«Знание-сила, 2000 № 04 (874)»

Знание-сила, 2000 № 04 (874) (fb2) - Знание-сила, 2000 № 04 (874) (Знание-сила, 2000 - 4) 3202K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Журнал «Знание-сила»

Знание – сила 2000 04

«ЗНАНИЕ – СИЛА» №4(874) Издается с 1926 года

ЖУРНАЛ, КОТОРЫЙ УМНЫЕ ЛЮДИ ЧИТАЮТ УЖЕ 70 лет:

Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал для молодежи

На нашей обложке

Расколотое время, расколотое сознание – «Голова женщины» русского авангардиста Наума Габо была написана в 1916 – 1917 годах

Предсказание конца? Обещание начала?

То и другое сливалось в идеологию эпохи, в ее интеллектуальной моде.

ЗАМЕТКИ ОБОЗРЕВАТЕЛЯ

Александр Семенов

Лучшее место для спорта – ИНТЕРНЕТ!

Интернет в наши дни становится чем-то вроде волшебной палочки, меняющей привычный облик традиционных сфер деятельности и позволяющей получать «прямо из воздуха» миллионы долларов. «Присматривается» к Интернету и спорт.

Ну что может быть интересного в том, что два высоколобых гроссмейстера время от времени переставляют фигурки на шахматной доске? Лишь кучка знатоков и экспертов может не только сопереживать этому долгому и утомительному процессу, но и получать от него удовольствие. Однако же небезызвестный российский бизнесмен Артем Тарасов очень загорелся идеей превращения шахмат в коммерческое предприятие. Помочь ему в этом должен Интернет.

Тарасов основал фирму FIDE Commerce PLC и стал ее президентом. Вот как объяснил он свое решение в интервью газете «Коммерсантъ»: «Единственный массовый спорт в мире, оставшийся без ре!улярных источников финансовых поступлений, – это шахматы. Вокруг всех остальных видов спорта крутятся огромные деньги. Например, призовой фонд чемпионата мира по дартсу (это бросание небольших стрел в цель), который и спортом-то назвать трудно, составляет 15 миллионов долларов. Теннисный турнир в Уимблдоне приносит более 35 миллионов долларов чистой прибыли. Стоимость прав на трансляцию по телевидению Олимпиады из Сиднея стоит 5 миллиардов долларов. Наша цель – привлечение средств в шахматный спорт для его широкой популяризации и развития, для преврашения шахмат в коммерческое предприятие».

FIDE Commerce PLC планирует проводить шахматные турниры в Интернете. По мнению Тарасова, шахматы – очень зрелищный вид спорта, надо только с умом организовать его показ. В августе 1999 года, во время чемпионата мира по шахматам в Лас-Вегасе, была организована online трансляция матчей через Интернет. Без всякой рекламной компании сайт этой трансляции посетили более 35 миллионов человек!

«Шахматы – это практически единственный вид спорта, в котором можно реально участвовать в спортивных соревнованиях по Интернету, ну, еще, может быть, шашки и бридж, – считает Тарасов. – Пока наша страничка в Интернете ( ) мало чем отличается от 4500 других шахматных сайтов компьютерной сети, но очень скоро она станет уникальным местом. Во-первых, на нем будут транслироваться все самые престижные шахматные соревнования в режиме online в сопровождении комментариев и анализов ведущих шахматистов мира. ФИДЕ придает нам статус официального сайта организации и принимает решение об эксклюзивности трансляции всех международных турниров исключительно на нашем сайте. Во-вторых, сидя дома и играя в шахматы по нашим правилам в Интернете, вы сможете не только наслаждаться самой игрой, но и стать настоящим спортсменом.

Вам присвоят рейтинг ФИДЕ и звание, которое дает возможность участвовать в «живых» международных турнирах и коммерческих турнирах по Интернету».

В середине февраля стартовал первый в истории шахмат супертурнир в Интернете. Его участники разыграли призовой фонд в размере 55 тысяч долларов. Соревнование проходило по системе с выбыванием, участники играли по две партии в день, находясь в разных городах и странах и имея по часу чистого времени на каждую. В турнире приняли участие россияне Гарри Каспаров, Петр Свидлер, Александр Морозевич, американцы Ник де Фермиан и Ясер Сейраван, англичанин Майкл Адамс, другие известные гроссмейстеры, а также израильский компьютер Deep Junior. Каспаров делал свои ходы из подмосковного Подольска. Мало кто сомневался, что победителем станет Каспаров, но произошло то, чего никто не ожидал^- Каспаров проиграл! Открытием новой шахматной эры стал голландец Иерун Пикет. Финал, кстати, прошел с техническими осложнениями: он должен был пройти в субботу 19 февраля, но из-за сбоя в Сети (в партии, где Каспаров имел некоторое позиционное преимущество) был перенесен на сутки.

По поводу турнира есть разные мнения, в том числе и скептические. Тренер Пикета гроссмейстер Геннадий Сосонко считает выход в Интернет преждевременным, поскольку по время соревнования случались разного рода технические сбои. Но саму идею игры через Интернет он одобряет.

Гарри Каспаров всегда с большим интересом и уважением относился к самым современным технологиям и конкретно – к Интернету. «На мое счастье, как и на счастье всех нормальных людей, появился Интернет, – сказал Каспаров в одном из своих интервью. – Сеть позволяет человеку выступать со своими взглядами. Ведь на телевидении по зрелищности мы уступаем футболу, теннису, гольфу, а в Интернете все недостатки шахмат становятся преимуществами. Можно играть в шахматы по-настоящему, можно партию обсуждать, а можно комментировать. То есть шахматы, как игра, просто предназначены для компьютерной эпохи Интернета».

Думают об Интернете и в других видах спорта. В середине февраля в штаб-квартире Союза европейских футбольных ассоциаций на берегу Женевского озера прошел семинар, на котором обсуждалась проблема поиска новых средств для проведения Лиги чемпионов и других клубных турниров. В центре внимания был Интернет: в течение десяти лет он может принести футболу не менее миллиарда долларов. Консультант УЕФА (европейского футбольного союза) по информационным технологиям Марк Оливер предлагает получать прибыль от использования Интернета самыми разными способами: создать сеть букмекерских контор и торговых фирм, выгодно продавать видеопрограммы и многое другое. Его уверенность базируется на том, что настоящие футбольные фанаты готовы тратить на свое увлечение любые деньги.

Руководство УЕФА, как говорилось на семинаре, уже предприняло шаги, чтобы обеспечить свои права в Интернете и расширить присутствие там. Дальше – разработка видеопрограмм, продажа Интернет-компаниям прав на использование торговых марок, новостей и видеоинформации с турниров. Сделать это будет очень непросто, поскольку все интересные матчи транслируются и прокручиваются по несколько раз на телевидении, а качество изображения в Интернете пока оставляет желать лучшего. Генеральный секретарь союза Герхард Айгнер заявил, что сотрудничества с телекомпаниями прерывать нельзя, но в то же время необходимо разрабатывать программы показов по Интернету для специфических групп пользователей.

Ясно одно: спорт не собирается отставать от остальных отраслей бизнеса и стремительно рвется в Интернет.

Во всем мире

Мы всегда отстаем на три секунды

молния, гром, аромат розы – все, что мы переживаем, чуть-чуть устарело, а именно на три секунды, утверждает немецкий исследователь мозга Эрнст Пеппель. За это время, по его мнению, мозг обрабатывает впечатление, работая в трехсекундном такте. Поступающие в мозг раздражители растекаются по нему в виде слабых электрических зарядов, и прежде чем стать образами, звуками и запахами, они должны соединиться с соответствующими клетками. Мгновения, за которые они доходят – «зона мертвого времени», – составляют примерно 30 тысячных секунды. Пока между всеми зонами, участвующими в формировании образа, наводятся мосты, как раз и проходят три секунды.

Человек как бы отстает от происходящего, но по скольку все находятся в одинаковом положении, этого никто не замечает. Для человека эти три секунды – настоящее время. Если бы с помощью особых препаратов его удалось сократить, то там, где все решают доли секунды, было бы меньше несчастных случаев.

Как собрать звездную пыль

Стартовав с американского космодрома на мысе Канаверал, космический зонд «Stardust» отправился в далекий путь: чтобы догнать комету Wild 2, ему придется преодолеть расстояние в 5,2 миллиарда километров. Это первый космический зонд, направленный к комете для сбора звездной пыли – той самой материи, из которой 4,6 миллиарда лет назад возникла наша солнечная система. На борту «Stardust» находится измерительный прибор, разработанный Йохеном Кисселем из Института космической физики Макса Планка в Гёрхинге и фирмой «Von Hoermer & Sulger» – полетно-временной масс-спектрометр. Он будет на месте анализировать химический состав частиц и сообщать о результатах по радио на Землю. Ученые надеются расширить знания о происхождении Солнечной системы. Но им придется подождать. По плану, дорогостоящий зонд приземлится в несгораемой капсуле лишь в начале 2006 года.

Бриллианты на вырост

Алмазы выращивают искусственным путем еще с шестидесятых годов. К несчастью для потребителей, такие алмазы можно использовать лишь в технических целях. Стоимость производства качественного алмаза, достойного огранки и превращения в бриллиант, до сих пор превосходила стоимость естественных бриллиантов.

Однако американские ученые из университета штата Флорида добились на этом поприще впечатляющих успехов. Разработанный ими метод позволяет вырастить однокаратный камень «чистой воды» всего за пятьдесят часов. При этом многие ювелиры вряд ли смогут различить настоящий и искусственный алмазы.

Препарат – выключатель

Пациент может приходить в себя после общей анестезии несколько часов. Новый американский препарат ремифентанил способен сократить время пробуждения до десяти минут. В отличие от других наркотических средств, которые могут со временем накапливаться в организме, новый препарат очень быстро распадается. Поскольку в организме больных практически не остается наркотика, они быстрее приходят в себя и могут раньше выписаться из больницы. Ремифентанил можно применять для анестезии в течение нескольких часов. Он похож на выключатель. Когда вы включаете его, пациент засыпает, когда выключаете – пациент просыпается никаких следов лекарства. Еще одно преимущество: препарат может уменьшать некоторые последствия анестезии, включая тошноту и рвоту.

50 лет тому назад

В последние десятилетия российская журналистика в подробностях рассказала о трагедии отечественной биологии, совершившейся в августе 1948 года и начавшейся с разгрома генетики. Но всегда ли мы отдаем себе отчет в том, что одновременно развернулась всесторонняя «промывка» мозгов – по радио, в газетах и журналах? В школах и вузах?

Ниже мы публикуем отрывки из двух статей, напечатанных «ЗС» в 1950 году. Статья А.К.Тимирязева – сына известного исследователя и крайнего реакционера в науке – говорит сама за себя. Что же касается Бошьяна и наивно невежественного взгляда на природу живой материи, то тут для понимания дела надо твердо помнить, что микробы – это микробы, а вирусы – это вирусы, и «вместе им не сойтись», что опыты Бошьяна не выдерживали никакой проверки экспериментами, что идея возникновения высокоорганизованной жизни из неструктурированных биоорганических соединений – это ненаучная фантастика.

Борец и мыслитель

А. К. Тимирязев

В начале девяностых годов в биологии возникло и начало бурно развиваться усиленно поддерживаемое реакционными деятелями научного мира учение о наследственности, известное в наши дни как вейсманизм- менделизм. Учение это, и до сих пор господствующее в науке капиталистического мира, утверждает, что наследственность зависит якобы от особых «бессмертных» зародышевых клеток («зародышевой плазмы»), совершенно независимых от влияния внешней среды и от внешних воздействий. Из этой теории вытекает, что свойства и признаки, приобретенные организмом в определенных условиях его жизни и развития не могут передаваться по наследству, не могут иметь эволюционного значения. Таким образом, эта «теория» лишает человека возможности направлять развитие видов растений и животных в нужную ему сторону.

Климент Аркадьевич был первым из ученых, кто сразу понял всю антинаучность и реакционность этого учения. Он смело выступил с критикой вейсманизма-менделизма, несмотря на то, что почти все биологи того времени безоговорочно поддерживали и развивали это лжеучение.

В 1914 году Климент Аркадьевич написал большую статью «Грегор Мендель» для энциклопедического словаря братьев Гранат. Здесь он дал убийственную характеристику менделизму, рассматривая работу Менделя, как случай, «ничего не дающий ни для объяснения эволюции, ни для получения новых полезных форм». Тут же Климент Аркадьевич разоблачил и происхождение менделизма.

Однако это выступление Климента Аркадьевича не нашло тогда широкой поддержки в научных кругах. Оно потонуло в дружном хоре антидарвинистов из лагеря реакционных биологов всего мира. Взгляды Менделя, Вейсмана и позднее взгляды Моргана стали господствующими за рубежом. К сожалению, и у нас в СССР эти лженаучные идеи получили широкое распространение среди биологов. Дело дошло до того, что некоторые «ученые» считали необходимым снабжать сочинения Климента Аркадьевича, критикующие вейсманизм-морганизм, специальными предисловиями, в которых как бы извинялись за «научное чудачество» автора и советовали читателям не обращать внимания на его критику лжеучения Менделя.

И вот наступили памятные дни 31 июля – 7 августа 1948 года, когда собравшиеся со всех концов нашей великой родины ученые обсуждали блестящий доклад академика Т.Д.Лысенко «О положении в биологической науке».

Тут передовая советская наука нанесла, наконец, смертельный удар реакционной «теории» менделизма- морганизма, расчистив путь к полному овладению законами наследственности – к созданию по воле человека новых видов полезных растений и животных.

Смелая оценка, с самого начала данная Климентом Аркадьевичем новому антидарвинистскому течению, через 28 лет после его смерти нашла полное признание передовой советской биологии.

О природе вирусов и микробов

Выдающееся достижение советской науки

Ю. Долгушин

Бошьян впервые подошел к разрешению задачи с новых позиций мичуринской биологии. Представления о влиянии внешних условий на развитие и формирование микробов, об изменчивости их природы, представление о живом, как диалектическом единстве с условиями его существования, о скачкообразных переходах количественных изменений в качественные и другие, легли в основу исследования. И в сравнительно короткий срок Бошьяну удалось выяснить такие закономерности в мире «невидимых», которые уже сейчас заставляют нас коренным образом пересмотреть самые основы современной микробиологии.

Бошьян доказал, что вирус и микроб – это совсем не самобытные, не имеюшие ничего общего между собой, и постоянные белковые тела, а лишь разные формы существования одного и того же белкового тела.

Предположение это подтвердилось в дальнейших исследованиях. Мало того. Зная уже основной биологический смысл явления, Бошьян и его сотрудники нашли способ произвольно превращать невидимые вирусы – возбудители многих заболеваний животных и человека – в соответствующие им видимые микробы, заставлять их размножаться в искусственных условиях, в специально подобранных средах, а затем вновь превращать эти новые микробы, считавшиеся «посторонними» случайными и безобидными существами, – в те же страшные для организма вирусы, из которых они были получены.

Бошьян и его сотрудники доказали, что любые вирусы и микробы могут под влиянием определенных условий переходить в кристаллическое состояние. Это – одна из переходных форм на пути превращения вирусов в микробы и обратно.

Открытие это имеет не только практическое, но и большое теоретическое значение. Оно приближает нас к пониманию одного из наиболее загадочных явлений – возникновения живого из неживой материи. Еще никогда человек не подходил так близко к этой грани, у которой кончается вещество и начинается существо. А кроме того, теперь становится ясным, что жизнь не возникла только однажды, в какие-то доисторические времена, но что она продолжает постоянно возникать вокруг нас и теперь.

Новости науки

К северу от Токио японские археологи обнаружили остатки, как они предполагают, самой древнего жилой постройки в мире. Она, видимо, была построена предком современного человека, Homo erectus, 500 тысяч лет назад- Прежние находки во Франции датировались временем в 200- 400 тысяч лет.

Команда океанологов из National Oceanographic Data Center (NOAA) впервые представила результаты измерений температуры океанических толщ до глубины в три километра с середины 50-х до наших дней. Согласно им, температура океанов неуклонно повышается со средней скоростью 0,06°С в год. Высказываются предположения, что этот рост температуры напрямую связан с общим потеплением климата Земли в результате действий человека.

Россия занимает первое место в мире по числу молодых специалистов с высшим техническим образованием. Второе место по этому показателю принадлежит Финляндии, третье – Великобритании, четвертое – Сингапуру, пятое – Южной Корее. Эти цифры приведены в отчете, опубликованном Американской ассоциацией электронной промышленности.

В Институте автоматики и электрометрии СО РАН запатентована технология создания компакт- диска, которая позволяет разместить информацию в толще носителя не на 8-9 слоях, как обычно, а на 10. Авторы разработки считают, что она не имеет аналогов в мире. Потому что, кроме добавленных «слоев», ее неоспоримым преимуществом является и то, что в качестве записывающего информацию устройства можно использовать обычные малогабаритные полупроводниковые лазеры.

Биотехнологическая компания PPL, создавшая овцу Долли, объявила о рождении пяти клонированных свиней – Милли, Криста, Алексис, Каррел и Дотком. (Их имена выбраны не просто так – Милли – в честь миллениума; Криста – в честь Кристиана Бернарда, хирурга, впервые осуществившего пересадку сердца в 1967 году; Алексис и Каррел – в честь нобелевского лауреата Алексиса Каррел а, а Дотком – в честь растущей роли Интернета. Последнее особенно забавно, поскольку по адресу / красуется такая надпись: «This Domain is in use and is not available». «Эта страница недоступна»).

Казалось бы, технология, которая использовалась для получения Долли, уже достаточно хорошо опробована, и не стоит так громко заявлять об очередном успехе. Но овцы, быки, мыши никак не могут конкурировать со свиньями. Не в красоте, а в «производстве» органов для трансплантации. Свиньи самые «удачные» животные для получения сердца, печени, почек для человека и анатомически, и биохимически. Надо учесть также, что эти органы могут быть до клонирования генетически изменены для уменьшения риска отторжения донорского органа иммунной системой человеческого организма. То есть клонируемые свиньи будут еще и генетически модифицированными. А в мире 180 тысяч людей стоят в очереди на трансплантацию…

Английские астрономы впервые получили прямое доказательство того, что черные дыры поглощают материю из космического пространства и за счет захвата межзвездного вещества постоянно увеличивают свою массу. Исследователи из Ноттингемского и Бирмингемского университетов определили массу черных дыр, расположенных в центральных областях двадцати трех галактик, возраст которых составляет от четырех до двенадцати миллиардов лет. На основании полученных данных ученые пришли в выводу, что старейшие галактики неизменно содержат и более массивные черные дыры.

Прямохождение возникло около четырех миллионов лет назад – таков результат исследований ученых из университета Джорджа Вашингтона Брайана Ричмонд и Дэвида Стрейта. Ученые предложили очень неожиданный подход к проблеме возникновения прямохождения у наших предков. Они проанализировали строение запястий Australopithecus afarensis и Australopithecus anamensis, древних предков человека и знаменитой Люси. Их идея была сравнить анатомию запястий древних гоминид и современных горилл и шимпанзе, которые передвигаются вприпрыжку, опираясь при этом на костяшки передних конечностей. Согласно статье Ричмонда и Стрейта, у Люси обнаружилось жесткое сочленение запястий, которое не позволяет пользоваться кистями рук как инструментом, например, для метания колья или для производства орудий труда. С другой стороны, такая анатомия запястий позволяла Люси передвигаться на четырех конечностях. Но, согласно многочисленным и общепризнанным работам, Люси была прямоходящим существом. Как выйти из этой логической ловушки? Ученые предположили, что жесткое сочленение кисти было атавизмом прошлых эпох и полностью исчезло около двух миллионов лет назад. А Люси… она уже ходила, но при этом не могла осуществлять руками тонкую работу. Таким образом, передвижение на костяшках передних конечностях было переходным этапом от прыганья по деревьям к прямохождению. Правда, запутывают ситуацию шимпанзе и гориллы. Они-то уже точно ходят на четырех конечностях, но так и не стали прямоходящими. Возможное объяснение заключается в том, что эти виды обезьян давно отделились от древа эволюции человека и пошли «своим путем».

Московские микробиологи получили из Антарктиды с глубины более 3500 метров пробы льда, в которых найдены бактерии, диатомовые водоросли, дрожжи и грибы. В Санкт-Петербургском Горном институте была изготовлена специальная микробиологическая буровая установка, с помощью которой из льда извлекался ледяной керн. Затем его сердцевину расплавляли в условиях максимальной стерильности и исследовали содержимое талой воды. Ученые выяснили, что жизнеспособные формы бактерий, диатомовых водорослей, дрожжей и грибов сохраняются в толще льда даже на глубине более трех с половиной тысяч метров.

В Институте катализа СО РАН завершена работа над новым проектом – созданием теплого окна, не пропускающего холодный воздух и идеально сохраняющего тепло в доме. Создан сверхновый материал – аэрогель диоксида кремния, с помошью которого стало возможным полностью устранить утечку тепла.

Мэтти Гкллман и его коллеги выяснили, что семейный обед серьезно влияет на здоровье ребенка, который в нем участвует. Больше фруктов и овощей, витаминов В6, В12, С и Е. Семейный обед предусматривает неторопливое поглощение (и пережевывание) пищи без всяких добавок из телевизора, газет и книги.

Согласно выводу профессора генетики человека Оксфордского университета Брайана Сайкса, почти все граждане европейских стран хранят в своих клетках фрагменты наследственной информации всего лишь семи женщин, живших за сорок пять тысячелетий до нашего времени. Этот вывод основан на результатах анализа образцов митохондриальной ДНК, полученных от шести тысяч современных европейцев.

Сибирскими учеными разработана уникальная технология извлечения лития из природных минерализованных вод Восточной Сибири. Специалисты Института химии твердого тела и механохимии СО РАН и НПО «Экостар-наутех» предложили добывать литий из вод, неизбежно присутствующих в скважине при добыче нефти или газа. Эти насыщенные минералами воды носят название попутных рассолов и содержат большое количество лития, брома, стронция. Так, лития в них – до одного грамма на литр. Однако до сих пор эти природные «сокровищницы» не были востребованы: вода просто выливалась на землю. Специальный селективный сорбент, разработанный учеными, позволит без труда выделить литий из рассола. Сегодня на месторождении Знаменское в Восточной Сибири строится опытное производство, где будет опробована новая технология. Финансовую и техническую поддержку этого проекта оказывает АО «Новосибирский завод химконцентратов». Кстати, подобный метод недавно стал применяться в Чили, превратив эту маленькую страну в мирового производителя лития.

Американские физики создали устройство с парадоксальными электрическими и магнитными свойствами. Оно образовано кусочками медного провода, помещенными на металлическую подставку и скрепленными медными кольцами. Сотрудники Калифорнийского университета в Сан- Диего Шелдон Шульц и Дэвид Смит обнаружили, что при определенном расположении колец и проводов такой материал не рассеивает, а фокусирует микроволновое электромагнитное излучение. В 1968 году подобную возможность чисто теоретически рассмотрел советский физик Веселаго, однако в то время никто и не мог предположить возможность практической реализации столь необычного эффекта.

Американские ученые идентифицировали большую группу человеческих генов, имеющих прямое отношение к процессу старения. Президент Института биомедицинских исследований имени Скриппса и трое его коллег выделили более шестидесяти участков генома, активность которых изменяется в течение жизни. Не менее четверти из них блокируют деление клеток, в хромосомах которых возникают возрастные дефекты наследственной информации. 1ены этой группы зашищают организм от накопления подобных мутаций и тем самым способствуют предотвращению старческого одряхления. У людей среднего возраста уровень активности таких генов по меньшей мере в три раза ниже, чем в юные годы, но иногда он падает даже в десять-двенадцать раз. Ученые также выяснили, что с возрастом постепенно отключаются гены, необходимые для успешной регенерации костной и соединительной ткани.

Более длительная жизнь женщины может быть связана с тем, что у нее имеется, в отличие от мужчины, двойная копия X хромосомы. Кааре Кристенсен из Дании и ее коллеги пришли к такому выводу, изучая активизацию X хромосом в течение жизни женщин. Выяснилось, что чем старше женщина, тем больше у нее активизируется, помимо первой копии, вторая копия X хромосомы. Тем самым, по мнению ученых, двойная X хромосома служит своего рода генетическим резервом для женщин.

Сотрудники Лабораторий имени Белла, исследовательского подразделения американской электронной корпорации Lucent Technologies, успешно осуществили сверхскоростную передачу сигналов на дальнюю дистанцию. Применение волоконного кабеля нового типа, пропускающего сообщения оД' новременно по восьмидесяти двум оптическим каналам, позволило за одну секунду передать на трехсоткилометровое расстояние сообщение объемом в 3 триллиона 280 миллиардов бит. Этот новый мировой рекорд скорости передачи информации был установлен незадолго до семидесятипятилетнего юбилея Бслловских лабораторий.

По сообщениям Агентства общественных связей «БЮРО ПРОПАГАНДЫ», радиостанции «Свобода», ВВС, агентства российских научных новостей

«Информнаука». Десять лет после социализма

Магия круглых дат непреодолима: так и хочется подвести итоги отчетного периода, сделать выводы и наметить перспективы. Правда, мы до сих пор толком не поняли, что происходило с нами последнее десятилетие, в которое страна входила с радостным возбуждением и прекрасными надеждами. Возможно, был изначальный порок в самом замысле реформ – слишком академическом, не берущим в расчет наши социальные, психологические, культурные реалии? Или реформаторам -не хватило политической воли и последовател ьности для того, чтобы осуществить собственный замысел?

А возможно, нынешняя элита и не собиралась проводить действительно серьезные демократические и экономические преобразования, используя разговоры о них как ширму для того, чтобы подняться наверх и там закрепиться? Вопреки ее, власти, намерениям реформы все же оказались достаточно глубоки, чтобы полностью дезорганизовать экономику, резко ослабить государство и развязать руки ловким мошенникам. Теперь же слишком многие кровно заинтересованы в том, чтобы конструктивная часть преобразований не была реализована…

Но, возможно, все идет, как и должно было идти, точнее, как могло идти у нас, с нашей историей, психологией, привычками, а надежды начала десятилетия свидетельствовали лишь о массовом инфантилизме, вечное же нетерпение породило нынешнюю всеобщую разочарованность?

Это, кажется, наиболее распространенные варианты возможных объяснений. А вот что думают об этом ученые, социологи и экономисты, выступавшие на очередном ежегодном международном симпозиуме «Куда идет Россия?»

Татьяна Заславская, академик

Десятилетие российских реформ – и вот вам результат…

Экономический кризис разразился в нашей стране еще в семидесятые годы и задал объективные цели реформ. В середине семидесятых уже никто не мог оспаривать наше явное отставание от Запада – и в качестве продукции, и в чувствительности к новому. Нарастало ощущение развала: центральное планирование не справлялось с хозяйством, бюрократия вступала в извращенные рыночные отношения с управляемыми, все существенные экономические связи и отношения все больше уходили в тень, и справиться с этим власть не могла. Фундаментальной причиной кризиса было, конечно, полное исчерпание всех резервов мобилизационной экономики.

Все понимали, что необходимо покончить с уравниловкой, создать новую мотивацию труда. Но это требовало либерализации экономики, а она неизбежно тянула за собой и либерализацию политическую вплоть до признания прав человека.

Был ли дееспособный субъект, который мог бы адекватно задачам осуществить реформы, когда к власти пришел Горбачев? В Польше, в Венгрии, в Чехии такой субъект был, поскольку там давно уже сложилось альтернативное общество, существовавшее рядом, параллельно с официальным, вобравшее в себя практически большую часть народа, и уж в любом случае его руководители и герои пользовались в своих странах всенародной поддержкой. Как только ССС Р «отпустил» эти страны, второе, «теневое» общество стало первым, элита решительно обновилась, авторитет новой власти был обеспечен.

У нас и второго общества не было, и первое после массовых сталинских репрессий так и не смогло восстановиться ни в деловом, ни в интеллектуальном отношении. Окостенение власти зашло так далеко, что она даже не осознавала своих собственных интересов. Но времени на созревание новой элиты не было, и умеренное реформаторское крыло номенклатуры взяло реформы на себя.

В конце 80-х годов ощущение революционности происходящего было столь велико, что я назвала написанную тогда книгу «Вторая социалистическая революция». Казалось, по инициативе «снизу», вопреки сопротивлению «верхов», меняется социальная природа советского общества – от государственно-бюрократического оно переходит к демократическому типу социализма, сочетающему общественные интересы с личными интересами граждан. Однако демократические силы оказались неподготовленными к решению столь сложной задачи. Они не были организованы, не имели программы, да и просто не знали, как действовать. Плоды революционного прорыва достались не им. Были проведены частичные либерально-демократические реформы традиционным для России методом «сверху», чем дело и кончилось. Намечавшаяся социальная революция не состоялась.

Из кого же состояли эти преобразователи? Ну, прежде всего из вторых секретарей, вторых лиц прежней номенклатуры, – они теперь становились первыми. Более образованные из них вышли вперед. Во власть была рекрутирована и часть демократов, позже – и некоторые представители бизнес-элиты. К началу девяностых годов политическое и экономическое руководство страны все же на три четверти состояло из тех, кто занимал номенклатурные должности и до перестройки. Похоже, многие из них интересовались более своим продвижением наверх или сохранением наверху, чем собственно реформами; но поскольку именно потребность в реформах позволила им сделать карьеру, приходилось всячески подчеркивать свой интерес к ним.

Потом начался передел государственной собственности, который в верхах вызвал войну всех против всех, и туг последний интерес к реформам был окончательно потерян. Началась спонтанная трансформация общества, очень слабо регулируемая.

Прошло десять лет. Насколько мы сегодня ближе к тем целям, ради которых все начиналось?

В экономике мы получили спад вместо расцвета. Отставание от Запада резко усилилось: если в 1990 году внутренний валовой продукт на душу населения у нас составлял 59 процентов того же показателя в странах Европейского союза, то в 1999 – 29 процентов. Демократические процедуры действительно внедряются, но разрыв между властью и людьми увеличился, а не сократился. Уровень жизни людей падает; зарплата у нас на один доллар произведенной продукции в три раза ниже, чем в США, средняя зарплата в пять-семь раз ниже пособия по безработице во многих странах. Резкая поляризация доходов населения: 20 процентов богатых семей в семь-девять раз богаче 20 процентов наиболее бедных – такое встречается лишь в отсталых странах Африки.

Пространство социальной стратификации, в котором прежде социальные группы складывались на разных основаниях, – образование, профессия и так далее теперь сузилось до одного-единственного критерия: богатства. На Западе другие дифференцирующие признаки обозначаются все яснее, у нас – наоборот. Сегодня большинство убеждено: на стартс надо иметь богатство и связи, и тогда все у вас будет хорошо; образование значит намного меньше, а о добросовестности нечего и говорить. Следовательно, мотивации к добросовестному производительному труду как не было, так и нет…

Так что, никаких завоеваний за последние десять лет?

Это не так. Главное – скончалось тоталитарное государство. Люди перестали бояться, избавились от двоемыслия, могут свободно обсуждать что угодно, критиковать кого угодно. Это трудно переоценить. Это – залог дальнейшего развития России.

Пока население особо ценит свободы вполне определенные: освобождение от товарного дефицита; свободу торговли; возможность покупать и продавать жилье; право работать в трех местах или не работать вообще. Но туг же люди вспоминают и то, что они утратили: право своевременно получать зарплату, бесплатно лечиться и так далее… 70 процентов опрошенных считают, что потеряли больше, чем приобрели.

Сейчас мы находимся на этапе задержки реформ. Это не нейтральное обстоятельство: длительная анемия ведет к криминализации общества, поскольку все недоделано, включая и судебные реформы.

Появился ли за десять лет субъект, способный продолжать преобразования?

Правящая элита сможет выработать стратегию дальнейших реформ и организовать их осуществление лишь в том случае, если будет хорошо знать Россию, обладать профессиональным управленческим опытом, руководствоваться национальными (а не личными) интересами и быть достаточно единой в их понимании. Механизм формирования элиты в последние годы стал более современным и демократичным, у центральной власти появились мощные соперники – все более самостоятельные экономические и региональные элиты. Сложилась кланово-олигархическая модель правящего слоя, и российское государство оказалось в значительной мере «приватизированным» частными политико-финансовыми корпорациями, которые поглощены борьбой друг с другом за решающее влияние на власть и меньше всего думают о судьбах общества. Только в самое последнее время стала проявляться тенденция к объединению элит, заинтересованных в том, чтобы придать полную легитимность итогам распределения собственности, добиться преемственности власти, укрепить и повысить роль государства, которое одно только и может это обеспечить.

Практически продвигать реформы предстоит чиновникам, госаппарату. Однако надеяться на превращение нынешнего российского бюрократа в рационального общественного администратора трудно. Чиновники основательно погрели руки на приватизации, а затем через механизм коррупции обложили общество такой данью, по масштабам которой Россия занимает одно из первых мест в мире. Государственные структуры сращиваются с частным бизнесом и организованной преступностью. Новая бюрократия стала намного более привилегированной, чем прежняя; естественно, она заинтересована в сохранении статус кво. Это мощная консервативная сила, справиться с которой можно лишь объединенными усилиями верхов и низов. Здесь коренится одна из главных угроз успешному продолжению реформ.

А потому особенно важным представляется становление новых средних слоев – новаторов и предпринимателей. Именно им в первую очередь адресованы открытые реформами свободы, права и стимулы, и именно они первыми откликаются на обновление правил игры. Они опробуют и вносят поправки в новые модели социально-экономических действий, новые формы организации производства, новые стили жизни. Это специалисты деловых профессий, профессионалы разного профиля, мелкие и средние предприниматели, занятые индивидуальной трудовой деятельностью, менеджеры, квалифицированные работники финансовой и коммерческой сфер, наемный персонал частных предприятий. Это и есть наш будущий средний класс. В начале десятилетия их было немного, в 1997 году они, по разным оценкам, составляли уже 15 – 22 процента населения, но после кризиса 1998 года их численность снова заметно снизилась. Новые средние слои составляют, пожалуй, главную потенциальную базу дальнейших реформ, поскольку именно их инновационная активность изменяет системы рабочих мест, модели вознаграждения работников, состояние рынков труда и товаров, границы реальных прав и свобод массовых групп россиян.

Но основная цель преобразований – изменить модели массового поведения. Судить о конечном успехе или неуспехе реформ правильнее всего по сдвигам в трудовом, экономическом, политическом и правовом поведении массовых групп. Реформы девяностых годов не были приняты россиянами, и это стало одной из главных причин их провала. А готовы ли они к новому этапу реформ? Исследования показывают, что две трети россиян либо полностью, либо в основном приспособились к новым условиям. Но примерно треть не смогла адаптироваться и нуждается в помощи государства; кроме того, большинство вынуждено приспосабливаться к снижению статуса и уровня жизни, поле их индивидуальных свобод сужается. Неудивительно, что если в середине девяностых за продолжение реформ высказывались 45 процентов опрошенных, то сейчас – лишь 30.

По мнению некоторых ученых, относительная терпимость россиян к резкому своему обеднению объясняется тем, что в результате реформ они получили значительно большую «волю», чем в советское время. Большинство крупных предприятий не работает, и обязательный, жестко регламентированный труд для многих россиян сменился неформальной «вольницей», часто носящей «теневой» характер, и трудом семейным. Но для продолжения реформ необходимо навести правовой порядок, укрепить силу закона, обуздать коррупцию, хищения, восстановить регулярный труд. Вполне возможно туг натолкнуться на значительное сопротивление очень многих.

Россия переживает затяжной и глубокий кризис. Это кризис, а не катастрофа, но социальные силы, стремящиеся и способные преодолеть его, ггока еше не созрели. Для того чтобы они сложились, организовались и стали серьезно влиять на трансформационный процесс, потребуется несколько лет, а возможно, десятилетий. Хорошо бы за это время всесторонне подготовить новый этап реформ, который наконец выведет наше общество из кризиса.

Россия переживала и не такие невзгоды. Она встанет на ноги и найдет свое место в мире. А пока следует набраться терпения и перестать торопить историю, так как это обходится слишком дорого.

Евгений Ясин, доктор экономических наук

Мы раздали собственность мирно – и это главное наше достижение

После десяти-пятнадцати лет преобразований особенно интересно взглянуть на отношения власти и общества: что в них изменилось и на сколько. Мне кажется, это время не только перехода от тоталитарного общества и государства к демократическому, это и разрыв с феодальным прошлым России, в котором мы что- то слишком задержались. 138 лет тому назад в нашей стране отменили крепостное право. Несколько десятилетий пытались построить цивилизованное общество – не без отклонений, конечно. Александра III, например, с большой натяжкой можно назвать представителем европейской цивилизации. Потом, в 1917 году, опять пришло все то же крепостное право. И эта история во многом объясняет все, что происходит сейчас. Мы очень требовательны, но не можем соответствовать этим требованиям – сами не можем. Между тем демократия не устанавливается исключительно волей президента, правительства, парламента.

Порой кажется, что экономически самое тяжелое мы уже пережили; может быть, это и так, но структурная перестройка у нас еще впереди. Половину предприятий придется закрыть или реконструировать, рабочих перепрофилировать и найти – создать для них новые рабочие места. В отличие от бабушки, которая на избирательном участке на выборах в Думу требовала, чтобы ей показали, где можно проголосовать за Путина, и была крайне разочарована, что негде, я не верю в спасителя отечества, который придет и решит все наши проблемы. Но все-таки сегодня у меня оптимизма побольше, чем было полгода назад, когда один из претендентов на престол главной своей задачей объявлял исправление ошибок реформаторов. Была реальная опасность поворота назад.

Бесправная собственность – одна из самых болезненных наших проблем. Ничего мы не сможем сделать без стратегических инвесторов, причем частных – у государства на такое инвестирование, какое необходимо для экономического подъема, средств нет, не будет, и не надо, чтобы основным инвестором оставалось государство. В экономику за 25 ближайших лет надо вложить 1,5 – 2 триллиона долларов; столько денег нет и в нашем частном бизнесе, необходимо будет привлечь иностранцев. Значит, необходимо стать самой благоприятной зоной для инвестиций, а это – доверие к нашей экономике, опирающееся на строгое соблюдение твердых правил.

О приватизации обычно говорят, что допущенные в ее ходе ошибки исказили все наше дальнейшее развитие. Я считаю, нам нужна была быстрая приватизация с последующим переделом собственности, чтобы в конце концов она попала в руки наиболее эффективных собственников. Уйти от этого никак нельзя. Кто может сегодня судить, можно было бы сделать лучше, что было бы, если бы мы действовали медленнее, и так далее? Лозунги типа; приватизация создаст миллионы эффективных собственников – пусть останутся на совести тех, кто их провозглашал; у нес была другая цель, и, по-моему, она была реализована. Мы передали собственность в частные руки и произвели эту операцию в условиях мира, и это, я считаю, наше главное достижение.

Массовая приватизация теперь позади, мы получили бесхозную собственность с крайне неопределенными правами. Когда собственники не заинтересованы в развитии производства? Когда они не настоящие собственники. Сегодня над ними столько желающих – и имеющих такую возможность! – урвать и себе кусочек чиновников, местные администрации их давят и давят, дело доходит до того, что собственники начинают сами у себя воровать; это же ненормально. Могло быть иначе? Да, было бы иначе, если бы общество было готово всю лучшую собственность отдать иностранцам – они бы быстренько навели порядок и помогли нам встроиться в мировой рынок. Но я лично, например, не был готов к такому повороту дела.

В Польшу пошел польский же капитал диаспоры – у нас такого резерва нет. Среди русских эмигрантов много профессоров, артистов, художников, музыкантов, но почти нет капиталистов. И обратите внимание: иностранные инвестиции в Польше идут на новые, а не на старые предприятия.

Искажения в приватизации были, на мой взгляд, не в том, что государство вырастило олигархов, – это как раз нормально, а в том, что дало олигархам преимущества перед остальными. Особых противоречий в подходах Чубайса и Лужкова я, честно говоря, не вижу – просто Лужкову не хотелось выпускать из-под контроля собственность, которая приносит реатьный доход.

Нам так или иначе придется пройти через две стадии этого процесса. На старте все получили экономическую свободу, всем сказали: «Обогащайтесь!» – и трудно было ввести эту новую активность в какие-то рамки. Но на втором этапе неизбежно возникает желание сохранить присвоенное. И не только у олигархов, средний класс тоже не захочет потерять завоеванное. Я думаю, такое желание в обществе будет нарастать, это и позволит привести правила экономической деятельности в порядок и твердо им следовать.

И не надо ни пересматривать результаты приватизации, ни увеличивать роль государства в управлении экономикой – это был бы шаг назад…

Михаил Делягин, доктор экономических наук

Демократия – не для бедных

Обсуждая перспективы реформ, мы часто забываем, что они не имеют особой ценности сами по себе. Это лишь инструмент для достижения определенных целей: сделать страну богатой, демократической, сильной. Я полагаю, никакие реформы, подобные проводившимся, дать нам этого не смогут.

Почему вообще возникла идея реформирования экономики и политической структуры? Прежде всего потому, что СССР проиграл международную гонку – сначала конкурентную, и уже потом гонку вооружений – из-за плохих управленческих технологий. А те, кому мы проиграли, вскрыли страну, как консервную банку, чтобы добраться до наших рынков и главное – природных ресурсов. Именно это, а не приманка демократии и благосостояния, и было их заветной целью.

Признаемся, что наше отставание необратимо. У нас любят говорить о богатейших ресурсах страны – это сильное преувеличение. К 2003 году предельно изношенное оборудование наших предприятий рухнет окончательно, и на этот же год приходятся огромные выплаты по внешним долгам; так что говорить о низшей точке падения, которую мы якобы миновали, явно преждевременно.

Надежды на будущее уменьшаются и специфическими особенностями нашего нынешнего состояния. Это исключительно высокий уровень монополизма. Это высокая неоднородность регионов в экономическом отношении, причем слабые и сильные регионы так перемешаны на территории, что мы не можем просто отрезать от себя слабую часть, как это сделала Чехия, расставшись со Словакией. Это, наконец, патерналистская ориентация большинства населения, которое по-прежнему ждет помощи от государства, требует от него всяческих гарантий и не в состоянии сегодня играть роль самостоятельного экономического субъекта.

Для слабой страны демократии нет. Если страна неконкурентоспособна на мировом рынке, о ней судят не по степени ее цивилизованности, а всего лишь по степени ее нецивилизованности.

До сих пор власть центра держалась в значительной степени на «политикообразующем бизнесе», который позволял ей самовоспроизводиться. Источником средств для нее стала сначала либерализация внешней торговли, потом приватизация. С августа 1998 года такого «бизнеса для власти» больше нет – точнее, его нет для центральной власти. Сегодня самые эффективные виды политикообразующего бизнеса – банкротства предприятий и передел собственности, но это источники для региональных властей, потому в стране и произошел сдвиг реальных властных полномочий в регионы. У центра остался один резерв – продажа земли, так что, я думаю, скоро ее будут продавать.

За счет освоения всех этих «источников питания» для власти за последние десять лет она окончательно эмансипировалась от населения. Еще в 1992 – 1994 годах ситуация была такова: если три месяца подряд не росли реальные доходы людей, происходил политический кризис. Теперь одно никак не связано с другим, государство стало независимым, элита изолировалась от населения. Сначала эта независимость обернулась началом первой чеченской войны, против которой выступало подавляющее большинство. Затем поднялась олигархия, которая и начала свой бесконечный торг с государством. Наконец, была создана, опробована и внедрена модель манипулятивной демократии, когда все демократические институты вроде бы есть, но реально общество не может влиять на власть. И теперь государство в населении никак не заинтересовано.

Конечно, приватизация проведена была безобразно, и я полностью разделяю возмущение людей многими ее эпизодами. Но я совершенно согласен с Евгением Григорьевичем: теперь пересматривать ее результаты нельзя, это может быть просто опасно. В Качканаре, например, страсти вокруг передела собственности привели к тому, что была прорвана плотина и чуть не затопило завод, который давал жить множеству людей. Передел собственности и так все время идет втихую, центр расплачивается с региональными баронами тем, что закрывает на это глаза в обмен на их политическую лояльность. Новый этап передела начнется с выборами губернаторов, которые в течение избирательной кампании пристально наблюдают, какие директора их поддерживают и насколько активно. Я думаю, стоит принять мораторий на организованный передел собственности – что сделано, то сделано, а теперь воспоминания о действительно имевшей место несправедливости и незаконности – просто мощный инструмент манипулирования для властей и больше ничего.

Передел собственности должен быть абсолютным табу. В то же время никто, кроме государства, не сможет провести разумную реструктуризацию экономики: у нас более восьмисот градообразующих предприятий, поддерживающих жизнь более двадцати миллионов человек (работники вместе с членами семей). Основная часть этих предприятий заведомо нерентабельна, и взять на себя задачу их реструктуризации, кроме государства, некому.

Перспективы неудачи весьма неблагоприятны. Ведь обычно государство, не умея справиться с экономикой, начинает подавлять недовольных, а не развивать демократию…

РОССИЙСКИЙ КУРЬЕР

Никита Максимов

Неандерталец с Кавказа. Загадки проясняются

В престижном научном журнале «Nature» опубликована статья российских, английских и шведских ученых, посвященная анализу ДНК неандертальцев.

Самая, пожалуй, драматическая страница в истории происхождения современного человека – проблема неандертальцев.

Споры об их судьбе и их вкладе в нашу кровь не прекращаются уже многие десятилетия.

«Мы, упрощенно говоря, видим разум современного человека, заключенный в теле древнего существа… У неандертальцев существовали верования, обычаи и обряды. Погребение мертвых, сострадание к себе подобным и попытки воздействовать на судьбу – вот новые аспекты, привнесенные в человеческую жизнь неандертальцами», – писал Ральф Солецки.

«Под покатым лбом неандертальца горела истинно человеческая мысль» – мнение Юрия Рычкова.

И эти существа бесследно исчезли с лица планеты? Нет, многие антропологи помещают их среди наших предков. Следы первых неандертальцев датируются возрастом в 300 тысяч лет, а исчезли они где-то около 25 тысяч лет назад. И на протяжении по крайней мере 30 тысяч лет неандертальцы и наши прямые предки – кроманьонцы – жили бок о бок, в одних и тех же местах Европы. Так почему бы им не смешиваться? – спрашивают сторонники нашего родства с неандертальцами.

И все же в последнее время принято считать неандертальцев «боковой» ветвью эволюционного древа человека разумного.

Теперь результаты анализа образцов митохондриальной ДНК из ребер неандертальца подкрепляют эту точку зрения.

Несколько пояснений относительно методов анализа. Митохондрии (основной источник клеточной энергии) рассеяны вне ядра, в клеточной цитоплазме. В них находятся небольшие колечки ДНК, в которых помещаются около двадцати генов. Удивительна митохондриальная ДНК тем, что она передается из поколения в поколение принципиально иначе, чем хромосомная ДНК: только по женской линии.

Человек получает от отца и от матери по набору из двадцати трех определенных хромосом. Но то, какая из них наследуется от бабушки, а какая от дедушки, определяется случайно. Поэтому хромосомы у братьев и сестер несколько различны, и они могут быть не очень похожи друг на друга. А главное, по этой причине в ходе полового размножения между членами популяции происходит как бы «горизонтальное» перемешивание хромосом и возникновение различных новых генетических комбинаций. Эти комбинации и есть материал для эволюции, для естественного отбора. Иное дело – митохондриальная ДНК. Каждый человек получает мтДНК только от своей матери, та – от своей и так далее в ряду только женских поколений, которая имеет шанс передать ее и дальше.

И вот теперь учеными была проанализирована митохондриальная ДНК из костей скелета двухмесячного ребенка, найденного экспедицией Института археологии РАН в пещере Мезмайская на Кавказе. Отметим, что это самая восточная находка неандертальца, а жил он 29 тысяч лет назад. Из найденных ребер генетики сумели извлечь остатки генетического вещества ребенка и получили в результате отрезок мтДНК в 256 пар.

Что же показал анализ? Во-первых, «кавказская» мтДНК на 3,48 процента отличается от отрезка в 379 пар из костей коренного неандертальца из Германии, из долины Неандер, чей анализ был сделан еще в 1997 году. Эти различия невелики и говорят о родстве двух существ, несмотря на большое расстояние,

разделяющее их, и время. Любопытно, что, по подсчетам ученых, немецкий и кавказский неандертальцы имели общего предка около 150 тысяч лет назад.

Но главное: этот отрезок очень сильно отличается от ДНК современного человека. В нем не удалось найти следов генетического материала, который мог бы быть передан от неандертальцев человеку современному.

Насколько надежным инструментом для изучения давнего прошлого служит анализ полученных с огромным трудом обрывков древних ДНК? – мой вопрос одному из авторов сенсационного открытия, Игорю Овчинникову.

«Довольно большой отрезок ДНК получить из древних останков нельзя. Возможно получить какое-то количество различных коротких фрагментов ДНК или получить большой фрагмент, совмещая перекрывающиеся отрезки. Тем не менее возможность для сравнения древнего и современного материала и филогенетического анализа, конечно, есть. Как правило, в такой работе для сравнения используются два высоко изменчивых участка в контрольном регионе митохондриальной ДНК человека, для которого проведены исследования на различных современных популяциях и известна примерная скорость появления мутаций. Отсюда появляется возможность построения филогенетического дерева, показывающего родство между разными популяциями и время их происхождения от общего предка».

Однако окончательную точку в споре о степени родства неандертальца и человека, на мой взгляд, все-таки не стоит ставить. Можно сравнивать мтДНК неандертальца с мтДНК не только современного человека, но и нашего прямого предка – кроманьонца. Правда, пока такой мтДНК еще не получено, но все впереди.

Возможно, существовали разные – генетически различавшиеся – группы неандертальцев, и какие-то из них все же были в числе наших предков.

Но все это не снимает драматизма ситуации: две параллельные ветви шли к светлому будущему цивилизации. И одна из них исчезает! Обстоятельства этого еще предстоит изучать и изучать.

Вот каким образом можно представить основные события в области исследований древней ДНК.

1984 год-получение и определение нуклеотидной последовательности ДНК из вымершего вида зебры квагга в лаборатории Аллана Вильсона в Калифорнии.

1985 год – клонирование и определение нуклеотидной последовательности из древней египетской мумии.

В последующие годы небольшие отрезки ДНК из древних останков тысячекратно умножались с помощью полимеразной цепной реакции – метода, который был разработан в 1985 году. Этот метод революционизировал молекулярную биологию и генетику, и авторы получили за него Нобелевскую премию. Получая множество копий исходного материала, исследователи заметно упростили себе работу.

1988 год – показана возможность анализа митохондриальной ДНК из образцов мозга человека давностью 7 тысяч лет.

1989 год – двумя группами в США показана возможность умножения древней митохондриальной ДНК.

1989 год – анализ митохондриальной ДНК сумчатого волка из Австралии, который вымер в прошлом веке.

1990 год – получен фрагмент ДНК из хлсропластов древних видов магнолии.

1992 год – получен фрагмент ДНК из ископаемого термита в янтаре.

Несколько позже начались главные работы по древним останкам человека. К наиболее интересным можно отнести:

1995 год – исследование митохондриальной ДНК из Тирольской мумии.

1997 год – исследование митохондриальной ДНК из останков неандертальца, найденного в окрестностях Дюссельдорфа в 1856 году.

Достаточно много исследований в последние годы было связано с изучением мумий из Северной и Южной Америки.

Если все предыдущие исследования были связаны с анализом митохондриальной ДНК, то в последние годы появились работы, связанные с анализом ДНК хромосом из древних останков человека.

1993 год – показана возможность определения гола в древних и средневековых останках человека.

1996 год – показана возможносгь изучения микросателлитов (коротких повторов) ДНК из средневековых останков. Эти два подхода крайне интересны антропологам и археологам для исследования половой и социальной структуры человеческих сообществ минувших времен.

ВСТРЕЧИ ДЛЯ «ЗС»

О дохлой лошади, оказавшейся СКАКУНОМ

Пятнадцать лет назад в журнале «Знание – сила» была напечатана беседа нашего корреспондента Галины Вельской с известным лингвистом Александром Милитаревым. Подробный и яркий рассказ Милитарева о достижениях лингвистики привлек внимание тогда не только наших, но и зарубежных читателей. Сегодня Александр Юрьевич Милитарев – один из ведущих представителей ностратической школы. С ним вновь беседует наш специальный корреспондент Галина Вельская.

Александр Милитарев (слева) и Сергей Старостин в Гранаде, 1998год

– Жива ли московская ностратическая школа? Не разъехался ли народ? Не бросил ли он неприбыльное занятие наукой?

– Московская школа лингвогенеза – происхождения языков – на месте. Как говорят англичане, alive and kicking – жива и брыкается. Из тех, кто составлял ее костяк, уехали всего два человека. Здесь Сергей Старостин – хотя в этом году он часть времени живет в Лейдене, где участвует в проекте по написанию нового индоевропейского этимологического словаря, основная жизнь его – в Москве. Он, кстати, за это время был избран членом-корреспондентом РАН. Здесь оба Дыбо – Владимир Антонович и Анна Владимировна. Здесь Олег Мудрак и Сергей Николаев. В том интервью я рассказывал о них как о молодых дарованиях. Сейчас Аня, Олег и Сергей маститые ученые, доктора наук.

– Здесь Милитарев.

– И подросла молодежь, очень сильная. Все эти годы шла рутинная исследовательская работа со своими спадами и пиками активности. Живем мы, увы, не на облаке, и пики приходились на периоды, когда проекты наши получали гранты, на которые мы могли и интенсивнее работать, и несколько раз в году вырываться из суеты и собираться вместе.

Третий год мы все работаем над проектом «Вавилонская башня». Это, конечно, полушутливое название, но оно недаром привязано к библейскому тексту, записанному веков двадцать пять назад, а возникшему, возможно, еще раньше. Идея о том, что все человеческие языки происходят из одного места, из одного языка – идея отнюдь не тривиальная, – предвосхитила наши теперешние научные позиции. Эта идея библейской Книги Бытия – часть представления о едином человечестве, входящего в совершенно новаторскую для своего времени антропоцентрическую модель мира, из которой выросла вся современная цивилизация.

– На какие средства строится «Вавилонская башня» ?

– Тебе будет любопытно узнать, что человек, который финансово поддерживает проект, когда-то прочел то самое наше с тобой интервью в «Знание – сила» и очень этой темой заинтересовался. Человек этот, Евгений Сатановский, с детства мечтал заниматься археологией, историей, языками. Но жизнь сложилась иначе, он окончил Институт стали и сплавов, лет шесть оттрубил рабочим в литейном цехе, спустя много лет занялся бизнесом, причем не торговлей воздухом, а вполне полезным для страны профессиональным делом, оказался одаренным менеджером, а когда его дело стало приносить доход, понял, что ему интересней не в «мерседесах» кататься по казино, а поддерживать гуманитарную науку и образование. Благодаря ему и возглавляемой им группе «Ариэль» проект наш обеспечен и современным оборудованием, и средствами на группу, которая разрабатывает программы для сканирования словарей – переводом картинок в базы данных. Когда эти программы будут готовы, работа наша пойдет быстрее в десятки раз. Сами базы данных и сайт в Интернете, кстати, сделаны Старостиным, он еше стал и очень продвинутым программистом. К слову, возвращаясь к твоему вопросу о том, кто уехал, а кто нет: для меня и многих моих друзей наличие всех этих людей, от Сережи Старостина до Жени Сатановского, поддерживает наш нешумный патриотизм и дает надежду на то, что и в России когда- нибудь наступит достойная жизнь.

– Чем вы занимаетесь в рамках вашего проекта?

– Мы делаем целый ряд сравнительно-исторических и этимологических словарей разных языковых семей. Перечислю их. Это словари ностратических, индоевропейских, алтайских, дравидийских, чукотско- камчатских, эскимосско-алеутских, семитских, берберо-канарских, афразийских, северокавказских, сино-тибетских, енисейских, нило-сахарских языков. Мы также реконструируем праязыковой словарь, лексический фонд каждой из этих семей. Обычно он составляет две-три тысячи корней. Следующий этап работы – сопоставление праязыковых словарей между собой и реконструкция словарного фонда «прапраязыков» – общих предков наших праязыков.

– Это так сложно, приведи конкретный пример, чтобы понять.

– Вот смотри. У всех современных славянских языков был общий предок, – язык на котором говорили древние славяне. Он реконструируется на основе сравнения всех известных славянских языков и условно называется праславянским языком. Вместе с рядом других праязыков – прагерманским, прароманским (этот язык – не что иное, как народная латынь), праиндо-иранским и др. – он является потомком праиндоевропейского языка, разделившегося на все эти диалекты 6- 7 тысяч лет назад. А индоевропейская семья – наряду с уральскими, алтайскими, картвельскими, дравидийскими языками – входит в ностратическую макросемью. Так вот, мы идем вглубь, реконструируя все более древние этапы каждой языковой семьи и сравнивая их между собой. И думаем: какие другие праязыки были родственны праностратическому? Ведь иначе придется предположить, что когда-то на нашей планете в разных местах развился язык, что было бы крайне странно, при том еще, что все известные науке языки, как древние, так и современные, в главных своих чертах устроены очень похоже.

Еще одна проблема – степень родства всех этих языковых семей. Поясню на примере. Покойный Иллич-Свитыч, основоположник современной ностратической теории, включал семито-хамитские языки, которые мы в России называем афразийскими, в нострати ческу ю макросемью. Такого же мнения придерживается другой классик ностратики – Арон Борисович Долгопольский, бывший москвич, а ныне профессор Хайфского университета. А мы со Старостиным лет двадцать назад независимо друг от друга пришли к выводу, что афразийские языки надо «вынимать» из ностратических, что между этими двумя языковыми семьями, при их несомненном родстве, отношения не «матери нско-дочерние», а «сестринские».

– Это существенно?

– Это существенно- Если мы считаем, что афразийские языки не ностратические, значит надо отдельно реконструировать праностратический и праафразийский, а потом уже сравнивать их между собой.

Есть еще третья макросемья, чье родство с ностратической и афразийской вырисовывается все яснее, – сино-кавказская, «собранная» Старостиным из северокавказских, сино- тибетских и енисейских. Степень родства этих трех макросемей пока не вполне ясна. Очень вероятно, что наряду с ними в этот мошный «род» входит и шумерский – самое большое «бельмо на лингвистическом глазу», прекрасно документированный язык великой древней цивилизации, родство которого ни с какими известными языками до сих пор не установлено. Возможно, сюда же относятся австрические – языки юго-восточной Азии, которыми занимается Илья Пейрос. тоже бывший москвич, живущий сейчас в Австралии, но связанный с нашей группой.

– Какие результаты уже получены и опубликованы ?

– Старостин, Аня Дыбо и Мудрак практически закончили алтайский этимологический словарь. Мудрак издал чукотско-камчатский словарь. А первым в этой серии был изданный в 1994 году большой северокавказский этимологический словарь Николаева и Старостина – объемом около полутора тысяч страниц.

– Для чего все-таки нужны эти словари? В чем идея «Вавилонской башни»?

– Идею проекта можно сформулировать так: движение в сторону реконструкции единого праязыка человечества. Мы все с большей или меньшей убежденностью предполагаем, что все известные языки, живые и вымершие, восходят к единому языку- предку. Так как мы стоим на нормальных позитивистских, рационалистических научных позициях, то сами смотрим на это как на рабочую гипотезу, проверить которую очень хочется. Это ведь довольно редкая ситуация в науке, особенно гуманитарной, когда ясна задача, очевидны способы ее решения и есть кому ее решать. С последним, правда, трудно. Конечно, недостаточно денег, чтобы бросить все побочные занятия и сосредоточиться на своем прямом деле. Но еще большая проблема – люди. Если бы нас было не восемь человек, а тридцать, да еше занятых только поставленной задачей, то ее можно было бы решить в большой степени и хотя бы в общих чертах за несколько десятков лет. А сейчас – конца не видно, хотя некоторые лакуны мы постепенно заполняем.

– Но ваших коллег и за рубежом- то, наверное, можно по пальцам перечесть. Как, кстати, они относятся к вашей работе?

– Специалистов по отдельным группам внутри языковых семей – германистов, славистов, индологов, тюркологов и т.п. – в мире довольно много, не говоря уже о специалистах по отдельным языкам.

Отвечая на твой второй вопрос, надо признаться, что в научном мире очень медленно преодолевается недоверие к нашим исследованиям, в том числе со стороны вполне серьезных лингвистов. Это недоверие происходит из двух причин. Во-первых, есть люди – их на самом-то деле немного, – которые занимаются дальним родством языков на полулюбительском уровне, и когда профессиональные компаративисты смотрят их материалы, они делают кислую мину Эти люди – в принципе наши союзники, но когда они начинают делать нам рекламу где-нибудь в Штатах, то они как бы нас с собой отождествляют. Это раздувается еше какими-то журналистами, которые пишут что-то вроде того, что «вчера вечером в Москве открыли праязык человечества». В результате нас держат за каких-то российских романтиков-дилетантов. Все это до тех пор, пока наши оппоненты не начинают читать то, что мы – мы, а не о нас – написали. И туг мы сами виноваты. Мы никогда всерьез не заботились о том, что о нас будут думать, особенно за рубежом, не занимались тем, что называется сейчас public relations, имиджем, – хотели выдать не промежуточный, а окончательный результат. Когда же происходит реальный контакт – заочный, по текстам, или личный, – наши западные коллеги видят, что каждый из нас в своей области ничем им не уступает. И тогда они начинают удивляться, почему мы занимаемся такими рискованными вещами. Тут работает вторая причина недоверия, более содержательная.

Возражения наших оппонентов состоят в следующем. Расстояния во времени, которые отделяют современные и даже древние языки от тех их языков-предков, которые мы реконструируем, – праафразийского. праностратического, прасинокавказского – слишком велики. За эти 11-12 тысяч лет язык так меняется, что восстановить уже ничего нельзя. На всех конференциях приходится терпеливо объяснять: мы же сопоставляем не русский с грузинским и финским, а праиндоевропейский, пракартвельский и прауральский. Все эти языки датируются 4-5 тысячелетиями, то есть их от современности отделяют те же 6-7 тысяч лет, что и от их предка – праностратического. Но ведь вы же не отрицаете праиндоевропейскую реконструкцию. Отвечают: не отрицаем. Так почему же, если сделать так же квалифицированно и картвельскую, и уральскую, нельзя их сопоставить и выйти к праностратическому времени? А потом сопоставить праностратический с праафразийским и выйти еще на более глубокий хронологический уровень, уйти еще на несколько тысячелетий вглубь? Конечно, чем глубже в древность, тем может быть больше потерь, тем менее полна и надежна картина, но это же в любой науке, связанной со временем, с историей. Начинают задумываться, чесать в затылке.

– На самом деле, все это выглядит достаточно фантастично.

– Да, но все меньше в глазах лингвистов-компаративистов. Правда, тут вот один крупный австралийский лингвист, наверное, вполне хороший специалист, но не в компаративистике, недавно издал книгу, в которой написал что-то вроде того, что только в такой медвежьей дыре, как Россия, могут еще сохраниться слабоумные авантюристы от лингвистики, имея в виду нашу компанию.

– Хорошо, но существует же мировое сообщество в науке? Вы участники, как я понимаю, многих международных встреч. Как вас там встречают и провожают?

– Последняя такая встреча как раз состоялась в августе прошлого года в Кембридже. Это прямо драматическая история, целый спектакль с завязкой, кульминацией и развязкой. Хочешь, расскажу?

– Конечно.

– В Кембридже есть Макдоналдский институт археологии. Возглавляет его один из самых маститых европейских археологов лорд Колин Ренфрю. Он последние годы интересуется связью археологии с лингвистикой – тем же, чем мы начали заниматься в начале восьмидесятых. О московской конференции 1984 года на эти темы и было наше с тобой тогдашнее интервью. Но сейчас в этот междисциплинарный сюжет и, соответственно, в сферу интересов Ренфрю и наших, конечно, мощно вошла еще и популяционная генетика. Так вот, Ренфрю устраивает конференцию «Хронология в исторической лингвистике» и зовет из России Старостина и меня.

Здесь придется сделать длинное отступление.

Умеют ли лингвисты датировать свои реконструированные праязыки? Если не умеют, то онн гораздо менее интересны и археологам, и генетикам. Если реконструирован лексический фонд, словарь праафразийского языка, а в нем есть слова, указывающие на наличие земледелия у того человеческого сообщества, которое на этом языке говорило (скажем, мотыга, серп, ячмень, пшеница, сеять и т.п.), то принципиально важно, пятое это тысячелетие, когда земледелие уже распространено везде – и в Передней Азии, и в Европе, и в Африке, или же восьмое-десятое (здесь есть разные мнения среди специалистов), когда его возникновение археологически фиксируется только в Сиро- Палестине и горах Зацюса. В последнем случае появляется шанс отождествить наших праафразийцев с создателями одной из этих двух раннеземледельческих культур, что, как ты понимаешь, имело бы исключительное значение. Археологи же не знают, на каких языках говорили создатели тех культур, которые они раскапывают, если это культуры дописьменные, а лингвисты не знают, с какой ранней культурой отождествлять носителей восстановленного ими праязыка. А генетики, прослеживающие современные популяции до их предков в глубокой древности, не могут одними своими методами связать эти группы предков ни с археологическими культурами, ни с праязыками. Если же все это увязать, мы бы могли проследить пути развития разных земных популяций от древнейших времен до наших дней. Мы бы знали, например, что предки таких-то известных современных народов говорили в таком- то тысячелетии на языках-предках таких-то древних и современных языков и были создателями таких-то известных археологических культур. Ранняя история человечества – генетическая, культурная, языковая – перестала бы быть глухонемой и анонимной. На самом деле, я-то уверен, что наука до этого рано или поздно дознается. Но пока мы делаем первые совместные шаги.

Так вот, Ренфрю и его коллегам, археологам и генетикам, очень важно было понять, могут ли лингвисты более или менее надежно датировать свои праязыки. Есть известный метод датирования – глоттохронология, разработанный в сороковые – пятидесятые годы американскими лингвистами и известный как метод Свадеша. Ои получил колоссальный отклик в свое время, потом его сровняли с землей, а потом, в начале восьмидесятых, Старостин нашел некую методологическую ошибку в постулатах Свадеша и модифицировал этот метод. Тогда же он придумал и другой, альтернативный метод датирования праязыков, работающий независимо от первого. Я много занимался и свадешевской глоттохронологией, и старостинской, и пришел к выводу, что метод Свадеша, усовершенствованный Старостиным, работает. И работает он с той же примерно точностью, что и радиокарбон в археологии.

– Второй метод Старостина, в чем он заключается?

– Если в самой общей форме, в подсчете процента этимологически тождественных корней в родственных языках и в привязке этого процента ко времени, прошедшего с момента разделения этих языков, что дает возможность датировать их общий язык-предок. Но вернемся к методу Свадеша. Он исходил из следующего. Во всех языках есть ядро основной лексики, то есть слова, выражающие наиболее существенные понятия, предметы и явления (основные части тела, главные местоимения, несколько числительных, объекты природного мира – вода, камень, солнце и другие, основные цвета, действия и тому подобное).

ДРЕВО ПРОИСХОЖДЕНИЯ ЯЗЫКОВ МИРА

по представлениям московской школы иа конец 2-го тысячелетия н. э.

Эти слова редко заимствуются, они обычно наследуются из более раннего состояния этого же языка, то есть в конечном счете из его праязыка. Свадеш предложил так называемый стословный список, он достаточно условный, хотя в целом выбор «ядерных» слов скорее удачный. Вместе с тем это словарное ядро тоже подвержено изменениям во времени, хотя и более медленным, чем другие слои лексики. Ка- кие-то слова меняют свое значение и уходят из стословного списка. Есть, скажем, в нем слово «женщина», оно постепенно все больше употребляется в значении «жена», которое в список не входит, а в основном значении «женщина» вытесняется словом другого кория, раньше значившим «самка животного» или, например, «девочка». Или было в древнерусском основное слово «велий», соответствующее английскому «big», а лотом заменилось на слово «большой».

Метод Свадеша отдоился, главным образом, на двух постулатах. Первый – это ядро словаря, в том числе та выбранная из него для удобства анализа часть, которая вошла в стословный список, изменяется, заменяется с одинаковой скоростью во всех языках мира. Второй – эта скорость неизменна во все времена.

Леонид Коган

Владимир Антонович Дыбо

Эти постулаты, естественно, яростно оспариваются историками, антропологами, культурологами. Как мокут, говорят они, происходить с одинаковой скоростью изменения в языке человеческих групп, затерянных в пустыне или в горах, и популяций, находившихся на перекрестке торговых путей, культурных влияний? Как могут они происходить с неизменной скоростью в глубокой древности и в новейшее время при интенсивнейших культурных и языковых контактах? Так вот, Старостин экспериментально показал, что первый постулат Свадеша верен, а второй нет. И никакого отношения все это к культурным контактам и культурной жизни, интенсивной или вялой, вообще не имеет. Старостин не очень любит заниматься теоретизированием, поэтому я рискну очень осторожно предложить некое теоретическое обоснование всех этих странностей. Давайте допустим, что язык – это такой как бы двусоставный объект. С одной стороны, квазибиологический, подчиняющийся целому ряду законов, аналогичных тем, которым подчиняются живые организмы. Язык развивается по своим внутренним законам, с какой-то определенной скоростью, и в этом смысле его развитие предсказуемо. С другой стороны, язык – объект культурно-исторический, и все, что связано с контактами с другими языками и культурами, как бы нарушает его естественный рост. Основная же лексика языка, ее ядро относится в большей степени к квазибиологнческой, чем к культурной стороне языка, куда влияния проникают гораздо меньше, чем, скажем, в культурную лексику. Но главное то, что эту всконную, унаследованную лексику можно отделить от заимствованной. Так вот оиа-то и развивается по своим внутренним законам, то есть растет, как дерево.

– Итак, основная незаимсгвованная лексика развивается с одинаковой скоростью во всех языках мира, но с разной скоростью в разные эпохи. Английский, японский и полинезийские языки XIV века развивались с одинаковой скоростью, но в V веке у них была тоже одинаковая между собой скорость развития, но иная, чем в XIV веке.

АннаДыбо

Георгий Старостин

– Но, постой, в XIVвеке Англия была уже цивилизованной страной, а полинезийцы…

– Это влияло на культурную лексику: в английском навалом заимствований, а в полинезийском той эпохи их вряд ли много, а на основную, унаследованную лексику никак не влияло.

– Но ведь время – вещь относительная, и для них оно разное.

– Абсолютное время одинаковое.

– Как это все-таки может быть? Языки, что, синхронизируют скорость своего развития во времени? Они, как бегуны на дальние дистанции, кричат друг другу: давай наддадим, ребята! А теперь помедленнее!

– Это может быть только в одном случае: если все языки восходят к одному предку, к единому праязыку человечества. Тогда у них у всех одна и та же изначально заданная естественная скорость развития, нарушаемая у каждого языка в результате его особых культурных контактов, разных у всех языков в силу различных исторических условий их функционирования. Но нарушается эта изначальная скорость в тех слоях языка, которые подвержены заимствованиям и влияниям. Когда мы удалим из стословного списка выявленные заимствования, мы и получим список основных слов, по определению развивавшихся с этой самой изначально заданной, естественной, одинаковой для всех языков скоростью.

– А почему же она меняется во времени?

– Потому что и биологические объекты развиваются изменяющимся темпом. Вот тебе аналогия. Берется горсть семян с одного и того же дерева и сажается на небольшой делянке. Считай, что почва на ней та же подо всеми ростками, свет падает одинаково, то есть все внешние условия одинаковы для всех. Они и будут расти и развиваться одинаково. Но скорость- то роста, одинаковая для всех наших деревьев, будет меняться! У ростков она одна, у взрослых деревьев другая. А теперь представь себе, что с одного дерева медведь лыко ободрал, к другому прибили плакат «Слава КПСС», третье свинья подрыла, к четвертому Мичурин подобрался со своими прививками. Скорость их развития станет разной. Так и с влияниями, и с заимствованиями в языке, от них в первую очередь и такое разнообразие языков – в фонетике, в грамматике, в лексике. Но, к счастью для исторического лингвиста, есть сторона языка – вот эта незаимствованная ядерная лексика, которая сохраняет заданную скорость изменений и непроницаема дня внешних влияний. И мы обычно умеем эти влияния и эти заимствования выявить и отделить, хотя и не всегда, это невероятно сложная иногда процедура. Для того чтобы это сделать, надо, чтобы языковая семья была очень хорошо изучена. С наиболее продвинутыми в сравнительно-историческом изучении семьями мы и можем сейчас работать, а остальные надо доводить до уровня индоевропеистики.

Я «прокручиваю» этот метод на своих языках. У меня получается, что при сравнении, например, египетского языка текстов пирамид с его прямым потомком, группой коптских диалектов, расстояние во времени получается равным где-то тридцати трем – тридцати двум сотням лет. Коптские тексты датируются в среднем пятым веком новой эры. Тексты пирамид тоже датированы более или менее надежно – двадцать седьмым – двадцать восьмым веками до новой эры. Таким образом, когда я считаю количество родственных слов в стословном списке в коптских и в древнеегипетском, расстояние между ними, по старостинской формуле, получается таким, каким оно и должно быть. Ничего нового, понятно, в египтологию я не вношу, но подтверждается, что метод работает.

– Вернемся к кембриджской конференции.

– На конференции несколько лингвистов благожелательно относились к тому, что мы делаем, а несколько были заранее настроены крайне агресивно.

А в опубликованных репринтах еще в Москве мы читаем такой пассаж человека, который занимает кафедру в одном из ведущих университетов США. Он пишет, что ему придется строить свое выступление по принципу «стегания дохлой лошади*». Вся эта глоттохронология – давно уже дохлая лошадь, но так как она вновь начинает шевелить ушами, то ее надо добить. Занятие малоприятное, но ради науки ему придется это сделать.

И уже на самой конференции в этом же духе строятся выступления еще нескольких лингвистов. Поначалу обрушивается шквал критики совершенно невероятный. Потом начинаются наши доклады, мы представляем материалы и отвечаем на вопросы. Мы говорим: посмотрите материалы и найдите в них ошибки, неправильные сопоставления. Мы с благодарностью примем любую критику. А кончилась конференция тем, что выходит докладчик, который поначалу говорил о дохлой лошади, очень самоуверенный человек, и начинает что-то бормотать про то, что к его языкам эти методы не очень применимы. Тогда встает Долгопольский и говорит: «Эй, послушайте, а как там насчет дохлой лошади, вы же хотели рассказать про нее, мы давно ждем». И он ответил: «Да нет, это я так. Я же не знал, что так повернется обсуждение».

Тон высказываний о старостинском методе изменился: от «за упокой» – «во здравие». Ренфрю, по-моему, был очень доволен. Скоро выйдет сборник материалов конференции, мы со Старостиным туда отдали огромные по объему статьи. Это очень приятно и прежде всего потому, что высокомерное отношение к российской науке было сильно поколеблено. Отношение, которое проще всего сформулировать так: что там может быть серьезного и стоящего, в этой дикой, забытой Богом России, где нищета, разруха, убийства не кончаются никогда. Очень хотелось поколебать это отношение. И это получилось.

Думаю, что сейчас в мире в гуманитарных науках вообще (а не только в лингвистике) мало такого, что делается в рамках нашего проекта. Я не слышал, чтобы в гуманитарных областях происходил такой явный сдвиг, прорыв в общей ситуации, как здесь у нас в лингвистике. Это ведь сдвиг в представлениях о человеческой культуре вообще, такие вещи случаются не часто.

– А как пополняется ваша группа? Кто готовит сейчас исторических лингвистов, интересующихся этой проблематикой?

– В первую очередь, факультет теоретической и прикладной лингвистики РГГУ. В нашем проекте «Вавилонская башня» молодых лингвистов двое. Это старший сын Старостина Гоша, ему двадцать три года, он вырастает в выдающегося лингвиста и становится одной из опорных фигур в проекте. Второй – мой соавтор и недавний аспирант, двадцатисемилетний Леонид Коган. Леня переехал в Москву из Петербурга, где сотрудничал с Игорем Михайловичем Дьяконовым, был его младшим соавтором. Эти два молодых человека – лингвисты очень сильные, мирового класса, входят в нашу группу, а вся она – восемь человек.

– А вот конкретно о себе можешь рассказать подробнее? Как работаешь и выживаешь?

– Сейчас вдвоем с Леонидом Коганом делаем семитский этимологический словарь, это один из словарей проекта «Вавилонская башня». Это мой давний замысел, из которого долгое время ничего не получалось, потому что такую вещь нужно делать коллективом, а его не было. А лет семь тому назад появился Коган, тогда совсем еще мальчик, студент Санкт-Петербургского государственного университета, феноменально способный, и мы стали с ним сотрудничать. За эти годы он окончил университет, аспирантуру, хорошо знает практически все семитские языки, серьезный библеист, преподает аккадский, древнееврейский, угаритский, арабский, арамейский языки. Он создал в РГГУ на историко-филологическом факультете специализацию по ассириологии.

– А зачем так много специалистов по всем этим древним языкам, разве есть в них необходимость у нашей культуры?

– Я был в 1990 году в Штатах, и там мне попалась книжка, в которой перечислялись фамилии с адресами и телефонами тех, кто занимается древней Месопотамией, включая археологов, лингвистов, там было более двух тысяч имен. Хорошо, в России может быть их меньше на два порядка, тогда пусть будет хоть человек двадцать, но не на три порядка, когда у нас их всего несколько человек. Сейчас появилась молодежь, вырашенная в РГГУ, несколько человек – в МГУ. В Еврейском университете в Москве есть Центр гебраистики и библеистики, который работает на хорошем мировом уровне. Большинство преподавателей в нем – сотрудники Института восточных культур РГГУ, где я тоже работаю. Библеистика сейчас пользуется огромным спросом в вузах и школах. Преподают там, как правило, либо люди, принадлежащие к той или иной конфессии, либо обычно слабо подготовленные энтузиасты. Значит, нужно готовить для страны людей, которые будут работать профессионально. Во всем цивилизованном мире библеист – это профессия, и в специалистах недостатка нет, это ведь знания, нужные каждому культурному человеку. Но из-за того, что Библия в нашей стране больше семидесяти лет была запрещенной книгой, специалистов-библеистов у нас вообще не было, о них и не слыхивали. Теперь только они появляются, и даже сегодня их можно пересчитать по пальцам. В этом году из Центра выйдут пять-шесть выпускников, которые читают библейские тексты в оригинале – на древнееврейском и арамейском, и могут сопоставить их с угаритской литературой, месопотамской. Это уже квалифицированные люди. При этом без конфессиональных установок, которые давили бы на них.

– Я слышала, что тебя выбрали ректором Еврейского университета в Москве на второй срок. Правда, выбрали, а не назначили?

– Это правда, с советских времен не люблю назначения. На первом курсе я придумал такие стишки:

О, старосты, которьа назначают, до старости вам это не прощают.

Как надо точно по анкетам выверить, чтобы назначить тех, кого не выберут. Университет действительно отнимает много сил. Да и первый том словаря, который мы фактически закончили с Коганом, отнял, наверное, лет семь. Сделали мы уже натри четверти и второй том, и наполовину третий. Первый том страниц на пятьсот – шестьсот. Таких томов должно быть еше штук восемь, то есть умереть не дадут, надо доделывать работу.

ПРОБЛЕМА: ИССЛЕДОВАНИЯ И РАЗДУМЬЯ

Рафаил Нудельман

Молекулярный механизм эволюции

Открытие, о котором я хочу рассказать, стало достоянием научной общественности, когда в журнале «Nature» была опубликована статья под названием «HSP-90 как пособник морфологической эволюции». Непосвященным людям это название, конечно, не говорит ничего, но специалисты тотчас распознали под этой сугубо академической шапкой сенсационное содержание. Впрочем, точнее всего сформулировали сущность нового открытия сами его авторы – американские исследовательницы Сюзанна Резерфорд и Сюзэн Лундквист, которые открыли раздел «Обсуждение результатов» знаменательной фразой: «Мы впервые, насколько нам известно, нашли свидетельства существования специального молекулярного механизма, который способствует процессу эволюционных изменений в ответ на изменения окружающих уело* вий». Еще более просто то же самое было сказано в комментарии британской радиостанции «Би-би-си»: «Открыт молекулярный механизм эволюции!» (Правда, справедливости ради следует отметить, что авторы сопроводили подзаголовок своей статьи – «Механизм эволюционности» – не восклицательным, а куда более осторожным вопросительным знаком.)

Что же это значит – молекулярный механизм эволюции? Мы все знаем, что эволюция видов происходит в результате появления случайно изменившихся особей и естественного отбора из их числа тех, которые лучше приспособлены к меняющимся условиям окружающей среды. Но это, так сказать, «макроопределение». Несомненно, процесс появления «изменившихся особей» начинается с каких-то молекулярных изменений, ведь все признаки той или иной особи того или иного вида диктуются генами. Соответственно, и все изменения этих признаков должны начинаться на уровне генов, то есть на молекулярном уровне. Сегодня уже известно, что основной причиной таких изменений являются так называемые мутации. Мутация – это случайное изменение какого-то гена, вызванное радиационным, химическим или иным повреждением. Поскольку каждый ген управляет образованием того или иного клеточного белка или его части (а уже через эти бел км – признаками организма в целом), то мутация в гене чаще всего ведет в конечном счете к некоторому искажению его белка – в случае так называемой микромутации, как правило, к «точечному» искажению, попросту говоря – к замене одной определенной аминокислоты на другую. Последствия такой замены могут быть как очень вредными или даже смертельными для организма, если они затрагивают очень важное звено, либо же безвредными – нейтральными, а изредка (по счастливой случайности) даже полезными для лучшей адаптации к среде.

Все сказанное не объясняет, однако, как же все-таки происходит эволюция. Поясню на примере, в чем тут закавыка. Даже самый беглый взгляд на эволюцию биологических видов убеждает в том, что она ускоряется в условиях стресса, то есть ситуации, возникающей в результате резкого и неблагоприятного изменения внешних условий. Это хорошо известно, например, по отношению к бактериям. Попадая в ситуацию физиологического стресса, вызванную, например, голоданием или появлением в окружающей среде антибиотиков, они очень быстро отвечают на эту угрозу появлением множества новых мутантных разновидностей, среди которых обнаруживаются особи, успешно выживающие в новых условиях (становясь, например, резистентными к антибиотикам или приобретая способность усваивать прежде несъедобную пищу). Трудно представить себе, что именно в этих условиях мутации, которые и ведут в конечном счете к появлению новых разновидностей бактерий, почему-то резко учащаются, ведь мутации – явления случайные, не приурочены же они именно к нужному моменту! Но еще труднее представить, что бактерии каким-то чудом «целенаправленно отвечают» на возникшую потребность приспособиться и выжить. Несомненно, должен существовать какой-то скрытый молекулярный механизм, который сам собою включается в условиях стресса, и – что увеличивает частоту мутаций? Каким образом? Загадка.

Между тем поведение бактерий – далеко не единственный пример «ускоренной» эволюции в условиях стресса. Наука палеоантропология знает другой такой случай. Сегодня многие палеоантропологи считают, что аналогичным образом произошел один из важнейших этапов в эволюции дальних предшественников человека – от так называемых австралопитеков к собственно гоминидам. Те из австралопитеков, которые от чисто растительного рациона перешли к мясной пише, должны были выходить из лесов в открытые африканские саванны, чтобы найти себе там такую пищу (остатки недоеденных хищниками животных), и в ходе таких поисков порой забредали в изолированные от окружающего мира долины или ущелья. Там, оказавшись в трудных условиях, угрожавших их выживанию, они, по мнению палеоантропологов, эволюционировали (адаптировались) быстрее, чем те группы австралопитеков, которые оставались в привычных условиях леса и не нуждались в такой адаптации. Чем дольше была изоляция, тем больше накапливалось в группе таких эволюционных изменений, пока она окончательно не превратилась в новую, более совершенную группу Гомо.

Знаменитый «Кембрийский взрыв» свидетельствует, что подобные явления могут происходить и в более громадных масштабах. Напомним, что «Кембрийским взрывом» называется в биологии краткий (около миллиона лет) период быстрого (в геологических масштабах времени, разумеется) появления огромного числа новых биологических видов, отличавшихся радикально измененными телесными формами и структурами, например, именно тогда впервые возникли позвоночные, к которым принадлежит и человек. Сегодня считается, что этот период, отстоящий от нас почти на 500 миллионов лет, начался с резкого быстрого нарастания концентрации кислорода в земной атмосфере, что создало стрессовые условия для существовавших тогда организмов. Между прочим, не менее знаменитая катастрофа – исчезновение динозавров, произошедшее около 65 миллионов лет назад, скорее всего, в результате столкновения Земли с огромным метеоритом, – тоже сопровождалось ускоренным появлением множества новых видов (например, нынешних млекопитающих), причем, как показал американский исследователь Д. Яблонский, именно в ближайших окрестностях места падения метеорита, в районе нынешнего Мексиканского залива, новые виды появились раньше всего, уже через миллион лет после катастрофы, а ведь именно там стресс должен был быть сильнее всего.

Все эти примеры показывают, что неблагоприятные, стрессовые изменения среды не просто способствуют эволюции, но резко ускоряют ее, порой в громадных масштабах, но это лишь усугубляет загадку – каков же молекулярный механизм такого ускорения? Каким образом ухитряются наследственные молекулы ДНК так быстро меняться именно в нужный момент? откуда берется - опять-таки именно в нужный момент - такое множество благоприятных мутаций сразу?

На поверхности клетки располагаются рецепторы различного вида, которые взаимодействуют со своими сигнальными молекулами рения? Каким образом ухитряются наследственные молекулы ДНК так быстро меняться именно в нужный момент? Откуда берется – опять-таки именно в нужный момент – такое множество благоприятных мутаций сразу?

Защитный белок HSP-90 поддерживает молекулу сигнального рецептора в стабильном состоянии

Открытие Сюзанны Резерфорд и Сюзэн Лундквист, с рассказа о котором мы начади эту заметку, как раз и наметило контуры возможного ответа на все эти вопросы. Эти исследовательницы выбрали в качестве объекта изучения некий специфический белок, функции которого в организме связаны, с одной стороны, со стрессом, а с другой – с развитием и изменением клеток. Эта его двойственная роль, по мнению исследовательниц, должна была позволить проследить связь между стрессом и клеточными (а в конечном счете – и организменными) изменениями на самом глубоком, молекулярном уровне.

Белок этот называется HSP-90, что и обусловило название статьи в «Nature». Он относится к широкой и важной группе так называемых белков теплового шока, назначение которых, как видно из их определения, состоит в защите клеточных белков от теплового воздействия, то есть от «шока», который может быть вызван резким повышением температуры окружающей среды. Повышение температуры, вообще говоря, смертельно опасно для любых белков – оно разрушает химические связи внутри них, а это приводит к утрате молекулой белка его специфической формы, а с нею и способности к выполнению своих функций в клетке. Этот исход наглядно демонстрирует белок сваренного куриного яйца. Так вот, белки теплового шока, плавающие в межклеточной среде и окружающие снаружи поверхность клеток, как бы принимают тепловой удар на себя и благодаря этой своей «самоотверженности» предотвращают (до определенного предела, разумеется) разрушение клеточных белков. Исследования последних лет показали, что те же белки теплового шока способны защищать клеточные белки и от многих других опасностей и стрессов, например кислородного голодания, химических повреждений и даже от атаки некоторых патогенов. Более того, проникая в клетку, они защищают ее белки даже в отсутствие стресса, когда эти белковые молекулы только образуются внутри клетки, и до тех пор, пока они не свернутся надлежащим образом. Таким образом, белки теплового шока впору назвать просто «защитными».

Среди всех этих общезащитных белков HSP-90 выделяется одной уникальной особенностью. Он не занимается защитой образующихся белковых молекул. Подавляющее большинство его «подопечных» белков относится к классу так называемых передатчиков сигнала (signal transducers). Типичным примером таких передатчиков являются рецепторы клетки. Рецепторы – это белки, назначение которых состоит в распознавании специфических молекул, плавающих в межклеточном пространстве, и соединении с теми из них, которые определенным образом «соответствуют» данному рецептору. Белок-рецептор имеет удлиненную форму: его «головка», как грибок, торчит над поверхностью клетки, «тельце» пронизывает ее клеточную мембрану, а «хвост» находится внутри клетки.

При мощном внешнем воздействии молекулы HSP-90 устремляются на борьбу с ним, а это позволяет проявиться скрытым мутациям.

Рисунки Ю. Сарафанова

Рецепторы – «передатчики сигналов» рассчитаны на соединение с теми специфическими молекулами (гормонами, феромонами, нейротрансмиттерами, факторами роста и т.д.), которые циркулируют в межклеточной среде, перенося химические сигналы от одних клеток к другим. Известно, например, что в процессе роста эмбриона такие «сигнальные молекулы» понуждают клетки в определенных местах эмбриона к специализации, командуя им превращаться в клетки глаза, конечностей, сердца и т.д. Как это происходит? Когда сигнальная молекула садится на торчащую из клетки «чашечку» рецептора, это вызывает в рецепторе изменение его формы – как говорят, «конформационное изменение». Такое изменение продвигается вдоль тела рецептора и достигает его «хвоста», находящегося внутри клетки. Окружающие этот «хвост» специальные белки, киназы, под воздействием такого конформационного изменения понуждаются вступать в специфические биохимические реакции, что влечет за собой целый каскад последовательных химических превращений, достигающих в конечном счете наследственных молекул, укрытых в ядре клетки.

Это и есть процесс передачи «сигнала» из окружающей клетку среды к ее наследственным молекулам. Упомянутый каскад внутриклеточных реакций, вызванный таким сигналом, может, например, привести к тому, что на какой-то ген наследственной молекулы сядет молекула белка, блокирующая или, наоборот, усиливающая его работу. А это уже, в свою очередь, влияет на темп роста клетки, характер метаболизма в ней, процесс ее деления или даже ее специализацию в ходе эмбрионального развития. Дело в том, что специализация клеток эмбриона (то есть превращение их в клетки глаза или сердца) напрямую зависит от того, какие гены в ее наследственной молекуле включены, а какие заблокированы.

Вернемся, однако, к защитному белку HSP-90. Где его место в нарисованной картине передачи сигналов? Оказывается, сигнальные рецепторы очень неустойчивы. Грубо говоря, та цепь звеньев-аминокислот, которая составляет их «хвост», «тельце» и наружную «чашечку», имеет тенденцию менять свою форму под воздействием даже небольших изменений, например, в результате мельчайших изменений в составе этой цепи вроде случайной (в результате «точечной» мутации) замены одной аминокислоты на другую. Понятно, что такое изменение формы «чашечки» влияет на ее способность узнавать нужную «сигнальную молекулу» и соединяться с ней. В результате сигнал либо вообще не поступает в клетку, либо поступает «искаженным» и вызывает иные последствия в наследственных молекулах. Развитие клетки (а порой и организма в целом) может пойти по «аномальному» пути. Для того чтобы этого не произошло, природа и «придумала» защитный белок HSP-90. Вторая его функция (кроме защиты от теплового шока) состоит как раз в том, чтобы удерживать рецепторы – передатчики сигналов в той конформации, которая необходима для нормального приема и передачи сигнала. Упрощенно действие этого белка можно представить себе как чисто механическое (на самом деле, оно химическое) удерживание «чашечки» рецептора в нужной форме до момента прихода сигнальной молекулы.

Эта роль HSP-90 была первоначально обнаружена при изучении дрожжей. Было установлено, что при нормальной температуре искусственное (путем химического воздействия) понижение концентрации этого белка в организме дрожжей влечет за собой полное прекращение передачи в клетки сигналов от тех рецепторов, которые обычно связаны с молекулами HSP-90. То же самое происходит, если вместо искусственного снижения концентрации HSH-90 просто повысить температуру окружающей среды. Оно и понятно: при повышении температуры часть молекул этого белка отвлекается на защиту клетки от теплового шока, а оставшихся молекул, видимо, недостаточно для стабилизации сигнальных рецепторов. Иными словами, при любом – чисто химическом или тепловом – уменьшении числа молекул HSP-90, обслуживающих сигнальные рецепторы, происходит то или иное нарушение нормальных сигнальных путей.

К чему же ведет такое нарушение? Резерфорд и Лундквист решили выяснить это на примере плодовых мушек, знаменитых дрозофил. В нескольких лабораториях было обнаружено, что у дрозофил можно вызвать такую мутацию в одной из их наследственных молекул, что в результате образующийся в их организме белок HSP-90 окажется «испорченным». Американские исследовательницы предположили, что это должно повлиять на сигнальные процессы в организмах дрозофил, как влияет на эти процессы снижение концентрации этого белка в организме дрожжей, и задались целью детально изучить последствия таких нарушений. Для этой цели они отобрали коллектив мушек-мутантов с испорченным HSP. Когда они стали скрещивать этих дефектных мушек с обычными, у которых HSP не был испорчен мутацией, то убедились, что заметное число потомков таких пар (дефектный – нормальный) тоже обладает аналогичными дефектами.

Что же могло изменить нормальное развитие мушек с «испорченным» HSP-90? Существовали три возможности. Во-первых, такие мутанты могли оказаться просто более чувствительными к микроизменениям окружающей среды, что и вызвало появление дефектов их эмбрионального развития, – напомним, что этот белок, кроме своего действия на сигнальные рецепторы, защищает клетки и от всяких стрессов, вызванных такими микроизменениями.

Во-вторых, могло статься, что HSP-90 каким-то образом участвует в контроле за удвоением наследственных молекул при делении клеток, тогда при его отсутствии или порче это удвоение могло происходить не вполне точно, с генетическими ошибками.

Наконец, была и третья, самая интересная возможность: в аминокислотных цепях сигнальных рецепторов могли существовать какие-то скрытые мутации, какие-то замененные аминокислоты, – напомним, что такие замены, как мы уже говорили, как раз и вызывают нежелательные изменения формы рецептора. Пока белок HSP-90 «насильственно» удерживал рецептор в нужной (нормальной) форме, влияние этих скрытых мутаций не могло проявиться, но как только его стабилизирующее наружное действие было устранено (из-за его порчи), эти скрытые мутации дали о себе знать. Они изменили форму рецептора, это повлияло на передачу сигналов, а искаженные сигналы вызвали аномальное развитие клеток. Как уже было описано выше, клетки эмбриона, которые должны были получить сигнал на специализацию в клетки глаза, при искажении сигнала могли специализироваться в клетки конечностей и т.п.

Почему третья возможность – «самая интересная»? Потому что в этом случае вырисовывается вероятная картина молекулярного механизма ускоренной эволюции под стрессом: стресс отвлекает часть молекул HSP-90 от задачи стабилизации сигнальных рецепторов, это позволяет «проявиться» сразу всем тем скрытым мутациям, которые накоплены в сигнальных рецепторах за предшествующие поколения; а проявление сразу большого числа ранее накопленных мутаций как раз и обеспечивает то ускоренное возникновение многочисленных разновидностей, которое никак нельзя было объяснить одновременным появлением всего этого множества мутаций как раз в процессе стресса.

Иными словами, загадка ускоренной эволюции под стрессом решалась бы именно тем, что эта быстрота обусловлена не одновременным появлением множества новых мутаций, а одновременным проявлением множества мутаций, накопленных ранее, но до поры до времени (стресса) скрытых.

Теперь мне остается лишь сказать, что последующие эксперименты Резерфорд и Лундквист подтвердили именно эту, третью возможность.

Попутно выявилось еше одно интереснейшее обстоятельство. Оказалось, что если скрещивать дефектных мушек до шестого-седьмого поколения, то проявление некоторых дефектов (например, глаза и крыла) перестает зависеть от наличия или отсутствия HSP-90. Как это понимать?

Резерфорд и Лундквист объяснили это тем, что существует, видимо, какой-то порог проявления скрытых мутаций: если их число в молекуле рецептора ниже определенного, «порогового» значения, они могут влиять на форму рецептора только при полном отсутствии HSP-90, но если их число выше этого порога, они проявляются (то есть влияют на рецептор и меняют сигнальные пути, что приводит к появлению дефектных эмбрионов) независимо от стабилизирующего действия защитного белка. Грубо говоря, способность скрытых мутаций влиять на аминокислотную цепь рецептора становится больше способности HSP-90 удерживать эту цепь от таких влияний. Иначе говоря, с увеличением числа поколений происходит накопление скрытых мутаций, ведущее в конце концов к их проявлению даже вопреки действию HSP-90.

Почему все это так важно? Подставьте на место слова «дефект» более широкое словосочетание «новый признак» (ведь появление дефекта есть частный случай появления нового признака), и вся описанная выше картина тотчас окажется картиной эволюции в естественных условиях. В самом деле, в естественных условиях весьма часто возникают такие стрессы, которые отвлекают часть молекул HSP-90 на защиту клеток от этого стресса и тем самым понижают их концентрацию вблизи сигнальных рецепторов. Это приводит к некоторому понижению порога проявления скрытых мутаций, способных вызвать появление нового признака.

Подсчеты показывают, что достаточно понизить этот порог даже на пару десятков процентов, чтобы количество особей с «надпороговым» числом скрытых мутаций оказалось вполне заметным (несколько процентов от общего числа особей в коллективе). Потомство этих особей обретет новый признак, станет новой разновидностью внутри данного вида. Дальше уже вступит в действие естественный отбор. Если этот новый признак будет давать «дефектным» особям хотя бы небольшое преимущество в адаптации, естественный отбор начнет увеличивать частоту его появления в коллективе (иными словами, потомство этих особей будет выживать лучше, чем потомство других, и их доля в коллективе будет неуклонно возрастать). По мере продолжения их скрещиваний друг с другом среди этих особей будут все чаще появляться те, у которых число скрытых мутаций больше порога даже в присутствии HSP-90. Если теперь стрессовые условия кончатся, настанут «спокойные времена», HSP-90 вернется к исполнению своих обязанностей по надзору за сигнальными рецепторами, и порог проявления скрытых мутаций поднимется опять до своего нормального значения, это уже не сможет изменить ситуацию: в коллективе уже накопилось достаточно особей, способных преодолеть и этот порог. Новый признак будет сохраняться и далее.

По мнению Резерфорд и Лундквист, проявление скрытых мутаций, ведущее к устойчивым эволюционным изменениям, является, видимо, главным или, во всяком случае, одним из важнейших молекулярных механизмов эволюции. Способы этого проявления, возможно, могут быть различны, на это как будто указывают исследования некоторых других экспериментаторов, но среди этих способов проявление скрытых генетических вариаций посредством нарушения функций HSP-90 явно занимает особое место, выделяясь как разнообразием, так и масштабом проявляющихся телесных изменений. Дает ли это основание считать этот конкретный способ проявления скрытых мутаций «главным» молекулярным механизмом эволюции – другой вопрос. Не случайно Резерфорд и Лундквист именно в этом месте своей статьи поставили вопросительный знак.

Но подумать только – весь гигантский Кембрийский взрыв мог быть следствием проявления накопленных за миллиардолетия скрытых мутаций, обнажившихся в результате того, что крохотные молекулы HSP-90 отвлеклись на защиту клеток от внезапно возникшего избытка кислорода!

ФОКУС

Реабилитация филистимлян

С легкой руки Библии, ее наиболее объемистой и древней части – Ветхого Завета, слово «филистимлянин» стало с веками синонимом понятия «мещанин» или «филистер» – узколобый, недалекий, злобный человек, не склонный к перемене мест и взглядов.

Достаточно вспомнить, на чьей стороне симпатии авторов Библии, описывающих битву грубого «животного», великана Голиафа с прекрасным юношей Давидом, или же эпизод с ослеплением воина-героя Самсона филистимлянами, после того как Далила предала его в руки этих «заведомых негодяев».

Естественно, ведь сочинители Ветхого Завета принадлежали к народу, вечно с филистимлянами воевавшему, а голос их самих историей долго оставался не услышанным.

Положение меняется ныне во многом благодаря работам многих американских и израильских археологов. Особенное значение будет иметь детальное изучение финикийских судов, затонувших у южного побережья Израиля в VIII веке до новой эры и обнаруженных в июне 1999 года археологами, возглавляемыми Лоренсом Стейгером из Гарвардского университета и Сеймуром Гитином из Института археологических исследований имени У.Ф. Олбрайта в Иерусалиме.

Культура филистимлян, их предыстория, сведения о том, откуда они более трех тысяч лет назад явились на восточные берега Средиземного моря, – все это по сей день покрыто густым туманом. Можно предполагать, что они составляли ядро так называемых народов моря, которые около 1200 года до новой эры вторглись в Египет и надолго покорили его. В то время их накатывавшиеся с запада на восток волны крушили и разграбляли все на своем пути. Большинство ученых считают, что тогдашние филистимляне происходили от микенских племен, чья цивилизация охватывала часть континентальной Греции, Крит, Кипр и эгейское побережье современной Турции. Может быть, это именно они прогнали с насиженных мест в Леванте те племена, которые Библия именует ханаанцами, прежних жителей земли обетованной.

Основанная завоевателями страна Филистия почти совпадаете нынешней полосой Газа, но протягивалась она на северо-восток вплоть до современного Тел ь-Авива. На этой немалой по местным масштабам территории за шестьсот лет своего расцвета филистимляне построили города Ашкелон, Экрон, Газу, Ащдод и 1ат. Хотя в Библии и говорится о частых стычках израильтян с филистимлянами, живущими к заходу солнца, но судя по иным источникам, последние были больше озабочены состоянием не своих восточных пределов, а западных, где лежала великая Египетская империя, и юго-восточных, откуда грозили мощные соседи – сперва Ассирия, а затем Вавилония…

В 1998 году Лоренс Стейгер заключил соглашение с опытнейшим подводником Робертом Баллардом, снискавшим мировую славу своей находкой остатков «Титаника». Институт исследования морей в городке Мистик, что в штате Коннектикут, решил им помочь. К ним присоединились и сотрудники знаменитого Вудс-Холского океанографического института в Массачусетсе, которые предоставили экспедиции свои услуги по эксплуатации уникального подводного аппарата «Язон».

К такой «могучей кучке» успех не мог не прийти.

Действительно, вскоре со дна Средиземного моря, в пятидесяти километрах к западу от Газы, поступили снимки, сделанные роботом на борту «Язона». Оказалось, что здесь, на глубине около пятисот метров, среди ила и глины покоятся несколько древних судов, потерпевших аварию во время шторма.

Множество раз погружались водолазы, а «Язон» неустанно орудовал своей механической рукой, осторожно полнимая на белый свет образцы дерева, из которого были изготовлены суда, а также части их палубного груза. Анализ показал, что трагедия случилась между 750 и 700 годами до новой эры. «Генеральный груз» – глиняные амфоры с вином, их насчитывалось около семисот пятидесяти.

Все суда носом были обращены на запад. Значит, они следовали в сторону Египта или, может быть, еще дальше вдоль африканского побережья, в Карфаген, который являлся финикийской колонией (теперь на его месте находится Тунис).

Флот был финикийским – этот семитский народ издревле славился своими мореходами, проникавшими на своих утлых суденышках через Гибралтар и даже до Британских островов. А вот груз был в основном филистимлянским, об этом красноречиво свидетельствует форма глиняных сосудов в значительной части того типа, который был традиционен для Ашкелона, крупного порта и центра филистимлянского виноделия и виноторговли.

Когда на поднятые со дна находки взглянул Манфред Бьетак, видный венский археолог, много лет ведущий раскопки в Египте и на Ближнем Востоке, он признал в них родную ему ашкелонскую керамику и счел их новым подтверждением гипотезы, согласно которой Филистия была своего рода мастерской и торговым перекрестком на путях, связывающих Сирию, Финикию, Палестину, Египет и Северо-Западную Африку в единый «промышленно-торговый комплекс», как сказали бы современные нам экономисты.

В пользу такого утверждения говорят и раскопки последних лет, находящиеся в Иерусалиме. Слой за слоем вскрывали они почву около Экрона, филистимлянского города, тысячелетиями стоящего в глубине суши, и даже далеко не закончив работы, нашли там более сотии маслодельческих предприятий, оснащенных прессами и цедилками для переработки оливок. Этот высоко ценимый в древнем мире продукт в подобных количествах никак не мог быть потребленным на месте; он, как и вино, явно служил важной статьей филистимлянского экспорта.

Амфоры в трюме древнего корабля филистимлян

Карта Филистии и окружающих земель

Куда везли этот товар? На этот вопрос и отвечает обнаруженный в Ашкелоне склад пустой посуды – скопление бронзовых бутылей, на каждой из которых изображено то или иное египетское божество. Точно такие бутылки найдены учеными Венского университета в руинах египетского города Аварис.

Очень интересен и такой факт: если наиболее древняя филистимлянская керамика монохромна, окрашена в один цвет, что типично и для крито-микенских изделий, то позже она становится двухцветной, испещренной красно-черным орнаментом, который мог быть заимствован у завоеванных ими жителей Леванта. Не свидетельство ли это микенского происхождения и путей движения на восток загадочных филистимлян?

Или вот еще одна археологическая новость. При раскопках в Ашкелоне ученые неожиданно для себя обнаружили мелкие цилиндрики, изготовленные из необожженной глины. Скорее всего, это гирьки – принадлежность примитивного ткацкого станка, служащие для удержания нити на месте. Они лежали на полу помещения, построенного около XI или XII века до новой эры.

Ханаанцы, жившие здесь, использовали такие грузики лишь в форме пирамидки с дырочкой. И среди жителей Ближнего Востока никто цилиндрических гирек при наматывании нити не применял. Зато им подобные уже удавалось найти в прибрежьях Кипра, на Крите, а немного помоложе – и в Греции. Вот так археологи приоткрывают завесу над тайнами миграции древних народов.

Новостью явились и результаты раскопок в Ашкелоне, где ученые наткнулись на построенные ханаанцами, то есть еще до прихода филистимлян, массивные ворота и укрепления, сложенные из необожженного кирпича. Неподалеку от них – загадочная каменная ханаанская же гробница, из которой на сегодняшний день осторожно извлечены останки по меньшей мере сорока мужчин, женщин и детей. Эти находки еше только предстоит проанализировать.

Археологи спят и видят, как им в руки попадутся хотя бы обломки пристани, куда причаливали когда-то суда филистимлян, основателей страны, все еще во многом остающейся тайной за семью печатями. Известно лишь, что в 604 году до новой эры вавилонское войско, посланное Навуходоносором, взяло с боя и сожгло Ашкелон, а за ним и Экрон, и другие города, чем и закончилась эра процветания Филистии. На месте Ашкелона теперь найдено скопище битых глиняных изделий, горелого дерева, расплавленных кирпичей, свидетельств этой давней катастрофы. Однако теперь уже ясно, что по-библейски сводить роль этого народа к извечному врагу и «заведомому негодяю» нельзя никак.

Борис Силкин

Геннадий Горелик

Относительность за пределами теории относительности

Понятия относительного и абсолютного связаны не только во всемогущей диалектике, но и в физике. Яркий пример такой связи дает (Частная) теория относительности.

Фоку все это было абсолютно ясно уже в 1922 году, когда он в докладе на философском кружке подчеркнул то абсолютное, что открыла теория относительности.

В теории относительности картина явления зависит от движения наблюдателя, в сущности, так же, как форма тени, которую отбрасывает предмет, зависит от положения источника света и экрана.

Чтобы задать условия наблюдения в теории относительности, надо указать положение «экрана». На геометрическом языке – зафиксировать три координатных вектора, исходящих из одной точки – начала системы отсчета. А на языке физики это означает «задать инерциальную систему отсчета».

Сколько людей, столько и мнений, гласит ходячая мудрость. Ее научный вариант: сколько систем отсчета, столько и относительных картин происходящего. Однако в теории относительности эти картины связаны гораздо более абсолютным образом, чем просто мнения людей. Подобно тому, как в школьном курсе черчения по двум проекциям предмета восстанавливают третью – не видя самого предмета, так в теории относительности, зная одну «проекцию» явления, можно восстановить другую.

Квантовая физика гораздо острее поставила проблему согласования разных способов наблюдения микроскопических явлений. Больше всего говорили о корпускулярно-волновом дуализме. Что же все-таки электрон – волна или частица? С позиции классической физики это две принципиально разные картины – «две большие разницы».

Решение проблемы дуализма – а фактически, плюрализма – Нильс Бор нашел в Принципе дополнительности: различные способы наблюдения дают хотя и не сводимые друг к другу, но равно правильные, дополняющие друг друга описания. В такой форме принцип дополнительности скорее похож на договор о мирном сосуществовании принципиально разных описаний, чем на выявление новой части абсолютного знания.

Фок предложил свою философскую интерпретацию проблемы наблюдателя и объекта наблюдений в квантовой физике – принцип относительности к средствам наблюдения. При этом он обобщил ситуацию теории относительности: понятие инерциальной системы отсчета обобщил до экспериментальной установки, в которой наблюдается физическое явление. Тем самым Фок выявил родство новой части освоенной «абсолютной истины» со старыми, при всем ее принципиально новом характере.

Подчеркнем здесь, что важность подобных философских интерпретаций естественнонаучного знания сама по себе относительна. Они важны только для тех физиков, угол зрения которых включает в себя и философский взгляд. Для иных более подходящий термин – «интерТРЕПация».

Но даже если физик и может себе позволить столь ограниченный угол зрения, то для историка, желающего понять физиков, это непозволительно.

Чтобы научиться извлекать уроки из истории физики, историку полезно учиться у самой физики XX века.

В 1971 году в небольшой статье «Принцип относительности к средствам наблюдения в современной физике», подытоживая опыт теории относительности и квантовой механики, опыт обращения с неабсолютными истинами, Фок высказал такую мысль: «Как показывает история развития науки, общие принципы, установленные для одной области знания, могут оказаться применимыми и в другой области. Думается, что таким общим характером обладает и принцип относительности к средствам наблюдения. В этом его философское значение».

Поверим в философскую проницательность Фока, чтобы применить его принцип «в другой области» – в истории науки. Применим его к ситуации, в которой оказался сам Фок в его «беспросветной» дискуссии с коллегами по поводу теории гравитации.

Истории науки известны и другие дискуссии, в которых с обеих сторон участвовали специалисты высшего уровня, но им так и не удавалось прийти к удовлетворяющему всех согласию. Самые знаменитые примеры – дискуссия Ньютона-Лейбница об абсолютной/относительной природе пространства и дискуссия Эйнштейна-Бора о природе вероятностного языка квантовой физики.

Противостоящие участники дискуссий, пользуясь каждый своими «средствами наблюдения», сидя каждый в своей «системе отсчета», видели разные картины.

Не будем говорить, насколько велика была общая часть их картин, по поводу которой они соглашались, и насколько полезно для развития науки было обсуждение различий в этих картинах. Сосредоточим внимание на самом различии научных картин мира у выдающихся деятелей науки, а лучше сказать – делателей науки.

Относительность к средствам наблюдения в истории науки.

Установить «систему отсчета», «средства наблюдения» выдающегося ученого в истории науки сложнее, чем в Частной теории относительности или даже в квантовой механике.

И все же понять научную биографию можно, только установив «направляющие векторы» мировосприятия ученого, векторы, связанные воедино не безличной точкой начала координат, а его уникальной личностью.

Если в двух словах охарактеризовать особенность фоковской системы отсчета, то это – математичность и трезвомыслие. Ему совершенно не был свойствен романтизм, отличавший выдающихся математиков, неравнодушных к физике. Такой математико-физический романтизм предполагает, что природа подчинена физике, но физика подчинена математике.

Фок редким образом сочетал в себе подходы математика и физика-экспериментатора. Для него математика самоценна независимо от физики, но она также инструмент и материал для построения физических теорий. Любая физическая теория дает лишь приближенное описание эмпирической реальности, но «правильная математическая постановка физической задачи всегда должна обеспечивать единственность решения».

Если не учитывать системы отсчета Фока, то комичной выглядит его критика промежуточных рассуждений Эйнштейна, приведших к теории гравитации. При этом Фок напоминает признание Эйнштейна в своей недостаточно сильной математической интуиции. Эйнштейн, как известно, говорил о математике, что это лучший способ водить самого себя за нос. Фок мог бы к этому добавить: «Если математику знаешь недостаточно хорошо».

Действительно, Эйнштейн, гениально угадав в римановой геометрии язык релятивистской теории гравитации, овладевал римановой геометрией только в процессе создания новой физической теории.

Фок располагал «средствами наблюдения», чтобы оценить гениальность результата, полученного Эйнштейном, но он видел и то, что пришел к этому результату Эйнштейн, пользуясь «неправильными» понятиями и соображениями.

Пройти мысленно по этому неправильному пути было для фока выше его математических сил. Ему было совершенно ясно, что никакой большей относительности, чем имеется в ЧТО, быть просто не может. Ему было ясно, что принцип эквивалентности внутри ОТО невозможно даже сформулировать, потому что для произвольно искривленного пространства-времен и нет понятия равномерно ускоренной системы отсчета, а гравитационное поле, описываемое кривизной геометрии, невозможно устранить, не «устраняя» саму геометрию. Поэтому Фок недоумевал: если математические структуры теории вполне определены, для чего нужны логически уязвимые, не имеюшие точного математического смысла словесные построения, какими бы ни были их исторические заслуги?

А физик, скорее, вспомнил бы слова Эйнштейна: «Если не согрешить против логики, то вообще нельзя ни к чему прийти. Иначе говоря, нельзя построить ни дом, ни мост, не используя при этом леса, которые не являются частью всей конструкции».

Конечно, когда дом построен, можно убрать леса и забыть о них. Но что делать, если строитель за годы напряженного труда привык осматривать свое здание со своих строительных лесов? И к тому же питает надежду воспользоваться этими лесами для следующего – квантово-релятивистского – этапа строительства? В таком случае широкая мраморная лестница или даже лифт внутри уже построенного здания не столь уж и привлекательны.

Фок не верил в пригодность бывших в употреблении лесов для по- – строения квантово-релятивистской теории. И это были не его леса. Он слишком ясно видел непрочность материала, из которого они были сделаны. Но это нисколько не мешало ему любоваться эйнштейновским зданием и обживать его: «То обстоятельство, что изумительная по своей глубине, изяществу и убедительности теория тяготения не была правильно понята ее автором, не должно нас удивлять. Не должны нас также удивлять логические пробелы или даже ошибки, допущенные Эйнштейном при выводе основных уравнений теории. Мы имеем в истории физики много примеров, когда подлинный смысл принципиально новой физической теории был осознан не ее автором, а кем-нибудь другим, и когда предложенный автором вывод основных уравнений теории оказывался логически несостоятельным. Достаточно указать на теорию электромагнитного поля Максвелла. Эта теория фактически покончила с представлением о механике как основе физики, между тем как ее автор, а также 1ерц, так много сделавший для ее проверки, целиком придерживались механического представления 1».

Система отсчета мешала не только Эйнштейну. В своей системе отсчета Фок пришел к двум представлениям, которые не выдержали испытания временем: привилегированность так называемых гармонических координат и сверхскептическое отношение к космологии. Эти представления взаимосвязаны, и за ними можно усмотреть «математическое трезвомыслие» Фока и его собственный научный опыт. Но думать так он мог лишь до шестидесятых годов, когда космология начала новую насыщенную жизнь, все более переплетавшуюся с жизнью физики.

Теории относительности двадцатишестилетнего Эйнштейна можно назвать триумфом позитивизма. А то, что это лишь одна из «крайностей», он понял при построении теории гравитации и еще более при попытках ее обобщения.

Он же, семидесятитрехлетний, обобщая свой жизненный и научный опыт, с иронией помянул «позитивистов и профессиональных атеистов, гордящихся тем, что им не только удалось «обсзбожить» этот мир, но и «обесчудесить» его».

Чудом или вечной загадкой Эйнштейн считал познаваемость мира: «Априори следовало бы ожидать хаотического мира, который никак умом не охватишь. Можно (или должно) было бы ожидать, что мир лишь в той мере подчинен закону, в какой мы упорядочиваем его своим разумом. Упорядочиваем подобно алфавитному порядку слов языка. Совсем иной порядок создан, например, ньютоновской теорией гравитации. Хотя аксиомы этой теории и придуманы человеком, успех самого этого предприятия предполагает высокую упорядоченность объективного мира, ожидать которую априори нет оснований. В этом и состоит «чудо», которое только усиливается по мере расширения наших знаний».

С. Ряуба. Мыслитель 1967 год

Слово «чудо» не из словаря Фока. Ему было бы гораздо легче назвать чудом великий ум Эйнштейна, чем познаваемость мира. Диалектический материализм, подняв понятие общественно-исторической практики на философский уровень, дает общее объяснение – «разоблачение» – этого чуда. Познаваемость мира сделала возможным саму эволюцию человека, для которого «орган познания» стал более мощным инструментом выживания, чем любые зубы и когти.

Загвоздка, однако, в том, что подобный общий ответ способен удовлетворить не каждого. А почему мир был «создан» познаваемым – задолго до того, как в нем появился человек? Или, в кошмарной формулировке самого Эйнштейна: «Был ли у Бога при сотворении мира какой-нибудь выбор?»

Другая сторона той же загвоздки состоит в том, что далеко не для каждого – и уж во всяком случае, не для Фока – указанный вопрос имеет смысл. Этот вопрос не имеет для них смысла, даже если его сформулировать в более скромной форме, например: почему математика так непостижимо эффективна в естествознании? Почему математические конструкции. придуманные без какой-либо естественнонаучной надобности, оказываются так идеально пригодны для описания природы? Как, например, неевклидова геометрия, которая пригодилась физике спустя почти столетие после своего изобретения.

Итак, на конкретном примере мы видим, насколько по-разному могут воспринимать научную картину мира те, кто непосредственно участвовал в ее создании. Различия касаются, в сущности, не самой картины, а, можно сказать, рамы, в которую картина заключена, или даже стены, на которой картина «висит». Для наглядных размышлений о психологической природе этих различий годится образ зрителя в картинной галерее. Стоящий очень близко к картине видит тонкости живописи в каком-то одном месте, но может забыть о существовании рамы и думать, что никакая стена вообще не нужна. Стоящий далеко увидит, что картина занимает лишь небольшую часть стены. И с другой стороны – действительно, с другой стороны – смотрящий на картину «в профиль» увидит только одну сторону рамы.

Разные точки зрения, разные системы отсчета, разные средства наблюдения.

Читатель этой статьи может уже ехидно подумать, не слишком ли умен ее автор, претендующий на то, что понимает причину взаимонепонимания выдающихся ученых. А что же они сами? Что им мешало понять причину «безрезультатности» своих дискуссий?

На это историк науки смиренно отвечает, что обсуждать различия исследовательских «систем отсчета» своих героев не значит смотреть свысока на всех них. Ведь главное занятие исследователя – не поиски взаимопонимания с коллегами, а добывание новых кусочков «абсолютной истины». Для физико-математического творчества необходимо крепко стоять на ногах в своей собственной системе отсчета и быть уверенным в ее надежности.

Беря урок у принципа дополнительности, историк может предположить, что его способность переходить от одной системы отсчета к другой находится в дополнительном соотношении со способностью добывать новое научное знание. Или, перефразируя известный афоризм: «Те, кто могут делать открытия, делают их, а кто не может, размышляют о том. как открытия делаются».

По разному «ограниченные» своими системами отсчета участники высоконаучных, хоть внешне и «бесплодных» споров – Ньютон и Лейбниц, Эйнштейн и Бор, Фок и его оппоненты, – вошли в историю науки своими бесспорными достижениями. Отсюда следует не столь уж оригинальный общий вывод о благотворности для развития науки разнообразия систем отсчета, реально сосуществующих в научном сообществе, взаимодействующих, хоть в чем-то и не совместимых.

Вывод этот можно подкрепить уроком, взятым у эйнштейновской теории гравитации, согласно которой для описания искривленного пространства-времени в целом может не хватить одной системы отсчета. Есть и простая географическая аналогия: невозможно одной «правильной» картой охватить поверхность земного шара. Здесь простейшая расшифровка «правильности» – чтобы точки, близкие на земном глобусе, оставались близкими и на карте.

Новые кусочки «абсолютной истины» видны по-разному (или вовсе невидимы) в разных исследовательских системах отсчета, в разных исследовательских картах.

Квантово-релятивистский урок истории

Принципиальные разногласия встречаются не только в истории науки, но ее опыт особенно поучителен. В науке предмет расхождений наиболее удален от «уровня земли», наименее затрагивает людские страсти, отличается наибольшей рациональностью и объективностью, достижимой в людских делах. Зная, что и в этой сфере бывают неустранимые расхождения, с более легким сердцем и с большим пониманием относишься к расхождениям в сферах менее рациональных. Понимаешь, что дело не сводится к выяснению, кто На Самом Деле Прав. Разные средства наблюдения, стоящие за разногласием, могут и ослаблять, и обострять зрение в каких-то отношениях.

Показательный пример «неподдающегося» многовекового разногласия дает религиозное многообразие человечества. Не так давно вся эта сфера считалась не просто вненаучной, но и антинаучной. Сейчас нравы смягчились, и взаимоотношение науки и религии вновь привлекает внимание. Посмотрим на эту сферу в свете принципа относительности к средствам наблюдения и в свете уроков истории науки.

В 1989 году свободомыслящий верующий физик А. Д. Сахаров, ссылаясь на эйнштейновскую параллель «Бог – природа», высказал такой прогноз: «В период Возрождения, в XVIII, в XIX веках казалось, что религиозное мышление и научное мышление противопоставляются друг другу, как бы взаимно друг друга исключают. Это противопоставление было исторически оправданным, оно отражало определенный период развития общества. Но я думаю, что оно все-таки имеет какое-то глубокое синтетическое разрешение на следующем этапе развития человеческого сознания».

Для свободомыслящего физика- атеиста В. Л. Гинзбурга вопиющее препятствие к подобному синтезу – «наблюдающееся многообразие верований и направлений даже в пределах одной и той же религии».

Вряд ли надо пояснять различие науки и религии по их «областям определения» и «областям значения». Важнее то, что другой физик-атеист, Е.Л. Фсйнберг, ясно осмыслил один общий фундаментально-методологический элемент этих столь разных сфер – важнейшая роль интуитивных суждений, рационально не доказуемых в принципе.

И еще, быть может, важнее, что все три эти свободомыслящих физика выросли в одной научной семье, в одном научном доме – в Теоретическом отделе Физического института Академии наук СССР. Так что мы наблюдаем многообразие интуитивных представлений о религии даже в пределах одной и той же научно-культурной традиции.

Реально-историческое многообразие религиозных систем отсчета возникло естественным путем, некоторые из них – много веков назад. Системы, ныне признанные, когда-то были ересями, имевшими горстку сторонников. И если эти религии выжили и развились, то, значит, «это кому-то нужно», значит, эти системы отсчета помогают жить тем, кто их избрал своими.

Можно ли выработать наилучшую систему отсчета? Или объединить их экуменически в некую универсально обобщенную?

Опыт истории квантово-релятивистской физики побуждает относиться скептически к обоим стремлениям. Какое представление квантовой механики предпочтительнее – корпускулярное или волновое, координатное или импульсное? Какой одной универсальной системой координат покрыть сферическое пространство-время?

Сахаров в своей реальной правозащитной деятельности имел дело с подавлением религиозных систем отсчета, но он заметил: «Если бы я жил в клерикальном государстве, я, наверное, выступал бы в защиту атеизма и преследуемых иноверцев и еретиков!»

История науки помогает в такой правозащите видеть не просто претворение в жизнь абстрактно-либеральной заповеди о свободе совести, а бережное отношение к естественному многообразию жизненных систем отсчета. И в свободном открытом общении многообразных «наблюдателей» помогает видеть залог жизнестойкости и плодотворного развития человечества в целом.

Подобная мысль, безо всякого историко-научного обоснования, высказывалась уже не раз. Из уст Эйнштейна она прозвучала в 1921 году: «Разные народы не желают слияния: каждый хочет идти своим путем. Удовлетворительное решение может быть достигнуто, только если они будут относиться друг к другу с терпимостью и уважением».

Сейчас уже вряд кто может думать, что многообразие само по себе – причина злокачественных конфликтов. За религиозными по форме войнами научились видеть материально-политические интересы. И, как выяснилось в XX веке, насильно внедряемое единообразие оборачивается не меньшей кровью.

С другой стороны, советский опыт государственного единообразия дал и яркие примеры содружества различающихся индивидуальных систем отсчета.

Кратчайшим конспектом советского единообразия может быть надпись, придуманная в 1952 году Эйнштейном для Института марксизма- энгельсизма: «В стране искателей истины нет человеческих авторитетов. Над тем, кто здесь попытается изображать начальство, посмеются боги».

Под всесоюзный смех богов русские поэты Семен Лиггкин и Инна Лиснянская связали свои жизни, сохраняя свои разные религиозные системы отсчета – иудаизм и православие.

Сводила советских людей не только любовь друг к другу, но и любовь к поиску истины. В 1950 году, в эпицентре советской ядерной науки, известном под именем Арзамас-16, на тайном религиозно-философском семинаре сходились православный Н. Н. Боголюбов и иудей М. М. Агрест*, и , ближе к предмету статьи, в том же самом 1952 году, когда принципиальный философский оппортунист Эйнштейн придумал свой непочтительный к марксистскому начальству лозунг, диалектический материалист Фок фактически положил конец карьере одного большого философского начальника. На статью этого начальника «Против реакционного эйнштейнианства в физике» Фок ответил статьей «Против невежественной критики современных физических теорий».

Это все к тому, что многообразие систем отсчета – средств наблюдения – не препятствует соединению их в целом. Об этом, собственно, и говорит принцип относительности к средствам наблюдения, высказанный Фоком тридцать лет назад в «Вестнике Академии наук СССР».

А что же философская загадка в начале этой статьи? Если читатель не считает, что она разгадана, автору остается успокоить себя предположением об ограниченности его (автора или читателя) системы отсчета.

Труднее быть с тем, какътнесся бы главный герой этой статьи к тому, что его сдержанно высказанный принцип так сильно экстраполирован («до черт знает каких пределов», как сказал бы Коровьев-Фагот).

Надеяться можно только на то, что понятие «человечество в целом» Владимир Александрович Фок счел бы не столь безбожной спекуляцией, как «Вселенная в целом».

* Материал о подробностях этой встречи готовится редакцией журнала.

ВОЛШЕБНЫЙ ФОНАРЬ

«Сики» – спираль

Эта изящная кривая обладает интересными свойствами (ее радиус кривизны обратно пропорционален длине душ) и несколькими названиями, в которых запечатлена ее история. Кривую называют клотоидо (от греч. «пряха», по имени Ютото, старшей из трех богинь судьбы – парок – в римской мифологии), спиралью Эйлера (в честь великого математика Леонарда Эйлера (1707-1783), открывшего ее в L744 году), спиралью Корню (в честь французского физика Мари Альфреда Корню, 1844-1902), в работах которого по дифракции света она «возникла» в 1874 году) и «сики»-спиралью (в параметрическом виде ее координаты у и х описываются, соответственно, интегральными синусом («си») и косинусом («ки»)).

Обе ветви симметричны относительно начала, касаются в начале оси х. Чем больше оборотов, тем лучше.

Рисунок Ю. Сарафанова

Юлий Данилов

НОВЫЙ ГУТЕНБЕРГ

Александр Семенов

Игрушка для generation y

На нью-йоркской выставке игрушек ToyFair Show’2000 рекордное число посетителей привлек стенд молодой и никому неизвестной компании Cybiko. На нем демонстрировалось устройство, которое может перевернуть наши представления об общении между людьми. Ведущие американские издания, среди которых такие, как Time, Newsweek и The Wall Street Journal, и 28 телевизионных станций, включая CNN и CBS, единодушно назвали Cybiko «самым горячим продуктом 2000 года».

Изобрел Cybiko 33-летний выпускник Московского физико-технического института Давид Ян. Сотрудники новой компании Cybiko, дизайнеры и программисты – в основном россияне, но сама компания – американская, да и проект полностью ориентирован на американский рынок. Ян не новичок в бизнесе, он уже был генеральным директором весьма успешной компании ABBYY Software, которая создала популярную программу для компьютерного распознавания текста FineReader.

Cybiko – это небольшое электронное устройство, размером с карманный калькулятор, с клавиатурой и жидкокристаллическим экраном. Внутри него находится достаточно мощный процессор с частотой 11 Мгц и 512 кб оперативной памяти. Cybiko позволяет играть в компьютерные игры, вести дневник и многое другое. Программное обеспечение специально для этой игрушки можно скачать из Интернета.

Самая главная «изюминка» Cybiko – возможность связываться с другими владельцами игрушки, оказывающимися в радиусе 150 метров. Это реализуется на цифровом радиоканале частотой 900 Мгц, причем соединение устанавливается автоматически. Владельцы Cybiko включаются в некую сотовую сеть: через цепочку Cybiko можно связываться с другим человеком на любом расстоянии – чем больше участников, тем больше покрытие сети. Сведения об участниках, попавших в сферу действия вашей игрушки (возраст, имя, хобби и т.д.), высвечиваются на экране. При помощи специальной программы просмотра (people browser, названного по аналогии с Internet browser) можно выбрать того, с кем хочешь пообщаться.

При помощи Cybiko можно не только общаться, но и вместе играть в компьютерные игры. Есть, например, игрушка Cylandia – нечто вроде хорошо известного всем детям «Тамагочи». Вам предстоит воспитать виртуального человека. Если вы хорошо его воспитываете, он любит вас и общается с вами. Если же вы не слишком хороший воспитатель, то во время очередного сеанса связи виртуальный человек может сбежать к новому владельцу. Вам останется только разыскивать его среди своих собеседников.

1 апреля Cybiko начали продавать все крупнейшие торговые сети в США, стоит она 150 долларов. Уже есть немало новых терминов специально для новой игрушки и ее почитателей. Intertainment – это соединение двух английских слов – Internet и entertainment (развлечение), означает оно новую культуру общения. Появилась она в Интернете. Язык для бесед при помощи Cybiko называется Cybish, он похож на язык Интернет-чатов и содержит всевозможные сокращения и забавные рисуночки из знаков препинания. Общение происходит при помощи интернетовской программы ICQ.

Изобретатель игрушки Давид Ян считает, что ему удалось уловить то, о чем мечтают современные подростки. Cybiko – это первое коммуникационное устройство, позволяющее общаться с посторонним человеком, не зная его номера, оно снимает барьер робости перед реальным знакомством. Придуман даже специальный термин для тех, кто будет пользоваться Cybiko, – Generation Y. Это люди от 10 до 22 лет. Маркетинговые исследования показывают, что пик интереса к игрушке приходится на 14 лет, потом интерес падает и опять начинает расти только после 40. Изначально устройство задумывалось не для детей, но дети с таким восторгом его восприняли, что первые образцы предназначены именно для них. В дальнейшем планируется выпуск и других версий Cybiko, ориентированных на более взрослую аудиторию.

Вот что сказал Давид Ян в интервью газете «Ведомости»:

«Нашу игрушку создавали настоящие «русские зубры» программирования и компьютерной техники. В течение многих лет они занимались очень серьезными вещами. Например, те, кто разрабатывал систему радиосвязи, проработали 10-20 лет в Институте магнетизма Земли, разрабатывали там новые системы коммуникаций. Те, кто делал операционную систему, также имели колоссальный опыт разработки таких систем во многих российских институтах. Сергей Чернов, программист от бога, руководитель нашего отдела программного обеспечения, Игорь Цимах, выпускник МФТИ с красным дипломом, знающий пять языков, ранее разрабатывавший радиомодемы, – эти имена многое скажут специалистам. Вообще, такого рода проекты, по-моему, сейчас можно реализовать только в России. В Америке он обошелся бы в десятки раз дороже. И тем не менее я хотел бы подчеркнуть, что Cybiko – международный проект. Без влияния современной американской культуры его нельзя было бы придумать. Без производственных возможностей Тайваня его нельзя было бы реализовать. Без российских талантов он не получился бы таким удачным».

По материалам Интернета подготовил Александр Семенов.

КЛУБ «ГИПОТЕЗА»

Сергей Морозов

Стихиями правит геодинамика

Музыка геосфер

Не существует правильных многогранников с гранями из шести-, семи- и более угольников.

Приписывается Платону

Жил да был в античной Элладе прославленный мудрец Платон. Он был учеником самого Сократа, великим философом, но для нашего повествования существенно то, что он впервые описал пять правильных геометрических тел, с тех пор именуемых Платоновыми многогранниками. Это тетраэдр (известный нам по молочным упаковкам), куб, октаэдр, икосаэдр и пентагон-додекаэдр. И у всех у них грани – это правильные треугольники, квадраты или пятиугольники. Иных правильных многогранников не обнаружено и по сию пору, и вовсе не потому, что у математиков, которые на пару столетий или тысячелетий моложе Платона, не хватало пространственного воображения, а просто тго причине принципиальной невозможности существования таковых тел в нашем пространстве (на что Платон и указал).

Античные философы питали огромное уважение к числам как таковым, тщательно их исследовали, искали их божественный или мистический смысл, пытаясь через них постичь гармонию природы. То же самое к геометрическим фигурам и телам. И они обнаружили многие замечательные свойства и чисел, и фигур. Вспомним хотя бы знаменитые «пифагоровы штаны».

Немало сил античные мудрецы и их последователи положили, чтобы проникнуть в тайную суть правильных многогранников. Для чего они? Ведь не только же для того, чтобы через два с лишним тысячелетия после Платона молоко расфасовывать в картонные тетраэдры?

Над этой загадкой мучился и великий Иоганн Кеплер. Уважая своих античных учителей, считавших, что все небесные сферы непременно должны гармонично звучать, он попытался построить эти сферы с помощью Платоновых многогранников, и надо сказать, это у него неплохо получалось, по крайней мере до тех пор, пока он не отрешился от «музыки небесных сфер» и не сформулировал свои знаменитые законы движения планет.

Интересное продолжение эта проблема получила в наши дни. Был открыт природный феномен КПЛВ (короткоживущие подкоровые локальные возмущения, см. журнал «Знание – сила», 1991, №Ne 5 и 6). Продолжая исследовать этот феномен, автор открытия Эдуард Бородзич установил, что КПЛВ генетически связаны с так называемыми кольцевыми структурами на поверхности Земли (а это – гигантские горные хребты планетарного масштаба, наземные и подводные, впадины. разломы и т.л.) Выяснилось, что их радиальный компонент имеет отнюдь не произвольные размеры, его значения подчиняются некоему порядку (дискретность размеров радиусов и их происхождение помогли объяснить специалисты кафедры теории упругости МГУ).

Идея того, что структуры литосферы имеют геометрическую упорядоченность, привлекала внимание многих исследователей на протяжении более ста шестидесяти лет, начиная с выдающегося геолога прошлого столетия Чарлза Лайеля. Анализировалось расположение горных хребтов, границ материков и так далее – того, что сейчас называют линеаментами. Высказывались догадки, что линеаменты совпадают с дугами больших кругов, которые между собой пересекаются, образуя правильную сетку из четырехугольников, пятиугольников и т.п. Однако строгий количественный анализ этой «геометрии» не проводился: раньше геология была наукой описательной. А затем идеям упорядоченности был нанесен жестокий удар: появилась теория тектоники плит, из которой следовало, что основа земной тверди – плиты – на месте не стоят, перемещаются по поверхности нашей планеты по довольно замысловатым траекториям. Какая тут может быть упорядоченность?

Однако внимательное рассмотрение феномена КПЛВ показало, что порядок все-таки должен быть. И коллега Бородзича Павел Беспрозванный проделал гигантскую работу по обсчету планетарной сети линеаментов (ПСЛ), по их грамотному математическому анализу. И в результате выяснилось, что ПСЛ прекрасно согласуется с некими геометрически правильными сетками («масками»). Оказалось, что с элементами единой для всей Земли геометрической маски практически совпадают и осевые линии большинства срединно-океанических хребтов, и границы литосферных плит, и прочее. А маска – это и есть, грубо говоря, набор ребер правильных Платоновых многогранников. В структуре ПСЛ наиболее четко проявились икосаэдр и пентагон-додекаэдр (последний хорошо знаком всем футбольным фанатам: именно таков нынче футбольный мяч). Для скептиков рад сообщить: для этих многогранников мера доверия по критерию совпадения составила 0,9999999 (ноль – отсутствие совпадения, единица – полное совпадение).

Логичен вопрос: почему же ПСЛ образует Платоновы многогранники? Эдуард Бородзич дал свой ответ.

По его мнению, это происходит из-за особенностей строения Земли.

Тело Земли подразделяется на несколько геосфер: земную кору (от поверхности до примерно сорока километров); мантию (твердые каменистые породы с большей, чем у коры, плотностью до глубины 2900 километров); внешнее ядро, расплавленное и простирающееся от 2900 до 4900 километров, плотность его примерно 10 граммов на кубический сантиметр; и внутреннее ядро плотностью более 15 граммов на кубический сантиметр, которое, несмотря на высокие температуры, находится в твердом состоянии, и виной тому – чудовищные давления, свыше трех миллионов атмосфер.

Внутреннее ядро играет роль гигантской печки, нагревающей прочие геосферы; температура в центре Земли, по некоторым оценкам, порядка 10 тысяч градусов Кельвина. Естественно, что от подобных теплопотоков в жидком внешнем ядре идут процессы, как в любой порядочной кастрюле, образуя конвективные ячейки: нагретое твердым ядром вещество всплывает вверх, омывает мантию, охлаждается, опускается вниз. Нелишне тут вспомнить простенький опыт: на обыкновенную сковороду плеснули растительного масла и поставили на огонь. Через некоторое время оказалось, что слой масла «самоорганизовался», в нем образовалась упорядоченная сетка из конвективных ячеек – некая сотовая конструкция. Подобные процессы идут и в жидком внешнем ядре Земли. Но поскольку это ядро – не плоская сковорода, а шаровой слой, в нем образуются не шести-, а трех-, четырех- и пятиугольные ячейки, которые в своей совокупности могут сформировать на сфере только пять типов структур, тех самых, что были описаны Платоном.

Конвективные ячейки довольно устойчивы; стало быть, в течение тысячелетий и даже миллионов лет они выносят расплавленные вешества из недр к границам мантии, где эти вещества, остывая, что-то оставляют, а что-то растворяют и уносят с собой. И вполне возможно, что на границах соседних конвективных ячеек к своду мантии «пристывают» некие вещества, выделившиеся из расплава внешнего жидкого ядра. То есть там, где расплавленные вещества двух смежных ячеек «выныривают» из глубин, образуется утолщение на нижней границе мантии, эдакий рубец из отвержденного вещества жидкого ядра. Это приводит к локальному утолщению мантии, а утолщение как-никак «плавает» во внешнем ядре, стало быть, жидкое внешнее ядро в полном соответствии с законом Архимеда стремится его вытолкнуть вверх. Вот вам и примитивно описанный процесс горообразования, в результате которого горные хребты просто обязаны трассировать фаницы конвективных ячеек. Но как было ранее сказано, ячейки – это треугольники, квадраты или пентагоны. Поэтому на поверхности Земли линеаменты повторяют те же структуры.

На схеме показаны горячие (4 и 6) и холодные (5) потоки„ которые пронизывают внешние оболочки Земли и от границ внешнего ядра планеты через мантию (3 и 2) доходят до коры (I).

Наша планета в разрезе 1. Твердое внутреннее ядро 2. Жидкое внешнее ядро 3. Мантия

Естественно, динамичные структуры внешнего ядра воздействуют на мантию и переменным давлением. И в зонах максимальных напряжений в мантии возникают зоны повышенной проницаемости, переходящие наверху в сеть коровых разломов.

Но как же быть с упомянутой уважаемой концепцией тектоники плит, казалось бы, неизбежно разрушающей глобальную упорядоченность масок? Действительно, горизонтальные перемещения плит разрушают глобальную упорядоченность, однако на сохранившихся кусках-фрагментах локальная упорядоченность остается. Не следует буквально понимать, что все линеаменты образуют на поверхности Земли единую структуру, соответствующую, скажем, пентагон-додекаэдру. В том-то и сложность выполненного анализа, что на поверхности Земли прослеживается некая совокупность линеаментов, образующих множество масок, сгенерированных в разные времена, в разных условиях и в разных районах. Дело в том, что конвективные ячейки. самоорганизующиеся в жидком ядре, хотя и весьма «живучи», но все- таки нестабильны. Это значит, что через какое-то время они распадаются, перемещаются, трансформируются, чем очень затрудняют анализ всего этого явления. Поэтому ученые были вынуждены проводить анализ не только современных, «юных» линеаментов, но также и древних. Оказалось, что и палеоструктура ПСЛ также упорядочена по Платоновым mi lororpai тикам.

«Эль-Ниньо»

«…Мы еще не научились пугаться при слове «Эль-Ниньо»… Именно «Эль-Ниньо» является угрозой жизни на планете… Феномен «Эль-Ниньо» практически не изучен, природа его не ясна, он не поддается прогнозу, а значит, представляет в полном смысле слова бомбу замедленного действия… Если немедленно не приложить усилия для выяснения природы этого странного феномена, человечество не может быть уверено в завтрашнем дне».

H. Варфоломеева. Московский снегопад и тайна феномена «Эль-Ниньо». «Мир новостей», 18 апреля 1998 года

Страшно, аж жуть!

В. Высоцкий

Таинственный феномен «Эль-Ниньо» существует многие миллионы лет. Человечество просто ранее не связывало с ним некоторые неприятные детали своей биографии. А теперь стало связывать и удивляться.

«Эль-Ниньо» – так испанцы называют маленького ребенка мужского пола. Точно так же был назван процесс, время от времени развивающийся в Тихом океане у берегов Перу. При этом процессе теплые воды начинают двигаться на восток. Интенсивность самого процесса с годами меняется, однако он был, есть и будет. Не стоит думать (как это следует из эпиграфа), что ученым до него нет никакого дела, они, конечно же, занимаются им и очень серьезно. В частности, не так давно они выяснили, что сам феномен далеко не исчерпывается тем, что происходит у берегов Южной Америки. Недавняя обработка 650 тысяч замеров температуры в верхней четверти мили от океанской поверхности позволила сделать вывод, что в приэкваториальной полосе Земли существует семь ячеек с обшей динамикой развития – по три ячейки в Тихом и Индийском океанах и одна в Атлантике- При этом процессы в первой и пятой ячейках, как и во второй и шестой, находятся в фазе, а в седьмой отстают от нее на двенадцать – восемнадцать месяцев. По известному перуанскому феномену вся система получила название «Эль-Ниньо – южные колебания» (El Nino – South Oscillation), сокращенно – ENSO.

Какова же природа ENSO? Попробуем порассуждать, В полосе широт этого феномена имеются два материка (Америка и Африка) и Зондский архипелаг, отделяющие Атлантический океан от Тихого – с одной стороны и от Индийского – с другой. Значит, цепочка взаимодействия водных масс невозможна. Следовательно. источник сил. порождающих феномен, должен находиться выше или ниже материков: либо в недрах Земли, либо в ее атмосфере. Атмосфера могла бы как-то усилить или ослабить феномен, однако она не может объяснить его годностью. Остаются недра.

Перетоки ENSO знакопеременны. Время этой переменности три – пять лет. Это свидетельство того, что процессы, инициирующие феномен, должны протекать в жидкой фазе. А поскольку феномен охватывает всю приэкваториальную полосу, жидкая фаза также должна охватывать такую же полосу. Взаимосвязь перетоков ENSO во всей зоне их проявления свидетельствует о непрерывности жидкой фазы в широтном направлении. А единственное место на Земле, где жидкая фаза непрерывна вдоль приэкваториальной широты, – это внешнее ядро Земли.

Наконец, ячеистая структура ENSO позволяет сделать вывод, что за сей феномен ответственны процессы, протекающие в ячейках структур жидкого ядра, тех самых ячейках, которые, как было показано в предыдущем разделе, несут ответственность за маски и за упорядоченность линеаментов. Короче говоря, феномен ENSO – одно из внешних проявлений ячеистой структуры жидкого земного ядра.

Проходя под основаниями мантийных каналов, неоднородности создают в них колебания потоков массы, вызывающие короткоживущие подкоровыс локальные возмущения (КПЛВ). Эти возмущения сопровождаются искривлениями эквипотенциалей, которые компенсируются перетоками в гидросфере. Закручиваемые силой Кориолиса, перетоки образуют водовороты, так называемые синоптические вихри, охватывающие, в отличие от ветровых возмущений, всю толшу океана. Так, в районе островов Огасавара (Япония) зафиксирован мощный водоворот с радиусом порядка ста километров, охватывающий пятикилометровую толщу Тихого океана и меняющий направление своего вращения в среднем раз в сто дней.

Те методы, которые были созданы в процессе исследования КПЛВ, при соответствующем развитии позволили бы уверенно прогнозировать и лесные пожары, и засухи в Австралии, и засухи в Эфиопии и в прочих местах; раз возмущения в конвективных ячейках жидкого земного ядра взаимосвязаны и взаимозависимы, можно ожидать упорядоченность во времени, которая и позволяет заниматься прогнозами. Поведение конвективных ячеек жидкого ядра прогнозируемо, следовательно, явления типа блуждания ENSO также вполне прогнозируемы, и для этого прогноза вполне достаточно иметь серию метеостанций где-то в районе приэкваториальной полосы.

Вообще говоря, метод построения карт КПЛВ по стандартным данным метеостанций, разработанный Э. Бородзичем, уникальный. Однако он не дает полной уверенности, что обнаружены все мантийные каналы, потому что данные метеосети охватывают ограниченный временной диапазон – четыре года. А период КПЛВ простирается на десятки лет. Так что остается открытым вопрос: все ли КПЛВ были обнаружены?

Оказалось, что этот вопрос можно решить, используя… Луну. Точнее, лунные приливы.

При вращении Луны вокруг Земли из-за приливных взаимодействий происходят деформации всех геосфер. И все каналы, какие есть в мантии Земли, будут возмущаться. Был разработан прекрасный метод, позволяющий «вытаскивать» все эти мантийные каналы. И в результате были обнаружены интересные вещи. Например, в Крыму, в районе Саки, спектральный анализ выявил невероятно активную точку. При анализе, по метеоданным, в том районе не было ничего, никаких КПЛВ. Но вот в книжечке «Лоции Черного моря» приведена карта пятисотлетней давности, а на ней в районе Саки показан морской залив. Смена залива на сушу подтверждает наличие в том районе мощного мантийного канала.

Надо сказать, что временной спектральный анализ барического поля земной атмосферы лет тридцать тому назад был выполнен С. Чепменом. Чепмен со своими сотрудниками обнаружил неожиданно сильный приливной компонент, в основном лунный, и очень удивился, что у этого компонента в разных местах Земли разная фаза. Но, удивившись, никаких выводов не сделал. Причиной этого были не только представления о слабой изменчивости приливного компонента по площади, но и сложность выделения самого компонента.

Э. Бородзич разработал практически новую систему спектрального анализа барических полей, используя которую можно предсказывать всевозможные геодинамические неприятности по крайней мере за несколько дней, а после дополнительных исследований, по-видимому, за сотню, а то и за несколько сотен дней.

Научный прогноз – это указание очередного состояния чего-то по выявленным закономерностям чередования предыдущего состояния.

Такой порядок может быть достаточно сложен, тогда, естественно, усложняется и методика прогноза. Выявленные особенности проявления КПЛВ позволили создать эффективную методику прогноза места, времени и их относительной интенсивности. При этом возмущения удается локализовать в пределах первых десятков километров, а заблаговременность прогноза возмущений достигает нескольких суток.

В зависимости от знака КПЛВ (который прогноз указывает) на возмущенной территории возможны вполне определенные явления. При подъеме района – падение уровня грунтовых вод, горные удары, землетрясения или крипы, сухие грозы, сушь, пожары лесов и торфяников. При опускании района – подъем уровня грунтовых вод, подтопления или даже наводнения, ливни, оползни. И при подъемах, и при опусканиях возможны нештатные ситуации на длинномерных сооружениях (продуктопроводы, мосты, дамбы, туннели) вплоть до аварийных. В высоких широтах возникают подвижки ледовых полей, сопровождаемых появлением разводий и торошением льдов, чреватых гибелью судов и буровых платформ. Возникают также перетоки морских вод по всей толще океана («синоптические вихри»). Таким образом, методика позволяет давать краткосрочный прогноз места и времени КПЛВ, а также широкий спектр возможных чрезвычайных ситуаций.

Указанную методику, разработанную лауреатом Государственной премии Эдуардом Бородзичем, пытался внедрить в масштабах России директор НИИ гражданской обороны Министерства чрезвычайных ситуаций М.А.Шахраманян, но отсутствие финансирования сорвало начатые работы.

Существование пространственной упорядоченности неравновесных структур в жидком ядре Земли, а также инерционность проходящих в нем процессов позволяют предположить возможность долгосрочного прогноза чрезвычайных ситуаций регионального, а может быть, и планетарного уровня (в частности, «Эль-Ниньо»). В пользу такой возможности свидетельствует обнаружение «предвестников» мощных метеоаномалий за две- три сотни дней по разрабатываемой Бородзичем оригинальной методике.

Казалось бы, за такую методику должны бы ухватиться МЧС, страховые компании, продовольственные корпорации: сотня-другая дней – это вегетативный период многих сельскохозяйственных культур, продукция которых стоит сотни миллиардов долларов. В близкие суммы исчисляются значения потерь этой продукции. Предложение Э. Бородзич а о создании в МЧС группы прогноза КПЛВ было поддержано академиком РАН В.Н. Страховым (директор Объединенного института физики Земли), тем не менее МЧС направил в РАН одну из ранее опубликованных работ Бородзича (работа 1982 года без методики прогноза, методика по патентным соображениям не публиковалась), и эксперты РАН посчитали создание группы прогноза преждевременным, так как КПЛВ – «недоказуемая гипотеза». В результате перспективная методика прогноза чрезвычайных ситуаций ожидает окончания смутного времени.

Заметим, что Сади Карно обосновал свой знаменитый цикл, используя вообще не существующий флогистон.

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ МОДА XX ВЕКА

Ольга Баяла

Корни и крона

А. Петрицкий. Скульптурный рельеф. 1922год

Первые десятилетия: сотворение мира

«Поверхностное» – легкая поступь, которой ходит глубокое. Во всем: в одежде, архитектуре, оформлении жилища, в еде, песнях и танцах, в узорах, цветах, марках машин – лежит общее чувство жизни, ее ритмов, положения человека в мире. Его не выскажешь (да и не проживешь в полной мере!) никак иначе – только всем многообразием форм, которые не сводятся друг к другу, противоречат друг другу, даже «выталкивают» друг друга из культурного пространства. Стили мышления, теории, проблемы, языки их описания точно так же бывают предметом моды, как стили одежды.

В XX веке отозвалось сразу несколько глубинных толчков европейской истории. Накапливались, наслаивались друг на друга, усложняли и усиливали Друг друга и, наконец, вырвались на поверхность последствия глубоких культурных потрясений, происшедших много раньше: приход христианства, преобразившего всю жизнь Европы; крушение Римской империи и очень долгий, с рецидивами, ее распад; великие географические открытия, потрясшие резким расширением горизонтов; научная революция и техническое вооружение жизни; революции социальные… Как знать, может быть, грядущие века сочтут двадцатый своего рода узловым пунктом европейской, если не мировой истории. Устоявшиеся веками и веками расшатываемые традиционные образы жизни наконец рухнули. Европейский человек оказался обреченным на то, чтобы самому, все время заново, создавать формы для поддержания и собирания собственной жизни. И тем быстрее они стали меняться. Механизм, воспроизводящий традиционную устойчивость, тут, в Европе, непоправимо сорван. Дальше придется жить уже без него. Смена интеллектуальных мод в уходящем веке может быть прочитана как напряженная, драматичная история попыток европейцев нащупывать и создавать новые смыслы жизни.

Невозможность культуры, или Культура невозможного

Словно мы – в пространстве новом,

Словно – в новых временах.

А. Блок

Все видеть, все понять, все знать, все пережить,

Все формы, все цвета вобрать в себя глазами.

Пройти по всей земле горящими ступнями,

Все воспринять – и снова воплотить.

М Волошин

В моей молодости вопрос о смысле жизни подменялся поисками цели. К этому так привыкли, что многие и сейчас не видят различия между смыслом и целью. А в те годы вопрос о цели ставила молодежь, уходившая в революцию. Цель была одна: осчастливить человечество. Что из этого вышло, мы знаем. Цель и смысл не одно и то же, но проблема смысла в молодости доступна немногим. Она достигается только на личном опыте, переплетаясь с вопросом о назначении, и потому о ней чаще задумываются в старости, да и то далеко не все, а только те, кто готовится к смерти и оглядывается на прожитую жизнь. Большинство этого не делает.

Надежда Мандельштам

Первые два-три десятилетия века пронизаны чувством и жаждой острой новизны. XX век, особенно ранний, мучился новизной, как лихорадкой, как наваждением, как навязчивой идеей. Жизнь в прежних культурных формах «вдруг» стала чувствоваться невозможной: людей из них выталкивало. «Нужны новые формы, А если их нет, то ничего не нужно».

Эти годы – время сотворения мира. «Мы наш, мы новый мир построим» – крайне характерная декларация, далеко не только политическая, именно потому она нашла столь горячее, искреннее, массовое политическое сочувствие и воплощение: политика заимствует убедительность у вещей более глубоких.

Невиданное с первохристианских, может быть, времен стремление творить историю проникло практически во все формы самосознания и действия. Это эпоха глобальных проектов: «мировая революция» – лишь частный случай таких притязаний. Главным временем культуры становится будущее – время экспериментов и футурологической лихорадки.

Отрицание культуры стало ею самой, ее сердцевиной. Культуру ощутили как бремя, помеху, закрывающий и искажающий природу фильтр. Идеи Фрейда о «неудовлетворенности культурой» продиктовало время. Только поэтому поверили и Фрейду, и Толстому, и многим другим.

Своеобразная гордыня европейского «я» в этом веке в том, чтобы обнаруживать, вскрывать, разоблачать все новые и новые формы, уровни, степени собственной несостоятельности, подчиненности внешним силам. (Разумеется, оно думало на этом самоутверждаться, подчинив в конце концов эти силы собственному контролю, ради того и старалось.) Марксу с его отчужденными силами рынка удалось дать основу для одной из самых мощных идеологий времени, Фрейду с его подсознанием – для расхожих стереотипов повседневного мировосприятия западной культуры. Еще один великий «разоблачитель» века – Гуссерль – с его внеположной ценностному мышлению, неуправляемой «реальностью» избежал массовой известности и массового влияния, он оказался для этого слишком сложен и специален; однако же его феноменология неизменно входит в число интеллектуальных доминант столетия и даже теперь, на его закате, не перестает чувствоваться привлекательной и актуальной. Все это – свидетельство того, что у европейского человека в очередной раз разладились отношения и с природой, и с культурой. Они стали замечаться, как воздух во время ветра. Пришло очередное время их выяснения.

М. Добужинский. Петербург.

Сфинкс на набережной. 1920год

Где начало – там конец

Хочу конца, ищу начала.

Предвижу роковой рубеж.

Ф. Сологуб

Мы – над бездною ступени,

Дети мрака, солнца ждем.

Свет увидим и, как тени,

Мы в лучах его умрем.

Д. Мережковский

Томление начала, переполнявшее молодой век, – один из обликов предчувствия конца. Еще до больших потрясений выходит на поверхность чувство обреченности человечества и выносит с собой смыслы, образы, тревоги, накопленные в глубинах истории. Эсхатологические ожидания, по напряженности сопоставимые с тогдашними, знали разве что средние века. Правда, их религиозное содержание пошло на убыль, и тем они стали страшнее: человек после нескольких веков тщательной и, казалось бы, успешной рационализации мира почувствовал близость сил, не просто намного его превосходящих, но безличных, не имеющих с ним, человеком, ничего общего. Их все менее можно было называть удобными для рассудка именами.

Как предвестие конца прочитывали теперь все, что только оказывалось возможным, – от разрушенной землетрясением Мессины до «Заката Европы» Освальда Шпенглера. Все «мрачное» приобретало необыкновенную популярность. На противоположном полюсе упоения мощью человека и его властью диктовать природе и судьбе свои законы растет чувство его беспомощности перед судьбой и стихией. В русском театре начала века популярны пронизанные этим чувством пьесы Леонида Андреева, маленькие драмы Метерлинка – драматургические новеллы о смерти.

Александринекий театр ставит «Грозу» Островского как пьесу мистическую: о торжестве страшных потусторонних сил над беззащитным земным миром. Катерину, оказывается, губит не социальное окружение, как привычно было думать XIX веку, а неведомая роковая сила, которую полубезумная барыня лишь символизирует. Добротному реализму минувшего столетия уже не верили: он не соответствовал общему чувству жизни.

В. Кандинский. Из серии «Маленькие миры». 1922год

А оно было предельно некомфортным. И всего каких- нибудь четверть века спустя оно уже не могло быть ни привлекательным, ни даже как следует понятным: ни человек, ни культура в целом не могут долго, тем более постоянно жить с таким чувством – непременно срабатывают защитные механизмы. Но есть щели между временами, когда тонкая пленка культуры разламывается, расползается, когда, говоря словами человека другого такого же времени, грозного и темного времени европейского романтизма, Ф.И. Тютчева, «бездна нам обнажена с своими страхами и мглами». Человек получает возможность заглянуть прямо в глаза тому, что культура от него обыкновенно закрывает. Это мучительно, но очень усложняет и углубляет культуру. Хотя срывы в различного рода истерику при этом неизбежны, как и последующее, защитное отталкивание от этого опьгта.

Людям начала века суждено было переоткрыть трагедию как неустранимую основу человеческого существования. В глазах его наиболее авторитетных и проницательных мыслителей – Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, Л.И. Шестова – свобода (кумир и фетиш не одного европейского поколения, по меньшей мере, с эпохи Великой Французской революции) оказалась неотъемлемой от трагедии, более того: каждая из них оказалась одним из обликов другой. И это – в тазах религиозных мыслителей, которым религия, казалось бы, должна была давать чувство опоры, надежности, зашиты, превосходящей все человеческое. В религиозности этого времени тоже чувствуется надрыв и воспаленность: отношения с Богом уже не ладились, оттого и постоянно пересматривались. Оттого и многообразие религиозных течений, и невиданный взлет религиозной философии: усилий справиться с ускользающей верой интеллектуальными средствами. «Серебряный век» и непосредственно близкие к нему годы – и очень плодотворное, и очень болезненное время. Причем боль роста в нем практически неотделима от боли умирания: часто это и вовсе одна и та же боль.

Тоска по Иному, или Новое варварство

Как будет радостен детей свободных крик,

Как будет весело дробить остатки статуй

И складывать костры из бесконечных книг.

Освобождение, восторг великой воли,

Приветствую тебя и славлю из цепейI

Я – узник, раб в тюрьме, но вижу поле, поле…

О солнце! О простор/ О высота степей/

В. Брюсов

И хаос опять выползает на свет,

Как во времена ископаемых.

И. Северянин

Я не люблю свою раннюю молодость.

У меня ощущение, будто по колосящемуся полю бежит огромное стадо – происходит гигантская потрава… Мандельштам был, пожалуй, единственным, кто думал о смысле событий, а не об их непосредственных последствиях, как старшие, и не о пестрых проявлениях «нового», как молодые. Старших беспокоили существенные вещи: развал правовых норм и понятий, крушение государственности и хозяйства, младшие упивались тем, что отцы называли демагогией.., и жадно впивали то, что ощущалось, как последний день.

Надежда Мандельштам

Тоска и тревога, которым часто не было имени, влекли теперь и искусство, и массовое сознание за пределы культуры, ко всему, что прежде было табуировано стражами ее границ, – разумом и моралью. Например, к разрушению и насилию. Со времен раннего авангарда в искусстве, а значит, и среди тех, кто сочувственно его воспринимал, началось открытое, программное увлечение идеей и образами варварства и активная интеграция его, варварства, в культуру. Этим занимались не только авангардисты, об этом и «Скифы», и «Двенадцать» Блока (как и сама гибельная завороженность его революцией), и многие стихотворения очень рассудочного человека Брюсова, и упоение стихийностью властителя поэтических дум Бальмонта. Влечение к хаосу, бреду, разрушению, агрессии, животности (а как же! «витальная сила»!) – в теснейшем родст ве с тягой к обновлению жизни. Прежде враждебные культуре области «вдруг» приобрели культурную ценность; разрушительный их потенциал был осознан позже… Хотя чувствовался он уже тогда.

Мотивы революционности, требования радикальных перемен соединились с тоской по «истокам» – подлинности, естественности, первобытности… Культуру теперь влечет «акультурное», в более слабом варианте – инокультурное: культуры и культы чужих стран и прошлых эпох, субкультуры простонародья, городской и детский фольклор, потусторонние миры… Словом, Иное, и едва ли не любое Иное.

Есть времена, когда от чужого отталкиваются, – то была пора страстного, идеализирующего, преувеличенного к нему притяжения. Запад очарован варварством и экзотикой. В число этого попадает, между прочим, и Россия, мифологизация ее европейцами восходит еще к увлечению Достоевским в только что миновавшем XIX веке. Великий немецкий поэт Рильке, поклонявшийся вымечтанной им России, даже пытался писать стихи по-русски.

Для нас же время Иного означает одновременно и притяжение варварства, и очарование Западом. Литература этого времени, переполненная «тоской по мировой культуре» (О. Мандельштам), порождает множество стилизаций и даже определенный человеческий писательский тип: культурных полиглотов, профессиональных искренних стилизаторов и проживателей чужих ролей – от всеядных Бальмонта и Брюсова до Черубины де Габриак с ее горьким католицизмом, и Михаила Кузминас его грезами об Александрии. Отсюда же и африканские странствия Гумилева, и (парадоксальное, православное) возрождение греческой архаики Вячеславом Ивановым, и хищная грубость первобытных образов в «Дикой порфире» молодого Михаила Зенкевича, и европейское многоголосие в филигранно точных русских стихах Георгия Шенгели…

Ю. Анненков. «Жизнь искусства». 1921 год

«Революционная волна». 1923 год

Эта тоска сама по себе не нова, она периодически случается с культурой, во всяком случае с европейской, и в этом смысле мы совершенные европейцы. Чтобы оставаться собой, этой культуре необходимо время от времени рваться за собственные пределы, отрицать, разламывать себя, очаровываться всем, что кажется на нее не похожим. Это входит в состав ее «романтического комплекса»: устойчивой совокупности смыслов, установок, ценностей, моделей поведения, которая сложилась в своем классическом виде в эпоху романтизма. Воплотившись в ее великих произведениях, этот комплекс с тех пор время от времени в определенных условиях обостряется, актуализируется, чередуясь с противоположной тенденцией. Кстати, и особая роль искусства как «разведывательной», авангардной области культуры – не один ли из элементов этого комплекса?

Кстати, взрыв популярности «серебряного века» в конце столетия, безудержная его идеализация, превращение в предмет массовых увлечений (тоже в «интеллектуальную моду») неспроста: в основе его – все то же в новом своем облике чувство разлада, нехватки опор и ориентиров, прорыва защищающих оболочек старого культурного мира. Это чувство, возникнув, искало себе соответствий.

Авангард начала века (подобно тому, как столетием ранее того романтизм, и, конечно, под его влиянием) заготовил «матрицу» для определенного, целостного комплекса настроений. Свел воедино, связал в один узел, усилил прежде разрозненные нити настроений и смыслов, дал им общее имя. Этот «авангардный» комплекс, как и «романтический», уже введен в состав генетического кода культур европейского круга и обречен на то, чтобы переживаться снова и снова, воспроизводя во все более искаженном виде черты изначального, «архетипического» Авангарда. (Возможно, кстати, что проживаемому ныне и, может быть, уже и изживаемому «постмодернизму» тоже суждена в грядущем участь такого вот устойчивого комплекса настроений, который в определенных ситуациях будет возрождаться, проживаться и затем уходить опять.)

Авангард и его смыслы

Я прорвал синий абажур цветных ограничений,

вышел в белое; за мной, товарищи агитаторы,

плывите в бездну; я установил семафоры суперматизма.

…Плывите!Белая свободная бездна,

бесконечность перед вами.

К. Малевич

И над тобою, Мать природа,

Мои законы я воздвиг.

Ф. Сологуб

Настоящему художнику жестокость противопоказана.

Я никогда не могла понять, как Маяковский, настоящий художник, мог говорить зверские вещи. Вероятно, он настраивал себя на такие слова, поверив, что это и есть современность и мужество. Слабый по природе, он тренировал свою хилую душу, чтобы не отстать от века, и за это поплатился.

Я надеюсь, спросят не с него, а с искусителей.

Надежда Мандельштам

Если человек помнит, что он живет в истории, он знает, что несет ответственность за свои дела и поступки, а мысли человека определяют его поступки. Наши поколения – мое и мандельштамовское – на всех перекрестках кричали, что живут в историческое время, но полностью снимали с себя ответственность за все происходящее. Они списывали все преступления эпохи и свои собственные на детерминированность исторического процесса. Это очень удобная теория для раскулачивателей всех видов, но почему, собственно, приходится раскулачивать, если ход истории предопределен?

Надежда Мандельштам

Эта культура была агрессивной, экспансивной; вызов, бунт, эпатаж, эксцентричность (тоже, между прочим, стойкие составляющие части романтического комплекса) приобрели высокий культурный статус (чтобы к концу века стать в свою очередь рутиной, набором приемов, который можно выучить и воспроизводить, как любую технику).

Тогда-то и складывается модель поведения, которая нашла самое радикальное свое воплощение в авангарде. Именно в искусстве она осуществилась всего полнее и подробнее – и неспроста. Искусство, по крайней мере в какой-то своей части, превратилось в область, где вырабатываются и осваиваются новые формы, расширяются границы культуры.

В предыдущем столетии такой авангардной областью была наука, в первую очередь – естественная. Она, конечно, не утратила ни стремления, ни способности прорываться через границы освоенного, но перестала быть понятной непрофессионалам. Кратковременный – но зато какой яркий! – симбиоз науки с жизненными смыслами европейцев пришелся на середину – вторую половину XIX века. Только тогда «резание лягушек» многочисленными соратниками Базарова могло приобретать – и приобретало – остро этический смысл, по напряжению сопоставимый с религиозным, и только тогда был возможен тип чувствования, над которым, утрируя, в конце века уже издевался Вл. Соловьев: «Человек произошел от обезьяны, следовательно, будем же любить друг друга!..» К концу'же XX века наука оказалась в некотором смысле на культурной «периферии». И бремя расширения границ пришлось принять на себя другой культурной области – искусству.

Отныне искусство чувствует необходимым не копировать «жизнь», а создавать свои миры, вовсю эксплуатируя при этом возможности других культурных форм – науки, техники, религии, политики… В каком-то смысле искусство само захотело стать всем этим.

Оставив копирование «реальности» своим архаичным, маргинальным, консервативным областям, которые обеспечивали необходимую устойчивость вроде, например, литературы для массового чтения или кинематографа для массового же развлечения и агитации, искусство обратилось к освоению и построению абстрактно-символических знаковых систем. С одной стороны, очень заинтересовалось оно алогичным (хаосом, бредом, сновидениями…), с другой – увлеклось конструированием новых языков, нового, универсального языка будущего» который отражал бы радикальные изменения в сознании, освобождая его от обыденных смыслов (Велимир Хлебников, Алексей Крученых, Илья Зданевич, а на Западе, например, Антонен Арто). «Обыденное» кажется этому времени лишним, дурным, подлежащим устранению. Большевики, призвавшие освободить людей от быта (то есть от всего частного и случайного), строившие даже дома без кухонь, вписались в ту же тенденцию. Это время отталкивалось от «слишком человеческого» во имя «сверхчеловеческого» (даже если и не называло его такими именами). Симптоматично, что культурное сознание последних десятилетий века пристально вглядывается как раз в «повседневность», в историю быта… Может быть, импульсы начала века наконец исчерпаны?

В двадцатых годах корни были подрублены, и тайным законом стало: «все позволено», с которым всю жизнь боролся Достоевский. Своеобразие заключается в том, что общество, взятое в железные тиски, с огромной быстротой приведенное к тому, что у нас называется единомыслием, состояло из особей, которые занимались самоутверждением в одиночку или собираясь в небольшие группы. Группа возникала, если находился подходящий вожак, и тогда возникала борьба между группами за правительственную лицензию. Так было во всех областях, далеко не только в литературе.

Надежда Мандельштам

Кстати о языках. В 1923-м, всего десятилетие спустя после постановки (Малевичем, Матюшиным и Крученых) первой оперы на заумном языке – «Победы над Солнцем», – академик Н.Я. Марр, злой гений советской лингвистики, очаровавший, между прочим, многих и многих, тоже своего рода авангардист, объявит, что все языки мира, скрещиваясь, движутся к единому всемирному языку человечества. В этом, кроме бредовости и ненаучности, было и еше кое-что: созвучность общим настроениям времени. А время страстно интересовалось всем, во-первых, новым, во-вторых – универсальным. И на рассмотрение – с чувством того, что, может быть, все возможно, – принимались едва ли не любые проекты.

Большая Техника, едва появившись на свет, угодила в поле интенсивнейших ожиданий и оставалась в нем очень долго… Пожалуй, до конца шестидесятых. Авиация, связанная с отрывом от Земли, с преодолением сил тяготения, в восприятии этого дальнозоркого времени не была ни только авиацией, ни даже, в первую очередь, ею.

Очарование авиацией потому и объединило столь не похожих друг на друга людей, как Елена Гуро и Василий Каменский, Гийом Аполлинер и Наталья Гончарова, Андрей Белый и Филиппо Томмазо Маринетти, что она стала символом чего-то неизмеримо большего (в данном случае «прорыва в неведомое»). Как, впрочем, и искусство, и политика… То было время, когда вещи и люди отказывались быть самими собой.

Вавилонское взаимопонимание, или Бесконечность перед вами

Антропософия – это свобода.

С. Спасская

Боги – призраки у тьмы.

В. Хлебников

Тот же механизм породил Марра, Лысенко и сотни тысяч подобных объединений, проливших слишком много крови. Такие объединения не свидетельствуют об общности, потому что состоят из индивидуалистов, преследующих свои цели. Они говорят про себя «мы», но это чисто количественное, множественное число, не скрепленное внутренним содержанием и смыслом. Это «мы» готово распасться в любой момент, если забрезжит другая, более заманчивая цель.

Надежда Мандельштам

Задачи искусства, религии, философии, политики в это время оказались общими: теперь все они хотели творить нового человека, новое общество, новый мир. А раз задачи оказывались общими, неизбежно пересекались – и размывались – границы между ранее разделенными областями.

Темы и образы кочевали из одной области в другую, конечно, наполняясь при том совсем иными пониманиями. Приобрели серьезность и всюду – от искусства до философии – бродившие понятия из арсенала неортодоксальной религиозности: «космическое сознание», «мировая душа»… Тема же «четвертого измерения», наоборот, из обихода ученых попала, до неузнаваемости изменив свое содержание, в руки мистиков (Петр Успенский активно разрабатывал это понятие), а оттуда через того же Успенского – и к художникам. Супрематизм Малевича пронизан стремлением прорваться в «четвертое измерение». Беспроволочный телеграф и радио в причудливом сознании времени сразу стали доказательством того, что твердые объекты – не препятствие для всепроникающей энергии, а это, в свою очередь, немедленно принималось за «научное» обоснование идеи материально-нематериального единства мира, да еще и мистической связи его частей. То было время вавилонского смешения культурных языков.

В лектории при Московском политехническом музее читали теперь среди прочего доклады по «психическим и оккультным феноменам». Мысляшим людям приличествовало быть знакомыми с «Теософией» Штейнера и «Тайной доктриной» Блаватской. Нарасхват шли «Разнообразие религиозного опыта» У. Джеймса, русский перевод курса лекций индийского философа Свами Вивекананды. В Петербурге активно действовало не только Религиозно-философское общество, но и Теософское общество, и кружок спиритуалистов. В светских салонах по обе стороны Атлантики проводили сеансы столоверчения и телепатии. Старым мифам (или тому, что сочли таковыми) перестали верить, и тем восприимчивее оказались к новым. Особенно к тем, в создании которых можно было участвовать (это активистское время очень ценило все, что можно создать самостоятельно). А уж тем более к тем, которые поддавались изложению рациональным языком.

Так и хочется назвать основную массу этих увлечений и занятий низкими культурными жанрами, однако же у них оказались серьезные последствия и в тех областях культуры, которые невозможно не признать высокими. Теософ и поклонник Блаватской Пит Мондриан использовал живопись как средство медитации и воплощал в ней оккультную символику. Василий Кандинский, считавший искусство, в полном соответствии с настроениями времени, одной из форм духовной жизни и «движением познания» (метафизического, разумеется), нашел в той же теософии Блаватской и в антропософии Штейнера подспорье в своих поисках «внутреннего человека» и той «внутренней необходимости», которой должна подчиняться жизнь, а его теорию цвета невозможно понять без штейнеровского контекста этих идей.

Во всем этом важна единственно идея прорыва, отрыва, преодоления. И «четвертое измерение», и аэропланы, и беспроволочный телеграф, и теософия с антропософией – лишь некоторые из его, прорыва, многочисленных в то время имен.

По tv сторону Мебиусова листа, или Мы тоже механизмы

И черная земная кровь

Сулит нам, раздувая вены,

Все разрушая рубежи,

Неслыханные перемены,

Невиданные мятежи.

А. Блок

Я власть над миром в людях прозреваю.

Рассеется при свете сон тюрьмы,

И мир дойдет к предсказанному раю.

В. Брюсов

И. Кодрянская «Сказки». Буквы и заставки. 1940-е годы

Тогда же стала активно формироваться массовая культура. И авангардисты почувствовали одной из своих задач уничтожение преград между культурой «низовой» и «элитарной». Союз художников-авангардистов с революционным пролетариатом или футуризм в качестве официальной эстетической доктрины итальянского фашизма – крайние случаи тенденции, у которой были и более тонкие варианты.

Портрет нуля, «Черный квадрат» Малевича (1913) возникли именно тогда и стали одними из символов времени. Сам автор настаивал на восприятии Квадрата как Абсолютного начала, «зародыша всех возможностей». Но трудно отрешиться от мысли, что ничуть не в меньшей степени он воплощает собой и Смерть: Конец Всего, необходимый для того, чтобы абсолютно все смогло начаться заново. Это время прекрасно чувствовало жуть, внечеловечность Абсолютного начала (которого так хотелось!). Но переполненное энтузиастическими энергиями, упоенное новооткрывавшейся жизнью, оно предпочитало на этом не концентрироваться.

Мотив разрушения сопровождает эту одержимую творчеством эпоху, пронизывает ее насквозь. В эти годы едва ли не острее, чем когда бы то ни было, разрушение стало переживаться как условие созидания.

А конечной целью было создать некоторую гармонично, то есть рационально, устроенную среду (социальную, архитектурную, природную, предметную), жизнь в которой сделала бы гармоничными (то есть рационально организованными) и самих людей. Чем ближе к концу периода, к рубежу двадцатых – тридцатых годов, тем более притягательными, в том числе и для массового внимания, становятся различные проекты рациональной организации жизни. Это можно проследить хотя бы по архитектурным формам времени. Очень характерными для двадцатых годов стали рационально спланированные «жилые ячейки» в городах; «фабрики- кухни» и рабочие клубы, жилые сооружения охотно имитировали индустриальные, жестко угловатые формы (вспомним в противоположность этому текучий, гибкий, растительный модерн предшествующего десятилетия). Изменилась общекультурная пластика, предпочтение форм на самых разных уровнях (вещь как раз настолько нечеткая и вместе с тем очень явная, чтобы в ней могло находить выражение общее чувство жизни). Знаменитая, знаковая фраза Jle Корбюзье о том, что дом – машина для жилья, могла прозвучать только в устах человека этого времени. И только начиная с этого времени (долго еще!) она могла вызывать не сопротивление, а сочувствие и понимание.

И. Кодрянская «Сказки». Буквы и заставки. 1940-е годы

А культ машины в эту эпоху вообще?! Ее тогда любили как живое, умное существо, ей хотели подражать, больше тою – ею хотели быть. Итальянский футурист Дж. Северини восклицал: «Мы воспринимаем, как механизмы; чувствуем себя построенными из стали. Мы тоже машины. Мы тоже механизмы». И это – футуристы с их упоением жизнью, с их ненавистью к диктату логики! Жизнь и машина в глазах этого ни на что не похожего времени оказывались… синонимами.

То есть упоение стихийностью и стремление к рациональной организации, культ жизни и культ машины в это время – две стороны одной и той же медали, если не Мебиусова листа…

Иррациональное, хаотичное, вызванное некогда из культурного небытия, забвения, подавленности, вызывалось ведь совсем не ради его самого, а в качестве орудия очень даже рациональных намерений и проектов.

Нетрудно догадаться, что оно за это отомстило. И достаточно скоро.

А пока Кандинский и Малевич, Пикассо и Ле Корбюзье, Шенберг и Штокхаузен, Хлебников и Арто (и с ними все растущая и растущая армия продолжателей и подражателей) трудятся над созданием новой оптики и пластики, акустики и ритмики – нового тела культуры с новым самочувствием.

ПСИХОЛОГИЯ ПОВСЕДНЕВНОСТИ

Ирина Прусс

Почему врут дети

Мать одного из приятелей сына благодарила его от всей души;

– Вы устроили для наших детей такую прелестную вечеринку! Мой сын был в полном восторге…

Он просто не мог этого сделать: на два дня они с женой уезжали в другой город. Тому было категорически запрещено принимать гостей, когда родителей нет дома. Когда они вернулись, все было в полном порядке, и Том не заикнулся ни о какой вечеринке.

Профессор психологии Калифорнийского университета Пол Экман неопределенно улыбнулся собеседнице и быстренько свернул разговор. Ему надо было подумать, что теперь делать.

Интересно было даже не то, что профессор впервые поймал своего тринадцатилетнего сына на вранье; самое пикантное, пожалуй, состояло в том, что Пол Экман был крупным специалистом именно по вранью, только взрослому: он исследовал ложь как психолог. Более двадцати лет он изучал ложь в отношениях между врачом и пациентом, мужем и женой, нанимателем и работником, полицейским и преступником, судьей и свидетелем, разведчиком и контрразведчиком, политиком и избирателем. Только одной сферы он до сих пор не касался: отношений между детьми и родителями. Теперь пришлось коснуться и ее.

И тогда они всей семьей написали книгу: «Почему дети лгут?» (русское издание в переводе С.Степановой, под редакцией В.Магуна и М.Жамкочьян). Действительно всей семьей, исключая малолетнюю Еву, которая, тем не менее, фигурирует в этой книге неоднократно. Свои главы написала мать Мэри Энн Мэйсон Экман, адвокат, опираясь в основном не столько на теорию, сколько на собственную практику общения со своими чадами и с детьми в ситуации судебного процесса. Свою главу написал их сын, Том. Когда он закончил свой труд, история с вечеринкой уже не воспринималась так остро, как и наказание за нее: месяц никуда не отлучаться вечерами и не принимать у себя друзей. На самом деле, наказание продлилось до конца лета и стало довольно обременительным для родителей тоже: как лишившегося доверия, Тома больше не оставляли в доме одного и при частых поездках по работе его или брали с собой, или непременно возвращались в тот же день.

«Смиритесь! – написал в своей главе подросток, обращаясь к родителям. – Дети будут лгать вам, пока смерть не разлучит вас. Избежать этого невозможно». Весь его текст изобличал хорошего, умненького, очень порядочного профессорского сына, совсем не склонного к лишнему вранью…

Но основную часть книги написал, конечно, сам психолог, подошедший к делу со всей академической основательностью. Он классифицировал все виды лжи по вызывающим их причинам: ложь «белая», или оправданная («Дорогая, ты сегодня выглядишь намного лучше, и тебе так идет этот костюмчик!»); корыстное жульничество ради хорошей оценки; ложь из страха наказания или унижения: ради зашиты товарища; ложь, оправдываемая 5-й поправкой к американской конституции, которая гласит, что человек не обязан свидетельствовать против себя самого (но родители именно этого и требуют постоянно от своею ребенка); ложь-хвастовство; ложь ради охраны неприкосновенности личной жизни (многие родители уверены, что у ребенка ее нет и быть не должно); ложь для проверки силы собственного влияния на окружающих.

Он попытался установить, почему одни дети лгут больше, чем другие; как подлинный ученый, он старался быть очень корректным в выводах, отчего они приняли форму осторожных высказываний с оговоренными ограничениями. Да, дети из неблагополучных семей в среднем лгут чаше, чем из семей благополучных; но и среди вполне благополучных детей попадаются записные врали. Да, обычно одаренные дети врут реже детей с интеллектом ниже среднего, но трудно сказать, почему именно: потому ли, что умные лучше прогнозируют возможные неприятные последствия (и тогда со временем могут научиться делать это весьма изощренно, а может, они и теперь просто реже попадаются), или потому, что они меньше в том нуждаются, или потому, что эти же дети оказываются еще и более нравственными. Да, ложь чаще всего соседствует с социальной неприспособленностью; но что здесь причина, а что – следствие? Дети родителей, привыкших умело манипулировать окружающими, легко перенимают это умение; но к мани* пуляторству склоняет ребенка и наивная доверчивость родителей, как бы провоцирующих у него макиавеллевские наклонности. Несомненно, детская ложь – прямой результат плохого семейного воспитания; только почему-то в одной и той же семье дети MOiyr очень сильно отличаться друг от друга склонностью к вранью. Разумеется, плохие друзья легко испортят вашего ребенка, особенно в том возрасте, когда друзья становятся важнее родителей; но друзья могут оказать влияние и прямо противоположное. К этому пункту и профессор Экман, и его жена относятся очень серьезно; они рекомендуют родителям всегда знать друзей своих детей, а в случае дурного влияния Мэри Энн готова отправить ребенка из дома к родственникам в другой город или даже сдать его на некоторое время в закрытое учебное заведение. Позиция Мэри Энн, наверное, родителям ближе и понятнее своей определенностью и поисками конкретного выхода для каждой конкретной ситуации; но профессорская дотошность заставляет понять, что педагогическая определенность не всегда в состоянии обеспечить вам победу и что вообще неопределенностей даже в самых на первый взгляд простых сюжетах намного больше, чем нам хотелось бы.

Кстати, о возрастных особенностях детской лжи туг сказано тоже. Судя по всему, дети способны лгать с того самого момента, как начинают говорить; во всяком случае, каждый третий из опрошенных родителей утверждал, что его ребенок врат уже в три года. Но называть ложью то же самое, что и мы, взрослые, дети начинают только к восьми годам: до этого времени они не принимают в расчет намерений говорящего и считают ложью любое высказывание, не соответствующее действительности.

А все же мне интереснее всего было читать главу, написанную подростком, – не так часто и не столь уж многим родителям удавалось всерьез поговорить с ними на такую щекотливую тему. Из комментариев к главе Пола Экмана я убедилась, что его удивили те же утверждения Тома, что и меня. Например, Том считает, что бесконечные нравоучения и повторения одних и тех же истин полезны. Мальчик также обратил наше внимание на тот бесспорный, но часто забываемый нами факт разности статусов ребенка и взрослого; по его мнению, это во многом предопределяет невозможность полной искренности.

Американские родители очень трепетно относятся к честности своих детей, они ценят ее даже выше, чем успеваемость. Между прочим, там во многих семьях бьют детей, и до недавнего времени сакраментальный вопрос: бить или не бить – оставался дискуссионным даже для специалистов.

Мэри Энн рассказывает о женщине, которая выставила своего семилетнего сына у порога собственного дома с табличкой на груди: «Я – грязная свинья. Я стал таким, потому что врал и воровал. У меня связаны руки, потому что мне нельзя доверять. Смотрите на меня. Смейтесь. Я – вор. Я – плохой». Мать, между прочим, арестовали за плохое обращение с сыном; в газетах долго обсуждали этот случай, и кое-кто допускал, что она действовала в рамках своих родительских прав: никакого физического ущерба ребенку нанесено не было…

Мэри Энн рекомендует прежде всего самим разобраться, что родители хотят и считают для себя обязательным знать о жизни подростка, а с чем они могут смириться как с проявлением его независимости. Если взрослый научится нормально воспринимать слова ребенка: «Эго мое личное дело», исчезнет много поводов для лжи.

Это вообще очень американская книжка, и советы там даются, основанные на американских культурных установках. Страх подавить волю и инициативу, сломать подростка, приучить его подчиняться внешнему давлению почти столь же силен, как и страх вырастить эгоиста, лжеца, способного на неблаговидный поступок.

Это особенно полезное чтение для российских родителей; может быть, кому-то придет в голову, что права и свободы человека начинаются с права ребенка на эту самую личную жизнь.

200 ПЕТ «СЛОВУ О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ*

«Голубоглазые и златоволосые…»

Обычно половцев изображают желтолицыми, черноволосыми, скуластыми и косоглазыми, то есть монголоидами. Такими они предстают перед нами в популярных и художественных произведениях, на книжных иллюстрациях, на театральной сцене, на экране и даже в некоторых научных статьях. Это так и не так. Я уже говорил 2, что население Поля Половецкого в XI – XIII веках и позднее представляло собой конгломерат самых различных этносов, далеко не всегда схожих друг с другом по внешнему виду, но живущих в одних условиях и объединенных верховенством половцев, или «куманов», как их называли на Западе. И если за более чем вековой период изучения археологи смогли в общих чертах установить признаки хронологических изменений в их материальной культуре, и датировали находки, то вопросы различий печенежских, торкских и половецких захоронений XI – ХШ веков до сих пор не выходят за рамки более или менее остроумных предположений.

Еще хуже с антропологией, поскольку никто, насколько мне известно, не предпринял попыток изучить и обобщить все те человеческие останки, которые были открыты при раскопках. Из случайных же обзоров следует, что в среде кочевников этого периода были представлены как группы с монголоидными чертами (число которых увеличивается с течением времени по направлению к востоку), так и представители ярко выраженного «средиземноморского типа», представленного до сих пор на территории современной Украины, – брахикефалы с высоким лбом, тонким с горбинкой носом, пропорциональными скулами и энергичным подбородком. Собственно говоря, это классический тип населения Балкан и Южной Европы, каким мы знаем его по погребениям эпохи бронзы Восточной Европы и далее, на всем необозримом пространстве евразийских степей от Дуная до Прибайкалья.

И ничего удивительного в этом нет. Половцы, как известно, принадлежат к тюркоязычной семье народов, а древние тюрки, такие как хазары и болгары, всегда славились красотой. О красоте половцев и в первую очередь половчанок сохранилось много свидетельств. Дочь хана Атрака Гурандухт, ставшая женой Давида IV Строителя, с успехом конкурировала с красотой грузинских княжен; персидский поэт Низами Ганджеви, женатый на половчанке, воспевал исключительную красоту женщин этого народа. Наконец, стоит вспомнить эпитет Кончаковны, племянницы Гурандухт, – «красная девка», употребленный в «Слове о полку Игореве» по отношению к ней и к половчанкам вообще, эпитет, выразивший высшее восхищение поэта и ни разу более не употребленный в отношении представительниц прекрасного пола других народов.

Тот или иной антропологический облик, вписывающийся в привычный стереотип или, наоборот, противоречащий традиционным, хранящимся на уровне подсознания этноса канонам красоты, играет важную роль в установлении межэтнических контактов. Несоответствие привычному стереотипу вызывает всплеск ксенофобии, боязни нового, «чужого», препятствуя таким контактам, и наоборот, при обшем сходстве действительная чужеродность оказывается как бы незамечаемой. В древности этот фактор играл еще большую роль, чем в наши дни. А в случае с половцами, похоже, барьера для межэтнического общения не возникало. Такое наблюдение в первую очередь относится к половецкой аристократии, по-видимому, импонировавшей эстетическим представлениям славян, грузин и обитателей Подунавья. Объяснить это можно лишь теми характерными чертами, которые выделяли половцев из массы остальных тюрков и определили имена, под которыми они были известны у других народов.

Сами половцы называли себя «куманами», или «кунами», словами, которые некоторые востоковеды возводят к древнетюркскому «лебедь», указывающему на их «белизну». И действительно, немецкое «Falones», венгерское «Palocz», польское и чешское «Plavci», «Plauci», армянское «хардеш» и русское «половец» обозначают один и тот же цветовой оттенок – «соломенно-желтый», «золотистый», «белокурый», – определяющий цвет волос куманов.

Если учесть, что пигментация волос неразрывно связана с определенным цветом глаз, то в отличие от остальных тюрок, черноволосых и кареглазых, белокожие половцы представали в золотистом нимбе волос с яркими голубыми глазами, которые не могли не привлекать черноволосых и смуглых грузин, болгар и таких же, как мы знаем по захоронениям, приднепровских славян. Столь характерная «цветовая гамма» половцев, вызывавшая восхищение современников, для историка оказывается своего рода «генеалогическим свидетельством», помогая связать их происхождение с загадочными линлинами китайских хроник («белой расой Центральной Азии»), а через них – с людьми так называемой афанасьевской культуры, чьи погребения III тысячелетия до новой эры были открыты археологами в Прибайкалье.

Таким образом, в океане времени половцы предстают перед нами потомками древнейших «европейцев», то есть «арийцев», вытесненных из Восточной и Центральной Азии начавшейся когда-то широкой экспансией монголоидных народов.

Под стать облику…

и характеристика нравственных качеств половцев, которую можно найти у их современников. Египетский историк XIV века Ибн Фадлаллах Эломари считал, что половцы являются лучшими среди тюрок «по своей добросовестности, храбрости, избеганию обмана, красоте своих фигур и благородству своих характеров», а испанец XV века Педро Тафкар, говоря о врожденной честности и верности рабов-половцев, отмечал, что «ни один из них никогда не предавал своего хозяина».

Половцы были отнюдь не «цыганами», кочующими в жалких кибитках по степи, их нельзя сравнить ни с казахами, ни с туркменами в том виде, в каком застали эти народы этнографы. Половцы стояли на гораздо более высоком уровне культурного и общественного развития и, надо сказать, влияли на свое окружение. Насколько мошным оно было, показывают два примера.

Первым и самым поразительным можно считать открытие архива средневековой армянской колонии в Каменце-Подольском. Сохранившиеся юридические документы, относящиеся к XVI веку, были написаны армянскими буквами, но – на половецком языке. Получилось так потому, что после захвата в 1064 году турками- сельджуками города Ани, средневековой столицы Армении, начался исход армян на Северный Кавказ и на берега Черного моря, где они оказались связаны с половцами настолько тесно, что, сохранив алфавит, сменили свой язык на половецкий.

Факт этот заставляет пристальнее вглядеться в русско-половецкие контакты, поскольку каждый смешанный брак означает мощное взаимодействие (или противоборство) культур. Понятно, что за личным знакомством наступает пора усвоения знаний и обычаев, обогащение словарного фонда, а затем и появление относительного двуязычия в быту. Есть пример (с ханом Башкордом), который убеждает, что будущие русские князья и дочери половчанок могли воспитываться в Степи у своих родственников по материнской линии, отправляясь туда на достаточно долгое время.

Есть и обратный пример. Причиной одного из самых острых конфликтов между Владимиром Мономахом и Олегом Святославичем в 1095 году стал отказ черниговского князя выдать на расправу киевским князьям сына хана Итларя, находившегося на воспитании при дворе Олега, когда Мономах предательски убил его отца, пришедшего из Степи для заключения мира. Стоит заметить, что подобный обычай воспитания сыновей князей и королей в дружественных семьях или в семьях вассалов был в то время широко распространен в Западной Европе, являясь почти обязательным для будущего рыцаря.

Сейчас трудно понять, почему сам институт рыцарства мы связываем исключительно с Западной Европой, отказывая в нем Древней Руси, чья государственность и общество до середины XIII века развивались в рамках западноевропейских традиций. Древнерусская юрисдикция («Правда Руская») была создана по образцу варварских «правд»; институт Церкви с его '«десятиной» был заимствован одновременно из Византии (иерархия) и от Рима (десятина); отношения города и князя, «земли» и правителя, институт общегородского «веча» – все это находит прямые аналогии на европейском Западе. Сходным был, по-видимому, и институт рыцарства, скрытый от нас терминами «дружина», «отроки», «детскы» и прочие. Это тем более важно, что, как сейчас выясняется, рыцарство отнюдь не принадлежит только Европе. Наоборот, можно думать, что оно пришло в Европу с Востока, где законы рыцарства, морали, этикета, как, например, у арабов, соблюдались гораздо строже, чем на европейском континенте.

Аристократы степей

По ряду признаков можно думать, что все это с особой силой проявилось и у половцев. «Аристократы степей» имели свои города, только не прикрепленные к месту, а передвигавшиеся под солнцем и звездами.

«Дворцы на колесах» стояли на огромных платформах, которые тащили десятки быков. «Мы увидели большой город, движущийся со своими жителями; в нем мечети и базары, дым от кухонь, расстилающийся по воздуху, потому что они варят еду и во время самой езды», – писал о ханской ставке Золотой Орды в середине XIV века Ибн-Баттута, а Гильом де Рубрук в 1253 году следующим образом описывал устройство «татарских» (на самом деле – половецких) жилищ: «Дом, в котором они спят, они ставят на колеса из плетеных прутьев; бревнами его служат прутья, сходящиеся кверху в виде маленького колеса, из которого поднимается ввысь шейка, наподобие печной трубы; ее они покрывают белым войлоком, чаще же пропитывают также войлок известкой, белой землей и порошком из костей, чтобы он сверкал ярче, а иногда также берут они черный войлок. Этот войлок около верхней шейки они украшают красивой и разнообразной живописью. Перед входом они также вешают войлок, разнообразный от пестроты тканей.^ Именно они сшивают цветной войлок или другой, составляя виноградные лозы и деревья, птиц и зверей. И они делают подобные жилища настолько большими, что те имеют иногда тридцать футов в ширину. Именно я вымерил однажды ширину между следами колес одной повозки в 20 футов, а когда дом был на повозке, он выдавался за колеса по крайней мере на пять футов с того и другого бока. Я насчитал у одной повозки 22 быка, тянущих дом, 1! в один ряд вдоль ширины повозки иеше 11 перед ними. Ось повозки была величиной с мачту корабля, и человек стоял на повозке при входе в дом, погоняя быков. Кроме того, они делают четырехугольные ящики из расколотых маленьких прутьев величиной с большой сундук, а после того с одного краю до другого устраивают навес из подобных прутьев и на переднем краю делают небольшой вход; после этого покрывают этот яшик, или домик, черным войлоком, пропитанным салом или овечьим молоком, чтобы нельзя было проникнуть дождю, и такой ящик равным образом украшают они пестроткаными или пуховыми материями. В такие сундуки они кладут всю свою утварь и сокровища, а потом крепко привязывают их к высоким повозкам, которые тянут верблюды, чтобы можно было таким образом перевозить эти яшики и через реки. Такие сундуки никогда не снимаются с повозок. Когда они снимают свои дома для остановки, они всегда поворачивают ворота к югу и последовательно размешают повозки с сундуками с той и с другой стороны вблизи дома, на расстоянии половины полета камня, так что дом стоит между двумя рядами повозок, как бы между двумя стенами…»

Такими же были и «телегы», упоминаемые в «Слове о полку Игореве», скрип деревянных колес которых далеко разносился нал просторами ночной степи.

Пока половецкая аристократия кочевала, часть половцев, занимавшихся торговлей и ремеслом, оседала в городах, оставшихся еще от их предшественников, возможно, даже создавала новые поселения на торговых путях и поблизости излюбленных мест ханских ставок, где возникали сады и виноградники, впервые заведенные в речных долинах еше хазарами.

Однако для их аристократии еще не наступило время оседлости. Своеобразие быта, истории и культуры накладывало отпечаток на психологию этих людей, на отношение к окружающему миру. Я вовсе не намерен идеализировать половцев. Но для того чтобы их понять, надо освободиться от предвзятости. Как любой кочующий народ, живший натуральным хозяйством, торговлей скотом и «живым товаром», половцы смотрели на набеги и войны как на естественный образ жизни.

На развороте – варианты «половецких баб», прорисовки их лиц, украшений и оружия.

А в правом углу – скульптурное изображение головы юноши из Ворошиловградской области.

В любом феодальном обществе война была одним из основных «способов производства»: захваченная в бою добыча, затем делившаяся, определяла богатство и достоинство воина, его положение в структуре социума, давала право распоряжаться жизнью и имуществом побежденного. «Право сильного», регламентируемое внутри общества своими законами, являлось краеугольным камнем, на котором возвышалось здание феодализма. Логика была простой: идя в набег, вступая в битву, воин рисковал своей жизнью, и значит, получаемая им доля от общей добычи становилась «платой за риск». Русские князья, германские и венгерские феодалы, французские и английские рыцари в этом отношении были ничуть не лучше половцев.

Приняв как факт «постулаты эпохи», мы сможем объективнее оценивать известия летописей. В сезонной жизни половцев важнее всяких войн и побед было соблюдение хозяйственного (природного) календаря. Сезонные перекочевки, правильная смена пастбищ, предохранявшая их от потрав, соблюдение, как сказали бы мы сейчас, «оптимального экологического режима хозяйствования» приводило к тому, что, участвуя в осаде какого-либо города, половцы могли за несколько дней до его неминуемой сдачи собраться и уйти. Так не раз происходило в Подунавье, где половцы помогали болгарам освободиться от ига Византии. Не раз и не два болгарские цари вынуждены были снимать осаду с византийских крепостей лишь потому, что в заботе о своих стадах половцы не могли задерживаться дольше конца мая. Не помогали никакие уговоры. В этом отношении половцы оказывались столь же «легкомысленны», как скифы в известном рассказе Геродота, которые вместо того, чтобы сражаться с уже выстроившимися против них персами, бросились в погоню за внезапно появившимся зайцем.

До последнего времени историки смотрели на кочевников глазами оседлых народов, разделяя их антипатии и предубеждения. Сейчас нам следует быть более объективными и признать, что половцы куца гармоничнее вписывались в окружавшую их среду, чем народы земледельческие, которые ее истощали и разрушали, ничуть не заботясь о ее сохранении.

Не контакты, а симбиоз

Я думаю, и размышления эти навеяны изучением византийских источников, что половцы отнюдь не стремились к регулярным сражениям с кем бы то ни было. Похоже, что и на войну они смотрели как на развлечение или игру, достойную мужчины, но именно игру, предпочитая короткие стычки и маневр, легко отказываясь от разгрома противника, если это оказывалось сопряжено с лишениями и трудностями. Они не стремились жертвовать жизнью ради сомнительного успеха и легко «показывали плечи», ударившись в бегство. В обычных условиях война была для них разновидностью охоты, «удальством», хотя в случае нужды они могли стоять насмерть, как то было в решающем сражении с турка ми-сельджуками при Давиде Восстановителе или в войнах с византийцами. Способные на молниеносный набег, сами они никогда не вели длительных осад, за исключением одного случая с торками. И столь же известный по летописи случай появления среди них какого-то «бесурменина», владевшего секретом «живого огня» (на этот случай обычно ссылаются те, кто обвиняет половцев в желании «попленить русские города), – явное недоразумение уже по тому, с какой легкостью половцы отдали этого «бесурменина» русским князьям.

Внимательное чтение известий наших летописей о контактах с половцами приводит к заключению, что эти «дети степей» во многом поступали, как настоящие дети. Они оставались по-детски доверчивы к тем, кто, как русские князья, неоднократно нарушал договоры, кто убивал их заложников, их ханов и «братию», тогда как тшетно было бы искать обратные примеры. Брать в плен, чтобы отпускать за выкуп, – таково было «правило игры» этих степных рыцарей, и оно соблюдалось на Востоке гораздо строже, чем у рыцарей Запада. Князь, хан, даже шах могли быть убиты в жаркой схватке. Но смерть их была или случайна, или обусловлена личными отношениями противников. Простой воин не имел права поднять руку на благородного; похоже, он был даже не в праве его пленить. Об этом свидетельствуют восточные историки и писатели того времени, описывая схватки с крестоносцами в Палестине, и о том же самом повествует грузинская поэма XI – XII веков «Амирандарежданиани».

Половецкие объединения XII века

Можно думать, что такие же правила определяли поведение половцев и на русских землях, когда они приходили в гости к родственникам или отправлялись в далекое кочевье. Об этом свидетельствует та легкость, с которой киевские князья убивали половецких ханов, захватывали их вежи, стада и семьи, остававшиеся без серьезной охраны на время долгих отлучек мужчин. Сами половцы вели себя иначе, как показывают многочисленные следы их пребывания в Верхнем Поволжье, во владимирском Ополье – в окрестностях Переславля-Залесского и Ростова Великого, где сохранились топонимы «Половцы», «Половецкого», «Итларь». Да и в самом Боголюбове, резиденции владимиро-суздальских князей, тесно связанных кровным родством со Степью, за строками летописных известий встают живущие там степняки – половцы, торки, берендеи, аланы…

Думаю, что в отношении половцев следует говорить не о «контактах» с ними населения русских княжеств, а о симбиозе, начальном этапе постепенного слияния двух этносов, экологически вполне совместимых, если бы не последующее монгольское нашествие. Действительно, к XIII веку Русь и Половецкая Степь представляли единое образование, пронизанное бесчисленными нитями родственных, дружеских, политических и экономических связей. Образование многонациональное и интернациональное – именно так изначально складывалась Древняя Русь. Эту особенность отметил уже один из авторов «Повести временных лет», который, перечислив племена и народы, закончил перечень многозначительными словами: «…яже ныне зовомая Русь».

И здесь к месту вспомнить о втором, не менее ярком примере воздействия степной культуры на духовную культуру русского земледельческого населения. Это – былины.

Около двух столетий русский былинный эпос приковывает к себе внимание фольклористов, этнографов, историков, поэтов и художников. В нем видят воспоминания об обрядах инициаций, оставленных в темных далях тысячелетий, и пережитки общинно-родового строя, борьбу патриархата с матриархатом, явственные отзвуки языческих времен и отражение дружинного быта Древней Руси. Но кроме всего этого, в них – дыхание степей, особенно во «владимировом» или «киевском» цикле.

Подвиги былинных героев совершаются не в чащах среднерусских лесов, не в перелесках лесостепи, где оседало русское население и возникали города, а именно в самой степи – просторной, бескрайней, откуда изредка накатывается «вражья сила» и где герой обычно встречается с противником. Как правило, бой завершается победой. Однако далеко не всегда эта победа предполагает гибель одного из борцов или поединщиков. Очень часто сам бой оказывается способом «узнавания» героем в своем противнике отца, брата или сестры (от другой матери), способом обретения жены или заключения побратимства. Это – типично степной сюжет, как и «симбиотические» отношения героя со своим конем, как и все аксессуары степного быта, дожившие в былинах до наших дней на далеком русском Севере, где степей никто никогда не видел.

Оттуда, из степей, пришли в былину и имена противников богатырей и их побратимов, половецких ханов.

Со всем этим мы свыклись, как с чем-то само собой разумеющимся. В самом деле, как представить русскую народную культуру северных лесов и холодных морей без речитатива были, без сказителей? Но сама былина как жанр, как форма – откуда она? Русский былинный эпос несопоставим с европейским сюжетно и структурно. Нельзя считать его и собственно славянским: ничего, подобного былине, западные славяне (да и южные тоже) никогда не знали. Так получается, что историко-географическая зона возникновения былин оказывается зоной контакта киево-черниговской и владимиро-суздальской Руси со Степью. Больше того, ни один европейский эпос, описывающий деяния героев, не знает такого внимательного и любовного отношения к природе, как русский, – к просторам, ветру, солнцу и небу, к деревьям и травам, птицам и зверям, к быстротекущей воде и к облакам. И в этом русскую былину можно сопоставить только с тюркским эпосом, отразившимся в эпосах казахском и калмыцком.

И разве не дыханием Степи проникнуто «Слово о полку Игореве»? В отличие от летописи, оно доносит до нас шум схватки, блистание доспехов. ржание коней, многоцветье одежд, цветущую, наполненную жизнью степь, далекие горизонты, заросшие лозняком берега многочисленных речек с пернатыми обитателями… Ветер колышет сочные, поднимающиеся из земли травы, слышится клекот орлов, вороний грай. У кого из поэтов европейского средневековья, живших за каменными стенами маленьких и тесных городов, можно найти что-либо подобное?

Песни-речитативы степных акынов, сопровождавшиеся щипковым струнным аккомпанементом или ударами бубна, похожие на заклинания, околдовывали слушателей, разворачивая перед ними панораму степных просторов, создавая ощущение удивительной слиянности природы и всадника, рождали порыв «удали богатырской». Она-то и питала дух русского народа в последующие исторические времена, поддерживая его в периоды лихолетья. Все это было воспринято и усвоено так, что в исконно русском происхождении былины до последнего времени не возникало сомнений… Но время изменило многое, сейчас связь русских со Степью и половцами ни для кого не является секретом. Сейчас уже понятно, что если оружие можно захватить в бою, ткани и украшения купить, то песенную культуру, имеющую всегда еще и подспудное магическое значение, можно обрести только из уст в уста в результате долгого и плодотворного сотрудничества двух народов.

ЭКСПЕДИЦИИ, ПОИСКИ, НАХОДКИ

Мы хорошо знаем о бурном времени, которое предшествовало знаменитым земельным реформам братьев Гракхов в Древнем Риме. Знаем из трудов римских историков. Но, как ни странно, до самого последнего времени не было известно ни одного подлинного юридического документа той поры! И вот он найден.

Парадоксально, но он – на этрусском языке, это – таблица из старинного итальянского городка Кортоны, документ, сразу же названный находкой века.

Рассказывает известный ученый Александр НЕМИРОВСКИЙ.

Детективная история на земле этрусков

Этрусские могилы из Кортоны

Новое открытие, без преувеличения – эпохальное. Оно завершает ушедшее календарное столетие и открывает новый век этрускологии. История его подобна детективу. Семь лет назад в старинном итальянском городке Кортоне, основанном еще до этрусков пеласгами, к карабинеру подошел человек, передал ему разделенную на восемь частей медную доску с этрусским текстом (вернее, семь частей этой доски, поскольку восьмая была утрачена) и сообщил, что доска найдена при ремонтных работах в каком-то здании, каком – неизвестно.

Надпись была немедленно передана в музей и получила название Кортонской таблицы, но публиковать ее не торопились. Чтобы понять текст, важно было знать место находки. Далеко не безразлично, находилась ли она на территории некрополя в каком-то изломов или мастерских древнего города. Семь лет длилось расследование. Поначалу ждали, что лица, обнаружившие ее, сами сообщат, где ее нашли, чтобы получить денежное вознаграждение. Но они молчали. Лишь однажды, когда в местной газете было' высказано предположение, что скорее всего она могла быть обнаружена неподалеку от железнодорожного вокзала, последовал анонимный звонок: «Не там».

Что же это за текст? Относится он к самому концу III или к началу II века до новой эры. Выгравирован на прямоугольном медном листе толщиной в два миллиметра, размером около 50 х 28 сантиметров. Состоит из сорока строк: восемь – в верхней части одной из сторон таблицы (текст А), тридцать две строки полностью занимают верхнюю часть другой стороны (текст В). Тексты, как показало исследование в реставрационном центре Тосканы, нанесены не обычной для надписей техникой вырезания по холодной поверхности, а тем методом работы по неостывшему металлу, каким создавались в бронзолитейных мастерских изделия с рельефами. Очевидно, разломана таблица была тогда, когда надпись потеряла юридическую силу, а бронза всегда высоко ценилась и за ненадобностью текста шла в переплав.

Итак, семь частей сохранились, восьмая утрачена, но поскольку это правый нижний угол, отсутствие его не сказывается на содержании надписи (при письме справа налево там повторялись имена участников соглашения). В текстах более ста восьмидесяти слов, из которых двадцать семь встречаются впервые. И все-таки главное – не размеры надписи, самой пространной из найденных в уходящем столетии, а ее характер. Впервые перед нами – официальный документ. Однако здесь надо сделать небольшое отступление.

С тех пор как европейцы стали собирать и изучать этрусские надписи, прошло пять календарных столетий. Накоплено более десяти тысяч этрусских текстов (или, если не считать мельчайших, порой из одной-двух букв, то семь с половиной). Правда, в массе своей это эпитафии из нескольких слов, сведения об умершем, краткие посвящения богам или же отдельные слова на гравированных бронзовых зеркалах или фресках, лаконично поясняющие, какой бог или мифический персонаж изображен.

Пространные этрусские тексты можно сосчитать по пальцам. Первый из них был извлечен из земли Перуджии в 1822 году. Сорок шесть строк, включавших сто тридцать слов, были нанесены на обе стороны высокого, почти в человеческий рост травертинового блока. Скорее всего, Перуджинская колонка служила пограничным камнем и заключала текст юридического содержания.

В 1877 году в Северной Италии, в районе Пьянченцы, была обнаружена бронзовая модель овечьей печени, значение которой в полной мере оценили далеко не сразу. На выпуклой стороне этого сакрального предмета написаны всего два слова. Вогнутая сторона со сложным рельефом содержит сорок слов. Некоторые ученые считают их именами богов. Мы же пытались доказать, что именами богов являются не все заполняющие ячейки слова и что печень одновременно была своего рода календарем.

Самым пространным из нам известных этрусских текстов поныне остается текст на погребальных льняных пеленах из загребского музея. Надпись эта подобна той, до нас не дошедшей, которая, как известно из литературных источников, хранилась в Риме, в храме Юноны, и содержала список должностных лиц. Потребовалось более двух десятилетий, чтобы обнаружить на загребских пеленах текст и установить сначала по числам, а затем по именам богов его этрусское происхождение.

В последний год XIX столетия в Южной Италии (так же, как и Северная, она была колонизована этрусками), на территории древней Капуи, была обнаружена терракотовая черепица с этрусской надписью в шестьдесят строк (из которой двадцать девять читаются) и почти трехсот слов. Публикация этого текста была крупным событием в этрускологии. Кроме того, она наносила удар по достаточно прочным убеждениям ученых, которые считали, что южной границей этрусских владений в Италии был Тибр. Однако трудности при чтении и интерпретации оказались значительно большими, чем при изучении загребского текста. И все же удалось установить, что это календарь этрусских религиозных праздников.

А дальше почти сто лет, вплоть до девяностых годов XX века, этрускология топталась на месте, хотя за это время были найдены два текста на золотых пластинках из Санта-Северы (древние Пирги), содержащих в общей сложности пятьдесят два слова, и на свинцовой пластине из Санта-Маринеллы, найденной в 1967 году. Текст из Санта-Северы сопровождается параллельным финикийским текстом (билингва – это большая редкость), дающим возможность понять смысл документов и установить точное значение ряда этрусских слов. Как выяснено, в документах речь идет об одном историческом факте – посвящении богине Астарте-Уни одного из помещений этрусского храма.

И вот – блестящее открытие Кортонской таблицы. Однако создается впечатление, что вместо ответа на прежние вопросы возникнет много новых неожиданных загадок. Почему? Да потому, что открывается совершенно неведомая ранее сфера правовых отношений, над которыми придется поломать голову не одному поколению этрускологов.

Этрусские надписи, краткие или пространные, в наше время читаются легко, поскольку греческий алфавит, который использовали этруски, исследователи хорошо приспособили к давно уже выявленным фонетическим особенностям этрусского языка.

Но существуют трудности другого рода, например, связанные с состоянием текстов более чем двухтысячелетней давности, с характером документа, практикой использования письма, с грамотностью писца и рядом других обстоятельств. Не всегда существует уверенность в том, что мы правильно читаем слова, смысл которых непонятен. Иногда стирается часть букв и нужно догадываться, что было написано. В результате – издания этрусских текстов не только XIX, но и первой половины XX века сегодня вообще непригодны. Не случайно в специальном этрускологическом ежегоднике «Этрусские изыскания» (Studi etruschi) соседствуют два раздела: один – где публикуются найденные надписи, а другой (подчас даже более обширный) – где исправляется чтение ранее найденных текстов. К счастью, тексты Кортонской таблицы читаются легко.

Особая, радующая глаз разборчивость скорее всего связана с тем, что это – не первоначальная запись, а рассчитанная на длительное хранение копия документа.

Все годы, прошедшие со времени открытия таблицы, над ней работали два итальянских ученых – Л. Агостиниани и Ф. Никозия. В нашем распоряжении нет научной публикации, а только журнальная статья этих авторов с фотографией текста надписи, с ее транскрипцией и кратким изложением результатов исследования [*Becattini М. La tavola di Cortona // Archcologia viva, 78. 1999.

Предварительные сведения о находке и фотография надписи любезно предоставлены нам руководителем Тосканской археологической службы, господином Анжело Боттини, которому автор выражает свою признательность, и почерпнуты из интервью Л. Агостиниани газете «Република» от 1 июля 1999 года.].

По предварительному изучению очевидно, что речь идет о находке юридического текста – каком-то соглашении относительно участка земли (купле-продаже или передаче в пользование). Сначала полагали, что этот участок передается сыновьям (kleniar) и внукам (papaser) в присутствии в качестве гаранта высшего должностного лица – zilath mechl rasnal.

Напомним, что из античной литературы известно о существовании договоров между этрусками и Карфагеном, и можно предположить, что такие же соглашения существовали с греческими и италийскими государствами. Но юридических документов, относящихся к частным лицам, у нас всего два. Это упоминавшийся выше текст из Перуджии о размежевании земли между двумя семьями и только что открытая Кортонская таблица.

Бронзовая люстра из Кортоны, модель этрусского космоса

Две стороны Кортонской таблицы, А и В. Снимки предоставлены Службой Археологического надзора Тосканы

Статуя оратора с этрусской надписью на поле тоги – современница таблицы из Кортоны

Оба документа, судя по всему, однотипны и состоят из двух частей – пространного и краткого, начертанных на разных сторонах памятников. Анализируя Перуджинскую колонку, мы находим в обеих ее частях имена участников договора – Velhina и Athuna. То же самое характерно и для Кортонской таблицы, где в текстах А и В фигурируют главные участники соглашения – Кусу. Это позволяет нам высказать гипотезу, что в обоих случаях речь идет о подобных документах и что краткий текст – это, очевидно, заявление в какую-то инстанцию, а пространный – уже принятое решение.

Другой обший момент, сближающий начальные части двух памятников, – это присутствие терминов власти. Дважды встречающееся в Перудж и некой колонке слово «rasn», входящее в официальные формулы (mechl rasnal и mechlun rasneas), позволяет думать, что сделка между двумя семьями находилась под контролем государственных властей, правда, без уточнения их уровня. Официальный характер обоих документов подчеркивается и формулой «этот текст написан», знакомой по Перуджинской колонке, где она завершает соглашение. Юридический характер документов очевиден также и потому, что нет упоминаний богов и жертвоприношений.

Но есть и различия. При заключении кортонской сделки явно в качестве гаранта присутствовало высшее должностное лицо государства – зилак. Кроме того, важно отметить, что Кортонская таблица в обеих своих частях – это единый документ, удостоверенный должностными лицами и скорее всего выставленный в публичном месте, на что указывает крюк, позволяющий ее повесить и поворачивать той и другой стороной.

Но каково содержание этого документа? Итальянские исследователи предложили рассматривать его начало как типичную для многих древних обществ, в том числе для Рима, датировочную формулу по магистратам-эпонимам: «При зилках Ларга Кузу, сына Титины, и Лариса, сына Авла». Такая интерпретация была особенно заманчивой, так как применение подобной формулы в Северной Этрурии было бы засвидетельствовано впервые.

Однако против такого прочтения можно выдвинуть ряд возражений. Прежде всего, вызывает сомнение датировка не по консулам, а по местным магистратам в период полного поглощения Этрурии Римом. Кроме того, обратим внимание на расположение имен, которое было бы нелогичным для датировочной формулы (Авл Салина и Кузу – зилки – Лартх), начинаемой именами отцов, а не сыновей, но главное – на образованную основанием крючка лакуну в первой строке.

Предложенная итальянскими учеными интерпретация не учитывает этой лакуны. Мы предлагаем заполнить ее небольшим словом «аГг» в значении «отцы». Тогда первые два имени приобретают самостоятельный смысл – «отцы зилаков».

Как хорошо видно и на фотографии, и в транскрипции, начальная фраза состоит из шести с половиной строк, среди слов имеются четыре числа, после разделительного знака следует короткая фраза, разделительный знак, затем список имен, за которым вновь стоит разделитель. Далее появляются еще пять человек, первыми из них стоят двое из той самой семьи Кузу, к которой принадлежал зила к предыдущего года, затем Петру Сцевас, его жена и еще один мужчина. отношение которого к семье Кузу или к Петру Сцевасу не уточняется. Этот короткий список введен словом «eprus», встречающимся в этрусских текстах впервые. В следующем отрезке текста вновь фигурирует как Петру Сиевас, так и фамилия Кузу, затем идут три слова, значение которых неизвестно, после чего вновь длинный список имен, открывающийся именем. сопровождаемым названием должности «zilath mechl rasnal».

По резонному предположению Л. Агостиниани, «зилак этрусского государства» (высшая должность в этрусских полисах) присутствовал в качестве гаранта заключаемой сделки. Другими гарантами были сын (clan) стоящего в списке Арнта Лускни и сыновья (cleniar) еще одного участника сделки, имя которого стояло в несохранившейся части таблицы, и внуков договаривающихся сторон.

Ключ к пониманию содержания соглашения здесь дает появление чисел. В Перуджинской колонке имеется всего л ишь одно число – 12, в Кортонской их намного больше; кроме того, применяется разный способ их выражения – наряду с буквенными обозначениями чисел 10,4 и 2 имеются также и цифровые (знак, напоминающий сигму, значение которого спорно, четыре вертикальные линии, эквивалентные четырем, и перевернутое S, в отношении которого по монетам известно, что так обозначалась половина). Почему часть чисел передана буквами, а другая – цифрами, не ясно, и думаю, мнение первых исследователей (что в одном случае определялись размеры участка, а в другом – плата) произвольно.

JL Агостиниани и Ф. Никозия, занимавшиеся текстом с момента его открытия, пришли к выводу, что мы имеем здесь соглашение между семьей Кузу, в которую, возможно, входит и Петру Сцевас, с одной стороны, и группой в пятнадцать человек – с другой. Действительно, не вызывает сомнения, что среди имен лиц, участвующих в сделке, по своему положению выделяется семейство Кузу. И понятно, почему. В надписи А Ларт Кузу, сын Титинии, вместе с Ларисом Салини, сыном Авла, занимали должность зилака. Итальянские исследователи полагают, что сделка состоялась между Кузу и Сцевасом, возможно, принадлежавшими к одной семье (может быть, тесть и зять), и остальными лицами.

Л. Агостиниани склонен рассматривать содержание договора как продажу земли владельцами латифундии Петру Сцевасом и Кузу пятнадцати мелким собственникам. Однако, думаю, его предположение небесспорно. Если учесть, что надпись датируется концом 111 или II века до новой эры, можно скорее думать об обратном процессе – приобретении крупными латифундистами земли у разоряющихся мелких собственников. «Небольшие участки бедняков, расположенные поблизости от принадлежавших им участков, богатые отчасти скупали с их согласия, отчасти отнимали силой», – писал Аппиан о времени, предшествовавшем реформам братьев Гракхов.

Мы знаем об этом бурном времени из трудов римских историков и по излагаемым ими законам. Единственный же подлинный документ, как это ни парадоксально, оказался на этрусском языке. И это именно Кортонская таблица. От ее правильного прочтения зависит понимание ситуации этого времени. Текст, который может стать хрестоматийным для изучения изменений в аграрной сфере, сейчас лежит на столе исследователей. Интересно, что в нем речь идет как раз о той самой области, проезжая через которую по пути в Иберию, Тиберий Гракх и наблюдал картину превращения земель, некогда обрабатывавшихся мелкими собственниками, в огромные латифундии.

Поистине Кортонская таблица – подлинное событие в истории этрускологии! И вот еще почему. Римские авторы, подробно сообщая о вкладе этрусков в области религии, политической организации, искусства, военного дела, ничего не говорят об их законах. Имеется единственное свидетельство о публичном решении городских дел царем Вей. Нет никаких сведений ни об этрусских юристах, ни об ораторах, и о наличии последних можно лишь догадываться по бронзовому изображению с вытянутой в ораторском жесте рукой. Не известен нам и ни один из этрусских законодательных актов, которые наверняка должны были существовать до времени появления римских законов «XII таблиц», ведь представитель династии Тарквиниев Сервий Туллий оставил, судя по сообщению Тита Ливия, письменное описание идеальной конституции.

Собственно, преобладающая часть доступного исследованию этрусского лексического материала – это имена. Сегодня с помощью компьютера можно было бы составить алфавитный перечень этих имен с указанием «адресов» их носителей (то есть места захоронения или деятельности) с точностью до полувека времени жизни, а для некоторых персонажей – даже с дополнительными сведениями о числе прожитых лет, занимаемых должностях* профессиях, участии в жертвоприношениях и многом другом. И Кортонская таблица по крайней мере наполовину состоит из имен. Но, помимо этою, ее содержание настолько важно, что позволяет говорить о находке века – слишком редко встречаются подобные подарки!

БУДЬТЕ ЗДОРОВЫ!

Шумим, братцы, шумим!

Жители домов, стоящих на оживленных улицах, постепенно привыкают к шуму. Но дело, оказывается, не только в нервной системе. Уличный шум повышает уровень холестерина в крови и концентрацию стрессового гормона адреналина, а следовательно, ускоряет износ сердечно-сосудистой системы. При стрессе от постоянного шума изменяется химический состав жиров, из организма выводится большое количество магния. Кстати, при исследовании американскими учеными умерших от инфаркта миокарда дефицит магния в сердечной мышце выявлялся вдвое чаще, чем у тех, кто умер от других заболеваний.

Исследования, проведенные берлинской службой защиты окружающей среды, показали, что опасность возникновения инфаркта у тех, кто живет возле шумной транспортной магистрали, на десять процентов выше, чем у жителей спокойных кварталов. А сон у открытого окна может повысить этот риск до пятидесяти процентов.

Жить будем!

И, кажется, до 120 лет. В среднем. По крайней мере, американцев в этом уже почти убедили доктора Рональд Клац. Дэниел Редман и Эдмон Чейн, которые изобрели… эликсир молодости.

Сначала они получили гормон роста, продуцируемый мозгом человека и влияющий на размножение клеток и состояние костной и мышечной тканей. Чем больше его в организме, тем лучше работает гипоталамус. А это – наше настроение, энергия и гормональное равновесие. Больше всего гормон вырабатывается в двадцатилетием возрасте, а затем его количество уменьшается, и тогда тихо и незаметно подступает старость.

Вот тут-то и наступает звездный час эликсиров молодости – препаратов Lifespan-1 и Lifespan- 2, искусственно поддерживающих уровень гормона роста. Исследования показали, что после их приема в течение пол угода омолаживаются сердце, кости, кожа, легкие, печень и почки, улучшаются память и зрение, повышается жизненный тонус.

Чернослив- чемпион

То, что некоторые фрукты, содержащие антиоксиданты, отдаляют старость и оберегают нас от опухолей и сердечно-сосудистых заболеваний, – научный и общепризнанный факт. Таких «омолаживающих» плодов известно уже достаточно много.

Но кто бы мог подумать, что среди них появится новичок и сразу станет чемпионом? Американские ученые провели исследование и обнаружили, что банальный чернослив обошел по своим профилактическим свойствам и многие ягоды, и апельсины.

Песочные ванны

Такого у нас еще нет, да и в Германии не в каждом санатории. Дать определение «Имхотариуму» тоже не просто. Может быть, так: терапевтическое заведение, специализирующееся на курортотерапии и построенное в виде египетской пирамиды с сохранением ее пропорций, что и создает внутри нее лечебную энергетику. Это – метафизика, хотя и научно обоснованная в ряде трудов. А физиотерапия заключается в лечении горячим песком – псаммотерапии, уходящей корнями в Древний Египет. Оборудование представляет собой ванну с электроподогревом, наполненную песком, который равномерно прогревает мышечные и костные ткани и показан при самых разных недугах: люмбаго, миозитах, ревматизме, остеопорозе, хроническом простатите… Процедура устраняет также мышечную боль, возникающую после занятий теннисом или верховой ездой.

Стресс мешает расти

Ссоры между родителями заметно влияют не только на психику, но и на физиологию детей – к такому выводу пришли британские врачи, обследовав шесть с половиной тысяч человек. Дети, постоянно являющиеся свидетелями семейных ссор, чаще болеют и в среднем на 10 сантиметров меньше ростом своих сверстников из более благополучных семей. По мнению врачей, в условиях стресса организм вырабатывает меньше гормонов роста.

«Нержавейка» не для всех

Если никель вызывает у вас аллергию, тогда вам следует быть поосторожнее с новыми кастрюлями и сковородками из «нержавейки». 6 процессе приготовления пищи микроскопические частицы металла могут отделяться. И хотя речь идет об очень незначительных количествах никеля, они могут вызвать у сверхчувствительных людей зуд и высыпания на коже. Лучшая защита состоит в том, чтобы вместо посуды из нержавеющей стали пользоваться эмалированной или стеклянной.

Перспективный помидор

Как утверждают американские онкологи, ежедневное употребление 450 граммов помидоров значительно снижает вероятность развития рака. Целебным действием, по их мнению, обладает входящее в состав томатов вещество ликопен. Именно его воздействие изучали врачи из Онкологического центра в Детройте. Тридцать больных раком предстательной железы разделили на две группы. Первой дважды в день давали 15 миллиграммов ликопена, вторую же группу оставили для контроля. После проведения операций ткани всех тридцати опухолей сравнили друг с другом. У тех, кто принимал ликопен, удаленные опухоли были меньше, а злокачественные клетки располагались так, что возможность их прорастания в другие органы была значительно снижена.

Окончательные итоги подводить пока рано, но изучение механизма действия ликопена способно, по-видимому, открыть новые перспективы в терапии злокачественных опухолей.

Для любителей кофе

Ученые Гессенского университета обнаружили, что после употребления кофе из организма человека усиленно выводится кальций. Чтобы поддерживать при этом постоянный уровень кальция в крови, организм компенсирует дефицит за счет костной ткани – главной кладовой минеральных солей.

Особенно опасна такая потеря кальция для пожилых женщин. Если в их организм поступает менее восьмисот миллиграммов кальция в день (в стакане молока, например, 40 миллиграммов кальция) и они выпивают несколько чашек крепкого кофе в течение дня, то у них увеличивается риск возникновения остеопороза.

Дети и капуста

Каждый год сотни младенцев рождаются с тяжелым неврологическим пороком – расщеплением позвоночника, при котором позвонки не зарастают и спинной мозг образует грыжу у основания спины.

Такой патологии можно избежать, если во время всего срока беременности, а если она не случайная, то и в течение двух месяцев перед зачатием, принимать витамин В9 (фолиевую кислоту). К сожалению, в нашем рационе не много продуктов, способных обеспечить его дневную дозу. Очень поможет делу любовь будущей матери к следующим овощам: шпинату, укропу, огурцам и особенно капусте. Как выясняется, связь между детьми и капустой – не просто сказка.

Какая польза от специй

Американские ученые установили: добавляя в пищу специи, вы предотвращаете развитие в ней вредных микроорганизмов. Особенно актуально это в странах с жарким климатом, где высокая температура воздуха способствует их размножению. Наибольшим защитным эффектом обладают сушеный чеснок, лук, перец и кориандр, а наименьшим – порошок чили и кардамона.

СКЕПТИК

Александр Волков

Миф о немецком порядке

На страницах исторических сочинений, среди скрупулезно воссозданных реалий, среди бессчетных ссылок на современников и очевидцев мы нередко встречаем анекдоты – своего рода отступления, отвлекающие нас от основной темы рассказа.

Внешне любые анекдоты держатся скромно. Они не собираются передавать в точности исторические факты. Однако их притязания намного серьезнее. Анекдоты отражают «внутреннюю суть» происходящего, знакомят нас с «подлинным характером» реальных персонажей. Б этом их убедительность, в этом же и опасность. Уж слишком часто прибегают к анекдотам, стараясь осветить какую-то ситуацию, обрисовать чей-либо характер, четче и нагляднее растолковать положение дел. Чаще всего эти пояснения имеют мало общего с объективными обстоятельствами. Анекдоты, проникшие со страниц мемуаров и романов в серьезные исторические труды, нередко стремятся подчинить их сиюминутным политическим интересам, превратить в памфлет или апологию.

Подобные исторические анекдоты постепенно превратили Пруссию XVII1-XIX веков (да и всю Германию) в классический образец законности и порядка, которому иные политики призывают нас следовать и теперь, два столетия спустя. Мы нередко слышим, что в Пруссии в те времена не было никакой коррупции, что ее 1раждане были настоящими патриотами своей родины и что все они были равны перед законом. Так ли это? Обратимся к такой популярной (и несколько забытой у нас) фигуре, как Фридрих Великий (1712-1786), прусский король с 1740 года. «В памяти немцев, – пишет российский историк MLH.Ify3ijeuoB, – он остался «не только полководцем, но и рачительным «хозяином» королевства, заботившимся о благосостоянии каждого крестьянского двора и о распространении просвещения». Не правда ли, такой Фридрих Великий кажется идеалом для российских правителей? Вопрос в том, всегда ли совпадает парадный портрет, воспетый в пресловутых «исторических анекдотах», с подлинным портретом эпохи?

Могли мельник судиться с королем?

На страницах школьных учебников (немецких, разумеется) и исторических трудов часто мелькает рассказ о Фридрихе Великом и мельнице в Сан-Суси. Это пример того, как справедливо правил прусский король и как неприкосновенны были и само право, и судьи, его вершившие во времена Фридриха II. Перед законом, как внушает нам сей анекдот, даже король был всего лишь простым подданным. В прославленной «Истории Фридриха Великого», написанной Францем Куглером, повествуется так:

«Известно, что невдалеке от дворца Сан-Суси высится ветряная мельница: на этом месте Фридриху тоже хотелось возвести парковые постройки. Рассказывают, что он вызвал к себе мельника и потребовал продать мельницу. Но тот, унаследовав ее от отца, мечтал передать своим детям.

Со временем европейский пейзаж будет выглядеть так, как эта «Сверхстрана» с плаката немецкого художника П. Брюнинга (1967). Чеаовек окончательно победит Природу, установив в ней свой собственный Порядок

Фридрих стал досадовать. «Неужели, он не знает, – пригрозил монарх, – что я могу забрать мельницу, не дав за нее ни гроша?»

«Так, Ваше Величество, – возразил мельник, – да есть в Берлине верховный суд!»

Услышав это, Фридрих отступился и изменил план своего парка. И поныне над королевским дворцом вздымаются мельничные крылья, убеждая, что и король покорен закону».

Эта история вошла во многие – и не только немецкие – книги о Фридрихе Великом, все более затмевая правду. Подобные анекдоты, призванные показать «величие души» монарха, кочуют из одной книги в другую. На самом деле, Фридрих вовсе не собирался сносить мельницу. Наоборот, он хотел ее сохранить, сделать элементом той части парка Сан-Суси, что задумывалась по английскому образцу. Ветряная мельница была такой же приметой английского парка, как китайский павильон – деталью восточной усадьбы, а греческий храм – образчиком античности.

Чтобы сохранить мельницу в Сан-Суси, Фридрих постарался облегчить ее хозяину жизнь. Он освободил ее от всех налогов. Итак, на самом деле, «отшельник из Сан-Суси» никогда не досадовал на мельника; наоборот, тот за определенную плату «играл роль статиста».

Что же до якобы прозвучавшего ответа: «Да есть в Берлине верховный суд», то вряд ли мельник урезонил бы короля. Фридрих не очень был расположен признавать и судей, и их приговоры. Наоборот, он слишком часто попирал своей властью решения судей, нисколько с ними не считаясь. Вот история, случившаяся в 1779 году. В ней были заняты те же действующие лица: мельник, мельница и Берлинский верховный суд; только это уже не хрестоматия, а самая настоящая жизнь.

Фридрих I, первый король Пруссии (1701- 1713 годы), сумевший потратить на свою коронацию два госбюджета

На речке в округе Цюллихау держал водяную мельницу некий мельник – звали его Арнольд, – а далеко вверх по течению располагалось имение ландрата фон Герсдорфа. Однажды ландрат решил завести у себя в парке пруд и разводить там карпов. Для мельника Арнольда настала трудная пора. Но прошло какое-то время; пруд наполнился; река вновь стала полноводной; мельничные колеса пришли в движение.

Однако мельник уверял, что из-за перебоев с водой ему теперь приходится молоть зерно лишь считанные дни в году, и потому он не в силах больше платить арендную плату своему помешику, графу фон Шметтау. Он не заплатил даже тогда, когда граф подал на него жалобу, и суд обязал его уплатить все сполна. Когда назначенный срок истек, мельницу в судебном порядке продали с молотка. Тогда Арнольд пожаловался на вышестоящую инстанцию. Но его жалобу отклонили: он якобы все наговаривает, Арнольд написал королю и пожаловался на судей: они-де чинят насилие, творят беззаконие. Фридрих распорядился провести дознание, а затем передал дело в Берлин, в верховный суд. Ему показалось, что тут что- то неладно; судьи наверняка пособничали знатному ландрату, думал Фридрих. К сожалению, он так и не избавился от предвзятого отношения.

Берлинский верховный суд, по поручению короля проверивший это дело, не согласился с мнением Фридриха, а подтвердил оба предыдущих приговора. Король был этим взбешен. Он вызвал к себе председателя Верховного суда и трех его советников и, даже не выслушав их, начал их поносить. Когда председатель осмелился спорить, то был выгнан из залы, а вдогонку услышал, что его преемник уже назначен. Советников король велел немедленно, здесь же арестовать.

Своим указом Фридрих отменил их приговор. Самих же судей на год отправил в крепость. Арнольд вернулся на мельницу, тогда как ландрат фон [ерсдорф (пруд его снова был засыпан) и председатель суда лишились своих постов.

Фридрих Вильгельм, король Пруссии (1713- 1740годы), назвал математика и философа Лейбница «никуда не годным человеком, который не способен даже стоять на часах»

При Фридрихе II (1740 – 1786 годы), почти весь бюджет страны тратился на военные нужды. Через 20 лет после смерти короля Пруссия была разграблена Наполеоном

Внешне поступок Фридриха казался великодушным. Французский философ Жан Лерон Д’Аламбер, редактор знаменитой «Энциклопедии», был в восторге от прусского короля, ибо тот открыто вступился за слабого. На самом деле, Фридрих поступил совершенно несправедливо. Разумеется, выяснилось это лишь после его кончины, когда данное дело было рассмотрено заново. Оказалось, что мельник Арнольд был прямо-таки свихнувшимся сутяжником и лжецом. Уличить его помогло признание одного человека, жившего на берегу той же реки и державшего небольшую лесопильню. Он-то и засвидетельствовал, что после строительства пруда речка не стала течь слабее.

Лишь теперь были оправданы судьи. (Впрочем, еще до истечения срока Фридрих сам тайком выпустил их из крепости). Но, как водится в таких случаях, осудили людей со скандалом, а оправдали втихомолку. Потому в памяти людской осталась не история с неправедной карой, а рассказы о праведном короле, который печется о том, чтобы перед судьями все были равны, – сам он не исключение.

Рассказы превращались в миф. В конце концов, в миф превратилась вся Пруссия, в миф о справедливости, доблести, трудолюбии. Во всяком случае, в это уверовали сами прусские власти и их союзники. В основе этого мифа, несомненно, есть зерно истины.

Фридрих Великий по-новому посмотрел на государство. Он поставил это понятие выше неограниченных устремлений монархов. Король подчинил себя государству, стал относиться к себе, как к главной опоре страны. Подобно монарху, каждый человек обязан был служить своей отчизне. Теоретически все – от высшего чиновника до последнего подданного – были избавлены от произвола властителя, поскольку подчинялись не ему, а госсистеме – этой умозрительной форме общежития. Так в Германии зародилось современное правовое государство.

На практике все выглядело по-другому, как показывает судьба советников Берлинского верховного суда. Они отважились защищать право, не взирая на короля. Однако им пришлось отправиться в тюрьму, потому что их мнение разошлось с королевским. У Фридриха слишком часто бывало так, что практика властителя резко расходилась с его теоретическими рассуждениями. Репутация «философа на королевском троне», друга и почитателя Вольтера, ослепляла многие значительные умы того времени. Однако критично настроенные современники замечали, что Фридрих мало что изменил в основах абсолютной монархии.

Была ли коррупция в Пруссии?

Противники Пруссии издавна говорили, что в стране царит несвобода. Все, что одним – дружественным к Пруссии людям – казалось доблестью, сноровкой, неподкупным служением государству, для других – врагов страны – было педантичной машинерией, не допускавшей ни малейшей небрежности и никакой человечности. Об этом много и горячо спорили, но почти всегда споры велись в абстрактной манере, далекой от будничной конкретики. На самом деле, у Пруссии, которая, как ни странно, кажется некоторым нашим политикам идеалом государства, была своя банштьная действительность, одинаково далекая и от категорического императива Канта, и от бесчеловечной механики слепого, рептильного послушания. Стоит всмотреться в эту прусскую обыденщину, как нам откроется много человеческого, слишком человеческого. Оттуда пахнет знакомыми, российскими чертами. «Страна порядка» окажется в избытке наделена теми неизгладимыми «родовыми» отметинами, что присущи любому авторитарному государству, и прежде всего нас поразит размах здешней коррупции. Нет, путь назад к «прусскому варианту» государства вовсе не избавит от обступающих нас проблем.

Мы привыкли считать, что чиновники Пруссии всегда были неподкупны и думали лишь о выполнении долга перед страной. Однако это был миф, завоевавший всю Европу. Во времена «фельдфебеля на троне» – Фридриха Вильгельма I (годы правления: 1713-1740) – ничего подобного не наблюдалось. Наоборот, при его дворе все были продажны, а особенно нечист на руку был его фаворит – министр финансов Фридрих Вильгельм фон Грумбков, регулярно получавший деньги от французского двора. Когда австрийский посланник, граф фон Зекендорф, выяснил это, а также выведал размер суммы, то уговорил императора Карла VI предложить Грумбкову большие деньги, чем платит Версаль, и склонить его самого, а через него и прусского короля в сторону Вены.

Так и вышло. Австрийцы подкупили Грумбкова. За деньги он передавал графу Зекендорфу дипломатическую почту своего короля, а также сообщал ему обо всех событиях в жизни королевской семьи. Министр делал это не от случая к случаю; нет, он постоянно отчитывался перед иностранным монархом, часто даже в письменной форме.

Тогдашние действия этого всесильного министра Пруссии сегодня назвали бы шпионажем. Он непременно был бы наказан как изменник. Но в XVIII веке при дворе «фельдфебеля на троне» на это смотрели сквозь пальцы. Такого рода дипломатия, замешанная на шпионаже, была обычным явлением. Просто Грумбков вел себя уж слишком нагло. «Весь его нрав выткан из пороков» – писала сестра Фридриха, а саксонский посланник сообшал: «Весь он – смесь злословия. злобы, низости, лжи и бесстыдства». Впрочем, все прусские министры были подкуплены. Все находились на содержании иностранных держав. Подкупить можно было и большинство придворных чиновников и служаших. Деньги от австрийцев получал даже прусский посланник в Лондоне Райхенбах.

Разумеется, король знал, что люди, окружавшие его, принимали деньги от иностранных правительств. Когда доклад какого-нибудь министра казался ему слишком необъективным, монарх размашисто писал поперек листа: «Вы слишком любите гинеи!» Дальше этого жеста его разочарование не изливалось. Очевидно, он был уверен, что министры не сумеют на него повлиять, ну а поскольку в деньгах (пусть и полученных от других держав) у них теперь недостатка не было, то и жалование им можно было назначать самое низкое. (Так же думал и его современник А.Д. Меньшиков. В году 1726 он вообше отменил жалование мелким чиновникам, считая, что они и так берут много взяток.)

Однако король Пруссии вряд ли знал, что и его старший сын, кронпринц Фридрих, также получал деньги от венского двора, причем немалые суммы. Поначалу это были так называемые кредиты, которые выделял ему Зекендорф. Но вот через некоторое время австрийцы решили наудачу «предложить Фридриху пенсион», надеясь, что, став королем, тот поведет выгодную для Австрии политику.

Вена обещала молодому Фридриху 2500 дукатов ежегодно. Он ответил согласием. У него были нешуточные долги, и в Вене об этом хорошо знали. Конечно, следовало быть очень осторожным. Король не должен был ни о чем догадаться. Ведь принц был в опале, ибо незадолго до описываемых событий пытался бежать в Англию от опостылевшей отцовской муштры. Чтобы денежные дела принца остались в тайне, Зекендорф советовал ему по получении денег из Вены оплачивать не все долги сразу, а «из месяца в месяц возмещать их по частям». В таком случае Фридрих мог бы уверить своих друзей и кредиторов в том, что покрывает долги из сбереженного жалования.

Отныне в письмах к Зекендорфу будущий монарх восторгается «книгами», которые тот присылает. Конечно, он имеет в виду вовсе не книги, а дукаты. Когда Фридрих пишет: «Я посылаю вам в конверте романс, о котором вы меня просили», то подразумевает квитанцию, затребованную Зекендорфом. Изъявляя императору «преданность и огромное уважение», он в то же время без обиняков признается, что снова сидит «на мели».

Однако расчеты австрийского двора не оправдались. Своим бывшим заимодавцам молодой монарх отплатил чистой монетой. В декабре 1740 года, едва придя к власти, он без объявления войны напал на Силезию – одно из владений Габсбургов. Свершилось, как писали впоследствии, «сенсационнейшее преступление в истории нового времени».

Увы, политики, развращенные деньгами, никогда не бывают надежными союзниками. Коррупция, как ничто другое, расшатывает государственный организм. Любые «жизненные процессы» в нем приостанавливаются, слегка оживляясь лишь при очередной денежной инъекции. За фасадом немецкого порядка скрывались те же язвы, которыми отравлена российская власть. Пожертвовав свободой, нельзя спастись от коррупции – об этом свидетельствует опыт прусского государства, в котором «низы» были полностью безответны, а «верхи» – совершенно безответственны. Нельзя излечить больную страну, безжалостно муштруя народ. Надо сокращать чиновничью прослойку, которая затрудняет любой экономический оборот в стране – подобно тому, как разросшийся слой ткани закупоривает сосуды, мешая крови течь по ним. Одними только заботами о дисциплине подобные застойные явления в государственном организме никак не излечишь. Можно лишь довести маниакальную любовь к дисциплине до абсурда, как это сделал Гитлер. Но экономика от этого не станет нормальной. В этом еше один урок для нас, преподанный немецкой историей.

АРХИВ

Голоса крестьян

Благодаря усилиям Руководящей и Направляющей нам от прошлого остались одни обломки, осколки, обрывки, кое-как склеенные по чертежам «Краткого курса ВКП(б)». Нынешние молодые даже не оскорбятся, а просто удивятся, если им сказать, что их знания о коллективизации, раскулачивании и прочих событиях из жизни советской деревни практически полностью укладываются в пространство, очерченное «Кратким курсом», – просто «плюсы» в большинстве случаев бездумно сменены на «минусы». Наши представления о деревне – обрывки расхожих, не нами придуманных клише, которые мы, в зависимости от момента, складываем в ту или иную картинку. Если мы плачем о потерянных истоках и о трагедии народа -тогда хранилище национальной культуры, дед Щукарь и его лукавая мудрость, соседская взаимовыручка и взаимопомощь. Если горюем о том, как далеко еще нам до цивилизации, – тогда лень, пьянь и снизу доверху все рабы. Все это, может, и правда, только совсем окраинная, неважная, сути деревни никак не затрагивающая. А сути нам не видно, потому что у нас глаза иначе устроены. И поэтому план российских социологов во главе с английским профессором Теодором Шаниным: записать историю крестьянских семей со слов самих крестьян – стал задачей скорее культурологической, чем собственно социологической.

И надо себя в руках все время держать, чтобы все записать точно, не исправляя, не навязывая чуждую языковую норму. Иначе все разваливается и уходит: ритм речи, емкая образность, само мироощущение, остается серая суконная информация…

В собранных социологами и изданных недавно рассказах крестьян, отрывки из которых мы приводим, можно увидеть краешек совсем другого мира, устроенного не так, как наш, привычный. Как будто обнажается экзистенциальная основа бытия, от которой мы отделили себя давным-давно второй и третьей природой. Проблема жизни и смерти из гамлетовских раздумий перемещается в сказ о зернышках на оттаявшей земле или о четырех картошках в кожуре, не теряя при этом драматической напряженности и глубины. Ленин превращается в не столь уж значительный повод очередной схватки с природой, из которой в очередной раз крестьянин выходит победителем, прекрасно сознавая, что мог бы и проиграть и что рано или поздно непременно проиграет. В этой бесконечной схватке с природой ли, с властью ли главный и единственный приз – сама жизнь и главное орудие – непередаваемая, неизмеримая тихая упрямая жизнестойкость.

На фотографии: агитация за вступление в колхоз, 1929год

В ссылку

Анна Матвеевна Ганцевич, в девичестве Сапьяник, уроженка села Злотниково Новосибирского района Новосибирской области, 1908 года рождения. Семья переселилась в Сибирь в 1907 году из Западной Белоруссии. Анна вышла замуж по любви в 15 лет за Леонида Ганцевича, соседского сына. В 1928 году мать Анны, Татьяна Ивановна, овдовела. В 1931 году Анну Матвеевну сослали.

…И отвезли сразу же в Затон (пристань на Оби в Новосибирске). Ледоход был, лед шел большой. Муж ко мне пришел сам. Грузили – хотели детей от нас забрать, но этого с нами не случилось! Много вещей не давали, на каждого человека вес 10-12 кг, все, что хочешь. Выбирай. Мы все на себя одевали. Жарко ли, нет. Ведь весить же будут.

Первые дни нас держали в Затоне под открытым небом, среди льдов. Даже горячей воды не было. На барже было от 2500 до 3000 человек, а велика ли она?

И нас было: я, муж. свекровка, двое маленьких детей. Месяца не было ребенку и два года. Загнали нас, как овечек, в сарай. Вот так и сидели люди на Оби 20 дней.

Воды теплой дали немного. В очередь. Ух, какая она была вкусная! Я еще и больная была. Надо честно сказать, что мне мама принесла 30 яиц в ведре. И каким-то путем дали нам котелок. В нем кипятили воду и варили яйцо ребенку, а другой был грудной. И еще мы сохранили масло топленое. Когда нам выдали муку (когда выгрузили), то этим мы и жили. Иначе бы мы не выжили.

Мама ездила прощаться в Затон. Но она не дошла. Она на той стороне, я на этой. Она видела, что баржа отходит. Мама сильно билась о мостки. Так она меня и не проводи* ла. И все-таки мы шли, баржи три-четыре шли по первой большой воде. Везли вниз по течению. А самое главное, как кричали дети. Как загонишь большое стадо, и они кричат. Когда умирают голодные. Так кричали дети. А потом стали угасать. Стали помирать.

Когда причаливали,., выставляли охрану. Сгружали покойников. И никто не наблюдал, хоть кто и упадет, никто никого не искал. И не плакали по покойникам никто…

Суток семь-восемь плыли. Можно было только сидеть, а дети – у нас на руках. А если дети спали, то мы должны были стоять.

На месте (когда выгрузили в Баранаково) родилось два мальчика. Где-то взяли сахару, сосочку. Мать лежит и плачет: «Не давайте им есть. Долго будут мучиться». Так им и не дали. Похоронили их. Но мать… вернулась в Репьево.

Еще видела – старуха и шесть детей. Отец и мать не знаю где были. Меньшому было 1,5 года, старшему 9. Вот таких шесть детей были и старуха 72 года. Вот такие были чудеса…

Когда нас высадили в Баранаково, нас обыскивали, отбирали продукты. Мы первыми не пошли. Муж присмотрелся, и мы пронесли 15 кг топленого масла. И разгружали в голое поле. Ночь ночевали под открытым небом. Холодно, дождь. Наутро начали хлеб между нами делить, паек. Что отобрали у людей, нам стали выдавать. Разделили. Принесут муки, а как делить? Весов нет. Рассчитывали сколько людей – ну по стакану, верх ножом срежут ровно. А если останется – то делили ложкой. Муку с водой кипятили и масла добавляли. И это нас спасло. Это же самое масло нас поддержало.

Паек давали мало, редко и на детей давали.

На площади в Баранаково выгружали долго, дней 15, много раз и днем и ночью. Площадь была большая, загрузили полностью, тысяч 40-60 было…

И там у нас открылась дизентерия, поголовно у всех. Представляете? Никто никуда не прятался. Вся трава была зеленая, тогда она стала красная от крови, ступить негде было.

Умирали. За сутки целое кладбище. Могилы копали неглубокие, на полметра, там была вода. Кого в тряпку, кого просто так засыпали землей и все. И плакать никто не плакал.

70 детей. Все голодные они были. Они сами хотели, чтоб их закопали. Вот какой был ужас.

Как нас высадили, и прямо в эту же минуту пришли и переписали мужчин. Мужа-то сразу забрали на Галку (название речки), делать дорогу в 300 км по болоту. И сейчас эта дорога существует. Вода ледяная (июнь) выше колен. В той воде рубили лес и на себе носили. А кормили кое- как, и только в воскресенье перлового супу с конскими легкими.

Вот он и увидел там, как люди резали сами себя, как стреляли людей, яму заставляли копать. Народ разный, на все идут, чтобы выгородиться. Так существует жизня…

Люди из деревень ушли по разным причинам, а в колхозе оставались только те, кто учился на двойки в школе. 70 лет нас отучали от частной собственности, так теперь в нее трудно и верится. Молодое поколение уже не очень хочет водиться со скотом, с усадьбами, лучше, когда «все вокруг колхозное – все вокруг мое». Хозяйственников мало осталось – так, чтобы действительно был хозяин на земле, кто к ней всей душой бы прикипел.

Александр Петрович Крутов, деревня Николыцина Кичменгскс-Городецкого района Вологодской области

Вот, слыхала я, городские говорят про деревенских, что, мол, мы хитрые.

А в чем хитрость-то?! Работают и работают – никакой тут хитрости нет! Может, просто они в городе делать ничего не хотят, а мы тут – шевелимся. Крестьянин-то – он из мелочи пользу вынет. Чай, это не хитрость, это – работв! Городских-то нужда еще заставит.

Не будет в городе ничего, поголодуют они там – и они сумеют все.

И они хитрые будут.

А то как же?

Иначе никак…

Антонина Степановна Семенова, хутор Суходолка Новобурасского района Саратовской области

Дней 15 нас держали. И еще добираться до места 50 км, тайгой, только тропочкой. Я шла пешком с грудным ребенком. Мужчины и говорят: «Куда ты несешь? Брось ты его в озеро, чтобы не мучался… комарам на съедение».

И мы там стояли на учете: давали небольшой паек. Меня немного поддержало то, что дети свой паек не ели. Купить было невозможно и не на что, только разве на золото и на хорошие вещи.

И нас там собралось: Башкова, Харькина. Эти были с детьми. Избушку купили вместе. Другие пилили лес, ставили пластенки. Это было у них первоначальное жилье. А мошка? Даже под палаткой невозможно сидеть. В домах – палатка, мешковина, и под ней спят. И дымится курево в ведре от комаров. Все ходили в сетках. А клопов – это ужас!

300 г хлеба нам было положено, но его не было. 150 км от пристани, а привезти не на чем было. Нам по документу должны были дать все, что забрали. А принесли нам 15 дохлых коней. Сбруи и телег не дали. Пилили чурку и делали колесо.

Это было голое место. Куда-то их посылали жать серпами траву. Посева не произвели. Еды не привозили никакой. Никто нами не занимался. Как там помирали люди, как пухли. Ели, толкли гнилушки, мох. Траву разную.

Степан, муж, вернулся худой, страшный. Он был сердечник, его отпустил фельдшер в конце июля. Сын у меня уже был без сознания. Схоронили в августе.

Потом там восстание сделали, заговор. Это были бывшие белые. Когда мы туда приехали, там был, наверное, генерал. У него был большущий дом выстроен. Дурак не выстроит. Наверное, умный был. У него было 300 колодок пчел, меду тоннами. Все попрятано. Дом захватила комендатура. Он никому ничего не сказал, посадил свою красавицу жену и попер вверх по Бакчару на простой лодке. Все оставил. Были еще два офицера на расстоянии 3 км друг от друга и от генерала. Это были белые белогвардейцы, которые скрывались. Они были холостые, по 27 лет. Скрывались. Жили. Держали тоже пчел. Заговор сделали, не знаю, кто. В одну секунду хотели снять комендатуру, но у них не получилось. Стояли пулеметы от нас недалеко и от комендатуры. Были выстрелы, но пулеметы не стреляли. Мы были мишенью. Мужу дали винтовку, чтобы охранял комендатуру. Молодые офицеры сразу убрались…

Что было ждать? Колхоза там не предвиделось, паек нам не давали. Сидеть и умирать? Остальные разбежались кто куда. Старые жители ловили, выдавали. Много было убийств во время бега.

В сельсовете купили справку. Бланочки были в сельсовете, и на этом зарабатывали большие деньги. Мы договорились: сначала меня отправить, если я не вернусь обратно, потом муж пойдет. Сверковку мы уже отправили. Мне муж составил список деревень, по какому пути идти. Проводил 10 км. Я пошла одна.

Мужу передают, что убили женщину с маленьким ребенком: «Я думал, что это тебя убили». Когда и он вернулся, а я живая…Вот какая же я живучая, какая сильная.

Бежит речушка чистая. Я не могу напиться, у меня на спине сын и еще тряпки. Мешки на лямках, снять не могу. И мне пришлось зайти на квартиру. Здесь было домов пять, не больше. И видно меня Бог поберег. Я зашла попросить напиться. И в это время как раз гонят человек 20.

Их захватили по дороге и гонят назад. Может, за куском хлеба шли. Он их гнал верхом на коне с бичом.

Я добралась в этот день до Бакчара, это 45 км. Как и где я ночевала в эту ночь, не помню уже. Наутро опять пошла.

Один день дождь пошел, ведь это было 7-9 октября. Холода уже начались. Север, холодней нашего. Мы промокли с ребенком. И нас пустила и обогрела та семья, муж которой заведовал и охранял нас. Мне дали три или четыре картошины в очистках. И я их съела. Наутро поднялась и снова в путь.

Меня мужчина однажды подвез, я сократила путь на 40 км. Здесь меня тоже накормили. Наварили галушек из простой муки. V них был ребенок больше моего. Оба молодые. Но до тех пор они были наги, до тех пор раздеты и бедно жили. И за то, что они меня накормили, что он меня довез и денег не взял, я им своих тряпок дала. Вот какие были честные мужчины.

Маленький плакал, сидел на корточках весь путь. Чулочки абсолютно сопрели. Грудь сосал.

На пристани я уже не боялась. Я была какая-то бесстрашная. Трое или четверо суток мы ждали парохода. Есть уже нечего было. Деньги-то были, но купить-то негде было. И плыли суток четверо. Плыли до Томска. А с Томска поездом до Новосибирска. Ушла 7 октября, в Новосибирск пришла 25 октября.

Я пришла к сестре мужа, Христине. Она не пугалась. Боялись многие. Вот дядя родной говорил: «Чтобы Нюра у нас не ночевала». Потом муж, Степан пришел. У мужа документы из сельсовета. Документы у нас были хорошие. Мы по тем документам и теперь живем…

Записала Любовь Ковалева

Как я Ленина хоронила

Ольга Семеновна Калинова живет на юге, на хуторе Дамановка Даниловского района Волгоградской области. Это старушка 1902 года рождения, маленького роста, согнутая временем и трудом. Ходит, опираясь на палочку. Лицо и руки изрезаны глубокими морщинами. Но впечатление старческой дряхлости – обманчиво. Она живет в собственном доме, отдельно от дочерей, живущих рядом. Держит корову, кур, гусей, овец. За скотиной ухаживает сама, вплоть до того, что сама поит водой, принесенной из глубокого степного колодца. Ольга Семеновна – достаточно образованный человек, но не в смысле регулярного образования, а с точки зрения ее способностей к учению, к знаниям – способностей, которые она реализовывала самым удивительным образом (по буквам, нет, по звукам, определяя соответствующие им буквы, выучила стихотворение). Калинова довольно много читаем в основном районную и областную газеты, причем без очков. Регулярно смотрит телевизор.

Умер-то Ленин в Москве, а похороны-то ему делали скрозь, по районам. Ну, не похороны, а эти… митинги, что ли…

Говорит свекор: «Завтра будет митинг в Даниловке». И еще, как будто нарочно, говорит: «Може, кто поедет?». Ну мы со снохой говорим… А ведь и я ж молодая, и она молодая – месяца только четыре с мужем прожила. Мы со снохой и вцепились: «Мы поедем!» …И свекр говорит: «Я вам коней не доверю, а бычат… запрягу». А хочется ведь Ленина заховать-то! Ведь там портрет его покажут, расскажут про него… Ну запрягли тех быков в сани… А снегу было в тот год! Невозможно много!.. А Нютка, девчонка малая, за нами хочет увязаться. Кричит: «Я с вами поеду! Я с вами поеду!» Прыгает, вешается, вертится… Мы ее не хотим брать, а сказать же нам стыдно. Боимся, что свекр со свекрухой скажут: «Видишь- сами едут, а нашу дочку, свою золовку, не хотят брать». Посадили ее. Они-то думали, что мы за хутор как-нибудь выедем, а потом – или с быками не справимся, или сами вернемся. А мы настроились, чтоб обязательно доехать, чтоб Ленина заховать. Нютку на сани посадили, шубой такой здоровой накрыли, закутали. Сами – тоже ж в таких шубах, поясами подвязались. А штаны не носили тогда женщины-то. Только долгая юбка была – и все.

Когда мы поехали, еще светло было. А до полпути доехали когда, уже смерклось. Когда едут люди за сеном по этой дорожке-то, то они такие вешки ставят, чтоб не заплутать. Сосенки рубили и ставили по пути, чтоб одну от другой видно было. И вот пока нам вешки видны были, мы не боялись, а как потеряли их, то немножко испугались. А волки тогда шайками ходили и разрывали даже, бывало, людей. И скотину… Я кажу: «Машка, да что ж такое? Или это вешка стоит,, или это бирюки собрались?». А Нютка услыхала и плачет: «Девчата, я боюсь – меня бирюки съедят!» Говорим ей: «Микола не пускал, не хотел, чтоб ты ехала, а ты увязалась. Сиди!» А она: «Я не буду сидеть, я до вас пойду, а то меня тут бирюки съедят, в санях»…

Лампочка Ильича. 1925год. Фото А. Шайхета

И хотелось хорошо жить, но условия не позволяли. Сама власть пригибала всех, как будто у ней азарт в этом был.

Я хотел открыть мастерскую шорную, седельную, кожи выделывать.

Дошел до района.

И предколхоза, и предсовета написали ходатайство…

Но до сих пор ничего не решили окончательно.

Да что я, кланяться, что ли, опять им буду?! Что я – для себя только хочу выгоды? Ведь у нас в колхозе – топорище насадить некому. До чего же мы дойдем?!

Я на него не завидую, на богатство.

И не завидую на тех, которые богатые, – Бог с ними! Люди, которые с деньгами большими, всегда боятся, чтобы их не подушили да не побили. Не надо никаких денег.

Лишь бы можно было жить! Вот сейчас мне пенсию дают. Я этим очень довольна!

Я только боюсь того, что вот эта власть теряется. Растеряется власть, и, может быть, и пенсии не будет. Чем я буду жить?

Ольга Семеновна Калинова, хутор Дамановка Даниловского района Волгоградской области

Говорим: «И что ж он умер в такое время, этот Ленин?! Мы ехать боимся. А его ведь треба ховать…» (Смеется). Ехали-ехали, потом остановили мы быков. А до нас уже кто-то приближается. Мы не знаем, кто, боимся! А там кучер папиросу вот так вот потягнет, она засветится ярким огоньком. А мы думаем, трусимся: «Это ж бирюк навел на нас глаза!» Ну, потом видим: мужик на паре коней едет – слава тебе. Господи! Говорит: «Да это ж Марковы дивчата едут! А что ж то вы на ночь глядя едете?» – «Да мы едем Ленина ховать». «Во, я с дома еду за сеном, а вас шут несет вон откуда не знай зачем. Без вас ею не заховают, что ли?!». Ну, пошутил и дальше себе поехал. Тут уже мы герои – не боимся. Вот Даниловку уже видно.

Ну, приехали, а наша хата – холодная. Покуда топили, сюда-туда, тут уж пришел час идти на похороны. Хороший был день! Солнечко такое встало – яркое, хорошее. Ну, пошли. Народу – страсть Господня! Стоим. Я случайно вот так вот глядь в сторону – батюшки! Говорю: «Машка, Машка, смотри, вон батька стоит наш!» Говорит: «Да что ты!» – «Да посмотри!». Я еще смотрю – вон и Микола стоит, средний сын, а вон и Петро, младший. Все трое приехали. Мы первые к ним будем подходить или они? Думаем: уж будем до конца стоять, слушать митинг.

Ну, пришли мы тогда с площади домой. Батька говорит: «Ну дивчата, вечерять некогда, давайте ехать! Мы еще, может, проскочем пока… Давайте дров накладем на сани». Ну, положили мы дров двухметровых на обои сани и поехали. До Миуса доехали, а это – семь километров, видим – дорога забита. Да так попереносило, что ехать нельзя. Да еще и сверху сыплет снег – ничего не видно! Нам бы вернуться от Миуса-то, попереждать, пока пройдет пурга… Так нет! Ехали-ехали, а белого света не видно, все заметано – страх! И сугробы уже выше нас. Тут батька кричит: «Топчись!». Он с хлопцами вперед ушел, дорогу протаптывать. И мы топчемся. А в валенках снегу полно, холодно ногам.

Ой, Боже, порастирали все ноги до болячек снегом. Где мы, что мы – я не знаю. И уже никто не знает – ни батька, ни сыны. Ну, батька говорит: «Давайте хоть скотину не мучить. Давайте свяжем скотину и пустим ее вольно – скотина сама найдет дорогу… А мы уже будем плестись, как Бог даст. Только глядите, если кто будет дремать, то говорите, а то как задремлешь, то обязательно можешь замерзнуть!»

И вот скотина пришла – быки и кони. Ну свекруха думает: «Скотина пришла, а люди, значит, замерзли». Она тех быков и коней загоняет, а голосом плачет: «Пропали люди, пропала семья!» Она ж не знает, что мы сани побросали и за скотиной идем. Мы ее уже слышим. А батька тоже услыхал ее и кричит: «А ну. дура, не кричи – мы все живые!»

Вот такие вот похороны Ленина мы пережили! Машка потом ругалась: «И что Ленин умер в это время?! И зачем нам батько про то сказал? Заховали б его и без нас…»

Записал Валерий Виноградский

Первый отечественный трактор «Фордзон- путиловец». 1924год

Зернышки

На хуторе Суходолка Новобурасского района Саратовской области, где живет Антонина Степановна Семенова всю свою жизнь, моральный авторитет ее весьма высок. Все хуторские маршруты не минуют ее дом. С ней любят поговорить, посоветоваться, услышать ее суждения о событиях в деревне и за ее пределами. Почти каждый житель хутора считает своим долгом помочь бабе Тоне: ей, слепой старушке, несут молока, приносят из магазина хлеба, привозят из города конфет. А она прядет шерсть и вяжет носки – на ощупь, вслепую.

После войны

Когда Леня, муж мой, в январе 1944 пришел с войны, у него плеча не было. Рука только что на центральной жиле держалась. Он ее поднять не мог. Зиму кое-как пережили. А тут уж весна – доели хлеб-то. Солнце ярко светит, тепло стало, водичка побежала. Я сумочку ему дала – на гумно- то идти. Ну это недалече. Края-то у гумна обтаивать под солнцем стали, а там по осени просо обмолачивали. И вот зернышки-то остались! И Леня по зернышку, по зернышку – из грязи просо выбирал и в сумочку складывал. В зубы сумочку-то брал! А Женька стоит на окошке, ему видать все, кричит: «Папанька идет, папанька идет! Несет чего-то!»

Я скорей просо мыть. Вымыла его, стекло решето, вода сошла с проса. И в печку на противень – разровняла, сушу. А уж они ждут – не дождутся! Высохло! А у нас была ступа и пест. Натолкла я проса и кашичку сварила. На тагане в маленьком чугунке. Вот мы маленько и наелись.

Тут Леня у нас пошел караулить. Эдак же принесет украдкой – с килограмм ли, с два ли. Вот так: из-за кармана, из-за сумочки ходили работать. Чтобы только с голоду не умереть.

Я сделала такую болвашку, обила ее жестью, как терку сделала. В болвашке две дыры, пруток железный. И вот я засыпаю зерно туда, в болвашку, и тру. Вроде как мелю. Зерно раздробится, как на кашу дробленка получается. Я опять согребаю дробленое зерно-то с доски, опять засыпаю туда, в болвашку. Опять мелю. Опять засыпаю. И сделается мука, прям обнакновенная мука. Испекаешь из нее каких-нибудь лепешков или там дрепенчиков. Вот эдак мы и жили, эдак и кормились. Ну мы голода-то не видали вто время.

Мелю зерно я не в дому и не на улице, а в погребе. Чтоб не видал и не слыхал никто. А бабушка стоит у угла. Ей далеко слыхать и видать. Чуть что: «Антонина, в овражек сошел кто-то. Берегись, бросай!». Я замолкну. Ну пройдет мимо мужик – к Труниным. Или там кто-то в Кудеяры пошел, в центр. Она говорит мне тихонько: «Ушел!» Опять начинаю жужжать бол ваш кой. Бывало, по ведру намалывала. Это мы после войны эдак старались. И до войны это все так же было. При колхозах-то.

А все-таки как же они будут жить дальше?

Интересно. Они все сейчас так заинтересованы тащить все, что у них на тазах.

И только тем недовольны между собой, кто больше возьмет, кто меньше. Только тем они враждуют и злятся друг на друга. Остального они не задумываются, ничего они не берегут, ничего они не признают. Они не признают, что они нарушают. Совхоз нынче не посеял капустной рассады. И представляете – негде украсть рассаду. Они ее никогда не садили. Они растерялись. А что дальше будет?

Анна Матвеевна Ганцевич, село Злотниково Новосибирского района Новосибирской области

Односельчане

А у Никитишны только эдак – «Не дам!» У нее и мать- то эдакая же сроду была. Я в те поры только еще с Леней сошлась – не было у нас ничего. Пойдешь к ней рассады купить, Семенов. А она чайной ложечкой, вот, какой детей причащают, – энтой ложечкой насыпет чуть и приговорит: «Вот за это – два яичка отдай». А чего там – десять зернышков всего-то. Говоришь ей: «Тетка Матрена, да больно мало дали-то». Ну, она еще ложечку насыпет, говорит: «Еще давай два яичка». Она и детям-то ничего за так не дает!

А я рассказывала, как у жадной старухи капусту отмывала от грязи? Ведь каждый листок очищала. Руки в холодной воде весь день бултыхала, а она меня и обедом не покормила! Да разве только меня?! Она никого не привечала. Вот помню: золовка моя, я и Тоньки Кузьминой мать – пошли к ней рубить капусту. Бывало, готовимся: капусту нынче рубить! Чай, курник с капустой напекут, щей приготовят – хоть с маслом, хоть без масла, а все равно похлебаешь. Капусту-то мы порубили у ней. А обеда – нет как нет! Пошли. А она с крыльца кричит: «Спасибо!». И боле ничего.

Я к людям ходила избы мыть, к праздникам церковным. Вот в Лоху наспротив церкви жил старик. Они – беженцы, пришли вЛох в 1914-м, в империалистическую войну. Прихожу. Старик говорит: «Бабушка, блинов напеки, оладушков напеки…». Накормит печеным – и с кислым, и с пресным молоком. Говорит бывало: «…Давайте сперва позавтракаем, а уж тогда будем работать». Вот какие люди-то были! Я у них несколько раз мыла избу-то. А домой пойдешь от него – тебе наширяют, наширяют всего в сумку. И спасибо сто раз скажут! Хоть и чужие они.

А вот соседка, тетя Оля, другая была совсем… Позвала она меня потолок мыть. А муж у ней – бригадир.

Она мне вот эдакий железный косырь дала, как ножик – потолок скоблить. Вот одну лоску намочу, беру косырь, а она: «Ты, Тонька, скобли в одну сторону, по шерсти, а не против. Чтоб лохматый потолок не был». Одну доску поскоблю, другую намачиваю, скоблить начинаю. Вдруг он, муж, приходит. Говорит – строго эдак: «Ты чего дома?!» Я говорю: «Да вот, у тебя потолок мою»… А он пришел завтракать. А я тоже не евши с утра – у нас корова не доила. И хлебиа-то не было как следоват. Только что Леня украдет, принесет сумочку. Ну вот, она его накормила. Теленок в чулане стоит. Его накормила, а меня не спросила: мол, Тонька, ты завтракала ал и нет?

А я уж вот до каких пор наскоблилась, что упала ведь. Ведь это – вверху вся работа. У меня и руки отнялись. Ну, думаю, чай обедать будем. Ну, а обедать-то – нет! Она-то взойдет в чулан, чего-то там схватит, поест. А я-то ведь не пойду хватать-то.

Она мне дала вот эдакую железную терку, проволочную. И два ведра воды – пол тереть и мыть. Ну, вымыла пол в избе-то, уже в сенях домываю. Тут он едет из поля. Посмотрел, говорит: «Давайте обедать!» А какой там обед, время – пять или шесть часов вечера. А она говорит ему: «Погоди, вот мы сейчас с Тонькой пойдем, тюфяк набьем соломой». Ну пошли. Я падаю: устала и есть хочу. У меня- то и слюны нет во рту. Ну, сели обедать. Она налила щей беленых. Сухарей положила. А я хлебнула две ложки – меня и затошнило. Я уж, видно, переморилась..

Запись Валерия Виноградского

Е. Кругликова. * Продам хлеб – куплю заем свободы». Литография. 1917 год

ВО ВСЕМ МИРЕ

Энергия будет дешевле

Ветряные мельницы сегодня достигают 70 мет

ров высоты и производят 1,5 мегаватт энергии. Если бы роторы были мощнее, то цена экологически чистого тока была бы ниже. Концерн «Флендер» из немецкого города Бохольта собирается создать новое поколение ветряных мельниц и сделать возобновляемую электроэнергию такой же дешевой, как и атомная. Ротор «WINergy» высотой 90 метров будет обладать мощностью 5 мегаватт. В роторе «WINergy» трансмиссия и генератор образуют единое целое, привод в нем намного легче, чем в старых моделях. Новый ротор подходит для размещения в открытом море, где ветер сильнее.

У воров – ни одного шанса

Ни одного шанса теперь нет у тех, кто пытается украсть в Интернете фотографии или видеофильмы. Ученые из Института графической обработки данных имени Фраунгофера в немецком городе Дармштадте изобрели так называемый цифровой водяной знак, позволяющий проследить происхождение данных. Для этого ученые снабжают изображение невидимым кодом. Последний при этом не должен негативно влиять на качество изображения и исчезать при преобразовании данных. «Соблюсти этот баланс не так-то просто, – говорит Вольфганг Функ, сотрудник этого института, разработавший новую систему вместе со своим коллегой Чжаном Цзао. – На высококачественном изображении водяные знаки должны быть едва-едва заметными, однако такие слабые водяные знаки бывают менее надежными». Ученым удалось интегрировать эти распознавательные знаки в фотографии и видеофильмы. После их демонстрации компьютер в состоянии прочитать эти знаки и определить происхождение фотографий или видеофильмов.

Сколько отцов может быть у ребенка?

Если женщина имела связи с разными партнерами, даже спустя годы будущий ребенок может унаследовать свойства каждого из них. К такому выводу пришли зарубежные ученые, проводившие эксперименты с животными, результаты которых неоспоримо доказали: у потомства возможно синтезированное наследование признаков как от прямого отца, так и от предыдущих партнеров. Так например, английский селекционер Мортон скрестил чистокровную кобылу с зеброй.

И хотя беременность не наступила, в следующий раз, когда состоялся «брак» с конем «голубых кровей», жеребята родились с полосками на спинах и жесткой шерстью, которой не бывает у лошадей такой породы.

Механизм размножения у млекопитающих, по сути, один и тот же, касается это мира животных или мира людей. Но ведь общеизвестно: оплодотворить яйцеклетку может только один-единственный сперматозоид. Как же объяснить подобное? Специалисты медико-генетического научного центра РАМН считают, что половые клетки, попав в организм женщины, могут поглощаться другими клетками, попадают в кровь и оказываются в ДНК сначала будущей мамы, а потом и эмбриона.

Так ли безобидны белки?

Ранней весной на полянке одного из американских лесных заповедников в штате Калифорния сидит небольшая птичка. Вокруг все тихо, и для беспокойства вроде бы нет оснований. Не очень- то обращает она внимание и на прыгающую рядом белку. А зря. Приблизившись к неосторожной птице, зверек делает резкий прыжок, и птица становится его жертвой.

Не так давно биолог из университета штата Нью- Мексико Дж.Р. Каллахан опубликовал статью о своих наблюдениях за белками, в которой описал, как они охотятся. Оказывается, их жертвами становятся многие виды животных. Белки не упускают возможности напасть на голубую сойку, голубя, других птиц. Нападают они и на ящериц, мелких грызунов и даже на молодых зайцев и кроликов! Бывает, их жертвой становятся и сородичи.

Наблюдая за этими шустрыми зверьками в прилегающей на юго-западе канадской провинции Британская Колумбия, Каллахан отметил, что особую опасность лесные белки представляют там для молодых зайцев- беляков. Достается от них и другим животным. Например, американские бурундуки (относятся к роду беличьих) нападают на ящериц и опустошают птичьи гнезда. По мнению Каллахана, организм белок нуждается не столько в мясе животных, сколько в их костях. Видимо, белкам не хватает чего-то из того, что содержится в костных тканях их жертв.

ДНК в вычислительной технике

Американские исследователи из Университета Висконсин-Мэдисон разработали технологию, позволяющую использовать ДНК для создания компьютеров нового поколения.

Использование ДНК в вычислительной технике позволяет «превратить в капитал» огромные информационные емкости биологических молекул. ДНК способна хранить гигантские объемы информации, выполнять вычислительные операции с высоким быстродействием. Роль программного обеспечения в этом случае играют ферменты – биологические катализаторы. Они предписывают ДНК выполнение различных операций.

ДНК привлекают компьютерщиков тем, что превосходят по информационной емкости любую рукотворную микросхему. В грамме сухих молекул ДНК закодировано столько же сведений, сколько может поместиться на триллионе компакт-дисков. В биохимических реакциях взаимодействуют сотни триллионов молекул ДНК. В этом случае скорость и ясность «мышления» приближают молекулярные комплексы к IBM-овскому «монстру» Deep Blue.

Висконсинские ученые разработали метод расположения молекул на поверхности из золота и металла, что дает возможность наблюдать происходящие на этой поверхности химические процессы, чтобы затем использовать эти знания для создания компьютеров нового поколения.

В лабораторных условиях ДНК вынута из пробирки и надежно закреплена на твердых поверхностях.

Теперь ее огромные возможности могут быть использованы для конструирования миниатюрных чипов. Кроме того, детальное изучение природных вычислительных алгоритмов может привести к разработке более совершенного программного обеспечения. Эта работа позволит увеличить масштабы вычислений на несколько порядков.

Под обстрелом электронов

Несколько лет назад ученые дрезденского Института плазменной и электронно-лучевой техники имени Фрауэнгофера нашли способ уничтожения возбудителей болезней у злаковых прямо на собранном урожае. Теперь они разработали дешевую и безвредную для окружающей среды технологию, позволяющую удалять вредителей с посевного фонда без помощи химии. Зерно тоннами пропускают через излучатель, который обстреливает его в щадящем режиме электронами с низкой энергетикой. Они-то и убивают вредителей. Энергию электронов можно точно дозировать таким образом, что частицы, проникая в оболочку семян, не наносят им никакого ущерба.

ОТ 0 ДО 2000»

Сергей Смирнов

Наука нового времени

Книгопечатание внезапно и резко изменило жизнь ученого сообщества Европы – почти так же, как пять веков спустя его потрясла компьютерная революция. Передача новых сведений (или новых знаний, или новой мудрости) необычайно облегчилась и удешевилась. Этим увлеклись все, кому не лень: в итоге научная мудрость стала почти незаметна на фоне новых знаний, а новые знания быстро тонули в океане новой информации. Зато бурно расцвела информационная поп-культура: наряду с печатными книгами появились брошюры и листовки. Из них новые европейцы узнавали о чудесах Черной Африки и Индейской Америки, о возмутительных речах Лютера или Парацельса.

Появился н новый тип ученого человека – чуждого монашескому уединению, охочего до мирской славы и готового добывать ее в бурных публичных диспутах, не чуждаясь физического насилия над оппонентами. Например, в 1527 году в Швейцарии молодой профессор медицины Теофраст Хохенхайм (будущий Парацельс) сжег во дворе университета классические учебники Галена н Авиценны, заявив, что всякое знание должно рождаться не из чтения, а из опыта. В том же году в Италии скромный профессор Скипионе дель Ферро нашел алгоритм решения кубических уравнений.

Молодые и жаждущие славы ученики профессора – Тарталья и Кардано – вскоре сделали это открытие мощным оружием в диспутах, где отыскание научной истины отошло на задний план, заслоненное борьбой за победу и популярность среди студентов. Так случилось и с Парацельсом: он стал скандальным кумиром множества юных медиков и химиков, а великий труд его преемника Везалия – «Атлас Анатомии Человека» скромно встал на полки библиотек, помогая многим врачам, но не возбуждая массовые страсти.

Наконец, флорентиец Макиавелли соединил в себе все противоречивые черты своих просвещенных коллег: желчную агрессивность Кардано и Парацельса, методичный разум Ферро и Везалия, OTBaiy и упорство Колумба и Магеллана. Размышляя над трудами античных историков, Макиавелли сначала создал новую модель развития монархий и республик под влиянием человеческих страстей, а потом попытался воплотить свою модель в очередной флорентийской революции. Сей опыт не удался, но остался вечным примером для всех любителей прикладной науки, в равной мере возбуждающей разум своих творцов и страсти окружающей их толпы. Новое Время набирало скорость, унося человечество в неведомое будущее.

Некоторые из громких дат

1472 – математик и астроном Иоганн Мюллер (Regiomontanus) провел первое научное наблюдение кометы.

1479 – Аристотель Фиораванти из Болоньи построил в Москве Успенский собор и создал Пушечный лвор.

1482- в Венеции напечатаны «Начала» Евклида (на латыни).

1484 – дьяк Посольского приказа Федор Курицын, побывав в Италии, основал в Москве первый философский кружок.

1492 – Христофор Колумб достиг островов Центральной Америки. Но он не понял, что открыл новый материк.

1497 – Джованни Каботто достиг острова Ньюфаундленд в Северной Америке. Он догадался, что это часть нового материка, включающего земли, открытые Колумбом.

1498 – португалец Васко да Гама достиг Индии с помощью арабского лоцмана Ахмада ибн Маджида.

1500 – португальцы открыли Бразилию.

1510 -Леонардо да Винчи написал зашифрованный трактат о своих военно-технических изобретениях. В их числе: водолазный колокол и подводная лодка, вертолет и «телевизор» с экраном из точек, заданных числовыми координатами;

– в Нюрнберге созданы первые карманные часы со стальной пружиной.

1512 – испанская экспедиция под командой Бальбоа пересекла Панамский перешеек и впервые достигла Тихого океана.

1519 – Фернандо Магеллан отплыл на запад с испанской эскадрой, чтобы достичь Индии, обогнув Америку с юга.

1522 – после гибели Магеллана капитан Себастьян эль-Кано завершил первое кругосветное плавание.

1527 – Теофраст Хохенхайм (Парацельс) публично сжег в Базеле медицинские каноны Галена и Авиценны, призывая к развитию экспериментальной медицины и к химическому синтезу новых лекарств;

– Парацельс открыл способ получения цинка.

1530 – в Париже основан «Коллеж де Франс» – королевский гуманитарный университет с кафедрами восточных языков, соперник Сорбонны.

1537 – в Падуе Андреа Везалий начал читать лекции по экспериментальной анатомии.

1543 – в Германии издана книга Коперника «Об обращениях небесных сфер»;

– Андреа Везалий опубликовал в Брюсселе атлас анатомии человека. Часть рисунков атласа выполнил Тициан. Везалий впервые предположил, что мозг и нервы (а не сердце) являются вместилищем разума;

– в опыте над собаками Мигель Сервет открыл малый круг кровообращения (через легкие, где кровь меняет свой цвет).

1556 – в Германии издана книга Георга Бауэра (Агриколы) «О металлах» – первый учебник геологии и минералогии.

1558 – в Цюрихе Конрад Геснер составил энциклопедию живой природы, превосходящую книги Аристотеля и Теофраста по разнообразию объектов.

1572 – Тихо Браге описал в книге научное наблюдение сверхновой звезды – первое в Новое время;

– Рафаэль Бомбелли в учебнике «Алгебра» ввел мнимые числа аксиоматически – по примеру Диофанта, который так вводил отрицательные числа.

1577 – Тихо Браге впервые рассчитал расстояние от Земли до кометы (на основе измерения параллакса кометы).

1580 – Тихо Браге ведет многолетние наблюдения за движением планет (без телескопа);

– хирург Амбруаз Паре (сподвижник Генриха Наваррского) изобрел щадящие методы лечения ран. Это положило начало антисептике и анестезии;

– математик Франсуа Виет (сподвижник Генриха Наваррского) расшифровал испанский шифр, в котором число знаков было гораздо больше числа кодируемых букв и цифр. Это стало началом математической криптографии.

1582 – папа Григорий XIГ Г ввел новый (Григорианский) календарь, разработанный астрономом Клавием на основе гелиоцентрической модели Вселенной.

1591 – Франсуа Виет опубликовал первый учебник алгебры и тригонометрии с буквенными обозначениями известных и неизвестных чисел.

1594 – в Шотландии Джон Непир изобрел логарифмы – для быстрого умножения и деления многозначных чисел. Начался многолетний труд по составлению таблиц логарифмов.

Наши вопросы – ваши ответы

1. Какие навигационные приборы использовали европейские мореходы в XV веке? Что им было труднее измерить: широту или долготу места, где они находятся? Почему так?

2. Сравните срок плавания Васко да Гамы из Португалии в Индию со сроком первого плавания финикийцев вокруг Африки. Что позволило сократить время плавания?

3. Какое из двух плаваний было труднее: Христофора Колумба (в 1492 году) или Васко да Гамы (в 1498 году)? Почему так?

4. Почему экспедиция Магеллана совершила кругосветное плавание, направляясь на запад, а не на восток?

5. Каков был самый неожиданный научный результат экспедиции Магеллана? Кто и когда лап научное объяснение этому результату? Кто и когда проверил это объяснение на опыте?

6. Что известно об условиях, в которых жил и учился Коперник? Как смог польский священник превзойти лучших астрономов Германии и Италии?

7. Какой срок отделяет в Европе появление ручного огнестрельного оружия от появления первых пушек? Почему этот срок столь велик?

8. в 1530 году король Франциск I основал в Париже новый университет – в дополнение к Сорбонне. Чем это было вызвано? Во что превратился этот университет в XX веке?

9. Кто из мореплавателей первый обогнул Америку с юга, и кто – с севера? Когда это произошло?

10. Какие открытия в медицине сделал Парацельс – по сравнению с Галеном и Авиценной? Для чего он демонстративно сжег их книги?

Ваши ответы на вопросы № 3

1. Предшественниками Фомы Аквинского были: блаженный Августин (автор теории «града Божьего»), а также папа Григорий VII (строитель католической иерархии) и основатели монашеских орденов: св.Бенедикт, св.Доминик и св.Франциск.

2. В 1204 году крестоносцы разорили Константинополь и основали вокруг него Латинскую империю. В результате многие ученые византийцы остались без приюта и без работы. Гросетест пригласил этих греков преподавать в Оксфорде и Кембридже. Так, наряду с рукописями античных мыслителей, английским студентам стали доступны живые носители эллинской культуры в ее христианском варианте.

3. Марко Поло стартовал в 1273 году из Крыма, где находились торговые колонии византийцев и генуэзцев. Дальше его путь лежал через владения Золотой Орды (где правил хан Мэнгу-Тимур), через Белую Орду на Урале (где правили сыновья Орду-хана). через среднеазиатский улус Чагатая (где правили его сыновья) и далее – в Китай, где правил внук Чингисхана – Хубилай.

4. Серная кислота, азотная кислота и царская волка (смесь соляной и азотной кислот) стали первыми СИЛЬНЫМИ реактивами, попавшими в распоряжение химиков Средневековья. Сразу же резко расширился спектр выполнимых реакций, появилось множество неизвестных ранее веществ с неожиданными свойствами. Но мысль о применении новых вешеств для извлечения ПРИБЫЛИ плохо укладывалась в средневековую картину мира: ее идеалом было сохранение, а не развитие существующих отношений между людьми и природой.

5. Сохранилась итальянская фреска с изображением людей, наблюдающих звездное небо сквозь какую-то трубу. Случайный синтез подзорной трубы с постоянным фокусным расстоянием – вещь возможная даже в Античном мире (где были известны выпуклые и вогнутые линзы из хрусталя). Но несовершенная зрительная труба дает искаженное изображение, которое трудно сопоставить с теми же вещами, видимыми невооруженным глазом. Оттого средневековые наблюдатели (как и многие современники Галилея) могли счесть все, что видно в телескоп, обманом зрения – вроде кар!инки в калейдоскопе.

6. Луллий описал схему механического арифмометра, который комбинирует любые числа и даже логические высказывания. Ясно, что такая машина не могла быть построена при жизни Луллия: точность механических инструментов в XIV веке была недостаточна для этого. Гораздо проще воплотить предложенную Луллием схему получения крепкой водки: надо пропустить вино сквозь слой негашеной извести (СаО), которая поглощает воду, но со спиртом не реагирует.

7. Кроме химического способа была известна перегонка вина (ее изобрели алхимики на Ближнем Востоке), а также вымораживание вина: на морозе в нем образуются льдины, состоящие из чистой воды. Ясно, что разные рецепты применялись в разном климате и при разном мастерстве алхимиков.

8. Схема Луллия не учитывала ТЕХНИЧЕСКИХ деталей, которые составляют главную трудность при постройке любого прибора. Оттого ВОЗМОЖНОСТИ схемы Луллия были БОЛЬШЕ, чем возможности арифмометра Паскаля (сложение и вычитание многозначных десятичных чисел) или арифмометра Лейбница (4 арифметических действия и логические операции над многозначными числами). Схема Луллия включала ИСЧИСЛЕНИЕ ВЫСКАЗЫВАНИЙ и логическую ДЕДУКЦИЮ в полном объеме: то, что реализовано в современных компьютерах с помощью языков «ПРОЛОГ» и «ЛИСП».

9. Первые немецкие университеты появились в Праге (1346 год), Вене (1360 год) и Гайдельберге (1370 год). Все они возникли по инициативе императора Священной Римской империи Карла TV Люксембурга, который в юности учился в Сорбонне. До него (со времен Штауфенов) ни один германский император не имел высшего образования и не видел нужды учреждать университет.

10. В конце XIV века Португалия (давно завершившая свою Реконкисту) была вынуждена отражать военный натиск Кастилии и крайне нуждалась в финансовых ресурсах. Принц Энрике решил поискать новых богатств за морем – там, где не властвуют мусульмане. Турки уже контролировали Ближний Восток – но дальний морской путь в Индию вокруг Африки был открыт для слабых в военном отношении европейцев.

11. К концу XIV века китайцы завершили свою «Реконкисту» – отвоевание страны у монгольской династии Юань. Восстановив имперскую бюрократию, Чжу-ди ощутил нужду в притоке новых богатств извне. Не будучи в силах контролировать Шелковый путь (где властвовали степняки и мусульмане), Чжу-ди решил более эффективно эксплуатировать морской путь Пряностей. В итоге начались разведывательные и ЗАВОЕВАТЕЛЬНЫЕ плавания китайцев в Индийском океане. Напротив, португальцы в XV веке могли лишь мечтать о завоеваниях, а всерьез занимались торговлей.

12. Путь до устья Конго занял полвека; путь от Конго до южной оконечности Африки – еще 30 лет. Но как только португальцы достигли тех морей, где уже плавали арабы и малайцы, движение каравелл резко ускорилось благодаря местным лоцманам. Оттого Индия была достигнута через 15 лет после достижения мыса Доброй Надежды, Китай – еще 20 лет спустя.

13. Насирэддин служил в Иране, при дворе монгольского хана Хулагу, а Марко Поло – в Китае, при дворе хана Хубилая. Но эти два хана – родные братья (и внуки Чингисхана).

14. Принц Энрике имел много общих знакомых с королем Кастилии, который направил в 1404 году посольство в Самарканд для переговоров с Тимуром о возможном союзе против турок. Этот посол – Рюй Гонзалес де Клавихо – встречался при дворе Тимура с местными разведчиками, побывавшими в Китае (Тимур готовился завоевать эту страну). Эти разведчики наверняка общались с придворными из окружения Чжу-ди. Итого: возможна цепочка с четырьмя промежуточными звеньями.

МОЗАИКА

Шутки природы?

Не так давно на территории рыбзавода в китайском городе Хуаншань поймали лягушку-быка необычного для представителей этого вида цвета. Она была белой! К сожалению, в информации об этой находке не указывается, является она альбиносом или нет. Обнаружение белой лягушки-быка зафиксировано впервые в мире.

А житель города Наньчан поймал пресноводную черепаху длиной 43,3 сантиметра, весящую 8,25 килограммов. Полагают, что ей более тысячи лет!

И еще один любопытный факт. Примерно в это же время недалеко от города Нанкин нашли камень в форме черепахи.

Его длина 35 сантиметров, ширина 22 сантиметра, а вес 15 килограммов. Шутка природы?

Секрет молодости

Жители архипелага Мергун в Индийском океане с каждым годом становятся моложе. В соответствии с обычаем, каждому новорожденному приписывается 60 лет. А далее годы отсчитываются в обратном порядке. Тому, кто доживет до нуля, прибавляется еще десять лет, а если человек проживет и этот срок – снова десяток. Поэтому долгожителей там называют «тот, кто родился дважды».

Карлсон на крыше

Нет, это не тот Карлсон из известной сказки, а Густав Карлсон из селения Борасу в Швейцарии.

Однажды утром он решил отремонтировать крышу. Все подготовил, но не знал, к чему бы привязаться для безопасности. Тогда он попросил соседа привязать конец веревки к стоящему у дома автомобилю. Тот выполнил просьбу и ушел, а Густав азялся за дело. Он и не заметил, как из дома вышла жена, завела машину, и та тронулась с места. Муж мигом перелетел через конек крыши. Хорошо еще, что супруга посмотрела в зеркало заднего обзора.

И такие бывают музеи

Единственный в своем роде музей перца существует на юге Венгрии. В экспозиции музея – история появления перца в Европе, куда он был завезен из Перу. Как сообщают старинные хроники, инкам были известны сорок сортов перца. Вместе с другими «трофеями» испанцы привезли из Нового Света и плоды этих растений. Из Испании красный перец начал постепенно распространяться в другие европейские страны, а в Венгрию он попал из Турции. Венграм красный перец настолько понравился, что в наши дни венгерская паприка стала знаменита на весь мир.

Окаменелости вместо кирпичей

В графстве Дорсетшир, на юге Англии, окаменелости вымерших животных настолько обычны, что иногда их используют как строительный материал. Особенно хорошо смотрятся раковины аммонитов, доисторических головоногих моллюсков, похожих на огромных улиток, встроенные в заборы и стены зданий.

Кому что нравится

Кто-то водит на поводке собачку, кто-то – кошечку. Водят на поводках даже гепардов и лис. А вот в Таиланде можно увидеть и такую картину: этот крестьянин ведет на поводке поросенка. И ведь идет!

ФАНТАСТИКА

Мэри Шелли, Перси Шелли

ПАУТИНА

Продолжение. Начало в №№ 9-12 за 1999 год и в №№ 1-3 за 2000 год.

Клетка 13. СФИНКС И МУХА

Когда я рассказывал Сергею про отбившуюся от рук Орлеанскую, он лишь цокал языком. Зато история с поддельной софт-шкурой от Судзуки привела Жигана в полный восторг.

– Нужно рассказать Саиду, ему понравится! – сразу заявил он. – А то мы уже стали верить, что наш «Малютка Джон» – самый безбашенный громила. Баг ты мой, да он просто эльф по сравнению с Вашими якудзами из «Неко»! Даже когда мы пользовались психотропной варежкой, которую свистнули у «Мосада» – даже тогда все разошлись полюбовно!

Сергей сложил на груди руки и продекламировал дикторским голосом:

– «ЗАЛОЖНИК КИБЕРТЕРРОРИСТОВ ОСВОБОЖДЕН! Сегодня корреспондентке «Этрусского израильтянина» стали известны подробности беспрецедентного террористического акта, когда в заложники был взят не человек, а его сознание. Чеченский дипломат М. Гулиев, поддавшись на соблазнительное предложение лжебизнесменов из Израиля, отправился на виртуальные переговоры с ними, не приняв должных мер безопасности. В результате к Гулиеву, ввязавшемуся в виртуальную дискуссию, было применено сильное внушение, которое полностью блокировало его разум и ввело его в состояние, близкое к состоянию полугодовалого ребенка. Террористы потребовали выкуп в пятьдесят тысяч долларов, пообещав взамен сообщить «ключевое слово» (Жиган хохотнул, но снова взял серьезный тон).., с помошью которого сознание чеченского дипломата могло быть освобождено. Поиск террористов и обследование Гулиева несколькими известными психиатрами и гипнотизерами ничего не дали. Родные дипломата были вынуждены перевести требуемые деньги на анонимный счет похитителей, после чего похитители выполнили свое обещание и рассказали, как вывести дипломата из состояния кибергипноза. Сообщают, что дерзкое похищение – дело рук хакерской банды «Вольные Стрелки». В настоящее время М. Гулиев чувствует себя хорошо, но категорически отказывается пользоваться не только компьютером (Жиган уже не мог сдерживаться и расхохотался вовсю, однако продолжал), не только компьютером, но и факсом, ксероксом и микроволновой печью».

– Толку-то? Просадили все кредиты в тот же час… – заметил я с саркастической усмешкой.

Не то чтобы я брюзжал, но случай был, по-моему, и вправду дурацкий. Пропустив электронные деньги через несколько финансовых контор для отмывки, радостный Саид рванул прямо через Сеть на «Сотби». Я и предположить не мог, что на электронном аукционе торговля заканчивается быстрее, чем закипает литровый чайник. Когда мы с Жиганом вернулись с кухни, почти вся сумма была потрачена, а чертов ценитель технического антиквариата сообщил нам, что теперь у него есть действующая модель пневмогидравлического компьютера, построенная в конце XVIII века. Как выяснилось позже, все эпитеты были верными, кроме «действующей». Мы успокаивали Саида тем, что это, в общем, не самый ужасный вариант: за те же деньги и на том же аукционе он мог приобрести «солнечный компьютер Майа», для установки которого понадобилось бы небольшое футбольное поле, не говоря уже о солнце, которого в этом городе не дождешься.

– Кстати, Саид хочет повторить этот надир с кибергипнозом, но я его отговариваю, – сообщил Жиган.

– Да, пожалуй, не стоит увлекаться… Слушай, а ты не мог бы отследить, откуда со мной говорит эта «Орлеанская»? Я бы сейчас ее вызвал, а ты бы…

– Два гвоздя вбить! У меня второй комп на кухне, с этим в шаре. Вызывайте ее, когда я крикну. Я попробую с Вашим вызовом кукушку послать.

– Отлично. Жду твоей команды.

Жиган удалился на кухню. Вскоре оттуда донеслось приглушенное стрекотание клавиш – словно какие-то зверьки забегали за стеной. Любопытно, сколько еще народу вот также бегает сейчас пальцами по клавишам? Они и сами в такие моменты чем-то похожи на сусликов или белок. Я закрыл глаза. Где же это было?.. Тарту, точно. Парк над университетом. Зеленая лужайка недалеко от Мостика Ангелов. На лужайке кружок белок, в центре кружка – старик-уборщик. Он бросает белкам орешки, а они точно молятся ему: сидят на задних лапках и тихонько перебирают в воздухе передними, ожидая…

– Поехали, Профессор!

То, что появилось в комнате после набора адреса, заставило меня непроизвольно отпрянуть и вцепиться руками в подлокотники кресла. Никогда не думал, что стандартный домашний ЗО-терминал позволяет создавать такие конструкции. Прямо передо мной сидел каменный сфинкс высотой в три этажа. Вдалеке позади него виднелось море. Влево и вправо, насколько хватало глаз, простирался белый песок.

– Чтобы пройти, нужно отгадать загадку!!! – прогрохотало чудовище. – Слушай внимательно, чужеземец!!! «Утром на четырех, днем на двух, вечером на трех» – что это?! Если не ответишь, умрешь!

Я облегченно вздохнул. Уж эту-то загадку я знаю.

– Это человек. Ребенком ходит на четырех ногах, взрослым – на двух, в старости – на трех, то есть опирается на палку

– Неверно. Ты – старый человек, но палки твоей я не вижу, ты ходишь на двух. А сейчас на шести сидишь – две твоих, четыре у кресла. У тебя еще две попытки, отвечай!!!

Вот это поворот! Но что же тогда? Четыре, два, три… Как раз на днях я вспоминал какую-то похожую комбинацию чисел…

– Это значимые состояния игры «Жизнь», – не очень уверенно заговорил я. – Если четыре соседа у живой клетки, она умирает от тесноты. Два соседа – клетка остается живой, ничего не меняется. А если три соседа около пустой клетки, там рождается новая живая.

– Ближе, теплее, и все равно неверно! – На лице сфинкса появилась тонкая и страшная улыбка. – Последняя попытка у тебя, смертный!!!

Я не знал, что ответить. Может, Земля? – на трех китах, четырех слонах… Или слонов тоже три? Но черепаха-то одна! 3,2,4… Номер в отеле, где останавливался двойной агент из «Человеческого фактора» Грина? Нет, это как-то совсем далеко, хоть он и вправду останавливался в 324-м. Если бы мне день-два – может быть, и нашел бы ответ… Блин, а почему я, собственно, должен его искать?! Испугавшись сфинкса, я сразу принял его игру. Но он же ненастоящий, это иллюзия, я просто набрал адрес Орлеанской!

– Иди ты в жопу со своими загадками, – спокойно сказал я.

Сфинкс зарычал, поднял огромную лапу… и неожиданно воскликнул звонким голосом Мэриан:

– Бинго! Верный ответ! Призовая и игра – еще 1001 вопрос про ЭТО!

– Это… ты?

– Конечно, я. – Мэриан-сфинкс широко улыбнулась, обнажив пару вампирских клыков в виде армейских штык-ножей. – А что, не нравлюсь?

– Да уж, краше некуда! Эдакое богатое тело – хоть сейчас в анатомический театр.

– Спасибо за комплимент, фоза Шервуда. Я тебя тоже очень люблю. Хотя могу и попроще чего-нибудь…

Вспышка – теперь вместо сфинкса передо мной прохаживалась черная пантера, настоящая Багира.

– Ты зачем надо мной издеваешься, чертовка? Я, между прочим, старый и больной человек. У меня чуть не сделался сердечный приступ от твоего сфинкса!

– Издеваюсь? Я просто проверяю. Приходит кто-то с неизвестного адреса, откуда я знаю, что это ты? Тебя ведь подделать – как два байта переслать. Да еще всякие гад кости приходят вместе с твоим звонком…

Пантера подкинула лапой и ловко поймала зубами какое-то пернатое. Пернатое не подавало признаков жизни.

– Я от приятеля звоню… В общем, ты как всегда права. Я просто не ожидал.

– Ага, ты ждал, что тут будет сидеть длинноногая компфетка.

– Почему нет? Всяко лучше, чем такая киберла с клыками. Я, между прочим, тоже не знаю, как тебя от других отличить. Я тебя никогда не видел, голос можно смоделировать… Кстати, та сказка, что ты мне рассказываешь, – она-то хоть твоя?

– Ас чего ты взял, что это я тебе рассказываю? Может, ты сам себе рассказы ваеш ь?

Вместо пантеры передо мной появилась моя собственная копия, небритый пожилой человек в мятом пиджаке. Хуже всего было то, что выглядел второй «я» старше меня теперешнего – совсем седой и совсем сутулый.

– Неужто эта развалина – я?

– А то! – двойник еще и говорил моим голосом. – Ты самый, просто на семь лет старше. И как видишь, песок еще не сыплется.

– Надо же, какая честь. «Гостья из Будущего» прямо.

– Ну-ну, не скромничай. Это же все – ты сам. Свой «Альбом одного лица» помнишь? Достаточно было экстрапальнуть немножко – и вот тебе твоя физия через семь лет.

Я задумался. Да-да, был у меня «Альбом». Сразу после того как ввели универсальные личные карты. В народе их окрестили «личками». А в прессе шутя называли «e-driver's license»: они были похожи на главное американское удостоверение личности тем, что ассоциировали человека с его машиной… только не с авто, а с компьютером. С появлением личек многие старые документы стали не нужны. Но я не торопился выбрасывать их. Я и раньше не выбрасывал отслужившие корочки, и за долгие годы у меня накопился целый мешок пропусков и удостоверений. Был там и вручную запаянный в целлофан ученический, и ярко-красный комсомольский, и международный студенческий в зеленую полоску. Были читательские нескольких библиотек, бэджи с международных конференций и липовые проездные, и много еще чего. Складывая в мешок самые последние, уже ненужные после введения личек паспорт и университетский пропуск, я выгреб все документы и стал раскладывать их по возрасту, а потом пошел и отсканировал фотки с этих картонок. Все они были почти одинакового формата, на всех я глядел прямо в объектив. Так я и выложил их на Сеть «стопкой»: в каждый момент на страничке была одна фотография, а кнопки «Вперед-Назад» заменяли ее на следующую или предыдущую. Мои студенты решили пошутить и анимировали «Альбом»: в коротеньком мультфильме мое лицо быстро взрослело, плавно проходя за несколько секунд все стадии, от школьника до профессора. А еще через месяц «динамическое фото» стало очередным писком моды среди Новых Нетских. Оля Лялина кусала локти.

Стало быть, то, что я вижу сейчас, – следующий кадр того самого «Альбома». Словно все мои прошлые фотографии были точками на плоскости, по которым компьютер построил кривую и показал, куда эта кривая должна пойти дальше.

И точно так же возможно, что разговариваю я сейчас вовсе не с человеком. Действительно, почему нет? Программа-психозеркало, вторая сторона сомнительной монеты под названием А1, как любил говорить старина Чарли Хоппфилд. Разработки по восходящему принципу AI привели от игры «Жизнь» к диоксиду. А нисходящее направление создало «Элизу», от которой произошло целое семейство программ, заполнивших прилавки современных магазинов: «Клевая Подруга», «Случайный Знакомый», «Любознательный Малыш», «Доктор Фромм» и прочие «хомячки для взрослых». С каждой твоей репликой пополняется база знаний хитроумной экспертной системы, где содержатся и обычные факты, и незаметные для тебя самого мелочи: повторы слов, оговорки, скачки интонации, вкрапления сленгов и диалектов… А на выходе, в диалоге, все это возвращается тебе, как отражение в кривом зеркале. И кажется, что разговариваешь с другим человеком- а не с самим собой. Как раз такие штуки использовали мы с Жиганом в наших виртуальных големах. Ничего удивительного, если человек, делающий грабли, в конце концов сам на них наступает.

– Очень похоже, правда же? – электронный двойник явно наслаждался произведенным впечатлением. – Кстати, если ты вдруг помрешь, я могу продолжить за тебя лекции читать. Никто и не заметит. Ты свисти, если что.

Ну и шуточки у него, подумал я. Вслух я этого не сказал, потому что знал ответ. «У тебя, а не у меня!», скажет это чудовище, и будет еще больше веселиться.

А ведь возможно, что оно и не персонально для меня сделано: кто-нибудь мог запустить психозеркало со всей Сетью в качестве базы знаний… Если дать такой штуке еще и возможность действовать – получится прямо-таки Господь Бог. Люди часто связывают чудесное исполнение желаний с проявлением высшего разума – но нужен ли для этого разум вообще? Автомобиль тоже исполняет наши желания. Просто мы знаем механизм его работы, потому его действие не кажется нам чудесным. А если это будет устройство глобального масштаба, вроде Сети, никто никогда не сможет проследить всей цепи взаимодействий – вот тебе и чудо. Для пущей сверхъестественности нужно еще избавиться от чересчур механистических элементов… Скажем, при непосредственном общении с такой машиной человек может расплачиваться не электричеством, а эмоциями. Молитва – это запрос к устройству. Эмоциональное напряжение, вложенное в молитву, – энергия, которая передается устройству для выполнения запроса. Хочешь, чтобы желание исполнилось, – проси чего попроще или вкладывай в просьбу больше души. Бог, питающийся душами и имеюший не больше разума, чем автоматический сборщик мусора… И белки, сидящие вокруг на задних лапках… М-да…

Мне стало грустно. Нет, Мэриан не программа. Я не хочу верить, что это программа!

– Ладно-ладно, не напрягайся. Вольный Стрелок! Я пошутила. – Мэриан снова стала пантерой и заговорила своим голосом. – То, что я тебе рассказываю, – старая сетевая сказка. Я случайно откопала ее в «Хромом Ангеле», был такой странный архив.

– Да я и не напрягаюсь… Я, между прочим, знал одну такую «программу», которая тоже всех уверяла, что она – всего лишь программа искусственного интеллекта, всего лишь разговор с самим собой. Называлась эта игру гика «Монах Тук», ее очень любили молоденькие секретарши крупных фирм. У них, у секретарш, как правило, имеется зуб на своего шефа, да и на других сотрудников… Вот девочки и исповедовались «Монаху Туку», скачав его на свой комп из Сети. И заодно сообщали «Туку» очень много полезной информации. Все равно ведь это лишь программа-игрушка, чего от нее скрывать? Правда, потом в этих фирмах почему-то начинались кадровые перестановки, увольнения… Да и деньги со счетов куда-то пропадали…

– Видать, не такой уж безмозглой и одинокой «программой» был Монах Тук! – Мэриан-пантера заливалась смехом. – А ты, я вижу, не одной только литературой пробавляешься, Профессор!

– Сильная литература всегда оказывала сильное влияние на реальность, – произнес я голосом профессионального лектора. – Достопочтенный монах Тук вскоре после упомянутых событий оставил работу… хм-м… духовника заблудших секратарш. И основал скромную секту «Свидетели Явления Ошибки». С тех пор в своих пламенных проповедях отец Тук частенько приводит в качестве примера следующий случай, описанный в средневековом арабском сочинении «Аджаибад-дунйа». Пророк Мухаммед однажды сказал своим людям: «Когда придет на мою кафедру некто Муавия, примите его!» Веление его было записано, но случайная муха посадила над буквой «ба» две точки, так что вместо «примите» получалось «убейте». Войско пророка размежевалось на две партии: одни стояли за то, чтобы Муавию принять, другие – за то, чтобы убить. В битвах за эти мушиные точки погибло сто тринадцать тысяч мужей.

– Ага, отсюда ясно, что лучшие писатели – мухи!

Мэриан сделалась мухой и закружилась у меня перед носом. Я отмахнулся.

– Может, и мухи. Моему приятелю Франческо они даже картину написали.

– Как это?

– У него летом было множество мух, он жил над мясным магазином. Они ужасно мешали ему работать – он вообще-то художник* И вот один раз он совсем разозлился и нарисовал русалку. Только она была невидимая, потому что нарисована была сахарным сиропом. А дальше ее уже мухи дорисовывали, отдавая свои маленькие жизни на липкий алтарь искусства.

– Ужас какой! Не хочу быть мухой! – передо мной снова прохаживалась пантера.

– Правильно. Будь лучше таинственной незнакомкой.

– Ой, брось ты подлизываться, Профессор! Сам небось знаешь, что женщины подчас хуже мух. Между прочим, в середине двадцатого века тоже была история с неправильной точкой. Только точка была в программе на Фортране. А вместо мухи была дура-секретарша, которая эту программу перепечатывала. Из-за ее опечатки американский космический корабль промахнулся мимо Венеры. Восемьдесят лимонов баксов улетели нафиг. Сечешь, что из-за таинственных незнакомок случается? Не забудь рассказать об этом своему другу-монаху, который поклоняется ошибкам. А я лучше Багирой пока побуду.

– Ладно, ладно, будь. Но почему именно Багира?

– Считай, что это мое прошлое воплощение- Был Маугли – была и Багира.

– В каких же джунглях ты его нашла?

– В том же городе, где ты живешь. Это Сеть была для него Книгой Джунглей. Он рано потерял родителей, его воспитывали в основном обучающие программы и виртуалы-хакеры. В определенном смысле он был дикарь: есть очень много вещей, о которых не написано в Сети.

– Неужели? Что же это за тайны человечества?

– Не тайны, наоборот – само собой разумеющиеся вещи. Представь обычный кулинарный рецепт, где написано «обжарьте лук», но не написано «очищенный и нарезанный». Такое в Сети на каждом шагу. Знания о человеке, которые можно почерпнуть из Сети, будут не менее искаженны, чем те, которые киплинговский Маугли получал от волков. Зато сами сетевые джунгли мой подопечный знал, как свои пять пальцев. Мог просто посвистеть в телефонную трубку – на том конце линии модем сгорал. Когда ему было пятнадцать, он пошел устраиваться программистом в банк. По объявлению. Его послали подальше – мол, зеленый еше, да и подстрижен хреново. Через час после того как он ушел, в этом банке началось светопредставление: мониторы всех машин погасли, а винчестеры, наоборот, закрутились. Да так закрутились, что из их совместного визга сложилась пинк-флойдовская «Money». Никто даже не врубился сначала – звучало как настоящий симфонический оркестр. А винчи доиграли до конца и снова начали, и так три с половиной раза все ту же «Могеу» пилили, пока их не обесточили.

– Такой парень наверняка не пропадет в наше время…

– Увы, нет. Слишком стерильны были его джунгли. Чем ближе он знакомился с реальностью, тем хуже чувствовал ссбя в ней. Ну и нарушил какой-то дурацкий закон. Его арестовали и предложили на выбор: либо в тюрьму, либо в армию. Вторая Черноморская война как раз только началась. Он выбрал войну. Больше я о нем не слышала.

Мэриан вздохнула. Я тоже помолчал, представляя себе юность сетевого Маугли и последующее столкновение с «цивилизацией».

– Ты ему тоже рассказывала сказки?

– Одну сказку. Но не ту, что тебе.

У каждого человека – своя сказка.

– Между прочим, в прошлый раз ты меня замечательно усыпила. Я уже сквозь сон подумал – чаю-то я себе налил, да так и не попил!

– A-а, так ты все проспал!

– Нет-нет, я слушал внимательно до конца. И хотя у тебя очень колыбельный голос, я ни за что не хотел отключаться. Как раз из-за того, что в этой истории говорилось про обрывы связи. Но когда ты сказала «спокойной ночи», я первым расконнектился. Я это отметил и твердо решил, что в следующий раз дождусь, когда ты сама дашь «отбой».

– Если я звоню, значит, первым трубку должен класть ты.

– Какая тут связь?

– Никакой. Это закон. Я только что его придумала.

– Но сегодня я позвонил – значит, ты кладешь трубку первой?

– А ты торопишься? Тебе хочется, чтобы я закруглялась побыстрее?

– Нет, что ты! Просто… в общем, ты опять меня поймала и запутала, сдаюсь.

– Тогда молчи, моя очередь рассказывать-

Клетка 14. ГОЛОС-III

Мы не знаем, что случилось дальше с банкиром, но на следующий день Голос снова был «дома» – в телефонных проводах. После этого он провел целую неделю, кочуя между Европой и Японией: Штаты слишком напугали его, и он отдыхал подальше от них, наведываясь даже в Россию, где телефонные линии не отличались качеством, зато разговоры были самыми длинными и самыми интересными. Именно тоща, после нью-йоркской истории, он стал серьезно задумываться о Носителе. Как мы говорили раньше, он предпочитал считать себя потерянным. Идея о том, что он возник именно таким, какой он есть, хотя и приходила иногда, но совсем не радовала, и он старался отгонять ее подальше.

Мозги пьяных банкиров едва ли подходили на роль Носителя, это он уже знал. Да и вредить другим голосам, захватывая их носители, больше не хотелось. Кроме того, после случая с банкиром Голос понял, что человеческий мозг ему вообще не подходит – он был совершенно другим существом. И тогда он стал искать, пробуя все, к чему имел доступ.

Он начал с компьютерных сетей – быстро научился превращаться в текст и вступать в дискуссии в электронных конференциях и чатах. Но говорить не голосом, а текстом было для него… ну, все равно как для человека пытаться рассказывать что-то с завязанным ртом. И разговоров тогда в сетях велось немного, а ответы в них зачастую приходили с большим опозданием.

Потом он нашел несколько интересных проектов, над которыми работали военные, однако там многослойная система безопасности исключала свободное переключение с одного разговора на другой. Да и о многом ли поговоришь с военными, даже если у тебя есть хороший Носитель?

Что касается телевидения – у Голоса были проблемы с изображением. Если тексты казались ему слишком простым и медленным языком, то телевизионное изображение, наоборот, создавало значительные затруднения. К тому же и тут было больше монологов, чем разговоров.

На радио дело обстояло лучше. Голосу даже удалось симулировать небольшую веселую радиостанцию, для которой он нашел специальный телефон. Аппарат стоял в подсобном помещении крупного института; помещение было завалено столами и шкафами, и никто, похоже, не помнил, что там есть телефон. Так что Голос мог спокойно сообщать этот номер слушателям своих talk shows. И слушатели, сразу полюбившие новую маленькую радиостанцию, постоянно звонили ему, чтобы поговорить с разными известными людьми, которых он с легкостью «приглашал», то есть просто говорил их голосами. Это было, пожалуй, самое счастливое время в его жизни, и он даже начал забывать о том, что у нею все-таки нету Постоянного Носителя…

К сожалению, через год радиостанция сделалась настолько популярной, что скрываться стало просто невозможно. Налоговое Управление разыскало и заброшенный телефон, и передатчик, которым пользовался Голос. Передатчик, кстати сказать, стоял все это время на выставке в магазине радиоаппаратуры. Это была демонстрационная модель, которую исправно включали каждое утро. Ну а как работает радиотелефон, известно всем – Голосу вовсе не нужен был провод, чтобы достать до передатчика. Владельца магазина оштрафовали на крупную сумму за несанкционированный выход в эфир; однако для него самого, как и для многих других людей, эта история так и осталась большой загадкой. Впрочем, в деле о фальшивой радиостанции фигурировал и другой передатчик, находившийся на трансатлантическом лайнере. Как разобрались с ним, нам не известно; но похоже, все действительно было не так просто, как могло бы показаться вначале.

После краха радиоаферы Голосу пришлось вернуться к перехвату автоответчиков и к другим старым играм. И снова мысли о Носителе толкнули его на поиски.

И он нашел.

Это была огромная компьютеризированная Фонотека Голосов и Звуков, совмещенная с суперсовременной студией звукозаписи – обе только что построили в Голливуде. Голос проанализировал возможности Фонотеки и понял, что может незаметно взять ее под контроль, и тогда ему больше не придется прятаться и бегать с места на место. Мы не знаем, что именно он хотел сделать с Фонотекой. Но ясно было, что она ему очень понравилась – он собирайся оставить свою беспокойную жизнь среди хаотичных телефонных реплик и переселиться в Фонотеку-Студию насовсем.

Часть третья: ДРИМКЕТЧЕР

слепой в толпе громко стучит тростью о тротуар чтобы не сбили зрячие непроизвольно закроешь глаза и на мгновение точно среди ночи очнулся – мерно тикает на полу у кровати будильник и ни звука больше

(Виктор Степной. «Голоса тишины»)

Клетка 15. ВИТАЯ ПАРА

– Профессор?

Сергей тронул меня за плечо.

– Да, Жиган, все в порядке.

Я потер глаза, в них словно песок попал. Сон был простой: звездное небо и ничего больше. Осталось еще ощущение, что во сне я не просто задирал голову к ночному небу, а давно и спокойно лежал на спине, на каком- то открытом месте.

– Ух-х… – Жиган покачал головой. – После Ваших историй с собачьими скинами… Я уж подумал, что эта дамочка Вас тоже переглючила. А Вы, видать, просто заснули.

– Ты что-нибудь о ней выяснил?

– Почти ничего. Очень крепкий орешек. Кукушку мою враз почекала. А если просто так смотреть, откуда она говорит – вообще полный клин. Каждые сорок секунд – свеча на новый хост.

– О поле-поле, кто тебя усеял мертвыми хостами… – пробурчал я.

– Да нет, это не «мертвые души». Никаких самопальных алясок и цепных проксей. Адреса конкретных контор, без всяких подделок. Если бы я не болтался столько лет в Сети, я бы сказал, что она летает от страны к стране со скоростью света.

– А реально как?

– А пенть ее знает…

Жиган запустил пятерню в волосы и почесал голову. Его длинные и порядком засаленные патлы уже образовывали на голове недостроенный шалаш – каждый раз, когда Сергей сосредоточенно думал, он непроизвольно вспахивал всю эту «клумбу» рукой, а то и обеими, точно граблями, и сейчас по состоянию его прически можно было догадаться, что он был изрядно озадачен еще до того, как я проснулся.

– В конце девяностых в Беркли был такой проектик SETI… – продолжал он, в очередной раз перестраивая свой волосяной вигвам. – Идея была в том, что куча тачек все равно простаивает постоянно, так не заставить ли их по чуть-чуть пахать в свободное время на один общий таек. Всем желающим эти SETI предлагали скачать свою варежку, она работала как скрин-сейвер. Для каждого отдельного компа практически незаметно, а со всеми вместе выходит такая здоровенная нейронная нетварь.

– Но они хоть знали, кто им эту программку прислал?

– Когда как. Про прогу от SETI, конечно, знали, раз сами ее грузили. Но бывало, когда такие распределенные мозги устраивали хакеры. И тогда все было шито-бито. В 1998-м один парнишка в Денвере запустил две с половиной тысячи тачек своей телефонной компании на решение какой- то древней математической задачки. Его только через несколько месяцев поймали: задержки на линиях были подозрительно длинными. В учебниках часто приводится как пример дурака, которому не мешало бы теорию подучить. Не смог написать простенькую схему распределенных вычислений, чтобы все компы по чуть-чуть грузить и в разное время! А что с проектом SETI стало, я не в курсе. После 2004-го все такие игрушки как-то незаметно ушли под ковер. Но я не удивлюсь, если узнаю, что сейчас в Сетке существует несколько таких распределенных супермозгов… Может, они даже конкурируют.

– Брось! Не хочешь же ты сказать, что они самоуправляемые! – Произнося это, я вспомнил, что сам думал о том же в разговоре с Мэриан.

– Может, и не «само»… Но не так они работают, как обычные софты. Вот Вы на лекции рассказывали о стереотипах «чужаков» в литературе. А знаете, какую информацию обрабатывали компы проекта SETI? Всякие аэрокосмические шумы с большущего радиотелескопа в Пуэрто-Рико, который сканировал небо, градус за градусом. Многие потому и соглашались поставить на своей тачке ихнюю варежку: ну как же, поиск внеземного разума, вековая мечта! Так себе и представляли наверно: сидят ухоногие инопланетяне на далекой планете и шлют нам по радио поздравления к Новому году. Азбукой Морзе. А ведь может быть гораздо круче: сигнал – это и есть сам чужак. И тогда для него SETI – посадочная площадка и теплица в одной сопле.

– Мне всегда казалось, что инопланетяне должны быть похожи на гамбургеры…

– Ха-ха! А я думал, Вы как раз и намекали в своей лекции на вторжение через Сеть. Когда говорили, что у Сети мало прообразов в фантастике, словно бы она извне нам навязана.

– Да нет, я об этом не думал… Скорее о том, что фантастика, при всем свободном полете воображения, тоже сильно программируется окружающей средой… Но вообще идея интересная. У древних японцев считалось, что увидеть паука или паутину – хорошая примера, означающая, что скоро придет письмо…

– Отличная притча для СЯО! Между прочим, «Свидетели Явления Ошибки» – тоже типа посадочной площадки, а? Здесь-то уж Вы не скажете, что не думали о чем-то таком!

– Хмм… А ведь, действительно, похоже на принципы СЯО, только там ожидается Явление как бы изнутри… Но эти принципы – просто выдумка для секты, ты сам знаешь. И цель у СЯО, на самом деле, куда более прозаичная – пристрелка трассирующими перед выступлениями Робина, ничего больше. Мы, конечно, убедили всех этих ребяток в том, что им в награду когда-нибудь явится ОВО. Но нет ничего хуже, чем самому поверить в собственную выдумку. Так что давай без фантазий: хоть что- нибудь ты про эту девицу узнал?

– Предпочитает Европу: часто повторяются немецкие, английские и французские узлы. Странно, что ни разу не было болгарских, вообще-то их часто используют для подобных трюков. Но Вы правы, нечего все на небо сваливать – обратно на голову упадет. Наверняка просто примочка опытного хакера.

Я попытался представить себе женщину-хакера. Бывает, конечно… В воображении нарисовалось нечто среднее между Сандрой Баллок, Насти ком и пневмогидравлическим компьютером Саида.

– А как она выглядит, по-твоему? – спросил я и с удивлением заметил, что наплевательской интонации не получилось.

– Думаю, нормально выглядит. Судя по тому, какие уродские у ней скины и как она их легко скидывает.

Жиган принес с кухни пиво и пакетик с жареными фисташками, передал одну бутылку мне и плюхнулся на диван:

– Вот если бы она постоянно красоткой прикидывалась – тут врубай все фильтры…

Горькая усмешка, сопровождавшая его наблюдение, говорила, что это не голые домыслы. Вспомнилось, что года полтора назад с Жиганом произошло что-то, очень напоминающее крах большого романа. Однако пвссию его я ни разу не видел. Зато после той истории Сергей почти полгода не выходил в Сеть и наотрез отказывался помогать в моих виртуальных играх. Я снова подумал о парадоксальной черте современных коммуникаций: казалось бы, любой человек теперь может легко связаться с любым другим… однако стерильность сетевого общения не только дает возможность оградить себя от «залезаний в душу», но и приучает нас самих не совать нос в чужую личную жизнь… и фактически отдаляет людей друг от друга. Я до сих пор ничего не знал о личной жизни Жигана – и не старался узнать. Однако сейчас разговор сам повернулся в эту сторону.

– Что, личный опыт, сын ошибок трудных? – спросил я.

– Да, есть пара бит.

– Только не говори мне, что ты долго дружил с девушкой в онлайне, а потом встретил ее в реальной жизни и она оказалось совсем не такой. Не поверю, что ты на такой глупости накололся!

– Дружил целый год, Док. Я на втором курсе тогда был. Но о бряках, которые бывают при реальной встрече виртуалов, знал не хуже Вас. Хохма в том, что она точно такой и оказалась… но только из двух частей.

– Сиамские близнецы?!

– Смейтесь, смейтесь! Вот сами напоритесь… Никакие не близнецы. Просто «она» оказалась двумя женщинами. Одна на десять лет старше другой. Я сперва подумал – прикалываются. Обещал же с приятелем прийти. Вот, думаю, «она» и пригласила подружку тоже.

– А приятель…

– Никакого приятеля не было! Я ее клеил по стандартной схеме «хулиган и джентльмен». Ну то есть изображал в чате сразу двоих – один хам, другой наоборот. Очень неплохо все шло, договорились встретиться в натуре. Я написал, что мы придем «вдвоем». Представлял, какой прикол будет, когда я ей расскажу, что оба этих человека – я один. И когда их вдвоем увидел, решил – ну правильно, она позвала кого-то еще, для «приятеля». Я все-таки не полный идиот, могу отличить, когда два разных человека выступают под одним ником в Сетке. А оказалось, они такие по жизни – как один человек. Особенно когда выпьют. Одна фразу начинает, другая продолжает. А по отдельности каждая – пустышка, словом не перекинешься. И в остальном тоже – полный даун. Снова вместе сойдутся, и опять «она» появляется. Словно дуга между двух электродов, а разведи их – две холодные железки.

– Но можно же и с двумя…

– Пробовал! Так ведь они и сами- то не всегда контачат между собой в реальной жизни! А тут еще я! Чуть больше внимания одной – и опять две пустые куклы. Короче, они между собой переругались в конце концов, и меня на хреф послали. Я тогда думал, вообще больше в Сеть никогда не пойду… Зато после такого облома мне обычного виртуала расколоть – как два байта переслать.

Я потянулся и взял у него горсть орешков.

– Кстати, ты не замечал? В каждом пакетике фисташек всегда есть одна или две ненадколотые.

– Может, для того, чтобы хотелось купить следующий пакетик? Угадал?

– Не знаю. Это не загадка, просто наблюдение- Забавно, что ты сразу придумал такое рациональное объяснение. Я в твои голы был куда более романтичным, видел во всем особый смысл…

– Что-то не очень верится, – усмехнулся Жиган. – По-моему, Вы так и родились в этом потертом пиджаке и с этим постоянным недоверием ко всему окружающему.

– Может, и в потертом, но не насквозь. Я даже сейчас, когда говорили про хакерш, вспомнил в первую очередь голливудскую Сандру Баллок. А уж сколько обломов на почве этого нездорового романтизма было! Покруче, чем твоя сиамская парочка.

– Ну-ка, ну-ка, это интересно… Давайте, теперь моя очередь прикалываться.

Я немного подумал, прихлебывая пиво.

– Ладно, раз уж вспомнили Сандру – вот тебе случай с кино. Лет двадцать назад было. Тогда фильмов о Сети было мало, классику типа «Насксг», «The Net» и «Nirvana» можно было за неделю всю просмотреть. Поэтому каждый новый с удовольствием смотрелся. Как-то я прочел в случайной афишке, что в кинотеатре «Ленинград», где я даже ни разу не был, идет японский фильм «Весна», как-то связанный с сетевой темой. Фильм оказался и вправду что надо – парень и девушка знакомятся в чате, долго ведут переписку, параллельно у каждого своя жизнь со своими заморочками, и так далее. В конце, естественно, они проходят через все тернии и встречаются вживую. Очень хороший фильм, без голливудовщины, но со своей глубиной. И вот почти в самом конце, когда герои уже шли навстречу друг другу по платформе, мое воображение пустило сопли. Я, видишь ли, решил, что осознал сверхидею фильма. И остальные, кто его посмотрел, тоже осознали, решил я. И сейчас, когда зажгут свет, каждый по- новому посмотрит на тех незнакомцев, которые сидят с ним рядом. Может, кто-то даже познакомится с кем- то на почве этих открытий. А сам я, между прочим, был в исключительной ситуации, поскольку вошел в зал после начала фильма, то есть в темноте, сиденье нашел наощупь, с краю, и никого в зале еще не видел. Так что развивая свой романтический бред, я представил, что после включения света я обнаружу на соседнем ряду… ну например, одну из своих виртуальных знакомых, с которой еще не виделся. Я как раз тогда изобрел для себя принцип «абсолютной романтики»…

– Знаю-знаю. Не встречаться в реальности и все такое…

– Не совсем. Основная идея была – что настоящие «родственные души» должны быть связаны именно этим неясным и тонким «родством душ», а не географией и прочими факторами. То есть всякие истории типа «влюбился в одноклассницу» или «женился на коллеге по работе» отметаются как полная пошлость. А Сеть зато оказывается тем каналом, через который можно найти «родственную душу» по самым неформализуемым признакам родства, в полном отрыве от прочих поверхностных атрибутов… В общем, было несколько девчонок, с которыми я флиртовал через Сеть, о трех или четырех из них я даже знал, что они в нашем городе живут. И было бы вполне логично, вообразил я тогда в кинотеатре, если бы кто-то из них пришел на фильм по такой актуальной теме…

– Дайте-ка угадаю, – прервал меня Сергей. – Когда включился свет, Вы в натуре увидели рядом прекрасную незнакомку. Но она тут же, у Вас на глазах, познакомилась с каким-то другим ламмером й с ним же ушла.

– Ого, а я тебя недооценивал! – рассмеялся я. – Оказывается, ты большой специалист по обломам! Но не радуйся. Так тоже было, но не в этот раз. В этот было круче.

– …?

– Когда фильм кончился и включился свет, зал оказался набит старушками. Ты только представь: сотня морщинистых отечественных старушек в небольшом кинотеатре – после самого современного японского фильма про двадцатилетних ребят, треплющихся через Сеть! Я был самым молодым в зале, и тщетно высматривал кого-нибудь, кто не был бы старше меня и героев фильма более чем на десять лет. Знаешь, это вроде того как в ужастиках слишком сладкая романтика резко переходит в кошмар: словно девицы-виртуалки из моих мечтаний в самом деле пришли на фильм, но за время сеанса все они постарели! Когда я в толпе старушек плелся к выходу, сзади меня двое из них мерзко захихикали – наверняка о чем-то своем, но у меня мелькнула мысль, что надо бы выйти на улицу как можно быстрее…

– Наверно, какая-нибудь «Лига старушек» получила халявные билеты на этот сеанс, – предположил Жиган.

– Вот опять ты все просто и рационально объяснил. Тебе проще жить. А я все-таки думаю, что эти старушки собирались меня задушить. И кровь мою всю высосать.

– Ага, и записную книжку с Вашими логинами украсть, чтобы тоже в Сеть забраться и там флиртовать! – продолжил Жиган.

– А откуда ты знаешь, что у меня там логины записаны?

– А об этом только полный чайник не догадается, когда увидит, как Вы подходите к компу и сразу начинаете по книжке серчать. Я бы даже сказал, где-то на последней странице.

– Мда.~ Чего уж говорить о вычислении какой-то там хакерши, когда сам такой лопух. Будь она хоть самая мерзкая старушка, как я об этом узнаю? А наверняка ведь так и есть. Лет под сто, с большими кремниевыми зубами…

– I Ну нет, сегодняшняя-то Ваша герлица наверняка нормальная, не берите в голову!

Жиган покачал бутылкой, словно демонстрируя «нормальность» Мэриан на примере пива: пиво послушно булькнуло в ответ на его движение.

– Но прикрытие у нее клево сварено! Лучше наших «зеленых плащей». Буду думать, как и нам такое организовать. Кстати, кстати… а что если тоже попробовать свои варежки по Сетке раскидать, как эти деятели из SETI…

Он подсел к компьютеру и щелкнул по клавишам. Из-за монитора выплыла золотая рыбка величиной с сапог 45-го размера и двинулась на середину комнаты. Я улыбнулся ей, как старой знакомой. Когда я впервые увидел эту рыбку в прошлом году, я напугался до смерти. Заставка жигановского компьтера была изысканнопроста: она в точности повторяла саму комнату, за исключением рыбки, которая плавала по голографическому двойнику комнаты и вызывала ощущение, словно весь дом находится под водой. Я потянулся к рыбке, но она увильнула от меня.

– «Ста! он кликать рыбку золотую. некликабильная рыбка оказалась!» – процитировал Жиган противным старческим голосом.

Рыбка тем временем подплыла к стене за компьютером, где висела коллекция Жигана: забавные таблички, объявления, рекламки и прочий подобный минилит. Рыбка проигрывала стандартную программу – показывала новые поступления. Сегодня новых было три, и все довольно «антикварные». Видимо, Жиган выменял их у таких же, как он, ценителей. «Оттяжка бороды – 25 р.» Это явно из парикмахерской. «Все произведения искусства продаются». Да, когда- то я видел такую табличку в Центральном доме художника в Москве. Напоследок рыбка протанцевала около помятой картонки с многозначительной надписью «Средство для ухода».

– Наша фича с «плащами» немножко устарела, надо что-то новенькое сварить… – сказал Жиган, отрываясь от клавиш и наблюдая за рыбкой. – Я вам не говорил еще: во время прошлого выхода Робина на нас натравили ботик, который мог мутировать и размножаться, так же как «плащи». Этот бот успел почекать две трети наших фантомов. А я только на следующий день…

Золотая рыбка, проплывавшая в этот момент между мной и Жиганом, дернулась и мигнула. Потом еще раз. И еше.

– Чиво-о… – Жиган развернулся и бросил пальцы на клавиатуру. Клавиатура не отвечала.

– Тина! Аудиоинтерфейс с идентификацией голоса! – крикнул он.

– Тина приветствует Жигана, – ответил компьютер мягким голосом женщины лет сорока. – Обнаружен сбой в…

– Стоп! Быстро Клина вызывай, дура! Тест на паразитов!

Не знаю, было ли слово «дура» командой, но женский голос сменился мужским. Он говорил быстро, почти без пауз между словами:

– чужой в доме способ проникновения спровоцировано некорректное завершение сеанса связи обнаружена чужая резидентная программа в памяти рекомендуется…

– Стоп! – прервал Жиган. – Наличие передачи данных, классификация по типу передачи, текущее состояние – пошел!

– …канал связи контролируется чужим передача данных интенсивная наличествует по типу передачи в качестве приемника атакующий использует нейрощуп типа octopus с прямым подключением текущая фаза атаки тестирование периферийных устройств возможные методы противодействия…

– Стоп, – прервал Жиган. Я даже не заметил, когда он успел положить ладони на оба глаза камеры. Еще несколько секунд он сидел, глядя в пространство. Затем бросил взгляд на меня и снова обратился к машине:

– Тина! «Десять негритят» запускай, быстро!

И тут же шепотом в мою сторону:

– Профессор, идите сюда и закройте майк…

Я подскочил к компьютеру и зажал в кулаке шарик микрофона. Компьютер между тем снова заговорил размеренным голосом секретарши:

– Обнаружены десять новых устройств ввода. Высший приоритет, высшая чувствительность. Произвожу подключение…

– Док, – зашептал Жиган. – Слушайте внимательно. Сейчас Вы отпускаете майк, идете вот к той розетке. Видите там под ней коробочка? Надо отключить гаситель напряжения, это красная кнопка на левом боку. Потом, когда я произнесу слово «погулять», нажмите одновременно две белые кнопки, которые снизу. Одновременно, на слово «погулять»! Только ничего не говорите вслух – он сейчас подключается к майку. Давайте!

Я отпустил микрофон и подбежал к розетке. Естественно, искать кнопку я начал не с той стороны – проблема с различением правого и левого у меня была с детства, а в таких случаях она только обострялась. Так, есть красная. Теперь две белые… Я присел на корточки и убедился, что они находятся снизу коробочки. Потом кивнул Жигану.

– Клин, давай диагноз по периферийным устройствам в реальном времени, – сказал Жиган в микрофон.

– противник подключился к ранее протестированным устройствам… сейчас тестирует только что подключенные устройства ввода… сейчас взял под контроль одно из десяти… два из десяти… три из десяти… четыре из десяти… пять из…

– Раз-два-три, четыре-пять, вышел зайчик… ПОГУЛЯТЬ! – отчетливо произнес Жиган, глядя на меня.

Я надавил большими пальцами на кнопки. В коробочке раздался треск, розетка полыхнула синим. Одновременно раздался громкий щелчок и какое-то гудение со стороны компьютера. Свет погас, запахло горелым пластиком. Когда я обернулся, монитор был черным, и золотой рыбки в комнате не было. Гудение прекратилось.

Зато сразу стало заметно, что на улице уже поздний вечер: комната погрузилась в сумерки и тишину. Постепенно, как бы выдержав паузу от не-; уверенности, стали просачиваться звуки снаружи. У соседа сверху приглушенно шелестел душ. На улице лаяла собака. За стеной слева пытались укачать ребенка…

На меня нашло какое-то оцепенение. Вместе с «выключившейся» ячейкой комнаты я как будто выпал в другой мир из чего-то большого и залитого светом. Вернее, из чего-то, казавшегося большим до того, как я из него выпал. Словно в сияющем белизной туалете вдруг отклеилась и звонко упала на пол одна из кафельных плиток, обнажив темный квадратик сырой стены с причудливой трещиной. Я представил, как выглядит происходящее с улицы, как погасло окно комнаты на огромной странице фасада многоэтажки, где десятки других светящихся окошек продолжают складываться в непонятный, но явно жизнеутверждающий текст, который в этот миг потерял для меня всякую ценность, стал фальшивым из-за одной-единственной маленькой опечатки. Одновременно возникло чувство, что я уже был когда-то в точно такой ситуации, в такой же неожиданной темноте, с теми же звуками из-за стен, идущими словно из другого, очень далекого мира…

– По крайней мере не в этом доме,

– нарушил тишину Жиган. – И не в соседнем. Обычно в таких случаях громко орут.

– Что с компом? – спросил я.

– Все, брякнулась Тинка. Вы се только что сожгли.

– Но я… ты сам сказал…

– Все правильно. Иначе было никак. Он залез в нее по самые уши. Но зато по ушам и получил… По всем десяти. Камера и майк не в счет, они при таком броске напряжения дают только легонький щелчок и дохнут. Зато у «негритят» на выходе – эффект почище электрошока.

– Так у него тоже сгорел комп?

– У него сгорели мозги.

Жиган приставил указательные пальиы к вискам: стандартное обозначение человека, который подключается к компьютеру напрямую.

– Комп ему через Сетку не сожгешь, не те вольты. Но если он себе прямо в башку наше кино транслировал через нейрощуп… Да с усилителем – чтоб лучше слышать… Да без фильтров-предохранителей – чтоб быстрее бегать… Короче, мало не покажется. Если только это был обычный нукер, а не какая-нибудь нетварь.

Он встал, резким движением растопыренных пальцев откинул волосы назад, разрушая загадочное недостроенное сооружение у себя на голове, и стал собирать вещи – быстро, но без суеты, как человек, привыкший менять жилище. И лишь у принтера он задержался несколько дольше, чем требовалось для перечитывания распечатки, лежавшей в лотке еще со вчерашнего дня. Я уже было подумал, что сейчас опять начнется ритуальное строительство пагоды из волос. Но ошибся.

– Хотите пиццы? – спросил Жиган неожиданно.

– Ты же собрался сматывать удочки?

– Точно. А знаете, что самое противное в чужих кредитках? Номера стащить легко… – Сергей помахал у меня перед носом распечаткой. – …А реальную вещь купить сложно. Надо ведь называть адрес, куда эту вещь доставить. Но свой домашний, сами понимаете, не в кайф светить.

– Ясно дело. Редкая пицца долетит до середины DN PR'a.

– Вот-вот. Сейчас самый удобный случай. Завтра-то меня не будет – ни здесь, ни в компе домохозяйки. Ну, так какую вам?

Он уже нажимал на кнопки телефона.

– Не знаю… Давай, что ли, самую простую, как ее… «Маргариту». Нет, подожди. Давай так: с немецкими колбасками и сыром «Дор Блю». Только без синтетики. И пусть еще майонеза принесут.

Продолжение следует.

Ваш интеллект – ваше богатство!

Мало кто жалуется на свой ум, но не хотите ли вы:

– узнать, а насколько же вы умны?

– приехать в Москву, чтобы сразиться в интеллектуальных баталиях с такими же, как вы? – понять, какими именно интеллектуальными способностями вас наделила Природа?

Мы дадим вам возможность в этом разобраться- Мы – это редакция журналов «Знание – сила», «Химия и жизнь», «Наука и жизнь», Институт психологии Российской академии наук. Окружное управление образования г. Зеленограда совместно с Зеленоградским психолого- медикосоциальным центром ищем интеллектуально одаренных людей, для чего в марте 2000 года уже провели первый фестиваль интеллектуальных игр «Зеленый шум – 2000», в котором приняли участие представители 12 городов России. Призы уехали в Казань и Ковров, Долгопрудный и Переславль-Залесский. Остались кое-какие и в Зеленограде.

Чтобы расширить рамки фестиваля и дать возможность участвовать в нем жителям других городов России, мы организуем заочный открытый фестиваль интеллектуальных игр «Зеленый шум». Для всех желающих принять в нем участие на страницах этих журналов будут представлены задания по пяти номинациям: пространственнокомбинаторная, числовая, словесная, логическая, а также вопросы на эрудицию, составленные в духе известной телевизионной викторины «Своя игра». Задания методологически выдержаны в духе требований программы ЮНЕСКО «Евроталант» для молодых людей в возрасте до двадцати трех лет.

Тем, кто до 15 декабря 2000 года успешно справится с заданиями (по всем номинациям или некоторым из них), будет предоставлена возможность встретиться на втором фестивале интеллектуальных игр «Зеленый шум – 2001», который состоится в г. Зеленограде в феврале – марте 2001 года.

ОТВЕЧАЙТЕ, РЕШАЙТЕ, ПРИСЫЛАЙТЕ, УЧАСТВУЙТЕ, НАДЕЙТЕСЬ!

ПОНЕМНОГУ О МНОГОМ

Ау них вот так!

Представьте себе такую картину: в одном из центральных районов России решено провести международную выставку (не важно, какую). Но вдруг выясняется, что на территории будущей выставки обнаружено гнездо редкого вида птицы. «Ну и что? – скажут многие- – Пусть птичка поищет себе другое место для выведения потомства». И работы по освоению участка будут продолжены.

А вот что недавно произошло в Японии. В префектуре Аити началась подготовка к Всемирной выставке ЭКСПО-2005. Уже задействована реклама, составляются сметы расходов по строительству. Конечно, регистрацию ЭКСПО еще придется подтверждать в этом году, но работы по созданию инфраструктуры уже начались.

И вдруг выясняется, что на территории будущей выставки, в лесу Кайсе, точнее, на одной из строительных площадок обнаружено гнездо большого ястреба. Ну и что же здесь особенного? А то, что эта птица занесена в Красную книгу как исчезающий вид. В Японии их насчитывается всего около тысячи особей. И вот… все строительные работы прекращены! Прогнать редкую птицу – значит нанести урон не только природе, но и имиджу выставки! Сохранение же гнезда нанесет финансовый ущерб префектуре. Стройка замерла в ожидании решения конфликта.

И вот что любопытно: предложений по насильственному изгнанию птицы что-то не поступает! Есть еще, правда, надежда, что вырастив птенцов, ястребы сами куда-нибудь переселятся. А пока что здесь… тихо.

Секуляризм? Что это такое?

Это равное уважение всех религий, разных взглядов и точек зрения, это равенство всех граждан перед законом. Как просто! И сразу становится понятно, что существует он далеко не в каждой стране.

Индия – одна из стран, где секуляризм был признан повсеместно. Мало кому известно, что в этой стране существует 1652 языка и наречия. И существовать такое мультиэтническое общество могло только в секуляристских условиях. История государства подтверждает это. Первая мировая Цивилизация долины Инда (третье тысячелетие до новой эры) была секуляристской. Таковым же по содержанию было и самое раннее литературное произведение – «Самхито». Проходили века, но взгляды всетерпимости не менялись.

Секуляристская культура других цивилизаций – в историческом прошлом. С ней можно познакомиться лишь в музеях и библиотеках. И только в Индии она существует и по сей день. Ее основа – терпимость, мир, отсутствие насилия. Терпимое отношение к религии в Индии существовало всегда. Любопытно, что в период Цивилизации долины Инда отсутствовали здания, которые можно было бы отнести к культовым. Зато существовали секуляристские бани.

Самый замечательный пример в истории секуляризма, по мнению индийцев, – двенадцатый эдикт Ашока Великого (273-232 годы до новой эры), выбитый на камне. В нем содержится призыв к терпимости по отношению к любым религиозным сектам, к развитию духа взаимного уважения.

Благодаря секуляризму культура Индии впитала в себя влияние искусства, музыки, архитектуры ислама и других религиозных движений. Секуляристы всегда считали, что все религиозные представления есть не что иное, как различные пути, ведущие к одной цели.

Индийское национально-освободительное движение вдохнуло новую жизнь и в идею секуляризма. «Культура Индии, – писал Махатма Ганди, – не является ни индуистской, ни исламской, ни какой-либо другой. Это просто прочный сплав многих культур».

Поттари – это символ

Свернутые платки и покрывала, называемые по- корейски поттари, были неотъемлемым предметом корейского быта с древних времен. Поттари представляет собой один большой платок или покрывало либо несколько небольших платков, связанных друг с другом. Обычно их использовали для того, чтобы завернуть какие-либо вещи либо что-то накрыть. Иногда поттари покрывали голову. Сейчас уже не так часто увидишь эти узелки из одежды на улицах Кореи. Но поттари до сих пор служит как бы символом обычной, простой, небогатой жизни.

Поттари художницы Ким Су-чжа, которая была приглашена сделать выставку этих покрывал на фестивале в Венеции 1999 года, и есть материализация того самого символа. Обычно для поттари используют старую изношенную одежду или постельные покрывала. Эти вещи сопровождают жителя Кореи всю жизнь-от первого дня до последнего, от одеяла, куда заворачивают новорожденного ребенка, до савана покойника. Старые платки и покрывала сохраняют запах человека, который их когда-то носил. Платки, связанные художницей Ким в поттари, как бы представляют собой прошлые жизни. Покрывала и одеяла, которые используют во время родов и болезни, как правило, ярко окрашены и испещрены сложными рисунками, представляющими собой символы долголетия, счастья и плодородия. По мнению тех, кто их использует, именно эти символы защищают тела от головы до пят и дают утешение в земной жизни.

1

об эфире

(обратно)

2

* Продолжение. Начало в №3 за 2000 год.

(обратно)

Оглавление

Знание – сила 2000 04

Лучшее место для спорта – ИНТЕРНЕТ!

Во всем мире

50 лет тому назад

Борец и мыслитель

Выдающееся достижение советской науки

Новости науки

«Информнаука». Десять лет после социализма

Десятилетие российских реформ – и вот вам результат…

Мы раздали собственность мирно – и это главное наше достижение

Демократия – не для бедных

Неандерталец с Кавказа. Загадки проясняются

О дохлой лошади, оказавшейся СКАКУНОМ

Молекулярный механизм эволюции

Реабилитация филистимлян

Относительность за пределами теории относительности

«Сики» – спираль

Игрушка для generation y

Стихиями правит геодинамика

Корни и крона

Почему врут дети

«Голубоглазые и златоволосые…»

Детективная история на земле этрусков

БУДЬТЕ ЗДОРОВЫ!

Миф о немецком порядке

Голоса крестьян

ВО ВСЕМ МИРЕ

Наука нового времени

Некоторые из громких дат

Наши вопросы – ваши ответы

Ваши ответы на вопросы № 3

МОЗАИКА

ПАУТИНА

  Клетка 13. СФИНКС И МУХА

  Клетка 14. ГОЛОС-III

  Часть третья: ДРИМКЕТЧЕР

  Клетка 15. ВИТАЯ ПАРА

Ваш интеллект – ваше богатство!

ПОНЕМНОГУ О МНОГОМ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg