«Знание-сила, 2001 № 07 (889)»

Знание-сила, 2001 № 07 (889) (fb2) - Знание-сила, 2001 № 07 (889) (Знание-сила, 2001 - 7) 3295K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Журнал «Знание-сила»

Знание-сила, 2001 №07 (889)

Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал

Издается с 1926 года

«ЗНАНИЕ – СИЛА» ЖУРНАЛ, КОТОРЫЙ УМНЫЕ ЛЮДИ ЧИТАЮТ УЖЕ 75 ЛЕТ!

«Экспо – Наука 2003» еще впереди

Фестиваль научно-технического творчества молодежи Москвы и Московской области, состоявшийся в одном нз павильонов Всероссийского выставочного центра, – событие неординарное. Эго прямое свидетельство возрождения одной из лучших традиций бывшей ВДНХ. Многим памятны «интеллектуальные марафоны» в дни школьных каникул, интереснейшие выставки НТТМ, постепенно трансформировавшиеся в телевизионные передачи «Это вы можете» и «Технодром». Сегодня, когда наша отечественная наука переживает тяжелые времена, а ВВЦ превратился по существу в гигантский рынок, такое событие «дорогого стоит».

Фестиваль – мероприятие многоплановое. Тут и выставка, и интерактивная экспозиция, деловая и культурная прадраммы. На фестиваль были приглашены ветераны движения НТТМ, а также президент и члены Исполнительного комитета «Международного движения научно-технического досуга» – МИЛ СЕТ. Праздничную атмосферу создавали детские духовые оркестры, концертные выступления молодежных творческих коллективов.

Более двухсот проектов и разработок, отражающих современные научные исследования в области естественных технических и социальных наук, представили около сорока вузов и колледжей. Среди них – гребной винт особой конструкции, улучшающий ходовые характеристики любых судов от теплоходов до подводных лодок (Московская государственная академия водного транспорта), безвзрывная технология выемки известняка (Московский государственный горный университет), монокристаллы редкоземельных элементов, выращенные в лабораторных условиях (МГУ имени М.В. Ломоносова), специальная обувь для больных диабетом (Московский государственный университет дизайна и технологии). Всего не перечислить, но очевидно, что каждая из представленных работ не просто «искусство ради искусства». Эти молодые люди умеют мыслить по-государственному, заботятся о практической пользе своих творений и четко шагают в ногу с эпохой.

Более 180 действующих макетов представили дети и подростки из сорока специализированных школ, лицеев, детских научных клубов, центров, домов технического творчества. Тут и авиа- ракето- судо- и автомодели, а также космические станции. Но больше всего посетителей толпилось вокруг «вечных» двигателей, работающих на электромагнитных волнах. Один из них трудится уже два года без остановки, а согласно расчетам, должен работать не менее двадцати лет.

Самые маленькие участники фестиваля, а тут были н семилетнне ребятишки, тоже демонстрировали свои первые успехи в научном познании: несложные опыты, моделирование игр и игрушек из подручных материалов. И это не простая забава: именно игрушки, придуманные самими детьми, а не готовые, фабричные, проектируют человеческую личность, моделируют будущую жизнь ребенка.

Фестиваль НТТМ – это не только возможность обнародовать проекты и продемонстрировать свое увлечение наукой. Во время проведения трех круглых столов можно было обменяться мнениями, идеями в той или иной области науки и техники, а в день молодежной прессы послушать устные выпуски газет и журналов, встретиться с ведущими авторами научно-технических рубрик.

Недавно ВВЦ совместно с правительством Москвы представило на рассмотрение в МИЛСЕТ свою кандидатуру на проведение Международной выставки «Экспо – Наука 2003». В выставке примет участие молодежь более пятидесяти стран мира. Задумано превратить ВВЦ летом 2003 года в Центр науки и молодежи. Первым шагом в этом направлении и стал московский Фестиваль научно-технического творчества.

Наталия Федотова

ЗАМЕТКИ ОБОЗРЕВАТЕЛЯ

Александр Волков

Добро пожаловать в ИНДИКИТАЙ

Специалисты давно спорят о том, какая страна будет доминировать в XXI веке. Объединяя большинство гипотез, можно предположить, что лет через пятьдесят грядущее столетие начнут называть «веков Инд И Китая». В этих двух странах будет проживать не менее трети всего мирового населения.

О Китае часто и много пишут. Мы же поговорим в основном об Индии. После долгих лет застоя она переживает явный экономический подъем. Не случайно на Индию обратили самое пристальное внимание руководители крупнейших держав мира.

В марте 2000 года, впервые за последние двадцать два года, в Дели побывал президент США. Цель Клинтона была прозрачна: его интересовала возможность создания стратегического союза между самой могущественной и самой населенной (в перспективе) страной мира. Подобные планы в США строят впервые за всю историю независимой Индии.

До сих пор в Вашингтоне дружили с заклятым врагом Индии – Пакистаном, а кроме того, ориентировались на Китай. Клинтон подвел черту под прежними политическими взглядами, заявив в Дели, что Индия «окружена странами, чьи правительства отвергают демократию». Политику Пакистана он назвал «терроризмом, переходящим все границы».

В начале октября 2000 года в Дели приехал В. Путин. Он подчеркнул, что «всемерное развитие сотрудничества с Индией является приоритетным направлением внешней политики России». Вслед за Клинтоном он выделил успехи Индии, особенно заметные на фоне соседних стран: «Вы опровергли глубоко укоренившиеся стереотипы, согласно которым принципы демократии якобы успешно развиваются лишь в странах европейской цивилизации».

К 2010 году товарооборот между Индией и Россией должен возрасти до 7-8 миллиардов долларов, тогда как два года назад он составлял всего 1,5 миллиарда долларов в год.

В ноябре 2000 года было подписано соглашение «Ганг-Меконг» между Индией, Бирмой, Камбоджей, Таиландом, Вьетнамом и Лаосом. Оно предусматривает налаживание экономических отношений между азиатскими соседями, а также расширение сети шоссейных и железных дорог.

Двухтысячный год по многим причинам стал знаменательным в судьбе Индии. Так, в стране родился миллиардный житель. В среднем каждые две секунды здесь появляется на свет еще один ребенок, а каждый год – 15,5 миллионов новорожденных (для сравнения: столько же человек проживает в Австралии). Поскольку государство не занимается планированием семьи, то, по прогнозам специалистов, к 2040 году в Индии будет проживать больше людей, чем в Китае.

В 2000 году наметился фундаментальный сдвиг в соперничестве двух азиатских гигантов – Индии и Китая. По оценкам Asien Development Bank, темпы промышленного роста в Индии (+ 7 процентов), очевидно, впервые за долгие годы превзошли темпы экономического роста в Китае (+ 6,5 процентов). Достигнута финансовая стабильность.

В Индии – в отличие от КНР – не берутся за помпезные проекты вроде «величайшей плотины всех времен и народов» или «непременного полета на Марс». Здесь развивают передовые, наукоемкие технологии. Пока еще в КНР больше компьютеров, чем в Индии. Пока еще Китай получает почти в десять раз больше западных инвестиций, чем Индия. Однако ситуация начинает меняться. Все чаше бизнесмены ориентируются на Дели, а не на Пекин. Неповоротливый слон прямо на наших глазах обгоняет ловкого дракона.

Бывший немецкий канцлер Хельмут Шмидт высказался лаконично: «Индия может стать мировой державой». Выходящий в Бомбее журнал «Busyness World» объявил грядущее столетие «веком Индии»: «Мы не могли приспособиться к промышленности старого типа; у нас не было развитой инфраструктуры. Однако на наших глазах совершилась революция в технике – такая же эпохальная, как изобретение колеса. Теперь у Индии есть все шансы стать мировым лидером: с появлением Интернета в цене не столько уголь и сталь, сколько ум и образованность».

Побывав в южноиндийском городе Хайдарабаде, который в народе давно переименовали в «Киберабаа», Билл Клинтон восторженно отозвался об уровне развития компьютерных технологий в Индии, а также о первоклассной подготовке местных специалистов – и это не случайно. Лучшие университеты Индии входят сейчас в элиту мирового образования. Знаменитую «Силиконовую долину» в США вполне можно переименовать в «Долину слонов»: около 750 действующих здесь компьютерных фирм возглавляют выходцы из Индии.

Темпы роста индийской компьютерной индустрии составляют около 50 процентов в год. Правда, сама эта отрасль производит пока всего 1,5 процента валового национального продукта. Однако на ее долю уже сейчас приходится около 10 процентов экспортной выручки, а через восемь лет, по прогнозам экспертов, эта величина превысит 30 процентов. Разработки индийских программистов приносят стране ощутимый доход. Впрочем, это – крохотный островок блаженных в мрачном океане индийской действительности.

Индия – воспользуемся газетным штампом семидесятых годов – это страна контрастов. Не случайно порой все еще вспоминают известную фразу У. Черчилля: «Индия – это географическое понятие; она так же мало напоминает страну, как и линия экватора».

После смерти Махатмы Ганди немногие верили, что правительство сумеет удержать страну от распада, сплотив столь разнородные народы, племена и социальные группы, – страну, где нет даже единого языка, на котором говорило бы большинство людей. Конституция современной Индии признает восемнадцать языков. Кроме того, в стране имеется около пятисот «неофициальных» языков, а также несколько сотен диалектов, причем на некоторых диалектах говорит больше людей, чем, например, на нидерландском или норвежском языке.

А религиозная рознь? Как известно, Индия – едва ли не крупнейшая мусульманская страна мира, хотя лишь двенадцать процентов ее населения исповедуют ислам (лишь в Индонезии и Пакистане численность мусульман выше, чем в Индии). Большая часть населения (82 процента) – индуисты. Противостояние мусульман и индуистов определяет всю судьбу современной Индии, однако тем и другим здесь предоставлены равные права. Это позволило сберечь мир в стране. Разрозненная, расколотая на множество лагерей Индия до сих пор не распалась!

Удивительны и другие противоречия Индии. Север переживает явную стагнацию, зато в южных штатах темпы экономического роста достигают десяти процентов в год. Страна запускает в космос спутники н не может обеспечить электричеством хотя бы половину населения. Многим туристам она напоминает огромный бидонвиль, но в этих трушобах выросла почти треть мировых специалистов по программному обеспечению. Это – атомная держава, основатель которой был заведомым противником насилия, а 48 процентов жителей не только не имеют никакого понятия об атомной физике, но и вообще не умеют читать и писать. По словам Клинтона, Индия находится в «самом опасном регионе мира», но ее жители – уникальный случай в истории! – почти никогда не пускались на завоевание соседних земель.

Положение в стране, несомненно, станет лучше и стабильнее, когда укрепится свой средний класс. Это – скелет общества. Без него общество превратится в жалкую, бесформенную массу – смесь нищеты, злобы и беспомощности. Без него тяжесть любой власти будет невыносима. Пока в стране нет среднего класса, в ней попеременно царят то диктатура, то анархия. Никакого нормального развития у такой страны быть не может.

Опыт социальных потрясений XX века убеждает, что любой бунт или переворот станет «великой революцией», а его вожаки – гениальными вождями, если удастся не только уничтожить прежнюю правящую элиту, но и разорить средний класс. Только уравненный в правах с чернью, а зачастую и поставленный ниже ее, он перестает быть преградой для любых «всенародных экспериментов».

В последнее время в Индии настойчиво формируется свой средний класс. Сюда входят служащие и врачи, чиновники и биржевики, но прежде всего молодые предприниматели, занятые в сфере компьютерных технологий и СМИ. По оценкам социологов, сейчас к среднему классу Индии принадлежит примерно шестая часть всего населения страны – около 150 миллионов человек.

Конечно, местные «мидлы» мало похожи на европейцев. В Индии принадлежность к среднему классу означает лишь, что человек имеет возможность питаться три раза в день, нормально одеваться и покупать себе такую бытовую роскошь, как телевизор или холодильник. К 2006 году этот уровень потребления, по оценкам экспертов, будет доступен уже для 42,5 процентов населения страны – прежде всего для городских жителей. Как видите, темпы роста благосостояния довольно высоки.

В городах Китая тоже формируется свой средний класс. Однако Китаю мешает однопартийная система. Верхушка КПК неизбежно – как единственная сила, действующая в политическом поле страны, – стремится все контролировать. Ее ничто не уравновешивает; она оказывает постоянное давление на все слои общества. Под действием одной этой силы – одной партии, одного лидера, одного «отца нации» – страна – применим к данному объекту законы ветхой ньютоновской механики – неизбежно приобретает определенное ускорение, которое, как наглядно доказали опыты, поставленные в таких знаменитых лабораториях мира, как нацистская Германия или сталинский Союз, обязательно окажется ускорением падения. Светлое будущее может стать результатом одновременного действия нескольких – хотя бы двух – противоположных политических сил, которые, взаимно ослабляя друг друга, пусть на какое-то время оставят общество в покое, дадут ему свободно развиваться.

Кроме того, в структуре общества очень важно наличие обратной связи между властью и народом. Если политики обязаны пройти горнило выборов, то они остерегутся доводить дело до социальной катастрофы. Со времени введения в Индии многопартийной системы и появления свободной прессы здесь не было массового голода. В колониальное время голод уносил жизни миллионов индийцев. Местные политологи уверены, что лишь благодаря демократии удалось спасти страну от этого бедствия, ретулярно грозившего ей. В тоталитарном обществе положение дел на местах тщательно скрывается. Легче изолировать район катастрофы и обречь людей, живущих там, на гибель, чем помочь им. В демократическом обществе уже первые признаки несчастья вызывают бурю негодования в прессе, что заставляет власти хоть как-то действовать.

Россия, как и Индия, переживает сейчас трудные времена. Прежние системы ведения хозяйства в наших странах оказались неэффективными. К новым условиям приспособилась небольшая часть населения. В России «быстрые деньги» приносили приватизация, распродажа нефти и газа, игорный и водочный бизнес, финансовые пирамиды. В Индии баснословные прибыли получают прежде всего программисты, умеющие создать продукт на уровне мировых стандартов. Поэтому у здешних «олигархов» иной склад мышления.

«Индийские предприниматели должны стать образцом для всего населения страны. Они обязаны вести скромную жизнь, – говорит один из самых богатых людей Индии Азим Премджи, глава компьютерной фирмы Wipro Coiporation. – Только тогда индийский капитализм может быть принят обществом как подлинная модель развития после неудачных социалистических экспериментов, длившихся на протяжении многих лет. Сегодня мы, люди, добившиеся успеха, обязаны вернуть долг стране».

Премджи создал фонд, который финансирует создание сотен школ в самых глухих уголках Индии. Такое внимание к образованию – не единичный случай. Преодолеть вопиющие контрасты и построить устойчивое гражданское общество можно лишь, опираясь на уверенных в себе, образованных людей, готовых добросовестно и со знанием дела выполнять порученную им работу. Без образования – нет будущей Индии. Таков лейтмотив действий ведущих индийских политиков. Такова здесь национальная идея.

Долгое время Индия была образцом для мечтателей всего мира, искавших альтернативу банальному, прозаическому материализму, – мистической «Индией Духа», как окрестил ее Николай Гумилев. Энергия здешнего населения, писал тридцать лет назад Георгий Гачев, «уходила в надстройку над землей многоэтажного кастового и духовного здания, а в нем высший слой – брахман – мог быть гораздо беднее низшего – купца, земледельца, промышленника».

Быть может, именно здесь, в Индии, удастся гармонично совместить мечту и реальность, голый практицизм и высокие помыслы. Премьер- министр страны Атала Вихари Ваджпаи мечтает, что его страна превратится в одно огромное духовное общество, которое будет обновляться изнутри. Возможно, Индия и впрямь станет воплощением мировой мечты – страной высокой культуры, сверхсовременной наукн, самых передовых технологий и развитой демократии.

"Знание-сила" 50 лет назад

Аркадий Адамов

Великий подвиг русского ученого (К 105-летию со дня рождения Н.Н. Миклухо-Маклая)

19 сентября 1871 года русский корвет «Витязь» подошел к северовосточному берегу Новой Гвинеи и бросил якорь в заливе Астролябия. Здесь еще не ступала нога европейца. За 44 года до этого дня, в 1827 году, французский мореплаватель Д. Дюрвиль открыл этот залив и назвал его по имени своего судна. Но он не рискнул высадиться на берег. О Новой Гвинее говорили, что это «дьявольская земля», а жители ее – людоеды.

Это знали русские офицеры и матросы с «Витязя» и с тревогой поглядывали на стройного молодого человека с копной курчавых волос на голове, который внимательно и спокойно рассматривал берег. Ему предстояло высадиться на острове и остаться там жить с двумя своими слугами. Все на корвете знали, что Николай Николаевич Миклухо-Маклай сам предложил Русскому географическому обществу план этой экспедиции.

На небольшом мысе матросы соорудили хижину. Миклухо-Маклай перебрался туда со своим багажом, и 27 сентября «Витязь» покинул берега Новой Гвинеи. Молодой ученый не знал ни языка, ни обычаев окрестных племен папуасов, в то время как его научная программа требовала самого близкого общения с ними. Но Миклухо-Маклая это не смутило.

За пятнадцать месяцев, проведенных в бухте Астролябия, Миклухо-Маклай не только стал другом и наставником папуасов. Он детально изучил их физические особенности, их психику, их обычаи и нравы. С любовью и восхищением описывает Маклай ловкость, сметливость, трудолюбие своих друзей, их постройки, пироги, утварь, оружие, сделанные каменным топором и осколками кремня и раковин. «Я мог только удивляться работе, сделанной таким примитивным орудием», – замечает он в дневнике. Он описал поразительную сцену, когда его приятель папуас Туй не только указал Маклаю ошибку в составленной им географической карте местности, но и сам внес необходимые исправления, хотя до этого он никогда не видел ни карандаша, ни бумаги.

Маклай вел метеорологические наблюдения, собирал обширные коллекции, тщательно изучал природу Новой Гвинеи. Даже самые страшные приступы тропической лихорадки, которая мучила его чуть ли не с первого дня пребывания у папуасов, не могли помешать ему в этом.

В декабре 1872 года Миклухо-Маклай покинул Новую Гвинею.

Выполняя намеченную программу исследований, Миклухо-Маклай на протяжении следующих десяти лет познакомился с жителями многих островов Полинезии и Меланезии, совершил два труднейших путешествия по джунглям полуострова Малакка то на слоне, то в лодке, то пешком, и наконец, он еще дважды посетил своих друзей-папуасов на «Берегу Маклая», как с тех пор стало называться это место.

Колоссальной ценности этнографический и антропологический материал был собран ученым о самых малоизвестных народностях Океании, материал, решительно опровергающий домыслы расистов. Но Миклухо-Маклай был не только ученым, но и передовым общественным деятелем. Он гневно протестовал против порабощения жителей колониальных стран, требовал создания международной ассоциации по защите человеческих прав туземцев Тихого океана. В 1884 году, узнав о том, что Германия оккупировала северо- восточную часть Новой Гвинеи, уже больной Миклухо-Маклай отправил Бисмарку телеграмму: «Туземцы Берега Маклая протестуют против присоединения к Германии».

Годы скитаний по тропическим странам не прошли даром для Миклухо-Маклая, его здоровье было подорвано. 15 апреля 1888 года великого ученого не стало, он скончался на 42-м году жизни.

Американские ученые планируют засадить Марс генетически измененными земными сорняками, которые могут быть отправлены на планету в ходе очередного космического полета уже в 2007 году. Генетическую структуру растений планируется изменить за счет ввода в нее генов медуз. Это позволит растениям фосфоресцировать в ответ на неблагоприятные окружающие условия – такие, как засуха, чрезмерные температуры и присутствие в почве ядовитых веществ. Камера, установленная на борту спускаемого аппарата, будет отслеживать изменения светимости этих растений, а робот в небольших марсианских теплицах будет оперативно реагировать и помогать растениям выжить в условиях, где температура колеблется примерно от 7 градусов тепла днем до минус 110 градусов по Цельсию ночью.

Первые люди появились в Америке 15 тысяч лет назад. Грубо обработанные каменные орудия, обнаруженные при раскопках в Южной Каролине, являются, по мнению археологов, свидетельством того, что заселение Америки произошло на три тысячи лет раньше, чем предполагалось ранее.

33 прародительницы были у человечества, утверждает профессор Оксфордского университета Брайан Сайкс, проанализировавшая митохондриальную ДНК детей разных народов.

Из них в Европе жило семь «Ев».

Фермеры с острова Шикоку на северо-западе Японии вырастили арбуз кубической формы. Для того чтобы придать овальному плоду форму куба, его выращивают в стеклянных стаканах соответствующей формы. Цена квадратного арбуза составляет примерно 83 доллара.

Найдена гробница с останками брата Ивана Калиты и внука Александра Невского – князя Афанасия Даниловича при раскопках, проводимых экспедицией под руководством доктора искусствоведения, профессора Московского архитектурного института Владимира Седова в новгородской церкви Спаса на Нередице, неподалеку от древнего Новгородского городища.

Захоронение, датированное 1322 годом, было найдено в гробнице при проведении работ в церковном алтаре. Оснований для предположения, что в саркофаге находятся останки князя Афанасия, несколько. Из новгородских летописей известно, что князь Афанасий, умерший в 1322 году, был похоронен в этой церкви. Саркофаг нашли в алтарной части храма, где, как правило, хоронили весьма знатных особ. Наконец, согласно летописным сведениям, Афанасий скончался в молодые годы. И предварительные антропологические исследования показали, что останки принадлежат молодому человеку до 25 лет, по многим признакам относящемуся к раду Рюриковичей. В настоящее время раскопки в храме продолжаются, и их организаторы надеются обнаружить игуменские погребения XII века, которые находятся в колодах.

Новые слова появились в английском языке. Среди них словечко героя мультфильма Гомера Симпсона «doh», которое стало официальной единицей английского языка – теперь его можно найти в он-лайновом издании Оксфордского словаря. Словарь пополняется из многих источников: слэнга подростков, музыкальных хит-парадов, фильмов, мыльных опер, телевикторин и даже дневника Бриджит Джонс. В словарь, наконец, занесено выражение «bad hair day», существующее уже несколько лет. Эта фраза описывает те периоды, когда у человека ничего не выходит. Сочетание «new man», использовавшееся церковью с XIV века для обозначения духовно развитого человека, согласно новой редакции словаря, описывает мужчину, осознающего в себе и женское начало.

Профессор психиатрии Рэчел Герц из Нью- Йоркского университета выявила, что для большинства женщин то, как пахнет мужчина, гораздо важнее его внешних характеристик. В отличие от мужчин, для которых, в подавляющем большинстве, фактор внешности при выборе партнера является определяющим, женщины чаще всего интуитивно как бы принюхиваются к своему избраннику. Психиатры утверждают, что женщины больше склонны реагировать на запах мужского тела, поскольку этот фактор служит индикацией здоровья и, соответственно, возможностью производить на свет крепкое и здоровое потомство.

Астрономы пришли к выводу, что вокруг Сатурна летают мелкие осколки, оставшиеся от небесного тела, в незапамятные времена залетевшего в Солнечную систему. Долгое время ученые считали, что кольца у Сатурна образовались либо от одной из его лун, разрушенных в результате космического катаклизма, либо это мелкие осколочки, собравшиеся было сформироваться в луну, но так и не успевшие это сделать. Новая версия объясняет оранжеворозоватый оттенок колец Сатурна наличием в их составе примеси сложных органических молекул, которые характерны для замороженных небесных объектов, находящихся на дальних подступах к Солнечной системе. Тщательный анализ спектра сатурновых колец показал, что в их состав входят два неизвестных компонента, в околосолнечном космосе до сих пор не встречавшихся.

Доктор медицины Ян. В. Хиршманн из Сиэтла утверждает: причина таинственной смерти Вольфганга Амадея Моцарта в непрожаренной свиной отбивной. Она могла быть несвежей и зараженной личинками трихинеллы, отчего Моцарт вскоре заболел трихинеллезом, болезнью, которая в те времена была еще неизвестна. Хиршманн исследовал симптомы, описанные пользовавшим музыканта медиком – тяжелая милиарная лихорадка, беспокойство, боли в суставах, опухоли, и пришел к выводу, что они хорошо вписываются в картину, характерную для тяжелой формы трихинеллеза.

Профессор палеонтологии университета Торонто Роберта Райса и Наталья Рыбчинская выяснили, что ископаемый скелет небольшой рептилии Suminia getmanovi, найденный одиннадцать лет назад в Кировской области, принадлежал первому на Земле сухопутному травоядному животному, способному пережевывать пищу- Существо, которое обитало 260 миллионов лет назад, отличалось от прочих травоядных ящеров конца пермского периода тем, что оно не просто отрывало и заглатывало листья, но предварительно измельчало их челюстями.

Французская компания Remy Martin, производитель одного из лучших сортов коньяка, объявила, что создала новый сорт этого напитка, который разработан специально для потребления на околоземной орбите в условиях невесомости. Коньяк разлит в специальные фляги, и уже в ближайшее время уникальный напиток поступит в продажу на Земле.

Немецко-швейцарская группа исследователей выяснила, что муравьи, обитающие в пустыне Сахара могут отдаляться на большие расстояния от гнезда, проделывая сотни поворотов и изгибов. Но когда им надо возвращаться домой, они поворачивают свою голову прямо по направлению к муравейнику и бегут обратно по прямой линии, будто нарисованной на земле. Складывается впечатление, что в голове у муравьев заложен механизм, определяющий не реальное расстояние от гнезда, а его проекцию на воображаемую поверхность. Остается загадкой, каким образом муравьи определяют с точностью свое местоположение на такой виртуальной карте.

Группа немецких ученых скрестила паука с картошкой. Им удалось добавить в ДНК картофеля гены, отвечающие за выработку шелкового протеина у паука. Согласно исследованиям, в некоторых из полученных таким образом растений около двух процентов всего протеина было шелковым. В данный момент ученые ищут способ переработки шелкового протеина в волокно. Если такой способ будет найден, в ближайшем будущем такой растительный шелк сможет заменить многие современные искусственные материалы, такие, например, как кевлар.

По материалам ВВС. Nature, Science, New scientist, Discovery, The New York Times, Scientific American, Science Daily, Mignews, NASA

ОБЩЕСТВО И ИСТОРИЯ

Александр Голубев

«Призраки войны» и реальность

Эль Лисицний. Оформление павильона авиационной выставки

После Первой мировой войны мир довольно долго приходил в себя. Но не успели еще затянуться все раны, как на горизонте замаячила Вторая мировая. Некоторые западные историки даже предлагают рассматривать первую и вторую мировые войны как одну войну в двух действиях – слишком очевидны были минусы Версальской системы, слишком много нерешенных вопросов оставила Первая мировая.

Результаты этой войны были столь глобальны и катастрофичны, что введено было даже новое понятие – «тотальная война», то есть война, коренным образом изменившая ситуацию во всех сферах жизни общества.

Потери на фронтах – десять миллионов убитых, двадцать миллионов искалеченных, пять миллионов вдов и девять миллионов сирот; огромные потери, понесенные гражданским населением в результате военных действий или бомбардировок, от болезней (только пандемия «испанки» унесла примерно 27 миллионов человек); от внутренних конфликтов (например, избиение армян в Турции); крах финансовой системы многих стран; невиданный рост государственного контроля; формирование военно-промышленного комплекса; массовое вовлечение женщин в производство; даже изменения в организации и проведении досуга – вот что такое «тотальная война».

Эль Лисицней. «Красная Армия», 1933 год

Воспоминания о ней и страх перед будущей войной толкали европейскую дипломатию на иные, не традиционные правила игры. Была создана Лига Наций, подписан пакт Ьриана- Келлога о запрещении войны в качестве орудия национальной политики, созывались конференции по разоружению. Появление же гитлеровской Германии, этого «уродливого детища Версальского договора», в 20-е годы предугадать было невозможно.

Но была еще и Советская Россия, в которой последствия мировой войны померкли перед последствиями революции и войны гражданской.

Пока Европа приходила в себя, надеясь, что мировая война не повторится, в советском обществе ожидания новой войны, напротив, с каждым годом усиливались, и так продолжалось по крайней мере до конца 1920-х годов.

Революция и гражданская война коренным образом меняют жизнь всех слоев общества. Теперь мир выступает либо в качестве источника вполне реальной угрозы (угрозы военной, угрозы для установившегося политического строя), или, напротив, в качестве источника благоприятных изменений. В этом качестве внешний мир представал не только для противников советской власти, ждавших освобождения от власти большевиков, но и, в ряде случаев, для ее сторонников. Например, он мог предоставить техническую или продовольственную помощь, выступить союзником в войне против общего врага или просто путем давления на советское правительство добиться некоторой корректировки политики (скажем, роспуска колхозов или снятия хотя бы части ограничений с деятельности православной церкви).

Здесь нужна важная оговорка. Если в США уже в 1935, в Великобритании в 1937, а во Франции – в 1939 году начали работу институты Гэллапа, проводившие регулярные опросы общественного мнения, в том числе и по вопросам внешней политики, в СССР ничего подобного не было. Сводки «о настроениях», составленные ОГПУ или партийными органами, представляли собой случайные выборки, ни о какой статистике речи не было, да и объективность этих выборок вызывает сильные сомнения.

И все-таки хоть и небольшая возможность оценить настроения тех лет у нас есть. В конце 20-х годов педагоги-педологи проводили массовые опросы детей по вопросам войны и мира, отношений СССР с заграницей. Ведь дети – это отголоски старших, а их ответы – это то, что, бесхитростные, они слышат в семье. Вопросы были поставлены так: «Как живут между собой и как должны жить СССР и буржуазные страны». В результате 4,4 процента опрошенных говорили об исключительно мирных отношениях СССР с буржуазными странами, а 77,5 процента определили их как враждебные. И постоянно звучали вопросы: «Почему мы не хотим войны?», «Как СССР готовится к войне?».

Возможность войны с «капиталистическим окружением» в 20-е годы, вопреки расхожим представлениям и как это ни странно, ощущалась значительно острее, чем в 30-е. Сводки ОГПУ пестрят утверждениями, что «грамотные крестьяне, читая в газетах о военных приготовлениях в Польше, Румынии и Англии, находят, что война неизбежна».

Свою лепту вносила, конечно, и пропаганда, которая не уставала напоминать о «капиталистическом окружении». Угроза новой войны всегда была одной из ведущих тем, особенно для политических карикатуристов. То Чемберлен, то Пуанкаре, то «дядя Сэм» спускали с поводка огромное бронированное чудише: войну – огромную, ощетинившуюся пушками, на танковых гусеницах…

В массовом сознании постоянно фигурировали своеобразные «призраки войны», чаще всего не имеющие серьезных оснований, иногда совершенно фантастические, но для многих казавшиеся вполне реальными.

В исторической литературе давно уже изучаются так называемые военные тревоги 1927-1929 годов, толчком к которым послужил целый ряд событий, в первую очередь – разрыв советско-английских отношений и убийство советского полпреда П.Л. Войкова в Варшаве. Однако в 20-е годы любое событие, происходившее на международной арене и как-то затрагивающее СССР, воспринималось массовым сознанием прежде всего как признак надвигающейся (а нередко – уже начавшейся) войны.

Даже в относительно спокойном 1925 году, не отмеченном особыми кризисами за пределами СССР, «всякое международное положение советской власти истолковывается как близкая война и скорая гибель советской власти» – констатировал информационный отдел ОГПУ.

С этих же позиций рассматривались и многие внутренние действия советской власти, вплоть до самых обыденных.

Снятие колоколов с церквей, например, в ходе антирелигиозной кампании неожиданно напомнило крестьянам о временах Петра, и прошел слух, что колокола снимают на пушки. А приезд секретаря ЦК ВКП(б) В.М. Молотова в Курскую |убернию в 1925 году крестьяне объяснили «неладными взаимоотношениями с западными государствами, в частности с Америкой, говоря, что ездят по местам, чтобы задобрить мужичков, в случае трахнет Америка по голове – то вы, мол, мужички, не подкачайте…»

Поджигатель и … холодный душ. Борис Ефимов. «Известия» 1969 год

С особенным нетерпением ожидали войны противники советской власти. Все они, от университетской профессуры, склонной рассматривать любой международный кризис как пролог к интервенции, до жителей отдаленных уголков национальных окраин, например, Бурят-Монголии, ожидали прихода «царя трех народов, который избавит от налогов», связывали с войной неизбежное падение Советской власти.

По мнению ОГПУ, отношение к войне основной массы населения страны можно проиллюстрировать следующими высказываниями (осень 1925): «Вот только было начали перестраиваться, пообзаводиться, а тут все опять отберут, а кто выиграет неизвестно, если весь мир обрушится на нашу Республику, то ее хватит не больше, как на три дня… Мужики боятся войны. Опустили руки, не знают, что делать, лучше три года голодать, чем воевать».

Что касается причин войны, туг версий было множество, иногда весьма оригинальных.

Основным противником СССР рассматривались разные (иногда весьма неожиданные) страны. Например, в листовке, обнаруженной в мае 1925 года в Гомельской губернии, было написано: «Да здравствует Антанта Бельгия, Сербия, Польша, Румыния, Германия, Турция, Норвегия, Китай, Эстония».

Среди потенциальных противников выделялись две группы – великие державы (Англия, Франция, США, Япония, реже Италия) и непосредственные соседи СССР (Финляндия, Польша, Эстония, Румыния, Болгария, Турция, Китай).

Подготовка великих держав к совместному нападению на СССР была постоянной темой разговоров. «Чужие державы хотят уничтожить коммунистов… Капиталистические страны сговариваются на съезде в Париже – каким путем вести нападение на Республику… Прибывающие делегации из иностранных держав приезжают для того, чтобы снять план с местности для того, чтобы легче вести войну…» Эти высказывания постоянно воспроизводятся в материалах ОГПУ и партийных органов на протяжении всех 20-х годов. Они носятся в воздухе.

Семь бед – один ответ! Борис Ефимов. Из альбома «Коринатура на службе обороны СССР», 1932 год

Что же за причины виделись людям для начала войны? Одной из наиболее очевидных для всех казалось недовольство Запада советским строем как таковым. При этом западные страны порой изображались как благодетели, готовые начать войну исключительно из симпатий к русскому народу. В этой связи упоминалось, например, что «для завоевания симпатии русских масс в России Англия взяла под свое покровительство православное духовенство». Иногда выражалась надежда, что нажим Англии заставит предоставить льготы частному капиталу.

Любое поражение революционного движения за рубежом, особенно если оно было связано, как в Китае, с вмешательством иностранных держав, трактовалось как единая кампания по наведению порядка: «Европейские государства сначала восстановили порядок в Германии, потом в Болгарии, сейчас восстанавливают в Китае и скоро примутся за Россию».

Постоянно сообщалось о том, что в цари намечают то Кирилла Романова, то Михаила, то Николая Николаевича (последний даже объявил будто бы об отмене всех налогов на 5 лет)[* Имеются в виду великие князья Кирилл Владимирович, двоюродный брат Николая II, и один из основных претендентов на русский престол после 1917 года Михаил Александрович, брат Николая II, в пользу которого отрекся Николай в феврале 1917, казненный в 1918 году, и двоюродный дндя царя Николай Николаевич, который в годы Первой мировой войны был Верховным главнокомандующим.]. Но самым экзотическим оказался слух, который прошел летом 1925 года в Новониколаевской (позднее Новосибирской) губернии о том, что настоящая фамилия председателя Совета народных комиссаров А.И. Рыкова – Романов, Михаил Александрович, что он скрывался в Англии, «теперь попал к власти и скоро станет на престол»…

Пилсудский точит зубы на СССР. Борис Ефимов, 1926 год

Избрание в 1925 году нового немецкого президента (им стал П. фон Гинденбург) неожиданно породило целую волну слухов о близкой войне с Германией и о том, что теперь и в России, которая, как и Германия, пережила революцию, будет избран президент. Новое слово неожиданно стало очень популярным, при этом часто делались оговорки, что президент, в сущности, тот же царь, только выборный, а значит, справедливый. «У нас должно быть новое правительство, ибо Германия, Англия и Польша предложили Советской власти до 1 мая снять всех коммунистов, взамен же их избрать президента, в противном случае, если не будет избран президент, а коммунисты не сняты с должностей, то эти государства на Россию пойдут войной, а разбив ее, установят выборного президента» – говорил крестьянин-середняк Балашов из Акмолинской губернии, о чем и стало известно ОГПУ.

Следующая причина – отказ большевиков от уплаты царских долгов и национализация иностранной собственности. «Франция требует с нас долги, а нам платить нечем, а раз мы не заплатим – будет война, а если уже будет война, то Франция победит. Вот тогда и вы заживете лучше, и мануфактура будет дешевле, и хлеб появится в достаточном количестве» – уверял односельчан бывший помещик Каверзнев из Калужской губернии.

Люди более образованные, как, например, некий инженер, руководитель изыскательской партии, прибегали к чисто марксистской аргументации, говоря, что «Англия путем нажима добьется вмешательства в наши дела Польши и Германии и завоюет наши рынки».

Обобщая настроения населения, информационный отдел ОГПУ утверждал: «Советскую власть в предстоящей войне оправдывают, приписывая обвинение всецело империалистам». Как бы отвечая аналитикам ОГПУ, некий гражданин Цепин заявлял: «Наши много кричат в газетах, что войны мы не хотим, между прочим, сами же эту войну вызывают. Кто возбудил волнения в Китае, по чьей инициативе взорван Софийский собор, конечно, русские коммунисты».

Однако время шло, а война все не начиналась. И появились новые слухи, объяснявшие, в чем причина такой задержки. Одни утверждали, что Советская власть, боясь войны, тайно пошла на уступки Западу: «Советская власть держится только потому, что за все недоразумения иностранцам она платит или золотом, или хлебом в натуре». Иногда платит и подороже, время от времени утверждалось, что Англии отдали Архангельск, каменноугольную промышленность Донского бассейна и Урала, а золотопромышленность Сибири и Сахалина передали Японии – «чтоб не нападали».

Один из вариантов такого слуха возник в результате очередного учета лошадей: «Сейчас каждый год у крестьян будут забирать лошадей, потому что Советская Россия должна их отдавать англичанам, иначе будет война». Для крестьянина, главной ценностью которого продолжала оставаться лошадь, такое утверждение было вполне естественно, но интересно, чтобы ответили англичане, предложи им в счет уплаты долгов табун крестьянских «сивок».

Иногда причиной затишья объявлялась позиция белоэмигрантов, в частности тех же Николая Николаевича и Кирилла, которые «все время ходатайствуют перед этими державами (Англией и Америкой. – А. Г.), чтобы они пожалели русский народ и не делали войны».

И наконец, наиболее интересная версия была высказана уже в 1931 году в Вологде, в очереди за мясом. Одни говорили, что война этим летом неизбежна, а другие – «что войны не будет, так как капиталисты ждут, пока в СССР народ сам с голоду умрет, так как у крестьян ничего не осталось, а колхозы в снабжении города сельхозпродуктами не справятся».

Интересно, что популярный в поздней литературе тезис о вере в революционный пролетариат Запада, который не допустит войны против СССР, встречается в массовом сознании середины 20-х годов крайне редко, и только в городах.

На самом деле, отношения СССР в 20-е годы с большинством непосредственных соседей были напряженными. Существовали взаимные территориальные претензии (в отношениях с Польшей, Румынией, Эстонией). На польской, финляндской, румынской границах время от времени возникали столкновения.

Советская пропаганда относилась к малым странам Европы, мягко говоря, неуважительно. Достаточно полистать подшивки журналов тех лет, чтобы увидеть многочисленные карикатуры, где Польша изображалась в виде то собаки, то свиньи; Румыния – в виде кокотки, целая серия откровенно оскорбительных шаржей на лидеров соседних стран – Польши, Чехословакии, Финляндии, Румынии печаталась в «Крокодиле». Финский президент изображался небритым, с ножом в зубах; польский сейм сравнивался с публичным домом, а маршал Пилсудский – с его хозяйкой. В общем, недостатка в оскорблениях не было. Пропаганда разжигала рознь, неуважение, враждебность и к кому – к ближайшим соседям.

Немудрено, что даже самые малозначительные пограничные инциденты люди рассматривали как начало войны и жили в постоянном страхе. Когда же в январе, июне и июле 1925 года на советско-польской границе происходили перестрелки, и советская застава была сожжена, слухи о войне обрели новую силу, хотя поляки вернули имущество, захваченное на заставе, и выплатили около 5900 долларов (эквивалент ущерба в 11,5 тысяч рублей).

К сентябрю тридцать пять губерний были охвачены паникой, ждали со дня на день войну, прежде всего, конечно, с Польшей, а потом и с Англией, Францией и Америкой. Всякие изменения цен на хлеб, очередной призыв в армию, любое появление в небе самолетов ближайшей авиачасти – все списывалось на войну с Польшей.

Интересно, что почти никто не сомневался в поражении Советской России. Это кажется совершенно поразительным, учитывая исход недавней гражданской войны и интервенции, но, тем не менее, в 20-е годы это было именно так. Эйфория 30-х – «малой кровью, могучим ударом, на чужой территории» – в 20-е была совершенно не свойственна большинству населения. Самым распространенным был вывод: «Война кончится крахом Советской власти, коммунисты будут все перевешаны, и Россия будет представлять из себя западноевропейские колонии».

Чаще война представлялась как всемирная, «ибо все капиталистические страны вооружились против большевиков».

А начало представлялось либо в виде наступления поляков на западной границе, или, соответственно, японцев на восточной, либо в виде англо-французского десанта на Черном или Балтийском море. Все эти сценарии были хороши известны, опробованы в ходе гражданской войны, да и вообще казались самыми логичными.

Иногда грядущая война виделась во всех подробностях, как, например, в Сталинградской губернии в сентябре 1925 года «поляки повели наступление на нашу границу с танками, из которых выбрасывали усыпляющий белый газ, от которого красноармейцы засыпали, поляки у спящих красноармейцев проверяли, есть ли у них кресты, и у кого есть, того оставляли живыми, а у кого нет – убивали».

Вообще газы (как по воспоминаниям о германском фронте, так и по сообщениям пропаганды) в этих сценариях занимали особое место. Причем (тут уже элемент чисто фантастический, ни в какой реальности или пропаганде не встречавшийся) они рассматривались как особое, гуманное по сути оружие: «Скоро Англия и Франция пойдут войной на Россию, но народ убивать не будут, а лишь будут усыплять и за это время обезоруживать н убивать коммунистов… Пускают вперед аэропланы, которые выпускают усыпляющие зелья, после чего наши войска обезоруживаются и отпускаются домой… Уже осаждают Москву, пускают усыпительные газы, и Москва трое суток якобы из-за этих газов уже спит, и у всех коммунистов во время сна отбирают оружие».

Да чего же мифологический наш народ! Миф для него – важнее и нужнее всякой реальности* Творит он его сам, сам и верит.

Своего апогея «военные тревоги» достигли в 1927-1929 годах, когда буквально вся страна запасалась товарами, спичками и солью, а крестьяне придерживали хлеб, что, кстати, повлекло за собой кризис хлебозаготовок, дальше – знаменитые «чрезвычайные меры», проложившие дорогу массовой коллективизации.

Однако ни разрыв англо-советских отношений, ни убийства и аресты советских дипломатов, ни высылка из Франции полпреда СССР X. Раковского не привели к войне. И вдруг после этого в массовом сознании наступает перелом. Опасность войны отодвигается на второй план (хотя окончательно не исчезает) и вытесняется повседневными заботами.

Своеобразная ирония истории заключается в том, что именно с этого времени опасность войны становится совершенно реальной: появляются силы, заинтересованные в переделе мира любыми средствами.

Япония начинает широкомасштабную агрессию в Китае, захватив Маньчжурию, в результате подлинный, а не мнимый очаг войны возникает на границах с СССР. Фашистская Италия самоутверждается в Абиссинии, а Лига Наций (в обоих случаях) оказывается бессильной. Наконец, к власти в [ермании приходит Гитлер, главной целью которого был пересмотр итогов Первой мировой войны.

И все это было известно в Советском Союзе. И что же? В 1935 году предпринимаются попытки заключить союз с потенциальными противниками Германии. Но страх войны в народе уже заметно ослабел. И мирная жизнь вступила в свои права. Советская власть оказалась достаточно устойчивой- Подрастали и вступали в жизнь новые поколения. «Призраки войны» уходили в прошлое- Наступала эпоха, когда действительно приближавшаяся война порой казалась призрачной. Уже в начале 30-х годов стали раздаваться уверенные голоса: «прозевали (агрессоры. – А.Г.), теперь нам воевать не страшно» – вслед за успехами советской промышленности реально, хоть и ненамного повышался уровень жизни. Но главное, думаю, появились иные – советские люди. Они иначе мыслили, иначе воспринимали действительность.

В этот период самой очевидной опасностью представлялась Япония. «Пахнет порохом, дымит Дальний Восток». Конечно, появлялись и пессимистические слухи. «Весной текущего года обязательно у нас с Японией будет война, а японцы всыплют СССР как следует и в Сибири заберут местность по Байкал, а с Запада в свою очередь пойдет на нас Польша».

В том же 1932 произошло очередное повышение цен на хлеб, и сразу же этому было найдено объяснение: «Струсили они японцев, а он ведь не шутит. Весной на нас пойдет, вот для обороны страны все от нас и отнимают». Эти слухи, кстати, не были беспочвенными: именно создание запасов хлеба на Дальнем Востоке на случай войны с Японией явилось одной из причин страшного голода начала 30-х.

У колыбели германского фашизма. «Добрые феи» Адольфа Гитлера. Борис Ефимов, 1933 год

Однако Япония избрала иной, менее опасный для себя вариант, развернув широкомасштабную агрессию в южном направлении. На первый план для СССР вновь выдвинулась опасность с Запада. Медленно является в сознании некое понимание реальной опасности.

«По-видимому, фашизм растет, Гитлер подвигается к Франции и всех посылает куда следует. Он авторитетно действует на массы… Придет время, что Германия покажет и русским коммунистам, Украину определенно возьмет» – такие мысли приходят в головы уже после 1933 года.

Подписание в мае 1935 года советско-французского и советско-чехословацкого договоров о взаимопомощи произвело на народ в общем хорошее впечатление. И, тем не менее, с самого начала появилось явственное недоверие, подозрение к возможным союзникам. «Капиталистам Франции сейчас воевать невыгодно и, зная, какую силу представляет Советский Союз, они заключают договор о взаимной помощи… Договор-то хорош, но как бы нас не обманули. Мы-то за них будем заступаться, а они-то за нас, пожалуй, нет» – так откликнулись москвичи на сообщение о заключении договора.

Впрочем, высказывалось не только недоверие к союзнику, но и неверие в подобные союзы вообще. «Факт заключения франко-советского соглашения интересен не как фактор мира. Ведь не задержали войны в 1914 году тройственные соглашения. Не задержит войну и это соглашение. Соглашение интересно как признак того, что военные союзы вновь зарождаются, и наступит тот день, когда Советский Союз отбросит мишуру красивых слов о кровавой бойне и призовет нас к последней справедливой войне…», – заявил инженер Московского лампового завода Лошук.

Постепенно отношение к советско-французскому пакту становилось все более скептическим.

Пай-мальчик. Борис Ефимов, 1931 год

Шагают к гибели своей. Плакат Дени, 1937 год

По-прежнему одной из главных опасностей будущей войны представлялись экзотические виды оружия, в частности, отравляющие газы и биологическое оружие.

Но и тут мифологизм сознания давал себя знать. Вот какой «рецепт» борьбы с «газовыми волнами» фашизма предлагает инструктор Осовиахима: «Надо создать Дегазационное управление во главе с начальником большевиком», что даст в результате «полное уничтожение в соцбыту капиталистических крыс и мух, пусть фашизм тогда попробует травить нашу пищу бактериями или заражать наш воздух микробами»… Что тут скажешь?

Важно подчеркнуть, что в массовом сознании Советский Союз и в эти годы, как правило, выступал обороняющейся стороной. Изменение настроений на самом верху привело к тому, что летом 1941 года заговорили о необходимости изменения пропаганды – хотели придать ей «наступательный характер», но не успели.

К 1939 году, к началу войны в Европе уже было ясно, что воевать придется, но с кем и против кого? Фантастика – но народ этого не знал. После подписания пакта Риббентропа- Молотова на роль союзника претендовала Германия. На Западе противники Германии советско-герма некое партнерство рассматривали как нечто весьма близкое к союзническим отношениям. И все-таки в советском общественном сознании, в его глубинах фашистская Германия оставалась скорее наиболее опасным и вероятным противником, чем союзником. Тогда что же означал пакт и последовавшие за ним соглашения? Предполагали тактический ход, чтобы усыпить бдительность врага. На самом деле, получилось – себя.

Постепенно, по ходу войны, в советском массовом сознании, наряду с традиционным недоверием к Англии, складывается уважительное и сочувственное отношение к ее борьбе с фашизмом; отношение к Франции, которую традиционно воспринимали в России с симпатией, было тем более позитивным несмотря на все зигзаги официальной пропаганды.

Повороты в пропаганде и полная неопределенность в общественных настроениях хорошо иллюстрируются в воспоминаниях современника: «…Помню газеты с портретами улыбающихся вождей В.М. Молотова и И. Риббентропа, мамины слезы, чей- то успокаивающий голос: «Это – ненадолго. Там, наверху, соображают». Еще помню разговоры такого рода: будем ли мы сражаться с Англией?.. Уже с зимы 1940 года пошли разговоры, что Гитлер на нас непременно нападет. Но в окнах ТАСС – плакаты с совсем иным противником. На одном из них изображен воздушный бой; наши самолетики красные, а вражеские – из них половина уже сбита и горит – черные, с белыми кругами на крыльях (белый круг – английский опознавательный знак)». На самом деле, на плакате 1938 года «Воздушный бой» (авторы В. Дани, Н. Долгоруков, А. Юмашев) были изображены японские, а не английские самолеты – это было напоминание о боях на озере Хасан. Однако очень характерна ошибка мемуариста. Неразбериха и полное непонимание ситуации были характерны для номенклатуры, причем порой в еще более откровенной форме, даже среди военных. Например, командующий Сибирским военным округом, командарм 2 ранга (!) С.А. Калинин утверждал, что в 1940 году неизбежна война СССР, Германии, Японии, Италии против … англо-французской коалиции, а по мнению корреспондента ТАСС в Афинах Успенского, после вступления СССР в войну «возможно будет выпустить кровь из мирового паразита – Великобритании». Как полагал этот журналист, коренные интересы СССР и Германии состояли в том, чтобы разгромить Британскую империю…

Как известно, в действительности реализовался совсем иной вариант. Многие предвоенные иллюзии – о наступательном характере войны «малой кровью и на чужой территории», о революционном взрыве на Западе, свойственные людям с мифологическим сознанием, оказались, естественно, совершенно нереалистичными. Война развивалась не по сценариям пропаганды и не по сценариям массового сознания.

ВО ВСЕМ МИРЕ

«Ледяные шпионы»

Открытие, сделанное на Аляске с американской дистанционно управляемой подводной лодки, может пролить свет на загадочное поведение некоторых айсбергов. Команда лодки обнаружила под водой «ледовую подошву», уходящую более чем на 50 метров от ледникового поля с крутым обрывом. Это могло бы объяснить, почему айсберги внезапно появляются из-под воды в самых неожиданных местах. Ученые полагают, что ледники, спускающиеся в море, имеют продление в виде ледяной ступни, уходящей вглубь на четверть километра и более.

Подводная лодка без экипажа, но с телеуправлением позволила ученым- подводникам армейской лаборатории из штата Нью-Гэмпшир осмотреть в крупном плане основание одного ледника на Аляске. Они изучали взаимодействие льда и морской воды на глубинах 35-50 метров. Анализ снимков показал, что ледяная подошва простирается на 55 метров от подножия обрыва ледника. Ученые считают, что подобная подошва образуется после отламывания от ледникового поля очередного айсберга. Остающаяся ступня или подошва отличается от обломанной части голубоватым свечением льда. Он имеет меньшее количество воздушных пузырьков, чем верхняя беловатая вершина ледника. За счет вкраплений грунта нижняя подводная часть, как бы примерзшая к дну, оказывается более плотной. Это примерзание к дну удерживает ее под водой, но иногда эта часть ледника отделяется от места своего постоянного нахождения и медленно отплывает в море. Она не всплывает на поверхность, так как она тяжелее обычного льда, и создает таким образом опасность для круизных и рейсовых судов. Привыкшие ко всему полярники на государственной, кстати, службе из Лаборатории исследований и техники холодных районов называют эти образования «ледяными шпионами».

Ожидается демографический взрыв

Немецкая телефонная компания предлагает своим клиентам новую услугу под названием Zappybaby. Она предназначена для современных женщин, которым недосуг высчитывать благоприятные для зачатия дни. Теперь всем желающим забеременеть поможет мобильный телефон.

Фрау всего лишь должна зарегистрироваться на сайте , и ей бесплатно будут приходить сообщения, например, такого содержания: «Внимание, с сегодняшнего дня наступают лучшие пять дней для любви».

«Сообщения будут появляться без сбоев, и напоминание об овуляции вы получите вовремя» – говорится в пресс-релизе компании. Причем система настраивается гаким образом, чтобы «напоминание о любви» получал и партнер.

Если новинка будет успешно внедрена, можно, наверное, ждать демографического взрыва.

Больница для рыб

В Японии открыли единственный в мире лазарет для рыб, черепах и морских млекопитающих. В лазарете есть хирургическое отделение, работает окулист. Как оказалось, рыбы, разводимые в аквариумах, часто страдают глазными болезнями- В лазарете исследуют также возможность акклиматизации морских рыб в пресной воде. Выяснилось, что некоторые рыбы могут полностью приспособиться к новым условиям жизни.

Тема Номера Космос жизни

Живая клетка – структура невероятной, необозримой сложности. Художник сравнил ее с городом, наложив – на этом рисунке – план средневековой Москвы на фото растительной клетки. На самом деле, сложность клетки в тысячи раз выше, чем можно (удить по фотографии.

Успехи сегодняшней биологии можно назвать даже не шагом вперед. а открытием нового космоса. Возможность расшифровать структуру генов и белков словно распахнула дверь в недоступную ранее библиотеку – остается только прочесть находящиеся там книги.

А после этого мы сможем управлять работой живой клетки, научившись влиять на генетическую программу. Заманчивая перспектива: бороться с болезнями и пороками уже на уровне яйцеклетки… Но так ли это? Действительно ли постижение структуры генов позволит нам запросто дирижировать живой материей? Одна из позиций, детерминизм, утверждает: «да» – все заложено в генах, которые руководят организмом, усиливая либо ослабляя действие друг друга. Но есть и другая точка зрения: организм – это не просто продукт работы генов, а целостная система, активно управляющая собственным развитием. Так что же главнее? Гены или организм? И то, и другое. Оказывается, «власть» имеют оба уровня. Мы уделяем много внимания гену, но не следует забывать и про организм. Ибо, как пишет автор темы этого номера Михаил Голубовский, сегодня то, что происходит в оплодотворенной яйцеклетке, известно хуже, чем обратная сторона Луны.

Но если так, то, расшифровав геном человека, мы лишь вступили на порог «космоса жизни» – главные открытия и неожиданности нас ждут впереди.

Знание структуры генов еще не гарантирует понимания их функций.

В этом плане гораздо удобнее иметь дело с более высокими уровнями – клеткой и организмом.

И практика это доказывает. Сегодня в медицине соседствуют два направления лечения генетических заболеваний. Первое старается устранить дефекты самого генома. Второе – заменять не гены, а клетки: взяв зародышевую клетку, выращивать новую ткань, лишенную дефектов. Оказывается, этот путь (используемый клеточной медициной) более удобен. В работе с клеткой меньше затрат и непредсказуемых результатов, чем с геном.

Приведем пример. Есть такое заболевание – дистрофия Дюшена, когда мышечные клетки разрушаются при сокращении, поскольку отсутствует особый мембранный белок – дистрофии. С позиций генной терапии следует ввести ген дистрофина в зародышевую клетку. С позиции клеточной медицины надо подсадить нормальные зародышевые клетки. При формировании мышечных волокон клетки сливаются – и волокно получит ядра нормальных клеток, содержащие ген дистрофина. Технически второй способ проще и намного плодотворнее.

Статьи, отобранные для темы номера, как раз и «вращаются» вокруг этой проблемы. Так ли всесильна генетика? Как ведут себя клетки организма и только ли в генах дело? Наконец, что мы можем сделать для лечения заболеваний?

П. Филонов. Формула Петроградского пролетариата»

Михаил Голубовский

«Золотой ключик» генетики – соблазны и опасности

Генетика оформилась как наука в начале XX века после переоткрытия законов Менделя. Бурный вековой период ее развития ознаменован в последние годы расшифровкой нуклеотидного состава «молекулы жизни» ДНК у десятков видов вирусов, бактерий, грибов и многоклеточных организмов. Полным ходом идет секвенирование (установление порядка чередования нуклеотидов) ДНК хромосом важных культурных растений – риса, кукурузы, пшеницы. В начале 2001 года было торжественно возвещено о принципиальной расшифровке у человека всего генома – ДНК, входящей в состав всех 23 пар хромосом клеточного ядра. Эти биотехнологические достижения сравнивают с выходом в космос.

Генная терапия наследственных болезней, перенос генов из одних видов в другие (трансгенозис), молекулярная палеогенетика-другие впечатляющие реалии науки в конце ее 100- летней истории. Генетическая инженерия и биотехнология, поддержанные эффективной публичной пропагандой, трансформировали облик генетики. Вот совсем недавний эпизод.

После 1998 года началась беспрецедентная гонка между 1100 учеными мирового сообщества проекта «Геном человека» и частной акционерной фирмой «Celera Genomics» – кто первым установит весь геном человека. Фирма, сконцентрировав мощную компьютерную базу и робототехнику, вырвалась вперед. Однако ее явные намерения извлекать выгоду от патентования состава фрагментов ДНК человека были пока благоразумно приостановлены вердиктом: «Что создано Природой и Богом, не может патентоваться человеком».

Мог ли представить такую фантасмагорическую картину гонки основатель генетики Грегор Мендель, неспешно проводя год за годом в тиши монастырского садика свои опыты по выяснению законов наследования признаков? Финансирование гонки и участие в ней тысяч специалистов основаны прежде всего на вере, что в генетике и биологии сейчас нет ничего более настоятельного, нежели тотальная расшифровка нуклеотидного состава ДНК, что это напрямую может решить главные загадки и проблемы генетики и биологии. Как золотой ключик от потайной кладовой в сказке о Бу рати но.

Но упования на золотой ключик столкнулись с непредвиденной реальностью и парадоксами. Оказалось, что лишь 3-5 процента генома человека кодируют белки и, возможно, еще около 15-20 процентов участвуют в регуляции действия генов в ходе развития. Какова же функция и есть ли она у остальных фракций ДНК генома, остается совершенно не ясным. 1ены в геноме сравнивают с небольшими островками в море неактивных неинформационных последовател ьностей.

В составе хромосомной ДНК оказалось множество семейств факультативных элементов, которые повторены многие сотни и тысячи раз и заведомо ничего не кодируют.

К примеру, около 10 процентов всего генома человека составляет семейство так называемого Alu мобильного элемента. Невесть откуда этот Alu длиной в 300 нуклеотидных пар появился в ходе эволюции у приматов (и только у них). Попав к человеку, Alu чудовищно размножился до полумиллиона копий и причудливо расселился по разным хромосомам. Видимо, нет двух людей с одинаковым числом или положением повторов. Не исключено, что самоорганизующаяся целостная наследственная система может найти применение Alu, скажем, в регуляции действия генов. Однако, похоже, в эволюции геномной ДНК действует «принцип слоненка Киплинга» (условное название). Хобот у слоненка возник из-за его любопытства, желания узнать, что ест крокодил на обед. Слоненок вначале огорчился носу-хоботу, но потом нашел ему разные полезные применения. Так и многократные повторы возникают и меняются по своим внутренним молекулярно-генетическим законам, но их вариациям потом может найтись полезная функция в геноме.

Возникает вопрос, не привели ли во многом колоссальные условия по тотальному секвенированию геномов к сказочной ситуации – принести то, не знаю чего. Физикохимик и философ науки М. Полани в своей замечательной книге «Личностное знание» приводит поучительный пример из истории физики. В 1914 году Нобелевская премия по химии была присуждена Теодору Ричардсу за скрупулезно точное определение атомных весов, и с тех пор его результаты никогда не оспаривались. Однако после открытия изотопов, входящих в состав разных природных элементов в разных отношениях, ценность подобных расчетов резко изменилась. И в 1932 году известный атомный физик Фредерик Содди писал, что подобные измерения «представляют интерес и значение не больше, чем если определить средний вес коллекции бутылок, из которых одни полные, а другие в той или иной мере опорожнены».

При чисто молекулярно-компьютерном анализе номинация (применю модный термин) определенного отрезка ДНК в ранг гена осуществляется лишь на основе сугубо формальных критериев – есть или нет знаки генетической пунктуации, необходимые для считывания информации… Роль, время и место действия большинства «генов-номинантов» остаются пока совершенно неясными. Даже об их числе сами участники программы продолжают спорить. Все равно как на почте подсчитать число конвертов, не ведая, ни что внутри них, ни кому они адресованы.

Исходная идея проекта «Геном человека», как показал историк науки Дэниел Кэвлс, зародилась среди группы физиков, работавших в министерстве энергетики США и желавших заняться другой программой после работ над ядерными проектами. Умело созданному лобби удалось убедить конгрессменов выделить на проект 3 миллиарда долларов (одно основание ДНК – всего один доллар!) – богатая страна смогла позволить себе такую роскошь. И несомненно хорошо, что финансировался не военный проект, а то, что имеет действительное отношение к жизни и косвенно к здоровью людей. Немалую роль в том, что «процесс пошел», программа состоялась, сыграл остроумный ход ставшего во главе программы Дж. Уотсона: выделить часть средств на изучение генома дрозофилы и мыши, а около 3 процентов отдать критикам на анализ этических, юридических и философских аспектов программы.

Итак, геном человека (кстати какого? – говорят, шефа кампании Celera Genomics) прочитан; что дальше?

Прежде всего, надо задуматься, что следует вкладывать в понятие геном. Многие молекулярные биологи и генные инженеры под понятием геном имеют в виду лишь упорядоченную совокупность оснований ДНК. Между тем с позиций генетики и цитологии наследственную систему или геном клетки составляет не только структура ДНК элементов, но и характер связей между ними, который определяет, как гены будут работать и как пойдет ход индивидуального развития в определенных условиях среды. Налицо системная триада: элементы, связи между ними и свойства целостности. Сведения о числе и форме кирпичей вовсе не раскрывают замысла готического собора и хода его постройки. И значит, из голой ДНК мамонта нельзя будет воссоздать вид мамонта. То же относится и к динозаврам из захватывающего фильма «Парк юрского периода».

А вот некоторые современные генно-инженерные деяния вполне могут попасть в разряд реальных «страшилок»…

В последние годы природа преподала нам несколько уроков. Большинство генетиков оказались плохо подготовленными к пониманию ряда экзотических и трудно объяснимых явлений в области неканонической наследственной изменчивости. Неожиданно в конце XX века эта проблема вышла за рамки чисто академических дискуссий.

Годы 1996 – 2000 войдут в историю тем, что одно из явлений неканонической наследственности стало вдруг предметом острых дебатов глав правительств и парламентариев Европы. Речь идет об эпидемии болезни «бешеных коров». Эта болезнь, которая ныне на слуху у всех, стала распространяться в Англии в 80-е годы после регулярных добавок в корм коров белков из утилизированных голов овец, среди которых встречались овцы, больные нейродегенеративной болезнью («скрэпи» или почесуха). В свою очередь, сходная болезнь начала передаваться людям при поедании мяса больных коров. Оказалось, что инфекционным агентом являются не ДНК или РНК, а белки, названные прионами (от англ. prions – protein infectious particles – белковые инфекционные частицы). Проникая в клетку-хозяина, прионы навязывают свою пространственную структуру нормальным белкам-аналогам. Открыватель прионов Стэнли Прузинер (Нобелевская премия 1997 года) вспоминал о «большом скепсисе», который в начале 80-х годов вызвала его идея о том, что инфекционные агенты состоят только из белков. В то время это положение было еретическим. Догма требовала, чтобы носители инфекционных болезней имели генетический материал – ДНК или РНК.

«Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главой угла» (Мф. 21:42).

Феномен прионов был обнаружен также у дрожжей и считается теперь не экзотикой, а скорее частным случаем наследования, не связанного прямо с текстом ДНК. В «Центральную догму» молекулярной биологии – передача информации происходит лишь от нуклеиновых кислот к белкам – приходится внести коррективы: признать возможность внутри- и межвидовой передачи измененной структуры белков.

Любопытен парадокс, почему в такой стремительно развивающейся области, как молекулярная биология, свободная конкуренция идей зачастую уступает место догмам, которые прокламируются, быстро принимаются абсолютным большинством на веру, ревниво охраняются как миф, но вскоре оказываются ограниченными или несостоятельными. Один из возможных диагнозов назвал патриарх молекулярной биологии, член Национальной академии наук США Эрвин Чаргафф. В ряде своих критических эссе он ностальгически вспоминает об ушедшей атмосфере и ценностях золотого века науки: «Тогда еще можно было ставить эксперименты в прежнем смысле этого слова. Сейчас все трудятся над «проектами», результат которых должен быть известен заранее, иначе не удастся отчитаться в непомерных ассигнованиях, которых требуют эти проекты… Никто не опасался, что его немедленно ограбят, как это почти неминуемо происходит сейчас. Симпозиумов тогда созыва» лось немного, а их участники не представляли собой полчища голодной саранчи, жаждущей новых областей, куда можно еще вторгнуться».

Чаргафф с тонким сарказмом описывает «первородный грех», который сопутствовал рождению и становлению молекулярной биологии после открытия двойной спирали ДНК: «одно из главных несчастий моего времени – манипулирование человечеством с помощью рекламы. В области науки эта злая сила долгое время не проявляла себя… Однако к тому времени, когда появилась на свет молекулярная биология, все механизмы рекламы были готовы к бою. И вот тут-то сатурналия и разыгралась в полную силу… все трудности, например, даже сейчас не очень понятный механизм расплетания гигантских двуспиральных структур в условиях живой клетки, просто отбрасывались с той самоуверенностью, которая позднее так ярко проявилась в нашей научной литературе. Я увидел в этом первые ростки чего-то нового, какой- то нормативной биологии, которая повелевает природе вести себя в соответствии с нашими моделями».

Мнение Чаргаффа, при всей его саркастической меткости, все же настоено на личных вкусах. Ведь вполне естественна эйфория сообщества, если сделано важное открытие или крупное достижение в сфере науки и техники. Однако в современных условиях действительно происходит резкое усиление «демона авторитетов», благодаря быстроте и легкости телекоммуникаций и возможности манипулировать общественным мнением.

Другая причина возникновения скоротечных догм связана с неизбежной специализацией и понижением общебиологического культурного уровня и интереса к истории науки.

Позицию «адвоката дьявола» занимает Дж. Бэквиз, профессор молекулярной генетики Гарвардской школы медицины, член Национальной академии наук США. Он справедливо полагает, что неумеренная пропаганда геномных программ отвлекает внимание и снижает финансирование работ в других областях науки, даже в пределах самой клеточной биологии (изучение мембран, физиологии клетки, электронной микроскопии).

Наше знание структур и принципов функционирования клетки довольно ограничено. Каждые десять лет открывается новая неизвестная надмолекулярная клеточная органелла. Каждое десятилетие обнаруживаются совершенно неожиданные новые стороны в строении и функции клеточных структур, известных уже более ста лет, например тех же ДНК- несуших хромосом. А события, связанные с первыми делениями оплодотворенной яйцеклетки, где определяются судьбы генов и будущие качества организма, нам известны, пожалуй, меньше, чем обратная сторона Луны.

Пропаганда «Генома человека» создает искаженную картину, будто бы знание ДНК или молекулярной структуры гена решает все проблемы. К примеру, в 80-е годы широко распространялась идея, что главное в борьбе с раком – это активность генов опухолевого роста (онкогенов). При этом считались малозначимыми другие направления в исследовании факторов опухолевого роста. В 1998 году детский врач Дж. Фолкмен из Бостонской детской больницы стал одним из самых популярных онкологов мира за открытие ангиоетатиков – блокаторов роста кровеносных капилляров и сосудов. (Без последних опухоль не может вырасти, даже если и образовался островок злокачественных клеток.) Но до своего открытия, к которому Дж. Фолкмен упорно шел многие годы, он в течение десяти лет на научных конференциях был объектом насмешек, и по его воспоминаниям, когда он брал слово для доклада, зал опустевал, «всем как будто приспичило в туалет». В то время биологи так зациклились на онкогенах и производимых ими белках, что любая теория возникновения опухолей, которая не вписывалась в эту схему, была в загоне.

Соблазны, порождаемые молекулярной генетикой, вызывают оправданную настороженность. Вот идея генетического паспорта, в котором будет указано, несет ли данный индивид ту или иную опасную для здоровья мутацию. Предполагается, что эти сведения конфиденциальны, хотя не исключают, что их будут сообщать в страховую кампанию. Так исподволь возникает новый вид дискриминации. Прецедент уже был: в случае генетической паспортизации чернокожих американцев на предмет носительства мутации гена аномального (серповидно-клеточного) гемоглобина эта мутация в одной дозе обеспечивает своим носителям устойчивость к малярии, но обладатели двух копий гена (гомозиготы) умирают в раннем детстве.

После выполнения программы неожиданно выяснились два негативных момента: а) у здоровых людей, носителей мутации, возникает комплекс вины, эти люди чувствуют себя не совсем нормальными, и их так начинают воспринимать окружающие; б) появились новые формы сегрегации – отказ в приеме на работу на основании геномной диагностики. В настоящее время некоторые страховые компании выделяют средства на проведение генетических тестов в отношении ряда заболеваний, которые выявляются тестами ДНК. Если будущие родители – носители нежелательного гена, отказываются прибегнуть к аборту и рождают нездорового ребенка, им могут отказать в социальной поддержке.

Есть определенная параллель между евгеническими соблазнами первых десятилетий XX века и началом нынешнего. Непредвиденные последствия соблазнов метафорически воплощены у Булгакова в «Собачьем сердце». Профессор Преображенский, создав Шарикова, горестно восклицает: «Я заботился совсем о другом, об евгенике, об улучшении человеческой породы… Вот что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти параллельно и ощупью с природой, форсирует вопрос и приподымает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашей… Зачем надо искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может родить его когда угодно».

Особенно опасны эксперименты по трансгенозу – созданию и выпуску в природу форм живых организмов с пересаженными от других видов генами. Здесь уместно напомнить о «принципиальной проблеме величайшего значения», о которой писал Э. Чаргафф еще на заре генной инженерии. Эту опасность, как я убедился, мало кто из не биологов осознает. Речь идет о роковой необратимости опытов по выпуску в природу трансгенных живых организмов. Можно закрыть атомную станцию, можно отложить высадку на Луну, прекратить использовать аэрозоли и ДДТ. Но бесполезно возопить: «Мама, роди меня обратно!» Нельзя вернуть биологическое время, когда новой формы жизни не было. Нельзя вернуть ее «взад» из биоценоза, ибо она начинает размножаться по своим непредсказуемым биологическим законам в сложной экосистеме. Замечателен пафос Э. Чаргаффа: «Необратимое воздействие на биосферу представляет собой нечто столь неслыханное и бессмысленное, что мне остается лишь утешать себя тем, что я непричастен к этому. Гибрид между Геростратом и Прометеем способен дать дьявольские результаты».

Мобильные гены и сходные с ними плазмиды у микроорганизмов способны передаваться в природе от вида к виду по системам горизонтального переноса. Болезнетворные бактерии успешно выиграли войну, которую объявило им человечество, используя антибиотики. Они упаковали гены устойчивости к антибиотикам в особые факультативные элементы генома – транспозоны и плазмиды и с неимоверной частотой стали передавать их внутри и между видами. Роман Хесин сформулировал важный принцип о потенциальном единстве генофонда всех живых организмов. Отсюда ясна опасность выпуска в природу трансгенных форм. Ген, вредный или полезный (с позиций человека!) для одного вида, может со временем перейти в биоценозе к другому виду и непредсказуемо изменить характер своего действия в новой наследственной системе.

Мощная биотехнологическая компания «Монсанто» из Сент-Луиса создала и продвигает на рынок сорт картофеля, куда встроен бактериальный ген, который производит белок, токсичный для личинок колорадского жука. Утверждается, что этот белок безвреден для человека и животных, а также для полезных насекомых. Однако страны Европы не дали разрещения на выращивание этого сорта в Европе. Картофель испытывают в России. Процедура опытов с трансгенными растениями предусматривает строжайшую изоляцию делянок с подопытными растениями. И вот я прочитал с некоторым ужасом в заметке «Генетики входят в транс» («Известия» 11 августа 1998), что на охраняемых полях с трансгенными растениями Института фитопатологии в подмосковном Голицыне рабочие-ремонтники из «среднеазиатской республики» утащили картошку, «они просто выкопали ее ночью и тут же слопали». Таковы возможные пути биотехнологического Чернобыля.

На юге Франции ген устойчивости к насекомым от культурных растений перескочил к растениям-вредителям… М. Меллон из Союза озабоченных ученых со штаб-квартирой в Вашингтоне заключила: мы пустили растения с внедренным туда геном токсина «в мир коммерции, прежде чем смогли понять, что именно мы творим. Мы просто верим, что сумеем выработать меры при необходимости». Озабоченность «зеленых» из общества «Гринпис» естественна. Только она порой принимает варварские формы. Например, летом 2000 года в Беркли и Дэвисе (Калифорния) ночью студенты-«зеленые» забрались на опытное поле кукурузы и уничтожили опытные формы, над которыми многие годы велась селекция, не имеющая никакого отношения к трансгенозу. Это варварство показывает, что нарушилось взаимопонимание между учеными и обществом. Ситуация печальная!

Другой пример опасного трансгеноза касается выпуска в озера Шотландии лосося, который растет в десять раз быстрее обычного. Озерному лососю от холодоустойчивого вида рыб бельдюги перенесли в геном особый ген. Белок этого гена действует по типу антифриза: растворяясь в крови, он понижает температуру замерзания. Случайно выяснилось, что у озерного лосося этот ген бельдюги снимает блок с синтеза гормона роста. Соблазн коммерческого использования быстро растущего лосося оказался велик. Лосося запустили в озера Шотландии, питая надежду, что он не попадет в океан и не нарушит сложившееся популяционное равновесие других стад лосося. Возникла ситуация, промоделированная в другом шедевре Булгакова – «Роковые яйца». Присланные профессору Персикову для опытов по стимуляции роста яйца змеи анаконды из Южной Америки были по ошибке ведомства посланы на куриную птицеферму. Разразилась катастрофа, от которой спасла только русская зима.

И неизбежно, когда фанфары вновь возвещают об успехах, эпохальных достижениях и невиданных перспективах геномных программ, вспоминается вывод профессора Преображенского: не форсировать, не устраивать гонок, а идти параллельно и ощупью с природой.

РАЗМЫШЛЕНИЯ У КНИЖНОЙ ПОЛКИ

Григорий Зеленко

Играя со смертью

«Играя со смертью» – так называлась первая статья Раисы Львовны Берг, опубликованная в нашем журнале. Популярность у читателей Р. Берг завоевала своими статьями о повелении животных – «Почему курица не ревнует» и «Чем кошка отличается от собаки».

Играть со смертью – непреходящая судьба живой материи. Каждый отдельный организм рано или поздно обречен на проигрыш в этой игре. Тысячи и миллионы организмов, образующих виды, роды и так далее, сливаются в текущий через времена времен поток жизни, и жизнь как таковая, как космическое явление добивается выигрыша уже на протяжении едва ли не четырех миллиардов лет.

Поведение животных – высший класс, высший уровень в этой игре. А низший – и основа всей иерархии, обеспечивающей жизни победу и продолжение, – уровень биологических макромолекул. И прежде всего – наследственных.

Жизнь противостоит смерти разными способами: иногда преодолевая созданные внешними условиями трудности, иногда – применяясь, приспосабливаясь к условиям среды. Соответственно этому и генетические структуры должны обеспечить соединение двух, казалось бы, несовместимых качеств: стабильности, неизменности и одновременно лабильности, гибкости, способности к адаптации.

Стабильность первой привлекла к себе внимание – и в очень давние времена. Для первобытного человека чрезвычайно важно было понять, что у коровы неизменно рождается теленок, у собаки – щенок, а у овцы – ягненок. Самые ранние известные нам свидетельства фиксируют именно качества стабильности. Еще древние эламиты за полторы-две тысячи лет до новой эры изобразили на глиняных табличках схемы скрещивания лошадей и получения потомков с определенными свойствами. Да и наука генетика начиналась с изучения этого качества: в сущности, именно ему была посвящена система распределения родительских признаков у потомков, установленная Грегором Менделем.

Да, начиналось с этого. Но вся дальнейшая столетняя история генетики – история попыток разгадать загадку баланса «стабильность – изменчивость», загадку того, как наследственные структуры позволяют организму приспосабливаться к меняющимся условиям жизни и в то же время сохранять себя самого. И она же главная тема вышедшей в прошлом году замечательной книги Михаила Голубовского «Век генетики: эволюция идей и понятий».

Как мне представляется, ученик, последователь и соратник таких оригинальных исследователей и мыслителей, как Р. Берг, А. Любищев, С. Мейен, Ю. Шрейдер, Голубовский просто не мог написать плоскую информационную сводку событий за сто лет генетики. Он и не сделал этого! Он написал проблемную книгу, развернул перед читателем свой взгляд на «драму идей» в науке о наследственности.

«Устойчивость генонемы подобна устойчивости атома. Как атом «равнодушен» к своему пребыванию в молекуле, так «равнодушен» к своему окружению ген… Как атом кислорода не хранит воспоминание о своем пребывании в составе воды, или углекислоты или оксида кремния, так не хранит воспоминания о своем прошлом ген». Иначе говоря – ген как камень. Процитировав эти слова Р. Берг, Голубовский замечает, что едва ли не все отраженные в них представления нуждаются теперь в корректировке. Он не отказывает себе в удовольствии процитировать одного из основателей молекулярной биологии, нобелевского лауреата Джошуа Ледерберга: «Теперь следует считать большим везением, что нам вообще удается найти какие-либо обобщения. Невероятно, чтобы мы отыскали какие-либо общие принципы, которые имели бы абсолютно универсальное действие». Это слова отражают легкую растерянность исследователя «классического стиля» перед новыми данными об устройстве и функционировании наследственных структур. Они были написаны в 1993 году и стали реакцией на открытия 70 – 80-х годов. В 90-е годы поток открытий не иссяк и расшатывание прежних основ генетики продолжалось.

Но этот же поток позволил сформулировать новые идеи, которые в новом свете представляют нам механизмы наследственности.

М. Голубовский развивает в книге свою Обобщенную концепцию генома, которая представляет шаг вперед в решении проблемы «стабильность – изменчивость» и позволяет прояснить многие темные места в науке о наследственности (например, неканонические случаи наследственной изменчивости, известные из медицинской генетики), а также в истории эволюции живой материи на Земле.

Главное в концепции Голубовского: признание того, что геном состоит из двух компонент – обязательной и факультативной, а также – вытекающее из этого наличие многих уровней взаимодействия между генами и их продуктами в обязательной части и между нею и факультативной частью. Эту последнюю образуют последовательности ДНК, количество и расположение которых могут значительно рааличаться у разных особей одного вида и в разных клетках одного организма. Эта часть генома – своего рода «боевое охранение», ведущее непрерывный генетический поиск, на правленный на то, чтобы клетка – или целостный организм – нащупала удовлетворительный баланс в отношениях со средой. Совместное действие обязательной и факультативной частей генома и позволяет живой материи удовлетворительно решать задачу «стабильность – изменчивость». При этом некоторые изменения, возникшие в факультативной части, могут переноситься в ее обязательную часть и становиться наследуемыми. Иначе говоря, некие «благоприобретенные признаки» иногда наследуются, хотя и совсем не в том смысле, какой придавал этим словам Т. Лысенко. (На эту тему см. также статью Р.Н. Нудельмана «Реабилитация Ламарка?» – «Знание – сила», 2001, №1).

Примечательной особенностью книги 1олубовского – и весьма редкой для такого рода работ – является интерес автора к «человеческому фактору* в науке. Ведь наука – это процесс, в котором сталкиваются мнения, авторитеты, предубеждения, догматизм и новаторство. Своего рода процесс строительства нового здания, при котором одновременно с возведением верхних этажей так или иначе перестраиваются нижние. Голубовский четко формулирует – и, возможно, первым среди науковедов, – что в науке существует лаг-период в 25-30 лет в признании крупных открытий. Становление нового знания идет рука об руку со сменой поколений – не отсюда ли проистекает именно этот срок?

Глубоко содержательная, захватывающая нестандартными ходами мысли книга Голубовского все же не рассчитана на рядового читателя. Она требует известной подготовленности. И все-таки читателей у нее могло бы быть очень много, могло бы – если бы книга до них дошла. Но она не дойдет из-за малого тиража (250 экз.), да и тот выпущен радением Института истории естествознания и техники РАН, С.-Петербург. Может быть, теперь, когда книга прошла первое испытание, найдется издатель, готовый выпустить ее значительным тиражом?

Юрий Ровенский

Оружие вторжения – как опухолевые клетки оккупируют чужие территории

Клетки-домоседы и клетки-путешественники. – «Внеклеточный матрикс» – гибкий костяк ткани. – «Самоубийство» клетки – гибель одной клетки спасает клеточное сообщество в целом. – Особая форма перемещающихся клеток – веерообразный передний конец и вытянутый хвост

Как строится наш дом

Большинство клеток нашего организма выполняет свои функции, находясь на определенном месте, в том или ином органе. То есть каждая клетка знает, где должна находиться. Но так было не всегда. Когда развивался эмбрион, клетки разных типов до поры до времени свободно перемещались, отыскивая те генетически запрограммированные участки, где должно было начаться формирование зачатков различных тканей и органов. Достигнув этих участков, мигрирующие клетки из бродяг превращались в домоседок, включаясь в определенную ткань или орган. Так строился организм.

В органах и тканях клетки сцепляются друг с другом, но не только. Они держатся еще за «внеклеточный матрикс», который состоит из макромолекул белков и мукополисахаридов. Белки образуют волокна, а переплетенные цепи мукополисахаридов – гидратированный гель, в который эти волокна погружены. Эти вешества создаются самими клетками – они, можно сказать, «своими руками» выстраивают тот тяж, за который будут потом держаться.

Контакты клеток друг с другом и с внеклеточным матриксом – это не только механические связи, но и «провода». По ним распространяются сигналы, которые регулируют размножение клеток и их работу. Кроме того, через проницаемые межклеточные контакты клетки обмениваются ионами и небольшими молекулами, осуществляя нечто вроде натурального хозяйства – «метаболическую кооперацию». Все это превращает клеточное сообщество данного органа или ткани в хорошо организованную систему, работающую как целое.

Функционирование отдельных клеток при этом подчиняется общей программе. Пример такого подчинения – «самоубийство» клеток, у которых в результате мутаций возникли неустранимые повреждения в генетическом аппарате. При дальнейшем размножении таких клеток генетические повреждения воспроизводились бы в их потомстве и в популяции накапливались бы больные клетки. Поэтому в поврежденных клетках включается специальная генетическая программа, которая приводит к их смерти. Этот альтруистический суицид (он именуется апоптозом) ценой гибели отдельных клеток спасает клеточное сообщество в целом. Такова клеточная жизнь.

Туристы и вынужденные мигранты

Подавляющее большинство клеток взрослого организма пребывает в оседлом состоянии и не перемешается на сколько-нибудь значительные расстояния. Разумеется, перемещаются клетки крови – эритроциты и лейкоциты, – свободно циркулирующие в кровеносной системе. А из тканевых клеток подвижностью об-: ладают макрофаги – клетки соединительной ткани, которые защищают организм: захватывают (фагоцитируют) микроорганизмы, части погибающих клеток и инородные частицы. Но и они не перемешаются свободно, а действуют «на своем поле», в пределах соединительной ткани данного органа. Так сказать, у каждого органа своя охрана.

В экстремальных случаях подвижность приобретают некоторые клетки, которые в обычных условиях живут оседло. Например, при ранении эпителиальные клетки на краях раны начинают размножаться и перемещаться на поврежденный участок, пока дефект не будет восстановлен. Но и это – перемещение в пределах своего поля.

Иногда клетки могут мигрировать на значительные расстояния, вторгаясь в другие ткани или даже другие органы. Такое перемещение клеток называется инвазией. Пример – проникновение нейтрофилов и моноцитов (разновидность лейкоцитов) через стенку кровеносного сосуда в окружающие ткани и дальнейшая миграция этих клеток к очагу воспаления. Или проникновение в толщу стенки матки наружного слоя клеток развивающегося зародыша.

Но наиболее часто инвазируют не нормальные, а опухолевые клетки. Они могут перемещаться в глубину окружающих здоровых тканей вплоть до того, что прорастают сквозь весь пораженный орган, могут проникать внутрь кровеносных или лимфатических сосудов через их стенки и распространяться с током крови или лимфы на значительные расстояния. В каком-либо отдаленном участке сосудистого русла эти плавающие опухолевые клетки проникают сквозь стенку сосуда в глубину окружающих тканей, давая начало развитию нового опухолевого очага – метастаза. Способность к инвазии клеток злокачественных опухолей имеет драматические последствия для организма. Но как же опухолевые клетки утрачивают оседлое состояние и обретают мобильность?

На болтах и на гайках

Когда все в порядке, клетки в тканях сцеплены друг с другом и с окружающим их внеклеточным матриксом. Сцепление осуществляют молекулы адгезии – гликопротеины, сложные белки, содержащие углеводные компоненты. Эти молекулы расположены поперек внешней мембраны клетки так, что одна их часть (или домен) обращена наружу, во внеклеточное пространство, другая – внутрь клетки. Внеклеточные домены могут связываться с внеклеточным матриксом или с молекулами адгезии соседних клеток.

Сцепление клетки с матриксом происходит не всей поверхностью, а отдельными участками, которые называются фокальными контактами. В них сосредоточены интегрины – молекулы адгезии, которые своими внеклеточными доменами связываются с белками внеклеточного матрикса (фибронектином, коллагенами и другими). А внутриклеточный домен молекулы интегрина связан с цитоскелетом (системой нитей, пронизывающих всю метку и состоящих из белка актина). То есть клетка цепляется за поверхность своей самой прочной частью.

Клетки тканей соединяются не только с матриксом, но и друг с другом посредством особых молекул адгезии – кадхеринов. Межклеточные контакты особенно прочны в эпителии кожи и слизистой оболочки, где клетки образуют сплошной пласт. В нормальной ситуации эпителиальные клетки не отрываются друг от друга, но при нанесении раны межклеточные контакты нарушаются, клетки начинают ползти в рану, постепенно покрывая ее своими телами. После этого контакты между клетками восстанавливаются, и опять формируется сплошной клеточный пласт. Ослабление контактов между нормальными клетками носит временный характер и является обратимым. Увы, так бывает не всегда.

За границей нормы

Наиболее часто и интенсивно мигрируют не нормальные, а опухолевые клетки. Они могут перемещаться в глубину окружающих здоровых тканей вплоть до того, что, одновременно размножаясь, прорастают сквозь весь пораженный орган. Они проникают внутрь кровеносных или лимфатических сосудов через их стенки и могут распространяться с током крови или лимфы на значительные расстояния. В каком-либо отдаленном участке сосудистого русла эти плавающие опухолевые клетки проникают сквозь стенку сосуда в глубину окружающих тканей, давая здесь начало развитию нового опухолевого очага – метастаза. Способность к инвазии клеток злокачественных опухолей часто имеет печальные последствия для организма. Но как опухолевые клетки утрачивают оседлое состояние и обретают мобильность?

Для того чтобы начать перемещаться и проникать куда не положено, клетка должна суметь сделать три вещи. Первое – освободиться от связей, ослабить фокальные контакты. Клетка при этом отчасти утрачивает, отчасти изменяет состав молекул адгезии. Уменьшается выработка кадхеринов и других белков, которые сцепляют клетки друг с другом, а также изменяется состав этих белков. Связи опухолевой клетки с матриксом и другими клетками ослабевают, и она приобретает способность мигрировать.

Злокачественное перерождение клеток. Сильный солнечный ожог вызывает омертвление верхних слоев кожного покрова и их шелушение.

Но месте ожога группы клеток оказывается поражено ожогом настолько сильно, что в них возникает процесс злокачественного перерождения.

Внизу справа – тот же участок кожи под микроскопом

Но для распространения опухолевых клеток в глубь тканей этого пока недостаточно. Ведь проникнуть сквозь ткань – непростая задача. Все клетки сцеплены друг с другом, а пространство между ними заполнено матриксом (белковыми волокнами, мембранами и другими структурами).

Чтобы проникнуть сквозь эти препятствия, опухолевая клетка использует химическое оружие – ферменты- протеазы, которые разрушают белки матрикса. Однако нормальные ткани могут подавлять протеазы особыми ингибиторами, затрудняя проникновение опухолевых клеток. Особенно сильны ингибиторы в стенках артерий и в хряще.

Наконец, третье средство вторжения – это способность к активному перемещению. Она возникает в результате воздействия на клетки специфических молекул – мотогенов, стимулирующих подвижность (а часто – и размножение) клеток. При этом клетка приобретает особую «локомоторную» форму с веерообразным передним концом и вытянутым «хвостом*.

Особое место среди мотогенов занимает так называемый рассеивающий фактор. Этот белок не только имеет сильное мотогенное действие, но и придает клеткам «локомоторную» форму В результате нормальные эпителиальные клетки начинают активно перемешаться (например, при заживлении раны), а опухолевые – внедряться в окружающие ткани. Причем для перемещения клетки ее контакты не должны быть ни слишком прочными, ни слишком слабыми: образно говоря, одинаково трудно передвигаться как по клею, так и по скользкому льду.

Что мы можем противопоставить?

Мы рассмотрели средства, дающие опухолевым клеткам возможность внедрения в окружающие ткани. Можно ли противостоять этому вторжению? Да, если действовать несколькими методами. Первый – помешать циркулирующим в сосудах опухолевым меткам прикрепляться к внутренней поверхности сосудистого русла и проникать в стенку. Для этого используют антитела, блокирующие интегрины, которые необходимы для прикрепления опухолевых клеток к стенке сосуда. Другой метод – применение растворимых пептидов, которые конкурируют с внеклеточными матриксом за связывание с интегринами опухолевых клеток и тем самым опять же мешают им прикрепляться к стенкам сосудов. Можно также попытаться восстановить в опухолях межклеточные контакты, усилив синтез кадхеринов. Еще одни метод – подавление инвазии с помощью ингибиторов протеаз. Наконец, можно подавить синтез или действие мотогенов.

Врачи и биологи пытаются действовать по всем этим направлениям, все понимают, насколько важна задача. Но следует ясно понимать, что все те средства, которыми пользуются опухолевые клетки, применяют для обеспечения подвижности и нормальные, здоровые клетки. Например, протеазами пользуются при вторжении на чужие территории белые кровяные клетки (нейтрофилы и моноциты), а также клетки развивающегося зародыша. Мотогены могут синтезироваться как нормальными, так и опухолевыми клетками, и действуют тоже на оба типа клеток, стимулируя их подвижность и размножение. Поэтому создаваемые на основе перечисленных выше методов лекарства могут иметь побочные действия.

Современная медицина и особенно онкология – это вообще в значительной мере лавирование между болезнью и побочным действием лекарств. Человеческий организм сложен, и лекарства ему, как правило, небезразличны. Совсем без побочных действий, вероятно, умеют обходиться только колдуны.

Валентина Гаташ

Добавьте пациенту 20 процентов энергии

Адекватность лечения – проблема № 1?

И врачи, и пациенты знают, как трудно бывает подобрать верный способ лечения того или иного заболевания и проконтролировать его воздействие на организм. Хотя известны стандартные схемы, особенности конкретного организма могут ослабить, усилить воздействие, свести его на нет или даже обернуть во вред. В народе существует даже грубоватое, но точное выражение «залечить человека». Поэтому мы в случае чего и бросаемся искать самого лучшего врача, даже не отдавая себе отчета, какими, собственно, качествами он должен обладать. Знаниями? Опытом? Остротой ума? Может быть, интуицией? Или талантом? Все это так субъективно!

К слову, в 1998 году «Медицинский журнал» Американской медицинской ассоциации оценил, что из- за неадекватного медикаментозного лечения за год попадают в больницу примерно два миллиона американцев, а около ста тысяч расплачиваются своей жизнью. Конечно, существуют объективные методы контроля лечебного эффекта. Но они далеко не идеальны – громоздки или недешевы, слишком инерционны или неточны. А иногда и небезопасны для здоровья пациента. По признанию одного из функционеров Американской медицинской ассоциации, проблема адекватности лечения становится в здравоохранении одной из главных.

Так, одной из задач новой науки фармакогенетики исследователи называют выяснение вопроса, от каких именно особенностей генетической структуры человека зависит его индивидуальная реакция на лечение. Американцы инициировали по этому поводу специальную государственную программу. Собственные исследования начали проводить и богатые частные фармацевтические компании. Главный американский производитель лекарств лаборатория Эббота на решение только одной конкретной задачи – определение тех трех процентов пациентов, у которых популярное противоастматическое лекарство «цилетон» вызывает поражение печени, – выделило 22,5 миллиона долларов!

Но болезней, лекарств и пациентов так много… Выяснение их запутанных отношений с помощью фармакогенетики -дело не только сложное, дорогостоящее, но и пока нереальное. К тому же эффективность лечения зависит не только от генетической индивидуальности пациента. Есть и другие, не менее важные составляющие. Короче говоря, нынешнее положение дел никого не устраивает. Люди-то болеют, лечатся и хотят выздороветь «здесь и сейчас»…

Ответ – в энергетике клетки

Простой и эффективный способ осуществления объективного контроля за состоянием человека в процессе его лечения предложили генетики Харьковского государственного университета.

Вот уже несколько лет с помощью метода профессора Валерия Шахбазова здесь изучают динамику состояния организма человека по электропотенциалу ядер меток эпителия внутренней поверхности щеки. Как показали исследования, часть клеточных ядер этого вида эпителия несет отрицательный электрический заряд, а часть нейтральна. И по количеству заряженных меток можно судить о жизнеспособности всего организма. Харьковчане создали специальный прибор для изучения этого феномена, названный «Биотест».

Выглядит процедура так. У человека берут мазок слизистой – быстро и безболезненно. Потом помещают взятые клетки под микроскоп в электрическое поле. Полярность поля автоматически раз в секунду переключается, отчего заряженные ядра в границах клеток перемещаются, а незаряженные стоят, как стояли. Остается только подсчитать их соотношение. Все процедура занимает от двух до десяти минут.

В обшем, количество активных клеток определяется биологическим возрастом человека. Причем у детей до года этот потенциал бывает крайне низким – отрицательный заряд имеют всего около пяти процентов клеточек. Потом примерно до двадцатилетнего возраста он круто поднимается до максимальной величины в 70 – 90 процентов, а после тридцати начинается медленный спад, вплоть до нуля. Так выглядит среднестатистическая кривая по годам жизни, принимаемая за норму для данной популяции. Другими словами, эта кривая выглядит точной иллюстрацией грустной поговорки о том, что сначала мы все едем на ярмарку, а потом – с ярмарки. Но у каждого человека она индивидуальна, и по степени ее отктонения от среднестатистической и можно судить, старше или моложе человек своего паспортного возраста. И даже предсказать долгожительство.

Однако быстро выяснилось, что величина меточного заряда является одновременно необычайно чутким индикатором сиюминутного состояния организма. В ответ на внешние воздействия и внутренние сдвиги она очень быстро может отклоняться в ту или другую сторону от индивидуальной возрастной нормы. Например, побывал в отпуске – и помолодел лет на пять. Выкурил пару сигарет – и на год постарел. Правда, в таких случаях норма обычно вскоре сама восстанавливается.

А вот болезни различных органов и систем организма сильно и надолго влияют на энергетическое состояние клеточек буккального эпителия. Бывают недуги, от которых показатели электропотенциала буквально зашкаливают. А при других энергетика падает чуть ли не до нулевых величин.

Явная связь самочувствия и величины заряда клеточных ядер и побудила харьковчан посмотреть, как меняется на уровне ядра энергетический статус заболевшего человека во время лечения. Лекарства, травы, физиотерапия, иглоукалывание, лазерная и микроволновая резонансная терапия – как они действуют на пациента?

– Несмотря на разные виды воздействия, результаты были однотипными, – рассказывает кандидат биологических наук Наталья Григорьева.

– В общем, адекватный курс лечения возвращал энергетический показатель клеток к возрастной норме. То есть, если у человека был излишне высокий электропотенциал, то в результате воздействия он понижался, а если ниже нормы, то повышался. Возвращение показателя к норме обычно и означало выздоровление.

Однако наблюдались и негативные реакции, которые с помощью созданного харьковчанами прибора фиксировались и измерялись в самом начале лечения. Так, если у пациента потенциал был пониженный, а первый же сеанс или доза понижали его еще больше, можно было уверенно утверждать, что лечение подобрано неправильно. Соответственно, можно было также говорить о неадекватном лечении, если не удавалось снизить излишне высокий заряд. В таких случаях больного отправляли на повторное обследование.

– Нужно заметить, что ответ организма на лечение какими бы то ни было методами весьма индивидуален, – говорит Наталья Николаевна. – Наблюдались и парадоксальные реакции. Я абсолютно уверена, что с помощью нашего показателя можно было бы уже в начале лечения выделить и те три процента больных, у которых противоастматическое лекарство, о котором шла речь, вызывало осложнение на печень.

А что говорят врачи?

Интересные результаты дала совместная работа университетских генетиков и акупунктуристов студенческой поликлиники № 20. Профессор Эмма Яроцкая, автор монографии по рефлексотерапии заболеваний внутренних органов, принимала больных, а Наталья Григорьева измеряла электропотенциал меток до сеансов лечения, непосредственно после них и спустя какое-то время. Таким образом харьковским генетикам удалось не только осуществить непосредственный мониторинг, но и измерить результаты воздействия на биологически активные точки организма. Ведь долгое время иглотерапия являлась, а может, является и сейчас, высоким искусством, драгоценным сплавом знаний, опыта и интуиции врачевателя. Но, оказывается, и здесь можно «поверить алгеброй гармонию», говоря словами Пушкина.

– На мой взгляд, показатель Шахбазова действительно отражает энергетический статус организма человека, – говорит Эмма Павловна. – Наши совместные исследования показали, что правильно подобранный курс лечения иглами приводил не только к достижению непосредственной цели, например к рубцеванию язвы, но одновременно оказывал нормализующее влияние на энергетику меток. Использование метода дает возможность более рационально подбирать режимы рефлексотерапии и дополнительно контролировать состояние больного в процессе лечения. Биоэнергетические процессы и сейчас во многом являются загадкой. К моему разочарованию, полученные результаты не противоречат ни европейской теории механизма действия акупунктуры, ни восточной. Так что по-прежнему неизвестно, что здесь работает, – то ли нейрофизиология, то ли пресловутые меридианы…

Специалисты Института терапии в Харькове под руководством академика Любови Малой с помощью «Биотеста» подвергают изучению также ход лечения сердечно-сосудистых заболеваний, в частности инфаркта миокарда и стенокардии. В Медицинском университете профессор Ирина Григорова наблюдает ход лечения ишемического инсульта. Результаты исследований, представляющие большой практический интерес, запатентованы совместно генетиками и медиками.

Интересные данные получены и в научно-исследовательском центре квантовой медицины «Вшгу к» в Киеве под руководством профессора Сергея Ситько. Здесь лечат методом микроволновой резонансной терапии. С помощью метода Шахбазова специалисты центра сопоставили лечебный процесс с количественными и качественными изменениями в метках слизистой.

Как показал анализ более двухсот составленных ими диаграмм, хотя в общем от сеанса к сеансу у большинства пациентов количество активных меток действительно приближалось к возрастной норме, конкретные кривые этого процесса весьма отличались друг от друга. В ряде случаев улучшалось и состояние самих меток. Они как бы распрямлялись и увеличивались в размерах, внешние мембраны обретали четкие контуры.

Основываясь на методе Шахбазова, киевские специалисты сформулировали Правила успешной стратегии и тактики лечения каждого конкретного пациента. По их мнению, усилия врача должны быть направлены на то, чтобы, во-первых, в конце концов попасть в «коридор» нормальных возрастных энергетических значений, и, во-вторых, стремиться к минимальному изменению электропотенциала клеток за один сеанс. Другими словами, медик должен идти в нужную сторону как можно медленнее и осмотрительнее.

Как же работает эта энергетическая система?

Харьковские генетики признают, что сами до конца не понимают механизм связи между электрическим потенциалом клеточного ядра и состоянием здоровья. Однако уже сейчас они утверждают, что найти гены, «ответственные» за определенную болезнь или реакцию на то или иное лекарство, – это еще полдела. Проведенные исследования показали, что функции ядерного генома зависят не только от наличия отдельных генов и от их активности, но также и от интегральных свойств всего генетического аппарата клетки.

Болезнь, усталость, лечение, холод, жара, стресс, алкоголь, радость – все отражается на величине электропотенциала. Все говорит на одном языке – языке энергетики.

Показатель Шахбазова является интегральным. Он только фиксирует отклонение энергетических процессов от нормы в ходе влияния тех или иных факторов, но не вычленяет их. Излишне высокий процент активных меток с одинаковым успехом может быть свидетельством как аллергии или воспалительного процесса, так и спортивных занятий или воздействия кофеина. А излишне низкий – как симптомом обыкновенной усталости, так и признаком беременности. Каждый раз нужно разбираться в контексте.

Причем эти колебания накладываются на статистически достоверный суточный ритм, также обнаруженный университетскими генетиками. Так, примерно в 5 часов утра у нас наблюдается самый сильный прилив энергии – зря мы, наверное, в это время спим. А с часу до двух дня наступает небольшой отлив. Правда, к вечеру мы вновь неизвестно откуда подзаряжаемся энергией, хотя уже и не так сильно, как ранним утром.

И, тем не менее, появилось четкое понятие возрастной нормы, выраженной в числах. И если болезнь-это отклонение от нее, а выздоровление – это возвращение к ней, то получается, что при лечении самого разного рода болезней у врачей самого разного профиля конечной общей целью является нормализация энергетического статуса организма. То есть все дороги ведут в Рим. Может быть, когда-нибудь врачи будут просто предписывать: «Добавить пациенту 20 процентов энергии» или, наоборот, – «Убавить 20».

Исследования харьковчан вызвали большой интерес у специалистов. Их методику, если судить по обильной почте университетской кафедры генетики и цитологии, начали применять во Франции, Китае, Польше, других странах. Приборы уже используют в Харькове, в исследовательских институтах медицинского профиля. А получить его хотели бы абсолютно все опрошенные мной медики-практики.

Как всякий прорыв в науке, открытие нового биоэнергетического феномена поставило массу новых вопросов. Каким образом в клетках эпителия щеки отражается состояние организма в целом? Как влияет лекарственный препарат на электрический потенциал клетки? Можно ли считать показатель Шахбазова мерой здоровья? Что первично – конкретное заболевание или отход от энергетической нормы? Но уже сейчас ясно, что эти исследования подвели нас к осознанию организма как подвижной энергетической системы, ресурсы которой можно не только измерить, но при необходимости целенаправленно увеличить или уменьшить.

ВО ВСЕМ МИРЕ

Упаковка для эритроцитов

Американские исследователи из Университета Южной Калифорнии решили проблему несовместимости различных типов донорской крови, использовав оригинальный способ ее обработки полимерными материалами.

В основе идеи – покрытие красных кровяных телец специальным полимером, напоминающим вещество, из которого изготавливают мягкие контактные линзы. Обволакивая кровяные тельца, он не дает иммунной системе распознать группу крови и тем самым предупреждает реакцию отторжения при ее переливании. При этом слой полимера не препятствует нормальной работе кровяных телец, пропуская к ним и обратно кислород и мелкие молекулы различных веществ. Более того, как показали предварительные исследования, полимерное покрытие способствует более интенсивной доставке кислорода. Полезным побочным эффектом применения этих полимерных оболочек является предотвращение склеивания кровяных телец друг с другом и стенками сосудов, что может быть использовано для помощи людям, страдающим сосудистыми заболеваниями.

Сегодня даже самые благополучные страны мира испытывают порой дефицит донорской крови, и новая технология может помочь решить эту проблему, позволив переливать кровь нуждающимся, не обращая внимания на соответствие групп. Несмотря на оптимистичные результаты первых тестов, разработка находится на самой ранней стадии, и проведение клинических испытаний на человеке планируется не раньше, чем через пять лет.

Музей лауреатов

Шведский король Карл Густав и королева Сильвия открыли выставку, посвященную столетию существования Нобелевской премии. В своей речи монарх вспомнил о том, как ровно сто лет назад его прадед Густав V вручил первую Нобелевскую премию по физике. Выставка представляет работы тридцати из более чем семисот нобелевских лауреатов. Среди экспонатов образцы биокультур, с которыми работал сэр Александр Флеминг, открыватель пенициллина, письма президента Южной Кореи Ким Дэ Чжуна, получившего в этом году Премию мира. Также можно услышать записи нобелевских речей Эрнеста Хемингуэя, Уильяма Фолкнера и немецкого физика Отто Штерна, открывшего распад атомного ядра. Осенью начнутся гастроли выставки – из Осло, где вручается Премия мира, она отправится в Японию, Южную Корею, США1 а затем вернется в Европу, где к этому времени уже будет построен специальный музей.

Здесь гуляли волны океана

В Калифорнии, в горах Санта-Моника, найдены останки ископаемого кита. Доисторический кит имел длину около семи метров. Находка доказывает, что 14 миллионов лет назад – таков возраст кита – на месте полуострова Калифорния гуляли волны океана.

БЕСЕДЫ ОБ ЭКОНОМИКЕ

Эта ужасная финансовая стабилизация

Продолжаем публикацию бесед доктора экономических наук бывшего министра экономики России Евгения Григорьевича Леина с корреспондентами радио «Эхо Москвы». Беседу ведет Ольга Бычкова.

Е. Ясин: -Необходимость финансовой стабилизации вытекает из самого факта либерализации цен. В плановой экономике все цены государственные; сразу после освобождения они начинают расти. Что бы вы ни дела* ли, они растут. Вопрос в том, как не допустить слишком большого роста цен и как потом их стабилизировать.

Главный инструмент финансовой стабилизации в рыночной экономике – бюджетная и рыночная политика. Вы должны ограничить количество денег в обращении, ограничить рост денежной массы. А для этого вы должны иметь сбалансированный бюджет. Желательно ликвидировать бюджетные дефициты, желательно иметь и профицит.

О. Бычкова: – То есть чтобы доходов было больше, нем расходов, а расходов лишних по возможности не было.

Е. Ясин:- А если растут расходы бюджета, то чтобы доходы росли быстрее и не отставали бы. И это, в конце концов, должно привести к тому, что цены стабилизируются. В этом, собственно, смысл финансовой стабилизации – добиться низкого уровня инфляции или нулевого уровня инфляции и тем самым создать условия для будущего экономического роста. Потому что в условиях инфляции экономика не растет, в нее никто ничего не воадывает. Вернее, экономический рост может и быть, и многие страны, например, Турция, демонстрируют неплохие темпы экономического роста при очень высоком уровне инфляции, до 80 процентов в год. Но это бывает либо нездоровый рост, либо затем он сменяется всякого рода неприятностями. Поэтому в теории предполагается, что устойчивый экономический рост достигается в условиях финансовой стабильности, когда курс национальной валюты стабилен, когда низкий рост цен и т.д.

При переходе от плановой экономики только очень жесткая финансовая политика может справиться с проблемой инфляции. В пршрамме «500 дней» мы предполагали некие предварительные меры для сбалансирования бюджета, в том числе и резкое сокращение расходов, и на государственные инвестиции тоже, чтобы ликвидировать так называемый инфляционный навес, ограничить количество денег в обращении. В этом было одно из отличий нашей программы от того, что потом происходило на самом деле. Это все страшно трудные вещи в социальном плане. Но на них надо идти.

А когда мы подошли к реформам осенью 1991 года, практически принимать какие-либо меры, чтобы сократить бюджетный дефицит и сбалансировать бюджет до либерализации цен, было уже невозможно, время было упушено. И мы, правительство, вынуждены были пойти на либерализацию цен, ничего не сделав для того, чтобы ограничить последующий рост цен. Поэтому (не только поэтому, но это главное) цены в 1992 году выросли больше чем в 26 раз. Мы помним этот страшный в этом смысле год. И плюс к тому – не хватало наличных денег на выплату зарплаты. В общем, каждый чувствовал, что пока он получит деньги из зарплаты, его доходы подешевеют в несколько раз. И это произошло потому, что не удалось быстро решить проблему финансовой стабилизации.

Точнее, история вопроса примерно такова: в течение первых трех месяцев неимоверными усилиями правительству Гайдара удалось добиться сбалансированности бюджета Тогда были резко сокращены военные расходы, практически сведены к нулю расходы государственного капитального вложения, другие бюджетные вложения. А результат был очень интересный: бюджет был сбалансирован, но давление против этого оказалось колоссальным. С мая пришлось идти на уступки. И кроме того, начался рост неплатежей. Тогда, в марте – апреле 1992 года мы получили проблему неплатежей в том виде, в каком она существует до сих пор.

Сбой произошел с марта. Потом начался небольшой финансовый разгул, потому что решили пойти на уступки, чтобы снизить сопротивление парламента, промышленников реформам. Выделили директорам 500 миллионов рублей на пополнение оборотных средств предприятий, затем еше целый ряд подобных мер. Затем, в августе, председателем Центрального банка стал господин Геращенко, был произведен всеобщий зачет долгов, и джин инфляции был выпущен. Мы оказались в странном положении: казалось бы, уступили для того, чтобы спасти что-то более важное, но на самом деле ничего спасти не удалось – при высокой инфляции правительство «слетает». И в конце концов, правительство Гайдара в конце года тоже «слетело», О. Бычкова: – А что оставалось делать? Уже, по-моему; шахтеры стучали касками…

Е. Ясин: – Нет, шахтеры стучали позже. Но когда денежная масса выросла и цены стали расти огромными темпами, то недовольны оказались все. Это понятно, и ясно было, что если бы проявили больше жесткости, то, несомненно, все другие процессы могли бы пройти быстрее, иначе и менее болезненно. Но надо смотреть на вещи трезво. Я тогда был директором экспертного института. Мы написали первый свой доклад, посвященный анализу реформы (это было буквально в марте-апреле 1992 года), в котором предсказали, что быстро с финансовой стабилизацией справиться не удастся. По объективным причинам – из-за колоссальных диспропорций в российской экономике, из- за того, что огромное количество заводов производит либо военную, либо неконкурентоспособную гражданскую продукцию, а рынок уже был открыт. И эти предприятия неожиданно оказались брошены в море рыночной экономики, свободных цен – это все трудно было сразу переварить именно из-за колоссальных диспропорций. Порождалась волна сопротивления жесткой денежной политике, и пришлось идти на уступки. Поэтому уже тогда мне лично было ясно, что в России финансовая стабилизация будет идти трудно. И действительно, смотрите: Гайдар ушел, пришел Черномырдин, министром финансов при нем с самого начала стал Борис Федоров. Он вынужден был объявить, что больше «шоковой терапии» не будет. (Так у нас говорили – что в 1992 году была «шоковая терапия». Шутки были: «Какая терапия? Один шок, без всякого терапевтического эффекта!»)

О. Бычкова: – Но лечиться бывает больнее, чем болеть.

Е. Ясин: – Да. Ну вот, Федоров вынужден был сказать, что мы будем проводить ограничительную финансовую политику, но «шоковой терапии» больше не будет. Кое-что ему удалось сделать, и, тем не менее, в 1993 году цены выросли в девять раз. Причем, если судить по нашим подсчетам, можно сказать, что в 1993 году никакого снижения инфляции не было. Почему?

С самого начала либерализации цен шел спор: повышать цены сразу или поэтапно. Реально было повышение поэтапно, в том числе цены на нефть со 2 января 1992 года были повышены пять раз. И это задало нижнюю планку в повышении всех цен. Нефть – такой биржевой товар, от которого распространяются волны на все иены… Я тем самым хочу сказать, что, по существу, добиться больших успехов в части финансовой стабилизации в 93-м году также не удалось. То есть продолжали печатать деньги. В начале года была попытка немножко сжать. Затем – посевная, аграрии требовали денег на посевную, выдачи кредитов, банк с удовольствием давал. Затем был северный завоз и другие нужды, которые почему-то не были предусмотрены в бюджете должным образом, и опять печатали деньги. И в конце концов, первые успехи в начале года растворились, и мы опять столкнулись с высокой инфляцией – под 20-30 процентов. И в конце 93-го года в правительстве снова оказались Гайдар и Федоров. Они вместе добились секвестра бюджета на 20 или 30 процентов. Это было очень тяжелое решение. А потом… Вспомним, что происходило осенью 93-го года – и указ 1400, и стрельба по Белому дому. О. Бычкова: – Стало немножко не до экономики в какой-то момент ? Е. Ясин: – Да. Но все-таки потом были декабрьские выборы, на которых победу одержал Владимир Вольфович Жириновский. А по существу, «Демократический выбор России», который тогда считался правительственной партией, выборы проиграл, хотя он получил там достаточно много голосов и надеялся на победу. В значительной степени я лично убежден в том, что такой результат был следствием попытки сбалансировать бюджет в конце года. Это была жесткость, тяжелые социальные последствия и т.д.

И надо сказать, что здесь такие закономерности существуют: вы пытаетесь сбалансировать бюджет, пытаетесь ограничить рост денежной массы, и у вас в это время усиливается спад производства, у вас в это время увеличивается нехватка денег, растут неплатежи. Вы не в состоянии справиться с этими проблемами или не хотите, у вас недостаточно решимости… Вы до какого-то момента доходите, а потом отпускаете ситуацию, прекращаете эти усилия. И тогда денежная масса возрастает, цены опять пускаются вскачь. Производство стабилизируется, возникает такое ощущение, что вы вроде бы можете вздохнуть. Но потом вы обнаружите, что у вас на предприятиях растут издержки, что опять этих цен не хватает, их надо повышать. И тогда должна возникнуть новая волна ограничений и опять сжатие. Вот эти волны проходили у нас несколько раз. И каждый раздело заканчивалось тем, что пускался в ход печатный станок. Кончилось все это довольно тяжелым ударом в октябре 94-го года. 11 октября у нас был шок опять, и рубль упал на 30 процентов, после чего наши силовые органы, в том числе Совет безопасности, начали проводить расследования, кто виноват.

О. Бычкова: – Мы остановимся на таком совершенно поворотном и черном моменте в истории российской экономики, который назывался «черный вторник», когда рубль обрушился до таких низов, о существовании которых; наверное, никто и не подозревал.

Е. Ясин: – В декабре 1994 года инфляция уже составила примерно 17 процентов. А перед этим были такие приятные цифры, как два-три процента инфляции в месяц. Это казалось большим достижением, но в октябре все полетело в тартарары.

Я в 1994 году шесть месяцев работал в администрации президента, руководил аналитическим центром. Поднялась волна обвинений. Похоже, у многих ощущение было такое, что кто-то специально все это устроил, чтобы на этом нажиться. И поэтому началось расследование, прокуратура стала вызывать людей из Центрального банка и из правительства. Ушел в отставку господин Геращенко, ушел с поста исполняющего обязанности министра финансов господин Дубинин. По своей инициативе покинул пост Александр Николаевич Шохин, который был тогда вице-премьером. Я напоминаю это, потому что такая же история случилась потом, в августе 1998 года, только покруче.

И тогда, в 1994 году, мне пришлось доказывать президенту на одном из совещаний, что в действительности события в октябре были просто результатом предшествующей политики, когда, начиная с марта, у нас рост денежной массы опережал рост цен, а мы все печатали и печатали деньги, и, в общем, ничего другого ожидать было нельзя. Интересный график я ему нарисовал, Борис Николаевич посмотрел и говорит: «Очень интересно», и больше ничего не сказал. Но после этого поменялось правительство, финансовой политикой занялся Чубайс, который стал первым вице-премьером.

Надо сказать, еще до кризиса ситуация была оценена правильно, и еще в сентябре 1994 года было принято решение о том, что мы переходим в решительную атаку на инфляцию. И для этого мы прекращаем брать кредиты ЦБ на покрытие бюджетного дефицита. Это специальное выражение означает, что мы прекращаем печатать деньги. Не буквально вообще прекращаем, а прекращаем печатать деньги для тех случаев, когда бюджету не хватает на покрытие своих расходов. По этому поводу было совещание в сентябре в Сочи у Черномырдина. В узком кругу представителей экономического блока правительства решение уже было принято, но оно запоздало. Было уже поздно: и октябрьский всплеск, и октябрьский кризис уже разразился. Но после этого все-таки решили выполнять это решение.

Я бы сказал, одно из самых важных свершений Чубайса в его государственной карьере – финансовая стабилизация, которая, в общем-то, была достигнута в 1995 году. Я приведу цифры годовой инфляции в предшествующие годы. 1992 год – 2660 процентов, 1993 год – 930,1994 год (примерно, по памяти говорю) – 320. В 1995 году – 21 процент. Это был резкий сдвиг, и, казалось бы, затем, в 1995, 1996, 1997 годы, устойчивости не было, но 1997 год уже показал 11 процентов годовой инфляции. Практически уже можно было говорить, что финансовая стабилизация достигнута.

О. Бычкова: – То есть тогда уже начался период относительного финансового благополучия?

Е. Ясин: – Цены росли медленно, но о благополучии даже речи близко быть не может. Потому что мы должны понять, какой это досталось ценой. Ценой пирамиды ГКО, которая привела нас к кризису 1998 года.

О. Бычкова: – Конечно, как раз в 1993-1994 годах эта пирамида и начинала создаваться.

Е. Ясин: – Да. В 1993 году появились государственные казначейские обязательства, ГКО, и в их появлении не было ничего плохого. Вопрос в том, сколько их выпускать, сколько их эмитировать, по какой цене они продаются и какую доходность они дают.

Если у вас не хватает денег на покрытие дефицита, то вы берете взаймы, продавая эти облигации, и покрываете дефицит этими деньгами.

Имея в виду, что потом из налоговых доходов вы свои долги покроете. Поскольку долги предстоит отдавать, очень важно, по какой цене вы облигации продаете и какой процент должны выплачивать. Между этими двумя показателями есть обратная зависимость: чем ниже цена, тем выше доходность. Если, предположим, вы назначили номинальную цену 100 рублей, а продали за 80, то это означает, что от номинального дохода (скажем, вы обещаете 4 или 5 процентов) вы должны будете заплатить больше (7 или 8 процентов).

И все это видно на рынке: цена падает, доходность возрастает. Вы берете на себя обязательство при более низкой цене, при меньшем количестве полученных денег потом заплатить гораздо больше. В рыночной экономике обязательно должен быть рынок государственных ценных бумаг: они как бы задают нижний потолок уровня риска, нижний потолок показателей процентных ставок.

И во всех странах, независимо от того, сбалансированный или не сбалансированный у них бюджет, все равно есть рынок государственных заимствований. Скажем, в Японии эти средства обращаются на развитие, на различные инвестиционные программы, на поддержку экспорта, а не на текущие расходы бюджета. А в США, где только недавно сбалансировали бюджет, другая ситуация. Там привлекаемые ресурсы (очень низкий уровень процентных ставок, очень высокая цена) обращались на текущие расходы бюджета. У нас, когда начали выпускать эти облигации, никто и не думал, что это приобретет такой масштаб. Но потом, как раз после октябрьского кризиса, мы дали обещание не брать кредиты у ЦБ, то есть деньги не печатать – а бюджет тем не менее не сбалансирован, и в нем большой дефицит. Значит, нужны так называемые неинфляционные источники покрытия бюджетного дефицита. Что такое неинфляционные источники? Это займы.

Мы стали выпускать больше ГКО. Причем понимали, что ГКО – вещь опасная. Поэтому вначале стали сокращать бюджетный дефицит, но… Опять посевные, опять завоз на Север, опять расходы бюджетных организаций, которые умерить свои расходы никак не хотели и не могли. Опять трансферты регионам. В общем, куча всяких проблем. И было такое убеждение, что сократить расходы невозможно. Доходы тоже увеличить невозможно, налоги лучше собирать никак не получалось.

В конце концов, решили, что будем привлекать из неинфляционных источников гораздо больше, чем мы могли себе позволить. А перед этим попытались применять различного рода ухищрения. Были такие варианты: КО – краткосрочные обязательства бюджета. Потом еще какие-то КНО – казначейские налоговые освобождения. Это все государственные бумаги, которые означали собой какие-то обязательства государства. Они обязательно немедленно падали в цене, приводили к тому, что в бюджет попадало все меньше и меньше наличных денег, все больше этих бумажек. Скажем, в апреле 1996 года бюджетные доходы на две трети состояли из различного рода КО, КНО. То, что мы получали и принимали вместо денег все эти КО, КНО, не позволяло заплатить зарплату учителям. О. Бычкова: – На две трети бюджета?

Е. Ясин: – Да, на две трети были бумажки. Мы все время ругаем МВФ, Мировой банк, но именно они, может быть, первые сказали: «Все, прекращайте, потому что это кончится катастрофой».

О. Бычкова: – А мы что сказали на это?

Е. Ясин: – А мы сказали: «Да, обязательно сократим». Была программа прекращения выпуска КО, по графику мы прекратили. Вместо этого стали выпускать КНО. Потом нам сказали: «Нет, нельзя КНО», мы прекратили КНО. Потом мы придумали взаимозачеты, кредиты, поручительства или гарантии правительства по кредитам, полученным в уполномоченных коммерческих банках на покрытие плановых бюджетных расходов, и т.д., и т.п. И все это была прямая дорожка к будущему кризису.

О. Бычкова: – Все-таки всегда возникает один и тот же вопрос: а можно ли было всего этого избежать? Вы говорите, понимали, что не нужно печатать ГКО в таких количествах, но, тем не менее, печатали…

Е. Ясин: – Я просто хочу еще подчеркнуть, что ГКО как бы шел наряду со всеми этими бумажками. И, в конце концов, он их вытеснил. Пришлось их больше печатать, и тогда пошла вверх доходность, упала цена. И каждую неделю мы должны были думать, как покрывать свои обязательства уже размещением новых серий ГКО.

Можно ли было найти другой выход из положения? Это очень важный вопрос. Спасибо, Оля, что вы его задали. Я бы хотел, чтобы мы все понимали: есть некие объективные ограничения, есть воля к их преодолению. В комбинации того и другого мы получаем определенный результат экономической политики.

Я уже говорил о том, что наша экономика была крайне деформирована. Сегодня в России 40 процентов убыточных предприятий, а тогда их было гораздо больше. И закрыть их нельзя, потому что в них были заняты десятки миллионов людей. Они жили, оградились этими неплатежами, взаимозачетами, денежными суррогатами и ад., и т.п. И нужно было обладать колоссальной волей, чтобы все время нажимать и снижать долю этого нерыночного сектора. Поскольку это было тяжело, каждый раз искали легкий выход.

Правильный выход, на самом деле, был: если вы решили не брать деньги в ЦБ, то есть не печатать, то вам надо было тогда сбалансировать бюджет. Вам надо было резко сократить расходы, а настолько, насколько вы не смогли сократить расходы, повысить доходы. То есть ввести новые налоги или собирать лучше старые, проявить какую-то настойчивость в этом отношении, поставить жестких людей, которые способны были решать эту проблему. Это сделано не было.

О. Бычкова: – То есть нужны были принципиально другие политические решения?

Е. Ясин: – Да. Но здесь как раз я как бы сам ищу оправдание. Я вижу лицо Виктора Степановича Черномырдина, он должен был эти проблемы решать. Я вижу перед собой лицо Анатолия Борисовича Чубайса. Он тоже должен был решать эти проблемы. Я сам в это время уже был министром экономики. Все это прекрасно понимали, и я докладывал, соответственно. Нужно было решаться на эти жесткие меры накануне парламентских выборов, которые должны были состояться в декабре 1995 года. А в 1996 году, через шесть месяцев, – президентские выборы. И настроения людей не оставляли никаких сомнений в том, что если мы сейчас будем закручивать гайки, то история 1993 года повторится. Я думаю, была допущена довольно серьезная ошибка, что в 1993 году установили двухлетний срок для работы первой Госдумы. Было бы гораздо лучше, если бы она отработала полный четырехлетний срок. Но как сложилось, так сложилось. Не могу сказать, что я готов предъявить обвинение Черномырдину или Чубайсу в том, что они не смогли сбалансировать бюджет- в этих условиях. Можно обвинять этих людей сколько угодно, но есть реальные обстоятельства, и каждый человек может то, что он может в данных обстоятельствах.

И за это нам потом пришлось заплатить кризисом 1998 года. Потому что именно на волне парламентских выборов, а затем, в особенности, президентских выборов выросла пирамида ГКО, и колоссально выросла их доходность, за что потом пришлось платить.

САМЫЙ, САМАЯ, САМОЕ

САМОЕ МАЛЕНЬКОЕ рекламное объявление в мире – 100 на 100 микрон – будет распространено с помощью пчелы. Оксфордский профессор Дик Моди создал специальную наколенную повязку для пчел, благодаря которой любая из них легко превращается в рекламного агента. Пчела Моди наверняка попадет в Книгу рекордов Гиннесса. Осталось лишь найти пчеловодов, готовых отдать своих питомцев в рекламный бизнес, и можно ставить дело на поток.

САМОЕ КРУПНОЕ животное на Земле – вовсе не слон, а синий кит. Его длина достигает тридцати метров! А весит он до 130 – 150 тонн или (в среднем, конечно) столько же, сколько весят 30 африканских слонов или 200 коров, или 1600 человек, или 13 товарных груженых вагонов. Только печень гиганта весит до 3600 килограммов!

А существовало ли когда-либо животное крупнее синего кита? Возможно, да. Плавала когда-то в морях гигантская акула. По останкам определили, что она была такой же величины, как и синий кит, а ведь могли быть экземпляры и крупнее.

Еще несколько данных о китах. Кит ныряет на глубину до тысячи и более метров. Как определили? Именно на таких глубинах находили мертвых китов, запутавшихся в проложенных по дну океана кабелях. Плавает кит со скоростью до 40 километров в час, живет не менее 30 лет. А это узнали с помощью специальных меток – стальных стрел длиной 27 сантиметров, которые вонзали в их тела. Таким образом было обследовано более ста китов.

Синий кит приносит одного детеныша через ка>кдые два года. Этот вид не скапливается в стада, а плавает в одиночку, реже парами или по три особи. Мы привели лишь несколько цифр, но, к сожалению, следует отметить, что в различных источниках, как правило, приводятся и различные данные. И это следует учитывать.

САМЫЕ БЕСПОЛЕЗНЫЕ участки земли можно теперь купить в космосе – на Венере и Марсе. Американская компания, распродающая Луну, начала торговать в Англии и более удаленными космическими телами. Один акр (4 квадратных метра) поверхности Венеры и Марса стоит всего 19,99 фунтов стерлингов (около 800 рублей). Максимальный размер участка, который можно приобрести, невелик – теоретически на нем уместились бы дом и небольшой садик. Купчая оформляется в соответствии с английскими законами, при совершении сделки покупателю выдается удостоверение на право владения собственностью.

Продавцы «космоса» утверждают, что это на первый взгляд бесполезное приобретение может оказаться приятным подарком к Дню святого Валентина: возлюбленной можно подарить кусочек Венеры, а любимому – немного Марса.

САМЫЙ ЭКСТРАВАГАНТНЫЙ аукцион устроил 28-летний американский студент Университета штата Айова Джон Фрейер: все свои вещи, свой жизненный опыт (в виде личного дневника) и даже собственную персону он выставил на интернет-аукцион. Лоты успешно покупаются – уже распроданы рубашки, солонка и дневник Фрейера. Правда, вместо самого себя студент пока сдает в аренду свой виртуальный образ: за небольшую плату можно некоторое время «побыть в шкуре» Фрейера. Его приятель так и сделал: всего за 1,25 доллара он занял место Джона на праздновании его дня рождения и все подарки забрал себе.

САМЫЙ ЭФФЕКТИВНЫЙ способ контроля за численностью голубей придумали в Великобритании. По распоряжению мэра Лондона кормить птиц на Трафальгарской площади можно теперь только семенами, содержащими контрацептив. Дело в том, что за последние пять лет число голубей в Великобритании удвоилось. На одной только Трафальгарской площади живут 40 тысяч птиц.

Ежегодно с установленного на Трафальгар сквер памятника адмиралу Нельсону счищают почти тонну голубиного помета, что обходится городскому бюджету в 100 тысяч фунтов стерлингов.

Указывая на необходимость сокращения популяции голубей, власти Лондона руководствуются не только финансовыми интересами, но и соображениями гигиены. В определенных случаях птицы могут стать переносчиками инфекционных заболеваний и нанести вред здоровью тем, кто кормит их с руки.

САМЫЙ КРУПНЫЙ в мире фрукт, мало известный за пределами тропиков, – это джекфрут, близкий родственник известного хлебного дерева. Существует несколько видов джекфру- та. Его родина – Индия. В настоящее время джекфрут разводят во многих районах с тропическим климатом: в странах Южной и Юго- Восточной Азии – от Индии до Индонезии, но интенсивно культивируют только в Индии и Шри-Ланке.

Весит плод до 36 килограммов! Он очень вкусен, но имеет один недостаток – специфический запах, что значительно снижает его популярность в Европе и Америке. Тем не менее в США его разводят. В год дерево дает до 14 центнеров плодов! А в Азии о джекфруте говорят: «Если на вашем дворе есть джекфрут, вы не умрете с голоду».

САМАЯ СОВРЕМЕННАЯ бритвенная система – станок Protector 3D Diamond от немецкой компании Schick Wilkinson и швейцарской группы Temtrade. Производители утверждают, что новый станок не имеет аналогов, а его лезвия с альфа-бриллиантовым покрытием втрое тверже любых других. У этого «ювелирного изделия» – сверхтонкая защитная проволочная решетка, обеспечивающая безопасное бритье, и плавающие в трех плоскостях лезвия, обеспечивающие бритье чистое и быстрое.

САМЫЙ СТАРЫЙ в мире трактат о садоводстве – «Сакутэйки» – был написан в Японии в XI веке. Его автором считается Татибанано Тосицуна, унаследовавший интерес к этому занятию от своего отца, мастера художественного садоводства.

Существуют, конечно, и более ранние труды, посвященные вопросам садоводства, например древнеримские письма с подробным описанием садов вокруг виллы. И хотя пейзажным садоводством занимались еще до времен римской античности на Ближнем и Среднем Востоке, а также в Китае, именно трактат «Сакутэйки» стал первым руководством. где были провозглашены принципы пейзажного садоводства и давались подробные объяснения, как спланировать композицию сада и разрешить технические проблемы.

ЭВОЛЮЦИЯ СУЩЕСТВ И ПРЕДСТАВЛЕНИЙ

Кирилл Ефремов

Трудись, не покладая рук

Э-э! ы-ым, – весь в поту

Понукает вола серорогого,

И ныряет соха выдрой в топкое логово.

Велимир Хлебников

Мартышкин труд

Поговорим о проблеме, которая может показаться набившей оскомину: о труде и о том, создал ли труд человека. Сегодня многие ученые склоняются к обратному мнению: культура человека развивалась скорее в «часы потехи», чем во «времена дела», а профессиональный труд – недавнее изобретение, такое же, как колесо или иероглифы. В обыденном сознании труд ассоциируется с тягостным принуждением, напряжением мускулов и ума, а также с искусными инструментами. Однако действительно ли таковы критерии трудовой деятельности? Чтобы разобраться в этом, погрузимся в эволюционное прошлое.

Собственно «ходить на работу» человек стал недавно, только в эпоху цивилизации. Добывать хлеб «в поте лица своего», то есть земледельческим путем, – менее десятка тысяч лет назад. А до этого труд воплощался в изготовлении инструментов. Представители рода Homo создали целую каменную индустрию, превратив землю в «культурный слой», засеянный обломками. Еще недавно мы были уверены, что культура каменных инструментов сформировала руку и разум человека. Сегодня эти представления не в моде. Есть доказательства, что камни обрабатывали и австралопитеки. Скорее всего, именно они создали орудия так называемой шушурской культуры возрастом от двух до трех миллионов лет (что древнее ранних людей). А на руку и разум человека ключевое влияние скорее, чем «ремесло», оказали война и любовь (кисть стала инструментом ласки).

Иллюстрации на палях взяты из первого русского Букваря Норионо Истомина 1694 года.

И все-таки, что особенного в человеческом труде? Может быть способность к сосредоточенной и монотонной деятельности? Однако эта способность есть и у многих животных. Понаблюдайте, как птицы строят гнездо: сколько «труда»! Скарабеи могут лепить, а затем толкать застревающий навозный шар сутками. Паук плетет ажурную сеть. Не то.

Тогда, может быть, необычно само использование внешних объектов в качестве инструмента? Но так поступают, например, каланы, обезьяны, вороны. Или основной критерий – обработка орудий? Не принципиально и это: обезьяны и даже вьюрки (чей мозг меньше наперстка) тоже могут придавать инструментам «сподручные» качества. Известно, что дятлы устраивают целые «мастерские», где вставляют шишки в удобный зажим и извлекают семена. Обычно дятел перепробует множество зажимов, пока не найдет лучший, у которого еще и обточит края. Пустые шишки достает и кидает вниз – иногда под такой «кузней» скапливается до тысячи «огрызков»…

Этологи так и не завершили спор, что считать инструментальной, что орудийной, а что трудовой деятельностью. Чтобы решить этот вопрос для себя, я выстроил несложную схему. Начнем с того, что почти всякое животное, будучи подвижным, воздействует на внешние объекты. Вопрос только – на каком уровне. Самый низший уровень – элементарная манипуляция. Это умеют даже червеобразные животные, способные захватить пищу или сдвинуть препятствие. Следующий уровень – предметная деятельность, когда животное целенаправленно перемещает несъедобные объекты. На такое способны многие беспозвоночные, например, краб, когда обороняется актинией, зажатой в клешнях, или с удивительным терпением высаживает на своем панцире водоросли. Кроме того, из неживых объектов беспозвоночные строят убежища (иногда весьма впечатляющие) от изящного домика ручейника до термитника размером с часовню.

Следующий уровень – инструментальная деятельность. Согласно Джейн Лавик-Гудалл, это использование объектов в качестве продолжения части тела для достижения ближайшей цели. То есть, если лошадь чешется о дерево – это не инструмент, а вот если слон дерево выдернет и почешет спину – вполне инструмент (кстати, слоны действительно так делают, но только прутиком и в уголке глаза). «Достижение ближайшей цели» исключает из этого уровня постройку убежищ, с чем трудно согласиться – ведь и там часто требуются немалый опыт и инженерная смекалка (как, например, для сооружения бобровых плотин). Однако я погрешил против истины. Ибо в определении Гудалл речь идет о деятельности «орудийной». Но сама же Джейн Гудалл в своих наблюдениях приходит к выводу, что орудие стоит на порядок выше инструмента, отличаясь затратами на выбор и обработку.

Если инструментом можно считать первый попавшийся камень, подобранный каланом, чтобы разбить морского ежа, то орудием-лишь «с умом» отобранный и прошедший предварительную обработку объект. Наиболее системно орудиями пользуются шимпанзе, которые, например, размочаливают палочки, чтобы собирать термитов, разжевывают и сминают листья в тугой комок, чтобы с комфортом достать воду или в ином случае остановить кровь, промокнуть уголки рта за обедом, а может и… протереть зад. Что еще? Отбирают камни для колки орехов, иногда притаскивая их за километр. А из палок у шимпанзе целый несессер: ковыряют в носу, в зубах, запускают во всякие норки, извлекают и умерщвляют мелкую добычу, машут, чтобы произвести выгодное впечатление, а при случае палкой покрепче могут и прибить. В природе им этого хватает. Других инструментов там и взять негде. В неволе же приматы превращаются в весьма умелых манипуляторов. И даже заводят хозяйство. Я шапочно знаком с одной орангутаншей, которая живет с дочкой в зоопарке, – она там блюдет чистоту и порядок. Дочка написает на стекло – мамаша хватает тряпку и давай вытирать. Стекла и пол она моет постоянно (правда, мочой…). Часто отказывается выходить из вольеры, где должны сделать уборку, – зачем?! Все уже давно прибрано!

Орудийная деятельность доступна и другим животным. Один из поразительных фактов – как птица-шалашник красит свой шалаш с помощью пучка листьев краской, которую сама же изготавливает из сока, слюны и золы. А сколько примеров (неоднократно приводимых и на страницах «Знание – сила») сложного и целенаправленного использования неживых объектов у ворон – вплоть до подкладывания орехов под колеса машин.

Трудовая деятельность – следующий, особый уровень. Для него характерны рассудочный анализ, наличие посредников – «орудий для производства орудий», способность концентрировать внимание и объединять усилия многих персон. Но это не главное. На мой взгляд, принципиальное отличие труда – отсутствие прямого вознаграждения. Манипуляции вороны или шимпанзе венчает естественный результат: пиша либо возможность защититься. А какое вознаграждение получал человек, часами корпевший над каменными орудиями? Нелепо представлять себе, что он изготовлял их, будучи голодным или напуганным – для скорейшего получения бифштекса или умерщвления врага. На самом деле, трудовую деятельность подкрепляют совершенно иные, условные мотивации, присущие лишь мозгу «повышенной сложности». Этой условностью труд сродни игре и ритуальному поведению. Труд – это деятельность, вышедшая за рамки «экологической целесообразности)*, он имеет скорее социальный, чем биологический смысл.

Животные, способные к трудовому поведению, – большая редкость. Во-первых, это уже упомянутый шалашник. Он тратит годы на возведение своей «инсталляции» только затем, чтобы приобрести вес «в обществе» и понравиться самке. У шалашников есть школа, стиль, мода, вернисажи и даже похищение интеллектуальной собственности! Нередко птицы, посещая «выставки», подражают успешному проекту, прихватывают ценную побрякушку или пользуются чужим «шалашом», чтобы привлечь самку. Особенно же ценится наличие в экспозиции искусственных вещиц. То есть шалашники знают толк и в нашем барахле. Несмотря на то что подобный проэстетизм встречается у других животных, шалашник остается непревзойденным. Его усилия – явный «труд», который мотивируется только взыскательностью – собственной и зрительской.

Другой пример социальной мотивации – работа общественных насекомых. Люди издревле называли муравья или пчелу «тружениками», разглядев в их инстинктивной возне признаки труда, которые там действительно есть! Они «делают дело» не ради собственного выживания, а ради «самого дела», результат которого – социальное благо. Благодаря выраженной социальности такие насекомые попадают в своеобразную нишу… «людей»: у них есть сложная коммуникация, жилища, сельское хозяйство, производство и офомный успех в освоении ресурсов экосистемы. Выходит, что я вернулся к тому выводу, от которого открещивался: труд создал человека! Ибо только развивая социально направленные формы деятельности, прачеловек стал человеком. Но не все так просто. И вот почему.

Профессия – человек

То, что мы обычно подразумеваем под «трудом», вовсе не тождественно «трудовой деятельности», а находится на ступень выше – это профессиональная работа. Когда-то ее не существовало: человек охотился, скоблил шкуры, строил чум, тратил несметные усилия, но не «ходил на работу». Его деятельность была скорее механизмом этологии – хотя и механизмом высшего класса. А профессиональная работа относится уже к сфере психологии и занимает куда более высокий – мифологический уровень. Сейчас я попробую это доказать, но прежде – представьте себе такое состояние: предельная сосредоточенность, многочасовое напряжение сил, воля, сдерживающая обычные побуждения… Многодневные азартные поиски, результат которых неведом… Сложный замысел операции, смертельный риск, преодоление страха… Похоже, речь шла об авантюрном человеческом бизнесе? Нет – об охоте у волков. Какой же признак в таком случае отличает труд человека? Этот признак – миф. Побуждения профессионала мифологичны, волка же – никогда.

Миф постепенно окутал охоту, приготовление пищи, семейную жизнь и прочее естество. Одной из первых мифологизировалась каменная культура (благодаря корням не только от обезьяньего прагматизма, но и от «птичьего» эстетизма). Обработка блестящих камней по строгому образцу, возможно, была продиктована мистическим ритуалом уже в среднем палеолите. В лоне «каменного мифа» развивались другие феномены ритуально-мистической культуры. Например, инициация (только посвяшенные могли быть допушены к обработке камня), сакральная топология (мастерские находились в определенных «священных» местах) и сам культ Нижнего мира, который управляет нашими традициями по сей день.

Обладание благородным камнем придавало человеку особый социальный вес. И не только в каменном веке. По сей день самоцветы (казалось бы, какая условность) являются весомым средством влияния. Форма палеолитических орудий не менялась тысячелетиями. На мой взгляд, не от недостатка знаний (мол, вначале была техника «граветг», а потом слегка поумнели и изобрели технику «солютре»), а потому, что отклонения сдерживал мощный культ. Действительно, архаическим традициям была присуща жесткая консервативность. Ни шагу вперед. Все по заветам предков. Если мы где- либо в летописи времен встречаем скачок вперед – значит, произошла какая-то катастрофа, а вслед за ней и революция в умах. Как ни странно, стремление к прогрессу – это отклонение от нормы, от заведенного порядка вещей. Только к XX веку прогресс был возведен в культ. Ранее же действовала догма «старое лучше нового». Впрочем, мы отвлеклись.

Профессия. Часто говорят, что в первобытном обществе каждый был мастером на все руки плюс охотником и воином. Только шаман и вождь выделялись. Действительно выделялись – тем, что их личность окутывал особый миф, особая идентичность. В цивилизованную эпоху эта «особость» распространилась гораздо шире. Почти каждый стал обладателем мифа «я – тот, кто выполняет свою работу».

Почему в цивилизованную эпоху? Мы уже говорили, что цивилизация – это дословно «жизнь в городах». Но известно, что города возникли как храмовые комплексы – не из рациональных потребностей (жить в них было труднее, чем в деревне), а в силу ритуальных традиций. И это принцип города: чем он урбанистичнее, тем более мифологизировано население, тем дальше оно от природы. Нам только кажется, что «в деревне Бог живет не по углам», как писал Бродский. Да, деревенский быт более сакрализован. Но в действительности доля мифологичной (то есть непостижимой с точки зрения экологии) деятельности у горожанина намного выше. Горожанин утопает в мифах. И главный из них – его профессия. Это лукавое изобретение, позволяющее сделать население цивильным, занять и упорядочить его. Едва встав на ноги, горожанин начинает двигаться по лестнице ритуальных ролей и занятий, проходя один за другим обряды посвящения. Сейчас, конечно, они не такие варварские, как раньше, но тоже не лишены суровости (все эти контрольные, да экзамены). И наконец попадает в лоно профессии, в семью корпорации. Причем его занятие может быть совершенно бессмысленным, даже вредным – не важно. Была бы традиционность, поддержка общества.

Итак, профессиональный труд – это не только добыча средств к существованию, но и мифологическая система координат, которая параллельно с религией позволяет упорядочить общество. Сегодняшний человек идентифицирует себя: «я – часовщик» (или юрист, врач), как когда-то он говорил: «я – христианин», а еще раньше: «я – римлянин». Он учится, чтобы стать неким профессионалом, а затем работает, чтобы быть им. Но я сказал «сегодняшний», а теперь думаю, что и… вчерашний. Ибо культ профессионального труда уходит в прошлое.

Питер Брейгель. Жнецы; 1568

Труд жертвенный

Похоже, проходят те времена, когда культ профессии позволял управлять населением через всеобщую занятость. Особенно важно было занять самую неугомонную прослойку – молодежь. Везде и всюду ее заставляли посвящать лучшие годы трудной, порой бессмысленной и даже мучительной деятельности. Начиная от кошмарных обрядов отчуждения и травмирования подростков у «дикарей», до школы и армейской службы у «цивильных» (для многих оно оказывалось не менее тяжким испытанием). Зачем? Научить полезным знаниям и навыкам? Нет, первая задача подобных институтов – поддержание авторитета старших и тем самым – иерархического строя общества. Вторая задача – поглощение большей части времени и сил. Иначе – взрыв. В некоторых обществах, где царил патернализм (государство – отец, а народ – провинившееся дитя), культовый труд, отнимающий возможность перечить, был обязателен и для всего взрослого населения. Человек любого ранга всегда мог оказаться в роли инициируемого недоростка. Таковым было и наше собственное общество (и сегодня эпоха патернализма вспоминается, как ушедшее детство).

Однажды, выполняя хорошо оплачиваемую работу, мне пришлось вникать в устройство и историю нашего социума, во всевозможные «особенности национального…» Это было довольно страшно, например, читать у Лорена 1рэхэма о том, как занятость колхозников наращивалась ритуалами яровизации, например, закапыванием зерна в снег. Или у М.Я Геллера – как вращались колеса бессмысленного труда на мельнице Плана, чьим велением, например, по-стахановски тралили рыбу, только чтобы переработать ее на удобрения, а те сыпали под турнепс – только чтобы кормить им свиней, а полученное мясо закатать в стратегический запас тушенки и – в хранилище, до сроков списания. Впрочем, часть свинины шла на столовские котлеты, но так, чтобы выполнить еще один план – по пишевым отходам… Обществу был навязан ритм кварталов и пятилеток, а план превратился в этическую категорию. Это явление Геллер в своей книге «Машина и винтики. История формирования советского человека» (1994) охарактеризовал как «национализацию времени». Однако, что бы ни говорили о советском периоде, воспоминания хранят отблеск «прекрасной эпохи». Ведь ритуальный труд задавал координаты бытия и мифопоэтику счастья… В 1990-х пружина этого мифа разлетелась, и людям пришлось именно «зарабатывать свой хлеб». Но едва ли – свое счастье.

Землян погубило изобилие?

Благодаря ритуалам профессионального труда человек превратился в нечто гораздо большее, чем биологическое существо, создающее орудия. Это уже не «tool- making animal», как назвал его Б. Франклин, а сверхпотребитель и сверхпроизводитель. Достижения цивилизации окружили нас невероятным комфортом. Все меньше времени и сил надо тратить на прямую «борьбу за существование». Чуточку семантического труда – и спи-отдыхай, учись или путешествуй. Любые покупки доставляются прямо на дом. Оплата электронными деньгами из виртуальных банков. Идет борьба с лишним весом. Кое-где гордятся участием в акции «один день в неделю без покупок». Помнится, таким нам рисовали «светлое будущее». Да, пятая часть человечества живет за чертой бедности. Но четыре пятых все сильнее привыкают к комфорту и изобилию.

Никогда еще Homo sapiens не был так избалован достатком. Но эта привычка оборачивается глобальной проблемой будущего. Во-первых, взаимная стимуляция потребления и производства породила лавину, сметающую природные ресурсы. Едва ли ее можно будет остановить. Это – проблема экологическая. Во-вторых, накопление богатств и высокие технологии высвобождают время и силы, которые… некуда деть. Это – проблема социальная. И нешуточная.

Леонардо. Инструменты, падающие дождем с облаков на землю, 1498

Когда-то фантасты любили изображать космический корабль, который столетиями мчится к звездам и на нем сменяются поколения астронавтов, живущих на всем готовом. Едва ли это возможно – людей погубят скука и бесцельность существования. Уже сегодня проблемой освоения космоса стало то, что… человеку там нечего делать. Всю его работу могут выполнить автоматы – что обойдется дешевле и безопаснее. Не окажутся ли люди будущего в положении космонавтов-бездельников? Ища приключения «на свою голову» или погружаясь в виртуально-наркотическую эйфорию, дабы унять хандру? Не думаю: человек хитер, и он изобретет новый смысл бытия. Похоже, он его уже изобрел, воскликнув: «Экология!». Это почти как «Эврика!». Экологический миф призван заменить все предыдущие, в том числе религию и профессию. Устав от праздности, люди, эти несусветные богачи, будут спасать гагар или сажать кедры… Впрочем, какие еще богачи? Конечно, все это фантазии. Нам ли говорить о благоденствии? Учитывая, какие демографические катастрофы нам сулят, изобилие человечеству не грозит.

И тем не менее: нужда не отменяет мифологичности профессии. Ведь есть бедняки, которые не желают вкалывать, а только попрошайничают, и богачи, что трудятся от зари до зари. Пример второго – японцы, у которых развит культ корпоративного труда. Есть пример и первого – он всем нам не дает покоя… Говорят, русский мужик ленив. Может, и так. Ничего не скажу по этому поводу. Этнопсихология – не моя специальность. Мне положено знать только про целый вид: ленив ли человек вообще? Каково его видоспецифическое поведение? Я полагаю, человеку как раз присуща не лень, а кипучая деятельность, далеко выходящая за рамки естественных потребностей. Человек по своей природе склонен к труду (а четверть выборки – и вовсе трудоголики). Даже я, персонаж необыкновенно ленивый, порой испытываю жажду деятельности, которую утоляю на клавишах. И этот мой труд тоже насквозь мифологичен и бесполезен. Чистой воды жертвоприношение…

Приносить труд в жертву еще совсем недавно было уместно и престижно. Но не успели оглянуться – эта традиция безнадежно устарела. Видимо, так и уйдет вместе с нами. Все будет как у Омара Хайяма:

Хайям, по примеру предков, шатры познаний шил,

Но пламень в горниле горя в золу его превратил.

Разрезали ножницы смерти основу его бытия,

Ее у судьбы за бесценок маклак базарный купил…

ИСТОРИЯ НАУКИ В ЛИЦАХ

Геннадий Гоэрелик.

Gloria fflundi

Письмо А. Д. Сахарова Л, И. Чуковской

Считается что я спец по истории советской физики тридцатых годов. Может быть. Однако в саму эту историю и в эти года я влип только из-за одного человека.

Митя Бронштейн.

Советский физик Матвей Петрович Бронштейн.

Матвей – Митя? Да. И еще эМ Пэ. И еще Аббат. Чего только в советской истории не бывает.

Скажу честно, никто не давал мне права называть его так запросто – Митей его с раннего детства звали в семье, потом друзья. В свое оправдание я мог бы сказать, что разузнал о нем очень уж многое, – больше, чем о ком-нибудь из своих родных. А вдобавок – я старше его! Его ровесником я был, когда впервые захотел узнать о нем все – все, что только можно узнать о человеке через сорок лет после его смерти. И с каждым годом он становится все младше и младше меня.

Впрочем, кому нужны мои оправдания? Особенно по части возраста…

Тридцатилетнего физика М.П. Бронштейна арестовали в августе 1937-го и расстреляли в феврале 1938-го.

Что можно успеть за тридцать лет жизни?

Можно, например, стать украшением рода человеческого.

Понял я это не сразу. Вначале, в 1980 году, я даже не заглянул в энциклопедический словарь. И мало что потерял:

«БРОНШТЕЙН Матв. Петр. (1906-38), сов. физик, д-р физ.-матем. наук. Осн. тр. по физике полупроводников, теории гравитации, ядерной физике и астрофизике. Автор ряда науч.-популярных книг».

Из этого блеклого жизнеописания никак не следовало, что вышеуказанный, давно покойный д-р физ.-матем. наук сможет так сильно повернуть мою жизнь – превратить меня из физика в завзятого историка.

Правда, та физика, которая меня особенно интересовала, не чуждалась истории.

Создатель современной теории гравитации – Эйнштейн – говорил об исторической драме идей. А родоначальник квантовой физики План к – даже о трагедии. «Новые научные идеи, – заметил он, – побеждают не потому, что их противники признают свою неправоту; просто противники эти постепенно вымирают, а подрастающее поколение, не обремененное предрассудками, усваивает новые идеи сразу». Трагедия была в том, что Планк ощущал себя представителем вымирающего поколения.

Оба спектакля – гравитационная драма и квантовая трагедия – идут в театре истории, и физик из подрастающих поколений чувствует себя если не на сцене, то в зрительном зале. И уже поэтому должен иметь некоторое представление о происходившем в предыдущих действиях.

Историка отличает то, что ему мало пересказа и даже переиздания научной работы прошлого, ему надо увидеть и пощупать ее в таком виде, как она была опубликована впервые, еще лучше – в рукописи. Иначе историку не понять, КАК ВСЕ БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Этот путь я и проделал – к собственному удивлению. Меня-то интересовало не прошлое, а будущее физики: проблема соединения гравитации и квантов.

Загадка талера

Началось с того, что я открыл том, изданный к столетию Эйнштейна. Туда, по идее, должны были попасть статьи, означавшие главные повороты гравитационной драмы. Однако на дворе был 1979 год – развитой социализм со своей административно-командной системой. И в сборнике, наряду с несомненно поворотными работами, проступали следы каких-то административных команд-отечественные статьи сомнительного исторического значения.

Поэтому, открыв статью почти неизвестного мне советского автора, статью сорокалетней давности с маловыразительным названием, я был готов к выводу, что ее включили для «укрупнения вклада» советской физики в мировую. Тем большей неожиданностью стало то, что я прочел.

Из статьи следовало, что именно ее автор обнаружил ту самую Проблему. Обнаружил, исследовал с поразительной ясностью и глубиной и сделал вывод, смелый до дерзости.

Речь идет о двух упомянутых спектаклях – гравитационном и квантовом. Еще сам Эйнштейн когда-то обронил замечание, что две эти пьесы должны как-то соприкоснуться. При всем почтении к великому физику, его коллеги не обратили особого внимания на это туманно-режиссерское предвидение. И для такого безразличия были веские причины. Уж очень различались эти спектакли. В одном главные герои – самые большие объекты внешнего мира: звезды, планеты. В другом самые маленькие – атомные частицы. В одном события происходили на небе – впечатляюще, но далеко и эфемерно. В другом речь шла о строении и свойствах вещества, о том, из чего сделано все в нашем подлунном мире.

И вот выясняется, что еще в далеком 1936 году какой-то М.П. Бронштейн, не обращая внимания на соображения практической сиюминутной важности, но подчиняясь внутренней логике научной драматургии, соединил два спектакля в один. Разработал сценарий, по которому герои обоих спектаклей сходятся в одном действии. Но! – пристально следя за этим схождением, он же обнаружил, что как только герои сойдутся достаточно близко, драматургия должна круто измениться. Потребуется что-то совсем новое – юли новые персонажи, то ли новое устройство сцены.

В своей статье, разумеется, теоретик сказал это на точном математическом языке с ясной физической аргументацией. Оставляя формулы на своей совести, приведу одну только его фразу:

« …требует радикальной перестройки теории,… – а может быть, и отказа от обычных представлений о пространстве и времени и замены их какими-то гораздо более глубокими и лишенными наглядности понятиями. Wers nicht glaubt, bezahlt einen Taler».

Перечитав статью еще и еще раз, я задал себе несколько недоуменных вопросов.

Почему я никогда не встречал упоминаний об этом результате? И кто такой этот М.П. Бронштейн? Почему с похожим выводом связывается совсем другое имя – имя известного американского физика? Хотя американец занялся квантовой гравитацией только в пятидесятые годы, и его умозаключение гораздо мутнее только что прочитанного. Настолько мутнее, что многие физики позволяют себе игнорировать сам вывод.

Дарственная подпись Л- К. Чуковской на титульном листе книги М. П. Бронштейна

Солнечное вещество

Эти вопросы касаются общественной психологии – как и почему приходит мирская слава. А она как приходит, так и уходит. Это поняли еще в темные средние века: SIC TRANSIT GLORIA MUNDI. С точки зрения физ.-матем. вечности не так уж важно, кто числится первооткрывателем, и произошло ли открытие в 1936 году или на двадцать лет позже. Тем более что я догадывался о причине – к тем, кто исчез в тридцатые советские годы, мирская слава особенно равнодушна. Загадкой было, скорее, по какой надобности эту неизвестную статью извлекли из Леты под юбилейные прожектора эйнштейновских торжеств.

Но меня больше всего заинтриговал вопрос не общественной, а личной психологии: что в этом физико- математическом тексте делает странная немецкая фраза?! Редакторы юбилейного сборника дали перевод: «Кто этому не верит, с того талер», но это ничего не проясняло.

Тогда я отправился в библиотеку взглянуть на оригинальную публикацию 1936 года. Пожелтевшие страницы ЖЭТФа полувековой давности показали, что тогдашние литературные нравы физиков не отличались от нынешних. И все равно оставалась загадка эмоиий, стоявших за этой немецкой фразой, и загадка личности, способной на такую эмоциональную физику.

С этой загадкой за душой я стал разыскивать, что истории известно о личности М.П. Бронштейна. Разнокалиберные сведения, которые я нашел в нескольких книгах, разгадки не дали, но добавили пылу в поисках. Оказалось, что с неизвестным М.П. Бронштейном со студенческих лет дружил вполне известный академик и нобелевский лауреат Лев Ландау. А не менее известный Корней Чуковский

– «отец жены Бронштейна», как я вычитал в другом месте, – восхищался его эрудицией и его научно-популярными книжками.

Разгадка талера

Погрузившись в физику того времени, я понял, что бронштейновское предсказание «радикальной перестройки теории, а может быть, и отказа от обычных представлений о пространстве и времени» выглядело в 1936 году не просто очень смелым. Оно выглядело, можно сказать, неприлично.

Физики были уже по горло сыты подобными предсказаниями о якобы неминуемой радикальной перестройке основ. Конечно, тот, кто понимал причины и существо предыдущих пророчеств, ясно видел отличие нового предсказания. Все предыдущие доводы и контрдоводы касались соединения квантов и теории относительности. Бронштейн привлек к соединению и гравитацию – всемирное тяготение. Большинство его коллег уже на это смотрели скептически. У них был четкий количественный резон: в мире атомных явлений гравитационные силы смехотворно малы по сравнению со всеми иными – соответствующую дробь скорее можно назвать астрономическим числом, чем физическим. А если так, то кому нужно скрещивать кванты и 1равитацию?!

Бронштейн, однако, и не утверждал, что гравитация понадобится в атомной физике. Слово «астрономическое» появилось здесь не зря. Матвей Петрович профессионально работал и в физике микромира, и в физике Вселенной. И он, – видимо, первый – понял, что существуют узловые проблемы, в которых – хочешь не хочешь, – а нужны и кванты, и гравитация. Прежде всего, это – состояние Вселенной в самом начале ее расширения.

А раз природа ставит перед физикой квантово-гравитационную задачу, надо искать путь к ее решению. Бронштейн взял самую передовую квантовую теорию, самую передовую теорию – гравитации и стал работать над их соединением. Но обнаружил, что применять эти две теории совместно можно только с полузакрытыми глазами. А если смотреть правде в глаза, то оказывается, что две основополагающие теории физики не со-е-ди-ни- мы: каждая из теорий, взятая всерьез, делает незаконными исходные понятия другой теории.

Это – скандальный вывод.

Две самые мощные физические теории, с триумфом экспериментально проверенные по отдельности, отказываются сотрудничать друг с другом.

Подобные соображения могли промелькнуть у Бронштейна, когда он твердой рукой формулировал свой вывод: «Устранение связанных с этим логических противоречий требует радикальной перестройки теории … – а может быть, и отказа от обычных представлений о пространстве и времени и замены их какими-то гораздо более глубокими и лишенными наглядности понятиями».

В этом выводе, похоже, кое-что беспокоило его больше, чем практическая важность, – пророческая торжественность. И пафос своего фундаментально-мрачноватого вывода он уравновесил веселой иронией – «А кто этому не верит, с того талер».

Дом у Пяти Углов в Ленинграде, где жили Л. Н. Чуковская (ее портрет справа) и М. П. Бронштейн.

В конце концов, я разыскал, откуда эта фраза. Так кончается сказка братьев Гримм «Про умного портняжку». Герой сказки – «человек на вид неказистый и порядочный растяпа, да и в ремесле своем не искусник» – умудрился выполнить невыполнимые задания принцессы (за что, естественно, получил ее в жены).

Веселая фраза помогла Бронштейну в 1936 году произнести свое совершенно неактуальное предсказание. А мне помогла увидеть его художественное отношение к науке.

Его предсказание, впрочем, можно назвать и удивительно актуальным. Вель оно до сих пор остается в силе. И со временем становится все более вызывающим. В истории физики другого подобного случая что-то не припомню.

Но это я слишком далеко перескочил – на шестьдесят лет. Вернусь на полтора десятилетия назад и заодно – из мира вызывающе-теоретического в более земной и практический.

В практическом мире тогда партия-и-правительство объявило гласность. Вследствие этого исторического решения предмет моих исторических расследований, вызывавший до того недоумение практических коллег, неожиданно стал пригодным для публикации. Настолько пригодным, что в начале 1990 года вышла книга с незамысловатым названием «Матвей Петрович Бронштейн: 1906-1938».

Один пожилой физик, прочитав книгу о Бронштейне, сказал мне, явно желая похвалить: «Вы создали ему отличный памятник». Обиженный, я ему ответил, что не считаю себя принадлежащим гильдии погребальных мастеров. И памятники – гранитные ли, мраморные ли – не мое дело.

Я хочу воскрешать. М.П. Бронштейну не подходит никакой памятник. Ему подходит только жизнь. Я это чувствую в его статьях, в его книгах, в том, каким его запомнили очевидцы.

И если пока я не сумел его воскресить, то тем хуже мне. Мне дорого воспоминание, как Лидия Корнеевна Чуковская, вдова М.П. Бронштейна, погладила обложку только что вышедшей книги и сказала: «Неужели она уже есть?» Но-сейчас я знаю – Матвей Петрович заслуживает лучшей книги, по-настоящему свободной, в которой он мог бы не только присутствовать, но и жить.

Не слишком ли многого я хочу для историка науки? А я хочу этого не для историка, а для моего главного героя – физика, теоретика, детского писателя, с острым языком и нежным сердцем – для всего того, что объединялось именем Митя Бронштейн.

Другой гуманитарный физик

Знакомые с моими историко-научными публикациями могут удивиться, узнав, кого я считаю своим пожизненно главным героем. Последние пять лет я посвятил совсем другому физику – герою уже нашего времени, Андрею Дмитриевичу Сахарову.

Не сомневаюсь, что и без меня найдутся биографы отца советской водородной бомбы и первого российского лауреата Нобелевской премии мира. Но вряд ли кто возьмется за историю жизни молодого физика, не успевшего стать академиком. Теперь попросту не осталось тех, кто видел моего возлюбленного героя. В книге, вышедшей в 1990 году, есть благодарности двадцати двум очевидцам. Никого из них уже нет в живых. Теперь только я знаю, насколько живее были их воспоминания, чем то, что удалось воссоздать в книге. И кроме меня, боюсь, некому продолжить воскрешение.

Двух моих героев – почти неизвестного на родине и всемирно знаменитого – связывает не только теоретическая физика. Для меня их связывает Лидия Корнеевна – от нее я впервые узнал о Сахарове вне физики, вне вражьих голосов под завыванье родных глушилок и вне громкого лая отечественной прессы под оглушительное безмолвие народа.

Рассказы Лидии Корнеевны о непутевом академике делали для меня особенно острой загадку – как это в академическом центре чистой физики, при участии таких чистых людей, как Тамм и Сахаров, рождалась советская водородная бомба?! По воле Сталина и под присмотром Берии.

Конец советской истории дал возможность разгадывать эту загадку в пределах конкретной истории физики, а не как метафизическое соединение добра и зла.

Однако на эту загадку наложились две другие – не столь интересные. Почему-то Российская академия наук отказалась поддержать расследование  академической супербомбы. А вскоре после этого Институт истории науки в заокеанском Бостоне почему-то поддержал тот же самый план, хотя и изложенный на корявом русско-английском языке.

И я уехал туда, «где лучше».

Как смотрела на это Лидия Корнеевна? Грустно смотрела. Я был не первым, кто предпочел свободу творчества, воссоединение семьи и прочие ценности. И кто оставил ее на произвол судьбы. Мне кажется, отношение ее к «отъездам» несколько смягчилось после того, как у нее под окнами, по Тверской (улице Горького), прошли демонстрации, которые скандировали что-то ужасно громкое и несли портреты величайшего душегубца всех времен и народов. Свободные граждане свободной России по зову сердца несли самые ненавистные для нее иконы. Это было слишком. Свидетельство о смерти мужа она получала в феврале 1957 года, в районном ЗАГСе, у подножья огромного портрета, на уровне сиятельных голенищ.

В графе «причина смерти» стоял прочерк. А тот, кто смотрел со стены, знал причину всех таких прочерков.

В ее книге «Памяти детства» почерпнул я замечательную формулу, пригодную и для нынешних сталинопоклонников. Она вспоминала, как ее отец, оскорбленный до глубины души сквернословием встреченных мальчишек, заорал на них: «Сволочи!», но немного погодя: «Бедные вы, бедные! – выкрикнул вдруг Корней Иванович тем надрывным, рыдающим голосом, каким читал особенно любимые стихи. И всхлипнул. – Обворовали вас. Никто-то вам ничего не рассказывал, ничего-то вы на свете не слышали, кроме этих гнусных слов…»

Бедные сволочи. Когда я напомнил эту формулу Лидии Корнеевне, я понял, что она не столь жалостлива, как ее отец.

А меня за океаном, вдали от дорогих мне соотечественников, ожидала незаслуженная награда – письма от Лидии Корнеевны.

Три рецензии

В 1994 году швейцарское издательство выпустило английский перевод книги с более подробным названием – «Матвей Петрович Бронштейн и советская теоретическая физика тридцатых годов».

Лидия Корнеевна откликнулась: «Какой подарок Вы мне сделали – какой прекрасный и какой внезапный. … Издана книга весьма изящно, со вкусом. Судить о переводе не берусь, но фотографии все, кроме одной («цыганка»), – отличные. Отлично удались три мои любимые».

Это она написала на изящной открытке с видом собора Парижской Богоматери. Поэтому между ее строк я прочитал и другой привет:

«Но чем внимательней, твердыня Notre Dame,

Я изучая твои чудовищные ребра,

Тем чаще думая я: из тяжести недоброй

И я когда-нибудь прекрасное создам».

Это годилось в эпиграф для моих тогдашних занятий: из недоброй тяжести поздних сороковых и ранних пятидесятых лет, из отвратительной смертоносности ядерного оружия создать нечто, помогающее понять личность знаменито-гуманитарного физика шестидесятых-восьмидесятых годов. Лидия Корнеевна сочувствовала моему новому строительному проекту и всячески помогала.

Вскоре появились и западные суждения о жизнеописании человека по имени Matvei Petrovich Bronstein.

Бельгиец свою рецензию начал так: «Кто знает М.П. Бронштейна? Он был одним из ярчайших физиков-теоретиков молодого советского поколения, вместе с Гамовым и Ландау». А завершил: «Я рекомендую эту книгу прежде всего потому, что светлая личность, научные достижения и человеческие качества М.П. Бронштейна должны стать известны после 50 лет молчания». То, что было между этими фразами, давало понять, что рецензент готов выложить свой талер за рассказ о неизвестных поворотах квантовой гравитации.

Второй рецензент, итальянец, сказал еще круче: «Книга отдает дань гению, который был убит в 1938 году в возрасте 32 лет, в период ежовской чистки… Это действительно уникальный вклад российской науки и культуры».

От таких рецензий можно было и почить на лаврах, но Тот, кто управляет всеми рецензиями, решил, видимо, к лавровому листу добавить и перца. В американском журнале истории науки появилась третья рецензия – более короткая и крайне раздраженная.

Великодушно признав, что книжка содержит «полезную информацию», рецензент заявил: «Если Бронштейн вообще был живым человеком, он не мог быть и наполовину тем гением, каким он представлен в книге».

А вскоре я случайно увидел самого автора рецензии – на большом годичном собрании историков науки. Я попросил объяснить, что именно вызвало его раздражение, что конкретно в книге кажется ему преувеличением или искажением. Назавтра он мне сообщил, что сожалеет о неправильном пользовании кавычками, что никакого конкретного искажения или преувеличения он назвать не может, но что таков «общий дух книги». «Разве так бывает?» – спросил я. – «Бывает» – ответил мэтр. Ему виднее.

А мне после этого привиделось, что мэтр держит у себя на столе Большую амбарную книгу истории науки. Он вполне представляет, что там внутри. И знает, какие имена вписаны жирным шрифтом, какие полужирным, а какие и вовсе постным. Он допускает, что строчку-другую там можно и поправить. Может быть, даже страницу переписать заново, более красивым почерком. Но допустить, что в этой амбарной книге какие-то страницы могли слипнуться на десятки лет?! И что на этих страницах могут быть имена, о которых он никогда не слышал?! Это, извините, просто несерьезно.

«В историю мировой физики М.П.Б. войдет постепенно»

Я написал Лидии Корнеевне о рецензиях, и она мне ответила:

«Поздравляю Вас с ними. На отрицательную, одну, рецензию – не следует, я думаю, обращать внимание. Естественно, что люди отталкиваются от незнакомого им, непривычного имени. К новому имени всегда относятся неблагосклонно; им кажется, что кто-то совершает над ними насилие, втесняя им это новое имя. В историю мировой физики М.П.Б. войдет постепенно».

Всего несколько недель прошло после этого письма, и я, можно сказать, собственными глазами увидел, как он входит.

В Бостонском университете второй день шла конференция, посвященная самому переднему краю теоретической физики – и самому обрывистому ее краю. Участвовали всемирно известные теоретики, несколько нобелевских лауреатов.

Меня туда не звали, но я сам пришел на заседание «Квантовая теория поля и пространство-время», рассчитывая узнать о нынешнем состоянии Проблемы, которую М.П.Б. увидел впервые шестьдесят лет назад. Если бы кому-то удалось эту проблему решить, я, конечно, узнал бы о том и без конференций. Но, может быть, появились какие-нибудь гипотезы – «достаточно сумасшедшие, чтобы быть правильными», по выражению Нильса Бора? Или кому-то удалось развить физическую идею, придуманную Сахаровым в 1967 году? Всего за год до его вызывающе гуманитарной идеи 1968 года – о том, что мир на планете возможен только на основе соблюдения прав отдельного человека.

Гуманитарная идея 1968 года признана «достаточно сумасшедшей», раз Сахарова наградили Нобелевской премией мира.

Мне очень хочется, чтобы и его физическая идея 1967 года оказалась плодотворной. И не только для того, чтобы ею украсить биографию моего нынешнего героя. Очень уж сама эта идея красива.

Сахаров увидел в гравитации – всем известном всемирном тяготении – результат микроскопических свойств пространства и времени. Как упругость прутика или пружины коренится в микроскопической атомной структуре материала, так и всемирное тяготение, по его гипотезе, коренится в квантовых свойствах пространства и времени. Гравитация – упругость «пустого пространства-времени», или, по-научному, вакуума. «Упругость пустоты» – видали такое?!

Разумеется, Сахаров сформулировал свою идею на физико-математическом языке, но все же лишь как эскиз, как архитектурный план. Этот план произвел сильное впечатление на того самого американского теоретика, который переоткрыл проблему квантовой гравитации. Впечатление настолько сильное, что он начал горячо рекламировать сахаровскую идею в своих книгах и статьях. И этим, быть может, сглазил ее – вот уже три десятилетия из сахаровского цветка никак не разовьется плод. И не известно, то ли это красивый пустоцвет, то ли просто еще время не пришло.

С такими мыслями 2 марта 1996 года я пришел на заседание в Бостонском университете. Сел себе в зале, осматриваю окрестности. Вижу американского историка физики, который, судя по программе, председательствует на этом заседании. Я с ним знаком, но никогда больше двух минут не беседовал. Очень уж у него быстрая речь – во всяком случае, для моих русских ушей. Человек он весьма видный в истории науки – под его редакцией, к примеру, вышли первые тома полного собрания трудов Эйнштейна.

Председатель двинулся к трибуне – открывать заседание, и я увидел у него под мышкой книгу в ужасно знакомом переплете. Он начал свое вступительное слово, и после нескольких фраз сказал, что еще в 1936 году молодой российский теоретик Matvei Petrovich Bronstein впервые, и притом замечательно глубоко, проник в суть проблемы, которой посвящено сегодняшнее заседание. Тут он открыл книгу в знакомом переплете и прочитал те самые слова М.П.Б., завершающиеся немецким талером…

Тогда я подумал: «Так вот и входят в историю мировой физики? Как же быстро выполняется предсказание Лидии Корнеевны!»

А ей об этом я не мог уже рассказать. 8 февраля она ушла из жизни.

Такой вот грустный получился у меня триумф.

Разумеется, все это мне отрадно знать. Но, по правде говоря, если кто- то сейчас не ведает о достижениях М.П.Б., меня это особенно не трогает, мне скорее жаль этих неведающих.

Не дает мне покоя другое.

Ненаписанная книга

Не дает мне покоя письмо Бронштейна с датой «5 апреля 1937». Оно адресовано начальнику Дети злата, под чьим присмотром к тому времени уже разгромили редакцию Маршака и отняли у Л.К. Чуковской книги, которые она редактировала: «Так как среди этих книг есть и начатая мною книга о Галилее, то я считаю своим долгом и своим правом высказать Вам мои соображения по этому поводу».

И высказал, назвав все своими именами – «бездушный чиновник- бюрократ», «наглое литературное воровство», «литературный бандитизм».

«Со своей стороны я вынужден реагировать на Ваш цинический поступок следующим образом: так как редактор Л.К. Чуковская руководила моей работой в области детской литературы с самого начала этой работы и так как без ее редакторских указаний я никогда не смог бы написать написанных мною детских книг, то я не считаю для себя возможным согласиться на передачу другому редактору подготовляемой мною книги о Галилее. Поэтому я расторгаю договор, заключенный мною с Вами на эту книгу».

Это письмо он показал Лидии Корнеевне только после того, как отправил его. Необычная корявость слога говорит не столько об отсутствии редактора, сколько о душевном состоянии автора. Лидии Корнеевне казалось, что именно это письмо каким-то образом привело к аресту четыре месяца спустя. Сейчас, умудренный знаниями о 37-м годе, я так не думаю.

Но не разгадка Митиного ареста сейчас волнует меня более всего, а загадка книги о Галилее, которую он «начал», которую он «готовил».

Это была не просто его четвертая научно-художественная книжка.

Для трех предыдущих Бронштейн брал сюжеты из жизни физиков-экспериментаторов и изобретателей, хотя сам был физиком-теоретиком. Теоретическую физику с экспериментальной связывает единая кровеносная система, но язык теорий слишком далеко отстоит от повседневной жизни, чтобы его употреблять «без словаря».

Галилей дает уникальную возможность рассказать простыми словами о всей физике – и экспериментальной, и теоретической. Галилей имеет основания считаться первым физиком – и экспериментатором, и теоретиком. Он сделал первые великие открытия в экспериментальной физике и – на их основе – в теоретической. Об этих открытиях можно рассказать простыми словами, потому что все гениальное просто и потому что все идет от простого к сложному.

Одно из самых великих открытий он сделал, сбрасывая шары из разного материала с высокой башни. Он обнаружил, что шары достигали земли за одно и то же время, независимо от своего веса. Это противоречило высоким авторитетам, но Галилей поверил своим глазам и, главное, своему методу поиска истины – задавать природе вопрос на языке эксперимента и записывать ответ на точном языке математики.

Простой закон Галилея позволил Ньютону создать полный свод законов движения земных и небесных тел и теорию гравитации, а тремя веками позже Эйнштейн в законе Галилея разглядел искривленное пространство-время как основу более точной теории гравитации.

И заблуждения Галилея были не менее поучительны, чем его открытия.

Поэтому я и думаю, что, рассказывая о Галилее, М.П.Б. рассказал бы и о том, что такое теоретическая физика. И, значит, объяснил бы что-то о своей работе, о себе.

Вот почему мне так необходимо найти хоть что-нибудь из его набросков для книги о Галилее. Поэтому я и пользуюсь возможностью – обращаюсь к читающим эти строки: если вы каким-то образом обнаружите листочки, сохранившиеся с 1937 года и упоминающие о 1апилее, пожалуйста, сообщите мне.

Где они могли бы сохраниться? Вернее всего, в доме у Пяти Углов в Петрограде. В этом доме всего два года, 1935 -1937, длилась семейная жизнь Лидии Корнеевны Чуковской и Матвея Петровича Бронштейна. В этом доме они вместе работали над «Солнечным веществом». В этом доме М.П. сделал свою главную научную работу о квантовой гравитации и начал готовить книгу о Галилее. В этих же стенах после ареста мужа Л. К. написала повесть «Софья Петровна» – единственную повесть о Большом терроре, написанную в то самое время.

Сейчас на этом доме установлена мемориальная доска:

ПРОБЛЕМЫ ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ

Александр Волков

Приключения пыли

Джорджо Моранди. «Натюрморт»

Пыль. От нее никуда не деться! Она встречается на каждом шагу. Ее можно найти на подоконнике, книжной полке или в шкафу. Мы замечаем ее всюду, где по недосмотру не прогулялась тряпка или швабра. Стоит протянуть руку, и на наших пальцах может оказаться она, неизменная спутница человека – пыль.

А. Ротстайн. «Бегство от пыльной бури», 1936

Когда шоколад служит взрывчаткой

В наши дни средства от тараканов и мух можно купить на каждом шагу В былые времена булочник, чтобы справиться с вредными насекомыми, знал одно верное средство. Взяв пригоршню муки, он бросал ее в воздух и поджигал. Облачко муки вспыхивало. Пламя, хлопок – и докучливых насекомых как ветром сдуло.

Этот трюк помогал долгие годы, хотя иной раз от такого хлопка вылетали стекла, усеивая осколками пол комнаты, плиту и чан с тестом. Однако 14 декабря 1785 года в Турине произошла катастрофа. Решив проверенным способом оборониться от мух, неудачливый пекарь ненароком взорвал все свое хозяйство. Под обломками пекарни погибли и борец с крылатой нечистью, и его подручные. «Случилось событие, не имеющее себе примера, – писал один из его современников. – Ведь до сего времени никто и не представлял, сколь велика и разрушительна может быть сила, порожденная мучной пылью».

Неужели и впрямь простая пыль может стать причиной страшных взрывов? Ведь не динамит же развеян в воздухе, а крохотные частицы угля, цемента, муки? И почему пыль иногда даже не возгорается, а в других случаях взрывается, как произошло, например, в 1979 году в Бремене, где на одном из мукомольных комбинатов взорвалась мучная пыль. Итог таков: 14 погибших; 17 раненых; ущерб – 100 миллионов марок.

Мы встречаем пыль на каждом шагу, и потому нам кажется: «Уж что- что, а пыль мы знаем!» Увы, расхожее мнение! На взгляд ученых, это неприметное, невзрачное вещество, окутывающее все вокруг и проникающее всюду, таит в себе много загадок.

Так, сотрудники Рейнско-Вестфальской политехнической школы из немецкого города Ахен проводят дорогостоящие эксперименты, чтобы понять, при каких условиях пыль может взорваться. Пока ясно следующее: чтобы пыль воспламенилась, часто бывает достаточно крохотной искры. Ясно также, что взрываются лишь те виды пыли, которые содержат вещества, реагирующие с кислородом. К ним относится любая пыль органического происхождения: мучная, сахарная, угольная, хлебная, бумажная, перечная, гороховая и даже шоколадная. А вот пыль, состоящая из неорганических частиц (например, из минералов), не взрывается. Кроме того, взрыв происходит лишь в том случае, когда количество пыли достигает определенного уровня.

Что происходит дальше? Какой-то обшей схемы нет. Различные виды пыли взрываются по-разному. Очень многое зависит от того, из каких частиц состоит пыль – мелких или крупных. Чем крупнее они, тем меньше их суммарная площадь поверхности. Значит, такая пыль поглощает меньше кислорода, чем очень мелкая пыль. Поэтому опасность взрыва снижается. А вот мучная пыль – самая взрывчатая. Так что проделки старинных булочников были впрямь хороши до поры до времени, пока в воздухе не оказывалось слишком много пыли.

Пыль живет и исцеляет

Вообще пыль бывает самая разная: твердая, жидкая, газообразная и даже «живая»! Твердая пыль известна всем. Это ее мы стираем каждый день с полок и подоконников. Газообразная пыль знакома любому курильщику: при каждой затяжке в его организм попадает около четырех миллиардов частиц. Водяной пар – это тоже тончайшая пыль. Оседающий пар образует пленку, что примерно в 500 тысяч раз тоньше листа бумаги.

Живая пыль – это пыльца растений; она дает начало новой жизни. Живое враждует с мертвым: в жаркие летние дни пыльца осыпается на капот и крышу автомобилей; слеживается, образуя плотную, клейкую массу молочного цвета, постепенно разъедающую лак.

А из чего состоит обычная домашняя пыль? Из текстильных волокон и ворсинок растительного происхождения, из частичек пищи и останков крохотных насекомых.

Природные источники аллергенов: пылевой клещ и раскрывшийся пыльник розы

Кроме того, каждый из над усеивает дом и квартиру чешуйками' перхоти. Всего за четыре недели кожа на голове человека полностью обновляется. Старый слой ее шелушится, образуя крохотные ороговелые чешуйки. Каждый день наша голова «сбрасывает» шесть- восемь граммов кожи. Большую часть их нам удается стряхнуть во время мытья головы, но и на пол перепадает немало: примерно по фунту перхоти в год, или десять миллиардов чешуек.

Вся эта биомасса, накопившаяся в стенах дома, питает многочисленных бактерий и клещей. Достаточно полутора граммов пыли, чтобы прокормить в течение дня целый миллион подобных «субчиков». «Пыль в наших домах живая» – говорит Ральф Зауэр, химик немецкой фирмы «Vorwerk» (он знает, о чем говорит; его фирма занята борьбой с пылью: она выпускает пылесосы).

«Пыль живет» и этим вселяет во многих ужас. Принято считать, что астмой и аллергией люди болеют в первую очередь из-за пыли – точнее, из- за содержащихся в ней пылевых клещей – крохотных насекомых длиной около миллиметра. Однако результаты новейших исследований показывают обратное: пыль полезна для здоровья! Микроорганизмы, мельтешащие в комнатной пыли, укрепляют нашу иммунную систему. Все дело в эндотоксине – яде, который содержат наружные слои их клеточных стенок. Этот яд стимулирует образование белых кровяных телец, а те вырабатывают интерферон- гамма, защищающий человека от аллергии и астмы.

Явление это было открыто учеными, которые обследовали квартиры, где живут родители с малолетними детьми. Выявилась одна любопытная деталь: чем меньше пыли было дома, тем чаще дети страдали от аллергии. Их организм начинал реагировать на любой пустяк: на кошачью шерсть, цветочную пыльцу, молоко… Поэтому врачи не советуют воспитывать малышей в слишком стерильной обстановке. Об этом же говорит и другая статистика. Среди сельских детей уровень заболеваемости астмой и аллергией ниже, чем среди городских детей.

Долгое время считалось иначе: чем чище воздух, тем здоровее жизнь. Лишь в начале девяностых годов ученые стали обращать внимание на факты, перечившие этому выводу. Помог и необычный эксперимент, поставленный жизнью. «Нежданное объединение страны, – писала немецкий аллерголог Эрика фон Муциус, – дало уникальную возможность сопоставить две генетически очень близкие группы населения, которые более сорока лет подвергались действию несхожих экологических факторов».

Быстро выяснилось, что дети из бывшей ГДР реже болели аллергией, чем их сверстники из западной части страны. Предположили, что на востоке Германии водится меньше пылевых клешей. В течение полутона медики из клиники при Дрезденском университете обследовали квартиры горожан, подсчитывая содержание клещей в пыли постельных матрацев, в шкафах и на антресолях. Паразиты, вызывающие аллергию, встречались в Дрездене так же часто, как и в Мюнхене. Лишь позднее было дано объяснение, приведенное нами выше. Итак, чем чаще иммунная система ребенка сражается с вирусами и бактериями, таящимися в пыли, тем реже ему грозит аллергия. Юный, неопытный организм сызмальства учится дозировать свою убойную силу После такого обучения он уже не ответит «истерической» реакцией на безобидные вещества вроде кошачьих шерстинок.

Однако, вопреки выводам ученых, нас трудно переубедить. Мы неизменно связываем пыль с грязью. Нам кажется, что пыль-это благодатная среда для самых противных существ: тараканов, пауков, мух. Вот почему пыль так неприятна. Это находит отражение и в нашей лексике: работа хороша, если она «непыльная»; ненужные нам вещи «пылятся» у нас; любой обман – это «пыль, пущенная в глаза»; «валяться в пыли» значит унижаться.

Свин-король и свин-королевич

В нашей нелюбви к пыли есть что- то парадоксальное. Чем решительнее человек преобразует окружающую среду, чем больше «пыли вокруг себя поднимает», тем яростнее с пылью борется. Было время, когда люди копали землю лопатой, а ездили в каретах и колымагах. В ту пору они не боялись замарать руки и к пыли относились снисходительно. Мыть руки и тело тогда не любили.

Даже короли не делали для себя исключения. Например, по признанию современников, от французского короля Генриха IV (1553-1610) воняло так, что его жене пришлось заказывать особый «парфюм», чтобы выдержать ароматы, источаемые супругом. Его сын, Людовик XIII (1601-1643), гордился тем, что по части «телесного амбре» не уступал отцу. Если уж монархи были такими свинтусами, то что говорить об углежогах, поденщиках и прочем работном люде? Вплоть до XIX века грязные руки и пыльное платье были своего рода знаком отличия человека: по ним сразу видели, что имярек честно зарабатывает себе на хлеб, а не занимается, например, воровством.

Все изменилось, когда цивилизация стала машинной. Тогда фабричные трубы принялись коптить небо; огромные машины стали вгрызаться в землю, добывая уголь и нефть, тогда рабочие начали все сильнее чахнуть, все чаще болеть грудью. Их почерневшие легкие не выдерживали ни угольной, ни цементной, ни фабричной пыли. Люди задыхались и гибли. Что было причиной болезней? Плохие санитарные условия. И люди ополчились на пыль.

В продаже появились самые разные средства гигиены и предметы для избавления от пыли. Люди с остервенением принялись чистить, драить и мыть комнаты, дома, лестничные клетки, тротуары, мостовые и свое собственное тело. Многочисленные заводы и фабрики выпускали мыло, метлы, щетки, веники, швабры и губки. Любители роскоши могли приобрести такие удивительные машины, как пылесос и механическую щетку для ковра.

Memento, homo, есть золото на улицах Москвы!

Конечно, надо подчеркнуть различие между вредной и полезной пылью. К некоторым видам пыли человек относится с почтительным уважением. Например, инки ценили золотую пыль. Лишь правители Инкской империи могли покрывать ей свое тело. В наше время столь же ценится алмазная пыль. Ее наносят на поверхности и режущие кромки инструментов, которыми обрабатывают очень твердые поверхности, например, керамические трансплантаты, что заменят утраченные части костной ткани. Большим спросом пользуются определенные сорта пыли в фармацевтике и косметической промышленности. Так, на таблетки аспирина напыляют оболочку, защищающую их от действия желудочного сока.

А сколько ценнейшей пыли лежит у нас, москвичей, под ногами! Это крохотные, не более миллиметра, частички платины и золота, попавшие сюда из автомобильных катализаторов. Недаром английский геолог Хэзел Причард сказала, что «переработка уличной пыли, на самом деле, очень выгодное занятие».

Исследование, проведенное X. Причард, попутно дает ответ на вопрос, откуда берется так много пыли. Ведь пыль, если приглядеться, окружает нас всюду. В нее превращается все, что не вечно, то бишь любые материалы со временем становятся пылью. Даже самые твердые предметы постепенно истираются, ржавеют, эрозируют, разрушаются. Они превратятся в едва заметные частицы – пылинки. Когда-то наши предки считали их самыми крохотными предметами на свете. Лишь горстка «атомистов» – их ряды стали множиться еще в Древней Греции – упорствовала, считая, что «бывают естества много меньше, чем пыль, – атомы». Они «бесконечны по величине и количеству», считал один из отцов этого учения, Демокрит. «Они вихрем несутся во Вселенной и этим порождают все сложное. Солнце и Луна состоят из таких же телец, гладких и круглых, точно так же, как и душа».

Сегодня мы лучше разбираемся в тайнах микромира и знаем точно, какое место в иерархии «самых маленьких объектов на свете» занимают лежащие всюду пылинки. В этой «пирамиде размеров» они лежат точно посредине между субатомарными частицами и «Землей, сквозь вечный небосвод ничтожным атомом летящей без цели» (Ж. Лафорг). В среднем пылинка в 150 раз тоньше человеческого волоса, а масса ее составляет всего одну квадрильонную часть грамма.

Эти «незримые» пылинки, несмотря на всю миниатюрность, играют важную роль в религиозных представлениях многих народов. Так, церковь утверждает, что человек создан «из праха земного» (Быт. 2, 7) и снова в прах обратится. Недаром в католической церкви в среду на первой неделе Великого поста священник возглашает: «Memento, homo, quia pulvises, et in pulverem reverteris» («Помни, человечен из праха ся обретоша и в прах обратишися»). Священник, преломляя над алтарем просфору во время таинства причащения, тщательно собирает крошки и стряхивает их в чашу. Значит, пыль есть благостная и скверная, чистая и нечистая? Христос, например, призывал своих апостолов «отрясти прах от ног ваших» (Марк. 6, 11), то есть смахнуть с них «нечистую» пыль, если кто- то «не примет вас и не будет слушать вас». Но тот же Христос, смешав пыль и слюну, исцелил этим прахом слепца: «Он плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому» (Иоанн. 9,6).

Наше двойственное отношение к пыли доносят старинные поверья и сказки. Так, в «Алисе в Стране чудес» Льюиса Кэрролла стоило сверкнуть одной-единственной пылинке, чтобы свершилось чудо. Известно и другое: любому, кто выносит пыль (сор) из дома прямо на улицу, грозит кара. Ему остается разве что, посыпав пеплом (той же пылью) главу, бежать нищим из городов.

Лес, взращенный пустыней

В реальной жизни пыль тоже парадоксально двойственна. Она может отнять у человека здоровье, в чем мы уже убедились, а может вернуть его. Она превратит цветущую местность в пустыню, а то породит в пустынном месте лес. Частички пыли, подхваченные ветром, минуют высочайшие горы и обширные моря. Ветер непрестанно уносит пыль из африканских пустынь и саванн, усеивая ими территории, лежащие за тысячи километров от Африки.

Давно известно, что отголоски песчаных бурь, проносящихся над Сахарой, ощущаются даже в Европе. Так, в средние века панический ужас на европейцев нагоняли «кровавые дожди». Их считали предвестием чумы и смерти, а повинна в них была пыль, поднятая в воздух в Сахаре. Она придавала атмосферным осадкам красноватый оттенок. Пыль эта разносилась далеко на север, попадая даже в Скандинавию. Там, оседая на ледниках, она ускоряла их таяние, ведь красный цвет активнее, чем белый, поглощает солнечные лучи.

Огромные количества пылинок оседают в водах Атлантики. Планктон – основа пищевой цепи в океане – начинает бурно разрастаться. Всюду, где пылевые облака «проливаются» на сушу или океан дождем, возникает богатая органическая жизнь. В январе 1832 года Чарлз Дарвин, находясь на борту исследовательского судна «Бигл», наблюдал, как африканская пыль оседала близ островов Зеленого Мыса.

Ураган: «пыль столбом»

Эту работу не назовешь «непыльной»: добыча известняка в Китае

Уже в наше время американские ученые доказали, что эта пыль преодолевает куда большие расстояния, усеивая территорию Южной Америки. Ежедневно в сторону Америки улетает более миллиона тонн пыли. Если погрузить всю ее на товарный состав, то длина его превысит пятьсот километров. Немецкие геологи Рупрехт Йенеке и Лотар Шютц подсчитали, что ежегодно Сахара теряет свыше пятисот миллионов тонн пыли, ну а все мировые пустыни – более двух миллиардов тонн пыли в год.

Африканская пыль подпитывает леса Амазонии, ведь она содержит некоторые химические вещества, что не встретишь в американских почвах. Ежегодно на каждый гектар тропического леса оседает 12,6 кг калия, 2,7 кг фосфора и до 16 кг кальция. Эпифиты – мох, лишайники, орхидеи, густо усеявшие кроны деревьев, улавливают летящую на них пыль и насыщаются ей. Усваивая это «небесное удобрение», растения начинают стремительно расти.

Тропические бури, словно гигантские пылесосы, подхватывают пыль и переносят ее в отдаленные районы Бразилии. Ловушкой для пылевых потоков становятся Анды, окружившие с запада бассейны Амазонки и Ориноко. Как показал американский геолог Майкл Гастенг, каждый год в сезон дождей на тропические леса выпадает около тринадцати миллионов тонн пыли, принесенной из Сахары.

Интересно, что обшее количество питательных веществ, получаемых вместе с пылью, примерно равно количеству веществ, уносимых местными реками. Так, Амазонка каждую секунду сбрасывает в океан 120 тысяч кубических метров воды, в том числе, например, 100 кг калия. За год набирается три миллиона тонн; за тысячу лет – миллиарды тонн. Если бы не пыль, приносимая из Африки, тропические леса давно погибли бы.

Немецкий геолог Иозеф Райххольф предположил даже, что периодическое расширение и сжатие Сахары, длящееся миллионы лет, может влиять на площадь, занимаемую амазонскими лесами: она то сужается, то увеличивается.

Так прошлое переплетается с настоящим. Так далекая пустыня превращает Южную Америку в цветущий континент.

Пыль меняет климат?

Пыль оседает на землю с каждой каплей дождя, с каждой снежинкой. Если бы дождь не смывал, а ветер не сметал ее, на крышах наших домов за год скапливались бы тонны пыли. Однако пыль не лежит на месте. Она проникает в любую трешину. Даже в убранной дочиста комнате все пронизано пылью: в каждом кубическом сантиметре воздуха снует более тысячи пылинок. Солнечным летним днем на свету хорошо видно, как кружится пыль.

«Естественная фоновая нагрузка» – так называют этот «столп пыли» специалисты – достигает двадцати микрограммов на один кубический метр. В развитых странах Европы становится меньше пыли. Сказываются принятые меры по защите окружающей среды. Так, в Германии в 1990 году автомобили, электростанции и отопительные системы выбросили в воздух около 1,9 миллионов тонн пыли, а в 1999 году количество выброшенной пыли уменьшилось до 0,33 миллионов тонн.

Чистоту воздуха во многом обеспечивают качественные фильтры, пропускающие только тончайшие частицы пыли. Эти частицы настолько малы, что могут проникать сквозь поры в нашей коже и забиваться в легочные альвеолы. Их размер не превышает сотой доли миллиметра. Подобные пылинки пронизывают самые отдаленные глубины Океана и достигают самых верхних слоев атмосферы. Пыль состоит из разных частиц, но преобладают крохотные пылинки: их в ней до восьмидесяти процентов.

Именно благодаря пыли – сказывается ее преломляющая способность – солнечный свет окрашен в столь яркие тона. Мириады пылинок, рассеянных в воздухе, меняют тональность рассветов и закатов, окрашивая их в пылающе-красные тона.

Пыль меняет климат. По разным причинам пылинки могут «склеиваться», образуя так называемые аэрозоли – твердые частицы, взвешенные в воздухе. Их химический состав, их форма, способ их возникновения очень разнятся. Обычно все начинается с выхлопных газов, выброшенных в воздух двигателями самолетов и автомобилей, а также отопительными системами. Встречаются и естественные аэрозоли. Так, при извержении вулканов в атмосферу попадают сернистые газы. Они конденсируются в виде крохотных капелек серной кислоты. Еще один вид аэрозолей образуется над океанами и морями: ветер подхватывает капельки воды и развеивает их; вода испаряется; в воздухе остаются крупицы соли.

Все аэрозоли, какого бы они ни были происхождения, отличаются одним свойством: вокруг них конденсируется влажный воздух. Возникают капли дождя, кристаллики льда или снежинки. Чем больше в воздухе аэрозолей, тем крупнее капли и льдинки, тем плотнее облачная завеса. Облака сильнее отражают солнечный свет, становится прохладнее.

Впрочем, аэрозоли могут вызывать и обратный эффект. Недавние исследования показали: попав в средние слои атмосферы, аэрозоли не отражают солнечный свет, а наоборот, поглощают его, то есть способствуют потеплению. Как признают ученые, влияние пыли на атмосферные процессы гораздо сложнее, чем влияние газов, вызывающих парниковый эффект. Однако исследователи климата по-прежнему часто не принимают в расчет пыль.

Ян Гевелии, польский астроном, основатель селенографии. Создал первые подробные карты Луны.

Вапентина Гаташ

В предчуствии космических конкистадоров

…Эта перевязанная яркой ленточкой компьютерная дискета – самый необычный из всех когда-либо полученных мною подарков. На ней записана уникальная электронная энциклопедия «Загадки Луны».

Ее сочинил, проиллюстрировал, снабдил анимацией, музыкой и богатейшей библиографией один и тот же человек, кандидат физико-математических наук, сотрудник Радиоастрономического института НАНУ Алексей Архипов. А самое удивительное – это самиздат! Жанр для научной популяристики редкий.

Самиздат умер – да здравствует самиздат!

Что же заставило ученого обратиться к специфическому оружию диссидентов?

С тем, советским, политическим самиздатом все понятно. Он был реакцией общества на отсутствие свободы слова и в этом качестве представлял опасность для властей. Делавшие его люди подвергались гонениям, а сами издания – обычно «полуслепые» машинописные копии – передавались надежным друзьям тайно, из рук в руки. Научно-популярный самиздат не таков. Он обрел современные электронные одежды. Власть к нему абсолютно равнодушна- посему и распространяется он совершенно открыто. Но его сущность, увы, остается неизменной – это тоже реакция на неблагополучную ситуацию в обществе. В данном случае, на тот простой факт, что на Украине, как, впрочем, на всей бывшей шестой части суши, этот жанр нынче не в моде.

Лунная энциклопедия

«Существует мнение, что для любителей научных загадок Луна – не самое лучшее место, поскольку она уже достаточно хорошо изучена», – так начинает свою энциклопедию автор. А потом спокойно, страница за страницей, так нанизывает один факт за другим, что не успеваешь и опомниться, как принимаешь его точку зрения. По мнению Алексея Архипова, Луна – весьма подходящий объект для поиска следов внеземных цивилизаций. Эта концепция подкрепляется документальным материалом, который охватывает большой исторический период, начиная с древнейших восточных хроник и кончая стенограммами переговоров НАСА с экипажем «Аполлона-11». В основе иллюстраций и анимаций старинные рисунки, космические снимки, кадры видеозаписей. А всего в энциклопедии около четырехсот страниц, более ста картинок и библиография в несколько сотен номеров!

Похоже на аэрофотосъемку древнего города с оборонительными стенами и четкой планировкой городских кварталов… Не правда ли? Одноко это не Земля – это участок поверхности Луны. Загадка?

Хотите уточнить, сколько случаев аномальных явлений на Луне было зарегистрировано в разные годы? Как она реагировала на земные космические аппараты? Увидеть снимки загадочных участков, которые не характерны для природных образований? Узнать, какие причины могли побудить внеземную цивилизацию превратить Луну в свою исследовательскую базу? Как собираются ее колонизировать земляне? Тогда это издание для вас.

Пересказывать энциклопедию бессмысленно. Ее нужно читать, смотреть и слушать с помощью компьютера. Я от души надеюсь, что этот самиздат по цепочке, из рук в руки тоже дойдет до каждого из своих читателей и порадует их научной основательностью автора.

Пикник на Луне? Вполне возможно!

Я не зря упомянула о научной основательности автора. Дело в том, что недавно Алексей Архипов с блеском защитил диссертацию, которая так и называется: «Новые подходы к проблеме поиска внеземных цивилизаций».

Одна из ее глав и была посвящена Луне. Ученый исследовал около десяти тысяч снимков полярных областей нашего спутника, которые передала на Землю американская космическая станция «Клементина». При помощи оригинальных компьютерных тестов он исследовал оптимальные районы для размещения предполагаемых баз ВЦ. Оказалось что на Луне среди известных кратеров и морей находится свыше ста тридцати формаций, которые ранее вообще не были описаны астрономами.

Это необычные скопления прямоугольных валов и рвов, более всего напоминающие аэрофотоснимки земных археологических объектов или проекты лунных баз. Например, один из этих объектов размерами 800 на 800 метров, расположенный на вершине холма, походит на городской микрорайон с его прямоугольными кварталами и ровными улицами. Что это – необычные природные образования или все-таки артефакты? Вопрос остается открытым. Но сама идея археологической разведки Луны представляется весьма перспективной.

Как говорят ученые, система Земля-Луна существует около четырех с половиной миллиардов лет. За это время через Солнечную систему должны были пролетать не менее полутора сотен звезд. Как известно, сейчас возле некоторых светил обнаружены планеты, и число таких находок растет чуть ли не с каждым днем. Если какие-то из них были обитаемы, то экспедиции этих пришельцев из космоса или их автоматические зонды вполне могли заинтересоваться Землей с ее уникальной кислородной атмосферой. В таком случае они могли использовать Луну в качестве исследовательской базы, а значит, оставить там следы своего пребывания.

Немало известнейших астрономов, начиная с Иоганна Кеплера и кончая Иосифом Шкловским и Карлом Саганом, считали, что есть смысл поискать на нашем спутнике чужие артефакты. Отдали дань этой идее и фантасты. Алексей Архипов впервые сделал серьезную попытку просчитать, а могли ли сохраниться на нашем спутнике какие-нибудь улики, если такой «пикник на обочине» действительно имел место? Как показали исследования грунта, доставленного с Луны, у многих артефактов были весьма неплохие шансы сохраниться в течение миллиардов лет! Космических археологов могут ждать рукотворные находки даже величиной со спичечный коробок, не говоря уже о более солидных.

Они не хотят с нами знаться?

Проблема поиска внеземных цивилизаций актуальна не только для науки – астрономии или философии. Это направление исследований прочно вошло и в массовую культуру. А с середины восьмидесятых годов рассматривается в качестве объекта международного права. Однако четыре десятилетия поисков радиосигналов, которые свидетельствовали бы о том, что Космический Разум ищет себе подобных, принесли разочарование. Почему? Может бьггь, мы все-таки одиноки во Вселенной? Или ишем не там и не так? Или они не хотят с нами знаться? Харьковчанин разработал несколько новых стратегий поиска ВЦ, которые можно использовать вне зависимости от желания ВЦ контактировать с кем-либо.

Во-первых, следы деятельности суперцивилизаций можно искать по мощному излучению, которое должно сопровождать идущие там информационные и производственные процессы. Эта идея основана на предположении экологов, что высокоразвитый разум обязательно выносит «грязную» промышленную зону за пределы своей планетной системы. Если она верна, то в Космосе должны отыскаться пары из звезды типа Солнца и близкого к ней точечного источника радиоволн. И что же? Среди двенадцати тысяч объектов известного радиообзора Молонгло на частоте 408 МГц Архипов обнаружил четыре подобных дуэта.

Во-вторых, высокоразвитые внеземные цивилизации могут в случае необходимости создавать населенные орбитальные конструкции. Всех живущих здесь нужно будет защищать от губительного солнечного ветра искусственными магнитосферами. Мощное поле таких магнитосфер должно «фонить» в декаметровом диапазоне волн. Подходящий объект был найден в так называемом Граковском обзоре неба, осуществленном на крупнейшем в мире радиотелескопе декаметровых волн УТР-2.

Третья стратегия – это попытка перехватить узкий коммуникационный или радарный радиолуч чужого разведывательного зонда. Если таковой вращается вокруг Земли или Луны и осуществляет автоматический мониторинг нашей планеты, он должен периодически «сбрасывать» полученную информацию своим хозяевам. Его присутствие можно обнаружить при помоши множества малых, домашних радиотелескопов, подобных тем, что мастерят энтузиасты международного общества SETI-Лига. В этом случае следует искать сигнал, направленный не к Земле, а спг нее.

В последней речь идет о космическом мусоре, который может спонтанно просачиваться в межзвездное пространство и случайно выпадать на Землю. По подсчетам, так называемая гравитационная праша способна закидывать на Землю не только метеориты из других планетных систем, но и артефакты. До нескольких сотен за миллиард лет! Часть из них могла сохраниться. В научной литературе описано несколько странных, как бы рукотворных предметов, найденных в геологических слоях «дочеловеческого» возраста.

Архипология и архипакты

Вообще-то Алексей Архипов занимается и другим научным направлением – радиоизлучением Юпитера. По словам его научного руководителя, директора Радиоастрономического института НАНУ Леонида Литвиненко, молодой ученый мог бы защитить диссертацию и по этой, классической для радиоастронома теме. Вместо того чтобы рисковать с внеземными цивилизациями. Ведь не секрет, что многие астрономы на дух не выносят даже упоминаний о жизни в иных мирах. Но молодой ученый рискнул.

Вот некоторые фрагменты из дискуссии по диссертационному докладу Архипова, которая проходила в Главной астрономической обсерватории НАНУ.

Официальный оппонент, ведущий научный сотрудник ГАО НАНУ, доктор физико-математических наук Леонид Шульман:

– Да, это нестандартная работа. Насколько я знаю, диссертация такого направления и с таким запасом научной прочности защищается впервые. Необычность участков лунной поверхности, которые сумел выделить диссертант, состоит не только в том, что мы видим параллельные, прямые или прямоугольные образования. Эти прямые еще и пересекаются под прямым углом. А вообще-то я считаю, что контакт более развитой цивилизации с менее развитой приведет скорее всего к гибели последней. Хотя бы потому, что у нее исчезает стимул для развития. Среди всем известных примеров – аборигены Австралии или американские индейцы. Поэтому, на мой взгляд, высокоразвитая цивилизация будет всячески избегать контактов с менее развитыми.

Вторым оппонентом диссертанта был легендарный пионер еще советского SETI, сотрудник Государственного астрономического института имени Штернберга (Москва) Лев Гиндилис. Он дал свой положительный отзыв, а в конце заметил, что ему редко приходилось слышать, чтобы на защите задавали так много вопросов, а диссертант так достойно отвечал.

А вот что рассказал ведущий украинский специалист по Луне, доктор физико-математических наук Юрий Шкуратов.

– Года три тому назад я получил от Тома Баксбери из НАСА большую посылку – штук восемьдесят компакт- дисков со снимками «Клементины». Алексей Викторович работает с ними больше, чем мои сотрудники! Острословные аспиранты даже придумали свою терминологию. Лунную археологию они называют не иначе, как «архипология», а лунные артефакты – «архипакты». В этой доброй шутке есть элемент серьезной оценки. Возможно, это начало нового направления. Ведь снимки высокого разрешения, полученные «Клементиной», не калиброваны и никем не используются. Я смею утверждать, что ими сейчас занимается один Архипов. Наверное, то, что он делает – селеноморфология, геоморфология, – это единственное, что с ними вообще можно сделать.

С надеждой на happy end

После публикаций в зарубежных журналах у Архипова нашлись единомышленники и в других странах. Так, крупный археолог, профессор Университета Южной Флориды Джеймс Стрендж написал: «Ваш компьютерный поиск (археологических объектов на Луне) – это как раз то, что я бы сделал, если бы мог». Известный американский специалист по компьютерной обработке изображений доктор Марк Карлотто: «Я только что прочитал вашу статью. Замечательно!». Редактор отдела астрономии известного американского журнала «Scientific American» Джордж Массер; «Я нашел вашу публикацию весьма интересной. Поиск таких артефактов определенно важен. Пожалуйста, держите меня в курсе дальнейших исследований».

Будут ли вестись дальнейшие исследования? Дадут ли они четкий ответ на вопрос, одиноки ли мы во Вселенной? Нужно ли разрабатывать общую стратегию поведения всего человечества, если будет доказано, что ВЦ все-таки существуют? Или на манер древних аборигенов Америки мы будем жить, не подозревая о том, что от далекого испанского берега уже отплыл парусник «Санта-Мария» с генуэзцем Колумбом на борту? А с ним еще две каравеллы с восьмьюдесятью восьмью моряками…

КУЛЬТУРА И ОБЩЕСТВО

Ян Чеснав

Над чем смеются чеченцы?

Простая улыбка подчас может сделать больше, чем пушки, гранаты и даже дипломатия. Если бы только увидеть эту улыбку во время разрыва снарядов! Ведь нельзя же быть врагами, когда вместе смеешься! Но для этого надо знать, над чем смеются люди по ту сторону фронта. Сегодня это – чеченцы. «Над чем смеются чеченцы» – статья крупнейшего ученого, этнолога, специалиста по истории народов Кавказа Яна Чеснова.

Михаил Михайлович Бахтин в книге о Франсуа Рабле открыл, что смеховое начало укоренено в народной культуре. И тем самым – в сущности человека. Считается, что дети смеются уже на сороковой день после рождения. А почему? Потому что они радуются и этим смехом присутствуют в мире. Народы тоже в чем-то дети. Их смех незлобив и всех нас примиряет. Таков смех и чеченцев.

Обозначив эту тему, я вдруг призадумался, как писать о смехе, когда народ гибнет, идет война. И, наверное, половина всех чеченцев – беженцы, без дома, работы и средств к существованию. До смеха ли? Но как переломить ситуацию? Как заставить посмотреть на чеченцев как на людей, а не как на бандитов? Я выбрал смех. Потому что в Чечне смеются все.

Недаром суровый Шамиль сто пятьдесят лет назад говорил о своем знании языков: «Кроме арабского я знаю три языка: аварский, кумыкский и чеченский. С аварским я иду в бой, на кумыкском изъясняюсь с женщинами, на чеченском шучу».

Шутка чеченцев – понятная всем и никому не в ущерб. Это и есть, пожалуй, очень важная, этнологическая, если хотите, черта чеченской культуры: здесь нет смеха, унижающего достоинство человека, смеха-издевательства. Смех у чеченцев, скорее, самоирония. О том, что смех не должен переходить в насмешку, предупреждает пословица: «Шутка – начало ссоры». Ну а если уж сам оплошал и попался на язык зубоскала, то обижаться нельзя ни в коей мере – это позорно. И опять пословица предупреждает: «Только раб может обижаться».

Очень точно написал сто лет назад Николай Семенов, хорошо знавший обычаи народа: «Чеченцы смеются вообще хорошо и много». Видно, эта черта их нрава раздражала завоевателя Тимура еще в XV веке. Есть у чеченцев предание, что он приказал отнять у них музыкальные инструменты (дечик – пандыры) – ведь музыка и смех часто дополняют друг друга. В старину по чеченским селам ходили компании скоморохов (джухургов), канатоходцев и других полупрофессиональных артистов и смешили, веселили людей.

В каждом селе и по сию пору есть остряк, опаснее которого может быть только языкастая джиро (вдова или разведенка). А просто балагуров хоть отбавляй и сегодня.

Смешные анекдоты и короткие истории у чеченцев существуют сами по себе или же бывают соединены в циклы. Героями этих повествований тогда становятся Молла-Нясарт (тот же знаменитый Ходжа Насреддин), Цаген. От них не отстает некий Чора из горного чаберлоевского села Дая. Наверно, этот Чора был действительно остроумным и смелым человеком, приводившим в бешенство царского пристава, а потом уже народ связал с его именем и другие забавные истории. Подобные, по-своему выдающиеся личности живут и в наше время. Иногда это пожилые люди, знатоки арабской литературы, муллы. Высокое знание не изолирует их от людей, напротив – открывает ум и сердце навстречу парадоксам жизни. Ум, усмешка, окрашенные добротой, становятся и мудростью.

Некогда существовала такая форма обычного права: если обвиняемый на суде заставит судью рассмеяться, он считается оправданным.

Между прочим, именно «юридический» юмор составляет заметную черту чеченского менталитета. Вот примеры. Один мудрец утверждал: «Лучше иметь соседа богатого». Спрашивают: «Почему?» Мудрец отвечает: «Если он окажется добрым, то это – клад, а если не добрым, то по крайней мере красть не будет». Иногда этого мудреца не называют по имени, но чаще называют. Это прадед фамилии Махаджиевых по имени Джаад.

Вот другая история, связанная с Джаадом, Говорят, что он был запаслив. Один человек взял у Джаада деньги в долг. Прошло много времени, и он стал думать, что старик о своих деньгах забыл. Поэтому пришел опять просить. Джаад велел поискать под ковром. Но поиски не дали результатов. «Были бы, – сказал Джаад, – если бы ты старый долг вернул».

А вот история из коллекции знатока народного быта и юмора Абдуллы Гапаева, «юридический» казус, случившийся в Автуры – родном селе Гапаева. Как-то автуранцы у одного своего односельчанина увели и спрятали быков. Потерпевший решил проявить выдержку и молчать. Наконец, один из шутников не выдерживает и заявляет: «А у тебя быки пропали». На что потерпевший с истинно чеченским юмором отвечает: «Кроме тебя никто не знает, где мои быки».

По всей Чечне своей мудростью в 1920-1930-е годы славился Доша из Урус-Мартана. Однажды пришел к нему молодой человек в оборванной одежде и в синяках. Он рассказал, что в селе Дуба-юрт он украл лошадь. Его догнали, отобрали лошадь и избили, а потом спросили: «Чей ты сын?» Молодой человек сообщает Доше, что он заявил, что он его сын. Доша понял, что надо ехать и снять пятно со своей чести, – ведь лошадь украл вовсе не его сын. Он просит молодого человека помочь ему запрячь лошадь. Тот отказывается. Доша говорит: «Я же по твоему делу спешу». И в ответ слышит: «Нет, это уже твое дело».

Иногда мудрые суждения по поводу глупого вопроса или ответа принадлежат мулле, а иногда обычному грешному человеку. Вот примеры:

– Ва, мулла, если я сожгу арбу табаку, снизойдет ли на меня милость Бога? – спрашивает Чора.

– Обязательно снизойдет, – отвечает мулла, думая, что Чора решил бороться с зельем.

– Клянусь Богом, – говорит Чора, – искурил не меньше арбы табаку, а милости так и не дождался.

В следующем анекдоте мулла (кажется, это Бола из Элистанжи) высмеивает человека, претендующего на праведность. Он зашел к мулле задать вопрос:

– У меня была возможность сойтись с женщиной, но я воздержался. Зачтется ли это мне на том свете?

Мулла отвечает:

– Кто не конах (то есть не настоящий мужчина, рыцарь), вряд ли на том свете будет ценим.

Еще один случай. Лысый человек спрашивает у муллы: «После смерти что будет с моей лысой головой?» – «Будет золотой!» – отвечает мулла. Спрашивающий восклицает со вздохом: «Так никогда и не станет нормальной!»

Абдулла Гапаев считает, что носителями юмора в Чечне были суфийские ордена, которые использовали его для выражения сокровенных религиозных идей. Таким было общество тюллиг тоба.

Тюллиги отличались свободомыслием, пародировали мулл и всех высмеивали, включая и себя.

Суфийскому исламу мы обязаны образом Насреддина, мудреца и простака, в котором высокие человеческие достоинства перемешаны с мелкими слабостями. В науке идет спор о родине Насреддина. Но он повсюду дома, в том числе и в Чечне.

Сама жизнь убеждает нас в том, как бывает беспомощна любая мудрость. Может быть, в этом и есть большое благо, ибо иначе мудрость возгордилась бы и не стала мудростью.

Рассказывают, что во время одной современной свадьбы ребятишки хотели остановить кортеж машины, чтобы получить положенные мелкие подарки. Для этого они хотели поперек дороги натянуть веревку. Один старик сказал, что он это сделает и без веревки, и положил поперек дороги свой костыль. Но… машины спокойно через костыль переехали.

Мне кажется, что глубокое уважение возраста вообще и особенно стариков у чеченцев компенсируется юмором, направленным в их адрес. Об этом ведь говорит история о Доше и его внезапно появившемся «сыне». А вот история, которую мне рассказывали очевидцы. В одно село на обряд похорон сильно опоздали старики из Автуров. Они оправдывались тем, что очень долго не было автобуса. Говорят, что мулла с упреком сказал белобородым: «Сколько раз я вам говорил: не держитесь за свои мочалки, чтобы за рублем в карман не слазить и не заплатить таксисту».

Вообще же юмор по отношению к старикам очень мягок, чего не скажешь о юморе с их стороны. Посмотрим же на «стариковский» юмор. В этой категории выдающееся место у чеченцев занимает юмор умирающих или юмор в отношении умирающих. Вот у мелхов в Бамуте мне пришлось услышать такую шутку. К умирающему старику пришли его товарищи и сказали: «Как жалко, что такой человек в постели умирает, а не в бою!»

Чеченцы соблюдают правило, по которому человек, собравшийся на тот свет, должен завещать приличную сумму денег на общественные нужды. Один шутник в такой ситуации завещает совсем незначительные деньги. Ему говорят с укором, что этого мало. А он: «Потребуется больше, пусть меня сюда вернут!»

Жили два брата. Состарились. Один из них, старший, вел добродетельную жизнь, был образцовым гражданином общества. А другой до старости продолжал совершать неблаговидные поступки. Старший говорит младшему: «Ты же позоришь меня!», а младший отвечает: «Все-таки, когда я умру, на мои похороны придет больше народа, чем на твои». – «Почему?» – «Потому, – говорит младший, – что придут ради тебя. А на твои похороны ради меня не придут».

Вот история об одном чеченце, спасенном от смерти. Крестьянин работал на берегу реки, устраивая забор из плетня. Река разбушевалась от дождя и унесла попавшего в беду человека. Он временами, когда его голова оказывается над водой, кричит: «Я Хазир! Я Ильяс!» (Зов о помощи к мусульманским святым. Иногда это однолицо – Хазир-Ильяс.) Работавший на берегу услышал крик и вытащил утопающего из воды. Положил на берегу и принялся за работу снова. Утопавший пришел в себя, посмотрел вокруг и понял, что все в порядке. Спрашивает работавшего человека: «Кому я обязан своей жизнью?» Спаситель говорит: «Почему ты звал Хазира и Ильяса, ведь меня зовут Махмуд». «Если бы я знал, что тебя зовут Махмуд, то я бы Хазира и Ильяса не стал звать».

А анекдот о том, как один проходимец представился наивной женщине идущим на тот свет, попал в сборники чеченского фольклора. Речь в нем шла о том, как простодушная женщина дала хитрецу деньги, чтобы тот отнес их на тот свет и передал ее отцу…

Темы смеха и смерти в чеченской культуре сближены, в частности, потому, что созвучны слова, означающие «смеяться» (вела) и «помирать» (вала). Юмор на смертном одре чеченцы ценят за то, что он снимает с людей тяжелую психическую нагрузку. О таких говорят, что они непременно в рай попадут.

В культуре смеха есть важное, но на поверхности не лежашее обстоятельство: смех в своих сокровенных истоках связан с зарождением жизни. Например, у якутов считается, что женщина, рассмеявшаяся на празднике, обязательно забеременеет.

Праздник, собственно, и есть в своей сущности ритуальное порождение жизни. У чеченцев же даже смерть в своем неотвратимом приходе побеждается жизнью.

Отметим еще и такое наблюдение. У этого народа, как и повсюду, есть эротический юмор. Но он не бывает гря зно-сексуал ьн ы м.

Вопрос женской чести – первейший. Недаром чеченцы говорят, что «еий («гордость», «достоинство») своих женщин мы высоко над своей головой держим». Но, как утверждают те же чеченцы, женшины в девять раз хитрее любого мужчины.

Вот пример. Одна супруга сказала мужу, что докажет, что он глупее ее. Когда он пахал, она подложила в борозду рыбу. Муж нашел рыбу. Принес домой и велел приготовить к тому времени, когда он вернется. Муж возвращается, требует приготовленную рыбу, а жена говорит, что не знает ни про какую рыбу. На шум пришли соседи. Муж им объяснил все по порядку, как было дело. Но соседи молча разошлись, как-то жалостливо на него глядя – дескать, спятил мужик: говорит, что рыбу плугом выпахал.

Еще история. Как-то уже старые муж с женой принимали гостей. Старушка разговорилась и стала описывать, как она плакала, когда ее девушкой выдали замуж и привезли в незнакомый дом. Тут-то старик и сказал: «Это мне надо было тогда плакать».

Как бы там ни было, женский ум может и выручить мужчину, и испортить ему жизнь. В одном селе рассказывают такую историю. Очевидно, она очень древняя. В те времена справляли еще праздник женщин. Вот к этому празднику мужчины решили построить и подарить женщинам мельницу. Самое примечательное в повествовании то. что эту мельницу они, вроде бы по неразумности своей, расположили на горе.

Но во всем мире, в том числе и у чеченцев, мельница несет эротическую символику. Слово «мельница» (хъайр) входит в число табуированных слов, которые нельзя произносить, выходя из дому в дорогу: здесь «мельница» означает по противопоставлению с домом мир эротический, неосвоенный, дикий. В излагаемой истории архаический момент в отношениях полов выражен явно. Вот и в свидетельствах древних греков об амазонках говорится, что они всходили на гору для общения с гаргареями, предками вайнахов. После этого женшины, забеременев, покидали мужчин. Момент ритуального разделения полов есть и в данной истории, изложение которой мы продолжаем.

Итак, мужчины тайком от женщин строят мельницу. Одного из них, когда он, усталый пришел с работы, жена стала выспрашивать. И добилась своей лаской, что он признался в том, что они строят на горе. Она в изумлении задала ему вопрос: «А как вы туда воду проведете?» На следующий день, когда этот мужчина пришел на стройку, работал он с неохотой, так как уже знал, что ничего не получится. Его товарищи спросили у него: «В чем дело?» Он ответил вопросом: «А как мы сюда воду проведем?» Мужчины ему сказали: «Ты проболтался. Сам бы ты ни за что не догадался».

Несмотря на такие дошедшие до нас отголоски амазонского мифа, чеченский юмор очень слабо подчеркивает различия в половом поведении: здесь почти нет скабрезных анекдотов или анекдотов о супружеской неверности. В качестве истории, где говорится о жене, заподозренной в склонности к измене, приведем такую. Во время отсутствия мужа приехал его друг. Он поговорил с женой друга и уехал. Что-то в ее поведении ему показалось подозрительным. После он встретился с отсутствовавшим мужем и рассказал ему, что был у него дома и что «в доме косяк двери неровно стоит». Такое иносказание изобличало женскую неверность. Его друг с этой женщиной развелся.

В приведенной истории внимание сосредоточено на высоком этикете, выразившемся в косвенных, а не прямых словах друга. Метко найденное слово составляет суть следующей истории. Приехали к девушке свататься.

У нее, да и в доме было все в порядке. Но вот один глаз у нее косил. Сватам это не понравилось, и они высказали это такими словами: «У вашей печки труба кривовата». На что невеста ответила: «Ну и что, что кривовата, зато тяга хорошая».

Уцелив внимание эротической тематике, перейдем к историям о «нравах», где осуждаются человеческие пороки.

Есть смешная пословица: «Когда сам ешь, живот болит. Когда другие едят – душа болит». Под стать ей пословица о ритуальной трапезе мовладе: «В чем его достоинство? Едоков много, а еды мало».

О жадных хозяевах есть такие шутки. Жена говорит мужу: «Как красива спина нашего уходящего гостя». В другом варианте хозяин произносит тост: «Давайте выпьем за гостя, который завтра уезжает». Есть великолепная история о госте, которого хорошо приняли, а он гостит и уезжать не собирается. Съели уже быка, овец, кур. Жена принимается готовить непрестижное домашнее блюдо из теста. И советует мужу сделать намек гостю, что тому пора собираться. А гость по поводу предложенного блюда говорит, что «ничего, все хорошо, да и муки на всю зиму хватит».

В Чечне есть целый цикл о мудростях Болы – муллы из Элистанжи. К нему пришел человек и спрашивает: «Разрешено ли курить?» Бола ответил: «Точно не знаю. Но да не останется тот, кто курит, без табаку!» По другой версии позиция Болы оказалась определеннее. На вопрос о курении он ответил: «Если бы Бог создал человека для курения, то на голове устроил бы трубу».

Нравы советских лет нашли себе законное место в юморе чеченцев. Старик спрашивает у расхитителей районного масштаба: «Под знаменем марксизма-ленинизма куда вы товар деваете, который в райпо (потребительская кооперация) поступает?»

То ли шутку, то ли правду чеченцы рассказывают о том, как первый секретарь райкома КПСС убеждал, чтобы его не смещали: «Я и сам сыт. И детей устроил. А новый приедет голодный». Районы называют разные. Очевидно, история повторяется.

Естественно, легче всего подшутить над горцем – ламоро, скажем, впервые попавшим в большой Грозный. Но один горец так остроумно отреагировал по поводу подобных попыток: «Есть люди, которые пораньше с гор выехали, а теперь пытаются туда мусор мести. Не думают, что он может на них посыпаться».

Этнический юмор чеченцев незлобив. Как выглядят русские в зеркале чеченского юмора? У Болы из Элистанжи один парень спрашивает: «Что будет, если я женюсь на русской?» Бола отвечает: «Трудно сказать, но три раза в день щи ты будешь есть точно».

О встрече русского с кавказцем есть такой анекдот. Русский спрашивает кавказца, где находится железнодорожная станция. Кавказец, несший два арбуза, говорит: «На, подержи их». Затем освобождает руки, поднимает их вверх и восклицает: «Вах! Откуда я знаю!» Этот анекдот чеченцы любят рассказывать, может быть, потому, что сами-то все-таки жестикулируют мало.

А вот этнический юмор, направленный на самих себя. Чеченец, армянин и 1рузин поспорили, кто научит волка говорить. Чеченец взял плеть, ударил волка и спросил: «Нохчо вуй?» («Ты чеченец»?). Волк завыл: «Ву-у» (то есть «Да»).

Надеюсь, что читатель получил представление о склонности чеченцев к юмору, о его характере, где очень ощутима «лингвистическая» подоплека. Нет здесь и эротических сальностей. Чеченский мерцающий юмор люди часто высказывают с совершенно серьезным лицом. Хохот слышен редко. О пустом смехе есть поговорка: «Имеющий во рту золотой зуб охотно смеется». Но юмор пронизывает всю жизнь. Он может сверкать даже в самых трагических ситуациях. Да и Всевышнему это не чуждо, ибо пословица гласит: «Когда обворовали вора, Бог рассмеялся».

ВСПОМИНАЯ ВЕК XX

Михаил Ардов

Дешифровка исторических письменностей – первые 200 лет

В 1999 году, на исходе XX века, умер великий русский ученый Юрий Валентинович Кнорозов. Он вошел в историю как дешифровщик письменности одной из замечательных древних цивилизаций – цивилизации индейцев майя. С ним ушла в прошлое и – похоже, безвозвратно – двухсотлетняя зпоха «большой дешифровки».

Дело, которому отдавали свои силы оригинальные и талантливые люди, сделано.

Конечно, многое еще предстоит доделать. Но едва ли повторится ситуация, когда вопрос «так что же там написано» волновал едва ли не всю образованную публику, и энтузиасты тратили целую жизнь, пытаясь извлечь смысл из загадочных значков, высеченных на камне или выдавленных на глине. Попытаемся восстановить историю- Как началось зто увлечение? Как превратилось в науку и чем закончилось?

Различные орудия письмо Вавилона Ассирии, Китая, Японии, острова Суматра

Вернемся к началу

Началось все на рубеже XVIII и XIX веков. Но еще задолго до этого христианская Европа знала о существовании, по крайней мере, двух письменных традиций – вавилоно-ассирийской и древнеегипетской. Знала, естественно, из Библии. Библия на протяжении столетий формировала сознание европейца. Она была для него «осевым» текстом. Он живо представлял себе ее персонажей, вдохновлялся их словами и неустанно искал параллели между собственной жизнью и тем, что написано в Библии. В эпоху Возрождения осевых текстов стало больше. К Библии присоединились произведения Гомера. Виргилия, Плутарха. А люди мало изменились со времен Возрождения. И наши современники, вжившись в текст, жаждут новой серии, как и наши предки, чтобы узнать, что же стало с героями.

Заметьте, что важнейшие события, описанные в Библии, происходят в Египте, но библейский рассказ об Иосифе и его братьях, о египетском пленении и исходе иудеев, рождении и дальнейшей судьбе Моисея скорее разжигал интерес к Египту, чем удовлетворял его. Библия изобилует также драматическими рассказами о вторжениях в Израиль и Иудею ассирийцев и вавилонян, разрушениях городов и пленении их жителей. При этом в ней почти нет сведений о жизни и истории беспокойных соседей иудеев. Дефицит этих данных восполнялся фантазией верующих, которые домысливали скудные сведения из Библии. Разработка таких библейских мотивов занимала важное место в искусстве Европы. Восток окружала атмосфера таинственности. В сознании европейцев столетиями жило убеждение, что иероглифы, которыми пользовались для письма египтяне, несомненно, передают мудрость жрецов и доступны только посвященным в тайны черной магии.

Эта вера в символический характер иероглифов сначала очень мешала Т. Юнгу и Ж. Ф. Шампольону, которым мы и обязаны расшифровкой древнеегипетской письменности.

Удивительно, как жаждали люди «нового времени» проникнуть в тайну египетских иероглифов и как равнодушны к ней античные цивилизации! Просто поразительно, как при такой тесной связи эллинистической культуры с Востоком грекам и римлянам мало было дела до их письменностей и языков. Возможно, потому, что ни греки, ни римляне не считали себя наследниками восточной культуры, и это был не их «сериал»?

Но вот что самое интересное. Общекультурные результаты дешифровки по-своему обескураживающи. В них нет ни подтверждения, ни отрицания того, что известно из осевых текстов. Многие народы имели своих царей, пророков, вели свои войны и переживали свои «пленения на реках Вавилонских», но эти события не аккумулировались в тексты. Дешифровка дала в наши руки клочки иных, не наших сюжетов, к которым мы так же равнодушны, как были равнодушны римляне к египтянам, которые писали свои никому не нужные иероглифы в самом центре Вечного города.

Иератический шрифт. 1600 год до новой эры

Период накопления знаний

Труды греческих писателей стали широко известны в Европе в эпоху Ренессанса. Ренессанс же сформировал в Европе «культуру слова» – светские памятники письменности стали рассматривать как важный источник знания.

С Реформацией в Европе вырос интерес к критическому анализу библейских текстов, а с ним – распространение знания древнееврейского и арамейского языков. В 1643 году издается грамматика коптского языка, на котором говорили потомки древних египтян. В XVIII веке Европа познакомилась с древнеперсидской Авестой и санскритскими Ведами. Изучение греческого языка стало обычным элементом светского образования. Таким образом, в XVIII веке в Европе уже было немало людей, которым было не только интересно прочесть письменные тексты Египта и Междуречья, но которые и могли это сделать. Именно усилиями дилетантов – школьных учителей, офицеров, дипломатов и были получены первые дешифровки.

Розеттский камень, открывший тайну египетских иероглифов. 196 год до новой эры.

Но до конца XVIII века в Европе было очень мало самих древних текстов, значительная часть наиболее ценного эпиграфического материала еще скрыта в земле. Но все больше европейских экспедиций и отдельных путешественников посещает Египет и Переднюю Азию. Переломным моментом в знакомстве с письменностями Востока стала Египетская экспедиция Наполеона в 1798 году. В результате Европа узнала, какие древности хранят пески этой страны. А среди находок оказалась одна особо важная, сделанная во время саперных работ в Розетте (дельта Нила, 1799): высеченная на камне надпись на двух языках, такие надписи называют билингвами. Одним из них был непонятный еще египетский, а другим – греческий. Греческая надпись говорила о вступлении на престол 27 марта 196 года до новой эры Птолемея Эпифана. Царя было решено почитать как бога и в каждом храме разместить надпись, аналогичную этой.

Развитие египетского письма:

A. иероглифическое – 2900 – 2800 год до новой эры

Б. иератическое -1900 год до новой эры

B. демотическое – 400 -100 год до новой эры

Завоевание Египта

Молодой француз Жан Франсуа Шампольон (1790-1832) еще подростком высказал предположение о родстве древнеегипетского языка с коптским – литургическим языком современных христиан в Египте. Став в дальнейшем крупным знатоком восточных языков, греческого и латыни, он с 1809 года непрерывно занимается дешифровкой древнеегипетской письменности. С детства Шампольон увлекался естественными науками и приобрел навыки составления коллекции, что помогло ему на основании всех доступных ему текстов доставить полный каталог древнеегипетских знаков в их разных формах – иероглифической (греч. hieroglyphica grammata, священные вырезанные знаки), беглой иератической (греч. hieratika grammata, жреческое письмо) и скорописной демотической (греч. demotika grammata). Серьезным достижением Шампольона было то, что он установил: каждому иероглифу соответствует один знак в иератическом и в демотическом письме и обратно.

Шампольон был исключительно осторожен в выдвижении гипотез. Долгое время он вообше не предпринимал попыток прочитать хотя бы один отдельный знак.

Решительный шаг на пути к дешифровке он сделал лишь 21 декабря 1821 года под влиянием простого подсчета. Оказалось, что количество иероглифов в сохранившейся части Розеттской надписи примерно втрое больше количества слов в греческой версии. Следовательно, каждый иероглифический знак не мог передавать целое слово – по крайней мере, часть знаков имела фонетическое значение. Зная звуковые соответствия для некоторых демотических и иератических знаков, с одной стороны, и то, какую иероглифическую форму имеют те же знаки, с другой, Шампольон сумел установить, какой должна быть группа иероглифов, передающая имя Югеопатры. И действительно, в январе 1822 в одной двуязычной надписи, состоящей из иероглифической и греческой версий, он обнаружил это слово. Далее ему удалось распознать в египетских надписях целый ряд неегипетских имен. Но только позже, когда Шампольон без особого труда узнал в иероглифических надписях имена известных фараонов Рамзеса и Тутмосиса, он решился публично заявить, послав письмо в Парижскую академию (27 декабря 1822 года), что ему удалось расшифровать древнеегипетскую письменность.

Шампольону удалось полностью прочесть лишь несколько древнеегипетских текстов, и даже эти результаты получили признание с большим трудом, сама египетская система письма была понята лишь частично.

Шампольон начал процесс дешифровки с одной функции знаков древнеегипетской письменности – с передачи звуков. Но очень быстро понял, что те же самые знаки использовались в египетских текстах в качестве логограмм, то есть непосредственно передавали понятия (так же, как у нас значение цифры или знака дорожного движения может быть описано разными словами, но передает одно понятие). Так, существовали логограммы для понятий дома, рыбы, плуга, горы, солнца и т.д. «Дом» передавался лого- |раммой «дом» – прямоугольным знаком в виде плана дома. Тот же значок «дом» использовался и для передачи глагола «выходить», поскольку в древнеегипетском языке последнее слово по звучанию близко к слову «дом», в этом случае «дом» использовался как фонетический знак. Однако в таком случае «дом» для ясности снабжался детерминативом в виде пары шагающих ног. При чтении смысл знака приходилось разгадывать так, как мы сейчас разгадываем ребусы, а детерминатив выполнял роль подсказки. В роли детерминативов могли использоваться те же знаки, которые выступали в роли логограмм фонетических элементов. Этот тип письменности называют логографической (словесно-слоговой, иероглифической), хотя общепринятая терминология отсутствует. Соотношение логограмм и фонетических элементов в письменностях такого типа колеблется. В архаичных письменностях преобладают знаки, передающие понятия (или слова), в развитых письменностях основную роль играют фонетические элементы, и письменность превращается в слоговую.

Шумерские логограммы и пиктограммы

Одна особенность древнеегипетского письма значительно помогала дешифровке. Писец мог выбирать между фонетической записью и логограммой. А иногда он выбирал одновременно обе возможности, дублируя в том же тексте логограмму фонетической записью, или прибегал к «гибридным» написаниям, дописывая к логограмме фонетический элемент. Поэтому, начиная с Шампольона, исследователи сравнивали альтернативные способы выражения одного и того же содержания, а затем «приравнивали» их друг к другу. Этот прием помогал постепенно осваивать чтение логограмм и фонетических элементов.

Опорными элементами были, конечно, с одной стороны, собственные имена, полученные с помощью билингв, а с другой – результаты сравнения прочтенных слов со словами в близкородственных языках (этимологический метод). Правда, у древнеегипетского языка есть единственный близкий родственник – коптский язык. Да и тот изменился по сравнению со своим предком так сильно, что этимологические сближения часто были не очень надежными.

Дешифровка принималась, если данные комбинаторного метода были внутренне непротиворечивы, по возможности подтверждались этимологическим анализом и удовлетворяли еще одному критерию – осмысленности прочтенного текста. Но опыт многих ошибок приучил специалистов относиться к последнему критерию с величайшей осторожностью.

И только после прочтения германским археологом Рихардом Леспиусом (1881-1884) декрета из Канопуса (1866) – еще одной большой по объему древнеегипетско-греческой билингвы – можно было считать, что дешифровка древнеегипетской письменности завершена, а основные результаты и многие догадки уже покойного к тому времени Шампольона подтвердились.

Финикийский алфавит. Древнейшая фонетическая система письма

Как сдалась клинопись

Первые клинописные тексты, которые удалось хотя бы частично прочесть, попали в Европу за несколько десятилетий до находки Розеттского камня. Это были тщательно снятые копии трехъязычных текстов. Их доставил в Европу в 1765 году из заброшенного Персеполя – древней столицы персидского царства Ахеменидов – путешественник Карстен Нибур. Надписи были опубликованы в 1788 году.

В тот момент, когда их дешифровкой занялся молодой немецкий учитель из Геттингена Георг Фридрих Гротефенд (1775-1853), о них было уже кое-что известно.

Датский ученый Фредрик Мюнтер (1802) предположил, что все три части этих надписей, вероятно, совпадают по содержанию, так как, во-первых, в древнем мире было принято составлять многоязычные надписи, прославляющие монарха или его деяния, а во-вторых, в тех случаях, когда в первой частей надписи повторялось какое-либо слово, в тексте второй и третьей части каждый раз повторялась группа знаков. Мюнстер же высказал предположение, что поскольку надписи составлены при правлении Ахеменидов, то, вероятно, один из языков – древнеперсидский, близкий к языку уже известной в Европе Авесты. Первой шла часть, как выяснилось потом, древнеперсидская, на втором месте – несколько более сложная эламская, а на третьем – особенно богатая знаками вавилоно-ассирийская, то есть аккадская. Кроме того, была высказана важная догадка, что часто встречающийся в надписи одиночный наклонный клин играет роль разделителя слов.

Гротефенд предположил, что эти знаки в древнеперсидской части надписи – буквы, их было слишком много между разделительными знаками (в действительности это был особый тип слоговой азбуки). Далее он поступил так же, как до него поступили и Шампольон, и его предшественники: стал выделять в тексте имена собственные известных лиц, чтобы получить чтение знаков, использованных для записи их имен. Восточные надписи, как правило, содержали устойчивые формулы с многократным повторением слова «царь»: «А, великий царь, царь царей, царь стран, сын царя Б». Формула распознавалась по характерному повторению неизвестного слова с предположительным значением «царь», а на место А и Б нужно было подставить имена сына и отца. Задача облегчалась тем, что генеалогия Ахеменидов была известна из сочинений Геродота. Однако, несмотря на все усилия, дешифровать текст в целом ему не удалось. Его работы получили признание гораздо позже, а тогда были забыты.

Вторая попытка дешифровки древнеперсидской письменности была предпринята в 1835 году английским офицером Генри Роулинсоном (1810-1895). В качестве военного советника персидского правительства Генри Роули неон много ездил по стране, и в 1835 году ему удалось добраться до размещенной на скале надписи и скопировать ее. Она была трехъязычной, сделана в 521 веке до новой эры по повелению персидского царя Дария I (522-486 века до новой эры) и получила название Бехисткунской. Именно ей суждено было сыграть важную роль в дешифровке клинописи. Роулинсон начал дешифровку, руководствуясь теми же соображениями, что и Гротефенд, но теперь он мог опереться на важные результаты в области индоевропеистики, полученные за 30 лет, прошедших после первой попытки дешифровки. Для интерпретации древнеперсидских слов и грамматических форм он использовал не только данные Авесты, но и данные санскрита, родство которого с древнеперсидским языком было тогда уже установлено. В результате к середине XIX века древнеперсидский язык и письмо были уже в достаточной мере изучены и описаны.

Шумерские глиняные таблички. Слева – иероглифическое изображение колеса. Урук, 4000 год до новой эры Справа – «Бухгалтерская табличка», 3200 год до новой эры.

По своему значению для культуры дешифровка древнеперсидской письменности, конечно, значительно уступала расшифровке древнеегипетской письменности. И это понятно – древнеегипетская письменность открывала доступ к колоссальной традиции Египта, его истории, религии и литературе, о которых до этого практически ничего не было известно.

Но знакомство с клинописью, хотя и в очень упрощенной форме, в которой ее использовали персы, и появление билингв, где известным языком стал древнеперсидский, очень сильно повлияли на изучение культуры Передней Азии. Из всех видов письменности, для чтения которых ключом был древнеперсидский, особенно выделялась вавилоно-ассирийская (аккадская). Она играла огромную роль в делопроизводстве разных стран Передней Азии, использовалась с середины III тысячелетия до новой эры и лишь в J веке была окончательно вытеснена алфавитным письмом. После того как в 20 – 40-е годы XIX века начались регулярные археологические раскопки в Месопотамии, в руки исследователей попали целые библиотеки – десятки тысяч клинописных табличек на этом языке.

Аккадская клинопись оказалась гораздо более сложной, чем древнеперсидская, но по сшей структуре она имела много общих черт с древнеегипетской. Как и в Египте, основу письменности здесь составляли логограммы, их дополняли фонетические элементы, которые, правда, в отличие от египетского письма всегда являлись слогами и детерминативами. Поэтому «работал» тот же метод прочтения логограмм и фонетических элементов. Кроме того, интерпретация аккадских текстов облегчалась еще и тем, что вскоре было установлено: язык этих текстов близок к хорошо известным семитским языкам – арамейскому, древнееврейскому, арабскому и многим другим.

Неожиданные находки

Однако метол, который показал свою эффективность при дешифровке древнеегипетского, здесь почти не «работал». Наиболее простое объяснение состояло в том, что семитское население Месопотамии заимствовало систему письма у народа, который говорил на языке, совершенно не похожем на аккадский. Факт существования этого языка был окончательно признан только в конце XIX века. Это был шумерский язык, родственные связи которого до сих пор не установлены; он был мертвым уже при правлении Хаммурапи (1792-1750 века до новой эры), но оставался языком культа и изучался в школах, играя в Древней Азии роль «средневековой латыни». Найденные школьные учебники и аккадско-шумерские словари сильно ускорили интерпретацию найденных впоследствии многочисленных документов на этом языке, первые памятники которого относятся к середине IV тысячелетия до новой эры.

Открытие древнейшей шумерской цивилизации было одним из двух наиболее неожиданных и блестящих достижений эпохи «большой дешифровки».

Вторым неожиданным результатом была расшифровка клинописного архива хеттских царей, найденного в 1906 году в развалинах Богазкея в Анатолии. Двуязычные аккадско- хеттские билингвы были найдены позже и лишь подтвердили результаты дешифровки, проделанной в 10 – 20-х годах XX века чешским лингвистом Б. Грозным. Особенностью хеттских текстов, а это XVIII-XIII века до новой эры, было большое число включений на аккадском или шумерском языке. Многие хеттские тексты (в частности, хеттские законы) были найдены в нескольких вариантах, причем в одних на данном месте стояло хеттское слово, а в других – иноязычное. Сравнивая эти варианты, Грозный и установил значение многих хеттских слов и с удивлением обнаружил, что тексты написаны на неизвестном до сих пор индоевропейском языке. Хеттское uatar напоминало германское water, eku/aku и латинское aqua…

Удалось выявить систему регулярных соответствий между хеттским языком и другими индоевропейскими языками и установить, что хеггский язык вместе с лувийским, палайским, карийским и некоторыми другими, тексты которых (частично дешифрованные) также найдены на территории Анатолии, относится к особой хетто-лувийской группе индоевропейских языков. В семье индоевропейских языков эта группа занимает особое место и сохранила архаичные особенности, существование которых было предсказано при попытках реконструкции ранних стадий развития индоевропейского языка.

Особенности хеттских текстов позволили довольно подробно описать грамматику этого языка еще до того, как была изучена его лексика и полностью прочтены сами тексты. Дело в том, что в текстах хеттских законов были предложения, в которых преобладали известные шумерские логограммы и аккадские написания, а хеттскими были только грамматические показатели и служебные элементы, выражающие отношения между словами.

Продолжение в следующем номере

Петр Сахровски

Рожденные виновными

Австрийский журналист, еврей, взял серию анонимных интервью у детей и внуков нацистских преступников и выпустил книгу «Рожденные виновными». Главная идея автора в том, что Зло не проходит бесследно, оно метит, делает несчастными следующие поколения. Мы продолжаем публикацию отрывков из книги, которую – применительно к нашей собственной истории – обсуждали в № 5 нашего журнала.

Расставшиеся

Райнер (38 лет) и Бригитта (43 года).

Райнер: – Меня зовут Райнер. Это Бригитта, моя сестра. Мы ролом из нацистской семьи. Наш отец был…

Бригитта: – Мы происходим не из нацистской, а из офицерской семьи. Я знаю, что у нас нет общего мнения о наших родителях. Возможно, мы объединим свои представления, используя одни и те же понятия.

Райнер: – Мне все равно, как ты хочешь. Ты можешь рассказывать свою версию. Для меня это – нацистская семья. Собственно, семья военного преступника. Не каждый нацист обязательно был военным преступником. Но наш отец был и тем, и другим.

Бригитта: – Я не участвую в разговоре, если ты так начинаешь. У меня нет никакого желания с самого начала выступать в роли адвоката. Тогда я лучше откажусь от интервью. Я и без того считаю слабоумием здесь, перед другими людьми, показывать, как по- разному мы думаем о наших родителях. Или каждый из нас дает свою интерпретацию, или я сейчас же ухожу.

Райнер: – Хорошо, хорошо, будем объективными. Наш отец – необходимо это сказать – был офицером вермахта высокого ранга. Вместе с коллегами он планировал военные действия против «недочеловеков», создавая тем самым жизненное пространство для немцев. С Украины поставлялось им зерно, из Румынии нефть, из Польши уголь. ]1пя него война была азартной игрой, связанной с передвижением разноцветных флажков на карте. Несколько дивизий – на север, несколько дивизий – на юг. Самолеты – направо, танки – налево. И победа обещает столь многое, как при хорошей сделке.

Бригитта: – Цинизм больше тебе не поможет – он был твоим отцом. Я как сейчас вижу тебя сидящим у него на коленях, когда он читает тебе вслух разные истории. Я вижу тебя в нашем саду, играющим с ним в футбол, во время прогулок – как ты ищешь его руку, потому что устал и совсем без сил. Он был тебе отцом, примером и героем. Ты ничего не знал о его прошлом, и это было тебе безразлично. Ты родился, когда война уже закончилась. Последние месяцы катастрофы ты не застал. Что ты знаешь о бомбежках, бегстве от русских, страхах в семье, когда отец был арестован? И потом вдобавок суд над ним. Соседи, бывшие друзья – внезапно оказалось, что все они всегда были противниками нацизма. Господин М., эта свинья, до сих пор живет на «визированной» вилле, недалеко от нас. На процессе он выступил против отца.

Все это – экспонаты музейного собрания общество «Мемориал» посвященного творчеству и быту ГУЛАГа: у нашей тоталитарной системы были, как известно, свои концентрационные лагеря, свои жертвы и свои палачи. А у палачей – свои дети и внуки…

Четыре года отец сидел в тюрьме. Ты можешь сказать мне – за что? Миллионы с криками «ура» отправились на войну. Тысячи принимали участие в преследовании евреев и обогатились. Он не взял ничего из принадлежащего евреям. Свою виллу он оплатил из собственных доходов. Он никогда не имел дела ни с СС, ни с концлагерями, ни с расстрелами женщин и детей. Он был солдатом. Но не преступником. Я не понимаю, почему ты можешь так говорить о нем.

Райнер: – Он не был одним или другим. Отцом или преступником. Он был и тем, и тем. И именно в этом я его упрекаю. Как мог он играть со мною в своей жизни? Генерал, отец, муж и член правления банка – его следующее почетное занятие? Мне вспоминается время, когда я был маленьким. Мама всегда хотела, чтобы я не был отцу в тягость: «Он может так сильно разволноваться». Позднее, когда я учился в школе, то не должен был говорить о своих плохих отметках: это тоже будет его волновать. И в том случае, когда я, будучи студентом, участвовал в демонстрациях – только не волновать отца. Я всегда должен был лишь жалеть его. Щадить его, чтобы он не ведал о моих заботах, моих проблемах. Доставлять ему только радость – как играющему в мяч, смеющемуся ребенку. Знаешь, кем был тогда отец по отношению ко мне? Он был домашним животным, о котором заботятся. Такая осторожная, деликатная забота. Такое «не подходи к нему, бедному, близко». Не допустить, ни одного конфликта, ни единого серьезного разговора. Проскользнет лишь слово о нацизме – мама тотчас же отреагирует своим ледяным взглядом и обычными фразами: «Оставьте отца в покое! Он достаточно испытал! Семь лет войны и четыре года тюрьмы – это уже чересчур для одной жизни». Как чучело, сидел он здесь всегда, как кукла.

Бригитта: – А в моих воспоминаниях ты – другой. Вот ты, шестилетний, пришел домой со своим первым табелем. С какой гордостью ты показывал свои медали, полученные в соревнованиях по плаванию. Идешь в воскресенье после обеда с отцом в кино, просишь его читать тебе вслух книги Карла Мея. Вы были всегда как одно сердце и одна душа. Ты веришь, что маленького ребенка можно обмануть? Он любил тебя и всегда был тебе хорошим отцом, так же как и мне. Сегодня твои тирады, полные ненависти, как я думаю, адресованы не столько ему, сколько самому себе. Что ты только не предпринимал, чтобы представить себя как жертву! Страх быть потомком убийцы развил в тебе нечто ужасное. Не лги себе, ты остаешься сыном немецкого офицера. Даже когда ты работал в Израиле в кибуце. В университетских группах для рабочих ты читал образцовые доклады по теории фашизма. Ты остаешься сыном немецкого офицера, даже когда во время уличной демонстрации участвуешь в потасовках с так называемыми неонацистами. Несколько лет назад ты даже надумал перейти в иудейство. Что все это должно значить? Ты веришь в то, что таким образом можно уйти от своего прошлого? Пойми же, наконец! Ты происходишь из немецкой офицерской семьи. И все это у тебя в крови, так же, как и у меня. И даже если ты станешь раввином, даже тогда ничего не изменится.

Райнер: – Ты говоришь так, будто у тебя самой не возникает никаких проблем.

Бригитта: – Проблем нет, потому что я горжусь нашим отцом. Он имел мужество примкнуть к движению, которое обещало новое будущее. Я всегда его защищала, потому что понимала. В школе – от изолгавшихся учителей, которые вдруг все стали антифашистами. От так называемых друзей – похотливых, стремившихся попасть в постель к дочери известного нациста, и от других приятелей, мечтающих о возвращении прошлого и ищущих во мне союзницу. Я знаю, что тогда происходило. Ты не должен говорить со мной, как классный наставник. Но мне также известно, что когда мой отец в середине тридцатых голов примкнул к нацистам, он был твердо убежден, что поступает правильно.

Но ты не посторонний, хотя меня или его упрекаешь в том, что он делал.

Райнер: – Прекрати, мне становится дурно, когда ты говоришь так обобщенно. Что значит «поступал правильно»? Что значит «он верил»? Он что, не мог после «Хрустальной ночи» отойти от них? Не мог, по крайней мере, примкнуть к «движению 20-го июля»? Ты знаешь, кем был наш отец? Трусом! Преступным трусом. Назначенная на должность тряпка. Марионетка с правом на пенсию. Его врагами были не русские, не французы или англичане. Его врагами были немцы. Немцы в собственной стране. И поэтому он так ненавидел меня в последние годы. Я стал похож на тех немцев, которых – верил он – можно уничтожить с помощью партии. Он ненавидел меня потому, что я мог сказать «нет». Он ненавидел меня потому, что во мне было меньше страха, чем в нем. Он всегда верил, что благодаря войне и партии появится новый немец или, по меньшей мере, останется только этот новый немец. Хотя сам был именно старым немцем. И этот тип старого немца, надеюсь, скоро исчезнет.

Бригитта: – В тебе не меньше страхов, чем в нем. Только ты боишься другого. Ты совсем не знаешь, как ты похож на него. Этот фанатизм, с которым ты стремишься теперь к противоположному. В постоянном желании быть правым есть зачастую нечто нечеловеческое. Прислушайся же к тому, как ты говоришь о своих политических противниках! Мне часто кажется, что отец в свое время говорил так же. Вероятно, ты лишь случайно на другой стороне. Думаю, я совершенно на тебя не похожа. Я пытаюсь понять людей: почему они так действуют и почему такими стали. А ты хочешь жить в мире, где есть или союзники, или враги. Это так же нереально, как уже было однажды. Скажи мне, чем ты отличаешься от отца?

Райнер: – Новому фашизму противостоит мой фанатизм, а не твое бессилие, не твое так называемое понимание. Да, я борюсь с немецким прошлым. Я мечтаю о том дне, когда умрет последний человек, «оставшийся» от Третьего рейха. В конце концов, они все должны уйти. Вероятно, тогда у нас будет шанс создать новую Германию.

Бригитта: – Все это – твои мечты. Ничего не изменится. Если бы ты сегодня был у власти, другие оказались бы на виселице. Твои лагеря будут так же полны, как у тех, других. Ты и твои друзья не сможете обмануть меня. Уже двести лет мужчины в нашей семье – офицеры. До тебя все они, по крайней мере, были настоящими мужчинами. Даже из заключения отец пришел с поднятой головой, исхудавший, но по- прежнему прямой и гордый. Ты не тот новый, хороший немец, которым всегда хотел быть. Твой «левый» энтузиазм – не что иное, как негативная реакция на отца. Как ты украсил свою комнату – просто смешно. В одном углу портрет Мао, в другом – Ленина, на письменном столе – бюст Маркса. Сначала звезда Давида на шее, потом – палестинский платок на плечах. Какой еще наряд ты придумаешь? Должна ли я говорить дальше? Каким забавным ты кажешься!

Райнер: – Я всегда честно пытался стать другим, новым немцем. Сопротивлялся тому, чтобы хоть в чем-то быть похожим на своего отца. Что в этом плохого? Он не помогал мне при этом. Он снова и снова говорил о нейтралитете армии. Для него это якобы не что иное, как долг и служба. Всегда он чувствовал себя обязанным любому правительству. А что такое долг неповиновения? Этого он не знал. Только один раз отец был честным в разговоре о том времени, когда был уже очень болен. Он рассказывал, что в офицерской среде часто обсуждалось, что сначала должна быть выиграна война, а потом – в мирное время свергнут Гитлер. Отец говорил, что у офицеров было твердое намерение создать демократическую систему после войны. Но это после войны! Что за фатальная мешанина из наивности и безумия! Он действительно был убежден в том, что можно выиграть войну? В это и сегодня я не могу поверить.

Бригитта: – Ты не имеешь понятия, о чем говоришь. Или ты все знаешь и сознательно говоришь неправду. Генеральный штаб не советовал Гитлеру вступать в Австрию, захватывать Рейнскую область и Чехословакию и даже стремился не допустить войны с Польшей. Еще в 1938 году Йодль говорил, что Гитлера поддерживает весь народ, но не Генеральный штаб.

Ты ведешь себя, как одичавшее животное. Топал на отца ногами, когда он был уже старым человеком. Что за геройство оскорблять больного старика?

Райнер: – Не ври. Отец был последним звеном в цепи поколений послушных мазохистов, выполнявших приказы. Сперва прусские, потом фашистские офицеры функционировали, как по заданию. И я горжусь тем, что поломал эту традицию. В течение двух сотен лет в этой семье отец передавал сыну обязательность безусловного послушания. На мне, слава Богу, эта цепь прервалась. Первый немилитарист, вероятно, за последние сто пятьдесят лет. Покончено с передвижением дивизий на чертежной доске: несколько тысяч мертвых здесь, несколько тысяч – у противника. Чем могла быть занята при этом его голова? В сущности, ты права. В конце жизни он был милым старым господином. Я не понимаю, каким образом он мог такое делать.

Бригитта: – Скажи честно, ты действительно считаешь отца одним из тех, кто совершал массовые убийства? Или это все театр от начала до конца – сегодня и навеки? Ты всегда представлял его в одном ряду с надсмотрщиками из концлагерей и убийцами из СС? Твое негодование зачастую истерично до смешного и искусственно. Ты кричишь, неистовствуешь, бросаешь на пол стакан – что все это значит? Ты должен был бы видеть, как себя ведешь. И потом эти женщины, которые приходят к тебе. Это умора. Иногда это забавляет донельзя. Оборванки. И еще во рту эти сигареты с гашишем, когда выходят из твоей комнаты только в нижнем белье с обнаженной грудью. Мне всегда хочется тебя спросить: ты все это специально подстроил? Это было, так сказать, частью твоей стратегии, чтобы доказать отцу, настолько ты другой? Или ты хочешь всех нас запугать этими полуобнаженными девицами? Райнер в роли пугала для бюргеров; но ведь это смешно до упаду! Почему ты не уехал? Почему ты не отказался от получения чека? Почему ты не отделился окончательно от семьи, чтобы действительно начать где-то заново? Тогда бы я еще могла тебе поверить. Но твой протест оплачивался отцом. Каждый цитатник Мао был куплен на деньги, заработанные отцом в банке. Даже табак для сигар, которые ты курил в знак протеста, брался у него. Ты не заработал ни пфеннига. По сути, мне тебя жалко.

Райнер: – Я плачу, сестричка. Это хорошо, что ты меня жалеешь. Но это не поможет тебе, да и мне тоже. Я ненавижу именно его, несмотря на то, что он умер. С моей стороны было наивным пытаться бороться с ним. Но эта попытка по меньшей мере была. В противоположность тебе. Твоя жизнь – сплошное желание приспособиться. Отчаянный способ делать все, что отцу нравилось, что продлевало его жизнь. Посмотри на своего мужа. Плохая копия нашего отца. Тоже работает в банке и, возможно, также станет начальником, если всем важным персонам будет лизать задницу. Когда ты сидишь вместе с мужем и матерью, я вижу рядом с вами отца. Ничего не изменилось. Ты говоришь, как он, так же двигаешься и читаешь те же книги. Ты можешь гордиться своей жизнью. Это бессмысленное повторение другой бессмысленной жизни. Но, в сущности, ты права. Я проиграл свою борьбу. Все мои, как ты говоришь, комичные попытки стать другим были напрасны. Но знаешь ли ты, почему я потерпел крах? Потому что вы с матерью – и прежде всего я виню тебя, мать была его женой, в конце концов, – мне не помогли. Я неожиданно вынужден был бороться не против одного, а против троих, будучи к тому же слишком слабым. Теперь я разочарован. Слишком слаб, чтобы начать заново; живу у родителей, как ребенок, и боюсь, что меня прогонят. Моя жизненная борьба завершена, цели стали расплывчатыми и отдаленными. Я проиграл. Мое будущее? Оно меня не интересует, я ничего не желаю. Если я не сумел преодолеть прошлое своего отца, то для меня не существует никакого будущего. Потому что я не могу прожить такую же жизнь, как у него. Или ты думаешь, я тоже должен работать в банке?

Бригитта: – Прекрати причитать. Снова это жеманство жертвы, ты не жертва своего отца, а жертва собственных претензий и целей. Мне все равно, будешь ты работать в банке или нет. Занимайся чем хочешь, только сделай одолжение – прекрати причитать. Нам обоим нелегко, я тоже это знаю. Мы из семьи, которая проиграла войну. В большей степени, чем многие другие, потому что имели отношение к ее истокам. Все мы проиграли, не только ты. И это не так просто, снова подняться из разорения, с такого дна. Мы были побеждены. Как боксер, потерпевший поражение, мы добрались до раздевалки и медленно пытаемся прийти в себя. Повсюду, вовне и внутри нас, спелы борьбы. Некоторые быстро это преодолели, другие не смогут сделать этого никогда, а кто-то из них даже передаст это по наследству. Но то наша судьба. Нам, детям тех, из-за кого все произошло, уготована тяжелая участь. Но, возможно, есть шанс, я не знаю. Я его не вижу. Чаше всего мне хотелось бы только покоя. Пусть нашим детям достанется лучшая доля.

Райнер: – И ты разочарована. Так же, как и я. Это меня почти успокаивает. Я всегда думал, что ты намного сильнее меня. Это необычно, и я чувствую какую-то связь с тобой, большую, чем прежде. Теперь – неожиданно – мне все равно, что ты думаешь об отце.

Бригитта: – Мне больно от того, что я должна тебя разочаровать, но ты мне так же чужд, как и всегда. Мне не хочется, чтобы нас объединяли общие страдания. Изданной ситуации я делаю иные выводы, чем ты. Я не унижаюсь и не ищу оправдания в том, что наряду с тысячами других я тоже – жертва моего отца. Я не хочу этого, ты понимаешь! Я отклоняю эту роль. Не навижу ее, она мне неприятна. Не хочу быть жалкой тряпкой, и никто не отвечает за мою судьбу, кроме меня самой. И если верно, что моя жизнь с мужем – продолжение жизни наших родителей, то это мое собственное решение навсегда. Мое собственное желание, от которого я не откажусь вне зависимости от того, кем был отец и что он делал. Я не дочь убийцы! Я не дочь нациста!

Все это интервью – совершенно идиотская затея. Я не позволю загнать меня в какие-то рамки. Мне не нравятся ограниченные фантазии некоторых психологов, которым я представляюсь уродливым детищем одного из высокопоставленных нацистов. Я чувствую себя человеком, ответственным за свои решения. То, что я делаю, – это мое желание или моя воля; даже если эта патетика смешна, мне все равно. Я не жила в Третьем рейхе, не состояла в гитлерюгенд, моих соседей не выволакивали из квартир, потому что они евреи, мне не казалось забавным, что евреи должны были чистить тротуары зубными щетками. Я не участвовала во все этом и никогда не закрывала глаза на происходящее. Ничего не делала, что могло бы навредить другим людям. Кто же я тогда? Человек или отпечаток ноги на песке? Я должна расстаться с тобой, потому что ты живешь целиком в прошлом. Хочу видеть тебя как можно реже, потому что твоя неприспособленность и беспомощность действуют мне на нервы. Я не могу тебе помочь. И не хочу. Когда кто-либо берет твою протянутую за помощью руку, ты пытаешься утянуть его за собой вниз. Ты притворяешься, что хочешь встать, однако боишься за свои слабые ноги. Я не хочу пасть рядом с тобой. Оставайся лежать в дерьме, но не пачкай меня.

Райнер: – В течение одной секунды мне казалось, что мы могли бы помириться. Но ты права, это бессмысленно. То, как ты относишься к слабым, соответствует традициям нашего дома. Если ты в отчаянии, через тебя переступают. Выказываешь силу – тебя хвалят. Старая система: симпатизируют тому, кто преуспевает, а не тому, кто нуждается в расположении к нему.

Ты живешь по такой же схеме. Гордый стойкий борец, даже из тюрьмы приходящий с поднятой головой. Он не был в состоянии плакать из-за несчастий, будучи одним из виновников в них. Ни извинения, ни признания вины, ни единого слова сожаления. Ты действительно можешь гордиться таким примером. Отец, который с той же уверенностью в себе руководит банком, как армией, – человек, которого везде можно использовать и с успехом. Только не там, где это было необходимо, где хоть в малейшей степени речь идет о чувствах и впечатлительности. Да, он играл со мной в мяч. Читал мне и утешал меня, когда я расшибал колени, катаясь на велосипеле. Но позже? Когда я, озабоченный и полный внутренних сомнений, не понимал себя. Когда его военные преступления гнали меня, как ты правильно заметила, от одной группы людей к другой. Когда я пытался стать другим, чем был он, немцем. Где тогда был мой отец? У меня был единственный в своем роде шанс научиться у того, чья деятельность привела к катастрофе. Он мог бы объяснить мне, почему тогда подчинился, почему не оказал сопротивления и почему, по меньшей мере, вовремя не порвал со всем этим. Он молчал. Ни одного слова. И прежде всего именно поэтому я его ненавижу. Он упустил шанс передать свой опыт, выйти за пределы своей испорченной жизни. Было бы лучше, если б они его казнили, как и многих других.

Бригитта: – С меня хватит. Я больше не могу. Давай прекратим этот разговор. Нет никакого смысла, ничего не изменилось в наших взаимоотношениях, напротив. От отца мы ожидали совершенно разной реакции. Я радовалась тому, что он не рассказывал мне историю своей жизни. Я знала, что тогда происходило, и знала также, какова была роль моего отца. Что он должен был мне еще рассказать? Отец, сидящий передо мной и признающий свою вину? Ужасная мысль! От такого отца я могла бы отказаться. От отца, оплакивающего и жалеющего самого себя. От отца, который сокрушается по поводу того, что все, делавшееся им, – неправильно. Ради Бога! И это ты называешь историческим шансом? Я рада, что наш отец не такой. Иначе я потеряла бы уважение к нему. Он сам через все прошел, и это, безусловно, было для нею непросто. За четыре года тюрьмы после поражения у него было время подумать о том, что он сделал неверно. Нас, слава Богу, он оставил в покое. Благодаря чему не усложнил, а облегчил нашу жизнь. Я не вижу в этом ничего плохого. Естественно, он изменился. После войны он ни в коей мере не был приверженцем национал-социализма. Он не примыкал ни к одной из правых группировок и не ездил на встречи старых наци. Он стал подлинным демократом. И мне этого достаточно. Я не вижу необходимости ни в каком смехотворном признании вины. Отец был способен измениться. И это предполагает осознание ошибок.

Весь наш разговор был невероятно напряженным, и я хотела бы закончить его. То обстоятельство, что жизнь моего отца вызывает столь разное отношение, и есть, вероятно, настоящая трагедия. Катастрофа и крушение Третьего рейха находят свое продолжение и в нашей семье. Как семья она перестала существовать. Все, что говоришь и как ты говоришь и думаешь, – для меня не просто иное, а чужое. Как будто бы ты никогда не был моим братом. Когда я вижу тебя и слышу, то не понимаю, как мы могли иметь одних и тех же родителей, вырасти вместе в одном доме и годами играть друг с другом. Я порываю с тобой, не желаю больше тебя видеть. Иногда мне кажется, будто мой младший брат давно уже умер. Сегодня передо мной сидит чужой человек. И часто, когда ты говоришь об отце, моя первая реакция – а что он может о нем знать? Следующая мысль: действительно, он – твой отец. Пожалуй, единственное, в чем я упрекаю своего отца, это в том, что из-за его истории у нашей семьи не могло быть нормальной жизни. Пока мы живы, его судьба не дает нам покоя, хотя он умер уже давно, и сколько бы времени не прошло с его смерти…

Понемногу о многом

Лилия – королевский цветок

Элегантная белая лилия – один из самых старинных цветков, выращиваемых человеком. Его изысканной красотой восхищались еще в Египте, Древней Греции и Риме, где лилия ценилась как продукт питания (из нее получали душистое масло) и декоративное растение.

В Европе лилию стали культивировать в средние века. Первый французский монарх поместил изображение лилии на свое знамя. Впоследствии знаменитая французская монета – луидор -несла на себе изображение этого цветка как символа королевской власти. Во Франции существовала даже «цветочная» награда – орден Белой линии. Ее вручал король Людовик XVIII своим истинным приверженцам.

В Россию лилия попала из Европы, как и многие другие растения, благодаря царю-реформатору. Петр I привез эти прекрасные цветы для украшения Летнего сада, а вскоре в петербургском ботаническом саду появилась и дикая даурская лилия, привезенная учеными-ботаниками из экспедиции.

Чарующая красота цветка белой лилии, его ослепительная и как будто прозрачная чистота, строгость, утонченность форм и нежный аромат показались людям очень созвучными образу непорочной Девы Марии. Именно Богоматери-заступнице и покровительнице России посвятили христиане белоснежную лилию и во множестве выращивали ее в монастырских садах для убранства храмов в святые праздничные дни. В то время как роза – тоже один из красивейших цветков – была посвящена Иисусу Христу.

Но не только христиане связывали этот цветок с божественной символикой. Древнегреческая легенда гласит, что белые лилии – это капли молока царицы богов Геры, упавшие на землю во время кормления грудью младенца Геракла. Младенец нечаянно укусил мать, и от резкой боли Гера отняла его от груди. Растекшееся по небу молоко дало начало Млечному Пути, а капли, упавшие на землю, – прекрасным цветам – лилиям.

250 миллионов лет назад жизнь на Земле едва не погибла

В № 11 за прошлый год мы рассказывали о величайших катастрофах в истории нашей планеты. В частности, упоминалось и о Пермской катастрофе. «Юкол о 250 миллионов лет назад, в пермском периоде, вымерло более половины всех видов животных, населивших нашу планету.

В это время развернулась активная тектоническая деятельность: литосферные плиты сталкивались, континенты дрейфовали, земная кора разламывалась, в бесчисленные трещины изливалась вулканическая лава. Климат стал суше. Обширные районы покрылись льдом. Исчезли громадные внутренние моря. Уровень океана снизился».

Ученые давно пытались объяснить причину этих необычных событий. Лишь в последнее время появились вполне обоснованные подозрения: возможно, что жизнь на нашей планете едва не погубил огромный метеорит. На западном побережье Австралии, близ города Вурамел, обнаружен кратер диаметром 120 километров. Это – четвертый по величине кратер на нашей планете. Его очертания удалось выявить, лишь измерив аномалии магнитного и гравитационного поля Земли в этом районе. Судя по расчетам, кратер Вудли образовался в результате падения метеорита диаметром пять километров. В момент удара сила давления в триста тысяч раз превысила атмосферное давление.

Сразу после падения метеорита на всей планете начались извержения вулканов. В океанах возникли гигантские приливные волны – цунами. В небо взметнулась плотная завеса пыли; на несколько месяцев Солнце скрылось за ней.

Большинство растений и животных не смогли пережить этот ад. Однако, с точки зрения биологов, это событие сыграло все-таки благотворную роль в истории эволюции. На смену трилобитам, а также различным видам древних насекомых, земноводных и рептилий пришли динозавры и зверозубые ящеры.

Шестьдесят пять миллионов лет назад Земля перенесла еще одну страшную встряску. Падение метеорита в районе полуострова Юкатан уничтожило динозавров, расчистив жизненное поприще для млекопитающих и человека. Серьезные ученые уже не оспаривают этот сценарий, а вот причастность к «Пермской катастрофе» метеорита, рухнувшего на Австралию, надо все же еще обосновать.

Геолог Артур Дж. Мори собрал пробы с трехсотметровой глубины. Их анализ показал, что породы в данном слое отложений чрезвычайно уплотнены. Обнаружились также многочисленные стекловидные образования, возникающие при резком перепаде температур и давлений. Однако остатки самого метеорита так и не были найдены. Точно датировать время его падения тоже пока не удалось. Ученым еще предстоит разгадать тайны, которые скрывает этот кратер.

Шотландская забава

Керлинг как вид спорта появился в Шотландии. Первые сведения о нем относятся еще к 1511 году. С тех пор в шотландских стихах и прозе все чаще и чаще упоминалось о необычной игре. Не так давно игру включили в олимпийскую программу, назначив для дебюта Нагано-1998. Так что она теперь официально входит в число олимпийских видов спорта.

Хотя уже почти пятьсот лет в керлинг играет вся Европа, у нас с ним познакомились лишь в 1893 году, когда в Москве английские и германские дипломаты открыли специализированный клуб, где и состязались на досуге. Керлинг таит в себе немало интересного. Во- первых, в него играют не чем-нибудь, а гранитными камнями (булыжниками весом по 20 килограммов) и щетками (нечто вроде помела на рукоятке). Во-вторых, играют не где-нибудь, а на льду.

Еще в XV веке шотландцы – в то время эта игра была исключительно мужской забавой – толкали гранитные камни по замерзшим прудам и подметали лед смешными метелками. Правда, камни были другие – не такие отшлифованные. А в остальном шотландцы верны себе: многие до сих пор играют в национальных юбках-килтах. Но мерзнуть не приходится, ведь «работа» керлеров, как именуют себя приверженцы этой игры, – тяжелый труд. К тому же сам керлинг – очень азартная игра. Поэтому при температуре плюс 5 – 10 градусов, от спортсменов идет пар. А потерять несколько килограммов в соревновании или на тренировке для керлера – дело привычное.

Цель игры – поставить свои камни как можно ближе к центру зачетного круга («дома»). Обе команды имеют одну и ту же задачу, но по ходу дела нужно выбивать камни противоборствующей стороны подальше от «дома». Керлинговый матч, который длится около двух с половиной часов, состоит из восьми -десяти коротких игр («эндов»). Шансы на победу у любого из противников сохраняются до последнего, что держит зрительскую аудиторию в постоянном напряжении.

По престижности керлинг сейчас уступает только гольфу и, может быть, теннису. Лидером мирового керлинга, как ни странно, является Канада. По популярности эта игра ничуть не ниже другой канадской гордости – хоккея. Около четырех с половиной тысяч команд, более 750 тысяч игроков оспаривают первенство в национальном чемпионате. У России в этом плане дела обстоят намного скромнее. У нас на сегодняшний день чуть более сорока команд. Но уже ежегодно проводятся чемпионат и кубок России, международные турниры. В прошлом году девушки сборной России завоевали почетное шестое место на молодежном чемпионате мира, а в этом году стали первыми на чемпионате Европы. Такие высокие результаты, показанные нашими спортсменками, говорят о реальной возможности впервые представить российскую команду по керлингу на зимних Олимпийских играх 2002 года.

ЛИЦЕЙ

Ди Снайдер

Главное – это любовь?

Известный и очень модный американский рок-муэыкант Ди Снайдер неожиданно для всех (и даже для себя самого) написал книгу, обращенную к подросткам: «Курс выживания для подростков».

Как многие рок-музыканты, он сохранил в себе немало детского, в том числе и понимание подлинных проблем ранней юности, и умение обсуждать их без взрослой нравоучительности, на понятном любому подростку языке. Поскольку очень молодые мамы – проблема сегодняшней России еще в большей степени, чем сегодняшней Америки, мы приводим отрывок из его книги, посвященный именно этому.

Когда Джесси был год, нам с Сьюзетт пришлось по делам лететь на другой конец страны. В один прекрасный день мой сын может стать рок-певцом, физиком или зубным врачом, но пилотом? Сомневаюсь. Он орал всю дорогу и изо всех сил. Он орал над Далласом. Кливленд? Орал. Другие города? Не сомневайтесь. Если бы можно было открыть дверь, поверьте, жена выпрыгнула бы без парашюта.

Естественно, лишь только мы приземлились, Джесси тут же вырубился и заснул. Я был так взбешен невозможностью прикорнуть хоть на минуту в течение семи часов, что в автомобиле по дороге домой орал я: «Проснись! Проснись! Как ты смеешь спать!». Такие вещи с родителями случаются. И ты сможешь справиться с такой ситуацией одна? Повторяю: одна, потому что лишь две из десяти забеременевших девушек выходят замуж за отца ребенка, и вовсе не всегда потому, что этот тип удрал из города. Опрос показал, что лишь 13 процентов юных будущих матерей хотели бы выйти замуж за автора их проблем. Хорошенького же они мнения о нас, да, парни?

Спроси себя: «А что я могу дать моему ребенку?». Я имею в виду не только деньги, но и чувства. Мне было 27, когда появился Джесси, и в тот момент мои финансовые дела шли как нельзя хуже: британская фирма, которая записывала пластинки «Твистед систер», обанкротилась. Я сидел дома, тщетно ожидая, что мне хоть что-нибудь заплатят.

Но Сьюзетт и я были способны решить эту ситуацию, потому что мы эмоционально были готовы к рождению ребенка, потому что мы тщательно взвесили все за и против. Ну хорошо, думал я, в конце концов, если группа наша развалится, у меня есть две здоровых руки, и я готов заботиться о ребенке, чего бы мне это ни стоило.

Но десятью годами раньше я вовсе не был готов к тому, чтобы иметь ребенка, к тому же с деньгами было тогда совсем туго. Зато в двадцать семь у меня уже были определенные знания и взгляды, которые я мог передать своему сыну. В семнадцать же я мог дать ему лишь мою любовь.

Тебе твердят с экранов телевизоров, с экранов кинотеатров, в видеоклипе к песенке Мадонны «Папа, не брани», что любовь – это все, что тебе нужно. Любовь побеждает все! Кажется, это так романтично и героично – иметь ребенка, если все против тебя. Но и телевизор, и кино – это не жизнь. А жизнь вот какова.

Дети, рожденные от родителей- подростков, в два раза чаще умирают в младенчестве, чем дети, рожденные матерями, которым уже исполнилось двадцать лет. Риск умереть во время родов у девушек 15 лет на 60 процентов выше, чем у девушек 18-19 лет. Но и 18-19-летние рискуют больше, чем женщины старше 20.

Дети, рожденные не по желанию, а потому, что не было другого выхода, в два раза чаще подвергаются различным формам насилия над личностью. Для юных родителей необходимость приспособиться друг к другу и к своей роли родителей – это уже достаточно большое напряжение. Они MOiyr возненавидеть своего ребенка за то, что он «помешал» им наслаждаться обычными радостями молодыхлюдей или выбрать хорошую профессию, потому что ребенок отнимает все их время и деньги.

Только один из четырех внебрачных детей имеет коэффициент умственного развития выше средних 110 баллов, а среди детей, рожденных матерями, которым всего 16 или еще не исполнилось 16, – лишь один из двадцати. Причина – в самом окружении. Чему родитель, который еше сам не стал взрослым, может научить своего ребенка? Это, а также нехватка денег препятствуют полноценному воспитанию.

В конце концов, взгляни на то, как рождение ребенка влияет на твою собственную жизнь – в экономическом отношении, в возможности получить настоящее образование, хорошую работу А шансы на то, что у тебя появится новый парень, тоже ничтожны – лишь немногие из молодых парней готовы подставить плечи и взвалить на себя ответственность за ребенка, который к тому же не их собственный.

Женщины, которые забеременели по своему собственному желанию и в достаточно сознательном возрасте, постарев, сохраняют самые теплые и счастливые воспоминания о том, как они носили ребенка. И такие воспоминания должны быть у каждой. А какие воспоминания ждут тебя? О проблемах, сложностях и истериках?

Но если ты все взвесила и все же решила оставить и растить ребенка, надеюсь, что у тебя есть поддержка в виде хороших, любящих родителей, друга или мужа. Я вовсе не стараюсь уверить тебя, что у юных родителей ни в коем случае не должно быть детей. Исследования госпиталя «Гора Синай» в Балтиморе показали, что семеро из десяти родителей-подростков смогли закончить школу и что некоторым из них удалось вырастить здоровых, счастливых детей. Если ты твердо решила, если ты человек зрелый и ответственный, если ты искренне заботишься о своем ребенке, что ж, ты сможешь найти выход из этой трудной ситуации.

Удачи тебе.

ЖЕНСКИЕ ИСТОРИИ В ИСТОРИИ

Игорь Андреев

«Зело премудрая девица»

Шифрованное письмо царевны Софьи Василию Васильевичу Голицыну, 1689 год

Xорошо помню, как в архиве меня поразил один документ, связанный с царевной Софьей. Документ в общем-то совершенно заурядный, из тех, по которому взгляд лишь скользит после первых строк. Но этот, что называется, зацепил.

Грамотка-отписка воеводы с сообщением о том, как в новгородском полку осенью 1657 года праздновали известие о прибавлении в царском семействе. В приказных столбцах таких документов десятки. У одного только Алексея Михайловича было пятнадцать детей! И доносить о «всенародном торжестве» должны были все воеводы, что, естественно, существенно умножало число грамоток. Сами же отписки похожи, как монеты одного достоинства, их содержание, эмоциональные выражения и порядок «ликования» были продиктованы этикетом: подданные должны были выразить бурную радость, отстоять службу и поднять заздравные чаши в честь государя и его семейства.

Эта отписка принадлежала полковому воеводе князю Ивану Андреевичу Хованскому, а праздновалось рождение 17 сентября[* На Руси праздновали не день рождения, а именины. Отсюда не редкость, что день рождения и тезоименины царствующих особ не совпадали. Софья в этом смысле – достаточно редкое исключение: оба дня совпали и пришлись на 17 сентября.] 1657 года царевны Софьи Алексеевны.

Связь этих двух имен известна любителям российской старины: в 1682 году царевна с необычайной поспешностью отправит Хованского и его сына на плаху. Причем, по странному извороту судьбы, отправит все в том же сентябре, в канун собственных именин, сделав себе самый желанный «подарок» из всех, какие перепадали ей за двадцать пять лет до и двадцать четыре года после этого кровавого события.

Ведь цена этих смертей – власть. Ибо Хованские на тот момент эту власть если не оспаривали, то сильно ограничивали. Но тогда в архиве первая мысль была не о иене. Подумалось о Хованском с его грамоткой: вот поздравлял, ликовал, праздновал. И не ведал, и не чувствовал…

Личность Софьи давно привлекает историков и литераторов. Историки чаще всего выстраивали свое отношение к царевне, исходя из оценки Петра и его деятельности. Если она была положительной, то в результате «обратно пропорциональной зависимости» даже лучшие качества Софьи приобретали зловещий оттенок: ежели она и одарена умом, то непременно «ослеплена властолюбием», деятельна и предприимчива – не по-женски жестока и ненасытно честолюбива. И наоборот, если Петр и его реформаторство осуждались, Софья и ее предшественники реабилитировались. Тут, конечно, все плохое решительно спадало с царевны, которая превращалась в обладательницу проницательного ума и сильного характера. Впрочем, начав с характеристики царевны, и те, и другие историки обыкновенно переходили к ее политике, а за политикой, как известно, личность разглядеть трудно.

Литераторов же более всего привлекало «сладострастие» правительниц. Тут уж женская натура Софьи – первопричина и объяснение всего. Следуя по прокрустову руслу расхожих сюжетов, каждый из литераторов интерпретировал страсть дочери Тишайшего по-своему: то возвышая и романтизируя ее, то низводя Софью до уровня заурядной и похотливой «царь-бабы». История здесь – антураж, тот самый пресловутый «гвоздик» Дюма, на который он развешивал свои гениальные полотна…

Между тем узнать, какие чувства и какие мысли на самом деле двигали Софьей, чрезвычайно интересно. Ведь, строго говоря, это и есть ее «женская история».

«Мудрейшая в девах!»

Природа щедро наградила третью дочь Тишайшего. В ней все было через край, все с избытком. И ум, и характер, и энергия. Остается тайной, по какому такому капризу в одной многодетной семье одним достается так много, а другим так мало. В семействе Алексея Михайловича непомерно одарены были от рождения Софья и ее сводный брат Петр, на других природа отдохнула. Правда, и старшие братья, Алексей и Федор Алексеевичи, были людьми даровитыми. Однако ж, будучи неглупыми, они были обделены здоровьем и скоро сошли в могилу. Потому Алексей Алексеевич навсегда остался в истории объявленным царевичем, так и не став царем, а Федор Алексеевич – превозмогающим свой недуг молодым государем, много обещавшим, но мало что успевшим.

Фрагмент картины И. Репина «Царевна Софья в Новодевичьем монастыре»

Но если избыточность Петра сделала его в конце концов Петрол Великим, то избыточность Софьи погубила ее. Она была слишком неординарна, слишком выпадала из времени. В определенном смысле она шла дальше, чем ее сводный брат: Петр реформировал Россию, подымал ее на дыбы, и на то было его монаршее право и государева воля. С этим подданные, скрепя зубами, мирились, как некогда мирились с опричным топором Ивана Грозного.

Царевна Софья вознамерилась самодержавно и постоянно править при венчанных братьях, которые вошли в возраст и обзавелись семьями и детьми. Это принять было много труднее, потому что противоречило представлению о должном. Чтобы признать статус Софьи, надо было сначала привыкнуть к нему, превратить его из экстраординарного в норму государственной жизни. Такое в истории случается, но обыкновенно первый, вознамерившийся преступить обычай и неписаный закон, обречен на неудачу. Софья первая дерзнула – и проиграла. Однако прежде чем навсегда исчезнуть в кельях Новодевичьего монастыря, она раздвинула границы допустимого. Тем самым во многом предуготовила эпоху женского правления в следующем столетии.

Что толкнуло царевну Софью преступить прежний уклад женского существования? К вящему разочарованию литераторов, вовсе не романтические увлечения. По крайней мере, на первых порах. Все приземленнее, прозаичнее. Исход всему – нежелание смириться с судьбой, на которую обрекала Софью, ее сестер и царевен- теток традиция. Такая судьба постепенно осознается как несправедливое, незаслуженное наказание. Софья решается на открытый бунт, который по логике событий принимает форму борьбы за власть.

В массовом общественном сознании существуют довольно смутные представления о положении русской женщины в эпоху средневековья. Принципы домостроя в понимании наших современников означают полное бесправие и зависимость женщины сначала от отца, потом от мужа, который и плеткой постигает, и приголубит, и в монастырь заставит уйти. Еще одно традиционное знание касается затворничества женщины. Ее мир замкнут, ее круг общения сужен рамками семьи, домочадцев, родными и подругами. Появление женшины в мужском обществе возможно лишь по слову мужа, как великая честь гостям. Однако ж честь недолгая: чарка поднесена и испита, малый поклон и поцелуй в уста отданы – и вот уже дверь, отделяющая женскую половину дома от мужской, замыкается за хозяйкой.

Можно до бесконечности множить подобные примеры. И это будет правдой, но правдой не эпического полотна, а этюда. На самом деле, женский мир уже тогда был куда разнообразнее, чем представляется нам в стереотипах сознания.

Еще в советской историографии была выведена своеобразная формула положения женщины: чем ниже был ее статус, тем выше были ее шансы оказаться в гуше жизни, стать «свободнее». Объяснялось это вполне разумными, хотя и преломленными сквозь призму классовой интерпретации соображениями. Затворничество было просто не по карману низшим сословиям. Да и как можно было запереть работницу, на которой держались дом и хозяйство?

Гендерные исследования побудили смотреть на эту проблему еще шире. То, что раньше воспринималось как исключение, – самостоятельные поступки женшин, их известное «уравнение» если не в правах, то в реальной жизни с мужчиной, – стало постепенно утрачивать свою исключительность. Стало ясно, что с середины – второй половины века статус и реальное положение женщины, должное и сущее все более расходились между собой. Казавшаяся незыблемой домостроевская крепость стала давать трещины, крошиться под напором новых представлений и устремлений.

Перемены проникли и в женские терема кремлевского дворца. Здесь находились многочисленные покои дочерей и сестер Алексея Михайловича. Жизнь царевен была по-своему трагична. Обычай обрекал их на скрытую, уединенную жизнь, вдали от печалей и радостей семейной жизни. Выдать их замуж за своих подданных холопов государи не желали: то было умаление высоты царского сана. Равных же православных владетельных особ из-за отсутствия православных царств просто не было. Робкие попытки устроить личное счастье царевен, сыскав им женихов «на стороне», в европейских государствах, оказались безуспешными.

Возвращение в Москву Петра и царевича Ивана из Траице – Сергиева монастыря после Стрелецкого бунта. Миниатюра из рукописи первой половины XVIII века «История Петра I». Сочинение П. Нрекшина

Первой горечь разочарования испытала дочь Бориса Годунова царевна Ксения. Шведский «королевич» Густав, приглашенный на роль жениха, оказался никчемной, распутной личностью – приехал свататься в Москву, взяв свою пассию. Датский принц Иоанн (Ганс) оказался всем хорош, да вот незадача, не ко времени разболелся и умер.

Следующая попытка была предпринята через сорок лет, когда в 1644 году в Кремле появился датский королевич Вальдемар, нареченный жених старшей сестры Алексея Михайловича царевны Ирины. Однако сторонам так и не пришлось усесться за свадебный стол. Вечный камень преткновения – вероисповедальный вопрос – нарушил все планы. Вальдемар не желал перекрещиваться и переходить в православие. Михаил Федорович не мог отдать в жены лютеранину православную царевну. В 1645 году, уже после воцарения Алексея Михайловича, Вальдемар был ни с чем отпущен домой.

Взаимная неуступчивость надолго похоронила династические планы, и многочисленный «красный товар» – государевы сестры и дочери – так и остался невостребованным. К слову сказать, охотников до московских царевен было немного. Не только потому, что московитов считали в Европе варварами и «схизматиками». Слишком низок был престиж Московского государства, чтобы искать здесь прибыль самым бескровным способом – династическими узами.

Возвращение Петра I из Вены в Москву. Миниатюра аз рукописи первой половины XVIII века «История Петра I». Сочинение П. Нрекшина

Остается тайной, как неудачное сватовство Вальдемара отозвалось в теремах царевен. Во всяком случае, литераторы приписывают Ирине Михайловне сильные переживания: столько надежд и какое разочарование! Осталось обычное прозябание царевен с молитвами, рукоделием, теремными развлечениями и богомольными поездками по монастырям и дворцовым селам в наглухо закрытых колымагах. Царь Алексей Михайлович любил сестер, особенно Ирину, к которой ласково обращался в собственноручно подписанных письмах: «Матушка моя». Но могло ли это обращение заменить любое иное из уст Вальдемара?

Восставшие стрельцы. Миниатюра из рукописи первой половины XVIII века «История Петра 1 Сочинение П. Нрекшина

Ко времени взросления царевны Софьи история с неудачной женитьбой тетки поросла быльем. Так что трудно сказать, будоражила ли она воображение младшей царевны. Скорее, в теремах звучала история несчастной царевны Ксении, переложенная сердобольным народом в плач-песню.

По складу своего характера Софья не собиралась ждать счастливого случая. Она была из тех, кто сам создает его. До сих пор остается загадкой, как ей удалось добиться разрешения учиться вместе с братом Федором. Можно и нужно, конечно, говорить о переменах в самом Алексее Михайловиче, но ведь какие надо было найти убедительные слова, чтобы получить согласие на то. что. безусловно, нарушало нормы поведения, предписанного царевне! Традиция ограничивала общение царевен даже с докторами, которые лечили их, почти не видя. Даже пульс следовало слушать не иначе, как через тонкое покрывало! А ведь здесь приходилось общаться с учителем-дидаскалом без особой нужды, наоборот – нарушая принятый ход жизни, только по одному сомнительному капризу!

Между тем этот «каприз» царевны заслуживает особого разговора. Софья не похожа на других царевен. Ее интересуют не досужие толки и сплетни, а книги и знания. Причем не только душеспасительного свойства. Ее интерес шире и распространяется на науки, причисляемые к «внешней мудрости». Идет процесс пересмотра ценностей интеллектуальной части общества, и Софья в этом процессе – его воплощение и выражение одновременно. Она опрокидывает представление или, точнее, высокомерное мужское заблуждение о способностях женщины, звучавшее в тогдашней короткой присказке: «У бабы волосы долги, да ум короток».

Традиция относит к учителям Федора и Софьи знаменитого придворного поэта и просветителя Симеона Полоцкого, общались они и с Карионом Истоминым и Сильвестром Медведевым. Не все ясно, что и как было усвоено ими из «семи свободных искусств», бесспорно одно: и царевич, и царевна получили блестящее для своего времени образование. Оба стали носителями барочной культуры и образованности с присущей этому художественному стилю тягой к поэзии и театральности. Впрочем, для нашей темы важно не содержание, а последствия обучения Софьи. А здесь случилась обычная русская история – горе от ума.

Горе от ума

Беда Софьи в том, что она очень скоро осознала свое интеллектуальное превосходство над окружающими. Речь идет не о царевне и царицах; живя иными ценностями и интересами, Софья и не брала их в расчет. Но она убедилась в умственном ничтожестве тех, кто по чину и своему происхождению должен был управлять государством. Подобная переоценка происходила тогда и среди приказной элиты. С централизацией и бюрократизацией государства их статус, унаследованный от прошлых времен, заметно отставал от того реального веса, который они имели в управлении. Знатоки своего дела, они принуждены были всякий раз уступать место «породным людям», которые мало что знали и еще меньше умели. Здесь к месту вспомнить об известном беглом подъячем Григории Котошихине, в писаниях которого явственно ощущается обида неоцененного человека. Именно эта не остывающая обида побудила его вывести скорбно-карикатурные фигуры таких думцев: сидят они, безмолвствуя, в продолжении всего заседания думы, «брады выставя» – пустые места с «вичем»!

Софья стала присматриваться к делам государственного управления при Федоре Алексеевиче. И сравнивать. И делать выводы. Ее познания из византийской истории побуждали, похоже, задумываться о многом. В Византии женщина, принадлежащая к высшему классу, не была удалена от дел. Отчего же подобное утвердилось в Московском царстве, которое во всем унаследовало благочестивую византийскую старину? Не случайно позднее Софьины апологеты станут сравнивать ее с царевной Пульхерией, властной рукой правившей империей при малоспособном императоре-брате. То было стремление не просто найти пример из прошлого, подкрепляющий российское настоящее. Связь сложнее: прошлое давало Софье образцы поведения, реализовавшись же, становилось его легитимным обоснованием.

Царствование Федора Алексеевича стало во многом рубежным для запертых в свои терема царевен. Новый царь по своим взглядам, возрасту и возможностям – много и часто недомогал – был снисходительнее Алексея Михайловича. Тетки и особенно сестры, что называется, «разнузлались», вкусив плоды более свободного времяпрепровождения. Эти приоткрывшие свои позолоченные клетки царевны-девицы были в том возрасте, когда горячая кровь с трудом остужалась доводами разума. Самой старшей, Евдокии Алексеевне, в 1682 году было 32 года* самой младшей, Феодосии, – 19. Но перемены в быту имели определенные границы: рамки должного они все же боялись преступать.

Исключение составила Софья. Ее вовсе не прельщала свобода беситься с дураками, шутихами и карлами за толстыми стенами палат. Она жаждала перемены в общественном положении. Такое намерение предполагало бунт против традиции и было посильно не просто смелому человеку, а человеку, способному на Поступок.

Софья была способна.

Царевна Софья раздает грамоты стрельцам за их службу. Миниатюра из рукописи первой половины XVIII века «История Петра I». Сочинение П. Нрекшина

Позднее сестры и тетки поддержат царевну и выйдут из дворца на люди. Весной – летом 1682 года мы увидим их перед разбушевавшимися стрельцами, истребляющими Нарышкиных, затем открыто шествующими пешком рядом с царями во время царских богомольных выходов, наконеи, участвующими в споре о вере с раскольниками в Грановитой палате. В сознании окружающих еше сидит мысль, что это не совсем пристойно, зазорно. Это и понятно: каких-нибудь десять – двадцать лет назад о выходе из терема на общественное поприще было невозможно подумать. Потому не случайно по окончании смут царевны снова возвращаются в терема. Однако это уже совсем иное возвращение. И после того как Софья сумела показать, что вместо схимы можно облачиться в златотканое платье, замкнуть дворец оказалось чрезвычайно трудно. Дело дошло до того, что благоверные царевны, взяв за образец сестру-правительницу, приказали написать свои персоны в порфирах. Потом, правда, образумились или их образумили (не Софья ли?), и художники обрядили царевен в шубки с каменьями. Но каковы аппетиты!

Источники донесли маловразумительные известия об интересе Софьи к государственным делам еше при Федоре Алексеевиче. Открыто выступила царевна на сцену в апреле 1682 года, и то по необходимости: истекали последние дни жизни царя Федора. Софья прощалась с ним – ухаживала, подносила лекарства. Уже это новость. Ведь происходит все в присутствии комнатных бояр и ближних людей царя.

27 апреля 1682 года царя не стало. Но царевна не спешила вернуться в теремное заточение. На следующий день она является к гробу Федора, чтобы принять участие в похоронах. Это было открытое нарушение прежнего придворного чина, удаляющего царевен с похорон.

Двадцатичетырехлетняя царевна была не только дерзка, но и ловка. Ее необычайное поведение – искреннее горе перед гробом в контрасте с равнодушием Натальи Кирилловны, едва сдерживавшей радость по поводу избрания царем сына Петра, – вызвало горячее сочувствие народа.

Итоги такого неосмотрительного поведения хорошо известны. Не пройдет и месяца, как Наталия Кирилловна уступит место Софье Алексеевне, ставшей после стрелецкого возмущения регентшей при двух несовершеннолетних царях-братьях То же повторит Екатерина, правда, через пол года, но зато уж до конца жизни оставшись императрицей. Обе, однако, и умом, и интуицией нащупали единственно верную манеру скорби, которая принесла им немалую пользу.

Втянувшись в борьбу; Софья мотивировала этот поступок законным стремлением восстановить попранную справедливость. Действительно, права старшего царевича Ивана, а значит, всех Милославских были вопиющим образом попраны. Не случайно в причитаниях Софьи во время похорон звучит тема обделенного «законного наследника»: «…Нету нас ни батюшки, ни матушки и ни какого заступника. Брата нашего Ивана на царство не выбрали!» Но не приходится сомневаться, что себялюбивая царевна более всего пеклась о личных интересах, прежде всего о власти.

Любовь – слабость сильных

Так получается, что при женском правлении власть, политика и чувства необычайно тесно сплетены. Правда, о многом приходится лишь догадываться – чувства редко афишируются, реже оставляют явный след. Мы чаше видим результат и много реже мотив, особенно если последний – чувство. Так что, задавшись вопросом, были ли еще какие-то мотивы, побуждающие Софью с особым рвением бороться за власть, а затем пытаться удержать ее, мы однозначный ответ едва ли отыщем. А жаль, потому что, признав собственную ограниченность, мы невольно признаем ограниченность наших знаний по проблеме, может, самой интригующей – значения чувства в истории.

Похоже, что под внешней сдержанностью и холодностью Софьи кипели сильные страсти. Они не фазу были разгаданы современниками. По крайней мере, первыми писать стали о них иностранцы, более сведущие в этих вопросах. «Эта принцесса с честолюбием и жаждою властолюбия, нетерпеливая, пылкая, увлекающаяся, с твердостью и храбростью соединяющая ум обширный и предприимчивый», – так начал свою характеристику царевны Невилль.

Для француза, привыкшего к традициям двора Людовика XIV, не было ничего удивительного, что очень скоро рядом с Софьей появляется боярин Василий Васильевич Голицын. И не только в качестве союзника, видного члена победившей партии, а ее фаворита. В этом сближении много неясного. Есть даже версия, что это была игра, и престарелый вельможа, столь отличающийся от всей московской знати манерами и образованием, совсем не пылал любовью к Софье. Возможно, так и было. Но зато пылала Софья. Известно ее любовное письмо, отправленное боярину во время его похода в Крым[* Письмо включил в своего «Петра» А.Н Толстой, чем и прославил этот ничем не окончившийся роман.]. «Свет мой, братец Васенька, здравствуй, батюшка мой, на многие лета! А мне, мой свет, не верится, что ты к нам возвратишься, тогда поверю, когда в объятиях своих тебя, света моего, увижу…»

В тогдашнем языке Светом часто называли Христа… Софья любит безгранично, безоглядно. И в этой своей доверчивости она, сама не замечая, демонстрирует, как чрезмерность чувств делает ее, сильную, слабой.

Вот отрывок из второго сохранившегося послания. Царевна в богомольном походе шла в Троицу, когда привезли грамотку от Голицына. Ждать нет сил, взяла, распечатала: «Брела я пеши из Воздвиженска.., а от тебя отписка о боях. Я не помню, как взошла, чла идучи!»

Несколько месяцев спустя, когда в споре с Петром все будет кончено и Софью навечно заточат в монастырь, а разоренного, лишенного всего Голицына отправят в невозвратную ссылку, царевна ухитрится переслать опальному 360 червонцев. Нет ничего удивительного в такой преданности. Удивительно другое: почему Софья изменила Голицыну?

Известие о появлении нового фаворита дошло до нас в немногих источниках. Более других злословил на этот счет князь Б. Куракин, человек, безусловно, знающий, умный и желчный. Именно он упомянул о «походах» главы Стрелецкого приказа Федора Леонтьевича Шакловитого во время отсутствия В. Голицына в спаленку правительницы. Но не будем, следуя за Куракиным, бросать камни в несчастную царевну. Скажем только, что решившись остаться сама собою, Софья много потеряла как правительница. Недруги не упустили случая позлословить по поводу ее «целомудрия». Но царевна и здесь вела себя, пренебрегая всей слабостью и не обращая внимания на злопыхателей.

Конец «зазорного лица»

Трагедия Софьи – в ее преждевременности. Конец XVII столетия – время, когда она и ей подобные имели слишком небольшие шансы для победы. Софью «терпели», покуда сохранялась ее легитимность – право быть регентшей при несовершеннолетних братьях. Но это право истаивало, как снег под солнцем, с взрослением Петра. Не случайно с середины 80-х годов царевна предпринимала отчаянные усилия, чтобы получить бесспорные и законные права на власть. Но все попытки превратиться из «великой государыни, благоверной царевны и великой княжны» в венчанную в Успенском соборе монархиню окончились неудачей. Не только потому, что неудачной в целом оказалась политика Софьи и ее правительства, по причине неприятия и отторжения ее современниками из-за нарушения традиций и особой нравственности.

Разве не перекликается ответ раскольников на угрозу Софьи оставить царство в июле 1682 года: «Полно, государыня, давно вам в монастырь пора, полно-де царство мутить, нам бы здорово цари-государи были, а без вас-де пусто не будет» с письмом торжествующего Петра брату Ивану перед заточением низвергнутой правительницы в монастырь: «…Срамно, государь, при нашем совершенном возрасте тому зазорному лицу государством владеть мимо нас».

Но сама ситуация обрекала Софью на роль узурпатора. А, как известно, у этой роли есть свои законы. Узурпатор или должен физически уничтожить своих соперников, или добиться таких впечатляющих успехов, которые привлекут к нему подданных и позволят остаться у власти.

Кажется, первое как-то было связано с именем Федора Шакловитого, который вынашивал планы расправы с младшим царем. В свете этого решительность, ловкость и беспринципность этого человека обретают новый смысл. Именно такой человек был нужен Софье. И остается только догадываться, что опережало: вспыхнувшая страсть к верному и расторопному Шакловитому, всецело обязанному своей стремительной карьере регентше, а затем уже появление злодейского умысла или, наоборот, холодный и трезвый расчет, предполагавший поиск необходимого человека и его привлечение.

Ответить окончательно едва ли удастся. Особенно, если иметь в виду, что в Софье удивительным образом сочетались сдержанность и темперамент, холодный ум и бурная эмоциональность. Какая сторона ее натуры брала верх в тот или иной момент, можно лишь догадываться.

Но линия поведения узурпатора оказалась неудачей. Здесь не место рассуждать, почему (то есть почему уцелели «старая медведица» и «медвежонок» – царица Наталья Кирилловна и ее сын). Однако на Софью эти смутные замыслы бросили несмываемое черное пятно. Шакловитому пришлось разделить судьбу большинства фаворитов эпохи средневековья: удостоившись чести положить голову на подушку царевны, он позднее принужден был положить ее на плаху.

И с великими делами, призванными прославить ее регентство, ничего не вышло у Софьи. На то были объективные причины. Одна только необходимость усидеть, удержаться у власти заставляла тратить массу энергии на то, чтобы понравиться, договориться, найти компромисс там, где должна торжествовать жесткость. А это не лучшая дорога к громким победам. Ко всему прочему боярин Голицын, которому полагалось претворить в жизнь этот грандиозный «сценарий», при всем своим уме оказался к нему мало пригоден. Ему не хватило ни решительности, ни воли.

Кто знает, быть может, именно это обстоятельство – не просто страсть, а прежде всего разочарование в стареющем фаворите – подтолкнуло царевну к Шакловитому? В таком случае получилось совсем по Гоголю: царевна принуждена была хотя бы в мечтах приставлять «нос» Василия Васильевича с «лицу» Федора Леонтьевича…

Что из этого вышло, хорошо известно.

Если попытаться написать «историю чувств» нашего отечества, то окажется, что регентство Софьи – время не любви, а вражды и ненависти. Эти разрушительные чувства по необходимости должны были взять верх, когда стороны затеяли беспощадную, кровавую борьбу за власть. Отзвук был жестокий и вовсе не личного свойства: для победившего Петра сводная сестрица стала живым символом ненавистной старины, которую нельзя переделать и исправить, а только убрать с дороги.

Софью он заточил в монастырь. Старину разрушил. В истории назван Великим.

МОЗАИКА

Что украшает голову женщины?

Ну это просто! Во-первых – прическа. Тут, разумеется, все зависит от традиций, моды и фантазии владелицы головы. Во-вторых, конечно же, шляпа, шаль, платки, береты, тюбетейки и многие другие головные уборы.

Но существуют и специальные головные украшения, причем каких только не бывает! Например, в Китае, где насчитывается 56 национальностей, девушки народности шуй носят вот такие сложные головные украшения. Да, недаром говорят – на вкус, на цвет товарища нет.

Пикник на меридиане

Французские дизайнеры Гэд Уэйл и Жан-Жак Эйагон – авторы проекта «Немыслимый пикник 14 июля!». В День взятия Бастилии – национальный праздник Франции – они решили «накрыть стол» длиной 1200 километров. Скатерть предполагается расстелить из Дюнкерка на севере Франции через всю страну до городка Праде молло ла-Престе в Пиренеях – через 337 городов. Маршрут выбран не случайно: он совпадает с так называемым Парижским меридианом, длина которого была использована в качестве расчетной при введении в XVIII веке метрической системы мер {метр – десятимиллионная часть 1/4 длины Парижского меридиана), ставшей одним из нововведений, которыми осчастливила мир Великая французская революция. В дореволюционную эпоху в каждой европейской стране была своя система мер, как правило, привязанная к размерам человеческого тела (английский фут, русский локоть и Т.Д.).

Все же четыре ноги…

Английский любитель водного спорта Пит Баундс занимается серфингом со своим любимцем – бывшим бродячим псом Максом, который приблудился к спортсмену три года назад. Макс стоит на доске увереннее, чем его хозяин, – все же четыре ноги, а не две.

Экзотика из муки

Японским кондитерам удалось испечь торты и пирожные в форме карликовых деревьев, экзотических цветов, фруктов и птиц. Вся эта красота сделана из рисовой и соевой муки – ингредиентов, используемых в традиционной японской кухне. Изготовление подобного лакомства – дело весьма кропотливое. На самое сложное из них уходит до трех недель. Однако, если их хранить в прохладном месте, то радовать глаз они могут несколько месяцев. Какова дальнейшая судьба экспонатов, пока неизвестно. Скорее всего, они будут просто съедены японскими гурманами, желающими отведать кусочек «произведения искусства». Но эти лакомства – удовольствие весьма недешевое. Одно пирожное стоит около 400 тысяч иен.

Оглавление

«Экспо – Наука 2003» еще впереди

Добро пожаловать в ИНДИКИТАЙ

"Знание-сила" 50 лет назад

«Призраки войны» и реальность

Тема Номера Космос жизни

«Золотой ключик» генетики – соблазны и опасности

Играя со смертью

Оружие вторжения – как опухолевые клетки оккупируют чужие территории

Добавьте пациенту 20 процентов энергии

ВО ВСЕМ МИРЕ

Эта ужасная финансовая стабилизация

САМЫЙ, САМАЯ, САМОЕ

Трудись, не покладая рук

Gloria fflundi

Приключения пыли

В предчуствии космических конкистадоров

Над чем смеются чеченцы?

Дешифровка исторических письменностей – первые 200 лет

Рожденные виновными

Понемногу о многом

Главное – это любовь?

«Зело премудрая девица»

МОЗАИКА Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg