«Ворон. Подлинная история лорда Северуса Тобиаса Снейп-Принц»

Ворон. Подлинная история лорда Северуса Тобиаса Снейп-Принц (fb2) - Ворон. Подлинная история лорда Северуса Тобиаса Снейп-Принц 2686K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алексей Александрович Иванов (Vizivul, Алексей Александров)

Иванов Алексей Александрович Ворон Подлинная история лорда Северуса Тобиаса Снейп-Принц

Вместо пролога

Из спора автора со своим внутренним Горлумом.

— Нет! Только не Фанфик по Гарри Поттеру! Мы почти не читали канон, мы плохо знаем канон, мы не любим канон! Тьфу! Тьфу! Фэнтессси! Моя прелесссть! Мы любим фэнтессси!

— Фанфики — это модно!

— Буээ! Фанфики! Буээ! Мы ненавидим фанфики! Зачем мы только начали их читать!

— Все хорошее и нормальное фэнтези мы уже перечитали. Иногда по три-четыре раза.

— Фэнтессси — моя прелесть! Мы любим фэнтессси! Мы пишем фэнтессси! Классическое фэнтессси. Без попаданцсссев. Этих мерзких попаданцсссев. Тьфу, гадость!

— А я хочу написать фик.

— Гарри Поттер — гадосссть. Давай напишем фик по игре! По Вратам Балдура. Да, да! По Вратам Балдура два — моя прелесссть! Или по Драгон Эйджу — этому жалкому подобию великих Балдуров.

— Заткнись зануда, сейчас мы будем ваять нетленку!

— А может не надо?

— Надо, Сема. Надо. Душа просит!

Люди! Человеки! Не читайте фанфики! Они зло! Совершенное зло, выедающее мозг. Так уж получилось, что последние месяца полтора я испытываю не столь уж и редкий приступ крайнего отвращение к фэнтези в целом и своей Химере в частности и читаю в основном фики по ГП (канон я кстати не осилил). В результате у меня в башке теперь крутиться этот дурацкий фик. И единственный способ его от туда выбить это перенести эти бредни на бумагу (в смысле на жесткий диск). Так что крепитесь, сейчас будет очередная нетленка по миру мальчика-которому-следовало-бы-сдохнуть, а не порождать новую манию.

Что планируется:

минимум М\С, Северус Снейп и так далеко не слабак. Все его останется при нем. Мастер зелий, сильный легилимен, неплохой боевик, полеты без метлы (хоть и спорно, а пусть будет).

Из планируемых бонусов: пробуждение крови Рода Принц, последний из Рода, анимагия.

Набитых баблом и артефактами родовых сейфов и разбросанных по миру поместий не будет.

Предупреждение!

За нервные срывы знатоков канона автор ответственности не несет.

Часть 1

Глава 1 В одну реку нельзя войти дважды?

И, как будто с бюстом слит он, все сидит он, все сидит он, Там, над входом, Ворон черный, с белым бюстом слит всегда! Светом лампы озаренный, смотрит, словно демон сонный. Тень ложится удлиненно, на полу лежит года, И душе не встать из тени, пусть идут, идут года, Знаю, — больше никогда! Эдгар Аллан По

Зубы змеи вонзились мне в шею, я судорожно рванулся, но было поздно. Перед глазами поплыли цветные круги, и я оказался на полу, зажимая рану на шее.

— Жаль, — холодно сказал Волдеморт напоследок и, забрав Нагаину, вышел из хижины.

Боль была невыносимой. Яд жидким огнем растекался по телу. Слабак! Ты вновь проиграл! Ты всегда проигрываешь! Все как тогда, но теперь не она, а ты.

Когда «золотое трио» появилось из воздуха, я подумал, что у меня начались галлюцинации. Проклятие! Мне не везет даже с предсмертными глюками. Я махнул рукой, пытаясь прогнать чертово наваждение, но моя рука наткнулась на вполне материальное тело. Ухватив Поттера за край одежды, я притянул его поближе. Сказать, так многое нужно сказать, но из горла вырывался только страшный булькающий звук:

— Собери… собери…

Грейнджер умная девочка, такой же была Лили, сразу все поняла и вложила в дрожащую руку Поттера наколдованный флакон. Мановением палочки Гарри направил серебристое вещество в его горлышко.

Вот теперь все. Дальше его выбор, хотя выбора у него нет.

— Взгляни… на… меня… — умоляюще прошептал я, когда флакон наполнился до краев.

Зеленые глаза в них можно было утонуть, в них хотелось утонуть! Столь знакомые, любимые глаза на столь ненавистном лице. Прости меня Лили, но дальше твоему сыну придется идти самому. Так многое нужно ему сказать, но сил уже не осталось.

— Убирайтесь! — прошипел я, собрав остаток сил.

— Но… — попытался возразить Поттер. Он что? Меня жалеет! О Мерлин! Как же низко я пал!

— Убирайтесь! — вторично прошипел я. Троица невольно попятилась, а я отключился.

Когда я очнулся, «золотое трио» исчезло. Возможно, ее и не было, и все это мне привиделось. Впрочем, вряд ли. Боль стала просто невыносимой. По сравнению с ней круциатус был обычной щекоткой.

Голова раскалывалась… Я что-то забыл! Что-то важное! Вопрос Жизни и Смерти. Соберись Северус Тобиас Снейп — Мастер Зелий! Мастер Зелий… Зелье! Заклинание! Точно!

Превознемогая боль, я достал из потаенного кармана флакон, в котором всеми цветами радуги переливался глоток невозможного, созданный моими руками. Столько лет трудов, сложнейших расчетов и экспериментов. Ошибки, неудачи и снова бессонные ночи и опыты. Заклинание Рода Принц ставило слишком жесткие рамки — последний из Рода и никак иначе. И хотя я и был последним, но я полукровка, магия Рода не откликнется на мой призыв. Первый прорыв случился семь лет назад, когда мне удалось ненадолго позаимствовать философский камень и использовать его для создания запасов основы для зелья, которое должно было совершить невозможное. Интересно, а старик знал, что я заимствовал камешек?

После трагической гибели Лили. Моя никчемная жизнь потеряла всякий смысл. Великие планы, надежды, мечты — остался лишь пепел и боль. Жажду знаний и силы заменила темная метка.

Я просил, я умолял: одного не трогать, а второго спасти, но этим бездушным тварям было плевать и на мои просьбы и на мои мольбы. Ответ первого был виден в его глазах. Сколь не был бы благодушен Волдеморт к Обретенным — этим жемчужинам среди маглорожденных волшебников. Обретенные вливают свежую кровь в дряхлеющие под цепями кровосмешения магические семьи, а могут и сами стать основателями Рода. Но на пути к своей цели Волдеморт переступал через целые чистокровные фамилии, и что ему жизнь двадцатилетней девчонки, пусть она была хоть трижды Обретенной.

Дамблдор… Если из пары величайших волшебников современной Англии вы Волдеморта боитесь больше директора Хогвартса, то вы слепой глупец. Впрочем, если вас это утешит, таковых в магическом мире гораздо больше половины.

Мне понадобились годы, чтобы понять, что «добрый дедушка» Дамблдор и не собирался спасать семью Поттеров. Зачем? Ведь их гибель спланировал он сам. Магическому миру нужен был герой!

«Случайно» подслушанная мной часть пророчества, мой рассказ об этом Волдеморту, судьба Поттеров и «золотого мальчика». Мое предательство, в безнадежной попытке их спасти. Крыса Петтигрю. Дамблдор просчитал все.

Гарри спасся благодаря любви и жертве Лили — что за чушь! Сколь бы не была талантлива Лили и как бы она не любила сына, спасти его она не могла. Но был Дамблдор. Дамблдор, что опекал этого ребенка с момента его зачатия. Иногда мне кажется, что у Поттера не было столь уж сильных чувств к Лили. Дамблдору нужно было дитя от Обретенной и наследника Рода. Для пророчества или для чего-то еще — не знаю. Поттер и Лили для этих целей подошли как нельзя лучше. Запасным вариантом вместо Поттера был Блэк, хоть от него и отреклись, но кровь есть кровь.

Остальное известно. Лорд повержен. Надо отдать Поттеру должное, он погиб защищая свою семью. Ура спасителю! Скорбим по погибшим. И еще с десяток лет добрый дедушка может дергать магический мир Англии за ниточки, не опасаясь единственного конкурента.

Конкурент вернулся — вот поганец! Ату его Гарри! Ату! Пророчество врать не будет. Магическая Англия надеется на тебя! Орден Мерлина первой степени и памятник в полный рост (скорее всего посмертный) уже ждут своего героя.

Все эти годы я жил только надеждой. Надеждой исправить то, что исправить уже нельзя. Только это удерживало меня на плаву. А Волдеморт и Дамблдор с их идиотской партией, в которой я был вынужден играть за обе стороны, пусть катятся к дьяволу. Хотелось бы верить, что Дамби уже там. Сидит себе, и варится в каком-нибудь котле. С каким же тайным удовольствием я исполнил тогда его просьбу и добил. Хоть и знаю, что опять пошел у него на поводу, а все равно приятно. Жаль, но старого лиса убить не так-то просто. Крестражи (ах простите, это же Темная магия — и «добрый дедушка» Дамблдор, сильнейший волшебник своего времени, ее якобы не использует) или что-то иное — старый манипулятор найдет выход и вновь получит все. Его не волнует, сколько пешек или фигур постарше при этом уйдет с доски. Никогда не волновало! Вчерашние школьники, по большей части полукровки и маглорожденные, выпускники ускоренных курсов аврората, против Пожирателей — это было бы даже смешно, если бы не было столь грустно. Вас никогда не интересовало, почему у авроров самое большое кладбище?

Ах да! Был же еще герой Грюм. Как же я мог забыть про Аластора «Грозного глаза» Грюма — упокой Мерлин его душу. «Грозный глаз» единолично заполнивший постояльцами половину камер Азкабана. Рассказать, как эти задержания обычно происходили? Герой Грюм с десятком авроров нападает на дом, в котором засело два-три Пожирателя. Возвращается из дома герой Грюм и скрученные Пожиратели. Пресса ликует, «Грозный глаз» со страниц «Пророка» грозит врагам магической Англии. Пожиратели обживают Азкабан. Авроры? А что авроры? Кому повезет, того в Больнице Святого Мунгозалатают (или добьют), кому не повезет, тех с почестями похоронят. Все как полагается: шикарное надгробие из черного мрамора, почетный караул авроров в парадных мантиях, награды на бархатных подушках… и забвение в итоге.

Кровь не вода, и во многом Волдеморт прав. За чистокровными волшебниками сила крови, сила Рода! Это в забитом малолетками Хогвартсе маглорожденные могут соревноваться с чистокровками и даже превосходить их в умениях и знаниях. Но со временем разница становится очевидна. Да даже на старших курсах Хогвартса она уже заметна! На этот счет существует теория, которая гласит, что сила крови Рода пробуждается в конце полового созревания.

Будь ты трижды отличником Хогвартса, сдавшим на Превосходно все предметы Стандартов Обучения Волшебству и Жутко Академической Блестящей Аттестации, но если ты маглорожденный и при этом не Обретенный, то к тридцати годам ты станешь крепким середнячком. Ну или, если повезет, чуть выше среднего уровня, но в какой-то узкой области. Одной рукой пулять сильнейшие заклинания, а второй варить зелья высоких степеней — это не для тебя. Смирись.

Полукровкам попроще, они при должной доле везения и усидчивости могут стать на одну ступеньку с чистокровными по силе или даже превзойти их. Сам Волдеморт тому пример. Но таковых будет в лучшем случае один на сотню, а то и тысячу. Остальным придется довольствоваться уровнем чуть выше среднего.

Волдеморт сделал ставку на чистую кровь. Дамболдор — на полукровок и маглорожденных, думаю просто потому что их ему проще контролировать. А древний Род — это древний Род. Их и метка-то не всегда ломает. А уж в этих-то чарах Волдеморт знает толк. Он полагается на силу и страх. Надо признать, что в этом ему нет равных.

Дамблдор другой. Он мастерски уметь играть человеческими страстями. Обронит случайную фразу, и ты уже делаешь стойку. Попросит и ты, повизгивая от восторга, бежишь выполнять приказ, зачастую даже не осознавая этого. Ну а там где бессильны слова, поможет мягкая легилименция. Особенно если «добрый дедушка» был директором школы, в которую ты ходил, как и все волшебники Англии, и он семь лет мог свободно ковыряться в твоих мозгах. На всех-то учеников его силенок не хватит, а вот из «любимчиков» за семь лет можно слепить что угодно. Не особо при этом напрягаясь.

О да! Они стоят друг друга. Без них магический мир был бы гораздо лучше. Но в этом мире нет силы, способной играть против них… Жаль.

Зелье во флаконе притягивало к себе взгляд, даже эта невыносимая боль отошла куда-то на второй план. Сработает или нет? Верны ли расчеты? Точны ли пропорции и ингредиенты?

Решайся, Северус. В конце концов, ты уже давно потерял все, и кроме своей жалкой жизни, коей и осталось-то пара минут, тебе терять более нечего. Сейчас или никогда!

С легким хлопком, словно выстрел шампанского в потолок, пробка отлетает в сторону, Радужная жидкость льется в рот, я глотаю ее, и тянусь к палочке.

— Кровью последнего из Рода Принц. Ветера темпус! — шепчут мои губы. — Лето 1975 года. — С первым ударом сердца мы начинаем свой путь и лишь с последним ударом можем пройти его снова.

Вот и все. Я расслабился и закрыл глаза, проваливаясь в темноту беспамятства.

Пробуждение было резким, словно кто-то включил свет в комнате. Я открыл глаза и, сонно поморгав, широко зевнул, прикрыв рот ладонью. О Мерлин! Я что, снова перебрал огневиски? Опять мне сниться какая-то чушь.

Не понял! Я помотал головой и внимательно посмотрел на свою руку. Что за (цензура).

Рука была не моя!

И эта комната! Я с удивлением огляделся. Что-то знакомое, чем-то напоминает мою спальню в Паучьем тупике, но куда делись моя мебель и вещи!

Приподнимаю одеяло и внимательно себя осматриваю. А тело не мое! Да и к тому же одето оно было в пижаму! Пижаму! Да я ее не надевал с… В памяти во всех подробностях всплыл недавний «сон».

Откинув одеяло, я вскочил на ноги и бросился к зеркалу стоявшему у входа в комнату. Не дойдя до повернутого ко мне полубоком зеркала каких-то три шага, я остановился. Сердце отчаянно билось о ребра, стараясь унять его бешеный стук, я сделал несколько глубоких вдохов. Вперед! Закрыв глаза то ли от страха, то ли от предвкушения, я встал перед зеркалом. Когда мои пальцы коснулись холодной поверхности, я медленно открыл глаза. Из зеркала на меня смотрел худощавый подросток с крючковатым носом и сальными, до плеч, волосами, которые, как я убедился, покрутив головой, еще и обрезаны были неровно. На неестественно бледном лице, выделялись холодные черные глаза.

Проклятие! Неужели я и вправду выглядел таким слизняком? Неудивительно, что Лили в конечной итоге предпочла этого мудака Поттера.

Дата! Нужно найти дату. Отрывной календарь нашелся на стене у зеркала. 29 июня 1975 года. Да! Я едва не заорал от радости. Получилось! У меня получилось! Хотелось одновременно смеяться и плакать. О Мерлин! Столько лет, столько этих проклятых лет — все в прошлом. Или вернее в будущем. В будущем, которое уже никогда не произойдет! Я приложу для этого все силы, а если надо положу и жизнь. В идеале жизнь Волди или Дамби, а лучше обоих.

Усмешка сползла с моих губ, словно ее и не бывало. Меня охватила паника: вдруг ничего этого нет. С таким трудом созданное зелье не пробудило кровь Рода Принцев, и заклинание Рода не сработало. А я сейчас просто брежу, медленно умирая на полу Визжащей хижины.

Размахнувшись, я со всей силой ударил кулаком в стену.

Ауч! Больно! Левую руку обожгло огнем, словно зубы Нагайны вновь добрались до моего тела. Я затряс рукой, кожа на костяшках пальцев оказалась содрана, и на пол упало несколько красных бусинок крови. Увидев на комоде возле кровати палочку, я схватил ее и только тут вспомнил, что до совершеннолетия о палочке на каникулах лучше забыть.

Проклиная министерство с их дурацкими законами, я слизнул кровь с костяшек пальцев и пошел искать перекись и пластырь. Что я за идиот! Надо было себя просто ущипнуть! И зачем я со всей дури-то ударил! О Мерлин! И почему все хорошие мысли приходят после исполнения плохих?

Память не подвела, в ванной оказалось и то и другое. Обработав рану перекисью, я неуклюже замотал руку бинтом и отправился на осмотр квартиры. О, как же я ненавидел эту клоаку в свое время! Но после смерти Лили мне так и не хватило духу найти что-нибудь поприличней. От этого дома всего ничего до площадки, где мы познакомились… Старые обои, кое-где «украшенные» убогими магловскими картинами, скрипучие полы. Гостиная размером с прихожую в приличном доме. Потертый продавленный диван — место обитания Тобиаса Снейпа (я не могу называть это существо своим отцом) — перед магловским зомбиящиком (единственная относительно новая вещь) именуемым телевизором.

Все вещи Тобиаса я сожгу сразу после похорон матери. А еще через пять лет, будучи на грани самоубийства, я найду среди ее записей неоценимый дар — надежду.

Несмотря на общую бедность, почти нищету, везде было чисто — чувствовался уход заботливой женской руки или, вернее, палочки.

Мама — я против воли почувствовал, как к горлу подкатил ком — один из двух светлых лучиков в моей проклятой жизни. За ее скупую улыбку (она так мало улыбалась!) и легкий одобрительный кивок я готов был перевернуть мир.

Тобиас Снейп умрет через два года, мама переживет его немногим более семи месяцев и так и не увидит, как я с блеском закончу Хогвартс. Именно после ее смерти я окончательно (как я тогда думал) приму сторону Волдеморта и получу свою темную метку…

Сейчас мама должно быть на работе. А Тобиас Снейп, скорее всего, топит свое вымышленное горе в какой-нибудь магловской дыре. Скорей бы этот ублюдок сдох! А может не стоит ждать эти два года? Все рецепты сильнейших ядов я знаю наизусть… Хм… эту мысль стоит хорошенько обдумать. Не сейчас, потом.

Вернувшись в свою спальню, я снял пижаму и аккуратно повесил ее на стул. Когда я начал заправлять постель, мой взгляд зацепился за край торчавшего из-под подушки письма. Задумчиво почесав лоб — признаться, я мало что помнил о лете 75 года, ничего важного в это время точно не произошло — я потянулся к письму.

О Мерлин, это же ее почерк.

Особо не вникая в смысл письма, кажется там было что-то про отдых у родственников за городом, я медленно его перечитал, наслаждаясь каждой буковкой плавного воздушного почерка моей первой и единственной любви. Все это время с моих губ не сходила умиротворенная улыбка.

Старые письма и несколько колдографий — вот и все, что осталось у меня после ее смерти.

Подавив в себе желание немедленно засесть за ответ… Да какой там ответ! Я был готов хоть сейчас рвануть прямо к Лили. Я велел себе сесть и успокоиться.

Ты ждал семнадцать лет, четыре месяца, два дня и…. часов, Северус, и вполне способен подождать пару месяцев до конца каникул. У нас еще будет время, много времени.

Я вернулся, Лили. Я вернулся. Теперь я не буду таким идиотом, каким был когда-то. Ты жива и я еще не произнес тех слов, о которых потом жалел все эти годы. Ты еще даже не встречается с этим придурком Поттером! И если я не буду вести себя как придурок, то Дамби придется гробить жизнь совершенно другому Гарри Поттеру. Или не Гарри и не Поттеру вообще.

Ах, Лили как же мне хочется вместе с тобой удрать куда-нибудь подальше с этого гребенного острова. Куда-нибудь на край света, где нет Волдеморта Дамблдора и их проклятой войны. В Сибирь, Австралию или, на худой конец, в Америку.

Но нам не дадут этого сделать, милая. Ты слишком ценна для старика и он не оставит нас в покое. Да и не захочешь ты никуда бежать, даже со мной. Ты истинная дочь своего львиного факультета. Также как и я — истинный сын змеи.

Ну что же, — зло усмехнулся я. Раз нельзя убежать, будем сражаться. Змея слаба, но ядовиты зубы! Настало время начать новую партию игры. Где я буду не просто фигурой, а игроком.

«А так ли ты хотел ее спасти?» — мелькнула мысль. — «Может все дело в этом? Ты всегда хотел поучаствовать в этой игре сам. Почувствовать эту власть над судьбой магического мира целой страны. Сейчас ты еще и добавишь любимую фразу Дамблдора: „Это для его/ее же блага“».

Я закинул голову назад и горько рассмеялся, сверля глазами давно не беленый потолок. А ведь и правда! Мои детские амбиции некуда не делись, просто отошли на второй, третий план, затертые скорбью и горем, и затаились до поры. Теперь они вновь вернулись. А так ли это плохо?

Ну что же Северус Снейп — слуга двух господ. Мы притворимся пешкой, и вновь будем играть за обе стороны и играть самими сторонами. Но в этот раз все будет по-другому. Теперь у меня есть за что сражаться! Змея слаба, но яд ее силен!

Глава 2 Косой переулок

Но сохранит в буранах силу ту же, Что и в тепле, — а те из высоты Низверглись бы на снег от первой стужи, Как с дерева спаленные листы… Меня ободрил криком ворон старый: И я, как он, невзгодой не сразим, С угрюмой гордостью снесу удары Суровейшей из всех грядущих зим. Михаил Зенкевич

До «Дырявого котла» мне пришлось добираться на магловском общественном транспорте — то еще приключение времен моего детства. Вот уж не думал, что когда-нибудь мне придется его повторить.

Money, money, money Must be funny In the rich man's world Money, money, money Always sunny In the rich man's world Aha — ahaaa All the things I could do If I had a little money It's a rich man's world

Подходя к входу в Косой переулок, я напевал про себя этот нестареющий магловский хит. Кстати, не смотря на легкое (и не легкое) презрение к маглам в целом и их искусству в частности, последнее весьма популярно среди волшебников. Конечно, подобные увлечения не принято афишировать, да и то не среди учеников. Одним квиддичем сыт не будешь. Споры о том или ином альбоме или фильме в гостиных порой идут жаркие. Лет десять назад на поле для квиддича и вовсе был концерт Битлз, так весь Хогвартс и Хогсмид сбежался.

А уж как меня достала в последние полгода эта чертова Belle, из прошлогоднего магловского мюзикла (автор в курсе, что на самом деле мюзикл Нотр-Дам де Пари вышел в конце 1998 года и Снейп его слышать не мог, но в этом мире он вышел на год раньше). Школа чуть ли не на военном положении. Любой намек на маглолюбство грозит знакомством с карцером, а то и с Азкабаном. А из гостиных и комнат нет, нет, а донесется:

Belle C'est un mot qu'on dirait inventИ pour elle Quand elle danse et qu'elle met son corps Ю jour, tel Un oiseau qui Иtend ses ailes pour s'envoler Alors je sens l'enfer s'ouvrir sous mes pieds

Зараза! Вот ведь привязалось!

И ладно бы если этим только гриффы или пуффендуйцы страдали — им по статусу положено. Но ведь нет же! В слизеринских подземельях от этой чертовой мелодии тоже было не скрыться. Поймать бы авторов этого мюзикла. Да Круцио их, Круцио!

О Мерлин! Если бы кто знал, как мне осточертел за эти годы Хогвартс. Да за одних только Уизли всех преподавателей нужно представить к ордену Мерлина… дважды!

Даже не знаю, что мне осточертело больше: Хогвартс или война.

По спине пробежал холодок — эта проклятая мясорубка была пострашнее десятка Хогвартсов сплошь забитых Уизли.

Двойной агент. Вечный изгой у тех и у других. До конца мне не доверяли ни те, ни другие. А под конец и вовсе обе стороны постарались прибить, а Волди это даже удалось. Умник! Если бы Старшая палочка и вправду мне подчинялась, то ты узнал бы об этом с первой Авадой летящей в твою змеелицую рожу.

Сейчас я понимаю насколько Дамби гениален! Такая комбинация достойна рукоплесканий.

Добрый, чуткий дедушка Дамблдор. Чаек с успокаивающим снадобьем, чтобы в голове было проще шуровать. Сладости… А вот в сладостях, при всех своих знаниях зелий, я за столько лет так и не разобрался. Добрый старичок…

Утром резня «предателей крови» и маглолюбов, в доказательство верности одному. Вечером подробный отчет доброму дедушке. А в ответ притворно скорбная мина и успокаивающая фраза вроде:

— Ты не виноват, Северус.

— Это нужно было для дела, Северус.

— Это война, Северус.

Легкий кивок согласия в ответ и путь по пустым коридорам до своей комнаты. Запертые двери, пачка сигарет, полбутылки огневиски. И мольба Мерлину, чтобы в этот раз в сон не вмешались кошмары. А утром зелье против похмелья и на урок. Сколько раз так было? Не знаю, я перестал считать после второго десятка.

Воспоминания о войне разом вышибли из меня всю веселость. Когда я трижды коснулся стены палочкой, то с удивлением отметил, что у меня дрожат руки. Н-н-нда, а я то думал, что еще на шестом курсе окончательно избавился от этого атавизма именуемого совестью.

Кирпич, до которого я дотронулся, задрожал, потом задёргался, в середине у него появилась маленькая дырка, которая быстро начала расти. Через секунду передо мной была арка, достаточно большая, чтобы сквозь неё можно было пройти. За аркой начиналась мощённая булыжником извилистая улица.

Все было как всегда: ярко светило солнце, отражаясь в котлах, выставленных перед «Магическим котлом». Не сменяемая табличка с рекламой: «Котлы. Все размеры. Медь, бронза, олово, серебро. Самопомешивающиеся и разборные».

Дальше аптека.

— Печень дракона по десять сиклей за унцию — да они с ума сошли, ворчала выходившая из нее женщина.

Из «Совы» доносилось привычное уханье. У витрины «Всё для квиддича» было не протолкнуться от мальчишек. Прижавшись носами к витрине, они жадно пожирали глазами, расставленные в ней мётлы.

— Смотри, — донесся до меня их восторженный шепот, — это же новая модель «Нимбуса»! «Нимбус-1700», самая быстрая метла в мире! 108 миль в час. Разгон до максимума в пятнадцать секунд! Маневренная и чувствительная, поворот 360 градусов в любой точке пространства!

Заметив двух подростков в новых школьных мантиях Хогвартса, выходивших из «Мантий на все случаи жизни», я едва не выругался. Сириус Блэк и Питер Петтигрю! Встречаться с Блохастым и Крысой мне совершенно не хотелось, и я предпочел перейти на противоположную сторону улицы и смешаться с жидкой толпой возле кафе-мороженого. К сожалению, мой маневр не остался незамеченным. Коротко хохотнув, Блэк потащил Петтигрю в мою сторону, тот неохотно последовал за другом. «Другом» — ха. У Крысы нет и никогда не было друзей, а только покровители: в школе Поттер, после школы Темный лорд. Если бы Петтигрю не был одним из Мародеров, то вместо меня был бы главной целью их идиотских шуток.

Подавив тяжелый вздох, и машинально погладив припрятанную палочку, я пошел прямо на них. «Сразу авадой или лучше круцио, чтобы помучились?» — отстраненно думал я. «Интересно, а сколько лет Азкабана мне дадут, учитывая смягчающие обстоятельства: я несовершеннолетний, а они мудаки?»

О Мерлин, дай мне силы не прибить этих придурков раньше времени. А соблазн приголубить Крысу Авадой был велик. Ох, велик! Или лучше зельем?

Вскоре парочка Мародеров перегородила мне дорогу, взяв в полукольцо.

— Ба! Да это же наш Нюниус! — язвительно проговорил Блэк. Петтигрю в это время смущенно буравил взглядом каменную кладку улицы. — Что, пришел побираться? Видишь монетку? — он покрутил между пальцами золотой галлеон. — Ботиночки мне почисти своей мантией и она твоя. У тебя мантия все равно сплошное убожество и больше ни на что не годится. Ею только обувь чистить, да на огородное пугало надевать.

— Уау! Целый галлеон, — криво усмехнулся я. — Где ты его достал? Оказал интимную услугу Поттеру. Ты же это вроде раньше бесплатно делал, просто по дружбе.

Лица Блэка и Петтигрю вытянулись, а челюсти отвисли. Не привыкли они, чтобы я отвечал ударом на удар. Забитая змейка показала ядовитые зубы. То ли еще будет.

Обогнув шокированную парочку, я быстрым шагом пошел дальше. А жизнь то налаживается! Надо отдать Блэку должное: очухался он довольно быстро. Минуты через полторы (поверьте, для мародера это очень быстро) яростный крик: «СНЕЙП!!!» — распугал всех окрестных голубей.

Подавив смешок, я нырнул в ближайший магазин. Второй встречи с Блохастым и Крысой мне — вернее им — не пережить.

Укрывшись в тени, за каким-то стеллажом я смотрел сквозь мутное стекло витрины на улицу. Вскоре мое ожидание было вознаграждено. По улице не пробежал, а просто пролетел Блэк, таща за собой Петтигрю, словно зверька на поводке. Глядя на эту сцену, начинаешь понимать, почему Крыса в конечном итоге предал Поттера и подставил Блэка. Спустя где-то полминуты они прошли назад. Внезапно, когда я уже было хотел покинуть свое убежище, Блэк вновь появился перед витриной и проорал на весь Косой переулок:

— Нюниус! Я знаю, что ты меня слышишь! — надрывался он. — Осенью тебе лучше не возвращаться в Хог!

— Молодые люди, ведите себя прилично, — осадил Блэка, какой-то пожилой маг проходивший мимо.

Пробормотав сквозь зубы извинения, Блохастый и Крыса ушли. Блэк при этом яростно смотрел по сторонам, в тщетной попытке меня найти. Проводив их насмешливым взглядом, я повернулся. Прямо передо мной стоял пожилой человек, от его больших, почти бесцветных глаз исходило странное, прямо-таки лунное свечение, прорезавшее магазинный мрак.

— Так-так, — медленно проговорил Олливандер, приблизившись почти вплотную. От взгляда этих серебристых глаз мне стало не по себе. — Мистер Снейп, если я не ошибаюсь. Тринадцать дюймов, черное дерево, сердечная жила дракона. Идеальна для боя и защиты.

— Здравствуйте мистер Олливандер, — поздоровался я с мастером палочек, но тот казалось меня и не слышит.

— Вашу палочку! — грозно потребовал он, протянув ко мне раскрытую ладонь.

Нехотя, я положил в нее палочку.

— Интересно, интересно, — бубнил мастер палочек, поглаживая, нюхая и едва ли не облизывая полированное черное дерево моей палочки. — Ваша матушка ведь Эйлин Принц? Десять с половиной дюймов, ясень, перо лунного ворона. Идите за мной! Мистер… Снейп — внезапно приказал он.

Миновав несколько пыльных стеллажей, заполненных коробочками с волшебными палочками. Мы оказались в полутемной комнате.

— Встаньте вот сюда. Закройте глаза и протяните свою правую руку вперед ладонью вверх! — продолжал Олливандер, похоже у него окончательно поехала крыша. — Все вопросы потом! — пригрозил он. — Ничего не бойтесь! Будет немного больно! Когда я положу вам в руку палочку, крепко ее сожмите и держите что есть силы!

Все еще не понимая, что происходит, я решил следовать инструкциям Олливанера: закрыл глаза и вытянул вперед правую руку. Ее тут же обожгло болью, что-то острое быстро прорезало ладонь, но не успел я испугаться и возмутиться. Как почувствовал в ладони знакомое дерево палочки и крепко сжал ее в кулаке.

— Сангиус домус! — прошептал Олливандер, и палочка в моих руках забилась словно живая.

— Вот и все! — проговорил Олливандер, когда моя палочка угомонилась. — Можете открывать глаза мистер Снейп-Принц.

— Э-э-э? — непонимающе протянул я. — А что это сейчас было?

— Ритуал уз, — ответил Олливандер. Н-н-нда, очень информативно. — Давайте сюда вашу ладонь, я залечу рану.

Из складок мантии Олливандера появилась его собственная волшебная палочка.

— Вулмера Санентум — вскрикнул он, затягивая небольшую, но глубокую царапину на моей ладони. Затем Олливандер потребовал убрать повязку с левой руки и залечил раны и на ней.

Все это время он молчал с таким грозным выражением лица, что я не рискнул у него ничего спрашивать. Еще эта его оговорка Снейп-Принц. Одно время я, конечно, любил называть себя Принц-полукровка. И грезить о том, что было бы родись я чистокровным наследником древнего и богатого рода. Но это все были лишь детские мечты. Род Принц был древним, с этим не поспоришь, истоки его вели аж к кельтским колдунам. Тут мы можем заткнуть всех Малфоев, Лестрейнджей и Блэков вместе взятых. Возможно именно в этом истоки нашего приятельства (друзьями нас назвать сложно) с Малфоем. Но уже к девятнадцатому веку Род Принц захирел и обеднел. Последним представителем Рода Принц, после смерти родителей, была моя мать, но и она потеряла все права называться Принц, выйдя замуж за обычного магла.

— Предпочитаете чай или кофе? — спросил мастер палочек, вызывая в комнату небольшой столик и два стула.

«Огневиски, на два пальца, пожалуйста!» — чуть было не ляпнул я.

— Если можно то черный кофе без сахара, сэр. — Чай я, после едва ли не ежедневных посиделок у «доброго дедушки», не мог терпеть даже на запах, ни то что на вкус.

— Как пожелаете юный лорд.

Стерпеть это замечание старого мага и не взорваться было ох как сложно. Олливандер не хотел меня обидеть или оскорбить, тут что-то другое. А значит, стиснем зубы, наденем на лицо вежливую маску, и будем ждать ответов.

Пока я маленькими глотками пил кофе из чашки, Олливандер не отрывал от меня загадочного взгляда.

— Вы не замечали в последнее время странного поведения вашей палочки? — наконец спросил он.

Я пожал плечами и осторожно ответил:

— Летние каникулы, сэр. Я еще несовершеннолетний и мне нельзя использовать палочку, а до этого все было нормально, — пожал плечами я, и добавил про себя: «Больше двадцати лет».

— Ах, да. Что же, я заметил, что ваша палочка значительно ослабела. Не понимаю, что произошло, но она почему-то перестала считать вас своим хозяином. Хорошо, что вы в последнее время не колдовали!

«Ага, не колдовал. Тебя бы Минерва по всему Хогу погоняла… Не колдовал», — язвительно подумал я, а Олливандер продолжал разливаться соловьем:

— Причина оказалась столь фантастична, что я сперва в нее и не поверил. Но Ритуал уз подтвердил, что я был прав, — тут старый маг на мгновение замолчал и торжественно продолжил. — В вас пробудилась кровь Рода.

О Мерлин! Что же за пойло я сварил? Или это от заклинания Рода Принц? Или от всего вместе? Хочу в свою лабораторию в Хогвартсе!

Остатки кофе я допил единым залихватским глотком, словно стакан огневиски в баре.

Кровь Рода — это, а не шлейф предков делает чистокровных волшебников чистокровными. А шлейф благородных предков этому просто способствует.

— Вижу, вы поняли, — усмехнулся мастер палочек. — После того как палочка выбирает волшебника в чистокровных Родах принято проводить Ритуал уз.

— Почему я про него ничего не слышал? — я задумчиво почесал лоб. Можно прожить в магическом мире добрых полвека, а он не перестанет тебя удивлять.

— Слышали. Наверняка слышали. В древних Родах его еще иногда называют первым совершеннолетием.

— Первое совершеннолетие? — что-то знакомое. Ах да! Я же был на первом совершеннолетии Драко в Малфой-Мэноре. — Я думал это просто старая полузабытая традиция — устраивать прием после получения детьми палочки.

— Прием это просто официальная часть, — отмахнулся Олливандер. — Он начинается сразу после проведения Ритуал Уз. Обычно ритуал проводит глава Рода, но в вашем случае подобное невозможно и мне пришлось взять ритуал на себя… Если честно, — внезапно смутился Олливандер. — Палочки — вся моя жизнь. И провести Ритуал Уз всегда было моей заветной мечтой. То, что ритуал провел я, никак на вас или палочке не отразится. При желании ритуал мог провести кто угодно, даже вы сами! А Глава Рода — это просто дань традиции.

— И что дает Ритуал Уз? — спросил я, жадно рассматривая палочку. Только сейчас я заметил, что на прежде простой гладко отполированной рукояти появился кельтский орнамент. Воображение уже рисовало благодатную картину существенного увеличения магической силы, эпическую дуэль с Волди и Дамби и блистательную победу в итоге.

— Да в сущности ничего, — пожал плечами Олливандер, низвергая меня с небес на грешную землю. — Магия у чистокровных менее стабильна, без ритуала палочке сложно под нее подстраиваться. А в остальном… Вас немного сложнее обезоружить, вот и все, пожалуй.

У входа в магазин зазвенел колокольчик.

— Не буду больше отнимать ваше драгоценное время, мастер — поднялся я.

— Глупости, юный лорд. Такие интересные посетители бывают у меня крайне редко.

— Если возможно, сэр, я хотел бы чтобы все это осталось в тайне.

— Не переживайте, — замахал руками Олливандер. — Бежать в редакцию «Пророка» с новостью о чудесном возрождении Рода Принц я и не собираюсь.

Кивнув старому волшебнику на прощание, я вышел в Косой переулок и направился прямиком к цели своей вылазки — лавке старьевщика, что затерялась в самом конце главной торговой улицы магической Англии.

Хорошо знакомая обшарпанная дверь надсадно скрипнула давно не смазываемыми петлями. Лавку старьевщика можно было описать одним коротким словом — убожество. Запыленные витрины, забитые сломанными палочками и другими испорченными магическими побрякушками, магловская магазинная вешалка для одежды, с разномастными мантиями не первой свежести. Весь мой гардероб вплоть до окончания Хогвартса будет именно отсюда.

(не имею ни малейшего понятия, кто держал эту лавку в каноне, тем более в это время, а потому свой персонаж)

— Добрый день, — проскрипел из полутемного угла старческий голос. — Мистер Снейп? Пришли присмотреть себе мантию?

Хромая, кряхтя и опираясь на изогнутую клюку, ко мне подошел старик Лонер Ириг Шелк. Старьевщик и глава настоящего Черного рынка магического Лондона, а не той убогой пародии что притаилась (так притаилась, что любой школьник знает) в Лютом.

Неужели вы столь наивны и думаете, что кто-то будет в ОТКРЫТУЮ продавать по-настоящему опасные ингредиенты и темномагические артефакты. Лютый переулок и «Горбин и Бэркес» просто ширма. За ней прячутся и проворачивают дела гораздо более серьезных ребята, в руках у которых и оседают действительно опасные вещи.

— Нет, сэр, — улыбнулся я Лонеру излюбленной кривой улыбкой. — Сегодня я пришел кое-что продать.

— И что же?

— Эликсир Трех капель, два стандартных флакона.

— Молодой человек, что за шутки! — погрозил мне клюкой Шелк. — Вы хоть знаете что это такое!

Хех, давно мне не задавали таких вопросов. Знаю? Да я могу целую лекцию прочесть.

Эликсир Трех капель — сильнейший яд. Запрещен пятью актами и двумя конвенциями. По КООЗе (Классификация Особо Опасных Зелий) входит в число особо опасных, однозначно запрещенных зелий. Рецепт удален из всех книг по зельеварению, кроме книг закрытых разделов высшего уровня. Создание без письменной санкции министерства — три года Азкабана.

Цвет готового зелья — бесцветно.

Запах — отсутствует.

Вкус — отсутствует.

Легко растворяется в воде. При концентрации три капли на один литр воды смертельно опасно. На два литра — однозначно опасно. На три — умеренно опасно.

Опять же по КООЗе. Смертельно опасно: для гарантированной мгновенной смерти достаточно чайной ложки принятой внутрь. Однозначно опасно: чайная ложка — смерть в течение часа при отсутствии своевременной помощи. Умеренно опасно: сильнейшие и возможно необратимые последствия для здоровья.

Недостатки: легко обнаруживается в любых жидкостях и любой концентрации, но ТОЛЬКО магическим путем. Вероятность обнаружения не магическим путем равна нулю.

Эликсир Трех капель возможно, менее опасен, чем Напиток Живой Смерти, зато и приготовить его может любой школьник без использования палочки из подручных и весьма недорогих ингредиентов.

Разумеется, я не стал читать подобную лекцию старьевщику, а просто развернулся к двери.

— И кто вам вообще сказал, что меня интересуют подобные вещи! — проскрипел Шелк.

— Да так, — неопределенно передернул плечами я. — Слухами земля полнится. Если вам неинтересно, то я, пожалуй, пойду.

— Постойте молодой человек, — окликнул меня Шелк, когда я уже собирался покинуть его лавку. — Куда вы так торопитесь в ваши то годы… Тридцать галлеонов.

— За один флакончик.

— За оба, юноша, — снисходительно улыбнулся Шелк.

— Вы, верно, шутите, дедушка, — снисходительно улыбнулся теперь уже я. — Такой чудный и редкий эликсир. Да и полсотни за флакончик будет мало. Знаете, насколько меня могут упечь?

— Вы несовершеннолетний, мистер Снейп, отделаетесь условным сроком. Сорок пять!

— За каждый флакончик?

— Да за оба, Мерлин вас забери.

— Спасибо. Но я не тороплюсь. Накиньте еще пяток галлеонов и по рукам.

— А вы наглец, мистер Снейп. Сорок восемь галлеонов это последняя цена. И учтите…

— Я прекрасно знаю, что вас не стоит обманывать, мистер Шелк. И как уже говорилось выше — к Мерлину я не тороплюсь. Сорок девять и у меня будет к вам выгодное деловое предложение.

— Эх, молодежь пошла, — притворно посетовал старик. — Наглые, напористые… Прям как я в молодости. Держите ваши галлеоны, — он протянул мне небольшой приятно позвякивающий мешок.

Взамен я протянул ему два флакончика с зельем, и они тут же исчезли у него под одеждой. Я не стал проверять количество денег в кошельке, а он зелья. В этом мире обман — верный способ лишиться не столько клиентов, сколько жизни.

— Так что у вас за предложение, мистер Снейп.

— Любые зелья, — сказал я, выделив первое слово.

— Так уж и любые? Даже «Кость, плоть и кровь»?

— Если вы добудете необходимые ингредиенты. И обеспечите место, где меня не скрутят авроры за использование палочки, то почему бы и нет, — пожал плечами я.

— Кхе. Кхе. Нет, мне пока без надобности. Что вам нужно для работы?

— Список заказов. Небольшой задаток и доступ к запрещенным ингредиентам по разумным ценам. В ряде случаев место, где я смогу безбоязненно пользоваться волшебной палочкой.

— Список, список, — Шелк проковылял к столу у стены и бодро заскреб пером по свитку. — Вот вам ваш список, — закончив писать, он протянул свиток мне.

Мельком его изучив, я презрительно скривился. А ничего сложнее и, естественно, прибыльней нет? В списке была всякая полулегальная мелочевка, не тянувшая и на год Азкабана. Впрочем, могут и накинут годик за крупную партию.

Ладно, Северус, не будем пока наглеть. Старик нам еще не доверяет — это естественно. Радуйся, что хоть такую работенку подкинул.

— Справитесь? — поинтересовался Шелк. — Три дня вам хватит?

— Я зайду через два.

— Буду с нетерпением вас ждать, мистер Снейп. Вот ваш аванс, — он протянул мне еще один мешочек. — Сто галлеонов. После работы получите еще сотню.

— Накиньте галлеонов двадцать. За вредность, — усмехнулся я.

— А вы наглец, мистер Снейп, — вторично похвалил меня Шелк. — За вашу блистательную наглость я вам так и быть накину еще десяток. Жду вас через два дня.

Покинув лавку старьевщика, я направился в банк Гринготтс. Если бы Шелк знал, что на путь сюда я потратил все свои деньги и возвращаться домой мне просто не на что, он бы мне не дал за зелья и двадцати галлеонов. Тот еще гад! Сорок девять галлеонов за два флакончика особо опасных, однозначно запрещенных — грабеж! Просто грабеж! Магам-то оно без надобности, а вот маглы «новейший секретный яд из лабораторий КГБ» с руками оторвут. Хотел бы я посмотреть на лица химиков, которые будут пытаться изучить состав магического эликсира. Разработка КГБ — ха. Да русские самые частые покупатели магического яда. Они к ним питают слабость еще со времен убийства Сталина. Своих-то магов Советы после революции загнали в глубокое подполье. Дорвавшиеся до власти сквибы постарались сполна расплатиться за свою магическую ущербность. Школа Китеж применила свой любимый трюк и ушла на дно озера. Оттуда ее в свое время не смогли достать сильнейшие монгольские шаманы. Всплывет она только в середине 90х.

Впрочем, это не помешало Советам без всякой поддержки магов раскатать в тонкий блин демонологов Ананербе. Демонология, кстати, с того времени совершенно зачахла. Не знаю, что там русские сотворили с вызванными демонами, но после 1945 года все демоны нижних планов категорически отказываются отвечать на призывы из нашей реальности. Дипломированных демонологов практически не осталось — на голой теории без практики мастером не станешь.

Вот типичный пример того, что будет, если большинство магов растеряют последние остатки мозгов и поверят в обещания Волдеморта вернуть чистокровным влияние не только в магическом, но и магловском мире или хотя бы в Британии.

Пули-то в любом количестве может и третьекурсник Хогвартса отбивать. А вот с чем посерьезней и Волди не справиться. Не зря же именно этот параноик считается создателем заклинания обнаруживающего магловскую взрывчатку.

Этот мир принадлежит маглам. Прискорбно, но это так. С каждым веком влияние магов слабеет. А с началом научно-технической революции и вовсе спало на нет. Маглы изобрели и постоянно совершенствуют альтернативы нашим заклинаниям и артефактам. Вместо темной магии — ядерная энергетика. Самолеты против метел. А вместо почтовых сов и каминов — телефоны. К концу девяностых магловские мобильники стали гораздо удобней самой быстрой почтовой совы.

Нет, у магического мира есть несколько козырей в рукаве — зелья, заклинания, возможность мгновенного перемещения на большие расстояния — но для завоевания мира маглов этого мало. Да и нужно ли это вообще?

Смерив мою потертую мантию подозрительным взглядом, гоблин в алой с золотом униформе все же услужливо распахнул передо мной двери и поклонился, когда я входил внутрь. Еще два гоблина с поклонами встретили меня за вторыми дверьми — ну вот, первый круг безопасности пройден.

В банке, за это отмотанное назад время, тоже ничего не изменилось. На высоких стульях за длинной стойкой сидели гоблины — они делали записи в больших гроссбухах, взвешивали монеты на медных весах, с помощью луп изучали драгоценные камни. Из холла вело большое количество дверей, другие гоблины впускали и выпускали через них посетителей — второй круг безопасности в действии.

— Доброе утро, — обратился я к ближайшему свободному гоблину. — Я хотел бы обменять галлеоны на магловские деньги.

— Доллары, иены, рубли, марки?

— Фунты стерлингов.

— Курс на сегодня: один галлеон равен восьми фунтам и тридцати пенсам, — сказал гоблин, посмотрев куда-то под стол. — Какую сумму галлеонов желаете обменять?

— Десять галлеонов, — я поставил на стол перед клерком столбик монет.

Придирчиво осмотрев каждую монетку, гоблин придвинул ко мне поднос, на нем вместе с мелочью лежали четыре банкноты в двадцать фунтов. На реверсе банкнот было изображение статуи одного из лучших выпускников факультета Равенкло. Добрая половина его знаменитых пьес — это вольный пересказ историй случившихся во время его учебы в Хогвартсе.

Да, не смотря на различия, магический и магловский миры связаны тысячами незримых нитей.

— Желаете что-то еще? — поинтересовался гоблин, когда я забрал деньги с подноса.

Я задумался. Ритуал Уз и пробуждение крови Рода никак не шли у меня из головы. В конечном итоге, что я теряю?

— Я хочу пройти проверку на принадлежность к Роду Принц. Как последний из Рода.

Клерк смерил меня подозрительным взглядом. Понимаю, что он видит. Несовершеннолетний мальчишка в обносках, а еще и в лорды метит.

— Среброскрепс! — позвал клерк. Полуобернувшись к подошедшему гоблину, он сказал: — Молодой человек считает, что может быть Принц.

— Следуйте за мной, — произнес Среброскрепс, удостоив меня лишь коротким скользящим взглядом.

Мы прошли в одно из боковых помещений.

— Присаживайтесь, молодой человек, — указал гоблин на кожаный диван перед большим письменным столом, а сам пошел к высокому стеллажу с передвижной лестницей. — Род Принц… Род Принц…

Взяв со стеллажа одну из папок, он проследовал за стол и, открыв ее, погрузился в изучение, иногда довольно громко бубня себе под нос:

— Так… Род Принц… Кельтские корни… Первое упоминание датируется… Хм. Неплохо. По линии первой из рода считаются потомками Кухулина сына Луга и Морриган Великой Госпожи Ворон… — Я превратился в слух, во мне есть кровь сидов?! Что-то глядя в зеркало это не слишком заметно. По ряду причин мать о Роде Принц рассказывала мало. А в книге «Великие магические Роды Британии» о нем написано довольно скупо. А гоблин все продолжал бурчать: — Недоказуемо. Это можно пропустить… Последний представитель, — Среброскрепс поднял на меня взгляд. — Вы имеете какое-либо отношение к Эйлин Принц.

— Это моя мать.

— А ваш отец?

— Он магл, — скривился я. Нет, я уже давно не был маглофобом, но Тобиас Снейп вызывал во мне просто лютую ненависть. Странно, но при этом я не испытывал негатива к своему второму имени и фамилии. Наверное, за эти годы я с ними просто свыкся.

— И вы думаете, что кровь Рода вас примет? — удивился гоблин.

— Насколько мне известно, подобные прецеденты уже случались, — заметил я.

— Да, но речь шла о чистокровных волшебниках, — парировал гоблин, разводя руками. — Обычно это были внебрачные дети. Никто из полукровок никогда и не пытался заявить свои права на Род.

— В таком случае я буду первым.

— Проверка будет стоить вам десяти галлеонов. Вы располагаете подобной суммой? — вот ведь зараза, знает куда больнее бить. Когда речь не шла о редких ингредиентах, с деньгами я расставался весьма неохотно.

— Располагаю, — кивнул я, не без сожаления отсчитывая монеты. Как несправедлив мир! Стоит заработать немного деньжат на других, как тут же найдутся те, кто не прочь заработать на тебе самом.

— Хорошо, — сдался Среброскрепс. — В конце концов, это ваше право. В таком случае простая формальность — подпишите здесь, — он протянул мне заполненный формуляр «Отказа от претензий», — гоблины те еще перестраховщики. Впрочем, в этом бизнесе по-другому и нельзя.

Пробежав глазами по строчкам: «Я Северус Тобиас Снейп полностью сознаю степень риска и опасности… заявляю о своем добровольном решении… добровольно принимаю на себя все риски… освобождаю администрацию банка „Гринготтс“» и так далее, — я поставил на формуляре размашистую подпись. Угадайте с кого маглы копировали всю свою бюрократию?

Пока я изучал формуляр, гоблин поставил на стол чашу, чем-то напоминавшую Омут памяти, и несколько флакончиков с зельями. Когда подписанные моей рукой бумаги исчезли в недрах стола. Гоблин раскупорил флакончики с зельями и выплеснул их в чашу. Несколько капель зелий выплеснулись на стол. Мастер зельевар в моей душе искренне возмутился подобным варварством. Открыв рот, я уже было собирался дать криворучке язвительную отповедь, снять балы и напомнить: «о правилах осторожного обращения с зельями, составами, настойками и эликсирами». Вспомнив, что не на уроке, я лишь зло клацнул зубами, но гоблин не обратил на это никакого внимания.

— Протяните вперед правую руку, — сказал он, подождав пока состав в чаше приобретёт насыщенный черный цвет.

«Что? Опять! О Мерлин, зачем я в это влез! Чертовы кровососы!» — ругнулся я про себя, но сделал как велел гоблин.

— Будет немного больно, — предупредил Среброскрепс.

Если бы взглядом можно было убивать, чертов коротышка был бы уже покойником.

Легонько уколов иглой мой указательный палец, гоблин капнул капельку крови в чашу. Сперва ничего не происходило, но затем жидкость в чаше запузырилась и стала резко менять цвета, словно перебирая их. Поиграв с цветами, жидкость приобрела золотой цвет. Тьфу, терпеть его не могу. Словно услышав мои мысли, жидкость вновь стала черной, но с явственным изумрудным отливом. Раздалось громкое, грозное шипение. Услышав его, я едва не нырнул под стол — условный рефлекс, выработанный за годы практического зельеварения. Но гоблин был совершенно спокоен — значит все идет как нужно. Грозно булькнув, жидкость выпустила в воздух зеленоватую струйку дыма. Дым, петляя словно живой, соткал в воздухе изображение ворона.

— Проверка на принадлежность Роду Принц пройдена, — невозмутимо произнес Среброскрепс, убирая со стола чашу. — Поздравляю вас мистер Принц. Вам уже есть пятнадцать?

— Исполнилось в январе.

— Тогда согласно пункту десять, подпункту пять «Закона о наследовании пресекшихся магических Родов Британии» вы, как последний представитель Рода Принц, можете требовать проверку на вступление в наследие Рода. Согласно пункту 12 озвученного выше закона, я должен вас предупредить, что подобная проверка относиться к классу условно опасных. Вы согласны ее пройти?

— И сколько мне это будет стоить?

— Бесплатно, — впервые улыбнулся гоблин.

— Хорошо, я согласен. — Условно опасно, это не смертельно опасно. А проверку надо пройти до конца, а то только Мерлин знает, что со мной сейчас творится… да и десять галлеонов жалко.

— Тогда распишитесь здесь. Расписались? Прошу проследовать за мной, — гоблин поднялся из-за стола, и я пошел за ним.

Среброскрепс открыл дверь, и мы вошли в узкий каменный коридор, освещённый горящими факелами. О нет! Только не тележки! Мои худшие подозрения подтвердились. Дорога круто уходила вниз, на полу были тоненькие рельсы. Среброскрепс залихватски свистнул, и к нам с лязгом подкатила маленькая тележка. Мы забрались внутрь и поехали.

Тележка постепенно разгонялась и вскоре мы просто летели по лабиринту петляющих коридоров. Я закрыл глаза, стараясь унять взбунтовавшийся желудок. По-моему все эти дурацкие тележки гоблины продолжают использовать исключительно из вредности.

Наконец тележка остановилась. Мы оказались в тускло освещенной факелами пещере, в центре которой находился большой камень, весьма напоминавший жертвенный. Жертвенный! Что-то мне разонравилась идея притязаний на наследство рода Принц.

В центре алтаря стоял украшенный рунами серебряный кубок.

Мы встали у алтаря (или все же жертвенника). Причем, как я заметил, Среброскрепс постарался встать поближе к выходу. Хм, а этот ритуал точно условно опасный?

Откуда-то из темноты к Сербоскрепсу подошел еще один гоблин.

— Хранилище 135, - произнес он, ставя на пол перед Сербоскрепсом довольно вместительный ларец, и ретировался.

Открыв ларец, Сербоскрепс положил на алтарь толстый фолиант и филигранный перстень-печатку. Тонкие нити белого золота образовывали на нем изображение ворона, державшего в клюве свиток с девизом: Audi, Vide, Sile, Vince. Слушай, смотри, молчи, побеждай.

Последним из ларца Сербоскрепс достал хрустальный флакон, заполненный чем-то темно-красным почти черным. Открыв флакон, гоблин капнул несколько капель жидкости в кубок. Едва последняя капля упала, кубок слабо засветился.

— Согласно непреложному обету между Родом Принц и семьей Нерндорх, — произнес Сербоскрепс. — Я Сербоскрепс Нерндорх представляю на суд крови Рода соискателя на наследие Рода Принц. Пусть соискатель сделает глоток из Чаши долга.

Взяв в руки чашу, я с удивлением заметил, что она заполнена до краев. Подавив брезгливость, я сделал из нее глоток. Странно, но, не смотря на цвет, напиток не имел никакого вкуса, словно это была вода.

— Кровь Рода принимает тебя, Принц! — внимательно наблюдая за мной, провозгласил Сербоскрепс, продолжая, между тем, периодически коситься в сторону выхода. — Положите правую руку на Кодекс.

Так вот что это за штука! А я то думал, что Род Принц утерял не только состояние и родовое поместье, но и все реликвии Рода. А они, оказывается, просто перешли на хранение гоблинам.

С легким трепетом, я положил правую ладонь на фолиант. Некоторое время ничего не происходило, а затем книга под моими пальцами потеплела. Выскользнув из-под моей ладони, она зависла в воздухе передо мной и раскрылась, бодро шурша пожелтевшими от времени страницами.

— Кодекс Рода признает тебя, Наследник! — торжественно произнес Сербоскрепс. Коситься в сторону выхода он стал меньше, что не могло не радовать. — Наденьте перстень главы Рода на безымянный палец левой руки!

Перстень показался мне слегка великоватым, но едва я его надел он обхватил мой палец словно литой. Изумрудный глаз ворона засветился мягким зеленым светом.

— Магия Рода присягает тебе, Глава!

Путь обратно в кабинет прошел как в тумане. В себя я пришел только сев в уже знакомое кресло. Все произошедшее казалось просто сном, но перстень на левой руке и лежавший на коленях фолиант убеждали об обратном.

— Поздравляю вас лорд Принц! — произнес Сербоскрепс. — Все документы, необходимые для вашего юридического признания в новом статусе, будут готовы через два дня. Мы сами подадим их в Министерство и Палату магических Родов Британии. С вас два галлеона за оформление бумаг и 10 сиклей обязательного министерского сбора.

«Грабеж! Просто грабеж!» — проворчал я про себя, отдавая гоблину монеты.

— Какую фамилию вы хотите оставить для официальных бумаг? — поинтересовался гоблин.

— А есть варианты? — удивился я.

— Ваша родовая фамилия Принц, но с учетом обстоятельств вы можете взять сдвоенную фамилию Снейп-Принц, на магии рода это не отразится. Для нее вы уже просто Принц. Правда, хочу заметить, что ваши дети получат только родовую фамилию.

— Снейп-Принц пожалуй, — сказал я после небольшого раздумья. Я слишком долго был Снейпом, чтобы становиться просто Принцем. А до детей еще надо дожить. Да и не думаю, что у них будет привязанность к магловской части фамилии.

— Подпишите, здесь, здесь и вот здесь, — Среброскрепс протянул мне три бумаги одну за другой.

На мгновение я замер. А так ли мне нужно это официальное признание титула? Представляю, какие насмешки меня ждут в Хогвартсе, когда об этом станет известно. Нищий лорд. Лорд из клоаки. Или еще что похлеще. Но тут Среброскрепс сказал:

— После оформления бумаг в министерстве, вы будете считаться совершеннолетним.

— Совершеннолетним? Значит, следящие чары перестанут действовать, и я смогу пользоваться палочкой?

— Разумеется, — кивнул гоблин, и я немедля подписал все бумаги. Без палочки я чувствовал себя как без рук. К тому же это открывало еще несколько возможностей подзаработать. А насмешки? Плевать!

— За вашим Родом зарезервировано хранилище 135 и привязанный к хранилищу счет. Время резервирования истекает… — при этих словах гоблина я слегка напрягся. Оплату родового хранилища в Гринготтсе мне пока не потянуть, — в 15 часов 48 минут 17 мая 2136 года, — фух-х-х, можно выдохнуть. — Желаете продлить?

— Нет! — едва ли не выкрикнул я, придерживая рукой уже изрядно похудевший кошелек.

— На данный момент хранилище пустует. Последние операции по счету Рода Принц и хранилищу 135 датируется августом 1953 года. 3 августа 1953 года реликвии Рода Принц: перстень Главы Рода и Кодекс Рода, переходят в хранилище 135 в связи с гибелью Главы Рода лорда Северуса Принц и Наследника Рода Хавгана Принц.

Последняя операция по общему счету рода Принц датируется 17 августом 1953 года. 780 галлеонов перечислено на счет 30185 больницы Святого Мунго. Остаток в пятнадцать галлеонов, снят со счета в тот же день Эйлин Принц. Остаток — ноль. 18 августа 1953 года Эйлин Принц не проходит проверку на наследие Рода. Хранилище 135 запечатано. Реликвии рода изъяты из него и переданы на хранение семье Нерндорх, согласно Непреложному обету от 1718 года.

Желаете провести какие либо операции по счету или оставить что-либо на хранение?

— Положите на счет сто галлеонов, — подавив еще один вздох, я отсчитал гоблину монеты. Пусть лучше лежат пока в хранилище — будет меньше соблазнов их потратить. На руках у меня осталось двадцать шесть галлеонов и семь сиклей. Этого было более чем достаточно на покупку ингредиентов необходимых для выполнения заказа Шелка.

— В хранилище 135, - высыпав монеты на большой медный поднос, проговорил Среброскрепс. Золото растаяло в воздухе, чтобы оказаться уже в моем Родовом сейфе. — Итак, на 29 июня 1975 года на вашем счету находится сто галлеонов.

После коротких раздумий, я положил на стол гоблина Кодекс Рода, без палочки от него все равно мало толку, и попытался снять с пальца родовой перстень, но тот категорически отказался покидать облюбованное место.

— Перстень Главы Рода можно снять только после смерти, — сказал Сербоскрепс, проделав с Кодексом Рода тот же фокус что и с монетами.

— Мне теперь с ним так и ходить! — ужаснулся я.

— Все лорды так ходят, — пожал плечами гоблин. — Впрочем, можете просто пожелать, и он станет невидимым.

Последовав совету гоблина, я с удивлением отметил, что перстень и вправду исчез. Вот это другое дело!

— Всего доброго. Да не оскудеет магия вашего Рода, лорд Северус Тобиас Снейп-Принц, — поклонился мне Сербоскрепс на прощание.

— И вам всего доброго.

Попрощавшись с гоблином, я поспешил покинуть банк.

— Лорд Северус Тобиас Снейп-Принц, — тихо повторил я, оказавшись на улице, словно пробуя свою новую фамилию на вкус. Да, мне это нравится! Определенно нравится!

Что там у нас дальше по списку? Аптека Малпеппера и Все для ядов в Лютном переулке.

Лютый — Аптека? Аптека — Лютый? Пожалуй, сперва аптека.

Приняв решение, я бодро зашагал вниз по улице.

Переступив через порог аптеки, я запрокинул голову и глубоко втянул в себя воздух. В нос тут же ударил резкий запах тухлых яиц, гнилой капусты и плесени. Прямо как запах моего дома оставленного в прошлом. На полу стояли бочки со слизью. Стеллажи вдоль стен были забиты рядами банок с травами, сушеными кореньями и разноцветными порошками. С потолка свисали пучки перьев, связки клыков и кривых когтей. Я уже готов пустить слезу от умиления.

— Что желаете молодой человек? — поинтересовался Малпеппер.

«Не молодой, и возможно не совсем человек», — мне вновь с трудом удалось удержать себя от язвительного комментария. Эдак я скоро гриффиндорцем стану, а эта гадость практически не лечится.

— Восемь унций лирного корня, пять унций валерьяны, две унции печени дракона… — следующие полторы минуты я монотонно диктовал список необходимых мне ингредиентов. — Два больших флакончика лунной росы, средний набор стандартных стеклянных флаконов и малый набор стандартных хрустальных флаконов, — теперь можно перевести дух.

Эх, единственное, о чем я скучаю в Хогвартсе, это хранилище ингредиентов. В свое время я пользовался им словно своим собственным, и не только для обучения малолетних спиногрызов. Лишь особо редкие ингредиенты приходилось закупать за свой счет. Иначе бы у попечительского совета глаза на лоб полезли от счетов на закупку необходимого для уроков зельеварения.

— А философский камень вам часом не нужен? — поинтересовался слегка ошалевший Малпеппер, откладывая в сторону перо.

— А у вас есть? — язвительно поинтересовался я.

— Куда вам столько, молодой человек? Вы же, если я не ошибаюсь, еще школьник? — строго спросил аптекарь. И чего он взъелся? Ничего даже умеренно опасного я не заказал — это я и в Лютом прикуплю.

Вот ведь дожил! Малпеппер не узнает своего лучшего клиента. А сколько раз я оставлял здесь половину своей не такой уж и маленькой Хогвартской зарплаты. Вторую половину я оставлял в Лютом.

— Родители попросили купить, — нашелся я.

— А, тогда понятно. Сейчас все упакую.

Расплатившись с аптекарем, я с грустью пересчитал оставшиеся монеты и направился к Лютному-Лютому переулку.

Глава 3 Но ПОКА все спокойно в Британии…

В сизых тучках Солнце золотится — Точно рдеет Уголек в золе… Люди говорят, Что ворон-птица Сотни лет Кочует по земле. Есть в его Насупленном покое Безразличье Долгого пути! В нем таится Что-то колдовское, Вечное, Бессмертное почти! Дмитрий Кедрин

— Что вы здесь делаете, молодой человек? — проводник замер рядом со мной буравя подозрительным взглядом. Эдак во мне сегодня дырки протрут!

О, Мерлин! Больше всего меня за этот день выводит из себя это постоянное «молодой человек»! Спокойно, Снейп, спокойно — ме-е-едленно убери руку с палочки.

— Смотрю в окно, сэр! — ответил я маглу, придав лицу слегка придурковатое выражение, как у Рона Уизли при простейшем вопросе по зельям.

— А почему бы вам не смотреть со своего места? — резонно интересуется проводник.

— Мое место у прохода, с него плохо видно, — немного обиды в голос, для достоверности, — а толстый джентльмен у окна не хочет меняться местами. К тому же скоро моя станция, сэр.

Проводник смерил меня удивленным и каким-то жалостливым взглядом. Принюхавшись и не уловив в воздухе запах табачного дыма, он ушел прочь.

Похоже с придурковатостью я малость переборщил. Мне все же пятнадцать (по крайней мерее телу), а не семь. К черту! Когда меня стало заботить душевное состояние маглов?

Едва проводник скрылся из вида, я взмахнул рукой и выудил из воздуха недокуренную сигарету. Ловкость рук и никакого волшебства… почти никакого. Сделав глубокую затяжку, я выпустил тонкую струйку дыма в воздух и задумался.

Скорей бы гоблины закончили оформлять все бумаги. А то погано не иметь возможности нормально колдовать. На посещение Косого переулка я потратил чуть больше часа. А добираться до него пришлось чертовы четыре с половиной часа! Сперва электричка до Манчестера, потом поезд до Лондона. А потом еще автобус. Тьфу! До сих пор воротит, как вспомню. Отвык я от магловского мира, отвык. Что я видел все эти темные годы после смерти Лили? Хогвартс — от которого, во многом благодаря Мародерам, меня тошнило еще во времена учебы. Да моя квартирка в Паучьем тупике. Единственное развлечение — вымещать язвительность на этих маленьких чудовищах, по ошибке именуемых учениками, и мальчике-который-всегда-найдет-неприятностей-на-свою-задницу. Хобби — служба в рядах кукол Волди и деревянных солдатиков Дамби. Вся личная жизнь (уау, а что это?) сводилась к редкому посещению магловских борделей. Любовь, любовью, а естественные потребности организма еще никто не отменял. Ну не с ученицами же мне спать. Я, конечно, сволочь, но не настолько.

Родни — нет. Семьи — нет. Друзей — нет. Во врагах два величайших волшебника современной Англии. Сказка, а не жизнь!

Многое можно списать на обстоятельства, но во многом виноват и я сам. Теперь у меня есть шанс исправить ошибки прошлого. И я сполна им воспользуюсь. Сражаться с Дамби и Волди в открытую бесполезно. Значит будем действовать в тени. Мы заинтересуем их, у меня есть для этого возможности, убедим в своей незаменимости. У меня почти двадцать лет перед глазами был отличный пример для подражания. Посмотрим, можно ли обыграть старичка на его же поле. С помощью Дамби я одолею Волан-де-Мора, а Волди поможет мне разделаться с Дамблдором. В теории легко, на практике невозможно. Ну что же, один раз мы уже сделали невозможное…

Обратный путь занял еще больше времени. После Лютого, я отправился прямиком на Кинг-Кросс. Нет, я собирался не на платформу 9 3/4, просто мой поезд на Манчестер отходил с этого же вокзала. Купив билет, я уже собирался пройти на платформу, но поезд отложили на час! Целый час! Будь прокляты маглы и их ненадежная техника! И будь проклято Министерство с их ограничением на колдовство школьникам! Целый час своего драгоценного времени я вынужден был убить в этой идиотской магловской забегаловке «сынов Дональда» (в бар меня не пустили). Ну да, та самая — со смешным клоуном, пугающим детей. Кстати, я и не знал, что маглы пьют основу чистящего средства для котлов. Впрочем, маглы они маглы и есть.

С трудом подавив в себе желание, наплевать на закон и аппарировать домой, я стоически дождался поезда. А в Манчестере пересел на нужную электричку.

Слава Мерлину! Вот уже и моя станция. Подхватив бумажный пакет с покупками и снятой мантией — светить столь странным нарядом перед маглами не самая хорошая идея — я сошел на пустынный перрон. Электричка тихо зашипела, и сухо клацнув дверьми на прощание, начала резво набирать ход. Надеюсь, что больше мне никогда не придется пользоваться этим магловским убожеством.

Налетевший порыв холодного ветра заставил меня зябко поежиться. Небо на западе стремительно темнело. Похоже, в Ирландском море сейчас бушует яростный шторм.

Докурив сигарету, я выбросил окурок в урну на платформе и прогулочным шагом направился в сторону пригорода.

Знакомая улочка, наверное, ничем не отличалась от подобных же пригородных улочек небольших английских городков. Аккуратные, словно сошедшие с картинки, коттеджи из серого природного камня. Двускатные крыши, были покрыты ярко-красной черепицей, из которой на стыке торца дома и конька крыши неизменно торчали каминные трубы. Аккуратно подстриженные газоны и кусты.

Но все же для меня эта улочка была особенной — на ней был дом Лили, а на детской площадке в конце улицы мы и познакомились.

Я прекрасно помню этот день, словно он был вчера. Сколько раз, пытаясь отойти от очередного кошмара, я восстанавливал его по памяти. Шаг за шагом, кусочек за кусочком, все до мельчайших подробностей — это прекрасное упражнение, чтобы не сойти с ума.

Был яркий солнечный день, и земля под ногами была тёплой. Две девочки качались на качелях, а из-за кустов за ними наблюдал худенький мальчик. Его чёрные волосы были давно не стрижены, а одежду как будто нарочно подбирали не по размеру: джинсы были коротки, зато широченная потрёпанная куртка сгодилась бы взрослому мужчине, под курткой вместо рубашки была перешитая женская кофта, видавшая лучшие дни.

Какими жадными глазами я смотрел на младшую из девочек, а она все раскачивалась и раскачивалась, всё выше — выше.

— Лили, перестань! — крикнула вторая девочка. Но в ее окрике не было волнения за сестру, а лишь плохо скрытая зависть. Похоже, она прекрасно знала, что дальше произойдет.

Но младшая отпустила качели в самой высокой точке, и поднялась в воздух, почти полетела, весело смеясь, и, вместо того, чтобы упасть на асфальт детской площадки, взлетела как гимнаст на трапеции, а потом — спланировав по воздуху, словно птица — мягко приземлилась.

— Мама не разрешила тебе так делать! — вторая девочка затормозила свои качели и соскочила вниз. — Мама ведь говорила тебе, что так нельзя, Лили!

— Но ведь ничего не случилось, — рассмеялась в ответ Лили, подставляя лицо солнцу. — Тунья, гляди. Смотри, как я умею!

Подбежав к моему ненадежному укрытию. Она сорвала с куста увядший цветок. Петунья медленно двинулась к ней, любопытствонапополам с неодобрением было просто написано на ее лице. Лили подождала, пока сестра подойдёт поближе, чтобы та могла ясно всё видеть, и раскрыла ладонь. Цветок лежал на ней, открывая и закрывая лепестки, как странная многогубая устрица.

— Прекрати! — взвизгнула Петунья. У нее уже тогда был противный, режущий слух, голос.

— Тебе же от этого не больно! — откликнулась Лили, однако сомкнула ладонь и бросила цветок на землю.

— Так нельзя, — сказала Петунья, но глаза её продолжали следить за упавшим на землю цветком. — Как ты это делаешь? — не скрывая зависти, спросила она.

— Всё понятно, правда? — я не мог больше сдерживаться и выскочил из-за кустов. Петунья завизжала и бросилась назад к качелям. Я ее не виню, выглядел я как самый настоящий бродяга. А Лили, хотя явно испугалась, но не тронулась с места. Она всегда была храбрая, моя Лили.

Я посмотрел ей прямо в глаза и утонул в них раз и навсегда.

— Что понятно? — спросила Лили.

Бросив взгляд на Петунью, стоявшую довольно далеко, за качелями, я понизил голос и сказал:

— Я знаю, кто ты.

— В смысле?

— Ты… ты ведьма, — прошептал я, разом пересохшими от волнения губами.

— Обзываться нехорошо! — обиделась Лили.

Гордо задрав нос, она повернулась и пошла прочь, к сестре.

— Да нет же! — крикнул я ей вслед. Как же ей объяснить? Поборов разом сковавшую меня робость, я заставил себя пойти за ней.

Сёстры встретили меня дружными полными неодобрения взглядами.

— Ты правда ведьма, — сказал я Лили. — Правда. Я давно за тобой наблюдаю. Но ничего плохого в этом нет. Моя мама тоже ведьма, а сам я — волшебник, — значимо добавил я.

Петунья обдала меня раскатами смеха, как холодной водой. Смех у нее тоже был отвратительный.

— Волшебник! — взвизгнула она. Теперь в ее глазах не было страха, вызванного моим внезапным появлением, а лишь нескрываемое презрение. — Я знаю, кто ты. Ты сын этих Снейпов. Они живут у реки, в Паучьем тупике, — сказала она Лили, и по её тону было ясно, что живу я как минимум в помойке. — А зачем ты за нами шпионил?

— Я не шпионил! — сказал я покраснев. И язвительно добавил, скользнув по Петунье столь же презрительным, как у нее, взглядом: — Уж за тобой-то я точно не стал бы шпионить. Ты — магл!

— Пошли, Лили, мы уходим! — резко бросила Петунья.

Лили тут же повиновалась. Уходя, она пристально взглянула на меня, и я понял, что готов отдать все на свете, чтобы только смотреть в эти глаза.

— Молодой человек, что вы застыли истуканом посреди улицы! — недовольный женский голос вырвал меня из пелены воспоминаний.

Рассеянно посмотрев на звук голоса. Я увидел, что передо мной стоят два мопса, выгуливающие на поводках пожилую маглу, в отвратительной розовой кофте.

— Я к вам обращаюсь. Что вы тут делаете? — строго спросила магла. Ее собаки в это время старательно обнюхивали мои ботинки.

Подавив в себе желание, отвесить им хорошего пинка — терпеть не могу любых волчьих родственников, даже столь убогое и дальние их подобие — я постарался улыбнуться.

— Простите миз, я просто задумался. Я иду домой. Извините. Всего доброго, — с этими словами я пошел прочь, но еще долго меня преследовало ощущение того, что кто-то смотрит мне в спину.

Небо окончательно заволокло серыми тучами, бросив в сторону небольшой рощи полный сожаления взгляд, я заторопился в Паучий. Моя легкая одежда была явно не предназначена для такого испытания как дождь.

Паучий тупик встретил меня безликими и одинаковыми кирпичными коробками домов, которые жались друг к другу, словно боялись остаться одни на полутемной кривой улочке. Некоторые окна домов были выбиты, а множество и вовсе заколочено досками. Начавшийся год назад экономический кризис окончательно добил дышавшую на ладан ткацкую фабрику, и множество домов остались без хозяев.

Мусор валяется прямо на земле, рядом с переполненными мусорными баками. Последний раз муниципалитет вспомнил о них в середине прошлого лета. Да и то, видимо, потому, что вонь из «клоаки» стала мешать жителям более благополучных районов.

В конце Паучьего тупика возвышалась почерневшая от копоти труба старой угольной электростанции, она нависала над улицей, словно желала накрыть ее всю своей тенью, раздавить своей массой.

Стараясь поменьше шуметь, я открыл дверь и вошел в свою квартирку.

В гостиной было тихо и пусто, зомбиящик не работал, а это значило, что Тобиас Снейп все еще шляется по барам. Для меня всегда было загадкой, откуда у него находились на это деньги. Мать ему никогда не давала ни пени. Видимо он все же где-то работал или подрабатывал, но сие так и осталось неразрешенной загадкой моего детства.

Миновав гостиную, я тихо встал на пороге небольшой кухни. Добрую ее треть занимал старый деревянный буфет — будь он чуть в лучшем состоянии, сделал бы честь какой-нибудь антикварной лавке. У незанавешенного окна приютился небольшой квадратный стол, накрытый потертой клеенкой. Под столом два деревянных табурета. В левом углу кухни, между буфетом и стеной, ютился вечно подтекающий кран и раковина. В правом, железная дровяная плита, за которой, спиной ко мне, стояла мама.

— Это ты Северус? — не поворачиваясь, спросила она.

— Я… мам, — Слова давались с трудом, я почувствовал, как к горлу подкатывает ком. — Здравствуй… я вернулся.

— Опять весь день где-то пропадал, — попеняла мне мать. Дольше, ма, гораздо дольше. Ты даже не представляешь насколько. — И, конечно же, не обедал! Садись за стол, только не забудь помыть руки.

На негнущихся ногах я проследовал к умывальнику.

Что я мог ей сказать? Здравствуй ма, я твой тридцативосьмилетний сын из будущего. Волею судеб теперь я еще и наследник Рода Принц. Твой непутевый сын, который потерял все, что ему было так дорого, и вернулся, чтобы все это изменить. Сын, который так и не нашел зелья или заклинания способного тебя спасти…

Последнее письмо от матери, я получу в свой день рождения — девятого января 1978 года. А уже двенадцатого Дамболдор вызовет меня к себе и с ложным сочувствием сообщит о ее смерти. Для организации похорон матери я первый и последний раз в жизни попрошу у Малфоя денег в долг. А вечером после них я впервые напьюсь до беспамятства…

Зря! Все оказалось зря! Штудирование зельеварения не дало результатов в поисках лекарства. И тогда я обратился к Темным искусствам. Да, не скрою, я не чурался их и раньше. И двигало мною не только желание спасти мать. Да, мне хотелось достичь чего-нибудь этакого. Чего-нибудь, что позволит мне с гордостью смотреть всем в глаза. Я хотел доказать магическому миру, что со мной надо считаться!

У болезни-проклятия матери не было даже названия. В Мунго просто посчитали, что в результате несчастного случая, унесшего жизни моего деда и дяди, она стала сквибом. Но это было не так! Мама могла колдовать. Пусть слабо и не всегда, но могла! Магическую силу из нее словно откачивали, а когда магии практически не осталось, начали откачивать саму жизнь.

Магическому миру не нужна была потерявшая способность к колдовству магичка, и мама ушла в мир маглов. Нашла не особо оплачиваемую, но все же хоть какую-то работу, вышла замуж, затем родился я…

Мама поставила передо мной тарелку с тушеными овощами — как же я их терпеть не мог в свое время. Сейчас же я не променял бы это блюдо на самые изысканные яства. Впрочем, это не удивительно, учитывая то, чем мне приходилось питаться в Паучьем за время моих отпусков. Опытным путем я выяснил, что талантливый зельевар может быть совершенно бездарным кулинаром. А его стряпня неплохой заменой дементеров в Азкабане. Хотя нет… это было бы слишком жестоко.

Закончив ужинать, я убрал грязную тарелку в раковину. Подойдя со спины к матери, я крепко обнял ее за талию и сказал, поцеловав в щеку:

— Спасибо мам, все было очень вкусно.

Как же мы порой не ценим, то бесценное, что находится прямо рядом с нами. Да, потом мы понимаем, осознаем… поздно.

Сухо кивнув в ответ, она продолжила заниматься домашними делами, а я подхватил из прихожей пакет с ингредиентами, и направился к себе в комнату. Оказавшись в ней, я долго стоял, прислонившись спиной к закрытой двери. О, Мерлин! Как же радостно и тяжело видеть ее еще живой.

Ладно, лорд Северус-Принц, соберись! Ты не нашел способа ее спасти ни в зельях ни в темной магии, но теперь у тебя есть Кодекс Рода! А это далеко не просто история Рода и свод правил. Это Родовые заклинания, чары и ритуалы. Быть может, там ты найдешь то, что столь безуспешно искал?

Всю ночь мне снилась какая-то дрянь.

Похоже, что со второй партией ослабляющих зелий стоило повременить. Надышался паров на ночь, вот и снится не пойми что.

Подавив зевок, я встал и подошел к зеркалу. Н-н-нда с этой соплей в отражении надо что-то делать. Да меня можно без всякого грима пихать в тот чертов магловский мюзикл, только горб приделать. Петь я, правда, не умею. Зато зал будет рыдать от жалости от одного моего вида.

Ладно, до конца лета еще два месяца и за это время вполне возможно слегка улучшить свою физическую форму. Вторым Крамом мне за это время, конечно, не стать. Но подрасти с сопли, хотя бы до глиста — вполне по силам.

Эх, жаль, что нет такого зелья для лентяев — сделал глоток и ты уже Аполлон. Если бы все было так просто, то все маги бы уже выглядели как греческие боги.

Тот же Малфой сноб снобом. Но в фехтовальном зале торчит как минимум по получасу в день.

Приняв упор лежа, я принялся отжиматься. Первые три раза дались легко. На пятом я начал хватать ртом воздух, а после десятого устало уткнулся носом в пол. Это будет сложнее, чем я думал.

В гостиной между тем зарождался очередной семейный скандал. Похоже, что Тобби добрался все же до дома, а не сдох в придорожной канаве… жаль. Крики Тоби и матери становились все громче. И с каждым криком во мне постепенно разгоралась ярость. Наконец раздался глухой удар. Нет, о Тоби можно было сказать немало плохого, но мать он никогда не бил. Зато не редко пугал вот так, ударив кулаком в стену. Рывком вскочив на ноги, я распахнул дверь и влетел в гостиную.

Тоби яростно орал на мать, активно жестикулируя при этом руками.

Подлетев к нему сзади, я резко развернул его лицом к себе и от души съездил по морде. Сначала с правой, а затем и с левой. Мои кулаки обожгло огнем, а Тобиас Снейп покачнулся. Сделав несколько неуклюжих шагов в сторону, он наткнулся на стену и сполз по ней, роняя на пол кровавые капли из разбитого носа. Слепая ярость застилала мне глаза. Не взирая на боль в кулаках, я хотел броситься вперед. «Вбить в пол эту тварь!» — вот единственная мысль, бившаяся в моем сознании.

— Северус! Прекрати! Северус! — мать преградила мне дорогу. — Что на тебя нашло? Дорогой ты как? — она присела рядом с Тоби Снейпом. — Северус! Зачем ты напал на отца!

— Не называй это… существо моим отцом! — прорычал я. — Мой отец давно умер!

— Северус, как ты можешь так говорить?! Немедленно извинись! И принеси мне мою палочку.

— Почему? Почему ты его защищаешь?! — прошипел я.

— Ты не понимаешь, он не всегда был таким! Ступай в свою комнату и подумай о своем поведении! — холодно осадила меня мать.

— Да с удовольствием! — крикнул я.

Ярость и обида требовали выхода. Едва зайдя к себе в комнату, я со всей силы хлопнул дверью, так что отлетела облупленная краска.

Воистину, любовь зла — полюбишь не то, что козла, а даже Рона Уизли или Тоби Снейпа. Ну, нет! Я не дам ему портить ей жизнь еще два года!

Так! Развести огонь под котлом и за работу. Всегда хотел посмотреть, как действует на маглов эликсир Трех капель.

После стольких лет преподавания и собственных исследований я уже давно не нуждался в подсказках книг. Ну, разве что перед приготовлением особо сложных составов, можно бегло прочитать рецепт, чтобы освежить его в памяти.

Три капли сока волчанки — секрет названия — хорошо размешать. Вот и готово! Зелье в котле стало стремительно терять, прежде насыщенный ярко синий цвет. Когда оно обесцветилось и стало похоже на воду, я разлил его по флаконам.

Закончив с приготовлением яда, я отставил флаконы с ним в сторону, и стал во втором котле доделывать остаток заказа Шелка. Работа полностью захватила меня, и ни на что другое я более не обращал внимание. Кажется, некоторое время кто-то стучал в дверь, но потом меня никто не тревожил. Зельеварение — это настоящее искусство. В него влюбляешься едва только стоит оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства. Благодаря зельеварению мы можем подержать в руках удачу, разлить по флаконам известность, сварить триумф и заткнуть пробкой смерть. Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое мне приходилось обучать в Хоге. В последние годы единственной толковой ученицей была Грейнджер, да и то только благодаря собственной усидчивости. А мастером так не станешь, только ремесленником.

Зельеварение — это поиск, расчеты, риск. Как совместить несовместимое, и смешать невозможное? Каков будет результат (и выживешь ли ты при нем)?

Разлив по флакончикам последнюю партию зелий, я смог перевести дух. В комнате стоял тлетворный аромат дюжины различных смесей. Поискав глазами часы, и вспомнив, что их у меня еще и нет, я открыл окно. Время над котлом всегда пролетает для меня незаметно. Порой, начав на выходных эксперимент с особо интересным рецептом, я останавливался только за час-два до очередного урока. На этот случай в карманах моей мантии всегда лежал флакончик с тонизирующим зельем.

Я осторожно подошел к двери и прислушался. В гостиной все было тихо. Похоже, что мать ушла на работу и, возможно, что уже очень давно. Хорошо бы еще чтобы и Тоби уполз в бар.

Последним надеждам не суждено было сбыться. Едва я открыл дверь, то сразу же увидел Тоби Снейпа, мирно посапывающего на диване. В воздухе витал ощутимый запах перегара.

Подавив в себе желание, запустить в спящего Тоби Авадой, я направился на кухню. Пустой желудок уже давно напоминал о себе глухим урчанием, но занятый зельями, я не обращал на это никакого внимания. Не успел я сделать и трех шагов к кухне, как тело на диване пошевелилось.

— А это ты, — разлепив глаза, произнес Тоби Снейп и принял сидячее положение. — А что утром было? Я упал? — недоуменно спросил он, потирая свежий фингал под глазом.

Ага — упал… на мои кулаки (до сих пор болят, кстати)… жаль, что мало.

— Принеси мне водички, — жалостливо попросил Тоби.

Водички! Сейчас! Будет тебе водичка.

— Уже иду! — процедил я сквозь зубы.

Метнувшись в свою комнату, я схватил один из флакончиков с эликсиром Трех капель и пошел на кухню. Взяв из буфета первую попавшуюся чашку, я вылил в нее эликсир, наполнил водой и быстро размешал. Такой дозой и дракона можно убить. Сайонара Тоби! Увидимся в аду!

— Держи, — вернувшись в гостиную, я протянул чашку Тоби.

Благодарно кивнув, тот принял ее и поднес ко рту. О, Мерлин! Мысленно проклиная себя, я все же выбил чашку из его рук. Схватив Тоби за грудки, я сдернул его с дивана и прижал к стене.

— Ты чего, сын? — недоуменно захлопал глазами Тоби.

— Не смей меня так называть! — прошипел я, приставив к его лбу палочку. В свинячьих глазках сразу появился испуг, живя с волшебницей Тоби прекрасно знал, что это такое. Вот теперь можно поговорить по душам. — Не знаю почему, тварь, — слова довались мне с трудом, — но мама тебя любит. И только поэтому ты еще жив. Запомни одно, если ты продолжишь портить ей жизнь — я тебя убью. Ей уже не так долго осталось, дай ей пожить спокойно.

— Не так долго осталось? — удивленно прошептал Тоби.

— Она умирает, уже давно. Ты не знал?

— Что!? — Тоби оттолкнул меня в сторону и неуловимым движением поменялся со мной местами. Теперь уже я был прижат к стене, а он нависал надо мной, придерживая меня своими сухими руками за плечи.

Что за… меня скрутил Тоби Снейп? Это ничтожество Тоби Снейп? Мир сошел с ума!

— Повтори, что ты только что сказал! — потребовал он.

— Ей осталось чуть более двух лет! — прокричал я ему прямо в лицо, отчаянно пытаясь вырваться из его неожиданно цепкой хватки, и добавил про себя: «Тебе, правда, осталось и того меньше. И я этому несказанно рад».

— Умирает? Как? — залепетал Тоби. Отпустив меня, он сделал несколько неуклюжих шагов к дивану и сел. — Ты же, черт побери, из этих, — кивнул он на мою палочку. — Сделай что-нибудь!

— Ты думаешь, я не пытаюсь! Я, в отличие от некоторых, не топлю последние десять лет свое мнимое горе в выпивке.

Словно не слыша меня, а может так оно и было, Тобиас Снейп обхватил голову руками и шептал, раскачиваясь словно в трансе:

— Умирает. Моя, Эйли умирает.

Вспомнил, не прошло и десятка лет. Не переживай, ты сдохнешь раньше.

Некоторое время жалость во мне боролась с брезгливостью к этому существу. Брезгливость победила.

Аккуратно подобрав с пола осколки разбитой чашки, я вернулся на кухню и выкинул их в мусорное ведро. Так! Что еще? Ложка — точно!

Включив воду, я тщательно помыл ложку, которой мешал «воду» для Тоби. Из гостиной раздались чьи-то сдавленные рыдания, затем послышались удаляющиеся шаги, хлопнула, клацнув замком, входная дверь. И вновь настала тишина.

Глава 4 Кодекс Рода

Черный ворон сквозь белое облако глянет — значит, скоро кровавая музыка грянет. В генеральском мундире стоит дирижер, перед ним — под машинку остриженный хор. У него — руки в белых перчатках. Песнопенье, знакомое с давешних пор, возникает из слов непечатных. Булат Окуджава

Утром второго дня меня разбудил монотонный стук по оконному стеклу. О, Мерлин! Что там еще в такую рань? Или не рань? А пофиг! Я-то еще сплю.

С трудом продрав глаза, я подошел к окну. Кому там жить надоело?

На подоконнике за окном сидел светло-бурый сыч и царапал когтистой лапой закрытое окно. Сладко зевнув — а солнышко то уже высоко — я открыл окно и забрал письмо с печатью министерства.

— Эй, а ты куда лезешь! — возмутился я, когда наглый сыч захотел, пролезть в мою комнату. — Лети, давай. Нет у меня для тебя жратвы. Впрочем, можешь остаться, у меня некоторые ингредиенты на исходе.

Наградив меня на прощанье недовольным взглядом, сыч улетел.

Почитаем, что министерству понадобилось от скромного меня.

Пропустив длинное и витиеватое начало письма, в котором перечислялись ссылки на законы, подпункты положение и прочие, я добрался до сути — вся бумажная волокита закончилась. Теперь я официально стал лордом Снейп-Принц, и все ограничения на колдовство сняты.

Так! Надо потренироваться на кошках и проверить. А то начну варить что-то сложное, где без палочки никак, а тут авроры на огонек, и здравствуй Азкабан. Жаль, что Тоби свалил и со вчерашнего дня не показывается. А ведь мог бы хоть раз в жизни принести пользу!

Быстро одевшись, я схватил палочку, и выбежал в Паучий. Несмотря на полдень, переулок был пуст и безлюден. Свернув в заваленный мусором закуток за домом, я увидел несколько крыс и направил на них палочку.

— Формидо! — охваченные беспричинным страхом крысы прыснули в разные стороны.

— Секо! Секо! Секо! — ну вот, было три грызуна, стало шесть.

Теперь подождем авроров — это на какую-нибудь ерунду письмо приходит, а на боевые сразу аврорат. Заодно и покурим пока. Вернувшись в свою комнату, я захватил сигареты и вновь вышел на улицу. Устроившись на перилах крыльца, я прикурил от палочки сигарету и медленно, глубоко затянулся дымом.

Жизнь была прекрасна! И даже общая убогость окружающей картины не могла испортить моего столь редкого хорошего настроения.

Сигарета была докурена, а авроры так и не примчались — вот и хорошо. Выбросив окурок, я вернулся в дом. Пора навестить Косой переулок. С Шелком мы, правда, договаривались на завтра, но думаю, что старикан будет не против получить свой заказ раньше. Эх, жаль, что денег с него за столь быстрое выполнение не стрясти.

Надев свою лучшую из худших — нет, надо что-то решать с гардеробом — мантий, я взял в руки бумажный пакет. Еще вчера вечером, окончательно разобравшись с заказом Шелка, я не поленился аккуратно уложить все зелья в две коробки из-под флаконов, а те, в свою очередь, убрал в пакет. Хм, надо выяснить — может, мой Род умел предсказывать будущее.

Жаль, что нельзя уменьшить пакет Редуцио. Зелья в стеклянных флакончиках весьма чувствительны к направленной сторонней магии. С ними даже часто аппарировать не рекомендуется.

Косой переулок как всегда кипел жизнью. Магазины, лавочки, кафе и, разумеется, бары никогда не пустовали. Всю дорогу до лавки старьевщика меня не отпускало ощущение, что на меня пялится как минимум половина Косого. С чего бы это?

Дверь в лавку привычно скрипнула, да так что у меня заныли зубы. Вот ведь жлоб, этот Шелк. Трудно ему, что ли петли смазать! Или это у него сигнал о приходе посетителей вместо колокольчика?

— О! Какая честь! Какая честь! — проскрипел Шелк, выползая из своего темного угла, словно паук из паутины. — Сам лорд Снейп-Принц. И где? В моей скромной лавке! Чем обязан Вашему визиту, милорд?

Я зло и продолжительно выругался. А я то надеялся, что у меня будет пара дней форы. Теперь понятно, почему на меня пялилась половина Косого!

— Ваши обширные познания родного языка поражают мое скудное воображение, лорд, — продолжал измываться Шелк.

— Все уже в курсе? — спросил я, выпустив пар.

— По крайней мерее все кто выписывает «Пророк», — похромав к столу, он взял с него свежий выпуск «Пророка» и протянул мне.

Сперва мне на глаза попался крупный заголовок: «Скандал в Отделе тайн набирает обороты». Дальнейшая аннотация гласила «Что случилось с Залом пророчеств? О чем молчат Невыразимцы? Крупнейшая потеря пророчеств со времени битвы за Британию. Читайте эксклюзивное интервью…».

— Ниже, — сказал Шелк, заглянув мне через плечо.

В самом низу, но все же на первой странице располагалась моя школьная Хогвартская колдография. О, Мерлин! А я-то думал, что хуже, чем отражается в зеркале, быть уже не может. На колдографии бледный подросток с засаленными волосами сидел за партой и почесывал (Слава Мерлину хоть не ковырял!) нос. Какой это курс? Второй? Третий? Хоть убей, не помню. Где они ее только взяли?! Справа от колдографий шел текст: «Возрождение утраченного Рода Принц!».

— Р-р-р! — не сдерживая ярости, я разорвал газету.

— Спокойней, мальчик мой! Ну лорд. Ну Принц — эка невидаль. Бывают и похуже фамилии. Огневиски не хочешь?

— Спаиваете несовершеннолетних? — немного отойдя, поинтересовался я.

— Так тебе теперь того — можно. Ты же у нас лорд, — хмыкнул Шелк.

Постукивая клюкой, он подошел к своему столу и достал из ящика початую бутылку огневиски с парой стаканов. Поставив их на стол, Шелк налил один стакан до краев, а второй — примерно на два пальца. Полный он оставил себе (я уже говорил, что он гад), а второй легонько толкнул в мою сторону.

— Это то что я думаю? — спросил он, когда мы добили каждый свой стакан, кивнув на оставленный на полу пакет.

— Все строго по списку. Качество не хуже чем у тех Трех капель.

— Отлично! Помоги пожилому калеке, — он выразительно постучал своей клюкой по искалеченной ноге.

Понятливо кивнув, я подошел к оставленному пакету, поднял его с пола и отнес Шелку.

— Спасибо, — кивнул Шелк, протягивая мне мешочек с монетами. — Вот твои сто галлеонов, как и договаривались.

— Уговор был на сто десять, — напомнил я.

— Эх-хех-хэх, старость, старость, — притворно посетовал Шелк. — Вот держи, — он отдал мне еще десять монет. — Готов взять новый заказ?

Не смотря на этот чертов «Пророк» с его сенсацией, лавку старьевщика я покидал в благодушном настроении. Помимо ста десяти галлеонов, в моем кармане лежали еще две сотни задатка и новый список зелий. С той сотней в банке это еще не состояние, но уже весьма неплохая сумма.

Уже на подходе к банку, я вспомнил об общей убогости своего гардероба и решительно направился в «Мантии на все случаи жизни». Чистенький, словно игрушечный магазин, сразу за банком. Помимо мантий, в нем был довольно обширный выбор обычной одежды и обуви. Хорошее качество и весьма умеренные цены делали этот магазин самым посещаемым магазином одежды в Косом переулке.

Впрочем, надо признать, что его конкурентам из «Твилфитт и Таттинг» было на это наплевать. За сумму равную стоимости парадной мантии от мадам Малкин у них можно было заказать только повседневную, да и то не самую дорогую. Стоимость же парадных дизайнерских мантий с двумя золотыми «Т» на лацкане начиналась с сотни галлеонов, а ограничивалась только фантазией и толщиной кошелька заказчика.

Уже на входе в «Мантии» я нос к носу столкнулся с нашей Хогвартской зверушкой — Ремусом Люпином. Слава Мерлину, тот просто прошел мимо, удостоив меня даже легкого кивка, видимо обозначавшего приветствие. Из всей четверки Мародеров Зверушка всегда был наиболее вменяемым и безобидным. Разумеется, если речь не шла о полнолунии. Вот тогда-то с ним лучше было не встречаться, кому как не мне знать об этом. Участие в проделках Поттера и Блэка Звереныш принимал без особого удовольствия и, скорее всего, просто из принципа — мои друзья кретины, но все же они мои друзья.

Стоило мне толкнуть дверь «Мантий», как раздался веселый перезвон колокольчика.

У мадам Малкин всегда много клиентов, и сегодняшний день не был исключением.

— А я хочу вот эту! — топнула ногой миниатюрная одиннадцатилетняя девочка, указывая на ярко-красную взрослую мантию на одном из манекенов.

— Солнышко, все школьники ходят в черных мантиях, — попыталась объяснить ей мать. — И эта мантия тебе велика.

— А я хочу эту! — не сдавалась девочка. — Или такую же!

В ней было что-то знакомое, но мне понадобилось немало времени, чтобы узнать Аврору Синистру.

— Чем я могу вам помочь, молодой человек? — пока я рассматривал будущую первую модницу и самую молодую преподавательницу Хогвартса, ко мне подошла мадам Малкин. Она встречала каждого из посетителей — это было своего рода традицией ее магазина.

— Комплект школьных мантий на мой рост — сказал я, легонько поморщившись от очередного «молодой человек».

— Одно мгновение, — мадам Малкин окинула меня цепким профессиональным взглядом. Сняв, казалось бы наугад, с одной из вешалок обычную черную мантию, она протянула ее мне. — Померьте. Кабинка вон там. — С этими словами, мадам Малкин поспешила на помощь матери Авроры.

Задернув занавеску примерочной кабинки, я надел на себя мантию. Надо признать — сидела та как влитая. Достаточно свободная, как я люблю. Узкие рукава. Это не очень удобно для тех, кто любит хранить палочку во внутреннем кармане на рукаве. Зато прекрасно для зельеварения. Вот уж где топорщившиеся во все стороны детали одежды, особенно рукава, верный способ загубить работу.

Обычно волшебные палочки носят во внутреннем кармане мантии у груди или на рукаве. Но я предпочитал носить ее в чехле у пояса, словно шпагу в ножнах. Знаю, что в такой привычке было что-то детское, но за эти годы я так к этому привык, что переучиваться уже было поздно.

— Великолепно, подошла и без всякой подгонки, — отметила мадам Малкин, когда я вышел из примерочной. — Точно на вас сшита и очень вам идет. Будете брать?

Надо признать, она была совершенно права.

Человек украшает одежду, а не одежда человека… Да ладно! По своему жизненному опыту могу точно сказать, что если ты выглядишь как бездомный бродяга, то и относиться к тебе будут как к бездомному бродяге. Можно быть неприхотливым к одежде, но нельзя быть небрежным к ней. Впрочем, не стоит и гнаться за модой, если эта самая мода тебе не нравится.

— Да, и еще две такие же, если можно, — кивнул я. В этот раз против трат не возражала даже моя природная скупость.

Помимо школьных повседневных мантий, я прикупил кое-что из обычной одежды и теплый плащ. А вот посмотрев парадные мантии, твердо решил заказывать подобную только в «ТТ». Разумеется, когда у меня заведутся более-менее нормальные деньги. Эх, где бы взять тысяч сто галлеонов, а лучше двести.

Да уж Северус, не успел стать лордом, а уже заделался снобом. Эдак мы скоро и от повседневных мантий мадам Малкин будем нос ворочать. А ведь еще относительно недавно ты бы и не подумал тратить деньги на подобную глупость.

Представив себя над котлом в мантии с двумя золотыми «Т», я невольно рассмеялся. За что заработал недовольно-удивленный взгляд от проходившей мимо пожилой семейной пары.

В Гринготтсе сегодня было на удивление тихо. Гоблины занимались своей медиативной работой. Хорошая все же работа — считать деньги. Плохо в ней то, что деньги не твои. Единственными посетителями были несколько волшебников в форменных министерских мантиях, о чем-то спорившие с одним из клерков. Стоило мне переступить порог банка, как ко мне тут же подошел Сербоскрепс. После поклона и приветствия он попросил меня следовать за ним.

— Все надлежащие документы оформлены лорд Снейп-Принц. Министерская сова к вам прилетала? — спросил он, когда мы оказались в уже знакомом мне кабинете.

— Прилетала. Только, похоже, по пути она заглянула еще и в редакцию «Пророка», — скривился я.

— Вы об утренней статье? Журналисты готовы вцепиться в любую сенсацию, — пожал плечами гоблин, — а среди чиновников министерства всегда найдутся те, кто за небольшое вознаграждение им эту сенсацию даст… Вот официальное подтверждение из министерства и документ о внесении вас в реестр магических родов Британии, — с этими словами гоблин протянул мне две бумаги.

— Очень любезно с их стороны.

— А что им оставалось? Магия Рода признала вас лордом Принц, а министерство это так — куча лишних бумаг и ничего более… Вы хотите провести какие-либо операции по вашему счету?

— Да, — кивнул я. — И я хотел бы забрать из хранилища Кодекс Рода.

— Это ваше право, но в хранилище вам придется спускаться самому. Это негласное, но вместе с тем свято соблюдаемое правило нашего банка. Пока Родовой сейф оплачен, вещи из него могут забирать только члены Рода.

— Кстати, разве мне не полагается ключ от хранилища?

— Вы глава Рода мистер Снейп-Принц. Ключ — ваш перстень. А обычными ключами пользуются только члены Рода.

Черт, опять тележки. С другой стороны, я всегда хотел посмотреть, на что похожи Родовые хранилища в банке Гринготтс.

Поездка на тележках вновь прошла в борьбе с собственным желудком. Ехали мы, правда, в этот раз не так долго.

Родовое хранилище Принц впечатляло. Огромная комната с гладкими мраморными стенами, иссеченными древними рунами. Потолок светился ровным мягким светом. Вдоль стен были расположены несколько, к сожалению пустующих, стоек для артефактов и оружия. У дальней стены был большой книжный стеллаж, тоже пустой. На полу в центре хранилища лежала маленькая кучка золотых галлеонов и Кодекс.

Добавив к сотне на полу еще двести монет, я поднял Кодекс Рода. Может мне и показалось, но на мое прикосновение книга ответила теплым покалыванием.

— На вашем счете ровно триста галлеонов, — невозмутимо прокомментировал мои действия Сербоскрепс. Интересно, как он успел сосчитать просто высыпанные из кошелька монеты? Гоблинская магия?

После поездки назад, я коротко попрощался с гоблином и покинул банк. Совершив очередной налет на аптеку и в Лютный, я аппарировал прямо в свою спальню. Хорошо иметь возможность вновь нормально пользоваться палочкой! Еще одной поездки на магловском транспорте я бы не перенес.

Убрав все покупки в шкаф, я устроился на кровати и положил перед собой кодекс. Не без трепета пробежав пальцами по позолоченному переплету, я открыл древний фолиант. Не понял? Пролистав еще несколько страниц вперед, а после и вовсе раскрыв кодекс на самой середине, я убедился, что мне не кажется — все страницы кодекса были пусты. Эй! А где история Рода Принц хотя бы?

Только мне стоило об этом подумать, как кодекс резко зашелестел страницами, отматывая их с середины на начало. Я с удивлением заметил, что теперь они были заполнены текстом, а кое-где попадались и рисунки. Буквы весьма отдаленно напоминали древние руны, но я мог свободно прочитать написанное.

Вот значит как. А я то думал, что это сказки! Значит и вправду воспользоваться кодексом может только член Рода. Говорят, что уничтожить или выкрасть кодекс Рода практически невозможно. В магическом мире ходят упорные слухи, что последняя попытка уничтожить кодекс Рода была в начале века. Кто-то пытался провести ритуал где-то в Сибири… маглы потом списали все на метеорит.

Признаться, история Рода меня не сильно заинтересовала. Не было во мне почтения и преклонения перед длинной вереницей предков. Древние корни — это хорошо. Но рассчитывать нужно только на себя, а не уповать на предков.

Нет, когда будет время, я ее, конечно, изучу.

«Оглавление» — приказал я. Предыдущий текст на странице исчез и появился список тем с короткими пояснениями.

Что там у нас есть:

История благородного Рода Принц — успеется.

Непреложные обеты Рода Принц — это надо глянуть.

Тут я наткнулся взглядом на третий пункт: «Магические браки, и все что с ними связано. Критерии выбора спутников жизни».

«Магические браки. Открыть!» — мысленно приказал я. Кодекс вновь зашелестел страницами.

Итак, лучшим партнером для брака, в зависимости от пола, были волшебник или волшебница древнего магического рода. Дети от подобного союза должны были стать несколько более сильными магами нежели чем родители или по крайней мере не слабее. Но тут была маленькая оговорка — все это действовало лишь при отсутствии любых кровных родственников в предыдущих двенадцати поколениях.

Сомневаюсь, что в магической Британии еще остались древние Роды не имеющих кровных связей хотя бы в десяти последних поколениях.

Вторым наиболее удачным партнером для брака считались Обретенные — очень сильные маглорожденные маги. На особое усиление тут рассчитывать не приходилось, но и никакого ослабления крови также быть не должно. Плюс никаких заморочек с высчитыванием родственных связей. И усиленная защита от родовых проклятий.

Третьим удачным партнером для брака были просто чистокровные волшебники в первом-четвертом поколении.

Особняком стояли браки с чистокровными представителями Волшебного народа. Они не рекомендовались, а едва ли не приказывались. Но Волшебный народ: сиды, фоморы, цвеги, уже давно покинул наш мир, надежно запечатав проходы в свой. Что говорит о том, что они были весьма умными ребятами.

Браки с магическими существами строго запрещались. А вот на их потомков в браке с чистокровными волшебниками уже были различные варианты. Дальше шел целый список нельзя, можно. С указанием, для второго варианта, возможных плюсов и минусов подобного союза.

К примеру: брак с потомком вейлы и чистокровного волшебника наследникам Рода категорически запрещался.

А вот ребенок чистокровного и на одну четверть вейлы, даже для наследника был уже довольно неплохим вариантом. Особенно если первенцем будет девочка.

Кстати, не знаю как в других магических Родах, а в Роду Принц наследником и главой могла стать и женщина. С условием, что ее супруг войдет в род Принц.

С великанами и их любыми потомками брак строго воспрещен. Да и близкая дружба не рекомендуется. Ну да — кровь фоморов и кровь сидов, пусть и порядком разбавленная, что огонь и вода.

С вампирами — строго запрещен (хотя я не представляю, как он вообще может быть возможен). Оно и понятно, какие от живого мертвеца могут быть дети? Это у маглов на тему любви к готичным кровососам крыша едет. Для вампиров мы все просто еда. Вы испытываете какие-либо чувства к вашему бифштексу?

Брак с маглами и сквибами — категорически запрещен всем из Рода.

Брак с полукровкой возможен, но опять же не для наследника. И имел такой список допустимо, недопустимо, что о возможности подобного брака проще было просто не думать.

Брак с маглорожденными — тоже что и с полукровками, но ограничений больше

Черт, после подобного чтения начинаешь ощущать себя племенным жеребцом, а не магом. Неудивительно, что молодые наследники, вроде Блэка, порой посылают все эти заморочки к черту.

«Непреложные обеты Рода Принц».

Тут все оказалось не так уж и страшно. Почти все обеты касались древних Родов уже давно считавшихся утраченными.

Были и более забавные обеты, к примеру: Непреложный обет между Родом Принц и династией Тюдоров. Хорошо, что последних уже не осталось. Иначе бы мне пришлось свергать королеву Елизавету. Непреложному обету ведь не объяснишь, что мне это не потянуть. Да и вообще, любое вмешательство в магловскую политику чревато отправкой в Азкабан — Министерство не любит конкурентов.

Из действующих обетов был Непреложный обет между Родом Принц и семьей Нерндорх, последние становились хранителями родовых реликвий в случае утраты Рода.

«Магические татуировки» — от этой надписи я почувствовал, как меня охватывает бодрый охотничий азарт, словно вставшую на след гончую. Наряду с демонологией этот раздел магии считается практически утраченным. Мастера магических татуировок остались только в Азии, да и то их меньше чем пальцев на руках. А Темная метка Волди — это жалкое подобие творений мастеров прошлого.

«Правильно выбрав магический символ и его положение, можно привлечь к себе везение, получить покровительство Судьбы, изменить к лучшему то, что уже имеешь». Тут же шло предупреждение, символы и их размещение стоило выбирать предельно аккуратно. Беспорядочно нагроможденные татуировки из помощников превращались в злейших врагов. Теперь понятно, почему Волди ставил свои метки в одно и тоже место.

«Помимо своих магических свойств татуировка могла являться отличительным знаком в иерархии организации, позволяя находить союзников среди незнакомых людей, если они обладают татуировкой той же самой организации» — это нам знакомо. Я добрых два десятка лет носил подобный знак на внутренней части предплечья.

«Три аспекта».

Магический символ влияет на всю дальнейшую жизнь мага. Маг должен очень тщательно просчитывать, к чему приведет та или иная магическая татуировка. Ведь однажды нанесенный на тело рисунок изменить уже нельзя.

Магический символ влияет на окружающих. Любой, кто видит татуировку и знает ее истинное значение, формирует соответствующее представление о носящем ее маге. Носящий татуировку получает второй мощный толчок в нужном направлении, но уже от окружающего мира.

Наконец, третий аспект — основный смысл нанесения магической татуировки состоит в приобретении магического дара, который пребудет с вами всегда.

Различают четыре типа магических татуировок:

Устрашающая татуировка.

Место — лицо или руки.

Эффекты — максимальное воздействие на противника.

Ритуальная татуировка

Место — грудь, плечо.

Эффекты — связь с духом покровителем.

Защитная татуировка.

Место — живот, спина, шея.

Эффекты — частичная или полная защита от враждебного воздействия и направленных проклятий.

Охранная татуировка.

Место — плечо, спина.

Эффекты — предупреждение об опасности, определение источника угрозы.

Дальше в Кодексе шли всевозможные виды магических татуировок с подробным описанием их свойств, правил нанесения и сочетания с другими магическими татуировками.

Большинство татуировок были короткими надписями рунического типа, но встречались и изображения животных, выполненные в основном в кельтском стиле из переплетенных линий. По-моему нечто похожее используют и маглы для своих татуировок, но вряд ли они понимают их подлинное значение.

От чтения меня отвлек робкий стук в дверь моей комнаты. Странно, в квартире я был один. Мама на работе. А Тоби после нашей задушевной беседы так и не появлялся.

— Войдите! — сказал я, убедившись, что стук мне не мерещится.

Дверь осторожно приоткрылась. На пороге моей комнаты стоял Добби. Выглядел домовой эльф гораздо лучше, чем в свое время. Люциус еще не принял метку и был суровым, но пока еще отнюдь не безжалостным хозяином. Я не представляю, что нужно было творить с домовиком, чтобы тот решился на ослушание и даже на прямое противодействие (в меру своих сил) планам хозяина. Да и в Малфой мэноре пока еще всем заправляет Абраксас Малфой. С отцом Люциуса я был знаком мало, да и видел его раза четыре от силы. Мне он запомнился как крупный мужчина лет пятидесяти, с тощим лицом, пышными усами, переходящими в широкие курчавые бакенбарды, и густой светлой шевелюрой. Холодный, немного чопорный, но вместе с тем предельно вежливый и сдержанный аристократ. Жаль, что Люциус не унаследовал последнюю отцовскую черту. Абраксас Малфой (как и многие чистокровные) считал, что древние Роды должны получить больше влияния на магический мир, но и полным сторонников Волди его сложно было назвать.

После падения Третьего рейха и заточения Геллерта Гриндевальда, чистокровных стали постепенно оттеснять от власти над магической Англией. Нет, данный процесс шел уже давно — примерно с середины девятнадцатого века. К началу Второй мировой полукровки, маглорожденные и им сочувствующие уже заняли большинство ключевых постов в Министерстве. Но после войны, не без подачи Дамблдора, чистокровных и вовсе оттеснили от власти. Ослабленные войной древние Роды, вынесшие на своих плечах основную тяжесть магических сражений за Англию и освобождение Франции, просто не могли ничего предпринять. Именно после войны ужесточилось магическое законодательство, многие заклинания и ритуалы были признаны темными. Их ограничили или вовсе запретили. Надо ли говорить, что под этот запрет попало большинство родовой магии древних Родов?

— Письмо лорду Северусу Тобиасу Снейп-Принц от Люциуса Абраксаса Малфоя, — отвлек меня от размышлений голос Добби.

Я удивленно выгнул бровь — человеку несведущему с этикетом слова домовика мало бы что сказали. Но я, после своего долгого вращения в кругу чистокровных, даже если они Пожиратели, быстро уловил суть. Домовик сначала назвал мой титул и имя, и только потом имя Малфоя! Это не просто вежливость — это явное признание моего старшинства. Значит теперь я Принц и для чистокровных фамилий.

Взяв из рук домовика письмо, я покрутил его в руках. Santimonia vincet semper — всегда преобладают над святостью. Да, девиз Рода Малфоев, словно их жизненное кредо.

Странно, когда-то я так мечтал, чтобы чистокровные признали меня равным себе. Вот это произошло, но особой радости почему-то нет.

Сломав гербовую печать, я вскрыл конверт. Посмотрим, что там мне пишет мой старый приятель.

Письмо было составлено в лучших традициях официальной переписки чистокровных семейств. Напыщенный официоз, куча расшаркиваний. Слегка позабавившись обращению ко мне Малфоя, как младшего к старшему, я дошел до сути послания. Если отбросить всю мишуру, то Малфой поздравлял меня со вступлением в наследство Рода Принц. И от имени главы Рода Малфоев Абраксаса Малфоя приглашал через две недели к себе на прием по случаю помолвки с Нарциссой. А ведь точно! Подобное приглашение, пусть и не такое напыщенное, я получал и в прошлом… будущем… настоящем. Тьфу ты черт! Я уже совсем запутался. Подобное приглашение я получал и в своем старом прошлом, правда его доставила обычная почтовая сова. Но тогда на прием к Малфоям я не пошел, придумав для Люциуса какое-то нелепое оправдание. А что мне там было делать в своих обносках? Шута изображать? Нет уж спасибо.

В этот раз я решил принять приглашение Малфоя. Рано или поздно выхода в «свет» все равно не избежать. Так почему бы не рано? И не Малфой? Эх, можно сказать прощай той небольшой кучке галлеонов в хранилище.

Может ну его этого Малфоя?

Нет, надо идти. На приеме может быть Волди. Надеюсь, что последние события привлекли ко мне достаточное внимание со стороны этого полукровки.

Я усмехнулся — главное не ляпнуть что-то подобное в присутствии Темного лорда. А то до великих свершений можно и не дожить.

— Что передать моему хозяину? — спросил Добби, почему-то сжавшись от моей усмешки.

— Передай мою признательность за приглашение, я с благодарностью его принимаю.

Низко поклонившись, едва не стукнувшись лбом об пол, Добби исчез.

Посмотрев на кодекс, я закрыл его и не без сожаления убрал в шкаф. Надеюсь, что древнюю книгу не обидит подобное пристанище. Мотаться каждый раз в Гринготтс к гоблинам с их тележками то еще удовольствие. А за покупку портала прямиком в хранилище нужно выложить целое состояние.

Быстро перекусив, я разобрал покупки и принялся за очередной заказ Шелка. Эх, где же вы мои родовые сейфы забитые галлеонами. Аппетит приходит во время еды. Я хотел изменить прошлое — судьба дала мне этот шанс. Хотел стать наследником Рода — пожалуйста. Теперь я еще не прочь и разбогатеть (желательно сразу).

Скромнее надо быть, скромнее. Иначе можно закончить как в той магловской сказке про золотую рыбку.

К вечеру верхняя полка шкафа с одеждой была заполнена рядами флакончиков и приятно радовала взгляд. Хотя заказ Шелка я выполнил в лучшем случае на треть, зато наварил себе множество полезных зелий на все случаи жизни. Не хватало только последнего штриха. Основа для Феликс Фелицис уже была готова, но ее еще нужно настаивать, на первом этапе два дня, а на втором и вовсе полгода. Зато к рождеству моя коллекция пополнится флакончиком (и не одним) зелья, которое дарит удачу.

Шум замка входной двери известил меня о том, что кто-то пришел. Выхватив палочку, я быстро навел порядок в комнате и открыл окно на распашку, выветривая впитавшийся в комнату запах зелий.

Выглянув в прихожую, я увидел мать.

— Давай помогу, — взяв с пола прихожей сумки с продуктами, я отнес их на кухню и принялся разбирать.

— Спасибо, Северус, — сказала мама, заходя на кухню. На ее губах появилась легкая, усталая полуулыбка. — Скоро будем ужинать. От… — сбилась она и добавила, осторожно на меня посмотрев: — Тобиас не приходил?

Вместо ответа я презрительно фыркнул, и покачал головой.

— Надеюсь, что с ним ничего не случилась, — вздохнула мать.

«А я надеюсь, что случилось» — подумал я. Взгляд матери стал внимательным, словно она прочитала мои мысли.

— Скажи Северус… — начала она.

— Да не трогал я твоего Тоби! — возмутился я, предугадав ее вопрос. Он и сам сдохнет без моей помощи. Хотя соблазн все ускорить был велик.

Не понимаю, что она в нем нашла! Ладно бы нормальный магл был, а то ведь полное ничтожество. Когда-то он был другим. Возможно. Но я сей чудесной поры просто не помню, потому что был слишком мал. Зато я прекрасно помню эти постоянные скандалы.

Любовь зла, слепа и жестока.

Впрочем, кто я такой чтобы осуждать? Сам ведь почти двадцать лет сходил с ума по Лили.

Ужин прошел в напряженном молчании. Я не решился пока открывать матери свое вступление в наследство Рода Принц. У нее могут возникнуть ненужные сейчас вопросы.

Опять же деньги. Возможно, я немного скуп… Ладно — не немного… и не скуп, а жаден. Но я был бы рад помочь ими матери. Но это опять же вызовет ненужные вопросы. И тут на наследство Рода Принц ничего не спишешь. Кому как не Эйлин Принц знать о плачевном состоянии финансов ее бывшего Рода. Так что пока с новостями о возрождении Рода Принц лучше повременить. Хорошо, что мама практически порвала связь с магическим миром, а то бы узнала все из «Пророка».

Глава 5 Деньги не пахнут

Черной птице Надо много пищи, Чтоб прожить на свете Сотни лет. Дмитрий Кедрин

Ночью мне снилась дуэль между Волди и Дамби. И вот в самый напряженный момент схватки внезапно заиграли шотландские волынки, и на поле боя появился Я… абсолютно голый… все тело в татуировках… с выбеленными известью волосами, уложенными в нечто напоминающее гребень… в руках палочка. Волди и Дамби застывают, смотрят на меня, потом обмениваются взглядами и с хохотом валятся на землю. Несколько минут они катаются по земле, дико смеясь, даже не смеясь, а просто ржа. А после умирают от инфаркта — чистая победа.

Приснится же подобный бред. Проснулся совершенно разбитым, с больной тяжелой головой — словно весь предыдущий ветер лакал в одиночку огневиски.

Пошатываясь, я встал с кровати и направился в ванну. Холодная вода слегка отдавала ржавчиной. Умыв лицо и прополоскав рот, я слегка пришел в чувство. Не стоило оставлять котел с заготовкой для Феликс Фелицис в своей комнате. Да и вообще не стоит варить особо токсичные зелья на ночь. Опять взгрустнул о своей лаборатории в Хоге.

День, а за ним и еще два прошли в изучении кодекса и варке зелий. В изучении магических татуировок произошла первая заминка. Нужно было изготовить краску. И найти того, кто собственно будет мне их колоть. Да, именно колоть! Способ Волди, не смотря на его удобство, мне совершенно не подходит. Татуировка, нанесенная таким образом, не обладала и десятой долей силы.

Только игла и только колоть. Магическая краска вносится под кожу зачарованной иглой. Образовавшиеся раны сами закрываются, образуя корку из крови, которая связывает татуировку и ее обладателя незримой связью — делая магический рисунок неотрывной частью владельца.

Проблем с краской, кроме внушительной суммы на ингредиенты, быть не должно. Рецепт в кодексе был не самым простым, но и ничего сверхсложного. А вот над вторым мне пришлось немало поломать голову.

Решение пришло неожиданно. Пока я нервно прохаживался по комнате, перебирая в уме различные варианты, порыв резкого ветра, залетевший через окно, сбросил с моей кровати злосчастный номер «Пророка» с моей фотографией. Не удержавшись, я все же купил один из выпусков во время своего последнего пребывания в Косом. Прочитать его я так и не сподобился, и газета все это время валялась в шкафу на полке с зельями. Сегодня, убирая в шкаф очередную партию зелий, я случайно сбросил газету с полки, но не убрал назад, а просто кинул на кровать.

Сброшенные ветром листы газеты разметало по всему полу комнаты. Подавив готовое сорваться с губ проклятие, я принялся их собирать. На одном из листов обнаружилась злополучная статья. Прочитав, кто ее автор, я фыркнул. Рита Скитер — кто бы сомневался. Мисс «скандальная сенсация» и «бойкое перо» уже во всю делает себе имя.

Бойкое перо…

Я рассмеялся. А почему бы и нет? Если возможно зачаровать Прытко-Пишущее перо, то почему бы не сделать Шуструю-Колющую иглу. Создание новых чар никогда не было моей сильной стороной, но и полным профаном в этой области я себя не считал. Набросав на листе газеты схему чар Прытко-Пишущего пера, я стал прикидывать, какие необходимо внести изменения для получения нужного мне результата.

В первую очередь основа. Дерево — условно подходит, но нужно пересмотреть кучу вариантов. Металлы — отпадают. Костяная основа — да, то, что нужно, только существо должно быть магически сильным.

Чиркая на газетном листе, я начал перебирать возможные варианты, взвешивая все за и против.

Единорог?

Нет, не подходит. Нужен кто-то менее светлый и более опасный. Даже смертельно опасный.

Клык василиска?

Нет. Это зараза слишком ядовита, а я не самоубийца.

Акромантул?

У пауков нет костей. А жаль.

Химера, мантикора, сирруш, нунду.

Отпадают. Легче достать кость Волди или Дамби.

Кто там остался? Оборотни и драконы. К оборотням у меня стойкая неприязнь. Это значит, что остаются только драконы.

С основой определились, теперь чары…

К полудню я набросал первую схему. Через час я ее разорвал и, придвинув к себе очередной газетный лист, начал все заново. Еще через час разорвал и его, и восстановил первый. Еще через два вновь разорвал первый лист, после чего его еще и сжег. К пяти часам пожалел о содеянном, но было поздно. К шести я наконец-то получил результат вполне меня устраивающий.

Бережно свернув последний уцелевший газетный лист, я вложил его в кодекс. Если все получится, надо будет добавить в хранилище родовых знаний новую запись. В комнате царил сущий бардак. Пол был устлан обрывками газеты, пеплом и остатками двух сломанных перьев. То тут, то там на деревянных досках темнели свежие чернильные пятна. На потолке и вовсе здоровая клякса — это мне под горячую руку попалась чернильница.

Тяжело вздохнув — уборка, терпеть ее не могу — я достал палочку и принялся вновь наводить порядок в комнате. Покончив с уборкой, я взял пакет с заказом Шелка и аппарировал в Косой.

Несмотря на приближающийся вечер, в Косом переулке все так же кипела жизнь. Появился я прямо на площади перед банком и неспешно направился к лавке старьевщика. Вот интересно, почему никто никогда не задается вопросом — что лавка старьевщика делает на главной торговой улице магического Лондона? Аренда помещения тут обходится в весьма круглую сумму. Про налоги я и вовсе умолчу.

Дверь в лавку Шелка оказалась закрыта. Что было весьма странно. Пожав плечами, я свернул в небольшой переулок и направился к неприметному черному входу. Кстати, при желании через этот переулок можно попасть прямиков в Лютый. Правда, в этом случае лучше сразу приготовить палочку. Так… на всякий случай. Публика в Лютном, особенно в его западной части, собирается та еще. Сюда даже аврорат без сверхсрочной надобности старается не лезть. Хотя, скорее всего это связано с тем, что кто-то из министерских получает от Шелка приличную сумму золотых галлеонов. Да, в свое время я немало узнал об изнанке магического мира от этого пройдохи Флэтчера. Остальные-то солдатики Дамби всегда были слишком чистенькими, чтобы копаться во всем этом… хм… мусоре. Гораздо проще все было спихнуть на пожирателя и вора. Самое забавное, что и куклы Волди думали примерно в том же ключе. Не им же — чистокровным снобам, якшаться с преступным отребьем. Кто тут у нас единственный полукровка в ближнем круге (кроме Волди естественно)? Северус Снейп!

Что куклы Волди, что солдатики Дамби — стадо баранов. К сожалению, еще древние признавали, что стадо баранов во главе со львом — львы, а вот стая львов во главе с бараном — бараны… Последнее про Поттера, если кто не понял. Про того который Джеймс. Впрочем, тот который Гарри недалеко ушел от отца.

Черный вход в лавку оказался также закрыт на замок. Из-за дверей доносились громкие голоса и чьи-то полные боли стоны, или даже скорее крики, просто заглушенные заклинанием. Никак там кого-то пытают.

Потоптавшись возле дверей, я достал сигарету и закурил. Похоже, что Шелку сейчас не до зелий. Не стоит мешать людям работать.

Очередной дикий крик, пробившийся через заглушающее заклинание, заставил меня отбросить сигарету в сторону, поставить пакет с зельями на крыльцо и обнажить палочку. Кричал явно Шелк. И, похоже, что пытают именно его.

Эй! Так не пойдет, он мне денег должен!

Невербальная Алохомора и я с палочкой на перевес вваливаюсь в лавку. Открывшаяся картина в пояснениях не нуждалась. Шелк корчился в углу, а над ним стоят два типа в плащах с накинутыми на голову капюшонами.

Один из магов сходу получил Петрификус в грудь и застыл памятником самому себе. Все что ему оставалось — это зло вращать глазами.

Второй вскинул палочку и, направив ее на меня, крикнул:

— Ступефай!

— Протего! — Так просто меня не взять!

— Ступефай! Петрификус Тоталус! Ступефай! — неизвестный маг обрушил на мой щит сразу цепочку заклинаний, раз за разом вкладывая в них все больше сил. Грубая работа.

— Сектумсемпра! — прокричал я, отбивая последнее заклинание.

— Про… — маг почти успел создать щит (бедняга не знал, что это его все равно не спасет). Но почти, как известно, не считается. Мантия мага превратилась в дырявые лохмотья, а тело покрыло множество не смертельных, но крайне болезненных кровоточащих ран. С диким криком боли маг повалился на пол, но, получив еще и петрификус так и застыл на полу.

— Потерпи немного. Сейчас! — сказал я, подбежав к Шелку и усаживая старика спиной к стене.

«Зелье, зелье. Где это чертово зелье» — думал я, копаясь в карманах мантии. Уже давно мне приходила в голову мысль, что стандартные флаконы чертовски неудобно применять особенно в таких экстренных случаях. Хорошо когда в карманах пара-тройка зелий. А если с десяток? Над этим стоит подумать, когда время будет.

А вот и оно! Я достал из кармана флакончик с ярко-зеленым зельем. Тоник из мандрагоры, усовершенствованный и улучшенный гениальным зельеваром Северусом Снейпом (да, я скромный).

Открыв Шелку рот, я влил в него зелье. Лицо Шелка сразу порозовело, а взгляд старика стал более осмысленным.

— Спасибо тебе парень, вовремя ты, — прохрипел Шелк, слегка придя в себя.

— А это кто вообще? — поинтересовался я, указав палочкой на застывших магов.

— Конкуренты, чтоб их! — сплюнул Шелк. — Помоги-ка мне встать и найди мою палку.

Посмотрев по сторонам, я отыскал клюку старика. Она была небрежно брошена в противоположный угол комнаты. Подобрав ее с пола, я отнес ее Шелку. Тот, с моей помощью, поднялся на ноги и оперся на свою палку. Я практически уверен, что в палке у него спрятана волшебная палочка.

— А этот, похоже, готов, — сказал Шелк, ткнув своей палкой в тело пораженного Сектумсемпрой мага, под телом которого уже скопилась внушительная лужа крови. — А нет — жив еще! Вон как глазами зло крутит. Чем это ты его так?

— Домашняя заготовка, — уклончиво ответил я.

Шелк оценивающе на меня посмотрел.

— Ты парень не промах, далеко пойдешь… или надолго сядешь, — с этими словами он рассмеялся хриплым кашляющим смехом.

— Что теперь с ними делать? — спросил я.

— Есть тут у меня одно местечко. Мобиликорпус! — Шелк по очереди указал своей клюкой на парализованных магов и те послушно поднялись в воздух. — Иди за мной.

— Одну минуту! — Я сбегал за оставленным снаружи пакетом с зельями и направился следом за Шелком.

Миновав еще одну небольшую комнатку, заваленную различным запыленным хламом, мы оказались возле ведущей в низ лестницы. Шелк стал осторожно спускаться, смешно по пингвиньи переваливаясь со ступеньки на ступеньку. Тела парализованных магов медленно поплыли за ним, за телами последовал и я.

Мы оказались в подвальном помещении.

— Вот что, парень — подожди-ка ты меня лучше наверху, — сказал Шелк, любовно потирая свою клюку. А раньше нельзя было это сказать? До того как я полез в своей новой мантии в этот пыльный подвал. Слишком частое применение очищающих заклинаний плохо влияет на ткань! — Стол мой помнишь? Там в правом ящике бутылка огневиски — угощайся. Только не вздумай лазить своими шаловливыми ручонками по другим ящикам! — напутствовал он меня напоследок.

Пока я поднимался по лестнице обратно в магазин Шелка, тот успел навесить на подвал целую кучу чар, защищающих от прослушивания и подглядывания. Ну и ладно, не очень-то и хотелось! Тем более, после долгого общения с Волди, я вряд ли бы узнал что-то новое.

Заветная бутылка оказалась там, где и сказал Шелк — в правом верхнем ящике. Тут же было и несколько замызганных стаканов. Достав бутылку и один стакан — Шелк все равно сейчас занят — я очистил его невербальным эскуро и налил в него янтарную жидкость.

Поискав стул или кресло и не найдя оных, я сел прямо на стол Шелка.

Чтобы насладиться вкусом огневиски, не надо изобретать повода или ждать какого-либо праздника. Пить огневиски — это и есть праздник. Его можно употреблять как в компании, так и одному (последнее даже предпочтительней — больше достанется). Лучше всего пить огневиски дома, в соответствующей обстановке. В идеале перед потрескивающим камином и с ароматной сигарой (да, в дружбе с Малфоем были и приятные стороны). Любуясь кусочком солнца в своем бокале, пить огневиски надо не спеша, наслаждаясь каждым сделанным глотком и стараясь держать его во рту как можно дольше.

Расслабьтесь, отвлекитесь от всех проблем, огневиски подарит вам несказанное наслаждение вкусом, улучшит настроение и придаст сил для того, чтобы в ближайшем будущем избавиться от неприятностей.

Впрочем, все это лирика. Уютное кресло может заменить и простой деревянный стол, вместо камина будет заполненная хламом лавка, а вместо дорогой сигары — дешевая магловсая сигарета. А крики, доносившиеся из подвала не смотря на защиту, мне и вовсе не мешают.

Выпив залпом полстакана огневиски, я потянул из кармана пачку сигарет. Хорошо быть магом, иначе я бы еще в своей старой жизни заработал себе, к своим неполным сорока годам, цирроз печени и рак легких.

Кстати Министерство весьма не прочь предоставить услуги колдомедицины влиятельным и богатым маглам. Разумеется, далеко не безвозмездно. Прекрасный рычаг влияния на политиков и толстые денежные мешки, что почти всегда стоят за ними.

Сигарета была докурена. А после третьей порции огневиски во всем теле появилось приятная легкость.

— Ох, молодежь! — посетовал наконец появившийся Шелк. — Клиэиро Айрес! — он очистил воздух от табачного дыма, подошел к столу и приложился к горлышку бутылки с огневиски.

Я спрыгнул со стола на пол и, поставив перед старьевщиком пакет с его заказом, выразительно посмотрел на Шелка.

— Не поинтересуешься, что я узнал у тех двоих? — спросил Шелк, отрываясь от бутылки.

— Это не мое дело, — равнодушно пожал плечами я. И, в общем-то, так оно и было.

Не смотря на все разборки подпольной части магического Лондона, Шелк успешно дотянет (в прошлый раз по крайней мерее дотянул) до конца девяностых. Дальнейшая его судьба мне, к сожалению, неизвестна по причине моей скоропалительной кончины от яда Нагайны. Кстати, на досуге надо подумать как извести всех змей в Албании… так… на всякий случай.

— Завелись тут в Лондонском порту одни ребята — молодые да дерзкие. Все пытаются решить силой и нахрапом, а так дела не ведутся.

— Это не мое дело, — повторил я.

— Мне нужно чтобы они убрались из города, а лучше и вовсе из страны или исчезли, — продолжал как ни в чем небывало Шелк. — Моя благодарность была бы тогда безразмерной.

— Насколько безразмерной? — поинтересовался я.

— Есть у меня кое-что. Я уверен, что тебе понравится, — прихрамывая, он ушел в соседнюю комнату, но вскоре вернулся, держа в левой руке свиток. — Глянь вот! — с этими словами он протянул этот свиток мне.

Хм. Магическая купчая, на участок земли размером… Неплохо. На участке пруд, развалины замка… эй, а почему развалины?.. и место силы. Место силы! Я с удивлением посмотрел на Шелка и спросил:

— Почему? — Земля с местом силы это далеко не шутки. Все мэноры древних Родов располагаются в подобных местах. Все места силы на перечет и либо уже заняты волшебниками или слишком известны маглам, что мешает их использовать: например Стоунхендж.

— Читайте самую нижнюю строчку, лорд Снейп-Принц, — лукаво усмехнулся Шелк.

И что у нас там? Да, это называется — облом. Последняя строчка гласила: «Внимание! На местности лежит посмертное проклятие».

— Без последней строчки было бы гораздо лучше, — скривился я.

— Без последней строчки этой купчей у меня бы не было. А участок бы обживал какой-нибудь министерский подотдел… Ну как? Интересно?

— Что?

— Не прикидывайтесь дураком, мистер Снейп. Вам это не идет. Беретесь избавить меня от моей небольшой проблемы и купчая ваша.

— Почему я? Не вы ли еще недавно называли меня просто мальчишкой.

Шелк вновь рассмеялся своим кашляющим смехом, затем он резко посерьезнел и сказал:

— Вы не столь просты, как кажитесь. Я хорошо разбираюсь в людях — издержки моей… хм… деятельности. Не знаю, что с вами произошло, но тот Снейп, что переступил мой порог несколько дней тому назад, не имел ничего общего с мальчишкой Снейпом бывавшим в моей лавке. Чутье подсказывает мне, что с этим новым Снейп-Принц лучше дружить… Итак?

— Земля с посмертным проклятием не стоит и клочка бумаги, на котором написана эта купчая, — я равнодушно повертел свиток в руках.

— Землю с местом силы, — выделил Шелк, — не купить за деньги.

Подобный аргумент крыть было нечем.

— Численность вашей проблемы?

— Теперь уже всего трое, примерно такой же силы что и те два мага.

— А я один…

— Купчая, — тоном искусителя протянул Шелк. — И две тысячи галлеонов.

— Десять тысяч, и я готов подумать над вашей проблемой.

— Что! — возмутился Шелк. — Да за такие деньги половина Лютого мне этих магов принесет в подарочной упаковке! Три!

— Я не половина Лютого… Восемь и помните мою доброту.

— Ваша доброта мне без надобности, мистер Снейп. Пусть будет четыре, но это уже грабеж!

— Тысяча задатка, купчая и четыре тысячи по выполнении.

Шелк пожевал губами и нехотя кивнул головой:

— Надеюсь, что вы стоите этих денег, мистер Снейп, — криво усмехнулся он.

— Вообще-то я бесценен, мистер Шелк, — вернул ему усмешку я.

Шелк вновь ушел в соседнюю комнату. Когда он вернулся, за ним по воздуху плыл мешок. А вы попробуйте потаскать с собой тысячу металлических монет. Кстати, многие почему-то думают, что галлеоны чеканят из чистого золота. Если бы это было так, то при их размерах их реальная стоимость была бы как минимум в десять раз больше. По сути, золотыми галлеоны можно назвать лишь из-за цвета. Нет, золото там конечно тоже есть… пробы этак 375… да и то немного. Фактически галлеон отличается от кната только наличием не особо толстого золотого покрытия.

— Тысяча монет! Я тебя не тороплю, но хотелось, чтобы все решилось в течение недели, — напутствовал он меня, вручая мешок с монетами.

— А вы ничего не забыли? — поинтересовался я, поглаживая пакет с зельями.

— Эх, старость, старость, — завел привычную шарманку Шелк, и ушел за остальными деньгами.

Я взвесил в руках мешочек с монетами и задумался. Земля с местом силы — это хорошо. Проклятая — это очень плохо. Пять тысяч галлеонов — это просто замечательно. Но чтобы их получить, мне, возможно, придется убивать. Признаюсь, совесть меня нисколько не мучила — кажется, я уже упоминал, что давно избавился от этого атавизма. Да и целями в этот раз были не обычные добропорядочные маги, а обитатели дна. Единственное что меня беспокоило, это сила магов, с которыми мне предстояло разобраться.

Шелк вернулся с еще одним мешочком галлеонов (к сожалению гораздо меньшим, чем предыдущий).

— Другое дело! — Я взвесил оба мешка в руках — тяжеловато. Но нет тяжести более приятной, чем тяжесть туго набитого кошелька. — Еще зелья нужны?

— Сначала разберись с ребятами из порта, а там посмотрим, — проскрипел Шелк. — Дней через десять намечается крупный заказ. И если ты оправдаешь мои ожидания, то сможешь поучаствовать.

— Крупный заказ — это хорошо, — кивнул я и спросил, вспомнив о еще одной цели своего визита: — Я тут кое-что хочу попробовать, и мне нужна целая кость дракона.

— Какого-то конкретного? — поинтересовался Шелк.

— Нет, пойдет любой.

— Крупная кость?

— Не особо. Чтобы хватило на три четыре иглы.

— Тьфу ты! Сказал бы прямо, что тебе нужны костяные иглы. К узкоглазым загляни — у них точно есть. Адрес я тебе сейчас напишу, скажешь там — что от меня.

— С чего такая щедрость? — с подозрением спросил я.

— Считайте это подарком, лорд Снейп-Принц. Я надеюсь, что наше сотрудничество будет долгим и крепким, и принесет выгоду обеим сторонам.

Распрощавшись с Шелком, я повторил свой уже обычный маршрут:

Гринготтс…

Среброскрепс едва не расплакался от счастья, когда я высыпал в хранилище галлеоны.

Аптека…

Малпеппер долго потирал глаза, увидев список заказанных ингредиентов. Наконец аптекарь извинился и сказал — что на сбор такого заказа ему потребуется время. Еще больше он удивился, когда я заплатил ему вперед за весь заказ. Малпаер клятвенно обещал управиться всего за сутки и обеспечить доставку в мою квартиру.

Лютый…

Тут меня скоро и вовсе будут считать за своего. Хотя, палочку из рук выпускать все же не стоит.

Прямо из Лютого я аппарировал в чайнатаун. Можно было и пешком дойти от Дырявого котла, благо это было недалеко, но мне было лень. В своей прошлой жизни я не редко бывал в чайнатауне и знал куда аппарировать. Оказался я на узкой темной улочке, шириной от силы полтора метра, зажатой между двумя глухими кирпичными стенами. Пахло тухлой рыбой, мочой и сточными водами. А в двух десятках шагах впереди сиял огнями Лондонский чайнатаун.

Поморщившись от стоявшего вокруг амбре, я направился к огням и вскоре оказался на широкой, ярко освещенной улице заполненной маглами. Посмотрев записку Шелка, я неторопливым шагом направился вверх по улице. Адрес был мне незнаком, но примерное его местоположение я знал. Восточные маги плотно оккупировали небольшую часть чайнотауна, замаскировав свои лавки под магазинчики сувениров, гадальные салоны и даже одно закрытое кафе.

К концу девяностых, чайнатауны стали неотъемлемой частью любого крупного города планеты. Нет, не любого? Тогда это либо мелкий город, либо он не на этой планете.

Чайнатаун — это нечто, это вечный праздник, особая архитектура, особая атмосфера, особая аура. Невообразимый шум от фланирующей толпы народа, все улыбаются, предвкушая невероятную жратву. В воздухе витают удивительные запахи. В витринах висят гроздья копченых уток и кур, выставленные напоказ зажаренные поросята, красные как раки тушеные осьминоги. Симпатичные зазывальщицы в китайских платьях, которые хватают за руки и уговаривают откушать вот именно в этом ресторанчике, обещая самые низкие цены и неземное наслаждение. Магазинчики на все вкусы, сувенирные и псевдо антикварные лавки. Развалы фруктов и овощей на многие десятки метров по каким-то немыслимо низким ценам, которых не может быть в природе. Свежая рыба в аквариумах, которую по вашему желанию разделают и выпотрошат у вас на глазах.

Для любителей иных ощущений есть массажные салоны, публичные дома (последние нередко маскируются под вывесками первых), закрытые клубы, где курят отнюдь не табак… всего и не перечислить. Любой каприз и любая грязь за ваши деньги…

Всюду гирлянды, фонарики, огни, подсветка.

Как же я все это ненавижу!!!

Мимо проплыла очередная вывеска с «настоящей уткой по-пекински». Китайцы исключительно талантливый народ — они научились подделывать все, даже собственную кухню. Следующий магазинчик выглядел как ничем непримечательная сувенирная лавка. Кричащая красная вывеска с белыми иероглифами. Снизу надпись на английском, любезно поясняющая, что это за магазин. Вот интересно, а что на самом деле написано на всех этих китайских вывесках? Что-нибудь типа: «Все дураки лаовай отовариваются тут!».

Первые китайские маги обосновались в Лондоне вместе с первой китайской общиной еще в начале девятнадцатого века. Жили они в основном довольно закрытой группой, держали монополию на различные ингредиенты и артефакты их далекой родины. Детей волшебников предпочитали также воспитывать в своем круге. Обычно мастер маг брал себе от трех до пяти учеников. Четко установленных сроков обучения не было. Мастер отпускал молодого мага в свободное плаванье, когда считал его готовым. В этом свете появление в Хоге Чжоу Чанг, да еще за год до поступления мальчика-занозы-в-заднице, выглядит крайне подозрительно. Также как и появление сестер Патил.

Случайность?

Ха!

Восток — дело тонкое, Поттер. Думаешь, красотка Чанг положила на тебя глаз из-за твоей неземной красоты и личного обаяния? Ты себя в зеркало-то видел? Я может далеко не красавец, но ты сам-то от меня недалеко ушел. Из всех достоинств у тебя только сейф набитый галлеонами. Именно поэтому, в том будущем, тебя столь трепетно опекали Уизли.

Похоже, что китайская и индийская диаспоры были не прочь наложить лапу на нашу магическую знаменитость (лично я всегда считал, что если Поттер наша последняя надежда, то магической Британии точно крышка) или хотя бы держать его в поле зрения. У китайцев это, кстати, почти удалось. Но Дамби в свойственной ему манере испортил им всю игру. Не зря же директор позаимствовал из моих запасников несколько весьма любопытных ингредиентов. «Хе, хе. Хочу кое-что проверить, мой мальчик». После этого у первой возлюбленной Поттера — разумеется, совершенно случайно — резко портится характер. Неглупая девушка превращается в стервозную, скандальную дуру, а на таких даже Поттер не клюет. Дома на каникулах Чанг, конечно, вправили мозги, но момент был упущен.

Немного постояв перед витриной сувенирной лавки, я вошел внутрь. Стоило мне переступить порог, как рядом, словно по волшебству, появился низенький слегка полноватый китаец с тонкими вислыми усами.

— Чем моя может помочь юный господина! — безбожно коверкая слова, сказал он, кланяясь при этом словно заведенный.

— Старьевщик Шелк просил передать вам привет.

— От Шелка? — китаец перестал кланяться. — Жонг, подмени меня! — крикнул он в сторону красной шелковой занавески, отделявшей лавку от подсобного помещения, и вновь повернулся ко мне. — Прошу за мной. Можете называть меня мастер Бяо. Мистер?..

— Снейп. Северус Снейп! А где ваш акцент? — спросил я, не скрывая своего удивления.

— Это антураж для клиентов, мистер Снейп, — отмахнулся Бяо. — Последним китайцем, видевшим Китай, был мой прадедушка. Его лавка дальше по улице.

Пройдя прямо сквозь разукрашенную в китайском стиле стену, мы оказались в еще одной лавке. Но в этот раз место дешевого сувенирного ширпотреба тут находился товар иного рода.

Небесные фонарики обереги, буддийские талисманы, зачарованные ароматические свечи и бамбуковые флейты. Множество Музык ветра — подвесок в виде металлических или деревянных длинных трубочек, которые издают звон или мелодично постукивают друг о друга — прекрасная защита дома от злых духов. Поговаривают, что особо сильная Музыка ветра способна отогнать даже дементора. Все настоящее (если подобное вообще возможно по отношению к китайским товарам), а не тот хлам что всучивают падким на восточную экзотику маглам.

— Мне нужны иглы из драконьей кости. Шелк сказал, что у вас они есть.

— Решили заняться подлинной акупунктурой? — слегка настороженно поинтересовался мастер Бяо. Китайские маги всегда ревностно относились к своим секретам и техникам.

— Нет, для личных нужд, — поспешил успокоить торговца я.

Смерив меня подозрительным взглядом, мастер Бяо все же достал из-за прилавка небольшую коробочку из красного дерева и поставил ее прямо передо мной.

— Вот, набор, — сказал он. Откинув крышку, я увидел несколько тонких костяных игл, покоившихся на бархатной подкладке. — Десять игл, — начал расписывать товар Бяо. — Кость — молодой Китайский огненный шар.

— Сколько? — спросил я, осторожно попробовав пальцем остроту игл. Да — то что нужно!

— Пятьдесят галлеонов. И только потому, что вы от мистера Шелка!

Поморщившись, я все же отсчитал нужную сумму. Части магических существ никогда не были дешевым удовольствием.

Мастер Бяо крутанул один из галлеонов на прилавке и довольно улыбнулся — от чего на мгновение стал похожим на сома. Завернув коробку с иглами в рисовую бумагу, он с легким поклоном протянул ее мне.

— Буду рад вновь видеть вас в моем скромном магазине, мистер Снейп.

«С такими-то ценами — это вряд ли!» — подумал я, но молча кивнул англо-китайцу в ответ.

Глава 6 Лондонский порт

Я потом Из темной чащи слышал, Как они бежали второпях, И свивали полевые мыши Гнезда В их безглазых черепах. Тот же месяц Плыл над синим бором, И закат горел, Как ярый воск. И у всех у них Я, старый ворон, Из костей Клевал соленый мозг! Дмитрий Кедрин

Погруженный в свои мысли, я молча сидел на заднем комковатом сиденье дряхлого кэба. В салоне пахло грязным винилом и сигаретными окурками. Из динамиков радиоприемника доносилась музыка очередного магловского хита.

Водитель кэба что-то не переставая рассказывал, но я его практически не слушал, восстанавливая в памяти два предыдущих дня.

Не знаю, что на меня нашло, но после чайнотауна я решил прогуляться по магловскому Лондону образца 1975 года. Это магазинчик попался мне, когда я уже хотел было закончить прогулку и аппарировать домой. Некоторое время я стоял перед его витриной, жадно рассматривая костюм на одном из манекенов.

«А почему бы и нет? Это будет забавно!» — с этой мыслью я решительно зашел в магазин.

Видел бы кто из этих еще не родившихся спиногрызов, что решил прикупить «Ужас Подземелий» — это был бы конец моей репутации главного зануды Хога!

За прилавком магазина стоял пожилой магл в очках велосипедах (как же я их не переношу!).

— Мне нужен карнавальный костюм.

— Вы, пришли по адресу молодой человек! — улыбнулся продавец. — У меня богатейший выбор карнавальных костюмов.

«Да ты что! А я то думал прикупить строгий смокинг в лавке „Карнавальные костюмы!“» — с привычной язвительностью подумал я.

— Костюм на вас?

— Да!

— Желаете купить или взять на прокат? Мы предоставляем и такую услугу.

— Купить, и меня интересует тот, что на витрине — черный.

— У вас прекрасный вкус, мистер, но тот костюм у меня всего один. Вещь была сделана на заказ, но, к сожалению, его так и не забрали. Боюсь, что для вас он слегка великоват, — сказал продавец, окинув меня взглядом.

— Это неважно, я его беру.

— Тогда прошу вас подождать несколько минут, я упакую вашу покупку.

Дома, подогнав костюм под фигуру, я долго разглядывал себя в зеркало, играя с полузабытым, но знакомым каждому образом. Образом — что даже века спустя непроизвольно вызывает дрожь.

С делом Шелка я решил не затягивать и уже на следующий день заглянул к старику за подробностями. Конкуренты обосновались в районе старых доков, превратив один из заброшенных складов в надежное убежище. Главным был некто Патрик, фамилию Шелк не знал.

Пленники, с которыми я пообщался с разрешения Шелка, мало что добавили к этой информации. Они были обычными «шестерками», и их наняли только «побеседовать» с Шелком, чтобы тот не ломался и уступил дорогу молодым.

От воспоминаний меня отвлек голос таксиста.

— Приехали, мистер! — сказал он, лихо тормознув кэб. — Вам точно сюда? — спросил таксист, настороженно оглядевшись.

— Точно! — кивнул я, протягивая таксисту деньги. — Сдачи не надо.

— Спасибо мистер, осторожней тут! — напутствовал меня таксист напоследок и, вжав педаль газа, поспешил убраться из района доков.

Доклендс представлял собой печальное зрелище. Любая промышленная зона не блещет красотой, а умирающая промышленная зона почти всегда превращается в клоаку. К концу 1970-го знаменитые лондонские доки окончательно захирели. Неспособные принять гораздо большие чем раньше корабли, они постепенно сдали свои позиции более глубоководным портам. А безработица и нищета надолго поселилась в жилом районе у доков.

Прежде к этим пирсам и причалам швартовались корабли со всего света, а теперь они были пусты и безжизненны. Ветшающие склады стали пристанищем бездомных и всяких сомнительных личностей.

Погладив правой рукой спрятанную на поясе палочку, я пошел вперед, внимательно оглядываясь по сторонам. Большинство фонарей на улице не горели. Слева тускло мерцала вывеска дешевого паба, в нише возле его входа курили два магла.

Стоило мне миновать бар, как откуда-то со стороны ко мне подскочил невысокий жилистый магл. Бледное лицо, на котором выделялись припухшие покрасневшие губы, и глаза с необычно узкими зрачками выдавали в нем типичного наркомана.

— Эй, парень! Дурь ищешь? Есть отличный товар, полный улет, — сказало это чудо, постоянно косясь мне за спину.

— Отвали!

— Эй, ты чего такой наглый! — нагло усмехнулся наркоман. — Тут таких не любят.

Вздохнув, я, не тратя более ненужных слов, выхватил палочку. Резкий разворот назад и шаг в сторону к стене, для разрыва дистанции. Как я и думал, пока «торговец» меня отвлекал, парочка его подельников, курившая у бара, неспешно подошли ко мне со спины, отрезая возможные пути для бегства.

— Rattus verti! — дважды крикнул я, взмахнув палочкой. Вместо двух маглов на асфальте недоуменно хлопали глазами две большие крысы. Вновь разворачиваюсь к «торговцу», пока тот не очухался и не всадил мне что-нибудь острое в спину.

— Оу, фак! — крикнул наркоман и бросился бежать.

Еще один взмах палочки и крыс становится три. Скривив губы в презрительной усмешке, я внушил крысам, что в мусорных баках возле бара много вкусной еды. И те, попискивая, кинулись туда.

Добрый я чего-то сегодня, а ведь мог бы и авадой в неудачливых грабителей зарядить. Жаль, что я не увижу их рожи, когда заклятье спадет. Интересно, на что эти маглы его спишут: гипноз или некачественную дурь?

Дальнейший путь прошел без приключений. Фонарей постепенно становилось все меньше, а вскоре они и вовсе исчезли, пришлось использовать люмос.

Наконец впереди показались причалы и темная вода Темзы. Моей целью был небольшой крытый железом ангар, расположившийся прямо возле воды.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что все тихо, я достал из пакета длинный, от шеи до лодыжек, плащ, немного походивший на мантию и слегка переработанный, чтобы не мешал двигаться. Надев его, я вытащил из кармана четыре флакончика с зельями и по очереди их выпил. Бедная моя голова, как же она будет завтра болеть.

«Кошачий глаз», «Усиленный животворящий эликсир», «Охранное зелье» и «Призрачная настойка Снейпа». Первое зелье давало возможность видеть в темноте, два вторых были стандартными боевыми эликсирами для увеличения реакции, внимательности и сил (нельзя сказать, что эффект был сильно заметен, но все же он был). Отбросив ложную скромность (впрочем, у меня давно уже нет этой дряни) последнее зелье я смело мог назвать шедевром.

Стандартное зелье невидимости оно для недоучек вроде Уизли и Поттера. У него столь короткое действие и огромный список побочных эффектов, что его практически никто не применяет. К тому же невидимость эта весьма условна, и для любого опытного мага не представляет труда найти невидимку именно по остаточному магическому эффекту от примененного зелья.

Моя настойка была лишена всех этих недостатков. Она не давала стопроцентной невидимости, выпившего ее мага просто не замечали. Для того чтобы понять, как подобное возможно с помощью зелья, вам нужно было бы иметь степень мастера зельеварения. Наибольший эффект достигался на дистанции больше двадцати метров, особенно если стоять неподвижно. Возможно, кому-то это покажется недостаточным, но на самом деле зелье было революционным прорывом. Одним из козырей, который я решил приберечь в рукаве, но так и не успел воспользоваться.

Последний штрих: клювообразная маска полностью закрывает мое лицо, а волосы прячутся за широкополой шляпой. Вот, теперь я готов к великим свершениям… или к разборке с конкурентами Шелка.

Покончив с переодеванием, я плавно взлетел в воздух и аккуратно приземлился на крышу соседнего с ангаром склада. После того случая на первом курсе Хога, я терпеть не могу все эти метлы. Сломанным запястьем я тогда не отделался. Многочисленные переломы ног, костей таза, левой руки, нескольких ребер, многочисленные повреждения внутренних органов — да я остался жив просто чудом! Неделя в медицинском крыле надолго отвадила меня от полетов вообще и на метлах в частности. Виновных тогда так и не нашли, и списали все на испорченную метлу. Но я практически уверен, что без Поттера и Блэка тогда не обошлось. Скорее всего — это был Блэк. Он всегда был зачинщиком самых жестоких, а зачастую и опасных для здоровья или жизни шуток.

Полеты без метлы я освоил, будучи Пожирателем, хотя на большие расстояния летать так и не научился, к тому же аппарация гораздо удобней.

Погода начала постепенно портиться. Похоже, что в этот раз магловские синоптики угадали — ночью будет дождь. Несколько здоровенных капель с глухим стуком упало на крышу, несколько попало на меня — словно кто-то несильно бросил несколько мелких камешков.

Под воздействием «Кошачьего глаза» мир потерял все краски, зато приобрел невообразимое сочетание черно-белых тонов. Благодаря этому я мог видеть ночью, словно днем. Навыки, полученные во времена службы у Волди, позволили зачаровать маску-клюв так, что она почти не ощущалась на лице и совершенно не ограничивала видимость.

Ангар был отгорожен невысоким забором из сетки-рабицы и могу поспорить, что прямо перед ней начинается круг сторожевых чар.

Стандартная система защиты включает три круга. Первый круг — сторожевые чары их задача предупредить о вторжении на охраняемую территорию. Второй круг — чары воздействия. Второй круг обычно находится на заборах или стенах. Его предназначение — отваживать маглов от территорий магов. Обычно это отпугивающие (Запретный лес) или рассеивающие внимание (Дырявый котел) заклинания. Третий, и очень часто не последний, круг — это чары-стражи. Их множество и они различны. Это и запрет на аппарацию, и аппарация в специальное место (говорят, что во времена основателей это была Тайная комната с голодным василиском), духи защитники, магические звери стражи, големы, проклятья, оглушающие и парализующие заклинания. Три последних на местности применяют редко, обычно их используют для защиты предметов, комнат или хранилищ.

Основная опасность третьего круга — никогда не знаешь, с чем тебе предстоит столкнуться.

С черных небес все активнее падали дождевые капли.

Ночь, дождь, темнота, заброшенные доки — милое сочетание, но надо добавить огонька.

Встав на край крыши склада, вскидываю палочку и отправляю невербальное Конфинго в сторону ангара. Оранжевая молния врезалась в ангар… и ничего не происходит. Защитили от огня? Предусмотрительно, ничего не скажешь.

Не прошло и пяти секунд, как перед ангаром аппарировали два мага в мантиях, а третий выскочил из самого ангара. Минуты две маги грозно водили палочками из стороны в стороны. Время шло, а ничего не происходило. Маги коротко переговорили. После чего двое из них аппарировали из порта, а третий вновь вернулся в ангар.

Это они зря.

Выждав для приличия минут пять, я запустил в ангар очередное невербальное Конфинго.

И вновь все повторилось по второму кругу, но в этот раз маги гораздо более заметно нервничали. Прочесав территорию вокруг ангара, они долго проверяли сторожевые и защитные чары.

Третье Конфинго, я запустил, когда маги уже собирались аппарировать своим делам. Молния все также не нанесла никакого вреда, а я поспешил отойти от края крыши. Вовремя! Ночной воздух прорезало сразу несколько цветных следов заклинаний… Маги не могли не заметить, откуда вылетела красная молния, и били по тому месту, где я прежде находился.

Наивные…

Мягко перелетев на соседнюю крышу, я вновь осторожно подошел к краю, чтобы полюбоваться на царивший внизу переполох.

Конкуренты Шелка нервно водили палочками из стороны в сторону. Один из магов, судя по характерным движениям палочки, быстро наложил на себя чары распознавания невидимости. Если бы я сейчас был под стандартным зельем, то светился бы в его глазах словно рождественская елка.

Коротко посовещавшись, троица магов распалась. Двое из них, в том числе и тот, что был под заклинанием распознавания невидимости, бросились к складу, с крыши которого прилетело последнее заклинание. Третий остался внизу.

Просто великолепно! Благослови Мерлин глупость врагов моих. С остальным я справлюсь сам.

Маги ловко преодолели забор и подбежали к стене склада. Взмахнув палочками, в сторону друг друга они неуклюже левитировали на крышу.

— Где ты грязная сволочь? — прокричал один из них, столь отчаянно вертя головой, что казалось вот-вот свернет себе шею.

Интересно, это он кому? Ну не мне же!

Ладно, пора прекращать этот балаган. Выждав, пока парочка магов начнет прочесывать крышу и повернется ко мне спиной, я шагнул вперед и плавно приземлился на землю.

Третий маг тревожно озирался возле забора-сетки в метрах сорока от меня.

— Экспеллиармус! — выкрикнул я, чтобы тот не мучился с поисками.

— Протего! Секо! Секо! — заорал маг, судорожно тыкая палочкой в мою сторону.

Увернувшись от заклинаний, я топнул ногой по мелкой луже, словно упало тело, и громко застонал. Маг купился на этот дешевый трюк и радостно проорал подельникам:

— Он здесь! Я достал его! — Не утерпев, он подбежал к забору и, разрезав металлическую сетку диффиндо, бросился ко мне… ну, он так думал. Пока он возился с забором, я, пятясь, отошел назад и притаился в тени склада. Призрачная настойка, помноженная на темноту ночи, сделала свое дело — маг меня так и не заметил.

— Да где же ты! — зло прошипел маг, освещая люмосом место моего мнимого падения.

— Да, здесь я, — не удержавшись, прошептал я, накладывая на мага невербальное империо.

Тот было дернулся в мою сторону, но тут же остановился сраженный чарами подчинения.

К месту действия подоспели два новых участника. Воспользовавшись амортизирующими чарами, один из них мягко приземлился радом с подчиненным моей воле магом. Второй несколько замешкался и остался на крыше. Это-то его и спасло… на время.

— Где? — спросил приятеля приземлившийся маг.

— Вон там смотри! — тот неопределенно указал рукой в темноту прохода между двумя складами.

— Да где?! — Маг сделал несколько шагов в указанном направлении.

— Петрификус Тоталус! — успел еще услышать он, и заклинание недавнего приятеля поразило его в спину.

— Что ты творишь, Сил? — заорал оставшийся на крыше маг. Тот, кого он назвал Силом, направил на него палочку и метнул еще один Петрификус.

Маг на крыше оказался сообразительным или просто удачливым. Увернувшись от заклинания, он вскинул палочку и воскликнул:

— Ступефай!

Заклинание вышло просто загляденье. Я бы за него дал десяток балов даже младшему Поттеру… ну, может не десять, а пять… хотя, этому недоразумению хватило бы и двух. Красная молния поразила Сила и отбросила назад, он врезался спиной в забор, застонал и потерял сознание.

Люблю когда враги делают глупости, вместо того чтобы думать! Они дерутся, а ты наблюдаешь со стороны — красота! Всегда бы так! Лицом к лицу пусть сражаются мои враги — желательно друг с другом. Я же буду бить из темноты, со спины или из-за угла. Запрещенные приемы наиболее безотказны. И лишь когда противник слабее тебя, можно поиграть в благородство и сражаться честно. Результат-то все равно известен.

— Экспеллиармус! — Последний маг разоружил своего недавнего приятеля и спустился вниз. — Сшит! Сил, это я — Патрик!

Так вот кто тут у них главный. Приятно познакомиться!

Не таясь я неспешно направился к Патрику. Заметил он меня не сразу. Как я уже говорил: зелье и темнота делали свое дело.

Невербальным Экспеллиармусом я обезоружил парализованного мага и сломал его палочку. Это-то и привлекло внимание Патрика, склонившегося над потерявшим сознание Силом. Здорово он его приложил, раз тот еще не очухался.

— Экспекто Патронум! — выкрикнул он, судорожно махая палочкой.

Он что, принял меня за дементора? Приятно, черт побери!

Патронусом Патрика оказался небольшой зверёк — куница или ласка, я не слишком хорошо разбираюсь в магловских животных. У него было длинное тело на коротких ногах, длинная шея и треугольная голова с небольшими округлыми ушами.

Поводив носом воздух, патронус увидел меня и исчез, превратившись в серебристое облачко, которое тут же развеялось в воздухе. Меня теперь что, и патронусы боятся? Даже не знаю: радоваться или горевать.

Патрик недоуменно потряс палочкой, но быстро пришел в себя.

— Ступефай! Ступефай! Ступефай! — крикнул он три раза.

Отбив две атаки Протего, я заставил третью молнию отразиться в Патрика, тот не успел среагировать и упал, получил прямо в лоб свое же заклинание.

— Экспеллиармус! — Обезоружив оглушенного противника, я сломал его палочку. Та же участь постигла и палочку Сила. Вот теперь можно проводить переговоры. Главное чтобы они не затянулись, а то курить хочется, да и дождь начинает усиливаться. При плохой погоде у меня портится настроение, а свое дурное настроение я люблю вымещать на окружающих.

— Какая защита на складском ангаре? — подчинив Патрика империо, спросил я.

— Петрификус на любого чужака.

Не оригинально.

— Заклятие на слово, ауру или кровь? — поинтересовался я. В первом случае, чтобы попасть на охраняемую территорию нужно знать слово ключ. Во втором — люди с запомненной заклинанием аурой. К третьему относятся заклинания типа Фиделиус. Место становится полностью недоступно для всех нежелательных лиц. Тайна его местоположения запечатывается в сердце Хранителя и никаким способом эту тайну вырвать нельзя. Хранитель может раскрыть местонахождение объекта только добровольно. Попасть в подобную местность или здание можно только вместе с Хранителем. Либо Хранитель должен назвать, написать или каким либо образом указать точный адрес. Если изначальный Хранитель умирает, Хранителями становятся все те, кто был посвящён в тайну защитных чар.

— На слово, — неохотно ответил Патрик. Он еще что, пытается бороться?

— Слово-ключ?

— Рraesidio![1]

— Очень оригинально, — фыркнул я. Как и любой европейский маг, я неплохо знал латынь. — А теперь бодро топай в ангар и жди меня там.

Патрик поспешил исполнить приказ. Подняв в воздух тела двух оставшихся магов, я подошел к дыре в заборе и, сказав слово ключ, направился следом за ним.

Складской ангар меня разочаровал — он был практически пуст! Свет обычных магловских ламп освещал ряды огромных стеллажей с пустыми полками. Только на одном из них было несколько коробок. А где спрашивается редкие ингредиенты? Мощные темномагические артефакты? Запретные зелья, книги, свитки? Где все мои трофеи!!! Почему эти чертовы контрабандисты не позаботились об этом!

Сгрузив неподвижные тела на пол ангара, я снял с Патрика империо и сказал:

— Старьевщик Шелк передает вам привет.

— А ты кто? Почтовая сова? Здоровый что-то больно, да и клюв не тот. — У него еще хватает наглости на шутки или это такая нервная реакция? А Патрик все продолжал разглагольствовать: — По мне так ты просто клоун в карнавальной маске. Ты хоть знаешь, с кем связался?!

— С мертвецами если ты сейчас не сбавишь тон, — ответил я, лениво поигрывая палочкой.

— Слушай, а зачем тебе этот старик, — быстро сменил тактику Патрик. — Ему жить то осталось года два-три — не больше. — Люблю оптимистов — из них так приятно делать пессимистов. Старик Шелк пережил немало таких вот молодых да дерзких. А скольких еще переживет… — Давай к нам, — предложил маг. — Ты сильный, такому в наших рядах всегда найдется место. Получишь равную со всеми долю. Ну как, по рукам?

Не понимаю — это вот наглость или просто глупость? В любом случае я не люблю наглецов (спасибо Мародерам) и не терплю глупцов (спасибо Гарри Поттеру и Уизли).

— Старик Шелк хочет, чтобы вы убрались из Британии и как можно скорей.

— А что будет, если мы откажемся? — расхрабрился Патрик.

— Я постараюсь вас переубедить. Для начала вот так, — пожав плечами, я направил на него палочку и сказал: — Круцио!

Хотя считается, что наибольшего эффекта пыточного заклинания можно достичь наслаждаясь мучениями жертвы, но и без этого Круцио весьма неприятная штука. Поверьте, я знаю, о чем говорю. У Волди была привычка метать его по любому поводу, а зачастую и без оного.

— Я понял! — проскулил Патрик спустя каких-то секунд тридцать или сорок. Округлив счет до минуты, я снял с него пыточное заклинание и спросил:

— Так что мне передать почтенному старьевщику? Он, кстати, не будет против, если вы просто исчезните… Темза здесь глубокая.

— Мы согласны уехать, — прохрипел Патрик, жадно глотая ртом воздух.

— Вот и хорошо. Приятно работать с умными людьми. У вас есть сутки, чтобы убраться из страны, и пять минут, чтобы исчезнуть с моих глаз.

Убрав парализующие чары с приятелей Шелка, я выразительно кивнул троице в сторону выхода. Те не стали себя долго уговаривать и, поддерживая друг друга, медленно поплелись прочь.

Когда они ушли, я принялся осматривать свои небогатые трофеи. На единственном заполненном стеллаже оказалась всякая недостойная внимания мелочевка. Недовольно поморщившись, я уменьшил все более-менее ценное Редуцио и распихал по карманам. Полбуханки лучше, чем ничего, а галлеоны лишними не бывают.

Оглядев склад в последний раз, я направил палочку в сторону стеллажей, и произнеся: «Адеско Файр!» — аппарировал домой.

Глава 7 Не всё тайное — страшно, не все страшное — явно

Что ж ты режешь круги, как спутник? Что высматриваешь внизу? Непутевый, но не беспутный, Я поклажу еще везу. И мелькают в колесах спицы, И дорога уходит вдаль. Ворон, ворон — смешная птица. Мне тебя почему-то жаль. Игорь Доминич

Проснулся я с жуткой головной болью. Мешать магические эликсиры штука весьма мерзкая, а зачастую и опасная. К примеру, если вместе с Феликс Фелицис выпить обычное бодроперцовое зелье, то можно сразу идти на ближайшее кладбище. Почему на ближайшее? А чтобы успеть добраться. Чем сильнее зелье, тем больше список зелий которые нельзя применять пока не пройдет эффект действующего или определенное время после его приема. Впрочем, даже если некоторые зелья разрешено употреблять вместе, это еще не значит что это пройдет для вас незаметно. Не верите? Выпейте после Зелья для излечения фурункулов Рябиновый отвар — и почувствуйте эффект. Для чистоты эксперимента рекомендую делать это на значительном удалении от ближайшего туалета. Потом поймете почему.

Одно из правил Общего зельеварения гласит — мешать зелья нельзя! Впрочем, некоторые субстанции, получаемые на уроках остолопами вроде Рона Уизли нельзя даже пить… нюхать… лучше их конечно просто не видеть. Совместимость зелий является отдельной дисциплиной Высшего курса зельеварения. К примеру: его проходят будущие колдомедики в академии при госпитале св. Мунго. А то дашь больному вместе с Умиротворяющим бальзамом Экстракт бадьяна, и крыло коматозников пополнится новым постояльцем.

Голова болела так, что хотелось ее просто отрубить. Нашарив на прикроватной тумбочке флакончик с Тоником из мандрагоры, я поспешил его выпить. Затем, закрыв глаза, я еще минуты две старался сидеть без малейшего движения. Голову слегка отпустило, а вот запах изо рта навеял воспоминания о помойном баке, в который я ночью направил незадачливых грабителей превращенных в крыс.

Труд создал из обезьяны человека (вообще-то не труд, а стихийный выброс первичной магической энергии), а утренняя гигиена помогает ему оставаться человеком и дальше.

Умывшись и дважды почистив зубы — побочный эффект, чтоб он был проклят, никак не хотел проходить, — я сделал короткую зарядку (на долгую моих силенок все еще не хватало).

Мама как обычно была уже на работе, но на кухне меня уже ждал приготовленный завтрак. Тарелка с ним была заботливо накрыта еще одной тарелкой и укутана в полотенце.

Тоби все эти дни так не разу и не появился. По-моему мама уже подала заявление в магловскую полицию о его пропаже. Впрочем, мне на это плевать — пускай ищут. Рекомендую начать поиски с окрестных кабаков. Единственное что меня волновало в судьбе Тоби, это только то, что мама беспокоилось о его судьбе.

Покончив с завтраком, я одел одну из новых школьных мантий и привычно аппарировал в Косой.

Площадь перед Гринготтсом была полна народу. Стоило мне на ней появиться, как на меня едва не налетел старшекурсник Хога:

— Куда прешь, мелочь! — зло процедил он. Вроде равенкловец, а заносчивости как у слизеринца.

Не дожидаясь моих извинений (в общем-то, я и не собирался извиняться), он обошел меня и зашел в банк.

— Северус, мальчик мой! — приветствовал меня Шелк, едва я переступил порог его лавки. — Слышал последние новости? Ночью в магловских доках был сильный пожар. И это не смотря на дождь!

— С каких это пор пожары у маглов стали новостью? — флегматично пожал плечами я.

— Ну не скажи! Там какой-то шутник, явно из наших, младшего элементаля огня выпустил. Да еще и цель тому не указал, вот он полночи и бушевал. Пока министерские маги не поняли, что это не простой пожар, и не усмирили его. Авроры и Отдел тайн там с самого утра по территории ползают, остаточные следы шутника ищут. Думаешь найдут?

— Министерские? Вряд ли. Они Волдеморта, танцующего на столе министра не заметят, не то что какие-то остаточные следы. Это только с недоучками работает.

— Ну и ладно. Давай пропустим по стаканчику?

Шелк достал из уже знакомого мне ящика очередную бутылку огневиски. Только в этот раз это был редкий и весьма дорогой сорт «Black Dragon». Улыбнувшись, он разлил напиток по (о ужас!) чистым стаканам. В этот момент старик столь напомнил мне «доброго дедушку», того который Дамби, только вместо чая и лимонных долек была бутылка огневиски, что я с трудом подавил в себе желание выхватить палочку.

В пятнадцать лет хлебать огневиски словно тыквенный сок — попахивает алкоголизмом Северус. Но когда я отказывался от дармового огневиски? Тем более от дорогого, дармового огневиски?

— Чек или наличные? — поинтересовался Шелк, когда мы смочили горло.

— Пойдет и чек.

Он ушел в заднюю комнату, но вскоре вернулся.

— Все как договаривались. — Старьевщик протянул мне чек Гринготтса и купчую. — Купчую я переписал на тебя.

— Ты бывал там? — спросил я, помахав купчей.

— Да, один раз, — помрачнел Шелк. — Гиблое место, если честно. Посмертное проклятие само по себе мерзкая штука, а на теперь уже твоих владениях оно и вовсе запредельное.

— Покажи мне.

— Я знал, что ты об этом попросишь, — вздохнул Шелк, отставив в сторону взятый было стакан. — В сам замок я аппарировать не буду, да и тебе пока лезть туда не советую, а место покажу. — Он протянул мне руку, я ее плотно сжал и мы аппарировали.

Перенеслись мы на небольшую лесную полянку.

— Дальше сам, — сказал старик. — Твои владения на севере, тут недалеко. Выйдешь из леса увидишь озеро и замок. Я с тобой не пойду, даже не проси. Проклятие на местности вытягивает силы, а в моем возрасте подобная штука весьма опасна. Закончишь любоваться окрестностями, возвращайся ко мне. В замок не лезь! — Вторично предупредил он.

Немного помолчав, словно что-то обдумывая, Шелк махнул рукой и пробормотал: — А-а-а, все равно ведь полезешь! Молодость, молодость… Вот, держи. — Старьевщик снял с шеи небольшой медальон в виде кельтского креста и протянул его мне.

— Зачем? — спросил я, недоуменно рассматривая этот дар Шелка.

— Это одноразовый портал ко мне в лавку. Влипнешь в неприятности — а ты точно влипнешь, используй его.

— С чего такой щедрый и дорогой подарок? — поинтересовался я, не скрывая подозрения.

— Сам не знаю, — пожал плечами Шелк. — Нравишься ты мне чем-то парень. Слишком напоминаешь меня в молодости. И если не хочешь к моим годам обзавестись вот этим, — он выразительно постучал клюкой по своей хромой ноге, — кучей шрамов и неизлечимых болячек, то слушай… хоть иногда, что говорят старшие. А насчет дороговизны не беспокойся, я вычту стоимость портала из твоей будущей доли, — добавил он напоследок.

Хитро улыбнувшись, Шелк аппарировал из леса. Я же достал палочку, и направился в указанном им направлении.

Идти пришлось долго. Что же так могло напугать старика, что он не решился аппарировать поближе? Срезав мешающие ветки деревьев очередным диффиндо, я смахнул с рукава мантии мелкого паука и поморщился. Лес — терпеть его не могу, после того события на третьем курсе. Да, да — опять дурацкие шуточки Мародеров. В тот раз я, правда, сравнительно легко отделался, легкий вывих, да несколько царапин даже в медкрыло обращаться не стал.

Наконец лес стал реже, а впереди показался просвет. Я хотел уже прибавить шаг, но остановился. Что-то было не так. Лес замер, словно умер. Нет шума птиц, пропали вездесущие насекомые. Покопавшись в карманах мантии — с этим карманами тоже надо что-то делать — я вытащил флакончик с «Усиленным животворящим эликсиром» и «Охранным зельем». Повертев их в руках, я выпил эликсир, а зелье убрал обратно в карман — хватит с меня головной боли.

Покрепче сжав палочку, я направился к просвету между деревьями. Тревожные чувства тоски и страха увеличивались во мне с каждым сделанным шагом.

Под моими ногами что-то громко хрустнуло. В мертвенной тишине этот звук был подобен взрыву. В это мгновение меня охватило невообразимое чувства холодного ужаса. Сердце бешено стучало в груди, словно пытаясь вырваться из темницы ребер. А все моё тело била крупная дрожь. Посмотрев на землю, я увидел под своей правой ногой мелкую сухую ветку.

Меня охватило злость. Злость на самого себя, на свою слабость.

— И это все?! — проорал я в небеса, словно посмертное проклятие могло меня услышать. — Придумай что-нибудь поинтересней!

Крепко сжав зубы, я вновь пошел вперед, более не обращая внимания на чувство тревоги и страха. Лес кончился, впереди показалась сверкающая на солнце ровная гладь небольшого озера. Ярдах в трехстах по правую руку от меня в озерную гладь врезался большой утес. Выглядел он в подобном месте совершенно неуместно и дико, словно его искусственно вырастили. На его плоской, словно срезанной мечом вершине виднелись развалины замка. При одном только взгляде на них на меня снова накатила волна беспричинного страха.

От замка мало что осталось, груда камней вместо стен, да одинокая полуразрушенная башня центрального донжона, словно сошедшего с картинки книги по средневековью.

Сколько же это место заброшено? Века четыре? Или все пять?

Никаких дорог или тропинок поблизости не было, спустившись к воде, я направился к утесу, разглядывая внушительную башню донжона. Казалось, что опасность таится в каждой узкой бойнице.

Внезапно на меня напала странная апатия, сонливость и слабость. Хотелось лечь, вот прямо тут на песчаном берегу, закрыть глаза и спать, спать, спать.

Подавив зевок, я вытащил из кармана флакончик с тоником из мандрагоры и одним махом выпил его до дна. Сонливость и апатия ушла, а вот слабость никак не проходила. Казалось, что сама земля пьет из меня магию и силы.

Может Шелк прав? И не стоит лезть в замок? Пока не стоит…

Некоторое время во мне шла борьба между любопытством и осторожностью. Окончилась она в ничью — я решил не лезть в замок, а рассмотреть его с воздуха.

Поднявшись над землей на пару ярдов, я с удивлением отметил, что слабость уменьшилась. Значит и проклятие не всесильно!

Не смотря на разрушения и общее запустение, с воздуха замок выглядел внушительно. Утес был гораздо больше, чем могло показаться со стороны. А немаленький донжон не занимал и десятой части. Да на этом утесе можно даже поле для профессионального квиддича разместить, еще и немало места останется. Помимо полуразрушенного донжона виднелись остатки еще нескольких строений. Вся местность поросла сухим колючим кустарником. В южной части утеса виднелось с десяток высохших и совершенно черных деревьев, выстроившихся в два ровных параллельных ряда — видимо там было что-то вроде небольшого парка или аллеи.

Поднявшись еще выше, я медленно пролетел прямо над утесом. В центральной части оказалась круглая каменная чаша, заполненная темной водой.

Рассмотрев развалины, я решил медленно облететь утес по кругу.

Если бы не посмертное проклятие — это место прекрасно подошло бы для мэнора. Уединенное, тихое, вдали от мира с его шумом суетой и вечной войной одного зла с другим.

А озеро! Какое великолепное тут озеро. Так и хочется нырнуть в прохладную чистую воду, особенно вон в том месте, где под водой виднеется какая-то здоровая тень.

Стоп…

Какая к Мерлину тень?!

И почему я вишу так низко и едва не касаюсь пальцами воды?

Эти мысли едва не стали последними мыслями в моей жизни. Тень под водой резко рванула в мою сторону. Я взлетел вверх, словно выпущенный из пращи камень. В тот же момент из воды показались огромная голова на тонкой шее.

О, Мерлин! Это же келпи! Только с чего это он вымахал размером с дракона? Интересно, и какая форма у него на суше при таких то размерах. Лошадь? Бык? Да он же размером с целый табун!

Келпи — низший водяной дух. Излюбленное их место обитания — реки и озёра неподалеку от мест силы. Келпи крайне враждебны к магам и маглам. Последним они обычно являются в облике пасущегося у воды прекрасного коня, глупый магл садиться на лошадку. Лошадка тут же прыгает в воду и превращается в здоровое чешуйчатое чудище, а магл превращается в обед… ну или ужин. Келпи был одним из немногих духов, которые были не прочь полакомиться не только жизненной силой, но и плотью. С магами подобный фокус, разумеется, не проходит, маги вообще крайне отрицательно относятся к тому, чтобы стать чьей-нибудь закуской. Подводный народ, тоже любитель мест силы, уже давно истребил большинство келпи. Последний известный келпи долгое время терроризировал подводный народ и маглов в озере Лох-Несс и его окрестностях, но в конце 50-х разделались и с ним.

Келпи вытянул шею из воды и в бессильной злобе клацнул зубами в воздухе. Находясь на суше келпи может принимать разную форму: лошадь, бык иногда даже человек. Но в своей родной стихии он предпочитали выглядеть по-другому. Длинная шея с непропорционально большой головой, каплевидное тело с длинным хвостом и четыре конечности ласты. Если бы не размеры, то один в один из этих древних ящеров столь любимых маглами.

«Что, бедняжка, остался ты сегодня без обеда? Северуса Тобиаса Снейп-Принц так просто не сожрать» — позлорадствовал я, поднимаясь на всякий случай еще немного выше и нацеливая на келпи свою палочку. Младший водный дух, даже столь здоровый, хорошему магу не соперник.

В тот же момент на мой разум обрушился страшный по силе удар. Едва не потеряв сознание, и чудом не выронив палочку, я рухнул вниз, прямо в пасть страждущему келпи.

От участи стать обедом меня спас отданный Шелком одноразовый портал. Аппарировать летя камнем к земле (в моем случае к пасти) не смог бы и сам Мерлин. А то, что после телепортации, я с полутораметровой высоты рухнул носом прямо в пол, было сущим пустяком.

На грохот от свидания моего горячо любимого (а самое главное — целого) тела и пола прибежал Шелк. Кстати в этот раз он почти не хромал.

— Ты как — цел? — спросил он. — Говорил же, не лезь в замок.

— Я и не лез, — прохрипел я, пока Шелк помогал мне подняться с пола. — Там в озере сидит келпи! Хотя это не келпи, а Моргана знает что! Эта тварь чуть меня не сожрала!

Подумать только! Меня — одного из лучших легилиментов-окклюментов, побил ментальным ударом какой-то низший дух! Поймаю гадину и распотрошу на ингредиенты для зелий! Хотя… какие ингредиенты — он же дух. Тогда просто поймаю и убью. Нет… не просто — с особой жестокостью!

— Проклятая земля влияет на всех существ. — Шелк наставительно поднял палец вверх. — Животные обычно избегают таких мест. С магическими существами и духами подобно келпи — сложнее. Большинство из них, так или иначе, тяготеют к местам силы. А чаще всего именно места силы становятся объектом посмертных проклятий.

— Да знаю я! Просто не ожидал подобной ловкости от низшего духа. Мало того, что вымахал размером с дракона, так еще и сильнейший легилимент.

Если в чем-то я и преуспел, помимо зелий, то это легилименция и окклюменция. Постоянное общение с Волди и Дамби — лучший стимул к изучению этих связанных между собой дисциплин и великолепная практика. Своей защитой разума я по праву гордился. Столько лет и Волди и Дамби, если им удавалось покопаться в моих мыслях, видели только то, что я хотел им показать или не видели ничего. Не овладей я этими навыками — уже давно бы стал кормом для Нагайны. Да и «доброму дедушке» лучше не знать, что я на самом деле думаю о нем, его ордене и этих проклятых интригах!

— С проклятой землей всегда так, никогда не знаешь чего ожидать, — пожал плечами Шелк, пока я приводил себя в порядок. — Живой выбрался — уже хорошо. Для своего возраста ты конечно великолепный маг, но о посмертные проклятья обламывали зубы маги сильнее и опытнее тебя. Без хорошего знания Темных искусств, с проклятиями подобного рода лучше и вовсе не связываться.

«Я и так их неплохо знаю!» — хотел было съязвить я, но вместо этого спросил:

— Ты что-то говорил о новом крупном заказе? — Мэнор, Мэнором, а деньги деньгами.

— Есть такое дело, — почесал подбородок Шелк. — Мне нужна очень крупная партия лечебных зелий.

— Так в чем проблема? Сходил в аптеку и купил — они же не запрещены.

— Это когда по паре флакончиков покупаешь, они не запрещены, — сварливо заметил Шелк. — Если берешь столько, что тебе за всю жизнь не выпить, появляются вопросы. А вопросы в моем деле — лишнее.

Я понятливо кивнул.

— Еще нужна подробная инструкция: что для чего и что с чем мешать нельзя, — добавил Шелк, внимательно на меня посмотрев.

Хе-х, старик, ты не промах. Решил сбыть маглам крупную партию магических зелий?

Своими догадками я, естественно, делиться не стал. Меньше знаешь — короче срок. Министерство не любит конкурентов, а потому связи «бизнесменов» подобных Шелку с миром маглов обычно жестко пресекаются.

— Сколько? — задал я тот единственный вопрос, который меня действительно интересовал…

Несмотря на близкое (к счастью не очень) знакомство с незваным арендатором моих владений, лавку старьевщика я покидал с хорошим настроением. Я уже давно заметил, что ничто так не повышает настроение, как галлеоны. И чем галлеонов больше, тем лучше мое настроение. А проклятие? Что проклятие? Я кучу Уизли терпел в течение нескольких курсов, да еще и Поттера к ним в придачу — вот это настоящее проклятие.

— Северус!.. — окликнул меня знакомый голос, когда я уже хотел войти в Гринготтс. Обернувшись, я заметил Люциуса Малфоя в сопровождении Нарциссы пока еще Блэк. Черт, я уже и позабыл, какой эффектной парой они были в молодости.

Оба блондины. Он высокий, стройный (если кого-то и можно заподозрить в родстве с сидами, то это Люциуса), она миниатюрная и хрупкая. Поговаривали, что между ними не было особой любви. Но я то знал, что это не так. Люциус не был примерным семьянином (а какой он закатил мальчишник перед своей свадьбой!), точное число его любовниц неизвестно даже мне, но свою жену и Драко он любил.

На лице Люциуса и Нарциссы были приветливые улыбки. Да, они еще не разучились тепло и искренне улыбаться.

О, Мерлин! Только сейчас глядя на своих… хм… друзей, я понял, насколько молодыми и глупыми мы были тогда, когда влезли в это противостояние Волди и Дамби.

Как же далек этот Люциус от того чопорного фанатика чистоты крови.

Да мой скользкий друг, это потом… все будет потом. Ты научишься скрывать свою боль и страх за холодной маской. Будешь вымещать ярость от собственного бессилия на домовике. Темная метка привяжет твое тело к лорду, а страх за семью поработит душу.

— Рад тебя видеть, Люциус, — пожал я протянутую мне руку мага. — Мисс Блэк, вы прекрасны как никогда.

— Комплименты? Это точно Северус? — вполголоса поинтересовалась Нарцисса.

— Не знаю, — задумчиво протянул Люциус. — Пусть докажет.

— Напомни, как звали ту шестикурсницу из Равенкло с которой ты…

— С которой, я любил заниматься Нумерологией в библиотеке, — быстро перебил меня Люциус.

То что, любил заниматься — это я не спорю. Но вот не нумерологией, а кое-чем другим и отнюдь не в библиотеке. Хотя — зная Люциуса — может и в библиотеке бывало…

Нарцисса кинула на Люциуса задумчивый взгляд. Сколько бы успешным конспиратором не считал себя Малфой, я практически уверен, что она знала если не обо всех, то о большинстве его похождений на стороне.

— Я рад, что ты принял мое приглашение Северус. Надеюсь, лорд Снейп-Принц, что вы позволите мне вас так называть в неформальной дружеской обстановке? — спросил он, нацепив на лицо свое излюбленное «парадное» выражение — вы все ничтожества, а я Малфой!

— Конечно мистер Малфой, — серьезно кивнул я.

— Твое вступление в наследство Рода наделало немало шуму. Так что готовься к повышенному вниманию на приеме, — он слегка понизил голос и добавил полушепотом: — О тебе спрашивал даже ОН сам.

— Такое внимание мне льстит.

— Люциус… — Нарцисса выразительно посмотрела на висевшие над банком часы.

— Ах да! Прости, мы торопимся. Был рад нашей встрече, лорд Снейп-Принц, — он кивнул головой.

— Взаимно. Мистер Малфой, мисс Блэк, желаю вам удачного дня.

Я вновь поднялся по небольшой лестнице к дверям банка, и еще успел услышать вторичное «Это точно Северус?» от Нарциссы.

Сербоскрепс, вновь встретил меня едва я переступил порог. Аппарировал он что ли? Или у гоблинов чутье на их клиентов?

Быстро проводив меня в уже знакомый кабинет, он торопливо сказал:

— К нам пришла бумага из Министерства. Вами кто-то весьма заинтересовался, лорд Снейп-Принц.

— Что за бумага?

— Запрос о состоянии вашего родового счета.

— Я думал, что Гринготтс не разглашает подобную информацию о своих клиентах, — нахмурился я.

— Это не совсем так, лорд Снейп-Принц, наш народ взял на себя определенные обязательства перед Министерством. Потому, вот ознакомьтесь с нашим официальным ответом. — Сербоскрепс протянул мне листок бумаги, и я принялся за его изучение.

Так. Что тут у нас… «Согласно договору от 18…» — это можно пропустить. «Пункту десять устава Гринготтса, подпункту пять…» — пропускаем. «Пункту три Положения о магической банковской деятельности…» Р-р-р, эти многочисленные ссылки на законы, положения, уложения и уставы начинают меня уже слегка злить. Где что мне нужно? А, вот оно! Последняя строчка в самом конце документа:

«… извещаем вас, что на счету рода Принц присутствуют денежные средства»… Точка. И это все?

Перевожу удивленный взгляд на гоблина. Сербоскребс сидит с серьезным видом, но что-то в его глазах подсказывает мне, что в мыслях он просто хохочет.

— А еще говорят, что у гоблинов нет чувства юмора, — пробормотал я, возвращая бумагу Сербоскрепсу. С невозмутимым видом тот вернул ее в стол. — Против подобного вашего ответа я не возражаю.

— Вам снова нужен доступ к вашему хранилищу? — спросил гоблин о цели моего визита.

— Нет, я хотел бы обналичить чек, — с этими словами я протянул ему выписанный Шелком чек.

Увидев вписанную в него сумму, Сербоскрепс чуть ли не причмокнул губами. Много позже я узнал, почему гоблины испытывают столь трепетную нежность к наполнению сейфов своих клиентов. Чем крупнее суммы на счетах клиентов, тем выше котируется статус приставленного к ним гоблинского семейства.

— Что-то еще лорд Снейп-Принц? — После зачисления на мой счет столь крупной суммы Сербоскрепс просто лучился добродушием и любезностью.

— Да, оформите мне чековую книжку, — при мыслях о предстоящих крупных тратах я немного поморщился. Но идти на прием к Малфоям надо, а на это нужны галлеоны.

Сербоскрепс отодвинул один из многочисленных ящиков своего стола и достал чистую чековую книжку. Придвинув к себе чернильницу с пером, он аккуратным каллиграфическим подчерком вывел на чековой книжке мой титул и имя. Энергично помакнув написанное с помощью массивного пресс-папье, гоблин положил чековую книжку на изрезанную рунами бронзовую табличку и придвинул ко мне.

— Приложите, пожалуйста, ладонь вот сюда, — попросил он.

Стоило мне сделать это, как бронзовая табличка сильно нагрелась, это чувствовалось даже через бумагу чековой книжки.

— Можете, убрать руку, — сказал Сербоскрепс, спустя полминуты. — Напоминаю вам правила использования магической чековой книжки. Громко произносите сумму и отрываете один листок. Крайне не рекомендуется делать это в перчатках, особенно в защитных, — с этими словами он протянул книжку мне. — Оформление первой книжки для вас бесплатно. Считайте это подарком нашего банка возрожденному роду Принц.

Поблагодарив гоблина, я покинул банк, но вместо своего привычного маршрута Аптека-Лютый, направился к лучшему магазину одежды магического Лондона. На прием Малфоев в школьной мантии не заявишься. Либо извольте соответствовать, либо просто не лезьте. До сих пор помню косые взгляды на тех немногих приемах у Малфоя, на которых я был.

Наконец показалась вывеска с двумя вычурными золоченными «Т». И весьма скромная витрина, задрапированная темно красным полотном опять же с двумя золотыми «Т». Ни кричащей рекламы, ни выставочных манекенов с образцами, как у мадам Малкин. Два золотых «Т» — это само по себе и реклама, имя и показатель качества. Чтобы одеваться здесь, нужно много… нет — очень много денег!

Поборов внезапно нахлынувшую на меня робость, я толкнул дверь, вошел внутрь и с интересом огляделся. Магазин «Твилфитта и Таттинга» мало походил на обычные магазины одежды, пусть и трижды магические. Первое что бросалось в глаза — никакой одежды здесь и в помине не было. Небольшая ярко освещенная комната, стены задрапированы все той же темно-красной тканью. В центре комнаты небольшой постамент с куклой-манекеном.

Ко мне подошла, наверное, самая чудная парочка и без того слегка (или, как в случае с близнецами Уизли, не слегка) двинутого магического мира Британии. Высокий и худой, словно жердь, Твилфитт. Маленький, толстый и круглый, словно мяч, Таттинг.

— Лорд Принц! Какая честь! — сказал Твилфитт.

— Рады, очень рады, — вторил ему Таттинг.

Нет, этой паре надо было стать клоунами, а не модельерами — аншлаг был бы им гарантирован.

— Желаете сотворить себе новую мантию! — вновь взял слово Твилфитт.

— Да, мне нужна парадная мантия для приема у Малфоев.

— Помолвка Малфоя младшего и мисс Блэк, — понимающе кивнул Твилфитт. — Мистер Малфой и мисс Блэк только что заходили к нам посмотреть платье мисс Блэк. Верно, Берти?! — повернулся он к Таттингу.

— Ты прав, Реджи. — кивнул Таттинг. — Кажется, мистер Малфой был не слишком рад своему очередному визиту к нам. Сколько мисс Блэк уже правит свой наряд? Пятый раз?

— Шестой, Реджи. Сегодня как раз был шестой, — сказал Твилфитт. — Вы правильно сделали, что зашли к нам, лорд Снейп-Принц. При всем уважении к мадам Малкин, ее парадные мантии никуда не годятся.

— Да, да! Никуда не годятся, — подтвердил Таттинг, покачиваясь на пятках.

— Встаньте здесь, лорд. — Твилфитт поднял палочку и превратил один из манекенов в мое полное подобие. Да, Снейп, смотреть на тебя без жалости просто невозможно. Тощая фигура, бледная кожа, сальные неровно остриженные волосы. Встретит кто ночью, так того и гляди за вампира примет.

Не успел я «полюбоваться» на свою куклу, как на меня посыпался целый град вопросов от магов-дизайнеров. Классический стиль? С капюшоном или без? Глубокий капюшон или нет. Свободные рукава? Карман для палочки? Общее количество карманов? Их расположение?..

После каждого ответа Твилфитт и Таттинг, что меняли в костюме манекена.

— Материал? — спросил Твилфитт, когда я окончательно выдохся. Скорее бы это мучение закончилось. Лучше уж чаепитие с Дамби, чем покупка дизайнерской мантии!

— На ваше усмотрение, — пожал плечами я. Мои познания в области тканей, а тем более их магических аналогов, стремились к нулю. — Только ничего запредельного! — торопливо добавил я. Фантазия у Твилфитта и Таттинга может и безгранична, а вот мой банковский счет — нет… а жаль.

— Что думаешь, Берти? — спросил Твилфитт, нервно пройдя вокруг манекена.

— Шерсть викуньи — превосходный выбор для парадной мантии. — Таттинг вновь покачнулся на пятках.

— Рунический шелк смотрится лучше, — возразил Твилфитт и повернулся ко мне: — Какой цвет вы предпочитаете, лорд Принц?

— Черный и зеленый.

— Тогда шелк, — согласился с Твилфиттом Таттинг.

Твилфитт сделал несколько пасов палочкой. Мантия на манекене приобрела насыщенный черный цвет с легким изумрудным отливом.

— Что думаешь, Берти? — вторично спросил он.

— Мне кажется, что так будет лучше, Реджи! — ответил тот и несколько раз провел палочкой над манекеном. На мой взгляд, не поменялось ровным счетом ничего, а вот Твилфитт кивнул и сказал:

— Ты прав, Берти, так гораздо лучше.

Направив палочку на манекен, Твилфитт заставил тот покрутиться на месте, поднять то одну руку то вторую. Мантия выглядела великолепно — это мог признать даже я, всегда весьма равнодушно подходивший к выбору одежды.

И с чего я взял, что на меня без жалости смотреть невозможно?

Тонкий аристократичный профиль, уверенная линия плеч, гордая осанка, выразительный взгляд. Белая кожа создает эффектный контраст с черными, как смоль, волосами (помыть и нормально подстричь которые все же не помешает).

Мои восторги слегка уменьшились после озвученной Таттингом суммы. Сто восемьдесят галлеонов за одну мантию! Да этого на небольшой магазин одежды хватит! Любовно вскормленная годами безденежья жадность просто душила меня, пока я выписывал чек. Но вскоре ее ждал еще один удар, коварно нанесенный Твилфиттом.

— Вы собираетесь идти на прием в этом? — поинтересовался он, разглядывая мои джинсы. И что ему не нравиться? Вполне приличные джинсы. — Это конечно очень демократично, — быстро добавил Твилфитт. — Но для приема к Малфоям я бы позволил себе вам порекомендовать одеться более официально.

Тяжело вздохнув, я вновь потянулся за чековой книжкой.

Из цепких лап магов-модельеров я вырвался только спустя полчаса, лишившись в сумме целых двухсот пятидесяти галлеонов! Помимо мантии пришлось купить строгий фрак с сопутствующей ему белоснежной рубашкой, туфлями и прочим.

«Красота требует жертв!» — твердил мне внутренний голос.

«Да, но не таких же!» — возмущалась жадность.

Мантию и костюм Твилфитт и Таттинг пообещали закончить к завтрашнему дню (на манекене оказалась лишь иллюзия) и доставить мне на дом.

Аппарировав к себе в комнату, я стянул с себя школьную мантию и развалился поперек кровати, раскинув руки в разные стороны. Да, денек выдался крайне насыщенным.

Не вставая с кровати, я достал палочку и, сделав пас в сторону шкафа, громко произнес:

— Акцио Кодекс!

Откликаться на призыв магическая книга упорно не хотела. А потому мне все же пришлось подняться с кровати и достать ее из шкафа самостоятельно. До чего же ленивая книга этот Кодекс Рода!

— Посмертные проклятия! — приказал я, вновь устроившись на кровати, но на этот раз в компании древнего фолианта.

Кодекс привычно открылся на нужной странице, и я погрузился в чтение.

Где-то спустя полчаса я закрыл кодекс и вздохнул. В Кодексе Рода содержалось с десяток вариантов наложения подобного проклятия. Сразу видно, что род Принц был далеко не светлым, но таковы все древние роды. Древним считается чистокровный род, семь поколений предков которого были чистокровными волшебниками. А исток большинства древних родов находится и вовсе в Средних веках (у некоторых и раньше). А гуманизм в то время были не в чести, особенно среди волшебников.

Помимо вариантов наложения проклятия, был список проклятых мест: Готэм, Эвен-Эзер и прочие места. Кстати, своего замка (вернее его развалин) я в списке не нашел. Единственной рекомендацией было — держаться от подобных мест как можно дальше. И никаких тебе намеков на возможность снятия проклятия!

Черт, ну должен же быть хоть какой то способ! В жизни не поверю, что маги древности не научились снимать посмертные проклятия. А значит надо искать.

Вновь придвинув к себе кодекс, я произнес:

— Потеря магии, болезни, проклятия. — Хватит сегодня заниматься ерундой. Пора взяться за то, что действительно важно — поиски лекарства для матери, а земля и прочее вполне может подождать. С тех самых пор как кодекс попал мне в руки, я не оставлял этих поисков. Пока все было тщетно. Симптомы ее болезни не попадали ни под одну известную болезнь или проклятие.

От изучения кодекса я оторвался ближе к вечеру, да и то меня просто отвлек начавший барабанить по подоконнику ливень. Достав из брошенной прямо на пол мантии помятую пачку сигарет, я закурил прямо в комнате.

Опять ничего!

Нет! Должен быть способ! В последнее время вера во всесильность родовых кодексов в моих глазах сильно пошатнулись. В кодексе Рода (в той части, что я успел изучить) было многое: более простые, быстрые и экономные варианты создания заклинаний, несколько довольно интересных проклятий. Но самого важного — хотя бы подсказки для спасения матери я все еще не нашел.

Зашумел ключ в дверном замке. Поспешив выбросить сигарету в окно, я наскоро проветрил комнату.

— Мам, нам надо поговорить.

— Решили мне во всем признаться, лорд Принц, — сухо улыбнулась мать, кивнув головой.

— Ты знала? Но как? — удивился я.

— Кодекс Рода — я почувствовала его близкое присутствие. К тому же вся эта твоя возня с зельями и покупки… Нет, я вовсе не копалась в твоих вещах, — быстро добавила она, смотря мне прямо в глаза.

Да, есть у меня такой недостаток — я еще с детства крайне болезненно воспринимаю вторжение в свое личное пространство. Коим я считал свою комнату. На прошлых каникулах ко мне как-то вломился перебравший Тоби. Только вовремя кинутое матерью обезоруживающие заклинание спасло тогда это ничтожество от какого-нибудь болезненного проклятия. Благодаря Мародерам, я стал по ним едва ли не мастером, ведь большинство из них опробовал на собственной шкуре. Меня же вмешательство матери избавило тогда от неприятностей с Министерством.

— Один из домовиков аппарировал в коридор, когда я была дома, — пояснила мама. — Он перепугался и выронил пакет с ингредиентами для зелий. Потом долго извинялся и собирал их с пола.

— Да, я вступил в наследие рода, — кивнул я, делая видимым перстень лорда и демонстрируя его матери. Отпираться теперь все равно было бессмысленно.

— Как это тебе удалось?!

— Прошел ритуал в Гринготтсе.

— Безрассудный мальчишка! Ты хоть понимаешь, как ты рисковал?

— Гоблины сказали, что ритуал был условно опасным.

— Гоблины, — поморщилась мать. — После конвенции 1918 года «О классификации магических и темномагических ритуалов» у них чудесным образом все самые опасные ритуалы стали относиться к «умеренно опасным». Смертельно опасные ритуалы, по той конвенции, проводятся только в присутствии представителей аврората или Министерства.

Вот ведь поганцы! То-то мне не нравились томные взгляды Сербоскребса в сторону ближайшего выхода в начале ритуала. Ладно, что было, то было. Меня никто под угрозой авады не заставлял проходить этот ритуал. Я сам полез. Хотя, после сенсационного «Пророка», трупов в подземельях Гринготтса порядком прибавится. Полукровок пресекшихся родов в Британии немало. Следуя моему примеру, кто-то может попробовать пройти ритуал…

Может и сам Волди полезет доказывать собственную чистокровность? Он конечно сильнейший маг современности, но отнюдь не «наследник Слизерина», хоть и любит себя так называть. Хотя, Волди слишком умен, чтобы вот так сразу лезть. Наверняка пошлет вперед кого-нибудь из своих прихлебал. Это в ближнем круге я был единственным полукровкой (плюс сам Волди), а среди «мяса» полукровок едва ли не больше половины. Чувствую, что у дракона в подземельях Гринготтса скоро будет маго-мясная диета.

Впрочем, гоблины вряд ли будут прятать тела и наверняка сольют информацию о неудавшихся ритуалах в прессу. Это слегка остудит горячие головы большей части полукровок… ну, я на это надеюсь.

Да, Люциус прав, внимание к моей скромной персоне теперь будет повышенное. Хотя, чего теперь сожалеть? Нужно было либо сразу бежать вместе с Лили, либо сражаться. Я сам выбрал второе. И теперь внимание Волди и Дамби мне только на руку.

— Покажи мне его? — внезапно попросила мать.

Сходив к себе в комнату, я взял фолиант с кровати и отнес его на кухню.

— Да, это он, — она неверяще покачала головой и протянула к книге руку, но, так и не прикоснувшись, одернула руку. На кодекс она смотрела с благоговением, но было в ее взгляде что-то еще… усталость и какой-то откровенный страх.

— Что-то не так? — осторожно спросил я. Страх матери мне был совершенно непонятен.

— Не думала, что вновь его увижу. Столько воспоминаний и не всегда радостных, — по щеке матери пробежала одинокая слезинка. А вот это меня уже просто напугало. На моей памяти Эйлин Снейп, бывшая когда-то Принц, никогда не плакала. Мама вообще была довольна скупа на эмоции. — Ты знаешь, как погиб род Принц? — спросила она, утерев глаза. — Хотя… откуда тебе знать?

— Ты никогда мне не рассказывала об этом, — признал я. Кое-что мне было конечно известно — дедушка и дядя погибли при неудавшемся ритуале, тот же самый ритуал едва не сделал маму сквибом.

— Род Принц… — на мгновение мама замолчала, собираясь с мыслями. — Мы… — она вновь сбилась, но, кинув еще один испуганный взгляд на кодекс, продолжила. — Род Принц один из самых древнейших магических родов Британии — это ты и сам, наверное, знаешь. Но древний род это не только родовая магия, это еще и целая вереница родовых проклятий. Обычно о них стараются не распространяться. Ведь подобное знание может стать оружием в руках врагов. Но некоторые проклятия не спрятать. В роду Малфоев рождается всего один ребенок — награда Британских магов всем магам Вильгельма Завоевателя. В Роде Блэк в каждом колене есть предатель крови, а зачастую и не один.

Род Принц за почти двухтысячелетнее существование собрал более чем достаточно родовых проклятий. На Род посыпалась неудачи, он терял влияние и богатства. Мой отец, твой дед, решил это изменить…

— И что произошло?

— В ритуале участвовало три последних Принц, — глухо продолжила рассказ мама. — Две добровольные жертвы должны были избавить последнего оставшегося Принц от вереницы родовых проклятий, что привели к падению некогда великого Рода… — Она замолчала, и закрыла глаза, крепко сжав кулаки.

— Если тебе так тяжело вспоминать, то не надо, — покачал головой я.

— Нет, я должна! Особенно теперь!.. Ритуал пошел не так как нужно. В самый разгар ритуала, когда магия вошла в полную силу, один из его участников испугался и не сделал того, что должен был сделать. Ей было всего девятнадцать, она не хотела умирать пусть и во имя Рода. — Мама отвела взгляд в сторону и тихо прошептала: — Это я уничтожила Род Принц.

Страшно захотелось закурить, рука просто сама дернулась к карману с сигаретной пачкой. Спутанные мысли беспомощно метались в моей голове.

— Твоя болезнь, это посмертное проклятие? — глухо спросил я, машинально продолжая бесплодные поиски в своих карманах. О том: что вожделенная пачка оставлена в спальне, и мать о моей дурной магловской привычке ничего не знает, я просто забыл.

— После того как из-за моей трусости погибли отец и брат, я совершила еще одну глупость — попыталась вступить в наследство Рода. Магия рода прокляла меня, посчитав предателем крови ответственным за гибель Рода, по сути таковым я и была.

— От этого можно избавиться?

— Нет, это бесполезно. Одно то, что я прожила так долго, это просто чудо. Я знаю, что мне уже недолго осталось…

— Не говори так! Я найду способ!

— Глупый мальчик, — вздохнула мать. — Такого способа нет.

— Я найду его. Даже если мне придется уничтожить эту чертову книгу и отказаться от наследия Рода.

— Не смей об этом даже думать! Ты хоть понимаешь что сейчас перед тобой?! Эта история и знания всех Принц, что жили до тебя. Скажи ей открыть генеалогическое дерево Принц!

— Генеалогическое дерево! — приказал я. Кодекс рода раскрылся в самом начале. Я мысленно присвистнул. Разворот из двух немаленьких листов было исписан мелким, убористым, подчас едва различимым почерком. Если фамильное дерево Принц, в лучших традициях древнейших родов, воссоздать на гобелене, то этот гобелен займет целую стену в самом большом зале мэнора. К сожалению, наибольшее число ветвей было в центре родового дерева. Потом, то одна, то другая ветвь обрывалась. В самом конце же находилось и вовсе одно имя — Северус.

— Первый Принц, Гайдиар — маг при дворе Кунеды Вледига во время войны с Коэлем Старым «заставил дрожать замки в Кайр-Вейре и в Кайр-Ливелиде»! — мать указала на самое начало фамильного дерева. — Во время отражения ирландского вторжения в Уэльс он сразил мага ирландцев Финна Мрачного и пленил его дочьМорвэн, впоследствии она стала женой Гайдиара…

— Избавь меня от лекции по истории нашего «древнейшего и благороднейшего» Рода, — поморщился я.

— Теперь эта твоя история и твое наследие! — возмутилась мать, нервно прохаживаясь по комнате. — Ты глава Рода! Более того — ты последний Принц! На тебе огромная ответственность. Ты должен исправить то, что я натворила и возродить Род.

— В первую очередь я должен спасти тебя.

— Мое проклятие это заслуженное наказание за предательство!

— Все равно!

— Делай как знаешь, — сдалась мать. — Прошу тебя только не делать глупостей и не рисковать собой. Ты последний Принц.

— Это я уже понял.

Поднявшись со своего места, я подошел к матери и обнял ее.

— Ничего ты не понял, — тяжело вздохнула мать, поглаживая меня по руке. — В этом-то и беда…

Глава 8 Танец на лезвии

Он, не смутясь пролетом беспокойным, Не бросит оскудевших мест родных, В нужде питаясь мусором помойным У ям оледеневших, выгребных. Михаил Зенкевич

Интерлюдия

— Эти приемы раз от разу становятся все скучнее, — вздохнула Нарцисса, украдкой прижимаясь к жениху чуть более близко, нежели подобает порядочной и пока еще не женатой мисс. — Прием еще толком и не начался, а меня уже клонит в сон.

— Не ожидал услышать столь зрелых суждений, от столь юной леди… — усмехнулся Люциус, и тихо зашипел, когда невеста больно ущипнула его за руку.

— Ты же знаешь мою матушку, — поморщилась Нарцисса. — В нашем поместье что ни день, то официальный прием.

— Странно в прошлом месяце меня приглашали всего на три. Где еще двадцать семь приглашений?

— Видимо затерялись в дороге, эти домовики в конец уже обленились.

— Потерпи, — Люциус нежно погладил ладонь невесты, — осталось немного. Примем гостей, откроем бал и смело сможем улизнуть. А пока, стоим и радушно улыбаемся.

— От твоего «радушия» волшебницы падают в обморок, а маги непроизвольно тянутся за палочками, — едва не прыснула Нарцисса, но быстро взяла себя в руки.

— Что поделаешь, я ведь Малфой! Проявление на моем лице каких-либо чувств кроме призрения ко всему и всем… такого крушения устоев магический мир не переживет. Ау, хватит щипаться. Больно же!

Двери в парк самостоятельно распахнулись.

— Лорд Бартоломей Берет Гринграсс! — провозгласил домовик, низко кланяясь вошедшему до самого пола.

— Род Малфой польщен вашим вниманием, лорд. Будьте гостем в нашем доме, — произнес дежурное приветствие и ритуальную фразу Люциус.

— Мистер Малфой, мисс Блэк, ваше приглашение честь для меня, — сухо кивнул пожилой глава Рода Гринграсс. — Позвольте преподнести вам этот скромный дар.

Рядом с Гринграссом тут же появился домовик и с поклоном принял из рук мага небольшую коробку. Еще раз поклонившись, он аппарировал прочь, унося с собой подарок мага.

Родовое проклятие, сделало род Малфоев крайне осторожными. Все подарки складировались в отдельной закрытой и весьма защищенной комнате. Люциус и Нарцисса получат их только после тщательнейшей проверки главой рода. Впрочем, подобные правила были не только у Малфоев, но и у большинства древних родов.

Лорд Гринграсс оглядел украшенный по случаю торжества парадный зал и неспешно спустился вниз по лестнице, оставляя молодых хозяев приема разбираться с остальными гостями. Согласно традиции, сперва гости аппарировали на большую открытую веранду перед залом приемов.

Двери вновь широко распахнулись. Домовик, возле них кинул на вошедшего взгляд и провозгласил:

— Лорд Северус Тобиас Снейп-Принц! — Домовик вновь согнулся в низком поклоне.

Хваленная выдержка Малфоев все же изменила Люциусу, когда он увидел вошедшего.

Люциус понятия не имел, почему четыре года назад отец попросил его оказать покровительство какому-то полукровке, если он — Люциус — сочтет того достойным. Как это полагается примерному наследнику, лишних вопросов Люциус задавать не стал. Первое впечатление, которое произвел на него Северус Снейп, хорошим не назовешь даже с натяжкой. «Что это за чучело» — вот первая мысль, пришедшая на ум наследнику славного рода Малфоев. Но, помня просьбу отца, Люциус первым протянул руку новоиспеченному слизеринцу. И тем самым даровал тому если не дружеское, то хотя бы нейтральное отношение со стороны остальных слизеринцев. Никто из своих Принца-полукровку никогда не цеплял. И это не смотря на непрезентабельный вид наполовину Принц. Впрочем, защищать его от Мародеров, питавших к пакостям над Снейпом какую-то особую страсть, тоже не спешили. Да и к чести Северуса, тот никогда не просил помощи.

Закончив Хогвартс, Люциус не перестал поддерживать отношений со Снейпом.

Как показало время, расчет отца оправдался, Снейп оказался весьма перспективным зельеваром, да и магом был неплохим. Покровительство подобному полукровке может быть весьма полезно Роду Малфой. События последних дней это наглядно показали. Полукровка Снейп Принц мало интересовал лорда Волдеморта, рассматривался как потенциальный последователь, но не более того, а вот лорд Снейп-Принц его крайне заинтересовал. А возможность удовлетворить заинтересованность Темного лорда дорого стоит. Люциус Малфой не был бы Малфоем, если бы упустил подвернувшийся шанс.

— Милый, закрой рот, это неприлично, — тихо прошептала ему Нарцисса, сжимая локоть.

Призвав все остатки впитанного с молоком матери семейного Малфоевского самоконтроля, Люциус придал своему лицу строгое нейтральное выражение и произнес:

— Род Малфой польщен вашим вниманием, лорд Снейп-Принц. Будьте гостем в нашем доме, — впервые за вечер Люциус говорил эти слова почти искренне. Новый образ Снейпа произвел на него впечатление. Куда подевался тот тихий, серый подросток, в старой обтрепанной мантии и не единожды латаной одежде? Теперь перед ним стоял подлинный лорд одного из древнейших родов Британии. Возможно слишком молодой, но все-таки лорд. А молодость? Этот недостаток проходит быстро. Самый взыскательный взгляд не нашел бы изъяна в его одежде. Черная мантия, поверх строгого фрака, белый галстук бабочка, белоснежная сорочка, стоячий воротник с загнутыми углами. Но дело было не только в одежде и нормальной стрижке. Люциус чувствовал, что его школьный приятель сильно переменился. За это недолгое время, что они не виделись, Снейп словно резко повзрослел. От пятнадцатилетнего подростка в нем не осталось и следа. Люциуса Абраксаса Малфоя этот новый Снейп интересовал и одновременно с этим немного пугал.

— Мистер Малфой, мисс Блэк — склонил голову Северус Снейп, стараясь спрятать легкую усмешку, — ваше приглашение честь для меня. В качестве признательности, я преподношу вам эти скромные дары.

Рядом с лордом Снейп-Принц появился домовик и тот отдал им длинный сверток и небольшую коробку.

— Знаешь, я ошибалась, — признала Нарцисса, наблюдая как Северус Снейп спускается по лестнице в моментально притихший зал. — На этом приеме скучно точно не будет.

Конец интерлюдии

Да! На этот прием стоило идти хотя бы ради отвешенной челюсти Люциуса. Хваленая Малфойская сдержанность ему в этот раз несильно помогла. Будет что внукам рассказывать, если я до них доживу.

Парадный зал Малфой Мэнора как всегда поражал воображение. Он занимал целое крыло немаленького поместья, и если уступал бальному залу Букингемского дворца, то ненамного.

Бедные домовики наверное с ног сбились подготавливая его к торжеству. Скребли, подкрашивали, начищали все, до чего могли дотянуться, а до чего не могли — левитировали и тоже чистили. Из ковров и штор, выбивался даже любой намек на пыль. Серебро, золото, бронза — все начищалось до блеска, так чтобы казалось, что они сами по себе святятся. Величавая лестница, подобно водопаду спадавшая в бальную залу, сияла так, что на нее страшно было ступить.

Мое появление повлекло за собой немалое количество перешептываний и оценивающих взглядов. Старый Снейп во мне слегка занервничал, я с трудом удержал себя от соблазна положить правую руку на пояс с палочкой. Не привык я к подобному вниманию. Раньше на подобных мероприятиях меня в лучшем случае просто не замечали, в худшем — награждали пренебрежительными или, что еще хуже, сочувствующими взглядами.

Знакомых магов тут было множество, но вот с большинством из них я познакомлюсь только в будущем. Пройдя по залу, я пристроился возле одной из колонн, старательно игнорируя столь повышенное внимание к своей скромной персоне. Черт, теперь я лучше понимаю того же Блэка. Вон как та же леди Монтегю меня внимательно разглядывает. Решит еще, что я могу стать хорошей партией для ее дочери? Упаси меня Мерлин от подобного «счастья»! Нет, против Джессики Монтегю я ничего не имею. Да и знаком с ней плохо. Но вот про леди Монтегю весьма наслышан. С такой тещей Волди и Дамби уже не кажутся столь уж большими проблемами.

Приняв от домовика бокал вина, чтобы гостям не приходилось наклоняться домовики ловко левитировали подносы с напитками над своей головой, я медленно его выпил небольшими, сосредоточенными глотками. Осторожно осматриваясь по сторонам, я старательно гнал прочь остатки охватившей меня легкой нервозности (я предполагал, что прием у Малфоев это похуже чаепития с Дамби, но не настолько же!).

Магический этикет несколько отличался от магловского. Магловские титулы (а у многих чистокровных есть и они), все эти герцоги, графы, виконты и прочее, согласно магической традиции просто опускались, а потому титуловался только глава рода и его жена.

— Господин Рудольфус Рюдигер Лестрейндж, госпожа Беллатриса Сигнус Лестрейндж! — раздалось от входа. Не смотря на игравшую музыку, звонкий голос домовика был слышан в любом уголке зала.

А вот и гвардия нашего темнейшества пожаловала. Скоро видать и сам лорд Волди заявится, — подумал я, задумчиво рассматривая семейную чету Лестрейнджей.

Историю пишут победители. Столь до дрожи пугающая волшебников Британии Первая магическая война началась вовсе не в начале 70х. До конца 1979 года все было довольно мирно. Волди практически открыто вербовал сторонников. Его хоть и объявили в розыск, но аврорат в этом направлении не слишком усердствовал (аврорам тоже хотелось еще пожить). После потерь понесенных древними Родами во время Восстания Гриндевальда (магловской Второй Мировой войны) мало кто из заполнивших Министерство магии полукровок, маглорожденных и их сторонников, рассчитывал, что недовольные древние Роды попытаются вернуть власть силой.

Изначально «Орден Феникса» зародился скорее как личная дружина Дамби, а вовсе не для противодействия Пожирателям. Что бы там потом «добрый дедушка» не говорил.

В конце 1979 года Волди заручился поддержкой великанов и оборотней, и полыхнуло так, что мало не показалось никому. Активная фаза войны шла около двух лет. Но потери среди волшебников Британии были не меньше чем во времена длившегося шесть лет Восстания Гриндевальда. В методах ведения войны противоборствующие стороны не слишком различались. Рейды Пожирателей вызывали карательные рейды со стороны Министерства и «Ордена Феникса». Потом победившая сторона, в лучших традициях сил добра, напишет, что заклинания ее сторонников разили исключительно пожирателей — но это полнейшая чушь! Это была грязная война и все играли грязно. Вспомнить хотя бы братьев Пруэтт. «Понадобилось пять пожирателей, чтобы одолеть их…» — одному из этих «пожирателей» было немногим больше десяти лет. Братишки незабвенной Молли Уизли вычислили место, где прятались жена и сын Долохова… Когда прибыл Антон с подмогой, сбежать с места «битвы» братья Пруэтт просто не успели.

Я сдавил бокал в своей руке, что хрусталь едва ли не хрустнул. Любая война крайне мерзкая штука, а гражданская война мерзостней вдвойне.

— Лорд Волдеморт! — провозгласил домовик.

В зале сразу стало тихо, но я успел заметить, как поморщился лорд Гринграсс, дедушка моей еще не родившийся ученицы. Самопровозглашенный Темный лорд не пользовался поддержкой у большинства старших представителей древних магических родов. Зато молодняк внимал Тому с открытым ртом… на свою беду.

Когда Волдеморт появился на вершине лестницы по залу словно прошла холодная волна.

Волди выглядел гораздо лучше, нежели в нашу последнюю встречу. Только легкое покраснение глаз и сероватый оттенок кожи говорил о том, что с ним творится что-то не то. Сколько крестражей он уже создал? Четыре? Или все пять?

До Волди ни один волшебник ни разу еще не разрывал свою душу более чем на два куска — и правильно делал. После своего воскрешения и создания седьмого крестража Волди окончательно съехал с катушек.

Сейчас же это опытный, сильный и весьма харизматичный маг.

Оглядев парадный зал хозяйским взглядом, Волдеморт на мгновение задержал свой взгляд на мне, а затем медленно спустился вниз по лестнице. Беллатриса тут же позабыла про мужа и приличия, и стала тенью следовать за своим господином.

Заметив это, стоявший неподалеку от меня лорд Грингросс еще больше нахмурился. На мгновение мне показалось, что его губы прошептали слово, кое не принято произносить в приличном обществе. Когда Волдеморт проходил мимо Грингросса тот и вовсе отвернулся, сделав вид, что не заметил его.

Беллатриса тут же нахмурилась и подобралась словно рассерженная кошка. Но Волди покачал головой, и Белла сразу сникла.

Наконец Волдеморт остановился прямо передо мной.

— Лорд Снейп-Принц если я не ошибаюсь, — Темный лорд дружески протянул мне руку. Холодные глаза ловили каждое мое движение, каждый жест, вдох.

— Лорд Волдеморт, — склонив голову, как младший перед старшим (Волди всегда любил подобострастие), я сжал его ладонь. Здравствуй мой старый враг. — Рад нашему знакомству.

— Взаимно, — улыбнулся краем губ Волди.

Разорвав наше рукопожатие, он неторопливо проследовал дальше.

— Миссис Лестрейндж, — кивнул я Белле, но та не удостоила меня даже взглядом. Видимо даже лорд Снейп-Принц для нее слишком мелко. Вернейшая последовательница и преданная любовница — страшное сочетание. Надо признать, что у Волди есть вкус.

Музыка заиграла громче. Оркестр, расположенный на специальном балконе, старался во всю. Под сдержанные аплодисменты, Люциус и Нарцисса спустились к гостям и закружились в танце, открывая праздничный бал.

Первый танец сменился вторым. Рядом с Люциусом и Нарциссой закружилось множество пар. Пожилые маги, чье танцевальное искусство осталось в далекой юности, выждав для приличия до конца первого танца, постепенно расходились по ближайшим комнатам Малфой Мэнора. Их уже ждали карты магического покера и шахматы — самые распространенные игры среди магов.

Немного понаблюдав за танцующими, белой жемчужиной среди которых выделялась будущая чета Малфоев, я перехватил у очередного домовика бокал с вином и погрузился в раздумья.

Магическая Британия пребывала сейчас в странном подвешенном состоянии. Сторонники Дамби прочно заняли ключевые должности в Министерстве, аВизенгамот и вовсе полностью подчинен «скромному директору Хогвартса». Это был успех, но еще не победа. Древние магические роды еще сильны, да они все еще не восстановились после Восстания Гриндевальда, но и Дамби вынужден делить с ними свою славу победителя главного темного волшебника современности. Дуэль Дамби и Грини — это всего лишь финал долгого и кровопролитного противостояния. И магический мир этого еще не забыл. Это после Первой магической (как ее называют в Британии) или Британской магической (как ее называют в остальном мире), Дамби сделает все, чтобы подвиг чистокровных фамилий был затерт и забыт, а сами древние роды были измазаны черной краской, как тайные и явные сторонники Сами-знаете-кого-но-не-знаете-почему. Возможно, что именно на этом и строился расчет Дамби, когда он не мешал возвышению нового Темного лорда.

Древнейшие и благороднейшие роды сейчас находятся в легком смятении. Для того чтобы более жестко отстаивать собственные интересы им надо объединиться, а это проблематично по целому ряду причин. Часть древних родов не слишком друг другу доверяет, часть и вовсе откровенно враждует. Некоторые древнейшие и благороднейшие семейства, поняв откуда дует ветер, и вовсе перешли на сторону Дамби. К примеру: так поступили Поттеры, отсюда и трепетная любовь Дамби к Джеймсу.

Третий участник этой затянувшийся игры — Темный лорд. На стороне Волди по большей части одна молодежь. Как говорил кто-то из магловских политиков: «Кто в молодости не был радикалом — у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором — у того нет ума». Это про нас! Мы были молоды, и нам легко было задурить голову красивыми словами. Молодежь во все времена ведется на все эти громкие, но пустые призывы. Цена, которую мы заплатим за этот глупый выбор, будет страшна…

— Как ты только можешь терпеть этого самозваного лорда под крышей своего дома!

— Это прием Люциуса, он настоял на его приглашении. — Чей-то тихий, но жаркий спор отвлек меня от размышлений. Аккуратно оглядевшись по сторонам, я заприметил по левую руку от себя распахнутую дверь и прогулочным шагом направился прямо к ней.

За дверью оказалась небольшая курительная комната. Два из четырех кресел в ней были заняты. И хотя затаившиеся в ней спорщики сидели спиной к входу, я без труда их узнал: лорд Грингросс и лорд Малфой.

— Ты слишком многое позволяешь своему единственному наследнику, — предостерег лорд Гринграсс старого друга.

— Мистер Ридл может составить неплохую конкуренцию Министерству и Дамблдору. А Люциус обещал мне не участвовать ни в каких авантюрах, пока не обзаведется наследником, — Лорд Абраксас Малфой стряхнул с сигары пепел.

— Мне не нравится этот самозваный лорд! Дамболдор нашел прекрасный способ подставить под удар немало наследников древних чистокровных родов. Джозефу я запретил даже думать о вступлении в эти «Пожиратели», — презрительно процедил лорд Гринграсс.

Подслушивание этой занимательной во всех смыслах беседы пришлось прекратить, ибо в моем поле зрения появились Блэк и Поттер. Черт! Как же я не подумал, что Люциус пригласит Блохоносца и Рогоносца. Блэк еще не окончательно рассорился со своими родителями и считается наследником. Поттер и вовсе будущий лорд, его выгонять из рода никто и не собирается.

Проигнорировать мое присутствие Блохастый и Рогатый естественно не могли. Это доставило бы им слишком сильные душевные терзания. Не сделал гадости Нюниусу — день прошел зря! С этим нехитрым кредо они жили долгие четыре года и в ближайшие три менять его не собирались. А ведь придется!

Неспешно, так чтобы это не выглядело бегством, я направился подальше от неразлучной парочки.

— Ба-а-а, а вот и наш Нюниус, и Хога ждать не пришлось. — Вместо приветствия начал Блэк. От него, кстати, заметно разило спиртным. И это было явно не Эльфийское вино. — Постеснялся бы приходить в приличное общество.

— Ну ты же не стесняешься приходить сюда на пару с Потером, — презрительно ухмыльнулся я. — Я то понимаю, что у вас любовь. А вот остальные вашей толерастии могут и не принять.

— Ах ты, урод! — Блэк потянулся к палочке.

— Не здесь и не сейчас! — Джеймс схватил друга за руку и оттащил от меня. — Еще увидимся, Снейп, — сказал он напоследок, не скрывая угрозы.

А ничего так прием у Малфоя. И чего это я их раньше не любил? Подавив в себе желание, издевательски помахать Блохастому и Рогатому рукой на прощанье, я жестом подозвал к себе одного из домовиков и поставил опустевший бокал ему на поднос.

Волди отыскался почти сразу. Пустое пространство вокруг него и его цепных псов Лестрейнджей сразу бросалось в глаза. Наверно это из-за Беллы, вон она как волком смотрит на любого, кто хотя бы взглянул на ее горячо любимого Темного лорда.

Вспомнив вечную слизеринскую истину: наглость — второе счастье, я смахнул с мантии несуществующую пылинку и направился прямо к ним.

— Родольфус, — обратился я к мужу Беллы. Он учился вместе с Люциусом и я его неплохо знал. — Ты позволишь мне пригласить твою очаровательную супругу на танец.

Родольфус после моих слов впал в настоящий ступор. Белла покраснела, потом побледнела. Казалось, что она вот-вот рухнет в обморок. Молчание затягивалось. Родольфус оглянулся на Волди, тот улыбнулся своей излюбленной змеиной улыбкой и кивнул.

— Разумеется, — выдохнул, наконец, Лестрейндж. — Если Белла не против.

— Она не против, — сказал Волдеморт из-за его спины. Участь старшей из сестер Блэк была решена.

— Беллатриса? — я с поклоном протянул Белле руку, та беспомощно оглянулась на Волди, но тот лишь с интересом наблюдал за нами.

— Благодарю вас, лорд Снейп-Принц! — прошипела она, не решившись перечить Волди.

Признаться, парой мы были слегка гротескной. В свои пятнадцать я не мог похвастаться гвардейским ростом. Про сложение лучше и вовсе умолчать. Беллатриса была на полголовы меня выше, и смотреть ей в глаза мне приходилось снизу вверх.

Отступать было уже поздно, и мы закружились в танце. Моя наглая выходка не осталась незамеченной. Ошарашенные лица Малфоя и Нарциссы, промелькнувшие при очередном круге вальса, подарили мне несколько приятных мгновений.

Я адресовал Белле свою самую обаятельную улыбку. Учеников Хога от нее обычно бросало в дрожь. Они тут же начинали припоминать все свои прегрешения, за которые им положены отработки. Остальное дело легилименции… так то я и заслужил свою славу «Грозы Подземелий». Надо отдать Беллатрисе должное — на нее моя улыбка не подействовала.

— И где вы… лорд, — в слово лорд Белла вложила столько яда, что хватило бы на пару Нагайн, — научились столь хорошо танцевать.

Хороший вопрос. Немногочисленные приемы у Малфоя, на которых я бывал в будущем, и болезненное самолюбие заставило меня выучить большинство классических танцев и отточить эти знания до совершенства.

— У меня много скрытых талантов, — уклончиво ответил я.

Белла нахмурилась и больше не проронила ни слова. Я тоже не стремился завязывать светскую беседу с вернейшей помощницей Волди. Вся эта выходка с танцем была нужна лишь для того, чтобы в очередной раз привлечь к себе внимание его темнейшества. А то что-то после короткого приветствия он совершенно потерял ко мне интерес.

Музыка закончилась.

— Спасибо за танец. — Я склонился над рукой Беллы и поднес ее пальцы к своим губам. Хулиганить, так хулиганить.

Вновь не удостоив меня ответом, Беллатриса резко отдернула руку, развернулась и, отыскав глазами Волди, направилась к нему.

Темный лорд был на том же самом месте и взирал за нами с нескрываемым интересом. А вот Родольфус Лестрейндж куда-то исчез.

Белла подошла к Волди, тот улыбнулся, что-то негромко ей сказал и направился в одну из боковых комнат. Лицо Беллы исказила гримаса недовольства. Она вернулась ко мне.

— Лорд Волдеморт хочет с вами побеседовать, лорд Снейп-Принц. Я вас провожу.

— Разве я могу отказать прекрасной даме в столь скромной просьбе.

От выражения лица Беллы скисло бы и парное молоко. Выдавив из себя что-то отдаленно напоминающее непринужденную улыбку, она подала мне руку и мы проследовали за Волди.

Темный лорд обустроился в одной из многочисленных комнат прилегающих к парадному залу Малфой Мэнора.

— Лорд Снейп-Принц, — покровительственно улыбнулся Волди, когда мы с Беллой вошли в комнату. — Не хотите ли сыграть? — он небрежно указал рукой на кресло напротив себя.

— С удовольствием, лорд Волдеморт, — ответил я, усаживаясь за шахматный стол. Беллатриса устроилась в кресле неподалеку и, взяв со стоявшего рядом столика номер «Пророка», сделала вид, что погружена в чтение.

— Прекрасная игра шахматы, — сказал Волдеморт. — Очень символичная. Вечная борьба! Беспощадная борьба! Черное и белое… День и ночь… Жизнь и смерть… Добро и зло… Они словно отражают наш мир.

— Но мир не черно-белый, — возразил я. — Этим он и прекрасен.

— Да, это так, — согласился Темный лорд. — Какими фигурами предпочитаете играть?

— Черными.

— Позвольте спросить почему? — Волдеморт ловко перевернул доску. Теперь белые фигуры стояли перед ним, а черные соответственно достались мне. Немного подумав, он выдвинул королевскую пешку вперед на две клетки.

— До первого хода на доске царит равновесие, гармония и мир. Но белые делают ход, разрушая гармонию и начиная войну, черные вынуждены обороняться, — с этими словами я двинул свою королевскую пешку на одну клетку вперед.

— Однако ни одну войну нельзя выиграть, только обороняясь, — парировал Темный лорд, выдвигая на помощь королевской пешке ее соседку.

— Разумеется, — кивнул я, подставляя под удар пешку ферзя. — Но чтобы наступление было успешным, к нему следует хорошенько подготовиться.

Мы неспешно переставляли фигуры. Пехотинцы-пешки замерли под копейным ударом друг друга. Кони выдвинулись ближе к центру. Пока что наши ходы были практически зеркальны.

— А какая фигура вам больше всего нравиться, лорд Снейп-Принц. Кем вы видите себя на этой доске, — спросил Волдеморт, агрессивно передвигая белого слона на мою половину поля. — Пешкой, что при удачном раскладе может стать ферзем? Прямолинейной ладьей, что сносит все преграды на своем пути? Маневренным конем или изворотливым слоном? Или вы видите себя слабым, но бесценным королем? Так кем же вы хотите быть?

— Игроком, лорд Волдеморт… игроком — и никак не иначе, — усмехнулся я, убирая с доски одну из белых пешек.

— Устремление похвальное, — задумчиво кивнул Темный лорд, делая ответный ход — моя пешка пала под ударом коня. — Но хватит ли у вас для этого сил и знаний.

— Пока — нет. Поэтому мне нужен хороший учитель и наставник. Под его руководством я стану сильней. — Волди с нескрываемым интересом посмотрел на меня, а Белла возмущенно фыркнула над своей газетой.

— Тяга к новым знаниям всегда похвальна, — улыбнулся своей излюбленной змеиной улыбкой Волди. — Но рано или поздно достойный ученик превосходит учителя.

— Разве не в этом цель подлинного мастера? А иной мне не нужен.

Проигнорировав мой ответ, Темный лорд полностью погрузился в ожесточенную схватку на доске.

Ходы следовали один за другим. Мы обменялись конями, затем я разменял своего последнего коня на одного из слонов. Белый король поспешил укрыться у ладьи. А мой так и не покинул своего королевского места.

— Что вы думаете о политике Министерства? — спросил Волди.

— Я нахожу ее ошибочной, — аккуратно ответил я. — Древние чистокровные фамилии достойны большего уважения! — тут я постарался придать своему голосу капельку горячности.

— Да, это так, — благосклонно кивнул Волди, мой ответ ему понравился. — Чистокровные — основа Магического мира. А грязнокровки и маглолюбы его позор!

— К сожалению грязнокровки нам тоже необходимы.

— Вот как, — на лице Темного лорда сложно было прочесть какие-либо эмоции, но мое заявление ему не понравилось.

— Нас мало, крайне мало. Количество маглов растет стремительно, а количество волшебников практически не меняется.

— Это не причина разбавлять благородную кровь жалкими грязнокровками!

— Ребенок двух грязнокровок или внук становится чистокровным волшебником в первом поколении, — возразил я. — Да, у него нет родовой магии, но и бичом древних чистокровных — родовыми проклятиями — он тоже не скован. Это та свежая кровь, которая столь необходима древним магическим родам!

— Грязнокровки плохо знакомы с магическим миром. Они не чтят наших традиций, не знают нашей истории и законов, но находят в себе наглость всюду лезть со своими магловскими поучениями! — поморщился Волди.

— Но это наша ошибка! — Дважды возразить Темному лорду, давненько я не допускал подобной смелости, граничащей с глупостью. — Это мы не объяснили им наших традиций и их подоплеку, не рассказали нашей истории и не разъяснили законы. Школьная программа Хогвартса не менялась, наверное, со времен основателей! Более того, постепенно из нее исчез ряд дисциплин, например темные искусства.

— Значит, вы считаете, что грязнокровки нам необходимы?

— Увы, но это так. Я не вижу способа без них обойтись. Разумеется, их нужно обучать и воспитывать в правильном ключе, чтобы они стали верными помощниками благородным чистокровным родам.

— А если наследники и наследницы чистокровных семейств решат связаться с грязнокровками?

— Такие связи пресекаются правильным воспитанием наследников.

— Но если это не поможет? — Настаивал Волди.

— Если чистокровный маг, да еще и наследник древнего уважаемого рода, не способен следовать велению долга, — я презрительно скривил губы. — То зачем роду подобный наследник?

Некоторое время на доске шел рьяный размен фигур, и мы молчали.

— А что вы думаете о политике сближении с маглами? — спросил Темный лорд, когда схватка на шахматном поле слегка приостыла.

— Бесполезная и опасная блажь! — почти не наигранно возмутился я. — Мир маглов слишком велик, маги в нем словно капля в бушующем океане. Если мы не будем осторожны, то растворимся в нем без следа.

— Мы покорим этот океан с помощью нашей силы, — возразил Темный лорд.

Эх, Волди, вот вроде ты и не дурак, но при этом не понимаешь или не хочешь понимать очевидных вещей. Гриндевальд уже попытался один раз переделать магловский мир по своему усмотрению. И что из этого вышло? Гниет теперь Гриня в Нурменгарде «ради общего блага». Всяких там поляков и русских ему бы простили, а вот завоевание магической Франции — это уже оскорбление и вызов всему прогрессивному магическому сообществу! Надо отдать Дамби должное — у него отменное чувство юмора. Победив Гриндевальда на дуэли, Дамблдор заточил его в тюрьме, которую тот создал для своих же врагов. Как говорится — снимаю шляпу.

— А нужно ли нам это? Менять маглов уже бесполезно, а уничтожать слишком хлопотно, — я позволил себе брезгливо поморщиться. — Мы, разумеется, должны влиять на их правителей. Но для этого необязательно открывать им правду или вступать в открытое противостояние. Лучше их использовать просто в темную. Наши силы и знания должны нам в этом помочь. Мы можем подчинить себе их власть имущих и заставить их служить нашим интересам.

— Нечто подобное пытался осуществить Гриндевальд.

— И у него получилось! Маглы даже не догадываются, кто на самом деле стоял за Третьим рейхом. — Еще немного горячности в голос. Надо создать у Волди ощущение, что я большой поклонник Грини. — Если бы не ряд губительных ошибок, то его проект стал бы для магов новым путем.

— Интересный взгляд, — заметил Темный лорд. — Не скажу, что я с ним согласен, но в целом он мне нравится. Тут есть над чем подумать.

— Вам шах, лорд.

Волди поспешил убрать своего короля из-под удара моей ладьи. Но спустя еще два хода вновь получил шах. На поле боя к этому времени уже практически не осталось фигур. Четыре моих пешки против двух Волдиных, да слон и ладья у каждой из сторон.

— Вы согласитесь на дружескую ничью, лорд Снейп-Принц? — поинтересовался Темный лорд после нескольких ходов.

— Боюсь, что меня удовлетворит только ваша капитуляция, лорд Волдеморт, — усмехнулся я.

«Вообще-то даже капитуляции мне мало. Мне нужна твоя голова, причем отдельно от тела. Но для этого пока еще не время».

Делиться этими сокровенными мыслями я с Волди естественно не стал. За время нашей игры, Темный лорд не единожды пытался покопаться в моей голове. Надо признать — делал он это мастерски. Будь у меня поменьше опыта, я бы этих попыток даже не засек. Правда, не смотря на все свое мастерство, в этот раз Волди остался ни с чем. Как я уже говорил — в окклюменции я достаточно поднаторел. У меня ведь были отличные учителя и просто море практики.

В следующие шесть ходов мы обменялись пешками, но, уходя от очередного шаха, Волди пришлось пожертвовать последним слоном. Едва белый слон покинул доску, Волдеморт протянул руку вперед, задержав ее на мгновение над белым королем, он пренебрежительным щелчком опрокинул его на доску. Словно тот виновен в его сегодняшнем поражении.

— Спасибо за интересную игру, лорд. — С этими словами Волди встал и не удостоив меня более ни единым взглядом, резко развернулся и ушел прочь.

Тем, кто плохо знал Темного лорда, могло бы показаться, что тот от поражения пришел в ярость. Но я то знал, что это не так. Лорд Волдеморт был доволен: ему понравилась игра и беседа.

Теперь остается только ждать. Странно что он не спросил о ритуале на наследие рода.

— Беллатриса, — привстав с кресла, кивнул я миссис Лестрейндж. За что заработал полный ярости взгляд. Да, дорогая, я тебя тоже люблю. Так люблю, что готов придушить в объятиях.

Глава 9 Скоро в школу

Мучительно вечность застыла в глазах, И кровь запеклась на могучих когтях… Теперь ворон видит в людях врагов, И сердце качает холодную кровь… Долгая память в маленьком теле, Воспоминанья ему надоели… Он был свидетелем сотни боев, Там, где потоками плавилась кровь. (автор неизвестен)

Аппарировав в свою комнату, я стянул с себя парадную мантию, аккуратно повесил ее в шкаф (станешь тут аккуратным при такой-то стоимости) и переоделся. Кто вообще придумал называть все эти чертовы приемы отдыхом? Да даже на сборе ближнего круга я так не выматывался!

Быстро взглянул на недавно купленные механические часы, висевшие на стене, я прикинул оставшиеся время и развел огонь под одним из котлов. Варка зелий — лучшего способа привести все свои мысли в порядок для меня нет.

Пользуясь тем, что запрет на волшебство для несовершеннолетних на меня теперь не распространялся и таиться от матери не надо, я привел квартирку в Паучьем в более приличное состояние. Может я и не слишком силен в трансфигурации, но даже с помощью обычного Репаро со старыми вещами можно творить чудеса. К тому же трансфигурация вещь весьма капризная. Один из ее основных законов гласит — «Любой трансфигурированный предмет стремиться вернуться в исходную форму». Постоянная трансфигурация требует такого вложения силы в заклинание, что в мире не найдется и десятка магов способных ее осуществить. С прискорбием вынужден признать, что я к таковым не принадлежу. Нет. Во время учебы в Хоге я, конечно, был в ней одним из лучших учеников, как и по всем остальным предметам, но любимым этот предмет для меня не был. Наверное, потому что это был единственный предмет (кроме полетов) в котором меня превосходил Поттер. Это конечно сильно било по моему самолюбию, но Род Поттер всегда славился своими мастерами трансфигурации.

Наполнив котел водой, я принялся готовить очередную порцию целебных зелий из заказа Шелка. Годы практики заставляли тело действовать само. Большинство простых (и не очень) рецептов я смело мог варить с закрытыми глазами.

Итак, первый шаг сделан. Волди мной основательно заинтересовался. Гадает небось — не Дамблдор ли послал ему столь юного и вместе с тем наглого мальчишку. Теперь нужно дождаться конца каникул и заявиться к Дамблдору с повинной — нельзя же разочаровывать Темного лорда.

Или лучше просто подождать вызова на «чаек с дольками»?

Прием у Малфоев прошел даже лучше чем я ожидал. Уверен, что скоро Дамблдор будет в курсе повышенного внимания ко мне Темного лорда. Ему могут рассказать об этом хотя бы тот же Поттер и Блэк. Или еще кто. У старика везде есть глаза и уши.

Значит лучше выждать. Вызова на чаепитие к директору мне теперь не избежать (при одной мысли о лимонных дольках меня тошнит). Нужно защитных зелий с запасом заготовить — чувствую, что посиделки с Дамби в этом году будут частыми.

Тайна Волдеморта мне известна. Но что же скрывает старик? Как же он планировал возродиться (что планировал — я уверен) после своей гибели? Крестражи или что-то иное? Уверен, что ответ где-то в прошлом Дамби, и я должен его найти! И, кажется, я знаю, кто может мне в этом помочь!..

Зелье в котле забурлило и выпустило из себя облако зеленоватого пара, извещая о своей готовности. Затушив огонь, я дал ему остыть и разлил по стеклянным флаконам (не хрустальные же мне тратить на всяких маглов). Флаконы заняли свое место в коробке, а коробка отправилась под кровать к своим товаркам.

Пора бы наведаться к Шелку и известить его о том, что все уже почти готово. Самому тащить такое количество зелий мне будет весьма проблематично. Хорошо, что это заранее обговорено со старьевщиком.

Почистив котел, я завалился спать.

Интерлюдия

Развалившись на мягкой кушетке подобно римскому патрицию или восточному набобу, Темный лорд неторопливыми ленивыми движениями поглаживал края хрустального бокала.

— Что ты думаешь о молодом Принце? — спросил он у Беллатрисы. Старшая из сестер Блэк расположилась прямо на полу возле своего господина.

— Наглый молокосос! Он очередной шпион Дамблдора!

— Вот как? Почему ты так решила? — спросил Темный лорд, поглаживая свою любимицу по волосам.

— Нищий полукровка ни с того ни с чего становится чистокровным и богатым волшебником — такое только в сказках бывает, — презрительно фыркнула Белла.

— Родовую магию не так-то просто обмануть, — возразил Темный лорд.

— Значит Дамблдор нашел способ! Ни этот же мальчишка сам до этого додумался.

— Если он шпион, то Дамблдор слишком уж очевидно его нам пихает. Непохоже это на старика. Не особо высовываясь, Северус Снейп и так бы вошел в ряды моих сторонников. Думаю, что Люциус не отказал бы в протекции своему хорошему знакомому.

— Вы слышали, что говорил этот наглец?! Он метит не в какие-то сторонники, а в союзники и ученики! Жалкий юнец считает себя равным вам!

— Он юн, самоуверен и просто набивает себе цену. Кстати это опять же говорит в пользу того, что он не шпион.

— Возможно, что именно на этом и состоится расчет Дамблдора.

Некоторое время Волдеморт, раздумывал над словами любимицы.

— Да, это возможно! — признал он. — Старик весьма хитер.

— Одно ваше слово и этот самозваный лорд исчезнет! — вскинулась Беллатриса.

— Белла, Белла. Твоя горячность когда-нибудь тебя погубит. — Волдеморт вновь потрепал девушку по волосам, словно охотничью собаку. — Не можешь простить мальчишке ту дерзкую выходку с приглашением на танец?

— Я принадлежу только вам!

Темный лорд едва заметно поморщился. Переносить в больших количествах эту фанатичную преданность Беллатрисы было весьма утомительно. Эксперимент с усиленным вариантом метки успешным можно было считать лишь отчасти. Преданность Беллатрисы перешла в откровенный фанатизм, но в остальном эксперимент стал провалом. Не этого он хотел добиться, нет ни этого. Благодаря новой метке из четы Лестрейнджей получились идеальные телохранители, а вот помощники из них вышли практически никакие. К тому же у Беллатрисы и Рудольфуса все чаще случались приступы неконтролируемой ярости, которую было сложно сдержать даже ему.

— Я знаю моя дорогая, — сказал Темный лорд, продолжая лениво перебирать пальцами волосы Беллатрисы. — Ты самая верная из моих слуг. Шпион он или нет, но мне он интересен.

Конец интерлюдии

В этот раз прием старьевщика сложно было назвать радушным.

— Не заходи ко мне больше, — сварливо сказал Шелк, вместо приветствия. — Ты стал привлекать слишком много внимания. О тебе тут недавно справлялся один из моих старых работников. Имя Томас Риддл тебе что-нибудь говорит?

Я молча кивнул старику в ответ. Это было ожидаемо. В молодости лорд Волдеморт немало лет работал в Лютом. Было неудивительно, что он знал Шелка.

— Он сам приходил? — аккуратно поинтересовался я.

— Ко мне все сами приходят.

— И что же он спрашивал?

— Интересовался нашими делами. Я ему ответил, что дела наши не отличаются от моих дел с ним — просто бизнес.

— И этот ответ его устроил? — удивился я. Непохоже это на того Волди, которого я знал.

— Более чем, — кивнул Шелк. — Все эти ваши игры, склоки, борьба за власть — это не для меня. Я даже не нейтрален — мне это просто безразлично. Все это знают. А Волдеморт? В эти стены и сам Гриндевальд захаживал вместе с молодым Дамблдором, — усмехнулся Шелк. — Лютый переулок всегда сторонился борьбы за власть. Разумеется если эта не борьба за власть в самом Лютом. Так было до меня и так будет и после. У нас свой лорд и у него тоже есть характерный цвет. — С этими словами старьевщик достал из кармана золотой галлеон и ловко крутанул его на столе.

— А власть над Лютым Волдеморта не интересует?

— Для него это слишком мелко. Он думает, что, взяв под контроль Министерство, подчинит и нас… Молодости свойственно заблуждаться. У тебя все готово? — ловко меняя тему, спросил Шелк.

— Вчера сварил последнюю партию, — кивнул я. — Два десятка коробок со стандартными флаконами и подробная инструкция по применению.

— Отлично, просто отлично, — потер ладони Шелк. — Вечером я пришлю к тебе домовика, он заберет коробки. К магии домашних эльфов зелья устойчивы. В школе ты работать не сможешь?

— Если с крупными партиями зелий, то нет. Да и о сложных многодневных рецептах придется забыть.

— Жаль, — непритворно вздохнул Шелк. — Тогда нам видимо придется расстаться до следующего лета. Но если что-нибудь подвернется, я буду иметь тебя в виду. Только заведи себе почтовую сову! Ты тут уже слишком примелькался.

Получив чек, я не без сожаления распрощался с Шелком. Теперь, по-видимому, мы с ним долго не увидимся. Но он прав — я стал слишком уж частым гостем в Косом. А учитывая повышенное ко мне внимание — это чревато.

Ладно, до конца лета оставалось всего ничего, а в Хоге моей главной проблемой будут Мародеры. Точнее даже не они, а их возможная скоропалительная смерть и последующая возня с трупами…

Усмехнувшись собственной шутке, я неспешно двинулся по Косому переулку в направлении банка.

— Вы стали у нас частым гостем лорд Снейп-Принц, — приветствовал меня Сербоскрепс, провожая в отдельный кабинет. — С чем на этот раз?

— Нужно положить на мой счет вот эту сумму, — я протянул ему чек Шелка. — И еще я хотел бы обменять тысячу галлеонов на фунты стерлингов.

— Хочу вас предупредить, лорд Снейп-Принц, что о подобных операциях мы вынуждены докладывать в Министерство магии.

— Закон «О регулировании магической финансовой деятельности», — кивнул я. Нежданное обретение родового счета заставило меня подробней изучить финансовое магическое законодательство. — Мне он знаком и на магловской бирже я играть не собираюсь. Это на личные нужды.

В большинстве стран министерства магии весьма косо смотрело на участие магов в магловском бизнесе. После Биржевого краха 1929 года приведшего к Великой депрессии, магам была полностью запрещена игра на магловской бирже. А то налакается опять какой-нибудь умник Феликс Фелицис, а магловская экономика потом доброе десятилетие от шока отойти не может.

Если бы маги могли всерьез заниматься магловским бизнесом, то маглам ловить было бы нечего.

«Честные» договора, заключенные под империусом.

Игра на бирже? Да маг скорее сам биржей играть будет, как ему угодно.

Коммерческая тайна? Попробуй сохрани ее перед легилиментом.

Всех примеров и не перечесть. Экономику маглов стараются держать подальше от влияния магов. С одной стороны я с этим полностью согласен, а с другой — магам отнюдь бы не помешало тайное влияние на крупный магловский бизнес.

Ограничения на ведения магами магловского бизнеса приняты в большинстве стран еще в середине прошлого века. Перевод крупных сумм в магловские деньги и обратно подлежит строжайшему контролю — этот пункт маги выбили у гоблинов чуть ли не под угрозой полного уничтожения.

Если маг вдруг ни с того ни с сего начинает жить на широкую ногу, то к нему быстро заявятся вежливые ребята из аврората. Будьте уверены, они выяснят источник доходов. Может, как боевики авроры оставляю желать лучшего. Зато, если надо экспроприировать магически незаконно нажитое, эти ребята работают на редкость профессионально.

Некоторые поблажки в этом плане имеют только представители Древних Родов, тайну родовых счетов в галеонах гоблинам удалось отстоять, но на магловские деньги это не распространяется.

Гоблин достал из стола чистый бланк. Быстро заполнив его, он придвинул его ко мне.

— Впишите в последнюю графу «на личные нужды» и поставьте подпись.

Сделав требуемое, я вернул «кляузу в министерство» гоблину.

— И еще мне нужно галлеонов пятьдесят наличными, — сказал я, припомнив, что мне еще учебников надо купить учебники в Хог. А то про них я как-то совсем позабыл.

— Вот ваши галлеоны и фунты стерлингов, — гоблин придвинул ко мне поднос с несколькими столбиками золотых монет и пачками магловских денег.

— Удачного дня, мастер Сербоскрепс, — кивнул я, распихав деньги по внутренним карманам.

— И вам того же, лорд Снейп-Принц, — сказал гоблин, проводив меня до выхода из банка. Вновь нарушая сложившуюся традицию: Шелк-банк-аптека-Лютый, я направился в «Флориш и Блоттс».

Книжная лавка всегда была одним из моих любимейших мест. Полки до самого потолка были забиты книгами — огромными, как камни мостовой в кожаных переплетах; книгами размером с почтовую марку в шёлковых обложках, дорогие раритетные экземпляры покоились в отдельных стеклянных витринах, под надежной защитой чар. Новинки лежали на пюпитрах, где их могли изучить все желающие.

Меня охватило радостное возбуждение. Книги были моей второй страстью после зелий. И именно они наравне с редкими ингредиентами часто проделывали дыры в моем скромном профессорском бюджете.

Черт, все же хорошо, что я оставил чековую книжку дома, — подумал я, жадно пожирая взглядом одно из первых еще не цензурованных церковью изданий Malleus Maleficarum. Монахи из инквизиции знали материал лучше многих современных магов.

Против трат на книги, да еще такие, не возражала даже моя жадность. Впрочем, содержимое моего родового сейфа все еще слишком далеко до суммы на ценнике. А жаль.

— Вам помочь? — спросил меня один из продавцов.

— Полный набор учебников для пятого курса Хогвартса, — сказал я, с трудом оторвавшись от разглядывания книжных раритетов.

— С вас восемь галлеонов и пять сиклей, — Продавец быстро выложил на прилавок стопку книг. — Что-нибудь еще?

— Нет, спасибо, — не без сожаления покачал головой я, отсчитывая монеты. За лето я скопил, конечно, неплохую сумму. Но, увы, отнюдь не состояние. На Malleus Maleficarum или Lemegeton Clavicula Salomonis мне придется варить Шелку зелья лет десять.

Да, с деньгами надо придумать что-то еще, — думал я, покинув магазин. Новые зелья? За два десятка будущих лет ничего сверхъестественного в этом плане не придумали. Улучшили ряд старых рецептов да, пожалуй, и все. Мне это может принести известность среди зельеваров, но не состояние. Ладно, начало положено, а там что-нибудь придумаем… если выживем в этой игре.

— Привет, Северус… Северус, привет!

Погрузившись в раздумья, я не сразу обратил внимания на Люциуса Малфоя, шедшего мне навстречу.

— Здравствуй, Люциус. — При виде трости в руках Малфоя по моим губам скользнула легкая улыбка.

— Спасибо за подарок, — пока еще младший из Малфоев ловко провернул трость в воздухе и погладил серебряную змеиную голову навершия. — Нарцисса тоже просила передать свою благодарность, от сережек она была в восторге.

— Я рад, что вам понравилось.

Пользуясь знаниями будущего, угадать с выбором подарков было несложно. Люциус получил трость — в будущем он не расставался с такой же тростью ни на минуту. Нарцисса, не смотря на нелюбовь к ювелирным украшениям, обожала свои недорогие, но весьма изящные серебряные сережки в виде пауков. В прошлом будущем их подарил ей Люциус, а теперь я.

— Наделал ты переполох, друг мой, — усмехнулся краем губ Люциус. Собираешься в Хог? — он кивнул на стопку учебников, что я левитировали позади себя, и предупредил, разом растеряв веселость: — Будь осторожней с директором! Поттер и Блэк видели, как ты уходил с Беллатрисой и лордом Волдемортом.

— Я всегда осторожен.

— Ладно, Северус, я тороплюсь. Рад был тебя повидать. На Рождество приглашаю тебя к нам в Малфой Мэнор.

— Взаимно, Люциус. Спасибо за приглашение.

Дружески кивнув на прощание, Малфой направился к Грингроссу. Я провожал его взглядом, пока он не скрылся за дверьми банка. Признаться, мне трудно было определить свое отношением к Малфою. Как я уже говорил — нас сложно было назвать друзьями. Приятелями — да, а вот друзьями… Даже крестным своего сына, Малфой сделал меня скорее лишь потому, что лучшего кандидата просто не нашел. Обычный холодный Малфоевский расчет, а вовсе не показатель дружбы и доверия. Впрочем, откуда мне — вечному одиночке, знать, что такое настоящая дружба и доверие. Я привык полагаться только на себя и доверял лишь себе. Меня этому научила сама жизнь.

В первой войне участие Люциуса было минимальным. Слишком велико еще было на него влияние отца — Абраксаса Малфоя. Ко времени возрождения Волди и второй войны Абраксас Малфой был уже более пяти лет мертв. Будь он жив, судьба Люциуса могла бы сложиться по-другому.

Если подумать, то странно все это. В течение восьмидесятых умерло или погибло довольно много глав древних родов. Да, все они были далеко не молодыми волшебниками, но и дряхлыми старцами их сложно было назвать. Абраксас Малфой умер, когда ему было немногим больше пятидесяти. Даже для маглов это далеко не предел, а для магов и вовсе расцвет сил. Да и сама смерть от драконьей оспы весьма подозрительна. Эта магическая болезнь была, конечно, смертельно опасна… в веке этак XIV. После изобретения Ганхильдой из Горсмура противодраконьей сыворотки смертность от нее была сведена практически на нет.

С 1983 по 1989 во главе многих древних родов оказались бывшие Пожиратели или им сочувствующие. С одной стороны это усилило Волди после его воскрешения. А с другой — это был конец влияния древних чистокровных магических родов. Постепенно в магическом мире стали преобладать настроения, что если ты чистокровный волшебник древнего рода и при этом не поддерживаешь Дамблдора, то значит ты априори тайный или явный сторонник Сами-знаете-кого! А уж если ты еще и Слизерин заканчивал, то по тебе уже Азкабан плачет.

Is fecit cui prodest![2] Чертов старик! Как же я не обращал раньше на это внимание?! Во мне поднялась новая волна ненависти и восхищения директором Хогвартса. Доказательств естественно нет… вернее — не будет, но я уверен, что это он. Старик все рассчитал и все предвидел.

Если после Первой магической войны влияние чистокровных просто уменьшилось, то после Второй (а я уверен, что старик победит, недаром он столько лет готовил нашего «золотого мальчика» для Великой цели) оно и вовсе сойдет на нет. А возможно все будет еще хуже. Под радостные крики одурманенной толпы (в смысле — прогрессивного магического сообщества), Дамби и Министерство окончательно избавится от древних родов — этих «фанатиков чистоты крови», «помощников Темного лорда» и просто «плохих парней». И уж тогда-то магический мир вздохнет с облегчением и заживет припеваючи!

Людьми так просто манипулировать. Маги, маглы — мы все считаем себя такими умными, креативными, продвинутыми, но не замечаем как раз за разом пляшем под чужую дудку и искренне верим, что сами выбрали эту пляску.

Вырвавшись из цепкой хватки собственных мыслей, я направился к магазину животных, чтобы купить себе сову. Можно было бы и в «Совы» зайти, но они были в самом начале Косого, и тащиться туда мне было просто лень.

Фасад искомого магазина представлял собой ничем непримечательную деревянную дверь, втиснутую между магазинчиком волшебных шуток (насмешкой над благородным магическим искусством) и адвокатской конторой. Над дверью ветер покачивал яркую вывеску с толстым улыбающимся драконом и надписью «Волшебный зверинец».

Драконов тут, правда, не продавали. Свободная их продажа в Англии была полностью запрещена после Великого Лондонского пожара 1666 года.

«Волшебный зверинец» не относился к числу любимых мной лавок. Тягу волшебников к питомцам-фамильярам я не разделял. У меня и так был полный Хогвартс питомцев, целых семь курсов! Почтовую сову я тоже так и не завел, а в случае крайней нужды использовал патронуса. Да и вообще животных я предпочитаю исключительно в разделанном на ингредиенты виде — хлопот меньше, а пользы больше.

В очередной раз проворчав себе мысленно «Надо!», я толкнул узкую дверь и вошел. Внутри «Волшебного зверинца» почти не было места. Каждый дюйм стен был закрыт клетками и аквариумами. Стоял неприятный запах и было очень шумно, потому что обитатели клеток пищали, гоготали или трещали, а жители аквариумов шипели и квакали. Короче — действовали мне на нервы.

Пока невысокая полноватая волшебница за прилавком советовала какому-то волшебнику, как ухаживать за карликовым ящерокрылом, я прошелся по магазину, разглядывая его обитателей.

Парочка огромных лиловых жаб смачно сглатывала и перекусывала мёртвыми мясными мухами — вот ведь мерзость. Возле окна гигантская черепаха сверкала на солнце панцирем, украшенным драгоценными камнями — полнейшая безвкусица, да и камни, небось, бутафорские. Ядовитые оранжевые улитки медленно ползли по стенке стеклянного аквариума — это любимец или подкормка для жаб? Толстый белый кролик с громкими хлопками превращался в шёлковый цилиндр и обратно — без комментариев. Меховые шарики цвета заварного крема, громко гудели в своем ведре — лучше уж жабы!

Остальные обитатели были более привычны: кошки всевозможной раскраски, птицы, несколько собак, на прилавке стояла огромная клетка с кровными братьями Петтигрю — черными лоснящимися крысами.

Мое внимание привлекла клетка в самом углу магазина. В ней, сидя на насесте, дремал большой черный ворон. Когда я подошел, он открыл один глаз, равнодушно посмотрел на меня и вновь погрузился в сон.

— Решили выбрать почтовую сову или питомца, — раздался за моей спиной голос хозяйки магазина. Обернувшись, я заметил что маг с ящерокрылом уже ушел. — Вижу вас заинтересовал Сибирский ворон. Как вы видите он гораздо крупнее своих европейских собратьев. Прекрасный выбор!

— Вообще-то я хотел купить именно почтовую сову.

— Петр с этой задачей прекрасно справится…[3]

— Петр? Это его имя?

— Да, — кивнула волшебница.

Прелесть! Почти Поттер! Всю жизнь мечтал иметь Поттера на побегушках, — мысленно восхитился я. Мне бы теперь еще домового с именем Сириус или Блэк.

— Беру!

Открыв клетку, я протянул в нее руку. Ворон поддался головой вперед, и вальяжно перевалился с насеста на мою руку. Острые когти пропороли рукав моей мантии и оцарапали кожу, заставив непроизвольно поморщиться. Я вытащил ворона из клетки, тот расправил крылья и перелетел мне на правое плечо.

— У нас есть специальные кожаные наплечники, — сказала волшебница, заметив, что я в очередной раз поморщился от боли. — Вам их показать?

— Да, — кивнул я.

Она бодро зашуршала под прилавком и вскоре выложила передо мной несколько кожаных наплечников и узкий ремень с несколькими большими накладками карманами.

— А это что? — поинтересовался я.

— Пояс для корма. Очень удобно носить лакомство для питомцев!

— А есть такой же только с большим количеством карманов? — спросил я, повертев ремень в руках.

— О, у нас в наличии несколько вариантов, — волшебница выложила еще с десяток похожих ремней.

Внимательно осмотрев их, я отложил три из них в сторону.

— Эти я возьму.

— Сразу три? — удивилась волшебница.

— Да, — невозмутимо кивнул я.

Упаковав все мои покупки, кроме естественно Петра и прибавив к ним коробку с кормом для птиц в качестве подарка, волшебница протянула их мне.

Расплатившись за покупки, я вежливо попрощался с хозяйкой магазина, вышел на улицу и аппарировал домой.

Едва мы оказались в моей комнате, ворон открыл глаза, с интересом огляделся, перелетел на шкаф и вновь заснул.

Стянув с себя мантию и рубашку, я и залечил глубокие царапины на плече и предплечье. Школьные учебники выстроились идеально ровными рядами на книжной полке. Еще одна черта моего характера — ненавижу, когда книги валяются где попало. Взять книгу и не убрать ее потом на место — да это просто преступление! Остальные покупки, кроме трех ремней и наплечников, отправились в шкаф. Вынул из шкафа все свои школьные мантии, я взмахом палочки приделал к ним кожаные наплечники и вновь оделся.

Поводив плечами и убедившись, что мантии все так же не стесняют движение, я занялся ремнями. После недолгих мучений и работы палочкой из трех ремней вышел один с множеством сумочек-карманов и чехлом для палочки. Надев получившуюся конструкцию на себя, я подошел к зеркалу. А что! Получилось неплохо. Весьма неплохо. Ремень был практически не заметен за складкой мантии, а в карманах на нем можно было разместить с десяток малых флакончиков различных зелий. С левой стороны можно расположить целительные и противоядия, с правой — боевые эликсиры. Это гораздо удобней, чем таскать все в карманах мантии.

Покончив с одеждой, я достал из шкафа коробку с драконьими иглами и записи с набросками нужных чар. За всей этой суматохой последних дней я не забывал об этой своей задумке. Впрочем, задумок у меня было много, а времени просто катастрофически мало. Варка зелий, изучение родового кодекса, поиск лекарства для матери, поиск борьбы с посмертными проклятьями — последнюю неделю я спал всего часов по пять. Проспать целых восемь часов я позволил себе только перед приемом у Малфоев.

От того первоначального наброска на газетных листах не осталось и следа. Теперь на листах была стройная система нужных чар. Теоретически все должно получиться как надо, но от теории до практики иногда шаг, а иногда и пропасть.

Теперь нужно отыскать жертву, в смысле — добровольца для пробы.

Я задумчиво посмотрел на ворона. Петр тут же проснулся. Внимательно посмотрев на меня черными бусинками глаз, он расправил крылья, громко каркнул и поспешно отошел в прижатый к стене угол шкафа, подальше от маниакально поблескивающего глазами хозяина.

Один доброволец отпадает. Да, впервые в жизни я пожалел о том, что Тоби снова нет дома. А ведь мог бы принести пользу магической науке! Ладно, будем выкручиваться.

Мое внимание привлек стул возле окна. Трансфигурация, конечно, не моя сильная сторона, но за неимением лучшего… Я поднял палочку, вспоминая подходящую трансфигурационную модель.

Стул у окна превратился в поросенка. Одна из ног у него правда получилась немного короче, чем три другие (сказалось долгое отсутствие практики), но это мелочь. Полностью обездвижив бедную хрюшку, я достал первую из костяных игл и положил на стол. Накладывание чар на предмет, то еще удовольствие. Это не очень трудно, но крайне утомительно. Для самого простейшего зачарования нужно минут десять махать палочкой. Любая ошибка — и все надо начинать сначала. А для создания одноразового портала махать палочкой придется часа три. Далеко не у каждого мага хватит терпения на подобное дирижирование, про силы я уже умолчу. Еще раз перечитав свои записи, я поднял палочку.

Когда я закончил, игла бодро поднялась в воздух, подчиняясь моему мысленному приказу. Бодро плюхнувшись в чернильницу, игла поплескалась в ней, разбрызгивая чернила и полетела к своей жертве. Спустя минут пять я смог изучить получившийся результат. Н-н-н да. Вместо рунического знака на коже поросенка была надпись весьма непристойного содержания.

Ладно, отрицательный результат — тоже результат. Я вновь вернулся к схеме чар. Хорошо, что костяных игл удалось закупить с запасом. Исправление чар в уже зачарованном предмете та еще морока, гораздо проще новый зачаровать. Внеся легкие правки в структуру чар, я наложил их на вторую иглу… В этот раз поросенок обзавелся красивой витиеватой вязью из арабских букв и китайских иероглифов.

Подняв взгляд к потолку, я с чувством выругался. Похоже это надолго.

К вечеру я проклял тот день, когда открыл Кодекс Рода на нужной странице. Стол был залит чернилами, я уже перестал считать, сколько раз эти капризные иглы опрокидывали чернильницу. Две из десяти костяных игл были разломаны в припадке крайнего раздражения. А поросенок стал напоминать полотно сумасшедшего авангардиста. Чары трансфигурации пришлось поддерживать каждые два часа и это выматывало меня покруче десятка брошенных цепочкой Авад. Ненавижу трансфигурацию!

Наконец, когда я уже совсем отчаялся и хотел бросить, последняя игла нанесла именно то, что я хотел. Осмотрев руническую надпись и не найдя в ней ни малейшего изъяна, я глубоко вздохнул и устало уселся на пол рядом с трансфигурированным стулом. Получилось!

Превратив поросенка обратно в стул, все надписи и рисунки, кстати, так и остались на дереве, я развел огонь сразу под двумя котлами. Теперь нужно создать краску, обычными чернилами тут не обойдешься.

Раскрыв Кодекс Рода на нужной странице, я вновь перечитал рецепт и, в очередной раз пожалев о хранилище Хогвартса, полез в шкаф за ингредиентами. Об их наличии я позаботился заранее.

Первый котел — первая основа: вода с двумя унциями порошка из когтя дракона. Эх, еще двадцать галлеонов на ветер, вернее в воду.

Второй котел — вторая основа: в лунную росу добавить три капли крови дракона и пять капель крови единорога.

Пока первая основа доходит до кипения, вторая только медленно подогревается на маленьком огне и постоянно помешивается…

— Северус, иди ужинать! — От приготовления краски меня отвлек голос матери. Как всегда забывшись над своими котлами, я и не заметил, что она пришла с работы.

— Сейчас, еще пять минут, — отмахнулся я, вновь с головой погружаясь в приготовление магической краски.

Так, сейчас нужно добавить сок мурлокомля.

— Северус Тобиас Снейп! Ужинать, немедленно! — вновь раздался голос матери. — И никаких «пять минут»! Полчаса уже прошло! — грозно заявила она, открывая дверь в мою комнату. — И проветри у себя, дышать же невозможно.

Убавив огонь до самого минимума, я накрыл котел с практически готовой магической краской крышкой и оставил томиться.

Распахнув окно, я с тоской подумал о лежавшей в кармане пачке сигарет. При матери я не курил. Не думаю, что ей понравится эта магловская привычка. Петр спланировал со шкафа на подоконник, поцарапал когтями деревянную раму и вопросительно посмотрел на меня.

— Хочешь полетать? — понял я. — Лети!

Ворон огляделся, расправил крылья и с радостным карканьем понесся между домов. За птицу я не волновался. Магически привязанные питомцы редко бросают хозяев. Немного понаблюдав за его полетом, я направился на кухню.

Глава 10 Хогвартс экспресс

Думы мои — сумерки, думы — пролет окна, Душу мою мутную вылакали почти до дна. Пейте, гуляйте, вороны, нынче ваш день, Нынче тело да на все четыре стороны отпускает тень. «Сумерки» группа Алиса

Последняя неделя летних каникул пролетела как один день. Большая ее часть ушла на опыты над несчастным стулом. Прежде чем наносить магический рисунок себе на кожу, нужно было все тщательно проверить.

Стул после опытов пришлось разломать и сжечь, постоянная трансфигурация неживого в живое, и наоборот, весьма плохо отражается на вещи или живом существе.

От каникул остался один день, и именно сегодня нужно было все закончить. Правда, перед этим я решил провести еще один опыт. Трансфигурированный стул это одно, а живой человек совсем другое.

Магической науке нужна была жертва… в смысле — доброволец. И я вновь отправился в доки. Что-то мне подсказывало, что здесь я найду его без особого труда.

Издалека полюбовавшись останками складского ангара, вернее их отсутствием — разбушевавшейся малый элементаль расплавил даже камни набережной — я направил свои стопы к уже знакомому бару.

Хотелось бы сказать, что при свете дня лондонские доки выглядели гораздо лучше, чем ночью, но это было бы ложью. Грязные улицы, тусклые обшарпанные стены зданий. Пустые квадраты окон были наполнены темнотой. Кучи мусора, битое стекло. Сложно это представить, но по сравнению с лондонскими доками даже Паучий тупик выглядит элитным жилым районом. Вот бы удивились туристы, попади они сюда. Для них столица Британской империи состоит сплошь из Трафальгарской площади, Вестминстерского моста и прочих достопримечательностей. Но помимо глянцевой картинки рекламных плакатов у любого крупного города есть и менее приглядная сторона.

Под ногами хлюпали лужи, зримое напоминание об утреннем дожде. Серое небо почти не пропускало лучей солнца, делая общую картину уныния невыносимо тягостной. Вытянув из пачки сигарету, я неспешно закурил, разглядывая убогую действительность лондонских трущоб.

Первая живая (хотя в последнем я не уверен) душа попалась мне минут через пять. Возле стены водонапорной башни из красного, потемневшего от времени, кирпича валялся какой-то бродяга. Склонившись над ним, я невольно поморщился от крепкого запаха перегара и давно немытого тела. Нет, этот не подходит. Даже с помощью магии мне не хочется с ним возиться.

Вторая встреча произошла на подходе к бару. Группа подростков примерно моего возраста, может чуть старше, с помощью баллончиков, наполненных краской, увлеченно рисовали на стене непонятные знаки. Меня они встретили настороженными подозрительными взглядами, но лезть не стали.

Повернув за угол, я наконец-то увидел бар. Он, правда, был закрыт, но вот подозрительная личность в знакомой нише у входа сразу привлекла к себе мое внимание. Что-то мне подсказывает, что я нашел искомого добровольца.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что нашей встрече никто не помешает, я направился прямо к нише.

Вскоре подчиненный империусом «торговец счастьем» бодро топал следом за мной. А может он и не торговец. Признаться, меня это интересовало весьма мало. Проблемы маглов мага не волнуют! Да и вряд ли в этой клоаке будет жить хоть один приличный магл. В лучшем случае какая-нибудь очередная версия Тоби Снейпа. А подобное существо только на опыты для магической науки и годится.

Удалившись подальше от бара, мы зашли в один из полуразвалившихся складов. Тут я крепко привязал магла к вертикально торчавшей из пола металлической балке и снял с него заклинание подчинения. Для чистоты эксперимента нужно было чтобы он не находился под воздействием каких-либо заклятий. А то стал бы я с ним так возиться.

— Сосунок! Да ты знаешь кто я такой! Мои друзья тебя в порошок сотрут! — Очухавшийся магл задергался в путах и начал сыпать угрозами. Как это все знакомо. Не обращая на него внимания, я равнодушно завершал необходимые приготовления.

— Заткнись, иначе я отрежу тебе язык! — пригрозил я.

— Да пошел ты!

— Какие непонятливые эти маглы, — вздохнул я, взмахивая палочкой. — Круцио!

Понаблюдав секунд тридцать за извивающимся в путах маглом, я снял с него пыточное и спросил:

— Теперь ты заткнешься? Или мне стоит повторить урок?

Магл молча закивал. Вся его напускная бравада исчезла, и в его глазах плескался страх.

Открыв флакон с краской и достав из футляра иглу, я взмахом палочки срезал с подопытного рукава одежды.

— Что ты задумал?! — взвизгнул магл неожиданно низким голосом.

— Жить будешь, — поморщился я. — Наверное…

Последнее я добавил, пожалуй, зря. Магл заорал, словно его тут живьем режут, пришлось наложить на него еще одно пыточное, чтобы он окончательно заткнулся.

Я не особо беспокоился, что эти дикие крики привлекут к себе внимание. Отличительная черта районов подобных этому — тут никто не лезет в чужие дела. Но это же не означает, что я должен выслушивать эти мерзкие вопли!

— Какой-то ты непонятливый. Может мне поискать кого-то другого? — спросил я, поигрывая палочкой.

Магл судорожно сглотнул.

— Чего ты хочешь?

— В данный момент мне нужно чтобы ты сидел молча, пока я не закончу. Может все же лучше отрезать тебе язык? Хотя, можно поступить проще. — Я поднял с грязного пола обрывок рукава рубашки наркоторговца и сделал из нее кляп. И как эта мысль сразу не пришла мне в голову? Да, привычка во всем полагаться только на магию однажды может сыграть злую штуку.

— Выбирай, кляп или язык.

Магл посмотрел на меня, подумал, потом посмотрел на кляп, снова посмотрел на меня и послушно открыл рот.

— Вот сразу бы так. Сотрудничество всегда вознаграждается! — я одобряюще похлопал его по плечу.

Игла поднялась в воздух и, повинуясь мысленному приказу, приступила к работе. Потянув из кармана очередную сигарету, я вновь закурил. Доброволец вел себя довольно спокойно, его даже не особо удивила самостоятельно летающая игла. Впрочем, сегодня у него и без того было немало причин для удивления.

Трудилась игла долго, хотя нанесение татуировки магловскими методами заняло бы еще больше времени. Наркоторговец сидел довольно спокойно и только периодически морщился. Наконец, когда в моей сигаретной пачке осталось всего пара сигарет, а на полу валялось не меньше десятка окурков, работа была завершена. Плечи обоих рук магла были покрыты причудливыми узорами сторожевой татуировки. Внимательно осмотрев полученный результат, я так и не отыскал в нем ни малейшего изъяна.

— Проверим, что получилось! — С этими словами я вытащил изо рта магла кляп и наставил на того палочку.

— Черт! Что за хрень! — воскликнул магл, когда я нарочно медленно начал делать первые движения слабенького проклятия. Он со страхом покосившись на свое плечо.

— Ты что-то почувствовал?

— Слабое покалывание.

— А теперь?

— Снова покалывание.

— Это хорошо. — Получилось! Внутренне ликуя, я отдал игле еще один мысленный приказ. Плюхнувшись в краску, она вновь подлетела сначала к одному плечу магла, а затем к другому и внесла в татуировки небольшие изменения, совершенно лишивших их магии.

— Я ведь сплю, правда? — с мольбой в голосе прошептал магл. — Это сон, просто сон! Так ведь не бывает!

— Да, ты просто спишь, — удовлетворенно кивнул я, наставив на него палочку. — Обливиэйт! Диффиндо!

Веревки, связывающие магла, упали к его ногам. Сам человек продолжил стоять, словно привязанный, и лишь бестолково хлопал глазами.

Собрав свои вещи, я аппарировал в свою комнату.

При моем появлении Петр тут же сменил излюбленный шкаф на мое плечо. Кончиком пальцев почесав грудку птицы, я скормил ему большого сушенного жука. За что удостоился одобрительного карканья.

Расправил крылья, ворон перелетел на подоконник. Увидев, что за окном весело стучит дождь, он с укором посмотрел на меня, словно это я виноват в плохой погоде. Пройдя взад вперед по подоконнику, Петр вновь перелетел на шкаф и задремал.

Тщательно почистив иглу от остатков магической краски, я второй раз за день открыл флакончик с магической краской, стянул с себя одежду и сел перед зеркалом. Некоторое время, я просто молча сидел. Лениво изучал свое отражение и размышлял. Вновь и вновь взвешивая все за и против принятого решения.

Страх?

Нет. Его не было. Рисковые эксперименты меня уже давно не пугают. Зельеварение отучило от этого похлеще игр Волди и Дамби. Оно только кажется спокойным и безопасным занятием.

Наконец, я отдал игле мысленный приказ, она поднялась в воздух и полетела к флакончику с краской…

Скорей бы эта чертова платформа! — думал я, таща в руках три огромных чемодана.

Представляю, как эта картина выглядела со стороны — хилый подросток с вороном на плече с легкостью несет в руках три здоровых чемодана, словно они ничего не весят. По правде сказать, именно так оно и было. Жертвовать комфортом ради этого параноидального статуса секретности я был не намерен, а потому на все чемоданы были наложены облегчающие чары. Иначе всю эту гору вещей мне было бы просто не утащить. Да и что уж скрывать — не люблю я подвергать свое драгоценное тело лишним физическим нагрузкам. И борьба с этой пагубной привычкой идет пока что с переменным успехом.

Вот и барьер между платформами девять и десять. Оказавшись на платформе 9 Ў, я отпустил ручки чемоданов, и они самостоятельно поплыли следом за мной. За это я заработал восхищенный «Ах!» от какого-то маглорожденного малолетки первокурсника.

Петр на моем плече с интересом огляделся и громко пронзительно каркнул, но на фоне царившей на платформе какофонии звуков этого почти никто не услышал.

У платформы заполненной людьми стоял паровоз. Хогвартс экспресс — еще один привет из моего прошлого-будущего. Над головами оживленно беседовавших людей стелился дым, а под ногами у них путались кошки всех мастей. Совы ухали, недовольно переговариваясь друг с другом сквозь шум толпы и скрип сундуков. Первые несколько вагонов были уже заполнены малолетними спиноргрызами. Слава Мерлину, что в этот раз их придется учить не мне. Одни вывешивались из окон, чтобы поговорить с семьей, другие сражались за лучшие места.

Многие маглорожденные волшебники, впервые попав в магический мир, искренне удивляются некоторой технической отсталости последнего. Чаще всего это почему-то относят к некоторой консервативности волшебников. На самом деле причина в другом. Магловская техника, особенно электроника, просто очень плохо уживается с магией. Зачастую даже обычное электроосвещение в мэноре уже не всегда решаемая проблема. Вот и приходится магам жертвовать частью обычного магловского комфорта и использовать магические, и не всегда удачные, аналоги. Полеты на тех же метлах, не идут ни в какие сравнения с полетами на магловских самолетах. Большинство даже самых ярых маглофобов, за неимением альтернативных магических вариантов, выбирают самолет, а не метлу. Лететь несколько часов на неудобном древке, когда ветер бьет в лицо, а собачий холод морозит задницу… Бр-р-р. То ли дело магловский самолет — теплое кресло, улыбчивые стюардессы разносят напитки…

Локомотив дал протяжный гудок, несколько раз фыркнул, выпустив под колеса облако белесого пара. Толпа на платформе заволновалась, запаздывающие ученики прощались с родителями и спешили занимать места.

Не знаю когда и почему, но сложилась своего рода негласная традиция. Первые два вагона были оккупированы слизерином, третий и четвертый достались равенкло, дальше шли Хаффлплафф и Гриффиндор. Последние три вагона отдавали на откуп первокурсникам и тем, кому не хватило мест в «факультетских вагонах». Также в первом вагоне были выделены отдельные купе для префектов школы и старост, но чаще всего они пустовали. В перерывах между патрулированием вагонов старосты предпочитали проводить время среди своих приятелей по факультету.

Под аккомпанемент второго гудка я забрался в последний вагон. Он почти всегда был полупустым.

Закинув свои вещи в последнее купе и пересадив недовольного ворона со своего плеча на объемный чемодан с книгами, я вышел в коридор и осмотрелся.

В начале вагона возилась какая-то малышня, а вот четыре последних купе пустовали.

— Поторапливайся Джон, пока нас никто не заметил!

В вагон ввалилась парочка страстно обнимающихся старшекурсников. Девушка мне была не знакома, кто-то с Равенкло, а парнем оказался Джон Уильямсон — будущий аврор. Я был с ним знаком очень шапочно, но все же сразу узнал.

Миновав меня, парочка со смехом ввалилось в третье от конца купе и, к разочарованию оживившейся при их появлении малышни, закрыла и заперла за собой дверь.

Похоже, надо поторопиться, пока еще какая-нибудь парочка не решила уединиться в пустующем купе. Так сказать, для налаживания межфакультетской или внутрифакультетской дружбы. Заглянув в предпоследние купе, я довольно усмехнулся. Поездка в школу в компании Мародеров — это не то воспоминание из детства, которое мне приятно вспоминать. Уж эту-то поездку они мне не испортят.

Так! На окно заклинание защиты. Теперь оно заблокировано намертво, а чтобы разбить стекло понадобится применить магию уровня гораздо выше, чем знают господа Мародеры. Что еще? Заглушающие чары, чтобы не было слышно их ругани и криков о помощи. Пару смертельных проклятий… Хм, куда-то меня не в ту сторону понесло. Мародеры, конечно, порядком мне надоели в школьные годы, но если бы я убивал всех, кто мне надоедает, то в магической Британии уже не осталось бы жителей, кроме тех, кого мне убить не по силам.

Единственный мародер, от которого действительно стоит избавиться — это Петтигрю. Но для этого еще будет время.

Покончив первые приготовления, я вернулся в коридор.

О, на ловца и зверь бежит!

В начале вагона показался Крысеныш. Похоже, что у господ мародеров уже зудит в одном месте от нетерпения. Поезд еще не покинул вокзал, а Крысеныш уже отправлен на мои поиски. Ну как же! Одиннадцатый час первого дня учебного года, а Нюниус еще непуганый ходит. Непорядок!

Подавив в себе желание, запустить в Крыску одно особо хитрое проклятие, я неспешно зашел в предпоследнее купе и закрыл за собой дверь. Успев, однако, краем взгляда увидеть донельзя довольное выражение на морде Крысы. Не иначе скоро гости пожалуют. Ждем, очень ждем.

Переждав для верности минуту-полторы, я вышел обратно в коридор. Крысеныша и след простыл. Побежал на доклад к хозяевам. Наложив на двери предпоследнего купе необходимые чары, я вновь закрыл и запер дверь.

Вернувшись к себе в последнее купе, я гостеприимно оставил дверь оного широко открытой. Дадим господам Мародерам небольшой шанс избежать ловушки. Нет, со мной положительно что-то не то происходит. Откуда это гриффиндорское благородство? Борись с ним Северус, борись. Впрочем… это же Мародеры. Сделать два лишних шага и проверить соседнее с закрытым купе — да у них на это просто мозгов не хватит. Гриффиндор — это диагноз… для парней, по крайней мере.

Подмигнув дремавшему на полке для багажа Петру, я достал из чемодана учебник по ЗОТИ. Затем чемодан был закрыт и, вместе с собратьями, аккуратно, чтобы не потревожить Петра, был отлевитирован на полку для багажа.

Удобно устроившись на мягком диване, я раскрыл учебник.

Если мне не изменяет память, то в этом году преподавателя на «проклятую должность» Дамби так и не нашел и преподавать назначили Флитвика. Мастера Йоду — как называли его маглорожденные волшебники во времена моего учительства. Кажется это из какого-то магловского фильма.

Жаль, что Флитвик помешан на своих Заклинаниях и не желает быть постоянным преподавателем ЗОТИ. Не смотря на то, что он с Минервой Макгонагалл был целиком на стороне Дамблдора, маленький профессор был одним из немногих магов, которых я искренне уважал.

В этом году по ЗОТИ мне предстоит непростая задача — скрыть то, что я знаю предмет гораздо лучше преподавателя.

Над вокзалом пронеслись три коротких гудка. Первый рывок паровоза судорогой прокатился по составу, разъяренный свист паровой машины был похож на шипение дракона. Хогвартс-экспресс тронулся в путь. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. Мерным пульсом стучали колеса, за окном мелькали картины лондонского пригорода.

Я лениво просматривал учебник, когда татуировка-страж на плече едва заметным покалыванием сообщила о приближавшийся угрозе. В коридоре послышались знакомые голоса. Вот и господа мародеры пожаловали. Блохастый, Рогатый и Крыса. Один за всех и все на одного!

— Так третье с конца или второе? — Раздраженно поинтересовался Блэк.

— Я не помню. Он еще дверь запер.

— Тут обе двери заперты.

— Третье! Точно третье.

А это будет забавней, чем я думал!

В коридоре послышалась возня — похоже, что мародеры отпирали дверь, затем раздался громкий женский крик и ругань Уильямсона.

— Поттер! Блэк! Какого… — Дальнейшие слова будущего аврора потонули в долгом протяжном гудке паровоза.

— Извини, Джон. — Донесся до меня смущенный голос Поттера и громкий хлопок закрывающейся двери.

— Третье с конца значит? — зло поинтересовался Блэк, распахнутые настеж двери позволяли мен прекрасно слышать, что происходит в этой части вагона. — Хвост ты идиот!

— Второе! Точно второе! — едва слышно пролепетал Петтигрю.

— Одно «точно» я уже сегодня слышал.

— Прибереги свою язвительность для Нюниуса, — встрял Поттер. Знал бы он кого сейчас защищает.

— А подружка у Уильямсона ничего, — хохотнул Блэк. — Ради таких форм стоило ошибиться дверью.

— Замолкни, Сириус, он может нас услышать. Будешь потом челюсть в медкрыле по частям собирать.

— Да ладно, ему сейчас все равно не до нас, — беззаботно отозвался Блэк. — Ну и где тут наш Нюниус? — В дверь соседнего с моим купе яростно заколотили. — Нюнчик! Мы знаем что ты тут! Открывай по-хорошему! Не хочешь? Тогда придется по-плохому. Давай Сохатый!

Судя по звукам, дверь в соседнее купе быстро сдалась под напором отпирающих заклятий. Мародеры радостно ввалились внутрь. Раздался очередной хлопок, обозначивший, что дверь за ними закрылась и наступила полнейшая тишина.

Отложив книгу в сторону, я встал, потянулся и неспешно вышел в коридор. Жаль, что я не могу увидеть лица мародеров, когда они поймут что из этого купе им не выбраться. Чары, что я наложил на дверь, надежные, словно банк гоблинов. Открыть дверь можно только с этой стороны. Хотя… зачем им такая роскошь?

Убедившись, что за мной никто не наблюдает, я выхватил палочку и наложил на дверь еще несколько запирающих заклинаний. Все! Теперь мародеры просидят взаперти до самого Хога или даже дольше. Надеюсь, что перед поездкой они выпили не слишком много сливочного пива. Хотя нет, вру — надеюсь я совершенно на обратное. Ну да ничего, потерпят. Терпение закаляет характер! Да и осталось не так много времени… восемь часов, даже меньше.

А в этом что-то есть. Да, есть. Сделал гадость, сердцу радость — кажется, как-то так говорят.

Немного послушав у двери и убедившись, что никаких криков запертых мародеров не слышно, я вернулся к себе.

Половина двенадцатого, — отметил я, откинув крышку у воплощенной в жизнь мечты детства — карманных часов гоблинской работы. Курса до седьмого мечтал себе их купить, а потом все так закрутилось, что мне стало не до глупой детской мечты. В один из последних визитов в Косой эти часы случайно попались мне на глаза, и устоять я не мог.

Собрание старост уже должно закончиться. Не думаю, чтобы мое влияние на будущее было уже столь сильным, чтобы Дамби сделал старостой пятого курса не Лили Эванс, а другую девушку. Кстати, в это же время старостой мальчиков (разумеется, совершенно случайно) стал Люпин — единственный, более-менее, вменяемый из мародеров.

Что-то мне подсказывает, что произошло это совершенно не случайно. Случайности вообще крайне редкое явление. А уж если речь идет о Хогвартсе…

Старостам курса приходится плотно общаться. Ремус — мародер. Где один мародер там и все остальные, там и Поттер.

Чертов старый хрыч!

До пятого курса Лили терпеть не могла Мародеров. Особенно их главных заправил — Поттера и Блэка. Но после более близкого знакомства с нашим «страдальцем» Ремусом, ее отношение к мародерам смягчилось. Потом они подружились, а на седьмом курсе она и вовсе стала встречаться с Поттером.

А наша ссора в конце пятого курса!

Я не самый простой человек. Что есть, то есть. Меня можно назвать эгоистичным, холодным, замкнутым, угрюмым, самолюбивым, тщеславным… список моих достоинств можно продолжать очень долго. Но вот уже в то время, меня довольно сложно было вывести из себя.

Спрашивается, чего я так разозлился на эту выходку Мародеров? Подвесили вниз головой и стянули штаны. Да неприятно, да обидно, но по сравнению с остальными их проделками просто мелочь. Бывали шуточки, которые били по моему самолюбию гораздо больней.

Напали вчетвером на одного — тоже мне новость. Это же столь по гриффиндорски. Хотя один мародер со мной бы и в те годы не справился, так что в этом случае господа мародеры проявляли столь редкое для них здравомыслие. Ни Поттер, ни Блэк особыми магическими талантами не блистали. Петтигрю всегда был ничтожеством и как маг тоже. Ремус Люпин единственный из четверки хоть что-то представлял из себя как маг, но ликантропиясделала его весьма спокойным и осторожным. Лезть в драку он никогда не спешил.

Что же меня так взбесило? Почему я оскорбил именно Лили, искренне попытавшуюся меня защитить?

Ответ прост. Меня победили при помощи разработанного мной же невербального заклинания! Заклинания, которое знал только я… и Лили Что я мог тогда подумать? Только то, что она меня предала! Болтание вниз головой без штанов не слишком способствует выстраиванию верных логических цепочек. Да я разозлился, сглупил и обвинил во всем Лили. И что-то подсказывает мне, что именно на это и был расчет. Также как я не ожидал удара в спину от нее, так и она не ожидала тех слов от меня.

Да, потом я понял, что был неправ, и извинился. Да я чуть ли не на коленях ползал, вымаливая прощение! Да, она простила. Но осадочек, как говорится, остался. Былой дружбы и доверия между нами уже не было. Мы стали отдаляться друг от друга. Я фанатично изучал темные знания, пытаясь найти способ спасти мать. А когда ее не стало, впал в другую крайность и решил служить Волди. Лили все больше сближалась с Мародерами. На седьмом курсе она принимает настойчивые ухаживания Поттера. Сразу после окончания Хогвартса они поженятся, вступят в орден Феникса. И мы с ней окажемся по разные стороны баррикад.

Подстроил ли тот случай после экзаменов старик?

Не знаю, все может быть. Вполне возможно, что все это была инициатива Поттера. С моей точки зрения он был избалованным мальчишкой, но отнюдь не дураком. Может он любил Лили, а может Дамби основательно поправил ему мозги, этого я не знаю. Джеймс добивался внимания Лили не назойливо, но весьма настойчиво и в конечном итоге победил.

Увидев у Лили мой дневник с записями по зельям и чарам, он вполне мог «позаимствовать» его на короткое время, найти нужное заклинание и составить этот план. Это же ради блага Лили в конце-то концов! Нечего ей общаться со всякими Нюниусами! К тому же рядом столько достойных и благородных гриффиндорцев. Они более чем достойная компания для Обретенной.

Еще одна странность — Древние Роды старательно игнорировали тот факт, что Лили была Обретенной. В отличие от обычных маглорожденные волшебников, Обретенные были не менее сильны, чем представители древнейших и благороднейших. Они появлялись редко, очень редко. И за них между Древними Родами шла настоящая борьба, если не война. Родственные связи между древними фамилиями уже давно стали цепями сдерживающими рост магической силы у их потомков. А Род для благородных фамилий было вовсе не пустым словом.

Обретенным был дед Дамблдора и вот вам результат — его внук стал действительно могущественным волшебником (и редкостной скотиной, но тут его дед не виноват). Учитывая это, за внимание Лили должна была сражаться половина (если не все) чистокровных Хогвартса! Да и не только Хогвартса. За внимание Обретенной и главам Родов побороться не грех. Что? Большинство из них уже женаты? Три четыре капли хорошего яда и ты уже вдовец. Ничего личного, дорогая, все лишь для блага Рода!..

В соседнем купе было тихо. Заклинания я наложил отменные. Для Мародеров мне не жалко.

Поттер и Блэк нейтрализованы. Теперь ничто не помешает мне повидаться с Лили.

При одной только мысли о скорой встрече со своей старой и единственной любовью, я почувствовал, как меня охватывает легкое волнение… а может и не легкое.

Неужели все это не сон и она жива. Не было этих темных лет тоски, одиночества и запоздалого раскаяния. Не было этой проклятой войны, что перекорежила и искалечила столько жизней и судеб.

Подавив в себе желание, надеть парадную мантию — это было бы просто пижонством, а я не Поттер — я вышел в коридор.

— Пока, парни, не скучайте без меня, — громко сказал я, постучав в дверь соседнего купе. Тишина была мне ответом, и это просто замечательно.

Вагон был заполнен малышней. Они бегали по купе знакомились, ссорились, тут же мерились. В который уже раз возблагодарив Мерлина, о том что это не мои ученики, я направился дальше.

Не успел я шагнуть в следующий вагон, как нос к носу столкнулся с Ремусом Люпином. Пока остальные мародеры обживали свое новое пристанище в соседнем со мной купе, он был на собрании старост и избежал ловушки.

Увидев меня, Ремус немного замялся и открыл рот, явно намереваясь что-то спросить. Но передумал и молча прошел мимо. Направился видимо на поиск своих приятелей. Я бы пожелал ему удачи, но это ему не поможет.

Вытянув сигарету из пачки, я остановился в тамбуре и закурил.

Появление оборотня в Хогвартсе — еще одна странность. Если бы я хуже знал Дамби, то решил бы что тот выжил из ума. Оборотень рядом с детьми — это просто безумие! И ладно если бы его аконитовым зельем поили. Но ведь нет! Просто запирали в Визжащей хижине — гениальное решение. Всю его гениальность я едва не испытал на собственной шкуре. И не надо мне рассказывать сказок, что в то время единственным человеком способным сворить аконитовое был я. Это зелье, конечно, не самое простое, но Дамблдору и Слагхорну оно вполне по силам. Да и мадам Помфри при желании сварит ничуть не хуже. Из этого вытекает вопрос, какого черта Клыкастому этого зелья не давали?

— Курить на территории школы строжайше запрещено! Минус сто балов с Слизерина… И дай закурить, — раздался рядом со мной чей-то знакомый, но почти забытый голос.

Повернув голову, я заметил у перехода между вагонами двух мертвецов. Старосты пятого курса Кевин Уилкис и Оливия Бирн — еще одни невинные жертвы этой проклятой войны. Как и Поттер с Лили они поженятся сразу после окончания Хогвартса. Зимой 1979 или 1980, точно не помню, к ним в дом вломится карательный отряд авроров. Официально считается, что они оказали сопротивление и были убиты. Министерство объявило о громкой победе над преданными сторонниками Сами-знаете-кого, но это полнейшая чушь. Как один из ближнего круга могу точно сказать, что Уилкис и его жена никогда не были сторонниками Волди. Другое дело, что и в объятия Дамби они прыгать не спешили. Обычные маги, хотели прожить обычную жизнь, а их объявили приспешниками и чуть ли не главными помощниками Волдеморта. Впрочем, это в традициях «светлой стороны». Свет ведь не совершает ошибок, правда? Смертельные заклинания у авроров гуманные и разят только приспешников Темного лорда. А значит, кого они сразили, тот и Пожиратель.

Гибель любой шестерки «свет» преподносил как победу над правой или левой рукой Волди. Если судить по подобным заявлениям, то Волди очередное воплощение многорукого бога Шивы.

— Мы еще не на территории школы. — Усмехнулся я, коротко поприветствовав неразлучную парочку и бросив сигаретную пачку Уилкису. Ловко поймав ее, он выудил сигарету и прикурил от палочки. — Правила нужны для того чтобы их нарушать, главное не попасться, — добавил я, принимая из его рук свою сигаретную пачку.

— Вот слова настоящего слизеринца, — хохотнул Кевин, выпуская через нос густую струю табачного дыма.

Некоторое время мы молча курили. Монотонно стучали колеса. За окнами поезда тянулись бесконечные поля, изредка оживляемые строениями ферм.

— Ты не видел Эванс? — спросил я.

— Эта та рыженькая гриффиндорка? Ее очередь обходить вагоны в два часа. Сейчас она у грифов.

— Давай докуривай свою сигарету и пошли патрулировать дальше, — сказала Оливия. Недовольно поморщившись, она вскинула палочку и быстро проветрила тамбур вагона.

— Оливия, а распределяющая шляпа на счет тебя не ошиблась? С такой любовью к порядку тебе к грифам.

— Когда это грифы любили порядок? — хмыкнул я.

— Ладно, пошли нести бремя белого человека, этим недомеркам в последних вагонах, — вздохнул Уилкис, выбрасывая окурок в окно. — Еще увидимся Северус.

— Бывай, Кевин, — кивнул я, также отправив остатки своей сигареты в окно.

Странно это все и похоже на сон, — думал я, переходя из одного вагона в другой. Столько лиц из прошлого, что для них только будущие. Они все еще так молоды, невинны и наивны словно дети. Да, по сути, они еще дети и есть. Пусть они и считают себя уже взрослыми.

Перед вагоном гриффиндорцев у меня перехватило дыхание, я остановился в нерешительности. И что я ей скажу? Привет как дела? Это после всех этих лет. После того как стал виновником ее гибели.

Мне вновь страшно захотелось закурить. Рука сама потянулась к сигаретной пачке. Достав очередную сигарету, я немного помял ее в руках и выбросил в окно.

Хватит заниматься никому ненужным самобичеванием Северус. Что было… будет… да какая к черту разница! Не было еще ничего! И не будет!

Кляня свою нерешительность, я недовольно тряхнул головой, сжал зубы и толкнул дверь. Все посторонние мысли тут же вылетели из моей головы, а всё мое внимание было приковано к рыжеволосой девушке неспешно идущей по коридору. Девушке, которую я давно считал мёртвой и не ожидал когда-нибудь увидеть вновь.

— Привет, Лили, — я попытался улыбнуться, но получилось плохо.

Взгляд ярко-зелёных глаз обжог меня холодом. Девушка резко развернулась и скрылась в купе, из которого только что вышла. Я остался в коридоре, недоуменно хлопая глазами. Как-то неправильно началась эта встреча. Я не рассчитывал, что она с радостным криком броситься мне в объятия (хотя было бы неплохо), но и подобный прием не ожидал.

— Посторонись, чего застыл как статуя?! — Легкий толчок в спину привел меня в чувство. Пропустив спешащего куда-то старшекурсника, я дернулся к купе, в котором скрылась Лили.

Не успел я сделать и двух шагов к заветной двери, как мне на встречу, разъяренной фурией, выскочила Мэри Макдональд — лучшая подруга Лили. Кажется, после учебы она сразу же уехала в Америку. Последний раз я видел ее на похоронах Поттеров.

— Северус Тобиас Снейп, — ядовито процедила девушка, окинув меня презрительным взглядом. — Поздравляю, ты идиот!

— Я тоже рад тебя видеть, Мэри. Пропусти, мне нужно поговорить с Лили.

— Она не желает тебя видеть!

— Почему? — удивился я.

— Потому что ты идиот! — еще пуще разозлилось подруга Лили. — Два месяца от тебя ни слуху, ни духу. За все лето ты не потрудился написать ей ни строчки. Ни разу не зашел проведать. Наверное, столь блистательному лорду просто зазорно дружить с простой маглорожденной ведьмой.

— Я был занят!

— Ну да, мы тоже читаем «Пророк», лорд Снейп-Принц. Настолько занят, что ни мог написать письмо или дойти до ее дома. Она весь август провела там. Разве друзья так поступают? А теперь ты возникаешь, словно чертик из табакерки и «хочешь поговорить». И кто ты после этого? И-д-и-о-т! — произнесла по буквам Макдональд. — Скажи еще, что я не права!

Резко развернувшись на каблуках, я чуть ли не выбежал из вагона. Еще немного и моя хваленая выдержка мне бы изменила. Что эта Макдональд понимает! Какого черта она вообще ко мне пристала! Пишу я Лили или не пишу — это не ее дело!

Спокойней, Северус. Спокойней, — одернул себя я. Поймав на мысли, что уже прикидываю каким ядом лучше отравить Макдональд и как не попасться при этом. Ты учил Уизли и Гарри Поттера и не прибил их при этом. Уизли за семейную тупость, а Поттера просто за компанию. Однажды ты уже потерял Лили из-за своих необдуманных слов. Это недолжно повториться! Не будь упрямым бараном, сходи и извинись. Тем более что замечание МакДональд вполне справедливо. За всеми этими хлопотами ты совершенно позабыл о Лили. А ведь редкое лето мы проводили не вместе, и это были счастливейшие дни в моей жизни. Так что ей есть за что на меня обижаться.

Окончательно успокоившись, я вновь вернулся в вагон гриффиндорцев и осторожно постучал в купе Лили. Так и не дождавшись ответа, я все же рискнул его открыть и вошел.

Лили и Макдональд сидели у окна и о чем-то тихо переговаривались.

— Что тебе еще? — спросила Макдональд, кинув на меня недовольный взгляд. Лили молчала и старательно на меня не смотрела.

— Лили, я хотел бы извиниться, — сказал я, игнорируя Макдональд. — Я действительно идиот, если во всей этой летней суматохе позабыл о тебе.

— Скажи громко «Я идиот», — грозно потребовала неугомонная Макдональд.

Посмотрев на подругу Лили моим излюбленным Снейповским взглядом, от которого наиболее впечатлительные ученики падали в обморок, я все же громко произнес:

— Я идиот.

— Громче! — Мой взгляд на нее почему-то не особо подействовал. Какие-то непуганые пошли гриффиндорцы.

— Я идиот! — громко повторил я.

— Еще громче! — Вторично потребовала Макдональд. А мысль с ядом была не так уж и плоха.

— Я ИДИОТ! — проорал я на весь вагон.

Кто-то в соседнем купе несколько раз ударил в стену.

— Эй там! Заткнись! Все это и так знают. — Донесся до нас чей-то сонный голос.

Недовольно посмотрев на стену, я подавил в себе желание высказать неизвестному все, что я о нем думаю, и вновь посмотрел на Лили. Легкая улыбка на губах девушки была достойной наградой за все мои мучения. Она была так близко, что у меня кружилась голова, словно я вновь перебрал огневиски.

— Теперь я прощен? — спросил я, собрав остатки самообладания.

— Я подумаю над этим, Северус, — с улыбкой сказала она, прищурив обрамленные густыми ресницами зеленые глаза.

Интерлюдия

— А это не слишком? — спросила Эванс у подруги, когда дверь за Снейпом закрылась. — Я хотела его немного наказать, а не унизить.

— Так и надо ему, этому слизеринцу, — махнула рукой гриффиндорка. — Все они одинаковы — снобы и зазнайки. Древнейшие, благороднейшие! А больше похвастаться им и нечем.

— Ты же и сама чистокровная.[4]

— Всего во втором поколении. На нас эти «благороднейшие» всегда будут смотреть сверху вниз. Если маглорожденных и полукровок считают третьесортными волшебниками, то нас «возвысили» до второсортных. И эти «древнейшие» считают, что мы по гроб жизни должны быть признательны им за это.

— Ты не права, Северус не такой. К тому же он полукровка.

— Твоя привычка видеть в людях только хорошее однажды выйдет тебе боком, — покачала головой Макдональд. — В «Пророке» про твоего любимого Северуса такого понаписали!

— Не ты ли еще весной ругала «Пророк» за статью о директоре. И говорила, что журналистам нельзя верить, — возразила Эванс.

— Тогда они все бессовестно переврали! На месте Дамблдора я бы подала на них жалобу и потребовала опровержения, но наш директор слишком добрый человек. А про Снейпа они написали правду! Он теперь лорд Принц. Моя тетя работает в Палате Магических Родов Британии и она лично видела бумаги из Гринготтса.

— Лорд он или нет, он все равно останется моим другом.

— У твоего Снейпа теперь много друзей. Вот полюбуйся, — сказала Макдональд, вынимая из кармана смятый лист пророка и показывая подруге колдографию, на которой Снейп пожимал руку Волдеморту. — Лорд Северус Тобиас Снейп-Принц мирно беседует с лордом Волдемортом. Не удивлюсь, если наш Снейп уже вступил в Рыцари Вальпургии. А и ты сама знаешь, какие идеи они проповедают. Не понимаю, почему Министерство все еще терпит этого лорда Волдеморта и его прихвостней!

— Чушь. Я верю Северусу. Мы дружим с ним с детства.

— Он слизеринец, а им нельзя доверять!

— Что ты так взъелась на змей? Факультет как факультет. Далеко не все на нем такие же придурки, как Мальсибер и Эйвери. У нас вон есть Поттер и Блэк…

Конец интерлюдии

К себе в купе я вернулся несколько в смятенных чувствах, но затем на меня снизошло полнейшее равнодушие и спокойствие.

Было бы из-за чего переживать. Это старого пятнадцатилетнего Снейпа выходка Макдональд могла взбесить. Он бы ушел с гордо поднятой головой и громко хлопнул дверью напоследок. Но я уже давно не тот Снейп. За свою не столь уж и долгую жизнь со мной происходили вещи и похуже. А про последние годы с Волди и вспоминать не хочется. Под долгим Круцио знаете ли бывает что и под себя ходят. А в последние годы редкий пожиратель не удостаивался этой «милости» Темного лорда. Так что выходка Макдональд — просто недостойная внимания детская шалость.

Мне есть за что попросить у Лили прощение. Да я и на колени встать не постеснялся бы. Это нужно не ей, а мне самому. Говорят, что мы носим в себе самих свой ад и свой рай. На счет рая не уверен, а про ад знаю наверняка. Еще ничего не произошло, но для меня уже все было, а на память я никогда не жаловался. Конечно, я постараюсь все исправить, но память-то останется, как и кровь на моих руках. Обливиэйтом я никогда не баловался, предпочитаю помнить все! И хорошее (хоть и мало его было), и плохое.

Нередко после очередного рейда Пожирателей и обязательного доклада Дамби мне хотелось последовать примеру того же Люциуса и наложить на себя заклятие забвения, но я всегда гнал эти мысли прочь. Запирался в своих покоях, выжирал бутылку огневиски, выкуривал кучу сигарет, но никогда не играл со своей памятью.

Ладно, Северус, первая встреча прошла не слишком удачно, но даже простая возможность вновь увидеть ее живой уже удача.

Устроившись на диване, я раскрыл учебник и вновь погрузился в чтение.

— Желаете что-нибудь?

Оторвавшись от книги, я увидел перед своим купе продавщицу с тележкой, заполненной всевозможными сладостями.

— Нет, спасибо, — поморщился я. Терпеть не могу эти магические кондитерские изделия — еще одно издевательство над благородным магическим искусством. Хотя, после стольких чайных посиделок у Дамби мне ненавистны любые сладости вообще.

Я погладил припрятанные в пояс зелья. Чувствую, что скоро они мне понадобятся. Два из трех моих чемоданов были забиты ими под завязку. На первое время должно хватить, а там что-нибудь придумаю.

Эх, жаль, что Хогвартская лаборатория и хранилище с ингредиентами еще не стали моими.

Мой желудок напомнил о своей пустоте глухим угрюмым ворчанием, столь громким, что дремавший на полке Петр проснулся и укоризненно посмотрел на меня.

Подняв палочку, я отлевитировал один из своих чемоданов с полки на диван. Открыв его, я достал термос и бумажный пакет с заранее заготовленной снедью. Термос был самым обычным — магловским. Нет, существовали и волшебные аналоги, но их стоимость вызывала во мне жуткий приступ жадности. Да и не настолько я сноб, чтобы полностью отрицать (или делать вид что отрицаю) все магловское.

К примеру, мало кто знает, но лорд Люциус Малфой, наш ревностный хранитель чистокровности и магических традиций, был страстным поклонником не только квидича, но и плебейского магловского футбола. А то, что иногда у нашего почтенного лорда образуются совершенно неотложные дела и по времени это совпадает с играми Манчестера Юнайтеда — это совпадение и ничего более.

Мне всегда было интересно — знал ли Волди о маленькой слабости своего «скользкого друга»?

Налив себе кофе из термоса, я достал из бумажного пакета несколько сэндвичей. Нет, не тех что делают в той магловской забегаловке с клоуном, а нормальных — домашних.

Интересно, а подруга Лили не родственница владельцев этих заполонивших магловский мир Макдональдсов. Больно фамилия у нее подозрительная. Если это так, то тогда понятно, почему еда в этих забегаловках столь же отвратительна, как и ее характер. Да и с чистящим зельем для котлов все становится ясно.

Отхлебнув кофе, я с жадностью молодого оголодавшего организма накинулся на сэндвичи. Помниться мой старый знакомец Долохов почему-то менял слова местами и, коверкая английский, постоянно называл их buterbrodamy.[5]

Сколько этих buterbrodav мы истребили в начале Первой магической, когда он натаскивал меня и остальной молодняк. Тогда, в самом начале, все происходившее казалось нам жутко увлекательной игрой. Долохов еще не потерял жену и сына и был вполне вменяемым магом. Это уже потом он стал главным палачом Волди, деля это место на пару с Беллатрисой. Но если Долохов таким образом мстил светлой стороне, то Белла просто развлекалась.

Петр перелетел с полки на стол. Важно пройдясь по столешнице, он требовательно посмотрел на меня.

— Интересно, кто из нас тут хозяин, а кто питомец? — усмехнулся я, ломая сэндвич мелкими кусочками и скармливая птице.

Ворон посмотрел на меня и пронзительно каркнул. Словно говоря: «Что за глупые вопросы у тебя, слуга». Я рассмеялся и погладил птицу.

Насытившись, Петр еще немного побродил по столу, затем он перелетел на полку и стал снисходительно наблюдать за тем, как насыщаюсь уже я.

В коридоре перед дверью промелькнул Римус Люпин. Почувствовав запах кофе, Клыкастый по-собачьи поводил носом и сглотнул слюну. Да, это тебе не опостылевший тыквенный сок, шоколадные лягушки да конфеты. Кто вообще придумал продавать весь этот ужас сахарного диабетика в Хогвартс-экспрессе! Лучше бы вагон ресторан прицепили (желательно вместо вагонов с грифами). Поезд идет практически целый день и вместо нормального плотного обеда ученикам приходится довольствоваться пресловутыми сладостями да соком. Не густо прямо скажем. Не удивительно, что дождавшись праздничного ужина в Хоге, все накидываются на еду, словно стая голодных пикси.

— Э-э-э, Снейп, — неуверенно спросил Люпин, заглянув в мое купе. — Ты не видел Джеймса, Питера или Сириуса?

Подавив в себе желание, послать Клыкастого далеко и надолго, я все же ответил:

— Петтигрю крутился тут до отправления поезда, а Блэка и Поттера я сегодня не видел.

И ведь не соврал даже! Блэка и Поттера я действительно не видел, только слышал, но это к делу не относится.

— А… хорошо. — Разочарованный Клыкастый ушел, а я налил себе еще кофе, раскрыл учебник и потянулся за очередным buterbrodom, благо наделал их с запасом.

Чтение, как и варка зелий, способно просто выбить меня из привычного мира. Над книгой или котлом я забываюсь и совершенно не слежу за временем. Иногда, решив немного почитать перед сном, я просиживаю над книгой до самого утра.

— Я уже дважды обошел весь поезд, и не проверил только это купе. Они должны быть здесь, — раздался из коридора встревоженный голос Клыкастого.

Отложив учебник в сторону, я посмотрел в окно. Солнце уже давно перевалило за полдень. Добрая половина пути уже была позади.

Выглянув в коридор, я увидел Лили и Люпина. Они тщетно пытались открыть двери соседнего купе.

— Северус! — заметив меня, воскликнула Лили. — И почему я не удивлена? Признавайся, это твоих рук дело?

— А что случилось?

— Сев, не пытайся сделать невинное лицо, у тебя все равно плохо получается. Поттер, Блэк и Петтигрю там? — Лили хлопнула ладонью по запертой двери.

— Да, — не стал отрицать я.

— И как они там оказались?

— Просто зашли, — пожал плечами я. — Причем сами.

— Может они и закрылись сами? — не отступала девушка.

— Все может быть.

— И зачем им это было нужно?

— Понятия не имею, — я вторично пожал плечами и добавил таинственным полушепотом: — Знаешь, ходят упорные слухи что Поттер и Блэк, того… несколько больше чем друзья. Ну, ты знаешь, это сейчас модно.

— Что?! — возмутился молчавший до этого Клыкастый. — Да это полнейшая чушь.

— Сев, хватит морочить нам голову, — поддержала его Лили. — Зачем ты запер Поттера и Блэка?

— Причин множество и большинство из них я постесняюсь произносить вслух при дамах, — усмехнулся я.

— Выпусти их, — потребовала она.

— А зачем? Чтобы они опять донимали меня всю дорогу? Нет уж спасибо.

— Сев, ну пожалуйста, ты их уже и так достаточно наказал.

— Ну хорошо, — сдался я, — выпущу их, но только если ты перестанешь на меня дуться.

— Это шантаж! — возмутилась Лили.

— Но я же слизеринец, — вновь усмехнулся я. — Нам положено быть коварными, гадкими и подлыми.

— Но ты же не такой!

— Да?! Значит надо над собой еще поработать.

— Сев, я тебя очень прошу.

— Начинаю ощущать себя гриффиндорцем, — вздохнул я, потянув из чехла на поясе палочку. — Мерзкое ощущение.

Сделав палочкой несколько пасов над дверью, я произнес слово ключ и развеял заклинание. Дверь купе отъехала в сторону. Нам в лицо ударила волна теплого воздуха, я едва успел отдернуть от дверного проема Лили, как в коридор вывалились три полуголых Мародера. Видимо все это время они втроем молотили в дверь, в тщетной попытке до нас докричаться. Когда дверь резко открылась, они не успели среагировать и вот вам результат — куча мала перед входом. Вот только интересно, чего это они в одном нижнем белье?

— Я ведь говорил, что не стоит им мешать, — съязвил я, разглядывая поверженных школьных врагов. — Вот ведь проказники. Практикуете Камасутру на троих? Что это за поза? И как вам не стыдно, тут же дети.

Дети кстати повылезали из своих купе и с интересом наблюдали за развернувшимся действом. Поймав мой излюбленный Снейповский взгляд, они быстро расползлись по своим местам. Да, некоторые таланты остаются с тобой на всю жизнь.

— С-с-снейп. Я тебя убью. Вот только встану, — прохрипел полузадушенный Поттер. Он как лидер вывалился первым и теперь находился в самом низу живой кучи. На нем был Блэк, а довершала картину свиноподобная туша Петтигрю, которому повезло оказаться сверху приятелей.

— Только после меня, Сохатый. Только после меня, — прошипел Блэк. — Хвост, убери с меня свою тушу!

— Вы бы для начала штаны одели что ли, — продолжал изгаляться я. Знаю, что моя нелюбовь к мародерам иррациональна, но ничего не могу с собой поделать. Фамилии Поттер и Блэк вызывают у меня зубовный скрежет (впрочем, при фамилии Уизли мне хочется кого-нибудь придушить).

— Северус, — сказала Лили.

— Что?

— Отпусти меня, — попросила она. Только сейчас я понял, что крепко прижимаю ее к себе, обхватив за талию.

Подавив тяжелый вздох, я не без сожаления выпустив девушку из объятий. Мародеры медленно приходили в себя, рассевшись прямо на полу вагона. Сердобольный Люпин принес из купе их одежду, и теперь они неуклюже кутались в школьные мантии.

— Да тут жарко как в парилке! — возмутилась Лили, заглянув в место вынужденного заключения троицы мародеров. — Северус! Они же могли погибнуть!

— Эй, я тут не причем, — я поднял руки вверх ладонями и покачал головой. — Это они уже сами. Три мага не могут справиться с температурой в комнате. Сразу видно, что гри… мародеры, — поправил себя я, посмотрев на нахмурившуюся Лили.

— Хвост, я тебе уже говорил, что ты идиот, — подал голос слегка пришедший в себя Блэк. — Твое чертово заклинание нас чуть не сварило. После убийства Снейпа, я займусь тобой.

Глава 11 Здравствуй школа!

А ланиты бледны, как терновник весной, И, как ворон, чернеет наряд расписной. И шагов его эхо наполнило зал, Взор потупили лорды, и каждый молчал. Удивился король: «Кто велел, чтобы он, Этот мальчик прекрасный, был так облачён? Почему, моё сердце, явился ты в зал, Точно для похорон я придворных созвал?» И склонился ребёнок тот пред королём, По лицу его слёзы струились ручьём. «Ты о чёрном спросить, о король, повелел: Изменился цвет смерти, сегодня он бел.» Данте Габриэль Россетти

Дальнейший путь прошел без эксцессов. Мародеры уползли к себе, зализывать раны и строить планы мести. За ними ушли Люпин и Лили.

Наконец по поезду эхом пронёсся голос: «Мы прибудем в Хогсмит через пять минут. Пожалуйста, оставьте свой багаж в поезде, его доставят в школу отдельно».

Проверив запирающие и сигнальные чары на своем багаже, и наложив парочку новых, я посадил Петра себе на плечо и вышел в коридор.

Поезд катился всё медленнее, пока, наконец, не остановился. Народ проталкивался к дверям и выходил на маленькую тёмную платформу. Невольно поежившись от вечернего холодного воздуха, я неторопливо огляделся. Неподалеку темнели улочки Хогсмита, а далеко за озером сверкал огнями Хогвартс. Над головами учеников появился качающийся фонарь, и знакомый голос произнес:

— Первогодки! Первогодки — все сюда!

Большое волосатое нечто, именуемое Хагридом, возвышалось над морем голов.

Что за ерунда! Если раньше полувеликан у меня вызывал легкую неприязнь. То теперь при его появлении меня охватила почти животная ярость. Хотелось выхватить палочку и приложить его авадой или еще чем убийственным.

— Вот оно значит как, — пробормотал Хагрид, увидев меня. Позабыв о первогодках, он крепко вцепился в свой зонт с остатками некогда сломанной волшебной палочки.

Не зря кодекс советовал Принцам держаться от великанов подальше. Неужели древняя вражда фоморов и сидов была столь сильна, что даже их столь далекие потомки готовы вцепиться друг другу в горло просто при встрече. Слава Мерлину, что Хагрид сейчас всего лишь лесничий, а не преподаватель по уходу за магическими существами. Впрочем, я этот предмет брать и не собирался. В магических существах мне интересен не уход за ними, а их разделка на составляющие.

Повернувшись спиной к лесничему, я направился к выходу с платформы. Оказывается, что в пробуждении Крови Рода есть и неприятные стороны. Впрочем, дружить с Хагридом я не собираюсь, да и враждовать, признаться, тоже. Я не воюю с убогими (мародеры исключение).

Постепенно полутемная платформа пустела. Хагрит увел первокурсников к лодочному причалу. Остальные ученики Хогвартса занимали места в подъезжающих к платформе экипажах. Длинная вереница карет медленно уползала в давящую со всех сторон тьму, весело сверкая фонариками.

Петр расправил крылья, подставляя их холодному вечернему ветру. Хрипло каркнув, ворон улетел в темноту. Похоже, что тряска в вагоне поезда его порядком утомила.

Никого из знакомых поблизости не было. Не особо мучаясь с выбором, я залез в ближайшую карету, в ней как раз было одно свободное место. Моими соседями оказалась троица совершенно незнакомых мне хаффлпаффцев, курса второго-третьего. При моем появлении они как-то разом побледнели. У меня возникло ощущение, что они сейчас выскочат из кареты, но тут наш экипаж тронулся с места.

Скользнув равнодушным взглядом по притихшей троице, от чего те побледнели еще больше, я отвернулся к окну.

По темной глади озера скользили яркие фонарики, такие же что и на каретах — Хагрид начал переправу первокурсников.

Путешествие до Хогвартса не заняло много времени. Шагнув из кареты, я невольно замер разглядывая столь знакомые стены.

Хогвартс, Хогвартс. Мой дом и мое проклятие.

Вестибюль сиял факелами и оглашался эхом шагов учеников, топавших по вымощенному каменными плитами полу к двустворчатым дубовым дверям в Большой зал, на банкет в честь начала учебного года. Древние доспехи в нишах были начищены до зеркального блеска, также как и медные подсвечники, что светились едва ли не ярче свечей. Уверен, что вся хогвартская община домовиков трудилась весь день не покладая рук.

Большой Зал был, как всегда, великолепно убран для пира. На стенах были развернуты большие знамена факультетов. Золотые тарелки (вообще-то все это гоблинская медь, которая лишь по цвету неотличима от золота) и кубки поблёскивали в свете сотен свечей, парящих над столами. За длинными столами четырех факультетов оживлённо болтали ученики. Во главе зала стоял пятый стол, за которым, лицом к ученикам, сидели преподаватели. В центре стола, в большом золотом кресле (тоже медь, я проверял), восседал САМ директор школы чародейства и волшебства, величайший белый волшебник современности, герой Войны с Гриндевальдом, глава Визенгамота, кавалер ордена Мерлина первой степени, председатель Международной Конфедерации Магов, просто добрый, честный, благородный, справедливый и скромный человек (а также редкостная скотина) Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор.

Стараясь не слишком пристально рассматривать своего старого учителя-покровителя-врага, я с тоской посмотрел на еще недавно свое место за столом преподавателей и прошел к слизеринцам.

Припозднившиеся ученики неспешно расползались по своим столам, нетерпеливо обменивались летними новостями, свежими сплетнями, громко здоровались с приятелями из других факультетов, оценивающе разглядывали друг у друга новые мантии и стрижки, кокетничали и ссорились.

Я обратил внимание, что стоит мне пройти мимо, как все тут же наклоняются друг к другу и начинают шептаться. А ведь еще недавно все они Снейпа в лучшем случае не замечали. Даже слизеринцы.

Сев на самом краю длинного стола, я осторожно рассматривал преподавателей Хогвартса. Знакомые все лица. Бессменные деканы: Флитвик и Спраут о чем то переговаривались со Слагхорном, нынешний деканом Слизерина. Вектор и Бабблинг, как всегда сидели рядом и лениво разглядывали зал. «Почти целый» Кеттлберн — живое напоминание того что «Уход за магическими существами» предмет для сильных духом… и слабых умом, дремал в своем кресле.

Грюм Грозный глаз по сравнению с Кеттлберном совершенно здоровый человек. Многие магические зверушки те еще существа. От нанесенных ими ран весьма сложно исцелиться. Преподаватель Ухода — живое (причем чудом) тому подтверждение. Вместо левой руки у Кеттлберна был магический протез, на правой отсутствовала добрая половина пальцев. Не помню что там у старика было с ногами, но он всегда ходил с клюкой, напоминавшей клюку старьевщика Шелка. Добавим к этому парик, постоянно съезжавший с совершенно лысой макушки старого преподавателя (ходил слушок, что это на него чихнул детеныш дракона)… Вы все еще хотите возиться с этими «милыми» магическими животными? Это они только Хагрида за своего принимают. Впрочем, это неудивительно.

На краю стола скучала мадам Хуч. Невзрачный преподаватель астрономии Кеннет Эджворт пытался ухаживать за Адели Колтон, молодой преподавательницей магловеденья пришедшей в Хогвартс в прошлом или в позапрошлом году.

Ну и конечно в центре преподавательского стола восседал САМ. Интересно, а кто-нибудь обращал внимание на то, что кресло нашего «доброго дедушки» весьма напоминает королевский трон.

И вот, наконец, отворились двери, ведущие в вестибюль. Появилась длинная колонна испуганных первокурсников, во главе с профессором Макгонагалл, которая несла табурет с лежавшей на нем старой волшебной шляпой, многажды залатанной, заштопанной, с широкой дырой у потертых полей.

Гул голосов в Большом зале стих. Первогодки выстроились в ряд перед столом преподавателей, лицом ко всем прочим ученикам, профессор Макгонагалл аккуратно поставила табурет перед ними, а затем встала за их спинами. В полумраке лица первогодок ярко выделялись своей бледностью. Вся школа ждала, затаив дыхание. И вот дыра у полей шляпы широко, словно рот, раскрылась, и Распределяющая шляпа запела.

Сожалея о невозможности использовать магию, я, оперев голову на руки, плотно заткнул уши и сделал вид, что с восторгом внимаю песню шляпы. Дурацкие песенки древнего артефакта за почти двадцать лет преподавательской карьеры успели мне порядком осточертеть. Тем более их текст год от года практически не меняется. Первая часть, дань уважения собственному эго древнего полуразумного артефакта. Часть вторая, стандартный набор. Ну там:

Коль заучка и ботан попадешь на когтевран (это второе шуточное название Равенкло).

Коли смел и идиот Гриффиндор тебя зовет… и прочее.

Шляпа наконец-то заткнулась, я перестал подпирать голову. Макгонагалл шагнула вперёд, держа перед собой длинный свиток пергамента.

— Когда я назову ваше имя, надевайте шляпу и садитесь на табурет, чтобы вас распределили, — сказала она. — Аврора Синистра!..

Новички один за другим садились на табурет и надевали себе на голову распределяющую шляпу. Шляпа называла факультет на котором им предстоит учиться. Иногда она это делала сразу, порой спустя какое-то время. Ученики за факультетскими столами изображали бурную радость, когда шляпа отправляла очередного ученика к ним.

Старшекурсники откровенно скучали, за столько лет в Хоге праздник распределения успел им уже приесться. Тихо переговариваясь, они с тоской поглядывали на пустые тарелки и думали: «Скорей бы все это закончилось».

Наконец, последний первогодка был распределен.

Дамблдор поднялся со своего импровизированного трона. Окинув отеческим взглядом разом притихший зал, он радостно улыбнулся, словно для него не было ничего приятнее, чем видеть всех нас здесь, и произнес:

— Пусть начнется пир.

Что-то кратко сегодня. Где обычный набор бессмысленных глупых слов — попытка разыграть прогрессирующий старческий маразм?

На блюдах появилась разнообразная снедь. Оголодавшие ученики бодро набросились на нее.

Положив себе сочный стейк и немного овощного гарнира, я приступил к ужину. Кубок с тыквенным соком был отставлен подальше в сторону. Хотя я бы с удовольствием запустил его в стену. На вкус эта дрянь была даже мерзостней чая Дамблдора.

Мясо было, как всегда, прекрасно прожарено, в меру посолено, сдобрено специями и просто таяло во рту. За что уважаю этих магических паразитов, именуемых домашними эльфами, так это за превосходную готовку.

Коротышки мазохисты научились быть полезными волшебникам. Рабский труд? Ха! Маги могут прожить без домашних эльфов, а вот домашние эльфы без магов — нет.

Домашние эльфы странные существа. Обладая магией они не обладают магическими силами. Вот такой вот парадокс. Заключая договор с волшебником, эльф пиявкой качает из него часть сил, это дает ему возможность использовать свою самобытную и так и не изученную до конца магию. Обычный маг в редких случаях может себе позволить больше одного домашнего эльфа — сил не хватит. В мэнорах древних родов их численность может исчисляться десятками, это зависит от места силы мэнора. Бесхозный эльф постепенно теряет свою магию, начинает стремительно стареть и в конечном итоге умирает. Редкий «освобожденный» домашний эльф может протянуть больше десяти лет. Именно поэтому «получить свободу» одно из страшнейших наказаний для домашнего эльфа.

Добби исключение. Похоже, что Люциус просто переборщил с пытками и домовик сошел с ума.

Хогвартское место силы одно из самых мощных в Британии и именно поэтому здесь самая большая община домашних эльфов.

Доступ к Хогвартскому месту силы — это одна из причин, почему Дамблдор столь цепляется за директорское кресло и почему именно сюда был направлен сильнейший удар Пожирателей во время последней войны. Столь плачевно окончившийся для одного двойного агента.

Хотя… почему плачевно? Я то здесь!

Торжественный ужин подходил к концу, Дамблдор снова поднялся со своего места. В зале наступила тишина.

— Кхм… теперь, когда мы все наелись и напились, скажу ещё пару слов. Перед началом учебного года для вас у меня есть несколько объявлений. Первокурсники должны принять к сведению то, что лес на территории школы запрещено посещать всем воспитанникам. Было бы неплохо, если бы некоторые из наших старших учеников тоже об этом не забывали.

Да, теперь-то уж точно не забудут… залезть в этот лес при первой же возможности.

— По просьбе мистера Филча, нашего смотрителя, также напоминаю, что запрещается использовать магию в коридорах в перерывах между занятиями.

Спасибо, посмеялся. На это правило забивали абсолютно все ученики.

— В этом году ЗОТИ вызвался вести наш многоуважаемый профессор Флитвик. Дружно поаплодируем ему.

Флитвик привстал на своем высоком стуле, сделанным как раз под его рост. Все дружно захлопали, даже я пару раз хлопнул в ладоши. Декана Равенкло я уважал.

Затем последовало еще несколько малозначимых и ничего не значимых объявлений.

— А сейчас, — улыбнулся Дамблдор.

О нет! Только не это! — взвыл я про себя.

— …прежде чем мы отправимся спать, давайте споем школьный гимн, — объявил директор.

Улыбки на лицах остальных преподавателей стали натянутыми, а Миневра едва заметно поморщилась.

Дамблдор легонько тряхнул палочкой, словно сгоняя муху, усевшуюся на её конце, и из палочки вырвалась длинная золотая лента. Она поднялась высоко над столами и, извиваясь подобно змее, сложилась в слова.

— Выберите каждый свой любимый мотив, — сказал Дамблдор. — И начали!

Хогвартс, Хогвартс, ненавистный Хогвартс, Как же ты меня задолбал, Малолетними дибилам, Престарелым манипулятором, И всеми остальными. Зачем я угробил свои лучшие годы в твоих стенах?

Беззвучно открывая рот, напевал я. Может это не канонический текст, да и слог хромает, зато от души.

Наконец, нестройный хор голосов закончил петь гимн. Расчувствовавшийся Дамблдор снял очки и вытер несуществующие слезы.

Старик, ну хватит уже лицедеить. Признаю, актер ты знатный, хоть порой и переигрываешь. Отпускай нас по спальням. Спать охота.

Старосты начали уводить первогодок. За ними потянулись и остальные ученики. Долго уговаривать себя я не стал и направился в подземелья. Дом, мой милый и ненавистный дом.

— Грэм! — окликнул я старосту шестого курса, шедшего впереди. — Какой у нас пароль?

— А это ты Снейп, — оглянулся Селвин, будущий один из самых опасных боевиков Темного лорда. — Превосходство!

Я с трудом подавил усмешку. Некоторые вещи не меняются.

В гостиной Слизерина шла веселая кутерьма посвящения новых Слизеринцев. В подземельях весьма прохладно, а потому каждого новичка обучали одному простому, но весьма действенному заклинанию. И отпускали спать только тогда, когда новичок его окончательно усвоит. Пока старосты учили молодняк, остальные Слизеринцы язвительно комментировали попытки первогодок сотворить заклинание. Сделать в таких условиях что-то дельное с первого раза получалось только у тех, кто успел поднатореть в магии дома. То есть у представителей древних чистокровных родов. Остальным приходилось туго, они же еще и палочку то толком в руках не держали. У большинства первогодок что-то начинало получаться только когда старшекурсники, устав насмехаться, расползались по своим комнатам.

Возможно, что кому-то подобная практика покажется немного жестокой, но зато ни разу не было такого чтобы первогодка не выучивал это заклинание. Это Слизерин! Слабаков и неумех тут не переносят.

С трудом вспомнив, какая из спален была моей на пятом курсе, я направился прямиком туда. Двери в спальню были гостеприимно распахнуты. Мои вещи уже стояли перед одной из четырех кроватей. На одном из чемоданов дремал налетавшийся Петр. Как я и думал, птица смогла найти путь в подземелье.

Пересадив Петра на спинку стула, я затолкал чемоданы под кровать, стянул с себя одежду и завалился спать. Завтрашний день обещает быть сложным. Уверен, что Дамблдор вызовет меня к себе при первой же возможности.

Проснулся я рано. Старая привычка, въевшаяся в меня еще во времена учебы, да так и оставшаяся со мной на всю жизнь. Мои соседи по комнате, Уилкис, Кэрроу и Малисбер, еще спали.

Сделав короткую зарядку, я поспешил в душ.

Многие предпочитают по утрам принимать холодный или чуть теплый душ, я же любил горячий душ. Такой, что пробирает все тело до самых костей. Слизеринцев называют змеями и, наверное, во мне есть что-то от хладнокровных. Стоя под горячими струями воды, я почти чувствовал, как быстрее бежит кровь по венам, и уходят остатки сна.

Вытерев полотенцем разом запотевшее зеркало, я внимательно рассмотрел татуировку-страж на плече. Тонкие линии замысловатого узора ничуть не изменились, они въелись в кожу и стали частью меня самого.

Несмотря на все испытания, в первый раз я не стал рисковать. Простенькая татуировка-страж на правое плечо — вот и все чем я пока решил украсить свое горячо любимое тело. Мародеры в Хогвартс-экспрессе прекрасно показали, что магия полузабытого искусства отлично действует. Теперь я уверен, что не зря разрешил зачарованной игле резвиться на моем правом плече.

Praemonitus praemunitus![6]

Лишней татуировка-страж точно не будет, а позже можно будет подумать над нанесением чего-то более сложного.

Закончив с водными процедурами, я вернулся в спальню и оделся. Вытащив из под кровати один из чемоданов, я открыл его.

Ровные ряды тщательно упакованных флакончиков с зельем — отрада для моих глаз. Проведя кончиками пальцев по их хрустальным бокам (для себя любимого я естественно не стал использовать более дешевые стандартные стеклянные флаконы), я вытащил несколько пузырьков с ярко красным зельем.

Изобретенный лично мной универсальный антидот против дамблдорского «чая». Называется — рвотное. Эффект соответствует названию. Опытным путем мне удалось установить, что данное средство самое эффективное. Особенно если учитывать то количество зелий которое рекомендуется выпить перед походом на дружеские посиделки с директором.

Пополнив свои скрытые в поясе запасы флакончиками с рвотным, я надел пояс и спрятал его под складками мантии.

В спящем замке царила умиротворяющая тишина. Большинство учеников еще спали в своих теплых кроватках.

Большой зал был практически пуст. Несколько домовиков бодро левитировали подносы с посудой и сервировали столы. Еще один домашний эльф тщательно надраивал золотой трон нашего скромного директора.

За слизеринским столом было занято только одно место. Оливия Бирн тоже была ранней пташкой. Новоиспеченная староста сосредоточенно перечитывала какой-то свиток.

— Привет, — поприветствовал я девушку, усаживаясь рядом. — Что там с нашим расписанием?

— Утро доброе Северус. Вот держи, — с этими словами она протянула мне свой свиток.

— И что тут у нас?

— История магии, сдвоенные Зелья и ЗОТИ, — ответила Оливия. — Так что еще успеешь вдоволь отоспаться на истории.

Я поморщился. История Магии — интереснейший предмет, позволявший проследить путь развития магического искусства, оказался практически уничтожен совершенно никаким преподаванием.

Катберт Биннс — призрак, а по совместительству преподаватель Истории магии, и при жизни был отвратительным учителем. Свою манеру безостановочно и бесцветно бубнить исторические факты, превращая даже самые зажигательные страницы истории в навевающие сон мантры, он сохранил и после смерти. Его лекции могли бы с успехом использоваться как лекарство от бессонницы. Стоит ли удивляться, что большинство современных Британских магов крайне плохо осведомлены об истории маги, а следовательно и проистекающих из этой истории особенностях магического мира. Какое-то представление об истории осталось только у представителей Древних Родов. Да и то в основном оно касается только истории Рода и все что с ней связано.

Благодаря двухвековому «преподаванию» Биннса Британские маги потеряли интерес к наследию предков. К примеру: мало кто из современных магов знает, что современные магические палочки произошли от магических посохов. Семейство Олливандер со своим извечным «изготовители волшебных палочек с 382 года до н. э.» несколько лукавят. Магической палочкой того времени можно только в ухе поковырять. Возможно Магический мир и не пережил нечто подобное магловской промышленной революции. Но прежде магическое искусство вовсе не топталось на месте, как это произошло после восстания Гриндевальда. Чары совершенствовались, плетения упрощались. Если во времена Мерлина маги красовались с посохами,[7] то ко времени основателей использовались жезлы, а веку к четырнадцатому дошли и до современных палочек.

Признаюсь, я и сам знаком с магической историей весьма поверхностно. Толковых Британских книг по этой теме практически не осталось. А в иностранных исторических книгах акценты расставлены совершенно по-другому.

— Что у нас сегодня на завтрак? — спросил я у одного из домовиков, когда тот оказался рядом с нами.

— Овсянка, сэр, — с достоинством поклонился тот.

Сервировав стол, домовик щелкнул пальцами. Передо мной и Оливией появились тарелки с кашей, вазочка с печеньем и кубки с ненавистным тыквенным соком. Поковыряв ложкой в тарелке, я снова поморщился и встал из-за стола. Мой молодой растущий организм нуждается в более приличной подкормке.

Не знаю, за какие заслуги, но в этот день звезды были на моей стороне. На выходе из зала я встретился с Лили, что было весьма странно — она не страдала любовью к ранним подъемам.

— Привет Сев, — тепло улыбнулась мне девушка. Я против воли почувствовал, как мои губы сами кривятся в улыбке. Улыбающийся Северус Снейп… Видели бы меня мои старые ученики — такого позора я бы не пережил. Хотя, если всем свидетелям почистить память…

— Куда ты собрался в такую рань? — спросила Лили, после моего ответного приветствия.

— На кухню.

— Ты знаешь, где находится кухня Хогвартса? — удивилась она.

— И уже давно. Там домовики не связаны запретами директора и можно потребовать от них что-то более съедобное чем овсянка, — я с неприязнью покосился на столы.

— Подожди я с тобой! — заявила Лили, проследив за моим взглядом.

Покинув Большой зал, мы направились к подземельям Хаффлпаффа, которые столь разительно отличаются от привычных мне Слизеринских. Тут было не столь мрачно, довольно светло и тепло — эти барсуки такие неженки! Вскоре мы уже стояли перед большим натюрмортом. Стоило мне потрогать большую зеленую грушу на крае полотна, как она превратилась в дверную ручку.

— Только после вас, леди, — сказал я, с легким полупоклоном открывая дверь перед девушкой. — Настоящий джентльмен всегда пропускает даму вперед… вдруг там ловушка.

После такого моего заявления, Лили стремительно повернулась лицом ко мне. Протянув руки к моей голове, она принялась ее тщательно ощупывать, словно что-то ища под волосами.

— Что ты делаешь? — осторожно поинтересовался я.

— Шишку ищу, — рассмеялась девушка, перестав, к моему сожалению, массировать мою голову. — Сев, тебя летом по голове точно не били? В последнее время ты как-то странно себя ведешь.

— В последнее время мне многие это говорят. — Возможно у меня старое пятнадцатилетнее тело (такой вот каламбур), но сам я уже давно не тот подросток. Даже при всем моем таланте притворщика, я не смог бы изображать того старого Снейпа. Да и, если признаться, нет у меня такого желания. — Все течет, все меняется. Может быть, я просто повзрослел?

— Да уж. Ты за одно лето стал таким всезнающим и мудрым, что мне просто страшно становится.

— Меня не надо бояться, — криво усмехнулся я, — меня надо любить, ценить, холить и лелеять.

— Кто ты такой?! И куда ты дел прежнего милого и занудного Северуса?! — Лили выхватила палочку и грозно повадила ею перед моим носом.

— О, Мерлин! Меня раскусили, — воскликнул я. Что-то уже лицо начинает болеть от постоянных улыбок. Я уже и позабыл сколь веселый характер у моей единственной любви. — Но прежде чем ты начнешь меня убивать может мы все же позавтракаем?

Под эту веселую пикировку мы и зашли на кухню.

Кухня Хогвартcа была огромна. Никак не меньше Большого зала, если не больше. Вдоль каменных стен стоят друг на друге кастрюли и сковородки, начищенные до блеска. Множество больших и маленьких столов с высокими, под рост домовиков, скамейками. В конце кухни расположилась огромная печь. На кухне стояла рабочая суета. Что-то чистилось, резалось, мешалось, варилось, парилось, жарилось, выпекалось и прочее…

— Что угодно молодым хозяевам? — Едва мы переступили порог, как нас тут же окружили домовые эльфы, которых просто распирало от желания услужить.

Нас чуть ли не отнесли в сторону стоявших неподалеку от входа столов с рассчитанными на людей стульями. Лили заказала себе какой-то легкий салатик, тосты и чай. Я же предпочел «легкий» английский завтрак: яичницу глазунью, пару ломтиков обжаренного до золотистой корочки бекона, пару жаренных колбасок и гарнир из тушеной фасоли и обжаренных томатов.

Эх. Еще бы кубок легкого вина, но в распоряжении домовиков нет ничего алкогольного.

— Сев, если ты будешь каждый день так завтракать, то скоро в камин не сможешь пролезать, — сказала Лили, услышав мой скромный запрос домовикам.

— Буду просто аппарировать, — отмахнулся я.

— Ты же не умеешь, и до совершеннолетия это запрещено.

— Я уже два месяца как совершеннолетний.

— Может ты и аппарацию уже изучил? — подозрительно прищурив глаза, спросила Лили.

— Все может быть.

— Северус, но это же опасно! Бывали случаи, что неправильно аппарировавший маг погибал: оказывался в стене дома или перемещался не целиком.

— Я научился прекрасно аппарировать, тут нет ничего сложного. И опасно это только для криворуких неумех. Не хочу ни на кого показывать пальцем, но намекну, что учатся оные на одном с тобой курсе и факультете.

— Когда ты прекратишь это глупое противостояние с мародерами? — покачала головой Лили.

— Как только эти придурки перестанут меня доставать, — поморщился я.

Домовики наконец-то принесли нашу еду и мы принялись за завтрак.

Спустя полчаса, основательно подкрепившись, мы вернулись в Большой зал. Народу в нем существенно прибавилось. Даже господа мародеры выползли из своей норы. Донельзя кислая физиономия Поттера, заметившего меня вместе Лили, и скрип сжимаемых со злости зубов были превосходным дополнением к прекрасному началу учебного дня.

Проводив девушку до ее места, я вернулся к змеям.

— Ты слышала! Говорят Поттер, Блэк и Петтигрю устроили оргию в одном из купе поезда, — донесся до меня разговор сидевших неподалеку слизеринок с шестого курса.

Да, слухи в Хогвартсе распространяются со скоростью темномагического проклятия.

За слизеринским столом, да и вообще в зале, стало как-то тихо. Верный признак появления Дамблдора. Интуиция меня не подвела, директор появился в Большом зале. Проигнорировав свое место за столом преподавателей, он направился прямо ко мне.

— Северус, мальчик мой, будь добор зайди ко мне перед обедом. Мне нравятся медовые тянучки. — С добродушной улыбкой оглядев притихший стол Слизерина, Дамблдор развернулся и неспешно двинулся к столу преподавателей.

Началось! — подумал я, глядя в спину старого волшебника, что был одним из самых опасных моих врагов.

История магии прошла как-то незаметно и быстро, как не странно меня даже сон не успел сморить.

Завернув в боковой коридор, ведущий к одной из неиспользуемых аудиторий, я вытащил два флакончика с зельями. Посмотрев через флакончики на свет, я поморщился и выпил первый из них. Нейтрализатор Веритасерума — необходимое дополнение любых чаепитий с Дамблдором. Выждав десять минут, я опустошил второй флакончик, с обычным тонизирующим зельем.

Путь до кабинета Дамблдора я мог бы проделать с закрытыми глазами. Сколько раз я его ходил этим маршрутом за свою не такую уж и долгую жизнь? Повернув за угол, я остановился возле огромной и жутко безобразной каменной гаргулии.

— Медовые тянучки! — поморщившись, сказала я. Пароли у Дамби всегда были совершенно идиотскими.

Гаргулия ожила и отступила в сторону, стена за ней разделилась надвое. За стеной располагалась спиральная лестница, которая плавно двигалась вверх. Стоило мне ступить на лестницу, как стена за моей спиной с шумом захлопнулась. Поднимаясь кругами всё выше и выше, я с тоской думал о левитации, хотя сошел бы и обычный магловский лифт. Наконец, я добрался до дубовой двери, на которой висел медный молоток в форме грифона.

Не успел я постучать, как дверь бесшумно открылась.

Кабинет директора ничуть не изменился. Это была большая красивая круглая комната. Стены были увешаны портретами прежних директоров и директрис, и все они мирно дремали в своих рамках. Ещё там стоял огромный стол на когтистых лапах, а за ним на полке лежала изношенная и потёртая Распределяющая Шляпа. На золотом насесте рядом с дверью сидел любимец Дамблдора — феникс.

— Северус, хорошо что ты пришел. Присаживайся. Лимонную дольку? — а взгляд такой добрый-добрый. Так и хочется вытащить палочку и треснуть его авадой.

— Спасибо, — я вытащил из протянутой вазочки одну мармеладину и отправил себе в рот. Дамблдор уже разливал свой фирменный чай. Люблю запах фирменного дамблдорского Веритасерума по утрам. Классический рецепт не имеет ни вкуса, ни запаха, но у старика ослабленный вариант с легким сладким привкусом. Для учеников хватит и этого. К тому же, после классического Веритасерума, человек долго не может прийти в себя.

В голове тут же образовалась приятная легкость, как после хорошего стакана огневиски. Слава Мерлину мои мысленные щиты способны противостоять и боле сильному вторжению.

— В последнее время вокруг тебя ходит множество слухов, — Дамблдор просто лучился дружелюбием. Я почувствовал первое, мягкое и едва ощутимое вторжение в свое сознание. — Ты же понимаешь. Твое вступление в наследие Рода Принц. Ни одному полукровке никогда прежде не удавалось совершить ничего подобного. У тебя появилось множество новых знакомы. Весьма опасных новых знакомых.

— Вы говорите о лорде Волдеморте? — спросил я, смущенно буравя взглядом дно чашки и не решаясь поднять глаза на директора. Не смотреть собеседнику в глаза — довольно простой прием позволяющий усилить защиту разума.

Ты любишь играть, старик. Что же, играть могут и двое. Лорд Волдеморт научил меня убивать, но именно ты, старик, научил меня врать, притворяться и лицедеить. И смею заверить, я был хорошим учеником.

— Да. Когда то он был моим учеником, — тяжело вздохнул Дамблдор. Я позволил себе бросить на директора короткий, смущенно-заинтересованный взгляд. — Том Мавроло Реддл был весьма выдающимся и подающим надежды юношей, прям как ты, Северус. — Лесть? Это хорошо, это я люблю. Еще один короткий смущенный взгляд на директора. — Он стал моей величайшей ошибкой, — вторично вздохнул Дамблдор, — и я не хотел бы чтобы и тебя постигла такая же участь.

— Мы просто беседовали. Не знаю почему, но я ему крайне интересен, — поспешил сознаться я, позволяя директору увидеть в своем сознании слегка подправленные обрывки встречи с Темным лордом. Опытному окклюменту, вроде меня, не сложно создать краткие ложные воспоминания. Пусть директор порадуется, что может видеть через мои щиты — мне не жалко.

На несколько секунд Дамблдор замолчал, словно собираясь с мыслями. Давление на мой разум немного усилилось. Я потер лоб и невозмутимо потянулся к очередной мармеладине.

— А что ты сам думаешь об этом? — спросил Дамблдор.

— Не знаю, профессор, — я смущенно пожал плечами, — все это так внезапно навалилось. Я… я в растерянности. Раньше меня просто не замечали, но едва выяснилось, что я лорд Принц, я тут же стал центром внимания. Не за мои знания или какие-то заслуги, которых нет, а просто из-за древней крови. Мне кажется это глупым.

— Твои слова греют мою душу, мой мальчик, — взгляд у директора вновь стал таким добрым-добрым, что мне опять с трудом удалось подавить в себе желание выхватить палочку. — Несмотря на все произошедшее, ты остался тем же умным и старательным молодым человеком. Ты прав! Одной древней крови мало чтобы стать хорошим магом.

Но все же она дает преимущества, старик, и тебе это прекрасно известно, — подумал я, усиливая мысленные щиты — одна из привычек въевшихся в меня за время долгого знакомства со стариком.

— Мир вокруг нас стремительно меняется, — продолжал монотонным голосом увещевать Дамблдор. — Мы уже не можем, как это было раньше, полагаться только на статус секретности. Рано или поздно нам придется открыться маглам. Магия может многое сделать для всеобщего блага человечества! Разумеется, открывать магический мир нужно постепенно — шаг за шагом, но это уже давно назревшая необходимость. Нам все сложнее прятаться. Столь радостно тебя принявшие чистокровные роды и лорд Волдеморт живут прошлым. Их путь — это путь в пропасть.

Твой путь ведет туда же старик. Чем больше запретов накладывается на древние магические ритуалы, тем сильнее деградирует магическое искусство. Маглов слишком много и то, что мы можем им предложить без ущерба для себя, просто крохи. При пресловутой «открытости» этого им будет слишком мало.

Но тебе этого не объяснишь, старик. Ты фанатик, а значит слепец. Точно такой же слепец, как и Волдеморт. Между вами нет разницы, вы мечтаете переделать мир, и считаете, что именно выбранная вами модель идеальна. Волди даже получше будет, он хотя бы делает вид, что прислушивается к чужому мнению. Да, как бы парадоксально это не звучало, но Темный лорд был благороднее и честнее величайшего светлого волшебника современности. Это после раздробления души на семь частей он стал постепенно скатываться в безумие.

— Я согласен с вами профессор, — неуверенно кивнул я. — Но боюсь, что теперь древние роды и лорд Волдеморт от меня не отстанут. Они уже строят на меня планы и вряд ли от них откажутся.

— Мальчик мой, как твой директор, я просто обязан тебе помочь. Главное что ты осознаешь всю нелепость и пагубность выбранного лордом Волдемортом пути.

— Спасибо профессор, ваша вера много для меня значит, — я с надеждой и неуверенностью посмотрел на директора.

— Не за что, Северус, отныне ты можешь обращаться ко мне в любое время…

Интерлюдия.

Когда Северус Снейп ушел, Дамблдор легким взмахом палочки избавился от чая и сладостей. Перед директором появился золотой, украшенный рубинами кубок и простой на вид глиняный кувшин. Лорд Альбус Дамблдор не любил вино, зато слыл большим ценителем медовухи.

— Какой интересный молодой человек, — пробормотал Дамблдор, смакуя напиток. — Да моя дорогая? — повернулся он к фениксу. — Он может быть нам полезен, весьма полезен. Ради всеобщего блага!

Конец интерлюдии.

Глава 12 Обычный учебный день

Во рту стоял отвратительный привкус смешанных зелий и рвоты. После встречи с Дамби я добрых минут десять провел в обнимку с лучшим другом пьяницы. Флакончики с рвотным помогли избавить желудок от того коктейля всевозможной магической дряни, что попали в него после чая и сладостей «доброго директора».

Несло сейчас от меня как от несвежего мертвеца. Хотя, нет — трупы пахнут гораздо приятней. Склонившись над раковиной, я в очередной раз тщательно прополоскал рот, но мерзостный запах отказывался проходить. По опыту знаю, что сейчас весьма кстати было бы принять пару стаканов огневиски. Но стратегические запасы сего животворного напитка, прежде расположенные в моем кабинете, сейчас недоступны — они еще просто не существуют.

Подобрав мантию, чтобы не мести ею влажный пол туалета, я присел на корточки и закурил. Надеюсь, что табак перебьет этот трупный запах. Дожили, Северус. Еще недавно я сам гонял малолеток с сигаретами из туалетов, нещадно назначая отработки, и вот теперь уподобился им. Чертова магловская привычка! Избавлюсь от Дамби и Волди брошу курить. Колдомедицина, колдомедициной, а здоровье здоровьем.

Время было обеденное. Но при одной только мысли о еде, к моему горлу вновь подкатывала тошнота. Докурив сигарету, я встал, снова прополоскал рот, умылся и посмотрел в большое настенное зеркало.

Бледная кожа стала еще бледнее и приобрела какой-то мертвецкий синий отлив. Зубы пожелтели, словно их не чистили как минимум пару недель. Знакомая картина из будущего. Остаточный эффект зелий — чтоб его! В прошлом на свой внешний вид мне было плевать, а теперь придется с этим что-то делать. Не хочу пугать Лили. Я и так далеко не красавец, а после посиделок у Дамблдора выгляжу как несвежий покойник.

Наложив на себя простенькую иллюзию, я вновь посмотрелся в зеркало. Да. Так, пожалуй, получше. У маглов хотя бы не появится желание использовать святую воду, распятие или осиновый кол при встрече. А маги к палочкам не потянутся.

Теперь, правда, любой сильный маг поймет, что я что-то использовал, но это не запрещено.

Подняв сумку с учебными принадлежностями, я покинул свое убежище и отправился в сторону кабинета зельеварения.

Зайдя в аудиторию, я по привычке направился к столу преподавателя, но быстро спохватился и занял один из первых столов. Кабинет зельеварения мало изменился. За годы, что я тут преподавал, я мог написать краткое эссе по каждому расположенному в нем предмету мебели. Школьные парты, с укрепляющими чарами, массивный стол преподавателя, шкаф с ингредиентами, доска.

— Добрый день, Северус. Что-то случилось? — раздался рядом голос Слагхорна. Повернувшись, я увидел вошедшего в класс декана Слизерина.

— Просто решил прийти пораньше, профессор.

— Все бы мои ученики так рвались на уроки, — по-доброму хохотнул Слагхорн, устраиваясь за столом преподавателя.

Достав из футляра очки, он долго и тщательно протирал их носовым платком, рассматривая на свет. Наконец, торжественно водрузив их на свой мясистый нос, Слагхорн достал из саквояжа журнал и полностью погрузился в чтение.

Я рассматривал своего старого учителя, еще не поседевшего, и с только наметившимся брюшком, и размышлял.

Профессор Гораций Слагхорн был неплохим зельеваром, и не самым дурным человеком. Умный и тщеславный, он был осторожным и даже слегка трусоватым — именно такой декан мне сейчас и нужен.

— Ты что-то хочешь спросить? — Слагхорн оторвался от журнала и посмотрел прямо на меня.

— Да, — кивнул я, требовалось кинуть Слагхорну сладкую косточку, и она была заготовлена заранее. — Летом во время самостоятельных экспериментов, мне пришла в голову идея как улучшить Бодроперцовое зелье.

— Интересно, весьма интересно. Ты составил рецепт?

— Вот, профессор, — я встал со своего места, подошел к Слагхорну и протянул ему загодя написанный свиток. Правда идея с этим рецептом пришла мне отнюдь не летом. Точнее летом, но не 1975 года, а 1995. Ну да это недостойные внимания мелочи.

— Так, посмотрим, — сказал Слагхорн, изучая свиток. — Позволь, Северус, — воскликнул он спустя некоторое время. — Ты добавил к мандрагоре ягоды остролиста, а как же реакция Фладда?

— Мы нейтрализуем ее, добавив, спустя двадцать пять секунд, три капли медовой воды, — я указал на нужную строчку. — А затем стабилизируем состав при помощи трех унций сушеной мяты растертой в порошок, добавленной на тридцатой минуте интенсивного кипения.

— Твой рецепт получается несколько сложнее стандартного, — справедливо заметил Слагхорн, закончив изучать свиток.

— Зато мы используем две унции корня мандрагоры вместо шести и совершенно не используем порошок из рога двурога. Вы же знаете сколь дороги эти ингредиенты! К тому же рог двурога входит в список условно опасных ингредиентов, и его свободная продажа ограничена.

— Да, в этом что-то есть, — Слагхорн поправил очки. Со зрением у него, кстати, все было в полном порядке. А о причине, по которой декан Слизерина носил очки один в один похожие на очки Дамблдора, я умолчу. — Как далеко ты продвинулся в исследованиях?

— Я несколько раз успешно варил зелье по данному рецепту. К сожалению, от стандартного побочного эффекта — дыма из ушей, избавиться не удалось. К этому добавился еще один побочный эффект — сильная икота. Избавиться от него мне так и не удалось. Тут моих знаний недостаточно, и я сразу же подумал о вас, учитель. Думаю, что зельевару с вашим опытом, не составит труда убрать этот новый побочный эффект.

В общем-то, я и сам прекрасно знал, как это сделать. Но немного лести не повредит. А в случае Слагхорна лучше много лести. Декан Слизерина на нее весьма падок. Вот и сейчас Слагхорн стал просто лучиться от счастья. Чувствую, что из лучшего ученика, я в его глазах вырос до самого лучшего ученика. Ведь практически я подарил ему улучшенный вариант Бодроперцового зелья. На номинирование на «Зельевара года» данный рецепт, конечно, не тянет, но вот на обложку ежемесячного «Зельевара» Слагхорн наверняка попадет. Про меня естественно не вспомнят. В лучшем случае Слагхорн упомянет мою неоценимую помощь. Впрочем, он в своем праве. Показанный мною рецепт действительно нуждается в доработке. Кто оную проведет, тому и достанется вся слава. Ну да ладно, мне не жалко. Патентные отчисления с усовершенствования старых рецептов столь смешные, что чтобы рассчитывать на них заработать, нужно быть очень наивным зельеваром. Каковым я и был когда-то. Зачастую на ингредиенты для исследований уходит столько, что патентные отчисления за десять лет не смогут возместить потери.

А слава меня уже давно не прельщает.

Моя годами выращиваемая жаба вздумала было взбрыкнуть. Мол: «Позаботься о кнатах, а галеоны сами о себе позаботятся».[8] Ты, Северус, еще не настолько богат чтобы отказываться от небольших, а все же денег. Но я напомнил ей, что улучшенное бодроперцовое, далеко не единственный известный мне рецепт из будущего.

— Я всегда знал, что ты далеко пойдешь, Северус. — Слагхорн довольно погладил свиток. — Прошу тебя только не зарывать свой талант зельевара в землю. А то в пророке про тебя такое понаписали…

— Журналисты, что с них взять, — пожал плечами я.

— Да… хорошо… верно, что Пророк, конечно, часто преувеличивает… — сказал Слагхорн, немного разочарованно. — Я помню, как дорогой…

Упомянув несколько громких, известных фамилий, он пустился в длинные пространные воспоминания. В такие моменты на лицо надо нацепить восторженное выражение, и молча слушать монолог профессора.

— Наследство и титул — это конечно замечательно, но на поприще зельеварения ты можешь немалого добиться, — Слагхорн закончил свою речь.

Ага. Например — стать преподавателем Хогвартса и угробить в его стенах лучшие годы. Просто предел моих мечтаний, — внутренне поморщился я.

— Об этом я хотел бы с вами поговорить. Я хотел бы уже в этом году сдать ЖАБА по зельеварению.

— Ты считаешь, что это возможно? — удивился Слагхорн. — Северус, ты конечно талантлив, но не думаю, что за год ты сможешь освоить программу трех курсов.

Мне не нужно «осиливать» то, что я преподавал более десяти лет.

— И все же я хочу попытаться.

Слагхорн аккуратно свернул свиток с практически полным рецептом улучшенного бодроперцового, но не отдал его мне, а убрал в свой стол.

— Что же, не вижу для этого никаких препятствий, — доброжелательно улыбнулся он.

Я вернулся за свое место, Слагхорн принялся готовиться к новому уроку. Постепенно аудитория заполнялась учениками.

Появились мародеры. Люпин и Крыса молча проследовали к своим местам. Крыса, проходя мимо, посмотрел на меня с каким-то нескрываемым торжеством. Судя по показательному игнорированию меня со стороны Блэка, Блохастый готовит какую-то гадость. Из всех мародеров Блэк наиболее неадекватный, его даже Азкабан не особо исправил.

Татуировка-страж слабым, едва заметным покалыванием, подтвердила мое предположение. На зельеварении придется держать ухо востро.

Следом за мародерами появилась Лили, в сопровождении Макдональд.

— О чем ты разговаривал с директором? — спросила она, по привычке заняв свое место рядом со мной.

— Ерунда, ничего важного, — тихо сказал я.

— Прошу внимания! — начал урок Слагхорн. — Сперва, мои дорогие, я хотел бы поздравить вас с началом нового учебного года. Напоминаю, что летом вас ждет СОВ, а потому надеюсь, что вы приложите все силы, чтобы не ударить в грязь лицом. Тема сегодняшней лекции универсальное противоядие. Кто мне расскажет, чем универсальное противоядие отличается от обычных противоядий? Может быть мистер Снейп?

— В большинстве случаев универсальное противоядие позволяет лишь временно нейтрализовать яд, — не раздумывая, ответил я. — И только в случае ряда относительно опасных ядов и их малой концентрации, универсальное противоядие может полностью устранить отрицательное воздействие. Для ядов класса «однозначно опасен» и «смертельно опасен» необходимо скорейшее принятие противоядия исходя из использованного яда.

— Как всегда великолепно мистер Снейп, — благосклонно кивнул Слагхорн. — Десять балов Слизерину. Рецепт на доске, можете приступать.

Это будет скучнее чем я думал, — вздохнул я.

Главенство в изготовлении зелья я отдал Лили. Учиться варить зелье, сварить которое я могу с закрытыми глазами и связанными руками — это просто издевательство над моими выдающимися талантами, а Лили необходима практика и не только по зельям.

Признаться, ни Лили, ни тем более Поттер после школы звезд с небес не хватали. Они были неплохими волшебниками, но не более того. То, что они несколько раз уходили из рук Темного лорда, связано не с их силой, а с тем, что Темный лорд просто не обращал на них внимание. Комары мешают спать, иногда больно кусаются, но они не опасны. А первый укус для комара часто становится и последним.

Стоило Волди заинтересоваться четой Поттеров, и их судьба была предрешена. Впрочем, против Волди не выстояли бы и более опытные и сильные волшебники. Боеспособность же Авроров ускоренного выпуска и ордена феникса и вовсе оставляла желать лучшего.

Что бы там не рассказывала потом Светлая сторона, изначально Пожирателей было мало. Гораздо меньше, чем Авроров и солдатиков Дамби. Но надо отдать Волдеморту должное — нас прекрасно натаскали, прежде чем кинуть в пекло. Да и учителями были отличные маги сведущие в боевой магии и темных искусствах: Долохов и Каркаров. Даже сам Темный лорд не брезговал заниматься с молодым пополнением. А вот авророрат и Фениксы похвастаться должной подготовкой своих кадров не могли. Именно поэтому столь велики были их потери. К слову, потом после войны, чтобы оправдать столь большие потери аврората была придумана эта сказочка про подлые нападения на семьи авроров. Мол, пока мы мирно казнили или сажали в Азкабан любого заподозренного в причастности к Пожирателям, эти твари подло нападали на авроров и их семьи.

Пожиратели, конечно, не были святыми. В той войне святых не было ни с одной стороны баррикад. Но вот практику индивидуального террора Пожиратели переняли именно у светлой стороны.

За время войны ближний круг потерял всего шесть человек. За каждого из этой шестерки аврорат и фениксы заплатили как минимум десятком жизней. Потери внешнего круга были несколько сотен, это с учетом Пожирателей, членов их семей и просто случайных жертв попавших под горячую руку карателям аврората. Но даже с учетом этого, на одного убитого Пожирателя приходится три-четыре погибших аврора. Прибавим к этому почти сотню погибших Фениксов. Да, да — почти сотню! И пусть вас не смущает фотография первого ордена феникса. На ней присутствует лишь аналог ближнего круга пожирателей, а не обычные боевики.

Чертова война! Сколько же жизней она унесла. Магов и так мало, а мы еще и радостно пускаем кровь друг другу, словно какие-то маглы.

— Сев, не спи. Порежь мне корни маргаритки. Только аккуратно, — отвлек меня от размышлений голос Лили.

Татуировка-страж сильно кольнула плечо. Краем взгляда я заметил, как мерзостная ухмылка исказила и так уже давно просящую хорошего кулака рожу Блэка. Время словно замедлилось, как это часто бывает в бою или дуэли. Я отчетливо видел, как в наш с Лили котел летит одинокий дремоносный боб.

При желании я мог бы отправить его обратно отправителю. Палочку выхватить я бы не успел, но беспалочковая магия это вовсе не что-то запредельное для опытного мага. Просто в случае с беспалочковой магией даже в самое простейшее заклятье приходиться вбухивать уйму сил. Толковое атакующие заклинание без палочки и вовсе не создать. Точнее, создать-то его можно, но скорее всего оно будет единственным, а потом маг свалится от истощения.

Впрочем, раскрывать свое знание беспалочковой магии, как и знание невербальных заклятий, по такому незначительному поводу было бы глупо.

Боб, вращаясь в воздухе, продолжал медленно лететь прямо в стоявший рядом со мной котел. Можно было просто попытаться поймать его в воздухе, но я здраво оценивал свои силы. Я не ловец вроде Поттера. Моя реакция заточена для сотворения заклинаний, а не для хватания всего летящего и блестящего. Это у Поттеров загребущие руки, это у них семейное. Будущий (вернее уже не будущий) младший Поттер тоже только ловкостью рук похвастаться и мог. Мозгов Лили он, к сожалению (а может и к счастью), не унаследовал.

Самым простым вариантом было просто опрокинуть свой котел и не дать бобу вступить в реакцию с полуготовым зельем, но количество геройских деяний у меня сегодня строго лимитировано, а потому будем совмещать приятное с полезным.

Дремоносный боб плюхнулись в котел. Лили так ничего и не заметила. Я сделал вид, что поглощен нарезанием корешков. Физиономия у Блэка стала торжествующей. Таковой она оставалась даже тогда, когда я неспешно накинул на голову капюшон школьной мантии. Если уж Блэк смог просчитать реакцию универсального противоядия этой стадии на добавление дремоносного боба, то что уж говорить обо мне.

Где-то с минуту ничего не происходило. Зелье нетерпеливо булькало на огне, пуская в воздух облачка не слишком ароматного пара. Лили добавила в котел, нарезанные мной корни и тщательно размешало варево длинной ложкой. И вот тут-то зелье зашипело, словно клубок рассерженных змей.

Схватив Лили в охапку, я прижал ее к себе и резко развернулся спиной к котлу. Шипение перешло в пронзительный свист. Ученики, кто поумней да поопытней, нырнули на всякий случай под парты. За моей спиной что-то громко ухнуло и недоваренное зелье фонтаном ударило мне в спину.

— Мистер Снейп, мисс Эванс, что это значит? — раздался недовольный голос Слагхорна.

— Ты как? В порядке? — спросил я, выпустив девушку из объятий.

— Я жду ответа! — напомнил о себе Слагхорн.

— Это моя вина, профессор, я случайно смахнул рукавом в котел дремоносный боб, — равнодушно сказал я, снимая капюшон. Моя черная мантия, в тех местах, куда на нее попало испорченное зелье, приобрела мраморно-белый цвет.

Слагхорн поправил очки.

— Не ожидал от вас подобной халатности, мистер Снейп. — вздохнул он, разглядывая котел с остатками разлитого зелья и белые пятна на столе и полу. — Думаю, что два дня отработок приведет вас в нужный тонус, и вы более не будете допускать столь глупые ошибки. А пока можете сходить переодеться, — смилостивился зельевар. Похоже, что до конца он мне так и не поверил, но вмешиваться не стал.

Использовать действия своих врагов на пользу себе — нет вещи сладостней. Именно в такие моменты я начинаю лучше понимать Дамблдора. Когда твой злейший враг добровольно идет заботливо проложенным для него путем прямиком к гибели, еще при этом радостно повизгивает от счастья — это настоящее мастерство. Впрочем, считать врагами мародеров — это себя не уважать. Мелкие поганцы, на большее они не тянут, сколько бы ни пытались.

Хотя, в этот раз их выходка принесла мне только пользу.

Во-первых, я пропускаю добрую половину зельеварения. Отвык я уже от занятий, на которых я должен учиться, а не учить (или хотя бы пытаться это делать, что чаще всего невозможно ибо большинство учеников головой только едят, а отнюдь не думают).

Во-вторых, надеюсь, что моя выходка произвела впечатление на Лили. Хотя и предвижу, что с ней еще придется объясниться. В мою версию произошедшего она точно не поверит. Знаю, что я слегка одержим своей первой любовью… Да ладно, Северус, будем честными перед собой. Слегка — это не то слово. Да и Мерлин с ним! Я рад быть одержим ею. Во многом именно благодаря этой одержимости я могу пройти свой путь заново.

В-третьих, и это самое главное, у меня появилось время для одного маленького предприятия. Я не планировал его на сегодня, но раз уж так сложилось, то грех упускать такую возможность.

Третья причина даже посильнее двух первых вместе взятых. Мое горячо любимое тело не та штука, которой я люблю рисковать без нужды.

Мне очень нужно кое-что позаимствовать из закрытой секции библиотеки, и меньше всего мне хочется, чтобы об этом кто-то узнал. Все преподаватели и ученики сидят на занятиях, хранительница библиотеки — мадам Пинс, сейчас должна быть у Аргуса Флинча. В эти годы роман пожилой, но моложеватой волшебницы и нового завхоза Хогвартса был у всех на слуху. Так что лучший момент для краткого визита в библиотеку найти сложно. Надо не забыть поблагодарить господ мародеров за предоставленную возможность — в идеале чем-нибудь тяжелым. Впрочем, ладно — пусть живут… пока. Грешно издеваться над детьми и убогими, а мародеры попадают под оба критерия.

Просчитать реакцию недоваренного зелья на дремоносный боб и все что за тем последует, было несложно. Такая мелочь, что в первую очередь могла пострадать Лили, мародеров, похоже, не волновала. Сразу видно руку Блэка. Поттер все же поумней остальных мародеров будет — вот уж не думал, что когда-нибудь признаю подобное — да и Лили вредить он бы не стал, ведь и сам к ней неровно дышит.

Быстро, едва ли не бегом, я достиг гостиной Слизерина, поднялся по лестнице и влетел в свою комнату, спешно стягивая с себя испорченную мантию.

Проснувшийся ворон встретил меня недовольным карканьем.

— Прости, твой хозяин редкостная скотина. Он совсем забыл тебя покормить, — повинился я, насыпая птице корм.

Пока Петр насыщался, я кинул испорченную мантию на кровать. Достав из чемодана запасную мантию, я быстро натянул ее на себя.

— Отлично, у меня есть где-то полчаса, этого должно хватить. Впрочем, лишняя страховка не повредит, — пробормотал я.

Положив на кровать свои часы, я несколько раз поводил над ними палочкой, накладывая мощный слепок своей ауры. Когда работа была закончена, я достал очередной флакончик с зельем и, поморщившись, его опустошил. Зачем нам два Снейпа? Правильно, незачем. Следующие полчаса любые следящие заклинания или аналог карты мародеров будет показывать, что Северус Снейп весь остаток урока зельеварения провел в своей комнате.

Жаль, что создать подобный долгосрочный эффект мне пока не по силам. Да и то, что я долгое время совершенно не двигаюсь, внимательному наблюдателю должно показаться подозрительным. Над этими вопросами еще предстоит поработать.

Убедившись, что в гостиной Слизерина пусто, я надежно запер за своей спиной двери в комнату и направился в библиотеку.

Коридоры, лестницы. Сколь бы не кичились господа мародеры знанием Хогвартса, мои познания ничуть не меньше, если не больше. У них было всего семь лет на изучение древнего замка, а я провел в этих стенах половину своей жизни.

Библиотека Хогвартса практически не отличалась от любой другой библиотеки, находящейся в стенах иных учебных заведений. Разве что книги в ней хранились несколько другие.

Многие говорят, что Хогвартская библиотека наиболее полное собрание магических книг в Британии, но смею вас заверить, что это полнейшая чушь. По-настоящему серьезных магических книг здесь нет даже в закрытой секции. За настоящими магическими книгами нужно лезть в библиотеки Древних Родов. Та мелочевка, что находится в свободном доступе, это в лучшем случае продвинутый средний уровень или древние фолианты, представляющие больше коллекционную, а не магическую ценность. Книг по Темной магии (а к ней отнесли столько видов магического искусства, что и не перечесть) в свободной продаже и вовсе не найдешь. Дамблдор отнюдь не оригинален. Гонения на темную магию начались в конце девятнадцатого века, а после войны с Гриндевальдом достигли своего расцвета. Количеству попавших под запрет и уничтоженных книг позавидовала бы и святая инквизиция.

Миновав лабиринты высокие книжных стеллажей, я остановился перед запертой решеткой закрытой секции.

— Дисцендо, — сказал я, вскинув палочку. Стена рядом с решеткой послушно отъехала в сторону. Как я уже говорил, о потайных ходах Хогвартса знают не только мародеры.

Если внешняя система безопасности Хогвартса весьма сильна и эффективна, то внутренняя просто смех. Мало того, что с ней может разобраться любой более-менее толковый ученик. Впрочем, таковые в этих стенах редкость. Так еще и тайными ходами замок изрезан, словно сыр дырками.

Запретная секция встретила меня тишиной. Пройдя мимо слегка запыленных полок с уже наизусть заученными магическими трактатами, я остановился перед одиноким стеллажом, спрятавшимся в самом дальнем углу. Если мне не изменяет память, здесь хранилась в целом никому не нужная школьная документация. Так считали все. Так же, до 1997 года, считал и я.

Во время памятного разговора с Дамблдором, во время которого старик просил меня убить его «когда придет время» (тогда я не придал этим словам значения), мне на глаза попалась весьма интересная книга. Дамблдор, уговаривая меня, крепко сжимал ее в своих руках. Я тогда отказал старику, но, как оказалось, мой отказ не имел особого значения. Дамби и тут все просчитал. Разумеется, я не мог позволить Драко убить директора. И дело вовсе не в пресловутых рассказах о душе. Драко просто был еще не готов отнимать чужую жизнь, тем более делать это по чьему-либо приказу. Заключение отца и превращение Малфой мэнора в штаб Волдеморта, постоянная опека тети Беллы — все это не слишком способствовало его душевному состоянию. А убийство Дамблдора сломало бы его окончательно. Допустить для крестника такой судьбы я не мог, а потому вновь сыграл по правилам старика.

Ту книгу, что держал Дамблдор во время нашей беседы, я запомнил весьма хорошо. Старая, но не древняя. Светло-коричневый кожаный переплет и золоченые цифры на корешке «1890–1910 год». Именно из-за года я и обратил на нее тогда внимание, ведь с 1892 по 1899 в Хогвартсе учился Дамблдор.

После «смерти» старика, во время моего недолгого директорства, я тщательно искал эту книгу, но все усилия были тщетны. Тогда-то я и обратил внимание на этот стеллаж в закрытой секции. Нужной книги я так и не нашел, зато на стеллаже присутствовали книги с таким же переплетом, вот только года там стояли другие. Таинственная книга оказалась Хогвартским журналом учащихся. Как я потом выяснил, ведение подобного журнала одна из обязанностей директора.

Я не знаю, почему старик уничтожил (иначе, почему я его так и не нашел?) журнал времен своего ученичества, но сегодня я это выясню.

Долго искать нужный журнал не пришлось. Он оказался аккурат между своими собратьями с предыдущими и последующими годами. Коричневый кожаный переплет и золотая гравировка на корешке «1890–1910 год». Да! Это он! Точно он!

Радостно дернув руку к журналу, я резко остановился, так и не коснувшись вожделенного корешка с золотой гравировкой.

А вдруг это ловушка! — любезно заявила мне моя горячо любимая паранойя. Не только ты, Северус, славишься своей предусмотрительностью. По сравнению со стариком ты просто несмышленый младенец.

Вняв совету обострившейся паранойи, следующие минуты четыре я провел размахивая палочкой над нужным журналом и стеллажом в целом.

Проверив наличие сигнальных и охранных чар, и убедившись, что все чисто, я взял журнал с полки и запихнул его под мантию.

Обратно в свою комнату я не шел, а просто летел на крыльях, позабыв об осторожности. Удалось! Мне удалось!

Ворвавшись в свою комнату и тщательно заперев двери, я уселся на кровать, достал «позаимствованный» из библиотеки журнал и с трепетом его открыл.

Спустя пару минут меня постигло легкое разочарование — это был не секретный архив Дамблдора, а именно те самые обычные списки учеников, строго разделенные по годам и факультетам. Пролистав весь журнал, и так и не найдя в нем ничего интересного кроме списков, я закрыл его и задумчиво почесал лоб.

Что-то тут не так! Раз Дамблдор уничтожил этот журнал перед своей смертью, значит в нем было что-то, что он посчитал себе угрозой. А раз так, значит нужно обследовать, облазить, обнюхать и если нужно облизать этот журнал от корки до корки. В прошлом старика слишком много белых пятен. Жаль, что на это сейчас нет времени. Скоро ЗОТИ и мне вновь придется изображать прилежного ученика.

Журнал я запрятал на самое дно чемодана. Не думаю, что старик его хватится. Почти сотню лет ему не было до него дела. Я не сомневаюсь, что в этом журнале что-то есть. Но сильно сомневаюсь, что это что-то серьезное, представляющее для старика реальную опасность. Если бы это было так, то Дамблдор уничтожил бы его гораздо раньше. В 1997 он готовил свою героическую гибель и просто подчищал последние хвосты, способные бросить хотя бы призрачную тень на величайшего светлого волшебника современности. А заодно он подготавливался к своему триумфальному возрождению, после того как Мальчик-без-мозгов исполнит, любезно состряпанное Дамби же, пророчество.

Забрав с кровати свои часы, я откинул крышку и посмотрел на время. Быстро я управился. До ЗОТИ еще целых пятнадцать минут. Вновь переться в аудиторию впереди всего курса мне было лень.

Вынул палочку, и задумчиво почесав ею подбородок, я посмотрел на испорченную мантию. Бытовая магия не моя стихия. Ко мне обращаются, когда надо что-то сжечь, а не починить.

Ну да ладно! Если хочешь быть хорошим магом, то надо усвоить, что лишняя практика, лишней не бывает.

Ободренный этим простым правилом, я аккуратно разложил испорченную мантию на полу и вскинул палочку.

Первые три попытки привели к тому, что белые пятна переползли на грудь, затем наверх, словно причудливый воротник, а после третьей попытки белыми стали рукава мантии.

Четвертая и пятая попытка привели к тому, что моя пострадавшая мантия стала напоминать магловский военный камуфляж.

После шестой, мантия стала в черно белую полоску, словно морская жилетка.

После седьмой попытки, на месте испорченной мантии осталась только горстка пепла, ибо практика по бытовой магии меня окончательно достала.

Снова сдвоенные занятия и снова Гриффиндор, будь он неладен.

Флитвик был одним из немногих преподавателей ЗОТИ оставивших о себе добрую память. Постоянная чехарда с преподавателями защиты не могла не сказаться на качестве знаний учеников. Про то, что творилось во времена учебы в Хогвартсе «последней надежды света», и вспоминать не хочется (впрочем, Клыкастый и лже-Грюм были неплохи). Слава Мерлину, что Поттеру хватило мозгов (странно, но факт) почерпнуть хоть какие-то знания самостоятельно.

Флитвик собрал нас на третьем этаже, в том самом Запретном коридоре. Именно здесь находилась специальная аудитория для занятий ЗОТИ. Это потом, благодаря стараниям Дамблдора, ЗОТИ приходилось преподавать в обычных классах, а показательные дуэли устраивать в Большом зале.

Аудитория ЗОТИ представляла собой длинный и довольно широкий зал, чем-то напоминающий Большой, но немного скромней. Школьные парты находились вдоль стен, а все центральное пространство зала было свободно. На сверкающем мраморном полу были вычерчены защитные руны.

Грифы и змеи выстроились вдоль стен, друг против друга, словно изготовившиеся к битве вражеские армии.

— Все собрались? Значит можно начинать. — Флитвик неторопливо прошелся по залу. — В этом году наш многоуважаемый директор так и не нашел преподавателя ЗОТИ и поэтому я временно взялся вести этот курс. К сожалению, вынужден констатировать, что уровень преподавания Защиты в последние годы неуклонно снижается, — практически озвучил он мои мысли. — Сегодня мы проведем день дуэлей, чтобы я посмотрел на каком уровне находятся ваши знания предмета.

Маленький преподаватель взмахнул палочкой, и руны на полу налились изумрудным цветом, очерчивая дуэльное поле. Эх, Дамби, как ты мог закрыть эту аудиторию. Благодаря этим милым рунам, только здесь ученики могли швыряться сильнейшими заклинаниями, не боясь покалечить или убить соперника.

— Думаю, что начнем со старост, — сказал Флитвик. — Пусть они покажут пример остальным. Разрешены любые заклинания кроме непростительных и темномагических выше среднего уровня. Впрочем, ни первого, ни второго вы и знать-то еще не должны… Мистер Уилкис, мистер Люпин!

Уилкис и Люпин заняли места в разных концах зала. Настоящая магическая дуэль происходит именно так, чтобы там себе ни воображал в свое время Локхарт.

— Достали палочки! — приказал Флитвик, поднимаясь на кафедру возле дальней стены. — Поприветствовали друг друга! Напоминаю, что выход из защитного круга считается за поражение. Начали!

Дуэль между Люпином и Уилкисом вышла довольно интересной. Может я и не люблю мародеров, но должен признать, что Люпин среди них единственный небезнадежный маг. Звезд с небес он может и не хватал, но всегда был крепким середнячком. Также как, впрочем, и Уилкис.

Арсеналом атакующих заклятий оба похвастаться не могли, а потому перебрасывались в основном Ступефаями и простенькими проклятиями: вроде Слагулус Эрукто, которое в шутку называют «Ешь слизней».

Наконец, один из отраженных Протео Люпина Ступефаев полетел прямиком в Уилкиса, тот успел отскочить в сторону, но слегка растерялся и пропустил усыпляющее заклинание Люпина. Староста Слизерина повалился на пол и захрапел.

Грифы оживились, Змеи слегка расстроились. Оливия стала поглядывать на Лили, нетерпеливо поигрывая палочкой. И взгляд подружки Уилкиса не предвещал второй старосте Гриффиндора ничего хорошего.

— Мисс Брин, мисс Эванс! — Уилкиса, сраженного подлым гриффиндорским ударом, унесли из круга, и Флитвик вызвал следующую пару.

Вторая дуэль продолжалась недолго. После команды Флитвика, разозленная Оливия просто засыпала Лили градом заклинаний. И хотя среди них также не было ничего серьезней Ступефая, Лили приходилось тяжко. Оливия творила одно заклинание за другим и просто не давала ей времени на контратаку. Продержалась Лили секунд тридцать, а затем Оливия просто выбросила ее из круга.

Лили упала на пол. К ней тут же подскочил Поттер и помог подняться. Вот гаденыш! Успел раньше меня, да и Лили неудачно (для меня) упала прямо ему под ноги.

Оливия, под аплодисменты Слизеринцев, гордо покинула круг и стала приводить в чувство все еще похрапывающего Уилкиса.

— Мистер Поттер, мистер Кэрроу! — возвестил Флитвик.

Вот ведь невезуха, а я так надеялся, что тушка Поттера достанется мне!

Эта дуэль завершилась дружеской ничьей. Спустя пару минут, оба противника зарядили друг в друга особо мощными Ступефаями и чуть ли не синхронно вылетели из круга.

Флитвик продолжал зачитывать фамилии. Ученики входили в круг дуэлей. Кто-то потом выходил, кого-то выносили и над ним колдовали приятели, спеша привести его в порядок. Я скучал. Что я, прошедший две жестокие войны, мог вынести из этой детской возни в песочнице?

— Мистер Снейп, мистер Блэк!

Каюсь — был неправ. Сегодня звезды мне решительно благоволят, — мысленно восхитился я, входя в дуэльный круг (по форме, правда, дуэльная площадка была овальной).

И где же наша жертва? А вон она встала в противоположном конце зала.

Блэк выглядел расслабленно и смотрел на меня как на пустое место. У этого поганца даже хватило наглости (скорее глупости) ухмыляться. Впрочем, все это была лишь показная бравада. Блэк любит играть на публику.

Придется мне изменить своим принципам и устроить ему показательную порку (сугубо в воспитательных целях).

— Поприветствовали друг друга! — сказал Флитвик.

Блэк поморщился, словно целиком съел лимон, и слегка склонил голову. Я сложил руки на груди и лишь презрительно улыбнулся.

— Начали!

Блэк решил не мелочиться. Доступ к родовой библиотеке и кодексу научили паре сильных фокусов даже позор рода подобный ему.

Едва Флитвик отдал команду, в меня полетел вполне приличный Экпульсо. Стоит прозевать этот милый лучик и эффект будет сродни взрыву магловской гранаты.

Не двинувшись с места, я небрежно отразил его Протего. Никакиких невербальных чар я вновь решил не использовать. Незачем светить свои подлинные знания перед таким количеством свидетелей.

Следующими прилетели сразу два Ступефая, но от них я просто уклонился. Причем сделал это все также стоя на месте. Первый ступефай я пропустил, просто отклонив голову в сторону, а чтобы пропустить второй, пришлось слегка качнуть бедрами.

Дальнейшая дуэль проходила в том же духе. Блэк надрывался, выкрикивая заклинания. Я отражал их Протего или уворачивался, стараясь по возможности стоять на месте, и не атаковал. Блэка это жутко бесило. Он стал аж пунцовым от злости. Не прекращая посылать в меня заклинания, мародер двинулся прямо на меня.

Приглашающе поманив Блэка рукой, я картинно зевнул. Разумеется, все это попахивало дешевым выпендрежем, но я ничего не мог с собой поделать.

Гриффиндорцы кричали что-то подбадривающее Блэку. Слизеринцы делали ставки (надеюсь, что на способ, которым я побью Блэка).

Блэк был уже в шагах десяти от меня. Отражать атаки на такой дистанции стало весьма сложно, и я нанес свой удар.

— Экспеллиармус! — палочка Блэка отлетает в сторону. — Левиускулус. Локомотор.

Обезоруженный Блэк взлетел в воздух. Подчиняясь движению моей палочки, он сделал круг над моей головой и с небольшим ускорением полетел прямо в Поттера. Стоило его телу миновать круг защитных чар, как мое заклинание спало, но Блэк по инерции пролетел оставшееся расстояние и врезался в не успевшего среагировать приятеля.

Падая под весом Блэка, Поттер ухватился за Хвоста, но тот не устоял на ногах, и вскоре на полу образовалась куча-мала из тел трех мародеров.

— С-с-снейп… — полузадушено прохрипел Блэк. В этот раз честь оказаться в самом низу досталась ему.

— Знаю, знаю. Ты меня убьешь. Если бы мне давали галеон за каждое такое обещание, то я бы удвоил свое состояние, — презрительно бросил я и добавил, не удержавшись от укола: — Интересно, а почему ты влетел именно в Поттера? Неужели слухи правдивы и у вас и вправду роман?

— Мистер Снейп извольте прекратить этот балаган, — грозно отчитал меня подскочивший к нам Флитвик. — Десять балов Слизерину, за отличное знание мистером Снейпом предмета. И минус десять балов за неспортивное поведение.

Я равнодушно пожал плечами и вышел из круга дуэлей. Кубок школы интересовал меня, когда я был деканом Слизерина, а теперь мне на него плевать.

За дельнейшими дуэлями я не особо наблюдал. Эйвери довольно жестоко отделал Хвоста (лучше бы он его убил). Макдональд победила Роули. Хотя, по-моему, тот ей просто поддался — он всегда питал слабость к рыжим. В целом Слизерин одержал победу по очкам. Что не удивительно. Гриффиндор это все же факультет храбрецов. Такие мелочи как сила и знания грифов никогда не интересовали — это их факультетская традиция. Мужество, доблесть и отвага — три признака гриффиндорца… и алкогольного опьянения.

Напоследок Флитвик задал написать к следующему уроку небольшое эссе по патронусам, и это наводило на мысль, что несколько следующих занятий будут посвящены именно этим довольно сложным чарам. Хех, а ведь всего через десять лет это заклинание будут преподавать только на шестом-седьмом курсах.

Занятия закончились, ученики стали расползаться по своим делам. Я поспешил исчезнуть из аудитории ЗОТИ до того как горевшие жаждой мщения мародеры доберутся до моего тела. Я ведь тоже не железный, будут слишком доставать, могу и Авадой ударить.

— И к чему был этот спектакль на зельеварении? — спросила Лили, догнав меня в коридоре.

— Ты о чем?

— Зачем ты сказал Слагхорну, что зелье взорвалось по твоей вине? Я-то прекрасно помню, что никаких дремоносных бобов у нас на столе не было, — сказала она. Нечто подобное я и предполагал. Лили, в отличие от мужской половины Гриффиндора, прогрессирующим слабоумием не страдала.

— Всегда ценил тебя за наблюдательность.

— Не увиливай от вопроса, Северус!

— Мне просто стало скучно, а Блэк предоставил прекрасную возможность улизнуть с остатка урока, — равнодушно сказал я, пожав плечами.

— Блэк?! Так это была очередная шуточка мародеров! Они хотя бы знают сколь опасно стороннее вмешательство при изготовлении зелий!? — возмутилась Лили.

— Все закончилось относительно благополучно, а с Блэком я посчитался на ЗОТИ. Хотя я сильно сомневаюсь, что урок пойдет ему на пользу.

— Летел он весьма красиво, — неожиданно хихикнула девушка. — Правда до этого из круга дуэлей не менее красиво вылетела я, — слегка поморщилась она.

— Тебе нужно больше практиковаться в ЗОТИ, а не сидеть над книгами. Отличное эссе не замена скорости реакции и быстроты плетения.

— Да знаю я, — вновь поморщилась Лили. — Но где мне практиковаться и с кем? — Она задумчиво посмотрела на меня и спросила: — Сев, а ты не мог бы помочь мне с практикой?

— Я рад, что ты понимаешь мои «тонкие» намеки, — усмехнулся я.

— Ах ты хитрый и коварный…

— А также одаренный, гениальный, а главное скромный Слизеринец. Спасибо Лили, я все это прекрасно знаю.

— Нет, летом ты точно головой ударился, — она сокрушенно покачала головой. — И когда мы начнем?

— Со следующей недели. Тебя это устроит?

— Спасибо Сев, ты настоящий друг.

Друг… Я криво улыбнулся. Быть просто другом — для меня это слишком мало. Надеюсь, что когда-нибудь ты это поймешь.

— Ты сейчас в библиотеку? — спросил я.

— Да. Пока есть время, надо написать эссе по патронусам.

— Тогда я с тобой.

Не то чтобы я рвался делать задание по ЗОТИ, но более делать мне было совершенно нечего. И это притом, что дел накопилось немеряно. Даже изучение позаимствованной из библиотеки тетради лучше отложить до первых выходных, когда мне никто не будет мешать.

В библиотеке мы оказались единственными посетителями. Оно и понятно, не у всех была Лилина любовь к учебе. Большинство учеников справедливо полагали, что делать заданное надо не в вечер после урока, а в вечер перед ним.

Вежливо поздоровавшись с мадам Пинс, мы прошли мимо ее стола. Приметив небольшую пачку свежих газет, я перехватил утренний номер «Пророка» и направился следом за Лили.

Устроившись в небольшом укромном закутке, коих было немало в этом книжном лабиринте, мы приступили к работе. Свежий номер «Пророка» я оставил неподалеку от Лили, так чтобы ей была прекрасно видна статья на первой странице.

При всех неоспоримых достоинствах у Лили есть и недостатки. Один из них это общая беда всех маглорожденных магов — плохая осведомленность о мире, частью которого они теперь являются. Слава Мерлину, что хотя бы про домовиков Лили в курсе, а то бы сражалась за их свободу похлеще Грейнджер. Но это незнание не вина маглорожденных, тут я был совершенно искренен с Волдемортом. Маглорожденным никто даже не стремится разъяснить, почему Магический мир устроен так, а не иначе. Отсюда и возникает львиная доля проблем во взаимоотношениях между чистокровными, полукровками и маглорожденными. Проблем, которых можно было и избежать.

Вторым недостатком Лили была потрясающая своей наивностью вера в непогрешимость Дамблдора и правильность его идей. Даже не стань Эванс впоследствии Поттер, она бы оказалась в рядах Фениксов.

Теперь же я планировал это изменить. И начинать надо уже сегодня, ибо большую часть времени Лили проводит в окружении гриффиндорцев, а потому завтра может быть уже поздно.

Эссе мы закончили довольно быстро. Благо я прекрасно знал все необходимые нам книги. Хотя надо признаться, что я не столько писал эссе, сколько просто любовался девушкой.

Отложив законченный свиток в сторону, Лили закрыла книгу. Ее взгляд тут же наткнулся на заботливо оставленный мною «Пророк». Девушка придвинула газету к себе.

— Министерство приняло положение о дальнейшем снижении статуса секретности! — восхитилась она, изучая статью.

Я презрительно фыркнул.

— Ты не согласен с этим? — поинтересовалась Лили.

— Прежде чем ответить на этот вопрос, я хочу тебя спросить: ты мне доверяешь?

— А это тут причем? Конечно, я доверяю тебе, Сев.

— Тогда закрой, пожалуйста, глаза на минуту и не подсматривай!

— Не понимаю, зачем тебе это нужно, и какое это имеет отношение к моему вопросу, но хорошо.

Девушка закрыла глаза. Посмотрев по сторонам, я убедился, что в библиотечном закутке, где мы засели, никого нет. Вот и хорошо! Быстро достав палочку, я коснулся ею лба девушки, ставя небольшой мысленный блок. Теперь не стоит беспокоиться, что кто-то выудит этот наш разговор из ее головы. Нет, при желании и наличии времени мой блок можно обнаружить и сломать. Но это если только целенаправленно искать что-то подобное. Занятие это весьма утомительно и я не думаю, что Дамблдор будет этим заниматься. Директор слишком привык копаться в головах беззащитных учеников и не должен заметить подвоха.

Долго блок не протянет, но на первое время хватит и его, а потом я всерьез займусь с Лили легилименцией. Незачем Дамби знать подлинное содержание наших бесед.

— Ау! — воскликнула девушка, открывая глаза и потирая лоб. — Меня что-то укололо! Что ты сделал?

— Ничего страшного или противоправного, просто небольшой фокус. Обещаю, что расскажу и даже покажу его тебе, когда мы начнем заниматься.

— Хорошо, но не думай, что я забуду о твоем обещании! — пригрозила она мне, с подозрением косясь на мою палочку. — Ты не согласен с этим новым начинанием министерства? — вторично спросила она.

— Нет, — поморщился я.

— Открытие Магического мира могло бы принести множество пользы. Одно твое любимое зельеварение может спасти множество жизней! — с горячностью заявила девушка.

— Это все лишь наивные мечты, не имеющие никакого отношения к реальности, — холодно возразил я. — Лили, во всей многомиллионной Британии магов от силы тысяч двадцать. Из них более половины владеют только бытовыми чарами и позабыли даже Хогвартскую программу. Две трети из оставшихся магов, тоже не представляют из себя ничего выдающегося.

Те вещи, что действительно не имеют аналогов у маглов, может создавать лишь весьма небольшая группа волшебников. К примеру чтобы обеспечить все магловские больницы обычным Костеростом все эти волшебники должны трудиться сутки напролет, да и то на всю Британию зелья не хватит. Ладно, допустим мы найдем способ производить зелья в промышленных масштабах, словно магловские таблетки. Но возникает второй вопрос, а где брать ресурсы, чтобы обеспечить всех страждущих? Проблем нет только с обычными растительными ингредиентами. А как же магические растения и животные? Для того чтобы обеспечить массовый выпуск волшебных зелий придется пустить под нож всех драконов и прочую волшебную живность. А после Войны с Гриндевальдом ее и так очень мало осталось.

Именно поэтому мы не можем открыться миру маглов. Нам нечего ему предложить. Более того, я считаю, что это просто опасно. Маглы не любят все непонятное. Надо будет, они магам все обиды прошлого припомнят. Раскопают и припомнят! И Десять казней египетских — причиной которых была одна из первых крупных магических войн. И Черную смерть — чье победное шествие началось из-за неудачного ритуала одного из сильнейших восточных некромантов того времени. Стоит открыться хотя бы этому, и на нас запишут все войны и катастрофы. И те в которых маги действительно виноваты, и те к коим не имеют никакого отношения. Маглы уничтожат нас, как угрозу их миру. И они буду не так уж и неправы.

— Ты сгущаешь краски, — Лили помрачнела и нервно передернула плечами, но я видел, что она всерьез задумалась над моими словами. Да, они слегка нарушали картину привычного ей мира и противоречили всему, что она слышала все эти годы. Но делает ли это их ложью?

— Возможно, что все будет не так плохо, — не стал спорить я, пока с нее достаточно. — Сильные маги станут обслугой магловской элиты. Слабые будут заниматься производством мелких магических поделок на потеху маглов: вроде тех же шоколадных лягушек. Но нужна ли нам такая судьба?

Мне почему-то вспомнились близнецы Уизли. Несмотря на хаос, творимый ими в Хоге во времена ученичества, это были, наверное, самые одаренные волшебники из рыжего семейства. Но на что они пустили свой талант? Лучше гибель, чем подобная деградация магического искусства.

— Почему же Дамблдор поддерживает эти начинания Министерства? — спросила Лили.

— Не знаю. Никто не застрахован от ошибок. Дамблдор великий волшебник, но он уже стар… — Не стоит ей пока показывать, как я на самом деле отношусь к старику.

— Раз Дамблдор и Министерство не видят в большей открытости угрозы, то это значит, что у них есть план, — сказала Лили, но вот уверенности в ее голосе не чувствовалось.

— Все может быть, — Разговор пора было заканчивать. Посмотрев на часы, я поднялся из-за стола. — Мне пора на отработку к Слагхорну. Увидимся завтра.

— До завтра, Сев, — задумчиво кивнула девушка. Наш разговор явно запал ей в душу. Большего и не надо, к нужным выводам она в состоянии прийти сама.

Как это не странно, но на пути в подземелья меня не поджидала засада мародеров. Они что, решили провести перегруппировку сил и подумать? Хотя о чем это я: мародеры и подумать — вещи несовместимые.

Достигнув дверей кабинета зельеварения, я деликатно постучался и вошел.

— Северус? Что ты здесь делаешь? — вышел из подсобного помещения Слагхорн.

— Пришел на отработки. Вы же сами мне их назначили.

— Ах, отработки. Я вам прощаю их, мистер Снейп. Сомневаюсь, что вы могли допустить такую нелепую ошибку. Решили покрасоваться перед мисс Эванс и взяли на себя вину за ее ошибку? Эх, молодость, молодость! Помню на одном из моих занятий будущий министр магии… — Слагхорн вновь занялся своим любимым занятием — пересказам историй, в которых фигурировал он и сильные мира сего. Я вновь нацепил на лицо подобающую обстоятельствам заинтересованно-восторженную мину. Мне оно ничего не стоит, а декану приятно. — Через неделю я возобновляю работу клуба, — сказал Слагхорн, закончив свое повествование. — Надеюсь увидеть и вас.

— Всенепременно, профессор, — я кивнул головой, скрывая гримасу. Этот «Клуб слизней» — пустая трата времени. Но отношения с деканом Слизерина лучше не портить. Он хоть и выглядит добродушным и веселым толстячком, но на самом деле весьма злопамятен. Сильно навредить он не сможет в силу своей осторожности, граничащей с трусостью. А вот попортить кровь — запросто.

Глава 13 Что день грядущий нам готовит?

День начался с утреннего объявления Дамблдора. Ученики бодро поглощали завтрак. В этот раз эльфы не стали испытывать терпение юных магов и приготовили не кашу, а вполне приличное овощное рагу.

В конце завтрака Дамблдор поднялся со своего места. Окинув зал своим излюбленным взглядом отца народов, он посмотрел прямо на меня.

— Сегодня у меня есть небольшое объявление, — начал Дамблдор. Я едва заметно поежился, что-то мне это не нравится. — Согласно пункту девяносто восемь устава Хогвартса, подпункту «о привилегиях древних фамилий» мистеру Снейпу… Прошу прощения, — директор замялся и сделал вид, что немного смущен. — Лорду Снейп-Принц предоставляется отдельная комната для проживания. Отныне преподавателям запрещено назначать ему отработки. Все наказания за нарушения лордом Снейп-Принц правил школы, буду назначать ему лично я. Также лорду дозволяется покидать Хогвартс во время выходных, не спрашивая разрешения у декана своего факультета. У меня все!

Дамблдор сел. А моя скромная персона стала объектом внимания всего Большого зала. Я мысленно поаплодировал старику.

Чертов сукин сын! Гениальный сукин сын! Каким позабытым во времени годом датируется этот закон, старик? Старый Снейп сейчас бы раздулся от гордости. Смотрите мол, какой Я значимый! Что поделать, тщеславен я был в эти годы, тщеславен. Да, если признаться, таковым и остался. Про школьные времена и вспоминать не хочется, я столь стремился доказать окружающим свою значимость, что мое вступление в ряды Пожирателей было лишь делом времени.

Но старик великолепен! Каков хитрец! С одной стороны он выказал мне свое расположение, а с другой… недоброжелателей у меня теперь прибавится. Даже среди слизеринцев. Особенно среди слизеринцев! Выскочек нигде не любят. Лорд там или не лорд. Нет, в лицо-то мне это никто не выскажет, но вот шептаться за спиной будут. Разумеется, кое-кто будет набиваться в друзья, но к черту таких друзей.

Вот характерный пример действий старика. Стоит ученику слегка заинтересовать Дамблдора, и он тут же пихнет ему под нос сладкую, хрустящую морковку. О, он найдет морковку для каждого! Например, для младшего Поттера это был квиддич. Самый молодой ловец! Отец бы тобой гордился! Ура, ура! Гром аплодисментов и толпа преданных фанатов, которые весьма плохая замена настоящим друзьям. Единственным настоящим другом Мальчика-которого-все-пытаются-использовать можно было назвать только Грейнджер, но вряд ли у Поттера хватило бы мозгов это понять.

День прошел весьма нудно (гербология до и после обеда), но довольно быстро. Отстрадав положенные занятия — хорошо, что сегодня у нас были не сдвоенные пары — я направился осматривать выделенные мне «добрым директором» апартаменты.

Мои новые комнаты, а их оказалось три: спальня, гостиная и рабочий кабинет, весьма напоминали мне мою старую учительскую берлогу. Даже мебель была похожа.

Заперев дверь, я достал палочку и стал тщательно проверять свое новое пристанище.

В гостиной было чисто… почти. Что-то мне не нравилось в самой входной двери. Но я никак не мог понять, что именно меня беспокоило.

Обычная деревянная дверь, никаких скрытых сюрпризов в ней не было. Единственное украшение — круглая медная ручка с встроенным замком.

Если только…

Усмехнувшись, я направил палочку на дверную ручку.

Да! В довесок к замку на ручке лежали весьма хитрые чары. Не будь у меня моей горячо любимой паранойи, приобретенной за долгие годы карьеры двойного агента, то я бы их и не заметил. Чтобы открыть дверь нужно повернуть дверную ручку, но стоит ее коснуться и она тут же срисует ауру вошедшего или вышедшего из моих комнат. В случае нужды добрый дедушка просто прогуляется возле моей новой комнаты и случайно дотронется до дверной ручки своей палочкой. Затем у себя в кабинете он при помощи омута памяти получит подробнейшее представление, кто и когда входил или выходил из моей комнаты.

Слабое место заклинания — дверь можно открыть и палочкой, но настолько ленивых магов просто не бывает.

Закончив проверку гостиной, я перешел в рабочий кабинет. Черт! То ли старик прекрасно знает все мои привычки, то ли он тоже пришел из будущего. Рабочий кабинет был практически идентичен моему кабинету во времена преподавания в Хоге. Большой массивный стол с единственным стулом (гостей в своих комнатах, а тем более в рабочем кабинете я не терпел), два огромных стеллажа под книги, закрытый шкаф для хранения ингредиентов. Добавился разве что массивный пюпитр, словно просящий чтобы на него водрузили Кодекс Рода.

Старик что, и вправду надеется, что я совершу подобную глупость? Нет, я подумывал взять Кодекс в Хогвартс, но после размышлений решил отказаться от этого и запер его в родовом хранилище.

Рабочий кабинет, как это ни странно, оказался чистым. Я досконально изучил каждый предмет, каждый закуток, но ничего подозрительного так и не нашел… Моя горячо любимая паранойя тут же встала на дыбы и заявила, что это-то и подозрительно! И я с ней был совершенно согласен.

Обследовав кабинет во второй раз и так ничего и не найдя, я все же слегка успокоился. Старик вполне мог оставить эту комнату и без скрытых подарков, что вовсе не означает, что таковые не появятся тут в дальнейшем.

Спальня меня не разочаровала, и не в плане убранства. Скрытых сюрпризов тут оказалось пруд пруди. В стене слева от двери обнаружился тщательно замаскированный тайный ход. Причем на нем стояли весьма сильные маскировочные и сигнальные чары. А это значит, что мне им воспользоваться не светит. Дамблдор это тут же засечет, и у него появятся ненужные вопросы по поводу моих способностей. А мне оно надо? Вступление в наследие рода — это замечательно, но вот знание некоторых магических техник моего старого учителя-врага это не объяснит.

Да, в положении двойного агента были не только минусы, но и плюсы. Немного, но они были. И Дамблдор и Волдеморт лично поднатаскали меня, особенно в плане различных шпионских заклятий. А обострившаяся с годами паранойя заставила довести эти знания до совершенства. Я бы вполне потянул на Мастера Шпионских чар, но такого звания в магическом мире нет.

На тайном ходе сюрпризы не закончились. За второй стеной спальни обнаружился параллельный стене ход. Могу поспорить, что там и без всякой магии есть отличное слуховое окно. Хотя…

Неторопливо подойдя к большому настенному зеркалу, я вскинул палочку. На зеркале также оказались хитрые чары. Находясь в скрытом за стеной коридоре, через это зеркало можно видеть все, что происходит в моей спальне. Вот ведь старый извращенец!

Санузел и душевая оказались чистыми, видимо какие-то остатки совести у Дамби все же остались. Хотя лично я в этом сильно сомневаюсь.

Так! В первую очередь надо озаботиться безопасностью своего нового пристанища. Плохо, что мне нельзя использовать ничего сильней среднего уровня. В том, что я накладываю на свои покои защитные чары, нет ничего странного — все ученики так делают. А вот если эти чары будут слишком сильными, у Дамблдора опять же появятся ненужные вопросы.

Установив стандартные чары от прослушивания и нежелательного проникновения, я поставил на все комнаты простенькую защиту.

Самой большой головной болью был Тайный ход. Зачарован он был весьма дельно. Ничего магического ни с ним, ни рядом с ним не сделаешь.

Я задумчиво осмотрел спальню. Мой взгляд зацепился за массивный комод из красного дерева. Усмехнувшись, я взмахнул палочкой и сдвинул его к тайному ходу. Так чтобы комод перекрыл две трети хода — это не должно вызвать подозрений.

Вытянув из рукава мантии шовную нитку, я натянул ее между стенкой комода и стеной, и надежно закрепил. Если комод сдвинут с места, нитка порвется, и я узнаю, что кто-то бывал в моих покоях. Элементарнейший магловский прием и никакой магии. Посмотрим, как ты справишься с этим, старик.

Закончив с защитой, я перенес свои вещи в новые комнаты. Петр окинул нашу новую квартирку задумчивым взглядом и довольно каркнул.

И все же интересно, как Дамби подобрал обстановку мне по вкусу.

Интерлюдия

Днем ранее

Эйлин Снейп мыла посуду на кухне, когда длинный и противный звук дверного звонка разрезал тишину пустой квартиры. Вытерев мокрые руки о свисавшее с плеча полотенце, она направилась открывать двери припозднившемуся визитеру.

Открыв дверь, Эйлин замерла. На пороге квартиры стоял Дамблдор.

— Директор?! Что-то с Северусом?! — разом побледнела она.

— Здравствуй Эйлин. Не беспокойся с твоим сыном все хорошо. Вот был в ваших краях и решил зайти проведать свою старую ученицу, которая теперь также приходится матерью одного из лучших моих учеников, — немного напыщенно произнес Дамблдор, оглядывая скудную прихожую.

— Рада вас видеть, директор. Прошу вас, проходите, — сказала Эйлин, жалея об оставленной на кухне палочке. Она не страдала болезнью излишнего доверия, особенно по отношению к Дамблдору. Впрочем, Эйлин Снейп прекрасно понимала, что от ее магии сейчас мало толку. Даже в свои лучшие годы ей бы не удалось справиться с директором.

— Может чаю? — спросила Эйвилин, проводив нежданного и незваного гостя на кухню.

— Буду тебе весьма признателен, девочка моя. Денек выдался холодным, а это весьма плохо для моих старых костей.

Стараясь скрыть охватившую ее нервозность, Эйлин разлила по чашкам чай.

— Я должен с тобой серьезно поговорить о Северусе. — сказал Дамблдор, обманчиво лениво наблюдая за ее действиями. — Ты не заметила ничего странного в его поведении? Новые друзья, странные гости или отлучки?

Задавая наводящие вопросы, Дамблдор ненавязчиво и мягко начал проникать в сознание женщины, чтобы самому найти ответы. Но увидел в ее ауре уродливые черные пятна, осознал опасность подобного вторжения для себя и поспешил остановиться.

Посмертное проклятие, слухи не врали! — пораженно подумал директор, разглядывая перекореженную ауру еще не старой женщины. — Жаль, очень жаль. Она могла бы многое рассказать и стала бы прекрасным рычагом давления на Северуса.

Не обратив никакого внимания на ответ Эйлин, Дамблдор отстраненно отпил несколько глотков чая из чашки. Он слишком хорошо знал силу посмертных проклятий и прекрасно понимал, что Эйлин Снейп вряд ли проживет дольше года.

— Я, если ты не против, хотел бы осмотреть комнату мальчика? — дружелюбно улыбнулся Дамблдор, взяв себя в руки.

— Разумеется, директор, — Эйвилин стоило большого труда выдавить из себя ответную улыбку.

Проводив директора в спальню сына, Эйлин нерешительно замерла на пороге комнаты.

Дамблдор оценивающе оглядел все убранство спальни. Заглянув в шкаф, он отметил несколько оставленных на верхней полке флакончиков с зельями. На другой полке были аккуратно разложены ингредиенты. Плотно закрытый крышкой и явно не пустой котел, рядом со шкафом, директор трогать не стал. Явно основа какого-нибудь высокоуровнего зелья — лучше не лезть, чтобы не испортить.

— Вы закончили, директор? — спросила Эйлин.

— Да, моя дорогая.

Мгновенно выхватив палочку, Дамблдор поводил ею перед лицом Эйлин, стирая ей воспоминания последнего часа. Перешагнув через осевшую на пол женщину, он поспешил покинуть квартирку в Паучьем тупике…

Конец интерлюдии

Очередная лекция Флитвика навевала тоску. С начала учебного года не прошло и недели, но учеба успела мне порядком надоесть. Нет, я всегда любил учиться. Хороший маг обязан постоянно совершенствоваться, стремиться к новым знаниям, экспериментировать. Иначе он скоро станет просто средним магом.

В этом, кстати, одна из бед чистокровных волшебников. Многие представители древних родов предпочитают не возиться с высшей магией. Изучат родовые магические техники и прекращают свое развитие как маги. А у некоторых и вовсе из всех способностей, только способность к просаживанию денег рода. Да, да — это я о Поттере и Блэке. Впрочем, не смотря на крупные магические войны (а может и благодаря им), вражда Древних Родов практически прекратилась. Даже родовые кровники уже не рвутся метать друг в дружку авады. Раньше от знаний лорда зависела его жизнь и жизнь его близких. Теперь же, как это ни парадоксально, именно знания делают тебя первоочередной мишенью в случае очередной крупной дрязги. Все игроки будут стремиться перетянуть тебя на свою сторону или убрать, чтобы ты не достался противоположной стороне. В таких условиях лучше быть живым и никому не интересным середнячком, чем выдающимся, но немножко мертвым Высшим магом. Можно конечно, как тот же Фламель, укрыться за надежными стенами родового поместья, стараясь лишний раз не высовываться. Но это отнюдь не гарантия выживания. Тот же Фламель это прекрасно понимал, поэтому и предпочел «доверить» хранение и защиту философского камня Дамблдору. Иначе бы этот великий и весьма умный маг рисковал бы не дотянуть до своего шестисот семидесятилетия. И я не рискнул бы делать ставку на то, кто прибил бы его первым. Дамби или все же Волди?

Запреты последних лет так же весьма поспособствовали тому, чтобы чистокровные волшебники не рвались развивать родовые магические знания. Корни древнейших и благороднейших произрастают из Средних веков, а те времена не были рассветом гуманизма и человеколюбия. Большинство родовых техник имеют весьма характерный и отнюдь не светлый окрас. Впрочем, такова практически вся Высшая магия.

Да, хороший маг обязан постоянно учиться. Но проходить второй раз весьма слабую программу Хогвартса — это выше моих сил! Хорошо теперь хоть личная лаборатория есть, можно занять себя хотя бы простенькими экспериментами. Спасибо дедушке Дамблдору за счастливое детство! С морковкой для меня старик угадал. Впрочем, это же Дамблдор. Можно его ненавидеть, но глупо недооценивать.

— Мистер Снейп! Наша новая хогвартская знаменитость, — нагло присвоил себе авторство моей фразы Флитвик. — Вы столь внимательно меня слушали, что не откажитесь продемонстрировать заклинание Патронуса всему классу.

Крысеныш подобострастно хихикнул со своего места, но остальные мародеры его не поддержали и энтузиазм крыски быстро сошел на нет.

Мародеры в последнее время вообще хмурые какие-то. Неужели переживают из-за назначенных отработок? И главное, что в очередную историю они встряли без моего участия… ну или почти без моего. Вчера кто-то из Равенкловцев (имя этого без сомнения достойного человека осталось мне неизвестным) обозвал Поттера и Блэка сладкой парочкой. Возможно (хотя я в этом сомневаюсь), шутник не имел в виду те грязные слухи, что в последние время бродят по Хогвартсу. Какой-то мерзавец посмел углядеть в дружбе Поттера и Блэка нечто большее чем дружбу! Из-за этих слухов Поттер и Блэк были слегка на взводе. Брошенная фраза стала началом крупной драки. Подлые мародеры с одной стороны, доблестные Равенкловцы с другой. В ход сразу пошли кулаки, а не палочки. Закончилось все с появлением Макгонагалл. Декан Гриффиндора не стала особо разбираться, с чего все началось, а просто назначила всем участникам потехи двухнедельные отработки у Флитча. Теперь, вместо очередных каверз, мародеры по вечерам вынуждены драить хогвартские туалеты. Работа под стать их способностям.

Флитвик приглашающе махнул рукой. Подавив тяжелый вздох, я неспешно встал со своего места. Вот еще одна сторона Дамблдорского подарка — я стал объектом самого пристального внимания со стороны Флитвика и Макгонагалл. Похоже, что деканы львов и воронов поставили себе цель периодически спускать меня с небес на землю, чтобы я не слишком зазнавался. Нет чтобы к Дамби претензии выдвинуть!

Выйдя в центр аудитории и встав рядом с Флитвиком, я поднял палочку.

— Экспекто патронум! — произнес я, слегка изменив конечное движение палочки, а потому ничего не произошло.

— Неправильно! — заметил мой промах Флитвик. — Повторяйте за мной.

Еще несколько попыток так ничем и не закончились. Я постоянно совершал умышленные ошибки при взмахах палочкой, но Флитвик не унимался. Вместо того чтобы отправить меня обратно на место, он заставлял меня вновь и вновь повторять вызов патронуса.

Скоро мне это надоело. Ладно, если декану воронов так приспичило поглядеть на моего патронуса, то пожалуйста. Вспомнив лицо умирающего Дамблдора (самое приятное воспоминание последних лет, исключая мое возвращение в прошлое), я вскинул палочку.

— Экспекто патронум!

С острия моей палочки сорвалась серебристое дымчатое облако. Осев на пол, оно приобрело форму волка. Не понял! А куда подевалась лань! Этот наглый волчара ее часом не сожрал? Волк высунул язык. Подошел ко мне и ткнулся призрачным носом мне в руку, я машинально погладил его по голове. Не смотря на призрачную форму, телесные патронусы вполне материальны, словно живые существа.

— Телесный патронус, — кисло заметил Флитвик. — Поздравляю вас мистер Снейп, можете вернуться на свое место. Десять балов Слизерину. Кто хочет повторить успех мистера Снейпа? — спросил он, оглядев учеников…

Мы с Лили в очередной раз сидели в библиотеке, делая домашнее задание. Точнее делала его только Лили, я же просто наслаждался ее обществом.

— Давно хотела тебя спросить на счет всех этих слухов. А теперь еще и это объявление Дамблдора. Это все правда?

— Да, я прошел ритуал в Гринготтсе и вступил в наследие рода.

— Прости если обижу, — осторожно сказала Лили, — но я читала, что полукровка не может пройти подобную проверку.

— Видимо никто из полукровок просто не пытался, — равнодушно пожал плечами я.

— Это же опасный ритуал, Северус. Стоило ли так рисковать? Чистая кровь, древний род — кого это сейчас интересует.

— Это интересует любого, кто занимается магией, — возразил я.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Лили.

— Не хочу об этом говорить, не думаю, что тебе это понравится.

— Нет скажи! Я хочу это услышать.

— Хорошо, ты сама этого захотела, — слегка поморщился я. Надеюсь, что этот разговор не станет причиной нашего нового разрыва. — Прошу только сперва выслушай меня до конца, и не обижайся. Знаю, что все эти бредовые магловские идеи про всеобщее равенство и прочее прочно обосновались и в магическом мире. Но все это полнейшая чушь. Этого нет и в магловском мире. Так, лишь видимость. А для мира магического это и вовсе нелепица. Маги не равны! Это не какой-то там снобизм чистокровных, а вполне реальный факт. Назови мне хоть одного великого маглорожденного волшебника. Таких нет! Маглорожденный может стать хорошим зельеваром, приличным колдомедиком, отличным артефактором, но Великим магом он не станет никогда. Даже редкому полукровке это под силу.

— Ты считаешь, что маглорожденные хуже чистокровных? — зло процедила Лили, сверкнув глазами.

— Да дело не в этом! — слегка разозлился я. — Лучше, хуже… Просто маглорожденные волшебники слабее чистокровных и неспособны к Высшей магии. Это реальность, глупо от нее прятаться. Это не делает маглорожденных ненужными Магическому обществу. Не всем дано быть гениальными художниками или великими музыкантами, но это не значит, что всем кроме избранных нужно запретить заниматься музыкой.

— Магия не музыка!

— Вот в этом то и дело, — вздохнул я, потерев лоб. Этот тяжелый, но необходимый разговор меня жутко нервировал. Как же ей объяснить помягче, чтобы не обидеть и не оттолкнуть? — Я считаю, что маги должны быть честными с маглорожденными, а не дарить им несбыточные надежды. Маглорожденный может стать лишь хорошим магическим ремесленником. Увы, но это так.

— Хорошо. А как же вырождение древних родов? Скажешь что его нет? — хмуро заметила Лили.

— К сожалению это есть.

— Ага! — слегка оживилась девушка.

— Но это не отменяет того факта, что маглорожденные волшебники неспособны к Высшей магии. Вырождение древних родов — это катастрофа! С древней кровью уходят и знания. И вовсе не потому, что гадкие чистокровные не хотят ими делиться. Для использования секретных родовых техник нужна кровь. К примеру, если уйдет Фламель, то мы потеряем секрет создания философского камня.

— И что же делать?

— Лили, ты задаешь вопросы, которые нужно задавать не мне, а министру магии.

— Ну что бы сделал ты? — не унималась девушка.

— Для начала я бы существенно изменил Хогвартскую программу обучения, — ответил я, после коротких размышлений. — Нельзя скрывать от маглорожденных волшебников истинное положение вещей. Еще я бы восстановил преподавание ряда старых дисциплин. Изменил ряд не столь давно принятых законов… Когда стану министром, вот тогда и посмотрим.

Лили грустно улыбнулась моим последним словам и вновь насупилась. В эти годы ее увлечением была магия, а не придурок Поттер. Похоже, что Лили всерьез намеревалась стать Великой волшебницей. А мои слова только что лишили ее мечты. Рассказать ей про Обретенных или пока не стоит?

— Значит, что без древней крови все усилия бесполезны? — обиженно спросила она.

— Усилия и тяга к знаниям никогда не бывают бесполезны. — Я успокаивающе погладил девушку по руке. — Маглорожденный волшебник может встать у истоков в будущем Древнего рода. — Следовало добавить, что в весьма и весьма отдаленном будущем, ну да ладно. — Для этого, разумеется, надо весьма постараться не только ему, но и нескольким поколениям его потомков. Ни что в этом мире не дается просто так, в том числе и магическая сила…

Выходные! Как много в этом слове, для сердца ученика. Для сердца учителя, кстати, не меньше, а то и больше. Два дня без малолетних спиногрызов — вот оно счастье!

С этими радостными мыслями я ступил на главную улицу Хогсмита.

Хогсмит называют деревушкой, но по сути это небольшой городок и самое крупное поселение магов в Британии. Возможно в Лондоне, с учетом диаспор, магов и больше, но они раскиданы по городу.

Именно в Хогсмите проживает большинство полукровок и маглорожденых, решивших всерьез заниматься магией, но не работающих на Министерство.

Хогсмит милое местечко, весьма уютное и тихое. Одно время я даже подумывал прикупить тут домик, но для этого пришлось бы забыть про эксперименты и связанные с ними траты. На это я пойти не мог.

Мимо меня прошествовала раздражающе гомонящая группка третьекурсников. Да, Хогсмит весьма спокойное местечко, но на выходных на его улочки выплескивается волна учеников Хогвартса. И это единственный недостаток этого городка.

Главная улица шла от вокзала до городской ратуши и пестрела витринами многочисленных магазинов и кафе. Одно время тут даже была лавка Оливандера. Но во время Восстания Гриндевальда знаменитое и весьма многочисленное семейство выбили едва ли не подчистую.

Миновав «Три метлы» и «Сладкое королевство» — любимые пристанища Хогвартских спиногрызов — я свернул на узкую боковую улочку. Тут ютились магазинчики попроще: бакалейная лавка, пекарня и прочие. Волшебникам ведь тоже надо что-то есть.

В конце улочки притаилось ничем не примечательная кофейня «У синей бутылки». Возможно, у этого места нет славной истории «Кабаньей головы» и выдающихся буф… в смысле внешних данных хозяйки «Трех метел», но именно эта кофейня стала моим излюбленным местом отдыха еще во времена учебы в Хоге.

Тихое, спокойное местечко, с весьма умеренными ценами, вдали от лишних глаз. Здесь можно было ненадолго спрятаться от суеты внешнего мира. Не торопясь выпить ароматного кофе и спокойно почитать интересную книжку, не обращая внимания на редких посетителей.

Сев за дальний угловой столик и заказав у подскочившего домовика кофе по-турецки, я достал спрятанный под мантией журнал. Вне стен Хогвартса ослабевала даже моя горячо любимая паранойя. Я еще не настолько заинтересовал старика, чтобы тот наблюдал за мной сутками напролет. И если в Хоге стоило быть предельно осторожным, то в Хогсмите можно чувствовать себя свободней. Сам старик со мной возиться не будет, а его шестерок я без труда вычислю. К тому же я их всех в лицо знаю, также как и ближний круг Волди.

Единственная предосторожность, что я все же предпринял — это самодельная бумажная обложка, что скрыла под собой легкоузнаваемый кожаный переплет хогвартского журнала.

Домовик принес поднос с туркой кофе и чашкой. Бодро запрыгнув на соседний стул, он поставил поднос передо мной. Аккуратно выложив в чашку пену, он осторожно долил кофе по стенкам чашки, следя за тем, чтобы не повредить пену. Закончив этот ритуал, домовик поклонился и с хлопком исчез, чтобы появиться рядом с пожилой парой за дальним столиком. Это были единственные посетители, помимо меня.

Немного посмаковав отлично приготовленный кофе, я открыл журнал и углубился в чтение.

Списки, списки, списки. Год, фамилия, имя, факультет, переведен, зачислен. Я внимательно их изучал, страница за страницей. Вчитывался в каждую фамилию и пытался вспомнить что-либо известное о ее обладателе. Чашка кофе давно опустела, домовик принес новую, затем еще одну и еще.

Где-то на тридцатой странице я нашел и Дамблдора. В 1892 будущий великий белый волшебник поступил на, кто бы мог подумать, Гриффиндор. Интересно, а почему на Гриффиндор? Решил спрятать свои властолюбивые замашки среди храбрецов и глупцов. Если подумать, то это весьма хороший ход, достойный истинного Слизеринца.

Год 1895. Все те же опостылевшие имена, фамилии.

Хм. Оказывается, что в это же время учился дедушка Люциуса. Жаль, что у него ничего не спросишь, Люциус рассказывал, что его дед погиб во время войны с Гриндевальдом. Так, что там дальше? Дамби переведен на четвертый курс. В Хогвартс поступил его младший брат Аберфорт, нынешний хозяин «Кабаний головы» и хранитель экстренного пути эвакуации из Хога. Кстати, именно в этом достойном заведении Сивилла Трелони произнесла свое злосчастное пророчество, частично услышанное мной. Пророчество, которое стало причиной первого поражения Волдеморта и гибели Лили. Разумеется, это все было совершеннейшей случайностью, простое стечением обстоятельств и ничего более.

Год 1896. Все то же. Большинство этих фамилий мне теперь как родные. Дамблдор переведен на пятый и назначен старостой. Аберфорт переведен на второй. Список первокурсников…

Я подавился не вовремя отпитым глотком кофе и закашлял, расплескивая напиток из чашки. Третья строчка списка первокурсников гласила: Ариана Кендра Дамблдор, факультет Слизерин…

Неужели это оно?! — думал я, машинально вытирая пролитый кофе рукавом мантии и судорожно вспоминая, что мне известно о младшей сестре Дамблдора.

Единственной биографией, в которой подробно упоминались молодые годы старика (все остальные биографии этот кусок жизни величайшего светлого волшебника современности тактично обходили) была книга «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора» печально известной Риты Скитер. Эта госпожа, конечно, та еще лгунья, и всецело ей доверять не стоит, но в раскапывании горячих фактов и грязного белья она знает толк. Если мне не изменяет память, в книге Риты утверждалась, что сестра не могла держать свой дар под контролем… точно не помню. Но если это так, то откуда эта запись про учебу, да еще и на Слизерине!

Пролистав страницы журнала, я открыл список второкурсников 1897. Ариана присутствовала и здесь. А вот в списке 1898 года ее фамилия была вычеркнута из списков учащихся. Интересно, весьма интересно.

Ариана Дамблдор. Теперь я уверен — это именно то, что я так искал, и что старик хотел спрятать.

Нужно вспомнить, что мне о ней известно. Вроде бы считается, что младшая сестра Дамблдора, трагически погибла в результате спонтанно вспыхнувшей дуэли между Дамблдором и Гриндевальдом. До этого именно она была повинна в гибели матери Дамблдора. Однако также утверждалось, что она в шесть лет перестала контролировать свою магию и жила, по сути, под домашним арестом. Но согласно школьному журналу передо мной, она училась в Хогвартсе, да еще и на Слизерине. У меня нет причины сомневаться в этих записях.

Живых свидетелей тех лет осталось мало, но один и весьма осведомленный находиться у меня прямо перед носом. Пожалуй, самое время пропустить бутылочку сливочного пива в одном не слишком респектабельном пабе…

Глава 14 Несколько обычных выходных

Трактир «Кабанья голова» притаился в тупике небольшой улочки, отходившей от центральной улицы Хогсмита. Но в отличие от «У синей бутылки» об этом месте не знал только самый ленивый ученик Хога. Несмотря на свою мрачную репутацию чуть ли не бандитского притона, а во многом и благодаря ней, трактир пользовался популярностью среди старшекурсников Хогвартса. Этакое обиталище «плохих» парней, показатель взрослости и прочей подростковой чепухи. Девушку на свидание сюда, конечно, не приведешь, а вот завалиться в компании друзей — самое оно. Кстати, данное место было весьма любимо Мародерами.

Старая дверь надсадно скрипнула, я вошел в трактир и огляделся. Н-да, все как всегда. Грязно. Свет едва пробивался сквозь давно немытые окна, везде царила полутьма. Земляной пол при ближайшем рассмотрении оказывается никаким не земляным, просто на нём лежит такой слой грязи… в общем, весьма милое местечко.

В трактире было несколько посетителей, но это были не какие-то там темные личности, а ученики Хога и завсегдатаи. Цель моего визита в эту мечту магловской санитарной службы — Аберфорт Дамблдор, дремал за барной стойкой, возле которой крутился живой козел. О странной любви младшего Дамблдора к этим животным ходило множество слухов, порой весьма неприличного содержания.

Я подошел к стойке и постучал по ней пальцем, привлекая к себе внимание. Аберфорт открыл глаза и сладко зевнул, прикрыв рот широкой ладонью. Затем он недовольно на меня покосился.

— Сливочного пива, — сказал я, разглядывая брата Дамблдора.

Из всех участников Ордена огненной курицы, Аберфорта я знал хуже всего. Он был редким гостем на собраниях, да и вообще мало участвовал в жизни ордена. Раньше мне казалось, что это из-за натянутых отношений между Аберфортом и Альбусом, но теперь я так не уверен. Возможно, что Дамблдор старший специально держал его в тени.

Аберфорт хмуро засопел, вынул из-под стойки стакан замызганный, давно немытый и бутылку с пивом. Ловко открыв пиво, он поставил стакан и бутылку передо мной.

Проигнорировав стакан, я взял бутылку и приложился к горлышку. Аберфорт с неприязнью на меня покосился, но я все также равнодушно потягивал пиво. Немного побуравив меня взглядом, он закрыл глаза и вновь задремал.

Стоило ему сомкнуть глаза, как я начал аккуратно прощупывать его разум.

Существует несколько видов легилименции. Самая простая — чтение того о чем человек думает сейчас. Для этого даже не обязательно лезть в его разум: достаточно просто интуиции. Второй уровень — это чтение недавних воспоминаний. Третий — просмотр воспоминаний далекого прошлого. Даже тех, которые человек вроде бы и не помнит. Теоретически можно прочитать даже воспоминания о пребывании в утробе матери.

У подобного копания в чужих мозгах есть еще одна сторона: прочитанное воспоминание вспоминает тот у кого его прочитали. Неважно, помнил он о нем или нет.

Потягивая пиво, я осторожно, шаг за шагом пролезал в разум Аберфорта. Легилименцию сложно описать словами. Если сами воспоминания ты видишь, словно магловский фильм, то их поиск сродни блужданию в темном лабиринте, наполненном неясными звуками и непонятными образами. Я не рассчитывал прямо сейчас найти там что-то ценное, а просто оценивал свои возможности и уровень его защиты разума.

О Мерлин! Из разума Аберфорта я выскочил прежде, чем сумел в него толком влезть. Его память оказалась запечатана огромным количеством печатей: вроде тех, что я ставлю на Лили, если наши разговоры заходят в опасное русло. Но если мои печати были временными и тщательно сокрытыми, то тут они были прямо на виду. Словно грозное предупреждение: «Не лезь!». Да и сами печати внушали уважение: явно работа настоящего мастера! Н-да, задача только что усложнилась. Мягким прощупыванием подобную защиту не взять… жаль. Впрочем, отсутствие результата, тоже результат. Не сложно понять, кто столь яростно стремился оградить разум Аберфорта от чужого вмешательства. Что-то подсказывает мне, что дело тут вовсе не в братской заботе. Директору очень не хочется, чтобы кто-то копался в его прошлом. А значит, ему есть, что скрывать!

Допив пиво, я положил деньги на стойку и быстро покинул «Кабанью голову».

Неспешно шагая по центральной улице Хогсмита, я лениво разглядывал красочные витрины и размышлял. Ариана Дамблдор… Что же ты, старик, так стремишься спрятать? То, что она училась на Слизерине? Вряд ли: Слизерин всего лишь факультет, ни лучше и не хуже остальных. Его еще не успели облить черной краской, и его мрачная слава еще впереди. Кстати, позволю себе заметить, что в рядах Пожирателей было ничуть не меньше представителей других славных Хогвартских факультетов. Ну… кроме Гриффиндора, от него был только Петтигрю. Львята, по большей части, шли к ребятам из Аврората — на большее они все равно не годились.

Погода начала стремительно портиться, небо заволокло серыми тучами, усилился ветер. Подругу Лили я категорически не перевариваю. Впрочем, она меня тоже не любит.

Оставаться в Хогсмите более не имело смысла. Посмотрев на часы, я направился в сторону Хогвартса.

После коротких размышлений, я направил свои стопы в библиотеку. Журнал надо вернуть на место, а то вдруг Дамблдор его все же хватиться.

Библиотека была погружена в полумрак. Стояла тишина. Стол мадам Пинс был пуст. Как я и думал, ученики 1975 не отличались от учеников начала девяностых и вовсе не рвались гробить свои выходные в хранилище знаний.

Мне же проще.

Стена, рядом с входом в Закрытую секцию, привычно отъехала в сторону. Я вошел внутрь, достал спрятанный под мантией журнал и направился к уже знакомому стеллажу. Судя по слою пыли на полках, в этой части закрытой секции так никто и не появлялся.

Несколько легких пасов и журнал охватило ровное изумрудное сияние. Заклинание стерло все следы моей ауры. Теперь невозможно установить, кто его брал в последнее время. Простая перестраховка, конечно, через два-три дня все следы ауры спали бы и сами. Впрочем, постоянная перестраховка — это не самая дурная моя привычка. Да и кому она мешала?

Освобожденный из плена самодельной бумажной обложки журнал занял свое место на полке книжного стеллажа, а я спешно покинул библиотеку.

В Зале трофеев меня ждала небольшая награда за не слишком удачный день. Мародеры за отработкой! Рогатый сосредоточенно натирал до блеска медный бок большого кубка. Блохастый, Крысеныш и Люпин протирали влажными тряпками столы, полки и постаменты (на любых отработках было запрещено использование палочек). Отрада глаз моих. Черт, я готов прослезиться от умиления! Эх, смотрел бы и смотрел. Правильно говорят, что бесконечно можно любоваться на три вещи: как течет вода, как горит огонь, и как другие люди работают. Сейчас сюда бы еще мягкое кресло, хорошую сигару и стакан огневиски. Мечты, мечты…

Поттер закончил с кубком, отставил его в сторону и потянулся за следующим. Тут то он и заметил меня.

— С-с-снейп! — прошипел он. В ответ я издевательски помахал рукой. У Поттера подозрительно задергалось левое веко, а его правая рука стала шарить в левом рукаве в поисках палочки.

— Не буду мешать! Труд — он облагораживает! Хотя вам это не грозит, — гнусно усмехнулся я, спешно направляясь к выходу. Не то чтобы я боялся встрять в драку с Мародерами, просто мне было жаль тратить на нее свое время. Еще не хватало самому отработку получить. Дамблдор вполне может ее назначить «ради всеобщего блага», а у меня на завтра уже есть планы.

Как это ни странно, но быстрее всех среагировал не Поттер, а Блэк. Блохастый не стал терять время на вытаскивание палочки, а просто метнул в меня мокрую тряпку. К счастью (для Блэка), от нее я увернулся.

Даже не знаю, почему мне столь нравится выводить Мародеров из себя. Вроде и не мальчик уже давно (тело не считается) и должен быть выше этой детской возни, но ничего не могу с собой поделать. Видимо подсознательно я всю жизнь мечтал отыграться за свои школьные годы, и теперь просто не могу не воспользоваться подвернувшимся случаем.

Остаток дня я провел у себя за варкой зелий. Как я уже говорил — для меня это был лучший способ, чтобы обдумать полученную из журнала инфрмацию. Результатом стал расплавленный из-за элементарной ошибки котел и дурное настроение на остаток дня — ничего дельного я так и не надумал.

Над проникновением в память Аберфорта еще предстоит поломать голову. Видно, что Старик хорошо защитил свое прошлое. Теории тут можно выстраивать одна другой краше. Гадать можно бесконечно, а мне нужна правда, и только она.

Спустя какое-то врямя я поймал себя на мысли, что всерьез прикидываю свои шансы на штурм Нурменгарда. Где томится еще один свидетель юных лет нашего добрейшего старика. Уж Гриндевальд-то должен что-то знать. Ведь именно в это время произошла их знаковая ссора с Дамблдором, которая и развела их по разные стороны баррикад.

К сожалению, и от этого плана придется отказаться. Я реально оцениваю свои силы. С этими безрадостными мыслями я и завалился спать.

В воскресенье, вместо того чтобы провести свой последний выходной, как это полагается приличному ученику, я покинул Хогвартс и направился к почте Хогсмита. Именно в этом ничем не примечательном на вид здании находился общий рабочий портал, благодаря которому я мог попасть в Лондон. Аппарировать на столь большое расстояние было весьма проблематично. Можно, конечно, преодолеть путь в две-три аппарации, но это крайне утомительно и довольно опасно. В идеале аппарировать нужно на небольшие расстояния и только в те места, которые тебе хорошо знакомы. Аппарация не прощает ошибок и лучше не рисковать. Страшные рассказы про неудачно аппарировавших волшебников, это не просто страшилки для юных магов. Они имеют под собой довольно серьезное основание. Даже мои постоянные перемещения из Лондона в Паучий умеренно опасны, но мне не привыкать. Стоит заметить, что случаев гибели от неправильно сваренных зелий ничуть не меньше, чем от неудачных аппараций.

Аппарация, зельеварение, да и вся магия в целом не терпит пренебрежения и не прощает неумех. Следуй устоявшимся правилам или уповай на удачу, но последняя — дама крайне ветреная, капризная и непостоянная. Хотя, иногда именно тот, кто пренебрегает устоявшимися правилами, может совершить выдающееся открытие или настоящий переворот. Некоторым при этом удается еще и выжить…

В здании почты было тихо. Крылатые почтальоны мирно дремали на своих насестах. За конторкой сидел маг в форменной мантии Министерства и скучающе листал журнал.

— Что желаете, молодой человек? — спросил он, отложив журнал в сторону и чинно поправив отблескивавшее пенсне.

— Лорд Снейп-Принц по делам Рода. Мне нужно в Лондон, — без предисловий сказал я, сразу пресекая множество лишних вопросов.

— С вас пять сиклей, — чиновник сделал необходимую пометку в рабочем журнале, хотя это было скорее просто дань уважения всех чиновников к различным бумажкам. Вся информация об использовании стационарных порталов и так самостоятельно попадала на стол Министерства. Там для этого существует специальный отдел.

— Приятного путешествия, — скучающе сказал чиновник, протягивая мне поднос с летучим порохом — необходимым дополнением для активации портального камня.

Взяв щепотку пороха, я направился к камину.

Достоверно неизвестно, кто впервые предложил использовать камины для создания портальной сети, но без сомнения этот человек был гением. Многие волшебники живут среди маглов. Иссеченный рунами портальный камень в их доме неизбежно привлек бы к себе ненужное внимание. А обычный камин, кого этим удивишь? Не смотря на все магловские навороты, камин в загородном доме некий признак статуса и вкуса. Для магов, проживающих в крупных городах, есть подобные этой почте общественные порталы. Секретность соблюдена, а маги получили в свое распоряжение прекрасную портальную сеть. Стоит заметить, что действует она только в пределах Англии. Для путешествия в другие страны будьте любезны использовать магловский транспорт. Ну, или метлу, но это только для помешанных на полетах извращенцев. Есть еще портключи и различные ухищрения вроде летающих карет, кораблей и прочее, но они слишком сложны и дороги для использования обычными магами.

Ступив в портал, вышел я уже в Лондоне, в небольшом боковом зале, рядом с парадным холлом Гринготтса. Дежуривший в зале маг проводил меня в парадный холл, где ужа ждал работник банка. Как это ни странно, но вместо привычного Сербокрепса меня встретил какой-то другой гоблин. Разумеется, он представился, но его имя я так и не запомнил. Какой-то набор шипяще-рычащих звуков. Меня проводили в хранилище (чертовы тележки!), забрав Кодекс Рода, я покинул банк и аппарировал домой.

Моя комната в Паучьем встретила меня идеальным порядком. На книжных полках не было ни пылинки. Свежее постельное белье пахло крахмалом. Даже сама неказистая комната казалась какой-то более уютной и светлой.

Проверив котел с основой для Феликс Фелицис, оставленный в углу, и удостоверившись, что выдержка идет нормально, я вышел в гостиную.

— Ма, я дома.

— Северус? — раздался из спальни родителей столь знакомый и любимый голос матери. — Почему ты не в школе?

— Меня отпустили на выходные.

— Разве ученикам это не запрещено? — удивленно спросила она, выходя в гостиную.

— У меня личное разрешение директора. — Вообще-то разрешение касается только посещения Хогсмита, но матери это знать не обязательно. Да и старик должен закрыть на мои отлучки глаза. Надеюсь, что он уже строит на меня планы, отличные от тех, что были в прошлом, и не станет портить отношения из-за такой ерунды. К тому же у него появится прекрасный повод сделать мне замечание или назначить отработку, если потребуется.

— А… — оборвавшись на полуслове, она вдруг начала заваливаться на пол. Мне едва удалось ее перехватить и не дать упасть.

— Ма! Что с тобой?!

Меня охватило уже давно позабытое чувство паники и страха. Паника еще больше усилилась, когда я так и не получил ответа. Положив тело матери на диван, я дерганным, рваным движением выхватил палочку. Руки мои дрожали.

Целительная магия не была моей сильной стороной. Зелья — это да. Это мое. Я могу сварить любое медицинское зелье. А вот целительные чары… Даже я не могу быть гением во всем. Впрочем, по мелочи я знал и их. Заговорить кровь, облегчить боль, смягчить последствия поражения рядом боевых заклятий — всему этому научили всех Пожирателей. Как я уже говорил, Волдеморт порядком нас натаскал, а затем бросил в пекло…

Кончик моей палочки засиял ровным голубым светом. Известные мне диагностические чары внешним эффектом напоминали обычный Люмос. Судорожно поводив палочкой над телом матери, я весьма грязно выругался. Хорошо, что она меня не слышит.

Общая слабость и магическое истощение — это воздействие проклятия. А вот частые обмороки и провалы в памяти последние несколько дней, все это похоже на последствия обливиэйта!

Дамби или Волди?

Учитывая недавние события, ответ мне известен. Чертов старик! Это явно его рук дело! Точно его! Как же мне хочется зарядить в него авадой, но нельзя, пока нельзя. Он нужен мне как противовес Волди. Да и стоит реально оценивать собственные силы — я не справлюсь со стариком… пока. А это значит — покрепче стиснем зубы, щиты на разум попрочней, на лицо почтительное выражение. Продолжаем играть немного своенравную, но в целом послушную и нужную марионетку. Мне не привыкать.

Вихрем ворвавшись в свою комнату, я кинулся к шкафу. Полки были полупусты. Последние заказы Шелка принесли деньги на мой счет и запустение на полки ингредиентов. Да и моя подготовка к Хогу, когда я запасался зельями на все случаи жизни, не способствовала сохранению обширных запасов компонентов зелий. Кое-что на полках все же оставалось. Этого мне должно хватить!

Думай, Северус! Ты же все-таки Мастер зелий!

Повинуясь жесту палочки, из шкафа вальяжно выкатился один из запасных котлов. Едва он успел самостоятельно разложиться, как оказался наполовину наполнен водой, а под его днищем бодро полыхал огонь.

За основу возьмем тоник из мандрагоры — идеальное средство для ослабления или лечения последствий магического воздействия. Для восстановления сил добавим в него толченую чешую дракона. Можно еще капли три лунной росы. Хотя — нет! Три слишком много. Лучше две. Теперь нужно что-то усиливающие память. Асфодель? Не зря же его считают символом забвения. А противоядия не редко готовятся на основе яда. Или лучше имбирь? Восточные маги до сих пор считают, что он очищает душу.

А если добавить и то и другое?

Пока в голове роились все эти мысли, совершались прикидки и расчеты, мои руки сами совершали необходимые действия. Мелко нарезали имбирь на разделочной доске, перемалывали в ступке до порошка сушеный корень асфоделя.

Обливиэйт грубые чары и весьма мерзкая штука. Обычно это заклинание применяют, когда нет времени, желания или знаний на более тонкую работу: создание ложных воспоминаний или выборочное стирание воспоминаний. Обливиэйт просто уничтожает кусок памяти. Вырывает его с корнем, и это не проходит бесследно. Многие после обливиэйта долго не могут прийти в себя. А в том состоянии, в котором находится моя мать, обливиэйт, да и любые другие игры с разумом, довольно опасны для ее здоровья.

Какая же мразь этот Дамблдор! Впрочем, я уже давно не строю на его счет ни каких иллюзий. Растить ребенка в качестве послушного орудия — запросто. Подставить под удар своих сторонников — само собой. Ведь все это «Ради высшего блага!», а это значит — цель оправдывает средства. Упертый фанатик этот мнимый маразматик! Хм… опять рифма. Что-то я в последнее время поднаторел в их создании.

Когда зелье было готово, я вытер со лба пот и посмотрел на часы. Четыре часа на расчеты и специфические изменения в уже известном рецепте. Да, приятно осознавать, что я все же не растерял своих навыков Мастера зелий.

Выудив из коробок на дне шкафа десяток флаконов, я перелил в них готовое зелье. Расставив флакончики на прикроватной тумбочке, я захватил один из них и вернулся к матери. Выглядела она уже лучше, но все еще неважно. В сознание она уже пришла, но обессилено лежала на диване, даже не пытаясь встать на ноги, и безучастно смотрела в потолок.

— Выпей вот, — протянул я ей флакончик с зельем.

— Что это? — слабо спросила она.

— Тонизирующие зелье, оно должно восстановить тебе силы и улучшить самочувствие. Прости, что не подумал об этом раньше.

Безропотно осушив флакончик до дна, мама скривилась. Да, на вкус должна получиться та еще гадость. Все тоники на основе мандрагоры не вкуснее рыбьего жира.

— Спасибо, сынок. Мне уже гораздо лучше.

— Я изготовил этого зелья с запасом. Флакончики у меня в комнате. Их десять штук. Зелье надо пить два раза в день. Лучше всего утром и вечером. На эту неделю тебе хватит, а потом я сварю еще.

— Теперь я быстро приду в норму и смогу вернуться на работу.

— Зачем тебе и дальше гнуть спину на этих маглов? — разозлился я. — Разве я оставил тебе мало денег, чтобы ты навсегда позабыла об этой мерзкой работе?

— Так я умру со скуки гораздо раньше, чем меня добьет проклятие, — грустно улыбнулась мать, погладив меня по руке.

— Почему ты такая упрямая? — вздохнул я, перехватив ее руку и поцеловав ладонь.

— Это родовое у всех Принц.

— Хорошо, хотя бы пообещай мне не выходить на работу, пока полностью не восстановишь силы.

— Обещаю.

Интерлюдия.

Трибуны были заполнены до отказа. Первая игра школьного сезона. И какая игра! Гриффиндор против Слизерина. Противостояние уже ставшее легендарным.

На правой трибуне колыхалось красно золотое море фанатов львов. Левые трибуны были окрашены в изумрудные цвета Слизерина.

— Реглус Блэк уворачивается от бладжер, — надрывался комментировавший матч Дирк Крессвелл — Обходит одного, обходит второго. Бросок! Гол! Вратарь Гриффиндора попался на простейший финт и прозевал мяч. Счет становится 80–10 в пользу Слизерина. Ловцы бестолково болтаются в воздухе не в силах обнаружить снитч. Но мужественная команда Гриффиндора и не думает сдаваться подлым зме… сборной Слизерина…

Увернувшись в очередной раз от бладжер, ловко отбитого в его сторону загонщиком Слизерина, Джеймс взял еще немного выше, стараясь не выпускать из поля зрения ловца противоположной команды. Тот держался несколько в стороне и тоже отчаянно высматривал снитч.

Минуты шли за минутами. Гриффиндор отыграл один мяч, но тут же получил ответ от Слизерина. Счет стал 90–20, а ловцы все также нарезали круги на высоте, так и не обнаружив снитч.

Наконец Джеймс заметил золотой блик возле одного из флагштоков. Отметив краем взгляда, что ловец Слизерина ведет себя спокойно, Джеймс сделал вид, что хочет забраться еще выше. Ловец Слизерина тут же рванул на высоту, стараясь занять позицию выше гриффиндорца. Джеймс резко пошел на снижение и рванул к снитчу. Юлой проскользнув мимо двух слизеринских нападающих, пытавшихся его перехватить, он устремился в погоню за золотым мячиком, выскочившим из-за флагштока. Взявший слишком высоко ловец Слизерина тщетно пытался упасть ему на хвост, но было видно, что проигрывает эту гонку.

Трибуна львов бесновались.

— Лови его! Лови! — кричали одни, размахивая флагами и шарфами.

— Только бы поймал, — шептали другие, скрестив пальцы на удачу.

Но ничего этого Джеймс не видел и не слышал. Он полностью погрузился в эту стремительную погоню за золотой звездой. Сегодня у него все получится. Пусть она увидит, как он принесет ей звезду с неба. Да, пока это всего лишь снитч. Но кто сказал, что он неспособен на большее?

— Еще чуть-чуть! Еще чуть-чуть! — шептал Джеймс, вцепившись в древко метлы. Вот золотая искорка оказалась прямо перед ним, он вытянул руку и перехватил ее за тонкое крыло.

— Да-а-а! — в едином порыве взревела трибуна Гриффиндора.

— Не-е-ет! — вторили им Слизеринцы.

— Какая великолепная игра! На двадцатой минуте Джеймс Поттер поймал снитч и в очередной раз принес победу команде Гриффиндора, — громогласно возвестил Крессвелл.

Подняв снитч над головой, Джеймс медленно продефилировал вдоль трибуны Гриффиндора и едва не грохнулся с метлы. Место Лили Эванс было пустым.

Конец интерлюдии.

— Не так! Последнее движение нужно делать более плавно, — встав позади Лили и аккуратно взяв ее за запястье, я показал ей правильное движение палочки.

Это конечно было не обязательно, но так процесс обучения более приятный… для меня. Вечность бы так стоял, прижавшись к ней, вдыхая едва уловимый запах травяного шампуня от ее волос.

Идея утащить Лили со зрительских трибун возникла у меня спонтанно. Вот уже вторую неделю мы периодически встречались в Выручай комнате, но сегодня никаких занятий мы не планировали.

С начала учебы прошел уже практически месяц. Каждые выходные я возвращался домой. Отложив на время поиски разгадки прошлого Дамблдора и прочие дела, я вновь и вновь штудировал Кодекс Рода, пытаясь найти рецепт спасения матери. Происшествие во время моего первого выходного порядком меня отрезвило и показало, как мало у меня осталось времени.

Пока все мои поиски были тщетны, но сдаваться я не собирался. Не в этот раз!

В школе дела в целом шли неплохо. Я скучал на уроках. Спрашивали — отвечал. Не спрашивали — молчал, даже если знал ответ. Один раз меня вызывал к себе Дамблдор. Поблескивая хитрым взглядом из-под очков. Он мягко поинтересовался, понравилась ли мне столь тщательно подготовленная им морковка. Пришлось нацепить на лицо смущенно-восторженное выражение и подтвердить, что личные покои и свободный выход в Хогсмит (при этих словах Дамби хитро прищурился) это больше чем я мог даже мечтать. Похвалив за успехи в учебе и мягко пожурив за склоки с Мародерами, старик меня отпустил.

Что касается Мародеров, то в целом вели они себя довольно тихо. Правда, пару раз мне удалось избежать их детских попыток слегка мне подгадить. Но попытки эти были настолько беззубыми, что я начал всерьез опасаться за душевное равновесие неразлучной четверки. Либо с ними что-то не то творится, либо они замыслили какую-то особую сверх гадость. Вариант того, что они просто решили оставить меня в покое, я даже не рассматривал.

Следуя данному Лили обещанию, я всерьез занялся ее обучением. Даже алмаз нуждается в огранке, чтобы стать бесподобным брильянтом. Не став изобретать ничего нового, для уроков с Лили я стал использовать Выручай комнату. Столь секретная комната, что вовсе не секрет.

А в конце месяца, когда я уже планировал в очередной раз удрать из Хогвартса на выходные, случилось Это! И имя этому — квиддич.

Я не особо люблю квиддич. Нет, в бытность мою деканом змей, я ходил на каждую игру Слизерина. А в последние лет шесть приходилось еще таскаться на все игры Гриффиндора. Те где участвовал мальчик-персональный-геморрой-профессора-Снейпа. Избранный должен свернуть себе шею ради всеобщего блага, а не дурацкого снитча. Впрочем, на свернутую шею Поттера старшего я бы с удовольствием посмотрел. Последнее, к сожалению, пустые мечты. Да, в воздухе наш Рогоносец просто бог. Должно же быть хоть что-то чем он может гордиться.

На мой взгляд, квиддич весьма глупая игра. Нет ну правда! Три охотника, два загонщика, вратарь! Но в девяти случае из десяти все зависит не от слаженной командной игры, а от ловца. Ловца, маячущего где-то в небесной вышине и плюющего на все (в том числе и командную игру) кроме снитча и другого такого же ловца. В принципе, эти плебеи, гоняющие квоффл, нужны лишь для потехи толпы. Ведь окончание игры, да и ее счет зависят от Его Великолепия ловца.

Как это оказалось, разрешение директора не распространялось на выходные, во время которых играла Слизеринская команда. Об этом мне радостно сообщил ухмыляющийся Флитч, развернув от ворот Хогвартса в направлении поля для квиддича. Причем игра шла в начале дня, а запрет покидать Хогвартс был на целый день. Вот ведь гадство!

Смотреть за выкрутасами Поттера в воздухе без скрежета зубов было невозможно. Финты, красивые, стремительные пролеты вдоль трибун гриффиндорцев. Я то прекрасно знаю перед кем он тут красуется. Не в этот раз Рогатый. Не в этот раз. Теперь ты и Дамблдор получите ее только через мой труп, а это весьма хлопотная затея.

Поскучав минут пять на стадионе, я провел невообразимый по наглости маневр — прошел на трибуну гриффиндора. Лили не являлась ярым фанатом квиддича и убедить ее разменять это идиотское зрелище, на очередное занятие со мной было несложно. МакДональд сидела на скамейке запасных игроков, и помешать мне не могла. Вот уж кого бесили наши с Лили тайные встречи.

— Да поняла я, — нервно передернула плечами Лили. Отстранившись от меня в сторону, она вновь подняла палочку и воскликнула: —

Получив в очередной раз только тоненькую струйку тумана, девушка непреклонно покачала головой и опять подняла палочку. Да, после демонстрации мной на уроке у Флитвика телесного патронуса, идея овладеть этим заклинанием стала у нее просто навязчивой.

Теперь каждое занятие у Флитвика начиналось с демонстрации учениками вызова патронуса. Даже если тема занятия была другой. Успехом в вызове телесного патронуса пока никто похвастаться не мог. Кроме одного гениального зельевара, естественно! Большинство не могло вызвать даже тоненькую струйку серебристого тумана, что уж говорить о полноценном защитнике. На их фоне достижения Лили были весьма неплохими. Для всех, кроме девушки. Магия была ее страстью.

Усердия и упрямства Лили было не занимать, а тут еще и мое обещание подтянуть ее в магии. Так что насела на меня она плотно. Практически потребовав, чтобы я научил ее вызову полноценного патронуса.

Чары защитника весьма сложны. В будущем их начнут давать только на шестом-седьмом курсе. Патронусов называют защитой от дементоров, но на самом деле у защитника немало полезных возможностей. Патронус неплохо борется с любой потусторонней сущностью, особо сильный патронус мог справиться даже с младшим демоном. С помощью патронуса можно передавать сообщения, а одно их присутствие нейтрализует целый сноп темномагических проклятий.

— Представь себе свое самое светлое воспоминание. Желательно со мной, — напутствовал я девушку, сложив руки на груди.

— Сев, не сбивай меня, пожалуйста, — попросила она.

Передернув плечами, я замолчал.

Собравшись с духом, Лили вновь взмахнула палочкой.

— Экспекто патронум! — воскликнула она.

С кончика ее палочки сорвался бело-серебристый дым. Осев на пол, он сформировался в хорошо знакомую мне лань. Точь-в-точь такую же, как была у меня когда-то. Лань поводила головой из стороны в сторону и подошла к девушке. Лили замерла, мило приоткрыв рот от изумления. Все еще не веря, она протянула руку и погладила лань.

— У меня получилась! Сев, у меня получилось! — Развеяв заклинание, Лили с радостным взвизгом повисла у меня на шее. Это было весьма неожиданно, но довольно приятно. — Спасибо Сев. Ты лучший учитель!

Хе-хе, слышали бы тебя мои ученики из будущего. Они бы с тобой не согласились, ибо считали меня главным злом Хога. Впрочем, что ждать с тупоголовых ослов, не способных отличить требовательность от придирок. Ну, хорошо… к ряду учеников, обойдемся без имен, я и вправду иногда придирался. Но он это заслужил!

Вызвав патронуса еще два раза, Лили устало вытерла пот со лба.

— Выпей, — выудив из пояса флакончик, я протянул его девушке.

— Что это за зелье? — спросила она.

— Название тебе ничего не скажет, да его еще просто нет. Это зелье на основе тоника из мандрагоры, оно поможет восстановить тебе силы.

Взяв флакончик, Лили с подозрительностью принюхалась и сделала небольшой глоток.

— Ну и гадость, — скривилась она.

— Выпить нужно все.

Тяжело вздохнув и с неприязнью покосившись на жидкость во флакончике, Лили все же выпила зелье до капли.

— И в правду помогает, — заметила она, прислушиваясь к своим ощущениям.

Девушка вновь вскинула палочку, но я перехватил ее руку и, покачав головой, сказал:

— Хватит на сегодня магии. Ты слишком устала, а мое зелье отнюдь не всесильно. Да и злоупотреблять им нельзя, как и любым другим магическим эликсиром.

— Тогда расскажи мне что-нибудь, — попросила Лили, послушно убирая свою палочку и присаживаясь на каменную скамейку.

Ее тяга к знаниям не ограничивалась только изучением заклинаний. Она и раньше с интересом изучала тот мир, частью которого она теперь являлась. Его законы, волшебных животных и существ. Это, правда, не отменяло того факта, что ее знания все еще были чуть больше нуля. Но будь подобная тяга у всех маглорожденных, Магический мир избежал бы многих бед.

— Что тебе рассказать? — поинтересовался я.

— Расскажи мне про чистокровные роды, — попросила Лили.

— Благороднейшие и древнейшие, — усмехнулся я. — Хорошо. Древним чистокровным родом называют устойчивую линию магов, у которых в роду было не меньше семи колен только чистокровные волшебников. Впрочем, это ты и так знаешь. Но это не все. Далеко не все. Сила древнего рода складывается из трех вещей. Крови — силы магов входящих в род. Кодекса рода — накопленных родовых знаний. И места силы рода — обычно это мэнор. Раньше потеря любой из этих трех составляющих: отсутствие наследников, утрата мэнора или кодекса, лишала род звания древнейшего. Обычно это «лишение звания» проходило путем лишения жизни всех представителей оного рода. Древние рода за века своего существования успели основательно перессориться друг с другом, — тут я позволил себе еще одну усмешку и продолжил монотонным, лекторским тоном: — Можно сказать, что древний род без кровных врагов и не древний род вовсе. Это последние полвека, после принятия «Договора согласия» стало довольно тихо. А до этого попытки подсократить количество древнейших родов или слегка укоротить их фамильное дерево случались весьма регулярно. Еще чаще враждующие стороны старались добраться до кодекса рода соперника.

— Я читала, что кодек нельзя уничтожить, — заметила Лили.

— Его можно спрятать, — пожал плечами я. — Хоть это и довольно сложно. Кодекс Рода подобен говорящей шляпе и прочим полуразумным артефактам. Помимо навешанной на него всевозможной защиты и следящих чар, он обладает собственной магией и всегда стремится вернуться к хозяину. Но и их можно обмануть. Те же Уизли потеряли свой Кодекс Рода. Поговаривают, что к этому приложили руку Поттеры. Хм… забавно, раньше мне это как-то в голову не приходило, — задумчиво пробормотал я. — Вполне возможно, что добраться до родовых хранилищ Поттера Узли хотели не только из-за денег.

— Кто такие Уизли и при чем тут Поттер? — непонимающе спросила Лили.

— Да так… неважно, — отмахнулся я. — Теперь уже точно неважно…

— Итак, пункт первый — кровь. Хотя сейчас это тщательно скрывается, но чистокровные волшебники более предрасположены к магии, а их дети почти всегда немного более сильные маги, чем родители. Подробно этот аспект осветил не безызвестный тебе Салазар Слизерин в своей «Conceptus puritatem sanguis» — Концепции чистоты крови. Кстати, эта книга больше полувека является запрещенной, а обладание ею карается годом заключения в Азкабан.

— Но ты ее читал?! — то ли вопросительно, то ли утвердительно сказала Лили.

Только усмехнувшись в ответ, я продолжил:

— Для своего времени Концепция была хороша. Даже великолепна! Маглов было несравнимо меньше, а магов, как это ни странно, больше. Сейчас соотношение магов к маглам в Европейских странах примерно один к восьми-десяти тысячам. Причем в этом соотношении учитываются как чистокровные, так и маглорожденные волшебники. А в то время это соотношение было один к трем тысячам и это только чистокровные волшебники. После исхода из нашего мира Волшебного народа — не нужно путать их с магическими существами, вроде великанов, гоблинов, вейл и прочих — у нас осталось немало их потомков от смешанных браков. Сиды, фоморы, цвеги — их кровь была сильна, все их потомки были сильными магами и жили гораздо дольше людей. Об этом сейчас не вспоминают, но большинство древних родов, так или иначе, имеют связь с ушедшим Волшебным народом. Так что в то время идеи Салазара Слизерина: о закрытии маглорожденным доступа в Магический мир, имели право на жизнь.

— А теперь нет?

— Древние роды постепенно вымирают. Сначала их косили междоусобицы, кровная вражда, войны. Святая инквизиция тоже потрудилась на славу — наглядный образец попытки открытия Магического мира. Думаешь маглы с тех времен сильно изменились? А я вот сильно сомневаюсь в этом. Теперь над чистокровными родами дамокловым мечом висит кровосмешение. В Британии уже практически не осталось древних родов не связанных между собой кровными узами. Это только кажется что чистокровных волшебников довольно много. Разумеется, можно поискать супругов среди представителей иностранных древних родов, большинство чистокровных так сейчас и поступает, но это даст в лучшем случае лишь отсрочку. Да и древние роды европейских магов заметно поредели после войны с Гриндевальдом. Восточные маги всегда недолюбливали западных, браки между восточными и европейскими родами крайне редки. Америка — там древних родов и вовсе нет, в лучшем случае полукровки и чистокровные во втором, третьем поколении. Вот и выходит, что маглорожденные теперь единственный выход. Небольшое ослабление рода лучше, чем полное вырождение. Так думают те, кто следует за Дамблдором и поддерживает его политику постепенного открытия Магического мира.

— Ты говоришь это таким тоном, словно не согласен с этим.

— Я уже говорил тебе, что ничего не имею против маглорожденных, но идея слияния магического мира и магловского кажется мне глупой и опасной. Впрочем, не менее глупы и опасны идеи сторонников Концепции чистоты крови. Мир изменился и изменился бесповоротно. Маги должны приспособиться, а не пытаться повернуть его вспять. Да и невозможно это… Ладно, хватит об этом. Спасением магического мира мы можем заняться сразу после окончания Хогвартса, но никак не раньше. Ты хочешь спросить что-то еще?

— С кодексом и чистокровностью мне ясно, но что такое место силы? Я не раз слышала это название, но в книгах написано довольно мало.

— Мэноры — это не просто фамильные поместья. В первую очередь это подконтрольные владельцам места силы. Что такое место силы? Над этим вопросом ломали головы бессчетное число магов, но ответа так и не нашли. Существует множество теорий появления мест силы: прорывы в нижние, верхние планы, неизученные свойства самой планеты, (астрономическое) прочее. К местам силы тяготеют маги и магические существа. Рядом с ними лучше произрастают волшебные растения. Да что там маги — даже маглы не редко устраивали на них храмы для своих богов или делали местами обрядов. Стоунхендж, пирамиды Гизы — это из наиболее известных.

Путем ряда ритуалов маг может подчинить место силы, поставить его себе на службу. На подконтрольной земле сила такого мага возрастает в разы. В настоящее время три четверти заклинаний и ритуалов Высшей магии вне места силы просто невозможны, с ним же связана и львиная доля родовых магических техник.

— Хотела бы я побывать хотя бы в месте силы. Просто чтобы понять, что это такое, — вздохнула Лили.

— В одном из них мы сейчас и находимся, причем самом сильном в Британии.

— Хогвартс? — удивилась она.

— Разумеется. Летающие лестницы, призраки, младший дух хаоса, город подводного народа, Запретный лес. Поверь, даже для школы магии это все слишком много. В Шармбатоне и Дурмстранге нет и половины этого. Про менее значимые магические школы и говорить нечего. Хогвартс уникален — Основатели не мелочились и застолбили для себя лучшее из возможных мест силы Британии, а возможно и всей Европы. Ты думаешь, почему Дамблдор столь упорно отказывается занять место Министра магии? Тут не только не желание лезть в политику…

Ну, да Дамби у нас не политик. Совсем не политик. Это, правда, не мешает ему крутить политиками и всем Министерством магии, как ему вздумается.

— Любовь к преподаванию….

Которым он не занимался со времен учебы Волди.

— Наш многоуважаемый директор не хочет терять контроль над Хогвартсом и его местом силы. Наверное, он считает себя кем-то вроде хранителя, — неуверенно пожал плечами я. Хотя в последнее предположение ничуть не верил. — Он не является полноправным владельцем Хогвартского места силы, но может использовать его как директор школы. В прошлом Основатели позаботились об этом. В стенах школы Дамблдор невероятно силен. В мире нет мага, способного бросить ему вызов в стенах Хогвартса.

— Это и к лучшему! Лучшего хранителя сложно представить.

После этих ее слов мне с трудом удалось сохранить нейтральное выражение лица и не поморщиться. Да, тут предстоит работать и работать. Восторженность Лили перед Дамблдором наводит на определенные неприятные мысли. Не успел ли старик основательно покопаться в ее голове? Признаться, я с трудом сдерживался, чтобы самому не применить к Лили легилименцию. А соблазн был велик. Ох, велик. Узнать ее мысли, чувства, желания, а может и внушить что-нибудь свое…

Чувствуя, что начинаю машинально проникать в разум Лили, я отвел глаза. Нет! Есть вещи, на которые я не пойду никогда. Я могу притворяться, обманывать. Могу и убивать. Но я не стану копаться в голове тех, кто мне дорог!

— Дамболдоры вроде бы древний чистокровный род? — спросила между тем Лили, не заметив моих душевных терзаний. — Разве у них нет своего мэнора с местом силы?

— Хороший вопрос. Ответа я, правда, не знаю. О мэноре рода Дамблдор я ни разу не слышал.

Еще одна из загадок прошлого старика. Хотя у старика все прошлое одна сплошная загадка……

— А про Высшую магию — это правда? Вне места силы она невозможна.

— В большинстве случаев. Заклинания высшей магии требуют колоссального количества энергии, больше чем есть у самого сильного мага. Ты выдыхаешься после четвертого вызова патронуса, а это заклинание относится к сложным, но его едва ли можно назвать Высшим.

В мэнорах владельцу помогает само место силы, там есть специально подготовленный жертвенник, круг призыва и прочие.

— Жертвенник? — прицепилась к знакомому слову Лили.

— Родовой камень, краеугольный камень, жертвенник, алтарь — выбирай любое название себе по вкусу. Кстати, это весьма важная вещь для любого древнего рада. Пошло это еще до Основателей. Многие темномагические техники, запрещенные ныне, требовали жертвоприношений.

— Хорошо, что их запретили.

Плохо. Лично я не видел в жертвоприношении животных ничего зазорного. Да и два определенных волшебника неплохо бы смотрелись на жертвенном алтаре… Говорить об этом я, разумеется, не стал.

— Все может быть, но помимо жертвоприношений с родовыми алтарями связано множество ритуалов чистокровных. Отречение от рода, принятие в род, брачная клятва, — я вновь криво усмехнулся и добавил таинственным, заговорщицким полушепотом, склонившись к самому уху девушки. — В некоторых родах до сих пор практикуют обычай, что первую брачную ночь молодожены проводят на родовом алтаре.

— Ты ведь шутишь? — изумилась она.

— Нисколько. Все эти магловские легенды о невинных девах на алтарях, не такие уж и легенды. Их, правда, не в жертву драконам да чудовищам приносят. Хотя кровь там тоже проливается, — подмигнул я разом заалевшей девушке.

— Пошляк! — воскликнула Лили, отпрянув от меня.

— Что естественно, то не безобразно, — парировал я. — А с браком у чистокровных волшебников вообще много чего связано. Бывает, что и наследников пытаются зачать, высчитав определенное положение звезд и фазы луны. Далеко не все это замшелые обычаи. Раньше сила и знания рода была основой его выживания, и за любую кроху силы шла жестокая борьба.

Я в очередной раз подумал о том, стоит ли говорить Лили об Обретенных, и опять решил отложить этот разговор. Странно это было. Лили обретенная. В этом я уверен. Но почему ее столь старательно игнорируют остальные чистокровные кроме Рода Поттер? Редкость появления обретенных не причина пускать дело их поиска на самотек. Уверен, что на этот счет чистокровные ученики имеют целый ряд инструкций. Сейчас за внимание Лили должна идти настоящая драка. А вместо этого мы имеем только навязчивые ухаживания одного Поттера. Почему так? Древние и благородные боятся Дамблдора? Смешно. Опасаются, это да, но не боятся. Слишком сильны еще древние роды.

Глава 15 То, что не убивает нас, делает нас сильнее!

Зелье изменило свой цвет с изумрудного на лиловый, в воздухе повис отвратительный запах прорванной канализации. Зло ругнувшись, я погасил огонь под котлом. Четыре капли крови саламандры были все же лишними.

«Благоухающие» содержимое котла отправилось прямиком в унитаз. Проветрив кабинет простеньким заклинанием, я потянул из кармана сигарету и закурил.

Третий месяц моего пребывания в Хоге, и пятый с момента возвращения в прошлое, начался не особо радужно. Я топтался на месте. Поиски лекарства для матери зашли в тупик. Кодекс Рода ответа на этот вопрос не дал. Признаться откровенно, кроме магических татуировок, Кодекс дал мне крайне мало. Четыре пятых родовых магических техник рода Принц оказались невозможны без мэнора с местом силы. Место силы у меня вроде бы было, но использовать его я не мог из-за проклятия и окопавшегося рядом келпи.

Неудачи в поисках сделали меня раздражительным и угрюмым. Меня все раздражало. Скучные занятия, идиоты ученики (ну и что, что они не мои!), мародеры — эти одним фактом своего существования. Меня стала раздражать даже неуемная энергия и веселость Лили. Боясь сорваться, я, сославшись на занятость, временно приостановил наши совместные занятия.

Втягивая табачный дым, я размышлял над своими дальнейшими шагами.

Итак, кодекс оказался бесполезен, значит остается только одно…

Самое время для Мародеров и их шуточек. Признаться, в низком внимании к моей скромной персоне со стороны мародеров была моя заслуга. После уроков я практически не покидал своих апартаментов. Ужинать предпочитал на кухне Хогвартса. Оставались еще занятия с Лили, но в присутствии девушки Мародеры меня старались не цеплять. Все же у Поттера есть некоторые зачатки мозгов. Свою дурную сторону перед девушкой он старался не светить.

В прошлом обычной тактикой мародеров было перехватить меня на дороге между подземельями и библиотекой. Но теперь Хогвартская библиотека не представляла для меня никакого интереса, и бывал в ней я редко. Да и то, по большей части, только за компанию с Лили.

Ладно, сегодня на их улице будет праздник. Мне надо пообщаться с Дамблдором. И желательно, чтобы тот думал, что такового желания у меня не было.

Затушив окурок, я покормил Петра, поправил пояс с зельями и палочкой и направился на поиск приключений. Будь они не ладны! Эх, так ведь и гриффиндор головного мозга не за горами.

Долго искать приключений не пришлось. То ли у мародеров других дел кроме высматривания меня на карте не было. То ли мне просто не повезло, но приключения нашли меня довольно быстро.

Едва я покинул подземелья, как тут же оживилась татуировка-страж, покалыванием извещая меня о скорых неприятностях. И они не заставили себя долго ждать. Стоило мне подняться на балкон третьего этажа, как кто-то налетел на меня со спины, толкнул, а когда я едва не впечатался лицом в стену, развернул к себе. Я не особо удивился, увидев перед собой торжествующую физиономию Джеймса Поттера. Шагах в семи за ним, возле лестницы, стояли остальные мародеры, направив прямо на нас магические палочки.

Хм. Все же Поттер не безнадежен. Засада вышла что надо. Хотя, может это не его задумка, а плод труда коллективного разума?

— Нюниус, оставь Эванс в покое! Она не для таких как ты! — сказал Джеймс, с силой прижимая меня к стене. В левой руке у него была магическая палочка, хотя я уверен, что колдовать ею он бы не смог. Правой рукой Джеймс схватил меня за пояс, возле ножен с моей палочкой, лишив меня возможности ее вытащить. Надеюсь, что он не побьет зелья в карманах пояса!

Частые отлучки Лили естественно не остались без внимания на ее факультете. Гриффиндор — что с него взять. То ли дело Слизерин — у нас не принято лезть в чужие дела.

Обеспокоился и наш доблестный рыцарь Поттер. Почувствовал во мне конкурента? Это приятно!

— И кто мне помешает? — нагло ухмыльнувшись, поинтересовался я.

— Я! — вспыхнул Поттер, еще плотнее вдавив меня в стену. — Без своей палочки ты ничто. Что теперь будешь делать Нюнчик?

Молча пожав плечами, я с силой заехал Поттеру коленом в пах. На войне как на войне. В конце концов, нападать вчетвером на одного тоже не особо по-джентельменски. Смешно пискнув неожиданно тонким голосом, Джеймс отпустил чехол с моей палочкой и начал заваливаться вперед, схватившись руками за промежность. В тот же момент я ударил его лбом в переносицу. Остальные мародеры кинулись на помощь товарищу. Нелепо тыкая палочками в воздух, они так и не выпустили ни одного заклинания. Видимо некоторые зачатки мозгов были не только у Поттера, но и у его приятелей. Хотя на счет Крысы я не уверен. Скрюченное тело Поттера, которым я отгородился от них, надежно укрывало меня от возможных атак.

— Экспеллиармус! Экспеллиармус! Экспеллиармус! — выкрикнул я, выхватив палочку.

Не успев среагировать на мое заклинание, Мародеры разом лишились своих палочек. А те отправились в дружный полет вниз по лестнице. Надсадно взвыв, Петтигрю в длинном прыжке в падении (не ожидал от него подобного, при его-то комплекции) попытался поймать свою палочку. Зря…

С такими друзьями и врагов не надо. Этому ходячему недоразумению без живительных Круцио никак нельзя, — отстраненно подумал я, наблюдая как Люпин и Блэк, сбитые телом Петтигрю, катятся вниз по лестнице вслед за своими палочками.

Грохнуло будь здоров. Закон всемирного тяготения штука страшная и действует даже в Хогвартсе. У подножия лестницы образовалась живописная куча-мала.

— Это становиться традицией. Чертовски хорошей традицией, — прокомментировал я, оттолкнув скрюченного Поттера к перилам балкона, чтобы тот не закрывал обзор.

Люпин стоически пытался выбраться из-под тела Крысы. Блэк полусидел у стены и грязно ругался, баюкая явно сломанную левую руку.

— Что здесь происходит! — В боковом коридоре, ведущем к лестнице, раздался чей-то строгий и сердитый голос.

О, а вот и Минерва пожаловала. Как по заказу. Вот теперь встреча с Дамблдором мне обеспечена.

— Снейп, Поттер, Петтигрю, Блэк, Люпин, — пересчитала нас Макгонагалл, оценив взглядом место происшествия. — Кто же еще! Я жду объяснений?! — тяжело вздохнув, добавила она.

— Мы споткнулись и упали с лестницы, мэм, — простонал Блэк, кинув злой взгляд на меня.

Да, жаловаться господа мародеры не любили. Да и за свои проступки всегда отвечали сполна… если их, конечно, ловили.

— Все трое? — скептически прищурилась Макгонагалл. — Допустим. Мистер Поттер, почему у вас разбито лицо? Тоже с лестницы упали?

— Нет, мэм… я поскользнулся и ударился о перила, — просипел Джеймс, кое-как выпрямляясь и стараясь остановить кровь, сочившуюся из разбитого носа.

— В медицинское крыло. Немедленно! — не терпящим возражения тоном приказала мародерам Макгонагалл. — И четыре дня отработок у мистера Флитча. Каждому! — добавила она им в спину. — Надеюсь, что впредь это научит вас… осторожности на лестницах. Мистер Снейп, будьте столь любезны, проследовать за мной к директору.

Да! Люблю, когда все идет согласно моим планам. Я уже почти готов простить Минерве то нападение незадолго до моей «смерти».

Резко развернувшись на каблуках, декан Гриффиндора направилась в апартаменты директора. Убрав палочку в чехол на поясе, я последовал за ней, мысленно прикидывая, удастся ли мне незаметно выпить одно из моих многочисленных зелий.

Много времени путь не занял. Горгулья у входа отъехала в сторону, подъем по лестнице и вот мы уже в кабинете директора.

— Хо-хо, Минерва. Зачем ты привела ко мне лорда Снейп-Принц? — сказал Дамблдор, адресовав нам одну из своих лукавых улыбок, когда мы с Минервой оказались в его кабинете.

— У мистера Снейпа произошла очередная стычка с моими учениками, — отчеканила Макгонагалл.

— Присаживайтесь, нечего стоять, — перебил ее Дамблдор, указывая на два кресла напротив стола. Продолжая играть радушного хозяина, он протянул нам вазочку с мармеладом, заботливо приправленным какой-нибудь магической гадостью. — Лимонную дольку?

— Поттер, Блэк, Петтигрю и Люпин сильно пострадали, я направила их в медицинское крыло, — продолжила Минерва, проигнорировав угощение директора.

В тайне посочувствовав своему несчастному желудку, я с робкой улыбкой взял одну из лимонных долек и положил сладость-гадость в рот.

— Ну, не будем слишком строгими, Минерва, — Дамблдор с отеческим умилением смотрел, как я ем его угощение. Казалось, что он вот-вот пустит слезу. — Они всего лишь мальчишки — что с них взять? К тому же я уверен, что мистер Снейп не был зачинщиком. Он очень спокойный молодой человек. И один из лучших учеников, что видели эти стены.

Еще одна робкая улыбка и восхищенный взгляд на Дамби привели директора в весьма благостное расположение духа. Я практически кожей ощущал исходившие от него волны доброжелательности. Чертов комедиант!

— И все же я настаиваю на наказании мистера Снейпа наравне с моими учениками, — не сдавалась Макгонагалл. Всегда уважал ее за настойчивость и решимость.

— Думаю, что устного замечания от меня будет вполне достаточно, — властно сверкнул на нее глазами Дамблдор, на мгновение растеряв всю свою доброжелательность.

— Пусть будет так, — согласилась Макгонагалл с кислым выражением лица. Ох, чувствую, что на трансфигурации меня ждут веселые деньки.

— Можешь идти, Минерва. А мне надо поговорить с лордом Снейп-Принц. — Директор был единственным, кто величал меня этим титулом. Остальные преподаватели ограничивались стандартным «мистером». Впрочем, согласно своду правил Хогвартса, они были в своем праве.

Признаю, мое слегка забитое в прошлой жизни эго радостно трепетало при этих словах директора. Тщеславен я, тщеславен. Люблю заслуженную похвалу… да и не заслуженную тоже люблю, что уж скрывать. Вот только и первого и второго в моей жизни было очень мало.

— Как идут твои дела, Северус. — Дамблдор перешел на неофициальный тон. Сейчас с нас можно рисовать картину «любимый внук в гостях у своего доброго дедушки». Упаси меня Мерлин от такого родства!

— Спасибо все хорошо.

— Что там произошло, что Минерва так всполошилась, — делано участливо поинтересовался Дамблдор.

— Мистер Поттер с друзьями споткнулись и упали с лестницы, — сделав картинно невинный взгляд, ответил я.

Театр двух актеров. Нам бы на сцене выступать, был бы аншлаг.

— Северус, ты должен прекратить эту глупую вражду с Джеймсом, — мягко пожурил меня Дамблдор. — Мне больно видеть, как на нее два моих столь подающих надежды ученика тратят свои таланты.

Ну, я то понятно гений. А какие надежды подает тебе Поттер? Ты уже определил его в отцы Избранного? Это плохо. Лучше бы ты остановил свой выбор на мне. Хотя, последнее вряд ли. Ты всегда не любил слишком умных сподвижников-шестерок. Орден Феникса — большего сборища посредственностей магическим мир еще не видел. Из хороших магов там были только Я и Дамби.

— Да! — сказал Дамблдор, словно что-то вспоминая. — Профессор Слагхорн говорил мне, что ты уже в этом году хочешь сдать ЖАБА по зельеварению. Ты так уверен в своих силах?

— Да, я хотел бы попробовать.

— Это несколько против правил. Ведь ты еще не сдавал даже СОВ, — строго заметил Дамблдор. Хех. Спорим, сейчас он сделает вид, что делает мне большое одолжение и даст разрешение! — Но раз ты так уверен в своих силах, то я, разумеется, не буду мешать… Знаешь, ты очень похож на своего деда. Он был моим учеником, когда я только начал работать в Хогвартсе. Хороший был маг. Сильный, целеустремленный. Несчастья, обрушившиеся на ваш древний род, могли бы сломать кого угодно, но только не его! Жаль, что он так рано ушел от нас.

Опа! Как говорят маглы: «В ход пошла тяжелая кавалерия». Не удивлюсь, если старик сейчас расскажет про связь родов Дамблдор и Принц. Ну там, шурин пра-пра-прадеда сводной сестры двоюродного дяди отца Дамблдора был родственником деверю сестры друга одного из Принц.

Но ничего подобного Дамблдор к моему удивлению заявлять не стал. Ограничившись странным обозначением своего знакомства с моим дедом.

— Как поживает твоя досточтимая мать? — неожиданно спросил он с заботой в голосе.

Я помрачнел, холодным разумом давя вспышки ненависти к сидевшему напротив меня старому магу. Ненависть слишком трудно спрятать. Хорошо, что у меня была богатейшая практика. Я обязательно поблагодарю за нее Волди и Дамби… перед их смертью.

После Дамблдорского обливэйта мама так до конца и не оправилась. Мои зелья давали ей небольшое облегчение и прилив сил, но она почти не покидала постель. Работу у маглов ей все же пришлось бросить, но это был единственный положительный момент в ее состоянии. Я разрывался между желанием быть с ней, поисками способа ее спасения и вынужденным прозябанием в Хогвартсе. Бросить школу я не мог, она бы мне этого не позволила, да и слишком многое завязано на этот проклятый Хогвартс!

— В последнее время она сильно болеет и ее состояние ухудшается. Я не могу ей помочь, — Отчаянье в моем голосе было не наигранным.

— Мне жаль, но среди светлых ритуалов нет ничего, что может спасти твою мать, — горестно вздохнул Дамблдор.

Великолепная оговорка, Старик. Старый Снейп вцепился бы в нее как клещ. В очередной раз убеждаюсь, что все ходы у тебя расписаны на несколько шагов вперед. Раз нет среди светлых, значит ответ среди темных. Ты сам подталкиваешь меня к Волдеморту. Знаешь, что ради матери я готов пойти на все.

Значит темный лорд…

Ну что же, нечто подобное я и предполагал. Волдеморт и правда может знать! В том будущем я просто не успел обратиться к нему за помощью. Да и кто тогда был я, чтобы Темный лорд был заинтересован мне помочь? Один из множества последователей-учеников. Подающий надежды, но не более того.

Теперь же я лорд. Пусть без богатства, власти и влияния, но все же лорд. Лорд, появившийся из ниоткуда. Полукровка, которого признала родовая магия. Одно это делает меня как минимум интересным. И хотя интерес Волдеморта к моей скромной персоне после приема у Малфоев никак не проявлялся, я уверен, что он в курсе всей моей школьной жизни. О заботливой опеке со стороны Дамблдора он уже точно в курсе.

Старик мне помогать не хочет. Действительно не знает рецепта спасения? Или просто притворяется, что не знает? Помощь в спасении матери может стать сильным козырем для привлечения меня на свою сторону. Я не верю что Дамби этого не осознает. Значит он хочет чтобы я оказался в стройных рядах Пожирателей. Или он просто знает, что и Волди не сможет мне помочь?

К черту! Теперь Волди — это последний шанс. Если ради спасения матери мне вновь придется принять метку, то пусть будет метка!

Быстрым, стремительным, но совершенно бесшумным шагом «ужаса подземелий», я шествовал по коридорам Хогвартса. Завидев мою мрачную физиономию младшекурсники тихо жались к стенам или торопились укрыться в боковых коридорах, а старшекурсники молча уступали дорогу.

Распахнув дверь в свои покои, я проследовал в кабинет. Достав очередную сигарету и вновь пожалев об отсутствии огневиски, я постарался привести свои мысли в порядок.

Как бы получить помощь Волди, но при этом избежать принятия его метки? Впрочем, почему я сразу подумал о худшем варианте? О Волдеморте можно сказать много плохого, но решение принять или не принять Темную метку его последователи принимали сами. И в это время это делалось вовсе не из страха, а чуть ли не с радостью. Мы же не знали и не могли знать, к чему это приведет! Не, к Мерлину. Я подобной «чести» еще просто недостоин. Вот от этого и будем играть, если Волди вообще решит предложить мне этот вариант. Он не глупее старика, а старик и без всяких меток вертит своими последователями как хочет. И далеко не всегда это результат копания в мозгах. У некоторых его сторонников этот ненужный орган атрофирован от рождения.

Придвинув к себе перо и чернильницу, я быстро набросал вежливое письмо Волди с просьбой о личной встрече.

— Что, Петр, пришла пора потрудиться, — я помахал свитком, стараясь привлечь внимание крылатого почтальона.

Петр, дремавший на вершине книжного стеллажа, нехотя открыл глаза, посмотрел на меня, склонил голову, посмотрел на свиток в моих руках… и принялся чистить оперенье.

— Эй, я все же твой хозяин! — возмутился я.

Петр прекратил возню со своим опереньем и вновь посмотрел на меня с укоризной и вселенской печалью в глазах. Расправив крылья, он лениво поднялся в воздух, сделал круг по комнате, перехватил когтями письмо и улетел.

Все, дело сделано, теперь остается только одно — ждать.

Петр вернулся ближе к полуночи. Сбросив ответное послание мне прямо на голову. В это время я как обычно возился с варкой зелий и свиток едва не грохнулся в котел. Вот ведь вредная птица!

Отправив в унитаз очередное испорченное зелье и затушив огонь под котлом, я развернул письмо…

Я шел по мощенной камнем дорожке, утопавшей в пестром ковре опавших листьев. Давно осталась позади ажурная ограда и особняк Лестрейнджей — суровое, мрачное здание, таинственное, величественное, с башнями и башенками — был как на ладони.

Стоило мне подойти к парадному входу, как двери медленно и величаво открылись.

— Лорд Снейп-Принц, — поклонился мне, встречавший домовик. — Вас ждут.

Отдав домовому эльфу зонт. Погода портилась день ото дня, и зонт стал совершенно необходимым атрибутом. Почему не воспользоваться заклинанием? Статус секретности, будь он не ладен.

— Леди Лестрейндж, вы как всегда неотразимы, — поклонился я, спускавшейся со второго этажа Беллатрисе.

«Особенно вам идет этот злой блеск в глазах и почти ощущаемая едва сдерживаемая ярость», — подумал я, целуя ей руку. Руку для поцелуя, она мне, кстати, протягивать даже не думала — это приветствие было старомодным даже в консервативном магическом мире — пришлось взять инициативу на себя.

Безумно глупо и смертельно опасно дергать тигрицу за хвост, но как же это волнующе!

Белла одернула руку, словно я приложил ее не к своим губам, а к раскаленному железу. Она стала пунцовой, но не от смущения, а от ярости. Глаза ее метали молнии.

— Надеюсь, что я не опоздал? Не хотелось бы заставлять Лорда Волдеморта ждать.

Упоминание Волди быстро привело Беллу в чувство.

— Следуйте за мной, — сквозь зубы прошипела она.

Миновав несколько мрачных комнат, всегда знал, что у Лестрейнджей совершенно нет вкуса, мы оказались в небольшом, погруженном во тьму, зале. В кресле возле полыхающего камина, единственного источника света, сидела знакомая фигура.

Столь знакомая картина из моего будущего. Сколько их было таких встреч? Это сродни ритуалу чаепития у Дамблдора. Я подхожу к дремавшему в кресле волшебнику, почтительно припадаю на одно калено и целую край его мантии, словно это знамя. Да, пожалуй, так оно и было. Волдеморт был нашим знаменем, лидером, пророком нового миропорядка. Мы верили его словам, считали нашу цель благородной, а войну праведной. Как же мы были молоды и глупы.

Спасение магического мира?

Сколько талантливых волшебников и их семей заберет пламя войны? Сколько древних и благородных родов пресечется? Чистокровные, полукровки, маглорожденные — смерть уровняла всех. Эта почтенная леди умеет уравнивать как никто другой…

Разразившаяся война отбросила британский магический мир на десятилетия назад. А ведь до нее магическая Британия считалась самым развитым магическим сообществом мира. Европа еще с трудом отходила от не столь уж и давней войны с Гриндевальдом. В Америке магическое сообщество всегда было представлено разношерстным сбродом, многочисленным, но весьма посредственным в плане силы и знаний. Магическая Азия жила закрыто. Не торопясь раскрывать свои секреты всяким там лаовай и презренным гайдзинам.

В этот раз я не стал ни преклонять колени, ни целовать мантию Темного лорда. Время еще не пришло, а может оно и вовсе не придет.

Волдеморт некоторое время смотрел на огонь, словно не замечая меня. Наконец он поднял голову и дружески улыбнулся.

— Вы хотели меня видеть Лорд Снейп-Принц? — спросил он после обмена вежливыми приветствиями.

Забавно все-таки его видеть почти нормальным (слегка покрасневшие белки глаз не в счет), а не полуразложившимся мертвецом. Не было этой мертвецки синюшной кожи и безносого лица сифилитика.

— Да. В Британии нет мага более чем вы сведущего в Темных искусствах. Я хотел бы попросить вас о помощи. На моей матери лежит посмертное проклятие. Его можно снять?

— Странная просьба. — Пронизывающий взгляд Волдеморта был тяжёлым, глаза его блестели: в них лихорадочно отражались блики огня. — Вы знаете, как я отношусь к изменникам крови? Ваша мать виновница гибели древнего и благородного рода. Вашего рода, лорд.

— Она сполна заплатила за эту ошибку юности. Более того, она исправила ее.

— Позвольте узнать как? — с неподдельным интересом спросил он.

Мой ответ не заставил себя долго ждать.

— Родив и воспитав меня, — я вновь легко кивнул головой. — Теперь судьба рода Принц в моих руках. И я намерен сполна распорядиться этим шансом.

Некоторое время Темный лорд молча рассматривал меня, о чем-то размышляя.

— Посмертное проклятие… — задумчиво протянул он. — Меня называют знатоком смерти, но тут даже я вам не помощник. Впрочем, среди моих последователей есть тот, кто сталкивался с посмертными проклятиями чаще, чем кто-то другой. Вам крайне повезло, сейчас он как раз в этих стенах. — Он повернулся к Беллатрисе, молчаливо сопевшей за моей спиной, и сказал: — Пригласи к нам Антонина.

Хм, неужели тут Долохов? Других Антонинов среди Пожирателей я не знаю.

— Слышал про ваши успехи в Хогвартсе, — сказал Волдеморт, загадочно улыбаясь и внимательно наблюдая за моей реакцией. — Говорят, что Дамблдор благоволит к вам.

— Он знал моего деда. И, по-моему, с возрастом стал излишне сентиментальным. Мне не нравится его интерес ко мне. Но что я могу поделать? Ссориться с директором я не планирую… пока. Я вынужден играть по его правилам.

— Вы вступаете на весьма опасный путь, — заметил Волдеморт, пристально буравя меня взглядом.

Ответить я не успел. У входа в комнату появились две едва различимые в окутавшей нас полутьме фигуры.

— Вы вызывали меня, господин, — раздался хорошо знакомый мне голос.

— Не стой в дверях, Антонин, проходи, — сказал Волдеморт, качнув головой. — Лорд Снейп-Принц позвольте вам представить господина Долохова. Если он не сможет помочь вам с вашим делом, то уже никто не сможет помочь, — сказал он, когда Долохов и Белла вошли в круг отбрасываемого пламенем камина света.

Я развернулся в сторону «незнакомца». Передо мной стоял маг среднего роста, с бледным, длинным, искривлённым лицом. С твердым, наглым и умным взглядом. Одет он был в магловскую одежду.

Кстати, мантия вовсе не обязательный атрибут волшебника. Это скорее парадная, форменная или рабочая одежда. Мантии носят ученики и учителя Магических школ, чиновники министерства, авроры. Разуется, дорогие парадные мантии были обязательным атрибутом великосветских приемов.

— Лорд, — Долохов весьма скептически посмотрел на меня, но протянул руку для рукопожатия.

Ну да, понимаю, как я выгляжу. Едва оперившийся птенец с титулом лорда.

Глядя прямо в глаза Долохову, я пожал его руку.

Здравствуй, Палач!

Это громкое прозвище Долохов получит через три года, когда на развалинах своего дома долго будет пытать попавшихся ему живыми Авроров и фениксов. Да и в дальнейшем именно он, а вовсе не полусумасшедшая Беллатриса, будет заниматься допросами пленных. Белла же пытками баловалась просто для души. Она и до Азкабана была весьма вспыльчива, а после долгого заточения с дементорами стала и вовсе безумной. Под стать своему обожаемому господину.

Я прекрасно помню Долохова образца середины 90х. Равнодушный ко всему маг, с взглядом мертвеца или бездушной машины. Волдеморт даже не наказывал его своим любимым пыточным. Знал, что это просто бесполезно. Страшнее человека, которому нечего терять, может быть только все потерявший маг.

Сложно поверить, во что превратиться Долохов в будущем. Но хватит об этом. Судьбы нет! Мы сами творим ее своими действиями или бездействием. Хочешь найти первого виновника собственных проблем? Подойди к зеркалу!

Сейчас Долохов это сильнейший маг в окружении Волдеморта, искушенный в темных искусствах и боевой магии. Он и Каркаров станут обучать этих вчерашних школьников, колдографии которых вскоре будут смотреть с заглавной страницы Пророка и прочих газет с грозными надписями «Разыскиваются!».

Считается, что Долохов учился в Дурмстранге — древней магической школе основанной самим Владом III Басарабом. Рыцарем ордена Дракона (надо ли напоминать, где в современной Европе находится главный заповедник этих милых зверьков?). Выдающимся некромантом и чернокнижником своего времени, заслужившим от своих благодарных подданных прозвище Цепеш — Колосажатель. Вампиром Влад Цепеш Дракула[9], кстати, не был. Чертовы маглы просто оболгали этого достойного мага.

Впрочем, Каркаров — который подобно Дамблдору был последовательно учителем, деканом, директором Дурмстранга — ни разу не упоминал об этом. А потому уже в это время ходило мнение, что слухи о русских корнях Долохова не такие уж и слухи. И что он окончил ту таинственную русскую школу в сокрытом в водах озера Китеже. Возможно, что изначально Долохов был шпионом русских магов в стане очередного Темного лорда. Русские уже один раз прозевали одного Темного лорда, и повторять эту ошибку им не хотелось. Потом, потеряв семью — вырезанную аврорами и фениксами, Долохов полностью перешел на сторону Волди.

Впрочем, все это лишь мои догадки. А в шпионы Долохова отрядила моя горячо любимая паранойя. У русских магических родов полно своих проблем. Они всегда были обособленными ребятами. Как и их страна, что еще не Европа, но уже и не Азия.

— Лорд Снейп-Принц интересовался возможностью снятия посмертного проклятия, — сказал Волдеморт. — Кажется, что ты занимался чем-то подобным?

— Без особого успеха, должен заметить, — ответил Долохов.

— Но какие-то наработки у тебя должны остаться? Будь добр, поделись ими с лордом Снейп-Принц. И окажи ему всестороннюю помощь, если это потребуется.

Я низко поклонился Темному лорду, прижав правую руку к груди. Демонстрируя, как я ему признателен.

— Лорд Волдеморт, господин Долохов, если это поможет, то я ваш вечный должник.

Что самое интересное — я ведь ни слова не вру. Долги свои я привык отдавать. Думаю, что спасение семьи Антонина будет достойной платой. А Волди?.. Легкая смерть — тоже неплохая плата. Жаль что до этого еще далеко…

Интерлюдия

— Почему вы решили помочь ему, мой лорд? — спросила Беллатриса, когда Долохов и Снейп аппарировали из поместья. Она вновь устроилась на ковре у ног Волдеморта.

— Он похож на меня в юности. Та же тяга к темным знаниям, то же желание силы и власти. Пока даже перед самим собой он оправдывает эти устремления благородными целями: спасение матери, восстановление рода. Но я уже вижу эту жажду. Он умен, амбициозен и честолюбив — такие люди не любят быть на вторых ролях. Для них это хуже смерти.

— Мне кажется, что тут замешано что-то еще, — неуверенно заметила Беллатриса. — Что-то личное, простите мой лорд, — девушка склонила голову в жесте повиновения.

— Ты проницательна, моя дорогая Белла, — усмехнулся Волдеморт. Взяв девушку пальцами за подбородок, он приподнял ее голову и заглянул прямо в глаза. — Дело в его матери. Прожить столько лет с посмертным проклятием, да еще умудриться родить не сквиба, а весьма одаренного мага… — Темный лорд задумчиво покачал головой и перевел свой взгляд на огонь в камине.

Некоторое время он молчал, словно что-то вспоминая.

— В свое время она была очень сильной волшебницей. В Хогвартсе она не блистала, но ее потенциал был велик. Если бы лорд Принц был менее горд и согласился принять мою помощь в погубившем его ритуале, то этот мальчик мог бы быть моим сыном. В то время я всерьез рассматривал вариант вхождения в этот древний род.

На мгновение Беллатрису охватил дикий приступ ненависти и ярости к совершенно незнакомой ей женщине.

— Род Блэк ничуть не хуже! — горячо воскликнула она. — Может мы не столь древние, как Принц, но у нас хватило силы и мудрости сохранить свое богатство и влияние!

Волдеморт с удивлением посмотрел на девушку и раскатисто рассмеялся.

— Ты ревнуешь? — Его ладонь скользнула по волосам девушки, пропуская черные локоны между пальцев. — Моя дорогая Беллатрис, это просто глупо. В то время ты была еще младенцем. А потом я понял, что вхождение в любой древний род не позволит мне ничего изменить — время уже упущено. Я нашел другой путь! Свой путь!

— Ради всеобщего блага? — с усмешкой поинтересовалась Беллатриса. Ее гнев стал отступать. Действительно, глупо ревновать обожаемого господина к прошлому… практически мертвому прошлому. Усмешка на ее губах стала злой.

— Всеобщее благо оставим старику, — поморщился Волдеморт. — Мы боремся только за благо Магического мира. За законное право древней крови и силы решать его судьбу!

— А Дамблдор знает об этой истории с матерью этого Снейпа?

— В нашем мире есть мало того, что старик не знает.

— Поэтому он столь благоволит этому полукровке?

— Лорду, Бэла. Лорду. Я хочу, чтобы ты проявляла больше уважения к нашему юному другу. Магию рода не обманешь.

— Если вы этого желаете, господин, — поморщилась Беллатриса.

— Да, я так желаю! — отрезал Волдеморт. — А что касается твоего вопроса, то планы старика на лорда Снейп-Принц могут быть различны.

— Он хочет заслать к нам шпиона! Я уверена в этом!

— Возможно, но надо рассматривать и другие варианты. Дамблдор умеет планировать на несколько ходов вперед. Но что бы он там не задумал, пока что лорд Снейп-Принц мне не угрожает, не мешает моим планам. Кроме того, мне интересно посмотреть, что у него получится. Если ему удастся найти способ победить посмертное проклятие, то одно только это оправдает любую оказанную ему помощь. В мире найдется немало магов готовых заложить душу за подобные знания. Да и благодарность лорда Снейп-Принц будет нам весьма не лишней.

— Даже если он найдет способ, вы думаете, что он отдаст нам эти знания?

— Ты не веришь в человеческую благодарность?.. Правильно делаешь. Если лорд Снейп-Принц добьется успеха, то я найду способ получить эти знания!

Конец интерлюдии

Глава 16 Посмертные проклятия

Мы аппарировали на небольшую поляну со всех сторон окруженную живыми зелеными стенами чуть выше моего роста.

— Прошу сюда, лорд Снейп-Принц. — Долохов подошел к этой живой стене и плавно повел перед ней палочкой. Ветви растений ожили и расползлись в разные стороны, открывая узкий овальный проход. Когда мы оказались по ту сторону стены ветви вновь сомкнулись.

Хорошее заклинание. Может попросить Долохова научить меня ему? Или это секретная родовая техника?

— Прекрасный сад, — заметил я, оглядываясь по сторонам. Зеленая клетка, в которую мы переместились, оказалась частью небольшого, но весьма уютного сада.

— Видели бы вы его летом, лорд Снейп-Принц.

— Можно просто Северус, мистер Долохов, — слегка поморщился я, чувствуя скрытую усмешку при каждом титуловании меня Долоховым.

— Ну, тогда зови меня просто Антонин, — улыбнулся он.

— Молодой хозяин, стойте! — раздался чей-то плаксиво-просящий крик.

По садовой дорожке бежал мальчик лет восьми-девяти. Его пытался преследовать домовой эльф, его-то крики и тревожили покой сада.

— Привет па. А кто это с тобой? — Мальчик ловко затормозил перед нами, скользя ногами по садовой дорожке. Быстро оглядев меня внимательным взглядом, он тут же засыпал меня вопросами. — Ты учишься в Хогвартсе? На каком факультете?

— Костя веди себя прилично. Перед тобой настоящий английский магический лорд, — сказал сыну Долохов.

— Я еще маленький и не смышленый мне можно, — гордо заявил тот, хитро улыбаясь.

Долохов рассмеялся и потрепал сына по голове.

— Меня зовут Северус Снейп-Принц. Я учусь в Хогвартсе на факультете Слизерин, — подобрав мантию, я присел на корточки и протянул ребенку руку.

— Константин Долохов, — представился он, пожимая мою руку.

Преследователь Долохова-младшего наконец-то настиг свою цель. Тяжело дыша, домовик остановился рядом с нами и, поклонившись Антонину, плаксиво заголосил:

— Простите хозяин, молодой хозяин слишком быстрый. Грабби плохой! Плохой! — Домовик отвесил себе несколько звучных оплеух.

Домовые эльфы странные существа. Все их представители получают какое-то извращенное удовольствие, когда самостоятельно наказывают себя по любому поводу.

— Грабби, возьми вещи нашего гостя, — распорядился Долохов, мало обращая внимание на причитания домашнего эльфа.

— Грабби рад услужить хозяину, — тут же вскинулся эльф. Практически с силой выхватив из моих рук зонт, он еще раз низко поклонился и с тихим хлопком исчез.

— Константин, предупреди маму, что сегодня за обедом у нас будет гость. А мы с Северусом пока поработаем в моем кабинете.

— Я не хотел бы… — протестующе начал я.

— Ерунда, — отмахнулся Долохов, — моя жена обидится, если я вас не познакомлю. Гости бывают у нас редко.

Понимая, что все протесты бесполезны, я смирился.

Лабораторией Долохову служил расположенный в некотором отдалении от дома флигель, защита которого сделала бы честь иному хранилищу гоблинов. Особенно меня поразило несколько невысоких деревянных столбиков окружавших флигель. На каждом из них было вырезано какое-то изображение, вроде бы птиц и зверей.

— Тотемы? — с любопытством поинтересовался я. Это была не самая распространенная в Европе сфера магического искусства.

— Так и есть, — кивнул Долохов. Подойдя к тотему рядом с садовой тропинкой, он низко ему поклонился и что-то прошептал. — Все, можно проходить.

Внутри флигель показался мне гораздо больше чем снаружи. Первая комната напоминала мне мой кабинет: стеллажи для книг, котлы для варки зелий, стол с записями. Справа от основного входа виднелась лестница ведущая, по-видимому, в подвал. У противоположной стены был вход в другую комнату.

— Одну минуту, я сейчас, — с этими словами Долохов скрылся в соседней комнате.

С интересом осмотревшись по сторонам, я подошел к стеллажу с книгами и стал изучать потемневшие от времени корешки фолиантов. Даже не пытаясь прикоснуться к ним руками. Кто знает, какая защита может на них стоять?

Лаборатория Долохова была довольно интересным местом. В том будущем-прошлом мне так и не удалось в ней побывать. Но среди последователей Волди про нее ходило множество слухов. Изначально Долохов при Волди занимал что-то вроде должности разработчика новых темномагических заклинаний — эдакого безумного гения. Впрочем, это только в глупых магловских фильмах злобные полусумасшедшие гении разрабатывают «оружие возмездия». В реальности же это обычные люди. Одни ученые разработчики атомной бомбы будут писать петиции за запрет этого оружия. Другие просто заметят, что «это была прекрасная физика».[10]

Свою «атомную бомбу» разрабатывал и Темный лорд.

При всех своих недостатках, при очевидном прогрессирующем сумасшествии и моральной ущербности, Волди совсем не был идиотом. Глупо думать, что после покорения Британского магического мира он бы сразу начал войну с маглами. С палочками наперерез против танков, самолетов и прочей техники? Против ядерного оружия? Ха, ха. Даже постепенно сходящий с ума от крестражей Волди был не настолько самоуверен, чтобы рассчитывать на победу.

План был другим. После подчинения магической Британии и устранения грязнокровок и им сочувствующих, Магическая Британия перестраивалась, как говорят маглы, на военные рельсы. Мы бы нашли способы нейтрализовать оружие маглов или иным образом уровнять наши силы. Вот тогда мы и нанесли бы свой удар!

Надо сказать, что даже самые крупные сражения магов всегда носили характер индивидуальных схваток. Пара магов — стандартный ударный отряд. Пятерка — штурмовая группа. В крупнейшем сражении Восстания Гриндевальда участвовало немногим больше двадцати магов. Поэтому заклинаний по-настоящему массового поражения в арсеналах волшебников практически нет. В прошлом для разгона толпы вооруженных различными железками маглов достаточно было сразить десяток другой глупцов, посмевших напасть на мага, и остальные разбегались сами. А потом началась вся эта ерунда с секретностью и прочим. Магический мир все закрывался, маглы все развивались. Больше всего они любили развивать средства уничтожения себе подобных и добились впечатляющих результатов. До сих пор не могу понять, зачем им такое количество этих ядерных погремушек. Их уже хватит на три уничтожения нашей несчастной планеты. Одно уничтожение, это еще куда ни шло. Но три? Где они найдут еще две земли? Все же Волшебный народ знал, что этим все и закончится. То-то они драпали, сверкая пятками, из нашего мира и наглухо закрыли ворота в свои миры.

Противопоставить современному магловскому оружию магам практически нечего. Ясное дело, что Волди не хотел мириться с подобной несправедливостью. После захвата власти в Магической Британии, он планировал, с помощью своих последователей, изучить Родовые кодексы на предмет заклинаний должных эту несправедливость исправить. Яды, болезни, стихийные бедствия — это стало бы нашим ответом на магловскую ядерную дубину. Это должно было позволить нам захватить власть в Британии и вынудить остальной мир маглов не лезть к нам на острова. В свою очередь, это должно было привести к новой охоте на ведьм и инквизиции. Магический мир Европы был бы уничтожен испуганными маглами. И перед европейскими магами встал бы простой выбор. Либо они уходят в глубокое подполье, так в свое время поступили русские маги. Либо переселяются к нам на остров, чтобы «занять подобающее магам положение». Естественно под мудрым руководством лорда Волдеморта.

Началом этих разработок была работа Долохова. Не зря же аврорат в нападение на его дом послал свою лучшую пятерку магов, а фениксы Гидеона и Фабиана Пруэттов — действительно талантливых волшебников (кстати, далеко не светлых) среди этого сборища посредственностей.

Имел ли план Волдеморта шансы на успех? Сложно сказать — любые планы хороши только на бумаге. В любом случае, я считаю, что добиться влияния на маглов можно и без открытия магического мира и развязывания второй инквизиции.

С Волди мне не по пути. Возможно, что с ним можно было бы договориться, не наделай он крестражей. Я бы смог все забыть и переступить через свою ненависть. Все же этот Волдеморт еще далек от того обезумевшего, кровожадного чудовища из будущего. Но большинство крестражей создано, и что-то менять уже слишком поздно. Изменения в характере Темного лорда пока еще незаметны, но уже необратимы.

Дробление души на столько частей… Зачем он пошел на это? Хотел обессмертить свою душу, а в результате погубил ее. Возрожденный темный лорд был лишь тень былого величия. Про того возрожденного лорда никто никогда не скажет: «Деяния его были ужасны, но все же велики».

Погрузившись в размышления, я не заметил, как вернулся Долохов.

— Вот записи, которые вам нужны. — Он протянул мне несколько довольно объемных свитков. — Можете оставить их себе, это все равно копии. Лорд Волдеморт приказал оказывать вам помощь, так что обращайтесь в любое время. Посмертные проклятия весьма интересная, но трудная для исследования тема.

— Что вы можете рассказать помимо того что в ваших записях? — поинтересовался я.

— Немногое. Эти свитки, наверное, самое подробное исследование этой темы… Присядем, — он указал на пару кресел, мы сели. Долохов положил ногу на ногу и начал рассказ: — Обязательным условием посмертного проклятия должно быть человеческое жертвоприношение. Чем больше жертв, тем сильнее сила проклятия. Из известных нам посмертных проклятий наиболее сильным считается проклятие могилы Тамерлана. Как говорилось в одном из письменных источников: «Кто вскроет могилу Тамерлана — выпустит на волю духа войны. И будет бойня такая кровавая и страшная, какой мир не видал в веки вечные». Гробницу Тамерлана вскрыли 22 июня 1941 года…

— День начала Восточного похода Гриндевальда, — задумчиво кивнул я. Магловская история накрепко переплетена с историей Магического мира. Слава Мерлину, что маглы об этом не догадываются.

— Он самый, — подтвердил Долохов.

— Сложно представить, что Гриндевальд и его магловские куклы сделали это под воздействием проклятия. Планы были разработаны задолго до этого.

— Ты, Северус, веришь в совпадения?

— Нет, — я покачал головой.

Долохов понимающе усмехнулся.

— Посмертные проклятия и их влияние на наш мир изучено довольно слабо. А у наследников Железного хромца было достаточно опытных магов и «сырья» для жертвоприношения. Возможно, что проклятие, наложенное на гробницу, было столь сильным, что могло изменять прошлое.

— Невероятная сила.

— Согласен… Еще одно любопытное посмертное проклятие, это так называемое проклятие Текумсе или президентское проклятие. Связывают его с президентом США Уильямом Гаррисоном, который, когда был еще губернатором, нарушил договор с индейцами. Видимо попытался отнять их земли, а индейцы оказались упертыми. Бусы, зеркальца и огненная вода им оказалась не нужны. Деньги тоже. Тогда белые люди решили показать дикарям их место… Впрочем, это неважно. Индейский шаман перед смертью предсказал, что Гаррисон умрет во время правления, и Великий Белый Вождь, выбранный через двадцать лет, умрёт, и так будет длиться семь колен. — Долохов кашлянул, долгая лекция иссушила ему горло. Извинившись, он громко произнес: — Грабби!

— Да, хозяин! — тут же возник из воздуха домовой эльф.

— Принеси нам бутылку хорошего вина из подвала. И бокалы не забудь!

Эльф исчез, но не прошло и пяти секунд, как он появился вновь. В руках он держал поднос, на котором была уже открытая бутылка вина и два наполненных бокала.

Все же надо признать, что от этих магических паразитов есть толк.

— Твое здоровье, Северус! — Долохов отсалютовал мне наполненным бокалом. Как то быстро мы перешли на «ты».

Я осторожно пригубил свой. Вино было неплохим. Хотя моему мнению можно не доверять — в винах я разбираюсь довольно плохо.

Домовик оставил нам поднос с бутылкой и исчез, а Долохов продолжил свой рассказ.

— Итак, проклятие Текумсе… Уильям Гаррисон был избран в 1840 году и умер через месяц после принятия присяги. Дальнейшее действие проклятия проследить нетрудно. Авраам Линкольн — избран в 1860, убит в 1865. Джеймс Гарфилд — избран 1880, убит через три месяца после присяги. Уильям Мак-Кинли избран на второй срок в 1900, убит в 1901. Уоррен Гардинг — избран в 1920, умер в 1923 от толком невыясненных причин. Шестым стал Рузвельт, избранный в очередной раз в 1940 и умерший в 1945. Седьмым — Кеннеди, избранный в 1960 и убитый через три года в Далласе. Еще со времен Линкольна ряд американских магов пытались снять это проклятие, но все попытки были тщетны.

Остальные заслуживающие упоминания посмертные проклятия — это проклятие фараонов, вавельское проклятие и проклятие алмаза Хоуп. Что еще можно сказать? Целью посмертных проклятий, как и обычных проклятий, может быть определенный человек, целый род, должность, местность или предмет. Считается, что снять посмертное проклятие невозможно. Однако оно может ослабнуть со временем или вовсе развеяться.

— Неужели не было ни одного случая снятия посмертного проклятия?

— Я долго занимался этим вопросом, но ни одного подобного случая не нашел. Единственная зацепка, это рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, выдержки из них есть в этих свитках, — Долохов указал бокалом на отданные мне свитки. — Там упоминается случай снятия посмертного проклятия одним из арабских магов.

— Описание ритуала есть?

— Если бы, — вздохнул Долохов. — «Чтобы победить смерть, нужна смерть» — вот и все описание.

— Ритуал на основе жертвоприношения… — задумчиво прошептал я.

— Совершенно верно.

Да, дела становились все хуже и хуже. Жертвоприношение… и зверюшкой тут не отделаешься. Нет, моральный аспект меня заботил мало. Рай мне не светит, ни при каком раскладе. А в аду я жил добрых два десятка лет. Проблема в том, что жертвоприношение, да еще и человеческое — это самый сильный и сложный из известных магических ритуалов. Убить жертву на алтаре — тут умения много не надо, достаточно со своей совестью договориться (если у вас еще есть этот ненужный орган). А вот для достижения необходимого эффекта нужно просчитать ритуал до малейших мелочей. Место, время проведения, число и область ударов, оружие, время смерти жертвы… всего и не упомнить. А это не зельеварение — ожогами тут не отделаешься (впрочем, варка высших зелий занятие тоже не безопасное). Малейшая ошибка в ритуале может привести к катастрофе. Но самое главное, что меня беспокоит — по этой части магии у меня нет никакого опыта. Я убивал. Много убивал. Но это был либо бой, либо казнь.

— И больше ни каких зацепок? Хотя бы самого приблизительного описания ритуала?

— Нет. Однако… — Долохов задумчиво погладил короткую щетину на своем подбородке.

— Однако? — поинтересовался я.

— Ты знаком с лордом Гринграсс?

— Нет, — пожал плечами я. — Видел его один раз, это было на приеме у Малфоев.

— Жаль, — вздохнул Долохов, вновь наполняя наши бокалы.

— Лорд Гринграсс может что-то знать?

— Ходят упорные слухи, что одному из его предков удалось снять посмертное проклятие.

— Слухи? Можно ли им верить?

— Я уверен, что этот слух правдив. Но со мной лорд Гринграсс даже разговаривать не захотел, — поморщился Долохов. — Он не любит лорда Волдеморта и всячески сторонится любых связей с ним и его последователями. С теми, кто не обладает громким титулом или весом в Магическом мире, — он выжидающе посмотрел на меня.

— Если это единственный шанс, то я попытаюсь встретиться с лордом Гринграсс.

— Еще могу посоветовать изучить ваш кодекс Рода, — сказал Долохов. — Мне кажется, что именно ваш дед пытался снять родовые проклятия с Рода. Даже если эта попытка была неудачной, то его записи могут помочь. Многие родовые проклятия также являются посмертными.

— Так я и поступлю, — кивнул я. Совет Долохов дал действительно хороший. А ведь у меня есть живой свидетель этого ритуала!

Еще не все потеряно, Северус! Придется, конечно, здорово поработать. Но когда было иначе?

В моей голове уже начал выстраиваться примерный план моих последующих действий.

Из воздуха вновь появился домовой эльф.

— Хозяйка просила передать, что обед уже готов, — сказал он и исчез.

— Следуйте за мной, лорд Снейп-Принц, — усмехнулся Долохов. — Елена очень не любит ждать.

Обед у Долохова я помню как-то сумбурно, урывками. Я был слишком погружен в собственные мысли, хотя и старался, по возможности, поддерживать светскую беседу. Жена Долохова оказалась очаровательной миловидной брюнеткой, яркой, лукавой и очень в себе уверенной. Если Долохов посвятил себя изучению Темных искусств, то его супруга тяготела к колдомедицине и была весьма сведуща в зельях. На эту тему мы с ней даже немного поспорили — единственный момент, когда я ненадолго выполз из раковины собственных размышлений.

«Колдомедик и темный маг…» — думал я, наблюдая за четой Долоховых. — «Символично — союз жизни и смерти».

Заскочив ненадолго в магловский Лондон, я воспользовался одним из каминов в Косом переулке и вышел на почте Хогсмита. Знакомый чиновник все так же скучал за своей стойкой и разгадывал кроссворд в одной из многочисленных «желтых» газетенок, коих невообразимое множество даже в магическом мире.

Покинув почту, я направился к дороге, ведущей в Хогвартс. Вечерело, воздух был холодный, зато чистый и свежий. После Лондона с его постоянным смогом, это было особенно заметно.

— Северус Снейп! — грозный окрик настиг меня в тот момент, когда я подходил к воротам Хогвартса.

Неторопливо развернувшись, я увидел Лили. Похоже, что она преследовала меня с самого Хогсмита чуть ли не бегом. На мгновения я замер наслаждаясь открывшимся зрелищем.

Обворожительное лицо Лили раскраснелось от бега, полураскрытые губы жадно ловили воздух, а ее грудь высоко вздымалась.

Слегка смутившись под моим жадным взглядом, она все же грозно спросила:

— Зачем ты напал на Джеймса и остальных?! — Хм… Теперь он уже Джеймс, а не Поттер. Стоит ненадолго отвлечься и гаденыш тут же отыгрывает позиции.

— Что это ты на меня так смотришь? — Лили нервно себя оглядела.

— Любуюсь, — честно признал я. — Тебе говорили, что ты прекрасна в гневе?

— Твои шуточки тебе не помогут! Отвечай на мой вопрос!

— Какой вопрос? — хмыкнул я, скептически выгнул бровь.

— Сев, не надо меня злить. Не знаю как в гневе, а в ярости я опасна, — пригрозила Лили. — Зачем ты избил мародеров.

— Я? Один избил четверых? — Говорил я медленно, растягивая слова. Чтобы Лили сама поняла абсурдность подобного утверждения. — Это просто смешно!

— Ремус мне все рассказал! Не отрицай! Ты первый ударил Джеймса, — смутить Лили было не так-то просто.

— А он тебе не рассказал, что твой разлюбезный Поттер в это время не слишком нежно прижимал меня к стене, угрожал и махал у меня перед носом своей волшебной палочкой. Я просто защищался.

— Об этом он не упомянул, — нахмурилась Лили. Может она вспыльчива и легковерна, но отнюдь не глупа.

— Ничего удивительного. Слабоумие — для мародеров это характерно. Тогда тебе надо просто решить, кому ты больше веришь. Я не настолько глуп, чтобы нападать на мародеров когда они все вместе. И у меня нет никакого желания вылавливать их по отдельности. Все чего я хочу это чтобы они ко мне не лезли. Пока это до них не дойдет, они будут частыми гостями в медицинском крыле. А теперь, прости, мне нужно к директору.

Развернувшись, я поспешил оставить Лили. Меня охватил приступ крайнего раздражения, а в такие моменты я не самый приятный собеседник.

Перед покоями директора я был уже совершенно собран и спокоен. Не забыл я и угоститься несколькими зельями.

Я не особо удивился, когда горгулья у входа в башню отъехала в сторону без всяких паролей. Постучав в знакомую дверь, я вошел внутрь.

— Добрый вечер, Северус. В последнее время ты стал у меня частым гостем. — Дамблдор был на своем месте за директорским столом и кормил сидевшего у него на плече феникса.

— Вы сказали, что я могу обращаться к вам в любое время.

— О, я ни в коем случае не виню тебя, мальчик мой. Проходи, садись. Что у тебя случилось? — участливо поинтересовался Дамблдор, скармливая фениксу горсть ягод.

Сев в гостевое кресло, я положил руки на колени, сцепил пальцы и смущенно потупил взор.

— Ну же, смелей! — подбодрил меня Дамби. — Ты же знаешь, что я всегда рад помочь своим ученикам.

— Я… Я хотел бы получить разрешение на свободное посещение занятий до конца этого года и получить возможность покидать Хогвартс в любое время, — судорожно выпалил я.

— То есть фактически ты просишь освободить тебя от всех занятий, — нахмурился Дамблдор. — Мальчик мой! Ты совершаешь большую ошибку! Ты талантлив, но талант без знаний ничто. А только из книг ты эти знания не приобретешь. В этих древних стенах собраны лучшие учителя магической Британии!

— Мне, правда, очень жаль, но мне просто необходимо это разрешение. Я догоню! — я старался, чтобы мой голос подрагивал, но звучал твердо.

Вообще-то, я могу сдать весь Хогвартский курс без особых проблем, но старику это знать совершенно не к чему.

— Возможно, что я мог бы тебе помочь, — голос Дамблдора выровнялся и вновь сделался деланно-участливым — настолько участливым, что хотелось сплюнуть. Все же иногда он переигрывает. — Но ты должен объяснить, зачем тебе это нужно?

— Вы будите недовольны, — я сжал кулаки и нервно постучал себя по коленям.

— Северус, я искренне хочу тебе помочь, но я должен знать все.

Я снова понурился, буравя взглядом пол, и сказал, выдержав долгую драматическую паузу:

— Я нашел один ритуал способный исцелить мать. Он не темный! — поспешно, излишне поспешно, добавил я. Любой бы догадался, что я вру. — Но к нему надо подготовиться. Вы же знаете, как трудны ритуалы Высшей магии.

— Тебе пятнадцать лет! Какие могут быть ритуалы Высшей магии в твоем возрасте! — почти не наигранно возмутился Дамблдор. — Это просто безумие!

— Ритуал будет проводить моя мать, — терпеливо пояснил я, дозволяя старику слегка проникнуть через мои мысленные щиты, чтобы тот с легкостью мог распознать ложь. — Я буду только помогать ей с магической силой. Вместе мы справимся. Должны справиться! Если вы не хотите помочь мне с этим вопросом, то я просто брошу учебу. Здоровье моей матери для меня важней!

Дамблдор снял очки и помассировал себе глаза. Затем он картинно трагически вздохнул и сказал:

— Ты очень многого просишь, мой мальчик. И я чувствую, что ты не до конца откровенен со мной, но я готов переступить через свою совесть и пойти тебе на встречу.

— Спасибо, господин директор, я знал, что вы меня поймете, — Черт, если бы мог, то пустил бы сейчас одинокую слезинку. Или это будет слишком?

Собственно, что и требовалось доказать. Естественно Дамблдор уже сделал выводы относительно этого ритуала и откуда я получил эти знания. Толкнув меня в объятия Волди, он постарался оставить тропку для отступления. Вот только теперь я не настолько наивен, чтобы верить в искренность твоего участия, Старик. Но я буду играть роль, что ты мне отвел. Но в этот раз это станет началом твоего конца.

Интерлюдия

— Ну все, милая, хватит. Альбусу надо поработать. — Ласково погладив феникса, Дамблдор пересадил птицу на ее место.

Вынув палочку, он направил ее на кресло, в котором минуту назад сидел Северус Снейп. Быстрый словно молния луч ударил в кресло. На кончике палочки Дамблдора стал набухать белоснежный шар.

Выдвинув левой рукой верхний ящик стола, Дамблдор достал из него простое медное кольцо и положил перед собой. Стряхнув с палочки светящийся шар, он направил его прямо в кольцо — металл послушно впитал шар.

— Какой умненький и упорный мальчик, — пробормотал Дамблдор, беря кольцо. — Надо за ним приглядеть.

Встав из-за стола, Дамблдор быстрым шагом направился во внутренние покои башни. Дамблдор, да и предыдущие директоры Хогвартса не страдали аскетизмом. Директорские покои были в три раза больше комнат предоставляемых обычным преподавателям, а их убранству мог позавидовать иной мэнор.

Наконец, Дамблдор достиг цели своего путешествия.

Защита Хогвартса надежно закрывала его от нежелательного вторжения. Здесь не работала аппарация. Редкие камины были обычными каминами, а не частью сети порталов. Но из всякого правила есть исключение.

Подойдя к камину в своей спальне, Дамблдор выудил из мантии горсть летучего пороха и кинул его в тлеющие угли.

Послушные чары перенесли Дамблдора в нужное место. Это был маленький неприметный домик в деревне Оттери-Сент-Кэчпоул на южном побережье Англии.

— Директор? Что-то случилось? — на выходе из камина Дамблдора уже встречал высокий молодой человек лет двадцати пяти.

— Здравствуй Фабиан, — поприветствовал его Дамблдор, — а где Гидеон?

— У него дела в Лондоне. Он вам срочно нужен?

Дамблдор не особо любил братьев Пруэтт. Молодые маги, представители обедневшего, но древнего рода, были весьма хлопотными сторонниками. Они были не слишком разборчивы в средствах достижения цели и не чурались Темной магии. Дамблдор предпочитал более покладистых и тихих сподручных. Тех, что не хватают звезд с небес, зато легко управляемы. Однако Дамблдор признавал полезность Пруэттов, ценил их и поручал братьям наиболее важные дела.

— Нет, просто у меня есть для вас новое задание. Но раз его нет, то ты сам потом введешь его в курс дела.

— Я весь во внимании.

— Дело, в общем-то, простое, но могут быть сложности. Вам нужно неотступно следить за одним молодым человеком. Вот слепок его ауры, — Дамблдор передал Фабиану кольцо. — В ближайший месяц или два мальчик будет занят не совсем законными делами, связанными с Темной магией. Вы в это вмешиваться не должны. Более того, вы должны прикрыть его, если им заинтересуется аврорат. Впрочем, думаю до этого не дойдет, мальчик весьма умен и осторожен. К тому же ему будут помогать.

— Темная магия? — насторожился Фабиан. — Чем именно он будет заниматься?

— Будет искать способ снять посмертное проклятие.

— Наши действия в случае успеха его изысканий? — деловито поинтересовался Фабиан.

— О, это маловероятно! — улыбнулся Дамблдор. — Не он первый, не он последний. Скоро он упрется в стену, преодолеть ее удалось единицам. Но это явно не наш случай.

— Но все же, — настаивал Фабиан. — Если он найдет способ обойти эту стену или сломать ее.

— Подобный исход маловероятен и очень нежелателен. Но если подобное произойдет, то тогда эти знания не должны попасть в чужие руки! — Дамблдор помолчал и, помедлив, добавил: — И свидетели нам не нужны. Ради всеобщего блага!

конец интерлюдии

Глава 17 Да здравствует законный брак!

Необходимое объявление Дамблдор сделал на следующий день. Как обычно за завтраком. Очередную поблажку лорду Снейп-Принц зал встретил тихим рокотом негодования. Слова «по семейным обстоятельствам» их успокоили мало. Кажется, я уже говорил, что выскочек нигде не любят. У Макгонагалл был такой вид, словно она съела лимон. Хм, я и позабыл — она ведь жаждет поквитаться со мной за то, что я избежал наказания за рихтование физиономии Поттера.

Задерживаться дольше нужного я не стал и в тот же день покинул Хогвартс. Понимая, что мать не одобрит мои действия и заставит вернуться в Хогвартс, я решил не появляться дома. Пусть она продолжает думать, что я грызу гранит науки в Хоге. Сняв комнату в «Дырявом котле», я принялся разбирать записи Долохова.

Письмо к лорду Гринграссу я отправил в тот же день, но ответа мне пришлось ждать почти неделю. Все это время я редко покидал «Дырявый котел» и даже не думал навещать Хогвартс. У меня были серьезные основания полагать, что у Эйлин Принц осталось гораздо меньше времени, чем в старом прошлом. А значит, что Хог может подождать. Да и все остальные дела тоже.

На исходе шестого дня в дверь моего номера постучались. Я открыл дверь. На пороге стоял домовик в напоминающей пончо накидке с гербом рода Гринграсс.

— Письмо от лорда Бартоломея Берета Гринграсса лорду Северусу Тобиасу Снейп-Принц, — провозгласил эльф, с поклоном протягивая мне послание.

Домовик исчез едва я взял свиток. В нем было проставлено только число и время…

В назначенное время я уже стоял на пороге мэнора Гринграссов.

— Лорд Гринграсс готов вас принять, лорд Снейп-Принц. Прошу следовать за мной, — провозгласил домовик дворецкий, впуская меня в древнее поместье.

В мэноре Гринграссов мне бывать не приходилось. Впрочем мэноры древних родов в плане обстановки общих комнат похожи словно близнецы. Тут всюду царил стиль славной королевы Виктории. Не говоривший, а кричавший о солидности, престижности, достатке и респектабельности владельцев дома.

Лорд Гринграсс встретил меня на открытой веранде. Что выглядело по меньше мере странно — на дворе уже было далеко не лето. Немолодой уже лорд сидел в кресле-качалке, закутавшись в теплый шерстяной плед.

— Для меня большая честь, что вы нашли время для встречи со мной, — склонил голову я.

— Оставим эти ненужные бальные танцы, лорд Снейп-Принц, — хмуро буркнул лорд Гринграсс, указывая рукой на соседнее кресло. — Говорите прямо, что вам от меня нужно?

Начало не слишком многообещающе. Ну да выбора у меня нет.

— Мне стало известно, что ваш кодекс Рода может содержать описание ритуала снятия посмертного проклятия. Я хотел бы попросить вас поделиться со мной этим знанием.

— Спрашивать, зачем вам это знание я не буду. Мне известно о вашей матери. Но остается другой вопрос. Зачем мне помогать вам?

— Благодарность меня и моего рода не будет знать границ, — натянуто произнес я. На этот вопрос не знал ответа и я.

— Весь род Принц это пятнадцатилетней мальчишка, — холодно осадил меня Гринграсс. — Без состояния и связей. Почему род Гринграсс должна интересовать его благодарность, пусть даже и безграничная?

— Что вы хотите, лорд? Назовите свою цену? — твердо спросил я, после небольшой паузы.

— Почему вы думаете, что я что-то хочу? — удивился Гринграсс.

— Иначе вы бы просто выставили меня вон.

Он долго оценивающе смотрел на меня.

— Да, слухи не врут — вы крайне интересный молодой человек, — сказал он, скупо усмехнувшись. — Прежде чем я назначу свою цену, я хотел бы прояснить несколько вопросов.

— Буду рад ответить на них. Разумеется если это в моих силах.

— В ваших, — обнадежил меня Гринграсс. — Какие отношения связывают вас и маглорожденную волшебницу Лили Эванс.

— Пока только дружеские. Мы давно знакомы, живем рядом и дружим с детства. — Вопрос меня порядком удивил, но я твердо решил отвечать по возможности максимально честно. Помощь лорда Гринграсс была мне необходима!

— Пока? — Гринграсс мгновенно выцедил самое главное.

— В будущем я надеюсь увидеть ее своей женой, — не стал скрывать я. Сомневаюсь, что Гринграсс побежит делиться со всеми моими планами. — Не смотря на ее происхождение это отличная партия.

— Так вы знаете, что она обретенная? Хотя в вашем случае, это, похоже, не только расчет.

— Да, это так. — Подобные личные вопросы меня порядком раздражали, но я не допускал в своем голосе даже тени этого раздражения.

— Тогда мне хотелось бы знать, каким образом вам удалось обойти заклятие Дамблдора.

— Заклинание Дамблдора? Какое заклинание? — удивился я.

На лице лорда Гринграсса промелькнуло что-то вроде удивления. Или мне это показалось?

— Как вы узнали, что Эванс обретенная? — спросил он.

— Но все говорит об этом: сильный магический дар, успех во всех магических дисциплинах.

— То есть магически вы ее не проверяли? — перебил меня Гринграсс.

— Подобные заклинания мне не знакомы, — признался я, покопавшись в памяти.

Лорд Гринграсс тихо пробормотал что-то нелестное о современном образовании.

— Вы моло… лорд Снейп-Принц знаете, сколь редки обретенные? И как ценны они для любого древнего рода?

— Разумеется. — Весьма неприятно, когда тебя считают идиотом.

— Тогда вас должен был заинтересовать вопрос, почему ваша подруга детства столь мало интересует древние роды?

— Не совсем, — возразил я. — К ней проявляет интерес Джеймс Поттер.

— Вот как? Этого я не знал. Мне казалось, что Дамблдор отдаст ее одному из Пруэттов. Хотя Поттеры тоже неплохой вариант. В магическом плане далеко не лучший, а вот в плане финансов… Но я отвлекся. Один Джеймс Поттер, это слишком мало. Я бы не удивился, если бы за новую обретенную началась настоящая война. Древним родам нужна свежая кровь — теперь это вопрос нашего выживания. Но никакой обретенной нет, а значит — нет и причины для раздора.

— Как это нет? — смысл сказанного все еще ускользал от меня.

— Думаете, что только вы заметили таланты мисс Эванс? Большинство древних родов так или иначе провели ее проверку, но вот результаты они получили не те на которые рассчитывали. Дамблдор как-то защитил вашу Эванс от проверяющих чар. Как он это провернул, я не имею ни малейшего понятия. То, что об обретенной узнал я, это просто невероятное стечение обстоятельств. Ну да не будем более об этом. Вы не бесплодны? — очередной вопрос лорда Гринграсса поставил меня в не меньший тупик, что и его первый вопрос.

— Э-э-э? Нет.

— Хорошо. Хотите знать, что я хочу за помощь вам? Ваш сын должен будет жениться на одной из моих внучек.

— Сын?! — запаниковал я, перебирая в уме все мои прошлые интрижки от которых у меня могли остаться дети и не находя таковых. В этот момент я просто забыл, что мне не тридцать с хвостиком, а всего пятнадцать. И что даже такую штуку как девственность я потеряю только через полгода (кажется, я уже упоминал, что Люциус закатит перед своей свадьбой шикарный мальчишник с девочками не тяжелого поведения). — У меня нет сына, — с облегчением выдохнул я, вспоминая все вышеперечисленное.

— Мои внучки тоже еще не родились, — усмехнулся Гринграсс своей холодной, словно арктический лед, улыбкой. — Вы планируете брак с обретенной. Думаю, что затягивать с этим вы не будите. Возможно, все произойдет сразу после окончания Хогвартса. И у вас будут дети. Вы же не противник детей? Так вот, я хотел бы заключить с вами договор о намерениях заключить брачный договор.

Несколько секунд я пытался переварить эту фразу. Брачный договор — это понятно. Это вполне в духе древних родов. Но договор о намерениях заключить договор? Звучит как бред душевнобольного.

— Простите лорд, я все еще не понимаю.

— Все очень просто. — Гринграсс опять перешел на такой тон, словно пытался что-то втолковать ребенку или умственно отсталому. Черт, помаленьку я начинаю ощущать себя полным Поттером. — Мы с вами заключим договор о том, что в случае если у вас родится сын, то род Принц и род Гринграсс заключат брачный договор.

— А вы уверены, что у вашего сына будут только дочери? — поинтересовался я. Мне было прекрасно известно, что у наследника Гринграссов будут две дочери, но откуда об этом может знать лорд Гринграсс? До рождения его внучек еще несколько лет.

— Уверен. Такие мелочи как время появления и пол наследников мой род может предсказать с легкостью. Итак, вас устраивает такая цена?

— А что, если мне не удастся жениться на Эванс, наш брак будет бесплодным или у нас будут только дочери?

— Тогда намерение так и останется намерением, а я буду искать для своих внучек другую партию.

— Если вы не возражаете, то вопросы теперь появились у меня.

— Спрашивайте, лорд, — благосклонно кивнул Гринграсс.

— Откуда вы знаете о моем интересе к Лили Эванс.

— О, я думаю, что это известно ВСЕМ заинтересованным сторонам, — Слово «всем» Гринграсс выделил особо, и меня пробил холодный озноб. — Не все стороны, правда, знают какое сокровище эта девушка.

Фух-х-х, можно расслабиться.

Соберись Северус! Ты столько лет балансировал на острие клинка. Ты врал в лицо Темному лорду и метал аваду в Дамблдора. А тут едва не впал в постыдную панику.

Самовнушение помогло. Мои мысли расчистились. А терзавшая меня головоломка изящно сложилась в нужную картинку. Вот и ответ, почему древние роды не проявили интерес к Лили. Помнится, что слухи о обретенной появились в магическом мире аккурат после свадьбы Лили и Джеймса. Тогда даже в рядах пожирателей был легкий переполох. А я имел долгую беседу с Волди относительно детства и Хогвартских годов Лили, но не предал этому должного значения. Ай да старик! Опять он тогда всех переиграл.

У моей ненависти к Дамблдору нет границ. Но я не могу не восхищаться Стариком. Если бы не его одержимость всеобщим благом, то Магическая Британия уже давно бы дергала за ниточки не только магловскую Британию, но и весь мир маглов.

— Почему я? Уверен, что найдется немало древних и благородных родов, готовых пойти на предложенный вами договор только за сведения об Обретенной.

— Вы правы, лорд, — кивнул Гринграсс. — Но в данный момент у вас наибольшие шансы.

— Они не настолько велики, чтобы делать ставку только на меня.

— И снова вы правы. Но из союзных мне родов, кандидат, подходящий на роль жениха обретенной, есть только у Малфоев — это Люциус Малфой. Мне кажется, что вы были на приеме по случаю его помолвки с юной Блэк. Разрыв данных обязательств рассорит Малфоев и Блэков, а это некоторым образом отразиться и на роде Гринграсс. Мне это не выгодно. К тому же я уже заключил похожий нашему договор с лордом Малфоем касательно его внука. В роду Малфоев, как вы, наверное, знаете, рождается только один ребенок и это всегда мальчик.

Мне ли не знать, — усмехнулся я про себя. Я даже знаю, как будут звать наследника Малфоев, и кто станет его магическим крестным.

— Есть еще Блэки, — не отступал я. У них два сына. Оба подходящего возраста.

— Да, мне все больше нравиться сделанный выбор. Но не буду больше расточать вам комплименты. Нет ничего более пагубного гордыни. — Гринграсс неожиданно поморщился, словно вспомнил что-то неприятное и ровно продолжил: — Что касается вашего справедливого замечания, то братья Блэк не подходят. Сириуса ждет изгнание — это очевидно. Даже не знаю, почему Орион и Вальбурга еще терпят его выходки. А Регулус… до вашего письма именно к этому варианту я и склонялся, но теперь он отпадает. У вас есть еще ко мне вопросы?

— Нет, я согласен заключить договор о намерениях заключить брачный договор. — И все равно звучит это по-идиотски.

— Великолепно, — Гринграсс несколько раз хлопнул в ладоши.

Рядом с нами тут же появился домашний эльф. Он молча и с достоинством поклонился, словно не слуга, а как минимум равный, и замер, так и не произнеся ни слова. Странное поведение для домашнего эльфа.

— Принеси бумаги с моего стола, — приказал Гринграсс.

Домовик также молча исчез и тут же вернулся. Еще раз молча поклонившись (может Гринграссы отрезают своим домовикам языки?), он протянул лорду Гринграсс два свитка.

— Прошу вас ознакомиться, лорд Снейп-Принц, а затем мы принесем должную клятву.

Я развернул свитки. Это был пресловутый договор о намерениях в двух экземплярах.

«Древние, благородные роды…» Это можно пропустить. «В случае рождения…» Тут все понятно. «По достижении пятилетнего возраста, когда возможна проверка магического потенциала, в случае удачного исхода оной вышеозначенные стороны обязуются заключить брачный договор».

Хм, в целом все было логично. Гринграсс правда не упомянул того что внук этого возможного брака становился наследником рода Гринграсс, а не Принц. Но это было не столь существенно. Если я выберусь из всей этой заварухи, то наследников для рода Принц я обеспечу. А если нет, то и заботить меня это не будет.

Все же я указал Гринграссу на этот момент.

— Кровь обретенной должна влиться и в мой род — это и есть моя цена. Ваш внук, и мой правнук станут главой рода Гринграсс, — ответил он, пожимая плечами. — Здесь не указано, с каким из сыновей: старшим или младшим, требуется заключить брачный договор. Так что дело за вами.

Н-н-нда, начинаю ощущать себя не магом, а будущим быком производителем. Или элитным, породистым рысаком. В этом все древние роды. Свое наследие они просчитывают на несколько поколений вперед. Возможно, что кому-то покажется аморальным распоряжаться судьбами еще не родившихся детей, но таков Магический мир. Кровь не вода, а кровь рода тем более.

Достав палочку, я приложил ее к первому листу и провозгласил.

— Род Принц принимает данный договор!

— Род Гринграсс принимает данный договор! — вторил мне лорд Гринграсс, приложив свою палочку к копии договора. Обменявшись листами, мы повторили свои действия.

Когда все было законченно, Гринграс внезапно улыбнулся и провозгласил, покровительственно похлопав меня по плечу:

— Теперь мы практически родственники. Пусть удача способствует вам во всех ваших делах. Будьте осторожны, я очень хочу, чтобы этот договор когда-нибудь был выполнен. Вот подробнейший разбор необходимого вам ритуала, — он протянул мне довольно тонкий свиток. Если у меня и оставались какие-либо сомнения, в том что Гринграсс заранее знал о цели моего прихода и тщательно подготовился к оному, то теперь они были окончательно похоронены.

О Мерлин! Надеюсь, что Лили никогда не узнает об этом договоре. А то детей у меня тогда точно не будет. Не только в браке с Лили, а вообще…

Глава 18 Черная магия и ее разоблачение

Вернувшись в свою комнату в «Дырявом котле», я погрузился в изучение свитка Гринграсса. Описание ритуала там действительно присутствовало. Объединив полученные от Долохова и Гринграсса данные можно было попытаться создать столь необходимый мне ритуал.

О, Мерлин! Так мало времени и так многое нужно сделать. С теоретической частью я справился довольно быстро. Первичная схема проведения ритуала была готова спустя каких-то шесть дней. Проблема была в том, что для дальнейшего продвижения необходимы были практические исследования.

Ладно, я знал, что к этому все и идет.

Дождавшись очередного выходного дня, я, как ни в чем не бывало, появился на пороге родного дома в Паучьем.

— Северус! У тебя такое бледный вид. Ты в порядке? — спросила мама с тревогой в голосе.

— Да ерунда. Очень много… учебных заданий. Но я справлюсь, — сказал я как можно бодрей. Не стоит ей знать о том количестве зелий, под которым я нахожусь в последнее время. К сожалению, в сутках всего двадцать четыре часа, а это слишком мало, чтобы тратить драгоценное время на сон. — Как у тебя дела?

— Все хорошо, — солгала она, пряча глаза. — Твои зелья отлично помогли. Я уже практически здорова.

Хоть я и не колдомедик, но определить ее подлинное состояние мне не составляло труда. Все было плохо! Гораздо хуже, чем я предполагал. Это было видно не вооруженным глазом. Когда она возвращалась в гостиную, чтобы вновь прилечь на диван, она едва передвигалась. У нее дрожали руки, и было заметно, что она старается не двигать головой.

Черт! У меня осталось всего два месяца, возможно три. Надо успеть!

— Это просто прекрасно, — я заставлял свои губы кривиться в улыбке. Надеюсь, что она не похожа на гримасу боли. — Ты уже пила мое зелье?

— Нет, еще не успела. Сейчас выпью. — Она попыталась встать с дивана, но я жестом остановил ее.

— Лежи, я его сейчас принесу. Где ты его оставила?

— На кухне, прямо на столе. Я как раз собиралась его принять, когда ты пришел.

Зайдя на кухню, я взял со стола флакончик с зельем, включил воду в раковине и вылил туда зелье. Сейчас его тонизирующий эффект мне будет только мешать. Достав из кармана на поясе флакончик с другим, заранее подготовленным зельем, я стал перебирать чашки, расставленные на полке над раковиной. Старое зелье, к сожалению, имело несколько другой цвет, чем новое. Не хочу, чтобы мама что-то заподозрила.

Нужная чашка нашлась быстро. Темно коричневая, она отлично замаскирует цвет полупрозрачного зелья. Открыв флакончик, я вылил зелье в чашку и вернулся к матери.

— Спасибо, Северус, — поблагодарила она, залпом выпив принесенное зелье. — Какой странный вкус.

Задумчиво посмотрев на пустую кружку, мама закрыла глаза и провалилась в сон. Кружка начала выпадать из ее рук, но я перехватил ее и поставил на пол.

— Прости ма, так нужно, — пробормотал я, доставая палочку и заранее заготовленный флакон.

Сперва кровь!

Сделав осторожный разрез на запястье матери, я подставил флакон и терпеливо ждал, пока он до краев наполнится кровью.

Покончив с этим, я быстро залечил раны на руке матери. Затем я срезал с ее головы немного волос и убрал их в очередной флакон.

— Все, мне пора, — Погладив мать по волосам, я поцеловал ее в лоб. — Я спасу тебя, чего бы мне это не стоило!

Следующей остановкой на моем пути стал Косой.

— Кажется, я тебе говорил не приходить сюда, — сказал Шелк вместо приветствия, когда я появился в лавке старьевщика.

— Это срочно.

— Дерьмово выглядишь, — сказал он, приглашающе махнув рукой.

— Есть такое дело, — кивнул я.

— Когда ты последний раз нормально спал?

— Сон? Дней пять не занимался этой глупостью.

— Оно и видно, — хмыкнул старьевщик. — Зачем пришел?

— Мне нужен ряд ингредиентов. Вот список.

Свиток перекочевал из моих рук в руки старьевщика. Читая его, Шелк то и дело удивленно хмыкал и почесывал бровь.

— Даже знать не хочу, зачем тебе все это понадобилось. Но хочу тебе напомнить, что создание гомункулов запрещено «Пражской конвенцией» от 1834 года… Как скоро тебе все это нужно?

— Еще вчера, — поморщился я.

— Завтра все будет готово.

— Мне нужно еще вчера! — вторично произнес я.

— Ладно, — вздохнул Шелк, вновь почесав бровь. — Приходи через два часа. Столько ты можешь подождать? Быстрее все равно не получится. Кое-что придется доставать из дальних запасников.

— Два часа я подожду. Сколько?

— Деньги мне не нужны, — сказал Шелк. — Тут хватит на три десятка, — он постучал пальцем по свитку с заказанными ингредиентами. — Не знаю сколько нужно тебе, но мне не помешало бы три. Товар горячий, но покупатели найдутся.

— Этот товар скоропортящийся. Буду делать по методу Рипли, а не Парацельса. Два месяца существования против трех. Зато меньше возни, — честно предупредил я.

— Ты меня еще торговать поучи, — недовольно пробурчал Шелк. — Чтобы их пристроить мне и недели хватит. Жду тебя через два часа. Плата мне нужна дней через восемь. Ты в «Дырявом котле» сейчас обитаешь? От меня человечек придет.

— С этим могут быть проблемы, — поморщился я.

— С чего бы? — удивился Шелк.

— За «Дырявым котлом» следят.

Заметить слежку было несложно. За столько лет службы двойным агентом такую штуку как слежка начинаешь чувствовать… хм, мягким местом. Как говорится, если вы параноик, то это ещё не значит, что за вами не следят.

Самое забавное было то, что следили за мной две разные стороны.

Братья Пруэтт от Дамби. Эти даже не особо маскировались, плотно оккупировав магловское кафе на другой стороне улице от «Дырявого котла». Одного они не учли. Меня они не знали, а я был с ними знаком, но знать это они не могли.

От Волди был Долохов. Он действовал грамотней Пруэттов, но тоже не особо напрягался. Обычно он крутился неподалеку от «Дырявого котла» и старался не быть на виду.

И первые и второй следили за моим местоположением по слепкам ауры. Довольно распространенный, но не особо эффективный метод. Чем-то схожий по действию на карту мародеров. Берется слепок ауры нужного человека, запирается в какой-нибудь предмет. Теперь при наличии этого предмета можно отслеживать все перемещения данного человека, но нужно находиться неподалеку от него. Для серьезной слежки этот метод подходит мало, обычно его используют родители для присмотра за детьми, зато и засечь эти следящие чары невозможно.

С одной стороны подобное внимание льстило, а с другой — чертовски напрягало. Уйти от этой детской слежки я мог без особого труда, но рано или поздно за меня возьмутся всерьез. А когда не поможет и это, возникнет множество ненужных вопросов касательно моих подлинных знаний и силы.

— Что?! — возмущенно воскликнул Шелк. Новость о слежке за мной его не особо обрадовала. — Тогда какого ты ко мне заявился?

— Да не переживай ты так. Сейчас все соглядаи сидят возле «Дырявого котла». Интересно, засекли они друг дружку или нет?

— Кто за тобой следит? Авроры?

— Если бы, — вздохнул я. — Все гораздо хуже.

— Если что, то я могу спрятать тебя на время.

— Не стоит, я справлюсь.

— Ну, сам смотри. На счет платы я тебе письмецо пришлю. В нем место будет, там плату и оставишь.

— Отлично, буду через два часа.

Интерлюдия

— Спасибо крошка, — Гидеон приветливо улыбнулся симпатичной официантке принесший заказ.

— Желаете что-то еще? — спросила девушка.

— Нет, — ответил маг.

«Желаю и еще как желаю» — подумал он, провожая официантку взглядом. Ему было действительно жаль, что сейчас у него нет времени познакомиться с красоткой поближе. Легкое внушение и та бы сама запрыгнула к нему в постель.

За его столик присел похожий на него словно близнец человек. Он деловито притянул к себе принесенную официанткой тарелку и приступил к еде.

— Эй! Это был мой бифштекс, — возмутился Гидеон.

— Закажи еще один, — пожал плечами Фабиан. — Лишний раз сможешь полюбоваться задницей официантки. У тебя такой взгляд, будто ты ее готов прямо тут завалить, у всех на глазах.

— Я бы не отказался, — беззаботно усмехнулся Гидеон.

— Я бы тоже, — вернул ему усмешку Фабиан. — Но у нас есть дело.

— Сдался Дамблдору этот мальчишка, — поморщился Гидеон. Сделав большой глоток пива, он недовольно посмотрел на медное кольцо на мизинце своей левой руки. — Я в его годы предпочитал проводить время в обществе девушек, а не древних свитков.

— Вот потому-то ты еще на побегушках у нашего славного директора.

— Можно подумать ты от меня далеко ушел, — огрызнулся Гидеон. С некоторых пор опека Дамблдора стала тяготить братьев Пруэтт. Но никакой возможности избавиться от нее они не находили, хотя и старались найти.

— Не мог же я оставить брата, — парировал Фабиан. — В любом случае, голова у меня варит лучше, чем у тебя. Иначе ты бы уже давно заметил, что мальчишку пасем не только мы.

— Авроры? — разом посерьезнел Гидеон, простив брату очередную колкость. Хранителей магического правопорядка он не очень любил. На его душе, как и у брата, было немало мелких грешков в совокупности тянущих лет на пять Азкабана. В основном это были мелкие махинации для добычи денег, да шалости вроде той о которой он подумывал, разглядывая официантку. Братья всегда действовали аккуратно, не наглели и не пытались откусить больше, чем способны проглотить. Возможно, что именно потому они и не попадались.

— Нет. Да и зачем им это? Авроры ленивые стали. Наказывать невиновных и награждать непричастных — это все на что они теперь способны. Похоже, что это кто-то от нашего самоназванного Темного лорда.

— Может разберемся с ним? Чтобы под ногами не путался?

— Да ну его. Лениво из-за такой мелочи затевать драку. Пускай себе наблюдает. Что-то с мальчишкой?

— Работает небось, — Гидеон вновь посмотрел на кольцо. — След ауры четкий, только вот уже час неподвижный. Но он в номере. Дней пять из него практически не вылазит. Даже ночами не спал, все с магическими свитками возился.

— Так то оно так. Но когда он работает, то метается по своим комнатам, словно бешеный зверь по клетке. А ты говоришь, что он уже час не двигается.

— Может спит? Пять дней без сна на стимулирующих зельях. Вот и вырубился от переутомления.

— Это возможно. Вот что… сходим, проверим! — Фабиан отодвинул от себя пустую тарелку, встал и, кинув несколько фунтов, на стол покинул кафе. Гидеон поспешил за братом.

Сделав крюк до пешеходного перехода, маги перешли улицу, миновали книжный магазин и зашли в невидимый для маглов бар-гостиницу «Дырявый котел». Приветливо кивнув бармену Тому, одному из младших участников ордена Феникса, братья поднялись на второй этаж.

Следи за лестницей! — приказал Фабиан. Подойдя к номеру Снейпа, он прислушался, достал палочку и направил ее на замок. — Алохомора!

Тихо щелкнул замок. Приоткрыв дверь, Фабиан осторожно заглянул в номер.

— Сукин сын! — не сдерживаясь воскликнул он, резко распахивая дверь и врываясь в номер.

— Ты чего? — спросил Гидеон, зайдя в комнату вслед за братом.

— Полюбуйся! — Фабиан ткнул пальцем на заправленную кровать. — Ванна тоже пусто. Его тут нет! И уже давно. Вещей нет — он сюда не вернется. Этот молокосос нас сделал!

— Но кольцо… — возразил было Гидеон.

Зло рассмеявшись, Фабиан кинул ему монету в пять кнатов.

— Лежала на подушке, — пояснил он. — Вот зачем мы следили!

— Что будем делать?

— Естественно искать.

Когда братья спускались по лестнице на первый этаж, то столкнулись на лестнице с тем самым магом, замеченным Фабианом. На незнакомом маге висели маскирующая подлинный внешний вид иллюзия. Но незнакомец дружески им кивнул, когда проходил мимо.

— Есть и хорошая новость, — усмехнулся Фабиан, когда они спустились на первый этаж. — Мальчишка одурачил не только нас.

— Не действует! — зло процедил Гидеон, поводив над кольцом палочкой. — Он слишком далеко. Где нам теперь его искать?!

— Хм. У тебя еще остались связи среди авроров? Готов свою палочку поставить в заклад, что скоро аврорам придется побегать за нашим юным гением.

Братья покинули «Дырявый котел». Спустя пять минут из бара вышел встреченный ими на лестнице маг. Но ни он, ни братья Пруэтт не заметили наблюдавшего за ними четвертого волшебника.

— Да, определенно это был правильный выбор, — произнес тот, прежде чем зайти в ближайший подъезд и раствориться в воздухе.

Конец интерлюдии

Я смотрел на сидевшее в большой круглой стеклянной колбе человекоподобное существо. Существо смотрело на меня темными бусинками глаз. Так вот ты какой — гомункул. Подумать только, когда-то подобную мерзость считали зародышем андрогинна — мифического идеального человека и мага.

Да, в истории погони магов за все большей и большей силой немало мрачных и отвратительных страниц. И запреты на многие темномагические ритуалы вполне справедливы. Эксперименты с гомункулами принадлежат к их числу. Маги в свое время достаточно активно пытались через них «улучшить собственную породу». Считалось, что выношенный женщиной гомункул родится андрогинном. А тот в свою очередь будет обладать колоссальной магической силой. Ничего хорошего из этих опытов не вышло. Роженицы умирали в страшных мучениях, производя на свет существ, кои не могли считаться не только людьми, а и живыми существами. По одной из версий появлением вампиров мы обязаны именно одному из таких опытов.

Я повернул колбу, разглядывая существо, что прежде видел только на черно-белых гравюрах магических манускриптов. Гомункул был редкостным уродцем. Лишенное какой-либо растительности бесполое тело с неестественно белой кожей. Голова без ушей. Неестественно длинный нос загибался в низ и доходил до самых губ. Казалось, что существо постоянно улыбается, и от этого оно выглядело еще более мерзко и жутко. Посмотрев на часы, я открыл небольшую шкатулку, стоявшую рядом с колбой, и достал изо льда флакон с кровью. Набрав пипеткой кровь, я открыл сосуд с гомункулом. Тот заволновался. Эти существа не обладали разумом, но что-то вроде животных инстинктов у них было. Почувствовав кровь, гомункул жадно облизнул лицо длинным раздвоенным языком и стал прыгать на стены колбы. Я капнул на него кровью, и он успокоился, встал под капли и стал жадно ловить их ртом. Затем он принялся облизывать себя. От нескольких капель крови гомункул неестественно распух и стал походить на шар с маленькими ножками, ручками и головой. Его довольная улыбка стала еще более мерзостней, чем была.

Подавив в себе желание со всей силой запустить колбу в стену, я поставил ее на стол. Я не брезглив. Но гомункул вызывал у меня жуткое отвращение. Видимо, некоторая магия темна даже для меня.

Впрочем, без гомункулов, созданных на основе волос и крови моей матери, мне было не обойтись. Магические ритуалы, творимые над этими уродцами, тождественны ритуалам над телом матери. Гомункулов я могу создать много, а мать у меня одна.

Начальная подготовка была завершена. Теперь мне нужна была жертва. А значит, мой путь лежит в хорошо знакомые лондонские доки…

«Кошачий глаз» вновь окрасил мир во все оттенки серого. Надежно скрытый «Призрачной настойкой», я медленно летел над крышами самого паршивого лондонского квартала. Вечер выдался прохладным. И, признаться, я уже подумывал прихватить для ритуала первого попавшегося бродягу, когда услышал отчаянный женский крик.

— Северус Снейп — гроза преступности! Санитар улиц! Защитник слабых и угнетенных, — процедил я, лениво направляясь в сторону криков и гогота. — И как я дошел до подобного? Говорила мне мама: «Сынок не трогай гриффиндорцев, подхватишь какую-нибудь заразу».

Сплюнув на землю, я передернул плечами: проверяя, не выросли ли у меня крылья. Слава Мерлину, крыльев не было.

Крики стали ближе, они раздавались из заброшенного здания с, о чудо, частично уцелевшими стеклами. Я спустился к входу и зашел внутрь. Похоже, что когда-то в этом здании размещались офисы. Шум раздавался в одной из комнат недалеко от входа.

Заглянув в нее, я увидел, как два подозрительных типа прижимают к полу весьма прилично одетую (от этого недостатка они ее уже торопливо избавляли) женщину. Хм, странный наряд для посещения лондонских доков, да и не похожа она на окрестных обитателей. Может это у них такие ролевые игры? А тут я со своим спасением.

— Заткнись сука, иначе порежу! Еще и кусается, мразь, — один из насильников с силой ударил женщину по лицу.

Это меня слегка разозлило. Есть у меня такой грешок — очень не люблю, когда на моих глазах бьют женщин. Эта нелюбовь странна и иррациональна: ведь нередко я был свидетельством убийств не только женщин, но и детей. Да и сам убивал…

Я совру, если скажу, что в ночных кошмарах мне часто снятся лица всех кого я убил. Большинство этих лиц я просто не помню.

Пройти две войны, быть верным псом у Волди и Дамби и не замараться в крови по самую макушку — такое возможно только в сказках. А жизнь моя была далека от сказки.

Вскинув палочку, я направил ее в спину первого насильника. Уже спустивший штаны и готовый к свершениям насильник замер, скованный невербальным Петрификусом, и медленно повалился прямо на женщину.

— Эй, ты чего?! — удивленно спросил его приятель, прижимавший руки жертвы к полу.

В этот момент молния Ступефая ударила его прямо в лоб. Неудавшийся насильник отлетел назад и застыл на полу в смешной позе опрокинутого на спину майского жука.

Жертва неудавшегося изнасилования выбралась из-под неподвижного тела первого из своих обидчиков. С пронзительным визгом она кинулась к выходу, оставив насильникам на память свои туфли и некоторые детали одежды. Едва не налетев на меня, она бросилась на улицу.

Выждав немного, я направился к своим обездвиженным жертвам…

интерлюдия

Этот бар неподалеку от Министерства был одним из самых безопасных мест магического мира. Разумеется только если вы не опасный, разыскиваемый преступник. С момента открытия бар был облюбован аврорами. Вот и сейчас в нем сидело не меньше десятка магов в хорошо знакомых форменных мантиях.

Зайдя в зал, Гавейн Робардс послал воздушный поцелуй молодой хозяйке сего достойного заведения и огляделся по сторонам. Гидеон Пруэтт, сидевший за дальним столиком, помахал ему рукой.

— Привет, Гидеон. Давно не виделись.

— Рад тебя видеть Гавейн, ты прилично опоздал. Что-то случилось? — спросил маг, пожав молодому аврору руку.

— Да какая-то сволочь резвится в доках, — отмахнулся аврор, подвинув к себе одну из кружек с пивом. — Шесть запрещенных темномагических ритуалов за каких-то три недели! Весь аврорат на ушах стоит. Утром «большой папочка» был на ковре у министра. Вернулся злой, словно голодный дракон. А в таком состоянии он хуже стаи дементоров. Сейчас идет совещание, где он во всю сношает начальников отделов. А те, как ты понимаешь, после совещания начнут сношать всех остальных. Государственная вертикаль во всей своей красе, — зло процедил Робардс. — Хорошо, что моя смена закончилась.

— И что по тому магу никаких зацепок?

— Все пусто. Ловкий гад! Он после каждого ритуала младшего элементаля вызывает. А после того как мы его утихомирим там из следов только пепел. И главное, каков наглец! Все ритуалы в черте доков. Он над нами словно издевается!

— Так прочешите доки и дело с концом, — пожал плечами Пруэтт.

— Два дня только этим и занимались, — скривился Робардс. — Нашли склад с темномагическим барахлом, заготовленный не иначе кем-то из сторонников Гриндевальда еще во времена Восстания. Разогнали секту черных магов.

— Секту? — удивился Пруэтт.

— Да там смех один. Какой-то сквиб набрал себе последователей из маглов и дурил им головы, прикидываясь великим волшебником. Они там групповые оргии устраивали, демонов так вызвать пытались. А вместо демонов нагрянул Грюм.

— И что?

— А ничего. Маглов отпустили, они там все под какой-то своей дрянью были и так ничего толком и не поняли. А их гуру ждет суд и отправка в Азкабан. Следующие несколько лет он будет устраивать оргии исключительно с дементорами.

— После такого интереса Авроров ни один темный маг в доки не сунется.

— Если бы. Сегодня ночью в доки отправляют две лучшие пятерки. Грюм раскопал кое-что интересное. Последнюю неделю в доках исчезает всякое магловское отребье. И после каждого такого исчезновения наш неизвестный маг проводит ритуал. Сегодня утром не досчитались какого-то наркобарыги. Если его не пустили под пирс конкуренты, то сегодня ночью будет очередной ритуал.

— Думаешь, этот маг настолько безумен, чтобы устроит его опять в доках?

— Да кто их психов разберет? — Робардс в очередной раз приложился к кружке с пивом. — Район доков большой, там полно уединенных мест. Материал опять же всегда под рукой. Днем всех авроров из доков убрали.

— Почему?

— Боятся спугнуть…

конец интерлюдии

Гомункул в колбе вздрогнул. По его телу словно волна прошла. Он надулся, словно шар, и лопнул. Стеклянная колба разлетелась в дребезги, словно магловская граната. Слава Мерлину и моему опыту зельевара, я успел упасть на пол.

Опять неудача! Почти десять попыток и все без толку. А времени остается все меньше и меньше!

Встав с пола и отряхнув одежду, я посмотрел на мертвое тело наркоторговца и вытащил из его груди ритуальный нож, бывший среди заказа Шелку.

Может стоит резать горло, а не бить в сердце? Надо будет посмотреть расчеты.

Однако пора было убираться. Человеческое жертвоприношение давало такой выброс магической энергии, что даже аврорам хватало знаний и сил, чтобы его засечь. Правда только засечь его они и успевали. К моменту их прибытия на место действа там уже резвился младший огненный элементаль. Уничтожая все улики, а заодно и все что его окружает.

Эх, будь у меня мэнор с хорошими, глубокими подвалами и надежной защитой!

Из доков пора уходить. Слишком я тут засветился. Надо поискать похожий район в Манчестере. Хотя нет, лучше выбрать место подальше от дома.

Татуировка страж слегка заколола плечо. Это что еще такое? Небольшая опасность? Это явно не авроры. В тот единственный раз, когда им удалось появиться прямо в конце ритуала, страж колол так, что и мертвого можно было бы поднять.

Убрав ритуальный нож, я достал правой рукой палочку. А в левой сжал одноразовый портальный камень, способный мгновенно перенести меня на другой конец старой доброй Англии.

В Азкабан мне совершенно не хотелось, а потому я хорошо готовился к своим «практическим научным изысканиям». Хорошо, что Шелк взял плату натурой, иначе мне пришлось бы опустошить свой и так не слишком пухлый банковский счет.

Подготовившись, таким образом, к приему гостей, я плавно поднялся под потолок склада и устроился в темноте на одной из деревянных балок.

Словно Петр на насесте, — усмехнулся я. На мне был уже хорошо знакомый карнавальный костюм чумного доктора, с широкополой шляпой и клювом маской. Плюс обычный набор боевых эликсиров, амулет маскировки ауры и выпитое призрачное зелье.

Сперва аккуратно заглянув в пустующий дверной проем, появилось первое действующие лицо. Это был невысокий мужчина в летах, одетый в неброскую магловскую одежду. Правда, из этого образа несколько выбивалось то, что в правой руке он держал волшебную палочку, а лицо его закрывала знакомая мне маска Пожирателя. Кстати эти маски сами по себе являлись превосходными маскирующими артефактами. И полностью подменяли ауру носивших их на ауру Волди. Во многом именно благодаря им всевездесущность Волди вошла в страшные легенды о Темном лорде.

Но никакая маска не могла спрятать эти хорошо знакомые мне мягкие, лисьи шаги и плавные движения — все это я уже видел, а потому без труда узнал Долохова.

Беззвучно проскользив по складу, Долохов остановился перед импровизированным алтарем и стал внимательно осматриваться по сторонам. В этот момент на сцене появилось сразу три новых действующих лица. Судя потому, что двое появились из одной двери — по мою душу пришли братья Пруэтт. Хм, а кто четвертый? До этого момента я был уверен, что за мной следят только эмиссары Дамби и Волди.

И кто это может быть?

Все участники фарса… или драмы были надежно закрыты маскировочными чарами. У Долохова маска Пожирателя. У Пруэттов стандартный набор из иллюзий и сокрытия ауры — не самая надежная маскировка. Лицо четвертого неизвестного пряталось под глубоким капюшоном мантии. От чего он был больше похож на дементора, чем на живого человека.

Хм…

Да не. Не может этого быть! Но выбор небогат и это точно не аврор. Значит, скорее всего, это лорд Гринграсс. Ему то зачем это понадобилось? Решил проследить за сохранностью своих «вложений в будущее»?

Между тем участники разыгравшегося внизу действа явно не обрадовались присутствию друг друга. Братья Пруэтт вскинули палочки и синхронно разошлись в разные стороны, освобождая друг другу линию огня. Гринграсс и Долохов обменялись быстрыми взглядами. Решив, по-видимому, что двое против двух лучше, чем двое против одного и одного, они направили свои палочки на братьев.

Долгая немая сцена…

Продолжение долгой немой сцены…

Сближение и осторожное маневрирование вокруг алтаря.

— Джентльмены, — начал лорд Гринграсс. — Похоже, что наш общий знакомый нас вновь одурачил. Предлагаю разойтись миром. — Он медленно опустил свою палочку. Остальные последовали его примеру.

В этот момент стена склада разлетелась в щепки (или щебенку), в духе магловских фильмов в здание ворвались две пятерки авроров во главе с Грюмом. Пока еще просто Грюмом, а не Грозным глазом.

— Не с места! — пробасил Грюм. К счастью он еще не обзавелся своим знаменитым глазом, а потому заметить меня не мог. — Бросить палочки!

Недавние противники, не сговариваясь, встали спиной друг к другу и направили палочки уже на авроров. Петляя между грудами мусора и поломанных машин, авроры стали аккуратно окружать четверку магов.

Этот балаган пора было заканчивать.

— Адеско Файр, — прошептал я, направив палочку в потолок.

Ввысь устремилась огромная огненная змея, она не успела достичь потолка, а я уже сжал портальный камень и перенесся прочь. Надеюсь, что оставшиеся участники сообразят, что произойдет, когда малый элементаль обрушится вниз. И успеют убраться подальше.

Интерлюдия

Чертов молокосос! Я его убью! — подумал Гидеон, спешно залечивая большой ожог на руке Фабиана.

Чертов Дамблдор! Этот Снейп нас чуть не убил! — думал Фабиан, кривясь от боли.

Перегнуть бы этого юного гения через колено, да всыпать ремнем хорошенько, — думал Долохов, разглядывая в зеркале обширную пропалину в своих черных волосах.

А что подумал лорд Гринграсс, когда выбрасывал в мусор остатки своей дорогой эксклюзивной мантии, никто так и не узнал, потому что лорд древнего и благородного рода был очень хорошо воспитан…

Конец интерлюдии

Глава 19 Цена ошибки

Интерес Гринграсса к моей скромной персоне был ожидаемым, но не слишком приятным сюрпризом. У меня хватает проблем с Волди и Дамби, а потому на Гринграсса нет уже ни сил, ни времени.

Нет, он мог бы стать неплохим союзником. Гринграссы род хорошо известный у него есть деньги и связи. Объединившись с Гринграссом, я мог бы стать третьей силой. Темный лорд у нас есть. Светлый — тоже присутствует. Я же буду Серым лордом… или лордом Тени. Да, так, пожалуй, лучше звучит.

Между тьмой и светом всегда есть граница, и эта граница Тень. Мы прячемся во Тьме, но служим свету… и прочая пафосная чушь, на которую так легко ловится восторженный, неопытный молодняк.

Вот только вся проблема в том, что по своей природе я одиночка. Что поделать, так сложилось моя судьба. Я привык рассчитывать на себя и только на себя. Это моя слабость и это же моя сила. Никто не прикроет мне спину, но никто и не ударит в нее.

Становиться третьим в этой лютой драке? Чтобы огрести сразу от обеих сторон? Нет уж, увольте.

Цель моя проста и незамысловата: стать слишком ценным и для Волди, и для Дамби. Затем столкнуть их лбами и понаблюдать за свалкой. Желательно, находясь подальше от нее.

Добиться этого, излишне сблизившись с Гринграссом или иным значимым древним родом, мне не удастся. Такие вещи просто сложно удержать в тайне. Последние события это только подтверждают. Не удивлюсь если Прюэтты и Долохов уже ломают голову: а кто собственно был тот четвертый в недавней стычке в доках?

Очередная неделя прошла бодро. Я превзошел сам себя и провел сразу три ритуала подряд.

Вернувшись с последнего «практического» исследования, я со злости едва не разгромил свое тайное убежище.

Все впустую! Чертов старик! Он знал! Он точно знал! Теперь я понимаю, почему Дамблдор не захотел помогать и вынудил меня обратиться к Волдеморту. Обычным жертвоприношением проклятие такой силы было не снять. Нужна была добровольная жертва. Нет, лет через сто-двести сила проклятия должна была ослабеть, и тогда его можно было бы снять подготовленным мной ритуалом. Но столько не протянет не только моя мать, но и я сам.

Слегка придя в себя, я покормил Петра, взял со стола пачку сигарет, открыл дверь на балкон и вышел на улицу.

Было холодно. С моря дул холодный ветер. Осень в этом году вообще выдалась довольно холодной. Два дня назад кое-где выпал первый снег. А в Ливерпуле и вовсе был сильный снегопад. Десять сантиметров снега — это вам не шутки! Городская жизнь была практически парализована.

Смахнув ладонью с перил белую шапку, я облокотился на них и закурил. Внизу царила обычная городская суета, которой не мог помешать даже выпавший снег. По улице то и дело сновали машины. Спешили по своим делам пешеходы. Дети лепили снеговика…

К выбору своего тайного убежища я подошел весьма основательно.

При словах «тайное убежище мага» многие, наверное, представляют себе какую-нибудь заброшенную башню, дом, полутемный подвал. Реальность проще и банальней. Лучше всего прятаться там, где много людей. Крупные города, а вовсе не сельская местность, вот настоящее раздолье для любого мага.

Вне городской суеты жизнь идет размеренная и тихая. Любое новое лицо становится сразу на виду. Любая странность подмечается. Маглы не столь уж и глупы. Иначе им бы не удалось загрести под себя всю нашу милую планету. Кто-то что-то заметит, узнает. Затем поделится замеченным с кем-то из друзей или знакомых. Потом желтая пресса напечатает какую-нибудь громкую статью про дом с приведеньями. А в аврорате есть целый отдел, который анализирует подобные магловские желтые статейки. То, что для маглов сборник бредовых сплетен, для магов источник ценной информации. У меня, кстати, есть последний образчик. Где-то на журнальном столике возле дивана валяется лондонская газета с громким, кричащим заголовком на первой странице «Бандиты в ужасе! На охоту вышел призрак полицейский!».

Итак, добровольная жертва… Причем добровольная — это мягко сказано. Это должен быть осознанный и полностью добровольный выбор. И не ради какого-либо вознаграждения или помощи близким. Идущий на смерть должен быть полностью искренен в своем намерении, и у него не должно быть даже тени сомнений в сделанном выборе.

Черт! Это просто нереально! Пример тому ритуал моего деда. Я уверен, что мама искренне считала, что готова умереть за род Принц. Но вот в самый ответственный момент оказалось, что это не так.

Говорить о жертве собственной жизнью могут многие. А реально пожертвовать собой ради других способны лишь единицы. И я не думаю, что сам способен на подобное. Да даже если и бы был способен, то кто провел бы ритуал над моей матерью?

Отговорки Северус… отговорки. Будь честен с собой и признай, тебе просто нравится эта новая жизнь. Этот данный тебе шанс. Ты хочешь изменить будущее и готов погибнуть сражаясь. Но лечь под жертвенный нож ты не готов… даже ради собственной матери.

Ладно. Стенать, жалеть себя и корить несправедливость мира будем потом. Сейчас же нужно искать выход. Даже если этого выхода нет…

Докурив сигарету, я вернулся в комнату и стал собирать свои вещи. Из этого милого места тоже пора уходить. Последняя неделя привлекла к городу «великолепной четвёрки» слишком много внимания. А аврорат, получив чудотворных начальственных пинков, принялся за меня всерьез. Не стоит искушать судьбу — эта леди редкостная стерва.

В большом настенном зеркале отразился крайне мрачный тип с каким-то неестественным серым лицом. Белки глаз были изрезаны густой мелкой сетью разбухших капилляров. Вены на руках приобрели ярко выраженный зеленоватый оттенок.

Похоже, что заменять нормальный здоровый сон зельями, причем в таком количестве, малополезно. Но выбора у меня нет, также как и времени.

Я наложил на себя простенькую иллюзию. Теперь в зеркале отражался невысокий господин, средних лет. С каким-то обычным мало запоминающимся лицом. Открыв птичью клетку, я требовательно постучал по ней палочкой. Петр нехотя подлетел ко мне и забрался в клетку, на которую я тут же наложил иллюзию. Теперь за ее стальными прутьями сидел не ворон, а самый обычный волнистый попугай.

Внимательно осматриваю свое временное пристанище — вроде все.

— Вы нас уже покидаете, мистер Джонсон? — удивилась хозяйка, когда я вернул ей ключи от комнат. — Вы же заплатили за два месяца вперед.

— Ничего страшного, миссис Эверэй. Можете смело сдавать мои комнаты. Мне предложили место в Йеле, мой самолет через час, — сочинял на ходу я.

Зачем подобные расшаркивания? Не проще бы было аппарировать прямо из комнат? Нет не проще. Вот на таких мелочах чаще всего и прокалываются. Исчезни я внезапно и без предупреждения, хозяйка подняла бы шум, обратилась в полицию. Там стали бы выяснять, кто такой мистер Джонсон. И очень удивились узнав, что такового не существует. Авроры, которых уже должно быть полно в городе, тоже не идиоты: подобная странность привлекла бы их внимание, хоть и не сразу. Дальше они начнут проверять всех жителей дома, а то и квартала. Глядишь, что и найдут. Какую-нибудь деталь, не учтенную мною мелочь. Может это им ничего и не даст, а может выведет прямиком на меня.

А так? Съехал с квартиры один постоялец. Что тут такого? Если можно уйти тихо — надо уходить тихо. Обыденность затирает все концы лучше любого малого элементаля огня.

Распрощавшись с гостеприимной хозяйкой, я медленно спустился по лестнице, вышел на улицу и неспешно направился к стоянке такси. Не дойдя до нее, я свернул в какой-то глухой проулок. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто меня не видит аппарировал в Паучий. Впереди было два дня выходных, и я смело мог поработать дома.

Развеяв все старые иллюзии, и тут же наложив новые: придавшие моему лицу не столь болезненный вид, я достал ключи.

— Мам, ты дома? — позвал я, отперев дверь и зайдя внутрь.

В квартире было тихо.

Не слишком аккуратно бросив все вещи на пол, я быстрым шагом обошел всю квартиру. В комнатах было пусто, матери нигде не было. Это меня немного встревожило. Но, судя по тому, что ее палочки также не было на месте, она просто ушла на прогулку или в магазин. В последнее время ее состояние несколько улучшилось, но это была просто небольшая передышка перед худшим.

Вернувшись к своим вещам, я первым делом поднял клетку с Петром. Ворон, недовольный столь грубым обращением со своей благородной особой, пронзительно каркнул.

— Прости, — извинился я, подняв его клетку с пола и открыв дверцу.

Ворон вылез из клетки, расправил крылья, вновь каркнул, перелетел на ближайший шкаф и обиженно надулся.

Забросив вещи в свою комнату и наскоро свалив их в шкаф, я достал Кодекс Рода и свои последние наработки. Один из свитков упал на пол и мне пришлось наклониться, чтобы его поднять. Это была та самая купчая Шелка. Занятый поиском пути спасения матери я вовсе не забыл про посмертное проклятие на месте силы. Победив одно посмертное проклятие вполне можно было использовать полученный опыт на другом. Да, во многом посмертные проклятия уникальны и для каждого нужен индивидуальный подход. Но почему бы не попробовать?

Но поработать с бумагами мне так и не удалось. Внезапно, у меня закружилась голова. В ушах пульсировала боль, а перед глазами плыли какие-то разноцветные пятна. Я почувствовал соленый вкус на губах. Что-то мокрое и теплое потекло по подбородку. Утерев губы, я увидел, что вся ладонь в крови.

Черт, Северус, твой дух может и силен, но вот твое тело начинает сдавать. Похоже, что спать урывками по два-три часа в сутки ему не слишком нравится. Я потянулся к поясу с зельями и выругался. Большинство карманов с левой стороны, где хранились стимулирующие тоники, оказались пусты. В них обнаружился только один последний флакончик. Да и тот был с ненужным и даже опасным в моем теперешнем состоянии зельем.

Подавив тяжелый вздох, я пошел на кухню. Холодная вода из крана слегка разогнала туман в моей голове. Вернувшись в комнату, я достал котел и торопливо приступил к работе. Нужно было спешить, без зелий я просто свалюсь от усталости. Впрочем, с зельями я имею все шансы скоро свалиться от интоксикации. Но выбора нет, а значит — придется рискнуть.

Усталость тому виной или что-то еще. Но впервые за очень долгое время я допустил и не заметил ошибку при приготовлении зелья. Ошибка была мелкая и смешная: вместо пяти капель лунной воды я добавил четыре, и передержал зелье на целую минуту. Зелье от этого не взорвалось, не растворило котел. Оно даже цвет и запах не поменяло. С ним вообще ничего фатального не произошло, оно просто ослабело почти в четыре раза. Если бы я только знал к чему эта ошибка приведет…

Разлив готовое зелье по флаконам, я тут же опустошил один из них. По телу прошла волна тепла, туман в голове рассеялся. Правда эффект был каким-то слабоватым, но я списал это на то, что мой организм уже просто привык к зелью.

Расположив Кодекс Рода и бумаги прямо на кровати, я погрузился в работу. Должен же быть выход из этого тупика с добровольной жертвой!

Магия есть, но чудес не бывает. Даже самый безнадежный больной вряд ли согласится вот так просто отдать свои последние месяцы или даже дни жизни ради совершенно постороннего человека. Да и как это обставить? Прийти и рассказать обреченному маглу про магический мир? Да он решит, что над ним просто издеваются. Я бы решил. Или чего доброго потребует своего излечения, раз я маг. Нет, это не вариант. Ставки слишком высоки, чтобы так рисковать.

На мгновение я всерьез задумался о поисках Тоби. Но затем отмел эту мысль. Тобиас Снейп ничтожество. И не надо мне рассказывать про то, что каждому человеку нужно давать второй шанс. У Тоби было десять долгих лет сплошных упущенных шансов. Слизняк, он и есть слизняк. Я еще не настолько выжил из ума, чтобы всерьез рассчитывать на его помощь.

Он поймет, проникнется, осознает. И с радостью умрет на алтаре с ее именем на устах… Я уже готов прослезиться от умиления. Слизняк, он слизняк и есть. Рассчитывать на его помощь просто глупо.

Но иного выхода нет. Или все же есть? О, Мерлин! Как же болит эта чертова голова.

Заметить, что проваливаюсь в пучину беспамятства, я уже не успел.

Интерлюдия

На выходе из бакалейной лавки, Эйлин Снейп споткнулась на ровном месте. Она бы обязательно упала, если бы не вошедший в лавку за мгновение до этого молодой человек, ловко поддержавший женщину, когда она завалилась на него.

— Прошу прощения, — извинилась Эйлин Снейп.

— Да ничего страшного, миссис, — улыбнулся молодой человек, вежливо открывая перед ней дверь.

Еще раз поблагодарив незнакомца, Эйлин Снейп поспешила покинуть бакалейную лавочку. Этот неизвестный ей почему-то крайне не понравился.

Она не могла видеть, как едва за ее спиной закрылась дверь. Дружелюбная улыбка сошла с лица мужчины. Он аккуратно снял со своего пальто пару волосков, зацепившихся возле ряда пуговиц, и быстро убрал их в хрустальный флакон.

— Что вы делаете? — поинтересовалась хозяйка магазинчика, наблюдавшая за развернувшимся действом из-за своего прилавка.

— О, ничего особенного, — вновь улыбнулся мужчина, вытаскивая волшебную палочку. — Обливиэйт!..

Открыв входную дверь, Эйлин Снейп вошла в прихожую. Ей на глаза тут же попалась оставленная прямо в прихожей большая птичья клетка.

— Северус?! — позвала она.

Эйлин Снейп уже привыкла, что все выходные сын проводит не в стенах Хогвартса, а дома. И была очень рада этому, ведь ей так мало осталось…

Разувшись и сняв пальто, Эйлин Снейп направилась в комнату сына. Первое, что она увидела открыв дверь, это распластанное на полу тело.

— Северус! — испуганно охнула Эйлин и подбежала к сыну. — Северус, очнись! Да что с тобой? Подожди, я сейчас!

Выхватив волшебную палочку, Эйлин Снейп прошептала заклинание и провела палочкой над телом сына.

— Глупый мальчишка! Что ты с собой сотворил?! — с облегчением вздохнула она. Сильное истощение и токсикоз второй степени вещи не слишком приятные и довольно опасные, но не смертельные. Сейчас же Северус просто спал.

Убрав с постели бумаги, но так и не притронувшись к Кодексу Рода, она отлевитировала тело сына на кровать.

— Да, никакой усердной учебой тут и не пахнет, — пробормотала женщина, покачав головой. Она потянулась к бумагам сына и принялась их изучать.

Несколько свитков были написаны явно не Северусом, подчерк сына ей был прекрасно знаком, но большая часть записей были его. Чем больше Эйлин Снейп читала, тем сильней ее охватывал целая гамма чувств. Гордость, страх и даже откровенный ужас. Она была слишком хорошей ведьмой, чтобы не понимать для чего сыну эти знания и каким путем они были получены.

— Что же ты натворил, мальчик мой, — пораженно прошептала Эйлин, поглаживая дрожащими пальцами лоб Снейпа.

Ее сын, ее гордость и боль. Она знала, что он станет отличным магом. И прекрасно осознавала, что ей не доведется этого увидеть. Именно поэтому она никогда не баловала его ни излишней заботой, ни вниманием. Ведь слишком рано ее Северусу придется остаться одному. А магический мир столь же прекрасен, сколь и жесток.

После признания его магией рода Принц, она была просто счастлива. Эйлин Снейп, урожденная Принц, о подобном не смела даже мечтать. Хотя ее несколько насторожили некоторые изменения в поведении сына после ритуала. За одно лето Северус словно резко повзрослел. А его одержимость поиском спасения ее от посмертного проклятия просто пугала. Слишком уж опасны и непредсказуемы посмертные проклятия и борьба с ними.

Эйлин Снейп вновь подумала о припрятанном в тайнике флакончике с хорошим ядом.

Уже во времена учебы она была прекрасным зельеваром, и эти знания проклятию было не отнять. И хотя ее магия подчинялась ей плохо, но на один флакончик яда ее сил вполне хватило, а больше и не надо. Ждать пока посмертное проклятие превратит ее в живой полутруп, она не собиралась.

— А это что? — Эйлин Снейп развернула свиток, лежавший несколько отдельно от других. Ее глаза расширились от удивления, когда она поняла, что это купчая на землю с местом силы, пусть и зараженным проклятием.

Придвинув остальные бумаги сына, Эйлин Снейп некоторое время что-то прикидывала в уме. Ее взгляд остановился на оставленном в угле котле с основой для Феликс Фелицис.

— Это судьба, — наконец прошептала она и направила палочку на сына.

Все еще интерлюдия

— Как меня достала эта помойка! Как тут вообще можно жить? — пожаловался Гидеон, заходя в квартиру в одном из заброшенных зданий. В Паучьем тупике таковых было не менее двух третьих.

— Ты все сделал? — спросил Фабиан.

Гидеон молча кинул ему флакон с волосами Эйлин Снейп.

— Отлично. Теперь она никуда от нас не денется, — ловко поймав флакон, Фабиан посмотрел его на свет. — Хорошо, что старая ведьма наконец-то вылезла из своего убежища.

С недавних пор братья относились к Северусу Снейпу с некоторым пиететом. Слишком долго и ловко мальчишка обыгрывал всех охотников и не допустил ни единой промашки. Сколь бы небыли плохи авроры, но поиски неизвестного мага — столь неплохо пошалившего в столице, велись с просто неприличествующим аврорам рвением. Учитывая это, в дом Снейпа братья лезть не рискнули: мало ли какие ловушки или сигнальные чары поставил там скромный ученик Хогвартса. А ждать, чтобы Эйлин Снейп покинула свою квартиру, пришлось несколько дней.

— Чувствую себя выжатым словно лимон, — признался Гидеон. — Пришлось применить беспалочковую магию. Простенькое заклинание, а усталость как от двух десятков Авад.

— У меня тоже есть новости, — отозвался Фабиан, спешно готовя ритуал, который должен был весьма облегчить слежку за Эйлин Снейп. — Этот Снейп все же заявился домой, как я и предполагал.

— Сегодня все удачно сложилось. Конкурентов не видно?

— Нет.

— Похоже, что твой план сработал.

— Еще бы, ведь это был мой план! — не без гордости заметил Фабиан.

После недавней воистину горячей встрече всех заинтересованных Северусом Снейпом сторон в лондонских доках, поручение Дамблдора Фабиану резко разонравилось. Маг вообще не очень любил поручения, при выполнении которых можно погибнуть. Гидеон в этом полностью поддерживал брата. Нет, трусами братья Прюэтты не были. Просто рисковать своей головой за простую благодарность, а большего от Дамблдора и не дождешься, они не любили.

Малый огненный элементаль, конечно, помог им уйти от авроров, но он же их чуть и не прикончил. После произошедшего, следить за Северусом Снейпом сразу стало как-то слишком хлопотно и опасно, но и отказаться от поручения Дамблдора братья не могли. Величайший светлый волшебник современности очень не любил проваленных заданий…

Немного поразмыслив, Фабиан предложил брату переменить объект наблюдения. Снейп ищет способ снять проклятие с матери. Так лучше следить за ней, а не гонятся по всей Англии за ее сыном.

Как показали сегодняшние события, расчет Фабиана оказался верен.

Пока Гидеон дремал в старом кресле: беспалочковая магия требовала уйму сил, Фабиан усердно трудился.

— Теперь старая ведьма, а значит и ее сынок, от нас некуда не уйдут, — провозгласил он, спустя несколько часов.

— А? Что? — очнулся от дремы Гидеон. — Ты уже закончил?

— Протри глаза, вечер скоро, — недовольно заметил Фабиан.

— Похоже, я заснул, — Гидеон сладко зевнул, вызвав у Фабиана некоторое чувство зависти. Где справедливость?! Он тут трудится не покладая рук, а его братец мирно дрыхнет в кресле! — И как? Работает?

— Ну, я же его делал, — усмехнулся Фабиан. — Теперь мы с легкостью сможем отследить местоположение этой Снейп.

— Не лопни от самодовольства, братец, — съязвил Гидеон. — Волосы-то я достал.

— Как что-нибудь достать, то тут ты вне конкуренции, — мастерски отразил выпад Фабиан. — А вот когда надо что-то сделать… — он многозначительно замолчал.

— У нас есть чего пожрать? — поняв, что это раунд остался за братом, Гидеон поспешил сменить тему.

Не смотря на то, что он был на год старше брата и считался главой рода Прюэтт — правда без кодекса рода и мэнора это не имело значения — Фабиан несколько превосходил его по знаниям и силе. О чем не забывал периодически напоминать в подобных вроде бы безобидных пикировках.

— Посмотри в сумке у стены, — отозвался Фабиан, поигрывая свежесозданным амулетом.

— Я сказал пожрать, а не нажраться, — Гидеон выудил из сумки бутылку дешевого огневиски.

— Там вроде должен быть еще пакет с сэндвичами.

— Пусто тут.

— Видимо я забыл их пол…, - Фабиан осекся на полуслове и посмотрел на амулет. — Она аппарировала!

— Старая ведьма едва ходит, куда ей еще и аппарировать!

— Братишка, подумай своей головой, а не задницей. Наш Снейп куда-то утащил свою мамашу. Как думаешь, зачем ему это понадобилось?

— Ритуал? Он нашел способ его провести! Где они?!

— Помолчи! Дай мне сосредоточится, — Фабиан закрыл глаза, зажав в кулаке амулет. — Уэльс лес в двадцати милях к северу от Ньюпорта, — произнес он спустя минуту.

— Так далеко? Вот же дьявол! Ты знаешь места поблизости, куда мы могли бы аппарировать?

— В Ньюпорте я пару раз был.

— Тогда прыгаем домой, хватаем метлы, аппарируем в Ньюпорт и летим на поиски.

— Думаешь, что успеем? — в голосе Фабиана звучали неуверенные нотки.

— Если не успеем, то отчитываться перед Дамблдором будешь сам. Ведь это был твой «гениальный» план, — язвительно заметил Гидеон.

Конец интерлюдии.

Мне снился сон. Довольно странный сон. Мое тело перестало мне подчиняться и действовало само. Словно не имеющая разума кукла, которую дергают за ниточки или магловская машина, выполняющая заложенную в нее программу. Мой затуманенный разум остался не удел и просто наблюдал за действиями тела со стороны.

Я встал с кровати, хотя не мог вспомнить, как в ней оказался, и почему-то тут же проверил основу для Феликс Фелицис (зелья удачи). Она с лета безропотно ждала своего часа в плотно закрытом котле, стоявшем в углу моей комнаты. Основа была еще не готова, но меня это почему-то не остановило. Я развел огонь под котлом, провел ревизию оставшихся в шкафу ингредиентов, не нашел нужных, подошел к оставленным у входа вещам и стал искать в них. Хранить в своем багаже некоторый запас зелий и ингредиентов для их создания уже давно стало для меня привычкой.

Найдя все необходимое, я приступил к изготовлению этого сложнейшего и довольно опасного зелья.

Несмотря на свою выдающуюся эффективность, жидкая удача была очень редким зельем. В свободной продаже его практически не было. И не столько из-за ограничений Министерства, сколько из-за сложности и срока изготовления зелья. Ведь малейшее отклонение в рецепте или приготовлении может привести к очень неприятным последствиям вплоть до смерти. Да и применять его надо было весьма осторожно. Такого списка противопоказанных зелий и, что редкость, магловских препаратов, не было ни у какого другого зелья. Также некоторое время до и после приема зелья запрещено употреблять алкоголь и курить (одна из причин, почему мужчины маги его практически не используют). Доза приёма рассчитывается в зависимости от веса пьющего и от времени, на которое он желает запастись удачей. Зелья удачи нельзя пить много, потому что оно весьма токсично, а потому чрезмерное употребление просто напросто опасно для жизни.

С приготовлением зелья я покончил довольно быстро. Правда, смысл сего действия от меня ускользал — основа-то была не до конца выдержана. А поэтому полученное зелье вместе со своим чудодейственным эффектом обладало просто жуткой токсичностью. Основу потому-то и выдерживают несколько месяцев в тщательно закрытом котле, чтобы она хоть немного потеряла свои ядовитые свойства.

Готовое зелье я налил в один флакончик, а остальное содержимое котла было отправлено прямиком в унитаз. Впрочем, туда же стоило отправить и содержимое флакончика, но я этого не сделал.

Взяв флакончик с зельем, я покинул свою комнату. Мои шаги были дергаными и какими-то рваными. Вновь пришло ощущение куклы на ниточках. В гостиной меня встретила мама. Она протянула руку, и я безропотно отдал ей флакончик с зельем.

Черт! Этот сон мне все больше не нравится!

— Не-е-е… — прошептал я, едва шевеля губами, пытаясь предупредить мать об опасности зелья.

Она посмотрела на меня, не скрывая удивления.

Мне хотелось выбить флакон из ее рук. Разбить, растоптать его… но тело мне не подчинялось. Я просто стоял, молчал и смотрел.

Флакончик с зельем мама осушила одним залпом. Даже с правильно сваренным зельем это было совершенной глупостью. Феликс Фелицис очень опасное зелье и никакая удача не сможет спасти от сильнейшего отравления при его неправильном приеме. Утерев губы, мама помахала в воздухе волшебной палочкой, от чего с кончика той посыпались разноцветные искры, и довольно кивнула.

Мы аппарировали прямо в развалины замка. Все мое тело тут же сковала знакомая тяжесть, проклятая земля вытягивала силы словно губка, которая впитывает воду. Не удержавшись, я упал на колени и застонал сквозь зубы.

— Северус! — охнула мама, на нее проклятая земля почему-то совершенно не влияла. Эффект зелья удачи? — Потерпи немного, я сейчас.

Эти слова… кажется, что я уже слышал их не так давно. Или это был сон? Такой же как и сейчас сон?

— Встань! — голос матери я не узнал. В нем было столько силы и власти, что несмотря на казалось бы мертвецкую усталость, я мгновенно вскочил и выпрямился. Усталость отступила, а все тело наполнила поразительная легкость… вот только управлять им я все так же не мог.

Мы направились к занесенным снегом руинам башни. Наверное было довольно холодно: мама постоянно зябко ежилась и вряд ли от страха, но я ничего не чувствовал.

— Да, это место подойдет, — тихо сказала она, когда мы оказались в развалинах. Затем она повернулась ко мне и властно приказала: — Ты возвращаешься домой, идешь в свою комнату, ложишься, засыпаешь и спишь до утра. Повтори!

— Возвращаюсь, иду в комнату, ложусь, засыпаю, сплю до утра, — размеренно и монотонно проговорил я.

— Выпо… Подожди! — сбивчиво произнесла она.

Мама подошла ко мне и крепко обняла.

— Не вини себя, сынок. И прости свою никчемную мать. Я делаю то, что должна была сделать много лет тому назад во благо Рода Принц.

То, что все происходящее отнюдь не ночной кошмар стало мне понятно уже давно. Маг-исследователь в моей голове уже прикидывал: под воздействием какого заклинания я нахожусь. Какая-то разновидность империо? Нет, действие империо мне прекрасно знакомо. Ничего общего с моим теперешним состоянием. Тут что-то другое. Внушение и подчинение, а не прямой контроль. Ну почему! Почему я не потрудился изучить кодекс рода на предмет родовых ментальных техник воздействия! «Великий маг» Северус Снейп вновь сел в лужу!

На мгновение… всего лишь на мгновение мне удалось вернуть контроль над телом. Я схватил, вернее — просто вцепился пальцами в руку матери и с трудом прохрипел непослушными губами:

— Не-на-до!

— Ты возвращаешься домой, идешь в свою комнату, ложишься, засыпаешь и спишь до утра, — жестко приказала она, освобождая свою руку. — Повтори!

Я молчал, с мольбой смотря ей в глаза. Она подняла палочку и направила ее на меня. По телу прошла приятная теплая волна. На мгновение мне показалась, что в моей голове звучат слова колыбельной.

Twinkle, twinkle, little star, How I wonder what you are! Up above the world so high, Like a diamond in the sky! Twinkle, twinkle, little star, How I wonder what you are! When the blazing sun is gone, When he nothing shines upon, Then you show your little light, Twinkle, twinkle, all the night. Twinkle, twinkle, little star, How I wonder what you are! (Джейн Тейлор «The Star»)

[11]

Помню, что ее мне мама пела в детстве. Мои мысли потекли медленно и плавно. Разум будто укутали в теплое одеяло, сотканное из умиротворения и покоя. Любое сопротивление, гасилось в зародыше. Песня подчиняла и покоряла.

— Ты возвращаешься домой, идешь в свою комнату, ложишься, засыпаешь и спишь до утра, — в третий раз прозвучал приказ матери.

— Возвращаюсь, иду в комнату, ложусь, засыпаю, сплю до утра, — смиренно повторил я, все еще прибывая в состоянии умиротворения и покоя.

— Выполняй!

Моет тело действовало само. Один миг и вот я уже в прихожей нашей квартиры в Паучьем тупике.

— Вернулся! — прокомментировал я, неуверенно направляясь к собственной комнате.

— Вошел! — возвестил я с порога.

— Лег! — бодро отрапортовал я потолку, залезая под одеяло прямо в грязных ботинках и одежде.

— Засы…

— НЕ СПАТЬ!!! — с этим диким ревом я постарался вернуть себе контроль над телом.

Спать! Спать! Спать! — продолжал монотонно биться в голове отданный приказ.

Все было словно в тумане. Я попытался встать с кровати, но запутался в одеяле и с грохотом рухнул на пол. Лоб обожгла вспышка боли. Как не странно, но это помогло. Голова гудела от удара, зато в ней сразу как-то прояснилось. Вновь вернулся потерянный было контроль над телом.

Конечно! Как же я мог это забыть. Сильная боль может запросто сорвать любую ментальную закладку!

Освободив ноги из пут одеяла, я поднялся на ноги и, пошатываясь, пошел к двери. Тело подчинялось как-то неуверенно. А давление на разум усиливалось с каждым шагом. «Лечь, ты должен лечь. Лечь и спать» — бился в голове приказ.

Я зашарил руками по поясу. Где же она? Нащупав дрожащими пальцами кожаный чехол, я заставил непослушные, дрожащие пальцы вытащить волшебную палочку.

«Лечь! Спать!» — набатом стучало в голове, оттесняя на задний план любые посторонние мысли.

Взмахнув палочкой, я направил ее на свою левую руку, и в ладонь ударила струя кипящей воды. Боль была жуткой, я прикусил губу, чтобы не закричать и лишь с шумом выпустил воздух из легких. Ладонь словно погрузили в раскаленную лаву. Выждав несколько мучительных секунд, я опустил палочку.

Какое-то время я просто стоял, рассматривая свою левую руку. Ладонь покраснела и распухла. Она стала походить на причудливую зимнюю перчатку. А болела так, что хотелось просто выть. Зато все ментальные закладки матери из головы просто выбило. Империо в этом плане гораздо эффективней. С помощью него человека можно заставить войти в огонь, и он останется там пока не сгорит, главное не снимать заклинание.

Наскоро наложив на руку слабые исцеляющие чары, я аппарировал назад.

Глава 20 Потери и приобретения

Заброшенный замок встретил меня снегопадом. Пронизывающий холодный ветер зло сек лицо колючим снегом, слепил глаза, танцевал и кружился в вихре, застилая все вокруг густой белой крупой. Кое-где уже намело настоящие сугробы, словно это не Британия, а какая-то Сибирь.

Едва заметенная снегом свежая цепочка следов, словно путевая нить, указывала мне нужное направление. Это было весьма кстати — в том состоянии полусна полуяви, в котором я пребывал только что, путь с матерью мне совершенно не запомнился. Полуостров же был не так и мал, а потому поиски наугад могли бы затянуться.

Проклятая земля все так же тянула из меня силы, но в этот раз именно это и придавало мне сил действовать. Поднявшись буквально на несколько ладоней над землей, я полетел по этой путеводной нити.

Следы вели к развалинам центральной башни, но оказавшись внутри этого сооружения я не нашел ничего кроме груды едва занесенного снегом мусора. На небольшом пятачке у входа было довольно сильно натоптано — видимо тут я получил последний ментальный приказ матери, но дальше следы обрывались.

Шаря взглядом по сторонам, я тихо выругался. О, Мерлин! Да куда же она могла подеваться! Кучи мусора из битых камней, да снег. Внезапно, мой взгляд зацепился за груду мусора у дальней стены. Она, в отличие от других, была довольно слабо запорошена снегом.

Разметав эту кучу хлама небрежным взмахом палочки, я обнаружил уходившие вниз ступени и бросился по ним в темноту. Идти пришлось довольно долго. Освещая дорогу Люмосом, я шаг за шагом углублялся в подземелье. Ступать приходилось крайне осторожно, местами древний ход частично обрушился, и под ногами то и дело попадались выпавшие из стен булыжники. К счастью ход был прямой, без каких-либо ответвлений, иначе поиски грозили бы затянуться.

Наконец, впереди показался какой-то свет. Но это был явно не выход — холодное яркое свечение больше походило на работу одного из многочисленных осветительных заклинаний наподобие того же люмоса.

Сердце радостно стукнуло, я услышал впереди голос матери. Успел. Подавив в себе порыв, тут же броситься вперед, я быстро, но осторожно двинулся к свету, стараясь как можно меньше шуметь.

Ход сменился небольшим залом, с очень низким потолком, при желании до него можно было достать рукой. В центре зала находилась мраморная плита. Так вот ты какой — Родовой алтарь. Много о тебе читал, а вот видеть ни разу не доводилось. Хотя… алтарь в Гринготтсе тоже можно считать в некотором смысле родовым.

Похоже, я подоспел как раз вовремя — ритуал явно подходил к концу. Подняв палочку, я запустил невербальную Импедименту — простейшее оглушающее заклинание, которое тоже сложно отнести к нормальным боевым. Бледный луч, так и не достигнув своей цели, отразился назад, я едва успел увернуться.

В руке матери блеснул хорошо знакомый мне жертвенный нож.

— Нет! — взревел я, бросаясь вперед. Протего тоталум может защитить от чар, но не остановит человека. Со всей силы налетел на стену. Она предусмотрела и это.

Не дойдя до матери какие-то два шага, я отлетел назад, отброшенный еще одним защитным заклинанием накрывшим алтарь. Маг-исследователь во мне с интересом отметил, что защитные чары такого рода мне неизвестны. Как же мало я знал о своей матери как о маге. Да и знал ли что-нибудь вообще? Слишком привык, что даже обычные бытовые чары даются ей с трудом.

В первый момент я даже не понял, что все уже закончилось. Острие жертвенного кинжала вонзилось в грудь матери. А потом все вокруг стало белым, ослепительно белым. Тело матери засветилось изнутри, стали видны все кости, а затем этот свет прорвал кожу. Миллиарды световых лучей пронзили каждую клетку ее тела.

Спасаясь от света, я прикрыл глаза ладонью. Затем свечение прекратилось, стало темно и тихо.

— Люмос! — выкрикнул я, все еще не веря в произошедшее.

Холодный ровный свет заклинания осветил пустой зал с алтарем. Ни тела матери, ни ее пепла — она исчезла, словно ее никогда и не существовало. Хотелось бы считать все произошедшее сном или бредом, но это было самой настоящей поганой и паршивой реальностью. Я снова не смог ее спасти. Все оказалось зря!

Не заметив две бегущие из глаз дорожки слез, я поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел к алтарю. Все заклинания с него спали со смертью матери. Еще раз осмотрев зал отсутствующим взглядом, я уселся прямо на алтарь.

Не знаю, сколько я так просидел один на один со своей болью. Казалось, что прошла целая вечность. Горе и скорбь душили меня. А еще была ярость. Ярость и ненависть. Всепоглощающая ненависть. Если бы сейчас тут появился кто-нибудь из моих двух могущественных врагов, то я бы разорвал его голыми руками и плевать мне на всю их магию.

Зато не столь далеко был еще один недруг, — мелькнула внезапная мысль. — Тот, что едва не сожрал меня при моем первом визите.

Утерев глаза, я встал с пола и, покрепче сжав палочку, направился к выходу. Путь в подземелья мне казался вечностью, а обратно прошел в один миг. Серые стены закончились как-то подозрительно быстро, пролетев над водой озера, я покинул развалины и плавно опустился на пологий берег неподалеку.

Низкое солнце висело над лесом. Его свет падал на тёмную воду озера, создавая золотистую дорожку. Я медленно шел по снежному пляжу у самой кромки воды. Под ногами хрустел первый лед, хрупкой броней сковавший воду у берегов озера. Ветер стих, но снег все еще продолжал падать. Впрочем, я мало обращал на это внимание, как и на все вокруг. Мне хотелось кого-нибудь убить. Хотя бы водного духа.

Плечо резанула острая колющая боль. И этот болезненный сигнал татуировки-стража был принят мной с настоящим наслаждением. Боль — это хорошо, это значит, что ты все еще жив… хотя и неясно зачем.

— Давай, покажись! Где же ты?! — крикнул я воде. Опасность? В этот момент плевать я хотел на опасность!

В центре озера появился и тут же пропал огромный горб — лишь круги пошли по воде. Несколько ударов сердца и вот уже рядом раздался треск. Разметав хрупкий лед, приплюснутая голова на длинной, змеиной шее показалась над водой. Келпи выглядел каким-то расстроенным и удивленным. Хотя, может мне это просто показалось. Его ментальный удар был страшен. Не было этого мягкого вкрадчивого давления на разум, которое столь характерно для большинства ментальных атак. Просто грубая примитивная сила, сосредоточенная для одного единственного таранного удара. Я пошатнулся и зло тряхнул головой — чувствуя, как от прилившей крови, вздулись на висках вены. В иное время подобный удар, застань он меня врасплох, проломал бы все щиты и болевым шоком выбил бы сознание из тела. Но сейчас я лишь зло усмехнулся.

— Боль… что ты знаешь о боли жалкий дух? — прохрипел я, выставив вперед волшебную палочку, с которой в тот же момент сорвался ярко красный луч.

«Поводок духов» — был одним из многочисленных запрещенных заклинаний. Впрочем, Министерство с подачи Дамби внесло в реестр запрещенных такое количество заклинаний, что я до сих пор удивляюсь, почему ученики еще изучают простейшие проклятия, годные только для школьных шалостей.

От палочки к духу протянулась прочная огненная нить. Будь келпи духом огня, а не вод, нить была бы из воды. Дикий рев боли разорвал воздух. Сотканный из противостихии поводок явно пришелся келпи не по душе. Хотя откуда у духов душа?

Медленно, смакуя, наслаждаясь каждым мгновением, я стал напитывать поводок магией. Если бы келпи был человеком, то это было бы сродни медленному удушению. Келпи заметался, задергался и попытался уйти под воду. Я медленно повел палочкой вверх — громадное тело просто выбросило из воды. Смешно помахав ластами и хвостом в воздухе, словно пытаясь плыть, водный дух, повинуясь обратному движению палочки, рухнул вниз. Его тело вновь разметало тонкий лед, а взмах одной из боковых ласт обрушил на меня настоящий ледяной душ, но только это келпи и смог. Атаки на мой разум прекратилась, а эманации страха и боли полились полноводной рекой… и мне это нравилось. Они оттесняли на задворки сознания мое собственное горе и боль. Хотелось вот так стоять и стоять. Впитывать весь ужас развоплощаемого духа, у которого по капле отнимали его существование.

Неожиданно все тело келпи покрылось дымкой, размазалось, и дух сменил форму. Теперь вместо доисторического чудовища на огненной нити весела фигура моей матери, только с длинными, спадающими до самой воды волосами. От гнева у меня потемнело в глазах. Но келпи мгновенно понял, что выбрал что-то не то, и в тоже мгновение на меня уже смотрела Лили.

— Ты, правда, думаешь, что твои жалкие фокусы меня остановят? — я влил в «поводок» еще немного силы.

— Остановись маг! — измученно прошептал в моей голове голос.

Обычно младшие духи не обладают разумом. Повадками и поведением они больше напоминают животных. Но данный келпи уже преподнес мне немало сюрпризов, так что новому я не сильно удивился.

— Зачем? — спросил я.

— Я могу стать твоим союзником!

— Союзник? Ты думаешь, мне интересен жалкий дух?

— Слугой… рабом. Я буду твоим рабом, — в голосе келпи прорезались панические нотки. — Клянусь быть рабом тебе и твоим потомкам пока под солнцем есть те, в ком течет твоя кровь.

Не смотря на снедавшее меня горе, я весело расхохотался.

— Ты всерьез хотел меня поймать на столь дешевый трюк? — «Поводок духов» на келпи стянулся до предела. Одно небрежное усилие и от духа не останется и мокрого места. Хотя тут я вру, мокрое место от него и останется — дух воды как-никак. — Пока под солнцем есть те, в ком течет моя кровь, — передразнил я обманщика. — То есть наш договор действовал бы еще от силы час, пока не стемнеет. И если бы я остался тут, то до утра я бы просто не дожил.

О да! Договоры с духами, демонами, магическими существами и созданиями они такие. В них важна каждая буква и каждая запятая. Про наличие двойного тройного смысла я уже умолчу. Впрочем, договоры с магами такие же.

Пора было заканчивать, я уже готовился добить духа, когда боль в правой руке стала просто невыносима. Татуировка страж легко бесновалась все то время, пока я разделывался с духом, но я не обратил на это никакого внимания. Оборвав поводок, я еще успел развернуться в сторону новой опасности, и уйти от луча заклинания. К сожалению, лучей оказалось два — увернувшись от первого, я практически влетел во второй.

Ступефай! — отстраненно подумал я, отлетая назад и теряя сознание.

В себя я пришел довольно быстро… наверное. В теле была слабость и немощь, открыть глаза было чем-то невозможным, да и не столь необходимым. Рядом и в тоже время, как-то далеко кто-то разговаривал. Прогоняя из головы ватную пелену, я прислушался.

— Ты не видел где его палочка? — первый голос я сразу узнал — Фабиан Пруэтт.

— Она улетела в воду. А с кем он сражался? — а вот и Гидеон. Черт, это же надо так глупо попасться! Будь это Долохов или Гринграсс, я бы не чувствовал себе столь никчемным — это все же отличные маги. А Пруэтты… их уровень чуть выше среднего. Впрочем, они на голову выше остальных шестерок Дамблдора.

— Это был всего лишь жалкий келпи. — ответил брату Фабиан. — Похоже, наш Снейп просто помешался с горя — тратит время на пытки младшего водного духа.

— А ты уверен, что ведьма мертва? — Если я выживу, то Гидеон легкой смертью не умрет.

— Амулет врать не будет, она уже в лучшем из миров. Мальчишка тут один.

— Дамблдор будет недоволен.

— К дьяволу Дамблдора! Такой шанс выпадает только раз в жизни, да и то не всем. Неподконтрольное другим магам и Министерству и не загаженное людьми место силы! Оно должно быть нашим! Этот недоумок так и не завершил ритуал, стоит выбить из него обычную клятву отречения и дело в шляпе.

— А как же бумаги на права владения?

— С подконтрольным местом силы нам будет плевать на любые бумаги. Что эти закорючки на документах против самой магии? Да и некому уже будет с нас что-то требовать.

— Кажется, он приходит в себя.

— Вот и хорошо. Империо!

Повинуясь заклинанию подчинения, я поднялся на ноги и встал перед братьями Пруэтт. Глупость наказуема, Северус, ты потерял осторожность и забыл, что у тебя слишком много врагов.

— Он вроде должен пойти на это добровольно? — заметил Гидеон.

— О, это будет его целиком и полностью добровольное и даже желанное решение, — усмехнулся Фабиан. — Круцио!

Тело скрутила дикая боль пыточного заклинания. Я вновь оказался на земле, скрючившись от боли в позу эмбриона, и отстраненно отметил, что по сравнению с круцио Темного лорда, пыточное этих щенков просто детская щекотка.

Снова во мне разгорелась ненависть и ярость. Подыхать, вот так просто?! Ну уж нет! На одну безпалачковую аваду меня хватит.

— Смотри опять келпи, — хохотнул Гидеон. — Помнишь ту офицанточку в кафе? Один в один как она.

Я посмотрел в сторону озера, там и вправду виднелась фигура молодой девушки.

— Глупый дух, на это купятся только тупорылые маглы. Вне своей стихии младшие духи безопасны, — сплюнул на землю Фабиан, бросив быстрый взгляд в сторону озера. — Ну что, хватит? Или мне продолжить? — спросил он меня, сняв пыточное. — Ты знаешь, что нам нужно.

На счет безобидности данного келпи вне воды, Фабиан ошибался. Но узнать о своей ошибке он уже не успел. В один момент произошло сразу два события: Гидеон пошатнулся и упал на снег, а келпи что-то бросил в мою сторону.

— Что?! — отвлекся Фабиан. Острие его палочки, прежде смотревшее мне прямо в лицо, ушло слегка в сторону.

— Ступефай! — выдохнул я, взмахнув руками и, перехватив брошенную мне келпи палочку, добавил: — Петрификус Тоталус!

Фабиан упал рядом с братом, я быстро поднялся на ноги, подбежал к Пруэттам и сломал их волшебные палочки. После чего метнул в их неподвижные тела еще два Петрификуса, и с трудом удержался, чтобы это были не авады.

— Почему ты их не добил? — поинтересовался в моей голове знакомый голос келпи.

— У меня есть на них планы, — пожал плечами я. — Зачем ты мне помог?

— Все изменилось, я чувствую. Теперь это место не оставят в покое. Ты лишь первый, за тобой придут другие. Уже пришли, — сказал голос, а девушка у воды указала рукой на тела магов. — Они придут, подчинят себе силу этого места, а меня уничтожат. А мне нравится мое существование и я не прочь продлить его как можно дольше. Я вновь предлагаю тебе и твоему роду службу, без всяких уловок. Я буду охранять твою землю… вернее воду, а ты позволишь мне использовать место силы и будешь кормить.

— А тебе обязательно питаться людьми? — спросил я, с этим могли возникнуть проблемы. Нет, не из моего гуманизма… отсутствующего. Просто возни с добычей такой «еды» слишком много.

— Нет. Мне не нравится есть людей, — ответил Келпи.

— Потому что мы разумны? — поинтересовался я.

— Потому что в вас мало мяса. Я коров люблю, но у них мозгов больше чем у людей — сюда они не заходят.

— И как часто тебе надо питаться?

— Возле места силы, мне вообще не надо питаться. Но корова раз в месяц, будет неплохой платой за верную службу.

— Одного не могу понять, что мешает мне прямо сейчас тебя уничтожить?

— Посмотри под ноги, — усмехнулся голос.

Последовав его совету, я только сейчас заметил, что сам того не ведая зашел в воду. Моему умению легилимента вновь нанесли чувствительный удар. Пока мы вели мирную беседу, чертов дух заставил меня зайти в воду.

— И что мне мешает прямо сейчас тебя уничтожить? — вторил мне келпи.

— Чувствую, мы подружимся, — я убрал палочку. Если бы дух хотел меня убить, то я был бы уже мертв. — Я согласен на твою службу. Но больше никаких шуток с моим сознанием и со всеми кто будет здесь жить или гостить.

— Хорошо. Клянусь всем своим существованием верно служить роду…

— Принц, — подсказал я.

— Принц, — вторил мне келпи. — И его главе. Пусть магия этого места будет свидетелем моей клятвы и покарает меня, если я решусь ее нарушить.

— Принимаю данную клятву и клянусь не перекрывать тебе доступ к месту силы…

— Корову, не забудь про корову! — напомнил келпи.

— Корову не обещаю, но что-то равноценное раз в месяц обеспечить несложно, — сказал я. — Кстати, как мне тебя называть? Как твое имя, дух.

— Имя, — удивился голос. — У меня нет имени. Мне не нужно имя.

— Даже у животных, и у столь любимых тобой коров есть имена или клички.

— Имя, хочу себе имя. Дай мне имя! — загорелся энтузиазмом голос.

Да, насчет разумности духа я слишком поторопился. Разумен, то он разумен, но в развитии больше напоминает маленького ребенка.

— Нептун, — предложил я, — так в древности называли одного хм… очень сильного водного духа.

— Нептун, — повторил голос. — Мне нравится. Нептун.

Девушка вновь превратилась в здоровое чешуйчатое чудовище, которое поспешило скрыться в воде. А на меня навалилась усталость и грусть. Я посмотрел на тела братьев Пруэтт и не без наслаждения вновь угостил их парализующим заклинанием, а затем еще и связал.

Ладно, Северус, даже на скорбь у нас не хватает времени. Нам всегда не хватает времени. Ее жертва не должна пропасть впустую, я должен вернуться в подземелье и завершить ритуал — подчинив место силы магии рода. Затем надо закончить с Пруэттами. И только потом можно позволить себе хорошенько напиться… хотя это все равно не поможет заглушить эту ноющую боль и не избавит от пустоты в душе.

Интерлюдия

Глава особой группы аврората Алистер Грюм был зол. Нет, он был очень зол! Такое количество темномагических ритуалов за столь короткий срок! И большая часть из них в Лондоне, под самым носом у Министерства магии. Да еще и преступников поймать не удалось — не захочешь, озвереешь. А если нет, то вышестоящее начальство тебе в этом охотно поможет.

Плохое настроение командира не способствовало хорошему настроению у подчиненных. Да и поводов для радости было немного. Последний месяц весь аврорат стоял на ушах, забыв об отдыхе.

Патрули авроров в лондонских доках стали постоянными. А сам район трущоб был теперь безопасней центральных лондонских улиц. Новости в преступной среде распространяются быстро. Подробностей то никто не знал, но то, что в доках таинственно исчезают люди, стало известно довольно быстро. Нет, люди в здешних местах исчезали и раньше. Но в большинстве своем их тела рано или поздно вылавливали из Темзы. А тут полная неизвестность.

Слухи ходили разные. Кто-то говорил про орудовавшего в доках маньяка-мстителя. Другие грешили на какие-то игры спецслужб. Третьи на инопланетян. Но все сходились в одном — лучше залечь на дно и немного переждать, пока все не успокоиться. «Бизнес», «бизнесом», а своя шкура дороже. Бесследно исчезать никому не хотелось.

В дальнем конце освещенной (что для доков было странно) улицы, показалась группа непонятных типов. Завидев авроров, они предпочли быстрее свернуть в какой-то проход между складами. Никто не хотел связываться с этими типами в мантиях, наводнившими доки.

Грюм проводил неизвестных хмурым взглядом и оглянулся на Гавейна Робардса, недавно переведенного под его начало в особую группу аврората.

— Что, рыцарь,[12] — криво усмехнулся Грюм, — ночные патрули в городской клоаке — это не то о чем ты мечтал, поступая в аврорат? Привыкай. — Он покровительственно похлопал молодого аврора по плечу.

— Сэр, вы думаете, что они рискнут сюда вернуться?

— Мы авроры! Думать — это не по нашей части. Мы должны выполнять приказы и сохранять постоянную бдительность! Понял?

— Э-э-э… да, сэр!

— Молодец, далеко пойдешь, — Грюм вновь усмехнулся. Понимать профессиональный специфический юмор новичок еще не научился. — Что там наш амулет?

Получив головомойку от Министра, Отдел тайн расщедрился и выдал всем патрульным двойкам авроров «Уловители магии» — весьма редкие и дорогие артефакты.

— Все чисто, сэр! — доложил Гавейн, изучив хрустальный шар. — Хотя подождите, есть слабое возмущение к востоку.

— Пойдем проверим, делать все равно нечего.

Но не успели авроры сделать и нескольких шагов, как на востоке что-то громко взорвалось.

— Сильное магическое возмущение! — не дожидаясь приказа, доложил Гавейн. — Это они!

— Быстро туда! — будущий Грозный Глаз повелительно взмахнул палочкой. — Надеюсь, невыразимцы успеют поставить антиаппарационные чары.

Повернув за угол, парочка авроров едва не налетела на нищего в обносках, сидевшего прямо на тротуаре.

— Это здание, первый этаж или подвал! — Гавейн решительно указал на небольшой двухэтажный домик, каким-то чудом сохранившийся в этом царстве заброшенных складов и офисов. — Подождем подкрепление?

— Времени нет, — решительно мотнул головой Грюм. — Двигай за мной. Сейчас я тебе покажу, как должен работать настоящий аврор, а не офисная крыса.

Авроры вошли в здание. В нем их встретила картина привычной для этого района разрухи и запустения. Одна из боковых комнат представляла собой картину из магловского фильма ужасов. Все стены были забрызганы кровью. В центре комнаты находился сооруженный из остатков мебели алтарь, на котором лежало то, что когда-то было живым человеком, а возможно и не одним.

Позеленев лицом, Гавейн хотел уже было выскочить из комнаты, чтобы освободить желудок, но его остановил властный окрик Грюма.

— Там! — старший аврор ткнул палочкой в направлении дальней стены. На него ужасная картина не произвела никакого впечатления — за время своей службы в аврорате он видел и похуже.

У дальней стены, прямо за импровизированным алтарем, обнаружилось два тела в залитых кровью мантиях, а на полу рядом с ними валялись сломанные волшебные палочки.

— Это они! — довольно кивнул Грюм, разглядывая наложенные на магов иллюзии. — Упакуй их, пока не очухались.

— Что здесь произошло? — сдерживая рвотные позывы, Гавейн приступил к делу. По сторонам молодой аврор старался не смотреть.

— Видимо они допустили ошибку, и ритуал прошел не так как надо, — пожал плечами Грюм.

— Вот черт! — развеяв маскировочную иллюзию, Гавейн разом позабыл о своей «морской болезни».

— Ты их знаешь? — насторожился Грюм.

— Это Гидеон Пруэтт, а вон там его брат Фабиан. Я учился в Хогвартсе в одно время с ними.

— Вы были друзьями?

— Скорее просто приятелями.

Вспомнив обстоятельства недавней встречи в баре, Гавейн лихорадочно пытался сообразить, что делать дальше? Если о его разговоре с Гидеоном станет известно, то о карьере в аврорате можно забыть. Молодой аврор в очередной раз проклял себя за болтливый язык.

— Простите, сэр, не так давно я встречался с Гидеоном, в баре у нашей штаб квартиры — решил признаться Гавейн. Он не тешил себя иллюзиями — сохранить встречу с Гидеоном в тайне ему все равно не удастся. — И он между делом пытался у меня вызнать, как идет расследование. Разумеется, я ему ничего не сказал, — признаваться в том, что добровольно разболтал едва ли не все детали, Гавейн естественно не стал.

— Да? А что на этот счет говорит недавняя инструкция? — хмуро поинтересовался Грюм.

— Написать рапорт и доложить по команде, — потерянно ответил Гавейн. Похоже, что это конец его многообещающей карьеры.

Грюм задумался, буравя молодого аврора проницательным взглядом.

— Значит так, если заботишься о своем послужном списке, то слушай сюда! — наконец сказал он, принимая решение. — Рапорт ты написал и отдал своему непосредственному начальнику, то есть мне. Понятно?

— Да, сэр! — мгновенно оживился Гавейн.

— Чтоб через час он был у меня на столе. Правильную дату поставить не забудь, — с нажимом выделил слово «правильную» Грюм. — Остальное моя забота.

— Я все понял, сэр, — кивнул Гавейн.

Он не был дураком и быстро сообразил что к чему. То, что могло поставить крест на его карьере, благодаря вмешательству Грюма может стать еще одной ступенькой наверх. Случайное везение превратится в тщательно продуманную операцию. Результат кропотливой работы главы особого отдела и Гавэйна. Да, большая часть славы, конечно, достанется Грюму. Глава особого отдела слыл не амбициозным, но весьма тщеславным человеком, и любил покрасоваться перед камерами. Но кое-что перепадет и Гавейну. Может даже медаль дадут! А что? Все улики на лицо. Опасные преступники взяты с поличным на месте преступления. И взяли их Гавейн и Грюм.

— Кажется, они приходят в чувство, — сказал Грюм. Словно в подтверждение этих слов Гидеон Пруэтт громко застонал и открыл глаза.

— Встать! — грозно приказал ему аврор, но Гидеон лишь бестолково хлопал глазами. — Ты оглох, что ли? Встать!

Подскочив к Гидеону, Грюм одним молниеносным рывком дернул его вверх и поставил на ноги, но большего добиться не удалось. Раскрыв рот, Гидеон с отсутствующим взглядом смотрел сквозь аврора и пускал пузыри.

— Они решили прикинуться психами? — Гавейн с легкой брезгливостью следил за Пруэттом.

— Если это так, то наши колдомедики их быстро обломают. Хотя, вполне возможно, что они и не притворяются. Жертвоприношения — коварная штука. Одна ошибка в ритуале… они еще легко отделались.

Грюм вновь задумался. С одной стороны помешательство главных подозреваемых лишит его возможности вытянуть из них показания про их двух сообщников. А с другой — так ли ему нужно их признание, которое еще надо получить? В отличие от большинства магов, Грюм не страдал иллюзиями по поводуВеритасерума, столь любимого магическим правосудием. Опытный маг вполне мог обмануть зелье правды (а судя по тому, как долго их ловили, Пруэттов смело можно отнести к опытным), особенно если подготовился заранее. А адвокатам только этого и надо.

Пусть против обвиняемого куча улик, и его опознали свидетели. Допрос под Веритасерумом показал, что обвиняемый абсолютно невиновен. Значит, все улики поддельны, а свидетели врут или просто обознались. А может тут имеет место заговор с целью очернить такого замечательного и законопослушного человека как обвиняемый?

Грюм поморщился. Адвокатов он не любил даже больше темных магов, последних хотя бы можно ненароком убить при задержании. А с адвокатами так нельзя… а жаль.

Так что в сумасшествии пойманных Пруэттов есть и положительные стороны. Преступники пойманы, покой магического мира спасен, он герой, а героям начальство не сношает мозги… хотя бы до очередного громкого дела. Оставались, правда, еще двое их подельников, но после такого провала те должны затаиться. Да и подельники ли это были?

— Где там наше чертово подкрепление? — зло поинтересовался Грюм, прерывая размышления.

— Так ведь антиаппарационные чары, — напомнил Гавейн, — А своим ходом пока они сюда доберутся.

Конец интерлюдии

Виски в стакане закончилось подозрительно быстро. Кто вообще придумал такие маленькие стаканы!?

Прихватив стоящую возле кресла бутылку, я приложился прямо к горлышку. Крепкий напиток ожег горло и слегка затуманил голову, но облегчения не принес. Да и не должен был принести.

Рядом захлопали крылья. Петр перелетел со шкафа на подлокотник кресла. Пронзительно каркнув, словно пытаясь подбодрить, птица преданно посмотрела мне прямо в глаза.

Погладив ворона по голове, я грустно усмехнулся и вновь погрузился в недавние воспоминания…

Покинув доклэндс, я выбросил в ближайшую помойку кусок замасленного брезента, в который кутался для маскировки.

Оперативность и быстрота авроров меня неприятно удивила. Не ожидал от них такой прыти. Видимо сильно я их достал, если за считанные секунды целый район был накрыт антиаппарационным щитом. А это не самые простые чары! Волди бы они так ловили как меня — тогда старушка Британия не знала бы никаких магических войн.

Уходить мне пришлось в спешке. Да и то я умудрился нарваться на Грюма с напарником. К счастью те приняли меня за обычного оборванца, коих множество в доках.

Над тем как распорядиться с Пруэттами, я долго не думал. Магический мир стоял на ушах из-за действий неизвестного мага. Теперь, получив в свои руки Пруэттов, Министерство и авроры успокоятся. Доказательную базу я обеспечил такую, что не подкопаешься: те же маскирующие чары, что и при недавнем почти удавшемся захвате, поимка на месте преступления над еще теплым телом жертвы (того что от нее осталось) и прочее.

Разумеется, кое-кто в курсе реального положения вещей и знает истинного виновника. Но ни Волди, ни Дамби и уж тем более Гринграсс не станут меня сдавать. Да и что они могут предъявить кроме своих подозрений? Знать это одно, а доказать — совсем другое. Я был очень осторожен. Гидеон и Фабиан уже никому ничего не расскажут. Их личности полностью стерты и не подлежат восстановлению, фактически от них осталась только оболочка.

Я вновь приложился к бутылке.

Разумеется, Дамблдору вряд ли понравится то, что я сделал с Пруэттами. И ему ничего не стоит подстроить мне в Хогвартсе несчастный случай. Но перед тем как решать мою судьбу, он обязательно захочет со мной поговорить. А на этот случай у меня уже заготовлена вкусная, хрустящая морковка (в лучших традициях Старика). Она должна будет слегка подсластить Дамби потерю Пруэттов. Я многому научился у своего злейшего учителя-врага. И теперь мне предстоял решающий экзамен.

Часть вторая

Глава 21 Проблемы и решения, решения и проблемы

— Значит все эти недавние преступления дело рук пожирателей?

— Да, — я кашлянул и влил в себя очередную чашку фирменного Дамболдорского чая. Желудок от подобного издевательства тихо екнул. Какая это чашка по счету? Третья или четвертая? Главное чтобы вся это смесь не попросилась наружу до конца нашей милой беседы.

Исповедь продолжалась уже более получаса. Даже не знаю, приходилось ли мне когда-нибудь плести столь же витиеватую сеть из полуправды и лжи? При этом приходилось еще и отбивать все попытки залезть мне в голову. А иногда и нарочно позволять директору кое-что увидеть через мои ментальные щиты.

— Ты узнал кого-нибудь? — строго спросил директор.

— Только лорда Волдеморта, — нервно пожал плечами я, постукивая пальцами по коленям. — Остальные были в масках.

— Ты знаешь — зачем Темному лорду понадобилось проводить такое количество Темномагических ритуалов? — Дамблдор положил локти на стол, сцепил пальцы рук и опустил на них подбородок.

Я дернулся и еле слышно прошептал:

— Он сказал, что ищет способ помочь моей матери.

— И ты поверил ему? Наивное дитя! — тяжело вздохнул Дамблдор.

— А что мне еще оставалось? — яростно огрызнулся я, быстрым движением утерев глаза. Надеюсь, что я не слишком переигрываю.

— Я соболезную твоей потери, мой мальчик. Но как видишь, я был с тобой совершенно искренен — у Эйлин не было шансов.

О смерти матери я сообщил Дамблдору едва только появился на пороге его кабинета в директорской башне Хогвартса. Разумеется, я сообщил ему о том, что она умерла от проклятия. Я даже не поленился соорудить фиктивное место погребения — урна с прахом одного из моих подопытных нашла последнее пристанище в колумбарной стене одного из кладбищ Манчестера.

— Что бы вы сделали на моем месте? Я должен был попытаться!

— Да, ты должен был… Но к чему это привело? Тебя просто использовали, а потом выбросили как ненужную вещь.

— Это не совсем так, — едва слышно проговорил я. — Лорд Волдеморт восхищен моими успехами и предложил мне стать его учеником. Можно подумать, что это теперь имеет значение. Но вы правы, он просто использует меня.

— Я рад, что ты это осознаешь, мой мальчик, — смягчился Дамблдор. — Ты же знаешь, что если бы я только мог, то, несомненно, помог бы твоей матери. Она была одной из моих лучших учениц… Что ты теперь планируешь делать?

— Наверное, мне стоит пойти в аврорат и все там рассказать? — неуверенно спросил я и покаянно понурил голову.

Дамблдор некоторое время молчал, делая вид, что раздумывает над моими словами.

— Не стоит спешить, мальчик мой, — ободрил меня он. — Мы все совершаем ошибки. Особенно в юности. В твои годы я и сам не чурался Темных искусств и даже дружил с Гриндевальдом — расплата за это была страшной. Зато я понял всю опасность и мерзость Темных знаний, и нашел свой путь к свету!

— Вы всегда были для меня примером, — сказал я, добавив самую капельку подобострастия в голос. — Я завтра же порву все связи с Пожирателями!

— А вот торопиться не надо! — резко осадил меня Дамблдор. Смягчив эти слова новой приторно ласковой улыбкой, он продолжил: — Интерес Темного лорда к тебе можно использовать во благо. Есть маги, которые прекрасно понимают всю опасность появления нового Темного лорда. И ты, мой мальчик, можешь им помочь. Ты станешь их глазами и ушами в логове врага Магического мира. Так ты сможешь спасти десятки, а может и сотни жизней, и полностью искупишь свою вину.

— Да, директор, вы правы, — согласился я. Да и предложение Дамблдора не подразумевало отказа. В случае оного одним лордом в Магической Британии стало бы меньше, и это был бы вовсе не лорд Дамблдор.

— Я надеюсь на тебя, мой мальчик.

Мне с трудом удалось удержаться от смешка. Как же это все знакомо. Сейчас Старик еще добавит что-нибудь типа: «Магическая Британия надеется на тебя!».

— Весь Магический мир надеется на тебя! — проникновенно вторил моим мыслям Дамблдор.

Я подавился очередным глотком чая и закашлял. Старик неисправим.

— Это тяжелая ноша и великая ответственность! — Дамблдор вошел в раж и мало обращал на меня внимание — это с ним бывало. В такие моменты даже я теряюсь и не понимаю: гениальная это игра или все же редкий случай, когда Старик раскрывает свой истинный облик.

— Можете на меня рассчитывать, директор, — заверил его я.

— Я знаю, Северус. Ты очень талантливый, ответственный и умный мальчик. У тебя все получится. А я тебе в этом помогу. Это мой священный долг, как твоего учителя и друга твоей матери…

Хороша помощь, — мелькнула у меня мысль. Мелькнула и тут же пропала. Не смотря на все ментальные щиты сейчас не время и не место думать об этом.

— Когда ты планируешь вернуться в школу? В последнее время ты и так много всего пропустил. Профессор Макгонагалл мне даже жаловалась на этот счет. Нельзя же так запускать свое образование!

— Я хотел бы вернуться после рождественских каникул. Сейчас я просто не могу.

— Понимаю, у тебя было трудное время. Смерть близких — это всегда ужасно. Хорошо, я даю тебе освобождение от всех занятий до конца года.

— Спасибо, директор. Вы так много для меня делаете!

— Это мой долг, мой мальчик.

Интерлюдия

Скрежет камней внизу подтвердил, что Снейп покинул башню.

— В следующий раз нужно попробовать что-то посильней, — пробормотал Дамблдор себе в бороду, вылив остатки фирменного чая в цветочный горшок с худым, тонким ростком непонятного растения. Дамблдор уже и сам не помнил, что это был за цветок. И уж тем более не знал, во что тот превратился после постоянной поливки различными зельями, замаскированными под чай. Чайный сервиз и вазочка со сладостями улетели в шкаф, дожидаться очередной жертвы… ученика.

Покончив с уборкой, Дамблдор расслабленно развалился в своем похожем на трон кресле и весело подмигнул фениксу.

— Как думаешь, дорогая, что из всего рассказанного нашим юным лордом, правда?

Феникс молчал, но директору и не требовался ответ. Оставаясь один на один с собой, директор Хогвартса весьма любил порассуждать вслух. В своих директорских покоях он чувствовал себя в полной безопасности. Возможно, потому что периодически проверял их на наличие следящих заклинаний.

— В лучшем случае он не рассказал нам и половины правды. Мальчик умный, хитрый, весьма одаренный, а потому очень опасный. Он что-то скрывает. Хотя, почему что-то? Он скрывает от нас многое, если не все. Хотел бы я знать, кто научил его так хорошо защищать свой разум? — Дамблдор задумчиво погладил свою бороду. — От Эйлин у него талант к зельям и, похоже, к Темным искусствам. Но кто научил остальному? Неужели Волдеморт и вправду нашел себе ученика, а не очередную марионетку? Не похоже это на Тома. Особенно в его теперешнем состоянии, — губы директора исказились в хитрой усмешке. — Но как еще объяснить знания нашего нового друга? Ученик… возможно, очень даже возможно. Слишком много непонятного и странного творится с нашим новым лордом Принцем. И, похоже, Том учит его уже давно. Год, а может и больше. Как же мы это упустили?

Дамблдор стал припоминать все связанное со Снейпом за последний год. В основном это были мелкие стычки с Мародерами. Большинство странностей произошло после летних каникул. Главное событие — признание магией рода. Талантливый, но не более того, полукровка в один миг становится чистокровным лордом — это скорее сюжет для сказки, но нельзя же отрицать очевидное! А вот если предположить, что все это время за ним стоял Волдеморт, то вырисовывается весьма интересная картина.

Директор отлично знал всю несостоятельность притязаний Тома Марволо Реддла на титул лорда и наследника Слизерина. В самом лучшем случае он мог бы претендовать только на наследие рода Мракс, но никак не Слизерин. Том ненавидел свое полумагловское происхождение, но ничего не мог с ним поделать… до этого случая с Северусом Снейпом.

— Темный лорд ищет способ стать чистокровным? — пробормотал Дамблдор, поигрывая палочкой. — И Северус Снейп его первый удачный эксперимент? Над этим стоит подумать.

Феникс расправил крылья и наклонив голову.

— Почему же Северус решил нам открыться? — продолжал рассуждать директор. — Испугался? Метит на место нового Темного лорда и хочет разделаться со старым моими руками? Или Волдеморт затеял что-то новое и это все просто часть этой новой игры? Тут тоже есть над чем поломать голову. А мы любим загадки. Правда, моя дорогая?

О судьбе Пруэттов Даблдор немного сожалел, но не более чем немного. Их потеря прискорбна — теперь придется поискать кого-то для грязных дел, но не столь уж и болезненна. Да и братья в последнее время стали приносить слишком много хлопот. Жаль только, что они не успели поделиться результатами слежки. Дамблдор даже не стал спрашивать Снейпа о том, что произошло с братьями. Неизвестно что Пруэтты успели рассказать Пожирателям, но, похоже, Снейп не знает, что они работали на него. И просвещать по этому вопросу Дамблдор его не собирался.

Одни фигуры покинули доску, зато появилась новая — и какая! Дамблдор зажмурил глаза от удовольствия, такой простор для планов и комбинаций давал этот новый Снейп. Был и риск, но кто ничем не рискует, тот рискует всем.

Скормив фениксу горсть ягод, Дамблдор встал из-за стола и решительным шагом направился прочь из кабинета.

Возможность обретения реального, а не дутого титула лорда Волдемортом, не слишком беспокоила директора. Если подобное произойдет, то он будет даже рад. В последние годы все шло слишком уж гладко. С одной стороны это радовало Дамблдора — расчеты оказались верны. А с другой…

Кошка играет с пойманной мышкой. У мышки нет шансов. В лучшем случае она просто сможет спастись. Подобная игра совершенно неопасна для кошки, а потому пресна и неинтересна.

Победа сладка только тогда, когда противник силен или хотя бы достоин. Борясь со слабаками, глупцами и посредственностями ты рано или поздно сам станешь таковым.

Нет, это прекрасно, когда все идет по четко выверенному и тщательно разработанному плану, но как же это скучно. Северус Снейп внес легкую сумятицу в планы, но и придал противостоянию толику непредсказуемости и даже опасности. Небольшой, но все же, опасности.

Смерть врага далеко не всегда означает твою победу. В противостоянии Великих. А Дамблдор без малейшего сомнения относил себя и в какой-то степени Волдеморта к таковым. Убийство противника — это лишь последний победный аккорд. Перед этим враг должен быть раздавлен и унижен, а его дело полностью проиграно. Он должен знать, кто и как его переиграл, чтобы поразиться и восхититься величием противника, и осознать собственную ничтожность перед столь могучим умом. Впрочем, последнее необязательно. Достаточно того, что победитель будет считать себя таковым.

Большинство мировых религии считают гордыню одним из самых страшных грехов. Но глупые суеверия маглов мало волновали директора Хогвартса. Тем более эту свою сторону Величайший светлый волшебник современности тщательно прятал от посторонних глаз.

Дамблдор довольно потер ладони. Тихо насвистывая под нос незатейливую мелодию времен своей молодости, он покинул директорскую башню и углубился в хитросплетение коридоров старинного замка. Своенравные лестницы при его приближении застывали в нужном положении. Стайки учеников вежливо здоровались и спешили по своим делам. Директор расточал направо и налево ласковые улыбки. Для некоторых учеников он находил скупую похвалу, кого-то отечески журил.

Из бокового коридора вышла небольшая группа пятикурсников Гриффиндора.

— А, мисс Эванс, вас-то я и ищу, — сказал Дамблдор и в очередной раз приторно-ласково улыбнулся.

Конец интерлюдии.

Вода в котелке начала закипать. Порывшись в сумке, я достал кружку и банку с растворимым кофе.

Можно было, конечно, не возиться с огнем и котелком, а сразу создать кипящую воду. Но в таком случае вместо кофе получилась бы малопохожая на него бурда. Казалось бы и там и там просто кипяченая вода. Причем в обоих случаях созданная магическим путем. Только одна была доведена до кипения на огне, а вторая созданная уже кипящей. Но в первом случае мы получаем нормальный кофе, а во втором черт и что. Это один из так толком и необъясненных магических парадоксов. Именно поэтому при готовке пищи магию стараются свести к минимуму.

Шлепанье мокрых босых ног по камням отвлекло меня от размышлений. В коридоре показался келпи, снова в образе девушки с длинными, волосами. Может зря я обозвал его Нептуном?

Волосы келпи спадали до самого пола и длинной змеей уходили в темноту коридора. Я уверен — эта «прическа» тянется по всему коридору подземелья до самого озера. Водный дух нашел довольно интересный способ даже на земле не терять связи со своей стихией.

С неприязнью покосившись на огонь, келпи присел неподалеку и жадно потянул носом воздух.

— Чем это пахнет? — поинтересовался он и жадно облизнулся.

— Это кофе.

— Странное слово. К-о-ф-е, — словно пробуя каждую букву на язык, повторил келпи.

Я молча налил еще одну кружку и протянул ее келпи. Дожили, Северус, пьем кофе с младшими водными духами. Что дальше? Обсуждение рецептов зелий с котлом? Виски в компании чертей? Впрочем, последнее уже бывало пару раз, когда я перебирал сего достойного напитка.

Келпи недоверчиво понюхал содержимое кружки и медленно отпил.

— Тьфу, гадость! Мясо гораздо лучше, — вынес он свой вердикт.

— Будет тебе твое мясо, я уже договорился.

Выяснив все, что ему было интересно, келпи не стал засиживаться, а тут же покинул подземелья — младшие духи не любят долго находиться вне своей стихии.

Отпив кофе, я задумался. Со времени встречи с Дамблдором прошло уже две недели, а со времени гибели матери и того больше. Боль этой страшной потери начала слегка притупляться. Конечно, я все еще корил себя за произошедшее, но хлопоты с местом силы заставили забыть про самокопание и сосредоточиться на решении текущих проблем.

Все прошедшее время я провел в своем новом мэноре, изредка делая вылазки за продуктами в ближайший город и необходимыми ресурсами в Лондон. Стычка с Пруэттами как нельзя вовремя вправили мне мозги. Получить в свое распоряжение мэнор с местом силы мало — необходимо еще и удержать это приобретение. Этим-то я и занялся.

Первый круг защиты, второй, третий… пятый… седьмой. Чары предупреждения, обнаружения, ограничения аппарации — всего и не перечислишь. Я терзал Кодекс Рода и свой собственный разум, выискивая необходимые заклинания и ритуалы. Мой не слишком-то и заполненный родовой сейф разом лишился половины наличных галлеонов, перекочевавших в руки торговцев в Косом и Лютом. Закупать все необходимое для ритуалов приходилось втайне от Шелка, что подняло стоимость как минимум вдвое. Шелк слишком наблюдателен и умен, чтобы не сообразить для каких целей все это мне нужно. Я даже всерьез рассматривал вариант его скоропалительной смерти от вполне естественных причин вроде хорошего яда в бутылке огневиски, но решил от этого отказаться. Заказы от Шелка служили источником пусть скромных (скромных для лорда, и весьма приличных для обычного волшебника) но доходов. Перекрывать этот ручеек было не в моих интересах. Обычные перекупщики в Лютом не дадут и трети тех денег, что идут от Шелка. Да и с его смертью в Лютом начнется обычный для таких случаев передел власти, и никакая торговля станет просто невозможной. Да и что-то мне подсказывает, что убрать Шелка будет не проще чем убить Дамби или Волди.

Основные доступные мне ритуалы были завершены, теперь защиту мэнора я мог бы назвать удовлетворительной. И это уже немало! Конечно, я бы предпочел, чтобы защита была отличной, но на это потребуются даже не месяцы, а годы работы и горы презренного желтого метала. Ритуалы высшей магии довольно дороги в плане необходимых вещей и ингредиентов и весьма сложны. Про количество необходимых расчетов я уже умолчу. Один весьма заинтересовавший меня ритуал из Кодекса Рода будет возможен только через десять лет. А отрезок времени, в котором его можно провести, составит всего две минуты. Это было связано с положением звезд планет и прочего… там расчетов и схем на три страницы.

По причине отсутствия у меня достойного для лорда древнего и благородного рода состояния, я еще долго не смогу построить на этой земле нормальное поместье. Маленького домика для начала вполне хватит.

Допив кофе, я затушил костер и направился к выходу из подземелий. С защитой мэнора пока закончено, ничего более я сделать просто не в состоянии. Сейчас главная защита этого места состоит в том, что никто не знает, что оно избавлено от посмертного проклятия.

Нет, отнять его силой теперь возможно только через мой труп. В полном смысле этого слова. Дело это весьма хлопотное, может до Дамби и Волди мне и далеко, но я весьма сильный маг. А с местом силы мои возможности возросли в разы. Да и на снятие всего, что я тут настроил, еще лет пять-семь понадобится. Но место силы весьма солидный куш, и желающие вполне могут найтись. Да и по сравнению с мэнором тех же Малфоев или Гринграсс моя земля практически беззащитна.

Теперь, получив в свое распоряжение место силы, я начинаю лучше понимать, почему большинство лордов древних и благородных семейств сидят практически безвылазно в своих родовых мэнорах. Это ощущение не передать словами. Словно до этого я долго бродил по выжженной солнцем пустыне, а теперь набрел на оазис с озером полным чистой холодной воды.

Покидать этот оазис и возвращаться в пустыню мне совершенно не хотелось. Но я должен был это сделать. Здесь большинство моих дел закончено. И чтобы не привлекать ненужное внимание к этому месту, я должен вернуться в Паучий.

Для обычного мира эта местность практически исчезла. Даже вся эта новомодная магловская техника вроде самолетов и спутников не сможет его обнаружить. Эти чары волшебникам были известны еще в те времена, когда маглы не могли толком обработать железо. Драконы весьма любили места силы, а в те времена их было гораздо больше, нежели в наши дни, а зрение у них такое, что маглам с их техникой и не снилось.

Случайные путники, хотя откуда им взяться в лесу, сами того не ведая будут обходить его стороной. Даже те маги, кто бывал в этих местах раньше (например, Шелк) не смогут обнаружить новый мэнор… по крайней мерее сразу. А о любом вторжении на свою землю я просто почувствую и успею принять меры. Нет, обойти эти чары защиты вполне возможно, но это только если заранее подготовиться. К тому же у меня есть келпи — сомневаюсь, что где-то еще есть подобный защитник. В случае вторжения если не остановить нарушителей, то известить меня он точно сможет.

Так что я покидал свое место силы (как же приятно это звучит) если не в полном спокойствии, то весьма близко к оному. Все что я мог, я сделал. Теперь нужно заняться новыми-старыми задачами. Жертва матери не должна пропасть даром.

Выйдя на солнечный свет, я невольно зажмурился — отвык я от яркого солнечного света, и несколько минут стоял с закрытыми глазами. Откуда-то сверху раздалось приветственное карканье. Все еще щурясь от солнечного света, я запрокинул голову. С вершины полуразрушенного донжона спланировала вниз знакомая черная тень.

— Привет Петр! — криво усмехнулся я, когда птица приземлилась мне на плечи. — Скучал без хозяина?

Хлопнув крыльями, так что мои волосы разметались в стороны, ворон пронзительно каркнул. Видимо выражая всю нелепость подобных слов своего прислужника. Вновь мрачно усмехнувшись, я аппарировал в Паучий.

Почтовый ящик на крыльце был под завязку забит письмами, и казалось, что он вот-вот развалится. Открыв дверь квартиры, я зашел внутрь. Знакомые комнаты встретили тишиной и запустением. Все здесь теперь казалось не так — было мрачно, пусто и безжизненно.

Пересадив Петра на вешалку и небрежно бросив письма на столик в прихожей, я разделся. В квартире было довольно холодно, но несколько небрежных взмахов палочки позволили довольно быстро решить эту проблему.

В гостиной валялась пара пустых бутылок огневиски — после смерти матери я все же позволил себе слабость и хорошенько напился.

Возле одного из кресел стояла полупустая бутылка. Прихватив ее с собой, я взял письма и отправился в свою комнату.

Большая часть этих писем наверняка магические. И то, что почтовые совы не смогли меня найти и оставили послания по последнему адресу, это весьма хороший признак — поставленные защитные чары на месте силы действуют. Всесильность почтовых сов несколько преувеличена, от них вполне можно спрятаться. Что я с успехом и проделал на месте силы.

Отхлебнув из бутылки и подавив страстное желание закурить, я принялся разбирать почту.

Несколько счетов — это нужно оплатить как можно быстрей. Два письма от Лили…

Я поежился — представляю, как она злится. Занятый поиском спасения матери, я вновь совершенно о ней забыл и за два месяца не написал ни строчки.

Черт! Признай, Северус, Макдональд была права тогда в Хогвартс-экспрессе — ты редкостный идиот. Умные учатся на своих ошибках, мудрые — на чужих. И только дураки не учится вообще! Будешь продолжать в том же духе, и ее вновь получит Рогоносец. Надо будет обязательно встретиться с ней, извиниться и все объяснить.

Что там у нас дальше? Письмо от Гринграсса с соболезнованиями. И от лорда Малфоя тоже! Мельком просматриваю оставшиеся конверты и нахожу с десяток подобных писем с соболезнованиями: от Лестренджей, из Гринготтса, письмо от Блэков (эти-то откуда?!) и прочие знакомые и не очень фамилии. Что-то не помню такого потока соболезнований в своем старом прошлом. Быстро новости в магическом мире расходятся. А ведь о смерти матери я рассказал только директору!

Письма с соболезнованиями отправились в мусор. Ответы я написал только лорду Малфою и Гринграссу. Малфою и Волди стандартная благодарность за внимание и прочее. А Гринграссу еще и заверение, что все наши договоренности остаются в силе — об этом лорд меня ненавязчиво спрашивал в своем послании.

— Петр! — позвал я, запечатав свитки с ответами.

— Петр, для тебя есть работа! — вторично позвал я, но наглая птица проигнорировала и этот призыв. — Оставлю без ужина и прогулок! — громко пригрозил я. Из прихожей послышался обиженный «Кар!». Вскоре ворон все же соблаговолил прилететь в мою комнату и с тоской посмотрел на свитки.

— Лорду Гринграссу, и лорду Малфою! — сказал я, открывая окно. Одарив меня «добрым» взглядом, Петр аккуратно подхватив письма когтями и улетел.

Закрыв окно, я сделал очередной глоток из бутылки огневиски и вернулся к корреспонденции.

Странно, что не было письма от Волди. Долохов и тот черканул пару строчек соболезнований. А вот Темный лорд молчал. Впрочем, это пока и к лучшему. Не знаю насколько поверил мне Дамблдор на счет ученика Темного лорда (скорее вообще не поверил, словами этого старого лиса не убедишь), но что-то подобное я и планирую.

Морковка для Дамблдора уже брошена и вроде бы милостиво принята. Теперь предстоит поискать морковку для Волдеморта, и прошлое нашего любимого директора вполне может ею стать. Пожалуй, я уже знаю, чем буду заниматься на рождественских каникулах…

Последним письмом оказалась открытка от Дамблдора с приглашением на рождественский бал маскарад в Хогвартс.

Где-то с минуту я молча пялился на нее, не в силах поверить в то что вижу.

Какого черта Дамби мне это отправил!? Он же прекрасно знает, что мне сейчас не до развлечений!

Я посмотрел на дату отправления. Ах вот оно что! Открытка была послана за три дня до моего последнего разговора с директором.

Смяв открытку, я хотел уже ее разорвать, но остановился.

Рождественский бал маскарад — да, помню, была в Хогвартсе до войны такая традиция для старших курсов. В то время я, правда, подобных балов избегал всеми способами. Даже Лили так и не смогла меня на них затащить. Может пришло время наверстать упущенное? Разумеется не ради развлечения, а чтобы посмотреть обстановку в школе. Я потерял мать, но Лили я не потеряю!

Я вновь посмотрел на дату. Маскарад состоится через два дня — самое время озаботиться костюмом.

Глава 22 Маска скрывает лицо, но обнажает намерения

Древний замок был ярко освещен разноцветными огнями.

Рождественский бал маскарад — древняя традиция. Он знаменовал собой конец учебного полугодия и начало каникул.

Магический маскарад… Даже самый бездарный маг способен наложить на себя простенькую иллюзию, пусть и на короткий срок. Это-то придавало магическому карнавалу особую пикантность. Исчезали хитрые слизеринцы, трудолюбивые хаффлпаффцы, умные равенкловцы и туп… храбрые гриффиндорцы. Оставались только они — маски.

Ходили упорные слухи, что в маскараде инкогнито участвовали и все преподаватели Хогвартса, и даже сам Дамблдор. Подтвердить или опровергнуть этот слух я не могу. Ко времени моего учительства и деканства традиция рождественского бала маскарада была позабыта.

Завтра ученики разъедутся по домам, чтобы встретить рождественские праздники в кругу семьи. А пока все старшекурсники лихорадочно готовились к празднику. Костюмы, маски, трансфигурация, чары, зелья — тут в ход шло все. Особым шиком считалось сотворить с собой что-то такое, чтобы никто тебя не мог узнать.

Главные ворота Хогвартса оказались негостеприимно закрыты. Меня здесь явно не ждали. Не будь я учеником или преподавателем Хогвартса — это доставило бы мне некоторые проблемы. По крайней мере, Дамблдор бы точно узнал о внезапном вторжении в свои владения. А так я просто перелетел через стену — сигнальные чары не действовали на учеников. Даже Дамблдор не настолько параноик. Да и весьма проблематично было бы бегать на каждый сигнал. Самовольное оставление Хогвартса в учебные, а тем более в выходные дни штука весьма не редкая — тут самое главное не попасться.

Мягко приземлившись на очищенную от снега дорожку, я направился прямиком к замку. Оказавшись в коридорах Хогвартса, я привычно завернул в одну из пустующих аудиторий. Хогвартс весьма не маленький замок с множеством комнат, большая часть которых даже не используется.

Отряхнув снег, я откинул низко надвинутый капюшон и стянул с себя глухой плащ, скрывавший всю мою фигуру, пока я добирался до школы. Плащ отправился под самую дальнюю парту — в своих комнатах мне лучше не появляться, а гардероб в Хогвартсе не предусмотрен.

Выудив из карманов два флакончика с зельями, я поставил их перед собой.

Над выбором костюма я думал не долго — просто пошел в уже знакомый магазин в Лондоне. Выбор там был богатый, и я без труда нашел то, что нужно. Жаль, что нельзя было использовать костюм чумного доктора — он мне еще пригодится для других дел, но и этот костюм тоже неплох.

Такая мелочь как мой рост, была слегка подправлена сапогами на толстой подошве с небольшими каблуками, тщательно скрытыми под иллюзией. Теперь нужно было позаботиться о кое-чем еще.

Открыв первый из флакончиков, я капнул зелье себе в глаза. Жжется! Зато цвет моих глаз теперь разительно изменился. Второй флакончик — острое зелье обжигает язык, огнем проходит по горлу, опускаясь все ниже и ниже.

— Северус Снейп, — сказал я, прислушиваясь к своему измененному голосу и надел на голову закрытый красный колпак-полумаску. Спадая до плеч, он полностью закрывал мое лицо и прятал волосы, оставляя открытым только рот и подбородок.

Ну что же, Северус, время предстать на маскараде во всем своем сомнительном блеске.

Спрятав в рукаве палочку и натянув на руки кожаные перчатки, я посмотрел на крылатого венецианского льва, вышитого на моей груди и направился в Большой зал.

Меня перехватили на подходе к цели. Повернув в ведущий в Большой зал коридор, я нос к носу столкнулся с двумя девушками в костюмах фей.

— Господин венецианский палач[13] ищет головы, чтобы отрубить? — со смехом поинтересовалась первая из них.

— Или вскружить? — вторила ей подруга, лукаво стреляя глазами из-под густых ресниц. Хотя какая к черту стрельба — это натуральный артобстрел. От подобного внезапного и неожиданного напора я впал в легкий ступор.

— Какую пытку вы предпочитаете?

— С вами даже плаха не страшна.

Весело смеясь, они упорхнули прочь.

Проводив их задумчивым взглядом, я вошел в Большой зал.

Тут все разительно переменилось. Факультетские столы были безжалостно сдвинуты к стенам. Со стен исчезли любые намеки на знамена факультетов, зато по центру зала расположилась настоящая живая елка, щедро украшенная игрушками.

Праздник еще не начался, но Большой зал был уже заполнен масками. Они степенно прогуливались по залу, перебрасывались шутками, смеялись, знакомились, немного флиртовали, а порой и ссорились.

Черт, только в такие моменты понимаешь как же много в Хогвартсе этих спиногрызов — учеников. Найти в этом море масок Лили задача не простая. Наивно было считать, что одни только маски и костюмы помогут оставаться неузнанным. Большинство участников карнавала не поленились слегка подправить свою внешность с помощью магии.

Впрочем, искать Лили я даже и не пытался. За меня ее найдут мародеры во главе с Джеймсом. Так что мне надо найти мародеров, а это значительно проще. Сомневаюсь, что наш мистер знаменитость упустит такой шанс предпринять новую атаку на сердце Лили. Упорства ему не занимать. Да и голова у Поттера варит — Лили он отыщет. К тому же у меня есть определенные нехорошие подозрения касательно Макдональд. Лучшая подруга Лили уж точно знает — в каком костюме та будет. И что ей помешает поделиться этими знаниями с мародерами? У Макдональд с конца четвертого курса какая-то навязчивая идея свести Поттера и Лили. Хотя надо отдать ей должное — она приложила немало усилий, пытаясь примирить меня и Лили после нашей будущей-бывшей ссоры после экзаменов… или сделала вид что приложила.

Поиски мародеров не заняли много времени — слишком хорошо мне знакомы привычки старых недругов. Окинув взглядом зал, я быстро, но внимательно рассмотрел группки учеников вдоль стен. Искомая четверка сразу бросилась в глаза.

Костюмы, маски, иллюзии и маскировочные чары — это все замечательно. Но шумную, веселую группу у дальней стены, состоявшую к тому же ровно из четырех человек было сложно не заметить.

Надо отдать Мародерам должное — к выбору костюмов они подошли с выдумкой и изрядной долей юмора. Сейчас они являли собой фэнтезийную партию приключенцев, в будущем названную классической: рыцарь, клирик, вор и маг. Постоянно вращаясь в среде на девяносто девять процентов состоящей из мало и великовозрастных оболтусов обоего пола, поневоле начнешь разбираться в различных магловских детских и подростковых увлечениях. К тому же я точно знал — мародеры были большими поклонниками этих новомодной магловских настольной игры Подземелья и драконы.[14]

Рогатый, естественно, примерил на себя роль рыцаря. Должен признать, что сверкающие доспехи и плащ с гербом гриффиндора выглядели на нем весьма эффектно. Настоящая мечта… дракона. Крылатые ящерицы, словно вороны, любят все сверкающее и блестящее. Эх, жаль, что драконов поблизости нет. Да и даже Поттер не настолько дурак, чтобы лезть на них. Хотя, если вспомнить того Поттера который Гарри…

Клириком в белой монашеской робе с вышитым золотым крестом был Блохастый. Но эта роль ему явно не шла — слишком уж заинтересованным и масляным взглядом он разглядывал отдельные части тел отдельных представителей прекрасной половины человечества.

Волчонку досталась роль мага, и его костюм от повседневной одежды отличался мало. Мантия, только не школьного черного, а серого цвета, да остроконечная шляпа, которую мало кто носит после первого курса. Маски у Люпина не было, зато была длинная белая борода. Последним штрихом к образу был здоровый посох.

Хм, кого он мне напоминает?

Крыску обрядили в одежды вора, и его свиноподобная туша выглядела в них донельзя смешной. Воры с таким брюхом бывают только в бизнесе и политике, но им нет нужды прятаться под маской.

Стараясь не привлекать лишнего внимания, я неспешно направился к мародерам.

Потер сказал что-то Крыске, и тот направился к столу с напитками и сластями. Налив четыре кубка пунша, он поставил их на поднос и вернулся с ним к друзьям. Дальше произошло самое интересное, Рогатый и Клыкастый непринужденно заслонили Крысу и Блохастого от чужих глаз своими спинами. Я уже находился совсем рядом и немного сбоку от них, а потому видел, как Блэк тут же выудил из-под монашеской рясы приличных видов изогнутую охотничью флягу. Быстро долив из нее что-то в кубки с пуншем, он спрятал флягу и похлопал Поттера по плечу. Поттер и Люпин, как ни в чем не бывало, разошлись в стороны. Затем мародеры разобрали с подноса кубки, весело чокнулись и тут же их осушили.

Да, в смелости и наглости им не откажешь. За эту фляжечку, в которой отнюдь не тыквенный сок, им назначила бы такие отработки… Даже Макгонагалл, всегда относящаяся к проделкам мародеров, да и любых других гриффиндорцев, весьма снисходительно (а меня еще в пристрастности постоянно обвиняют!) не стала бы их покрывать. И даже то, что завтра все разъедутся на каникулы, мародеров бы не сильно спасло — отработали бы в новом полугодии.

Может их сдать? Хотя где я сейчас отыщу Макгонагалл?

Операция повторилась еще раз и, несмотря на маски, было прекрасно заметно, что лица мародеров порозовели, а глаза слегка заблестели. Волченка так и вовсе стало слегка покачивать.

На мгновение я отвлекся от мародеров, разглядывая приближавшуюся к нам девушку в костюме русалки с шлейфом в виде рыбьего хвоста. Хвост, скорее всего, иллюзия. Зная нравы этих милых «цветов жизни» на реальный шлейф многие не преминули бы специально наступить. Хотя все парни без сомнения больше оценили верхнюю половину костюма, состоявшую из одного довольно откровенного для этих лет купальника.

— Классный костюм, Мэри, — сказал Блэк. Я навострил уши, не знаю как Блохастый узнал подругу Лили, но мой расчет оказался верен. — Он прекрасно на тебе смотрится, но еще прекрасней смотрелся бы на спинке стула в моей комнате.

— Мечтай, Блэк, и любуйся, пока можешь, — усмехнулась Макдональд. — Больше этой картины ты не увидишь… Храбрый рыцарь скучает? — повернулась она к Поттеру. — Возможно, ему стоит поикать восточную гадалку, что предскажет ему судьбу? — Макдональд небрежно кивнула головой в противоположный угол зала. В сторону коридора, который вел прямиком к башне львов.

— Спасибо, Мэри, — улыбнулся краем губ Поттер. — Ты мне очень помогла.

— Не забудь пригласить меня на свадьбу. Всегда мечтала побывать подружкой невесты. — Весело рассмеявшись, Макдональд величественно уплыла прочь.

— Кажется, я влюбился, — мечтательно произнес Блэк, пожирая удаляющуюся девушку взглядом.

— В последнее время твоя любовь зависит исключительно от величины сисек новой пассии. Чем больше сиськи, тем сильнее любовь, — подколол друга Поттер.

Мародеры начали шутливо переругиваться, но я их уже не слушал. Гадалка значит…

Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, я неспешно прошел в другой конец зала. Народу стало ощутимо больше. Из-под потолка посыпался снег из разноцветного конфетти.

Лили я нашел довольно быстро, но если бы не подслушанная подсказка Макдональд, то ни за что бы ее не узнал. Лили не мародеры, которые только костюмами и ограничились (видимо на большее их магических талантов просто не хватило), помимо костюма она тщательно поработала над своей внешностью. Белокожую, рыжеволосую девушку сменила смуглая, черноволосая красавица, словно сошедшая со страниц сказки из «Тысячи и одной ночи». А глаза… что она сотворила со своими глазами? Где тот столь прекрасные и мучительные зеленые омуты, за один благосклонный взгляд которых я готов был свернуть горы… правда, к тому времени было уже поздно. Теперь глаза Лили приобрели мистический темно-янтарный оттенок. Красивый, но ей он совершенно не шел.

— Не предскажет ли гадалка будущее венецианскому палачу? — я остановился рядом с ней. Надеюсь, что мой маскарад не хуже, и она меня не узнает.

— У венецианского палача на совести много жертв, — голос она тоже изменила. Знала бы ты Лили, сколько их. Наверное, бежала бы прочь от отвращения и ужаса.

— Посмотрите сами, — стянув с правой руки перчатку, я протянул к ней ладонь.

— Какие любопытные линии, — весело улыбнулась она, принимая игру. — Вот эта совсем прямая. Вы настойчивы в достижении своих желаний.

— Да и очень, — усмехнулся я, а в сердце кольнула острая боль недавней утраты. Слишком часто я не мог достичь желаемого, не смотря на всю мою настойчивость.

— Ах, вот как, — ее нежные пальчики изучающие скользили по моей ладони. — Интересная линия жизни, она словно состоит из двух параллельных линий. Наш палач живет двойной жизнью?

— А может он живет дважды?

— Хм… — Лили нахмурилась. — Очень сложная линия судьбы. Я вижу потери, много потерь.

— Да, много потерь… — отстраненно прошептал я, мягко высвобождая свою руку. Не стоит ей дальше ее изучать.

То, что началось как шутка, зашло слишком далеко. Для магов предсказания по руке — это далеко не игра. Хиромантия является одной из разделов Прорицаний. Впрочем, любые предсказания туманны и весьма не точны, а хиромантия тем более — каждый читает линии по-своему.

— Странный вы. Я уверенна, что знаю вас, но не могу узнать. И еще у меня такое чувство, что вы правильно выбрали свой костюм, господин палач.

— А может я действительно палач, приглядывающийся к своим будущим жертвам.

— Они тут на балу?

— Кто знает.

— Хотела бы я их увидеть.

— Вы их увидите, моя очаровательная гадалка, и скоро, — криво усмехнулся я. И ведь не соврал, что-то мне подсказывает, что один из мародеров до конца года точно не дотянет. А если они не перестанут меня доставать, то и не один.

Продолжить разговор нам не дали. Небрежно оттеснив меня плечом в сторону, на сцену действа явился Рогоносец, собственной персоны.

— Я хот…

— Не вежливо столь бесцеремонно влезать в чужую беседу, мистер Поттер, — перебил его я, встав рядом с Лили.

— Как ты меня узнал? — удивился Рогоносец.

— Палач должен знать каждого, поскольку каждый может оказаться в его руках, — сказал я с легкой издевкой в голосе.

— Да кто ты такой! — вспыхнул он.

— Скромный исполнитель приговоров вынесенных одними для других.

— Ты что-то хотел, Поттер? — недовольно спросила Лили. Судя по ее тону, она поняла, что ее маскировка раскрыта и Рогоносец появился тут не случайно.

— Да, я хотел бы пригласить тебя на танец, — сказал Рогатый, разом позабыв обо мне. К своим словам он добавил самую обаятельную из своих улыбок.

— Извини, Джеймс, но меня уже пригласили, — Лили взяла меня под руку и потянула в сторону танцующих пар.

Возможно, мне следовало бы обрадоваться, но меня это наоборот насторожило. Непохоже это на Лили. Если бы она хотела его просто отшить, то сказала бы об этом прямо. А так это больше похоже на заигрывание, чтобы больше подогреть интерес Рогоносца… Впрочем, может это моя горячо любимая паранойя. Вся моя жизнь сплошной маскарад, только невеселый. Я привык видеть лишь лицемерные маски, и искать двойное и тройное дно в делах и словах.

Улыбка Поттера поблекла. Золотой мальчик Дамблдора не любил слышать отказ. Несмотря на юный возраст, у него уже не было отбоя от поклонниц. Звезда квиддича, будущий лорд, богатый, да и не урод — если и не принц из сказки, то весьма близко к этому.

Интерлюдия

Проводив хмурым, недовольным взглядом танцующую пару, Джеймс Поттер вернулся к друзьям.

— Что, Сохатый, она тебя вновь прокатила, — хохотнул Блэк. — И что ты только нашел в этой Эванс.

— Лунатик, у тебя карта с собой? — спросил Поттер, игнорируя подначки друга.

— А? Карта? Какая карта? — Люпин, занятый разглядыванием девушек в зале, не сразу сообразил, о чем его спрашивают. — Ах, карта! Да, а что?

— Отойдем в тихий уголок. Мне кажется, это наш Нюнчик.

— Ты стал параноиком, Джеймс, — поморщился Блэк. — Нюнчика уже больше месяца в Хоге не видели. У Дамблдора в конец крыша поехала, раз он разрешил ему такое.

— Я слышал, у него мать сильно болеет, — вставил Люпин.

— И что, жалостливый ты наш? Правила одни для всех! У меня может любимая бабушка больна?

— Бродяга, все твои бабушки уже лет десять как умерли, — заметил Поттер.

— Ради двух месяцев каникул я бы их воскресил. Должны же у предков в кодексе быть хоть какие-то полезные заклинания. Да и мамочка перестанет смотреть на меня, как на проклятие рода, если я выучу несколько темных заклинаний.

— Она перестанет так на тебя смотреть, если ты выучишь хоть что-то сложнее школьного курса.

— Да ну их! Достали уже со своими нравоучениями. Будущий лорд Блэк должен делать то, должен делать это, — передразнил Бродяга, подражая голосу матери. — Они хотят, чтобы я брал пример с зануды Регулуса. Регулус такой умный, такой послушный, — вновь передразнил он. — Если бы не дядя Альфард, я бы уже давно сбежал из дома.

— Тебя лишат наследства, — покачал головой Поттер.

— Да и черт с ним! Свою свободу я ценю больше золота рода Блэк.

Римус достал карту, мародеры сгрудились вокруг нее — пытаясь в чехарде меток, заполнивших Большой зал, найти нужные.

— Лили я нашел… рядом с ней Снейп! — воскликнул Люпин.

— Я же говорю что это Снейп! Когда он рядом у меня кулаки чешутся.

— Хорошо, что не рога, — подколол друга Блэк. — До этого наш Нюнчик еще не дорос. Эй, ты куда!

Джеймс дернулся было к танцующим, но Блэк придержал его за плечи.

— Я разоблачу этого слизняка!

— И что тебе это даст? — спросил Блэк, демонстрируя столь редкое для него хладнокровие. — Нюнчик, конечно слизняк, но хитрый слизняк. Он тут же расскажет жалостливую историю про больную мамочку, как он денно и нощно бдит над ее кроваткой. Эванс добрая душа — она его тут же простит, да еще и пожалеет. Ты же вновь станешь крайним.

— Черт, ты прав! Не понимаю, что она в нем нашла, — искренне возмутился Поттер.

— А я не понимаю — зачем тебе сдалась наша мисс недотрога? Вокруг полно красивых девушек, так зачем останавливаться на одной?

— Да что ты понимаешь в чистых и высоких чувствах.

— Это что, секс после душа на вершине башни гриффиндора? — почесав лоб, наигранно-задумчиво поинтересовался Блэк.

— Мой лучший друг идиот, — тяжело вздохнул Поттер и, усмехнувшись, добавил: — Как тебе такой вариант — чем труднее и строптивее добыча, тем интереснее победа.

— Вот! Это больше похоже на старину Джеймса! Но стоит ли мучиться, итог то все равно один? — Блэк показал руками недвусмысленный похабный жест.

— Может у меня самые серьезные намерения.

Блэк, Люпин и Петтегрю переглянулись и расхохотались.

— Эй, я серьезно! — нахмурился Джеймс Поттер, чем вызвал очередной приступ хохота. — Кончайте веселиться — у нас есть дело!

— Спокойно, Сохатый, никуда Нюнчик от нас не уйдет. Пусть только Большой зал покинет, а там… — Блэк замолчал, прикидывая планы возможной мести наглому слизеринцу.

— Только чтобы в этот раз без проколов!

— Эй! Тогда ты сам полез вперед и подставился!

— Да знаю я, — поморщился Джеймс. — В этот раз осечек быть не должно.

Конец интерлюдии

Музыка, казалось, лилась ото всюду. Летающие свечи кружились в такт музыке, создавая неповторимую игру света и теней. Из-под самого потолка бесконечным снежным потоком падало бумажное конфетти. Кружась в воздухе словно живое, конфетти старательно держалась в стороне от огня свечей. Попадая на одежду веселящихся магов (скорее недомагов) оно оставалось, но стоило ему достигнуть пола, и цветная бумажка тут же растворялась в воздухе. Узнаю совместную работу Флитвика и Макгонагалл — кто умеет сделать Хогвартские праздники незабываемыми так это они.

Вокруг кружились Маски, опьяненные то томными, то жгучими звуками вальса — точно пением своей крови — и ритмичным движением собственных тел. Зачарованные музыкой и этим вечным кружащим движением, танцующие пары забывали обо всем.

Только юнец или глупец может назвать вальс старомодным и скучным. Этот танец вечен! Слава Мерлину, что до мира магов еще не дошла мода на эти убогие подергивания прозванные маглами танцами. Правда, к концу девяностых мода на них стала постепенно проползать и в магический мир… к счастью меня как раз в это время и убили.

Вальс прожил две сотни лет и проживет еще столько же, а эти новомодные забавы забудут через одно поколение. На смену одним убогим мелодиям и песням, придут другие столь же убогие.

Нет, и у современных маглов случаются прорывы вдохновения, рождающие настоящие шедевры, но эти редкие жемчужины совершенно теряются на фоне общей убогости и деградации современной магловской музыки.

— Наверное, я должна извиниться, — прервала затянувшееся молчание Лили, разом сбрасывая гипнотическое очарование танца. — Просто этот самовлюбленный индюк меня порядком раздражает. — Знала бы ты девочка, что не пройдет и четырех лет, как ты влюбишься и выскочишь за него замуж. Вы даже будете счастливы… недолго.

— В этих чувствах вы не одиноки. Гриффиндорский принц и его свита успели всем надоесть, — ответил я.

— Вы не любите гриффиндорцев?

— Я не люблю самовлюбленных идиотов. Факультет тут не важен. — То, что во все времена добрая половина львиного факультета таковыми и являлась, я естественно уточнять не стал.

— Хм, один мой друг тоже терпеть не может Поттера, — она задумчиво словно пытаясь разглядеть, что за лицо прячется там под красной тканью.

— Не думает же прекрасная гадалка, что ее друг прячется под маской палача, — с улыбкой заметил я.

— Нет, — покачала головой Лили. — Я прекрасно знаю, что Северус совершенно не умеет танцевать.

О, моя милая, новый Северус может тебя еще и не так удивить.

— Так вашего избранника зовут Северус, — насмешливо поинтересовался я.

— Избранника? — она натянуто рассмеялась. — Друга, просто хорошего друга. Мы дружим с детства.

— Я чувствую сомнение. Вы в ссоре?

— Да… Нет… Если честно, то я не знаю, — Лили смущенно отвела взгляд в сторону, но пересилив себя, снова смело посмотрела мне в лицо. — Мы не ссорились, но в последнее время все больше отдаляемся друг от друга. Он постоянно слишком занят. Вокруг него постоянно что-то происходит, что-то непонятное и возможно опасное.

— Вам это не нравится?

— Меня это беспокоит. А еще эти глупые слухи о его связях с Темным лордом.

— Если бы за подозрения в связях с Темным лордом сажали в Азкабан, то там уже давно не осталось бы места. Да и добрая четверть Хогвартса опустела бы, и не только Слизерин.

— Вы говорите как Северус.

— Умные люди часто приходят к одним и тем же выводам.

— Скромность явно не ваша черта. Похоже, что ваш факультет мне уже понятен.

— Это плохо?

— И что чувствует Слизеринец, общаясь с грязнокровкой? — внешне спокойно сказала Лили, но я почувствовал, как она напряглась. Да и взгляд у нее изменился. Можно скрыть цвет глаз, но этот пронизывающий душу взгляд не спрячет никакая маскировка. Стоило мне сейчас проявить хоть тень грубости или пренебрежения, и я узнаю о себе в частности и всех Слизеринцах в целом немало нелицеприятного.

— Удовольствие, — усмехнулся я. Музыка закончилась. — Спасибо за танец.

Мой ответ явно смутил Лили. Идеи Волдеморта всегда находили немало восторженных поклонников на Слизерине. Следуя им, многие Слизеринцы не слишком хорошо относились к маглорожденным ученикам, и опасения Лили имели под собой основания. Пока Лили не отошла от шока, я взял ее руку, поцеловал ладонь, молча развернулся и растворился в окружающей нас круговерти рождественского бала.

Лили умна и весьма наблюдательна. Дальнейшее общение с ней привело бы к моему разоблачению, а в остальном бал был мне малоинтересен.

Погруженный в собственные мысли, я поспешил покинуть Большой зал. Никогда не любил светские сборища. А Хогвартские вечеринки и вовсе являлись лишь их бледным подобием.

И так, что же мы имеем?

Она больше обеспокоена, чем недовольна моим исчезновением и долгим молчанием — это плюс.

Когда я ступил в один из многочисленных Хогвартских коридоров, страж на плече напомнил о себе легким покалыванием, которое тут же стало весьма и весьма болезненным.

В этот раз Мародеры решили отойти от стандартного плана сперва слегка поиздеваться, а уже потом накинуться всем скопом, и сразу атаковали. Да и засада была подготовлена неплохо. Для мародеров так и вовсе блестяще.

В конце коридора появились Питтегрю и Люпин. Вскинув палочки они дружно ударили Ступефаями. Еще два вскрика «Ступефай!» донеслись из-за моей спины. Готов поставить сотню галеонов, что в начале коридора Поттер и Блэк. Видимо они спрятались под мантией невидимкой и пропустили меня, чтобы атаковать со спины.

Не сказал бы, что атака была столь уж опасна. От лучей Крыски и Клыкастого я бы с легкостью уклонился, а для защиты спины поставил бы невербальный Протего, но заниматься очередным вразумлением малолетних оболтусов мне было просто лень. Да и не стоило раскрывать все свои знания в бестолковой и в целом безобидной драке с мародерами. Хоть и с трудом, но увернувшись от всех четырех лучей, я укрылся в стреловидной оконной нише, распахнул невербальной Алохоморой оконные створки и спрыгнул вниз.

— Где Нюнчик?! — раздались сверху приглушенные, но достаточно слышные голоса мародеров, когда я приземлился.

— Кажется, он спрыгнул вниз, — неуверенно заметил Крыска.

— Тут третий этаж!

— Ну, значит, не спрыгнул, а упал. Видимо кто-то забыл закрыть окно.

— Черт, Хвост, представь, что с нами будет, если он свернул себе шею.

— Я не хочу в Азкабан! — взвизгнул Петтигрю после короткой заминки.

— Вижу, ты понял. Быстро вниз!

— Избавляться от тела? — нервно хохотнул Блэк.

— Если Снейп жив, то его нужно доставить в медкрыло.

— А если мертв?

— Молись, чтобы он был жив, — отрезал Поттер.

Хм, какая жалость, добивать меня, видимо, не будут.

Ждать пока мародеры найдут лестницу и спустятся (ждать от них полета без метлы или банальной парной левитации было бы глупо), я не стал. Не стоит вводить себя в искушение избавиться от этих… гриффиндорцев. И слишком много чести для них, чтобы я тратил свое время на банальную трепку.

Как же они меня нашли? Знаменитая карта мародеров? Мне казалось, что Люпин создаст ее только к концу пятого курса. Кстати на счет карты. Меня всегда терзали смутные сомнения, что ее создание не обошлось без помощи Дамблдора. Люпин не самый бесталанный из мародеров, но создание столь сложной зачарованной вещи ему не по зубам.

Забрав из аудитории неподалеку от входа зимний плащ, я снял маску, набросил на голову капюшон и покинул Хогвартс. Мародеры, как это ни странно, меня не преследовали. Если у них появилась карта, то новое полугодье будет веселым. Еще одна проблемка на мою голову. О Мерлин! Порой я поражаюсь своему терпению — насколько проще было бы их просто прибить в каком-нибудь тихом месте.

Шагая по направлению к воротам, я поймал себя на мысли, что всерьез прикидываю как можно надежно избавиться от трупов этого Хогвартского зверинца. Немного посмаковав самые красочные варианты, я отбросил эту идею. Дело тут вовсе не в доброте, милосердии, гуманизме… и прочих красивых словах. Я уже давно не испытываю ни малейшего благоговения перед пресловутой ценностью человеческой жизни — слишком много на моих руках крови. Нельзя пройти две войны оставаясь с чистыми руками. Я убивал, подчиняясь приказам и защищая свою жизнь, проводил немало экспериментов над живыми людьми — в свое оправдание хочу заметить, что все эти люди были первостатейным сбродом. Хотя… перед кем мне оправдываться? Перед своей отсутствующей совестью?

Я не святой, никогда им не был, да и не желаю им быть. Да, убивал я много, но никогда не делал этого из простой прихоти, дурного настроения или просто скуки. Именно поэтому мародеры будут жить. Я не пылаю к ним особой любовью. Да что там — я их терпеть не могу! Но если бы я расправлялся со всеми, кто мне не нравится, то Британия бы обезлюдела.

Мародеры будут жить… но не все. Питер Петтигрю умрет. Пока не знаю как, и не знаю когда, но умрет. Не знаю, служит ли он уже Волдеморту, но уверен, что этот день не так уж и далек. Крыска ляжет под любого кто сильнее. В Хогвартсе идеальными покровителями были Блэк и Поттер, но вне стен древнего замка таковым может стать только Волдеморт. Никому другому такое ничтожество просто не нужно, даже ордену огненной курицы. В нем ценят посредственностей, но не нулей.

Зачем Петтигрю понадобился Волдеморту? Поттеры были вернейшими собачками Дамблдора, и для Волди было весьма нелишне иметь возле наследника рода Поттер своего шпиона. Кстати, я более чем уверен, что Дамблдор прекрасно знал об истинном хозяине Крыски. И порой меня мучают сомнения — а не подрабатывал ли наш крысеныш еще и на Старика?..

Плавно перелетев ворота школы, я отошел от Хогвартса еще немного и аппарировал на почту Хогсмита.

Глава 23 Рождественские хлопоты

— Йо-хо-хо Счастливого Рождества! — очередной гротескный Санта Клаус, произошедший от Николая Мирликийского — известного белого мага своего времени — раздражал прохожих своими монотонными поздравлениями.

Представляю, какой любовью к магам воспылали бы маглы, узнав, кто стоял у истоков большинства их религий и в особенности христианства. Один раз подобное уже произошло. Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium (Святой отдел расследований еретической греховности) появился не просто так и знатно прошерстил ряды волшебников. Попутно инквизиторы уничтожили кучу магических существ, тех немногих представителей волшебного народа, что еще оставались на земле, да и просто случайных маглов.

Магловский Лондон вовсю готовился встретить Рождество. Улицы и дома украсили яркие гирлянды из сотен разноцветных лампочек. На входных дверях то и дело попадались рождественские венки из еловых веточек с игрушками. Магазины ломились от рождественских товаров, а в их двери ломились маглы, завлеченные обещаниями щедрых скидок. Театры приглашали зрителей на новые шоу, концертные залы — на музыкальные программы лучших композиторов и лучших исполнителей. Во всех церквях звучали рождественские гимны, а в Вестминстерском кафедральном соборе, соборе Святого Павла и Вестминстерском аббатстве проходили величественные праздничные службы. У всех предпраздничное настроение, везде радостные лица, улыбки, смех… ненавижу рождественские праздники.

Что меня привело в магловский Лондон? Обычная проблема, с ней сталкивалось немало мужчин до меня. Уверен, что сия участь не минует и тех, кто будет после. Проблема была простой и сложной одновременно — что подарить любимой девушке на Рождество?

Подобным вопросом я не задавался… да я вообще ни разу им не задавался. Сначала у меня просто не было на это денег, а потом делать подарки было уже некому.

И что же подарить Лили с учетом того, что она на меня все же немного дуется?

Плюшевого мишку? Так нам уже давно не по семь лет.

Ограничиться скромным букетиком цветов? Подобный подарок либо признак скупости, либо долгой семейной жизни.

Какие еще варианты?

Книга — лучший подарок… в пятнадцатом веке. Лили, конечно, любит читать и тянется к знаниям, но она не Гермиона Грейнджер.

Побродив по Лондонским улицам и так ничего толком и не решив, я вспомнил о приеме у Малфоев и подарках Люциусу и Нарциссе. Тут мне, правда, помогло знание будущего.

Свернув на узкую боковую улочку и убедившись, что за мной никто не следит, я аппарировал в Косой на площадь перед банком. Тут тоже было на редкость суетно. Часть этого рождественского сумасшествия, охватившего маглов, поразила и Косой переулок. Европейские маги чтят многие христианские праздники, потому что большая их часть имеет и определенную магическую предысторию и смысл. Да, да — это одна из этих тысяч незримых нитей, что к добру или к худу соединяют магов и маглов.

У здания банка хор гоблинов пел порядком приевшиеся за день рождественские гимны. В «Все для квиддича» была настоящая очередь.

Моей целью было небольшое неприметное здание рядом с банком. В нем находилась гоблинская ювелирная лавка. После ухода из нашего мира последних цвегов, гоблины как-то незаметно подмяли под себя все, что связано с драгоценными камнями и металлами.

В ювелирной лавке отсутствовала какая-либо охрана, а за длинной стойкой был всего один престарелый гоблин. Но за этой показной беспечностью таились столь сильные защитные чары, что любой грабитель превратился бы в пепел, стоило ему только переступить порог этой лавки. И это вовсе не преувеличение.

Стойка была сооружена таким образом, что гоблин находился на уровне человека среднего роста. Сейчас старый гоблин увлеченно рассматривал что-то под большим, в две ладони, увеличительным стеклом, закрепленным на специальной подвижной подставке.

Я кашлянул, привлекая к себе внимание. Старый гоблин оторвался от своего увеличительного стекла и, подслеповато щурясь, посмотрел на меня. Пошарив руками под конторкой, он достал очки велосипеды а-ля «Гарри Поттер» и поспешно надел их.

— Лорд Снейп-Принц, всегда рад вас видеть, — узнав меня, старый гоблин расцвел в искренней улыбке. — Снова ищете подарок?

— Да, мастер Златомутс.

— Жена, любовница, возлюбленная, подруга? — деловито поинтересовался гоблин.

— Подруга-возлюбленная.

— О, самый сложный вариант, — понимающе кивнул Златомутс. — Хотя у нас превосходный выбор обручальных колец… — он замолчал и выразительно посмотрел на меня.

— К сожалению, об этом говорить еще рано.

— Дело ваше. Что тогда желаете? У меня превосходный выбор сережек, браслетов, камей, брошей.

— Пока не знаю, я осмотрюсь.

— Разумеется, лорд, — гоблин приглашающе махнул рукой в сторону стеклянных витрин с образцами товара.

Выбор был довольно большой, а цены весьма демократичные (с учетом того, что это все же ювелирная лавка). В основном тут были недорогие украшения из полудрагоценных камней, гоблинской меди и серебра. По настоящему дорогие вещи из золота, платины и драгоценных камней гоблины делали исключительно на заказ, и цена подобных изделий могла достигать заоблачных высот.

Опять эта чертова проблема выбора! Ну не знаток я женских побрякушек. Что же выбрать? Кольцо — рановато. Сережки? Лили их не носит. Кулон в виде сердечка с двумя фото или колдографиями? Это уже будет равносильно признанию в любви, а такие вещи нужно делать лично, а не через вещи.

— Может, что-нибудь посоветуете? — сдался я, после почти пятиминутного топтания перед витриной.

— Для хорошего подарка главное показать ваше внимание. А не просто схватить первую попавшуюся красивую безделушку понравившуюся вам… Полная дата рождения вашей избранницы? Желательно со временем.

— 30 января 1960 года. Время не знаю.

— Так, где же это у меня было, — гоблин откуда-то достал огромный фолиант и, что-то выискивая, шустро зашелестел страницами. — Так, 1960. Тридцатое января… все нашел, — довольно заключил он и зашептал себе под нос что-то малопонятное. — Юпитер сменил движение с попятного на прямое… это понятно. Луна в своем движении по небесной сфере посетила созвездие… жемчуг отпадает. Максимального блеска достигли звезды… гранат, лазурит, оникс отпали. Так… Так… Все ясно, — старый гоблин отодвинул фолиант, снял очки и помассировал глаза. — Ей лучше всего подойдет аметист — камень равновесия и мира. Считается, что он развивает воображение, помогает неординарному мышлению и делает своего обладателя проницательным, — с этими словами он извлек из-под конторки изящный аметистовый кулон.

— Обратите внимание на серебряное кольцо, в которое заключен камень и к которому крепится цепочка. Видите, — гоблин положил кулон под увеличительное стекло. — Сюда можно нанести рунические знаки на свой вкус и тогда амулет превратится в простенький артефакт. Отличный подарок, вы не находите? Посмотрите на свет сквозь камень.

Последовав его совету, я с удивлением отметил, что в самом камне сверкают едва заметные звездочки. Сперва мне показалось, что они расположены в хаотичном порядке, но потом я понял, что это не так. Их расположение было чем-то знакомым, но я никак не мог сообразить чем.

— Что это за рисунок?

— И чему только вас учат в этом вашем Хогвартсе, — попенял мне гоблин. — Это созвездие водолея, зодиакальный знак вашей девушки. Ох уж это современное образование, — проворчал он, неодобрительно качая головой.

— Сколько?

— Сорок галеонов, — тут же оживился старик. У него даже уши слегка задергались от предвкушения заполучить в свои загребущие лапы несколько галеонов.

Грабеж! — возмутился мой внутренний голос. Мы за трость и сережки столько же отдали. Тяжело вздохнув, что поделать не люблю расставаться с деньгами, я достал чековую книжку.

— Сорок галеонов, — громко произнес я, оторвав один из листков и отдал его гоблину. Тот придвинул ко мне открытую коробку с амулетом… эй, а где цепочка!

— Цепочку мы продаем отдельно, лорд, — хитро улыбнулся старый гоблин, заметив мой возмущенный взгляд.

Вновь тяжело вздохнув, я снова потянулся к чековой книжке. Чертовы гоблины!

Благосклонно приняв и второй чек. Златомутс быстро упаковал коробку с кулоном и цепочкой в яркую оберточную бумагу и перевязал цветной ленточкой.

— Счастливого Рождества, лорд. Надеюсь видеть вас в моей скоромной лавке как можно чаще.

Упаси Мерлин, — подумал я, прощаясь со старым гоблином.

На улице начался легкий снегопад. В самый раз для рождества. Немного побродив по Косому переулку и купив в подарок горячо любимому себе пару бутылок хорошего огневиски (хорошо быть по магическим законам совершеннолетним), я аппарировал домой.

В убогой квартирке в Паучьем было холодно и пусто. Никак не могу понять, что же теперь держит меня здесь? Я мог бы купить себе нормальный дом в приличном районе, может даже неподалеку от дома Лили. Это на постройку магического поместья у меня денег не хватит, а на покупку обычного магловский коттеджа их достаточно. Задурить магией или иллюзией голову продавцу, чтобы тот не задавался вопросами по поводу моего возраста и готово. Но нет, я раз за разом возвращаюсь в Паучий.

Сняв одежду и обувь, я наскоро вымыл руки. Вода из крана шла практически ледяная. Кран с горячей водой, я даже не пробовал крутить. Нет, горячая вода-то в нем была… или что-то весьма на нее похожее. Ржаво-коричневого цвета, с запахом ржавчины и старых водосточных труб иногда (хоть и редко) она даже была горячая. Использовать эту субстанцию для умывания у меня не хватило бы духу. А если надо было принять ванну, то я просто наколдовывал горячую воду.

Аккуратно развернув подарочную обертку, я выложил свою покупку на стол перед собой и внимательно осмотрел. Тонкое серебряное кольцо, в котором был закреплен камень и к которому крепилась цепочка, было тщательно отполировано.

Слабый артефакт значит…

А если применить кое-что из запрещенной ныне части магии, то артефакт может получиться не таким уж и слабым. Я задумчиво потер подбородок. Какие бы чары наложить на кулон?

Сходив за Кодексом Рода, я положил его рядом с кулоном и громко приказал:

— Зачарование вещей. Заклинания поиска и защиты.

Кодекс рода открылся на нужной странице, и я углубился в чтение.

Как это обычно бывает в таких случаях, я совершенно потерял чувство времени. Прилетевший в комнату Петр, настойчивым карканьем известил меня о том, что он проголодался. Я посмотрел на часы. Шел уже третий час, а вредная птица привыкла обедать по строгому расписанию.

Не без сожаления я закрыл кодекс. Нужный ритуал я нашел почти сразу, но как-то незаметно для себя просто зачитался древней книгой. Я провел над ним немало часов, но магический фолиант до сих пор поражает мое воображение. На его полное изучение нужно потратить год, а может и не один.

Покормив Петра, я задумчиво покрутил в руках бутылку огневиски и с сожалением отставил ее в сторону. Не сейчас. Магия, особенно темная, не терпит затуманенного алкоголем сознания.

Покопавшись в ящиках, я достал деревянную шкатулку с пуговицами, нитками, иголками и прочей столь необходимой в любом доме мелочью. Взяв одну из иголок, я резко уколол ею палец на левой руке. Ауч! А это больно! На пальце вспухла кровавая капля, я стряхнул ее на серебряное кольцо и вытащил палочку.

Заклинание было довольно долгим и включало в себя с множество различных движений палочкой. Да и зачарование вещей никогда не было моей стихией. Когда я закончил, то обнаружил, что порядком взмок и довольно сильно устал. До магического истощения конечно далеко, но сил это зачарование вытянуло из меня как приличная дуэль.

Устало опустившись на стул, я недовольно посмотрел на амулет. Надеюсь, все удалось. На вторую попытку меня сегодня не хватит. И ведь заклинание не самое сложное, а на тебе. Впрочем, нельзя же быть гением во всех сферах магии… хоть и очень хочется.

Что самое забавное, данное заклинание, несмотря на свою совершенную безвредность, относилось к числу запрещенных. Так как являлось «Магическим действием, относившимся к магии крови». Гоблинский ритуал на принадлежность к Роду тоже к таковым относится, но министерство почему-то закрывает на это глаза. Интересно сколько гоблины им за это платят?

Гоблинам вообще прощают довольно многое. Все эти бесконечные гоблинские восстания остались в далеком прошлом. Коротышки подгребли под себя всю финансовую систему магического мира и с легкостью добьются от Министерства любых уступок. И это не только в Британии, но и в остальной магической Европе и Северной Америке. В странах Азии гоблинам сложнее, но филиалы Гринготтса уже есть в Токио, Пекине.

Закрыв глаза, я взмахнул палочкой и произнес слова заклинания. Вроде все работает. Теперь я всегда буду знать, где находится владелец кулона. Надеюсь, Лили будет его постоянно носить, а не забросит в какой-нибудь ящик, как ненужную безделушку. Помимо знания места нахождения, я всегда с легкостью смогу выяснить о ее состоянии. А стоит мне коснуться кулона — о любых магических воздействиях на его носителя.

Поначалу я планировал поискать что-то для защиты. Но потом решил что данный набор гораздо лучше. Сильные защитные артефакты довольно просто обнаружить. А после их обнаружения для толкового мага не составит труда обойти, обмануть или просто пробить их защиту — было бы время.

Кулон отправился обратно в коробочку. Немного повозившись, я смог таки его правильно упаковать в оберточную бумагу и перевязал подарок цветной ленточкой.

Сытый Петр, следил за моими действиями с явной настороженностью.

— Да, да, ты правильно думаешь. Для тебя есть работа, — сказал я птице, подписывая купленную среди мелочей рождественскую открытку. «Счастливого рождества!» и подпись «Северус» — на большее моей фантазии не хватило. Да и эпистолярный жанр никогда не был для меня родной стихией.

Привязав открытку к подарку еще одной яркой разноцветной ленточкой, я протянул послание Петру, за что заработал еще один полный укора взгляд. Обиженно каркнув, ворон спланировал со своего насеста на шкафу. Перехватив послание, он закружил по комнате, раздраженно каркая словно ругаясь. Взмахнув палочкой в сторону окна, я распахнул оконные створки и Петр улетел.

Кодекс рода отправился в наспех сооруженный тайник в шкафу с одеждой. Место так себе, но ничего лучше в этой квартирке не сделать, а мотаться каждый раз в Гринготтс утомительно. По возвращению в Хогвартс я верну кодекс в родовой сейф, а пока пусть побудет под рукой. Да и сомневаюсь я, что хоть один маг рискнет предположить, что родовая реликвия хранится под старыми свитерами и джинсами. Я даже не стал на шкаф защитные чары ставить, чтобы не привлекать внимание. А от обычных воров или пожара квартирка в Паучьем надежно защищена.

Прихватив с кухни стакан и бутылку огневиски, я отправился в свою комнату. Когда янтарная жидкость наполнила стакан, я чокнулся со своим отражением в зеркале.

— Счастливого Рождества, Северус!

В сигаретной пачке еще оставалось семь сигарет, а в бутылке далеко не один глоток огневиски — праздник удался на славу.

Я мрачно усмехнулся — не люблю праздники вообще, а рождество в частности. Когда-то давно в юности (О Мерлин, как же теперь это странно звучит!) я почему-то решил для себя, что мне никто не нужен. Ма умерла, Лили вышла замуж за Поттера. Тяжело терять близких людей, и я решил не с кем более не сближаться. Ведь невозможно потерять то, чего у тебя нет?

Обычно в подобные праздничные дни я закрывался в своей лаборатории и с головой погружался в работу — прекрасное лекарство от одиночества и тоски. Люди встречались с друзьями, веселились, отдыхали, ходили на концерты и в театры, скучали на светских приемах. Я корпел над алхимическими трактатами, дышал тошнотворными парами полугодовых зелий. Но все это было лишь безнадежной попыткой убежать от мира. Спрятаться от него за колбами, ретортами, отгородиться котлами. Потом я понял, что это бесполезно, но было слишком поздно.

Друзья?

У меня никогда не было друзей, в лучшем случае добрые приятели (если «добрые» вообще применимо к пожирателям).

Семья?

Даже вспоминать об этом больно. Особенно сейчас. Дважды я пытался спасти мать и дважды потерпел неудачу. А другой семьи у меня не было.

Любовь?

С Лили мы всегда были только друзьями, и я никогда не рассказывал ей о своих чувствах. А любил ли я ее вообще? Не знаю. Я привык, что с детства мы были практически неразлучны. Даже в Хогвартсе, несмотря на разные факультеты, мы каждый вечер встречались в библиотеке — делали вместе домашнее задание и просто общались. Вряд ли это была любовь — просто дружба. Потом мы стали старше. Я увлекся Темными искусствами. У Лили появились близкие друзья на факультете. Мы стали отдаляться друг от друга. Реже встречались в Хогвартсе, реже ходили вместе в Хогсмит и меньше общались на каникулах. Потом был пятый курс и эта проклятая ссора! Нет, она не перечеркнула нашу дружбу, но и не добавило в нее тепла — мы еще больше отдалились.

А потом Лили стала встречаться с Поттером и вышла за него замуж! Меня это просто бесило. Я мог бы принять кого угодно, но только не Поттера! Чертового Поттера! Красавчика и богача, которому всегда достается только лучшее!

Какое я имел право решать за Лили, что для нее лучше? Да никакого! Но я был юн, глуп и посчитал, что она предала меня. Предала нашу дружбу! Хотя от той дружбы к тому времени не осталось и следа. Во многом по моей вине, а вовсе не ее. Результат закономерен — предательство…

Возможно, я столь ненавижу Крысеныша просто потому, что вижу в нем себя.

Я предал ее. Сдал с потрохами своему господину. Игра Дамблдора или нет, но сообщение о пророчестве Волдеморту принес я и только я — словно собака, которая приносит хозяину палку. Это был смертный приговор Лили и ее семье.

Хотел ее спасти?

Хорошо, допустим — Лили уцелела. Спаслась сама, Волдеморт ее пощадил, Дамблдор пришел на помощь. Что дальше? Она сразу же бросилась бы ко мне в объятия? Ко мне, виновнику гибели ее мужа и сына? Смешно! Да мы бы стали злейшими врагами. И никакое вмешательство Дамблдора это бы не исправило. И что бы я делал, если бы мы сошлись в схватке? Убил бы ее или дал убить себя? Не хочу об этом даже думать.

Память — мой вечный личный ад. Достойная награда за подлость, трусость и предательство.

Мы сами творцы своей судьбы. Слабаки всегда будут искать оправдание собственной слабости. Пенять на обстоятельства, винить во всем политиков, плохую карму. Это ведь так просто списать все свои неудачи на дурную власть, плохую погоду, неправильное положение звезд и общее несовершенство мира. Который, вот ведь гад, не спешит возвести на пьедестал и обогатить такого замечательного тебя.

Да, мы сами творим свою жизнь. И должен признать, что первую свою жизнь я бездарно слил в унитаз. Жаль, что понял я это только ближе к концу. На что я потратил свои лучшие годы? Службу двум властолюбивым уродам, желающим переделать мир. Разумеется к его — мира — благу.

Чего я достиг?

Декан Слизерина и самый ненавистный директор за всю историю Хогвартса. Поставивший к тому же антирекорд по длительности пребывания на этом посту. Да и директором я только назывался. Хогвартское место силы мне так и не подчинилось, что только подтверждает мои предположения о неокончательной гибели Старика. Достижения, прямо скажем, не впечатляющие.

Периодическое вытаскивание Мальчика-Который-Постоянно-Попадает-В-Неприятности из опасных историй, в которые он столь любил влипать. И попытки (часто тщетные) обучить сына Лили хоть чему-то полезному.

Надо было сразу плюнуть на все и сбежать. Куда-нибудь далеко, туда, где меня никто не стал бы искать. Австралия, Южная Америка. Волдеморт и Дамблдор не всесильны, там бы они меня не достали. Да и вряд ли бы вообще стали искать, и у одного и у второго полно пешек помимо меня. С моими талантами я мог бы сделать себе имя и заработать состояние. Да мне под силу было бы стать вторым Фламелем!

Было бы это трусостью?

Можно ли назвать трусостью желание держаться подальше от всей этой дурно пахнущей субстанции именуемой борьбой за власть над Магической Британией? Нет в этой борьбе ни правых, ни виноватых. Есть лишь кукловоды, солдаты и жертвы. Причем первые практически недосягаемы, а вторые очень легко переходят в разряд третьих.

Долг жизни перед Джеймсом Поттером?

А был ли этот долг? Или меня просто убедили, что он есть? Я ведь подставил семью Поттеров под удар, когда рассказал о пророчестве нашему Темнейшеству. Джеймс и Лили погибли из-за меня. И если Лили я пытался спасти, то о Джеймсе даже не думал. Будь на мне действительно Долг Жизни, то я как минимум лишился бы своей магии.

Да, думаю, что моя старая догадка была верна — тот случай со спасением меня из пасти обернувшегося Люпина был подстроен. Может Дамби, а может и самим Поттером. Хотя понять не могу, зачем последнему это могло понадобиться?

Долг перед Лили?

Да, наверное, это единственное что меня держало — раскаянье и чувство вины за ее гибель. И добрый Дамблдор со своим «Мы должны позаботиться о сыне Лили». Знал бы я тогда — в чем будет выражаться эта забота, то бежал бы, захватив с собой младшего Поттера. Потом бежать было уже слишком поздно. Впрочем, как и сейчас…

Огневиски в стакане вновь как-то слишком резко кончилось. Беда с этим огневиски — оно постоянно пропадает как-то внезапно. По телу разлилось приятное тепло, а в голове наоборот почему-то прояснилось. Налив второй стакан, я достал сигарету из пачки, закурил и вновь погрузился в раздумья.

Глава 24 Свидание

Убивать меня научили, а вот ухаживать — нет.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

Пробуждение было ужасным. Заснул я прямо в кресле, и всё тело ужасно затекло. Жутко хотелось пить. Во рту стояла настоящая помойка, голова просто раскалывалась, а жизнь казалась еще более отвратительной, чем она есть на самом деле (даже не думал, что подобное возможно).

Мужественно подавив сорвавшийся было с губ стон, я все же поднялся на ноги. Кровь прилила к голове, в висках заломило. Похоже, что две бутылки огневиски для этого не испорченного годами упорных тренировок тела еще слишком много. Ничего, у нас впереди еще годы практики.

Стены шатала какая-то гнида, потолок слегка покачивался, а земное притяжение ощущалось как никогда сильно. Медленно доковыляв до шкафа с запасом зелий, я открыл его и стал искать «Антипохмельное».

В этот раз стоны и ругань я уже не сдерживал — зелья не было. Более того, его и не могло быть. Память услужливо подсказала, что данное зелье я посчитал не особо нужным, и запасов его и не создал.

Я вновь застонал. Идиот! Зная себя посчитать ненужным «Антипохмельное» — нет, ну точно идиот. Лили и Макдональд были правы тогда в поезде, а я на них еще и обижался. На правду обижаться нельзя.

Попытаться сварить что-то в таком состоянии? Ну уж нет!

Покопавшись еще в зельях, но так и не найдя ничего способного избавить меня от этой жуткой головной боли я поплелся умываться.

Холодная вода слегка притупила боль. А зубная паста привела дыхание из состояния «кошка сдохла» в состояние «кошка сдохла в сосновом лесу». Немного подумав, я полностью разделся, включил холодную воду и залез под душ. Водная струя бичом стеганула по телу, зато головная боль сразу как-то отступила на второй план. Где-то через полминуты я решил, что достаточно поиздевался над собственным телом и выскочил из ванной.

С умывальными процедурами было покончено, тело приведено в относительный порядок. Настроение с «поганого» поднялось до отметки «паршивое» (то есть пришло в норму). Сменив одежду, я пошел на кухню. На спинке дивана в гостиной дремал Петр. Отослав его с письмом к Лили, я оставил одну из форточек открытой, чтобы ворону не пришлось ночевать на улице.

Странно, что вредная птица не разбудила меня, требуя свой завтрак. Стараясь не потревожить Петра, я закрыл форточку. Согревающие чары на квартире работали как надо, но с нее довольно ощутимо дуло. Да и зима в этом году выдалась слишком суровой.

Добравшись до кухни, я сел за стол подпер голову левой рукой и, не глядя, взмахнул палочкой. В дровяной плите вспыхнул огонь. Начищенный до блеска медный чайник наполнился водой и перелетел на плиту. Кружка и банка кофе спланировали с одной из полок и замерли на столе передо мной словно солдаты на плацу.

Звонок в дверь раздался, когда я приканчивал вторую кружку кофе и размышлял над третьей.

— Кого там черти принесли, — проворчал я, с неохотой поднимаясь из-за стола.

Звонок раздался вновь. Настойчивый и наглый он вызывал во мне волны глухого раздражение и головной боли.

— Да иду я уже, иду! — громко сказал я, мазнув рукой по влажным, растрепанным волосам.

Дверь я открыл с твердым намерением спустить наглого визитера с лестницы. Даже если это Дамблдор или Волдеморт (особенно если это они!). Но на пороге оказалась всего лишь взволнованная и немного смущенная Лили.

— Лили? Что ты тут делаешь в такое время? — Со временем я явно переборщил — было далеко за полдень… очень далеко.

— Привет, Сев, — сказала она, зябко передернув плечами.

— Не стой на пороге, заходи. Сегодня холодно.

Шире распахнув дверь, я приглашающе махнул рукой. Немного замявшись, Лили все же зашла.

— Я хотела поблагодарить тебя за подарок. И еще вот, — она протянула мне что-то мягкое завернутое в яркую оберточную бумагу. — Думала послать сову, но потом решила занести сама. С Рождеством тебя, Северус! — к своим словам девушка добавила теплую улыбку.

Я развернул бумагу, в моих руках оказался зеленый клетчатый шарф.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я Лили. Приятно, что она обо мне вспомнила, не смотря на все наши разногласия. — Кофе выпьешь? Чая, прости, нет.

Пока Лили снимала верхнюю одежду, я вихрем пронесся по комнатам, убирая все оставшиеся следы моего «душевного лечения». Именно в такие моменты понимаешь всю полезность обычных бытовых чар.

В гостиной был в целом порядок.

А вот в моей комнате царил настоящий бардак. Любой увидевший это засомневался бы в том, что это моя комната, или в том, что я — это я. Северус Снейп с его болезненной щепетильностью к порядку не смог бы сотворить такое за столь короткий срок.

Взмах палочки — постель радует глаз идеальной армейской заправкой: натянутое как струна покрывало, ровный кант, об острый край которого можно порезаться, подушка пирамидой. Еще один взмах палочки — разбросанные в беспорядке вещи мигом оказались аккуратно разложены или отправились в многострадальный шкаф. Новый взмах — в центре комнаты воздух вздрагивает. Миниатюрный смерч втягивает в себя всю пыль и грязь, к ним почему-то добавилась пара грязных носков. Несколько ударов сердца и образовавшийся грязный клубок ловко выпрыгивает в открытое окно. Окно закрывается, выдохнув напоследок в комнату холодный уличный воздух. Уборка закончена! Время, менее десяти секунд — новый рекорд!

Кинув придирчивый взгляд в зеркало, я быстро расчесал свои волосы и вернулся к Лили.

Неприятности начались, когда мы уже направлялись на кухню. В гостиной прямо на нашем пути вальяжно и нагло расположилась пустая бутылка из-под огневиски. О Мерлин! И как я ее умудрился пропустить! Она же стоит прямо перед носом, нагло сверкая хорошо знакомой этикеткой, из-за которой списать ее появление на Тоби Снейпа не получится.

Тихо прошипев сквозь зубы проклятие, я спешно накинул на бутылку чары невидимости. Поздно! Сперва Лили сбилась с шага, а затем решительно подошла к тому месту, где стояла сокрытая магией бутылка.

— Что это?! — нахмурилась она, нащупав невидимку и взяв ее в руку.

— Просто пустая бутылка, — смирившись с неизбежным, я развеял чары невидимости.

Пару секунд Лили изучала этикетку. Потом, словно все еще не веря своим глазам, она понюхала горлышко бутылки и грозно спросила:

— Северус Тобиас Снейп! Признавайся, ты что, пил?

— Да.

— Безобразие. Куда только смотрит миссис Снейп.

— Она умерла месяц назад.

Лили вздрогнула, гневное выражение на ее лице сменилось на испуганно-потрясенное.

— Прости, Северус. Я же не знала…. мне очень жаль, — она обняла меня и сочувственно погладила по спине.

— Да, мне тоже, — я поймал себя на мысли, что мне нравится, когда Лили меня вот так обнимает.

— Поэтому ты пропустил столько занятий, — констатировала Лили, все еще не разжимая объятий.

Я молча кивнул.

— Ты как, держишься? — спросила она отстранившись.

— Все нормально. У меня было время для скорби. Жизнь продолжается, не смотря ни на что, — произнеся эти слова, я понял, что это действительно так. Даже где-то в глубине сознания мелькнула мерзкая циничная мысль, что ма очень вовремя умерла — ее смерть развязала мне руки для дальнейших действий. Теперь нет нужды рвать жилы и подставляться: пытаясь найти способ ее спасти. Мне стало тошно, мерзостно и стыдно за себя. Нежели я и вправду такая циничная и хладнокровная сволочь? Но сколько бы я не гнал эту мерзкую мыслишку прочь, она никуда не уходила.

— Если тебя волнует пропуск в учебе, то я могу тебе в этом помочь. Летом у нас важные экзамены, — сказала Лили, заглядывая мне в глаза.

Взгляд… как же меня завораживает ее взгляд. Эти зеленые омуты. Они вытесняют из моей головы все посторонние мысли. Ободряют, дарят покой, спокойствие и тепло. Неужели эти странные чувство все же любовь?

— Министерская аттестация меня волнует мало, — я отвел глаза, сбрасывая магнетическую притягательность этих зеленых омутов. — Я и сейчас сдам ее с закрытыми глазами.

— Да, прости, что я к тебе сейчас лезу с этой учебой, — смутилась Лили.

— Все нормально, я рад, что ты пришла и еще раз спасибо за подарок.

Мы прошли на кухню. Вновь извинившись перед Лили за отсутствие чая, который она в отличие от меня любила, я достал вторую чашку, налил в нее кофе и поставил перед девушкой вазочку с найденными на одной из полок галетами.

Затем мы пили кофе и просто беседовали. Лили рассказала мне последние новости из Хогвартса. Я сделал вид, что все это мне крайне интересно. Вообще-то больше говорила она, а я просто слушал, изредка задавал вопросы или вставлял язвительные замечания.

Наконец Лили засобиралась домой. Естественно я вызвался ее проводить. И мое врожденное благородство тут вовсе не причем. Паучий тупик не самое безопасное место. Жителей в нем осталось мало, зато различной швали в округе хватает. Вечером гулять по этой улице в одиночестве противопоказано, особенно молодой девушке. Да и днем не на много лучше. Об этом я не преминул напомнить Лили.

Путь к дому Лили прошел без приключений. Правда, когда мы проходили через парк мимо играющих в снежки ребят, какой-то мелкий пакостник запустил нам в спину снежок, но промахнулся.

— Есть планы на завтра? — спросил я, когда мы подходили к дому родителей Лили.

— Да ничего особенного. Думала провести время с Туни, но мы снова поссорились.

— Она так и не смирилась и все еще завидует тебе? — понимающе кивнул я.

После поступления Лили в Хогвартс, ее взаимоотношения с сестрой год от года становились все хуже и хуже. По-моему Петуния так и не простила Лили то, что сама она не обладает ни частичкой магического дара (хотя, причем тут Лили?). Зависть порождает злость. А злость — ненависть.

Начиная с первого курса, каникулы для Лили становились сущим мучением. Она любила свою семью: родителей и сестру. Но если первые поняли и приняли магическую силу дочери, то Петунью просто бесила «ненормальность» сестры. Подозреваю, что еще больше ее бесила собственная нормальность. Ссоры и скандалы между сестрами случались все чаще. Взаимное недопонимание и обиды росли, словно снежный ком. Родители Лили приложили немало усилий, пытаясь примирить непутевых детей, но все было тщетно.

Окончательный разрыв между сестрами произойдет незадолго до смерти Лили, после нелепой гибели их родителей в автокатастрофе. Петуния почему-то решила, что Лили могла их спасти. Глупой, озлобленной маглше не объяснишь, что мы маги, а не боги.

Если мне не изменяет память, то Петуния даже не пришла на похороны Лили. Хотя тут я могу и ошибаться, сам я наблюдал за церемонией со стороны. И с весьма значительного расстояния.

Про «нежную и трепетную» любовь Петунии к племяннику можно и вовсе не вспоминать. Хотя на этот счет у меня есть некоторые сомнения — слишком уж удачно для Дамблдора все сложилось. Забитый маленький мальчик, живущий в чулане под лестницей, внезапно попадает в магический мир. Здесь он известен, знаменит и богат, его считают героем. В первый же день у него появляется «лучший друг», а несколько позже и лучшая подруга. Все это слишком резкий контраст с его прошлой жизнью. Из нуля в герои.[15] Удивительно, что он с ума не сошел от радости. Хотя… мы же говорим о Потере — сойти с ума он не мог просто в силу отсутствия оного. Вполне возможно, что несчастное детство Поттера плод стараний Старика, а не частная инициатива Дурслей.

— С каждым годом становится все хуже и хуже! — пожаловалась Лили. — Не понимаю, в чем я перед ней провинилась?!

— Зависть, — пожал плечами я. — Прости, если мои слова тебя задевают, но она всегда тебе завидовала.

— Но я же не виновата, что у меня есть магический дар, а у нее его нет. Почему она этого не понимает, мы же сестры?!

— Маги плохо ладят с маглами. Я не раз говорил тебе об этом. Мы отличаемся от них, поэтому нам завидуют и боятся. Даже самые близкие, самые дорогие нам маглы часто нас не понимают — мы просто не укладываемся в привычную им картину мира.

— Надеюсь, директор Дамблдор сможет это изменить!

Опять эта фраза! Я с трудом удержался, чтобы не поморщиться. О Мерлин! Это будет гораздо сложнее, чем я думал. Наивная вера Лили в Величайшего светлого волшебника современности меня жутко раздражает.

Ум и наблюдательность соседствовали в Лили с поразительной детской наивностью. Она ведь прекрасно могла, взвесив все факты за и против, прийти к верному выводу. Но стоило кому-то из авторитетных, в ее глазах, людей заявить, что эти выводы неверны. И она с легкостью отметала плоды своих измышлений и принимала точку зрения «старших», искренне считая именно ее верной. Ну а Дамблдор в ее глазах был и вовсе авторитетом из авторитетов. И Старик не был бы Стариком, если бы этим не пользовался. Возможно, что со временем она бы и разочаровалась в нашем «непогрешимом», но в прошлом-будущем этого времени ей не дали.

— Боюсь, это будет не под силу даже ему, — осторожно сказал я. — Отдельный магл разумен — с ним договориться можно. Но толпа — злой, склонный к панике зверь!

— Может ты и прав, — задумчиво кивнула Лили.

Хм… это уже можно считать прогрессом. Все же она небезнадежна.

— Так ты завтра свободна? — поспешил сменить тему я.

— Ну… да. А что?

— Мне надо развеяться. Я планировал наведаться в Манчестер: прогуляться по городу, куда-нибудь сходить. Буду рад, если ты составишь мне компанию.

— Конечно Северус. Для чего же еще существуют друзья. Увидимся завтра, — она ободряюще сжала мне руку на прощание и скрылась за дверью.

Я развернулся и медленно побрел по направлению к Паучьему. Размышляя, что же меня так привлекает в этой уже не девочке, но еще и не женщине — хрупком, ранимом подростке. Считающим, как и все подростки в ее возрасте, себя уже взрослой, но на самом деле таковой не являющейся. Впрочем, время повзрослеть у нее еще будет. В той бойне, что ждала нас впереди, мы все успели не только повзрослеть, но и состариться… умереть. Это не должно повториться, я так хочу! Слишком много крови и смертей. Слишком страшны для магического мира будут потери. Волдеморт победит или Дамблдор, большой разницы нет. В случае победы и тому и другому останется куча обломков, из которых он будет сооружать новое здание Магического мира. А можно ли получить что-то толковое из кучи обломков? Нет, войны надо избежать, любой ценой!

А еще я хочу, чтобы Лили всегда была рядом со мной. Теперь я понимаю это отчетливо и ясно. Не знаю, любовь ли это или чистый эгоизм, но я так хочу! Да, она зачастую наивна настолько, что кажется глупой. Да, порой она до невозможности взбалмошна. Но она это тепло домашнего очага, а в моей жизни было так мало тепла. А недостатки? Так они есть у всех. У меня их и вовсе такое количество, что оторопь берет.

Да и наши будущие дети должны стать очень сильными магами…

Из раздумий меня вывели несколько ловко запущенных прямо мне в спину снежков. Мелкие поганцы сполна отыгрались за недавний промах. Когда я развернулся в сторону, откуда прилетели снежные снаряды, то увидел лишь спины со смехом убегающей малышни.

Остаток дня прошел как-то сумбурно, я закончил уборку в квартире, покормил Петра, сварил антипохмельное зелье. С запасом сварил… бо-ольшим запасом.

Утром без пяти одиннадцать посвежевший и отдохнувший я прогуливался возле дома Лили. Никаких мантий, обычная магловская одежда, недорогая, но весьма приличная. Лилин подарок занял должное ему положение на моей шее. Надеюсь, что ей будет приятно.

Лили появилась незадолго до назначенного срока. Не знаю, может и считается, что девушкам простительно опаздывать, но вот лично меня любые опоздания просто бесят. И не важно свидание это, просто встреча или урок. Точность вежливость не только королей, но и любого воспитанного человека.

— Привет.

Хм… мне показалась или в окне второго этажа, за занавесками мелькнуло перекошенное от гнева лицо Петунии.

— Привет, Сев. Идем на станцию?

— Зачем? — удивился я. — Я нас аппарирую. Только отойдем подальше, где нет лишних глаз.

— А это не опасно? — спросила Лили. Интерес в ней боролся с осторожностью. Для гриффиндорки Лили вообще отличалась редкостным здравомыслием.

— Не опасней магловского транспорта.

— Хорошо.

Пройдя по улице, мы свернули к парку. Деревья стояли голыми. Там где прежде зеленела трава, теперь лежал снег. В детстве этот парк, был нашим любимым местом встреч. Годы спустя, в дни, когда на меня нападала депрессия и хандра, я приходил в этот парк. Здесь под сенью листвы, в густой траве, среди деревьев и петляющих гравиевых дорожек таились мои самые счастливые, чистые детские воспоминания. Без крови и смерти, без невосполнимых потерь и боли.

Пройдя немного вглубь по заботливо расчищенным от снега гравиевым дорожкам, мы оказались возле небольшой речки, скорее большого ручья. На самом его берегу расположилась старая раскидистая липа. Одна из толстых боковых веток, настоящий второй ствол, шла горизонтально к земле и спускалась к самой воде и образовывала настоящий мост на противоположный берег. Сейчас липа, как и все деревья, стояла голой, но летом, особенно в пору цветения, это просто чудесное место.

— Навевает воспоминания? — кивнул я в сторону старого дерева.

Вместо ответа Лили только мечтательно улыбнулась.

— Думаю, тут нас никто не увидит, — сказал я, придирчиво оглядывая окрестности. Парк был пуст. Даже вездесущих детей было нигде не видно. Единственным свидетелем аппорации стал бы только безголовый снеговик, а уж он-то точно никому и ничего не расскажет.

— Что мне надо делать? — глаза Лили горели от любопытства и предвкушения. Магические знания она впитывала как губка, и никогда не упускала случая если не изучить, то хотя бы стать свидетелем чего-то незнакомого. Лет десять времени, хорошая библиотека, в том числе и с запрещенными ныне книгами и она станет очень сильным магом. Не таким сильным, как Волди или Дамби, но меня она превзойдет. Конечно не по всем дисциплинам, а лишь по некоторым, но превзойдет. К трансфигурации у нее и вовсе настоящий талант. При некотором упорстве ей под силу получить звание Мастера еще до окончания Хогвартса. В том прошлом-будущем ей помешало увлечение Рогоносцем.

— Хм… — на мгновение задумался я, и с усмешкой добавил: — Будет лучше, если ты меня обнимешь покрепче. Я еще ни разу не аппарировал с кем-то еще.

— Что-то в твоей затее меня настораживает, — Лили и не думала скрывать своего скептицизма. — Ты явно что-то не договариваешь!

— Лили, посмотри мне в глаза. Разве я стал бы тебе врать! — возмутился я.

Технически в моих словах не было ни слова лжи. В этом времени я еще ни разу не аппарировал с кем-то. Тот случай с матерью чистое исключение — это был не совсем я. Хорошо быть Слизеринцем — всегда найдешь себе оправдание.

— Именно твой взгляд мне и не нравится. Он наглый и чересчур довольный, — она все же неуверенно прижалась ко мне.

Прихватив девушку за талию и притянув к себе, я аппарировал в Манчестер.

— Вот мы и на месте? Видишь, это совсем просто.

— Сев.

— Что?

— Если мы на месте, то не пора ли меня отпустить? — сказала она, уперев ладони мне в грудь. Не без сожаления я все же выпустил ее из объятий.

Мы оказались в тупике, за большим мусорным контейнером. Места для аппарации к маглам всегда выбираются таким образом, чтобы исключить или хотя бы минимизировать вероятность встречи со случайными свидетелями. Согласитесь, человек появившийся из воздуха на центральной магловкой улице вызовет множество ненужных вопросов. Потому-то для аппарации в почете у магов уединенные и не всегда приглядные места. Зато выбравшись из тупика, мы были на Кинг-стрит- одной из центральных улиц Манчестера, известнейшем туристическом маршруте.

— Куда теперь? — поинтересовалась Лили.

— Прямо, — пожал плечами я. — А там по ситуации.

Я не большой спец в свиданиях. Это сторона человеческой жизни прошла как-то мимо меня. Не называть же свиданиями те не слишком частые посещения магловских борделей?

В целом, с учетом отсутствия у меня какого либо опыта в этих делах, день мы провели неплохо… ну, я так думаю. Что поделать не обольститель и не герой любовник я отнюдь. В целом я, наверное, очень скучный человек… это жизнь у меня была «веселая».

Лили ненавязчиво пыталась меня развеселить. В меру своих сил я пытался демонстрировать, что ей это удается. Получалось плохо. Нет, я не был мрачен и угрюм (кстати, это обычное для меня состояние), а скорее просто задумчив. Но от прогулки я все же получал некоторое удовольствие.

Мы гуляли по городу. Рождество прошло, но рождественские праздники продолжались, и на улицах было довольно много людей. В магловской одежде мы не выделялись из толпы, а потому прогулка проходила спокойно. На нас не показывали пальцем и не смотрели как на двух сумасшедших.

Вдоволь нагулявшись, мы зашли в небольшое кафе рядом с мостом через Ирвелл и уселись за один из небольших столиков, во множестве разбросанных по не такому уж и маленькому залу. Многие из них были заняты.

Пока услужливый официант бегал за нашим заказом, я стянул с ладоней шерстяные перчатки и тут же пожалел об этом.

— Ой, а что с твоей рукой! — Лили перехватила мою левую руку, внимательно рассматривая следы от ожога.

Сбивая ментальные закладки, я специально ошпарил кисть руки крутым кипятком. И спеша на помощь матери, наложил только обезболивающие чары. В результате, когда пришло время заняться ожогом, в ряде мест кожу пришлось отращивать заново (хорошо хоть что запас этих зелий у меня был). Теперь вся кисть была покрыта пятнами молодой кожи, так словно мне на руку ставили заплатки — то еще зрелище.

— Ерунда, просто ожог. Небольшая ошибка при варке одного экспериментального зелья.

— Ничего себе ерунда! — возмутилась Лили, осторожно поглаживая пальцами самую большую «заплатку». — Ты должен быть осторожнее.

— Ты же меня знаешь — я сама осторожность.

— И именно поэтому ты столь часто оказывался в медицинском крыле, — скептически выгнула бровь Лили.

— Там я по большей части бывал исключительно из-за идиотских шуток твоего любимого Джеймса и его шайки! — возмутился я.

— Любимого? — опешила Лили.

— Я думал, что он тебе нравится, — происшествие на балу в Хогвартсе все никак не шло у меня из головы.

В ответ Лили весело рассмеялась.

— Джеймс Поттер, наш некоронованный король гриффиндора? Давно меня так не смешили.

Хм, а ведь она не играет. Значит тогда во время рождественского бала мне и вправду показалось. Возможно, я стал слишком подозрителен и мнителен. Хотя… когда это мне мешало?

— Ты ему явно не безразлична.

— Не безразлична, — фыркнула Лили. — Как очередная любовная победа нашего мистера Знаменитость. Ты знаешь, что у них с Блэком пари — кто больше девушек окрутит до конца Хога. Каждая любовная победа — новая зарубка на ножке кровати.

— И кто ведет? — заинтересовался я.

— Петтигрю как-то проговорился, что пока два-один в пользу Блэка. И мне совершенно не хочется быть второй зарубкой на ножке кровати Поттера.

Официант принес наш заказ. Прогулка на свежем воздухе явно способствовала пробуждению здорового аппетита, как у меня, так и у Лили, и дальше мы больше молчали.

День подходил к концу, начало темнеть. Мы оказались в миниатюрном парке, зажатом между двух оживленных улиц. Как это ни странно, но парк был практически пуст. Только где-то в дальней его части слышались детские голоса.

Внезапно из-за деревьев в воздух скользнула яркая ракета фейерверка. Поднявшись высоко над голыми кронами деревьев, она взорвалась ослепительными разноцветными огнями. За первой ракетой взлетела вторая, за ней еще одна и еще.

Улыбнувшись, я достал из чехла палочку.

— Что ты делаешь? — немного настороженно поинтересовалась Лили.

— Ничего противозаконного, — ответил я, взмахнув палочкой и присоединяя к распускающимся в воздухе разноцветным огням еще один огромный огненный цветок фейерверка. Радостные крики за деревьями перешли в восторженный гул.

— Как же непривычно без магии, — сказала Лили, завистливо глядя на мои манипуляции палочкой.

— Я мог бы тебя учить, как в Хоге.

— Каникулы, — поморщилась она. — Это вы, мой лорд, считаетесь совершеннолетним. А простым смертным вроде меня нельзя пользоваться палочкой.

— Вечно это Министерство лезет куда не надо со своими запретами, — фыркнул я.

Лили мои слова возмутили.

— Не говори так, это для блага учеников. Магия не игрушка! — безапелляционно заявила она.

— То, что знает среднестатистический ученик Хогвартса не тянет даже на игрушку, — скривился я. — То, что мы изучаем в Хогвартсе, это всего лишь азбука, причем весьма порезанная. Считать выпускника Хогвартса полноценным магом — это все равно, что считать, научившегося читать магла, ученым.

На мой взгляд, хорошо в Хогвартсе преподавали только трансфигурацию и чары. По всем остальным предметам Министерские чиновники упростили программу настолько, насколько это вообще возможно. Порой даже само наличие такого предмета как ЗОТИ вызывает у меня удивление. Впрочем, вспоминая Долорес Амбридж и ее исключительно теоретический курс Защиты видно, что Министерство работает над этой проблемой… причем успешно. Сотрудники сего доблестного заведения просто ночами не спят, все о благе Магической Британии пекутся. Как же она бедная без их мудрейших постановлений и законов то обойдется.

— Магия опасна! Необученный маг с волшебной палочкой способен натворить немало бед! — продолжала гнуть свою (а свою ли?) линию Лили.

— А еще можно кого-то зарезать кухонным ножом. Так что же теперь запретить ножи?

— Не сравнивай теплое с мягким! — не отступала Лили, споры с ней всегда доставляли мне удовольствие… или выводили из себя. — Кухонный нож не оружие, его создавали резать хлеб, а не людей.

— Ну так и волшебная палочка всего лишь инструмент упрощающий сотворение заклинаний, — парировал я. — А что там за заклинание, решают держащие ее руки. Она такой же рабочий инструмент мага, как кухонный нож — повара, а вовсе не оружие. Опытный маг способен метнуть смертельное проклятие и без всякой палочки.

— Может ты и прав, но проблемы с запретом это не снимает, — сдалась Лили. Что-то в этот раз это произошло слишком быстро. Я уже настроился на минимум получасовые дебаты на тему «Министерство и директор Домболдор всегда правы. Если они все же неправы, то смотри пункт первый!».

— Хм…

— Что «хм»? — с подозрением поинтересовалась она. — Ты знаешь, как снять следящее заклинание?

— Нет, но я знаю место, где оно нам не помешает. Есть только одно но. Я не могу тебе его показать, пока ты принесешь мне магическую клятву.

— Ты мне не доверяешь? — в ее голосе проскользнули явные нотки удивления и легкой обиды.

— Дело не в доверии. Я уверен, что сама ты не раскроешь мой секрет. Но мы живем в мире магии. И твоя защита разума оставляет желать лучшего. Магическая клятва защитит твой разум, пока ты не научишься защищать его сама.

Некоторое время Лили молчала.

— Не понимаю, зачем тебе это нужно? Кто будет копаться в моей голове? — Я молчал. Не рассказывать же ей про нашего милейшего старика директора — все равно не поверит. — А ты обучишь меня аппарации? — спросила она, наконец.

— Если принесешь клятву.

— Ты настоящий змей искуситель.

— Я же Слизеринец, — мои губы исказились в кривой усмешке.

— Хорошо, я готова дать магическую клятву. Только вместе с аппарации ты научишь меня легилименции и окклюменции.

Ничего себе условия! Аппорации то ладно, там и учить то нечему. А вот легилименция и окклюменция хоть и связанные дисциплины, но довольно сложные. Впрочем, когда-то все равно надо начинать. Мастера защиты разума я из нее за такой короткий срок, разумеется, не сделаю, но пару нужных фокусов покажу. К тому же это поможет, если Дамби и вправду периодически копается в ее голове. Может хоть это откроет Лили глаза на нашего директора.

— Хм, Лили, а шляпа тебе не предлагала пойти на Слизерин?

— Предлагала, но я была настолько хитра и коварна, что убедила ее отправить меня на Гриффиндор, — усмехнулась она. И в данный момент я бы не рискнул биться на спор, что эти слова просто шутка.

Глава 25 Первый ход

Интерлюдия

Рита Скитер придирчиво разглядывала свое лицо в большое настенное зеркало. Вчера она имела глупость вскрыть принесенное почтовой совой письмо без тщательной предварительной проверки. Наградой за беспечность стало проклятие, изуродовавшее ей все лицо мерзкими бородавками. Хорошо, что у наученной жизненном опытом журналистки оказалось зелье, как раз для такого случая. Правда от него портился цвет лица и жутко зудело все тело, но это лучше чем обращаться в таком виде к колдомедикам.

Посмотрев в зеркало в очередной раз, Рита недовольно поморщилась. Нет, вообще-то по отношению ко всем приходившим на ее имя письмам, посланиям или посылкам, она принимала предосторожности сделавшие честь иному магическому лорду. А вот в этот раз просчиталась. Купилась на вежливую и даже льстивую подпись письма «Многоуважаемой Рите Скитер, ведущему и любимому журналисту»… и прочие. Обычно пришедшие на ее адрес послания подписывались несколько иначе. Например: «Этой суке Скитер!», «Этой твари, мрази, сволочи или шлюхе…»

И это только за то, что она просто делает свою работу! Что поделать, плохие новости лучше продаются — это простая и понятная каждому журналисту истина. Магический то мир или магловский, всех интересует секс, стихийные бедствия (желательно чтобы жертв и трагических подробностей было побольше, а место действия подальше от себя любимого) скандалы со знаменитостями, громкие преступления, войны — да и вообще весь спектр насилия. И, разумеется, громкие разоблачения. Как же без них?!

Секс, насилие и скандалы — вот три кита современной журналистики. И лучше всего, если они объединены в один репортаж.

Кто сказал, что журналисты часто перевирают факты? Гнусная ложь и подлая клевета! Журналисты не врут, они просто немножко приукрашивают правду. Между прочим, исключительно для блага своих же читателей!

Скандальная статья, причина вчерашней болезни Риты, касалась одного почтенного члена магического сообщества. Примерный семьянин, ревностный защитник морали и семейных ценностей был застигнут Ритой в весьма пикантном положении в одном заведении оказывающим весьма специфические услуги сексуального характера.

Да, Рита пробралась в данное заведение не совсем законным путем. Да, интервью почтенный господин давал в несколько необычном положении: голым, растянутым на дыбе, с повязкой на глазах и кляпом во рту (снимки вышли загляденье!). Хорошему журналисту (а Рита Скитер считала себя таковой) данные мелочи не помеха.

Скандальная статья, возможно немного приукрашенная (разумеется, исключительно в целях большей литературности), стала настоящей бомбой. Почтенный член магического общества резко ушел в отставку по состоянию здоровья и уехал лечиться за границу. А его супруга решила выразить свою «благодарность» Рите прислав проклятое письмо. То ли она не поверила статье Рите. Хотя колдографии получились качественными, четкими и были весьма красочны. То ли и сама была не чужда шалостей мужа. Потому что тоже слыла примерной женой, ревностной защитницей морали и семейных ценностей.

Впрочем, Рита на нее почти не злилась. В ее стремительном восхождении к званию самой скандальной журналистки Магической Британии бывали инциденты и похуже.

Размышления Риты Скитер прервал наглый стук за окном.

«Опять почта!» — вздохнула журналистка, поднимаясь чтобы впустить пернатого почтальона.

К ее удивлению, на этот раз это была не сова, а необычно большой черный ворон. Да и внушительный свиток с письмом не был привязан к его лапам — птица просто несла его в когтях, словно пойманную добычу.

Рита Скитер открыла окно. Залетев в комнату и сделав круг почета над ее головой, ворон сбросил послание и был таков. Проводив птицу недоумевающим взглядом, Рита вынула волшебную палочку и тщательно проверила свиток, прежде чем взять его в руки. Вчерашнее происшествие весьма поспособствовало восстановлению ее граничащей с паранойей осторожности.

Тщательно изучив свиток, Рита пришла к выводу, что в нем помимо послания находится какой-то предмет. Это вызывало у нее новую волну заслуженных подозрений. И хотя сам свиток, похоже, был чист, журналистка опасливо подняла его, положила на стол и вновь потянулась к палочке. Однако и еще одну проверку свиток выдержал с честью — значит он и вправду безопасен. Тяжело вздохнув, Рита Скитер сломала печати и аккуратно развернула послание. К ее удивлению ничего страшного не произошло. Письмо не взорвалось, из него не вылетело какое-нибудь слабое, но мерзкое проклятие или что-то в этом роде. На стол перед Ритой упал тяжелый кошелек, именно он был спрятан в свитке. Устроив нежданному подарку еще одну магическую проверку на сюрпризы и убедившись в его безопасности, Рита Скитер с любопытством проверила его содержимое. Галеоны! Кошелек по самое горлышко был набит монетами приятного желтого цвета. В дополнение к монетам шла записка с короткой, но многообещающей фразой «Это только задаток».

В гораздо более благодушном расположении духа Рита Скитер взялась за изучение свитка с посланием.

«Госпожа Скитер, — гласило послание. — Я знаю вас как начинающего, но уже весьма опытного профессионала своего дела. Ваши статьи всегда отличались правдивостью и остротой. Надеюсь, что предложенная мной тема вас заинтересует. Я думаю, что мы непозволительно мало знаем о детстве и о юности самого выдающимся волшебнике современной Британии. Надеюсь, вы сумеете найти материал на несколько статей, а возможно и на целую книгу.

С уважением, почитатель вашего таланта».

Подписи не было. Впрочем, Рита Скитер не мало бы удивилась, обнаружив таковую.

Юные годы Альбуса Дамблдора значит? — лениво размышляла она, взвешивая мешочек с галеонами в ладони. — А это будет интересно! Действительно интересно.

Конец интерлюдии.

— А-а-апчхи! Чертова пыль! — пробурчал я и вновь чихнул. Звук эхом пронесся по подземелью.

Спалив заклинанием очередную порцию паутины, я уже намеривался проследовать дальше, но споткнулся об некстати попавшийся под ногами камень, вывалившийся из полуразрушенной кладки хода, и упал.

— ….!..! — последовавший за падением экспрессивный монолог сделал бы честь моряку или солдату, а не преподавателю самого почтенного магического учебного заведения Британии. Впрочем, порой на занятиях, после очередного взорванного учениками котла, мне хочется выругаться и похлеще. Но я сдерживаюсь, хотя до сих пор не могу понять, как можно запороть те элементарнейшие рецептуры, что изучаются в Хогвартсе. Все что там требуется — это точное следование рецепту и все. Но нет, не проходит и урока, чтобы кто-то не запорол зелье, иногда вместе с котлом.

Поднявшись на ноги и почистив одежду, я направил палочку на камень под ногами и прошипел:

— Депульсо!

Тот улетел вперед в темноту и через пару мгновений оттуда донесся грохот осыпающегося подземного хода. На меня вновь посыпалась пыль и грязь. Наверное, впервые в своей жизни я возненавидел подземелья.

Сплюнув с зубов песок и отряхнув волосы, я развернулся и пошел назад. Хватит с меня этих подземных изыскательских работ! Все что мне нужно я уже нашел.

Подземелья под теперь уже моим разрушенным мэнором оказались огромны. Я потратил на их исследование уже целый день, но не уверен, что изучил хотя бы половину. Впрочем, список уже найденного внушал уважение. Тут была темница. Причем, хорошо сохранившаяся темница! Камеры сухие, решетки крепкие. Все охранные заклинания естественно выдохлись, но обновить их не проблема. Рядом с темницей нашлась пыточная. Весь ее инвентарь давно пришел в негодность, но обновить его тоже не проблема. Было бы желание, а в Лютом тебе подыщут и «Огненную деву», и «Прокрустово ложе», и знаменитую русскую «Березку» — специально придуманную для пыток магов. Подобные изделия всегда пользовались постоянным и весьма устойчивым спросом. Круциатус штука хорошая, но не всегда помогает. А стара добрая механика зачастую куда эффективней магии. Так что хорошая темница всегда в хозяйстве пригодится! А хорошая пыточная — тем более.

Помимо этих милых любому темному магу комнат, было найдено что-то вроде сокровищницы или хранилища… пустого, к моему глубочайшему сожалению. Винный погреб — тоже пустой (что за невезение!). Два выхода на поверхность. Еще один, ведущий к самому озеру, мне показал келпи. А также несколько обширных подземных залов. Один из них я и решил приспособить под учебную комнату для Лили. Тут, правда, возникала новая проблема. Все подземелье, а также найденные мною залы были в плачевном состоянии и нуждались в капитальном ремонте. Заниматься этим лично у меня не было ни желания, ни времени. Да и пропадать надолго из Паучьего я не рисковал. Слежки в последнее время я за собой не находил. И был уверен, что ее нет (похоже, что после гибели матери, все стороны решили ненадолго оставить меня в покое). Но разве это повод расслабиться и позабыть про безопасность?

Впрочем, решение было — домовые эльфы. Мэнор с нуля они мне не отстроят, но подземелья в порядок приведут. Могли бы и мэнор отстроить, если бы я озаботился обеспечить их строительными материалами для этого. Одна из аксиом магии гласит — нельзя получить что-то из ничего. Даже то же Агуаменти не создает воду из ничего, а вызывает ее. Откуда? А вот на этот вопрос ответа так и не найдено. Создать мэнор практически из воздуха неспособна и магия домашних эльфов. Но мэнор мне пока не нужен, а отреставрированные подземелья пригодятся.

В очередной раз почистив одежду, я аппарировал в Косой. Контора по найму домашних эльфов располагалась недалеко от банка и ювелирной лавки Златомутса. Под вывеской с названием чьей-то рукой (вернее магической палочкой) было выведена надпись «Позор работорговцам!». Надпись была явно свежей. Опять маглорожденные не разберутся и лезут, куда не надо! Помнится, эта девочка Гренджер тоже рьяно боролась за освобождение домашних эльфов. Вряд ли она знала, что на самом деле ее победа приведет к их уничтожению. Эти странные существа не обладали магической силой, но от нее зависело само их существование. Отсюда идут истоки их добровольного рабства у магов. Свободный эльф — это потенциальный мертвец. Лишенный источников магии он начинает быстро стареть и через несколько лет просто умирает.

Открыл дверь, я вошел в контору под нежный перезвон дверного колокольчика. Служащий конторы, одетый в мантию работника Министерства магии, лениво листал свежий выпуск «Пророка». Стоило мне переступить порог, как газета была отложена в сторону.

— Добрый день, сэр, — приветствовал он меня, нацепив на лицо дежурную рабочую улыбку. — Желаете приобрести домашнего эльфа?

— Да, — согласно кивнул я, сдержав просившийся с языка язвительный комментарий.

— Тогда прошу сюда, — служащий приглашающе распахнул двери во вторую половину конторы по найму.

Домашние, а вернее бездомные, эльфы понуро сидели в накаченном до придела магией руническом круге. Выглядели они какими-то сонными и изможденными. Ну да сидение на полуголодном пайке никому еще не шло на пользу. На большее наше Министерство, под патронажем которого и находилась данная контора, вряд ли бы расщедрилось.

— Прошу простить, господин…

— Лорд Снейп-Принц, — холодно поправил я служащего.

— О, прошу прощения, лорд. Какое количество домовиков вы хотите нанять?

— Двух, может быть трех.

— Обладаете ли вы родовым мэнором с действующим местом силы.

Так я тебе и сказал что обладаю.

— Нет.

Энтузиазм служащего несколько понизился, а улыбка стала натянутой.

— Прошу меня простить, лорд Снейп-Принц, но в таком случае вы должны пройти проверку. Как вы должно быть знаете, домовые эльфы подпитываются силой хозяина. Средний по силам маг без опасений может владеть только одним домашним эльфом.

— Я несколько выше среднего уровня.

— О, я в этом не сомневаюсь, — замахал руками служащий. — Но проверка необходима — это требование Министерства магии.

Я задумался. Может поумерить аппетит и ограничится одним эльфом? Сомневаюсь, что результаты данной проверки останутся в тайне. Хотя… а что с того? Раз уж я уже влез в эту безумную игру, то пусть меня не считают пешкой. Да, да. Я много могу говорить про то, что желаю быть исключительно игроком, но пока я всего лишь чересчур наглая пешка неопределенного цвета, и не более того. Смогу ли я играть игроками? Время покажет. Пока же мне надо чтобы меня просто не спешили убирать с доски.

Три домашних эльфа… Внимание это привлечет, но не более того. Это уровень потенциально сильного, но отнюдь не великого волшебника. Тот же Дамблдор, не будь у него на побегушках все эльфы Хогвартса, с легкостью смог бы «кормить» в два, три раза больше, без особого ущерба для себя. Места силы и вовсе могут содержать десятки, если не сотни домашних эльфов. В том же Хогвартсе эльфийская община насчитывает почти три сотни душ. И если бы не лимит, поставленный самими Основателями, то Хогвартское место силы потянуло бы и гораздо большее их число.

— Я согласен на проверку, — кивнул я.

— Это не займет много времени, — обнадежил меня служащий. — У вас при себе есть какие-либо магические артефакты?

Я продемонстрировал ему перстень главы рода.

— Это можете оставить. Больше ничего нет? Тогда приступим. Прошу вас, возьмите в руки вот этот шар.

Взяв с полки хрустальный шар, похожий на те, что используют в предсказаниях, но иссеченный рунами, служащий министерства передал его мне. Достав волшебную палочку, он направил ее на шар. Я нервно повел плечами: очень не люблю, когда в мою сторону смотрит острие магической палочки, это уже сродни рефлексу.

— Постарайтесь его удержать в руках как можно дольше, — предупредил служащий и произнес слова заклинания.

Шар явственно потеплел, я вздрогнул. Ощущения были крайне неприятные. Словно мне в вену вонзили здоровую иглу и теперь качают из тела кровь. Не прошло и десяти секунд, как я покачнулся от усталости и выронил шар. Едва мои пальцы перестали ощущать теплый, почти горячий артефакт, как все силы тут же вернулись.

— Девять с половиной секунд, — пробормотал служащий, поднимая выроненный мною шар. — Отличный результат! От имени Министерства вам разрешается заключить договор с тремя домашними эльфами.

Сказав это, служащий заменил шар на одной из подставок около рунического круга на тот, что я держал в руках во время ритуала. Зараза, они что, клиентов еще и вместо зарядных устройств используют. Наглости министерству магии не занимать!

— Должен предупредить, что каждый договор стоит 50 галеонов, — предупредил между тем работник министерства, а по совместительству «работорговец».

Однако ну и цены! Впрочем, с учетом того, что домовик приобретается пожизненно, это считай даром.

— Чеки принимаете?

— Разумеется! — даже несколько обиженно заметил он.

Я выписал необходимую сумму, и чек исчез в недрах рабочей конторки. Вместо него появилось три стандартных магических договора найма эльфов. То, что договоры были стандартными, не помешало мне тщательно изучить каждый из них. Бог помогает тем, кто сам себе помогает. К счастью, никаких скрытых сюрпризов вроде «домашний эльф обязан отвечать на любые вопросы представителя Министерства» в предложенных договорах не было.

— Все в порядке, можно начинать ритуал, — кивнул я, закончив изучение магических контрактов.

— Направьте палочку в сторону рунического круга и громко произнесите «Servus!». Это поможет подобрать наиболее подходящего вам эльфа.

Я сделал то, о чем просил служащий. Светло-синий луч сорвался с острия моей палочки и ударил в руны. Первый из эльфов покачиваясь поднялся на ноги и медленно вышел из круга. Причем создавалось чувство, что идет он на одном упрямстве. Узнаю работу родного Министерства магии. На зарплатах чиновников, особенно высших, оно экономить не любит. А вот нормальный накопителей для бесхозных эльфов купить, так сразу средств нет, фонды ограничены, а бюджет расписан (или распилен) на пять лет вперед.

Может я и не особо люблю этих коротышек-мазохистов, но это вовсе не означает, что меня радуют их страдания.

Эльф дотронулся до магического контракта, служащий протянул его мне и я коснулся бумаги кончиком волшебной палочки.

Домовика охватило сияние. Из его глаз исчезло отупение, равнодушие и безнадежность. Он был похож на засыхающий цветок, который внезапно получил вожделенную влагу. Сияние пропало. Домовик уже было хотел с радостным воплем броситься обнимать мне ноги, но наткнулся на мой холодный взгляд и просто склонился в поклоне. Правильно, право целовать мне ноги надо еще заслужить. И это не причуда моего обострившегося ЭГО, а одна из форм поощрения домовиков. Я уже говорил, что они чертовы извращенцы?

— Нивил счастлив служить доброму хозяину-сэру! — пискляво протараторил домовик. — Как следует называть хозяина-сэра?

Нивил? Хорошо хоть не Невил. Еще одного Лонгботтома мои несчастные нервы могут и не пережить.

— Я лорд Северус Снейп-Принц. Можешь называть меня просто хозяином, лордом или лордом Принц.

— Все запомнил, лорд Принц, — поклонился домовик. — Счастлив служить лорду Принц, — еще поклон. — Нивил очень счастлив! — снова поклон. — Нив…

— Стой у входа и жди меня! — поспешил приказать я, иначе бы домовик кланялся до вечера.

— Слушаюсь лорд! — домовик в очередной раз поклонился и, теребя свою замусоленную простынку, пошел к дверям конторы.

Вышеописанные действия повторились. Мой новый слуга, по имени Рон, вышел из круга и подписал магический контракт. Сияние, поклоны и заверение в безграничном счастье служить. Этого я, правда, угомонил уже после первого поклона и отправил к дверям.

Нивил и Рон… уже не знаю плакать мне или смеяться. А если последний домовик еще и будет зваться Гарри…

К счастью, последней оказалась эльфийка по имени Нилли.

В свое время сквиб Толкиен знатно поиздевался над Магическим миром. Мудрейшую и красивейшую расу своего Средиземья он обозвал эльфами. Хотя облик их срисовал с сидов Летнего двора. Маглорожденные, попав в магический мир и узнавая, что в нем есть эльфы, про встречи с этими сынами и дщерями Лориена испытывают глубокое разочарование, граничащее с шоком. Потому как вместо сись… в смысле прекрасных, вечно юных эльфиек наличествует нечто напоминающее помесь гоблина с Голумом.

Кстати, Долохов почему-то называет всех домашних эльфов Cheburashcami.

После заключения третьего подряд магического контракта, я ощутил легкое головокружение и усталость.

Приказав домовикам аппарировать в Паучий, я забрал магические договоры и, попрощавшись со служащим конторы по найму, покинул стены «цитадели работорговли».

Эх, иногда я завидую способностям этих мелких поганцев. В отличие от волшебников, домовые эльфы могли переноситься в любое, в том числе и совершенно незнакомое, место. Да и антиаппарационные чары на них практически не действуют.

Чертова слабость никак не проходила. Похоже три домовика это мой предел. Надо скорее переместить их на место силы. Пусть над ним издеваются!

Заглянув в кафе-мороженое и отстояв небольшую очередь, я купил себе пару больших шоколадных мороженых. Проверенное средство от магического истощения, Поэффективнее иных зелий будет! Истребив их в гордом одиночестве и прикинув «а не стоит ли взять еще парочку?», я наконец-то почувствовал, что прихожу в норму и аппарировал в Паучий.

Домовые эльфы переминались с ноги на ногу в прихожей. При моем появлении они дружно поклонились едва ли не до самого пола.

— Хозяин. Господин. Лорд, — пропищало трио голосов.

— Аппарируйте следом за мной, — приказал я и перенесся в подземелья своего будущего мэнора.

Домовые эльфы не заставили себя долго ждать. Когда свет Люмоса осветил стены подземного зала, они уже стояли рядом со мной. Жадно пожирая глазами обретенного хозяина, домовые ждали распоряжений, едва ли не подпрыгивая от нетерпения. Эх, моим бы ученикам такую тягу к работе.

Позволив этим трем магическим пиявкам получить доступ к месту силы, я ощутил небольшой, но приятный подъем сил.

— Первое ваше задание — привести эти подземелья в порядок. Очистить ходы, укрепить и восстановить их. О любых найденных залах и комнатах докладывайте мне, когда я появлюсь тут. Самим вам покидать это место запрещаю. Первым в порядок приведите этот зал, чтобы к вечеру он был очищен и отремонтирован. Приступайте!

Отдав необходимые распоряжения эльфам, я аппарировал на поверхность.

Келпи выполз из озера, стоило мне только подойти к кромке воды. В этот раз он не стал принимать человекоподобную форму, а остался чешуйчатой тварью с длинной змеиной шеей.

— В подземельях кто-то есть. Новые постояльцы? — поинтересовался он, после приветствия.

— Домовые эльфы. Три штуки. Не обижай их.

— Слушаю и повинуюсь, о мой повелитель, — его голова на длинной шее склонилась к самой земле, имитируя поклон. Но при этом вся эта поза казалась такой агрессивно атакующей, что мои руки невольно дернулись к палочке.

— И почему я еще терплю твои выходки? — поморщился я, смирив свои рефлексы.

— Потому что я обаятелен? — полувопросительно, полуутвердительно заметил водный дух.

— Скорее нагл, — поморщился я. — Послезавтра я прибуду с гостьей. Постарайся вести себя прилично.

Покачав длинной шеей (надеюсь, это означает согласие), келпи скрылся в глубине. Вредная тварь постаралась окатить меня напоследок водой, сильно ударив по поверхности озера хвостом-плавником. Чего-то подобного я и ждал, а потому быстро аппорировал. Закаливание — это не для меня.

Интересный все же экземпляр этот келпи. Разумный младший водный дух — никогда о таком не слышал. Да и можно ли его называть младшим духом, если он разумен? Сколько же ему лет? Судя по его размерам, он как минимум ровесник Лох-Несского келпи, а первые упоминания о том датируются шестым веком. До недавнего времени я думал, что это самый древний водный дух в Британии. А теперь вот познакомился с этим. Впрочем, после уничтожения Нэсси Нептун наверняка самый старый келпи Британии. А его поведение! Иногда келпи ведет себя как десятилетний ребенок, а порой как умудренный сединами старик.

Глава 26 Преподавательские будни

Никогда не делил своих учеников на мальчиков и девочек, а исключительно на тупиц и бездарей.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары).

Лили ждала меня на дорожке возле дома своих родителей. Выглядела она какой-то расстроенной. При моем появлении она постаралась взять себя в руки, но получилось это у нее плохо.

— Что-то случилось? — спросил я, после приветствия.

— С чего ты взял? — она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой и безжизненной гримасой.

— Я же вижу, что ты чем-то расстроена, — не отступал я.

— Твой подарок, я никак не могу его найти, — с грустью призналась она. — Думаю, это Петуния его куда-то спрятала. Мы вчера крупно поссорились.

С моих губ едва не слетело злое ругательство по отношению к этой с… сестре Лили.

— Акцио! Амулет Лили, — властно приказал я, вынув палочку… но ничего не произошло. — Странно… Ты не могла потерять его, когда мы гуляли по городу?

— Нет. Еще вчера вечером он был на месте, а сегодня пропал, — с грустью поведала она.

— Есть у меня одно заклинание поиска предметов. — Лили посмотрела на меня с надеждой. Как же меня гипнотизируют эти зеленые омуты.

Сосредоточившись, я закрыл глаза и едва заметно покачал волшебной палочкой.

— Идем, — я махнул рукой в сторону парка. — Твой амулет где-то там.

— В парке? Но в последние дни я там не гуляла. Значит это все же Туни, — помрачнела Лили и внезапно зло добавила: — Ну я ей и устрою!

Я едва заметно поежился. Лили очень добрая, милая и дружелюбная, но вот злить ее не стоит. Слава Мерлину, что она не мстительна и довольно отходчива. Но вот в тот короткий период, когда она разозлена или обижена…

Мы вошли в парк, немного пропетляли по дорожкам и остановились возле небольшого пруда. Погода в последние дни была не особо холодной и ледяная корка на воде так толком и не образовалась.

— Акцио амулет Лили, — произнес я, направив палочку на воду, вновь представляя в мыслях мой подарок девушке.

Акцио заклинание весьма своевольное. Ходит слух, что однажды какой-то маг сказал «Акцио книга!» сидя в библиотеке и погиб под книжной лавиной. Хотя, скорее всего это просто байка. Маг способный акцио притянуть к себе тысячи книжных томов вряд ли бы не смог выбраться из-под подобного книжного завала.

Проломав тонкий лед, амулет вынырнул из воды и перелетел мне в руку. Тщательно вытерев его об одежду, я протянул его Лили и замер под подозрительным, гневным взглядом зеленых глаз.

— Простое заклинание поиска предметов? Да? — тихо сказала она, разглядывая мой подарок, как-то по-новому. Так смотрят на яркую, ядовитую змею, красивую, но смертельно опасную.

Мне стало неуютно. В последнее время при общении с Лили я совершаю один прокол за другим. Стоит мне заглянуть ей в глаза, как я перестаю думать над своими действиями и просчитывать последствия принятых решений. Хорошая же у нас будет семейная жизнь…

— Очень полезное заклятие, всегда поможет найти нужную вещь, — равнодушно сказал я, мысленно кляня себя за свою поспешность.

— Или поможет следить за ее владельцем? — тихий, спокойный тон Лили мог смутить кого угодно, но не меня. Это было затишье перед бурей. А с учетом того, что Лили с самого утра на взводе, буря грозит быть особенно яростной. — Знаешь ли, не один ты у нас интересуешься магическими знаниями, а библиотека в Хогвартсе не самая маленькая. Я так обрадовалась твоему подарку, а ты просто решил за мной пошпионить, подслушать мои разговоры, подсмотреть, как я принимаю ванну.

На мгновение я представил себе эту картину и непроизвольно сглотнул. Почему я не подумал о подобной возможности и не прикрутил к амулету подсматривающее заклятие!

— Ты не снимаешь его даже в ванной? — не подумав, ляпнул я.

Черт! О чем я только думаю?! Что-то со мной не то творится. Может простыл?..

— Не пытайся увильнуть от вопроса с помощью своих излюбленных шуточек. — Северус Снейп и шутки — мир явно сходит с ума.

Я перевел дух. Слава Мерлину! Она подумала, что я всего лишь шучу. Дальнейшие отпирательства были бессмысленны. Добрые дела воистину наказуемы!

— Пока ты носишь амулет, я всегда смогу знать, где ты находишься, — признал я. Увидев, как изменилось лицо Лили, я поспешил добавить: — Только узнать, никаких подглядываний или подслушиваний.

— Что еще? — грозно потребовала она.

— Могу узнать состояние твоего здоровья: не ранена ли ты, не нужна ли тебе помощь.

— Еще?

— Это все, — я поднял руки, словно сдаваясь в плен. — Честно все! Я просто хотел тебя защитить.

Лили подошла ко мне очень близко и, привстав на носки, посмотрела мне прямо в глаза. Ее лицо было так близко, а губы волнительно дрожали. Я поймал себя на мысли, что мне хочется ее поцеловать. Последние остатки силы воли и чувства самосохранения с трудом удержали меня от этого, несомненно, болезненного поступка. Почему болезненного? Просто я слишком хорошо знаю Лили, а сейчас она «немножко» рассержена и может в ответ заехать коленом… Да, да! Именно туда!

— Сев, если ты еще раз подаришь мне что-то подобное и не предупредишь, то мы с тобой поссоримся… сильно, — сказала она, грозно гипнотизируя меня своим волшебным взглядом.

— Все понял, осознал, каюсь. Ты не сердишься?

— Естественно сержусь! — возмутилась она, отпустив мою одежду и отпрянув назад. — Мне не нравится, когда из меня делают дуру!

— Прости, я, правда, хотел как лучше. Больше такого не повторится. Я обещаю! — безбожно соврал я. Единственное, что не повторится так это мой просчет.

Нет, ну чего стоило подождать до вечера, а потом спокойно найти амулет. Спрятал бы его где-нибудь неподалеку от дома Лили, а потом вновь призвал бы Акцио. Но нет, решил порыцарствовать на глазах у прекрасной дамы! Теперь вот расхлебываю результат собственной глупости. О Мерлин, неужели гриффиндорство и вправду заразно?! Вот гадство! А ведь зелье от глупости так и не изобрели.

Я начинаю бояться этой моей привязанностью к Лили. Любовь? Если это она, то это чертовски мерзкая штука.

— Извинения приняты, — Лили все же надела амулет на шею и спрятала под одеждой. — Но ты покажешь мне заклинания, что использовал для зачарования.

Кажется, буря миновала. Чувствую себя кораблем, чудом разминувшимся с острым рифом.

— Покажу, — кивнул я. — Но только после магической клятвы.

Место силы — это не та тайна, которую можно доверить простеньким магическим блокам, что я использовал на Лили прежде.

— Я Лили Эванс клянусь своей магией, что ни при каких обстоятельствах и никаким способом никому не поведаю о том, чему меня будет учить Северус Снейп.

— И о том месте, где он это будет делать, — добавил я.

— И о том месте, где он будет это делать, — послушно повторила она. — Пусть магия будет свидетелем моим словам.

— Я Северус Снейп принимаю данную клятву.

Громы, молнии, вспышки света и вихри магической энергии отсутствовали, но клятва от отсутствия ярких эффектов не стала слабее. Теперь можно не опасаться, что Старик или кто-то еще, выудит из этой очаровательной рыжей головки то, чему я ее буду учить.

— Теперь-то ты расскажешь, что происходит? Где ты будешь меня учить?

— Зачем рассказывать, когда можно увидеть. Сейчас я нас туда аппарирую.

Лили кивнула и аккуратно обняла меня, дожидаясь аппарации. Вообще-то я хотел предложить ей просто взять меня за руку, но так даже лучше.

Убедившись, что вокруг нет лишних глаз, я аппарировал.

— И где мы? — спросила Лили, недоуменно оглядываясь.

— Хозяин! — Нилли с радостным криком появилась возле меня и тут же согнулась в подобострастном поклоне. При этом ее длинные отвислые уши мазнули по самому полу.

— Нилли организуй нам кофе, — приказал я.

Просить большего при отсутствии какой-либо кухни было просто глупо. Как я уже говорил, создать что-то из ничего не могут и домовые эльфы.

Трансфигурировав несколько больших камней в удобные кресла, я сделал Лили приглашающий жест и сел в одно из них. Другой меблировки, кроме трансфигурированных камней, в моих подземных апартаментах еще долго не предвидится. Правда, некоторое время назад, жадность во мне боролась с желанием обеспечить в подземельях хотя бы минимальный комфорт… жадность победила. Впрочем, в ближайшее время я планировал наведаться к Шелку, что-то он про меня стал забывать. Нет, заказы на зелья периодически приходили и неплохо оплачивались. Но деньги, а точнее их явная нехватка для чего-то серьезного, все еще были проблемой. Не сказать, чтобы очень острой, но я бы предпочел, чтобы мой родовой сейф был несколько более заполнен. Деньги никому еще не мешали. А вот их отсутствие… Хотя добыча нужных средств и не была такой уж проблемой, но лишнего времени на это у меня просто не было.

Нилли вернулась с двумя чашками кофе. Сервиз я ей заранее презентовал из своей квартирки в Паучьем.

— Ты так и не ответил на мой вопрос. Что это за место? — вторично спросила Лили, усаживаясь на краешек кресла и вновь заинтересованно оглядываясь по сторонам.

Ее взору предстал довольно большой подземный зал. Домовые эльфы отлично поработали и привели его в полный порядок. Мусор был убран, дыры в кладке заделаны. Зачаровав три десятка свечей, я не стал подвешивать их в воздух, как это было в Хогвартсе, а просто закрепил на стенах. Зал приобрел какой-то мрачно-торжественный вид. Настоящий оплот злого, темного мага из детской книжки.

— А на что это похоже? — я сделал глоток кофе из чашки и довольно прикрыл глаза. По части кофе Нилли оказалась настоящей мастерицей. Надеюсь, что остальная ее готовка будет выше похвал. Впрочем, я еще не встречал домовика не умеющего угодить вкусовым предпочтениям хозяина.

— Подземелье, — ответила Лили, пожав плечами.

— Оно и есть.

— Это не ответ! — возмутилась она.

— А, по-моему, это он и есть, — нахально улыбнулся я. С недавних пор я понял, что мне нравится подтрунивать над ней. В этом деле главное не переборщить…

— Иногда ты бываешь просто невыносим! — тяжело вздохнула Лили, откинувшись в кресле. Ее пальцы изучающее прошлись по его мягкой обивке. В трансфигурации она знала толк, и не могла не оценить столь тщательно проделанное превращение обычных камней.

— Только иногда? Значит надо еще поработать над собой.

— Северус! Напоминаю тебе, что я все еще злюсь!

— Ты интересовалась, что такое место силы, — сказал я, делая очередной глоток кофе. — Так вот тебе еще одно. Можешь посмотреть и изучить мэнор рода Принц… то, что от него осталось.

Незначительные пояснения о том, что роду Принц данное место силы досталось всего полгода назад, я решил пропустить. Кому оно интересно? Явно не мне.

Лили замерла в кресле. Затем она несколько раз глубоко вздохнула, прикрыла глаза и некоторое время просто молча сидела.

— Я не чувствую никаких изменений, никакого прилива магической силы или чего-то вроде этого, — недовольно признала она спустя пару минут.

— Ты совсем не слушала того, что я тебе рассказывал в Хогвартсе? Естественно, что ты ничего не ощущаешь. Это место силы рода Принц, а ты пока не к нему не принадлежишь.

— Что значит «пока»? — насторожилась Лили. Она всегда умела выделить главное.

— Ну мало ли, может я решу тебя удочерить, — заявил я, передавая пустую чашку Ноли, почтительно замершей рядом с моим креслом.

— Опять твои дурацкие шуточки! Тебя часом мародеры не покусали? Сходил бы к мадам Помпффи проверился.

— Думаешь, это поможет?

— Ну уж точно не помешает, — со смешком фыркнула она. — Ты вроде бы привел меня сюда учиться магии? Кофе я и дома могу попить. Здесь я могу пользоваться волшебной палочкой?

— Да, тут ты можешь спокойно практиковаться. Никакие министерские заклинания тебя не засекут.

— Отлично! Заканчивай со своим кофе и давай начнем! — жажда действия била из нее ключом. — С чего мы начнем?

— С самого простого — аппарации, — сказал я, с неохотой поднимаясь с кресла.

— Аппарация проста? — Лили не скрывала своего удивления.

— Да, сейчас сама увидишь.

— Я готова, что мне надо делать?

— Прохибере мотус! — произнес я, плавно проведя палочкой по воздуху вокруг себя. Во все стороны разошлась прозрачная, бело-голубая волна и впиталась в стены. — Страховочные чары, пояснил я, видя недоумевающий взгляд Лили.

— Страховочные?

— Да, специально для безопасного обучения аппарации. Сперва попробуй аппарировать на близкое расстояние. Встань вот здесь, а теперь посмотри в центр зала. А теперь сделай вот такие движения волшебной палочкой, — я медленно продемонстрировал аппарационное заклинание.

— А ты делал это без помощи палочки, — недовольно пожаловалась Лили.

— Тебе еще рано и хватит пререкаться. Ты вроде сюда учиться пришла. Считай что я не просто Северус, а профессор Снейп.

— Как скажете профес-с-сор, — протянула она, не скрывая иронии.

— Нет! — остановил я Лили, после третьей неудачной попытки аппарировать. — Ты опять слишком торопишься. Движения палочкой должны быть плавными.

— Да куда уж плавней! — огрызнулась она, и в тот же момент раздался легкий хлопок. Лили исчезла.

— Ой, — послышалось у меня из-за спины. — У меня получилось.

— Не совсем, — сказал я, разворачиваясь к ней.

— Но я же аппарировала!

— Ты должна была аппарировать в центр зала, а не к его входу.

— Ну и что? Я же аппарировала!

— Представь если бы ты аппарировала не в центр зала, к тому же защищенного необходимыми чарами, а на узкую улицу. Ты оказалась бы прямиком в стене дома, — при этих моих словах Лили заметно побледнела. — Аппарация хоть и проста, но довольно опасна, именно поэтому ее показывают только на старших курсах… Аппарируй обратно, и постарайся в этот раз не промахнуться.

Спустя пять попыток Лили стала все-таки перемещаться туда куда надо.

— Хорошо! — ободрил ее я. — Усложним задачу. Видишь свечи на стене? Теперь попробуй поаппарировать по залу каждый раз к новой свече. Пояснять, что ты должна аппарировать рядом со свечей, а не на ее месте, надо?

Лили кивнула. Следующие минут пятнадцать она добросовестно исполняла мой приказ, появляясь то в одном конце зала, то в другом.

— Хватит, передохни, — сказал я, заметив, что она начала тяжело хватать ртом воздух.

— Я могу еще! — непреклонно качнула головой она.

— Хватит, я сказал! Иначе настоящую аппарацию придется отложить до завтра. Тебе нужна передышка.

Слова о настоящей аппорации слегка привели Лили в чувство. Все же эти прыжки по залу ее напоминали мало. Немного побуравив меня слегка недовольным взглядом, она с нескрываемым вздохом облегчения упала в кресло.

— Кофе? — Вместо ответа она только отрицательно качнула головой. — А я, пожалуй, выпью чашечку. Нилли!

Один миг, и домашняя эльфийка стоит перед нами, склонившись в подобострастном поклоне до самого пола.

— Вы звали Нилли добрый хозяин-сэр! Нилли готова выполнить приказ хозяина-сэра!

— Принеси мне еще чашечку твоего замечательного кофе.

На глазах эльфийки появились слезы.

— Хозяин незаслуженно добр к Нилли, — всхлипнула она и исчезла, чтобы тут же вернутся с новой чашкой ароматного кофе. В очередной раз поклонившись, она исчезла.

Поднеся чашку к губам, я сделал полный вдох, втянув в себя этот чудесный, бодрящий аромат. Божественно! Люблю кофе, а хороший кофе люблю вдвойне.

Толком насладится напитком мне не дали.

— Дорогой, у нас гости? — послышался нежный женский голосок. Из бокового коридора в зал вошла незнакомая девушка. Одетая… раздетая… тут спорный вопрос. С одной стороны вроде бы все прикрыто, но с другой — подобный наряд постеснялась бы одеть и путана.

— Кто эта… это, — разъяренно прошипела Лили, бросив в мою сторону убийственный по своей свирепости взгляд.

— Нептун! Немедленно прекрати! — приказал я, придя в себя.

— Скучный ты, — отозвался келпи, сменяя форму. Теперь вместо девушки на полу зала вольготно раскинулась созданная из воды прозрачная змея.

— Старший водный дух? — изумилась Лили.

— Младший, — машинально поправил я девушку. Хотя и не был целиком уверен в правдивости своих слов. — Это келпи.

— Говорящий келпи! Разве такие бывают?

— Как видишь. Лили, это Нептун. Нептун, это Лили, — представил я их друг другу.

Встав с кресла, Лили подошла к келпи.

— Можно? — спросила она, протянув к нему руку. Водяная змея утвердительно покачала головой.

Рука Лили погрузилась в тело келпи, как в обычную воду.

— Забавно, вода теплая, — прокомментировала свои действия девушка. Она попыталась вытащить руку, но та оказалась в ловушке.

— Нептун! — вновь слегка возвысил голос я. Келпи послушно отпустил ладонь Лили. Оставляя на каменном полу мокрый след, он уполз в темноту одного из коридоров.

— Теперь я начинаю понимать, кто научил тебя всем этим твоим шуточкам, — сказала Лили, вытирая мокрую ладонь об одежду. — Ладно, ты что-то говорил о настоящей аппарации? — вновь повернулась она ко мне.

— То, что ты делала сейчас просто тренировочное упражнение. На самом деле аппарация на такие короткие дистанции невозможна.

— Но я же только что аппарировала!

— Ты забыла, что на зале специальное страховочное заклятие — аппарационный купол или пузырь, кто как называет, — пояснил я. — Суть этого заклинания состоит в том, что внутри купола можно аппарировать сколько угодно, а вот вне него это невозможно. Весь зал под этим куполом. Вернее, купол заключен внутри зала. Поэтому ты, не смотря на первые промахи, не оказалась в полу или стене. — При этих моих словах Лили заметно поежилась, а я продолжил: — Это специальные чары для обучения аппарации. Обычно именно первые аппарации самые сложные, и это не смотря на то, что расстояние аппарации мизерно. Аппарация, она как езда на велосипеде — один раз научишься и уже никогда не забудешь.

— И что теперь?

— Теперь мы аппарируем по-настоящему. Давай руку, — предложил я.

— То есть в этот раз обойдемся без страстных объятий? — насторожилась она.

— Тебе так понравилось со мной обниматься? Тогда можно с объятиями, и даже страстными.

— Ты… ты…

— Ладно, давай руку, — смилостивился я, пока Лили не разразилась новой отповедью о бесчестных, наглых и нахальных слизеринцах. От такого количества комплементов я чего доброго возгоржусь.

Мы взялись за руки. На мгновение у меня мелькнула мысль, а не поторопился ли я раскрыть Лили секрет парной аппарации. Предыдущий способ был гораздо приятней. Но я поспешил отогнать ее прочь. Рано или поздно Лили все равно раскрыла бы мою небольшую ложь. Пусть уж лучше она узнает все от меня. Да и времени на то чтобы злиться у нее сейчас нет.

Сняв с зала страховочные чары и антиаппарационную защиту от чужого проникновения, я привычно представил свою комнату в Паучьем и аппарировал.

— Так, теперь представь себе до мельчайших подробностей место, в котором мы только что были, и аппарируй туда, — сказал я, взмахивая перед ней волшебной палочкой и накладывая заклинание в шутку прозванное «удочкой». Принцип его действия понятен из названия. Заклинание может вернуть аппарировавшего волшебника назад, если что-то пойдет не так.

Никак не прокомментировав мои действия, Лили понятливо кивнула, закрыла глаза и с легким хлопком растворилась в воздухе.

Выждав для приличия секунд пятнадцать, я убедился, что «удочка» не выдернула ее назад — значит все прошло хорошо, и отправился следом.

Лили была несколько бледна, с нее градом катил пот, но в остальном все было нормально.

— Это было гораздо тяжелее, чем раньше, — пожаловалась она, усаживаясь прямо на пол.

— Чем больше расстояние, тем сложнее аппарация, и тем больше на нее уходит сил. А ты сегодня и так порядком вымоталась на тренировках. С опытом будет проще, но лучше не рисковать и не аппарировать на чересчур большие расстояния.

На счет «порядком» я ей явно польстил — вымоталась она совершенно.

— Не могу встать, ноги не слушаются, — слабо пожаловалась Лили, делая робкую попытку встать.

Вернув зал под защиту охранных чар, я поднял слабо протестующую девушку на руки и аппарировал обратно в Паучий. Сняв с Лили обувь и теплое пальто, я уложил ее на кровать в своей комнате. Сил у нее хватило только чтобы безучастно наблюдать за моими действиями.

Магическое истощение, легкая форма, — констатировал я про себя. С аппарацией из Паучьего в мэнор я поторопился. Привык все примерять на себя. Для меня подобная аппарация проста. А для Лили — предел ее возможностей… пока.

Метнувшись к своим запасам зелий, я быстро нашел флакончик с желто-зеленым снадобьем. Выдернув пробку и для верности понюхав зелье, я вернулся к девушке.

— Вот выпей.

— Что это? — она недоверчиво посмотрела на флакончик с зельем.

— Тонизирующее зелье, собственный рецепт одного гениального зельевара, — криво усмехнулся я.

— Спасибо, передай гениальному зельевару мою благодарность, — слабо улыбнулась Лили, выпив зелье. — Я посплю немного?

— Отдыхай.

Словно дожидаясь моего разрешения, она закрыла глаза. Вскоре по ровному, размеренному дыханию я понял, что Лили спит. Немного понаблюдав за спящей девушкой, я вышел в гостиную, плотно прикрыв за собой дверь.

Дремавший на шкафу в большой комнате Петр, приоткрыл глаза. Лениво посмотрев на меня и убедившись, что мое появление не грозит ему новым поручением, он вновь задремал.

Расположившись на промятом диване, бывшем любимом обиталище Тоби Снейпа, я и сам не заметил, как задремал.

Из дремы меня вывел скрип двери.

— Тебе лучше? — спросил я у заглянувшей в гостиную Лили.

— Да, спасибо, — откликнулась она. — Что там со временем?

Порывшись в нагрудном кармане, я вытащил часы.

— Без пяти четыре.

— Так много? Прости, мне пора, я обещала быть дома к четырем, — быстро одевшись, она уже было потянулась за волшебной палочкой.

— Надеюсь, ты не хочешь аппарировать, — остановил я ее.

— Почему нет. Думаешь, у меня не получится?

— Получится, — успокоил ее я. — Вот только ты свалишься сразу после аппарации. Да и статус секретности никто не отменял, а аппарируешь ты пока при помощи палочки. Это в мой мэнор можно аппарировать безбоязненно, а вот про другие места тебе придется пока забыть. Так что хоть сегодня забудь о том, что ты гриффиндорка и дай мне руку. У тебя еще будет возможность продемонстрировать фирменное гриффиндорское упрямство, по ошибке именуемое храбростью.

— Хорошо, но только сегодня, — предупредила меня Лили, никак не отреагировав на мою очередную подначку, касательно львиного факультета (что, несомненно, говорит о степени ее усталости).

— Воистину Гриффиндор — это диагноз, — пробормотал я.

— Ты что-то сказал? — вскинулась Лили. Хм, похоже, степень ее усталости меньше чем я думал или она очень быстро восстанавливается.

— Я говорю, что нам пора.

— Все, я уже готова.

Мы в очередной, не знаю который по счету раз, аппарировали. Надо признать, что перемещение хоть и прошло гладко, но я явственно ощутил усталость. У любого есть свой предел, и я был близок к своему. Аппарация вообще штука довольно изматывающая. Целый день скакать кузнечиком по всей Британии не сможет и маг уровня Волдеморта и Дамблдора. А в магическом плане я проигрываю им, что ни говори.

Дорога до дома Лили как-то совершенно не запомнилась. Мы просто шли рядом и молчали. Слишком устали за день.

— Спасибо за урок, Северус. До завтра? — спросила она, когда мы остановились в начале мощенной камнем дорожки, идущей через газон к крыльцу дома ее родителей.

— Нет, завтра не получится, — покачал головой я. — А вот через день я совершенно свободен.

— Смотри, — предупредила она. — Я буду у тебя с самого утра и не отстану до вечера.

— Не самая дурная перспектива.

— Это тебе только кажется, — «обнадежила» меня Лили.

— Но все же с самого утра не стоит. Утром я обычно крайне раздражителен и невыносим.

— Только утром? Мне казалось, что это твое обычное состояние.

— Да, но ранним утром все еще хуже.

— Одиннадцать часов для тебя уже не раннее утро я надеюсь.

— В одиннадцать я за тобой зайду и мы аппарируем ко мне.

— Почему я не могу сразу к тебе аппарировать? Ты же сам говорил, что Министерство не засечет использование мной магии, если я буду аппарировать в твой мэнор.

— Министерство и не засечет, а вот мои заклинания защиты очень даже засекут и сработают. Поверь на слово — результат тебе не понравится.

— Я же уже дала тебе магическую клятву, — нахмурилась Лили.

— Дело не в тебе. Такова суть поставленных защитных чар — свободно пропускают они только представителей рода Принц, то есть одного меня. Впрочем, еще остается вариант с твоим удочерением — посмотрим на твое поведение.

— Если бы у меня были силы, я бы тебя прокляла…

— А как же министерство и статус секретности? — невинно поинтересовался я.

— Ну, я же прокляла бы тебя не до смерти. Так, чисто в воспитательных целях. Жалобу на свою лучшую подругу ты бы подавать не стал. Ведь не стал бы? А сову с предупреждением я как-нибудь переживу.

— О Мерлин! — я картинно закатил глаза. — Где та скромная, милая, добропорядочная и вечно правильная девочка, с которой я когда-то играл в детстве? Путь на темную сторону начинается с маленького шага!

— Я буду очень осторожна, — серьезно кивнула Лили, хотя глаза ее смеялись. — Еще раз спасибо, Сев.

Напоследок помахав рукой, она скрылась за дверью. Немного постояв, я развернулся и пешком отправился в Паучий. Мои силы тоже не безграничны, а такое количество длинных парных аппараций вымотают кого угодно. Да и ничего не имею против пешей прогулки, особенно по этим местам. К тому же мне все равно надо зайти в магазин, купить сигарет и кофе. Завтра будет трудный день. Посмотрим, что удалось раскопать Рите Скитер.

Глава 27 Осколки прошлого

Отыскать правду не просто, но веритасерум и империус иногда помогают…

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

Рита Скитер жила в самом что ни на есть магловском доме в четыре этажа. Правда расположен этот дом был всего в десяти минутах ходьбы от «Дырявого котла» и Косого переулка. Магловский кодовый замок на двери не стал для меня большой проблемой. Открыв дверь, я быстро проскользнул на лестничную площадку. Так, квартира Риты Скитер на третьем этаже, а лифта тут естественно нет.

Миновав несколько детских колясок, я стал подниматься по лестнице.

А ничего так местечко. Не очень люблю эти многоквартирные магловские муравейники. Особенно те, у которых больше пяти этажей. Но дом Скитер, вернее лестница ведущая на ее этаж, меня приятно удивила. Всюду чисто, на подоконниках горшки с ингредиентами… в смысле с цветами.

Третий этаж. Вытащив из ножен волшебную палочку, я тщательно проверил дверь квартиры Риты Скитер на наличие следящее-вредящих заклятий. Убедился, что все чисто, и нажал кнопку электрозвонка.

— Империо! — прозвучали слова непростительного, едва журналистка открыла дверь.

Оттеснив зачарованную заклинанием Риту Скитер от двери, я зашел в квартиру журналистки и поспешил закрыть за собой дверь.

Хм, а Скитер не промах. В правой руке журналистки была обнаженная палочка. Воспользоваться она ей не успела. Это не может не радовать, а то сейчас бы не я допрашивал Скитер, а Скитер меня. Интересно, а как бы я обосновал свое появление на ее пороге, да еще и с волшебной палочкой на изготовку в руках? Может, внезапно вспыхнувшей страстью?

Должен признать, молодая Рита Скитер была настоящей красоткой. Платиновая блондинка, ровные черты лица, воинственно вздернутый вверх чуть курносый носик. Злые языки поговаривали, что своей карьерой она обязана вовсе не своим скандальным статьям, а кое-чему другому, что есть у женщин. Я не знаю, справедливы эти слухи или нет. Но уверен, что нашлось бы немало мужчин готовых дать ей возможность сделать карьеру именно этим способом.

Мы вошли в гостиную. Повинуясь приказу, Рита Скитер села в кресло, я перехватил подвернувшийся неподалеку стул, устроился напротив нее и с интересом осмотрелся. А у нее ничего так обстановка, чувствуется сильное влияние маглов, но весьма мило.

— Смотри мне в глаза! — приказал я, удовлетворив свое любопытство, а также проверив комнату на наличие защитных и следящих чар. Осторожность (или паранойя) — наше все. Рита Скитер подняла голову, смотря прямо на меня покорным, немигающим взглядом. Для чтения мыслей опытному легилименту не обязательно смотреть человеку в глаза, но это значительно облегчает работу.

Никаких мыслительных щитов или блоков у Риты Скитер не было. Работать в таких условиях одно удовольствие. Защищенный разум сродни темному лабиринту, к тому же заполненному всевозможными ловушками. Даже пробив все блоки и преодолев защиту, ты еще не гарантируешь себе успех. Поиски нужной информации могут просто затянуться. Сидеть в чужой голове часами, просматривая всю жизнь…. - этого не сможет и сильнейший легилимент. Зато ползать по незащищенному разуму одно удовольствие (разумеется, только в плане простоты поиска нужной информации). Все секреты, все мысли, замыслы, желания — все перед тобой как на ладони, надо только немного поискать. Именно поэтому я, да и большинство других легилиментов, никогда не используют эти знания на близких людях. Идеальных людей нет. Всю жизнь просмотреть невозможно. Но очень легко узнать что-то такое из-за чего ты не сможешь нормально общаться с близким тебе человеком. Неосторожная мысль, поступок, слово или же деяние — каждому из нас есть что скрывать. А некоторые тайны должны оставаться тайнами.

— Письмо, юность Дамблдора, поиски, — сказал я, настраивая Риту Скитер на нужный лад и выуживая из ее головы нужные мне воспоминания…

* * *

— Привет!

— Скитер, — со злостью выдохнул сквозь зубы чиновник в мантии сотрудника министерства. Весьма высокопоставленного сотрудника, надо заметить.

— Корнелиус, не будь такой букой. Ты же знаешь, что я сохранила твой маленький секрет. А ведь могла бы получиться великолепная статья!

— Что тебе на этот раз надо? — со вселенской тоской в голосе спросил Корнелиус Фардж, еще совсем не министр, но уже довольно влиятельный сотрудник Министерства магии.

— Мне надо попасть в один из ваших закрытых архивов. Ничего сверхсекретного и противозаконного, ты же меня знаешь.

— О да, я тебя знаю! — с тоской в голосе подтвердил волшебник.

— Тогда я жду свой пропуск…

Не прошло и двух часов, как Рита Скитер покинула гостеприимное здание Министерства магии с адресом и именем столь необходимого ей свидетеля юных лет Дамблдора

* * *

— Проходите, милочка, присаживайтесь. Не хотите чаю? — похоже, что Батильда Бэгшот была искренне рада приходу гостьи.

Старая волшебница, автор множества трудов по истории магического мира, жила затворницей в Годриковой впадине. Эта поселение издревле стало домом для многих чистокровных родов лишившихся родовых мэноров. Вместе им было проще защищаться от назойливого внимания своих более успешных врагов. Часто в Годриковой впадине бок обок жили представители враждовавших некогда родов. А порой и не просто жили, но и дружили.

— О вы столь любезны, — расцвела в фальшивой улыбке Рита. — Сидите, сидите, я вам помогу.

Не дожидаясь пока Батильда Бэгшот встанет со своего места и не слушая ее робких возражений, Рита Скитер быстро проследовала на кухню старухи. Собрав на поднос все для чаепития, она вылила в одну из чашек содержимое небольшого флакончика, с которым никогда не расставалась.

Вернувшись в комнату, Рита Скитер ловко поставила чашку с чаем (естественно приправленным зельем) перед старой волшебницей. Развлекая старуху ничего не значащими разговорами, журналистка дождалась, когда та уполовинит содержимое своей чайной чашки, и только тогда перешла к цели своего визита.

— Вы не против, если я буду использовать Прытко пишущие перо? — спросила она. Хотя мнение старой волшебницы по этому вопросу, как и мнение любого другого, ее интересовало мало. — Расскажите мне об Альбусе Дамблдоре? В молодости его семья жила неподалеку от вас.

— Ах, об Альби! Вы от него? — на губах старухи появилась добрая улыбка, словно она вспоминала что-то хорошее. — Попеняйте ему, что он давно меня не навещал.

— Обязательно передам, — заверила Рита с самым честнейшим выражением лица, и старуху полностью утроил ее ответ. — Поговорим о его семье.

— О семье? Кендре, Аберфорте и Ариане?

Первые два имени принадлежали матери и брату Дамблдора, а вот последнее Рите было совершенно незнакомо.

— Ариана? — уточнила она.

— Такая милая девочка… жаль, что она была сквибом.

— Кто такая Ариана? — Рита Скитер навострила уши, словно волк учуявший добычу.

— Сестра Альби и Абера… она была сквибом… училась хорошо.

— Подождите, какая учеба, если она была сквибом? — Риту Скитер сложно было сбить со следа.

— Милая была девочка, — проигнорировала вопрос Риты старуха. — Как же ей не повезло, а все этот дружок… Альби… всегда был слишком горяч. Никогда не одобряла эту дружбу.

— Дружок? — в бессвязных словах старухи было сложно что-то понять. Но при добывании нужных сведений, Рита проявляла просто невероятное терпение.

— Гренделвад, — пояснила старуха.

— Может быть Гриндевальд, — осторожно поправила ее Рита. В тайне журналистка ликовала. Альбус Дамблдор и Геллерт Гриндевальд были друзьями! Да только ради этой информации стоило тащиться в эту дыру! Нет, о том, что они были знакомы, было известно давно. В официальной биографии великого светлого волшебника данный факт не отрицался… ему в ней было отведено ровно две строчки. Но друзья! Ариана была тут же забыта, нашлась добыча и покрупней.

— Я так и сказала, — Батильда Бэгшот с удивлением посмотрела на Риту. — Милочка вы плохо слышите?

«Кто бы говорил, старая, полоумная карга» — подумала Рита и в очередной раз мило улыбнулась старушке.

— Что вы можете рассказать о дружбе Дамблдора и Гриндевальда?

— Никогда не одобряла эту дружбу, — вторично произнесла Батильда Бэгшот, осуждающе покачав головой. — Альби был таким милым мальчиком и до встречи с Геллертом занимался только светлой магией… только светлой… только светлой, — закрыв глаза, словно в трансе, трижды произнесла она. — Кендра пригласила его на свою беду. Древний род, говорила она, хорошая партия. Пока все не зашло слишком далеко. Ах, Геллерт! Я помню его. Красивый был мальчик. Настоящий аристократ, вежливый, обходительный. Манеры, воспитание — все при нем… чудовище… в него сложно было не влюбиться. Вот она и влюбилась.

— Кто она? — с интересом поинтересовалась Рита, отпивая чай.

— Альби и Арина, — последовал ответ. Рита Скитер подавилась чаем, а старуха продолжила как ни в чем не бывало: — Они были так близки. Альби… красавчик Геллерт… так ее любил. Кендре не нравилось это, она была против… красавчик и сердцеед Геллерт… пока не зашло слишком далеко, говорила она… слишком далеко не зашло… Альби был разозлен… Арина ему понравилась… кто бы перед ней устоял, никто и он тоже… все было оговорено и назначена дата…

— Как интересно, — вежливо покивала Рита, хотя в бессвязный бред старухи почти не вслушивалась, только поглядывала, что там строчит Прытко пишущие перо. — Вы не знаете, что послужила причиной разрыва Альбуса Дамблдора и Геллерта Гриндевальда?

— Это произошло после гибели Кендры, — речь старухи вновь приобрела ясность. — Такая трагедия! Они с Альби только помирились. А потом этот несчастный случай — заклятие неправильно сработало. Бедняжка Кедра, то, что от нее осталось, пришлось хоронить в закрытом гробу.

— А разрыв между Дамблдором и Гриндевальдом? — терпеливо напомнила Рита.

— Сама я свидетелем не была, но Альби и Абер рассказывали, что это была мимолетно вспыхнувшая ссора. Альби и Геллерт тогда много ссорились. Они совместно строили планы подчинения себе мира, «для того чтобы его улучшить». Но расходились во взглядах как этого проще достичь. Никто не помнит, кто в пылу одного такого спора первым выхватил палочку, завязалась дуэль. Арина, сестра Дамблдора, она была сквибом, попала под луч… случайно… Геллерт успел сбежать… Альби так убивался. Так убивался. Он из дома не меньше месяца не выходил. Хоронить Ариану тоже пришлось в закрытом гробу, как и мать. Столько смертей навалилось на бедного мальчика. Думаю Альби так до сих пор себя и не простил.

Бомба! Это будет просто бомба! — восторженно подумала Рита, следя за текстом выходящим из под Прытко пишущего пера. Пусть то составляло свою картину, и эта картина была «немного» далека от реальности.

Интерлюдия

Когда Рита Скитер ушла, задремавшая было Батильда Бэгшот очнулась. Недовольно посмотрев на две грязные чайные чашки, она поднялась со своего кресла. Ей очень нужно написать дорогому Альби. Она ему так давно не писала…

Конец интерлюдии

Не найдя более ничего интересного и слегка подправив воспоминания журналистки, я погрузил ее в сон, подчистил следы своего пребывания и поспешил покинуть квартиру. Скитер не подвела — за столь короткий срок ей удалось найти столько всего над чем стоит подумать.

Когда я уже спускался по лестнице на второй этаж, внизу хлопнула входная дверь подъезда. Подчиняясь наитью и слегка обеспокоившейся татуировке стражу, я осторожно вернулся к квартире Риты. Шаги на лестнице становились все ближе, кто-то целеустремленно поднимался наверх.

— Кхм! — раздался внизу кашель.

Черт! Этот голос я узнаю из тысячи — Дамблдор! Это же надо так попасть! Ну почему он решил появиться именно сейчас?! Рита Скиттер ведь еще даже ни строчки в газете не написала?!

Я почувствовал, что меня охватывает постыдная паника. Тело начала бить легкая дрожь, спина намокла от пота. Мысли метались как бешеные. А что если Дамблдор следил за квартирой Риты и теперь идет разделаться и со мной и с ней?

С этой отчаянной мыслью пришло спокойствие. Нет! Если бы Дамби действительно следил за Ритой, то узнал бы я об этом только перед смертью. А может и перед ней бы не узнал. Дамблдор далек от картинных книжных злодеев, исповедующихся перед скрученным героем в преддверии его — героя — казни (чаще всего после подобной исповеди умирает почему-то не герой, а злодей… мистика). Он пустит аваду в спину, и только потом произнесет проникновенную речь над трупом… да и то вряд ли.

«От смерти нас отделяет три… нет, уже только два этажа» — мелькнула паническая мысль, но тело не обратило внимания на поддавшийся панике разум и действовало самостоятельно.

Впрочем, — отстраненно подумал я, аккуратно поднимаясь по ступенькам, — можно считать, что мне чертовски повезло. Приди Дамблдор пятью минутами раньше и застиг бы меня прямо в квартире Риты. А пятью минутами позже я бы столкнулся с ним на улице. Это лучше, чем в квартире, но плохо само по себе. Теперь же у меня есть шанс уйти незамеченным. Следы своего пребывания я подчистил, уж в чем, а подчистке следов я поднаторел. Пускай Дамби ищет, кто заставил Риту заниматься очернением его светлого образа.

Я бесшумно поднялся на четвертый этаж. И без всякой магии я научился передвигаться тихо словно кошка, а годы патрулирования Хогвартских коридоров отточили это умение до совершенства. Призрак подземелий — не буду скрывать, этим прозвищем я даже в тайне гордился. Впрочем, прозвищ ученики мне придумали много. Особенно много их появлялось после очередной контрольной по зельям… чаще всего нецензурных.

Доступ к чердаку был закрыт толстой деревянной дверью на ржавых, покрытых паутиной петлях. Представляю, каким оглушающим скрипом будет сопровождаться попытка ее открыть. Впрочем, ее еще надо открыть, а этому мешает не менее ржавый замок. Сильно сомневаюсь, что мне по силам преодолеть это нежданное препятствие бесшумно. Колдовать или аппарировать я бы не рискнул даже невербально. Дамблдор не тупицы Мародеры — на таком расстоянии волшебник его уровня вполне может меня засечь. Нет, я уверен, что при любом исходе смогу от него сбежать. В стратегических отступлениях я весьма поднаторел, Меневра, Флитвик и Спаут из того прошлого-будущего могли бы это подтвердить. Но вот тогда Дамби примется за Риту всерьез. И хотя я не оставил следов, это вовсе не означает, что Дамблдор не сможет их найти. Да даже если Дамблдор просто заподозрит, что именно меня интересует его прошлое, то можно смело бронировать себе место на кладбище. Сбежать в таком случае я просто не успею. Кстати, как это ни парадоксально, то что я сейчас вне стен Хогвартса играет Дамблдору на руку. Без спору, в стенах школы у директора множество возможностей убрать меня не вызывая подозрений, но чтобы их реализовать директору все же потребуется какое-то, пусть и небольшое, время. Школа, ученики, учителя — все на виду. А на вольных хлебах Старик просто может зайти меня проведать и все — Северус Снейп погиб в пожаре… в результате рейда пожирателей… покончил жизнь самоубийством.

Тяжелые шаги внизу подтвердили, что Дамблдор остановил на третьем этаже перед квартирой Риты. Я даже дышать перестал. Время потянулось медленно, медленно. Что он там застрял-то! Наконец внизу послышался очередной Кхм (простыл он что ли)! После чего раздался звук открываемой двери.

— Профессор Дамблдор? — удивленно спросила Рита, прозвучавшее в ответ Империо не стало для меня неожиданностью. Бедная Рита Скитер. Два заклинания подчинения за один день — это перебор!

Этажом ниже хлопнула дверь. Я с шумом выдохнул. Не знаю, кто там сегодня за мной сверху приглядывает, но большое ему спасибо! Еще бы чуть-чуть и все мои планы полетели бы кувырком. Черт! Не думал, что Старик среагирует так быстро. Я рассчитывал, что до первой статьи Риты время у меня есть. Старик среагировал раньше — это минус. Но раз он среагировал так быстро, то это значит, что поиски идут в нужном направлении — это плюс. Правда действовать придется еще аккуратней, чем раньше. Сменяя недавнюю волну паники, меня охватил прилив азарта. Хватит дергать тигра за хвост, пришла пора подергать дракона!

Осторожно спустившись на первый этаж, я поспешил оказаться на улице и бодрым шагом направился прямо в «Дырявый котел». Последний мандраж прошел и меня охватила легкая эйфория. Так часто бывает, когда в очередной раз разминулся с чем-то опасным, а возможно и смертельным. Наверное, именно из-за этой легкой эйфории я не стал аппарировать домой. Когда расстояние до дома Риты стало уже значительным, я решительно направился к «Дырявому котлу».

Причин тому, что я решил посетить это, бесспорно, достойное заведение, было две. Первая из них — мне нужно было слегка отвлечься, расслабиться и привести мысли в порядок. Обдумывать полученную от Риты информацию можно и попозже, в спокойной домашней обстановке. Вторая причина — я надеялся, что и Дамблдор после посещения Риты заглянет в «Дырявый котел». Бармен Том один из фениксов, да и мало ли какие дела у директора могут быть в Косом. Мне же очень хочется посмотреть на состояние Дамблдора после встречи с Ритой. Он великолепный актер, но я слишком долго был рядом, словно тень. Не могу похвастаться, что читаю его как открытую книгу (сомневаюсь, что с таким талантом я дожил бы до его и своей «смерти»), но кое-что можно уловить и через его совершенную маску.

Да, был некоторый риск. Я мог оставить какие-то следы в квартире Риты. Или Дамблдор заподозрит что-то, встретив меня в «Дырявом котле». Но вероятность всего этого была крайне невысока. К тому же, если я где-то прокололся, то по реакции Дамблдора это будет видно… надеюсь. Устраивать разборку со мной в «Дырявом котле» он не будет. А к вечеру я уже буду на другой стороне пролива или дальше.

Интерлюдия

Письмо Батильды Бэгшот настигло его сразу после очередного заседания Визенгамота. Где он со снисходительной улыбкой наблюдал, как представители чистокровных родов пытались отстоять очередную привилегию древних семейств. Попытка эта была успешной, но Дамблдора это ничуть не расстроило. Пусть старая аристократия пока празднует свою победу. Их цепляние за древние устои только настраивает против них остальных волшебников, коих в том же Визенгамоте уже почти половина. Позиции древних родов все еще слишком сильны, но вот после открытого выступления очередного Темного лорда всем выступившим против нового закона припомнят их упорство. Ведь Министерство и глава Визенгамота всего лишь предлагали усилить контроль за темномагическими ритуалами, для чего комиссиям Министерства нужно было предоставить право проводить проверки мэноров древних семейств. А эти аристократические снобы отклонили их прогрессивные начинания! Очередной едва заметный удар по престижу древних родов, не первый и не последний. Вода точит камень.

Полученные известия слегка подпортили радужное настроение директора Хогвартса. Великий светлый волшебник очень не любил, когда копаются в его прошлом. При желании там все еще можно нарыть немало интересного и опасного… для нарывателя. Нет, поднимаясь все выше и выше, набирая все больше влияния, Дамблдор постепенно подправлял все вехи истории способные бросить хотя бы тень на его Светлейшее величие. И на этой ниве он добился немалых успехов. Само время играло ему на руку. Живые свидетели тех лет переходили в разряд мертвых без всякой помощи со стороны директора — просто от старости. Документы таинственно исчезали или в них вносились «мелкие» правки. Сейчас уже мало кто помнит, что отец Дамблдора был далеко не светлым волшебником и закончил свои дни в Азкабане. А в конце девятнадцатого века попасть в магическую тюрьму, да еще и пожизненно, лорду древнего рода надо было еще постараться. За «нарушение статуса секретности и применение запретной магии при защите дочери», а так теперь значилось во всех официальных бумагах, такой срок не дают. Впрочем, кому какое дело до таких незначительных деталей?

Древний и благородный род Дамблдоров никогда не был светлым. Да и не существует в природе светлых древних родов.

Однако, не смотря на все старания Дамблдора, кое-что еще оставалось. Невозможно в одиночку объять необъятное. Кое-какие затерявшиеся старые документы, частная переписка — следов еще было много. Не слишком явных, разрозненных, но все же — следов. Стоит собрать их воедино и можно узнать кое-что, что Дамблдор так тщательно прятал все эти годы. Не все, разумеется, но кое-что. А потому на сообщение Батильды Бэгшот Дамблдор среагировал почти сразу.

Найти адрес Риты Скитер не составило труда. Правда, от «Дырявого котла» пришлось идти по магловским улицам. Среди укутанных в теплую зимнюю одежду маглов, Дамблдор выглядел донельзя нелепо в своей мантии и смешной тюбетейке, но это было мелочью.

Поднявшись по лестнице на третий этаж Дамблдор ненадолго замер. Что-то показалось ему подозрительным, но он никак не мог понять что именно. Немного постояв перед дверью Риты Скитер и так и не найдя что же его так насторожило, Дамблдор вытащил палочку и решительно нажал на кнопку звонка.

Спешить открывать дверь ему никто не торопился. Выждав для приличия секунд десять, Дамблдор вновь позвонил, небрежно поигрывая волшебной палочкой. В тот же момент дверные замки щелкнули, дверь открылась.

Удивиться визиту директора Рита Скитер не успела, потому что тут же получила прямо в лицо империо. День у скандальной журналистки явно не задался.

Маг и его жертва прошли в квартиру. Велев Рите сесть на стул, удачно стоявший в самом центре комнаты, Дамблдор расположился в большом, мягком кресле напротив. Его взгляд изучающе прошелся по убранству комнаты, на мгновение задержался на магловской печатной машинке, стоявшей на столе у окна. Похоже, что помимо Прытко пишущего пера журналистке была не чужда магловская техника. Не найдя более ничего интересного, он устремил свой взор на Риту Скитер.

— Кто приказал тебе заняться моим прошлым? — не ходя вокруг да около, спросил Дамблдор, ненавязчиво прощупывая воспоминания женщины. В частную инициативу Скиттер директор совершенно не верил.

— Мне заплатили… было письмо. — Отвечала Рита слегка заторможено, делая большие паузы между словами.

— Где письмо?

— Я его сожгла, — Рита Скитер вяло махнула рукой в сторону камина.

— Похвальная предусмотрительность, — пробормотал Дамблдор и тут же приказал: — Текст письма, дословно!

Закрыв глаза, словно впав в транс, Рита Скитер монотонно пересказала все послание. Дамблдор нахмурился. В глубине души он все же надеялся, что визит к Батильда Бэгшот Был случайностью. Но интуиция его не подвела — Скитер всего лишь используют.

— Письмо было подписано?

— Нет.

— Какие-то догадки кто его мог послать? — директор с раздражением постучал палочкой по подлокотнику кресла.

— Нет, — вторично ответила Рита Скиттер.

— Как доставили письмо?

Слегка помедлив, журналистка меланхолично пожала плечами и ответила:

— Обычной почтовой совой, — память Риты услужливо показала Дамблдору картину прилета ничем не примечательной совы с письмом.

— Деньги были с письмом или в виде чека?

— Письмо и кошелек с запиской.

— Записка уцелела? — встрепенулся Дамблдор.

— Да, — ответила журналистка после секундного замешательства.

— Неси ее сюда!

Рита Скитер поднялась со своего места и ушла в спальню. Когда она вернулась, в ее руках был кошелек, который она безропотно протянула Дамблдору. Открыв его, Дамблдор равнодушно скользнул взглядом по золоту галеонов, вытащил записку и небрежно отбросил кошелек в сторону.

— Никаких следов ауры или частичек кожи. Очень предусмотрительно, — проворчал он, направив палочку на записку. — Впрочем, отсутствие следов — это тоже след, мой лучший ученик. А теперь принеси мне то, что ты уже написала, — Дамблдор вновь перевел свой взгляд на Риту.

Журналистка механически повиновалась. Забрав с рабочего стола несколько листков, она передала их директору.

После прочтения первым его порывом было сжечь рукопись и выжечь этой наглой журналистке мозг или что там у нее в голове вместо него. Он уже даже поднял палочку, но, усмехнувшись, вновь опустил ее. Пусть Скитер печатает свою статью или что она там задумала. Даже те крохи правды, что она раскопала, в купе с ее собственными фантазиями образуют такую смесь, что в подобный бред поверит только полный идиот. А когда его заботило мнение идиотов (выборы в Визенгамот не в счет)?

Конец интерлюдии

В «Дырявом котле» было на удивление мало народу. Даже не помню, чтобы столько столиков пустовало. Бар служил частым местом для всех волшебников, направляющихся по делам в Косой.

— Привет Том, — приветственно кивнул я бармену. Он всегда предпочитал, чтобы к нему обращались только по имени.

— Желаете снять комнату лорд Снейп-Принц? — поинтересовался Том, лениво вытирая пивную кружку.

— Не в этот раз, — мотнул головой я, присев за один из пустующих столиков.

— В таком случае, что будете пить? Могу порекомендовать свежий эль, сделан по древнему рецепту сидов.

— Заливай кому-нибудь другому, — фыркнул я. — Лучше сливочного пива.

В другое время я бы не отказался от предложенного Томом эля. Огневиски в «Дырявом котле» всегда было так себе, зато все виды эля просто великолепны. По старинным рецептам или нет, но бармен Том варил его сам. Надо признать, что делал он это просто отлично.

Кстати, забавный парадокс. Мне, Мастеру зелий, ни разу не удавалось сделать нормальный эль. Как-то со скуки (был в моей жизни и такой период) я проводил и подобные опыты. Казалось бы, элементарный рецепт, у большинства зелий он раза в два сложней, но напиток у меня всегда получался весьма посредственным. Ровно тоже самое происходило с супами, да и вообще с приготовлением любой пищи. Как я уже упоминал — готовлю я отвратительно. Нет, что-то простое, выходящее из-под моих рук: бутерброды или яичница, это еще съедобно. Но остальное можно смело использовать для особо жестоких, нарушающих все законы и конвенции, пыток.

Не выходя из-за своей стойки, Том переправил на мой стол бутылку со знакомой любому британскому магу этикеткой.

Бутылку я осушал неторопливо, но довольно быстро. И успел осилить примерно половину, когда в зале «Дырявого котла» появился мой беловолосый приятель Люциус Малфой.

Оглядев зал и заметив меня, Малфой приветственно кивнул:

— Рад тебя видеть, Северус.

— Аналогично, — соврал я, указывая на место за своим столиком. — Присядешь?

И что за нелегкая принесла его сегодня сюда? — подумал я, разглядывая наследника благородного дома Малфоев. Что-то сегодня день не удачный — слишком много ненужных встреч. Уж не следил ли он за мной? Нет, вряд ли.

Немного помедлив, Малфой все же присел за мой столик. Судя по всему, он не ожидал меня здесь увидеть и почему-то не горел большим желанием общаться. Значит, мои подозрения беспочвенны, а наша встреча случайна. Малфой всегда был паршивым актером. Единственная роль, которая ему без сомнений удается — это «Я Малфой, а вы… нет». Впрочем, в будущем он настолько с нею свыкнется, что другого Малфоя никто и знать-то не будет. Сейчас же его удивление было не наигранным.

— Что это? — он с подозрением покосился на бутылку в моих руках.

Хм… Либо у Люциуса что-то со зрением, либо он пытается скрыть свою растерянность от нашей встречи.

— Сливочное пиво.

— Сливочное пиво? — брезгливо поморщился Люциус. — Терпеть не могу это пойло.

Все же мой старый приятель был редкостным снобом (или высокомерным засранцем, кому как удобней называть). Хотя, он никогда этого и не скрывал. Сейчас эта болезнь протекает у него в легкой форме, но со временем разовьется в тяжелую.

— Милейший, — Люциус пощелкал пальцами, подзывая бармена.

— Что вам юноша, — отозвался тот из-за своей барной стойки.

— А есть что-нибудь помимо этого… — тут в Люциусе взыграло врожденное воспитание, немного промедлив, он все же ровно добавил: — напитка и огневиски.

Похоже, что Люциус знал, качество здешнего огневиски. Ну, это-то не удивительно. Высокомерный, холеный аристократ неплохо оторвался в годы ученичества и изучил если не все, то большую часть магических и магловских питейных заведений, а также борделей Лондона. Люциус всегда питал какую-то слабость к этому муравейнику.

— Только эль и вино «Зимний лес», — пожал плечами бармен Том.

Эль Люциус никогда не любил, а название вина мне было незнакомо, но судя по кислой физиономии Люциуса, данное вино он относил к категории помои.

— Пусть будет «Зимний лес» — тяжело вздохнул он, словно принимал на себя все грехи мира.

Так и не отходя от своей любимой стойки, Том отлевитировал на стол перед Люциусом бокал с вином.

— Да, вновь выражаю тебе свои самые искренние соболезнования в связи с твоей утратой, — сказал Малфой.

— Спасибо, — вновь кивнул я, хотя на счет искренности эти соболезнований у меня были большие сомнения.

— Как у тебя дела? — поинтересовался он, делая вид, что любуется игрой света в бокале, но на самом деле внимательно наблюдая за мной.

— Все нормально. — Сколько раз за последний месяц я произносил эту банальную фразу?

— Прости, я не пригласил тебя на рождественский прием в Малфой мэноре, хотя и обещал. Но я посчитал, что тебе сейчас не до этого.

— Все правильно, я бы все равно не пришел… Как дела у Нарциссы? Все готовится к вашей свадьбе?

— О, не напоминай мне об этом, — Люциус возвел очи к потолку. — Я надеялся, что после помолвки мои мучения закончатся… зря. До свадьбы несколько месяцев, а подготовка уже в самом разгаре.

— Крепись, — хмыкнул я.

— Креплюсь, — усмехнулся Люциус.

Он нервно потеребил свой бокал, затем быстро допил его и поднялся из-за стола.

— Ладно, мне пора.

Дружески кивнув на прощание, Люциус ушел. Странный он какой-то сегодня. Я почти уверен, что наша встреча его порядком испугала. Может он прознал про ритуалы в Лондоне и Манчестере? Сделал правильные выводы и испугался? Не смотря на свою долгую службу в рядах пожирателей (которой пока еще нет и в помине), Люциус всегда был несколько слабоват в коленках. По-моему он даже никого не убил ни разу. Для мага входившего во Внутренний круг, это дело весьма странное. Хотя Люциус скорее был кем-то вроде казначея. Впрочем, почему «вроде» — именно казначеем он и был. На его счетах и в родовых хранилищах хранились все средства на нашу «священную» борьбу. Наверное, поэтому его и держали в стороне от громких дел. Благодаря этому, а также золоту и природной хитрости он был одним из немногих счастливчиков ближнего круга избежавших Азкабана. К коим, кстати, относится и ваш покорный слуга. За меня вступился Дамблдор, взял так сказать на поруки, а на самом деле только плотнее насадил на крючок. Ему стоило меня только заподозрить, и камера Азкабана стала бы моим домом на долгие годы, если не на всю жизнь. Порой мне казалось, что так было бы даже лучше.

Кстати, во время второго пришествия нашего Темнейшества, среди Пожирателей ходили упорные слухи, что лорд Малфой не очень то и хотел, чтобы Волдеморт возродился. Могу его понять. Мне этого тоже не шибко хотелось — одной войны мне с лихвой хватило, чтобы порядком поумнеть. А у Люциуса к тому же была семья, сын… и много денег на счетах и в сейфах. Не его денег, но которые он уже начал считать своими. А что? Волди нет. Его ближайшее окружение развлекает дементоров в Азкабане. А деньги есть, причем — большие деньги. Во многом именно благодаря этим деньгам Люциус и достиг своего политического влияния в начале девяностых. Дважды удачное вложение! Во-первых, так траты можно было оправдать подготовкой к новому пришествию нашего «любимого» повелителя. Во-вторых, это влияние, если пользоваться им с умом, приносило весьма приятный профицит и самому Люциусу.

Дамблдор появился, когда я разделался с бутылкой сливочного пива и уже собирался уходить. Долго он что-то разбирался с Ритой.

Зайдя в зал, он сердечно поприветствовал Тома и тут его взгляд остановился на мне.

— Лорд Снейп-Принц.

— Я уже говорил, что для вас я всегда просто Северус, директор, — неуверенно улыбнулся я.

— Вижу, ты постепенно справляешься со своей потерей. Это правильно, мой мальчик. Эйлин была бы довольна, что ты не замкнулся в себе и продолжаешь жить дальше. — Он ободряюще похлопал меня по плечу.

— Спасибо, ваши слова многое для меня значат.

— Решил выйти в свет? — Читай: «А что это ты тут делаешь?».

— У меня тут была встреча с Люциусом Малфоем, — старательно прокручивая в голове только что произошедшую сцену, я позволил Дамблдору слегка проникнуть через мои ментальные щиты. Пусть посмотрит, мне не жалко. Я ведь даже не вру.

Улыбка Дамблдора стала еще шире.

— А, молодой Люциус. Как там у него дела?

— Готовится к свадьбе, — пожал плечами я.

— Да, они с Нарциссой красивая пара…

— Вы что-то искали в магловском Лондоне? — равнодушно спросил я, аккуратно наблюдая за реакцией Дамблдора.

— Что ты, мальчик мой, — Дамблдор вновь улыбнулся, но в его глазах мелькнула легкая искорка беспокойства. — Я просто решил прогуляться. В моем возрасте пешие прогулки очень полезны.

Фух. Побег за границу отменяется. Меня старик явно не подозревает.

— Удачного дня, Северус. Не забудь, скоро начнутся занятия, и тебе предстоит многое наверстать, — попенял он, резко растеряв ко мне всякий интерес.

Распрощавшись, Дамблдор поднялся из-за стола, тихо переговорил о чем-то с Томом (ставлю десять галлеонов, что он уточнял — был ли тут Люциус) и ушел в сторону входа в Косой.

Больше в «Дырявом котле» делать мне было нечего. Расплатившись за сливочное пиво, я поспешил домой.

Знакомая гостиная встретила меня привычной тишиной. Приветственно кивнув Петру (ворон меня как обычно проигнорировал), я заперся у себя в комнате и развел огонь под котлом для зелий — нужно было хорошенько поразмыслить над полученной от Риты информацией.

В котле весело кипела вода. На разделочной доске ждали своей участи ингредиенты. Варка зелий — вот что освобождает мое сознание и позволяет лучше думать и анализировать. Со стороны может показаться, что я полностью сосредоточен на работе. Но на самом деле мое тело действует само.

И так, что мы имеем? Ариана Дамблдор — все крутится вокруг этого имени. Судя по подсмотренным у Риты воспоминаниям, Батильде Бэгшот основательно промыли мозги. Похоже, она жива только потому, что нужна Дамблдору. Второй после Аберфорта свидетель юных лет нашего светлейшества. Любой, кто будет копаться в прошлом Дамблдора, рано или поздно выйдет на нее. Милая старушка с радостью поделится с ним своими воспоминаниями и напоит чаем… а потом сдаст Дамблдору. Просто и эффективно.

Кстати, совершенно случайно (а как же иначе!) Батильда Бэгшот является одним из самых известных исследователей Войны с Гриндевальдом и известным историком, написавшим несколько книг. Правда ее писательские таланты открылись только после того как Дамблдор стал директором Хогвартса и главой Визенгамота, но это несущественные мелочи.

Ладно, все это просто домыслы. Что мне удалось узнать?

Первое, Ариана Дамблдор была магом. Это подтверждает хогвартский журнал, оговорки Батильды Бэгшот и ее настойчивые утверждения про сквиба. Последнее больше похоже на заложенную в разум ментальную закладку на имя.

Что мы имеем дальше?

Геллерт Гриндевальд появился в доме Дамблдоров по приглашению матери Дамблдора. Весьма интересный факт!

Зачем Кендре Дамблдор понадобилось приглашать в свой дом Геллерта Гриндевальда?

Хм… Например для заключения брачного договора или даже помолвки. Возраст у Арианы Дамблдор для свадьбы маловат, а вот для помолвки вполне подходящий.

Похоже на правду? Да, похоже. Еще один интересный момент — Кендра Дамблдор в скором времени погибает. Какое странное совпадение. Если это вообще совпадение. Этот вопрос тоже не помешает прояснить.

Что еще?

Странные намеки на любовь Геллерта и Дамби. Нет, на этот счет про Дамблдора ходило немало слухов, но вот верить им не было никаких оснований. Хотя определенные подозрения навевало то, что Дамблдор за свою долгую жизнь ни разу не был женат. Впрочем, я за свою пусть и менее долгую жизнь тоже женат не был, да и не собирался если честно, но это же не делает меня любителем однополой любви.

Брат и сестра не поделили любимого мальчика? Бред! На самую страшную тайну Старика это никак не тянет. Скорее это просто еще один ложный след. Значит, думаем дальше.

Обстоятельства дуэли?

Вот тут может быть интересно. В случайную ссору Геллерта с Дамби и, опять же, случайно попавшую под удар Ариану, я и раньше не особо верил. А в свете новых открывшихся обстоятельств эта версия и вовсе сомнительна. Ариана не была сквибом, а значит вполне могла быть участником этой спонтанной дуэли…

Хотя… ей было всего четырнадцать — для серьезного дуэлянта возраст смешной.

А если предположить, что она сама сгоряча влезла в дуэль, или что там было, и подставилась под удар? Вполне себе стройная версия — лучше «случайной жертвы». Вот только интересно, а кого она бросилась защищать? Любимого брата или все же жениха?

А может и не было никакой теплой дружбы между Дамблдором и Гриндевальдом, а была наоборот — вражда? Вражда, которая привела к трагедии.

О Мерлин! И почему этот чертов старик так умен. Не выйди он так быстро на Риту она бы со свойственным ей упорством и хваткой могла бы раскопать гораздо больше.

Все еще слишком мало информации.

Жаль, что помимо Дамблдора и Гриндевальда есть только один свидетель произошедшего — Аберфорт Дамблдор, но с ним связываться рискованно. Сломать ту защиту разума, что стоит у брата Дамблдора будет сложно. Если подобное вообще возможно. К тому же Дамби отнюдь не дурак, если он столь рьяно позаботился о простой соседке, то своего родного брата он уж точно прикрыл. А сейчас я его еще и растревожил, так что к Аберфорту пока лучше не лезть. Оставлю этот вариант на самый крайний случай. Тем более чем больше достоверных фактов я узнаю, тем проще будет поиск необходимого воспоминания в случае успеха.

Эх, жаль, что к Рите Скиттер в ближайшее время лучше не соваться. Я слишком уважаю деятельную натуру Старика, чтобы позволить себе игнорировать его столь скорый визит по душу Скиттер. Надеюсь, журналистка хотя бы выжила. Впрочем, старик очень не любит пачкать руки. Ему проще подставить неугодную ему фигуру под удар своих врагов… гуманист.

Что тогда? Архивы? Компроматов Риты на чиновников, способных дать мне разрешение на доступ в закрытые архивы, у меня нет. Стоп! Скитер — журналистка — газета!

Сложившаяся ассоциативная цепочка подсказала мне, где можно поискать ответ.

Глава 28 Пока смерть не разлучит нас

— Добро пожаловать в Хогсмит! — дежурно поприветствовал меня служащий почты, когда я вышел из камина.

— День добрый, — кивнул я в ответ.

Служащие Хогсмитской почты скоро станут для меня добрыми друзьями. В последние несколько месяцев я виделся с ними чаще, чем с преподавателями Хогвартса.

Оказавшись на улице, я глубоко втянул в себя морозный зимний воздух. Не испорченный смогом машин и прочими прелестями магловского муравейника, он бодрил почище чашки хорошего кофе.

Путь мой лежал в городскую библиотеку Хогсмита. Единственную открытую библиотеку магической Британии. В Косом для подобного, весьма полезного, здания места не нашлось. Правда есть библиотека при Министерстве магии, но для доступа даже к первому общедоступному уровню нужно получить специальное разрешение от одного из чиновников министерства. А зная всю эту министерскую кухню, могу сказать, что данное разрешение делается, либо бесплатно и очень медленно, либо за определенную мзду и довольно быстро. Доступ к третьему закрытому уровню министерской библиотеки и вовсе разрешен только с письменной санкции министра магии.

Но вовсе не моя разыгравшаяся жадность была виной тому, что я не обратился в библиотеку при министерстве. Мне не нужны были запрещенные книги, так что и доступа в общедоступную секцию хватило бы за глаза. За этот доступ я вполне мог себе позволить слегка подмазать рабочие шестеренки министерства. Дело было в другом. Чудом разминувшись с Дамблдором в доме Риты Скитер, я начал перестраховываться. Возможно, это было излишне, но лучше быть осторожным и живым, чем наоборот. В министерскую библиотеку мне пришлось бы идти под своей настоящей личиной — доступ в нее контролируется аврорами. Я конечно весьма невысокого мнения о подготовке сотрудников аврориата, но распознать иллюзию они смогут и потребуют ее снять. Светить же свой интерес к такой скользкой штуке как прошлое Дамблдора мне совсем не с руки — я еще жить хочу.

Завернув в глухой переулок, я наскоро набросил на себя простую иллюзию. Вообще подобная маскировка весьма посредственна — некоторые косметические чары и то сложней. Она больше подходит для развлекательного карнавала или обмана маглов. Даже средний маг с легкостью обнаружит наличие иллюзии, а сильный без особого труда просто развеет или увидит через нее. Зато иллюзию можно наложить на себя в любой момент, а тоже оборотное зелье, которое гораздо эффективнее, надо варить в течение месяца.

Быстро глянув в прихваченное из дома зеркальце, я убедился, что из него на меня смотрит кто-то похожий на Северуса Снейпа, но точно не Северус Снейп. Чем сложнее иллюзия, тем проще ее обнаружить и развеять. Потому я не стал полностью менять лицо и внешность, а лишь слегка подправил то, что уже есть. Цвет волос чуть менее яркий, немного другая форма носа, губы полнее. Хм… а по сравнению с тем, что получилось, реальный я просто симпатяга. Ладно, не на свидание иду — сойдет и так. Даже если иллюзию заметят, то решат что это обычные косметические чары, а не маскировка.

Здание библиотеки располагалось в центре Хогсмита, неподалеку от мэрии. Возможно, оно было самым крупным строением городка, большая часть которого была застроена небольшими уютными домиками в два-три этажа.

Рядом с входом стояла внушительная плита, на которой было написано, что началом библиотеке послужила коллекция лорда Беллиаста переданная в дар деревне Хогсмит в 1769 году, незадолго до смерти бездетного лорда. Это был довольно щедрый жест: родовая библиотека не меньшая ценность, чем мэнор с местом силы.

Зал библиотеки был ярко освещен, причем нормальными электрическими лампами, а не их магическими (откровенно говоря, несколько более худшими) заменителями. При этом сам зал был огромен, гораздо больше, чем может себе позволить даже столь внушительное здание. Тут явно поиграли с пространственными карманами. И при всем при этом им удалось устроить электрическое освещение? Удивительно! Обязательно пообщаюсь с магами, которым удалось это провернуть. Мне еще свой мэнор отстраивать, а я не настолько люблю старину, чтобы обходится без электричества и прочих магловских бытовых удобств. В этом плане мир маглов мне нравится гораздо больше магического.

Библиотекарем оказался старый маг, с такой длинной седой бородой, что она казалась искусной фальшивкой.

— Приятно видеть, что молодое поколение еще интересуется книгами. Ищете что-то конкретное? — чопорно поинтересовался он, после обмена приветствиями.

— Мне нужны подшивки газет за 1899 год.

— Магических газет или магловских.

— А есть и магловские? — заинтересовался я.

— Разумеется, наша библиотека не может похвастаться богатым выбором книг по магии. Большая часть коллекции лорда Беллиаста в начале века была передана в запасники министерской библиотеки, — маг недовольно скривил губы. — Фактически именно эти книги сейчас составляют львиную долю коллекции так называемого закрытого уровня министерской библиотеки. Зато у нас самая богатая в магическом мире коллекция литературы, как магловской, так и магической. Книги, журналы, газеты. На английском, французском, итальянском, русском. Поверьте, в мире найдется мало коллекций богаче…

— Мне бы магические газеты — «Пророк», к примеру.

— Молодой человек, — снисходительно заметил библиотекарь. — Первый выпуск нашего любимейшего «Ежедневного пророка» датируется только 1901 годом. Возможно, ваше любопытство удовлетворят другие газеты, которые в отличие от «Пророка» выходили в означенный вами период.

— Буду вам весьма признателен, — словоизлияния и снисходительно-покровительственный тон библиотекаря меня слегка раздражали, но в моем ответе не было даже тени этого раздражения. К тому же, я всегда уважал людей подобных этому странному человеку. Не каждый может отдаваться любимому делу с такой страстью.

— Проходите, садитесь. Сегодня вы у меня первый посетитель.

Повинуясь старой привычке, я занял дальний стол в тени огромного книжного стеллажа. Сидя за столом, я прекрасно видел стойку библиотекаря и вход в библиотеку.

— Вингардиум Левиоса! — эхом разнеслось между книжных стеллажей.

Я рассчитывал получить одну, ну может быть две или три подшивки газет. Но ловко левитируя свою ношу палочкой, библиотекарь предоставил на мой суд пять объемистых газетных подшивок, каждая из которых была толщиною с приличный книжный том.

Это будет очень долгий день, — подумал я, придвигая к себе первый импровизированный фолиант. На заглавном листе значилось «Британский магический вестник» 7 января 1899 года.

Первую половину номеров вестника я не без сожаления (люблю читать) пропустил. Молодой Дамблдор еще не натворил своих подвигов на орден Мерлина первой степени. Пока что он обычный наследник древнего рода. Надо заметить, что не очень влиятельного рода, обеспеченного, но не отнюдь не богатого. А потому и интереса у журналистов ни сам Дамблдор, ни его род не представляют.

Точную дату смерти матери Дамблдора я не знал, только год и то, что это произошло летом. А потому, открыв первый летний номер вестника с интересом начал его изучать.

Благотворительный бал у лорда Гринграсса… И зачем это ему понадобилось?

Министр магии выступил с резкой критикой… Ну да языком наши министры всегда работать умели, а головой — нет.

Шестьдесят два года коронации королевы Виктории… Рад за старушку.

На странице с некрологами была скромная стандартная заметка такого то дня такого месяца и года скончалась Кендра Мегвин Дамблдор, верная жена, любящая мать. Скорбим вместе со всеми, кто ее знал. Прямо скажем, не густо.

Я пролистал оставшиеся номера и нашел еще один некролог на этот раз на Ариану Кендру Дамблдор. Год для рода Дамблдор выдался слишком уж богатым на смерти.

Вторая подшивка газет. На первом листе значилось «Валлийский дракон», а между буквами летало миниатюрное изображение дракончика.

Газета оказалась разновидность магловской желтой прессы со всевозможными слухами, сплетнями и прочим. Наскоро отыскав номера, которые вышли после странных смертей в роде Дамблдор, и не найдя ничего интересного, я отодвинул подшивку в сторону.

Третья подшивка поражала скромностью своего названия «Благородство и волшебство». Газетные листы я разглядывал с опаской, а ну как заражусь первой частью названия. К счастью мои опасения оказались напрасны, это был не очередной сборник сплетен, а что-то вроде маго-исторического сборника. Статьи перемежались примерами из истории, весьма интересными, должен признать.

Подавив в себе естественное желание, плюнуть на поиски и просто насладиться чтением, я начал листать газетные листы. Вот оно! «Трагическая гибель Кендры Мегвин Дамблдор!» гласил один из заголовков. Маленький, в самом низу первой страницы, но все-таки заголовок. Я судорожно перелистнул сразу несколько страниц и нашел искомую статью. Она представляла собой краткую биографию матери Дамблдора, снабженную несколькими колдографиями. Подавив охватившее волнение, я приступил к чтению.

Биография разочаровала, тут были только общие данные: родилась, семья, вышла замуж, дети и прочее. В глаза бросилось только одна заметка в несколько строк. В ней говорилось о том, что Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор был осужден на пожизненное заключение в Азкабан за нарушение «Закона Макбекера». С моих губ сорвался немного нервный смешок. Вот тебе и разгадка столь сурового приговора для отца Дамблдора. Защита дочери, как же! За защиту такие сроки, да еще и лорду древнего благородного рода, в то время не давали. Даже если бы он убил этих маглов с особой жестокостью, то отделался бы скорее всего крупным штрафом и домашним арестом. Ну пара лет Азкабана в крайнем случае. А нарушение «Закона Макбекера» — это уже серьезно. Закон назван так в честь магла, принесенного, уже не помню кем, в жертву ради создания крестража. Тогда наивно считалось, что это был последний созданный в Британии крестраж… мечтатели. Этим законом полностью запрещалось создание крестражей, и прописывались жесточайшее наказание за его нарушение — поцелуй Дементора. Пожизненный Азкабан, да отец Дамблдора еще легко отделался.

Так значит, отец нашего Светлейшества занимался Темной магией. И судя по всему, весьма успешно. Хотя последнее утверждение все же спорно — его же отправили в Азкабан. Весьма занимательный штришок к портрету нашего защитника света и ревнителя всеобщего блага.

Нет, разумеется, считается, что сын за отца не отвечает. Но вот почему-то к детям пожирателей отношение всегда было, мягко говоря, несколько предвзятым. А если тебе год от года долдонят, что ты сын слуг Трусы-боятся-называть-его-имя, и твоя судьба — служба темному лорду. То рано или поздно ты всерьез задумаешься над возможностью этой самой службой. Общество уже поставило на тебе метку, так может стоит принять ее на самом деле?

Надо заметить, что во времена моего деканства факультета слизерин поклонников Волди на нем значительно поубавилось. Какое поразительное совпадение! Хорошо, что Волди не успел обратить на него свое внимание. Начиная с 1983 в ряды пожирателей встало не слишком большое число выпускников змеиного факультета. Тех же равенкловцев было гораздо больше.

Дальше в статье о матери Дамблдора не было ничего интересного. Об обстоятельствах смерти ни слова, только упоминание о несчастном случае. А вот колдографии были занимательные. Вот семейная пара Дамблдоров. Семейная колдография: отец, мать и трое детей. Самый высокий из детей видимо Альбус Дамблдор. Еще одна семейная колдо, но уже без отца. Дамблдору лет шестнадцать. А в молодости он был довольно смазлив. На девочку похож. Эта колдография видимо с похорон матери Дамблдора. А что это за холеный юноша, на груди у которого рыдает Ариана? Неужели сам Геллер Гриндевальд? Юноша как-то неуклюже-утешающее поглаживает девочку по плечам, но при этом бросает в сторону Дамблдора какие-то загадочные взгляды. Дамблдор скорбит, он смотрит прямо в камеру и не двигается, только мантия трепещется на ветру. Лицо юношеское, еще почти детское, но взгляд и этот характерный прищур, я узнаю из тысячи. С таким прищуром Старик произносит свое извечное «лимонную дольку, мой мальчик», пытается опоить тебя какой-нибудь дрянью и покопаться в голове.

Пропустив разом несколько выпусков газеты, я нашел номер, который вышел сразу после смерти сестры Дамблдора. Тут уже не было статьи, просто небольшая заметка «Род Дамблдор поражен трагической гибелью Арины Дамблдор». В заметке ничего интересного не было: стандартная отговорка про случайно попавшее в девушку заклятие. Зато была колдография. Над могилой стояли Альбус и Аберфорт Дамблдоры. И если второй был воистину сражен горем и даже плакал, то Альбус на мой взгляд выглядел подозрительно спокойно. Не вяжется это как-то с россказнями, что после гибели сестры он был убит горем. Забавно, на плече Дамблдора сидел маленький, едва только вылупившийся, феникс. Так вот когда он заполучил своего вернейшего крылатого последователя, в честь которого даже назвал клуб своих прихлебал.

Я почувствовал странное покалывание в кончиках пальцев — верный признак нервного возбуждения. Жизнь отучила меня верить в совпадения. Фениксы невообразимо редки. Драконов и тех осталось раза в три больше. Прирученных фениксов и вовсе можно пересчитать по пальцам одной руки. Как Дамболдор умудрился заполучить этого феникса? Птенец крохотный, ему от силы несколько дней отроду. Фениксы растут очень быстро, и где-то за месяц достигают своих нормальных размеров.

Не понимаю. Может это чей-нибудь подарок? Или он принадлежал Ариане, тогда привязанность Старика к питомцу любимой сестры объяснима. Но феникс слишком мал… не сходится. Быть может, ей принадлежало яйцо феникса? Например, это мог быть подарок Гриндевальда. Яйцо феникса — весьма ценный и очень редкий дар. Сам феникс принадлежать не мог — иначе бы Дамблдор его не получил, даже если допустить что тот умер и возродился сразу после смерти его сестры. Фениксы если и привязываются к кому-то, то на всю жизнь. Редкий феникс за всю свою бесконечную цепочку смертей и возрождений признавал больше одного хозяина. Обычно им становился тот, кто присутствовал при его первом рождении. Потому-то так и ценятся магами яйца феникса.

В середине восьмидесятых одно такое яйцо продавалось на аукционе гоблинов. Наверняка коротышки распотрошили какой-нибудь давно позабытый сейф пресекшегося рода. Яйцо феникса, как и яйцо дракона, даже спустя сотни лет прозябания в каком-нибудь сейфе сохраняет свое содержимое, и это отнюдь не будущий омлет. Так вот, не помню точно, за какую сумму ушло то яйцо феникса, но нулей в ней было никак не меньше семи. Это не состояние — это целых два, а то и три состояния!

Немного прикинув так и эдак на счет Дамблдора и его любимого питомца, я вернулся к чтению заметки. «Ариана Кендра Дамблдор погребена на кладбище в Гордриковой впадине рядом с матерью. Траурная церемония состоялась…».

— Дуэль, смерть, феникс, кладбище… — пробормотал я. История со смертью Арианы мне не нравилась все больше. Что-то тут не так. Но вот что? В голове летали обрывки мыслей, догадки, но четкая картинка не складывалась. — Кладбище…

Неожиданно мои мысли перескочили на недавние события. Жертва матери и ее фиктивная могила, чтобы скрыть все обстоятельства ее смерти.

— О, Мерлин! — воскликнул я, пораженный внезапной догадкой.

— Молодой человек, ведите себя потише, — попенял мне библиотекарь со своего рабочего места.

— Извините, — отозвался я, прокручивая в голове внезапно возникшую догадку.

Бегло просмотрев остальные газетные подшивки и не найдя в них ничего интересного, я распрощался с библиотекарем и поспешил покинуть Хогсмит.

Фиктивная могила, чтобы скрыть обстоятельства смерти, — билась в моей голове мысль.

Покинув стены библиотеки и развеяв иллюзию, я аппарировал на окраины Годриковой Впадины. В саму деревушку я заходить не рискнул. Она не так велика и все друг друга знают в лицо, а мне светить свой интерес к этим местам не резон.

Перелетев невысокую кладбищенскую ограду, я стал изучать надписи на могильных камнях. Кладбище было большим и старым. Огромное количество могильных плит, расставленных рядами, а в некоторых местах хаотично, тянулись вверх по склону холма. Посреди кладбища стояла маленькая заброшенная церквушка.

Кладбища… не люблю подобные места. Наглядный пример того, что конец все равно един, сколько не трепыхайся. А вся разница состоит только в том, каких размеров будет надгробная плита на твоей могиле, и будут на нее приносить цветы или плевать. Хотя, спящему под плитой, в общем-то, уже все равно. Память о мертвых нужна живым. А с мертвых достаточно того, что они уже мертвы.

Ну вот, опять меня напал приступ меланхолии — ненавижу кладбища, а особенно это.

Я шел между заросших могил, изъеденных временем могильных плит и обелисков. Даты и имена, имена и даты — в этих коротких надписях умещаются человеческие судьбы.

Как-то внезапно я очутился на южной окраине кладбища, ноги сами принесли меня сюда. Место я узнал сразу. Да, именно здесь в будущем похоронили чету Поттеров. Надеюсь, что в этот раз в эту землю ляжет кто-то другой.

Поспешно покинув эту часть кладбища, я направился к церквушке на холме. Именно возле нее должны находиться самые старые могилы.

Нужную могилу я едва отыскал, она находилась не на вершине холма, как я прежде предполагал, а гораздо севернее, в совсем уже заброшенном уголке этого места памяти и скорби. Могила была на удивление хорошо сохранившейся, за ней явно часто ухаживали.

Ариана Кендра Дамблдор 1885–1899, - гласила надпись.

Ниже шла еще одна надпись, сделанная на камне явно позже. Я провел пальцем по начертанным на камне буквам. Их явно делали магической палочкой, есть такое заклинание. Строки из Шекспировского Гамлета, словно последнее прощай.

— Прекрасные прекрасной. Спи, дитя, — тихо прочитал я и дотронулся кончиком магической палочки до изображения розы. В тот же момент из могильной плиты выросли цветы. Я коснулся одного из цветков, и чуть было не уколол палец о шипы. Цветы были настоящими, а не какой-то эфемерной иллюзией. Живые цветы, вечно цветущие в холодном камне могильной плиты. Какое интересное заклинание.

Мгновение, но только мгновение, я испытывал неуверенность. А может не стоит тревожить покой мертвых? Это место оно словно какой-то алтарь. Могила была в прекрасном состоянии, было видно, что за ней хорошо ухаживают и отнюдь не магией. Но холодный разум раздавил все ростки сомнений и жестоко расправился с приступом сентиментальности.

Так, сперва проверка. Достав палочку, я тщательно изучил могилу на наличие защитных или сигнальных чар, от Старика всего можно ожидать. Проверка ничего не показала, и я приступил к работе.

— Вингардиум Левиоса! — каменная плита поднялась в воздух, медленно отлетела в сторону и вновь опустилась на землю.

Еще одно малоизвестное заклинание из моего обширного арсенала и земля стала медленно расступаться в стороны. Процесс был не слишком быстрым, но с лопатой я провозился бы еще дольше. Наконец, когда показались прогнившие, развалившиеся остатки гроба, я опустил палочку.

Ну что же. Предателем я был. Убийцей тоже. Теперь еще можно смело считать себя разорителем могил. Можно ли опуститься еще ниже? Только если пытать детей. Хотя… я же уже преподавал.

С этими радостными мыслями я и спрыгнул в разрытую могилу. Приподняв чудом уцелевшую крышку гроба, я замер — тела не было. Ни черепа, ни завалявшейся косточки — ничего. Земля была, остатки гроба были, а тела не было. Откинув крышку в сторону, я принялся шарить в могиле, разгребая комья земли. Брезгливость? После стольких лет работы с ингредиентами для зелий, многие из которых выглядят, мягко говоря, не слишком аппетитно, у меня начисто пропало это чувство (хотя к людям я его еще испытываю, не будем называть имен…).

Поиски были успешны. Нет, тела я так и не нашел, зато в моих руках оказался второй после хорошего котла вернейший помощник Мастера зелий — стандартный хрустальный флакончик. Специально зачарованный, он веками мог хранить свое содержимое в целости и сохранности. Вытерев флакончик об одежду, я посмотрел через него на свет. За хрустальным стеклом плескалась темно-красная жидкость, в которой плавали несколько волосков и… я потряс флакончик. Да так и есть — человеческий ноготь.

Готов поспорить на мэнор, что в флакончике зачарованная кровь. Благодаря ей любая магическая проверка покажет — в могиле находится тело Арианы Дамблдор. Видимо Старик не рассчитывал, что найдется мерзавец способный потревожить покой мертвых… зря.

Достав из поясной сумки с зельями подобный же хрустальный флакон, я перелил в него немного крови и плотно запечатал.

Кровь издревле считается одним из мощнейших магических ингредиентов. Достаточно вспомнить кровь единорога, которая способна вернуть к жизни, даже если человек находится на волосок от гибели. И это только единичный пример. А в скольких рецептах одна-три капли крови того или иного существа считается важнейшим компонентом? Даже мне — Мастеру зелий, не удастся по памяти припомнить их все.

Кровь своя или чужая используется для многих магических ритуалов. Существует целая дисциплина — Магия крови. Даже маглы поняли сакральный смысл крови. Кровное братство, кровная месть… перечислять можно долго.

Благодаря нашему любимейшему Министерству магия крови полностью запрещена. Но я не удивлен, что Старик неплохо с ней знаком. Его познания в магии, в том числе и Темной, огромны.

Флакон из могилы вернулся в могилу, а я поспешил из нее вылезти и вновь потянулся за волшебной палочкой.

Восстанавливать все, как было, оказалось довольно сложно. Ломать — не строить, как говорил Долохов. Потребовался добрый час, чтобы скрыть то, что могилу раскапывали. Работал я тщательно, на совесть. Не хотелось проколоться на какой-нибудь мелочи. Наконец могильная плита легла на свое законное место. Дотронувшись волшебной палочкой до изображения цветка, я убедился, что чары неизвестного мага все также действуют. Интересно все же — чьих они рук дело? На Дамби не похоже — это не в его вкусе, да и почерк не его. Аберфорт Дамблдор или все же Геллерт Гриндевальд?

Что-то подсказывает мне, что это был именно второй. И он не знал, что могила пуста. Старик всегда умел затирать все следы. Волди любит нарочную показуху, причем несколько излишнюю. А Дамби любит оставаться в тени — в этом он настоящий мастер. Он появляется на сцене только в последний момент, зато загребает себе все трофеи.

Где все те герои Восстания Гриндевальда? Те, кто закрывал прорыв демонов в Отделе тайн, встречал налет драконов на Хогвартс, штурмовал замки демонологов в Баварских Альпах? Многие из них еще живы, но их имена забыты. Их помнят, почитают и ими заслуженно гордятся только представители древних родов. Да и то только тех, кто к этим родам принадлежал. А сколько героев теперь позабыто. Зато каждый школьник знает, кто сразил Гриндевальда, будто именно это остановило этот страшный маховик войны, что охватила весь мир.

А будущая-бывшая первая война с Волдемортом. Где был великий светлый волшебник, кавалер ордена Мерлина первой степени и прочая, прочая Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор? Почему с пожирателями в основном сражались вчерашние выпускники Хогвартса? О да, потом их назвали героями. Это послужило отличным утешением их осиротевшим детям. А наградами этим героям были только могильные плиты да больничные палаты. Впрочем, Блохастый был особо отмечен многолетней путевкой в Азкабан… какой везунчик.

Но все же, что случилось с Арианой Дамблдор? Где ее тело? И есть ли оно, это тело, вообще? Кто столь тщательно ухаживает за пустой могилой?

В свою квартирку в Паучьем я вернулся в дурном расположении духа. Нет, день прошел весьма успешно, я раскопал немало интересного о Дамблдоре. Но вопросов становилось только больше.

Скользнув взглядом по бутылке огневиски, я налил себе чашку кофе. В последнее время я и так слишком увлекся выпивкой. Не хочу становиться таким же ничтожеством как Тоби Снейп. За что я ему искренне благодарен, так это за наглядную демонстрацию опасности излишнего увлечения алкоголем.

Интерлюдия

На землю давно уже опустилась ночь. Годрикова Впадина мирно спала, отдыхая от суматохи дня. В окнах домов уже давно не видно было света свечей или ламп. Только немногочисленные уличные фонари освещали центральную улицу селения, разгоняя своим тусклым светом окружающую темноту.

На старом кладбище темнота властвовала полностью. Даже луна укрылась за облаками, и некому было бороться с этим царством темноты. Над одной из могил темнота сгустилась и казалась почти осязаемой. Внезапно в самом ее сердце зажглись два ярко красных огонька.

Конец интерлюдии

Глава 29 Дуэль со смертью

Спал я плохо. Лег рано, но никак не мог заснуть. Все прокручивал и прокручивал в голове открывшиеся факты прошлого Дамблдора.

Факт первый, сестра Дамблдора не была сквибом, а училась на Слезерине.

Второе, не факт, но велика вероятность, что Гриндевальд был ее женихом.

Третье, могила Арианы Дамблдор пуста.

А еще эта куча подозрительно странных совпадений: смерть матери Дамблдора и феникс.

Наконец, ближе к утру, меня сморил сон, но вскоре он сменился жутким кошмаром. Снова война и смерть, гибель Лили. Проснулся я в холодном поту. Часы показывали, что поспать мне удалось не более трех часов. Но, не смотря на краткий сон и ночные кошмары, чувствовал я себя на удивление бодро.

Покормив Петра, я сделал зарядку. Про нее я никогда не забывал… почти. Полгода активного руко-ногомашества дали неплохие результаты. Нет, я не приобрел фигуру греческого атлета. Под моей кожей не перекатывались твердые как камни бугры мышц. Зато тело потеряло общую угловатость, болезненную худобу и стало каким-то более правильным что ли.

Покончив с утренней гигиеной и проглотив легкий завтрак, я вновь вернулся в свою комнату. Хрустальный флакончик с кровью с кладбища занял свое место среди десятков своих собратьев, заполненных разнообразными зельями и заготовками для них. Нет ничего эффективней сокрытия подобного в подобном или очень похожем. Одинокий хрустальный флакончик, спрятанный в тайнике или сейфе, неизбежно вызовет интерес, в случае обнаружения сейфа или тайника. А на хрустальный флакончик открыто стоящий среди десятков подобных себе никто не обратит ни малейшего внимания.

На кровь Арианы Дамблдор — в том, что это была именно она, я не сомневался — у меня были большие планы. Впрочем, на сегодня про них придется забыть — предстоял очередной урок с Лили. И я был благодарен ей за эту передышку. Подумать только, обучение кого-то стало для меня отдыхом! В жизни бы не поверил в подобную глупость.

Не смотря на всю мою осторожность и тягу к перестраховкам, вставая на след чего-нибудь интересного, таинственного, захватывающего я часто слишком увлекаюсь, теряю голову и начинаю делать ошибки. Лучшим выход в такой ситуации — небольшая передышка. И уроки с Лили давали мне эту передышку. Черт, да я от них даже удовольствие получаю.

Жаль, что заниматься с Лили предстоит именно легилименцией, а не чем-то другим… я имею в виду исключительно магию. Легилименция — это не самая приятная дисциплина в плане обучения. Понимая всю необходимость для Лили как можно более скорого изучения защиты разума, я одновременно с этим опасался будущих уроков. Учить легилименции — это так или иначе позволить ученику пробраться в разум учителя. С Поттером я один раз уже обжегся — тому удалось прочитать часть моих воспоминаний, не самых приятных должен заметить. И мне очень не хотелось, чтобы что-то подобное увидела Лили. В моей прошлой-будущей жизни было немало такого, о чем я бы не рискнул рассказать даже самому дорогому человеку. Много крови и еще больше грязи. Да, этого еще не было, но я все это уже пережил и прекрасно помнил если не все, то очень многое. К тому же я уже как-то упоминал, что легилименция позволяет увидеть даже то, что ты уже и сам забыл. А мне есть что скрывать. Только глупцы не понимают, что темный маг — это не просто красивое звание. Все эти вечно модные веянья. Темный маг! Ах, это же так таинственно, загадочно, интригующе! Ага, интригующе. Вскрыть грудную клетку еще живого человека и одним точным ударом перерезать артерию, ведущую к сердцу, а потом смотреть, как жизнь уходит из тела — это интригует, согласен. Темная магия — это не развлечение и не модная забава. Это сила, способная принести немало бед. Темный маг, не убивший ни одного человека — это нонсенс. Да, жертвами могут быть преступники или иное отребье не достойное милосердия и жалости. Но кто маг такой чтобы брать на себя роль прокурора, судьи и палача?

Если Дамблдор и Министерство преувеличивают опасности Темных искусств, то многие чистокровные ее излишне преуменьшают. Истина где-то посередине. Но когда и кому нужна была эта самая истина? Люди любят крайности. Зло, вернее то, что или кого им назначили, всегда подло, лживо, коварно, беспощадно, кровожадно и прочее. Добро же всегда благородно, милосердно… ну и в том же духе. Так было, есть и будет. В войне с Волдемортом обе стороны совершали огромное количество мерзостей. Но что в итоге? И десяти лет не прошло, как преступления авроров и фениксовцев затерлись и забылись, а от деяний Пожирателей остались только преступления.

Ровно в одиннадцать часов я стоял на пороге дома Лили.

Дверь мне открыла миссис Эванс.

— Северус, — тепло и открыто улыбнулась она. — Ты так вырос.

С матерью Лили у меня всегда были хорошие отношения. Трудно иметь плохие отношения со столь доброй и отзывчивой женщиной. А вот с отцом Лили отношения у меня так и не сложились. Нет, свою дочь он обожал, не смотря на всю ее «ненормальность», а вот меня явно недолюбливал. Хотя, я могу его понять. Мне бы тоже не особо понравилось, если бы моя дочь дружила с нищим оборванцем, будь он хоть трижды будущий маг.

— Мам, кто там пришел? — раздалось с ведущей на второй этаж лестницы. Голос был не Лили, а значит это Петуния.

— Это друг Лили Северус.

— Еще один ненормальный, — фыркнула Петуния, спускаясь вниз. Меня она наградила взглядом полным презрения, но было в нем что-то еще: непонимание, удивление и, кажется, даже зависть. Хотя последнее, скорее всего, мне просто почудилось. Ну да, я был не в обносках третьей свежести, а в вполне приличной магловской одежде. Но это же не причина чтобы завидовать сестре, что у нее есть такой замечательный, умный и скромный… друг. Хотя, порой мне кажется, что все кроме Лили прекрасно понимают, что она для меня гораздо больше чем просто друг.

— Петуния! Веди себя прилично! — попыталась осадить ее миссис Эванс.

— Вот еще! Один ненормальный пришел за другой ненормальной. Какая прекрасная пара! Тили-тили тесто…

— Я тоже рад вас видеть мисс Эванс, — вежливо ответил я, склонив голову.

Благодаря долгому общению с Люциусом Малфоем, я перенял у него некоторые повадки. Люциус мог быть очень вежливым с оппонентом, но при этом оный чувствовал себя как последнее… хм… ничтожество. Замечательный навык!

Петуния пока еще Эванс побагровела от злости. Резко развернувшись, она убежала обратно на второй этаж. Еще несколько мгновений и до меня донесся звук хлопнувшей двери.

— Прошу прощения за поведение моей дочери, Северус, — мисс Эванс робко улыбнулась, хотя в ее глазах стаяла застарелая боль и легкая грусть. Конфликт между сестрами не мог не затронуть их родителей. — Может быть чаю?

— Нет, спасибо. Мы с Лили очень торопимся, сегодня у нас много дел. Каникулы подходят к концу, а нам надо столько всего подготовить к учебе, — приятно говорить правду, особенно если она — правда, но не совсем.

— Доброе утро, Сев, — Лили быстрым огненным ураганом спустилась по лестнице и ухватив меня за руку потянула к выходу. — Ма, мы побежали. Вернусь к вечеру.

— Лети уж стрекоза, — добродушно усмехнулась миссис Эванс. — Присматривай за ней, Северус.

— Разумеется, — кивнул я.

— За кем еще нужен присмотр это очень спорный вопрос! — эти слова Лили адресовала уже закрывшейся за нами двери.

— Куда ты так спешишь? — придержал ее за руку я.

— Сев, ну мне же надо закрепить свой навык аппарации! Давай быстрее в парк! — она настойчиво потянула меня за собой, я подчинился.

Уже на подходе к знакомому парку меня внезапно охватил беспричинный страх. Да такой, что задрожали руки, а спина мигом взмокла.

— Сев ты чего? С тобой все в порядке?

— Да все нормально. Аппарируй. Я прибуду следом.

Удовлетворившись ответом, Лили приступила к аппарации. Несколько секунд она стояла, забавно покусывая губу, а затем с легким хлопком исчезла.

Внимательно оглядевшись по сторонам, я задумчиво погладил подбородок. Что же это все же было? Еще раз проверив окрестности, я пожал плечами и аппарировал следом за Лили.

В подземельях мало что изменилось. Привычно трансфигурировав камни в кресла, я поставил их напротив друг друга. Вскоре мы с Лили сидели лицом к лицу, почти соприкасаясь коленями.

— И что ты собираешься делать? — спросила Лили, не без опаски глядя на смотрящее ей в лоб острие волшебной палочки.

— Я попытаюсь проникнуть в твой разум, — мягко сказал я. — И проверю, как хорошо ты сопротивляешься. Может быть неприятно или даже немного больно. Соберись. Лигилименс!

Вообще-то это был самый простой и довольно грубый способ ментальной атаки на разум. Он не особо эффективен и его достаточно просто почувствовать (сложно не заметить, если кто-то тыкает в тебя волшебной палочкой и произносит слова заклинания, но возможно вы глухой, слепой или гриффиндорец). Опытные легилименты это заклинание практически не используют, но для первичного обучения оно идеально.

Атаковал я сразу же, без предварительного предупреждения. Раньше, чем Лили успела подготовиться.

Кабинет поплыл у меня перед глазами: образ за образом проносились сквозь мой мозг, подобно мерцающему кино, столь яркому, что окружающее перестало существовать. Вот последняя ссора с Петунией, по поводу моего подарка. У сестры Лили настоящая истерика. А вот беседа с хогвартскими одноклассницами в спальне девочек. Обсуждают они изменения произошедшие с Северусом Снейпом.

Что?! Обсуждают меня!

Нет, — испуганно подумала Лили, — он не должен это, увидеть, это — личное…

Внезапно я почувствовал острую боль в запястье и разорвал зрительный контакт. Лили отшатнулась назад, опустив выхваченную волшебную палочку.

— Жгучее Проклятие? — скорее утверждая, чем спрашивая, усмехнулся я, потирая ожог. История повторяется: именно так отреагировал на наш первый урок легилименции Мальчик-Одна-Извилина-Да-И-Та-Шрам. — Ты позволила мне забраться слишком глубоко.

— И ты видел все, что видела я? — спросила Лили, мило порозовев.

— Только мельком, ты прервала меня на самом интересном месте, — моя легкая усмешка вогнала ее в еще большую краску. — Что ж, для первого раза неплохо. Ты все же остановила меня, хотя и не так как надо, — сказал я, снова поднимая палочку. — Сфокусируйся. Отрази нападение своим разумом, и тогда тебе не придется прибегать к помощи палочки.

— Если бы ты еще объяснил мне, как это сделать! — недовольно заметила Лили. Могу понять ее чувства — не очень приятно, когда кто-то копается в твоих мыслях.

— Что толку от моих объяснений без должной мотивации и настроя. А теперь у тебя есть и то и другое. Закрой глаза. Очисти свой разум. Оставь эмоции. Усмири свой гнев. Не думай, не вспоминай, не чувствуй. — Говорил я медленно, успокаивающе, но едва Лили закрыла глаза, как моя левая рука медленно потянулась к ее волшебной палочке. — Вспомни свое самое сокровенное, тайное. То, что ты хотела бы спрятать от всех… Легилименс! — почти прокричал я, одновременно с этим выхватывая из рук Лили волшебную палочку. Она открыла глаза и тут же попала под заклятие.

В этот раз в ее мыслях сперва были гнев и ярость. Картина, которую я увидел, меня порядком насмешила. Лили хотелось придушить одного наглого слизеринца. И это ее желание было проиллюстрировано яркой картинкой. Внезапно, она взяла себя в руки. Вспомнила мои слова, глубоко вздохнула, успокоилась. Картинка с моим удушением пропала, а затем я оказался в пустоте.

— Да, уже лучше, — прокомментировал я. — Но сложно не думать ни о чем. Если чувствуешь, что кто-то вторгается в твой разум, то лучше представь себе море. Безбрежное синее море. Волны перекатываются плавно, играют с пенными бурунами.

Узнать, последовала ли она моему совету, я так и не успел. Очередной приступ беспричинного страха заставил меня разорвать зрительный контакт, а для этого вида легилименции он был очень важен.

Едва не выругавшись, я с трудом подавил в себе волны паники. Что, черт побери, со мной сегодня происходит?

Один раз — случайность, два — совпадение, а ждать третьего — это уже идиотизм. Что-то явно не так. Возможно на мне какая-то форма проклятия за разорение могилы Арианы Дамблдор? Но не было на ней никаких чар, я же проверял! Но эти мои беспричинные вспышки страха что-то да и значат. Хм, а ведь я читал про что-то подобное. Точно читал! Правда, это было очень давно, я в то время практически безвылазно сидел в библиотеке Люциуса. Как же назывался тот трактат? Призыв… Призвание… Нет, не помню. Ладно, Мерлин с этим названием нужно вспомнить, что там было написано про кошмары и внезапные приступы беспричинного страха.

По моей спине пробежал холодок. Я вспомнил, что данный ощущения признак…

— Лили, аппарируй в Паучий! — приказал я, торопливыми движениями палочки полностью активируя всю защиту места силы.

— Что происходит Сев?

— Делай, как я говорю. Немедленно!

Посмотрев на меня удивленно-возмущенным взглядом, Лили уже было набрала в грудь побольше воздуха, чтобы сказать что-нибудь этакое — гриффиндорское. Там: «Не двинусь с места, пока все мне не объяснишь!». Или еще что. Но тут я наполнил магией так толком и не рассеянную «удочку», наложенную при обучении Лили аппорации. Девушку просто насильно вышвырнуло из моих владений прямо в Паучий. Чувствую, меня ждут не простые объяснения с разъяренной Лили. Впрочем, надо во всем искать положительные стороны — до объяснений я могу и не дожить.

Страж ожил на руке, потоками боли предупреждая об опасности.

— Хозяин! — Испуганно пискнуло трио эльфов, возникнув прямо из воздуха. Не иначе они тоже почувствовали опасность.

— Спрячьтесь! — приказал я им. Толку от коротышек в бою все равно никакого, а тем более в бою с этим. Играючи пройдя всю защиту, оно только что проникло в подземелье.

В боковом коридоре где-то в полутора метрах над полом вспыхнули два ярко красных огонька. Существо шло медленно, с хозяйской вальяжностью. На мгновение оно замерло перед входом в освещенный свечами зал. Постояло на границы тьмы и света, а затем решительно двинулось вперед, позволяя рассмотреть себя во всей красе.

Чем я не без интереса и занялся. Много про него читал, еще больше слышал слухов, но вот видел впервые. Впрочем, как гласят легенды, маги видят это существо только один раз в жизни… перед своей смертью.

— Так вот ты какой, Грим, — сказал я, вскинув волшебную палочку. — Экспекто Патронум!

Сотканный из белого дыма волк бросился на Грима. Профаны думают, что патронус предназначен только для защиты от дементоров. Как-то это слабовато для одного из высших заклинаний магии света. Истинное предназначение патронуса борьба с любыми потусторонними сущностями: призраками, не стихийными духами, младшими демонами. К сожалению, Грим не относился ни к тем, ни к другим. Об этом существе вообще мало что известно, только мифы. Грим — черный пес, предвестник смерти. Каждый, кто его увидит, на следующий день умрет. Теперь я смело могу утверждать, что первое лживо полностью. Только самое больное воображение найдет у этой сущности сходство с собакой. Четыре ноги, да и то не всегда… сходства закончились.

Непонятное темное облако постоянно меняло форму, принимая вид существ, сделавших честь любому магловскому фильму ужасов. Говорят, увидев Грима, многие умирают просто от страха. Охотно в это верю.

Атака патронуса была яростна. Напади на меня банши или анку, он бы помог, но Грим был явно из другой весовой категории. Он отбивался от патронуса с ленивым равнодушием, полностью уверенный в своем превосходстве. Похоже, что он просто развлекался. Так кот играется с мышкой, прежде чем ее съесть. Но свою задачу: выиграть мне время, патронус выполнил.

— Адеско Файр!

Поток живого пламени ринулся на Грима, окружил его со всех сторон, поглотил в себе… и растаял. Огненный элементаль оказался сокрушен гораздо быстрее патронуса. Ну что же, опытным путем выяснено, что огонь против Грима бесполезен. Надеюсь, эта фраза не станет эпитафией на моей могиле.

— Экспекто Патронум! — вновь появившись из небытия, патронус ринулся в атаку. Похоже, пока патронус не развоплощен, Грим меня не может атаковать. Это говорит о его родстве с теми сущностями, против которых придуман патронус. Но почему же на него тогда не действуют остальные заклятия!

Я один за другим метнул в Грима несколько «поводков духов» из разных стихий. Все бесполезно. Заклятия просто растворялись в теле Грима. Второй патронус стал бледнеть и развоплотился, оставив после себя только белесое облачко.

— Экспектро Патронум!

Чем же тебя пронять, тварь. В Грима последовательно улетела стандартная атакующая цепочка из ступефаев, петрификусов и одна авада. За ними последовала еще одна цепочка уже менее стандартных атакующих заклинаний уже моей собственной разработки. В основном это были вариации Сектумсепры. Результат — ноль.

Очередной патронус развоплотился.

— Экспектро Патронум!

У меня начали дрожать руки, а спина была мокрой от пота. Стало трудно дышать, я жадно хватал воздух ртом, но его все равно не хватало. На лицо все признаки приближающегося магического истощения. Слишком много высшей магии даже для места силы.

А что вы хотите? Магическая схватка скоротечна. Фактически все решается в первые десять секунд. Кстати, именно поэтому чаще всего маги бросают друг в друга всякую ерунду типа ступефаев и тоталиусов — это очень быстрые и простые в плане сотворения заклятия. Чтобы вызвать Адеско файром того же младшего огненного элементаля нужно полторы секунды. За это время опытный маг метнет в тебя пару-тройку ступефаев, а уже потом с твоей обездвиженной тушкой сделает все, что душе угодно. Фактически в реальной магической схватке используется около десятка не самых сильных, зато очень быстрых заклятий. Исключения могут быть при действиях слаженных двоек и троек. Обычно в таком случае кто-то из магов сосредотачивается на защите, а под его прикрытием напарники творят более серьезное колдовство.

Выудив из поясной сумки флакончик с тонизирующим зельем, я в мгновение ока опустошил его. Пустой флакончик отправился прямиком в Грима, тот заглотил его прямо в воздухе, а заодно вновь развеял патронуса.

— Экспектро Патронум! — вызванный в пятый раз патронус бросился в свою безнадежную атаку.

Пора принимать радикальные меры. Зашипев от боли, я сделал волшебной палочкой длинный глубокий порез на ладони левой руки. Один легкий взмах — кровавые брызги летят в сторону Грима.

— Кониуро сангунем Рецидэ! — Если не подействует это, то не подействует ничего.

Кровь попала на морду существа, в этот раз действительно принявшего вид похожий на собачий, но ничего не произошло. Вот теперь можно паниковать!

«Вымани его на озеро!» — раздался в моей голове голос келпи. Неужели он способен остановить это нечто? А, Мерлин! Все равно выбора нет.

Обрушив на Грима своды зала, я аппарировал на поверхность и взлетел над водой озера. Земля за моей спиной вздрогнула, Грим рвался на поверхность из подземелий, словно гигантский крот. Земля вспучилась, в стороны полетели камни кладки. Я спустился к самой воде и замер на центре озера. Грим выбрался на поверхность и бросился ко мне. Куда только пропала вся вальяжность и медлительность. Он летел вперед словно стрела. Вот он достиг воды и побежал прямо по ней, я с удивлением отметил, что он именно бежит по воде, а не летит над ней. Вот нас разделяет двадцать шагов, вот десять. Я вскинул палочку, чтобы вызвать еще одного патронуса, но тут вода передо мной вздыбилась огромной волной. Вынырнув из глубины, келпи врезался в Грима. Мгновение, и они ушли под воду, а на меня обрушился ледяной душ, едва не смыв в воды озера.

— Так ведь недолго до воспаления легких, — немного нервно хохотнул я и полетел к берегу.

Помочь келпи под водой я все равно не в состоянии. Да и не знаю, если честно, чем ему вообще можно помочь. Если на Грима не действует заклинание изгнания Магии крови, то не имею ни малейшего представления, как с ним вообще можно бороться. Что же он такое. Призрак? Нет. Высший дух? Чего? Смерти? Бред. Демон? Тоже бред. Похоже, Грим — это просто Грим. Старик в очередной раз сумел меня удивить. Хотел бы я знать, как ему удалось подрядить Грима для защиты могилы сестры.

Озерная гладь была спокойной, словно в его глубине вовсе не кипит яростная схватка. Пожелав Нептуну удачи, я высушил свою одежду. Страха не было, все произошло так быстро, что он так и не успел появиться.

Вызвав очередного патронуса, я стал прикидывать, что еще можно противопоставить Гриму. О побеге я не думал. Если мне не удастся остановить Грима здесь — в месте родовой силы, то остановить не удастся нигде.

Хм… а если применить ритуал изгнания? Пока келпи его отвлекает можно успеть. Ритуальная магия крайне времеемкая — это ее главный недостаток.

Пока я прикидывал варианты, из воды озера появился келпи.

— Хорошая сущность… была. Сильная, вкусная, сытная. Еще есть? — сказал он и жадно облизнулся.

Похоже, что в магическом мире на одну легенду стало меньше.

Жутко хотелось курить. Но когда я вытащил из кармана мантии мятую сигаретную пачку, обнаружилось, что магическая битва и способствующая ей суета, вкупе с водными процедурами, крайне плохо отразились на ее содержимом. Вот ведь гадство!

Пока я вытряхивал кашеобразное содержимое сигаретной пачки в снег, келпи выбрался на берег. Не меняя своей излюбленной формы, чудовищная туша растянулась на припорошенном снеге, словно красотка на пляже.

— Как тебе удалось победить Грима? — спросил я, копаясь в поясе с зельями. — На него не подействовало ни одно из моих заклинаний.

— Я живу в водах этого озера дольше, чем ты можешь себе представить. Я и сам не помню сколько точно. Это мой дом, в нем я могу справиться с кем угодно.

Флакончик с кровоостанавливающим зельем нашелся рядом с еще одним тонизирующим тоником из мандрагоры. Распечатав его липкими от крови пальцами, я вылил зелье на рану. От любой мысли о магии, даже чтобы залечить рану, меня просто мутило.

— Со мной ты не справился, — заметил я, отстраненно наблюдая, как под действием зелья рана на моей руке начинает медленно затягиваться.

— Тебе просто повезло. Вспомни, я заманил тебя в воду и мог бы убить, но решил договориться.

— Тебе просто повезло, — иронично передразнил я келпи. — Вспомни, до этого ты болтался в поводке духов и я уже готов был тебя уничтожить. Но тут влезли эти чертовы Прюэтты.

— Будем считать, что повезло нам обоим, — дипломатично заметил Нептун. — Хотя если так пойдет и дальше, я признаю, что мне повезло больше. У тебя много врагов…

— Переживаешь?

— Да нет. Просто чем чаще тебя будут пытаться убить, тем лучше я буду питаться. — Сытно рыгнув, облизнулся келпи. — Ты только не забывай заманивать всех на озеро, а лучше сразу в воду.

— Может мне еще и извещать тебя заранее, чтобы ты успел подготовиться к трапезе?

— Хорошая мысль! — одобрительно кивнул он.

— Если бы все было так просто, — поморщился я.

В голове мелькнула заманчивая мысль скормить келпи Волди и Дамби. Мелькнула… и пропала. Волшебников их уровня скормить келпи можно только в бессознательном состоянии. А если я сумею довести их до такового, то зачем мне келпи? Авада в лоб, а тело на корм огненному элементалю — так оно надежней. Вот только крестражи никто не отменял. К тому же мне так и не известно, как себя на случай смерти подстраховал Дамблдор. А он подстраховался, в этом-то можно не сомневаться.

— А ты можешь уничтожить крестраж? — поинтересовался я.

— А что это такое? Звучит вкусно, — вновь облизнулся келпи.

Я вновь задумался. Возможно, стоит попробовать достать один из крестражей Волдеморта. Может Нептун и вправду может его уничтожить? Хотя лучше пока с этим повременить. Я же не гриффиндорец, чтобы самому заниматься поисками крестражей и их уничтожением. Будет лучше, если Дамблдор возьмет это на себя. А я пока поищу способ разделаться со Стариком. Проблема в том, что Старик пока вовсе не хочет заниматься крестражами и Волдемортом. Ему нужен новый Темный лорд и новая война, чтобы скомпрометировать чистокровные роды и прибрести еще больше влияния и власти.

— Хозяин? — возле меня появился один из домашних эльфов. Судя по наибольшей вислоухости, это был Нивил.

— Восстановите подземелья, — приказал я. — И заделайте дыру, что проделал Грим.

— Все сделаем хозяин-сэр! — домовик поклонился и исчез.

Стало подмораживать. Келпи еще немного подремал на берегу, попрощался и вернулся в озеро. Проводив его задумчивым взглядом, я вспомнил, что мне еще предстоят объяснения с Лили и тяжело вздохнул. Может стоило дать Гриму возможность завершить начатое? Представляю, как Лили сейчас злится. Я ведь не только ее вышвырнул, но и отрезал любую возможность аппарировать обратно. Зная ее характер, это было весьма не лишней страховкой.

Ладно, хватит откладывать неизбежное. С очередным тяжелым вздохом я аппарировал в Паучий. Оказавшись в своей комнате, я аккуратно огляделся — тут было пусто. Может Лили решила меня не ждать и отправилась домой? Тогда моя казнь откладывается хотя бы на день.

Моим надеждам не суждено было сбыться. Я сделал только один шаг по комнате. Один маленький шажок! Скрипнула предательница половица и этот звук Иерихонскими трубами разнесся по квартирке. Дверь в мою комнату резко распахнулась.

— Северус Тобиас Снейп! — раздалось приглушенное полушипение-полурычание. В тот же момент я оказался сбит с ног и повален на пол. Лили оказалась сверху с явным намереньем притворить в жизнь свою недавнюю мысль о моем удушении.

— Осторожно, я же ранен.

— А сейчас будешь убит! Ты самый наглый, самоуверенный, невыносимый…

— Да, да, я знаю, что тебе нравлюсь.

— Как ты мог так со мной поступить! Выкинул словно нашкодившего котенка!

— Я заботился о твоей безопасности!

— Я и сама могу прекрасно о ней позаботиться! Я волшебница!

— Волшебница-недоучка, пусть и трижды отличница, — не удержавшись, фыркнул я. — А уж школьная программа Хогвартса… И не смотри на меня так злобно, ты знаешь, что я прав.

— Себя ты, похоже, считаешь великим магом? — не скрывая вызывающей иронии, заметила Лили.

— Великим? Нет. Но у меня есть возможность самообучаться за счет Родового кодекса… Кстати, ты долго собираешься так на мне сидеть? — я уже хотел было добавить что-нибудь язвительное вроде: «Догадывался, что тебе нравится быть сверху», но чувство самосохранения быстро взяло верх.

Слегка порозовев, Лили встала на ноги. Вслед за ней поднялся и я, но только чтобы дойти до кровати и рухнуть уже на нее. Схватка с Гримом, не смотря на свою скоротечность, высосала из меня все силы.

— Что произошло? — несколько остыв, спросила Лили.

— В подземельях был обвал. — Признаться, я так толком и не решил, что сказать Лили и выдумывал прямо на ходу. Обычно это у меня хорошо получается… этот раз был исключением. Оказавшись в постели мне хотелось только одного — лежать, не шевелясь, не думая. Просто лежать и смотреть в потолок.

— Простой обвал? — на губах Лили появилась скептическая усмешка.

— Да, самый простой обвал.

— И откуда же тогда у тебя все признаки магического истощения?

— Это был очень сильный обвал, — попытался вывернуться я. Понимая, что в подобное оправдание не поверит и ребенок.

— Северус, я тебе уже говорила, что не люблю, когда из меня делают дуру. Рассказывай или я ухожу, громко хлопнув дверью!

— Ну, хорошо. На меня напали и пытались убить. Такое объяснение тебя устроит?

— О, Мерлин! Во что ты умудрился вляпаться!

— Я не могу тебе рассказать. Пока не могу, — спешно добавил я, заметив, что Лили вновь начинает закипать.

— Тогда ты должен немедленно все рассказать Дамблдору, — «обрадовала» меня Лили. — Директор способен тебя защитить от любой опасности.

— Он и так многое знает. — А вот тут не вру… почти. Дамблдор опытный маг и еще более опытный интриган и знает очень многое, просто не о произошедшем. — Это связано с его поручением. — Опять же почти не вру. Дамблдор поручил мне заслужить доверие Волдеморта. А информация, которую Старик пытается столь рьяно спрятать, явно может мне в этом помочь.

В очередной раз убеждаюсь, как же хорошо быть слизеринцем! И оставьте все эти наивные россказни про то, что говорить всегда надо только правду. Если бы я так делал, то вряд ли бы дожил даже до тридцати. Правда — это слишком сильное оружие, и часто она не лекарство, а страшный яд, где ложь — это противоядие. Мерзко? Возможно. Но я предпочитаю быть живым лжецом, чем мертвым праведником. Да и речь идет не только о моей жизни.

— Ты помогаешь Дамблдору?! — в голосе Лили смешались нотки удивления, недоверия, облегчения и даже какой-то гордости.

— Я не могу ответить на этот вопрос, — эти слова я произнес таким тоном, что у Лили отпали последние сомнения в моей помощи директору Хогвартса. Впрочем, это тоже не ложь (опять же почти). Я и вправду буду помогать Дамблдору в борьбе с Волдемортом. Естественно в меру своих сил. А то, что я то же самое планирую делать и для Темного лорда, это недостойные внимания частности, не более.

Надеюсь, что у Дамблдора не было связи с Гримом, а то он быстро сложит два и два. Но что-то мне подсказывает — такой связи у него нет. Классический спящий страж. Только следов этих чар я бы не заметил при своей проверке. Большинство сторожевых заклятий действуют по принципу «Не влезай, убьет!». Их легко обнаружить, не просто опознать, и крайне трудно снять. Старик подошел к делу более основательно: оставил Грима или завязал вскрытие могилы на его вызов. Хоть ума не приложу, как ему это удалось. Да и обычный спящий страж должен был проснуться и атаковать сразу после того, как я разрыл могилу. А тут прошли целые сутки. Хотя, судя по не любви Грима к свету, его появление возможно сопряжено с рядом условий. Например, с темным временем суток. Эх, с удовольствием занялся бы исследованиями этого вопроса, но время…

Упоминание Дамблдора подействовало на Лили успокаивающе. Наивное дитя! Знала бы ты, что эта слепая вера в нашего Белого генерала один раз тебя уже погубила. Впрочем, сейчас эта вера играет мне на руку. Лили перестала злиться, теперь в ее эмоциях чувствовалось просто беспокойство и интерес. Нет, я не лез к ней в голову, свято следуя своему (да и не только своему) правилу, не копаться в голове близких тебе людей. Просто, я слишком долго знаком с Лили, чтобы не уметь угадывать ее настроение по глазам, тембру голоса и прочим совершенно не магическим признакам.

— И что это было за существо, пытавшееся тебя убить? — спросила она.

— Точно не знаю, — опять же не вру. Я не знаю точно, что такое Грим. Да и никто не знает… разве что Дамблдор. — Призрак или высший дух. Нептуну удалось его уничтожить. А я ему немного помогал, — скромно признал я. То, что помощь сводилась к роли приманки, можно умолчать.

— Ты говорил, что ранен! — встревожилась Лили. — Может тебе стоит отправиться в Мунго?

— Царапина, — я продемонстрировал ей ладонь, на которой от глубокой резаной раны осталось только покраснение кожи и едва заметный шрам. — Я уже все залечил. Просто вымотался слишком сильно.

— Я могу тебе чем-то помочь?

— Да, там в шкафу должно быть зелье. Достань его. Самое первое на полке слева.

Лили подошла к шкафу и открыла его.

— Это? — в ее руках оказался флакончик с бледно зеленым содержимым.

— Оно самое.

— А это что? Какой интересный цвет. Что это за зелье?

— Это не зелье, — усмехнулся я, заметив, что она с интересом рассматривает флакончик с кровью Арианы.

— А что?

— Кровь девственницы собранная на кладбище.

— Опять твои идиотские шуточки, — фыркнула Лили, возвращая кровь Арианы на место. — Похоже, ты уже совсем пришел в себя.

А все же я люблю говорить правду… главное, чтобы в нее никто не верил.

Глава 30 Практическая некромантия

Люциус Малфой без ума от своей жены, а Северус Снейп без жены от своего ума!

(шутка, ходившая в среде Пожирателей смерти)

Интерлюдия

— Ступефай! Петрификус тоталус! Ступефай! Бомбардо Максима!

Цепочки атакующих заклинаний летели одна за другой, но все они разбивались о выставленный Волдемортом щит или проходили мимо мага, постоянно перемещавшегося по тренировочному залу.

— Неплохо Белла, очень даже неплохо, — Волдеморт опустил волшебную палочку, показывая, что тренировка закончена. — Ты делаешь успехи. Я доволен.

— Моя жизнь принадлежит вам господин, — волшебница почтительно припала на одно колено и склонила голову.

— Я знаю, моя дорогая, и ценю это.

Беллатриса польщено улыбнулась и тут же сообщила Темному лорду:

— Люциус Малфой ждет у входа в зал.

— Это тебе сообщила магия мэнора?

— Скорее запах одеколона, — усмехнулась старшая из сестер Блэк. — Он столько его на себя вылил, что и здесь чувствуется.

— Не мнись у входа Люциус, проходи. Мы с Беллой уже закончили, — громко сказал Волдеморт.

Люциус Малфой зашел в зал и низко, но не подобострастно поклонился Волдеморту:

— Лорд.

— Люциус, рад тебя видеть. Как там наши дела?

— Выросли еще на полтора миллиона, — ответил Малфой и довольно улыбнулся. — В этом месяце мы сможем безболезненно вывести на двести тысяч больше.

— Хорошо, продолжай в том же духе. Можешь действовать на свое усмотрение, тут я тебе не помощник.

— Благодарю за доверие, мой лорд.

— У тебя есть что-то еще?

— Вчера я виделся с лордом Принц, — осторожно произнес Люциус Малфой, посматривая на своего господина с некоторой опаской.

— Кажется, я просил пока что оставить нашего юного друга в покое, — холодно заметил Волдеморт.

— Это была случайная встреча, — поспешил повиниться Малфой.

Нет, еще не пришло время, когда обезумевший Волдеморт начнет использовать Круциатус на своих приближенных. Но и без всякой магии, одним голосом, Темный лорд мог заставить дрожать людей и похрабрее Люциуса Малфоя. К тому же храбрость никогда не входила в число черт представителей этого древнейшего и благороднейшего рода. Родовое проклятие «одного ребенка» сделало Малфоев очень осторожными. Именно благодаря этой, ставшей фамильной черте они и оставались одними из последних «Нормандцев» — магов, родоначальниками чьих родов были маги, пришедшие в Британию с Вильгельмом Завоевателем.

— Объяснись, мой скользкий друг — милостиво кивнул Волдеморт.

Беллатрис Лестрендж довольно улыбнулась. «Скользким другом» Люциуса Малфоя прозвала именно она. Беллатрис была не слишком высокого мнения о будущем муже своей сестры. Впрочем, она даже не пыталась мешать этому браку. Любовь, как известно, зла. Раз уж Циси нравится Люциус… Когда ее выдавали за Лестрейнджа, они друг друга, мягко говоря, недолюбливали. И только теперь, после принятия метки господина, как-то примирились с существованием друг друга, даже стали испытывать некоторую симпатию. Служба господину сблизила их крепче брачных уз!

— Мне надо было посетить Косой переулок, и в «Дырявом котле» я случайно столкнулся с Северусом.

— Как себя чувствует наш юный друг? — спросил Темный лорд после короткой паузы.

— Все в порядке. Зная Северуса, я предполагал, что он надолго замкнется в себе. Но мы с ним неплохо пообщались о всяких мелочах. Похоже, он сильнее, чем я думал.

— Думаешь, стоит пригласить его на встречу?

— Решать вам, господин, но думаю, что стоит еще обождать. Хотя бы до конца каникул.

— Хорошо. Ступай, Люциус. И передавай привет своей очаровательной невесте.

— Всенепременно, лорд.

Раскланявшись с Волдемортом и Беллатрисой, Люциус Малфой поспешил удалиться.

— Похоже, к вам еще один «гость», — скривилась Беллатриса. — Петтигрю.

— Тоже запах одеколона? — с любопытством поинтересовался Темный лорд.

— Скорее дешевого огневиски, которым он накачался для храбрости.

В полумраке зала появилась новая фигура с ног до головы закутанная в мантию.

— Повелитель! — вошедший согнулся в низком подобострастном поклоне.

— А мой новый последователь, — по губам Волдеморта проскользнула легкая улыбка. — Здравствуй Питер, как у тебя дела?

— У меня важные новости! Я же говорил, что буду полезен! — затараторил Петтигрю. Неизвестно сколько он выпил перед встречей с Темным лордом, но речь его была чиста, а походка твердой.

— Не торопись! Я ничуть не сомневался в том, что наше сотрудничество будет полезным.

— Дамблдор был в поместье Поттеров. Он о чем-то довольно долго спорили с родителями Джеймса.

— И о чем они говорили? — заинтересовался Волдеморт.

— К сожалению, мне мало что удалось разобрать. Уверен только в том, что речь шла о Джеймсе и Эванс.

— Эванс? Что за Эванс?

— Это маглорожденная гриффиндорка, она учится на нашем курсе. Кажется, Джеймс к ней неравнодушен.

— С чего бы Дамблдор так заинтересовался личной жизнью Джеймса Поттера? — скептически поинтересовался Темный лорд.

— Не знаю господин, но директор опекает его с самого поступления в Хогвартс.

— Это мне известно. В этом нет ничего удивительного. Поттеры главные и наиболее влиятельные сторонники директора среди древних родов. Что тебе еще известно об этой Эванс?

— Одна из лучших учениц на курсе, — пожал плечами Петтигрю. — Учителя, особенно Макгонагалл, ее постоянно хвалят. Что еще добавить? Держится со всеми приветливо и дружелюбно. Поттера и Блэка вот только недолюбливает, наверное из-за того что они постоянно пристают к Снейпу. Это один…

— Я знаю, кто такой Северус Снейп, — перебил его Волдеморт. — Он то тут причем?

— Они с Эванс дружат, кажется с самого детства, — поспешно пояснил Петтигрю.

— Как интересно, — на губах Темного лорда появилась загадочная улыбка. — Постарайся узнать об этой Эванс поподробнее. И чем она так заинтересовала Дамблдора и Поттеров?

— Слушаюсь, господин.

— Что твои друзья? Они ни о чем не подозревают?

— Эти так называемые «друзья» считают меня чем-то средним между слугой и интерьером мебели. Они меня недооценивают, все меня недооценивают!

— Только не я, Питер. Только не я.

— Простите, господин, я не имел в виду вас.

— Хорошо, я доволен, — с этими словами Волдеморт протянул четвертому мародеру толстый кожаный мешочек. — Тут немного денег на карманные расходы. Знаю, что в молодости деньги исчезают с подозрительной легкостью. Ах, молодость! Только будь аккуратен при тратах.

— Спасибо за заботу, господин, — когда Петтигрю принимал кошель, глаза его алчно блеснули. — Не беспокойтесь, я буду очень осторожен.

— Ступай! — помахал ладонью Волдеморт, словно отгоняя от себя назойливую муху.

— Крыса! — скривилась Белла, когда Петтигрю ушел и не мог их слышать. Она не любила предателей.

— Крыса, — согласился Волдеморт. — Но полезная крыса.

Понимая всю полезность подобных людей, Волдеморт тоже их не любил. Он мог им благосклонно улыбаться, расточать льстивые похвалы, награждать такими мелочами как деньги, но в душе искренне их презирал.

— Он предаст вас, как предал своих приятелей, — заметила Белла.

— Не беспокойся, — тонкие губы Волдеморта изогнулись в холодной усмешке, — я не дам ему такой возможности. Он станет примером верности… или мертвецом.

Конец интерлюдии.

Человеческий череп, мел, три свечи черного воска. Любой опытный маг, то есть тот, кто знания получал не только в Хогвартсе, сразу бы понял, что я планирую заняться старой доброй некромантией.

Что самое забавное, все нужное для ритуала я купил не в Косом, а в обычном магловском магазине для псевдомагов. Есть в Лондоне и такие странные местечки. Даже череп и тот оказался настоящим, а не пластиковой подделкой. А когда я спросил у продавца, почему свечи у них только черные. Продавец с умным видом начал сыпать какими-то непонятными терминами и ссылаться на неизвестных мне, но очень авторитетных (по словам продавца) магов древности. Слушать весь этот бред было забавно. Магл рассказывает магу о магии! Напоследок продавец пихнул мне в руки кучу визиток потомственных ведьм, профессиональных черных, белых, серых колдунов. Буду иметь в виду, если понадобится материал для человеческих жертвоприношений. Балуясь с огнем, будь готов к пожару.

Проблема жизни, смерти и бессмертия всегда занимала людей. Хотя, почему же занимала? Занимает до сих пор, даже нас — магов. Волдеморт наглядный тому пример. Мы слишком мало знаем о том, что там, за гранью. А незнание страшит. Даже знания магов в этом плане немногим больше магловских. Да, душа есть, для магов это факт. Но что с ней происходит после смерти тела? Какие-то вариации ада или рая, перерождение, новое бытие на других планах? Теорий множество, а ясности нет. Даже призванные души мертвых помнят только свою земную жизнь и не могут рассказать, что там дальше. Да и не факт что мы призываем именно души, а не что-то другое. Тех же призраков называют неупокоенными душами, но это не так. Призраки типа Хогвартских и прочих, это лишь нематериальные слепки личности, по каким-то причинам оставшиеся на земле. Кстати, именно на основе изучения призраков созданы такие вещи как живые портреты.

Многие маги хотели обрести бессмертие. Сейчас живут двое, кому это удалось: Фламель и Волдеморт. Что-то мало, не находите? А все потому, что цена бессмертия оказалась весьма высока.

«Какую же цену заплатил Фламель?» — спросит непосвященный. А вот какую — у его рода есть только настоящее и нет будущего. Занимаясь созданием философского камня, Фламель позабыл заранее озаботиться наследниками. А потом было уже поздно. Некоторые вещи не может исправить никакая магия. Да и сам эликсир бессмертия оказался тем еще составом. Нет, жизнь он продлевает. Тут-то все честно. Но как маг Фламель становится слабее год от года, а секрет философского камня манит многих. Именно поэтому Фламель стал фактически узником собственного мэнора. Только в его стенах он может чувствовать себя в безопасности. И зачем нужна такая вечная жизнь?

Да и само появление философского камня в Хоге та еще история. С чего бы это Фламелю расставаться с камушком? Видимо когда Дамби пришел к нему с сей скромной просьбой, Фламель понял, что лучше отдать Дамблдору то, что он хочет. Иначе тот все равно заберет камень, но не факт, что сам Фламель при этом выживет. Дамблдор тот еще… добряк, если ему что-то нужно, то он это получит, так или иначе.

С Волдемортом в плане бессмертия все еще хуже. Великий маг, он мог бы изменить мир. Но он столь боялся смерти, что решился разделить душу на несколько частей. В результате получился сумасшедший маньяк, одержимый исключительно властью. В таком состоянии противником Старика Волдеморт быть не мог. Он мог наводить ужас на обычных магов и своих сторонников (сторонникам приходилось даже хуже чем его врагам), но Дамблдор должно быть просто ликовал, заполучив такого врага.

Начертив круг, я поставил в него череп. Свечи заняли положенные им места возле черепа, образуя равносторонний треугольник. Взмах палочки — фитили свечей принялись тонкими язычками пламени. Достав флакончик с кровью Арианы, я капнул несколько капель его содержимого на череп и зашептал слова заклинания. Последнее слово повисло в воздухе, но ничего не произошло. Я задумчиво поскреб подбородок и нахмурился. И где результат? Ошибка в ритуале?

Вторая попытка. В этот раз я плеснул на череп почти половину крови из флакончика. Пожелтевшие от времени кости приобрели бурый оттенок.

— Тинк куи экстра аудиеритис… — старое заклинание было довольно длинным. Впрочем, любой ритуал не терпит суеты.

Закончив заклинание, я вновь взмахнул палочкой. Опять ничего! Ладно, отсутствие результата — тоже результат. Дух Арианы Дамблдор не откликается на заклинание призыва. Причем призыва крови — самого сильнейшего из возможных. Почему? Кто-то (не будем показывать пальцем) уничтожил ее душу? Это сложно, но вполне возможно. Но поступить так с родной сестрой… это как-то слишком. Даже для Старика.

А если Ариана Дамблдор и не умирала вовсе? Бесполезно призывать дух того, кто еще не покинул этот мир. Да, это стоит проверить! Благо крови во флакончике еще достаточно.

— Нилли?

— Чем Нилли может помочь хозяину? — откликнулась домашняя эльфийка, разом появившись рядом со мной прямо из воздуха.

— Убери тут все, — я отстраненно махнул рукой в сторону свечей и черепа.

Эльфийка тут же приступила к работе. Делала она все быстро и практически бесшумно. Я же поспешил в соседний зал. На устранение разрушений вызванных Гримом, моим слугам понадобилась только одна ночь. Шустрые все же ребята эти домовые эльфы.

Привычно трансфигурировав один из камней в кресло, я сел, капнул на свою ладонь несколько капель крови Арианы, взмахнул палочкой и закрыл глаза.

Действие поискового заклинания сложно описать. Это не видение, не картинка и не карта, это что-то вроде чутья… сложно объяснить. Ты узнаешь место, словно часто там бывал, даже если его и не видел-то ни разу.

В этот раз все было по-другому. Точное место было словно закрыто глухой непроницаемой стеной. Но раз поиск был успешен, то Ариана Дамблдор жива! А место… я все равно его узнал. Не точное местоположение, а само место, где Ариана находится в данный момент. Сложно было его не узнать, потому что называлось оно Школа чародейства и волшебства Хогвартс.

Невероятно! Ариана Дамблдор жива и находится в Хогвартсе. Но где? И как?

Медленно втянув в себя носом воздух, я успокоился и расслабился. Мысли потекли ровно.

Что старик столь ценит и любит (лимонные дольки и интриги не в счет)? Что или вернее кого он держит всегда рядом с собой. И наконец, кто исчез из Хогвартса после его «смерти»?

Старая колдография с кладбища. Похороны Арианы Дамблдор. Два брата-мага и…

— Феникс, — шепотом выдохнул я, не смея поверить собственной догадке.

Неужели… Да нет, не может быть. Фоукс — феникс Дамблдора. Которого старик любит как родного брата. А судя по его отношению к Абельфорту — даже больше. Невозможно! Чушь! Бред! Но ведь все сходится. Отсутствие тела, новорожденный феникс, привязанность к нему Дамблдора. Да, подобные заклинания мне неизвестны. Но это вовсе не означает, что их нет!

Да еще и свору своих прихлебателей Старик назвал Орденом Феникса. Шутка как раз в духе старика.

— Нилли!

— Да хозяин!

— Принеси мне кофе. Много кофе. Ночь будет долгой.

Пока эльфийка выполняла приказ, я достал из тайника Кодекс рода. Может быть, в нем есть ответ?

— Проклятия-превращения, — книга послушно открылась на нужной странице.

Так, что тут у нас? Ликантропия — это понятно. Укушенный или оцарапанный оборотнем в полнолуние сам становится оборотнем.

Вампиризм — тоже ничего нового… Собственно, далеко не каждый укушенный вампиром сам становится вампиром. Для этого вампир должен сам захотеть сделать жертву своим последователем — птенцом, и влить в него немного своей крови. К счастью таковое случается крайне редко. Вампиры жуткие индивидуалисты и прекрасно себя чувствуют в полном одиночестве. Да и вливание вампирской крови это смертельная (скорее посмертная) рулетка с весьма малыми шансами на выигрыш. Кстати, что бы там маглы себе не навыдумывали, но естественным путем вампиры не размножаются. Вампиры нежить, никакого потомства у них в принципе быть не может. Тем более от союза с едой — людьми. Так что все эти полу, четверть вампиры — это все выдумки. Или как в случае с Лорканом д`Эатом (известным певцом «полувампиром») — простой рекламный трюк.

В проклятиях ответа не было. Что там у нас дальше? Заклинания-превращения. Неужели оно? Ага, как же. Список заклинаний был весьма скромен. В нем не было ничего способного превратить не то что в феникса, а даже в обычную птицу.

Собственно на этом раздел заканчивался.

— Превращения в зверей и птиц, — приказал я. Текст на страницах книги поплыл и изменился. Кодекс рода содержал в себе информацию, которой бы хватило на пару десятков объемных томов, но своего размера не менял.

Первая статья была об анимагии. Этот раздел я просмотрел мельком. Одно время меня очень занимала анимагия. Я изучил множество всевозможных данных на эту тему. Анимагия сродни метаморфизму. Только для метаморфизма нужна в первую очередь предрасположенность, а уже потом тренировки для контроля над даром. А вот для анимагии все ровно наоборот: в первую очередь тренировки, а уже затем предрасположенность. У большинства магов, желающих изучить анимагию, проблемы возникают именно на этапе тренировок — это весьма сложная, долгая и очень-очень болезненная штука. То, что мародерам удалось освоить анимагию в весьма юном возрасте, достойно восхищения их упорством и силой воли. Это готов признать даже я (как маг я все равно опытней и сильней). К сожалению, для меня данный аспект магического искусства был закрыт. Я попадал в ту половину, у которой предрасположенность к анимагии отсутствует напрочь.

В кодексе рода раздел об анимагии занимал несколько страниц кодекса, но ничего нового в нем я так и не нашел. И тут на предпоследней странице мой взгляд зацепился за одну весьма интересную строчку гласившую: «При отсутствии предрасположенности к анимагии смотри духи покровители». Пересилив в себе страстное желание, тут же попросить кодекс отыскать нужную страницу, я продолжил свои поиски.

Могла ли Ариана Дамблдор быть анимагом? Интересно, а это можно проверить? У меня еще осталось прилично крови во флакончике.

Перелистнув страницу, я отыскал способ определения анимагов. Мое предположение было верным: одним из ритуалов можно было определить анимага по нескольким каплям крови. Ритуал, кто бы мог подумать, относился к разделу магии крови и в наше время считался запрещенным. О Мерлин, почему же во власти всегда такое количество идиотов!

Описание ритуала прилагалось. Наличие особо редких ингредиентов или артефактов он не предполагал.

— Нилли! — вновь позвал я домашнюю эльфийку. С ролью «рабовладельца» я сжился весьма быстро и даже вошел во вкус.

— Да хозяин!

— Принеси мне чистую чашку.

— Держите хозяин, — в руках у эльфийки тут же появилась чашка. — Вам что-нибудь еще нужно?

— Нет, можешь идти.

В очередной раз поклонившись, эльфийка исчезла.

Так! Встав с кресла, я поставил чашку на пол и наполнил ее кипящей водой. Ритуалы не зелья и кофе, для них воду можно не кипятить, а сразу создать кипящей. Да, да — очередной магический парадокс.

Завершив необходимые приготовления, я метнул в чашку нужное заклинание и капнул в нее несколько капель крови из флакончика. По воде пошла пена, из чашки столбом повалил неестественно густой пар. Если это была кровь потенциального анимага, то пар сейчас пар должен принять анимагическую форму. Время шло, пар все поднимался и поднимался из чашки. Но больше ничего не происходило. Наконец вода испарилась полностью и все закончилось. Ну что же, анимагом Ариана Дамблдор не была. Если подумать, я никогда не слышал о анимагах принимающих форму магических животных. А значит снова кресло и кодекс.

Следующие несколько страниц повествовали о метаморфах. Тоже весьма интересная врожденная способность. Правда встречается она еще реже, чем анимагия. На всю Британию не найдется и десятка метаморфов. А в мире их не больше нескольких сотен. Маловероятно, что Ариана Дамблдор была метаморфом, но все же…

Закончив читать раздел о метаморфах, и отыскав на последней странице способ их определения, я вынул флакончик с кровью. Если так пойдет и дальше, то мне придется сделать еще одну вылазку к могиле Арианы Дамблдор. А делать этого мне очень не хочется. Это и опасно, да и мерзко, если честно. Мне не слишком нравится чувствовать себя разорителем могил, пусть и фиктивных.

Ритуал на принадлежность к метаморфам также закончился пшиком. Это несколько меня огорчило, но нельзя сказать, чтобы сильно. Зельеварение научило меня терпению. Для создания Экстракта Ар-Рази нужно совершить две тысячи сто восемьдесят шесть операций, две тысячи девяносто из которых это одна и та же операция. Это еще не самый сложный рецепт.

Выпив сразу три чашки кофе, я вернулся к кодексу.

Не то…

Не подходит…

Не возможно…

Час проходил за часом, но все было без толку. В кодексе не было даже намека на то, как Дамблдору удалось превратить свою сестру в феникса. Да еще и на такой долгий срок! Может быть я ошибаюсь? Поисковое заклинание сработало неверно или в флакончике кровь не Арианы Дамблдор, а самого Дамблдора? Но зачем ему оставлять свою кровь в чужой пусть и пустой могиле? Провести проверку? Да нет, это кровь Арианы, помещать в могилу чужую кровь просто не имеет смысла.

От обилия мыслей, теорий, гипотез у меня начала болеть голова.

Может ошибка в другом — феникс не причем. Возможно, Ариана Дамблдор просто спрятана где-то в покоях Дамблдора или в самом замке. Воображение тут же нарисовало ужасную картину. Ариана Дамблдор сидя на цепи в подвале Хогвартса, а Дамблдор ее страшно пытает — насильно кормит лимонными дольками.

С моих губ сорвался нервный смешок. Лично я, выбирая между лимонными дольками и круциатусом, предпочел бы круциатос.

Отложив в сторону Кодекс рода, я слегка помассировал виски. Что толку гадать. Раз ответ за стенами Хогвартса, то там его и надо искать. Хорошо, что от каникул осталось только пять дней. О Мерлин! Как же мне не хочется возвращаться в этот проклятый замок — центр сплетенной Дамблдором паутины. Да и вообще, есть риск, что Старик активно ищет урода, посмевшего капаться в его прошлом. Особенно если мне не удалось перевести стрелки на Волди — его Старик мог бы и побоятся тронуть. Нет, не из-за страха. Просто это идет в разрез с его далеко идущими планами.

Сейчас магический мир Британии застыл в шатком предвоенном положении. С одной стороны Волдеморт и Дамблдор еще не готовы к войне. Первый еще не скопил достаточно сил для одного решительного и мгновенного удара. А второй это знает и прикидывается, что недооценивает противника. Старику нужна затяжная война, страшная война. Чтобы стороны порядком пустили друг другу кровь. Чтобы они озверели от этой крови настолько, что ни о каком компромиссе и примирении не могло быть и речи. В тот раз это ему блестяще удалось.

Глава 31 Хогвартс… не опять, а снова

Хогвартс — это место, где шлифуют булыжники и портят алмазы.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

Лили я ждал возле вокзала. Ее «щедрое» предложение, поехать с нею в Лондон вместе с мистером Эвансом, я отклонил. Несколько часов ползти на машине, когда можно просто аппарировать. Нет уж увольте, на такие жертвы я не пойду даже ради компании Лили.

Наконец, на стоянке у вокзала остановился бежевый форд, отца Лили. Мистер Эванс выбрался из машины и достал из багажника вещи дочери.

— Привет Сев! — помахала мне девушка.

— Доброе утро мистер Эванс. Привет Лили. Как добрались?

Вместо ответа Лили незаметно для отца поморщилась. Она бы тоже была не прочь поспать подольше, а затем аппарировать вместе со мной. Но проводы дочери до Лондона, были для мистера Эванса сродни священному ритуалу. Возможностью подольше побыть с дочерью.

Хмуро кивнув мне и крепко обняв Лили на прощание, мой потенциальный тесть наградил меня напоследок взглядом из разряда «большой брат следит за тобой» и «если что, я знаю, где ты живешь».

Мы забрали наши вещи. Лили помахала отцу и тот уехал.

Вокзал Кинг Кросс был как всегда суетлив и шумен. Лили бодро шагала вперед, я шел следом, таща на себе все наши вещи. Нет, я не жалуюсь, облегчающие чары еще никто не отменял. Впрочем, Лили милостиво согласилась нести клетку с Петром. Ворон ее просто очаровал, да и вела эта вредная птица с ней куда как дружелюбнее чем со мной… предатель.

И снова, в который уже раз, платформа девять три четверти. О, Мерлин! Как же это меня уже утомило! Даже будучи деканом Слизерина, я нередко добирался до Хогвартса этим чертовым экспрессом. Обычно именно за время летних каникул я и спускал все свои деньги заработанные за год. Многие редкие ингредиенты стоят дорого, очень дорого. Зачастую, к началу учебного года у меня не оставалось ни кната, чтобы оплатить пользование общественным камином.

Хогвартс-экспресс дымил на положенном ему месте. «Проклятие учителей» расползались по вагонам, прощались с родными и близкими — все как обычно. Эта картина не меняется много лет. И я точно знаю, что она не изменится как минимум до конца этого века.

— Твои вещи куда? В первый вагон к остальным старостам или к грифам? — поинтересовался я, поднимая все наши вещи в воздух. Те выстроились в ровную линию и послушно поплыли за нами. Какой-то первогодка, явно маглорожденный, взирал на это с немым благоговением.

— Нет, — решительно помотала головой Лили. — Поедем вместе. Ты мне обещал рассказать о заклинании на кулоне, — она потеребила серебряную цепочку, спрятанную под шарфом.

Возражать я не стал. То, что Лили не полетела к грифам, уже можно считать маленькой победой. Мы забрались в последний вагон и устроились в одном из купе в самом его конце. Над вокзалом пронесся долгий гудок. Хогвартс экспресс тронулся в путь.

Лили умчалась на собрание старост. Пользуясь ее отсутствием, я устроился в тамбуре последнего вагона, смоля сигаретой.

Интересно, а господа мародеры сегодня появятся или прошлой поездки в Хогвартс им хватило. Словно в ответ на эти мои мысли, в начале вагона появился Блэк. Приобняв какую-то девчонку, кажется с равенкло, он неспешно прогуливался по вагону, разглядывая купе. Может он искал пустующее купе, чтобы уединиться с новой подружкой, а может и меня.

Выбросив окурок, я проследовал в свое купе, картинно игнорируя Блэка. Судя по едва заметному радостному блеску в его глазах и полному отсутствию оскорблений в мою сторону, искал он именно меня.

Мне, честно говоря, было просто лень готовить мародерам какую-то ловушку. А потому я просто запер дверь. Естественно с помощью чар, а не обычного хлипенького замка. Пускай теперь попробуют открыть.

Где-то минут через двадцать ручку купе несильно дернули. Затем дернули еще, уже сильнее, а потом аккуратно постучали.

— Северус, ты тут? Открой дверь, — раздался знакомый голос Лили, похоже, собрание старост уже закончилось. Быстро они сегодня.

Оживившаяся было паранойя предупредила, что это могут быть мародеры, подделавшие голос Лили. Но решив, что это было бы слишком хитро для Поттера и компании, я открыл дверь.

— Зайдешь за мной через два часа, когда придет наш черед патрулировать Хогвартс-экспресс, — проинструктировала Лили, мнущегося рядом с ней Люпина, тот кинул в мою сторону странный взгляд, но ничего не сказал.

Молча кивнув, оборотень ушел. Зная Люпина можно быть уверенным, что он расскажет Поттеру, что Лили у меня. А зная Поттера можно быть уверенным, что не пройдет и пяти минут как он примчится сюда.

Тут-то в моей голове и созрел план очередной мелкой пакости мародерам. Вроде взрослый человек (тело не в счет), а вот на тебе — иногда просто не могу сдержаться.

— Извини Лили, я сейчас, — с этими словами я оставил купе, закрыв за собой дверь.

В коридоре никого не было. Люпин уже ушел. Из открытых дверей соседних купе доносился смех и пустая болтовня. Удостоверившись, что за мной никто не наблюдает, я направил волшебную палочку на дверь своего купе. Десять секунд и простенькие чары готовы.

Я осторожно прислушался — все работает. Мои губы сами по себе исказились в довольной усмешке. Посмотрим, как Рогоносец это переварит. Отойдя к дверям соседнего купе, я снова прислушался. Как и было задумано тут ничего не слышно. В вагоне полно детей и незачем смущать эти юные умы всякими непристойностями… сами вскорости научатся.

— Северус! — из купе выглянула Лили.

— Да? — поинтересовался я, невозмутимо убирая волшебную палочку и оттесняя Лили обратно в купе.

— Ты опять что-то задумал?

— С чего ты взяла?

— Да у тебя все на лице написано!

— Тебе показалось, — отрезал я и постарался тут же сменить тему: — Кажется, я обещал рассказать тебе про чары на кулоне.

Обычно с Лили такие штуки не проходят. Но в этот раз она видимо решила, что ничего опасного я все равно не готовил, и выбросила свои подозрения из головы. В конце-то концов, я рассказывал ей про магию — ее первую и единственную (пока еще) любовь.

Интерлюдия.

— В этот раз все точно! Третье купе с конца. Я сам видел. Он там, Лунатик подтвердит, — Блэк в нетерпении потер руки.

— Да, но Эванс тоже там, — резонно заметил благоразумный Люпин.

— Ты выманишь ее из купе и уведешь из вагона. Скажешь, что префект хочет с вами что-то обсудить, а мы займемся Нюньчиком, — мгновенно составил план Блэк. — Теперь-то ему никуда от нас не деться!

— Если Лили вас увидит, она все сразу поймет. А мантию невидимку Джеймс оставил в купе.

— Не боись, Лунатик, все учтено, — быстро внес корректировки в план Блэк. — Мы пока спрячемся в тамбуре.

— Тихо! Мы подходим, — шикнул на друзей Джеймс Поттер.

Поттер, Блэк и Питтегрю осторожно, чуть ли не на цыпочках, проскользнули мимо купе Снейпа и скрылись в тамбуре последнего вагона.

Джеймс ободряюще кивнул Люпину, чтобы тот приступал.

Подавив тяжелый вздох, Римус остановился перед дверью в купе Снейпа и Лили. Ему не очень нравилась задумка Сириуса и Джеймса. Особенно эта часть с обманом Эванс. Девушка всегда хорошо к нему относилась. Он уже поднял руку, чтобы постучаться, но вдруг замер. Рот его непроизвольно открылся от удивления, а на щеках отчетливо проступил яркий румянец. Медленно опустив руку и закрыв рот, Римус развернулся и на негнущихся ногах пошел к наблюдавшим за ним из тамбура мародерам.

— Чего это с тобой? — удивился Джеймс Поттер.

— Ничего, — Римус смущенно отвел взгляд в сторону. — Эту глупая затея Джеймс, оставим их на время в покое.

— Что значит, оставим на время в покое? — возмутился Джеймс. Растерянность у него на лице сменилось пониманием, а затем яростью. Выхватив палочку, он бросился к купе. Сириус и Питер последовали на ним. Немного подумав, к ним присоединился и Римус.

Возле самой двери Джеймс остановился, словно налетел на невидимую стену. Его челюсть отвисла, как только что это было у Люпина.

— Во Снейп дает! — прислушиваясь, прокомментировал Сириус Блэк. — А когда шли мимо, я думал, мне это показалось.

Джеймс Поттер посмотрел на друга налитыми кровью глазами. Из-за дверей между тем доносились тихие, но хорошо слышимые звуки однозначно компрометирующего содержания. Правда, периодически к ним добавлялось что-то на немецком.

Взревев, словно раненый вепрь, Джеймс Поттер вскинул палочку и направил ее на дверной замок.

— Алохомора! — зло выплюнул он, дергая второй рукой дверную ручку. Дверь не открылась. — Алохомора! Лили, открой дверь! — В ярости ударив по дверям кулаком и пнув ногой, Поттер вновь вскинул палочку. — Бомб…

— Джеймс ты сдурел! — перехватил его руку Сириус. — Бомбарда разнесет половину вагона в клочья!

Некоторое время Джеймс буравил друга злым взглядом, словно прикидывая как того лучше убить. Затем он вновь ударил неподатливую дверь ногой и отрывисто приказал приятелям.

— Ломаем!

— Джеймс, а ты уверен, что стоит? — попытался вразумить его Люпин. Что-то во всем этом казалось ему неправильным. И осторожный оборотень заподозрил ловушку.

— Ты что не понимаешь! — взвился на друга Джеймс Поттер. Сейчас молодой мародер был не в том состоянии, чтобы внять даже самому разумному доводу. У него уже были свои идеи на счет происходящего: — Да на этого урода ни одна нормальная девушка даже не посмотрит! Я уверен, что этот сальноволосый ублюдок ее чем-то опоил! Ломаем, я сказал! Давайте навалимся дружно.

Подавая друзьям пример, Джеймс с силой ударил плечом в дверь. Остальные мародеры начали ему помогать. Внезапно в замке что-то щелкнуло, и дверь резко отъехала в сторону. Не устояв на ногах, мародеры провалились вперед прямо в купе, в которое столь старались попасть. Их взору предстали Северус Снейп и Лили Эванс, мирно попивающие чай.

— Что-то случилось? — выдала девушка, ошарашено разглядывая их живописную кучу-малу.

— Я все понимаю. Вы все лето не виделись, внезапно нахлынувшее желание, страсть и все такое. Но это купе уже занято. Поищите себе другое! — язвительно заметил Северус Снейп, глаза его просто лучились самодовольством.

— С-с-снейп! — полузадушено выдохнул Джеймс Поттер. Как подобает истинному лидеру, он бился в дверь первым, а потому оказался в самом низу образовавшейся кучи.

— Я за него! — откликнулся слизеринец и сокрушенно покачал головой: — О времена! О нравы! Пятьсот лет назад содомитов сжигали, сто лет назад — вешали. Еще каких-то десять лет назад их сажали. Потом легализовали, и вот вам результат, — Снейп махнул рукой в сторону мародеров. — А ведь с виду приличные молодые люди. Надеюсь я не доживу до того времени когда ваша толерастия станет принудительной. А то к этому все и идет.

— Убью… Урод!

Давно Джеймс Поттер не испытывал такого унижения. Второй раз так проколоться на глазах у Лили! С каким удовольствием он бы приложил Снейпа ступефаем, даже присутствие Лили его бы сейчас не остановило, но и это было невозможно. При падении он потерял свою волшебную палочку, та откатилась прямо под ноги этому проклятому Снейпу.

Словно прочитав мысли мародера, Снейп проследил за его взглядом и заметил волшебную палочку Джеймса. Презрительно усмехнувшись, Снейп небрежно пнул волшебную деревяшку в сторону мародеров.

Дернувшись в неудачной попытке встать, Джеймс схватил свою волшебную палочку, бросил яростный взгляд на Снейпа, затем посмотрел на Лили и прошипел:

— Хвост, убери с меня свою чертову тушу!

Конец интерлюдии.

Посрамленные мародеры ушли зализывать раны. Их яростные полные ненависти и злобы взгляды грели мою слизеринскую душу почище стакана с огневиски. В Хоге надо будет что-то придумать, чтобы они не путались у меня под ногами. К тому же у них теперь есть их знаменитая карта.

Карта! А ведь это мысль. Она показывает местоположение всех посетителей Хогвартса, замагиченны они или нет. Правда есть у меня подозрение, что к ее созданию приложил руку Дамблдор, а потому вряд ли она покажет то, что меня так интересует. Но сбрасывать этот вариант со счета не стоит. А позаимствовать ненадолго у мародеров карту труда не составит. Почему ненадолго? Да просто мне она без надобности, особенно теперь. А в случае ее пропажи мародеры чего доброго умудряться соорудить чего похлеще… дуракам ведь везет.

— Ты ничего не хочешь мне объяснить? — поинтересовалась Лили, поигрывая волшебной палочкой.

— Что именно?

— Что это на них нашло? — она кивнула в сторону открытой двери.

— Ну, скоро весна. Пора цветения и любви… — я поднял волшебную палочку и закрыл заклинанием дверь в купе, а заодно и уничтожил остальные чары.

— Северус, вообще-то сейчас середина зимы, — напомнила мне Лили.

— Ну, значит зима — пора цветения и любви.

— Допустим. А почему мы не слышали, как они стучали?

— Отличная звукоизоляция и стук колес?

— Северус! Прекрати эти твои шуточки!

— Лили, посмотри в мои честные глаза.

— Смотрела и не раз, — отрезала девушка. — Честности в них замечено не было ни разу. Ты ее часом с наглостью не путаешь?

— А разве это не одно и то же? — удивился я.

— Паяц, — вздохнула Лили. — Ты кстати так и не рассказал мне о моем амулете.

— Обычные следящие и диагностические чары, — я продемонстрировал Лили движения палочкой. — Они, вообще-то, придуманы для присмотра за детьми.

— Вот уж спасибо, — недовольно фыркнула Лили, повторяя за мной движения палочкой.

— Последнюю петлю более плавно, — продолжил я, мало обратив внимание на ее недовольство. — Очень удобно. Всегда знаешь, где находится ребенок, и все ли с ним в порядке.

— Подожди-ка и почему в таком случае ты не побежал спасать меня из озера, когда Петуния бросила кулон в воду? — возмутилась Лили.

— Он настроен на тебя, и работает, только когда ты его носишь. Если бы в озере оказалась ты, а кулон был на тебе, то я бы поспешил на помощь. Так что когда не хочешь моей мнимой слежки, то просто оставляй кулон в своей комнате.

— Что еще необходимо для зачарования?

Вот и самый неприятный из вопросов. Плохо то, что соврать нельзя — Лили обязательно проверит все на практике.

— Капелька крови… своей, — быстро добавил я, видя как расширились у Лили зрачки. — Чары совершенно безобидны, а их создание безопасно.

— Но это запрещено!

— Да, запрещено, — согласился я. — Согласно постановлениям нашего любимейшего Министерства эти чары относятся к магии крови. Носить кулон ты, кстати, можешь без опаски. Наказывают только за создание подобных артефактов, а вот право использовать их чистокровные семьи все же отстояли.

Ну да еще бы не отстояли. Кодексы рода тоже артефакты с привязкой магии крови.

Некоторое время Лили молча теребила пальцами подаренный ей кулон. Похоже, что срывать его с себя и бежать прочь, осыпая меня проклятиями, ей не очень хочется. А это уже результат!

— А никто не сможет узнать, что он зачарован с помощью магии крови? — спросила она, принимая какое-то свое решение.

— Ты так обо мне беспокоишься?

— Дурак! — вспыхнула она. — Конечно беспокоюсь! Ты же мой друг! Хотя некоторые твои выходки порой и заставляют меня в этом сомневаться.

— Не переживай, если ты никому нечего не скажешь, то никто и не узнает. Чары на кулоне можно обнаружить и даже определить, что они делают. Но узнать, что для их сотворения использовалась кровь, невозможно.

— Хорошо если так.

Мои слова ее успокоили. Еще немного потеребив кулон, она убрала его под мантию. Вот и славно.

— Нет плохой и хорошей магии, — в который уже раз я пытался довести до Лили эту мысль. — Также как и нет абсолютного зла или добра.

— А как же три непростительных? — тихо спросила Лили, задумчиво смотря за мелькающими в окне деревьями. — Или ты будешь отрицать, что они ужасны?

— Они не ужасны. Таковыми их видят сейчас.

— Поясни! — вновь посмотрев на меня, потребовала она.

Немного помедлив, собираясь с мыслями, я начал рассказ:

— Возьмем самое «страшное» из непростительных — аваду. После применения живое существо мгновенно, без мучений умирает. Не имеет контрзаклинаний. Считается, что не каждый маг может применить это заклинание, так как оно требует огромной колдовской силы и искреннего желания убить.

— Считается? — изумилась Лили. Всегда ценил ее способность выделять в беседе самое важное. Правда, иногда это так бесит!

— Да-да, ты не ослышалась. Авада — сложное заклинание, но не сложнее того же патронуса. Практически любой маг может сотворить хотя бы один обычный патронус, то же и с авадой. Искреннее желание убить — это и вовсе выдумка.

— Ты хочешь сказать, что главный запрет авады не из-за ее сложности, а из-за простоты? — глаза Лили расширились от нескрываемого удивления. Я вновь почувствовал, что готов раствориться в этих зеленых омутах.

Если подумать — это довольно странно. Не удивлюсь, если среди далеких предков Лили были не только люди.

— Почти угадала, — кивнул я, гоня прочь гипнотическое наваждение ее взгляда. — Лично мне кажется, что причина запрета Авады в том, что это заклинание создано даже не для магической дуэли, а войны. Если сравнивать его с другими смертельными боевыми заклятиями, то авада выигрывает в скорости сотворения и простоте. К тому же от нее не существует щитов — идеальное средство нападения.

— Ты сказал другие боевые смертельные заклинания Их что, много?

Не удержавшись, я поморщился и картинно закатил глаза. Ох уж это Хогвартское образование и Министерство со своими запретами.

— Ты даже не представляешь насколько таких заклятий много. Думаешь, во время войны с Гриндевальдом маги обменивались исключительно ступефаями и тоталусами? Ха, попробуй остановить ступефаем того же дракона — узнаешь много нового… например, как горячо его пламя. Нет, во время войны с Гриндевальдом мир еще не позабыл, что такое настоящая боевая магия. Это сейчас ступефай или тоталус кинуть проще, чем сотворить аквило вентус.

— А что это за заклинание? Что оно делает? — спросила Лили, незнакомое название ее явно заинтересовало.

— Оно мгновенно замораживает все в нескольких шагах вокруг заклинателя. Потом как-нибудь покажу, — отмахнулся я. — Помимо долгого времени активации, большинство боевых заклинаний очень сложны в изучении и крайне затратны. Тот же аквило вентус я смогу вызвать подряд раза три — не больше. Авад… — тут я вовремя остановился. Еще не хватало ляпнуть, что авад могу выдать гораздо больше. Сделав вид, что внезапная остановка связана только с тем, что мне захотелось промочить горло, я отпил немного кофе и продолжил: — Авадой даже слабый маг может убить очень сильного мага. Оно опасно своей простотой, ты это верно подметила, и эффективностью.

— Значит, не зря его запретили! — вынесла свой вердикт Лили.

— Тут спорить не буду, хотя убить человека можно и заклинанием щекотки, если хорошенько постараться. И последнее будет гораздо мучительней милосердной авады.

— Хорошо, а остальные два непростительных? Что ты можешь рассказать о них?

— Ха, империо и круцио к нам пришел вообще из аврората.

— Ты опять шутишь? — уточнила девушка.

Даже не думал, — усмехнулся я. — Может самую малость. Аврората в те времена еще не было, зато существовала палата наказаний при совете магов Британии — предтечи аврората и Министерства магии.

Изначально империо и круцио использовались для допроса преступников, с целью установления степени их вины. Если империо маг с сильной волей мог выдержать, то пыточное ломало кого угодно.

— А как же Веритасерум?

— В те времена его еще не изобрели. Да и если честно, лично я не слишком бы доверял этому зелью. Его вполне можно обмануть, — уточнять, что знаю несколько эффективных зелий, которые сводят на нет эффект обычного Веритасерума, я не стал.

— Но это ужасно.

— Ты судишь прошлое, критериями настоящего, а это в корне неверно. С точки зрения магов того времени, применение империо и круцио было оправдано. Те же маглы в те времена пытали и калечили без всякой магии. Ладно, хватит этих нудных лекций. Покажи-ка мне лучше свои успехи в легилименции.

В последние дни каникул я провел с Лили немало времени, обучая ее защите разума. В целом результат можно считать удовлетворительным. Ничего особо путного за столь короткий срок в столь сложной дисциплине не выучишь. Но распознавать начальные ментальные атаки Лили научилась. Да и щиты кое-какие узнала как ставить. А это уже кое-что. Против Дамблдора не особо поможет, но путь в тысячу миль начинается с первого шага.

За окном уже начало отчетливо темнеть, когда Хогвартс-экспресс достиг заснеженного перрона Хогсмита. Быстро рассевшись по каретам, ученики отправились в Хогвартс. Где их уже ждал далеко не праздничный, но от этого не менее желанный ужин в Большом зале.

Пожелав Лили спокойной ночи, я отправился в свои комнаты. Мне-то спокойствие в эту ночь явно не светит. Ни в жизни не поверю, что Старик не наставил в моих комнатах каких-нибудь следящих заклинаний. Времени у него на это было полно.

В комнатах было чисто, домовики явно не оставляли их своим навязчивым вниманием. Выпустив Петра из клетки и разложив свои вещи, я приступил к первой проверке.

Тщательное обследование всех комнат результатов не принесло. Зато я выяснил, что домовики убираются далеко не везде. Моя покрытая пылью, грязью и паутиной мантия тому подтверждение. Еще одной находкой стала порванная нитка, оставленная для контроля тайного хода. Два ее куска сиротливо висели: один на комоде, другой на стене. Мои подозрения переросли в уверенность — старик сюда заходил. Да еще и воспользовался не дверью, а тайным ходом. А раз ему это зачем-то понадобилось, то надо искать — зачем.

Будем рассуждать логически. Какая из комнат представляет для Дамби наибольший интерес? В спальне у него и так полно сюрпризов: зеркало, слуховое окно, ход. Остается гостиная и кабинет, он же лаборатория.

Гостиная, с учетом отсутствия у меня гостей, для Дамби особого интереса не представляет. А значит, особое внимание нужно уделить именно кабинету.

Очистив мантию тергео, я двинулся в кабинет. Мой пытливый взгляд изучающе заскользил по мебели, рабочему столу, стеллажам и стенам. Что тут можно зачаровать так, чтобы было сложно обнаружить. Многие шпионские чары в неактивном, спящем, состоянии крайне сложно определяются. А значит, смотреть, нюхать, а если надо, то и пробовать на вкус.

«Рождественский подарок» от доброго дедушки Дамблдора (да благословит Мерлин его заботливую душу… желательно авадой) нашелся после часа нудных и упорных поисков. Небольшая трещина в стене, глубоко в этой трещине сидит обычный на первый взгляд мелкий паучок. В столь старом замке как Хогвартс они водятся в большом количестве, домовики и магия замка не может с ними ничего поделать. Также как и с крысами, кстати говоря, коих довольно много в подвалах замка. Даже в слизеринские подземелья грызуны иногда наведываются… служа прекрасным материалом для магических изысканий юных змеиных умов. Гриффиндорцы пошли бы, конечно, лучше, но увы…

Но я опять отвлекся. В трещине сидел паучок. А вот заклинания упорно говорили, что там нет ничего живого, а так не бывает. Ну не бывает и все! Мысленно перебрав в памяти все известные мне следящие заклинания, я убедился, что ничего даже похожего мне не известно. Найди я в кабинете хотя бы еще одну обычную следилку, то списал бы свои подозрения на обострившуюся паранойю. Но я уже трижды облазил все что можно и что нельзя, но не нашел ничего подозрительного. Только эта глубокая трещина в стене у самого пола, да еще и сокрытая в тени высокого стеллажа. И в этой трещине сидит что-то непонятное, внешне похожее на паука, но не паук. Уж точно не живой паук. И не его труп, если уж на то пошло. Трупы от света люмоса глубже в щель не лезут.

Ну что же, одна проблема решена — я нашел. Не знаю что, но нашел. Теперь возникает новая проблема, как от этого чего-то избавиться. Нет, просто уничтожит паука — это не проблема. Но у Старика возникнет естественный вопрос, а как я обнаружил его шпиона? В спящем режиме в нем не было ни капли магии — значит обычные поисковые чары отпадают. Случайно прибил заклятием от насекомых? Хм, что-то мне подсказывает, что таковое на него не подействует.

Впрочем…

Вскинув палочку, я наложил на кабинет стандартное заклинание от насекомых и грызунов. Весьма нужные чары, если хотите сохранить в целости ингредиенты для зельеварения и свои нервы. Кстати, на комнатах учеников таковые висят по умолчанию. Одна из обязанностей декана периодически их обновлять. Жаль, что для питомцев совершенно безопасно, а то бы Крысеныш умер задолго до разоблачения младшим Поттером.

— Люмос! — произнес я, вновь поднося волшебную палочку поближе к трещине.

Так и есть, мелкий поганец вполне себе двигается, прячась от света. С виду обычный паук. Какие интересные все же Старик знает чары. В том, что это Старик, теперь можно быть уверенным. Отсутствие следов — это тоже след, да еще какой.

Остается решить, что делать дальше?

Я задумчиво осмотрел комнату и тут мой взгляд наткнулся на Петра, мирно спящего на одной из полок. Мои губы сами по себе расползлись в легкой усмешке.

Интерлюдия.

Ужин в Большом зале проходил как обычно. Первый день учебы пролетел так, словно его и не было. Отдохнувшие за рождественские каникулы ученики нехотя вернулись к учебе, а преподаватели к их обучению.

Немного поспорив с профессором Флитвиком о его методах преподавания ЗОТИ, Дамблдор привычным отеческим взглядом окинул факультетские столы. Стол гриффиндора весело шумел, обсуждая утреннее происшествие с одним из старост Слизерина. Кто-то умудрился заколдовать волосы Кевина Уилкиса и те приобрели стойкий светло-зеленый цвет. Весь день Оливия Бирн — вторая староста пятого курса Слизерина, предпринимала попытки разной степени удачливости, пытаясь его расколдовать. Результат был малоутешительным, расколдовать волосы Кевина ей удалось лишь частично — челка юного мага так и осталась бодрого зеленого цвета.

Четверка виновников сего безобразия (не пойманная, но не безызвестная) в веселье грифов не участвовала, а тихо наслаждалась своим небольшим триумфом над змеями. Стол Слизерина хранил высокомерное молчание и хладнокровно строил планы мести.

На мгновение взгляд Дамблдора остановился на Северусе Снейпе. Ученик, на которого директор возлагал немало надежд и отнюдь не в плане его обучения, сидел у самого края длинного факультетского стола.

В Большой зал влетело несколько почтовых сов, среди которых как-то затесался черный ворон. Сделав круг над столами, птицы сбросили послания адресатам и улетели. От взгляда Дамблдора не ускользнуло то, что ворон сбросил письмо Северусу Снейпу, а тот небрежно убрал его себе под мантию.

Дамблдор охватило радостное предвкушение очередной тайны. Северус Снейп редко получал письма. Одно-два письма в год от матери, а более ему никто и не писал. Но Эйлин Снейп мертва, а значит письмо от кого-то другого. От кого?

Дожидаться конца ужина Северус Снейп не стал и тихо ускользнул в свои комнаты. Выждав ради приличия полминуты, Дамблдор извинился и поспешил к себе. Оказавшись в башне, он ловким движением смел со стола рабочие бумаги. Их место занял хрустальный шар — словно Дамблдор был не директором древней, уважаемой школы волшебства, а какой-то второсортной гадалкой.

— Посмотрим как там наш мальчик, да моя дорогая, — подмигнул Дамблдор нахохлившемуся фениксу, доставая из стола грубо слепленную из глины фигурку паука.

Поставив глиняную игрушку перед собой, Дамблдор коснулся ее волшебной палочкой, произнося слова заклинания. На противоположном конце волшебного замка, повинуясь зову хозяина, паук выбрался из своего убежища.

В хрустальном шаре появилась довольно четкая картинка. Дамблдор поправил съехавшие на нос очки и с интересом всмотрелся в шар.

— Вверх по стене! — тихо приказал он, дотрагиваясь волшебной палочкой до мнущийся перед ним глиняной фигурке.

Паук в комнатах Северуса Снейпа принялся бодро карабкаться по стене, чтобы его хозяин мог лучше рассмотреть происходящее. Теперь в хрустальном шаре была виден весь кабинет Северуса Снейпа как на ладони. Сам «хозяин» комнат сидел за рабочим столом, а в его руках — Дамблдор довольно улыбнулся — было уже знакомое письмо. Вот Северус Снейп распечатал его… Дамблдор поводил волшебной палочкой над хрустальным шаром, тот послушно увеличил изображение, чтобы директор мог сам разобрать текст послания.

В этот момент изображение в шаре вздрогнуло, его заволокла какая-то тень. Затем в нем появился большой птичий глаз…

Последнее, что увидел Альбус Дамблдор в хрустальном шаре, был гигантский клюв, ударивший казалось бы прямо в него. Хрустальный шар треснул, а глиняная фигурка на столе директора раскололась на части.

Проклятая птица. Столько трудов впустую, — с тоской подумал директор Хогвартса, убирая со стола следы своего разгрома. — Может, стоит издать приказ, запрещающий любых птиц кроме сов?

Конец интерлюдии.

Глава 32 Крысиные бега

Если совесть — это богатство, то слава Мерлину, что все слизеринцы — нищие.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

Первая неделя пребывания в Хогвартсе выдалась крайне насыщенной, но совершенно бесполезной. По большей части я был занят только тем, что закрывал все долги по магическим дисциплинам. Все преподаватели Хогвартса словно поставили себе целью меня завалить. Даже прежде благоволивший мне Слагхорн устроил основательную проверку моих знаний курса зельеварения. Мотивировал он это подготовкой к будущему экзамену, о котором уже договорился. Отдельного упоминания достойна профессор Макгонагалл. Декан гриффиндора злобствовала во всю и откровенно пыталась меня завалить. А еще говорят, что истинные гриффиндорцы благородны и не мстительны. Ха три раза. Все испытания я выдержал с честью. Даже Макгонагалл, после двух часов измывательств, с кислым видом поставила мне «превосходно».

К моему удивлению, Дамблдор меня в эту первую неделю совершенно не трогал. Хотя, на общих обедах в Большом зале я не редко замечал, что он часто бросает в мою сторону задумчивые взгляды. Но дальше них дело не зашло. Где милые посиделки с чайком и лимонными дольками, участливые вопросы о моих делах и ненавязчивые попытки покопаться в голове? Где все это? Правда, Старик все же отловив меня в коридоре на второй день пребывания в Хогвартсе. Но это не то. Он вежливо поинтересовался все ли у меня хорошо и, дождавшись утвердительного ответа, сказал уже набившую оскомину фразу, что я могу на него всецело положиться.

Зато мародеры гадили во всю, видимо в противовес на время ушедшему в тень директору. Четверка недоумков начала против меня настоящую партизанскую войну. И должен признать, в кои-то веки они выбрали самую действенную тактику. Ни каких тебе открытых нападений. Долгих, трогательных и душевных разговоров о моей ничтожности, низости, коварстве, уродстве, подлости… ну и дальше по списку. Мародеры подошли к делу с выдумкой, стали тщательней готовить ловушки и меньше полагались на магию. То на меня в коридоре «случайно» упадет древний доспех. Ну а что такого? Стоял себе несколько сотен лет, не мешал никому. А тут р-р-раз! С грохотом рухнул на проходившего мимо слизеринца. Между прочим, эта штука довольно прилично весит! От продолжения каникул у мадам Помфри меня уберегла только хорошая реакция. Только шлем доспеха вскользь ударил по ноге, оставив на память о происшествии внушительный синяк.

В другой раз Хогвартская лестница решит зависнуть между небом и землей, а потом и вовсе начала вращаться вокруг своей оси постепенно увеличивая скорость. Совершенно случайно на возомнившей себя волчком лестнице оказался я. Бывают же совпадения! К счастью рядом оказалась Макгонагалл. Она быстро укротила лестницу и (О чудо!) даже не пыталась читать мне нотации.

Последней шалостью четверых «неизвестных»… хм, шутников, оказалось ведро с непонятной клейкой дрянью, подвешенное прямо над выходом из моих комнат. Ловушка была составлена на чистой механике, без всякой магии. И этот расчет сработал.

Что сделал бы нормальный маг, получив на голову душ из чего-то напоминающего жидкий клей? Почистил бы одежду, вымыл волосы и пошел искать шутников с целью причинения им благодарности различной степени тяжести. Так, видимо, думали мародеры, составляя свой план. Но если первая часть им удалась, то со второй у них вышла промашка. Первым делом я бросился не в душ, а отправился в кабинет изучать состав. И оказался прав! Весьма занимательный оказался составчик. Попытайся я смыть эту дрянь водой и о длинных волосах, да и вообще о волосах пришлось бы надолго позабыть. После взаимодействия с водой состав в волосах из жидкого клейкого сиропа превращался в густую смолянистую массу и намертво прилипал к волосам. Не лишая, впрочем, жертву возможности сделать себе модную стрижку «голая коленка». Помимо всего прочего состав на некоторое время, два-три дня, сводил на нет возможность зелья роста волос.

Насладиться моей лысой головой мародерам так и не удалось. После недолгого изучения и еще менее долгого корпенья над котлом, мои родные волосы вернулись к своему нормальному состоянию.

Зато в этот же день у Джеймса Поттера появились рога. Нет не в фигуральном смысле (а жаль), а в самом что ни на есть прямом — два здоровых рога и отнюдь не оленьих. Не зачем позорить животное… это я про оленя. Хотелось ему еще и кольцо в носу наколдовать, на манер бычьего. Но как истинный слизеринец, я атаковал Поттера в спину, да еще из-за угла, и наложить чары на лицо не мог.

Нельзя сказать, что Поттеру пришлось носить это украшение долго. Зато его видел весь Хогвартс. Неприятность случилась с Джеймсом по пути на ужин. И как истинный гриффиндорец он не заметил никаких изменений у себя на голове, пока не зашел в Большой зал. Ну а там, по выпученным глазам друзей и заливистому смеху учеников, даже последний гриффиндорец понял бы, что с ним что-то не так. Но к этому времени было уже поздно.

Ну а то, что во время потехи над рогатым Поттером, за стол слизерина проскользнул Северус Снейп, то этого никто и не видел. А одна гриффиндорка, что все же видела, не стала никому ничего рассказывать.

Деятельность мародеров меня до ужаса раздражала, но ответных действий, до случая с вылитым на голову «чудо клеем», я не предпринимал. Просто жалко было тратить время на этих придурков. Зато моя не слизеринская терпеливость нашла отклик у Лили. Теперь надежней защитника на гриффиндоре у меня не было. Да и вообще, то ли из-за действий мародеров, а может из-за нашего долгого общения, любовь Лили к ало-золотому факультету серьезно уменьшилась. Нет, она не сделалась яростной слизеринкой. Но и от былой, наивной веры в присущее гриффиндорцам благородство, честность и храбрость у нее не осталось и следа. Сложно верить в какое-то присущее только гриффиндорцам исключительное благородство, если день за днем, год за годом лучшие (вернее считающие себя таковыми) представители факультета занимаются травлей такого безобидного и замечательного меня.

Первые годы это еще можно было списать, как простые детские шалости. Но ведь нам уже давно не по одиннадцать лет.

Разделавшись с накопившими Хогвартскими делами, я начал аккуратно действовать…

В кабинете, вопреки всевозможным канонам о темных волшебниках, вершащих в темноте, темные дела, было светло. Всегда предпочитаю работать в светлом и желательно хорошо проветриваемом помещении. На рабочем столе стояла большая клетка, трансфигурированная из стула. В клетке сидели мыши. Самые обычные мыши, пойманные в подвалах Хогвартса, а не трансфигурированные. Еще одна мышь, вольготно раскинулась по столу. Нет, я не ошибся — именно по столу, а не на столе. Последнее заклинание разорвало бедную зверушку на несколько частей.

Мыши в клетке испуганно смотрели то на меня, то на свою мертвую товарку и продолжали жадно жрать сыр. Наверное, они уже все поняли своим мышиным умом. Но здраво рассудили, что раз оказались в мышеловке, то дергаться уже поздно, а помирать лучше сытыми.

Подкинув в клетку еще один кусочек сыра, я убрал останки (скорее остатки) несчастной мыши — безвинной жертвы очередного моего эксперимента. Вот ведь странность, мыши вызывали в глубине моей души (в очень глубокой глубине) что-то похожее на жалость. Я и к людям-то подобное редко чувствую, а тут какие-то комки шерсти.

Подавив тяжелый вздох, я вытащил из клетки очередного серого добровольца. Мышь жалобно пищала. Наверное, она молилась своему мышиному богу, но тому сегодня было явно не до нее. Вскоре, скованная невербальным петрефикусом, мышь застыла памятником самой себе. Тут же в воздух поднялась игла, плюхнулась в недавно сваренную краску и приступила к работе. Такая мелочь как шерсть ей нисколько не мешала.

Полчаса спустя спину мыши украсила миниатюрная татуировка, больше похожая просто на странное пятно. Даже если кто-то отыщет его под шерстью, то вряд ли поймет, что оно значит. Хотя, пока оно ровно ничего и не значит — три предыдущих трупа серых добровольцев тому доказательство.

— Надеюсь, ты везучая, — сказал я мыши и снял с нее парализующие чары.

Мышь недоверчиво пискнула, обрадовавшись нежданной свободе, и тут же рванула к краю стола. Ей в след полетело заклинание, ставшее косвенной причиной гибели ее серых подруг. Белый луч неспешно и целенаправленно проследовал за петлявшей между риторами и пустыми флакончиками мышью и ударил точно в то место, где ее тельце теперь украшала магическая татуировка. На мгновение мышь застыла, тряхнула головой и с удвоенным энтузиазмом рванула вперед. Бежать! Бежать как можно дальше. Прочь! Найти какую-нибудь щель. Укрыться! Забиться! Спрятаться!

Выждав еще час, я вновь сотворил заклинание поиска и довольно улыбнулся, получив слабый отклик. Сбежавшая мышь отчетливо ощущалась где-то ниже. Откуда ей было знать, что теперь она это я.

Жаль я не увижу лиц мародеров, когда они увидят на своей карте десяток Снейпов. В свете активизации поисков в Хогвартсе, меня не слишком прельщало то, что четверо недоумков с магической картой могут помешать моим планам. Да и самого Старика сбрасывать со счетов не стоит. Уверен, что у Дамби есть свой аналог карты мародеров. Вряд ли это что-то серьезное — вроде поиска по крови или волосам. А вот поиск по ауре, как и карта мародеров, тут можно даже не сомневаться.

Конечно, можно было уничтожить карту, но с Дамби это проблемы не решало. Да и не факт, что мародерам не удалось бы быстро ее воссоздать.

Еще одним вариантом сокрытия моего явного местоположения в Хоге, были привычные артефакты, имитирующие мою ауру и заклинания на себя оную ауру скрывающие. Но и тут был ряд подводных камней. Пресловутая неподвижность один из них.

Поразмыслив немного над возникшей проблемой, я в первый же выходной удрал из Хогвартса в менор и засел за Родовой кодекс и в разделе магических татуировок нашел ответ. И теперь его применял на хвостатых обитательницах Хогвартса.

Опять же, мародеры и тут сыграли мне на руку. Когда Дамблдор поинтересуется: а почему это по Хогвартсу носится два десятка Снейпов? Я сделаю невинное лицо, так он точно что-то заподозрит, и спишу все свои действия на нежелание сталкиваться с мародерами. Которые, вот ведь гады, явно умеют находить меня по ауре. А у меня как назло сейчас случился острый приступ человеколюбия, помноженный на вирус пацифизма и не сопротивления злу. И решил я всеми силами избегать ненужных мне стычек. Ну, а что я для этого предпринял, это старик и мародеры пускай уже сами выясняют. Ничего противозаконного там все равно не было.

Жаль я не увижу, что они будут творить с невинными мышками… живодеры.

Сразу пять парализованных мышей застыли на столе. В воздух поднялось пять игл, окунув заостренные кончики в краску, они подлетели каждая к своей жертве и приступили к работе. За первой партией мышей последовала вторая, за второй — третья. Спустя два с половиной часа по всему Хогвартсу разбежалось почти три десятка мышек, фонивших моей аурой. Уверен, половина из них не проживет и нескольких дней, а к концу месяца все они погибнут, но этого времени мне должно хватить.

Достав из кармана часы, я откинул крышку и посмотрел на стрелки. До очередного урока с Лили осталось немногим больше получаса.

Тщательно почищенные иглы вернулись в коробку. Краска отправилась в унитаз. Почему-то даже зачарованные хрустальные флаконы не могли долго сохранять ее свойства.

Избавившись от всех следов, я неспешно отправился на встречу с Лили.

На выходе из своих апартаментов, я замер. Обычно мародеры не повторяются, но во всяком правиле бывают исключения. Открыл дверь, я аккуратно выглянул в коридор. Вроде все чисто. Ну, ведер над дверью, странного вида ниток, веревок и прочего не заметно — уже хорошо.

Сюрприз поджидал меня неподалеку от Тайной комнаты. И этот сюрприз был, в отличие от предыдущих дней, приятным. В боковом коридоре третьего этажа, на мраморной скамейке, некоторое количество которых разбросано по всему Хогвартсу, мирно спал Крысеныш. Видимо, ему порядком надоела шумная компания приятелей-мародеров. Он решил затаиться в укромном уголке и поспать.

Мои руки сами потянулись к палочке, когда еще представится подобная возможность. Убедившись, что вокруг никого, я одним стремительным, но бесшумным рывком оказался около него. Острие палочки прочертило в воздухе витиеватую вязь и упало на лоб спавшего крыса. Тот глубоко и шумно вздохнул, но так и не проснулся. Это заклинание знало, как не растревожить отдыхающий разум.

Склонившись к Крысу и не отрывая от его лба острия палочки, я тихо зашептал ему на ухо нужные слова…

* * *

Питер Петтигрю проснулся посреди ночи от какого-то смутного чувства беспокойства.

Карта! Я должен срочно посмотреть карту! — внезапно решил он для себя.

В комнате было тихо, тишину нарушало только едва различимое размеренное дыхание спящих. Питер выскользнул из кровати и быстро оделся. Несмотря на полноту, с каждым годом постепенно переходившую в откровенное ожирение, действовал он совершенно бесшумно. Если у тебя в приятелях парочка самых неугомонных хулиганов и нарушителей спокойствия Хогвартса. Которые к тому же были большими любителями ночных прогулок. То тут ты волей неволей приобретаешь некоторые полезные навыки… или другие менее полезные навыки, если вас все же поймают. Из всех мародеров Питер попадался на горячем чаще всего. За время своего ученичества в Хогвартсе он не слишком овладел палочковой магией, зато стал филигранным магом мокрой тряпки — не то достижение, которым можно гордиться.

Как же мне надоело терпеть их глупые подколки, участвовать в идиотских розыгрышах и получать отработки, — подумал Петтигрю, с ненавистью косясь на укутанные в одеяла фигуры приятелей. А еще он поймал себя на мысли, что «друзья» никогда не доверяли ему карту. А ведь он тоже принял в ее создании посильное участие. Может его вклад не слишком велик, но он есть. А значит, он может пользоваться картой, когда захочет! И остальным об этом знать не обязательно!

В комнате было темно, но Питер уверенно двинулся вперед. Он точно помнил, что перед сном Джеймс оставил карту на общем с Блэком прикроватном столике. Столик располагался аккурат между кроватями закадычных друзей.

Шумно выдохнул и перевернулся на другой бок.

Нащупав в полутьме свиток карты, Питер аккуратно взял его, прижал к груди и поспешил прочь из спальни.

В гостиной было пусто. Пламя в камине давно погасло и теперь там лениво тлело несколько ярких багровых углей. Питер спустился вниз. На мгновение ему показалось, что на верху лестницы ведущей в крыло девочек кто-то есть. Там в тени у стены. Некоторое время он стоял, вглядываясь в густую тень. Ничего не происходило. Кинув еще один настороженный взгляд наверх, Питер расположился за столом, развернул карту и громко произнес:

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!

Некоторое время он тупо пялился на карту и тут внезапно понял, что ему очень хочется спать. Зачем он вообще поперся в гостиную посреди ночи? Спал бы сейчас да спал в теплой кровати. А карта? Что карта? Чего ему вообще понадобилось эта самая карта? Широко зевнув, Питер с тоской посмотрел на ведущую в комнаты мальчиков лестницу. Лестница показалась ему до ужаса крутой, длинной. А какие на ней неприветливые крутые ступеньки. Подумав еще немного и снова зевнув, да так что едва не вывихнул челюсть, Питер подошел к кушетке и кое-как устроился на ней, скрючившись в позе эмбриона. Не прошло и двух минут, как гостиную сотряс его мерный храп.

В тот же момент, перемахнув через перила ведущей на половину девочек лестницы, в гостиную спрыгнула полупрозрачная фигура.

* * *

За что я люблю башню гриффиндора так это за окна. За широкие в рост человека окна, благодаря которым можно попасть в этот рассадник гриффиндорства. И нужно для этого сущая малость — уметь летать. Ну и чары неведомости лишними не будут. Все же башня неплохо просматривается, как со стороны квидичного поля, так и со стороны двора. Да и окна нескольких аудиторий тоже на нее смотрят. Про директорскую башню я уже умолчу — с нее весь Хогвартс виден как на ладони, а его территория и ночью неплохо освещается.

Кстати, окна в башне директора не хуже гриффиндорских, но заклинаний там небось, что на сейфе гоблинов. Нет, лезть к Дамблдору… есть гораздо более простые и менее болезненные способы самоубийства.

Открыв окно, я аккуратно приземлился на пол. Если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, то это второй первый этаж женской половины гриффиндора. Полутемный подковообразный коридор, в конце и вначале он заканчивался лестницами. Левая лестница вела вниз в гостиную, правая шла наверх на второй этаж. Несколько дверей, за ними стандартные комнаты на четырех учеников, в данном случае учениц. Если меня тут застанут, да еще и опознают, то слава извращенца мне обеспечена. Впрочем, и первое и второе весьма сомнительно.

Достигнув ведущей в гостиную лестницы, я остановился, надежно сокрытый густой тенью. Все же факелы, пусть и вечно горящие, далеко не лучшее освещение. Гостиная была пуста — второй час ночи как-никак. В трех шагах от меня начиналась зачарованная лестница, стоит на нее ступить парню и она тут же лишится ступенек, еще и тревога разразится. Сразу видно гриффиндорский подход — зачаровать ТОЛЬКО лестницу. А то, что есть куча способов обойти столь примитивную защиту, кто-нибудь подумал? Над лестницей можно пролететь, можно подняться по стене и пролезть прямиком на женскую половину. Про окна я и вовсе умолчу. Так что расчет тут либо на благородство мужской половины грифов, либо на их тупость. Я ставлю на последнее.

То ли дело слизеринские подземелья. Даже будучи деканом, я не рисковал соваться в ту часть подземелий, где свила гнездо прекрасная половина змеиного факультета. Что уж говорить про простых учеников. Они даже вход в эту часть подземелий обходили на почтительном расстоянии.

Со стороны лестницы, ведущей в крыло мальчиков, послышались тихие, едва слышимые шаги. Достав часы, я кинул взгляд на стрелки и довольно кивнул — все точно. Петтигрю спустился в гостиную, крепко прижимая к груди заветный свиток с картой. На мгновение он остановился перед второй лестницей и устремил свой взгляд в мою сторону. Я не шелохнулся. Видеть меня он не мог, скорее просто что-то почувствовал своим почти животным (хотя, почему почти?) чувством на опасность. Постояв немного, Петтигрю двинулся к столу и развернул карту.

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!

И это все? Обычная фраза ключ? Ни тебе страшных заклятий, проверки по ауре или крови? А я как дурак в свое время пытался разгадать тайну карты, используя сильнейшие невербальные чары, замаскировав их откровенно бредовыми фразами. Слава Мерлину, что младшей Поттер во многом пошел в отца и так ничего и не понял.

Нет, будь у меня время я бы смог разобраться, как действует карта. Но в тот момент времени у меня не было, а импровизации никогда не были моей сильной стороной. Все-таки иногда плохо быть очень умным. Порой простота — это лучшая защита от умника.

Между тем Крысеныш смачно зевнул, тем самым подтверждая — внушение работает четко, как часы. С тоской оглядев гостиную, он подошел к узкой кушетке, еще раз зевнул, кое-как устроился на ней и заснул.

Великолепно! Заклятие весьма эффективно.

Конечно можно было подчинить того же Крысеныша империусом, а потом стереть ему память обливиэйтом, а не разводить такие сложности. Но подобный подход сулит гораздо больше проблем, чем мой, пусть и более сложный на первый взгляд, способ.

Обливиэйт не самая приятная штука, им лучше стирать короткие фрагменты памяти не больше пятнадцати-двадцати минут последних воспоминаний. А иначе с человеком могу случиться всякие неприятности, от коротких провалов в памяти, до полной амнезии. Создание же ложных воспоминаний долгий и трудоемкий процесс — проще уж самому в башню гриффиндора слазить. Чем я сейчас и занимаюсь.

А империо и вовсе оставляет в ауре столь видимый след, что не только Старик, но и остальные преподаватели встанут на дыбы, стоит только жертве империуса появиться у них на глазах. В свое время Люциусу понадобилось много денег (очень, очень много денег), чтобы убедить Визенгамот в том, что был под империусом Темного лорда. Никаких следов данного заклинания у него естественно не было. Вернее были, я сам их ему оставил. После падения Волдеморта стало очевидно, что у его последователей выбор не велик — смерть, бегство или Азкабан. Все три варианта Люциуса не устраивали, вот он и попросил меня наложить на него империус. Тех небольших следов, что я оставил Люциусу, было явно недостаточно для его оправдания. Но стоит сюда добавить еще один фактор — деньги…

Про размеры розданных Люциусом взяток я не хочу даже думать. Уверен, что-то перепало и самому белому генералу. Ели не из денег, то из старинных магических артефактов — старик всегда питал к ним особую страсть.

Прислушавшись к витиеватому храпу Крысеныша, я перелетел через невысокие перила и аккуратно приземлился на пол гостиной. Проходя мимо Крысы, я с трудом подавил в себе желание превратить его храп в предсмертный хрип. А это было бы так просто, он сейчас так беззащитен. Одна авада и проблемы крысы больше нет. Или можно поступить изящнее. Например, внушить ему, что его анимагическая форма не крыса, а птица. Но чтобы ее принять, ему надо спрыгнуть с самой вершины башни гриффиндора. Интересно, а он бы спрыгнул?

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость! — тихо произнес я, склоняясь над картой.

На прежде девственно чистом листе стали проступать четкие линии, точки и подписи. Подписей были сотни, они наслаивались друг на друга. Но стоило коснуться заинтересовавшего участка карты, как та послушно увеличивала масштаб, надписи переставали наслаиваться и становились хорошо различимы.

Вот башня гриффиндора, комнаты учеников и аккуратные точки с подписями. В гостиной только одна точка — Питер Петтигрю. Мой расчет на то, что карта отслеживает посетителей Хогвартса по аурам, оказался верен. Зелий скрывающих на время ауру у меня наварено с запасом — не пропадем. Помимо зелий еще и заклинания есть, но у зелий время действия дольше.

Полюбовавшись на множество меток «Северус Снейп» разбросанных по всему замку, но в основном по его многочисленным подземельям, я довольно улыбнулся. Люблю, когда срабатывает все задуманное.

Так, а теперь покажи-ка мне башню директора.

На карте послушно проступило изображение комнат в башне директора Хогвартса.

Вот сам старик, а больше, если судить по карте, в его башне никого нет. Фоукса, кстати тоже нет. Интересно, значит вариант с анимагом неверен. Тот же Питтегрю в своей анимагической форме вполне себе светился на карте.

Ну что же, поищем метку Арианы Дамблдор в других частях замка.

Повинуясь прикосновениям волшебной палочки, карта показывала нужные этажи, подвалы, меняла масштаб. Занимательная вещица, в очередной раз убеждаюсь, что мародерам помогли с ее созданием. Я прекрасно знаю их уровень как магов. В конце седьмого курса общими усилиями они, может быть, и смогли бы сотворить нечто подобное. Но карта появилась у них уже сейчас. С такими талантами сидят не в Хогвартсе, а в Азкабане. Артефакт, между прочим, нарушает несколько законов касательно частной жизни волшебника и ряд положений внутреннего устава школы.

Просмотр школы и окрестной территории ничего не дал. Сейчас карта показывала последний неизученный кусок — хижину Хагрида и границу с Запретным лесом.

Ладно, я все равно не слишком на это рассчитывал. Уверен, что Старик помогал мародерам с картой и защитил свои тайны от чужого взора.

Поиск по крови не мог ошибаться — Ариана Дамблдор в замке, и я ее найду.

Мое внимание привлекла появившаяся на самой границе карты точка.

— О Мерлин! — хрипло выдохнул я, увеличивая место с этой одинокой точкой.

Со стороны запретного леса по направлению к башне директора двигалась точка подписанная «Фоукс»!

Я вновь вернул на карту хижину Хагрида. В ней была только одна отметка — Хагрид. Это значит, что метки животных карта не показывает.[16] Чтобы в хижине Хагрида не было никакой «милой» магической зверушки (естественно кроме самого Хагрида), да я в жизни в это не поверю.

Феникс Дамблдора все же получил свою метку на карте, а это значит… да все что угодно это значит! То, что эта волшебная птичка не совсем обычная волшебная птичка, и так очевидно. И все же почему карта показывает этого чертового феникса? Из чувства личной симпатии или все-таки версия с анимагом верна?

А куда он собственно летал? Не письма же разносил? Да и некому писать в Запретный лес. Может мне показалось? Так, если мародеры не вносили новое слово в британскую картографию и карта, как и положено, сориентирована верхним краем на север… Нет, не показалось — феникс летел со стороны Запретного леса.

Хм, похоже в скором времени меня ждет ночная прогулка в Запретный лес. Это и днем то еще приключение, а уж ночью, да без Хагрида…

Тяжело вздохнув, я свернул карту, но забирать с собой не стал, а просто оставил на столе. Будет надо, Питер любезно проделает тоже самое, что и сегодня. И всего-то и надо обронить при следующей встрече фразу ключ.

На мгновение я задумался, а не проникнуть ли мне в спальню к остальным мародерам и не заложить ли похожие закладки, пока они спят? Внутренний голос справедливо заметил, что дались нам эти мародеры. Если и лезть в чью-то спальню, то только к гриффиндоркам. Там и вариантов ментальных закладок можно побольше придумать. В голове тут-же появилось несколько довольно фривольных картинок, я в очередной раз чертыхнулся и мысленно сплюнул. Уже не раз ловил себя на том, что бунтующие подростковые гормоны, вносят свои корректировки в работу моего великолепного разума.

Выбросив из головы ненужные мысли, я покинул гостиную гриффиндора. В спину мне летел музыкальный храп Питтегрю. Где-то через двадцать минут ничтожнейший из мародеров проснется — сработает последняя из заложенных вчера вечером закладок…

Глава 33 О вреде ночных прогулок

Я всегда прощал своих врагов… сразу после их смерти.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

День тянулся невыносимо медленно. Даже то, что сегодня было сплошное зельеварение, не приносило мне никакого удовольствия. Ночь! Быстрей бы наступила ночь!

— Северус! Ты что творишь?! — прошипела Лили, придерживая мою руку. Я как раз собирался кинуть в котел с основой для ослабляющего зелья несколько семен клещевины. Стоп! Семена клещевины в котел ослабляющего? Что-то меня в этом настораживает. Хм, а разве это не приведет к взрыву зелья?

О Мерлин, если бы я не избавился от этой дрянной штуки, именуемой совестью, то покраснел бы от стыда.

— Прости, задумался, — признал я.

— Давай лучше я, — она отстранила меня от котла и спросила: — Сегодня как обычно?

— Нет. У меня дела, — не без сожаления признался я. Не смотря на все нетерпение, я предпочел бы общество Лили, а не подготовку к прогулке в Запретный лес.

— Надеюсь ничего опасного?

— Лили, где я и где опасность?

— Дай подумать, — девушка задумчиво почесала подбородок и тихо добавила: — Тобой интересуется сильнейший темный волшебник нашего времени. У тебя какие-то совместные дела с директором Дамблдором. И недавно тебя пытались убить. Где ты и где опасность? — передразнила она.

Я настороженно огляделся по сторонам, но все были заняты своими котлами. В классе стоял тихий гул из перешептываний учеников, звуков кипящих котлов, да стука ножей по разделочным доскам. Так что наш с Лили разговор остался незамеченным.

— В Хогвартсе мне ничего не угрожает, — также тихо ответил я. — И не стоит добавлять четыре листа крапивы, хватит двух и еще трех унций лирного корня.

— Но в учебнике написано…

— Кто из нас гениальный зельевар?

— Кто из нас две минуты минут назад едва не погубил результаты полуторачасовой работы? — усмехнулась Лили, но последовала моему совету.

Когда зелье приобрело насыщенный малиновый цвет, я погасил огонь под котлом.

— Вижу, вы уже закончили работу? — обходивший класс Слагхорн остановился рядом с нами.

— Да, осталось только дождаться пока зелье остынет.

Слагхорн склонился к самому котлу, придирчиво разглядывая цвет зелья и вдыхая его аромат. Столь опытному зельевару для первичной оценки было достаточно и этого. Наконец его губы искривились в благодушной улыбке.

— В этом нет необходимости, — сказал он. — Прекрасная работа! Впрочем, другого от лучшей пары курса я и не ждал! Вы свободны. Можете занятья своими делами.

Уговаривать мы себя не стали и, собрав вещи, поспешили покинуть кабинет зельеварения.

— Знаешь, вчера со мной приключилась странная история, — сказала Лили, когда мы шли по замковым коридорам. — Когда мы с Мэри шли на обед, меня остановил Дамблдор с пустяковым вопросом на счет трансфигурации. И в тот момент я что-то почувствовала. Ощущения были такие же, как во время наших занятий легилименцией. Я поступила, как ты меня учил — подумала о море. И все прошло. Думаю, мне вообще все это просто показалось, — она немного натянуто улыбнулась.

— Все может быть, — показательно равнодушно пожал плечами я, хотя внутренне просто ликовал.

Пусть она пока еще отрицает очевидное, но долго это не продлится. Может Лили и излишне доверчива, но отнюдь не глупа. Первые сомнения в непогрешимости нашего светлейшества породят и вторые, а там не далеко и до всего остального. Собственно, мне не нужно, чтобы Лили вдруг внезапно прозрела. Достаточно, что она перестанет считать Дамблдора самым непогрешимым из авторитетом.

Остаток дня я провел в своих комнатах, готовя ночную вылазку в Запретный лес. О Мерлин! Ночная прогулка в запретный лес — это поступок достойный истинного гриффиндорца. Проблема в том, что я-то слизеринец. Лезть ночью туда, где тебя могут без особых затей просто сожрать — это не наш профиль. Героическая глупость — пожизненная привилегия гриффиндора. Распределяющая шляпа это подтвердит.

Если окраины Запретного леса еще более-менее безопасны, то лезть глубоко в чащу в одиночку весьма рискованно, даже если ты сильный волшебник. Никогда не знаешь, что там можно встретить. Кентавры, которые следуя своей безумной логике, сперва вежливо с тобой поздороваются, а потом нашпигуют стрелами. Ничего личного. Просто луна в марсе не так встала. В Запретном лесу легко можно встретить оборотня, забывшего все привязанности, отдавшегося чувству голода и охоты. Хорошо если эта встреча произойдет не в полнолуние, а за день-два до него, когда на небе стоит мало отличимая от полной луна, но оборотни еще могут себя контролировать. Во время же настоящего полнолуния оборотень посчитает добычей любого не оборотня, будь он хоть родственник, хоть лучший друг. Многие оборотни уходят пережидать пору полной луны в места подобные Запретному лесу. Аконитовое? Это зелье лекарство облегчающее дни трансформации, но не панацея. Да и редко его оборотни используют и дело тут не только в дороговизне. Оборотню необходимо периодически выпускать на волю своего «внутреннего зверя», чтобы ощутить азарт охоты, почувствовать на клыках теплую кровь и хруст костей добычи, спеть песню луне. Для оборотня это сродни сексу. Жить без него можно, но разве это жизнь? Тот же Люпин, которого я исправно снабжал аконитовым зельем, не раз и не два «забывал» его принимать.

Какие еще в Запретном лесу опасности? Их много и имя им легион. Даже добрейшие единороги во время брачных игр бывают весьма агрессивны. Про акромантулов, больших любителей двуногой дичи, я уже умолчу.

Что столь опасное место делает рядом со школой с кучей детей? Хороший вопрос, но с ним не ко мне, а к основателям. Запретный лес это их творение, как и сам Хогвартс. Впрочем, непосредственно примыкающая к территории Хогвартса часть леса относительно безопасна. Прямая обязанность лесничего Хогвартса поддерживать ее таковой. Надо признать, Хагрид со своими обязанностями справлялся блестяще. Иначе визиты в Запретный лес мародеров или «золотого трио» закончились бы очень печально.

Кстати, как и многие магические места, Запретный лес гораздо больше, чем кажется. Шедевр магов древности, как и Косая аллея. Свернутое пространство, настолько тонко вплетено в мир, что стало его частью. К сожалению, в наше время создать что-либо столь же масштабное не представляется возможным. Нет, знания не утрачены. Просто весь статус секретности полетит к чертям. Магические воздействия подобного рода это весьма долгий процесс и довольно красочный, в плане внешних эффектов. Скрыть все это в современном мире практически невозможно. Тут на простейший ритуал плодородия журналисты слетаются, словно моль на огонь, а потом выстраивают целые теории заговора о таинственных знаках на полях и НЛО. Так что теперь баловаться со свернутым пространством магам приходится только при поделках вроде безразмерных сумок и подобных мелочей. Сам я все эти безразмерные сумки, сундуки, кошели не использую. Многие зелья и редкие ингредиенты, коих в моем багаже всегда предостаточно, долгое нахождение в свернутом пространстве переносят крайне плохо.

Ночь постепенно вступала в свои права. Зелья заняли свои места в карманах пояса, а часть из них и в моем желудке. Плотный плащ на плечи, маска на лицо, палочка в чехол на поясе — все, я вновь готов к приключениям и подвигам… будь они трижды неладны.

Выскользнув из своих комнат, я занял наблюдательный пост на одной из внешних стен Хогвартса, повернутой аккурат к Запретному лесу. Внутренняя территория замка была неплохо освещена, но все внешние стены лежали в спасительной полутьме. Под Призрачной настойкой и заклинанием маскировки ауры я чувствовал себя в полной безопасности.

Ждать пришлось долго. Время давно перевалило за полночь, когда феникс Дамблдора яркой огненной звездой сорвался с вершины башни и устремился в сторону леса. Яркое оперение магической птицы налилось настоящим первородным огнем и светилось во тьме подобно свету путеводной звезды. Подняв свое тело в воздух, я последовал за этим светом, сохраняя почтительную дистанцию.

Внизу показалось припорошенное снегом квиддичное поле. Пролетев рядом с кольцами ворот, я сделал руками жест, словно забрасываю в них невидимый квоффл и продолжил полет. Стена Запретного леса приближалась, пришлось принять немного выше. Вскоре подо мной были уже верхушки деревьев. Я летел над ними, едва не касаясь их ступнями.

Полет без метлы требует полного сосредоточения. Редкий волшебник (из тех, что вообще умеют летать без метлы) может лететь и одновременно с этим колдовать. Да и то будет делать это гораздо хуже, чем стоя на твердой земле.

Густой ковер темных древесных вершин сменился белым пятном заснеженной лесной поляны. И вот тут-то я и почувствовал легкий дискомфорт и непонятное беспокойство. Татуировка страж покалыванием подтвердила, что это не просто обострившаяся паранойя. Моя рука метнулась к поясу с палочкой. Поздно! Какая-то сила грубо дернула меня вниз, словно к моим ногам была привязана веревка и сейчас кто-то за нее потянул. Потеряв концентрацию и нелепо взмахнув руками в воздухе, я рухнул на поляну.

Только у самой земли мне удалось замедлить падение, так что в сугроб я не упал, а скорее жестко приземлился. Руки, ноги вроде целы, а несколько синяков вполне можно пережить. Да и беспокоиться о них сейчас нет времени! Страж заколол сильней — опасность возросла. Спасибо, но это уже и так понятно — у меня нет привычки прерывать свои полеты прыжками по сугробам.

Перекатившись в сторону от места падения, я выхватил волшебную палочку, стараясь слиться с тенями деревьев. В окружающей темноте, разбавляемой только бледным глазом луны, да под зельями и чарами увидеть меня не смог бы и Волди с Дамби, даже если действовали бы в паре.

Было тихо. Ни рычания дикого зверя, ни топота или всхрапывания кентавров. Да, стояла тишина. Только отчего-то эта тишина пугала до жути.

Поднявшись на ноги и держа палочку наготове, я аккуратно отступал к деревьям, не забывая внимательно оглядываться по сторонам. Особенно мне не нравился противоположный конец поляны. Внутренний голос подсказывал мне, что там-то и скрывается опасность. А я привык доверять своему внутреннему голосу, пусть тот и конченый параноик. Шаг и еще шаг. Ноги то и дело проваливаются по щиколотку в рыхлый снег. Не важно, главное убраться с открытого пространства.

На противоположной стороне поляны появилось какое-то движение. Из-за стволов выступила огромная фигура и совершенно по-звериному жадно втянула носом воздух. Лунный свет высеребрил лицо человека, но в первое мгновение я его не узнал. Да и сомневаюсь, что в этом лесном чудище кто-то узнал бы Хагрида — бессменного лесничего Хогвартса. Черты его лица огрубели и стали похожи на изъеденный трещинами камень. Нечесаная борода шевелилась словно живая. Но больше всего меня поразили глаза. Два черных провала. Смешно, но они казались тьмой даже на фоне окружающей тьмы и были отлично видны в ней, словно в них горел какой-то черный огонь.

Поверьте, я знаю, что такое страх. Ведь я столько лет прислуживал ему. Страха не нужно стыдиться. Не боится только мертвец, герой и глупец… впрочем, последние два — это одно и то же. Бояться не зазорно, зазорно позволять страху завладеть собой. Нельзя дать ему парализовать волю, поработить ум. Поджилки могут дрожать, душа может уходить в пятки, губы могут шептать ругательства или молитвы, но рука с волшебной палочкой должна быть тверда.

Сейчас же мною овладел не страх, а настоящий панический ужас. Иррациональный, неподвластный и от того особенно жуткий. Я застыл в каком-то шаге от стены деревьев парализованный, подавленный, ошеломленный.

Великан вскинул арбалет, чувство опасности бросило мое тело в сторону. Арбалетный болт распорол ночной воздух и с глухим звуком нырнул снег. Без всяких идиотских криков вроде «Не стреляй!», «Хагрид, это я!», я откатился к деревьям, вжался спиной в ближайший ствол и вскинул палочку. Что-то мне подсказывает — крики его не остановят, а лишь помогут целиться.

Опасность!

Снова перекат в сторону. Снег забивается за шиворот и холодом кусает кожу, но мне жарко, по спине струится пот. Арбалетный болт прошивает дерево насквозь и улетает в темноту. Дерево в два обхвата! Арбалетным болтом! Насквозь! А арбалет у Хагрида не простой. Или не арбалет, а болты? С таким оружием и на дракона выйти не стыдно.

Я быстро наложил на себя «Щит воздуха» — простенькое заклинание защиты от всякой мелкой быстролетающей гадости. От пули, стрелы или пущенного из пращи камня оно убережет. Более того, отошлет смертоносный подарок обратно в сторону отправителя. Кстати, данное заклинание одна из причин, почему маги не используют магловское оружие. Дело тут не в традициях и принципах. Просто у этого заклинания есть маленькая особенность, отправленный обратно отправителю метательный снаряд преодолевает любую магическую защиту, даже аналогичный «Щит воздуха». Вот и получается, что стрельба в мага — это лотерея с непредсказуемым результатом. Если Щита на нем нет, то да — пуля разит не хуже авады, а если есть, то умрет стрелок. Заклинание, как я уже говорил, простое. Долго держится на носителе и быстро создается. Может не быстрее, чем летит пуля. Но что помешает создать его заранее? К тому же, опытному магу ничего не стоит зачаровать какую-нибудь безделушку. Для особо ленивых или бездарных, есть магазины Косого переулка, где продается куча артефактов, снабженных этими полезными чарами. Да ладно артефакты, у мадам Малкин можно даже запонки заказать с «Щитом воздуха».

Позаботившись о защите, я атаковал. Цепочка заклятий из быстрых ступефаев петрификусов и секо устремилась в великана. Разноцветные молнии осветили поляну, сплелись в красочную радугу… и затерялись в деревьях. Хагрид от цепочки моих заклятий играючи уклонился. Он словно танцевал по заснеженной поляне, и его могучая фигура даже не думала проваливаться в снег. Уходя от заклятий, великан не забыл взвести арбалет. Острие нового болта грозно блеснуло в желобе.

— Авада Кедавра!

С острия моей волшебной палочки сорвалась зеленая молния. Все, игры кончились. Страх — это тоже стимул, да еще какой!

В ответ на непростительное в меня полетел арбалетный болт. Чувство опасности вновь в последний момент заставило меня бросить тело в сторону. Как оказалось не зря. Хваленый «Щит воздуха» не помог. Арбалетный болт каким-то чудом не продырявил мне ногу. А если ему не препятствие древесный ствол, то что ему кости и податливая плоть?

От авады Хагрид играючи увернулся и принялся вновь взводить свой проклятый арбалет!

Похоже, теперь я знаю, что чувствовал грим, оказавшись сперва в озере, а потом в желудке Нептуна… или что у него там. Не знаю, что произошло с хогвартским лесничим, но с таким им мне точно не справится. А значит, самое время бежать… произвести стратегическое отступление.

— Адеско Файр!

Призванный малый огненный элементаль ринулся на законную добычу, попутно превратив в пепел несколько попавшихся ему на пути деревьев. Вот они были, а вот вместо них остается столбик мелкого серого пепла и черной метелью разносится по поляне. Казалось, что нет силы, способной противостоять полуразумному воплощению стихии. Но сила нашлась!

В руках Хагрида появился зонтик. Обычный магловский зонтик, что лесничий постоянно таскает с собой. Зонтик раскрылся, и вокруг Хагрида появилась сверкающая сфера. Огненный элементаль врезался в нее, растекся в разные стороны — вскоре сфера оказалась внутри еще одной сферы из полуразумного огня. Казалось, что лесничий обречен, но именно что казалось. Мне слишком хорошо знакомо примененное Хагритом заклинание, так что у элементаля нет шансов.

Вот тебе и добродушный, недалекий Хагрид — бессменный лесничий Хогвартса и любитель «милых» зверушек. Волшебник со сломанной волшебной палочкой. Да на кой черт ему эта волшебная палочка! В этом проклятом лесу он без всякой палочки может освежевать даже опытного мага. Скормит потом акромантулам — никто нечего так и не узнает.

Еще несколько секунд полюбовавшись битвой, я взлетел над землей и устремился прочь, петляя между стволов деревьев. На сегодня с меня хватит сюрпризов. А то того и гляди на огонек пожалуют местные твари, а мне и одного Хагрида хватило. Элементаль достаточно отвлечет лесничего — преследовать меня он не будет.

Похоже, что пока Хагрид лесничий, дорога в Запретный лес мне закрыта.

Путь до замка прошел без происшествий. Только вот в левой ноге появилось какое-то непонятное жжение. Добравшись до своих покоев, я стянул с себя маскарадный костюм и маску. Жжение в ноге усилилось, а на штанине была отчетливо заметна свежая прореха. Неужели Хагрид меня все-таки зацепил? Да, так и есть. Закатав штанину, я обнаружил небольшую рану. Впрочем, скорее просто глубокую, кровоточащую царапину. Вот только эта маленькая ранка могла стать причиной больших проблем. Если Хагрид найдет пятна крови и додумается провести поиск, то мое инкогнито полетит к чертям. А если он еще и Дамблдору все это выложит…

Стоп! — приказал я себе, чувствуя прилив совершенно постыдной паники. — А что собственно случилось?

Ну, вот случился у меня острый приступ гриффиндора головного мозга, и я решил прогуляться ночью в Запретный лес. Даже если Хагрид и правду доложится Дамблдору, то что с того? Что кроме нарушения запрета на посещение Запретного леса мне можно вменить? За это не убивают, уж я то знаю. На страшного хищника Запретного леса я совершенно не тяну, так с чего бы это Хагриду на меня нападать?

Осмотрев царапину, я аккуратно накрыл ее пальцами, а затем понюхал ладонь. Ядами, имеющими запах, вроде не пахнет. Промыв рану, я вылил на нее универсальный антидот. Еще один антидот я выпил. Если яд все же был, то это должно помочь. А если не поможет, то я просто завтра не проснусь.

* * *

— Ну и дела!

Хагрид с изумлением и недоумением разглядывал следы недавнего ночного боя. Накрытая прежде белоснежным саваном поляна ныне представляла собой что-то больше похожее на место гулянки пьяных кентавров. Несколько обгоревших пеньков — все что осталось от деревьев. Снег с поляны просто исчез. Более того — сама земля была выжжена на ладонь в глубину. По краям этой горелой плеши снег растаял, превратив края поляны в болотце.

— И что это все сейчас было? — вопрос Хагрид адресовал ночным небесам. Большую часть времени лесничий проводил в одиночестве, и у него появилась привычка говорить вслух с самим собой.

Он постарался припомнить события этой ночи. Его разбудил сигнал о нарушении границы Запретного леса одним из учеников Хогвартса — обычное дело. Не смотря на все предупреждения и строгие запреты, месяца не проходило, чтобы кто-то из учеников не проникал в Запретный лес. Кто-то из любопытства, а кто-то просто на спор.

Повздыхав, Хагрид быстро оделся и, прихватив арбалет для защиты от хищников, поспешил на поиски нарушителя.

Нарушителя он нашел быстро. Его острый взгляд быстро заприметил полупрозрачную тень над лесом. А дальше… дальше великан мало что помнил.

Им завладела злость. Нет, скорее просто животная ненависть и ярость. Он точно знал, что перед ним страшный враг и его надо уничтожить. Здесь! Сейчас! Хагрид никогда не испытывал ничего подобного, да и не хотел бы больше испытать.

Бой ему почти не запомнился. Он сам не знал, что и как он делал.

Скажи ему, что он способен увернутся от авады или остановить малого огненного элементаля, то Хагрид посчитал бы эти слова просто неудачной шуткой. Великан не питал особых иллюзий на счет своей магии. Но, честно признать, он не слишком переживал из-за этого. Лес всегда манил его. Хагрид знал лес. Он любил лес. В лесу он чувствовал себя, как дома. Со временем лестные обитатели стали ему ближе и милее родных и друзей. Милые грифоны, единороги, акромантулы и драконы, конечно же драконы. Хагриду до слез было жалко, что последние в Запретном лесу не водились.

Зонтик в руках великана дрожал, да и в целом Хагрид чувствовал себя выжитым словно лимон. Еще раз недоуменно оглядев поляну, великан почесал бороду, пожал плечами и поспешил домой.

Глава 34 Помни о смерти

Несмотря на бурную ночь, а может и благодаря ней, спал я крепко и отлично выспался. А ведь поспать удалось немногим больше пяти часов. Оказывается, ночные прогулки весьма способствуют хорошему сну… особенно если тебя пытаются убить.

Поднявшись с постели, я первым делом осмотрел свою ногу. За ночь рана зажила, напоминая о себе только легким едва заметным шрамом. Да и чувствовал я себя хорошо — универсальный антидот сработал, или яда и вовсе не было.

Покормить Петра, зарядка, душ. И да, именно в такой последовательности. Наглая птица крайне не любит ждать свою еду. Раз этот двуногий встал, то пора ненавязчивым хриплым покаркиванием напомнить ему, а зачем он тут собственно нужен.

Стоя под струями горячей воды, я размышлял о прошедшей ночи. Что же нашло на нашего добрейшего лесничего? О Хагриде можно сказать немало нелестного, но вот привычки нападать на учеников за ним не наблюдалось. И как объяснить возросшую магическую мощь? Очередной сюрприз Дамблдора, как недавний Грим? Что-то тут не складывается.

Мне припомнилась наша встреча с лесничим на вокзале Хогсмита в начале года. Охвативший меня тогда гнев и лютую ненависть. Может причина в этом? Хотя на меня наша лесная встреча не подействовала и магических сил у меня не прибавилось.

В Большой зал я спустился довольно поздно, что со мной бывает крайне редко — я ранняя пташка. Большая часть учеников уже жестоко расправились со своим завтраком, сейчас они нехотя расползалась по учебным классам. Некоторые «особо одаренные» спешно скребли перьями по свиткам, пытались за пятнадцать минут до начала занятий сделать задание на сегодня.

Слизеринский стол был почти пуст. Несколько старшекурсников что-то живо обсуждали во главе стола, да Регулус Блэк лениво потягивал сок из кубка. Изредка младший брат Блохастого искоса поглядывал на гриффиндорский стол.

Убедившись, что в этот раз на завтрак не ненавистная овсянка, я кивнул младшему Блэку и примостился на свое любимое место с краю стола. Блэк кивнул в ответ. Этим наше общение и ограничивалось.

За столом ослино… в смысле львиноголового факультета присутствовала почти вся краса и гордость красно-золотых. Мрачный Поттер многозначительно переглядывался со старшим из братьев Блэк — явно задумали какую-то гадость. Питтегрю набивал брюхо — в такие моменты окружающий мир для него не существовал. Неподалеку от Сириуса Макдональд что-то обсуждала с Лили, размахивая перед ней исписанным свитком. Увидев меня, Лили на мгновение отвлеклась от спора с Макдональд и приветливо помахала рукой. Кивнув в ответ, я неспешно приступил к завтраку не забывая, впрочем, держать стол львят в поле зрения. Совместных пар у нас с Лили сегодня, к сожалению, не было. Но после занятий я планировал перехватить ее в библиотеке.

Я уже заканчивал завтрак, когда Лили и Макдональд поднялись из-за стола и направились к выходу. До начала занятий оставалось не больше пяти минут и Большой зал уже практически опустел. За девушками тут же хвостом привязались Блэк и Поттер. У выхода из Большого зала Блохастый завязал беседу с Макдональдс, слегка оттеснив Лили назад к Поттеру. Тот не растерялся. Сделав озабоченную мину, он обратился к Лили с каким-то вопросом. Раз Лили его не проигнорировала, то, скорее всего, это было связано с учебой. У Лили добрая душа (слишком добрая), она не могла отказать в мелкой помощи в учебе даже мародеру. Дальше Поттер и Лили шли рука об руку, о чем-то оживленно беседуя. Осада продолжается. Поттер малый упорный… хоть и дурак. Или первое следует из второго?

Уже выходя из зала Поттер не удержался и оглянулся, кинув в мою сторону торжествующий взгляд. Я продолжал равнодушно завтракать, сделав вид что и вовсе на них не смотрел. Если рогоносец надеется, что я сейчас вскочу из-за стола и закачу грандиозную сцену, то он ошибается. На столь детские провокации меня и в том прошлом-настоящем было сложно поймать, а теперь и подавно. Устраивать сцены ревности из-за подобных пустяков, даже догадываясь об истинных целях Рогоносца, это просто верх идиотизма. Я просто выставлю себя на посмешище. А это верный способ разрушить то хрупкое доверие, что выстроено между мной и Лили. Не увидев ожидаемого результата, Рогоносец слегка спал с лица, но бодро улыбнувшись вновь повернулся к Лили.

Не знаю, что меня заставило в этот момент перевести взгляд на Крысеныша. Чутье? Или мое искусство легилимента? Опытный легилимент, вроде меня, может улавливать сильные эмоции окружающих, не прибегая к магии. Впрочем, не важно, что побудило меня посмотреть на Крысу. Важно то, что мне удалось заметить. Самый ничтожный из мародеров смотрел вслед Поттеру и Лили. На мгновение, только на мгновение, его лицо исказилось в гримасе лютой ненависти. А взгляд стал какой-то злой, торжествующий, полный превосходства и просто лучащийся самодовольством. Удар сердца и на лицо Крыски наползла обычная испуганно-добродушно-заискивающая маска. Но этого мгновения мне хватило, чтобы порядком насторожиться. Что-то тут не чисто. Ненависть, это ладно. У меня-то нет иллюзий о «вечной дружбе» крыски и остальных мародеров. Но вот с чего бы ему торжествовать. Крыска явно что-то замышляет. И это что-то касается либо Поттера, либо Лили, а может и обоих сразу. На Рогоносца то мне наплевать. Спасение Поттеров не та дурная привычка, от отсутствия которой я страдаю. А вот если Крысеныш задумал причинить зло Лили… то ему же хуже. Второй раз я ее не потеряю. Особенно из-за этой крысы!

Отставив от себя кубок с соком, я пару раз прищелкнул пальцами. На какую-то долю секунды взгляд Крыски задержался на моих пальцах, а затем он вернулся к набиванию брюха. Вот и все, дело сделано. Я вовсе не приукрашивал, когда говорил что могу управлять крыской одним щелчком пальцев.

День пролетел как-то быстро. Наверное, этому поспособствовало то, что первыми уроками была история магии с профессором Бинсом. Так что добрую половину дня я просто проспал убаюкиваемый монотонным голосом призрака.

Обед тоже прошел незаметно. Была только одна маленькая странность — быстро пообедав, Питер Питтегрю спешно удалился из Большого зала. Правда никто кроме меня этого и не заметил. Чуть погодя Большой зал покинул и я.

На третьем этаже, на уже знакомой скамейке меня уже ждал крепко спящий Крысеныш. Заложенные в прошлую нашу встречу на этом же месте закладки отлично работали. Я огляделся. Лишние свидетели мне сейчас ни к чему. Третий этаж был пуст. Мало кто, сразу после сытного обеда, стремится совершить забег по лестницам Хогвартса.

— Вингардиум Левиоса! — Резкий взмах волшебной палочки и тело сладко посапывающего Крыса поднялось в воздух, послушно плывя следом за мной. В Выручай комнату я идти не рискнул, туда вполне могла заглянуть Лили, но и помимо нее в моем распоряжении было не меньше десятка неиспользуемых аудиторий. Вернее, их иногда использовали влюбленные парочки старшекурсников, но отнюдь не для учебы.

Отлеветировав тело Крысеныша в одну из таких пустующих аудиторий, я надежно закрыл дверь и приступил к работе.

Надо открыть один секрет легилименции — проще всего прочитать то о чем человек думает в данный момент. А как добиться того, чтобы человек думал о том, что ты хочешь узнать? А просто спросить. Очень немногие после прямого вопроса могут хотя бы мгновение не подумать, о чем спрашивают. А большего опытному легилименту и не нужно. Обычно именно этого мгновения легилименту и хватает, чтобы зацепится в незащищенном разуме и выудить все остальное. Нет, можно выудить нужное и без всяких вопросов, но это очень долго.

Со спящим разумом (пусть последнее слово в отношении к Крысе и звучит кощунством) работать одновременно и просто и сложно. С одной стороны спящий особенно уязвим, а с другой — поиск давних воспоминаний без наводящих вопросов особенно затруднен. Во многом именно поэтому я столь тщательно ищу любые крупинки информации о прошлом Дамблдора. Это просто кусочки, мелкие фрагменты мозаики. Но чем больше я соберу этих кусочков, тем проще мне будет работать с тем, кто должен знать о сестре Дамблдора ничуть не меньше директора, ведь это была и его сестра. Да — Абельфорт Дамблдор, я не забыл про него. Более того, теперь он моя главная надежда. Но у меня только одна попытка и пока я не готов.

Но вернемся к Крысе. Что это он там прячет? В нашу прошлую встречу ничего подобного в зале я не заметил. А значит ответ, скорее всего, в последних сутках. Тоже не малый период. У меня нет лишних суток, чтобы просматривать все вчерашние воспоминания Крысы. Впрочем, ночь, утро и учебные часы можно отбросить. Вечер вчерашнего дня? Да, видимо стоит начать с него.

— Легилименс! — произнес я, криво усмехнувшись. Для столь опытного легилимента как я, заклинание и палочка уже не играли роли. Но само слово, произнесенное вслух, настраивало на нужный лад.

Воспоминания Питтегрю окружили меня, стали моими воспоминаниями. Я знал, что найду нечто интересное, но не думал что настолько…

* * *

Джеймс Поттер лежал на кровати в своей (или почти своей) комнате в башне Гриффиндора. В руках у юного гриффиндорца был небольшой флакончик, заполненный яркой бирюзово-синей жидкостью. Поттер задумчиво смотрел на флакончик, лениво подбрасывал его высоко вверх, ловил и снова подбрасывал. Вновь подбрасывал и снова с какой-то ленцой и неохотой ловил.

Эту-то картину и застал внезапно ввалившийся в комнату Сириус Блэк.

— Ты что такой кислый, — сказал он, разглядывая друга. — Это из-за неудач с Нюньчиком? Так не горюй, Сохатый, мы еще накажем этого завравшегося змееныша. Дай только срок!

— Это не из-за него, — отмахнулся Джеймс, задумчиво пялясь в потолок.

— Так что случилось? У тебя вид, словно кто-то умер.

— Да так, утром получил подарочек от родителей.

Поттер повертел склянку в пальцах, подкинул, снова поймал. Покатал на раскрытой ладони и сжал в кулаке.

— И что? — вновь спросил Сириус, с интересом поглядывая на эти манипуляции друга.

Некоторое время Джеймс молчал.

— Это должно остаться только между нами, — сказал он наконец.

— Мне принести тебе магическую клятву? — Блэк разом посерьезнел. От его недавней веселости не осталось и следа.

— Дурак! — вскипел Джеймс. — Мы что паршивые слизеринцы?! Честного слова друга мне вполне достаточно. Если я не могу верить тебе, Лунатику или Хвосту, то кому вообще я могу верить?

— Считай, оно у тебя есть. Так что случилось то?

— Случилось вот это, — Джеймс разжал кулак и продемонстрировал Блэку флакончик с зельем.

— Что это?

— Одно интересное зелье из тайных семейных рецептов, с красивым названием «Безумие страсти». Я должен напоить им Лили Эванс, чтобы она сама прыгнула ко мне в постель.

— Разве ты не этого добиваешься.

— Я что, урод вроде Снейпа? — вспыхнул Джеймс, сжимая кулаки. — Это ему без зелий с девушками ничего не светит.

— Прости, сморозил глупость, — признал Сириус. — А с чего это твои предки озаботились подкладыванием тебе в постель маглорожденных. Они хоть и за Дамблдора, и довольно лояльно относятся к маглорожденным волшебникам, но не думаю, что их лояльность распространяется настолько далеко. Ты же как и я — породистый кобель. Случка только с сучками с длинной как борода Дамблдора родословной, — сплюнул Блэк. — Ненавижу все это! С кем тебе дружить, на ком жениться.

— Причина есть. Ты забыл одно исключение, при котором маглорожденную волшебницу примут в чистокровную семью не просто с радостью, древние роды еще и войну устроят ради этого.

— Обретенная? — догадался Блэк.

Поттер только кивнул в ответ.

— Вот ведь гадство! — Блэк с силой ударил кулаком по колену. — Теперь понятно чего моя мамаша приперлась в Хогсмит в прошлом году. А я думал, что мне тогда показалось. Стой! Но вроде ее проверка ничего не дала! Я знаю свою маменьку, если бы Эванс была Обретенной, то мне бы уже все мозги промыли на эту тему. Мне или Регулусу. Мой братец конечно с заскоками, это у него от мамочки, но он неплохой парень и со мной таким секретом точно бы поделился. Когда мамочки рядом нет, мы с ним вполне неплохо ладим.

— Не уверен, но думаю, что Дамблдор ее как-то защитил. Он хороший человек и понимает, что чистокровные роды не дали бы ей жизни. Но он допустил ошибку, поделившись этим секретом с моими предками. Теперь они на меня давят. Говорят, что ждать нельзя, что по магическому миру пошли слухи о появлении новой Обретенной.

— И в чем проблема? Ты вроде бы и сам сохнешь по Эванс. Переспи с ней, пусть и с помощью зелья, может это ей так понравится, что она захочет продолжения.

— Ты плохо знаешь Лили, скорее она меня возненавидит. К тому же у этого зелья еще один эффект — она бы стопроцентно залетела от меня. А там все еще интересней. Есть один старый закон. Он давно не применялся, но юридически не отменен и остается в силе. Благодаря ему, мой отец, как глава рода Поттер мог предъявить права на еще не рожденного ребенка. А до его рождения Лили стала бы фактически пленницей в нашем мэноре.

— Да, Эванс тебе такого бы никогда не простила.

— Я и сам себе такого бы не простил! Дамблдор прав — все эти чистокровные обычаи просто дикость!

— Может обратиться за помощью к директору? — вскинулся Блэк.

— Я боюсь, что даже Дамблдор может посчитать это неплохим выходом из положения. Мои родители одни из его самых сильных и ценных союзников в Визенгамоте, — тяжело вздохнул Джеймс Поттер.

— И что ты намерен делать?

— А вот что! — еще раз подкинув флакончик, Джеймс подошел к окну, распахнул его и вылил содержимое флакончика. После того как последняя капля зелья отправилась в полет к земле, туда же отправился и сам хрустальный флакончик. Джеймс Поттер закрыл окно и вновь повернулся к другу.

— Твои предки будут в ярости, — покачал головой Сириус.

— У рода Поттер только один наследник, — пожал плечами Джеймс. — А Лили будет моей и без всяких зелий.

— А тебя часом самого зельями не опоили? — осторожно поинтересовался Сириус. — Ты этой рыженькой просто одержим, а она на тебя и не смотрит. Как ты чуть полвагона не разнес, вместе с нами замечу.

— Поверь. Зелья тут не причем, — покачал головой Джеймс. — Надеюсь тебе не надо напоминать, что все это должно остаться между нами. Не рассказывай ничего даже Лунатику и Хвосту. Я им верю как тебе, но они просто не понимают всей ценности этой тайны и могут случайно проболтаться.

— Прорвемся, Джеймс. Я сохраню эту тайну. Ты мой лучший друг, а на чистокровные заморочки рода Блэк мне глубоко плевать. У предков есть мой правильный братец Регулус. Он аристократичный, занудный, правильный — настоящий Блэк. Вот пусть он и обеспечивает древнейший и благородный род Блэков наследниками с богатой родословной… рысак производитель. Если тебе так нравится эта Эванс. То я тебе мешать не буду. Обретенная она там или нет. Да и вообще рыжие не в моем вкусе.

— Ну да! Можно подумать, ты обращаешь внимание на цвет волос, — усмехнулся повеселевший Поттер, — а не на размер сисек.

— Ты плохо обо мне думаешь, — вернул ему усмешку Блэк — есть еще задница.

Оба мародера весело расхохотались. Никто из них так и не заметил серую крысу, притаившуюся под соседней кроватью…

* * *

— Тварь! — прошипел я, вынырнув из воспоминаний крысы. Помимо увиденного воспоминания, я еще и прочитал, что Петтигрю в ближайшее время собирается передать новость о появлении новой Обретенной Волдеморту и рассчитывает на очень щедрую награду.

Желание разделаться с Петтигрю вот прямо сейчас, пока он спит, было столь велико, что я поспешил убрать палочку в чехол на поясе.

Это ведь так просто, — искушающе шептал мне внутренний голос. Легкое движение руки и проблема Крысы уйдет в небытие.

Не сейчас. Теперь уже очень скоро, но не сейчас. Не в Хогвартсе. Если устроить ему гибель на территории школы, то даже если обставить все как несчастный случай, Дамби будет копать и копать. И весьма велика вероятность, что докопается до сути.

Второй возможности предать Лили у Крысы не будет. Возможно, я мог бы обойтись без убийства Крысы. Мог бы стереть ему память, но нет никаких гарантий, что Волдеморт не сможет ее восстановить. Да и если признаться честно, у меня не было никакого желания сохранять Крысенышу его жалкую жизнь. Петтигрю относится к той категории людей, которые будут у тебя в ногах валяться, прося пощады, но стоит повернуться к ним спиной, и тут же получишь удар ножом.

Свой приговор Петтигрю я вынес уже давно, настала пора привести его в исполнение.

Лили следует держать как можно дальше от всего этого. Она в безопасности пока на нее не обращают внимания. Во многом именно поэтому я не спешу переводить наши отношения на новый уровень. Не нужно считать всех представителей древних семейств глупцами и слепцами. Да и Волди тут же заинтересуется, а чего это я увлекся маглорожденной, пусть она и трижды подруга детства.

Но что же делать с Петтигрю? Зная Крысеныша можно быть уверенным, что в ближайшие выходные он постарается донести новость до лорда. Для этого ему понадобится посетить Хогсмит, чтобы воспользоваться камином. Значит, до почты дойти он не должен. А еще лучше, если он и до Хогсмита не дойдет. В городе полно владельцев порталов-каминов и кто знает, которые из них служит Волди и может помочь Крыске?

Главная дорога вдоль правого берега озера отпадает — в выходные на ней слишком людно. Остается тропинка вдоль левого берега. Этим путем мало кто ходит, так дорога до Хогсмита получается несколько дольше, особенно зимой. А выходные они такие — вот они есть, а вот их нет. Это учебные дни тянуться медленно, а выходные пролетают мгновенно.

На тропинке у озера нашей встрече с Петтигрю никто не помешает. Хм… А нужно ли мне с ним встречаться? Разделаться с Крысой не проблема. Но надо все провернуть так, чтобы никто и не подумал о моей причастности к этому печальному событию.

В моей руке вновь появилась волшебная палочка. Легкое прикосновение к голове Крысы и поток чужих, но замаскированных под собственные мысли Крыски, приказов затаился где-то на задворках его разума. В нужное время они выберутся из своего укрытия и нашепчут, убедят Крысу выбрать нужный мне путь и не только он.

Срезав напоследок с головы Красеныша несколько волосков, я поспешил покинуть аудиторию. Левитировать Крысу обратно на скамейку в коридоре у меня не было никакого желания. Да и соблазн выбросить его в окно был еще слишком велик. Надеюсь, что Крысеныша не слишком удивит перемена места сна, и он спишет все на шутку приятелей или собственный лунатизм. Впрочем, даже если это его удивит, то долго удивляться ему все равно не придется.

С Петтигрю, мои мысли перескочили на подсмотренный, подслушанный разговор. Не сказал бы, что меня сильно удивили действия Поттера. Тот конечно был редкостным мудаком, но вот подонком он не был.

Интересно, а вылитое зелье не могло сохраниться? Сейчас зима и довольно холодно. Разумеется, зелье мне было нужно не для использования по назначению. Что бы там не думал Поттер, но я никогда не пользовался никакими зельями, чтобы затащить к себе в постель женщину. Зачем тратить дорогие и редкие зелья на то, что можно получить с помощью обычных денег в домах терпимости? Просто рецепт зелья с подобным эффектом мне не известен. Наверняка семейная тайна рода Поттер. Было бы интересно исследовать его состав.

Немного взвесив все за и против, я решил отказаться от этой затеи. Искать под окнами не знаю что. Да и снегопад сегодня ночью был знатный и скрыл все возможные следы. Что мне сгребать весь снег под окнами гриффиндорцев и тащить в свои комнаты на исследование? Боюсь, что даже мне не удастся провернуть подобное так, чтобы никто не заметил.

— Нилли! — позвал я, надежно запершись в своих комнатах.

— Да хозяин! — откликнулась домашняя эльфийка, появившись из воздуха. Такие мелочи, как расстояние и чары Хогвартса, ее мало интересовали. Домашний эльф способен откликнуться на призыв хозяина, где бы тот не находился. Ну, разве что кроме Азкабана и еще некоторых мест.

— Принеси мне коробку из шкафа в моей комнате. Нижняя полка слева.

Нилли поклонилась и исчезла. Не успел я сосчитать до десяти, как она вновь появилась и с очередным поклоном протянула мне искомую коробку.

— Прошу вас хозяин. Нилли рада служить хозяину. Нилли еще нужна хозяину?

Вместо ответа я молча махнул рукой, отсылая домовую эльфийку прочь.

* * *

— Хвост, ты с нами? — поинтересовался Блэк, придирчиво разглядывая себя в зеркало.

— Нет, Бродяга, я немного задержусь в Хогвартсе. Встретимся позднее, — отозвался тот, лениво наблюдая за приятелем.

— Как знаешь. Мы будем в «Трех метлах» у милашки Розмерты.

— Кто бы сомневался, — фыркнул Петтигрю и несмело улыбнулся.

Сириус Блэк весело расхохотался, запрокинув голову назад. Дружески похлопав Петтигрю по плечу, он поспешил к Поттеру и Люпину.

Проводив троицу приятелей взглядом, Петтигрю довольно улыбнулся. Как он и думал, Блэк не стал спрашивать, что это за дела у него в Хогвартсе в выходной день. Впрочем, это не удивительно. Единственный, кто интересен Сириусу Блэку — это сам Сириус Блэк… и в какой-то мере его лучший друг Джеймс Поттер.

Выждав несколько минут, Питер покинул башню Гриффиндора и поспешил к воротам Хогвартса. Ученики старших курсов, которым было разрешено посещать Хогсмит, группами и по одному стремились туда же. Никому не хотелось задерживаться в опостылевших каменных стенах под надзором строгих учителей. Неудачники, словившие отработки на выходные, провожали своих более удачливых соучеников тоскливыми взглядами.

Когда ворота остались за спиной, Хвост свернул прочь от главной дороги. Тут вдоль озера змеей извивалась узкая тропинка. Не смотря на зиму и не особую популярность среди учеников и учителей, тропинка была очищена от снега. Домовые эльфы Хогвартса присматривали не только за порядком в замке, но и за его окрестностями. Например, они готовили квиддичное поле к каждому новому матчу. Очищали все пути в школу: зимой от снега, осенью от листьев.

Бодро шагая по узкой тропе, Питер размышлял о своих «лучших друзьях». Близилось очередное полнолуние, а это значит два эти недоумка вновь потащат его на прогулку в Запретный лес! Петтигрю искренне ненавидел эти шатания по ночному лесу. Это Блэку и Поттеру хорошо — собака и олень. Про Люпина и говорить нечего — оборотень в лесу как у себя дома. А задумывались ли они хоть раз, каково в лесу приходится ему в его крысиной ипостаси? Вряд ли.

— Бедняжка Люпин, ему так нужна наша поддержка перед очередным полнолуньем. Следующую ночь он просидит один одинешенек запертый в Визжащей хижине, — зло прошипел Питер.

А Хвост? Что Хвост? Мысль, что в Хогвартсе полно сов и ночью на охоту они летают в Запретный лес, его приятелям почему-то не приходила. И кто его будет спасать, если одна из охотниц решит им перекусить? Олень, собака и волк летать не умеют. Можно, конечно, попытаться превратиться обратно в человека, но даже это еще надо успеть. А волшебные палочки они оставляли в Визжащей хижине. Поначалу тоже приходилось делать и с одеждой, но с опытом они научились превращаться прямо вместе с ней. А вот волшебные палочки и мелкие личные вещи пока еще приходилось оставлять.

Питер вспомнил их первые занятия анимагией и содрогнулся. Больше всего на свете он боялся боли. А в тех первых занятиях боли было очень много.

Тропинка как раз проходила неподалеку от Гремучей ивы, когда Петтигрю заприметил на берегу озера что-то яркое. Он прибавил шаг, яркое пятно приблизилось. Теперь было отчетливо видно, что в стороне от тропинки, возле кромки воды, лежит длинная коробка, запакованная в яркую подарочную упаковку.

Петтигрю внимательно огляделся по сторонам. А вдруг это чья-то шутка? Может даже его «лучших друзей». Вокруг было тихо. Тропинка была пуста, а на снегу не было заметно никаких следов. Немного помедлив, Питер сошел с тропинки и направился к яркой коробке, призывно сверкавшей блестками оберточной бумаги возле темной воды озера.

Уже склонившись над неизвестной коробкой, Петтигрю внезапно отдернул руку. Какие-то сомнения возникли в его душе. Какое-то нехорошее предчувствие. Он вновь огляделся по сторонам. Все тот же заснеженный берег озера. Неприветливая темная вода, прихваченная у берега легким льдом. Гремучая ива.

— Да что я в самом деле! — ругнулся он на себя. Звук собственного голоса отогнал все сомнения прочь.

Питер поднял коробку. Тяжесть подтвердила, что она отнюдь не пустая. Неужели ее почтовая сова выронила? Пусть редко, но подобное встречается. Никаких подписей на коробке не было. Впрочем, даже если бы таковые и имелись Питер не собирался возвращать находку хозяину… разве что там была какая-нибудь ерунда. Или хозяин коробки директор Дамблдор или Макгонагалл. Возможность слегка подлизаться к директору или декану никогда не бывает лишней.

Развернув яркую оберточную бумагу, он открыл коробку и с интересом заглянул внутрь. Из чрева коробки виднелось бутылочное горлышко. Освободив бутылку из плена коробки, Питер взглянул на этикетку и радостно присвистнул:

— Огденское. «Золотая марка». Сегодня явно мой день!

Коробка полетела в воду. А бутылка с дорогим огневиски обрела новое пристанище под мантией мародера.

Прикинув оставшийся путь до Хогсмита, Питер задумчиво посмотрел в сторону Гремучей ивы и направился к ней.

— Лорд может немного подождать. В такой дикий холод стаканчик хорошего огневиски лишним не будет, — решил он.

* * *

В «Трех метлах» царила обычная для выходного дня кутерьма. Излюбленный учениками Хогвартса паб в выходные дни не пустовал никогда. Компании и компашки малолетних спиногрызов оккупировали все столики.

Блэк неуклюже пытался флиртовать с Розмертой. Бывшей пока еще вовсе не мадам, а просто Рози. Девушка закончила Хогвартс в год нашего поступления и вот уже пять лет помогала отцу в «Трех метлах».

Поттер ревниво следил за нашим столиком, но наличие одного «мерзкого слизеринца» мешало ему набиться к нам в компанию. В отличие от Рогоносца, Мэри Макдональд на этот счет не комплексовала и устроилась за нашим с Лили столиком. Правда, надо отдать ей должное, сделала она это после приглашения Лили. Я от этого был не в восторге — Макдональд нравилась мне не больше самого Поттера. Но свою неприязнь я постарался спрятать так глубоко насколько это возможно. Впрочем, точно также поступила и сама Макдональд. Она не кривила губы при беседе со мной, не пыталась спровоцировать. Не было и обычных шпилек в сторону слизеринцев их никчемности, коварства и всех прочих добродетелей из-за которых все завидуют Слизерину. Мэри прекрасно понимала, что Лили это не понравится. В целом мы трое вполне мирно беседовали на отвлеченные темы. А я лишь утвердился в мысли, что подруга Лили гораздо опаснее для меня, нежели сам Поттер. Умная девочка. Гриффиндор явно не ее факультет, слишком много в ней слизеринского хладнокровия, осторожности и коварства.

Наконец, спустя пару часов я сослался на подготовку к досрочному экзамену по зельям и откланялся. Заскучавший было Поттер примостился на мое место раньше чем я покинул «Три метлы», но меня это уже не интересовало. Потеребив в кармане амулет созданный с помощью волос Петтигрю, я толкнул дверь паба. Полчаса тому назад амулет, позволявший точно определять местоположение четвертого мародера, перестал действовать.

Подавляя в себе желание закурить, я направился в сторону Визжащей хижины, почти два часа времени Петтигрю пребывал там. Оказавшись за приделами Хогсмита, я разом опустошил сразу несколько флакончиков с зельями. Ох, бедная моя голова. Кто знает, что такое похмелье тот меня поймет — скоро меня ждут те же ощущения только помноженные на два и мало поддающиеся лечению. Ладно, лучше весь вечер мучиться интоксикацией от смешивания зелий, чем наделать следов.

Когда призрачная настойка подействовала, сделав мое тело полупрозрачным, я поднялся на ладонь над землей и полетел. Замаскировав ауру и сокрывшись от стороннего наблюдения, было бы неимоверно глупо засыпаться на такой мелочи как следы на снегу.

Визжащая хижина находилась на некотором отдалении от Хогсмита в одичалом саду со старыми давно не плодоносящими яблонями. Сейчас сад был укрыт снежным покрывалом, но веселей это место выглядеть не стало.

Облетев Визжащую хижину и заброшенный сад, я убедился, что в округе пусто. Ржавый дверной замок вздумал было оказать сопротивления моим настойчивым попыткам проникнуть внутрь хижины, но после второй алохоморы сдался.

В просторном холле (именуясь хижиной Визжащая хижина была скорее небольшим двухэтажным особняком) я задержался. Да именно здесь на этом полу я когда-то умер, чтобы снова жить.

Ладно, хватит предаваться «ностальгии». Смерть это не тот опыт, который мне хотелось бы повторить. Да, рано или поздно все там будем. Но лучше все же поздно, чем рано.

Пролетев над ступеньками лестницы, я аккуратно заглянул на второй этаж. На полу лежало тело Питера Петтигрю. В воздухе стоял запах крепкого алкоголя и рвоты. Петтигрю и в этот раз умудрился сыграть по-своему. Я надеялся, что он помучается хотя бы до обеда. Но четвертый мародер лежал на спине в луже собственной рвоты и не дышал. Напился до беспамятства и захлебнулся в собственной рвоте. Какая трагедия! И никаких следов магии, зелий или ядов. Только бутылка из-под дорогого огневиски. Правда ее содержимое явно заинтересует тех, кто будет расследовать эту трагедию. Какой-то негодяй продал под видом дорогого огневиски смертельно опасный метиловый спирт, намешанный с прочей химической дрянью. Вот ведь подонок!

— Знаешь, Крыса, ты должен быть мне благодарен, — сказал я мертвецу. — Твоя никчемная жизнь закончена, но ушел ты добрым другом, а не жалким предателем и даже не особо мучился. Они будут горевать, скорбеть по тебе. Может, какое-то время, даже на могилу будут захаживать, цветочки там приносить. Тебя будут вспоминать только добром, хоть ты этого и не заслуживаешь.

Да, я мог бы рассказать миру, чем Крысеныш был на самом деле. Но не буду этого делать. Меня мало заботит репутация Крысы. А если даже анонимно открыть, что он лизал ноги Волдеморту, то только полный идиот не сделает выводов касательно его гибели. Среди моих врагов идиотов нет. Если бы таковые были, то я не считал бы их за врагов.

Еще раз удостоверившись, что Крыса мертв, я аккуратно проверил его карманы. В одном из них обнаружился кошелек.

— А предателям неплохо платят, — присвистнул я, проверив его содержимое. Моя месячная деканская зарплата.

Освободив кошелек от золотых галлеонов и бронзовых кнатов, я оставил в кошельке восемнадцать сиклей, присовокупив к ним еще двенадцать из своего кошелька, даже не подумав стирать с них какие-то следы. Деньги странная и явно магическая штука. Во-первых, они могут исчезать. Вот они есть, а вот их уже нет. Во-вторых, деньги столь часто переходят из рук в руки, что никакому магу не под силу узнать, кто был предыдущим владельцем монеты.

— Вечный символ предательства,[17] — усмехнулся я мертвецу. — Я позволю себе только этот легкий намек. Ты же не будешь против?

Ждать ответа было бы глупо. Покинув Визжащую хижину, я подлетел к озеру. Сверкнув на солнце, золотые и бронзовые монеты полетели в воду. Проводив их взглядом, я направился в сторону Хогсмита.

Глава 35 Может ли кукла играть кукловодом?

Подозрительный ум — здоровый ум.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары).

— Сев, ты опять пытаешься влезть в мою голову, — поморщилась Лили. Отложив перо в сторону, она помассировала виски.

— Постоянная бдительность! — криво усмехнулся я, продолжая делать записи в свиток. — Если кто-то захочет прочитать твои мысли, то времени на подготовку он тебе не даст, и заранее предупреждать не будет.

— Да знаю я, просто у меня и так голова болит. Если бы я знала, сколько хлопот доставит эта должность старосты…

— Да, вся эта суета уже надоела.

— Жалко Хвостика, — помрачнела Лили.

— Да, бедняга, — кивнул я, вспоминая события прошедших с момента смерти Крысы двух недель.

Смерть Петтигрю наделала переполох. Думаете, что первыми спохватились его лучшие друзья? Как бы не так! Люпина, Блэка и уж тем более Поттера отсутствие Петтигрю не насторожило. Весь день они беззаботно веселились в Хогсмите. Более того, их совершенно не удивило и не насторожило отсутствие Петтигрю за ужином. Да, с такими друзьями не удивительно, что Крыса стал предателем. Первыми тело Петтигрю нашли дети, поздно вечером залезшие в Визжащую хижину поиграть. Как оказалось, проделывали они это не первый раз. В очередной раз убеждаюсь, что запирать в Визжащей хижине оборотня, идея воистину «гениальная». Надо припомнить, а никто во времена нашего ученичества из Хогсмита таинственно не исчезал?

С обнаружением тела Петтигрю, в Хогвартсе стало излишне оживленно. Первыми естественно пожаловали авроры с расспросами и допросами всевозможных свидетелей. Вслед за ними примчалась специальная комиссия от Министерства магии. А через день прибыла комиссия от совета попечителей, в составе которой обнаружился Люциус Малфой. Не на первых ролях, а «вторым помощником третьего секретаря», но само его присутствие не могло не насторожить. Пока авроры пытались вести расследования все эти высокопоставленные комиссии занимались своим излюбленным делом — мешали нормально работать всем остальным, в том числе и аврорам. Обстановка в школе стала какой-то нервной. Макгонагалл снимала балы десятками за любой даже малейший проступок и лично патрулировала коридоры по ночам. Слагхорн, Флитвик и добрейшая Спраут не отставали от нее. К пятому дню содержимое песочных часов, отмеривающих балы факультетов, уменьшилось наполовину. Отработки получило такое количество учеников, что даже Флитч запросил пощады. К его стенаниям присоединились домовики. Им просто не оставалось другой работы, кроме приготовления пищи! Замок сверкал словно новенький золотой галлеон. Казалось, что даже древние камни кто-то отполировал до блеска. Хотя может их вправду отполировали — Флитч всегда был таким затейником. Ученики ходили на уроки и приемы пищи в Большой зал чуть ли не строем, пугаясь каждой тени. Про такие мелкие и милые каждому ученику шалости, как прогулки после отбоя или ночные свидания, всем пришлось позабыть. Прелестно! Стану директором Хогвартса возьму эту тактику тотального преподавательского террора на вооружение. Хотя… упаси мня Мерлин от подобной судьбы.

Дамблдор был крайне недоволен этим переполохом в его маленьком королевстве, где он уже даже не король, а как минимум божество. Он, конечно, тщательно скрывал свое недовольство, прятался за извечной добродушной улыбкой и маской старого чудака. Но я слишком давно его знаю, чтобы не замечать мелкие едва уловимые детали. В целом, всем этим высоким комиссиям нечего было ему предъявить, хотя они очень старались, но нервы Дамблдору они порядком попортили. Не любил «добрый дедушка» вторжений в свои владения.

От крупных неприятностей Дамблдора спасло то, что умер Петтигрю вне стен замка. Хогвартс все же не тюрьма, и в обязанности директора не входит контролировать каждый вздох ученика. Особенно если этот самый ученик проводит свои законные выходные в Хогсмите. Но у Дамблдора явно были на Петтигрю свои планы, а теперь эти планы придется менять. Заподозрил ли он, что смерть Петтигрю не случайна? Уверен, что заподозрил. Но присутствие посторонних «контролеров» в его королевстве мешало Дамби заняться этим делом вплотную. Иллюзии на счет авроров он вряд ли не питал. Оно понятно: все они его бывшие ученики, а большинство еще и гриффиндорцы. Зато когда эти комиссии уберутся, всей троице мародеров не избежать душевного чаепития у дедушки директора.

На время работы следователей и комиссий ученикам запретили покидать Хогвартс и все тихо взвыли. Пребывание в самой школе сделалось просто невыносимым. С учетом усиления контроля со стороны учителей, старост и непонятных типов в мантиях, единственное, что ученикам оставалось делать, это (О, ужас!) учиться. И ведь пришлось! Показатели успеваемости резко поползли вверх.

Лично мне вынужденное заключение дало возможность еще лучше подтянуть Лили в легилименции. Теперь я не ограничивался обычными занятиями в Выручай комнате, а мог в любой момент предпринять атаку на ее разум. Обед в Большом зале, урок или подготовки к занятиям — теперь Лили всегда приходилось быть на стороже. Прогресс не заставил себя долго ждать. Теперь я смело мог бы назвать ее защиту средненькой. Это отличный результат, особенно с учетом того, что она занимается легилименцией всего ничего.

Про Запретный лес и поиски в Хогвартсе пришлось позабыть. В теории, не смотря на все запреты, отмену выходов в Хогсмит и ужесточение надзора, я мог спокойно покидать Хогвартс, но предпочел затаиться. Если чему-то я и научился, то это терпению.

Авроры и комиссии так ничего и не нашли в Хогвартсе, как впрочем и в Хогсмите. Владельцы всех кафе, пабов, баров, магазинов, магазинчиков были замучены постоянными проверками. Надо заметить, эти проверки их столь напугали, что еще пару месяцев даже сливочное пиво, в котором алкоголя меньше чем в свежем виноградном соке, они продавали с явной неохотой.

Тело Петтигрю передали родным. Мародеров отпустили на похороны. В Хогвартсе объявили трехдневный траур. На этом все собственно и закончилось. Гибель Петтигрю посчитали несчастным случаем. А те, кто думал иначе, держали свои мысли при себе.

Где-то через полторы недели авроры и комиссия министерства убрались. Ищейки от совета попечителей все еще крутились в школе, изводя Дамблдора мелкими придирками, но завтра должны были убыть и они.

Я все это время вел себя как ни в чем не бывало. Собственно, это было не трудно. Состроить скорбную мину и произнести что-нибудь типа «пусть мы нередко ссорились, но никто не заслужил такой смерти» — это я умею. Научился. И учителя были что надо. Да и Лили такое мое «великодушие» нравилось. Какая она все же наивная. Легко прощать только мертвых врагов.

От размышлений меня отвлек появившийся из-за книжных стеллажей Люциус Малфой.

— Ты как всегда окопался в библиотеке, Северус. Эванс, — мне он адресовал легкую улыбку, Лили же достался только холодный кивок.

— Добрый день Люциус, — кивнул я, помахивая пером. Несмотря на внешнее равнодушие, внутренне я весьма насторожился. Появление в школе Люциуса просто не могло быть случайностью.

— Я пойду, — заторопилась Лили, сгребая со стола свои вещи. Малфоя она недолюбливала еще с тех времен, когда мы только пришли в Хогвартс.

— Вижу, ты по-прежнему тесно общаешься с этой… маглорожденной, — сказал Люциус, когда Лили покинула библиотеку. Слово «маглорожденной» он произнес столь насмешливо-иронично, что и тупой бы понял, что под ним подразумевалось гораздо более грубое — грязнокровка. Люциус всегда умел оскорблять не оскорбляя. Это его особый талант.

— Не вижу в этом ничего зазорного. Она хороший друг.

— Только друг? — он иронично вздернул бровь. — Или нечто большее?

Да, в проницательности моему «старому приятелю» тоже не откажешь. В этом плане он мог бы поспорить даже с Темным лордом.

— Возможно, что и нечто большие, — равнодушно пожал плечами я. — Лили красивая девушка.

— Да, но у тебя теперь есть долг перед своим родом. Эванс тебе не пара.

— А кто говорит о браке? — я холодно улыбнулся. — Одно другому не мешает. Не так ли Люциус?

Кажется, мне удалось его слегка смутить. Этот Люциус еще не разучился смущаться. Ну да, он был известным ветреником. И брак с Нарциссой ничуть его не исправил. Да и на чистоту крови при выборе любовниц Люциус мало обращал внимание.

— Прости. Это, в общем-то, не мое дело.

— И то верно, — кивнул я.

— Ты будешь на приеме у Лестрейнджей в эти выходные? — резко сменил тему Люциус.

Вот оно! Я знал, что появление Люциуса в Хогвартсе не его инициатива. Темному лорду понадобились глаза и уши в главной магической школе Британии. Нет, я уверен, что в стенах замка у него есть если не шпионы, вроде крысы, то последователи и сочувствующие среди учеников. Тот же Регулус Блэк. Но с Люциусом им не сравниться.

— Хм, боюсь, что меня никто не приглашал.

— Ты ошибаешься, — улыбнувшись, он протянул мне оформленную по всем правилам карточку приглашение. — Тебя будут очень ждать.

Намек был более чем понятен. Особняк Лестрейнджей сейчас можно смело называть особняком Темного лорда.

Похоже, Волди не терпится со мной пообщаться. Значит, моя закладка с тридцатью серебряниками сработала как должно. Я хорошо знаю двух своих учителей-врагов. Авроры на столь странное совпадение с монетами не обратили внимание. Ну да на то они и авроры. А вот Темный лорд сию мелкую деталь пропустить не мог. Так-то вряд ли бы его заинтересовал несчастный случай среди его шпионов в Хогвартсе. Одним больше, одним меньше. Но это был шпион возле «золотого мальчика» — Джеймса Поттера. И вот этот шпион умирает, а при нем находят тридцать серебряных монет — знак предательства. Бывают ли такие совпадения? Вот и Дамблдор с Волдемортом решат что нет, не бывают.

Я ничего не делаю просто так. Оставленные у Петтигрю монеты, это не мелкая месть или прихоть. Мстить мертвецам занятие вообще глупое. Расчет был прост, Волдеморт и Дамблдор вынуждены будут как-то отреагировать. Мне сложно предвидеть к каким выводам придет Дамблдор. Главное, чтобы он не связал смерть Петтигрю со мной. А вот Волди — это другое дело. Я догадываюсь, к каким выводам он пришел. И я знаю, кто поможет ему утвердиться в этих выводах.

А после беседы с Волдемортом, мне найдется, что рассказать Дамблдору. А то что-то старик про меня совсем забывать стал. Надеюсь, что и его мысли касательно Петтигрю мне удастся направить в нужную сторону.

Попрощавшись, Малфой ушел. А на следующий день комиссия от совета попечителей наконец-то покинула стены замка. Весь Хогвартс вздохнул с облегчением. И казалось, был готов пуститься в пляс, едва последний член комиссии скрылся за воротами школы. Жизнь постепенно вошла в свое нормальное русло. Учителя перестали мешать ученикам не учиться. Те были этому только рады. Было вновь разрешено посещения Хогсмита. Правда, с учетом всех полученных за эти две недели отработок, воспользоваться этим правом светило лишь немногим счастливчикам. Даже Лили умудрилась получить отработку на выходные. Да еще от самой Макгонагалл. Что-то там связанное с обязанностями старосты. Но мне это было только на руку. Не надо было выдумывать оправданий своей будущей отлучки. Не рассказывать же ей, что у меня назначена встреча с Темным лордом.

Особняк Лестрейнджей не изменился с моего последнего визита, да и не мог измениться. Молчаливый домовик распахнул передо мной двери и проводил в гостиную. Тут уже собралась «небольшая» (человек пятьдесят, не больше) компания.

Вечеринка проходила под лозунгом «К черту все великосветские заморочки!», в эти времена «хранитель чистокровных традиций» Волдеморт любил порой бравировать своей демократичностью и открытостью. Так что мое появление обошлось без звонкого представления и ритуальных расшаркиваний с хозяевами приема.

Я огляделся по сторонам. Ба, знакомые все лица. Практически весь ближний круг и наиболее приближенные, не входившие в это достойное сборище. Знакомые лица и печально известные в будущем имена… некоторые посмертно.

За столиком в глубине гостиной Долохов, Малфой, Гойл-старший и Рабастан Лейстрейндж играли в покер. Судя по горке сверкающих галеонов на кону, схватка была жаркой. Для этой четверки сейчас не существовало ничего кроме карт. Лишь Долохов, заметив меня, быстро отсалютовал наполненным бокалом. Остальные игроки, в том числе и Люциус, были слишком увлечены игрой.

Неподалеку от игроков в покер дымили сигарами Каркаров и Яксли. Помниться в эти времена они были добрыми друзьями. А потом, после падения лорда, на суде в Визенгамоте Каркаров от страха будет трястись до самых кончиков своей козлиной бородки, и называть имена. Много имен. В том числе он назовет и имя Яксли.

Молодая пожирательская поросль была представлена Мальсибером-младшим, Розье и младшим же Блэком. Все трое, не смотря на внешнее спокойствие, были напряжены и светились от осознания собственной значимости. Еще бы, их допустили в такое общество! Глупые телята, радостно идущие на бойню! Розье и младший Блэк не доживут до двадцати. Мальсибер будет гнить в Азкабане до второго пришествия Волди.

Волдеморта и Беллатрисы в зале не было. Немного подумав, я перехватил у одного из домовиков фужер с вином и устроился у стены, лениво наблюдая за остальными гостями. Немного смущаясь от собственной наглости, ко мне подошел Регулус Блэк.

— Привет Северус. Не знал что ты с нами, — сказал он.

— Я не с вами, я сам по себе.

— Тогда что ты здесь делаешь? — удивился Регулус.

— Меня пригласили, — пожал плечами я.

Немного постояв рядом со мной и не проронив больше ни слова, Регулус вскоре вернулся к приятелям. Странный он этот младший брат Блэка. Вечная тень старшего брата и его полная противоположность. Сириус Блэк — душа компании (Ну не мозг же!) и вечный бунтарь. Регулус Блэк — спокойный флегматик: тихий и послушный. Таких принято называть домашними мальчиками. По-моему, даже на Слизерин Регулус поступил просто ради того, чтобы порадовать свою мать. Равенкло или Хаффлплафф подошли бы ему гораздо лучше. Слишком простодушен, доверчив и идеалистичен он для Слизерина, а для Гриффиндора слишком умен.

Волдеморт появился где-то минут через пятнадцать, когда я уже начал скучать. Темный лорд прошелся по всей гостиной, лично приветствуя каждого из присутствующих. В этот момент я поймал себя на мысли, что в этом еще не обезумевшем Темном лорде очень многое от Дамблдора. Просто Старик любит строить из себя доброго дедушку, а Волдеморт предпочитает маску милостивого сюзерена. На самом же деле и тот и дрогой лицемерные, циничные твари. Сегодня они тебе улыбаются и расточают похвалы, а завтра с легкостью пожертвуют ради достижения собственных целей. Да, да! Их цели, разумеется, благородны! Все и всегда так говорят.

— Лорд Снейп-Принц, — Волдеморт приблизился и пожал мне руку.

— Лорд Волдеморт.

— У меня из головы не идет наша последняя игра. Окажите мне честь, дайте возможность отыграться, — сказал он.

— Я всегда к вашим услугам.

Мы проследовали в небольшой уютный кабинет рядом с гостиной. Похоже, именно здесь Волди и был все это время.

— Леди Лейстрейндж, — поприветствовал я Беллатрису.

— Рада вас видеть в своем доме, — сказала та, хотя выражение ее лица не соответствовало произнесенным словам. Такого изумительного коктейля из подозрительности и презрения я давно не встречал.

Стол с шахматами оказался в самом углу комнаты.

— Белла! — кивнул Волдеморт в сторону канделябров с затушенными свечами. Тех нескольких свечей, что все же горели, было явно недостаточно для освещения комнаты. Многие мэноры до сих пор лишены таких элементарных магловских удобств, как электричество. Далеко не всегда это происходит из-за консерватизма и неприятия всего магловского их обитателями. Просто с электричеством магия особенно неуживчива. Кстати, именно из-за не желания расставаться с обычными магловскими удобствами многие даже чистокровные волшебники предпочитают для постоянного жилья подыскивать себе обычные домики в местах вроде Хогсмита или Годриковой Впадины. Где вроде и все свои, но в тоже время есть современная канализация, электроосвещение и прочие мелкие, но приятные вещи.

По-моему технический прогресс маглов вносит в магический мир гораздо больше сумятицы, чем сами маглы в него попадающие.

Мы устроились за столиком с шахматами.

— Как я помню, вы любите играть черными.

— В этот раз я, пожалуй, сыграю за белых. Жизнь так непредсказуема. Сегодня ты играешь за черных, а завтра, возможно, придется сменить сторону.

Игра началась. Ход следовал за ходом. Мы не торопились.

— Слышал, в школе случилось несчастье, — небрежно заметил Волдеморт спустя несколько ходов. — Один из учеников погиб. Трагический несчастный случай.

— Да, все так говорят, — равнодушно кивнул я.

— Все так говорят? Вы сомневаетесь в результатах расследования? — удивился он, или сделал вид, что удивился.

— Нелепая и странная смерть, — я пожал плечами и двинул одну из своих пешек в наступление.

— Внезапная смерть по большей части такова и есть. — Волдеморт не думая сделал ответный ход. Обозначив угрозу моему левому флангу. — Нелепа, странна, а порой даже смешна.

— Да, но эта смерть слишком странна и нелепа. Слишком много случайностей и совпадений. Если смотреть на них по отдельности, то все выглядит как несчастный случай. Но стоит собрать их вместе…

— Не поделитесь своими наблюдениями?

— Охотно. Петтигрю почему-то был один и пошел в Хогсмит длинной дорогой — это раз. А он был не из тех, кто любит длинные пешие прогулки.

— Случайность, — пожал плечами Темный лорд.

— Может и случайность, — покладисто согласился я. — А может он хотел воспользоваться общественным камином, но не хотел, чтобы кто-нибудь заметил, как он заходит в здание почты. Оно дальше по улице, за излюбленными местами учеников. Если идти по главной дороге ему пришлось бы миновать «Три метлы» и прочие популярные места. Слишком много знакомых лиц и слишком много возможных вопросов.

— Почему вы так думаете?

— Потому что я, желая незаметно покинуть Хогсмит, поступил бы точно также.

— Пусть так, но странный выбор пути не доказывает не случайность смерти Петтигрю.

— Но это была только первая странность, — парировал я.

— И что же второе? — все также деланно равнодушно спросил Темный лорд.

— Незадолго перед смертью. За день или два. Петтигрю был чем-то сильно обрадован. Он пытался это скрывать. Но периодически у него был такой вид, словно он выиграл главный приз в лотерею.

— Другие ничего не заметили.

Другие? Значит, я был прав — Волди не сидел на месте и пытался разузнать все о гибели своего шпиона.

— Эти «другие», — я позволил себе короткую кривую усмешку, — просто никогда не обращали на Петтигрю никакого внимания. На фоне своих друзей тот смотрелся лишь бледной тенью.

— И как же в таком случае вы заметили то, что не увидели другие?

— Обычная наблюдательность плюс мои «особые» отношения с Джеймсом Поттером и его прихлебателями. Уверен, что причина радости Петтигрю была в том, что он что-то узнал. Что-то очень важное.

— Вот как? Да, за иные тайны могут убить — это верно. Но это тоже лишь догадка. И если вы правы, возникает другой вопрос. Кто его убил? Да еще обставил все это как несчастный случай. Это были его друзья?

— Поттер и компания, — презрительно фыркнул я. Тут даже играть не пришлось. — У них-то на такую комбинацию мозгов точно не хватит. Да и в Хогсмите они были. Я сам имел несчастие их там наблюдать. Глядя на Поттера и Блэка понимаешь, что слухи о вырождении древних родов, вовсе не слухи. Джеймс Поттер и Сириус Блэк могли бы стать неплохими волшебниками, но в них нет ни грамма ответственности.

— Да, прискорбно наблюдать, как угасают некогда славные фамилии. Это влияние Малов с их пресловутой свободой и всеобщим равенством. Какая чушь! Наши древние обычаи сложились не просто так. Многие из них написаны кровью нескольких поколений волшебников. Взять вот так просто и выбросить их на свалку истории? — разразился целой речью Волдеморт, но вскоре опомнился и добавил: — Но мы сейчас говорим не об этом. Если смерть Питера Петтигрю не была несчастным случаем, то кто же его убил и за что?

— Кто? Кто-то очень умный. Кто-то кто умеет заметать следы и просчитывает свои шаги на несколько ходов вперед. Убить так, чтобы никто не подумал, что это убийство. А если бы и подумал, то никогда не смог бы доказать.

— Например, кто-то хорошо разбирающийся в зельях и всем, что так или иначе с ними связано, — легкая улыбка сошла с лица Волдеморта, взгляд стал колючим. Глупо было надеяться, что он вот так сразу поверит моим словам.

— А еще этот кто-то очень хотел, чтобы все произошло именно за пределами Хогвартса, — взгляд Волдеморта я проигнорировал. Оправдываться? Я слишком хорошо знаю Темного лорда. Оправдания для него — это доказательство вины. — Весомая деталь, не так ли лорд? Даже не представляю, что было бы случись подобное в школе. Директор Дамблдор вполне мог бы лишиться своего поста. Убийца очень не хотел доставлять лишних хлопот директору Хогвартса и вместе с тем любит показные эффекты.

— Интересное замечание, — губы Волдеморта вновь исказила легкая полуулыбка. — Но зачем убивать? Если он и вправду узнал что-то важное, то можно было просто стереть ему память.

— С обычным учеником подобное бы прошло.

— С обычным? И чем же Петтигрю был необычен?

— Может быть тем, что он был вашим шпионом в Хогвартсе, — поиграем слегка приоткрытыми картами. — Поттеры древний, знатный род. Их влияние в Визенгамоте и Министерстве глупо отрицать. Иметь своего человека в окружении их единственного наследника никому было бы не лишним. А раз Петтигрю был шпионом, то Обливэйт не дает стопроцентной гарантии сохранения узнанной им тайны. Это заклинание неплохо против маглов, но опытный легилимент может восстановить стертые воспоминания. Если не целиком, то большую их часть. Если Петтигрю узнал что-то действительно важное, то для сохранения тайны его необходимо было убрать, пока он не сообщил все вам. А еще эти тридцать серебряных монет. Случайность? Смешно!

— Вы очень наблюдательный и умный молодой человек Лорд Принц. Это ценные, но весьма опасные качества. Интересно, а как вы вообще узнали про серебро?

— Случайно услышал, как несколько авроров это обсуждали, — я нагло улыбнулся, показывая, что случайность была не совсем случайной. — А остальное просто догадки.

— Да, Петтигрю был моим тайным последователем. Поэтому обстоятельства его смерти меня так заинтересовала. А тридцать серебряников… — Волдеморт замолчал.

— Это выглядит так, словно вам указали место, — понял я недосказанное. — Простите если мои слова вас чем-то обидели.

— Никаких обид лорд Снейп-Принц, — покачал головой Волдеморт. — Умные люди склонны делать одинаковые выводы. Меня очень интересует, что же мог узнать несчастный Питер, что его решили убрать. Если бы кто-то это узнал, то награда могла бы быть более чем щедрой.

Про установление личности убийцы Волди разговор не ведет. Собрал пазл так, как нужно мне? Или просто притворяется? А какая собственно разница? Наивно было бы считать, что он вот так просто мне поверит. Но кое-какие его подозрения я подтвердил. Мы не называем имен, не оглашаем громких титулов, наград, званий и должностей. Но мы оба знаем, кого подразумеваем под убийцей. Вот только один из нас точно знает, что убийца вовсе не тот со званиями и должностями, а второй только подозревает это.

— Деньги?

— Деньги, знания, или даже принятие ранее озвученных пожеланий. Если это что-то настолько важное, то я могу быть очень щедрым.

Тут Волди, кстати, не врет. На награды Темный лорд никогда не скупился… на наказания, впрочем, тоже.

— Надеюсь, что кому-то выпадет шанс познать вашу щедрость. Кстати, вам шах и мат, — ответил я.

Несколько секунд Волдеморт пробуравил взглядом доску, а потом вновь, как во время нашей первой игры, легким щелчком опрокинул своего короля.

— Благодарю за игру и интересную беседу, — сказал он. — Хорошего вам вечера.

Аудиенция у его Темнейшества всея Британии была закончена.

Глава 36 Волк и ворон — звери войны

Если в пламени погребальном Ты уйдешь в чертоги Луны — Пусть восславят тебя на кургане Волк и Ворон — звери Войны! (Наталия Некрасова)

Оказавшись в подземельях своего будущего менора, я проигнорировал примчавшихся на мое прибытие домовиков и привычно трансфигурировал кресло из камня. Легкий взмах палочки плюс невербальное акцио и бутылка огневиски плавно перелетела мне в руки. Создание определенных запасов огневиски и кофе — это одно из первых дел, что я сделал в подземельях своего будущего менора, сработала старая привычка.

Нилли исчезла и тут же появилась, услужливо протягивая мне пустой стакан. И что удивительно проделала все это молча без обычного битья лбом об пол и завываний про хозяина. Неужели я настолько плохо выгляжу? Нервы, нервы. Старый добрый откат после перенапряжения. И неважно магическое это перенапряжение или физическое. Общение с Волди выматывает как смертельная дуэль с опытным врагом. В этом плане хуже только чаепития с Дамби. Слава Мерлину, в моей прошлой-будущей жизни и первый и второй обеспечили мне богатую практику.

Янтарная жидкость прошлась по пищеводу бодрящим огнем. Сигаретный дым в легких успокоил бешено колотившееся сердце. Удивительно, но играя со смертью и балансируя на самом краю пропасти, я совершенно спокоен, но стоит опасности уйти — приходит страх. Этот проклятый, липкий, парализующий страх! Он насмешливым голосом шепчет «В этот раз повезло, но повезет ли в следующий?». Я снова плеснул себе полстакана оневиски — дивное средство против всевозможной лезущей в голову чуши.

Могу я позволить себе краткое мгновение слабости. Что в этом дурного? Тяжело постоянно хитрить, притворяться, обманывать с честнейшим видом и непробиваемыми ментальными щитами. Если отнять от меня все мои вредные привычки, то от меня мало что останется.

Домовые эльфы, так и не дождавшись «ценных указаний», умчались по ранее назначенным делам. Подземелья все еще пребывали в крайне плачевном состоянии и восстанавливать их теми скромными ресурсами, что были у моих слуг, пришлось бы несколько лет. Впрочем, подземелья и менор — это все дело очень далекого будущего. Уютной кровати в свежеепостроенном меноре я предпочту лишний круг магической защиты места силы. Но и на это у меня нет времени.

Время, время. Львиную его часть сжирает ненавистный Хогвартс. Жаль, что нельзя его бросить. Вернее его можно бросить, но тогда придется забыть про все мои далеко идущие планы, бросить Лили и бежать прятаться. Укрыться в меноре, отгородится от внешнего мира стенами защитных чар, сидеть тихо как мышка, надеясь пережить это смутное время. В свое время так поступили многие… некоторые даже выжили.

Да, если имел наглость влезть в эту игру, то надо играть до конца. Ставки все выше, а у меня на руках вместо карт никчемные пустышки, но идти надо до конца.

Несколько выкуренных сигарет спустя я почувствовал себя в относительной форме. Был небольшой соблазн закрепить эту форму еще одним стаканом огневиски, но для этого подросткового тела три порции огневиски это уже весьма приличная доза.

— Нилли принеси мне Кодекс Рода.

Домовая поклонилась, исчезла, снова поклонилась, протягивая мне на вытянутых руках тяжелый фолиант, что был едва ли не с нее размером. Взяв Кодекс и легким кивком отослав домовиху прочь, я приступил к изучению давно занимавшего меня вопроса.

— Духи покровители! — книга открыла нужную страницу.

Информации было не много… ее было очень много. Несколько десятков страниц! Схемы, много интересной, полезной и совершенно бесполезной в наше время информации. Судя по постоянно меняющемуся почерку, к заполнению этого раздела Кодекса приложили руку многие из моих предков. Пролистывая страницы, я бегло изучал содержимое на них. Более подробное изучение «родового наследия» придется отложить до лучших времен. Необходимая пометка нашлась спустя добрый десяток страниц и была не особо большой. Неужели возможна моя детская мечта — анимагическая форма. Благодаря ей Блэку удалось сбежать из Азкабана. Блэку! Из Азкабана! Значит и мне она будет не лишней. Не то чтобы я собирался в Азкабан, но новые способности и знания лишними не бывают.

Похоже, что время тактического маневрирования у сторон закончилось. В чем-то это и моя вина. Мои действия по раскапыванию прошлого насторожили Дамблдора, а после убийства Крысы его примеру последовал Волди. Теперь фаза маневрирования на политическом поле сменится фазой легкого обмена ударами, чтобы прощупать позиции друг друга. Феникс, авроры и пожиратели теперь активизируются и начнут активно гадить друг другу. Полномасштабной войны и смертельных схваток обе стороны постараются избежать… пока.

Плохо это или хорошо?

С одной стороны это плохо. Слишком свежи еще, не смотря на прошедшие годы, мои воспоминания о той-этой войне. Нужно быть сумасшедшим, чтобы желать пройти через эту бойню вновь.

А с другой стороны, теперь у Волди и Дамби обнаружится множество сверхважных задач. Это может несколько сбить интерес к моей скромной персоне, что зависла в подвешенном состоянии между этими «двумя полюсами силы».

Теперь, когда проблема доступа в Запретный лес перешла из категории срочных в категорию сверхсрочных, анимагия может стать выходом. Мародеры в анимагической форме вполне себе спокойно бродили по лесу. Либо им дал негласное разрешение Дамблдор, либо чары не действуют на животных. Что, в общем-то, вполне логично. Запретный лес отнюдь не безжизненная пустыня и в нем полно различного зверья, как магического — кентавры, акромантулы, Хагрид — так и не очень. Если я не могу проникнуть в глубину Запретного леса в своем обличие, то возможно анимагия это выход.

Как я уже упоминал, у меня совершенно нет предрасположенности к анимагии. Иначе я бы уже давно изучил эту область магии. Хорошо еще, что в школьное время я не знал, что недоумок Поттер с товарищами изучили анимагию — это был бы сокрушительный удар по моему самолюбию.

В Кодексе Рода говорилось, что определив своего духа покровителя и нанеся на тело необходимую татуировку, можно будет принимать анимагическую форму своего покровителя. Загвоздка состояла в том, что для определения духа покровителя нужен кто-то знакомый с шаманскими практиками. А последних шаманов на Британских островов извели еще до вторжения римлян. Да и вообще в Британии эта сфера магического искусства находится в крайне плачевном состоянии.

Тут мне вспомнились тотемы возле лаборатории Долохова. Хм… а если обратиться к нему? Правда у него возникнет резонный вопрос — а зачем мне это надо? И вариант, что во мне взыграло обычное любопытство, тут явно не прокатит. Раскрывать же подлинную причину мне совершенно не хочется. Что знает Долохов, то знает и Волдеморт. А пример Блэка показывает, что анимагическая форма — это один из тех козырей, который лучше приберечь в рукаве. Возможно, однажды именно это спасет мне жизнь или свободу.

Из бокового коридора вылетела черная тень. Петр приземлился мне на плечо и требовательно каркнул. Не глядя скормив ворону несколько жуков, припрятанных в одном из кармашков пояса с зельями специально для таких случаев, я вновь обратился к кодексу. Духи покровители, зачем кроме анимагии они нужны и чем могли заинтересовать такого мага как Северус Снейп.

Защита… Покровительство… Не то, все не то. Вот оно! Связь с мертвыми. Из-за моей недавней утраты такое объяснение вполне могут принять на веру. Это опытный взрослый Снейп знает, что ничем хорошим все эти попытки побеспокоить покой мертвых никогда не заканчивались. Те, кто ушли за грань, не возвращаются и точка. Но юный и нахальный «малолетка», вроде меня, вполне может захотеть совершить невозможное. Чувствую меня еще и уговаривать будут не заигрывать с душами умерших.

Но клюнет ли Волди на такое объяснение или нет? А чем мне собственно грозит это знание Волди? Мои интересы в разных областях магии ему хорошо известны. Обращение к духам покровителям не входит в число распространенных магических практик, особенно в Британии, да и вообще в Европе.

Выудив из кармана часы, я откинул крышку и посмотрел на стрелки. Половина шестого вечера. Долохов уже должен быть дома.

— Нилли, убери Кодекс, — приказал я, поднимаясь с кресла и возвращая ему естественную форму большого камня.

— Нилли рада служить хозяину! — пискнула домовичка, спеша выполнить приказ.

— Ты со мной? — поинтересовался я у Петра, задремавшего на моем плече. Ворон открыл глаза, равнодушно посмотрел на меня, закрыл глаза. Мол, делай что хочешь, только не мешай мне спать.

Дом Долохова располагался на том расстоянии, когда аппарация выходит излишне выматывающей, но для сильного мага все еще возможной. Мгновение и вот уже передо мной знакомая парковая дорожка, вот только прелестный прежде сад не сиял зеленью, а был по-зимнему гол. Впрочем, даже в таком виде он сохранял какое-то печальное очарование.

Не успел я подойти к дому Долохова, как дверь открылась, и на пороге появился сам хозяин. Ожидаемо. Может это и не менор, но глупо считать, что Долохов не позаботился о заклинаниях предупреждения и защиты. Он же не Поттер, чтобы полагаться только на одни чары. Самые — хе, хе — надежные. О, Мерлин! Сколько же у Фениксов было проблем с этим Фиделиусом, но эти бараны упорно верили в его надежность.

— Северус? — удивился Долохов. — Рад тебя видеть.

Похоже, что он пребывал в благодушном настроении. Видимо игра в покер на вечеринке у Волди была удачной.

Взгляд Долохова зацепился за ворона на моем плече.

— Интересный у тебя спутник. Не думал, что в этих краях можно встретить эту птицу.

— Его зовут Петр.

— И так, что привело тебя в мой дом? — поинтересовался Долохов, когда мы устроились возле камина. Его супруги и сына видно не было, видимо ушли по своим делам.

— В то, что я решил тебя просто проведать, ты не поверишь?

Вместо ответа он с улыбкой покачал головой.

— Духи покровители. Мне нужно найти своего, — признался я.

— Если это просто праздное любопытство, то вынужден отказать, — нахмурился Долохов. — Духи знают все. Они не любят, если их беспокоят по пустякам.

— Но ты можешь это сделать?

— Да, если это действительно важно, — не стал отрицать он.

— Поверь это важно. Мне срочно нужно проверить кое-что из родового наследия.

Долохов задумался.

Хорошо, — сказал он. — Я помогу тебе. Но должен предупредить, что установив связь с духом покровителем, ты никогда не сможешь ее разорвать. А он не только дает, но и требует.

— Что именно?

— Все зависит от того, кто решит оказать тебе покровительство, — пожал плечами Долохов. — Например, если это будет кто-то из травоядных, то тебе придется ограничить потребление мясной пищи.

Перед моим мысленным взором появился сочный кусок мяса со специями. А если духи потребуют чтобы я вместо огневиски пил свежее коровье молоко? Я же ненавижу молоко даже больше чем тыквенный сок! Я конечно готов идти на жертвы, но не такие же!

— А если это будет птица? Мне что придется разнообразить свой рацион червями и насекомыми?

— Это вполне возможно, — «обрадовал» меня маг. — Духи любят подобные шутки. Ничто не дается просто так.

— Хорошо, я готов, — кивнул я после коротких раздумий. Эх, на что только не пойдешь ради спасения магического мира… Ладно, вру. Иду я на это ради собственных интересов. — Как скоро все можно организовать?

— А когда надо?

— Мне хотелось покончить с этим как можно быстрей.

Долохов задумчиво прошелся по комнате, сверился с чем-то на настенном календаре висевшим возле часов и сказал:

— Не самый лучший вариант, но пойдет… Можем провести ритуал прямо сейчас. Тебя это устроит?

— Вполне, — кивнул я. Леди Удача не часто одаривает меня своим вниманием, но сегодня она мне явно благоволит.

— Следуй за мной, — махнул рукой Долохов. Видимо он думал, что такая спешность меня остановит. В общем-то, правильно думал. В иное время без тщательного взвешивания всех за и против, и всестороннего изучения всей доступной информации я бы не решился пройти неизвестный мне магический ритуал. «А кто чуть сам не залез на жертвенный камень к гоблинам?» — ехидно заметил внутренний голос. Крыть это замечание было нечем. Пожалуй стоит признать, что порой я действую далеко не хладнокровно и взвешенно. Ну что же, никто из нас не совершенен, хоть я и наиболее близок к этому.

— А Петр нам не помешает? — спросил я, когда мы покинули гостеприимные стены дома и направились к лесу.

— Нет, — качнул головой Антонин.

Дом Долохова располагался на самом краю какой-то типичной английской деревеньки, аккурат с лесом. Хорошо натоптанная тропа между лесом и домом говорила о том, что данный маршрут пользуется в семействе Долохова популярностью.

Тропа привела нас на лесную поляну, в центре которой располагалось слегка присыпанное снегом кострище. Мои подозрения на счет популярности леса, как места проведения магических ритуалов, получила еще одно подтверждение. Да и на коре деревьев вокруг поляны были нанесены какие-то знаки.

— Помогает отвадить случайных прохожих, — пояснил Долохов, заметив мой интерес к знакам на коре. Интересная разновидность чар для распугивания маглов, весьма интересная. Сколько же в Долохове секретов? Даже жаль, что в своей прошлой-будущей жизни мы с ним так мало общались.

Достав волшебную палочку, Долохов произнес незнакомое мне заклинание. Причем явно не на латыни, что столь в почете у современных европейских магов. На кострище образовалась небольшая гора из сухих веток.

— А, совсем забыл! — хлопнул себя по бедру Долохов и позвал: — Грабби!

— Да, хозяин! — откликнулся знакомый мне по первому посещению Долохова домовик, появившись из воздуха.

— Принеси мне из дома мой мешок. Ты знаешь какой.

— Слушаюсь, хозяин, — домовик исчез и тут же появился с необходимым предметом. — Вот, хозяин.

Из мешка Долохов достал треногу и котелок, похожий на те, что используются для варки зелий, но слегка поменьше. Вскоре на лесной поляне образовалась столь привычная и любимая моему взору картина: котел над пылающим огнем. Я с интересом наблюдал за действиями Долохова. Зельеварение — это то, что я люблю, ценю и в чем разбираюсь. По памяти восстановив все рецепты для первой фазы нужна именно кипящая вода, я быстро пришел к выводу, что Долохов готовит зелье по неизвестному мне рецепту, а может это и не зелье вообще.

Продолжая наблюдать, я устроился на поваленном дереве, что столь удачно расположилось прямо возле огня.

Когда вода закипела, Долохов достал из принесенного домовиком мешка небольшой, похожий на кошелек, мешочек из кожи и высыпал часть его содержимого в воду. Более он ничего в котел не добавлял. Дав воде побесноваться на огне еще несколько минут, Долохов снял котелок с огня и поставил в снег, не обращая внимание на злое шипение горячего метала.

— Нужно подождать пока остынет, — пояснил свои действия он.

Я кивнул, хотя и терялся в догадках, что он такое сварил и почему нельзя остудить содержимое котла заклинанием. Нет, многие зелья тоже нужно остужать без всякой магии. Но то зелья, а в котле в снегу явно не оно. Не бывает зелий с одним компонентом… с двумя, если считать воду.

Пока котел остывал, мы с Долоховым вели неспешную пустую беседу о житейских мелочах. Петр, значительно оживившийся от нахождения в лесу, немного полетал по поляне, важно прошелся вокруг костра и вновь устроился у меня на плече.

Наконец Долохов решил, что содержимое котла достаточно остыло.

— Ты еще не передумал? — поинтересовался он, подбрасывая в костер новую порцию веток.

— Нет.

— Тогда я начинаю.

Подойдя к оставленному неподалеку от костра мешку, Долохов достал из него бубен. Самый настоящий шаманский бубен. Я такой только на картинках да в «Горбин и Бэркес» на витрине видел. Заметив мое удивление, Долохов только усмехнулся. Взяв из снега котелок, он поднес его к губам и сделал несколько жадных глотков.

— Вот, это твоя половина. Выпить нужно все, — сказал он, передавая котелок мне.

— А что это за зелье, — осторожно поинтересовался я. Долгая карьера зельевара и двойного агента приучила меня к определенной осторожности к неизвестным, подозрительным жидкостям… именно поэтому она и была долгой.

— Это не зелье. Просто грибной отвар.

Я сделал осторожный глоток. Действительно в питье чувствовалось что-то грибное это если убрать горечь.

— А что за грибы? — у меня возникли нехорошие предчувствия.

— Мухоморы. И не вздумай сейчас здесь плеваться! — веско предупредил меня Долохов. — Пей до конца!

Пожав плечами, я выпил остатки «супа». Мухоморы так мухоморы. Бывают ингредиенты и мерзостней.

Между тем Долохов слегка ударил в бубен и затянул заунывным, медленно текущим голосом непонятную песню. Я по привычке проверил целостность ментальных щитов. Так, на всякий случай.

Это случилось внезапно. Мир стал болезненно четким. Казалось, что я в деталях могу разглядеть каждую снежинку. На огонь, да и вообще на свет было больно смотреть. Это было невыносимо так невыносимо, что я закрыл глаза. Когда я их открыл, то мир изменился. Пятно поляны, костер, дерево на котором я сидел — это все было. А вот всего остального мира не было. В радиусе десяти шагов был только белый туман, да смутные тени в нем. Фигура Долохова слегка размазалась. Двигался он теперь как-то замедленно, тягуче, словно в воде. Черты его лица исказились, в них проявилось что-то звериное, лисье.

Петр на моем плече занервничал. На туман он поглядывал с явной настороженностью, но все же без страха.

Кстати о тумане. При ближайшем рассмотрении тени в тумане походили на звериные. Мой взгляд против воли задержался на одной из них. Тень стала все четче, она явно приближалась к границе тумана и света. Вот она оказалась на самой границе, замерла и решительно ступила в круг света. Волк. Обычный волк. Слегка похожий на моего патронуса, но все же другой. Серая шерсть. Глаза, цвета расплавленного янтаря.

Пронзительно каркнув. Да так, что этот уже привычный звук больно резанул по ушам. Петр слетел с моего плеча и приземлился рядом с волком. Придирчиво рассматривая новое приобретение со всех сторон, ворон прошелся вокруг волка. Тот игриво замахнулся на птицу лапой, но Петр бодро отлетел назад отлетела назад, еще раз каркнул и принялся чистить перышки. Я протянул к волку руку. Зверь понюхал ее. Мир потемнел…

Очнулся я от того, что Долохов трясет меня за плечи.

— Похоже, что духи были милостивы, и ты нашел что искал, — сказал он.

Я огляделся. Лес стал лесом. Небо — небом. А снег — снегом. Вот только теперь на этом снегу была четко заметна цепочка волчьих следов. Значит ритуал действительно был и это не галлюцинации из-за грибного отвара.

— Странно, но я не чувствую в себе никаких изменений. Не ощущаю никакой связи или высшего покровительства, — признался я.

— Так и должно быть, — пожал плечами Долохов. — Но смею тебя заверить, теперь за тобой приглядывают. Теперь ты можешь провести свои эксперименты с семейными техниками. Хотя с душами мертвых я бы тебе не советовал связываться даже с прикрытием духа покровителя, — искренне посоветовал он. Я сделал вид что вздрогнул, пораженный его правильной догадкой.

— Я подумаю над этим.

— Подумай, — кивнул Долохов и дружески похлопал меня по плечу. — Пойдем в дом. А по пути я расскажу тебе о твоих новых обязанностях. Когда связь с духом покровителем окрепнет, ты сможешь ощущать его пожелания. И советую тебе к ним прислушиваться хотя бы время от времени. Обычно дух покровитель не требует ничего сложного, так что это не будет тебе в тягость.

Путь назад вылился сопровождался настоящей лекцией. Долохову бы в Хогвартсе преподавать, у него бы получилось.

— Помимо новых возможностей у тебя появился и ряд обязанностей, — говорил он. — Не забывай выражать благодарность своему духу покровителю. Речь идет вовсе не о ритуальных танцах у костра с бубном. Но если в сложной ситуации все каким-то чудом вдруг разрешилось в твою пользу — не поленитесь, сказать ему «спасибо». Этого вполне достаточно. Со временем ты начнешь чувствовать, что необходимо твоему покровителю, чего он желает. Может, ему хочется больше прогулок на свежем воздухе, больше мясной пищи в рационе. Если выполнять его простые просьбы, то со временем покровитель наделит тебя своими лучшими качествами.

Глава 37 Новая старая игра

Ученье — свет, а ученики — зло.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

Директор выцепил меня сразу после завтрака на выходе из Большого зала.

— Северус, будь добр зайди ко мне. Профессора Флитвика я предупредил. Он не накажет тебя за опоздание на урок, — сказал он, поглаживая свою длинную бороду. — Пряничный домик.

— Опять ты во что-то влип, — уже привычно вздохнула Лили, проводив спину Дамблдора взглядом.

Замечание девушки я проигнорировал, машинально проверяя пальцами запасы зелий на поясе. Эх, а ведь я только что плотно позавтракал… зря.

— Увидимся у Флитвика, — махнув рукой, она направилась в сторону аудитории. Мне же предстоял путь к башне директора. Только сперва надо посетить ближайший мужской туалет. Нет, мочевой пузырь у меня не дал слабину. Просто там мне никто не помешает осушить несколько флакончиков с зельями. Много времени это не заняло и вскоре я стоял перед до смерти надоевшей статуей горгульи.

— Пряничный домик, — четко произнес я заботливо оставленный Дамблдором пароль. Вся эта ерунда с паролями-сладостями — это игра на публику. Очередной штришок к портрету старого, безобидного чудака. Дамблдор так долго носит эту маску, что она уже стала частью его самого.

Поднявшись по лестнице, я постучал в дверь и решительно толкнул ее. Будь что будет!

— Северус! Как хорошо, что ты решил проведать старика, — улыбнулся Дамблдор, заранее разливая по чашкам горячий чай. О, Мерлин! Теперь ЭТО точно придется пить. Бедный мой желудок. — Похоже, у тебя были очень насыщенные выходные, мой мальчик.

— Да, профессор, я как раз и хотел вам об этом рассказать, — вздохнул я, опускаясь в одно из кресел и подвигая к себе чашку с «чаем».

— Лимонную дольку? — он придвинул ко мне вазочку со сладостями. Один их вид не редко вызывает у меня неконтролируемые приступы тошноты. Надо, Северус! Надо!

Молча взяв одну из долек, я откусил от нее половину и запил большим глотком чая. Особо умилительная мина на лице Дамблдора наводила на нехорошие мысли.

— И так, что ты мне хотел рассказать, мой мальчик? Я тебя внимательно слушаю, — директор заботливо подлил мне еще чая. К своей чашке он даже не притронулся.

— Вчера я был на приеме у Лестрейнджей, — тяжело вздохнул я. — И там меня ждал Темный лорд. Мы с ним долго беседовали. — Передергиваю плечами, словно выражая свое отношение к данной «беседе».

— Очень любопытно. И что же хотел от тебя Темный лорд?

— Он очень интересовался смертью Питтегрю. Приказал рассказать мне все что известно. И по-моему…

— Смелее Северус, — подбодрил меня Дамблдор.

— По-моему это он подстроил тот несчастный случай, — выдохнул я, стараясь унять легкую дрожь.

— Почему ты так решил, мой мальчик?

— Доказательств у меня нет, но во время нашего разговора Волдеморт допустил несколько недвусмысленных оговорок, — и пусть Дамблдор попробует проверить мои слова. — И еще… Питтегрю был его шпионом.

Дамблдор весьма искусно изобразил на своем лице крайнее изумление:

— Мальчик мой, ты в этом уверен?

— Волдеморт сам признал это. — И ведь не вру — действительно признал… с моей подачи.

— Такой хороший тихий мальчик, — сокрушенно покачал головой Дамблдор. — Моя ошибка. Не доглядел.

Ага, так я тебе и поверил, старый манипулятор.

— Но зачем Темному лорду тогда понадобилось убивать бедного Питера? — спросил он.

— Сперва я думал, что он просто сошел с ума, — ответил я, нервно побарабанив пальцами по стенке чашки. — Но после зрелых размышлений пришел к выводу, что это было сделано для меня.

— Не очень тебя понимаю.

— Темный лорд хотел показать всем, а в первую очередь мне, что бывает с теми, кто не оправдал его доверие. Питтегрю что-то искал в Хогвартсе. Что-то очень важное для Темного лорда. Он не справился, а потому Темный лорд его убил. Боюсь, что теперь Темный лорд хочет, чтобы именно я продолжил эти поиски. А смерть Питтегрю должна стимулировать мое рвение, не то следующий несчастный случай может произойти со мной.

— И что же так нужно Темному лорду? — неподдельно заинтересовался Дамблдор.

— Не знаю, — пожал плечами я. — Все это просто мои догадки. Пока Темный лорд мне не давал никаких приказаний. Только на прощание сказал загадочную фразу «Прошлое таит немало загадок»… Мне страшно, профессор.

— Я понимаю тебя, мой мальчик, — тяжело вздохнул Дамблдор. — Прости, что взваливаю на тебя эту тяжесть. Если ты так боишься, то можешь уйти в сторону. В стенах Хогвартса ты в безопасности. Никакому Темному лорду тебя здесь не достать. Правда без твоей помощи мне придется тяжело, но как-нибудь справлюсь, — он отечески-заботливо улыбнулся, но эта улыбка была усталой. Все его лицо и фигура словно показывала, как же он на самом деле стар и нуждается в помощи.

— Нет, профессор! — принялся «убеждать» его я. — Вы правы, его надо остановить! И если я могу вам в этом помочь, то я буду помогать. Волдеморт все еще покровительствует мне и даже доверяет, если этот человек вообще может кому-то доверять.

— Да, ты прав, мой мальчик! — в уголках его глаз блеснули слезы, но он быстро смахнул их рукавом мантии. — Мне правда жаль, что именно тебе предстоит пройти через все это.

— Я справлюсь, профессор.

— Я в тебя верю, Северус. Ну, беги на урок. У нас еще будет время все обсудить подробней.

Одним глотком осушив остатки чая в чашке, я поспешил покинуть кабинет директора. Гремучая смесь из завтрака, зелий, лимонных долек и «чая» уже просилась наружу, а до ближайшего туалета еще надо дойти.

* * *

Дамблдор долго смотрел в дверь, за которой скрылся Северус Снейп. Директор Хогвартса восстанавливал прошедший разговор по кусочкам, вспоминал каждую деталь и размышлял.

Словно почувствовав настроение хозяина, на стол перед директором приземлился феникс и преданно заглянул прямо в глаза.

— А мальчик вновь открывает нам себя с новой стороны. Да, моя дорогая, — Дамблдор ласково погладил птицу по яркому оперенью. — Как ловко он хочет стравить нас с Томом? Хорошо, что это полностью соответствует нашим с тобой планам. Не так ли, милая? И почему все меня пытаются обмануть? Сначала родители Поттера не захотели ждать, теперь Северус Снейп решил поиграть во взрослые игры. В одном он прав — Том стал слишком непредсказуем. Все так хорошо шло. Ему никто не мешал создавать свою карманную армию и готовиться к захвату власти. А этот негодник вздумал копаться в никому не нужном прошлом. Разве так можно! — искренне возмутился Дамблдор. Как опытный манипулятор он свято верил, что портить чужие планы — это исключительно его прерогатива.

— Да, смерть Тома в грядущей войне должна стать окончательной, — принял решение Дамблдор. Уже довольно давно он размышлял над подобным вариантом развития событий. Темный Лорд решил проявить норов и ищет способ сойти с дороги заботливо проложенной специально для него. Что же, ему же хуже! Смена ему уже готова. И какая красивая получится история! Не хуже той, что должна была произойти.

Старый план придется сильно подкорректировать. Пусть отцом избранного станет вернейший сторонник и наследник Темного лорда — это добавит драматизма и остроты. И пусть вместо возрождения Темного лорда, будет становление его приемника. Противостояние отца и сына или дочери (мелочи пока можно опустить) — что может быть драматичней?

— Да, это будет интересно. Весьма интересно! — пробормотал Дамблдор, продолжая поглаживать перья феникса. — Жаль только, что договоренность с Поттерами придется нарушить. Но это не так страшно. Юный Джеймс гораздо более управляем, чем его родители.

Острый ум Дамблдора уже выстраивал цепочку событий необходимую для достижения нужного результата. Свести девчонку со Снейпом будет не столь и трудно. Дамблдор слишком хорошо разбирался в людях, чтобы не замечать очевидного. Фактически полдела уже сделано, осталось только уговорить невесту. Можно было бы произвести легкое внушение, но с недавних пор мисс Эванс стала демонстрировать хорошие умения в защите разума. О причинах столь стремительного прогресса директор не догадывался… он их просто знал. И имя им было — Северус Снейп! Ох уж эти юные дарования, нигде нет от них спасения! Зелья также отпадали. Они действуют слишком прямолинейно и даже грубо. А Северус, не смотря на молодость, слишком опытный зельевар, чтобы не распознать человека под воздействием зелий. Плохо еще то, что мальчишка как-то не по слизерински честен и щепетилен, чтобы воспользоваться ситуацией.

Можно было бы оставить все как есть. Просто слегка унять рвение Поттера-младшего, но не в правилах директора было оставлять дела на самотек. События слишком ускорились и директор уже не был уверен, что у него есть еще три-четыре года. Год в лучшем случае два. А значит ему нужен Избранный!

В нужное время открыть Лили глаза на избранника будет не сложно. Омут памяти заботливо покажет сцены признаний Северусом участия в темномагических ритуалах с жертвоприношениями. Почему директор покрывал эту мерзость? Его обманули! Нас всех обманули. Этот Северус Снейп злодей хуже Темного лорда! Все просчитал, гад.

Дальнейшее можно не менять. Смерть Темного лорда. Посмертная защита матери. Избранный. А Снейпа под арест и в Азкабан, как главного пособника Темного лорда.

— Первая любовь и единственная подруга детства. За ее смерть мальчишка будет мне мстить всю жизнь, — погрузившись в глубокие раздумья, Дамблдор не редко озвучивал в слух собственный мысли. — Азкабан его не сломает, а только убьет остатки всего того доброго, что еще есть в его душе. А потом в нужное время он сбежит. Озлобленный, снедаемый жаждой мести. Его имени будут бояться больше чем Волдеморта. Но у Дамблдора уже будет наготове оружие. Ради всеобщего блага!

* * *

Больше за эту неделю Дамблдор меня не беспокоил и дни стали проходить в обычном русле. Все началось несколько обыденно. В пятницу практические занятия по ЗОТИ. Флитвик был прекрасным преподавателем, наверное, лучшим за многие годы. Да и Министерство с Дамблдором еще не успело превратить ЗОТИ в нудное, теоретическое разучивание третьесортных заклинаний. Флитвик же, как мастер дуэлей, и вовсе делал упор именно на дуэльную или скорее соревновательную составляющую. А здоровое (или не очень) соперничество между факультетами заставляло даже самых ленивых и тупых (то есть гриффиндорцев) вызубривать уроки и подтягивать свои навыки до приемлемого уровня. Позориться у всех на глазах не хотелось никому.

Ученики гриффиндора и Слизерина привычно заняли места вдоль правой и левой стены, словно выстроившиеся для сражения армии на поле битвы. Раздалось знакомое всем и каждому покашливание, и вместо Флитвика в класс вошел Дамблдор.

— Профессор Флитвик сегодня не может провести урок, а потому его заменю я, — объявил он, окинув взглядом разом притихших учеников.

В этом появлении директора не было ничего необычного. Такое бывало. Редко, но бывало. Но моя горячо любимая паранойя оживилась и ускоренным пульсом напомнила о себе. Что-то тут не так!

Дамблдор между тем продолжил:

— Сегодня мы будем отрабатывать ваш навык Щитовых чар — это одно из полезнейших защитных заклинаний. Я называю пары, вы выходите в круг. Сперва номер один атакует номер два, потом наоборот. Для атаки разрешаю использовать только ступефай. Начнем. Первая пара Торфинн Роули Оливия Бирн. Прошу вас в центр зала.

За тренировочными схватками я наблюдал вполглаза, стараясь не выпускать Дамблдора из поля зрения. Что же меня так настораживает?

Пары сменялись одна за другой. Дамблдор указывал на ошибки. Пары он выбирал без всякой последовательности, и казалось бы совершенно случайно. Слизеринец мог оказаться против слизеринца, а гриффиндорец против гриффиндорца. Удивила меня то, что противником Блэку стал Поттер. Наверное, это была самая осторожная схватка в истории. Похоже, оба они еще не отошли от смерти Крысы и сильно боялись друг другу хоть как-то навредить. И это в круге защиты! Да и обменивались они не авадами, а обычным ступефаем. Убить ими надо еще сильно постараться. Спустя три минуты мучений, Дамблдор отозвал их и из круга и оглядел зал.

— Кто там у нас еще остался? — задумчиво произнес он. Мое сердце пропустило удар. Взгляд Дамблдора на мгновение остановился на мне. — Ах да, Северус Снейп, Лили Эванс. Прошу вас в круг.

Ох, как же мне это не нравится! Я не верю в случайности. Ну не верю и все тут. Если что-то происходит, значит кому-то это нужно.

Сохраняя невозмутимость, я вышел в круг и занял место напротив Лили.

— Мистер Снейп-Принц, начинайте.

Вскинув палочку, я метнул в Лили первый ступефай, стараясь при этом держать Дамблдора в поле зрения. Что же он задумал-то? Что?

Бледным светом мигнули выставленные Лили Щитовые чары. Молния ступефая отразилась в сторону, достигла границы окружающих дуэльную площадку рун и растворилась в воздухе.

— Достаточно, — произнес Дамблдор спустя минуты две моего непрерывного обстрела Лили ступефаями. Не знаю, заметил ли кто-нибудь, но не одно из моих заклинаний не было прицельным. — Мисс Эванс ваша очередь, начинайте.

Лили атаковала сразу после команды. Атаковала резко, быстро, опасно. Но от заклинания я просто уклонился. Весь мой многолетний опыт заставил тело действовать автоматически. Увернутся и контратаковать зачастую гораздо проще, чем принимать атаку на Щитовые чары.

— Стоп! — скомандовал Дамблдор, и мы послушно опустили волшебные палочки. — Северус, мальчик мой. Я знаю, что у тебя прекрасная реакция. Но мы тренируем именно протего. Потому, будь добр, используй его для защиты, а не уворачивался от заклинаний. Мисс Эванс, продолжайте!

Мы продолжили. И теперь мне приходилось применять протего. Лили разошлась не на шутку, ступефаи шли один за другим. В какой момент Дамблдор оказался позади меня я не заметил — слишком отвлекся на защиту. Но оглядев в перерыве между атаками Лили зал и не найдя его, я понял что сейчас что-то произойдет. Повалится на пол, имитируя магическое истощение, я просто не успел.

— Ступефай! — в очередной раз выкрикнула Лили, облизнув пересохшие губы. Она тоже уже начала уставать. Вместо обычных пяти-шести минут наша схватка шла уже добрые десять.

— Протего! — вторил я ей. Знакомое прозрачное белесое сияние окружило меня, готовясь вновь отразить опасность. Внезапно, волшебная палочка в моей руке нагрелась, щит заискрился и лопнул, словно мыльный пузырь. Что-то громко треснуло. Мою кисть обожгло резкой болью. Я с удивлением отметил, что в моей руке вместо волшебной палочки лишь жалкий ее огрызок. Впрочем, долго удивляться не пришлось. Ступефай достиг цели и ударил меня в грудь. Короткий полет. Удар затылком об пол. Темнота.

Очнулся я в больничном крыле. Я понял это сразу, не успев даже открыть глаза. Воздух. Этот пропитанный запахами лечебных зелий воздух не спутаешь ни с чем. Да и у меня слишком богатый опыт пребывания в этих стенах. Похоже, что я лежу на одной из многочисленных кроватей Хогвартской «больницы». На голове тугая повязка, пропитанная чем-то на редкость вонючим. Так сразу и не скажу с чем именно, вонючесть — признак слишком многих зелий. Правая рука жутко зудит — верный признак применения Бальзама Лемма. Его обычно используют, когда надо затянуть множество мелких порезов.

И как же я оказался в больничном крыле?

Долго размышлять над этим вопросом мне не пришлось. Все обстоятельства «ранения» сразу же всплыли в памяти. Вот же чертов старик! Теперь сиди и думай, зачем он все это затеял? Ведь явно не для того чтобы убить. Иначе я был бы уже мертв.

Подавив тяжелый вздох, я открыл глаза.

— Северус, как ты себя чувствуешь? Прости я не хотела. Правда! — тут же набросилась на меня Лили, похоже все это время она просидела рядом с моей постелью.

— Ш-ш-ш! — я прижал палец к губам и поморщился. — Говори тише, у меня жутко болит голова. Что произошло? — разыграем небольшую потерю памяти.

— Ты ничего не помнишь? — заволновалась она.

— Была практика по ЗОТИ. Мы с тобой проводили спарринг. Потом что-то произошло с моей палочкой… дальше не помню.

— Я попала в тебя ступефаем. Тебя отбросило назад и здорово приложило об пол. А твоя палочка… директор сказал, что это все из-за нее. Она перестала тебе подходить, вот и сломалась в самый неподходящий момент.

Вот это новость! Вертевшийся на языке нецензурный комментарий мне пришлось приберечь до лучших времен. Какая чушь! Эта волшебная палочка служила мне несколько десятков лет, и никаких проблем у меня с ней не было. Да и в последний год никакого дискомфорта не ощущалось. Я слишком хороший маг, чтобы не знать подходит мне инструмент или уже нет.

— Знаешь, в первый момент мне показалось, что это Дамблдор испортил твою палочку, — Внезапно призналась Лили. — Никто этого не заметил, все внимание было приковано к нам. А я хорошо его видела, он у тебя за спиной стоял и сделал странный жест рукой, словно сотворил безпалочковое заклинание. Привидится же такое?! — она с надеждой посмотрела на меня, ожидая поддержки. Я не стал ее разочаровывать.

— Это полная чушь. Зачем директору это. — А действительно, зачем?

— Вот и я так же подумала, — сказала она, повеселевшим голосом. Но было видно, что некоторые сомнения у нее остались. Это хорошо, это правильно.

— Как же болит голова! — присев на кровати, я осторожно потрогал затылок. — Так у меня теперь нет волшебной палочки?

— От нее остались только щепки, — подтвердила Лили. — И большая их часть оказалась в твоей ладони. Мадам Помфри их битый час из тебя вытаскивала. А потом протерла раны каким-то зельем.

— Бальзам Лемма, — отстраненно заметил я.

— Тебе лучше знать, — Лили пожала плечами и сочувственно погладила меня по плечу. — Тебе помочь дойти до твоих комнат?

— Пожалуй, это будет не лишним, — признал я, с трудом вставая с кровати. В голове все еще порядком шумело.

Лили обхватила меня левой рукой за талию, я аккуратно оперся на ее плечо. Так, практически в обнимку, мы и покинули больничное крыло.

Итак, подведем итоги. Пострадало мое самолюбие и волшебная палочка. И что в таком случае было целью Дамблдора? Мое самолюбие? Это вряд ли, Дамблдор просто не знает, насколько я им дорожу. Хм, неужели все это он затеял только из-за моей волшебной палочки? Но зачем же ему это?

— Да, директор просил тебе передать, что ты должен приобрести за выходные новую волшебную палочку, — сказала Лили. — Он успел переговорить через камин с мистером Олливандером. Тебя ждут завтра в любое удобное время.

Ах, какая трогательная забота. Старик явно что-то задумал. Надо признать, ударил он там, где я не ожидал. Это была МОЯ волшебная палочка. Нет, нельзя сказать, что я потерял что-то сверхценное, частью себя самого. Все эти слухи о первой волшебной палочке по большей части полный бред. Многие маги за свою жизнь несколько раз меняют волшебные палочки. Разное случается. Обычно в случае утраты волшебной палочки на заказ делают ее полную копию. Впрочем, бывают и иные варианты. Палочка это инструмент. Нужный, полезный, но инструмент. Не смотря на это, я ощутил в душе легкую грусть. Так бывает от потери хорошей и любимой вещи, которую ценил не за ее стоимость в галеонах, а за воспоминания с нею связанные. Мне ведь и вправду будет не хватать этого куска дерева. Привык я как-то к нему за все эти годы.

Оставшуюся часть пути мы с Лили по большей части молчали. У меня все еще кружилась голова, и шли мы довольно медленно. Спустя некоторое время я понял, что ненавижу в Хогвартсе больше всего. Лестницы! Они тут слишком крутые и их слишком много. Про такие мелочи, что они иногда меняют свое местоположение, я уже умолчу.

Впрочем, ближе к концу пути меня ждала награда за паршивый день. Нам на пути попался Джеймс Поттер собственной персоной. И что странно, без своей обычной свиты. Выглядел Рогоносец на редкость довольным. Еще бы! У мародеров сегодня праздник — Северус Снейп наконец-то оказался в больничном крыле. Нет, у него хватило мозгов (что странно) промолчать и оставить без комментариев все произошедшее на ЗОТИ. Но вот довольную ухмылку он скрыть не подумал… зря.

— Поттер иди куда шел! — процедила Лили, заметив излишнюю жизнерадостность Джеймса. Тот открыл было рот, чтобы что-то сказать, но сдержался. С трудом, но сдержался. Черт, если так и дальше пойдет, то того гляди Поттер начнет думать прежде чем делать. Оно мне надо?

Я тихо застонал, сделал вид, что на мгновение помутился сознанием, и навалился на плечо Лили. Во мне конечно не так много веса, но она заметно покачнулась. Моя рука как-то случайно оказалась в районе ее груди. О, есть эффект! Лицо Поттера в этот момент надо было видеть. Поттер покраснел, побледнел, затем вновь покраснел. Наблюдал я за этими метаморфозами с затаенным восторгом, может его сердечный приступ хватит. Это стало бы мне неплохой компенсацией за потерю волшебной палочки.

Сперва рука Поттера дернулась к волшебной палочке, но он вновь с трудом сдержался. Резко развернувшись на каблуках, Джеймс Поттер стремительно ушел.

Глава 38 Перо феникса

— Как здорово, что все вы здесь сегодня собрались… Адеско файр!

(Грозный Глаз Грюм на тайной встрече Пожирателей)

Неприятности продолжились и на следующий день. Началось все сразу после завтрака. Старшекурсники, кто не схлопотал отработок, готовились к походу в Хогсмит. Сидеть в мрачных стенах Хогвартса не хотелось никому. Это первокурсникам все в замке кажется интересным. Ух ты! Говорящие портреты! Ух ты! Лестницы двигаются! Ух ты! Призраки! Ко второму курсу все это приедается. К третьему, лестницы начинают нервировать, особенно когда опаздываешь на урок. К четвертому хогвартских призраков и говорящие портреты просто не замечаешь, относишься к ним как к незначительным деталям интерьера. Дамблдор поймал меня прямо на выходе из Большого зала, рядом с ним стояла немного смущенная Лили.

— Северус, ты собираешься в Лондон? Мастер Олливандер тебя уже ждет, — напомнил он.

— Да, директор, — покорно кивнул я.

— Думаю, мисс Эванс будет рада составить тебе компанию, — тепло улыбнулся старик. — Иначе без палочки ты просто не сможет попасть в Косой переулок.

Вообще-то это было откровенным враньем. Камин-портал перенес бы меня прямо в Косой, минуя «Дырявый котел» и выкрутасы со стеной. Но Дамби вновь оседлал своего любимого конька: старый безобидный чудак, порой впадающий в маразм.

— Если она не против, то почему бы и нет, — пожал плечами я. Прощайте мои большие планы на выходной день. И что это Дамби так озаботили мои взаимоотношения с Лили? Не замечал раньше устремлений свести нас. Впрочем, нашим встречам он также не мешал. Сначала ЗОТИ теперь вот совместный поход в Косой переулок. Неужели Поттера окончательно списали со счета? В другое время я бы этому только порадовался, но теперь… Старик явно что-то задумал и это что-то мне уже заранее не нравится.

Лили, все еще чувствуя вину за происшествие на ЗОТИ, естественно тут же согласилась.

— Вот и хорошо, — вновь улыбнулся Дамблдор, провожая нас к выходу.

— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой в голосе спросила Лили, когда ворота Хогвартса остались позади.

— Да все нормально. Голова прошла, только шишка вот осталась, — я осторожно дотронулся до бугорка в районе затылка.

— Ты, правда, не сердишься?

— В этом нет твоей вины.

До Косого переулка мы добрались без особых проблем. Камин на почте Хогсмита и вот мы уже в Лондоне, магической его части. Комментировать ошибку Дамблдора — ее волшебная палочка нам не понадобилась — Лили не стала. Видима она тоже была не против вырваться не только из Хогвартса, но и из Хогсмита.

От встречи с Оливандером я не ожидал ничего хорошего. Сам старик-мастер мне нравился, да и кофе у него неплохой. Но вот чутье подсказывало мне, что не все так просто. Какое-то время я даже размышлял, а не приобрести ли волшебную палочку в другом месте. Но решил все же пойти к Оливандеру. Посмотрим, что хочет Дамблдор.

— Лорд Снейп-Принц, мисс Эванс, — улыбнулся мастер, когда мы переступили порог лавки волшебных палочек. — Добро пожаловать!

— День добрый мастер. Мне нужна новая волшебная палочка.

— Позвольте полюбопытствовать, а что случилось с вашей старой палочкой. Сердечная жила дракона, черное дерево.

Лили потупилась в пол.

— Сломалась во время занятий, — сказал я, поморщившись и потирая ладонь. Она все еще слабо зудела после лечения ран.

— Да, такое бывает, — сочувственно покивал Олливандер. — Редко, но бывает. Ну что же приступим, лорд Принц.

Он придвинулся ближе. Серебристые глаза смотрели изучающе и деловито. Вытащив из кармана длинный сантиметр с серебряными делениями, мастер палочек приступил к работе.

— В какой руке вы держите палочку?

— В правой, мастер, — тяжело вздохнув, послушно ответил я. Умолчав, правда, что в случае чего могу и левой действовать не хуже. Да и без волшебной палочки я не становлюсь кротким, беззащитным ягненком.

— Вытяните руку. Вот так, — Олливандер принялся быстро снимать различные мерки: от плеча до пальцев, от запястья до локтя, от плеча до пола, от колена до подмышки и охват головы. Зачем все это? Понятия не имею. Может старику просто скучно в своей вечно пустой лавке. Ну ладно, перед началом учебного года у него полно посетителей. Родители спешат прикупить своим юным чадам их первые волшебные палочки и многие из них обращаются именно к Оливандеру. А весь остальной год? Сомневаюсь, что в лавке старого мастера бывает хотя бы с полусотни клиентов в месяц.

— Думаю, хватит, — сказал Оливандер, и сантиметр кучкой упал на пол. — Вот, лорд Принц, попробуйте эту. Бук и сердечная жила дракона. Десять дюймов. Похожа на вашу старую.

Я взял палочку и небрежно махнул ею. Результат — ноль. Олливандер сразу же выхватил ее из моей руки и предложил новую.

— Клен и шерсть оборотня. Восемь дюймов. Превосходна для атакующих чар. Попробуйте…

Этой палочкой я даже взмахивать не стал. Только взял в руку и сразу понял — эта деревяшка будет не помогать мне творить заклинания, а всячески вредить. Все же после того случая в моей прошлой-будущей жизни у меня осталась стойкая неприязнь к оборотням.

— Не подходит, — качнул головой я.

— Бывает. Рябина и грива единорога, восемь с половиной дюймов, гибкая. Удачное решение для опытного зельевара. Давайте, давайте, попробуйте, — азартно подначил меня Олливандер, но что-то подсказывало мне, что это просто игра.

Палочка из рябины тоже не подошла и «выбор» продолжился. Спустя минут пятнадцать меня это уже начало слегка бесить. Количество перепробованных палочек уже перевалило за полсотни, а на прилавке выросла настоящая стена из коробок.

— Трудный случай, — почесал подбородок Оливандер. — Но не волнуйтесь, мы подберем вам превосходную палочку. Хотя это конечно палочка выбирает волшебника, а не волшебник палочку, — добавил он свою вечную присказку.

— Хотелось бы побыстрей. У меня много дел, — поморщился я. Короче заканчивайте эту комедию, мастер!

Не знаю, прочитал ли Оливандер мои мысли (что сомнительно) или просто догадался. Но он еще раз почесал подбородок и залез под стойку.

— Так-так, — словно размышляя вслух, пробормотал он. — Где-то здесь… интересно… почему бы и нет… необычная комбинация… одиннадцать дюймов, хорошая и гибкая.

Олливандер достал из под прилавка очередную коробку и открыл ее. У меня перехватило дыхание. Вот оно! Да, Старик снова меня удивил. Я знал, что он приготовил очередную каверзу, но подобного почему-то даже не предполагал. Хотя… О, Мерлин! Где были мои глаза! Это же настолько очевидно. Кусочки мозаики становились на свои места. Вновь вызывая в моей душе чувство ненависти напополам с восхищением. Почему, ну почему я в свое время не обратил на это внимание. Да никто не обратил! Феникс обычно дает одно перо, но в этот раз два. Одно перо в палочке Темного лорда! Другое в палочке Избранного. Какое совпадение Поттер. Вас ждут великие дела! И никто и никогда не задавался вопросом, а не слишком ли много этих совпадений? Два пера от одного феникса — это еще можно понять. Но ведь этого феникса звали Фоукс…

Да, Старик никогда не пускал ничего на самотек! Когда он это все задумал? В тот день, когда слушал в приюте краткую исповедь сироты по имени Том Реддл? Или может еще раньше? Миру нужен был Темный лорд. Дамблдор его нашел, обучил, воспитал в нужном ключе. И дал ему волшебную палочку-оружие… с пером своего фамильяра.

Миру понадобился Герой. Что же, Дамблдор нашел и его. Приютил сироту, обогрел, наставлял, поощрял. Милостиво указал на главного виновника всех бед и дал Герою в руки оружие… с пером своего фамильяра.

Теперь я догадываюсь, чем бы закончилась схватка Волдеморта и Дамблдора. И почему Волдемортом завладела мысль о поиске Старшей палочки. И теперь совершенно ясно, почему столь странно сработала авада в ту злосчастную ночь первого падения Волди. Кровная защита матери… Три ха! Никогда не верил в эту чушь, а теперь мое неверие подкреплено доказательством. Не зря же теперь палочку с пером феникса втюхивают мне. Я на роль избранного совершенно не тяну, тут впору говорить о новом Темном лорде. Да и чем теперь вооружать будущего героя магической Британии? Теперь уже совершенно очевидно, что Старик решил подкорректировать план. Знать бы еще в какую сторону.

Взяв палочку в руки и взмахнув ей, я ничуть не удивился, когда с ее кончика сорвался рой цветных искр.

— Да, она вам идеально подходит! — заулыбался Олливандер… небрежно утирая со лба пот.

Не думал, что и он пляшет под дудку Дамблдора. Впрочем, в первую войну Дамблдор вроде бы спас кого-то из семейства Олливандера, а может и его самого. Старик мне как-то рассказывал об этом, разыгрывая очередной приступ старческого маразма. Если у Олливандера Долг жизни директору, то не удивительно, почему нужная палочка подошла когда-то Темному лорду, юному Поттеру, а теперь и мне. Олливандер все же Мастер палочек. И что, он не сможет сделать так, чтобы палочка выбрала правильного волшебника? Какой же он тогда Мастер?

Да, похоже, именно долг жизни, а может еще и Непреложный обет. Это объясняет весь тот бред, что нес Олливандер в плену.

Поблагодарив Оливандера, я расплатился за волшебную палочку и мы с Лили покинули лавку. Кстати, никаких историй про два пера феникса или предложения провести ритуал уз я не услышал. А это наводило на определенные неприятные мысли.

Эх, будто бы мало у меня забот! Теперь вот еще и поиском подходящей волшебной палочки заниматься. Нет, в Хогвартсе на уроках я буду использовать эту с пером Феникса. Но упаси меня Мерлин полагаться на нее в схватке. Не хочу погибнуть от собственной авады, как некоторые.

— Куда теперь? — поинтересовалась Лили.

— Сперва в кафе Фортескью, как ты и хотела.

— Ты что прочитал мои мысли?

— Нет, я видел твой голодный взгляд на витрину, когда мы проходили мимо, — усмехнулся я.

— Ах ты… Ой!

Лили хотела шутливо толкнуть меня в бок, но, зная ее характер, я что-то подобного и ждал. Шаг назад и вот уже она промахивается, поскальзывается, теряет равновесие и падает. Вряд ли бы Лили понравилась встреча с мостовой. К счастью для нее (да и для себя) я подхватил ее, не позволяя упасть.

— Красивые девушки так и рвутся в мои объятия.

— Ты это все заранее подстроил! — рассержено прошипела Лили.

Вместо ответа я лишь вновь усмехнулся.

— Северус Снейп! Ты самый наглый и самодовольный тип из всех моих знакомых.

— Не переживай, у тебя тоже есть множество достоинств.

Пару секунд Лили дулась, а потом рассмеялась, уткнувшись мне в грудь.

— Ты невыносим. Поставь меня на землю, — попросила она, отсмеявшись.

Не без сожаления я выполнил просьбу девушки. Обмениваясь легкими подшучиваниями, мы направились к кафе Фортескью. Все мои новые и старые проблемы остались позабыты. Хотелось хоть немного, пусть на какие-то жалкие мгновения забыть о Дамблдоре с его интригами, Волдеморте с чистотой крови и просто расслабиться в хорошей компании. А компании лучшие Лили у меня никогда не было.

В отличие от лавки Оливандера в Фортескью было полно народа. Я ожидал увидеть кучу малышни, но к удивлению обнаружил, что детей в кафе практически не было. Это не могло не радовать.

Сделав заказ, мы с Лили устроились за одним из столиков. Надо признать, что вместо мороженого мне жутко хотелось чего-нибудь мясного, плохо прожаренного и с кровью. Но ничего подобного в Фортескью не было. А потому мне пришлось довольствоваться шариками мороженого политыми ягодным сиропом, он хотя бы был красного цвета. Мысленно попросив прощения у духа покровителя и клятвенно пообещав своему желудку вечерний мясной пир, я занялся мороженым.

— Ты опять пытаешься пролезть мне в голову! — Лили погрозила мне чайной ложкой.

— С окклюменцией у тебя теперь неплохо. Защита все еще оставляет желать лучшего, зато ты чувствуешь девять ментальных атак из десяти. За такой короткий срок это далеко не самый плохой результат. Я бы даже сказал, что отличный. Продолжай заниматься защитой дальше.

— Из-за этих занятий я скоро стану параноиком, — внезапно призналась она. — Мне постоянно кажется, что в Большом зале на обеде или ужине кто-то пытается пролезть мне в голову. И это явно не ты.

— В Хогвартсе не так-то много легилиментов. Сомневаюсь, что это кто-то из учеников, — осторожно намекнул я.

— Это должно меня ободрить? Все это просто нечестно! Я тоже хочу читать чужие мыли! — Она требовательно посмотрела на меня.

— Вообще-то это запрещено, — напомнил я. — Если тебя поймают, то жди неприятностей.

— Северус, ну пожалуйста, научи!

— Ты уверена, что хочешь этого? Чужие мысли не самая приятная вещь. Можно запросто разочароваться в людях.

— По тебе и видно, — фыркнула она. — Так ты меня научишь?

— Я на тебя явно плохо влияю, — вздохнул я. — Ладно, покажу тебе одно простое заклинание. Оно позволяет узнать, о чем человек думает в данный момент. Для начала тебе хватит. А там посмотрим…

— Спасибо Сев!

Вместо ответа я лишь криво усмехнулся. Посмотрим, будешь ли ты меня благодарить позже. Все люди по своей природе лицемерные, двуличные твари. Мы слишком часто говорим одно, а думаем совершенно другое. Мы слишком часто бывают не сдержаны даже на слова, что уж говорить про мысли. Любой опытный легилимент знает одну простую вещь — не стоит лезть в голову близких тебе людей, иначе они очень скоро могут перестать быть близкими.

Лучше знать правду, чем жить в неведенье? Не смешите меня, когда я ем. Нет ничего хуже, чем знать о близком тебе человеке ВСЮ правду. Все люди вместе и каждый человек по отдельности — сборище всевозможных скрытых пороков и недостатков. Лишенные же этого индивидуумы (вроде меня) встречаются крайне редко, да и они не идеальны.

— И когда ты мне покажешь это заклинание?

— Могу сегодня, только не здесь, а у меня.

— А Нептун все еще там?

— Да куда он денется.

— Тогда доедай скорее и пошли! — практически потребовала она.

Как говорил кто-то из первых атеистов: «Чего хочет женщина, того хочет бог». Покинув Фортескью, мы аппорировали в подземелья моего мэнора. Убедившись, что Нептун не торопиться нас встречать, Лили тут же убежала к озеру. Я уже начинаю ревновать к этому чертову келпи.

Отсутствовала она довольно долго. Зато у меня появилось время покопаться в родовом кодексе. И не без успеха! Скоро мое тело украсит еще одна татуировка, позволяя принимать форму духа покровителя. Оставалась проблема с волшебной палочкой. В родовом кодексе мне, к несказанному удивлению, не удалось найти ни одной методики создания палочки, посоха или хотя бы жезла. Видимо в этом род Принц был не особо силен. Перебирая в памяти книги, которые могут мне помочь, я с удивлением понял, что не знаю таковых. Значит, палочку придется покупать. А вот где и у кого? Оливандер показал себя не с лучшей стороны, но в Британии он единственный настоящий мастер палочек. Прочие, а их где-то с десяток, изготовляют плохие поделки, приспособленные больше для бытовых чар, но никак не для высшей магии. Эти палочки подойдут восьмидесяти процентам выпускников Хогвартса, что за всю жизнь ничего сильнее ступефая не колдовали, но не мне. Значит снова Шелк. Давно я не встречался со стариком. Хотя заказами на зелья он меня снабжал регулярно. Благодаря этому в мой сейф постоянно текла тонкая струйка галеонов.

— Северус! Ты обещал мне новое заклинание! — Из бокового коридора, ведущего к озеру, появилась Лили. Видимо общество Нептуна ей все же надоело. Или Нептуну надоело ее общество, и наглый водный дух просто сбежал под воду.

— Смотри внимательно. — Отложив Кодекс в сторону, я достал волшебную палочку. — Лектокогита! Запомнила?

— Лектокогита! — послушно повторила она все мои действия и направила на меня свою волшебную палочку. — Все правильно?

— Да.

— Но я ничего не чувствую.

— Это очень простое заклинание. На опытного легилимента не подействует.

— И на ком мне тогда тренироваться? — Лили почти жалобно оглядела полутемный зал. Взгляд ее остановился на Нивиле. Тот усердно полировал камни кладки. — А домашний эльф подойдет?

— Боюсь, что нет. Могу поймать тебе какого-нибудь магла для опытов, — пожал плечами я. — Сотрем ему потом память и всего делов.

— Вечно ты со своими шуточками, — фыркнула Лили.

Вот с чего она взяла, что я шучу?

— Тогда жди до возвращения в Хог. Но используй заклинание аккуратно. Желательно, чтобы тебя никто не видел. Особенно учителя, — вновь предупредил ее я.

Подумать только, я советую это правильной, вечно следующей правилам Лили. Что удивительно никакого неприятия мои слова не встречают. Воистину путь во тьму начинается с маленького шага.

После моих наставлений Лили не стала засиживаться в подвале моего мэнора. Сославшись на внезапно образовавшиеся дела, она умчалась прочь. Судя по горящим в предвкушении глазам «переход на темную сторону» идет своим чередом. Тем лучше.

Мои сборы были недолгими. Смущало только одно — новая волшебная палочка с пером феникса. Стоит ли ее вообще использовать? В Хогвартсе-то понятно придется пользоваться ей. Но вне стен замка…

Взвесив все за и против, я положил волшебную палочку в чехол на поясе. Все же мои навыки безпалочковой магии не настолько хороши, чтобы полагаться на них в серьезном деле, а другой волшебной палочки у меня пока нет.

Хлопок аппарации и вот я уже стою в полутемном переулке неподалеку от черного входа в лавку Шелка. Дверь была не заперта, да и открывалась совершенно беззвучно, хорошо смазанные петли не издали ни скрипа. Однако стоило мне попасть в лавку, как Шелк тут же вышел мне на встречу.

— Северус? — удивился он. — Какими судьбами?

— Мне нужна вторая волшебная палочка. Хорошая волшебная палочка. А не тот хлам, что у тебя на витринах.

— Хм, это будет сложно, — признал Шелк. — У меня есть штук десять палочек сработанных мастерами. Но не знаю, подойдут ли они тебе.

Прихрамывая, он уковылял в подсобку, но вскоре вернулся, неся с собой одну единственную коробку, заполненную волшебными палочками. Те лежали в коробке на манер цветных карандашей. Думаю, Оливандера хватил бы удар, узнай он про подобное кощунство.

— Вот, все что есть. Из чего сделано и что внутри можно только догадываться, но работа настоящих мастеров. В этом я тебе даю гарантию. Если какая подойдет, то будет не хуже Оливандеровской. Впрочем, палочки его работы и тут есть. Например, вот эта бежевая. Вроде бы пихта и… — старьевщик задумчиво почесал нос. — Коготь дракона? Нет, эта вот эта черная с краю… нет, не помню, — наконец сдался он.

— Не важно, — отмахнулся я. — Лишь бы подошли.

— Ну, тогда пробуй.

Надолго пробы не затянулись, ни одна из предложенных палочек мне не подошла. Нет, при желании я мог бы их использовать. В принципе любой волшебник может использовать практически любую, даже не свою, волшебную палочку, но магия все же вносит свои коррективы. Чужая палочка слушается хуже, да и сила заклинаний несколько падает.

— Эти не подходят. Точно ничего больше нет?

Шелк только развел руками. Если нет у него, то искать где-то еще не было смысла. И что мне теперь делать? В Европу ехать?

— Хоть сам ее делай, — пробормотал я.

— Не самая дурная идея, — заметил Шелк. — В былые времена многие маги так и поступали.

— В какие былые времена? В Средние века? Почему-то мне неизвестно ни одного ритуала создания волшебных палочек. Я даже не смог вспомнить ни одной книги об этом! — возмутился я.

Шелк погладил свою клюку, пожевал губу и сказал:

— Подожди тут. Есть у меня несколько старых свитков. Думаю, они тебе могут помочь.

Ждать пришлось долго, минут десять, а то и больше. Пока старьевщик отсутствовал, я еще раз попытался поладить с оставленными волшебными палочками… безрезультатно.

— Держи! — Вернувшийся Шелк протянул мне два тонких свитка. — Это тебе должно помочь. Правда ритуал относится к темномагическим и теперь причислен к запрещенным. Но когда это тебя останавливало? — весело подмигнул он.

— И ты мне их вот так просто отдашь? — удивился я. Альтруизмом Шелк не страдал. У него вообще мало недостатков. Почти как у меня.

— Отдам, но лишь на время.

— И сколько мне это будет стоить?

— Что ты все о деньгах, да о деньгах, — попенял мне Шелк. — Разве не могу я сделать что-то бесплатно… Ладно, прав — не могу, — сдался он, увидев на моем лице скептическую усмешку. — С тебя пять зелий Феликс Фелицис.

— Их долго делать, — напомнил я. — Будут готовы не раньше осени.

— А то я не знаю. До осени я подожду. Но свитки вернешь, как только сделаешь себе новую волшебную палочку.

— Договорились, — согласился я, мысленно вдыхая. Ингредиенты для пяти… влетят в кругленькую сумму. Да и два новых котла придется купить. Надеюсь, все эти траты стоят того.

Забрав у Шелка свитки, я аппарировал обратно в подземелье своего будущего дома.

Глава 39 Танец феникса

В животном облике лес выглядел другим. Не менее опасным чем раньше, но и более… родным, что-ли. Уши ловили прежде неуловимые звуки. А обоняние зачастую говорило больше чем глаза. Вон там, у поломанной ели, около часа назад прошли три кентавра. А прямо передо мной недавно пропрыгал заяц. Я непроизвольно облизнулся. В другое время было бы неплохо погонять ушастика, но сегодня ему повезло. У меня есть дичь для охоты. Пусть в прошлый раз мне не удалось далеко проследить за фениксом, но направление я прекрасно помню. Да и темной ночью огонек феникса сияет на небе подобно звезде и виден издалека.

Выходные дни пролетели в один момент. Заполучив в свои руки свитки от Шелка, я с головой погрузился в их изучение. Предложенный в них ритуал создания волшебной палочки оказался не особо сложен, но довольно долг и чем-то схож с созданием Феликс Фелицис. Месяц — вот срок появления моей новой волшебной палочки. Не особо задумываясь, за основу и сердцевину я взял составные своей старой палочки: черное дерево и сердечная жила дракона. Эти компоненты, как показал простенький ритуал, также описанный в свитках, подходили мне идеально.

Как это ни странно, но в ритуале создания волшебной палочки оказались не нужны массовые жертвоприношения, да и вообще жертвы. А весь запрет подобного создания волшебной палочки был связан с использованием крови создателя… ТРЕХ КАПЕЛЬ КРОВИ! И из-за подобной мелочи ритуал тут же попадал в разряд запретных. Нет, ну не идиотизм ли? Моя кровь, что хочу с ней то и делаю! Впрочем, даже если бы на жертвеннике пришлось резать десятки маглов, это меня бы не остановило.

Оставив заготовки для волшебной палочки в специально приготовленном зелье, включающем те самые три капли крови, я вернулся к задумке с духом покровителем. А раз я теперь в Запретном лесу, у меня четыре лапы, серая шкура, длинный хвост и острые уши, то становится ясно, что все прошло успешно.

Ни первое превращение, ни последующее совершенно не запомнились. Вот ты стоишь на двух ногах, один миг и ты уже на четырех. В первый раз я превратился не снимая одежду и оказался надежно запутан в груде собственного белья. Попытка распутаться привела к еще большему запутыванию. Пришлось превращаться обратно в человека. Одежда подобных испытаний не пережила — порвалась где только можно и восстановлению не подлежала. Хорошо хоть превращался я у себя в подземельях. Тут не было запасов сменной одежды, но ничто не мешало мне послать домовика со списком необходимого в Косой переулок в Магазин мадам Малкин.

В другой раз я был уже умнее и полностью разделся перед трансформацией в волка. Не очень удобно, но что поделать. Волшебную палочку естественно приходилось оставлять вместе с одеждой, да и о любом колдовстве в звериной шкуре приходилось забыть.

Едва закончились выходные, я предпринял поход в Запретный лес, но уже в новом обличье. Представляю, какая со стороны была бы забавная картина, если бы кто увидел. В замке превращаться я не рискнул. Волк не собака. Заметь кто, и начнется такой переполох… Вот и пришлось мне раздеваться в кустах неподалеку от Запретного леса. На улице, я напоминаю, зима, а раздеваться пришлось догола. Волк в боксерах или майке выглядел бы несколько странно.

Первый выход был просто разведкой. Глубоко в лес я не лез и был очень осторожен. Последняя встреча с Хагридом и так едва не добавила мне седых волос. В волчьем обличье я и вовсе не смогу защищаться. А служить ковриком или декоративным украшением на стене мне не хочется. Нет, лесничий любит зверюшек, но вдруг для меня сделает исключение?

Выход прошел гладко. Разъяренный Хагрид по сугробам не носился, Дамблдор поисковые партии в лес не отправлял. Да и вообще моя отлучка осталась незамеченной…

Отвлекшись от размышлений, я потянулся и почесал лапой за ухом. Здорово! Вот уж не думал, что это так приятно. Я снова посмотрел на след зайца и жадно втянул носом воздух. Может ну его этого Дамблдора с его тайнами? Это же так прекрасно побегать по лесу, загнать дичь, почувствовать на языке теплую кровь и услышать хруст костей добычи.

Тут со стороны Хогвартса в небе появилась яркая алая точка. Феникс! Я поднял морду к небесам, с трудом подавив в себе желание завыть на бледный диск луны. Меня охватил азарт и какое-то почти хмельное опьянение. Но оно не затуманивало разум, а наоборот — будоражило кровь, заставляя ее быстрей бежать по жилам. Охота! Наконец то охота!

Яркая точка пролетела надо мной, я бросился следом, высунув от усердия языка.

Не помню, сколько я так бежал. Наверное, достаточно долго, потому что даже волчий организм стал уставать. Наконец звезда начала снижаться и скрылась за деревьями. Я припустил еще быстрей в ту сторону. Где-то двадцать минут спустя между деревьев показался яркий свет. Опустив голову к самой земле, я стал осторожно красться вперед, прячась в тенях.

Большая поляна в центре леса была объята пламенем. Снег растаял в воду, а вода тут же испарилась. Трава? Судя по темным пятнам, она тут уже давно не росла. Пламя бушевало неистовым огненным вихрем, жар чувствовался даже здесь на отдалении в тени опаленных деревьев. В центре поляны танцевал огнеперый феникс, в своей истинной форме. Не та раскрашенная под павлина курица. А подлинный феникс! Чей огонь подобен небесному светилу. Дитя солнца! Гнев небес! Огромная, гордая и величественная птица. Редкому счастливцу довелось видеть танец феникса. Тот, кто его видел, не забудет уже никогда, но не сможет его описать. Ни в одном человеческом языке не хватит слов соткать картину этой огненной феерии. Каждое перышко — язык пламени. И это пламя словно жило какой-то своей собственной жизнью. Я смотрел словно завороженный, не в силах оторвать взгляд. Наконец пламя полыхнуло особенно ярко. Оперенье феникса вспыхнуло, роняя даже не искры, а настоящие огненные шары. Величественная птица полностью скрылась в пламени. Миг, другой. Пламя спало, и в центре выжженной поляны оказалась обнаженная девушка. Она шла по выжженной поляне, все еще покрытой жадными языками огня, наступая голыми ступнями на раскаленные угли и не чувствовала ни жара ни боли. Да и само пламя словно оберегало ее.

Волчьим глазам хватило света, чтобы внимательно разглядеть лицо девушки. А она неплохо выглядит для своих-то лет. Мои безумные догадки получили подтверждение. На поляне была Ариана Кендра Дамблдор давно погибшая сестра директора Хогвартса…

Новая вспышка огня. Пламя разошлось во все стороны от Арианы и погасло у самого леса, но все же ветки деревьев вздрогнули от волны теплого, почти горячего воздуха. По моей шкуре закапала весенняя капель. Это в феврале то месяце! На поляне вместо девушки снова появился феникс. Уменьшившись в размерах вновь до состояния откормленной курицы, он поднялся в воздух и полетел обратно в Хогвартс.

Некоторое время я стоял все еще завороженный увиденным танцем феникса. Затем мне прямо на нос упала холодная капля, разом вырывая меня из гипнотических воспоминаний. Фыркнув и помотав головой, я встряхнулся всем телом, избавляясь от мокрых капель на шерсти. Середина ночи, а мне еще возвращаться в Хогвартс. Да и поспать было бы неплохо, завтра снова на занятия. Никогда мысль бросить Хогвартс не была настолько заманчива как сейчас. Увы, но это пока невозможно. Как это не странно, но Хогвартс это второе по безопасности место после моего мэнора. Дамблдор считает, что я полностью под его присмотром, короткие отлучки не в счет. Конечно, Волдеморту я был бы более полезен «на свободе». Шпионов и сочувствующих среди учеников у него полно. Может и без столь теплых, как у меня, отношений с директором. Но какой смысл мне в свободе под крылышком у Волдеморта? Надеяться на то, что меня оставят в покое, теперь не приходится. Я слишком засветился, пути назад уже нет.

Да, школа пожирает львиную долю моего времени и несколько сковывает пространство для маневра. Но она же позволяет в те оставшиеся крохи действовать не вызывая особых подозрений.

С этими мыслями я и двинулся в обратный путь, чтобы неподалеку выхода из леса напороться на Хагрида…

Все произошло совершенно неожиданно. Никакое волчье обоняние или мое чутье на опасность мне не помогли. Вот я бегу себе спокойно по лесу, загребая брюхом сугробы, а вот мне дорогу преграждает громадная тень с арбалетом наперевес.

Хагрид склонился ко мне и вытянул вперед левую руку.

— Ну же малыш, иди сюда. Не бойся! У меня есть для тебя что-то вкусненькое, — пробасил он, опустив арбалет. В протянутой ко мне руке был один из его печально знаменитых кексиков.

В Хогвартсе ходят упорные слухи, что падение оного на голову, сравнимо с падением кирпича. Не имею ни малейшего представления, откуда взялся этот слух. И кто проводил подобные эксперименты. Впрочем, если вспомнить одну любознательную ученицу и двух ее друзей, не отягощенных интеллектом…

Не особо задумываюсь что делаю, я придирчиво обнюхал подношение. А пахнет ничего так. Аккуратно прихватив кексик с руки лесничего, я в один миг его проглотил. Хм, есть можно. Это даже вкусно и не особо жестко. Видимо своим гостям Хагрид скармливает то, что не съели его «милые зверюшки».

— Хороший мальчик.

Хагрид потрепал меня по голове, словно какую-то собаку. После чего он бесшумно скрылся в темноте.

Если бы волки могли пожать плечами, я бы наверное так и сделал. Все произошло настолько быстро и внезапно, что я даже испугаться не успел. Похоже, моя будущая карьера в качестве половичка отменяется. Не могу сказать, что я этому не рад. Однако стоит убираться из этого леса как можно скорей. Кто знает, что взбредет в голову этому сумасшедшему лесничему. Собаки у него еще нет, а ну как решит завести себе вместо нее ручного волка?

Где-то полчаса спустя я был уже в своих комнатах. Где без особого успеха пытался уснуть, накачавшись против возможной простуды бодроперцовым зельем — навыком быстрого одевания на морозе я не владел. Спать совершенно не хотелось. Устроившись сидя на кровати, я погрузился в размышления.

И так, горячо любимый Дамблдором феникс — это его сестра Арииана Дамблдор. Новость не то чтобы неожидаемая, но все равно крайне мало понятная. Зачем Дамблдору понадобилось сотворить такое с собственной сестрой? Как ему вообще это удалось? Почему он столь тщательно это скрывает? И главное — как эту информацию мне теперь использовать?

Был небольшой соблазн сообщить все Волдеморту, а дальше пусть он сам действует. Раскапывание чужих тайн весьма неблагодарное занятие. Пока ты их там копаешь, тебя самого могут закопать. Но что мне это даст? На самую страшную тайну директора это никак не тянет.

Значит, остается только одно — копать дальше самому и смотреть по сторонам, чтобы не закопали меня. Похоже, настала пора вплотную заняться единственным прямым свидетелем того далекого прошлого. Абельфорт Дамболдор — брат нашего многоуважаемого директора, владелец ничем не примечательного трактира «Кабанья голова». В котором, совершенно случайно, есть запасной вход в Хогвартс. Эти недоумки из Армии Дамблдора и правда верили, что он появился случайно и что о нем больше никто не знает? Этот ход, в свою очередь, скрывается за портретом… Фанфары! Арианы Дамболдор! Нет, ну бывают же совпадения!

Кстати, на портрете Ариана выглядит несколько старше своих четырнадцати лет. Зато она один в один похожа на ту девушку, что я видел на поляне сегодня ночью. Одежда — плюс, огонь — минус.

Вот и как после всего этого не пообщаться с Абельфортом Дамболдором? Он должен знать все! Даже если старший братец успел поработать над его памятью и наставил ментальных блоков. Теперь у меня хватит зацепок, чтобы выудить из головы тот короткий фрагмент памяти с «гибелью» Арианы. Мне кажется, ответ именно в нем или где-то рядом.

Проникновение в воспоминания сродни блужданию по лабиринту, но теперь то я и сам многое знаю. Это должно помочь! Грубо говоря, теперь я знаю направление. Человек может забыть, но его мозг помнит все. Эх, будь у меня возможность поработать с Абельфортом неделю или две в спокойной обстановке, например в подвалах моего мэнора, тогда бы я вытащил из него не только подробности той таинственной истории с Гриндевальдом и Арианой, но и все известные ему тайны Дамболдора. А у директора их немало, тут можно быть уверенным. Но нужно быть реалистом — Дамби не даст мне и нескольких часов. Если он установил брату столь сильную защиту на разум, то наверняка позаботился о том, чтобы его исчезновение осталось не незамеченным. Артефакты или еще что. Не удивлюсь, если среди вещей директора найдется флакончик с кровью брата. А как показал визит на могилу Арианы, с магией крови наш светлейший директор работать умеет. И ух как умеет! Меня бы кто так научил! Могу поспорить, что в случае похищения брата Дамблдор среагирует мгновенно. Да он мне и часа не даст! Впрочем, на этот счет у меня есть одна задумка. Вот только нужно будет заняться своей новой волшебной палочкой. Я не настолько дурак, чтобы проворачивать все задуманное той, что подсунул мне Дамблдор. Есть и более быстрые способы самоубийства. А это значит, весь ближайший месяц сидим тише воды, ниже травы и изображаем старательного и ревностного ученика. Как же мне это надоело!

Заснул я уже под утро, чтобы почти сразу же встать под наглое настойчивое карканье Петра. Чертова птица захотела жрать и сработала лучше любого будильника. Покормив это крылатое проклятие, я принял душ, оделся и, позевывая, направился на завтрак. Надеюсь домашние эльфы приготовили что-нибудь съедобней каши, а то на кухню идти было откровенно лень.

В этот раз домовики расстарались. На завтрак было пюре… тыквенное. С некоторых пор я недолюбливаю любую растительную пищу. А еще со своей старой юности ненавижу все тыквенное! Тыквенный сок, тыквенный пудинг, тыквенное желе, пирожки с тыквой и прочие «шедевры» тыквокулинарии. Спасибо Хогвартсу за мое счастливое детство, отрочество, юность, взрослость… до старости, слава Мерлину, дело не дошло. Плюсы есть даже в смерти!

Надо ли говорить, что мое настроение испортилось окончательно?

Лили на завтрак не вышла. Спит, небось. Знал бы, что вместо завтрака будет это недоразумение, тоже бы остался подремать лишний часик.

На мое счастье первым уроком вновь была история магии. Монотонный лекторский тон призрака профессора Бинса служил уже многим поколениям Хогвартских учеников вместо зелья Крепких снов. Иногда мне кажется, что его занятия чаще всего специально ставятся первыми, чтобы ученики лучше выспались и не клевали носом на последующих уроках.

Оказавшись в классе еще до начала урока, я тут же задремал. После ночных похождений мне и без всяких лекций Бинса клонило в сон. Грифы сегодня не с нами, а потому гадостей со стороны мародеров можно не ожидать. Да и тихие они что-то стали после смерти Крысы. Мне даже как-то не по себе.

— Северус, просыпайся. Уже все. Или ты хочешь проспать и свои любимые зелья? — растолкал меня Кевин Уилкис.

— И почему у нас так мало истории магии, — проворчал я, силясь подавить зевок и все еще не веря, что история магии уже прошла. — Зелья у нас опять с Грифами?

— Ага, с львиннозадыми.

— Не любишь ты братьев наших меньших, — покачал головой я, прогоняя остатки сна.

Кевин коротко хохотнул, похлопал меня по плечу. Заприметив, что Оливия направляется к выходу, он припустил за ней. Я потянулся и отправился следом.

Где-то на подходе к кабинету зельеварения меня перехватила Мэри Макдональд, она же лучшая подруга Лили.

— Северус, — довольно вежливым тоном, что для нее нехарактерно начала она. — Ты сегодня Лили не видел?

— Нет, — покачал головой я. — За завтраком ее не было. Что-то случилось?

— С утра не могу ее нигде найти, — призналась Мэри. — И на уроке у Макгонагалл ее не было.

— Чтобы Лили пропустила урок без причины… — нахмурился я. — Может она заболела и сейчас в медицинском крыле?

— Возможно, — признала гриффиндорка. — После занятий обязательно туда загляну.

Слова Макдональд меня порядком насторожили. Не в привычках Лили пропускать занятия и бесследно исчезать, не предупредив кого-нибудь из близких друзей, ту же Макдональд. Мой кулон она обычно носит не снимая и если бы с ней случилось несчастье, то я бы об этом узнал.

Зельеварение началось, а Лили так и не появилась. И похоже, что ее отсутствие волновало не только меня. Я просто физически ощущал злой, буравящий мне спину взгляд Поттера, словно в отсутствии Лили была моя вина. Нет, надо все-таки выяснить, где она и все ли с ней в порядке.

— Приступаем к работе, — провозгласил Слагхорн, все это время распинавшийся перед доской с рецептом. Я его не слушал. Животворящий эликсир! Да такую чушь я могу приготовить одной рукой, с завязанными глазами и будучи подвешен вниз головой. Также как и испортить.

Ш-ш-ш! Грозное шипение раздалось за моей спиной и шло явно со стороны котла Поттера и Блэка. Бух! Аудиторию заволокло вонючим дымом. Долго я не раздумывал. Вздрогнув, словно от испуга, я неуклюже обернулся на звук и «случайно» опрокинул в свой котел все ингредиенты, собранные на разделочной доске. Еще одно злое шипение и с яростным бульканьем мой котел лопнул, разбрызгивая свое горячее содержимое на пол, а частично и на меня. Мою многострадальную левую руку вновь обожгло резкой болью.

Когда рассеялся дым и улеглась легкая паника в классе, в нашу сторону подскочил Слагхорн.

— Мистер Снейп, что с вами?

— Испортил зелье и обжог руку вон из-за этих, — зло прошипел я, кивнув в сторону Поттера и Блэка. Кстати, Поттер тоже пострадал. Тоже рука и тоже левая. Вот черт! Хоть руку себе отрубай — не хочу иметь с Поттером ничего общего!

— Это я виноват, сэр, — внезапно признался Блэк. — Случайно добавил корень зубастой герани вместо корня маргаритки. Джейму плохо можно отвести его в медицинское крыло?

— Десять балов с гриффиндора, — принял решение Слагхорн. — Конечно, идите. Мистер Снейп, проследует с вами.

Вот уж спасибо, обойдусь. Судя по лицам Поттера и Блэка они подумали тоже самое.

Поттер и Блэк покинули класс. Старательно прихрамывая, я двинулся за ними. Увидев, что у меня, по-видимому, пострадала не только рука, Мародеры чуть ли не в припрыжку побежали в сторону медицинского крыла. Все ясно. Значит, не только мне пришла в голову мысль удрать с зельеварения и поискать Лили.

Стоило паре мародеров скрыться из вида, как моя хромота тут же исчезла. Я вытащил волшебную палочку и взмахнул ею. Надеюсь, Лили не пренебрегла моим подарком. Да, так и есть — амулет отозвался, показывая местоположение и своей владелицы. Я свернул в боковой коридор и направился к лестницам. Жаль, что не увижу лицо Поттера, когда он поймет, что в медицинском крыле Лили нет.

Зов амулета привел меня на восьмой этаж, к тому самому месту где находилась Выручай комната. Проделав все положенные ритуалы с троекратным хождением мимо, я толкнул появившуюся дверь и зашел внутрь.

Обстановка явно претерпела изменения. Обычно, когда мы с Лили тут занимались, комната приобретала вид большого зала. Очень похожего на дуэльный, где пока еще проходят практические уроки по ЗОТИ. Теперь это была именно комната, а скорее даже камера, причем строгого режима. Каменные стены, каменный пол и ноль обстановки.

В углу сидела Лили, уткнувшись в колени. Кажется, она плакала.

— Что случилось? Кто тебя обидел? — в этот момент мне хотелось рвать и метать.

— Уйди! — ответила она, не поднимая голову. Ну раз она злиться, то ничего страшного не произошло.

— Лили…

— Убирайся!

— И не подумаю! Вставай давай. На холодных камнях сидеть вредно, — я подошел и решительно протянул ей руку.

Перестав всхлипывать, она некоторое время буравила меня злым взглядом. А затем все же позволила помочь ей встать с пола.

— Что случилось? — вторично спросил я. — Хотя постой… Ты не послушалась моего доброго совета и решила влезть в голову кому то из своих друзей?

— Они все врут мне! Все! Даже Макдональд, она мне как сестра… была.

— Я же говорил, что заклинание читает только то, о чем человек думает именно в этот момент. Возможно, ты выбрала не лучшее время, чтобы его использовать. Все мы можем устать, разозлиться, а неосторожную мысль пропустить даже проще чем неосторожное слово.

— Да, а то что она спит и видит мой брак с Поттером, потому то я видите ли какая-то Обретенная. От Поттера того же самого требуют родители. Это тоже неосторожная мысль! А мое мнение кого-нибудь вообще интересует?

Вот это новость! Значит и Макдональд в курсе. Вот тебе и большой секрет. Лили заметило мое недолгое замешательство и растолковало его совершенно правильно.

— Ты знал! Ты все знал!

— Да, — не стал отрицать я.

— Убирайся! Видеть тебя не хочу! Я думала, что хотя бы ты лучше. А ты такой же как они. Нет! Хуже! Ты уже давно все знаешь, но и не думал мне ничего рассказывать.

— Рассказывать что? Сколько раз я говорил тебе, что магический мир отличается от той пасторальной картинки, что рисует тебе твое воображение. Тут свои правила и большинство преследует только свои интересы, а вовсе не думает о том как осчастливить человечество в целом и одну подающую надежды волшебницу в частности.

— Вся наша дружба — ложь! Ты все это спланировал с самого начала.

— Ага, в шестилетнем возрасте. Хотя — нет. Еще до своего и твоего рождения, когда заставил своих и твоих родителей поселится неподалеку друг от друга.

— Слова. Просто пустые слова. Их то ты подбирать умеешь, — у нее началась настоящая истерика. — Как я могу тебе доверять. Найди хоть одну причину! Приведи хоть одно доказательство!

Я легонько толкнул Лили назад, прижал к стене и впился жадным поцелуем в ее губы. Как же долго я об этом мечтал! Ошарашенная Лили разом растеряла свой пыл и даже не думала сопротивляться. Некоторое время между нами царило полное согласие.

— Такое доказательство тебя устроит? — поинтересовался я, все еще прижимая ее к стене.

— Я… Мне… Мне… надо подумать, — отстраненно пробормотала она и почти жалобно добавила: — Отпусти… пожалуйста.

— Я подожду. Я умею ждать, — криво усмехнувшись, я сделал шаг назад. О Мерлин! Как же было сложно сделать этот один шаг.

Лили обошла меня по какой то слишком уж широкой дуге и почти бегом кинулась к выходу из Выручай комнаты.

— Твои «друзья» тебя уже по всему замку ищут, — предупредил я, когда она взялась за ручку двери. — Видимо скоро они поднимут тревогу среди учителей.

— Я поняла. Спасибо, Сев… и прости, мне, правда, надо подумать.

Дверь захлопнулась, а быстрые шаги скоро стихли. Достав из кармана мантии сигареты, я сел на пол и прикурил от волшебной палочки. Тобачный дым не принес обычного успокоения, а вновь вызвал отвращение и даже легкую тошноту. Да, об этом недостатке ритуала Долохов меня не предупредил. Хотя, может просто не знал. Сам-то он спокойно курит. Эх, придется бросать курить. Такими темпами в этой паршивой жизни у меня не останется ни одной отдушины.

Я с тоскою оглядел каменный мешок из красного кирпича. На ближней стене устроился мелкий паучок. Сделав еще несколько затяжек и убедившись, что никакого удовольствие мне это не доставляет, я вынул сигарету изо рта и затушил ее… прямо об паука. Может это очередной приступ паранойи, но с некоторых пор у меня жуткая неприязнь к Хогвартским насекомым. Да, не помешает еще новую партию крыс зачаровать. Пусть бегают по замку, изображая меня. Надо же чем-то занять мародеров и Дамби.

* * *

— … - воскликнул Дамболдор, потирая обожженную руку.

В этот раз шар не просто треснул, а раскалился до красна, а потом просто рассыпался. В кабинете директора повис удушливый запах гари.

— Вот ведь удачливый поганец, — просипел Дамболдор, спешно накладывая на ладонь обезболивающие заклинание и проветривая кабинет. У него мелькнула мысль, что два столь удачных уничтожения его шпионов вряд ли можно считать случайностью. Мелькнула и пропала. Второй шпион был потерян уже после того, как он все узнал.

Не смотря на потерю шпиона — а его создание было весьма долгим и довольно сложным процессом даже для мага его уровня — Дамболдор был доволен. Все идет, как и было задумано. И вдвойне приятно, что Северус сам же ему и помогает. То что он начал обучать Эванс — это было очевидно. Также как и то, что одной защитой разума дело не ограничится. А подтолкнуть девушку попросить научить не только оклюменции, но и легилименции было не сложно. Для этого даже не пришлось прибегать к магии! Не смотря на свои таланты в области легилименции, Дамболдор любил добиваться желаемого не прибегая к грубому вмешательству в разум. Манипулировать людьми не так уж и сложно. Особенно если знаешь их слабости. «Случайно» оброненная в нужное время фраза. Пара опять же «случайно» забытых книг в библиотеке рядом с любимым местом девушки. Этого вполне достаточно, чтобы вызвать интерес, а Северус сделает все остальное. Он умный мальчик… даже слишком. Понятно, что ничему серьезному за короткий срок он Эванс не научит. Покажет что-нибудь простейшее. Вроде той первой защиты разума, что Северус (а кто же еще?) ей показал. Список таковых заклинаний не велик. И все они читают только поверхностные мысли, а то и вовсе лишь эмоции.

Остальное элементарно и лишено всяческого изящества.

Следить за Эванс в Хогвартсе куда как проще чем за Снейпом. Тот в этом плане настоящий параноик. А оправдания на счет вражды с мародерами Дамболдор уже давно не воспринимал всерьез. Все действия этого мальчишки рассчитаны не против мародеров, а против него. Ну да пусть пока развлекается. Контролировать без контроля, позволять событиям идти своим чередом и вместе с тем в соответствии с твоими планами — это то и есть Искусство и Мастерство.

Небольшое внушение ближнему кругу Эванс… Те самые неприятные мысли, что порой бывают даже у самых близких людей. Чаще всего им за них становится потом стыдно, но вот если именно в этот конкретный момент кто-то прочитает их мысли…

И что же девушка видит, читая мысли окружающих? Они улыбаются ей в лицо, а в спину думают гадости. Они дружат с ней, потому что она Обретенная и крайне важна. И куда побежит плакаться разобиженная Эванс как не в жилетку своему лучшему другу? А если не побежит, то тот сам сломя голову бросится ее искать, как только почувствует неладное.

А теперь следующий шаг.

Дамболдор требовательно постучал по крышке своего стола.

— Слушаю хозяин-директор! — хогвартский домашний эльф откликнулся на зов и просто таки лучился желанием услужить.

Запоминать их по именам Дамболдор даже не пытался: почти две сотни домашних эльфов и все на одно лицо. Он достал чистый лист бумаги, подвинул поближе перо с чернильницей и быстро написал несколько строчек. Затем он запечатал письмо в конверт, написал имя адресата и протянул письмо домашнему эльфу.

— Доставь это письмо адресату. Но ничего не объясняй и вообще не говори с ней. Передай письмо и все.

— Все понятно директор-хозяин, — кивнул домовой эльф.

На конверте было написано «Рите Скиттер»…

* * *

Лили ходила какая-то притихшая почти всю неделю. Нет, она вполне себе спокойно общалась со всеми своими старыми друзьями. Да и со мной вела себя так, словно ничего не было. Но это была лишь бледная тень былой Лили, огненный темперамент которой был сродни цвету ее волос. Эту резкую перемену заметили многие. Но даже Макдональд, с которой они обычно были не разлей вода, не смогла выведать у Лили причину ее грусти.

На выходные в Хогсмит она не пошла, решив остаться в Хогвартсе в одиночестве. Она взрослая девочка и вполне способна о себе позаботиться. А на случай неприятностей есть мой амулет.

Главная улица Хогсмита была заполнена учениками Хогвартса. Кстати, многие родители довольно часто приезжали в Хогсмит на выходные для встречи со своими чадами. Естественно только те из них, кто хорошо был знаком с магическим миром.

У «Сладкого королевства» стояла целая очередь. «Три метлы» были забиты до отказа. А прямо перед моим носом туда завалилась троица мародеров. Ха, похоже между дружеской попойкой и воздыханием на расстоянии (а близко Лили его и не подпустит, особенно теперь), Поттер выбрал попойку.

Впрочем, отсутствие Лили было даже к лучшему. Для моей авантюры с Аберфортом требовалась кое-какая подготовка. Мне нужно будет выиграть время. Как можно больше времени. И этим нужно заняться уже сейчас. К тому моменту, когда будет готова моя новая волшебная палочка, может быть уже поздно.

В «Кабаньей голове» было довольно многолюдно. Компании разной степени подозрительности, потертости и подпитости… потягивали пиво, а кое-кто и что покрепче, за замызганными столиками, которые если когда-либо и мыли, то точно не в этом веке. Аберфорт Дамблдор надутым сычом сидел за своей барной стойкой. Я отметил, что при плохом освещении его можно принять за старшего Дамблдора.

— День добрый, — поприветствовал я старого бармена. Тот в ответ послал такой выразительности взгляд, что и без слов становилось ясно, насколько добр этот день и в каком месте он его видел. А также то, что он готов весьма подробно описать данный маршрут мне.

— Огневиски, — заказал я.

— Малыш, а не рано ли тебе огневиски? Закажи лучше молока, — громко прокомментировал мой заказ кто-то из завсегдатаев. Остальные заржали. На выпад я не обратил ни малейшего внимания.

Абельфорт даже не улыбнулся. Он молча поставил передо мной замызганный стакан, развернулся к стеллажам с бутылками и потянул одну из них с полки. Та почему-то не хотела покидать своего убежища, видимо застряла среди своих соседок. Аберфорт потянул сильнее — весь стеллаж покачнулся, бутылки тревожно зазвенели. Одна из них, расположенная на самой верхней полке прямо над головой Аберфорта, покачнулась и сорвалась вниз. Короткий вскрик и звон разлетающегося стекла. Зацепив Аберфорта, бутылка разбилась об пол.

Аберфорт обернулся ко мне. Лицо старика было залито кровью. Острый угол квадратного дна бутылки рассек ему бровь. Рана в принципе пустяковая, но из-за обилия крови кажущаяся гораздо серьезней, чем есть на самом деле.

— Абель! Дружище, с тобой все в порядке? — один из незнакомых мне завсегдатаев «Кабаньей головы» оттеснил меня от барной стойки. В зале царил легкий переполох. Многие кинулись к Абельфорту. Кто-то остановил кровь, двое помогли старику подняться на второй этаж. Хотя по-моему это было совершенно лишним.

Я бы не удивился, если бы в зале паба появился старший Дамолдор, но директора не было. Вот и хорошо.

Немного понаблюдав и даже поучаствовав в царящей суете, я неспешно покинул «Кабанью голову». Любой сторонний наблюдатель наверное бы удивился, почему я свернул с главной улицы в глубь Хогсмита, в хитросплетение узких (автомобилей, этой магловской заразы, тут не водилось), тихих городских улочек. Удостоверившись, что никто за мной не следит, я жестом фокусника выудил из воздуха знакомый замызганный стакан. Достал с пояса пустой флакончик и аккуратно перелил, а вернее перекапал несколько капель крови Аберфорта Дамблдора, случайно попавших в него при инциденте в «Кабаньей голове».

Разумеется, вся эта суматоха с упавшей бутылкой была подстроена мной. Простенькая… беспалочковая невербальная магия. Правда в современной Британии вряд ли найдется и десяток волшебников способный провернуть подобное. Я не хвастаюсь, а просто констатирую факт.

Главный риск был в том, что старший Дамболдор все-таки объявится. У меня нет желания лишний раз светиться перед нашим добрейшим директором. Тем более в такой опасной близости от его брата. Можно конечно предположить, что он и так все узнает об этом происшествии. Но я все же надеюсь, что он не настолько плотно опекает брата. Впрочем, даже в самом худшем случае мне нечего предъявить. Я был на виду у десятка свидетелей и все видели, что я просто сидел, сложив руки. Так что сложно заподозрить, что «случайное» падение бутылки моих рук дело. Да и зачем мне это? Чтобы украсть грязный стакан? Какой такой стакан? Тот, что поставил передо мной Абельфорт, так и остался на стойке. А то, что это не совсем он — а вернее совсем не он — знает единственный человек, которому я всецело доверяю — я сам.

Конечно, план был составлен наспех, сразу после прихода в «Кабанью голову». Но все же сработало! Если бы кровь не попала в стакан, то на этот счет у меня был заготовлен носовой платок. На барную стойку несколько капель все равно бы попало. Ну а если бы крови не было, вот тогда пришлось бы придумывать что-то другое. И, скорее всего, в другой день. А то несколько похожих инцидентов подряд могут насторожить кого угодно.

— Нилли! — позвал я, оказавшись в подземельях мэнора.

— Я здесь. Что нужно хозяину сэру?

— Мне нужно кофе! Много кофе!

Целая неделя в Хогвартсе с его проклятым чаем и тыквенным соком. И все это при полном отсутствии кофе или хотя бы огневиски! Жуть! Не знаю почему, но в Хогвартсе кофе у домашних эльфов получается отвратительно.

Спустя некоторое время, потраченное мной на привычную трансфигурацию камней в мебель, Нилли появилась с кофейником и огромной чашкой, больше похожей на пивной бокал. Вот это правильно!

Неспешно уничтожив содержимое кофейника, я расслабленно откинулся в кресле и достал из кармана на поясе флакончик с кровью Аберфорта Дамблдора. Хм, у меня уже целая коллекция крови ныне живущих Дамблдоров. Сначала Ариана Дамблдор, теперь вот Аберфорт. Не хватает только вершины экспозиции — крови директора… пары ведер мне бы вполне хватило.

Глава 40 Хорошее дело браком не назовут

Наша жизнь — это хаос. Идеальный порядок возможен лишь на кладбище.

(Северус Снейп. Ненаписанные мемуары.)

Понедельник — день тяжелый. Я полностью с этим согласен. Все началось с того, что я не выспался и потому пребывал в дурном настроении. Два предстоящих с Макгонагалл урока тоже не внушали оптимизма. В последнее время она меня просто изводит своими придирками.

Завтрак на первый взгляд сегодня был вполне приличным. Зайдя в Большой зал я первым делом потянул носом воздух. Пахло чем-то мясным. Мое плохое настроение несколько улучшилось. Похоже, сегодня хогвартские эльфы решили побаловать учеников мясным пирогом. Не иначе вчера вечером кто-то из подобных мне нелюбителей овсянок и тыкв добрался до кухни и откурциасил там половину домашних эльфов. Давно пора! Сколько можно кормить нас с утра всякой растительной дрянью!

За столом преподавателей находились только Дамболдор и Флитвик. Они о чем-то тихо беседовали. Судя по мученическому выражению лица Флитвика, Дамболдор опять разыгрывал очередной приступ старческого маразма. В такие моменты он становится редким занудой. За столами учеников царило оживление. Поначалу я решил, что это связано с изменениями в меню… зря.

— Глянь Северус, тут и про тебя есть!

Стоило мне устроиться за столом и приготовиться к трапезе, как сидевший рядом со мной Кевин Уилкис сунул мне прямо под нос свежий выпуск «Пророка». «Обретение Обретенной!» красовалось на первой странице. Ниже была расположена колдография Лили. Не выругаться мне помог скорее легкий шок, чем вечная невозмутимость.

— С-с-скиттер! — прошипел я, прочитав, кто был автором статьи.

— Эй, это моя газета! — возмутился Кевин, когда я выхватил у него «Пророк».

— Недавно я изобрел новый яд, — отстраненно заметил я, шурша страницами в поисках нужной статьи.

Кевин слегка побледнел и решил не искушать судьбу.

Сама статья располагалась на третьей странице. Скиттер как всегда хорошо поработала. Об Лили тут было если не все, то почти все. Родители маглы, рождение, детство, даже про детскую дружбу со мной было упоминание. Несколько фотографий, как колдо, так и обычных. Похоже, Скиттер наведывалась к родителям Лили. Интересно, те помнят о ее визите или она их обработала обливэйтом? Оканчание статьи заставило меня зло скрипнуть зубами.

«По слухам сейчас за Лили Эванс ухаживают Джеймс Поттер, наследник древнего лорда Поттеров и юный лорд Снейп-Принц. Недавняя история которого взволновала магический мир. Кого же выберет мисс Эванс?»

Молча вернув газету Кевину, я вновь едва не выругался. О Мерлин! Что сейчас начнется… А и правда, что? Сейчас у нас конечно не средние века и войны за Обретенную между древними родами не будет. Но вне стен Хогвартса Лили без охраны лучше не появляться. Да и в самом Хогвартсе стоит поберечься. Всяческих зелий, вроде того, что выдали недавно Поттеру заботливые родители, у древних родов полно. Да и некоторые старые законы, про которые Поттер рассказывал Блэку, все еще в силе. Я проверял.

Перевожу взгляд в сторону гриффиндорского стола. Лили тоже напряженно читает «Пророк». По-моему, весь зал делает тоже самое. Вскоре Лили бросает газету, поднимается из-за стола и почти выбегает из Большого зала. Ее провожают удивленными и задумчивыми взглядами, особенно слизеринцы. Еще вчера все эти наследники древних и благородных на нее и внимания бы не обратили, а теперь вот приглядываются. Бедные почтовые совы, сегодня им предстоит много работы. Не хочу даже думать о том, что начнется к ужину, когда прилетят ответы. Интересно, в Хогвартсе есть тюремные камеры? Лили там будет спокойней.

Поттер кинулся было за Лили, но перед выходом из зала он споткнулся и весьма чувствительно приложился лбом об массивный косяк двустворчатых дверей. Воистину, гриффиндорец — это судьба. Что самое забавное, я тут был совершенно не при чем. Хотя не скрою, еще мгновение и я бы выхватил волшебную палочку, чтобы его остановить. Я к ней уже б даже потянулся, но тут Поттер упал. Использовать же беспалочковые невербальные чары в такой близости от Дамби я бы не рискнул.

К стонущему Поттеру тут же подскочили Блэк и Люпин. Общими усилиями они поставили Джеймса на ноги. Того заметно качало. Я не без удовольствия отметил, что на лбу у Поттера выросла здоровенная шишка. Будь у него мозг, мог бы и сотрясение получить. А так… кость она и есть кость.

Почему-то наградив меня яростными взглядами, Блэк и Люпин повели Рогоносца в медицинское крыло. Дамблдор все также благодушествовал за столом преподавателей и дела вид, что ничего не замечает.

Завтрак был безнадежно испорчен, поднявшись из-за стола, я направился к выходу из зала. Мне и без всякой магии было понятно, где сейчас прячется Лили. Хм, а ведь там неплохое место. Может предложить ей пожить там какое-то время? Это на тот случай если она откажется от того выхода, что предложу ей я. Бедный Поттер, мне его почти жаль. Впрочем, вру — это просто чувство голода.

Проникновение в Выручай комнату не составило проблем. Мой подарок позволял преодолевать чары комнаты. Амулет, словно путевой маяк, приводил куда нужно. Знакомая комната-камера. Пол, стены, потолок — все камень, камень, камень. В этот раз Лили не стала забиваться в угол, а просто сидела у стены, обняв себя за ноги и уткнувшись лицом в колени. Не похоже, что она плакала: характерных всхлипываний слышно не было. Но и для радости особых поводов у нее нет.

— Я же уже говорил тебе, что сидеть на камнях вредно, — вздохнул я, усаживаясь на пол рядом с ней и приобнимая за плечи. Просто так, чтобы поддержать, без всяких задних мыслей. Отстраняться она не стала.

Какое-то время мы так и сидели молча, каждый размышлял о чем-то своем.

— Сев, что мне теперь делать? — глухо спросила она, все еще пряча лицо в коленях. — Я немного покопалась в библиотеке и обнаружила немало интересного про Обретенных. Из-за меня же может начаться война!

— Ну это вряд ли, — улыбнулся ее наивности я. — Сейчас не те времена. Скорее всего, тебя попытаются охмурить с помощью зелий или заклинаний. Возможно, попытаются похитить. Могут угрожать или похитить твоих родственников, вынуждая выйти замуж.

— Умеешь ты успокоить. И все-таки, что мне делать?

— Ну… — я задумчиво почесал бровь. Сказать, не сказать? Ладно, будь что будет. — Есть один способ тебя обезопасить, но тебе он не понравится.

— Только не говори, что этот способ выйти за тебя замуж, — фыркнула Лили. — К тому же ты так и не сделал мне предложение.

— Считай, что сделал, — криво усмехнулся я. — Или ты ждешь от меня романтических глупостей вроде вставания на одно колено.

Она подняла голову, удивленно посмотрела на меня и спросила:

— Ты же это не серьезно?

Я почувствовал, как она напряглась в ожидании ответа.

— Говорил же, что этот способ тебе не понравится. Только я предлагаю не брак, а помолвку.

— А есть разница?

— Она огромна, — я вздохнул. Вот одна из причин по которой чистокровные маги недолюбливают волшебников рожденных маглами — их знание обычаев Магического мира равно нулю. — Магическую помолвку можно достаточно просто расторгнуть. А вот для развода нужно повозиться. Магический брак — это ведь не штамп в паспорте, каковых у магов по большей части просто нет. Он сродни Непреложному обету. К тому же брак считается недействительным, до… хм… консуммации. А для помолвки это необязательно.

— Просто расторгнуть? — уцепилась за слово Лили.

— Относительно просто, — признал я. — Главное условие — согласие обеих сторон на расторжение помолвки.

— И ты таковое дашь по первому моему требованию?

— Дам, — кивнул я. Хотя, признаться, был не совсем уверен в правдивости сказанного. Очень надеюсь, что до этого не дойдет. — Поверь, помолвка — это единственное приемлемое решение. В ином случае на тебя начнется настоящая охота. И скоро тебе все равно придется сделать выбор или его сделают за тебя зелья и заклинания.

— Еще скажи, что заботишься только обо мне и делаешь это исключительно ради нашей дружбы, — едко заметила она, я же внутренне возликовал. Предложенный вариант не вызывает отторжения — это уже хорошо.

— Не скажу, просто потому что вовсе не из-за дружбы.

— Это признание? — несмело улыбнулась Лили. — Тогда это самое странное признание в любви, что я слышала.

— А ты их много слышала? — усмехнулся я. — И когда ты только успела? Я, знаешь ли, довольно ревнив.

Внезапно улыбка пропала с ее лица, она нахмурилась и сказала:

— Эта статья… она появилась, как-то очень уж вовремя. А теперь вот твое предложение…

Я достал волшебную палочку.

— Клянусь своей магией…

— Стой, Сев, не надо я тебе верю!

Она навалилась на меня и перехватила руку, пытаясь остановить клятву магией. Я мягко высвободил свою ладонь из ее рук и продолжил.

— Клянусь своей магией, что не раскрывал Рите Скитер и кому-либо того, что Лили Эванс Обретенная. — Выждав несколько секунд, я громко произнес: — Люмус!

На кончике волшебной палочки зажегся яркий огонек.

— Как видишь, я тебе не соврал.

— Сев, я верю тебе и без всяких клятв.

А вот это она зря.

— Знаю, ты не стал бы меня обманывать.

Вот это правильно. Я не обманываю, я недоговариваю — а это разные вещи.

Лили поерзала на мне. Только сейчас мы оба сообразили, насколько в двусмысленной позе оказались. Лили практически оседлала меня, опираясь руками на мою грудь. Ее губы оказались так близко, что не воспользоваться ситуацией было просто преступлением. Я притянул ее к себе и нежно поцеловал. Некоторое время она пыталась сопротивляться, но делала это неуверенно, а потом и вовсе расслабилась в моих объятиях.

Остановиться было чертовски сложно. Наверное, это был один из самых трудных выборов в моей жизни. Я и без всяких подростковых гормонов просто сходил с ума от ее близости. Наконец я нехотя оторвался от ее губ и откинулся назад, упираясь затылком в стену.

Лицо Лили раскраснелось, а губы слегка опухли. Выглядело все это настолько соблазнительно, что я почувствовал дискомфорт в штанах. С учетом того, что Лили сидела прямо на мне, почувствовал его не только я. Намотав на палец свисающий на ее лицо рыжий локон, я не сильно дернул, а затем аккуратно убрал его с лица девушки и честно предупредил:

— Если ты сейчас не встанешь, то консуммация нашего брака произойдет даже раньше помолвки.

Лили покраснела еще больше, отшатнулась и стремительно вскочила на ноги.

— Я еще не дала своего согласия!

— Ты знаешь лучший выход? — поинтересовался я.

— У меня такое чувство, что ты просто пользуешься тем, что меня загнали в угол.

— Ну, я же слизеринец. Мерзкий, гадкий и прочее…

Лили слабо улыбнулась.

— И как мы это сделаем? — спросила она.

— Элементарно! — улыбнулся я. — Мы просто сбежим из Хогвартса.

Побег из замка не достоин своего громкого названия. Мы просто вышли через калитку черного входа в замковой ограде. Никто нас не останавливал, никто за нами не гнался. Мы спокойно добрались до Хогсмита. Оттуда наш путь лежал в Лондон. Для ритуала помолвки нужно было прикупить несколько вещей в Косом. В том числе и обручальные кольца.

Златомутс — знакомый гоблин ювелир, смешно дернул ушами и расплылся в широкой, дружелюбной улыбке, когда мы переступили порог его ювелирной лавки.

— Лорд Снейп-Принц. Рад, очень рад, что вы вспомнили о старом мастере. Чем могу служить?

— Нам нужны обручальные кольца.

— О, вы все-таки решили воспользоваться моим предложением. Да, такой подарок мечта любой девушки, — он лукаво подмигнул Лили, а затем коротко поклонился. — Позвольте поздравить вас и вашу избранницу. В моей лавке вы найдете лучшую пару из возможных.

— Пару? — удивленно переспросила Лили.

— Для магического обручения используются не обычные красивые побрякушки, а специальные кольца. Их и называют парами, — пояснил я.

— Вы совершенно правы, лорд Принц. По сути, пары — это весьма искусные магические артефакты. Их создание не менее сложно, чем создание волшебной палочки, — гоблин наставительно поднял вверх сухой палец. — А теперь позвольте ваши пальчики, мне нужно несколько капель вашей крови.

В его руках появилась длинная серебряная игла.

— Сначала вы, юная леди.

Лили сделала осторожный шаг к стойке и вытянула руку вперед. Гоблин аккуратно уколол ей палец, подставил миниатюрную серебряную рюмку.

— Вот и все, — сказал он, когда в рюмку упала красная капля.

Пока я залечивал Лили палец, гоблин достал из-под прилавка несколько флакончиков. Капнув в рюмку содержимое первого из них, он немного подождал, потом капнул в рюмку несколько капель из другого флакончика. Затем достал толстый фолиант, полистал его, что-то нашел и довольно хмыкнул.

— Ваша очередь, лорд, — кивнул он мне.

Процедура повторилась. Покончив с моей кровью, гоблин достал серебряную чашу, искусно украшенную явно магическими рунами. В нее он вылил содержимое двух рюмок, разбавил все зельем из еще одного флакончика. Из чаши повалил довольно густой пряный пар. Златомутс нахмурился.

— Что-то не так? — поинтересовался я.

— Интересное сочетание, очень интересное, — пробормотал ювелир. Так и не удостоив меня ответом, он вновь полез в фолиант.

Еще минут десять гоблин что-то сверял и перепроверял, шурша страницами фолианта. Лили удивленно посмотрела на меня, я недоуменно пожал плечами.

— Да-а-а, — протянул гоблин, откладывая фолиант в сторону. — А вы необычные клиенты… — он многозначительно замолчал, а затем бодро продолжил: — Думаю, у меня есть то, что вам нужно.

Резво соскочив со своего места, ювелир чуть ли не бегом выскочил в соседнюю комнату. Долгое время он не возвращался.

— Ты мне можешь объяснить, что происходит?

— Я читал, что подбор пары сродни подбору палочки. Даже сложней. Палочка должна подходить одному магу. А пара должна подойти обоим.

— Почему все-таки пара?

— Магические обручальные кольца делаются сразу парами. Там при создании еще уйма условий, всех и не припомнишь.

Гоблин вернулся, неся в руках ларец из красного дерева.

— Это вам, несомненно, подойдет, — сказал он, открывая ларец. В нем на обшитых бархатом подушечках лежали два кольца. — Работа старая, еще моего прадеда. Весьма необычное сочетание камней. Белое золото и красные рубины для леди.

Кольцо слева и вправду было украшено пятью камнями размером чуть больше булавочной головки. Цвет камней варьировался от розового до кроваво красного.

— Rubinus — камень жизни и любви. Камень страсти. Воплощение пламени. Доблесть и вместе с тем мудрость. Говорят, что хорошего человека делает еще добрее, злого превращает в настоящего злодея. Пять камней — пять чувств.

Гоблин внимательно посмотрел мне прямо в глаза и продолжил:

— Для вас лорд белое золото, черно-красный пироп и два серпентина. Необычное сочетание. Редко кто отважится окружить камень честности камнями коварства… — он замолчал.

Второе кольцо имело один большой темно красный камень ступенчатой огранки, а побокам от него находились два тёмно-зелёных камня с пятнами различных цветов, которые придавали им сходство с кожей змеи.

— Какая прелесть, — Лили протянула было руку к кольцам, но я ее мягко остановил.

— Это все же магические артефакты. До ритуала не стоит их касаться.

Златомутс все так же молча захлопнул крышку ларца и протянул его мне. Потом он озвучил цену, и она еще долго будет сниться мне в кошмарах.

Покинув ювелирную лавку, мы аппорировали в подземелья моего… или уже пора говорить нашего мэнора.

— Добрый день хозяин-сэр. Чем Нилли может вам служить? Не желаете ли кофе? — тут же влезла домовая эльфийка.

— Нет Нилли. Лучше принеси нам бутылку вина.

— Мы что, уже начинаем праздновать? — выгнула бровь Лили. — Не рано ли?

— Вино и молоко часто используются для различных магических ритуалов, — пояснил я. — Но молока у меня нет, а вино есть.

— Почему нам в Хогвартсе не рассказывали ничего подобного?

— В Хогвартсе нам много чего не рассказывают, — скривился я. — Издержки все большего упрощения магического образования.

Хогвартская учебная программа — это отдельная грустная песнь. Выпускник Хогвартса — это дешевый фокусник, а не серьезный маг.

Нилли принесла бутылку с вином. Пока Лили его открывала, я прошел в угол зала. Здесь находился большой сундук, единственное кроме камней убранство того места. Поднятая крышка сундука надсадно скрипнула ржавыми петлями. Надо бы приказать эльфам смазать их маслом, а то в подземельях все еще довольно сыро.

Этот сундук был самым обычным, без всяких уменьшающих и прочих чар для хранения. А вот его содержимое обычным не было. Возможно, я не слишком тороплюсь с обустройством своего мэнора должной меблировкой, но различных мелочей для магических ритуалов накупил с избытком. Человеческий череп… Надо его чем-нибудь накрыть, а то Лили чего доброго заметит. Свечи. Кое-какие травы, ингредиенты для зелий я храню отдельно и по большей части в своей квартирке в Паучьем. Несколько склянок с зельями. Нож. Костяной кинжал. И еще много различной магическом мелочи.

Прихватив из сундука нож и серебряный кубок (любят маги этот метал), я вернулся к Лили.

— Кубок, это для вина. А зачем нож? — с подозрением спросила Лили.

— Для ритуала обручение также нужно немного крови участников.

— Опять кровь, — вздохнула Лили, поглаживая недавно заживленный палец. — Все ритуалы древнейших и благороднейших требуют крови?

— Не все, но многие, — пожал плечами я. — Кровь — сильнейший магический катализатор. Это нашло отражение даже в мире маглов: кровная месть, кровное братство, кровь Христа на причастии.

— На причастии вместо крови используют вино, — напомнила Лили.

— Мы его тоже используем, — усмехнулся я, кивнув на бутылку в ее руках. — Многие религиозные ритуалы есть немного видоизмененные магические. В магических же ритуалах кровь используют довольно часто. Иногда свою, иногда жертвенную — тут все зависит от ритуала. Для ритуалов защиты, например родового мэнора используется кровь мага. А вот для вызова духа часто нужно принести именно жертву.

— Человеческую?

— Зависит от ритуала. Иногда и человеческую. Хотя последнее в наше время все же редкость.

Ну да, редкость. А то что я не так давно принес в жертву несколько десятков маглов, так то не считается. Да и не помогло все это…

— Звучит жутко, — признала Лили.

— Такова магия, — вновь пожал плечами я, — особенно высшая магия, а не те фокусы, что нам преподают в Хогвартсе… Ладно, давай приступим к ритуалу. Держи кубок перед собой двумя руками. И постарайся не расплескать ни капли — это очень важно.

— Хорошо, — понятливо кивнула она, делая сказанное.

Встав перед Лили, я на три пятых наполнил кубок вином, прямо над ним порезал себе ножом ладонь и сжал кулак. Кровавые капли обильно полились в кубок, Лили заметно вздрогнула. Да, одной капелькой в этом ритуале не отделаться. Подождав немного, я вынул волшебную палочку и залечил себе рану на ладони.

— Теперь ты, — взяв кубок из ладоней Лили, я протянул ей нож. — Ты должна сделать эта сама или ничего не выйдет.

Лили взяла нож, хотя руки ее заметно дрожали. Зажмурив глаза, она несколько раз глубоко вздохнула, собираясь с духом. А затем вытянула вперед левую руку и резанула ножом по ладони. От боли у нее на глазах выступили слезы. По неопытности, она нанесла слишком глубокую и болезненную рану. Но Руку Лили не опустила, а с ее губ не сорвалось ни всхлипа.

— Все, хватит. Останови кровь.

Лили потянулась было к волшебной палочки, но я вынул из кармана на поясе зелье и протянул ей.

— Используй лучше это.

— Спасибо, Сев. Это вылить на рану или выпить?

— На рану.

Кивнув, она последовала моему совету.

— Вот видишь, это не так уж и страшно, — заметил я.

— Но и не особо приятно, — скривилась она. — Что дальше?

Взяв ларец с кольцами, я открыл его перед Лили.

— Возьми кольцо, но не то с рубинами, которое гоблин пророчил тебе, а мое с пиропом и брось его в кубок.

Подождав пока мое кольцо стукнется о дно кубка, я проделал ту же операцию с кольцом Лили и поднес кубок к губам. Вино было вполне приятным на вкус, кровь в нем совсем не чувствовалась.

— Теперь ты. Пей до дна, — выпив половину содержимого, я вновь протянул кубок Лили и с усмешкой добавил: — Смотри только кольца не проглоти.

Она несмело улыбнулась, взяла кубок и выпила остатки вина. Затем я достал из кубка кольцо и надел ей на безымянный палец левой руки. Ей же протянул правую руку. Лили удивилась, но ничего не сказала, а просто украсила уже мой безымянный палец обручальным кольцом. Объяснение моим действиям было простое, на левой руке я уже носил перстень-печатку рода.

— Это все? — она с интересом любовалась своим обручальным кольцом.

— Теперь невеста должна поцеловать жениха, — сказал я, стараясь сохранить серьезность.

Лили слегка смутилась. Ее щеки заметно порозовели. Но все же она нерешительно наклонилась ко мне. Ее теплые губы неумело скользнули по моим.

— Вообще-то остаточно было просто подержаться за руки, — усмехнулся я, сжимая девушку в объятиях. — Но этот способ мне нравится больше.

— Северус Тобиас Снейп! Ты… Ты… — от возмущения у нее перехватило дыхание.

— Мерзкий, — подсказал я.

— Мерзкий, — послушно повторила она, а потом продолжила: — коварный, наглый, гадкий слизеринец!

Выпалив это она внезапно прильнула ко мне, положив голову на мое плечо. Некоторое время мы просто стояли сжав друг друга в объятиях. Не знаю почему, но у меня в голове раз за разом крутились строчки из еще одного бессмертного творения этого чертового равенкловца Шекспира:

Кто женщину вот этак обольщал? Кто женщиной овладевал вот этак? Она моя, — хоть скоро мне наскучит, Ха! Нет, каково! Пред ней явился я, Убийца мужа и убийца свекра; Текли потоком ненависть из сердца, Из уст проклятья, слезы из очей, — И тут, в гробу, кровавая улика; Против меня — бог, совесть, этот труп, Со мною — ни ходатая, ни друга, Один лишь дьявол разве да притворство; И вопреки всему — она моя![18]

Глава 41 Старая-новая история

Врагов можно уважать и даже любить. Главное чтобы это были чужие враги.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

— Как вы могли?! О чем вы только думали?! Сбежать из Хогвартса и это в учебный день! Это просто немыслимо! Вы хоть представляете, что вы натворили?

Макгонагалл распалилась не на шутку и распекала нас так и этак уже добрые десять минут. Мы с Лили сохраняли приличествующий разносу скорбно-смущенно-виноватый вид. Хотя сомневаюсь, чтобы Лили действительно раскаивалась в побеге. Про меня и вовсе говорить не стоит. Мне с трудом удавалось сдерживать то и дело наползающую довольную ухмылку.

— Ну, Минерва, это уж слишком, — поспешил охладить пыл декана гриффиндора Дамблдор. — Вспомни себя в их годы. Думаю, мистер Снейп и мисс Эванс все поняли и жалеют о содеянном. Снятия балов и недельной отработки с них будет достаточно.

— Трехнедельной, включая все выходные! Не меньше! — вскинулась Макгонагалл, отступать она не желала.

— Хорошо — трехнедельной, — покладисто согласился Дамблдор. — Профессор Слагхорн, вы согласны?

— Да, этого будет достаточно, — задумчиво кивнул тот в ответ.

— Вот и замечательно, — расцвел в благодушной улыбке Дамблдор. — И так, с факультетов Гриффиндор и слизерин снимается по сотне балов, а мистер Снейп и мисс Эванс на три недели переходят в подчинение мистера Флитча. Покидать замок им запрещено. В случае нарушения последует немедленное отчисление. Мистер Снейп вас это особенно касается, — пригрозил мне он, затем хитро улыбнулся и добавил: — Также позвольте поздравить вас с заключением помолвки. Ах, молодость, молодость. Можете идти.

Последнее замечание мне не очень понравилось. Причину побега мы скрывать не стали. Но, по-моему, Дамблдор и так ее знал до нашего признания. Слишком уж довольный вид был у директора. Причем довольство было не наигранно. За столько лет близкого знакомства я научился замечать такие нюансы как никто другой. Хм, а не он ли слил Рите Скитер очередную сенсацию? Да и кто кроме него мог это сделать? Скитер мастер по раскапыванию чужого грязного белья, но ее внезапно вспыхнувший интерес к Лили явно не случаен. Гринграссу раскрывать тайну Обретенной без надобности — мы с ним уже договорились. Остальные представители древних родов тоже вряд ли бы стали делиться подобными новостями, а попытались бы использовать эти знания в собственных интересах. А чтобы конкуренты под ногами не мешались, они ничего не должны знать. Значит и вправду Дамблдор. Больше просто некому. Неужели меня назначили на роль отца для Избранного? Спору нет — должность почетная. Вот только моя выживаемость не предусмотрена. Или предусмотрена? Да, тут есть над чем поломать голову.

Башню директора мы покинули в приподнятом настроении. Ожидаемый разнос вышел не столь уж и страшным. Шли мы молча, каждый думал о своем. И видимо мы слишком сильно погрузились в собственные мысли. Иначе как объяснить, что ни я, ни Лили не заметили мародеров, пока те не оказались прямо перед нами. Предводительствовал естественно Поттер. Был он какой-то всклокоченный с диким, непонимающим взглядом.

— Лили, где ты была весь день? — сразу начал Рогоносец, перегородив дорогу. Меня он старательно игнорировал, даже не смотрел, хотя я стоял рядом с девушкой.

— Это не твое дело Джеймс. Дай нам пройти! — Лили попыталась обойти Поттера, но тот схватил ее за руку.

— Подожди… — тут Джеймс осекся. Его взгляд остановился на обручальном кольце, что поблескивало на пальце девушки. Пару мгновений он молчал не в силах поверить собственным глазам. А затем его лицо резко покраснело от прилившей крови.

— Ты… с ним, — почти прошипел он, яростно сверкая глазами. — Грязнокровка! Подстилка слизеринская!

Я не успел ничего сделать.

— Ступефай! — палочка в руках Лили появилась словно из ниоткуда. Джеймс отправился в полет. Судя по его продолжительности сил в заклинание Лили не пожалела. Надо запомнить на будущее и постараться ее не злить.

Блохастый и Клыкастый попытались было выхватить свои волшебные палочки. Но тело Джеймса не успело еще познать все прелести земного притяжения, как кончик палочки Лили уже смотрел в лицо Блэку. Я же взял на прицел Люпина. Оборотень оказался довольно расторопен и даже вскинул свою палочку для удара. Надо отдать ему должное — бить он собирался по мне.

— Не стоит, — покачал головой я. — Поттер сам нарвался. И он еще легко отделался.

Нет, действительно легко. Я бы его приложил чем-нибудь покрепче. Есть в моем арсенале несколько проклятий, не смертельных, но крайне болезненных. Не Круциатус, конечно, но на себе их действие лучше не проверять.

Продолжить эту милую беседу нам не дали. На поле действа прибыла кавалерия… в смысле — Дамблдор и Макгонагалл. Слагхорна они потеряли где-то по дороге. Жаль сами не потерялись.

— Что тут опять происходит? — резко спросила Макгонагалл. Ее строгий взгляд быстро обозначил виновного. Угадайте кого? — Мистер Снейп вас и на две минуты нельзя оставить без присмотра?! Почему вы опять напали на мистера Поттера?

— Северус тут не при чем, — встала на мою защиту Лили. — На Поттера напала я.

То как она произнесла это «Поттера» заставило мою душу затрепетать. Эх, Джеймс, какой же ты все-таки идиот! Как я мог проиграть ее тебе тогда? Ох, не обошлось в той старой истории с тетрадью моей матери без директора. Чувствуется рука Мастера, чувствуется. Для самого Джеймса или кого-то из мародеров тот план был слишком хитер. Случайность? Да это просто смешно. Слишком глобальные последствия были у той «случайности».

Забавно, что эта история столь искаженно повторилась. Теперь уже Поттеру придется постараться вымолить у Лили прощение, как когда-то это сделал я. Но ему это уже не поможет, как не помогло и мне.

Плохо одно… и в этом случае

Макгонагалл беспомощно оглянулась на Дамблдора. Ну да. Мне то декану гриффиндора наказания прописывать гораздо приятней, чем ученице своего факультета. Причем одной и лучших!

Что? Деканы должны быть беспристрастны? Ха три раза. Каждый из деканов всегда тянул одеяло на себя и наказывал своих менее строго, чем чужих. А нет — вру. После первой войны с Сами Знаете Кем к слезерину деканы прониклись особой любовью, и за просчеты карали куда как строго. Не смотря на это злобные инсинуации, под моим чутким руководством факультет слизерин выигрывал кубок школы чаще других. Ну, пока не пришел Золотой мальчик и директор не стал ему откровенно подыгрывать. А как еще это называется? Две сотни балов Золотому Трио. И это в день подведения итогов! И за что! За прохождение самой глупой магической защиты в истории. Шахматы, летающие ключи. Нет ну серьезно, меня и в то время напрягало, что подобная «защита» больше похожа на полосу препятствий для не особо умного ученика, а не реальная проблема для настоящего мага. И время показало мою правоту.

— Думаю, у мисс Эванс была веская причина, — дипломатично заметил Дамблдор, поглаживая бороду.

— Хотелось бы ее узнать, — проворчала Макгонагалл. Весь ее карательный настрой разом испарился. — Мисс Эванс, вы не проясните нам причину своего поступка?

— Я напала, потому что напала! — нехотя выдавила из себя Лили, смотря куда-то в сторону. Было видно, что она еще злится на Поттера.

— Так, прекрасно! Просто прекрасно! — Макгонагалл повернулась к Блохастому. — Мистер Блэк может быть вы нам расскажете?

— Ну… это, — невнятно промямлил Блэк. Даже у него не хватило наглости повторить все оскорбления Джеймса.

— Очень информативно. Мистер Люпин?

Оборотень смутился и молча уставился в пол.

— Мистер Снейп, остались только вы, — вздохнула Макгонагалл.

— Джеймс Поттер имел глупость в грубой форме усомниться в чистоте крови моей невесты и обвинил ее в крайне ветреном поведении с представителями факультета Слизерин. О чем громко известил всех здесь присутствовавших, — витиевато поведал я предысторию событий, ободряюще сжимая ладонь Лили.

— Вот как, — сокрушенно покачал головой Дамблдор. Не давая Макгонагалл вставить и слова, он приказал: — Миневра, будь добра, оттранспортируй мистера Поттера в медицинское крыло. Наказание на твое усмотрение.

Макгонагалл недовольно поджала губы.

— Мистер Блэк, мистер Люпин берите своего друга и следуйте за мной, — проворчала она. Было заметно, что объектом ее недовольства теперь стал Поттер. Все же Макгонагалл отличный преподаватель и декан. Кто же виноват, что в подопечные ей достались полные… гриффиндорцы.

— Не держи на него зла моя девочка, — сказал Дамблдор, наблюдая как Люпин и Блэк сообща ливитируют тело Джеймса Поттера вслед за Макгонагалл. — Он просто растерялся. Все произошло так быстро. Боюсь, что реакция Джеймса это только начало, — директор повернулся ко мне, лицо его было встревоженным. — Это был очень благородный поступок, Северус. Очень! Надеюсь, ты осознаешь последствия.

— Разумеется, — кивнул я.

— Будь осторожен. Особенно вне стен Хогвартса… Ну все, давайте на ужин, а то опоздаете.

Отечески приобняв нас с Лили за плечи, он немного проводил нас в сторону Большого зала. Затем сослался на свою занятость и поспешил удалиться.

— Что имел в виду профессор Дамблдор? — насела на меня Лили, стоило директору скрыться из виду. — Признавайся, что ты от меня утаил? И даже не вздумай врать!

Отвечать не хотелось. Она сделает неправильные выводы. Выгодные мне, но неправильные. Как же не вовремя просыпается этот атавизм под названием совесть.

— Есть еще один способ разорвать магическую помолвку, — нехотя признался я. Не такая это и тайна, да и просто догадаться не сложно.

— Какой? — по ноткам тревоги в ее голосе можно было понять, что кое-какие догадки у нее есть.

— Это если жених или невеста умрет, — ровно ответил я.

— Меня убивать нет смысла… — тут же сделала правильные выводы Лили. — Северус! Ты должен был мне сказать!

— Это бы ничего не изменило, — скривил губы я.

Не хватало еще, чтобы Лили чувствовала себя мне обязанной. Чертов Дамблдор! Как прекрасно все подгадал и слова подобрал нужные. Теперь в глазах Лили я чуть ли не герой, закрывшей ее своей грудью от возможных опасностей. Нет, в общем-то так оно и есть! Но лучше бы ей этого не знать. И то, что Дамблдор так ловко подвел ее к этому знанию — это еще одно подтверждение того, что мне оказана сомнительная честь стать отцом избранного. Обойдешься, старик, тебя я закопаю раньше, чем родится мой первенец! Я уже близко! Я чувствую это!

— Как это не изменило, — всплеснула руками Лили, вырывая меня из плена размышлений. — Ты должен был мне все рассказать! Я бы никогда не согласилась на такое!

— Вот поэтому ничего и не рассказал, — пробормотал я.

Она остановилась, преградила дорогу, положила ладони на мою грудь и, глядя прямо в глаза, сказала:

— Сев, я никогда себе не прощу, если из-за меня с тобой что-нибудь случится.

— А я просто не прощу себе если что-нибудь случится с тобой. Все, закроем эту тему! Сделанного не изменить. Не волнуйся, я смогу о себе позаботиться. И поверь, умирать не собираюсь, — тут я позволил себе наглую усмешку, наклонился вперед и прошептал ей на ухо: — По крайней мере до нашей первой брачной ночи и еще лет сто после.

— Ты невозможен, — вздохнула Лили, сделав шаг назад. — И почему всего сто лет, — выгнула бровь она.

— Ты постареешь и мне придется найти кого-нибудь помоложе, — деланно скорбно заметил я.

— Паяц! — улыбнулась Лили.

Ну вот, уже лучше. К черту эти ее самокопания насчет моей жертвенности или оскорблений Рогоносца.

В людском обществе, неважно в магловском или магическом, две вещи распространяются молниеносно — это паника и сплетня. Когда мы с Лили появились в Большом зале над столами мгновенно повисла полная тишина — вся школа уже знала о случившимся. Не знаю как, но знала.

Лили вцепилась в мою руку похлеще чем это делает Петр своими когтями. По залу прошелестел гул перешептываний. Сцена затягивалась. Один из домовиков, убиравших тарелки, споткнулся и упал. Звон разбитой посуды снял с меня легкое оцепенение. Хоть я и не лишен тщеславия, достоинств у меня много, но в центре внимания быть не люблю. Проводив Лили за стол гриффиндора, я уселся на свое любимое место с краю слизеринского стола. Зал постепенно начал оживать. Пошли разговоры, смех, кто-то просто вернулся к поглощению пищи.

— Ну ты даешь, Северус, — панибратски хлопнул меня по плечу сидевший рядом Кевин. — Ты такого шороху наделал. Вся школа на ушах стояла, когда вы сбежали. Макгонагалл чуть ли не огнем плевалась. Слагхорн весь свой запас успокаивающих зелий извел. А теперь еще и помолвка с Эванс… — он подмигнул мне и многозначительно замолчал.

Ну да. С точки зрения большинства слизеринцев, я сделал весьма хитрый ход, заполучив в свой род Обретенную. Кое-кто может пойти еще дальше и нагородить домыслов про «секретный план Принцев». Сначала пресекшийся род вдруг объявляется, а теперь вот он себе Обретенную почти заполучил. А если учесть, что с этой самой Обретенной мы еще и дружим с детства, то тут такой простор для воображения.

Даже боюсь себе представить, что навыдумывали бы эти строители теорий заговоров, узнай они о том, что у меня и свой менор имеется. Впрочем, в этом случае они бы не теории строили, а планы, как и где лучше меня закопать. Причем делали бы это сообща. В том числе и Пожиратели с Фениксами.

А мне ведь теперь еще и с Волдемортом объясняться. Обретенная — весьма ценный трофей. Верный последователь просто таки должен был ее немедля доставить Темному лорду, высунув язык от усердия и верноподданнически помахивая хвостом. Желательно завернутой в подарочную упаковку и с цветной ленточкой в придачу. Мою же блистательную наглость с помолвкой могут и не оценить. Если не сам лорд, то его прихле… в смысле — пожиратели. Темному лорду надо кинуть кость. Отвлечь его от Лили, а за одно и от меня. В идеале неплохо бы заручиться поддержкой. Самому Волдеморту Обретенная не интересна. Он озабочен собственным бессмертием, а не продолжением рода. Но Обретенную можно было использовать в политическом торге с представителями пока еще нейтральных «древнейших и благороднейших». Тот же Гринграсс думаю не отказался бы заключить договор о внуках с другим родом, которому бы досталась обретенная. Ничего личного, просто политика — самая аморальная из потомков древнейшей профессии. Впрочем, есть еще журналисты…

Стоило мне приступить к еде, как Кевин отстал. Да и остальные слизеринцы не лезли. Все же правила этикета вбили в них накрепко. Причем в особо консервативных родах это до сих пор делается не без помощи старых добрых розг. Эх, как же прав был Флитч, сетуя на отмену в Хогвартсе телесных наказаний. Если не доходит через голову, то может дойдет через задницу?

У Лили дела обстояли гораздо хуже. Гриффиндорцы и правила этикета или элементарного такта — это вещи несовместимые. А у нее, между прочим, был напряженный день и обед мы пропустили. Моя невеста (как же мне нравится это словосочетание) оказалась в плотной осаде факультетских подружек под командованием Макдональд. Судя по активной жестикуляции, вопросы сыпались на нее как из рога изобилия.

Лили по возможности держалась со всеми вежливо и ровно. Хорошо, что самый ушибленный на голову гриффиндорец валялся в лазарете с ушибами того чем он думает. И нет — это не голова, в нее он исключительно ест. Остальные были чуть более вменяемые. Ну, если не забывать того, что они гриффиндорцы.

Как уже упоминалось обручальные кольца сами по себе неплохие защитные артефакты. Так что приворотных зелий, чар и иной влюбляющей мерзости Лили может не опасаться. Магическая помолвка, не смотря на отсутствие ярких, запоминающихся эффектов — это довольно серьезный ритуал. В остальном посмотрим. А так ли благородны и дружны гриффиндорцы, как ей некогда казалось?

Сомневаюсь, что Лили удержится от подглядывания мыслей своих сокурсников. Любой начинающий легилимент поддается этому соблазну и старается читать все свое окружение. После этого чаще всего ему приходится менять окружение. Сейчас головы подружек Лили, да и всех остальных, заняты произошедшими событиями. С учетом репутации слизеринцев у грифов, ее выбор вряд ли встретит понимание.

В зал ворвалось с десяток почтовых сов. Пройдя на бреющем полете вдоль столов, они сбросили свои послания. Кстати, слухи о меткости этих вредных птиц крайне преувеличены. Стоит чуть зазеваться и важное письмо окажется не у тебя в руках, а в твоей тарелке с супом, или в самой супнице. Впрочем, возможно это говорит именно о меткости птиц…

После окончания ужина уже на выходе из Большого зала я заприметил Блэка. Не того, который Блохастый, а номер два. Сначала он незаметно пристроился следом за мной, а затем прибавил шаг и вскоре мы шли рядом.

— У меня для тебя письмо от… — младший Блэк многозначно закатил глаза и протянул мне конверт. Было видно, что он заметно волнуется. Еще один идеалист на мою голову. Нет, в свое время я тоже был таким — искренне верил в Волди, чистоту крови и прочее. Но все же во многом мной двигал обычный расчет. Талант значит многое, но зачастую деньги и связи значат гораздо больше.

Подписей на конверте не было, но догадаться об отправителе было несложно. Особенно после намека юного Блэка.

— Спасибо, Регулус, — кивнул я.

Блэк смущенно кивнул в ответ и поспешил в сторону подземелий. Я спрятал письмо под мантией и направился к себе.

— Кар! — разозленный Петр яростно атаковал, стоило мне только открыть дверь. Сделав заход, он сел мне на руку и больно впился когтями.

— Прости, я оставил тебя на весь день взаперти и забыл покормить.

Ворон еще раз хрипло каркнул и сильнее впился когтями в мою руку. Поморщившись от боли, когти у Петра были острые, я достал из кармана мантии несколько сушеных жуков и протянул птице.

Все еще недовольный Петр придирчиво осмотрел подношение, немного подумал, аккуратно все склевал и вновь каркнул, требуя добавки. Закончилось все тем, что мне пришлось добрые полчаса заниматься исключительно птицей. Наконец Петр устроился на высокой спинке кресла и задремал, позволив мне заняться своими делами.

Письмо Темного лорда я вскрывал с некоторым трепетом. Просчет реакции Волдеморта на Обретенную и мою помолвку с ней — это одно. А вот что на самом деле решит Волди — это уже совсем иное.

В письме было простое, сухое поздравление с помолвкой. И понимай это как знаешь. Я потер виски. Кость для Волдеморта должна быть воистину гигантских размеров, чтобы на ее разгрызание Темный лорд бросил все свои силы. Надеюсь, Аберфорт мне ее даст. В ином случае мое положение несколько осложнится.

Сам того не ведая Дамблдор весьма помог мне этим своим трехнедельным запретом покидать Хогвартс. После таких известий Волди ждет личных объяснений. А с ним никогда не знаешь, чем они могут закончиться. Наградой может быть курциатус или и вовсе авада. И пока мне нечего предложить ему взамен утерянной Обретенной, лучше этой встречи избежать.

Еще три недели, и у меня будет новая волшебная палочка. Мне совсем не хочется заниматься Аберфортом с этой деревяшкой с пером Дамблдорского феникса. Особенно в свете информации, что феникс — это «умершая» сестра Дамблдора. С этими мыслями я и сам не заметил, как заснул прямо сидя в кресле.

На удивление я довольно неплохо выспался. Даже тело не особо затекло. Предыдущий опыт сна в кресле был более неудачным. Надо будет не забыть поблагодарить Дамблдора за отличную мебель в моих покоях… прежде чем его убить. Или лучше сначала убить, а потом поблагодарить? Да, второй вариант надежней.

Быстрый обжигающе-горячий душ, очередная кормежка Петра, упаковка своего драгоценного тела в свежую мантию — вот я и готов к очередному дню в этой обители ненужных знаний. Сегодня Слизерин будет заниматься фермерством. Уход за магическими существами весь день. Теория и практика с профессором «почти целым» Кеттлберном. Хуже только прорицания.

Нет, я люблю магическую живность… когда она на разделочном столе. Ведь в ней так много ценных и очень дорогих ингредиентов. А вот отношения с живыми «милыми зверушками» у меня как-то не складываются. Наверное, все эти единороги, гиппогрифы и грифоны чувствуют, что я вижу в них только все самое лучшее. Рог единорога, сушеный язык гиппогрифа, выжимку грифоньей печени и прочие наиболее полезные их части. Почему-то им это не нравится. Глупые твари!

День прошел как я и думал, то есть скучно. Тема занятий — лукотрусы, была мне мало интересна. В защитниках деревьев не было полезных для зельеварения ингредиентов. Младшие духи природы, что с них взять.

С Лили мне удалось увидеться только вечером. Гриффиндор сегодня учился вместе с Равенкло, а нам в пару достался Пуффендуй.

— Ты не важно выглядишь. Что-то случилось? — поинтересовался я, когда мы направились на отработки.

— Случилось то, что мне хочется перебить половину своего факультета, — поморщилась она.

— Подумаешь, — фыркнул я, — порой мне тоже хочется перебить половину твоего факультета.

— Мне не до шуток, Сев. Они все такие завистливые и мелочные. В глаза говорят одно, радуются, поздравляют. А в мыслях то и дело проскальзывает «Почему она, а не я!». Я думала у меня множество друзей, а оказалось… Ты прав, Гриффиндор не то, что рисовало мне мое воображение.

— Если тебя это утешит, то слизерин недалек от того, что оно же тебе рисует.

— У тебя какие-то неприятности? — встревожилась она.

— Ерунда, стал внезапно центром всеобщего внимания. Скоро у меня будет либо много друзей, либо врагов. Наследники всех этих древних и благородных пока еще определяются, как и их родители.

— Прости, из-за меня у тебя сплошные неприятности.

Наш диалог был прерван вторым пришествием Поттера. Состоялось оное, когда мы с Лили почти дошли до домика Флитча. Чутье и обильный дневной снегопад подсказывали мне, что сегодня мы будем чистить внутренний двор Хогвартса от снега. Естественно лопатами, а не волшебством. А жаль — вызов малого огненного элементаля одно из моих коронных заклинаний.

Рогоносец ждал нас неподалеку от главных ворот Хогвартса. Был он без своих вечных сопровождающих и выглядел каким-то подавленным. Заприметив меня и Лили, он еще больше сник и направился прямо к нам, уткнувшись взглядом в землю. Будь во мне хоть капля сострадания, я бы его пожалел. Но чего нет, того нет — пришлось просто молча злорадствовать.

— Чего тебе, Поттер! — отнюдь не ласково посмотрела на него Лили.

— Нам надо поговорить, наедине, — сказал Поттер, все еще пряча взгляд.

— Мне не о чем с тобой разговаривать! — нахмурилась Лили.

— Но я же хочу извиниться!

Поттер сжал кулаки и все же нашел в себе силы посмотреть Лили прямо в глаза.

— При оскорблении тебе свидетели не мешали. А для извинений, значит, мешают? Не думала что ты такой трус, Джеймс.

Слова Лили били словно пощечины. Рогоносец вновь отвел взгляд и совсем сник.

— Прости за те слова вчера. Я был дураком! — все же решился он.

Я нахмурился. Почему это «был»? Это же естественное состояние Рогоносца. Лили молчала. Поттер под холодным взглядом ее изумрудных глаз явно нервничал. Сейчас в нем мало что осталось от былого самоуверенного, нагловатого молодого мага.

— Лили, ну что мне сделать, чтобы ты меня простила? — умоляюще спросил он. — Хочешь, я на колени встану?

Лили еще немного помолчала, а потом произнесла то, чего не ожидали ни Поттер, ни я.

— Хорошо, я тебя прощу, но только если ты извинишься еще и перед Северусом.

Мне показалось или в ее голосе проскользнули какие-то мстительно нотки? А все же она может быть довольно коварна и даже жестока. Моя школа. Пожать мне руку — для Поттера это гораздо унизительней, чем валяться перед Лили на коленях.

Взгляд Поттера сфокусировался на мне. Я бы соврал сказав, что заметил в нем хоть каплю смирения или тепла. Раньше он просто испытывал ко мне стойкую неприязнь и видел лишь мишень для своих идиотских розыгрышей. Теперь же…

Наверное, вот так и возникает вражда. Та вражда, что становится легендарной. Комедия-трагедии в том, что я даже сейчас не видел в Рогоносце врага. Самоуверенность? Наверное, да. Что Поттер может противопоставить моим знаниям и опыту? Да ничего!

Время показало, что я несколько ошибался…

— С-с-снейп, — процедил Рогоносец, роняя слова, словно камни на мою могилу. — Извини… меня… пожалуйста.

Звучало все это скорее не извинением, а угрозой мучительной смерти.

— Конечно, Джеймс, я все понимаю, — сказал я с самой добродушной из своих улыбок. Да, именно с той, от которой в будущем мои ученики впадали в ступор. Сделав шаг вперед, я протянул ему руку.

Некоторые моменты бесценны! Этот явно достоин занять должное место в Омуте памяти. Я готов просматривать его снова и снова. Лицо Джеймса перекосилось так, словно он съел целый лимон и не один. С трудом совладав с бушевавшими внутри эмоциями, он попытался дружески улыбнуться. Улыбка эта вышла похожей на гримасу боли. Бедняга, мне его почти жаль… Ладно, вру — не жаль мне его нисколько.

Джеймс крепко сжал мою ладонь. Будь у него силенок побольше, он попытался бы мне ее сломать. А так — все обошлось, хотя сдавил он со всей силы.

Не удержавшись, я дружески хлопнул Джеймса по плечу. О, этот зубной скрежет, он словно музыка! Рогоносец тут же вспыхнул и уже открыл было рот, чтобы выразить отнюдь не благодарность.

Ну давай, ляпни что-нибудь! Сделай мне приятное!

Поттер захлопнул рот. Я видел, каких трудов ему стоило сдержаться. Еще немного и у него появятся зачатки самообладания, а там и до разумной жизни недалеко. А зачем мне разумный, адекватный Поттер?

— Вот и хорошо! — кивнула Лили. — Надеюсь, теперь ваша глупая вражда прекратится, и вы станете друзьями.

Не понял! Она это сейчас так шутит? Взаправду решила, что мы помирились или это такая тонкая издевка и месть? Причем месть и Поттеру и мне. Поттеру то понятно за что. А я? Неужели за все эти недомолвки? Но так ведь это для ее же блага!

— Так я прощен? — уточнил Джеймс.

— Да, — кивнула Лили. — А теперь прости, нам с Северусом пора на отработки.

Лили настойчиво потянула меня за руку в сторону домика Флитча. Рогоносцу оставалось только сжимать и разжимать кулаки, да буравить мне спину гневным взглядом.

— Явились! — пробурчал Флитч, поглядывая на часы. — Лопаты здесь, засыпанные снегом дорожки за дверью. Намек понятен? Можете начинать.

Глава 42 Все тайное рано или поздно становится явным

Тщательней всего нужно прятать свои тайны и чужие трупы.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

Защитный круг все еще держался. Не знаю как, но держался. Будь же благословенна в веках моя вечная паранойя! На построение защиты я убил почти десять часов, большую половину вчерашнего вечера и ночи. А ведь была мысль, что я перестраховываюсь, была. В случаи опасности я планировал бросить все и сбежать. Так есть ли тогда смысл тратиться на сильную защиту? Хорошо, что паранойя прогнала эти мысли. Где бы я сейчас был без Малого пантакля астральной защиты вокруг дома. Вот бы для Дамби сюрприз был!

Света в доме не было. Высшая магия и электричество не слишком сочетаются и для ритуала я снял себе старый домик не подключенный к электросети. Да, такие еще в старушке Англии встречаются. Встав сбоку от окна, я аккуратно выглянул во двор. На улице возле свежевыкрашенного заборчика Дамблдор заканчивал чертить на снегу последнюю руну. А это значит, что время существования моей защиты теперь измеряется несколькими ударами сердца. А ведь все так хорошо начиналось…

Назначенные три недели отработок пролетели довольно быстро. Мы с Лили честно приходили каждый день к Филчу, чтобы уподобиться домовым эльфам, и даже не помышляли о побеге. Скитер в «Пророке» еще немного поскандалила на тему Обретенной и нашей с Лили помолвки. Разоблачила она и «секретный план Принцев», но вышло у нее не очень убедительно. Вскоре произошел крупный скандал с чиновником Министерства, и мисс прыткое перо бросила весь свой энтузиазм на раскапывание наиболее грязных обстоятельств новой истории. Это не значило, что об Обретенной забыли. Куда там! У меня внезапно образовалось множество приятелей. Раньше большая часть Слизерина меня просто не замечала. Теперь же, то один, то другой слизеринец, кто ненавязчиво, а кто и довольно бесцеремонно стали набиваться в друзья. Мотивы были понятны — прощупывание почвы. Одни захотят породниться через будущих детей, как Гринграсс. Другие думают о том, как меня получше прикопать и возможно ли это в принципе. Никто ведь не умеет наносить удар в спину так, как это делают притворившиеся друзьями.

Прикинув ради интереса количество возможных брачных договоров, я слегка спал с лица. Боюсь, столько детей Лили не родить и за десять лет.

У нее, кстати, тоже прибавилось воздыхателей. Многие Слизеринцы, да и не только Слизеринцы, внезапно прозрели. Разумеется, все это было связано исключительно с красотой, очарованием и умом Лили, а не с тем, что она Обретенная. А то, что она уже помолвлена, так у всех есть недостатки. Да и мосты на будущее навести надо. Вдруг этот Снейп с лестницы упадет и свернет себе шею… особенно если ему в этом помочь.

Пока все просто присматривались, принюхивались, прикидывали расклад и собственные шансы. Сомнительно, что в ближайшие несколько месяцев кто-то решится на активные действия. Древние роды осторожны. Те, кто был неосторожен, уже стали историей. Вот если один Темный лорд вдруг восхочет заполучить Обретенную для своих целей, вот тогда будет плохо…

Наибольшие опасения у меня вызывал резко остепенившийся Поттер. Все эти дурацкие шалости мародеров остались в прошлом. Рогоносец засел за учебу и вел себя образцово. Думаете, он исправился? Ха! Поганец просто решил изменить тактику. Упорный он. Впрочем, пока Рогоносцу наладить с Лили отношения не светило. На уроках не очень-то пообщаешься, а отработки съедали практически все свободное время после уроков. Те же крохи, что оставались, Лили предпочитала тратить на подготовку к занятиям.

Палочка выглядела как обычная ничем не примечательная деревянная палка. Да, не Олливандер я отнюдь. Ладно, главное чтобы работала. А непрезентабельный внешний вид — это даже к лучшему.

— Попробуем, что получилось. Люмос!

На кончике волшебной палочки зажегся яркий огонек, осветив полутемный подземный зал моего менора.

— Теперь что-нибудь посерьезней!

Аппарировав на берег озера, я отыскал взглядом большой камень на берегу и направил волшебную палочку в его сторону.

— Ступефай! Секо! Ступефай!

От ступефаев камень заметно вздрогнул, а режущее заклятье высекло из него искры.

— Развлекаешься?

Разломав хрупкий лед, драконье-змеиная голова на длинной шее вынырнула из воды. Келпи недовольно покосился на небо, радующее нас сегодня обильным снегопадом, хлопнул пару раз пастью, ловя падающие снежинки, и снова повернулся ко мне.

— Ты долго отсутствовал. Что-то случилось?

— Неужели ты обо мне беспокоился? — удивился я.

— Конечно, я уже привык к регулярной и обильной кормежке. А пропадешь ты, кто мне останется? Твои домовики? Пф-ф-ф! В них мяса всего ничего, да и жилистые они. Коровы лучше, — келпи мечтательно облизнулся.

— Есть вариант продлить твою любовь к коровам, даже если со мной что-нибудь случится.

— Это ты про свою самку? — понятливо кивнул келпи.

— Если со мной что-нибудь случится, то менор и место силы достанется ей. Я дам ей доступ к месту силы, а там она сама разберется… со временем.

— Со мной она не справится, — фыркнул келпи, выражая свое отношение к сказанному.

— Знаю, — согласился я. — Поэтому я хочу получить от тебя клятву не вредить ей. О плате за свою лояльность сам с ней договоришься. Может с нее тебе удастся выторговать больше чем с меня, — соблазнял я его. Если водный дух не даст клятвы, то уже сегодня нужно перекрыть Лили доступ в менор. Мой план вступал в свою наиболее сложную фазу. Мне не впервой ходить по лезвию, но лучше заранее позаботиться обо всех делах, если в этот раз самая ветреная из леди окажет внимание не мне, а моим врагам.

— И зачем эти лишние клятвы? — тряхнул головой келпи. — Заведите себе наследника и хватит уже данной клятвы.

— У людей это не так просто как ты думаешь, — уклончиво ответил я. Не объяснять же водному духу, что дальше поцелуев мы с Лили пока не доходили. Да и тех поцелуев было не то чтобы много.

— Вечно вы люди любите всякие сложности… Хорошо, я дам тебе эту клятву.

— Дашь? Вот так просто? Думал мне придется уговаривать тебя гораздо дольше.

— Она забавная и ничуть меня не боится. А две коровы лучше, чем одна, — добавил келпи и вновь облизнулся. — Считай, что я даю тебе эту клятву.

— Ты сначала поклянись, а потом я посчитаю, что ты поклялся, — усмехнулся я.

Все же с этим духом нужно быть очень осторожным. Умное, хитрое и довольно циничное существо, прям как я. Дружить с ним опасно, а верить на слово просто глупо. Но договориться с ним и вправду можно. Лили умная девочка, она сможет.

Обратно в подземелья я вернулся уже с очередной клятвой водного духа и в вымокшей насквозь одежде. Проклятая тварь провернула свою излюбленную шутку с выпрыгиванием из воды и нырянием в нее же, обеспечив мне на прощание хороший такой холодный душ. Я тоже хорош. Расслабился, потерял бдительность, а теперь вот придется одежду сушить. Будто у меня других дел нет!

— Нилли! — позвал я, когда с просушкой одежды было покончено.

— Да хозяин!

— Принеси мне из сундука шкатулку. Она на самом верху.

Других пояснений не требовалось, вместительный сундук — это единственный предмет обстановки во всем подземелье. Пока домашняя эльфийка выполняла приказ, я трансфигурировал один из камней в стол.

— Вот, хозяин. Хозяину-сэру нужно что-то еще?

Аппарировав прямо на стол, Нилли поставила на него шкатулку.

— Нет, можешь идти.

В очередной раз поклонившись, домовая исчезла.

Достав из кармана кошелек, я высыпал его содержимое на стол. Золотые галеоны, серебряные сикли и медные кнаты с веселым перезвоном загремели по столешнице.

— А ты куда. А ну стоять!

Одна из двух золотых монет покатилась по столу, опасно быстро сближаясь с его краем, и мне пришлось прихлопнуть ее ладонью. Ищи ее потом по полутемному залу!

Хотелось бы сказать, что на столе образовалась внушительная горка золота или хотя бы серебра. Но по большей части содержимое моего кошелька состояло из меди. Для мелких покупок достаточно, а для крупных есть чековая книжка. Отобрав из кучи монет десять серебряных кругляшей, я открыл шкатулку. В нем во льду лежал флакончик с кровью, той самой почти добровольно пожертвованной Аберфортом Дамблдором.

Давно доказано, что магия очень любит благородные металлы и драгоценные камни. И хоть в серебряных сиклях самого серебра не то чтобы много, но для моих целей монеты пойдут идеально. Да и времени искать что-то другое уже нет.

Следующие два часа я царапал волшебной палочкой на монетах руны, смачивал их кровью Аберфорта и шептал слова заклятий. Крови в склянке хватило ровно на десять монет. Хотелось бы, конечно, больше. Но если бы все происходило так, как мне хочется, то я еще в своей прошлой-будущей жизни был богат, знаменит, обладал властью, был женат на Лили и вдоволь бы натанцевался на могилах Волдеморта и Дамблдора.

Над последним серебряным кругляшом я работал особенно долго, ведь ему предназначена главная роль. Как там писал этот сквиб:

Чтобы всех отыскать, воедино созвать Единою черною волей сковать

Последняя руна нанесена, заклинания прочитаны. Монеты помещены в ларец, а на него наложены все известные мне чары защиты от слежки. Нет, пока я нахожусь в меноре, чары не нужны. Но монетам недолго пребывать на моей земле. У меня на них другие планы. Теперь самое важное — место для «беседы» с Аберфортом. Его я присмотрел заранее, сразу после того как безумный план стал выкристаллизовываться в моей голове. Нет, я не забыл про защиту разума у младшего Дамблдора, но нет такой защиты, которую нельзя сломать или обойти. Особенно если знаешь хотя бы примерно, что надо искать. Все упирается лишь в затраченные силы и время. С первым проблем нет, а вот со вторым… Много времени мне Дамби не даст. Значит надо его как-то отвлечь, запутать. Вот для этого-то мне и понадобятся зачарованные с помощью крови монеты.

Когда стемнело, я достал свой старый маскарадный костюм чумного доктора. Давно я его не надевал.

Так, теперь зелья.

— За самую ветреную из леди! За Удачу! — криво усмехнулся я, отсалютовав флакончиком с зельем камням подземелья.

«Кошачий глаз», «Призрачная настойка», «Тоник из мандрагоры», бедная моя голова и несчастная печень.

Покончив с зельями, я взял ларей с монетами и аппарировал. Затем был короткий отдых и еще одна аппарация — для одного прыжка расстояние было слишком большим. Каминной сетью в этот раз я решил пренебречь. Не знаю чем все закончится, надеюсь удачей, но ни у кого не должно возникнуть даже тени подозрений относительно моего участия. Пусть все думают, что я как всегда в Лондоне или где-то в его окрестностях. Ведь именно туда меня перенес общественный камин из Хогсмита.

Первым пунктом этого долгого путешествия стали развалины цистерцианского аббатства в парке Стадли. Недолгий полет в глубину парка и одна из серебряных монет отправляется в дупло дерева. Первая ложная метка готова.

Эта был очень долгий вечер. Я аппарировал по всему Йоркширу от Лидса до Йорка. В бытность пожирателем мне пришлось немало помотаться по этим местам. Будем надеяться, что у Дамби такого моего опыта нет, иначе… А Мерлин! Все равно у меня нет выбора. Если затея с монетами не удастся, то остается только бегство.

План был прост как все гениальное. Девять ложных меток вокруг десятой — настоящей. Пока не найдены и не уничтожены первые девять монет, местонахождение обладателя десятой недоступно для любого поиска, в том числе и поиска по крови. Монеты можно размещать на значительном расстоянии от десятой. Но не на столь значительном как мне бы этого хотелось. Желательно, чтобы монеты находились на открытом воздухе. Или неглубоко под землей. Не будь подобных условий, я бы выбрал место где-нибудь на побережье, где поглубже, а все монеты отправились бы на дно морское — пускай Дамби поныряет.

Последняя девятая монета была спрятана. Первую фазу можно считать законченной.

Вот удивится Дамболдор если начнет сейчас искать своего брата с помощью поисковых заклятий. Но даже он не настолько параноик, чтобы ни с того ни с сего проводить подобный поиск. Вот когда Аберфорт исчезнет, тогда начнется. Но действовать все равно нужно быстро.

Я потянул из карманов пачку сигарет. Сейчас перекурю и в Хогсмит. Руки заметно подрагивали. Нет, я не боялся… ну если только немного. Страх — это нормально. Не боятся только дураки и мертвецы. Впрочем, руки у меня дрожали не от страха, а от усталости. Столько аппараций за такой короткий промежуток времени — это не шутки. И ведь еще ничего не закончено, просто потому, что ничего еще и не начиналось.

* * *

Аберфорт Дамблдор проснулся от какого-то шума в общем зале «Кабаньей головы». Тихо ругнувшись, старый маг стянул с головы ночной колпак и потянул руку к волшебной палочке.

— Люмос! — произнес он усаживаясь.

Подслеповато щурясь, маг отыскал оставленные возле кровати тапочки, сунул в них ноги и встал. На мгновение его взгляд задержался на портрете над камином. С портрета на него смотрела хрупкая, светловолосая девушка с необычайно чистыми голубыми глазами.

«Такая молодая. Как же так?» — в который уже раз с тоской подумал Аберфорт.

«Это было давно. Не думай об этом, забудь» — вторил ему внутренний голос. Порой Аберфорту казалось, что этот голос чужой. Хорошо знакомый, но чужой. Такие вот причуды подбрасывает нам порой сознание.

Освещая путь, маг спустился по лестнице в общий зал. Источником непонятного шума оказался единственный ночной обитатель «Кабаньей головы» домашний козел Аберфорта. Он испуганно метался по залу, сбивая стулья. Затем козел замер возле черного входа, по-бараньи ударил дверь головой, отлетел, ошалело тряся головой, топнул копытом и вновь бросился в атаку на дверь.

— Темный, что с тобой? — окликнул любимца младший Дамблдор. Обычно заслышав свою кличку, козел тут же бежал к хозяину. Но не в этот раз. Темный с упорством барана таранил дверь, а на остальное ему было наплевать.

— Да что на тебя нашло? — проворчал Аберфорт.

На счет странного пристрастия Аберфорта Дамблдора к козлам ходило множество далеко нелицеприятных слухов и шуток. Поговаривали, что в молодости маг едва не загремел в Азкабан за какие-то магические опыты над козлами. Кое-кто, впрочем, утверждал, что с магией те опыты имели мало общего. Но Аберфорту уже давно было плевать на сплетни и слухи. Каждый понимает пристрастия и привязанности других в меру своей испорченности. И если при слове любовь к козлам вы представляете себе процесс этой самой любви, то проблемы у вас, а не у любителя козлов.

Выждав момент между атаками, Аберфорт перегородил Темному путь к двери. Козел недовольно заблеял.

— Да что же это такое? Да нет там никого. Вот, смотри! — сказал Аберфорт, открывая дверь черного хода.

Козел словно только этого и ждал. Проскользнув мимо ничего не понимающего мага, он тут же метнулся вперед в темноту.

— Стой! Куда ты! — воскликнул Аберфорт.

Он бросился было вперед, но под ночные тапочки тут же набился снег. Злобно ругнувшись, старый маг вернулся в трактир. Накинув на плечи теплое пальто, он натянул прямо на босые ноги высокие сапоги и отправился на поиски.

Улицы спящего Хогсмита были пусты. На них царствовала полная темнота. Только центральная улица освещалась несколькими магическими фонарями, но и те давали не слишком много света.

Высвечивая люмосом отчетливую цепочку следов, отлично видимую на припорошенной снегом дороге, Аберфорт тихо ругался сквозь зубы. Он не понимал, что нашло на Темного. Никогда его любимец не устраивал ничего подобного.

Когда следы свернули в сторону глухого переулка, Аберфорт еще успел почувствовать что-то неладное. Он резко развернулся, вскинув волшебную палочку, но в тот же момент в грудь ему ударила яркая молния парализующего заклинания. Старый маг повалился носом в снег. Его перевернули на спину. В свете луны Аберфорт увидел лишь темную тень, да украшенную птичьим клювом маску. Потом кто-то с силой разжал ему губы, влил в них зелье и заставил проглотить. Палочку из его руки забрали, а взамен вложили и заставили сжать что-то напоминавшее монету на ощупь. Потом была только темнота…

Аберфорт не знал, сколько прошло времени. Секунды? Века? Может вот это и есть смерть? Его окружала темнота. А потом пришел голос.

— Вспоминай, — шептал он. — Ариана, Альбус, Геллерт Гриндевальд, феникс. Вспоминай.

Вспоминать не хотелось. Это было так давно и так больно. Хотелось тишины. Хотелось покоя. Но голос был настойчив.

— Вспоминай! Вспоминай! Да, вспоминай же! Наконец Аберфорт поддался увещеваниям голоса и вспомнил…

* * *

Он не хотел подслушивать. Это вышло случайно. Он всего лишь хотел, как добропорядочный сын, пожелать матери спокойной ночи. А она задержалась, разбирая бумаги в старом кабинете отца. Голоса он услышал задолго до кабинета. Альби спорил с матерью. Они не кричали, нет. Но их спор уже приблизился к той опасной границе, когда оппоненты близки к этому, а дверь была услужливо не закрыта.

— Я не дам разрешения на эту помолвку! — горячился Альбус.

— Да? Хорошо, что от тебя ничего не зависит. Я глава рода и решение принимать мне! Это прекрасная партия для Арианы.

— Ей всего четырнадцать, они же даже не знакомы. Отдавать твою дочь и мою сестру неизвестно кому, что за дикость!

— Поосторожней в выражениях, — осадила его мать, — я твоего отца первый раз увидела вообще только на свадьбе!

— Результат этого брака мне известен, — жестоко заметил Альбус.

Аберфорт поморщился — это был очень болезненный упрек. Отец и мать вряд ли были счастливы в браке. Говорят, что противоположности притягиваются, но это был явно не их случай. Мать любила порядок. А отец был одержим магическими изысканиями. Последний его опыт стоил роду Дамблдор родового поместья. Они его не то чтобы совсем потеряли, но ближайшие лет двести жить в нем опасно для жизни. Особенно если в тебе кровь представителя рода Дамблдор. Хуже было только то, что отца посадили пожизненно в Азкабан на самый нижний ярус. А это фактически смерть при жизни.

— Не тебе судить, — разозлилась мать. — К тому же один из результатов этого брака ты сам.

— Ты желаешь Ариане своей судьбы?

— Нет. Поэтому я пригласила лорда Гриндевальда на лето к нам. Они лучше узнают друг друга за это время. Если все будет хорошо, то в конце лета мы заключим помолвку. Я так решила, смирись!

— Посмотрим, мама, посмотрим.

* * *

Стянув перчатки и предав их домовому эльфу вместе с цилиндром и тростью, молодой человек поцеловал руку матери Аберфорта.

— Леди Дамблдор, рад встрече.

— Лорд Гриндевальд, позвольте представить вам моих сыновей Альбуса и Аберфорта — Геллерт Гриндевальд склонил голову, изображая поклон. — И Ариану мою дочь.

— Слухи говорили, что моя невеста прекрасна. А оказывается, она просто ослепительна, — улыбнулся Гриндевальд, склоняясь к руке девушки. Его губы задержались на ее руке даже несколько дольше, чем это допускали приличия. Ариана стала пунцовой от смущения.

Аберфорт почувствовал, как напрягся стоявший рядом брат. После того случая нападения на Ариану мальчишек маглов, едва не стоившую их сестре магии, опека Альбуса нас сестрой стала почти манией. Особенно после заключения отца. Порой Аберфорту даже казалось, что Альбус любит Ариану уже отнюдь не как сестру. Иначе эту его одержимость объяснить было сложно.

— Я хотел бы преподнести скромный подарок моей нареченной, — продолжил между тем Гриндевальд и щелкнул пальцами. Появился один из домовиков и протянул ему ларец. Принял его, Гриндевальд выдержал театральную паузу и откинул крышку.

Яйцо феникса! Аберфорт с трудом подавил вздох восхищения. Дело даже не в деньгах. Многие маги не пожалели бы и половины состояния чтобы заполучить яйцо феникса, но те так редки. Новые фениксы рождаются не часто. Продолжением жизни эти практически бессмертные магические существа озабочены мало.

Если раньше в глазах Арианы было смущение, то теперь они горели восторгом. Характером она больше походила на Аберфорта и мать такая же спокойная, рассудительная. Но когда речь заходила о магии все резко менялось. Арина становилась копией старшего брата и отца: охочей до новых знаний, импульсивной и даже жадной.

— Арина веди себя прилично и поблагодари нашего гостя, — напомнила девушке мать.

— Спасибо лорд Гриндевальд!

— Для вас просто Геллерт. — вновь улыбнулся тот в ответ.

* * *

Аберфорт аккуратно положил на могильный холмик букет свежих, белоснежных нарциссов. Она всегда любила эти цветы больше других. Проводить в последний путь леди Кендру Дамболдор пришло не так уж и мало народу, но теперь на кладбище остались только четверо. Аберфорт стоял рядом с братом, а Ариана беззвучно плакала на груди Гриндевальда.

Сухо щелкнула вспышка. Аберфорт совершенно забыл про этого чертового журналиста. Ему захотелось наорать на этого не в меру ретивого писаку одного из магических изданий. Шакалы, пирующие на чужой смерти! Вот кто они все! Но журналист уже исчез.

— Какая нелепая смерть, — прошептал Аберфорт. Умереть от простого падения с лестницы! Он посмотрел на брата почти с ненавистью. Тот ведь был рядом с ней, когда все произошло. Почему он ничего не смог сделать! Почему дал ей умереть. Аберфорт понимал иррациональность таких мыслей. Понимал, что все произошло слишком быстро. Понимал, что окажись на месте брата он, то тоже мог бы не успеть. Но мог ведь и успеть! И тогда она была бы сейчас жива.

* * *

Магические всполохи метались по залу поместья. Дуэль становилась все ожесточенней. Противники стоили друг друга. Скорость против скорости. Мастерство против мастерства.

Никто не хотел отступать. Геллерт не хотел разрывать уже практически заключенную помолвку. Ариана его в этом поддерживала. А вот Альбус был непреклонен и не давал своего согласия.

— Старые договоренности, — говорил он, — остались в прошлом. Ариана еще слишком молода.

Никакие уговоры Арианы не помогали. Ссоры и скандалы между Геллертом и Альбусом становились все чаще. Дуэль стала последней возможностью разрешить все относительно мирно. Изначально никто не собирался убивать оппонента и не применял ничего не то, что смертельного, а даже опасного.

Аберфорт не заметил, кто кинул первое смертоносное заклятье. Только зло ругнулся, усиливая щитовые чары, которым укрывал на всякий случай себя и Ариану.

— Абер, останови их! Они же убьют друг друга, — с ужасом воскликнула девушка.

— Они обезумели и не станут меня слушать, — рассеянно ответил он, силясь укрепить щит.

Девушка решила иначе.

— Ари стой! Это опасно! — крикнул Аберфорт, но сестра его не послушала и бросилась в центр зала между дуэлянтами.

— Остановитесь! Хватит! — прокричала она.

Прекратив поддерживать щитовые чары, Аберфорт направил на нее волшебную палочку. Скорей! Нужно вытащить ее из этого магического ада. Поздно! В Ариану попало сразу несколько заклятий. Она жалобно вскрикнула и сломанной куклой упала в центре зала.

* * *

— Может хватит! Она мертва. Ты понимаешь? Мертва!

— Я верну ее! У меня уже все готово.

Альбус выглядел страшно. Впалая пожелтевшая кожа, красные от постоянной бессонницы глаза. Но больше всего Аберфорта пугал его взгляд, это был взгляд сумасшедшего.

— То, что ты предлагаешь — это не жизнь! Это лишь ее жалкое подобие! — Он еще пытался уговаривать, но чувствовал что это тщетно.

— Зато больше никто не сможет разлучить нас. Отнять ее у меня. Даже сама смерть. Мы всегда будем вместе.

— Что ты несешь, брат, — Аберфорт сокрушенно покачал головой. — Ты болен! Я вызову медиков из Мунго.

Он уже развернулся к выходу, когда какое-то предчувствие заставило его оглянуться назад. Молнию заклинания он заметил, а вот увернуться уже не успел.

— Никто не может мне помешать, никто не сможет нас разлучить. Никогда не сможет, — в безумном исступлении шептал Альбус Дамблдор, больше даже не глядя в сторону брата.

Аберфорту оставалось только стоять и смотреть. И он смотрел. Ужасался, против воли восхищался, запоминал.

Порезав запястье, Альбус начал рисовать магические руны, щедро отдавая кровь деревянному паркету. Один круг магических символов, второй, третий. Покончив с нанесением рун, он поднялся на второй этаж и вернулся, неся на руках завернутое в белый саван обнаженное тело Арианы. Похороны были фальшивкой. Аберфорт сам помогал готовить эту фальшивку брату. Как сказал Альбус: «Это для того чтобы Гриндевальд нам не помешал!». Тогда Аберфорт этому еще верил. Они сохранили тело сестры, уберегли заклятьями от тлена. Да так хорошо, что иногда Аберфорту казалось, что Ариана просто спит.

Дни шли за днями и складывались в недели. И вдруг Аберфорт стал замечать, что ему все больше и больше не нравится затея брата. Все попытки возвращения мертвых ничем хорошим не заканчивались. А еще ему не нравился этот фанатичный блеск в глазах Альбуса. Эта его одержимость. Порой он всерьез задумывался, а не помешался ли брат с горя и не пора ли вызвать авроров и медиков из Мунго. Но что-то раз за разом останавливало его. Может быть то, что Альбус обещал невозможное — воскресить мертвую. И он верил и терпел, пока не настал этот день, а ему не открылась суть разработанного братом ритуала. Призвать мертвую душу, соединить с душой магического животного и сковать частичкой души призывателя. Это даже звучало безумно!

— Мы семья. Никто не сможет разлучить нас моя дорогая. Даже сама смерть, — шептал между тем Альбус, укладывая тело Арианы в середину первого круга. Во второй круг он поместил клетку с фениксом. Ничего не понимающий, измученный магическими опытами птенец выглядел жалко и едва дышал.

Встав в третий круг, Альбус наскоро перевязал рану на запястье и начал ритуал. Нарисованные кровью руны тускло засветились. Страшно забился в клетке и протяжно, жалобно закричал птенец феникса…

* * *

Аберфорт очнулся. Палочки не было, но маг почувствовал, что она где-то неподалеку, неизвестный похититель совершил большую глупость, захватив ее с собой. Все еще не шевелясь, Аберфорт чуть приподнял веки. Осторожно, очень осторожно старый маг огляделся. Обстоятельства похищения были все еще свежи в его памяти, но не это важно. Важно то, что теперь он все вспомнил и просто не имеет права умереть. Словно пелена спала с глаз. Столько лет! О, Мерлин! Кое-кто должен ответить за все это. Да! Даже если этот кое-кто родной брат.

Света мало. Скорее всего еще ночь. Он находился в помещении, судя по неясным в полутьме очертаниям мебели это какая-то комната в доме, а не подземелья. Уже хорошо! Выбраться из подземелий родового менора та еще задача. Тут даже не сила нужна, а феноменальная удача.

А вот и его похититель, что-то высматривает на улице. Аберфорт осторожно поднял руку, силы у него уже не те, но на одно беспалочковое их хватит…

* * *

От бессилия хотелось просто выть и рвать на себе волосы. Идиот! И я еще смел смеяться над тупостью гриффиндорцев! Удар парализующим в спину стал для меня полной неожиданностью. Это же надо было позабыть про пленника! Замечу — не связанного пленника! И это притом, что действие моих заклинаний и зелий явно подходило к концу. Нет, воистину идиот!

Судя по звукам, Аберфорт обшаривает комнату в поисках своей волшебной палочки. Интересно, догадается он ее поискать у меня в кармане или нет. Зачем я ее с собой вообще взял? Ну, убивать его я не планировал. Опять же был мизерный шанс, что Дамблдор его не хватится, а сам Аберфорт спокойно вернется домой и просто промолчит об это непонятном похищении. Ведь с ним ничего не случилось.

За моей спиной раздались шаги. Аберфорт вытащил из моих рук палочку, немного подумал и бросил ее на пол. Сноровисто обшарив мою одежду, он отыскал свою волшебную палочку. Когда он уже потянулась к моей маске, его внимание привлекло движение за окном.

— Альбус! — полу прошептал-полупрорычал он одними губами.

Не обращая более на меня никакого внимания, Аберфорт двинулся к выходу из дома. Мне оставалось только скрипеть зубами, смотреть и слушать.

Дверь младший Дамболдор просто выбил. Причем неизвестным мне заклинанием. Старший Дамболдор как раз заканчивал снимать мою защиту, когда дверь, вылетевшая словно пушечное ядро, просвистела в полуметре и с треском врезалась в ствол дерева. Дамболдор вскинул волшебную палочку. Ее кончик теперь смотрел прямо на дверной проем.

— Аберфорт, с тобой все в порядке? — с явным облегчением произнес он, когда из темноты показался его пропавший брат. Свою волшебную палочку директор, впрочем, не опустил. И не зря!

— Ступефай! — выкрикнул вместо ответа Аберфорт!

— Что ты творишь! — крикнул Дамболдор, отражая заклятье брата.

— Почему? — Аберфорт, опустил волшебную палочку. И с каким-то обреченным, но яростным выражением посмотрел в глаза старшему брату. — Скажи мне — почему?

— Что, почему? Ты случайно не заболел? — спросил старший Дамблдор, разыгрывая удивление. О, да — именно разыгрывая. Мало кто смог бы усомниться в его искренности, но я за столько лет научился подмечать если не все, то большинство подобных моментов.

— Как ты мог так с нами поступить?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — директор продолжал разыгрывать неведенье. — Опусти палочку, брат. Ты сошел с ума. Позволь мне тебе помочь.

— Сошел с ума, — горько усмехнулся Аберфорт. — Нет, я просто вспомнил… все вспомнил. И поэтому я спрашиваю — почему?

— Брось палочку, Аби! Тебя околдовали.

Вместо ответа Аберфорт Дамблдор нанес новый удар. Некоторое время братья активно обменивались ударами. Но если Аберфорт бился с полной самоотдачей, вкладывая в заклятья все свои силы, то старший Дамблдор сражался едва ли в пол силы. Да и то в основном просто защищался.

— Прекрати! Тебе меня не победить! — крикнул Дамблдор, во время очередной короткой передышки. — Ты болен! Я помогу тебе, мы ведь семья.

— Также как ты помог в тот раз? Чтобы я опять все забыл. Или так же как ты помог нашей несчастной сестре? А, знаю! Ты поможешь мне также как нашей матери!

Директор вздрогнул, словно от удара.

— Это был несчастный случай. Простой несчастный случай. Я не убивал ее!

— Возможно, но совершенно точно то, что ты ей не стал и помогать. Просто стоял и смотрел, как она умирает. Да, Альби? Зачем тебе было ее спасать? Ведь она тебе мешала, брат. Она тебе так мешала.

— Нет! Нет! Это был несчастный случай! Авада кедавра!

Зеленая молния устремилась к Аберфорту. По-моему, он мог от нее уклониться. Но почему-то просто не стал. Заклятье ударило ему в грудь, и он повалился лицом в снег.

Пару мгновений Альбус Дамболдор стоял с поднятой палочкой, тупо смотря на тело брата. Затем он полупрохрипел, полупрорыдал что-то невнятное и бросился к Аберфорту. Перевернул уже мертвое тело. Сжал его голову, пристроил ее себе на коленях. Что-то шептал. Гладил брата по волосам. И, по-моему, даже плакал.

Я почувствовал, как последние остатки парализующего заклинания спадают. Вовремя! Что-то мне подсказывает, что дожидаться, когда старший Дамблдор придет в себя, мне не стоит. О да! Если Дамби меня сейчас застукает, то смерть — это далеко не худший вариант. Отпрянув от окна, я стянул с головы маску и быстро разделся. Короткое заклинание и вместо кучки одежды полыхает веселый костерок, вот только жар от огня больно сильный, постоянно возрастает и гудит словно живое существо. По этим признакам опытный маг сразу бы узнал отсроченный призыв малого огненного элементаля.

Хороший был домик. Надеюсь, хозяева его застраховали. Жаль дверь только одна и ведет прямиком к Дамболдору. Зато есть еще одно окно, выходит как раз на задний двор, а дальше большая роща.

Анимагия чудесная штука. Вот ты стоишь на двух ногах, а вот у тебя уже четыре лапы. Четыре лучше двух! Да и пускай Дамби теперь поищет анимага. Схватив волшебную палочку в зубы, я бросил свое тело прямо сквозь оконное стекло, успев отстраненно подумать, что о нем стоило бы позаботиться заранее. Хорошие мысли всегда приходят после начала выполнения плохих — кармический закон. Эх, не люблю, когда продуманные планы разваливаются — импровизация никогда не была моей сильной стороной.

С оглушающим звоном стекло разлетелось. Мне оставалось только молиться, чтобы не пораниться. Боль? Нет, ее я не боялся. Кровь! Нельзя оставлять Дамблдору такой козырь как моя кровь. Далеко не факт, что малый элементаль успеет уничтожить этот след.

Не смотря на опасность: промедление грозило смертью, я остановился, оглянулся в сторону окна и жадно втянул носом воздух. Волчье обоняние подсказало, что запаха крови нет. Вот и славно! А теперь, как любит говорить Долохов «руки в ноги и ходу». Раньше меня эта фраза забавляла. Только теперь мне стал понятен ее сакральный смысл — это же древняя поговорка анимагов!

Бежать! Полутьма не помеха для волчьих глаз. Стволы деревьев тенями мелькают мимо. Бежать! Острый слух силится уловить звуки погони. Но тишину ночи нарушает только звук сминаемого лапами снега, да мое усталое дыхание.

Спустя несколько минут бешеной гонки я прямо в прыжке перекидываюсь обратно в человека и тут же аппорирую. Пусть у Дамбольдора и хватило сил поставить антиапарационные чары на дом, а для мага одиночки это задача весьма не тривиальная, но даже ему не под силу закрыть ими большую территорию.

За первой аппорацией последовала вторая. А за ней сразу третья. Если бы не заранее выпитые зелья, то я уже давно валялся бы без сил. Впрочем, это уже предел моих возможностей. Оказавшись в родном подземелье, я покачнулся и осел на пол, жадно хватая ртом воздух. Меня мутило. В глазах все двоилось. Кровь била в виски и казалось, что голова вот-вот лопнет.

Возле меня оказался домовик.

— Нилли?

— Нет, хозяин-сэр, я Нивил. Хозяину-сэру плохо? Что Нивил может сделать.

— Принеси мне пару тоников из мандрагоры и бутылки огневиски.

Те зелья, что я взял собой уже стали добычей духа огня, но я взял себе за правило всегда создавать в местах своего обитания хотя бы небольшой запас.

Влив в себя один тоник, я немного подумал и влил второй. Желудок противно ойкнул. Он у меня привычен к издевательствам, но сегодня даже по его меркам был перебор. Некоторое время я боролся с взбунтовавшимся организмом, который силился избавиться от того, что с такой неохотой только что принял. Вот еще одна из причин, почему в магическом мире зелья не столь уж распространены. На вкус дрянь-дрянью, побочных эффектов целый список. Иногда проще какое-нибудь магловское лекарство выпить, чем мучиться с изготовлением магического аналога, а потом пытаться заставить себя его проглотить.

Возле меня вновь появился Нивил. В его руках был темный сверток с одеждой и ботинки.

— Запасная одежда, сэр. Я подумал, что она вам понадобится.

Только сейчас я вспомнил, что на мне ничего нет. Впрочем, кого мне тут стесняться. Домовиков? Келпи?

— Спасибо, Нивин, можешь идти, — сказал я, кутаясь в мантию.

Хорошо, что я позаботился о смене одежды в своем подземелье. А то бы пришлось сейчас думать где раздобыть одежду или аппорировать в Паучий, там есть хотя бы магловские шмотки.

А все же мне удалось! За эти воспоминания Аберфорта Волди мне простит и обретенную и смерть крыса. Да за эти воспоминания он мне простит все прегрешения. Прошлые, будущие — все. И нет, его не заинтересует компромат на Дамблдора. Подумаешь, поставил эксперимент над собственной сестрой, а теперь еще и убил родного брата. Описание ритуала — за это он продаст мне свою душу или что там у него вместо нее осталось. Считается, что магическое существо не может стать вместилищем крестража. Обычное — да может, но это дело весьма не простое и опасное. Заключенное в живое существо осколок души влияет на носителя. Зачастую весьма непредсказуемо.

Дамблдору же и вовсе удалось соединить несоединимое. Душа умершего человека, феникса и частичку самого себя. Я знал, что он гениальный маг, но такое… Мне не совсем понятно что получилось в итоге, но в одном я теперь уверен. Созданный им тройной крестраж — это и есть его страховка на случай внезапной кончины.

Глава 43 Вредная польза чужих тайн

Настоящий гриффиндорец прощает своих врагов умирая, а настоящий слизеринец — закапывая.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

Из здания почты Хогсмита я вышел слегка покачивающейся походкой заправского моряка. Не то чтобы я много выпил, но и не то чтобы мало. Любой знакомый и незнакомый с легкостью определит, что выходные у меня прошли весело. Но не дай Мерлин им узнать насколько «весело» они прошли.

Жадно втянув носом морозный воздух, я неспешно направился в сторону Хогвартса. Теперь надо попасться на глаза кому-нибудь из преподавателей. Кто там у нас сегодня дежурит? Вроде бы Флитвик. Отлично! Балы он, конечно, снимет и немного пожурит, но зато не будет устраивать мозговыносимых получасовых лекций на тему моего морального падения. А вот если бы на его месте была Макгонагалл…

На улицах Хогсмита было полно народу. Ученики Хогвартса, приехавшие навестить чад родители, просто местные жители. Суета, шум, радость, смех… как же все это утомляет.

— Северус! — окликнул меня столь родной голос. Лили! Вот ведь не вовремя! Чувствую, сейчас будет скандал. Надо было побороть приступ лени и идти дворами. А с другой стороны лишнее алиби мне не помешает. Вот только ссориться с Лили мне не хочется. Мое состояние ее явно не порадует. Не объяснять же ей, что огневиски прекрасно перебивает вонь зелий. А еще оно слегка притупляет боль от интоксикации и магического истощения. Такое «лечение» нельзя назвать особо эффективным, скорее оно довольно опасно, но при нехватке времени только оно и спасает.

Стараясь стоять максимально возможно ровно, я обернулся назад. Да, так и есть. Ко мне спешила Лили в компании с Макдональд. Видимо они сидели в каком-то из многочисленных кафе, в тех же «Трех метлах», и заметили меня, когда я шел по улице.

— Привет Лили! Привет Мэри! — выдавил я.

О, дальнейшее надо было видеть. Лицо Лили приобрело сначала удивленное, а потом откровенно зловещее выражение Уперев руки в бока она грозно спросила:

— Северус, ты что, пьян?

Сейчас пущу слезу от умиления — жена встречает загулявшего мужа. Только поигрывания волшебной палочкой не хватает. Словно читая мои мысли рука Лили непроизвольно дернулась в сторону волшебной палочки. Разве она не прелесть?

— Да, Снейп, каждый раз ты открываешься с новой стороны. И каждый раз с плохой, — мстительно заметила Макдональд, пока я старательно выискивал ответ.

— Мэри, знаешь почему ты такая злая? — нагло улыбнулся я, решив что лучшая оборона — это нападение. — Все потому, что у тебя нет такого замечательного парня как у Лили.

— А какой ты скромный, — скривилась девушка.

— И не говори. Порой сам себе поражаюсь.

— Ты сегодня подозрительно разговорчив. Видимо, потому что напился как свинья.

Ну, это было явным преувеличением. Хоть несло от меня как от винокуренного завода, но выпил я не много. Просто после зелий и магического истощения состояние у меня было как у алкоголика после длительного запоя.

— Мэри, с каких это пор ты стала моей совестью?

— А ты знаешь, что это такое? — удивилась она.

— Читал про эту штуку в книжках, — я неопределенно передернул плечами.

— Оно и не удивительно, — язвительно заметила в ответ Макдональд.

— Сев, по-моему, тебе сейчас лучше хорошенько проспаться, — Лили наконец-то удалось встрять в нашу перепалку. — Завтра поговорим, — холодно добавила она.

— Хорошая мысль. Завтра так завтра, — кивнул я и развернулся в сторону замка.

— Постой! Лучше я тебя провожу! — решила она.

Махнув Макдональд рукой на прощанье, Лили догнала меня и пошла рядом.

— Можешь на меня опереться, — предложила она, когда мы покинули Хогсмит.

— Не так много я и выпил, чтобы самому не дойти, — проворчал я. — Прошу леди. — Я согнул руку в локте, предлагая ей опереться на нее.

— Не думай, что завтра это избавит тебя от объяснений, — пригрозила она, взяв меня под руку.

До самых ворот Хогвартса мы более не обменялись ни единым словом.

Неподалеку от ворот дежурил Филч, но на нас он не обратил внимание. Похоже, за три недели мы ему порядком надоели. Зато возле самого замка мы нарвались прямо на Флитвика. На память я не жалуюсь — сегодня действительно была его очередь патрулировать.

Один короткий взгляд на меня и вот Флитвик уже коршуном спешит на перехват. О, Мерлин! Я знал, что плохо выгляжу, но не думал что настолько.

— Мистер Снейп! Вот от кого подобного не ожидал, так это от вас, — строго сказал он. — Минус двадцать балов со Слизерина и два дня отработок у мистера Филча. — Мне вот это сейчас показалось или со стороны Филча раздался тихий стон? — Стыдитесь, молодой человек! Я вынужден буду доложить обо всем профессору Слагхорну и директору.

Я придал своему лицу смущенно-виноватую мину, хотя внутри просто ликовал. Все получилось! Интоксикацию и магическое истощение списали на последствия обычной пьянки.

— Возможно, вам стоит показаться мадам Помпфри? — с ноткой сочувствия в голосе заметил маленький профессор.

— Нет, все нормально.

Флитвик посмотрел на Лили и его взгляд потеплел.

— Десять балов мисс Эванс за помощь мистеру Снейпу. Надеюсь, вы повлияете на своего жениха и проследите, чтобы подобное впредь не повторилось! — Вот ведь оптимист.

— Да, профессор, — Лили едва заметно вздрогнула при слове «жениха». Могла бы уже и привыкнуть. Нашу помолвку в этих стенах в последнее время только ленивый не обсуждал.

Где-то на пути к Большому залу Лили меня цинично бросила, убежав по своим делам. Так что до своих комнат я уже добирался на полном автомате. Даже выпитое огневиски уже не помогало от сильнейших болей. Вены горели огнем, словно в них залили жидкий свинец. Болело все. Казалось, что болят даже кончики волос.

Привалившись к входным дверям всем телом, я закрыл их и потянулся к поясу с зельями. Хорошее рвотное — вот то лекарство, которое мне сейчас нужно.

Где-то час прошел в обнимку с унитазом. Вот она суровая правда чрезмерного злоупотребления зельями. И я еще легко отделался. Менее беспечные в этом плане маги платили своими жизнями. Зелья — эффективное, но не всесильное и довольно опасное средство. Особенно если пить их в таких количествах и смешивать.

До кровати я скорее дополз, нежели дошел. Мне уже было плевать на все. Если Дамби все узнал и решил меня убить, то пусть приходит и убивает. Сопротивляться нет ни сил, ни желания.

Не знаю, заснул я или провалился в забытье, но утро наступило внезапно и слишком рано. Впрочем, так оно обычно и бывает. Доковыляв до ванной и не рискнув посмотреть на себя в зеркало, я долгое время тщательно чистил зубы, а потом стоял под горячим душем. Боль ушла, но все тело ломило, как у столетнего старца с артритом, артрозом и еще дюжиной подобных болячек. Приведение себя любимого в более-менее человеческий вид порядком затянулось. Меня тошнило при одной только мысли о еде, но на завтрак я все-таки вышел, хоть и одним из последних. У Большого зала есть одно неоспоримое преимущество — сюда стекаются все новости. А большинство сплетен тут и вовсе рождаются.

Похожее на трон директорское кресло было пустым.

— Дамблдор еще не спускался? — аккуратно поинтересовался я, присаживаясь рядом с Уилкисом.

— А ты еще не знаешь? — удивился староста.

— Не знаю что?

— Дамблдора нет в Хогвартсе. Его брат пропал. Ходят слухи, что его похитили! В «Кабаней голове» сейчас авроры, а наш директор помогает им в поисках.

Я задумался. Раз аврорам помогает сам Дамблдор, то можно быть уверенным, что они ничего не найдут. А вот удалось ли мне затереть все следы от самого Дамблдора? Раз он их еще ищет, то логично предположить то, что он еще ничего не нашел. А если где-то и могли остаться следы, так это в том домике, где я работал с разумом Аберфорта. Все таки уходил… ладно, ладно — удирал поджав хвост, я в спешке и мог наследить.

Где-то на задворках сознания мелькнула мысль «а не пора ли бежать?». Как мелькнула, так и пропала. Бегство — это полное признание собственной вины. Особенно если у Дамби есть какие-то подозрения на мой счет. Правда ставки теперь так выросли, что директор вполне может перестать церемониться. Это не в привычке старика, но кто знает, что придет ему в голову. Дамби умеет удивлять. Пока он просто подозревает меня в собственной игре. Глупо и наивно думать, что он полностью поверил в искренность моего «раскаянья» после смерти матери. Если же он заподозрит, что я прикоснулся к его тайне, то несчастный случай мне гарантирован. Возможно даже в самом Хогвартсе.

И что мне теперь делать с тайной Старика? Слить историю Скиттер? А толку? Ну выльет та ушат помоев. Может даже кое-какие доказательства сможет раскопать. Хоть последнее весьма сомнительно, достаточно вспомнить мою последнюю попытку. Стоило Скитер найти что-то интересное, как появился Дамблдор и стер ей память. Хорошо, что я успел получить нужную информацию раньше. А даже если ей удастся, то что с того? Посудачат ведьмочки на кухне над этими жаренными фактами неделю другую, а потом все позабудут. Для каких-то серьезных разбирательств нужны доказательства, а их нет. За столько лет все по-настоящему серьезные улики Дамблдор уже уничтожил. В лучшем случае установят, что Ариана не была сквибом. А есть ли хоть одно заявление Дамблдора (желательно письменное и заверенное нотариусом) что она им была? Если вспомнить, то об этом впервые заявила в свое время именно Скитер.

Нет, Скитер — это не выход, а ошибка. А ошибки ведут к поражению.

Дамблдор теперь не успокоится и будет искать. И что самое поганое — он ведь может что-нибудь найти! Я был осторожен! Я был сверх осторожен! Но что если Дамблдор что-то раскопает? Он брата своего не пожалел. Если узнает, что за всем стоял я, то быстрая смерть мне точно не светит. И его новые планы на счет отца для Избранного меня не спасут. У него еще Поттер под боком. Рогоносец только рад будет. Причем дважды. Первый раз на моих похоронах, а второй на своей свадьбе с Лили. Доставлять столько радости Рогоносцу я категорически не хочу.

Так что остается Волдеморт. Я обещал ему вкусную кость, теперь она у меня есть. О да, в эту семейную тайну Дамби Волди будет грызть с превеликим удовольствием. Он и сам сотворил невозможное — создал пять крестражей. И подход Дамблдора явно должен оценить. Я всегда знал, что они похожи. Но даже не представлял насколько.

Когда Волди вцепится в подаренную кость, я сдам его Дамблдору. Если этого будет недостаточно, чтобы столкнуть их лбами… то я придумаю что-то еще. У меня просто нет выбора. Мне никогда не справиться с ними обоими. У меня элементарно нет их ресурсов, денег, опыта и силы. И наивно думать, что мне дадут все это получить. Я уже и так слишком засветился. Меня не воспринимают всерьез и хотят использовать в своих целях, именно поэтому я еще жив. Если Волди или Дамби только почувствуют, что я могу представлять реальную угрозу. Пусть не сейчас, а в будущем. Они меня раздавят словно таракана. Паровозы надо давить пока они чайники, как сказал бы Долохов. Тут даже бегство не вариант. Захотят найти — найдут. И в меноре найдут и на другом конце света. Да и не прельщает меня всю жизнь прятаться, скрываться, убегать. Боятся за себя, за своих близких, хоть из таковых сейчас одна Лили. Нет, хватит! Я не хочу больше быть безвольной пешкой или любой другой фигурой на игровой доске. Да и что скрывать — я не лишен определенных амбиций. Если из расклада магической Британии исчезнут Дамблдор и Волдеморт, то для умного, сильного, амбициозного и невообразимо скромного мага, к тому же женатого на Обретенной, открываются такие возможности…

Министр Магии лорд Северус Тобиас Снейп-Принц. Или глава Визенгамота лорд Северус Тобиас Снейп-Принц. Или лучше два поста вместе? А почему бы и нет? Власть — это такая штука, которую все громко клянут и презирают, а в тайне только о ней и мечтают.

О Мерлин! Я ведь действительно могу переменить все к лучшему! Медленно шаг за шагом изменить магическую Британию без перегибов в сторону чистокровных или маглорожденных. Как-то их уравновесить. Где-то объяснить. Где-то уступить. Заложить основы для дальнейшего гармоничного развития мира магического и для тайного воздействия на мир магловский.

И да, я не страдаю манией величия… просто наслаждаюсь.

Из размышлений меня вывел легкий тычок под ребра.

— О чем задумался Северус? На занятия пора, — напомнил Уилкис, спешно заканчивая завтрак. — Макгонагал сегодня первая, так что лучше не опаздывать.

Учебный день прошел привычно буднично и скучно. Хотя стоит отметить, что все профессора выглядели несколько встревоженными. А какие слухи ходили по Хогвартсу среди учеников…

Впрочем, я то знаю правду, а она покруче всех слухов вместе взятых.

Когда Дамблдор не появился и на обеде, слухи стали расти словно лавина. Кое-кто — не будем показывать пальцем, но сидели они за гриффиндорским столом — уже всерьез рассказывал о нападении на «Кабанью голову» десятка темных магов. Думаю, к вечеру будут рассказывать о двух десятках минимум. А ведь утром и речи не шло о нападении на Аберфорта.

— Северус, стой! Мне надо с тобой серьезно поговорить!

А вот и Лили. Наивно было думать, что она забудет про свое вчерашнее обещание. Я демонстративно огляделся вокруг. Намекая, что разговаривать на самом выходе из Большого зала, на виду у половины Хогвартса не лучшая идея. Лили намек поняла и потянула меня за руку в сторону лестницы на верхние этажи.

Пока мы поднимались, я старательно выстраивал в голове линию поведения. Не хватало мне сейчас еще рассориться с Лили. Это после стольких усилий!

Наконец мы оказались в одном из коридоров на третьем, не пользующимся особой популярностью, этаже. Кажется, именно здесь я в свое время застал спящего Крысеныша. Мир его праху, ад его душе.

— Что с тобой вчера произошло, — накинулась на меня Лили. — На тебя это совершенно непохоже!

— Все нормально, — всей своим видом показывая, что на самом деле ничего нормального нет.

— Сев, я же вижу, что с тобой что-то происходит. Что случилось?

— Да нормально все! Правда! — слегка отстранился я, добавив в голос немного тоскливых ноток. — Просто устал. Накатило что-то. После смерти матери я остался совсем один. Не думал, что быть одному так тяжело.

Некоторое время Лили молчала, а затем обняла меня и успокаивающе погладила по спине.

— Ты не один Северус. Я с тобой.

Признаться, какую-то долю секунды я чувствовал себя совершеннейшим мерзавцем. Коим, впрочем, и являюсь. Лицемер! Но роль должна быть сыграна до конца. Так будет лучше и для меня и для нее. Простое приемлемое объяснение, которое ее устроит. Да и так ли лживо оно? Я действительно устал быть один. Страшно устал. Быть может именно поэтому мне так и не хватило духу в свое время бросить все и сбежать из Хогвартса. Я ненавижу этот замок и вместе с тем люблю. Только в его стенах я не был одинок.

— Спасибо, Лили. Ты даже не представляешь насколько я этому рад, — не кривя душой признал я, обнимая девушку.

Некоторое время мы вот так просто стояли, молча обняв друг друга. Наконец Лили отстранилась.

— Хватит киснуть Сев! — ободряюще улыбнулась она. — Лучше покажи мне пару новых заклинаний.

Эта наивная попытка отвлечь меня, сама собой заставила мои губы изогнуться в легкой ухмылке.

— А что за награда мне за это будет?

— То есть, — удивилась Лили. Что-то явно подозревая, она сделала на всякий случай еще один шаг назад.

— Одно заклинание за один поцелуй было бы неплохо, — тоном змея искусителя предложил я, сокращая на этот же шаг расстояния между нами.

— Вот теперь я вижу, что с тобой все в порядке, — фыркнула она мило покраснев и резко развернувшись пошла опять к лестницам.

— И что же насчет награды? — поинтересовался я, догоняя ее.

— Я подумаю, — серьезно кивнула Лили. — А пока давай заскочим в библиотеку.

— Эссе по трансфигурации, — понимающе кивнул я. Макгонагалл сегодня вела занятия как-то вяло, зато каждому назначила объемистое эссе в качестве дополнительного задания.

В библиотеке сегодня оказалось довольно много народу. Видимо Макгонагалл не только нам на задания не скупилась, а может она сегодня не одна такая.

Но спокойно поработать нам не удалось.

— Пивз в запретной секции! — прокричал кто-то из старшекурсников, едва мы с Лили, обложившись фолиантами, засели за эссе.

— О Мерлин, только не это! — воскликнула мадам Пинс, воинственно выхватывая волшебную палочку. Магом она была посредственным, но отогнать Пивза сил у нее должно было хватить.

Фурией возмездия волшебница ворвалась в Запретную секцию. Там что-то грохнуло, так падает стеллаж с книгами. Хохочущий Пивз вылетел в общий зал. В руках он нес несколько книг. Делая круги над столами и стеллажами библиотеки, полтергейст вырывал из книг страницы и подбрасывал над собой. Оказавшись в воздухе, страницы самостоятельно разрывались на множество мелких, чуть больше конфетти кусочков.

— Jingle bells, jingle bells, Jingle all the way, — фальшиво напевал Пивз, продолжая «снегопад».

Некоторые ученики принялись метать в него заклятья, множа общий хаос на радость Пивзу.

Да, он тот еще шутник. Его ошибочно считают обычным полтергейстом. Хотя на самом деле он является проекцией уничтоженного Старшего духа Хаоса. Кому из учеников Хогвартса — а судя по последствиям, это были именно ученики — пришла в голову «светлая» мысль призвать Старшего духа, да еще и Хаоса, история умалчивает. А вот то, что замок потом пришлось фактически отстраивать заново — это известный факт. Вот после уничтожения духа в замке и поселился Пивз. Что он такое, никто не знает. Кто-то говорит, что проекция уничтоженного духа. Кто-то утверждает, что это сам видоизменившийся старший дух и есть, просто ослабленный и потерявший большинство своих сил. В пользу последней версии говорит практически полная неуничтожимость Пивза. Кто его только не пытался извести, а все без толку.

В общий зал из запретной секции выбежала помятая мадам Пинс. Не трудно догадаться на кого пакостник Пивз опрокинул книжный стеллаж. Вскинув палочку, она послала в сторону Пивза несколько заклинаний.

— Не попала! Не попала! — дразнился тот, кривляясь и гримасничая.

Метнув в библиотекаршу остатки книг, Пивз поклонился многочисленным зрителям и исчез.

В воздухе над «полем боя», скорбно падали и кружить «конфети» из книжных страниц. Заметив этот «снег» и осознав, что он такое на самом деле, мадам Пинс покачнулась и хлопнулась в обморок. Для нее книги были священной реликвией. Их и в руки-то брать с величайшим почтением и осторожностью надо! Пока все пытались привести ее в чувство, я поднял с пола одну из изуродованных Пивзом книг, вернее ее остатки в виде обложки. Очень знакомой обложки! Коричневый кожаный переплет и золотая гравировка на корешке «1890–1910 год». Хогвартский журнал учащихся, тот самый в котором упоминалось имя Арианы Дамблдор. А это означает только одно — Дамблдор вернулся в Хогвартс.

Глава 44 Играя игроками

Преподаватель Хогвартса не боится ада. Он для него обычная рабочая рутина.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

Разглядывая внушительную коллекцию холодного оружия на стене одной из гостиных особняка Лестрейнджей, я размышлял о прошедшей неделе. Тело Аберфорта так и не нашли. Думаю, что уже и не найдут. Дамби умеет скрывать следы. Кстати, сам директор всю неделю играл роль убитого горем… а может и не играл. Не мне читать людские души. Даже у Дамблдора должно было остаться хоть что-то человеческое. Сомнительно, но все может быть. Дамблдор в последние дни выглядел весь осунувшимся, постаревшим. Его знаменитая белая борода потеряла былой блеск. Я уже видел его таким. Незадолго до его «смерти» в том прошлом-будущем Дамби выглядел также. А раз он играл, а в этом я не сомневаюсь, тогда, то почему бы ему не играть сейчас?

На меня Дамблдор не обращал ни малейшего внимания, что радовало. Ни тебе взглядов этих задумчиво-оценивающих взглядов. Что я нет-нет, а подмечал. Ни шпионов в моих покоях. Все говорило о том, что я вне подозрений… и это напрягало. Непривычно как-то. И не похоже это на Дамблдора. «Добрый дедушка директор» параноик еще тот. Именно у него я выучился этой лучшей из своих черт.

Быстрый и звонкий стук каблучков выудил меня из глубоких раздумий. В гостиную стремительным вихрем влетела Беллатриса Лестрейндж.

— Леди Лейстрейндж, вы как всегда очаровательны, — склонил голову я.

— Вы как всегда учтивы, лорд Принц.

В этот раз Беллатрис не пришлось выдавливать это «лорд Принц» из себя. А руку для поцелуя она и вовсе мне сама протянула. Н-н-да, что-то не то творится с этим миром. Беллатрис Лестрейндж, не в обиду ей сказано, очень плохая актриса. Любит она или ненавидит, но делает это страстно, до умопомрачения. А метка Волди еще и каким-то образом усилила эту ее черту: страсть стала одержимостью, а умопомрачение — безумием.

Однако перемены в поведении Беллатрисы указывают на то, что эти чистокровные снобы приняли меня в свой круг. Действительно решили, что все произошедшее хитрый план Принцев? Ну, со стороны это вполне может так выглядеть. Древний род восстает из небытия, как чертик из табакерки, и начинает стремительно усиливаться. Тут есть о чем подумать даже самому предвзятому из чистокровных магов.

Не удивлюсь, если скоро пойдут слухи о том, что мой настоящий отец вовсе не магл. Хм… может стоить самому нечто подобное распустить?

— Лорд Волдеморт готов вас принять, лорд Принц.

В этот раз мне даже досталась от Беллатрис настоящая, пусть и немного чопорная, но уже не вымученно-вежливая улыбка. А мне даже ее получить со стороны Беллатрисы Лестрейндж было маленьким подвигом. Нет, с этим миром явно что-то не то.

Волдеморт ожидал меня в своем любимом полутемном зале, единственным источником света в котором был горевший в камине огонь. Он был все также вежлив, спокоен, собран, ленив и даже равнодушен.

Маски! Все мы носим маски. Иногда мы носим их так долго, что уже и сами забываем скрытое за ней.

— Рад видеть вас лорд Принц. Удивлен, что вы нашли время со мной встретиться. Вы у нас в последнее время в центре внимания. Поздравляю вас с помолвкой. Неожиданное решение, но прекрасная партия.

А вот и первый укол. Последние слова читай как «юный наглец, как ты мог скрыть от меня информацию об обретенной!»

— Спасибо, лорд, — равнодушно кивнул я.

— Может быть вина?

Чем мне нравится Волди, так это тем, что он не сторонник портить хорошие напитки магическими зельями. Это отличает его в положительную сторону от нашего «любимого» директора.

— Не откажусь.

— Белла, будь любезна.

Разумеется Беллатриса не стала сама бегать по винным погребам особняка Лестрейнджей, а вызвала домовых. Но это ее не спасло. Сегодня Волди был настроен на приватную беседу.

— Оставь нас, — махнул рукой он, отсылая свою любимицу прочь, словно какую-то служанку. Попробуй проделать что-то подобное кто-то другой — нарвался бы на магическую дуэль. Но своему лорду Белла прощала почти все. Правду говорят, что нельзя обвинять женщину в глупости. Возможно, она просто влюблена.

Волдеморт самолично разлил вино по бокалам. Приняв бокал, я отказался сесть в кресло и встал возле камина.

— И так, что привело вас ко мне. В последнее время я стал считать, что вы избегаете подобной встречи, — нанес еще один легкий укол Темный лорд.

Пригубив вино и поставив бокал на каминную полку, я протянул руки к огню и тихо спросил:

— Вы знаете, что такое крестражи?

Стоя спиной к креслу Темного лорда, я все равно почувствовал, как тот напрягся. Сейчас все снова висело на волоске. Буравя мою спину взглядом, Волдеморт словно взвешивал жить мне или умереть. А может так оно и было? Впрочем, я знал на что иду и чем рискую. Отступать уже поздно, да и некуда отступать. Смерть Аберфорта Дамблдор так не оставит и будет искать виновника этих событий. И будет лучше, если он его найдет… но это буду не я.

— Интересный и довольно опасный вопрос. Прежде чем ответить я хотел бы узнать причину вашего интереса, — равнодушно отметил он.

— А так ли мне нужен ваш ответ, если вы уже ответили? — заметил я, повернувшись лицом к Волдеморту.

Это было уже откровенной дерзостью. Обычно я вел себя куда как учтивей. Былой Темный лорд: тот полусумасшедший от крестражей и неправильного воскрешения, уже угостил меня круциатусом. Хотя чувствовалось, что и этому Волдеморту это ледяное спокойствие дается нелегко. Несмотря на показную учтивость и радушие, Волди никогда не считал меня равным себе, будь я хоть трижды лордом. И дерзость — это не то, что он от меня ожидает.

— Пусть так, но я все равно хотел бы знать причину вашего интереса.

— Причина проста — вечная жизнь и директор Хогвартса Дамблдор.

— Первое понятно, — кивнул Волдеморт. — Но причем тут Дамблдор?

— Если вы помните, то в нашу последнюю встречу я предположил, что перед смертью Петтигрю узнал что-то важное…

— Например про появление Обретенной, — заметил он, зло сверкнув глазами.

Это был уже не укол, а полноценный выпад. Волдеморт явно подозревал мою причастность к смерти крысы. Правильно, в общем-то, подозревал. Оправдываться? Ха! Тогда Волди точно посчитает, что именно я приложил руку к смерти Крысы. А значит надо наступать.

— Обретенная — это уже дело рода Принц. Крестражи — вот что сейчас важно, — парировал я. — Не знаю, что узнал перед смертью Питтегрю, но я точно знаю, что директор создал один крестраж или что-то очень похожее. Согласитесь, за эту информацию тоже можно убить.

— Что-то очень похожее? — переспросил Волдеморт, я его явно заинтересовал. А Обретенная? Что обретенная? Если бы Волди видел продолжение своей жизни в своих потомках, как это делают все нормальные люди, то уже давно наделал бы маленьких темных лордчиков. А не заигрывал бы с крестражами. — И откуда это вам известно?

— Аберфорт, — одними губами прошептал я.

Некоторое время Волдеморт молчал, уперев в меня задумчивый взгляд.

— Интересно, очень интересно. Слышал, Дамблдор очень обеспокоен пропажей брата. А вы что-то об этом знаете?

Я позволил себе снисходительную усмешку и намекнул:

— У каждого Авеля есть свой Каин.

— Даже так!

Вот теперь я сумел его не только заинтересовать, но и удивить. Вот и отлично! Любой зельевар скажет вам, что приготовление хорошего зелья требует внимании, терпения, точного отмера нужных ингредиентов и добавления их в срок. А я все же Мастер зелий!

Молча кивнув, я постучал себя по голове, показывая, что доказательства тут. Волдеморт опять задумался. Видимо прикидывал, а не попробовать ли вытрясти все с меня при помощи круциатуса или чтения мыслей? Затем он словно очнулся и громко позвал:

— Белла!

Обрадованная Беллатриса влетела в зал.

— Мне нужен омут памяти. Немедленно!

Бросив в мою сторону слегка негодующий взгляд, словно я в чем-то виноват, уже не столь радостная Беллатриса поспешила исполнить приказ. Все ее естество излучало волны обиды. На своего лорда она обижаться просто не умела, а значит главным виновником был назначен я. Вскоре Белла вернулась, левитируя перед собой широкую и неглубокую малахитовую чашу, насыщенной зелени которой позавидовал бы герб Слизерина.

Жестом вновь отослав Беллатрису прочь, Волдеморт выжидающе посмотрел на меня. Достав волшебную палочку, я поднес ее острие к виску. Длинная светлая нить потянулась от моей головы к волшебной палочке. Тут главное не перестараться и не скинуть Волди чего лишнего. Воспоминания о смерти Аберфорта и то, что я выяснил о прошлом Дамблдора с Волдеморта будет достаточно. А вот самое главное — ритуал, я пока приберегу. Жирная серебряная капля отправилась с острия моей волшебной палочки прямо в Омут памяти и Волдеморт погрузил в него голову.

Меня обуял соблазн ударить по нему вот прямо сейчас. Одна авада и мои проблемы уменьшаются на половину. Ах, мечты! Ваша терпкая сладость столько раз спасала меня от безумия.

Закончив просмотр воспоминаний, Волдеморт вновь посмотрел на меня. Теперь из его взгляда пропал даже намек на раздраженье, зато уважения в нем явно прибавилось. Причем не наигранного уважения. Ну да, раскопать такие факты прошлого Дамблдора, а потом стать свидетелем убийства директором собственного брата и умудрится при этом не только уцелеть, но и остаться в тени. Тут я и сам себя готов зауважать.

— Вы снова смогли меня удивить лорд Принц, — Волдеморт снова наполнил свой бокал вином. — Чего вы хотите?

— Того же чего и раньше, — холодно улыбнулся я. — Власти, богатства, влияния, но от вас, лорд, я приму только знания. И знания о Вечной жизни тоже. А остальное я рано или поздно добуду сам.

— На мелочи не размениваемся? — Губы Волдеморта исказились в легкой одобряющей усмешке.

После показанного он хотя бы перестанет подозревать меня в шпионаже на Дамблдора. Сомнительно, что Дамблдор доверит такую тайну даже самому преданному из своих последователей.

— На то они и мелочи, — вернул ему усмешку я.

— Вы могли бы принять метку. Вы достойны ее как никто другой.

— Боюсь, что этого все же мало. Метка — это удел фигур. Полезных, иногда влиятельных, но все же фигур. Я уже говорил, что это не для меня!

Опасная речь. Волдеморт убивал и за меньшую дерзость.

— А вы оказывается наглец лорд Принц, — Волдеморт покачал в руках бокал с вином и осушил его до дна. Думаю, больше всего ему сейчас хочется раздавить сопляка и наглеца смеющего ставить ему — Темному лорду, какие либо условия! Но что ему это даст кроме мимолетного удовлетворения? У юного наглеца есть знания, которых он жаждал всю свою жизнь. Да, он многого достиг и далеко продвинулся. Но теперь вот выясняется, что его главный враг продвинулся еще дальше! Кто стерпит подобное?!

— Поверьте, вы не первый кто мне это говорит, — пожал плечами я, прикидывая весь этот возможный внутренний монолог Волдеморта. Надеюсь, расчет верен.

Волдеморт молчал еще какое-то время. Взвешивал что-то про себя, прикидывал, решал. Он вообще был не склонен к быстрым импульсивным поступкам… если это не наказания. И поверьте, он не испытывал иллюзий относительно моей преданности. Он уже прекрасно понял, что преследую я только свои интересы. Фактически я сам это ему озвучил. Союз между нами временен, поэтому не будет магических клятв или договоров, они лишь отяготят обе стороны. Волдеморту мои клятвы ненужны. Кто он, а кто я — пакт о ненападении мышки на кошку. О, как же часто мы забываем, что загнанная в угол мышка на это вполне способна. А мне требовать клятв с Темного лорда… ну это не смешно. Терпение у Волди все же не безгранично.

— Хорошо, я возьму вас в ученики, — медленно роняя слова, произнес он. — Но помните — вы сами этого захотели!

— Вы не пожалеете лорд! — вот тут можно придать голосу немного горячности.

— А вот вы очень даже может быть, — вновь усмехнулся Волдеморт. — Я довольно жестокий учитель. А начав обучение, вы уже не сможете все бросить и уйти.

— Я готов.

— Берите свою палочку, лорд Принц, и следуй за мной. Должен же я знать на что вы годны.

* * *

Зелье перестало действовать возле ворот замка. До больничного крыла Хогвартса я добрался на одном упрямстве. Я не доставлю мародерам или кому-либо еще удовольствие увидеть меня скорчившимся на полу от боли.

Толкнув дверь, я ввалился в больничное крыло и заковылял к самой ближней из кроватей.

Из подсобного помещения на шум выглянула мадам Помфри.

— Мистер Снейп? С вами опять что-то случилось? — удивленно спросила она.

— Упал с лестницы. Вы же знаете, какой я неуклюжий, — криво усмехнулся я, осторожно присаживаясь на кровать и стараясь не зашипеть от боли.

Медсестра подошла и бегло меня осмотрела.

— Зрачки расширенны. Глаза красные. Реакция замедленна. Сколько зелий вы выпили?

— Одно.

— Одно? — удивилась мадам Помфри. — И какое конкретно?

— Зелье отложенной боли.

Ее лицо покраснело от гнева, а глаза разве что искры не метали.

— Мистер Снейп вы знаете, что это зелье входит в перечень условно опасных! Оно запрещено к продаже несовершеннолетним?! Одна ошибка с дозировкой и вы…

— …превратился бы в живой овощ, — скривился я. Не люблю слушать лекции по зельям. — По закону я совершеннолетний. К тому же никто мне его не продавал — сам сделал. И дозировка на мой вес мне, как видите, известна… Извините мадам, у меня был сложный день. И действие зелья проходит.

Медсестра немного оттаяла.

— Такой благоразумный молодой человек, а ведете себя порой хуже гриффиндорцев.

Да, давно меня так не унижали.

Достав волшебную палочку, мадам Помфри провела ею надо мной, проверяя диагностическими чарами, и нахмурилась.

— Снимите вашу мантию, — приказала она.

Несколько неуклюже я подчинился приказу.

— Рубашку тоже.

Это уже было сложней. Левая рука слушалась плохо. Расстегнув пуговицы, я все-таки стянул рубашку.

Мадам Помфри вновь подняла палочку.

— У вас сломано одно из ребер и трещины еще в трех. Вывихнуто левое плечо. Плюс легкое сотрясение мозга… хотя последнее у вас по жизни. Иначе вы бы не были столь частым моим гостем. — Она продолжила диагностику, но внезапно остановилась и нахмурилась. — Так вы говорите, что упали с лестницы? — холода в ее голосе прибавилось. — И где же это у нас лестницы применяющие круцио?

Я промолчал. А что тут было говорить? Скрыть свежие следы применения пыточного сложно. Если бы я этого захотел, то пришлось бы забыть про медицинское крыло и лечить себя зельями самостоятельно. Опыт у меня в этом богатый, но до Помфри мне далеко. Самостоятельно мне пришлось бы лечить себя несколько дней, а Помфри поставит меня на ноги дня за три-четыре. Да и не собирался я скрывать от директора факт своей встречи с Волдемортом.

— Я должна доложить все директору! Применение пыточного! Да еще на несовершеннолетних! Это просто уму не постижимо!

Я продолжал молчать, как гриффиндорец на экзамене по зельям. Помфри еще некоторое время поворчала, а затем ушла в подсобку за всем необходимым для лечения. Вернувшись, медсестра заставила меня проглотить две склянки зелий, намазала грудь жутко вонючей мазью и заставила лечь.

— Теперь займемся вашим плечом. Будет немного больно, терпите. Если бы вели себя хорошо и не травились всякой дрянью, то получили бы хорошее обезболивающее зелье. А теперь вам его нельзя.

Не трави я себя всякой дрянью, то не добрался бы до Хогвартса, — мысленно огрызнулся я, отдаваясь во власть медсестре.

Все оказалось не так страшно, как пугала медсестра. Плечо она вправила быстро и со сноровкой говорящей о немалом опыте. Ну да мадам Помфри не зря считается прекрасным колдомедиком. Это мои познания в медицине ограничиваются зельями и парой чар попроще.

Боль слегка отступила. Стало легче дышать. Мадам Помфри накинула на плечи теплую шаль, в очередной раз с тревогой на меня посмотрела, покачала головой и поспешила к директору. Да, хорошо меня Волди в этот раз отделал. Даже привычную ко всему Помфри проняло. Ладно, я сам виноват. Слишком нарывался на трепку, вот Волди мне ее и устроил. Хорошо хоть не убил.

Дуэль вышла долгой и довольно яростной. Проверить мои знания. Ха! Дуэлью проверить знания мага также просто, как узнать мастерство ювелира, приказав ему забить в стену гвоздь. Как я уже говорил, в бою и дуэлях используются наиболее быстрые, а не сложные чары. Таковых где-то с десяток. Даже последнему гриффиндорцу по силам освоить десять заклинаний. И к чему тогда была вся эта комедия с проверкой? Я не собираюсь лезть в бой в первых рядах, чтобы сложить голову во славу Темного лорда. И раньше не страдал этой глупостью, а теперь и подавно. Просто Волди захотелось слегка проучить зарвавшегося мальчишку. А проверка знаний — это просто благой повод устроить трепку и не более того.

Я не большой сторонник этих дурацких дуэлей. Пафосу и вымышленному благородству сражений лицом к лицу я предпочитаю удар в спину. Неблагородно, зато эффективно. Пусть проигравший потом жалуется… на небесах.

Минут пять мы танцевали по залу. Не скажу, что дуэль давалась мне легко. Все же за плечами Волди куда больший опыт схваток. Тут даже две мои жизни мне не помощники. Но в целом первое время мы сражались на равных. Не знаю, сколько бы мы так кружили, скорее всего, пока я бы не выбился из сил. Победа? Рассчитывать на нее было просто глупо. Рано или поздно опыт и превосходство в магической силе Волдеморта принесли бы ему победу. Но терпение у Волди вышло раньше, чем я думал. Он ударил круцио! Пыточное в бою применяют редко — слишком долго. Но Волдеморт сотворил его со скоростью обычного ступефая. Последним он меня наградил сразу после круцио. Так что не успело меня еще толком скрутить от боли, как ступефай парализовал тело и отправил меня в полет. Силы Волди не пожалел. Полет был скоротечен, а приземление болезненно. Я влетел в закрытую массивную дверь в зал. Замок не выдержал и я полетел дальше в коридор и стену. Стена нашу встречу пережила, а вот мои ребра, похоже, не очень…

Упаси меня Мерлин от дружеских дуэлей с Темным лордом! Войну с ним я как-нибудь переживу, а вот насчет «дружеских» дуэлей у меня такой уверенности больше нет. Если бы не мои носимые с собой запасы зелий на все случаи жизни (ну или на большую их часть), то из поместья Лестренджей меня бы отправили прямиком в Мунго. А так я ушел на своих ногах, со скупой похвалой от Волди и с бодрой улыбкой на губах (один из побочных эффектов зелья Отложенной боли). Да, учеба у Темного лорда обещает быть «веселой».

Дамболдор влетел в больничное крыло встревоженным филином. Борода растрепана, глаза светятся заботой и участием… мне стало страшно.

— Здравствуйте профессор, — сказал я, натянув одеяло до подбородка и с трудом подавив в себе совершенно детское желание накрыться им с головой, в наивной попытке спрятаться от такого страшного мира.

— Северус, мальчик мой! Мадам Помфри рассказала мне просто немыслимые вещи. Кто-то посмел применить на тебе одно из запретных заклинаний? Кто этот негодяй!? — с несколько наигранным апломбом воскликнул Дамблдор. Нет, ну переигрывает он порой. Да и ответ ему прекрасно известен.

Я многозначительно послал взгляд в сторону появившийся следом за Дамблдором мадам Помфри, а потом указал глазами на дверь.

— Поппи, пожалуйста, оставь нас на несколько минут, — быстро сориентировался директор.

— У тебя не больше десяти минут, Альбус, — недовольно поджала губы медсестра. — Мистеру Снейпу нужно принять еще несколько зелий и полный покой. Ближайшие два дня он проведет под моим присмотром.

— Конечно, Поппи, — мягко улыбнулся ей директор, выпроваживая к выходу, — тебе лучше знать.

Закрыв за медсестрой дверь, Дамблдор вернулся и сел на стул рядом с моей кроватью. Проделал он все это с таким выражением участия на лице, что меня едва не стошнило.

— И так, Северус, что с тобой произошло?

— Темный лорд, — прошептал я одними губами, стараясь выглядеть как можно спокойней, но вместе с тем давая понять Дамблдору, что на самом деле я сильно испуган. — Крестражи! Волдеморт стал ими просто одержим. В последние несколько дней он зарылся в книги по темной магии, сидит за ними день и ночь на пролет.

— В последние несколько дней!

В эту фразу Дамблдор сразу вцепился зубами. Ну, для этого она и была сказана. Что у нас недавно произошло? «Пропал» Аберфорт Дамблдор, а после его пропажи Темный лорд развил подозрительную активность. Выводы напрашиваются сами собой.

— А ты не слышал, что среди Пожирателей говорят о пропаже моего брата? — Дамблдор на мгновение отвернулся и быстро вытер уголки глаз рукавом мантии.

— Простите директор, но о судьбе Аберфорта я ничего не узнал. А единственный робкий вопрос, что об этом думает сам Волдеморт, закончился пыточным.

Дамблдор тяжело и горестно вздохнул.

— Ничего, Северус, ты мне и так очень помог, — он потрепал меня за плечо. — Ты сильно рисковал, не делай так больше. Отдыхай.

— Надеюсь с вашим братом все в порядке директор. Я знаю, как это тяжело терять близких.

— Ты добрый мальчик. Уверен, что твоя доброта будет вознаграждена.

Последние слова я воспринял почему-то чуть ли не как откровенную угрозу. Лучшей моей наградой будет мучительная смерть твоя, Старик, и Волдеморта. Ладно, так и быть, я готов пойти на уступки… можете сдохнуть без мучений.

В очередной раз пожелав мне скорейшего выздоровления, Дамблдор попрощался и ушел.

До вечера меня никто не беспокоил. Мадам Помфри скормила еще несколько зелий и удалилась в свои комнаты, что примыкали непосредственно к больничному крылу. Боль прошла, и мне удалось неплохо подремать. А вечером идеальным штормом налетела Лили. Узнать бы кто сообщил ей, что я в больничном крыле, да отблагодарить бы этого доброхота особо жестоким образом.

Первым признаком грядущий бури стал топот женских каблучков в коридоре. Надсадно скрипнула петлями резко распахнутая дверь. Огневолосый смерч подлетел к моей кровати.

— Сев что с тобой произошло? Ты в порядке? Кто это был? Это опять Поттер?

Лили просто засыпала меня вопросами. Отвечать я даже не пытался.

— Почему ты молчишь? — немного обиженно спросила она.

— Ты мне и слова не дала вставить, — возмутился я. — И да, привет, Лили, рад тебя видеть.

— Привет, — смутилась Лили, но тут же взяла себя в руки. — Не увиливай от ответов! Что с тобой произошло? Почему я постоянно нахожу тебя в больничном крыле?

— С лестницы я упал. Ты же знаешь, какой я неуклюжий, — вновь повторил я старую ложь.

Лили склонилась к самому моему лицу и взглянула прямо в глаза.

— Се-ве-ру-с, — притворно ласково протянула она. — Помнишь, что я тебе говорила на счет вранья мне? Ты хочешь со мной поссориться?

Ссорится не хотелось, а выдумывать что-то более правдоподобное не было времени.

— Я попал под пыточное, — признал я, — это связано с моими делами с Дамблдором. Больше сказать не могу.

— Директор заходит слишком далеко, — разъяренной кошкой прошипела Лили.

Я прижал палец к ее губам и едва заметно покачал головой. Медицинское крыло не место для подобных откровений в отношении добрейшего из директоров. А говорить правду порой полезно. Главное найти ту полезную часть правды, которую можно рассказать. Вину на директора я спихнул удачно. Хорошо, что светлый образ Дамблдора в глазах Лили несколько померк. Но лучше бы ей продолжать играть в восторженное почитание нашего белейшего из гадов… то есть магов… впрочем, я не ошибся.

Лили понятливо замолчала.

— Все идет как должно, — я ласково провел ладонью по ее щеке. — Ты мне веришь?

Вместо ответа она склонилась еще ниже и неумело меня поцеловала. Это было несколько неожиданно, но приятно. Лили попыталась отстраниться. Ага, сейчас! Так я ей это и позволю. Мне как больному нужны сугубо положительные эмоции. Моя ладонь коварно легла на ее затылок, не позволяя прервать поцелуй раньше времени. Но не похоже, чтобы Лили была против такого развития событий.

Через какое-то время кто-то довольно громко прокашлял. Я отпустил Лили. Она резко отпрянула назад, словно обожглась и покраснела.

— Молодые люди имейте совесть! Это медицинское крыло, а не дом свиданий! — строго отчитала нас мадам Помфри.

— Простите мадам, — смущенно пискнула Лили, продолжая пунцоветь. — Мне пора… извините.

Она вылетела из больничного крыла быстрее чем зашла.

— Ах, эта молодость! — мечтательно произнесла мадам Помфри. — Мистер Снейп, вам нужен полный покой, — разом посерьезнела она. — Слово «полный» вам понятно? Больше никаких посетителей!

Признаться, я ее совершенно не слушал. С совершенно идиотской улыбкой просто смотрел в потолок и вспоминал теплые губы Лили, легкий запах лаванды и шалфея от ее волос. Н-н-да, что-то мне в голову теперь лезут только эти пошлые романтические глупости. Я что из циника-параноика превращаюсь в романтика? Упаси Мерлин! Лили, Лили, что же ты со мной делаешь? Надо срочно приходить в форму. Может для поднятия тонуса прибить кого-нибудь из мародеров? Или пленных попытать? А может пустить на магические опыты какого-нибудь магла? У меня как раз визитки псевдо волшебников где-то пылятся.

Шутки шутками, но игра вошла в решающую фазу. Надеюсь Волдеморт и Дамблдор уже готовы сцепится друг с другом. Ближайшее время покажет.

Глава 45 Начало войны

Все началось с короткой заметки в «Пророке». Редактор, словно чего-то боясь, запихнул ее в самый конец свежего номера. Там было всего несколько строк. Десяток фамилий древних и благородных родов, в отношении которых аврорат затеял расследование, обвинив в использовании запрещенных темномагических ритуалов. Но важно было не это, важно было то, что на время расследования авроров все вышеупомянутые роды лишались своего места в Визенгамоте «чтобы не препятствовать следствию».

Фактически это было объявление войны. Все попавшие под расследования авроров маги были последователями Волдеморта. Его опорой в Визенгамоте. Простить такую пощечину Темный лорд не мог. Всем стало понятно, что время политических дрязг прошло и все идет к открытому противостоянию.

Долго ждать не пришлось. Первой жертвой войны стал лорд Мерч, неизвестные напали на него во время отдыха. Обвинили во всем последователей Волдеморта. Ну как же! Было неоспоримое доказательство — метка в воздухе. Невообразимо сложное заклинание доступное только последователям Темного лорда… и любому недоумку с волшебной палочкой. Только вот незадача в Везенгамоте лорд Мерч выступал скорее как союзник Темного лорда. Причем довольно влиятельный союзник. Пусть он не поддерживал, а кое-что даже публично осуждал, но в целом от его убийства Темный лорд больше терял, чем выигрывал. А при всех своих недостатках Волдеморт был прагматиком. Сколько бы его не обвиняли в кровожадности, терроре и бессмысленных убийствах, все его действия всегда были рациональны и преследовали ту или иную выгоду. Если ради этой выгоды должно умереть целое семейство магов вместе с грудными детьми, то что же… на войне как на войне.

Впрочем, если вы думаете, что светлая сторона церемонилась с семьями темных магов, то сильно ошибаетесь. Братьев Прюэтт не сильно остановило то, что сыну Долохова было чуть больше десяти лет. И они такие были не одни.

Любая война довольно грязная штука. Святых на ней не бывает, а победителей не судят. Победившая сторона всегда права и свята, а проигравшая — кровавые убийцы, твари и гады. Так было, так есть и так будет.

Второе убийство произошло через три дня. В этот раз авада сразила на выходе из магазина в Косом переулке одного из самых преданных сторонников Дамблдора. Тут уже ясно работали пожиратели. Громкие, публичные акции всегда были (или станут) их коньком. Паника в Косом была дичайшая.

Обменявшись уколами, стороны противостояния затаились. Зато Пророк и остальные газеты развернулись во всю.

В этот раз та бойня не должна повториться. Похоже, что Дамблдор и Волдеморт заглотили наживку. Теперь надо чтобы они помогли мне с убийством друг друга. И чем быстрее это произойдет, тем меньше безвольных пешек покинет доску.

Из Хогвартса стали исчезать чистокровные ученики. По большей части из тех родов, кто числился сторонниками Темного лорда. Их родители не испытывали иллюзий касательно безопасности своих чад в стенах школы. Слизерин разом лишился доброй трети учеников, а еще одна треть из оставшихся были готовы покинуть школу по первому приказу родителей. От старшего курса Слизерина осталось и вовсе человек пять. И большая часть старшекурсников не по домам разъехались, а поспешили под знамена Темного лорда. Наивные, глупые щенки! Сплошные эмоции и юношеский максимализм! Они излюбленная добыча лицемерных мерзавцев, маскирующих свое извечное стремление к власти за красивыми лозунгами.

Из больничного крыла меня выписали на третий день. Зато прекрасно выспался и отдохнул от этих нудных бесполезных уроков. Я люблю узнавать новое. Ключевое слово — новое. А что нового может быть для меня в Хогвартской программе обучения? Я в этих стенах угробил не просто свои лучшие годы, а вообще почти все годы отведенные мне на этом свете.

Лили ждала меня возле выхода из больничного крыла. Надо сказать, что мое ранение пошло на пользу нашим отношениям. Лили перевела меня из категории «мой друг» в категорию «мой парень».

Хогвартские коридоры и прежде не были забиты учениками. Замок огромен, в нем нашлось бы места десятку факультетов, а не четырем. Сейчас в коридорах было до жути тихо. Замок казался заброшенным.

— В Хогвартсе стало так пусто, — Лили зябко поежилась. — Мэри вот тоже уехала. Родители ее убедили. Они хотят вообще в Америку уехать на время.

Порой история причудливо повторяется. В том прошлом-будущем Макдональд тоже сбежала от войны в Америку, правда не с родителями, а с мужем. Подруга у Лили всегда отличалась редкостным для гриффиндорки благоразумием.

— Я все еще здесь и я никуда от тебя не денусь, — сказал я, приобняв Лили за плечи.

— Спасибо, Сев, — улыбнулась она, прижимаясь ко мне всем телом, словно ища защиты от ставшего таким опасным мира. — И прекрати лезть мне в голову! — строго пригрозила она.

Мои губы исказились в кривой усмешке. Приятно, что уроки не прошли для Лили даром. Теперь у нее вполне приличная защита от разума. Нет, до моего уровня ей далеко. Но если раньше ее разум был подобен дому без дверей и с пустыми провалами вместо окон. То теперь этот дом обзавелся и прочными дверьми с засовами и замками. А кое-где на окнах появились не только закрытые ставни, но и крепкие решетки.

Дамблдор перехватил нас на подходе к Большому залу.

— Мисс Эванс, мистер Снейп, — кивнул он. — Как твое здоровье, Северус?

— Все в порядке. Мадам Помфри и мертвого на ноги поставит.

— Вот и замечательно, — Дамболдор удовлетворенно кивнул. — Мисс Эванс вы не будите против, если я ненадолго украду вашего жениха? — Задал он один из тех своих вопросов ответы на которые ни на что не влияют. Можно подумать если Лили будет против, то это поможет мне избежать беседы с директором. Да и вопрос был задан так, что отрицательный ответ даже не предполагался.

— Надеюсь, вы вернете его целым и невредимым, — мило улыбнулась Лили.

О, а она начинает показывать директору зубки. И это я не про ее чудесную улыбку. За невинностью ее ответа чувствовался не намек, нет. Скорее это была только тень намека на недовольство и скрытое обвинение в адрес директора. Но это если только знать о нашем трехдневном разговоре в медицинском крыле. Хорошо, что Лили избавляется от своей детской восторженности величайшим светлым волшебником современности. Вот только демонстрировать это, даже столь неявно, не стоит.

— Об этом не беспокойся, моя милая, — сказал Дамблдор, бросив на девушку задумчивый взгляд, который мне сильно не понравился.

Ничуть не смущаясь присутствием директора, перед которым она прежде просто трепетала от благоговения, Лили чмокнула меня в щеку и убежала в Большой зал.

— Пройдемся до моей башни, Северус, — разом посерьезнел Дамблдор. — У меня плохие новости. А это не лучшее место для беседы.

Это хорошо, что плохие. На собственной шкуре знаю, что все хорошие новости от Дамблдора заканчиваются плохо.

То ли проводив, то ли отконвоировав меня в свою башню, Дамблдор с усталым вздохом сел в свое кресло.

— Присаживайся, Северус, — приглашающе указал он на кресло для посетителей.

Ожидаемого предложения чая и чертовых лимонных долек я не дождался. Значит дело действительно серьезное.

— Когда ты планируешь вновь отправиться к Пожирателям? — не ходя долго вокруг да около начал Дамблдор.

— На выходных, если это необходимо, — я заставил себя едва заметно вздрогнуть, будто предстоящая встреча меня сильно пугает.

— Мне жаль, что я взваливаю на твои плечи этот груз, мой мальчик, — проникновенно начал вещать Дамблдор свою старую и до зубной боли надоевшую песню. — Думаю, теперь я знаю, что ищет Темный лорд. Есть один древний ритуал. Мерзкий ритуал! Страшный ритуал! — а вот с патетикой Старик опять перебарщивает. — С его помощью можно создать крестраж из магического существа. Ты представляешь, какой силой будет обладать такой маг?

— Смутно, хотя звучит ужасающе, — признал я. Раскрывать осведомленность в этом вопросе явно не стоило. — Мои знания о крестражах довольно ограничены.

— Удивительно, что ты о них вообще что-то знаешь. Даже Темный лорд не стал бы делиться этими знаниями.

В последних словах звучала тщательно скрытая угроза. А вот этого не надо, Старик. В последнее время мне все только и делают, что витиевато угрожают.

— А он и не открывал. Я читал про них в Кодексе Рода, но там была только общая информация, — возьми и проверь теперь мои слова. Если сможешь. — Я на упоминания о крестражах вообще случайно наткнулся, когда изучал законы касательно темномагических ритуалов.

Дамблдор благодушно кивнул, сделав в голове «правильные» выводы. Участвуя в запретных ритуалах, умный мальчик озаботился выяснить, что же ему грозит в случае если он попадется. Это ведь самая лучшая мотивация чтобы не попадаться.

— Поверь, это не те знания, к которым стоит стремиться. Цена слишком велика.

Это не помешало заплатить тебе эту цену, Старик. И судя по результатам и твоему стойкому желанию не допустить другого мага с таким же крестражем уплаченная цена того стоила. Впрочем, ты прав — это не мой путь. Все эти игры с вечной жизнью ничем хорошим не заканчиваются.

— Поверьте, профессор, теперь я прекрасно понимаю, что темная магия не решает проблемы, а только создает новые, — отвести взгляд в сторону, сделать грустное лицо и отсутствующий взгляд.

— Прости Северус. Я помню, что тебе пришлось пережить в прошлом году, — тихо и успокаивающе сказал Дамблдор. — Если бы ты знал, как меня мучает.

— Не вините себя, учитель… Я ведь могу вас так называть? Я сам вызвался помочь. Просто потому, что так будет правильно и больше некому.

— Ты добрый мальчик, Северус. Я знал, что могу на тебя положиться, — вновь завел старую песню Дамблдор. Сейчас он выдвинет предложение, от которого я не могу отказаться. — Ты должен постараться узнать все о ближайших планах Темного лорда. Только умоляю тебя, будь очень осторожен. Не рискуй! Узнать о подготовке к упомянутому мной ритуалу можно и по косвенным признакам. Узнай, не ищет ли темный лорд яйца драконов, виверн или василисков. Вообще любых магических пресмыкающихся. Зная своего старого ученика, я могу предположить, что именно такое магическое существо он выберет для сли… Кхм… — откашлялся он. — Прости, горло запершило. Для создания крестража.

Вот тут старик прав процентов на сто. Волдеморт слегка помешан на своей слизеринской наследственности. Сложно предположить, чтобы в качестве непонятного сли — скорее всего это значит слияние, но понятия не имею, что это обозначает — он выберет феникса. Фениксы ведь ен единственные долгожители из магических животных. Те же драконы и василиски хоть не могут похвастаться перерождением, но живут тысячелетиями. Хотя тут многое зависит, от тех возможностей, что этот новый крестраж может дать.

— Я постараюсь. Можете на меня рассчитывать!

Дамблдор сокрушенно покачал головой.

— Мне, правда, жаль, что так все получилось. Ты моя последняя надежда!

Вот ведь лицемерный ублюдок!

Три дня спустя я снова сидел в кресле. Только в этот раз не перед директорским столом, а перед пылающим камином. В руке у меня был бокал прекрасного вина. А в расположенном рядом кресле, словно дракон в гнезде, устроился Темный лорд. Наша неспешная беседа длилась уже второй час.

— Ты задал мне интересную задачку, ученик, — сказал Волдеморт, задумчиво любуясь через наполненный бокал на игру огня в камине. После передачи всего, что мне известно о ритуале Дамблдора, он стал ко мне более благодушен. — Любой крестраж довольно сложно уничтожить, хотя гораздо сложнее его найти. Но то что создал Альбус Дамблдор… Даже не знаю можно ли это назвать крестражем в полном смысле этого слова.

— Но задумка гениальна!

— С этим трудно спорить, — согласился Волдеморт. — Феникс бессмертен. Вспыхивая пламенем, когда тело начинает ослабевать, он птенцом возрождается из пепла. Интересно, какое воздействие это оказывает на Дамблдора.

Хм, если мне не изменяет память, то феникс Дамболдора в том прошлом-будущем уже перерождался. Как раз во времена Золотого трио. Тайная комната, василиск и куча дорогих ингредиентов загубленных на спасение самых неудачливых учеников. А вот за Дамблдором ничего необычного замечено не было. Впрочем, это ничего не значит. Дамблдор сильный волшебник, великолепный интриган и неплохой актер.

— Даже феникса можно уничтожить! — пылко возразил я. Причем, почти не играя. — Нужно только найти способ. А лучше несколько, чтобы наверняка.

— Способ я найду. Но Дамблдор не потащит феникса в битву, даже в битву со мной.

— Устроим ему ловушку, — пожал плечами я. — Поставим Дамблдора в такие условия, что ему придется вызвать себе на помощь феникса. Я сомневаюсь, что в его ближайшие планы входит смерть. Возрождение, какое бы оно не было, может занять определенное время. А сейчас за несколько дней можно потерять то над чем работал годами.

— Продолжай, мне нравится ход твоих мыслей, — ободряюще кивнул Волдеморт.

— Я могу сделать вид, что испуган и хочу сменить сторону. Что готов шпионить для директора. И выдам Дамблдору все о подготовке ритуала, а так же время и место.

— Слишком опасно, — Волдеморт задумчиво прикрыл глаза. — Во время проведения подобного ритуала я и сам буду довольно уязвим.

— А кто сказал, что время и место будет тем самым?

Некоторое время Темный лорд буравил меня взглядом. Затем его губы исказились в хищной усмешке.

— А ты опасен, мой ученик. Но вот поверит ли тебе Дамблдор?

— Постараюсь его убедить. В любом случае рискую то я — вы ничего не теряете.

— Кроме ученика.

— Не самая болезненная потеря.

— Ты меня неплохо развлекаешь, — вновь усмехнулся Волдеморт. — Ладно, на чем мы остановились?..

В этот раз после встречи с Волди я не был избит заклинаниями до полусмерти. Что не могло не радовать. Зато выжал меня Темный лорд словно спелый лимон. Несмотря на все свои недостатки, Волдеморт всегда держал слово… пока это было ему выгодно. Вот и с началом моего обучения он не стал затягивать, щедро делясь своими знаниями. Многому за наши короткие встречи он научить не мог. Но настоящая магия (а не зазубривание заклинаний) такова, что иногда учителю достаточно просто помочь с первыми шагами, а дальнейшее зависит от ученика.

Хоть шел я на своих двоих и без помощи зелий, но единственным моим желанием было — как можно скорей завалиться в кровать и спать, спать, спать. Вот уже и знакомая дверь в зоне видимости…

— Северус, мальчик мой, добрый вечер, — раздался откуда-то со стороны голос Дамблдора. Я мысленно застонал. Три шага! Всего три шага до дверей и долгожданного сна.

— Здравствуйте, профессор.

Дамблдор вынырнул из бокового коридора с таким видом, словно случайно проходил мимо, а наша встреча совершенно случайна. Ну да, я верю!

— С тобой все в порядке? — Снова это показная забота и полный сочувствия взгляд, меня от него просто мутит. — Проводить тебя в больничное крыло?

— Спасибо, профессор. Это просто усталость. Мне нужно поспать. Завтра все будет в порядке. — Иногда честность — это лучшая политика. Вот только это иногда крайне редко случается.

Заметив его вопросительный взгляд, я лишь молча покачал головой.

— Не буду тебе мешать. Спокойной ночи. — Поняв, что для него у меня ничего нет, Дамблдор поспешил распрощаться и ушел. Вот и слава Мерлину! А то только чаепития мне сейчас и не хватало. Есть же предел даже у моего терпения!

Толкнув дверь, я ввалился в свои комнаты. Петр дремал на своем любимом месте, на шкафу. Приоткрыв один глаз, ворон убедился, что это просто вернулось то двуногое, целью жизни и единственным предназначением которого является его своевременная кормежка. Удостоверившись в этом, он вновь задремал. Корма я ему оставил с запасом, а иначе по пришествии нарвался бы на скандал.

Стянув с себя мантию, я рухнул на кровать, подгреб под голову подушку, закрыл глаза… и понял, что уже не хочу спать. Тело противно ныло от усталости. Производить какие-либо шевеления оно категорически отказывалось. А вот сон ушел. Встреча с Дамблдором просто выбила из меня сонливость. Чертов Старик!

Полежав немного закрыв глаза, я перевернулся на спину и принялся прокручивать беседы с Дамби и Волди. В своей привычной манере, я педантично восстанавливал их слово за словом. Вспоминал каждый жест, каждую интонацию. Взвешивал, анализировал, прикидывал. Картина вырисовывалась интересная и ожидаемая. Но вот вряд ли она могла понравиться любому нормальному человеку. А впрочем, где я и где нормальность?

У меня сложилось стойкое ощущение, что ни Волди, ни Дамби не рассчитывают на мою выживаемость в ходе их конфликта. Вот ведь… оптимисты. Ладно, чего-то подобного я и ожидал. Волдеморт не допустит, чтобы те знания, которыми я щедро с ним поделился, достались кому-либо еще. Тем более мне. Да и слишком нагло я с ним себя виду в последнее время.

С Дамблдором чуть сложней. Не нравятся мне его задумчивые взгляды на Лили. Очень не нравятся. С Волди он теперь церемониться не будет. Если темный лорд Волдеморт умрет, то в этот раз Дамблдор позаботится, чтобы смерть эта была окончательной и бесповоротной. Смерть — это единственный надежный хранитель тайн. Однако тут возникает вопрос. А кто собственно теперь будет играть роль пугала… в смысле Темного лорда? Ох, как бы Старик не назначил на эту роль меня. Он может. Такая интрига как раз в его духе.

В общем, все идет по плану. Причем каждая из сторон думает, что по ее.

С этой мыслью сон наконец-то забрал меня в свои объятия.

Следующее утро и учебный день в памяти не отложились. По большей части я был слишком сильно занят своими мыслями, чтобы обращать внимание на что-то еще. Да и отвлекающего фактора в лице Лили на горизонте не наблюдалась — все пары были раздельными.

Едва дождавшись окончания занятий, я не пошел на обед и направился прямо в библиотеку. Пусть Волдеморт и обещал позаботиться об оружии, способном убить феникса. И не просто убить, а окончательно убить и уничтожить крестраж. Но с чего я взял, что оружие Волдеморта поможет мне против крестража самого Волдеморта. Волди не такой идиот, чтобы и против себя самого оружие делать. А крестраж у него будет. Причем скоро. Причем его создание Волди постарается скрывать от меня до последнего. Я бы на его месте поступил также.

И почему такому замечательному мне никто не верит? А я ведь так хочу им всем помочь… встретиться с создателем.

Достав из кармана мантии длинный свиток, составленный на одном из уроков — не преподавателя же мне слушать — я направился к книжным стеллажам. Где меня и перехватила мадам Пинс. После случая с прорывом Пивза в Запретную секцию она стала излишне нервной.

— Позвольте полюбопытствовать, а что это у вас в руках, мистер Снейп? — строго спросила она.

— Это просто список книг, которые мне нужны, — пожал плечами я, протягивая ей свиток.

— Это список на год? — спросила она, внимательно его изучив.

— Нет, на сегодня… и это только половина. — Кривая усмешка сама собой наползла на мои губы. — На обратной стороне вторая часть.

Решив, что я над ней просто издеваюсь, мадам Пинс уже было открыла рот, чтобы отчитать или снять балы за неподобающее поведение. Но прежде она все же догадалась посмотреть на обратную сторону свитка. Я ведь и не думал издеваться, просто так получилось.

— В таком случае не буду вам мешать, — Убедившись, что я вовсе не подшучиваю, она немного смутилась.

Еще с полчаса я бродил среди стеллажей, отыскивая нужные мне фолианты. К концу поисков за мной плыла настоящая змея из книжных томов. Отлевитировав свою добычу за ближайший стол, я приступил к ее изучению. Нет, я не читал все книги подряд. Зачем читать то, что уже и так когда-то читал и неоднократно перечитывал. Просто мне требовалось освежить в голове некоторые моменты. Даже скромному гению вроде меня не под силу заучить столько книг наизусть. Да и тема, признаться, не из тех что были мне прежде интересны. Так, изучил для общего развития. Кое-что для себя почерпнул и забыл.

— Сев, наконец-то я тебя нашла! — Эти слова не сразу дошли до моего сознания. С трудом оторвавшись от очередного абзаца, я поднял глаза на Лили и с удивлением отметил, что она находится за настоящей стеной из книг. А, это же мои книги.

— А-у! Я тут, прием! — Лили помахала рукой перед моими глазами. — Сев, ты ничего не забыл?

Не дождавшись ответа. Она поняла, что я нахожусь в одном из тех своих состояний, когда окружающий мир для меня перестает существовать. Обычно так бывало, когда мне попадался редкий рецепт особо сложного зелья.

— Ты пропустил нашу обычную тренировку, — вздохнула она, отодвинув стопку книг в сторону и присев рядом.

— Прости, совсем забыл.

— А, ладно. Просто я волновалась. Ты никогда не пропускал наши тренировки. Я уже было думала, что ты опять влип в неприятности. Даже проверила медицинское крыло! И знаешь, что мне ответила мадам Помфри, когда я спросила, не у нее ли ты?

— Пока нет? — предположил я.

— Хм, ты сейчас точно в мою голову не залазил? — нахмурилась Лили. — Да нет, точно. Я бы почувствовала. Ты угадал. Именно это она и сказала. А потом добавила, что еще не вечер.

— Увы, но в ближайшее время ей придется обходиться без моего прекрасного общества.

— И что же ты читаешь? — Лили заинтересованно провела пальцами по кожаным переплетам, зачитывая названия книг. — «Драконы: правда и вымысел». «Фантастические звери и места их обитания» расширенное издание том третий, «Сто один способ разделки василиска»? — удивилась она, а затем продолжила изучение названий фолиантов. — «Вирмы, виверны, драконы — сходства и различия». Тебе задали эссе по магическим змеям?

— Нет, просто решил увеличить свой кругозор.

— Хорошо если так. А то я уже было подумала, что ты хочешь поохотиться на дракона. И педантично изучаешь все слабые и сильные стороны всех похожих на него существ. — В логике ей не откажешь. Это именно то, что я сделал.

— Я слизеринец, — возмутился я. — Мы не охотимся на драконов. Мы подбиваем на это гриффиндорцев. Те героически побеждают дракона и забирают себе голову, мы же тихо забираем себе все остальное.

— А если побеждает дракон? — заинтересовалась Лили.

Я пожал плечами:

— Гриффиндорцев много, а дракон рано или поздно устанет.

— А совесть тебя не мучить не будет?

— Будет, — сокрушенно вздохнул я. — Еще и как будет. Как же я мог так жестоко поступить с драконом?

Лили не смогла сдержать улыбку, но тут же взяла себя в руки, нахмурилась и помрачнела.

— Твои шуточки тебе не помогут! Что происходит, Сев? — уже серьезно спросила она.

— Давай забудем про твой вопрос. Правдивого ответа я тебе дать не могу, а врать не хочу. — Сказал я, думая про себя: «Не то чтобы не хочу, просто лень придумывать удобоваримую ложь».

— Это опять связано с тем, что произошло в последнее время? — осторожно поинтересовалась она. — Это ты мне сказать можешь?

— Да, — немного помедлив, признал я.

Лили нахмурилась еще больше. Я успокаивающе погладил ее по руке.

— Со мной все будет в порядке, я обещаю.

— Смотри, — пригрозила она. — Если ты меня обманешь, то я… то я… выйду замуж за Поттера! Вот!

От подобной угрозы я поперхнулся и закашлял. Это удар ниже пояса!

— А если Поттер тебя сейчас слышал?

— Сев, — Лили посмотрела на меня как на полного гриффиндорца, — как же ты оторвался от реальной жизни. Посмотри вокруг! В библиотеке только ты и я. Даже мадам Пинс куда-то ушла. Знает, что сегодня больше никого не будет.

— Это еще почему? — насторожился я, с удивлением оглядываясь. Действительно пустынно. Хоть библиотека Хогвартса и не пользуется особой популярностью, но десятка два учеников тут обычно всегда присутствует.

— Сегодня квиддич! — разъяснила мне Лили всю глубину моего падения. — Между прочим играют Слизерин и Гриффиндор.

Вот теперь все стало понятно. За неимением развлечений даже убогий квидич сойдет за таковое. А о противостоянии Змей и львиннозадых можно написать целые трактаты.

Глава 46 Свои чужие планы

Если все идет по плану, это значит, что вы где-то ошиблись. Впрочем, возможно это просто чужой план.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

О такой удаче можно было только мечтать!

— Получается, что данный ритуал невозможно провести, если у тебя уже есть обычный крестраж, — задумчиво произнес Волдеморт, в очередной раз изучая составленную схему ритуала — плод нашей совместной работы последних трех недель.

Каждую пятницу, едва только заканчивались занятия в Хоге, я прибывал в особняк Лестрейнджей. В библиотеке меня уже ждал Волдеморт. По-моему тут он и ночевал все последние дни. Сначала Волди привлек меня просто, чтобы иметь под рукой кого-то, пусть и опосредственно, знакомого с ритуалом Дамблдора. Но вскоре убедился, что моя помощь не будет лишней. Все же за моими плечами было почти три десятка лет магического опыта. И то, что сейчас я выгляжу сопливым юнцом, этого не отменяет. Разумеется, все это не осталось без внимания Волди. Он не показывал виду и не задавал вопросов, но было бы глупо считать обратное. Зато я получил очередные доказательства — мое выживание не планируется.

Мы долго мучились поиском адекватной замены родной крови. По-моему, Волди впервые в жизни пожалел, что так спешно прибил родного отца. Это только подозрения — никаких доказательств у меня нет, но уверен, что он подумывал и над вариантом поскорее обзавестись наследником или наследницей. А потом принести ее в жертву.

Рациональность, возведенная в культ, страшней жестокости.

В конечном итоге решение было найдено — добровольная жертва. Но даже силы добровольной жертвы по прикидкам не хватало, чтобы перебить ограничение на количество крестражей. Все это было чистой теорией, но даже Волди со своей одержимостью бессмертием не стал вот так сразу их отметать.

— Но это же обычное условие для любого крестража, — заметил я. — Их же нельзя создать больше одного.

На лице Волдеморта появилась легкая усмешка:

— Так принято считать, но подобные случаи имели место.

Охотно верю, пример у меня перед глазами. Причем еще вполне дружащий с рассудком пример. Да и один из таких крестражей я нет-нет да и вижу. Вот и сейчас, если присмотреться, на шее темного лорда видна тонкая серебряная цепочка. Что это за наследник Слизерина без регалий первого лорда Слизерин? Родовой перстень Слизерина, если таковой еще и сохранился, полукровке Тому не светил. Зато медальон Салазара Слизерина в это время он носил постоянно. И только много лет спустя Дамблдор поведал мне, что это был один из крестражей.

— Значит нельзя исключить, что это возможно и в нашем случае, — я с трудом оторвал взгляд от показавшегося из-под складок мантии Темного лорда медальона.

— Да, исключить подобное нельзя. Впрочем, какая разница? — Волдеморт равнодушно пожал плечами. — Или ты мой юный ученик уже создал себе крестраж?

— Нет, да и зачем? Сейчас у нас есть гораздо более лучший вариант. Его я и испробую, когда придет время.

На самом деле и к нему я прибегать не собираюсь, но Темному лорду об этом знать не обязательно. А то у него возникнут ненужные вопросы — а что это я так стремлюсь ему помочь?

— То есть после того, как подобный ритуал проведу я, — усмехнулся Волдеморт, одобрительно кивнув. — Цинично, но верно. Тебя ждет большое будущее, Северус.

«Но я позабочусь, чтобы тебя прикопали раньше, чем оно наступит», — наверняка подумал он про себя.

— На сегодня закончим, — Волдеморт собрал со стола свитки, закрыл и сложил несколькими аккуратными стопками книжные фолианты. — Белла! — позвал он.

— Да, мой лорд!

Как обычно Беллатриса ворвалась в библиотеку по первому зову. Под дверью ждала что ли? Не каждый домовой эльф с такой скоростью к хозяину является.

— Верни все книги на свои места, — приказал Волдеморт, небрежно кивнув на заваленный фолиантами стол.

Брошенный ею в мою сторону полный жажды крови взгляд мог бы убить. Я ответил ей самой искренней из своих улыбок и, пользуясь тем, что Волдеморт повернулся к нам спиной, послал воздушный поцелуй. Ничего не могу с собой поделать. Мне нравится ее злить. Наверное, так я компенсирую себе страхи последних лет моей прошлой жизни. Свихнувшаяся после Азкабана Белла порой внушала больше ужаса, чем сам Волдеморт. Это даже притом, что и сам Темный лорд стал после воскрешения совершенным психом.

Беллатриса едва зубами не заскрежетала от ярости. С ее губ непроизвольно сорвалось едва слышное хриплое шипение. День моей смерти станет для нее настоящим праздником. В очередь, родная, в очередь.

Легко поклонившись спине Волдеморта и послав в сторону Беллатрисы еще один воздушный поцелуй, я выскочил за дверь. Больно подозрительно у нее заблестели глаза. А как она вцепилась ногтями в кожаный переплет «Ars Notoria»…

За дверью послышался короткий рык, а потом в дверь ударило что-то тяжелое, подозрительно похожее на книжный том. Ай, ай, ай! Нельзя так с книгами, особенно такими дорогими. Это же подлинник 13 века!

— Беллатриса что это значит!? — холода в голосе Волдеморта хватило бы на пару полюсов. Темный лорд любил и ценил книги, причем больше людей… гораздо больше людей. Хоть что-то у нас общее.

Слушать оправдания Беллы я не стал и поспешил исчезнуть.

Итак, что мы имеем? — размышлял я где-то полчаса спустя, шествуя по улочкам Хогсмита в сторону Хогвартса.

Крестраж подобный созданному Дамблдором возможен, причем без принесения в жертву родной крови. Помеха пришла откуда не ждали — уже существующие крестражи Темного лорда.

Выводы?

От ритуала Волдеморт не откажется. И дело тут не только в жажде бессмертия и перспективе открытия новых горизонтов, но и в элементарном соперничестве с Дамблдором. Как же так? Он приложил столько сил и сотворил практически невозможное! А тут вдруг выясняется, что его главный соперник, уже давно создал что-то еще более невозможное и совершенное. Немыслимо! Недопустимо! Догнать и перегнать!

Значит весьма вероятно то, что Волдеморт теперь сам уничтожит уже созданные крестражи — это естественное условие для восстановления целостности души мага. Уверен, россказни про сшивание души воедино после искреннего раскаянья — это не более чем красивый миф. Волдеморт не настолько глуп, чтобы ступить на путь дробления собственной души, не имея лазейки для отыгрыша назад.

Хех, самое время зловеще расхохотаться и довольно потереть ладони.

Уже созданные Волдемортом крестражи были самым слабым местом моего плана. У меня не было времени и сил, чтобы заниматься еще и ими. Оставалось только надеяться на расторопность Дамблдора. Теперь же Волди вынужден будет озаботиться этой проблемой самостоятельно. Можно ли было придумать что-то лучше? Надо донести эту информацию до Дамблдора. А то полезет старичок чего доброго за колечком Мракса и столкнется лоб в лоб с Волди. Получится неприятная накладка. Не люблю накладки!

Остановившись посреди улицы, я ударил себя ладонью по лбу. Нет, вот ведь гриффиндорец! Дамби и так прекрасно знает все о ритуале и его ограничениях. Что он не сможет прийти к тем же выводам что и я? Значит встречи Волди и Дамби в погоне за крестражами можно не опасаться. Уже хорошо.

Теоретическая часть ритуала разработана, значит и за практикой дело долго не станет. Большая часть уже созданных крестражей у Волди под рукой. Значит теперь стоит сосредоточиться на задании Дамблдора. Яйца таких опасных магических животных как драконы или василиски или редки, или очень редки. Хотя и не такая редкость как яйцо феникса. Их кража привлекла бы к себе внимание. А зачем это нужно, если можно тихо и мирно купить необходимое? Правда, торговля подобными яйцами запрещена десятком конвенций, но ведь черный рынок еще никто не отменял.

А это значит снова мой старый приятель Шелк. Мимо него такая операция точно не пройдет.

Что еще?

Покупка предполагает деньги, много денег. Значит, стоит почаще встречаться с Малфоем. Даже если не он сам будет заниматься покупкой, то деньги на нее пойдут точно через него. Пожирательская деятельность пока еще младшего Малфоя в эти времена ограничивалась управлением финансами.

Ворота Хогвартса оказались закрыты. Звать Филча мне было лень. Мало ли где он сейчас прохлаждается. Убедившись в отсутствии свидетелей, я просто перелетел через решетку.

Начало темнеть. Древний замок готовился отходить ко сну. Взгрустнув о пропущенном ужине, я отправился к себе.

Вечер — это мое самое любимое время в Хогвартсе. Это проклятие — ученики, сидят по своим гостиным. Лишь изредка в пустынных коридорах можно застигнуть прогуливающиеся влюбленные парочки. Но те сами стесняются любого шороха и, мягко говоря, не досаждают своим присутствием. Особенно если коридоры патрулирует Гроза подземелий.

Неподалеку от единственного входа в коридор с моими комнатами я к своему удивлению обнаружил Поттера. Что было странно. В этой части замка и в библиотеке гриффиндорцы редкий вымирающий вид. Рогоносец подпирал стену и явно кого-то дожидался. Причем он был один, без своры дружков за спиной. Что было еще странней.

При моем появлении он отлип от стены и перегородил мне путь.

— С-с-снейп! — не сказал, а выплюнул он.

— П-п-поттер! — передразнил его я.

Рогоносец сжал кулаки и, играя желваками, посмотрел на меня с такой яростью, что мне стало не по себе. Но вот он пересилил себя, разжал кулаки, закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Чего это с ним сегодня?

— Нам надо переговорить, — глухо сказал он, окончательно успокоившись.

— Нам не о чем разговаривать. Нет, если ты меня вежливо попросишь. Например, хотя бы скажешь «пожалуйста».

Что-то в последнее время мне нравится выводить людей из себя. Наверное, это и вправду что-то нервное. А Рогоносец демонстрирует просто образцовую выдержку. А то, что у него левый глаз подозрительно дергается, так это мелочь.

— Пожалуйста. Нам надо поговорить, — с титаническим трудом выдавил он из себя.

Если в мире еще и остались что-то способное меня удивить, то сейчас был как раз тот случай. Джеймс Потер сказал мне «пожалуйста»! А это становится даже интересным.

— Говори.

— Без свидетелей, — Поттер мотнул головой в сторону бокового коридора. — Тут неподалеку пустая аудитория… Это не ловушка. Даю слово!

Если бы я доверял чужому слову, а не своей паранойи, то не дожил бы до старости. А впрочем, я и так до нее не дожил. Да и паранойя молчит чего-то.

— Хорошо, пошли, — кивнул я и тут же поставил условие: — Ты идешь первым.

Губы Поттера исказились в презрительной усмешке. Он открыл рот, намереваясь ляпнуть что-нибудь язвительное, но снова сдержался! Может сегодня положение звезд какое-то особое? Которое раз в сотню, а то и тысячу лет случается? Надо будет посмотреть астрономический справочник.

В аудитории было и вправду пусто. Эй, а где засада мародеров? Нет, сегодня явно что-то не то со звездами.

— И о чем же сам Джеймс Поттер хочет поговорить с мерзким слизеринцем Снейпом? — поинтересовался я.

Проверив, не идет ли кто за нами, Рогоносец плотно закрыл дверь. Я положил правую руку на пояс, поближе к волшебной палочке. Кто знает, что ему взбрело в голову. Между влюбленным и психом только одно различие — псих безопасней.

Он молча подошел и протянул мне какой-то небольшой квадратный листок.

— И что это? — выгнул бровь я.

— Сам посмотри! — огрызнулся Поттер.

Листок оказался чеком. На нем аккуратно была выведена симпатичная двойка с приятными четырьмя нулями. Небольшое состояние.

— Разорви помолвку с Лили и он твой!

Так вот оно что! Признаться, я был слегка разочарован. Вот ведь гриффиндорец! Какой идиот придумал байку про их врожденное благородство?

— Двадцать тысяч? Дешево же ты ее оценил. А я то думал у тебя любовь, — мои губы исказились в презрительной усмешке.

— Сколько тебе нужно?! — вспылил Рогоносец. — Сто? Двести? Миллион?

Надо признать, что миллион звучит неплохо. Некоторое время я даже размышлял на что его потрачу… когда сам заработаю.

— Мне не нужны деньги, — отмахнулся я.

— А что тебе нужно? Что?! — он почти кричал.

— Уважения и капельку любви.

Не заметить в моих словах откровенной издевки было невозможно. Отдаю должное реакции Поттера и его хуку справа. Среагировать на удар я не успел — челюсть обожгло огнем, а в голове на мгновение все помутилось.

— Вот и поговорили, — сказал я, отпрянув от Поттера и сплюнув на пол вязкую слюну.

— Она все равно будет моей! — прорычал Рогоносец и попытался выхватить волшебную палочку. Большая ошибка!

— Ступефай!

Красный луч ударил Рогоносца в грудь и отправил в короткий полет. Схлопотав удар по зубам, я не собирался словить еще и аваду. Излишне перевозбужденный Рогоносец мог сейчас запросто и ее метнуть. Когда чувства возобладают над разумом… А впрочем где Поттер и где разум?

Челюсть немилосердно болела. Кажется, пропущенный хук Рогоносца едва не стоил мне пары зубов. Не стоит расслабляться рядом с мародером. Особенно рядом с мародером! Хорошо, что Рогоносец мне об этом напомнил.

Ау! Как же болит. А нужных зелий у меня как назло сейчас нет. Тратить же имеющиеся боевые обезболивающие эликсиры просто жалко. В них ингредиентов на пять галлеонов!

Подобрав с пола упавший чек, я подошел к Рогоносцу, давя в себе устойчивое желание немного попинать его ногами по ребрам. Раз у меня теперь по его прихоти болит челюсть, то будет справедливо, если и у него чего-нибудь будет болеть.

— Скормить бы тебе это бумажку за такое предложение. Впрочем, чего еще можно было ожидать от Поттера. Меришь всех по себе? Да, Джеймс? — я вновь презрительно усмехнулся. Парализованному Рогоносцу только и оставалось, что зло вращать глазами.

Запихнув чек в карман Поттеру, а то еще обвинит меня в воровстве, я покинул комнату.

Неподалеку от входа обнаружилась группа поддержки имени Блэка и Люпина. Неудивительно — они должны были пастись неподалеку. Без поддержки за спиной и численного перевеса Поттер всегда чувствовал себя неуютно. Истинный гриффиндорец! Благородный, честный, храбрый и доблестный…

Небрежно помахивая так и не убранной в чехол на поясе палочкой, я направился прямо к ним.

— Эй, Ню… э-э-э, — начал Блэк и замялся.

Не зная, чем закончился наш разговор с Поттером, он не решился вот так сразу бросаться обидными кличками. А может тут сработало не свойственное ему чувство самосохранения, ведь у меня в руках была волшебная палочка, а свои они вытащить не успели. Не, быть того не может. Гриффиндорец с чувством самосохранения — это нонсенс, нарушение мировой гармонии и равновесия.

— Снейп! А где Джеймс? — пришел на выручку приятелю Люпин.

— Он в аудитории остался, решил отдохнуть… на полу, — откровенно признал я, поигрывая волшебной палочкой.

— А почему на полу? — насторожился Люпин.

— Притомился наверное, — пожал плечами я. — А может это от моего ступефая.

— Ах ты… — правая рука Блэка дернулась к левому рукаву.

— Остынь Бродяга, — перехватив руку приятеля, внезапно осадил Блэка Люпин. Все-таки из мародеров оборотень был наиболее вменяемым.

— Еще увидимся Нюнчик, оглядывайся почаще, — угрожающе предупредил Блохастый, пока Люпин настойчиво тянул его в сторону аудитории.

* * *

Влетев в аудиторию, два мародера нашли третьего там, где им и было сказано — на полу.

— Джеймс ты как? — кинулся к другу Блэк. — Погоди, я сейчас! — он достал волшебную палочку. — Лунатик, помогай!

Общими усилиями они сняли парализующие чары и подняли Поттера на ноги. Последствия парализующего заклинания отступали медленно, но верно.

— Я его убью! — прохрипел Джеймс Поттер, немного приходя в себя. Толком стоять он все еще не мог и просто висел между поддерживающими его друзьями.

— Позови меня, я тебе помогу, — хмыкнул Блэк.

— Я тебе сразу сказал, что это глупая затея, — сказал Люпин.

— Должен же я был попытаться! Да и родители очень настаивали. Они меня уже в конец достали!

— Ладно, пошли что ли? Ты как, сам идти сможешь? — спросил Поттера Блэк. — Если нас так увидят — в обнимку, то могут возникнуть вопросы. Чертов Снейп! Это он распускает про нас эти гнусные слухи!

По всемирному закону подлости именно в этот момент в коридоре послышался шум. Кто-то целенаправленно шел в их сторону.

Приятели обменялись взглядами и резко отпрянули друг от друга. Блэк отскочил к стене. Люпин к школьным столам. И только Поттер остался на месте. Ходить он все еще не мог. Вскоре выяснилось, что стоять он тоже толком не может. Тихо шипя проклятья, он стал заваливаться в сторону Люпина. Оборотень попытался подхватить тело друга. Но в результате оказался прижат к учебному столу навалившемся на него Поттером.

Блэк еще успел подумать, что вот теперь приятели точно выглядят как целующаяся парочка, как дверь, к его ужасу, распахнулась. На пороге замерли две незнакомые ему девушки, трогательно державшиеся за руки.

— Ой! — воскликнула одна из них. — Поттер? Люпин?

Сириус Блэк вжался в стену, моля всех богов, чтобы его не заметили.

— Блэк? — нежный девичий голос разрушил его надежды. — Э-э-э, извините, что помешали.

Дверь закрылась, из коридора послышалось с трудом сдерживаемое хихиканье.

К утру об этом будет знать весь Слизерин, — отстраненно подумал Блэк.

К ночи об этом будет знать треть Хогвартса, — подумал Поттер.

Через три часа об этом узнает половина Хогвартса, — подумал Люпин.

Время показало, что все три прогноза были излишне оптимистичны…

— Лунатик! Какого дьявола ты меня ловил! — зло прошипел Джеймс Поттер.

— А какого дьявола ты на меня падал! — огрызнулся тот в ответ.

От перепалки их отвлек методичный стук — это Сириус Блэк бился лбом об стену

* * *

Когда мародеры наконец то ушли, часть стены рядом с преподавательским столом с тихим скрежетом отъехала в сторону, открывая взору темное чрево тайного хода. Древний замок был изъеден ими словно головка сыра.

Смахнув с бороды паутину, Дамболдор зашел в покинутый учебный класс.

— Как же полезны могут быть вечерние прогулки, — пробормотал он.

— И где это у нас?

Вынул из кармана чистый носовой платок, Дамблдор аккуратно убрал с пола след недавней «беседы» двух учеников и довольно цокнул языком. Больше всего ему подошла бы кровь или несколько волос. Кто обратит внимание во время драки на несколько потерянных волосков или упавшую на пол маленькую капельку крови из разбитой губы или носа? Тут даже ментальных закладок не надо. Сведи Поттера и Снейпа и получишь драку. Но слюна ему тоже пойдет. Иначе что он за величайший волшебник современности?

Глава 47 О пользе чужих тайн

Даже самые ценные марионетки рано или поздно оказываются на кладбище реквизита.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

Только взяв в руки разделочную доску и встав рядом с закипающим котлом, я понял, как мне всего этого не хватало. Я Мастер зелий! Интриги, войны между светом и тьмой, борьба за власть — разве может все это сравнить с приготовлением сложного зелья. Из-за проклятого Дамблдора и не менее проклятого Волдеморта я добрый месяц не колдовал над кипящим котлом. Да и сейчас, признаться, делаю это хоть и с удовольствием, но исключительно из-за них. Ни Малфой, ни Шелк не станут добровольно делиться со мной информацией о столь дорогой покупке столь нужного Волдеморту яйца магического животного. Как разговорить Шелка я пока даже не представляю. Старьевщик хитер, опытен, а самое главное — очень опасен. А вот Малфой…

Был среди придуманных мною в том прошлом-будущем зелий один интересный состав. Усовершенствованный лично мной рецепт Веритасерума. Ничто дамблдорское мне не чуждо, как и человеческое.

Имя этому зелью я не придумал. После первой сотни изобретенных, переделанных или улучшенных рецептов начинаешь утомляться от придумывания всяких пафосных велеречивых названий. О, эти названия! Порой над рецептом меньше бьешься чем над тем, как обозвать то, что получилось в итоге. Посему в самом полном справочнике по зельям — моей памяти — это зелье значилось просто номером 187.

Сто восемьдесят седьмое имело легкий миндальный привкус и бледно-розовый цвет. Действовало сродни своему прародителю — Веритасеруму, но не столь явно. Особенно эффективно сто восемьдесят седьмое было во время дружеской попойки. В вине или огневиски его миндальный привкус не ощущался, как и цвет. А то, что у подопытного развязывался язык, с легкостью списывалось на алкоголь. К тому же на следующий день жертва даже не вспоминала то о чем ее там спрашивали. Обычная пьяный треп обо всем и ни о чем: спорт, политика, тайны мироздания и задница официантки.

Был, правда, один отрицательный эффект — похмелье с зелья было просто жутким.

Весело плюхнув последний компонент ушел в воду. Помешивая зелье, я жадно втянув носом горький запах миндаля. Перемешивать три минуты до готовности, дать настояться пару часов и можно разливать.

Кинул взгляд на часы. До очередного занятия с Лили оставалось немногим более получаса. Есть еще время принять душ и сменить одежду. У этого зелья не самый неприятный запах, но он довольно въедлив.

— Петр, я ухожу. Присмотри за зельем! — сказал я ворону, привычно дремавшему на одном из шкафов. Наглая птица даже не потрудилась открыть глаза.

Оставлять зелье без присмотра я не особо опасался. Следить за мной Дамблдор не мог. Зачистка от следящих чар, а после того случая с пауком и от насекомых, стала обыденностью. Нет, Дамблдор может беспрепятственно проникнуть в мои покои и взять немного зелья. Но зачем ему это делать? Что это за зелье на глаз он вот так просто не определит. Рецептура неизвестна, эффект тоже. Одно из первых правил зельеварения гласит — не знаешь, не лезь. А даже Дамблдор не настолько глуп, чтобы выяснять свойства неизвестного зелья опытным путем на учениках. Нет, если приспичит, то церемониться он не будет. Естественно все ради всеобщего блага. Странная эта штука — Всеобщее благо. Благо вроде бы всеобщее, а блага достаются исключительно Дамблдору.

До входа в Выручай комнату я добрался без приключений. Ни тебе мародерских засад, ни «случайных» встреч с директором. Без всего этого Хогвартс может быть вполне себе милым местом. Всех учеников бы еще перетопить в озере. Или лучше их скормить василиску?

Я уже подходил к замаскированному входу в Выручай комнату, но тут из-за поворота на меня кто-то налетел.

— Извините! — сказал неизвестный. — Северус?

— Регулус? — также удивленно вторил я, разглядывая младшего брата Блохастого. — Что ты тут делаешь?

— Те… — начал он, но кинул быстрый взгляд не за спину, и явно кого-то там увидел.

— Сев, с кем это ты там? — раздался за моей спиной голос Лили.

— Дай пройти! — Регулус попытался меня обойти, но я не навязчиво перегородил ему путь в ожидании ответа. Что-то подсказывало мне, что тут не все так просто. Да и в руках он держал весьма примечательную вещицу. Это была диадема, явно старинной работы.

— Меня друг попросил кое-что забрать, — в тоне Регулуа послышались панические нотки. Младший Блэк явно не ожидал быть застигнутым на месте «преступления».

— И что это кое-что?

— Прости, Северус, но это не твое дело.

Усмехнувшись, я глазами указал Блэку на то, что он держит в руках. Блэк проследил за направлением моего взгляда. Покраснел. Убрав руку с диадемой за спину, он бочком протиснулся вдоль стены и спешно скрылся.

— Это был брат Блэка? Чего это с ним? — поинтересовалась Лили.

— Понятия не имею.

Мне очень не понравилось это оброненное Регулусом «Те». А не Темный ли лорд за ним скрывается? Шел Регулус явно со стороны Тайной комнаты. Тут ничего больше и нет. Что за интерес может быть у Волдеморта в Тайной комнате Хогвартса и причем тут диадема? Внезапно мне вспомнился давний почти позабытый разговор с Люциусом. Хотя не такой уж этот разговор и давний если не брать во внимание мою вторую жизнь. Год назад Люциус как-то похвастался, что помог Темному лорду проникнуть в Хог и пройти на третий этаж. Это случилось после того как Дамблдор отказал Темному лорду в посте учителя ЗОТИ.

Неужели диадема крестраж? Волди спрятал его тогда в Тайной комнате, под носом у Дамблдора. Шутка как раз в его духе. А теперь он этот крестраж забирает назад…

Если моя догадка верна, то началось. Волдеморт собирает свои крестражи. И не для того чтобы любоваться на них попивая огневиски перед камином. Он уничтожит их, чтобы ничто не мешало ему создать новый, совершенный крестраж. Такой же, как создал Дамблдор, а может и лучше.

Быстро он. Я надеялся, что у меня есть еще хотя бы пара недель. Надо срочно связаться с Малфоем! Сегодня не успею! Значит завтра, после занятий. А впрочем, к черту занятия! Хотя — нет. Если я заявлюсь к Малфою с утра, когда нормальные ученики Хогвартса сидят в классах, это будет выглядеть подозрительно.

Лили пощелкала пальцами перед моим лицом, пытаясь привлечь внимание.

— Сев, ты опять витаешь в облаках. У нас тренировка! — она настойчиво потянула меня в сторону Выручай комнаты.

Я позволил ей увести себя. Очень интересной вышла эта нечаянная встреча. Вот и не верь после этого в судьбу и высшие силы.

И все же что за существо выберет Волдеморт для своего крестража? Может василиск? У Салазара Слизерина был василиск, а у великого и страшного Темного лорда Волдеморта его нет. Непорядок! Во всем, что касается Салазара Слизерина Волди вести себя как сущее дитя. Вот хочется ему красивую игрушку, причем сейчас, а не когда у родителей будут деньги, хочется и все.

Вечера пятницы я ждал, как первого свидания… которого у меня никогда не было. И даже слегка волновался, подходя к дверям особняка Малфоев.

Дверь мне открыл один из домовых эльфов.

— Добби может чем-то вам служить?

Я пригляделся к эльфу. Ну да, это было то самое ушастое недоразумение — будущий приятель Золотого мальчика. Только выглядел домашний эльф куда как лучше, чем в те проклятые годы. Чистый, ухоженный, без вечной боязни и затравленного взгляда. На теле не грязная простыня, а что-то похожее на тунику с гербом Малфоев.

— Люциус Малфой дома?

— Хозяин Люциус у себя, — подтвердил Добби и даже головой об пол биться не стал.

— Передай ему, что его ждет Северус Снейп.

Долго ждать не пришлось.

— Северус?

Со второго этажа спустился Люциус, одетый в домашний халат довольно странной для слизеринца оранжевой расцветки.

— Ничего что я без приглашения? — приветливо махнул ему я.

— Что за ерунда! — кажется, Люциус и вправду был рад меня видеть. — Двери Малфой мэнора для тебя всегда открыты. Жаль Нарцисса сейчас гостит у родителей. Она давно уже сетовала мне на то, что ты нас совсем позабыл.

— Ты же знаешь, что со мной творилось все это время.

— Знаю. А ты высоко взлетел, Северус. Личное ученичество. Кое-кто считает, что лорд Волдеморт готовит тебя в приемники.

— Чем выше дерево, тем громче оно падает.

— Тоже верно. Будь осторожен. У тебя появилось много завистников. Недавно к нам заходила Белла. Она добрых полчаса рассказывала, каким пыткам подвергла бы тебя, будь на то ее воля.

— Странные у нее фантазии. Может это любовь? Но ты ей передай при случае, что я не сторонник забав маркиза Де Сада.

— Чтобы она испробовала все эти фантазии на мне? Ищи дурака! — усмехнулся Люциус. — Так что привело тебя ко мне?

— Ты не поверишь, но обычная скука, — пожал плечами я. — Не желаешь развеяться? Как в старые добрые времена?

Старыми добрыми временами было несколько посиделок в Хогсмите за сливочным пивом, да одно единственное приглашение на вечеринку по случаю выпуска Люциуса из Хога. Я уже говорил, что нас сложно было назвать друзьями. Ну да раз про меня пошли такие интересные слухи, то Люциус не был бы Люциусом, не попытавшись еще больше сдружиться со мной.

— Хорошая идея! — искренне признал он, подтверждая мои предположения. — Дай мне десять минут, надо переодеться. Добби о тебе позаботится.

Ровно через десять минут Малфой вновь спустился в гостиную. Теперь вместо домашнего халата на нем была дорогая мантия с золотыми запонками, а в руках неизменная трость.

— И куда мы пойдем? — поинтересовался он.

— Выбор места оставляю за тобой. Только хотелось бы что-нибудь приличное и тихое.

— Тогда нам понадобится камин. Добби!

— Добби здесь, хозяин! — тут же откликнулся домовой эльф.

— Принеси летучий порох.

Добби исчез и тут же вернулся с серебряной чашей заполненной зеленоватым порошком. Мы взяли по горсти и шагнули в камин.

Место, выбранное Малфоем, мне понравилось. Люциус знает толк в таких вещах. Отдельный кабинет с ореховой отделкой стен и мебелью из красного дерева. Только лучшее вино и огневиски. Приглушенный свет. В картину общей благопристойности несколько не вписывались наряды официанток. На мой вкус для столь солидного заведения они были слишком открытыми. А вот Люциус изучал их с явным интересом.

Да, было бы наивно полагать, что свадьба с Нарциссой что-то изменит. Люциус не из тех людей, что становятся примерными семьянинами. Вроде и свадьба то была только что, но от брачных оков Малфой уже явно подустал. Правда, из-за событий последнего месяцев ему было не до любовных похождений, но свое он все равно наверстает. Повезло ему, что Нарцисса прекрасно осведомлена о его маленьких слабостях и смотрит на них сквозь пальцы.

Мы сидели уже добрые полчаса, болтая в сущности не о чем. Вспоминали не столь давние годы ученичества Люциуса в Хоге. Я поделился новостями о последнем провале мародеров. Малфоя злоключения Рогоносца и компании явно повеселили. Видимо он так и не простил им ту бомбу вонючку, филигранно подброшенную в его мантию перед самым выпуском. Рванула бомба в Большом зале, на глазах у половины школы.

— Извини, я отойду на минутку, — сказал наконец Малфой, поднимаясь из-за стола.

Может решил навестить место для мальчиков, а может и стрельнуть контакт приглянувшейся официантки. Обе версии имели право на жизнь.

Да какая мне разница!

Выждав для приличия секунд тридцать, я прикрыл бокал Люциуса ладонью, вылил в него зелье и тщательно перемешал, используя вместо ложки свою волшебную палочку. На большее эта деревяшка с пером дамблдорского феникса все равно негодна.

Прости, Люциус, ничего личного. Мне нужна информация, и ты мне ее дашь. Я бы сказал для Всеобщего блага, но это будет ложью. У меня хватает наглости не притворяться святошей. Да и благородством не болею. Миновала меня зараза сия. Цель — она всегда оправдывает средства. Тем более если эта твоя собственная цель.

Малфой вернулся и лихо осушил бокал вина. Я спрятал довольную улыбку, слегка приложившись к своему бокалу. Да, вино было отменным.

— Как дела на финансовом фронте? — поинтересовался я, когда взгляд Малфоя стал слегка рассеянным. Мое зелье действовало почти мгновенно.

— Не спрашивай, — поморщился он. — Всю прошлую неделю была большая беготня.

— Крупная сделка?

— Очень.

— Миллион?

— Ха. Полтора не хочешь! И я еще крупно сбил цену, — он самодовольно улыбнулся. — Изначально продавец не хотел отдавать яйцо королевской виверны меньше чем за три.

Вот оно! Я постарался быстро восстановить в памяти все что мне известно по данному виду виверн. Не зря же столько часов убиты в библиотеке. Королевская виверна — один из немногих видов летающих виверн, от чего ее можно спутать с драконом. Серо зеленая окраска. Прочная чешуя. Устойчивость к магии, особенно огненной. Хм, весьма нужное свойство, если противостоять фениксу или дракону. Ядовитый шип на хвосте. К тому же может плеваться ядом. Яд крайне опасен и настолько едкий, что действует не хуже кислоты. Обитает в основном в Альпах. Есть там несколько зон подобных Запретному лесу.

Самым поганым было то, что убить Королевскую виверну еще сложнее чем дракона — те довольно уязвимы для ряда усыпляющих и оглушающих чар. Хотя это от вида зависит. С Королевской же виверной одной магией не справиться. Хуже нее в этом плане только василиск.

В моей голове тут же сложился ассоциативный ряд: василиск, Запретная комната, Поттер, меч Гриффиндора. Меч Гриффиндора! И почему я сразу о нем не подумал? А ведь именно я в свое время спрятал его для Поттера в той прошлой будущей жизни. Древний артефакт справился с василиском, справится и с виверной, будь та хоть трижды крестражем. Мастера гоблинов всегда славились своими артефактами и оружием способным разделаться как с любыми монстрами глубин, так и с магами. Но меч Гриффиндора по праву считается вершиной их мастерства. Не зря они всеми силами пытаются его вернуть.

— Ладно, приятно было повидаться, но мне пора, — выяснив все, что мне было нужно, я поднялся из-за стола.

— До встречи Северус, я еще посижу, — отозвался Люциус, слегка осоловевшим взглядом буравя бокал с вином.

Уже покидая это уютное заведение, я краем глаза заметил, как в кабинет Люциуса проскользнула та самая официантка. Что-то мне подсказывает, что без компании Малфой не останется.

На первый взгляд Косой переулок выглядел практически так же, как и прежде. Вечный шум, вечное движение. Волшебники и волшебницы различных возрастов спешат по своим делам, вот только их стало значительно меньше чем обычно. Да и многие магазины были почему-то закрыты.

Добравшись до лавки Шелка, я застыл прямо посреди улицы. У старьевщика царило подозрительное оживление. Несколько непонятных типов явно бандитской наружности суетились возле небольшой витрины и нескольких узких окон, прилаживая наспех сколоченные из дерева щиты. Да, даже у магов неискоренимы некоторые магловские привычки. Вот какой смысл для мага заниматься заколачиванием окон в доме или лавке? От чего это способно защитить? Но нет же, вместо навешивания защитных чар владельцы магических лавок с упорством достойным лучшего применения занимаются этой магловской бессмыслицей.

Толкнув дверь, я зашел в лавку старьевщика. Тут тоже царило нездоровое оживление. Особенно меня позабавило то, с какой тщательностью упаковывается по коробкам весь старый хлам. Потертые мантии, сломанные палочки. Да кто кроме нищих позарится на эти великие ценности!? Шелк взирал за этим из-за своей конторки, словно капитан с мостика корабля.

— А это ты, — поприветствовал меня он. — Давненько тебя тут не было видно. Хочешь вновь заняться зельями?

— Рад бы, да у меня нет на это времени.

— Ты такой не один.

— А что тут происходит? Собрался закрываться?

— Да так, — Шелк передернул плечами. — В отпуск вот решил съездить. Старый стал совсем. Отдохну немножко, полечу старые косточки.

Вот это новость! Интересно, очень интересно. Что-то мне подсказывает, что отдыхать Шелк будет подальше от Британских островов.

— Отдых это хорошо, — кивнул я. — И как долго планируешь отдыхать?

Шелк стрельнул в меня подозрительным взглядом и размыто ответил:

— Посмотрим. Но раньше лета можешь сюда не приходить.

— Тогда мне остается тебе только пожелать хорошего отдыха.

— Ага, тебе тоже не болеть, — проворчал Шелк, теряя ко мне всякий интерес.

Так ничего и не разузнав, я покинул лавку. Старик Шелк явно решил залечь на дно, чтобы пересидеть разгар заварушки где-нибудь в безопасном месте. Это он хорошо придумал. Чует, что скоро начнется… уже началось. В прошлой войне, что пожиратели, что авроры с фениксами перебили уйму стороннего народа. Плохо быть жертвой, особенно случайной жертвой чужой войны…

Жаль, что я не могу последовать примеру Шелка — слишком завяз во всем этом.

По возвращении в Хогвартс я направился прямо в кабинет директора. Мое поспешное отбытие явно не осталось незамеченным, так что лучше самому прийти к Дамблдору, иначе Дамблдор придет к тебе. К тому же у Дамблдора есть кое-что способное справиться с виверной, будь она хоть трижды королевская. И это кое-что я бы хотел получить в свое пользование уже сейчас. Хоть и сомнительно, что мне это удастся.

Каменная горгулья отодвинулась в сторону даже раньше, чем я к ней подошел. Вот и доказательство что меня ждут. Все же у Дамблдора явно есть аналог карты мародеров. Иначе как бы он устраивал все наши «случайные» встречи в коридорах Хога?

— Да, да. Входи Северус! — раздался из-за двери голос Дамболдора, когда я только готовился в нее постучать. Мог бы хоть вид сделать, что не знает, кто пришел. А то ведь так моя любимая паранойя мне сегодня спать не даст. Одно дело догадываться о том, что за каждым твоим шагом в Хогвартсе внимательно следят, совсем другое — точно об этом знать.

Дамболдор стоял возле окна, и с каким-то отстраненным видом поглаживал сидевшего на подоконнике феникса.

— Добрый вечер, профессор.

— Добрый. Присаживайся Северус, — радушно предложил он, поворачиваясь ко мне — Я тебя ждал. Днем ты так спешно покинул Хогвартс. Что-то случилось? — снова эта наигранная тревога в голосе и забота во взгляде.

— Да случилось… — я постарался придать себе смущенный и немного испуганный вид. — У меня есть новости.

— Я тебя слушаю, — разом посерьезнел директор. На короткий едва заметный миг с него словно спала его извечная маска безопасного старого чудака, открывая истинный лик прожженного интригана с его замаскированным под Всеобщее благо личным цинизмом и амбициями. Но вот этот миг прошел, словно наважденье, мираж, и Дамболдор вновь лучился почти ощущаемым участием и заботой. Старый лицемер!

— Произошло то, о чем вы предупреждали — Темный лорд получил яйцо магического существа, — сказал я и, добавив немного панических ноток в голосе, добавил: — Яйцо Корлевской виверны.

— Это точно?

И вновь на мгновение с него слетела маска — теперь это был хищник почуявший добычу. Впрочем, может все это мне просто кажется. Игры разума и моей горячо любимой паранойи.

— Его ближайшее окружение говорит об этом практически открыто, — я немного нервно потер лоб. Показывая, что мои руки слегка дрожат.

И ведь не соврал. А то, что делает оно это под действием зелий — мелочь недостойная упоминания.

— Уверен? Темный лорд хитер и коварен…

— Не знаю, — не стал настаивать я, — но так говорят.

Дамблдор задумался. Десять лет своей жизни отдал бы за то чтобы узнать его мысли.

— Спасибо, Северус. Это действительно важная новость, — сказал наконец он.

— И что нам теперь делать? Королевская виверна — я читал про нее! Многие считают ее даже опасней дракона или василиска! — Еще немного панических ноток в голосе. Давай же, Старик, успокой меня. Иначе со страху твой лучший шпион наделает ошибок.

— Нет такого магического существа, которое нельзя уничтожить.

— Но что если мы пропустим ритуал? Королевская виверна практически неуязвима к магии. Нам необходимо оружие, чтобы ее остановить.

Общими словами ты от меня не отделаешься.

— Мы справимся, все будет хорошо.

Дамблдор ободряюще похлопал меня по плечу. Я же с большим трудом старался не смотреть в сторону Распределяющей шляпы и напряженно размышлял. Что-то мне все это не нравится. Дамблдор так уверен в моих способностях и лояльности, чтобы не боится появления у Волдеморта виверны-крестража? Смешно! Тогда почему он не хочет подбодрить испуганного меня хотя бы тем, что у него есть средство противостоять Королевской виверне? Можно даже не говорить о том, что это за средство и в какой шляпе оно хранится.

Что же он опять задумал?

Ладно, время пока еще есть. Сейчас настаивать опасно, надо отступить. А меч он никуда не денется.

* * *

Дамблдор проводил Северуса Снейпа задумчивым взглядом.

— Такой молодой и такой искусный лжец. Правда моя дорогая? — обратился он к фениксу. — Как можно врать с таким честным выражением на лице? Куда только катится этот мир? — он сокрушенно покачал головой.

Как Дамболдор и предполагал — мальчик решил поиграть во взрослые игры. Зря он завел речь об оружии. Ой, зря! У Дамблдора было оружие способное сокрушить Королевскую виверну. И Снейп знал, что оно у него есть и даже ждал, что ему его покажут или хотя бы намекнут о его существовании. Меч Гриффиндора! То, что шляпа — хранитель этого древнего артефакта, не знает только ленивый. Достать его может только истинный гриффиндорец? Что за ерунда? Меч Гриффиндора всего лишь бездушное оружие. Ему наплевать чья рука его держит и какие деяния творит. Шляпа да, она полуразумный артефакт с зачатками воли и сознания. Но именно потому, что она полуразумна, с ней можно договориться. Например, запугать ее или подкупить. Хоть и сложно предположить, что шляпе что-то нужно… разве что хорошая чистка?

И зачем же мальчику мог понадобиться меч? Быть может затем, что никакого места проведения ритуала не будет? А будет Волдеморт и его новый крестраж — Королевская виверна. Мальчику просто захотелось получить страховку против новой игрушки хозяина. А хозяина ли?

Ну что же, эта партия хотя бы перестала быть пресной.

Дамболдор изначально не сильно рассчитывал на лояльность Снейпа. Мальчик может считать себя сколь угодно хитрым. Но за спиной директора Хогвартса полвека интриг куда более сложных, чем эта. Одна только эпопея с заточением Гриндевальда чего стоит. Так что если Снейпу так нужно оружие против виверны, то пусть он его добудет сам.

Дамблдор довольно зажмурился как дорвавшийся до свежих сливок кот. Да! Он даже позаботиться, чтобы это было не особо сложно.

Пара небольших штрихов — и еще одно доказательство двуличия Северуса Снейпа и его предательства готово. Выкрасть из Хогвартса одну из его главных реликвий! Есть ли предел человеческой подлости? Вот как после этого не поверить, что перед нами преемник Темного лорда? И все поверят…

Пусть Волдеморта придется убрать с доски, Северус Снейп станет достойной заменой.

Эх, какие они быстрые эти его ученики. Все торопятся куда-то, все спешат… потому и проигрывают. Однако теперь и ему придется ускориться. Ведь надо позаботиться о еще одной детали плана…

Достав из стола карту с тщательно прорисованным планом Хогвартса, а не той грубой подделкой прозванной картой Мародеров, Дамболдор несколько раз постучал по ней палочкой. Карта заполнилась отметками.

— Лили Эванс, — громко произнес директор Хогвартса, еше три раза постучав палочкой по карте.

Одна из отметок стала красной. Дамблдор довольно улыбнулся. Библиотека. Где еще можно найти влюбленную в магию девчонку? Всем бы его ученикам такое усердие. Дураками, конечно, проще управлять, но нужно быть полным дураком, чтобы на них полагаться.

— Не скучай тут без меня, дорогая. — Погладив феникса, он убрал карту и вышел.

Лестницы не капризничали, а выстраивались в нужном ему порядке словно послушные приказам солдаты. Магия древнего замка полностью подчинялась воле своего директора. И пусть он не был полновластным хозяином, а скорее хранителем, даже этого хватало.

Огромные дверные створки, защищающие доступ в библиотеку послушно разъехались сами от одного взгляда. Нет, это чувство почти божественной мощи, которое Дамблдор испытывал в стенах древнего замка он не променял бы ни на что.

— Директор? Вам нужна книга? Или что-то случилось? Очередная проверка? — встревоженная мадам Пинс поспешила навстречу директору. Хранительница библиотеки заметно нервничала. — Запретная секция закрыта. Я проверяю ее теперь каждые два часа.

— Не волнуйся, Ирма. Все в порядке. Никто не сомневается, что тот случай с Пивзом, просто случайность, — мягко улыбнулся Дамболдор.

— Пусть этот гадкий дух только попробует приблизиться к библиотеке! — пригрозила мадам Пинс, поглаживая волшебную палочку.

Дамболдор участливо покивал головой. В свое время с Пивзом не смогли справится сильнейшие волшебники и волшебницы, но напоминать об этом он не стал.

— Я ищу мисс Эванс.

— Да она здесь. Мне ее позвать?

Мадам Пинс уже хотела было поднести палочку к губам. Чтобы с помощью соноруса вызвать девушку к директору, но Дамблдор ее остановил.

— Не надо, занимайся своими делами. Я ее сам найду.

Свои слова Дамболдор снабдил еще одной добродушной улыбкой.

Успокоенная мадам Пинс вернулась на свое место. Но перед этим она, на всякий случай, проверила надежность чар на дверях Запретной секции.

Дамблдор прошелся по библиотеке, кивками приветствуя немногочисленных учеников. Эванс он нашел в самом дальнем углу. Небольшой столик скрывался в узком закутке между двумя огромными до потолка стеллажами. За ним и сидела девушка, изучая книгу и что-то чиркая на свитке пергамента.

Глядя с каким усердием она работает над домашним заданием, Дамболдор даже слегка пожалел, что ею придется пожертвовать. Почему такая тяга к новым знаниям встречается так редко? Впрочем, на счет смерти Эванс еще можно было подумать. В жертве матери теперь особой нужды не было, хотя этот вариант исключать нельзя, а со временем Лили Эванс может стать достаточно ценной помощницей. Вот только как быть с воспитанием избранного?

В том, что ему удастся убедить Лили Эванс возненавидеть Северуса Снейпа, Дамблдор не сомневался. Северус такой умный мальчик, но такой неаккуратный в собственных словах. А слова — это оружие, страшное оружие. У Дамболдора есть признания в темномагических ритуалах, в принесении жертв, в службе на Темного лорда. А скоро в эту копилку добавится и кража меча Гриффиндора.

Да, Дамболдор давал ему шанс исправиться, спасти себя. Но этот негодяй обманывал даже его — использовал доброе отношение к себе, чтобы самому стать Темным лордом. Он лжец, обманщик и кровожадное чудовище более страшное, чем Волдеморт!

Да, у него хватит доказательств для Эванс.

Подставить ее под удар после рождения Избранного тоже не проблема. Запереть Снейпа в Азкабан на годик, а потом устроить побег. Остальное при воссоединении с семьей он и сам сделает, особенно если Лили этому самому воссоединению будет не рада. Или если в Азкабане до Снейпа дойдут слухи о том, что она встречается с Поттером и готовится выйти за него замуж. Да мало ли что можно придумать.

И пусть Избранный младенец в этот раз не уничтожит нового Темного лорда, а просто лишит сил. Нужное пророчество он устроит, шумиху в прессе обеспечит. Правда родители Эванс не ее сестра — у которой зависть превратила любовь в ненависть. Но на первых порах сойдут и они. Да и что может помнить младенец? А уже потом придет черед сестры Лили. Избранный должен расти в атмосфере ненависти. Чтобы Хогвартс стал для него домом, а магический мир долгожданной сказкой. Тогда им будет проще манипулировать.

Или все же стоит оставить Лили в живых, но заставить ее возненавидеть ребенка? Этого будущего ублюдка нового темного лорда.

Сколько версий возможного развития дальнейших событий. Какая загадка для его великого ума. Какой вызов! Дамблдор довольно улыбнулся. Он любил такие вызовы.

А над судьбой девочки он еще подумает. Да, подумает. Возможно, стоит дать ей шанс. Ведь нет ничего страшней и опасней любви переродившейся в ненависть.

Но это потом, а пока ему нужна лишь капелька крови и крохотный волосок. Две маленькие составляющие большого плана.

Глава 48 Меч Гриффиндора

В нашей жизни всегда есть место для подвига… держитесь от этого места как можно дальше.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

Весеннее затишье в войне наступило внезапно. Было такое чувство, что ему удивлены обе стороны. Но вместе с тем ни одна из них не хотела первой его нарушать.

Деревянная палка оторвалась от земли. Зависла параллельно полу и сделала несколько кругов вокруг меня. Снова зависнув передо мной, она приняла вертикальное положение и стремительно взлетела под самый потолок, замерев в каком-то дюйме от каменного свода.

— Здорово, а как ты это делаешь без волшебной палочки?

Лили оторвалась от книги и с интересом наблюдала за моими занятиями. Защита Выручай комнаты позволяла не думать о шпионах Дамболдора. Разве что они приедут на нас самих, а с моей паранойей это не так то и просто. Ее защиту разума уже тоже можно было назвать нормальной, и потому я не опасался продемонстрировать ей часть своих возможностей. Да и что-то подсказывало мне — времени на таинственность уже не осталось. Отсчет времени ускорился. Скоро все решиться.

Лишенная магического воздействия палка упала вниз и отскочив от пола укатилась к стене.

— Лили, магия она не в волшебной палочке, она в тебе. Палочка просто инструмент. Нужный, важный, но инструмент. К сожалению, многие маги про это совершенно забывают, и инструмент становится для них костылями, без которого они ничего не могут.

— Сев, научи!

— У тебя еще защита разума хромает, — проворчал я. — Зачем тебе еще и невербальная безпалочковая магия? Лучше хорошо знать одну магическую дисциплину, чем нахвататься по верхам их все.

— Сев, ну пожалуйста, — Лили сложила руки и скорчила такую умилительную рожицу, что удержаться от улыбки было сложно даже мне.

— Ладно, — вздохнул я. — Попробуем сейчас одну упражнение.

— Спасибо, Сев, ты лучший! — оно быстро чмокнула меня в щеку и с видом пай девочки уселась вновь за парту и приготовилась внимать новым магическим знаниям.

Я тяжело вздохнул. Да, славная семейная жизнь меня ждет. Она уже сейчас легко вьет из меня веревки, что же будет после свадьбы? Это даже хорошо, что у меня есть все шансы до нее не дожить.

Подстраиваясь под наши желания, Выручай комната чаще всего принимала вид типичного учебного класса. Учебные парты, длинные скамейки, стол учителя. Тут даже шкаф был для учебного инвентаря. В нем-то я и нашел то, что мне сейчас было нужно.

— Перо? — не заметив, что из шкафа я прихватил еще и карандаш. Не знаю, каким чудом он там оказался — в Хогвартсе больше перья в ходу. Но сейчас этот карандаш будет очень кстати. Может комната мысли читает, вот и создала его?

— Ты собрался учить меня левитации предметов? Сев я не на первом курсе и кое-что умею.

— Милая, да у тебя прорезался пророческий дар, — ехидно заметил я. — Может ну ее эту беспалочковую и займемся прорицаниями. Если нет, то сиди и выполняй мои требования.

— Я само внимание, о мой многомудрый наставник, — в тон ответила мне Лили.

Нет, а нужна ли мне такая заноза в качестве жены?

— Вспоминай первый курс и подними перо! Кисть вращается легко, и резко, и со свистом, — сказал я, подражая голосу Флитвика. — Запомните — легко, и резко, и со свистом…

Лили улыбнулась, вспоминая первый курс и первые занятия магией. Пожав плечами, она направила волшебную палочку на перо.

— Вингардиум Левиоса!

Перо послушно поднялось в воздух.

— Пять балов мисс Эванс, — усмехнулся я. — Теперь повтори это еще пять раз.

Лили проделала сказанное и выжидающе на меня посмотрела.

— А теперь все тоже самое, но с закрытыми глазами, — приказал я. — И не вздумай подсматривать!

— Но я не смогу управлять полетом пера, — возмутилась она.

— Тебе и ненужно управлять им — достаточно просто поднять в воздух. Закрываешь глаза, поднимаешь перо. Открываешь глаза, опускаешь его вниз.

— Хорошо, я попробую.

— Вингардиум Левиоса!

Когда Лили несколько раз проделала и это упражнение, я требовательно протянул к ней руку.

— Отдай мне свою волшебную палочку. Теперь проделай это без палочки. Если тебе трудно, можешь пальцем совершать нужные движения и указывать им на перо вместо палочки.

— Вингардиум Левиоса! — произнесла Лили, грозно упирая указательный палец в перо.

Перо не шелохнулось.

— Вингардиум Левиоса! — она слегка повысила голос.

Эффект тот же.

— Вингардиум Левиоса! Вингардиум Левиоса! Да Вингардиум тебя Левиоса!

Перо затрепетало, но скорее от порывистых движений Лили, а не из-за магического воздействия.

— У меня ничего не получается, ты же видишь.

— Тяжелый случай, — усмехнулся я. В глазах Лили зажглись нездоровые огоньки. Вот и хорошо, немного злости ей сейчас не повредит. — Бери свою палочку и повторяй упражнение с закрытыми глазами. Только теперь глаза не открывай.

— Но перо улетит.

— Я буду опускать его перед тобой и командовать, когда тебе начинать, — с этими словами я вернул ей волшебную палочку. — Закрывай глаза и начнем.

Еще пару минут я с усмешкой наблюдал за Лили. Перо лежало перед ней и не думало двигаться. Но честно выполняя мой приказ, она этого не видела.

— Делай!

Острие палочки в очередной раз указало на перо.

— Вингардиум Левиоса!

Перо вздрогнуло и нехотя поднялось в воздух.

— Замри! — приказал я. — Можешь открыть глаза. Что ты видишь?

— Перо поднялось в воздух, — продолжая палочкой поддерживать перо в воздухе, Лили непонимающе посмотрела на меня.

— А что у тебя в правой руке?

— Моя волшебная палочка, — она все еще не понимала что произошло.

— Да? А что же тогда это? — Достав из кармана волшебную палочку Лили, я помахал ею в воздухе.

Лили неверяще посмотрела на нее, затем перевела взгляд на свою руку.

— Карандаш! — возмущенно воскликнула она. — Но откуда? Как? Я же точно помню — ты вернул мне волшебную палочку.

— А я говорил, что защита разума у тебя еще хромает. Кто мне хвалился, что способен теперь любое проникновение в свой разум засечь? Ты была так захвачена своими опытами, что проворонила элементарное внушение.

— Это было нечестно! — возмутилась Лили.

— А я вообще бесчестный тип. Ты перо в воздухе так и будешь держать.

Она вновь посмотрела на перо. На карандаш в своей руке и опять на перо.

— У меня получилось? Сев, у меня получилось! Спасибо, ты лучший.

Лили порывисто обняла меня и поцеловала.

Все таки для мага у нее отвратительный контроль эмоций… но мне это нравится.

* * *

Альбус Дамблдор и сам не понял, что его разбудило. Стянув с головы ночной колпак, он нащупал на прикроватном столике волшебную палочку и поднял над собой.

— Люмос!

Бледный свет заклинания осветил спальню. На жердочке недовольно заклекотал разбуженный феникс.

— Спи моя дорогая, — Дамблдор поднялся и успокаивающе погладил птицу. Накинув на плечи домашний халат, он принялся шарить ногой под кроватью, разыскивая теплые тапочки. Тапочки находиться категорически не желали.

— Акцио тапки! — немного раздраженно приказал старый волшебник.

Магия быстро нашла пропажу. Махровые домашние тапочки послушно выехали из-под кровати, спасая ноги директора от холода, а его самого от случайной простуды.

Башня директора Хогвартса не ограничивалась одним кабинетом. Кабинет был ее весьма малой частью. Столовая, спальня, лаборатория, даже небольшой библиотеке в ней нашлось место — Дамблдор любил почитать перед сном.

Осторожно спустившись по лестнице, он остановился возле двери в кабинет и прислушался. Все было тихо. Смиренный покой башни нарушало только его дыхание. Молча проведя над дверью волшебной палочкой, Дамблдор проверил сторожевые и следящие заклинания — рабочий кабинет был опутан ими словно ловчей сетью. И снова пусто. Похоже, никто так и не дерзнул нарушить спокойствие сторожевых чар.

Не удовлетворившись проведенной проверкой, Дамблдор вновь взмахнул над дверью палочкой. Он слишком хорошо знал, что в Хогвартсе найдется как минимум одна шустрая личность, способная обойти сторожевые чары и не оставить следов. Тем более недавно он сам их слегка ослабил. Было бы крайне неприятно застать эту личность на месте преступления. Повинуясь магии волшебной палочки, часть двери стала прозрачной, словно стекло. Только внимательно оглядев кабинет и удостоверившись, что в нем пусто, Дамблдор толкнул дверь.

Бегло осмотрев кабинет, директор испытал легкое разочарование. Распределяющая шляпа была на месте. Ложная тревога. Впрочем…

Проверив еще раз целостность магической защиты, Дамблдор подошел к столу и достал из него уже знакомую карту, припрятанную среди таких же чистых на первый взгляд листов бумаги.

— Северус Снейп! — произнес он, требовательно постучав по карте.

Та послушно исполнила приказ.

— Умный мальчик, — довольно улыбнулся директор, разглядывая не менее десяти ярких красных точек, — но на редкость осторожный. Не любит оставлять следов… А не покинуть ли мне на пару дней Хогвартс? Давно не устраивал себе маленьких каникул.

* * *

Обед проходил как обычно ровно до того момента как усевшийся рядом Уилкис легко пихнул меня локтем под ребра.

— Слышал новость? — поспешил поделиться он. — Дамблдор уехал куда-то из Хогвартса.

— С чего ты взял?

— Да об этом уже весь Хог говорит. Да сам посмотри, — он кивнул в сторону преподавательского стола. Золотой трон Дамблдора был и правда пуст. — Кое кто из наших решил, что директор вообще бежал из Англии. Но это-то точно бред.

— И надолго он уехал? — внешне равнодушно поинтересовался я.

— Говорят, дня на три. Правда никто не знает куда.

Отстраненно кивнув, я вернулся к поглощению супа, от которого меня столь бесцеремонно оторвали. Новость была интересной. Вот уже пять дней подряд я каждую ночь изучал защиту кабинета директора. Не такая она и сложная. Дамблдор оказался большим любителем всевозможных сигнальных чар. Возможно, это и правильно — в Хогвартсе тот еще контингент. И пусть он заселен малолетними спиноргрызами, которых я не редко и сам был готов убить, но все же это дети. И кто знает, что им может взбрести в голову. Например, идея пробраться в кабинет директора кому-то может показаться забавной. Переборщишь с охранными чарами и призраков в Хогвартсе станет больше… зато придурков меньше.

И все же, несмотря на кажущуюся легкость цели, я ходил вокруг нее словно кошка возле норки с мышкой. Нет, у меня было подготовлено универсальное оправдание на случай провала — Волдеморт заставил. Но вот попадаться совершенно не хотелось. В идеале, хорошо бы извлечь меч из шляпы так, чтобы та не проболталась об этом и вернуть ее на место. Но рассчитывать на это не приходилось, до этого дня…

Паранойя настойчиво зашептала в ухо, что подобная удача крайне подозрительна. Но я велел ей заткнуться. Другого такого шанса не будет.

Покончив с обедом, я поспешил к выходу. Тут-то меня и перехватило мое персональное прекрасное проклятье.

— Судя по твоей спешке, что-то случилось, — констатировала Лили. — Ты опять куда-то влез? У тебя неприятности?

Да, похоже, я старею. С каких это пор Лили читает меня как открытую книгу? Это вообще то моя прерогатива!

— С чего ты взяла? Все хорошо!

— Значит в Выручай комнату ты сегодня все же придешь? — она подозрительно сощурила глаза.

— Нет, — пришлось признать мне.

— Опять твои тайны. Ладно, иди. Будь осторожен, — вздохнула она, несказанно удивив меня своей покладистостью. Подозрительно это как-то!

— А где обычные вопросы? Куда? Зачем? Почему? Что? Кто виноват? И что делать?

— Рано или поздно я потребую у тебя рассказать мне все свои тайны. И только попробуй тогда отвертеться! — улыбнулась Лили. — И да, к этому времени я так хорошо изучу легилименцию, что врать, недоговаривать или юлить ты не сможешь, — пригрозила она.

— Мечты, мечты, Где ваша сладость? — продекламировал я, махнув ей рукой на прощанье.

К подготовке ночного визита к Дамблдору я подошел основательно. Даже нашел прекрасное место для душевного разговора с распределяющей шляпой, закономерным итогом которого должна была стать экспроприация одного хорошо известного меча. Любая часть Хогвартса для этого категорически не подходила. Требовалось что-то вне замка, но достаточно близкое к нему, чтобы успеть быстро вернуться. В Хогсмите лишний раз светиться не хотелось, а потому мой выбор пал на Визжащую хижину.

После смерти Крысы мародеры совершенно забросили свое старое убежище. Время заглушило горечь утраты. Но даже у мародеров хватало такта не развлекаться в месте, где на полу корчился их умирающий друг. Даже Люпин отыскал для своих… хм, критических дней другое место. Кажется, теперь это была берлога Хагрида. Проверять догадку я не рвался. Вне звериной формы мне с лесничим лучше не встречаться. Прибьем чего доброго друг дружку под влиянием крови предков. Если доживу до внуков изучу этот феномен поподробней.

Удостоверившись в том, что никто за время моего отсутствия в Визжащей хижине так и не появлялся, я поднялся на второй этаж. Здесь в той самой комнате, где почила одна известная крыса, лежали подготовленные мною вещи. Жаль Шелк сбежал, я бы с удовольствием прикупил бы у него кое каких полузапретных штучек.

В центре комнаты, стоял котел с плотно закрытой крышкой. Проверив его содержимое, я достал из кармана флакончик с Лунной росой и капнул в котел несколько капель. Зелье отреагировало на это грозным шипением, как собственно и должно было. Довольно кивнув, я опять закрыл котел крышкой. Вот теперь можно подождать ночи.

Ночной Хогвартс встретил меня огнями факультетских башен. Несмотря на позднее время Грифиндорская и Равенкловская башни светились, словно новогодние елки. Куда только их деканы смотрят! Ну с львинозадыми то все понятно, им по статусу положено колобродить ночью и спать на занятиях. Но что случилось с воронами?

На первое и весьма нежданное препятствие я наткнулся на подходе к башне директора. Мисс Норрис с хозяйским видом шествовала по двору именно в тот момент, когда я плавно приземлился в тени одной из стен. Человек бы меня заметить не смог. А если бы и заметил, то решил бы что я один из Хогвартских призраков. Кошка завхоза решила иначе. С радостным мявом она бросилась ко мне, извещая внутренний двор о нарушителе школьных правил. Я вскинул палочку. Не добежав до меня, кошка внезапно встала на дыбы, зашипела и испуганно бросилась прочь.

Выждав с минуту, но так и не дождавшись последствий внезапной встречи, я двинулся к башне директора, стараясь держаться в тенях. Путем проникновения в кабинет директора я выбрал окно. Давно уже подметил, что в директорской башне хорошие окна: широкие и в человеческий рост.

Нужное окно как назло было на наиболее освещенной стороне башни директора. Но никто и не обещал, что все будет легко. Осушив еще один флакончик с Призрачной настойкой, я поднялся в воздух и подлетел к окну. Сейчас была самая опасная часть. Парить и одновременно с этим разбираться с охранными чарами — это не самая простая задача. Я знаю только одного мага способного на такое — каждый день вижу его в зеркале. Если сейчас кто-то посмотрит на башню директора, то весьма удивиться призрачной фигуре возле одного из окон.

Та минута, что я разбирался с чарами на окне, показалась мне вечностью. Если бы не предыдущие визиты к башне и мое директорство в прошлой-будущей жизни. То так быстро я ни в жизни бы не справился.

Наконец последнее сторожевое заклятье было обезврежено. Щелчок оконной задвижки и вот я уже стою на подоконнике. Еще одно тщательное обследование на охранные чары, теперь уже всей комнаты. Сильнее всего защищен директорский стол. Полка со шляпой вообще без защиты. Любопытно, что же такого важного Дамболдор хранит в столе, что там такая защита? Покопаться бы в нем как следует. Но защиту на нем мне придется снимать полночи, если не больше. Так что, увы и ах, придется довольствоваться только шляпой.

— А? — только и успела недоуменно произнести Распределяющая шляпа, когда я запихнул ее в мешок. Хороший такой мешок, два часа убил на создание нужного зелья, а потом еще час отмачивал в нем самый обычный мешок из ткани. Нет, никакого уменьшения пространства. Нельзя быть гением во всем и в этой области я как раз таки не силен. Просто в мешке шляпа могла хоть до хрипоты звать на помощь, ее просто никто не услышит. Этот состав я случайно изобрел в ходе моих изысканий в той прошлой-будущей жизни. У меня даже были кое-какие задумки касательно его коммерческого использования. Например, пропитываем им ткань палатки и вуаля! Можно мирно спать в ней прямо посреди лагеря квидичных фанатов, празднующих победу любимой команды. К сожалению, опыты показали, что зелье довольно быстро выветривается и его эффект сводится на нет. Сперва я подумывал над его улучшением, а потом отвлекся на что-то другое и более не исследовал. Впрочем, это не мешало мне помнить рецепт его приготовления. Обжегшись в свое время с дневником, я решил для себя, что лучший из справочников по зельям и магии — это моя голова.

Обратный путь до Визжащей хижины прошел без эксцессов.

Смахнув со стола пыль, я вытряхнул на него распределяющую шляпу.

— Ай, — воскликнула та, и тут же угрожающе заголосила. — Где я? Ты кто такой?! Да ты знаешь кто я?! Да тебя за меня…

— Мне нужен меч, — сказал я, пропустив мимо ушей поток ее угроз.

— Меч? Какой меч? — вновь заголосила шляпа. — Ничего не знаю. Нет у меня никакого меча. Нет и не было никогда. Вот так вот!

— Я хотел по-хорошему, но видимо придется по-плохому, — с этими словами я откинул крышку со стоявшего в центре комнаты котла.

— Эй, эй! Что это там такое зеленое? — заволновалась шляпа.

— О, это очень интересный состав, — я опустил руку в котел. Хоть зелье и исходило пузырями, но на самом деле оно уже давно остыло, и было чуть теплым. Вынув руку, я продемонстрировал ее шляпе. — Видишь, ничего не произошло. А теперь берем самое простое полотенце и вытираем остатки зелья…

Полотенце в моих руках стало истлевать прямо на глазах. Зелье разъедало ткань, словно кислота.

— Что произойдет, если я опущу в котел тебя?

— Я ценный древний артефакт времен Основателей! — возмутилась шляпа. — Меня нельзя в котел! Это преступление, убийство, вандализм, святотатство, геноцид! Я буду жаловаться! Да тебя в Азкабан… Нет, сразу к поцелую…

— Меч, — тихо произнес я.

— Нету, нету у меня никакого меча.

— Нет, так нет.

Подняв шляпу, я сделал вид, что собираюсь бросить ее в котел.

— Ах меч! — тут же взвыла она. — Да что ж ты сразу не сказал, что тебе нужна эта дурацкая железка? Угрожает он тут, измывается, грубит. Нет, чтобы просто попросить: вежливо с уважением, — я потряс ее над котлом. — Ой! Да на! Подавись!

Из недр шляпы вылетел столь хорошо знакомый мне клинок и воткнулся в пол. Причем в каком-то дюйме от моей ноги.

— Эй, ты что?! — испуганно заверещала шляпа, поняв, что возвращать на место я ее не планирую. — Мы так не договаривались! Я же отдала тебе меч!

— Мне не нужны свидетели.

— Да я знать не знаю, кто ты такой, — возмутилась она. — За что меня в котел? И вообще, я — шляпа. Шляпа! У меня и глаз то нет, и ушей.

— У тебя есть рот и язык — этого достаточно.

— Я поклянусь своей магией — резво предложила выход она. — Она мне не даст проговориться. А без нее я стану обычной шляпой.

Я задумался. Лишать магический мир столь интересного артефакта и вправду было кощунством. Во времена моего директорства беседы с Распределяющей шляпой были для меня настоящей отдушиной. Характер у нее мерзкий, но к нему быстро привыкаешь. Да и учеников потом как распределять? Не дай бог какой-нибудь прирожденный гриффиндорец угодит на Слизерин и заразит гриффиндором головного мозга!

— А это подействует? — уточнил я.

— Ха! Подействует, еще и как подействует. Знал бы ты, чего я только не повидала за все эти годы. И ты не один такой умный, которому свидетели не нужны были, — проворчала она, вспоминая что-то свое.

— Хорошо, пусть будет клятва. Поклянись, что никогда, никому ничего не расскажешь об этой ночи и пропаже Меча Гриффиндора.

— Клянусь своей магией, что никогда, никому ничего не расскажу об этой ночи и пропаже Меча Гриффиндора.

Над шляпой на мгновение появился светящийся ореол — клятва была принята.

— А теперь возвращай меня назад. Немедленно! — приказала мне наглая тряпка.

— Дай мне минуту, — сказал я, поднимая меч с пола и пряча его за остатками шкафа. Знаю, это не лучшее место для вещи за которое гоблины готовы отвалить целое состояние. Но не в Хогвартсе же мне его прятать. А в свой менор мне сейчас не добраться.

Вторичное проникновение в башню директора прошло даже проще и быстрее чем первое. Усыпленные в первый раз чары, так и не успели вновь заработать. И все свелось к полету до окна и водружению шляпы на ее законное место.

Уже на пути к себе в комнаты меня снова начал грызть червячок сомнений. Слишком гладко все прошло. А если все идет по плану, значит где-то допущена ошибка. Но вот где она эта ошибка?

Я не видел и не мог видеть, что после моего ухода дверь отделявшая кабинет директора от жилых помещений открылась.

— И как все прошло? — поинтересовался Дамблдор у шляпы.

— А это ты, старый пень, — отозвалась та со своей полки. — Ничего я тебе не скажу, клятва не даст. Так что сам все поймешь. В мои годы вредны такие стрессы. У меня со страху чуть швы не разошлись. Ты мой должник старый пень! Ищи себе теперь другого хранителя этой дурацкой железяки. Ты знаешь, каково это вообще когда в тебя пихают что-то такое длинное… впрочем, про тебя разное говорят, может ты и знаешь.

— Я спать. Спокойной ночи, — поспешил ретироваться Дамблдор. Сыпать язвительными комментариями шляпа могла до бесконечности.

— Да чтоб ты сдох, Альби, — напутствовала его шляпа напоследок.

Глава 49 Последняя партия

Часто самые благородные цели достигаются самыми неблагородными средствами.

(Северус Снейп, ненаписанные мемуары)

— У меня получилос-с-сь, мой лорд!

Беллатриса Лестрейндж ворвалась в полумрак рабочего кабинета Волдеморта, приведя с собой шум, суматоху и толику своего вечного спутника — безумия. Отложив в сторону книгу, Волдеморт едва заметно поморщился, он не любил ни первого, ни второго. Но вместо того чтобы отчитать Беллатрису, он приветливо ей улыбнулся. В последние дни девушке многое пришлось пережить, и на время он готов закрыть глаза на ее сумасбродства… но только на время.

— Подойди ближе и дай посмотреть, — приказал он.

Беллатриса почти бегом пересекла кабинет. С трудом, подавляя в себе желание кинуться на шею Темного лорда, она остановилась перед ним.

— А это что? — Волдеморт повернул голову девушки и придирчиво осмотрел шею. С левой стороны чуть ниже подбородка была отчетлива заметна темная чешуя. На фоне белой кожи она выглядела уродливым темным пятном.

— Я с-сейчас!

Беллатриса зажмурилась. Кожа девушки стала постепенно приобретать естественный вид.

— Вот так-то лучше! — скупо одобрил Волдеморт. — Твой контроль улучшается день ото дня. Вижу, ты вполне освоилась с новыми возможностями.

— Еще не с-с-совсем мой гос-с-сподин, — слова довались ей с трудом.

Волдеморт не выдержал и рассмеялся. Беллатриса обиженно засопела.

— Прости Белла, но это так забавно звучит, — пояснил Волдеморт, поглаживая любимицу по щеке.

— Что будет со Снейпом? — произнесла она пусть медленно, но вполне нормально, не срываясь на шипение словно змея. — Вы обещали мне!

Волдеморт с легкой горечью в душе отметил, что Беллатрисой вновь завладевает легкое безумие. Теперь его навязчивой целью стал Северус Снейп. Жаль, очень жаль. Она лучший из его инструментов. Неприятно думать, что у этого инструмента есть изъян. Это било по самолюбию создателя.

Он вспомнил, как даже с некоторым удивившим его самого умилением наблюдал за первыми шагами только что вылупившейся виверны. Небольшая змейка со слабым подобием лап и крыльев неуклюже перекатывалась по полу.

Потом был ускоренный магией рост. У него не было времени ждать пока вторая или все же первая форма Беллатрисы вырастит самостоятельно. К счастью, тут уже маги все придумали до него. После очистительных походов инквизиции в Европе едва не истребили всех магических животных. Тогда то магам и пришлось вплотную заняться статусом секретности, запретными лесами и восстановлением популяции магических животных. Милосердие? Сейчас! Обычный здоровый цинизм и расчет. Дракон — это не только острые зубы и крепкая чешуя, но и пять тонн ценнейших ингредиентов.

Рунный круг в подвале и множество дорогих артефактов сделали свое дело. В круг вползла маленькая змейка, а через неделю из круга вышла уже вполне себе зрелая Королевская виверна. Настолько зрелая, что выбраться из ритуальной комнаты не смогла, зато это послужило для Беллатрисы прекрасным стимулом для изучения своих новых возможностей. Три дня сидения взаперти (первый из этих трех дней Беллатриса в ярости громила ритуальный зал) и из зала она вышла на вполне человеческих ногах. Ну а то, что трансформация прошла не совсем гладко: крылья, чешую и хвост она так и не смогла полностью убрать, так то было мелочью и делом тренировки.

— Во многих знаниях таятся многие опасности. Я не могу его убить. Все-таки он мой ученик, — вздохнул Волдеморт. Беллатриса заметно погрустнела. — Я не могу его убить, — вновь повторил Волдеморт, выделив первую букву.

Взгляд Беллатрисы повеселел.

— С-с-спасибо мой господин.

Волдеморт вновь внутренне поморщился. Он бы сохранил Северусу Снейпу жизнь, хотя бы на то время, чтобы вытрясти из юного наглеца все, что тот знает. Слишком много загадок связано с этим юным лордом. Но также Волдеморт прекрасно знал Беллатрису. Она и раньше недолюбливала Снейпа, а после ритуала ее нелюбовь стала настоящей одержимостью, жаждой убийства. Теперь даже прямой приказ ее не остановит. Жаль, но Снейпом придется пожертвовать. Но может это и к лучшему. В отличие от директора Хогвартса Темный лорд не любил загадки.

— Но не сейчас, — строго сказал Волдеморт, поспешив придержать энтузиазм подручной. Да, прямому приказу Белла воспротивится или постарается его обойти, но стоит обозначить сроки… Кто сказал, что манипулировать людьми сложно? — Он мне еще нужен.

— Ловушка для Дамблдора, — понимающе кивнула Беллатриса, разом потеряв к Северусу Снейпу былой интерес. Да и какой может быть интерес к скорому трупу. — Я помню, мой лорд. Вы уверены, что лорду Принцу удастся заманить в нее директора?

— Он будет очень стараться. А мы ему немного поможем. Приведем директора в тонус, — усмехнулся Волдеморт.

Беллатриса посмотрела на лорда с немым вопросом в глазах.

— Свободная пресса, — усмешка Волдеморта стала шире. — Думаю, жителям Британии будет интересно узнать о юности столь уважаемого и почитаемого члена магического сообщества.

— У Риты Скитер была пара статей на эту тему, — вспомнила Беллатриса.

— В этих статьях Скитер сплошной вымысел. Хотя пишет она бойко. Думаю именно к ней мы и обратимся. Пусть Рудольфус этим займется, вечером я набросаю ему черновик. Остальное дадим на откуп бойкому перу Риты.

— Статьи Скитер не воспринимают всерьез.

— Тот, кому надо, эту статью заметит. Напомним директору о грехах юности.

— А Рудольфус будет ясным следом к нам, — поняла Беллатриса.

Это «нам» не понравилось Волдеморту, но он вновь не стал осаживать подручную.

— Есть еще авроры и орден, — напомнила Беллатриса.

— Мы найдем, как их отвлечь. Но помни, в первую очередь вы со Снейпом должны расправиться с фениксом. Феникс — вот основная цель. А Снейп… считай это моим подарком к твоему перерождению.

— Нашему перерождению повелитель. Теперь ничто не сможет нас разлучить, — фанатично поправила его Беллатриса.

— Да, конечно — к нашему перерождению, Волдеморт обнял Беллатрису, прижал к груди и успокаивающе погладил по голове.

— А теперь оставь меня, — приказал он отстранившись.

Проводив фигуру девушки задумчивым взглядом, Темный лорд нахмурился. Да, все прошло успешно. Но этот фанатизм Беллатрисы… не сделал ли он ошибку? Белла удобный инструмент, но далеко не идеальный… увы. Идеал недостижим? Это глупое оправдание неудачников и неумех. Создав превосходный ритуал, Дамблдор из-за своей глупой привязанности к сестре так и не понял, какая сила оказалась в его руках. Волдеморт исправит этот просчет своего старого учителя. Такой простор для магических экспериментов…

Ограничения на количество крестражей?

Один раз он уже обошел одно такое ограничение. Не стоит останавливаться на достигнутом. Нет придела совершенству. Он уже улучшил ритуал Дамблдора один раз, почему бы не сделать это снова. Такой простор для исследований! Такие возможности!

Да, а что произойдет, если жертва будет не совсем добровольной и если она будет Обретенной. Ну что же, у него еще будет время, море времени. Эта партия подходит к концу время передвинуть последние фигуры и поставить противнику мат. И если одной из фигур придется пожертвовать, то что же — такова игра. Тем более если эта фигура смеет считать себя игроком.

* * *

Взвесив меч в руке, я принял картинную героическую позу и несколько раз рубанул воздух перед собой. Получилось откровенно плохо. Никогда не увлекался фехтованием. Люциус мне давал пару уроков, но меня эта аристократическая забава не привлекла. Единственное холодное оружие, которым я владею в совершенстве, это разделочный нож. Но к мечу эти навыки неприменимы.

Н-н-да, уже вижу перед собой эту картину: меч в одной руке, палочка в другой. И вот уже благородный воитель Северус Снейп сталью и магией крушит чудовищ направо и налево. В перерывах я освобождаю красоток, которые тут же влюбляются в такого героического меня.

Что за чушь!

Когда прошла первая эйфория от успешной кражи, я крепко призадумался. И выводы, к которым я пришел, не утешали. Мышеловка! А меч — это кусочек сыра. Черт, неужели я все-таки подцепил гриффиндор головного мозга? Судя по последним «подвигам» так оно и есть. Нельзя быть таким слепцом, это плохо сказывается на здоровье и жизни. Эпопея с мечом прошла слишком гладко. Так не бывает! И Дамблдор исчез очень вовремя, после моего осторожного ночного изучения его башни.

Совпадение?

Одно такое «совпадение» с пророчеством дорого мне обошлось в прошлом-будущем.

Вот где была моя голова? Дамблдор знал, что мне нужен меч — я слишком толсто намекнул ему об этом во время нашей последней встречи. И вот заветный клинок оказывается у меня, причем с подозрительной легкостью. Подозрительно? Да не то слово!

А это значит только одно — Директору было нужно, чтобы я его именно выкрал меч. Зачем? Явно старик задумал какую-то гадость. Зачем же еще?

И почему мне не пришло это в голову раньше? Тут впору задуматься о совершенстве ментальной защиты. Впрочем, дело не в каких-то магических манипуляциях Дамблдора. Я заигрался. Слишком увлекся. А как же! Столько времени дурю головы двум сильнейшим волшебникам. Играю игроками! Да, Северус, может ты и повзрослел — тело не в счет — но вот вряд ли поумнел.

Ладно, что теперь сожалеть. Меч у меня и возвращать его назад просто глупо. Какие остались варианты?

Вернуть железку гоблинам?

Перед моими глазами предстал огромный в два… нет, в три человеческих роста сейф до потолка заполненный золотыми монетами. Гоблины не поскупятся за возвращение своего почти священного артефакта.

Ага, сейчас!

Да гоблины на меня начнут охоту, если только заподозрят, что меч у меня. С их точки зрения маги украли меч. Лорд Северус вы вернули нам наше наследие, большое спасибо теперь гоблины навеки ваши друзья. Деньги? Какие деньги? Деньги у нас не крали. Вот это более в духе гоблинов. Так что коротышки обойдутся. Да и оружие против будущего крестража Волдеморта мне все еще нужно. Кстати, что-то давно от него ничего неслышно. Последняя наша встреча была две недели назад, а в мой последний визит в меня встретил Рудольфус Лестрейндж и сказал, что лорд отбыл по делам и вернется через несколько дней.

Так что меч против Королевской виверны мне пригодится очень скоро. Могу поспорить, Волдеморт уже создал крестраж. Иначе, зачем ему пропадать на такой долгий срок? Да и затишье в войне наводит на мысли… Интересно, кто стал добровольной жертвой? Или он нашел способ обойти это ограничение?

Я вздохнул. Пора вновь подергать тигра за усы — навестить дражайшего учителя? Он мне еще задолжал оружие против феникса. Надеюсь, это будет не магический меч. Мечи короля Артура — Кларент и Экскалибур вроде так и не нашли. А то я и с одним то мечом выгляжу клоуном, что будет с двумя и куда деть волшебную палочку?

Ладно, раз меч уже у меня, то его надо использовать. Если я выиграю, то все интриги Дамблдора не будут иметь никакого значения, а если проиграю… то мне уже будет все равно. Второго зелья для новой попытки у меня нет. И в ближайшие лет десять не появится при всем желании.

* * *

В этот раз на завтрак я немного опоздал. За столами в Большом зале царило заметное оживление. То и дело тут и там можно было заметить учеников, уткнувшихся носом в свежий выпуск «Пророка». Если бы они с таким усердием учебники читали, то пустоголовых идиотов в Хогвартсе было бы поменьше. Другие ученики о чем-то яростно спорили, что-то обсуждали. В зале стоял глухой гул тихих разговоров и куда менее тихих споров. Кресло Дамблдора было пустым и от меня не укрылось, что многие ученики, да и некоторые учителя, то и дело бросают взгляд на «золотой трон» директора Хогвартса.

И что же тут происходит?

Ответ нашел меня в лице нашего старосты Кевина. Нарушать спокойствие моего завтрака стало для него привычкой. Весьма дурной привычкой. Весьма дурной и опасной привычкой…

— Ты это видел?

Даже не поздоровавшись, он бесцеремонно пихнул мне под нос свежий лист «Пророка». И это именно в тот момент, когда я намазывал маслом еще теплый тост. По вечному вселенскому закону подлости масло поспешило покинуть нож и отправилось в недолгий полет, закончив его на моей мантии!

Нет, Кевин точно хочет стать подопытным для проверки моих новых составов! У меня вон новое усиленное рвотное неиспытанным лежит. Надо это исправить.

Но все мысли о мести… о законном возмездии, тут же вылетели из моей головы едва я прочитал несколько первых строчек статьи пророка. Манера изложения не оставляла сомнений в авторстве. А вот к содержанию приложила руку явно не Рита. Не могла она знать такое! В прошлый раз попытка раскопать грязное белье Дамблдора для скандальной журналистки закончилась плохо.

В статье под громким названием «Тайна жизни и смерти Арианы Дамблдор» была краткая и немного подредактированная версия жизни и «гибели» юной волшебницы. И то, что она была не сквибом, как считалось ранее, а училась в Хогвартсе. И о помолвке между Арианой и Гриндевальдом. О ее трагической гибели во время дуэли между женихом и братом. Подлинной причиной которой, по слухам, стала вовсе не братская любовь Дамблдора к сестре. И тут же Скитер в привычной ей манере задавала вопрос: «Не поэтому ли Гриндевальд встал на порочный путь Темной магии?». Изюминкой статьи была отсылка к тайным источникам, благодаря которым удалось установить, что на самом деле Ариана не погибла, а была воскрешена Альбусом Дамблдором с помощью запрещенного темномагического ритуала. А это уже было прямым обвинением Дамблдора.

Заканчивалась статья пассажем про загадочное исчезновение Аберфорта Дамблдора. Причем полунамеками все было представлено так, что именно он и был тем тайным источником, упомянутым выше. Впрямую Альбуса Дамблдора в пропаже брата не обвиняли, но так что не оставалось никаких сомнений — именно он в этом и замешан.

Все же Скитер действительно талантливая журналистка.

Да, не удивительно, что Дамблдор отсутствует за завтраком. У Старика сегодня явно не лучшее настроение. А в такие моменты даже его выдержка может сдать, открыв истинное лицо старого манипулятора, а не эту клоунскую маску престарелого маразматика, пусть чудаковатого, но доброго.

— Интригующая история, — вернув газету Кевину, я продолжил завтрак. Война войной, а обед по расписанию. Черт! Вот ведь привязались ко мне эти Долоховские словечки.

— Слышал, Визенгамот начинает расследование, — не унимался Уилкис. Похоже, он задался целью оставить меня голодным. Храбрый он все же парень. Глупый, но храбрый.

Я не стал ему говорить, что Визенгамот не может начинать какое-либо расследование. Статья вышла только что, а для начала расследования нужна сессия Визенгамота, подача ходатайства о расследовании и голосование. Уверен, что все это еще будет. И скоро — Волдеморт позаботится. Даже знаю, под каким соусом это преподнесут — брошена тень на главу Визенгамота, а беспристрастное расследование непременно очистит доброе имя Дамблдора. Не знаю, хватит ли у Волдеморта голосов для начала расследования, но нервы Дамблдору потреплют. Если Темный лорд хотел позлить директора Хогвартса, то он нашел самую больную его точку. Нет, сегодня я просто обязан встретиться с Темным лордом!

Что там у нас сегодня с занятиями? А в прочем… к черту занятия! Игра вошла в решающую фазу и глупо терять время на Хогвартс. Если все закончится удачно, то я досрочно сдам СОВ и Жаба, забыв про Хогвартс как про страшный сон.

Уйти, не прощаясь мне помешала Лили.

— Сев, ты на занятия? — поинтересовалась она, перехватив меня на выходе из зала.

— Нет, зайду к себе, надо кое-что взять.

Собственно я даже не соврал. Действительно, перед побегом мне нужно заглянуть к себе. Забрать кое-что из зелий, оставить Петру корма.

— Я пройдусь с тобой?

— Когда я возражал против твоей компании? — вопросом на вопрос ответил я.

Некоторое время мы шли молча, но последовавшему вопросу Лили я не удивился.

— Думаешь в этой статье правда? — осторожно спросила она, покусывая губу — признак крайнего волнения.

— Откуда я знаю? Дамблдор всегда был не прост, и я тебе об этом не раз говорил.

— Да но… Думаю все написанное вранье, — в ее голосе сквозила неуверенность, — или сильное преувеличение.

«Сильное преувеличение» — значит, она допускает некоторую правдивость изложенных фактов, а это уже прогресс. Еще год назад она не сомневалась в святости нашего «доброго» директора и готова была отстаивать свою точку зрения с волшебной палочкой в руках.

— Все может быть. У Дамблдора немало врагов.

— Да, так оно и есть, — она тряхнула головой, отгоняя от себя неприятные мысли, но непохоже, чтобы это помогло. Ее неуверенность и волнение были заметны невооруженным взглядом.

— Эй! — ее маленький кулачек нашел мой бок. — Ты опять попытался влезть мне в голову.

— Хоть чему-то я тебя обучил, — усмехнулся я.

Моя попытка вторжения в ее разум слегка отвлекла ее от невеселых мыслей. Крушение идеалов весьма неприятная штука. Знаю это на собственном опыте. Лили еще повезло, что крушением ее идеалов занимаюсь я лично, а не жизнь. Я то делаю это как можно более аккуратно и мягко. А вот когда идеалы крушит жизнь, то действует она сразу главным калибром, убивая или ломая судьбы.

— Ладно, я на занятия. Макгонагалл просила всех старост придти пораньше, — вспомнила Лили. — Смотри не опаздывай! — пригрозила она мне, словно о чем-то догадываясь.

— Не опоздаю, — поспешил развеять ее сомнения я. И опять не соврал. Если не приду совсем, то точно не опоздаю. Ох, и устроит она мне вечером. Впрочем, до вечера еще надо дожить…

Подарив мне напоследок поцелуй в щеку, Лили поспешила на урок.

Очередной (какой там по счету?) побег из Хогвартса прошел также гладко, как и все предыдущие. Территория замка огромна, найти лазейку труда не составляет. Тем более тому, кто способен просто перелететь препятствие.

Дальнейший путь: Хогсмит-Лондон-особняк Лестрейнджей тоже был проделан без приключений. Служащим почты Хогсмита я настолько примелькался, что они даже не задались вопросом «Почему некто в ученической мантии в учебные часы болтается черт знает где?». Но мне же лучше.

По прибытии в особняк Лестрейнджей — штаб Темного лорда и всей пожирательской братии — в гостиной я увидел невиданную прежде картину. Рудольфус Лейстрендж был пьян. Нет, он был ПЬЯН. В сисю, в зюзю, в драбодан, вдрызг. Так, что не мог стоять на ногах. Да что там стоять, он едва ворочал языком! Вокруг кресла, на котором полусидел, полулежал Рудольфус, валялось не меньше пяти пустых бутылок из под огневиски. Почему данная картина была странной? На моей памяти Рудольфус ни разу не пил ничего крепче сока.

Подняв на меня мутный взгляд, Рудольфус еще добрую минуту пытался понять, кто же это пришел?

— А это наш новый любимчик лорда. Будешь плохо себя вести, закончишь также как и старый, — хихикнул он, все же разглядев меня, и вновь приложился к горлышку очередной бутылки.

Интересно, что он имеет в виду?

Пообщаться, если Рудольфус на таковое был вообще способен, нам не дали. Появившийся прямо передо мной домовой эльф с поклоном сообщил мне, что Лорд Волдеморт меня ждет. А кто я такой, чтобы заставлять ждать Темного лорда?

Волдеморт находился в своей лаборатории и что-то тщательно изучал в старинном гримуаре.

— А, Северус, хорошо, — поприветствовал меня он. — Я уже думал за тобой послать.

— Я всегда в вашем распоряжении, учитель.

— Что нового в Хогвартсе? — показано равнодушно поинтересовался он, жестом предлагая мне присесть.

Долго размышлять над ответом мне не пришлось, и я сказал то, что Волдеморт и хотел услышать. Тем более это было правдой.

— Ваша статья в Пророке наделала шуму. Дамблдор теряет терпение. Он явно боится, что история с его сестрой и братом выйдет наружу. И статься Скитер — это весьма тревожный звоночек. Я слышал, на следующем заседании Визенгамота будет обсуждение данной статьи. Естественно, чтобы обвинить Скитер в клевете и заставить написать опровержение.

— Интересно, где ты мог это слышать? — заинтересовался Волдеморт.

— О, просто слухи… — я многозначительно замолчал. Пусть Волди поломает голову, какие это такие связи в Визенгамоте у меня есть.

— А твои слухи не говорят, что будет дальше? — заинтересовался Волдеморт.

— То, что неизвестно слухам, подскажет логика. Противники Дамблдора могут воспользоваться этим обсуждением и потребовать расследования, чтобы «получить доказательства для опровержения этой гнусной клеветы». Дамблдору это не выгодно. Сколько следы не чисти, что-нибудь да осталось.

— И какими будут его действия?

— Если расследованию не удастся помешать…

— Расследованию не удастся помешать, — перебил меня Волдеморт, его губы на короткий миг исказились в немного самодовольной улыбке.

— Значит нужно сделать так, чтобы всем было не до расследования. Например — одержать громкую победу над вами.

— Или уничтожить меня, — подытожил Волдеморт. — Ведь победителей не судят. Думаешь, пора начинать?

— Лучшего времени не найти.

— Да, ты прав.

— Ради сохранения этой своей тайны Дамблдор пойдет на что угодно. Единственная проблема — это феникс, — напомнил я.

— Тут я тебе могу помочь, — с этими словами он что-то в меня бросил.

Подавив в себе первый панический порыв, укрыться за креслом и выхватить волшебную палочку, я поймал брошенный в меня предмет. Это был стандартный флакончик для зелий, в котором плескался незнакомый бирюзово-красный состав. Зелья с таким цветом мне ни разу не встречались. Это с моей то практикой!

— Зелье? — во мне проснулся профессиональный интерес.

— Скорее яд.

Хм, стало еще интересней.

— Я неплохо знаком с ядами, но не могу вспомнить ни одного, способного уничтожить феникса так, чтобы он не переродился. Как называется этот яд? Чей рецепт? Каков состав? — Мастера зелий во мне требовал удовлетворения интереса. Хотя обстоятельства были явно неподходящими.

— У него пока нет названия, — Волдеморт с легкой усмешкой наблюдал, как я сыплю вопросами, не отрываясь от разглядывания флакончика с зельем. — А рецепт мой. Я, знаешь ли, тоже кое-что смыслю в зельях.

Мне оставалось отвесить молчаливый поклон, признавая правоту Темного лорда. При желании Волдеморт вполне мог бы стать Мастером зелий, он вообще был довольно разносторонним магом. Тут он вполне соответствовал статусу лорда древнего и благородного дома. Все чистокровные маги универсалы, особенно лорды домов. И нет, не те универсалы что могут все, но делают это посредственно или плохо. Если ты чистокровный волшебник, да еще и лорд или наследник древнего благородного рода с корнями узодящими в бесконечность, то ты должен одинаково хорошо знать все магические дисциплины. Noblesse oblige — положение обязывает!

Я и раньше знал, что Волдеморт хороший зельевар. Но по какой то причине зельеварение он недолюбливает. По-моему, ему просто не хватает усидчивости.

— Этот яд подействует? — желающий выжить прагматик во мне все-таки переборол Мастера зелий.

— Теоретически, — пожал плечами Волдеморт. Крайне нетипичный для Темного лорда жест заставил меня слегка поежиться. Что там я говорил про второй магический меч? Ну так вот — забудьте. Лучше идти в бой с двумя мечами, чем с неизвестным составом. Который, к слову, еще надо как-то применить.

— Он должен сработать, — постарался развеять мои сомнения Волдеморт. — У меня просто нет возможности проверить на практике.

— И эту возможность вы решили предоставить мне? Хорошо, но как мне его применить.

— Нанеси на любое холодное оружие. Хоть на кухонный нож. У Лестрейнджей неплохая коллекция холодного оружия, можешь взять что хочешь.

На мгновение я заподозрил, что Волдеморт уже знает о краже меча Гриффиндора. Но тут же отмел эту мысль. Яд способный убить феникса не создать за несколько дней. Магические твари, в том числе и маги, на редкость живучи. И как же плохо, что у всех этих тварей аллергия на все очень быстро летящее и способное наделать дырок в шкуре.

На краткий сладостный миг я представил себя с шестиствольным магловским пулеметом в руках, видел такой как-то в магловском колдовизоре, поливающим Волдеморта и Дамболдорта вместе с их крестражами ливнем пуль. А уж смазать эти пули ядом не проблема. Красота!

Эх, мечты, мечты.

Знал, что уничтожить феникса будет сложно, но не думал что настолько сложно. Лезть в ближний бой с воплощением огня… Впрочем, лезть в ближний бой с Королевской виверной затея также далекая от гениальности.

— Я ценю ваше доверие и веру в мои силы, но как вы себе это представляете? — поинтересовался я, не скрывая скептицизма.

— Тебе поможет Беллатриса, — «успокоил» меня Волдеморт. — У нее хватит силы нейтрализовать феникса на время, а ты нанесешь смертельный удар.

— Леди Лестрейндж? А я могу с ней поговорить? — я постарался, чтобы мой голос звучал ровно.

— Нет. Я отослал ее с важным поручением. Не беспокойся, в нужное время она будет готова.

Мои подозрения переросли в уверенность. А тонкая улыбка на губах Волдеморта показалась особенно зловещей. Волдеморт получил свой совершенный крестраж. Беллатриса, по-видимому, стала той самой добровольной жертвой. Теперь становится понятно состояние Рудольфуса. Похоже он все же любил свою жену. Хоть и без особой взаимности.

А ведь Темный лорд сильно рисковал. Нет, и без метки преданность Беллатрисы Темному лорду у меня не вызывает сомнения. Влюбленная женщина, что тут еще сказать… Но магии то это не объяснишь. Кто знает, как бы она восприняла метку Волдеморта, через которую он мог влиять на носителя. Раз Волдеморт жив, здоров и доволен, то все прошло хорошо. И это плохо.

Единственный мой шанс стравить крестражи друг с другом. А самому постоять в стороне. Собственно, это я и собирался сделать изначально. Любой, кто выживет, будет вымотан жаркой схваткой, а то и ранен. А чем слабее противник, тем больше шансов у меня выжить… или удрать. Этот вариант тоже надо учитывать. Я не гриффиндорец, чтобы сражаться в безнадежных схватках. И честь моя не пострадает из-за бегства в силу ее отсутствия.

— Есть еще одна проблема — авроры и дамблдорские прихвостни, — напомнил я Волдеморту. — Не думаю, что директор будет один. Нам надо отвлечь авроров и остальных. Думаю, нападение на Министерство это то, что надо.

Волдеморт прикрыл глаза размышляя.

— Ты правильно мыслишь, — сказал он после небольшого перерыва. — Дамблдорских марионеток нужно отвлечь. Но вот цель выбрал неверную. Министерство… — его губы исказила презрительная усмешка, — кому оно нужно, кроме министра и своры чиновников? К тому же половина из них уже куплена мной. Хогвартс — вот достойная для нападения цель!

Даже всей моей выдержке с трудом хватило на то чтобы не вздрогнуть. Да, Волдеморт выбрал прекрасную цель. Вот только будет ли это нападение просто для отвлечения внимания? Захват Хогвартса сулит такие перспективы… Сильнейшее в Британии место силы, плюс множество потенциальных заложников. Дети колеблющихся древних родов, чиновников министерства, да хотя бы тех же авроров. Если прибавить к этому гибель Дамблдора, то войну можно считать выигранной.

— Прекрасная цель! — мне даже не пришлось играть восхищение.

Волдеморт довольно кивнул. Знаю, все это время он внимательно наблюдает за моей реакцией. Остается только наедятся, что видит он то, что нужно.

— Отлично, передай Дамблдору, что ритуал состоится в течение двух недель.

— Место? — деловито уточнил я.

— Тебе не кажется, что если ты сразу выложишь ему и место, то он что-то заподозрит? — резко охладил мой энтузиазм Волдеморт. — Место ты с большим трудом узнаешь непосредственно за несколько дней до ритуала.

Я мог бы попытаться настоять, мотивируя это тем, что сразу ничего не скажу Дамблдору. Но решил отступить. Волдеморт явно что-то задумал. И это что-то связано с местом проведения ритуала. Правильно, в общем-то. Если у тебя есть время подготовить место боя, то надо это время использовать.

А вот то, что Волдеморт не поделился этими планами со мной, звучит похоронным звоном. Он уже списал меня в расход. Ожидаемо, но неприятно.

Две недели…

У меня есть целых две недели…

Всего две недели…

Глава 50 Странное условие

По возвращению в Хогвартс разразилась буря. И было у бури той имя — Макгонагалл.

Макгонагалл бушевала. Макгонагалл негодовала. Макгонагалл была просто в ярости. Нечасто ее видели в таком состоянии.

— Это переходит все границы! — гремела она на весь кабинет директора. — Постоянные непонятные отлучки! Опоздания! Второе грубейшее нарушение Хогвартского распорядка! Я требую немедленного исключения Северуса Снейпа!

Я молчал, изображая крайнюю степень раскаянья. Хотя по большему счету мне было все равно. Исключение? Ха, буду даже рад. Если бы кто знал, как меня достало изображать деятельность на уроках. Даже теперешняя Хогвартская программа рассчитана на совершенных идиотов. Реформа образования от нашего любимейшего Министерства магии низвела магов до уровня дешевых фокусников. Ладно начальные курсы, детям сложные и опасные заклинания изучать ни к чему. Но и на старших то курсах… Скоро Дамблдор еще и дуэльную комнату прикроет, сведя изучение ЗОТИ практически к голой теории. Впрочем, с учетом грядущего нападения Волдеморта на Хогвартс, исключения хотелось бы избежать.

Слагхорн пробубнил себе что-то под нос, то ли в поддержку декана Гриффиндора, то ли в мою. Но никто ничего не понял, да и не обратил внимания. Декан Слизерина, как обычно, решил умыть руки. Флитвик посматривал на меня сочувственно, но встать на защиту ему не давало чувство самосохранения нервных клеток. Спраут было все равно. Чувствовалось, что она не совсем понимает, зачем ее сюда вызвали.

— Минерва, не горячись, — Дамблдор оставался островком спокойствия и благодушия. — Северус виноват, но исключение — это слишком!

Что-то ему в последнее время слишком часто приходится произносить эту фразу.

— Дамболдор! Вы всегда встаете на его сторону! Это из-за вашего потворства он позволяет себе такое поведение, — для разгоряченной Макгонагалл авторитетов не существовало.

— Минерва, что вы можете сказать об успеваемости Северуса? — сменил тактику диерктор.

На секунду Макгонагалл замялась.

— Он один из лучших учеников. Если не самый лучший. Особенно в последний год, — нехотя признала она очевидное. — Но это не дает ему права плевать на дисциплину и внутренний распорядок!

— Разумеется, — важно кивнул Дамблдор. — И за это он понесет наказание. Для начала факультет Слизерин лишается трехсот баллов. Профессор Слагхорн, вы хотите что-то возразить?

— Нет, — равнодушно пожал плечами Слагхорн, ему, как и мне, было плевать на количество баллов. Особенно теперь. Половина факультета разъехалась по домам. Остальные тоже старались лишний раз не светиться. Все же репутация у Слизерина еще та. Змеи затаились. Дурацкая погоня за баллами сейчас мало кого волновала. Нет я понимаю, соревновательный эффект в теории должен подстегивать учеников различных факультетов к учебе и спортивным достижениям. И когда-то так и было. Но если на посту директора находится человек, который своим единоличным решением в последний день начисляет одному факультету огромное количество балов и тем самым вытягивает его на первое место, то о каком соревновательном эффекте можно говорить? Да Слизерин в тот день был на гране бунта. И я понимал своих учеников.

— Дальнейшее наказание я назначу сам. После того как побеседую с нашим преступником. Вы все можете быть свободны, — сказал Дамблдор.

Макгонагалл нахмурилась. Было видно что она хочет что-то возразить, но наткнувшись на взгляд директора осеклась. Резко развернувшись на каблуках, декан Гриффиндора покинула кабинет. Весь ее вид говорил о недовольстве решением директора. Но возражать в слух она более не решалась. Следом за ней удалились Спраут и Слагхорн. Флитвик чуть задержался и ободряюще улыбнулся мне на прощание.

Дамблдор тяжело вздохнул, снял очки, и устало потер глаза. В этот момент он казался просто очень старым и уставшим волшебником. Очередная маска, не более. Правда столь искусная, что кто-то другой этого в жизни не заподозрит.

— Рассказывай, Северус. Что такого важного случилось, что ты решил сбежать?

— Был срочный сбор Ближнего круга. Через две недели Темный лорд готовит нападение на Хогвартс! — мне даже не пришлось разыгрывать волнение, потому что грядущее нападение меня и правда заботило. Всю дорогу до Хогвартса я только о нем и размышлял.

Волдеморт выбрал прекрасную цель для атаки. Лучшую! Без Дамблдора фениксам и аврорам отбиться будет трудно. Вторые никогда не блистали. А что вы хотели от организации, костяком которой всегда были выпускники Гриффиндора? Одним Грозным глазом все дыры в обороне не заткнешь. Первые и вовсе сборище посредственностей. Да, большая часть последователей Волдеморта на данный момент юнцы, недавно закончившие Хогвартс. Но они все же наследники древних и благородных родов, и знают побольше среднестатистического выпускника Хогвартса (очень сложно НЕ ЗНАТЬ больше среднестатистического ученика Хогвартса). Правда, боевого опыта у них ноль. Ладно, с учетом стычек последних двух месяцев, чуть больше нуля.

Хм… этот момент я как-то упустил. А ведь у авроров и правда есть шанс отбиться. Но только в том случае если Пожирателе глупо полезут в лобовой штурм. Хотя, Волдеморт знает недостатки своего "воинства" лучше меня, а значит — лобового штурма не будет.

Возможные варианты?

Помощь изнутри. Среди слизеринцев, да и на других факультетах, еще остались сторонники Волдеморта. Если они соберутся и ударят аврорам и фениксам с тыла, то это будет бойня… для учеников. Сколь бы не хромала подготовка авроров, но с детьми они справятся. Впрочем, подбить на это дело можно кого не жалко. Да и не станут авроры вот так сразу бить по детям чем-то смертоубийственным. Будут стараться обезоружить или обездвижить. В любом случае это отвлечет часть их сил, давая шанс остальным Пожирателям пробиться в замок.

Еще варианты?

Проникновение небольшой группы Пожирателей, как это когда-то проделал Драко, и опять же атака для отвлечения внимания. А может и не атака, а взятие заложников. Да, так оно, пожалуй, верней. Занять башню Равенкло и потребовать от авроров убраться из Хогвартса, а не то воронов начнут учить летать путем выбрасывания с верхнего этажа башни.

Что еще?

Да мало ли. Мне плохо известно, какими силами и ресурсами сейчас обладает Волдеморт. Одно мне ясно наверняка — на время атаки нужно убрать Лили из замка. Ложная там будет нападение или нет, но мне будет спокойней, если она проведет это время вдалеке как от Волдеморта, так и от Дамблдора.

— Вот значит как, — протянул Дамблдор, вновь надевая очки и буравя меня задумчивым взглядом. — Неожиданное решение, но вполне в духе Темного лорда. Хорошо, мы будем готовы.

— Наверное, стоит убрать из Хогвартса всех учеников? — закинул пробный шар я. Хоть и не рассчитывал на успех.

— Не волнуйся, Северус, в замке они в полной безопасности. Я бы никогда не стал рисковать здоровьем своих подопечных.

О да! Охотно верю! Знавал я в свое время одного твоего подопечного, коему ты опекуном был. Тот в больничном крыле провел времени больше чем на занятиях. Как он выживал во всех своих переделках? Воистину, дуракам везет!

— Однако я вижу, что тебя что-то беспокоит? И это явно не нападение на Хогвартс, — Дамблдор вновь пристально на меня посмотрел, ловя каждый жест.

— Да, директор. Мне кажется, что, несмотря на масштаб, будущее нападение просто для отвлечения внимания. Темный лорд готовит для удара все свои силы. Но ничего не известно о том, где будет он сам. Это как-то странно.

— Ты думаешь, он решил в это время провести ритуал и создать себе крестраж? — быстро догадался, к чему я веду, Дамблдор.

— Да, но у меня нет доказательств, — я сокрушенно покачал головой. — Только догадки.

— И место, и точное время нам не известно, — кивнул Дамблдор. — Это очень плохо.

— Я постараюсь это узнать, но мне нужно больше времени… — я многозначительно замолчал.

— Опять будешь пропускать занятия, — Дамблдор тяжело вздохнул и неодобрительно покачал головой. Да, да — верю, верю. Ночами, небось, не спит старичок — страдает. Так его волнует мое образование. Так волнует, что прям кушать не может.

— Слишком многое стоит на кону. А все пропуски я наверстаю, вы же знаете, — начал "убеждать" его я.

Дамблдор вновь покачал головой. Сделав вид, что крепко задумался, он после долгой паузы все же сказал то, что и ожидалось:

— Хорошо, я предупрежу преподавателей. Твой побег тут даже на руку. Директор в качестве наказания может отстранить ученика от занятий на срок до трех недель. Правда, это наказание давно не используют.

Оно и понятно, с учетом сегодняшнего контингента Хогвартса, это не наказание, а награда.

— Но ночевать ты должен в Хогвартсе! — добавил Дамблдор. — Это мое обязательное условие. Мне так будет спокойней. Я отвечаю за тебя.

Условие было странным. В проснувшуюся совесть Дамблдора я не верил, но вот где подвох?

— Согласен, — кивнул я.

— Можешь идти, Северус, я тебя больше не задерживаю. И будь осторожен.

С тобой, Старик, я всегда осторожен. Хотя, должен признать, иногда и это не спасает. С мечом ты меня провел знатно.

Кабинет директора я покидал в слегка приподнятом настроении. Все же мне удалось устраниться от занятий, но при этом остаться в Хогвартсе. Нет, я не особо бы плакал даже в случае отчисления. Но так даже лучше. Ученику проникать, покидать Хогвартс гораздо проще, чем постороннему человеку. Магическая защита замка весьма неплоха. А мне еще вызволять от сюда Лили. И что-то мне подсказывает, что сделать это будет не просто. Дамблдор не дурак. Пока Лили в Хогвартсе у него есть прекрасный рычаг для воздействия на одного непоседливого ученика. Плохо то, что убрать ее из Хогвартса вот прямо сейчас мне просто нельзя. Кто знает, что решит старик, потеряв такой отличный козырь. Да и именно сейчас Дамблдор будет держаться настороже и постарается не упускать Лили из виду. Нет, убирать Лили из Хогвартса надо непосредственно перед атакой пожирателей. Или в случае если придется все бросать и бежать. Причем из страны. Этот вариант тоже надо учитывать и подготовиться к нему заранее.

И все же, зачем Старику понадобилось это странное условие с ночевкой в Хогвартсе? Оно мне непонятно. А непонятное всегда опасно.

— Северус Тобиас Снейп!

Ударивший в спину окрик заставил меня споткнуться. А вот и Лили. Судя по обращению ко мне полным именем — злая Лили… очень злая Лили.

Я обернулся. Лили стояла у стены, уперев руки в бока и буравила меня грозным взглядом из под насупленных бровей. Просто таки классическая жена встречающая загулявшего мужа. Даже мелькнула крамольная мысль: "А оно мне надо такое счастье?".

— Я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся я девушке.

— Твои улыбочки тебе не помогут! Что ты творишь?! И где тебя носило?!

— Был на свидании, — ляпнул я первое что пришло в голову. Придумывать объяснения мне было совершенно лень.

— Что-о-о?! — возмутилась Лили. — Беги, — тихо прошептала она, молниеносно, моя школа, доставав волшебную палочку и направив ее на меня.

Похоже, в этот раз я слегка переборщил.

— Лили, давай поговорим спокойно.

— Сейчас я тебя обездвижу, напою веретасерумом, а уже потом мы спокойно поговорим, — хладнокровно рассудила она. — Похоже, это единственный способ получить от тебя правдивые ответы.

Какая она все-таки наивная… и злая. Но надо признать — план имеет смысл.

— Я же сказала — беги!

— Ты этого не сделаешь.

Уверенности в моем голосе не было. Почувствовав это, Лили скопировала одну из моих усмешек.

— Уверен?

"Все-таки, я хорошо ее научил… но не тому" — эту мысль я додумывал уворачиваясь от первого ступефая. Красная молния прошила воздух над головой. "Скорость сотворения у нее еще хромает".

Схватку я не принял и поспешил ретироваться с поля боя. Лили бросилась за мной, периодически метая в мою сторону заклятья. Зря я все же научил ее произносить их на бегу. Теперь вот страдаю.

В сторону!

Еще одна молния ударила в пол, в то место где я должен был бы находиться, сохрани направление движения.

Поворот!

Новая вспышка и искры за спиной.

Лестница!

Упав животом на перила, я соскользнул вниз и нырнул в боковой коридор, в каком-то миллиметре разминувшись с очередной красной молнией.

Наверное, со стороны эта погоня смотрелась уморительно. Я, петлявший зигзагами словно заяц, и преследовавшая меня Лили, воинственно махавшая волшебной палочкой.

Ворвавшись в свои комнаты, я захлопнул дверь, закрыл замок и зачем-то еще и навалился на дверь всем телом. За дверью что-то прошипело, не иначе очередной ступефай. Затем дверная ручка задергалась вверх-вниз. После раздался вежливый стук.

— Ладно, Сев, открывай. Правдивых ответов от тебя все равно не дождешься. Зато я теперь не злюсь.

— Правда? — поинтересовался я, все еще не решаясь открыть.

— Почти.

— Звучит не очень обнадеживающе.

— Открывай или я ухожу.

Немного подумав, я все же открыл дверь. Веретасерума у нее все равно нет. И где его найти она не знает (вторая полка в моем кабинете, третий флакончик справа во втором ряду).

Слегка запыхавшаяся от бега Лили, зашла в комнату. Не удостоив меня взглядом, она подошла к ближайшему креслу и упала в него. Мне показалось или она прихрамывала.

— Это все из-за тебя, — поморщилась Лили, трогая лодыжку.

Значит не показалось.

— Что случилось? — встревожено поинтересовался я.

— Я упала. Дурацкая мантия!.. Эй, ты что делаешь? — возмутилась она, когда я бесцеремонно снял с нее обувь и уже потянул с левой ноги гольф.

— Сиди смирно! — приказал я, освободив ее ногу от чулка. — Вывих, констатировал я, осматривая покрасневшую и слегка припухшую лодыжку девушки. — Сейчас.

Быстро найдя в кабинете нужное зелье, я вернулся к Лили. Открыв флакончик, я вылил густую жидкость себе в ладони. Лили с подозрением следила за моими манипуляциями.

— Да ладно, Сев, мне не так уж и больно, — запротестовала она, делая попытку встать.

— Сиди смирно, — вторично приказал я.

Присев на пол, я начал старательно втирать зелье в припухшую ступню девушки.

— А и правда помогает, — обронила Лили, прислушиваясь к своим ощущениям. — Что-то происходит, — внезапно сказала она, явно не массаж имея ввиду. — И это что-то мне очень не нравится.

— Могла бы спросить у меня, — пробормотал я, не отрываясь от своего занятия.

— Чтобы выслушивать очередную полуправду и полунамеки? — поморщилась Лили. — Я не дура, Сев. И мне очень не нравится, когда меня считают таковой. Я тебе это уже неоднократно говорила. Но что толку? Ты скрываешь от меня что-то очень важное, мне неприятно и больно от того, что ты мне не доверяешь.

— Дело не в тебе. Некоторые вещи сейчас лучше не знать. Эти знания не принесут ни спокойствия, ни безопасности. Все будет ровно наоборот. Я не могу так тобой рисковать.

Некоторое время мы молчали.

— Сев, — произнесла наконец Лили.

— Что?

— Лодыжка ниже, гораздо ниже.

— Так и зелье втирать вовсе не обязательно, — усмехнулся я, прекратив массаж, встав на ноги и благоразумно разорвав дистанцию между нами. — Достаточно его было просто вылить на место вывиха.

— Сев, мазь Агриколлы проходят на третьем курсе, а ее специфический запах ни с чем не перепутаешь, — вернула мне усмешку Лили. — Но массаж ты делаешь неплохо.

Свернув снятый гольф и запихнув его в карман, она влезла в обувь, встала и осторожно покачалась на каблуках.

— Здорово! Совсем не болит. Спасибо, Сев. Я больше не буду доставать тебя своими вопросами. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь?

Мазнув губами мне по щеке на прощанье, Лили поспешила в башню Гриффиндора, оставив мне напоследок частичку своей огненной души.

Я резко помотал головой. Что-то меня опять занесло — "частичку огненной души". Сейчас чего доброго стихи начну сочинять. Нужно немедленно выбросить из головы весь этот романтично-горячичный бред и заняться делом.

Но все же где-то в глубине души я был благодарен Лили за эту очередную передышку. Возможность хоть на мгновение забыться и отдохнуть.

Утро нового дня я встречал уже в своем меноре. Про завтрак в Хогвартсе договоренности не было, а потому с рассветом я покинул стены замка.

Стоило мне аппорировать в подземелья, как передо мной появился один из домовых эльфов.

— Ваш приказ исполнен, хозяин-мастер! — бодро отрапортовал Нивил, гордо продемонстрировав мне клетку с тремя худыми, напуганными мышами. Бедные страдалицы науки, они достойны своего памятника.

В свой последний визит я поставил домовым эльфам раздобыть мне несколько мышей. В подземельях они попадались. Немного, но попадались. Хотя я даже не представляю себе, что они тут ели. Зато у меня есть подозрение, что ели их самих. Периодически гостя в подземельях, келпи устраивал на них охоту. Ну да не жалко. Бесполезных подопытных для магических исследований я всегда найду. Мышей и гриффиндорцев еще полно.

Передав клетку, Нивил низко поклонился и исчез.

Поставив на стол своей импровизированной лаборатории, наскоро оборудованной в подземельях менора, флакончик с переданным Волдемортом ядом, я долго его рассматривал. Любопытство боролось во мне с осторожностью. Впрочем, особого выбора у меня все равно не было.

Над флакончиком появилось прозрачная, слегка мерцающая сфера, должная защитить меня от его содержимого. Стандартное заклинание для работы с зельями, испарения которых вредны или опасны.

Достав перчатки из плотной кожи, я натянул их на руки. Не очень люблю работать в перчатках зельевара, они несколько сковывают движения, но сейчас лучше перестраховаться. Кто знает, может эта дрянь опасна даже при простом попадании на кожу.

Открыв флакончик, я некоторое время выждал, а затем достал из клетки отчаянно пищащую мышь и, держа за хвост, опустил внутрь прозрачной сферы. Минуты две спустя мышь все еще была жива. Что же, либо испарения зелья безопасны, либо не действуют на мышей. Снимать защитную сферу я не торопился. Поработать можно и так, а когда придет время использовать зелье, там посмотрим.

Спустя десять часов я отошел от исследовательского стола, и устало сел прямо на каменный пол. Во флакончике теперь не доставало примерно третьей части зелья, зато я почти разобрался в его составе. В целом не слишком сложный состав. Четыре составляющие помимо воды. Три первые интереса не вызывали — их можно было достать в любой лавке с ингредиентами. Ничего даже близкого к запрещенному.

Четвертая же составляющая вызвала наибольшие затруднения и наибольший же интерес. Именно на прояснение, что же это такое, и была убита большая часть времени. В результате я выяснил, что составляющая имеет явно животное происхождение: кровь, слюна. Но никак не мог понять, что это такое. Подобный ингредиент мне никогда не встречался. Яд василиска разве что был чем-то похож. Тут были некоторые совпадения.

Я мысленно хлопнул себя по лбу. Яд! Ну конечно! Королевская виверна обладает ядовитым жалом на кончике хвоста. Похоже, именно этот яд Волдеморт и использовал как основу для зелья. Правда мне нигде не встречалось упоминание о том, что этот яд действует на фениксов. Но кто знает, что знает Волдеморт. Не зря же он выбрал именно Королевскую виверну. По мне так для вечной жизни можно было бы подыскать вариант гораздо лучше. Тем более что Королевская виверна хоть и живет очень долго, все же не бессмертна, как феникс. А вот если брать ее именно с расчетом на скорую схватку с фениксом, и ее опасности для огненноперой сестрички Дамблдора, то тут все сходится. Да и нет у Волдеморта особой привязанности к Беллатрисе. Когда нужда в крестраже-виверне отпадет, его можно будет заменить. Волдеморту вполне по силам провернуть подобное. Может не прямо сейчас, а после месяцев или даже лет исследований, но кто ему будет мешать, если Дамблдор падет?

Между тем в связи с открытием у меня возникла новая проблема. Достать яд Королевской виверны не проще чем яд василиска. Хотя — нет, яд василиска я достать могу… в теории. Я хотя бы знаю, где оный василиск обитает, причем бесхозный. С Королевской виверной такой фокус не пройдет. Беллатрису Волдеморт мне не даст, а на экспедицию в Карпаты нет времени. Возможно, с ядом мог бы помочь Шелк, хоть я никогда не слышал, чтобы яд Королевской виверны вообще продавался, но он залег на дно.

Я снова посмотрел на остатки зелья во флакончике. Волдеморт словно в насмешку выбрал самый маленький из флакончиков для зелий. Не известно подействует ли этот яд на феникса, а если подействует, то сколько яда надо для того, чтобы обеспечить огненной курице окончательную смерть, а не перерождение в пламени.

Может послать все к черту и сбежать? Пусть разбираются сами. Ну уж нет! Надо идти до конца! Жизнь вечного изгнанника — это не жизнь. Мне надоело скрываться. Надоело, что мой талант и знания состоят на службе кого-то другого, а не меня самого. И да, у меня есть амбиции, далеко не маленькие амбиции. Кто сказал, что это плохо? А еще я хочу дом и семью… Впрочем, от богатства и известности я тоже не откажусь… Да и немного власти не помешает. Более чем скромные запросы.

Вздохнув, я вернулся к работе. Требовалось сделать еще так много, а времени было так мало.

— Хозяин-мастер! Хозяин-мастер!

Когда в гармонию формул совместимости ингредиентов их свойств и возможного эффекта при том или ином взаимодействии раздражающе ворвался голос домовика, мне по настоящему захотелось убить раздражитель.

— Что тебе, Нилли? — спросил я, пересилив себя и с трудом отрываясь от расчетов.

— Хозяин-мастер просил напомнить ему о возвращении в Хогвартс, — почувствовав мое недовольство, домашняя эльфийка даже сделала несколько шагов назад. — Уже десять часов, вам пора.

Откинув крышку часов, я с удивлением уставился на стрелки. Действительно. Как же незаметно летит время за любимой работой.

— Спасибо, Нилли, — искренне поблагодарил я. Заметно повеселевшая Нилли исчезла.

Убрав флакончик с зельем Волдеморта, я подхватил свои записи и аппорировал в Лондон. Договор с Дамблдором следовало соблюдать… пока. Хотя условие о ночевке в Хогвартсе сильно нервировало меня своей непонятностью. Я даже наложил на свои комнаты в Хоге кое-какие дополнительные защитные чары. Не поможет, но для самоуспокоения сойдет. Большего я сделать все равно не могу.

Глава 51 Звериные тропы

Недостаток времени — это мое главное личное проклятье. Требовалось сделать так много всего, что мне хотелось раздвоиться, а лучше растроиться. Что хуже всего — все дела были равнозначно важными. Не представлялось возможности создать строгую иерархию по степени важности и делать все, следуя строго ей. Не успев толком разобраться с зельем Волдеморта, а на его полное исследование и нескольких дней (которых у меня нет) было бы мало, я вынужден был заняться новым делом.

Мне очень не нравилось то обстоятельство, что я не знаю, куда Волдеморт заманит Дамблдора для решающей схватки. И ладно бы только Дамблдора, но я ведь там тоже буду. На стороне Дамблдора помимо крестража-феникса будет еще и Старшая палочка (здравствуй еще одна проблема). Во многом ее сила, конечно, преувеличена, но Грегорович в свое время создал действительно выдающуюся волшебную палочку. Одно то, что она полностью подстраивается под любого мага — многого стоит. Колдовать чужой волшебной палочкой можно, но это то еще занятие. В основном в силу того, что заклинания получаются более энергоемкими. Чуть менее чем беспалочковые, но именно что чуть.

С одной стороны, подготовка подобного места дело весьма ответственное и лучше заниматься им самостоятельно. Но с другой… время! Его не хватает не только мне. Что бы там не придумал Волдеморт, но для подготовки ему придется убить кучу времени. Это вам не полосу препятствий для ушибленных на голову малолеток делать, пафосно именуя полученное — системой защиты. Качественные магические чары на местности требуют кучи ритуалов и времени. Я на первичную защиту для своего менора потратил уйму времени и сил. Так вот и тут будет не проще. Если конечно Волдеморт хочет получить реальное преимущество перед Дамблдором, а не подстроить ему мелкую пакость.

Проблема Темного лорда в том, что в эти две недели ему будет чем заняться. Ему нужно получше изучить свой новый крестраж. Кто знает, какие метаморфозы претерпела психика Беллы при слиянии с виверной. Да и нападение на Хогвартс — это вам не шутки. Сильнейшее место силы в Британии, окутанное многослойным коконом защитных чар. Причем не абы каких, а наложенных самими Основателями. Высокие стены, их тоже не стоит сбрасывать со счета. Захватить Хогвартс будет сложно. Я был свидетелем одного подобного штурма и знаю о чем говорю.

Итак, Волдеморту понадобится доверенное лицо, чтобы подготовить место схватки с Дамблдором. Кто это может быть?

Я бы поставил на Рудольфуса. Он довольно опытный маг, не смотря на свой довольно юный возраст. Да и само семейство Лестрейнджей издревле славилось чарами защиты, не зря же лорд сделал именно их поместье своей главной штаб-квартирой. Но после увиденного в Лестрейндж меноре Рудольфус отпадает. На месте Волдеморта я бы трижды подумал, прежде чем поворачиваться к нему спиной. Метка меткой, но сейчас он способен на любую глупость. Подумать только, похоже, он и вправду любил Беллатрису и строил какие-то планы их совместной будущей жизни. Теперь на этих планах можно поставить крест. Волдеморт мог бы отпустить свою последовательницу-любовницу Беллатрису Лестрейндж, но крестраж Беллатрису он не отпустит.

Кто там у нас остается?

Каркаров? Прекрасный маг. Правда больше специализируется на темной магии и ритуалах. Сейчас делает карьеру в Дурмстранге.

Долохов? Хм… Похоже, это будет именно он. Хороший маг, достаточно опытный и способный удивить.

Додумывал я все это уже аппарируя к дому Долохова. Следовало торопиться. Мало обращая внимание на красоты сада, только начавшего просыпаться после зимней спячки, я решительным шагом пересек сад, остановился перед входной дверью и надавил на кнопку дверного звонка.

Дверь открыл домовой эльф Долоховых.

— Лорд Северус-Принц, — узнал меня он, — чем Грабби может вам услужить?

— Мне хотелось бы встретиться с твоим хозяином.

— Грабби сожалеет, лорд, но Грабби не может помочь, — уши домового эльфа уныло обвисли. — Мастер Долохов в отъезде, когда он вернется мне неизвестно. Буду рад сообщить ему, что вы просили о встрече, — вскинулся он в вечном желании услужить.

— Не стоит, — покачал головой я. — Это не срочно.

Покинув территорию сада, я остановился на узкой улочке. Все-таки опоздал! Что-то торопится Волдеморт, не нравится мне это. Догадка оказалась верна — это Долохов. В его случайный отъезд мне не верится. Таких совпадений просто не бывает. Однако найти теперь его будет весьма проблематично.

Улочку, на которой я оказался, от сада Долоховых отделял высокий забор из кустарника. Не смотря на раннюю весну и только зачатки листьев, он надежно защищал сад и дом от чужих взглядов. Зная интерес Долохова к природной магии, можно было предположить, что защищает он не только от посторонних взглядов.

Из сада послышался детский смех — Константин, сын Долохова. Мои губы исказила мрачная усмешка — я только что нашел выход.

Пошарив на поясе, я вытащил флакончик с "Призрачной настойкой" и тут же влил в себя. Дом Долохова располагался несколько на отшибе небольшой деревеньки в десяток домов. Края дороги, идущей к дому, обильно поросли редким кустарником.

Выманить ребенка из сада было проще простого. Как я уже упоминал, одним квиддичом сыт не будешь. По-моему, вся популярность квиддича зиждется на том, что остальные магические спортивные игры еще хуже. Вот и Константин Долохов гонял самый обычный футбольный мяч, то и дело высоко взлетавший в небо за зеленой оградой.

Один короткий взмах волшебной палочки, и вот уже мяч перелетает ограду и скачет по дороге неподалеку от надежно укрытого кустарником меня. Достав волшебную палочку и откинув крышку с часов, я затаился в засаде.

Константин выглянул из ворот, осмотрел улицу, заметил мяч, немного помедлил, испуганно оглянулся куда-то назад, а затем подбежал к мячу. Тут то его и сразило мое невербальное парализующие заклятье. Он и вскрикнуть не успел.

Теперь нужно было действовать быстро.

Выбравшись из кустарника, я закатал штанину на ноге Константина и одним коротким росчерком волшебной палочки прочертил на коже ребенка небольшую кровоточащую ранку. Когда несколько капель крови упали в заботливо подставленный пустой флакончик, я заживил рану. Вскоре о ней напоминало только покраснение кожи, да едва заметная царапина. Именно этим да моей паранойей, и был обусловлен выбор ноги, а не руки или пальца. Царапина будет заметна, и она будет чесаться. А по отношению к своим рукам люди куда как более внимательны и щепетильны, нежели чем к ногам. Да и заметить царапину на руке было бы проще.

Посмотрев на часы, я тихо прошептал:

— Обливэйт! — Безжалостно вырывая из памяти ребенка воспоминания последней минуты и десяти секунд.

Константин покачнулся, и уставился перед собой совершенно пустым взглядом. Именно в такие моменты я чувствую себя совершеннейшим мерзавцем.

Сняв паралич, я поспешил исчезнуть в столь удачно разросшемся кустарнике. Он тоже был почти голым, как и все растительность, но благодаря зелью заметить меня нужно еще постараться.

Константин тряхнул головой и с удивлением огляделся по сторонам. Затем он словно что-то вспомнил, подхватил мяч и бегом поспешил обратно в сад. Поздно! Он не успел дойти до входа каких то три шага, как ему на встречу вышла мать.

— Сколько раз я тебе говорила не покидать сад, — нахмурилась она.

— Ну, ма, мяч улетел за ограду, — Долохов младший продемонстрировал матери доказательство.

— Отец же зачаровал его, чтобы подобного не было.

— Не сработали его чары.

— Все равно, не стоило тебе выходить. В следующий раз попроси сходить за мячом Грабби.

Дальнейший диалог я не слушал и поспешил тихо исчезнуть. А то больно подозрительно жена Долохова оглядывала окрестности.

* * *

— Приехали, юноша. Не знаю, правда, что вы тут забыли, — голос водителя грузовика вырвал меня из дремы.

Широко зевнув, я поблагодарил магла, рискнувшего подвести голосующего подростка, открыл дверь машины и спрыгнул на землю. Грузовик рыкнул мотором и, выпустив облако вонючего дыма, поехал дальше.

Имея на руках кровь сына узнать местоположение отца было хоть и сложно, но не невозможно. Провозившись над колбами, ретортами и кодексом пару часов мне удалось узнать примерное местоположение старшего Долохова.

Забавно, но он находился не так далеко от Хогвартса. Для аппарации не так далеко, естественно. Интересный выбор. Волдеморт столь уверен в своей быстрой победе, что оставил себе возможность прийти на помощь пожирателям, атакующим Хогвартс. Или он настолько уверен в быстром захвате Хогвартса, чтобы быстро позвать на помощь уже себе.

Из минусов можно отметить только то, что в том районе Шотландии я никогда не был. Поэтому добираться пришлось магловским транспортом. Сперва аппарация в Эдинбург, а потом на попутках. Такси в эту глушь не ходили, а для полета было довольно далеко. Так-то я и оказался в этом уголке Шотландии.

По моим прикидкам Долохов должен был находиться где-то на северо-западе большого массива Каледонского леса. Соблюдая все возможные и невозможные меры предосторожности, я двинулся в путь.

Лес был самый обычный, не особо густой, но старый, величественный и какой-то мрачный. Снега не было, не смотря на довольно раннюю весну, последние несколько дней были не по-весеннему жаркими. Лесная природа постепенно просыпалась после зимней спячки. Сквозь серый ковер прошлогодних листьев пробивалась первая трава. Вездесущий мох серо-зелеными волнами шел по камням, пням и даже засохшим деревьям, покрывая их от корней до самой макушки.

Стоило мне ступить в лес, как тут же навалилось легкое чувство беспокойства. И раньше никогда не жаловал леса. А после той памятной ночной встречи с Хагридом у меня появилась к ним стойкая неприязнь, и только дух покровитель не дает перерасти ей в откровенную фобию. Он то внутри меня сейчас просто наслаждался лесной прогулкой. Очень хотелось перекинуться в волчью ипостась, чтобы почувствовать лапами холодную землю, но пока я гасил в себе это желание.

После получасовых блужданий дорогу мне перегородил широкий, стремительный ручей. Где-то неподалеку густой гул воды сообщал о близком водопаде. Перелетев ручей я сделал несколько шагов вперед и замер с поднятой ногой. Татуировка-страж на плече ожила и напомнила о себе болезненным покалыванием. Настороженно оглядевшись, я аккуратно сделал шаг назад — татуировка-страж немного успокоилась. Я отступил еще, оказавшись на самой берегу ручья — покалывание прекратилось. Вот оно значит как. Похоже впереди ждет серьезная опасность. На что-то иное страж не отреагировал бы.

Магическая татуировка оказалась не столь полезна, как казалось изначально, помощь от нее была и помощь немалая, но извещала она далеко не обо всех опасностях. Но я еще ни разу не пожалел о решении разукрасить свое тело.

Попытки обойти непонятное место, или перелететь успехом не увенчались. Страж оживал каждый раз, стоило только приблизиться к некой невидимой границе. Было совершенно ясно, что я нашел свою цель. Но что делать дальше? Мне нужно попасть в центр этого защищенного периметра, чтобы узнать, к чему быть готовым в грядущей схватке. Но как это сделать?

Испробовав все известные способы и уже совсем было отчаявшись, я решил попробовать подняться повыше и пролететь. Но тут меня охватил очередной приступ затаенного волчьего желания пробежаться по лесу.

— Собственно, а почему бы и нет? — пробормотал я и принялся стягивать одежду.

Защитный периметр вполне мог не реагировать на зверей, ведь был расположен в лесу.

Сложив одежду аккуратной стопкой прямо на мох, я недовольно поежился от холода и взвесил в руках две свои волшебные палочки: оливандровскую и созданную мной. Я редко использовал ту, что с подачи Дамблдора, всучил мне Оливандер, в основном только на занятиях. Но носил с собой всегда. Этой палочке в моих планах тоже отводилась определенная роль. И не та, какую назначил ей Старик.

Интересно, а Волдеморт знает об особенностях своей волшебной палочки, сестры моей? Он готовится бороться с Дамблдором и его крестраже-фениксом, который к тому же еще и родная сестра Дамблдора, с помощью волшебной палочки с частицей этого самого крестража-феникса — гремучая смесь. Сколько еще таких подводных камней заложено Дамблдором?

Рассказать все Волдеморту? Нет. Пусть сам выкручивается. Он и в беспалочковой магии достаточно силен. Если не победит, то уж точно измотает Дамблдора, а там посмотрим…

От размышлений меня отвлек порыв холодного ветра. Я тряхнул головой и вновь поежился. Нашел тоже место для раздумий и планов. Еще раз взвесив палочки в руках, я положил их к одежде. Можно, конечно, взять одну из них в зубы. Но волк с волшебной палочкой в зубах будет выглядеть как-то подозрительно, не находите?

Короткий миг, земля приближается и вот я уже не на двух ногах, а на четырех. В нос ударили запахи леса и… Я фыркнул и отбежал немного в сторону к ручью. Надо чаще принимать душ и менять одежду.

К границе защитного периметра я подходил с опаской. Предположения, предположениями, а что произойдет на самом деле, кто его знает? Вот она эта невидимая граница совсем близко. Шаг — все в порядке. И еще шаг — тишина и покой. Полшага, шаг. Наконец я уже без страха устремился дальше в лес.

Волчьи лапы ступают тихо, не тревожа покой засохшей прошлогодней листвы и сухих веток. Уши ловят сторонние шумы, а чуткий нос запахи. Беззвучная серая тень бежит по лесу, прячась среди других теней.

Не смотря на звериную шкуру, мне не особо хотелось попадаться на глаза Долохову. Кто знает, может он сразу догадается, что я не обычный зверь? А там и до правильных выводов недалеко.

Долго бежать не пришлось. Первым о близком присутствии человека сообщило обоняние. А затем и уши уловили впереди звуки тихого пения. Я остановился, склонился к самой земле и осторожно двинулся вперед, едва ли не ползком. Скрыться в тенях. Слиться с лесом. Меня здесь нет.

Долохов расположился на большой поляне, торчавшей на вершине пологого холма, словно плешь на макушке лысеющего человека. Возле деревьев стояла простая палатка. Горел костер, над ним грелся котелок, причем явно не с зельем, а с ужином. Просто турист на отдыхе. Вот только занимался этот турист чем-то непонятным.

Да и сама полянка была явно не проста. Это я и своей звериной шкурой чувствовал. Не место силы, нет. Но что-то тут есть или было. Что-то древнее и почти забытое. Может когда-то в глубине холма жили неуступчивые и жадные цвеги, или фэйри водили свой хоровод на его вершине, празднуя Самайн. Волшебные народы ушли, но под луной еще можно найти тень их следов.

Долохов между тем прекратил свое пение, присел на корточки и что-то поставил на землю. Встал. Поклонился. Отошел к палатке. Покопавшись в своих вещах, он вынул из них какой-то предмет и вновь пошел к краю поляны. Отметив, где по краям поляны примята трава, я осторожно двинулся к ближайшему такому месту. Долохов очень удачно оказался по другую сторону поляны, да еще к тому же стоял спиной и был занят своим пением, да и трава была довольно густая.

Так, что тут у нас? В примятой траве стояла, воткнутая в землю деревянная фигурка изображавшая медведя. Это же тотем! Очень похожий на один из тех, что я видел у дома Долохова. Резная фигурка была сработана тщательно и с любовью. Если Долохов решит бросить магию, то он вполне сможет заработать себе на жизнь резьбой по дереву. А вот это уже интересно! На спине тотема было нанесено несколько рун. Склонив голову к самому тотему, я жадно втянул носом воздух, ловя запахи. Пахло кедром, Долоховым, чем-то еще не уловимым, кровью и… Волдемортом. Значит это и есть затаенный козырь Темного лорда. Интересно, очень интересно. Как я понимаю, тотемы — это работа Долохова, а вот руны наносил Волдеморт, причем использовал для этого свою кровь. Все-таки он гений! Создать за столь короткий срок столь причудливое сочетание из тотемизма, рунической магии и магии крови… Зачем, зачем он полез в политику. Он же первоклассный маг-исследователь! Хотя, с учетом направления его изысканий спокойно заниматься исследованиями ему бы просто не дали. Министерство позапрещало столько всего, в том числе безопасного и даже полезного, что развитие магической науки практически застопорилось. Да какое там развитие! В пору говорить о постепенной деградации. Единственное что худо-бедно двигается вперед, так это зельеварение.

Я медленно отполз обратно в лес. Был соблазн прихватить собой и тотем. Схватить его зубами да дать деру! Но пришлось сдержаться. Не стоит трогать то, о чем мало знаешь. Иначе рискуешь получить не совсем то, что планировал.

Присев на траву, я поднял заднюю лапу и почесал ею за ухом. Да, вот тут! Сильней! Кайф! Эх, в человеческом теле не понять как же это все-таки здорово. Однако, что теперь дальше делать? Бежать к Дамблдору с докладом явно не стоит. Мне выгодно, чтобы Волдеморт встретил Дамблдора в наиболее выгодной для себя позиции. На пике своих сил и возможностей. В ином другом случае шансов у него немного. Дамболдор гораздо более сильный и опытный маг. Не зря, ой не зря Волдеморт предпочитал избегать схваток с директором Хогвартса. Темного лорда можно считать кем угодно, но только не дураком.

С другой стороны, я как никто другой заинтересован, чтобы ловушка, подготовленная Волдемортом, была ловушкой только для Дамблдора, а не для вашего покорного слуги. А что если… Это стоит, обдумать. Хорошенько обдумать. Почесав за ухом еще раз, я поднялся на лапы и поспешил назад, к оставленным вещам. Здесь более делать было нечего.

Одежда лежала там, где я ее и оставил. Только слегка отсырела из-за царившей в лесу сырости. Б-р-р-р! Ненавижу сырую одежду! Даже заклятья сушки не помогают избавиться от нее полностью. Так, срочно в менор, переодеться и выпить стакан… Нет! Два стакана огневиски. Исключительно в лечебных целях!

Уже в подземельях, сменив одежду и попивая горячий кофе, приготовленный заботливой Нилли, я лениво перелистывал кодекс в поисках ответов. Не смотря на суматошный день и общее, далекое от хорошего, положение дел. Настроение у меня было приподнятым. Мне слегка удалось приподнять завесу над планами Волдеморта, а это уже не мало.

Именно в таком приподнятом настроении, я и вернулся в Хогвартс. Еще не зная, что три дня спустя все мои планы полетят кувырком.

Глава 52 Двойной удар

Отставив флакончик в сторону, я довольно и почти счастливо улыбнулся. Наконец-то мне удалось создать что-то похожее на противоядие от того яда, что создал Волдеморт. Очень уж мне не хотелось использовать его, не имея страховки на случай непредвиденного отравления. Мне удалось добиться даже большего, теоретически это противоядие должно нейтрализовать основной компонент зелья Волдеморта — яд Королевской виверны. Тоже не лишняя предосторожность зная взрывной характер Беллатрисы Лейстрендж. Не удивлюсь если она захочет меня убить не взирая ни на какие приказы Темного лорда. Работа была еще далеко не закончена, зелье нуждалось в доработке и некоторых испытаниях, но оставшегося времени на все это должно было хватить с лихвой. Три-четыре дня и ни зелье Волдеморта, ни яд виверны мне более не страшны. А про такие мелочи как: смертельные заклятья Волдеморта, когти и зубы Королевской виверны, которые могут убить столь же надежно, как и яд, я подумаю, когда с ними столкнусь. Надеюсь, что всему выше перечисленному, найдется, кого убивать и помимо меня.

— Так, время ее есть, — протянул я, достав из кармана часы и бросив взгляд на стрелки. — Нилли!

— Я здесь хозяин! — тут же отозвалась домовичка.

— Принеси мне кофе.

Она тут же исчезла и снова появилась, но уже с подносом в руках. На нем был кофейник и моя любимая большая чашка. Вернее это было что-то среднее между чашкой и пивной кружкой. Большая для первого и слишком маленькая для второго, она стала моей любимой посудой для поглощения стратегически важного для меня напитка — кофе.

— Как всегда великолепно, — похвалил я домашнюю эльфийку, сделав добрый глоток из своей кружки. — Если бы я платил тебе деньги, то тут же увеличил бы жалование.

— Требовать плату за полезную и нужную работу, — неподдельно ужаснулась Нилли. — Это позор! Не нужно так делать, хозяин-сэр.

— Не обращай внимания, я просто пошутил, — поспешил успокоить ее я. А то с нее станется рухнуть на колени и начать биться головой об пол моля не допустить подобного поругания эльфийской чести.

"Странные они существа эти домашние эльфы", — подумал я, делая очередной глоток кофе. Странные, но полезные.

Наконец, кофе, как и моя передышка, закончились. С противоядием я на сегодня закончил, но дел еще была целая куча. Например, мне просто необходим был еще один визит в лес. Покопавшись в Родовом кодексе, я нашел решение, как нивелировать те неприятности, которые могут принести мне зачарованные тотемы. И именно этим и стоило сейчас заняться. Судя по тому, что я видел на поляне два дня назад, до окончания работы Долохову нужно было не так много времени. По моим подсчетам он должен был закончить еще вчера. А значит, сегодня мне никто не помешает лучше изучить поле будущей битвы века, и кое-что там подправить.

Тяжело вздохнув, я поставил кружку на пол, встал и вернулся к рабочему столу. Поставив перед собой пустой флакончик, я достал волшебную палочку и провел ее кончиком по ладони левой руки. Когда волшебная палочка оставила на ладони глубокую, кровоточащую царапину, я сжал кулак и принялся наполнять флакончик своей кровью. Не самая болезненная, но не слишком приятная процедура. Да и флакончик, не мелочась, я взял самый большой. Наконец, флакончик был заполнен. Закрыв его, я достал из кармана зелье и вылил на рану. Руку ощутимо защипало. Можно было, конечно, и заклинанием залечить. Но после него кожа жутко зудит несколько часов, а вот зелье пощиплет пять минут, затянет рану и все.

К флакончику с кровью я добавил тонкую кисточку, и портальный камень. Вчера убил на его создание добрую половину дня. И убью еще больше на создание его собратьев. Портальных камней мне нужно штуки три-четыре. Замечательная вещь если хочешь совершить тактическое отступление — сбежать. Аппараировать то в бою не получится. За те секунды, что даже очень сильный и опытный маг тратит на подготовку к аппарации, его напичкают всевозможными заклятиями. То ли дело портал — активировал одним касанием и ты уже перенесся. Даже помахать ручкой противнику на прощанье не успеешь. Плюс портал позволяет обойти антиаппарационные чары. Им даже из самого Хогвартса можно сбежать. Чары замка не дают возможности перенестись порталом на территорию замка, но запросто допускают побег с помощью этого самого портала. И есть у меня стойкое ощущение, что в самом скором времени мне это понадобится.

Лес поприветствовал меня противным мелким дождем, холодом и еще большей сыростью. Стягивая с себя одежду, я успел мысленно проклясть: природу с ее погодой, свою затею, Волдеморта, Долохова, Дамблдора и общее несовершенства мира. Наконец, одежда была снята, и я быстренько превратился в волка. В звериной шкуре переносить сырость и дождь стало гораздо терпимей, даже появилось какое-то извращенное удовольствие от этого. Подхватив зубами флакончик с кровью, кисточку и портальный камень, я пересек ручей и аккуратно двинулся в уже знакомую сторону.

Вершина холма оказалась пуста. А ведь был риск, что Долохов останется тут для охраны или Волдеморт выделит для этого кого-то другого. Все же иногда Темный лорд ведет себя на редкость беспечно. Слишком он самоуверен, это-то его порой и подводит.

Я оббежал поляну по кругу, а она была не такой уж и маленькой, как показалось мне в начале. На ней, пожалуй, поле для квиддича поместится, еще и для зрителей место останется. Тотемы все также стояли по краям поляны. Безмолвные часовые, они были совершенно незаметны в траве. Двадцать четыре тотема.

Положив в мох свою ношу, я постарался поставить флакончик вертикально. Флакончик вертикально вставать отказывался. Попробовав повторить все это на поляне, в траве, я столкнулся с той же самой проблемой. Ну не желал он стоять, как положено! Внимательно осмотрев поляну, я отыскал место, где Долохов жег костер. Разбросав лапами остатки углей в стороны, и расчистив ровную площадку я вновь постарался поставить флакончик вертикально. Получилось! Отойдя в сторону и побегав немного вокруг, я убедился, что флакончик стоит и не собирается падать. В голову осторожно постучала мысль: "А к чему все эти мучения? Можно ведь вырыть небольшую ямку и поставить флакончик в нее. Так он точно не опрокинется от сильного ветра, или от моих неосторожных действий".

Сказано, сделано — я тут же разрыл кострище. Даже не задумываясь над тем, что яму можно было вырыть и в другом, более чистом, месте. Опустив флакончик в вырытую ямку, и с удовольствием отметив, что тот лежит в ней словно в упаковке и не завалится на бок даже при желании, я лег на землю, сажал верх флакончика между лап и потянул зубами пробку. Специально на этот случай пробку я подобрал самую длинную и крепкую. Так чтобы ее можно было без труда вытащить волчьими зубами. Легкий хлопок. Готово!

Встав на ноги, я выплюнул пробку на землю и подхватил зубами кисть. О, Мерлин! Видел бы кто это со стороны — волк с кисточкой в зубах. Мысленно представил себя в берете над мольбертом, естественно в волчьей шкуре. Ужас! Такое может привидеться только если передышать парами некоторых зелий.

Окунув кисточку в кровь, я подбежал к первому из тотемов и аккуратно дотронулся кисточкой до каждой из рун. В принципе лучше бы было полностью прорисовать все руны. Но, во-первых, помимо крови Волдеморт использовал для своей "краски" что-то еще, возможно, это "что-то еще" очень важно. Фактически, руны были нарисованы магическим зельем, в составе которого точно была кровь Волдеморта — это-то мой волчий нос с легкостью почувствовал. А вот определить на запах остальные составляющие, он был не в состоянии.

Во-вторых, рисовать руны держа кисточку ртом… Попробуйте это проделать будучи человеком. А каково это будучи волком?

Нет, можно было бы конечно попробовать позаимствовать один из тотемов и изучить его в более приватной обстановке. Но кто знает, к чему это может привести? И сколько времени понадобится на это изучение?

Кисточка прошлась по рунам последнего из тотемов, оставляя на них следы моей крови. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы их магия более мне не смогла навредить. Что же, сейчас и проверим. Взяв в зубы портальный камень, я превратился обратно в человека. Не бывает мгновенных чар. Татуировка-страж предупредит меня об опасности, а портал спасет мою голую задницу.

Страж молчал. Я сделал несколько шагов по поляне, морщась от сырости. Знавал извращенцев любящих ходить босиком, но себя к таковым не отношу. Ладно, опыт можно считать удачным, пора от сюда убираться. Превратившись обратно в волка, я забрал с поляны свои вещи — даже пробку от флакончика прихватил, — закопал ямку и двинулся в обратный путь к своей одежде. От одной только мысли, что она на таком дожде вымокла насквозь, становилось зябко даже под защитой звериного меха.

Порыв грядущей бури нашел меня в лице домового эльфа Лестрейнджей, настигшего меня в Косом. Я как раз ненадолго вырвался в Лондон, чтобы прикупить кое-что из ингредиентов. И вот когда я, шурша пакетами с покупками, вышел из аптеки меня уже поджидали.

— Лорд Северус Снейп-Принц, у меня для вас срочное послание, — эльф протянул мне письмо, поклонился и исчез.

Аппарировав в свои подземелья я крикнул Нилли, сгрузил ей свои покупки и вскрыл конверт. В конверте оказалась короткая записка.

"Северус, немедленно прибудь ко мне. Л.В."

Коротко и ясно. У меня под ложечкой засосало от дурных предчувствий. Все шло слишком хорошо, а по закону подлости это означает, что все очень плохо. С чем связан этот странный вызов? Неужели Волдеморт узнал о моих лесных приключениях? Да нет, сомнительно. Я был очень осторожен. Что же еще? Волдеморт решил открыть время и место "проведения ритуала". Да рано еще — срок не подошел. Из двух недель прошла только одна. Теперь от предчувствия неприятностей у меня заныли зубы. Проклятье! Что же он опять задумал?!

Идти на встречу или сбежать?

Некоторое время я рассматривал оба варианта, но все же решил принять приказ-приглашение Волдеморта. Убивать меня сейчас у него нет никакого резона. Если, конечно, мои невинные лесные шалости и прочие тайны остались неизвестными. В ином случае…

Ладно, придется рискнуть. О, Мерлин! Вновь ощущаю себя полным гриффиндорцем, до чего же мерзкое чувство.

К особняку Лестрейнджей я подходил не без опаски, с трудом давя в себе желание вытащить волшебную палочку. Дверь открыл тот самый домовой эльф, что принес мне письмо.

— Лорд Снейп-Принц, — поклонился он. — Лорд Волдеморт ожидает вас. Прошу за мной.

Волдеморт привычно ждал меня в своей библиотеке-лаборатории.

— Северус! Хорошо, что ты так быстро откликнулся на мое приглашение, — на его лице появилась довольная улыбка. — Дело, которое нам надо обсудить, очень важное.

— Я само внимание, мой лорд, — кивнул я, внутренне напрягаясь, словно сжатая пружина.

— Время пришло! — торжественно провозгласил Волдеморт, вышагивая вдоль книжных полок. — Завтра на рассвете все решится.

— Завтра? — удивился я. — Мне казалось, что вы говорили что-то о двух неделях. Прошла только одна.

— Две, одна — какая разница? Мы готовы уже сейчас, так зачем нам ждать пока подготовится Дамблдор? — усмехнулся он. И в его словах явственно чувствовалась насмешка. Перенос срока связан не только с Дамблдором, но и со мной.

— Отлично придумано! — восхитился я почти искренне. А ведь это так легко просчитывалось, но я как последний дурак купился на этот срок в две недели. Черт! Я не готов, мне нужно еще хотя бы два дня!

— Рад, что ты это оценил, — довольно кивнул он, внимательно следя за моей реакцией своим холодным все улавливающим взглядом. Ничего, я умею держать удар. Даже если этот удар смертелен.

— И где будет проведен ритуал? — спросил я, не позволяя ни толикой жеста выдать ту бурю, что бушует в моих мыслях. — Что мне сообщить Дамблдору?

Слегка разочарованный Волдеморт встал — он явно рассчитывал на большую мою реакцию. На одной из стен библиотеки висела большая и явно древняя, написанная на холсте на манер картины, карта Британии. Темный лорд остановился перед ней.

— Это будет здесь, — его палец уперся в зеленую область на карте между Эдинбургом и Каирнгормским национальным парком.

Ну что же, можно утешить себя мыслью, что место я выяснил правильно.

— Далековато от населенных мест. Я там никогда не был, — не моргнув глазом, соврал я. — Не уверен, что Дамблдор сможет нас туда аппарировать.

— На этот счет не волнуйся, я точно знаю, что Дамблдор бывал неподалеку. А дальше место вы найдете без особого труда.

— Тогда прошу меня простить, но я вынужден вас спешно покинуть. Мне еще нужно сообщить эти, — тут я позволил себе улыбнуться, — "с трудом добытые" сведенья Дамблдору.

— Да, тебе стоит поспешить. Атака на Хогвартс начнется утром, — добил меня Волдеморт.

Коротко поклонившись, я резко развернулся на каблуках и поспешил к выходу, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег.

Аппарировав в свои подземелья, я дал волю гневу. Жаль, как же жаль, что я так и не обзавелся мебелью — разломать ее сейчас милое дело. В стену полетел поднятый волшебной палочкой камень. Появившаяся было Нилли, быстро оценила ситуацию и молча исчезла.

Выместив ярость на ни в чем неповинном камне, я успокоился. Что толку разносить теперь собственный менор? Как это мне поможет? Да и так ли все плохо? У меня есть яд против феникса. И меч, против виверны. Лезть в схватку с Волди и Дамби я не собираюсь, путь сами разбираются. Чего у меня нет? Противоядия? Оно есть, но толком не проверенно. Повредить не повредит, но вот поможет ли? Еще я планировал запастись порталами на случай бегства. Один у меня есть, но этот один мне скоро понадобится.

Если я решу все-таки влезть в драку, то это будет путь в один конец. Мне придется либо победить, либо умереть…

Машинально распихивая в пояс зелья, я размышлял, прикидывал, рассчитывал, с ужасом понимая, что выхода-то особого нет. Кто бы ни победил в схватке: Волдеморт или Дамблдор, одной из его следующих целей все равно стану я. Бежать и прятаться? Можно, но бежать и прятаться придется всю жизнь. Готов ли я к этому? Признаем честно — нет, не готов. Да и сколько я смогу прятаться, если Волдеморт подгребет под себя Британию, а затем развяжет войну с маглами? Десять лет? Двадцать? Если меня не найдет Волдеморт, то уж сами маглы достанут где угодно. Маглы не столь ущербны, как думают маги. Стоит им прознать про магию, и я уверен, что они найдут способы выявлять магов. Хитрый анализ крови, какая-нибудь техническая штука или еще чего — новая инквизиция найдет способ. Их старые средневековые собратья в свое время обошлись без всяких хитроумных штук, обошлись дыбой да кострами. Правда, постороннего народу перебили изрядно, но то издержки…

Победит Дамблдор — еще "лучше". Меня объявят главным последователем Волдеморта, а то и его наследником. И что-то мне подсказывает, что в этот раз нового Темного лорда будут искать не так наплевательски как старого. У Дамблдора достаточно компромата на меня, чтобы убедить кого угодно, в том числе и Лили, в моей виновности. Про магию придется забыть, забиться в самый глухой угол и жить жизнью обычного магла. Жить без Лили, магии, вечно прятаться… я так не смогу. Лучше уж подохнуть!

Путь от Хогсмита до Хогвартса был преодолен мной в рекордные сроки. Плюнув на конспирацию и возможных свидетелей, я просто пролетел вдоль берега озера. Черный ход в Хогвартс оказался не заперт, это избавило меня от полетов перед самим замком. Толкнув ее, я направился на встречу с директором. Коридоры, лестницы, коридоры. Не обращая внимания на попадавшихся по дороге знакомцев и незнакомцев я, ничуть не смущаясь, бежал по замку словно за мной гонится сам Грим. Да так оно и было.

Каменная горгулья отъехала в сторону, заранее освобождая мне путь. Задыхаясь и хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба — бег, явно не мое — я поднялся по лестнице и ввалился в кабинет Дамблдора.

— Северус, да на тебе лица нет! Что случилось?

Обеспокоенный Дамблдор встал из-за своего стола, проводил меня к креслу и почти насильно усадил в него.

— Не торопись, продышись и успокойся, — строго приказал он, жестом остановив мою попытку заговорить. — Может быть выпьешь чаю?

Я отрицательно помотал головой. Между чаем Дамблдора и ядом, я предпочту яд. После противоядий от большинства ядов чувствуешь себя не так плохо, как после "безобидного" Дамблдорского чая.

— Ритуал и нападение на Хогвартс произойдут завтра на рассвете! У нас почти не осталось времени! — выпалил я, выровняв дыхание.

Дамблдор слегка спал с лица. Приятно, что Волдеморт переиграл в этом не только меня.

— Ты уверен? — отрывисто спросил он.

— Да! Сегодня вечером ближний круг обсуждал завтрашнее нападение на Хогвартс, — соврал я. Хотя, почему же соврал? Уверен, такое обсуждение имело место. Возможно, что и сегодня.

— Это очень неприятная новость. Я сейчас же свяжусь с аврорами.

— Может стоит все же эвакуировать учеников? — без особой надежды поинтересовался я.

— Не стоит, в этом нет необходимости. Под защитой магии этого замка, они в безопасности.

Да, так Дамболдор и выпустит Лили из под своей опеки. Черт! Значит придется сегодня ночью выкрасть ее из замка. Хотя… зачем мне ждать ночи? Загляну к себе, перехвачу кое-что из зелий — зелий никогда не бывает много — и попробую выманить ее из башни Гриффиндора. Если это не удастся, то после отбоя осуществлю тайную мечту всех подростков Хогвартса — пролезу в женское крыло.

— А что с местом проведения ритуала? Его ты узнал?

— Да, учитель. Это было проще, чем я думал. Долохов случайно проговорился, что несколько дней назад помогал Темному лорду с одним делом. Думаю, это именно то, что нам нужно.

— И где это? — Дамблдор заинтересованно вскинул брови.

— К северу от Эдинбурга. Большой лес. Могу показать на карте.

— Не нужно, я все понял — остановил меня Дамблдор, думая явно о чем-то своем. — Не знал, что кто-то еще помнит про это место… — пробормотал он, но продолжать не стал.

Значит, мои догадки были верны — не все так просто с тем холмом. Если переживу завтрашний день, то обязательно вызнаю всю подноготную этого места. Осталось малость — выжить.

— Ох-хо-хо, — воскликнул между тем Дамблдор, явно собравшись с мыслями. — Это будет сложно!

— Мы можем отправиться туда прямо сейчас! — постарался "уговорить" его я. Нет у меня никаких дел в Хогвартсе. Совсем, совсем нет! Кража Лили ни в счет.

— Нет, Северус, — остудил мой пыл Дамблдор. — Мы должны застать Волдеморта именно в момент проведения ритуала. Иди лучше отдохни, завтра на всех ждет тяжелый день. А мне нужно предупредить авроров и преподавателей Хогвартса.

Заставлять себя упрашивать я не стал. Ночь сегодня будет бурной.

* * *

Едва только за Северусом Снейпом закрылась дверь, Дамблдор вскочил с места и бросился в свои покои.

— Вот торопыги, — ворчал он, достав из своего личного тайника флакончик с уже давно подготовленным, как раз на такого случая, зельем.

За ним влетел феникс и с клекотом уселся на плечо директора.

— Скоро все решится, моя дорогая, — сказал Дамблдор, ласково погладив птицу, — ты же не бросишь своего глупого старшего братика? Не оставишь его без помощи.

Феникс залился переливистой недовольной трелью.

— Так надо! — раздраженно бросил директор. — Ради всеобщего блага!

Пересадив феникса на прикрепленную к стене жердочку, Дамблдор убрал зелье в карман мантии и поспешил обратно в свой кабинет. Достав из ящика стола уже знакомый подробный план Хогвартса, он требовательно стукнул по нему три раза волшебной палочкой.

— Северус Снейп!

Найдя нужную отметку, Дамблдор довольно улыбнулся. Мальчишка еще не успел сбежать из замка, как он того опасался. Знал бы этот юный хитрец, сколько ему пришлось приложить усилий, чтобы переловить всех зачарованных им мышей, маскировавших его местоположение в замке.

— Покажи мне Лили Эванс! — вторично приказал Дамблдор карте.

Найдя нужную отметку, Дамблдор поспешил из башни.

Покинув библиотеку, Лили решила уже было вернуться в гостиную Гриффиндора, когда ее настиг окрик директора.

— Мисс Эванс, подождите вы мне нужны.

— Да, директор? — Лили не без удивления посмотрела на Дамблдора. Впервые на ее памяти директор выглядел встревоженным.

"Да он, похоже, сюда бежал!" — отметила она, заметив его тяжелое дыхание.

— Пойдемте со мной, нам надо серьезно поговорить.

— Что-то случилось? — ей в голову пришла страшная догадка. — Что-то с Северусом?

— Пойдемте, я все вам объясню, — Дамблдор настойчиво потянул Лили в одну из многочисленных пустых аудиторий. Сопротивляться Лили и не думала.

— Директор что прои… — закончить Лили не успела. Едва закрыв дверь аудитории, Дамблдор достал волшебную палочку и нацелил ее в лоб девушки.

— Империо!

* * *

Влетев в свои комнаты, первым делом я удостоверился, что оставленный в них не так давно портальный камень находится на своем месте. Так, что еще? Петр последнюю неделю живет в подземельях менора, где за ним ухаживают домовики, так что о вороне можно не беспокоиться. Зелья?

Еще раз проверив набор зелий в поясе, я подошел к стеллажу с запасом зелий и взял из него несколько флакончиков.

Откинув крышку часов, я посмотрел на стрелки. Ждать до ночи или выкрасть Лили прямо сейчас? С одной стороны, ученики еще не спят и даже в самых глухих уголках можно нарваться на ненужных свидетелей. С другой стороны, к ночи здесь будет полно авроров, а это гораздо хуже свидетелей учеников. К тому же можно попробовать выманить Лили в Выручай комнату, и использовать портал уже там. Хм… а вот это уже больше походит на план. Осталось только найти способ выманить Лили из башни грифов.

В дверь постучали. Моя рука сама собой поползла к ножнам с волшебной палочкой. Кого там еще принесла нелегкая?

— Северус, ты здесь? Открой дверь! — раздался из-за двери голос Лили.

Еще не веря собственной удаче, я поспешил ее впустить. Лили ворвалась в мои покои и быстро закрыла за собой дверь, привалившись к ней спиной. Она была явно чем-то возбуждена и взволнованна.

— Лили, хорошо что ты… — договорить я не успел. Лили повисла на моей шее и жадно впилась в мои губы требовательным и страстным поцелуем.

На какое-то время я выпал из реальности. Волдеморт, Дамблдор, нападение на Хогвартс, побег — все это тщета, ерунда. Были только ее мягкие податливые губы, язык и горячее дыхание. А еще у ее поцелуя был странный дразнящий вкус — кисло-сладкий и одновременно мятный. Мои руки сами по себе обхватили Лили за талию, поползли ниже. Сердце билось в груди словно бешеное.

Одна мысль не давала мне почему-то покоя.

Вкус?

Кисло-сладкий и мятный дразнящий вкус.

Вкус!

Я грубо оттолкнул Лили в сторону и выхватил волшебную палочку.

— Петрификус Тоталус! — парализующие заклятие сковала ее по рукам и ногам. Лили стала заваливаться на пол и обязательно упала бы, если бы я не подхватил ее. Оттащив девушку в спальню, я положил ее на кровать.

Не так давно, просматривая воспоминания покойного ныне Крысеныша, я видел сценку, где Поттер вылил за окно одно интересное зелье, сваренное по семейному рецепту. Я не был бы собой, если бы не заинтересовался подобным зельем. Особого времени на исследования у меня не было, но в минуту редкого свободного времени я удовлетворил свой интерес, найдя описание похожего зелья в своем Родовом кодексе. Рецепт оказался не такой уж секретный и сложный. Скорее просто незаслуженно забытый. Усовершенствованная версия привораживающего зелья перемешанного с зельем плодородия. Договорные браки среди волшебников дело обычное и не редко новоиспеченные молодожены не только не любят, а и вовсе ненавидят друг друга. Тут то им на помощь и приходит это зелье — обеспечив на ночь-две любовный угар обоим партнерам и зачатие наследников. Одним из отличительных признаков зелья и был кисло-сладкий, мятный вкус. Для большей эффективности у зелья было еще одно, довольно мерзкое свойство — от нереализованного сексуального желания партнеры вполне могли сойти с ума. Такая вот страховка для особо тяжелых случаев.

— О, Мерлин! — выдохнул я, осознав — в чем же состоял план Дамблдора.

Все части мозаики сошлись идеально. Моя догадка о новом папе для Золотого мальчика была верна. И, кажется, я знаю с кем оный Золотой мальчик должен был бы бороться. Выживание Волдеморта завтра явно не предусмотрено, а пугало для волшебного мира необходимо. И кто же у нас тут идеально подходит на роль этого пугала? Быть может тот, кто недавно печально прославился в Лондоне рядом человеческих жертвоприношений. Тот, кто был глазами и ушами Темного лорда в Хогвартсе. Тот негодяй, что выкрал из Хогвартса одну из главных магических реликвий Британии — меч Гриффиндора. Можно ли отыскать в Британии более черное сердце?

Бешенное сердцебиение и не думало проходить. Я посмотрел на парализованную заклинанием Лили и против воли почувствовал прилив желания. Проклятье! О том, что эффект зелья передается через слюну в моем Родовом кодексе не говорилось. Зато там был рецепт противоядия!

Бросившись в свой рабочий кабинет, я быстро наполнил котел водой и развел огонь. Теперь ингредиенты! Прихватив из шкафа все необходимое, я привычно приступил к разделке ингредиентов. Обычно это меня всегда успокаивало, но не в этот раз. Желание становилось все сильней. Поймав себя на мысли, что ритмичные движения ножа — это безумно возбуждающе, я застонал. Закусив до боли губу, я все же с упорством продолжил готовить зелье.

Мне не хватило каких-то жалких минут.

Когда две нежные ручки обхватили меня за пояс, а к спине прижалось теплое девичье тело, я понял что проиграл. Сосредоточившись на противоядии, я позабыл, что заклятье паралича действует не так долго. Сопротивляться более власти зелья не было никакой возможности… да и желания. Разве не об этом я мечтал все эти годы?

Я повернулся к Лили, прижал ее к себе и нашел своими губами ее губы. Она бросилась на меня с яростью оголодавшей тигрицы и оседлала, обхватив ногами за бедра. Это была уже даже не страсть, а просто безумие. Котел с недоваренным зельем повалился на пол, огонь под ним, к счастью, тут же погас. Хотя я сомневаюсь, что такая мелочь как пожар смогла бы нас сейчас остановить.

На каких-то остатках воли, я сумел донести наши переплетенные тела до стеллажа с зельями. Мы с силой врезались в него, не прекращая страстных объятий и еще крепче прижимаясь друг к другу. С губ Лили сорвался возбужденный стон. Стеллаж покачнулся, несколько флакончиков сорвались в низ и со звоном покатились по полу. Руки Лили уже пробрались под мою одежду, а ногти впились мне в спину. Мои руки тоже не бездействовали и уже нагло задрали ее платье до бедер. Найдя затуманенным взглядом нужный флакончик, я с огромным усилием заставил свою правую руку оторваться от столь интересных исследований и подхватил его с полки. С животным рыком выдрав зубами пробку, я в один глоток выпил зелье и полностью отдался во власть охватившего нас безумия.

Глава 53 Прощание

Забыть друг о друге могут только любовники,

любившие недостаточно сильно, чтобы возненавидеть друг друга.

Эрнест Миллер Хемингуэй

Проснулся я резко и как-то сразу. Не было этой привычной сонливости, ленной неги, желания поваляться подольше в теплой постели. Открыв глаза, я не сразу понял, где нахожусь и что это такое теплое привалилось к моему правому боку. Приподняв голову, я с удивлением обнаружил, что лежу совершенно голым на кровати в своих покоях в Хогвартсе, а рядом посапывает обнаженная Лили. Приобняв меня за шею и закинув ногу, она уютно устроила свою рыжую голову на моем плече.

Я помотал головой, пытаясь прогнать эту соблазнительную фантазию. Лили проснулась. Подняв голову, она с удивлением посмотрела на меня, силясь понять, что же такое происходит. Некоторое время мы молча смотрели друг другу в глаза.

— Северус? — прошептала Лили.

Поняв, в каком недвусмысленном положении мы оба находимся, она покраснела до кончиков волос, оттолкнулась от меня и перекатилась на противоположную половину кровати. Одновременно с этим Лили умудрилась вытянуть из-под меня одеяло и закуталась в нем с ног до головы.

В моей голове тут же всплыла картина вчерашнего. Зелье! Чертов Дамблдор! Мысли метались. Хм, теперь наш брак можно считать свершившимся. Магии все эти штуки в паспортах не очень то и нужны, а помолвку мы заключили по всем правилам. Вот только Лили сообщать эту новость сейчас явно не стоит.

— Что мы натворили! Что мы натворили! — сомнамбулой повторяла она, пытаясь отыскать в ворохе разбросанного по спальне тряпья свою одежду.

Дельная, кстати, мысль. Что-то накинуть на себя явно не помешает. Встав с кровати, я обнаружил на полу у себя под ногами мантию. Вроде моя. Мантия была цела, хоть и измята до неузнаваемости, а вот в рваных тряпках рядом с ней с превеликим трудом можно было узнать женские трусики. Задвинув эту улику ночного безумства под кровать, я накинул мантию и невольно поморщился. Может ночью нам и было хорошо, но сейчас ощущение было донельзя мерзким, словно мы с Лили не любовью занимались, а нас цинично поимели. Я не монах и не святой, и совершил в своей прошлой-будущей жизни не мало мерзких поступков, но никогда не брал женщину силой или подпаивая любовными зельями.

Обнаружив в кармане мантии часы, я откинул крышку. Вроде еще ходят. Стрелки часов показывали пятый час утра. Интересно и это тоже Дамблдор предусмотрел? Или это так случайно совпало? А было бы забавно банально проспать штурм Хогвартса и поединок директора с Темным лордом. Волдеморт отнял у меня шесть дней подготовки к поединку, а Дамблдор умудрился лишить последней ночи. Мои скромные шансы тают прямо на глазах. Ладно, карты уже сданы, ставки сделаны и отступать уже поздно. Но сначала я все же разберусь с Лили, иной возможности уже может не быть. Хорошо хотя бы то, что я сумел вчера влить в себя противозачаточное зелье. Остается надеяться, что его силы хватит, чтобы побороть эффект от зелья Дамблдора. А может будет даже лучше, если его эффекта не хватит…

Лили наконец-то отыскала свою мантию и быстро натянула ее прямо на голое тело.

— Что вчера произошло? Почему мы оказались в одной постели? — спросила она, почувствовав себя немного более одетой и уверенной. На меня она все еще старалась не смотреть.

— Вечером ты ворвалась ко мне в комнату и фактически изнасиловала, — ответил я, проверив на месте ли находится волшебная палочка. Разговор предстоит тяжелый, а характер у Лили взрывной, словно порох.

— Что ты несешь? — прошипела Лили, дрожащим от ярости голосом. — Я не могла так поступить!

— Ты была под действием зелья, — пояснил я, внутренне напрягаясь. Сейчас что-то будет.

Лили меня не разочаровала. Слова объяснения еще срывались с моих губ, а в ее руках уже появилась волшебная палочка.

— Что?! Зелье?! Ты что меня подпоил! Мерзавец! Как ты мог?! Ступефай!

Молния ударила в то место, где я только что находился. Упав за кровать, я выхватил свою волшебную палочку. Что и требовалось доказать! Хорошо хоть, что начала она с парализующих чар, а то ведь могла бы и сразу авадой.

— Ступефай!

— Протего!

— Петрификус Тоталус!

— Протего!

— Ступефай!

Наш содержательный диалог, дискуссия и обмен мнениями продолжался еще какое-то время, пока мне не надоело. Лили столь сосредоточилась на атакующих чарах, что совершенно позабыла о защите.

— Экспеллиармус! — выкрикнул я, не принимая на щитовые чары, а просто увернувшись от очередного ступефая.

Волшебная палочка Лили вырвалась из рук хозяйки и послушно перелетела в мои руки. Вот теперь мы можем спокойно поговорить. Конечно, если Лили не бросится на меня с кулаками. О, она это может!

Тяжело вздохнув, я убрал волшебную палочку и бросил Лили свою добычу. Поймав ее в воздухе, Лили еще какое-то время буравила меня яростным взглядом. Затем она сделала несколько глубоких вдохов и нехотя опустила руку с волшебной палочкой. Но убирать ее не стала.

— Успокоилась? — поинтересовался я, опускаясь в кресло. — А теперь сядь и подумай хорошенько. Когда мы последний раз виделись? Молчишь? Всю неделю я в Хогвартсе бываю только ночью. Каким образом я мог напоить тебя этим зельем?

— Но все равно! — возмутилась Лили, покусывая от волнения губу. Приглашение присесть она не приняла и сейчас ходила по спальне из стороны в сторону. — Ты же прекрасно разбираешься в зельях, и должен был сразу понять, что я нахожусь под его действием. Или ты решил воспользоваться ситуацией? — она покрепче сжала свою волшебную палочку.

— Разумеется, я все понял. Не сразу, но понял. Ты не могла забыть все. Если напряжешь память, то вспомнишь, что я тебя почти сразу обездвижил и кинулся делать противоядие. Но зелье оказалось с хитрым секретом. Его делали именно в расчете на нас с тобой. И когда ты меня поцеловала… — я многозначительно замолчал. Дальнейшие выводы Лили может сделать и сама.

Лицо Лили вновь залилось румянцем, видимо кое-какие моменты вечера и ночи у нее в памяти отложились. Лично у меня они отложились не только в памяти — явственно болела расцарапанная в кровь спина. Ощущения такие, словно ночью меня пытались порвать на несколько маленьких Снейпов.

— Не понимаю! — еще больше смутившись под моим взглядом, она повернулась ко мне спиной. — Если это не ты, то кто? Кому и зачем понадобилась, чтобы мы переспали?

— Зачем? Тут я могу только догадываться, — слукавил я. — А кому? Что ты помнишь о вчерашнем вечере, до того как пришла ко мне? Ты что-то пила? Ела?

Лили все же нашла в себе силы вновь повернуться ко мне лицом, хотя в глаза все еще старалась не смотреть. Хотя чего уж теперь стесняться-то. Хотя должен признать, выдержка у нее хорошая. Здоровая злость и ярость гораздо лучше слез и истерики.

— Последний раз я ела и пила на ужине в общем зале, — задумалась она.

— Нет, не то. Зелье действует очень быстро. А я вернулся в замок гораздо позже.

— Ну, после ужина я пошла в библиотеку, делала эссе для Макгонагалл. Закончила. Пошла к нам в башню…. — Лили замолчала, нахмурилась, потерла лоб. — Больше ничего не помню!

— Подумай хорошенько!

— Да не помню я, — раздраженно воскликнула она. — Дальше помню, как постучала в твою комнату! — у нее задрожали губы и навернулись слезы. — Ты открыл дверь, и я повела себя как последняя…

— Стоп! — я поспешил остановить ее самокопание. Перехвалил я ее, сейчас истерики мне только и не хватало. — Ты тут ни при чем. Я тут ни при чем. Это все зелье! Хм, похоже, тебе подтерли память, вот ты и не помнишь, что произошло после библиотеки.

— Кто мог так поступить? — она быстрым движением вытерла глаза и нахмурилась.

— Будем думать дальше, — пожал плечами я. Обвинить директора во всех бедах просто, а вот доказать это Лили уже сложней. — Я читал про подобное зелье. Кто бы его ни создал, но для его создания ему нужна была наша кровь. — Интересно, когда и как Дамблдор умудрился получить мою или обошелся без нее? — Немного, буквально несколько капель. В последнее время ты не находила у себя какие-то порезы или глубокие царапины, о происхождении которых ты ничего не помнишь?

Лили вновь задумалась, ее взгляд прояснился, она явно что-то вспомнила.

— Не так давно я глубоко порезала палец в библиотеке. Тогда подумала, что порезалась о страницу книги.

— Подумала? — заинтересовался я. Хм, с учетом древности библиотечных фолиантов задача порезаться об их бумагу весьма не тривиальна.

— Знаешь, я совершенно не помню, как это произошло, — она побледнела. — Нет, этого не может быть!

— Что ты вспомнила, — мое сердце забилось чаще. Неужели старый пройдоха где-то допустил ошибку?

— Директор Дамблдор, — потрясенно прошептала Лили. — Я разговаривала с ним в библиотеке, а потом после этой беседы и обнаружила у себя на пальце порез. — Она помотала головой и нервно хихикнула: — Да нет, этого просто не может быть! Наверное, я порезалась до этого, просто не помню где.

— Просто не помнишь где… Дамблдор опытный легилимент… — я многозначительно замолчал.

— Это какая-то ошибка, — Лили вновь неверяще покачала головой, словно силясь выбросить из нее столь чудовищные подозрения. Пусть, благодаря моим стараниям, ее вера в безгрешность директора несколько померкла, но поверить в подобную подлость она все еще не могла. — А вот я сейчас просто пойду к директору и прямо у него спрошу! — воскликнула она, развернувшись на каблуках. Такие мелочи как растрепанный вид и мантия на голое тело ее сейчас не волновали.

Решительно подойдя к двери, она взялась было за ее ручку… и замерла, парализованная невербальным петрефикусом.

— Прости, но я не могу позволить тебе совершить эту глупость, — прошептал я ей, подхватывая парализованное тело на руки и сжимая портальный камень.

Короткая вспышка и вот я с Лили на руках уже стою в подземельях своего менора. Рядом тут же появилась Нилли.

— Доброе утро хозяин-сэр. Вам нужна помощь?

— Помнится Рон и Нивил раскопали не так давно тюрьму? В каком она состоянии? — поинтересовался я. Прости Лили, но ничего лучшего мне подготовить не дали.

— В прекрасном, хозяин-сэр. Хозяин хочет запереть в них хозяйку? Я провожу вас.

Слова домовой эльфийки наглядно доказали, что наш с Лили магический брак вступил в силу. Ох, если я сегодня выживу, то она меня точно убьет.

Повесив над своей головой светящийся огонек, Нилли провела меня по темным коридорам подземелья до тюрьмы. А ничего так местечко, симпатичное. Прочные решетки, много свежей соломы (даже не представляю, где домовики ее достали). Даже вечно горящие свечи на стенах сохранились, давая хоть и тусклое, но все же освещение. Сплошная романтика. Сам бы тут с удовольствием пересидел этот день, да нельзя.

Лили я устроил в первой же камере, предварительно забрав у нее волшебную палочку. В награду мне достался полный ярости взгляд. Эффект заклинания скоро должен спасть, и лучше мне в этот момент оказаться подальше. С беспалочковой магией у Лили пока еще не очень, но со злости у нее может и получиться.

— Я знаю, ты меня сейчас ненавидишь, но так будет лучше для твоего же блага, — на моих губах появилась грустная усмешка, как же похож я стал на Дамблдора. С такой легкостью решаю за других как им будет лучше. — Здесь ты будешь в безопасности. Если к вечеру я не вернусь, то домовые эльфы тебя выпустят и вернут волшебную палочку. Если тебе что-то нужно, то попроси их они исполнят почти любой твой приказ и доставят сюда все необходимое.

Лили скривила губы, силясь что-то сказать. Судя по бросаемым на меня взглядам, что-то не слишком лицеприятное. Но заклятье все еще действовало, не давая обрушить мне на голову поток брани.

— Ну вот, пожалуй, и все. Пожелай мне удачи.

В ответном возмущенно-яростном взгляде Лили было желание моей скорейшей смерти.

— Возможно, скоро это твое желание исполнится, — ответил я, выходя из камеры.

Из взгляда Лили пропала ярость, теперь в нем был только страх.

— Не вздумай умирать, — тихо, едва слышно прошептала она одними губами. — Я должна сама тебя убить.

— Постараюсь предоставить тебе эту возможность, — вновь усмехнулся я и запер решетку камеры.

Затем я запер и саму тюрьму. До вечера двух замков хватит Лили для тренировки беспалочковой магии.

Теперь нужно было сделать еще кое-что. Вернувшись в большой подземный зал с моими немногочисленными вещами, я наконец-то нормально переоделся. Прыгать по лесу с полуголым задом занятие не из приятных. Достав пустой флакончик, я приложил острие волшебной палочки к виску, вытаскивая из головы туманно-серебряную нить воспоминаний. Не всех, но Лили хватит и этого. Что еще? Порывшись в карманах, я отыскал свою чековую книжку. Не сказать что на моем счете состояние, но кое-какие накопления мне сделать удалось. А у Лили теперь доступ к Родовому сейфу, как у законной супруги. Еще полторы тысячи галеонов и кое-какие магловские деньги спрятаны в подземелье. Домовики знают, где именно. Родовой кодекс? Не уверен, что Лили сможет им воспользоваться, но если зелье Дамблдора окажется сильней…

Хотелось бы сделать больше, но времени нет.

— Нилли! — громко позвал я эльфийку.

— Да, хозяин!

— Вот, — я передал ей флакончик, доверху заполненный вязкой серебряной жидкостью. На занятиях Лили не спала и с легкостью поймет, что это такое. — Передашь это хозяйке в случае моей гибели. Вы же это почувствуете?

Уши домовой эльфийки задрожали.

— Да, хозяин, — ответила она. — Но хозяин не должен умирать. Это неправильно!

— Ну, раз неправильно, тогда я просто обязан выжить, — мрачно усмехнулся я и продолжил, отдав Нилли и чековую книжку: — Это тоже передашь хозяйке, покажешь ей тайники с деньгами и Родовым кодексом. Постарайся убедить ее не покидать подземелья хотя бы пару дней, лучше больше.

— Я все выполню, хозяин-сэр, — серьезно кивнула Нилли. — Удачи вам, господин.

— Спасибо, Нилли, она мне понадобится.

Наверное, стоило бы перекинуться парой слов и с Нептуном. Но времени уже не было. Волдеморт любит пунктуальность и ждать не будет. Скоро рассвет, а мне еще предстоит добраться до поляны. Я не настолько глуп, чтобы аппарировать прямо на нее. Впрочем, о келпи можно не беспокоиться. После заключения брака все его клятвы действительны и для Лили. Особенно если… Черт! Сейчас не время думать об этом.

Проверив зелья в поясе и две свои волшебные палочки, я достал из тайника меч Гриффиндора, зелье Волдеморта и возможное противоядие. Противоядие тут же отправилось в последний свободный кармашек на поясе с зельями. Открыв флакончик с ядом, я вылил его содержимое на серебряное лезвие меча. Серебро впитало яркую жидкость, словно губка, а рукоять меча немного потеплела. Сработает или нет? А у меня есть выбор? Взяв меч в левую руку, я положил его плашмя на плечо, достал из кармана пачку сигарет, закинул одну из никотиновых палочек себе в рот, сжал ее губами, зажег, жадно втянул в себя дым и аппарировал.

Глава 54 Битва титанов

Под ногами треснула сухая ветка, нарушая тишину леса. Было еще довольно темно, солнце только готовилось показаться из-за горизонта и лишь посветлевшее небо на востоке говорило о том, что этот час недалек. Под кроной леса еще и вовсе царила самая настоящая ночь.

Вытащив из кармана флакончик с "Кошачьим глазом", я задумчиво повертел его в руках, а затем убрал. Нет, не стоит. Лучше выпить лишнее тонизирующие зелье. С темнотой же пока придется мириться.

Воткнув меч Гриффиндора в землю, я докурил сигарету. Лезть на поляну впереди Волдеморта и Дамблдора не было никакого смысла. Да и вообще лезть в их битву мне нет никакого смысла — зашибут мимоходом и даже не заметят этого. В идеале надо сделать как-то так, чтобы быть рядом, но в схватке не участвовать. Спрятаться? Идея хороша, но не реализуема. Прятаться надо не в самом глухом углу леса, а там, где я могу наблюдать за битвой, чтобы вовремя вмешаться. И как бы я не пытался прятаться рядом с поляной — меня заметят. А заметив, постараются, как минимум, нейтрализовать, а то и уничтожить. Слишком высоки сейчас ставки, чтобы сбрасывать со счета даже такую малость, как я. К тому же они оба мне не доверяют. И если у Дамблдора на меня еще есть кое-какие виды, то вот Волдеморт скормит своей Беллатрисе-виверне и не поморщится. Ничего личного, Северус, обычный расчет.

Лезть в свалку нельзя. Спрятаться невозможно. Что же делать?

Я задумчиво прошелся вокруг меча Гриффиндора. Сократив срок, Волдеморт порядком порушил все мои планы. Теперь вот приходится импровизировать, сочинять все прямо на ходу. Ненавижу так делать! Моя правая рука коснулась волшебной палочки, той самой — сестры палочки Волдеморта с пером феникса.

— Зашибут мимоходом и не заметят, — пробормотал я. — А ведь это может сработать! Так, теперь нужно определиться, что из зелий стоит принять.

Пустые флакончики один за другим улетали в мох. Во рту появилось привычное ощущение сдохшей кошки или помойки. Что поделать, запах и вкус у большинства зелий весьма, хм… специфический. А когда намешаешь несколько разных, то одним своим дыханием можешь низвергнуть кого-нибудь в обморок.

Откуда-то из глубины леса в небо сорвалась яркая огненная стрела. За ней метнулась огромная черная тень. Ну вот и началось! Лес наполнился звуками битвы, между стволов загуляло причудливое эхо.

Подхватив правой рукой меч, я вытащил левой волшебную палочку с пером феникса и устремился к поляне. Мой выход!

В небесах над лесом между тем развернулась не менее горячая схватка. Огненная стрела поднялась в воздух и вспыхнула вторым солнцем, мгновенно увеличившись в размерах. Искря огненным опереньем, над лесом величественно парил феникс, в своем подлинном величии. Но на пути у него черной тенью выросла Королевская виверна.

Эта эпичная схватка развернулась прямо надо мной и была видна во всех подробностях. В иное время я не отказался бы понаблюдать за ней, но сейчас предпочел убраться подальше. На любования нет времени, да и того гляди эти "птички" рухнут мне на голову. Белла такой возможности точно не упустит.

Сделав небольшой круг, я выскочил на поляну, отважно размахивая волшебной палочкой и мечом. Поединок пока шел как-то вяло — ничего мощнее ступефая не использовалось. И не скажешь, что это решающая схватка за контроль над Британией. И Волдеморт, и Дамблдор решили пока приберечь свои козыри.

Дальнейшее произошло за каких-то несколько секунд.

— Я здесь, учитель, — крикнул я, воинственно взмахнув мечом. Пусть сами думают, какого именно учителя я имею в виду. Да и нет такого ученика, который хотя бы раз в жизни не мечтал придушить кого-нибудь из своих учителей. Впрочем, про учителей можно сказать то же самое…

Встретили меня с теплотой, да лаской…

— Ступефай! — слитно в два голоса разнеслось над лесом. Две молнии с разных сторон устремились ко мне.

Ну да, надоедливый комар отвлекает великих шахматистов от интереснейшей партии, раздражая своим жужжанием. Да и ладно бы жужжание, а то ведь может и укусить. Это хоть и не смертельно, но неприятно. К тому же, пока ты его прихлопываешь, противник в наглую сопрет с доски ферзя.

Хорошо, что чего-то подобного я ждал. Прыжок в сторону и опасные молнии уносятся во мрак ночного леса.

"Потрясенный подобным предательством" я вскинул волшебную палочку.

— Ступефай! — и ответная молния устремляется к Волдеморту, но тот небрежно отражает ее щитовыми чарами.

Теперь жало волшебной палочки смотрит на Дамблдора.

— Ст…

Я не успел закончить заклинание. Даже не глядя в мою сторону, Дамблдор сделал небрежный пас рукой — волшебная палочка в моей левой руке взорвалась. Меня отбросило назад и порядком приложило о ствол дерева, но сознание я так и не потерял. Под таким количеством разномастных зелий я и с оторванной рукой не почувствовал бы боли. Кстати, как она?

Приземлил меня Дамблдор весьма удачно. И теперь моя "бессознательная" тушка полусидела, полулежала, привалившись к стволу дерева. Из такого положения мне была видна вся поляна.

Не шевеля головой, я аккуратно скосил взгляд на свою левую руку. Да, выглядит неважно. Куча заноз различной величины, многочисленные порезы, кусок кожи возле большого пальца сорван, а крови…

Оторвавшись от созерцания собственных ран, я вернулся к осторожному наблюдению за битвой. Тут дела пошли гораздо веселей. Мое появление стало катализатором, теперь битва разгорелась всерьез.

— Бомбарда максима! — крикнул Волдеморт, но Дамблдор сделал уже знакомый пас рукой.

Из палочки Волдеморта повалил густой черный дым. Мгновенно окутав Темного лорда с ног до головы, он скрыл его из виду. Дамблдору это явно не понравилось — не такого эффекта он ждал. Сейчас по его разумению на поляне должны были лежать две оглушенные тушки: моя и Волдеморта. И если с моей все прошло как надо, не будем расстраивать старика раньше времени, то с Волдемортом что-то явно пошло не так.

Поведя волшебной палочкой, Дамблдор быстро разогнал черный дым, но Волдеморта на месте не оказалось. Темный лорд появился в каких-то двух десятках шагах за спиной директора, навел волшебную палочку и выпустил невербальную аваду. Я не знаю, каким чудом Дамблдору удалось уклониться, но он это сделал. Смертоносный луч разминулся с его телом в каких-то жалких дюймах.

А Волдеморт не промах! Он явно подозревал, что с его волшебной палочкой что-то не то и сумел подготовиться к возможным сюрпризам.

— Конфинго! — выкрикнул Дамблдор.

— Протего! Адеско Файр! — из палочки Волдеморта появилась огненная змея и постаралась проглотить директора. Но, так и не дойдя до него, она развеялась тысячью искр, поджигая траву.

Над поляной виверна воевала с фениксом. То и дело сцепляясь в огнеперо-чешуйчатый клубок, они обменивались яростными ударами. Виверна била хвостом, рвала феникса острыми зубами. Феникс не оставался в долгу — жег огнем, бил острым клювом, стараясь поразить глаза противника.

На земле схватка так же не затихала ни на миг. Возле моего уха прошелестела молния отраженного заклинания, едва не добавив седых волос. Было очень трудно сидеть недвижимо на месте, изображая беспамятство, когда луч заклинания летит, казалось бы, прямо в тебя. Но татуировка-страж молчала, и я задавил в себе условный рефлекс, выработанный годами. Оправившись от частичной неудачи со своим хитрым планом с волшебными палочками, Дамблдор перешел в наступление, сыпя заклинаниями с немыслимой скоростью. Волдеморту оставалось только защищаться и уворачиваться. Вот вам и эффект Старшей палочки.

Над поляной пронесся слитный звериный рев. Со всех ее концов к Дамблдору устремились призрачные звериные фигуры — сработали тотемы Долохова. Похоже, перед боем Волдеморт благоразумно погрузил их в спячку, чтобы Дамблдор не нашел и не уничтожил тотемы. А вот сейчас настало их время.

Призванные духи внушали уважение одним своим видом. Могучие тигры, ловкие барсы, величественные львы, быстрые волки. Неподалеку от меня из травы появился огромный призрачный тур. Склонив к земле голову с длинными рогами, он устремился к Дамблдору.

Дамблдор не растерялся. Забросив атаку, он стал быстро развеивать духов. Призраки ревели и выли, но исчезали с поляны также стремительно, как и появлялись. Волшебная палочка плясала в руках Дамблдора с немыслимой скоростью, уничтожая по три-четыре духа за один взмах. При этом директор успевал еще и отражать или уворачиваться от атак воспрянувшего Волдеморта.

Наконец последний дух, тот самый могучий тур, был развеян. Он растворился легкой серебряной дымкой, не дойдя до Дамблдора какой-то жалкий шаг. Но как только развеялся последний из духов, Волдеморт вызвал новых. И вновь к Дамблдору устремилась призрачная волна. Стало понятно, что одними развеяньями делу не поможешь. Сколь бы не был хорош Дамблдор, сколь не прекрасна Старшая палочка, но еще десяток подобных атак и директор просто выдохнется от подобного темпа если не магически, то физически точно. Все же он уже не молод, его лучшие годы позади и старость берет свое.

В этот раз Дамблдор действовал немного по-другому. Он и сам быстро прикинул в голове весь расклад и понимал, что одним уничтожением духов ничего не решить. Выход он нашел быстро. Уничтожая по одному духу, следующим заклинанием он уничтожал и сам тотем. Деревянную фигурку охватывало пламя, в десять секунд сжигавшее ее в пепел.

За один заход уничтожить всех идолов Дамблдору не удалось. В какой то момент он просто вынужден был вновь сосредоточить все свои силы на духах. Уворачиваясь от призрачных зверей с ловкостью акробата, Дамблдор уничтожал их сразу по пять-шесть за раз. Черт! Вот теперь я начинаю верить, что он и правда победил Гриндевальда в честной дуэли, а не ударом в спину. Да и не такая у него плохая физическая форма для его-то возраста.

В новом вызове в своем строю духи не досчитались четверти собратьев. А в следующем уже половины. Однако свою задачу духи выполнили, Дамблдор явно терял силы. Волдеморт обрушил на него целый град заклятий. И одно секо добралось таки до тела директора. Сейчас мантия на его левом плече была порвана и стремительно темнела от крови.

Последний идол обратился в пепел. Переводя дух, противники остановились друг напротив друга, опустив свои волшебные палочки. Магический бой скоротечен, но это вовсе не значит, что он прост. Даже короткая магическая схватка выматывает не хуже марафона. Волдеморт и Дамблдор обменялись уже таким количеством заклятий, в том числе и авад, что два иных волшебника уже давно свалились бы с магическим истощением. А эти ничего еще, только дышат тяжело.

— Смотрю, вы не растеряли былую форму, учитель, — заметил Волдеморт, вытирая со лба пот.

— А вот ты, Том, явно не прогрессируешь. Хотя, должен признать, задумка с тотемами была неплоха, — ответил Дамблдор, поморщившись от боли в порезанном плече и нанес новый удар.

Побросав еще с минуту друг в дружку ступефаи и прочую мелочь, они вновь сошлись всерьез. Волдеморт выпустил очередную аваду, и она в воздухе встретилась с авадой Дамблдора. Темно зеленая молния Волдеморта и светло зеленая Дамблдора толкали друг дружку каждая в сторону хозяина оппонента. Наступил момент, который должен был решить исход этого поединка.

Я осторожно вытащил пальцами свою вторую волшебную палочку, заранее припрятанную в рукаве мантии на правой руке. Меч Гриффиндора при полете я выпустил из рук, но сейчас он лежал в каком-то шаге от меня.

В центре поляны было красивое зрелище. Темно-зеленая авада Волдеморта и светло-зеленая Дамблдора шипя, словно живые, перекатывались то в одну сторону, то в другую. Вот темная молния немного, на шаг, оттеснила светлую к Дамблдору. А вот все резко поменялось, и светлая молния оттеснила темную шагов на пять в сторону Волдеморта. Спустя еще какое-то время молнии застыли где-то посередине, сойдясь в жестком клинче.

Волдеморт и Дамблдор стали медленно сближаться. Теперь все было поставлено на это противостояние двух авад. А чем меньше дистанция в подобном магическом клинче, тем меньше сил затрачивается магами. А авада это и так весьма прожорливое заклинание. Нет можно остаться и на месте, теша свое эго тем, что твоя авада длинней чем у оппонента. Но сильно тебе та длинна поможет при магическом истощении?

Я направил волшебную палочку на меч Гриффиндора и заставил тот подняться в воздух, невысоко, буквально на ладонь над землей. Подчиняясь моему невербальному приказу, серебряной змеей скользя в траве, меч осторожно полетел по краю поляны за спину Дамблдора.

Волдеморт и Дамблдор сближались. Авады все также стояли на месте не в силах сдвинуть друг друга ни на шаг. Вот между Волдемортом и Дамблдором осталось двадцать шагов, вот десять. Тут Волдеморт остановился и, похоже, влил в свою аваду максимум силы. Нарушив установившееся равновесие, темно зеленая молния скакнула вперед разом на четыре шага, но уже тут остановилась и медленно, нехотя поползла назад. Дамблдор явно знал про подобный фокус и был к нему готов. Теперь темная молния теряла свои позиции. Вот она откатилась назад на шаг, вот на два, и еще на шаг, и еще. Вскоре светло зеленая молния зависла возле самого Волдеморта, но дальше сдвинуться не смогла. Секунд десять она боролась, а потом покатилась назад. Между молниями вновь установилась равновесие.

Волдеморт шагнул вперед. Дамблдор шагнул вперед. Дистанция между ними сократилась до восьми шагов, до шести, до четырех. Вот они уже стоят в двух шагах друг от друга почти соприкасаясь волшебными палочками, между которыми горят темно и светло-зеленые огоньки.

Лучшего момента было не найти. Подняв невербальными чарами меч Гриффиндора в воздух еще выше я бросил его в спину Дамблдора, вкладывая в этот удар все свои силы. Серебряное лезвие разрезало воздух, разогналось и ударило в спину Дамблдора, нанизав сильнейшего волшебника современности на острие, словно бабочку на булавку. Светло зеленая молния пропала и Дамблдора поразила еще и авада Волдеморта. Но порадоваться победе Темный лорд не успел, меч Гриффиндора просто протащил тело директора за собой и пронзил грудь темного лорда, одновременно с этим я вскочил на ноги и выпустил в Волдеморта аваду. За какое то мгновение на лице Темного лорда последовательно отразилось сразу несколько эмоций: радость победы, удивление и страх скорой смерти.

Неужели все? Как-то механически, все еще не веря, я подошел к упавшим телам. Дамблдор лежал на Волдеморте, меч Гриффиндора сплел старых врагов в страстных объятиях смерти, словно любовников. Взявшись за рукоять меча, я попытался вытащить его, но не тут то было. Уперев ногу в спину Дамблдора, я все-таки освободил меч. Тут то меня и накрыло. Все! Мне это удалось! Меня охватила радостная эйфория. Царила она секунд пять, пока с неба не спикировала Королевская виверна.

Вовремя проснувшаяся татуировка-страж острой болью известила меня об опасности. Что бы я делал без этой маленькой помощницы? Сдох бы уже давно. Отпрыгнув в сторону, я увернулся от острых как бритва когтей, схлопотав только легкий удар крылом по касательной. Впрочем, этот "легкий удар по касательной" опрокинул меня на землю и отбросил на несколько шагов. Можно сказать — легко отделался. Рано я обрадовался, ой рано. На короткий миг забыл, что еще ничего не кончено, и чуть за это не поплатился. Просто я так долго ждал этого момента, грезил им, мечтал о нем…

Когти виверны в бессильной ярости распороли землю на том месте, где я только что находился. Голова на длинной шее дернулась к телам, отпихнув тело Дамблдора, виверна нашла своего хозяина. Из ее пасти вырвалось горестное и яростное шипение. Уродливая морда (как красавица Беллатриса согласилась стать тварью со столь… специфической внешностью?) повернулась в мою сторону, в глазах читалось желание разорвать меня на маленькие кусочки и сожрать.

Встав на ноги, я послал в сторону Королевской виверны воздушный поцелуй. Позерство, но не могу удержаться. Бесить Беллатрису вошло у меня в привычку. Правда в этот раз вместо бешенства, она уже и так была взбешена, в глазах Беллатрисы-виверны появилось удивление.

— Назад посмотри, — пояснил я.

Виверна оглянулась, чтобы увидеть упавшего на нее с небес феникса. Огнеперая птичка выглядела уже довольно потрепанной и ощипанной, но боевого духа не растеряла. А главное, она почему-то не спешила убивать меня, мстя за гибель любимого братца.

Феникс приземлился на спину виверне, острый клюв несколько раз ударил по уродливой голове. И последний удар нашел уязвимую цель. Виверна лишилась одного глаза и дико зашипела. Стараясь сбросить феникса, ударить его хвостом с ядовитым жалом, она запрыгала по поляне словно дикая необъезженная лошадь, пытающаяся сбросить седока. Выпустив на прощанье из тела волну огня, от которой разом вспыхнула не только трава, но и мертвые тела Волдеморта и Дамблдора, феникс вновь взлетел.

Бросив в мою сторону полный еще большей ярости, но уже одноглазый взгляд, Королевская виверна кинулась за ним, здраво рассудив, что спокойно разобраться со мной можно и позже.

Огонь между тем бодро обгладывал мертвецов. Я только сейчас заметил, что к востоку от поляны в небо поднимается густой черный столб. Воняло дымом и гарью — горел лес. Феникс явно не экономил на своем огне, вот только больше пострадала от него не виверна, а лесок.

В небесах у феникса дела пошли не особо хорошо, разъяренная потерей любимого хозяина и глаза, Королевская виверна выбивала из огненной курицы ее огненный дух, только перья летели. Вот и острый шип на хвосте наконец-то в первый раз нашел свою цель. До этого фениксу удавалось избегать этого главного оружия своего противника. Острый костяной наконечник раздробил фениксу одну из костей левого крыла, и огненная птица падающей звездой рухнула на противоположном краю поляны, возле самого леса, породив вокруг себя настоящий огненный смерч. Виверна радостно взвыла и бросилась на поверженного противника, чтобы добить. Но хотя феникса низвергли с небес, он был еще не побежден. Подволакивая крыло, огненная птица поднялась на лапы и встретила виверну огненным потоком прямо в оскаленную морду. Виверна врезалась в феникса, по земле покатился клубок переплетенных тел. Но было видно, что потерявший крыло феникс держится уже из последних сил. Феникс всегда славился в первую очередь мощью своей магии, лечебной и огненной. Но огонь слабо действовал на Королевскую виверну, а у лечебной магии тоже есть свои пределы. Страшные раны от когтей и зубов не затягиваются мгновенно, а их становилось все больше и больше. Удар же ядовитого хвоста был и вовсе смертоносно опасен. Сколько столь нужных и столь стремительно тающих сил понадобится на нейтрализацию яда?

Королевская виверна же излишками магии никогда не страдала. У нее не было даже кислотного дыхания, ставшего отличительной чертой всех виверн. Зато у нее была устойчивость к магии, особенно огненной, физическая сила, острые как пила зубы и кривые когти, похожие на сабли. И сейчас все это явно выигрывало перед магией феникса.

Колебался я не долго. Оставаться один на один с окончательно спятившей Беллой мне не хотелось. Особенно с Беллой виверной. А феникс вызывает симпатию хотя бы тем, что не пытается меня убить. Может он… она гораздо умнее Беллы, и просто отложила это на потом. А может смерть Дамблдора ее не очень то и расстраивает. Зная историю Арианы Дамблдор, я бы этому не сильно удивился. Мне будет почти жаль ее убивать. И снова меч Гриффиндора взлетел в воздух. Я все же маг, а не гриффиндорец, чтобы лезть с железкой в рукопашную. Впрочем, надо признать, что с железкой у гриффиндорцев больше шансов на победу, чем с волшебной палочкой.

В этот раз клинок поднялся в небеса выше самых высоких деревьев и медленно поплыл к сцепившимся крестражам. Те увлеченно колошматили друг друга, позабыв про все на свете. Феникс получил еще два или три удара ядовитым жалом, оперение на груди покраснело от крови. Волшебная птица была на последнем издыхании и держалась на одном упрямстве. Виверна уже предчувствовала скорую победу. Нанеся еще один удачный удар хвостом она отскочила назад, склонила голову к земле и торжествующе зашипела.

Сейчас!

Меч Гриффиндора рухнул острием вниз. Отскочила виверна очень удачно и мне пришлось лишь немного подправить его полет. Серебряное острие пробило череп виверны и прошло насквозь, просто пришпилив ее голову к земле. Когти Королевской виверны несколько раз неверяще царапнули землю, огромная тварь как-то неловко завалилась на живот и осталась недвижима.

Теперь оставался только феникс. Я попытался освободить меч Гриффиндора, но меч отказался повиноваться магии. Держа феникса под прицелом волшебной палочки, волшебная птица не пыталась напасть, а просто тяжело дышала и смотрела на меня, я осторожно подошел к морде виверны и вытащил застрявший меч.

Равнодушно наблюдавший за моими действиями феникс взмахнул крыльями и преобразился. Теперь на поляне стояла обнаженная девушка, а не искалеченная в бою волшебная птица.

— Теперь моя очередь? — устало спросила она, ничуть не смущаясь своей наготы. Наверное, за столько лет она к ней просто привыкла и не обращала внимания.

Я молча кивнул. Мне не хотелось ее убивать. Ариана такая же жертва Дамблдора, как и многие другие.

— Ты сомневаешься, — констатировала она. — Не стоит. То на что обрек меня мой сумасшедший брат — это не жизнь, а нелепая пародия на нее, практически полностью подчиненная его воле. Я не заслужила такой судьбы. Он был безумен. Обезумел в тот день, когда его заклинание сразило меня. Вечность рядом с безумцем, полностью контролирующим тебя — это хуже ада. Если бы я могла убить себя, то давно бы это сделала.

— У тебя была отличная возможность героически погибнуть в бою, — я кивнул на труп виверны.

— Темный лорд ничуть не лучше моего брата, а миру не нужен еще один Дамблдор, — с этими словами Ариана опустилась на колени. Убрав волосы на бок и склонив голову, она подставила мне шею для удара. Чувствуя себя палачом, я поднял меч Гриффиндора над головой и ударил…

Неужели все? Радости не было. Была лишь усталость, горечь и куча мертвых тел, одно из которых виверна. Вот маглы порадуются, обнаружив в лесах мертвого "дракона". Кстати, на счет дракона…

Я подошел к виверне. О живучести этих тварей ходят легенды, но с отрубленной головой не живут. Поднимая меч, я еще не знал, что совершаю последнюю серьезную ошибку в своей жизни.

Татуировка страж ужалила предплечье. В открытых, но мертвых и пустых прежде глазах виверны вновь появился живой, злой огонек. Тело ее было недвижимо, но длинный хвост ударил со скоростью молнии. Я не мог успеть уйти с линии атаки. Попытался, но не успел. Левое бедро обожгло болью.

— Да сдохни же ты! Сдохни! — взвыл я, кромсая шею виверны ударами меча.

Поднятый для нового удара хвост упал плашмя, из глаз виверны вновь ушла жизнь, но я не унялся, пока голова твари не оказалась отделена от туловища. Вся моя мантия была залита кровью, словно у заправского мясника.

Рана в бедре вновь напомнила о себе острой резкой болью.

— ………. - грязно выругался я, шаря по поясу с зельями. И без всякого яда рана выглядела мерзко, половина бедра была просто разворочена ударом. Только принятые зелья позволили мне устоять на ногах, после такого удара я бы отключился от болевого шока.

Вновь в траву полетели пустые флакончики. На рану полились зелья. Боль, не смотря на все заранее принятые эликсиры, была адской и с каждой секундой только усиливалась. Я уже не мог стоять и неловко сел, скорее упал, прямо на землю, привалившись спиной к телу мертвой виверны. Бедро горело огнем, и этот огонь постепенно расползался по всему телу. Принятое, но так толком и не испытанное противоядие, не могло этого остановить. Сил больше не было, все тело налилось свинцом. Какая там аппарация! Я не смог поднять руку даже для того чтобы вытащить сигарету из пачки. Жаль, как же жаль, что я успел создать только один портальный камень, да и тот пришлось использовать, чтобы вытащить Лили из Хогвартса.

Уже остатками сознания я отметил, что лесной пожар от схватки виверны с фениксом уже вовсю бушует на поляне. Древние деревья горели словно свечки, разгоняя последние остатки ночи. Равнодушно наблюдая за подползающей волной огня, я не без удовлетворения отметил, что уже почти не чувствую боли и потеряю сознание раньше чем сгорю. Потом была темнота…

(На этом месте автор, зловеще смеясь и потирая ладони, собирался сделать перерыв, но потом инстинкт самосохранения взял верх.)

Эпилог

1 сентября 1990 года. Вокзал Кинг Кросс. Платформа 9 3/4.

Как это обычно бывает 1 сентября, на платформе 9 3.4 вокзала Кинг Кросс царило необычайное оживление. Туда и сюда сновали заполненные вещами тележки. Ухали запертые в клетках совы, радостно галдели дети, суетились родители. То тут, то там щелкали вспышками репортеры магических изданий. Разве могли они пропустить такой день?

Гул людской толпы особенно усилился, когда на платформе появился новый министр магии Джеймс Поттер. Щелкая фотоаппаратами, словно челюстями, журналисты тут же кинулись к нему, как почуявшие добычу акулы. Недовольно поморщившись, Джеймс нацепил на лицо дежурную улыбку. Приобнял детей и супругу, позволив сделать несколько семейных колдографий.

— Господин министр, что вы чувствуете после долгожданной победы на выборах? — влез с вопросом один из репортеров.

— Разумеется радость, наша партия очень долго добивалась этого и жители Магического мира наконец-то сделали правильный выбор. Но вместе с тем я понимаю, какая это ответственность и уверен, что не разочарую своих избирателей.

— Мистер Поттер, как вы прокомментируете последние инициативы Верховной палаты Визенгамота? — вторил второй репортер.

За воцарившейся с появлением нового министра магии суетой никто не заметил появившуюся следом пару: высокого, худощавого, темноволосого юношу и рыжеволосую женщину. Эту пару заметил только Джеймс Поттер и на мгновение на его лицо набежала тень. Но новый министр магии быстро взял себя в руки и принялся расхваливать репортерам свою программу реформ.

— Мистер Поттер сияет, словно новенький галеон, — отметил юноша.

— Он так долго пытался занять кресло министра, что это неудивительно, — сказала Лили бывшая Эванс, а ныне Принц. — Зато нас хотя бы оставили в покое.

— Интересно, а почему предыдущий министр столь бездарно слил выборы? — поинтересовался юноша, хитро посмотрев на мать.

— Спроси у него сам, — пожала плечами Лили, недовольно посмотрев на часы. — Ты, кстати, не знаешь, где его носит?

Юноша огляделся.

— Да вон же они, — кивнул он в сторону арки входа.

Прихрамывая и то и дело опираясь на трость из арки вышел высокий, черноволосый мужчина. На шее у него сидела маленькая девочка лет пяти. Ухватив отца за волосы, она весело дергала ногами, представляя себя верхом на лошади. Рядом с ними шел мальчик лет одиннадцати.

* * *

Попав на платформу, я едва не оглох от царившей вокруг какофонии. Каждый год одно и то же.

— Ма! Прямо, па!

Сидевшая на моей шее Ангела активно задрыгала ногами и замахала рукой, обнаружив Лили.

Краем взгляда я заметил лучившееся самодовольством лицо Джеймса Поттера. Новый министр магии разливался соловьем перед группой репортеров. А ведь он до сих пор верит, что победил на последних выборах. Как был наивным глупцом, не видящим дальше собственного носа, так таковым и остался. Восемь лет я был министром магии, став самым молодым министром в истории и этого не изменишь. Этот факт бесит беднягу Джеймса больше чем какой-либо другой. Он может попытаться реформировать, читай разрушить, все что я "сотворил с магическим миром", но отнять у меня звание самого молодого министра ему уже никогда не удастся. Он всегда будет только вторым. Таков его удел. Он и вторым то стал не из-за блестящих способностей, которых как не было, так и нет, а благодаря мне. Хотя он и его последователи этого не понимают.

После таинственного и непонятного исчезновения Волдеморта и Дамблдора, их тела так и не нашли, да и не могли найти, кризис в магической Британии чудом не рассосался. Война сошла на нет, это да. После понесенных во время штурма Хогвартса потерь, враждующие стороны долго зализывали раны и пытались прояснить судьбу своих "генералов". А без их "чуткого руководства" прямое противостояние быстро сошел на нет. Да и самые буйные погибли во время штурма. Но давно назревший конфликт никуда не делся. Перемен хотели все. Чистокровным подавай старые порядки. Маглорожденным наоборот — древнейших и благороднейших на свалку истории, там им место. Гоблины и прочие магические разумные и вовсе решили, что их час пробил, и "весь мир насилья мы разрушим". Только благодаря неизвестному, безвозмездно вернувшему коротышкам их священную реликвию — меч Гриффиндора (вернуть было просто, а вот безвозмездно — уже сложней) не случилось очередного гоблинского восстания.

Затем в министры магии выбился молодой, но подающий большие надежды я. Описания всех интриг, которых мне пришлось для этого провернуть, займет с десяток немаленьких томов. Одних я убеждал, что как верный последователь Темного лорда, да и вообще, как личный ученик… Другим вещал о том же самом только со стороны преданного Дамблдорца. Третьих пришлось тупо купить.

В результате все считали меня своим парнем, а то и вовсе своей марионеткой и ждали нужных действий. Действия последовали, но явно не те, которых они ждали. Я реформировал Визенгамот разделив его на три палаты. Одну отдали на откуп древним родам и места в ней передавались по наследству. Вторая стала выборной и в нее могли избираться как чистокровные так и маглорожденные, короче она стала прибежищем тех, кто сумеет задурить голову избирателям на выборах. Третья палата досталась представителям разумных волшебных существ. Как в нее происходит отбор претендентов я и сам толком не знаю. Кентавры и оборотни, кажется, устраивают ритуальные поединки. А вот гоблины проводят аукционы.

Всю систему довольно сложно описать, но она работает. И смею надеяться, работает неплохо. А зная, на какие рычаги надо надавить и за какие ниточки потянуть, можно не только провести нужный закон, но и утопить ненужный.

Думаете благодарное население Магической Британии поставило мне памятник? Да как бы не так! Недовольны были все. Чистокровные тем, что теперь вынуждены договариваться с маглорожденными и волшебными разумными. Маглорожденные, что нужно терпеть этих заносчивых аристократов. Волшебные разумные всем вышеперечисленным.

Манипуляциями, лестью и подкупом мне удавалось держаться у власти восемь лет, пока система более менее не начала работать. А затем я дал себя "низвергнуть". Просто годика через два созданную систему ждет кризис. И чтобы меня не назначили главным его виновником, я решил на время уйти в сторону. Можно было, конечно, его предотвратить, но шквал критики со всех сторон в последнее время меня просто достал. Пусть пытаются выплыть сами, а когда начнут тонуть, появлюсь я и всех в очередной раз спасу. Бедный Джеймс, это будет конец его политической карьеры. Я не злопамятный, просто злой и с хорошей памятью.

Алан хотел было ускользнуть вперед, но я требовательно протянул ему руку.

— Держись за меня.

— Ну, па, куда я пропаду? — заюлил он.

С некоторых пор (если не с рождения) мой второй сын считает себя жутко взрослым и самостоятельным, а потому постоянно влипает в истории. Благодаря ему, у меня появились первые седые волосы. В той прошлой жизни я почти два десятка лет преподавал в Хогвартсе и не заработал ни одного седого волоска, только небольшое расстройство психики. А благодаря младшенькому у меня уже попадаются целые седые пряди. Не так давно он выкрал из тайника Родовой кодекс и попытался призвать подружку для Нептуна. Юный гений посчитал, что келпи одному в озере очень скучно. Воду из подземелий менора теперь приходится откачивать каждый день. Где-то там теперь спонтанно открывается портал ведущий на дно океана. И судя по появляющимся тварям океан этот не на старушке земле.

— Ха, вот кто-кто, а ты-то найдешь куда пропасть, — осадил сына я. — Пару минут как-нибудь потерпишь, а потом избавишься от меня и моих нотаций на полгода.

— Скорей бы этот счастливый момент настал! — проворчал Алан, позволив взять себя за руку.

О Мерлин! Бедная Макгонагалл, несчастный Хогвартс. Замок пережил многое, но вот переживет ли он пришествие в свои стены Алана? Тут даже я начинаю сомневаться.

Левую ногу резанула острая боль. Так толком и незалеченная рана снова ныла, предвещая перемену погоды. Такой вот погодный индикатор достался мне на память о том далеком дне. А во время утренней суеты со сборами я как назло подзабыл прихватить собой обезболивающие зелья. Хорошо хоть трость взял, за столько лет приучил себя к этому. А то никогда не знаешь, когда эта проклятая старая рана вновь оживет.

Я никогда не спрашивал у Лили, как она смогла найти умирающего меня и почему решила спасти, а не добить. Почему она уничтожила все тела, в том числе и Дамблдора, хотя тут просто догадка. Мы вообще никогда не обсуждали больше события той ночи. Наверное, она просто боится узнать правдивые ответы. А я? Я просто не хочу поднимать эту тему, чтобы она не начала задавать вопросы на которые придется давать правдивые ответы. Кое-что мне удалось узнать потом у домовиков. Лили с легкостью удалось облапошить моих домовиков и оказаться на свободе. Затем она яростной тигрицей металась по подземельям, сыпля угрозами и проклятиями. Потом ей удалось заполучить Родовой кодекс и воспользоваться им (месяца через два стало совершенно понятно, почему это произошло) для моего поиска. Тут ей помогло обручальное кольцо и подаренный мной амулет, который я зачаровал не без помощи своей крови. Короче Лили удалось пробиться на достопамятную поляну последней битвы как раз в тот момент, когда побитая и подраненная тушка Северуса Снейпа готовилась освободить его многострадальный дух.

Очнулся я спустя две недели в подземельях своего менора, пропахших всевозможными зельями, словно винокуренный завод вином. Рядом со мной сидела похудевшая и осунувшаяся Лили, с красными от недосыпа глазами. Первым делом она постаралась меня придушить. Нет, это не фигура речи. Она на полном серьезе душила меня, рассказывая какой я подлец, дурак, идиот и прочее. Потом она расплакалась и мне пришлось ее успокаивать, соглашаясь с тем, что я подлец, дурак, идиот и прочее, но я исправлюсь…

— Вы едва не опоздали, — хмуро заметила Лили. — Ангела, веди себя прилично.

— Мы задержались на Кинг Кроссе. Папа фоткался с маглами, — сдал меня Алан.

— Фотографировался? — удивилась Лили.

— Говорят, что я очень похож, на актера сыгравшего Северуса Снейпа в очередном фильме про Гарри Поттера. Все маглы сейчас помешались на этих книжках и фильмах.[19]

— До сих пор не понимаю, как тебе это пришло в голову, — покачала головой Лили.

— А что? Прекрасная маскировка и память маглам меньше чистить надо. Теперь никто не удивляется человеку в мантии на улицах, поворчат что-нибудь про чокнутых фанатов, да и все.

— Да причем тут твоя задумка с книгами той писательницы, — всплеснула руками Лили. — Как, скажи, как тебе взбрело в голову сделать меня в них женой Джеймса?

— Зато Поттер не предъявляет претензий на счет использования его "светлого образа", — парировал я.

— Это скорее из-за того, что себе ты отвел роль негодяя, — улыбнулась Лили.

— Бедный Джеймс, какое разочарование ждет его в седьмой книге.

Она недоуменно выгнула бровь.

— Через пару лет сама все прочитаешь.

— Не хочется прерывать ваши литературные прения, но нам с Аланом пора, — заметил Гален, мой старший сын.

— А, ты еще не в поезде, позор рода! — криво усмехнулся я. — Подумать только, мой сын — равенкловец, да еще и староста.

— Просто в свое время мне хватило ума поступить как настоящий слизеринец и убедить шляпу отправить меня на Равенкло. Не то что некоторым… — вернул мне мою же кривую усмешку Гален.

Да, зелье Дамблдора оказалось посильнее противозачаточного. Так что в неполные 16 лет Лили стала матерью. Ох, какой нас ждал скандал у ее родителей. Им-то про магический брак и Хогвартские каверзы директора не объяснишь. Мистер Эванс всерьез хотел меня убить или посадить. А может сначала убить, а потом посадить. Или наоборот. Успокоился он только через несколько лет, после появления Алана. Впрочем, меня он до сих явно недолюбливает, хотя внуков и внучку обожает. Разумеется, я не дал случиться той страшной аварии, унесшей жизни родителей Лили в свое время. Не хотелось мне огорчать беременную второй раз супругу.

— Не боись, па, — влез Алан. — Я точно окажусь на лучшем из факультетов — слизерине.

— Алан, не обращай внимание на ворчание отца, — строго сказала Лили. — Что папа говорил про выбор факультета?

Качнувшись с пятки на носок, Алан выдал, подражая моему голосу:

— Сынок, каждый из факультетов Хогвартса по-своему хорош. Выбирай, какой тебе по душе. Распределяющая шляпа лишь озвучивает твои пожелания.

Лили довольно кивнула, а я заметил, как в глазах сына зажглись озорные огоньки.

— Но когда ты не слышишь, папа всегда тихо добавляет. Но запомни, сынок, лучше дочь проститутка, чем сын гриффиндорец.

Гален закашлял, стараясь скрыть смешок. А у Лили задергался левый глаз.

— Дорогая держи Ангелу. Все, мне пора, — пихнув дочь в руки Лили, я разом вспомнил про срочные дела. Главное из которых — убраться от сюда как можно дальше.

Портальный камень, где-то у меня в кармане должен быть портальный камень.

— Ма-а-а, — Ангела подергала Лили за спавший на лицо локон, выводя мою жену из ступора. — А что такое прости-тут-ка?

— Северус Тобиас Снейп! — услышал я яростный рык Лили, судорожно сжимая портальный камень и растворяясь в воздухе под смешки сыновей.

Конец.

Примечания

1

лат. Защита, страж

(обратно)

2

лат. Сделал тот, кому выгодно

(обратно)

3

автор в курсе, что английский аналог Петра — Peter произносится, как Питер. Но чтобы не было путаницы, будет Петр — ворон. Поттер — Джеймс. И Питер — Петтигрю.

(обратно)

4

знаю что вроде бы полукровка или маглорожденная, но пусть будет так

(обратно)

5

Изначально наш русский бутерброд вовсе даже не русский и происходит от немецкого Butterbrot — хлеб с маслом. Английский аналог bread and butter.

(обратно)

6

Кто предупрежден — тот вооружен.

(обратно)

7

Знаю что у Ро Мерлин почему-то перекочевал во времена основателей, но сие есть ересь. А потому Мерлин был раньше и естественно учиться в Хогвартсе не мог.

(обратно)

8

Слегка переделанная англ. поговорка: Позаботься о пенсах, а фунты сами о себе позаботятся. Отечественный вариант — Копейка рубль бережет.

(обратно)

9

Dracul — дракон

(обратно)

10

Фразу приписывают Энрико Ферми после того как ему сообщили о бомбардировке Хиросимы.

(обратно)

11

Ты мигай, звезда ночная! Где ты, кто ты — я не знаю. Высоко ты надо мной, Как алмаз во тьме ночной. Только солнышко зайдет, Тьма на землю упадет, — Ты появишься, сияя. Так мигай, звезда ночная! (Пер. О. Седаковой) (обратно)

12

намек на сэра Гавейна — племянника короля Артура и одного из рыцарей круглого стола.

(обратно)

13

Ревнителям историзма напоминаю, что у снейпа не исторический, а карнавальный костюм

(обратно)

14

первая редакция D&D вышла в 1974 году

(обратно)

15

Аналог русской пословицы «из грязи в князи»

(обратно)

16

Снейп об этом не может знать, но вообще-то, в каноне карта показывала кошку завхоза, но и только. А ведь в Хогвартсе полно различных питомцев. Следовательно кошка Филча не совсем кошка.

(обратно)

17

Сикли серебряная монета. 18+12=30 сиклей. Тридцать серебряников получил Иуда за предательство Христа.

(обратно)

18

Ричард III

(обратно)

19

автор помнит что в начале эпилога обозначил год как 1990 и ни книг, ни фильмов быть еще не может, но спишите все на другой мир и авторский произвол

(обратно)

Оглавление

Вместо пролога

Часть 1

  Глава 1 В одну реку нельзя войти дважды?

  Глава 2 Косой переулок

  Глава 3 Но ПОКА все спокойно в Британии…

  Глава 4 Кодекс Рода

  Глава 5 Деньги не пахнут

  Глава 6 Лондонский порт

  Глава 7 Не всё тайное — страшно, не все страшное — явно

  Глава 8 Танец на лезвии

  Глава 9 Скоро в школу

  Глава 10 Хогвартс экспресс

  Глава 11 Здравствуй школа!

  Глава 12 Обычный учебный день

  Глава 13 Что день грядущий нам готовит?

  Глава 14 Несколько обычных выходных

  Глава 15 То, что не убивает нас, делает нас сильнее!

  Глава 16 Посмертные проклятия

  Глава 17 Да здравствует законный брак!

  Глава 18 Черная магия и ее разоблачение

  Глава 19 Цена ошибки

  Глава 20 Потери и приобретения

Часть вторая

  Глава 21 Проблемы и решения, решения и проблемы

  Глава 22 Маска скрывает лицо, но обнажает намерения

  Глава 23 Рождественские хлопоты

  Глава 24 Свидание

  Глава 25 Первый ход

  Глава 26 Преподавательские будни

  Глава 27 Осколки прошлого

  Глава 28 Пока смерть не разлучит нас

  Глава 29 Дуэль со смертью

  Глава 30 Практическая некромантия

  Глава 31 Хогвартс… не опять, а снова

  Глава 32 Крысиные бега

  Глава 33 О вреде ночных прогулок

  Глава 34 Помни о смерти

  Глава 35 Может ли кукла играть кукловодом?

  Глава 36 Волк и ворон — звери войны

  Глава 37 Новая старая игра

  Глава 38 Перо феникса

  Глава 39 Танец феникса

  Глава 40 Хорошее дело браком не назовут

  Глава 41 Старая-новая история

  Глава 42 Все тайное рано или поздно становится явным

  Глава 43 Вредная польза чужих тайн

  Глава 44 Играя игроками

  Глава 45 Начало войны

  Глава 46 Свои чужие планы

  Глава 47 О пользе чужих тайн

  Глава 48 Меч Гриффиндора

  Глава 49 Последняя партия

  Глава 50 Странное условие

  Глава 51 Звериные тропы

  Глава 52 Двойной удар

  Глава 53 Прощание

  Глава 54 Битва титанов

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg