IPv6 Сага о прыгунах и скользящем
Пост-приквел
Часть 1
Шел третий год моей спокойной, размеренной жизни.
Лишь иногда знакомые мордашки маскотов на имейж бордах напоминали мне о пережитом кошмаре.
Меня частенько тянуло хоть кому‑то рассказать реальную историю этих «персонажей», в конце концов я встречался с их реальными прототипами сам, лично. Но я боялся нарушить хрупкое равновесие, я знал, на что могло повлиять любое лишнее слово.
Тем более, успокаивал я себя, кому это все рассказывать? Обычные жители этой планеты все равно ничего не поймут, а таких как я или эти… попрыгуньи — никого больше и не осталось, насколько мне известно. Мы были особенные, только вот я это знал, а они, слава богу, нет. Да и вообще, напоминал я себе, во избежание эксцессов мне немалых трудов стоило скрывать от них эту разницу, скрывать правду про «прыгунов» и «скользящих». Хотя все же, все же… червячок сомнения постоянно тревожил меня. Если бы эти анонимусы только знали, кто на самом деле стоял за этими симпатичными мордочками :/
Но все когда‑то заканчивается. И вот однажды, в студеную зимнюю пору, я как обычно вышел с работы. Мне надо было решить как провести выходные, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые дни. Друзья с работы в этот раз отпадали, за последний год почти все стали семейные и невыездные. Но меня это не огорчало, я всегда был рад попробовать что‑то новое. В конце концов весь мир лежал у моих ног.
Я встал на остановке в ожидании своего автобуса и закурил. Дым приятно грел горло, на душе было легко и весело.
Пока я курил, со стороны рынка подошла девушка в капюшоне, и встала у края остановки. Сначала я не обратил на нее внимания, но уже минуту спустя я почувствовал неладное.
Бесшумность. Легкий, нереальный аромат ромашек, долетавший до меня даже сквозь сигаретный дым и падающий снег. Почти полная неподвижность фигуры. Конечно, с моим опытом, я должен был сразу сопоставить эти наблюдения в единое целое. Но три спокойных года притупили мое восприятие. Да и других прыгунов я давно не встречал, но все же… Все же что‑то меня насторожило.
Поэтому когда Славя обернулась и сказала «привет» — я всего лишь обосрался. Первые мгновения мой мозг просто отказывался воспринимать ее, возможность, что весь кошмар повторится снова. Цена, которую я заплатил в прошлый раз, была велика, хоть я знал что некоторым повезло куда меньше. И я в панике «заскользил» с остановки, на полном автомате.
Скольжение отняло почти все силы. Года три назад, пока война с прыгунами не сделала меня почти обычным человеком, я мог бы ускользнуть хоть раз десять подряд… но жизнь с петлей реальности на шее сильно ослабляла.
Меня сбросило в собственной квартире. У меня оставался мизерный шанс, что прыгуны еще не знают точно где я живу. Ускользнуть от Слави оказалось несложно, но это было половиной дела. Теперь мне нужно было как можно скорей покинуть этот город, а может наконец и страну. Опять. Покидав паспорт, одежду и наличку в сумку, я побежал к двери. Но за дверью меня уже ждали.
«Не торопись," — сказала Ульяна. — «в этот раз у нас к тебе… есть дело. Отказаться не получится.» — В этот момент Лена едва заметно улыбнулась — «Но осложнять ситуацию не стоит.»
«Дайте я ему сначала врежу!!!» — закричала Алиса на весь коридор — и не дожидаясь ответа привела угрозу в исполнение. Я провалился в беспамятство.
Перед глазами пронеслись образы прошлого.
Как приемные родители рассказали мне, что я не такой как все и что это нормально.
Как я закончил первый курс в тайном университете, в «русском хогвардсе», как его в насмешку называли ученики-скользящие.
Как у меня появились первые настоящие друзья, с которыми мы покуролесили по всему земному шару.
Как с развалом союза «ужастики про прыгунов», продлевающих жизнь за счет силы скользящих стали обыденной реальностью.
Как в нашем витке реальности закрылся тайный университет, и скользящие начали великое переселение в другие миры и витки.
Как местный клан прыгунов, выловив почти всех скользящих, сел на диету и стал потреблять силу последних оставшихся медленно, растягивая наши мучения на месяцы.
Как мой лучший друг-скользящий пропал, не успев сбежать от группы оголодавших прыгунов, а остальных друзей постигла участь хуже смерти.
Как три года назад мне удалось обмануть их всех, скользнув во временную петлю в специально выдуманном месте…
Я пришел в себя, но открывать глаза не спешил. Я находился все там же, в своей квартире. Только я был не один, со мной снова оказался весь уныл-клан, который я так надеялся никогда больше увидеть в моем мире. Почти весь…
«Я хочу его высушить дотла» — голос Алисы.
«Стоп, мы это уже обсуждали» — сказала Славя. — «Он последняя ниточка к Совенку, а там все еще осталась Юля. Мы не можем ее бросить, нас и так мало осталось.»
«Не исключено что это последний скользящий на нашем витке реальности. Я искала, вы знаете. Они все ушли, все!» — голос Лены прозвучал странно. Неужели мне послышалась жалость и обида? Это было неожиданно.
«Если он последний, то зачем нам Юля?» — снова вмешалась Алиса. — «да я одна могу прыгнуть к нему в разум, и держать его в трансе еще пару лет. Мы сможем протянуть это время как раньше, и Юля нам только помешает»
Ее перебил голос Мику — «Мы должны пойти на риск. Должны. Если Семен сможет вывести Юлю на автобусе, как вывез оттуда нас всех — у нас будет шанс ускользнуть вместе с ним туда, куда они уходят перед смертью. На следующий виток. Всем вместе. И в новом качестве»
«Ой ли вместе?» — с прошлого месяца голос Ульянки стал как будто-бы взрослее. — «Ты забыла, что Ольга Дмитриевна сказала в нашу последнюю встречу? Возможно он невольно захватит только одну из нас. Кто ему больше всего нравится. Подсознательно, как мужчине.»
Повисла тишина. «Зря я его вот так сразу вырубила» — сказала Алиса.
И тут до меня дошло. Семен вывез их оттуда всех? Я вывез? Когда??? Я потратил почти все свои силы, чтобы бросить их в Совенке, одну за одной. Я придумал им легенды, пока они питались моими силами, легенды в которые они смогли в итоге поверить до глубины души. Пока прыгун живет в разуме скользящего — он может быть обманут, а будучи обманут, его можно изолировать от реальности. Я вычитал про этот способ в наших старых университетских книгах и когда все мои друзья покинули этот мир — я решил рискнуть и провернуть этот фокус самостоятельно. Говорили, что так действительно получалось создать несколько витков без прыгунов. Только со скользящими. Целый мир в распоряжении.
Я открыл глаза. Сидящие передо мной девушки выглядели привычно свежо. Но только я знал чего стоила эта свежесть. Точней… кого стоила. Мой план остаться последним скользящим в целом мире без прыгунов со всей очевидностью провалился.
Мику повернулась в мою сторону — «оу, очнулся. Ну что, пришла пора поговорить по душам. Не как охотник и жертва, а как равные хищники на краю вымирания. Ты молодец. Нет, вот правда, мы почти проиграли, ты почти победил. Мне было проще, меня ты знал хуже всех, и твоя легенда про Мику была просто убога, но только случайное вскрытие Лены дало мне понять, что происходит что‑то странное. Что мы не куклы, которые живут 7 дней по кругу, улыбаясь всяким придуркам вроде тебя. Что лагерь не настоящий. Точнее не совсем настоящий.»
Алиса вскочила в своей обычной позе. — «Дайте я ему все же врежу. Еще раз за Лену! И за себя! Он пользовался мною сотни раз!!!»
«Ну против твоей воли это никак не могло бы получится, сама понимаешь» — съязвила Ульяна. Славя поглядела на нее и заметно покраснела. Но промолчала.
Алиса отвернулась к стене и села обратно.
Мику продолжила — «Семен, на самом деле мы пришли тебя поблагодарить. Устроив петлю, ты нашел для нас способ жить не уничтожая скользящих, вроде тебя. Цикл отношений в лагере питал и нас тоже. Общаясь с тобой «по взрослому», мы получали энергию, с которой мы можем жить, не причиняя вреда тебе и таким как ты. Эту волну трудно оседлать, но у каждой из нас это получилось… Думаю поэтому, обновляя Совенок посещением, ты и не заметил как мы выбрались оттуда вместе с тобой, в автобусе. Одна за другой… кроме Юли.»
Славя встала и подошла ко мне — «Семен, подумай хорошенько, вместо войны на истребление мы могли бы жить в симбиозе. Тем более что есть все основания предполагать что этот симбиоз тебе… нравился. я уверена.»
Теперь настала моя очередь краснеть. В глубине души я сразу признал их правоту. Я уже подсел на обновление петли реальности Совенка. Это требовало не так много сил, а некоторые вещи прыгуньи делали намного… интереснее всех земных девушек вместе взятых. Я проверял много раз. И даже сотни замученных ими скользящих не меняли этого факта. Видимо поэтому… поэтому я не заметил, как прыгуньи забрали контроль над моим разумом обратно, во время моих посещений. И то, что девушки не стали разрушать свои легенды говорило мне о многом.
Да, такой симбиоз звучал многообещающе. Тем более остались вещи, о которых прыгуньи пока не догадывались, ведь петлю реальности Совенка создал я сам, своими руками. Здесь, на этом витке, их пятеро на меня одного. А там они будут на МОЕЙ территории.
«Вы хотите, чтобы я вывез на автобусе Юлю? Хорошо. Я согласен.»
Часть 2
Может ли хищник и жертва ужиться в одной клетке заброшенного людьми зоопарка? Или поменяться местами? Или договориться и благородно умереть с голоду вместе? Должен ли человек разумный «блюсти свое место» и не пытаться изменить правила, навязанные ему природой?
За последний день эти вопросы не раз всплывали в моем мозгу. Никогда раньше такая абстрактная философия не превращалась для меня в дикую правду жизни, а вот поди же… И ведь от правильного ответа зависело очень многое. Как для меня — так и для НИХ. Я вполне допускал, что Мику и Славя говорили про симбиоз вполне серьезно… но насчет остальных я не был так уверен. И Лена и Ульяна вполне могли им подыгрывать и попытаться переубедить их в удобный момент, а уж про Алису и думать нечего. Да и вообще, в «мирном варианте будущего» было слишком много «если», для того, чтобы воспринимать его всерьез.
Я уже с грустью вспоминал прошлую неделю, когда будущее казалось простым и безоблачным. Когда мои персональные хищники (хищницы) сидели в комфортной клетке на изнанке реальности, а я мог не бояться никого и ничего. Справедливости ради никто из пятерки девушек пока не пускал свои способности в ход, но я понимал, что животные инстинкты могут взять верх в любой момент. Ведь никто из них не «питался» по моим прикидкам уже около двух недель, с момента последнего посещения Совенка… Нет, они конечно ели обычную еду и кормили меня тоже, но насколько я успел узнать прыгунов — подпитка энергией скользящих им требовалась физически. Энергией, которую в обозримом будущем им мог дать только я. Мне нужен был план на такой случай.
Я мучительно пытался вспомнить подробности появления прыгунов и их взаимоотношений со скользящими в древние времена. Хоть эта тема и была для нас «запретной», мы проходили ее несколько раз — один раз по истории над-человеческих рас и в другой — на универсальной биологии ОВР (основных витков реальности)… Но спустя столько времени у меня в голове осталась только каша из обрывков воспоминаний. Куда лучше запомнились наши «городские легенды» и страшилки, хотя толку от них было не много.
Конечно на своей территории, в Совенке, у меня будут пара козырей в кармане, на крайний случай, но во первых туда еще надо попасть, а во вторых нам всем будет гарантирована временная потеря памяти… и чем все это закончится было не очень понятно.
Так и не придумав ничего хитроумного, я решил постараться побольше узнать о том, что на уме у каждой из них. Так уж получалось, что отправится в совенок всей группой мы могли бы не раньше, чем послезавтра. И хоть моим объяснениям этого факта прыгуньи похоже не поверили (особенно Алиса) — им пришлось смириться и остаться у меня на эти два дня. Как сказала Ульяна — «после всего случившегося нам придется за тобой присматривать по всей строгости закона» и пока что у них это получалось — я ни на секунду не оставался один. Сейчас со мной в комнате находилась Лена.
«Лена, можно задать вопрос?» — спросил я. Лена как будто к чему‑то прислушалась, затем едва заметно пожала плечами и сказала — «конечно, задавай». «Почему Алиса так на меня злится?»
Лена резко повернулась в мою сторону, безумно ухмыльнулась в своей характерной манере и какое‑то время помолчала. «Ах да, ты наверно еще не понял как мы выбрались. Алисе просто повезло меньше всех. И на самом деле знаешь что — мне ее жаль. Глядя на нее мы все немного поняли, что вы чувствуете когда вас… сушат прыгуны». Меня как будто ударили. «Что мы чувствуем? Да откуда вы можете это знать, своло…» — почти закричал я на нее в ответ.
Внезапно нахлынуло давно забытое чувство тошноты. Да, ощущение когда тебя «сушит прыгун» не из приятных. У нас это называлось «пеленать взглядом». Сначала ничего особенного, но потом… Самое близкое ощущение — примерно как лететь 12 часов в советском самолете, скрюченным в кресле между потным толстяком и выгнутой стенкой с раздражающе мутным иллюминатором. Пристегнутым к костлявому сиденью. Без возможности вытянуть ноги. Или почесать нос. Или выйти в туалет… полная неподвижность. И эти 12 часов были только разминкой — для спеленутого прыгуном, время шло совсем по-другому. Скользящий оказывался в невидимой пленке, полностью обездвиженным и любая попытка пошевелиться питала прыгуна. Пока у скользящего не заканчивались последние силы…
Я вспомнил как это было с Леной, когда я поймал ее, сразу после Ульянки. Я искал ее около месяца, затем мы познакомились на дискотеке, потом пошли в парк. Она прекрасно видела кто я, но думала что ей просто повезло встретить неопытного скользящего, что ей удалось прикинуться обычной, романтически настроенной девушкой. Мы мило поболтали, а потом она долго смотрела на меня своими большими, темными глазами и… не торопилась. Не торопилась пеленать меня. И я не торопился, я ждал, я знал чего хотел. Мне надо было немного больше, чем просто не подпасть под ее чары — мне надо было в нужный момент ускользнуть в пионерлагерь прямо вместе с ней, в особую зону с зародышем витка реальности Совенка. А после этого филигранно воспользоваться первыми часами неизбежного провала в ее памяти.
Но самым трудным тогда было придумать ложную историю не только для нее, но и для себя самого, причем не один раз. Дорабатывая ее с каждым новым обитателем пионерлагеря…
Совенок был для меня особенным местом. Изначально это был учебный виток реальности при Тайном Университете (ТУ). При создании, зародыш этого витка был сильно кастрировали — запас свободного времени в нем составлял только пару месяцев, не было бесконечного пространства (у краев мира время просто останавливалось) и сам зародыш был весьма старого образца — требовал постоянного присмотра и докрутки, а также регулярного рестарта. Именно этим (присмотром и докруткой зародыша) и занималась в ТУ Ольга Дмитриевна, наша «преподавательница» культуры и истории основных реальностей со старшего курса. Кажется почти с самого начала учебы она привлекала нас на практику по доработке зародыша.
Зато у учебного зародыша была возможность вплетать в посетителей специально заготовленные воспоминания и настроения, на время. Там мы и научились добавлять в него событийные ответвления, с подстройкой по отпечаткам личностных вибраций.
А Электроник (его так в шутку, по аналогии с известным фильмом, прозвали еще на первом курсе, когда он вытащил откуда‑то из доступного витка своего двойника, навязал ему ложную память в месяц длиной и попытался откосить от военной кафедры по причине хронических провалов в памяти) даже смог собрать под зародыш кустарный ограничитель вреда, сохранявший до восьми осознаний любого выбывшего в витке вплоть, до перезапуска Совенка. Эта самопальная система держалась на удивление хорошо, и не раз меня потом выручала…
В тот самый день, день начала конца, я как раз отрабатывал в пионерлагере пропущенную лабу. Был выходной и мне было обидно, что пока остальной класс отдыхает на традиционном пикнике — я занимался унылым перебором вариантов постановки ударений при КСВ (касательном скольжении между витками). Я еще не знал насколько мне повезло.
Первым прискользил Электроник. Все что я смог понять из его бормотания — что какая‑то группа оголодавших прыгуний наткнулась на наше обычное место для пикника и решила закусить «по-своему». Во время перерыва в «пеленании», Электронику удалось ускользнуть, но к тому моменту он стал уже практически обычным человеком. Следующим смог вырваться Шурик и глядя в его пустые глаза я понял что не смогу отсидеться в Совенке, когда мои друзья гибнут один за другим. Я понял, что должен отправиться туда сам, должен хотя бы попытаться…
Зрелище было ужасное. Тела валялись вповалку по всей поляне. Я увидел прыгуний, уходящих прочь от места своей трапезы, всех шестерых, но все же не рискнул пойти за ними. Я испугался, так как до меня внезапно дошло, что шансов против них всех у меня ноль. Все что я смог — поклясться отомстить им, как только найду такую возможность…
Позже я нашел Ольгу Дмитриевну. Хоть она и не подавала признаков разума, но физически была еще жива. Как я понял, с ней прыгуньи «занимались» особенно тщательно, медленно. Я взял ее с собой обратно в Совенок и первым делом прописал ее вместе с Шуриком и Электроником в зародыше витка… Но то ли я был не опытен в этих делах, то ли нервы были слишком расшатаны — прежними они никогда уже не стали, ни со следующим перезапуском, ни после. Глядя на них я понял, что не смогу оставить Совенок на самотек. Что я буду приезжать сюда и перезапускать его каждый раз, как делала Ольга Дмитриевна. Только чтобы они смогли прожить свой летний месяц придуманной жизни заново, вместе со мной.
«Не надо на меня орать! Хотя я тебя понимаю, сказала же… ты чего замолчал‑то?» — Лена вывела меня из транса, вызванного нахлынувшими воспоминаниями. — «Да, теперь, глядя на Алису, мы все тебя немного понимаем. Если тебе станет легче — извини, я никогда не задумывалась как вы это воспринимаете.»
Лена подошла поближе. — «Алисе действительно повезло меньше всех. Мне вернула память Мику, на 6ой день, когда ты снова заигрывал со Славей. Сначала я думала что Мику окончательно свихнулась, но потом я начала вспоминать все, о чем она говорила… И что интересно — с возвратом памяти и у меня и у Мику случился сдвиг. Мику подсказала мне, как себя вести, чтобы уехать из Совенка вместе с тобой, и когда я в полной памяти поехала на автобусе, я не вернулась в свой городок, как было раньше, по твоему сценарию. Я очутилась здесь, в реальном мире. С тех пор мы с Мику выходили из Совенка и возвращались в него одновременно с тобой, каждую смену.»
Лена вздохнула. — ”Сначала Мику пробовала разорвать эту связь, но у нее ничего не вышло. Наверно, от долгого сожительствования, наши разумы синхронизировались каким‑то образом, в общем я и сама не знаю как так получилось. Но каждый раз, когда ты выезжал из Совенка на автобусе — я переносилась в этот мир, к себе домой. Когда ты возвращался в Совенок — меня снова затягивало в Совенок, непроизвольно, правда без воспоминаний. Память уже сама возвращалась на второй-третий день. Также было и у Мику и у других девочек. Тогда же, чтобы со временем вытащить всех — Мику попросила подыгрывать тебе и не разрушать истории, которые ты придумал.»
«А вот у Алисы оказалось не так.» — продолжила Лена. — «Алиса ехала в этом чертовом автобусе весь тот месяц что ты был вне Совенка. Каждый раз. В автобусе без водителя, с пионерами которые со временем пропадали, посреди дороги, которая никогда не заканчивалась. Она просто ехала и ехала, проезжала Совенок снова и снова, но все равно ехала дальше одна и так целый месяц… Ужасно. Но в последний раз ей наконец удалось. Она специально напилась перед отъездом. В автобусе ей стало плохо и она заснула, а проснулась уже у себя и побежала искать нас. И когда мы собрались в этом мире все вместе — мы поняли, что надо ловить момент и говорить с тобой вживую, без сценария.»
Это действительно было интересно. Я никогда раньше не слышал о такой сцепке разумов. Теперь понятно, почему после возврата в лагерь вместе со мной, зародыш витка уже не так сильно влиял на них — мое вплетение событий срабатывало до того как я сам входил сюда! А значит и на каждую из «вспомнивших все» прыгуний оно не оказывало никакого влияния. Получается, прикипев в ним душой я сам защитил их от моей же собственной ловушки… Была в этом какая‑то тонкая ирония, но я решил не заморачиваться и кивнул Лене головой.
«Понятно. Теперь мне многое стало понятно.»
Часть 3
По здравом размышлении я понял, что теперь Совенок для меня, увы, бесполезен. Во первых, его возможности сильно зависели от неподготовленности «участников» — и построить новую схему, запутывающую всех девушек заново — у меня уже, скорее всего, не выйдет. По крайней мере на это нужно время, которое прыгуньи мне вряд ли «предоставят». А во вторых, я не случайно остался в этом мире после «исхода», во время которого остальные скользящие Тайного Университета (ТУ) ушли в новый виток. У меня была миссия, от успеха которой зависели их жизни.
Я согласился на эту миссию сам, незадолго до исхода. Примерно через неделю после того, как весь мой курс был уничтожен прыгунами. Меня тогда в строжайшей секретности вызвала к себе ректорша. Когда я пришел в ее кабинет, она плотно закрыла двери и попросила меня быть внимательным к тому, что ей надо рассказать, несмотря на депрессию от потери близких и друзей.
Ее рассказ заключался в том, что история с прыгунами и скользящими на самом деле не нова и повторяется из раза в раз уже много-много лет. Высшее руководство ТУ всегда знало, что рано или поздно это случится опять — как случалось ранее. Что они и так искали способ противостоять прыгунам, что над загадками этого цикла лучше умы бьются уже сотни лет, но пока по прежнему — безрезультатно.
Например, так и не удалось выяснить откуда вообще берутся прыгуны. Если скользящие появляются вполне «естественным» образом (у некоторых детей в подростковом возрасте открывается этот дар — скольжения), то прыгуны — возникают сами по себе, причем именно там, где обосновывается Тайный Университет, как будто их кто‑то выращивает, чтобы преследовать именно скользящих. За что и зачем — до сих пор неизвестно. И все, что было придумано поколениями скользящих чтобы выжить — сбежать в следующий, новый виток. На удивление все новые витки всегда оказывались «пустыми» — в них еще ни разу не встречались прыгуны. Только скользящие, которых Университет успешно выискивал, помогал понять себя и свои способности и так восстанавливал свою численность.
Помнится, я спросил у нее почему бы тогда всем не разбежаться по разным мирам прямо сейчас? Оказалось, все не так просто — прыгуны начинают появляться на новых витках реальности не сразу. Это всегда происходило через определенное время после того, как они «высушивали» последнего скользящего на предыдущем… Поэтому, с веками, выработалась особая схема — пока скользящие уходили в новый мир, некоторые избранные оставались, чтобы как можно дольше не даваться прыгунам в руки. Чтобы дать Университету больше времени найти решение этой проблемы, для следующей попытки…
Ее последним вопросом было — «Ты готов взять на себя эту миссию»? Так я понял, что приглашать меня с собой, в другие миры, никто не собирается. Это было предложение закончить свою жизнь здесь, в одиночестве, ведь самостоятельно соскользнуть в другой старший виток — моих сил не хватило бы. С другой стороны… С другой стороны мои друзья остались тут и я поклялся отомстить за них. Я согласился.
И вот теперь Совенок, на который я так рассчитывал, в качестве вечной клетки для прыгунов, стал для меня бесполезен. Однако прыгуньи за это время как‑то научились скользить между мирами вместе со мной, и это меняло ситуацию. Да, пока это скольжение было лишь между моим миром и учебным миром Совенка, но что если… Что если я уведу всех известных мне прыгунов в другой, незаселенных мир? И мы сможем там жить долго и вполне счастливо? В крайнем случае — я ничего не терял, высушат меня здесь или там — если я последний из скользящих, то особой роли для Университета это уже не сыграет. А в случае успеха — чем черт не шутит, кошмар может быть отложен на долгие десятки лет.
Поэтому, когда мы на следующий день собрались все вместе в комнате, чтобы обсудить что будем делать дальше — я уже вполне всерьез хотел «спасти» Юлю из лап Совенка вместе с ними. Оставалось понять как именно мы сможем этого добиться.
«Какие есть предложения?» — спросил я у девушек — «Мику, расскажи, как ты вернула память Славе, Ульяне и Лене с Алисой посреди смены? Наверно с Юлей тоже надо что‑то подобное надо предпринять»?
Девушки заволновались и начали переглядываться, а Ульяна подползла к Мику и громким шепотом сказала — «Не говори ему ничего!». Только Алиса злорадно ухмылялась, глядя на них вместе со мной.
Мику села рядом со мной, взяла меня за руку и сказала — «Семен, есть вещи которых ты не понимаешь и возможно и не поймешь. Ты знаешь почему мы такие, какие мы есть?»
Ульяна вскочила с кровати и уже в полный голос сказала «Не говори ему ничего!». Остальные просто сидели, но на их лицах читалось молчаливое согласие с Ульянкой, даже на лице Алисы. Хотя ей происходящее явно доставляло особое удовольствие.
«Позвольте, я должен знать все. Мы должны доверять друг другу, иначе ничего не получится. И не стоит портить все прямо сейчас, пока мы даже еще ничего не начали» — сказал я. — «Мику, что значит такие как есть? Какие такие? Ты хотела сказать, почему вы… прыгуньи?»
Дело принимало интересный поворот. Вообще‑то над этой тайной билось очень много ученых Тайного Университета. Безрезультатно. Неужели эти прыгуньи скажут мне что‑то новое, чего никто еще не слышал?
Мику повернулась к девушкам — «Успокойтесь, дайте мне договорить. Он все равно все поймет сам, рано или поздно, сейчас или потом… Неужели не понятно? Семен кто угодно, но не дурак.»
«Семен, мы такими стали не с рождения. Нас такими, как ты говоришь… прыгуньями сделала именно Юля. Каждую из нас, в детстве… И я… я правда не могу сказать тебе как. Это пока выше моих сил, сам все узнаешь когда… когда к ней вернется память. Но ты поверь, просто поверь, если я или мы все встретим ее там, в лагере — я смогу вернуть ей память очень быстро. Конечно если вы с ней уже того этого… У вас ведь было, ну это…»
«Секс?» — спросил я.
«Ну да, секс» — сказала Мику. — «Похоже это основное условие, чтобы ложная личность отошла на второй план и пропустила вперед настоящую.»
Я задумался. «А как же тогда Ульяна? Как ты ей то память вернула? Ведь мы с ней… спали, но просто. Просто спали. Правда постоянно, но вот честное слово — без всего этого… всякого такого».
Повисла тишина, а потом все взоры устремились в ее сторону. На месте Ульяны стоял соляной столб с красными щеками, смущенной улыбкой и блуждающим взглядом. «Ульяна! Да как ты могла… Ты нам такое рассказывала, это что было? Кто из вас врет?»
«Ну а я что» — выдавила из себя Ульяна после паузы — «вы же сами все это обсуждали. Ну, Семена… в постели. А я что, должна была признаваться что ничего не было? Да и вообще, как вам было не стыдно при ребенке обо всем этом говорить!». Ульяна показала нам язык (правда на фоне красных щек это выглядело не особенно впечатляюще) и договорила — «Да, все говорили ну и я… говорила)». С этими словами Ульяна строевым шагом покинула комнату и через секунду я услышал шум льющейся воды в ванной. Похоже она не ожидала что ее обман раскроется вот так внезапно.
«Ладно, значит секс необязателен. Наверно достаточно просто испытывать чувства и спать… спать вместе.» — проговорила Мику чеканя каждое слово.
«С Юлей этот список перевыполнен с запасом» — также чеканно ответил я и понадеялся что эту неловкую ситуацию можно считать исчерпанной.
Как будто мои мысли были услышаны, встала Славя и сказала «Перерыв. Давайте пить чай!». И мы пошли на кухню, где к нам снова присоединилась Ульяна.
Полчаса спустя мы все также, в полном составе, снова сидели в моей комнате. Все было спокойно, только Алиса периодически улыбалась и толкала Ульяну в бок, на что та показывала язык, но никак больше не реагировала. В воздухе витал главный вопрос — как заставить Юлю показаться на глаза Мике или одной из прыгуний.
Если честно, проблема выглядела неразрешимой. Она, на время пребывание пионеров в лагере, была практически неуловима. «Хуже всего то, что первые дни у нас у всех будут ложные воспоминания, и вопрос поимки Юли просто не встанет перед нами вообще никак» — объяснял я девушкам. — «Почти любой разум, при входе в виток, теряет на время свои воспоминания, а механизмы Совенка еще и подмешивают в это время ложные. То есть, мы должны найти Юлю не сразу, а на второй-третий день.»
«А его можно как‑то… отключить там, не знаю?» — спросила Лена.
«Если просто отключить — будет только хуже. Юля может сойти с ума, могут погибнуть или свихнуться Электроник и Ольга Дмитриевна. Хоть режьте, а я не буду причинять им боль, они ее не заслужили.» — ответил я.
«Хотя Совенок конечно можно перенастроить, но это придется делать поэтапно, шаг за шагом, там очень много зависимостей внутри. Если только…» — я замолчал. — «Постойте… как же я сразу не вспомнил. И вы тоже должны помнить. Ведь Юля однажды уже появлялась перед всем лагерем, разве не помните? Год назад это было. Лена — ну ты то, точно должна помнить.»
Алиса отвлеклась от Ульяны и толкнула Лену в бок — «Точно, точно! Это когда ты чуть не убила из‑за меня Электроника!». Лена злобно посмотрела на нее, потом на меня и потом сказала — «Я ничего не помню, я была как сама не своя… Электроник меня просто достал!»
«Да ладно, он всего лишь сказал пару слов, да еще и не тебе, а Шурику. Я все видела с самого начала» — завертелась Ульяна — «И правда, в тот день Юля выскочила вас разнимать, я тоже вспомнила!»
«Ой да…» — произнесла Мику — «Но я что‑то не припомню, чтобы такое повторялось хотя бы еще раз. Чем это нам поможет? Что вообще тогда произошло?»
«Лена оказалась немного… не в себе из‑за меня.» — ответил я — «и мне кажется, мы сможем это все повторить. Слушайте в общем. Это было примерно год назад…»
Часть 4
…до ежемесячного погружения в пионерлагерь Совенок оставался час, но в этот раз перспектива снова увидеть его обитателей меня почему‑то беспокоила. Что‑то меня тревожило, и это было плохо.
Странно, я уже много раз проводил там целую неделю бесконечного теплого лета, но все равно каждый раз ждал этого момента с радостью. Дело было в чем‑то особенном… черт, я почувствовал, что должен как‑то сформулировать свою тревогу. Иначе миссия, ради которой существовал Совенок, может пойти наперекосяк, а я не мог этого допустить.
Пока я размышлял и тупо смотрел в монитор, я незаметно для себя полез читать вконтактик… Нет, так делу не поможешь. Надо разобраться. С таким настроем (как в анекдоте про воздушные шарики — «Продавщица, У вас шарики бракованные, дайте другие! — Почему это бракованные? — Ну… не радуют они меня, не радуют!») я точно что‑то испорчу. Окончательно.
Надо пойти по порядку. Что не так? Хотел ли я увидеть Славю, Лену и всех остальных? Да, несомненно, за последние годы я прикипел к ним всей душой и давно смирился с этим. Значит дело не в этом. Может быть дело в Совенке? В прошлое погружение все прошло нормально, вот только… Стоп. Вспомнил! Когда я вернулся с прошлой смены и немного оклемался после путешествия в другую реальность, я сел анализировать нюансы работы систем пионерлагеря. И специально потратил ночь, выписывая кривые коррекции. А потом лег спать и… Да, точно, вот оно. Я забыл отправить их в координирующий узел Совенка! Вот я идиот!
К сожалению уже было поздно что‑то менять, и погружение не отменить, похоже я вляпался. Я быстро достал записи с прошлого раза и стал пролистывать их, пытаясь понять чем это мне грозит и параллельно вспоминая все что мне известно про Совенок.
Совенок функционировал с единственной целью — обеспечить шестерым прыгуньям регулярный и полный «спектр эмоций», необходимый им для нормальной (ну, как посмотреть конечно) жизни в реальности лагеря. Для этого я использовал одну из особенностей Совенка — в момент «расстановки фигур» на фигуральной шахматной доске, он мог подмешивать в разум участников (и участниц) искусственные «пачки воспоминаний». Не навсегда, конечно, лишь на некоторое время, но все же. И чем сильнее воспоминания соответствовали истинному характеру личности и происходящему вокруг нее — тем это время было больше.
Тут была сложность. Добиться, чтобы каждая из девушек испытала все необходимое за один раз, за одну смену — было невозможно. Мне пришлось схитрить — и я стал заправлять воспоминания не только им, но и себе, с целью покорять лишь одну из них за раз. Я разработал около 10-и вариантов своей личности, выраженной в нюансах придуманного прошлого опыта. Каждый из вариантов тянулся только к одной из девушек, выражал ее любимые черты в близком человеке и заставлял по полной программе волноваться и переживать хорошее или… плохое (да, я не сразу понял, что плохие переживания — тоже необходимая часть погружения… увы). Я по праву гордился этой системой, сложной, но кое‑как работающей к нашему обоюдному удовольствию — кто‑то из них мне почти регулярно доставался в качестве приза, и меня это целиком устраивало.
Но это была не единственная сложность. Координирующий узел Совенка был слишком туп, чтобы раздавать «пачки воспоминаний» всем входящим с какой‑то специальной логикой. У девушек было всего лишь по одной линии придуманных жизней и узел мог легко сопоставить, кому что требуется. А вот на меня приходилось 11 линий, и какую из них я получу при входе — заранее было неизвестно. Это был чистый случай. Поэтому, чтобы каждой девушке достался таки «свой Семен» — мне приходилось погружаться туда регулярно, пусть и «наудачу». Как я посчитал, получалось, что я переживал каждый образ примерно раз за полгода, по теории вероятностей.
И вот теперь, я сидел и смотрел на коррекционные кривые с прошлого погружения и понимал что все идет к черту. Проблема была в том, что прошлого раза Алиса и Лена стали слишком близки. Близки настолько, что без корректировок Совенок мог их просто спутать и… Мне стало страшно при мысли, что координирующий узел ошибется. Ошибется, и «зальет» Лене в начале смены опыт Алисы, а Алисе — подготовленную память для Лены.
Что будет, если на взрывной характер Алисы наложатся тщательно собранные в кучу проблемы Лены — в детском саду, в школе, с родителями? Проблемы, из‑за которых она была застенчива, пуглива и подозрительна и иногда ее заносило за грань безумия? Или что будет, если на рассудительный образ мыслей Лены, будет положен одноногий дед-ветеран помешанный на былых победах и доводивший Алису до белого каления? При этом они обе завидовали друг другу (хех, было бы чему) и страдали от заниженной самооценки. И не дай бог к этому примешается вариант Семена, тщательно расковыривающий душу Леночки до суицида (были у нее такие изначальные наклонности, из песни слова не выкинуть). Я не был уверен, что Алиса в конце концов захочет просто тихо-мирно вскрыться… а не вскрыть всех в радиусе километра.
Был небольшой шанс, что мне выпадет Семен под кодовым названием «Epic fail» (когда мне поневоле приходилось динамить всех и вся). Этот вариант я специально оставил на всякий случай, для профилактических работ изнутри Совенка. Мне он по своему нравился — примерно после того, как автобус уезжал из лагеря без меня, и увозил всех посторонних — моя настоящая память постепенно возвращалась в полном объеме и я мог заниматься проверкой систем Совенка и спокойно наслаждаться отдыхом на природе. Но шанс этой завязки был чертовски мал — 1/10. Пожалуй не стоит на это рассчитывать.
С такими печальными мыслями я поплелся на остановку 410-ого автобуса…
***
В глаза ударил яркий свет. Черт, похоже я проспал остановку! Я оглядел автобус и понял, что это не привычный мне потрепанный, видавший виды ЛИаЗ, а самый настоящий Икарус! Что за чертовщина, я что, умер? Я несколько раз больно ударил ладонями по щекам, но это не помогло.
Я выскочил на улицу и огляделся. Везде, куда ни глянь, бушевала зелень. Лето? Но как же? Только что была зима! Я ехал к друзьям…
Нестерпимо болела голова, как будто готовая взорваться. Надо было что‑то делать. Я дернулся влево, потом вправо, потом остановился в нерешительности и наконец побежал в направлении, откуда предположительно приехал автобус. Устав, я понял что это было не самое умное решение — дорога уходила за горизонт. Я достал телефон и попробовал позвонить хоть кому‑то, но телефон просто не ловил сеть. Ничего. Как будто я оказался в другом мире. Казалось, оставленный позади Икарус был единственным, что связывало меня с моей нормальной прошлой жизнью.
Вернувшись обратно, я обратил внимание что автобус остановился у кирпичной ограды с воротами, над которыми красовалась надпись «Совенок», по бокам — статуи пионеров. Пионерлагерь? Откуда здесь пионерлагерь, посреди этой пустой дороги? Хотя если подумать, пионерлагерь был здесь как раз к месту, но на меня все равно стала накатывать паника.
Вдруг из‑за ворот вышла девочка и даже в своем состоянии я не мог не отметить ее красоту.
«Привет, ты только что приехал?» — спросила она. Я остолбенел от удивления. Девочка выглядела совершенно нормально, даже была похожа на человека, но все равно я не мог вымолвить ни слова.
Дальше все завертелось как в странной сказке. По всем признакам это был совершенно обычный пионерский лагерь, с вожатой, пионерами и пионерками-красавицами как на подбор… Я проводил время играя в футбол, купаясь и безрезультатно пытаясь понять как я здесь оказался. Однако одно событие переплюнуло даже мое необъяснимое появление в этом загадочном месте — появление настоящей девочки-кошки, девочки из лагерной легенды, о которой мне рассказал один пионер.
Дело было так. Я шел вместе со Славей из из столовой, когда мимо меня пробежал Электроник. Через всю его спину, сквозь ошметки рубашки, пролегала красная полоса, очень похожая на неглубокий разрез. Это так контрастировало с обычностью лагеря, что в первые моменты я даже не понял о чем это говорит… Но когда мимо нас пробежала Лена с окровавленным ножом в руке и Ульяна с серьезным выражением на лице (в кои‑то веки) — я понял что творится что‑то плохое. И хотя мне не было особого дела до Электроника и его делишек — все же поножовщина выглядела чересчур даже по моим меркам. Как только это дошло до меня и Слави (что случилось не сразу) — мы тоже побежали за ними.
Слава богу на площади уже было довольно много народу. Когда я подбежал, Лену держали трое ребят постарше, а медсестра прямо там что‑то клеила Электронику на спину. Лицо Лены искажала гримаса, она пыталась вырваться, но руки у нее были пусты, и ножа нигде не было видно. Вокруг начал собираться народ, рядом стояла плачущая Алиса, которую успокаивали Мику и Ульяна.
«Что здесь происходит?» — громкий голос Ольги Дмитриевны покрыл всю площадь и ее окрестности. «Смертоубийство здесь происходит» — спокойно сказала медсестра Виолетта — «вот этого… пионера кто‑то ножом порезал, больше я ничего не знаю».
«Электроник, кто тебя так?» — спросила Славя. «Лена, кто же еще? Мы стояли у столовки и разговаривали, с Шуриком, и я вообще не понял что случилось. Меня как будто толкнули в спину, потом я повернулся, а там Лена и в руке у нее нож. Ульянка крикнула — беги — ну я и побежал. А она за мной. Ну и вот.»
«Лена, что на тебя нашло!» — сказала Славя и подошла к ней — «Ты что себе позволяешь? Совсем из ума выжила?»
«Он опять назвал Алису Двачевской! Я ему уже сто раз говорила не называть ее Двачевской, а он все равно назвал! Idi suda suka!»
На этих словах Славя подняла руку и залепила Лене звонку, увесистую пощечину — «Хватит, очнись уже! Да что с тобой такое! Алису все так называют, у нее фамилия такая, тебе‑то какая разница?»
«Мне большая разница, я эту фамилию… Ненавижу!!!» — Лена извернулась из цепких рук держащих ее пионеров и расстояние между ней и Электроником резко сократилось. И в этот момент появилась она.
Рядом с Леной, как будто из ниоткуда, появилась незнакомая девочка, ее хвост обвился вокруг Лениной ноги — и Лена со всей дури шлепнулась на землю. Настала полная тишина, Лена лежала и не шевелилась — очень было похоже, что от удара она потеряла создание. Все смотрели на девочку с хвостом.
«Вы! Вы! Вы не должны себя так вести!» — ее голос разнесся над площадью. Хвост девочки отпустил ногу Лены и обвиняюще указал на Алису — «Это вы! Вы с Леной не такие! Не такие как всегда!». Ее ушки мило ходили из стороны в сторону.
Первой опомнилась Ульяна. Забыв про Лену, Алису и всех остальных, она подбежала к девочке и сказала «Ой, а можно потрогать? Я знаю про вас все, а вот тот мальчик» — Ульяна показала на Электроника — «даже делает робота, похожего на вас, я сама видела!»
В этот момент девочка сделал шаг назад и… пропала в траве. Как сквозь землю провалилась. Сколько мы потом ее не искали — мы так не смогли найти ее следов. Зато разговоров про нее и легенду хватило бы на пять томов «Войны и мира». Даже в походе, организованном Ольгой Дмитриевной, это была главная тема.
Лена же получила настоящее сотрясение мозга и до конца смены провалялась в больничке…
Часть 5
Этот день был не похож на другие.
В этот раз я отправлялся к автобусу не один, а с целой компанией. Последние два дня мы практически не спали, и как ни странно — мы сдружились заново, несмотря ни на что. Позавчера, чтобы не заснуть, мы ходили в ночной клуб (где Ульянка чуть не попала «в историю»), днем ходили по кинотеатрам и гуляли по городу, а вчера вечером просто сидели дома, и до утра рассказывали друг другу все, что приходило в голову. Я снова почувствовал себя студентом в компании одногрупников, мы много смеялись, веселились, веселили друг друга и… старались не вспоминать наше «настоящее» прошлое. Это было критически важно.
Мы вышли заранее, чтобы не опоздать на 410 автобус. Он был удобен тем, что его маршрут делал несколько длинных кругов вокруг точки «запасного входа» в Совенок, но в обычном мире эту точку не смогла бы показать ни одна карта. Потому что попасть в реальность Совенка под верным углом я мог только во сне. В управляемом сне.
Конечно, переместиться в Совенок можно было и другими способами, но мне требовалось не просто попасть туда. Сначала мне нужно было немного повозиться с зародышем витка реальности лагеря, и внести необходимые поправки. Сделать это можно было только зайдя через «запасной вход» — во сне человеческий разум был достаточно свободен, чтобы вести общение с зародышем реальности напрямую. Собственно поэтому мы и не могли отправится в пионерлагерь сразу — мне нужно было несколько дней не ложиться, оставив все желание выспаться на эту поездку.
Спустя полчаса, рассевшись по местам, я положил свою голову на плечо Лены и вырубился практически сразу.
Еще в детстве, когда я даже не догадывался о своем будущем (и своих способностях «скользящего»), мои сны частенько удивляли меня. И я до сих пор помню, как я испугался, когда незнакомый дяденька — которого родители пригласили в гости по случаю праздника — показал мне в своей книжке разных существ и места, которые я уже видел в своих снах. Думаю тогда‑то Тайный Университет и заинтересовался мной, и стал наблюдать за моим развитием. Примерно также было и с другими скользящими. Позже нас учили находить себя во снах, управлять своим положением — а после учили, как применять изученное и в обычном мире.
В этот раз все прошло гладко. Я немного волновался за Алису — она еще никогда не «возвращалась» в Совенок из реального мира, но по мере того, как они засыпали в автобусе — я замечал их в своем сне, мирно спящими рядом. Последней появилась неугомонная Ульянка — и я понял, что операцию «Спасение Юли» можно считать начатой успешно.
Внеся в координирующий узел изменения (которые должны были заставить «Совенок» перепутать память Лены и Алисы), я толкнул себя в направлении реальности пионерлагеря и не раздумывая провалился в обычный, нормальный сон. В конце концов мы не спали уже два дня, и это надо было как‑то компенсировать. Спустя час Икарус уже вез меня мимо зеленых деревьев, а тем временем Совенок начинал новую «партию», расставляя девушек и остальных участников на свои места в обновленном мире бесконечного лета…
***
В глаза ударил яркий свет. Черт, похоже я проспал остановку! Я оглядел автобус и понял, что это не привычный мне потрепанный, видавший виды ЛИаЗ, а самый настоящий Икарус! Что за чертовщина, я что, умер? Я несколько раз больно ударил ладонями по щекам, но это не помогло. Я выскочил на улицу и огляделся. Везде, куда ни глянь, бушевала зелень. Лето? Но как же? Только что была зима! Я ехал к друзьям…
Я обратил внимание что автобус остановился у кирпичной ограды с воротами, над которыми красовалась надпись «Совенок», по бокам — статуи пионеров. Вдруг из‑за ворот вышла девочка и даже в своем состоянии я не мог не отметить ее красоту. Хотя… Судя по некоторым признакам девочка выглядела очень усталой и невыспавшейся. Как будто ее только что разбудили.
«Привет, ты только что приехал?» — спросила она. И зевнула. Потом посмотрела внимательней и сказала — «А мы нигде раньше не встречались?»
Я остолбенел от удивления и ответил — «Не знаю… Обычно такое я говорю. Но если подумать, мне твое лицо тоже кажется очень знакомым». Девочка улыбнулась и сказала — «Ну тогда самое время познакомится. Тебя как зовут?». «Семен…» — протянул я. Нестерпимо болела голова и умом я понимал, что сейчас не самое подходящее время знакомиться с девочками. В конце концов, я в зимней одежде стоял под палящим солнцем и это все начинало действовать на нервы.
«А меня Славя зовут» — снова улыбнулась девочка. И зевнула. «Иди туда» — махнула она в сторону ворот — «Там есть домик вожатой. Она тебя наверно уже ждет, раз ты сюда приехал».
Вожатая… возможно у нее будут какие‑то ответы. Должен же хоть кто‑то представлять что здесь происходит и что это за место. «А где этот домик?» — спросил я. Но пока я размышлял, девочка, не оглядываясь, пошла вдоль забора по каким‑то своим делам. «Ну ладно, к вожатой, так к вожатой.» — подумал я и пошел к воротам.
Дальше все завертелось как в странной сказке. По всем признакам это был совершенно обычный пионерский лагерь, с вожатой, пионерами и пионерками-красавицами как на подбор… Мы проводили время играя в футбол, купаясь и играя в карты и уже на следующий день память вернулась сначала ко мне, а потом и к Мику, но… остальные вели себя как ни в чем не бывало! Впрочем это было нам на руку — Юля могла бы не поверить, если бы ссору между Леной и Алисой с Электроником нам пришлось бы разыгрывать «как в театре».
И ссора не заставила себя ждать. Как и в прошлый раз, я вместе со Славей шел из столовой. Довольно забавно было разговаривать с ней, зная о том кто она такая, зная все ее привычки и милые черты (хотя я старался не заходить слишком далеко). Когда мимо нас пронесся Электроник с раной на спине, я как раз рассказывал Славе байки про Илью Муромца, стараясь донести до нее мысль что нормальному человеку вполне можно лежать на печи до 30 лет, и все равно запомниться в истории хорошим человеком. «Для трудового подвига нужен не только повод, но и подходящее время!» — втирал я Славе.
Но Электроник сбил меня с мысли, и мы побежали на площадь. Слава богу на ней уже было довольно много народу. Лену держала пара пионеров постарше, а медсестра Виолетта накладывала что‑то на спину Электронику. Ольга Дмитриевна громогласно выясняла, что здесь произошло, а Ульяна и Мику успокаивали плачущую Алису. Я перехватил взгляд Мику и подмигнул ей. Сейчас все зависело от нее, ведь она так и не рассказала мне, как она собирается вернуть память Юле. Мику кивнула мне в ответ и переместилась поближе к Лене.
В этот момент все и случилось. Лена выкрутилась из рук пионеров и успела преодолеть почти половину расстояния до Электроника, как вокруг ее ноги обвился хвост Юли, и остановил Лену прямо в полете. Я невольно подбежал к ней и присел посмотреть, все ли нормально. «Жить будет» — пронеслось у меня в голове. Затем я поднял голову и подумал — «Но самого интересного она похоже не увидит».
Юля не успела произнести ни слова, как над площадью пронесся тяжелый вздох. Пионеры толкали друг друга в бока, и даже те, кого не особо заинтересовала потасовка, стали поворачиваться и образовывать вокруг нас плотное кольцо. Виолетта забыла про Электроника (который так и сидел спиной к происходящему) и тоже подошла поближе.
А в центре этого круга Мику с удовольствием целовала Юлю прямо в губы.
Внезапно мне все стало ясно — и нежелание девушек рассказывать о своей «инициации», и почему в постели они вели себя так естественно и раскованно, и отчего нормальные отношения между мужчиной и женщиной разбудили в них память — ведь до этого они привыкли совсем к другому!
Хвост Юли летал из стороны в сторону, ей явно не хотелось прекращать контакт, но в какой‑то момент он все же закончился. Две девушки стояли друг напротив друга, держались за руки и их глаза светились счастьем… Это было чудесно.
Мику что‑то прошептала Юле на ушко, и Юля исчезла также как и появилась — внезапно. Ольга Дмитриевна сказала «Ну вот только этого нам еще не хватало» и отошла к скамейке, где сняла головной убор и стала обмахивать панамкой свое покрасневшее лицо. Тем временем Ульяна схватила Мику за руку, и улыбаясь широкой улыбкой, потащила ее сквозь толпу, покрикивая «А ну разойдись! вы что уставились, не видите пионерке плохо, пропустите нас, нам в медпункт срочно!». То, что медпункт находится в другой стороне, а медсестра Виолетта сидит в двух шагах — ее, разумеется, нисколько не смущало. Фокус удался, толпа расступилась и дала им свободно пройти в направлении домиков. Туда же, в образовавшийся проход, пошли нахмуренные Алиса и Славя… Я подумал, что мне лучше не вмешиваться, и остался на площади.
Я помог отнести Лену в медпункт, где Виолетта, нервничая после всего пережитого, дала ей понюхать нашатырь и сказала что у нее сотрясение мозга, а потому до конца смены ей придется лежать в палате под наблюдением. Спустя полчаса Лена окончательно пришла в себя. Я посидел немного с ними, после чего пообещал зайти вечером и принести еды с ужина и пошел на улицу. Наступал вечер.
Я решил найти Мику и первым делом отправился к музыкальному кружку. Но разумеется, я был не один такой умный — около закрытого здания уже сидели кучки пионеров, развлекающихся по всякому. Ни Мику, ни остальных девушек нигде не было видно. Поняв, что здесь ловить нечего, я приготовился пойти дальше, но тут меня дернул за рукав невесть откуда взявшийся Электроник. Электроник заговорил первым — «Семен, Семен! Подожди. Расскажи что там было, ты ведь прямо рядом стоял?».
Я опешил — «Так ты ведь сам там был, ты чего? Не видел что ли?». «Нет, не видел… Виолетта мне какой‑то гадостью всю спину залила, и было очень больно шевелиться. Я и не шевелился. А потом, когда вы Ленку понесли, про меня все забыли уже.» — Электроник был явно не рад, что пропустил такое зрелище. Получалось что ему досталось сегодня вдвойне — от Лены и от своей невезучей судьбы, не позволившей ему увидеть ни девочку-кошку, ни момент ее знакомства с Мику. Мне стало его немного жаль — «Да там ничего такого не было, все врут, не слушай. А ты не видел Славю или Алису? Или Мику?» — спросил я. «Видел кажется, на пляже. Ну, после того» — ответил он, и я вспомнил, куда мне надо направиться — на полянку, недалеко от пляжа. Именно там мы договорились встретится, если все пройдет более-менее гладко, во всеобщей суматохе это совсем вылетело у меня из головы.
Там я и нашел всю пятерку — Алису, Славю, Ульяну, Мику и… Юлю. Девчонки весело болтали о чем‑то, но когда зашел я — замолчали. Уже стемнело, и я не мог разглядеть выражения их лиц, но я чувствовал, что все внимание обращено на меня. «Ну здравствуй… Юля» — сказал я, обращаясь к силуэту с хвостом и ушками. «Здравствуй» — сказала Юля и обняла меня. Нежно, как только она умела. Этой нежностью меня накрыло с головой… И я не смог устоять.
Некоторое время спустя мы кое‑как собрались. Ужин уже прошел и мне было немного стыдно, что я так не зашел к Лене. Между тем, Лена оставалась последней, к кому не вернулась память. Конечно, мы могли бы просто дождаться конца смены, но после случившегося все единодушно хотели побыстрее вернуться в обычный мир. Это было немного странно.
Девушки в общих чертах уже обрисовали Юле ситуацию, но меня по прежнему интересовал вопрос — как сама Юля стала… прыгуном? И откуда у нее взялись силы превратить в прыгунов остальных… девушек? От ответа зависело многое, и я надеялся получить ответ еще до отъезда из лагеря. Но все же, в первую очередь, нам надо было позаботиться о Лене. Мы составили план действий.
План был такой: Ульянка пообещала, что стащит из столовой немного еды и отнесет Лене на разведку, а также предупредит ее, что ночью она заглянет к ней еще раз. Но заглянуть мы планировали все вместе, включая Юлю. На этом мы и разошлись (решив, что наше долгое отсутствие может привлечь внимание). Обговорив детали, и договорившись встретится у медпункта в 2 часа ночи, я с легким сердцем пошел к себе в домик, успокаивать Ольгу Дмитриевну и спать после бурного вечера. Полчаса спустя, поставив будильник на телефоне и переключив его в виброрежим (чтобы случайно не разбудить вожатую), я отрубился.
В два часа я тихонько встал, взял одежду и выскользнул на улицу. Одевшись в темноте, я пошел к медпункту. Приятный ветерок гонял листья по пустому лагерю, и ночную тишину нарушал лишь неестественно громкий стрекот кузнечиков. Я не придал этому значения. А зря…
Дойдя до здания, в стал оглядываться в поисках остальных. Но вокруг было пусто, окна в медпункте не горели, и я насторожился. Отгоняя тревожные мысли, я тихонько приотворил дверь и заглянул внутрь. Кровать, на которой должна была лежать Лена, была пуста. Как и комната. Нехорошее предчувствие охватило меня. Я задумался.
Спустя минуту я бежал через лагерь к домикам Лены и Ульяны. Как я и думал — оба домика тоже оказались пусты, и без каких‑либо признаков необычности. Сев на крыльце, я пожалел, что в пионерлагере нельзя курить. Хотя будь у меня с собой пачка сигарет — запрет меня бы не остановил.
Исчезновение девушек было как‑то связано с Юлей, это было очевидно. Неужели они меня предали? Но даже если и так — куда они могли деться, ведь выйти из лагеря без моей помощи было невозможно, а прятаться в общем и целом — бессмысленно. Может они решили дождаться, пока я выйду сам, чтобы выскользнуть наружу мимо меня? Но это было возможно, только пока я не предполагал о таком варианте. В любом случае, бросив меня в одиночестве было бы глупо рассчитывать, что я как ни в чем не бывало отправлюсь домой в конце смены. Нет, тут было что‑то другое. Я решил вернуться к медпункту. В конце концов, Лена не могла просто взять и уйти, там должно было остаться хоть что‑то.
В медпункте было по прежнему пусто и тихо. Внимательно оглядев комнату, я заметил на столе… яблоко! То самое, которым Юля иногда меня кормила. Но это было еще не все, подойдя поближе я увидел, что под яблоком лежит тетрадный лист с крупными, неровными буквами. «Мы здесь не просто так» — прочитал я. Похоже это писала сама Юля, больше о яблоке в медпункте никто не мог знать. Дело все больше запутывалось.
Я сел на кровать и откусил большой кусок яблока. Внезапно мир в моих глазах потемнел. «Неужто отравлено???» — успел подумать я, и как будто провалился в небытие, только в этот раз в прямом, а не в переносном смысле. Я почувствовал, как неведомая сила стала вытаскивать меня из мира Совенка буквально «за шкирку». Не в силах сопротивляться, я заскользил в неизвестность…
Часть 6
Я упал на склон какого‑то холма и, не удержавшись на ногах, покатился вниз. Поднявшись на ноги, я огляделся. Невдалеке виднелась гора, покрытая лесом, под которой стояли одноэтажные домики. Кругом была тишь и благодать, только мерно потрескивали кузнечики, да колыхалась трава. В небе летела стайка птиц… Хотя стоп. Стайка не летела, она висела. Прямо в воздухе. Что за чертовщина?
Я потер глаза. Действительно, если приглядеться, за пределами нескольких сотен метров — все было абсолютно неподвижно. Деревья стояли как нарисованные. Над одним из них прямо в полете застыла птица, как будто время для нее остановилось. До меня начало доходить, что я попал в непростой мир. Это было похоже на чей‑то частный виток реальности. Если так — то мне придется иметь дело с кем‑то очень серьезным. Даже в Тайном Университете была всего пара человек, способных провернуть такую штуку.
Вдруг сзади раздалось сразу несколько громких хлопков. Я оглянулся. С верхушки холма на меня катились… мои девушки? Да, точно, это были они! И пока они пересчитывали кочки — я успел пересчитать их самих. Их было шестеро, даже Лена была тут. Похоже они, как и я, не удержались на ногах после перемещения между мирами. Впрочем, земля была мягкой, и ничего страшного в этом не было.
Первой до меня докатилась Славя и я помог ей подняться. «Ты как?» — спросил я. «Нормально» — ответила Славя и улыбнулась своей волшебной улыбкой. Мне сразу полегчало на душе. «Куда вы все пропали? И как вы оказались здесь?» — снова спросил я. «Пусть лучше Юля тебе все расскажет, это все.. из‑за нее. А сюда мы перенеслись вместе с тобой. Куда ты — туда и мы, забыл?» — снова улыбнулась Славя, и я вспомнил про синхронизацию разумов. Действительно, я пересек границу между двумя мирами — и девушек притянуло вместе со мной… Получается мы теперь неразлучны. Да… Куда я — туда и они.
Между тем невдалеке встала Юля, подбежала ко мне и первым дело обняла — «Прости Семен! Я не хотела, но мне.. мне пришлось сделать это. Я ничего не могла с собой поделать.».
Я отстранился — «Сделать что? Расскажи по порядку. Куда вы пропали вчера… или сегодня… ночью?». На глазах у Юли появились слезы и она отвернулась — «Сейчас придет она, и… и… наверно это наши последние минуты вместе, Семен, она не отпустит тебя живыыыым!» — Юля заревела и Лена бросилась ее утешать.
«Кто она? Подожди, я же должен все знать, не смотря ни на что… Неважно кто что сделал, расскажи. Кто она?» — сказал я.
«Она… моя хозяйка. 'У каждой домашней кошечки должна быть хозяйка', так она мне говорила.» — сказала Юля, передразнивая чей‑то голос — «Меня забрали из дому и заставляли делать… ужасные вещи» — Юля немного успокоилась и продолжила более нормальным тоном — «Теперь‑то я все помню… А жаль. Пока я жила в твоем Совенке — я была кошкой, которая гуляет сама по себе, это было лучшее время в моей жизни, которое больше никогда…» — Юля снова заплакала. Лена обняла ее и погладила по голове. У Ульяны глаза тоже были на мокром месте и только Алисе все было нипочем. Она дернула Славю и Мику за рукава, после чего они отошли в сторонку и начали о чем‑то шептаться.
«У меня не было выбора, понимаешь? Она появилась вчера ночью, когда мы с девочками сидели в домике у Алисы. Раньше она всегда знала где я нахожусь, похоже что последние годы ее сбивала с толку моя… смена личности» — Юля опять немного успокоилась. — «Нам пришлось рассказать, что ты поймал нас всех и держал в этом лагере годами. Правда мы сумели ее обмануть. Алиса соврала, что тебя нет в лагере, что ты бываешь там только изредка и она поверила… Тогда она заставила оставить тебе 'сюрприз', по которому смогла бы опознать твое появление — яблоко с запиской». Юля посмотрела на меня и добавила — «Прости меня, пожалуйста. Ты просто не знал, с кем связался. А у меня никогда не было шанса рассказать тебе все… Я так хочу домой…»
К нам подошла Мику — «Ребята, еще не все потеряно. Не может же все вот так и закончится? У Алисы есть…»
«Погодите, кто это 'она'? Кто твоя э… хозяйка?»
Юля и Мику переглянулись. «Она — это ведьма. Ведьма по имени Бернкастель» — сказала Юля.
«Ведьма? Что за ерунда… Ведьм не существует! Вы же не про магические всякие штучки говорите, верно? Не можете же вы всерьез…» — сказать, что я удивился, было бы слишком мягко. Конечно, наши способности и витки реальности тоже выходили далеко за пределы разумного, но ведьмы и магия… Это уже перебор!
Мику вышла вперед и перебила меня — «У нас мало времени. Я тоже с ней знакома, еще с тех времен, когда повстречалась с Юлей. Если честно, она много раз подсказывала нам, где искать… еду. Раньше. Я не знаю, что это за существо, но она точно не человек». В этот момент за моей спиной прозвучал еще один хлопок и Мику вполголоса добавила — «и не обманывайся ее внешним видом».
«Каким видом?» — спросил ее я. За спиной кто‑то кашлянул и я обернулся.
Передо мной стояла девочка лет 10-и, с большими фиолетовыми глазами. Нда… Даже в страшном сне я не мог подумать, что причина всех наших несчастий — маленькая девочка. Хотя, если вспомнить слова Мику…
«Привет! Меня зовут Бернкастель, я ведьма. Но в этом месте» — она обвела рукой окрестности — «все называли меня Фурудэ Рика. Называйте и вы меня так.» — девочка грустно улыбнулась и добавила — «Я рада, что вы откликнулись на мое приглашение. Очень неприятно познакомиться.»
«Взаимно» — буркнул я. Девочка, которая смогла создать себе частный зародыш витка реальности? Разве такое бывает? Хотя, вытащить человека из другой реальности тоже мало кому под силу. Я, например, о таком мог только мечтать.
Рика повернулась к девушкам — «А вы откуда взялись? Я же приказала вам сидеть дома! Зря вы меня не слушаетесь… Ладно, так даже лучше, не придется тащить его в деревню. Давайте закончим все здесь и сейчас. Еще раз повторяю — вы должны высушить его. Полностью.»
Я похолодел. Дело принимало дурной оборот. «Подождите, может есть варианты?» — сказал я. «А как же обогреть, чаем напоить, спать уложить? Даже баба яга в сказках…» — начал я, но меня перебили. «Мы уже тебе все сказали. Мы отказываемся. Все. Мы лучше умрем с голоду.» — Славя вышла вперед, закрывая собой остальных девочек. Из‑за ее спины раздался голос Ульяны — «И не просите! Мы лучше умрем!»
Рика задумалась, а затем продолжила — «Ох, дети, дети… Лучше умру, не хочу, не буду… Как же я от вас устала, каждый раз эти сцены. Никто не будет умирать. Вы мне нужны живыми, других прыгунов в нашем мире больше нет. А если он» — она показала пальцем на меня — «умрет своей смертью, невысушенным, то в нашем витке заведутся еще несколько таких же как он. Такова их природа. Потом это повторится снова и снова и в конце концов наш мир рухнет под тяжестью скользящих. Поэтому кто‑то из вас должен его высушить. Должен, понимаете? Должен полностью лишить его способностей. Он последний, больше вам никого не придется мучить.»
«Нет» — снова подала голос Ульянка из‑за спины — «К черту вас и ваш мир!»
«Я про ваш мир говорю, а не про свой. Я уже видела миры, где скользящих никто не остановил… И здесь я подобного не допущу» — кажется Рика начинала злиться, что вряд ли могло закончится хорошо.
Но меня уже понесло — «Что? Причем здесь мы? Вы… вы свихнулись что ли? Мы никогда никому ничего плохого не делали!»
Рика повернулась ко мне и помолчала. «Ладно, ты имеешь право знать. Все равно тут все будет по-моему. Давай я расскажу тебе, почему твои дни сочтены.»
«Да, расскажи нам все, не тяни!» — внезапно подала голос Алиса. И одними губами добавила повернувшимся к ней в удивлении девушкам — «нам надо потянуть время».
Часть 7
«Ну хорошо, я все равно не могу отказать себе в удовольствии все объяснить. Может до вас дойдет, что происходящее поважнее ваших желаний и дурацких чувств.» — начала свой рассказ Рика.
«Было время, когда я была такой же глупой как и вы. Много лет назад. Тогда две ведьмы и одно… забытое всем миром божество устроили между собой смертельную игру на выживание. В этой игре меня много много раз убивали, и чтобы победить — мне приходилось воскресать заново, переписывая историю мира. И играть снова и снова. В итоге я, конечно, победила, но пока мы играли, переписывая время и ход событий под себя — виток этой реальности портился. Как я поняла потом — с ним нельзя было так обращаться.» — Рика отвернулась и посмотрела на горизонт. «Несколько лет спустя, когда игра закончилась — я начала замечать признаки угасания зародыша… и мне пришлось заняться его починкой. Понимаете? Иначе зачем мне такая победа, ценой потери всего мира?»
Рика вздохнула — «Хотя вам все равно, наверно, не понять… Все дело в вероятностях и в витках реальности, в их зародышах. Зародыши не всесильны, это живые организмы, со своей… средой обитания, универсумом. И этот универсум состоит из множества витков, растущих из одного корня, как ветки на дереве. Понятно? Вот вы… Вы всю свою жизнь живете в одном мире, делаете что вам говорят другие, и даже не хотите разбираться, как устроена вселенная. И никто не хочет. Даже существа вроде него» — она ткнула пальцем в мою сторону, — «которые могут путешествовать между соседними витками — не хотят знать всей правды. А мне приходится, я слишком дорого заплатила, чтобы жить именно в этом мире. Я умирала сотни раз, чтобы именно этот мир… жил дальше.»
Рика снова повернулась к девушкам и продолжила — «Да, вы должны понимать, что витки реальности не появляются из ниоткуда. Они появляются как… как почки на ветках деревьев. Зародыш витка зарождается, растет — а потом в нем появляются новые зародыши, из которых растут новые ветки… Все эти витки образуют дерево миров. И вся наша реальность — всего лишь еще одна почка на этом дереве, почка которой повезло распустится.» Рика потупила свой взгляд, вздохнула и продолжила — «Но тогда, после игры на выживание, весь наш мир оказался… как надломленная ветка, готовая в любой момент оторваться от малейшего дуновения ветерка. Тогда в действие вступили силы природы, которые выше даже моего понимания — чтобы вылечить зародыш от расслоения, в наш мир пришли скользящие.»
Рика уже разговаривала сама с собой, не обращая на нас особого внимания. И похоже Алиса, шептавшаяся о чем‑то с Леной и Ульяной, решила этим воспользоваться в полной мере.
«Скользящие — они как защитные клетки организма. Появляются где‑то в старших витках, и путешествуют между ветками дерева в поисках неполадок. Они могут проникнуть везде, могут избавить виток от повреждений, восстановить его. Их бессмысленно уничтожать — само их существование заложено в природе каждого витка, вместо погибшего — появляется несколько новых, пока болезнь не будет вылечена. Или… или пока скользящие не отломят ветку, которой они уже не смогут помочь. Понимаете? Так вот нашему миру не повезло. Когда я заметила появление скользящих — природа уже решила, что нашему миру помочь нельзя. Я не могла смириться с этим.»
Рика перевела дух и продолжила — «У дерева мира есть механизм, которым оно сдерживает распространение скользящих — прыгуны. Когда скользящие полностью восстанавливают виток реальности, оздоровленный зародыш начинает производить прыгунов, единственной целью которых является охота на скользящих. Потом, после уменьшения их количества до минимального — скользящие уходят сами, и прыгуны вымирают. Но наш мир так и не создал ни одного прыгуна!»
«Я долго искала способ остановить скользящих. И мне пришлось найти прыгуна в одном из других миров.» — Рика показала на Юлю, сидящую с опущенной головой на траве у ног Мику, гладящей ее по голове — «знали бы вы, чего мне стоило найти недавно залеченный виток и вытащить эту кошку сюда! Мне пришлось знатно… потрудиться, чтобы сохранить ее способности в нашем мире…»
Тут до меня стало доходить — «То есть… ты специально привела сюда прыгунов, чтобы уничтожить нас всех? ах ты…». Рика посмотрела мне в глаза — «Да. Именно так. Когда скользящих становится слишком много, когда их никто не сдерживает — зародыш не выдерживает и погибает. Я была в таких мирах и знаю о чем говорю. Или вы, или весь мир, третьего не дано.». Я сел на траву. Так вот кто стоял за уничтожением всех моих друзей… Свихнувшаяся ведьма, которая решила бросить вызов самой природе ради «спасения мира».
Тут в разговор вступила Лена — «Подождите, ну вот высушим мы его. И что дальше? Дальше‑то что?»
Рика посмотрела на нее и сказала — «Насколько я знаю, в случае выздоровления начинается Стирание — мир просто удаляет все следы пребывания скользящих. Даже память об их присутствии рассеивается, и все идет так, как будто их никогда и не было… Только существа нашего уровня помнят как все было на самом деле.»
«А что будет с нами?» — спросила Ульянка.
«Пока не знаю. Но на всякий случай вы останетесь со мной. Вдруг у витка случится рецидив… этих существ» — Рика выразительно посмотрела в мою сторону. «В общем мне надоело болтать. Я объяснила, почему это важно, теперь вы должны лишить его сил. Прямо сейчас. Пора заканчивать с этим. Не заставляйте меня применять крайние меры.»
Я смотрел на своих девушек и ждал. И у них, и у меня не было особого выбора. Все было предрешено. Вопрос был только в том, кто именно захочет это сделать, закончить эти мучения. И я почти не удивился, когда вперед пошла Алиса.
«Хватит, не надо нам твоих игр, хватит. Мы отказываемся, сто раз тебе говорили. Лучше сами умрем. Нам.. не впервой, да, девочки?» — сказала Алиса и мое сердце сжалось. Это было смело, но… глупо. Меньше всего перед своей смертью я хотел видеть как их будут мучить.
Но рядом с Алисой встала сначала Лена, Потом Славя, потом Ульяна, держащая за руку Мику а затем и переставшая плакать Юля.
Рика улыбнулась — «Давайте не усложнять. У меня есть много способов заставить вас поступить по-моему, вы правда хотите испытать все это на себе?»
Алиса сделала еще один шаг вперед и сказала — «а что если попробовать по-другому? Выкинь его. Выкинь в другой мир, так далеко, как только сможешь. Мы останемся с тобой, на случай если скользящие появятся снова… Тогда уже будем делать все, что тебе надо, обещаем. Как тебе такая сделка?»
Лена тоже подала голос — «Ведь ты сама сказала, что скользящие всегда сбегали… из миров, когда там появлялись такие, как мы. И это нисколько не вредило твоим виткам и зародышам жить дальше. Так в чем проблема?»
Рика улыбнулась еще шире — «Выкинуть? Изгнание? Я не думала об этом… хотя это может сработать. Если главное — избавить мир от их присутствия… Мне надо подумать.»
Алиса подмигнула мне. Кажется я понял, что они задумали… и решил подыграть. «Есть кое‑что, что вы не знаете. Я ведь не зря остался последний. За эти годы я многому научился, например при неправильном скольжении вполне можно…»
Я перевел дыхание — «…погибнуть. Так вот, я не дамся вам живым. Может, моих сил и не хватит, но я хотя бы попытаюсь, пусть у нас будет хотя бы шанс… Вы ведь и дальше будете уничтожать подобных мне. Просто за то, что мы такие, какие есть. Почему бы вам просто не оставить нас в покое, наконец?»
Рика посмотрела в мою сторону и улыбка сползла с ее лица. — «Понятно. Изгнание… Хм, эта идея нравится мне все больше и больше. Если подумать, пока прыгуны остаются со мной — риска никакого. Вот только…»
Юля подняла голову — «Отправь его в мой мир.»
«Что?» — переспросила Рика.
«Отправь его в мой мир. Откуда ты меня вытащила. Там не осталось ни одного прыгуна, там он сможет прожить подольше…»
Рика снова улыбнулась. «Хорошая идея, молодец, кошечка. Выбраться оттуда у него не выйдет. Моей ноги там точно больше не будет, пусть там с ним и разбираются. Да будет так!» — сказала она и захлопала в ладоши.
Меня снова потащило в междумирье, но в этот раз я уже не волновался… я знал, что на той стороне мы все равно будем вместе. И на этот раз нам не надо будет никуда бежать и ни от кого прятаться.
Конец.
Рика устало посмотрела на опустевший холм и сказала в пустоту — «Опять эти игры и уловки… Куда они исчезли? Догнать их? Или нет…» — Рика к чему‑то прислушалась — «Хм, похоже… след скользящих зарастает, как и должно быть после ухода последнего. Ладно, посмотрим. Возможно, план все таки сработал. В конце концов, я сама была в похожей истории и смогла обмануть судьбу… А кошечку я себе другую найду». С этими мыслями она повернулась к холму спиной и пошла в сторону деревни.
А тем временем природа постепенно брала свое, как и всегда. Спустя неделю зародыш реальности «Совенка» рассосался, в нашем мире, практически без следа. На его месте так и остался обычный пионерский лагерь. Больше не было никаких скользящих, прыгунов и Тайных Университетов. Ольга Дмитриевна, Шурик и Электроник родились каждый в свое время самыми обычными людьми, и прожили свои жизни без особых приключений.
Но было и кое‑что еще. Стирание коснулось только естественного хода событий. Истории же, заложенные Семеном в зародыш пионерлагеря были искусственные и… с ними все было не так‑то просто — в конце концов, менять людей и вмешиваться в их память было последней целью существования пионерлагеря «Совенок».
Через полгода после изгнания Семена, со своими девушками, в другую реальность — эти неприкаянные события начали будоражить случайных людей, тревожить их сны, пробиваться сквозь лень и апатию, заставлять их действовать, медленно, но верно.
Несколько лет спустя, группа энтузиастов сделала по мотивам этих событий визуальную новеллу «Бесконечное лето».
Комментарии к книге «Сага о прыгунах и скользящем», Автор Неизвестен
Всего 0 комментариев