тут всё делается из чистой благотворительности, ради того, чтобы писатель изменил свою жизнь к лучшему.

Он в итоге и меняет, отдаёт свой написанный в психушке роман двойнику, видимо, чтобы тот продолжал замещать писателя на публичном фронте, а сам отправляется – на личный, к единственно верному человеку – дочке. То есть, надо думать, литература с телевидением и прочая суета сует посланы им на фиг. Если следовать логике картины, и кинематограф – тоже бесплодное томление духа. Зачем же снималась эта лента? Успех в прокате крайне сомнителен.

Можно ли простить измену?

Можно ли простить измену?

Общество / Гуманитарий / Недоумеваю, дорогая редакция

Савчук Марина

Теги: образование , ЕГЭ , сочинение

Оказывается, даже нужно

В начале декабря все одиннадцатиклассники страны написали этапное сочинение, сдача которого (зачёт/незачёт) является допуском к ЕГЭ. По словам моего ученика, с которым я занимаюсь как репетитор, 60 процентов ребят его класса (знаменитой школы Санкт-Петербурга) выбрали тему «Когда можно простить измену?». Оцените формулировку! Не «Можно ли простить измену?», а «Когда можно простить…»

В своих сочинениях школьники на этот вопрос аргументированно и единодушно ответили: «НИКОГДА». Это было в среду. А уже в пятницу утром ребятам сообщили, что такой ответ – неправильный (!), поэтому всем выставляется незачёт. Однако к концу учебного дня это решение проверяющими было изменено – и все сочинения с «никогда» признали-таки зачётными!

Почему? Учителя признали ошибочность своего мнения (в числе прочих тем, кстати, была и такая: «Может ли общественное мнение быть ошибочным?»), поняв, что недопустимо, аморально требовать от юношества нацеленности прощать изменников, предателей? Или вовремя вспомнили, что подобное сочинение нужно оценивать не за выбранную точку зрения, а за внятное и аргументированное изложение своей позиции? Или просто испугались количества выданных незачётов и решили не портить статистику, показатели учебного заведения?.. Кстати, именно последняя версия была озвучена школьникам как причина перемены решения по их «неправильным» сочинениям.

По данным уже коллег, описанная ситуация имела место не в одной питерской школе, минимум – в двух. Но завтра может оказаться, что во многих. А теперь вставим это событие в один контекст, например, с выступлениями школьника Коли со товарищи в бундестаге или с ярыми призывами к нашим спортсменам непременно участвовать в предстоящей Олимпиаде без возможности представлять свою страну… По Достоевскому, «тут дьявол с Богом борется, а поле битвы – сердца людей». Сердца детей, школьников, которые – наше будущее.

До них нет дела никому

До них нет дела никому

Общество / Гуманитарий / К доске!

Сегодня вонзил нож в виртуале, завтра – в реале

Теги: образование , дисциплина

Наши дети одиноки как никогда

После того как в течение одной недели в российских школах произошли три случая насилия по отношению к учителям и ученикам, два из которых закончились трагедией, общество замерло, не понимая, как реагировать на эти события. А затем вынесло вердикт – во всём виновато изображение насилия в интернете.

«Стрелялки», конечно, зло, но…

Да, соглашусь, дети и взрослые сейчас с самозабвением играют в «стрелялки», и в Мировой паутине полно групп, культивирующих насилие. И тем не менее, на мой взгляд (а я отдала образованию 31 год своей жизни), причины участившегося насилия в школах более глубоки и серьёзны. Обычно то, что закладывается в виде реформ, «выстреливает» лет через 7–10. Вот модернизация, запущенная в конце нулевых, и дала сегодня результат в виде убитых и раненых детей и учителей.

Среда, в которой находится ребёнок, несомненно, оказывает на него большое влияние. Но почему в 90-е годы, когда на экранах телевизоров сплошным потоком лилась кровь и свирепствовали ОПГ, учителей и детей в школах не убивали? Да, потому, что правительству было не до реформирования образования. Да, тысячи высококвалифицированных педагогов в начале 90-х годов были вынуждены уйти из школы, потому что на те деньги, которые им платили, трудно было содержать семью. Но многие остались. И школа развивалась: апробировались авторские программы и учебники, разрабатывались и внедрялись новые педагогические технологии, образовывались новые виды школ – гимназии, лицеи, учебно-воспитательные комплексы, в которых образование начиналось с детского сада и заканчивалось 11-м профильным классом. Вводились новые предметы: этика, эстетика, дизайн, зарубежная литература, мировая художественная культура и другие.

Не буду лукавить, много хорошего было сделано за последние годы в среднем образовании: значительно увеличено финансирование, тысячи школ оснащены современным оборудованием, повысилась зарплата педагогов, особенно в Москве. Профессия учителя постепенно становится престижной. Но обратите внимание, нынешние преступления совершались в свежеотремонтированных охраняемых школах благополучными с виду подростками. В чём же дело? Мне думается, что главное зло в том, что процесс модернизации, призванный повысить качество образования, вывести его на новый технологический уровень, был задуман и осуществлён не педагогами, а экономистами.

Услужливая школа

В экономике образование относится к сфере услуг, так же, впрочем, как и театр или любое другое учреждение культуры. Именно тогда, в начале нулевых впервые прозвучал термин «образовательные услуги». Школа была приравнена к парикмахерской или магазину, а родители превратились в заказчиков услуг. Именно тогда, проходя по коридору школы, я впервые услышала недовольный голос родительницы, громко распекавшей молодого учителя истории и классного руководителя её сына. «Я налоги плачу, а вы на них существуете», – кипятилась мамаша. Ничего подобного за всю свою педагогическую жизнь я не слышала. Но это было только начало.

Вскоре в сёлах, а затем и в городах, принялись объединять и закрывать школы. Была разрушена и система московского образования, бережно выстраиваемая в течение более 20 лет. На смену детским садам, гимназиям, лицеям и школам с углублённым изучением каких-то предметов, с театральными, архитектурно-художественными и медико-биологическими классами, Центрам образования и школам «Здоровье» пришли огромные монстры, имеющие подчас до 17–20 зданий. Перетасовали педколлективы, многих опытных высококвалифицированных учителей отправили на пенсию, десятки директоров школ понизили в должности, несогласных выгнали.

На смену образованию, призванному воспитать всесторонне развитую личность, пришёл рейтинг. Учитель из человека, формирующего личность и зажигающего факел (помните: ученик – это не сосуд, который мы заполняем знаниями, а факел, который должны зажечь), превратился в сотрудника организации, предоставляющего образовательные услуги населению, причём в любое время суток. Многим моим коллегам – классным руководителям – родители учеников звонят и пишут СМС и в 10, и в 11, и даже в половине второго ночи, будучи уверенными, что раз они платят налоги и какая-то часть из них достаётся сфере образования, учитель, как работник сферы услуг, обязан ответить на их вопросы немедленно.

Электронная кабала

Электронный документо­оборот, убеждали нас, разгрузит учителя. Как бы не так. Например, я до 10 часов утра должна заполнить форму об отсутствующих сегодня детях, состоящую из 6 пунктов, для зам. директора по учебной работе и зам. директора по воспитательной работе и составить справку о причине отсутствия каждого ребёнка. По электронной корпоративной почте я, как и мои коллеги, ежедневно получаю около двадцати писем от администрации и специалистов школы, на которые я должна каким-то образом отреагировать – прислать нужные им таблицы или письменный ответ. Пишут зам. директора, администратор, методист, социальный педагог, второй социальный педагог, ответственный по питанию, специалист по безопасности, по пожарной безопасности и т.д.

Родители учеников в электронном журнале или в ватсапе обращаются ко мне со своими просьбами – объяснить домашнее задание, организовать встречу с учителем-предметником, выслать расписание или узнать, когда будут проводиться дополнительные занятия. И очень обижаются, если я тут же не передаю нужную им информацию.

У меня катастрофически не хватает времени на качественную подготовку к уроку, которая иногда занимает несколько часов. Мне не хватает времени на проверку работ моих учеников, их творческих проектов. На самообразование в области педагогики и той науки, которую я преподаю. Бесконечные курсы повышения квалификации очень важны, но они только увеличивают мою занятость. Не говорю уж о бесконечных совещаниях, на которых я должна присутствовать. О том, чтобы прочитать новую книгу или сходить в театр, речи нет.

Вот и сегодня звенит звонок со второго урока, я судорожно начинаю заполнять электронные таблицы об отсутствующих. Дети моего 8-го класса, в котором я классный руководитель, обступают меня со всех сторон, они понимают, что я должна заполнить эти чёртовы таблицы и молча ждут, когда я уделю им время. Мы любим друг друга, я с ними уже несколько лет, они жаждут общения со мной. Конечно, я выговариваю им и даже ругаю за провинности, но они относятся к этому с пониманием.

Я знаю, что с Ваней что-то не так, хуже стал учиться, дерзит учителям, хотя семья вроде бы благополучная. Вот он стоит вместе со всеми и грустно-понимающе смотрит на меня. Чтобы серьёзно с ним поговорить, чтобы он раскрылся, рассказал о своих проблемах, нужно много времени. Я люблю его, как и других моих детей. Они достались мне не сразу. В пятом классе у них сменилось несколько классных руководителей, и они написали на дверях класса: «Мы никому не нужны». Я решила, что они нужны мне. Мы ездили в разные города, гуляли в парках, посещали музеи, ходили на экскурсии, мы вместе читали книги, танцевали, играли спектакли. Но с каждым годом у меня всё меньше времени на них.

– Ладно, – вздохнули мои дети, – на следующей перемене придём. Только никуда не уходите. – И на мой растерянный взгляд ободряюще улыбнулись…

Главное – финансы

Недавно в нашу школу был назначен новый директор. Молодой человек тридцати пяти лет, никогда не работавший педагогом, но получивший хорошее управленческое образование. Он с успехом мог бы управлять чем угодно: институтом, баней, предприятием ЖКХ. Его прислали в «образовательную организацию». Он полностью олицетворяет собой новый тип директора.

Наши чистые коридоры стали ещё чище, цветы в кадках, стоявшие в художественном беспорядке, выстроились в ряд, оперативное совещание педколлектива теперь проводит завуч, директор учебно-воспитательным процессом не занимается, его работа – это финансы, хозяйство и порядок. Чтобы родители не жаловались, рейтинг образовательного учреждения возрастал, качество образования увеличивалось в цифрах, дети меньше болели. Он начинает свой рабочий день в 9.00 и в 18.00 выходит из своего кабинета. Чтобы попасть к нему на приём, нужно заранее записаться. Я видела его три раза, учителей он не знает и не хочет знать.

Это так называемый директор-менеджер, продукт последней реформы образования. А я помню время, когда директор каждое утро встречал детей в вестибюле школы и знал по имени каждого ученика, и что происходит у него в семье, и его личные проблемы. В то время невозможно было себе представить, чтобы дети могли поднять руку на своих учителей, на маленьких четвероклассников, чтобы выместить на них свою злость и свои проблемы, доведённые до абсурда.

И в Перми, и в Улан-Удэ подростки, резавшие и рубившие учительниц и их маленьких учеников, потом пытались покончить жизнь само­убийством. Учащийся третьего курса московского колледжа, убивший в ноябре своего преподавателя, сделал селфи на фоне трупа, а потом тоже покончил с собой. Я не знаю, каковы выводы следователей, но мне, как учителю, совершенно ясно – у подростков были проблемы, с которыми они не смогли справиться. Вы знаете, какое количество самоубийств среди школьников? Оно катастрофично и постоянно увеличивается. Одни тихо уходят из жизни, другие перед этим стреляют и режут. Учителя и их ученики в данном случае выступают, как часть того невыносимого, что непреодолимой преградой встаёт на пути молодого человека.

Бесконечные уроки, огромные по объёму домашние задания, рассерженные, унижающие тебя учителя, относящиеся к тебе не как к уникальной личности, а как к учебной единице, издевающиеся одноклассники, не понимающие тебя, вечно уставшие родители. А там, где нет любви, там, как известно, поселяется ненависть.

Татьяна Киселёва,  учитель

P.S. Две бесстрашные учительницы – мои коллеги Наталия Шагулина (ножевые ранения в Перми) и Ирина Раменская (ранения топором в Улан-Удэ) – могли убежать, спрятаться под парту, но они не сделали этого. Грудью встали на защиту детей. Мы должны высоко оценить их человеческий и профессиональный подвиг. И ещё, надо послать им часть своей зарплаты, ведь коллеги долго будут лечиться, а по больничному листу, сами знаете, платят немного.

Сопромат в комиксах

Сопромат в комиксах

Общество / Гуманитарий / Записки психолога

Пономаренко Анастасия

Теги: образование , дисциплина , самосознание

Оглупление под предлогом заботы

Дурак – двигатель общества потребления. Ибо дураку можно продать всё, что угодно. Главное – красиво упаковать и хорошо разрекламировать.

Только человек, не знакомый с химией и биологией, может купить волшебные таблетки для похудения. Он безоговорочно верит «авторитетам», какую бы антинаучную чушь они ни несли. Что ещё нужно в мире потреб­ления! Учащимся тяжело читать классику – уберём изучение Толстого и Достоевского. Дитяткам очень сложно разбираться в неорганической химии – упростим по-максимуму, а то и совсем уберём.

Школьник привыкает к халяве. Не понимает, что высшая добродетель – это старое, доброе трудолюбие. Мы сами пестуем в школьниках неумение осмысливать большие пласты информации. Культивируем неспособность анализировать, систематизировать и классифицировать. Вырастая, они не в состоянии отделить причину от следствия. Зато они имеют своё собственное мнение по любому поводу. Однако, чтобы собственное мнение сформировалось, необходимо владеть логическим инструментарием и уметь осмысливать массу информации. Собственное мнение должно базироваться не на убеждении трёхлетки «я так считаю», а на понимании логических связей и основных принципов.

Дети совершенно не приучены трудиться. Им кажется, что жизнь должна быть сплошным удовольствием. Они не понимают, что любая деятельность включает в себя рутинную составляющую. Бухгалтер пишет отчёты, актёр репетирует до изнеможения одну сцену, писатель оттачивает слог. У предпринимателя успешность дела определяется чаще всего умением анализировать цифры, сутками просиживая за компьютером, а не креативностью и низвержением правил. Ибо придумать что-то не только новое, но и работающее, возможно лишь при условии понимания базовых принципов и обладая внушительным массивом знаний. В противном случае вся эта «свобода мышления» бессмысленна.

Учёба – это труд, прежде всего. И школа обязана научить школьника трудиться. Есть вещи, которые нужно делать без дополнительной стимуляции. Кстати, одна из причин сегодняшних трагедий, связанных с неадекватным поведением подростков в школах, – в неумении контролировать собственное «хочу/не хочу». Их просто не научили, что любое действие несёт определённые последствия, за которые придётся отвечать. А лучший учитель волевых регуляций – труд и преодоление.

Учение, как никакая другая деятельность, требует серьёзных волевых усилий. Преодоление учебных трудностей прекрасно учит контролировать импульсивные желания. Если нет силы воли, не просчитываются последствия поступков, то наше поведение становится примитивным, как у животных. Стимул → Реакция. Или: хочу → дайте. Обиделся за двойку – и тут же оскорбил учителя. Хочу пятёрку – ставьте прямо сейчас, несмотря на то, что не выучил. Иначе напишу жалобу.

А как красиво всё начиналось, в какую блестящую обёртку завернули ядовитую конфетку! Школьнику сложно, трудно, школьную программу следует упростить максимально. В результате получаем школьников с примитивными реакциями, неразвитой волевой регуляцией, уверенностью в собственной правоте в любых обстоятельствах.

Никто не спорит, что преподавание должно быть интересным. Хороший преподаватель способен увлечь ученика, но при этом он не должен танцевать перед ним кадриль и развлекать. Существует разница между развлечением и интересной учёбой. У нас же в последнее время эти понятия почему-то стали тождественны.

Мы чуть было не пришли к тому, от чего ушли в 1917 году. Есть три класса церковно-приходской школы? Складывать и вычитать умеет? Всё, грамотный. Однако вдруг выяснилось, что для развития экономики нужны не только потребители, но и производители. А чтобы производить, требуются глубокие знания, которые без трудолюбия получить невозможно. И в школы стали потихоньку возвращать сочинение, астрономию. Некоторым ведущим вузам разрешили проводить собеседование для абитуриентов. Старый добрый труд и сила воли медленно, но верно вытесняют мифическую мотивацию из юных голов. И это хороший знак. Ибо выучить сопромат, написанный в виде комиксов, просто невозможно.

Анастасия Пономаренко

Фатальная литературная ошибка

Фатальная литературная ошибка

Литература / Библиосфера / Эхо скандала

Ирина Полянская

Теги: литературный процесс

Открытое письмо председателю Букеровского комитета И.О. Шайтанову

Уважаемый Игорь Олегович!

Год назад мы с Вами переписывались по поводу фотографий моей покойной жены Ирины Полянской, речь шла о юбилейном сборнике к 25-летию Букера.

Я прочёл Вашу статью в сборнике. Хочу поблагодарить Вас за тёплые слова в адрес замечательной писательницы, Вы абсолютно правы, когда пишете: «Если разочарование преобладало по поводу Андрея Сергеева в 1996 году, то оно сменилось недоумением в 1998-м, когда на пьедестал взошёл Александр Морозов с эпистолярным романом, написанным двадцатью годами ранее и ненапечатанным» (здесь ошибка – тридцатью годами ранее. – В.К. ).

Вы вдвойне правы, когда пишете: «И – сейчас можно предположить, – что окажись она (Ирина Полянская. – В.К. ) тогда лауреатом, её имя в литературе получило бы куда больше внимания, ею заслуженного. Но выбрали не её. Победил примитивизм как вариант нон-фикшн, и обещание нового имени, увы, литературным так и не ставшего».

Именно об этом писали и говорили Е. Сидоров, М. Кураев, А. Латынина, Р. Киреев, О. Славникова и многие другие. Ощущение нелепости произошедшего на Букере-98 было определяющим для большинства откликов. «Капризом жюри» назвала его А. Латынина. «Это была пощёчина всем нам – вызывающая, злая, гадкая» (Е. Черняева). Такие высказывания можно множить и множить. Победил даже не роман – подборка писем комического персонажа, напоминающая «записки кататоника в стадии ремиссии». Как стало позже известно, решающим оказался голос раздражённой американской славистки, призвавшей членов жюри проголосовать за аутсайдера, чтоб «удивить всех» – наперекор прогнозам газет, дружно предсказывавшим победу роману Полянской. Пожелав удивить всех непредсказуемым решением, с нами сыграли в игру, известную в народе как «напёрсток», где главное – обмануть ожидания публики.

Критики повозмущались, пересчитали рёбра этим судьям своими гневными статьями, но, к сожалению, премия так устроена, что обратного хода у неё нет. А вскоре и писателя не стало. Дело Полянской, как это бывает, как будет ещё не раз, списали в архив.

Но жизнь гораздо богаче и многообразней любых комбинаций.

Эта странная, до сих пор во многом непонятная, несущая на себе следы сговора, история получила в наши дни неожиданное продолжение…

В журнале «День и ночь» (2012, 6) опубликован фрагмент из книги воспоминаний поэта Владимира Алейникова «Вокруг самиздата». Алейников излагает историю появления на свет произведения А. Морозова «Чужие письма». С доверчивым простодушием, даже не понимая, насколько подставляет друга, Алейников рассказывает о найденной им на руинах старого дома в Останкино пачке чужих писем: «Вообще-то письма – подлинные. Я их сам нашёл, сам – читал. И автор этих писем – вовсе не вымышленное лицо, а реальный человек».

Александр Морозов забирает с собой эти забавные письма, найденные двумя друзьями на прогулке, а спустя недолгое время предъявляет их в виде эпистолярной повести под своей фамилией. Дальнейшее всем известно. Получается, что журнал «Знамя» опуб­ликовал, по сути, плагиат, а лауреатом Букера стал плагиатор.

Владимир Алейников – известный литератор, поэт, участник СМОГА, автор многих книг, так что к его словам можно отнестись с доверием.

Я не знаю, как реагировать на эту историю. Но мне кажется (думаю, что и не мне одному), что в свете вновь открывшихся обстоятельств необходимо вернуться к этой давней истории и пересмотреть спорное решение. Это в интересах всех нас – восстановить справедливость и пробудить интерес к незаслуженно обойдённой писательнице.

Покойный А. Агеев в статье «Забыть всё», посвящённой короткой литературной памяти о тех, кому не повезло «выскочить», подвёрстывает Ирину Полянскую к Юрию Трифонову и пишет: «…Вот совсем недавно ушла из жизни Ирина Полянская – прозаик от Бога, каждый её роман в 90-е годы и в начале «нулевых» был тихой сенсацией в среде понимающих, что такое настоящая проза. «Прохождение тени», «Читающая вода», «Горизонт событий» – за пять лет всего три романа, но каких! Метафоры Полянской хотелось выписывать в записную книжку с золотым обрезом, и при этом даже Набоков не вспоминался – всё у писательницы было своё, незаёмное. Громкой славы не случилось».

Не случилось «громкой славы» по вине трёх человек – членов жюри Букера-98: Андрея Зорина, славистки Катерины Кларк и Бориса Дубина. (К чести Бориса Дубина, надо сказать, позже он передал через общих знакомых свои извинения. Видно, совесть человека заела.)

Не надо объяснять, насколько сегодня важна премиальная судьба для писателя, чтоб его хотя бы прочли.

«Громкая слава» Михаила Шишкина началась только после полученного им Букера.

Кто выиграл от того, что случилось? Александр Морозов? Сомневаюсь. Опять же, от наших общих друзей я знаю (мир тесен), в каком перепуге он встретил обрушившуюся на него славу, видно, со дня на день ожидая разоблачения.

Однозначно проиграли читатели.

В своём послебукеровском очерке Андрей Зорин пишет: «Во всех появлявшихся материалах роман Полянской упоминался в качестве бесспорного и самоочевидного лидера, а остальные пять произведений выступали только в качестве фона… столь фатальное несовпадение моей оценки с общей реакцией вызывало у меня лёгкое беспокойство (беспокойство какое? – «лёгкое». – В.К. )». Но Андрей Зорин стоически перечитал шорт-лист и, молодец такой, «только укрепился в своём мнении».

Поручику тоже казалось, что он один шагает в ногу, все остальные – не в ногу. Чем эта история кончилась – известно. Кажется, без смирительной рубашки там не обошлось.

В трёх соснах, по русской пословице, ещё можно заблудиться, в двух – уже нельзя.

Я не очень верю в кажущуюся невменяемость критика. Даже ставить рядом эти два текста – нелепость, очевидная любому читателю, а уж премировать последний – откровенное издевательство над здравым смыслом, художественными критериями, литературой. Издевательство над всеми нами. Это была действительно «пощёчина всем нам». «Гадкий каприз председателя жюри Андрея Зорина, открыто презиравшего текущую словесность; как плевок в профессию, ремесло». (Б. Кузьминский).

Три литературных махинатора (простите, но другого слова не подберу) устроили карнавал под названием «а вот как мы плюем на ваших победителей с их романами, что возьмём и премируем архивный рассказ аутсайдера и плагиатора, и нам это сойдёт с рук»… И демонстративно премировали, выдавая его за последнее слово русской прозы, и самодовольно заявили в отчёте: «Сошло!» Так завершает свой послебукеровский очерк А. Зорин в ответ на последовавшие угрозы коллег, мол, тебе это «так не сойдёт» – «Сошло!».

И сошло бы, понятно, что у нас победителей, да ещё талантливых и удачливых, не любят. Но дальше происходит непредвиденное – писатель умирает. И вся грязь этой истории, включая плагиат, выплывает наружу. И открывается истинная картина: у замечательного, трагически обречённого писателя украли его звёздный час, отняли вместе с денежным призом хлеб, лекарства. Только я знаю, каких усилий Ирине стоило приехать на церемонию и высидеть её. Как такое может «сойти»?

(В очерке А. Зорина немало странностей, забавных проговорок, озадачивающих мест, требующих паузы, вопросительного знака на полях, из него мы узнаём о любимой футбольной команде критика, на чьих похоронах он побывал, признания о некомпетентности в современной словесности – «эпизодических набегах на нёе». Напомню – это признания литературоведа, недавно получившего на какой-то сходке титул «Просветителя просветителей», т.е. Просветителя в квадрате (!). «Как странно свела нас жизнь… – вздыхает А. Зорин после общения с получившим его стараниями чужого Букера А. Морозовым, – меня в смешной роли председателя, его – в столь же несвойственном амплуа лауреата». Браво, господин Зорин!)

Этой троице критиков не повезло – забаненный ими роман оказался шедевром, вот почему уже столько лет прошло, а возмущение у всех нормальных людей – от простых читателей до члена жюри, бывшего министра культуры Евгения Сидорова, буквально кричавшего в телекамеру, что навязываемый нам текст «не может, не может быть победителем», – не утихает.

Тут надо сказать вот что: не так много книг остаётся от поколения. По убеждению многих, роман Полянской «Прохождение тени» – одна из главных книг нашего литературного поколения, столь ярко и талантливо вобравшая в себя стилевые поиски и открытия предшествующих десятилетий, поколения, которому не повезло в момент вхождения в литературу, накрытого волной «возвращённой» литературы рубежа 80–90-х и последующей разрухой.

«Не остаётся ничего, кроме как пожать плечами или (в зависимости от темперамента) развести руками», по словам В. Топорова, назвавшего вручение премии А. Морозову «самым дурацким» за всю историю русского Букера. Ему вторит Алла Латынина: «…Невозможно понять решение жюри, которое предпочло сильному, многоплановому, мастерскому, удивительно музыкальному роману (я не тему музыки имею в виду, но музыкальность композиции, фразы, образного ряда) незамысловатую повесть Александра Морозова «Чужие письма», главным достоинством которой являлось то, что она была отвергнута в конце шестидесятых «Новым миром» Твардовского и ждала публикации чуть не тридцать лет». Решение «нелепое и импульсивное», по мнению «ЛГ», отказавшейся даже печатать на своих страницах портрет победителя.

Так сложилось, что Букеровская премия в России с первых лет её существования – это наше всё или почти всё, поэтому те, кто предпочёл Ирине Полянской («Прохождение тени») – Морозова, сыграли в дурную игру. Такие литературные ошибки совершать нельзя. И нельзя их допускать. Последствия этих ошибок не так уж безобидны – они влияют на творческую самооценку авторов, людей по-настоящему талантливых, и оскорбляют вкусы остальных, усугубляя нега­тивистские явления в литературной среде. И речь тут не только о случае с романом Полянской. Несовершенство правил Букера очевидно. Если есть люди, жертвующие деньги на поощрение серьёзных писателей, почему дело экспертной оценки нередко оказывается в руках случайных, некомпетентных и недобросовестных? Кое-кто уже предлагал создать Апелляционную комиссию (в идеале – чтоб и включение в число номинантов, и финальное голосование поддавалось контролю и корректировке), а каждого члена Букеровского жюри наделить правом вето с целью привлечения Постоянного жюри, чтобы в спорной ситуации свести возможность ошибки к минимуму. Очень разумное предложение. Почему это не сделано до сих пор? Ведь если за руль садится человек, страдающий астигматизмом, не способный отличить зелёный от красного, вы же не станете доверять ему свою жизнь. Медкомиссия таких выбраковывает. А в жюри Букера может попасть любой с правом решающего голоса – актриса, кинорежиссёр, замшелый литературовед, заокеанская блондинка. Это далеко не новость – что даже многие критики не способны к адекватной оценке нестатусного или анонимного текста, что уж говорить об остальных людях, волею случая оказавшихся в жюри. Нужны противовесы и стоп-краны, останавливающие подобных «просветителей» – и квадратных, и круглых. Что это за система такая, при которой судьбу писателя решает случайный каприз залётной американской тетки?

Извините, Игорь Олегович, что письмо получилось таким длинным. На самом деле оно было в три раза длиннее. Понимаю, что оно не добавит популярности премии, и без того переживающей нелёгкие времена (чехарду спонсоров). Но эта позорная страница русского Букера должна быть перевёрнута, а давнее решение жюри – отменено. Думаю, что многие присоединятся к моему призыву.

И последнее: сегодня борьба с плагиатом охватила всю Европу – не только Россию. А началась она, между прочим, в Германии. С появлением новых технологий стало возможным проверить любого автора. И эта борьба с интеллектуальным воровством находит самую широкую общественную поддержку. Европейские министры, обличённые в плагиате, лишаются своих должностей. В наших газетах то и дело сообщают: «ВАК заработал: за плагиат учёных степеней лишены 11 человек». «Президиум Высшей аттестационной комиссии (ВАК) единогласно лишил степени кандидата наук бывшего директора СУНЦ МГУ Андрея Андреянова, уличённого в плагиате». Даже студенческие дипломы, по поручению премьера Д. Медведева, теперь будут проверять на плагиат. Академик ВАСХНИЛ Б.С. Маслов в статье «Переполох» разоблачает махинаторов от науки, в диссертациях которых чужой текст составляет 75 и даже 87 процентов.

Напомню: в эпистолярной повести нашего Букеровского лауреата А. Морозова «Чужие письма», если верить В. Алейникову (а не верить ему нет оснований), плагиат, безусловно, присутствует. И пусть нас не убеждают, что это такой жанр – эпистолярное оригами. Так можно и до писем Чехова добраться: изрезать их в лапшу и подавать сразу на Нобеля.

Владимир Кравченко,

прозаик, переводчик, член СП СССР с 1991 года, лауреат Чеховской премии СРП (2013)

P.S. В США недавно вышел в переводе на английский капитальный том «50 писателей: антология русского рассказа XX века», в который вошли авторы от Бунина и Булгакова до Петрушевской и Полянской. То есть Ирина Полянская уже причислена к числу классиков русской литературы, с чем поздравляю и Вас, и себя.

На «Раша Тудей»-RT прошла беседа А. Гурнова с английским писателем и славистом Оливером Реди (Oliver Ready), известным переводчиком Достоевского. Он называет роман Ирины Полянской «Прохождение тени» лучшим романом 90-х – «great роман, роман-воспоминание, который уже переведён на французский, но на английский ещё не переводился»…  «great» – означает великий, выдающийся…

Алхимия незримого существования писателя Ирины Полянской в русской литературе продолжается.

Её голос не услышали…

Внезапно, молодой, ушла из жизни Ирина Полянская, которую мы с Михаилом Кураевым в 1998 году безнадёжно отстаивали в жюри Русского Букера как главного лауреата.

Ещё по Литинституту помню её прозу, свежий и очень музыкальный голос и, к счастью, с хорошей горечью внутри. Потом редкие публикации: «Как провожают пароходы», «Предлагаемые обстоятельства». Первая книга в «Молодой гвардии». И вот, наконец, романы в «Новом мире» – зрелая, хорошая литература.

Полянская была наделена визуально цепким зрением, не упускающим за деталями мира его общие духовные контуры. Помогала музыка – и как тема, и как мощный аналог внутренней человеческой жизни (у неё было и музыкальное образование). Поэтому в её лучших сочинениях финалы стремятся к гармоническому разрешению, к основному тональному аккорду, обогащённому предыдущим драматическим, конфликтным развитием. Отсюда ощущение света и грусти и некой глубины текста, не сводившегося к назидательному моральному уроку, открывающего новые нравственные возможности для героев и читателей.

Она была красива: оленьи глаза, как у Татьяны Самойловой, низкий грудной голос.

Евгений Сидоров

Из книги «Записки из-под полы» (М., 2012)

«Я сам нашёл эти письма…»

«Я сам нашёл эти письма…»

Литература / Библиосфера / Эхо скандала

Теги: литературный процесс

...В шестьдесят седьмом году, аккурат к пятидесятилетию советской власти, горело Остан­кино.

Жгли старые деревянные дома, целые кварталы. Жгли, рушили, вывозили мусор. Высвобождалась колоссальная ширина, удручающая пустота ведущей к телецентру улицы Королёва.

Саша Морозов жил на этой улице – вернее, рядом с нею, а на Королёва жили его родители, – и это сейчас, в силу разных житейских причин, обитает Саша в родительской квар­тире.

А я жил неподалёку от него. Мы постоянно общались – и по-дружески, и по-соседски.

Занимался тогда Саша некоторыми своими филологическими изысканиями, коллекционировал стихи о кузнечиках, любил всякие чудачества.

Старое, обжитое, дачное, милое Останкино сжигали прямо у него за окнами.

«Разве мальчик, в Останкине летом танцевавший на дачных балах, это я, тот, кто каждым ответом желторотым внушает поэтам отвращение, злобу и страх?..»

Стихотворение это почему-то звенело в сознании.

«Перед зеркалом». Ходасевич. «Европейская ночь». Плач.

А сейчас? Ощущенье грани. Перед будущим. Перед прошлым. Перед чем-то невыразимым, но уже понятным душе.

Я пришёл к Морозову в гости. Мы поговорили о чём-то – видимо, представлявшем тогда интерес для нас обоих.

А потом решили пойти на пепелище, чтобы попрощаться с уходящим навсегда, с прошлым этого московского района, бывшего когда-то дачным Подмосковьем.

Грустное было зрелище. Бродя среди развалин, мы притихли.

Вот здесь был сад, а здесь двор, ещё остались скамейки, столик, но их тоже скоро сломают. Всё вывезут, уберут. На смену густоте – придёт пустота.

На нелепо, как-то беззащитно открытом пространстве одного из дворов, откуда успели вывезти обгорелые брёвна, остатки вещей, штакетник заборов и всё прочее, то, что составляло когда-то единое целое, было гнездовьем, ночлегом, приютом людским, кровом, оба мы почему-то замедлили шаг.

Вдруг подул ветер. Прямо к моим ногам плеснулась целая россыпь конвертов и выпавших из них бумажных листков. Я нагнулся и поднял один из них.

Ровные строчки, старательно, с нажимом, школьным пером, чернилами фиолетового цвета, приобретшего по прошествии долгого времени ржаво-золотистый отлив, аккуратными рядами выведенные чьей-то рукой.

Я вчитался. И за строками чужого письма встала передо мною чья-то жизнь, та, что была вот здесь, где мы стоим сейчас, что ушла навсегда.

– Посмотри, Саша, как интересно! – сказал я и протянул Морозову листок.

Он взял его и стал читать. И оторвался от чтения, и посмотрел на меня, а потом вновь на листок с письмом, будто прозрел что-то.

Не сговариваясь, мы начали ходить по двору и собирать эти письма. Потом, присев на скамейке, курили, разглядывали их.

– Ты знаешь, Саша, – сказал я, – это ведь книга.

Морозов, человек аккуратный, бережно сложил конверты и разрозненные листки в ровную плотную стопочку – и положил эту стопочку в сумку.

Стал накрапывать дождь. Накрапывать – неторопливо. Но – властно. И – непреклонно. Поэтому он и дождь.

…Дождь накрапывал. Пахло то прелью, то гарью.

Мы расстались – пора было нам по домам...

А через некоторое время написал Саша Морозов книгу – «Чужие письма». И она, эта книга, получила хождение в самиздате.

Жанр своей вещи Саша обозначил – этопея. То есть правдоподобные речи вымышленного лица. Ну, не знаю. Этопея так этопея. В филологе Морозове взыграло, видно, гуманитарное университетское образование, забилась этакая филологическая жилка.

Вообще-то письма – подлинные. Я их сам нашёл, сам читал. И автор этих писем – вовсе не вымышленное лицо, а реальный человек. Хотя нетрудно сменить ему фамилию, кое-что домыслить, и вот он превращается в литературного героя.

На мой взгляд, повесть Сашина – скорее коллаж. Наподобие работ нашего общего друга Вагрича Бахчаняна.

Повесть нравилась многим из богемы. Сашино чтение повести слушали обычно с интересом. Сашу хвалили. Это было, конечно, приятно.

…Через тридцать лет после истории с найденными письмами, в девяносто седьмом, ведомый своим чутьём, которое никогда меня не подводило, я, не сказав ни слова Саше, на свой страх и риск, взял да и отнёс его повесть в журнал «Знамя». К «Чужим письмам» я приложил и другую Сашину вещь, «Общую тетрадь». Но знал твёрдо, что «Тетрадь» не возьмут, а «Письма» возьмут и напечатают. Так и вышло. Только тогда, когда мне сообщили из журнала, что повесть будут публиковать, я рассказал обо всём Саше. Представьте его состояние!

Но это ещё не всё. Когда повесть приняли к печати, я сказал своей жене Людмиле:

– А потом Сашину вещь выдвинут на соискание премии Букера.

И это сбылось. Морозовские «Чужие письма» напечатали в журнале и выдвинули на премию Букера, год спустя.

Тогда я сказал Людмиле:

– А теперь Саша Морозов получит Букера!

И он эту премию – получил.

Такие вот случаются истории с нашим-то самиздатом.

<...>

Владимир Алейников

Выдержки из статьи

«Вокруг самиздата»,

«День и ночь», № 6, 2012

У попа была собака

У попа была собака

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Парад пародий

(Посвящается году Собаки, который официально вступает в свои права 16 февраля)

Владимир Высоцкий

Протопи ты мне баньку – да с веником.

На полОк залезай и ложись!

И течёт разговор со священником

Про хорошую, старую жизнь.

Вспоминает, как утречком раненько

Попадье крикнул он: «Протопи!»,

А Собака, навроде карманника,

Спёрла мясо, сорвавшись с цепи.

А когда вышел он из предбанника,

То Собаку пустил он в расход,

И ему два красивых охранника

Поменять предложили приход.

А потом, на карьере ли, в топи ли,

Где спина становилась колОм,

Понял он: зря Собаку ухлопали –

И портрет на груди наколол.

Он её пристрелил, как изменника,

Ту, что в детстве по холке трепал...

Вот и хлещет берёзовым веником

По груди, где собачий оскал.

Юрий Левитанский

История произошла зимой,

Почти под Новый год,

как раз в сочельник.

Я покажу сначала, как Священник

Купил продукты и несёт домой.

Я покажу его входящим в дом,

Собаку, что как раз лежит у входа…

Но речь совсем, конечно, не о том,

Она о том, что в этот день погода

Была морозной. Двери на балкон

Он приоткрыл, стареющий мужчина –

Вот тут она продукты и стащила,

Хоть речь и здесь, понятно, не о том…

Потом я разверну сюжет иной:

Вот мой священник около Собаки,

С ружьём в руках и в зимнем полумраке,

А там уже «пиф-паф!» и «ой-ё-ёй!..»

В конце я покажу могильный холм,

Где та Собака выглядит лежащей,

Под надписью прискорбно надлежащей,

Но даже здесь речь вовсе не о том.

А речь о том, что у Попа была…

И жизнь, увы, была – да пролетела;

И что воздастся всем за их дела;

И от стола путь краток до ствола…

Всех жизнь прихлопнет,

В том-то всё и дело…

Владимир Кузьмич,

Мозырь (Белоруссия)

Актуальная частушка

Актуальная частушка

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Шёл прохожий, напевал

Что-то из Бетховена.

Поскользнулся и упал –

Словно курс биткоина.

Николай Чернецкий,

Луга

Чего вы не знали о жизни и думали, у кого бы спросить

Чего вы не знали о жизни и думали, у кого бы спросить

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Клуб любителей афоризмов

● Когда жизнь ударила по голове, бессмысленно подставлять щёку.

Татьяна Айвазова, Москва

● Жизнь, как зебра, а хочется, чтобы заиграла новыми красками!

Александр Гудков, Смоленск

● Азбука жизни: не нарушай букву закона.

Борис Ковалерчик,  Гомель, Белоруссия

● Учёный муж не всегда так хорош, как тот, кто учёный жизнью.

Юрий Ковязин, Каменск-Уральский

● Жизнь отличается от театра тем, что в ней больше суфлёров.

Вита Логвиненко, Ростов-на-Дону

● Жизнь непредсказуема – это вам любая гадалка подтвердит.

Михаил Мамчич, Волгоград

● На что мы тратим жизнь, того она и стоит.

Владислав Мурман, Астрахань

● Жизненный опыт ценен, но кто его купит?

Сергей Пугачёв, СПб

● О том, кто берёт от жизни всё, говорят: «Во даёт!»

Александр Петрович-Сыров,  Москва

● Жизнь – это постоянный выбор между «надо» и «зачем?».

Александр Минченков, Москва

● Ладно там, умереть не своей смертью... Но жить не своей жизнью!..

Ник Плотч,  Новосёлки, Моск. обл.

● Уровень жизни всё время поднимается... Комом к горлу.

Андрей Соколов, СПб

● Жизнь – как бег в мешках. Выигрывает тот, кто бежит без мешка.

Олег Черненко, Тольятти

● Двойную жизнь ведут из-за того, что жизнь одна.

Василий Чугуев, Курск

● Бессмертие – всегда взамен жизни.

Николай Шилохвостов,  Анапа

ЗавКЛАФом Николай КАЗАКОВ / kazakov-aforizm@mail.ru

Ликбез "Клуба ДС"

Ликбез "Клуба ДС"

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Если бы не фильмы о приключениях на необитаемых островах, вы никогда бы не узнали, что…

* Даже если ваш корабль потерпел крушение далеко за Полярным кругом, вы всё равно утром очнётесь на уютном песчаном берегу тёплой голубой лагуны.

* В случайно выброшенном на берег и обнаруженном вами сундуке всегда найдётся одежда, неплохой оружейный арсенал, а также масса других полезных предметов, включая пароль от бесплатного Wi-Fi.

* Даже, если единственная книга, которую вы прочитали в своей жизни, была «Винни-Пух и все-все-все», то всё равно на острове у вас непременно обнаружатся глубокие познания в объёме курса ОБЖ для курсантов спецназа.

* Для того чтобы поймать годную для употребления рыбу, вам достаточно просто ткнуть заострённой палкой в любой части прибрежной акватории.

* Какое бы животное вы ни приручили на острове, на следующий день оно начинает давать молоко или нести яйца.

* Отличительной особенностью среднестатистических туземок-остро­витянок являются набедренные повязки от ведущих кутюрье, маникюр и грудь пятого размера.

* Пираты, приплывающие на остров, первым делом напиваются и засыпают, услужливо сложив всё своё оружие в одном месте.

* Для того чтобы угнать пиратский корабль, достаточно, не слишком таясь, забраться на борт и пару раз крутануть в разные стороны штурвал, не забыв на прощание показать средний палец оставшимся на острове одураченным пиратам.

Вадим Зверев

Ковчеги "Клуба ДС"

Ковчеги "Клуба ДС"

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Экспериментальное хозяйство

Экспериментальное хозяйство

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Типа генотип

– Уважаемые телезрители! Мы находимся на территории экспериментального генно-инженерного хозяйства под руководством профессора Бесчердачного. Сегодня он расскажет нам о своих уникальных растениях.

– Наше хозяйство действительно уникально в своём роде. То, что мы делаем, опережает время лет на сто, а то и на все двести. Для примера откроем морозильную камеру. И что мы там видим? А видим мы спокойно растущую дыню со встроенными генами тюленя. Семена дыни засеваются прямо в снег и дают быстрые всходы, а плоды за счёт толстой жировой прослойки прекрасно себя чувствуют при температуре до минус сорока. А вот огурец с введёнными генами суслика замечательно произрастает в засушливых районах. Правда, при срывании огурец пищит и царапается, но стоит оторвать его от стебля, как он тут же становится обычным овощем, с которого остаётся только снять меховую шкурку и употребить его в пищу. А помидор с генами кролика! Теперь это многолетнее растение, которое без устали плодоносит круглый год.

– Почему-то, профессор, вы рассказываете о своём детище без особого энтузиазма.

– Ну, мы здесь немного просчитались. Видите кабачки и болгарский перец? Так на них теперь тоже помидоры растут. Мы еле сдерживаем этот помидорно-кроличий натиск. Если они доберутся до оранжереи с тропическими растениями, то… Но не будем о грустном! Давайте подойдём к яблоне, поставим под неё ящик, похлопаем по дну и свистнем. Яблоки сами прыгают в ящик! Теперь скажем: «Фу!» Всё прекратилось. Попробуйте сорвите яблочко.

– Чёрт! Оно меня укусило!

– Это генно-модифицированная собако-яблоня.

– Мне что же, теперь уколы от бешенства делать?! Как вы это себе представляете?! Я приду в больницу и скажу: сделайте мне укол от бешенства, а то меня яблоко укусило!..

– Не бойтесь, яблонька привита от бешенства, чумки и других болезней.

– А были у вас какие-нибудь курьёзные случаи?

– Бывало и такое. Мы вывели сорт картофеля с геном кошки для того, чтобы клубни прямо под землёй ловили мышей и кротов. Увы, клубни на грызунов ноль внимания, зато когда я принёс их домой и оставил без присмотра, они нагадили мне в тапки и слизали сметану.

– Ой, а это что пробежало?

– Это куст смородины с генами кенгуру. Мы надеялись, что он будет сам складывать ягоды в сумку, но сумка не выросла, и теперь он просто скачет круглые сутки по территории хозяйства.

– Спасибо вам, профессор, за ваш нелёгкий и полезный труд. Будем надеяться, что эти продукты ещё не скоро окажутся на наших столах.

Олег Литвин,

Мурманская обл.

Фотошип

Фотошип

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

1. Как показывают опросы, всё меньше граждан РФ помнят последовательность исторических событий, их даты, их взаимосвязь, затрудняются назвать, чем знаменит тот или иной исторический деятель, отечественный или зарубежный.

2. В Санкт-Петербурге планируют установить памятник Жанне д’Арк.

Лет через сто экскурсовод 

Сюда туристов приведёт.

И скажет: «Это наша Жанна!

Её победам несть числа:

Она разбила Тамерлана,

Деникина, Гудериана,

Прошла дорогами Афгана

И от японцев нас спасла…»

Аристарх Зоилов-II

Дивная дружба

Дивная дружбаВыпуск 11

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Табасаранская проза

Теги: Табасаранская проза

Шахвелед Шахмарданов

Шахвелед Шахмарданов – поэт, прозаик и переводчик. Пишет на табасаранском языке. Родился в 1948 году в селении Яргиль Хивского района ДАССР. Окончил Дербентское педагогическое училище и Литературный институт им. А.М. Горького. В настоящее время работает редактором детского журнала «Соколёнок» на табасаранском языке и руководителем табасаранской секции Правления Союза писателей Республики Дагестан. Член Союза писателей России. Член Правления Союза писателей РД. Автор книг поэзии и прозы: «Чархачи» («Вестник»), «Свои краски», «День и ночь», «Грушевое дерево», «Звёздный луг». В 1980 году вышла пьеса «Под крыльями весны». Произведения Ш. Шахмарданова изучаются в табасаранской школе, в среднеспециальных и высших учебных заведениях республики. Заслуженный работник культуры Республики Дагестан. 

Рассказ

Ба! Какое получаешь удовольствие, утром на террасе вбирая в себя весенний воздух!

Хотя сегодня только первое апреля, солнечное тепло словно грозит зимнему холоду, пока ещё скрывающемуся в самых отдалённых и затенённых уголках; весна пришла в наши горы уверенно и быстро. Такой погоды мы привыкли ждать только в конце апреля.

Честно скажу: я удивился, рано утром выйдя на террасу перед тем, как выгнать овец (это моя обязанность: утром выгонять их в отару, а вечером позаботиться, чтобы они вернулись во двор), увидев на востоке пламенеющие зори и умиротворённость наступившего дня. Я даже подумал, не обманывают ли меня, ведь сегодня и вправду первое апреля, день веселья и шуток. И дожидался, что в течение дня погода изменится, часто смотрел в окно и выбегал на террасу; всё думал, не шутит ли апрель, не насмехается ли надо мной. Но вот скоро полдень, а я не чувствую себя обманутым, хотя и первое апреля…

В долине речки, протекающей ниже нашего села, чуть ли не каждый день, начиная от предрассветного часа и до поры, пока солнце не поднимется порядочно высоко, сахарно белея, застывает туман. В погожие дни туман, после того как взойдёт солнце, незаметно тая, исчезает, но при пасмурной погоде поднимается и в село. Однако сегодня при утренней зорьке я тумана не увидел, что меня также удивило. «Неужели и это шутка – в долине не белеет туман?..» Мне казалось, что туман скрывается в лесу Яган, а через некоторое время он непременно даст о себе знать. Я стоял на террасе, опираясь на перила, и ждал, но тумана не было…

А день на самом деле хорош! И голубизна неба, без клочка облака, особая. В природе, словно изнутри озарённой теплом, всё выглядит удивительно радостно. Глядя на умиротворённую долину, окружённую лесистыми холмами, мне представилась прелестная улыбка малыша, прижмурившегося от солнца. Трели птиц, разносящиеся с яблони и сливы, рас­тущих во дворе, со стрех и крыш домов, придавали первому дню апреля особую красоту. А как дивно чирикали воробьи! Всё кругом наслаждались жизнью.

Я, заколдованный весной, не мог наглядеться на зелёные сенокосные луга, раскинувшиеся по склону горы Нитрик, оберегаемые горой от северных ветров, пока затенённые, но которые скоро будут походить на многоцветный ковёр. А прелесть наших лугов и полей как весной, так и летом особая! Я не хвастаюсь, нет. Кто не верит, тот может приехать к нам, скажем, в конце мая или в другое удобное для него время и убедиться сам. Когда в школах начинаются выпускные экзамены, на наши луга за букетами цветов приходят юноши и девушки даже из соседних сёл. У них, конечно, цветы тоже растут, но не такие красивые и пышные, как на наших лугах…

Вдруг моё внимание привлёк воробей, который купался в пыли на крыше сарая, расположенного ниже нашего дома. Как принимала ванну весенней пыли эта благословенная пташка: то кувыркалась, быстро-быстро хлопая крылышками, то переворачивалась с боку на бок, то била по бокам крыльями! Может быть, воробей впервые купался в пыли в эту весну. Серое облачко, поднимаемое птичкой, ветерок, дующий с реки, уносил с крыши сарая на запад, к дороге.

Из-за яростных движений воробья на стрехе образовалась даже ямка. Мало ли воробушек стерпел зимней стужи и морозов, наверное, он немало страдал и от паразитов, и теперь, чувствуя весеннее тепло, распушив перья, вовсю изгонял их. Мелкие камешки, которые выскакивали из-под лапок воробья, когда он забрасывал пыль на свою спинку, со свистом летели во двор. «Не в женихи ли он собирается? – улыбаясь, подумал я про себя. – Весной только у мёртвого кровь не вскипает. А невесты любят чистоту…»

Но что это? Наш кот Рукац, перешагнув последнюю ступеньку лестницы, с большой предосторожностью поднимая и ставя полусогнутые лапы, вытянув голову вперёд, змеёй приближается к каменному катку, которым уплотняют земляные крыши. Каким-то образом мерзавец узнал о воробье, купающемся в пыли. «Ах, Рукац, дурак ты эдакий! – я почувствовал к коту обиду. – Не трогай же, негодник, птичку нашего села, которая, претерпев все зимние невзгоды, принимает весеннюю ванну! Разве ты голодный? Ведь всегда еду оставляешь в своей чашке…» Я чуть было не крикнул, но желание узнать, чем завершатся старания кота, удержало меня. Почему-то я не верил, что Рукац сумеет поймать воробья. И в то же время я понимал кота, ведь его вёл природный инстинкт. Как бы то ни было, в последний момент я успею крикнуть и отпугнуть его.

У Рукаца всё тело пепельного цвета, а лапы снизу и конец хвоста на три пальца белые. Мордочку его украшает белый треугольник в виде амулета: верхний угол этого амулета расположен между глазами, а нижняя часть, спускаясь, затем тянется полосой по груди.

Приближаясь к катку, Рукац становился нетерпеливее и всё больше волновался; наконец он просто кинулся к катку и спрятался за ним. Отсюда он мог одним прыжком броситься на воробья. Рукац осторожно высунул голову из-за катка, прижался к земле, не сводя глаз с воробья, который, самозабвенно предаваясь своему приятному занятию, ни о чём не догадывался. Что же будет?..

Голова кота была приподнята и недвижна, он бесшумно поднимал и опускал задние лапы, подёргивал хвостом, по всему видать, готовился к прыжку. Вот он подполз к концу катка со стороны крыши и опять стал наблюдать за птичкой, ничего не подозревавшей о коварном четвероногом охотнике.

Рукац ещё немного продвинулся вперёд, теперь его тело почти наполовину выглядывало из-за катка. Не была бы птичка так увлечена, давно бы заметила кота, тем более что головой она стояла в его сторону. Но бедный маленький живой и тёплый комочек ничего не замечал и не чувствовал надвигающуюся на него беду… Кот, пригибаясь, совсем вышел из-за катка, и я собрался крикнуть, чтобы спасти птичку. И тут…

Я только успел заметить, как ястреб камнем падал на птичку, но ещё до моего крика, в мгновение ока, кот стрелой кинулся на ястреба, уже державшего воробья в когтях, и они все трое упали с крыши сарая во двор… Ястреб, падая, отпустил воробья, сам чуть было не ударился о землю, но в последний момент взмыл вверх и стремительно улетел. Кажется, ему ощутимо досталось от когтей Рукаца: в воздухе закружились перья. А воробей, освободившись из когтей ястреба, упал на землю и запорхал, кружась, трепеща одним крылом и волоча другое, стараясь взлететь. Увидев кота, неожиданно оказавшегося рядом, птичка и вовсе забилась. Как не понять её!

Я заорал показавшимся незнакомым самому себе горловым голосом: «Бры-ы-ысь, проклятый! Исчезни отсюда!» Не надеясь, что мой окрик остановит четвероногого охотника, я ветром слетел вниз по лестнице. Как мне не хотелось, чтобы этого воробья, птицу моего села, только что спасшегося от одной беды, теперь съел кот! Но во дворе я остолбенел от представившейся мне картины: воробей по-прежнему отчаянно бился, порхая и кружась на месте, а Рукац, который должен был бы немедля схватить его, утащить куда-нибудь и слопать, сидел напротив, достигая белым хвостом наполовину белых передних лап, и смотрел на птичку.

Когда я подошёл, Рукац медленно повернул голову, и мне почудилось, что в его жёлтых глазах промелькнуло чувство жалости и огорчения, даже показалось, что он от меня требует чего-то, оказать помощь, что ли… Рукац, не отводя глаз, подошёл ко мне, потёрся о мои ноги, дважды обошёл вокруг меня, потом отошёл и опять сел около воробья, который бился о землю. Наблюдая за котом, я был поражён его поведением… Да, мы гордимся, ударяя себе в грудь, утверждая, что человек – это царь природы. Но какой из меня царь, если до сих пор не знал даже своего кота, который по вечерам любит лежать, приластившись ко мне? Плохой же из меня властелин…

Рукац быстро и нервно зашевелил усами, наверное, ему не понравилось моё бездействие. Я подошёл и тоже присел перед бьющейся о землю птичкой, погладил Рукаца по голове (увидев движение моей руки, он сам подставил голову) и потянулся, чтобы взять птичку, но едва мои пальцы коснулись её, она затрепыхалась и, волоча крыло, заковыляла в крапиву, растущую у стены сарая. Тоже мне, нашла способ защитить себя…

Чтобы ещё больше не напугать воробья, я сперва смял ногой крапиву вокруг него, потом протянул руку со спины, чтобы он не видел, и поймал его. Воробей попробовал вырваться, но куда уж там, тут же успокоился; а может быть (откуда знать мне, хотя и царю природы), он осознал, что моя рука несёт ему спасение от всех бед и несчастий… О, как билось под моими пальцами сердце птички! Как оно билось! Как дорога своя жизнь даже этому бедному серому комочку! Да и чему тут удивляться? Каждому дорога своя жизнь. И не надо стыдиться любви к жизни…

Как только я поднял воробья, Рукац опять потёрся о мои ноги, а когда я направился к дому, он, путаясь в ногах, мешал мне идти, и каждое его движение говорило о том, что он доволен мною.

В кухне я осмотрел воробья: под крылом выступила кровь, остались и следы от ястребиных когтей. Других повреждений я не нашёл, кости, видимо, были целы. Но на всякий случай я белой бязью забинтовал воробья, а чтобы он не делал лишних движений, повязал и другое крыло. Так раны быстрее заживут, мне почему-то хотелось, чтобы он поправился ко дню моего рождения… Рукац, мирно сидя передо мной, внимательно следил за каждым моим движением, и мне казалось, что в его глазах светится несказанная радость.

Подумав, что осторожность не мешает, я закрыл запелёнатого воробья в ящик стола и спустился в нижнюю хозяйственную комнату, где, к своему счастью, нашёл небольшую картонную коробку с маленькими отверстиями по бокам, в которой мать недавно привезла десять цыплят из Дербента. Постелив дно газетой, я поставил в угол коробки блюдце с водой, принёс и посыпал немного куриного корма – кто знает, когда бедняга клевал в последний раз – и пустил воробья в коробку. Когда, закончив со всем этим, я, наконец, сел на табуретку, Рукац прыгнул мне на колени, спокойно лёг, положив голову на вытянутые лапы, и тоже стал наблюдать за воробьём в коробке.

Так как воробей долго заставлял нас ждать, я скалкой подвинул блюдце с водой под самый его клюв. Он наклонил к блюдцу голову, как будто немного подумал, окунул в него клюв, потом запрокинул голову и проглотил воду, чем очень обрадовал меня и Рукаца. Чтобы птичка могла, не смущаясь нашего присутствия, спокойно поклевать зерна, мы с ним вышли на террасу…

Воробей внёс оживление в нашу семью. А после моего рассказа о его злоключениях все прониклись к нему сочувствием и любовью. Семья наша, надо сказать, немаленькая: дедушка с бабушкой, отец и мать, я, четыре моих брата и три сестры, словом, обычная табасаранская семья. И каждый из нас не напоказ, а искренно проявлял доброе расположение к птичке.

На второй день воробей, уже полноправный член нашей семьи, впервые чирикнул, на что средняя сестра, звонко засмеявшись, воскликнула:

– Наш Веч-Веч научился говорить!

О, какое поднялось дома веселье, даже Рукац замяукал! А воробей, словно польщённый тем, что развеселил всех, вовсю расчирикался. Все смеялись и галдели, только самая средняя сестра никак не могла понять причину охватившего всех веселья и удивлённо поворачивалась то к одному, то к другому, а когда старшая сестра объяснила ей, в чём дело, она так покатилась со смеху, аж до слёз.

Отношения между Рукацом и Веч-Вечом (неожиданно вырвавшаяся у сестры кличка так и закрепилась за ним) всех нас удивляли и очаровывали. Теперь Рукац целыми днями не выходил из дома. А ведь гуляка был ещё тот: бывало, зовёшь его, ищешь, а нет ни дома, ни во дворе. Теперь же сидит, положив белый хвост на передние лапы, и зорко следит за каждым движением Веч-Веча. Но как бы нас ни очаровывала такая картина, мы не забывали и о природных инстинктах Рукаца и его предков: когда дома никого не оставалось, хотя бы на короткое время, и на ночь, я (так как больше всего заботился о Веч-Вече) никогда не забывал накрыть коробку сверху. Не могу сказать, нравились ли наши предосторожности самому Рукацу…

По истечении недели у Веч-Веча прошло прежнее нервное беспокойство, и я освободил ему здоровое крыло. Он в своё удовольствие клевал корм, пил воду, попрыгивая, ходил из угла в угол коробки, взмахивал крылом, наверное, чтобы не забыть навыков полёта.

Живость движений Веч-Веча нравилась и Рукацу: следуя за воробьём, он тоже ходил, а то и бегал из одного угла коробки в другой. И Веч-Веч радовался ему: как только голова кота возвышалась над коробкой, воробей таращил на него свои кругленькие коричневые глазки, чирикал раз-другой и хлопал себя крылом по боку. При этом Рукац ещё выше тянул голову и дружелюбно смотрел сверху вниз…

Дней через десять, предварительно закрыв окна и дверь, я осторожно, чтобы нечаянно не навредить, освободил израненное крыло Веч-Веча и опустил его на пол. Правда, я боялся, что он сразу полетит к окну, ударится о стекло и травмирует себя. Но этого, к счастью, не случилось: Веч-Веч неспешно попрыгал к сидящему Рукацу, залез между его ног и стал под грудью. «Что он делает?!» – удивился я. Удивился, наверное, и Рукац. Когда воробей подлез под грудь, он чуть втянул живот и выгнул спину. Но Веч-Веч не задержался под грудью кота, вылез сбоку, вспорхнув, полетел к окну, сел на трёхлитровую банку с айраном и начал клювом поправлять перья освобождённого крыла.

– Ну как наш Веч-Веч? – погладив кота по голове, улыбаясь, спросил я.

Рукац, довольный, подняв нос кверху, вытянул голову, чтобы я погладил его ещё раз. Как только я это сделал, он сорвался с места, запрыгнул на подоконник, потянувшись, начал обнюхивать воробья. Но Веч-Веч, едва кошачий нос приблизился к нему, изо всей своей воробьиной силы ударил его клювом: «За кого ты меня принимаешь?!.» Рукац, не желая получить по носу ещё раз (а получил, наверное, ощутимо), спрыгнул на пол.

– Ну как, Рукац, уже не признаёт тебя Веч-Веч? – развеселился я. – Даже приблизиться не дал. Вот и уважай таких! Забыл, как ты освободил его из когтей ястреба… Теперь, когда крыло зажило, он разве останется с нами? Ему подавай простор неба и зелёные кущи…

Я говорил, гладя усы Рукаца, устраивающегося поудобнее на моих коленях, и действительно жалел, что Веч-Веч улетит от нас. Но кот растянулся у меня на коленях, словно всем своим видом говоря: «На таких обращать внимание – всегда быть на войне. Мы не из тех, кто обижает маленьких».

Дважды звонко чирикнув, словно понял меня и просил извинения, Веч-Веч прилетел и сел на спину Рукаца. Тот повернул к нему как будто озарённую улыбкой, но со скучной миной морду: «Ты, вижу, большой шалун. У меня нет охоты играть с тобой», – опустил голову на лапы и замурлыкал. Веч-Веч, кажется, его понял, спрыгнул в коробку и начал клевать зерно.

На два дня я дал Веч-Вечу полную свободу на кухне. Он радовал всю семью, хотя ни минуты не мог сидеть спокойно: чирикал, без конца перелетал с места на место. Позовёшь его, протянешь ладонь с хлебными крошками, он прилетит, сядет на ладонь и начнёт клевать. Сказать правду, во всей нашей семье только двое были недовольны Веч-Вечом: мать и моя старшая сестра, так как тот оставлял помёт на ковре, который они ткали. Каждый раз, убирая помёт, сестра сердито замечала:

– Что это такое? Нашёл место! Теперь один человек должен ходить только за ним…

– Этого нам не хватало! – возмущалась мама. – Просто издевательство! Выздоровел, так отпустите его.

Веч-Веч действительно любил сидеть на ковроткацком станке. Может быть, ковёр, над которым работы оставалось на несколько дней, напоминал ему луг, усеянный цветами. Мало ли, что для нас это ковёр, откуда про то знать воробью? С другой стороны, разве не свидетельствует о его разумности то, что он свою потребность всегда исполнял на одном и том же месте?

Всё же мы решили в понедельник «выписать» выздоровевшего больного, так как ему уже ничто не грозило. Чтобы Веч-Веча можно было отличить среди других птичек, я обвязал его левую ногу белой шерстяной нитью. Пока он клевал на столе хлебные крошки, я тихонько открыл окно. Как только я это сделал, Рукац резко вспрыгнул и сел на подоконник и оттуда, словно вопрошая, посмотрел на воробья: «Ну, почему ты медлишь?» Веч-Веч обратил внимание на движения кота, но не спеша доклевал крошки хлеба, испечённого на дрожжах. А когда они кончились, он взлетел и сел на подоконник перед Рукацом. Незаметно было, чтобы воробей хотел улететь, что меня удивило.

Попрыгав перед Рукацом и почирикав, Веч-Веч наконец вылетел наружу. Я поспешил к окну: Веч-Веч сел на ветку тутового дерева, растущего на огороде, и опять почирикал. К нему подлетели ещё два воробья. Один сел рядом с ним, другой поодаль. «Неужели они родственники? – подумал я. – А эта, возможно, и невеста. Неужели они знали, что он находится у нас? Разыскивали и ждали встречи?..»

Теперь, в компании себе подобных, Веч-Веч зачирикал громче: чик-чирик, чик-чирик! Порой он поглядывал на окно. Поглаживая по спине Рукаца, с грустью смотревшего на чирикавшего Веч-Веча, я проговорил:

– Он, мой друг, рассказывает своим близким о том, что с ним приключилось. Наверное, и о нас с тобой говорит…

Рукац, как будто показывая, что понимает, головой упёрся о мою руку. Я ласково прижал его длинные усы к щекам и надавил на уши. На тутовом дереве зачирикали громче, Веч-Веч сорвался и подлетел к нам, сел на оконную раму, потом перед Рукацом. Когда кот, обнюхивая (словно удостоверяясь, наш ли это воробей), наклонил над ним голову, тот клюнул его и полетел в свою коробку. Но и там он не задержался: поклевал несколько зёрен, прилетел и опять сел на оконную раму. Желая узнать, чем же Веч-Веч завершит свои перелёты, я подвесил коробку у окна к потолку, кота выпустил в прихожую, чтобы он не вмешивался, а сам сел на табуретку.

Сперва к коробке прилетел сам Веч-Веч, сев на его край, он несколько раз чирикнул. Тут же прилетели и сели на оконную раму два других воробья. Они что-то сказали Веч-Вечу на своём языке. Веч-Веч в ответ тоже чирикнул и спрыгнул в коробку, следом кинулись туда и те двое. Веч-Веч вылетел из коробки, сел передо мной на выступе ковроткацкого станка и «заговорил». Наверное, он спрашивал у меня: «Ничего, что я пригласил домой моих друзей?» Я ничего не имел против. Как будто поняв это и обрадовавшись, Веч-Веч заговорил более тоненьким, чем раньше, голосом, взлетел и вновь сел на край коробки, но опять не задержался и вылетел наружу. За ним пустились и двое других…

Увлечённый своими наблюдениями, я услышал возмущённое мяуканье Рукаца, словно говорившего: «Я тоже хочу смотреть!» Он поцарапал и дверь. Я открыл дверь и сказал: «Извини, что выставил тебя. Но при тебе те другие сюда не прилетели бы». Рукац, не обращая на меня внимания, побежал и вспрыгнул на подоконник. Обнюхивая (возможно догадался, что тут были другие птицы), он взад и вперёд походил по подоконнику, приставив передние лапы к стене, даже принюхался к висячей коробке…

Я решил, что Веч-Веч улетел насовсем и больше мы его не увидим. Я пожалел об этом: всё же при нём в эти апрельские дни у нас дома было как будто теплее, царило милое оживление.

Однако я обманулся: часа через два я опять увидел Веч-Веча поющим на окне. Услышав чириканье, я сначала не поверил, что это он, ведь за окном постоянно заливались трелями разные птицы. Особенно я любил слушать ласточек, бесподобных ашугов весны… Белое кольцо из шерстяной нитки свидетельствовало о том, что это был именно наш Веч-Веч. Своим возвращением, пожалуй, больше меня он обрадовал Рукаца: услышав чириканье, он тут же вскочил на подоконник, приставил ноги к стене, смотря на воробья снизу вверх.

…Нет, Веч-Веч нас не забыл. Прошло больше месяца, как мы отпустили его, а он всё прилетает наведывать нас. На первых порах он даже оставался ночевать в своей коробке, но потом стал прилетать только днём. Мне кажется, что он где-то рядом свил себе гнездо, возможно, даже обзавёлся семьёй. А глава семейства ведь не может ночевать в другом месте, пусть его там и любят. Это холостой позволяет себе всё.

Иногда Веч-Веч приводит к нам и своих друзей. Нет ли среди них и его супруги, кто знает…

Да, мы не спешим убрать коробку, висящую у окна, следим, чтобы там всегда было посыпано зерно. Мы не желаем, чтобы Веч-Веч однажды прилетел со своими друзьями и, не найдя ничего поклевать в коробке, обиделся и перестал нас посещать. Веч-Вечу с его друзьями мы всегда рады. Рукац никогда ничем не обидел тех птичек, которые прилетают вместе с Веч-Вечом. Мне кажется, он тоже боится чем-нибудь нарушить нашу большую дружбу с птицами.

Вот так мы живём сегодня и надеемся, что завтра будет ещё лучше. Хотелось бы, чтобы в один день Веч-Веч прилетел к нам вместе со своими воробьятами, крылатыми наследниками. Тогда-то и будет хорошо, шумно и весело.

Мы всегда будем ждать Веч-Веча. И я всегда буду вспоминать тот день первого апреля, который подарил нам такого верного крылатого друга. Спасибо первому апреля!

Перевод с табасаранского Гаджи Ильясова

Чарав

ЧаравВыпуск 11

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Лезгинская проза

Теги: Лезгинская проза

Арбен Кардаш

Арбен Кардаш – поэт, переводчик, прозаик, драматург. Пишет на лезгинском и русском языках. Родился в 1961 году в селении Микрах Ахтынского (ныне Докузпаринского) района ДАССР. Окончил Литературный институт им. А.М. Горького. Работает редактором в Дагестанском книжном издательстве. Член Союза писателей России, член Союза журналистов России. Автор нескольких книг стихотворений и прозы. Лауреат Государственной премии Республики Дагестан за книгу «Дым Отечества». За большой вклад в развитие национальной культуры был удостоен премии «Шарвили», учреждённой лезгинской общественностью; за публицистические статьи, опубликованные в прессе Дагестана, удостоился премии «Золотой орёл» Союза журналистов Республики Дагестан. Заслуженный деятель искусств РД, народный поэт Дагестана.

Рассказ

Не упускаю ни одной возможности, чтобы уехать из города в село, проведать доживающую свой век бабушку. Оказываясь на родной стороне, мне приходится идти через Зелёный ток; и каждый раз здесь у меня возникает чувство, будто время поворачивается вспять... И я вступаю в страну детства. Маленькая лужайка в центре села, нашедшая себе пристанище на отлогом склоне горы, словно обладает неким волшебством. Место это почитаемое, молва приписывает ему особую чистоту. Может быть, в старину здесь и вправду молотили хлеб, а может быть, в сознании людей на Зелёный ток (я его действительно помню всегда зелёным) переходили чистота и святость детей, которые здесь постоянно играли… Как бы то ни было, но надо признать людскую правоту.

В пору моего детства, в те беззаботные и солнечные дни, Зелёный ток постоянно кишел малышнёй. Мы играли и в кинт-лаш [1] , и в туп-лаш [2] , и в другие игры. Мы и боролись. Бывало, и дрались, петушками налетая друг на друга. Однако наши стычки были недолгими. На киме [3] над Зелёным током всегда присутствовали взрослые мужчины; достаточно было кому-нибудь из них подать голос, и дерущиеся расходились, грозя друг другу и обещая продолжить выяснение отношений в другом месте и в более удобное время. Ослушаться старших никто не осмеливался… Словом, то, что дети здесь оказывались под присмотром взрослых, также возвышало значение Зелёного тока.

В ясные весенние дни мальчишки любили пригонять сюда новорождённых ягнят. Голоса детворы и сладкое нежное блеяние ягнят поднимались над Зелёным током, делали его счастливым… Но теперь села не узнать. Всё изменилось. Несмотря на чудесную весеннюю погоду, на Зелёном току и киме никого не видно. Село безмолвно, как будто в нём не живут люди. Доносится лишь гул Чехи-ваца, и кажется мне, что шумит само время, текущее, не ведая остановок.

«И моё детство умчалось куда-то вместе с этим шумом», – подумал я, испытывая чувство усталости. Тишина, разлитая кругом и напоённая печалью, усиливали мою усталость.

Вдруг я обратил внимание: от кима вниз к Зелёному току бегом спускался мальчик семи-восьми лет, а за ним на коротеньких, ещё не окрепших ножках пытался поспеть щенок бурого цвета. Неожиданно он, кувыркнувшись в воздухе, опрокинулся и, отчаянно визжа, мячиком скатился до самой лужайки. Мальчик быстренько подхватил его на руки, погладил и приласкал. Опустив успокоившегося щенка на землю, мальчик стал носиться по лужайке, щенок, забыв про боль, не отставал от него.

Сперва мне хотелось заговорить с мальчиком, но он так увлёкся игрой со своим дружком, что я не решился её прервать. Наблюдая за ними, я присел на камень.

Они не обращали на меня внимания, были заняты собой. Мальчик, бросившись на землю, катался по траве, а щенок описывал круги и перепрыгивал через него. Мальчик лёг навзничь и замер. Щенок встал, передними ножками опираясь на его грудь, как будто он сам повалил мальчика. Даже этому малышу было знакомо чувство, присущее победителю! Как горделиво выглядел он в эти мгновения!.. Но щенок не забывал, что с ним играет родной человек и друг. Победа была не столь необходима: щенок лизнул мальчика в лицо, дважды обежал его, всё ещё лежавшего, и пустился наутёк. Это означало, что он зовёт за собой и мальчика. Тот понял и бросился вдогонку. Побегав, щенок остановился и залаял, опять приглашая мальчика посостязаться с ним. Он вцепился мальчику в штанину и с урчанием потянул его к себе. Щенок, наверное, чувствовал себя большущим псом, и это чувство переполняло его, что безмерно радовало мальчика. Он дразнил щенка, пытался его разозлить. Уж очень мальчик хотел, чтобы его дружок вырос в настоящего смелого пса…

Мальчик со щенком были счастливы…

Резкий визг, который щенок издавал, когда скатывался по склону, всё ещё отзывался в моей груди… Нет, в моей груди закипали рыдания, надрывные рыдания Чарава.

Так звали моего пса. Кро­хотным щенком его подарила мне моя тетушка из соседнего села. Сколько я возился с моим Чаравом на Зелёном току! Вот как этот мальчик. Как я его пестовал! Делил с ним пищу! И ел же Чарав! Бывало, требует ещё, уставившись на меня доверчиво чёрными глазами, виляя хвостом… Он почти весь был чёрный, не считая белых лапок, будто одетых в носочки, что вязала моя бабушка, в белые шерстяные носочки. Да над глазами были две светлые точечки. Был он с молочного ягнёнка.

В углу двора я устроил для Чарава удобную конуру, застелив её внутри овчинами. Ночи и пасмурные дни он проводил в конуре. А в ясные дни, когда я был в школе и не мог уделить ему внимания, Чарав любил проводить время с дедушкой, имевшим привычку греть свои старые кости под солнцем на террасе, сидя на низенькой лавке и укутавшись в свой кавал [4] .

Наша улочка была людной. По ней постоянно шли на поля или в огороды, а окончив работы, возвращались домой, спешили к роднику за водой женщины, проезжали на лошадях и осликах. Нет-нет да и проезжали машины. Чарав обычно никого не замечал. Вы откуда и куда? – он не имел привычку интересоваться этим. Он злобно лаял лишь в двух случаях: если появлялись объездчик дядя Эмирчубан, по своему обыкновению восседая на коне, или сельский почтальон дядя Гюльбала. Ни на кого другого Чарав не лаял.

Терраса нашего двухэтажного дома не имела ограды. Потому Чарав, лишь приподымаясь возле дедушки, мог заметить всякое движение, происходящее внизу на улочке. Как-то Чарав спустил с седла дядю Эмирчубана, проезжающего на сером коне. На нашей улице дядя Эмирчубан всегда бывал настороже, зная, что на террасе может находиться собака. Но его конь в тот раз, наверное, про это забыл. Когда с террасы, царапая передними лапами замазанный глиной край, громко залаяла собака, у вставшего от неожиданности на задние ноги коня его лошадиная душа, должно быть, ушла в задние копыта. Если бы дядя Эмирчубан, растерявшись, не упустил поводья, конь грохнулся бы оземь. Хорошо, что на земле оказался только дядя Эмирчубан, и животное не придавило его своим телом. Хорошо ещё, что у дяди Эмирчубана все члены остались целы и невредимы и он себя даже не оцарапал. Вскочив на ноги и вытащив из-за голенища хромового сапога кнут, он прорычал что-то под нос и ринулся в наш двор. Ясно, что горел желанием мести. Но кем был бы Чарав, если бы позволил испытать на себе кнут! Его и след простыл.

– Попадёшься ты мне! – заскрежетал зубами дядя Эмирчубан.

Наблюдавший за происходящим дедушка не смог скрыть улыбку в усах.

– Не кипятись, Эмирчубан! Успокойся. Взрослому мужчине не пристало связываться с маленькой собачкой. Чтобы ты знал, парень: каждому мужчине определён день, когда он упадёт с коня.

– Думаешь, собака с котёнка вынудила меня оставить седло?! Да я сам спрыгнул! – продолжал что-то говорить, показывая, что далёк ещё тот день, когда ему суждено упасть с коня, он вдел ногу в стремя и молодцевато взлетел в седло. Конь, почувствовав на боках удары каблуков хромовых сапог и обжигающий кнут разгневанного хозяина, пустился по улице галопом…

С дядей Гюльбалой у Чарава тоже не сложились отношения. Почтальон не понравился ему с первого же раза, когда он появился у нас во дворе с газетами, которые выписывал дедушка. Чарав его третировал по-всякому. А однажды Чарав напал на дядю Гюльбалу с самыми серьёзными намерениями. Отступая задом, бедный почтальон упал на кучу ещё жидких коровьих лепёшек, собранных бабушкой в углу двора на кизяк. Испачкавшись с ног до головы навозом, дядя Гюльбала обернул руку ремнём своей сумки и накинулся на Чарава, но безуспешно. Чарав подпрыгнул, уцепился белыми клыками за сумку и стал её вырывать; всё содержимое сумки вывалилось на землю. Пришлось вмешаться мне: я загнал Чарава в хлев и накинул на дверь щеколду. На шум вышла бабушка. Она попыталась урезонить лающего в хлеву Чарава:

– Чтобы не жить тебе! Как не стыдно! Не признаёшь близких, соседей! Ей-богу, ты вынудишь посадить тебя на цепь…

Почтальон, которому что-то не понравилось в бабушкиных порицаниях, разозлился ещё больше:

– Его надо убить! Надо повесить за цепь на дереве! – Он был жалок; стал подбирать рассыпавшиеся газеты и письма.

Роман Алкаев photocentra.ru 

Я ему помогал.

– Пойду принесу воду, хоть как-то смоем всё с твоей спины, – предложила бабушка дяде Гюльбале.

Однако почтальон едва ли понимал, что ему говорит бабушка. Сумка, которую он в сердцах закинул за плечо, на мгновение прилипла к спине.

– Ваши газеты с сегодняшнего дня пусть забирает ваш внук, – сказал дядя Гюльбала бабушке.

– За то, что их разносят, государство платит не моему внуку, а тебе! – ответствовала бабушка. – Тоже мне нашёл мальчишку на побегушках!

Почтальон ушёл, не вымолвив ни слова. При каждом шаге с него стекали капли навозной жижи.

Дядя Гюльбала к нам больше не приходил. Газеты он передавал мне, вызывая издалека или через соседских детей…

Потом как-то ночью Чарав исчез. Через три дня он вернулся без хвоста. С обрубком в палец длиной вместо хвоста Чарав походил на козлёнка. Мы с бабушкой забинтовали ему рану, однако Чарав не принял нашей лекарской помощи: клыками содрал повязку и сам, зализывая, вылечил рану.

Теперь Чарав упорствовал ещё больше: дяде Эмирчубану и дяде Гюльбале он вообще не позволял проходить перед нашим домом. Издалека услышав голос кого-нибудь из них, он оказывался на улице и своим лаем вынуждал их свернуть в сторону. Им ничего не оставалось, кроме как удирать от него, потому что нелюбовь маленькой собачки к этим двоим из всех сельских мужчин вызывали у людей шутки и смех. Дальше – больше. Через некоторое время живущие на нашей улице стали проявлять недовольство тем, что дядя Гюльбала не доставляет им почту. В конце концов почтальону пришлось поменять свою работу, а так как другой работы в селе не нашлось, он пошёл на ферму дояром, что тоже давало повод шутникам насмехаться над дядей Гюльбалой, избравшим, по мнению сельчан, женскую работу.

А у дяди Эмирчубана взбесился конь. Однажды он даже укусил своего хозяина за ногу. Дядя Эмирчубан попал в больницу, а затем ушёл на пенсию. Дедушке, навестившему дядю Эмирчубана, бывший объездчик вроде бы сказал: «Вот теперь наступил день, когда мне определено упасть с коня!..»

И Чарава ожидало отнюдь не светлое будущее. Удары судьбы сыпались на него обильно, один за другим.

В один из дней я катался с Чаравом по склону у Зелёного тока. Чарав давно привык кататься со мной на самокате. Положив передние лапы на руль, задними, поставленными одну за другой, лапами упираясь в доску, он уверенно держался на самокате, на поворотах его лапы на руле я придерживал пальцами…

Кто мог знать, что в этот день находящийся на киме Назир-муаллим [5] наблюдал за мной и Чаравом. Что среди всех ребят, игравших на Зелёном току, он видит только меня! С другой стороны, чьё внимание не привлечёт собака на самокате? Такое встречается редко! Но удивительное заключалось в другом: Назир-муаллим принял Чарава не за собаку.

На следующий день в школе, на уроке геометрии, Назир-муаллим вызвал меня к доске. Получив «4» на прошлом уроке, я не ожидал, что меня вызовут опять. Это было не похоже на Назир-муаллима. Учился я неплохо, числился среди лучших учеников. Однако с возрастом уроки для меня разделились на любимые и нелюбимые. Любимые уроки я учил, а к остальным готовился нехотя, чувствуя и вычисляя, когда меня вызовут отвечать. Геометрия относилась к нелюбимым… Назир-муаллим, разглядывая меня поверх очков, требовал доказательства какой-то теоремы. Я в ответ что-то мямлил.

– Дво-о-ойка! – протяжно сообщил он, наслаждаясь своим произношением. – Это тебе не с козлёнком на самокате кататься, это геометрия! Ге-о-метрия!.. Дай сюда дневник!

Класс покатился от хохота.

Общее веселье было долгим и бурным. Не ожидавший этого, учитель пребывал в недоумении. Кроме того, он понял, что дети смеются не надо мной, а над ним, но не мог понять причины.

– Это не козлёнок, а собака, – сказал сидящий в последнем ряду Абас.

Назир-муаллим поверх очков смотрел то на меня, то на Абаса. Его взгляд как будто говорил: «Не так я глуп, чтобы не отличить собак от козлят, как вы думаете».

– Бесхвостая собака! – добавил Абас, чтобы вовремя отвлечь от себя внимание учителя.

– Тем более! – заявил учитель, наконец поняв, в чём дело, и уставившись на меня. – Имея в виду, что это была собака, снижаю оценку на один балл. Дай дневник!

Теперь класс смеялся надо мной. И никому из учеников не пришло в голову спросить учителя, чем это собака хуже козлёнка. А учителю своя победа была до того приятна, что с нажимом выводя в дневнике «1» и подписываясь долгим округлым почерком, он порвал аж две страницы. Если даже вырвать и выбросить два листа, то и на следующих двух страницах остались бы следы, свидетельствующие об оценке и подписи.

Эта «1» вонзилась в моё сердце кинжалом: впервые в жизни я получил плохую оценку.

Домой я вернулся донельзя опечаленным. Сердце кипело от гнева, который неизвестно на кого должен был излиться. Злился я то на учителя, то на самого себя. Мне казалось, что я совершил какую-то непоправимую ошибку. Для меня мир стал тесен. В это время ко мне на террасу поднялся Чарав. Он заигрывал со мной, тёрся о мои ноги, покачивал обрубком хвоста. Он чувствовал моё горе, разделял его, успокаивал меня. Но я растоптал его преданность, нашу дружбу! Всю свою злость я излил на Чарава. От пинка в бок, который я дал ему изо всех сил, он слетел с террасы и упал на середину двора. Взвизгнув, потом завыл, побежал и спрятался в своей конуре. Тут же осознав свой грех, я испугался и поспешил к Чараву.

Скажу, но вряд ли кто поверит! Чему я был свидетелем, не желаю никому другому!

Ещё повизгивающий Чарав, увидев меня, положил маленькую голову меж двух лап и заплакал, надрываясь сердцем! Детским голосом! Голосом человека, обиженного своим самым близким! Мало назвать это плачем. Это были рыдания!

Я готов был провалиться сквозь землю. Стыд жёг меня, совесть испепеляла!

– Прости, Чарав-джан! Мой милый! Друг мой! – Я не находил слов, слёзы душили меня.

Впервые я обратился к Господу:

– О Аллах, Отец всем, прости моё прегрешение!

Аллах разве услышит меня?! Мой грех разве можно было простить?!

Я взял Чарава на руки и, лаская его, понёс на террасу, но его рыдания не прекращались. На террасе, выскользнув из рук, он убежал. Дедушки уже не было, он пребывал в царстве небесном. Иначе Чарав, наверное, пошёл бы к нему. Бабушка оказалась вдали от села, в огороде. Неизвестно, как Чарав узнал, где она находится, но он побежал к ней на огород.

Когда одинокий Чарав появился в огороде, бабушка поняла, что со мной стряслось что-то недоброе. Разве она могла догадаться, что Чарав прибежал жаловаться на меня?

Бабушка обо всём узнала уже дома, когда я всё изложил по порядку.

– Сынок, разве можно обидеть бессловесное существо? И каков он? С ягнёнка…

Моё себялюбие бабушке ужасно не понравилось.

Больше Чарав ко мне не подходил. Для него я перестал существовать. Пищу, которую я давал, он не трогал, просто не замечал, как и меня самого. Он ел лишь то, что давала бабушка. Когда Чарав куда-то уходил, я клал ему в миску еду. Он возвращался, обнюхивал пищу, но не притрагивался к ней. Он не выносил даже моего запаха.

Что мне оставалось делать?

Первым делом я разбил свой самокат. Потом начал изучать геометрию. Со зла. В наказание себе. Я шёл в школу, наизусть выучив теоремы, но ни в сердце, ни в голове им не находилось места. Ни похвалы Назир-мауллима в мой адрес перед всем классом, ни «четвёрки» и «пятёрки» в дневнике меня не радовали. Дороже их мне была первая и последняя в моей жизни, поразившая меня «единица», ибо я уже не считал себя достойным другой оценки…

В один из дней к нам в гости приехала тётя… Каждому её приезду Чарав безмерно радовался. Когда тётя уезжала, собака провожала её до нижней окраины села. Хотя тётя привезла Чарава крохотным щенком с ещё не прорезавшимися глазами, он её не забывал, что меня и удивляло, и восхищало одновременно. Да разве можно было не удивляться его любви к так редко появлявшейся у нас тёте?

На этот раз Чарав особенно обрадовался тёте. Как будто всё, что он до сих пор испытывал ко мне, перешло на тётю. Как он кружился вокруг неё, как ласкался к ней! Как он улыбался, свесив язык и выставив клыки!

Это меня обнадёживало, мне казалось, что радость от встречи с тётей вылечит рану, которую я ему нанёс. Но счастье мне не улыбнулось, Чарав не желал видеть меня.

Мы с бабушкой пошли провожать тётю. Чарав тоже пошёл с нами до нижней окраины села. В автобус, стоявший там, уже садились люди. Автобус тронулся, Чарав долго бежал за ним. Когда он обратно возвращался к бабушке, из двора дома, стоящего у дороги, вышел громадный волкодав и уверенно, тяжело ступая, направился навстречу Чараву. Увидев пса-верзилу, Чарав остановился. Почувствовав опасность, я закричал:

– Беги, Чарав, беги!

– На, на, Чарав! – звала бабушка, делая вид, будто у неё в руке что-то есть. – Иди сюда!

Но Чарав стоял. Наверное, горделивое спокойствие волкодава успокаивало его. Чарав всё стоял, раскрыв пасть, как будто улыбаясь, и доверчиво смотрел на волкодава. Бабушка опять закричала:

– Беги, глупый! Он разорвёт тебя!

Чарав не послушался.

Разве не знал Чарав, что беда приходит неожиданно? Знал же… Но забыл про уроки своей жизни. Как бы он себя повёл, если бы к нему подошёл чужой человек? Кто знает. Чарав был доверчив. «Как не доверять подобному себе?» – может быть, думал он в эти минуты…

Пёс-верзила, не теряя спокойствия, не проявлял никакой агрессивности, обошёл Чарава кругом, а затем его обнюхал.

Беда случилась мгновенно. Обнюхав Чарава, волкодав вдруг ухватил своей громадной пастью его за середину туловища; показалось, что клыки соединились под животом бедняги. Наверное, визг Чарава услышали во всём селе. Мы с бабушкой закидали волкодава камнями, били палками. Но проклятый пёс не упустил Чарава.

– Карахан! Эй, Карахан! – позвала бабушка хозяина волкодава.

Карахан вышел на террасу и заорал на своего пса. Услышав голос хозяина, волкодав отпустил Чарава и с ещё большей горделивостью, медленно ступая, ушёл к себе во двор.

Спина и живот Чарава были в глубоких ранах от громадных клыков. Он истекал кровью. Я снял с себя пиджак, укутал в него Чарава и взял его на руки. Но он громко завыл. Это означало, что он не желает моего сочувствия. Боль, которую я нанёс лишь один раз в жизни, была для него тяжелее боли от клыков.

– Дай, сынок, я поддержу. Глупое создание! Его обуревают совсем иные горечи! – Бабушка забрала у меня Чарава. Моя голова упала на грудь. В моём сердце погас тлеющий огонёк надежды, что когда-нибудь Чарав меня простит.

На террасе бабушка завернула дрожащего Чарава в овчины, чтобы успокоить боль, залила раны подсолнечным маслом, полагая, что это поможет унять боль. Однако пёс был безнадёжен. Он открывал и закрывал глаза, которые казались выцветшими. Он сразу чувствовал, когда я приближался к нему, и стонал, показывая, что при мне его боль усиливается.

Через день Чарав умер. Его беды кончились, а в моём сердце боль лишь увеличилась. Она продолжается до сих пор…

…Голос женщины, зовущей повыше от Зелёного тока, прервал мои мысли.

– Кудрат! Эй, парень, ты не слышишь, что ли? С кем я говорю?!

Незнакомая женщина с кувшином, идущая за водой, звала меня. Обескураженный, потом только я понял, что она обращается не ко мне.

– Смотри, сынок, не забудь пригнать телёнка! – продолжала женщина.

– Я не забыл. Солнце же ещё не село. Пойду, как вернётся стадо, – ответил маленький Кудрат с Зелёного тока.

Когда он говорил с мамой, щенок, остановившись, слушал, будто понимал.

Женщина ушла. Мальчик со щенком опять завозились друг с другом, носясь по Зелёному току. Встав с камня, я подошёл к ним.

– Салам алейкум, Кудрат, тёзка! – сказал я, подал руку мальчику. – Меня тоже зовут Кудратом.

– Алейкум салам, – удивлённо ответил мальчик. Наверное, он дивился тому, что я знаю его имя.

– Разве мама не звала тебя по имени? Вот я и услышал…

На лице мальчика появилась улыбка.

– А-а-а, – произнёс он.

– Хороший у тебя друг. В какого пса он вырастет? Наверное, в большого?

– Да. Это из породы сторожевых, чабанских.

– Как зовут его? – Я не успел спросить, щенок побежал вниз по склону лужайки, а мальчик пустился вслед за ним. Вдруг я увидел: положив левую руку на сгорбленную спину, а правой рукой затеняя слабые глаза, к Зелёному току приближалась моя бабушка.

– Это я, бабушка, это я! – подал я свой голос, чтобы рассеять её сомнения.

– Ой-ой, сынок мой! Приехал и сидишь здесь на холодном камне! Как не стыдно! – Она подошла и обняла меня за шею. – Невестушка Фатима мне сказала, что у Зелёного тока на камне сидит молодой мужчина. Сердце подсказало, что это ты. Знала я, что ты приедешь сегодня. Петух кукарекал без конца… Приедет сегодня мой внук, мой сын, сказала я себе… А ну-ка, подними свой чемодан на мою спину! – Она взялась за мой «дипломат».

– Подожди, бабушка! Скажешь тоже! Разве ты в состоянии нести чемодан? – В одну руку я взял дипломат, а другую положил на иссохшее плечо бабушки. Мы пошли домой.

В это самое время щенок Кудрата вцепился в подол бабушкиного чёрного платья и потянул его.

– Ой-ой, чтоб тебе не жить! Ты откуда появился? – сказала бабушка.

– Это собака моего тёзки, сына невестушки Фатимы, – объяснил я, указывая на подбегающего к нам Кудрата.

Бабушка покачала головой:

– Вот теперь поняла, почему ты сидел на холодном камне… Никак не забудешь, сынок? Достаточно же, сын мой. Забудь. Давным-давно всё прошло…

Я пожал плечами:

– Он меня не простил…

– Из-за твоих переживаний сам Аллах тебя простил, сын мой, – успокоила меня бабушка. Чтобы переменить разговор, она обратилась к моему тёзке: – Кудрат, сыночек, вместе с твоим пригони и моего телёнка. Как приведёшь, бабушка даст тебе конфет…

– Хорошо, бабушка.

Щенок подошёл и потянул меня за штанину. Теперь и этот мне доверяет. Опустив «дипломат», я погладил щенка. Он сразу отбежал от меня, потом опять подошёл, опять отбежал, предлагая мне бежать наперегонки.

– Тёзка, что-то ты не сказал, как зовут твоего щенка, – спросил я у мальчика.

– Чарав…

Мальчик устремился вслед за щенком.

Перевод с лезгинского автора

[1]  Кинт-лаш – игра в чижики.

[2]  Туп-лаш – лапта.

[3] Ким – место в селе, где в свободное от работы время собирается часть взрослого мужского населения.

[4] Кавал – большой тулуп с длинными рукавами.

[5] Муаллим – учитель.

Путевые очерки

Путевые очеркиВыпуск 4

Спецпроекты ЛГ / Энергия будущего / Путевые заметки

Теги: СУЭК , уголь , энергетика

Мария Ануфриева, 

специальный корреспондент

Путевые очерки о поездках по Дальнему Востоку, Сибири, Уралу и другим дальним краям нашей страны писали в XIX и XX веке. В новейшей истории России этот жанр – редкость. Не потому, что нет к нему интереса у читателей, а у писателей – желания путешествовать по бескрайним российским просторам и делиться своими мыслями и наблюдениями, превращая увиденное в достояние читающей аудитории. Всё прозаичнее: слишком затратно стало преодолевать большие расстояния, а место путевых очерков частично заняли популярные «трэвелоги». Но далеко не всегда эти щедро иллюстрированные путевые заметки можно отнести к литературе как таковой, да и публикуются они зачастую лишь на просторах интернета, оставаясь достоянием виртуальной реальности.

Благодаря содействию Сибирской угольной энергетической компании «Литературная газета» получила возможность отправить своего специального корреспондента в поездку по регионам присутствия СУЭК, а это Кузбасс и Хакасия, Приморский, Хабаровский и Красноярский края, Забайкалье и Республика Бурятия.

Особенность проекта заключается в том, что заметки с пути следования и репортажи с мест пребывания будут появляться в газете оперативно, в момент поездки по стране. Уникальность путешествия – в самом его маршруте, цель которого отнюдь не большие города с их историческими и культурными достопримечательностями. Дорога пройдёт через шахтёрские посёлки, шахты и угольные разрезы, в которых трудятся люди, добывающие для страны «чёрное, надёжное золото». Мы увидим Россию не туристическую, а промышленную, трудовую, такую же надёжную и неиссякаемую на силу человеческого духа, как богатства её недр.

Поводом к поездке послужили масштабные мероприятия СУЭК по поддержке спорта и здорового образа жизни в регионах присутствия компании. Основной лозунг мероприятий – «Здоровая нация – здоровая Россия». Мероприятия посетят также депутаты Государственной Думы РФ, известные спортсмены и артисты, ведущие работники компании.

Путешествие в страну угля, страну современных трудовых рекордов началось. Какая она, шахтёрская Россия? Увидим своими глазами! 

Чёрное золото Белого озера

Чёрное золото Белого озераВыпуск 4

Спецпроекты ЛГ / Энергия будущего / Путевые заметки

Хорошее настроение – лучший друг шахтёра. На фото: дружный экипаж экскаватора ЭШ 20/90

Теги: СУЭК , уголь , энергетика , Николай Валуев

Запасы угля в Тугнуйской долине предполагал ещё писатель-фантаст Обручев

Дорога в Саган-Нур

Время по дороге в Тугнуйскую долину, где находится посёлок Саган-Нур, пролетает незаметно: за каждым поворотом открываются новые панорамы горных хребтов, уходящих к горизонту. Вдоль шоссе тянутся ряды деревянных домов с одинаковыми резными синими ставнями. На одних домах ставни распахнуты, на других – наглухо закрыты. Наверное, хозяева уехали за лучшей жизнью.

Постепенно деревень становится всё меньше, а панорамы – всё масштабнее. Небо сливается со снежными вершинами гор, и я понимаю, что городской житель даже представить не может, сколько в природе существует оттенков белого. Есть такой пронзительно белый, что режет глаза, и тогда он кажется голубым.

– Приближаемся к Саган-Нуру, – говорит водитель. – Вот он, слева.

Смотрю налево, но проходит ещё полчаса, пока мы спускаемся в долину. Сонное настроение, навеянное очарованием резных ставен, исчезает. Горные хребты всё также тянутся до горизонта, обрамляя долину, но жизнь в ней кипит иная – промышленная.

– Много местных здесь работает и живут тут же, – объясняет водитель. – Это лучше, чем из своего края уехать. Старики рядом, дети учатся, новый оздоровительный комплекс открывают!

Красные каски и белые воротнички

Находясь на разрезе, горняк должен выглядеть именно так  

Первое, что замечаешь в столовой шахтоуправления разреза «Тугнуйский» – информационный стенд с недельным меню. Блюда в нём не только подробно расписаны, но и разделены по рекомендациям: для профилактики сердечно-сосудистых заболеваний, желудочно-кишечного тракта.

– Уже не первый год на предприятии действует программа «Здоровое питание», – поясняет Лилия Владимировна Цай, заслуженный врач РФ, главный специалист Управления медицины труда СУЭК. – По результатам периодических медицинских осмотров формируются группы динамического наблюдения, и каждый работник получает индивидуальные лечебно-профилактические рекомендации, в том числе по здоровому питанию.

В обеденное время в столовой обслуживают только работников предприятия. Выбрав блюда согласно рекомендациям, всё же встаю в очередь. Успокаиваю себя тем, что в душе я уже немного шахтёр… Вот и мой первый шахтёрский обед по всем правилам здорового питания – 148 рублей.

У стоящего за мной работника на подносе почти те же самые блюда, но сумму ему называют совсем другую – 18 рублей. Оказывается, на предприятии действует особая система оплаты питания для всех сотрудников: общая скидка составляет 25%, а если выбраны блюда из меню по программе «Здоровое питание», к скидке добавляется компенсация в размере 70 руб.

– Здорово, Михалыч! – говорит мужчина в безупречном костюме и кивает на свободное место человеку в спецодежде.

Каски оставляют в гардеробе, но людей рабочих специальностей видно сразу. Офисных работников тоже много: одеты с иголочки, как будто перенеслись в саган-нурскую столовую прямо из офисов в пределах Садового кольца. Но всё-таки я ошибаюсь: те, кто в костюмах и белых воротничках, отлично знают своих. А свои – это работники, пришедшие из ремонтных мастерских и других промышленных площадок.

По заветам автора «Плутонии»

Саган-Нур звучит на бурятском языке как Сагаан Нуур, что означает Белое озеро. По словам местных жителей, раньше озеро обрамляла белая кайма соли. Сейчас помимо природного озера рядом с посёлком есть искусственное – в карьере, образованном в результате горных работ.

Изучение ресурсов минерального топлива на территории Забайкалья и современной Бурятии началось ещё в XIX веке под руководством выдающегося географа, геолога и путешественника В.А. Обручева, автора романов «Плутония» и «Земля Санникова», одного из основоположников жанра научной фантастики в России.

Новый этап в освоении территории начался уже после Октябрьской революции. Геологические партии исследовали долину реки Тугнуй и обнаружили первые угольные пласты Олонь-Шибирского каменно­угольного месторождения. Для коренных жителей открытия не стали сенсацией, они давно знали о залегающем в земле «жарком камне».

В 2001 г. разрез «Тугнуйский» вошёл в состав СУЭК. Добываемый здесь уголь является одним из самых высококачественных в Восточной Сибири.

В сердце угольного пласта

Поездка в разрез запланирована на утро, но сначала меня везут в здравпункт. Перед выходом на смену каждый работник должен получить медицинский допуск, в моём случае к нему добавляется инструктаж по технике безопасности.

Работники здравпункта с гордостью показывают оснащение кабинетов. Их можно понять: не каждая городская поликлиника имеет такое оборудование, как у медицинской службы разреза «Тугнуйский». Кабинеты функциональной диагностики и физиотерапии, стоматологический кабинет и процедурная – везде новая,

современная техника. Амбулатория в самом посёлке включена в систему телемедицины, что позволяет в необходимых случаях, требующих консультации специалистов, оперативно связываться с учреждениями здравоохранения регионального и федерального уровней. Необходимое для дистанционной связи оборудование также приобретено на средства разреза «Тугнуйский».

Мой инструктор по технике безопасности Алексей Леонов показывает, как работает автоматическая установка Эсмо для проверки самочувствия работника перед сменой: секунда – и с электронного пропуска считана личная информация, минута – измерены давление, пульс, температура, пройден тест на алкоголь. Расписываешься прямо на мониторе аппарата – допуск получен. Таким образом, оптимизация рабочего времени начинается ещё до смены.

Наконец и я получаю допуск, облачаюсь в рабочее снаряжение и по висящему на стене рядом с зеркалом плакату проверяю, всё ли верно. Мелочей в экипировке нет: нужны не только каска, спецодежда и обувь, но и респиратор, перчатки, защитные очки.

Перед поездкой на разрез осматриваем ремонтные боксы. Тут тоже всё нацелено на повышение эффективности и безопасность труда. В ангарах, где ремонтируются огромные двухсоттонные БелАЗы, конструкции смонтированы так, чтобы обезопасить работу на высоте, а современные агрегаты позволяют сократить число задействованных рабочих и затрачиваемое на ремонт машин время. Например, замена огромных колёс БелАЗов вместо 6 часов теперь занимает всего 2 часа.

– После института я устроился на разрез водителем, потом стал помощником бригадира, затем уже – машинистом буровой установки. Работал мастером горных работ на буровом участке, горным диспетчером, начальником смены, – рассказывает по дороге Алексей. – Теперь исполняю обязанности начальника отдела по производственному контролю, промышленной безопасности и охране труда.

Алексей – один из тех, кто приходит на работу в деловом костюме, но с лёгкостью переодевается в спецодежду и выезжает на разрез, где ему всё знакомо. Кадровая политика компании ориентирована на то, чтобы собственными силами растить молодых специалистов. Не понаслышке зная специфику работы в разрезе, они становятся толковыми управленцами, понимающими все тонкости грамотной организации труда.

Машина спускается всё ниже. Пейзажи открываются фантастические. Если бы академик Обручев, участвовавший и в проектировании Транссибирской железнодорожной магистрали, по которой сейчас вывозится уголь, увидел нынешнюю Тугнуйскую долину, он бы убедился в своей правоте. Самые смелые идеи человечества сбываются, когда за дело берутся люди труда.

Работа в разрезе кипит. В добыче угля открытым способом задействована самая разная техника впечатляющих размеров: шагающий экскаватор ЭШ 20/90, двухсот- и стотридцатитонные БелАЗы, гигантские экскаваторы Bucyrus, буровые установки и другая техника Komatsu и Hitachi.

На предприятиях СУЭК работает самая современная техника

Подъезжаем к шагающему экскаватору с гигантской стрелой, похожему на исполинский корабль величиной с трёхэтажный дом. В неподвижном состоянии экскаватор опирается на грунт расположенной в основании опорной плитой. При необходимости сделать «шаг» вес экскаватора переносится на опорные башмаки – «лыжи». Экскаватор приподнимается над грунтом, смещается на расстояние в один метр и снова садится на грунт опорной плитой.

– Это пока единственный в России экскаватор с буквой «У», что значит усовершенствованный. Внутри он полностью модернизирован, – поясняет приехавший в разрез Сергей Жунда, замдиректора по производственному контролю, промышленной безопасности и охране труда. – Экскаватор оснащён новым оборудованием, которое по расчётам должно было повысить показатели угледобычи. Эксперимент удался и показал повышение производительности на 17,8%, а снижение удельного энергопотребления на целых 48%. Экономия электроэнергии – немаловажный фактор в оптимизации работы угольного предприятия, поэтому в скором будущем подобным образом будут оснащены ещё два экскаватора для вскрышных работ.

Едем дальше и встречаем по пути машину, отличающуюся от работающей на разрезе тяжёлой горной техники.

– Обед привезли, – объясняет Алексей. – На разрез обеспечена доставка горячего питания.

Заезжаем в диспетчерскую: на электронных табло в режиме реального времени отражается движение техники на всех участках горных работ, а видео­трансляция позволяет диспетчеру наблюдать за работой машин. Контроль за деятельностью разреза автоматизирован, поэтому осуществлять его может один человек.

Спускаемся ещё ниже и оказываемся на самом дне карьера. Вот она, история земли в разрезе: кругом возвышаются похожие на слои пирога пласты горной породы. Чёрный как смоль уголь блестит на солнце, а мы стоим в самом сердце разрабатываемого на данный момент угольного пласта.

На Тугнуйском разрезе иногда находят куски каменного угля с отпечатками древних растений. Вглядываюсь под ноги в надежде, что повезёт, но надолго меня не хватает. На дне выработки холоднее, чем в посёлке, на восемь градусов.

Идём к машине и видим невозмутимо прогуливающееся семейство… куропаток, как будто нет рядом индустриальной мощи угольного разреза.

По дороге обратно узнаю, что, оказывается, только что побывала в Забайкальском крае.

– Погодите, но ведь граница Бурятии с Читинской областью в четырёх километрах, как написано в интернете…

– Граница начинается сразу при въезде в разрез, – Алексей машет рукой в сторону переезда, который мы только что миновали.

Рука Кулецкого

Вечером еду в центр Саган-Нура. Из темноты выплывает скульптура – зубчатый ковш бульдозера.

– Символ посёлка? – спрашиваю таксиста.

– Так точно, а в народе говорят, рука Кулецкого.

Генерального директора разреза «Тугнуйский» Валерия Кулецкого я ещё не видела, но уже знаю, что рука его здесь повсюду. На разрезе он работает с 2008 года, за плечами – руководящие должности на горных предприятиях Казахстана в Экибастузском угольном бассейне.

С именем Кулецкого связывают новый виток в деятельности предприятия и жизни всего посёлка. Наверняка в Саган-Нуре нет человека, чью фамилию произносили бы так часто и с таким уважением.

Он вывел предприятие на лидирующие позиции и превратил его в площадку по внедрению передовых методов угледобычи, а главное – сумел сплотить коллектив в единое целое.

«Во всё вникает, до всего ему есть дело», – вот, пожалуй, основная фраза, которую мне довелось слышать от разных работников предприятия.

Достижений действительно много, и касаются они не только высоких производственных показателей и мировых рекордов: по-офисному чистые и хорошо оборудованные рабочие помещения, продуманная забота о качестве жизни работников. Ну а что поистине изумило, так это крытая автобусная остановка с обогревом, вай-фаем, экранами, по которым показывают информационные ролики, и двумя раздельными залами: для курящих и некурящих.

Когда удалось представиться Валерию Николаевичу, он улыбнулся:

– Та самая «Литературная газета»?! А ведь когда-то я хотел в ней печататься…

Напутствие кумира

Мастер-класс от чемпиона

(РИА Новости)

В региональной программе СУЭК по поддержке спорта и здорового образа жизни активно участвует прославленный боксёр, первый заместитель председателя комитета Государственной Думы РФ по экологии и защите окружающей среды Николай Валуев. Ведь что может быть притягательнее для любителей спорта, особенно юных, всегда втайне мечтающих о наградах и пьедесталах почёта, чем общение с мировой легендой, способной личным примером и добрым напутствием дать путёвку в спортивную жизнь.

Сказать, что его в Саган-Нуре ждали – не сказать ничего. Чемпион мира по боксу в тяжёлом весе, депутат ГД Николай Валуев уже приезжал в посёлок в 2015 г. На этот раз приезд был приурочен к открытию физкультурно-оздоровительно комплекса и проведению посвящённых этому торжественных мероприятий. Приехав в посёлок на Крещение, знаменитый боксёр, невзирая на 30-градусный мороз, окунулся в специально подготовленной проруби, как и многие другие саган-нурцы.

Больше всех Валуева ждали, конечно, дети, ведь для них он прежде всего спортсмен и ведущий программы «Спокойной ночи, малыши», которую смотрят во всех уголках страны.

Концертные номера лучших песенных и танцевальных коллективов Бурятии чередовались спортивными выступлениями воспитанников бурятских тренеров. Ребята старались, ведь наблюдал за их мастерством сам Николай Валуев.

Пока сотрудники разреза принимали поздравления, дети устремились в спортивные залы, чтобы увидеть то, что теперь по праву принадлежит им: просторные залы для силовых тренировок, занятий боксом и другими видами спорта.

Главный зал нового физкультурно-оздоровительного комплекса настолько вместителен, что позволит проводить в посёлке спортивные мероприятия районного масштаба, а это значит, что Саган-Нур может стать спортивным центром всего Мухоршибирского района, тем более что одна перспективная спортсменка уже имеет все шансы прославить родной посёлок.

На XXIII Олимпийских зимних играх, которые стартовали уже в Южной Корее, Бурятию в списке российских спорт­сменов представляет уроженка Саган-Нура Алиса Жамбалова. Лыжница несколько лет входит в состав сборной России, принимала участие в Юношеской олимпиаде. Живёт и тренируется Алиса в Саган-Нуре.

Праздник закончился, и мы уезжаем из Саган-Нура, но остаётся построенный силами СУЭК спортивно-оздоровительный комплекс, остаются дети с горящими глазами, увидевшие чемпиона мира, который пожелал каждому спортивных побед, для которых теперь есть все возможности.

Вопрос чемпиону

– Николай, у вас есть любимый автор? Удаётся ли читать сейчас, при вашей занятости?

– Я всегда много читал, особенно в школьные годы. Например, перечитал всего Валентина Пикуля. Тогда с книгами было не так легко, как сейчас: пошёл в магазин и выбрал из огромного количества книг. Выход был в том, чтобы собрать и сдать макулатуру, получить талон, потом найти книги, бывшие дефицитом. Купленные книги ценили, берегли, читали. Сейчас художественную литературу удаётся читать не так часто, больше специализированную. Буквально сегодняшней ночью, в самолете, по дороге в Саган-Нур ознакомился с монографией известного учёного, доктора биологических наук, профессора А.А. Данилкина, посвящённой охране животного мира, сохранению природных ресурсов и развитию охотничьих хозяйств в России.

– Спасибо, и до встречи в следующем регионе присутствия СУЭК – в Приморском крае!

Мария Ануфриева

Оглавление

Прекрасен наш союз Прерванный полёт Сергей Мнацаканян. Прекрасные люди, или Мемуары старого москвича Аляска не научила? Фотоглас № 7 Куда заводит «историческая память» Вслед за крахом олимпизма На своём месте В московской культурной жизни поменялось настроение, Невыразимая липкость бытия Прощай, поэт! Книга была для него важнейшей частью жизни XVIII Дипломатические игры состоялись Ангел упрямый Путешествие длиною в жизнь Мужчина не обязан воевать Человек трудящийся Евгений Сидоров: личность и творчество Литинформбюро Раскол – в головах Тайны «Могикана» «Шаляпин пел, как будто усмирял в самом себе неясную тревогу» И снова «Летят журавли» На экране и в романе За кого нас держат? Такие фильмы бывают Бог грома против Последнего богатыря Разбитое зеркало Можно ли простить измену? До них нет дела никому Сопромат в комиксах Фатальная литературная ошибка «Я сам нашёл эти письма…» У попа была собака Актуальная частушка Чего вы не знали о жизни и думали, у кого бы спросить Ликбез "Клуба ДС" Ковчеги "Клуба ДС" Экспериментальное хозяйство Фотошип Дивная дружба Чарав Путевые очерки Чёрное золото Белого озера Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg