«Литературная Газета, 6585 (№ 05/2017)»

Литературная Газета, 6585 (№ 05/2017) (fb2) - Литературная Газета, 6585 (№ 05/2017) 2089K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Литературная Газета

Говорил золотыми стихами

Говорил золотыми стихами110 лет назад родился Дмитрий Кедрин

Первая полоса / Литература

Фото: Художник Раиса Арефьева, 2012 год

Теги: Дмитрий Кедрин , поэзия

Творческая жизнь Дмитрия Кедрина началась и трагически оборвалась при советской власти, причём в самый спорный и многократно сфальсифицированный период. Его высоко летящая муза бросала свой взор и на обычную жизнь простых людей, и на актуальный социальный контекст, и на философскую перебранку природы и человека.

Надрывался Дзержинский,

                           выкашливал лёгкие Горький,

Десять жизней людских отработал

                                               Владимир Ильич…

Эти строки воспели новую власть куда лучше, чем все её эпические прославления. Моцартианство трагизма, высочайшая культура и прозорливость возвышают творчество Кедрина над эпохой, в которой он жил, но не отрывают от исторических корней. Всякая его строка вплетена в непрерывную великую русскую поэтическую линию.

В литературе он был зодчим. Выстраивал свои стихи из мельчайших деталей, создавая изумительное стройное целое. И именно поэма «Зодчие» стала одним из главных его произведений.

Считается, что поэты часто предвидят свою смерть. Незадолго до трагической гибели Кедрин написал:

На Пушкино в девять идёт электричка.

Послушайте, вы отказаться не вправе:

Кукушка снесла в нашей роще яичко,

Чтоб вас с наступающим счастьем поздравить!

Именно электричка стала последним местом пребывания Кедрина на земле. Жизнь поэтического зодчего оборвалась нелепо и страшно. Но храм его поэзии будет стоять вечно.

Продолжение темы на стр. 6, 9

Летопись обороны Донбасса

Летопись обороны Донбасса

Книжный ряд / Первая полоса / Книга недели

Теги: Геннадий Дубовой. Рыцари Новороссии , Хроники корреспондента легендарного Моторолы

Геннадий Дубовой. Рыцари Новороссии. Хроники корреспондента легендарного Моторолы. М.: Книжный мир, 2017. 320 с. 1000 экз.

Тема Новороссии актуализируется каждый день – с новым обстрелом ДНР/ЛНР, с новыми жертвами, с очередными политическим кульбитами на Минских переговорах. Кажется, что ещё рано подводить итоги, что маятник может качнуться в любую сторону, и всё-таки ясно: ничто не сможет заставить Донецк и Луганск вернуться в украинскую юрисдикцию. А значит, уже сегодня следует кропотливо собирать свидетельства, фиксировать события, формировать первый раздел новейшей истории Донбасса – «Сопротивление» – не важно, в составе России он окажется или в виде независимого государства. Автор книги Геннадий Дубовой, с позывным «Корреспондент», на передовой с первых дней вой­ны. Служил под командованием Стрелкова, Моторолы, Викинга. Всегда в одной руке автомат, в другой – камера. Враги называли его «пресс-секретарём» Моторолы, друзья – одним из идеологов народной Новороссии. Новеллы, статьи и очерки, собранные в этой книге, – летопись героической обороны Донбасса. Герои книги – соратники и боевые товарищи Дубового, те, кого можно, не стесняясь, назвать «пассионариями» или, если угодно, «солью русской земли». Как они решились на поступок? Какими мотивами руководствовались? Как вызревало и чем является сегодня народное сопротивление непокорённого Донбасса?

Ненавистники

Ненавистники

Колумнисты ЛГ / Очевидец / Очевиде

Макаров Анатолий

Несдержанных на язык вольнодумцев, тайных оппозиционеров, диссидентов, застольных ругателей в России хватало всегда. Даже среди приближённых к верхам. Чего уж говорить о кругах разночинных интеллектуалов, среди которых я провёл лучшие годы. Социальную неприкаянность они воплощали в непочтительной трепотне, в анекдотах, подковырках и подначках по поводу очередного исторического решения партии или пропагандистской кампании типа «экономика должна быть экономной».

В чём, однако, невозможно было их обвинить, так это в кощунстве по отношению к своему народу. Они среди него жили, обитали в одних и тех же домах, ходили в одни и те же школы, маялись в общих очередях и не отделяли себя от него. Вся читающая страна потешалась над героями Зощенко, узнавая себя в них и тем самым как бы саму себя преодолевая. Но вот пронзительная мысль Людмилы Петрушевской: началась вой­на, и эти нелепые, косноязычные люди надели гимнастёрки и пошли умирать за своих коммунальных соседей, за непутёвую страну, за всю мировую культуру.

Для нынешних либералов эта святая правда, видимо, не аргумент. Когда поэтесса, поющая интеллектуальные баллады, состроила гримасу презрения в адрес участников марша «Бессмертный полк» – вынесли свои грязные тряпки! – меня на мгновение покинул дар речи. Ныне, когда подобные дамы и кавалеры из либерального общества без стеснения называют сограждан дикарями и быдлом, дрянным народом, даже проклятия застревают в горле. Охва­тывает изум­ление. Как накопилась у внешне благовоспитанных, благополучных персон такая ненависть? Такая совсем уж не демократическая злоба? И хочется понять, откуда вдруг взялись эти персонажи – из каких таких невыносимых страданий, из какой оскорблённости назрел у них комплекс карикатурного барства и почти оккупантского превосходства? Уж какими аристократами духа были пассажиры памятного «философского парохода», но разве хоть один унизил себя пошлой русофобией?

В чём же истоки всплеска антирусской злобы? Теряюсь в догадках. Видимо, ненавистники и ненавистницы родимой страны жили и росли отнюдь не в ней. То есть в ней, конечно, но в каких-то собственных, не совпадающих с нею пределах. Не с пропагандой не совпадающих, не с идеологией, а именно со страной в её совокупности – с климатом, природой, бытом, обычаями, с песнями, танцами, радостями и болями, а сильнее всего с народом, в их представлении диким и тупым. Таковым он, надо думать, сызмальства представлялся в советские времена отпрыскам номенклатурного слоя, откуда вышли многие русофобы, а в нынешние – рублёвско-новорижского.

Как-то не осознаёшь, что стараниями былых младореформаторов созрел класс уже не анекдотических новых русских, а вполне адекватных своему материальному положению – новейших. Они, по сути, отвергают представления о привязанности, признательности, сопричастности, а следовательно, и о Родине, её народе. «Ничего личного, только бизнес». Где тепло, комфортно (любимое слово!), там и Родина. Винов­ником же того, что здесь всё как-то не так, предстаёт населяющий её народ. Он решительно не устраивает гламурную общественность, в особенности одержимую некими политическими расчётами. Особо раздражает, что не слишком амбициозный в житейском плане, он при этом ни за что не желает отказаться от своей судьбы и исторического предназначения.

Новые господа, правда, готовы смириться с отсталым народом, если он покорно примет региональное, заштатно среднеевропейское положение. Но не прощают ему нормального его самосознания, не только державного, но даже культурного, творческого, обзывая это «имперскими амбициями».

Старый приятель, раздобревший на компрадорской ниве, недавно корил меня: тебе что, и вправду нужен Севастополь? Ему-то лично он безразличен. Его интересуют сибирская нефть, чернозёмные угодья, вилла в Майами или замок в Альпах.

Райкин-сын разбушевался

Райкин-сын разбушевался

Политика / События и мнения / Гражданин соврамши

Теги: Константин Райкин , скандал

Очередные высказывания худрука „Сатирикона“ вызвали скандал

«У нас некрофильское государство, оно любит мёртвых больше, чем живых, – цитируют Райкина информагентства. – Потом их именами называем улицы, площади, станции метро, а до этого убиваем…» Известный артист напомнил о судьбах русских поэтов: Гумилёва, Цветаевой, Есенина, Маяковского, Бродского, Мандельштама, Пастернака…

В истории мировой литературы не счесть случаев, когда государство преследовало, а общество притесняло литераторов. Нередко поэты заканчивали суицидом, писатели эмигрировали, опасаясь репрессий: Сэлинджер, например, страдал от укоренённого в Америке антисемитизма, Хемингуэй застрелился, удручённый слежкой ФБР, Артур Миллер подвергся преследованиям во времена маккартизма – достаточные ли это основания, чтобы назвать Соединённые Штаты страной-некрофилом?

Трудно представить, чтобы, руководствуясь этими примерами, Константин Аркадьевич поставил крест на США. Однако с Россией такой ход мыслей оказался возможным – вердикт вынесен не по каждому конкретному делу, Райкин предпочёл масштабные обобщения и заклеймил государство, а по сути, народ, цивилизацию. Между тем у каждого из перечисленных поэтов была своя судьба и, если начинать разбираться в деталях, выяснится, что предложенная Райкиным формула не работает. Но обобщения удобная вещь, ведь в каких-то случаях можно не вспоминать фамилии палачей, в других – обойти вниманием политические взгляды «жертв тоталитаризма», ставших идейными вдохновителями этого самого «тоталитаризма». Тот же Пастернак искренне славил стихами Сталина, а вот с Хрущёвым уже не сработался. Да и Маяковский был «с товарищем в партии на ты» пока она не поправела, отказавшись от интернациональных фантазий. Что до Есенина, теперь фактически доказано – это было политическое убийство. Видимо, Константин Аркадьевич мало читает...

И вот уже пошли комментарии, поддерживающие Райкина: посмотрите, мол, как глубоко копнул мыслитель, это ведь вообще в русской природе – поклоняться мёртвым, исповедовать культ смерти. Через патриотическое воспитание, например, воспевая героев, пожертвовавших собой ради страны. Так что Константин Райкин стал выразителем мнения целой страты.

Вообще мысль о том, что признание к художнику приходит в России после смерти, – грандиозная банальность. Презентуешь её в качестве открытия где-нибудь в приличном обществе – засмеют. Однако в новом изложении (с использованием психиатрической терминологии) она показалась кому-то чуть ли не обретением нового знания.

Выскажись Райкин деликатно, без оскорбительных ярлыков, вряд ли бы информационные агентства стали тиражировать цитату. Впрочем, как и другие инвективы в отношении России, исходящие из лагеря так называемых либералов. Многие считают, что вошедшая в моду эпатажная язвительность – это маркетинговый ход. Однако скорее речь тут о непреодолимом чувстве, когда накатывает гнев и человек уже себя не контролирует. Специалистам следовало бы изучить природу этой враждебности и несдержанности, когда интеллигентный вроде бы человек срывается и называет родину «некрофильским государством».

Удивительно, но Константин Райкин, не ведая того, воспользовался определениями писателя Петра Проскурина, который ещё во времена перестройки выступил с обвинениями в некрофилии, правда, адресовались они тогдашним либералам. Тем, кто склонен сносить памятники и разорять могилы. Вспомним расхожий символ той эпохи из фильма «Покаяние», где вырытый из земли и поставленный на обозрение гроб с покойником представляется актом справедливости.

Но появились и другие комментарии. Пытаясь разобраться в мотивах, опять побудивших Райкина привлечь к себе скандальное внимание, злые языки предложили версию, дескать, режиссёр после предыдущего скандала не получил деньги от государства или получил их недостаточно, а потому решил доскандалить. Чтобы, так сказать, уложиться в бюджет.

Так ли это, сказать трудно. Очевидно другое: возглавляя театр с характерным названием «Сатирикон», худрук Райкин имеет все возможности высокохудожественно бичевать пороки доставшегося ему Отечества. Однако пока дальше «Всех оттенков голубого» дело не идёт.

Василий Травников

Фотоглас № 5

Фотоглас № 5

Фотоглас / События и мнения

Фото: Фёдор Евгеньев

Более тысячи человек из России и 22 стран мира приняли участие в коллективном чтении романа в стихах «Евгений Онегин» А.С.Пушкина. По итогам чтения составлена видеокнига – полная версия романа, в которую вошло чтение 200 человек. Прямая трансляция презентации состоится 10 февраля в Государственном музее А.С. Пушкина в день памяти поэта и основателя «ЛГ». Его не стало 180 лет назад...

Из чего собирается Родина

Из чего собирается Родина

Политика / Новейшая история / Русский вопрос

Круговых Игорь

Через времена и эпохи на нас смотрят те, кто, как Пётр I, крепил и приумножал русскую силу (кадр из фильма «Россия молодая», в роли императора Дмитрий Золотухин)

Теги: Закон «О российской нации»

Займёт ли наш народ достойное место в законе о „российской нации“?

Набирающая силу дискуссия в связи с подготовкой закона «О российской нации» начинает жить своей жизнью, подчас оставляя без внимания, по сути, ключевой вопрос. После заседания Совета по межнациональным отношениям 31 октября 2016 года в Астрахани, где прозвучало предложение о разработке закона, Президент РФ В. Путин утвердил 4 декабря 2016 года ряд поручений.

В частности, говорится: «Президиуму Совета при Президенте Российской Федерации по межнациональным отношениям представить предложения о подготовке проекта нормативного правового акта, регулирующего отношения в сфере укрепления единства многонационального народа Российской Федерации (российской нации)». Предложения надо представить к 1 августа 2017 года.

Но данная формулировка как по форме, так и по содержанию принципиально отличается от изначальной и во многом меняет весь ход начавшейся дискуссии, хотя и не отменяет её.

По существу, поставлена задача законодательно закрепить столь ёмкое понятие, как «российская нация». Оно включает в себя вопросы духовного, культурного, ценностного единства общества, сохранения традиций и обычаев всех народов страны. Хочу напомнить, что попытки подготовки подобных законов «об общих принципах» национальной политики предпринимались не раз. Например, после принятия в 1996 году Концепции государственной национальной политики, которая предусматривала подготовку такого закона. Почти 15 лет работы над «основами» показали, что создать что-либо обобщающее невозможно без ясного и точного определения места и роли русского народа.

Давайте с позиций сегодняшнего дня посмотрим, как пытались решить эту проблему. Тогда (в 2001–2003 годах) предложили два альтернативных законопроекта. Первый из них, известный как «Закон о русском народе», был краток и просто закреплял за русским народом те права, которые остальные братские народы уже законодательно имели: на родной язык, культуру, образование. Другой вносил изменения в Федеральный закон «О национально-культурной автономии» и рассматривал русских как одно из национальных меньшинств, давая право русским создавать в регионах свои национально-культурные автономии и даже – в последующем – создать федеральную национально-культурную автономию русских в России (!).

Как ни удивительно, но верх взял именно этот «демократический» законопроект, а не «националистический», требовавший и для русских общепризнанных прав на родной язык, культуру, образование. Но оказалось, что с русским народом – «национальным меньшинством» – никакого закона «об основах национальной политики» за 15 лет так и не сумели написать. В этом главный урок.

Россия – союз народов, и уже по определению каждый из них должен быть обеспечен всем объёмом прав и обязанностей. И русские не исключение. Это не привилегия, а прямая обязанность. Включая обязанность выполнения своего системообразующего качества: быть «точкой сборки» многонародного союза, без чего любой закон «о российской нации» просто не состоится.

Поэтому сейчас, начиная работу по подготовке проекта нового нормативного правового акта, регулирующего отношения в сфере укрепления единства многонационального народа Российской Федерации (российской нации), нужно «расчистить» все накопившиеся за десятилетия преграды.

Следует, в частности, отменить все определяющие русский народ как «национальное меньшинство» законодательные положения и сделать, наконец, его равноправным с остальными братскими народами. Кстати говоря, в действующей федеральной Стратегии государственной национальной политики (2012 г.), как и в других подобных документах, предусмотрено обеспечение гарантий прав коренных малочисленных народов, а также обеспечение прав национальных меньшинств. Никто не против! Но где русские? Их в документах нет. На такой «конструкции» единой российской нации не собрать. Необходим более прочный фундамент единства: и коренных малочисленных народов, и национальных меньшинств, и национального большинства. Это ещё одна «точка сборки», без которой закон «о российской нации» не состоится.

Постоянно говорят о необходимости «гармонизации» межнациональных отношений как фундаментальной основе единства российской нации. Но кого с кем гармонизировать? Русские как бы «подразумеваются», продолжая жить «на общественных началах» в ими же созданном государстве. Так кого гармонизировать? Сами национальные меньшинства?

Опереться есть на что. Например, в Стратегии национальной политики Москвы на период до 2025 года впервые наряду с «национальными меньшинствами» вводится понятие «национального большинства». В основе столичной стратегии лежит положение, высказанное В. Путиным 17 августа 2015 года на встрече с представителями национально-культурных организаций Крыма, о необходимости «защищать права всех», вне зависимости от принадлежности к меньшинству или большинству, независимо от численности и конфессиональной принадлежности. Это и есть базовый принцип новой матрицы национальной политики. Убеждён, что если закон о «российской нации» будет написан, то это будет сделано с учётом ключевых положений московской стратегии. По крайней мере, это было бы абсолютно правильно.

Нельзя не принять во внимание ещё один вариант решения вопроса о законодательном обеспечении единства российской нации. Он обусловлен тем, что фракция «Единой России» в Госдуме имеет конституционное большинство. Поэтому целесообразно поставить вопрос о внесении в текст Конституции РФ положения о необходимости защиты не только прав коренных малочисленных народов и национальных меньшинств, как это уже есть, но и национального большинства. Тогда необходимость подготовки «обобщающего» закона о российской нации сама по себе отпадёт. Потребуется лишь ряд законодательных актов в развитие нового конституционного положения. В этом варианте много положительного и перспективного.

То место, которое займёт Россия в переустройстве жизни в ХХI веке, напрямую зависит от того, какую роль в российской нации будет играть русский народ.

От редакции. Приглашаем специалистов по вопросам национального строительства, политологов, журналистов, а также наших читателей продолжить начатый этой статьёй разговор.

Ароматы родных ветров

Ароматы родных ветров

Книжный ряд / Новейшая история / Книжный ряд

Володин Сергей

Теги: Михаил Ремизов , Русские и государство

Михаил Ремизов. Русские и государство. М.: Эксмо 2016. 400 с. – 3000 экз.

Автор книги, политолог и публицист, президент Института национальной стратегии, известен по участию в теледебатах на целом ряде телеканалов. Приглашаем он туда неслучайно – многим нравится, как убедительно, чётко, а порой и резко формулирует он свои мысли. Нередко в них находит отражение то, о чём рассуждают люди в обычных разговорах. Стратегия в его высказываниях часто сплавлена с жизненными реалиями, с тем, с чем сталкиваемся мы ежедневно. Но он далёк от упрощенчества и популизма.

Это стремление успевать за быстро бегущим временем ощутимо и в новой книге Ремизова. Она имеет подзаголовок «Национальная идея до и после «крымской весны». Немного пока сделано попыток не просто рассказать в книге о событиях и следствиях весны 2014 года в Крыму, но и оценить их с точки зрения прошлого и будущего русской нации, русского мира, его положения в сообществах людей.

Основываясь преимущественно на собственных представлениях об исследуемых проблемах, он опирается не только на документальный материал, но и на работы других современных зарубежных и отечественных специалистов (среди них, например, постоянный автор «ЛГ» О. Неменский), а также на деятелей церкви, официальные документы международных организаций.

Автор не видит своей задачи в том, чтобы расставить все точки над «i». Да в таких вопросах это, пожалуй, и невозможно. Он скорее призывает к совместному с читателями размышлению. Он полагает: «Думать, что нынешние «хозяева мира» просто имеют претензии к российскому политическому режиму и ими ограничатся, так же нелепо, как считать, что объектом ракетно-бомбового «перевоспитания» в 1999 году был «режим Милошевича», а не сербы». Как обычно, сказано точнёхонько.

Хотя время динамично, и даже в стане «хозяев мира» стали вдруг веять иные ветры – всё больше с национальным ароматом.

Сергей Володин

Смотрите, кто пришёл

Смотрите, кто пришёл

Политика / Новейшая история

Президент РФ Владимир Путин назначил Сергея Новикова на должность начальника Управления общественных проектов Администрации президента РФ.

Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев подписал распоряжение о назначении Павла Зеньковича заместителем министра образования и науки РФ.

Редакция «ЛГ» поздравляет Павла Станиславовича и Сергея Геннадиевича с этими высокими назначениями и желает дальнейших успехов.

Война и мир прокурора и дипломата

Война и мир прокурора и дипломата

Политика / Дискуссия / Год 1937-й

Славин Алексей

Теги: Андрей Вышинский , политика , Вторая мировая , война , история

Нужно ли бояться

Андрея Вышинского?

Всё изменяется, но ничто не пропадает.

                                                        Овидий

В этом году исполняется 100 лет Октябрьской революции и 80 лет «Большому террору». События, безусловно, внутренне связаны. Хотя бы потому, что немногие из тех, кто активно участвовал в революции, а потом проводил «красный террор», пережили вторую его волну – 1937–1938 годов. Прокурор СССР Андрей Януарьевич Вышинский (на фото) пережил. И не просто пережил: он был ревностным исполнителем установки на террор и одним из главных его организаторов – теоретически его обосновал и юридически оформил.

Всё, что можно было сказать дурного о Вышинском, уже давно сказано. И «кровавый прокурор», и «цепной пёс режима», и «инквизитор», и даже «изверг рода человеческого» и т.п.

Впервые о нём взвешенно написал в своё время в «ЛГ» Аркадий Ваксберг, который в юности лично встречался с Вышинским. Статья, как и позже изданная им книга, называлась «Царица доказательств» – именно признание подследственного прокурор СССР считал главной целью дознания и основой доказательства в суде.

Но Вышинский был не только ведущим советским юристом (по мнению специалистов, его разработка теории косвенных доказательств по-прежнему актуальна, а подготовка и проведение им Нюрнбергского процесса заслужили особую похвалу Сталина (см. «Скелеты из нюрн­бергских шкафов», «ЛГ» № 38, 2016). Андрей Януарьевич был ещё и одним из ведущих советских дипломатов. А на закате сталинской эпохи, с 1949 года, – главой всего внешнеполитического ведомства. Именно он закладывал основы послевоенной системы международных отношений, которая худо-бедно действует до сих пор. Его речи в ООН занимали целые полосы центральных газет – настолько важными они казались руководству страны.

Война

Первым крупным дипломатическим успехом Вышинского стала миссия в Латвии, куда в середине июня 1940 года он был назначен «особоуполномоченным советского правительства для проведения в жизнь латвийско-советского договора о взаимопомощи». Одновременно с подобными же миссиями в Литву были командированы чекист и замнаркома по иностранным делам Владимир Деканозов, а в Эстонию – член Политбюро ЦК ВКП(б) Андрей Жданов.

Предвоенная Латвия была сугубо авторитарным государством, во главе которого стоял диктатор Карлис Улманис, совершивший в 1934 году военный переворот, а в 1936-м сам себя назначивший президентом и премьером.

Карту «перемен» и разыграл тогда Вышинский, опираясь на вышедших из подполья коммунистов. Так, 21 июня мимо советского посольства прошли около 80 тысяч манифестантов (население Риги составляло 350 тысяч) с лозунгами в поддержку СССР и Сталина. Английский посол сообщал в Лондон, что «поражён и удивлён» невероятной массовостью демонстрации и «несомненной искренностью» её участников. Причём в основном – латышей. Девять часов кряду Вышинский стоял на балконе посольства, приветствуя демонстрантов.

Народ массово поддержал смену диктаторского режима, и это факт. Правящий слой оказался изолированным. Свыше 94 процентов населения пришло на выборы в сейм, который и проголосовал за вступление Латвии в СССР.

Да, в соответствии с договором в стране стояли части Красной Армии. Но ведь не было не только военного сопротивления (это-то объяснимо!), не было и отблеска морального. Даже политическая полиция и та тесно сотрудничала с НКВД, помогая составлять списки для будущей депортации «чуждых элементов».

Нужно, правда, сказать, что через год столь же единодушно латыши поддержали Гитлера, активно вступали в СС, уничтожали евреев.

По результатам «миссии» Вышинский становится первым замнаркома по иностранным делам.

И ещё один малоизвестный штрих. В конце 80-х всё тот же Аркадий Ваксберг нашёл в личном архиве Вышинского написанный его характерным почерком подлинник черновика исторической речи Молотова 22 июня 1941 года. Писал ли Вышинский сам или под диктовку шефа? Или это плод коллективного труда? Можно только догадываться. Но то, что вырванные из блокнота листы со знаменитыми словами «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами» хранятся именно в личном архиве Андрея Януарьевича, и как особая ценность – в отдельной папке, – непреложный факт.

Во всяком случае, уж оратором Вышинский был первоклассным, умел речи писать. В отличие от косноязычного Молотова.

Во время войны Вышинский становится как бы запасным наркомом, по сути, возглавляя НКИД в эвакуации в Куйбышеве. Туда же переехал и весь дипкорпус.

Он владел языками – польским и французским почти как родными, немецким и английским вполне свободно. Обаятельный и остроумный, Вышинский непринуждённо общался с иностранными дипломатами. Он был самым образованным сталинским чиновником высшего звена. Но мог в прямом смысле стукнуть кулаком по столу, убеждая, например, в феврале 1945 года будущего кавалера ордена Победы румынского короля Михая назначить премьером ставленника Москвы Петру Грозу, сказав при этом: «У вас есть сто двадцать пять минут на подписание указа. Если вы этого не сделаете, мы не можем гарантировать свободное существование румынского народа».

Он был в Румынии три раза – всякий раз, когда там обострялась внутриполитическая ситуация.

На Ялтинской конференции Вышинский сидел рядом со Сталиным и Молотовым. На подписании Акта о безоговорочной капитуляции Германии – рядом с Жуковым. Кстати, именно Вышинский доставил акт лично Сталину. А после вернулся в Берлин, чтобы стать политсоветником при Жукове – Главноначальствующем Советской военной администрацией в Германии: Сталин, видимо, считал, что маршал нуждался в некотором присмотре.

Он разрабатывал договоры о дружбе и взаимопомощи с Польшей и Югославией. Он участвовал в Потсдамской конференции, закрепившей результаты войны. Он был участником многих важнейших международных конференций и вообще одной из главных фигур, создавших структуру международных отношений, в которой Советский Союз стал играть одну из ведущих ролей.

Даже Андрей Громыко, не любивший своего шефа, напечатал статью о нём в своём Дипломатическом словаре издания 1960 года.

Георгий Жуков и Андрей Вышинский во время подписания Акта о безоговорочной капитуляции Германии

Мир

Книгу академика А.Я. Вышинского «Вопросы международного права и международной политики» я купил где-то в середине девяностых на берлинском книжном развале. Раза три я пробовал передать её, что называется, по назначению – в наше посольство. Но дипломаты почему-то делали глазами ужас и говорили, что «надо посоветоваться». Имя, видимо, пугало. А зря. Им бы по­учиться…

Основу книги составляют речи Вышинского в ООН, где он, по сути, стал глашатаем советской позиции на мировой арене. Его выступления выглядели, как бы сейчас сказали, как некое политическое шоу – а потому послушать его приходила почти вся ООН. Он говорил непринуждённо, по 2–3 часа, оперируя редкими историческими примерами, латынью, пословицами и афоризмами. Он вёл себя, как в античном суде, где нужно было победить соперника аргументацией. Собственно, это и был в прямом смысле состязательный процесс, а не утлые реплики.

Он не оставлял без внимания никакие, даже, казалось бы, незначительные выпады в адрес своей страны. Потому что знал: оставленный без ответа выпад – это потерянная часть суверенного дипломатического пространства, битая клетка на международном поле, которую потом придётся отыгрывать. Он был хищником от дипломатии. Иногда за глаза его называли Андрей Ягуарович.

Так, уже на первой сессии ООН в 1946 году он в корне пресекает попытку ревизовать принцип единогласия постоянных членов Совбеза при принятии решений, то есть права «вето».

Такие попытки мы наблюдаем уже более 70 лет.

Он вводит в оборот актуальное понятие «поджигатели вой­ны» – перечень этих стран не меняется и поныне.

Он не оставляет камня на камне от таких, например, установок: «Соединённым Штатам надлежит всего-навсего использовать свою мощь для установления господства над земным шаром» и «за мир можно заплатить в долларах».

Эта двуединая формула и есть, собственно, пресловутый однополярный мир, который мы наблюдаем последние четверть века.

Вышинский резко выступает против попыток размыть понятие «государственный суверенитет» и актуализирует понятие «международное право» применительно к условиям конфронтации систем.

Своей реакцией – порой, острой – на десятки эпизодов мировой политики он выстраивал систему советской дипломатии в условиях наступившего противостояния. И эта система в той или иной степени – «золотой фонд» в условиях противостояния нынешнего. И не использовать её только потому, что автор был доверенным лицом Сталина, просто неразумно. А как же преемственность? Как же неразрывность истории?

Обвинения, что СССР не исполнял то, к чему призывал, прикрывал словами о мире собственную экспансию, поддерживал кровавые режимы, а позже и пестовал террористов, смешны просто потому, что дипломатия на то и создана, чтобы максимально использовать международные отношения для укрепления позиций своей страны, как они видятся её руководству. Обращения к высокой нравственности хороши только в пропагандистских перепалках.

Дипломатия – это соотношение словесной риторики и реальных действий. И она никому не должна доверять – это смертельно. В конце 80-х и 90-х годах мы пробовали поверить – оказались на задворках.

Как-то радио «Свобода» сравнило нынешнего главу МИДа Сергея Лаврова с Вышинским. Уесть, видимо, хотели, учитывая устоявшийся образ Андрея Януарьевича как мастера дипломатической интриги и политической полемики. Но разве можно быть чистеньким на фоне той грязи, что льют на страну? Приходится разгребать.

В Соловецком лагере

Прошлое и будущее

Кто-то мудро сказал: красноречие – дорога, ведущая в ад. Судебный златоуст – и губитель тысяч людей, искусный защитник интересов государства – и апологет безудержной тирании, лжец до мозга костей. Две грани одного человека, одной страны, где главным законом для многих был страх.

Я думаю, что в 1954 году Вышинский и умер от страха. Как Каин XVIII. Он умер от тяжёлых испарений той атмосферы террора, которую он сам нагнетал. Он каждый час ждал краха, предполагая, что новые, но так хорошо ему знакомые правители уничтожат его, как и он сам уничтожил бы их, если бы была необходимость. Уж кровавый послужной список своих новых начальников – Молотова, Маленкова и Хрущёва – он знал прекрасно.

Он превратился в «человека нового типа», в основе поведения которого – страх. Ведь в любой момент можно было, невзирая на положение, угодить или на эшафот, как член Политбюро ЦК ВКП(б) Николай Вознесенский, его соратник секретарь ЦК Алексей Кузнецов или как брат Лазаря Кагановича Михаил – министр авиапрома. Или – в заточение, как жена Молотова Полина Жемчужина или жена Калинина Екатерина Лорберг.

Надо забыть прекраснодушное утверждение булгаковского героя – профессора Преображенского: «Террором они ничего не добьются». Бред. Террором можно добиться практически всего! Причём на достаточно длительное время. Создать, например, новую общность людей – советский народ. Живоносящая или отмершая общность – кто знает? В этом продукте прочно соединены жертвы, палачи, герои, творцы, охранники, вожди… И грузин Лаврентий Берия – маршал, Герой Соцтруда, кавалер пяти орденов Ленина, и еврей Ефим Славский – трижды Герой Соцтруда, кавалер десяти орденов Ленина, и русский Сергей Королёв – дважды Герой Соцтруда, кавалер трёх орденов Ленина, и белый офицер с русско-шведско-украинскими корнями Анатолий Александров – три Звезды Героя Соцтруда и девять орденов Ленина, и поляк Андрей Вышинский – шесть орденов Ленина (награды, правда, потом у семьи отобрали, впрочем, как и у семьи Берия). Всех их, безусловно, объединяли преданность делу и страх. И ещё были миллионы известных и безвестных, виновных и невиновных, превращённых в лагерную пыль. И народилось поколение с испуганной душой.

Хотел бы я жить в такое время? Нет. Но времена, как сказал поэт, не выбирают – в них живут и умирают.

Вернёмся ли мы когда-нибудь к такому испытанному способу управления людьми, как террор? Появится ли такая идея, которая его оправдает, и люди на сходках вновь будут от страха исступлённо кричать: «Расстрелять, как поганых псов»? Появится ли новый Вышинский во всех своих ипостасях?

Ещё будет нам твёрдая рука и молчание ягнят! Если мы этого захотим…

Если пользоваться официальным языком, деятельность Андрея Вышинского – «беззаветное служение интересам страны», как это в то время понималось. В энциклопедиях о нём – «государственный деятель»… Ну что ж, какое было государство – таков был и деятель. Разделить их нельзя. Хулить или прославлять – пустое дело. А потому прах Вышинского не зря покоится в кремлёвском некрополе недалеко от сталинской могилы.

Когда-то они вместе сидели в одной камере в Баиловской тюрьме в Баку.

От редакции. Предлагаем историкам, журналистам, политологам, читателям высказывать свои оценки событиям и явлениям, которые составляют понятие «год 1937-й».

Спасут ли храмы белые платочки?

Спасут ли храмы белые платочки?

Политика / Дискуссия / Нам письмо

С интересом прочитав статью Александра Щипкова «Возвращение Исаакия» («ЛГ», № 1–2, 2017), хотел бы поделиться своими сомнениями по вопросу отношений между государством (властью), церковью и народом.

Во времена начальной стадии реставрации капитализма у нас стали относиться к вере с сочувствием, а к священникам – с почтением. Но сейчас, как мне кажется, ренессанс православия в России заканчивается. Насколько я знаю, число воцерковлённого населения не растёт и остаётся по-прежнему небольшим. Но что несомненно – «симфония властей» существует. Эта же «симфония властей» существовала, кстати, и в самодержавной России. Может быть, лишь взаимодействие между ними было другим.

Если верны слова архимандрита Тихона, что церковь спасут, образно говоря, белые платочки, то сейчас, когда число православных храмов всё увеличивается, содержать их на свои рубли «белые платочки» явно не в состоянии. Совершенно неизвестен размер пожертвований на церковь со стороны бизнеса. Хотя, видимо, разумно, что это не афишируется. При этом считается, что у государства денег не хватает даже на первоочередные социальные нужды. Что же будет?

В новейшее время в нашем городе Старая Русса число вновь открытых храмов в пропорции прямо обратно числу закрытых предприятий. В связи с этим у меня возникает вопрос о возможности «симфонии» церкви с народом.

Евгений Колесов,   Старая Русса

С немецким акцентом

Статья Сергея Корнилова «Вдохновлённые Кёнигсбергом»» («ЛГ», № 3, 2017) – в яблочко. Почитание «германских корней» доведено у нас до абсурда. Пять лет живу в Калининградской области – в Янтарном, где в честь основателя янтарной мануфактуры Морица Беккера существуют: парк Беккера, конюшня Беккера, кафе «Беккер», ресторан «Беккер», гостиница «Беккер» – и это на шеститысячный посёлок. Рядом – усадьба Вершково, которую называют «Варшкен». А ещё взгляните на гугл-карту. Светлогорск там только в названии, а водонапорная башня, вокзал, кирха – «Раушен». В соседнем Отрадном те же объекты именуются «Георгиенсвальде». Да и автобусы области находятся в ведении «Кёнигавто»... Понимаю, что живу на территории бывшей Пруссии, что прошло всего 70 лет, но ведь 40 из них советский Калининград жил по-другому. Потому что власть объединяла своей скрепой – советской властью, коммунистической идеей. Скрепу вынули, как позвоночник, и голова провалилась в задницу, то ли по закону жизни, то ли по закону анатомии.

Владимир Жуков,   Янтарное

Мудрость, согретая сочувствием

Мудрость, согретая сочувствием

Литература / Литература / Кедрин – 110

Дмитрий Кедрин. Начало 1930-х

Теги: Дмитрий Кедрин , поэзия , память

Жизнь кедринских стихов продолжается

Привычное устоявшееся словосочетание «поэт Дмитрий Кедрин» справедливости ради надо бы расширить. Он был и драматургом, и переводчиком стихов.

Самое объёмное его произведение – драма в стихах «Рембрандт». Созданная за неполное лето 1938-го, она на следующий год уже была напечатана в двух сдвоенных номерах журнала «Октябрь». В июне 1941-го драмой заинтересовался актёр и режиссёр Малого театра Михаил Нароков. Но в творческие планы вмешалась война… И всё-таки в 50-е, в 60-е годы «Рембрандта» ставили на сценах театров (Иркутск, Хабаровск), на всю страну из Москвы прозвучала радиопостановка драмы.

Стихотворными переводами Дмитрий Кедрин начал заниматься в середине 30-х годов, когда стал работать в издательстве «Молодая гвардия». В Москве готовилось издание сборника чешского поэта Ильи Барта. Кедрин перевёл для него пять стихотворений. Возможно, это стало одной из первых его книжных (не журнальных!) публикаций. Перед войной Союз писателей командировал Кедрина в Уфу для работы над переводами стихов народного поэта Башкирской АССР Мажита Гафури (1880–1934). Из тех же лет в переводческом активе Кедрина поэма венгерского классика Шандора Петефи «Янош Кукуруза». Правда, опубликовали её только в 1957 году. Зато кедринские переводы военных лет сразу шли в дело – атакующая, антифашистская поэзия была востребована.

Литературной работой такого рода Дмитрий Кедрин активно занялся сразу после того, как в декабре 1941 года сорвалась попытка этого полуслепого человека (минус 16 диоптрий) напрямую, без разрешения соответствующих инстанций прорваться на фронт. Внося посильный вклад в оборону, он только за 1942 год перевёл с десятка языков народов СССР более трёхсот стихотворений. Они звучали потом по радио, печатались в газетах вплоть до «Правды», включались в тематические сборники – «За Советскую Белоруссию», «Кавказ несокрушим», «Живая Литва», «Слово Латвии», «На эстонской земле». Для участия в сборнике «За землю украинскую» ему и подстрочники не требовались. В писательских кругах его даже стали называть «королём переводов».

Но сам-то Кедрин мечтал о другом: ему хотелось донести до людей своё, лично увиденное и прочувствованное. Однако рукописи двух его новых поэтических книг – «День гнева» и «Русские стихи» – так и не пробили глухую «оборону» издательских редакторов. И успеха поэт добился только в одном – он всё же попал на фронт, около года работал корреспондентом в газете 6-й воздушной армии «Сокол Родины». Домой, в подмосковное Черкизово, со своего Северо-Западного фронта он вернулся с медалью «За боевые заслуги».

А однажды после Победы, в начале первой мирной осени вернуться к домашнему очагу ему не довелось. 18 сентября 1945 года Дмитрий Борисович поехал в Москву по своим литературным делам, а утром следующего дня прохожие обнаружили его, умирающего, на куче паровозного шлака около железнодорожной платформы Вешняки.

Как он попал на Казанку вместо Ярославской дороги, кто его выбросил на ходу электрички? Эти вопросы до сих пор остаются без ответа. Так же неизвестно, в каком именно из сёл неподалёку от украинского города Балты прошли младенчество и раннее детство будущего поэта.

Таким представлял своего деда на войне

семилетний Дима – внук Кедрина, 1969 год

Несомненно, что две тайны, обрамляющие судьбу Дмитрия Кедрина, в определённой степени могут поддерживать неугасающий интерес к его творчеству. Но не только в них дело. Кедринские стихи говорят и будут говорить с книжных страниц сами за себя. Ещё лучше они воспринимаются из уст понимающего поэзию человека. В подтверждение рискну сослаться на собственный опыт приобщения к одному из русских чудес – к стихам Дмитрия Кедрина.

Впервые я познакомился с ними в стартовом номере московского альманаха «День поэзии», будучи тогда (осенью 1956 года) первокурсником Ленинградского политехнического института. В первом приближении Кедрин – мудрость, усиленная сочувствием. Ещё основательнее разобраться в новом для меня поэте помогла встреча с молодым литературоведом Эрленом Кияном. Он был тогда аспирантом Ленинградского университета, исследовал творчество Дмитрия Кедрина. Ему не терпелось поделиться результатами. По каким-то каналам пригласил к себе в общежитие молодёжь из нескольких городских литобъединений. От нашей «Выборгской стороны» приехало трое, а всего в аспирантскую комнату на двоих набилось до тридцати любителей поэзии. И мы около трёх часов, затаив дыхание, слушали стихи. Эрлен начал с самых пронзительных – с «Сердца», «Зодчих», «Прошения». Дальше в его программе шли и «Кукла», и «Беседа», и «Поединок», и пейзажная вроде бы лирика. Потом аспирант отвечал на наши вопросы и снова вдохновенно декламировал удивительные строки. В его распоряжении была какая-то фотография поэта. Когда я после вспоминал тот вечер, то перед глазами вставал облик именно Дмитрия Кедрина, а не чтеца.

В своём Политехническом после защиты дипломного проекта я получил направление в подмосковные Мытищи. Как оказалось, в самые кедринские места. Около трёх лет в начале 30-х поэт работал в многотиражке «Кузница» Мытищинского вагоностроительного завода. А жил он – до самого последнего дня – в селе Черкизово, которое входило тогда в состав Мытищинского района.

Местные власти и, конечно, местные литераторы, в среду которых я влился, знали, что с их городом тесно была связана судьба такого замечательного поэта. В 1967 году, когда отмечался 60-летний юбилей Дмитрия Кедрина, родилась идея – присвоить его имя мытищинскому ЛИТО. Мне доверили написать для «районки» материал о заводском периоде жизни поэта. Я просидел несколько часов в газетном зале Ленинки с подшивками «Кузницы». Так родилась первая из моих статей о Кедрине «Завод. Газета. Поэт».

Со временем в культурный обиход района вошло новое слово «кедринцы». «Районка» даже ввела рубрику «В творческой лаборатории кедринцев». А мы проводили конкурсы на лучшее стихотворение памяти замечательного поэта, на лучшее четверостишие в духе его шедевра о голубом небе, которое «куда старее нас». С 1987 года, когда в Мытищинском историко-художественном музее была открыта кедринская экспозиция, мы стали постоянно (в начале каждого февраля) проводить там Кедринские чтения. На них доклады или просто размышления о различных аспектах кедринского творческого наследия чередовались с декламацией стихов. Со временем в программы чтений стали включаться наши барды. Николай Болотин, Валентин Бальзамов, Игорь Кулагин с успехом исполняли (и не только в музее) положенные ими на музыку кедринские стихи – «Подмосковная осень», «Когда кислородных подушек…», «Всё мне мерещится поле с гречихою…», «Зимнее». На нескольких чтениях поднималась и обсуждалась популярная тема «Женские образы в стихах Кедрина». Постоянно затрагиваются разные исторические моменты, отражённые на страницах кедринских книг. А ведь историей для новых поколений стала и Великая Отечественная. Многими творческими успехами (помимо переводов!) отмечен у Кедрина тяжелейший 1942-й. Вообще есть такое мнение, что во всей нашей поэзии никто талантливее и многограннее Кедрина не показал драмы близкого тыла. Тех мест, где долгое время отчётливо слышали гул канонады.

К сожалению, целый ряд созданных тогда стихотворений – «Октябрьская битва», «Завет», «Алёнушка» и другие – увидел свет только после Победы.

И мы, конечно, говорим о несправедливом отношении к Кедрину некоторых литературных чиновников и перестраховщиков. Но при этом не забываем о том, что сам поэт очень строго относился к своим творениям. Стремление к совершенству у него было такое же, как у его любимых героев – у Фёдора Коня и зодчих храма Покрова, у Фердуси и Рембрандта. Иногда Дмитрий Борисович даже перегибал палку в самооценках. Свою первую книгу – «Свидетели» – он называл ублюдочной, но ведь в её состав вошли «Зодчие», «Кукла», «Поединок», «Приданое»! Ещё один пример. В победном мае 1945-го Кедрин оставил такую дневниковую запись: «Сегодня ночью немцы капитулировали… Нужно начинать работать, прервать тот анабиоз, в который я погрузился в связи с войной». Именно так и написано «анабиоз»! А мы вспомним хотя бы «Думу о России», и написанную, и всё-таки напечатанную в 1942-м (журнал «Октябрь» № 10). Правда, были и сторонние негативные суждения: Кедрин, мол, исписался. Так в одной редакции было сказано по поводу его «Солдатки» в 1944 году. И вот спустя 70 лет «Солдатку» вместе с «Сердцем» составители включают в антологию «Образ матери в поэзии, живописи, скульптуре» наряду со стихами Лермонтова, Некрасова, Фета, Блока, Есенина… И конечно же, в год 70-летия Великой Победы без Кедрина не обходились юбилейные подборки и публикации. Жизнь (и работа) стихов Кедрина продолжается.

Юрий Петрунин,

поэт, руководитель ЛИТО им. Дмитрия Кедрина

Расколоты и обречены, или Паучки-самоубийцы в литературной баньке

Расколоты и обречены, или Паучки-самоубийцы в литературной баньке

Литература / Литература / Слово и дело

Беседин Платон

Теги: литературный процесс

О бесконечных конфликтах в писательской среде

Борис Лего (он же – Олег Зоберн) получил премию «НОС». Неделю после данного награждения я наблюдал нескончаемую критику «НОСа» Зоберна и Зоберна лично в ленте социальных сетей (том небольшом сегменте, который представляют литераторы). Наблюдал и досадно морщился. И речь сейчас не о справедливости награждения Зоберна, не о качестве его литературы. Речь о том, что подобные приступы критики и даже истерики случаются едва ли не после каждого награждения.

Да, порадоваться за другого человека – подвиг. Зависть сегодня, впрочем, как и всегда, – один из главных маркеров общества. В обществе же литературном она особенно сильна. Амбиций здесь больше, чем в любой другой среде, а денег меньше. И, кроме того, отчасти сохраняются прежние, советские, взгляды. Люди думают, что писатель кое-что значит, что он пусть не инженер душ человеческих, но хотя бы небольшой властелин.

Это глупость, конечно. Времена Мартина Идена прошли. Люди слова затянули пояса потуже. Особенно в такой стране, как Россия. Знаете, мне в последнее время забавно и горько слышать от не слишком изобретательных журналистов издевательский штамп – «самая читающая страна в мире». Ведь такими мы были когда-то, а теперь и в первую двадцатку не сунемся.

Так, как писатель – особенно успешный писатель – жил в Советском Союзе, писатели не жили нигде. Это в принципе неповторимо. Однако память о литературном мёде осталась. И потолки Дома писателей, и кутежи в ЦДЛ, и работа на казённых дачах ещё сидят в тех, кто это познал. И передал молодым.

Но с этим надо прощаться. Прощаться с пониманием того, будто есть что делить. Когда почвенники бросались на западников в 70-х или 80-х, это имело некоторый практический смысл. Сейчас в этом нет никакого резона. Что делить, когда давно всё разобрано?

Пусть и литературный процесс трансформировался в сугубо премиальный. Но премии эти раздают не люди литературные – они лишь обслуга, а корпорации, те, кто лоббирует в стране определённые тренды. Они дают деньги. И когда писатель возмущается их решениям, то это ровно то же самое, если бы пенсионер, сидя в стылой квартире, возмущался бы, отчего власть пожаловала ему столь низкую пенсию, да и ту не выдала. Действо насколько печальное, настолько и безрезультатное. Другое дело – когда пенсионеры выходят и перекрывают дороги. Пока не пришёл ОМОН.

Но в литературе дороги все уже перекрыты. Писатель выдавлен на обочину современной жизни. Литература существует только внутри собственных групп, группировок. Литература сокращена до пресловутой литературной среды, и в ней она дробится, распадается на ещё меньшие осколки. Эти принадлежат одному журналу, эти – другому, а эти – вообще сами по себе. Всё это крайне тоскливо и главное – крайне мелко. А от мелко рождается мелочность.

В бесконечных спорах, мало относящихся к сути, литература мельчает и истончается. Споры патриотических и либеральных журналов выглядят спором мелких лавочников в конце дальней улицы. Это никому не нужно, кроме самих лавочников. Мы дошли до того состояния, когда современная российская литература не играет никакой роли в жизни российского общества. А если кто сунется, то будет обгажен частотой и интенсивностью споров.

Но ради чего делёжка этих скудных харчей? Неужели не понимаем, как выглядит она со стороны? И ведь главное – страшно читать и тех, и этих. Читаешь либерала – хватаешься за пистолет. Успокаиваешься, откладываешь. Берёшь патриота – где мой револьвер? Глупость зажигает и поджигает. И в ней рождается убийственная наглость, сплетённая с высокомерием.

Литературные кучки охраняются и запираются их же участниками и охранителями так, будто это нефтяные вышки. Самомнение и тщеславие здесь поразительны. Тем смешнее, тем нелепее выглядят они со стороны для простого обывателя, когда идут в очередной крестовый поход стариков-детей против очередного несправедливо награждённого.

Когда жернова потребительства перемалывают литературу в труху, когда сам мир вытесняет её из своей матрицы, мы, писатели, литераторы, забиваем последние гвозди собственными мелочными скандалами и конфликтами, беспрерывным выяснением отношений, кто чей наследник и кто больше славы заслуживает.

Но нет никакой славы. И не будет. Смиритесь. Вы, за редким исключением, маленькие и очень жалкие. Скажете, так было всегда? Было, но не в такой степени. Страна ещё так не обнищала (я сейчас скорее даже о духовном аспекте). Она подкармливала литераторов. Она и сейчас подкармливает, но только за соответствующие пропагандистские услуги, а не за саму литературу. И чем больше вы копошитесь, как те паучки в банке (или в баньке, раз мы тут о вечном), тем больше кислорода сжираете, а его и так осталось на пару вздохов.

Это конец литературы, который мы сами приблизили своими бесконечными дурными спорами. Повторюсь, в них нет ни практического, ни метафизического смысла, если только не понимать под ним желание потешить извращённое самолюбие и унять вечную жажду раздрая.

И можно было бы заговорить о попытке взаимопонимания, о некоторой форме не примирения, но хотя бы уважительного неприкосновения, однако этого не случится. Паучки видят последние крошки, они думают, что сумеют сожрать их первыми, но они ошибаются. Сожрут их – их же амбиции, их невостребованность, потому что чем яростнее литературный мир делится на своих и чужих, тем более он становится чужим в глазах уже не столь внимательного к тонкостям литературных резерваций и лагерей читателя.

Те, кто толкал других на обочину, в итоге вытолкали сами себя. Радости в этом никакой нет, но так и они были не способны порадоваться.

Будет ли брошен спасательный круг?

Будет ли брошен спасательный круг?

Литература / Литература / Навстречу съезду

Ахмедов Магомед

Теги: литературный процесс

Национальные литературы остались за бортом

Последние годы моя жизнь и деятельность в качестве председателя Союза писателей Дагестана была тесно связана с Союзом писателей России, и для меня глубоко не безразлична его судьба. Последние десятилетия для этой организации стали годами безденежья и поиска спасательных кругов: проводились пленумы то в одном, то в другом месте, где власть благоволила руководству СП России, в основном в Якутии, Калуге, Орле и других регионах. Но всё же было бы правильнее, если бы съезды – главные объединяющие нас писательские форумы нашей организации – проводились в Москве. К тому же на съездах не вёлся полноценный разговор о путях развития литератур народов России, о национальных литературах вообще забыли, как будто их вовсе нет. За последние двадцать лет не состоялся ни один серьёзный пленум СП, на повестке дня которого стоял бы вопрос о национальных литературах России. Сегодня национальные литературы – вещь в себе, а мы ведь не устаём при этом говорить о сохранении и укреплении общероссийского культурного пространства, на деле оставляя за бортом литературы целых народов. Заброшено книгоиздательское и переводческое дело. Поэты сами ищут себе переводчиков и издателей...

Я не хочу подробно говорить о кознях, устраивавшихся против меня на съезде писателей в Калуге, только из-за того, что я высказал своё мнение на этот счёт. Считаю, что Союзу писателей России надо заниматься не процентами патриотизма в крови каждого писателя, хотя и это очень важно, а процентами таланта в каждом писательском слове.

До сих пор не ведётся диалог с властью на должном уровне, нет сотрудничества с Госдумой, Советом Федерации. Ничего не делается для того, чтобы был принят закон о творческих союзах. А ведь профессия писателя фактически выброшена из реестра профессий, нет никакой социальной защиты для мастеров слова, нет Государственной премии Российской Федерации для пишущих на национальных языках.

В Союзе писателей России должен быть реально работающий сопредседатель или секретарь правления по национальным литературам, должен быть совет по делам переводов национальных литератур на русский язык. Для реализации этих планов нужно подключить глав национальных регионов – субъектов Федерации, чтобы они поддерживали и помогали писателям на региональном уровне. Надо изменить в корне отношение к национальной литературе. Она не должна быть на задворках общероссийской литературной жизни.

Тем более что у нас в Дагестане очень много всего делается в литературной сфере. Великолепно прошёл Год литературы, был торжественно открыт Государственный театр поэзии – первый и единственный в России, отмечаются все юбилеи русских классиков и дагестанских писателей. Мы переводим русскую поэзию и прозу на языки народов Дагестана, в Театре поэзии еженедельно звучат строки из поэтической тетради разных авторов от Пушкина до Кузнецова, от Гамзатова до Мустая Карима и других современных талантливых поэтов. Недавно был переиздан «Евгений Онегин» на аварском языке в переводе Магомеда Сулиманова – классика аварской литературы, вышли мои переводы книг Николая Рубцова «Зелёные цветы» и Сергея Есенина «Персидские мотивы», мы издали книгу стихов Михаила Лермонтова на всех языках наших народов. Глава Дагестана Рамазан Абдулатипов поручил парламенту республики принять «Закон о творческих союзах» и предусмотреть государственную поддержку для деятелей литературы и искусства.

Мы со своей стороны делаем всё, чтобы слово русских классиков и современников звучало в нашей республике громко, и нам хочется, чтобы наше национальное поэтическое слово тоже знали и ценили во всей стране.

Не жалея ни папу, ни маму

Не жалея ни папу, ни маму

Книжный ряд / Библиосфера / Литпрозектор

Баранов Юрий

Теги: Михаил Шишкин , Пальто с хлястиком. Короткая проза , эссе

Михаил Шишкин. Пальто с хлястиком. Короткая проза, эссе. Редакция Елены Шубиной. М.: АСТ 2017. 318 с.: ил. (Культурный разговор) 5000 экз.

Надо ли говорить, что диссидентствующие литераторы, особенно откочевавшие «за бугор», изощряются в поношении своей бывшей родины. Своего рода рекорд в этом бизнесе побил Михаил Шишкин, подобно герою «Бесов» давно уже ставший швейцарским гражданином. Действительно, литераторы такого рода обычно изливают жёлчь на парторгов, начальников, учителей, соседей и др., но родителей не хают, часто даже жалеют – папенька, мол, хотя и был академиком и лауреатом, всю жизнь прожил несчастным – каждую ночь ожидал ареста или погрома. Шишкин же, видимо, в стремлении доказать своё стопроцентное отрицалово всего советского не пощадил ни папы, ни мамы. «Это была страна рабов, – рубит он, – и родители мои были рабами и родили ещё одного раба».

Отец писателя – ветеран Великой Отечественной войны, моряк-подводник. Нормальный человек гордился бы таким отцом. Не то Шишкин. «В детстве я страшно гордился, что у моего папы была подводная лодка… – пишет он. – Потом я вырос и понял, что в 44-м и в 45-м году отец топил немецкие корабли, которые эвакуировали беженцев из Риги и Таллина. Сотни, если не тысячи людей нашли свою гибель в водах Балтики – за это отец получил свои ордена. Я давно не горжусь своим отцом, но и не осуждаю».

А мама у Шишкина была директором одной из лучших московских школ. Вот что пишет её ныне заграничный сынок: «Её поколение выросло под плакатом «Родина-мать зовёт!» Может, она и в Афганистан меня отправила бы не только с болью, но и с чувством исполненного долга матери перед оте­чеством, если бы я не поступил после школы в институт с военной кафедрой… Тогда, в школе, я, конечно, не осознавал, как тяжело было маме и всем нашим учителям: перед ними стояла задача без решения – учить говорить детей правду, вводя их в мир лжи... Школа учила детей рабов смирению…»

Писатель уверяет читателей, что уж он-то не был рабом и за это страдал. Со школьных лет. Так, все одноклассники списывали из учебника сочинение по Толстому, и все получили пятёрки, один он получил тройку – «за отсебятину». Я старше Шишкина на три десятка лет, учился ещё в сталинские годы, у нас «отсебятина» поощрялась, именно за неё учителя ставили пятёрки. Что-то не верится мне в шишкинскую историю с сочинением. Но, безусловно, верю его истории с военруком. Ему будущий лауреат всех литературных премий заявил, что является пацифистом, в людей стрелять никогда не будет и до автомата не дотронется (а надо было учиться разбирать автомат). На что военрук сказал: ты плохой патриот, Шишкин, когда начнётся война, твои одноклассники пойдут умирать за родину, а ты станешь дезертиром. «Это прозвучало приговором, – продолжает наш бывший соотечественник из Швейцарии, – а я, может быть, впервые ощутил, что такое чувство собственного достоинства». Согласитесь, странно, когда чувство собственного достоинства возникает от предвкушения своего будущего дезертирства.

В одном из эссе, составивших книгу, Шишкин задаётся вопросом: в чём, собственно, суть писания по-русски? И отвечает: «…Русский язык является телом тоталитарного сознания. Быт всегда обходился без слов: мычанием, междометиями, цитатами из анекдотов и кинокомедий. Связные слова нужны власти и литературе. Русская литература – способ существования нетоталитарного сознания. Тоталитарное сознание с лихвой обслуживается приказами и молитвами. Сверху – приказы, снизу – молитвы. Вторые, как правило, оригинальнее первых. Мат – живая молитва тюремной страны. Указ и матерщина – это отечественные инь и янь, дождь и поле, детородный орган и влагалище. Вербальное зачатие русской цивилизации».

И ещё о русском языке: «На протяжении жизни поколений тюремная действительность вырабатывала тюремное сознание... Это сознание выражалось в языке… Когда все живут по законам лагеря, то задача языка… сделать это словесно. Унизить, оскорбить, отнять пайку. Язык как форма неуважения к личности… В стране, живущей по неписаному внятному закону – место слабейшего у параши, – наречие адекватно реальности. Слова насилуют. Опускают».

Нет сомнения, что такого «русского писателя» (так уверяют Википедия и либеральная критика) как пить дать будут издавать и награждать всевозможными премиями.

Исповедь электората

Исповедь электората

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Евсюков Александр

Теги: Александр Вулин , Мрак

Александр Вулин. Мрак. Повесть. СПб.: Алетейя. 2017 122 с.

Эта книга сербского политика (Александр Вулин – действующий министр труда и социальной защиты Сербии) действительно очень мрачная. «Говорят, что все книги написаны или о любви, или о боли. Эта история о боли, о Сербии, какую мы знаем и любим, но и история о Сербии, которая страдает» – так сформулировал свою творческую задачу сам автор.

С первой же строчки задаётся следующая сюжетная константа: пятеро шахтёров оказались отрезаны от внешнего мира внезапным обвалом. Последний тусклый свет от фонарика на каске уже погас. Вода поднимается всё выше. Надежды на спасение призрачны. Остаётся всё «то, что здесь и сейчас: вода, крысы и мрак» . Будущее уже не наступит, а значит, надо уцепиться за прошлое и попытаться выговорить, выкричать, исповедаться в том, что случилось с твоей страной, и к чему ты сам вольно или невольно оказался причастен.

Поочерёдно свои истории длинными и почти непрерывными монологами поведают безымян­ные рассказчики: взрывник, забойщик, рудокоп и водитель вагонетки. О сербской «цветной революции» – о больших и вскоре обманутых надеждах, с ней связанных, о войне и капитуляции, о потере Косово и об оставлении соплеменников и единоверцев без защиты: «...Из домов выходил народ и глядел нам вслед. Глядел и молчал. Если бы нас материли, проклинали, если бы кричали и ругались – было бы легче, даже если бы стреляли в нас, то мы бы не защищались» . О единственной любимой дочке, которая пытается вырваться из нищеты и становится проституткой и наркоманкой... О последствиях сознательной ассимиляции косовского беженца на новом месте жительства: «Я бежал, бежал и сбежал сюда – под землю, где меня никто ни о чём не спрашивал, где никто мной не интересовался» . И о трагикомической попытке навсегда покинуть пыльную и грязную родину и оказаться в настоящей Европе: «…Мы в Европе! Потому что только она так пахнет – здраво и свободно – и ради этого стоило пройти весь этот путь, стоило закрыть глаза на унижения» .

Живые персонажи приобретают типические черты героев своего времени. Финал достаточно неожидан.

Трёхкнижие

Трёхкнижие

Книжный ряд / Библиосфера

Антология

Мытищинские рифмы. Составители: Красавцев С.Н., Петрунин Ю.Я., Федосов В.Е., Шаров В.В., Мытищи 2016 200 с.: ил. 1000 экз.

Антология «Мытищинские рифмы» – это своеобразный поэтический отчёт о деятельности ЛИТО имени Дмитрия Кедрина, которому в 2016 году исполнилось 70 лет.

Каждому десятилетию в книге посвящён свой раздел, благодаря чему можно проследить, как менялись поэты и поэзия литературного объединения с течением времени и со сменой исторических реалий. В сборник вошли 254 поэта, среди которых есть и лауреаты серьёзных литературных премий.

«Мытищинские рифмы» – не просто антология, это настоящий памятный альбом с фотографиями из жизни ЛИТО, подробным предисловием и качественным оформлением. И конечно, с душевной поэзией.

Золотое да по голубому…

Милый друг, тебя мне не забыть.

Без любви не стоим ничего мы.

Но не просто на земле любить.

Душу жгут пылающие клёны.

Память жжёт горящий листопад.

Ухожу из прошлого с поклоном,

Чтоб не раз ещё прийти назад.

(Игорь Кулагин. «Золотое да по голубому».)

Поэзия

Анна Ревякина. Шахтёрская дочь. Поэма Харьков: Водный спектр Джи-Эм-Пи 2016, 56 с. 1000 экз.

Пронзительная поэма о Донецке и затянувшейся, непридуманной войне со всеми её атрибутами: окопами, обстрелами и вороньём. Поэма состоит из отдельных, «осколочных» стихотворений и множества героев. Самые запоминающиеся из них – шахтёр, который «был неплохим отцом», и его дочь – оба и герои, и жертвы войны.

Эти стихи – очередное напоминание о том, что война – это страшно. И что её не хотят ни шахтёры, ни их дети. И конечно, не хочет её «город миллиона прекрасных роз».

На его руках умирали и воскресали,

На его глазах открывались ходы в преисподнюю.

Город детства его, город угля и стали

Превращали в пустошь, в пустыню неплодородную.

Стихи дополнены трогательными и трагичными угольными иллюстрациями Геннадия Муридина.

Биография

Грэм Робб. Жизнь Гюго. Пер. с англ. Л.А. Игоревского. М.: Центрполиграф, 2016. 606 с. 2000 экз.

Грэм Робб – известный английский писатель, историк и литературовед, специалист по французской истории, культуре и литературе, знакомый читателям по книгам «Открытие Франции» и «Парижане».

«Жизнь Гюго», вышедшая из-под его пера, представляет собой гибрид серьёзного научного исследования и увлекательного исторического романа: живое художественное повествование, приправленное небольшой порцией юмора, соседствует с подробным справочным аппаратом: множеством примечаний, приложений, ссылок и полной библиографией. Эта книга является попыткой охватить все грани личности Виктора Гюго и изобразить его без разнообразных «перекосов»: не канонизируя, но и не принижая.

Сам же автор в предисловии пишет о биографии так: «Эта книга – попытка исследовать Виктора Гюго во всей его цельности посредством того, чему он уделил больше всего любви и мастерства: его жизни».

Надмирный ход размеренных светил

Надмирный ход размеренных светил

Книжный ряд / Библиосфера / Объектив

Галкина Валерия

Теги: Владимир Нежданов , Тишина колокольного звона

Владимир Нежданов. Тишина колокольного звона. М.: ИПО «У Никитских ворот», 2016, 168 с.

Поэзия приходит как откровение из какого-то особого мира, находящегося за пределами нашего суетного земного бытия. Умение войти в этот мир напрямую зависит от духовной силы, которая и позволяет видеть поэзию во всём и извлекать её из всего… Чем глубже осознаёшь это, тем более понятным становится само явление православной поэзии.

Под православной поэзией понимаются, конечно, не только стихи священнослужителей на религиозные темы. Это в первую очередь стихи, провозглашающие основные христианские православные ценности: любовь к Богу, к ближнему и к миру вокруг, смирение и прощение, кроткую жизнь в мире с собой и другими. Именно на этих ценностях базируется поэзия священника Владимира Нежданова, полная света и сильного, искреннего чувства.

Новый сборник стихов признанного московского поэта – «Тишина колокольного звона» – состоит в основном из стихотворений, написанных в 2015–2016 годах, но в него также включены и некоторые опыты «из раннего». Состоит сборник из четырёх частей: «Свет Христова Воскресенья», «Колодезный холод рассвета», «Тишина колокольного звона» и «Тонет сад в золотой синеве».

Особое место в сборнике «Тишина колокольного звона» занимают стихи о церкви: обращение к теме обрядовости, к образам храмов, икон, к православным праздникам и священным текстам. Эти произведения поднимают в душе что-то исконно русское, возвращают к корням…

По святцам молится страна

О всех родных, о самых близких…

И в наших душах имена

Читаем мы не по запискам…

Характерны для поэзии Владимира Нежданова и философские размышления о вере и о Боге, но не в храме, а на лоне природы – в лучших традициях русской классики.

«Всё ты понимаешь», – слышен голос

То ли ветра в поле, то ли шум листвы…

А без воли Божьей – ни один твой волос

Не упал бы даже с буйной головы.

Обращают на себя внимание и стихи о природе: для того, чтобы писать такие стихи, нужно не только замечать красоту мира, но и уметь воспринимать каждый дождь, каждую радугу, каждое дуновение ветра и каждый цветок не как должное и повседневное, но как чудо, равносильное чудесам библейским.

Я вздрогнул – молча птица пролетела,

Задев за ветку мимошедшего дождя.

И вот, достигнув до небесного предела,

Летит и дальше, тихо уходя.

Качнётся лист, нарушит равновесье

Надмирный ход размеренных светил.

И, накренив земное поднебесье,

Одну из звёзд – не Он ли погасил?

(«Лист»)

Но если философская и природная лирика (наравне с лирикой любовной) традиционны для русской литературы, то лирика «бытовая» – обращение к обыденным, повседневным ситуациям – скорее индивидуальная особенность поэта. А ведь это на самом деле непростая задача: написать такие стихи о бане (например), чтобы у читателя не возникло ощущение неуместности, комичности… Умение превращать быт в стихи выходит далеко за пределы простой способности рифмовать слова. Это подлинная поэзия.

Пахнет веник в парилке берёзовой рощей,

И пивными дрожжами клубящийся пар

Ест глаза… еле видно в тумане – на ощупь

Ощущаю всем телом ознобливый жар.

Впрочем, помимо светлого и жизнеутверждающего тона поэзии Владимира Нежданова, лирическому герою присущи и сомнения, и метания, и сожаления – всё то суетное и трудное, что, быть может, и делает нас людьми: бесконечные терзания в поисках смысла жизни, своего места, внутреннего человека… И необъяснимая, тягучая печаль.

А я живу, я точно это знаю,

Но как, зачем – не понимаю.

Душа проходит всё трудней

Мытарства настоящих дней,

Воспоминания – больней…

Может, видеть такие стихи в творческом наследии священнослужителя несколько неожиданно, но их наличие лишь подтверждает тот факт, что в словосочетании «православная поэзия» понятие поэзии первично. И потому воспринимать это явление нужно правильно: православная поэзия, как ни парадоксально, имеет гораздо большее отношение к русской литературе, чем к религии. Это стихи для всех и обо всех, стихи, которым не чуждо ничто человеческое.

Весь сборник пронизывает настроение кроткой, светлой печали, и традиционная форма воспринимается здесь абсолютно гармонично. Главная же художественная особенность книги – насыщенная и вместе с тем лёгкая метафоричность. Она нашла отражение и в названии сборника – «Тишина колокольного звона». В основе этих метафор – непринужденные, не вычурные образы, льющиеся как вода из родника: «заплаканная улыбка», «бездомная облачная крыша», «гремучая вода»… Созвездие Большой Медведицы превращается в воздушного змея, а кадило звякает, «как уздечка степного коня»…

В условиях современного литературного процесса «православную поэзию» можно, пожалуй, приравнять к поэзии исконно русской: это стихи, написанные в лучших традициях классической русской поэтической школы, которой присуще богатство смысла, а не его имитация, и богатство языка, а не изощрённая языковая игра. Кроме того, в основе православной поэзии лежат базовые ценности, свойственные русскому народу в целом, независимо от религиозной составляющей.

Таким образом, православное направление в поэзии, одним из виднейших представителей которого, бесспорно, является Владимир Нежданов, сегодня не только актуально, но и буквально необходимо не только для нашей литературы, но и для всего нашего общества.

Валерия Галкина

Отец был солнцем

Отец был солнцемВыпуск 5 (14)

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Теги: Светлана Кедрина , Ты промелькнула , юность: дневники и записные книжки

Светлана Кедрина. Ты промелькнула, юность: дневники и записные книжки. Чебоксары, АО «ИПК «Чувашия», 2016.190 с.

Красивая молодая женщина смотрит с фотографии на обложке грустными глазами: старые, чёрно-белые фото всегда кажутся более живыми. А под обложкой – душа нараспашку – воспоминания и дневники, всё самое дорогое и сокровенное: муж, любовь к которому обернулась и счастьем, и трагедией, учёба в библиотечном институте, юношеские мечты и ожидания, подруги, семья, тяжёлое военное детство, утраты, и, конечно, любимый, безвременно ушедший отец – поэт Дмитрий Кедрин.

Одно из самых первых детских воспоминаний Светланы Кедриной – это отец, сочиняющий стихи: «Утром, когда я открываю глаза, то первым делом вижу папу, сидящего за столом. Скрипит его перышко: он работает» .

В памяти дочери, которой было только 12 лет, когда поэт трагически погиб, Дмитрий Кедрин остался не только и не столько литератором, сколько прекрасным семьянином и настоящим человеком, мужественным и открытым, подлинным патриотом своей страны. Во время войны, несмотря на сильнейшую близорукость, Кедрин не смог остаться в стороне и стараниями друзей оказался на фронте в качестве военного коррес­пондента. С фронта поэт писал родным: «Я чувствую себя хорошо, насколько это возможно для человека, живущего вдали от семьи. Отношение товарищей ко мне хорошее. Я делаю полезное дело, пишу иногда стихи, которые нравятся мне самому, вижу много интересного. А главное – я чувствую себя нужным, я чувствую себя в строю, а не где-то в стороне, а это очень важное чувство, которое я редко испытывал в Москве, в нашей писательской среде» . И ещё в 1941-м, когда немцы подошли к Москве, на вопросы, почему он так уверен, что Москву не возьмут, Кедрин отвечал: «Я руководствуюсь верой в русский народ и в его беспримерную храбрость. Вспомните нашу историю».

Вспоминая невероятно тяжёлые для семьи времена, которые наступили после смерти любимого отца, Светлана Кедрина написала: «Папа был тем солнцем, вокруг которого вращались все мы».

Кроме дневника и воспоминаний, в книге опубликованы фотографии из семейного архива, а также стихи и рисунки Светланы Кедриной – автора и главной героини.

Людмила Тарасова

Очарованный Родиной

Очарованный Родиной

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Теги: Юрий Щербаков , Астраханской породы душа

Юрий Щербаков. Астраханской породы душа. Новые стихи, посвящения, переводы. Элиста: ЗАОР «НПП «Джангар». 2016, 172 с.

Юрий Щербаков – известный астраханский поэт, автор многих книг стихов и прозы. Новый сборник приурочен к 60-летию поэта. Здесь и стихотворения последних лет, и новые переводы с девяти языков народов нашей страны.

Любовь, искусство, культура, политика, история, война – вот далеко не полный перечень тем, которые затрагивает автор. Сквозной мотив книги – место и значение поэта в современном мире, одновременно и ничтожное, и великое: ничтожное с точки зрения отношения государства и общества и великое с точки зрения духовной, вневременной ценности личности художника.

Лирический герой Щербакова любит свою страну и астраханскую природу, он вовсе не нытик, скорее стоик, патриот и мечтатель, очарованный Родиной.

Русская душа моей Вселенной,

И сегодня, и вчера, и впредь

«Будь же ты навек благословенна,

Что пришла процвесть и умереть!»

Нет, не умереть, а жить повсюду –

От ракетодрома до стрехи,

В каждом, если в этом мире будут

Красота, Россия и стихи!

                       («Сергею Есенину»)

Даже цикл «Греческие мотивы» пронизан патриотическими настроениями: «Ты родины ищешь приметы повсюду, конечно, не зря», ведь «…в Греции благословенной – здесь всё, кроме Родины, есть!».

Оксана Судьина

Вселенная Эмиля Лотяну

Вселенная Эмиля Лотяну

Литература / Литература / Поэзия

Канапьянов Бахытжан

Теги: Эмиль Лотяну , поэзия , память

Стихи поэта Эмиля Владимировича Лотяну (6 ноября 1936 г. – 18 апреля 2003 г.), последнего романтика советского кино, менее известны, чем его знаменитые фильмы: «Ждите нас на рассвете», «Это – мгновение», «Красные поляны», «Лаутары», «Табор уходит в небо», «Мой ласковый и нежный зверь», «Анна Павлова».

Начиная с тех самых шестидесятых годов прошлого столетия эти фильмы покорили не один миллион кинозрителей в разных странах мира. Да и сейчас, в эпоху телевидения, достаточно взглянуть на телепрограмму того или иного коммерческого канала, чтобы убедиться, что редкая неделя обходится без фильмов этого прекрасного мастера, рыцаря поэтического экрана. Эмиль Лотяну верен тому индивидуальному авторскому началу, без которого нет поэзии. Для него, поэта милостью Божьей, мало было сотворить поэтические образы и метафоры только на чистом листе бумаги. Эмиль Лотяну во всех своих фильмах и кинокамерой, и музыкой, и игрой актёров творил поэтический мир своей души. Оставаясь верным реалиям времени и человеческой психологии, он преображал их в ту поэтическую правду, которую исповедовал – как человек, художник, мастер поэтического экрана, как поэт-романтик.

Создаётся впечатление, что этим образам Эмиля Лотяну тесно жить в каркасе его поэтических книг. Им необходим полёт, словно птицам, рвущимся с места своего рождения ввысь, в бездонное пространство нашего общего неба.

И это божественное перевоплощение поэтического духа уже не принадлежит его создателю, это всё становится достоянием народа, неотъемлемой частью общекультурного процесса на стыке веков, в канун нового тысячелетия. И необходимо особо отметить, что Эмиль Лотяну всегда обращался в своих фильмах к русской литературной классике – Пушкину, Чехову, Горькому.

Мне в те далёкие семидесятые годы, в годы своей юности и молодости, довелось учиться киноремеслу у этого Мастера. Видимо, нашли общий интонационный ключ взаимопонимания в мире поэтических образов. Он не только определил меня вольнослушателем Высших курсов кинорежиссёров и сценаристов, где вёл семинар, но и взял в штат съёмочной группы фильма «Мой ласковый и нежный зверь» по мотивам повести Чехова «Драма на охоте». Это была поистине высокая школа кинематографа. Видеть в течение года Кирилла Лаврова, Олега Янковского, Леонида Маркова, Светлану Тома, Григоре Григореу, юную Галину Беляеву, общаться с ними в перерывах между съёмками, и с кинооператором Анатолием Петрицким, который когда-то снимал великую эпопею «Война и мир» Сергея Бондарчука, художником Борисом Бланком… А знаменитый вальс Евгения Доги!

И всё же вначале были стихи… Свыше десяти поэтических книг в родной Молдавии, несколько сборников на русском языке, а также переводы его стихов на языки многих стран мира.

Поэтический сборник «Книга любви», который я издал в Алма-Ате незадолго до кончины Эмиля Владимировича Лотяну, состоит из новых стихов, которые наряду с лучшими поэтическими произведениями прошлых лет впервые столь широко раскрывают читателю творчество поэта и кинорежиссёра. Эти стихи, благодаря переводческому таланту известных поэтов Ю. Левитанского, Ю. Мориц, К. Ковальджи, А. Ткаченко, Р. Ольшевского, В. Измайлова, А. Зауриха, Б. Мариана, Е. Лучковского нашли своего читателя на всём постсоветском пространстве, как нашли своего зрителя многие фильмы мастера. Некоторые стихи переведены самим автором на язык Антиоха Кантемира и Александра Пушкина. И эти стихи ничуть не уступают другим переводам, а в некоторых случаях и превосходят их именно в силу своего авторского звучания.

Премьера

Премьера

Литература / Литература / Поэзия

Сорок лет назад началась работа на фильмом «Мой ласковый и нежный зверь» с участием Г. Беляевой, О. Янковского и Л. Маркова

Теги: Эмиль Лотяну , поэзия , память

Эмиль Лотяну

Ушедшим мастерам кино, которых я знал и на которых молился

Ударил мрак средь бела дня.

Замкнуло где-то. Свет погас…

А он стоял напротив нас

У рампы и – просил огня.

Был зал, как чёрная обитель,

В немое сжатое кольцо.

– Я зрителя хочу увидеть!

Мой зритель, где твоё лицо?

В полупорыве он застыл,

Всем телом ожидая тока,

И взлётом рук просил, как Бога,

Сто вольт для тех, кого любил.

Гуденьем напряжённой плоти

Заполнив онемевший зал,

Впервые до конца познал

Родство со всеми, кто напротив.

Гудели в нём колокола

Во славу кровного родства!

И он светился от тоски,

От неги, от любви, от боли,

И сердце рвалось на куски,

И табуном срывалось в поле,

Где он снимал святые сны,

Предав экрану лик иконы,

И где по грязи шли мадонны,

Цветя в предчувствии весны!

Где иступленный пляс метели

Снимал на плёнку до седин, –

В том поле, ставшем колыбелью

Его распятий и картин.

…Он был так близко, рядом с нами,

У рампы, в ожиданье света,

И сотни глаз немым ответом

Мерцали влажными огнями.

То был его прощальный вечер,

То был его прощальный крик:

Верните свет хотя б на миг

И подарите вечность встречи!

Звучит во мне тот голос звонкий

Властителя и скомороха,

В ладони сжатая эпоха

И воскрешение на съёмке!

О, если б знал весь этот зал,

Как лютой волей самодержца

Он место съёмки превращал

В страну – в страну сплошного сердца.

Ушёл мой буйный вождь и брат.

Мой вечный мальчик, мой Сократ…

Создатель жизни, бытия,

И вот теперь не он – а я –

Здесь у черты! Очередной.

Крест мой теперь и жребий мой.

Как вол, покорно понесу

Чужие страсти и поступки,

И образ призрачный и хрупкий

Подснежников в глухом лесу.

И образ тех, кто убивал,

И тех, сражённых наповал.

Их чистый лик рассветом ранним

Воскреснет на моём экране.

И раскалённые угли

Я понесу, как вы несли,

Мой старый вождь, мой друг и брат,

Мой вечный мальчик, мой Сократ.

Средь недоклеенных бород

И париков недозавитых,

Средь заколоченных ворот,

Где рая нет дверей открытых.

Средь истерических признаний

Любви в кругу былых измен,

И собственных сомнений плен,

Когда творим вне расписаний.

Среди запретов и наветов,

Своих обетов и чужих

Рождается кино – как стих,

Как завещание поэта!

И опечалит дух премьеры

Кардиограммы пьяный след.

Сто световых осталось лет

До первой встречи у барьера,

До нашей, зритель мой, дуэли,

Где буду я иль ты сражён…

Суров, но справедлив закон –

Дай бог дойти живым до цели…

Книга

Созрело время,

Час тяжёл и плотен.

Из плах некрашеных

Воздвигнут эшафот,

– Почтенный люд, я здесь, на эшафоте!

Глотателя ножей пришёл черёд…

Скользит по горлу

Роковой металл –

Двойная грань, пропитанная смертью.

Я в книге нож и стон замуровал

С капризной ярмарочной круговертью.

Созрело время,

Час тяжёл и плотен,

Года вернулись на свои круги,

И вновь воскресли, и налились плотью

Мои любови, братья и враги…

Тянусь, как жеребёнок длинным горлом,

К моей любви, в ладонь её упасть,

Чтоб ощутить устами, сердцем голым

Минувших дней немеркнущую страсть.

Друзья мои – ста скрипок голоса,

Небес моих высокое виденье, –

Для жгучих ран прохлада и роса

И горное вино для исцеленья.

Мои враги…

Я знаю, их примета –

Глаз, что глядит гнилой трясиной стыло.

Они любили птиц в зените лета

И вдохновенно рыли им могилы.

Созрело время.

Час тяжёл свинцово.

Мосты возврата сожжены уже.

Взмыв радугой, спускаюсь в книгу снова

По лезвиям подставленных ножей.

Перевод Р. Ольшевского

Риск

Я верю, я верю в риск,

в безумное счастье риска,

как верит в летящий диск

на играх метатель диска.

И бьётся в ладонях шар

надежды, как небо, белой.

До истины – детский шаг,

но самый большой и смелый.

Да будет всегда с тобой

удача, метатель диска!

Я верю, как верят в бой,

в жестокую мудрость риска.

Хиросима во мне

И опять я увижу её

этой ночью во сне,

полутень, полудевочку

с чертами японского облика.

И опять я увижу –

походкой, обычной для облака,

из меня она выйдет,

чтоб жить этой ночью

во сне.

Это часто бывает.

За нами поёт океан.

Мы спускаемся к берегу,

в белом песке утопая.

Там – вода,

изнутри озарённая,

цвета токая.

И лежит её Токио

там, где поёт океан.

К нам рассветы плывут,

как осколки цветного стекла.

Мы берём их и смотрим:

в них солнце,

как ягода, вкраплено.

Я её рассмешу!

Ведь ни разу не видела

Чаплина

та, с которой мы смотрим

в осколок цветного стекла.

Но моё пробуждение

будет жестоким,

как взрыв, –

мёртвым только во сне

к нам, живым,

приходить разрешается.

Полутень, полудевочка!

Всё на земле разрушается,

но с тобой

никогда

не покончит

ни слово, ни взрыв.

И свежа моя память,

И боль моя вечно свежа.

За черту эпицентра

походкой, обычной для облака,

полутень, полудевочка

с чертами японского облика

перешла и увидела –

боль моя вечно свежа!

Перевод Ю. Мориц

Заклинание на возвращение журавлей

Жура, братик – птица,

Журавушка – сестрица,

Дал я дождям дождиться,

Чтоб небу умыться,

Безгрешно лучиться

Невенчанной девицей.

Вот свод синевеет

Вина хмельнее…

Трава, истлевая,

Душа, изнывая,

Клонятся ниц –

Ждут светоносных птиц

Крыл взмахами тугими

Над душами нагими…

Жура, братик – птица,

Журавушка – сестрица,

Дитяти грудного

Во сне – к вам зовы,

(Дитя чуть поболее

Вас ждёт с тоской и болью!)

Дитя повзрослее

Тоской по вас болеет!

Лихоманка – болью отчаянья,

На уста печатью молчания.

И таится в землячках-девицах

Ожидания огневица,

И в блистанье лучей-косичек,

И в сосках их грудей девичьих.

Жура, братик – птица,

Журавушка – сестрица,

Мнится мне:

Звучит слышней

Голос журавлей,

Ножа острей –

Отсекающий с неба

Росу от снега.

Тогда я восстал,

Пишущим стал

Без чужой подсказки

Письма-сказки

С любовью, с добром,

Журавлиным пером, –

Послания – моления

О вашем возвращении.

Колядка твоего имени

Тебе родительское имя – Анна,

Ознобное и жгучее, как рана.

Потом, в лазурь небес вознесена,

Марией ты была наречена.

Свивальником тебе был неба шёлк,

На пелену цветущий луг пошёл,

А ствол берёзы доброй – мягок, бел –

Тесал топор тебе на колыбель.

Мир, осиянный взорами твоими,

Баюкал – пел твоё двойное имя.

Когда обвально рухнут ветры, Анна,

И эхо гонится протяжно и пространно,

И безмятежно разомкнёт уста

Огромность света, плавность, чистота.

Мария, звуков дивное кольцо,

Чеканенное златокузнецом,

Безбрежия лазури зоревые,

Мария, светоносная Мария…

Анна-Мария,

Книга сладости святая,

Прижав к груди,

Тебя устами я читаю.

Перевод В. Измайлова

Загон

Столбы покрепче в землю вбили,

загон ветвями оплели.

За ним дорога в клубах пыли

и степь широкая вдали.

Она вся маревом объята,

она суха и горяча…

В загоне ходят жеребята,

послушны хлопанью бича.

Покорно, медленно, по кругу

в печальном движутся строю,

уже не жалуясь друг другу

на долю горькую свою.

Но чуть в безветрии и зное

задышит дальняя гроза –

и что-то древнее, степное

наполнит сразу их глаза.

И вдруг забьются, торопливо

ноздрями жадными дыша,

и ржут протяжно и тоскливо,

аж разрывается душа.

Перевод Ю. Левитанского

Мятежники

– На рею бунтарей!

– Ослушников на рею!

Готовы петли. Всех троих. Скорей. –

…И вздёрнули на рее бунтарей.

Они втроём висели трое суток.

(Так Бог велел. Убийцы Бога чтут.)

Суров закон морей.

На судне тут

мятежников судом коротким судят.

И снова – в путь!

Шло судно. Волны шли.

И полночь в лица брызгами хлестала.

Три тени тех, повешенных,

Устало

по ветру, как по палубе, брели.

И палуба плыла куда-то вбок,

запомнившая стук их смуглых ног.

Над нею были голы небеса,

И голые ступни над ней висели.

Над гривой волн

в мятежной карусели

Мятежников летели волоса!

Да, капитан, не радует твой слух

гром дальних бурь, ползущих из тумана,

Ведь это ложь, что злой мятежный дух

Живёт в седой пучине океана.

Что ж, капитан, утешь себя в ночи.

К чертям разбойников с их вздорным духом!

Да будет всем вам дно морское пухом,

морские волки, воры, рифмачи!

Но плечи твои холодом свело.

И паруса дырявые провисли.

Гремит корабль, как чёрное ведро,

на этом страшном звёздном коромысле!

Ах, океан, летит твоя волна!

Давай!

Тебя не вздёрнуть, старина!

И ты идёшь за судном по пятам,

мятежником, на фоне неба рея…

Ха-ха! Теперь попробуй, капитан,

Попробуй вздёрни океан на рее!

Перевод А. Заурих

Лоза

Земли отрада,

Любовь впервые, –

Лоза винограда,

Вице де вие.

Страстью палимая,

Неукротимая,

Словно любимая,

Словно любимая…

Змеиной вёрткостью

В камень втекая,

Жизнью – из мёртвости,

Плодом – из камня,

Жилочка жизни

С земною кровью…

Непостижима

Зелень безмолвья!

Зноем сжигаема,

Влаги не просит,

Стужей сжигаема,

Солнца не просит:

Белкой зелёной

По небосклону!

Целую пепел

Предка, впервые

Давшего имя

«Вице де вие».

Жилочка жизни,

Жизни лозиночка:

Так нежно длится,

Чтоб лаской налиться

Вздох – словно девицы,

Отроковицы,

Впервые влюблённой…

Да вечно струится

Твой свет зелёный,

Лозина – вица –

Вице де вие,

Жилочка жизни

Из недр отчизны

Лэутарская песня

Ой, боженька, боже ли,

До поминок дожили!

Ой, стряслась беда лиха –

Проклят я не по грехам,

В лоскуты я проклят, братцы,

Мне страстями век терзаться,

По базарам, по предместьям

Век шатаюсь, кобзы крестник!

Только трону пальцем – враз

Слёзы у тебя из глаз;

А уж запою с душой, –

Чтоб ты в землю весь вошёл!

Кобза, кобза, древность древа,

Обниму, как птичку – деву,

Да сожму, пока невольно

Ты не закричишь, что больно,

Обнимусь, сколь силы хватит,

Пока дух не перехватит,

С лютой страстью и тоской,

С кобзой – колдовской доской.

Сколько на земле я буду,

Песню из тебя добуду,

А когда направят в рай,

– Жарче, – прикажу, – играй!

Соберу бродяг, играя:

В пух и в прах державность рая,

Вперевёрт, Иван святой,

От игры запляшешь той!

Подыграет на чимпое

Бребэнуц рода Мерлоев,

Чучуленский рябой Лейба,

Тот, что скрипку зубом ел бы,

Трубач Гице, сын Пастрамэ,

Чьей трубе нет в мире равной,

И в кусок земли простой

Превратим мы рай святой!

Жми же, кобза,

Жми, как знаешь,

Как на радостях играешь,

Пусть дрожит слеза – слезница,

Что слеза – соль да водица!..

Перевод В. Измайлова

Избранным обязан стать каждый

Избранным обязан стать каждый

Искусство / Искусство / Штрих-код

Теги: искусство , живопись

Для настоящего шедевра необходимы чувство меры и отбор

С 10 февраля по 3 марта в ЦВЗ «Манеж» пройдёт выставка народного художника РФ Василия Нестеренко, приуроченная к его 50-летию. «ЛГ» побеседовала с мастером о современном искусстве и роли творца в обществе.

– Выставка называется «Наша слава – русская держава» и будет включать в себя около 3000 полотен на двух этажах. Приурочена она к моему юбилею. Для художника круглая дата – это выставка, как для артистов – спектакль или выступление. Волею судьбы правительство Москвы даёт мне возможность провести масштабный выставочный проект в этом наиболее значимом пространстве страны, в Центральном выставочном зале. Мы делаем его в сотрудничестве с Российской академией художеств, Военно-историческим обществом и Министерством культуры… Основа – произведения, посвящённые ключевым моментам российской истории: «Избавление от Смуты», «Гибель нашествия», «Москва встречает героев Полтавы», «Отстоим Севастополь!», «Триумф Российского флота», «Мы – русские, с нами Бог!»

– В этом году вы отмечаете ещё и 35-летие творческой деятельности. А как вы стали художником?

– Человека всегда формирует именно среда. Это крайне важно – наличие такой среды, общества, людей, которые на тебя влияют. А если будет вакуум, то он мгновенно будет заполняться другими силами. Мы не раз наблюдали, как эпохи расцвета искусств сменялись полной бездуховностью и хаосом. Чтобы мы жили в мире счастливо и были наследниками великих российских традиций, эту среду надо беречь и развивать.

– Должен ли художник остро реагировать на вызовы современ­ности?

– В душе обязательно, но сразу бросаться на холст и писать, к примеру, что произошла демонстрация против Трампа – это перебор. Вообще надо иметь своё мнение по всем вопросам. Мы не можем жить в придуманном мире. Неужели Пушкин жил вне общества? Конечно, нет. Надо помнить: для того чтобы получилось настоящее художественное произведение, должны быть чувство меры и отбор.

В. Нестеренко. «Отстоим Севастополь», 2005 год

– В романе Эмиля Золя «Творчество» подробно описаны будни художника, проблемы, которые его волнуют, и мучения, которые преследуют творца всю жизнь. Это действительно так?

– Это произведение я очень люблю. Ужас, конечно, а не жизнь, но насколько правильно всё изображено! Мучения художника, наблюдающего рядом успех другого, правдивы. В этом романе квинтэссенция творчества. Но не дай бог такой жизни!

– Кому адресовано искусство: оно для избранных или для всех?

– Я убеждён – для избранных. Но избранным обязан стать каждый. Чтобы чувствовать музыку и литературу, оценивать русских писателей, надо уметь понимать. Для этого человек должен самообразовываться, тогда у нас будет другая среда. Например, художник Олег Кулик – это такой феномен в нашем мире и нашем обществе, который хочет тоже быть художником, но у него не хватает образования. Но тяга есть. Он заложник своего реноме, которое себе придумал. Вот он делал Гагарина жалкого... Зачем же себя обкрадывать? Человек – подобие Божие. Как говорят «Я царь, я бог, я червь, я раб»... так зачем же быть только чер­вём? Почему об акционизме и этих людях столько говорят? Да потому что среда прогнившая! Так давайте её вылечим!

Беседовала  Катя Максимович

Творить или вытворять

Творить или вытворять

Искусство / Искусство / Резонанс

Теги: Марк Любомудров , Смердяковщина , РГАБДТ им. Товстоногова , Андрей Могучий

Мы знали на что шли. Беспрецедентная по объёму (три полосы!) статья нашего давнего и уважаемого автора, известного далеко за пределами Петербурга критика и историка театра, одного из наиболее энергичных и последовательных защитников русской культуры Марка Николаевича Любомудрова, опубликованная в третьем номере «ЛГ» нынешнего года, стала настоящей сенсацией. Первые отклики в соцсетях появились практически сразу после того, как свежий выпуск был размещён на сайте газеты. Пользуясь случаем, обращаем внимание читателей – все материалы номера появляются в открытом доступе в ночь со вторника на среду – традиционный вот уже 50 лет день выхода газеты. Так вот, статью М. Любомудрова «Смердяковщина» о РГАБДТ им. Товстоногова времён Андрея Могучего стали цитировать сразу. Естественно, у автора и газеты нашлись и сторонники, и противники. Публикуем некоторые выдержки из откликов. Если у режиссёра А.А. Могучего есть желание ответить критику, мы предоставим такую возможность.

Ай да Любомудров! Молодец! Храню его предыдущую статью из «ЛГ» «Фейки Фокина» о катастрофическом положении дел в Александринке, с которой абсолютно согласен. И вот теперь пришла очередь рентгена Большого драматического. Не буду писать, чьё имя он носит. Так как уверена: этот достойнейший мастер не принял бы методов работы Могучего. Помню «Варваров», «Поднятую целину», другие работы мудрого Георгия Александровича Товстоногова. И буду помнить всегда за психологизм, ощущение эпохи. А как работали прежние звёзды – Доронина, Стржельчик, Лавров, Лебедев, Копелян! Слава богу, что Татьяна Васильевна Доронина уехала в Москву и многие годы руководит МХАТом им. Горького. И что ей не пришлось играть, если так можно выразиться, в постановках инженера и выпускника Института культуры, которому разрешено делать с классикой что заблагорассудится. Газете за настойчивость в отстаивании русского театра – поклон!

Людмила Лебедева, Гатчина

Не знаю, почему молчат те, кому посчастливилось работать с великим Товстоноговым? Неужели боятся высказаться откровенно о своей занятости в спектаклях Могучего? Страшно подумать – неужели бояться его гнева? Или свет «Золотых масок» и других наград застил глаза? Жаль...

А. Гавриш, Новомосковск Тульской обл.

Хочу через «ЛГ» напрямую обратиться к руководителю СТД России. Дорогой Александр Александрович Калягин! Перефразируя старую рубрику, скажу: если бы начальником театральной жизни страны был я, непременно бы обратил внимание общественности на статью «Смердяковщина», заставил бы худруков и просто главных режиссёров изучить её, раньше говорили – с карандашиком! И устроил бы не междусобойчик золотомасочный, а обсуждение.

Сергей Соколов, Уфа

Какая глубокая потрясающая статья М. Любомудрова! В лучших традициях отечественной классики, подробная, аргументированная. Теперь таких критиков мало. Уверена, она войдёт в хрестоматии по истории отечественного театра ХХI века. Спасибо газете! И конечно, автору!

Татьяна Есина, Павлов Посад

А мне Могучий по душе. Смотрел несколько лет назад в парке «Коломенское» какое-то зрелище, им поставленное. Для этого огромных размеров шатёр ставили. Названия не помню, но были цирковые артисты, клоуны из «Лицедеев» и лошади. Как сейчас помню свой восторг! Может, лошадей БДТ не хватает?

С. Бережной, студент

Ну ладно, премии, критики… А что же публика? Я не хожу на Могучего, только лишь на опере в Михайловском театре повозмущался изобретениями. Но отметил и такое изобретение режиссёра: были приглашены студенты музучилища, устроившие в конце овацию. Практично. А что же публика на «Пьяных»? Одобрила новаторство?

Валентин Колесов

Как надоели эти «перепевы» классики! Прямо хочется по рукам надавать, кто берёт с полки классика, чтобы испохабить! Садись и пиши сам на любую тему, благо свобода!

Любовь Наумова

Кто доверил этому человеку в бейсболке славу Г. Товстоногова, К. Лаврова, Е. Лебедева и многих других личностей советского БДТ? Хочет «творить» или «вытворять» – пусть за свои, не госбюджетные, деньги арендует какой-нибудь «андеграунд» в Питере (ещё лучше – в Европе) и там мучается.

Александр Прокофьев

Прямо безысходность какая-то! Один театр за другим превращается бог знает во что. А Министерство культуры, помимо прессы и общественного мнения, как-то участвует в этом «протесте»?

Ираида Осипова 

Верю! Не верю!

Верю! Не верю!

Искусство / Киномеханика / Самопровозглашённые шедевры

Кондрашов Александр

Образу русской княгини в исполнении Юлии Высоцкой не хватило достоверности

Теги: Кончаловский , Высоцкая , "Золотой орел" , "Рай"

Cамыми громкими событиями кинопроката в начале года стали фильмы «Рай» Андрона Кончаловского и «Притяжение» Фёдора Бондарчука. Распорядители немалого бюджета построили рекламные кампании этих проектов так, чтобы ни у кого не возникало сомнений: «Рай» – это шедевр интеллектуального фестивального кино, а «Притяжение» шедевр-блокбастер. Теперь фильмы вышли на экраны и есть возможность разобраться в том, какими они получились на самом деле.

Почему „Рай“ Кончаловского выиграл „Золотого орла“ и проиграл „Оскара“?

Если в кинотеатре вдруг «включается внутренний Станиславский», который кричит: «Не верю!», то плохо дело. Однако это обстоятельство можно преодолеть. Реклама, умело сделанные трейлеры, интервью участников, то, сё. Зрителя можно подготовить к любой белиберде и убедить в том, что она – шедевр, что ему предстоит увидеть нечто необыкновенное, такое глубокое, талантливое, что не всякому дано понять. Смотришь и недоумеваешь, силишься понять и не можешь, обвиняешь себя в том, что не дорос, и, наконец, чувствуешь себя одураченным.

Жалкие нацисты

На просмотре фильма «Рай», который получил три главных приза фестиваля «Золотой орёл» (лучшие: фильм, режиссёр и исполнительница главной роли), я себя виноватым или обманутым не чувствовал, хотя в Сети некоторые зрители писали, что лукавый режиссёр ради «Оскара» поспекулировал еврейской темой, которая очень востребована в Голливуде. Действительно, тема холокоста в сознании западного зрителя стала заслонять Великую Отечественную войну, жертвы СССР и вклад советского народа в Победу. Многие американцы думают, что мировая война началась из-за того, что Сталин и Гитлер страшно ненавидели евреев, но США в кровопролитных сражениях удалось их освободить от этих тоталитарных чудовищ.

Выдающегося русского режиссёра Андрея Сергеевича Михалкова (Кончаловского) часто называют конъюнктурщиком, и, наверное, правильно, однако заступлюсь: любой режиссёр в той или иной степени конъюнктурщик. Даже тот, кто снимает кино на свои личные средства, вынужден учитывать многие обстоятельства – приспосабливаться. Кинорежиссёр, кроме всего прочего, это – руководитель огромного производства, которое требует денег, иногда очень больших. Тут всегда компромиссы. Разумеется, инвестор не вложит ни копейки в ту затею, которая ему противна. Предположим, он хочет, чтобы мощно прозвучала тема антифашизма, а режиссёра волнует тема, скажем, «художник и власть», и в результате рождается какой-нибудь «Мефисто», в котором все эти темы звучат, но привносится ещё что-то, что, собственно, и делает фильм выдающимся произведением искусства.

В картине Кончаловского, снятой в сотрудничестве с немецкими кинематографистами на деньги в основном Еврейского конгресса, тема холокоста, конечно, звучит, но, разумеется, не только она.

Первые минуты поразили какой-то забытой правдой, вниманием к мельчайшим подробностям. Сцены с полицейским Жюлем погрузили в малоисследованный кинематографом Париж начала 40-х. Филипп Дюкен, сыгравший французского гестаповца, который не прочь переспать с русской аристократкой из Сопротивления, – первая удача фильма. Тут всему веришь, и даже немного жалко, что этого коллаборациониста так рано пристреливают антифашисты, да ещё на глазах маленького сына. Впрочем, режиссёру и сценаристу он уже не нужен, так как на первый план выходит другой кандидат на «переспать», штандартенфюрер СС Хельмут.

Перед молодым немецким актёром Кристианом Клауссом была поставлена очень трудная задача, с которой дебютант справился блестяще, даже, так сказать, с перевыполнением плана. Его герой – интеллигент, романтик, славист, специализировавшийся на Чехове, аристократ и убеждённый нацист, эсэсовец, на Восточном фронте служивший в айнзацкоманде, то есть карателем, доверенное лицо Гиммлера. Не много ли для одного героя, чтобы в это сочетание поверить? Но Клауссу веришь! И в то, что он пронёс любовь к русской аристократке через много лет, а встретив её в лагере, всё сделал для её спасения. В финале он – не раскаявшийся нацист, нет, он убеждённо продолжает повторять ужасные нацистские мантры. Но его, одурманенного Гиммлером, жалко.

Не зря Германия участвовали в создании фильма, немцы, хоть и фашисты, здесь вызывают сочувствие. Третий герой – начальник концлагеря Краузе, замечательная работа Петера Курта (он тоже вполне достоин «Золотого орла». И его героя, нациста-коррупционера, жалко, и у него своя правда, своя драма, кончившаяся самоубийством. Всех их понимаешь, входишь в положение, сочувствуешь. Подобное изображение врага – устойчивый тренд в нашем кино.

Жертвоприношение

А что же русская княгиня, участница Сопротивления, спасшая ценой своей жизни старосту барака мерзковатую Розу и двух еврейских мальчиков? Её играет Юлия Высоцкая. Жён режиссёров у нас не любят, полагая, что все свои роли они получают, потому что «ночная кукушка дневную перекукует». Но Юлия Высоцкая – хорошая актриса, в «Глянце» она сыграла очень убедительно, выстрадав роль жены магната, пройдя её страшный путь к успеху, как не всякая выдающаяся артистка сможет. Но с первых кадров «Рая» «мой Станиславский» ей не верил.

Она выглядит такой измождённой, что тех лет, что обозначены в сценарии, ей никак не дашь. В фильме – правда во всех мелочах парижского буржуазного быта, в жизни аристократических немецких усадеб, но тут… Одно дело, когда француз соблазнился тридцатилетней красоткой, другое дело, когда перед ним раздвигает ноги и откидывает юбку усталая женщина за сорок. И потом не хочется верить, да и не веришь, что русская княгиня, тем более из казацкого рода, столь общедоступна. Она, участница Сопротивления, боровшаяся с нацизмом вместе с матерью Марией (Елизаветой Кузьминой-Караваевой) и героической Верой Оболенской, так покорно ложится под нацистов, и ещё до попадания в лагерь? А там за пару сигарет готова «приласкать» старосту блока Розу, не говоря уже о штандартенфюрере СС. Лагерные сцены не самые убедительные в фильме, по эмоциональному накалу они уступают пронзительным кадрам депортации евреев из имения Хельмута, когда он спасает одну из жертв. Не верится, когда Ольга благодарит любовника, подготовившего её вызволение из конц­лагеря, и несёт восторженный бред про нацистов-сверхчеловеков. После чего она… отдаёт спасительные документы Розе и идёт вместо неё на смерть. Поверить во всё это трудно.

Монологи Жюля, Хельмута и Ольги воспринимаются поначалу как ответы на вопросы Познера и «его друга Марселя Пруста», потом, как исповедь, потом… Когда в финале мы вместе с Ольгой слышим: «Входи!», то все претензии, все «не верю» вдруг уходят на второй план. Оторопь. Мы не ослышались? Такими вещами не шутят. Ведь это произносит не один из создателей фильма, а… Создатель с большой буквы...

По Его воле в рай входит тот, кто пожертвовал собой. Грешная русская баба, а не вызывающие сочувствие немцы, французы и другие несчастные персонажи фильма. Праведница Ольга. И – добавлю от себя – миллионы советских людей (о которых в фильме не упоминается, дабы не раздражать Оскаровский комитет), ценою своей жизни спасшие мир от нацизма. Нет, «Оскар» всего этого не любит.

Притянутые за уши

Притянутые за уши

Искусство / Киномеханика / Самопровозглашённые шедевры

Замшев Максим

Кадры из фильма «Притяжение»

Теги: Фёдор Бондарчук , Притяжение , кинематограф

Почему разочаровал новый фильм Фёдора Бондарчука „Притяжение“

Об этом фильме все мы узнали задолго до его появления в прокате. Реклама выглядела весьма агрессивно, равно как и слегка зверская физиономия Олега Меньшикова. Больше всего запоминался слоган «Мы из Чертанова». Впечатляли также бегущие скафандры, незваных, как мы обязаны были догадаться, пришельцев. И вот, наконец, фильм вышел на экраны… Режиссёр фильма Фёдор Бондарчук. Снято при содействии Фонда кино.

Я хорошо помню девяностые годы, когда киноиндустрия задыхалась от недофинансирования, а сеансы в кинотеатрах частенько отменялись, постольку не продавалось ни одного билета. Теперь эти чёрные дни позади. Есть Фонд кино. Один высокобюджетный отечественный фильм сменяет другой… Можно радоваться… Но, увы, цепочки «деньги–качество» в нашей культуре не наблюдается нигде, а в кинематографе в особенности.

Но вдруг «Притяжение» эту тенденцию поломает?

Вышеозначенный фильм мог бы быть, наверное, неплохим и даже поучительным, если бы не несколько весомых «но». И всё эти «но» связаны главным образом с тем, что авторам не удалось решить ни одной художественной задачи.

Первое «но» – это очень вялый невыстроенный сюжет. И это при том, что на тему пришельцев снято немало лент во всём мире. И среди них попадаются весьма изобретательные…

В «Притяжении» события происходят в Москве, а именно в районе Чертанова, куда упал корабль пришельцев. Упал потому, что его сбили Военно-космические силы России, а сам корабль оказался в воздушном пространстве страны из-за того, что его принёс к нам метеоритный дождь. Пришельцы телепатическим образом сообщают представителям российских властей, что к ним не надо приближаться, пока они не починят свой корабль и не улетят. Власти не озорно, но соглашаются. Однако в связи с тем, что падение корабля привело к большому количество жертв, чертановцы озлобляются и собираются выдворить инопланетян… Земля землянам – их лозунг. Один из прилетевших по имени Хейкен волею случая вступает в контакт с землянами, из чего получается много разных нелепиц… В итоге инопланетяне улетают, полностью разочаровавшись в землянах из-за их агрессивности, как будто они в этом и прежде не сомневались… В эту нехитрую конструкцию вплетена жизнь военного коменданта Москвы полковника Лебедева и его дочери Юлии, которая позиционируется как главная героиня… Даже в таком пунктирном изложении видно, что канва, что называется, без изюминки. Но, учитывая особенности жанра и при отсутствии претензий на «вечное кино», можно акцентировать спецэффекты, в конце выдавить из зрителя слезу, и будет вполне съедобно… Но со спецэффектами в фильме, честно говоря, скудновато, ничего впечатляющего, кроме разве что чешуйчатых скафандров пришельцев, и не вспомнишь, Но это полбеды. В конце концов кризис он и есть кризис. Хуже другое... Есть ощущение, что сценаристы этого фильма не имеют ни малейшего представления о том, что такое мотивация поступков действующих лиц и логика развития характеров. Пример: Юля, у которой погибла при крушении корабля подруга, сначала выглядит едва ли не Юлией Тимошенко времён первой оранжевой революции, гневно твердит о желании «прогнать чужаков», но потом в последующих эпизодах никак эти свои эмоции не проявляет, а, наоборот, даже сочувствует неведомым инопланетянам. Её грозный отец, комендант Москвы, узнав, что на район, где осталась его дочка, упал корабль пришельцев, не проявляет ни грамма беспокойства за её судьбу. Более того, он, весь фильм наделяемый сценаристами чертами отца-деспота, почему-то почти не сердится, когда дочь-старшеклассница сообщает ему о своей беременности (в итоге мнимой)…

Предвижу, что фанаты фильма сейчас примутся упрекать меня в предвзятости. Мол, люди показаны во всей полноте характеров, в их непредсказуемости, сложности… Да и к тому же это фантастика… Для фантастики не так уж важна правдоподобность. Была бы фантазия…

Фантазия действительно у авторов фильма местами разыгрывается не на шутку. Так, они придумывают, что корабль пришельцев, чтобы восстановиться, использует неимоверное количество воды, что приводит к водному кризису в Чертанове и к очередям за раздаваемой военными в бронежилетах и безучастными лицами водой… Всё это иллюстрируется высохшими чертановскими водоёмами… Эффектно. Ничего не скажешь… Но, если следовать фантазийной логике сценаристов, Чертаново следует на время переместить в некую другую страну, где климатические и цивилизационные условия таковы, что воду приходится брать только из арыков и редких естественных водоёмов. Каким образом водный кризис разразился в московском районе из-за осушения земли? Куда подевался водопровод? Что стало с Москвой-рекой? И почему, если уж с водой в Чертанове так плохо и народ готов из-за этого двинуть чуть ли не на Кремль, героиня столько времени проводит под душем? Таких ляпов в «Притяжении» не счесть…

Но самый впечатляющий – что герой-пришелец в начале фильма едва не умер от потери крови (героине пришлось перелить ему свою в полевых условиях), а ближе к концу выяснилось: он бессмертный. Лихо, ничего не скажешь. Дерзну предположить, что сценаристы использовали в работе над «Притяжением» некое «ноу-­хау»: писать каждую сцену, напрочь забывая о предыдущей. Или, может быть, я отстал от жизни, и в нынешней фантастике так и надо?

Второе «но»: в фильме нет ни одного яркого убедительного цельного характера. О полковнике Лебедеве и его дочери я уже упомянул… (Кстати, в том, что во время военного положения всё командование на себя берёт офицер в звании полковника, да ещё и, как его в одной сцене называют, опытный тыловик, выглядит фантастично до тошноты.) Ещё печальней обстоят дела с Артёмом, в начале фильма бойфрендом школьницы Юлии. В начале он выглядит благородным Ромео, гоняет обнаглевших молодчиков, носящихся на автомобилях с риском задавить людей, потом спасает Юлю из дома, который разрушил, падая, корабль пришельцев, причём, судя по картинке, проявляет при этом явно сверхчеловеческие способности… Но спустя совсем немного экранных минут предстаёт вожаком тупоумной стаи, параноидальным шизофреником, склонным к садизму и убийствам. Возможно, авторы таким образом проводят мысль: пришельцы изменили всё в нашем мире и заставили нас осознать, кто мы есть на самом деле. Не исключено. Но исполнено это так топорно, что весь эффект теряется.

Довольно ходульно выглядит и вступивший в контакт с мирянами и по большей части с Юлией единственный персонифицированный пришелец Хейкен. Наблюдая за ним, зрители так и не получают никакой информации о том, что это за пришельцы, чем они отличаются от нас, куда летели, почему заблудились и т. д. Кроме очень примитивной сцены, где Хейкен, до этого глубокомысленно утверждающий, что любовь и ненависть – это защита от страха смерти и им, бессмертным, такое неведомо, вдруг влюбившись в Юлю, берёт её за руки на рок-концерте, и они переносятся на его планету, полную садов, водопадов и каких-то технических новшеств, больше ничего о внепланетной цивилизации в фильме не высмотришь. Не могу удержаться и не отметить, что за пару сцен до этого судьбоносного эпизода пришелец поднывает: вся проблема в том, что они никак не могут вернуться домой…

Имел шанс стать ярким характерным персонажем школьный учитель, призывающий нерадивых жителей Чертанова к тому, чтобы они не поддавались стадному инстинкту, не набрасывались на чужаков, а дали возможность учёным их изучить…Но вплести учителя толком в сюжет так и не удалось...

Третье «но» – это отсутствие сколько-нибудь ярких актёрских работ. Олег Меньшиков (полковник Лебедев) явно ограничился привычными штампами, типа «я всё понимаю, но не всё говорю». Ирина Старшенбаум (Юля), похоже, крайне слабо представляет, как надо играть современную школьницу с московской окраины, и потому постоянно сбивается на искусственность и даже карикатурность; Ринат Мухаметов (пришелец Хейкен) весь фильм ходит с идиотским лицом, пытаясь придать своей походке как можно больше нелепости, но один раз очень умело дерётся… Пожалуй, убедительней всех смотрится Александр Петров (Артём). По крайней мере экспрессии и страсти он не жалеет… И мимики тоже. Среди эпизодических ролей, несмотря на участие супермедийных Гармаша и Максаковой, выделить абсолютно некого… Все отбывают номер. Неохотно и неусердно...

И последнее «но»… Чудовищная неуместность геополитического и философского подтекста… Замах авторов на то, чтобы показать несовершенство нашего мира, превращается в конце в очень слабую сцену в корабле пришельцев, где Хейкен жертвует свою бессмертную жизнь умирающей Юлии на глазах у сперва убитого горем, а потом возликовавшего отца… Смотрится довольно пошло...

А уж попытки показать Москву серым, военизированным городом, а москвичей – страдающими от этой военщины, и вовсе наводят на вполне определённые подозрения. Вина за гибель людей целиком возлагается не на пришельцев, а на сбившие их корабль Военно-космические силы России. Так себе аллюзия… Тут и до южнокорейского «боинга» недалёко. И до другого «боинга» тоже… Случайность? Или Фёдор Бондарчук раньше других почуял, куда ветер дует?

Можно ещё было бы сказать, что вряд ли стоит бюджетные деньги из года в год давать в несколько пар одних и тех же рук, что кино развивается только, когда обильно поддерживаются новые имена. Наверное, не мешало бы посетовать, что бесперспективно в который раз пытаться калькировать продукты американской масскультуры с вампирами, инопланетянами и прочими мутантами, имея отечественную тончайшую, философскую, научно выверенную, оригинальнейшую фантастическую литературу и фильмографию. Но об этом уже говорилось не раз… А воз и ныне там… Фантастика!

Непоротые детки

Непоротые детки

Общество / Человек / Страна подсудимых

Вопрос о допустимости телесных наказаний поднимался и у нас, и в Европе ещё век назад

Фото: А. Фёдоров, 1926 г., The Saturday Evening post, 1931

Теги: семья , дети , законодательство

На прошлой неделе Совет Федерации одобрил декриминализацию семейных побоев. Напомним, в рамках гуманизации правосудия побои и угрозы убийства стали у нас административным правонарушением. Уголовное наказание предусматривалось лишь за побои, нанесённые из хулиганских побуждений, по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо по мотивам ненависти и вражды в отношении какой-либо социальной группы.

Но в июле прошлого года была внесена поправка, предусматривающая уголовное наказание и за побои в отношении близких лиц (коими по закону являются супруги, родители и дети, в том числе усыновлённые, родные братья и сёстры, дедушки и бабушки и т.д.). То есть если чужой дядя, стащив, к примеру, с вагона зацепера, даст в сердцах подростку затрещину, – это будет административное правонарушение, а если то же самое сделает отец или мать, то уже – уголовное.

Казалось бы, отмена этой поправки и перевод побоев в отношении близких родственников из разряда уголовных преступлений в административные правонарушения логичны. Тем более что послабления распространяются лишь на деяния, совершённые впервые и не нанёсшие урон здоровью. Однако страсти в обществе не утихают. Одна сторона считает, что это развяжет руки семейным насильникам, другая – что защитит семейные ценности и не позволит отбирать детей из-за шлепков.

Политическая подоплёка предложений об отмене телесных наказаний

Ещё год назад как бы спонтанно начала муссироваться тема недопустимости телесных наказаний детей. Вскоре выяснилось, что Совет Европы принял «Стратегию по защите прав ребёнка (2016–2021)», согласно которой планируется полный запрет телесных наказаний, под которыми понимается любое физическое воздействие на ребёнка, включая даже самый лёгкий шлепок, толчок, удерживание и т.п.

Немного истории

Россия входит в Совет Европы, но прежде чем выполнять требования наших «европейских партнёров», не мешает поинтересоваться, откуда они возникли. Среди основоположников движения за права ребёнка отнюдь не последнюю роль играла британская организация… «Обмен информацией по педофилии» (!) (Paedophile Information Exchange, PIE), объединявшая активистов борьбы за права педофилов как сексуального меньшинства.

Педофилы, пользовавшиеся тогда открытой поддержкой определённых, в первую очередь левых, сил (PIE была аффилированным членом вполне респектабельной организации Национальный совет по гражданским свободам – National Council of Civil Liberties), имели наглость прямо заявлять: «Если ребёнку не хватает тепла и любви у себя дома, педофил позволит ему почувствовать себя в его обществе в большей безопасности и комфорте». Брошюра, из которой взята эта цитата (Calder & Boyars «Boy, Girl, Man, Woman» London, 1971), широко рекламировалась в 70-е годы вездесущей Ассоциацией планирования семьи. Это с одной стороны.

А с другой – педофилы выступали за отмену телесных наказаний, что вполне естественно, поскольку страх таких наказаний удерживал большинство детей от дурных поступков, в том числе и от ранних половых связей. Иными словами, педофилам необходимо было сделать сближение ребёнка с «добрым, любящим дядей» максимально ненаказуемым.

В 1976 году Совет по гражданским свободам опубликовал в издаваемой PIE газете «Права детства» доклад, призывающий к отмене возраста согласия на вступление в сексуальные отношения как для мальчиков, так и для девочек. Когда общество немного протрезвело, PIE прикрыли, но за год до этого, в 1981-м, начал работать Детский правовой центр. Его координатором стал Питер Ньюэлл (Peter Newell), ранее отвечавший в Национальном совете по гражданским свободам (поддерживающем требования либерализации половой морали в детской среде) за направление, связанное с правами в сфере образования.

К концу 90-х лидерам движения стало тесно в Туманном Альбионе, и они решили выйти на международную арену.

2001 г. – создаётся международная организация «Глобальная инициатива по прекращению любых телесных наказаний детей» (Global Initiative to End All Corporal Punishment of Children). Координатор – Питер Ньюэлл.

2003 г. – влиятельная международная организация «Спасите детей» (Save the Children) поддерживает запрет телесных наказаний. Глава рабочей группы – Питер Ньюэлл.

2004 г. – ПАСЕ принимает рекомендацию 1666 об общеевропейском запрете телесных наказаний детей.

2006 г. – Комитет ООН по правам ребёнка публикует документ «Замечания общего порядка 8». О праве на защиту от телесных наказаний и других жестоких или унижающих достоинство видов наказаний. В разработке документа, а также соответствующих модельных пособий неизменно принимал участие Питер Ньюэлл.

2008 г. – стартует «Инициатива Совета Европы против телесных наказаний детей». Питер Ньюэлл в своём выступлении отстаивает законодательный запрет телесных наказаний во всех странах – членах Совета Европы.

Запреты и гендерные стереотипы

Многие из этих стран к настоящему времени уже взяли под козырёк, и последствия видны невооружённым глазом. Гей-парады приобретают всё более массовый характер (в Берлине несколько лет назад на это мероприятие явилось полмиллиона (!) человек). Детей втягивают в содомию через образовательные программы, начиная с детского сада, а родителей можно привлечь к ответственности не только за шлепок, но и за неодобрительный взгляд (дескать, это «психологическое насилие»!), обращённый на распоясавшегося ребёнка.

Интересно, что в самой Великобритании телесные наказания по-прежнему легальны, и общественное мнение достаточно категорично выступает против их запрета. В опросе 2006 г. 80% граждан сообщили, что считают порку допустимой. А 73% указали, что запрет телесных наказаний вызовет резкое ухудшение поведения детей. В опросе общественного мнения, проведённом в 2012 г. Angus Reid Public Opinion, 63% британцев высказались против запрета телесных наказаний. Парламент Великобритании отверг законопроект, полностью запрещающий телесные наказания детей в семье. «Против» высказались 250 депутатов, «за» – только 75. Был принят компромиссный вариант, разрешающий «умеренные» наказания, если они не приводят к физической или моральной травме. Так, например, закон запрещает родителям сильно избивать детей, когда на теле остаются ушибы, ссадины и синяки. Кроме того, запрещается использовать оружие против ребёнка.

Легальны телесные наказания и в оплоте мировой демократии – США. Причём там представление о наказании, судя по всему, сильно отличается от российского. В 2008 г. Верховный суд Миннесоты посчитал, что нанесение 36 (!) ударов деревянной тростью двенадцатилетнему сыну является побоями, а не наказанием, но решение было оспорено, поскольку общественность испугалась, что это будет способствовать полному запрету телесных наказаний.

Вопрос гуманистического воспитания при ближайшем рассмотрении оказывается одной из ключевых технологий, пользуясь которой педофилы стараются (и небезуспешно!) переформатировать семейную политику в мировом масштабе. Там, где им это удаётся, они идут дальше, навязывая «Стандарты сексуального образования детей с нулевого возраста», приучая общество к толерантности по отношению к детско-подростковому сексу, разрушая «гендерные стереотипы» и утверждая педофилию в качестве новой нормы. В 2006 г. в Голландии была зарегистрирована политическая партия «Милосердие, свобода и разнообразие», отстаивающая права и свободы педофилов. А в Канаде педофилию уже признают одной из сексуальных ориентаций.

Либерализм, ставший диктатурой

Политическая подоплёка закона о запрете телесных наказаний ещё серьёзней. Казалось бы, либерализм и диктатура, либерализм и фашизм – вещи несовместные. Но в постмодернистской реальности «нового консерватизма» всё это отлично сочетается. Теоретик неоконсерватизма Лео Штраус называл фашизм «грубым нигилизмом», когда намеченных целей добиваются, применяя грубую (жёсткую) силу. Это перевороты, революции, войны. Но фашизм, по воззрениям неоконсерваторов, следует сочетать с «лёгким» («мягким») нигилизмом, присущим либеральным западным демократиям современного образца. Суть этого «мягкого» нигилизма в отрицании любых исторических традиций, в том числе традиционной государственности и морали.

Особенно изощрённым нападкам со стороны неоконсерваторов подвергается традиционная мораль, поскольку мораль, по их мнению, вводит ненужные ограничения, связанные с наказанием. Следовательно, чтобы тихой сапой упразднить традиционную мораль, имеет смысл действовать более хитро: сначала отменить наказания, сняв таким образом страх нарушить запрет. А потом, когда многие, осмелев (особенно под влиянием усиленной пропаганды), начнут делать то, что ещё недавно было наказуемым, провозгласить это новой нормой. Дескать, у нас демократия, и если большинство ведёт себя теперь так, значит, это и следует принять за норму.

Именно с отмены наказания начинается разрушение морали и, соответственно, жизни общества и государства. Так, воспитание толерантного отношения к содомии начиналось с отмены уголовной статьи за мужеложство. После этого в сравнительно короткие сроки гомосексуалисты на Западе получили право регистрировать браки и усыновлять детей. Тот же алгоритм в распространении наркомании: сначала отмена уголовного наказания за употребление наркотиков, затем – режим наибольшего благоприятствования.

Возвращаясь к теме телесных наказаний, стоит взглянуть на Украину, где политика неоконов продемонстрирована во всей своей красе. С одной стороны, фашистская символика, риторика и зверства «Правого сектора» и батальона «Айдар» («грубый нигилизм», по Штраусу). А с другой – продвижение «демократических свобод» в сегодняшнем их понимании («мягкий нигилизм»): вскоре после майданного переворота на Украине была принята вожделенная для Запада ювенальная юстиция, а теперь заявлено о грядущей легализации содомских «семей» с последующим усыновлением детей.

Чаемый российскими гуманистами закон об отмене телесных наказаний был принят на Украине в 2004 году, после победы первого проамериканского майдана. За десять лет непоротые детки успели подрасти и с большим энтузиазмом калечили и убивали «беркутовцев», сжигали заживо людей в Одессе, насиловали и изощрённо пытали «сепаратистов» Донбасса. А другие «непоротые» готовили «коктейли Молотова», хохотали над «самкой колорада», которой «оторвали лапки» (имелась в виду молодая мать с младенцем на руках, убитая разрывом снаряда в Донецке), и демонстрировали прочие чудесные плоды современного «позитивного» гуманистического воспитания.

В последние десятилетия выявилась чёткая закономерность: если Запад чего-то от России настойчиво добивается (так, законопроект о профилактике семейно-бытового насилия либеральные правозащитники пытались внести в Госдуму 40 (!) раз), значит, ему, Западу, это очень выгодно, а нам грозит бедой. Поэтому убедительно просим: не слушайте сердобольных дяденек и тётенек, призывающих «вслед за всем цивилизованным миром» отменить телесные наказания детей. Это со стопроцентной вероятностью будет иметь негативные последствия как для народа, так и для власти.

Ирина Медведева,  Татьяна Шишова

Царь Соломон и ювенальная юстиция

Царь Соломон и ювенальная юстиция

Общество / Человек / Страна подсудимых

Шумейко Игорь

Когда судьба ребёнка висит на волоске

Теги: законодательство , правосудие , дети

Кража младенца обернулась почти библейским сюжетом

Дело о похищенном из роддома ребёнке в Истринском районе Подмосковья, «взорвавшее интернет», сгруппировало вокруг себя информацию, на первый взгляд вроде бы различную по содержанию: «Мизулина раскритиковала действия органов опеки, изъявших 12 детей из семьи в Москве… В Татарстане власти хотят изымать детей у должников по ЖКХ… Госдума приняла во втором чтении законопроект о декриминализации домашнего насилия …»

Истринское дело вырвалось из ряда схожих почти библейским поворотом. Словно в полицейских сводках мелькнула некая притча, заставив задуматься о самом фундаментальном: что вообще, значит «мать»? И что есть «преступление»?

Два года ребёнок жил в семье, и вдруг выясняется: мать его не родила, похитила. Биологическая бросила в роддоме. Воспитывавший его два года отец просит оставить ребёнка им: «мать» права голоса не имеет – подследственная.

На секунду вообразил, что это я – судья. Даже оторопь взяла… Вспомнился условный «юридический прецедент», тот самый из Третьей книги Царств спор двух женщин, установление материнства:

И сказал царь: подайте мне меч. И принесли меч царю. И сказал царь: рассеките живое дитя надвое и отдайте половину одной и половину другой. И отвечала первая женщина… отдайте ей этого ребёнка живого, не умерщвляйте его. А другая говорила: пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите. И отвечал царь: отдайте первой живое дитя, она его мать.

И услышал весь Израиль, как рассудил царь; и стали бояться царя, ибо увидели, что мудрость Божия в нём…

Молниеносность решения – вот важнейший момент. А ну как царь приказал бы провести «генетическую экспертизу»? Или, допустим, начал бы опрашивать десятки свидетелей: «А какой был уход за ребёнком? Как кормили? Не шлёпали? А как у обеих матерей с жилищными условиями?»

Отдать по «квадратным метрам» – нынешний верх мудрости. Мудрость же Соломонова решения была не только в том, что он угадал, какая женщина была биологической матерью, он показал: кто будет лучшей настоящей матерью. Могла согласиться на рассечение ребёнка биологическая мать? Ни за что! Или с учётом современных реалий…

Истринский ребёнок жив, слава богу, здоров. В толпе государственных экспертов, сейчас его окруживших, особенно умилила врач: «Мальчик из-за своего нелегального статуса никуда не был прикреплён, но… абсолютно здоров»! (и честно развела руками).

Притчевость, мгновенность «соломонова случая» должна дать пример спасения детей. Каждый день, час подвешенной судьбы для ребёнка опасен. Он сейчас как на операции: вскрыли грудную клетку, достали сердце, смотрят. А если в переходном, опасном возрасте ему покажут запись тех ТВ-программ? Смотри, вся страна обсуждала: чей ты, найдёныш? Кто ты вообще такой?

Ведущий шоу развёл матерей, как по углам ринга. А вдумайтесь: они же на двоих сделали одно важное дело. Родили и воспитывали здорового и красивого ребёнка! И «смена караула» у них прошла абсолютно идеальным (для ребёнка!) способом: он прибыл с матерью домой из роддома! Не из детдома, где заботливые тёти (без иронии, даже самые лучшие) проводят смотрины, напоминающие… аукцион.

Анархистский вариант с кражей в роддоме брошенного ребёнка был хорош соломоновой мгновенностью, минимумом публичности, невмешательством органов опеки. На ток-шоу обвиняли: подследственная схватила первого попавшегося ребёнка. Думаю, нет, она учитывала: могут хватиться. Впрочем, даже если бы случайно, из десятков взяла именно брошенного, представляете: это же как «Божий суд» времён Средневековья!

Не подстрекая краж, фиксирую: передача родительских прав в стенах роддома лучше для ребёнка. Не будет досужих соседских языков и указующих пальцев. А государство в лице всех уполномоченных проявит себя мгновенно и однократно!

Истринские матери, если вдуматься, «задали планку», обозначили нужную всем, главное – ребёнку, скорость. Законное усыновление должно стремиться быть столь же скорым. Украсть за день – неправильно, законно мусолить годами – тоже.

Вот что объективно связывает истринский случай с резонансным законопроектом о декриминализации побоев, с самой философией взаимодействия семьи и государства. Поборниками ювенальной юстиции втирается в мозги иллюзия: чем больше прав у ребёнка (и защищающих эти права организаций!) – тем лучше.

Права – дело святое, но именно в жизни ребёнка они часто меняют знак, как при переносе в другую часть уравнения. Мыслитель недавнего прошлого Честертон, отчеканил глубочайшую фразу: «Мы вправе приказывать детям. Начни мы их убеждать – мы лишили бы их детства». Но в ходе обсуждения законопроекта, в комментариях и спорах («Отшлёпать ребёнка можно раз или два? До синяков или включая синяки?») ни разу даже не мелькнул тезис Честертона – истинный приговор «ювенальщине».

Законопроект, отсекающий лишь систематические, угрожающие здоровью побои, – верен. Наличие юридических компаний, специализирующихся на процессах «дети против родителей» – давний факт в стране. Заботливые тёти за пару (да хоть дюжину!) шлепков забрали ребёнка у любящих родителей и отдали другим, абсолютно равнодушным, но лучшим, с их точки зрения (зарплата, метраж квартиры), кандидатам. А завтра «добротёти» – уже целый главк, управление, департамент! Неважно адвокат или бюрократ исказят сам смысл Родительства, Семьи.

Какая-то системная прореха. Либералы, по определению: за уменьшение роли государства, но их «права ребёнка, ювеналка» приведут – к Министерству семьи.

Инакомыслие воспрещается

Инакомыслие воспрещается

Общество / Общество / Соседи

Иженякова Ольга

Православие на Западной Украине имеет особый колорит

Теги: общество , Украина , религия , секта

Как вытесняют православие из Закарпатья

Украинская земля мне родная. Мама из карпатских русинов. Каждое лето, как только у нас в Сибири зацветала морошка, а в школах начиналась долгожданная пора каникул, меня везли на гостеприимную украинскую землю. Здесь меня окрестили, научили молитвам, объяснили, что значит жить по православным заповедям. Возле храма Игоря Черниговского, что в самом центре села, могила моей прабабушки Евы, которая чем-то помогла церкви.

Одно время я в том селе ходила в школу. И моя глубоко православная бабушка Агафья договорилась, чтобы я каждый крестный ход носила хоругвь. Когда начиналась ненавидимая многими продлёнка, я с ранцем бежала в направлении колокольного звона. Другим бы ребятам за это, несомненно, влетело, но я находилась, так сказать, в привилегированном положении: во-первых, я не совсем украинская сельская девочка – папа у меня русский, а во-вторых, не было желающих связываться с бабушкой и дедушкой-фронтовиком. Характер у обоих – кремень.

Как-то я услышала по радио (телевизора в нашем сельском доме отродясь не было) обрывок фразы, что Украина находится в сердце. Мне это так понравилось, я искренне верила, что это действительно так, Украина в моём сердце! Шли годы. Я никогда не изменяла традиции, заведённой родителями, – все отпуска и длинные праздничные выходные провожу в родных местах. Многое изменилось с тех пор. Храм поставили новый, но вот в направлении колокольного звона далеко не все селяне торопятся. На маленькое село в 140 дворов приходится три западные секты.

Многие люди, которых я знаю больше 30 лет, стали сектантами. Изменились внешне и внутренне. Озвучивают чужие фразы и мысли и с плохо скрываемой агрессией зазывают на свои собрания. Говорить им о том, что Господь каждому даровал свободу выбора, бессмысленно. Они не слышат. Задают вопросы и сами же на них отвечают, а попытки выяснить, на чём зиждется их учение, приводят их в бешенство…

Почему-то сектантам надо в свой круг вовлечь как можно больше людей. Они знают про доходы-расходы каждого, вплоть до мелочей. В районе – а это самый захолустный, труднодоступный район Закарпатья – больше семи тысяч семей, и никто не остался в стороне от сектантского внимания. Им открывают двери школы, детские сады, больницы. В каждую сельскую хату сектанты принесли брошюрок минимум на 12 долларов, цифры ими же обнародованы.

Обычных газет теперь мало, и они заметно «похудели». Зато сектанты предусмотрели всё: они издали специальные инструкции для селян и для горожан, для тех, у кого есть своё хозяйство, и для тех, у кого его нет, для тех, кто одинок, и для тех, у кого большая семья. Выпустили советы родителям, воспитывающим девочек, и отдельно родителям, воспитывающим мальчиков. Есть брошюры на начало недели и на конец. Все они красочно оформлены и напечатаны на дорогой бумаге. Создаётся ощущение, что, пользуясь политической неразберихой, западные «доброжелатели» стремятся захватить все сферы жизни – семью, дом, огород и даже живность.

Единственное, чего нет в брошюрках, – советов, как вести себя с соседями. Видимо, инакомыслящих попросту не должно быть. Задать вопросы некому, у любого сектанта какая-то «вакуумность» сознания. Все мысли, мечты, планы – в пределах секты. Смотришь на человека и видишь его абсолютную невозвратность к нормальной жизни. Таковы первые плоды зарождения нового государства – создание нового типа человека, правда, с приставкой «псевдо»…

Закарпатская область

В защиту Бисмарка

В защиту Бисмарка

Общество / Общество / Факты и вымыслы

Старостенко Геннадий

Отто фон Бисмарк – рейхсканцлер Германской империи (1871–1890 г.)

Теги: Россия , Германия , история

Правда ли, что „железный канцлер“ не любил Россию?

Иной раз до чёртиков бывает досадно, когда близкий по духу автор вдруг выдаст на-гора спорный по фактурному оснащению текст. Или же запустит в оборот историю, которую специалисты считают пропагандистской обманкой.

Вот, например, читаю: «…что касается Запада, то ему нужна Украина, враждебная России, о чём полтора столетия назад мечтал ещё Бисмарк, отмечавший, что это – самый надёжный путь для разрушения российского государства».

Подобного рода ссылки на «железного канцлера» во множестве появляются то и дело, однако вынужден разочаровать цитирующих. Не так давно немецкая «Дойче велле» выступила с опровержением таких цитат из Бисмарка, назвав их мнимыми, и есть основания доверять источнику, к которому она обратилась за разъяснениями. Профессор Ульф Моргенштерн из фонда Бисмарка утверждает, что ни в изданных мемуарах Отто Эдуарда Леопольда фон Бисмарка, ни в текстах его выступлений, ни в воспоминаниях о нём современников многих из высказываний, которые охотно перепечатывают наши СМИ, просто нет и быть не может.

Расхожей монетой стала, к примеру, такая цитата из Бисмарка: «Могущество России может быть подорвано только отделением от неё Украины… Для огромного тела Российской империи смертельна лишь одна операция – ампутация Украины… Необходимо не только оторвать, но и противопоставить Украину России, стравить две части великого народа и наблюдать, как брат убивает брата».

Немецкие специалисты по Бисмарку выступили с заявлением, что это, а равно и близкие по смыслу высказывания, – не более чем фальсификация. Бисмарк – это совсем другая эпоха и несколько иное направление ума. «Стравить и наблюдать, как брат убивает брата» – это, в общем, из другой оперы. Фон Бисмарк был из могикан дипломатии, коим помышления о стравливании были в общем-то чужды. Тем более в отношении России, которая столько ему дала – и была своего рода наставницей, хотя бы и на уровне персональных взаимодействий.

Пусть первого немецкого канцлера кто-то из французов и нарёк «отцом прусского милитаризма», но его вполне уместно именовать и державником, мыслившим в геополитической парадигме великих держав как данностей. Вполне заслуживает уважения такого рода суждение знатоков его жизни и творчества: собирая германские земли, он не спешил и к мысли о том, чтобы дробить чужие. Сказать более, он не знал и самого слова «Украина» – потому и не мог его иметь в своём лексиконе.

К России он относился с особым чувством – начиная с того, что был единственным иностранным посланником в Петербурге, близко вхожим в монаршее семейство. Это объясняется рядом обстоятельств: считается, что он сознательно тормозил мобилизацию Германии во время Крымской войны, чем в какой-то мере заслужил немилость собственного двора и был отправлен в почётную ссылку в Россию. Где его и приветила наша вдовствующая императрица Александра Фёдоровна (вдова Николая I, урождённая Шарлота Прусская), а там и Александр II.

Исследователи наследия канцлера Бисмарка убеждены, что у него просто не было причин высказываться подобным образом о России. Своим невмешательством, а где-то и поддержкой Россия помогала ему в деле становления «новой Германии», или Второго рейха. В том числе и в противостояниях с Австрией или Францией. Да иначе и быть не могло после Крымской войны. Ни к Англии, ни к Франции тогдашний российский политический класс приязни не испытывал, а в консолидирующейся Германии Россия, наполненная выходцами из Пруссии, как бы обретала союзника.

Утверждают другое: что Бисмарк испытывал к России чувство благодарности, замешанной в том числе и на сердечной привязанности. Активно изучал русский язык по новаторскому методу своего учителя Алексеева: читая и переводя «Дворянское гнездо» Тургенева и запрещённый «Колокол» Герцена. В письмах домой писал, что «сильно обрусел», да и впоследствии не забывал о России. Многие вспоминают его сильнейшее увлечение Екатериной Орловой-Трубецкой – хоть и субъективный, но вполне искренний поведенческий мотив. К примеру, с Кюстином, тихо убоявшимся России и желавшим ей разных зол, такого и случиться не могло – хотя бы и по причине «гендерной нетрадиционности» французика. Бисмарку недопустимо приписывать «кюстиновское» отношение к России.

Ходили разговоры, что Бисмарк был в дальнем родстве с нашими Рюриковичами, происходя от Анны Ярославовны, дочери Ярослава Мудрого, отданной во Францию и ставшей её королевой. Такое, думается, вполне было лестно прусскому дипломату и государственному деятелю.

Тут, на мой взгляд, нужно отметить, что в позапрошлом столетии Германия ещё не считала себя обделённой природными благами и полезными ископаемыми. Её форсированная индустриализация только начиналась. Нефть как главный мировой энергоресурс и всеобщий эквивалент ещё не существовала в мире. Помышления о «дранге нах Остен» закрались в иные умы – и уже в следующем веке. Так что есть все причины думать, что о «расчленении России» у канцлера Бисмарка не было причин высказываться.

Праздник Поющий день календаря под аплодисменты

Праздник Поющий день календаря под аплодисменты

Искусство / Обозрение / Праздник

Ольга Варвус и Сергей Дудинский.

Без сомнения, Международный день русского романса будет в календарях! И зазвучит наш романс на всей планете! Прошедший с успехом в Большом Кремлёвском дворце большой концерт лауреатов международного конкурса «Романсиада» стал серьёзной заявкой для его учреждения. В последнюю субботу января – а именно в этот день предполагается отмечать праздник – на самой престижной концертной площадке страны был сбор тех, кто влюблён в чарующие звуки романса. Бурными аплодисментами зрители встречали певцов из разных стран мира.

Д. Тёмин

Галина Преображенская и друзья русского романса В. Никонов и Ю. Поляков.

В саду у изгнанной любви...

В саду у изгнанной любви...

Панорама / Обозрение / Лирика

Из сборника стихотворений „Уроки бытия“

Татьяна Маругова

* * *

Мне не пристало нынче злиться

И копья гневные точить...

Сочту беду я – небылицей,

А былью – надобность любить.

Мне потерпеть – святое дело!

Простить и, значит, всё принять...

Хоть мне порядком надоело

Страницы скорбные листать.

Но всё пройдёт, я знаю точно.

И тот, кто жил за сотни лет,

Как назидание пророчил:

Всё в мире суета сует...

* * *

Обидели вновь... Эко дело!

Привыкла к обидам давно.

Хотя мне уже надоело,

А может, уже всё равно.

Всё – люди. Мирские законы…

И много, и много скорбей.

По улицам рыщут драконы,

Похожие так на людей.

Друзья или недруги? Кто же

Нам станет в финале нужней,

Когда на судилище сложат

Дела и поступки людей?

Кто будет для нас благодетель –

Друг, недруг, чужак или брат?

Кто высветит в нас добродетель,

А кто – то, что ввергнет нас в ад?..

* * *

Прошу, меня вы не невольте,

Уйдя в обиды с головой.

Я – женщина! И вы извольте

Стоять без шляпы предо мной!

Извольте быть всегда при шпаге,

Чтобы за честь мою стоять,

И, сердце подчинив отваге,

Готовьтесь даже смерть принять!

Тогда, быть может, благосклонно,

В смущенье наклонив главу,

Позволю вам коснуться скромно

Моей руки, сказав: «Люблю...»

* * *

Если придёшь, закрою

Двери на сто замков.

Разве шутить с судьбою

Ты так легко готов?

Губы твои и плечи

Я не могу забыть,

В тот синеокий вечер

Дверь не смогла закрыть.

Вот расплела я косы

И по стене сползла,

Волны омоют утёсы,

Сердце моё – слеза.

Не приходи. Закрою

Двери на сто замков.

Снежной моей зимою

Я не ждала любовь.

Что это?.. Нет, не птица,

С ветки вспорхнув ледяной:

«Дай хоть воды напиться...» –

Голос за дверью твой...

* * *

Я покой твой нарушить не смею,

Разве в мир для того я пришла,

Чтобы стала вершин ледянее

От руки моей чья-то судьба?

Не посмею коснуться небрежно,

И запретно-желанною стать,

И убить в ком-то веру, надежду,

Посягнув на любви благодать.

Я пройду только лёгкою дымкой

И, ромашки к земле не клоня,

В тёмном озере белой кувшинкой

Притаюсь, чтоб ты видел меня.

Влажным ветром в окошко подую,

Светом утра в ночи пробегу,

Помолюсь, чтоб не встретил другую,

Если я быть с тобой не могу...

* * *

Коль пойду стезёй неправой,

Ты, Господь, меня верни.

Коль прельщусь земною славой,

Ты, Господь, её затми.

Пусть из плоти я, из праха,

Пусть ношу я кружева,

Но тонка моя рубаха,

А душа моя – жива.

Только Ты меня помилуй

И исправь мои стопы,

Не позволь, чтобы блудила,

И не дай мне немоты...

* * *

Нелепость, всё одна нелепость…

Ошибки – скрепы у судьбы,

Они всегда – как неизбежность,

Как слуги верные беды.

Я в полночь, как сова на ветке,

Дыханье мира сторожу.

В блокноте делаю пометки:

Чужого ль мужа увожу?..

Да, какова? Рыдай и кайся,

Ищи пощады, но не жди!

...И кружат тени в звуках вальса,

И вздох... и выдох из груди.

Но не было сильней финала –

Его писала на крови...

В росе предутренней лежала

В саду у изгнанной любви... 

-marugova.ru

Короткой строкой

Короткой строкой

Спецпроекты ЛГ / Московский вестник

Новоспасский: оживающая история

В 2017 году завершатся основные реставрационные работы в Новоспасском монастыре.

Об этом сообщил мэр Москвы Сергей Собянин во время осмотра с Патриархом Московским и всея Руси Кириллом хода восстановления одного из самых величественных памятников культурного наследия.

Реставрация московских храмов и монастырей, являющихся памятниками архитектуры, осуществляется за счёт религиозных общин, благотворителей, а также средств, выделяемых из столичного бюджета. Правительство города финансирует реставрацию храмов, находящихся в государственной собственности, напрямую в рамках программы «Культура Москвы», либо выделяя субсидии (300 миллионов рублей в год) религиозным организациям, которые сами организуют реставрацию.

По словам градоначальника, в столице отреставрировано 33 старейших храма и ещё примерно столько же находится в активной фазе реставрации.

– Это настоящее восстановление огромного исторического пласта не только Москвы, но и нашей страны, – подчеркнул С. Собянин.

Прямая речь

Александр Брод, директор Московского бюро по правам человека:

– На протяжении 2016 г. в России было совершено не менее 33 актов вандализма в 23 регионах страны. По сравнению с 2015 г. показатели практически на прежнем уровне. Как и в предыдущие годы, чаще всего поруганию подвергаются культовые сооружения, памятники истории и культуры. Православные храмы были осквернены не менее 10 раз, синагоги – четыре раза и один раз жертвой вандалов стала статуя Будды. Наиболее распространённым осквернением является нанесение свастики, националистических лозунгов и нецензурных слов.

Парк с биоуклоном

Индустриальный парк биомедицины появится на базе Первого Московского государственного медицинского университета им. И. Сеченова.

Это прорывный проект для университета, который реально превращается в ведущий исследовательский центр мирового уровня. В состав нового образования войдут четыре крупных структурных блока: центр фундаментальных исследований, центр трансляционной медицины, центр биомедицинского инжиниринга, а также клинический центр. В индустриальном парке планируется организовать полный цикл разработки, опытного и мелкосерийного производства биомедицинских препаратов – традиционных и генно-терапевтических средств, клеточных и тканеинженерных конструкций. 

В здании кинотеатра продолжат смотреть кино. Про метро

В здании кинотеатра продолжат смотреть кино. Про метро

Спецпроекты ЛГ / Московский вестник / Инфраструктура

Теги: транспорт , безопасность

Столичная подземка получила единый пункт видеонаблюдения

Помещение бывшего кинотеатра «Ереван» переоборудовано под Центр управления обеспечением транспортной безопасности Московского метрополитена.

Открывшийся неподалёку от строящейся станции метро «Селигерская» пункт работает в круглосуточном режиме. Его диспетчеры имеют доступ к камерам видеонаблюдения, расположенным на территории метрополитена, оснащены оперативной связью с другими службами метро, экстренными службами и органами внутренних дел.

Интеллектуальная система видеонаблюдения стала внедряться в жизнь в 2016 году. В рамках реализации этого масштабного проекта в вестибюлях станций установили 5,5 тыс. видеокамер нового поколения двух типов: IP-камер для ситуационного и обзорного видеонаблюдения и видеокамеры машинного зрения с функциями автоматического распознавания лиц. Программное обеспечение, используемое Центром, создано российскими разработчиками. Для хранения видеопотока на мощностях ПАО «Ростелеком» создан Центр обработки данных с объёмом памяти 11 петабайт. Срок хранения данных 30 суток. Всего в систему видеонаблюдения Московского метрополитена включены более 17 тыс. камер.

– Московский метрополитен по праву считается одним из самых надёжных и безопасных в мире, заявил мэр Москвы Сергей Собянин, открывая новый Центр управления. – Тем не менее успокаиваться не стоит. Мы постоянно сталкиваемся с новыми вызовами, поэтому обеспечиваем метрополитен новыми системами. Это досмотровые зоны, установка видеокамер, создание интеллектуальной системы видеонаблюдения, увеличение количества работников, которые обеспечивают охрану метрополитена. И вот сегодня мы запускаем Центр безопасности, где эти технологии сведены воедино. Это увеличивает эффективность применения всех инструментов безопасности, скорость реагирования на внештатные ситуации. В результате работы последних лет количество административных и уголовных преступлений в метрополитене существенно уменьшилось.

Статистика

Как сообщается в материалах пресс-службы мэрии, в 2016 г. число преступлений, совершённых на территории столичной подземки, снизилось на 17% по сравнению с 2015 г. – с 2120 до 1750 случаев. Кроме того, на 21% уменьшилось число административных правонарушений – с 76,8 тыс. до 60 тыс.

Разыскиваются игроки в колобок-бол

Разыскиваются игроки в колобок-бол

Спецпроекты ЛГ / Московский вестник / Фестиваль

Теги: общество , традиции

Участникам праздника предложат блины из сельдерея и хоккей с метлой

С 17 по 26 февраля в столице пройдёт фестиваль «Московская Масленица». Только в центральной части города будут действовать более 30 площадок, где для гостей проведут кулинарные мастер-классы, организуют хороводы и традиционные славянские масленичные забавы.

Хотите попробовать гурьевские блины, научиться готовить гречишные, шоколадные или даже… сельдерейные? Тогда вам на площадь Революции, в «Царство зимы» с её ледяным дворцом и синими павильонами. Здесь опытные кулинары раскроют секреты рецептов блинов из разных стран: китайских блинчиков из заварного теста с креветками и томатной заправкой, французских – с апельсинами и малиной, японских оладий с кабачками и кунжутом. Для сладкоежек – изысканные оладьи с арахисовым маслом и шоколадным мороженым, печёным яблоком и варёной сгущёнкой, с зефиром и карамелью. И не только дадут попробовать, но и с удовольствием научат всё это готовить. А для тех, кто не считает себя гурманом, – пожалуйста: блинный тир, блинные фрисби и… кёрлинг!

Тверской бульвар подарит участникам фестиваля развлечения поактивнее. Рядом с памятником Есенину их ждёт семиметровая деревянная горка, стилизованная под традиционные русские сани и расписанная под дымковскую игрушку. Надоест кататься – вам тут же выдадут метлу для игры в «колобок-бол» – это такой хоккей с метлой, только вместо шайбы снарядом является небольшой мяч, изображающий персонаж нашей замечательной детской сказки. Если же кому-то будет жаль бить Колобка метлой, то можно будет поучаствовать в другой необычной забаве – покатать на скорость большие бутафорские сырные головы.

А завершится всё вполне традиционно. В последний день фестиваля на Манежной площади города сожгут гигантскую ледяную фигуру Масленицы.

Телеохрана всегда и везде

Телеохрана всегда и везде

Спецпроекты ЛГ / Литературная ярмарка

Теги: Петраков А.В. , Лагутин В.С. , Телеохрана

Петраков А.В., Лагутин В.С. Телеохрана (монография). 5-е изд., доп. – М.: РадиоСофт, 2016. – 528 с.

Огромные изменения, произошедшие в последние годы во всех сферах жизнедеятельности людей в нашей стране, активизировали криминальную деятельность отдельных её членов и даже группировок.

Возросшей криминогенности необходимо и возможно противостоять, используя наряду с уже применяемыми методами охраны и защиты более современные технические методы, устройства, системы. На сегодня (2016 г.) в технических методах охраны и защиты превалируют устройства и системы, использующие принципы электро- и радиотехники, многоканальной и радиосвязи, телевидения и автоматики.

Развитость систем проводной и радиосвязи позволяет широко их использовать в целях телеохраны, теленаблюдения, телеразведки (здесь «теле», как практически и везде, имеет смысл «далеко»). В монографии, пожалуй, впервые, сделана попытка нанизать на шампур (кому-то может показаться разнородные) составные части телеохраны так, как это видится авторам. Конечно, вИдение авторов – не закон. Кто-то может видеть комплекс вопросов телеохраны по-другому, и это другое вИдение и его исполнение достойны уважения.

В девяти разделах рассмотрены и представлены: особенности доставки электрических сигналов различных информационных источников по стандартным каналам электрорадиосистем; обзор работы охранных датчиков различных принципов действия; отдельно телевизионные датчики и охранные системы на их основе; охранные системы сигнализации, работающие по квартирным (и не только) телефонным парам проводов, известные как дистанционные системы вневедомственной охраны; радиоохранные системы с анализом особенностей работы составных частей радиоканала и примерами использования; так как видеоаудиоисточники информации-сообщений зачастую подают нужную важную информацию одновременно с ненужно-излишней частью сообщений, то стало важным уменьшение объёма данных перед их посылом в канал связи с целью уменьшения времени занятия канала связи и быстрой доставки алармосообщения – сжатие; сообщения о криминальных событиях в стадиях совершения и извещения о срочном принятии контрмер следует передавать в шифрованном виде – это криптографическая защита данных (сообщений), для аутентификации и верификации источника информации используются электронная цифровая подпись и хеширование сообщений, здесь же рассмотрены методы закрытия речевых сигналов в телефонных каналах (каналах электрорадиосвязи); материал по работе устройств аппаратуры электрорадиосвязи, обеспечивающих достоверный приём переданных сообщений о криминальных (алармовых) событиях, т.е. о повышении верности принятых сообщений; аспекты развития телеохраны (различные интерактивные каналы, кабельное и спутниковое телевидение, использование шумоподобных сигналов в телеохранных системах).

В Приложениях представлены материалы по компьютерной стеганографии – технологии информационной безопасности ХХI века, по охранно-защитным технологиям в цифровом телевидении (ограничение доступа к телевизионным программам, маркирование и защита интеллектуальной собственности), примеры современных систем телеохраны-телеразведки (мультифокусная система теленаблюдения-телеохраны Panomera, а также кратко о межпланетной телеразведке и космической телеохране).

Охрана может быть в наступательном варианте – обнаружение (объективное предчувствие) предшествия криминального (алармового) события: но ведь это разведка и в том числе техническая разведка с использованием звуковизоров, радиовизоров, тепловизоров, ультравизоров, рентгеновизоров (сегодня и далее название «телеинфраультравидение» или «телеинфраультравизуализация»).

Монография предназначена для научных работников и инженеров, занятых в сфере охранно-защитной деятельности (третье издание монографии рекомендовано УМО по образованию в области телекоммуникаций в качестве учебного пособия студентам высших учебных заведений специальностей «Защищённые системы связи», «Многоканальные телекоммуникационные системы», «Средства связи с подвижными объектами»), может служить пособием для студентов и магистрантов, обучающихся по направлению «Информационная безопасность», а также по охранно-защитным дисциплинам в университетах, колледжах и институтах повышения квалификации упомянутых и смежных специальностей.

Библиография содержит более 250 разнообразных источников.

Т.А. Буланова, доктор технических наук, профессор

Колокола и Русь

Колокола и Русь

Спецпроекты ЛГ / Литературная ярмарка

Губин Юрий

Отрывок из поэмы

...О древний Углич, мать-земля,

Ростов Великий, Суздаль!

Звоните все колокола

Ко всенощной и утром.

Пусть слышат люди всей Земли:

Россия бьёт набатом.

И перекроет глас святой

Всё, что мы скажем матом.

Ростов звенит, услышит глас

Печорская обитель.

Но не поднимет крест святой

России всей святитель.

На Украине есть Подол,

Владимир на откосе.

А наших братьев, словно сон,

Двадцатый век-то косит.

Святые Киева врата,

Днепро, – мы были братья

И плавили колокола

От самого зачатья.

Святой источник нас поил,

Аскольдова могила.

Я древним Киевом прошёл

До церковки Зосима.

А церковь та была светла

С легендами, былиной.

Звонили там колокола

О той, что звали Линой.

И церковь излучала свет,

Покой и благолепье.

Недаром Киевскую Русь

Святой зовут издревле.

Святая Русь, Святой погост,

Святой в церкви угодник…

Зачем пришёл на этот пост

Я, жуткий греховодник?

Горит лампадная свеча –

Россию не осветит.

И только колокол в ночи

Разносит гласа ветер.

И только колокол в ночи

Бьёт над родным погостом,

И тихо шариком летит

Земля – Вселенной остров.

И тихо с шариком летим,

Живые, неживые…

На чём в России мы стоим

С берёзами святыми?

Нам православие к чему,

Церковная обитель?

Пришёл я к скиту одному,

Здесь жил Христос-Спаситель.

И тихо голову поднял

К святому барабану.

К Христу-Спасителю припал,

К строительному стану.

Здесь, на Кропоткинской, стоит

Святое наше чудо.

А колокол его лежит,

Неотлитый покуда.

А колокол его – где «ЗИЛ»

В цехах углями тлеет.

Там русский дух малинный звон

И днём и ночью сеет.

Цеха стоят, нет запчастей,

Завод как будто вымер.

И только колокол церквей

Нас на работу вывел.

И только колокол церквей –

Заветное созданье.

Как искупление греха

Кропоткинское зданье.

Здесь будет колокол звенеть,

Тонн двадцать семь от роду,

Душа России – звоном петь

К двухтысячному году.

И сам Алексий в Рождество

Отслужит здесь молебен.

Народ придёт на торжество

Святых богослужений.

Народ России виноват,

Что сбросил звоны в омут.

Но день пришёл нам бить в набат:

Колокола не тонут!

1989 г.

Неповторимых множество холстов-нетленок

Неповторимых множество холстов-нетленок

Спецпроекты ЛГ / Литературная ярмарка

Мурзин Василий

Неповторимых множество холстов-нетленок

Природа выставляет каждый миг и безвозмездно,

А я лишь фоткаю её конвейерно,

Бросая файлы в сетевую бездну…

Когда хорошо вдвоём

Когда хорошо вдвоём

Спецпроекты ЛГ / Литературная ярмарка

Антонов Анатолий

Мы вместе будто сотни лет

с минуты первой нашей встречи,

когда таинственны все речи,

и мы пока ещё предтечи

своей любви, которой свет

над нами сладостно встаёт,

нас над собою возвышая,

лучами страсти облучая,

в орбиту звёздную включая,

чтоб дни и ночи напролёт

во власти яростной свеченья

мы помнили, что на мгновенье

нам вечность дарит наш полёт,

что до и после нас системы

планетные пребудут немы.

Галактик глух круговорот,

любовь всему во всём – оплот.

Пройдут года, жизнь повернёт на убыль,

И вспоминая всё, чем прежде жил,

О сколько же имён назвать забудут губы,

Забудут… память как ни вороши.

Забудется и даже чрезвычайное,

И ни следа, и ни намёка на следы…

И только ты, нежданная, случайная,

Бесследно не пройдёшь

Одна лишь ты.

Неправда, что мы одиноки

и словно в пустыне живём,

есть в жизни минуты высокие,

когда хорошо вдвоём,

когда расставаться не хочется,

а видеться – вновь и вновь…

О чудо двух одиночеств,

Творящих, как боги, любовь!

Радость – жизнь! Зачат жить в счастье,

Я и ты, моё ребро, ты янтарное запястье,

Моё бремя и ярмо…Окольцован, зацелован

И заливом и тобой, хвоей сосен

проспиртован, хмель небесный мой запой.

Запою ли иль заплачу,

А в глазах сияешь ты,

И с тобой всегда я зрячий,

Без тебя – зрачки пусты.

Я не хочу вдруг перестать хотеть,

и не хотеть ни правды, ни добра,

ни красоты, чтоб жизнь не начинать с утра,

нет, не хочу, чтоб не была вольна,

она и не полна покоя, не мудра,

нет, не хочу я в жизнь с собой играть,

и не хочу не восторгаться, не страдать,

и не хотеть – не ненавидеть, не любить,

я не хочу ещё минутку не побыть

с тобою рядом, радость о, моя,

последняя кровинка бытия.

Наш девиз четыре слова: жить Вконтакте это клёво

Наш девиз четыре слова: жить Вконтакте это клёво

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Фейсбука

Захар ГУСТОМЫСЛОВ

Теги: фельетон

Когда-то у людей белой кости и с голубой кровью было принято писать на фамильных гербах девизы. Что-нибудь велеречиво-героическое. Типа: «Предан без лести», «Славу увеличивать деяниями», «Не слыть, но быть», «Жизнь – Царю, честь – никому»…

Нынешние статусы пользователей в соцсетях – выродившиеся потомки таких девизов. Ну, хочет человек своё кредо на нынешний момент выразить – кто ж ему запретит. А поскольку самому родить что-то выдающееся сложно (да, сказать по правде, и лень), всегда к услугам многочисленные сайты, предлагающие уже готовые клише. Любые, на выбор. Сентиментальные, пафосные, заумные, иронические, няшные…

Самые востребованные статусы, естественно, в разделах «популярные».

И что же популярно нынче у моих соотечественников? Ознакомившись с контентом, я, честно говоря, был разочарован.

Кто рано встаёт, тот точно не я.

Когда я ем — я глух и нем, проворен, быстр и дьявольски хитёр.

Всё надоело. Пойду, брошусь под... одеяло.

Если третий день подряд не хочется работать — значит, сегодня среда.

Некоторым кажется, что я ненормальный. А многие уже поняли, что им не кажется.

Чем больше я сплю, тем меньше от меня вреда.

Меня звали приключения, великие дела, удивительные открытия – но диван кричал громче всех.

Люби себя, чихай на всех — и в жизни ждёт тебя успех.

…Ну и так далее. До «Береги честь смолоду», конечно, далековато. Даже с поправкой на интернетовскую специфику тенденция просматривается не слишком жизнеутверждающая. Вряд ли все обладатели подобных «девизов» такие уж пофигисты, какими выставляются, но что делать, если именно такой имидж сейчас в тренде.

За англицизмы в тексте прошу меня простить.

Разговорчики

Разговорчики

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Антонов Валерий

♥ ♥ ♥

– Уйду я от тебя, паразит! К любому уйду! Хоть к козлу, хоть к барану... Лишь бы человек был хороший.

♥ ♥ ♥

Совсем недалёкое будущее. На скамейке у подъезда сидят две бабки. Мимо проходит их молодая соседка. Одна из бабок, озабоченно:

– Слышь, Кузьминична, никак не могу вспомнить, эта профура из шестой квартиры кто – проститутка или наркоманка?

– А ты загугли, Семёновна!

♥ ♥ ♥

– Вчера сделал селфи с Путиным. Я-то неплохо получился, а вот Владимир Владимирович на экране не вовремя моргнул.

♥ ♥ ♥

– Папа, я так и не понял, чему учит сказка о спящей царевне?

– Не буди лихо, пока оно тихо.

♥ ♥ ♥

– Как время-то летит! Я ведь помню этого законченного негодяя ещё юным начинающим пройдохой!

♥ ♥ ♥

– Так каков ваш прогноз в отношении ситуации в экономике, господин премьер-министр?

– Потерпите ещё немного – и всё пойдёт как по маслу.

– Точно?

– Не сомневайтесь! Как сказал классик, масло Аннушка уже разлила…

Театрик миниатюрок

Театрик миниатюрокО скоротечности земной жизни и бренности бытия

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ И ЕДИНСТВЕННАЯ

у-а-а-а-а!..

а-у-у-у-у!..

Борис Дунаев,  Калининград

Знаете ли вы, что...

Знаете ли вы, что...

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

● Британские учёные пересадили коту гены ящерицы. Теперь его невозможно надолго кастрировать.

● Все евреи делятся на рассеянных и сосредоточенных. Рассеянные живут по всему миру, сосредоточенные – в Израиле.

● Жимолость – это то же самое что и выхухоль, только растение.

● Как правило, в 99% случаев после фразы «я не расист» следует слово «но».

● Дети матерей-одиночек уверены, что их принёс козёл.

● В ООН предложили заменить неполиткорректное слово «левша» на «лицо с нетрадиционной ориентацией рук».

● Одна голова хорошо, а две уже некрасиво.

О пользе встряски

О пользе встряски

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Парад пародий

Баженова Наталья

Я взял себя за волосню И голову встряхнул изрядно: Очнись, опомнись! Изгоню И не пущу в свой мир обратно. Глеб Горбовский

Встряхнул я голову свою,

За космы взял её – и к свету:

– Почто несёшь галиматью,

Не соответствуешь поэту?!

Кормлю, пою тебя, балду –

А где отдача, где награда?!

Всё!.. Застрелюсь!.. К другой уйду!..

Она заныла: «Ой, не надо!..»

Слезу горючую лила,

Чего-то про «права» свистела

И «сам дурак» произнесла,

И в ноги броситься хотела...

Куда ни кинь у нас – всё клин,

Всё хрень какая-то меж нами.

Ну почему поэты, блин,

Так редко дружат с головами?!

Клуб Любителей Афоризмов

Клуб Любителей Афоризмов

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Персона грата

● Пирамиды беззакония вырастают на основании законов.

● У одиночества одно неоспоримое преимущество – тебя никто не покинет.

● Вроде и человек подкованный, а счастья нет…

● Настоящее берёт из прошлого не самое лучшее, чтобы испортить его окончательно.

● Умирающему от любви никто не сочувствует.

Татьяна Айвазова, Москва

● Когда есть выбор, обычно ни от чего не отказываются.

● Не учите нас, как учить жить вас!

● Командный тон не терпит полутонов.

● Круглее дураков бывают разве что отличники.

● И глупость относительна, пока относишь её на чужой счёт.

Александр Пашинин, Щёкино, Тульская область

Брат таланта

● Жаловаться на жизнь бесполезно: до нужной инстанции мы доберёмся только на том свете.

Марат Аширбакиев, Салехард

● Не стоит петушиться, даже и когда у тебя денег куры не клюют.

Борис Ковалерчик, Гомель, Республика Беларусь

● Россия поднимается с колен. Первыми это заметили чиновники, сидящие у неё на шее.

Алексей Кувыкин, Нижний Новгород

● Аббревиатура – буквы, которые много на себя берут.

Ашот Наданян, Ереван, Армения

● Нам всегда всего мало – даже зла не хватает…

Николай Шилохвостов, Анапа, Краснодарский край

ЗавКЛАФом Николай КАЗАКОВ / kazakov-aforizm@mail.ru

Из рассказов о Будулае

Из рассказов о Будулае

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев / Народные любимцы "Клуба ДС"

Будулай и Капитан Немо

Шёл как-то Будулай по берегу моря. И вдруг всплывает из глубины подводная лодка. Открывается люк, и выходит из лодки Капитан Немо.

– Здорово, Будулай! – говорит Капитан Немо. – Как тут у вас жизнь на поверхности?

– Привет, Немо! – отвечает Будулай. – Живём помаленьку. Давненько ты наверху не показывался. Забывать уж тебя стали. «Наутилус», думают, что так ансамбль музыкальный называется. А Немо, неудобно даже говорить... В общем, рыба-клоун это из мультика.

– Люди, люди… – качает головой Немо. – Недаром я ушёл от них. Годы идут, а ничего не изменилось.

– Это точно, – говорит Будулай. – Мы тут у себя, было дело, сильно на коммунизм надеялись. Но это утопия оказалась, почище твоего «Наутилуса». А сейчас западные ценности у нас в ходу: деньги, успех, приобщение к элите. Может тебе, Немо, есть что сказать людям?

– А что, это мысль! – загорелся Немо. – Выступлю-ка я для начала с циклом лекций в Политехническом музее в Москве: «Мои встречи с Жак-­Ивом Кусто», «Подводная ЖЖ-жизнь» и «Лишь под водой ты живой»…

Будулай и Хрущёв

Пригласил как-то Хрущёв к себе в Кремль Будулая и спрашивает:

– Будулай, с тобой посоветоваться хочу. Вот как ты к кукурузе относишься?

– Да как… Кашу из кукурузы, мамалыгу, люблю.

– Ага, – обрадовался Хрущёв. – А к тому, что я в ООН ботинком по столу стучал?

– Ну, стучал и стучал. Я тоже иной раз сгоряча стукнуть могу. И не только ботинком.

– Значит, родственные мы с тобой души, Будулай. Ну, ещё один тогда вопрос к тебе. Хорошо ли, что я Крым Украине отдал?

– Да, я тебя понимаю, Никита Сергеич. Родственники жены на тебя давление оказали. Для дачных участков.

– Но я же ещё целину осваивал, – оправдывается Хрущёв. – Полёт человека в космос организовал. Там планеты нетронутые, целые галактики… Новые курорты организуем!

– Вот что я тебе скажу, – говорит Будулай. – С космосом ты уж поосторожней. Народ русский, он терпеливый. А инопланетянам, может, твоя мамалыга и не по вкусу придётся!

Андрей Семёнов

Фотошип

Фотошип

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Бельгийская компания Newfusion впервые в истории имплантировала в тела своим сотрудникам чипы для открывания дверей и управления оргтехникой, в результате чего те стали отчасти «киборгами».

Сто раз всё это видели в кино мы:

Вживят под кожу чип, за ним другой,

Мозги подкрутят, подвинтят геномы –

И хрен потом поймёшь, кто ты такой.

Аристарх Зоилов-II

Чудаки

Чудаки

Клуб 12 стульев / Клуб 12 стульев

Василий Александров

Валерий Тарасенко

Читай и смотри

Читай и смотриВыпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Век

Теги: Ялтинская киностудия

Ялтинская киностудия: взгляд в будущее

С января 2017 года в Симферополе в Крымской рес­публиканской библиотеке им. И.Я. Франко стартует литературно-кинематографический проект «Ялта. Читай и Смотри», приуроченный к 100-летию Ялтинской киностудии.

По информации Министерства культуры Крыма, цель проекта – привлечение общественности к чтению лучших образцов мировой классики с помощью знакомства с их экранизациями, снятыми на Ялтинской киностудии.

Любители киноискусства и литературы смогут проявить свои творческие способности, прочитав отрывок из выбранного шедевра мировой классики «на камеру» или сняв буктрейлер, тем самым определив рейтинг. Зрители-читатели смогут ознакомиться с отснятыми фрагментами литературных произведений на страницах соцсетей и канала YouTube, увидеть их с новой, необычной стороны», – отмечают организаторы проекта, приглашая всех желающих принять участие в увлекательных кинолекториях и узнать интересные факты о создании не только литературных шедевров мировой классики, но и их экранизации.

Прямая речь

Сергей Аксёнов, глава Республики Крым:

Крымские власти закончили перевод местных объектов культурного наследия в правовое поле России. На сегодняшний день в Крыму находятся 218 объектов, которые обладают федеральным статусом, порядка тысячи восьмисот получили региональный статус. Ещё более двух с половиной тысяч относятся к выявленным объектам культурного наследия.

Объекты культурного наследия – это достояние и гордость не только Крыма, но и всей Российской Федерации. Именно поэтому одной из важнейших задач является создание всех условий для их сохранения. У гостей республики должна быть возможность прикоснуться к многовековой культуре и истории полуострова. 

„Евразийский мост“ и „Золотой грифон“

„Евразийский мост“ и „Золотой грифон“Выпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Новости

Теги: Крым , культурная жизнь

В 2017 году в Республике Крым планируется провести более 500 значимых фестивальных, социокультурных и творческих мероприятий.

Среди них: Международный фестиваль «Великое русское слово», Международный ялтинский кинофестиваль «Евразийский мост», Фестиваль детского кино «Солнечный остров», Высшая театральная премия Крыма «Золотой грифон», Крымский открытый фестиваль молодёжного короткометражного кино «Крымская киномастерская», Международный театральный фестиваль «Театр. Чехов. Ялта», Международный музыкальный военно-исторический фестиваль «Хроники Крыма», Межрегиональный фестиваль-конкурс казачьей культуры «Крымские тулумбасы», Всероссийский фестиваль изобразительного и декоративно-прикладного искусства «Крымская мозаика».

– Также в течение 2017 года пройдёт цикл выставочных проектов и мероприятий, в том числе юбилейных. Так, состоятся торжественные мероприятия, приуроченные к празднованию 200-летия со дня рождения выдающегося художника-мариниста Ивана Айвазовского, пройдут праздничные мероприятия и научные конференции, приуроченные к 100-летию со дня основания Музея истории и культуры крымских татар «Ханский дворец», также год будет юбилейным для Симферопольского художественного музея (80 лет), Крымского этнографического музея (25 лет) и Историко-археологического музея-заповедника «Калос Лимен» (25 лет), – рассказала министр культуры Крыма Арина Новосельская.

Кроме того, она сообщила, что в текущем году состоится юбилейный традиционный X Военно-исторический фестиваль «Альминское дело», юбилейный XV Международный научно-творческий симпозиум «Волошинский сентябрь». Помимо этого, планируется организация и проведение в библиотеках республиканских конкурсов, литературных чтений, значимых мероприятий по продвижению чтений: Республиканская неделя детской и юношеской книги, Международный Гумилёвский поэтический фестиваль «Коктебельская весна», Литературный фестиваль «КрымБукФест-2017», Дни славянской письменности и культуры, Дни крымско-татарской письменности и культуры, Международная конференция «Крым-2017».

Говоря о гастрольно-концертной деятельности, министр рассказала, что пройдёт более 10 гастрольных туров республиканских театров по городам России, будет представлено более 50 новых постановок и концертных программ, реализован ряд мероприятий, направленных на поддержку одарённых детей (Всекрымский конкурс детского искусства «Тебе, моя Родина», Международный конкурс исполнителей на народных инструментах им. Г. Шендерёва, Детско-юношеский концерт­но-образовательный фестиваль юных талантов «Бархатные встречи», Всероссийский конкурс-пленэр «Крымская палитра»).

В то же время Минкульт Крыма совместно с республиканскими музейными учреждениями проводит активную работу по разработке новых познавательных туристических маршрутов и экскурсионных программ для различных категорий посетителей.

Закончилась эпоха Новикова

Закончилась эпоха НовиковаВыпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Утрата

Коллеги и зрители запомнят его таким

Теги: Анатолий Новиков , артист , память

На 90-м году ушёл из жизни народный артист Украины, заслуженный деятель искусств, лауреат Государственной премии СССР, почётный гражданин Республики Крым, художественный руководитель Крымского академического русского драматического театра имени М. Горького Анатолий Новиков.

Он родился в 1927 году в городе Константиновка Донецкой области. Творческий путь начался с профессии актёра в далёком 1945 году. Обучался в ГИТИСе у мэтра Николая Охлопкова и на Высших режиссёрских курсах. В Симферополь Новиков приехал в 1972 году уже опытным режиссёром, возглавлявшим до этого театры Липецка, Брянска, Перми. Но именно на крымской земле ему удалось претворить в жизнь многое из творческих устремлений – здесь он начал создавать свой театр, с одной стороны, строго придерживающийся реалистических традиций, а с другой – ищущий современные выразительные средства. Благодаря Новикову в 1979 году Крымский театр им. М. Горького получил статус академического.

Сцена из спектакля «Жить как боги» по пьесе 

Ю. Полякова в постановке А. Новикова

За годы служения театральному искусству Новиков поставил более 150 спектаклей, большинство из них на крымской сцене. Его работы всегда вызывали резонанс среди любителей театра, критиков и ценителей. Он был не только прекрасным режиссёром, но и ярким актёром, сыгравшим более сотни ролей. Лучшие среди них – Арбенин в «Маскараде» и Воланд в «Мастере и Маргарите», Президент в спектакле «Коварство и любовь» и Каренин в «Анне Карениной», Вышневский в «Доходном месте» и Серебряков в «Дяде Ване», Джерри в «Двое на качелях» и Фамусов в «Горе от ума».

По словам руководителя литературно-драматургической части театра Людмила Касьяненко, за несколько часов до смерти Анатолий Новиков репетировал новый спектакль...

В памяти коллег и зрителей Анатолий Новиков останется верным служителем театральному делу, выдающимся режиссёром, талантливым актёром и просто неравнодушным человеком.  

„Русский Крым“ на невских берегах

„Русский Крым“ на невских берегахВыпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Событие

Теги: "Петербургские строфы" , журнал , поэзия

Состоялась презентация восьмого выпуска альманаха „Петербургские строфы“

Редактор-составитель альманаха – член Союза писателей России Михаил Аникин привлёк к творческой работе над «Петербургскими строфами» десятки авторов. Объёмный ежегодник известен уже по всей стране. В 2016 году творчество поэтов, писателей, литературоведов разместилось на 436 страницах издания.

«Международный литературно-художественный альманах «Петербургские строфы» является одним из наиболее фундаментальных изданий русской литературы начала ХХI в. – говорится в анонсе к восьмому номеру. – На страницах альманаха нашли отражение наиболее глубинные и вместе с тем злободневные проблемы современного бытия. Как и в предыдущих выпусках, в этом издании представлены не только русские, но и зарубежные авторы. Наряду с давно известными именами читатель откроет несколько новых, оригинальных авторов».

Особенностью последнего номера «Петербургских строф» является то, что альманах расширил свой рубрикон до крымских литературных пределов. «Руб­рика «Русский Крым» имеет несомненный успех», – говорит М. Аникин. В своём выступлении на презентации он выразил особую благодарность за труды над рубрикой «Русский Крым» поэтессе, члену Союза писателей России Татьяне Шороховой, проживающей сейчас в Севастополе.

Стихи и проза крымских литераторов занимают в альманахе более 50 страниц. Опубликованы подборки стихов Виталия Фесенко и Николая Ильченко, Вячеслава Егиазарова и Анатолия Масалова, Адиля Абдурахманова и Татьяны Шороховой. Замечательна автобиографическая проза крымской писательницы Галины Печаткиной (1931–2012). В очерке «Младшая сестра» Г. Печаткина рассказывает о своих встречах с Анастасией Ивановной Цветаевой в Коктебеле и в Москве. Теперь с этим очерком могут познакомиться и петербургские читатели.

На презентации в Лавке писателей выступили авторы альманаха. Звучали песни, в том числе и на стихи крымских поэтов. 

Вниманию читателей «Музы Тавриды» мы предлагаем подборки трёх крымских авторов, стихи которых опубликованы в «Петербургских строфах» в разделе «Русский Крым».

Татьяна Бузунова

…И сердца переполненный сосуд

Виталий Фесенко

Путь цивилизации

Вячеславу Евсееву

Я камнем брошен под колёса

телеги дряхлой и больной,

стремительно летящей в пропасть

цивилизации земной.

Грохочущей, дымящей смрадом,

грозящей ядерным зарядом,

слепящей лазерным лучом,

грызущей плоть свирепо, жадно,

разящей землю беспощадно

своим техническим мечом…

А мы как будто ни при чём?

Но тот, кто хочет мир разрушить,

давно прикармливает души

всех тех, кто только начал жить,

тяжёлым роком разум глушит,

чтоб Божий свет в них погасить.

И в дикой пляске недомерки

не видят гибельный провал…

Но серой дышат фейерверки,

и страшен бешеный оскал

кумиров – чёрных кукловодов,

обворожительных уродов,

тех, кто сегодня правит бал.

Взирает грустно Царь Небесный

на торжище земных страстей…

А балом правит повсеместно

глумливый, всем давно известный,

осатаневший диск-жокей.

20.05.11.

Запоздалые птицы

                          Борису Цытовичу

Как поздно я свои расправил крылья –

Не верил в то, что к звёздам вознесут,

И сердца переполненный сосуд

Не пропорола страсти бандерилья.

И от неверья, но не от бессилья

Себя корил, верша неправый суд,

Безропотно впрягал себя в хомут

Безрадостного над душой насилья.

Претит душе постыдное клеймо,

Срывая ненавистное ярмо

Унылой повседневности. Взлетая,

Она взломала, растопила лёд,

И выпущена в трепетный полёт

Судьбою предначертанная стая.

24.01.02

О! Боже правый, осени!..

Анатолий Масалов

* * *

Поседели бы виски,

И друзей забыл бы лица…

Я бы помер от тоски,

Проживая за границей.

Что мне Ницца и Париж?

Мне своя земля дороже,

Где по-русски говоришь

И до этих строчек дожил.

Ах ты, Родина моя!

Нынче снег сильнее лепит.

И впервые слышу я

Первой внучки первый лепет…

* * *

Судьба на радости скупа –

Не дожидайся одолженья…

Она, судьба, всегда права,

Являясь замыслом творенья.

Горьки земные кисели,

Когда на свете нету лада.

О! Боже правый, осени

И словом радостным порадуй.

Подольше дай дыханья мне,

Чтоб возвратить, что взято было,

Чтоб сердце даже и во сне

Земную жизнь не разлюбило…

О! Боже правый, осени!..

…Моей печали мера

Николай Ильченко

* * *

Край отеческий – Родины долька.

Я клянусь, хоть привык к городам,

Как бы ни было больно и горько –

Не отдам, не продам, не предам.

Я на Родину, к памятной дверце

Груз усталого тела привёз –

Ничего не осталось на сердце:

Ни тоски, ни печали, ни слёз.

Поклониться бы ей, как царевне,

За подарок надежд шебутных.

Не осталось в родимой деревне

Ни друзей, ни врагов, ни родных…

Только липы на узеньком взгорье,

Где любили мы с мамой гулять,

Но не могут они моё горе

Ни объять, ни понять, ни унять.

У окна

Листья кружат, лету крышка,

Кружат, как аэропланы.

У окна сидит мальчишка,

Строит радужные планы.

Он ещё счастливым не был,

Он пока не знает лени.

Розовеющее небо,

Угол крыши, куст сирени.

Дни бегут, шагают чинно,

Вот вам комната иная:

У окна присел мужчина,

Что-то трудно вспоминая.

Вроде было вдоволь хлеба,

Да и жизнь идёт без трений.

Голубеющее небо,

Угол крыши, куст сирени.

Где ж он с жизнью разминулся,

Что остались только грёзы?..

У окна старик согнулся,

Пряча старческие слёзы.

Перед ним, в оконной нише,

Ткёт паук свои тенёта.

Куст сирени, угол крыши,

В небе след от самолёта.

Зимняя Ялта поёт и мечтает

Зимняя Ялта поёт и мечтаетВыпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Событие

Гран-при фестиваля получил бард из Днепропетровска

Теги: "Зимняя Ялта" , фестиваль , бардовская песня

Первый фестиваль бардовской песни «Зимняя Ялта» состоялся в марте 1987 года. В этом году фестиваль отметил своё тридцатилетие.

Бардовский фестиваль «Зимняя Ялта» – 2017 – фестиваль мемориальный. Он посвящён памяти горноспасателя Артура Григоряна, который работал в Ялтинском производственно-техническом узле связи, был известным исполнителем и автором песен, трижды чемпионом Украины и дважды призёром СССР по технике спелеотуризма, руководителем спелеосекции Ялтинского горного клуба. Он погиб в 1987 г. в снежной лавине во время спасательных работ в горах. Его именем названы пещера и галереи глубочайших пещер мира.

Организатором ежегодного фестиваля является Игорь Вульфиус. В этом году фестиваль проходил с 6 по 8 января в Ялтинском клубе санатория им. Кирова. В первый день фестиваля состоялся концерт гостей и членов жюри, во второй – конкурсный концерт, в третий – концерт лауреатов и гостей фестиваля.

После окончания основной рабочей программы фестиваля в Белой даче Дома-музея А.П. Чехова прошли поэтические Рождественские встречи, традицию которых заложил поэт Лев Болдов.

В рамках XXXI Фестиваля традиционно проводятся конкурсы по 14 номинациям, а главным призом фестиваля является приз зрительских симпатий. Фестиваль является некоммерческим и неполитическим мероприятием.

Оружейник и рисовальщик

Оружейник и рисовальщикВыпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Интернационал

Теги: Амет Калафатов , Крым , творчество , искусство

Орнаменты Амета Калафатова широко использовались художественными артелями в Крыму

Амет Калафатов – один из самых ярких, одарённых представителей крымско-татарского изобразительного искусства довоенного периода, мастер-оружейник, чеканщик, создавший за полувековой период своего творчества около 300 оригинальных орнаментов для настенных росписей, тканей, вышивок, чеканных работ. Участник крымских, всесоюзных и зарубежных выставок, с 1940 г. член Крымского союза художников.

Амета Калафатова искусство влекло с детства. И.К. Айвазовский предлагал способному мальчику обучение в своей мастерской, но верующие родители отказались от предложения, не желая идти против шариата. Ему пришлось стать чеканщиком по профессии. Он научился этому ремеслу с 12 лет, когда его семья поселилась в Карасубазаре, где были особенно сильны традиции медно-чеканного мастерства. Позже работал подмастерьем в мастерской сундучника. В 1922 г., переехав в Симферополь, открыл собственную мастерскую. В начальный и зрелый период своего творческого пути Калафатов был известен как отличный мастер-оружейник не только в Крыму, но и за его пределами. По свидетельству сотрудника Крымского этног­рафического музея Ю.С. Вайсенгольда, одно из ружей, украшенных Калафатовым, находится в Музее оружия в Туле. Он обладал острым чутьём формы и рисунка, богатой памятью узора и живой творческой фантазией. Создавая свои узоры, чеканя их на металле, мастер выработал безошибочно точный глазомер, твёрдую руку, довёл до предельной чёткости свои декоративные композиции. Внучка Калафатова Диляра Галактионова – по основной специальности врач и известный в настоящее время в Узбекистане и за его пределами художник декоративно-прикладного искусства – пишет в своих воспомина­ниях: «…дед изготовлял ружья изумительной красоты, покрытые золотым узором… далее ствол ружья и «щёчки», которые монтировались по обеим сторонам около курка, были готовыми, дед только украшал их, но приклад он делал сам. Я могла наблюдать, как кусок орехового дерева в его умелых руках постепенно превращался в приклад. Видела, как дед красил и полировал его до блеска, прикрепляя к нему узорчатые пластинки».

После конфискации мастерской в 1933 г. А. Калафатов стал заниматься исключительно рисованием. Особенно быстро он овладел техникой рисунка пером. Этот способ напоминал старому чеканщику работу штихелем. Постепенно творческие поиски приводят мастера к цветной туши, с помощью которой он достиг удивительных эффектов. За два года работы А. Калафатов создал около трёхсот полихромных и монохромных композиций узора.

П. Чепурина писала о мастере: «Для А. Калафатова характерна чрезвычайная широта стилистических поисков, указывающая на то, что он хорошо знаком с различными национальными орнаментами народов Востока. На этом знакомстве базируется его новаторство. Но мастер, как это показывает его графика, превосходно знает и историю своего искусства, обладающую такими замечательными произведениями, как росписи Ешиль-Джами и памятники Азиса близ Бахчисарая, как резьба Эски-Крыма и Чуфут-Кале. Уже в акварельных рисунках, выполненных в 1937 г., мастер развивает эстетические принципы народного узора, вводя новую трактовку растительных форм цветка в три четверти, использует ракурс. Он вводит объёмность в ряд деталей узорной композиции, оживляя традиционную декоративную плоскостность узорных плетений… Он применяет сочетание коричневого, жёлтого и чёрного тонов, новое для крымско-татарского народного творчества. Чёрный тон употреблён в разреженном виде, в обрамлении сердцевидных деталей узора. В пальметовидные мотивы мастер вводит рубиново-красный тон».

Ряд композиций, созданных А. Калафатовым, родственен народному узору Анатолии, орнаментальным формам народного творчества Ирана, однако переработанным и вплетённым в собственный стиль. В чеканном узоре по блюду «сини» традиционное членение круга на шесть орнаментированных сегментов А. Калафатов заменяет на пятиконечное, создавая звезду, гармонично вписанную в узорные обрамления. Наряду с изображениями стилизованных кипарисов, мастер создаёт мотивы, напоминающие китайскую трактовку цветка.

Анализируя рисунки мастера, нетрудно заметить, что целый ряд новых композиций не уступает по своему эстетическому совершенству высокохудожественной традиции народного узора. Старость мастера стала молодостью одного из новых видов народного творчества Крыма. Новая узорная графика – это чрезвычайно ценная ветвь преобразующегося искусства.

В апреле 1925 г. А. Калафатов по персональному приглашению участвовал в Париже в Международной выставке декоративных искусств, где экспонатам Крыма была присуждена серебряная медаль. Его работы экспонировались в сентябре 1927 г. в Москве на выставке искусств национальностей СССР, в мае 1935-го в Московском музее восточных культур на выставке татарского и караимского искусства, в 1937 и 1939 гг. на выставках в Симферополе, в 1938-м в Ялтинском восточном музее.

В 1938 г. орнаменты Калафатова приобрёл отдел восточных культур Третьяковской га­лереи, пять орнаментальных композиций, выполненных на деревянных досках, приобрёл Ленинградский этнографический музей, десять орнаментальных композиций пополнили Симферопольский художественный музей. Образцы орнаментов А. Калафатова для Московского Дома народного творчества были приобретены П.Я. Чепу­риной.

Калафатова приглашали в г. Бахчисарай для создания орнаментальных росписей в период реставрации ханского дворца-музея. Его работы хранятся в крупных музеях мира: Париже, Лондоне, Петербурге, Пекине, Москве.

Амет Калафатов, сотрудничая с редакцией газеты «Красный Крым», создавал крымско-татарский национальный орнамент для обложек книг и журналов. По заданию газеты выполнял графические работы орнаментального характера для газет с 1936 по 1938 г.

Орнаменты Калафатова, созданные на основе крымско-татарского народного искусства, широко использовались в Крыму разными художественными кустарными артелями и некоторыми ткачихами и вышивальщицами.

Он был всесторонне образованным человеком, имел обширную библиотеку, владел иностранными языками, играл на музыкальных инструментах, пел.

По стопам деда пошли его внуки и правнуки: Мансур Ваапов (ныне покойный) руководил в Самарканде (Узбекистан) художественной мастерской, Риза и Рустем Вааповы – художники-оформители, Галактионова Диляра и её дочь Эльвира – художницы-золотошвейки, Галимов Асан – художник, член Союза художников и Союза мастеров Украины, Галимов Мурат – высококлассный мастер-прикладник по металлу, Галимовы Мустафа, Амет и Рефат – также мастера по металлу.

Нурия  Акчурина-Муфтиева

«ЛГ»-ДОСЬЕ

Нурия Акчурина-Муфтиева

– доктор искусствоведения, профессор, заслуженный деятель искусств Республики Крым. Научные интересы: крымско-татарское декоративное искусство, искусствоведение, культурология, педагогика. Крымский инженерно-педагогический университет, кафедра декоративного искусства, руководитель магистерских программ. Автор монографий: «Декоративно-прикладное искусство крымских татар XV – первой половины XX вв.», «Ислам в истории и культуре Крыма. Разделы: Мусульманская архитектура Крыма; Декоративно-прикладное искусство мусульман Крыма. /Учебное пособие для учителей общеобразовательных школ (колл. авторов)», «Искусство Крымского ханства. Колл. монография: История татар с древнейших времён. Т. 4.», «Крымско-татарское женское головное покрывало в коллекции Бахчисарайского музея-заповедника. (авторы: Акчурина-Муфтиева Н.М., Абдураманова С.Н.) Каталог» и др.

Автор учебных пособий по педагогике: «Развитие творчества в изобразительной деятельности детей», «Развитие детского творческого конструирования из бумаги» и др. Живёт в Симферополе.

Он защищал не только ворота

Он защищал не только воротаВыпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Имя до востребования

Александр Ткаченко с Андреем Вознесенским и Юнной Мориц

Теги: Александр Ткаченко , поэзия , творчество , литература

Воспоминания об Александре Ткаченко

Марк Агатов

«ЛГ»-ДОСЬЕ

Марк Агатов – автор 20 книг. Среди них – «Премьер Куницын и его команда», «Спикер-убийца», «Оранжевая революция», «Крымская весна», «Смерть рэкетирам!», «Убийство на Казантипе», «Виагра для ЦРУ». По мотивам повести «В паутине смерти» на киностудии им. Горького в 1991 г. был снят художественный фильм «Игра на миллионы». Марк Агатов работал в газетах «КоммерсантЪ», «Труд», «Новые Известия».

Наши пути-дороги с Александром Ткаченко пересекались несколько раз. В начале семидесятых на занятиях в литературном объединении в крымской столице и на совещаниях молодых писателей. В то время он был уже известным поэтом и на начинающих смотрел свысока. У Александра был свой круг общения, и он давал советы молоденьким девочкам, как надо писать стихи.

Но самое интересное начиналось после окончания занятий. По вечерам поэты и прозаики в гостиничном номере собирались вместе за бутылкой вина. Читали свои стихи, рассказы, спорили друг с другом и пели бардовские песни.

Потом Александр уехал в Москву, и тридцать лет мы не видели друг друга. Он стал известным поэтом, правозащитником, писателем. Но судьбе было угодно свести нас вместе за год до его смерти.

С Александром Ткаченко мы встретились у «чёрной» аптеки в центре Симферополя. Я хотел поговорить с ним о поэзии и предложил зайти в Союз писателей, но Александр решил вспомнить нашу молодость и по крутой лестнице повёл меня в винный погреб.

Мы устраиваемся за столиком, расположенным под писательскими кабинетами, заказываем крымское вино и продолжаем наш давний разговор о поэзии, литературе и о «светлом будущем», которое уже наступило. Мы говорим друг с другом на «ты», как это было принято в нашем ЛИТО тридцать лет назад.

– Александр Ткаченко – футболист, поэт, правозащитник, а теперь и писатель... Не слишком ли много для одного человека? Как это всё укладывается в одной биографии?

– Последние 30 лет своей жизни я занимаюсь только одним делом – самовыражением. То есть творчеством.

– И футбол для тебя был творчеством?

– Профессионально в футбол играл с 17 до 25 лет. Но для меня в то время это был не столько спорт, сколько способ самовыражения. Поскольку футболист обладает всем набором вещей, при помощи которых человек выражает самого себя. Поэт выражает себя при помощи метафоры, мысли, идеи, слова. А у футболиста это пластика, техника твоя, умение владеть мячом, бить по воротам, умение отдавать пас. Всё это тоже выражает тебя самого. Насколько ты сможешь себя раскрыть. И когда я закончил играть футбол из-за травмы, я подумал, что делать дальше, так скучно стало без футбола. Надо было что-то делать. И пришёл такой момент, когда мне захотелось писать стихи.

– До этого футболист Ткаченко стихи не писал?

– Никогда. Я думаю, на меня сильно подействовало то, что я прочитал Достоевского и… от меня ушла любимая девушка. Оказалось, что вчерашний футболист никому не нужен. Даже любимой девушке. Возможно, ей стало со мной очень скучно. То я был на коне, а тут лежишь в больнице сломанный, сломленный. Я в то время прочитал много книг Достоевского, особенно «Униженные и оскорблённые», где он говорит, что нужно не стесняться выражать самого себя. Нужно плакать, если хочется плакать. Он писал о катарсисе человеческом.

Фото: Владимир Богданов

Литература, я считаю, это катарсис. Как-то ночью я проснулся, и мне страшно захотелось писать. Я сел и написал свою первую поэму, огромную. Она была, конечно, графоманская, но были какие-то готовые формы уже. Через две недели я её разорвал, но это было первое пробудившееся желание писать. Потом садился за письменный стол, потому что понял, что нашёл новый способ самовыражения.

Я стал ближе подходить к литературным кругам, для того чтобы узнать, что это такое, а когда достаточно много написал, решил: пусть кто-нибудь из крупных поэтов скажет, что это стоит делать, и тогда буду писать стихи, если нет – то не буду. Вот такое у меня было отношение, довольно прагматичное, потому что я ничего не понимал в стихах. А те, кому читал, говорили что-то хорошее, но я не верил.

Мне удалось попасть сначала к Вознесенскому, а потом к Евтушенко и Николаю Александровичу Тарасову, был в советское время такой поэт. Все сказали, что это интересно. На моё творчество влияло то, что я два года учился на физмате, стихи были сложные, непонятные. Один парень из крымского лит­объединения сказал, что появился бывший футболист, рифмует луна и собака, ничего не понятно, но здорово. Это было такое начало. С 1972 года я написал 15 книг стихов. Первую книгу напечатали в 1972 году. Очень трудно она шла. Штук шесть или семь рецензий было, потому что никто не мог понять, что за стихи непонятные какие-то. Называлась она «По первому свету». По этой же книжке, как ни странно, меня приняли в Союз писателей, потому что рекомендации дали Андрей Вознесенский и Евгений Евтушенко. А ещё меня поддерживал Михаил Кузьмич Луконин, как бывший футболист – бывшего футболиста.

В начале сентября 1977 года я шёл по улице Горького мимо Союза писателей, и тут вышел на крыльцо Анатолий Иванович Домбровский и говорит: «Саня, иди сюда, тебя приняли в Союз писателей», и показывает мне: «Шановний Александр Петровичу! Щиро вітаємо Вас с прийняттям до Спiлки письменникiв». Так смешно было.

Меня ведь долго не принимали в Союз, но повлияли рекомендации Евтушенко и Вознесенского. Кроме этого, в 1975 году я прошёл под номером один на VI совещании молодых писателей в Москве, но даже после этой рекомендации они меня не принимали в Союз никак. А потом – бах, приняли.

– Была ли радость, когда вышла первая книга стихов у футболиста?

– Ты знаешь, никакой радости не было. Мы же наглые, самоуверенные были, а тем более – футболисты. У меня никогда не было комплекса зазнайства, комплекса того, что я делаю что-то необычное. Потому что настоящую славу я пережил ещё футболистом. В 16–18 лет меня уже знали все, я играл в «Таврии».

Первую книжку я воспринял нормально и очень профессионально. Потому что знал: такой славы, которая у меня была в футболе, у меня никогда не будет. В то же время одно помогало другому, ведь отношение в обществе тогда было абсолютно чёткое. Когда тот же Анатолий Иванович Домбровский в обкоме партии сказал одному секретарю: «Вот помнишь такого Александра Ткаченко, он был футболистом, а сейчас поэтом стал, членом Союза писателей». А тот ответил с издёвкой: «Тьфу… был футболистом, человеком был, а сейчас ПО-ЭТ!»

Я реально воспринял это. Почему реально, потому что у меня к тому времени, когда меня приняли в Союз писателей, уже была написана новая книга стихов. Это было другое состояние. Называлась она «Сотворение мига». Но пять лет её никто не печатал. Говорили: «Мы ошиблись с твоей книгой…» А Союз писателей Украины раздолбал мою книгу на съезде, что это модернизм, чёрт знает что. Всякие ярлыки на меня навесили.

А потом вдруг звонят, приглашают в издательство и предлагают издать мою книжку. И откуда у меня хамство такое взялось, я спрашиваю, и по сколько вы будете платить мне, по 70 копеек за строчку опять? Нет, говорят, по рубчику… Это была своеобразная самозащита. На самом деле я о деньгах и не думал.

В 1977 году вышла вторая книга. У меня был очень хороший главный редактор. Когда они начинали работать с моей рукописью, они боялись только одного, чтобы не попасть потом под какое-нибудь постановление, и спрашивали, рецензии на книжку будут? Я говорил, будут. В Москве будут в «Литературной газете», «Комсомолке». А у меня уже в Москве были люди, которые меня уважали. Ну, тогда хорошо. На каждой книжке от цензуры у меня было по девяносто замечаний. Красным отмечали. Они понемножку снимали. Что-то и я снимал сам. Договаривались. Первые книги издавались в Симферополе. А в Москве тоже долго не выходили, потому что у меня стихи были такие авангардистские. Первая книжка в Москве вышла в 1986 году. Тогда нужна была гладкопись. Чтоб всё было ровненько, гладенько, рифма… Печатался в Москве много в «Юности», «Октябре».

– А работал ты в это время где?

– Работал в Симферополе тренером по футболу на мебельном комбинате. Ещё я вёл литературную студию в Симферополе. Потом уехал в Москву учиться на Высших литературных курсах. Так и остался в Москве. Периодически приезжал в Крым.

– Так футболист Ткаченко стал профессиональным литератором?

– Что такое профессиональный литератор тогда. Просто член Союза писателей имел право не работать. Сейчас ходит много легенд о льготах, которые давало членство в Союзе писателей. Я был членом Союза писателей, и что я имел от этого? Ничего. В больницу попал, мне оплатили больничный. Ездил много на встречи, лекции читал. Но чтобы заработать там 150 рублей, надо было 10 лекций прочитать. Правда, было очень много халтуры. Берёшь десять путёвок, едешь в колхоз. Там ставят отметки о том, что прочитал лекцию. Но иногда приходилось и в семь утра перед птичницами выступать. Приходишь. Ты сонный, они сонные, а нужно им о поэзии что-то говорить. Читаешь там час. Они, ой спасибо, большое.

– Комсомол организовывал поездки для молодых писателей.

– Ты знаешь, я этого не любил. Один раз я ездил на дни советской литературы в каком-то крае или области. Это были сплошные пьянки.

– И всё-таки давай вернёмся к началу твоей поэтической карьеры. Ситуация, в которой оказался бывший футболист: больница, тоска, Достоевский, но в таком состоянии можно написать одно стихотворение, два, три, но целая книга стихов – это уже другое. Раскрой свою тайну, как удалось превратить футболиста в профессионального поэта?

Автор портрета –

Андрей Вознесенский

– Потом уже появлялся человек внутренний, который помимо тебя действовал. Такой маленький мышонок. Он в тебе сидел и вместо тебя работал, а ты сидел и записывал. Срабатывал такой динамический стереотип, как футболист тренируешься бить по воротам, потом уже автоматом попадаешь по воротам. Так и здесь тоже на автомате. Просто первые стихи ты долго думал, а потом появлялся механизм, когда мысль пришла, и ты уже только записывал, и всё, стихотворение готово. Или ты мог потратить на это ночь, если это большая поэма, по-разному это было. Появлялся внутри человек, который на уровне подсознания за тебя работал. Ты сильно думал, надо было думать. Главная задача поэта – думать над ощущением минуты, себя в пространстве, приводить душу свою в соответствие с небом, землёй. По такому гармоничному химическому состоянию и началась реакция, когда состояния сходились и начиналась работа. Иногда просыпался и записывал сразу несколько стихотворений. Эти стихи у меня лучшие, которые я публиковал в альманахах, журналах.

– Мне трудно понять, как поэт пишет поэму. У вас герои тоже ведут за собой поэта, как в романе или повести?

– Герои, во-первых, это ты сам, герой – это мысль, герой – это сама идея. Герой – это та метафора, которую ты раскручиваешь. Они становятся героями, которых ты должен привести по какому-то финальному пути. Как человек, который хочет перейти речку по камешкам. Ты становишься на том берегу, тебе нужно перейти на другой берег непременно. Ты стал на первый камешек и не знаешь, какой будет следующий твой шаг. Перед тобой три камня стоят, и они все шатаются. Ты перепрыгиваешь по камешкам, и вот этот путь пройденный приводит тебя к финалу, потому что ты прошёл путь и ступил на другой берег. Путь этот и есть сама ткань стихотворения, а конечная точка – это конечный итог моего героя.

– Весьма образный рассказ, у писателей, наверное, всё проще. Одни выстраивают сюжет на бумаге, а другие, хоть и бросаются вслед за своим героем, как в омут, но всё равно, завершая рукопись, вгоняют его в жёсткие рамки литературного жанра. Скажи мне, чем отличается психология поэта от психологии писателя?

– Я глубоко убеждён, что пишет не тот, кто пишет, а пишет тот, кто думает, тот, кто видит. Поэт – это не способ писания, поэт – это способ существования. Это жизнь и судьба. Ты пишешь судьбой. Если б я когда-то не влюбился всерьёз и надолго, я б никогда не написал четырёх, пяти книг, которые пронизаны этим чувством. В этом всё. Поэт – это форма существования. Поэтому ты и пишешь. Придумать стихи нельзя. Я много сейчас знаю молодых поэтов, которые грамотно всё пишут, и вижу, как это всё придумано. И тут дело даже не в душе, а в мировосприятии. Поэт рождается со своим штампом. И видно: это написал такой-то. Если ты фамилию закроешь, видно корявые стихи, много метафор, ритм прыгает. Это кто – Ткаченко. А если ты возьмёшь десять поэтов, закроешь их фамилии и увидишь, что все стихи одинаковые – вот это самое страшное, когда невозможно по стилю узнать поэта. Поэт должен быть узнаваемым. Пусть это будет с ошибками, пусть это будет. Свой почерк должен быть. Стилистика своя, а самое главное – это стилистика. Это я особенно понял, когда стал писать прозу. Писателя нет без стилистики, без твоего языка, без твоих привычек, штучек, хохмочек, без интонации. Ты должен весь прочитываться. Ты должен быть в произведении узнаваемым. Это говорит о том, что ты себя полностью вложил в страницы. Если ты этого не сделал – просто лживый мастер.

Сегодня появилось очень много писателей, которые говорят о том, что сейчас литература стала профессиональной, а всё остальное было любительством. Я беру книжки этих профессионалов, и читать их тошно, потому что я знаю наперёд, что будет. Раньше писатель вынашивал свою книжку, он её не выдумывал, а он проживал её. Возьми Юрия Трифонова, Юрия Давыдова или Фазиля Искандера. Каждая книга – это жизненный этап, её писали три-четыре года. Это была серьёзная работа, а сейчас это превратилось в ремесленничество. Я против этого, хотя никогда не буду авторов ругать или воевать с ними. Я достаточно их уважаю, но эта жвачка определённая, она отучает человека мыслить.

Настоящая хорошая книга читается с трудом, потому что там нужно мыслить, нужно думать. Я, когда начинал читать Пруста, первые 30–40 страниц вообще не мог читать, проходил эти 40 страниц, а потом не мог оторваться. Так же было и с книгами Маркеса. Чтение – это большой труд, а сейчас люди не хотят трудиться, чтобы получить мысль. Поэтому книга проходит сквозь тебя и так же уходит без следа. Это не чтение. Просто человек теряет время.

Окончание в следующем номере

Сказочное чудо состоится

Сказочное чудо состоитсяВыпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Стихи по кругу

Теги: Крым , поэзия

Людмила Шершнёва

Людмила Степановна Шершнёва – поэт и публицист, в Союз писателей СССР принята в 1988 году, член Союза писателей России, автор нескольких книг, в том числе поэтических сборников «Мгновения», «Степная свирель», «Объяснение в любви», «Рисунки на асфальте», «Лик любви», вышедших в разные годы в Мурманске, Симферополе, Киеве и Липецке. Лауреат Государственной премии Крыма в области литературы и премии имени А.П. Чехова. Живёт и работает в одном из красивейших уголков Южного берега Крыма – Мелласе.

Подснежники из чеховского сада

В рождественском сиянье снегопада,

Должно быть,

ангел вспомнил о весне…

Привет из Крыма на моём окне –

Подснежники из чеховского сада.

Пока ещё спелёнуты, как стрелы,

Цветы

и к свету ввысь устремлены,

Зелёной стрелки наконечник белый –

Посланец нежный ялтинской весны.

В стаканчике из пластика непрочном

Он мне подарен был с родною почвой

Из чеховского сада зимним днём,

И Родина его всегда при нём.

Наверное, он думает, что снится

Ему зима и новогодний снег,

Он пересёк со мною две границы –

За пазухой,

            укрытый ото всех…

Но сказочное чудо состоится,

Когда в канун Христова Рождества

Цветок

        слезой прозрачной

                                 загорится,

Фонариком надежды и тепла.

Надежда Яновская

Надежда Яновская – поэт, член Союза писателей России и Регионального Союза писателей Республики Крым. Автор поэтических сборников: «В поиске акме», «Басни и сказы», «Настоящие друзья» – стихи для детей. Родилась в Сибири, в спецпоселении для членов семей репрессированных. В Севастополе живёт с 1981 года. 20 лет отработала на судоремонтном предприятии «Персей» в должности экономиста, начальника бюро комплектации судового оборудования. Увлекается живописью.

Рождество

Хризантемой цвела звезда

На фиалковом... ярким златом.

Благоденствовал каждый атом

В День Рождения – в День Христа.

Так на землю спустился Бог

Во спасение чад спесивых,

Чтоб раскаяться каждый мог

И пойти по стезе счастливых.

Чтоб сияла душа в лучах

Перламутром зари востока,

От Божественного Истока...

Исцеляясь в Его ручьях.

Виталий Купша

Виталий Казимирович Купша– поэт, автор книги «Побережье гончарных глин» (Симферополь, 1999). Живёт в Симферополе.

Улитка

Улитка –

вечерняя песня листка.

Кутилы смеются –

лежачие камни.

Почти неподвижность,

бездонность,

открытка –

рогатая лошадь

речного песка –

взахлёб обгони

их извечную

сытость.

Минутка,

скользи по росе

в завитках,

по нотам упругим –

в их солнечных слитках –

уловки

безбрежных морей,

рек улыбки,

плакучая родина

жертвенных ливней.

Копилка,

чья вечная сладость

сулит нам покой и надежду, –

куда так спешишь,

почти замирая?

Ведь мы отстаём

в своих лживых одеждах

и мы умираем,

цепляясь за жизнь.

Безбожница,

в лиственной неге своей,

куда так спешишь?

Отмерь нам

черту бытия,

вокалистка.

Устань, но услышь –

устами зари,

увлечённостью бега…

А сможешь –

вгрызайся быками коррид,

кровавой лисой

в обречённость побега!

Немая,

звени голосами любви –

и зеленью сердца,

и совестью старца.

Спеши,

вечный Улисс,

по пальцам души –

ведь мне никогда

за тобой

не угнаться.

Инна Сидоренко

Инна Анатольевна Сидоренко – член Союза писателей России, секретарь Союза русских писателей Восточного Крыма. Автор поэтических сборников «Откровение», «Перезвон», «Колыбель моя Таврида», «Жажда жизни». Живёт в Феодосии.

В пушкинском сквере

Какая прекрасная вьюга!

Вся Кафа в седых завитках.

Сюда из Москвы и Устюга

Примчалась зима на коньках.

Лютует – февралистей, пуще,

Свистя и кружа, и шурша.

А в сквере оснеженный Пушкин.

С ним рядом светлеет душа.

2007 г.

Ольга Бондаренко

Ольга Фёдоровна Бондаренко – член Союза русских писателей Восточного Крыма, поэт, переводчик. Автор поэтических сборников и книг для детей, в том числе «К воспоминаньям я причалю чёлн», «Пусть раздаются любви слова», «Что за мир там, за окном?». Живёт в Евпатории. Лауреат Всероссийской литературной премии им. Н. Гумилёва.

Зима

С моря холодным норд-остом продутые,

Ёжатся, хмурясь, продрогшие улочки,

Выпятив крыши, дугою прогнутые.

Не отступив ни на шаг, ни на чуточку

Вглубь от занудно-брюзжащего шторма,

Дышат дома черепичными лёгкими,

Окна, озябшие, кутая в шторы

Нежно-воздушные, лёгкие, лёгкие…

Видно им всё, что творится в окрестности.

Там меж деревьев, ветрами прореженных,

Только зимой при немыслимой резкости

Брезжит печаль на пустом побережии …

Алла Кармаза

Алла Андрияновна Кармаза – поэт, член ЛИТО им. А.Н. Озерова, автор сборников стихотворений «С собой наедине», «Среди аистов белых...», «Штрихи к темам. Сонеты». Живёт в Севастополе.

* * *

И, наверно, никто о себе

Не расскажет без правки сюжета,

Без побочно текущих прожектов

И привычно бытующих жестов,

Со скелетом из шкафа – в борьбе.

Пусть немножко, пусть самая малость,

Но осядет в закрытье глухом,

Неосознанно или тайком,

Иль сгоревшим дотла угольком,

Что оставил на сердце усталость.

И, пожалуй, никто о других

Не сумеет сказать чистой правды:

Без участия, грима, помады,

Если выбрали жанр серенады,

Иль вкрапления мыслей своих,

Иль почти филигранно, искусно,

Ненамеренно, но вопреки,

Там, где тонко – пройдут каблуки,

И штрихи обернутся в грехи –

И кто знает, где – суть, где – искусство.

В день вхожу, словно в свежесть лазоревых вод

В день вхожу, словно в свежесть лазоревых водВыпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Поэзия

Теги: Крым , поэзия

Мария Виргинская

Мария Васильевна Виргинская – драматург, писатель, поэт, лауреат городской литературной премии им. Льва Толстого 2001 года за сборник стихов «Зажигалка цвета огня» (Москва). Пьесы М. Виргинской являются объектом изучения в Крымском федеральном и Харьковском государственном университетах, по ним пишется диссертация. В союзах не состоит. Живёт в Севастополе.

* * *

В день вхожу, словно в свежесть лазоревых вод,

Копоть ночи смываю струёй светотени.

Город мой, люди, бухты и камни его,

И деревья, и птицы – все в нём – во спасенье!

Бесполезно величье его отрицать,

Севастополь дыханьем наполнен особым,

Крепок он, как объятья, как слово отца,

Безопасен, как шар материнской утробы.

Он стоит в средокрестьи долгот и широт,

Там, где тронул Творец пальцем твердь...

Город ветром орехи сбивает с высот,

Чтоб голодному не умереть.

Севастополь

И копья тополей, и туи веера,

Всё в нём – оружья гром, и шелест шёлка,

А бухты синева с оттенком серебра –

На коже его охристой наколка.

Оплот его – линкор, триера и баркас,

Хранитель равелинов, бог штурвала,

Почётный мореман, детей своих не раз

И в хроники, и в мифы провожал он…

Смятения полна, моряцкая жена

Снесла на пирс тяжёлых чувств поклажу:

«О Николай Святой, не дай испить до дна

Любимому воды забортной чашу!

Пусть, как падёт роса, бриг спустит паруса

И бросит якоря в свет зорьки новой,

О Посейдон седой, не покрывай водой

Улыбку и черты лица живого!

Спаси и сохрани!»… В прорехах паруса,

И как в слезах, причалы тонут в росах,

Но молятся взахлёб волне и небесам

И адмиральша, и жена матроса.

Пробоина в борту, пробоина в груди…

Нет больше их – отца, супруга, сына…

А над собором крест горит, на всех один,

И колокол звон сеет над пучиной.

* * *

Есть у каждого личный утраченный рай,

Где его уже больше не ждут.

Примыкает к нездешнего поля мирам

Край с названием Тарханкут.

Синь и золото, слиток всех эр, всех рас,

Что хоть раз побывали тут,

Чьи жрецы и герои встречали нас

В общем времени – Тарханкут.

Звуки битв и стенаний унёс отлив,

Тишина в глубине минут.

Указательным пальцем всея Земли

К сердцу тянется Тарханкут.

* * *

Полуостров, что зовётся Гераклея,

Гроздь живая на лозе тысячелетий,

Продолжает, в отраженьях звёзд белея,

Тьму преданий, недоступную для смерти.

Горсть прибоя поднеси к дорожной ране –

Ты дошёл до края света: есть он! вот он! –

Галактический пульсар, причал скитаний,

В бесконечность отворённые ворота.

* * *

В Херсонесе тишина ирреальная,

Ни кузнечиков, ни птиц не слыхать,

Над землёю опустевшей прощальная,

Предосенняя парит благодать.

Писан август охрой с ультрамаринами,

Лёгкий норд морскую синь рябью мнёт,

И медузы, распростившись с глубинами,

Движут к берегу подводный полёт.

Набежит сентябрь внезапностью холода,

Серой слякотью ветров и небес,

Август скинет пурпур, вытканный золотом,

И нагим покинет храм-Херсонес.

* * *

Берега, берега…

Тих туман, будто мирные сны.

Здесь теснили врага,

Здесь разили врага

У античной высокой стены.

Полдень

Был до сиянья бел,

Чёрный

К солнцу тянулся дым,

И татарский скакун слабел

У солёной большой воды.

Сколько было их, этих войн,

Здесь, на стыке холмов и вод!

...В древней дали, как миг живой –

Белый парус –

Российский флот.

Синева

Синева – ну просто неимоверная!

Небо с морем вдалеке обнялись.

Только что вошла сюда флотом Генуя,

А чуть ранее – милетский Улисс…

Так просторна синь, так необозрима!

Не маячат в ней ничьи корабли

В час, когда глядит на гавани Крыма

Первожитель безымянной земли.

Всё изменится вот-вот, в миг единый,

Под сияние лазурных небес

Налетит Орда, нагрянет с дружиной

Князь Владимир покорять Херсонес.

А потом, в честь политической гонки

Самый главный нарушая завет,

Многочисленных народов потомки

Вздыбят спор, кто коренной, а кто нет!

Те ушли, а эти были разбиты,

По Днепру казачьи струги плывут…

Смотрит консул с высоты Каламиты

В бесконечную, как жизнь, синеву.

От нас останутся мегабайты

От нас останутся мегабайтыВыпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Литрезерв

Теги: Крым , поэзия

Актёру и гражданину

Актёру и гражданинуВыпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Память

Открытие мемориальной доски актёру в Евпатории

Теги: Владимир Высоцкий , Иосиф Хейфиц , Евпатория , памятная доска

Владимира Высоцкого увековечили в Евпатории

В Евпатории на улице Караимской торжественно открыли памятную доску, посвящённую пребыванию в городе барда, поэта и актёра Владимира Высоцкого.

В 1972 году в Евпатории проходили съёмки фильма «Плохой хороший человек» по рассказу Антона Чехова «Дуэль». По некоторым данным, во время съёмок Владимир Высоцкий жил в доме № 45 на улице Караимской. Тем не менее с установкой таблички именно на этом доме возникли сложности. Жители дома устанавливать доску не разрешили – не захотели быть в центре внимания поклонников Высоцкого. Поэтому пришлось перенести место установки на перекрёсток поблизости, где во время съёмок находились операторы с камерами.

Владимир Высоцкий и режиссёр фильма

«Плохой хороший человек» Иосиф Хейфиц

Кинокартина режиссёра Иосифа Хейфица, в которой играли выдающиеся актёры советского кино Владимир Высоцкий, Олег Даль, Анатолий Папанов, получила впоследствии много наград, в том числе международных. За роль зоолога фон Корена Высоцкий получил приз за лучшую мужскую роль на V Фестивале наций в 1974 году, а режиссёр ленты Хейфиц был удостоен приза «Серебряная пластина» за высокие художественные достижения в экранизации произведения Антона Чехова на Х Международном кинофестивале в Чикаго.

Перед собравшейся общественностью города, военно­служащими Евпаторийского гарнизона и гостями – делегациями из крымских городов Симферополя, Севастополя, Феодосии, Саки – выступила глава Евпатории Олеся Харитоненко, которая поблагодарила инициаторов установки памятной доски из общественной организации «Балтеровский комитет» и в первую очередь его председателя, полковника морской авиации в отставке Якова Фоменко – основного инициатора и спонсора изготовления памятной доски.

Сам же Яков Фоменко сказал: «Когда мы видим людей, которые любят Высоцкого, ценят его, – мы знаем, что они наши. Когда люди сомневаются, надо присмотреться. Нигде в мире нет человека, который был бы сравним по своему стилю, по своей энергетике, по своей динамике, патриотизму с Владимиром Семёновичем Высоцким».

Также выступили автор архитектурного решения памятной доски Алексей Комов (Союз дизайнеров России, Москва), поблагодаривший за высокое доверие, оказанное его творческому решению, которое воплотил в жизнь крымский скульптор Константин Цихиев.

Исполнили свои песни-посвящения, а также песни Высоцкого, прочли стихотворения и евпаторийские барды и поэты Иван Попов, Сергей Овчаренко, севастополец Константин Свиридов, феодосиец – на мой взгляд, лучший в России исполнитель произведений Высоцкого – Анатолий Тавровский. После чего покрывало с доски было торжественно снято.

Долго ещё желающие фотографировались на фоне новоявленного архитектурного украшения, «Нового Иерусалима» Евпатории, после чего в двухстах метрах от него, на сцене, украшенной огромным плакатом с фотографией Владимира Семёновича на фоне театральных афиш Театра на Таганке продолжился концерт памяти великого барда ХХ столетия, в котором приняли участие севастопольские барды Сергей Шишкин и Наталья Прищепа.

Открыл концерт представитель севастопольской делегации – организатор Международного фестиваля «В. Высоцкий. Сквозь время… Крым, Севастополь» Валентин Корниенко, заверивший присутствующих, что и в Севастополе в скором времени будет открыта памятная доска В. Высоцкому и предоставивший затем слово представителю Симферополя поэту-барду Владимиру Грачёву.

В. Грачёв от имени Русской общины Крыма, ветеранов Крымского полка ополчения, Союза писателей Республики Крым и членов клуба любителей творчества В. Высоцкого «Легендарный бард ХХ столетия» поздравил общественность Евпатории и всего полуострова с открытием ещё одного памятного знака, увековечившего пребывание Владимира Семеновича на крымской земле, и исполнивший затем свои авторские песни – посвящения любимому поэту, барду, артисту и гражданину!

Завершил концерт прекрасно отточенными словами-воспоминаниями и размышлениями о великом барде и спевший и прочитавший несколько его баллад и стихотворений Анатолий Тавровский, которого проводили со сцены громкими овациями, несмотря на то что термометр показывал ноль градусов и было достаточно сыро и зябко. Но творчество Владимира Высоцкого согревало, объединяло и заряжало энергией всех присутствующих!

По материалам информагентств

Исповедь

ИсповедьВыпуск 5 (14)

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды

Теги: Крым , проза

«ЛГ»-ДОСЬЕ

Александр Александрович Никитин – поэт, прозаик, член Регионального Союза писателей Республики Крым, член литературного общества имени А.П. Чехова в Ялте. Автор сборника стихотворений и прозы «Черноморский жемчуг» (2012). Произведения печатались в совместных сборниках «Чеховская осень» и «Крымский альманах». Живёт в Ялте.

За полночь... Он никак не может уснуть. Включает настольную лампу, берёт в руки её фото, на котором она светится от счастья.

Это фото, как эталон, когда-то было выставлено на стенде в ателье по улице Чехова в Ялте. Это первый снимок после их свадьбы... Потом были ещё...

Вот уже год, как её нет, но у него такое ощущение, что она рядом. Ему кажется, что она сидит за столом напротив или стоит за спиной, когда он что-нибудь делает. Ему снится, что она спит рядом с ним... Он целует её, и ему это приятно.

Он просыпается, ищет её. Реальность окатывает студёной водой. Его убеждают, что жизнь продолжается... В принципе он согласен.

Но стоит какой-нибудь женщине появиться на его горизонте – она приходит во сне. Нет, она не скандалит, она просто сидит со скорбным выражением лица. Зачем это?!

... Ни жизнь, ни любовь не воротишь назад,

и мы, ключевое забыли сказать...

Всё могло и должно быть по-другому, но они забыли, что жизнь не такая уж долгая штука... Однажды количество мелких ссор трансформировалось в качество... Она сообщила: «Всё прошло! Ненавижу!» Он был зол и сделал вид, что поверил ей. «Прошло, так прошло... «Вольному воля, спасённому – рай». Никто никому ничего не должен!»

Он перебрался в другую комнату. Старался не встречаться с ней, а при случайной встрече не замечал в упор.

Потом она забыла сказанное... Он – нет... На попытки втянуть его в разговор бросал: «Занят!» У него действительно были дела, друзья, увлечения... У неё же не осталось ничего. Дети выросли, обособились. У немногочисленных подруг свои проблемы. Теперь всё её достояние составляли четыре стены, телевизор, пасьянс и беспросветное одиночество...

Это продолжалось довольно долго... О чём она думала?..

Как-то раз она не позволила ему пройти мимо и озадачила вопросом: «Если я умру, ты женишься?!» Подумав, что это её очередная блажь, он ответил быстро и честно:

«Обязательно! Поэтому живи!..» Слово не воробей...

Наверное, это было жестоко с его стороны, но он считал, что справедливо... Тем более что были сказаны слова, после которых рушатся пылающие мосты. Спасительных ливней с небес не пролилось...

Однажды вечером ей стало плохо, это было видно по её осунувшемуся лицу. Она попросила найти валидол. На его предложение вызвать «неотложку» сказала: «Скоро пройдёт...»

Не прошло... «Скорая» приехала быстро, но помочь не смогла. Через пятнадцать минут её не стало. Её время закончилось в 21.40...

А потом были красивые похороны и море цветов. Священник сказал, что теперь в её распоряжении Царствие небесное.

Перед поминальным днём, на Пасху, в окно ударилась птица; наверное, это её душа не успокоилась, она напоминает о себе.

Он всё помнит... И часто возвращается туда, в прошлое, где было так здорово у них. Там были праздники!.. Их свадьба на зелёной лужайке возле озера. В воскресный тёплый день все желающие пили за их счастье... Это было прекрасно!.. А р

ождение сыновей?! Всем на зависть. Свой дом...

– Господи, что с нами происходит?!

Он выходит в ночь, на улицу, по которой они гуляли обнявшись. И не могли надышаться ночными ароматами. Вот они свидетели: звёзды, тополь, луна, зацепившаяся за его ветку. Она с высоты своего положения с удивлением глядит на одинокого человека, воющего на неё как волк, потерявший волчицу (пока никто не видит). Но «мужчины не плачут, они огорчаются»...

* * *

Он рассказал мне свою историю. Попросил что-нибудь написать. На вопрос: «Зачем выносить сугубо личное на всеобщее обсуждение?!» сказал:

– Поверь, только с одной целью: вдруг кто-то прочтёт и не скажет тех... слов, за которыми следует раскаяние.

Оглавление

Говорил золотыми стихами Летопись обороны Донбасса Ненавистники Райкин-сын разбушевался Фотоглас № 5 Из чего собирается Родина Ароматы родных ветров Смотрите, кто пришёл Война и мир прокурора и дипломата Спасут ли храмы белые платочки? Мудрость, согретая сочувствием Расколоты и обречены, или Паучки-самоубийцы в литературной баньке Будет ли брошен спасательный круг? Не жалея ни папу, ни маму Исповедь электората Трёхкнижие Надмирный ход размеренных светил Отец был солнцем Очарованный Родиной Вселенная Эмиля Лотяну Премьера Избранным обязан стать каждый Творить или вытворять Верю! Не верю! Притянутые за уши Непоротые детки Царь Соломон и ювенальная юстиция Инакомыслие воспрещается В защиту Бисмарка Праздник Поющий день календаря под аплодисменты В саду у изгнанной любви... Короткой строкой В здании кинотеатра продолжат смотреть кино. Про метро Разыскиваются игроки в колобок-бол Телеохрана всегда и везде Колокола и Русь Неповторимых множество холстов-нетленок Когда хорошо вдвоём Наш девиз четыре слова: жить Вконтакте это клёво Разговорчики Театрик миниатюрок Знаете ли вы, что... О пользе встряски Клуб Любителей Афоризмов Из рассказов о Будулае Фотошип Чудаки Читай и смотри „Евразийский мост“ и „Золотой грифон“ Закончилась эпоха Новикова „Русский Крым“ на невских берегах Зимняя Ялта поёт и мечтает Оружейник и рисовальщик Он защищал не только ворота Сказочное чудо состоится В день вхожу, словно в свежесть лазоревых вод От нас останутся мегабайты Актёру и гражданину Исповедь Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg