«В ловушке страсти»

В ловушке страсти (fb2) - В ловушке страсти [фейк] 1884K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алина Лис (Кристина Амарант)

АННОТАЦИЯ

Моя счастливая студенческая жизнь закончилась, когда в академии появился Дэмиан ди Небирос. Порочный негодяй, демон, от которого отказался родной отец.

Дэмиан наглый, невероятно опасный, ему плевать на любые правила. А еще он с первой встречи дал понять, что хочет меня.

Но мало ли кто меня хочет...

КРИСТИНА АМАРАНТ

В ЛОВУШКЕ СТРАСТИ

ГЛАВА 1. Оборванец

Этот тип мне сразу не понравился.

Я застыла в дверях, разглядывая незнакомого рыжего парня, развалившегося на моем любимом месте у окна. Вот ведь наглец! И что - никто не предупредил его, что полянка уже занята?!

- Проходите, адептка ди Нише, ну что вы встали, - строгий голос профессора Равендорфа заставил шагнуть в аудиторию. - По случаю первого учебного дня прощаю ваше опоздание. В будущем придется ждать по ту сторону двери, вы знаете правила.

Да я всего-то на три минуты опоздала! Вот ведь… зануда.

Увидев меня, Вик и Ингрид радостно замахали, указывая на свободное место между ними, но я терпеть не могу места “на галерке”. Там, конечно, куда удобнее хихикать, сплетничать и играть в “Охотников и чудовищ”, но я вроде как в академию учиться пришла.

Поэтому я заняла единственное свободное место во втором ряду. Рядом с рыжим.

- Итак, рад снова всех вас видеть, целеустремленные адепты. Надеюсь, вы хорошо отдохнули за каникулы, поскольку в этом году вас ожидает по-настоящему серьезная нагрузка.

Рыжий тип смерил меня наглым взглядом и облизнулся, отчего мое раздражение только усилилось.

- Привет, красотка, - шепот у него был хриплый, словно шершавый. - Что ты на меня так смотришь? Понравился?

- Это мое место, - холодно процедила я, пытаясь поставить его на место одним тоном, как умеет отец.

- Было ваше - стало наше, - он сверкнул белыми зубами. - Но могу пустить тебя к себе на коленки.

Я задохнулась от ярости. Да кем он себя вообще считает?! Он хоть знает, кто я?!

И, кстати, кто он?

Одет, как бродяга. Ну, то есть не совсем бродяга, но мои ровесники из приличных обеспеченных семей скорее умрут, чем покажутся в таком виде в академии. Армейские штаны, драная кожаная куртка с какими-то цепями и заклепками, под ней растянутая белая майка. В мочке уха болтается шуруп. Да-да, настоящий шуруп. Смотрится как-то жутковато.

Вот ведь позер.

Я перевела взгляд на лицо незнакомца и вздрогнула. Потому что он был демоном.

Совершенно точно демон - кошачьи глаза, мелкие черные рожки среди встрепанных рыжих прядей.

Откуда? Как?!

По всем документам я сейчас числилась единственным демоном среди адептов академии Аусвейл. А об этом рыжем недоразумении в обносках и вовсе никогда не слышала.

- Да кто ты вообще такой?! - прошипела я.

- Адептка ди Нише, адепт ди Небирос, - раздался над головой холодный голос Равендорфа. - Я смотрю, у вас очень увлекательная беседа. Думаю, будет лучше, если вы продолжите ее в коридоре.

Я подняла на него умоляющий взгляд.

- Извините, профессор, я просто попросила у соседа ластик.

- Хорошо. Последнее предупреждение, адептка ди Нише. Итак, в будущем году нам придется серьезно заняться изучением потоков энергии, и поучаствовать в увлекательнейших экспериментах по отделению некрочастиц…

Я отвлеклась от рыжего недоразумения и вся ушла в лекцию. Иногда кажется, что Равендорф ко мне специально придирается, чтобы показать, что имя моей семьи для него ничего не значит. Вон, не зря повторяет через слово имя несуществующего клана “ди Нише”, словно подчеркивая, что я для него - просто еще одна адептка, не больше.

Но забыть о неприятном соседстве не получалось.

- Дэмиан ди Небирос, - все тем же интимно-хриплым шепотом пробормотал рыжий, склонившись к моему уху.

- А?! - я вздрогнула, повернулась и вдруг увидела его лицо совсем близко. Хищные чуть раскосые глаза, нереального фиолетового цвета. Родовой признак ди Небиросов, могла бы сразу догадаться, но рыжие волосы ввели в заблуждение.

Крашеный что ли? С этого позера станется. Клоун…

Нет, не крашеный, поняла я, приглядевшись. И на клоунский парик эти отливающие медью и золотом пряди не походили. Скорее уж на пламя.

А вот ресницы и брови у него были темные. И по щеке от левого глаза спускалась едва заметная ниточка шрама. И взгляд… какой-то пугающий, слишком взрослый. Сколько ему на самом деле лет?

- Мое имя. Дэмиан. А твое, красотка?

- Отвали, - буркнула я, злясь больше на собственную реакцию.

- Ладно, буду называть тебя принцессой, - на этих словах я вздрогнула и снова против воли покосилась на него. Все-таки знает? Ну конечно знает, вся Академия в курсе.

Если знает, то какого василиска ведет себя так… так неуважительно. Где заискивающие улыбки, ищущий взгляд, стремление понравиться?!

Рыжее недоразумение вальяжно опустило руку на спинку моего стула.

- Не планируй ничего на вечер, я собираюсь покатать тебя на своем малыше.

В первую минуту я оторопела от такой незамутненной наглости. А потом от ярости потемнело в глазах.

- Малышами не интересуюсь, - прошипела я, стараясь добавить в голос как можно больше яду. - Так что гуляй, рыжик.

- Красотка, да ты не так поняла, - он прошелся по мне масляным взглядом. - Под малышом я имел в виду дракона…

- Отвали нахрен! - рявкнула я.

- Адептка ди Нише, адепт ди Небирос, я вам определенно мешаю, - саркастичный голос Равендорфа пресек спор. - Продолжите в коридоре.

- Но…

- Никаких “но”, адептка ди Нише. И на будущее: семейные ссоры рекомендую устраивать в свободное от лекций время.

***

Вот зараза! Быть с позором выставленной с лекции, да еще в самый первый день!

Аудиторию я уже покидала злая, как дюжина драконов. А поведение демона только добавило масла в огонь.

- Пойдем! - стоило двери за спиной захлопнуться, как ди Небирос дернул меня за руку и потащил за собой. От неожиданности я даже сделала несколько шагов.

- Куда?! Ты с ума сошел? Пусти, ты, придурок!

Я пихнула его, он в ответ прижал меня к стене, выставив руки по обе стороны.

Скотина! Вся академия знает, что я не люблю, когда меня трогают без разрешения. И за все пять лет, что я здесь училась, никто ни разу не позволил себе подобного…

- Я не привык, чтобы меня посылали, принцесса.

- Так привыкай, оборванец!

- Ди Нише… - задумчиво протянул демон. - Не помню этого имени. Откуда ты, принцесса. Какой-то захудалый клан из задницы мира? А держишься так, словно все вокруг должны тебе ноги целовать.

Он что - действительно не знает?!

Я растерянно взглянула в его лицо. И вдруг вспомнила.

Ну конечно! Дэмиан ди Небирос! Как давно это было?! Лет пять, а может и все шесть назад. Я тогда еще не училась в академии, только мечтала поступить. Почти безнадежно - отец сослал меня в Ажурный дворец в двухстах милях от столицы и новости туда доходили через раз, с трудом просачиваясь через выставленную родителем преграду из надзирателей и менторов. Якобы, чтобы “оградить девочку от травмирующих известий, способных вызвать рецидив”.

Хорошая формулировка, да. Так любые издевательства под соусом заботы пропихнуть можно. “Это все для твоей же пользы, Риана”.

Но дело было громкое, его отголоски все же настигли меня уже позже, когда отец все же дал мне немного свободы. К тому времени процесс над ди Небиросом давно завершился, суд признал наследника оружейной империи виновным и сослал на каторгу за…

За изнасилование анхелос!

Я взглянула в хищные фиалковые глаза, и вдруг по телу остро плеснуло страхом. Даже не страхом - ужасом, первобытным, глубинным. На одно жуткое мгновение я снова почувствовала себя беспомощной девочкой, беззащитным детенышем перед чудовищем. Наращенная за годы броня слетела, оставив меня маленькой и жалкой перед жадным взглядом демона.

К счастью, это длилось всего мгновение. Вслед за страхом пришла ярость, и подарила мне силы.

Я давно не ребенок. И способна сама стать чьим угодно кошмаром.

Мысленно я скинула платьице приличной девочки, лучшей ученицы Рианы ди Нише и скользнула в обтягивающий кожаный комбинезон. Ладонь оттянула рукоять плети с навершием в форме фаллоса - отличная игрушка, чтобы наказывать непослушных мальчиков.

Ну, здравствуй, малыш. Госпожа Риана сейчас объяснит тебе, как следует вести себя в приличном обществе…

Я подалась вперед, положила ладонь ему на грудь, чуть стиснув майку. На мгновение ощутила каменную твердость мышц под пальцами, вдохнула запах - на удивление от ди Небироса не воняло потом или несвежей одеждой. Только еле ощутимый парфюм - горьковатая сладость смолы и отрезвляющий холод мяты. Я похлопала ресницами, пожирая его взглядом снизу вверх. На наглом лице демона появилась самодовольная ухмылка, которая разозлила меня еще больше, и сделала предвкушение особенно сладким.

- Дэмиан ди Небирос, что ты тут делаешь? - промурлыкала я, почти нежно. - Разве тебе не дали десять лет каторги?

Самодовольство в глазах ди Небироса сменилось настороженностью.

- Слышала обо мне, принцесса? Меня отпустили пораньше, за хорошее поведение.

- М-м-м… то есть: если ты будешь плохо себя вести, тебя снова упекут на каменоломню? - наивно спросила я, поглаживая лацкан его ужасной кожаной куртки пальчиком.

Улыбка окончательно сползла с его лица.

- На что ты намекаешь?

- Не намекаю, ди Небирос, - я отбросила жеманные манеры и посмотрела ему прямо в глаза. - Не знаю, что было в Аусвейле шесть лет назад, когда ты тут учился, но теперь я тут босс, золотая девочка. Понял? Я - главная, ты - никто. Шваль, бывший каторжник, выродок от которого отказался собственный отец. Веди себя тихо, не выеживайся и не смей подкатывать яйца ко мне или моим подругам, если хочешь доучиться без проблем. А то ведь знаешь… всякое может случиться.

Жестко, да. Но таких, как ди Небирос лучше сразу ставить на место.

Его лицо закаменело, а в глазах вдруг вспыхнуло бешенство - настолько ослепительное и всесокрушающее, что я снова ощутила неприятный укол страха.

Мы все так же стояли, в безлюдном коридоре, демон все так же прижимал меня к стене, упираясь руками с двух сторон и давил. Не физически, нет. Своей гневом, яростью опасного зверя, привыкшего отвечать на угрозу ударом, и я чувствовала - стоит хоть на мгновение дать слабину, отвести взгляд, показать страх, как он бросится. Кровь стучала в висках, во рту пересохло и ладони стали влажными. Хотелось вытереть их, но я боялась отвлечься хоть на секунду.

- Ну, так ты понял? - перепросила я, пряча под насмешкой слабость. Но голос все же дрогнул, выдавая меня с головой.

- Понял, - от его хриплого шепота воздух вокруг завибрировал. - И знаешь, что я думаю про твои угрозы, ди Нише?

- Что?

- Это!

Он подался вперед, положил ладонь на мой затылок. Пальцы больно стиснули волосы, заставляя запрокинуть голову. Я вскрикнула от неожиданности и боли, но в этот самый миг демон наклонился надо мной, чтобы поцеловать.

Грубо, жадно, зло. Карая и наказывая.

Я не целуюсь. Не целую мужчин в губы. Когда меня спрашивают, отвечаю “нет” - сразу и категорично. Таковы мои правила. Кто хочет быть со мной, просто должен принять это, как данность. Вик вот принял без звука.

Но Дэмиан ди Небирос не стал спрашивать о правилах.

Мир вокруг крутанулся, энергия и злость, наполнявшие меня до краев, дававшие силу к противостоянию, испарились, как вода на раскаленном камне. Ноги стали ватными, и демон, ощутив мою слабость, навалился, прижимая меня к стене. Его руки гуляли по моему телу, а я все ждала, ждала приступа панической атаки, которая должна, просто обязана явиться…

Но паники не было. Было страшно и весело, как на демоновых горках, когда с размаху падаешь, в животе все скручивается от жути и восторга.

И было возбуждение. Острое, куда острее, чем на сессиях с Виком, где все протекало по моим правилам. Такое же острое и стыдное, как во время фантазий, в которых я не осмеливалась признаться никому, даже своему мозгоправу…

Именно возбуждение меня отрезвило. И напугало куда сильнее самого поцелуя, сильнее ярости ди Небироса. Выскользнув из объятий демона, я поднырнула под его рукой. Пальцы скользнули по моему плечу, вцепились в ворот платья. Я рванулась, отчаянно выдирая свою свободу из цепких лапищ.

Треск ткани показался оглушающе громким. Рукав остался в руках у демона. Расползшийся по шву лиф повис на плече, и прохладный воздух коснулся обнаженной груди.

ГЛАВА 2. Принцесса

Когда ди Нише договорила, у Дэмиана на мгновение в глазах потемнело от бешенства.

Высокомерная сучка вычислила его слабое место. Судя по сытой улыбке на обманчиво-невинном личике, ей доставляло особое удовольствие держать мужиков за яйца.

Он испугался, что сейчас ударит ее - таким нестерпимым ощущалось это желание. Будь на ее месте парень, он бы давно валялся с разбитой в кровь мордой. И не только мордой…

Чтобы сдержать это желание и показать стервозной малявке, что он думает о ее угрозах, Дэмиан сцапал ее и поцеловал. Со злостью, желанием наказать, унизить. Готовый к тому, что она будет визжать, царапаться и вырываться, как любая демоница на ее месте.

Но шипы этой розы оказались иллюзией. Девчонка всхлипнула прямо ему в губы и обмякла. Покорно впустила его язык, подчиняясь, откликаясь на его движения. И вдруг ответила на поцелуй.

И злость схлынула. Слишком сладко было целовать эту вредную стервозную девчонку - вот так, насильно, не спрашивая чего она хочет. И ловить ее растерянность, чувствовать робкий отклик в ее теле. Он скользнул ладонью по крутому бедру - а хороша принцесска. Черные локоны, кожа белей алебастра, глаза - два серебряных озера. И фигурка ладненькая - миниатюрная, но все при ней, есть за что подержаться - второй размер, ножки загляденье. И чего ломалась, ей же самой нравится?

Но в этот момент, когда на мгновение оторвался от ее губ, чтобы предложить продолжить в машине, девчонка вдруг выскользнула из его объятий. Демон протянул руку, пытаясь удержать ее, поймал край одежды, но девчонка рванулась, словно не замечая…

- Твою ж мать! - с чувством выматерился Дэмиан, разглядывая зажатую в пальцах ткань. Опустил руку и перевел взгляд на девчонку и одобрительно присвистнул.

Сексуальная киска не носила бюстье. Разорванное почти надвое платье повисло, обнажая восхитительное полукружие груди с розовой пуговкой соска. По нежной белой коже шла татуировка - сухая ветвь терновника. Там, где шипы врезались в беззащитную плоть, выступили крохотные капельки крови. Все это было прорисовано с таким искусством, что на мгновение Дэмиану показалось, что девчонка действительно носит под одеждой это украшение для мазохиста и он протянул руку, чтобы отодрать от нее орудие пытки.

Девица в ответ шарахнулась в сторону, вскинула руки и прошипела:

- Не подходи!

- Не дергайся, принцесса. Я просто хочу помочь.

Мелькавшая в разрыве ткани грудь бурно вздымалась, притягивая взгляд. А ведь он давно не мальчишка, теряющий голову просто от вида голых сисек. Но как же хотелось дотронуться. Догнать ее, зажать где-нибудь в уголке…

Ди Нише поймала его взгляд, вспыхнула, подтверждая, что и надменные стервы умеют краснеть и, путаясь в обрывках ткани, попыталась натянуть растерзанное платье.

- Не смей!

Эти слова и брезгливость, снова поселившаяся в ее колючих серебряных глазах, мгновенно взбесили. Как она смеет отказывать, отвергать его помощь?! Назло ей Дэмиан сделал мягкий шаг навстречу.

- А то что, принцесса? - с насмешкой поинтересовался он.

- А то… - в глазах девчонки заплясала настоящая паника, словно она ожидала, что он прямо сейчас здесь ее разложит. И это отрезвило…

Ярость улеглась, Дэмиан всегда легко вспыхивал, но не умел долго злиться. Кроме того, девчонка, имени которой он даже до сих пор не успел узнать, действительно ему понравилась. И он уже точно знал, что поцелует ее еще раз. Кажется, ее заводит, когда с ней делают это против ее воли.

Он слишком увлекся этими мыслями, сконцентрировался на девушке, и не обратил внимания на звук шагов на лестнице. Расслабился, позорно расслабился. На севере с такой реакцией он уже был бы трупом.

Девчонка вдруг сорвалась с места и помчалась, чтобы залившись слезами рухнуть на руку пожилому преподавателю.

- Мистер Флейберг… он… он…

- Риана! О моя богиня, дитя, что случилось, - пробормотал заместитель ректора, старательно отводя взгляд от обнаженного второго размера.

Риана… Имя подходило девчонке. В нем ощущалась сила и нежность. Кто все-таки такие эти ди Нише и почему Дэмиан не слышал раньше про этот клан?

- Он хотел меня изнасиловать! - с громким всхлипом объявила девчонка.

“Тебе кранты, парень”, - понял Дэмиан, встретившись взглядом с заместителя ректора.

***

- Я не собирался ее насиловать! - в сотый, наверное, раз повторил Дэмиан, еле удерживаясь, чтобы не вскочить и не заорать.

Раньше заорал бы, но каторга и вечные льды научили его контролировать свой темперамент.

Девчонка сидела в кресле напротив, зябко куталась в выданный проректором лабораторный халат и бросала на него взгляды полные колючей ненависти, за которой углядывалась неуверенность и страх.

Какого хрена?! Почему, за что?! Он же ничего не сделал!

Все повторялось. Так же, как шесть лет назад.

А ведь он даже подкатывать к этой фифе всерьез не собирался. Так, больше по привычке, пытаясь влезть в старую шкуру, вспомнить, как это было раньше, когда он был королем академии.

Шкура натягиваться не желала. В прошлом девчонкам достаточно было услышать его имя, чтобы растечься лужицей сладкого сиропа. Преподаватели елейно улыбались и прощали откровенно наплевательское отношение к лекциям, а восхищенная свита из сверстников не давала и минуты побыть в одиночестве.

Все в прошлом. Ровесники доучились и разъехались. Новый набор если и слышал имя Дэмиана ди Небироса, то в связи с судебной хроникой. И пусть каторжную печать с него сняли еще три года назад, Дэмиан успел уяснить, что клеймо судимости останется с ним на всю жизнь. Особенно здесь, в чистенькой столице, среди аристократиков, не нюхавших ни смерти, ни боли, ни изматывающего страха перед порождениями Бездны.

А ведь Дэмиан всего лишь месяц как вернулся в Нью-Эбор, решив, что созданный на севере энергетический бизнес достаточно окреп и не развалится без ежедневного присмотра. Для выхода на серьезный уровень требовались связи и знания, но главное - требовались деньги. Финансовые вливания, которые можно было обеспечить, только отдав долю в предприятии кому-то большому и зубастому.

Соглашаться на это отчаянно не хотелось. Был вариант пойти на поклон к отцу, но Дэмиан решил, что скорее сдохнет от голода, чем сделает это после того, как Андрос вышвырнул его, как нашкодившего щенка.

И тут как по заказу двоюродная прабабка отдала концы, оставив все свое немаленькое состояние непутевому потомку. С одной оговоркой. Он должен с отличием окончить Аусвейл.

Аусвейл, который Дэмиан покинул, недоучившись всего два курса. Что же, триста миллионов стоили пары лет проведенных за партой, и демон решил снова окунуться в безмятежную студенческую жизнь. И как вышло, что в первый же день он умудрился влипнуть в такую огромную кучу дерьма?

Окунулся, ага. Искупался с головой.

- Я ее не насиловал. Просто поцеловал. Она и не особо возражала.

- А платье у меня само порвалось, да? - прошипела девчонка.

На мгновение захотелось ухватить ее, перегнуть через колено и от души пройтись ремнем по сладкой заднице. А потом оттрахать, тоже от души. Чтобы забыла собственное имя. Чтобы могла только тихо и сладко стонать, умоляя: “Еще! Еще!”, забыла свой гонор, подчинилась полностью…

Из головы никак не уходила беззащитное полушарие груди с черно-красной вязью татуировки. Почему именно такая? Почему терновник?

Проклятье, о чем он думает?! Дэмиан зарычал, прогоняя прочь неуместные мысли.

- Я уже сказал: это получилось случайно. Если бы ты так не дернулась…

- Конечно, я должна была просто стоять и молча терпеть, как меня насилуют!

- Никто тебя не насиловал! - взорвался он. - Ты сама этого хотела!

Флейберг вздохнул и потер лоб, словно переживая острой приступ мигрени.

- Мне кажется, вы преувеличиваете, Риана, - мягко сказал он. - Я не вижу других повреждений кроме рваного платья. Может, простите молодого человека? Ничего страшного ведь не произошло.

В голосе его звучала тоска, словно сам проректор не верил в возможность подобного исхода.

- Простить? - возмутилась демоница. А что если в следующий раз он попробует изнасиловать другую девушку? Вы знаете, что его уже осудили один раз за насилие?! Такие мерзавцы не должны находиться рядом с порядочными гражданами.

Проректор снова вздохнул.

- Мне очень жаль, ди Небирос. Но я вынужден буду вызвать полицию.

Дэмиан бессильно стиснул кулаки и грязно выругался, поймав взгляд демоницы. “Ну что, съел? - читалось на ее лице. - А ведь я тебя предупреждала - хочешь учиться здесь, будь послушным мальчиком”.

Дрянь! Сексуальная, стервозная гадина с точеными, ножками и улыбкой ядовитой змеи.

- За что?! - с тяжелой злостью спросил демон, не отрывая от нее взгляда.

За попытку подкатить и вырванный без согласия поцелуй?

От бешенства кровь застучала в висках, одежда затрещала, выдавая близость к неконтролируемой трансформации. Еще мгновение, и он просто обернется, чтобы все здесь разнести, и тогда действительно все будет кончено. Без вариантов!

Невиданным усилием воли демон взял себя в руки.

- Мистер Флейберг, - заговорил он холодно и веско, перечисляя и так понятные всем троим факты. - Вы же видите, как выглядит девушка, как выгляжу я. Ни синяков, ни царапин. Я уже молчу о том, что изнасиловать демоницу без применения магии почти невозможно. Если я пытался ее насиловать, как она утверждает, почему адептка ди Нише не приняла демоническую форму?

Флейберг развел руками.

- Я все понимаю, адепт ди Небирос. Но нападение на члена императорской семьи - это слишком серьезно.

Что?!

ГЛАВА 3. Договор

По тому, как вытянулось лицо демона, я поняла - он не знал. Действительно не знал, кто я.

Стало смешно. Да, я негодовала, злилась на ди Небироса. Но кроме этого не могла не восхищаться.

Обычно передо мной лебезят. Заискивают, стараются угодить или хотя бы понравится. Не только другие студенты, но и многие преподаватели. Никто и никогда за все пять лет, что я проучилась в Аусвейле, не осмеливался вести себя так нагло по отношению к дочери императора.

Я думала - он другой, этот рыжий уголовник, с раздевающим наглым взглядом. Возмущалась, злилась не него, но все же втайне восхищалась. Чужая смелость всегда восхищает.

А он просто не знал.

- Рианнон ди Астар - младшая дочь его демонического величества Луция. Мы не афишируем этот факт, потому что таково было желание ее высочества.

Ди Небирос подобрал челюсть.

- Значит, действительно принцесса, - пробормотал он. Враждебности в его взгляде не стало меньше, демон не спешил натягивать почтительную мину. Как будто подозревал, какие “нежные” чувства связывают меня с отцом.

Если бы все вокруг подозревали…

Но нет. В семействе ди Астар не принято показывать чужакам грязное белье. Заслышав “принцесса” люди представляют меня папиной дочкой, его маленькой радостью. А я… я просто не спешу развенчивать их иллюзии, пользуясь всеми выгодами своего положения. Ее высочество Рианнон ди Астар - еще одна маска в моем гардеробе.

Демон горько рассмеялся и с ненавистью посмотрел на меня.

- Итак, мое слово, против слова дочери императора. Я правильно понимаю, проректор, что у меня никаких шансов?

Я отвела взгляд, чтобы он меня не выдал. Потому что мне было стыдно. Стыдно и неуютно в его присутствии.

Но отступить сейчас - показать слабость, а я не имею права быть слабой. Слабый становится добычей, его используют, о него вытирают ноги, превращают в безмолвную вещь…

Не хочу! Не позволю так со мной! Больше никогда.

Разве я не пыталась по-хорошему? Разве не предупреждала его, чтобы не лез. Я давно не беспомощная девочка, умею играть грязно и бить на опережение.

Нет, я делаю это с ди Небиросом не из-за его наглых приставаний. И даже не из-за поцелуя, хотя рыжий гад заслуживал, чтобы ему врезали по яйцам за такую наглость. Я просто… боюсь.

Да, боюсь. Его самого. Перемен, которые он, я чувствовала, может принести в мою жизнь.

И собственной реакции на него.

И пусть я лгу, пусть играю очередную роль. Ни проректор, ни сам демон не догадываются, что я меньше всех заинтересована в скандале. Страшно представить, как отреагирует отец на такую новость. Захочет вникнуть и вытащит на свет мою шитую белыми нитками ложь? Или просто поспешит запереть до тех пор, пока не придет пора продавать меня замуж?

Еще вопрос что хуже. Все плохо.

Но демон не знает этого. Для него мои угрозы - реальность. Он уверен, что суд не станет разбираться, сразу встанет на сторону императорской дочурки, поэтому сейчас он слаб. Слабее меня.

Любая власть иллюзия. Кто владеет умами, владеет миром.

- Думаю, я могу забыть об этом инциденте, - я миролюбиво улыбнулась, показывая, что готова к диалогу.

Ди Небирос не обрадовался. И не бросился умолять.

- Да ну? - он нехорошо сощурился. - И чего же потребует ваше высочество за такую невероятную милость?

Голос его сочился сарказмом.

- Ты уйдешь из академии, - просто сказала я. - Просто исчезнешь из моей жизни, и больше никогда в ней не появишься.

Вот так. Проблемы надо решать до их появления.

***

Какого…

Снова ударила в голову ярость, призывая окунуться в безумие трансформы, но на этот раз Дэмиан легко справился с ней.

И сосредоточился, просчитывая в уме варианты.

Надеяться на правосудие - смешно. Шесть лет назад отец этой высокомерной стервочки уже показал, что закон мало чего значит перед волей императора. Его долбанному величеству был нужен пример - наглядный и страшный, и Дэмиан стал таким примером. Нет, он не был невинным ягненочком в той ситуации, но десять лет каторги за то, что немного, даже не раздевая, потискал невесту брата - это как-то чересчур.

Десять лет на каменоломнях или три года на севере в ледяном аду.

Сколько ему впаяют теперь, как рецидивисту, Дэмиан узнавать не хотел.

Он уже открыл рот, чтобы согласиться, но так и не смог выдавить нужных слов. Молчал, как тогда на слушанье, так и не признав публично своей вины. Не пошел на предложенную судом сделку, несмотря на обещанные взамен пять лет условно.

Все повторялось.

Проректор ждал, ждала высокомерная принцесска, а Дэмиан сверлил ее взглядом и молчал.

Сдаться? Вот так взять и свалить, поджав хвост? Отсидеться на севере еще два года, пока стервозная принцесса закончит академию, и поступить снова?

Да пошло все нахер!

- Нет.

Проректор кашлянул.

- Молодой человек, вы хорошо подумали? Ведь если ее высочество…

- Я сказал - “нет”, - тяжело выговорил демон. - Я ни в чем не виноват, и не собираюсь уходить только потому, что не понравился избалованной стерве.

- Ты понимаешь, чем рискуешь, ди Небирос?

- Вполне, - он мрачно рассмеялся. - Зови полицию, принцесса.

Флеймберг вздохнул.

- Поверьте, мне действительно жаль.

В это легко было поверить. Проректор явно рассчитывал закончить с щекотливым делом без шума. Такие скандалы не идут на пользу почтенному учебному заведению с тысячелетней историей.

Девчонка нервно облизнула губы.

- Подождите!

Уже начавший вставать преподаватель с готовностью снова опустился в кресло.

- Я… согласна не давать хода этому инциденту.

Ничего себе! С какой это радости такой подарочек?!

Дэмиан пригляделся к замершей в кресле девчонке - злой, настороженной, напряженной как струна, даже губы побелели. И вдруг понял - она действительно боится.

Его? Или не его? Слишком уж легко она уступила, дала задний ход.

- И что взамен?

Риана вздрогнула, и вцепилась побелевшими пальцами в подлокотник. Халат чуть разъехался, демонстрируя край татуировки. Снова вспомнилось манящая обнаженная грудь с плотной ягодкой соска - розовым, как ее губы. Интересно, каким он будет на вкус?

- Ты поклянешься не подходить ко мне, не садиться рядом и не заговаривать первым.

- Да без проблем, - буркнул демон, лишь бы избавиться от слишком навязчивых и непристойных мыслей об императорской дочурке. - Нужна ты мне, ди Астар.

- Здесь меня называют ди Нише, - холодно поправила его девчонка. Она как-то заметно расслабилась после его слов, как будто ожидала чего-то другого. - Я составлю контракт.

Контракт?! Мать его, магический контракт?! Она это серьезно?!

Серьезно - в этом Дэмиан убедился очень скоро, когда перечитал набранный девчонкой документ, по которому не имел права первым заговаривать с ней. В юридических лазейках принцесса не так чтобы шарила, дыр в тексте договора было больше, чем в эрасском сыре. Например, в самом начале Риана сослалась на установленный порядок частных договоров между гражданскими лицами, но не указала сроков, а это означало, что соглашение будет расторгнуто автоматически через три месяца без права пролонгации.

Но сам факт! Магический контракт, твою мать! Запрет на общение и прикосновения без ее согласия. Охренеть!

Конечно он подмахнул ее фитюльку. И проклятье! Практически сразу же почувствовал почти нестерпимое желание заговорить с девчонкой. В тысячи раз более сильное, чем когда только увидел ее в первый раз.

Нет ничего слаще запретного плода. Эту истину Дэмиан ди Небирос давно познал на собственной шкуре.

ГЛАВА 4. Боевая магия

Рано я праздновала победу: ди Небирос просто уперся. В фиалковых глазах читалось ослиное упрямство и готовность сдохнуть, но не отступить. Богиня, ну почему?

Я поняла в какую ловушку загнала себя и успела пожалеть, что вообще начала ставить условия. Надо было ограничиться угрозами, а потом “простить” его - в другой раз сам бы не полез. К счастью, удалось вывернуться. Когда прозвенел гонг, отмечая окончание первой лекции, на руках у меня был подписанный магический договор, а в изрядно взбаламученной душе снова воцарился мир и покой.

Проректор, как оказалось, неплохо владел композитарными чарами, сращенная им ткань не спешила расходиться, и само платье выглядело как новенькое. Остаток дня я, запретив себе думать о ди Небиросе, прилежно записывала лекции и мило общалась с друзьями, обсуждая каникулы и будущий учебный год. Наверное, и вовсе о нем забыла, если бы не его горящий взгляд, который неотрывно преследовал меня, угрожая прожечь кожу. Даже Ингрид заметила.

- Новенький с тебя глаз не сводит.

Я сдержала порыв оглянуться, но лопатки зачесались с удвоенной силой.

- Это его проблемы.

- А о чем вы разговаривали на “Общей теории магических частиц”?

- Да так… ни о чем.

- Так ни о чем, что Равендорф вас с лекции выгнал? - ехидно улыбнулась Игрид, и мне захотелось ее стукнуть.

- Подкатывал яйца, - буркнула я, мечтая, чтобы разговор прекратился. - Но я его отшила.

- Серьезно? - подруга вздохнула. - Он такой красавчик! Неужели родственник тех самых ди Небиросов?!

Красавчик? Снова невыносимо захотелось оглянуться. В памяти всплыло его лицо - хмурое, мужественное. Перебитый нос, жесткий подбородок и фиалковые глаза, полыхающие то желанием, то яростью зверя…

Да пожалуй, красавчик, хотя это слащавое слово мало подходило ди Небиросу с его животным магнетизмом. Демоны все красавчики. Расовая особенность, не больше.

- Он бывший каторжник, отсидевший за изнасилование. К тому же нищий, отец отрекся от него и лишил наследства. Все что у него есть - смазливая внешность и фамильные понты ди Небиросов.

Рот Ингрид округлился буквой “О”, и я поняла, что через полчаса максимум новость о веселом прошлом Дэмиана будет на слуху у всей академии, а сам демон станет изгоем. Он и так плохо вписывался в нашу тусовку золотой молодежи, слишком уж выделяясь на ее фоне, а теперь…

Теперь его точно не примут даже в самую захудалую компанию вроде клуба садоводов. Кто-то побрезгует, кто-то побоится.

Снова кольнула совесть, но я успокоила ее тем, что это не тайна. Рано или поздно о судимости узнали бы все. А девчонки имеют право знать кому строят глазки. Будь моя воля, я бы ставила насильникам клеймо на лоб, чтобы с первого взгляда было видно кто перед тобой.

И все равно где-то в глубине души тихонько зудело, грызло понимание своей неправоты. Да, узнали бы, но позже. У ди Небироса был шанс проявить себя. Влиться, найти друзей.

Я лишила его этого шанса. Можно сказать, что вычеркнула, выдавила его из всех тусовок, превратила в отщепенца, раз уж не получилось просто выгнать из академии.

И мне было стыдно.

Это чувство я проживала еще целую лекцию. Ровно до боевой магии, на которой нас с ди Небиросом поставили в пару.

***

- Богиня, за что?! - обреченно спросила я у демона, который отнюдь не выглядел огорченным таким распределением. Скорее уж на его лице читалось непонятное предвкушение.

- Что-то не так, Риана? - нахмурился магистр Сэдлоу, проводивший у нас факультатив по боевой магии. - Просто у вас схожие размеры резерва, плюс вы оба демоны, и мне показалось логичным…

- Все так, магистр.

Понятно, разумное решение. Откуда Сэдлоу мог знать, что меня уже тошнит от мыслей об этом рыжем наказании. И от рожи его наглой тошнит. Но судьба словно задалась целью сталкивать нас снова и снова.

Раз так - пойдем ей навстречу. Я показательно хрустнула пальцами и обернулась к демону. Он выглядел уверенным. Нет, даже самоуверенным, и это насмешило.

- Сейчас кому-то будет больно, - промурлыкал ди Небирос. Он не глядел на меня, не обращался прямо, поэтому магический договор его пощадил. А добавь демон “принцесса”, испытал бы на себе всю прелесть нарушения клятвы.

- Будет, - откликнулась я в ему тон. - И я даже знаю кому.

Считается, что боевая магия не для женщин. Она требует собранности, мгновенной реакции и умения терпеть боль. Зазеваешься - могут и об стенку приложить или поджарить огненным шаром, а какая девушка в здравом уме на такое согласится?

Я согласилась. Не потому, что мне нравится калечить кого-то. Но еще меньше мне нравится чувствовать себя жертвой. Я записалась на факультатив еще на первом курсе и тренировалась до черных мушек перед глазами. Трижды попадала в больницу с травмами, и каждый раз наступив на свою гордость умоляла отца не запрещать эти занятия.

Мне были нужны эти уроки.

Сейчас я лучшая в академии. Могла бы ездить на соревнования, но не хочу. Боевая магия - оружие, а оружием не потрясают бездумно. Оно для того, чтобы защищать.

- Так, коллеги, - магистр подул в небольшой горн, привлекая внимание студентов. - Сегодня закрепим старый материал, но сперва разминочные бои - хочу посмотреть, что вы успели забыть за лето.

Начались поединки. Студенты по двое выходили на поле и обшвыривали друг друга атакующими заклинаниями. За каждую пропущенную или небрежно отбитую атаку противнику начислялись баллы. Я с любопытством всматривалась в происходящее на полигоне. Сразу было видно, кто продолжал тренировки во время каникул, а кто забил и потерял форму. Стоявший рядом ди Небирос то и дело презрительно фыркал и разве что не зевал, а это отвлекало. И бесило, да.

- Слушай, ты не можешь уйти скучать в другое место?! - наконец не выдержала я.

Он широко ухмыльнулся, словно только этого и ждал.

- Неа. Обломись, принцесса.

И снова договор не сработал, потому что я первая к нему обратилась. Мысленно я выругала себя за недостаточно четкие формулировки. Надо было записаться все-таки на курс по магическим клятвам!

Все пары успели отработать по бою, когда пришла наша очередь. Меня это не удивило. Сэдлоу всегда ставил меня, как сильнейшую, в самый конец.

- Риана! - окликнул меня преподаватель, когда я, наложив на себя защиту, уже собиралась идти на поле.

- Да магистр?

- Ди Небирос требовал зачет автоматом, утверждая, что я ничему не способен его научить. Погоняй этого засранца как следует. Покажи ему, что такое боевая выучка Аусвейла.

- С превеликим удовольствием, магистр! - пообещала я, нисколько не покривив душой.

Чтобы добрейшего Сэдлоу довести до такого?! Ох, демоняка рыжий, да ты и правда умеешь заводить друзей.

- Ан гард!1 - скомандовал магистр, и я заняла положенное место на краю поля. Ди Небирос чуть замешкался, недоуменно оглядываясь, прежде чем встал напротив. Салага! Это его-то нечему учить? Ха!

- Эт-ву прэ?2

Я отсалютовала, показывая свою готовность к поединку. Демон немного замешкался, но тоже кивнул.

- Алле!3

И развернулся ад.

Я даже понять не успела, что произошло, какие атаки и в какой комбинации он применил. Меня просто приподняло и протащило над полем навстречу демону. Личные щиты снесло в одно мгновение, наведенные внешние, призванные уберегать учеников от серьезных травм, продержались лишь чуть дольше. Я ощутила себя голой, жалкой, совершенно беззащитной. Хотела закричать, но не смогла даже толком вдохнуть. Под ногами раскрылась ледяная воронка, а над головой полыхнуло испепеляющим жаром, а я зависла между двумя враждебными и страшными стихиями крохотной беспомощной козявкой…

А потом все та же сила, что удерживала меня в воздухе, небрежно швырнула в сторону за мгновение до того, как лед и пламя встретились. Я упала, отбив себе место пониже спины. Испуганная, униженная, но в остальном не пострадавшая.

От грохота небольшого взрыва заложило уши, а потом над полигоном повисла зачарованная тишина.

Я со стоном приподнялась, помотала головой и обвела взглядом потрясенные лица сокурсников. Магистр Сэдлоу стоял белый, словно увидел собственную смерть и беззвучно что-то шептал.

Нет, не собственную. Мою.

Я вдруг четко поняла, что пожелай ди Небирос отыграться за мою утреннюю клевету и шантаж, он бы не оставил от меня мокрого места. Да, его бы ждал суд и тюремный срок, но основная вина была бы на Сэдлоу. Именно он, как преподаватель, отвечал за безопасность на полигоне.

- И это все на что способны ваши ученики, магистр? - раздался в этой оглушительной тишине насмешливый голос ди Небироса. - Я разочарован.

ГЛАВА 5. В душевой

Ди Небирос получил свой зачет. Со скандалом, но получил.

- Вы понимаете, что подвергли жизни всех находящихся на полигоне огромной опасности, - кричал Сэдлоу. Лицо его все еще сохраняло восковую бледность, и я даже испугалась, как бы магистру не стало плохо - возраст все-таки. - А если бы вы ошиблись?!

- Ой, ну не надо, - лениво тянул в ответ ди Небирос. - Я в “Двойной ярости” даже с перепоя не ошибусь. Все было под контролем, магистр, - последнее слово он произнес с откровенной издевкой.

- Откуда вы вообще знаете эти чары?! Это боевая магия высшего порядка!

- Чему только не научишься на севере.

Услышав про север магистр стушевался и посмурнел. В итоге демон все-таки получил свой зачет с напутствием “чтобы больше я никогда тебя здесь не видел” и удалился с полигона, сопровождаемый восхищенными и завистливыми взглядами.

Я весь спор тихо просидела в сторонке, обхватив себя руками за плечи. После буйства стихий мир вокруг казался каким-то блеклым, не совсем реальным.

А еще мне было страшно.

Я столько лет прилежно изучала боевую магию, была уверена, что достигла в ней немалых успехов. Считала, что стала сильной, что способна постоять за себя.

Оказывается, все это время я себя обманывала. Что я смогу противопоставить такому, как ди Небирос, если он нападет на меня в темном переулке? А если их будет несколько?

Нет, конечно, есть расовые способности, но применить их, особенно на людях, это подставиться. Очень крепко так подставиться. Мой секрет охраняет меня куда лучше любого оружия.

Горн в руках преподавателя взревел, привлекая внимание учеников.

- Так, перемена закончена! Построились на поле, будем повторять малый зеркальный щит!

Я встала.

- Простите, магистр Сэдлоу.

- Да, Риана?

- Я себя не очень хорошо чувствую. Можно я уйду пораньше?

Лицо у магистра стало виноватым.

- Да, конечно. Иди. Жду тебя на следующей неделе.

Я не стала говорить ему, что вряд ли приду на следующей неделе. Теперь, когда ди Небирос наглядно показал, что все чем мы здесь занимаемся - профанация. Мне нужен настоящий учитель. Кто-то, кто владеет боевой магией не хуже рыжего каторжника.

В раздевалке я скинула форму и завернулась в полотенце. Хорошо, что остальные еще на поле, можно подольше постоять в душевой. Нелегко быть единственной девушкой в компании парней. Обычно ребята пропускали меня вперед, но я помнила, что задерживаю всех, поэтому старалась не тратить на мытье больше двух минут.

Мысли снова вернулись к урокам боевой магии. Где искать наставника? В охране императора наверняка есть специалисты, но отец никогда не согласится, чтобы они меня обучали. Он не раз подчеркивал, что считает мое увлеченье придурью, блажью истеричной дурочки.

Как и все остальное, чем я интересуюсь.

Погруженная в эти невеселые думы я вошла в душевую, не обратив внимания на плеск воды. И только сделав несколько шагов поняла, что я здесь не одна.

Занимавший все мои мысли демон стоял, закрыв глаза и подняв лицо навстречу льющейся воде. Струи разбивались о его плечи, скользили вниз, оглаживая ладно сложенное мускулистое тело, разукрашенное шрамами. Намокшие волосы потемнели, утратили огненный отлив. Ди Небирос казался расслабленным и почти безобидным. Как спящий тигр.

Нужно было уйти, пока он меня не заметил. Тихонько прократься обратно и юркнуть за дверь, но я почему-то медлила. Все мысли вылетели из головы, я просто стояла и смотрела на мужчину рядом, загипнотизированная ощущением опасной буйной силы и красоты, исходящим от его обнаженной фигуры.

Дэмиан был красив и без одежды. Кожа, светлая как у всех рыжих, чуть отливала золотом, четко прорисованные мышцы под ней притягивали взгляд. Узор шрамов казался татуировкой, загадочными письменами на теле. Почему у него шрамы? Разве на демонах не заживает все в считаные часы?

Все, кроме ранений, оставленных мечом анхелос. Но эти кривые полосы больше походили на следы когтей хищника.

Я опустила взгляд ниже, на рельефный живот, узкие бедра. И ту часть его тела, которую ди Небирос сначала уничижительно назвал “малышом”, а потом возвеличил до “дракона”…

Ну… насчет дракона он себе, конечно, польстил, но размер впечатляет. По крайней мере в спокойном состоянии.

Щеки вдруг запульсировали, и во рту резко пересохло. Я облизнула обветренные губы. Богиня, чем я занимаюсь?! Подглядываю в душевой за моющимся парнем. Тем самым парнем, которого я еще утром обвиняла в попытке изнасилования.

Надо уйти! Немедленно, пока он меня не заметил!

Я уже подалась назад, и в этот момент демон открыл глаза и посмотрел на меня в упор.

***

- Что, нравлюсь? - с насмешкой спросил он, нисколько не стесняясь своей наготы.

И поморщился от боли. Подписанный на крови договор действовал, и сейчас ди Небироса наказывала за нарушение клятвы его собственная магия.

Я опустила взгляд, чувствуя, как горят щеки. Было стыдно, словно меня поймали за чем-то непристойным, вроде рукоблудия. Откройся передо мной портал, ведущий в бездну, я бы шагнула в него, не раздумывая, лишь бы избежать этого разговора.

- Извини… я думала тут никого нет.

- Врешь!

Демон шагнул (нет, даже не шагнул - вытек) из-под душа и встал, преграждая выход.

- Ты пялилась на меня пять минут, принцесса.

Что? Он все видел?!

Я думала покраснеть еще больше невозможно, но у меня получилось.

Нет, я совсем не трепетная девственница, и голых парней повидала предостаточно. Но сама ситуация была дикой, вызывала смятение, замешательство. Меня поймали за подглядыванием, да не кто-нибудь, а ди Небирос, перед которым я глубоко в душе чувствовала себя виноватой, и которого ненавидела, как любого насильника…

И к которому меня так странно необъяснимо тянет.

Никогда не влипала в подобное раньше. Что сказать ему? Как правильно повести себя?

- Извини, - глупо повторила я. - Я просто растерялась.

- Извиню, - согласился он. - Если ты покажешь сиськи.

- Что?!

Волна возмущения прокатилась по телу, прогоняя стыд. Я вцепилась в полотенце, словно боялась, что ди Небирос сейчас полезет сдирать его силой.

- Ну, ты меня видела. А я тебя нет. Нечестно.

Странная жадность в его взгляде спорила с насмешливыми словами, и несмотря на договор мне стало не по себе.

- Обойдешься, - буркнула я и попробовала обогнуть его, но демон шагнул в сторону и снова встал на моем пути.

- Я не отпускал тебя.

- Мне не нужно твое разрешение, - прошипела я, толкнув его в грудь. - Дай пройти!

Его кожа была горячей и гладкой. Пальцы скользнули по чуть выпуклому шраму на плече, похожему на кривую руну Альгиз, и я поймала себя на желании не отрывать ладонь. Спуститься ниже, изучить на ощупь другие шрамы…

Ни обдумать, ни даже понять это неуместное желание я не успела. Потому что в ответ демон сдернул с меня полотенце.

***

Расплата по договору настигла Дэмиана почти сразу - виски сдавило от боли, в глазах потемнело и горло свело спазмом.

Но зрелище того стоило. Тело у девчонки оказалось высший класс. Точеная фигурка, стройные длинные ноги, которые она немедленно стиснула, словно пытаясь укрыться от его взгляда.

Руками, впрочем, прикрываться не стала. Выпрямилась, надменно вздернула подбородок, снова изображая ледяную королеву.

Тату с терновником все так же цвело на ее теле. Черный росток вылезал на бедре, полз вверх по животу, огибал нежное полушарие груди и снова уходил под кожу чуть ниже ключицы. Дэмиан снова поразился таланту неведомого мастера. Иллюзия сплетенной с живой плотью колючей ветки была столь совершенна, что приходилось напоминать себе - это всего лишь рисунок.

- Ну! Насмотрелся? - зло процедила девчонка. - Отдай!

- Красиво, - хрипло откликнулся демон. - Я бы тебя связал.

- Что?!

- Связал. И выпорол, а потом трахнул.

Мысли при виде шипов, ранящих нежную кожу куда-то уплыли, остался только жар внизу живота и дикое желание взять в руки стек. Провести по ее телу снизу вверх, ловя в глазах принцессы возбуждение и страх, коснуться черной петелькой соска. Подождать, сполна насладиться ее дрожью, неуверенностью, беззащитностью, а потом хлестнуть, сорвав с губ девчонки стон - первый из многих.

Ее зрачки расширились, стали огромными - на всю радужку. Лицо побелело.

- Больной ублюдок, - пробормотала она севшим голосом. - Если ты считаешь, что я позволю вот так оскорблять себя…

Он и не думал оскорблять. Просто нес то, что пришло в голову.

На хорошеньком надменном личике отразилось понимание. Риана как-то странно, со всхлипом втянула воздух. И покачнулась назад, словно пытаясь убежать.

Это движение разбудило инстинкт охотника. Дэмиан подался вперед, сжал ее в объятиях, притягивая к себе. Съежившиеся розовые соски волнующе скользнули по коже. Вставший член уперся в плотно сжатые бедра. Принцесса тяжело дышала, смотрела на него широко распахнутыми испуганными глазами, не пытаясь сопротивляться. Демон стиснул ее крепче, собираясь поцеловать…

В голове взорвалось маленькое солнце, ослепив невозможной болью. Он пошатнулся, выпустил девушку и скорчился, тщетно пытаясь вдохнуть. В ушах звенело, перед глазами плыли черные облака, призывая окунуться в спасительную тьму. Рука скользнула по влажному кафелю, в тщетных попытках найти опору. Не падать! Только не упасть… Мозаичный пол расплывался цветными пятнами. Белое скомканное полотенце на нем… надо подобрать… вернуть Риане… почему все так кружится?

- Это договор, - произнес девичий голос над головой. Принцесса подняла полотенце и не спеша завернулась в него, пряча проклятую татуировку. - Помни о нем, когда в следующий раз решишь распустить руки, демон.

Она дернула его за волосы, заставляя разогнуться. Глаза, похожие на два расплавленных серебряных озера, смотрели холодно и строго.

- И клянусь: если я узнаю, что ты пытался сделать эту мерзость с любой девушкой в академии, ты пожалеешь, что родился.

ГЛАВА 6. Шепот искушения

Чуть было не попалась! Если бы не договор…

Когда выскочила из душевой, меня трясло, в мыслях царил дикий раздрай. Я буквально впрыгнула в платье и сбежала - быстрее, пока ди Небирос не пришел в себя и не решил продолжить общение.

Даже за руль побоялась сесть - вызвала такси. Не хватало еще врезаться в кого-нибудь от полноты чувств.

И даже дома меня продолжало потряхивать, поэтому я с порога направилась к бару, налила и опрокинула махом треть стакана виски. И только тогда позволила себе вернуться мыслями к тому, что случилось.

То, что ди Небирос распустил руки не стало неожиданностью. Он с первой минуты дал понять, что не будет играть по моим правилам. И он демон, значит по умолчанию любит подчинять, принуждать, доминировать…

Но проблема не в нем. Во мне.

Потому что когда он прикоснулся ко мне в душе… Нет, еще раньше, когда он только сказал эти невозможные, возмутительные слова…

Я не испугалась, о нет. Я возбудилась.

Упав в кресло, я прижала ладони к горящим щекам. Ну вот - слова сказаны, теперь уже не получится врать себе и делать вид, что ничего не случилось. Никогда не получалось.

Это желание приходило и раньше. Кажется, я уже родилась с ним. Болезненный тайный изъян, который нужно скрывать от всех вокруг.

Почему?! Почему я такая? Сильная, уверенная, но иногда словно что-то находит. И я мечтаю стать покорным и мягким кусочком воска в сильных руках? Ощутить объятие веревки на запястьях и злую ласку плети. Встать на колени и опустить взгляд. Почему боль в моих фантазиях так тесно связана с наслаждением?

От этих мыслей внизу живота что-то сладко сжалось. Я снова закрыла глаза, еле удерживаясь, чтобы не заплакать.

Как, ну как можно хотеть подобного?! Я ведь помню, как это было. До сих пор просыпаюсь с криком, если во сне память швыряет меня в прошлое. Мечтала бы забыть, но не могу, события той недели словно высечены алмазным резцом.

Все помню. Отвращение. Беспомощность. Страх - ломающий, стирающий само понятие достоинства, гордости. Боль.

И никакого возбуждения.

Почему же порой я мечтаю пережить подобное снова? Почему в моих фантазиях все иначе? Руки, которые наказывают, потом утешают и дарят ласку, а чувство беспомощности так сладко и тесно связано с доверием?

К горлу подкатил горький ком, и по щекам потекли слезы.

Неужели я действительно отмечена печатью жертвы? И заслужила все, что случилось тогда?

Нет!

Я с яростью ущипнула себя за руку и замотала головой. Нет! Не смей так думать, Риана! Никогда!

Никто не заслуживает подобного, особенно ты. Ты - умная, целеустремленная, сильная. Подчинение - для жалких, ничтожных. А ты - дочь императора. Ты должна быть сильной, должна быть демоницей. Демоны не подчиняются, они приказывают, властвуют! И тебе ведь нравится властвовать, приказывать, контролировать. Быть сверху в отношениях с мужчинами.

А фантазии - это просто фантазии. Ты же ни разу не пробовала этого в реальности, если не считать…

Нет, то что было тогда, мы считать точно не будем.

***

Я глотнула еще виски. Обжигающая жидкость прошла по горлу, но горький комок так никуда и не делся. В сумочке запищал магофон, и я потянулась к нему с радостью, лишь бы не оставаться наедине с невыносимым грузом собственных мыслей.

- Здравствуй, моя королева, - бархатные интонации Вика заставили невольно улыбнуться.

- Здравствуй, - в моем голосе зазвучала сталь, захрустел лед. Я скользнула в привычное амплуа легко и непринужденно, как в разношенную обувь. Почти ощутила полумаску на лице и тяжелую рукоять плети в ладони. - Скажи, что у тебя есть веская причина, чтобы беспокоить меня звонками, мой мальчик.

Знакомая, комфортная и понятная роль. Типичная для любого демона. Роль, в которой я сама себе кажусь крутой и опасной.

- Я слышал, что произошло на боевой магии. Хотел узнать все ли в порядке.

- О, ты беспокоился обо мне? Как мило. Даже позвонил, - последние слова я произнесла с легкой угрозой.

По нашему соглашению Вик не лезет в мою жизнь без разрешения. Если есть срочный вопрос, всегда можно написать, внезапные звонки я не люблю.

- Я писал, - он трогательно смутился. - Ответа не было. Я волновался.

Должно быть, его сообщение пришло в тот момент, когда мы с ди Небиросом как раз выясняли в душе наши запутанные отношения.

- Понимаю, - я хищно улыбнулась и царапнула коготками подлокотник. - Но ты ведь знаешь правила, малыш?

- Знаю, - его голос охрип. - Я был плохим мальчиком, госпожа, и нуждаюсь в воспитании.

Я вздрогнула, выпадая из роли.

Да, можно приказать, и Вик приедет. Но… разве этого я сейчас хочу?

Не знаю.

Мне нравится пороть и трахать этого сладкого испорченного мальчишку. И это - единственный вариант секса, который возможен в моей жизни. По крайней мере пока о помолвке с Гронгардом даже не объявлено в СМИ. Что будет, когда сделка состоится и придет время отдавать супружеский долг, я старалась не думать. Слишком горьким был привкус отчаяния от этих мыслей. Отец вряд ли предупредил деловых партнеров, что товар с брачком, так что принца ждет неприятный сюрприз с моими паническими атаками.

Но сейчас пока я еще свободна у меня есть Вик. Милый, послушный, полностью согласный играть по моим правилам. А уж что он вытворяет своим языком!

Но сейчас мне не хотелось Вика, не хотелось подавлять и приказывать.

Снова зазвучал в ушах низкий и хриплый мужской голос: “Я бы тебя связал и выпорол, а потом трахнул”. Возмутительная наглость, на которую тело откликнулось сладким спазмом внизу живота.

Я хочу… Подчинения?

- Моя королева?! - я слишком долго молчала, и голос Вика в трубке зазвучал встревоженно. - Все в порядке?

- Да, Вик. Все хорошо, просто нет настроения на игры. Давай в другой раз.

- Да, конечно. Увидимся завтра в академии, - его вздох выдал, что вампир не на шутку опечален.

Это еще один плюс Вика в дополнение к другим многочисленным достоинствам вроде привлекательной внешности, знатного происхождения и легкого характера. Ему действительно нравится быть снизу.

Для всей академии мы пара. Ходят даже слухи, что Вик планирует жениться на мне и уже заручился одобрением императора. Бред, но сплетникам нравится верить в эту историю.

Когда слух прошел впервые, отец вызвал меня и предупредил, что если я хоть заикнусь о браке с вампиром, то немедленно попрощаюсь и с Виком, и с академией. Зря воздух сотрясал. Я помню о своем долге перед империей. И я ни на секунду не влюблена в Вика. Наши отношения можно назвать симбиозом. Или дружбой с дополнительными преференциями.

- Увидимся, - я нажала отбой и бессильно опустила руки, поймав себя на остром чувстве зависти к своему нижнему. Мысли снова понеслись по заезженной карусели.

Могу ли я сказать, что знаю свои потребности и желания, если весь мой опыт в подчиненной роли ограничивается грязными фантазиями?

Может, в этом все и дело?

Фантазии всегда сладостней реальности, и чем больше с ними борешься, тем большую силу они приобретают. Когда бежишь от своих страхов или соблазнов, становишься их заложником.

Может, и мне нужно попробовать на что это похоже на самом деле? Встретиться лицом к лицу со своими постыдными мечтами? Стать на один вечер чьей-то покорной рабыней?

От этой мысли в душе вспыхнула настоящая огненная буря. Предвкушение, возмущение, протест, возбуждение. Да! Нет! Я хочу! Я не должна! Это ужасно! Надо попробовать! Тяжелые болезни требуют сильных лекарств…

Хватит!

Я всхлипнула и снова глотнула виски.

Мне нельзя! Если хоть кто-нибудь узнает, никогда не отмоюсь, не смогу вернуть прежнего уважения. Демоница, которая добровольно встала на колени - есть ли больший позор?

А если никто не узнает?

Эта мысль была не новой, но настолько рисковой, что дух захватывало. И, кажется, именно сегодня я была достаточно пьяна и безумна, чтобы поддаться ей.

Одна ночь. Всего одна ночь с безымянным мужчиной, который никогда не увидит моего лица, не узнает имени. Одна ночь, и я смогу понять, что такое эти навязчивые фантазии - природная склонность, блажь или попытка хоть как-то смириться с тем, что со мной когда-то сделали…

Как там назывался клуб, про который рассказывал Вик?

ГЛАВА 7. Клуб "Маска"

“Маска” располагалась в престижной части Даунтауна, далеко от кабаре и сомнительных заведений с платными профессионалками. И внешне все смотрелось солидно. Черный мрамор. Неон вывески. Тролль-охранник комплекции “гардероб с антресолями” в костюме.

- Первый раз у нас? - поинтересовался он вежливо и равнодушно.

Я кивнула, не в силах выдавить из себя ни звука. Пристальный взгляд охранника заставлял нервничать. Хмель от выпитого виски уже выветрился, и вся затея вдруг показалась до невозможности дурацкой, обреченной на провал.

Надо было нанять профессионала. Того, кто будет играть верхнюю роль по моим правилам, не сделает ничего, что я не хочу, потому что заказчик я, а клиент всегда прав.

Просто при мысли сколько у него таких клиенток становилось противно. Я всегда была слишком брезгливой. И презирала платный секс в любом виде.

Может, настало время пересмотреть свои принципы?

Я уже хотела дать задний ход, когда охранник сдвинулся в сторону, открывая проход. Узкий коридор за его спиной был залит тьмой, только неоновые стрелки по стенам подсвечивали дорогу.

- Для новичков первая дверь направо под большой красной стрелкой. Хорошего вечера, мэм.

Сзади подпирали другие жаждущие приобщиться к запретным удовольствиям, охранник ждал, сохраняя на каменном лице вежливую гримасу. Надо решаться! Или немедленно бежать, или…

Я никогда не бегу.

Я сглотнула вязкую слюну и шагнула в расцвеченную всполохами тьму. Где-то впереди бил по нервам надрывный, нервный, болезненный блюз, певец рвал горло оплакивая свою неудавшуюся жизнь. Пахло дорогим табаком и, кажется, дурманом.

В принципе, не так уж и страшно. Никто не набросился на меня с порога, не связал, не поволок пытать и мучить. Похоже на обычный ночной клуб.

Нужную дверь я узнала сразу. Красная стрелка с мигающим указателем: “Первый раз у нас? Тогда вам сюда” не оставлял шансов пройти мимо.

Я открыла дверь и попала в офис. Безликое деловое помещение с письменным столом, за которым сидел типичный клерк. Симпатичное молодое лицо, очки, серая брючная пара и светло-голубая рубашка. И даже бейджик!

Не знаю чего я ожидала, но явно не этого.

- Добрый вечер, дорогая гостья, - с энтузиазмом приветствовал он меня. - Счастлив видеть вас в клубе “Маска” - единственном ночном заведении столицы, где любители экстремальных ощущений могут найти себе пару и сохранить инкогнито. Поскольку вы у нас в первый раз, я расскажу вам правила и помогу развеять сомнения, если они у вас имеются.

Он выпалил всю эту тираду на одном дыхании, не делая пауз и перерывов, как заправский коммивояжер. И мне отчего-то стало спокойнее.

Это просто клуб. Ночной клуб, где можно потанцевать, выпить, послушать музыку.

А еще можно познакомиться с кем-то, кто разделяет твои нестандартные увлечения. Провести с ним ночь в одной из приватных комнаток наверху и уехать, без страха быть узнанной и опозоренной. Маска - символ клуба и пропуск на его территорию, надежно сохранит тайну личности.

Инструктаж занял от силы пять минут. От меня требовалось заплатить членский взнос и расписаться под соглашением о конфиденциальности. Я пробежалась взглядом по строкам и решительно капнула кровью на край бумаги. Снявши голову по волосам не плачут.

Взамен клерк выдал черную бархатную полумаску - она же амулет, полностью меняющий внешность. Я надела ее, и зеркало напротив отразило человечку с вздернутыми носиком и светлыми кудряшками. Вид у девицы был глуповатый, но тратить время на разработку иллюзорного облика по своему вкусу не хотелось. На первый раз сгодится.

- В амулет встроен сигнальный контур. Он активируется, если с вас попробуют снять маску силой. Также вы можете самостоятельно активировать его, если партнер перейдет границы.

- И что тогда? Парочка мордоворотов вломится к нам в комнату и вступится за мою честь? - в желудке что-то тревожно сжалось. Я как-то упустила из вида, что случайно подцепленный в клубе партнер может оказаться мудаком или просто извращенцем. Снова захотелось сбежать и нанять профессионала. Пусть за деньги, зато без ненужного риска.

- Примерно так, - клерк радужно улыбнулся. - На территории клуба мы гарантируем клиентам полную безопасность.

Это немного утешило.

После маски пришла очередь разноцветных браслетов.

- Каждый цвет означает готовность к определенным взаимодействиям, - любезно объяснял молодой человек. - Вот, скажем, темно-синий браслет сигнализирует о желании заняться анальным сексом. Активная сторона надевает его на левую руку, пассивная на правую. Голубой - оральные ласки, коралловый - фут-фетиш…

Я слушала и медленно заливалась краской. Да, я давно не девственница. О том, что взрослые люди и нелюди творят в спальнях, знаю не понаслышке, и верхне-нижние игры мне не внове. Но некоторые вещи даже для меня звучали отвратительно и пугающе. В итоге я взяла серый и черный браслеты, означающие, что я ищу связывания и доминирования.

- Отличный выбор, - мой проводник по миру запретных удовольствий расплылся в улыбке, заставившей меня гадать, остался бы он таким же благожелательным и милым, выбери я желтый или коричневый браслет. - Не хотите добавить вот это? - клерк указал на третий, ярко-зеленый означающий согласие на традиционный секс.

- Нет, - категорично отозвалась я.

Лучший способ испортить себе и мне вечер - пригрозить сексом. Поцелуи ни в какое сравнение не идут.

- Как пожелаете, - он с поклоном распахнул дверь.

- Добро пожаловать в “Маску”.

Я глубоко вдохнула и шагнула в царство порока и разврата.

***

- Вот стерва! - выругался Дэмиан.

Странно, но злости на девчонку почти не было. Только восхищение и желание все-таки согнуть упрямицу. Подчинить, заставить признать его превосходство, трахнуть…

Оттрахать так, чтобы имя свое забыла.

Боль отпустила, и Дэмиан выпрямился, потянулся за полотенцем. Снова вспомнил, как принцесса стояла и пялилась на него, когда не подозревала, что он за ней наблюдает. Ее затуманенный взгляд, юркий язычок, мелькнувший меж алых губ.

Будь он проклят, если она его не хочет! Но, мисс Я-Императорская-Дочка-А-Вы-Все-Грязь-Под-Моими-Ногами скорее умрет, чем признается в этом даже самой себе.

“Забудь о ней, - мрачно сказал Дэмиан самому себе. - “Риана” переводится как “неприятности””.

Хороший совет. И чтобы последовать ему, хорошо бы трахнуть кого-нибудь другого. Со всей этой свистопляской, с переездом, покупкой дома и поступлением, у него почти месяц не было женщины. Дэмиан голоден во всех смыслах, потому и бросается на первые же сиськи, которые увидел. Надо снять кого-нибудь, тогда отпустит.

Вот прямо сейчас этим и займется.

Демон уже подходил к парковке, когда запищал магофон. Номер был незнаком, но насмешливый голос Дэмиан узнал сразу.

- Как прошел первый день в альма матер? Чувствуешь желание всплакнуть по старым добрым временам?

- Уже рыдаю, ага. Чего тебе, ослиная ты задница? - буркнул он, с трудом скрывая теплоту в голосе.

Раум ди Форкалонен… Двоюродный брат, приятель по детским играм, друг и соперник. Единственный из всего прошлого окружения, кто не отвернулся от лишенного наследства каторжника.

В трубке раздался смешок.

- Я тоже счастлив тебя слышать, дорогой кузен. Как обустроился?

- Нормально. Помнишь, Грим Хеллинг?

- Тот стремный особняк, где раньше была психиатрическая лечебница? - уточнил Раум.

- Ага. Я его купил.

- Зачем?

- Ну, надо же мне где-то жить, - Дэмиан мрачно ухмыльнулся. - Недвижимость в столице недешевая, а этот домик всего в получасе езды до города. Крыша не подтекает, перекрытия крепкие. И цена смешная. Типа дурное место.

На том конце трубки восхищенно выматерились.

- И ты действительно там поселился?

- Ага.

Раум присвистнул.

- Идеальное жилье для такого психа как ты. Надо будет наведаться в гости.

- Давай сегодня, - предложил Дэмиан.

Потрахаться можно и завтра, а вот выцепить Раума на целый вечер - задача непростая. Ди Форкалонен теперь парень семейный.

Кузен смущенно кашлянул.

- Вообще-то сегодня я хотел пригласить тебя к нам. Приезжай, с женой познакомлю. Ты ведь еще не видел нашего спиногрыза?

Словно подтвержая его слова на заднем фоне что-то грохнуло, а потом послышался требовательный детский рев. Дэмиан скривился.

Семейные посиделки? Пялится на чужую идиллию, выдавливать фальшивые улыбки, отчаянно прятать зависть? Нет, это точно не то ради чего стоит откладывать секс с горячей цыпочкой.

- Я собирался в агентство, - буркнул он. - Хочу нанять рабыню.

Послушную человечку с нежной кожей, гибким телом и вкусными эмоциями. Хорошо бы брюнетку, с серыми глазами. Такую, которая согласится набить тату за дополнительное вознаграждение…

- О, - голос ди Форкалонена зазвучал сочувственно. - Боюсь, с этим будет небольшая проблемка. Ты не слышал? Правозащитники подняли настоящий вой, во всех СМИ крутят рекламу, призывающую людей не соглашаться на рабские контракты. Цены выросли раз в пять, а выбор просто никакой, большинство девиц чуть симпатичнее крокодила. И везде как грибы появляются социальные организации вроде “Надежды”, в которых для человеков в трудных обстоятельствах подыскивают альтернативные методы заработка.

Дэмиан заковыристо выругался.

- Я не знал. До севера не долетало.

Не долетало потому что на севере практически нет демонов и нет нищеты, значит нет и традиции временных рабских контрактов. Все шесть лет Дэмиан жил на голодном пайке, перебиваясь случайными связями. Иногда по взаимному интересу, иногда за деньги, но даже среди шлюх далеко не каждая соглашалась на любимые им игры с поркой и связыванием. Он предвкушал, как оторвется, когда доберется до столицы. Местные агентства с множеством сочных на все согласных цыпочек представлялись ему гигантским шведским столом.

И вот такая новость.

- Теперь знаешь. Ходят слухи, что император готовит законопроект, запрещающий временные рабские контракты. Мол, нарушает права личности и вообще антигуманно.

Демон скрипнул зубами. Долбанное величество, мать его! Сам-то он точно голодным не останется.

- И чем мы по его мнению должны питаться?

Нет, заряжаться энергией можно и через обычный секс. И даже просто через общение с людьми. Но как же мало ее тогда получаешь! Человеческие чувства и так дерьмо на вкус, никакого сравнения с яркими, чистыми как прозрачная родниковая вода, эмоциями анхелос. Так люди еще и излучают их еле-еле, пока хоть немного подкормишься - устанешь.

Поэтому доминирование. Поэтому плеть и веревка, тонкий баланс между болью, страхом и наслаждением. Поэтому временные рабские контракты и право делать со своей собственностью… всякое.

Да, люди страдают от связи с демоном. Выгорают эмоционально, теряют способность чувствовать. Но ведь не сразу же! Требуются ежедневный секс в течение многих месяцев.

И эти человечки вовсе не невинные жертвы. Они идут на это добровольно, за очень, очень солидные деньги!

- Разовые встречи, дружище, - пропел Раум. - Не так сильно бьют по кошельку, не вредят донорам и не нарушают права человеков. Мой папаша развернул в газетах активную пропаганду. Ты знал, что хорошая порка заменяет визит к дорогому мозгоправу? Помогает сбросить груз ответственности, уменьшает количество неврозов, избавляет от чувства вины, - заговорил он бойко, словно читал по бумажке рекламный текст.

Дэмиан хмыкнул.

- Знаю.

В этом и состояло искусство правильного доминирования. Растормошить нижнюю, заставить подняться на самый пик противоречивых эмоций, довести до счастливого опустошения. В том, чтобы просто пугать и мучить девушку, нет никакого удовольствия. Весь кайф, когда она вспыхивает от твоих прикосновение, даже просто от взгляда. Когда ее эмоции расцветают возбуждением, и смущением, стыдом и похотью, сладким страхом и восхитительной покорностью. Когда видишь и читаешь в ее сердце - она твоя в этот миг полностью, абсолютно, до кончиков пальцев.

Это получалось не всегда и не со всеми. Но порой встречались человечки словно самой природой созданные для этого. Таких Дэмиан чувствовал даже в толпе, их эмоции пьянили сильнее, чем молодое вино. Такой была Тася.

Тася… Прошло шесть лет, а мысли о ней до сих пор отзываются глухой тоской.

- Люди охотно ведутся на все модное. Сейчас в столице настоящий бум на игры с плеткой и наручниками. Нам остается только крутиться в правильных местах и выбирать самых вкусных девчонок. Кстати, по деньгам это выходит куда дешевле, чем рабские контракты на длительное время.

Голос у него был до отвращения довольный, и Дэмиан раздраженно скривился, не понимая причин столь хорошего настроения.

- И где их искать - эти “правильные места”?

- Я кое-что придумал, - самодовольно отозвался кузен. - Совершенно новый формат. Тебе понравится.

ГЛАВА 8. Не бери угощение у незнакомцев

Я ожидала чего-то другого. Сама не знаю чего, но другого. Воображение рисовало шокирующие картины: доминанты в коже со злодейским хохотом истязают полуголых рабов, свальный грех на всех горизонтальных плоскостях и прочие непотребства, которые, по слухам, происходят на закрытых вечеринках демонов.

А тут обычный клуб. Недешевый - класс ощущается во всем. Подсветке танцпола, музыке, обстановке, кожаных диванчиках в лаунж-зоне. И ценах.

Посетители в одинаковых бархатных полумасках казались все на одно лицо, отличаясь только браслетами на запястьях. Я, натыкаясь взглядом на рискованные цветовые сочетания, вздрагивала против воли, вспоминая, что они означают.

Впрочем, большинство клиентов были консервативны и хотели секса. Обычного или с легкой перчинкой.

Рваный ритм блюза бил по нервам, ползающие по сцене пятна света раздражали. Я взяла в баре коктейль и устроилась на диванчике в углу, собираясь немного осмотреться.

Зря надеялась. Стоило сесть, как подвалил громила - по габаритам явно тролль - и уставился на мое запястье. Я не выдержала и прикрыла браслеты ладонью.

- Что, грязная маленькая шлюшка, ищешь папочку, который тебя как следует отшлепает? - просюсюкал этот тип, и меня передернуло.

- Нет, спасибо, - холодно ответила я, невольно сжимаясь и прикидывая как и куда буду бить, когда он начнет распускать руки. - Не ищу.

- Да ладно! - громила обдал меня запахом перегара и положил лапищу сверху на мою руку. - Вот же у тебя… У-у-уй-й-й… - судя по тому, как он взвыл, удар в болевую точку я провела правильно.

- Жду кое-кого. Иди отсюда, “папочка”.

Он свалил. Редкий пример понятливости, даже не ожидала.

Начавшийся на этой томной ноте вечер продолжался в том же ключе. Ко мне подходили мужчины - чужие и неприятные, нежеланные. Одни почему-то считали хорошим тоном начать диалог с оскорблений, как будто я должна была возбудиться и захотеть их только потому, что меня назвали “сучкой” или “дыркой”. Другие, даже не успев представиться, начинали приказывать, и это тоже звучало нелепо. Я не могла отделаться от ощущения, что многие из этих мужчин еще большие новички в доминировании, чем я в подчинении. А еще от подозрения, что большинство из них - люди. Последний год среди людей наблюдался прямо нездоровый интерес к подобным играм.

Подчиняться человеку? Бр-р-р, я же любого из них просто брыкнувшись случайно пришибить могу.

Я прихлебывала коктейль, рассматривала посетителей, посылала приставучих наглецов и все больше убеждала, что зря сюда пришла.

Я ведь даже не уверена, что хочу этого. Одно дело фантазировать, а совсем другое - позволить кому-то на самом деле себя связать. Возбуждение, заставившее меня решиться на этот безумный шаг, уже прошло, вместо него в душе ощущалась скука и неприятный тревожный холодок.

Подчинение невозможно без доверия. А доверие не возникает после пары сальных улыбок и предложения быть моим папочкой на этот вечер.

На диванчик рядом опустился очередной настырный тип.

- Ты всех отшиваешь, - сказал он вместо приветствия.

- Отшиваю, - согласилась я.

- А чего так?

- Не нравятся они мне.

- А я?

Я пригляделась к нему. Внешность… да какая разница, если это все равно иллюзия? Комплекция средняя, поведение нормальное. Парень как парень.

Браслеты на запястье говорили, что он хочет рабыню для секса и подчинения. Не извращенец, уже хорошо. Но секс - не мой вариант.

- И ты не нравишься, - сказала я больше чтобы отделаться от него. - Послушай, тут же полно девушек. Почему все липнут именно ко мне?

- Ты без радужного браслета.

- Без… - я покосилась на свое запястье, потом обежала взглядом танцующих девиц в одинаковых полумасках.

Богиня, так и есть! Я тут чуть ли не единственная без радужной полосы на правом запястье. Знак “Ищу материальную поддержку”.

Получается весь клуб - гигантская точка по продаже секс-услуг, а парни, которые ко мне клеились просто захотели сэкономить.

Стало противно.

- Я еще и без зеленого браслета, тебя это не смущает? - вопрос прозвучал резко, на грани грубости.

- Но ты готова подчиняться…

- Смотря кому и смотря в чем.

А на самом деле никому и ни в чем. Теперь я знаю, что фантазии - это всего лишь фантазии, в жизни мне не надо пафосных господинчиков. Эксперимент провалился, можно уходить с чистой совестью.

В этот момент певец на сцене допел песню. А следом зазвучали аккорды “Блюза одиночества”.

Моя любимая композиция. Есть что-то в этой нервной, тревожной, рваной музыке такое, что дергает за самые потаенные струнки души. Царапает, щемит, заставляет плакать. Моя песня…

И музыкант был хорош. Он не пел, проживал на сцене каждую строчку, каждый больной аккорд. Безупречное исполнение.

Я замерла, обратившись в слух. Поблекли люди в масках вокруг, растаял танцпол и барная стойка. В целом мире нас было двое: я и пожилой блюзмен с хриплым голосом, который рычал и выкрикивал на сцене что-то очень важное, о мире и обо мне.

Отзвучали последние аккорды, и вздрогнула, приходя в себя. В глазах стояли слезы, хорошо что за маской их никто не заметит. Да, ради одного этого исполнения стоило ехать в клуб и терпеть приставания господинчиков.

- Классная песня, да? - прогоняя волшебство момента рядом снова нарисовался парень - тот же самый, что рассказал про радужные браслеты. - Держи, - он сунул мне в руки запотевший стакан “Маргариты”. Я от неожиданности взяла.

- За встречу, - предложил он с заискивающей улыбкой, поднимая свой бокал.

- Чтобы ты знал: коктейль меня ни к чему не обязывает. Если считаешь иначе, могу сразу вернуть тебе деньги.

- Верни, - согласился он.

Я отдала ему два империала и с чистой совестью приложилась к соломинке. Отлично, то что нужно!

Допью и пойду домой. Эта поездка с самого начала была глупой идеей.

Коктейль оказался неожиданно крепким и пьяным. Парень попробовал завести о чем-то разговор, я не поддержала, и он заткнулся. Блюз сменил бодрый рокабилли, на танцпол высыпал народ. Мое настроение уже не первый раз вечер сделало кульбит, и я вдруг поймала себя на желании влиться в безликую толпу.

Почему нет, в конце концов? Сделав глоток, я обнаружила, что стакан пуст. Ну и хорошо, теперь самое время потанцевать!

Кажется, сидевший рядом парень что-то кричал мне вслед, но я не вслушивалась. Голова приятно шумела, краски стали ярче, огни слепили, били по глазам, а звуки напротив - словно отдалились, звучали тише, перемежаясь с глухими ударами сердца. По телу разошлась невозможная легкость, словно я годами тащила нестерпимо тяжелый груз, а сейчас вдруг выбросила его. Стала легкой, невесомой, как бабочка. Зателось расправить крылья и взлететь навстречу испепеляющему сиянию софитов…

Последняя связная мысль была: “Когда же я успела так нажраться?”.

***

“Маска” скорее не понравилась. Не потому, что тусившие у бара и на танцполе девочки хотели денег, это Дэмиан как раз считал естественным. Он искренне недоумевал, когда слышал возмущения по поводу платного секса. А как иначе? Демон получает от человечки удовольствие и энергию, взамен отдает ей деньги. Все честно.

Не понравилась сама концепция. Разовые встречи - туфта какая-то. И еще маски эти. Дэмиан предпочитал знать, как выглядит женщина с которой он спит. Вслепую легко подцепить какую-нибудь страхолюдину или морщинистую бабку.

Нет, завтра надо будет объездить агентства. Не может быть, чтобы во всей столице совсем не осталось хорошеньких девчонок, согласных на рабство по контракту. Но это завтра. А пока неплохо бы утолить голод.

Дэмиан заказал виски и встал у стойки, всматриваясь в проходящих мимо девушек. Раз по внешности выбирать нельзя, придется ориентироваться на эмоции. Ему нужна человечка. Обязательно человечка - старшие расы рождаются с ментальным щитом, только люди беззащитны перед голодом демона.

Люди и анхелос. Но смешно даже мечтать встретить одну из светоносных в этом вертепе.

Итак, человечка. Жаркая красотка, чтобы прямо полыхала. Потому что он, мать его, просто зверски голоден после шести лет на севере.

Зал сиял. Светился любопытством и возбуждением, недовольством, похотью, смущением, весельем. Самые яркие эмоции сконцентрировались в районе танцпола, и демон направился туда, оставив на стойке недопитый стакан.

Толпа двигалась в ритме музыки, волновалась и вздрагивала, словно единое существо. Выдыхала кислый запах пота, духов и перегара, переливалась эмоциями. И везде мелькали бархатные полумаски, надетые на кукольно-красивые лица.

Он заработал локтями, пробираясь вперед. Пихнул какую-то девицу и покачнулся от плеснувшего по телу болевого импульса.

Что за нахер?

Боль была знакомой. Совсем такой же, как он испытал несколько часов назад в душевой. Но этого не может быть!

- Эй! - он ухватил девушку за плечо и дернул за себя. И чуть было не взвыл - тело словно окатили кипятком.

- Чего желает, мой господин?! - протянула девица пьяным голосом. Светлые кудряшки рассыпались по плечам, спрятанное под маской глуповатое человеческое личико ничем не напоминало аристократичную красавицу с надменным изгибом губ.

Но эта боль… И незнакомка не искрила эмоциями. Тишина, стена, гранитная плита.

Значит, не человек.

- Ты… - он замялся, не зная как спросить. Девушка покачнулась и охватила его за плечи, чтобы не упасть. Розовые пухлые губы оказались рядом с его губами, и решение нашлось само собой, Дэмиан потянул ее на себя и поцеловал.

На этот раз боль не застала врасплох, он был готов к ней и тут же отшатнулся от девчонки на полшага, жадно ловя воздух.

Она! Ошибки быть не может.

- Что ты здесь делаешь? - глупый вопрос, но демон был слишком ошарашен встречей. Особенно когда опустил взгляд на ее правое запястье.

- Эй, это моя девочка! Отвали, - нарисовавшийся откуда-то человек попытался оттереть его от Рианы. За что немедленно получил тычка.

- Не твоя, - с угрозой произнес Дэмиан. Но за яростным соло саксафона парень не расслышал предупреждения. Он подался вперед и забормотал.

- Братан, иди, найди себе другую, я эту полчаса уламывал, спаивал…

Дэмиан пнул его под колено, заставив рухнуть и взвыть. Поймал Риану за руку и потянул за собой. Дыхание перехватило от новой порции боли, проклятый договор исправно действовал, не давая применять к принцессе силу.

- Пойдем со мной, - он остановился и хмуро посмотрел на девушку.

- Наверх? - по ее губам расползлась пьяная улыбка. - Я была очень плохой девочкой, мой господин.

- Да уж, это точно… - ошарашенно согласился Дэмиан.

Она на что это, мать его, намекает.

- Но ты ведь меня накажешь?

- Накажу.

Еще бы! Да он только об этом весь день и мечтал! Прямо руки чесались.

Появилось подозрение, что все это - сон. Несколько сюрный, но хороший. Из тех, в которых исполняются тайные желания.

Сон или злая шутка? Возможно, Риана просто дурачится.

- Поцелуй меня, - приказал он, когда они вдвоем оказались в лифте.

Девчонка приблизилась, подтанцовывая. Обвила руками его шею, притянула к себе. Она была такой же дурманяще-сладкой, какой запомнилась по первому поцелую. И от нее все так же пахло нарциссами и лаймом.

Не шутка…

И если не сон, то у кого-то появилась шикарная возможность отыграться.

ГЛАВА 9. Терновая печать

Лифт пискнул и остановился. Двери разошлись.

- Пойдем, - велел Дэмиан, отрываясь от ее губ, и принцесса послушалась. Эта внезапная покорность невероятно заводила. Ну надо же как ее стервозное высочество развлекается, когда никто не видит! Сказать кому - не поверят.

Ковровая дорожка под ногами и ряды одинаковых дверей, как в гостинице. Раум упоминал, что раньше здесь и была гостиница. Светящиеся красным лампы подсказывали, какие комнаты уже заняты.

Он втолкнул девушку в первый же свободный номер, еще сам не зная, что будет делать. Может, действительно отшлепать, как предложила Риана? Она определенно заслужила это за свою утреннюю выходку…

Но стоило к ней притронуться, как виски снова заломило от боли, напоминая, что для него запретны любые прикосновения без ее разрешения. Проклятье, да это просто издевательство какое-то!

Комната оказалась совсем небольшой и большую ее часть занимала кровать. Бросилась в глаза развешанная на стене коллекция девайсов - плеть, кляп и кожаные наручи. Набор-минимум, дешево и сердито.

- Ой… - принцесса замерла, разглядывая их, а потом порозовела и смущенно хихикнула. Странно. Она же взрослая демоница, с чего ей краснеть при виде хлыста?! Что-то с ней не так. Почему хоть Дэмиан и помнит до мельчаших черточек ее лицо, ему кажется, что под маской прячется ребенок? Восторженный, наивный и немного испуганный.

Дурацкая иллюзия, которая не дает увидеть настоящего лица!

- Что “Ой”? - передразнил он. - Ты еще в обморок упади, плохая девчонка.

Принцессу как будто подменили. Слишком послушная и слишком развязная даже для пьяной. Или все дело в маске? Анонимность раскрепощает.

- Я вот не спросила: а у тебя большой опыт?

- Порядочный.

- Это хорошо. А то я подумала: это ведь ужасно, когда два девственника вместе.

- Девственника, - хрипло и напряженно переспросил демон. - Ты что - девственница?!

Да ну - бред. Не может быть!

- Ой, я не это имела в виду. Девственника это иносказательно, понимаешь. Ну, знаешь, в смысле два совсем неопытных… Меня вот никто раньше не воспитывал, - она глупо захихикала. - Я ужасно невоспитанная.

- Но ты этого хочешь? - уточнил демон.

- Ага, - она накрутила локон на палец и опустила взгляд. Ну просто пай-девочка. - Только тс-с-с… это тайна! Никто не должен знать.

- Я никому не скажу, - пообещал Дэмиан, чувствуя, как от безумия происходящего кружится голова.

Он знал! С самого начала почувствовал в ней это под напускной стервозностью и крутостью!

Злость на принцессу прошла окончательно. Сейчас Риана казалась беззащитной и такой милой в своих диких для демона желаниях. И так хотелось сорвать с нее это кукольное личико. Поймать страх и возбуждение в серебряных глазах, увидеть, как исказится лицо в момент высшего наслаждения…

- Только будь нежным, - тихо попросила она.

- Я буду очень нежным, - пообещал Дэмиан, не отрывая взгляда от ее губ. - Сначала строгим, потом нежным. А ты будешь послушной?

Она вдруг вспыхнула под маской.

- Буду, мой господин.

Кровь застучала в висках. Как, откуда Риана могла знать, что именно это обращение его заводит? Или не знала?

Это настоящая пытка находиться рядом с ней - покорной, на все согласной - и не иметь возможности прикоснуться. Дэмиан скрипнул зубами, снова мелькнула параноидальная мысль, что все это - спектакль. Что принцесса догадывается, кто он такой, понимает, что с ним происходит и просто откровенно издевается.

- Только я не целуюсь, - зачем-то вдруг сообщила девчонка, усиливая вспыхнувшие подозрения.

- Угу, видел я, как ты не целуешься.

- И сексом не занимаюсь. Таковы мои правила.

- В гробу я видел твои правила.

- Но… - она обиженно надула губы.

- Ты обещала, что будешь послушной.

- Буду.

- Тогда сними маску, - приказал он, не надеясь на ее согласие.

Ее руки потянулись было к лицу. Замерли.

- Я не могу, - пробормотала девушка. - Так нельзя… никто не должен знать, что я - это я.

- Я уже знаю кто ты, принцесса. Сними маску, будь послушной девочкой, - он сам не заметил, как перешел на тот особый властный тон, которым разговаривал со своими нижними, но принцесса, заслышав его голос, вздрогнула всем телом.

- А, ну если знаешь, - даже с каким-то облегчением выдохнула она.

И сняла амулет.

***

Да, это была она. Рианнон ди Астар. Избалованная стервочка, только утром угрожавшая испортить ему жизнь. Дочь того, по чьей вине Дэмиан три года провел в ледяном аду, ежедневно рискуя в схватках с монстрами.

Она и в то же время не она. Стоявшая перед ним девушка казалась моложе: наивное и чуть растерянное выражение хорошенького личика превращало ее в ребенка. И глаза…

Неестественно огромные, почти черные от затопивших радужку зрачков.

И она не возмутилась, когда он приказал снять маску. Не спросила откуда он знает, кто она. Он бы понял, окажись девчонка пьяна в дрова, но от нее почти не пахло алкоголем. И двигалась она разве что слегка неуверенно.

- Ты не пьяна, - Дэмиан даже выругался от неожиданного озарения. - Ты обдолбалась!

Вот теперь ему точно захотелось провести порку в самых прозаичных воспитательных целях. Чем эта идиотка, мать ее, думала, когда отправлялась в такое место, накидавшись дрянью подавляющей мозги и волю?! С черным и серым браслетами на левом запястье?! Да ей сейчас что угодно прикажи - она сделает без возражений, даже с радостью!

Что угодно?

- У тебя есть бумага? - отрывисто спросил он.

- А? - она приоткрыла рот и изысканное личико сразу стало глуповатым, но милым.

- Бумага, - сквозь зубы повторил демон. - Любой листок, хоть из записной книжки, - он отобрал у принцессы сумочку и, не обращая внимание на протестующий возглас, вывалил ее содержимое на кровать.

Магофон, помада, пудреница, носовой платок, еще куча каких-то дурацких женских штучек. Есть!

- Пиши, - демон выдернул чистый лист из ежедневника и сунул Риане вместе с нашедшимся в сумочке карандашом.

- Это для губ, - она сняла колпачок и, демонстрируя как именно полагается использовать карандаш, провела по краю губ. Жестом, которым чуть не заставил его застонать.

Проклятье, это стерва, это безголовая дурочка даже в таком обдолбанном состоянии безумно его заводила!

- Пиши, - повторил Дэмиан, гипнотизируя ее тоном. - Я, Рианнон ди Астар, находясь в здравом уме и трезвой памяти, - на этой фразе он не выдержал и усмехнулся, - разрываю контракт…

Она старательно выводила буквы под его диктовку, высунув краешек языка. Поставила точку и подняла на него взгляд.

- Фу, как скучно, - голос ее звучал капризно, как у маленькой девочки. - Я думала: мы займемся чем-то повеселее.

- Сейчас займемся, - он вынул нож из-за голенища. - Дай руку.

Принцесса не артачилась - послушно протянула изящную ладонь. Дэмиан огладил тонкие, но сильные пальцы, ловя себя на странном желании согреть их дыханием…

- Ай!

Возможно, ей было больно, но ему пришлось куда хуже. Виски сдавило с такой силой, что показалось еще мгновение и череп просто лопнет. Дэмиан покачнулся и рухнул на колени. Из носа закапало.

Чтобы он, еще хоть раз согласился на подобное!

- У тебя кровь, - сообщила девчонка. Перевела взгляд на свой палец. - И у меня кровь.

- Знаю, - демон утерся рукавом, размазывая красные пятна по куртке. - Приложи палец к бумаге. Да не этот! Тот, который я уколол!

Принцесса послушалась. Дэмиан прислушался к себе. Получилось или нет? Непонятно. Без проверки не обойтись.

Он рывком поднялся, схватил девчонку за плечи, мысленно готовясь к отдаче от договора, но ее не было. Ничего не было. Риана смотрела на него снизу вверх доверчиво и наивно. Полустертый след от карандаша на ее губах притягивал взгляд.

Демон торжествующе улыбнулся.

- Попалась! - выдохнул он и тоже снял маску.

***

Можно было и не связывать - девчонка в этом состоянии и так была послушна до полной аморфности. Но Дэмиану хотелось ее связать. Не магией, а именно наручниками. Увидеть, как смотрятся черные ремни на ее фарфоровой коже.

А наручники в этом клоповнике оказались неожиданно хорошими, с блокировкой магических способностей. Демон протянул цепь через кольцо в изголовье кровати, застегнул карабин. Риана смотрела на него снизу вверх с трогательным доверием. Она казалась на удивление миленькой, беззащитной. Ничего общего с властной стервой из академии.

- Я собираюсь тебя раздеть, принцесса, - проговорил он, пожирая взглядом ее распятую фигуру. И снова вынул нож.

Девушка с наивным любопытством следила за тем, как лезвие скользит, разрезая ткань. На ее лице не отражалось ни страха, ни возбуждения. Кажется, она считала, что это такая игра. Дэмиан поморщился, чувствуя досаду.

Нет, устраивать с ней сейчас сессию все равно, что насиловать бессознательную. Ни отклика, ни удовольствия. Да она даже не понимает до конца, что происходит!

И пороть в воспитательных целях смысла нет. По той же самой причине.

Отпустить, что ли?

Он еще раз окинул взглядом лежащую на кровати обнаженную девушку в обрамлении алых лоскутов. Белое на красном. Запястья в объятиях грубых наручников казались еще более хрупкими. Черное на белом.

Взгляд остановился на аккуратной девичьей груди с твердыми бутончиками сосков - таких же розовых, как ее губы. И скользнул ниже на терновник, ранящий нежную плоть. Шипы и капли крови. Красное на черном.

Демон медленно снял со стены плеть, хлестнул себя по руке и усмехнулся. Слишком мягкая. Скорее игрушка для разогрева, чем серьезный девайс - ладонью и то больнее.

Но он и не собирается ее сейчас наказывать. Может, потом, когда принцесса немного протрезвеет.

А пока он сделал то, о чем мечтал с момента, как увидел ее татуировку. Медленно провел плетью по распятому на кровати беззащитному телу. Черные хвосты на алебастрово-белой коже смотрелись вызывающе, бесстыдно и невероятно привлекательно. Во рту пересохло от пугающей чувственности этой картины. Вспомнив о недавно купленной новомодной игрушке, Дэмиан вынул магофон, переключился в режим спектрографера и сделал несколько снимков, уже подозревая, что получится что-то совсем не то. Он не профи, ему не дано передать эту болезненную притягательность, влекущую жертвенность и красоту. Это невозможно, не получится украсть и унести с собой. Только запомнить.

Риана глупо хихикнула, разрушая очарование. И дернула ногой.

- Мне холодно, - сообщила она, наморщив нос.

Может, просто трахнуть ее без затей, на поцелуи-то она отвечает охотно? Дэмиан ухмыльнулся, представив какой вой поднимет принцесса, когда протрезвеет и поймет с кем провела эту ночь.

Но она же сама этого хотела. Сама обдолбалась, сама пришла в клуб, надела маску и браслеты.

- Я тебя согрею.

Демон отложил магофон, скинул куртку и стянул майку. Навис над ней, опираясь коленом между ее раздвинутых ножек в черных шелковых чулках. Черное на белом. Накрыл ладонями совершенное полушарие груди, чуть сжал, чувствуя, как разум тонет в темной волне вожделения, а в паху ноет от желания. Проклятье, да последний раз он так терял голову шесть лет назад! С Тасей…

Но с Тасей все было ясно, она - анхелос. Идеальный донор, идеальная женщина. К тому же любительница пожестче и погорячее. Как сносило крышу от ее эмоций, и как больно было, когда она ушла к его брату…

Дэмиан помотал головой. Сжал, притиснул к себе покорное обнаженное тело. И чтобы выкинуть прошлое из головы, поцеловал. Жадно, грубовато, с трудом усмиряя что-то тяжелое и темное, что рвалось изнутри, требовало ласкать ее и мучить, подчинить полностью, присвоить, покорить, пометить везде, обозначив своей, только своей…

Он с тяжелым всхлипом оторвался от покорных спелых губ, спустился ниже и втянул губами сосок, терзая грудь ласковыми укусами. Девушка ахнула и выгнулась навстречу. Цепь над ее головой натянулась, и карабины глухо звякнули о кольцо. Демон нащупал и сжал второй сосок, провел языком по татуировке, втайне почти ожидая, укола шипов. И вздрогнул.

Это же… Не может быть…

Связанная девушка на кровати вдруг дернулась. В широко распахнутых глазах мелькнула тень страха.

- Не надо, - попросила она жалобно. - Нельзя…

- Подожди, - он аккуратно провел кончиками пальцев вдоль ее тела над татуировкой. Знакомое еле ощутимое покалывание подсказало - да, оно. Ошибки быть не может.

Похожие тату наносили каторжникам в штрафных отрядах. Магическая печать связывала силу, приковывала заключенного нерушимыми узами к бараку, препятствуя побегу или бунту. Свою Дэмиан свел еще три года назад, но он хорошо помнил ледяные щупальца спрута на спине. Казалось, что нарисованный монстр существовал сам по себе. Иногда демон просыпался ночами от неприятного ощущения, что тварь движется и щекочет кожу.

“Иллюзия, - повторял армейский лекарь. - Тело и разум сопротивляется ограничениям, как умеет”.

- Не надо! - голос Рианы взвился выше. - Пожалуйста, не надо.

- Кто сделал это с тобой?

Вплетенное в татуировку принцессы заклинание было другим, но похожим. Кажется, оно что-то блокировало…

- Не трогай!

- Я только посмотрю.

Он нащупал энергетический узел в начале татуировки. Потянул нить, чувствуя, как по пальцам бьют неопасные, но болезненные разряды - печать защищала себя, как умела, но силы были неравны. Девчонка на кровати снова дернулась и жалобно закричала, но ему уже удалось поймать кончик нити. Дэмиан вцепился в него, потянул на себа…

И захлебнулся от хлынувшего навстречу потока чужих эмоций. Гнев, страх, дикое возмущение и еще более дикий стыд. Безумная мешанина чувств - горячих, ярких, несущих живительную энергию. Куда более сильных и вкусных, чем у обычных людей. Он мог бы спутать их с человеческими, если бы уже не сталкивался с подобным раньше.

- Мать моя демоница… - ошарашенно пробормотал Дэмиан. - Ты… Ты же анхелос4!

ГЛАВА 10

Если бы Ани знала, она бы никогда не вошла в эту комнату. Но от служанки — такой же бесправной человеческой девчонки — она не ожидала подставы, поэтому слова: “Господин ждет тебя в салоне” приняла за чистую монету.

И только шагнув в салон поняла, что сделала ошибку.

— О, а вот и Куколка, — развалившийся в кресле Фуркас ди Саллос облизнулся, разглядывая ее с масляным выражением лица. — А она прямо похорошела. Так и хочется вдуть.

Сидевшая у его ног девица, одетая в немыслимо фривольное платьице из атласных лент и кружев, ревниво покосилась на вошедшую.

Ани сглотнула и вдруг поняла, что и кружево, сквозь которое просвечивают соски, и кожаное белье больше похожее на лошадиную сбрую под полупрозрачной тканью, и широкий собачий ошейник, и коленопреклоненная поза могут означать только одно.

Эта девушка тоже рабыня.

С болезненным интересом Ани уставилась на подругу по несчастью. Девица выглядела старше ее на пару лет. Белокожая брюнетка с искусно подкрашенными губами, она пожирала Фуркаса преданным взглядом снизу вверх. Словно стремилась предугадать мельчайшее желание своего господина.

Ошеломленная открытием Ани не сразу заметила в салоне присутствие и других демонов. За что немедленно поплатилась.

— Это уже наглость, — приподняла тонкие, словно углем нарисованные брови, леди ди Абез. — Валиарчик, почему твоя человечка ходит по дому так, словно она здесь хозяйка? — взгляд обратился в сторону Ани, идеальные губы скривились в некрасивой гримасе. — Тебя разве не учили, что нужно стучаться? И приветствовать хозяев, как полагается?

— Простите… — Ани попятилась, но окрик демоницы пригвоздил ее к полу.

— Стой! Иди сюда, раз уж явилась. Я слышала, ты умеешь играть на рояле?

— Немного.

Как ни хотелось сбежать, пришлось войти. В салоне оказалась не только хозяйка дома и Фуркас с рабыней, но и суровая бабушка Лиара. И сам демон… Увидев его, Ани облегченно перевела дух.

Лиар не даст ее в обиду.

— Мама, мне кажется это лишнее! — юноша угадал мольбу в ее взгляде и поспешил заступиться.

— Ну почему же? — бабушка, которая совсем не походила на бабушку, а скорее выглядела ровесницей дочери, поднесла к губам край длинного и тонкого мундштука. — Помню, во времена моей молодости рабов с красивым эмоциональным фоном часто обучали искусству. Это двойное удовольствие — наслаждаться одновременно прекрасной музыкой и яркими эмоциями. Мариза, ты должна помнить…

— Конечно, я помню, — фыркнула демоница. — Мне было двадцать, когда император подписал этот ужасный указ об отмене рабства.

— Пожалуй, я с удовольствием вернусь во времена молодости, — строгий взгляд женщины обратился к Ани. — Сыграй нам, девочка.

Ани медленно подошла к роялю. Он манил ее с первого дня. Величественный и монументальный, ничуть не похожий на старенькое фортепьяно, стоявшее в учебном классе агентства.

Она опустилась на стул, открыла крышку. Сняла туфельку, нащупывая ногой педали. Поймала напряженный взгляд Лиара. Юный демон выглядел взволнованным и несчастным.

Он волновался из-за нее.

Несмотря на страх, на душе стало тепло. Ани подарила демону успокаивающую улыбку и опустила пальцы на клавиши.

Все прочее стало незначительным, отодвинулось куда-то на задний план. Люди и демоны, хозяева и слуги. Несправедливые придирки и непонятные требования. Она парила в волнах музыки, вздрагивала и трепетала вместе с ней. Вспыхивала и гасла, умирала и воскресала в звуках нежной, минорной и бесконечно грустной мелодии.

Просто слезы -

Капли крови на стылом ветру.

Драгоценный нектар,

Мой единственный дар,

Все, что дать я в дорогу смогу.

Ее технике недоставало выразительности, а пальцам беглости, но Ани играла, как дышала. Вкладывала в музыку свою печаль, страх, обреченность, надежду…

И нежность. К единственному мужчине, для кого она не была просто красивой вещью, средством по-быстрому утолить похоть. Кого волновали ее мысли, чувства, желания.

Ее душа.

Все преходяще, век рабыни недолог, и Ани слишком хорошо понимала, чем закончится ее контракт. Но этот задавленный властной матерью юноша, который сейчас смотрел на нее с таким восхищением и такой тревогой, смог дать ей куда больше, чем просто сытую жизнь. И она об этом никогда не забудет.

Поэтому сейчас она играла для него. Не для его ревнивой матери, не для чопорной старухи с внешностью юной феи, не для похотливого юнца.

Для того, кто сделал жизнь Ани похожей на сказку.

Просто будет

Бесконечных ночей злой маяк на окне

Трепетать, тихо плакать.

За окном только слякоть.

Я сожгу себя в этом огне.

Последний минорный аккорд растаял в тишине, и девушка замерла, бессильно уронив руки. Снова и в который раз она ощутила где-то глубоко в душе уже знакомые прикосновения ледяных высасывающих желания и волю пальцев, но на этот раз не стала им сопротивляться.

То, что происходило между ней и Лиаром, чувства, которые рождала близость с юным демоном, хотелось сохранить любой ценой. Но то, на что посягали сейчас его жадные родичи, не было настолько ценным. Можно и отдать.

Мгновенный холодок и пустота на месте, где раньше была любовь и щемящая нежность, готовность ждать или следовать за Лиаром хоть на край земли. Все мгновенно вспыхнуло и прогорело, подернулось пеплом. Она охватила себя за плечи, унимая дрожь.

— Неплохо, — старшая из демониц кивнула с видом знатока. — Очень, очень неплохо. Валиар, у тебя хороший вкус.

— Сладенькая, — Фуркас звучно причмокнул губами. Выражение молчаливого довольства медленно сползало с его лица. В глазах заплясала голодная зависть попалам с вожделением. — Эй, Валиар, как насчет того, чтобы махнуться рабынями на вечер? Хочу распробовать ее получше.

— А что?! — предложение племянника воодушевило Маризу. Искусно накрашенные губы сложились в довольную улыбку. — Мальчики, это прекрасная идея. Меняемся…

Смысл диалога пробился даже сквозь овладевшее Ани безразличие. Она вздрогнула и уставилась на демона неверящим взглядом.

Неужели он действительно сделает с ней это?! Отдаст кузену на время попользоваться? Но ведь… Он же…

***

Не зря Фуркас попросил служанку привести ее. Девочка оказалась даже лучше, чем ему запомнилось. Хороша, мила, эмоции словно живительный нектар. И Фуркас хотел ее — чем дальше, тем сильнее.

Хотел стиснуть сочную попку, оставить засос на груди, войти в свежее желанное тело и выбить из ее мыслей недотепу-кузена. Этот хлюпик не заслуживает таких эмоций.

Нюня-кузен сжал кулаки и прожег Фуркаса ненавидящим взглядом. Демон ответил ему снисходительной усмешкой.

Отдаст Валиар ее, никуда не денется. Поломается немного и отдаст. Вон и тетушка одобряет. Жадничать нехорошо.

От рояля остро плеснуло страхом, и демон внутри предвкушающе облизнулся. Вкуснятина.

— Нет, — прозвучал категоричный и четкий ответ.

Фуркас сощурился. Что? Он не ослышался?! Этот хлюпик и нытик осмелился сказать ему нет?!

Мало с ним в детстве воспитательных бесед проводилось. Похоже, нужна еще одна.

Девочка сидела за роялем, переводя испуганный взгляд с одного демона на другого. Из ее эмоционального фона уже исчезли нежность, доверие и любовь, но страх тоже был хорош на вкус.

Почему все лучшее всегда достается этому слизняку? Ничтожеству, неспособному постоять за себя.

Жаль, что тетка и бабка здесь. Не то он бы по-быстрому объяснил маменькиному сынульке, что со старшим братом надо делиться. Как в детстве.

— Ладно, — Фуркас показательно вздохнул. — Ты всегда был жабенышем. Сколько хочешь за нее?

Кузен мотнул головой.

— Ани не продается.

Мариза нахмурила тонкие брови и недовольно взглянула на отпрыска.

— Валиарчик, что ты такое говоришь?! Немедленно поделись с братом. Фуркас, конечно, мы не будем брать у тебя деньги…

Малахольный кузен, скорчил обиженную рожицу. Как всегда в детстве, когда родственники заставляли его делиться с Фуркасом игрушками. Демон ухмыльнулся и уже приготовился к знакомому нытью.

Плавали, знаем, но смотреть как пай-мальчика корежит все равно весело.

— Нет, — негромко, но твердо повторил кузен. И с вызовом посмотрел на мать.

Сперва Фуркас не поверил своим ушам. Что-что?! Бунт на корабле? Сладкий зайчик тети Маризы пошел против маменьки?!

— Валиар, как ты себя ведешь?

Ого! А он и не думал, что тетка умеет говорить таким строгим и холодным тоном. Ну прямо ба — не отличить. Обычно-то квохчет и причитает: “Валиарчик то, Валиарчик это…”

От девчонки за роялем долетел новый всплеск страха. Фуркас смерил ее взглядом, облизнулся и потянул свою рыбыню за волосы, заставляя привстать. Напоказ расстегнул на девке кружевное недоразумение и стиснул грудь, перекатывая меж пальцами маленький твердый сосок. При этом он не отрывал взгляда от хрупкой куколки за роялем, всем своим видом обещая ей, что совсем скоро сделает с ней то же самое.

Гретта, привычная к внезапным желаниям господина только изогнулась, чтобы ему было удобнее. Ей было больно — Фуркас намеренно тискал рабыню грубо, не заботясь о ее ощущениях, но дрессированная девчонка кусала губы и молчала. Знала, что хозяин не любит лишних звуков.

Куколка за роялем содрогнулась от отвращения. И тут же забыла о существовании Фуркаса, переключившись на скандал между матерью и сыном.

А тот все набирал обороты.

— Я не хочу. Это моя рабыня!

— Валиар ди Абез! Немедленно прекращай этот детский сад. Мне стыдно за тебя.

Лицо хлюпика-кузена исказилось и поплыло, словно он готовился к трансформе. Из груди вырвался рык — низкий и хищный. Фуркас встрепенулся, узнавая таившийся в рычании вызов.

Ишь ты. Принцесса возомнила себя демоном? Да на дуэльном поле Фуркас его на тряпки порвет.

— Никогда, — отчеканил кузен, рывком вскакивая с дивана. — Этот ублюдок получит ее только через мой труп!

— Это еще что за выражения?! — голос демоницы взлетел вверх на пол-октавы, обещая неприятности, но кузен не подал и вида, что его это задело. Он смотрел только на Фуркаса.

Жалобно пискнула рабыня в руках — демон стиснул ее с такой силой, что Гретта не удержалась. Фуркас выругался, отпихнул от себя девчонку и тоже встал.

— Ты кого назвал ублюдком, вонючий кусок дерьма? Хочешь меня вызвать?

Дуэль… будет дуэль. И он, наконец, сможет умыть этого наглого нытика, с которым вся семья носится, как с тухлым яйцом. Умоет кровавыми соплями, раз и навсегда объяснит ему, где его место…

— Тихо! — наконец, вмешалась молчавшая до этого бабушка. — Что за балаган вы все тут устроили? Хвала Богине, что это камерный вечер, и на нем нет посторонних, иначе мне было бы стыдно признаться, что это моя дочь и внуки. Дорогая, держи себя в руках. Валиар, — она строго посмотрела на внука. — Думаю, ты и сам понимаешь, что твое поведение неадекватно. Ты же не собираешься ссориться с братом из-за какой-то человечки?

Фуркас разочарованно выдохнул. Ну вот. Никакой дуэли. Сейчас ба все разрулит, как всегда.

Но зато он сможет покуражиться с рабынькой Валиара. И уж он постарается, чтобы девчонка запомнила эту ночь на всю жизнь. Возможно, даже поломает ее… Немножко. Не до смерти.

***

Вечер не задался с самого начала. Вечера, на которых присутствовал кузен, никогда не задавались, но этот перешел все границы.

Зачем Ани пришла сюда? Лиар ведь сказал ей сегодня сидеть в комнате. Ему и так тяжело: девочка словно притягивает внимание других демонов. Отец уже трижды просил дать попользоваться рабыней. И, кажется, всерьез обиделся, когда Лиар ответил категорическим отказом.

Все время пока она играла, юноша сидел как на иголках. Пытался и не мог придумать способ увести Ани отсюда, не нарушая правил приличия.

Эти мысли так занимали Лиара, что он почти не слышал песни. Даже не распробовал эмоции, которые излучала девушка во время исполнения. Но вот старшее поколение их вполне оценило.

И Фуркас оценил.

Первый раз сказать “нет” было сложно. Лиар еще помнил изощренные издевательства, на которые кузен был большим мастером. Родители никогда всерьез не принимали его жалоб, потому что Фуркас умел бить, не оставляя следов.

Но страх за Ани был сильнее.

Мать настаивала, кузен откровенно насмехался, тиская рабыню у него на глазах. Словно все играли уже привычные роли в поднадоевшем спектакле и знали, что рано или поздно Лиар уступит. Сделает так, как требует мать. Как и положено хорошему сыну.

От Ани полыхнуло тревогой, и что-то изменилось. Таившийся в душе хищный истинный облик недовольно зарычал, и Лиар зарычал вместе с ним. Низким, чужим и опасным голосом. Сознание затопила ярость — почти незнакомое, но такое яркое чувство.

— Никогда! Этот ублюдок получит ее только через мой труп!

Как приятно было сказать это Фуркасу прямо в лицо. Он вдруг почувствовал себя сильным. Готовым драться за свою Куколку — с братом, матерью, всем миром.

Обстановка в салоне накалилась в один момент. Предгрозовое напряжение ощущалось почти физически. Рабыня в лапищах кузена съежилась и жалобно вскрикнула.

— Это еще что за выражения?!

— Ты кого назвал ублюдком, вонючий кусок дерьма? Хочешь, чтобы я вбил тебе эти слова обратно в глотку?

— Тихо! — бабушка не повышала голоса, но в комнате вдруг резко воцарилась тишина, словно кто-то задействовал чары молчания. Ее слова звучали холодно и властно.

Лиар сглотнул. Бабушка всегда вгоняла его в трепет. Да и не его одного. Перед блистательной Хонорис ди Саллос все семейство ходило по струнке.

Сейчас бабушка ждет, что он извинится, признает свою неправоту и вручит Ани на вечер кузену. Этого требовала ситуация, этого ждала матушка и Фуркас, лениво играющий прикрепленным к ошейнику рабыни поводком. Это было нормально, естественно, принято в той среде, где Лиар родился и вырос.

Но он НЕ ХОТЕЛ. Одна мысль о том, что его девочки коснутся грязные лапищи наглого двоюродного брата рождала в душе бурю возмущения.

— Я не собирался ссориться, — тихо ответил Лиар. — Но она моя, и я ее не отдам. Фуркас получит Ани только через мой труп.

— Труп? — в янтарно-желтых глазах кузена загорелся опасный огонек. — Это можно устроить…

— Фуркас! — возмущенно вскричала матушка.

— Шучу, дорогая тетя, — он хохотнул. — Обещаю, что не стану бить его слишком сильно, если он меня вызовет. Только он ведь не вызовет. Зассыт.

Лиар сжал кулаки, разглядывая самодовольную рожу кузена с бессильным гневом.

Фуркас знал, что сильнее, старше и прекрасно владеет своим истинным обликом, в отличие от Лиара. За плечами кузена не один десяток дуэлей, а у Лиара до сих пор ни одной. Когда не держишь демоническую трансформу дольше нескольких секунд, как-то не до дуэлей.

Это любимая игра кузена. Доводить до бешенства насмешками и издевательствами, вынуждать жертву напасть первой, чтобы потом избить ее с чистой совестью Сколько раз подобное уже было между ними до того, как Лиар научился не реагировать?!

Но теперь за его спиной была Ани, и не реагировать снова не получалось.

— Валиар, не смей даже думать об этом! — запаниковала мать.

— Мариза, прекрати. Пусть мальчики сами разберутся.

Встревоженный взгляд матери. Наглый кузена. Строгий бабушки. Испуг в глазах чужой рабыни — на лице девицы написано, что больше всего она мечтала бы сейчас уползти куда-нибудь подальше. Наверное, уже видела на что похожи дуэли демонов.

И Ани за спиной.

Лиар не может отступить на глазах у своей девочки. Не может показать себя трусом и слабаком. Она ведь так в него верит…

— Если потребуется, вызову.

Он никогда не говорил этого раньше. Уходил от конфликтов, предпочитал уступить. Позор для высшего демона, но Лиар не умел и не любил драться. Даже в детстве, когда они оба еще не умели взывать к истинному облику. Фуркас отбирал и портил его игрушки, Лиар пожимал плечами и забывал о них.

Но Ани — это не просто игрушка.

Глаза кузена победно блеснули, и Лиар почувствовал, как в животе тоскливо засосало от страха. С Фуркаса станется покалечить его. Кузен подначивал Лиара на дуэль с того дня, как истинный облик впервые раскрылся.

“Я только и жду возможности отметелить тебя, маменькин сынок”, — говорил его ненавидящий взгляд.

Громко ахнула мать. Бабушка одобрительно кивнула. А за спиной плеснуло острой волной страха от Ани.

В этот момент, когда почти уже прозвучали слова ритуальной формулы вызова на дуэль, дверь в салон вдруг распахнулась и на пороге возник Мастем ди Абез.

— Леди ди Саллос, Фуркас, добрый вечер. Очень рад видеть вас в нашем доме. Дорогая, что это за крики? Они слышны даже от лестницы.

— Стем… — на лице матушки отразилось облегчение, словно она скинула неподъемную ношу. — Мальчики чуть не подрались! Лиар не хочет делиться своей рабыней с братом. Сделай что-нибудь!

— Хм-м-м… — демон нахмурился, и Лиар с упавшим сердцем понял, что отец в этой ситуации вряд ли будет на его стороне. — Валиар, можно тебя на пару слов?

ГЛАВА 11

Он все же смог настоять на том, чтобы перед разговором проводить Ани в свою спальню. Закрыв дверь на ключ, Лиар почувствовал себя немного легче.

В родном доме, как в осаде. Да что им всем так сдалась, его девочка?!

Отец молча следовал за ним, никак не комментируя происходящее, но под его пристальным взглядом Лиар все больше чувствовал себя виноватым.

— Мне не нравится твое отношение к рабыне, — без обиняков заявил отец, когда они вошли в кабинет. — Ты конфликтуешь с матерью из-за нее. Да, я понимаю, что Мариза иногда слишком давит, — тут демон досадливо поморщился, словно вспоминая один из своих бесконечных споров с женой. — И даже приветствую, что ты наконец-то начал сопротивляться. Но причина ваших споров мне не нравится. …

— При чем тут Ани? — угрюмо спросил Лиар. — Что вы все к ней так прицепились?

Ну сколько можно придираться к его Куколке! Она же ни в чем не виновата, ходит тише воды, глаз не поднимает. Нет, надо до нее докопаться.

— Не к ней, — отец вздохнул и почесал нос. — Она просто человечка. Дело в тебе, Валиар. В твоем отношении. Оно неприлично. Ты просто еще очень молод и не понимаешь, насколько вызывающе это смотрится со стороны. И прекрати расстраивать мать.

— Да я не собирался ее расстраивать! — Все, что происходило в последние недели в этом доме, показалось Лиару нестерпимо несправедливым, и он снова завелся. — Просто маму перекашивает каждый раз, когда она Ани видит. Что теперь — ей совсем из комнаты не выходить?! Папа, что вообще происходит?!

Отец тяжело вздохнул и отвел взгляд.

— Причина в детстве Маризы, Валиар. Ее отец настолько увлекся своей любимой рабыней, что бросил семью и сбежал вместе с человечкой. С тех пор в семействе ди Саллос не принято упоминать его имя.

— Ох-х-х… — Лиар поперхнулся своим возмущением и уставился на демона во все глаза. — Я… я не знал. Мама никогда не рассказывала.

— Она не любит вспоминать об этом. Их семье пришлось пережить много насмешек по этому поводу, — отец развел руками. — Так что сам понимаешь откуда такое отношение к людям. У Маризы никогда не было личных рабов. И когда родители захотели устроить наш брак, она при первой же встрече предупредила, что не потерпит рядом со своим мужем чужой девки. Я принял такой образ жизни и уже больше двадцати лет не имею постоянной рабыни, только приходящие девушки из агентства.

— Это большая жертва… — пробормотал Лиар.

Нет, он знал о пищевых привычках своих родителей, но никогда раньше не предполагал, что причина может быть в чем-то подобном.

— Не жертва. Я люблю Маризу, хоть иногда ее бывает сложно выносить. Ну, сам знаешь, — отец усмехнулся. — Отсутствие личной рабыни, конечно, создает некоторые неудобства бытового плана. Но к счастью, мой демонический облик слаб и редко требует подпитки. Однако, подозреваю, что именно наше с Маризой пренебрежение потребностями истинной сущности стало причиной твоих проблем с задержкой взросления. Так что когда семейный доктор сказал, что для нормального развития тебе необходим постоянный эмоциональный донор, я сумел убедить мать. Мы и так виноваты перед тобой. Все же родители должны думать не только о себе, но и о детях.

Лиар смутился и отвел взгляд. От отцовской откровенности начали гореть щеки. Есть вещи, которые лучше не знать о своих родителях.

— Может, дело совсем не в этом… — выдавил он.

— Точно неизвестно, но доктора говорят, что это вполне вероятно. И, безусловно, наша вина в том, что мы не научили тебя правильному отношению к рабам.

— Да не надо меня учить…

— Надо, — жестко ответил отец. — Судя по тому как ты обращаешься с Аннабель, это просто необходимо.

— И что я должен делать? Орать на Ани? Унижать ее, бить, наказывать без причины?

От перечисленных вариантов затошнило, но отец только одобрительно кивнул.

— Было бы неплохо.

— Нет, — Лиар сжал кулаки. — Я не буду этого делать! Никогда.

Мастем ди Абез укоризненно покачал головой.

— И тут главная проблема, Валиар, которая тревожит меня куда больше, чем настроение Маризы. Ты относишься к человечке, как к равной.

— Вовсе нет! — возмутился демон.

И совсем не как к равной! Рядом с Ани Лиар ни на секунду не забывал, что сильнее и могущественнее, что она полностью зависит от него.

Но кто сказал, что власть обязательно нужно выражать в унижениях и приказах?

— Даже не как к равной. Как к ребенку, младшей сестре. Или хуже: любимой женщине.

Тут возразить было нечего.

— И что в этом такого?

Отец вгляделся в его лицо и покачал головой.

— Думаешь, мы просто так заключаем с людьми именно такие контракты, Лиар?

— Я знаю, папа. Ты же сам мне рассказывал. Контракт на рабство, чтобы иметь возможность для маневра. Человек связанный договором не сможет уйти или сказать нет, когда… Ну, когда применяешь сильные воздействия, чтобы добиться эмоций. Но мне не нужно бить и унижать Ани, она и так излучает…

— Нет! — резко оборвал его отец. — Дело не только в том, что от людей трудно получить нужные эмоции. То есть в этом тоже, отчасти. Но есть еще одна причина. Люди смертны, Лиар. Связь с нами иссушает их. Превращает в болванчиков, неспособных чувствовать.

Лиар побледнел и сглотнул.

— Я знаю…

— Тогда зачем привязываешься?

— Я… — он замолчал в замешательстве.

— Такое ощущение, что ты забыл мои слова, сын. Запомни: к людям нельзя относиться, как к разумным равным существам. С людьми нельзя дружить, и уж тем более их нельзя любить.

— Но…

— Всякий раз, когда ты обнимаешь свою Ани, ты ее убиваешь, — жестко продолжал отец. — Убиваешь и жрешь. Поэтому и отношение к ней должно быть как к еде, домашнему животному. Мариза права: ты слишком много позволяешь своей человечке.

Лиар опустил взгляд. Он чувствовал себя раздавленным. Даже дышать стало больно.

— Я беспокоюсь о тебе, сын, — в голосе отца зазвучали мягкие понимающие нотки. — Ты слишком помешался на этой девочке, а надолго ее не хватит. Боюсь, что тебе будет очень больно, когда она выгорит и превратится в пустышку. Понимаешь?

Говорить Лиар не мог, поэтому попросту кивнул.

— Так что прекращай эту игру в идеального бойфренда. И не раздражай мать, с тех пор, как ты привел в дом свою человечку, с Маризой почти невозможно общаться. Пощади ее чувства. Ты меня понял?

— Понял, — выдавил демон.

— А если понял, докажи действиями.

— Как?

— Отдай Фуркасу рабыню на вечер, раз уж она ему так понравилась.

— ЧТО?!

Лиар вскочил, сжимая кулаки. Его раздирало от возмущения и неверия. Не может же быть, чтобы отец всерьез предложил такое…

— Не навсегда, разумеется. Просто дай попользоваться. Касу девочка понравилась, он даже просил уступить ее за двойную цену. Но поскольку она принадлежит тебе, я отказался.

— Никогда, — с бессильной ненавистью выдавил Лиар. — Я не отдам ее Фуркасу!

— Можешь не ему. Мне или любому своему другу.

— Нет!

Демон решительно мотнул головой. Недоумение в душе медленно уступало место ярости. Отдать Ани?! Чтобы другой смотрел на нее обнаженную, трогал, оставлял следы пальцев на нежной коже?!

И он же знает, как другие демоны обращаются порой с рабами. Да Ани просто не переживет подобного!

Он этого не сделает. Никогда!

Багряная волна в десятки раз сильнее чем в салоне, захлестнула сознание. Мир вокруг сделался неестественно четким, треснул костюм под напором крыльев и гибкого покрытого чешуей хвоста.

Демон выпрямился, упираясь головой в потолок, и зарычал.

Полная трансформа. Сколько усилий Лиар предпринимал раньше, чтобы удержать истинный облик дольше нескольких секунд. Но тот соскальзывал, как слишком большой костюм не по размеру.

— Впечатляет, — Мастем ди Абез смерил сына одобрительным взглядом. — Все же врач был прав: личный эмоциональный донор необходим. Я рад, что у тебя больше нет проблем с истинным обликом. Но проблемы с твоим отношением к рабыне это не отменяет.

— Я не отдам Ани, — проревел демон. — Она моя!

Она такая хрупкая, беззащитная. И так доверяет ему. Немыслимо предать это доверие.

— Валиар, — отец в голосе отца лязгнула сталь. — Не заставляй меня прибегать к жестким мерам.

— Нет! — кулак с размаху врезался в стену над отцовской головой и пробил деревянную панель. В стороны полетели щепки и каменная крошка.

— Хочешь подраться? — отец прищурился. — Хорошо.

Трансформа была настолько стремительной, что уместилась в одно мгновение. Мастем ди Абез замахивался еще человеком, а бил уже демоном — массивным, покрытым обсидианово-черной чешуей. Удар пришелся в живот, Лиар задохнулся от боли и почувствовал, как летит.

Он вынес своим телом оконное стекло и рухнул со второго этажа, сминая крылья.

Это было больно. Удар о землю выбил остатки воздуха из легких. Лиар лежал на газоне, бессильно разевая рот, и наблюдал, как из выбитого окна выбрался и неспешно спланировал вниз второй демон.

— Я пока тебе не по зубам, мой мальчик, — добродушно заметил Мастем, помогая сыну подняться. Лиар смог, наконец, вдохнуть и почувствовал, как облик демона снова соскальзывает вместе с затмевающей сознание яростью. Вместо нее пришла горькая обида и недоумение — за что отец так с ним?

— Ну что, — добродушно поинтересовался отец. — Хватит с тебя или хочешь еще побуйствовать?

— Хватит, — буркнул Лиар.

Ярость схлынула. А даже если бы и нет, он слишком уважал отца, чтобы поднять на него руку.

— Вижу.

Демон сгреб его в охапку и вернулся в кабинет тем же путем, которым покинул его. Через окно.

— Я не враг тебе, сынок, — сказал отец, возвращая себе человеческий облик. Печально повздыхал над обрывками одежды и полез в шкаф Вынырнул из него с новым костюмом, а Лиару протянул халат. — Это все для твоей же пользы. Мы с мамой любим тебя, и хотим, чтобы ты был счастлив.

— Я не буду счастлив, если моей рабыней будет пользоваться другой, — упрямо сказал Лиар, выдергивая осколок, впившийся в руку чуть пониже локтя. На пол закапала кровь. — Считай меня жадюгой, но я не люблю делиться! Вы всегда заставляли меня отдавать мои игрушки Фуркасу, а этот лживый свин их портил!

— Как ты его назвал? — отец рассмеялся. Его лицо смягчилось. — Да, похоже идея с кузеном была не самой лучшей.

При этих словах Лиар испытал невиданное облегчение. От самой идеи “поделиться” Ани с кем угодно, накатывала тошнота и невозможное отвращение.

Кажется, он нашел правильные слова, чтобы убедить отца. Уже хорошо. О том, что Мастем все же прав, и чувства к рабыне давно перешли границу разумного, Лиар подумает позже.

— Ладно, чувство собственника я могу понять. Тогда просто накажи ее. Придумай повод и выдери так, чтобы сидеть не смогла.

Юноша поперхнулся. Ну вот: одно другого не лучше.

— Зачем? Она и так слушается! Она ни в чем не виновата!

— Валиар, — голос отца зазвучал строго, даже требовательно. — Я уже объяснил, не заставляй меня повторять. Она виновата уже в том, что родилась человечкой. Ты — хищник по рождению, а она твоя добыча. Запомни это. Можешь привязываться к лошадям или собакам, но не к людям. Иначе тебе придется столкнуться с такой болью, которую ты вряд ли сумеешь вынести.

Его лицо странно изменилось — стало напряженным, в глазах на мгновение мелькнула тоска, и Лиар впервые задался вопросом: не было ли у отца своих причин, чтобы следовать материнской прихоти насчет личных рабов? Не пытается ли он сейчас оградить сына от того, с чем не смог когда-то справиться сам?

— Пообещай мне, что прямо сейчас пойдешь и накажешь ее, — потребовал отец.

— Но…

— Никаких но! Прямо сейчас, Лиар. Пойдешь, заберешь ее и отведешь в комнату для игр, где выпорешь.

На памяти Лиара отец очень редко говорил с ним таким непререкаемым тоном. Но спорить с ним в такие минуты становилось бесполезно.

— Ладно, — с тяжелым сердцем согласился он.

ГЛАВА 12

Раум был. Она издалека выхватила взглядом его фигуру в толпе припевал. Некоронованный король академии шагал, не обращая внимания на трущихся рядом шестерок. Гангстерская шляпа с широкими полями бросала тень на его лицо, скрывая выражение глаз, но Дженни отчего-то подумала, что в них должно читаться высокомерие и скука. Именно с такими интонациями Раум общался со своими дружками на вечере игры в покер. И именно так он разговаривал с Кэнди.

Она вышла из-за колонны и направилась ему наперерез.

— Нам нужно поговорить.

— Ты кто такая? — возмутилась какая-то девица из свиты ди Форкалонена — блондинистая, тощая и высокая, едва ли не выше самого демона.

— Совсем первокурсники обнаглели, — прогудел здоровенный парень, очевидно полагавший себя телохранителем его лордейшества и довольно грубо оттеснил Дженни в сторону. Тут же подтянулись его дружки, отгородив девушку от демона.

— Раум! — выкрикнула она, чувствуя, что еще немного и подхалимы просто спихнут ее с лестницы.

Взгляд демона остановился на девушке.

— А ну оставьте ее! — приказал он. Словно свору собак осадил. Негромко, но до того властно, что не послушаться было невозможно. За первым приказом, последовал второй, еще более бескомпромиссный.

— Все ушли. Быстро.

Толпа припевал рассосалась так же быстро, как возникла. Всего пару минут спустя на крыльце корпуса стояли только Раум и Дженни.

— Нужно поговорить, — повторила Дженни, злясь на себя, что не догадалась воспользоваться постографом. У нее же есть номер. Хотя, учитывая с какой скоростью он отвечает…

— О чем, детка? — удивительно, но она только теперь поняла, что с ней демон общается совсем иначе, чем со своими дружками. Да, в его голосе всегда звучала насмешка, но вот подспудного презрения Дженни не ощущала.

Она огляделась и поежилась:

— Не здесь.

Обсуждать подобную щекотливую тему на крыльце, где так легко подслушать, не было ни малейшего желания. Заинтригованный демон не стал спорить и молча последовал за девушкой через парк к беседке, увитой чуть пожухлым плющом.

Здесь Дженни быстро и без эмоций пересказала свой разговор в столовой с Арманом.

Раум выслушал ее с непроницаемым лицом и чуть рассеянной ироничной улыбкой.

— Все это очень интересно, детка, — задушевно отозвался он. — Но при чем здесь я?

— Ты создал эту ситуацию. Ты и должен с ней разобраться.

— Должен? — его улыбка стала шире. — Да ну? Это кто сказал?

— Ты обещал, что никто меня не узнает!

— Не помню такого.

— В договоре…

— В договоре сказано, что я должен принять меры, чтобы тебя никто не узнал. Я принял их, — он показательно развел руками. — Что поделать, если не сработало?

Сердце упало в пятки. Мгновение Дженни колебалась. Гордость подсказывала выкрикнуть демону в лицо: “Ну и хрен с тобой, сама разберусь! ” и уйти. Но ведь в том и проблема, что сама она никак не разберется!

— Раум, пожалуйста… — к горлу подступили слезы.

— Уже лучше, — с улыбкой ответил демон. — Смотри-ка, ты не только приказывать умеешь, Дженни-колючка.

Ладно, если ему так этого хочется… Дженни вздохнула и выдавила:

— Я прошу тебя помочь.

— Хорошо, — кивнул демон. — Но я не помогаю бесплатно.

— И чего ты хочешь? — ей показалось, что она попала в какой-то дурной закольцованный сон. Если сейчас и Раум потребует от нее секса, Дженни точно съездит его по морде и уйдет. А с Арманом потом что-нибудь сама придумает…

Он чуть склонился над ее лицом и искушающе улыбнулся.

— Поцелуй меня.

— И все? — растерялась девушка. — Просто поцеловать.

— Не просто, — поправил ее демон. — Это будет очень-очень глубокий и страстный поцелуй, Дженни-ледышка. Мне должно понравится, так что ты постарайся.

А, почему нет? В конце-концов, это же просто поцелуй! Дженни уже целовалась с ним утром…

Она представила, как это будет, и от этой мысли во рту внезапно пересохло.

— Хорошо.

— Сейчас, — уточнил Раум. — Я работаю только по предоплате.

— М-м-м… ладно, — девушка вытерла невесть отчего вспотевшие ладони о подол платья и шагнула к нему ближе.

По телу растеклось непонятное возбуждение. Странно, но в эту минуту ди Форкалонен не показался Дженни таким уж отвратительным. Быть может потому, что в памяти еще жив был разговор с вампиром. И пусть желания и методы Раума мало чем отличались от желаний и методов д’Крессена,. на фоне Армана демон выглядел даже милым.

Нет, все это слишком сложно. Она не будет думать об этом. Не сейчас по крайней мере. Сейчас ей надо поцеловать этого проклятого, нахального самоуверенного демоняку. Страстно поцеловать. Так, чтобы ему понравилось. И при этом постараться не потерять разум самой.

Ох и сложная задачка!

Раум стоял и ждал. На его губах все так же играла насмешливая улыбка, но в глазах что-то изменилось. В них заплясало пламя — опасное и притягательное одновременно. Дженни шагнула к нему, ощущая непонятную робость, словно этот поцелуй был чем-то большим, чем очередное издевательство со стороны сволочного ди Форкалонена. Неуверенно положила руки ему на плечи, привстала на цыпочки и коснулась губами губ.

Ей казалось, что она готова к утреннему помешательству, но на этот раз все было еще хуже. Как будто штормовая волна накрыла с головой, смяла, повлекла за собой в темный омут. Объятия. Вкус его губ, дразнящие и ласкающие касания, от которых в груди рождается томный стон. Руки Раума беспрепятственно гуляли по ее телу, а Дженни не только не возражала, но и покорно изгибалась, постанывая в его объятиях, опьянев от дразнящих и жарких прикосновений. Желание, кипело в крови неукротимым огнем. Чужие ловкие пальцы поглаживали и тискали грудь, сжимали сквозь ткань платья напряженные до боли соски, и каждое такое прикосновение отзывалось во всем теле короткой сладостной вспышкой удовольствия. Рука демона скользнула за спину, пытаясь расстегнуть крючки платья. Дженни почувствовала бедрами его возбуждение, и поняла, что ее собственные трусики стремительно становятся влажными, и что идея отдаться ему — прямо здесь, сейчас, в этой беседке уже не кажется невозможной…

И только бившаяся в висках мысль, что так нельзя, неправильно помогла справиться с наваждением. Вынырнуть, оттолкнуть от себя демона, вырваться из губительных объятий.

— Детка… — он шагнул было за ней, тяжело дыша. Сейчас Раум уже не казался безупречным и лощеным светским бездельником. Красные глаза потемнели от расширенных зрачков. Шляпа слетела, пока они тискались, волосы выглядели растрепанными. Ну да — правильно. Дженни сама же их и растрепала. Когда вжималась в него мгновением раньше.

— Не подходи! — она оскалилась, демонстрируя клыки, и снова попятилась. Под каблук попал камушек, Дженни неловко взмахнула руками и непременно бы упала, если бы демон не подхватил ее.

Снова от прикосновения перехватило дыхание. Внутри что-то сжалось — обреченно и сладко — словно предчувствуя, что еще одного поцелуя ее выдержка не переживет. Как можно сопротивляться этому безумию? Да и нужно ли?

Она бросила быстрый взгляд в сторону выхода и мгновенно вынырнула из сладкого омута. Потому что напротив беседки в пяти шагах от входа в стоял Чарли. Стоял и смотрел на нее. На них с Раумом. С таким странным выражением…

Должно быть, она изменилась в лице, потому что Раум тоже обернулся.

— А, малыш Маккензи, — протянул он с кривой ухмылкой, прижимая к себе девушку жестом собственника. — Любишь подглядывать за взрослыми, когда они развлекаются?

Чарли побледнел от оскорбления. Но не ушел, как втайне испугалась девушка. Наоборот шагнул к беседке.

— Дженни, с тобой все в порядке? Он к тебе пристает?

— Нет, — она грубо пихнула демона в бок и все-таки вырвалась. — Все хорошо. Мы… мы просто разговаривали.

Угу, разговаривали. Чаи гоняли, да все о высоком. О поэзии, музыке.

В следующее мгновение она поняла, что оборотень мог стоять тут уже некоторое время, и пришла в ужас. Если Чарли пробыл здесь хотя бы пять минут, то прекрасно видел, как Дженни тискалась с демоном, как сама обнимала его и разве что не отдалась прямо тут. Богиня, что он о ней подумал?!

Щеки запульсировали от притока крови. Захотелось стать невидимой, а еще лучше раствориться в воздухе и сделать вид, что ее и вовсе здесь не было.

— Видишь, малыш, — рука демона снова по-хозяйски опустилась на талию Дженни. — Все хорошо. А теперь иди, куда шел.

— Чарли… — ее голос дрожал и звучал жалко. — Это…

Что тут скажешь? “Это не то, что ты думаешь”? Так ведь как раз то.

— Пусть возвращается к своим делам, — в голосе Раума зазвучала сталь. — А мы вернемся к своим. У нас ведь осталось одно незаконченное дело, детка.

— Не думаю, — холодно откликнулась девушка, скидывая его руку. — Мне кажется, мы обо всем уже договорились.

Свою часть сделки она выполнила. Теперь дело за демоном.

— Чарли, подожди меня!

Оборотень помедлил, но остановился. Когда Дженни догнала его, посмотрел на нее, как на предательницу, но ничего не сказал. Ни по поводу Раума, ни вообще. Девушка подхватила его под руку и потащила по аллее в сторону общежития.

Между лопатками ужасно чесалось, словно слишком пристальный взгляд сверлил спину. Она не оборачивалась, но почему-то была уверена, что беловолосый демон так и стоит у входа в беседку и смотрит им вслед.

***

Голос преподавателя что-то нудел и нудел над ухом про особенности построения четырехмерных плетений в трехмерном пространстве, но Арман не вслушивался. Вместо этого он вспоминал разговор в столовой и сжимал зубы, чувствуя, как непроизвольно увеличившиеся клыки царапают щеки изнутри.

От гулявшей в крови дикой ярости тело то и дело норовило запустить боевую трансформу. Приходилось сдерживаться. Вдох-выдох. Глубоко и медленно.

Вот ведь наглая шлюха! Охреневшая наглая шлюха, которой стоило бы выбить все зубы, а потом поставить на колени и пусть делает то, для чего все шлюхи предназначены природой!

Арман бросил недовольный взгляд на ладонь. До крови прокусила, сучка. Она хоть не ядовитая? А то что-то долго заживает, прошло почти полчаса, а на руке до сих пор красовалось ряд треугольных ранок полукругом.

Она пожалеет! Арман еще заставит бесхвостую суку рыдать, валяться в ногах и умолять о прощении!

Почему он не сделал этого в столовой? Почему позволил ей так нагло говорить, почему растерялся и отступил? Он ведь растерялся, не испугался, а именно растерялся, когда почувствовал, как похожие на острые иглы зубы впиваются в ладонь. И ушел не из-за страха. Просто от неожиданности.

Было бы кого бояться. Человеческая девка, вообразившая себя волчицей.

Рыжую стерву, которая таскалась за его сильфой, он мечтал нагнуть с первой встречи. Распечатать девственную щелку, засадить, чтобы только визжала и всхлипывала.

Не потому, что рыжая такая уж секси. Хотя секси, любой бы не отказался вдуть, кроме ее дружка-импотента. Сиськи — крепкая двойка, жопа сочная, ножки вообще загляденье. Ходит, маячит под носом, как сочный бифштекс. Так бы и укусил. Полукровка — почти человечка, а люди были и будут едой, для таких, как Арман.

Но нагнуть он ее мечтал не поэтому. Просто, чтобы поставить на место. Чтоб не мнила о себе слишком много. Не смела кривить губы и глядеть на него, как на мерзкое насекомое.

Пару раз Арман попробовал подкатить. Приобнять ее там, ненароком. Отвесить пошловатую, но лестную шутку о ее внешности — обычным девкам нравились такие фривольности от красивого и популярного парня. Даже на танец как-то приглашал, идиот.

Лучше бы не пробовал. Рыжая сучка вылила на него столько презрения, что он чудом удержался от того, чтобы не придушить ее.

— Насосался, упырь? — шипела она при встрече, когда он, подкрепившись от сильфы, сталкивался с ней на пути из общежития. Арман в ответ витиевато посылал ее по матери, а сам мысленно наматывал роскошные рыжие пряди на кулак или устраивал тройничок с тощей белобрысой сильфой.

Но добровольно такая не даст, а нарываться на проблемы с кланом Маккензи, принуждая силой, не хотелось. Благо под рукой всегда была ее безотказная подружка, да и других девок хватало.

Ладно, ей же хуже. Видит бездна, он хотел по-хорошему, предложил ей честную сделку. Но норовистая сука не оценила.

Вампир черкнул пару строк на дощечке постографа, назначая встречу Доминику. Здоровяк точно обрадуется, когда узнает, чьи сиськи ему так и не дали облапить в тот вечер. Другим тоже будет интересно. Пойдут слухи… обязательно пойдут, Арман об этом позаботиться.

Ярость как-то незаметно испарилась, и настроение улучшилось. Еле дождавшись окончания лекции, вампир вскочил и насвистывая направился в сторону паба. До встречи с Домиником оставалось почти двадцать минут. Если оборотень не припрется раньше, Арман успеет не только дойти, но и выпить кружку пива. Отец может хоть сто раз повторить, что пиво и виски — напитки для плебеев и оборотней, а выбор вампира — сухое вино. Срать Арман хотел на эти рассуждения. Ему нравится пиво и бои без правил, а не перебродивший виноградный сок и невнятная нудятина для старперов вроде гольфа.

Но дойти он не успел.

Словно из под земли по бокам выросли два мордоворта-тролля и аккуратно взяли его в “клещи”.

— Господин д’Крессен, вам придется пройти с нами, — звучным басом известил громила справа.

— Чего?

— Наш босс желает вас видеть, — добавил громила слева.

Босс? Какой еще босс? Кто они? Что им нужно?! Это из-за “пыли”? Твою мать, так и знал, что не стоило брать долбанное зелье! И что теперь? Тюрьма, суд, каторга… Зачем он вообще купил проклятый порошок, если так и не решился ни попробовать, ни выкинуть? Придурок!

Паника схлынула так же стремительно, как и накатилась. Арман вспомнил, что заветный пакетик “Огненной пыли” остался дома в тайнике внутри “Наставлений страждущим”. Бесполезная книжонка, которая есть в каждом доме, и которую никто и никогда не возьмет прочесть по собственному желанию.

Второй здравой мыслью было, что эти двое никак не тянут ни на полицейских, ни на бандитов. Клоуны какие-то. Все это слишком уж нарочито, напоказ. Как сцена в синематографе для человеческого плебса.

— И кто ваш босс? — он старался, чтобы голос звучал небрежно. Вроде удалось.

— Узнаете при встрече.

— Хрена лысого. Я никуда с вами не пойду.

— Придется, — хором откликнулись громилы. Что-то кольнуло шею, а мгновением спустя отнялись ноги, и Арман непременно рухнул бы, не подхвати его правый тролль, словно сомлевшую девицу. Левый вынул из кармана флакон и выплеснул его содержимое вампиру в лицо, обдав запахом дешевого бренди. Теперь Арман походил на сильно перебравшего богатенького студента, которого под руки волокут домой секьюрити.

— Отлично. Пакуем его, — раздалось над головой.

ГЛАВА 13

Только когда беседка с беловолосым демоном осталась далеко позади Дженни позволила себе сбавить шаг и отдышаться.

Что это, мать его, такое было?! Что с ней творится рядом с Раумом ди Форкалоненом?! Это какая-то магия? Но ментальные воздействия без письменного разрешения реципиента строжайше запрещены! Кроме того, на лекциях им говорили, что незаметно взломать сознание взрослого психически здорового индивида невозможно.

А если не ментальная магия, то что?! Умопомрачение? Духи с феромонами? Раум ди Форкалонен — отвратительный, избалованный, пресыщенный, наглый и просто невозможный тип! Самый ужасный парень на свете. Так почему стоит ему прикоснуться к Дженни, как она теряет волю и готова позволить ему все?

— Дженни… — услышав свое имя над ухом, девушка вздрогнула. Поглощенная мыслями, она совершенно забыла о Чарли, который все это время шел рядом.

— Ты что-то сказал?

Оборотень подарил ей обиженный взгляд.

— Я спрашивал: что происходит между тобой и ди Форкалоненом?

— Ничего, — буркнула девушка, чувствуя, как щеки волей-неволей покрываются румянцем.

Она сама бы очень хотела, чтобы ей кто-нибудь объяснил, что происходит.

— Я видел вас в беседке, — обвинительно продолжил Чарли. — Я старший из мужчин Маккензи в радиусе сотни миль вокруг. Кроме того, я будущий глава клана, поэтому просто обязан вмешаться.

В его голосе зазвучали занудно-нравоучительные нотки. Совсем такие же, как у его отца, когда Оуэн Маккензи принимался читать нотации. Как будто ей и без того мало проблем с Арманом, Раумом и собственными дикими реакциями на последнего.

— Ди Форкалонен — очень плохая пара для приличной девушки. Я верю в твое благоразумие, но общение с ним может просто скомпрометировать тебя.

Да уж, что есть, то есть. Вечер в роли карточного стола — не только волнующее эротическое переживание, но и изрядное пятно на репутации юной девы. Если, конечно, об этом кто-то узнает…

Раум пообещал, что заткнет вампира. Сможет ли он это сделать?

— Я, как старший мужчина и будущий глава клана, требую, чтобы ты пообещала больше не общаться с ним…

Хоть эти слова и были продиктованы заботой о ней, Дженни внезапно ощутила дикое раздражение.

— И где ты был, старший мужчина, когда я поехала к Рауму вытаскивать твою задницу из неприятностей? — резко ответила она. — Что-то не припомню, чтобы тогда ты возражал против нашей встречи.

Чарли закусил губу и побледнел, и Дженни мгновенно ощутила раскаяние.

-Прости… — пробормотала она, отводя глаза. — Я сама не понимаю, что несу. Все как-то неправильно…

Неправильно, что ее тело так легко отзывается на малейшее прикосновение беловолосого демона. Как чутко настроенный инструмент в руках музыканта. Неправильно, что ей не хочется умереть со стыда при воспоминаниях о том вечере. Точнее, хочется, но это чувство, какое-то не всеобъемлющее, а словно навязанное извне. Она знает, что должно быть стыдно, поэтому стыдится. И стыд этот щедро приправлен возбуждением. Пару раз даже (о ужас! ) закрадывались крамольные мысли, что все было не так ужасно. Что можно было бы повторить, только без посторонних…

Все неправильно. На душе и в мыслях полный раздрай. И воспоминание о вчерашнем неудачном свидании с Чарли почему-то совершенно не расстраивают и не трогают. А ведь раньше она бы неделю терзалась мыслями на эту тему. Прокручивала в голове, что он сказал, что она ответила и мечтала, как все могло бы быть иначе.

И злость эта на Чарли совершенно неправильная. Нехорошо злиться и огрызаться, когда о тебе проявляют заботу.

— Я не буду больше с ним общаться, — пообещала она. — Даже близко не подойду. Раум — гадкий тип, не хочу иметь с ним никаких дел.

На его лице отобразилось облегчение.

— Я рад. Ты для меня очень близкий друг, Дженни. Я переживаю за тебя.

Вроде теплые слова, но от них стало как-то горько на душе.

Друг, всего лишь друг. Так много и так мало. Наверное вчерашнее испорченное ди Форкалоненом свидание убедило Чарли, что не стоит пытаться перешагнуть тщательно выстроенную за годы границу. Беловолосая скотина все-таки добился своего. Ух, вот бы отомстить ему! Тоже испоганить свидание с девушкой его мечты!

Ага, как же! Откуда у эгоистичного и самовлюбленного ди Форкалонена девушка мечты? Дженни попыталась представить влюбленного Раума и чуть было не расхохоталась в голос.

Как будут выглядеть ухаживания в его исполнении? “Приезжай ко мне вечером, отсосешь”. А комплименты? “У тебя красивые сиськи, детка”.

Нет, такие как Раум любят только самих себя. Поэтому он и непробиваемый. Наши близкие — брешь в нашей обороне. Любовь к кому-то, страх за того, кого любишь, делает тебя слабым. И она же делает тебя сильным. Очень-очень сильным, способным совершить невозможное. Но Рауму этого никогда не понять.

Ну его, беловолосого придурка! Верно говорят: “Не тронь — вонять не будет”. Лучшее, что Дженни может сделать в этой ситуации — послушать Чарли. Не вспоминать. Избегать встреч. Не вступать в разговоры. Не вестись на подначки и провокации.

А со странной реакцией собственного тела она разберется. Вот прямо на днях разберется, записавшись к доктору и все выяснит. Может, пришло время попить какие-нибудь зелья?

***

Была долгая дорога до парковки, когда его волокли под руки. И поездка на заднем сиденье “Гидры” — угольно-черной, прямоугольной, похожей на саркофаг на колесах. Нет, Арман не терял сознание, мог все слышать и видеть. А вот двигаться не мог. При попытке закричать из горла вырывались только невнятные звуки, похожие на стоны.

В мыслях царила паника и каша. Клоуны на проверку оказались вовсе не клоунами. Арман сходил с ума от страха, ярости и полной невозможности хоть что-то сделать. Кто бы мог представить, что вампира из уважаемой и небедной семьи могут вот так внаглую запросто похитить посреди кампуса?!

Что им вообще нужно? Куда они его везут?!

Надвинутая на глаза шляпа мешала отслеживать дорогу, а сами громилы трагически молчали, не реагируя на его мычание.

В тишине и беспомощности прошло около получаса, а потом автомобиль затормозил на безлюдной улочке у неприметной задней двери. Громилы вытащили Армана наружу и подвели к двери, открывшейся по условному стуку. Потом его волокли по какому-то темному коридору. И, наконец, впихнули в небольшую комнатку, отделанную черным в серебристых проблесках камнем. В центре стоял окруженный кожанными диванчиками и пуфиками стол, потолок над головой имитировал звездное небо. Из-за двери в стене напротив доносился томный блюз.

Что-то знакомое. Какой-то клуб? Такое ощущение, что Арман здесь уже был когда-то…

Один из мордоворотов небрежно сгрузил вампира на ближайший диванчик, а второй отрапортовал, обращаясь к массивному черному креслу во главе стола:

— Посылка доставлена, босс.

— Вколите ему антидот, — распорядился насмешливый мужской голос.

Этот голос… Если бы вампир в этот момент мог говорить, он бы выматерился, вывалив семиэтажную конструкцию.

Ну конечно! Не зря он заподозрил в мордоворотах актеров. Шоумен недоделанный, чтоб его! Владелец газет, театров и киностудий. Небось и громил этих набрал из массовки к какому-нибудь фильму о похождениях гангстеров!

И да: конечно же Арман был здесь! “Космос” — одно из самых пафосных ночных заведений столицы, недавно сменившее владельца. И полугода не прошло, как они всем покерным клубом пьянствовали тут, отмечая это событие. По приглашению кого?

— Твою мать, ди Форкалонен, — просипел он, чувствуя, как после укола по телу бегут болезненно кусачие мурашки, возвращая утраченную чувствительность. — Ты что устроил?

— Маленькое предупреждение, — кожаное кресло медленно повернулось, и сидевший в нем беловолосый демон неприятно улыбнулся. — Просто чтобы донести всю серьезность моих намерений.

— О чем ты?

Хоть все происходящее и было тщательно разыгранным спектаклем, Арман невольно снова почувствовал неприятный холодок страха. Долбанный демон умел выглядеть угрожающим.

Со стороны может и кажется, что Арман и Раум — друзья, но вампир отлично знал, что это не так. Все демоны — пафосные выродки, считающие себя венцом творения, прочие расы им не ровня. И ди Форкалонен не исключение. Он — скучающий король, в окружении свиты. Умеет развлечься на широкую ногу и легко платит за всех, кто его сопровождает, поэтому никогда не останется без лизоблюдов.

А еще с ним весело. Все время придумывает что-то эдакое. Животики надорвешь. Как в тот раз, когда демон устроил дикую давку и пробку в центре города, швыряя из окна своей квартиры золотые. Зрелище вышло отменное, вся тусовка хохотала, наблюдая как плебеи ползают в грязи, выискивая монеты, и рвут за них друг другу глотки.

Входить в ближний круг ди Форкалонена — престижно. Отблеск сияния демона невольно ложится на тех, кто трется рядом. Но Раум никому не друг, потому что презирает всех. И над своим окружением, бывает, шутит еще злее, чем над чужаками. Это приходится терпеть. Делать вид, что все в порядке и фальшиво ржать вместе со всеми.

— Я не люблю, когда трогают мои игрушки д’Крессен, — очень медленно и четко выговорил Раум, сверля его взглядом.

— Какие иг… — начал было Арман. А потом вспомнил рыжую сучку, укусившую его в столовой. — Так это из-за шлюхи Маккензи?!

— И я не люблю, когда пачкают мои игрушки грязными словами, — задушевно добавил демон. — За такое можно и язык вырвать.

Арман сглотнул. Показалось, что слова про вырванный язык вовсе не были преувеличением. Или были? С ди Форкалоненом никогда до конца не поймешь, когда он серьезен, когда издевается, а когда просто блефует.

Сейчас он выглядел серьезным. Очень серьезным, и Арману против воли стало страшно. Если Раум захочет вырвать ему язык — сделает это голыми руками. Вампир демону не противник.

— Я очень не люблю, когда кто-то пытается посягнуть на мое, д’Крессен. Настолько не люблю, что могу убить за это. Пока что похищение — шутка. Но если я узнаю, что ты снова приставал к моей девочке или если вдруг пойдут слухи. Даже если другие студенту вдруг начнут называть ее нехорошими словами, шутки закончатся очень быстро. Сечешь?

— Секу, — просипел Арман.

Какого хрена?! Из-за какой-то долбанной шлюхи? Да эти девки сменяются у ди Форкалонена каждую неделю, и еще не было такого, чтобы демон возражал, когда после него сучкой желал попользоваться кто-то из свиты!

— Вот и хорошо. Я рад, что ты такой понятливый, д’Крессен. Сейчас ты встанешь и уйдешь. А завтра подойдешь к Дженни и от всей души попросишь у нее прощения.

У Армана отвисла челюсть.

— Чего?

— Объяснишь, что был неправ, погорячился.

— Раум, какого… То есть: почему?

Что за нахрен?! Почему он должен унижаться перед шлюхой?

— Потому что я так хочу, — с ухмылкой объявил демон. — А еще потому, что ей будет приятно.

Арман почувствовал, как глаза застилает пелена ярости. Арман д’Крессен, чей род насчитывает почти десять поколений, должен просить прощения у безродной девки-полукровки?! И за что? За то, что пожелал присунуть?! Да он ей честь этим оказал!

Разве это не она сотни раз оскорбляла его пренебрежительным взглядом? Не шипела сквозь зубы: “Упырь”, не отстранялась брезгливо, стоило им случайно соприкоснуться рукавами в толпе? Да Арман целый год терпел рядом с собой слезливую идиотку-сильфу только потому, что видел, как бесится рыжая, когда видит их вместе!

А еще эта стерва его укусила в столовой! И что — он должен теперь все забыть? Спустить ей это?

“Должен”, — сказал взгляд демона — жесткий и насмешливый, и вампир едва не зарычал от позора, уже сознавая, что все сделает. Прогнется, не станет ссориться с Раумом. Позволит рыжей стерве вытереть о себя ноги. И ради чего? Да просто потому, что ди Форкалонену захотелось поглумиться над приятелем.

— Ты все понял, д’Крессен?

— Угу, — буркнул он, сжимая кулаки в бессильной ненависти. От беспросветной унизительности ситуации потемнело в глазах.

“Отомщу! ” — эта простая и логичная мысль враз принесла облегчение. Месть, как известно, сервируют и подают холодной. Арман не станет торопиться. Он затаится, поймает удачный момент и ударит.

Не стоило ди Форкалонену устраивать все подобным образом. Похищать, угрожать и разговаривать так, словно Арман д’Крессен его холоп, мелкая шавка! Он не позволит так с собой обращаться. Раума достать будет сложно, а вот рыжая сучка…

Кто-то должен заплатить Арману за унижение. Если не сам демон, то его девка.

Вампир выдохнул, разжал кулаки и даже криво улыбнулся.

— Я все понял, Раум. Завтра же извинюсь.

— Ну вот: другое дело, — беловолосый вынул из кармана жилета золотые часы и бросил выразительный взгляд на циферблат. — Все, вопросов больше не имею. Тебя проводят.

ГЛАВА 14

Демон дождался, когда дверь за Арманом и сопровождавшими его двумя мордоворотами закрылась и повернулся к вошедшей вместе с секьюрили сексапильной блондинистой девице в строгом костюме.

— Лили, душа моя, что у нас там дальше по плану?

Секретарша поправила узкие очки, в которых не нуждалась, но носила, поскольку считала, что они придают ей деловой вид.

— Доктор Макмиллан прибыл и ждет. Пригласить?

— Валяй.

Она процокала к двери, намеренно виляя задницей, и Раум проводил ее раздраженным взглядом. Очередная человеческая самка в поисках покупателя, готового заплатить за ее молодость и красоту достойную, по ее мнению, цену. Считает, что вытащила счастливый билет, когда устроилась личной помощницей к демону.

Надежды новой секретарши читались так явно — в якобы случайных прикосновениях, в соблазнительно оттопыренной попке, когда она нагибалась подобрать упавший лист бумаги, в старательно демонстрируемой ложбинке декольте — что становилось смешно и скучно. Наверное, поэтому Раум до сих пор не уложил ее на стол и вообще не притрагивался уже две недели, с того собеседования, на котором оценил умение мисс Стил печатать на машинке и работать языком. Сосала она вполне качественно. С аппетитом, профессионально так сосала. С деловым настроем, любовью к должностным обязанностям. И у Раума были все основания полагать, что в остальных вопросах мисс Стил будет не менее компетентна.

В том-то и проблема. Скучно. Блекло, тухло, никак.

Скуч-но.

По-настоящему живых и ярких эмоций от самовлюбленной недалекой эгоистки, можно добиться, если сначала внушить определенные надежды, а потом грубо, с особым цинизмом разбить их о жестокую реальность. Вот тогда будет все: и страсть, и упоительные мечты, и бездна отчаяния, и ненависть, и мольбы с заламыванием рук.

Но все равно слишком много усилий ради весьма скромного результата. Кроме того, Рауму надоело менять секретарш.

Ему в принципе надоели человечки: их блеклые и скудные эмоции, их жадность и безотказность. Надоела необходимость раз за разом играть на самом низменном и гадком, чтобы добраться до самых вкусных и ярких чувств. Да и вообще: последние три дня он ощущал себя сытым.

А ведь после того, как Таисия исчезла из его жизни, Раум почти позабыл каково это — всегда быть расслабленным, ленивым и сытым.

Демон вспомнил робкое прикосновение нежных губ, трепещущее тело в объятиях, взрыв, феерию чужих эмоций — сомнения, гнев, робость, возбуждение, желание. Все вместе и одновременно, полыхающие, яркие и живые чувства, которые можно пить губами, руками, впитывать всем существом. Вспомнил и мечтательно улыбнулся.

Сладкая Дженни. Дженни-пироженка, Дженни-шоколадка. Дженни-нихрена-не-волчица, если Раум еще не ослеп и не свихнулся.

Сокровище для любого демона. Встретить такую как она — все равно, что взять джек пот. Второй раз за два года — да он долбанный счастливчик! Счастливчик из счастливчиков.

Первый раз не повезло. Он сглупил. Не разобрался в ситуации, упустил свой шанс. Кузен Армеллин оказался умнее. Но сейчас у Раума нет конкурентов. И эту девушку он никому не отдаст.

Дверь снова отворилась, впуская Лили в сопровождении немолодого мужчины в очках. Раум поднялся и протянул руку.

— Доктор Джордж Макмиллан? Я — Раум ди Форкалонен. Спасибо, что согласились на встречу, — он мазнул взглядом по секретарше. — Лили, оставь нас.

Она вышла, а демон указал на кресло рядом.

— Присаживайтесь, док.

Мужчина скептично осмотрел интерьер и последовал приглашению.

— Вы весьма оригинальны в выборе места для офиса, господин ди Форкалонен.

— Это не офис. Скорее площадка для неформальных встреч. Вам объяснили какого рода консультация меня интересует?

— Да. Но я сразу сказал вашему человеку, что это маловероятно…

— Ни слова больше! Просто посмотрите бумаги.

Большая кожаная папка скользнула по столу к мужчине. Тот раскрыл ее и приподнял бровь.

— Медицинская служба академии Аусвейл?

— Именно.

Откуда у вас это?

Демон поморщился.

— Да какая разница, док? Купил, выкрал. Читайте!

Тот пожал плечами и послушался.

Раум ждал, стараясь ничем не выдать своего нетерпения. Секундная стрелка на висевших над дверью часах еле ползла, словно на нее наложили замедляющие чары. Разудалый свинг, звучавший за дверью, раздражал, как занудное зудение комара над ухом.

Спустя вечность и бесчисленное количество открученных стрелкой кругов по циферблату, гость отложил бумаги. Демон встрепенулся.

— Ну?!

— Как я и подозревал — обычные анализы, — Макмиллан раздраженно поморщился. — Не вижу ни единой причины для такой секретности. И ни единой причины для моего присутствия здесь.

Демон впился взглядом в лицо мужчины.

— Вы уверены?!

— Абсолютно. Я, конечно, специалист по анхелос, с оборотнями работаю не так часто, но зооморфная форма, скорее всего, из псовых, это видно по характерному спектру вот здесь, — палец с желтым ногтем очертил дугу на снимке ауры. — У кошачьих идет отклонение в синий, а у медвежьих наличествуют бурые вкрапления, — он принялся перебирать бумаги с анализами, по очереди комментируя каждый документ. — Женская особью. Судя по анализам крови, здорова и пригодна к размножению. Магический потенциал по шкале Риттен-Маккерсона — двести тридцать восемь АМЕ, что несколько ниже нормы, однако не критично. Подробнее вам расскажет профессионал соответствующего профиля, — он резко захлопнул папку и посмотрел на Раума. — Я только не понимаю одного. Почему вы решили, что эта девушка имеет какое-то отношение к анхелос?

— Оборотень? — Раум медленно сжал пальцы в кулак, испытывая большое желание с размаху долбануть им по столу. — Она не может быть оборотнем, док!

— Она не может быть никем другим, — безаппеляционно заявил мужчина.

— Доктор, — как всегда в минуты гнева, голос демона зазвучал задушевно и ласково. Подчиненные, заслышав эти интонации, бледнели, но Джордж Макмиллан слишком плохо знал Раума. — Вам ведь известно, как демоны питают свой истинный облик?

Тот кивнул.

— Так вот: я чувствую ее. Всегда, когда она рядом. И лучше, чем многих людей, — демон в упор посмотрел на гостя. — А еще я могу от нее питаться. И как такое возможно, если она оборотень?

Это откровение совершенно не смутило доктора.

— Врожденная эрозия ментальной защиты. Или травма. Вещь редкая, но встречается у высших рас. Эмоциональный спектр оборотней очень близок к человеческому. Вот если бы вы заявили, что питаетесь от вампира или себе подобного, это была бы сенсация. А подобная сцепка с оборотнем, не противоречит ни одной из существующих энергетических теорий.

Раум стиснул пальцы в кулак. Каждое слово приглашенного специалиста отдавалось в висках, убивая надежду.

— Но она неспособна к обороту. Полукровка, наполовину человечка…

— Тем более, — Макмиллан укоризненно покачал головой. — Это все объясняет. Полукровки почти всегда рождаются с дефектами, не зря еще сто — сто пятьдесят лет назад их выбраковывали и уничтожали в младенчестве, чтобы не портить популяцию. Сейчас так не делают и пожалуйста — что мы имеем? — он брезгливо отодвинул папку. — Мономорфия и врожденная эрозия ментальной защиты. И низкий магический потенциал отсюда же. Кстати, это еще относительно мягкий вариант, возможны и более жуткие уродства.

— Хорошо, последний вопрос, док. Если наша м-м-м… связь с девушкой продолжиться, то что будет дальше? Она эмоционально выгорит, как обычная человечка? Или сможет сохранить личность, как анхелос?

— Учитывая мономорфию? — Макмиллан пренебрежительно скривился. — С вероятностью в девяносто пять процентов отношения будут развиваться по человеческому сценарию. Энергию надо откуда-то брать, господин ди Форкалонен. Нормальный оборотень черпает силу из своей связи с истинным обликом, а у таких уродцев ресурс ограничен. Хотя скорее всего кровь волков позволит ей протянуть в два-три раза дольше, чем чистокровной человечке.

Это было болезненным ударом.

Дженни вкусная, но не бесконечная шоколадка. Рано или поздно кончится. И Раум, заглядывая в ее навсегда потухшее лицо будет знать, что это его вина. Это он уничтожил горевший в ней огонь, выпил страсть из души, оставив красивую и пустую оболочку.

Обидно… Но не повод отказываться от соблазна. Девушка слишком аппетитный, слишком лакомый кусочек. Если не Раум, то другой демон рано или поздно заметит малышку. И использует по полной — тут можно не сомневаться.

Нет уж! Это его девочка! Он первый ее нашел и никому не собирается отдавать!

Жаль, что Дженни ждет такая судьба. Но Раум постарается сделать процесс максимально приятным для рыжей.

— И думаю, что это будет лучшим вариантом для данной девицы, — неожиданно жестко завершил доктор. — Я за поражение в правах и уничтожение настолько больных особей. Ее родителей следовало бы привлечь к суду за появление подобного потомства. Если бы еще существовали евгенические комитеты, как при прежнем императоре, я бы настаивал на принудительной стерилизации.

Увлекшись рассуждениями, он не заметил гримасы, исказившей лицо демона. Впрочем, выражение злости почти сразу исчезло, сменившись преувеличенно любезной улыбкой.

— А вы, значит, радеете за чистоту крови, док?

— Именно! — в голосе мужчины зазвучала гордость. — Я — пурист! Межрасовые браки — зло, которое однажды приведет нас всех к гибели. Природа мудра, она позаботилась, чтобы от смешанных браков не было потомства. Те, кто создал универсальные чары для зачатия, совершили преступление! Рожая детей с помощью магии, мы производим больных, нежизнеспособных и уродливых мутантов. Очень жаль, что нынешний император не желает этого понимать!

— “Катар ту эймос”? — доброжелательно поинтересовался демон. — Наслышан о вашей деятельности.

Об активистах движения “За чистоту крови” действительно слышали все жители империи. Нет, “катары” не выступали против смешения кровей, например, между джиннами и сильфами. “Зачистотников” возмущали исключительно союзы людей с высшими расами.

Особенно лютовали активисты лет тридцать назад на юге, так и не смирившемся до конца с отменой человеческого рабства. На юге их действия не ограничивались плакатами с призывом поставить на место “низших”. Человеков, осмелившихся вступить в брак с представителем любой иной расы, ждала травля. Угрозы, ненависть со стороны диаспоры, мелкие пакости от соседей. Доходило до рукоприкладства и настоящих издевательств. А пару раз все заканчивалось и вовсе трагично для людишек, вознамерившихся портить своей дрянной жидкой кровью наследственность старшей расы.

После нескольких громких дел с самосудом император направил в южные провинции спецкорпус службы безопасности. Особисты быстро навели порядок. С десяток громких судебных дел, несколько странных несчастных случаев и с борцами за чистоту крови было покончено. Рассказы о деятельности “Катар ту эймос” перешли в разряд страшилок, а их традиционный наряд — белый балахон и скрывающий лицо колпак с прорезями для глаз — прочно вошел в фольклор и анекдоты.

— “Катар ту эймос” — банда клоунов, — мужчина брезгливо поморщился. — Цели у них может и достойные, но методы… Вы видели эти мешки, которые они на себя надевают? Ночные погромы, сожжения людишек заживо — какая-то дикость и глупость. Нет, стране нужен порядок и внятная евгеническая политика, а для этого лучше действовать сверху. И если я, всего лишь скромный исследователь, далекий от власти, то вы, молодой человек, как сын лорда ди Форкалонена могли бы убедить императора прислушаться к голосу разума!

— Вы преувеличиваете влияние моего рода, — Раум встал и протянул подписанный чек. — Не смею вас больше задерживать, доктор. Вот гонорар за услуги. Надеюсь, что все здесь прозвучавшее останется между нами.

Последние слова были не вопросом и не пожеланием, но приказом.

— Я умею хранить секреты, господин ди Форкалонен. И подумайте о моих словах. Мир на пороге катастрофы. Если не прекратить смешение крови, всего через несколько поколений нас ждут десятки тысяч слабых, больных и уродливых детей, вроде вашей Дженнифер Рейд…

— Достаточно, — резко оборвал его демон. — Я вас не задерживаю, Макмиллан.

Еще несколько минут после ухода доктора Раум сидел, переваривая полученную информацию. Как ни обидно, но свадьба отменяется. Однако есть и плюсы. Он больше не обязан думать о чувствах Дженни и заботиться, чтобы ей все понравилось. Оборотней, в отличие от анхелос, законы империи не защищают с параноидальным рвением. Им даже разрешено (точнее — не запрещено) подписывать рабские контракты.

Раум все еще может сделать рыжую своей игрушкой. Как и собирался с самого начала. Он даже должен это сделать, чтобы застолбить свои права на нее и уберечь от посягательств других демонов.

Вот только как уговорить девочку на подобный шаг? Дженни явно не из тех, кто легко расстанется со свободой в обмен на деньги.

Можно, конечно, пойти традиционным путем. Поухаживать, предложить встречаться. Но насколько интереснее обладать игрушкой полностью, знать, что она не имеет права сказать “нет”. И раз уж она не анхелос…

Демон потянулся к постографу и быстро набросал распоряжения для службы безопасности.

Пока достаточно будет продолжать слежку. Нужно собрать как можно больше информации о девушке и ее родных. В жизни очень много проблем, которые можно решить с помощью денег, а деньги у Раума есть.

Он поймет на что можно поймать рыжую волчицу, а потом сделает предложение, от которого она не сможет отказаться.

ГЛАВА 15

“Жду тебя в кабинете мантики сразу после этой лекции”, — Дженни перечитала сообщение на экранчике постографа и аж зашипела от возмущения. Что этот демон о себе возомнил, когда решил написать ей? Да еще в таком тоне, словно приказ отдавал своей подчиненной.

Или это из-за того поцелуя в беседке? Надеется, что Дженни так понравилось, что она прискачет повторить?

Она прикрыла глаза и воскрешая в памяти ласковые и настойчивые прикосновения его губ. Раум целовался совсем не так, как Чарли. И не так, как те мальчишки, которые приглашали Дженни на свидания в ее первый год в Аусвейле. Он делал это без малейшего следа юношеской неуверенности и торопливости, чувственно, глубоко и безумно возбуждающе. Дженни вспомнила его язык, ворвавшийся в ее рот — вроде как негигиенично и вообще фу, но она не чувствовала ни малейшего протеста ни тогда, ни сейчас, когда думала об этом. Наоборот, это казалось правильным. Хотелось впустить его, ощутить в себе, стать ближе. Так близко, как только возможно.

Где-то внизу живота родилась томительная слабость. Сволочной демон умел целоваться… да и не только целоваться.

Хотела бы она повторить? Да.

И нет. Только не с Раумом ди Форкалоненом. И вообще: Дженни обещала, что не будет больше с ним общаться!

Усилием воли девушка отогнала воспоминание о развратных искушающих прикосновениях. И не отказала себе в удовольствии проигнорировать полученное сообщение.

Это подействовало. Всего пять минут спустя, экранчик постографа мигнул снова.

“Подтверди, что придешь”.

Она злорадно хихикнула, вспоминая свои метания тем утром, когда требовала от беловолосого расписки. Так ему! Пусть попробует свою же пилюлю.

Девушка отложила постограф в сторону и постаралась сконцентрироваться на лекции, но взгляд нет-нет, да и возвращался в темному экранчику. Ну же! Давай, Раум. Возмущайся, требуй ответа, мучайся! Прочувствуй на себе каково было Дженни в то утро.

Если демон будет достаточно убедительным, то после пятого сообщения она ему даже ответит.

Но экранчик оставался темным, и это злило. Дженни даже проверила на всякий случай не сломан ли прибор. Нет, все в порядке. Просто проклятый ди Форкалонен не спешил выставлять себя на посмешище.

Уже перед окончанием лекции экран мигнул и высветил: “Похоже, ты занята. Жаль, у меня новости по поводу нашего общего клыкастого друга. Значит, в другой раз. Через неделю или две”.

Дженни не удержалась и тихо выругалась. К гадалке не ходи — он это специально. Вот же демон!

Конечно, она обещала, что не будет больше общаться с Раумом. Но сначала надо узнать, получилось ли у него надавить на вампира. Это слишком важно.

“Я приду! ” — спешно вывела она.

“Поздно, детка. У меня планы на ближайший час”

Ну точно специально! Издевается, гад! Вот не умеет он по-нормальному.

Шла бы речь о чем-то другом, Дженни не стала бы больше унижаться. Но воспоминание об угрозах Армана отдавались в душе тоскливым холодком. Она до сих пор спрашивала себя не сделала ли ошибку, когда обратилась к Рауму за помощью? Сможет ли демон приструнить своего дружка?

“Тогда давай после занятий”

Снова почти пятнадцать минут тоскливого ожидания, на протяжении которых Дженни то тянулась к постографу, чтобы сочинить гневное письмо, то снова выпускала его из рук.

Нужно проявить выдержку. Она достаточно позорилась перед демоном.

“Я посмотрю, как будет со временем. Отпишусь в конце следующей лекции”

— Пас-с-скуда, — ругнулась девушка, чувствуя в душе почти восхищение перед Раумом. Надо же быть такой последовательной сволочью!

И разумеется, отписался он в конце следующей лекции только после того, как Дженни не выдержала и отправила ему короткое: “Ну как? ”

Снова бесконечно долгое ожидание и, наконец:

“Буду”

Ну спасибо, что снизошли, ваше высочество.

В кабинет мантики Дженни уже поднималась изрядно на взводе. Дверь была незаперта. Девушка ввалилась в аудиторию, не озаботившись стуком. И замерла, увидев Армана д‘Крессена.

Вампир стоял в углу, скрестив руки на груди и пялился на панно, иллюстрировавшее взаимосвязь символов в различных рунических системах, с таким видом, словно в жизни не видел ничего интереснее.

Дженни оскалилась и почувствовала, как короткие волоски на руках сами собой встают дыбом при виде врага. Снова захотелось зарычать, как тогда в столовой.

Что д‘Крессен делает здесь, на месте ее встречи с Раумом?!

— Опаздываешь, детка, — раздался насмешливый голос из-за кафедры. Беловолосый демон поднялся из преподавательского кресла. — В следующий раз я не стану тебя ждать.

— Зачем ты меня позвал? — сердито спросила девушка. — И зачем здесь он?

— А, мой друг Арман хотел что-то тебе сказать, — Раум подмигнул. — Не так ли, ‘Крессен?

Вампир сглотнул и прожег Дженни полным дикой ненависти взглядом.

— Да. Я… — он замолчал — злой и какой-то жалкий.

— Ну же, — подбодрил его демон. — Смелее, дружище.

— Я хотел извиниться, — выдавил Арман, и в его глазах Дженни прочла, что мысленно в эту минуту вампир расчленяет ее на части. — Я был невежлив. Беру назад все свои слова.

— Как-то неубедительно, — покачал головой Раум. — Не забывай: девушка должна тебя простить. Ну-ка, попробуй еще раз. Верю, что у тебя получится.

Арман выдохнул сквозь зубы и заговорил. Что очень сожалеет. Что был глубоко неправ. И что тайна Дженни уйдет вместе с ним в могилу. И что никогда больше не позволит себе вольности в ее адрес.

Пораженная девушка слушала, как он распинается, не ощущая злорадства. Только легкий холодок страха. Даже ей, почти не знающей Армана, было видно, как корежит вампира от каждого произнесенного слова. Какой властью обладал Раум ди Форкалонен, если сумел заставить своего дружка не только оставить Дженни в покое, но и раболепно выпрашивать прощения?

Она не любила, и даже презирала Армана, но при виде унижения давнего недруга, не почувствовала никакого удовольствия. Наоборот захотелось как можно скорее закончить этот балаган.

— Хватит, — довольно резко оборвала девушка поток излияний. — Я тебя прощаю. Иди отсюда!

Надо, обязательно надо высказать все, что она думает по поводу этой сцены ее организатору. Но не при вампире же!

Арман бросил вопросительный взгляд на демона, дождался одобрительного кивка и рысью помчался к двери. По дороге он снова подарил Дженни полный ненависти взгляд, но больше ни словом, ни жестом не показал своего настоящего отношения. Раум хорошо выдрессировал своих шавок.

— Ну и что это было? — резко спросила девушка, когда за вампиром захлопнулась дверь и шаги в коридоре затихли в отдалении.

— Моя часть сделки, сладенькая, — он поманил ее к себе пальцем, но Дженни сделала вид, что не заметила этого жеста. — Я не привык что-то делать наполовину. Он запомнит, что обижать мою девочку — себе дороже.

— “Твою девочку”?! — она задохнулась от возмущения. А потом взлетела по лестнице и встала напротив наглого, бесстыжего демоняки, уперев руки в бока. — Это с каких это пор я “твоя девочка” ди Форкалонен?! Ты головой не стукнулся?

— С того дня, как я решил, что ты — моя, — демон выскользнул из кресла и встал рядом. Совсем рядом, невыносимо близко. — Это было… дай-ка вспомню. Точно! В то утро, когда ты выпрашивала у меня расписки для малыша Чарли.

Он шагнул ближе, и Дженни отступила, ощущая, как кровь приливает к щекам. Сердце суматошно заколотилось. Странно, но слова демона кроме возмущения отозвались в душе чем-то щемяще-сладким.

Разве это плохо быть “чьей-то” девочкой? Разве не об этом мечтает любая девушка в академии?

Но ведь Раум имеет в виду “моя” явно не в том смысле, который обычно вкладывают влюбленные юноши, когда ухаживают и предлагают встречаться. Проклятье, он даже у самой Дженни не поинтересовался, что она думать по этому поводу и хочет ли быть “его девочкой”!

Кем он ее считает? Одной из своих доступных девок?! Или думает, что если Дженни согласилась тогда на унизительную сделку, то теперь принадлежит ему до конца жизни?!

Что вообще значит “моя”? Это раб может быть “чьим-то”.

— Я не твоя!

— Моя, — с взбесившей ее самоуверенностью отозвался Раум. — Ты сама это чувствуешь, Дженни-любительница-врать-себе.

— Фигушки. Я — своя собственная и еще Чарли…

Его лицо на мгновение исказилось от злости.

— На хрен Чарли!

Дженни еще попятилась, чувствуя, как под его горящим взглядом что-то плавится внутри, а голова становится легкой и бездумной. И ойкнула, когда наткнулась на стоящий у стены журнальный столик.

В следующее мгновение Раум преодолел разделявшее их расстояние. Чуть толкнул, принуждая опуститься ягодицами на столешницу. Одна рука демона легла на талию девушки, пальцы второй зарылись в густые рыжие пряди, заставляя Дженни запрокинуть голову и заглянуть ему в глаза.

— Даже если раньше этот хлюпик и трахал тебя, теперь ты — моя, Дженни-конфетка, — произнес он, не отрывая от нее потемневшего взгляда. — Ты сходишь с ума от моих прикосновений. Ты пришла ко мне, когда была нужна помощь. Не к этой пародии на волка…

— Потому что все из-за тебя… — пискнула Дженни и уперлась выставленными ладонями ему в грудь, пытаясь отстраниться, но это было все равно, что пытаться сдвинуть каменную статую.

От возбуждения, которое читалось в расширенных зрачках демона, стало жутко. А еще жутче от собственной беспомощности, абсолютной неспособности что-то сделать. Девушка ощутила себя куклой. Игрушкой в руках демона.

И в то же самое время, по коже снова пробежало постыдное и неуместное возбуждение. Дженни вдохнула запах мужчины рядом — элитный парфюм, еле заметный аромат дорогих сигар от одежды и еще что-то почти неуловимое — мужское, дразнящее и волнующее. Мелькнула странное противоестественное желание лизнуть Раума. Попробовать на вкус его кожу, пройтись языком от видневшейся в расстегнутом вороте рубашки ямке между ключицами, подняться вверх по шее, кадыку, гладко выбритому подбородку, прикусить мочку уха — можно даже до крови…

— Я сама решаю, чьей мне быть. Я — свободная волчица!

Его ноздри дрогнули, словно демон принюхивался, а губы изогнулись в ухмылке.

— А ты ведь хочешь меня, Дженни-разум-не-в-ладах-с-чувствами, — пробормотал он. И потянул девушку на себя, заставляя прижаться к нему теснее, обнять раздвинутыми ногами его бедра. И эта слишком откровенная, недопустимая близость посеяла в душе Дженни настоящую панику. Ноющее возбуждение внизу живота усилилось. Ей одновременно хотелось, чтобы Раум отпустил ее. Ушел, навсегда исчез из ее жизни. И чтобы не исчезал никогда. Дженни закусила губу, надеясь, что боль прогонит умопомрачение.

— Не хочу и никогда не хотела! — в панике выкрикнула она. — Я хочу Чарли…

— На хрен этого слизняка, — прорычал демон. И впился в ее губы злым поцелуем, словно пытался заклеймить ее таким образом.

На этот раз Раум был резок, почти груб. И нетерпелив. Его рот терзал и наказывал ее губы, а пальцы скользили по блузке, расстегивая пуговицы. Одна, другая, третья. Руки нырнули под ткань, добрались до застежки бюстье и расправились с ней в одно мгновение. Дорогое сукно его жилета кольнуло обнаженную грудь, а потом полные опасной силы пальцы до боли стиснули напряженные соски, заставив девушку застонать.

— Нет, — пробормотала она, когда он оторвался от ее губ.

Надо бежать… Кричать… Сопротивляться… Но лоб полыхает, и в теле убийственная слабость. Так же было, когда Дженни пошла с другими волчатами купаться на реку поздней осенью, а потом неделю лежала в лихорадке.

— Да, детка, — с мрачным торжеством отозвался демон.

Она вскинула руки, замолотила кулаками по его плечам, и это не понравилось Рауму. Он дернул блузку — нерасстегнутые пуговицы застучали по полу. Стянул ее ниже, связывая руки Дженни ее же одеждой. И снова склонился над ее грудью — лаская, пощипывая и прикусывая съежившиеся соски.

Нет, демон не стремился доставить наслаждение своей жертве, и его прикосновения отнюдь не были бережными. Скорее они были агрессивными, собственническими, несли с собой кроме удовольствия легкую боль. Как будто Раум желал пометить ее, оставить на коже и в душе отпечаток, знак своего права владеть ею. Но даже эти грубоватые ласки тело Дженни приняло, отзываясь на них горячими спазмами внизу живота. Девушка всхлипнула, чувствуя, как гнев и страх растворяются в волнах болезненного наслаждения. Исчезают, превращаются в безудержное желание отдаваться и обладать. Подалась вперед, плавясь от прикосновений, чуть выгнулась, подставляя грудь, и уже не желая, чтобы сладкая мука заканчивалась.

ГЛАВА 16

Раум четко уловил это. Момент, когда она сдалась, перестала сопротивляться, когда задышала чаще и глубже, выгибаясь ему навстречу, и чуть сбавил темп. Злость, желание вытрясти, выбить из ее мыслей сопляка Маккензи ушло, и прикосновения, щипки и укусы демона стали нежнее. Ему не хотелось причинять девушке боль. По крайней мере, не сильную и не сразу.

Он оторвался, чтобы подуть на грудь. Прохладный ветерок прошелся по раздраженной коже, успокаивая, лаская, и девушка еле слышно эротично вздохнула, словно против воли. Раум снова втянул в рот съежившийся бледно-розовый бутончик. Прикусил, обвел языком. От девчонки вкусно пахло — не парфюмом, скорее гелем для душа. Простенький букетно-конфетный запах, он прекрасно подходил к этой нежной золотистой коже с еле заметными пятнышками веснушек. К рыжим кудрям, неуловимой сладости губ и взрывному коктейлю эмоций.

Демон стиснул второй сосок, и Дженни тихо застонала. В палитре ее чувств снова вспыхнуло смятение и паника, но над ними обоими главенствовало возбуждение. Главное — не ослаблять напора. Не давать ей задуматься, не позволять самой решать.

— Я не хочу… Пусти… — заплетающимся языком выговорила девушка.

Ну уж нет. Если ее отпустить, рыжая начнет шарахаться от него, и тогда приручить ее будет куда сложнее. Кроме того, Раум хотел ее. Эрекция разрывала штаны, он дождаться не мог, когда войдет в это покорное, пахнущее желанием тело.

— Врешь, Дженни-горячая-штучка.

Демон забрался ладонью под юбку, скользнул вверх по чулку — хороши все-таки ножки у девчонки. И все остальное хорошо. Узенькая талия переходит в соблазнительные бедра. Попка округлая и упругая, грудь просто загляденье, Почему он когда-то сказал, что Дженни — тянет максимум на восьмерку? Десятка, твердая десятка. А когда рыжая целовала его — неумело, но страстно, отдаваясь этому занятию целиком, без остатка, он терял голову, забывал обо всем кроме хрупкого девичьего тела в объятиях и кружащего фейерверка восхитительных эмоций.

Рука погладила внутреннюю сторону бедра, добралась до насквозь мокрых трусиков. Раум не удержался и рассмеялся.

— Это называется “не хочу”? — пропел он. — Да у тебя тут озеро.

Отвел в сторону влажную кружевную полоску, скользнул пальцами по покрытым любовным соком складочкам. Девушка всхлипнула — уже не от возбуждения, от возмущения. И дернулась, пытаясь уклониться от прикосновений.

— Нет! Не смей!

— Хватит, Дженни-ханжа, не притворяйся, — Раум склонился, чтобы снова поцеловать ее, заглушая недовольный лепет, но девушка сердито мотнула головой и оскалилась. — Ты же мокрая…И узкая, — изумленно присвистнул он, с трудом вводя один палец в скользкую дырочку. — Обалдеть, какая ты узкая. Ты что — девственница?

Быть не может, чтобы Маккензи ни разу не воспользовался возможностью трахнуть влюбленную в него до умопомрачения девчонку. Да и особой стеснительностью Дженни не отличалась. Или они практикуют другие способы?

Девственница? Это сразу объясняло ее смятение, при попытках перейти куда-то дальше петтинга. Она же просто боится, глупенькая.

Девственница… Раум почувствовал не только вожделение, но и нежность к своей жертве. Невинность — это пикантно, вкусно. Эмоции девушки, для которой все происходит впервые, особо изысканное блюдо. Его надлежит сервировать должным образом и вкушать, смакуя мельчайшие нюансы. Дженни-конфетка-с-начинкой, трахнуть ее сейчас, мимоходом удовлетворив похоть, будет просто глупо. Он сделает все красиво. Так, чтобы они оба смогли насладиться каждым мгновением ее первого раза.

Увлеченный этими мыслями, он не сразу уловил, как изменилось настроение девушки. Не понял, что ее уже не возбуждает затеянная им игра, а сопротивление давно сменилось с символического на вполне реальное.

Только когда она дернулась и забилась отчаяннее, чем рыба, вытащенная на берег, Раум понял, что перегнул палку. Но было уже поздно…

***

Разбуженное демоном желание слетело резко, как слетает сон, если вылить на голову ведро холодной воды. Дженни вдруг поняла, что сидит в пустой аудитории — полуобнаженная, руки связаны за спиной рукавами собственной блузки, бедра широко раздвинуты и чужие наглые пальцы по-хозяйски лапают ее между ног.

Как она могла так просто уступить, сдаться?! Даже не дралась по-настоящему, не позвала на помощь, не попыталась его укусить…

Она задергалась, пытаясь отстраниться, вырваться, свести ноги — сделать хоть что-то, а Раум словно и не заметил. Вместо этого он вогнал палец глубже в ее тело, и это бесцеремонное проникновение заставило ее почувствовать себя куском мяса, который ощупывают в магазине перед покупкой.

Из глаз Дженни брызнули злые слезы. Она ощущала себя униженной и абсолютно беспомощной. Глумливые слова демона: “Ты же мокрая” стояли в ушах, жгли ощущением невозможного стыда.

Она напрягла все силы, дернула руками и блузка из плотной ткани вдруг треснула, словно была ветхой тряпкой. Девушка зарычала и ударила.

Это не были бесполезные и слабые тычки, которыми она осыпала демона до этого. Она ударила вниз, целя в пах, без колебаний, но с желанием уничтожить, сокрушить, причинить как можно больше боли. И почти попала.

Попала бы, если бы как раз в этот момент Раум не решил прекратить ее лапать. Кулак врезался в его руку, сменил траекторию и попал в живот. Демон коротко охнул:

— Твою мать, Дженни. Ну у тебя и удар.

Он чуть отступил, и девушка воспользовалась этим, чтобы вырваться. А потом, наверное, свихнулась, потому что вместо того чтобы бежать (хотя куда можно убежать в таком виде? ) набросилась на своего мучителя.

Следующие несколько минут им было не до разговоров. Дженни рычала, молотила кулаками, пиналась и кусалась, пытаясь всеми правдами и неправдами добраться до недруга.

Полукровка? До демона? Это даже не смешно!

Но ее злость была так велика и всеобъемлюща, что она забыла о своей слабости. Удары раз за разом не достигали своей цели, но даже это ее не останавливало.

Сквозь затмевающую разум ярость пробивались изумленные слова: “Дурочка… Ты что творишь? Психованная какая-то! Дженни! ”

— Так все! Хватит!

Одна-единственная пощечина сделала то, чего не смогли все уговоры — выбила из нее ярость берсерка. Дженни остановилась, приложила ладонь к горящей щеке и несколько мгновений смотрела на демона, часто моргая, в безуспешной попытке удержать слезы. Она не хотела, категорически не хотела, чтобы он видел ее слабость.

— Детка… — укоризненно начал Раум, и тут она не выдержала. Шарахнулась от него, забилась в дальний угол и все-таки разрыдалась.

Когда демон приблизился, она оскалилась, не чувствуя в себе сил снова драться. И когда он ее обнял, попыталась укусить, но совсем вяло. Зубы скользнули по рукаву, капнувшие слезы оставили два темных пятнышка на ткани.

— Дурочка, — пробормотал Раум, нежно прижимая ее к себе и гладя по встрепанным волосам. — Детка, зачем ты так? Могла просто сказать. Я же не насильник…

— Я говорила, — прорыдала Дженни.

— Но ты хотела.

— Откуда тебе знать, что я хотела?! — она попыталась отпихнуть его.

— Детка…

— Не называй меня так! И пусти! — истерика неудержимо возвращалась. — Ненавижу! Ненавижу тебя, ди Форкалонен!

Раум переждал второй приступ молча, прижимая девушку к себе, и не обращая внимание на тычки, удары и попытки укусить. Когда ярость снова сменилась слезами, демон коротко поцеловал ее в висок и продолжил.

— Прости, я увлекся. Я не собирался обижать тебя, маленькая. Мне не нравится, когда женщине со мной больно и страшно. И я бы не стал приставать, если бы не видел, что ты сама этого хочешь.

— Не хочу! — девушка зарычала при виде понимающей улыбки на его лице. — Я говорила тебе, что не хочу!

— Девчонки все время так говорят, чтобы не выглядеть слишком доступными, — легкомысленно отмахнулся демон. — Это правила игры, детка.

И прежде, чем возмущенная девушка успела обрушить на него всю силу своего негодования, Раум разжал объятия, коротко поцеловал ее в макушку и со словами: “Подожди, я скоро” вышел.

От изумления слезы высохли сами собой. Дженни вскочила, намереваясь бежать, бежать как можно дальше, пока он не вернулся. И остановилась у двери.

Ну да — бежать. Вот прямо в таком виде — сверкая голой грудью?

Она несколько раз вдохнула и выдохнула, успокаиваясь. Демон ушел, оставив ее разбираться с этой ситуацией в одиночестве. То ли радоваться, то ли паниковать. Наверное, все-таки радоваться. Вся эта история подтверждает, что от помощи ди Форкалонена больше проблем, чем толку.

Ее еще потряхивало от воспоминаний, но все же уход Раума помог взять себя в руки. Дженни успокоилась и начала думать. Итак, задача номер один — раздобыть одежду.

Остатки растерзанной блузки валялись на полу, а рукава, удерживаемые пуговичками на манжетах, все еще болтались на запястьях. Дженни медленно отсоединила их, подобрала разбросанные у кафедры лоскутки. Огладила плотную ткань и снова поразилась, как у нее получилось так легко порвать ее. Словно ветхую тряпку.

Рядом с кафедрой нашлось и бюстье, к счастью целое. Дженни надела его, и почувствовала себя чуть увереннее. Но даже в таком виде покинуть аудиторию и показаться другим студентам было решительно невозможно.

Она собрала все видневшиеся лоскутки, сложила и задумалась, вспоминая композитарные чары. По программе второкурсники должны были проходить их только в следующем месяце, но Дженни полистала учебник и даже рискнула применить, восстанавливая разбитую кружку. Правда результат эксперимента вполне можно было выставлять в музее авангардного искусства, и если из блузки получится что-нибудь похожее, то пялиться на Дженни будут не меньше, чем если она пойдет вовсе без одежды…

Нет, не получится. В прошлый раз расчеты заняли почти шесть часов, а у нее тогда были под рукой все учебники и таблицы с коэффициентами сопротивляемости материала. Что же делать?

Придумать другой план Дженни так и не успела. Клацнула ручка двери, створка начала открываться, и девушка в панике нырнула за кафедру.

— Детка, это я. Вылезай, — послышался голос демона.

Дженни помедлила, но поднялась. Скрестила руки на груди и прожгла демона уничижительным взглядом.

— Не дури. Смотри, что я достал, — демон медленно развернул сверток. Это оказалось платье-футляр из темно-зеленого атласа. Даже на первый случайный взгляд его цена превышала стоимость половины ее гардероба.

— Это мне? — нерешительно уточнила она.

От его ухода до возвращения не пошло и пятнадцати минут. Как и где демон умудрился взять женскую одежду так быстро?

— Кому же еще?

Он поднялся на кафедру, и девушка попятилась.

— Если хочешь примерить обновку, придется подойти.

— Отдай! — потребовала она.

Он улыбнулся — до того мило, ну просто пай-мальчик.

— Конечно отдам. Я для тебя его принес. Но тут застежка на спине, тебе все равно одной не справиться.

Девушка злобно зыркнула исподлобья и промолчала, уже понимая, что беловолосый снова победил. Упрямиться просто глупо.

— Иди сюда, Дженни. Я, конечно, чаще раздеваю женщин, но помочь с одеванием тоже могу.

Она подошла и встала, повернувшись к нему спиной. Расстегнула юбку и послушно подняла руки, позволяя надеть на себя подарок. Удивительно, но платье оказалось впору — словно шили специально на Дженни. Раум откинул спутанные кудряшки со спины, медленно застегнул пуговички — одну за другой, а потом прижался губами к шее сзади, опалив кожу дыханием. Дженни зашипела от злости вырвалась и повернулась, прожигая демона яростным взглядом.

— Ты опять, ди Форкалонен?!

Он обезоруживающе улыбнулся.

— Детка, прости за то, что здесь было. Я не хотел тебя обижать. И чтобы искупить свою вину, — тут выражение его лица стало одновременно невинным и хитрющим, как у нашкодившего кота, — я приглашаю тебя на ужин.

Что за демонское обаяние у этого мерзавца?! Даже несмотря на весь гнев, который она ощущала в адрес Раума, ей захотелось улыбнуться и ответить: “Да! ”

— Давай, детка, — его голос упал до искушающего шепота. — Только ужин, в людном ресторане. Обещаю, что буду лапушкой, и не стану позволять себе вольностей, пока сама не попросишь. А потом можно прогуляться на моей яхте по заливу. Ты когда-нибудь ходила под парусом?

Она помотала головой, чувствуя, как теряет волю под его страстным взглядом. Это ведь ненормально, вся ее реакция на Раума — ненормальна. Магия? Феромоны?

— Ты мне нравишься, Дженни. Очень нравишься.

Если бы не было этой сцены в кабинете, не было насмешливого: “Обалдеть, какая ты узкая. Ты что — девственница? ”, Дженни бы согласилась. Разве не лестно услышать от самого Раума ди Форкалонена, что ты ему нравишься? Да половина девчонок академии из трусов бы выпрыгнули ради подобного признания.

— Нет, — глухо ответила Дженни. Нагнулась, чтобы подобрать юбку, сложила и аккуратно завернула в нее обрывки блузки, сунула в сумку. Запоздало пришла мысль, что можно было написать Вэл через постограф, попросить принести сменную блузку. Сильфа, конечно, забросала бы ее вопросами, но зато удалось бы обойтись без помощи Раума. Дженни не хотела чувствовать себя обязанной ему даже в такой малости.

Хорошая мысль. Жаль, поздно додумалась. Слишком уж она привыкла полагаться во всем только на себя.

— Тогда завтра? — он поймал ее за руку и снова улыбнулся, пуская в ход свое сногсшибательное обаяние. — Или на выходных. Детка, я обещаю, что не притронусь к тебе без разрешения даже если ты будешь тонуть в заливе.

— Ты в своем уме: приглашать на свидание сразу после попытки изнасилования?! — она стряхнула его руку так, словно это было гадкое насекомое.

Теперь в его глазах вспыхнула злость.

— Вот врать не надо. Если бы я хотел тебя изнасиловать, изнасиловал бы.

— Не сомневаюсь. Ты ведь делаешь все, что захочешь, тебе никто не указ. Я не пойду с тобой никуда, ди Форкалонен. Не смей приближаться ко мне, или я заявлю в полицию!

Что бы он там ни говорил, Дженни не его собственность. Хотя бы потому что может отказаться.

По тому, как закаменело его лицо, Дженни поняла, что наконец-то сумела по-настоящему уязвить демона. Еле удержалась, чтобы не съежиться, показывая свой страх, но Раум смолчал. Даже не стал ее удерживать, когда она прошла мимо него и взялась за ручку двери.

Она покинула кабинет, гордо выпрямив спину. Прошла до лестницы шагом, всеми силами стараясь не сорваться на бег. Внутри все сжималось, в ожидании неминуемой расплаты от разъяренного демона. Только когда впереди показалась лестница, Дженни облегченно выдохнула и позволила себе ускорить шаг.

Добраться до общежития. Сменить платье. Вызвать курьера, чтобы отнес эту тряпку обратно ди Форкалонену. И записаться на прием к врачу — завтра, сегодня, немедленно! Она должна знать, откуда это противоестественное влечение к демону!

ГЛАВА 17

— Эй, ди Форкалонен?

Демон остановился и вслед за ним остановилась его свита — шестеро адептов с последнего и предпоследнего курсов. Все как один — дети небедных и знатных родителей, золотая молодежь. На лицах припевал появилось неподдельное возмущение, словно Чарли позволил себе фамильярно окликнуть самого императора.

Сам некоронованный король академии только улыбнулся с фальшивым радушием.

— Чего тебе, малыш Чарли?

— Есть разговор.

— Я не принимаю без предварительной записи, — демон отвернулся, явно собираясь уйти. Свита тоже отвернулась, окатив Чарли на прощание волной презрения.

Оборотень сжал кулаки. Глупая затея. Он знал, что с Раумом бесполезно разговаривать. Но не оставлять же все как есть? Чарли — старший из Маккензи в столице, и он мужчина. Он дожен что-то сделать! Защитить женщину своего клана.

Юноша ускорил шаг и догнал компанию.

— Это по поводу Дженни, — выпалил он, не обращая внимания на неприязненные взгляды припевал.

Раум снова остановился.

— Ну, раз по поводу Дженни… — протянул он. — Тогда вещай, Маккензи. У тебя пять минут.

Чарли еле сдержался, чтобы не выругаться.

— Наедине, — уточнил он, ответив свите таким же злым взглядом. — Без этих… И пять минут — это мало.

— Прости, малыш, — в голосе демона зазвучала неприкрытая насмешка. — Но мое время расписано по минутам. Если хочешь личную аудиенцию, приходи сегодня вечером в “Счастливую семерку”. Там и поговорим.

— Эй, подожди!

Но удалявшийся демон словно не услышал окрика. А когда Чарли попробовал снова догнать его, шагавший в хвосте группы джинн обернулся и недовольно оскалился:

— Тебе сказали — вали отсюда.

Все, что осталось Чарли — проводить свиту во главе с Раумом полным бессильной злобы взглядом.

***

У дверей клуба Чарли снова заколебался. Ему не хотелось возвращаться сюда, к месту, которое стало свидетелем его позора. Не хотелось смотреть в глаза всем, кто был в тот вечер в “Счастливой семерке” и видел его проигрыш. И меньше всего хотелось отвечать на вопросы где именно он взял деньги, чтобы расплатиться с ди Форкалоненом.

Если уж совсем начистоту, то ему вообще отчаянно не хотелось начинать этот разговор. Но надо. Если не он, то кто?

Поэтому он толкнул створку и шагнул внутрь.

В клубе все было так же, как и неделей раньше. Приглушенный свет отражался в полированных поверхностях, плясал на дорогой отделке стен, хрустальных бокалах с виски. Пахло дорогими сигарами, деньгами и сдержанной роскошью. На этот аромат, Чарли в свое время и повелся. На атмосферу шика, элитарности всего происходящего. За столами сидели его ровесники, такие же адепты академии, вчерашние дети, но в клубе они казались старше, внушительнее. Суммы с множеством нулей, фигурировавшие на расписках, добавляли происходившему солидности, делали каким-то значимым.

Идиотизм? Несомненно. Но чтобы понять это, надо проиграть восемьсот тысяч, пережить полные мучительного отчаяния три дня, отказаться от мысли просить у отца помощи и смириться с тем, что твоя жизнь кончена. И все это для того, чтобы узнать, что твоя подруга детства сумела спасти тебя, сделав… Что?

Что-то страшное. Унизительное. Подарившее демону власть над ней.

Он предпочел бы ничего не знать об этом. Не вспоминать, не думать. Не встречаться с горькой правдой и собственным невозможным долгом перед девушкой. Чарли чувствовал себя беззащитным перед ними.

Но долг и вина грызла изнутри, требовали что-то сделать. Задать тот самый вопрос, узнать подробности.

Вчера он все-таки решился спросить у Дженни, как у нее получилось выманить расписки у демона. Подруга детства вздрогнула, покраснела и резко ответила: “Не важно! Чарли, я не хочу говорить об этом. Не напоминай мне про ди Форкалонена! ”, подтвердив тем самым страшные догадки.

А кроме девушки о цене, уплаченной за расписки, знал Раум. Раум, который теперь крутился вокруг рыжей полукровки так, словно ему медом намазано.

Чарли вспомнил подсмотренную сцену в беседке и чуть не зарычал от злости. Это его Дженни! Его подружка, младшая сестра, а может и что-то большее… Что-то, чему он никогда не давал волю, потому что знал: его долг, как будущего вожака, найти себе волчицу среди дочерей союзных кланов.

Дженни… Разбитые локти, коленки, встрепанные кудряшки, и зеленые глазищи — всегда, с той самой первой встречи смотревшие на него с таким восхищением и такой верой, что Чарли чувствовал себя рядом с ней повелителем вселенной. Сначала просто подруга. Неловкая городская девчонка, чужачка, она нуждалась в его покровительстве. И дарила в ответ беззаветную преданность. Это ведь так сладко — быть для кого-то героев. Даже если этот “кто-то” — рыжая полукровка без способности к обороту.

Она долго оставалась для него ребенком. Подругой, милой смешной сестренкой. До тех самых пор, пока ему не пришлось почти на пять месяцев покинуть земли Маккензи, чтобы объехать с отцом все прочие кланы. Ритуальное знакомство, налаживание связей, братание с другими вожаками и их наследниками. Пять месяцев в дороге, бесчисленные имена и лица, цифры и данные, которые необходимо было запомнить.

Вернувшись, он вдруг обнаружил, что нескладная девчонка расцвела. Движения, всегда бывшие резкими, мальчишескими, наполнились неуловимой грацией. Округлились формы, блузка на груди призывно топорщилась, притягивая взгляд. Дженни сама не понимала, как она хороша, но вот другие понимали прекрасно. Чарли видел, какими взглядами провожают ее вчерашние волчата, да и взрослые волки, и в ярости сжимал кулаки. Собрав своих вассалов, он категорично и жестко запретил им подходить к девушке, если только они не собираются жениться на полукровке. Это не всем понравилось, но волю будущего вожака приняли, не ропща.

А потом он сам же нарушил свой запрет с тем поцелуем в малиннике. Сладкие пухлые губы, девичье тело в объятиях, его смелость и ее робость. И неожиданная, но очень острая реакция собственного тела — больше всего Чарли боялся, что Дженни заметит или догадается, что с ним происходит, поэтому отстранился тогда почти сразу.

А потом пошел к отцу и сказал, что хочет жениться на Дженнифер Рейд.

Оуэн Маккензи смерил наследника испытующим взглядом, тяжело вздохнул и запер дверь, чтобы не вошел никто посторонний. А потом заговорил.

О долге, об ответственности перед другими волками, которые рассчитывают на вожака. О слабом потомстве, которое родится от слабой матери. О том, что иногда приходится делать то, что делать совсем не нравится. Что будь Дженни его истинной парой, можно было бы дать благословение на подобный брак, а так — не поймут. Полукровка без способности к обороту плохая жена для вождя.

“Забудешь, — сказал отец. — У тебя впереди академия. Через шесть лет все будет иным. Шесть лет — это очень много в твоем возрасте, сын”

И Чарли согласился. Показал себя взрослым, принял горькую пилюлю ответственности. Отрекся даже мысленно от рыжеволосого чуда.

Он попрощался с Дженни наскоро, неловко. Стараясь не замечать отчаяния в устремленных на него заплаканных глазах. Боль от расставания смешивалась с радостным предвкушением. Впереди ждала иная, взрослая жизнь.

Она оказалась интересной, но куда более сложной, чем та, в синих холмах на земле Маккензи. Там слово Чарли было непререкаемым авторитетом среди ровесников, здесь уважение приходилось завоевывать с нуля.

В клане ничего нельзя было утаить любое событие становилось достоянием сообщества. Любую твою ошибку могли припомнить и двадцать, и сорок лет спустя, чтобы попрекнуть в споре. Да ладно твою. Твоего отца или деда. В столице никому ни до кого не было дела. Слишком много людей и нелюдей, все куда-то спешат, всем наплевать на всех. Можно прожить десять лет и не узнать, как зовут соседей.

Чарли с головой нырнул в суетную, кипящую студенческую жизнь. Сотни новых имен и лиц, новые правила. То, что было раньше значимым и правильным, в городе стало несущественным. То, что осуждалось отцом и старейшинами, считалось постыдным, сделалось нормальным, естественным.

Когда отец год спустя спросил, как теперь Чарли относится к Дженнифер, наследник заверил его, что совершенно переболел детским увлечением. И это было правдой…

Ну, почти правдой. Потому что Дженни стала еще красивее за прошедший год. И глядела на него все с таким же ожиданием и восхищением, все так же ожидая от Чарли первого шага.

Только память об отцовских словах, понимание, что он не сможет предложить ей ничего больше, чем короткий студенческий роман, не давало оборотню сделать этот самый шаг.

Будь на ее месте любая другая, он бы не стал сдерживаться. Но это была Дженни. Женщина из его клана, подруга детства, почти сестра. Он не мог так с ней поступить. Поэтому оставался рядом с ней — другом, родственником, вожаком. И с тайной гордостью сознавал, что он по-прежнему единственный и главный мужчина в ее жизни.

До того, как появился Раум ди Форкалонен.

А вот и он — легок на помине. Сидит в углу со стаканом и неизменной сигарой.

— О, малыш Чарли, — демон насмешливо скривил губы. — Ты все-таки пришел? Отрадно.

Чарли остановился, меряя демона неприязненным взглядом. Больше всего ему хотелось врезать наглому беловолосому гаду. Разбить губы в кровь, выбить парочку зубов. И популярно объяснить, чтобы держался от Дженни подальше.

Но увы — Раум ди Форкалонен вряд ли позволит себя безнаказанно ударить.

— Я хотел разговора наедине, — он обернулся на сидевших за ближайшим столом товарищей по клубу. Как назло, сегодня в “Счастливой семерке” был аншлаг. Все столы заняты, официанты с ног сбивались, пытаясь успеть с заказами.

— Тогда пойдем, — демон поднялся с этакой элегантной расхлябанностью и поманил Чарли за собой.

ГЛАВА 18

Раум повел его куда-то в глубь клуба, где Чарли не доводилось бывать раньше. Они прошли общий зал, поднялись по лестнице и попали в коридор, похожий на интерьер недешевой гостиницы. Ковровая дорожка и двери, снабженные панелями с магическим кругом. Демон приложил руку к ближайшей. Контур октаграммы вспыхнул, и дверь приглашающе приоткрылась.

— Вип-комнаты, — пояснил Раум в ответ на вопросительный взгляд Чарли. — Их бронируют, когда не хотят, чтобы посторонние знали о деталях игры.

“Значит, Раум забронировал ее для нашего разговора заранее”, — мгновенно сообразил оборотень. И нахмурился.

Внутреннее убранство комнаты полностью соответствовало ее предназначению. Овальный стол, нераспечатанные колоды карт в деревянной коробке, кресла, пепельницы и мини-бар в углу. Уютно, неярко и ни одна деталь не отвлекает от игры.

Демон опустился в ближайшее кресло, закинул ногу на ногу и со словами: “Излагай, малыш Чарли” потянулся к коробке с сигарами.

Оборотень выдохнул. Сейчас. Сейчас он задаст вопрос, и обратно пути уже не будет…

— Почему ты отдал расписки Дженни?

— А, — Раум поднял голову, одарив собеседника насмешливым взглядом. — Так она тебе не сказала?

И снова вернулся к сигарам.

Чарли исподлобья смотрел, как ди Форкалонен обрезает кончик, как прикуривает, выпуская облако густого дыма. Ядреный запах табака поплыл в воздухе, раздражая чувствительное обоняние оборотня.

— Попробуй включить логику, малыш, — добродушно закончил демон. — Наверное, она смогла предложить что-то взамен. Что-то такое, за что не жалко отдать восемьсот тысяч.

Чарли выдохнул, чувствуя, как почти теряет самоконтроль от бешенства — поведение совершенно недопустимое для будущего главы клана. Все подозрения и предположения, которыми он мучился последние дни, внезапно обрели плоть, материализовались в облике наглого беловолосого демона. Захотелось убить сволочь, разорвать голыми руками. Оборотень оскалился, показывая клыки, и глухо зарычал.

— Ну-ну, разрычался он, — демонстрация неприязни Раума нисколько не напугала. — Где ты был, такой грозный, когда девочка пришла ко мне просить за тебя? И почему отпустил ее одну?

Эти слова были подобны удару по лицу. Заслуженному удару. Чарли сгорбился. Ревность, гнев, желание защитить и нестерпимая вина и стыд за собственную трусость жгли изнутри, подобно кислоте.

— Я не знал…

— И конечно не догадывался? — с улыбкой закончил демон. — Плохо быть таким наивным, малыш Чарли. Недопустимо.

Сквозь стыд и вину снова пробилось глухое раздражение. Да, Чарли виноват! Но он виноват перед Дженни, так по какому праву эта беловолосая сволочь упрекает его?!

— Что ты заставил ее сделать?

— Заставил, — Раум выразительно приподнял бровь. — Ты меня с кем-то путаешь. Я не заставляю девочек. Обычно в этом нет нужды.

— Не важно! Что она сделала за расписки? — с упрямством мазохиста переспросил наследник Маккензи.

Пусть ди Форкалонен скажет это вслух. После этого… нет, Чарли не вызовет его на дуэль — это бесполезно, даже самый слабый демон способен не особо напрягаясь разорвать любого оборотня на кровавые клочья. Да и в том, что случилось, вины самого Чарли куда больше.

Он просто пойдет и женится на подруге детства. И никогда, никогда в жизни ни словом, ни жестом не попрекнет Дженни в том, что ей пришлось сделать.

Отцу придется смириться. А что до ответственности перед кланом… Возможно, вот она — настоящая ответственность. Искупить последствия своей глупости, взять на себя заботу о девушке, которая спасла его.

— Думаю, если Дженни не захотела посвящать тебя в наш общий маленький секрет, то и мне не следует, — когда демон произнес имя Дженни, по его губам скользнула странная мечтательная улыбка. — У тебя все, малыш Чарли?

— Не все! Я хочу, чтобы ты оставил девушку в покое!

— Хоти дальше.

— Я серьезно, ди Форкалонен!

— Я тоже, Маккензи, — Чарли не поручился бы, но на мгновение ему показалось, что за дико раздражающей улыбкой демона скрывается злость. Нешуточная, ничуть не меньшая, чем испытывал сам оборотень. — Ну, или можешь попробовать заставить меня держаться от нее подальше. Я с интере-е-есом понаблюдаю за твоими попытками.

— Зачем она тебе? Ты же получил, что хотел!

— Она мне нравится, — Раум прищурился. — Дженни-огонек. Не думаю, что она подходит тебе, Маккензи. В отличие от тебя, у малышки есть яйца.

— Достаточно! — взревел Чарли, вскакивая.

Он убьет этого ублюдка! Просто порвет на части!

— Хочешь вызвать меня, Маккензи? — демон тоже встал. В его глазах вспыхнула злая радость. — Давай! Я даже отдам тебе право первого удара.

Оборотень несколько раз медленно вдохнул и выдохнул, разжал кулаки и снова сел.

— Я не самоубийца, — горько ответил он. — Будь у меня хоть один шанс из ста, я бы вызвал тебя, ди Форкалонен. Я тебя ненавижу.

— Что-то часто в последнее время я слышу эту фразу, — задумчиво пробормотал демон. — Жизнь определенно удалась. Ладно, Маккензи. В бездну дуэль, как насчет покера? — он потянулся к деревянной коробочке на столе.

— Я больше не играю.

— Один раз, — демон искушающе улыбнулся. — Решим наши разногласия по-джентльменски, Маккензи. Проигравший уйдет с дороги победителя и не станет докучать Дженни своим вниманием.

Оборотень сглотнул. Перспектива избавиться подобным образом от ди Форкалонена показалась на диво привлекательной. Одна удача, одна счастливая комбинация, и проклятый демон исчезнет из их с Дженни жизни. И все будет по-старому…

Не будет. Потому что прошлого не переписать. И то, что он сделал, когда проиграл огромные деньги, и то, что сделала она, когда пошла к ди Форкалонену, чтобы выкупить их своим телом, навсегда останется между ними. Детской дружбы не вернуть, а Чарли по-прежнему виноват перед девушкой.

Но все же, если Раум перестанет маячить рядом постоянным напоминанием, станет легче.

Сможет ли он выиграть у демона? В первые дни в клубе Чарли шла карта. Новичкам везет, и он не стал исключением. Легкие деньги — впервые так много. Не нужно вспоминать о рачительности и ответственности всякий раз, когда лезешь за кошельком, можно просто тратить. На себя, Дженни, угощать приятелей в пабе за свой счет.

Все ли везенье кончилось в ту роковую ночь? Или немного еще осталось? Совсем чуть-чуть, на одну игру, на самую главную игру.

А если он проиграет? Тогда Дженни останется одна. Никто не поддержит ее, не даст совета, не защитит от беловолосой сволочи.

Соблазн был велик, ему почти невозможно было сопротивляться. Раум — хороший игрок, но если речь всего об одной партии удача решает больше, чем все умение блефовать. И в одной-единственной игре Чарли вполне может пойти карта…

— Нет, — глухо выдавил Чарли. — Я поклялся, что больше не сяду за стол.

— Надо же: какой правильный мальчик. Выполняет обещания, — с издевкой протянул демон. Он не изменился в лице, разве что глаза зло сощурились, но Чарли показалось, что Раум разочарован его отказом. — Я тоже выполняю свои, Маккензи. Обещаю, что не отступлю и не исчезну. Ты же видел: я нравлюсь рыженькой. А она такая хорошая, искренняя, правильная девочка. Готова сделать для любимого что угодно. Как думаешь: сколько времени пройдет прежде чем она станет полностью моей? — он в упор посмотрел на Чарли и спросил с явным намеком в голосе. — И что я тогда заставлю ее делать для своего удовольствия?

В груди что-то тоскливо сжалось и оборвалось. Никогда в жизни наследник Маккензи не чувствовал себя настолько беспомощным.

— Если ты ее обидишь, если хоть пальцем тронешь, — проговорил он, бессильно сжимая кулаки, — то я…

— То ты будешь смотреть на это и жевать сопли, — насмешливо оборвал его Раум. — Потому что ты трус, Маккензи. Трус и нытик.

Это стало последней каплей. Оборотень взревел и бросился на врага, на лету превращаясь в волка. Клацнули зубы, почти смыкаясь на беззащитном горле, когти коснулись кожи, раздирая в клочья одежду… “А ведь если я убью его, меня посадят”, — мелькнула несвоевременная и дурацкая мысль, — “Вызова на дуэль по всем правилам ведь не было”

В следующее мгновение мир вокруг взорвался болью. Чарли полетел в сторону, ударился спиной о стену и сполз по ней, тщетно пытаясь вдохнуть.

— Дурак ты, Маккензи, — бросил Раум, с досадой изучавший разорванный рукав. Проступивший на коже узор из серебристо-белой чешуи медленно исчезал. — В следующий раз я тебя убью, так что если хочешь жить, лучше не попадайся мне на глаза.

Чарли со стором перевернулся, потянулся ощупать живот и удивился, не обнаружив крови. Ему казалось, что демон одним ударом превратил его внутренности в кровавый фарш, но нет. Похоже, он даже не был ранен.

Демон дернул за шнур вызова прислуги и приказал появившемуся мгновением спустя в дверях работнику:

— Мы тут немного порезвились. Регенератор и новый костюм для мистера Маккензи. Размер, — он бросил короткий взгляд на Чарли. — Шестнадцатый должен подойти. Стоимость запишите на мой счет. И ремонт тоже.

“Какой ремонт? ” — вяло удивился Чарли. А потом поднял голову и увидел проломленную настенную панель над головой.

Раум снова опустился в кресло и взялся за еще дымящуюся сигару.

— А ты не такой трус, как я думал, Маккензи, — продолжил он светским тоном. — Но ты дурак. Если бы я был на твоем месте, я бы промолчал. А потом подстроил бы несчастный случай. Драться честно — глупо. Особенно с тем, кто сильней тебя в несколько раз.

Чарли попытался что-то ответить, но из горла вырвался только полуприглушенный хрип. Вдохнуть удавалось через раз, хорошо хоть жгучая режущая боль в животе медленно отступала.

Демон успел выкурить еще одну сигару, а Чарли более-менее прийти в себя и даже найти силы, чтобы сесть, прислонившись к стене, когда вернулся слуга. На подносе в его руках лежала запаянная ампула с лекарством, шприц и новехонький мужской костюм — зеленый жилет, брюки, белая рубашка. Костюм один в один повторял униформу работников клуба, но без нашитой на груди и спине золотой цифры семь и золотого галстука.

— Надеюсь, ты сделаешь верные выводы из этой ситуации, — подвел итог Раум, набирая регенератор в шприц. — А ну запрокинь шею!

Чарли стиснул зубы, но послушался, позволяя врагу оказать себе первую помощь.

— Минут через десять станет легче. Через полчаса будешь, как огурчик, — демон запанибратски хлопнул его по плечу, заставив глухо застонать от боли. — Прости, но сидеть все это время мне с тобой недосуг. Подумай о том, что я сказал, Маккензи. Я оставлю Дженни в покое только если проиграю или умру. Так что если все же решишь защитить ее от плохого парня, ты знаешь, где меня найти.

Несмотря на боль, Чарли выругался сквозь зубы. О да — он отлично понял все, что хотел сказать демон. У Чарли только два пути остановить его — сыграть и выиграть. Или подстроить несчастный случай для Раума.

Два пути и оба слишком опасные. Слишком велик риск, слишком много теряешь в случае проигрыша.

Но что, если есть третий путь?

ГЛАВА 19

Визит в клинику получился неожиданно дорогим удовольствием, пришлось наполовину опустошить свой счет. Можно было сэкономить, посетив муниципальную больницу рангом пониже, в которой Маккензи обслуживались по договору клановой страховки. Но тогда информация о ее обращении рано или поздно легла бы на стол к вожаку. А Дженни отчего-то очень не хотелось, чтобы родные знали о причинах, побудивших ее пойти к доктору.

Ну и сервис в “Нью-Эбор Мемориал Госпиталь” был не чета муниципальному. Никаких тебе очередей из страждущих в зале регистрации. Ремонт, как в дорогом отеле, а чистота такая, что с пола можно есть.

И ждать пришлось не больше двух минут. Дженни даже устроиться на кожаном диванчике не успела, как подошла медсестра чтобы проводить ее в приемный покой.

Целитель оказался молодым и весьма привлекательным. А еще он был оборотнем — типичным степным волком с темно-русыми волосами, карими глазами и округлым внушающим доверие лицом.

Поняв это, Дженни испытала одновременно облегчение и смущение. Кому как ни оборотню разбираться в физиологии сородичей?

Но с другой стороны: вдруг он окажется знакомым кого-то из Маккензи? Это только кажется, что империя огромна и народу в ней немерено. А на деле главы кланов регулярно встречаются и неплохо знают друг друга. И вот совсем не улыбается мысль, что однажды на какой-нибудь межклановой сходке всплывет неуместное влечение полукровки Дженнифер Рейд к демону.

“Доктор Иэн Мактулл” — сообщал бэджик на груди целителя. Дженни попыталась вспомнить все, что слышала о роде Мактуллов. Кажется, их земли располагались далеко на юге, а сам клан занимался в основном разведением лошадей… Далеко же занесло этого Иэна от родных прерий.

— Проходите, юная леди, не стесняйтесь. На что жалуетесь?

Она выдохнула и решительно закрыла дверь. Все равно с реакцией на Раума надо что-то делать. Если демон использовал какой-то афродизиак, она должна знать об этом. Чтобы иметь возможность себя защитить.

— Я хочу гарантию, что все, что здесь прозвучит, не покинет пределы клиники, — произнесла Дженни, усаживаясь напротив целителя и протягивая ему выписку из своей медицинской карты.

Должно быть, фраза прозвучала резковато, потому что на лице оборотня мелькнула обида.

— Пункт о неразглашении вписан в контракт, — сухо сказал он. — Разумеется, если вы совершеннолетняя, и речь не идет о нарушении закона.

Дженни облегченно выдохнула.

— Нет, никакого нарушения. Простите… Мне важно, чтобы родные не узнали, что я здесь.

— Мы делаем тесты на отцовство, предоставляем донорский репродуктивный материал, наблюдаем тайные беременности, и ни одна клиентка пока не имела оснований жаловаться на разглашение конфиденциальной информации, — он с намеком посмотрел на Дженни. — Кроме того, у нас лучшие специалисты по прерыванию нежелательных беременностей в округе. Процент осложнений рекордно низкий по сравнению с другими клиниками.

Она вспыхнула.

— Нет, вы все не так поняли! Мне не нужен аборт!

Целитель доброжелательно кивнул

— Рассказывайте.

— Я просто… Ну… Я странно реагирую на одного мужчину… — это прозвучало как-то не так. Неправильно. Словно Дженни не описывала врачу симптомы болезни, а жаловалась Вэл за баночкой пива.

Ее собеседник заметно поскучнел.

— Это не по моему профилю, девушка. Вам нужно к мозгоправу.

— Нет, подождите! — она умоляюще вскинула руки. — Это не то! Я совсем не могу себя контролировать, хотя он мне отвратителен… — тут она сбилась и смутилась — все-таки “отвратителен” слишком сильное слово, именно отвращения Раум ей никогда не внушал. Разве что злил, раздражал, заставлял себя опасаться.

Дженни помотала головой, выпрямилась и твердо закончила, глядя в глаза целителю:

— Мне кажется, он чем-то воздействует! Может, ментальная магия. Или какие-нибудь духи с феромонами!

На лице специалиста по прежнему был написан крайний скепсис.

— Вы давали ему присягу на крови?

— Н-н-нет.

— Тогда ментальное воздействие исключено. Грубый взлом сознания невозможно произвести совершенно незаметно, юная леди. А духи с феромонами — чушь. Не больше, чем миф.

— Я не знаю, что он со мной делает, — со злостью сказала Дженни. — Но мне это не нравится. И вы должны выяснить, что происходит. Вы специалист? Если да, то не имеете права так просто отмахиваться от моих проблем. В конце концов, я плачу вам деньги…

Целитель снисходительно улыбнулся.

— Милая леди, именно ваши деньги я и пытаюсь сэкономить. Медицина — это серьезная магическая дисциплина, не надо превращать ее…

— Вы хоть историю болезни мои прочтите, — перебила его Дженни, уже не пытаясь быть вежливой.

Удивительно, но сработало. Целитель уткнулся носом в выписку. Несколько минут молчания, а потом изумленный выдох.

— Вы из клана Маккензи?

— Да. Полукровка.

— Это многое объясняет, — он больше не выглядел снисходительным. Теперь мужчина щурился, меряя ее пристальным взглядом. — Должен попросить прощения. Ваша внешность…

— Все в порядке, — резче, чем стоило бы, оборвала его Дженни. — Я привыкла, что моя внешность вводит в заблуждение. Но я волчица. По крайней мере наполовину.

Он кивнул.

— Думаю, я знаю, в чем причина вашей проблемы. И да — вы пришли по адресу.

Внутри что-то тоскливо сжалось. Значит, она была права. Ди Форкалонен воздействовал на нее каким-то образом. Наверное так, как можно действовать только на оборотней…

— С-с-скотина! Я так и знала! — Дженни стиснула кулаки.

— Нет, ваш молодой человек здесь не при чем, — отмел целитель ее инсинуации. — Но давайте не будем торопиться. Сейчас вы сдадите анализ на гормональный статус. Если результат окажется положительным, я расскажу вам, что происходит и что с этим нужно делать.

— Да что со мной?! Пожалуйста! Я же теперь не засну! — взмолилась девушка, но целитель только покачал головой.

— Мы не ставим диагнозов без анализов — это не моя прихоть, а правило клиники! В прошлом году в “Империал Госпиталь” мой коллега имел неосторожность огласить свои догадки пациенту, который так впечатлился ими, что не нашел ничего лучше, чем покончить с собой. Когда провели эксгумацию и предварительный диагноз не подтвердился, родственники погибшего отсудили у госпиталя сумму с шестью нулями. Так что никаких непроверенных предположений. Приезжайте на следующей неделе, когда у меня на руках будут результаты.

***

Вместо того, чтобы вызвать такси сразу к входу в клинику, Дженни решила пройтись. На душе было неспокойно, даже муторно. Визит к целителю разбудил какие-то глубинные страхи, а его нежелание хотя бы намекнуть, что с ней происходит, заставляло нервничать еще сильнее.

И небо было под стать настроению — стремительно темнеющее, в обрывках свинцовых туч. Воздух пах влагой и морем. Ветер налетал, толкал в спину, в бок, дергал за полы плаща.

“Кажется, собирается дождь”, — меланхолично подумала девушка.

Дождь Дженни любила. Было в неспешных прогулках под падающими с неба каплями что-то умиротворяющее. Кроме того, она прихватила с собой зонтик, и совершенно не боялась вымокнуть. Поэтому девушка только подняла воротник плаща повыше и решительным шагом направилась в сторону от центра.

Несмотря на то, что время едва приближалось к трем часам пополудни, из-за туч на улицах было сумрачно. Ей не встретилось других прохожих, как бывало в погожие деньки, только редкие автомобили пролетали мимо, выхватывая фарами в окружающем пейзаже то крыльцо с кованными перилами, то обветшалую вывеску скобяной лавки.

А потом ветер задул равномерно и сильно, где-то вдали сверкнула вспышка — белая, с прозеленью. И в небесах громыхнуло.

“Начинается”, — подумала Дженни, раскрывая зонтик.

И действительно началось.

Разверзлись хляби небесные, выпуская бурные потоки, ледяные водопады. По асфальту, брусчатке потекли полноводные реки. Мгновенно стемнело, словно ночь упала на город, обняла его своими иссиня-черными крыльями, и только в небесах грохотала и вспыхивала ослепляющими разрядами суровая осенняя гроза.

Ветер, до этого дувший в спину, вдруг коварно сменил направление, набросился спереди, рванул из рук зонтик, ломая тонкие спицы. Дженни возмущенно взвизгнула, чувствуя, как плащ и платье под ним неудержимо промокают. Она заозиралась в поисках хоть какого-то укрытия, увидела в конце улицы крыльцо, со слабо светящейся над ним вывеской и помчалась со всех ног к нему.

До убежища было недалеко, но за те несколько минут, что она бежала, девушка умудрилась вымокнуть до белья. Она влетела на крыльцо, дернула на себя дверь и ввалилась внутрь. И только потом огляделась.

Ничего себе куда ее занесло!

Грязный заплеванный пол уводил в полутемный зал. В сумраке маячили колченогие столы, за которыми виднелось несколько потертых жизнью мужчин с испитыми лицами. Обшарпанная стойка, изрезанная нецензурными ругательствами, и на всем налет дешевизны, бедности и вульгарности.

Бар на окраине. Место, где заводские работяги между сменами на заводе цедят разбавленное пиво или дешевый виски и жалуются друг другу на жизнь. Кто бы мог подумать, что в рафинированной и чистенькой столице тоже есть подобные заведения?

В детстве Дженни насмотрелась на них достаточно. Ее отец любил проводить время в подобных местах, спуская и без того скудный заработок на выпивку. И не считал нужным отказывать себе в удовольствии по тем дням, когда у жены была работа в ночную смену. Но какое-никакое чувство ответственности не позволяло ему оставить малолетнюю дочь дома одну. А может дело было в том, что другие забулдыги при виде прехорошенькой девочки с косичками смягчались и охотнее угощали выпивкой.

В нос ударило памятное по детским годам амбре, характерное для подобных мест. Смесь кислой вони от пролитого пива, запаха немытых дел и дешевого табака. Запах бедности и злобы. И сразу вспомнилось все так, словно это было вчера. Пропитанный дымом воздух, жаркая и влажная южная ночь, хриплые грубые голоса, ругающие начальство, жен, детей, правительство. Грязные слова, которые она потом долго отучалась вставлять в речь по делу и не по делу.

И ноги. Она почти не помнила лиц отцовских собутыльников, зато ноги в потертых штанах и грязных сапогах помнила отлично. Игрушек в баре, понятное дело, не было, да и отец забывал о дочери, как только переступал порог заведения, поэтому Дженни пряталась под свободными столиками, играя в храбрую охотницу.

Как-то раз ее извлекли из-под стола и налили пиво. Вид семилетней крохи, которая с умилительно серьезным видом пробует выпивку, так насмешил работяг, что они расщедрились на целую кружку. Вывернуло ее уже дома, прямо в прихожей. Так мама узнала, где они с папой проводят вечера. Кажется, это был первый раз, когда мама повысила на отца голос. Тогда же он впервые поднял на нее руку…

Как же им повезло, что однажды вечером, возвращаясь из паба пьяный до свинского состояния Джеральд Рейд подскользнулся на мостике, упал в реку и утонул. И как хорошо, что клан принял обратно и свою блудную дочь, и ее рожденное на человеческой земле от человеческого мужчины дитя.

Появление насквозь мокрой девушки со сломанным зонтиком в руках не могло не привлечь внимания. Дженни почувствовала, как на ней скрестились взгляды сидящих мужчин и попятилась.

Девушка нащупала ручку двери и замерла, вспомнив о бушевавшем на улицах Нью-Эбора шторме. Выходить снова под ледяной дождь и шквальный ветер не хотелось. Да и не съедят же ее эти забулдыги, в конце концов! Ей давно не семь лет, она взрослая женщина — маг и волчица. И вполне способна постоять за себя.

Поэтому она решительно отлипла от двери и направилась к стойке, но взглянув на бармена снова впала в ступор. Человеком он определенно не был — не бывает у людей таких желтых глаз, не бывает светящихся зрачков. Но разве станет волк держать подобный гадюшник?

Девушка повернулась в зал, уже внимательнее вглядываясь в посетителей. Поджарые, крепкие, даже несмотря на испитые лица. Недостаточно крупные и мускулистые для волков, но все как один желтоглазые. Оборотни?

Рябому бармену надоело ждать. Он ощерился, показав кривые желтые зубы.

— Чего тебе, красотка?

Голос тяфкающий, отрывистый. Если прикрыть глаза, его легко можно спутать с лаем пса. Или…

Ну конечно! Могла бы сразу догадаться!

Шакалы…

Их еще порой называли “помойными волками”, хотя сами волки страшно обижались на подобное прозвище.

Отребье. Позор расы оборотней — вороватые, трусливые по одиночке и наглые, когда сбиваются в банды, они не делились на кланы и не имели родовых земель. Жили преимущественно в крупных городах, где грабили, бездельничали, задирали мирных работяг и торговали наркотой. Даже другие оборотни старались лишний раз не заходить в шакальи районы. Вот ведь занесла нелегкая!

Но сбежать сейчас — выказать страх. Шакалы чувствуют его и звереют. Стекаются, как акулы на запах крови.

— Пива, — решительно сказала Дженни. Сойти за свою у нее вряд ли получится, но если она сядет у стойки с кружкой, может, остальные не станут к ней цепляться?

От бледно-желтой жидкости пахло аммиаком. Аж язык зачесался спросить: “Вы случайно туда не помочились? ”, но девушка сдержалась. Брезгливо подхватила кружку за скользкую, словно покрытую жиром, ручку и отползла к краю стойки.

Все-таки избаловали ее Маккензи. Клан нельзя было назвать богатым, но волки уважали себя, поэтому никогда не стали бы пить в подобном месте. Или держать подобное место. Если волк делает что-то, он делает это хорошо. Даже если это “что-то” всего лишь пиво, пиво будет отменным.

Ладно, никто не заставляет Дженни пить эту жидкость. Она просто тихонько посидит над кружкой, дождется окончания шторма и так же тихонько ускользнет.

Лишь бы знакомиться никто не полез.

ГЛАВА 20

Надежда, что Дженни оставят в покое, не оправдалась. Не прошло и пяти минут, как рядом нарисовался один из посетителей. Молодой и по меркам шакалов даже симпатичный. Регулярное пьянство еще не успело оставить следов на его лице, да и одежда, пусть не новая, выглядела не такой затрапезной, как у других забулдыг. Рубашка новая, без пятен. Кепка на голове лихо сдвинута набекрень, квадратный подбородок в мужественной трехдневной щетине.

— Привет, красотуля, — просюсюкал он, небрежно облакачиваясь на стойку. — Скучаешь?

— Не скучаю, — она одарила его хмурым взглядом. — И в компании не нуждаюсь.

Такой холодный прием ничуть не смутил мачо районного масштаба.

— Шутишь, красотуля, — заявил он, устраиваясь на соседнем стуле со своей кружкой. — Бобби, ее выпивка за мой счет.

— Я сама за себя заплачу, — Дженни решительно опустила монету на стойку, но бармен проигнорировал этот жест и кивнул приставале.

— Как скажешь, Сэм.

— Эй! — она почувствовала, что начинает заводиться. — Мне не нужно угощений!

Она и в рот брать эту кислятину, которую здесь выдают за пиво, не собиралась!

— Да ладно, чего ломаешься? — он склонился обдавая Дженни убойной смесью запахов табака, пота, пива и дешевого одеколона. — За знакомство.

Он ткнул своей кружкой в посудину Дженни. Глина глухо стукнула о глину, и бледно-желтая жидкость выплеснулась на стойку.

— Я — Сэм Корби. А тебя как звать? — он смерил Дженни жадным взглядом и облизнулся. — Рыженькая…

— Я из клана Маккензи, парень, — мрачно сообщила ему Дженни. — И тебе лучше, отстать, если не хочешь неприятностей с волками.

— Ты?! — мужчина хохотнул и фамильярно приобнял девушку за плечи. — Ой да не свисти.

Рефлексы сработали сами собой. Волна силы прокатилась по телу, отдалась жаром и покалыванием в ладонях и с пальцев сорвалась трескучая молния, шибанув наглого пьянчугу. Дженни вывернулась из объятий, развела и вскинула над головой руки, пуская между разведенными ладонями ветвящуюся электрическую дугу.

Простенький фокус на уровне первого курса. Причинить серьезный вред такой разряд неспособен, но смотрится угрожающе и эффектно.

— Не подходи, — процедила она.

Но против ожидания шакалы не шарахнулись с суеверным испугом в стороны. Сэм сплюнул и потряс пострадавшей конечностью.

— Ах ты, дрянь… Бобби!

— Ага, — бармен дернул рычаг сбоку от стойки и искрившая в руках молния вдруг погасла, придавленная антимагическим щитом. — Никакой магии в моем баре, дамочка.

— Наглая какая, — пробормотал Сэм, меряя девушку недобрым взглядом. — Типа крутая, да? Придется поучить.

Со стульев поднялось еще несколько мужчин и встали рядом с ним, меряя девушку похотливыми взглядами. Дженни отступила, озираясь. Как назло, единственный выход находился за спинами пьянчуг.

Они не приняли ее всерьез. Решили, что Дженни — человек, подруга кого-то из оборотней, поэтому и повели себя так нагло. И можно не сомневаться, что живой ее отсюда уже не выпустят. Чтобы не побежала жаловаться в клан, не привела волков. Какими бы самоуверенными и наглыми не были местные шакалы, они знают, что волки не прощают, когда обижают их женщин.

Взгляд перебегал с одного искаженного предвкушением лица на другое. Вот бы обернуться сейчас! В схватке один волк может поспорить с несколькими шакалами. Даже если ей не удасться победить, живой она им не достанется.

Вот только Дженни не умеет оборачиваться. Не дано.

В ответ на эти мысли внутри что-то вспыхнуло, царапнуло, как бывало порой в юности, когда Дженни еще надеялась, что предок придет к ней, чтобы подарить свой облик. Когда часами вглядывалась в луну, тщетно выкликивая своего зверя.

Царапнуло и замерло. Показалось?

— Бобби, запирай дверь, — распорядился Сэм, подступая ближе к девушке. — Я буду первым.

— Покажем волчьей подстилке, что такое настоящие мужчины, — хихикнул один из шакалов за его спиной. Бармен направился к двери.

Впервые за весь вечер Дженни стало страшно. Она вдруг поняла, что находится одна, где-то на окраине столицы, почти в трущобах. Никто не знает где она, не придет сюда искать ее в случае чего. Если эти мерзавцы сейчас изнасилуют и убьют ее, а труп скинут в реку, им скорее всего даже ничего не будет.

Она забормотала формулу, снимающую антимагический щит, сбилась, снова начала и снова сбилась. Плетения как назло вылетели из памяти. Блокирующие чары и контрмеры у них шли факультативом, да и зачет добряк-магистр тогда поставил автоматом всей группе…

Девушка еще попятилась, прихватив по дороге стоящую на столе пустую кружку и швырнула в шакала. Он не успел уклониться, тяжелая глиняная посудина врезалась в лоб и разлетелась на осколки. Из пореза брызнула кровь, но Сэм не потерял сознание, как надеялась Дженни. Наоборот взревел от бешенства.

— Сука-а-а! Убью-ю-ю!

Он рванулся к ней, и Дженни вскинула руки, готовая царапаться, кусаться, драться до последнего. Но это не потребовалось.

У входа что-то вспыхнуло, прогремел взрыв и дверь разлетелась на мелкую щепу. В бар ворвался ветер, принес запах дождя и свежести. Мужская фигура в костюме и шляпе перегородила проем.

— Ай-ай-ай. Нехорошо выражаться при девушках, — послышался насмешливый мужской голос, и в помещение шагнул Раум ди Форкалонен.

***

Мужчины остановились. На не отягощенных интеллектом лицах мелькнул страх. Но поняв, что неожиданный защитник пришел один, да и не выглядит слишком грозным, расслабились.

— Ты что за хрен? — с вызовом поинтересовался бармен.

— А ты как думаешь, пес? — демон спустился в зал и остановился, оглядывая всех присутствующих с недоброй улыбкой.

Это по детям стихий издалека видно к какой расе они относятся. Сейчас, когда шляпа скрывала рожки на голове, глаза были единственным, что выдавало в ди Форкалонене его нечеловеческую суть.

Вряд ли завсегдатаям убогого бара приходилось встречать вживую кого-то из высших демонов. Но шакалы как никто другой умели чувствовать чужой страх и чужую силу. Окружавшая Раума аура самоуверенности смутила их куда сильнее костюма “от кутюр”. Они снова переглянулись, словно спрашивая друг друга кто этот тип и почему ведет себя так, словно все вокруг — его собственность.

В первое мгновение при виде демона сердце Дженни замерло, а потом заколотилось в сумасшедшем ритме. Если бы ей кто-то полчаса назад сказал, что она будет рада, даже не просто рада — счастлива — появлению Раума, она бы сочла, что предсказатель бредит. Но каким же облегчением было видеть его здесь!

А уже в следующую минуту она поняла, что наследнику рода ди Форкалонен совершенно нечего делать в трущобах на окраине города, и он никак не мог случайно забрести в подобное место. Если только не следил за кем-то.

— Заблудился, ди Форкалонен? — насмешливо спросила девушка, стараясь не выказывать ни радости, ни злости, которую ощутила при мысли, что демон преследует ее. — Или просто зашел выпить местного пива?

На этих словах шакалы отчетливо сбледнули с лица и отступили поближе к стеночке, стараясь не напоминать о себе. Родовые имена самых именитых и могущественных демонов знали даже отбросы общества.

— Нет, — он смерил ее неожиданно тяжелым и недовольным взглядом, который совершенно не вязался с беспечным тоном и издевательской ухмылкой. — Я пришел забрать одну безмозглую девицу, которая шагу не может ступить без того, чтобы не влипнуть в неприятности.

“Безмозглую”?! Да что он себе позволяет!

— На что это ты намекаешь?

— А ты как думаешь? — демон оскалился, и Дженни вдруг поняла, что он злиться на нее. Но с чего бы? Можно подумать, это она за ним следила, а не наоборот…

Но додумать эту мысль она не успела, потому что демон в два шага преодолел разделявшее их расстояние и ухватил девушку за плечо.

— Ай! — это было больно. Хватка у Раума оказалась стальной. — Пусти, ты мне руку сломаешь!

— Сломаю, — согласился демон, прожигая ее взглядом. — И не только руку. И не только тебе. Немедленно в машину, сладенькая, — голос его сделался ласковым до приторности, и девушке стало страшно.

— А ты?

— Я догоню. В машину, детка.

Раум грубо пихнул ее в сторону выломанной двери, откуда доносился шум дождя и тянуло влагой. Что-то, должно быть наконец включившийся инстинкт самосохранения, подсказало, что сейчас с демоном лучше не спорить. Дженни направилась к выходу.

У самого крыльца действительно стояла ярко-красная “Мантикора”. Ураганный ветер утих, но с неба все еще лило. Девушка на мгновение помедлила, не решаясь шагнуть под холодные струи.

— Значит, любите трахаться, псы? — донесся из глубины бара голос Раума, до того вкрадчивый, что по спине пробежал холодок. — Тогда надо любить платить по счету.

А потом послышался грохот и полные боли крики.

ГЛАВА 21

Ожидание не затянулось надолго. Дженни даже не успела решить, что ей делать: вернуться за Раумом в бар, сбежать пешком по улице, надеясь затеряться за пеленой дождя, или все же сидеть в машине, как и велел демон.

Прошло не больше пяти минут, и дверь на месте водителя приоткрылась впуская вымокшего демона. Вид у него был уже не такой безупречный — одежда сидела кривовато, рукав был разорван по шву, а шляпу Раум успел потерять, однако в остальном не выглядел пострадавшим.

И правда — смешно же предполагать, что банда шакалов-пьянчуг способна причинить вред высшему демону.

— Ты как? — Дженни неловко улыбнулась, не зная как себя правильно вести с ним. С таким Раумом ей еще не приходилось сталкиваться.

Он лучезарно улыбнулся, превращаясь в себя прежнего — самоуверенного и насмешливого.

— Отлично, детка.

— Я слышала крики.

Демон удовлетворенно хрустнул костяшками пальцев.

— Так… поломал кое-что… и кое-кого. Не бойся, — уточнил он, заметив мелькнувший в глазах девушки страх. — Не до смерти.

Дженни вздрогнула. Ей ни на секунду не было жаль шакалов, но легкость, с которой Раум расправился с почти десятком сильных и здоровых мужчин, напугала. А еще больше напугала мысль, что ему за это ничего не будет, даже если жертвы пожелают призвать демона к ответу.

Демон легкомысленно щелкнул ее по носу.

— Пристегивайся, Дженни-идиотка. Поехали отсюда.

— Как ты меня назвал? — мрачно спросила девушка, защелкивая ремень. Движитель заурчал, заработали щетки, сметая с лобового стекла потеки воды. “Мантикора” двинулась сквозь дождь, скользя по безлюдным улицам Нью-Эбора словно гигантская рыбина по дну океана.

— А как полагается называть девицу, которая приходит в самый гнусный бар Арлема, заказывает там выпивку, а потом хамит местным? Идиотка!

В словах было куда больше правды, чем ей бы хотелось, но Дженни все равно надулась и мрачно уставилась на демона, но он даже не заметил ее возмущения. Струи дождя хлестали по стеклам, видимость была никак не дальше ста футов, поэтому Раум, не отрывал взгляда от дороги.

А у него привлекательный профиль — хоть на монетах штампуй. Правильные черты лица, в меру смазливые, в меру мужественные, с легким налетом порочности, который только добавляет демону привлекательности. Наглые глаза, высокие скулы, красиво очерченные губы. Дженни не к месту вспомнила, как потрясающе он умеет целоваться этими самыми губами. А потом вспомнила и все остальное, что он умел ими делать… И покраснела. Неужели она теперь при каждой встрече с ди Форкалоненом будет вспоминать тот вечер?

Его близость, даже просто его присутствие выбивали из равновесия. Будили слишком много противоположных и сложных эмоций. Хотелось одновременно поблагодарить его и нахамить, сказать какую-то резкость.

— Повезло, что я случайно был рядом, — продолжал демон.

— Случайно? — самым ядовитым тоном, на который только она была способна, переспросила девушка. — Ври больше! Ты за мной следил!

— Приглядывал.

— Ты знаешь, что это называется “преследование”? — разговор ушел в сторону от ее легкомысленного поступка, и Дженни почувствовала себя увереннее.

— Еще скажи, что подашь на меня в суд.

— И подам! И получу судебное предписание, запрещающее тебе подходить ко мне ближе, чем на триста футов!

Угроза его не напугала.

— И как ты докажешь факт преследования в суде, сладенькая? Давай просто сойдемся на том, что тебе повезло. Я проходил мимо и решил спасти твою очаровательную задницу из очередной неприятности. Заметь: на этот раз совершенно бескорыстно.

— И ты будешь продолжать следить за мной?

— Приглядывать, — демон пожал плечами. — Ну да. Я всегда приглядываю за своей собственностью.

— Собственностью?! — взвилась Дженни.

Смешанное с благодарностью еле уловимое раздражение мгновенно сменилось бешенством. Ди Форкалонен говорил о ней, словно о домашнем животном или какой-то безделушке. Девушка почувствовала, как от ярости темнеет в глазах.

— Я не твоя вещь, — процедила она, всеми силами стараясь не показать клокочущее внутри бешенство. — Останови машину, я выйду.

“Мантикора” давно выбралась из города и сейчас скользила по трассе. Ливень сменился мелким дождем, промокший осенний лес в серых сумерках за окнами внушал безотчетное уныние.

Но лучше шагать под дождем по обочине, чем сидеть рядом с Раумом в его машине. Дженни казалось, что само ее пребывание внутри “Мантикоры” равносильно согласию с тем, что она теперь “собственность” демона. Она ощущала отчаянную, почти нестерпимую потребность сделать хоть что-то, чтобы показать свое категорическое несогласие. Доказать, что она вправе сама распоряжаться своей жизнью.

— Я не шучу! Раум, останови машину! Немедленно!

Демон рассмеялся.

— Очень смешно, детка. Сиди смирно, скоро приедем.

От беспомощности и злости на глаза навернулись слезы. Нужно что-то сделать! Показать ему, что Дженни не позволит так с собой обращаться. Если она сейчас промолчит, позволит Рауму проигнорировать ее слова, он и дальше будет только смеяться над любыми ее требованиями. Она должна настоять на своем! Доказать, что она не вещь, не домашнее животное и не ребенок!

Девушка решительно отстегнула ремень безопасности и дернула ручку двери.

Выпрыгивать из мчащегося на полном ходу автомобиля — опасный номер. Для человека он может стать смертельным, но Дженни все-таки оборотень. У нее отличная реакция, высокая регенерация, да и Чарли учил ее в свое время правильно падать. А рядом обочина, мягкая земля.

В салон ворвался сырой ветер, принес запахи дождя и прелой листвы. Дженни распахнула дверь шире, готовясь к прыжку…

— Твою мать, ты что творишь?!

Демон ударил по тормозам. Машина завиляла на влажной дороге, и Раум, матюкаясь, вцепился в руль. Дверь захлопнулась, силой инерции Дженни откинуло на демона. Она ударилась плечом о его локоть, автомобиль снова тряхнуло, а потом “Мантикора” вылетела с шоссе в лес. Ее повело по раскисшей грязи, но демон невероятным усилием снова удержал управление. Машина проехала еще почти тридцать футов, каким-то чудом избежав столкновения с деревьями, с треском въехала в кусты и, наконец, встала.

В салоне воцарилась оглушительная тишина.

— Та-а-ак, — медленно и угрожающе протянул демон, выпуская руль из побелевших пальцев.

Он повернул голову, в упор посмотрел на Дженни, и девушка сглотнула, чувствуя, как внутри все смерзается в холодный липкий ком. Кажется, она никогда в жизни не видела ди Форкалонена в такой ярости. У него даже глаза полыхали сами по себе.

Она дернулась было в двери, но Раум оказался быстрее. Демон ударил рукой по рычагу, и замки щелкнули, отсекая для Дженни путь к бегству.

— Детка, — голос был нежным, прямо бархатным. — Из-за тебя я чуть не разбил свою машину.

Девушка отпрянула, вжалась в дверцу, не отрывая взгляда от мужчины рядом. Под его разъяренным взглядом изнутри поднималось желание заскулить, словно провинившийся щенок. “Мантикора” стояла, чуть накренясь и зарывшись капотом в кусты. Все еще горящие фары высвечивали переплетение ветвей и пожухлых листьев, а за окнами стояла сумеречная угрожающая тишина. Где-то сбоку, футах в сорока, чернела пустая трасса. Ни звука, ни отсвета фар, встречных машин. Только капли дождя разбивались о стекла, оставляя мокрые дорожки.

Никого, кто бы мог прийти на помощь!

Раум так же спокойно и медленно погасил фары, отстегнул ремень безопасности.

— И что мне с тобой за это сделать? — словно рассуждая вслух спросил он.

— Я не просила тормозить! — выкрикнула Дженни неестественно высоким голосом.

— Ну как же? — все с той же угрожающей лаской в голосе удивился демон. — Разве не ты кричала “останови машину”, детка?!

Стоило заткнуться, не спорить с ним, это было бы умнее всего. Но наглость, с которой демон извратил и вывернул наизнанку ситуацию, не дала смолчать.

— Машину не умеешь водить ты, а виновата я? Да и ничего с твоей “Мантикорой” не случилось. Ветками поцарапало.

Нет, он не взбесился в ответ против ожидания. Только улыбнулся, и от этого стало еще страшнее.

— Поцарапало, значит? — задумчиво переспросил демон.

И вдруг оказался рядом, совсем близко, нависая над ней. Пальцы вцепились в волосы, притягивая Дженни ближе к его лицу, угрожающе светящимся красным глазам.

— Ты понимаешь, чем все это могло закончиться, детка?! — в лицо прошипел ей демон. — Если бы я не удержал руль?! Если бы нас снесло с дороги в дерево? Если мы были на повороте и десять раз перекувырнулись, а ты не пристегнута?!

Он швырял ей в лицо вопросы, склоняясь все ниже, пока не уперся в ее лоб, покрытый холодной испариной.

— Ну, — Раум встряхнул ее, словно тряпичную куклу. — Понимаешь?!

Девушка затравленно молчала. Каждая его фраза невольно вызывала перед мысленным взором соответствующие картины. Только сейчас, почти десять минут спустя, ее настигло понимание, чем могла бы закончиться эта поездка, и Дженни затрясло от страха.

Даже демоны, бывает, погибают в автокатастрофах. А она — оборотень-полукровка. И она не была пристегнута.

— Прости, — признавать свою неправоту перед проклятым ди Форкалоненом было нелегко. Но нужно. — Я действительно виновата. Но ты должен был остановить машину, когда я просила!

— Должен? — он оскалился. — Я ничего тебе не должен, детка. Разве что отшлепать за непослушание.

— Что?! Ты в своем уме, ди Форкалонен?!

— Ага, — злость в его глазах сменилась непонятным предвкушением. — Знаешь, в отличие от кузена Дэмиана я не любитель подобных игр. Но речь уже не об удовольствии, а о воспитательных мерах. Раз слова до тебя не доходят.

— Катись в бездну, грязный извращенец!

Девушка попыталась было поднырнуть под его рукой, но пальцы сжались на ее волосах и дернули назад. Демон навалился на нее всем телом, прижимая к двери.

— Да, — повторил он так, словно эта мысль нравилась ему все больше. — Ты просто напрашиваешься, чтобы твою очаровательную задницу как следует выдрали, Дженни-непослушная-девчонка.

ГЛАВА 22

Домик находился с другой стороны реки, в глубине Лейтона, сразу за узким горбатым мостиком с романтичным названием Лунный мост. Здесь, в самом сердце студенческого квартала, улочки и переулки сплетались в причудливое кружево, выложенная брусчаткой мостовая куда лучше подходила для лошадей, чем автомобилей, а дома — невысокие и старинные, сохранившиеся с тех времен, когда понятия “типовая застройка” просто не существовало — тесно жались друг к другу, словно пытаясь согреться.

Район Лейтон-сквер хоть и относился к историческому центру, не считался среди столичных жителей престижным. Слишком неудобные и тесные улочки — не подъехать на машине. Слишком много каналов и мостов. Слишком маленькие домишки и слишком близко друг к другу. Вроде и центр, но до больших улиц с моллами, синема-парками, офисами, развлечениями не так уж близко.

И даже благородный налет старины не искупал в глазах ценящих комфорт обывателей всех перечисленных недостатков.

Пару веков назад, когда Лейтон находился еще на окраине столице, его заселял только зарождающийся средний класс: лавочники, успешные ремесленники, стряпчие. За прошедшие годы Нью-Эбор вырос в пять раз, раскинулся широкими проспектами и магистралями, вздыбился небоскребами в районе сити, вспыхнул огнями Ривер-вей, оброс нищими дешевыми многоэтажками окраины.

А Лейтон-сквер так и остался островком, осколком прошлого. Почти в центре, но все же в стороне.

Ани влюбилась и в район, и в мостик, и в сам дом с первого взгляда. Невозможно было не влюбиться в увитые плющом стены, полукруглые мансардные окна, красную черепичную крышу и флюгер в форме бегущей лисы.

Вблизи ощущение уюта смазалось. Стало заметно, что плющ давно не подстригали, флюгер позеленел от времени, а медный оклад над дверью зияет дырой на месте вывески. Витрина на первом этаже была пустой и темной, на двери висела криво приколоченная табличка: “Закрыто”. Не новый, но еще крепкий дом показался каким-то заброшенным и неухоженным. Словно мужчина средних лет, который после внезапного горя махнул на себя рукой.

— Здесь, что ли? — Лиар остановился, еще раз сверился с адресом и нахмурился. — Ты уверена, что нам именно сюда?

Ани горячо закивала.

— Миссис Дудник сказала, что после смерти дочери ее подруга закрыла кафе. Но сама живет в том же доме на втором этаже. Здесь должен быть другой вход.

Вход отыскался со стороны реки. Неприметная дверь, снабженная молотком в виде собаки, держащей в зубах кольцо. Тоже в прозелени, как будто к обитателям дома крайне редко заглядывали гости.

После рассказа миссис Дудник Ани ожидала, что владелица дома будет немолодой, но еще крепкой леди, вроде самой хозяйки цветочной лавки. Однако женщине, которая открыла дверь, вполне подошло бы и слово “старуха”. Время не пощадило ее. Изрезало морщины, густо выбелило и без того светлые волосы. Недовольно поджатые губы придавали лицу брюзгливое выражение, а бледно-голубые глаза казались выцветшими и потухшими.

— Я ничего не покупаю! — заявила она, не дав Ани раскрыть рот. — Уходите!

И захлопнула дверь. Пришлось снова стучаться.

— Уходите, или я вызову полицию, — отозвался недовольный женский голос.

Лиар вздохнул.

— Может, действительно пойдем?

— Нет, погоди, — Ани снова постучала. — Миссис Хупер, пожалуйста! Мы от миссис Дудник! Она сказала, что вы сдаете комнату…

Дверь снова распахнулась, и женщина смерила потенциальных постояльцев колючим взглядом.

— Сдаю, — сдержанно отозвалась она. — Но не абы кому. Говоришь, вас прислала Летиция? — женщина покосилась на Лиара, разглядывая откровенно нечеловеческую внешность юноши со все большим подозрением.

— Он что — из этих? Рогатых?

Демон раздраженно пожал плечами. Ани стиснула его пальцы в безмолвной мольбе.

Лиар не терпел хамства со стороны людей. Сразу вспоминал, что он высший демон, становился жестким и агрессивным.

— Таким, как он — не сдаю, — лицо женщины исказилось от гнева и отвращения. — Убирайтесь!

“Пожалуйста, не надо! — мысленно взмолилась Ани, уже предчувствуя, что Лиар сейчас ответит. — Может, получится договориться. Нам нужна эта квартира!”

Демон выпрямился, излучая презрение.

— Я бы и сам не стал снимать комнату у расистки, — процедил он, смерив женщину высокомерным взглядом, и повернулся, намереваясь уйти.

— Как ты меня назвал? — за агрессией в голосе хозяйки послышалась растерянность.

— Подождите! — вскричала Ани, чувствуя, как тает призрачная надежда обрести нормальное жилье. — Миссис Хупер, у нас письмо! От миссис Дудник.

Лиар обернулся и нахмурился.

— Ани, мы уходим.

Девушка подарила ему умоляющий взгляд.

“Пожалуйста! Дай мне попробовать!”

Она сунула письмо домовладелице. Та недовольно поджала губы, но взяла конверт. Все время, пока хозяйка дома медленно извлекала из складок одежды очки, пока протирала их и, подслеповато щурясь, вчитывалась в послание, Ани почти не дышала.

Лицо женщины немного смягчилось.

— Летти ручается за тебя, — сообщила она Ани. — Говорит, что ты работала у нее год и показала себя, как честная и ответственная девушка. Но вот его, — она ткнула узловатым пальцем в Лиара, — Летти не знает.

Демон помрачнел еще больше.

— Я сам могу говорить за себя, — ровно ответил он, но Ани безошибочно различила в спокойном голосе угрожающие нотки. — И у меня есть имя. Валиар ди Абез, мэм.

— Когда мне понадобится твое имя, я спрошу, демон, — фыркнула миссис Хупер.

В душе поднялась обида. Хамство в свой адрес Ани бы стерпела, но слышать, как чужая тетка в лицо пытается унижать Лиара было невыносимо.

“У нее тяжелый характер, — предупреждала миссис Дудник. — Джоанна не слишком-то вежлива и не любит, когда с ней спорят. Но человек она хороший. К тому же сдает мансарду совсем за гроши, жилья дешевле и лучше вам не найти”.

Это уже не просто тяжелый характер. Это, как правильно сказал Лиар, неприкрытый расизм.

— Почему вы так с нами разговариваете? Вы же ничего о нас не знаете!

— Я знаю таких как он, — с яростью прошипела женщина. — Всех этих богатых избалованных сынков, которые считают, что люди — грязь под их ногами. Беги от него, девочка, пока не поздно.

— Мое воспитание не позволяет мне грубить пожилым женщинам, — зло отозвался на эту речь демон. — Поэтому я промолчу. Ани, пойдем.

— И проваливайте! — хозяйка дома фыркнула и уже собиралась захлопнуть дверь, когда в зазор выскочил крупный серо-полосатый кот. Женщина издала горестный крик, — Ах… Флаффи! Держите его!

Котяра собирался проскочить мимо них, но не тут-то было. Реакция демона была молниеносной, Ани даже заметить не успела, как он нагнулся и снова выпрямился с пушистым бандитом на руках. Кот возмущенно мявкнул и поднял усатую мордочку, чтобы обнюхать своего тюремщика. И вдруг громко замурчал.

— Ой, какой красавец! — невольно вырвалось у Ани.

Кот действительно не шел ни в какое сравнение с облезлыми дворовыми кошками заводской окраины. Крупнее их раза в два, с толстой сытой мордой и невероятно пушистой шубкой.

На руках ему определенно понравилось. Кот довольно тарахтел и терся о демона, старательно помечая его, как свою собственность. Лиар, совершенно неготовый к подобному обожанию, застыл с растерянным видом, держа зверюгу на руках.

— Давай его сюда, — смущенно попросила хозяйка дома. Потом помялась и добавила. — Спасибо, что поймал.

Юноша протянул ей кота, но Флаффи возмущенно мявкнул и вцепился в его пиджак когтями, не желая расставаться с демоном.

— Надо же… Никогда не видела, чтобы Флаффи так ластился к кому-то. Он чужих не любит.

В присутствии кота взгляд женщины потеплел, лицо смягчилось. Куда-то делась брюзгливая складка у края губ, и Ани вдруг подумала, что миссис Хупер не так уж стара. Скорее махнула на себя рукой, как и на свой дом.

Ани осторожно протянула руку, и покосила на хозяйку дома.

— Можно погладить?

— Гладь, если разрешит.

Флаффи разрешил. Точнее, принял ласку с королевским снисхождением. На усатой мордочке было написано высокомерное довольство, достойное императора.

Шубка у котика оказалась необыкновенно мягкой и пушистой. Ани сразу захотелось зарыться в нее лицом.

— Говорят, животные чуют хороших людей, — задумчиво пробормотала миссис Хупер.

— Я не человек, — ровно заметил Лиар и снова попытался отдать кота, но тот опять возмутился.

— Да уж, помню, — она язвительно улыбнулась и посторонилась, освобождая проход. — Неси его сюда. Заодно посмотрите комнату.

Ани облегченно выдохнула, снова погладила зверька и шепнула ему: “Спасибо”. В ответ котяра фыркнул и сощурил ярко-зеленые, как у Лиара, глаза.

***

Они поднялись на второй этаж. Отсюда в мансарду вела узенькая лишенная перил лесенка, похожая на стремянку, которая упиралась в край напольного люка.

Сама домовладелица с ними не пошла, отговорившись возрастом. Лиар отпустил кота, поднялся и протянул руку Ани, помогая влезть.

— Грязно как, — демон недовольно сморщился и чихнул.

— Не грязно, а пыльно, — поправила его Ани.

Да, пыльно. Но одна хорошая влажная уборка решит эту проблему. В остальном же комната была замечательной. Простой, но очень уютной со скошенным потолком, обитыми деревянной дранкой стенами и полукруглым окошком, в которое виднелись уходящие вдаль черепичные крыши. За небольшой перегородкой обнаружился душ с огромной медной лейкой, а низенькая дверь вела на балкончик, выходящий прямо на тихую улочку. Как же здорово будет сидеть на нем по вечерам в обнимку, пить чай и смотреть, как город медленно тонет в сумерках.

— Я уберу. Здесь будет чисто и очень хорошо. Вот увидишь!

Демон измерил шагами длину комнаты, остановился напротив окна.

— Мебели почти нет, — он покосился на единственный предмет обстановки — старую кровать. Натянутая на раму сетка и блестящие набалдашники на стойках изголовья. Слишком большая для одного, но маленькая для двоих. Разве что спать в обнимку.

— Купим, — счастливо отозвалась Ани. Подошла ближе, обняла его и заглянула в лицо. — Тебе нравится?

— Знаешь, нравится, — тихо отозвался Лиар.

Небольшой размер, скудность обстановки и скошенный потолок не раздражали. Мансарда напомнила картинку из книжки, изображающую каюту корабля. В детстве Лиар мечтал жить в такой и даже упрашивал родителей, когда они затеяли ремонт, устроить в его комнате что-то подобное, но матушка поморщилась и сказала, что так живут плебеи.

Вот только хозяйка… Если она и дальше будет разговаривать с ним таким тоном, он не сдержится.

— Мне кажется, она не такая, — прошептала Ани. — Может, ее кто-то из демонов обидел?

Неслышно подкравшийся кот потерся о ногу и басовито замурлыкал.

— Флаффи. Куда ты опять, наглая скотина?!

Вслед за котом, кряхтя и охая по лестнице начала подниматься его хозяйка. В откинутом люке показалась ее голова, и Лиар поспешил помочь пожилой женщине взобраться.

— Миссис Дудник говорила, что вы разрешаете жильцам готовить на вашей кухне, — уточнила Ани.

Хозяйка недовольно скривилась.

— Разрешаю. Можешь пользоваться второй плитой и одним из холодильных шкафов, но за зарядку магкристаллов платить будешь сама. И до первого свинарника. Если хоть раз разведешь срач, на порог больше не пущу, как хотите, так и готовьте. Гостей не водить, пьянок не устраивать. Оплата шесть золотых в месяц. Еще шесть залога. Если будете дебоширить — выгоню.

Шесть?! Это было дешевле даже той затрапезной и страшной комнатушки, из которой они оба, не сговариваясь, сбежали, только заглянув.

Шесть… Ани говорила, что если покупать продукты на рынке и готовить дома, расходы на еду не превысят шести империалов в месяц, а это значит…

Значит, что денег хватит до середины осени. За это время точно что-нибудь да подвернется.

— Ну?! — сварливым тоном продолжила домовладелица. — Остаетесь или уходите?

Флаффи тронул демона лапкой и жалобно мяукнул, требуя, чтобы его взяли на ручки.

— Спасибо, миссис Хупер, — Лиар поднял кота и примирительно улыбнулся, стараясь не выдать насколько для него важно ее согласие. — Нам все нравится. Мы бы хотели здесь остаться.

[Конец первого тома]

[ОТ АВТОРА:

Дорогие друзья, книги – мой единственный источник дохода. Благодаря продажам с ПМ я могу продолжать радовать вас историями. Я люблю то, что делаю и ответственно подхожу к творчеству, поэтому пишу не быстро, но стараюсь делать это как можно качественнее.

Каждая книга – труд нескольких месяцев, а цена на нее не превышает стоимость чашки кофе. Пожалуйста, не копируйте и не высылайте книгу.

Помните, что человек, с которым вы по его слезной просьбе поделились файлом, завтра может передать его кому-нибудь третьему, а тот – загрузить его на пиратский сайт, тем самым подставив вас и лишив автора средств к существованию.

Спасибо, за то, что были со мной и героями на протяжении этой истории. Надеюсь, вам понравилось!

Приглашаю читать мои новые книги в процессе выкладки на Продамане: . ru/amarant/books

Также буду рада видеть вас в своей группе Вконтакте: https://vk. com/alis_group

У меня есть имя, под которым я издаюсь. В этих книгах тоже есть любовь и временами встречается жаркая эротика. ;) Так что если вам по вкусу мой стиль, приглашаю читать творчество Алины Лис: . ru/Alina-Lis/books

Если вы хотите получать рассылку с информацией о свежих книгах, оставьте ваш адрес в комментариях к соответствующей теме: . ru/Alina-Lis/books/Podpiska-na-rass

Мои книги на бумаге можно заказать здесь: http://www. labirint. ru/authors/67998/]

Заметки

[

←1

]

Ан гард (фр. En guarde, К бою) - в фехтовании сигнал о подготовке к соревнованию. Участники поединка должны занять позиции каждый за своей линией начала боя.

[

←2

]

Эт-ву прэ? (фр. Êtes-vous prêt?, Вы готовы?) Судья задаёт вопрос перед началом боя обоим участникам. Участник, не готовый к бою, должен подать сигнал судье.

[

←3

]

Алле! (фр. Allez!, Начинайте!) Сигнал о начале боя.

[

←4

]

Анхелос - идеальные энергетические доноры для демонов. В отличие от людей анхелос не выгорают, когда делятся с демонами своими эмоциями. Почти вымерли из-за эпидемии несколько тысяч лет назад.

В истинном облике сильнее демонов, если сражаются за то, во что верят. Власть императора опирается на поддержку отряда анхелос.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg