«Тайны берега скелетов »

548

Описание

В сборнике лучших историй южноафриканского писателя Лоуренса Грина рассказывается о загадках африканской природы и прошлого Черного континента. В них редкие свидетельства о необъяснимых явлениях и самые необычные случаи, происходящие в различных уголках Африки. Истории повествуют о несметных сокровищах, спрятанных зулусским вождем Лобенгулой, кораблях разных эпох, покоящихся в зыбучих песках Берега Скелетов, о тайнах африканских русалок-дюгоней, о затерянном в пустыне Калахари городе, который ищут уже сто лет, но не могут найти В основу этой книги легли личные наблюдения автора, встречи и уникальный архивный материал.



Настроики
A

Фон текста:

  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Текст
  • Аа

    Roboto

  • Аа

    Garamond

  • Аа

    Fira Sans

  • Аа

    Times

Тайны берега скелетов (fb2) - Тайны берега скелетов (пер. Н. Кривцов) (Библиотека тайн) 8519K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Лоуренс Грин

Лоуренс Грин Тайны берега скелетов

Тайны Берега Скелетов

Побережье Юго-Западной Африки на протяжении тысяч миль охраняют буруны и гряды высоких желтых дюн. Эти песчаные дюны — самые высокие в мире. Под дюнами — но редко на поверхности — лежат алмазы. Только на крайнем севере и крайнем юге есть реки, которые текут круглый год. Кунене — северная граница страны — своенравная и малоизученная река, некоторые участки которой не исследованы и по сей день.

Отвесные обрывы врезаются в мутный и вероломный поток. Бегемоты, крокодилы, малярия и нестерпимая жара — вот опасности, которые подстерегают тех, кто в поисках алмазов пересекают реку. К этому еще стоит добавить неожиданные пороги, которые затягивают и опрокидывают каноэ.

На юге — Оранжевая река, вполне мирный поток; но и там вы можете пройти сотни знойных миль по длинным каньонам и так и не увидеть признаков цивилизации.

Алмазы можно найти повсюду между этими реками, если держаться безлюдного берега. Это — пустыня Намиб, со своей собственной пугающей красотой и своими собственными опасностями. Это пустыня потому, что ледяное течение из Антарктики проходит вдоль берега и вытягивает всю влагу из преобладающих южных ветров. Испарения конденсируются. Почти каждый вечер приносит туман. Между периодами тумана и обжигающего восточного ветра проносятся песчаные бури. Мне не раз приходилось испытывать страх во время этих бурь, находясь в полной темноте, не имея возможности говорить и лишь слушая, как песок, словно дождь, немилосердно сыпется на брезент над моей походной постелью. Даже морские птицы кричат от ужаса, когда за ними гонится такая буря.

Большую часть песка дает холодный синий океан. Он высыхает при отливе, а сильный ветер поднимает его и несет вглубь материка, увеличивая и без того огромные движущиеся дюны. Между портами Людериц и Уолфиш-Бей местность напоминает океан из песка, движущегося на 80 миль вглубь материка в виде огромных барханов, достигающих 700 футов в длину. Время от времени какие-то капризы геологии рождают вдруг на свет красную дюну среди одинаковых желтых чудовищ. С большими промежутками среди песка возникают сухие русла рек, их берега отмечены высокими деревьями ана, разновидностью акации; но они никогда не доходят до побережья. Только вечнозеленые тамариски выживают в этом подлинном поясе жажды. Дальше вглубь материка одиночество пустыни нарушают эвфорбии, редкие вельвичии и так называемые «бушменские свечи» — пылающий желтым пламенем кустарник. Небогатый сад, но производящий впечатление почти чуда, если учесть, что на побережье не выпадет и дюйма осадков за двадцать лет.

Неожиданно среди этой пустыни вздымаются горы, одинокие пики, которые немцы прозвали «инзельберге», гранитный купол гор Брандберг, мраморные горы, известные здесь как Фальшер-Хайнрих и Ланге-Хайнрих, Спитскоп и Россинг. Берег океана, как правило, пологий с отдельными вкраплениями скал. Монотонность береговой линии нарушают лишь лагуны. Когда-то это были заливы, но песок постепенно перегородил проливы, соединяющие их с океаном. Точно так же были перекрыты и устья рек, но несколько раз в каждые сто лет во время сильного паводка все же побеждает песок. На этих безлюдных берегах лишь тела животных, стволы деревьев да всякий мусор, выносимый паводками, покоится на скрытых в песке алмазах. В руслах рек сохраняется пресная вода, и на побережье люди часто спасали свои жизни, копая в нужном месте, порой совсем рядом с океанскими волнами. К берегу выходят стада антилоп гемсбоков, чтобы полизать соль. Упитанные антилопы раскапывают песок в поисках воды копытами и питаются дикими дынями. Шакалы посещают берег, чтобы поохотиться на морских птиц. Таинственные звуки пустыни Намиб — это вой шакалов на луну. Иногда на побережье из внутренних районов выходят и дикие страусы. Но в этом мире песка только птицы и насекомые чувствуют себя как дома.

Некоторые называют пустынное побережье Юго-Западной Африки «Берегом Скелетов», и это вовсе не полет воображения. Многие путешественники называли его «Берегом Мертвых Кораблей». Но для меня это всегда будет «Берег Алмазов». Он протянулся на более чем восемьсот миль от Кунене до Оранжевой реки — восемьсот миль южноатлантического прибоя, долгих, пологих берегов, редко посещаемых человеком, и огромных серповидных дюн, с верхушек которых порывы резкого ветра, называемого готтентотами «су-у-уп-уа», постоянно сметают песок. Иногда попадаются соляные «паны» и лагуны, которые облюбовали фламинго. Все они столь же бесплодны, как и Луна.

Об этих диких местах ходит масса удивительных историй. Это берег, о котором автор историй ужасов вряд ли сможет придумать что-то более драматичное, чем подлинные приключения, реальные катастрофы и медленные мучительные смерти, которые там разыгрывались.

Я ездил туда по специальному разрешению и никогда мне не угрожала опасность умереть от жажды. Искатели алмазов, нелегально проникающие туда, могут быть оштрафованы на пятьсот фунтов стерлингов (или посажены на год в тюрьму), если их застанут в запретной зоне прибрежной пустыни. Но полиция знает, что меня больше интересуют истории об алмазах, чем поиски самих камней. И я свободно проезжал по «Сперр-гебит» — «запретной территории».

Теперь проследуем вдоль берега на юг от перекрытого песчаными отмелями устья Кунене, где кончается Ангола и начинается Юго-Западная Африка. Морские карты этих мест не особенно точны, потому что сильное течение постоянно перемещает массы песка. Возможно, именно поэтому португальский лайнер «Моссамедес» сел на мель у мыса Фрио в 1923 году с двумястами пятьюдесятью восьмью людьми на борту. Они воспользовались спасательными шлюпками. (Шесть из них подобрали.?) Седьмая исчезла.

23 апреля 1923 года у мыса Фрио, разбившись о скалы, затонул португальский грузопассажирский пароход «Mossamedes (в 1895 году как пассажирский пароход «Sumatra»), 220 человек погибло

В этой седьмой шлюпке были женщины и дети, а также двое британских пассажиров. Семь лет спустя знакомый мне искатель алмазов, Джозеф Саскин из Йоханнесбурга, шел вдоль пустынного берега в сопровождении группы местных носильщиков. Он наткнулся на шезлонги, корабельную мебель, кровати, большую оплетенную бутыль портвейна. В шестидесяти милях к югу от реки он остановился на ночлег на дюне, и рядом со своим одеялом обнаружил пару туфель. На следующий день он стал раскапывать песок и вырыл скелет девочки лет пятнадцати. Неподалеку Саскин обнаружил еще тридцать скелетов. Это были люди из седьмой шлюпки. Спустя семь лет он похоронил их как полагается под деревянным крестом и продолжил свой путь. Саскин нашел груз с потерпевшего аварию «Моссамедеса» — весьма ценный груз, к которому никто не прикасался в течение семи лет после кораблекрушения. Он одел своих носильщиков в шелковые одеяния и шляпы из страусиных перьев, но ему пришлось оставить часть ценностей в виде столовых приборов и других предметов, которые было невозможно унести. Еще немного к югу от мыса Фрио пешая колонна вышла к деревянному паруснику, наполовину погребенному в дюнах примерно в сотне ярдах от того места, куда сегодня доходит прилив. Это было еще одно подтверждение изменчивости береговой линии, участки которой движутся на запад под влиянием ветра и течения.

Еще дальше на юг Саскин наткнулся на судовую дверь и скелет белого человека. На досках были выжжены слова «У. Макманн, оставшийся в живых после гибели корабля». Остальная часть надписи была стерта. В нескольких милях от этого места было еще одиннадцать скелетов и несколько брошенных повозок. Вероятно, разведывательная экспедиция потерпела неудачу. Саскин и его люди вернулись.

Саскин умер своей смертью, и поэтому я могу поведать необычайную историю, которую он просил меня держать в тайне, пока он жив. Саскин оставил карту, на которой отмечены богатые залежи алмазов — по крайней мере, так он считал. Но я уже бывал на том месте, где он нашел скелеты, и у меня нет желания ехать туда снова в поисках алмазов.

Я знал полицейского, Фреда Когилла, который патрулировал берег верхом, еще задолго до тех времен, когда появились джипы. Когилл говорил мне, что он отметил на карте четыре безымянных обломка деревянных кораблей. Вероятно, это были американские китобои. И владельцы из Нью-Бедфорда и Нантакета так никогда и не узнали, что случилось с их пропавшими судами.

Около одного из разбившихся кораблей лежало несколько скелетов. Там погибла целая команда — причем на всех были туфли. Когилл обнаружил у мыса Фрио таинственную каменную сигнальную башню и уже едва заметную тропу, ведущую на двадцать миль вглубь материка. Он прошел по ней, пока она не уперлась в огромную дюну. Согласно версии Когилла, какие-то неизвестные искатели, возможно, португальцы, добывали там алмазы или какие-то другие минералы много лет тому назад и вывозили их с мыса Фрио.

Мысу Фрио и другим мысам и бухтам на побережье имена дали португальские исследователи. На их старых картах обозначен залив, названный Ангради-Санта-Амброзия. Его сегодня не существует, и старые навигационные книги, которые я изучал, говорят о том, что залив был перекрыт песчаными банками или размыт.

Аббат Брей работал недалеко от побережья во время одного из моих путешествий. Знаменитый французский археолог сказал мне, что, когда он изучал наскальную живопись, он встретил старателя, который утверждал, что сделал сенсационную находку на пустынном берегу. В одном месте, где можно было высадиться на берег, он видел каменную плиту, на которой были слова «Золотая лань — Люди Дрейка». Дрейк заходил в Столовую бухту во время своего кругосветного плавания, и, я думаю, вполне возможно, что «Берег Сокровищ» до сих пор скрывает следы этого знаменитого путешествия.

Некоторые исследователи считают, что арабы из Софалы на своих доу посещали в начале XVII века Святую Елену. Одна экспедиция, которую я сопровождал на пустынное побережье, должна была изучить все выброшенные на берег деревянные корабли, которые могли бы быть азиатского происхождения. Нехватка бензина и разрушительная песчаная буря вынудили нас вернуться раньше, чем мы предполагали. Я сомневаюсь, что нам удалось бы найти доу, но дюны могут до сих пор скрывать многие вековые секреты.

Когда-то эти песчаные берега посещали примитивные страндлоперы — бушменское племя, которое жило, в основном, сбором морских животных — устриц, крабов и других «даров моря». Когда я путешествовал в 1951 году вместе с экспедицией Бернарда Карпа, собирая экспонаты для музеев, последние из этих кочевников вели свой прежний образ жизни. Большинство из них смешалось с представителями других племен, но еще можно было увидеть и чистокровных страндлоперов — низкорослых, с довольно темной кожей, людей со спутанными перечного цвета волосами, с морщинистыми лбами и глубоко посаженными глазами.

Они говорили на бушменском языке без характерных для него щелчков. Ни у одной другой группы бушменов нет этой особенности. Большую часть года они проводили на самом голодном и самом неприветливом побережье в мире. Мертвая рыба, выброшенная на песок, составляла основу их рациона. Особенно они любили мертвых тюленей. Мертвый кит вообще представлял для них подлинное сокровище, и они вспоминали о радостном событии в течение многих месяцев после этого.

Я думаю, когда я их встретил, оставалось всего с десяток или дюжину чистокровных страндлоперов. Вряд ли пройдет еще много лет, прежде чем последний подлинный представитель этого племени будет лежать в какой-нибудь далекой хижине из китовых костей и отходить в мир иной. Это будет конец еще одной главы в истории примитивного человека в Африке. Пигмеи тропических лесов, бушмены-охотники в пустынях останутся. Но никогда больше маленькие страндлоперы не будут оставлять своих следов на этих песчаных берегах вдали от цивилизованного человека. «Берег Сокровищ» потеряет свое живое сокровище.

Форт Рок-Пойнт был старым прибежищем страндлоперов, и именно там мы однажды стали лагерем с экспедицией Карпа. Я натянул брезентовый навес между двумя фрагментами скелета кита и лег спать под шум морского ветра. Утром я обнаружил могилу — песчаный холмик, украшенный ракушками и галькой и отмеченный табличкой, на которой были вырезаны слова: «М. Корасеб. Он умер, чтобы его товарищи по плаванию могли жить». То была трагедия, последовавшая за гибелью британского грузового судна «Dunedin Star» («Данедин стар») у этого побережья во время второй мировой войны. Спасти шестьдесят трех человек, которые добрались до берега в шлюпках, было не так-то просто, и прошли недели, прежде, чем это удалось сделать. Во время спасательной операции разбился буксир, и именно тогда и умер несчастный Корасеб, после того, как выбрался через прибой с линем на берег.

«Dunedin Star» («Данедин стар») в конце ноября 1942 года села на мель в Южной Атлантике у побережье Skeleton Coast Юго-Западной Африки

Этот мир полностью изолирован от остальной вселенной, и искатели приключений принимали в расчет отдаленность форта Рок-Пойнт, отправляясь сюда в поисках алмазов. Я знавал этих людей. Одним из них был шкипер Чарлз Броукер, который избороздил тысячи миль по океанам и морям на бывшем военно-морском пинасе «Теодора». Броукер стал на якорь у форта Рок-Пойнт и на веслах отправился на берег. Он искал жестянку из-под патоки, в которой лежали алмазы стоимостью около шестидесяти тысяч фунтов стерлингов, спрятанную старателем, который должен был вручить алмазы своим работодателям. Броукера ждала полиция верхом на верблюдах. Кто-то выдал его и хотел получить вознаграждение. Броукер заплатил суровый штраф, а несколько человек, что сопровождали его, попали в тюрьму.

Но жестянка с алмазами не была забыта. Броукер рассказал мне историю яхтсмена Газзуэлла, который совершал путешествие из Англии в Столовую бухту на небольшом кетче «Наш парень». Газзуэлл и его люди сумели сохранить свои планы в тайне. Они высадились у Форта Рок-Пойнт, но заполучить алмазы им не удалось. Правда, они уплыли обратно, избежав встречи с полицией.

Я спросил у старого Броукера, что же стало с алмазами. «Кто-то добрался туда раньше них на самолете, — ответил он угрюмо. — Они нашли жестянку там где надо, но она была пуста». Это — абсолютно правдивая история с «Берега Сокровищ». Она частично, была описана в газетах, но в них не было имени пилота, который опустошил жестянку. Я же его знал тоже.

На алмазы можно наткнуться вдоль всего пустынного берега. В пятидесяти милях к северу от Свакоп-мунда находится сущий рай для рыбаков, который называют Хентис-Бей — довольно непривлекательный курорт с лачугами и магазином. Никто от Хентис-Бея не ждал ничего более интересного, чем хороший улов рыбы, но несколько лет назад владелец магазина нашел там пять небольших алмазов. Кто-то стал просматривать архивные записки, и узнал, что еще в 1910 году доблестный доктор Э. Рёйнинг, открывший месторождение Александер-Бей, обнаружил алмазы в Henties Bay (Хентис-Бее). Рёйнинг вряд ли особенно полагался на фортуну, потому что он оставил Henties Bay (Хентис-Бей) в покое. Но место это не является запретной зоной, и в 1963 году там было удовлетворено более трех тысяч заявок на отвод участка. Мне еще, вероятно, только предстоит услышать о ком-то, кто сколотил себе состояние в этом районе, а пока рыбаки спокойно забрасывают свои удочки в прибой, и им не мешает шум работающей техники. Алмазная лихорадка — непредсказуемая болезнь в Намибе.

Примерно в сотне милях к северу от Хентис-Бея, около легендарного берега Каокофельд, находится более многообещающий лагерь старателей. Это еще одно недавнее открытие, носящее имя Тосканини, так как один из управляющих был большим поклонником музыки итальянского композитора. В Тосканини есть электричество, опреснительная фабрика и сад в сухом русле реки Угаб. Овощи выращиваются восемь месяцев в году; затем наводнения все смывают прочь. Сборные дома с двойными стенами, облицованными стекловолокном, выдерживают напор песчаных бурь. Шум обогатительной фабрики, конечно, кажется здесь сладкой музыкой.

Когда вы пройдете около четырехсот миль на юг от Кунене, и при этом еще останетесь живы, появится первый населенный пункт. Это Кейп-Кросс, одинокий мыс, где Диего Кан поставил каменный падран. Кан был первым белым исследователем, кто ступил на землю Южной Африки. Это случилось в 1485 году, и прошло более четырех веков, прежде, чем германский патруль вновь открыл мыс Кросс и поставил монумент. Еще один след Кана и его команды был обнаружен вросшим в соль неподалеку от надрана всего несколько лет назад. Это были миниатюрные ножны от меча с украшением в виде пальмовых ветвей, и медальон с изображением головы — с бородой, в шлеме — явно иберийского происхождения.

Когда-то у мыса Кросс была лагуна, где морские птицы устраивались на ночь на островках и оставляли после себя тысячи тонн гуано. Лагуна высохла, шакалы разогнали птиц, но удобрение, стоимость которого равна целому состоянию, осталось. И человеком, который осознал подлинную цену этих запасов, был бедняк по имени Мазере, живущий сбором выброшенного на берег хлама. Он отправился в Англию, нашел средства и положил начало предприятию, на котором трудились сотни людей в течение многих лет. Я узнал, что Мазере закончил свои дни богатым человеком, в непривычной для него респектабельной обстановке в городе Бат. Таковым бывает неожиданное богатство, каким иногда награждает Берег Алмазов.

Свакопмунд — порт времен германской колонии, а сегодня приморский курорт с непредсказуемым климатом, лежит в восьмидесяти милях к югу от мыса Кросс. Некоторые дома выстроены в тирольском стиле, над другими возвышаются башенки и купола; на берегу до сих пор стоит и летний дворец германских губернаторов. Когда во время первой мировой войны германские войска уходили отсюда, многие мирные жители остались и закопали свои ценности, чтобы спасти их от южноафриканской армии. Думаю, некоторые оставленные дома были разграблены, но я знаю, что батальон, который рыл траншеи около железнодорожной станции, откопал столько бочек с пивом, что их хватило бы на утоление жажды каждого солдата — ну, хотя бы на какое-то время. Когда война окончилась, пару улиц в Свакопмунде перерыли и поисках ценностей. Позже были найдены некоторые ювелирные изделия и столовое серебро. Другие сокровища, а также огромные серебряные кубки, которые украшали общий армейский стол германского колониального полка, так до сих пор и не найдены.

В 1952 году в Свакопмунде во время строительства фундамента для нового здания был найден старинный обоюдоострый меч. Его отправили в Лиссабон, и там установили, что это португальское оружие, возраст которого несколько веков. Таково было первое и единственное подтверждение того, что португальские исследователи посещали устье реки Свакоп во время своих путешествий. Меч мог быть обронен членом команды Бартоломеу Диаша в ходе стычки с местными жителями.

В двадцати милях пути на юг мимо ослепительных дюн, вы попадаете в Walvis bay (Уолфтиш-Бей), единственную безопасную гавань на этом берегу. Это не рай для тех, кто ищет сокровища. Слишком много пустых бутылок покоится в здешних песках. Правда, город был невероятно возбужден, когда несколько лет назад на его окраине был найден чистый и прекрасный алмаз. В Walvis bay (Уолфиш-Бее) нет алмазосодержащего гравия, и изыскателям не удалось обнаружить характерных для месторождений алмазов геологических формаций. Тем не менее завеса тайны была приподнята охотником, который застрелил около Walvis bay (Уолфиш-Бея) дикого страуса и вытащил у него из желудка несколько ценных алмазов. Страусы заглатывают твердые предметы, чтобы лучше переваривалась пища. Страусы, носящие в себе алмазы, приходили с одной из алмазных россыпей к югу от Walvis bay (Уолфиш-Бея).

Sandwich-Harbour (Сэндфиш-Харбор) — наша следующая остановка — занесенная илом лагуна, где когда-то бросали якорь океанские суда. Её можно найти на морских картах в двадцати пяти милях к югу от Уолфиша; на моей старой карте береговая линия отмечена пунктиром из-за множества постоянных изменений. Насколько я могу судить, примерно восемьдесят лет назад в Сандфиш-Харбор стояла португальская канонерка. Пока она находилась в заливе, пролив, вероятно, был перекрыт, и она так никогда больше не вышла в открытое море. За прошедшие годы она вросла в песок, ее старого образца квадратные орудийные порты были забиты, носовое украшение в виде орла исчезло. Необычная судьба для военного корабля. Но спасти его из этой отдаленной гавани было невозможно.

Про Sandwich-Harbour (Сэндфиш-Харбор) существует легенда о сокровищах, которая, возможно, имеет определенную реальную основу. Несомненно в ней то, что один немецкий доктор действительно провел здесь много лет, ведя жизнь отшельника и занимаясь поисками забытых сокровищ. Корабль, принадлежавший Ост-Индской компании, предположительно покинул Индию в середине восемнадцатого века после побед, одержанных британскими войсками. У него на борту были драгоценные камни и другие ценности. Обогнув мыс Доброй Надежды, он направился на север, попал в туман около Sandwich-Harbour (Сэндфиш-Харбор) и наскочил на риф. Капитану удалось выбросить корабль на берег, прежде чем он пошел ко дну.

Спасшиеся отправились пешком вдоль бесплодного берега к Walvis bay (Уолфиш-Бею), и многие из них умерли от жажды. Один офицер передал Ост-Индской компании карту, на которой было отмечено место катастрофы.

Старатель Дэвид Уилсон однажды рассказал мне случай из его собственной жизни, который, похоже, подтверждает ост-индскую легенду. Он видел участок берега, засыпанный обломками древесины, скопившимися здесь за века; и когда он вел разведывательные работы у Sandwich-Harbour (Сэндфиш-Харбор), он посылал своих готтентотов с тележкой набрать дров. Однажды готтентот сообщил: «Баас, я нашел столько дров, что их теперь хватит навсегда». Уилсон пошел с ним на место и увидел почерневшую от времени корму деревянного парусного корабля, выступающую из огромной дюны. Он внимательно осмотрел ручную резьбу по дубу и окна, и решил, что видит перед собой корабль восемнадцатого века. Он направил на раскопки всех своих готтентотов, и Уилсону даже удалось забраться внутрь судна. Над рабочими нависла дюна, угрожая обвалиться в любую минуту. Уилсону пришлось в конце концов отозвать всех своих людей, ибо, если бы произошел оползень, их бы всех завалило. Обвал все-таки случился. Вслед за ним началась песчаная буря, которая длилась несколько дней. Теперь бы уже потребовалась целая армия, чтобы раскопать старый корабль.

Работы по промыванию алмазов отодвинули берег океана на семь миль. Вдоль всего этого побережья лежали старые деревянные парусники и современные пароходы, засыпанные песком и давно уже не омываемые морскими волнами. Вполне возможно, что Дэвид Уилсон действительно видел судно Ост-Индской компании, груженое сокровищами в тот день у Sandwich-Harbour (Сэндфиш-Харбор)

Мы продолжаем двигаться на юг, тяжело топая по твердому песку во время отлива и отдыхая на рыхлых дюнах при приливе. Так мы добираемся до Conception Bay (Консепшн-Бей), прославившегося во время алмазного бума 1909 года, когда старатели высаживались здесь толпами. Те, кто смог заявить права на удачный участок, заработали целые состояния, и этот район давал алмазы многие годы.

Во время алмазной лихорадки немецкое каботажное судно Eduard Bohlen («Эдуард Болен») вышло из Свакопмунда с грузом оборудования для Conception Bay (Консепшн-Бей). На борту также находились такие предметы роскоши, как ящики с пивом и жестяные упаковки с сигаретами, немецким коньяком, польской колбасой, франкфуртскими сосисками, копченым угрем, кислой капустой и датским маслом. Капитан Eduard Bohlen («Эдуард Болен») Пароу знал этот берег не хуже любого другого моряка в те дни, но изменчивый характер побережья проделал с ним злую шутку, и он сел на мель в семи милях к югу от Conception Bay (Консепшн-Бей). В отчаянной попытке снять корабль с мели за борт полетел весь ценный груз. Обрадованные старатели тащили через полосу прибоя ящики с джином «Шидам». Один человек собрал столько вкусных вещей, выброшенных на берег, что даже открыл на дюнах свой магазин.

Я знал одного пассажира, плывшего на этом корабле во время его последнего путешествия, — Геррмана Оффена из Свакопмунда. Этот предприимчивый человек купил Eduard Bohlen («Эдуард Болен») за тысячу фунтов и обставил свою гостиницу стульями и столами и другим оборудованием, которое он вывез с корабля. Но само судно прочно продолжало сидеть в песке. Вокруг него образовались дюны, и оно стало одной из самых знаменитых примет на всем побережье. Я видел его там много лет после того, как он сел на песок, ровно стоящим на киле и будто невредимым, словно корабль движется под полными парами через пустыню. Алмазная компания поселила на нем своих рабочих из местного населения, и снова стали гореть огни в иллюминаторах. Управляющий жил в капитанской каюте..

У меня когда-то был друг по имени Джордж Остин, инженер по спасательным работам. Оффен нанял его вскоре после первой мировой войны, чтобы тот осмотрел Eduard Bohlen («Эдуард Болен») и определил, возможно ли вновь вывести этот корабль в море. Остин отправился в Conception Bay (Консепшн-Бей) на повозке, запряженной лошадьми, в сопровождении полицейского верхом. Им постоянно угрожали дюны. Тонны сыпучего песка обваливались как лавина, а когда они обходили опасное место, на повозку обрушивалось море. По ночам вокруг них выли шакалы. Так они медленно ползли до тех пор, пока не добрались до местечка, именуемого Черная Стена. Дюны там достигают высоты ста футов. Они обрываются прямо в море, и на протяжении целых двенадцати миль в них нет прохода. Тем не менее во время отлива над морем появляется твердый уступ, и Остин так спланировал свое путешествие, чтобы воспользоваться этим проходом. Так они и пробирались вперед, увертываясь от оползней и зыбучих песков, пока, наконец, не добрались до Eduard Bohlen («Эдуард Болен»)

Остин думал, что сможет привести в действие корабельные лебедки, проделать проход в песках с помощью насоса, развернуть судно к морю и затем вытащить его обратно на воду. Этот амбициозный план так и не был осуществлен. Тракторов, которые могли бы протащить корабль весом в две тысячи тонн через песок, в то время еще не было. Остин говорил о лошадях и волах. Это должно было бы быть потрясающим зрелищем.

Прошли годы, но призрак Eduard Bohlen («Эдуард Болен») по-прежнему обитает в пустыне, демонстрируя редким посетителям этих мест возвышающуюся над песками надводную часть корабля, будто идущего курсом на юг, но уже в сотне ярдов от моря.

Всего в нескольких милях от этого погибшего судна остатки мачты торчат еще над одним кораблем сокровищ. Это очередная жертва тумана — Cawdor Castle («Кодор каста»), который погиб в 1926 году, когда шел из Уолфиш-Бея в Кейптаун. Но «Кодор» лежит слишком далеко от берега, чтобы его груз можно было спасти. В его трюмах до сих пор томится тысяча ящиков шотландского виски.

Cawdor Castle Cawdor Castle («Кодор каста»), был построен в 1902 году компанией Barclay, Curle & Co. в Глазго, грузоподъемность 6235 тонн, длина 414 футов 8 дюймов (126,43 м), ширина 51 фута 2 дюйма (15,61 м) и скорость 14 узлов

Сегодня на побережье есть город-призрак, который встречает редкого гостя. Алмазные поселения, что создали немцы перед первой мировой войной, в течение нескольких лет были оживленными местами. Потом копи были выработаны, и люди покинули их. Таким местом и является Меоб, хотя он и знал нескольких соперников по былой славе. Меоб стоит над подземной рекой, поэтому от жажды там никто не умирал. Он прекратил свое существование вскоре после начала первой мировой войны. От него остались дюжина постепенно гниющих деревянных домов и огороды.

Один опытный старатель, которого я знал, решил попытать счастье в Меобе во время второй мировой войны. Тогда был большой спрос на промышленные алмазы, и он решил приобрести разрешение. «Было такое ощущение, будто садишься на брошенный корабль, — сказал мне старатель. — Насколько я мог понять, даже ни один готтентот или бушмен не бывал поблизости от этого места с 1914 года. Я обнаружил деревянный коттедж, где когда-то жил мастер, и чашки со следами чая все еще стояли на столе. Там я нашел давно уже никому не нужные постельные принадлежности. Железный сундук был наполнен бисквитами, мясными консервами и сгущенным молоком. Однажды я увидел гемсбока и мула у водопоя. Это было странное место. Кто-то оставил даже пишущую машинку, а в ней незаконченное письмо».

«А ты нашел алмазы? — спросил я напрямую. «Никаких алмазов, — ответил старатель с философским видом. — Я потерял деньги на этом предприятии, но тем не менее я никогда не жалел об этом. Только подумай: этот отдаленный лагерь посреди пустыни, заброшенный навсегда. Это заставляло меня задуматься. Что за люди они были, эти немцы, которые оставили чашки с чаем, оставили пишущие машинки и совершенно неожиданно уехали столько лет тому назад. Какую бы историю они могли рассказать мне?»

На побережье около Меоба старатель по имени Гелденхейс много лет тому назад промывал гальку в поисках алмазов, и был вознагражден находкой золотых монет, лежавших в его сите вперемешку с гравием. Эти монеты были размером с соверен и полсоверена, и на них был выбит знак Голландской Ост-Индской компании. Возможно, это были монеты, которые известны нумизматам как «тяжелые гульдены».

Sylvia Hill (Сильвия-Хилл) — следующий лагерь на «Берегу Сокровищ». Под двумя вершинами холма Сильвия-Хилл находится целое кладбище замечательных кораблей и их команд, которые погибли в пустыне. Там есть вода, но лишь единицы знают, как ее найти. Надо рыть руками песок у подножия холма до тех пор, пока яма, которую вы выкопали, заполнится пресной водой из подземной реки. Старатели отмечали это место табличками, но ветер «су-у-уп-уа» срывал их. В здешнем климате, где ртутный столбик поднимается до ста тридцати градусов по Фаренгейту и где нет и пятнышка тени, отсутствие воды означает смерть в течение нескольких часов.

Easter Cliffs (Истер-Клиффс), «Пасхальные утесы», представляют собой следующий ориентир на местности после Сильвия-Хилл. Там на песке лежит еще один пароход. Это «Балгован», корабль для каботажного плавания, который ходил между Столовой бухтой и Свакопмундом, перевозя грузы в начале этого века, когда Германия вела войну с гереро. В его трюмах было множество ящиков со свечами, поэтому старатели, добывавшие алмазы в этом районе, были обеспечены бесплатным огнем на многие годы. Один тип из Кимберли по прозвищу Джонсон-Монокль добрался до «Балгована» как раз вовремя, чтобы присвоить несколько тюков с одеждой. Его рабочие потом еще долго были самыми большими франтами в этой пустыне.

Дэвид Уилсон побывал на берегу у Easter Cliffs (Истер-Клиффс), когда он наблюдал за стаями пингвинов, которые плыли к обрыву во время прилива. Они не возвращались обратно, и он предположил, что там должна быть пещера. Уилсон дождался отлива. Он искал алмазы и был готов пойти на риск. Даже во время отлива течение было очень сильным, но он, раздевшись, вошел в море и добрался до пещеры. Он почувствовал запах птичьего гуано. Перья мертвых пингвинов резали ему ноги, блохи впились в обнаженное тело. Но тем не менее он заявил свои права на пещеру, так как в ней были тысячи тонн гуано, а гуано считается весьма ценным минералом. Что погубило планы моего друга Уилсона, так это расстояние. Пещера была почти недоступна и находилась в двухстах милях от Людерица — ближайшего порта. Он так и не смог придумать способа, как вытаскивать наружу гуано. Несколько лет спустя еще кто-то пытался пробить шахту через скалу над пещерой, но затея не удалась, и гуано до сих пор лежит там. «Я думал, что удача в моих руках» — жаловался бедный старый Уилсон. Он так никогда и не разбогател, но зато дожил до удивительно здоровой и спокойной старости — благодаря, скорее всего, свежему воздуху и солнцу на «Береге Сокровищ».

Этот суровый берег, который исследовал Уилсон, напоминает мне об одном еще более знаменитом искателе сокровищ, который там побывал — бывшем капитане (затем сэре) Малькольме Кэмпбелле (Sir Malcolm Campbell). В возрасте восемнадцати лет во время первой мировой войны мне пришлось предстать перед Кзмпбеллом в Денхэмской школе аэронавтики, отвечая на вопросы об авиадвигателях. Я провалился на этом экзамене. В следующий раз я встретил эту грозную личность у Вернеук-пана в Бушменленде, где он пытался поставить новый наземный рекорд скорости на своей машине «Blue Bird» («Блюберд»). Он вновь нашел мои познания в области двигателей неудовлетворительными и выразился резко отрицательно по поводу чего-то написанного мною. Третья встреча произошла в 1934 году, когда Кэмпбелл вернулся в Южную Африку по какому-то загадочному делу, которое обсуждать со мной он отказался.

Сэр Малкольм стоит рядом со своим рекордным автомобилем «Blue Bird» («Блюберд») 1933 год

Большинство людей думало, что Кэмпбелл ищет алмазы. До меня дошел слух, что он разыскивает сокровища капитана Кидда где-то на «Береге Алмазов». До этого Кэмпбелл побывал на Кокосовых островах в Тихом океане вместе с еще одним мотогонщиком, капитаном К. Ли Гинессом, в поисках пиратских сокровищ. Тогда Кэмпбелл заявил: «Я уверен, что не существует ничего более пленительного, чем охота за зарытыми сокровищами. Это вполне законные поиски. И еще столько спрятанных в земле по всему миру ценностей ждет смелую натуру, которая бы нашла их».

У Кэмпбелла в экспедиции было два легких самолета и полицейский. Где-то на пустынном берегу Кэмпбелл разбил лагерь. Это было между Сильвия-Хилл и Спенсер-Бей; и там должна была находиться площадка с твердым грунтом, которую они использовали в качестве аэродрома.

Когда Кэмпбелл производил съемку берега, ему пришлось совершить вынужденную посадку недалеко от Сильвия-Хилл, погнув при этом пропеллер. Он решил ждать среди дюн с тремя флягами воды и несколькими банками консервированного мяса, пока второй пилот не взлетел с небольшого клочка твердого грунта и совершил сложный перелет до Людерица на трясущемся поврежденном самолете. Кэмпбеллу, по-моему, не везло во время большинства его предприятий. Но на этот раз удача сопутствовала ему. Он обошел окрестности, нашел удобный для посадки участок твердой земли и отметил его огромными буквами на песке.

Кэмпбеллу было уже за пятьдесят, а он носил шорты. В ту ночь дул холодный ветер и он, сидя без огня, дрожал всю ночь от холода. На следующий вечер самолет вернулся с уже новым винтом, и Кэмпбелл возвратился обратно в лагерь. После нескольких недель поисков он упаковал все оборудование и вернулся в Англию, не говоря ни слова о сокровищах, которые он искал. Но кое-что все же стало известно, так как некоторым официальным лицам в Юго-Западной Африке, конечно, что-то было доложено. Согласно легенде, немецкий изыскатель вез перед первой мировой войной в Виндхук огромной цены образцы золота, которое было найдено где-то в прибрежной пустыне. Он умер по дороге, оставив лишь расплывчатые указания. Несколько лет спустя в районе Рехобота началась золотая лихорадка, и там были найдены богатые золотые гнезда. Но забытая жила, откуда было добыто золото умершего изыскателя, так и осталось легендой. Это и была цель экспедиции Кэмпбелла.

Кэмпбелл, должно быть, исследовал Спенсер-Бей, где страндлоперы оставили круги из больших камней и целые холмы отбросов из костей пингвинов, ракушек-мидий и костей шакалов. Там в заливе лежит остров Маркьюри «Ртутный» — с огромной обращенной к морю пещерой. Когда туда врываются штормовые волны, весь остров дрожит как ртуть. Это один из тех островов, на которых Дэвид Уилсон искал алмазы. У Спенсер-Бей находили монеты и другие следы человеческого присутствия, но я должен предупредить, что скорее вы найдете там побелевшие от времени скелеты китов.

Поднимемся на Седдл-Хилл, напоминающий по форме мексиканское седло. Это хороший ориентир для мореплавателей и место стоянки для изыскателей. Там есть источник: и во времена Уилсона он был отмечен черепом с костями и предупреждением: «Наполните свои фляги». Длинные дюны у Седдл-Хилла дали множество ценных алмазов, извлеченных из халцедоновых, гранитных и гнейсовых пластов. В некоторых из алмазных гнезд там столько отличных камней, сколько их в ювелирном магазине.

Готтентот-Бей со своими лагунами и розовыми фламинго был местом двух кораблекрушений, в результате которых бедные добытчики гуано на лежащем неподалеку острове Ичабо обзаведись немалыми удобствами. Одним из кораблей было немецкое грузовое судно «Золинген», которое село на мель в начале нашего века, когда Германия вела войну с готтентотами. Десятник с Ичабо Эмилио Барбьери говорил мне, что как только немцы покинули «Золинген», он отправил своих людей к месту катастрофы на двух лодках. Они нагрузили лодки ящиками пива, джина и коньяка, которые Барбьери затем выдавал рабочим в течение нескольких месяцев. Они взяли бочонки с сыром, жестянки с мясом и маслом — деликатесами, которых они не пробовали месяцами. Под конец они через борт спустили рояль и благополучно доставили его на остров.

Во время второго посещения из машинного отделения было снято медных и латунных труб на семьсот фунтов стерлингов. По этому случаю островной повар приготовил банкет в корабельном камбузе.

Рабочие одели найденные на борту белые пиджаки. Все расселись в салоне, а к обеду подавались рейнские вина. Три года потом только и было разговоров о «Золингене», а потом еще один пароход сел на мель, почти рядом с первым судном. И снова старый Барбьери организовал из своей банды мошенников команду по «очистке» судна. На этот раз жертвой тумана стал британский грузовой корабль «Гераклид», и в его трюмах было еще больше спиртного и роскошной пищи. Из капитанской каюты Барбьери вытащил небольшой сейф, и возился с ним несколько дней. В нем оказалось две мелкие аргентинские монеты

Потерянные сокровища Лобенгулы

Большинство людей, кто участвовал в создании британской колонии Родезия, верили в миллионы Лобенгулы. Многие искали их. Я очень сомневаюсь в том что их удалось найти, потому что такое количество необработанных алмазов, слоновьих бивней и золотых монет едва ли можно было продать, не вызвав переполоха.

Это поистине странная история. И только Африка может породить таких действующих лиц и фон, на котором она разворачивалась. Начать со старого Лобенгулы, которого некоторые белые почитатели описывали как благородного дикаря. В действительности он был столь же жесток, как и его отец Мзиликази.

Лобенгула (ок. 1836 или 1845 — возможно, январь 1894) — второй и последний инкоси (вождь, верховный лидер) народа матабеле в южной части Африки, сын инкоси Мзиликази. Правил в 1870–1894 годах, будучи последним независимым правителем крупного государства на юге континента. Лобенгула был плотного телосложения, весил около 120 кг и имел около 20 жен

Эти покинувшие свою родину зулусы, которые правили народом матабеле, могли оказывать теплый прием миссионерам, но при этом проявляли кровожадность Чаки и отдавали приказы убивать людей тысячами. Неудивительно, что крааль Лобенгулы назывался Булавайо, что означает «Место убийств».

Король Лобенгула и его Булавайо (Bulawayo)

За высоким, толстым, с кожей бронзового цвета королем стоит неприметная, но тем не менее зловещая фигура Джона Джэкобса, королевского секретаря и переводчика. Джэкобс, у которого была светлая кожа, описывался разными историками и как готтентот, и как полукровка, и как капский цветной, и метис финго. На самом же деле он был из племени абелунгу, этих обитателей Бомваналенда в Транскее, которые унаследовали немного «белой» крови от потерпевших там много лет тому назад кораблекрушение европейцев.

Джэкобс стоит того, чтобы заняться им поподробнее, потому что у него был ключ к тайным сокровищам Лобенгулы, и он сам очень старался заполучить их. Джэкобса бросила мать, когда он был еще совсем ребенком, и он учился у миссионеров в Лавдейле и Вустере в Капской колонии. Одно время его учителем был преподобный Л. Ф. Эсселен, дед доктора К. Луиса Лейпольдта, поэта, а также дед майора Й. Г. В. Лейпольдта. Юный Джон Джэкобс подавал такие надежды, что священник взял его в Эдинбург для продолжения образования. Я полагаю, что его собирались выучить на священника, но я не уверен, был ли он вообще посвящен в духовный сан. Тем не менее, в более поздние годы, Джэкобс часто выдавал себя за священника эфиопской церкви. Вскоре после возвращения в Южную Африку смышленый молодой Джэкобс был пойман в Кимберли за нелегальную покупку алмазов и был приговорен к принудительным работам на моле в Столовой бухте. Когда его освободили, полиция использовала его в качестве «приманки». Джэкобс снова попал в тюрьму за попытку изнасилования. После отбытия еще одного заключения, он продолжил свою преступную карьеру, а когда за ним стала охотиться полиция, он бежал в Булавайо. Там он втерся в доверие к Лобенгуле. Джэкобс говорил по-английски, по-голландски[1] и на нескольких африканских языках. Он произвел на Лобенгулу большое впечатление. «Ты можешь заставить бумагу разговаривать», — говорил он Джэкобсу.

Лобенгула не мог представить, что Джэкобс будет плести интриги с его «главной женой» Лосикейи. Это была опасная игра, но коварный Джэкобс вел ее так умело, что он оставался в милости у Лобенгулы вплоть до последних дней его жизни. Джэкобс знал все секреты королевского крааля. Когда миссионеры и торговцы покинули Булавайо, Лобенгула пошел к Джэкобсу за советом. Джэкобс часто занимался тем, что, усыпал тело Лобенгулы золотыми соверенами — такова была королевская прихоть, из-за которой Джэкобс ощущал близость к сокровищам, и которая еще больше разжигала его алчность.

Схема размещения резиденции Булавайо (Bulawayo)

В восьмидесятые и девяностые годы прошлого века Лобенгулу стали донимать европейцы, стремившиеся получить у него концессии. На него сыпались богатые дары, и большая часть оплаты шла золотом. Каждый месяц он получал сто золотых соверенов от Привилегированной компании, и только ее выплаты к концу его жизни составили в общей сложности шесть тысяч фунтов.

Африканские монархи до того, как белые люди ввели в оборот деньги, исчисляли свои богатства слоновой костью. Лобенгула унаследовал от своего отца огромные запасы слоновой кости и значительно увеличил их между 1870 и 1893 — в годы собственного правления. Сотни подданных Лобенгулы трудились на алмазных шахтах Кимберли. В те дни не было еще электронных приборов, и кражи очень часто оставались незамеченными. Рассказывали, что каждый матабеле, возвращающийся с шахт на родину, должен был принести с собой алмаз для короля. Никто никогда не сомневался в том, что Лобенгула был богат. Он много тратил на своих жен, на шампанское, на бусы и роскошные одеяла, но он не мог растратить все свои богатства, которые буквально стекались в королевский крааль в Булавайо. Фирма Джона Орра из Кимберли продала Лобенгуле сейф. Предполагали, что он наполнил его необработанными алмазами, а в другом держал золото из старых родезийских разработок. Лобенгула также вел добычу золота из собственной шахты и приобрел специальное оборудование для его обработки. «Все обрывочные свидетельства, сложенные вместе, приводят к однозначному выводу: огромные сокровища действительно существовали, и они не были растрачены», — писал полковник Хью Маршалл Хоул, который стал британским специальным уполномоченным в Булавайо после захвата Родезии.

Лобенгула полностью отдавал себе отчет в том, что. столкновение с белыми неизбежно. Он был достаточно умен, чтобы попытаться избежать его; но его военачальников возмущало вторжение в их страну белых людей, и с ними нельзя было не считаться. Лобенгула также должен был знать, что рано или поздно его царствованию придет конец, поэтому он и закопал свои сокровища. И вот здесь оканчиваются известные людям факты, и начинается легенда.

Некоторые говорили, что Лобенгула отправился в путь в своем собственном фургоне в сопровождении импи[2] из 1200 человек, которые охраняли дюжину фургонов, нагруженных сокровищами. Это было в начале 1893 года, и, как говорят, караван направился на северо-запад от Булавайо в дикую местность. Согласно другой версии, караван был доверен одному из братьев Лобенгулы. Но один человек, который точно был там, это Джон Джэкобс. Основная часть импи не приближалась к тому месту, где были зарыты сокровища. Из тех, кто работал в шахтах, были выбраны надежные люди, чтобы копать ямы, заниматься взрывными работами и засыпать камнями сокровища. Поэтому шанс отыскать клад могла бы иметь только большая экспедиция. Деревья вокруг были сожжены, в качестве примет были установлены тайные ориентиры, а затем все это место было засеяно кукурузой.

Когда люди, прятавшие сокровища, вернулись к ожидавшим их импи, Джэкобс, как рассказывают предания, приказал воинам перебить всех, кто участвовал в захоронении клада. Есть свидетельства, что Лобенгула выслал большое войско, чтобы встретить импи Кузунгулы и уничтожить всех, кроме брата Лобенгулы и Джэкобса. Вскоре после этого Джэкобс застрелил брата Лобенгулы. Так, остался лишь один человек, который знал секрет сокровищ.

В ноябре 1893 года две колонны белых войск двинулись на Булавайо, разбили матабеле и вошли в горящий крааль. Как только сражение было закончено, начались поиски сокровищ. Среди пожарища был найден серебряный слоник, которого подарили Лобенгуле торговцы, получившие концессию. Люди прочесывали развалины, рыли землю в поисках слоновой кости, и под конец решили, что сокровища исчезли. Возможно, погоня за Лобенгулой была организована в надежде на то, что сокровища окажутся вместе с ним. Я встречал подобную точку зрения. Некоторые, например, утверждали, что майор Ален Уилсон со своим отрядом вряд ли бы погиб в Шангани, будь у него какая-то иная цель. Говорят также, что Сесиль Родс намеревался оплатить всю кампанию по захвату Родезии сокровищами Лобенгулы и предпринял несколько попыток найти их. Необходимо упомянуть об одном странном и мрачном эпизоде, имевшем место во время погони. Лобенгула вручил Джэкобсу тысячу фунтов золотом и велел отнести их англичанам вместе с посланием: «Белые люди, я побежден. Возьмите это и уходите». Это признание поражения могло бы спасти жизни Уилсона и его людей, если бы оно попало в нужное место. К сожалению, соверены попали в руки двух бесчестных солдат, которые поделили деньги, ничего никому не сказав. Их застали позже за игрой в карты на крупные ставки, и тут все и выяснилось. Очевидно, судья, который допрашивал этих людей, пришел к выводу, что отряд Уилсона не был бы уничтожен, если бы было известно о признании Лобенгулой своего поражения. Он приговорил обоих солдат к четырнадцати годам каторжных работ. Они подали апелляцию, и приговор был отменен, ибо нашлись неувязки в юридических формальностях. Тем временем Лобенгула с некоторыми из своих жен, тремя сыновьями, Джэкобсом, большим числом рабов и несколькими верными последователями двигался к Замбези. Был сезон дождей. Им пришлось бросить четыре свои фургона в болотах и продолжить путь верхом. Это было тяжелое путешествие Кони и волы погибли. Лобенгула был сломлен. Когда в его лагере вспыхнула эпидемия оспы, он умер одним из первых.

Младшая дочь Лобенгулы

Дожди вынудили до срока завершить кампанию. Узнать судьбу Лобенгулы послали торговца по имени Досон, и к концу января 1894 года он вернулся в Булавайо с новостью о смерти Лобенгулы. Подробности были неизвестны, но считалось, что Лобенгулу похоронили там, где он умер, — на берегу ручья Млинди, в сорока милях к югу от Замбези.

Лобенгула умер давно, но сокровища остались в памяти у многих из тех, кто знал о богатствах королевского крааля в Булавайо. Как вы понимаете, самым решительным среди них был единственный оставшийся очевидец того, как эти сокровища прятали, — Джон Джэкобс. Джэкобс сдался властям вскоре после смерти Лобенгулы. У него нашли необработанные алмазы, но власти не возбудили против него уголовного дела. Его отправили через границу в Трансвааль, едва ли представляя себе, что выслали единственного человека, который мог быть уверен в том, что найдет сокровища Лобенгулы.

Прошли годы, прогремела англо-бурская война, и Джон Джэкобс вообразил, что власти в Родезии забыли и о нем самом, и о его преступлениях.

В конце 1903 года на отдаленный пост колониальной администрации в Баловале в Северной Родезии прибыло трое белых людей на трех фургонах. Баловале расположен неподалеку от ангольской границы. Прибывшие сообщили представителю колониальных властей в Баловале Дж. Х. Веннингу, что они занимаются поисками сокровищ Лобенгулы. Веннинг все записал в свой официальный дневник, который до сих пор сохранился в архивах. Он взял показания у проводника, который оказался Джэкобсом. Джэкобс утверждал, что сокровища были зарыты не в Южной Родезии, как полагали многие, а за границей, в португальской колонии. Клад состоял из двух сейфов, набитых золотыми соверенами, двух ящиков с необогащенным золотом, ящика с необработанными алмазами и большого количества слоновой кости. Этот груз везли в тринадцати фургонах.

Веннинг лично подверг Джэкобса тщательному допросу, так как очень хотел узнать, почему человек, который собственными глазами видел, как закапывают сокровища, не смог их обнаружить. Джэкобс ответил: «Я случайно услышал, что белые собирались меня убить, как только я покажу им место. Они собирались забрать сокровища и смыться с ними в португальскую колонию, поэтому я сделал вид, что не смог их найти».

Джэкобса оштрафовали и выслали. Восемь лет спустя он проскользнул незамеченным через родезийскую границу с еще одной хорошо оснащенной экспедицией и добрался до Леалуи в Баротселенде. На этот раз Джэкобс, кажется, заблудился. Конечно, он вернулся с пустыми руками. Но его вновь опознали, арестовали, посадили на месяц в тюрьму и выслали из страны. После первой мировой войны Джэкобс вел еще одну экспедицию, на этот раз замаскированную под охотничье сафари. Бдительная полиция не забыла Джэкобса, и после еще одного короткого срока в тюрьме, он был переправлен через границу в последний раз.

Джэкобс говорил о сокровищах до конца своих дней. Он говорил о них майору Лейпольдту (J. G. W. Leipoldt (1877–1945)), а также охотнику Томасу Ллоису Эллису. Эллис пытался получить разрешение, чтобы Джэкобс сопровождал его в качестве проводника, но родезийцам уже надоел секретарь Лобенгулы, и в разрешении было отказано. Я думаю, что Эллис самостоятельно отправлялся на поиски драгоценностей несколько раз, но не ясно, были это серьезные экспедиции или просто охотничьи путешествия. Но он так и не добрался до того места, где были зарыты сокровища.

Джон Джэкобс умер в Джермистоне 28 июня 1937 года. Он жил там последние четыре года своей жизни. В одной газете его возраст определили в сто пять лет. Я сильно сомневаюсь, чтобы этому старому проходимцу было больше восьмидесяти, так как в 1888 году, когда он стал секретарем Лобенгулы, его описывали как человека, которому «между двадцатью и тридцатью». «Он присутствовал при захоронении сокровищ Лобенгулы, и был единственным человеком, который остался в живых после того, как их зарыли. Все остальные были убиты», — утверждала газета «Кейп аргус».

На самом деле майор Лейпольдт заинтересовался сокровищами Лобенгулы задолго до того, как встретил Джэкобса. Это было во время его службы в качестве офицера разведки в Германской Юго-Западной Африке в 1915 году, когда взгляд наблюдательных, цвета стали, глаз майора Лейпольдта упал на папку секретного немецкого досье, помеченную надписью «Лобенгула». Складывается впечатление, что немецкий синдикат по добыче алмазов знал о том, что сокровища находятся в дебрях Анголы. Они были настолько уверены, что найдут их, что даже планировали обратиться к германскому правительству с просьбой выделить военный корабль для перевозки сокровищ в Германию. Война 1914 года спутала все карты.

Лейпольдт изучил всю секретную и другую информацию, и у него сложилось мнение, что горные районы в глубине Анголы вполне могли подходить для осуществления планов Лобенгулы. Лобенгула боялся, что ему придется бежать из Матабелеленда. Он знал, что есть отдаленная, никем пока не занятая скотоводческая страна за ангольской границей; он и отправил туда свои сокровища, намереваясь последовать вслед за ними, если придется оставить Булавайо.

В этом расследовании у майора Лейпольдта был полезный союзник. Среди его сослуживцев в Виндхуке был полковник Дж. Х. Веннинг, тот самый, который снимал показания у Джэкобса около предполагаемого места нахождения сокровищ за девять лет до этого. Несколькими годами позже Лейпольдт и Веннинг писали друг другу на эту тему, и в моем распоряжении есть несколько их писем. У меня самого собрано крайне любопытное досье на Лобенгулу, в котором есть материалы Р. С. Коупа, бывшего комиссара по туземным делам в Юго-Западной Африке. Приходит время, и письма с пометкой «лично и конфиденциально» не являются больше секретом. И я всегда благодарен тем, кто таким образом открывает для меня закрытые и загадочные страницы прошлого.

Лейпольдт предпринял первую попытку найти сокровища в 1920 году, используя ключи к разгадке тайны, найденные им в германских документах. Он купил в Кейптауне за сто фунтов подержанный «Форд» и отправил его морем в Уолфиш-Бей. Оттуда он проехал через Юго-Западную Африку в Анголу — незаурядное достижение в те дни, когда основные дороги так же сильно засыпал песок, как и тайные тропы в буше. Он проник в Анголу на некоторое расстояние, двигаясь в сторону восточной границы. Но потом португальские власти что-то заподозрили в намерениях приехавшего туда южноафриканца и вернули его обратно. Неизвестно, слышали ли они что-нибудь о сокровищах Лобенгулы в то время, хотя то, что цель экспедиции стала им понятна несколькими годами позже, это очевидно.

Во время следующей экспедиции, в 1921 году, Лейпольдт двигался через Южную и Северную Родезию, следуя маршруту несчастных импи матабеле, которые охраняли сокровища. Многие местные жители помнили еще поход импи, так как свирепые воины опустошили страну как стая саранчи. Лейпольдт, его спутник Джэклин и их туземные носильщики вступили на территорию Анголы без объявления о своем прибытии. Районы, прилегающие к границе, были настолько отдаленными, что местные власти не потревожили их. Лейпольдт и Джэклин обнаружили несколько сожженных фургонов — они расценили это как явное подтверждение того, что они на верном пути. Останки фургонов стояли у края большой прогалины в джунглях площадью примерно в квадратную милю. В центре прогалины стоял большой камень. Лейпольдт без особой надежды найти что-либо вырыл канаву около камня. Камень выглядел явным ориентиром, но сам непосредственно не был указателем. Деревья вокруг прогалины, похоже; были помечены, но точные указания на само место захоронения клада отсутствовали.

Вновь и вновь Лейпольдт возвращался к этому уединенному месту среди леса. Он ушел в отставку со своего поста в вооруженных силах Южно-Африканского Союза в 1923 году, отказавшись от права на пенсию, чтобы иметь возможность посвятить все свое время поискам. И снова он ломал голову над тем, чтобы найти верный ключ к разгадке, и снова рыл впустую. Он побывал там в 1924-м, 1925-м и 1928 годах с разными партнерами. В конце концов Лейпольдту удалось разыскать Джона Джэкобса в гостинице «Апельсиновая роща» в Йоханнесбурге и выдать себя за внука миссионера Эсселена. Я сомневаюсь, что Джэкобс испытывал какое-то чувство благодарности по отношению к тем, кто дал ему образование, но он на этот раз говорил охотно, и Лейпольдт смог получить более подробную карту расположения рва с драгоценностями, чем все предыдущие искатели сокровищ.

Карта поисков сокровищ Лобенгулы

Лейпольдт предпринял последнюю и самую основательную попытку в 1930 году, полагаясь на инструкции, данные Джэкобсом. У него было больше денег для оплаты рабочих, чем когда-либо раньше. Они копали в этот раз глубоко — настолько глубоко, что траншея осыпалась и несколько туземцев было убито. Начался сезон дождей. Лейпольдта свалила малярия. Он едва не умер в этом пустынном лесу, но все-таки лихорадка отпустила его. Он выбрался оттуда обратно в цивилизованный мир, полностью уверенный, что он ходил по сокровищам, хотя после стольких неудач чувствовал себя разочарованным. Расходы в течение десятилетия поисков миллионов Лобенгулы составили для Лейпольдта и его партнеров около двенадцати тысяч фунтов. Лейпольдт обосновался в городке Спрингбок в Намакваленде в качестве правительственного землемера. Он поддерживал контакты с другими людьми, кто жаждал найти сокровища Лобенгулы, но сам он уже никогда не возвращался к ангольской границе.

Письма, которые хранятся в моем досье, свидетельствуют о том, что к сокровищам проявляла интерес и Британская Южно-Африканская компания. Директора рассматривали компанию в качестве наследницы Лобенгулы и давали понять, что, если сокровища будут найдены, она претендует на значительную их долю. «Де Бирс», компания по добыче алмазов из Кимберли, также заявляла о своих правах на любые алмазы, украденные с ее шахт. В одном из писем идет речь о «помешанном служащем французских спецслужб», который планировал организовать экспедицию и надеялся вывезти на самолете алмазы и золото в Европу так, чтобы избежать осложнений с законом. Мне довелось встретить этого офицера в Бечуаналенде, но я не буду называть его имени на случай, если он еще жив. Он не был таким уж безумцем.

В копиях заметок самого Лейпольдта, помеченных 1935 годом, которые хранятся в моем досье, есть такие слова: «Джон Джэкобс доверился мне ради моего дела. Он зарыл сокровища, включающие два фургона золота (примерно четыре тонны, что теперь стоит около миллиона), несколько возов слоновой кости и два ведра алмазов. Затем Джэкобс предусмотрительно убил всех, кто помогал ему, так что теперь он единственный, кто знает об этом. Родс прикладывал очень большие усилия, чтобы найти эти богатства. Я нашел место, но точное местонахождение известно только в радиусе пятидесяти ярдов. Отметки на деревьях, при помощи которых Джэкобс смог бы установить точно, были уничтожены разрушительным действием времени и лесными пожарами. Таким образом ничего не оставалось, как перекопать все это место. За время моих экспедиций, начиная с 1920 года, я проделал три четверти работы. Мне приходилось нанимать от восьмидесяти до ста рабочих, так как грунт очень твердый. Джэкобс утверждает, что они рыли на двадцать футов вглубь до коренной скальной породы, а затем проделали в ней углубление с помощью взрыва. Скальный грунт был затем уложен обратно так, чтобы напоминал коренную породу, поэтому это место легко не заметить. Нами были использованы электрические и магнитные приборы, но они ничего не дали из-за наличия в глине и коренной породе железа. Работы возможно вести только в течение августа, сентября и октября, так как в другое время грунт очень сырой. Джэкобс утверждает, что вместе с зарытым грузом находится и подписанное завещание, согласно которому Лобенгула назначает его (Джэкобса) своим наследником. Вопрос о законном преемнике очень запутан. Родственники Лобенгулы предъявят свои претензии, и возникнут трудности. Район, где лежат сокровища, является алмазной концессией Оппенгеймера. Они заявляют свои права на алмазы, будь они найдены, как на украденные у «Де Бирс». Они мне разрешают работать там, но следят за мной, и я боюсь, обратятся в суд, как только что-либо будет найдено. Главная сложность в настоящее время — это нехватка денег. Я подорвал свое здоровье и финансовое положение, но я настолько уверен в успехе, что упорно продолжаю дело». Майор Лейпольдт так никогда больше и не отправился в Анголу, но его вера в существование сокровищ Лобенгулы оставалась непоколебимой до его смерти.

Он оставил план той поляны, где лежат сокровища, на нем были помечены места его собственных раскопок Если посмотреть на всю историю сокровищ Лобенгулы и множества экспедиций, которые отправлялись на их поиски, то все эти годы тут и там возникает запятнанная кровью рука Джона Джэкобса. Несомненно, что он дал указания немцам в 1914 году, ибо в оставшемся от них досье Лейпольдт и нашел первый ключ. Но почему указания Джэкобса так и не привели к находке сокровищ? Вполне возможно, что Джэкобс слишком понадеялся на собственную память, а оставленные ориентиры оказались ложными. Ясно, что сокровища были зарыты около сожженных фургонов, но я не берусь определить стоимость спрятанных драгоценностей.

Остается еще один аспект в истории Лобенгулы, о котором стоит упомянуть. Многие годы после смерти правителя в Родезии были люди, которые считали, что королевские миллионы были похоронены вместе с самим королем. Но место его захоронения оставалось в глубокой тайне. Представители примитивных африканских племён, похоже, хранят секреты лучше любых дикарей в мире. Десятки, может, даже сотни матабеле должны были знать место около Замбези, где в 1894 году тело Лобенгулы было предано земле. Но ни один белый человек за все прошедшие годы так и не узнал этой тайны.

Лосикейи, «великая жена» Лобенгулы и приятельница Джона Джэкобса, вызвала переполох в Булавайо, когда появилась там несколько лет спустя после смерти короля и истратила большое количество золотых соверенов в торговых лавках. Это были старые соверены, на которых были изображены головы монархов, правивших еще до королевы Виктории.

Полковник Маршалл Хоул был уверен, что эти деньги — часть сокровищ Лобенгулы. У Лобенгулы, должно быть, точно было с собой золото незадолго до смерти. Это подтверждает и эпизод с бесчестными солдатами.

Так что могилу Лобенгулы видели всего несколько белых людей. Теперь это национальный памятник, а то, каким образом тайна была раскрыта, представляет собой удивительную историю — подходящую кульминацию для этих реальных приключений в Африке, которые более фантастичны, чем романы Райдера Хаггарда. Через пятьдесят лет после захвата Булавайо, в ноябре 1943 года, оставшиеся в живых пионеры колонизации Родезии собрались в городе, построенном около того места, где стоял крааль Лобенгулы. В то время как старые солдаты вновь переживали свое богатое событиями прошлое, комиссар по делам туземцев А. Дж. Хакстейбл получил волнующее послание. Была найдена гробница Лобенгулы.

Хакстейбл на заре отправился из Булавайо в путешествие длиной двести тридцать миль. С ним были члены клана Кумало (потомки Лобенгулы), африканский чиновник и двое туземных полицейских-связных с ружьями. Свернув с главной дороги, они ехали по тропе среди буша через дикую долину Лубимби с ее соляными панами, горячими солеными источниками и камышовыми зарослями. Оставив автомобиль, Хакстейбл со своей группой двинулся по тропам, на которых то и дело встречались слоновьи фекалии, пересек несколько раз реку Маньянда и пришел наконец к пещере на берегу реки. И здесь он услышал фантастическую, но правдивую историю о событиях, которые завершились у этой пещеры.

Умтака-Млимо («Дочь богов»), толстая и престарелая богиня дождя, внушавшая всем страх и уважение, обратилась в Департамент по делам туземцев в Булавайо с просьбой найти для нее чернокожего посыльного[3] для работы в качестве телохранителя. Она заявила, что собирается считать скот. Ее просьбу удовлетворили, и она отправилась в путь. На самом деле ее целью была могила Лобенгулы: как выяснилось, ее подкупил один белый, желавший выведать секрет. Африканец-полицейский ей был нужен для того, чтобы придать мероприятию авторитетный вид. И эта маленькая хитрость ей удалась.

Млимо, сразу же отправилась в один крааль, расположенный в двадцати милях от пещеры, где был похоронен Лобенгула. Там она убедила Уекени, сына вождя, который присутствовал при смерти Лобенгулы, показать точное место. Их сопровождал белый человек. Был там также семидесятилетний матабеле по имени Гиньилитше, который догадался о цели экспедиции. Гиньилитше и был человеком, который проинформировал власти. Он встретил Хакстейбла у пещеры и начал разговор.

«Королевская могила найдена, — заявил Гиньилитше. — Теперь я открою вам свое сердце. Зачем хранить молчание. Великой тайны больше не существует. Я участвовал в битве при Шангани. Король уехал перед сражением. Он был на лошади. Мы сражались, чтобы не дать врагу возможности преследовать короля. Его фургоны остались сзади. Позже их захватил Джохвана (полковник Коленбрандер). Нам не велели следовать за королем, так как по нашим следам могли определить, куда он направился. Все спутники короля, кроме вождя Магвегве, вернулись обратно и сказали нам, что король умер и его похоронили».

Гиньилитше заявил, что король умер от оспы. Другие говорили, что король и вождь Магнатстве приняли яд. Был убит черный бык, король был завернут в его шкуру и оставлен в пещере. Магвегве предали земле снаружи, так как только король мог быть похоронен в пещере. Гиньилитше сказал Хакстейблу, что Млимо заходила в пещеру дважды. Другие туземцы, которые были с ней, также побывали внутри. Они не хотели нарушать покой «места духов», но Млимо пригрозила им. Богиню дождя они боялись больше духов, так как они думали, что она способна навести на них порчу. Гиньилитше знал, что это вторжение в пещеру было посягательством на святыню. Он осудил Млимо так сурово, что она даже попыталась повеситься.

Хакстейбл обратил внимание, что камни у главного входа в пещеру были сдвинуты. Он также заметил еще три входа — небольших, но достаточно широких, чтобы туда могли проникнуть шакал или гиена. Белый человек, ответственный за все происшедшее у пещеры, исчез. Внутри пещеры Хакстейбл обнаружил череп и голенную кость Лобенгулы. Видимо, эти животные, питающиеся падалью, проникли в пещеру через небольшие входы и утащили остальную часть скелета.

Было также ясно, что кто-то обшарил пещеру задолго до Млимо. Теперь, когда секрет могилы Лобенгулы был раскрыт, появился какой-то старик и рассказал о тех предметах, которые были оставлены вместе с телом короля. Это были два стула и трубка, деньги и куски золота, королевское седло, латунный подсвечник, два ружья, глиняная посуда, серебряные кувшины, ваза из белого металла, кувшины, сковороды и форма для литья пуль. Как вы сами понимаете, золото забрали задолго до появления Хакстейбла. Некоторые предметы — форма для литья пуль, старые ружья, горшки и сковороды, которые вытащила богиня дождя, были возвращены на место.

Архивы Британской Южноафриканской компании доказывают, что власти впервые узнали о могиле Лобенгулы еще в 1912 году, но скрыли находку по соображениям безопасности. Опасались роста враждебных настроений у матабеле в случае, если эта новость будет опубликована.

Искатели сокровищ беспокоили правительство в разные годы. Так, один белый утверждал, что он случайно обнаружил захоронение в 1915 году, когда охотился на бабуинов. Но власти очень хорошо знали, что за всеми этими визитами, нарушавшими покой мощей короля, стояли сокровища Лобенгулы. Королева Лосикейи несколько раз тайком посещала пещеру для совершения священных ритуалов. «Сокровища пещеры, если они вообще существовали, забрали оттуда много лет назад, — говорилось в одном официальном отчете. — Но как это было на самом деле мы, может, никогда и не узнаем».

Пещера Лобенгулы была замурована, и череп великого вождя покоится в безопасности, когда снаружи бродят гиены. А где же алмазы, золото и другие сокровища? Лейпольдт умер в 1945 году, его здоровье было подорвано тяжелыми испытаниями и малярией во время его многочисленных экспедиций. Но я думаю, что тайна миллионов Лобенгулы умерла вместе с негодяем Джоном Джэкобсом, человеком, который когда-то знал точное место клада, но так и не смог добраться до сокровищ.

Королева дождя

Миллионы африканцев уверены, что посредством тайных ритуалов можно влиять на природу, особенно на выпадение дождя. Бог дождя требует жертв. Как крайнее средство это может быть человеческая жертва. Да, старая жестокая Африка все еще верна своим традициям, хотя такие церемонии и держатся в строжайшей тайне.

Вызыватели дождя процветают в тех местах, где дождь — главный источник жизни, а засуха несет голод и даже смерть. Вне сомнения, многие правящие сегодня вожди — это дальние потомки вызывателей дождя. В каждом племени у вызывателя дождя свои собственные методы. Он может верить или не верить в своего идола, но ясно одно: он тонкий знаток природы, и ничто не заставит его использовать свою магию, если муравьи пребывают в сонном состоянии, лягушки не квакают или нет других благоприятных признаков.

Такой циничный и внимательный наблюдатель, как Джон Гантер, рассказывал в своей объемистой книге об Африке о судебном расследовании в Южной Родезии по делу о колдовстве, когда один африканец, которого подозревали в том, что он соблазнил, «богиню дождя» племени, был сожжен живьем. После этого в пораженной засухой долине Замбези начались дожди. «Чистое совпадение? — спрашивал Гантер, — Возможно». Это — история, подлинность которой я проверил не только по официальному отчету и объяснениям судьи, но и по информации из полицейских и других источников. Она имела еще одно таинственное последствие, кроме выпавшего дождя, который я считаю вполне естественным.

Былые жители Родезии были глубоко потрясены, когда узнали об этом случае с приношением в жертву человека, так как это было в 1922 году, хотя они считали эту страну уже полностью цивилизованной. Но на самом севере, около границы с Португальской Восточной Африкой, был отдаленный район, страна живущего в изоляции племени банту мтувара, которое оставалось верным своим варварским обычаям. В этом дальнем уголке был полицейский лагерь Маунт-Дарвин. Возглавлявший его капрал пребывал в полном неведении относительно жестокого ритуала, который был совершен всего в нескольких милях оттуда, в горах Мавурадонна. И лишь засушливым летом 1922 года полиции наконец все стало известно.

Это была самая тяжелая засуха за все годы после того великого голода, который свирепствовал накануне вступления в страну колонны первых колонистов в 1890 году. Все возможные жертвоприношения уже были совершены: люди с бритыми головами разлили на землю пиво, были зарезаны коровы с черными пятнами, богам предложены традиционные синие ткани Но дождевые облака не появлялись.

Племя мтувара поклонялось духу предков по имени Мвари, у которого имелась жена на земле. Этой «богиней дождя» всегда бывает молодая девушка, девственница, и когда нужен дождь, она просит вызвать его своего мужа. Ее могут сместить и взамен ей выбрать другую. В то время «богиней дождя» племени была худенькая стройная девушка по имени Неческва, что означает «Та, которая способна вызвать дождь».

Неческва жила в священной роще, которую называли «Мити мчена» — «Место, где растут белые деревья». О ней заботилась женщина, которая обрабатывала землю и готовила ей еду; и единственным человеком, который имел доступ под деревья рощи, был ее опекун Чиганго, жрец и один из вождей племени мтувара.

Кто-то предположил, что Неческву соблазнили: бог дождя был рассержен и дождь не должен был пойти до тех пор, пока соблазнителя не найдут и не принесут в жертву. Чиганго не возражал против приношения в жертву людей. Позже выяснилось, что в трех предыдущих случаях именно он был ответствен за гибель троих человек, которые были сожжены на костре. Но на этот раз все сошлось на том, что виновен был сын самого Чиганго — Мандуза.

Чиганго не мог нарушить традицию ради спасения сына. Он заручился поддержкой верховного вождя Чисбити, собрал отряд «хондо» из семидесяти копьеносцев и велел вождю по имени Чирисери задержать Мандузу. В дальнейших событиях сам Чиганго не принимал участия, но от него и не ждали, чтобы он сам разжег погребальный костер для своего сына.

Одним ранним утром Мандузу вызвали из его хижины. Должно быть, он подозревал о цели прихода «хондо», потому что поджег хижину и попытался скрыться за дымом и пламенем. Его жене удалось убежать, но Мандузу поймали и связали. Некоторое время его несли, привязанного к шесту. К концу пути ему разрешили идти самому, и четыре человека сопровождали его до места, известного под названием «Ньяма Кунгва» — «Мясо для ворон». Там один из стражей держал его, в то время, как трое других собирали кучу дров. Мандузу вновь привязали веревкой из коры к шесту и положили на этот погребальный костер. Подкинули сухой травы. Традиция требует, чтобы огонь зажигался древним способом — трением. Так и сделали, а потом четыре человека покинули это место под предсмертные крики Мандузы. В ту ночь пошел обильный дождь, убедив всех членов племени в том, что сделано правильное дело. Несколькими днями позже мимо того места, где была принесена жертва, проезжал сотрудник Британской южноафриканской полиции. Он заметил обуглившиеся человеческий череп, ребра, кости и древесную золу. Расследования привели в полицейский участок жену Мандузы. Было арестовано семь человек, и после предварительного изучения дела в Маунт-Дарвине, они предстали в Солсбери перед председателем суда сэром Кларксоном Тредголдом и присяжными. Обвиняемыми были верховный вождь Чисвити, жрецЧиганго, вождь Чирисери и еще четыре человека, которые непосредственно сжигали Мандузу.

В суде всем стало ясно: обвиняемые не могут понять, почему их судят. В жертву был принесен, думали они, виновный человек, дождь пошел сразу, как они и ожидали, и поэтому ни один из них не считал, что совершил зверское убийство.

Свидетели обвиняемых показали, что у этих африканцев была иллюстрированная Библия, изданная на языке машона, в которой была картинка, изображающая Авраама, готовящегося принести в жертву своего сына Исаака. Таким образом, их единственные познания в области религии белого человека могли служить как бы оправданием подобных актов жертвоприношения, подобных тому, которое они совершили.

Сэр Кларксон Тредголд спросил дававшего показания специалиста по местным обычаям, ведется ли систематическое обучение этих туземцев обычному праву (закону белого человека). «Нет, не систематическое, — был ответ». Они узнают наши законы в основном лишь тогда, когда их нарушают», — заметил на это Кларксон Тредголд.

Один свидетель-африканец заявил: «Когда человек соблазняет богиню дождя, он должен быть сожжен живьем. Это — единственный способ вызвать дождь. И так было у нас в течение веков». Другой свидетель-африканец подчеркнул, что приказание дал верховный вождь, и они не осмелились не подчиниться вождю.

Когда судья спросил Чиганго, хочет ли он что-нибудь сказать, он ответил: «Я просто следовал обычаю племени».

Защита обвиняемых просила, чтобы их рассматривали как «виновных, но невменяемых, так как их аргументация незрелая».

В четыре часа дня в среду, 23 мая 1923 года, присяжные удалились, чтобы вынести свой приговор. В это время несколько белых людей, которые жили в районе Маунт-Дарвина, собрались у полицейского участка, чтобы услышать информацию о приговоре, когда она по телефону поступит за сто пятьдесят миль из Солсбери. Капрал Трент, сидевший на дежурстве, зафиксировал тогда самую странную беседу, которая когда-либо попадала в архивы полиции. Вошел Кусеквенья, сын Чиганго — огромный дикарь ростом в шесть футов. Он положил на пол свои копья и поздоровался: «Мамбо!».

Капрал Трент спросил у него, что привело его сюда.

«Я бы хотел знать, что случилось с моим отцом и другими людьми», — заявил Кусеквенья.

«Никто не знает, — объяснил Трент. — Приговор придет по телефону, и мы все его ждем». Когда они разговаривали, было десять минут пятого.

«Я могу сказать вам, — заметил Кусеквенья с легкой улыбкой, — Моего отца не повесят, как не повесят никого из остальных людей. Мой дух говорит мне. Один вернется в свой крааль через семь дней. Мой отец вернется до того, как выпадет первый дождь».

Затем зазвонил телефон. Лицо капрала Трента изменилось, когда он услышал, что ему сказали, а на лице Кусеквеньи появилось выражение триумфа.

«Чисивити оправдан, — повторил Трент. — Все остальные приговорены к смерти, но их очень рекомендовали помиловать, и судья дал им понять, что смертный приговор будет заменен».

На землю мтувара вновь пришло лето. Октябрь принес пыль, а ноябрь был таким жарким, что белые не могли спать. Декабрь был засушливым, и полиция напомнила мтувара, что не допустит приношения в жертву людей. За несколько дней до Рождества полиции сообщили, что Чиганго освободили в виду слабого здоровья и что он находится по пути домой. Ему на одну ночь предоставили хижину в полицейском лагере Маунт-Дарвин; затем прибыли носильщики и отнесли его на соломенной подстилке в родной крааль.

Та ночь принесла гром, далекие молнии, и наконец, крупные капли дождя. В течение тридцати часов иссушенная земля жадно впитывала воду. Урожай был спасен. Через три дня после своего возвращения Чиганго умер. Все эти факты взяты из архивов Британской южноафриканской полиции. Тот, кто верит в возможность чтения чужих мыслей, найдет поддержку в этой невероятной истории, случившейся в дебрях африканского буша, ибо присяжные вынесли приговор как раз в тот момент, когда Кусеквенъя входил в полицейский участок Маунт-Дарвин. Пророчество Кусеквеньи может выглядеть загадочным до тех пор, пока вы не сведете случившееся к простому совпадению. Дождь был чистым совпадением, несмотря на веру Джона Гантера в колдовство.

Интересен заключительный штрих, взятый мной из личной записной книжки покойного сэра Кларксона Тредголда. Хорошо образованный судья не поверил в историю, будто «богиня дождя» Неческва была соблазнена. Эта история была лишь религиозным вымыслом, рожденным необходимостью найти человека для жертвоприношения. Мандуза, который встретил свою смерть в пламени костра, был невиновен.

Последней из великих «королев дождя» в Трансваале была Муджаджи, старуха, о которой слышал даже Райдер Хаггард. Много лет спустя после того, как она была описана в одном из романов писателя, генерал Смэтс говорил о ней как о «женщине, которая произвела на меня впечатление силой своего характера и неуловимыми властными манерами — женщине, которая действительно была королевой».

«Королева дождя» Муджаджи у своего краала (дома) рядом видны сосуды с которыми она вызывала дождь

Ее соплеменники из небольшого народа ловеду называли ее «Изменяющей Облака». Когда-то ловеду жили к северу от Лимпопо, но примерно в 1500 году они переселились в предгорья Соутпансберг, принеся туда с собой и культ королевы дождя.

Издавна уже повелось, что, достигнув преклонного возраста, королева дождя должна была передавать свои секреты дочери или другой молодой женщине, а затем совершать ритуальное самоубийство, приняв яд. Миссионеры убедили Муджаджи нарушить эту суровую традицию, и она умерла своей смертью. С тех пор у ловеду сменилось несколько «королев».

Нынешняя Муджаджи воцарилась в качестве королевы дождя в самом начале нашего века, и из года в год ее репутация и влияние росли. Она унаследовала глиняные «дождевые горшки», которые содержали снадобья, предназначенные для того, чтобы разверзнуть небеса.

«Королева дождя» Khesetoane Modjadji III (Кеситоан Моджадзи) (1869–1959)

Она приказывала устраивать «танцы дождя» и барабанный бой. Два этнографа, которые наблюдали за этой церемонией, писали, что чистые серебряные тона свирелей создавали впечатление колокольного перезвона. Вне сомнения, Муджаджи была наиболее удачной королевой дождя. Бывали времена, когда земля страдала от избытка дождей, и тогда к ней приходили вожди и робко просили ее послать сухую погоду.

Мой приятель, большой знаток южноафриканской природы Т. К. Робертсон, побывал несколько лет тому назад у Муджаджи и попытался выведать у нее ее секреты. Он разделяет мою точку зрения, что всегда должно существовать какое-то разумное объяснение, лежащее вне области волшебства. Мне думается, теория, которую он составил о приемах Муджаджи, верна.

Робертсон обратил внимание, что крааль Муджаджи построен на гребне горы, один склон которой обращен на юго-запад, другой — на северо-восток. Северо-восточный склон покрыт лесом из саговника, древнего и необычного растения. Это вероятно, самый большой лес этих причудливых растений в Южной Африке, и ботаники подчеркивали, что климатические условия там должны быть исключительными, чтобы такой лес смог сохраниться в виде целой рощи. Саговник чаще всего растет на склонах, открытых влажным ветрам с Индийского океана, и очень чувствителен к переменам погоды.

«Королева дождя» Makoma Modjadji IV (Макома Моджаджи) (1905–1980)

«Муджаджи и ее предшественницы — королевы дождя, очевидно, очень внимательно наблюдали за поведением саговника, — говорил мне Робертсон. — И им часто приходилось говорить людям, что еще не пришло время вызывать дождь. Но вот в один прекрасный день они замечали перемены в листве саговника и другие признаки приближения дождя и разрешали приступать к церемониям».

Робертсон привел мне и другой пример, обнаруживающий чувствительность к изменению погоды. О нем рассказывал ему доктор Т. Г. Нел, биолог из национального парка Крюгера. Весной стада антилоп импала разбредаются, и самцы ревут и устраивают бои — это признак того, что наступает пора брачного сезона. Как-то однажды туземцы сказали доктору Нелу: «Дожди в этот сезон запоздают — импалы не ревут».

В том году весной была большая засуха. Брачный сезон наступил позже, и к тому времени, когда у антилоп появились детеныши, выпали дожди и поднялась трава, необходимая для кормящих телят самок.

У народа свази время посева маиса называется «месяцем импал». Рев антилоп служит сигналом к началу сева. Робертсон считает, что импалы, как и другие животные, чувствуют перемену погоды за несколько недель, или даже месяцев. Цапля голиаф, обитающая по реке Вааль, в те годы, когда бывает наводнение, строит гнезда выше, чем обычно. Все это объясняется инстинктами животных, которые выработались в течение тысячелетий.

Что же касается вызывателей дождя и «богинь дождя» в Африке, то здесь нет никакого колдовства. Сами они не могут предугадывать перемену погоды, зато умеют отлично наблюдать за животными и растениями.

Алмазы Калахари

Бескрайнее желтое пространство уходит к дальнему горизонту. Южная часть Калахари — настоящая пустыня, немилосердный край дюн, место охотничьего промысла многих авантюристов, в том числе и совсем отчаянных, которые живут, не считаясь с законом. Эта пустыня знала и неимоверные человеческие страдания, и проявления колоссального мужества. Дюны также прятали убийц и их жертв. А в отдаленных поселениях, где можно найти воду и полное уединение, пустыня показывает, что она способна сделать с теми, кто слаб или необуздан, одинок или чудаковат. И все же эта огромная пустыня должна будет однажды расстаться со своими богатствами. Даже с легендарными алмазами Калахари.

Моим первым проводником в Калахари был Тинки Крэйлл. Это был высокий человек, который носил белый солнцезащитный шлем по совершенно непонятной причине — я никогда не слышал от него жалоб на холод или жару. Тинки был весьма респектабельной персоной по меркам поведения, обычного для Калахари. Он с восхищением говорил о разбойниках, убийцах, конокрадах и нелегальных торговцах алмазами. Тинки, несомненно, уменьшил стада диких животных, продавая бильтонг и шкуры, одновременно утоляя свою непомерную жажду с помощью бренди. Как и многим его предшественникам, ему удавалось водить за нос полицию. Он был великолепным стрелком, но не полагался на старомодный способ уйти от противника, когда оружие выхватывают первым, будучи припертым к стенке. Тинки был опытным старателем и, похоже, что он держался рамок закона, когда дело касалось алмазов. Лошади он предпочитал автомобиль и прославился за счет своих сверхчеловеческих способностей производить существенный ремонт в условиях, когда до ближайшего гаража — сотни миль пути. Как проводник в пустыне, он никогда не сбивался с пути, и я лишь случайно обнаружил, что он, оказывается, не умел читать карту. Он предпочитал рисовать схему на песке своим кривым пальцем. Как руководителю охотничьих экспедиций ему не было равных, и его клиенты оставались в целости и сохранности, даже после того, как ранили льва. Но его звездный час наступал, когда автомобиль или грузовик ломался где-то вдали от цивилизации, и казалось, что всем пассажирам угрожает смерть от жажды. Но он, благополучно выводил людей из пустыни, зарабатывая не один ящик бренди.

Старый Тинки непременно рассказывал о «затерянном городе алмазов», который завлекал искателей приключений в глубины Калахари в течение уже восьмидесяти лет. Я отправился на поиски «затерянного города» с Тинки и хорошо снаряженной экспедицией Кейптаунского университета, но мне так и не удалось найти его. Честно говоря, я бы не очень обрадовался, если бы какая-то другая экспедиция доказала, что история о городе в пустыне является правдой. Такие места гораздо более романтичны в воображении, чем на карте. Я бы предпочел, чтобы этот «затерянный город» и его алмазы остались нетронутыми среди первозданной тишины африканской пустыни. Пусть лишь последние из бушменов будут бродить по желтым пескам, покрывающим каменную кладку.

На великих равнинах, где растут колючие кустарники и зонтичные деревья, в болотах, на сухих руслах рек и среди царства скал на севере Калахари есть и другие загадочные места, которые еще ждут исследователей. Некоторые пытались переместить «затерянный город» на север, где были сделаны, казалось, ошеломляющие открытия, которые я собираюсь опровергнуть. «Затерянный город» в Калахари, может быть, лишь только легенда, но споры, которые разгорелись вокруг него, делают эту легенду одной из самых интересных в Африке. Вот факты.

Первое описание «затерянного города» Калахари дал американец Г. А. Фарини в своей лекции, которую произнес перед Берлинским географическим обществом в конце 1885 года. Доклад Фарини на эту же тему был прочитан в его отсутствие перед Королевским географическим обществом в Лондоне в начале следующего года. Вскоре после этого в Лондоне и в Соединенных Штатах была опубликована книга Фарини «Через пустыню Калахари», за которой последовало и французское издание. Ясно, что географы его времени не считали его мошенником. Прочтите его книгу, и я уверен, вы найдете (как нашел и я) увлекательный и убедительный рассказ без очевидных признаков преувеличения.

Судьба самого Фарини, возможно, даже более интересна, чем «затерянный город алмазов», на поиски которого он отправился в Калахари. Его настоящее имя было У.Л. Хант, но в Южной Африке его всегда звали Фарини, и поэтому я тоже буду продолжать использовать его сценическое имя. Ибо отважный Фарини занимался шоу-бизнесом. Когда ему было двадцать пять, он перешел Ниагару по канату вскоре после того, как свой подвиг там совершил Блонден.

Фарини Великий, как он сам стал себя величать, приобрел часть акций Лондонского аквариума, и там выставлял на обозрение поддельных русалок и маленького, но настоящего кита. Он также показывал зулусов, пигмеев и так называемое «потерянное звено»[4].

Г. А. Фарини и Крао «девочка-обезьяна», Лондон, 1883 год

Во время посещения в поисках новых диковинок Кони-Айленда, штат Нью-Йорк, Фарини встретил Герта Лоува, капского метиса. Лоув руководил группой настоящих бушменов из Калахари. Этих маленьких желтых людей, чистокровных и диких, встретить в те времена было гораздо проще, чем в наши дни. Лоув с тоской говорил о пустыне и желании вернуться в нее. Он рассказал Фарини о покрытых травой равнинах,

кишащих дичью, а также заявлял, что видел богатые россыпи алмазов. Один камень весил около двухсот каратов! Герту Лоуву, сыну белого и готтентотки, видимо, было около шестидесяти лет, когда с ним познакомился Фарини. Лоув провел большую часть своей жизни в пустыне, занимаясь охотой на диких страусов ради их перьев, на львов и леопардов, каракалов и шакалов ради их шкур. Он был королем бушменов южной части Калахари: у него было огнестрельное оружие, к тому же бушмены были слишком робкими, чтобы торговать с белыми, тогда как Герт Лоув мог обменивать перья и шкуры у торговцев, обосновавшихся вдоль Оранжевой реки, на ткани, кофе, сахар, табак и бренди — особенно бренди.

Рассказы Герта Лоува об алмазах и о пустыне настолько вдохновили Фарини, что он решил организовать экспедицию. Сначала они с бушменами отправились в Лондон, и Фарини удалось добиться того, чтобы Герта Лоува представили королеве Виктории. Затем они отплыли в Кейптаун. По прибытии туда Фарини заявил репортерам, что он хочет пожить среди природы и желает вылечиться от несварения желудка. Фарини сопровождал его сын, начинающий фотограф. Прежде чем покинуть Кейптаун, бойкий Фарини навел справки об алмазах и ему удалось познакомиться с Д. Д. Притчардом, уважаемым горным инженером. Притчарда в начале 70-х годов направлял в Калахари ни кто иной, как Сесиль Родс. Притчард проделал путь от Оливен-хоутсдрифта на север до озера Нгами. Главной целью путешествия Притчарда было составление отчета о землях, пригодных для создания поселений, идею которых вынашивал и воплотил в свое время в жизнь Сесиль Родс. Притчарда также очень интересовали минеральные богатства. Во время путешествия, заявил Притчард, он обнаружил тот самый «затерянный город», который ускользал от современных экспедиций и вызывал столько дискуссий десятилетие за десятилетием. Фарини скопировал записки Притчарда и его карту и затем весьма удачно ими пользовался.

Фарини, его сын и Герт Лоув выехали из Кейптауна в сторону пустыни в январе 1885 года. Где-то в Калахари к ним присоединился немецкий торговец Фритц Ландвер, а в качестве слуги они еще наняли метиса по имени Ян. По дороге к озеру Нгами алмазов они так и не нашли. На обратном пути Фарини держался сухого русла реки Нособ, а затем направился на восток к горам Кай-Кай, описанным Притчардом. Возможно, что они даже нашли следы колес фургона Притчарда: такие отметки часто сохраняются в безлюдной пустыне на многие годы.

Экспедиция Г. А. Фарини по пустыне Калахари

Где-то среди этой песчаной дикой местности они подошли к горам, которые слуга Ян принял за Кай-Кай. Однако, когда они достигли подножия, Герт Лоув и Ян вынуждены были признать, что это были не Кай-Кай, а какие-то горы, которые они никогда прежде не видели. Там они и обнаружили «затерянный город», и я процитирую собственное описание Фарини:

«Мы расположились лагерем около подножия холма, рядом с длинной каменной грядой, которая напоминала китайскую стену после землетрясения, и которая при более внимательном рассмотрении оказалась руинами весьма значительного по протяжению сооружения, в одних местах погребенного под песком, но в других полностью доступного взору. Мы прошли вдоль этих руин около мили — они представляли из себя в основном нагромождения огромных камней, но все были с ровными краями, а между кладкой был явно виден цемент. Верхний ряд камней подвергся воздействию природы и движущихся песков, некоторые из тех, что лежали на самом верху, были сточены причудливым образом, и стояли как столы на короткой ножке. Стена в целом имела форму дуги, внутри которой с промежутками около сорока футов были каменные сооружения в форме овала или спрямленного эллипса, примерно в фут глубиной и с плоским дном, но с углублениями по бокам, примерно на фут от края.

Стена «затерянного города» в Калахари, которую видел Фарини

Некоторые из них были вырезаны из цельных скал, другие были сложены из нескольких кусков камня, подогнанных друг к другу очень тщательно. Так как все они в той или иной степени были засыпаны песком, мы велели людям раскопать крупнейшее из них лопатами (эту работу они не очень любили) и обнаружили, что там, где песок защищал швы, они были в прекрасном состоянии. Раскопки заняли почти весь день, к величайшему недовольству Яна: он не мог понять, зачем тратить время на откапывание старых камней. Для негоэто был ненужный труд. Я сказал ему, что здесь, должно быть, был либо город, либо место культа, или захоронения великой страны, существовавшей, возможно, тысячу лет назад.

Останки «затерянного города» в Калахари

Во время раскопок примерно в середине дуги, мы наткнулись на мостовую, шириной примерно двадцать футов, сложенную из больших камней. Лежащие по краям камни были длинными и лежали под прямым углом к тем, что были внутри. Мостовая пересекалась с другой, точно такой же, под прямым углом, образуя мальтийский крест, в центре которого когда-то, должно быть, стоял алтарь, колонна или какой-то монумент, ибо вполне отчетливо был виден пьедестал, состоящий из нескрепленных каменных блоков с желобами. После наших неудачных попыток найти иероглифы или какие-то другие надписи, мой сын сделал несколько фотографий и зарисовок, которые я должен представить на суд людей, лучше меня разбирающихся в археологии, чтобы они определили, кто и когда жил в этом месте».

У Притчарда и Фарини не было причин выдумывать «затерянный город». Фарини указал широту и долготу, которые, правда, оказались неточными в результате ошибок на той приблизительной карте, которой его снабдил Притчард. Фарини поместил руины примерно в тридцати милях вверх по притоку Нособа, но это весьма расплывчатое указание.

Один знакомый мне знаменитый английский изыскатель побывал в тех местах, где должен был находиться «затерянный город» незадолго до первой мировой войны. Он получил разрешение на поиски в Калахари алмазов, и Лоув, тот самый доблестный Герт Лоув, был его проводником. Ему нужен был проводник, так как в те дни пустыня была на картах еще белым пятном. Изыскатель говорил, что Лоуву в феврале 1913 года, когда они на фургонах, запряженных волами, двинулись в пустыню, уже явно должно было быть за девяносто. Он показал Лоуву коллекцию драгоценных и полудрагоценных камней, и Лоув, выбрав в ней изумруд, заявил, что он знает известняковый пан, где можно найти изумруды. Лоув также сказал, что он может показать дорогу к месту, где бушмены собирали алмазы. Гранаты и алмазы лежат там прямо на поверхности. По словам Лоува, бушмены и готтентоты часто приносили алмазы из пустыни и обменивали их на бренди, табак, ружья и даже фургоны с волами.

Изыскатель чуть не погиб от жажды во время этого путешествия, когда он провел тридцать шесть часов без воды под палящим солнцем. Хотя грозовые облака собирались каждый день, дожди задерживались и вельд был усеян скелетами домашних и диких животных. В ожидании дождей появились скорпионы, которые буквально кишели в тех краях. Одного из партнеров изыскателя скорпион укусил в вену, и тот чуть не сошел с ума от боли. Перманганат поташа и бренди спасли его, а спутники помогали ему идти, чтобы тот не впал в смертельную кому. Герт Лоув сказал, что он невосприимчив ко всем ядам, потому что он уже был привит змеиным ядом. Он говорил изыскателю, что однажды вел группу метисов и сорок три из них умерли после того, как напились из источника, в котором была отравленная вода. Таковы места в районе «затерянного юрода». И не удивительно, что лишь единицы отправлялись на поиски в те дни, когда еще не было автомобилей.

Изыскатель и его спутники перенесли множество невзгод. Герту Лоуву пришлось остаться в лагере из-за ревматизма, и изыскатель был вынужден идти к «алмазному» пану без своего проводника. Дожди пошли до того, как он было достиг его, пан наполнился водой, и о ведении разведки уже не могло быть и речи. Тем не менее, прежде чем вернуться к цивилизации, он совершил переход в восточном направлении и остановился у круглого пана с нависающим над ним скалистым обрывом из темно-красного и желтого песчаника. Дно пана было сложено из известняка. Он обследовал несколько пещер, в которых встретил бабуинов. Потом он видел леопардов, которые выгнали оттуда бабуинов. Он хотел исследовать этот район более тщательно, но там не было дождей, и он должен был вернуться из-за нехватки воды.

Я упомянул этот эпизод потому, что в южной части Калахари существует множество, возможно, даже сотни таинственных мест, и часто высказывались предположения, что «затерянный город» Фарини был всего лишь естественным скальным образованием. А значит, ничего не стоили и утверждения, что легендарные алмазы, которые манили Фарини, по-прежнему ярко сверкают.

Мой приятель-изыскатель, естественно, больше интересовался алмазами, чем археологией. Более чем полвека спустя после путешествия Фарини хорошо подготовленная экспедиция выехала из Апингтона с единственной целью найти «затерянный город». Она была организована покойным Ф. Р. Пейвером, в то время издателем йоханнесбургской газеты «Стар», человеком, изучившим все возможные документы и опросившим всех, кто только мог дать хоть какое-то свидетельство. Пейвер писал мне, когда вернулся: «Стоит увидеть эту страну, как вы поймете, что можно потратить месяцы, прочесывая песчаные дюны, и не охватить и крошечной части того района, где может быть расположен «затерянный город».

Некоторые скептики говорили даже, что Фарини никогда вообще не видел «затерянного города», а лишь использовал описание, которое дал ему Притчард. Критики Фарини не обратили внимания на тот факт, что сын Фарини фотографировал это место. Фотографии, правда, получились плохо, и их сильно отретушировали прежде чем воспроизвели в книге. Тем не менее Пейвер изучил их оригиналы и пришел к выводу, что они подлинные. В результате усилий Пейвера и экспедиции Кейптаунского университета, в которой я участвовал три года спустя, удалось найти множество людей, которые претендовали на то, что обнаружили алмазы или города в пустыне. Наиболее колоритным из этих фигур был старый мошенник Фрикки Макдональд по кличке Мак-из-Калахари. Я его хорошо знал и видел его в тюрьме после его налета на алмазную шахту. У него также был небольшой аппарат для изготовления из свинца монет в полкроны. Тем не менее он отлично знал пустыню, был беспредельно отважен, вообще был настоящим искателем приключений. Он был одним из тех здоровых крепких людей, которые могут швырнуть мешок с кукурузой в кузов грузовика будто это тюк с тряпьем. Мак-из-Калахари водил несколько экспедиций на поиски «затерянного города». Плату за это Макдональд всегда брал вперед. Никто из его спутников так и не увидел ни алмазов, ни руин. Их, должно быть, засыпал песок.

Руины «затерянного города» в Калахари, которые видел Фарини

Доктор Г. П. Дж. Кокиногенис, геолог-грек, провел в 1925 году целый год в южной части Калахари, ведя поиски полезных ископаемых. С ним была его дочь, ныне Д. Кей из Си-Пойнт[5]. Она утверждает, что он нашел «Великую Китайскую стену» Фарини. Ее отец также нашел остатки древних ирригационных сооружений и другие следы цивилизации, существовавшей здесь тысячи лет назад. Люди смеялись над ним, когда он описывал свои находки, поэтому он никогда особенно не жаждал общественного признания. Г. Раубенхаймер нашел и сфотографировал «кирпичный храм с башней» на пане в Калахари, и его фотография появилась в йоханнесбургской газете. Он обратил внимание на то, что в строительстве использовалось черное дерево. Он также обнаружил следы выплавки золота, и собрал мелкие кусочки этого металла, но шахту найти не смог. В башне он якобы нашел свиток пергамента с какими-то значками. Этот факт должен был нанести удар скептикам, но об открытии города так ничего больше не было слышно.

Майк Макдональд из Йоханнесбурга (никакого отношения к Маку-из-Калахари не имеет) заявлял, что он обнаружил «затерянный город» в 1954 году в длинной долине у болот Окованго. Там он видел жилища большой колонии примитивных людей, происходящих от арабов, финикийцев, эфиопов и готтентотов. Он определил местонахождение «затерянного города», изучив старую немецкую карту. «Город на самом деле расположен не в пустыне, — заявил Макдональд. Калахари на старых картах изображалась гораздо больше по площади, чем она есть на самом деле, и это только добавило путаницы. Это целое скопление руин, сильно заросших кустами и травой».

В начале 1964 года белый охотник, газетчик и отряд неутомимых бойскаутов побывали у «большого полумесяца из скал» в холмах Аха, к западу от Мауна в Бечуаналенде. Трещины в скалах, казалось, были заполнены цементом, но все это образование было геологическим капризом. Газеты называли это открытие «решением, наконец, загадки «затерянного города» Фарини.

Но это утверждение сразу же оспорили те, кто внимательно изучал книгу Фарини. В качестве довода приводилось то, что место, которое указывал Фарини, должно находиться в южной части Калахари, к востоку от реки Нособ, где важным ориентиром служили горы Кай-Кай. Доктор

Джон Клемент, зубной врач и археолог из Йоханнесбурга, побывал в 1964 году в месте, известном как Эйердопкоппис — «Скорлупные холмы», в южной Калахари, к западу от границы Бечуаналенда. Он решил, что это «естественное наследие ледникового периода» и было местом, которое Фарини мог описать как «затерянный город». Огромные глыбы причудливо стояли одна на другой в этом оазисе из скал среди засыпанной песком пустыни. И питоны там были в большем изобилии, чем алмазы. «Колонн с желобами» там не было.

Заслуживает упоминания еще одна поисковая экспедиция, так как человек, который ее возглавлял — доктор Дж. Н. Хальдеман — был самым упорным исследователем. Доктор Хальдеман вел поиски «затерянного города» Фарини на земле и с воздуха зимой 1957 года. Этот чрезвычайно смелый человек взял с собой жену и пятерых детей. Советы ему давал Пейвер, и его рискованное предприятие, похоже, подтвердило рассказ Фарини. Доктор Хальдеман летал над холмистой местностью и равнинами, покрытыми травой, и дюнами, напоминавшими длинные морщины. Норы, вырытые животными, были явственно видны среди песка, и становилось ясно, почему столько экспедиций, которые велись с земли, оканчивались неудачей. Автомобили проваливались в эти норы, и водителям не оставалось ничего иного, как в отчаянии отступить. У доктора Хальдемана в качестве проводника на базовом лагере был метис, которого я хорошо знал — тот самый Хенрик Маттис, который был и в нашей экспедиции 1936 года. Доктор Хальдеман слушал знакомые россказни о золотых изделиях и алмазах, которые приносили из пустыни готтентоты. Маттис также поведал ему о том, что сокровища появлялись из места, называемого Блудлек-Монд. Маттис сказал, что слышал о камнях или руинах в этом районе, и хотя он никогда не бывал там, питал уверенность, что сможет найти это место. Вряд ли стоит говорить, что он не смог это сделать.

Доктор Хальдеман взлетал из Гроотколка, где я стоял лагерем во время экспедиции Кейптаунского университета. Он также вел поиски и на автомобиле. Самым важным его открытием с воздуха была гора, вокруг которой была совершенно плоская местность, в двадцати милях от пана Кванг по курсу в сорок градусов. Он не смог добраться до этой местности на машине, но ему очень хотелось туда попасть. Фарини пометил на своей карте место Куанг, и гора подходила под описания, оставленные Фарини.

Карта Фарини расположения «затерянного города» — не очень точная, так как его координаты были немного неправильными

За время своих поисков на самолете доктор Хальдеман налетал более восьми тысяч километров, иногда опускаясь так низко, что проскакивал между вершинами дюн. «Мы понимали, что в этой пустынной местности, где все словно под камуфляжем, мы запросто могли не заметить руин, даже если бы они были видны, — отмечал доктор Хальдеман. — Необходимо производить раскопки. И «затерянный город» Фарини будет найден».

Я не могу сказать, что Фарини был окончательно реабилитирован, но не думаю, что он был всего лишь выдумщиком. Если вы обратитесь к оригинальному повествованию Фарини, то увидите, что он описывал руины, почти полностью погребенные под песком. Кому-то, действительно, стоит заняться раскопками, и я надеюсь, он найдет достаточно алмазов, чтобы покрыть расходы.

В любом случае я бы хотел напомнить, что «затерянные города» Африки, если их все-таки найдут, скорее всего явят миру африканскую, а не чужеземную архитектуру. Иноземные авантюристы достигли берегов Южной Африки задолго до первых португальских мореплавателей, но теперь практически всеми признано, что Мономотапа, Зимбабве, каменные города в долине Лимпопо типа Мапунгубве — все эти загадочные сооружения были творением рук неизвестных африканских племен.

В Африке были свои собственные художники и ремесленники — еще до того, как белые люди и восточные мореходы пришли к берегам континента. Черная Африка была не только царством дикарей. Возможно в затерянном городе» Калахари, кроме алмазов, найдут и произведения искусства.

* * *

Однажды, путешествуя по Калахари, я стал лагерем на краю маленького пана, дно которого было покрыто потрескавшейся грязью. Я вспоминаю о нем с некоторой тоской, хотя это и был далеко не роскошный лагерь. Палатка прогибалась от холодного ветра. Полоски бильтонга[6] и шкуры шакалов образовывали некий причудливый бордюр между колючими кустами. С ветки свешивались моя кожаная куртка, патронташ, брезентовые мешки для воды и полевой бинокль. Доска, лежащая на канистрах с бензином, служила столом, украшенным бутылкой бренди и маринованными огурцами, в которые ветер уже успел намести песок. Люди сидели вокруг этого стола на коробках из-под бисквитов. Костер с красными языками пламени и белым пеплом обещал хороший кофе. Где-то в темноте наш повар Биллем громыхал жестяными тарелками. Никто из нас не мог даже представить себя где-то еще, кроме этой пустыни, и мы, конечно же, говорили о Калахари и ее тайнах.

Это было вскоре после открытия пещеры Дродски, события, в котором мы видели подтверждение того, что пустыня еще не рассталась со всеми своими секретами. Торговец и проводник из Ливингстона М. А. Дродски вел в 1932 году через пустыню группу богатых туристов, когда бушмены рассказали ему о пещере. Дродски дружил с бушменами уже в течение полувека, и вот наконец они преодолели свои суеверные страхи и показали ему вход в пещеру.

Нет нужды говорить о том, что и она окружена легендами о спрятанном в ней кладе алмазов, которые все еще не найдены. Пещера Дродски лежит к востоку от Мауна в Нгамиленде, но тропа, ведущая туда через буш и дюны, настолько труднопроходима, что для того чтобы добраться туда на автомобиле из Мауна, требуется четыре дня. Но тем не менее стоит посетить пещеру. Бушмены называют это место Кхнихабе — Холм Дьяволов. Практически это несколько пещер и естественных галерей в скалистом холме, возвышающемся над берегом высохшей реки, и бушмены уверены, что в глубинах горы живут дьяволы, которые сторожат алмазы.

Официальная экспедиция; направленная в пещеры властями Бечуаналенда в 1943 году, обнаружила, что бушмены, в известной степени, оказались правы: в пещерах водились леопарды.

Бушмены сообщили Дродски, что старый вход в пещеру был завален после землетрясения в начале века, и поэтому проделан новый. В 1943 году комиссар района У. Кэрнс и геолог Э. Дж. Уэйленд обнаружили, что пещера снаружи почти незаметна из-за обрушившихся камней. Они спустились по крутому склону и нашли три основные пещеры, которые, как они и предполагали, вели в большие подземные залы.

Они увидели потрясающие сталактиты и сталагмиты. А в одном из залов колонны из кристаллита были столь величественными и красивыми, что напомнили геологу Карнак и другие египетские древности.

Уэйленд расценил наличие такой пещеры среди песчаных дюн как свидетельство климатических изменений, имевших место в этих краях. Ему не удалось найти алмазов, бушменской наскальной живописи или других следов присутствия человека. Но в Королевском Географическом обществе он выступил с докладом, где высказал предположение, что в пещере могут быть найдены следы культуры раннего каменного века.

Артефакты пещеры Дродски. Верхний ряд: наконечники из кремния и сланца; нижний ряд — полые скребки из кремния и сланца, и кольца из страусиной скорлупы

Скорее всего, ни один белый человек не посещал потом пещеру Дродски до 1950 года, когда во время поисков «затерянного города» в тех местах побывала экспедиция во главе с др. Т. ван Зилом из Кейптауна Доктор ван Зил проник в глубь пещеры на сто пятьдесят футов. Члены его экспедиции нашли остатки антилопы, а также свидетельства человеческого присутствия в виде обгоревших скорлуп от страусиных яиц и разрубленных костей. У них сложилось мнение, что если там произвести раскопки, могут быть найдены и другие предметы. Полнейшую загадку для них представлял слой копоти в девять дюймов, который они обнаружили ниже поверхности грунта около входа. Это означало, что пустыня когда-то была покрыта деревьями, и что сажа попала в пещеру в результате колоссальных лесных пожаров. Должно было потребоваться много лет, чтобы в пещере образовались столь глубокие отложения золы, древесного угля и сажи.

О «затерянном городе» в глубинах Калахари существует не одна легенда, и многие путешественники, вне всякого сомнения, видели руины, происхождению которых сложно дать объяснение. Исследователь Андерсон, которого не надо путать с ботаником Андерссоном, в 1872 году обнаружил несколько древних каменных жилищ, построенных на холме около высохшей реки. Эти жилища были настолько малы, писал он, что ни одно из них не могло бы дать крышу более чем четырем людям. «Никаких объяснений их происхождения от бушменов добиться было невозможно», — заявил Андерсон.

Другая интересная история касается месторождения алмазов где-то в глубине пустыни, где якобы есть разрушенный форт, пушка, мандариновое и миндальное деревья. Возможность существования фруктовых деревьев сомнений не вызывает, так как бушмены, которые рассказывали о руинах, приносили плоды в Гобабис. О наличии ржавой пушки в пустыне сообщалось не раз. Почву для возникновения некоторых из этих слухов, видимо, давала германская сторожевая застава в Ритфонтейне у границы между Юго-Западной Африкой и Бечуаналендом. (Этот Ритфонтейн не надо путать с другим пограничным постом Ритфонтейн, который находится гораздо южнее.) Ритфонтейн, расположенный на севере, был источником воды, захваченным немецкими войсками в 1904 году во время наступления, Которое сломило силы гереро и обратило в бегство остатки их армии. У солдат в Ритфонтейне были две пушки, не один раз спасавшие им жизнь, когда рядом не было основных сил германских войск. Почти на тридцать лет после этой компании Ритфонтейн был оставлен белыми, и туда наведывались только бушмены. Так, видимо, и возникла одна из легенд о загадочных пушках. Тем не менее, история о разрушенной крепости все еще ждет объяснения, так как немцы для защиты своих войск сооружали только земляные укрепления.

Говорят, что Андерсон обнаружил богатый алмазоносный район в Калахари, но ему пришлось покинуть его из-за враждебности местного населения. Возможно, в пустыне действительно есть алмазы: рассказывали, что много лет назад в Гобабис бушмены приносили прекрасные камни. Но у меня вызывает сомнения история одного из первых в этих краях торговцев, который якобы видел бушмена, несущего стрелу с алмазным наконечником. Пустыню пересекает большой белый кварцевый риф, и если верить одному из описаний, в нем столько золота, что оно видно невооруженным глазом. Долго такие сокровища обычно не лежат непотревоженными

Одной из наиболее ярких фигур, которые когда-либо пускались в путешествия по этим пустынным краям, был бурский охотник и торговец Ван Зил. Его смерть дала толчок возникновению легенды о сокровищах Калахари, которая, возможно, основывается на реальных фактах. Ван Зил, между прочим, участвовал в самом массовом и безжалостном уничтожении слонов, которое когда-либо знала Африка: в восьмидесятые годы прошлого века в болота около Мауна, где жило племя батавана, он загнал стадо из более чем ста слонов.

Он убил тогда множество животных. Ван Зил нажил состояние, торгуя заряжавшимися со ствола ружьями, порохом, свинцом, латунью, проволокой и бусами, алмазами и слоновой костью, добытыми во время его собственных охотничьих экспедиций. В 1892 году он нанял человека по имени Роберт Ранкин, чтобы тот построил ему большой дом в сердце пустыни около пана Ганзи. Другой такой великолепный дом трудно было найти в столь отдаленных местах. Окна были украшены витражами, полы выстланы досками, а двери были произведениями плотницкого искусства. Там Ван Зил и поселился со своей семьей в 1892 году: нанятые им белые охотники добывали для него слоновую кость и возили время от времени в Уолфиш-Бей слоновые бивни.

Рядом с роскошной усадьбой батавана вели войну с дамара. Как-то раз вождь батавана Мореми был разбит, обращен в бегство и бросился в поисках убежища в столовую Ван Зила в то время, когда там обедала вся семья. Ван Зил спрятал вождя под столом, покрытым скатертью, спасая его тем самым от дамара. Но когда дамара узнали, как их провели, они решили отомстить. Ван Зил понял, что его семья находится в опасности, и отправил жену и детей под присмотром своих белых охотников в Трансвааль. Сам он выехал на фургоне, груженом слоновой костью, в противоположном направлении в сторону Уолфиш-Бея. Два дня спустя дамара напали на фургон, и Ван Зил был убит.

Среди тех, что сопровождал тогда Ван Зила, был бушмен по имени Том, которому удалось спастись, и в 1936 году он все еще жил в Ганзи, когда я побывал там, — ему было тогда более ста лет. Старый Том заявил, что Ван Зил, чувствуя опасность, спрятал большую партию слоновой кости, алмазов и мешков с деньгами, завернув все это в брезент, в известняковую пещеру около Ганзи. По словам Старого Тома, у его хозяина была тайная золотая шахта, откуда он отправил много фургонов с рудой «Баасу Паулю» — президенту Республики Трансвааль Паулю Крюгеру. Теперь только бушмены живут вокруг огромной ямы в том копи[7], где Ван Зил нашел золото.

Возможно, рассказы о золотой шахте Ван Зила всего лишь легенда, но поселенцы, живущие в Ганзи, уверены: однажды деньги и алмазы Ван Зила будут найдены. Этот погибший охотник, живший в уединении со своей семьей в Калахари, вел странную жизнь. Он отстаивал свои права на огромное пространство земли и прогнал оттуда нескольких белых поселенцев. Он пытался воспрепятствовать и проходу через его владения в пустыне бурских фургонов, направлявшихся в Анголу. Что за тайны унес он вместе с собой во время того нападения дамара?

Рассказы об изобилующем алмазами огромном вулканическом кратере в Калахари, куда проваливались дикие животные и даже фургоны с людьми, имеют настолько широкое хождение, что многие не осмеливаются опровергать их как вымысел. Край этой пропасти скрыт в зарослях. Немецкий охотник по имени Эрлангер говорил, что он провалился в эту огромную яму вместе со своим фургоном. Он отделался синяками, а на дне обнаружил водный поток и жил там, питаясь продовольствием, которое было у него в фургоне. Он постепенно вбивал деревянные колышки в отвесные стены своей тюрьмы, пока не выбрался на поверхность. Обратно к белым людям его вывели бушмены.

Такова одна из историй, рожденных этими огромными пространствами, в которых есть еще места, не нанесенные на карту. Вся безводная и песчаная область между бассейном Замбези и Оранжевой рекой — это Калахари. Государственные границы идут по прямой, как стрела, линии на протяжении сотен миль. В реках на протяжении многих лет не увидишь воды. Таинственные паны, небольшие покрытия травой и кустарником участки, старые колеи, оставленные фургонами, — таковы главные черты страны, которая по территории превосходит Францию.

По ночам тишину нарушают рев львов, крики диких кошек, шакалов и леопардов. Следы борьбы за существование, оставленные на теле Калахари человеком, робки и незначительны. Дюны продолжают двигаться. Ночные ветры со свистом несут песчинки по поверхности земли. Исследователи и изыскатели могут говорить о своих маленьких открытиях, но песок все еще прячет нечто более существенное, скрывая древние чудеса этой земли.

Тайны водопада Виктория

«Моси-оа-Тунья»! Вы должны услышать этот грохот, чтобы полностью понять, почему машона назвали его «грохочущим дымом». Но у меня закружилась голова, когда я оказался у самого края водопада, и я отошел в сторону, чтобы немного прийти в себя.

В Лесу Дождя, покрывающем подступы к водопаду, я думал о карте, которую мне однажды довелось увидеть — карте д'Анвиля, напечатанную Исааком Тирионом в Амстердаме два века тому назад. На ней был обозначен «Большой водопад» в центре Южной Африки и «Зимбабоа» в стране Мономотапа.

Некоторые историки считают, что еще за много лет до того, как у водопада Виктория побывал Дэвид Ливингстон, некоторым белым людям удалось взглянуть на его ревущие воды. Я уже давно верил, что Киплинг был прав, когда писал об «одиноком мрачном воинстве еще до первых колонистов». Я находил явные подтверждения пребывания таких искателей приключений не в одном из далеких уголков Африки. Легенды о водопаде Виктория достойны того, чтобы ими заняться поподробнее.

Я хорошо знаком с современным официальным отношением к этому вопросу в обеих Родезиях[8]. Оно становится крайне саркастичным и возмущенным, стоит лишь попытаться оспорить право на открытие у того путешественника, чей мемориал стоит у Дьявольского Водопада.

Безусловно, Дэвид Ливингстон обладает непоколебимой репутацией. Благодаря ему мир узнал о водопаде Виктория, и среди заслуг этого благородного человека одни лишь географические открытия. Но теперь, разрешите мне все же добавить к этому — я не думаю, что Ливингстон был первым европейцем у водопада Виктория.

Водопад Виктория в картинках XIX века

Самыми первыми из тех, кто мог претендовать на это, были португальцы. Некоторые из их карт, составленных между 1600 и 1700 годами и хранящихся в библиотеке Ватикана, изображают «Гранди катаракта» — «Большой водопад» на реке, которая по всей вероятности является Замбези, тогда известной португальцам как Куама. (Мы еще вернемся к «Гранди катаракти» позже.) Я обсуждал «португальскую теорию» с Эдвардом К. Рэшли, автором образцовой работы о величайших водопадах мира, и он привел мне некоторые свидетельства в пользу того, что в начале восемнадцатого века водопад посетил португальский священник отец Силбиер.

Бывший смотритель водопада Виктория капитан Дж. Дж. Рейнард провел изыскания в этом направлении с помощью отца Э. Кинга. Оба этих исследователя находились под впечатлением попыток португальцев затвердить свое право на первооткрытие. Давние путешественники из Лиссабона действительно демонстрировали огромные познания. Историк Барруш упоминал озеро Ньяса в начале шестнадцатого века, хотя официальным открывателем его был в 1859 году Ливингстон.

Лопиш в 1578 году опубликовал книгу путевых заметок, и на его карте были обозначены не только Ньяса, но и озера Виктория-Ньянза и Таньганьика. Никем не оспаривается то, что португальцы знали о Зимбабве еще несколько веков назад. Это название (писавшееся тогда как «Симбаоэ») появилось на их картах в середине шестнадцатого века, и вскоре после этого их рыцари в доспехах проникли вглубь современной Родезии в поисках золота. Они побывали в Зимбабве и вполне могли дойти и до Водопада. Но Рейнард и отец Кинг с грустью обнаружили, что землетрясение и пожар, разрушившие Лиссабон в 1775 году, уничтожили архивы, касающиеся Замбези.

Здесь я должен предостеречь от той ловушки, в которую уже попадали многие — того самого «Гранди катаракти», обозначенного на стольких старых картах, на Замбези, немного выше Тете, есть грандиозное ущелье, лежащее в шестистах милях ниже водопада Виктория. В ущелье находятся пороги Кебрабаса, по величине вторые после водопада Виктория. Эги пороги представляют собой зрелище, которое не смог бы проигнорировать ни один картограф. Они находятся в нескольких сотнях миль от побережья, то есть достаточно далеко в глубине материка, чтобы вызвать бесчисленные ошибки у неопытных исследователей, сосредоточенно разглядывавших неточные карты, на которые были нанесены эти пороги.

Одна из них — карта Баултона 1794 года, хранящаяся в библиотеке Парламента в Кейптауне. Естественно, «Гранди катаракти» помещен на ней не там, где был обнаружен водопад Виктория, но любитель примет это за простительную ошибку.

На самом же деле и в старые дни составители карт часто знали то, что они делали. Их соотечественники видели «Гранди катаракти» собственными глазами. Никто никогда и не пытался под этим названием отметить водопад Виктория. Поэтому все португальские претензии на первооткрытие так и остаются неподтвержденными, и прошло довольно много времени, прежде чем на сцене появился следующий путешественник, который мог побывать у водопада. Это был Карел Тричард, старший сын доблестного Луиса[9]. Эти два трекера в первую очередь были исследователями, и сегодня каждый школьник в Южной Африке знает об их путешествиях.

Карел Тричард совершил в 1838 году смелое путешествие вдоль восточноафриканского побережья на португальской шхуне в поисках здоровой местности, где бы могли поселиться трекеры, которых он оставил у бухты Делагоа. Он добрался вплоть до побережья Абиссинии и наблюдал за прибытием в Берберу каравана слонов, навьюченных торговыми грузами и сопровождаемых вооруженными всадниками. В некоторых портах шхуна стояла неделями и месяцами. Тричард в нескольких местах смело отправлялся вглубь материка через неизведанные земли. Он также дошел с носильщиками от Софалы до Зимбабве, а от Келимане отправился в сафари, которое завело его на много миль вверх по Замбези. Ряд авторов высказывали предположение, что Тричард во время этого путешествия открыл водопад Виктория. Вера в это в некоторых кругах была настолько сильна, что появилась даже географическая брошюра, одобренная отделом образования Трансвааля, которая подавала это как доказанный факт.

Тричард побывал, конечно же, на порогах Кебрабаса — вот откуда неоднократно повторяемая ошибка. У него просто не хватило бы времени добраться до Водопада, и он сам, кстати, никогда не претендовал на это (Д. Крюгер, служащий Архивов Претории, полностью прояснил все эти вопросы в документе, который он написал несколько лет назад). Тричард умер в 1901 году и незадолго до смерти в возрасте девяноста лет рассказал о самых ярких случаях из жизни видному историку Южно-Африканской Республики[10] Г. А. Одэ. История жизни Тричарда, записанная Одэ, подтверждает, что тот видел «водопад, где-то к югу от Саниа». Это позволяет их идентифицировать с порогами Кебрабаса. Никто не смог проследить какой-либо другой период в жизни Карела Тричарда, когда он мог бы побывать на водопаде Виктория. Он был таким человеком, которому ничто не помешало бы достичь водопада, если бы он оказался где-то поблизости. Историк Джордж Кори твердо верил что Тричард видел Водопад, но я думаю, что он тоже пал жертвой ошибки с порогами Кебрабаса.

Следующим на сцену вышел Генри Хартли, тяжеленный косолапый человек с серо-голубыми глазами и шевелюрой, похожей на львиную гриву. В течение многих лет он скитался по диким районам, которые позже стали называть Родезией, и по Калахари. Его потомки уверены, что он побывал у водопада Виктория за шесть лет до Ливингстона, и я думаю, что они очень убедительно доказывали свою правоту. Хартли происходил из семьи переселенцев 20-х годов XIX века. Когда трекеры отправились в поход, им овладел дух приключений. Вскоре после этого он поехал в Трансвааль и положил начало производству табака в Магалисберге, которое процветает по сей день. Он впервые пересек Лимпопо в 1846 году в сопровождении нескольких слуг, среди которых был возница фургонов— готтентот Оресъян.

Следующее путешествие началось, когда старшему сыну Хартли Фреду было три года. Отталкиваясь от этого факта, можно определить и время путешествия— 1849 год. Они зашли на север дальше, чем это делали когда-либо до этого, пока не добрались до местности, где в отдалении был постоянно слышен гром. Хартли решил разузнать, что это за шум, и таким образом он и Оресъян пришли к обрыву над водопадом Виктория.

Капитан Р. Хартли Теккерей, племянник Хенри, записал детали этого путешествия по рассказам членов его семьи и людей, которые были тесно связаны с Хартли. Описание увиденного, которое дал готтентот, тоже было взято на заметку, ибо готтентот с удивлением говорил о радуге, которая висела над водопадом, и о дожде, который падал с безоблачного неба.

Младший сын родоначальника табачного дела в Магалисберге Хенри Хартли младший в 1948 году еще жил в Йоханнесбурге, ему было восемьдесят восемь лет. Он утверждал, что его отец часто рассказывал ему историю о своем открытии, и он упоминал о ее любопытном продолжении. Хартли, будучи охотником, продавал слоновую кость, рога и шкуры владельцу магазина в Почефструме по имени Форсман. Он рассказал Форсману о своем путешествии к Водопаду. Однажды в 1852 году Форсман познакомил Хартли с путешественником, который хотел получить подробные указания о том, как достичь Водопада, и Хартли снабдил его ими. Этот путешественник был Ливингстон.

Х. Р. Рейкс, бывший ректор Витватерсрандского университета[11], считает, что его дед У. К. Осуэлл тоже добрался до водопада раньше Ливингстона. Осуэлл был приятным худощавым человеком, знаменитым охотником на слонов, и его высоко ценили как исследователя. (Он был награжден золотой медалью Парижского географического общества за открытие озера Нгами, в то время, как Ливингстону была вручена аналогичная награда в Англии.) Неоспоримым фактом является то, что первая точная карта, на которой показано местонахождение водопада Виктория, была составлена в 1851 году Осуэллом, после его путешествия по Замбези с Ливингстоном. Я никогда не мог понять, почему Ливингстон и Осуэлл не посетили водопад в тот раз — если Осуэлл, конечно, все-таки не сделал этого: на карте Осуэлла есть пометка: «Водопад. Водяная пыль видна на расстоянии десяти миль».

Осуэлл никогда ничего не писал о своих путешествиях. Он был скромным человеком, который оставил за своим другом Ливингстоном право получить лавры первооткрывателя. Маршруты путешествий Осуэлла в окрестностях Водопада точно неизвестны, и поэтому вполне возможно, что он мог увидеть водопад в 1851 году. Это и послужило основой для семейной легенды. Осуэлл был известен тем, что не любил писать. Если бы он не был ленив, история открытия Водопада могла бы быть несколько иной, чем принятая ныне версия. Как считают некоторые авторы, Джеймс Чэпмен, в 1855 году первый пересекший континент от Дурбана до Уолфиш-Бея, видел по пути водопад Виктория. Я не знаю, на основании чего делались эти выводы, хотя я и очень внимательно исследовал рукописи Чэпмена в кейптаунских архивах. Вне сомнения, эта гипотеза явилась на свет после того как изучавшие маршруты Чэпмена выяснили, что он как-то оказался на расстоянии семидесяти миль от Водопада.

Чэпмен, действительно, рассказывает любопытную историю о человеке, которого он встретил в 1852 году, когда возвращался из экспедиции на реку Дека. Этот человек по имени Дж. Симпсон находился в бедственном положении. Он сообщил Чэпмену, что торговал и охотился в зараженном цеце районе вдоль реки Чобе, и все его волы погибли. Симпсон заявил, что он двигался от Линьянти вниз по течению Замбези и обнаружил большой водопад. Вскоре после этого Симпсон уехал из Южной Африки, манимый, как и многие другие, золотой лихорадкой в Австралии. Кроме того интересного разговора с Чэпменом, он никогда не заявлял о своем открытии. Мне иногда кажется, что было бы очень неплохо, если бы все исследователи поддавались одному распространенному порыву, перед которым не мог устоять даже великий Ливингстон, и вырезали свои имена и даты на деревьях. Тогда бы многие легенды обрели бы вполне реальные очертания.

Настойчивые претензии на первооткрытие водопада Виктория делаются потомками одного из старых бурских охотников Яна Вильюна. Этого отважного человека разыскивали британские власти за его участие в стычке на Боомплаатс. Одно время Вильюн был связан с Чэпменом. Затем он организовал собственные экспедиции на фургоне в страну Мзиликази, и отправился к Водопаду с проводником и пятидесятью вооруженными людьми, которых ему предоставил Мзиликази. С ним были его сыновья — Георг и Петрус, а также Якобус Эрасмус, Пит Якобс и Херманус Энгельбрехт.

Этот отряд, согласно преданию семьи Вильюнов, посетил Водопад до Ливингстона трижды — в 1851, 1853 и в 1854 годах. Эта история передается с таким обилием подробностей, что нет сомнений: Вильюн и его спутники на самом деле побывали на Водопаде. Тем не менее записать воспоминания оставшихся участников этих охотничьих экспедиций додумались лишь когда те уже были старыми людьми. К тому времени пожилые люди многих дат точно не помнили. Доктор Х. К. де Вет, занимавшийся исследованием легенды, обнаружил, что миссионер Моффат был первым человеком, который прибыл на фургоне в Булавайо, и Мзиликази был напутан видом этой странной повозки. Это было в 1855 году. А Вильюн в действительности посетил Мзиликази впервые в 1859 году. В 1860 году Ливингстон нанес второй визит к водопаду Виктория. В то время бурские охотники не ведали о предыдущем визите Ливингстона и поэтому считали, что достигли водопад первыми. Но легенда об открытии Вильюна все еще жива.

Интересный и точный рассказ о некоторых любопытных событиях может быть найден в архивах семьи Преториусов в Меридейле в Капской провинции. Он был рассказан много лет назад Виллемом Хендриком Преториусом из Ритпоорта в Ватербургском районе в Трансваале, и записан, его внуком З. К. Преториусом из Меридейла.

В. Х. Преториус родился в Грааф-Рейнете в 1821 году и дожил до ста лет. Он принимал участие в разгроме Дингаана[12] бурскими силами во главе с командующим Преториусом. В 1855 году Преториус и его молодой друг Стоффель Снейман покинули Трансвааль на фургонах, запряженных волами, чтобы охотиться на крупную дичь к северу от Лимпопо.

Они оставили свои фургоны и волов около крааля Мзиликази и пошли пешком во главе колонны из двухсот носильщиков, в район, зараженный мухой цеце. Проводники вывели их к большому водопаду, и там они стали лагерем. Через восемь дней после этого они увидели дым от еще одного костра и решили узнать, кто это еще прибыл туда. Это был Дэвид Ливингстон, больной и голодный. Африканцы из отряда Ливингстона дошли до того, что жарили и жевали шкуры со своих щитов. Преториус и Снейман дали Ливингстону продукты и лекарства и оставались с ним, пока он не выздоровел.

Снейман умер в 1920 году, и он тоже очень любил рассказывать эту историю открытия Водопада. Если она является правдой, почему тогда Ливингстон не упомянул своих благодетелей в своем собственном рассказе об открытии? Это, конечно, загадка. Я не склонен отмахиваться от описания Преториуса-Снеймана как от чистой выдумки, ибо оно звучит правдиво. Единственное возможное объяснение может быть несправедливым по отношению к великому путешественнику. Я привожу его лишь в качестве попытки пролить свет на глубокую тайну.

Главное, к чему стремился Ливингстон, были не исследования, а освобождение Африки от рабства. Он редко бывал дружелюбен по отношению к бурским охотникам, так как видел в некоторых из них врагов столь дорогого его сердцу дела. Более того, Ливингстон резко отрицательно относился к массовому бессмысленному убийству животных, считая это «видом безумия». Те, кто изучал его путевые записки, должен был заметить, что Ливингстон иногда делал уничижительные комментарии в адрес белых людей, которых встречал в диких местах, или вообще ничего не говорил о них, если относился к ним с презрением. Тем не менее мне трудно вообразить, что такой добропорядочный христианин, как Ливингстон, не смог найти слов, чтобы отразить в своих записях ту помощь, которую, как утверждают Преториус и Снейман, они оказали ему. Как, впрочем, столь же сложно соотнести этот эпизод со словами Ливингстона в его «Путешествиях миссионера» по поводу великого открытия: «Его до этого не видел ни один европеец». Возможно, Ливингстон просто считал европейцами лишь тех, кто, как и он сам, родился в Европе.

В то время, когда впервые исследователи достигли водопада Виктория, да и еще много лет спустя, в шестидесяти милях вокруг не жил ни один местный житель. Они боялись злых духов, которые, как считалось, обитают в водопаде. Остров Катаракт-айленд, на краю водопада, когда-то был известен как Дьявольский остров, и миссионер Коиллард говорил о нем: «Туземцы верят, что на нем обитает злобное и жестокое божество, и они, чтобы умерить его нрав, делают ему подношения в виде ожерелья из бисера, браслета или каких-то других предметов, которые они бросают в бездну, разражаясь при этом мрачными заклинаниями, полностью соответствующими их страху и ужасу». Многие белые верят в существование «чудовища» в водопаде Виктория, которое обитает в бездне, куда сверху обрушивается вода. Капитан Рейнард, смотритель; о котором я уже говорил, рассказывал мне, что три человека, в чьих словах он не может сомневаться, видели это существо.

Ливингстон упоминал о какой-то змее, обитающей в этих водах: рассказы о ней — элемент фольклора народа баротсе. Туземцы уверяли Ливингстона, что она настолько велика, что способна держать каноэ и не давать гребцам возможности сдвинуть ее с места. По сравнительно недавним описаниям, она тридцать футов в длину, у нее маленькая серо-голубая голова и толстое черное тело в складках.

В. Пэар, отвечавший в течение многих лет за движение лодок на Замбези, спустился по скалам в ущелье под водопадом Виктория в 1925 году, когда вода была на самом низком уровне за все время наблюдения. Тогда-то он впервые и увидел чудовище. Это было змееподобное существо, которое, заметив Пэара, буквально встало на хвост, а затем исчезло в глубокой пещере. Пэар сообщил, что видел его снова несколько лет спустя у подножия Дьявольского катаракта.

Туземцы называют монстра «Чипикуэ» и говорят, что он пришел за тысячу миль из океана. Местные рыбаки настолько боятся его, что никогда не отправятся на промысел ночью. «Чипикуэ» — властелин реки в темные часы», — говорят рыбаки.

Дж. У. Соупер, который поймал и застрелил огромное количество крокодилов вокруг Водопада, слышал рассказы туземцев об очень крупных особях. Но вряд ли Пэар не смог узнать крокодила. Возможно, это большой питон, как и та легендарная «огромная змея» из Оранжевой реки.

Иногда можно услышать историю о том, как однажды безумный пилот пролетел на маленьком самолете под мостом, что висит над водопадом Виктория. Когда я работал в газете, я попытался проследить возникновение этой легенды, и это привело в мою редакцию Дж. Дж. Джекобса из Йоханнесбурга с подлинной информацией.

В 1931 году Джэкобс летал с Пэтом Холлиндрейком из «Ньясаленд энд Родижиа Эйруэйз». Как-то они обсуждали, возможно ли пролететь под мостом, и исполенные безрассудной смелостью, решили попробовать это на следующий день. Они едва не погибли на глазах толпы отдыхающих, приехавших к водопаду на пасхальные праздники.

«Как только мы пролетели над главным водопадом, мы поняли, что разобьемся», — вспоминал Джэкобс.

«Нас тянуло вниз. «Притяжение» водопада настолько сильно, что под нами просто не оставалось пространства, чтобы пролететь. Холлиндрейк до предела оттягивал рычаг управления и полностью открыл дроссель, и мы проскочили мост в нескольких футах. Но пошли слухи, что нам удалось пролететь под мостом, и эти слухи оживают вновь время от времени».

На протяжении четверти века существовал даже официальный запрет на полеты под мостом над водопадом Виктория. Я очень сомневаюсь, что пилот, нарушивший бы это правило, остался жив, чтобы затем заплатить штраф. По сегодняшний день в окрестностях водопада было всего несколько несчастных случаев с самолетами. Тем не менее можно увидеть большой металлический пропеллер над одной из могил на кладбище в городе Ливингстоне. Эта могила летчика, который впервые увидел водопад Виктория незадолго до второй мировой войны. «Как мне не хочется покидать это место!», — заметил пилот, влезая в кабину перед отлетом. Воздух в этот день был неподвижным, а взлетная полоса — слишком короткой. Несколькими секундами позже он погиб.

Некоторые психологи заявляют, что водопад Виктория оказывает зловещее влияние на людей со склонностью к самоубийству. Сэр Леопольд Мур, аптекарь и печатник из Ливингстона, в первые дни колонизации отрицал эту теорию. Он обратил внимание на то, что тысячи посетителей бродили у самых краев ущелья, — где лишь выкрашенные в белый цвет камни обозначают опасные зоны, и тем не менее несчастные случаи со смертельным исходом были редкостью.

До того как над водопадом Виктория был сооружен мост, строителей официально обязали повесить страховочную сеть, наподобие той, которую используют цирковые артисты. Сеть была повешена в нужном месте. Но после этого местные рабочие объявили забастовку. Они решили, что им прикажут падать в сеть, а им не нравился ее вид! Лишь после того как сеть убрали, они вернулись к работе.

Строительство моста подходит к последнему этапу сеть еще на месте

Когда строительство моста уже началось, для переброски транспортировочного каната с одного края обрыва на другой применялись ракеты.

Мост строился одновременно с обеих сторон, и соединен с полнейшей точностью 1 апреля 1905 года. Прежде чем фермы были поставлены в нужное положение, для перевозки людей и грузов через ущелье использовалась подвесная брезентовая бадья. Бесстрашный главный инженер строительства Жорж Эмбо совершил первое путешествие в ней сам, ибо премия, которую он предложил такелажникам, так и не смогла привлечь добровольца.

Charles Beresford Fox (Чарльз Бересфорд Фокс) впервые пересек ущелье в «кресле Босуна», ноябрь 1903 года

Эмбо самостоятельно выполнил еще одну рискованную операцию, когда пришло время убирать стальной трос и шкивы, которые висели под мостом. Была опять предложена премия, но ни один рабочий не соглашался взяться за дело. Поэтому Эмбо спустили вниз на небольшой доске, и, стоя на ней, он работал обеими, руками, освобождая шкивы. Однажды во время строительства соскользнула балка, убив белого механика и сбросив африканца навстречу смерти в Кипящий Котел[13]. Еще один человек упал с моста с высоты семьдесят футов на склон обрыва. Он остался жив, возбудил дело против своих работодателей, но проиграл его. С тех пор на мосту выполнялось много опасных операций, но никто не погиб.

Первые строители моста

Люди падали в водоворот под водопадом Виктория, и оставались живы. Например, рассказывают историю (возможно, правда, это не более, чем легенда) восходящую к тем дням, когда еще велось строительство моста. Мне говорили, что служащий полиции Северной Родезии Рэмсей плыл на каноэ по Замбези выше водопада во время паводка. Он потерял весло и семь миль беспощадный поток нес его вниз по течению, пока он не оказался у самого гребня водопада. Человек и каноэ полетели с высоты четырехсот футов в Кипящий Котел. За этим жутким происшествием наблюдали полицейский и еще семь человек, и они ринулись вниз к кружащемуся в водовороте потоку. Один человек обвязался канатом, бросился в Кипящий Котел и схватил Рэмсея, когда течение проносило его мимо него. Оба человека выбрались на берег живыми и невредимыми. Таков был счастливый финал этой истории, в которой сплелись воедино поразительно мужество и везение. Так, по крайней мере, повествует молва. Я надеюсь, что однажды найдется кто-то, кто сможет подтвердить ее. Один из первых несчастных случаев, произошедших на водопаде Виктория с белыми людьми, явился результатом того, что бегемот перевернул каноэ. Двое мужчин, две женщины, маленький ребенок и команда гребцов-африканцев боролись с быстрым течением выше водопада. Двое белых утонули, но маленького ребенка спас гребец и живым и невредимым передал его матери. Мне приятно отметить, что африканец получил за это пожизненное пособие.

Таинственный случай произошел, когда в ущелье под водопадом много лет тому назад было найдено тело белого человека. К Ножевому обрыву, названному, кстати удивительно точно, ведет тропа, по которой стоит ходить лишь тем, кто обладает крепкими нервами. Под этой дорожкой на выступе скалы и было найдено тело в сидящем положении. Предположили, что человек падал через покрывающие склон подлесок и заросли кустарника и сломал себе позвоночник. В его карманах были пятнадцать золотых монет в десять шиллингов и железнодорожный билет до Элизабетвиля в Бельгийском Конго. Но личность его до сих пор так и не установлена.

Рассказывая о несчастных случаях со счастливым концом, произошедших на Водопаде, нельзя не упомянуть об одном пожилом человеке, который попытался как-то темной ночью пройти по тропе от моста до Ливингстон-роуд. Он не разобрал дороги, упал с обрыва, но застрял при падении в ветвях дерева, прежде чем успел серьезно пораниться. Кто-то услышал его крики на заре, и его спасли. Он жаловался своим спасителям на потерю вставных зубов и бутылки виски.

Военный моряк из Южноафриканской эскадры, проводивший в Родезии отпуск в годы между мировыми войнами, оказался не настолько везучим. Во время сухого сезона размеры водопада сильно уменьшаются и из гигантского ряда клокочущих волн он превращается в несколько узких потоков. В тот исключительно сухой год несчастный моряк попытался пересечь водопад по самой его кромке до острова Ливингстона. Он явно недооценил силу этих могучих вод, ибо потоки, которые кажутся жалкими струйками на расстоянии, оказываются весьма опасными, стоит в них войти. Моряк ступил на качающийся камень и мгновенно погиб. Его тело, застрявшее между камнями, нашли под самой поверхностью воды в футе от пропасти.

Лишь единственный раз водопад Виктория фигурировал в мировой прессе как место убийства. Это было в июле 1930 года, когда на госпожу Уну Кирби из Претории напал африканец и спихнул ее с обрыва в ходе последовавшей схватки.

Как только спутник госпожи Кирби сообщил о преступлении, срочно были вызваны туземные войска и вокруг места происшествия выставлен надежный кордон. Усиленная охрана была выставлена и на мосту над водопадом Виктория. Поздно ночью африканец в изорванной и запачканной кровью одежде хотел было прорваться через кордон на мосту, и, пытаясь избежать ареста, он прыгнул с обрыва. Двумястами футами ниже его падение остановила скала. Капрала Джордана из полиции Северной Родезии спустили вниз, и он вытащил африканца на безопасное место. Но человек, который, вне сомнения, был убийцей, умер по дороге в больницу.

Попытки найти тело Кирби предпринимались в течение нескольких недель, и наконец увенчались успехом. После долгих поисков как с земли, так и с воздуха, тело было обнаружено с помощью бинокля. Затем трое смельчаков спустились в специально сооруженной клети к тому месту на дне ущелья, куда обрушивается водопад. Промокнув до нитки в клубах водяной пыли во время сорокаминутного спуска, они добрались до тела, а затем их вытянули обратно наверх уже с грузом.

Тысячи южноафриканских туристов, посещающих водопад Виктория, с грустью прочли о смерти в 1937 году Перси М. Кларка, «старого бродяги», который продавал туземный антиквариат и фотографии в живописных хижинах около Замбези. Перси Кларк был одним из тех людей, о чьей смерти было сообщено преждевременно. Но в 1904 году именно такое сообщение в результате странной выходки достигло Булавайо.

Кларк в компании инженера по имени Фокс решил исследовать ущелье в то время, когда мост над водопадом Виктория только строился. Они были первыми, кому удалось спуститься на дно ущелья с южного берега. Там они разделились. Кларк, утомленный лазаньем по скалам, провел ночь в ущелье. Фокс, взбиравшийся в одиночку, сорвался с высоты ста футов, зацепился за дерево и упал на уступ скалы. Спасательная команда подняла его наверх с помощью крана. А о Кларке было сообщено, что он погиб. Он, тем временем, благополучно поднялся и застал своих друзей, горевавших о потере, за бутылкой виски.

Percy M. Clark (Перси М. Кларк) у своего «магазинчика»

Рассказы о героизме, проявленном разными людьми у водопада, которые вы можете там услышать, являются абсолютной правдой. Однажды каноэ, на котором плыли два африканца, разбилось у небольшого островка около Восточного катаракта. Был паводок, и, казалось, у них не было никакой надежды выбраться с этого необитаемого клочка земли, и их ждет голодная смерть. Но Пэар и полицейский Джеральд Мартин разделись и отправились им на помощь в большом каноэ с пятью гребцами. Их шансы были один к десяти, но благодаря умению Пэара управлять коноэ, все завершилось благополучно, и они вернулись на берег вместе с потерпевшими. Пэар и Мартин за свой подвиг были награждены медалью Британской Империи, а пятеро гребцов получили приличную сумму денег, собранную жителями города Ливингстона.

Заслуживающая внимания операция по спасению людей была проведена во время второй мировой войны, когда отважные, но слишком дерзкие молодые люди, расквартированные в Родезии для обучения в летной школе, переоценили свои силы. Один курсант по имени Стэнтон решил взобраться на обрыв над Кипящим Котлом высотой в четыреста пятьдесят футов. Поднявшись на триста футов, он вдруг понял, что не может больше двигаться ни в одном направлении. Так он и находился там в течение часа, пока его не заметили с моста.

Сержанты полиции Пайуэлл и Уордсуорт отправились ему на помощь. Уордсуорт попытался добраться до Стэнтона с помощью специального приспособления в виде закрепленных на канате брезентовых штанов, в которые он влез, и веревочной лестницы. Но лестница оказалась слишком короткой и не доставала до того места, где находился Стэнтон. Тогда Пайуэлл спустился вниз с более длинной лестницей. Он застрял, когда канат запутался в кустах, но после долгих усилий ему удалось высвободить лестницу. Когда Пайуэлл добрался до конца веревки, он увидел, что все еще в тридцати футах от Стэнтона. Тогда он попытался, раскачав веревочную лестницу, перебросить ее к Стэнтону, но все его попытки вновь не увенчались успехом.

К этому времени на мосту собралась толпа зевак. Они видели, как Стэнтон цепляется за скалу, наблюдали за Пайуэллом, висящим на высоте триста футов над Кипящим Котлом, вновь и вновь стараясь добраться до Стэнтона. Это была подлинная драма, где рев водопада Виктория служил зловещей музыкой, водяная пыль, разносимая порывами ветра, — ярким сценическим эффектом, а зеленый обрыв — задником.

А потом толпа оцепенела. Многие от ужаса схватились за ограждения, некоторые стали молиться, когда увидели, как Пайуэлл выбирался из своих надежно прикрепленных к канату штанов, лезет по веревочной лестнице. С потрясающим мужеством сержант полиции превратился на несколько минут в живой маятник и стал раскачиваться, чтобы добраться до Стэнтона. Наконец ему это удалось, он засунул Стэнтона в штаны-люльку и того втащили вверх на утес. Только тогда Пайуэлл вернулся на безопасное место. Никогда раньше никто еще столь поделом не заслуживал медали Королевского общества спасения утопающих.

Как-то февральской ночью 1955 года Алан Перри из гостиницы отправился с группой людей полюбоваться лунной радугой над Восточным Катарактом. В ту ночь Перри пришлось пережить самое длительное и мучительное испытание из всех, что выпадали на долю любых других жертв несчастных случаев, имеющих место на водопаде Виктория.

Он разговаривал со своими спутниками, стоя на самом краю обрыва, когда вдруг почувствовал, что летит вниз. По сей день Перри не может понять, то ли он поскользнулся, то ли потерял равновесие. Он ударился о дерево или заросли кустарника ста пятьюдесятью футами ниже, они и остановили его падение. Удар тем не менее был настолько сильным, что он сломал себе ребра с одной стороны.

Перри, бывший солдат и автогонщик, сохранил присутствие духа даже в таком ужасном положении. Взглянув вниз, он увидел в нескольких сотнях футов под собой реку. Он понимал, что должен выбраться на какое-то более надежное место. И, несмотря на острую боль и шок, ему удалось вскарабкаться на узкий уступ двенадцатью футами выше. Он понимал, что у него может быть болевой шок, но ему удалось с помощью шарфа привязаться к торчащему рядом пню. На вершине обрыва горели факелы и автомобильные фары, но только на рассвете Перри смог подать сигнал спасателям, чтобы они поняли, что он не упал на дно ущелья.

На этот раз спасателями были доктор Р. Э. Данн из государственной медицинской службы и охотник-рейнджер Дж. В. Теббит. Они смело спустились с обрыва с помощью веревочной лестницы и канатов. Каждый их шаг был полон риска. Большой камень, сдвинутый канатом, упал вниз и ударил Перри по голове. Остальные, к счастью, пролетели мимо. Когда спасатели добрались до Перри, Данн сделал ему укол морфия, и они привязали его к носилкам. К тому моменту, когда Перри стали медленно вытягивать наверх, он провел в опасности над пропастью десять, часов. За эти часы он постарел на десять лет.

«Мосиоа-Тунья». Сколько историй может поведать твой могучий голос! Замолкнет ли когда-нибудь твой грохот? Туземцы говорят, что триста лет назад водопад находился в другом месте. Аэрофотосъемка показывает, что от расщелины у Западного Катаракта расходятся две полосы разрушающейся породы. Подобное распространение эрозии говорит о том, что когда-нибудь в будущем нынешняя линия водопада изменится. А значит, через пятьдесят или сто лет Южная Африка, возможно, уже больше не будет притягивать путешественников из самых дальних уголков земли, жаждущих испытать то удивительное чувство, которое охватило Ливингстона, когда он, полный благоговения, смотрел на низвергающийся вниз поток воды, названный им в честь его королевы.

Секрет Корнелла

Я познакомился с Фредом Корнеллом — искателем сокровищ, писателем и военным поэтом — в кабинете моего отца. Я был еще школьником. На Корнелле была форма офицера. Дело было в начале первой мировой войны. Он пришел к моему отцу, в то время редактору газеты «Кейп аргус», передать свои новые стихи.

Cornell, Fred C. (Frederick Carruthers) (ФредКорнелл) 1867 — 1921

Наблюдательный, обладающий ярким языком писатель, Корнелл проявлял подлинную любовь к мрачным пустыням, где он странствовал в годы, отданные приключениям. Мой отец поддерживал этого талантливого человека, и я думаю, Корнеллу было приятно зарабатывать благодаря ему гинеи за свои статьи, рассказы и стихи в духе Киплинга.

Вся жизнь для доблестного Фреда Корнелла и его вдовы, которая вырастила детей после его преждевременной и трагической гибели, была борьбой. Корнелл был родом из Девона. Он женился в Корнуолле и отправился с женой в Диамантину и Минас-Жераис в Бразилии. Затем, заработав какие-то деньги честным трудом, Корнелл в начале нашего века приехал в Южную Африку.

Корнелл, похоже, буквально ходил всю жизнь по алмазам стоимостью многие миллионы, но как старателю ему никогда так и не улыбнулась удача. Возможно, в конце жизни он был на верном пути: он отправился в Лондон через несколько лет после первой мировой войны, чтобы добыть средства для таинственного предприятия, но погиб.

Я всегда считал Корнелла самой романтичной фигурой среди всех южноафриканских изыскателей. Если вы внимательно изучите его дневники, то сможете увидеть, что приключения значили для него гораздо больше, чем возможное вознаграждение. Бедный Корнелл прокладывал пути, по которым шли к богатствам другие. Корнелл не был тем типичным, обладающим отменным здоровьем изыскателем, какие способны бодро шагать под палящим полуденным солнцем и спать морозными ночами среди вельда. Он всю жизнь страдал астмой, и многие ночи не осмеливался прилечь из страха, что может начаться приступ. Он не мог есть яиц, и часто лишь одного вида домашней птицы или запаха перьев было достаточно, чтобы вызвать у него болезненные хрипы. И, несмотря на это, он из года в год вел полную лишений жизнь, занимаясь поисками меди и золота, изумрудов и алмазов — особенно алмазов, потому что он очень любил эти камни.

По мнению Корнелла, у идеального изыскателя любовь к диким местам должна быть в крови; Кроме обладания знаниями в области геологии, изыскатель должен уметь ездить верхом, стрелять, быть приученным к дальним пешим переходам, уметь лазать по скалам и плавать, «а в будущем ему, возможно, будет необходимо и летать», — говорил Корнелл более полувека назад. «Он, я утверждаю, истинный первопроходец, — писал Корнелл. — Его кирка и молоток открывали неведомые участки земли и обычно больше работали на благо тех, кто шел за ним следом, чем на него самого. Но это и есть настоящий дух изыскателя. Он должен любить свою работу, в противном случае он никогда не добьется в ней успеха».

Фред Корнелл перед очередным путешествием

Корнелл говорил, что очарование жизни в дикой местности, где песок заменяет постель, а звездное небо — потолок, перевешивает все неудобства. Говорил, несмотря на пережитые им случаи, которые отвадили бы более слабых людей от этих отдаленных мест навсегда. Однажды, оставив позади свой фургон, и покрывая по сорок-пятьдесят миль за день, он ехал по Калахари к северу от Апингтона, когда пони сбросила его на острые камни. От удара он потерял сознание и сломал три ребра, и при этом одна нога осталась зажатой в стремени. Когда он пришел в себя, то освободился с помощью ножа. В груди у него свистело так, словно это были испорченные кузнечные меха. Вокруг собрались грифы и ждали. Корнеллу удалось произвести выстрел, и тогда проводник-бушмен смог найти его. Несколькими днями позже на место происшествия прибыл доктор Борчердс из Апингтона.

Корнелл все еще приходил в себя после выпавшего на его долю испытания, когда началась первая мировая война, и он вернулся в южноафриканскую армию в качестве офицера разведки. Таким был этот человек, чей энтузиазм и страсть к романтике продолжали поддерживать его даже тогда, когда другие люди прекратили бы свои поиски. Существует легенда, которую можно услышать и сегодня, что именно Фред Корнелл обнаружил алмазы в устье Оранжевой реки — те самые знаменитые залежи на ее южном берегу, которые обогатили доктора Меренски и правительство Южно-Африканского Союза. Я знаю факты, на которых базировалась эта легенда.

Корнелл верил в существование алмазов на Оранжевой реке и исходил вдоль ее южного берега сотни миль. Он выехал из Приски и был за пределами цивилизации четыре месяца. По его собственным словам, он жил «в лохмотьях, со стертыми ногами, с подорванным здоровьем, практически без пенни в кармане». Питался непросеянной кашей «бурмеел», которую варил в котелке на трех ножках, и тонкими плоскими лепешками, известными в Южной Африке как «роостеркукис», который пекут на углях. Мясные консервы, сардины и светлая патока были роскошью. Иногда ему удавалось застрелить фламинго или диких гусей, а в реке водилась костлявая рыба. Он часто встречал тот тип гравия, который должен содержать алмазы, но ни один драгоценный камень так и не оказался в лотке Корнелла.

Он познакомился с Александер-Беем (ныне современный город, крупный центр добычи алмазов в ЮАР.Пер,), когда это было заброшенное место, где кучи пустых ракушек и глиняной посуды, оставшихся от страндлоперов, были единственными признаками пребывания человека. Он разбил лагерь около устья Оранжевой реки и исследуя близлежащие лагуны, обнаружил колышки, оставленные старателями, которые потеряли веру в успех и покинули это место.

«Сомнительно, чтобы эти старатели проводили какие-либо систематические исследования, за исключением одного или двух выбранных ими участков», — писал Корнелл. В этих местах побывали два опытных старателя с реки Вааль — Пенистон и Данеел. Это было вскоре после открытия алмазов в Германской Юго-западной Африке, и они надеялись найти алмазы вдоль Оранжевой. Но они сообщили, что в устье реки алмазов нет.

Корнелл, публикуя тогда свои материалы в газете «Кейп таймс», особенно подчеркивал: сам по себе факт, что изыскателям не удалось обнаружить алмазы, вовсе не значит, что алмазов там не существует. «Богатые залежи алмазов часто покрыты наносами на пятнадцать-двадцать футов, и могут находиться в милях от русла реки, — писал Корнелл. — Вааль впадает в Оранжевую реку, и вполне возможно допустить, что залежи алмазов образовались в различных местах в ее низовьях».

Корнелл ссылался на книгу одного французского геолога, который считал, что алмазные залежи в Южной Африке возникли в результате воздействия ледников. Так как ледники двигались в направлении западного побережья, геолог предсказывал обнаружение огромных залежей алмазов у устья Оранжевой реки. «Многие изыскатели действовали слишком шаблонными методами, и искали лишь определенные породы, которые им уже были знакомы», — заключил Корнелл. Он, конечно, был прав, но он покинул природную сокровищницу у устья Оранжевой реки, ибо был не в состоянии видеть сквозь толщу покрывающей породы или валунов, которые покоились на богатых алмазных гнездах.

Вдова Корнелла отрицала слухи, которые возникли вокруг Фреда и якобы открытых им алмазах Оранжевой реки. Она напоминала любителям этих легенд, что ее мужа финансировал Кейптаунский синдикат. Корнелл подробно информировал его членов о своих находках, и они были бы в курсе, если бы он обнаружил крупные речные алмазные террасы. И тем не менее, госпожа Корнелл утверждала, что Фред обязательно бы нашел залежи алмазов на Оранжевой, если бы остался жив.

Его записи, кстати, помогли открыть их месторождение в Намакваленде.

Одним из районов поисков, особенно привлекавшим Корнелла, был Рихтерсвельд. Вдоль северной границы ЮАР там тянется глубокое ущелье. Загадочные, нехоженные расщелины ведут вниз к реке. В одном из таких узких каньонов с партнером Корнелла Рэнссоном произошел странный случай. Корнелл описывал Рэнссона как «крепкого и закаленного изыскателя, некую саламандру с кожей, наподобие бильтонга». Но даже Рэнссон почувствовал опасность, когда в полутьме ощутил сильный отвратительный запах и оказался окруженным бабуинами. У него было ружье, но он решил не стрелять. Вместо этого, он вынул трубку и чиркнул спичкой. Бабуины заворчали и бросились наутек.

Добыча алмазов в районе Оранжевой реки

Такова была атмосфера, которую любил Корнелл, такова была страна, где он шел вслед за пленительными легендами. Многие годы готтентоты приносили из Рихтерсвельда в Порт-Ноллот маленькие золотые самородки, обменивая их на бренди. Я думаю, что время от времени там все еще появляются эти самородки. Но более чем за век, что существует Порт-Ноллот, ни одному белому человеку не удавалось найти месторождение этого золота. Естественно, это было той загадкой, за решение которой Корнелл взялся бы с удовольствием.

Он и Рэнссон вынуждены были мириться с несущими пыль восточными ветрами зимой и грозами летом, занимаясь поисками кварца, дробя собранные образцы породы, и раздирая руки об острые скалы. Они пытались найти «медную гору», о которой немецкий изыскатель Прейсс рассказывал Корнеллу. («Человек, чьим словам я полностью верю», — говорил о нём Корнелл.) Они прочесывали пустынные холмы Ноуп около водопада Ауграбис в поисках богатого алмазного месторождения, которое, как они и предполагали, нашел изыскатель по имени Брайдон, Во время этого путешествия вдоль границы Корнелл собирал информацию, которая оказалась очень полезной ему, когда он стал офицером военной разведки несколькими годами позже. Но алмазы Брайдона все же ускользали от него.

Однажды он оставил свои любимые пустыни на западе и пересек границы Португальской Восточной Африки в поисках изумрудов. Должно быть, неугомонный дух Корнелла опять распалила легенда. Рассказывали, что группа бурских охотников однажды обнаружила древние изумрудные разработки, но не смогла достать оттуда камни из-за того, что из земли поднимался какой-то ядовитый газ. У входа в одну из выработок они обнаружили скелеты и маленький кожаный мешок, набитый изумрудами. По какой-то необъяснимой причине они так никогда и не вернулись на место, где они разбогатели; но человек, рассказавший Корнеллу эту историю, был обладателем маленького необработанного изумруда и карты.

Корнеллу следовало бы быть менее доверчивым. Он ушел в это предприятие с привычным для него энтузиазмом. Сезон дождей застал его в нездоровых болотах. После двух месяцев подобной жизни Корнелл был едва живым от малярии и без гроша в кармане. Конечно, он был счастлив, что смог приползти обратно в цивилизованный мир живым. «И все же, хотя человек, который отвез нас туда, был пьяницей и вообще крайне ненадежным, я все еще верю: у этой истории было какое-то реальное основание, — заявил Корнелл. — Та изумрудная долина может еще осыпать богатствами лучше подготовленную и более везучую экспедицию». Фреда Корнелла неминуемо должна была соблазнить блестящая легенда об алмазах Юго-Западной Африки, известная одним как «Бушменский», другим как «Готтентотский рай».

У меня есть свой личный интерес к этой странной истории, так как много лет назад сам летал на поиски этих сокровищ с бывшим пилотом южноафриканских ВВС, капитаном Р. Р. Бентли. За годы я записал разные ее версии и собрал подлинные рассказы, на которых она базировалась, и у меня нет сомнений в том, что бушмены и готтентоты знали о существовании алмазной сокровищницы. Но эта не умирающая легенда все еще в значительной степени остается загадкой.

Если бы я только мог найти экземпляр газеты «Дас Дойче Колониальблатт», выпущенной в Берлине в 1894 году (точная дата мне неизвестна), то смог бы сказать что-то более определенное. Говорят, миссионер Феншель прислал в газету статью, которая положила начало легенде. Феншель возглавлял миссию Рооибанк, расположенную на землях готтентотов недалеко от Уолфиш-Бея. Как рассказывают люди, якобы читавшие эту статью, готтентоты Феншеля обнаружили в дюнах около миссии тело белого человека. Сухой воздух и песок буквально мумифицировали его. Из ссохшейся груди торчала бушменская стрела. Пытаясь найти хоть что-то, что могло бы помочь идентифицировать тело перед погребением, Феншель, как говорят, обнаружил записную книжку. Мертвый человек оказался Йоханном Ланге, единственным, кто спасся с парусника, пропавшего у побережья между Уолфиш-Беем и Людерицем. Ланге оставил записи о своих страданиях и о своей встрече с группой бушменов или готтентотов — он был моряком и не знал разницы между племенами. Ланге держали в качестве пленника в месте, которое он называл «Бушменским раем».

Там он видел детей, которые играли с алмазами, и ему удалось самому собрать небольшой мешочек с камнями. В конце концов ему удалось бежать, и на этом его записи обрываются. Вероятно, туземцы выследили его и убили отравленной стрелой, чтобы секрет «рая» не стал известен немцам. Феншель, как рассказывают, нашел алмазы и передал все свои находки в главное управление его миссии, похоронив Ланге на кладбище в Рооибанке.

Добыча алмазов в девятнадцатом веке в Южной Африке. Рабочие стоят среди машин для мойки бриллиантов на алмазной шахте Bultfontein (Бульфонтейн) вблизи Кимберли, Южная Африка, в 1888 году

Историю можно было бы проверить, но мне так и не удалось этого сделать. Наводнения смыли могильные Плиты в Рооибанке много лет назад. Дневник Ланге, если он когда-либо вообще существовал, скорее всего навсегда затерялся в море бумаг.

Фред Корнелл слышал другую версию этой же легенды и заявлял (как всегда доверчиво принимая все за чистую монету), что это абсолютная правда. Еще задолго до того, как в Юго-Западной Африке были обнаружены алмазы, некий немецкий солдат отбился от своей части во время песчаной бури где-то к югу от Свакопмунда. Все попытки найти его окончились неудачей. Прошло несколько месяцев, и пропавший солдат неожиданно появился в лагере. Он был почти совсем раздет и пребывал в бреду. Когда он пришел в себя, он рассказал офицеру, что его нашли бушмены и отвели в какой-то оазис. Там дети играли с алмазами. Солдат когда-то был клоуном в цирке: он развлекал бушменов фокусами, а затем сбежал. Солдат добился увольнения, купил мула и необходимое снаряжение и исчез в пустыне. Он был полон решимости найти тот оазис и вернуться обратно с состоянием в виде алмазов. Финальная сцена в этой драме разыгралась, когда один британский изыскатель увидел в пустыне белого человека, преследуемого бушменами. Изыскатель застрелил четырех бушменов, а остальные ретировались. Но жизнь человека, за которым гнались, британцу спасти не удалось. Между лопатками у того торчала стрела, и когда изыскатель подошел к нему, человек умер. Естественно, мертвый человек был тем самым бывшим солдатом. В записной книжке было его имя — Хайнрих Крамер. У одного из убитых бушменов в руке оказался великолепный алмаз. В записной книжке была примерная карта, на которой был обозначен путь в «Бушменский рай».

Третья версия, менее драматичная, но немного более правдоподобная, чем другие, касается предприимчивого англичанина, который в семидесятые годы прошлого века путешествовал на запряженном волами фургоне в районе безлюдных берегов Оранжевой реки. С ним был проводник — воорлопер-бушмен, который до этого работал в Кимберли и видел алмазы. Этот низкорослый человек убеждал своего хозяина, что он может отвести того в место, где алмазы можно набирать пригоршнями.

Они пересекли Оранжевую реку над самым водопадом Ауграбис и двинулись к труднодоступному району в горах, где когда-то со своим кланом жил этот бушмен. Когда двигаться дальше на фургоне стало невозможно, они распрягли волов, и бушмен отвел умирающих от жажды животных по звериной тропе к прекрасному пруду, который питал источник. Но затем на экспедицию стали обрушиваться трагедия за трагедией. Одного из слуг-бушменов убил леопард. Через кишащий змеями туннель проводник вывел англичанина на окруженную со всех сторон горами площадку, где действительно было полно алмазов. Но когда они пробирались обратно, бушмена укусила змея, и его жизнь уже невозможно было спасти. Подавленный гибелью двоих людей, англичанин не рискнул отправиться в «Бушменский рай» еще раз. Он навсегда покинул эти места и продал алмазы в Англии.

Восемь экспедиций искали эту маленькую площадку в горах. Дик Бентли считал район поисков крайне опасным для полетов — слишком много там остроконечных гор и слишком мало площадок для посадки. Он посмотрел на эти места и отказался вести поиски, на одномоторном самолете.

Корнелл, путешествовавший с Рэнссоном на запряженной волами повозке, за двадцать лет до Бентли, провел в этих горах долгое время. Он также обследовал, места, связанные с немецкими легендами, используя маленький катер и высаживаясь на побережье германской Юго-Западной Африки. Иногда он направлялся вглубь пустыни и шагал до тех пор, пока хватало его ограниченных запасов воды. Во время одной экспедиции один из компаньонов Корнелла взобрался на высокую дюну. Он сообщил, что видел оттуда покрытую густым лесом страну и какие-то движущиеся предметы, которые могли быть либо домашним скотом либо антилопами. Корнелл подумал, что оазис и мог быть «Раем». Но экспедиции пришлось вернуться назад из-за нехватки воды, и она так никогда не увидела это место вновь. Корнелл тем не менее утверждал, что самую верную дорогу к «Раю» можно будет найти, если высадиться на побережье около Холламс-Бердайлет (примерно в ста пятидесяти милях к югу от Уолфиш-Бея), а затем двигаться в восточном направлении.

За военную службу Фред Корнелл был награжден Орденом Британской Империи. После первой мировой войны он прославился в Лондоне как лектор и был избран членом Королевского Географического Общества. Но в марте 1921 произошло дорожное происшествие, которое положило конец его отважной и полной приключений жизни. Он был ранен, когда ехал в коляске мотоцикла, и умер в результате травмы черепа.

Почему Корнелл оказался в Лондоне? Несомненно, чтобы найти средства для организации еще одной экспедиции. И ему удалось собрать их. В то время, как он умирал в больнице Черинг-Кросс, его ждали для подписания окончательных документов юристы и бизнесмены. Когда в газете «Кейп аргус» было опубликовано сообщение о смерти Корнелла, кто-то написал в ней: «Он стоял на пороге великого открытия. Южная Африка потеряла подлинного друга и великого человека». Какого открытия? Это и был секрет, который Фред Корнелл унес с собой в могилу.

После того, как был обнаружен огромный алмаз, правительство Трансвааля (в Южной Африке) купило его в качестве подарка британскому монарху (король Эдуард VII). Это был способ поблагодарить короля за передачу правительственного контроля от британцев к местному правлению

Читающие по дыму

Способны ли африканские дикари читать чужие мысли? Я считаю, что да, и многие странные истории о телепатии и провидении являются правдой. Подобные вещи, похоже, среди примитивных народов случаются чаще, чем в цивилизованном обществе. Тому есть яркие и убедительные свидетельства.

Впервые я столкнулся со способностью к телепатии, которую демонстрировал маленький клан бушменов, живущих в Калахари у границы Бечуаналенда. Считается, что пустыни располагают к появлению того, что называют «психической осведомленностью», ибо в их бескрайней тишине нет никаких отвлекающих факторов. Я был там вместе с ныне покойным Дональдом Бейном — знаменитым проводником по Калахари и другом бушменов. Как-то днем я увидел в отдалении столб дыма и сказал Бейну, что горит буш.

Donald Baine (Дональд Бейн) с бушменами

«Это не пожар в буше», — ответил Бейн. Он подозвал старого бушмена, говорившего на африкаанс, и мы спросили его об этом дыме. Бушмен сказал, что несколько из его людей были на охоте, и что они упустили гемсбока и убили двух спрингбоков недалеко от сухого русла реки Носсоб. Они также собрали корешки и мед. Мед был особенно кстати, так как теперь они смогут сварить крепкое пиво.

Я внимательно наблюдал за дымом, но так и не видел ничего, что могло бы позволить предположить о подаче каких-то сигналов. Он поднимался прямо в безветренное небо без перерывов. «Как это делается?»— спросил я.

Старый бушмен был в замешательстве. Затем Бейн объяснил мне, что так называется «радио Калахари» — это не какая-то бушменская кодовая система, наподобие азбуки Морзе, а нечто более загадочное. «Они просто смотрят на дым и послание приходит к ним», — заявил Бейн.

После долгих подробных расспросов старого бушмена я сделал вывод, что дым это скорее «знак выхода на связь», а не какой-то сигнал, несущий информацию. Он означал, что охотники, находившиеся вдали, что-то просто хотели сообщить. Затем все сконцентрировались на этом дыме, и вскоре некоторые люди знали, что происходит, и сказали об этом другим. Одни могли «читать дым», другие — нет. Бейн считал, что дым в данном случае служит для бушменов тем же, что и кристалл для ясновидцев. Пристально глядя на дым, они как бы вводят свое сознание в нужные рамки, что позволяет принять послание. Но это делалось посредством чтения мыслей, а не подачей сигналов дымом.

Иногда по «радио Калахари» приходят очень сложные послания и они доходят слишком быстро, чтобы это можно было объяснить существованием примитивной сигнальной системы. Бейн также уверял меня, что дым даже не обязателен, и что члены бушменских кланов часто общаются на больших расстояниях и без него. Много лет спустя я прочел описание того, как используют дым австралийские аборигены. «Я делаю дым для того, чтобы другой человек знал, что я думаю, — объяснил один из них. — И он тоже думает, и таким образом он думает мои мысли». Это было удивительным подтверждением того, о чем говорил старый бушмен. Примитивные люди на разных континентах общаются друг с другом посредством абсолютно одних и тех же методов.

Свидетельств чтения мыслей было записано, проверено и подтверждено так много, что совпадения могуг быть исключены. Мне бы очень хотелось разгадать эту глубокую тайну. В качестве объяснения предлагалась «вибрация мысли», но вряд ли какой-то вид физической энергии может исходить из сознания, так же как при телепатии, и доходить до сознания другого человека с такой силой, чтобы воспринималась та же мысль.

Телепатия — это нечто подсознательное. Это не требующее усилий общение, которое может в состоянии сна действовать столь же эффективно, как и в другое время. Английский философ и математик Э. Н. Уайтхед считал, что события составляют основные компоненты реальности, и что во вселенной все соединено друг с другом. Хирург и исследователь телепатии Кеннет Уолкер, исходя из той теории, доказывал, что «телепатия — это феномен, который обнаруживают в примитивной форме как чувство осознания того, что происходит на расстоянии во всех живых организмах». Американский физик профессор Бэнеш Хоффманн считает, что механизм телепатии такой же, как и у силы притяжения, которая проходит через все препятствия. «Она может быть физической или она может быть чем-то странным, подчиняющимся законам распространения, которые выходят за пределы пространства и времени и ведут себя образом, совершенно незнакомым для науки», — заявляет Хоффманн.

Если эта тайна телепатии когда-либо будет разгадана, то, возможно, это будет сделано с помощью примитивных народов, и вероятно, в одной из пустынь Африки. Кеннет Уолкер подчеркивал, что «экстрасенсорное восприятие» (научный термин, обозначающий телепатию, ясновидение и подобные феномены) очень распространено среди примитивных народов. Это народы, у которых более древняя часть мозга все еще работает по-старому и дает знания о том, что происходит в любых других местах.

Цивилизованные люди доказали существование телепатии, но они не были в состоянии разгадать суть самого ее процесса. Дикарь же может пользоваться этим удивительным секретом. Все, что я пока могу сделать это привести некоторые примеры телепатии в Африке — из легенд и из реальных случаев.

О многих событиях туземцам, вероятно, стало известно благодаря телепатии — особенно о войнах и других несчастьях и бедах. Победа вождя Кетчвайо над полковником Дернфордом под Изандлваной во время зулусской войны, говорят, стала известна по всему Наталю быстрее, чем на то был способен любой из видов связи, имевшихся сто лет назад. Когда же Кетчвайо наконец был все же побежден, он в качестве пленника находился в Кейптауне, но к нему относились там достаточно доброжелательно. Р. К. Сэмюэлсон, который был приставлен к Кетчвайо в качестве переводчика, вел дневник и записывал сны и предсказания Кетчвайо. Позже Сэмюэлсон стал выдающимся членом Департамента по туземным делам в Натале, и его дневник — вполне достоверный документ.

Однажды в сентябре 1881 года Кетчвайо заметил Сэмюэлсону: «Прошлой ночью мне приснилось, что я вернулся на свой трон в Зулуленде. Мои отец и мать так много целовали меня, что я даже почувствовал горечь вокруг рта». В другой раз Кетчвайо показал на комету над Столовой горой и заявил: «Это знак того, что королева вернет меня на мой трон в Зулуленде». И действительно, спустя два года ссылка Кетчвайо завершилась, но ни сон, ни комету не стоит принимать во внимание.

Но вот запись в дневнике Сэмюэлсона, от которой не так-то легко отмахнуться. «12 сентября 1881 года. Королю приснилось, что Масумпа сдался, и в Басутоленде воцарился мир». Масумпа, третий сын вождя басуто Мошеша, поднял восстание против правительства Капской колонии, и на подавление восстания были направлены очень крупные силы. Масумпа атаковал Масеру во главе своей армии из пяти тысяч человек. И был на войне уже около года, когда Кетчвайо рассказал Сэмюэлсону свой сон. Оснований считать, что Масумпа был готов сдаться, не было. Масумпа отказывался от плана урегулирования, который предлагал губернатор колонии сэр Херкьюлес Робинсон. Тем не менее развязка пришла совершенно неожиданно, и 13 сентября до Кейптауна дошла новость о том, что Масумпа принял предложение капских властей. «Странным в этом сне было то, что он приснился до того, как король или кто-либо из нас узнал о капитуляции Масумпы», — записал Сэмюэлсон.

Среди драматических эпизодов англо-зулусской войны была и часто описываемая смерть Луи Наполеона, сына Наполеона III, которого называли «имперским Принцем», возможного будущего короля Франции. Он отправился в разведку с офицером и шестью солдатами, но зулусы застали их врасплох, и принц был смертельно ранен, когда пытался сесть на лошадь. У. Т. Стед, ярый спиритуалист, всегда считал, что всю эту трагедию увидела в кристалле императрица Евгения задолго до того, как ее сын даже решил отправиться в Южную Африку.

Гибель транспорта для перевозки войск «Менди» в Ла-Манше во время первой мировой войны часто приводят в качестве примера того, как новости распространяются среди туземцев при помощи телепатии. Он затонул после столкновения, и сотни черных южноафриканцев (направляющихся во Францию в качестве рабочих на военных объектах) утонули. Некоторое время эта трагедия хранилась в тайне, пока не был составлен полный список погибших, и лишь затем генерал Бота сделал первое заявление в парламенте. Согласно часто публиковавшейся в печати легенде, множество женщин-банту оплакивали своих мужей задолго до того, как появилось официальное сообщение о трагедии.

«Менди» был на пути в Гавр, Франция, чтобы помочь англичанам во время Первой мировой войны. Корабль отправился из Кейптауна 16 января 1917 года с последним контингентом Южноафриканского национального трудового корпуса (SANLC), в который вошли 805 черных солдат, 5 белых офицеров, 17 унтер-офицеров и 33 члена экипажа. В туманное раннее утро 21 февраля 1917 года на полной скорости в него врезался корабль, SS «Darro». Менди затонул в течение 20 минут. В результате бедствия погибли 607 черных солдат, 9 белых офицеров и все 33 члена экипажа

Подобные истории могут быть, а могут и не быть полностью правдивыми. Ученый, исследующий телепатию, совершенно справедливо потребует письменные свидетельства людей, на которых можно положиться, с указанием даты и точного времени, подобный отчет человека, узнавшего о трагедии, находясь за тысячи миль от того места, где она произошла. Но легко быть сильным задним умом. Я не могу полностью ручаться за историю с «Менди», но я могу привести несколько менее сенсационных случаев, рассказанных мне наблюдавших их человеком, чьим словам я полностью доверяю.

Это было 12 апреля 1912 года, когда мой друг майор П. К. Лоренс сидел в засаде на льва неподалеку от казарм аскари[14] в Порт-Херальде в Ньясаленде. Как только протрубили «отбой», майор Лоренс уложил льва. На следующий день Лоренс встречал поезд из Блантайра. Из него вышел знакомый ему плантатор и заметил: «Я слышал, вы убили отличного льва прошедшей ночью, Лоренс». Изумленный майор подробно расспросил плантатора, и тот заявил, что его слуга-африканец сообщил эту новость ему до того, как поезд ушел со станции Блантайра ранним утром.

Блантайр расположен в 110 милях от Порт-Херальда, а после того, как телеграфная контора на станции Порт-Херальд закрывалась в пять вечера, никаких обычных средств связи между двумя этими пунктами не существовало. Майор Лоренс тут же спросил начальника станции-индийца и убедился, что телеграфная контора была закрыта и заперта в обычное время. Плантатор спросил своего слугу, как он узнал про льва, но слуга всего лишь пожал плечами и ответил: «Я просто знаю, бвана».

Еще один случай, о котором поведал мне майор Лоренс, произошел во время рождественских праздников 1912 года, когда его часть была расквартирована в Зомбе, административном центре Ньясаленда. Он отправился с приятелем к холмам Нкулу в двадцати милях к северу от Зомбы на охоту.

«Мы вышли в пять утра и, чтобы избежать несчастного случая, я со своим охотником-туземцем направился на восток, мой друг Джек свернул на запад, — начал майор Лоренс — В 10.50 утра я присел отдохнуть на камень и стал наблюдать за бабуинами. Мой охотник попросил у меня спички, так как он нашел пчелиное гнездо и хотел их выкурить оттуда. Он вернулся через несколько минут, возвратил спички и заявил: «Бвана Джек застрелил самку куду». Я спросил у него, как он это узнал, и он дал мне обычный ответ: «Я просто знаю».

Поскольку мы находились на высокой гряде, я подумал, что он мог услышать звук выстрела и догадаться, что это была антилопа. Мы пошли дальше и вернулись в лагерь к пяти вечера. Джек пришел десятью минутами позже, и он был изумлен, когда я сказал ему, что он застрелил самку куду. Мы всегда старались не стрелять самок, и Джек объяснил мне, что он целился в самца, а самка просто выпрыгнула вперед в тот момент, когда он нажал на курок. Это было примерно в одиннадцать часов.

Когда мы сверили свои записи, то обнаружили, что он был примерно в двенадцати милях к востоку от лагеря, в то время как я — на таком же расстоянии на запад. Звук выстрела нельзя было услышать на такой дистанции».

И наконец, был эпизод, происшедший во время Первой мировой войны, — его майор Лоренс тоже в состоянии подтвердить точной ссылкой на источник. Отделение Африканских королевских стрелков и Ньюсалендских добровольцев отправилось на север в Каронгу, в то время как майор Лоренс остался в Зомбе для подготовки новобранцев. Вечером 9 сентября 1914 года туземные женщины в казармах Африканских королевских стрелков в Зомбе начали причитать. Когда майор Лоренс стал выяснять, что случилось, ему сообщили: они оплакивают своих погибших мужей. Сообщавший об этом также добавил, что во время боя погибли и несколько белых офицеров.

На следующий день пришла телеграмма от офицера, командующего войсками в Каронге. В ней сообщалось о двух стычках с германскими войсками и приводился список потерь. Было убито несколько белых офицеров. Также погибло и было ранено большое число аскари.

Случаи, описанные майором Лоренсом, могут показаться незначительными в сравнении с теми историческими событиями, известия о которых, как говорят, распространялись благодаря телепатии. Тем не менее, я думаю, что они более ценны, чем многие другие драматические истории, потому что они воссоздают подлинные ситуации из жизни в африканском буше. Я не могу объяснить эти случаи из жизни кадрового армейского офицера в Ньюсаленде простым совпадением. Это была подлинная телепатия.

Еще одним источником информации, которому я абсолютно доверяю, был ныне покойный Фрэнк Браунли, судья, член знаменитой миссионерской семьи Браунли из Кингуильямстауна в Капской провинции. Фрэнк Браунли и его предки понимали внутренний мир африканца гораздо лучше, чем большинство белых в их время. Я всегда считал за честь, что такой авторитет, как Фрэнк Браунли, читает мои книги из года в год и пишет мне длинные письма с удивительно доброжелательными комментариями по поводу моих работ, обогащающими мои познания в тех сферах, которые я затрагиваю. Я очень дорожу его письмами.

Один случай, который убедил Браунли в существовании у некоторых туземцев способности к ясновидению, произошел в то время, когда он охотился в Калахари. К его костру пришел старый бушмен, разгладил песок и «бросил кости». Спустя некоторое время бушмен сделал свое предсказание: «Через два дня вы двинетесь на север. Вы пробудете там некоторое время, и с вами ничего плохого не случится. Но потом вы двинетесь на юг в большой спешке, и не в фургоне, запряженном ослами, в котором путешествуете сейчас, а на машине».

Браунли намеревался отправиться в путь через два дня, но о своем решении он своим слугам ничего не говорил. Он двинулся в путь, встал лагерем у источника Намкауб, и отослал свой фургон, приказав вернуться через месяц. Пока он был у Намкауба, пришел посыльный-бушмен с почтой, и Браунли стало известно об одном деле, которое требовало срочного ответа по телеграфу. Он находился в двухстах милях от ближайшей телеграфной конторы, И ему пришлось ждать прибытия своего фургона с ослами, прежде чем он мог отправиться в путь.

Спустя месяц фургон, запряженный ослами, добрался до его лагеря. Браунли отправился на юг с максимальной скоростью, на которую были способны ослы. Но он не успел уехать далеко, когда его догнал автомобиль. Старый бушмен оказался прав до мелочей.

Свидетелем необычайного провидения стал Фрэнк Браунли в его бытность судьей. Владелец гостиницы в поселке с женой собирались провести уикэнд на побережье, и муж отложил двадцать пять фунтов на предстоящие расходы. Деньги украли. Полиции не удалось поймать вора, и поэтому за советом обратились к местному прорицателю.

Выслушав внимательно все подробности, прорицатель заявил, что деньги (все, кроме одного фунта) спрятаны под большим камнем у истока ручья, который протекал поблизости. Прорицатель назвал и вора — слугу из гостиницы. Эта информация оказалась при проверке верной, и вор сознался. Браунли был уверен, что прорицатель не знал о краже до того, как к нему обратились за помощью.

Я часто обсуждал проблемы телепатии и другие подобные загадки с доктором Б. Й. Лаубшером, который одно время был штатным психиатром в кейптаунской вольнице для душевнобольных. Доктор Лаубшер изучал искусство прорицания у туземцев Транскея и написал научную работу, озаглавленную «Пол, обычаи и психопатология — исследование южноафриканских туземцев-язычников». Он пришел к убеждению, что кроме широко распространенного обычного шарлатанства, у туземцев можно встретить проявление подлинного ясновидения. И он привел в качестве примера прорицателя, обнаружившего украденный скот, который находился за шестьдесят миль и назвал имя вора. Доктор Лаубшер не смог найти какого-либо привычного объяснения таким способностям.

Научные исследования показали, что телепатия и ясновидение строятся на одних и тех же принципах у совершенно разных людей, будь то профессора или бушмены, англичане или африканцы. Существует такое явление, как «кризисная телепатия», которая включается, когда находящиеся вдали друзья или родственники больны или умирают, а иногда и в связи со счастливыми событиями — такими как рождение ребенка.

Некоторые из случаев, с которыми я имел дело, не прошли жесткой научной проверки, столь необходимой исследователям. Меня не очень удовлетворяют такие примеры, и я поверю в то, что люди говорят или пишут на языках, которых они не знают, только тогда, когда я смогу полностью убедить себя в том, что не было надувательства или самообмана. Точно также я до сих пор сомневаюсь насчет существования дара ясновидения. Предчувствия могут основываться на совсем не загадочных вещах, таких как здравый смысл. У меня у самого бывали предчувствия. Дж. У. Данн, автор книги «Эксперимент со временем», заметил: «Если бы предвидение было бы реальностью, то это была бы такая реальность, которая разрушила бы полностью всю основу наших сложившихся представлений об окружающем мире». Данн верил в предвидение и верил в то, что он доказал его существование математическим способом. И все же я сомневаюсь.

Но телепатия, кажется мне, явление другого рода. Оно, возможно, связано с эмоциями, и конечно, не есть что-то сверхъестественное. Я уверен, что мы стоим еще только на пороге знаний о человеческом рассудке. Мысль — это загадка. Когда нам смогут объяснить, каким образом мы думаем, чтение мыслей перестанет быть тайной.

Необразованные африканцы обладают шестым чувством, не только указывающим им нужное направление в незнакомой местности, но и сообщающим им о присутствии людей, которых они сильно хотели бы увидеть. Каждый, кто жил в диких частях Африки, знает об этой способности. Некоторые называют ее инстинктом, другие рассматривают как психический феномен. Наиболее любопытный, причем абсолютно достоверный пример поведал мне не так давно Х. Ф. Вариан, выдающийся строитель железных дорог, среди заслуг которого и линия из Лобиту в Конго.

В 1907 году Вариан завершил работу в Родезии, связанную со строительством железной дороги, и поехал в отпуск, в Англию. Ему предлагали работу в Судане, Перу, Аргентине и Анголе. Он решил принять предложение из Анголы и сел на корабль, идущий в Лобиту. Он распрощался с Родезией, и никто там не знал о его новом назначении.

Несколько месяцев спустя после прибытия в Анголу он расположился лагерем на реке Кубал, далеко в глубине страны. К нему подошли два крайне худых, в изорванной одежде африканца и заговорили на «кухонном кафрском», который он в последний раз слышал в Родезии.

«Разве вы не знаете меня?» — спросил один из этих истощенных пугал. С трудом Вариан признал в человеке Антонио, его личного слугу во время работы в Родезии. Его спутник оказался бывшим мальчиком при кухне у Вариана в Родезии,

Эти двое пешком прошли пол-Африки с твердой целью вновь найти Вариана. Они вышли с нижней Замбези примерно в то время, как Вариан решил уехать из Лондона в Лобиту. Они переносили лишения и голодали во время долгого пути, но их вера не поколебалась, и в конце концов они нашли своего бывшего хозяина, как будто наверняка знали это.

«Вновь и вновь, в разное время я подробно расспрашивал Антонио, пытаясь разгадать тайну, — говорил мне Вариан. — Я пытался выяснить, почему он пришел, и что привело его ко мне. Я до сих пор нахожусь в тупике. На все вопросы Антонио отвечал: «Мое сердце сказало мне».

Оплот колдунов

Колдовство возникло на самых ранних стадиях развития человека. Африка, возможно, стояла у истоков этого зловещего культа и Африка остается оплотом колдунов. Дьяволы и оборотни, чары и заклинания средневековой Европы, суеверия и «дурной глаз», которые порой продолжают сохраняться в повседневной жизни людей, пришли с Черного континента тысячи лет назад.

Колдовство никогда не теряло своей власти над африканцами. Куда бы вы ни поехали — от Алжира до Кейптауна и от Дакара до Занзибара, вы встретите миллионы чернокожих, которыми до сих пор правит страх перед джиннами и злыми духами, колдунами и волшебниками, «нгогве» и «токолоше». У многих племен смерть почти всегда рассматривается как результат магической силы, посланной врагом. Миллионы людей в Африке считают, что мать за один раз может дать рождение лишь одной душе. А значит, близнецы представляют собой душу, разделенную пополам: они заколдованы и злой дух может вселиться в каждого из них, так как в каждом есть «место без души». Убийство близнецов в Африке некогда было всеобщим правилом. Но никто не может с уверенностью сказать, что оно ушло в прошлое.

Черная магия распространяет свое влияние на все стороны жизни человека по всей Африке, и лишь единицы среди африканцев (какого бы уровня образования они ни достигли) теряют в нее свою веру. А как же может быть иначе, если столько цивилизованных людей в Западной Европе сохраняют странные, ни на чем не основанные поверья? В сегодняшней Африке можно наблюдать психическое состояние наших предков из тех времен, когда тысячи людей, обвиненных в колдовстве в Англии и Западной Европе, шли на виселицу или сжигались живьем.

Африканцы вращаются в мире духов. И днем и ночью за ними следят эти ревнивые потусторонние силы; и африканец, который нарушает традиции своего племени, тут же подвергается наказанию со стороны целой стаи злых духов. Из этого и складывается великая религия Африки, общая религия для миллионов людей, будь то христиане, мусульмане или язычники. Новообращенные используют свою новую веру для того, чтобы отражать действия колдовства, и бывают случаи, когда строчки из Корана служат заклинанием. Христианские миссионеры составляют специальные молитвы и устраивают службы для тех, кто считает, что их заколдовали.

Африканский колдун(ья)

Белые люди, прожившие много лет рядом с этим Колдовским миром Тропической Африки, часто говорят. «В колдовстве есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд». Другими словами, они признаются в своеобразной, возникшей помимо их воли вере в черную магию. Если разобраться с научной точки зрения в каждом связанном с таинственными силами происшествии, то в первую очередь выявится жестокость, а большая часть магии рассеется. Я помню одного западноафриканского пластелина, которого проницательный белый чиновник описал как человека «с сердцем леопарда и нравами крокодила». Таково колдовство. Оно уходит корнями к примитивному и безжалостному миру.

Сплошь и рядом, имея дело с африканским колдовством, приходится сталкиваться с чем-то необъяснимым, с какими-то событиями, которые нелегко поддаются анализу с помощью средств, доступных в определенных местах. Обычных врачей просят помочь решить проблемы, которые требуют знаний целой группы ученых типа Фрейда. Неудачи в подобных попытках докопаться до истины становятся предметом обсуждения, и небольшая прослойка белых принимает на веру оккультное объяснение случившегося, потому что просто не в состоянии добраться до истины. Поэтому, информация о колдовстве доходит до Европы в виде таинственных приукрашенных историй, годных лишь для того, чтобы рассказывать перед восторженной и любопытной аудиторией, не имеющей ни малейшего представления об африканском буше.

Примитивные народы, конечно, обладают методами убийства и самоубийства, которые еще не были детально объяснены наукой белого человека. У австралийских аборигенов существует тайна так называемой «указывающей кости». Вероятно, давным давно эти люди обнаружили, что человек может умереть после того, как всего лишь поцарапается костью. Они, конечно, ничего не знали о том, что такое инфекция, и колдуны решили, что неугодных людей можно устранять, указывая на них костью. Сила гипноза настолько сильна, что «указывающая кость» достигла своей цели. Когда люди готовы к таким вещам, гипноз действует гораздо сильнее.

Подобными методами белые гипнотизеры не обладают. Африканские же волшебники знают их очень хорошо, и этим я объясняю причину некоторых таинственных смертей, когда отравление исключалось, а при вскрытии причину гибели найти не удавалось.

Об одной из таких смертей сообщал сэр Х. Р. Палмер, исполняющий обязанности губернатора провинции Бенуэ в Нигерии. Он путешествовал по Бенуэ в 1921 году, когда услышал о том, что молодой человек из народа джукун, претендующий на место вождя, оказался из-за этого в смертельной опасности. Палмер нанял этого человека в качестве личного слуги. Два года спустя Палмера направили в Майдугури на севере страны. Этот слуга сообщил ему, что он услышал о болезни своей матери и хотел бы отправиться к себе домой в Иби в Бенуэ.

Палмер помнил о соперничестве между претендентами на пост вождя и направил телеграмму чиновнику в Иби с просьбой сообщить о положении дел. Чиновник ответил, что мать здорова, а болен сам вождь. Палмер отказал в просьбе слуги. Месяцем позже слуга тем не менее настоял на том, чтобы отправиться в Иби и распрощался со своим хозяином. Палмер помнил, что молодой человек был абсолютно здоров и чувствовал себя нормально. Через тридцать минут у слуги случился припадок и он умер.

Палмер был уверен, что использован какой-то вид колдовства, и дал поручение доктору У. Э. С. Дигби из государственной медицинской службы произвести вскрытие. Так и было сделано, но никаких следов отравления или других причин смерти обнаружить не удалось. Палмер мог лишь предположить, что молодой человек умер от страха, вызванного гипнозом. Х. Л. Уард Прайс, чиновник, занимавший высокий пост в Нигерии в течение многих лет, сам чуть не погиб от загадочной болезни, диагноз которой так и не был поставлен. Находясь в 1935 году в Ибадане, он заболел после того, как получил несколько доброжелательных предупреждений о том, что он будет отравлен. Три тысячи мусульман молились за него на специальной службе в мечети. Козы, овцы и коровы были принесены в жертву, чтобы помочь его выздоровлению. Но улучшения не наступало, несмотря на все принятые меры, и доктор Уарда Прайса тоже стал уже верить, что болезнь была результатом какого-то зловещего воздействия. Власти решили тогда перевести Уарда Прайса в Лагос. Там он полностью выздоровел.

Иногда колдун бывает виновником смерти, которая наступает от самовнушения. Он раздобывает какие-то предметы, относящиеся к жертве, — обычно кусочки ее волос или ногтей, а затем придумывает какой-то способ датьжертве знать о том, что он обладает ими и намеревается использовать их, чтобы вызвать смерть. В мире, пропитанном суевериями, жертва сама помогает этому зловещему процессу своей собственной глубокой верой в силы колдуна. Один знаменитый чиновник, служивший в Сьерра-Леоне, рассказал о болезни молодого африканца, который учился в Бо в школе для будущих вождей. Молодой человек оскорбил вождя, и тот «послал на него заклятье». Жертва сообщила, британским докторам, что ничего поделать с этим нельзя, и если вождь жаждет его смерти, то он умрет. Состояние молодого человека стало столь серьезным, что два лечивших его врача государственной службы попросили по телеграфу выслать специальный санитарный поезд.

Пациента отнесли к вождю и он попросил прощения. Он его получил и вскоре выздоровел.

Колдовство, следствием которого была гибель человека, в годы правления Мошеша, величайшего из вождей басуто, каралось смертью. Вне сомнения, Мошещ обуздал злых колдунов, но их черное искусство так и не исчезло. В последние годы ритуальные убийства были весьма частыми, и их мотивом было желание получить части тела жертвы, чтобы использовать ее затем в качестве «волшебного талисмана».

Лейтенант М. К. ван Стаатен из Басутолендской конной полиции во время расследования одного из этих убийств вскоре после второй мировой войны сделал необычайное открытие. Он заполучил туземное снадобье известное как «майме». Это был некий басутолендский хлороформ, применяемый убийцами для того, чтобы жертва спокойно следовала с ними к месту убийства. Достаточно одного маленького глотка: жертва начинает вести себя как автомат и не способна сопротивляться. И существование этого странного наркотика держалось в секрете до того, как в 1946 году Манапо Кумехо и трое других не были привлечены к суду за ритуальное убийство. Все четверо были повешены.

Очень часто белые ученые оказываются в полном замешательстве, когда они имеют дело с некоторыми веществами, находящимися в повседневном употреблении у африканцев. Профессор Дж. М. Уатт из Витватерсрандского университета рассказал о судебной экспертизе, когда древесная кора, использованная убийцей-зулусом, исследовалась на наличие в ней яда. Эксперты в лаборатории сварили кору в воде, но это! экстракт оказался безвредным. Лишь только тогда, когда убийца сам пришел им на помощь, удалось узнать секрет. Оказывается, кору, чтобы добиться нужного результата, надо принимать в виде порошка. Это оказалось правдой: порошок был смертельным. Профессор Уатт также сообщил, что потребовалось пять лет, чтобы определить дерево, с которого была взята кора. Выяснилось: это был вид, ранее не известный ботаникам.

Повседневная практика во многих частях Африки — вершение правосудия при помощи тяжелых испытаний. И тут снова колдунам, которые ищут ведьм и злых волшебников, приписываются сверхъестественные силы. Колдуны действительно иногда устраивают столь драматическое представление, что вводят в заблуждение даже опытных колониальных чиновников.

Как-то за несколько лет до начала второй мировой войны группа британских охотников оказалась в самом диком уголке Уганды. Один из их местных носильщиков был смертельно ранен копьем. Охотники находились очень далеко от полицейского участка, а их собственное расследование ничего не дало. Грей, руководитель их группы, неохотно разрешил обратиться за помощью к колдуну.

Все мужчины деревни выстроились в цепочку, и колдун приказал им войти в хижину, где лежало тело убитого носильщика. Они должны были входить один за одним и прикасаться к телу. «Когда виновный дотронется до тела, мертвец оживет и укажет на него», — заявил колдун.

Все наблюдали за происходящим в гробовой тишине. Похоже, что колдун втянул белых людей в глупую мистификацию. Однако колдун внимательно осматривал деревенских мужчин, а затем указал на одного и закричал, обвиняя его. Человек бросился бежать, но вскоре был пойман. Прошло немного времени, и он сознался.

Грей отвел колдуна в сторону и спросил его, как ему удалось узнать убийцу. В начале колдун попытался сохранить видимость действия магии, но Грей настаивал, и ему удалось выяснить правду. Колдун намазал тело мертвеца какой-то субстанцией, которая, высыхая, становится белой. Он знал, что только человек с чистой совестью не побоится коснуться тела. Значит, единственный человек без белой отметки на руке и будет убийцей.

Такого известного знатока Африки, как Дж. Л. Драйберга поставило в тупик расследование при помощи испытания, которое много лет назад он наблюдал у народа каква, живущего на верхнем Ниле. Восемь человек, подозреваемых в убийстве, сидели на корточках по кругу, а перед каждым из них лежал камень. В центре был вбит колышек, к которому была привязана курица.

Колдун окропил курицу водой, пробормотал заклинание и велел птице найти убийцу. Затем он быстро отрубил курице голову. Курица побежала, взмахивая крыльями, по кругу и упала на один из камней. Очень скоро стало ясно, что курица действительно указала на виновного. Драйберг настоял на том, чтобы колдун повторил это представление десять раз, и результат всегда был один и тот же. «Сомнения были развеяны», — отмечал Драйберг. Должно быть, здесь была какая-то хитрость, но ему так и не удалось выяснить, в чем она состояла.

Самоубийство, в европейском понимании этого слова, практически не знакомо западноафриканским туземцам. Но многие из них обладают способностью заставить себя умереть, и это явление наука пока может объяснить только очень приблизительно. Но примеров, подтверждающих существование такой способности, можно найти в столь разных местах такое множество, что оно не вызывает никаких сомнений.

В команде флотилии, которая отправилась по Нилу на помощь генералу Гордону в Хартуме[15], были несколько гребцов из народа кру. Вначале они работали хорошо. Позже начали тосковать по своему родному западноафриканскому побережью и сказали своему офицеру: «Мы идем жить наша страна». Кончилось тем, что они легли на дно своих лодок и через несколько часов умерли.

С другим подобным случаем столкнулся сэр Хаскет Белл в северной Нигерии после карательной экспедиции против племени каннибалов. Сорок человек было взято в плен и отправлено в тюрьму в Минну. Через день пленники умерли, и военный врач сообщил, что они умерли по собственному желанию. Белл освободил оставшихся в живых и отправил обратно в их племя.

По всей Западной Африке можно встретить туземцев, обладающих необъяснимой властью над животными. Несколько человек, давно живущих на побережье, помнят заклинателя с реки Кросс, который выманивал гиппопотамов из болот игрой на тростниковой дудочке. Он никогда не кормил их. Другие люди тоже пытались играть, но безрезультатно. А этот человек мог вызвать бегемотов, когда хотел.

Такого рода вещи происходили в течение длительного времени. В 1837 году в Дикскоуве на Золотом Берегу адмирал сэр Генри Кеппел встретил старую колдунью, которая могла вызывать крокодилов из реки. Она была совсем старая и почти слепая, но когда она стояла под деревом с живым цыпленком и монотонно пела, крокодил выползал на берег и хватал цыпленка с конца палки.

Капитан Ф. У. Батт-Томпсон, армейский офицер, долго служивший в Западной Африке, специально изучал магию. Он рассказывал мне, что во внутренних районах Сьерра-Леоне он видел женщину, которая плавала среди крокодилов и могла заставить их следовать за ней. Она также ныряла в реку обнаженной, а вскоре появлялась на поверхности в ожерельях из бус. Этот опытный офицер, автор научных работ по африканскому колдовству, описал мне некоторые наиболее удивительные трюки, которые ему доводилось наблюдать. Волшебник одного из тайных обществ Нигерии вливал себе в рот воду из калебаса, а затем выплевывал дюжину живых рыб, обитающих в болотах реки Нигер. А при этом в калебасе была только вода. В Конго он наблюдал за человеком из племени нкимба, который тер нос, в результате чего из ноздрей выползала процессия ярко красных муравьев. (У африканской публики, как вы можете понять, не так-то легко вызвать отвращение.)

И еще был один сенегалец, который бы запросто посрамил европейских шпагоглотателей, протыкая себе горло мачете с широким лезвием.

Капитану Батт-Томпсону тем не менее сообщили, что подлинными мастерами магии все же были волшебники прошлого. Во время коронации в Сьерра-Леоне короля государства Буллом Георга II, королевский волшебник продемонстрировал верх своего мастерства. (Это было, к сожалению, в 1827 году, но рассказывают историю до сих пор.) День был абсолютно безветренным и стояла жуткая жара, но волшебник вызвал ветер, причем настолько сильный, что стали раскачиваться ветви деревьев и на алтарь перед довольным королем посыпались цветы.

Естественно, западноафриканский волшебник — тонкий предсказатель погоды. Он знает, как выбрать нужный момент. Без всех тех инструментов, которые есть у белого человека, он может сделать вполне квалифицированные расчеты. Засухи и дожди, торнадо и молнии — все это входит в сферу его компетенции, и он знает, как себя вести, когда его прогноз оказывается верным. Он снабдит вас амулетами для отвода любых опасностей на всем жизненном пути от рождения и до смерти: это и окаменевшая смола для гадания и шерсть нужного животного для отвода дурного глаза.

Изрядная доля подобных тайн по праву принадлежит Сьерра-Леоне. Сэр Лесли Пробин, губернатор колонии, в 1909 году путешествовал вдоль северных границ с молодым чиновником по имени Лейк. Куда бы он ни ехал, встречавшие его вожди пребывали в нервозном состоянии. Они сообщили губернатору, что время для его приезда выбрано неудачно. Когда у них пытались выпытать причину подобных заявлений, они говорили, что мудрецы из Тимбукту, которые считались способными астрономами, предупреждали, что в определенный год большая звезда появится на ночном небе и принесет несчастье. Они не беспокоились по этому поводу раньше, потому что пророчество было сделано очень давно. Но теперь этот год близок. Предсказанные события будут иметь место в следующем году.

Как я сказал, это было в 1909 году, а в 1910 появилась комета Галлея. Сьерра-Леоне испытала самый большой голод из-за нехватки риса, какой только выпадал на долю этой страны. Умер король Эдуард VII. Вскоре после этого началась страшная эпидемия желтой лихорадки. Совпадение, как я полагаю. Но астрономы Тимбукту, похоже, давно знали о появлении кометы Галлея.

Негры Западной Африки верят, причем чуть ли не поголовно, что отдельные избранные личности обладают способностью превращаться в леопардов и других хищных животных. Еще более любопытно то, что можно встретить и белых людей, которые разделяют подобную веру туземцев.

Много лет назад в управлении полиции Фритауна мне показывали экипировку члена Общества Леопардов. Ну и страшный же набор это был — одеяние из леопардовой шкуры, ножи в виде трезубцев наподобие когтей леопарда и обычная санитарная сумка, которая должна была сделать ее обладателя богатым и сильным, В данном случае мы имеем дело с проявлением магии, связанной с убийствами, и ни один белый чиновник никогда не знает, когда она вновь даст о себе знать и сколько жертв у нее будет.

Деятельность Общества Леопардов держалась в такой тайне, что само существование этого культа стало известно лишь век назад. В стране, где многие люди становятся жертвами настоящих леопардов, конечно, нелегко отличить то, что делают леопарды, от того, что творят имитирующие их убийцы.

Люди Общества Леопардов. Два выходца из Конго (вверху), захваченные бельгийскими властями и приговоренные к смертной казни как члены печально известного Общества Леопардов. Человек-леопард в полных регалиях собирается наброситься на спящую жертву (фото справа). Леопард-палочка (слева в кругу) использовалась, чтобы оставлять следы. Над ней — стальные когти, которыми наносили удары смерти

В Сьерра-Леоне я видел документ, в котором рассказывается, как в Порт-Локко в 1854 году своими же соплеменниками был заживо сожжен африканец за то, что «превращался в леопарда». Но лишь в 1912 году были собраны и опубликованы подробные сведения об этом тайном обществе. В тот год сэр Уилльям Брэнд-форд Гриффит, бывший главный судья Золотого Берега, председательствовал в специальном суде, который расследовал ряд убийств, совершенных Обществом Леопардов.

«Я бывал во многих лесах, но ни один из них не показался мне настолько жутким, как западноафриканский буш, — сообщил Гриффит. В этом буше и его деревнях присутствует нечто, что заставляет мурашки бежать по телу. Буш, казалось мне, пропитан чем-то сверхъестественным, духом, который соединяет животное и человека. Часть этого таинственного духа из окружающей обстановки передалась людям и оказывает влияние на их обычаи. У них есть поразительная способность скрывать то, что они хотят держать в тайне от других. Это результат существования из поколения в поколение тайных обществ».

Очередная жертва человека-леопарда

«Люди-леопарды» были впервые поставлены вне закона в Сьерра-Леоне в 1892 году, а чуть позже незаконными были объявлены и регалии общества — одеяния и когти. В конце века чиновники обнаружили существование и Общества Крокодилов, которое совершало похожие убийства в районах, где леопарды встречались редко. А еще позже сообщалось об Обществе Бабуинов в северных районах. Но о мотивах, стоящих за этими убийствами, было известно очень мало. Был ли это чистый каннибализм или нечто большее? Все, что можно было сделать в то время, это издать закон, запрещающий владение шкурами крокодилов или бабуинов и некоторыми другими предметами.

Однажды полиция Сьерра-Леоне захватила примитивную подводную лодку, сделанную членами Общества Крокодилов в виде аллигатора. Ее нос был вырезан наподобие головы крокодила, а она двигалась при помощи весел, выполненных в виде лап. Этот плавательный аппарат был сделан водонепроницаемым с помощью кожи и пчелиного воска. В нем помещалась команда из шести человек. Один из них, называемый хватателем, занимал место около челюстей таким образом, чтобы мог доставать до жертвы на берегу реки и втягивать ее под воду. Это странное судно сооружалось в полной тайне, и у полиции возникли подозрения, что церемония спуска его на воду сопровождалась человеческими жертвами. Когда этот рукотворный «крокодил» выходил на промысел, на поверхности появлялась только его голова.

Убийства, имитирующие нападение леопарда, стали столь распространенными между 1907 и 1912 годами, что был создан уже упомянутый мною специальный суд. Было произведено более четырехсот арестов, причем среди задержанных было немало вождей. Заключенных охраняла за хорошо укрепленной стеной рота Западноафриканских пограничных сил.

Одного вождя обвинили в убийстве своего собственного сына. Мать другой жертвы боялась давать показания. В каждом случае заключенные отвечали, что в убийствах были повинны леопарды, а не люди, и Гриффит отмечал, что в нескольких сотнях ярдов от того места, где заседал суд, были поставлены капканы на леопардов, а пока шла сессия суда, в радиусе мили были убиты два этих животных.

Некоторые свидетели все же перебороли свои страхи и поведали о своем приобщении в Обществу Леопардов, когда их клеймили специальной иглой, шрамы от которых напоминали случайные царапины, полученные в джунглях. Члены Общества также узнавали друг друга, закатывая глаза необычным образом. Они описывали санитарные сумки, в которых находились части человеческих тел, кровь петуха и несколько зерен риса. Клятва при вступлении в общество произносилась над этой магической сумкой, но, чтобы сохранить ее волшебные свойства, обогащающие и защищающие членов общества, сумку время от времени надлежало смазывать человеческой кровью и жиром. Члены Общества Леопардов собирались по таким случаям и одного из них, кто уже извлек выгоду из своего членства, выбирали для убийства жертвы, необходимой для того, чтобы «накормить сумку». После этого тело делилось между членами. Люди утверждали, что если какой-то участник нарушал клятву, данную над сумкой, с жизнью расставался не только он, но и его потомки.

Среди обвиненных был туземец с острова Шербо по имени Дэниэл Уилберфорс, выходец из семьи местного вождя. Его посылали в Соединенные Штаты, чтобы он получил образование у американских миссионеров. Он был хорошим учеником и стал священником, но когда возвратился в Сьерра-Леоне, то вернулся к примитивному образу жизни и стал верховным вождем племени империи. В течение этого периода — с 1899 по 1905 год — власти обратили внимание, что деятельность Общества Леопардов в районе, находящемся в подчинении Уилберфорса, обрела второе дыхание. В конце концов против Уилберфорса были собраны необходимые показания, и он был привлечен к суду за участие в убийстве, совершенном «людьми-леопардами».

Daniel Flickinger Wilberforce (Дэниэл Уилберфорс) (1856–1927)

Уилберфорс обратился за помощью к ведущим негритянским адвокатам, которые успешно добыли мелкие процессуальные несоответствия. Они доказали, что Уилберфорс является американским гражданином, и поэтому Окружной суд, занимающийся его делом, не имеет над ним юрисдикции. Тогда процесс был перенесен в Бонте, где Уилберфорс был оправдан присяжными-неграми. Все, что могло сделать правительство, это сместить его с престола империи на том основании, что он иностранец. Тогда Уилберфорс возобновил свою религиозную деятельность и выступал в Соединенных Штатах с лекциями. Его пылкое красноречие помогло собрать большие суммы денег для «миссионерской работы» в Африке. Он также завел много знакомств в влиятельных кругах Англии и бывал гостем в загородных усадьбах.

После нескольких лет триумфальных успехов за океаном Уилберфорс вернулся в Сьерра-Леоне и путешествовал по стране с волшебным фонарем как проповедник. Кажется, он не мог устоять перед зовом Западной Африки, что в данном случае означало непреодолимое желание участвовать в мрачных церемониях, которые и привели к его ниспровержению. И как раз, когда сэр Уилльям Брэндфорд Гриффит председательствовал на специальном суде в 1912–1913 годах, Уилберфорс был задержан во второй раз в связи с исчезновением девушки во время уборки риса. Уилберфорсу в вину вменялось то, что он получил свою долю от ее тела.

И снова Уилберфорс был оправдан, но в этот раз он был депортирован и выбрал для этого Либерию. Пока шел суд и еще в течение нескольких лет его имя скрывалось, и поэтому он смог возобновить свою миссионерскую деятельность, не возбуждая различных толков. Для белых людей, которые видели его сидящим на месте для свидетелей, было очень трудно понять, как человек с таким как у него образованием, неотразимый проповедник, подлинный любитель хорошей музыки, мог быть членом Общества Леопардов. Сомнений в его виновности не было, но, к удовлетворению членов суда, она так и не была доказана.

Другие злодеи, представшие перед специальным судом, были не столь удачными, как Уилберфорс. Пять членов Общества Леопардов были публично повешены, а многих других отправили в тюрьму. «Деятельность леопардов была прекращена, но я сомневаюсь, что удалось разрушить саму организацию», — сообщал губернатор колонии сэр Эдвард Миэуэзер.

Несомненно, самая сенсационная вспышка убийств, совершенных Обществом Леопардов, наблюдалась в районе Калабара в Нигерии между 1945 и 1947 годами. Более восьмидесяти жертв было найдено в разных местах со вскрытыми яремными венами. Об Обществе Леопардов в этой стране ничего не было слышно многие годы — и вот снова этот примитивный культ дал о себе знать.

Рядом с каждым изувеченным телом были следы лап леопарда. И вновь полиция столкнулась с огромными трудностями, пытаясь определить, где жертвы настоящих леопардов, а где — козни тайного общества. Три белых офицера и двести констеблей-африканцев начали энергичную кампанию против людей-леопардов. Были назначены высокие награды. Был введен комендантский час. Жители деревень не должны были покидать своих хижин после четырех часов дня, так как убийства обычно совершались в сумерки. Однако «людям-леопардам» удавалось хватать своих жертв рядом с полицейскими патрулями, и среди убитых был даже один из констеблей. Некоторые тела находили с вынутыми сердцем и легкими. Другие действительно походили на тела, растерзанные леопардами. Среди убитых было много маленьких детей.

Первый истинный прорыв в случае убийств Общества Леопарда произошел, когда власти установили ловушку для Общества Леопарда, используя человеческую приманку. Один из офицеров был одет как сын деревенской женщины, и они вместе шли по темной деревенской дороге ночью в районе, где много нападений, а группа вооруженных людей лежала в подлеске

Были произведены сотни арестов, и в конце концов восемнадцать человек приговорили к смертной казни и повесили. Предполагалось, что казнь будет публичной, дабы доказать, что «люди-леопарды» никакие не сверхъестественные создания. Власти, однако, решили предупредить лишь местных вождей, чтобы только те присутствовали на казни.

В общем, колдовство, конечно, — странная и мрачная практика. Белые, которые подолгу жили в Западной Африке, говорили мне на полном серьезе, что между каждым новым членом Общества Леопардов и настоящим леопардом во время церемонии посвящения устанавливались «кровные связи». Когда человек умирает, находят мертвым и леопарда — и наоборот. Невероятно, но в то же время это не так-то просто опровергнуть, когда ты находишься под воздействием всей окружающей обстановки. Вспомните слова Гриффитта, этого вполне трезвомыслящего судьи: «Я бывал во многих лесах, но ни один из них не показался мне настолько жутким, как западноафриканский буш».

Потерянная половина Каллинана

Знаменитые алмазы имеют свойство появляться и исчезать лишь для того, чтобы блеснуть вновь в различных драмах, чаще всего окрашенных в трагические тона. В данном случае я имею в виду «Каллинан», самый крупный алмаз в мире (или, скорее потерянную половину «Каллинана») и последние слова убийцы в камере смертников в тюрьме Кимберли.

Куллинан (или «Звезда Африки») — самый большой алмаз в мире. Его масса составляла 3106,75 карата (621,35 грамма), размеры 100х65х50 мм. Алмаз был найден 25 января 1905 года в Южной Африке в шахте «Премьер» и вероятно являлся осколком очень крупного октаэдрического кристалла, который обнаружен не был. Камень был назван в честь владельца рудника Томаса Куллинана

Все наиболее крупные алмазы мира, похоже, несут на себе проклятие, по крайней мере, на некоторых этапах своей судьбы. Один владелец алмаза «Надежда» пошел на гильотину, другого на куски разорвали собаки. Раба, который сделал себе на бедре надрез, чтобы спрятать туда украденный им огромный алмаз, позже известный как «Регент», бросили на съедение акулам. За судьбой «Кохинора» следили на протяжении шести веков, и было время, когда он оставил за собой кровавый след, тянущийся через Восток.

Возможно, «Каллинан» ныне утратил свою силу. С человеком, у которого хватило смелости расколоть этот гигант, случился коллапс, и ему пришлось провести три месяца в санатории. После этого, однако, девять камней, на которые был расколот этот крупнейший из алмазов, спокойно сверкали в качестве самых ярких драгоценностей Британской короны.

Девять самых крупных частей «Куллинана» после разделения

А как потерянная половина? Известно, что камень был найден в начале века в шахте «Премьер» около Претории управляющим наземными работами капитаном Фредом Уэллсом. Уэллсу пришлось взобраться по вертикальной стене открытой шахты, чтобы выяснить, что это за странный крупный предмет ослепительно блестит, отражая лучи заходящего солнца. Он выковырял из грунта с помощью карманного ножа огромный бело-голубой камень и от восторга сорвался, едва не сломав себе шею, с крупнейшим алмазом из всех, какие когда-либо доводилось найти.

Публичная фотография кристалла Куллинана вручается от Fred Wells (Фреда Уэллс) (справа) до McHardy (Макхарди), который затем передает его сэру Thomas Cullinan (Томасу Куллинану) (слева)

Однако это явно была лишь половина бриллианта, возможно, даже меньшая часть. Одна его сторона несла на себе следы скола, и эксперты тут же заявили, что этот могучий алмаз — лишь часть еще более крупного камня. Тем не менее его размеры были четыре на два и на два дюйма. Он весил один фунт и шесть унций, то есть более трех тысяч английских каратов. Это означало, что алмаз (получивший название «Каллинан» по имени человека, открывшего это месторождение) был втрое больше любого другого алмаза, известного в то время.

Правы ли были эксперты, принявшиеся лихорадочно искать «потерянную» половину «Каллинана»? Версию о половинке поддержали некоторые ведущие специалисты. Среди них был доктор К. А. Ф. Моленграаф, бывший главный геолог республики Трансвааль, и сэр Уилльям Крукс, президент Королевского Общества. Так что это не романтическая легенда, а нечто похожее на доказанный наукой факт. Потерянная часть могла быть украдена, могла незамеченной быть разбита машиной, измельчающей породу, а может, до сих пор покоится в трубке из голубой глины, ведущей к неведомым глубинам в недрах земли.

В недобрый час управляющий шахты Макхарди показал с наивной гордостью «Каллинан» некоему Йоханнесу Фаури, бедному фермеру, жившему около шахты «Премьер». К тому времени по окрестностям уже поползли слухи, что «потерянная половина» была украдена кем-то из рабочих с шахты. И Фаури овладела идея найти алмаз. На самом деле Фаури был опасным преступником, осужденным за грабеж и другие злодеяния. Он тут же распространил среди преторийского «дна» информацию, что готов заплатить тысячу золотых соверенов за очень большой алмаз. Ответа он сразу не получил, но в 1907 году его предложение вывело его на африканца по имени Паулус, который работал на шахте. В это время Фаури вступил в соглашение с доктором Д. Я. ван Вейком, который и финансировал все предприятие. Стоит заметить, что доктор ван Вейк намеревался вернуть «отсутствующую половину» руководству шахты и потребовать значительное вознаграждение. В этом странном соглашении говорилось следующее: «Мы, нижеподписавшиеся Йоханнес Хандрик Херманус Фаури и доктор Даниэль Якобус ван Вейк настоящим гарантируем и обязуемся Йоханнесу Паулусу, что мы не окажемся втянутыми ни в какие неприятности, и что нас не будут преследовать законом ни в какой форме, если он получит и передаст нам алмазы, местонахождение которых ему известно, и заплатим причитающуюся ему долю наличных за его услуги в этом деле при получении нами этих наличных». Вероятно, это соглашение было написано для того, чтобы заверить Паулуса, который боялся судебного преследования. Была организована встреча, и доктор ван Вейк настоял на том, чтобы при этом присутствовал сыщик. Детектив Хилл, который служил на шахте «Премьер», сопровождал ночью доктора ван Вейка и Фаури к месту встречи посреди вельда около Претории. Фаури, едва ли находящийся в своем уме, беспечный до мозга костей, надеялся всучить Паулусу мешок с металлическими шайбами, на которых сверху одним слоем лежалинастоящие соверены, в обмен на большой алмаз. Паулус, похоже, обнаружил обман, потому что он бросился наутек в темноту. Эти три белых человека так никогда больше его не увидели, хотя детектив Хилл в 1927 году слышал, что Паулус все еще жив. Хилл заявил, что он так и не видел алмаза. Он находился на некотором расстоянии от других, возможно, прятался. Ван Вейкуи Фаури удалось мельком увидеть нечто, напоминающее огромный алмаз. Это был какой-то мгновенный отблеск от света лампы, которую зажег Фаури, чтобы показатьПаулусу соверены.

Фаури теперь еще более, чем раньше, был тверд в своем намерении продолжать поиски. Он опросил сотни туземцев, пока до него не дошла информация, что «потерянная половина» находится во владении вождя Матибе в племенной зоне около Претории. Фаури играл главную роль в интригах в этом племени, всегда при этом помня об алмазе, и в конце концов он дал вождю стакан с отравленным бренди. В то время, когда вождь умирал, один из его соплеменников попросил Фаури подписаться подлинным именем. Безумный Фаури сделал это.

Детектив Хилл собрал необходимые улики, которые и отправили Фаури на виселицу. Последними словами Фаури в камере смертников были: «Я один знаю, у кого другая половина великого алмаза. Это человек из племени матибе. Если бы не алмаз, я бы не оказался здесь. И теперь, когда я должен умереть, я знаю, где находится алмаз».

Фаури повесили, но поиски «пропавшей половины» «Каллинана» продолжались. Несколько наиболее опытных сыщиков Южной Африки, специализирующихся на алмазах, стали участниками целого ряда эпизодов — майор С. Р. Бринк, его брат С. Я. Х. Бринк и капитан Макинтош. Не раз сыщики выходили ночью с мешками золота на встречу с туземцами, у которых, как предполагалось, был алмаз.

Майор Бринк назначил одну встречу у Мзиликази-Нек, над плотиной Хартбисборт. У него был кожаный мешок, наполненный соверенами, а в каждом кармане брюк по пистолету. Деревья вокруг места встречи росли так густо, что он предпринял и другие меры предосторожности на случай возможного нападения. По соседству спрятался еще один сыщик, готовый выскочить из укрытия, если услышит выстрел.

Появился африканец Андрис Молифе, на встречу с которым пришел Бринк, проверил соверены. Затем Молифе указал на ферму в долине. «Он зарыт там. Я схожу принесу его», — сказал он.

«Какой величины алмаз?» — поинтересовался Бринк.

Молифе сжал кулак. «Величиной с него», — сказал он. А затем он ушел. И, как Паулус, больше не вернулся.

Трудно объяснить этот и подобные им случаи. Туземцы должны были знать, что они никогда бы не получили никаких денег, если бы им нечего было предложить. Возможно, они просто не доверяли полиции и боялись ареста.

Когда в 1934 году был найден алмаз «Йонкер», о нем говорили как о четвертом по величине алмазе в мире. Многие тогда считали, что этот белый безупречного качества камень и был «потерянной половиной».

Копи, где появился на свет семьсоткаратовый «Йонкер», находятся всего в трех милях от шахты «Премьер». Эксперты не согласились с этой теорией. «Пропавшая половина» должна быть значительно большей «Йонкера».

Странно, но владельцы «Премьера» не проявляли особого энтузиазма в отношении крупных алмазов, которые находили в этой шахте. Никто не знал, что делать с замечательным «Каллинаном» до тех пор, пока генерал Луис Бота не подумал о том, чтобы подарить его королю Эдуарду VII. В конце концов, кто мог позволить себе заплатить полмиллиона фунтов стерлингов за один алмаз?

Изысканные небесно-голубые алмазы также добывают на «Премьере». Алмазы такого цвета не встречаются ни на какой другой шахте. Есть еще маслянистые на вид камни с характерным двойным цветом: желтым и голубым, карим и голубым. Но «Каллинан» считался чуть ли не чудом. Бело-голубой камень весом более чем в четыреста каратов и оцененный в 100 тысяч фунтов стерлингов, который был найден на «Премьере» в 1954 году, был всего лишь карликом в сравнении с «Каллинаном». Возможно, однажды произойдет чудо, и «потерянную половину» «Каллинана» найдут в шахте или в мешке с магическими предметами у африканского колдуна.

Никто не знает Сахары

«Люди думают, что знают Сахару, — задыхаясь, говорил французский генерал Лаперрин, когда он лежал, умирая от жажды. — Никто не знает ее. Я пересекал ее десять раз, и на одиннадцатый она взяла надо мной верх».

— Никто не знает Сахары. Вот почему продолжает жить столько загадок, и процветает столько легенд. Это — настоящая пустыня, крупнейшая на земле, более трех миллионов квадратных миль безводного песчаного океана. Здесь вы можете в дюне поджарить яйцо в два часа дня и заморозить его в два часа ночи. Здесь, находятся самые жаркие места на земле, места, где человек без воды умирает через девятнадцать часов.

Я знал людей, которые погибли от жажды в этой пустыне. Истории эти тяжело вспоминать даже сейчас.

Я только сообщу факт, который до сих пор приводит меня в удивление с того дня, как я увидел секретные материалы, содержавшие детали трагедии. Пропали двенадцать человек, все южноафриканцы, и когда их нашли, одиннадцать были мертвыми. Они погибли очень быстро. Все, кроме одного человека, который был без воды почти неделю. «Спасшийся серьезно болен» — вот фраза, которую я запомнил. Это было в начале лета. Для меня кажется просто чудом, что уцелел даже один человек. Летом Сахара самое неприветливое место в мире. Жара обжигает глаза. Спокойно пересекать ее можно только на самолете, но и сверху вид безбрежной и безлюдной пустыни подействует на вас так, как не сможет подействовать ни одно океанское пространство. Правда, с воздуха пустыня кажется лишь мимолетным видением иного мира. Серый песок внизу не более, чем просто мрачный пейзаж в раме оконного стекла. Если внизу появятся люди, у вас будет ощущение, что это люди с другой планеты.

Даже если пилот ведет машину низко, остается ощущение нереальности. Вдоль Нила расположены деревни, похожие на крепости за стенами из глины. Вы можете увидеть за работой людей, сооружающих лодки, суда прошлых веков, и они исчезают в одно мгновение. Вот возникают поля сахарного тростника и яркие пятна красного цвета — цветущие маки. Они не более реальны, чем древние города, могилы и храмы: здесь то некрополь, то — мемориал. Через весь этот пейзаж тянется нить, зеленая нить, очерчивающая течение великой реки. Но и Нил кажется жалкой струйкой с высоты в десять тысяч футов.

Реальность начинается, когда ступаешь на землю. Жар трясет и ослепляет нас. Он жжет настолько сильно, что просто не может быть нереальным. Как люди могут жить в этой печи? Я провел там достаточно долгое время, чтобы узнать, как они живут.

Да, Сахара это вселяющая ужас пустыня, но верблюды и люди пересекали ее в течение двух тысяч лет. Здесь пролегают самые старые караванные пути в мире. На верблюдов грузили соль, мешки соли в стране жажды: с этим товаром, который заменял деньги, они шли среди дюн от оазиса к оазису. Соль, слоновая кость и рабы. Вот из-за чего люди рисковали жизнью в пустыне. Когда я думаю о тысячах скелетов и несчастных евнухов, которые были вынуждены совершать это путешествие, у меня уже не вызывает жалости то, что так много работорговцев погибло от жажды.

Тысячи купцов и многие тысячи солдат, должно быть, оставили свои кости в этих диких местах. За пятьсот лет до нашей эры там пропала целая армия, армия, посланная в оазис Сива царем Камбизом. В начале прошлого века караван из двух тысяч человек и примерно такого же числа верблюдов вышел из Тимбукту в сторону средиземноморского побережья. Ни один человек и ни один верблюд не остались в живых.

Старые верблюжьи караваны вели слепые проводники. Тропы в пустыне словно пропитались запахом верблюдов. Песчаные бури могли засыпать следы, но вонь, хоть и слабая, оставалась, и ее могли различить чувствительные ноздри слепого человека, который поднимал пригоршнями песок и нюхал его каждую милю на пути через пустыню. В стране, где нет ориентиров, от него было больше пользы, чем от зрячего.

За века до того, как в Сахару пришел беспроволочный телеграф, в крупных торговых центрах — Тимбукту и Кано, Каире и Хартуме — были люди, которые заранее могли предсказать прибытие каравана. Даже теперь в отдаленных оазисах есть старые мудрецы, которые предскажут день и час, когда под пальмами появятся новые лица. Было бы интересно узнать, достаточно ли часто эти люди оказываются правы, чтобы их предсказании нельзя было объяснить простым совпадением?

Почему группа евреев отправилась в южном направлении через Сахару на заре нашей эры? То, что они достигли Западной Африки по суше, не вызывает сомнений, ибо на многих племенах сказалось их влияние, и некоторые еврейские обычаи можно обнаружить у них, правда, в достаточно странной форме, по сей день. Но история этого эпического путешествия навсегда утеряна. Возможно, они восстали против римского господства и направились через обжигающие пески к свободе. Вокруг оазисов долгое время существовали еврейские колонии, жители которых сохраняли этническую чистоту. В конце концов, и они растворились среди местного населения. Когда я был в Нигерии, и с интересом наблюдал за высокими, с медной кожей представителями племени фульбе, ибо у этого образованного народа, считают, есть примесь еврейской крови.

Когда-то исследователями и хозяевами Сахары были туареги. Ныне они мусульмане, но когда-то были христианами, и до сих пор их седла украшены крестом. Они выкапывали колодцы и собирали дань, но после десятого века арабы постепенно победили их. Арабские караваны были огромны. Одна такая экспедиция и пятнадцати тысяч верблюдов могла вести полторы тысячи тонн риса, проса и горьких орехов кола в Тимбукту, а возвращаться с золотом и солью. Специальная экспедиция из двенадцати тысяч верблюдов отправлялась каждый год в центр добычи меди Таккеду, чтобы забрать груз слитков из красного металла.

В XV веке в Мали король мандинго Муса возглавил удивительную сахарскую кавалькаду, которая пересекла пустыню от западной Африки до Каира и отправилась далее в Мекку. Этот властелин ехал верхом на лошади. Пятьсот его рабов несли слитки золота стоимостью в миллион фунтов. Манса Муса успешно проделал свое путешествие в обоих направлениях. Но было много других, кому это не удалось. Отсюда бесчисленные легенды о сокровищах, затерянных в Сахаре.

В некоторых старых «книгах сокровищ» (их вам с радостью продадут египетские астрологи) говорится о сокровищах царя Камбиза. Я уже упоминал о его армии, которая направлялась разрушить святыню бога Аммона в Сиве и встретила в пустыне ужасную смерть от жажды. Камбиз, невзирая на эту неудачу, завоевал Египет. Он добывал изумруды и медь, а самородки из его золотой шахты в Сахаре, по рассказам, были величиной с дыню. Но, несмотря на помощь астрологов, эти богатства так никогда не были найдены.

Знаменитый арабский манускрипт, известный как «Книга спрятанных жемчужин» и составленный неизвестным автором в пятнадцатом веке, сообщает подробности о четырехстах местах в пустыне, где могут покоиться сокровища. Археологи проклинали автора этой работы на протяжении более чем полувека. В 1907 году в Каире появился французский перевод книги, и многие содержащиеся в ней подсказки привели кладоискателей к разным древним памятникам. Вандалами, искавшими сокровища в этих знаменитых местах, был нанесен невосполнимый урон.

Нередко искатели сокровищ сами оказывались в роли пострадавших. В 1922 году трое человек — Хеймер, Рьюсек и Фоклер отправились с какой-то тайной миссией в Ливийскую пустыню. Их захватили люди из клана сенусси. Фоклера и Хеймера женщины подвергли мучениям, а потом казнили. Рьюсек бежал в оазис Дендера, куда добрался едва живым — его клеймили раскаленным докрасна железом.

Еще одна трагически завершившаяся экспедиция была организована Эрихом Баумгартнером, который воевал под командованием Роммеля. Он вернулся в Египет после второй мировой войны. В течение нескольких лет он работал в конторе по перевозке грузов, накопил денег и купил миноискатель, динамит и автомобили. В 1952 году он отправился по маршруту, которым прошел в 1874 году его соотечественник Рольфс, полагая, что Рольфс обнаружил шахты царя Камбиза.

Баумгартнеру, по словам его рабочих, что-то удалось обнаружить, но они отказались помогать ему в раскопках: рабочие думали, что он раскапывает древний храм, который охраняет джин или злой дух. Тогда Баумгартнер применил динамит. Но заряд был слишком большим. Обвалилась огромная дюна и погребла незадачливого кладоискателя.

Я сомневаюсь в том, что в Сахаре остался сколько-нибудь значительный «забытый оазис», все еще ждущий своего открытия, хотя последние из них были обнаружены и нанесены на карты лишь в годы между двумя мировыми войнами. Легенды о таких оазисах рождаются по-разному. Некоторые наблюдатели обращали внимание на направление полетов голубей и ворон, и делали вывод, что они летят от какого-то незнакомого источника воды.

Один исследователь отметил по компасу азимут, по которому голуби прилетали в тот оазис, где он находился. Он подстрелил нескольких голубей и вспорол им брюхо. Он обнаружил, что все они ели оливки. Этот изобретательный человек поймал затем нескольких голубей и кормил их оливками, убивая одного за другим с перерывом в час, пока не обнаружил, что оливки в их желудках были переварены в той же степени, как и у тех голубей, которых он застрелил. Скорость полета голубей двадцать пять миль в час, а согласно его расчетам, голуби, прилетевшие из пустыни, съели оливки за девять часов до того, как он их подстрелил. Он отправился из оазиса в направлении, которое он засек, и ехал на верблюде примерно двести двадцать пять миль. В итоге он был вознагражден, увидев неизвестный оазис с оливковыми деревьями.

Оазис Куфра, который белые люди впервые посетили в 1921 году, был открыт наблюдательным бедуином который жил в оазисе Эль-Обайяд, расположенном значительно севернее. Он заметил ворону, которая летала на юг и возвращалась через одно и то же время. Отталкиваясь лишь только от этого наблюдения, бедуин смело отправился в путь и пришел наконец к финиковым пальмам и воде в Куфре. Это было открытие огромной важности: пища и вода в сердце восточной части Сахары, не только спасительный аванпост для караванов, но и просто райский сад, где могло быть создано большое поселение. Новый оазис — это, конечно, всегда сокровище.

Многие караваны погибали в районе Куфры до того, как там был обнаружен оазис. В мире дюн вы идете между высоких гряд песка. Если оазис лежит с противоположной стороны дюны, экспедиция, передвигающаяся по земле, никогда не обнаружит его, хотя может находиться от него на расстоянии всего несколько сот ярдов. Те люди, которых я знал, погибли от жажды, находясь в шестидесяти милях от оазиса. Недалеко от них был источник. Одна поисковая группа не нашла их, хотя прошла всего в миле. Дюны скрывали этих умирающих людей.

Самая знаменитая из всех легенд о ливийских оазисах — это легенда о Зерзуре — «месте, где живут маленькие птицы». Одна за одной уходили экспедиции на поиски этого места. Члены закрытого «Клуба Зерзуры» (в него допускались лишь те, кто принимал участие в поисках) обедали вместе в Лондоне и вели разговоры о неуловимом оазисе. Зерзура снова и снова, год за годом, фигурировал в журнале Королевского географического общества. Но тайна все-таки была наконец разгадана.

Это романтическое название — «Зерзура» впервые появилось в арабском манускрипте семьсот лет назад.

Ставшая источником стольких неприятностей, «Книга спрятанных жемчужин», о которой я уже упоминал, также описывает Зерзуру в самых соблазнительных выражениях. Я приведу из нее одну выдержку:

«От этой последней вади[16] начинается дорога, которая приведет вас к городу Зерзура, ворота в который вы найдете закрытыми. Этот город белый, как голубь, и на его воротах вырезано изображение этой птицы. Возьмите в руку ключ из клюва птицы и откройте ворота в город. Войдите и вы обнаружите огромные богатства, а также короля и королеву, сидящих в своем замке. Не приближайтесь к ним, но возьмите сокровища». Гораздо менее сказочную Зерзуру описал сэр Гардинер Уилкинсон в начале прошлого века. Он прослышал про «Оазис черных», который получил такое имя потому, что этот оазис, лежащий к западу от Нила, был захвачен чернокожими, пришедшими из какого-то незнакомого места. Чернокожие похитили нескольких людей и увели их в пустыню. Уилкинсон, автор, на которого можно положиться, предположил, что «Оазис черных» и мог быть Зерзурой.

Во времена караванной торговли между Французской Экваториальной Африкой и Египтом через Куфру не раз появлялись сообщения об арабах, которые сбились с пути и неожиданно набрели на прекрасный оазис с золотым минаретом, поднимающимся над пальмами и озером со сверкающей водой. Но пустыня, столь известная своими миражами, видимо, сыграла с ними злую шутку. Они так и не смогли найти обратный путь.

Исследователь Хардинг Кинг, который путешествовал к западу от оазиса Дахла в первом десятилетии нашего века, слышал про Зерзуру много историй. Ему рассказывали, что таинственные чернокожие люди вновь приходил в Дахлу из песков. Кинг также встретил двух бедуинов, которые заявляли ему, что видели большой оазис с пальмами и руинами в том месте, где на карте было белое пятно.

В течение многих лет казалось, что массы движущихся песков, которые вторглись в Дахлу, засыпали Зерзуру. В результате постоянного движения дюн забытый оазис может открыться вновь, но никто не может сказать, когда он снова появится из песка. Тогда, летом 1932 года, исследователь-авиатор сэр Роберт Клейтон-Ист-Клейтон отправился на автомобилях и легком самолете на поиски Зерзуры.

Леди Dorothy East Clayton (Дороти Ист Клейтон) и сэр Robert Allen Clayton East Clayton (Роберт Аллен Клейтон-Ист-Клейтон)

Пилот увидел и сфотографировал широкую долину с зеленеющими акациями. Ужасающая жара и нехватка воды делали посадку слишком рискованной, и дальнейшие исследования были отложены до зимы. Сэр Роберт Клейтон-Ист-Клейтон умер от инфекции, подцепленной в пустыне. Таков был конец этого предприятия.

Первая фотография загадочной Зерзуры

Тем не менее некоторое время спустя два члена этой воздушной экспедиции добрались до не населенной на карту долины по земле. Один их них, П. Э. Клейтон, обнаружил восточнее вторую долину. Второй, граф Альмаси (Ладислас Альмаси служил под командованием Роммеля во время второй мировой войны и совершил несколько рейдов за линию фронта. Однажды он доставил двух германских агентов к Асьюту. Он благополучно вернулся обратно, но шпионы были пойманы в Каире. Альмаси умер в 1951 году. — Авт.), член Королевского географического общества Египта, обнаружил третью долину западнее. Во время этой экспедиции Альмаси встретил старого араба, который много лет жил в Куфре и знал пустыню как никто другой.

Laszlo Almasy (Ладислас Альмаси)

Этот человек уверял графа Альмаси, что долины, которые сначала увидели с самолета, а затем и посетили, были в действительности известны обитателям Куфры как Вади-Зерзура. Старик заявил: «В долинах водятся горные козы и лисы и много маленьких птиц, и из-за птиц она и называется Вади-Зерзура».

Майор (а позже бригадный генерал) Р. Э. Бэгнолд, один из наиболее опытных и настойчивых исследователей Ливийской пустыни, президент «Клуба Зерзуры», решил тогда, что эти вади (теперь нанесенные на крупномасштабные карты в Гилф-Кебире) и были тем самым оазисом из легенды о Зерзуре. Но он обратил внимание, на то, что происхождение названия «Зерзура» так и не было выяснено, ибо оно появилось в арабских рукописях за много веков до того, как это место было обнаружено арабом. «Я продолжаю думать, что Зерзура— одно из тех многих имен, что давались сказочным городам, которые таинственная великая североафриканская пустыня рождала в умах тех, для кого она была едва доступна», — делал вывод Бэгнолд.

Каждый, кто пролетал над африканскими пустынями на не очень большой высоте, наверняка обратил внимание на множество следов, оставленных на ее поверхности колесами. Уходящие куда-то в неизвестное, они завораживают. Я сам двадцать лет назад оставил в западной пустыне такие же следы, и хотя их сегодня уже было бы невозможно найти, мне бы хотелось думать, что некоторые из них все еще сохранились. В этой не знающей дождей стране, следы на песке могут оставаться более ста лет.

Картер Уилсон, крупный чиновник в Египте начала века обнаружил следы от повозок Наполеона, оставленные в 1798 году во время перехода из Салхуджи в Кантару. Рассел-Паша в 1909 году наткнулся на следы от колес пушек, которые были использованы в 1892 году в битве при Телль-Эль-Кебир, Автомобили впервые использовались в Западной пустыне во время операции против сенусси во время первой мировой войны, и следы от их узких шин до сих пор можно найти в отдаленных местах. Специалист сможет разобрать и следы тракторов, использованных принцем Кемаль Эль-Дином, и шестиколесных машин принца Омара Туссуна— исследователей пустыни 20-х годов. Бедуин-следопыт определит и места почти каждой стоянки, каждого сражения с песком, каждого места старого лагеря. Если это свежий верблюжий след, он, конечно, покажет вам, где человек спал и молился на рассвете, где верблюды шли рысью, а где едва плелись.

Сахара следы от «Джипа» сколько времени они уже здесь

Я видел оставленные много лет назад следы автомобильных путешествий не только в Сахаре, но и в пустынях Юго-Западной Африки: прибрежной Намиб и красной Калахари. Но мне кажется, что северо-африканские пустыни хранят следы человеческого вторжения гораздо дольше.

Путешествующие через пустыни часто оставляют бутылки — как знак своего продвижения по безлюдным просторам. Вдоль многих сахарских дорог блеск бутылок виден даже тем, кто летит на самолете, а одна дорога к югу от Танжера (из Реггана в отдельный Бидон-Сэнк и далее) настолько замусорена бутылками, выбрасываемыми из окон автобусов, что не нужны никакие указательные столбы. Но самая любопытная из бутылок в Сахаре, я думаю, была оставлена Рольфсом в груде камней к югу от Сивы. Принц Кемалъ Эль-Дин нашел ее в 1922 году и прочел лежащую в ней записку: «Ступит ли здесь вновь когда-нибудь нога человека?»

Геологи никогда не могли объяснить происхождение песчаного моря Сахары. Одно время они думали, что раньше эта земля находилась под водой, но эта теория отвергнута. Когда-то Сахара была раем. Заброшенные Города изобиловали водой, в мертвых городах было множество жителей. Слоны спокойно удовлетворяли свои непомерные аппетиты. Пустыня стала высыхать пять тысяч лет назад, но в ней еще оставались покрытые травой равнины, густые заросли, а значит, и жизнь.

Реки, высыхая, превратились в пруды. Животные собирались вокруг оазисов и оказывались в изоляции — антилопы и газели, шакалы и лисы, страусы и перепела, утки и фламинго. Когда-то они странствовали, где хотели. Теперь только птицы могли пересекать огромные расстояния над безводной пустыней.

Экспедиции обнаруживали многочисленные доказательства того, что в древности в Сахаре был влажный климат. Вдали от оазисов, там, где сегодня не живет ни один человек, были найдены и скопированы выполненные красным и белым наскальные рисунки, изображающие домашних животных.

Ученые обнаружили груды камней, отмечающие захоронения, и изучали скелеты, на которых были ожерелья из бирюзы и скорлупы страусиных яиц. Они привозили оттуда отполированные каменные топоры, ручные мельницы и жернова. Совершенно очевидно, что там когда-то существовали большие поселения. Жернова свидетельствовали о том, что там, где сегодня ветер лишь гонит песок, когда-то выращивали урожаи.

Здесь когда-то было большое поселение

Что это были за люди, кто охотился в сахарском раю? Кем были художники, рисовавшие на скалах? Это тоже тайна, хотя и существуют предположения, что какой-то древний негроидный народ населял Сахару задолго до того, как туда пришли берберы и арабы.

В Сахаре есть свои контрасты. Там когда-то водились крокодилы. Рыба-кошка сохранилась в оазисах, а в горных районах — берберская овца. Это следы, свидетельствующие о том, что там царил когда-то совершенно другой климат.

И еще есть песок, таинственный песок, который поглотил существовавший там рай. Этот песок производит глубокое впечатление на путешествующих по Ливийской пустыне, потому что тамошние пески самые бескрайние и самые глубокие. Ховарду Картеру пришлось переместить четверть миллиона тонн песка, чтобы добраться до могилы Тутанхамона, но этот объем всего лишь песчинка в сравнении с морем песка Ливийской пустыни.

Песок может являть собой и устрашающее зрелище.

Полоса за полосой, с перерывом в милю, параллельно тянутся огромные желтые дюны и каждая из них длиной в тридцать миль и больше, а некоторые достигают двухсот футов в высоту. Дюны, которые я пересекал на автомобиле в Калахари, были карликами рядом с ливийскими гигантами. И к тому же в ливийском песчаном море вдали от оазисов нет ни животных, ни растений. Таков этот мертвый мир, который все еще является загадкой для геологов.

Только сенусси чувствуют там себя как дома. Этот бедуинский религиозный орден был основан более столетия назад потомками пророка Магомета. Сенусси некогда были работорговцами Сахары. Они сражались против британских и южноафриканских войск во время первой мировой войны и помогали специальным подразделениям, действующим в немецком тылу во время второй мировой войны. Эти суровые люди не потребляют алкоголь, табак и кофе, но они любят чай. Я запомнил сенусси, в основном, потому, что в Западной пустыне часто выменивал у них на чай входивший в армейский рацион, свежие яйца. Но у меня есть и другое воспоминание осенусси — эпизод, который до сих пор остаётся для меня загадкой.

Сенусси на марше

Рядом с моим лагерем около Тобрука был жалкий засеянный зерном клочок земли, принадлежавший сенусси. Бессмысленно, думал я, ждать хороших всходов в пустыне, но здесь сенусси удалось вдохнуть жизнь в эти небольшие посадки пшеницы и ячменя. Как-то однажды, еще до того, как урожай можно было собирать, появились сенусси с длинными ножами, сняли урожай, затем сложили свои палатки и тихо незаметно исчезли. Они добрались до Аламейна еще до того, как я узнал, о том, что случилось. Было такое впечатление, будто сенусси смогли почувствовать перелом в ходе битвы одновременно с генералами противоборствующих сторон или даже раньше, чем они.

Тем не менее все это вполне соответствует их репутации. Другие бедуины считают, что сенусси обладают оккультными силами, и жертва проклятия сенусси живет в страхе пред параличом или смертью. Считается, что эта сила может быть использована и по отношению к животному. Поэтому стадо овец, случайно забредшее в посадки ячменя мудрого старика, может никогда уже не вернуться к своему хозяину живым. (Конечно, существует масса других способов убить овец, кроме как навести на них проклятье.) Гипнотизеры-сенусси специализируются на проведении странного рода сеансов телевидения[17], заставляя человека видеть события, происходящие в его родном городе или оазисе, которые находятся за сотни миль.

Сейед Эль-Махди — самый, вероятно, знаменитый предсказатель сенусси этого века, был добрым волшебником. Он заявил, что способен чувствовать трагедию, происходящую за пустынным горизонтом. Я слышал много историй о спасательных группах, выходивших по указаниям Сейеда и находивших караваны, которые были на самом краю гибели.

Трудно сказать, обладают сахарские проводники-сенусси шестым чувством, но они никогда не забывают увиденных ориентиров. Смена направления движения не сбивает их с толку, так как каждый проводник словно несет компас в своей голове. И он может уверенно идти во главе каравана и ночью, когда нет звезд, и в незнакомой местности. Никто не знает Сахары, но проводник-сенусси крайне редко может заблудиться. Возможно, секрет его способности ориентироваться в пустыне — в инстинкте верблюдов. Говорят, верблюд всегда найдет обратный путь в оазис, где он однажды щипал траву. Не раз заблудившийся караван спасал верблюд, который вдруг становился во главе других животных и начинал двигаться вперед, словно получив внушение.

Никто не знает Сахару. Повсюду за пределами оазисов песок хранит тайны. Вот Сива, с ее домами из глины и соли, прилепившиеся один над одним к поверхности огромной скалы, этот человеческий муравейник, поднимающийся над святыней, куда за советом ходил сам Александр Македонский.

Недалеко от Сивы есть города прошлого, которые все еще ждут лопаты археолога. Где-то рядом с оазисом находятся забытые изумрудные шахты древних. И в течение более чем тридцати веков пальмовые рощи Сивы давали лучшие финики в мире.

Хотелось бы знать, удастся ли мне вновь пересечь эту волшебную границу у Мены, узкий канал между пустыней и засеянным полем. Как благодарен я был, что вернулся из слепящей своей желтизной пустыни, и мимо Пирамид проследовал в зеленый роскошный пригород. Но с какой радостью я вновь поеду из Каира в пустыню! В пустыню со своими загадками, пустыню, которую никто не знает.

Величайшее зрелище Африки

Огромные миграции антилоп спрингбоков которые вплоть до конца прошлого века опустошали районы Кару в Южной Африке, должны были представлять собой самое захватывающее зрелище, какое только можно наблюдать в мире млекопитающих.

Обитатели фермерских домов и поселков, люди, спящие в фургонах посреди вельда, просыпались от звука, напоминающего шум сильного ветра перед грозой. Продвижение спрингбоков отмечали облака пыли на горизонте. Потом — грохот копыт, блеяние, свист и фырканье огромного стада, и вот все окружающее пространство уже превращается в море из антилоп. Коричнево-белое море с волнами светло-коричневых спин темно-коричневых полос и белых животов, бурунами длинных белых волос на крестцах, поднятых, как веер. Настоящий поток живых тел.

Был один трек-бур[18], прирожденный художник и рассказчик, чье описание позволило мне увидеть это зрелище как бы собственными глазами, ибо оно основано на личных впечатлениях со всеми яркими деталями.

Этот человек покинул Трансвааль со всей семьей в 70-е годы прошлого века еще десятилетним мальчиком. Они были участниками первого «Трека через страну жажды», когда группа буров, которых позвали в дорогу подлинные или мнимые обиды, а на самом деле не знающий покоя дух, отправилась в поисках новой родины. Многие тогда погибли в пустыне. Некоторые добрались до Анголы. Но семья Ван дер Мерве отделилась от остальных фургонов этой злополучной группы и направилась на юг. Они жили, странствуя со своими коровами и овцами по бескрайним просторам в поисках травы. Когда старые родители умерли, их сын Герт продолжал вести тот образ жизни, который он знал до этого. Иногда он бывал в Бечуаналенде, в Калахари, но чаще на северо-западе Капской колонии. К тому времени, когда ему исполнился двадцать один год, у него была жена и трое детей, два «цветных» пастуха и бушмен, который вел волов и искал путь от одного источника до другого.

Как-то утром фургон Герта Ван дер Мерве тащился вдоль сухого твердого русла реки Молопо в том месте, где она служила южной границей протектората Бечуаналенд. Герт заметил, что бушмен был чем-то озабочен. Через некоторое время африканец вдруг оставил волов и бросился в буш на высоком северном берегу реки. В полдень Герт остановился как обычно, чтобы распрячь волов и пообедать. Его жена только было занялась готовкой, когда в лагерь примчался бушмен и стал убеждать хозяина, чтобы волов снова запрягли и немедленно последовали за ним. «Идут трекбокке[19], — заявил бушмен. — Мы погибнем, если останемся в русле реки».

Герт собрался, сомневаясь тем не менее в оправданности тревоги, но ведь с ним была семья. Бушмен вывел фургон из русла реки на северный берег и повел дальше, поднимаясь на холм. Ван дер Мерве двигался на фургоне вверх по склону до тех пор, пока волы были и состоянии тянуть его. Затем они пешком добрались до вершины, и бушмен показал рукой.

Сначала Ван дер Мерве не смог увидеть ничего необычного, но затем у самого горизонта он заметил легкое облачко пыли. Оно находилось на расстоянии многих миль и не могло предвещать никакой опасности. Тем не менее, бушмен уговорил его нарезать колючий кустарник и сложить его в виде ограды вокруг фургона и скота. Бушмен объяснил, что если бегущие спрингбоки помчатся через холм, а не вокруг него, они затопчут до смерти все живое на своем пути. Тем не менее, он надеялся, что фургон и колючие кустарники заставят их свернуть.

После того как он принял необходимые меры, чтобы защитить свой фургон и скот, Герт взобрался на холм вновь. Теперь пыль была уже в нескольких милях, она поднималась высоко вверх, распространяясь по широкому фронту. Холм Герта оказался как раз посередине двигавшейся в их сторону огромной массы животных. Тогда он впервые почувствовал легкую нервозность, ибо понял: если такая орда пронесется через лагерь, может случиться что угодно. Поэтому он велел жене и детям забраться в фургон, а собак привязал под его тентом. С помощью двух «цветных» и бушмена он собрал охапки сухих веток и положил их перед фургоном. Присыпав их сверху свежей зеленью, он надеялся напустить достаточно дыма, чтобы напугать антилоп и заставить их свернуть в сторону.

Герт ожидал на вершине холма. Антилопы все еще были скрыты за завесой из пыли, но зайцы, шакалы и другие животные бежали мимо холма и не обращали никакого внимания на людей. Змеи тоже выползли на открытые места, быстро двигаясь и стараясь укрыться под скалами на холме. Герт и его люди швыряли камни в тех змей, которые подползали слишком близко, но страх перед надвигающимся стадом был у змей гораздо сильнее. В больших количествах появились также семейства сурикатов и полевых мышей.

Наконец послышался и слабый грохот. Несомненно, бушмен почувствовал его несколькими часами ранее, приложив ухо к земле. Герт же смог услышать его только теперь. Облако пыли было густым и огромным, и уже можно было увидеть первый ряд спрингбоков, которые бежали быстрее лошади, идущей галопом. Их было так много, что вид их Герту показался устрашающим. Он видел передний ряд антилоп, растянувшийся как минимум на три мили, но он не мог определить, насколько стадо вытянулось в длину.

Перед основной группой шли быстрые «вожаки», мчавшиеся вперед как во главе наступающей армии.

Когда антилопы приблизились к холму на расстояние мили, бушмен побежал к фургону и забрался внутрь, несмотря на рычание собак. Он решил не рисковать. Герт и «цветные» тогда тоже вернулись обратно к месту стоянки, задержавшись лишь для того, чтобы разжечь костры. Они остались со скотом, который почувствовав опасность, ходил кругами и тревожно мычал. Жена Герта просила его, чтобы он тоже забрался в фургон, но его так захватил вид этого фантастического зрелища, что он взобрался на крышу, чтобы было лучше видно.

Первые большие группы антилоп промчались мимо обоих склонов холма. После этого живой поток из спрингбоков, двигавшихся в сторону реки и простиравшейся за ней равнины стал непрерывным. Плотность животных все возрастала, антилопы бежали, все больше теснясь друг к другу. Они уже не могли сворачивать с пути, когда достигали костров и фургона. Герт вспомнил, что он, сидя на крыше фургона, мог стегать эту орду своим кнутом. Некоторые антилопы врезались в фургон и были зажаты колесами, ранены и вскоре затоптаны. Фургон превратился в некий остров, вокруг которого росли груды мертвых и умирающих антилоп, и перед глазами Герта было больше бильтонга, чем он когда-либо мог заготовить за год охоты. Ограда из колючек была снесена, и антилопы смешались с домашним скотом. Напуганный, блеющий и мычащий скот был охвачен общим паническим бегством и исчез в пыли в направлении реки. Герту пришлось расстаться ним. Неминуемая смерть ждала бы любого, кто попытался последовать за коровами и овцами среди рогов и копыт антилоп.

Когда поток животных вокруг был наиболее мощным, говорил Герт, шум был просто невыносим. Бесчисленные копыта перемалывали грунт на поверхности земли в мельчайшую пыль, и люди от нее едва дышали. Жена Герта, которая наблюдала за стремительным движением антилоп с интересом и страхом одновременно, была вынуждена накрыть себя и детей одеялами. Они почти задыхались от пыли. Все вещи в фургоне были на дюйм покрыты бледно-желтой пылью, а «цветные» тоже стали желтыми.

Через час основная часть спрингбоков пронеслась мимо, но это был еще не конец зрелища. Еще долго после захода солнца сотни отставших антилоп бежали за гигантским стадом. Некоторые уже были готовы упасть от бессилия, другие были покалечены и истекали кровью. Герту захотелось узнать, что стало с зайцами, шакалами и змеями, которые не успели вовремя спрятаться. Ответ он нашел на следующий день.

Всю ночь антилопы двигались мимо фургона. Воздух очистился, но пыль поднималась вновь при малейшем движении в лагере. На утренней заре Герт взобрался на холм, чтобы посмотреть, удастся ли ему найти свой скот. У него была пища, а неподалеку в высохшем русле реки был источник воды, но без волов он оказался в положении капитана выброшенного на берег корабля. Утренний воздух был таким чистым, а день таким светлым, что Герту на мгновение показалось, что все события предыдущего дня были всего лишь кошмарным сном. Потом он увидел: от весьма крупных деревьев, зелень которых могла бы быть отличным кормом для его скота, остались лишь уродливые пни и голые ветви. Антилопы, проносясь мимо, снесли всю листву и поломали молодые деревья так сильно, что они уже ни когда не смогли бы ожить.

Герту показалось, что вдали он видит несколько волов. После завтрака он отправился со своими людьми на их поиски. Каждая «донга»[20], ведущая к реке, каждый овражек были забиты антилопами. Было такое впечатление, что первые антилопы задержались на мгновение на их краю, обдумывая, как лучше прыгнуть. Но прежде, чем они могли что-то решить, безжалостная масса захлестывала их.

Антилопа за антилопой сбрасывались в донгу, пока углубление не заполнялось и не знающая преград орда не двигалась по их телам дальше.

То, что увидел Герт, помогло ему представить, какой участи он и его семья избежали, послушавшись предупреждения бушмена. Повсюду валялись мертвые мелкие животные — черепахи, превращенные в бесформенную массу, куски шерсти, которые когда-то были зайцами. Дерево, наклонившееся в направлении приближающихся антилоп, оказалось неким смертоносным шипом, на который были буквально наколоты два спрингбока.

В течение двух недель Герт стоял лагерем на том холме у Молопо, занимаясь поисками своего скота. Он нашел лишь половину животных. Судьба остальных так и осталась неизвестной. Возможно, их несло стремительной силой несущейся орды до тех пор, пока они не упали и не были затоптаны насмерть; или же они смогли вырваться из этой живой западни очень далеко от фургона. Герт запряг оставшихся животных, благодаря Бога, что хоть они уцелели, и фургон покатил прочь от этого места, где вокруг не осталось ничего живого. Когда он рассказывал мне эту историю, было ясно: он считает ее самым ярким и запоминающимся из всего, что ему довелось пережить. «Ons lewe lеккег. Ditisvironsheeltemalgoedgenoeg, — заявил Герт под конец своего рассказа. — Мы живем хорошо. Для нас зтого абсолютно достаточно».

Таков один из случаев, которые неожиданно выпадали на долю фермеров и их семей, как правило, в пустынных местах. Но сегодня непросто найти кого-нибудь, кто сам наблюдал подобное массовое бегство антилоп. Существуют легенды, которые люди слышали от своих отцов и дедов. Меня никогда не устраивает легенда, если я могу найти живого очевидца событий, поэтому я разыскивал как можно больше переживших это — семидесяти- и восьмидесятилетних людей. Двоим из них было за девяносто, они многое повидали на своем веку, но о «трекбокке» они говорили мне как о чуде.

Я знаю, что могучие слоны отправляются в свои неспешные миграции иногда большими стадами. Великие перемещения североамериканских бизонов и оленей карибу, движущихся в северном направлении, представляли собой потрясающее зрелище. Поведение крошечных леммингов Норвегии, спускающихся миллионами со своих родных гор, чтобы опустошать сельскую местность, изучается и обсуждается уже сотни лет. Но и спрингбоки миллионами, не зная преград, перемещались по равнинам. И они тоже тонули тысячами, когда подходили к берегам рек или к морю.

Однажды я познакомился с человеком, который в самом конце прошлого века держал магазин на берегу Оранжевой реки. Он видел, как спрингбоки образовали живой мост через реку, когда двигались в сторону Калахари, — «чтобы добраться до более богатых пастбищ», как он сказал. Много антилоп погибло, а основная часть стада смогла пересечь реку по их спинам, незамочив копыт.

Был еще бывший сотрудник Капской полиции Кокран, которому приходилось патрулировать южные берега Оранжевой реки в 1897 году вдоль ограды, поставленной с целью не допустить чуму рогатого скота в Капскую колонию. Кокран наблюдал, как мигрирующие спрингбоки смели ограду на протяжении пятисот ярдов.

Спрингбоки, бежавшие впереди, падали, были затоптаны и раздавлены. Зловоние потом было настолько отвратительным, что пришлось нанять группу готтентотов для рытья канав и захоронения трупов антилоп. «Я выбрал две пары огромных рогов спрингбоков в груде мертвых тел у ограды, — сказал мне Кокран. — Они были такими большими, что все порывались купить их у меня. Некоторые из служивших со мной молодых полицейских отдали свои сувениры в аппингтонских барах за несколько бутылок пива. За свои я получил шесть фунтов, но мне бы стоило их отвезти в Англию и сдать в музей. Это были рекордные по размеру рога».

В тот же год Кокран наблюдал, как тысячи спрингбоков проносились через поселок Кенхардт. Чуть ли не все жители этого местечка стреляли по стаду прямо со своих крылец. Это была, вероятно, наиболее опустошительная миграция, какую только могли припомнить очевидцы. Полиция предупредила об опасности и раздавала патроны фермерам за полцены. Ущерб был нанесен колоссальный, но он мог бы быть еще больше, если бы это вторжение неожиданно не остановилось. Огромное стадо спрингбоков вдруг развернулось и помчалось обратно в сторону Калахари. Говорят, что там, позади, выпали дожди, и северный ветер донес до антилоп через сотни миль запах сырой земли и свежей травы, перед которым они не могли устоять.

Один фермер из района Кальвинии показал мне плато, которое плавно поднималось с равнины, но заканчивалось обрывом. Много лет тому назад, сказал он, бушмены увидели тысячи спрингбоков, пасшихся там во время миграции. Они хитро отогнали их к обрыву, а затем выпустили стрелу в антилопу, которая была у самого его края. Как они и ожидали, раненая антилопа рванулась в сторону обрыва, и стадный инстинкт толкнул тысячи антилоп последовать за ней. И итоге у этих бушменов был самый большой праздник за все столетие. Весть об этом облетела все кланы, и они долго жадно ели и плясали. В течение еще многих лет кости спрингбоков лежали в глубокой впадине у подножия обрыва.

Похоже, что ни одному из профессиональных натуралистов не доводилось наблюдать миграции спрингбоков. Поэтому научная картина этого явления может быть воссоздана лишь на основании слухов и скудных воспоминаний фермеров, охотников и путешественников. Джон Миллейс сумел нарисовать антилоп, но лишь несколькими фотокамерами удалось запечатлеть эти многотысячные стада. Описания этого природного явления весьма яркие и воссоздают его достаточно хорошо пока дело не доходит до попыток наблюдателей объяснить природу миграций.

Миграции спрингбоков, в основном, имели место в бывшей Капской колонии. Случались они и в Оранжевом Свободном Государстве, и в Трансваале, но по-настоящему огромные стада можно было встретить только в Калахари и Кару. Ван Рибек и его люди, основавшие Капскую колонию, никогда не видели спрингбоков. Лишь два века назад английский садовник, Фрэнсис Мэссон из ботанического сада в Кью оставил первое описание этой антилопы. Мэссон сопровождал доктора Тунберга в район, который назывался Koud Bocke Veld, или «холодная страна антилоп, получившая это имя из-за вида животных, зовущихся спрингбоками». Мэссон заявлял: «Это животное, когда за ним охотятся, вместо того, чтобы бежать, совершает удивительные скачки и прыжки».

Во время следующего путешествия Мэссон сообщал, что из-за того, что Холодный Боккевельд заселили белые люди, спрингбоков стало там уже не так много, как раньше. Однако раз в семь или восемь лет спрингбоки сбивались в стада в сотни тысяч голов и двигались так по всей стране, не оставляя за собой ни травинки, ни кустарника. Крестьяне были вынуждены охранять свои кукурузные поля днем и ночью, иначе спрингбоки могли обречь их на голод.

Мэссон отмечал, что за мигрирующими спрингбоками всегда следовали львы. «Замечено, что там, где львы — там большие открытые пространства», — писал он. (Один более поздний наблюдатель заявлял, что лев, которого несло лавиной антилоп, был затоптан насмерть, но до этого ему было на кого направить свою ярость.) Сам Мэссон признавал, что сам не видел стадо спрингбоков более чем в двенадцать голов, но он встретил группу голландцев преследовавших бушменов, и они сообщили ему, что видели огромные стада спрингбоков на севере.

Тогда появилась и первая из множества гипотез. Мэссон думал, что антилоп вынуждал двигаться на юг наступающий сухой сезон. Когда выпадали дожди, они возвращались в глубинные районы Южной Африки.

Поэт Томас Прингл пришел к тому же мнению полвека назад, когда увидел территорию в районе реки Литтл-Фиш, усеянную спрингбоками насколько только хватало глаз. «Мы подсчитали, что иногда в поле нашего зрения было не менее двадцати тысяч этих прекрасных животных, — сообщал Прингл — Вероятно, то была часть одной из огромных масс, животных, которые после длительной засухи иногда наводняют колонию, приходя их северных пустынь».

Ланддрост (позже сэр Андриес) Стокенстроом из Грааф-Рейнета писал министру колоний о спрингбоках в 1821 году, когда стояла величайшая засуха. «Они приходили из выжженной пустыни такими ордами, что любые попытки описать их с помощью цифр выглядели бы жалкими, — сообщал он. — Только очевидец может поверить в то, что владельцы бросали фермы: эти животные приводили все вокруг в такое истощенное состояние, что уже было просто невозможно содержать на фермах рогатый скот».

Стокенстроом писал по поводу миграции антилоп и Принглу: «Человек, который с восхищением смотрит на спрингбоков, небольшими группами пасущихся на равнине, едва ли сможет вообразить, что эти живописные орнаменты, украшающие пустыню, часто могут нести столько же разрушений, что и саранча. Невероятные количества этих животных, которые иногда потоком устремляются с севера во время затяжной засухи, приносят фермерам невообразимое горе».

Когда спрингбоки приближаются, — говорил Стокенстроом, — фермеры окружают свои поля кучами сухого навоза, этого топлива гор Снееувберг, и поджигают их в надежде, что стадо свернет в сторону, напутанное дымом. Но это редко оказывается эффективным средством. Часто антилопы в своем паническом бегстве увлекали с собой стада овец, и их владельцы так никогда их больше не видели.

Стокенстроом много думал о тайнах этих миграций, и смело утверждал, что, хотя фермеры и не знали, в чем причина, он разгадал загадку. Спрингбоки, подчеркивал он, размножаются в пустынях к югу от Оранжевой реки. Там стада находятся в полной безопасности, если не считать случайных бушменских охотников. Постепенно в пустыне антилоп становится слишком много. А затем в результате засухи источники иссякают, а почва иссыхается. Жажда вынуждает спрингбоков покидать пустыню, и они возвращаются туда лишь тогда, когда на их уединенных равнинах выпадают дожди.

Такова была точка зрения Стокенстроома. Немного позже известный охотник, майор Корнуоллис Харрис, видел в Западном Грикваленде район «буквально белый от спрингбоков, мириады которых покрывали равнины».

Он сделал вывод: «Из-за нехватки во время засухи воды в прудах, на которые полагаются спрингбоки, они как проклятье устремляются со своих родных равнин к югу».

Сэр Джон Фрейзер, чей отец был священником голландской реформатской церкви в Бофорт-Уэсте в 1849 году, записал свои яркие впечатления о вторжении спрингбоков в поселок в том году. Как-то в поселок с возбужденным видом въехал smous (разносчик) и сказал людям, что бесчисленное стадо антилоп движется в эту сторону, оставляя позади себя совершенно голый вельд. Его сообщение не восприняли всерьез. Вскоре после этого жители Бофорт-Уэста проснулись как-то утром от топота копытных чуть ли не всех видов. Спрингбоки заполнили улицы и сады, а с ними мчались антилопы уайлдбисты, блесбоки, эланды и квагти. В течение трех полных дней трекбокке двигались через поселок, и за собой они оставили вельд, выглядящий, как после пожара.

Некоторые наблюдатели утверждали, что массовая миграция обычно начиналась с того, что небольшие стада спрингбоков начинали проявлять беспокойство и искать себе подобных. Антилопы собирались во все большие и большие стада, которые двигались столь же неотвратимо, как прилив. Иногда трекбокке шли по каким-то своим, инстинктивно выбранным тропам. Их детеныши мигрировали в своеобразных «движущихся яслях» — как бы отдельным стадом с краю от основной части антилоп; когда спрингбоки останавливались, самки навещали их и кормили своих малышей. Иногда огромные группы антилоп пугались чего-то и, изогнув спину дугой, начинали делать свои двадцатифутовые прыжки. А затем обращались в массовое паническое бегство, стремительно бросаясь вперед быстрее и гораздо грациознее лошадей. Они жадно и поспешно щипали траву и двигались дальше, оставляя за собой лишь голую землю. На фермах они прорывались через любые проволочные заграждения, какие только встречали на своем пути. Бесстрашно устремлялись потоками между усадьбами и надворными постройками. Заполняли запруды и безжалостно затаптывали своих тонущих собратьев в грязь.

Небольшую миграцию наблюдал в 1867 году Дэвид Ливингстон и составил о ней собственное мнение. Он обнаружил, что спрингбоки часто покидают северные районы в периоды, когда и вода, и трава там в изобилии. «Причина миграции, похоже, кроется в их предпочтении к местам, где они легко могут видеть приближение врага», — предположил Ливингстон.

«В высокой траве антилопы часто приходят в ужас. Это чувство у спрингбоков проявляется в большей степени, и они начинают обнаруживать беспокойство, когда в Калахари вырастает высокая трава. По мере их продвижения вперед и роста численности стад пастбища так скудеют, что они вынуждены пересекать Оранжевую реку и превращаются в подлинный бич для фермеров, разводящих овец на землях, где любимого корма для их животных крайне мало», — отмечает путешественник.

Я нашел подтверждение теории Ливингстона в более поздних наблюдениях Дж. У. Пенрайса, натуралиста, который изучал поведение стад спрингбоков в прибрежной полосе Анголы. «В определенные времена года они собираются в одно огромное стадо и движутся в сторону других вельдов, где вновь разбиваются на более мелкие группы, — писал Пенрайс— Никогда нельзя встретить спрингбока в районе, где высокие травы. Такое впечатление, что им нравится, когда они могут видеть все вокруг. Как-то в особенно дождливый год на побережье трава выросла очень высокой, и в результате все антилопы двинулись южнее, на вельд, где песчаные почвы».

Писатель и поэт Уилльям Чарльз Скалли был судьей в Спрингбокфонтейне в Намакваленде, когда там проходили последние миграции спрингбоков. У него тоже своя теория. Он говорил, что хотя причины массовых переселений антилоп, похоже, ставили в тупик охотников и натуралистов с незапамятных времен, объяснение их на самом деле очень простое и очевидное. Дожди выпадают в Бушменленде летом, а зима стоит сухая. На западе Бушменленд окаймляют гранитные горы, поднимающиеся с песчаной равнины. «Здесь не бывает летних дождей, но в начале зимы юго-западный ветер приносит сильные ливни, и лежащие среди гор песчаные равнины на несколько недель покрываются богатой сочной растительностью, — продолжал Скалли. — Это происходит в период, когда рождаются ягнята спрингбоков, и когда самкам, соответственно, нужна свежая обильная пища. Отсюда и «трек»[21] в западном направлении. И это, как я думаю, происходит уже с очень давних времен.

Скалли описал самую сенсационную из всех зафиксированных миграций спрингбоков (1892 год), которая окончилось у побережья Атлантического океана. «Спрингбоки, как правило, могут подолгу обходиться без воды», — подчеркивал он. И замечал далее: «Тем не менее иногда — возможно, раз в десять лет — они вдруг начинают испытывать сильную жажду, и безумно несутся вперед, пока не обнаружат воду. Несколько лет назад миллионы этих животных пересекли горный хребет и направились к морю. Они стремительно бросились в воду, пили соленую воду и погибали. Их тела загромоздили берег на протяжении тридцати миль, и зловоние вынудило трекбуров, которые стояли лагерем неподалеку от побережья, уйти вглубь страны».

Некоторые фермеры из тех мест, где проходили миграции трекбокке, считали, что перемещение антилоп обязано болезни «брандсикте» (парше), или чуме рогатого скота. Есть свидетельства, что эпидемия чумы в 1896–1897 годах не затронула спрингбоков, хотя признаки «брандсикте» и были обнаружены на некоторых застреленных животных. Но теория, объясняющая миграции болезнями, входит в противоречие с явными свидетельствами — если в некоторые годы трекбокке и выглядели истощенными, во время других массовых переселений имели вполне лоснящийся и здоровый вид. С. К. Кронрайт-Шрайнер (муж известной писательницы Оливии Шрайнер) предпринял решительную попытку раскрыть загадку во время миграции 1896 года, последней из великих перемещений трекбокке. Путешествуя на своей капской повозке накануне миграции, он увидел, что все фермерские дома обвешаны гирляндами бильтонга. Было подсчитано, что в том году сотни тысяч антилоп были подстрелены только в районе Приски и примерно столько же ранено. Оставшиеся без матерей детеныши спрингбоков умирали тысячами. И тем не менее миграция шла — миллионами.

Это крайне озадачило Кронрайта-Шрайнера. Он изучил работы Дарвина и Ллойд Моргана о миграциях, исследовал все распространенные в Южной Африке мнения по этому поводу, и в итоге заявил: «Я не думаю, что они дают достаточно оснований для того, чтобы подтвердить какой-либо из окончательных выводов. Это означает, что достаточных, тщательно собранных, трезво осмысленных и строго проверенных фактов, дающих нам возможность прийти к какому-либо окончательному заключению относительно общей природы этих миграций, мы не имеем. Сможем ли мы когда-либо добыть такие факты?».

Никто никогда точно не наносил на карту маршруты миграций, и поэтому для науки было потеряно и это столь важное свидетельство. Считалось, что антилопы никогда не возвращаются по своим следам, а идут огромным каре или овалом. Никто не знает, сколько длился их трек, хотя и утверждалось, что трекбокке всегда возвращались к своим прежним местам обитания через шесть месяцев или год. Скорость мигрирующей орды значительно варьировала. Сто миль могли быть обычным дневным переходом. Антилопы были способны покрывать и гораздо большие расстояния.

Фермеры Кару в прошлом веке считали, что существует два вида спрингбоков — худой «трекбок» и более упитанный «хоубок», весящий примерно на пятнадцать фунтов больше первого, — которые могли обитать в одном районе. Такой надежный автор, как Скалли упоминал о том, что подстрелили хоубока в Рихтерсвельде, который был почти вдвое больше спрингбоков, обитающих в пустыне. Взрослый самец спрингбока весит от семидесяти до восьмидесяти фунтов, реже до девяноста. В Южной Африке встречается единственный подвид спрингбока, известный ученым как Antidorcas marsupialis; и было установлено, что различия в весе всего лишь зависят от возраста и природных условий. В Юго-Западной Африке, однако, спрингбоки принадлежат к другому, более крупному виду.

Если фермеров и трекбуров никогда не радовало вторжение спрингбоков, они имели возможность извлекать прибыль, или, по крайней мере, покрывать потери, собирая тяжелую дань с этих стад. Караваны фургонов, везущих целые семьи, перехватывали трекбокке, в ход пускались старые заряжающиеся с дула ружья, и частенько одна пуля сражала более одной антилопы. Это была гигантская по масштабам охота, и нигде в мире не было известно такого массового убийства животных. Каждая группа охотников

располагалась по старой традиции лагерем из капских повозок и распряженных фургонов, расставленных в форме большой подковы. Мужчины и мальчики верхом выезжали за добычей к краям движущихся стад. Женщины помогали снимать шкуры и резать бильтонг.

В прошлом веке каждая шкура спрингбока шла в магазине за шесть пенсов. (Тонкая кожа использовалась для изготовления книжных переплетов.) Бильтонг был по три пенса за фунт, и лишь из совсем худого спрингбока выходило меньше восьми фунтов вяленого бильтонга. Бэкхаус в 1839 году отмечал, что на рынке в Крадоке свежий спрингбок шел по тринадцать пенсов за штуку. Бывало время, когда жирного спрингбока можно было купить в поселках Кару за шиллинг и шесть пенсов.

На самом ли деле миллионы антилоп участвовали в этих миграциях? Некоторые натуралисты вообще высказали сомнения, что популяция спрингбоков могла достигать тех размеров, которые ошеломляли ранних путешественников. Однако описания кочующих антилоп подтверждают это. Одно из самых лучших описаний сто лет назад оставила колоритная личность — охотник Гордон Камминг, старый выпускник Итонского колледжа, кавалерийский офицер, рыжебородый шотландец, носивший килт. Он путешествовал в запряженном волами фургоне и вел безжалостную охоту в течение пяти лет в то время, когда Южная Африка была несомненно охотничьим раем, и никто, похоже, не мог вообразить, что настанет день, когда некоторые ее животные исчезнут с лица земли. Трофеев у него было значительно больше чем у более поздних и более избирательных охотников наподобие Селоуса.

Как-то ночью Гордон Камминг лежал в своем фургоне перед рассветом, два часа слушая мычание спрингбоков. Он понял, что около его лагеря паслось большое стадо. Когда он поднялся, то увидел: это было не просто стадо, а плотная живая масса из медленно и равномерно идущих спрингбоков.

Они шли через ложбину между лежащими к западу холмами, выливаясь оттуда словно поток и исчезая за хребтом. «Я стоял на передке фургона почти два часа, загипнотизированный диковинной сценой, — отмечал Гордон Камминг. — Мне было довольно трудно убедить себя, что созерцаемое мною — реальность, а не какая-то невероятная картина из охотничьего сна. Все это время бесконечные легионы все выходили и выходили из ложбины между холмов непрерывной компактной фалангой.

Наконец я сел в седло, за мной последовали мои спутники, и, двигаясь верхом среди стада с ружьем, я стрелял по рядам антилоп, пока не упало четырнадцать или пятнадцать животных, и я закричал: «Хватит!». Затем мы вернулись, чтобы забрать у вечно ненасытных грифов убитую дичь, которая лежала вдоль всего моего пути».

Гордон Камминг признался, что он не смог бы даже сказать, сколько антилоп он видел в тот день; но он совершенно не сомневался, говоря, что «несколько сот тысяч находились в поле моего зрения».

Один из буров, живущих в этом районе, сказал Гордону Каммингу: «Вы в это утро лицезрели лишь одну равнину, покрытую спрингбоками, но я верхом совершил поездку по нескольким равнинам, которые были покрыты ими насколько хватало глаз, и причем они стояли так же тесно, как овцы в овчарне».

Скалли растерялся, когда попытался сосчитать спрингбоков, увиденных им во время их миграции 1892 года. «Когда приходится иметь дело с мириадами, цифры уже не имеют какого-либо значения, — заявил он. — Попытаться назвать число антилоп, образующих живую волну, которая катится через пустыню и разбивается как пена о гранитный хребет, это то же самое, что попробовать описать песчаную дюну длиной в милю, выразив цифрами сумму песчинок в ней.

Т. Б. Дэви из Приски записал свои впечатления о четырех огромных миграциях спрингбоков, имевших место между 1887 и 1896 годами. «Казалось, движется вся местность, причем не в стремительном натиске или спешке, а ровным, медленным маршем, как саранча», — заявил он. Дэви видел единый непрерывный поток спрингбоков, растянувшийся от Приски до Драгхундера (сорок семь миль). Они не спеша двигались вперед, лишь слегка расступаясь в стороны, чтобы не попасть под колеса его повозки.

Семье с фермы Витвлей пришлось сидеть вокруг колодца — их единственного источника воды — после того, как спрингбоки буквально забили своими телами запруду, — и отгонять антилоп пулями и камнями. В конце концов мучимые жаждой спрингбоки свалили ограду и скоро колодец тоже был забит мертвыми и умирающими животными.

В тот год спрингбоки как мощный поток прошли по главной улице Приски, и судья, сидя на ступеньках суда, подстрелил из ружья несколько хороших особей. Приска всегда оказывалась на пути миграций.

Во время миграции 1888 года Дэви и его друг доктор Гиббоне попытались определить число трекбокке. Они были на ферме Нельса Поортье в районе Приски, когда море антилоп буквально затопило район. Перед ними находился крааль, который, по словам фермера, вмещал полторы тысячи овец.

«Ну, — сказал доктор Гиббоне, — раз там могут находиться полторы тысячи животных, то их может быть около десяти тысяч на акре, а перед собой я вижу десять тысяч акров, запруженных антилопами. Это означает как минимум сто миллионов антилоп. А сколько же всего должно быть животных, если вся территория на многие мили вокруг буквально покрыта ими?». Им пришлось оставить эту попытку. Во время миграции 1896 года Кронрайт-Шрайнер и два других фермера (у всех из них был опыт подсчета поголовья в небольших стадах) наблюдали спрингбоков на обширной открытой равнине и попытались сделать точный расчет при помощи бинокля. Они обсчитывали участок за участком, и сошлись на мнении, что в поле зрения в данный момент находилось полмиллиона спрингбоков. Но весь миграционный поток покрывал территорию в сто сорок на пятнадцать миль. «Когда говорят, что их миллионы, это полнейшая правда», — заявил Кронрайт-Шрайнер.

Миллейс в те годы, когда вел жизнь охотника, имел дело с массовым уничтожением диких животных, начавшимся с появлением в Южной Африке в 70-е годы прошлого века ружей, заряжающихся с казенной части. Он встретил торговца, который вел точный учет шкур, которыми торговал. Между 1878 и 1880 годами этот человек вывез около двух миллионов шкур, в основном спрингбоков.

Да, странствовали по южноафриканским равнинам миллионы спрингбоков, за миллионами антилоп шли львы, леопарды, гиены и шакалы, а тем, кто в изнеможении падал, выклевывали глаза стервятники. Когда трекбокке мчались через узкую лощину, неминуемая смерть грозила любому человеку, который оказывался на их пути. Во времена Великого Трека[22] один фермер нашел на вельде трех своих сыновей и пастуха-готтентота затоптанными на смерть после прохода антилоп.

Лет семьдесят назад был в Калахари известный торговец по имени Альберт Джэксон. Он еще недавно жил в Порт-Элизабете и рассказывал мне свои личные впечатления о миграции спрингбоков, которые помогли мне представить, как все это выглядело на самом деле. «Как-то во время миграции 1896 года я спал посреди вельда, — вспоминал Джэксон. — Я часто прикладывал ухо к земле, и даже ночью, когда антилопы отдыхали, было ощущение, что происходит землетрясение». Хотя национальному символу Южной Африки — единственной газели страны — не грозит уничтожение, теперь спрингбоков больше не увидишь миллионами. В мае 1954 года большие стада спрингбоков, возможно, пятнадцать тысяч антилоп, вышли из Калахари и устремились в район Гордонии, подобно мигрирующим ордам прошлого века. Фермеры обращались с настойчивыми жалобами на то, что их ограды были поломаны, а пастбища повреждены. Судья и офицер полиции облетели на самолете зону нашествия антилоп и пришли к выводу, что снимать запрет на любую охоту, введенный в этом районе на три года, необходимости нет. Фермерам было разрешено стрелять из ружей, чтобы отпугивать антилоп, но только под надзором полиции.

Мясо спрингбоков ценится достаточно высоко. В районах, где охота разрешена, фермеры тщательно охраняют свои стада спрингбоков, и гостя, который нарушит правила охоты на спрингбоков, никогда не позовут вновь. Убивают только самцов и старых самок.

Редко можно увидеть пятьдесят спрингбоков, убитых на одной ферме за день; а в девяностые годы прошлого века одна охотничья группа могла добыть тысячу, тысячу двести антилоп за светлое время суток. Миграции и массовые убийства ушли в прошлое, но загадка осталась.

Сокровища в необычных местах

Доктор Эндрю Смит, военный хирург, человек с широким кругом интересов и первый директор Южноафриканского музея, в 1825 году через «Кейптаун газетт» обратился к читателям с призывом.

«Особенно желательно узнать, в каких частях колонии существуют пещеры или расщелины. Информация будет принята с большой благодарностью». Известные ученым пещеры все еще раскрывают свои тайны, но есть еще и пещеры, неизвестные им. Пещеры традиционно всегда использовали для того, чтобы прятать разные сокровища, и Южной Африке принадлежит большая доля легенд про алмазы, сокрытые в пещерах.

Должен сказать, что большинство этих сокровищ имеет скорее научную, нежели чисто материальную ценность.

Но рассказы о зарытых золоте и алмазах все еще рождаются то тут, то там. А почему бы и нет? Туземные вожди часто превращали пещеры в крепости, а осады длились порой многие месяцы. Они прятали свои богатства в глубинах земли, и когда их убивали в бою, они уносили свои тайны вместе с собой.

Искатели спрятанных в пещерах сокровищ скорее найдут гуано летучих мышей, чем какие-то другие сокровища. Но и гуано летучих мышей — не такая уж малая ценность. Если судить по открытиям, сделанным в последние годы, по-прежнему в мире множество пещер, где не ступала нога человека. Исследование пещер — это один из тех видов деятельности, которые пугают меня. Я не ощущаю позывов отправляться во мрак подземного мира, сверять по компасу свой путь и разматывать клубки ниток, двигаясь наощупь по безмолвным проходам. Я да и любой, кто испытывает страх перед замкнутым пространством, сошел бы с ума. Мне рассказывали, что группа исследователей пещер Гатсранд около Оберхользера в западном Трансваале наткнулась на скрюченное человеческое тело со свечой в руке. Эти пещеры, карты которых до сих пор не составлены, образуют лабиринты, тянущиеся на десятки миль. Либо вы ставите отметки на своем пути, либо вы никогда не вернетесь назад. Утверждают, что далеко не единственный человек, отправившийся на поиски алмазов в пещерах Гатсранд, нашел там свою смерть.

Нет, искать сокровища это не по мне. Мне вовсе не хочется услышать, как позади меня обваливаются своды, и навсегда остаться запертым в темной пещере. Неожиданные и невидимые обрывы, бездонные озера и стремительные подземные реки совсем не привлекают меня. Я не хочу умереть с голоду в одной их этих могил, как бы ярко не сверкали в ней алмазы. Я лучше подожду вас снаружи, преисполненный восхищения перед вашим мужеством.

Литература о пещерах — другое дело. Я облазил многие закоулки в надежде найти результаты призыва доктора Эндрю Смита, и могу сказать вам, что в 1869 году куратор музея получил от господина Мейера из Моссел-Бея вазу, найденную в пещере под восьмифутовым слоем гуано. Эта ваза яйцеобразной формы с плоским дном емкостью около двух галлонов была явно европейской работы. В конце пятнадцатого века первые португальские мореплаватели высадились в Моссел-Бее. Один из капитанов Кабрала в 1501 году повесил старый башмак с письмом на огромном молочае, растущем в Моссел-Бее до сих пор. Несколько месяцев спустя Жуан ди Нова соорудил рядом с ним каменную часовню. Здесь потерпела крушение португальская каравелла. В Моссел-Бее заботливо хранят старую бронзовую пушку, старый якорь и другие реликвии. Но ваза под восемью футами гуано летучих мышей явно пролежала там очень долгое время. Была ли она португальской или же финикийской, задал я себе вопрос.

В населенных летучими мышами пещерах было обнаружено много странных и загадочных вещей. Крупнейшая из них — это Вондерверк, огромная доломитовая пещера около Курумана на краю пустыни Калахари. Когда-то это были земли старого вождя гриква Николаса Ватербура и, говорят, украденные алмазы, которые ему приносили его люди на заре алмазного бума на реке Вааль, спрятаны в пещере Вондерверк. Слово это в переводе с африкаанс означает «чудо». Хенри Метьюен, английский путешественник, который первым описал ее более века назад, назвал ее «Бушменским дворцом», и сказал, что бушмены как-то загнали в нее двести быков после одного из набегов. Скотоводы выследили бушменов и перебили их, но уже когда скот был зарезан.

Метьюен упоминал о входе восьмидесяти футов шириной, своде, напоминающем огромную арку, в гигантском сталагмите, стоящем как «дух-хранитель пещеры». Там были пчелиные соты, но мед из них был вынут. Совы тоже покинули свои гнезда в пещере. Проводник Метьюена зажег огонь, и они смогли увидеть, что пещера заканчивалась примерно в пятистах футах от входа. На полу лежали иглы дикобраза. Метьюен размышлял о «диких первобытных пиршествах» счастливых дикарей. Там нашло бы приют целое племя, писал он, и каждая выемка в скале могла служить спальней. Во времена Метьюена там еще в полной сохранности были оставленные бушменами наскальные изображения слона, жирафа и страуса. Но с тех пор неповторимые произведения искусства пещерных людей покрылись никчемными надписями «цивилизованных» посетителей.

До того как дно пещеры Вондерверк было перекопано добытчиками гуано, туда можно было въехать на фургоне с воловьей упряжкой и развернуться в ее дальнем конце. Один из скотоводов, Класи Босман, спас целое стадо овец во время особенно суровой зимы, загнав его в тепло пещеры. Она служила ему сараем для фургона, краалем для скота и гаражом. Когда в 1908 году ферма Вондерверк перешла из рук Родезийских железных дорог в частную собственность, ее земли оценили в шиллинг за акр. На других фермах в районе земля шла по девять пенсов за акр: даже в те дни считалось, что пещера хранит сокровища. Когда во время второй мировой войны стало не хватать удобрений, из нее извлекли большое количество гуано летучих мышей. Пол был покрыт слоем гуана толщиной от двух до пяти футов, и продажа двух тысяч тонн дала большую сумму, чем та, в которую первоначально оценили стоимость всей фермы. Летучие мыши по-прежнему пищат в пещере Вондерверк, но почт все гуано в ней уже выработано.

Лишь сравнительно недавно пещеру Вондерверк об следовали ученые, и они были поражены своими находками. Один предмет, на который обратила их внимание госпожа Босман, жена фермера, был таинственным полукруглым костяным луком. Он явно был сделан человеком, но был слишком хрупок для того, чтобы пускать из него стрелы. Б. Д. Малан, археолог, который изучал его, перерыв всю литературу о бушменах, так и не смог объяснить назначение этого лука. Это не была и часть какого-либо известного музыкального инструмента. Все находились в полном недоумении. Другой загадкой пещеры Вондерверк была часть рога, который не принадлежал ни одному из известных в Южной Африке видов антилоп, живших здесь ни в настоящем, ни в прошлом. Покойный ныне доктор Роберт Брум заявил, что это рог горного козла, похожего на тех, которые сегодня обитают в Эфиопии. Это, безусловно, было загадкой, потому что в современную эпоху горные козлы в Южной Африке не водились. И действительно, плоский вельд не самое подходящее место для горных козлов. Может, этот рог принесли из Северо-Восточной Африки какие-то неизвестные мигранты много лет тому назад? Таков был ответ доктора Брума на эту загадку. Он был бы более убедительным, если бы о подобной миграции было что-то известно.

Еще большую таинственность этой истории добавил английский художник Сэмюэл Дэниэлл, который проезжал мимо пещеры в самом начале прошлого века во время экспедиции в Бечуаналенд, и нарисовал животное, названное им «такхайтсе» и чем-то напоминавшее горного козла. Дэниэлл интересовался естественной историей. Возможно, «такхайтсе» был лошадиной антилопой, ибо в пещере есть немало останков антилоп этого вида. Но «такхайтсе» мог быть и чем-то более загадочным, — редким, вымершим видом горного козла, оказавшемся вдалеке от основной популяции. Среди сокровищ пещеры Вондерверк — кости большой капской лошади, до этого известной лишь по ископаемым останкам, и гигантской антилопы, похожей на хартбиса. Люди обитали в этой пещере вплоть до неолита. Огромный свод закоптили костры пещерных людей, которые пользовались камнями с просверленными отверстиями и мотыгами, и питались мясом капских буйволов и страусов, гемсбоков и дукеров: оставшиеся от них кости покрыли пометом мириады летучих мышей.

Еще одно необычайное место в районе пещеры Вондерверк— это Дэниэлс-Кейл. Вы, конечно, можете не верить местным рассказам о том, что именно в этот колодец когда-то бросили библейского Даниила на растерзание львам. Раньше этот склеп был глубиной шестьесят футов, а из него наружу вело множество пещер. Его глубина стала вдвое меньше после обвала гальки во время сильных дождей. Колодец, сужающийся кверху бутылочное горлышко, был шестнадцать футов в диаметре, а его дно — сорок. Выбраться из него на поверхность без помощи веревки было невозможно. Таким образом, колодец представлял собой естественную тюрьму, и Гриква-Ватербур (чьи алмазы, быть может, до сих пор спрятаны в пещере Вондерверк) использовал его в качестве темницы. Этот мудрый старый вождь снабжал своих узников палками, чтобы отгонять змей и скорпионов, в изобилии водившихся в колодце. В последние годы вокруг колодца была сооружена ограда, чтобы не подпускать туда скот. Дэниэлс-Кэйл сегодня превратилась в обычную свалку мусора. Геологи не верят в местную легенду о существовании подземного хода длиной в двадцать миль между Дэниэлс-Кэйл и пещерой Вондерверк. Похоже, что нет и никакого сообщения между Дэниэлс-Кэйл и «глазом» Курумана. Куруманский «глаз» — это поистине сокровище в стране, где большинство рек забито раскаленным песком. Этот источник чистейшей воды нашли в пещере, которая хранит память о Моффате и Ливингстоне. Он считается крупнейшим естественным источником в Южной Африке, и дает четыре-пять миллионов галлонов воды в день, и это, безусловно, благодать на краю великой пустыни.

Влекомые неизбежными легендами об алмазах, множество людей исследовали куруманскую пещеру. Некоторые из них говорят, что ручей течет через тоннель на протяжении тридцати миль, и я слышал рассказы про подземный водопад, который преграждает воде путь в трех милях от входа в пещеру. Я бы не хотел оказаться около этого водопада. Один старый охотник преследовал раненную антилопу, вбежавшую в пещеру, и с тех пор его никто больше не видел. С той поры в пещере исчезали и другие люди. А среди сталактитов был найден окаменевший скелет человека — вероятно, он стал жертвой любопытства еще в доисторические времена.

Если ехать по шоссе к Нелспрейту в Трансваале, стоит спросить о ферме Седваласкраалъ, и тогда вы попадете к еще одной пещере в горах, скрывающей сокровище. Ее называют Пещерой Сом'Чубы, по имени вождя народа свази, который нашел в ней укрытие со своими последователями и всем скотом. Эта пещера с бассейном пресной воды и подземной рекой — подлинное убежище. Когда Сом'Чуба, спасаясь, бежал из Свазиленда после племенной междоусобицы, то выбрал вполне безопасный приют.

Вновь и вновь войска свази атаковали пещеру. Однажды осада длилась несколько месяцев. Сом'Чубу с его воинами, скотом, мощным источником воды и запасами зерна и корма из крепости в пещере изгнать было невозможно. Однако войска свази однажды застали Сома'Чубу врасплох. Его схватили, когда он был снаружи, и его и всех его людей уничтожили. После этого пещера, к которой нужно час подниматься от подножия горы, была почти забыта. В 1924 году туда прибыли два белых человека с фургонами и разрешением на добычу гуано летучих мышей. Живущие в этом районе туземцы давно поговаривали о сокровищах, которые там оставил Сом'Чуба. Они рассказывали белым людям об алмазах и горшках, наполненных золотом, которые якобы спрятаны где-то в этой глубокой пещере.

Эти двое белых вдобавок к фургонам и волам обзавелись и коляской. Однажды (так рассказывают туземцы) эти люди вышли из пещеры, и погрузили в коляску то, что там нашли. Они раздарили свои фургоны и волов, оставили гуано нетронутым и уехали. Больше их никто не видел.

* * *

О «Grosvenor» («Гроcвеноре») говорилось уже слишком много, особенно теми людьми, которые организовывали различные компании для поисков предполагаемых сокровищ. По общему признанию, это была одна из величайших драм, разыгравшихся на море. Десятки авторов рассказали и пересказали эту историю, писатели уровня Чарлза Диккенса и Конан Доила использовали ее в своих сюжетах. А я вспоминаю об этом корабле Ост-Индской компании, погибшем у побережья Пондоленда, потому что он вез алмазы.

Ценность сокровищ «Гросвенора» была умышленно-преувеличена пиратами, которые, конечно же, интересовались ими. Однако на борту «Гросвенора» действительно находились деньги и другие ценности. Один исследователь обнаружил опись алмазов, с ценами в пагодах[23], и оценил их общую стоимость в то время в 8 977 фунтов стерлингов. Неутомимый исследователь профессор П. В. Керби нашел более подробное описания этих алмазов и оценил их уже в 9 739 фунтов. Они принадлежали капитану Коксону, который вез с собой и свои сбережения в размере 8 000 фунтов. Богатый пассажир Уилльям Хоуси вез алмазов на сумму 7 300 фунтов и на 1 700 фунтов золотых и серебряных монет. Керби пришел к выводу, что более тысячи необработанных неюжноафриканских алмазов, найденных в устьях реки Кей в 1927 году, как-то связаны с алмазами с «Гросвенора». Он предположил, что их мог потерять или закопать кто-то из оставшихся в живых после гибели пассажиров с «Гросвенора», когда он двигался к Кейптауну. Я думаю, что профессор заслуживает большой похвалы за свою замечательную исследовательскую работу, и я думаю, что трудно найти другое объяснение появлению этих иноземных алмазов на южноафриканском берегу.

* * *

Вспорите брюхо крокодилу (или акуле) и вы можете пожалеть о своем любопытстве. Но порой это дает возможность сделать удивительные находки, иногда ставящие в тупик, а иногда очень легко объяснимые. Два йоханнесбургских бизнесмена Девелинг и Хайнд охотились у реки Комати в Трансваале вскоре после окончания первой мировой войны. Как-то они увидели крокодила и одновременно выстрелили. Их пули попали ему в шею, и крокодил мгновенно умер. (Когда я ходил на охоту на крокодилов, мои пули всегда отскакивали из-за того, что мне не удавалось попасть в нужное место.) Три молодых человека из племени шангаан услышали выстрелы и им разрешили вспороть крокодилу брюхо и забрать определенные части для амулетов. Один из них, просунув руку в живот, вытащил золотую монету. Затем он обнаружил еще несколько необработанных алмазов.

Из брюха извлекалась монета за монетой, пока двадцать пять блестящих соверенов не были отмыты в речной воде. На трех из них был изображен президент Крюгер. Другие монеты были выпущены при королеве Виктории и короле Эдуарде, и самая поздняя из них была 1909 года чеканки. Края монет были сточены: камни в животе крокодила сильно стерли и отполировали соверены, убавив при этом и их вес. Пришлось здорово повозиться, чтобы выяснить, как они попали в живот к рептилии, но явных результатов это не дало. Возможно шахтер-туземец возвращался с заработков домой в Португальскую Восточную Африку со своими сбережениями в виде золотых монет (и украденными алмазами), и по дороге стал добычей крокодила. Крокодил был убит в девяти милях от пограничного поста Рессано-Гарсия, где находилось агентство по найму туземных рабочих.

Один соверен с портретом Крюгера, шесть необработанных алмазов и пара африканских браслетов были найдены в желудке крокодила, застреленного поблизости от Бейтбриджа на реке Лимпопо перед началом второй мировой войны. Здесь, вероятно, жертвой пресмыкающегося стал туземец, возможно, с алмазных приисков с Кимберли. Сэр Хектор Дафф, который застрелил не одного крокодила на озере Ньяса, заявлял, что практически у каждого старого крокодила в желудке можно найти остатки проглоченных им туземцев, браслеты из латуни и слоновой кости и прочие безделушки. Сэр Джон Блэнд-Саттон рассказывал о крупном нильском крокодиле, в животе которого оказались три овечьих копыта, уздечка для осла и африканская серьга. Другой крокодил проглотил питона длиной пятнадцать футов. Я еще знаю об одном отчете департамента диких животных Танганьики, в котором перечислялись следующие предметы, найденные в желудке крокодила: подкова, большой кусок слонового бивня, копыта антилоп, панцыри черепах, металлические браслеты и нитка медной проволоки. Эта последняя находка объясняла исчезновение мальчика, который пошел за дровами и взял с собой проволоку, чтобы скрутить с ее помощью вязанку.

Двадцать два алюминиевых регистрационных свидетельства на собак и кольцо с алмазом вытащили из нутра крокодила, убитого в Зулуленде. Любовь всех видов крокодилов к собачатине хорошо известна, но происхождение кольца с алмазом, так и не удалось объяснить. После рассказа об этих случаях для утешения могу сообщишь о крокодиле, найденным мертвым в Лимпопо, который съел одиннадцать крокодилят и подавился двенадцатым, накрепко застрявшем в его горле.

Барабаны Африки

Бум…Тап… Бум! Огромный резонатор Африки передает древний сигнал, неизменный на протяжении веков. Настойчивый, монотонный, иногда нервирующий. Но когда все другие звуки душных джунглей стираются в памяти, этот дьявольский барабанный бой остается в ней. Барабаны Африки нельзя забыть. Они отбивают ритм бесконечной драме, разыгрывающейся на Черном континенте. Барабаны Африки, обращающиеся как человеческие голоса к дальним горизонтам, одно из ее чудес. Я слышал барабаны на западноафриканском побережье от Сьерра-Леоне до Бомы. Путешествуя вдоль всего течения Конго и лежа бессонными ночами под москитной сеткой, я вслушивался в таинственные звуки, которые взлетали и падали, трепетали и содрогались в лесу. И в Восточной Африке я снова слушал этот бой и вспоминал суахильскую поговорку: «Когда на Занзибаре играют на барабанах, танцует вся Африка до Великих озер».

Ни одно рождение или смерть в Тропической Африке, ни одна охота или война не обходятся без того, чтобы барабанный бой не разнес новость от деревни к деревне. Белые люди называют его «лесным телеграфом». Это — весьма яркое название для системы связи, которая передает любую информацию через пространства, где никогда не видели телеграфного провода.

«Вначале Создатель сделал Барабанщика, Охотника и Кузнеца», — гласит народное предание одного из крупнейших западноафриканских племен. Западная Африка, вне сомнения, родина самых искусных барабанщиков. Их барабаны, действительно, умеют говорить. «Лесной телеграф», о котором существуют тысячи рассказов, — это не миф, хотя лишь самые последние годы упорные белые исследователи открыли принципы, на которых основана передача информации при помощи барабанов.

Барабанщики — важные персоны в Западной Африке, и во многих племенах у них нет никаких других обязанностей. У барабанщиков есть и свой собственный бог, а именно «Человек на Луне». Когда бывает полнолуние, можно увидеть этого бога, держащего палочки над барабаном. Когда палочки падают, барабанщик умирает. О значении барабанщика можно судить по тому факту, что ряд западноафриканских народов верит в его способность отправлять послания к их предкам, в мир духов.

«Роум, роум, роум! Бум, тап, бум!» Послушайте первобытные музыкальные фразы, извлекаемые из барабана, а ваш чернокожий слуга сможет объяснить их смысл. Ни один праздник или похороны или танцы не могут проводиться без барабанов. Совершенно справедливо говорят, что барабаны — это граммофон и оркестр африканца, его радио, телефон и телеграф.

В жестокие старые дни новый городской барабан «окроплялся кровью» с приношением человеческих жертв, так как считалось, что барабан не сможет говорить как надо, пока он не услышит голос человека в предсмертной агонии. Один вождь с берегов Нигера так гордился своим исполинским барабаном, изготовленным по его приказу, что велел принести в жертву мастера, чтобы тот не смог сделать лучший барабан для другого племени.

Такие барабаны могут представлять опасность для новичка: вибрация настолько сильна, что отдача при ударе палочки о кожу может вывихнуть барабанщику плечо.

Насколько далеко разносится звук сигнального барабана? У водопадов Стенли на Конго некоторое время назад был барабан, чей бой некоторые люди могли слышать и понимать в Якоте — двадцатью милями ниже по течению. Я думаю, что этот редкостный барабан поставил своеобразный рекорд для Африки. Конечно, только вода могла способствовать тому, чтобы звук преодолевал такое расстояние, ибо некоторые типы местности, наоборот, ослабляют голос барабана. Пять миль днем и семь ночью — это, вероятно, средний радиус действия сигнальных барабанов. Жаркий воздух несет звуки вверх вместо того, чтобы распространять их вширь, поэтому барабанщик, обращающийся к слушателям, находящимся вдалеке, должен посылать свое послание на рассвете или в ночные часы.

Один из видов сигнального барабана, используемого в Африке

Когда идет передача информации от одного барабанщика к другому, преградой для «разговора» может служить не только расстояние, но и языковые барьеры. О знаменитом путешествии Стенли вниз по Конго в 1877 году местные жители были оповещены барабанными посланиями, которые покрыли тысячу миль, опережая самого исследователя. Это был один из тех редких случаев, когда был зафиксирован и, без сомнения, подтвержден радиус действия «лесного телеграфа».

Другой замечательный пример действия «лесного телеграфа» на еще большем расстоянии был зарегистрирован в Бельгийском Конго во время первой мировой войны, когда генерал-губернатор получил сведения Бельгийских вооруженных сил, участвующих в боевых действиях в Восточной Африке, переданные с помощью барабанного боя. Подробности о сражении и потерях дошли с весьма большой степенью точности и значительно быстрее, чем по официальным каналам связи. Необходимо, конечно, обратиться к событиям, имевшим место много лет назад, чтобы найти достоверные свидетельства на счет барабанов. Радиоприемник, это несомненное благо последних десятилетий для отдаленных форпостов цивилизации, затрудняет проверку действия «лесного телеграфа», ибо его наличие дает вполне очевидное объяснение тому, как новости достигают затерянных в африканской глуши мест.

Изнутри дерево умело выдолблено до тех пор, пока изогнутые стороны не станут примерно на полдюйма разными и дают разные тона

Хорошо известный охотник Арчел Расселл находился в африканской деревне около верховьев Конго в четырехстах милях от ближайшей телеграфной конторы в то время, когда в Америке шел поединок Джеффриз— Джонсон за звание чемпиона мира по боксу. Он заявил, что узнал о победе боксера-негра через четырнадцать часов после того, как он отправил своего противника в нокаут. Новость дошла при помощи барабанов— никакого другого возможного вида связи не было — и распространилась по огромным территориям, нанеся сильный урон престижу белого человека.

Еще раньше произошло еще одно событие, которое произвело глубокое впечатление на туземцев, — смерть «Великой белой королевы». Сообщение о смерти королевы Виктории дошло до Западной Африки по телеграфу без задержки, но то, как новость, выстукиваемая на барабанах, неслась вдали от телеграфных линий от побережья вглубь континента, было исключительно данью мастерства барабанщиков. Множество чиновников узнавали ее от своих слуг за дни и даже за недели до того, как приходило официальное подтверждение.

Существует интересная легенда, что новость о сдаче англичанам Хартума стала известна в Сьерра-Леоне в тот же день. Я не вижу причины сомневаться в ее правдивости, ибо туземцы Западной Африки должны были хорошо знать о войне в Судане и внимательно следить за ходом боевых действий. Стоит напомнить, что через Сахару шел старый караванный путь, и Хартум не был незнакомым городом для многих племен Западной Африки.

Капитан Р. С. Рэттрей, ведущий специалист по барабанам ашанти, брал уроки игры на барабане и был, возможно, первым белым человеком, который обнаружил, что система передачи информации не представляет собой некую африканскую азбуку Морзе, а является воспроизведением гласных, согласных, ударения и пунктуации. Это как бы лингвистическая музыка. Азбука Морзе оказывается на поверку примитивным изобретением по сравнению с тональным языком барабанов.

По словам Рэттрея, послания выстукивались через всю страну ашанти на расстояние двухсот миль так же быстро, как телеграмма. Все войска ашанти можно было созвать из одного конца страны в другой в течение нескольких часов после объявления войны.

Барабанщиков ашанти называют «божественными барабанщиками», и они, вероятно, самые искусные из этих музыкантов в Африке. Они занимают важное положение при ашантийском королевском дворе, и на них лежит ответственность за содержание хижин жен вождя в должном состоянии. В стране ашанти женщинам никогда не позволяют прикасаться к барабанам, а барабанщик не может переносить свой барабан с места на место из-за странного поверия, что, сделав это, он сойдет с ума. Определенные слова никогда нельзя включать в послания, передаваемые с помощью барабана: среди табу — любые упоминания о крови и черепах. В прошлом барабанщику, который совершал грубую ошибку, передавая послание своего вождя, могли отрубить руки. Эта традиция изменилась, и сегодня, — да и то только в самых отдаленных местах — неосторожный барабанщик может расстаться лишь с ухом.

В некоторых племенах барабанам поклоняются как богам, и им совершают подношения из пальмового вина и домашней птицы. Когда барабанщик умирает, его душа переходит в барабан. Любовь к барабанному бою, должно быть, уходит в те далекие времена, когда в Западной Африке появились первые люди. Английский путешественник Джобсон писал по этому, поводу еще в семнадцатом веке: «Ни один из этих барабанов не стоит без применения и дня, потому что у них существует обычай: каждую ночь, после того, как они наполнили свои животы, отправляться в этот Двор Стражи, разводить костры посреди дома и снаружи и устраивать вокруг них барабанный бой, пение, гиканье, которые обычно продолжаются до рассвета».

Одно из самых впечатляющих выступлений барабанщиков, когда либо имевших место в Западной Африке, было устроено по приказу султана Сокото, когда через его владения в Нигерии строилась дорога, дабы губернатор, сэр Фредерик Лугард, мог нанести ему визит. На строительство дороги султан направил десять тысяч человек, а в каждой группе был барабанщик. На одном участке строительства все рабочие собрались, чтобы разбросать кучу песка по высохшему руслу реки. Вместе собрались и пятьсот барабанщиков, дирижером у которых был человек с военным барабаном. Они отстукивали на своих барабанах безупречный ритм, и армия рабочих выполнила свое задание в рекордное время.

Некоторые из современных способов применения барабанов были изобретены белым человеком для удовлетворения его собственных нужд. Так, миссионеры собирают свою паству посланиями, передаваемыми барабанами. Типичный пример этого привел мне священник католической церкви, который создал фермерское поселение и хотел созвать соплеменников тамошних жителей из отдаленных мест, чтобы те спустились вниз по реке и помогли выжигать траву. И они пришли в нужное время и соответствующим образом экипированные — с пальмовыми ветками, чтобы ими тушить огонь, когда необходимая территория будет очищена от травы.

Один молодой канадец, который в межвоенные годы добрался из Каира до Кейптауна за пять месяцев (потратив при этом всего 20 фунтов стерлингов), описал мне еще одно остроумное применение барабанов. Он проходил в Бельгийском Конго через участок в десять миль, по которому строилась новая дорога. По ней могла проехать по ширине только одна машина, и поэтому рабочие-туземцы вдоль дороги поставили барабанщиков, чтобы те давали сигнал о прохождении по ней машины.

Торговцы используют барабаны для обмена информацией с отдаленными лавками. Одному знакомому мне человеку удалось сообщить своему коллеге-торговцу, что пришла телеграмма, в которой его просили отправиться в Лондон первым же кораблем. Ему, конечно, пришлось адаптировать некоторые наставления, и из «лайнера» сделать «одно большое каноэ». А Лондон на язык барабана можно было передать лишь как «большая деревня, которая принадлежит белому человеку за большой водой».

Африканские «ударники»

У автомобилистов в некоторых пустынных районах Африки имелись свои причины быть особенно благодарными барабанщикам. В конце 50-х годов двое братьев-французов наладили транспортировку грузов на автомобилях в районе Стенливиля. Один из них как-то находился в сотне километров от этого города, когда проколол шину и, оказалось, что он не может обойтись без посторонней помощи. Его брат прибыл на следующий день с «новым колесом», о котором было сказано в послании, переданном барабанщиками.

Я знаю и о более серьезных происшествиях, когда гораздо более сложные послания отправлялись по «лесному телеграфу». Двое профессиональных охотников на слонов как-то поссорились с наглым вождем, и стали опасаться за оставленные в лагере ниже по реке ружья и слоновую кость. О затруднительном положении, в которое они попали, было сообщено в «разговоре на барабанах», и их имущество спрятали дружелюбно настроенные туземцы до того, как его смог захватить вождь.

Барабаны не могут выразить идеи или передавать имена, с которыми туземцы не знакомы. Вы не можете попросить барабанщика вызвать на связь, допустим, мистера Симпсона, до тех пор, пока Симпсон не получит туземное прозвище. Барабанщик смог бы, возможно, преодолеть трудности, выстучив эквивалент в виде «Шимишоно» (так туземцы произносят фамилию «Симпсон»). Но его задача была бы гораздо проще, если бы господин Симпсон носил очки и прихрамывал при ходьбе, ибо в этом случае любой туземец в радиусе сотен миль слышал бы об этом человеке.

Капитаны речных пароходов на Конго с помощью барабанов отправляют сообщения каждый день. В качестве топлива на колесных пароходах используются дрова, и барабаны сообщают на бункеровочные станции вдоль реки о том, когда прибудет судно и сколько дров будет ему необходимо. Мое первое личное знакомство с сигнальными барабанами произошло во время путешествия на пароходе по Верхнему Конго и чем-то напоминало театральное представление. Мы остановились у небольшой фактории, когда дело уже шло к вечеру. Серый и едкий дым от дюжины костров плыл над нашими палубами в то время, как пассажиры-африканцы готовили на берегу свою сушеную рыбу. «Здесь мы останемся на ночь», — спокойно объявил капитан-бельгиец, когда мы сидели с ним под двойным навесом, потягивая холодное пиво.

Затем донеслось слабое «тап-бум-тап, которое неслось по золотой поверхности реки благодаря дыханию вечернего ветерка. «Сигнальные барабаны», — сказал капитан лениво. Минутой позже он вышел из этого расслабленного состояния, так как перед ним возник чернокожий матрос, быстро говоривший что-то по-французски.

«С нами разговаривали барабаны, — сказал мне капитан, — Нас ждут ниже по течению — там белый человек с женой и ребенком, все они больны и спешат в больницу в Альбертвиль. Дай бог, чтобы мы не сели на песчаную отмель во тьме, ибо нам нужно плыть двадцать миль, чтобы подобрать их».

Пронзительный визг сирены, и вот мы уже пошли зигзагами вниз по реке, а колесо за кормой перемалывало мутную воду. Через несколько часов после обеда мы плавно подошли к берегу, где из темноты неясно вырисовывались очертания миссионерской станции. На борт поднялся бородатый священник-католик в белой мантии. «Хорошо, что вы здесь, — воскликнул он.

Управляющий шахтой и его семья форсированным маршем движутся сюда и очень скоро будут здесь».

Они вышли из мрака пальмового леса — жидкая колонна людей, появившаяся в слабом свете наших палубных фонарей. Первым шел высокий человек в изорванной в клочья одежде цвета хаки, его трясло, а к белому лицу прилила кровь. Затем шел гордый и неутомимый оруженосец. Следующей была «мачила» — нечто вроде носилок с откинутым навесом — поэтому я смог увидеть истощенную женщину и болезненную маленькую девочку. (Зачем, подумал я, мужчины привозят свои семья в эту жестокую страну?) В конце двигалась длинная цепочка носильщиков с грузом на головах: жестяные коробки, лагерное оборудование, свертки с пищей, детские игрушки в корзине. Когда они подошли к борту парохода, некоторые из них легли на землю в полном изнеможении. Это, конечно, была гонка во имя жизни, «описанная» барабанами, гонка, в которой все решалось выносливостью этих преданных носильщиков, безжалостным солнцем и баррикадами тропического буша».

Всю дорогу вниз по Конго до устья я слышал барабаны, которые напоминали мне об этой несчастной семье. Вдоль всего этого водного пути, на протяжении двух тысяч миль, барабаны говорили, веселились, предупреждали и жаловались.

«Бум… бум… бум!». Звуки постепенно становятся все громче, так как мы приближаемся к самому барабанщику в одной западноафриканской деревне. Под навесом из пальмовых листьев он бьет в городской барабан — большое выдолбленное бревно длиной в двенадцать футов и покрытое резьбой устрашающего вида. Длинная узкая щель и вырез в виде «губ» регулируют звучание барабана. Изготовление барабана — старинное, удивительное ремесло сродни искусству лить колокола. «Губы» дают барабану два голоса: женский и мужской. Если в последнюю минуту работы по вырезанию деревянного барабана будет допущена ошибка, она может свести на нет труд нескольких месяцев.

Специалисты называют эти деревянные барабаны «гонгами». Делают их тем же способом, что и выдолбленные из бревна каноэ. Кстати, в одном из племен их так и называют «говорящие лодки». Сигнальные барабаны ашанти — барабаны нтумпане — всегда используются парами, в которых один считается мужским, а другой женским, и для их изготовления используется кожа с ушей слона. Освящение барабанов выливаетсяв замысловатую церемонию, и их создатель получает в подарок кур, ром и золотой песок. У мужского барабана тон низкий, и маленький кусочек железа, называемого «акаса», который кладут на него, придает ему грубоватый оттенок. Женский же барабан производит высокие по тону звуки.

Женский и мужской дуэт излучают информацию соплеменникам

У народа огбони, живущего в Нигерии, используется комплект из пяти барабанов (их называют там «семьей»), и самый большой из них именуется «буйволом». Послания, передаваемые этими барабанами, имитируют кудахтанье птиц, усаживающихся на насест, визг испуганного щенка, крики леопарда или ужасный трубный рев бродячего слона.

Барабаны, сделанные из калебаса, с бронзовым звучанием, часто используются для аккомпанемента танцам. Есть еще барабан «танге», который сделан из бедренной кости вождя с узкой полоской кожи, натянутой от одного ее конца до другого. На нем играют с помощью бамбукового молотка. Барабаны «ндембо» состоят из целой шкуры козы или антилопы, натянутой на плетеный каркас. Где-то в Западной Африке, я думаю, есть и барабан, покрытый кожей вероломного работорговца — белого человека, который одного из своих чернокожих помощников продал в плен, и в отместку за это был убит.

Понаблюдайте, как работает барабанщик, и вы увидите, что его лицо искажается в гримасе и дергается при каждом звуке, который он извлекает из своего инструмента. Мне так и не удалось выявить какую-то неуловимую связь между мимикой барабанщика и посланиями, которые он передает, хотя вполне возможно, что она действительно существует.

Барабаны — это как бы междугородние звонки по телефонной системе африканцев. Барабаны дают им возможность делать множество «местных звонков». Но существуют и другие способы передачи новостей на короткие расстояния. Народ сунквалла, живущий на холмах вдоль нигерийско-камерунской границы, использует для этого рога крупных антилоп или буйволов, а иногда и бивни слонов. И эти инструменты тоже сделаны таким образом, чтобы могли издавать два тона. Два или три человека, «говорящих» с помощью рога и стоящих довольно близко друг от друга, могут одновременно передавать сообщения с одного края долины на другой. Они работают на звуках разной тональности или волнах разной длины, так что слушатели без труда распознают нужное им сообщение. Фрэнк Хайвс, этот знаменитый районный комиссар в Нигерии, спросил однажды своего переводчика, что означало услышанное им сообщение, переданное с помощью рога.

Вот диалог, который привел этот переводчик:

«Почему вы не прислали нам сегодня никакого «мяса»? Мы голодны».

«Извините, но никто не умер».

Барабаны в Африке используют для передачи информации не только упомянутые мною племена. Охотник, который провел много лет во Французском Коню, рассказывал мне, что он шел через район, опустошенный сонной болезнью и оставленный населявшими его племенами. Он услышал слабый барабанный бой удары палок о пустое дерево. Повернувшись к своему оруженосцу, он сказал: «Кажется, ты говорил мне, что здесь нет людей?».

Туземец улыбнулся. «Сокомату», — ответил он.

Они зашагали в сторону, откуда несся звук, и там охотник увидел «сокомату» — шимпанзе, с довольным видом барабанившую по бревну.

«Том…том…бум…та-ра-ра…бум!»

Неудивительно, что белый человек не может сделать и шага по африканским джунглям без того, чтобы каждый его шаг не опережала новость о его передвижении. Где-то сегодня ночью бесчисленные дикари выбивают этот старый, старый ритм. Приходит еле слышный ответ. Иногда он настолько еле слышен, что белый человек различает его как обрывки едва уловимый слухом, но хорошо знакомой мелодии.

Белый человек слышит, и это все.

«Бум…та…ра…ра…бум!». А Африка слышит и понимает.

Наука или колдовство

Вода в Кару, этих пустынных плато в Капской провинции часто ценится больше, чем золотая жила. Мне однажды рассказывали про фермера, который специально давал своим ручным бабуинам свою соленую пищу, а затем отпускал их на волю, чтобы посмотреть, где они будут рыть землю в поисках воды. В каждом районе Кару есть свой «ватервейсер» — человек, который может находить подземные источники воды, — чей ивовый прут двигается, указывая водный поток под испепеленным солнцем песком. На это, по крайней мере, надеется обеспокоенный засухой фермер. Наука это или колдовство? Никто не сможет объяснить вам, почему прутик в руках лозоходца сгибается и поворачивается. Это явление столь же простое, как и инстинкт голубя возвращаться в родную голубятню, и столь же труднообъяснимое.

Было время, когда поиски воды с помощью лозы считали занятием незаконным: лишь человек, вступивший в сговор с сатаной, был, как тогда полагали, способен на это. Сегодня этот вид деятельности стал гораздо более уважаемым. И если скважина, как обещал лозоходец, дает воду, тот становится общественным благодетелем, который получает весь свой гонорар до последнего пенни. Ну, а если воды не оказывается, значит либо бурили не так, либо скважина не достаточно глубока. Иногда фермеру просто не удается получить удовлетворения, назвав неудачливого лозоходца мошенником: задолго до того, как бурение скважины заканчивается, лозоходец уже скрывается за горизонтом.

Люди, которые могут под землей найти источник воды, порой значительно различаются как по нраву, так и по степени своего мастерства. Большинство из них — честные люди, убежденные, что они обладают способностью находить воду, а иногда и скрытые от глаз предметы. Действительно — и это сейчас общепризнано — лоза в их руках может реагировать на подземные воды. И лишь только когда вы пытаетесь найти этому объяснение, вы сталкиваетесь со старой загадкой. Существует много различных теорий на этот счет, но ни одна из них не была признана полностью убедительной. Возможно, лишь один человек из трех, получив нужную подготовку, может стать лозоходцем. Я однажды нанимал лозоходца, который пользовался собственным буром. Он нашел воду на моем участке, но на несколько большей глубине, чем предполагал. Поэтому он уменьшил сумму вознаграждения. Такие люди, которые видят результаты собственной работы, накапливают большой опыт, и по характеру местности, деталям рельефа, уже известным источникам, расположению деревьев и другой растительности — то есть всему тому, что и является в действительности самой надежной подсказкой, могут определить, где надо искать подземные воды. Они продолжают использовать свои прутики, но говорят, что больше полагаются на свой практический опыт, нежели чем на таинственные повороты лозы. Во всяком случае, они проводят все свое дело от начала до конца и готовы ответить за возможную неудачу.

Несомненно, люди, способные «видеть» воду под толщей грунта, были среди тех, кто сошел на берег с «Драммедариса» вместе с Ван Рибеком, основателем голландской колонии на мысе Доброй Надежды в XVII веке. Путешественник Барроу почти два века назад писал о встрече с ирландцем, который мог находить воду на плато Капской колонии. Этот человек, пользуясь лупой, в которой был пузырек воздуха, «поражал голландцев своими способностями». Он говорил фермерам, что этот пузырек был каплей воды, обладающей способностью реагировать на родственное вещество и поворачивался к нему, как бы указывая на невидимую жидкость. Он просил Барроу не разоблачать его.

Тем не менее, действительно, есть лозоходцы, которые «попадают в цель» там, где квалифицированным геологам со всем своим оборудованием ничего найти не удается. Но, честно говоря, бывает и наоборот. Давайте понаблюдаем за ними в работе и посмотрим, возможно ли прийти к какому-то мнению относительно их вызывающего споры искусства.

Как правило, южноафриканские лозоходцы предпочитают пользоваться раздвоенным прутом из плакучей ивы, хотя для этой цели подходит и мимоза, и айва, и сухожилия молодого петуха. Я слышал про одного немецкого лозоходца, который пользовался колбасой. Некоторые лозоходды работают босиком, чтобы обеспечить прямой контакт с таинственными силами, другие носят подбитые гвоздями ботинки. Резиновые подошвы, видимо изолируют лозоходца от электромагнитного поля — если, конечно, таковое существует, — которое и должно приводить прут в движение.

Лозоходец держит руки перед грудью ладонями во-внутрь, сжав палочку так, чтобы «рогатка» смотрела вверх. Он ходит туда-сюда по вельду в поисках скрытого источника воды, и когда он приближается к нужному месту, прутик поворачивается вниз, в сторону, противоположную привычному действию мышц запястья, иногда прутик ломается. Некоторые лозоходцы клянутся, что прутики порой двигаются с такой силой, что сдирают кожу с ладоней.

Член Королевского Общества сэр Рэй Ланкастер заявлял, что странное поведение прутика лозоходцев объясняется усталостью мускулов и их неожиданным и непроизвольным расслаблением, которое наступает при определенном состоянии нервной системы, когда внимание сконцентрировано на поиске, и подсознательный контроль за мускулами приостанавливается. А бесхитростный исполнитель (таковым его считал Ланкастер) этого действа думает, что происходит самопроизвольное движение прутика.

Однако, теория Ланкастера рушится, когда лозоходец демонстрирует тот же странный «рефлекс нахождения невидимой воды» и без помощи прутика. Металлический шарик, подвешенный на нитке, указывает на подземную воду задолго до того, как возникает усталость мышц. Поэтому современная наука признает возможность существования определенного вида «излучения», идущего от невидимого источника воды. Лозоходец испытывает легкое изменение тонуса мышц руки, а прутик просто усиливает эту реакцию.

Некоторые лозоходцы уверяют, что их руки сильно дрожат и лицевые мышцы сокращаются, когда они проходят над водой. Щекотка в ступнях — еще один симптом. Отмечалось некоторыми и ощущение удушья. Но исследования способности находить подземную воду, «видеть сквозь толщу земли», никогда не были особенно тщательными и глубокими. Природа «излучения», которое действует на лозоходца с той или иной силой, все еще остается тайной. Вы можете называть это электричеством, если хотите, или космическими лучами. Наука не знает.

Редко можно услышать о лозоходцах-женщинах. В анналах этого странного искусства часто фигурируют священники и простые мальчишки. Всего несколько лет назад воду для города Уиллоумор обнаружил священник Я. Я. Энгельбрехт. Он предсказал, что скважина глубиной 500 футов будет давать 5 000 галлонов воды в час и обещал взять на себя расходы по бурению, если он окажется неправ. Но, оказалось, что он был почти полностью прав. Этот священник голландской реформатской церкви считает, что практически под любой фермой есть подземный источник, который может давать как минимум 5 000 галлонов в час, и верит, что Южную Африку можно превратить в рай для фермеров. В 1949 году фермеры Намакваленда большие надежды возлагали на двенадцатилетнего цветного мальчика Давида Бранда. Свою репутацию он приобрел в результате успешного нахождения скрытых под землей источников воды не только в Намакваленде, но и в безводных пустынях Бушменленда, Гордонии и Юго-Западной Африки. Давид был пастухом на ферме Яна Тилли ван Никерка, расположенной около Гамупа. Он впервые продемонстрировал свое искусство случайно, когда однажды с сыном своего хозяина Корнелисом был на просторах вельда. Корнелис потерял в песке деньги и пули. Как только Давид услышал об этом, он прямиком вышел на нужное место и нашел все, что потерялось.

Необычные красновато-карие глаза Давида «увидели» воду на значительной глубине после того, как на ферме иссякла одна из скважин. Фермер углубил скважину еще на несколько футов, и появилась вода. Давид также заявлял, что способен видеть содержимое желудка больных телят. Позже он говорил Корнелису, что он может видеть людей насквозь и что эти способности пугают его. Поэтому он сторонился людей, доверяясь только Корнелису. Все это звучит фантастично, но Давид Бранд действительно заготовил много сюрпризов для скептиков. Он обнаружил воду на одной ферме в Бушменленде, где все предыдущие попытки добиться этого бурением скважин были неудачными. На другой ферме он вообще не обнаружил признаков воды. После этого бурильщики из государственной службы сверлили скважины до глубины 400 футов, пытаясь найти воду. У них это окончилось безрезультатно.

Мне представляется крайне интересным сравнить не столь давнюю деятельность Давида Бранда в Намакваленде с информацией о молодых людях, способных «видеть» подземную воду, в Европе несколько веков назад. Вы обнаружите одни и те же детали. «Этот ребенок может видеть сквозь землю источники и бочки с водой, как бы глубоко они не находились», — говорится в записях о четырнадцатилетнем Жане Паранге из Марселя (1772 год). «Он видит воду так же, как мы видим вино в бокале». Можно также обнаружить истории о людях, «способных видеть насквозь», которые могли поставить диагноз — будь то подагра, ревматизм, невралгия или болезнь сердца — столь же легко, как и обнаружить подземные запасы воды. И многим из знаменитых в прошлом людей, «видящих воду», приписывалась способность находить потерянные и спрятанные предметы, — какой обладал и маленький Давид Бранд из Намакваленда, который даже и знать не мог об этих замечательных случаях в дальних странах.

В последние годы, самым знаменитым молодым человеком, который мог «видеть воду», был Питер ван Яарсвельд, рыжеволосый «мальчик с глазами как рентген». В том, как он обнаруживал воду или полезные ископаемые, в действительности нет ничего нового, но такие люди, как Давид Бранд и Питер ван Яарсвельд встречаются далеко не так часто как те, кто пользуется прутиком.

Ван Яарсвельд заявляет, что он видит на земле луч света, похожий на свет Луны, падающий через оконное стекло. Этот луч колеблется таким образом, что мальчик может проследить расположение подземной водной артерии. Он идет вдоль одной из них до тех пор, пока она не пересекается с другой, а затем втыкает палку там, где может быть обнаружен самый большой запас воды. Он чувствует подземные водотоки так остро, что может идти над невидимой водной артерией даже в темноте. Во время работы Питер ван Яарсвельд ходит словно во сне, проволачивая обе ноги и устремив взгляд на землю. Он становится бодрым лишь тогда, когда «видит» воду. Питер берет 25 фунтов за каждый обнаруженный им подземный источник, и бывало, он зарабатывал по 300 фунтов за пару дней. Но даже после обычного дня работы у него начинает болеть голова. Это плата за обладание «глазами как рентген».

Лозоходцы, ищущие металлы, обычно держат в руках или на кончике своего прутика образец металла, который они хотят найти. Они признают, что с золотом иметь дело всегда сложно, кроме тех случаев, когда оно в виде соверенов, зарытых неглубоко от поверхности земли. Они говорят, что необходимо сконцентрироваться на металле, ловить его «ответ» и «настроиться» на образец перед тем, как выйти на поиски металла. Серебро, если оно присутствует в больших количествах, вызывает у лозоходца острую боль в ступнях. Нефть оказывает свое воздействие на локти. Некоторые лозоходцы утверждают, что в их тело через ступни входят «волны», когда они проходят над водой.

К воде чувствительны многие люди, но способность указывать на скрытые от глаз металлы проявляется сравнительно редко. Один, хоть и довольно слабый ключ к разгадке этой большой тайны можно найти, изучив опыт лозоходцев, которые способны находить и металлы, и воду. Все они заявляют, что должны сконцентрироваться на объекте поиска до того, как начнут свою работу. Лозоходец, ищущий воду, не почувствует богатейших залежей руды, находящихся прямо под его ногами. Он должен повторить все с самого начала вновь, сконцентрировавшись на конкретном металле, если ему необходимо этот металл обнаружить.

А как человек, способный «видеть» сквозь землю, может осознать, обладает ли он этим даром? Возможно, многие люди проживают свою жизнь, так и не обнаружив свои способности в этой области. Оом Пит Мейбург, старый «водяной волшебник» с северо-запада Капской провинции, как-то однажды, когда ему было четырнадцать лет, находился среди вельда около Приски. Вдруг палочка, которую он нес, резко прогнулась вниз. Это потрясло его, и он бросился домой рассказать о случившемся отцу. Его отец догадался, что мальчик был прирожденным лозоходцем, и опыты подтвердили его правоту. В данном случае интересно отметить, что Пит Мейбург не концентрировал специально свое внимание ни на чем, когда его палочка указала на действия в его теле каких-то сил.

Питеру ван Яарсвельду было шесть лет, когда он как-то увидел, как его отец на ферме Бургерсдорп в Капской провинции рыл колодец в том месте, где воды не было «видно». До этого момента маленький Питер считал, что любой мог «видеть» подземные воды. Он тоже пережил потрясение, когда до него дошло, что он отличался от остальных людей. Его отец сначала ему не поверил, но когда бурение ничего не дало, он решил посоветоваться со своим маленьким сыном. Питер указал ему нужное место. Позже он укрепил свою репутацию тем, что нашел золотое кольцо, потерянное его учительницей в куче песка.

Люди, способные «видеть» воду, жалуются, что они не могут спать спокойно, когда их постель оказывается над обильной подземной водной артерией. По словам лозоходцев, часто таинственные боли и недомогания вызывают водные источники, находящиеся под комнатой, где сидят или спят эти чувствительные люди. Чтобы избавиться от этого, необходимо застелить пол толстым слоем газет или древесно-стружечными плитами.

Некоторые лозоходцы быстро устают. Если они пользуются прутом более трех раз в день, их усилия начинают вызывать болезненное ощущение. Другие говорят, что их способность к «видению» воды покидает их время от времени, но оно всегда возвращается к ним. По-настоящему чувствительный лозоходец не только находит воду, но и называет глубину и количество галлонов, которое даст в час скважина, и будет ли вода пресной или солоноватой, и тип грунта, через который должен пройти бур.

Учёные сделали все возможное, чтобы расставить лозоходцам ловушки, им удалось выявить множество мошенников. Но по-настоящему честный лозоходец поставил перед учеными столько загадок, что они не в состоянии их разгадать. И лозоходец — человек, который должен знать об этом искусстве все — сам, к сожалению, находится в полном неведении, как и лучшие ученые мира.

Секреты заклинателей змей

Заклинание змей — необычная и опасная профессия. Почти все заклинатели, которых я знал, приняли смерть от своих собственных змей.

Единственный секрет, который не знаком этим бесстрашным людям — секрет выживания.

Я думаю, что искусство заклинания змей зародилось в Египте, стране, давшей миру множество изобретений. Змеи — сущее проклятье египетских деревень, и возможно, поэтому именно там можно встретить самых опытных охотников на змей и заклинателей в мире. На нильских берегах мне доводилось видеть представления, гораздо более интересные и изощренные, чем те, что наблюдал в Индии.

Кобры служили символом королевского достоинства, как тиары на египетских статуях. Змеей Клеопатры была кобра. Волшебники фараонов могли обращать змей в жезл, имитируя чудо, которое демонстрировал Моисей. Это, как я думаю, удавалось сделать, сжав голову змеи настолько, что оказывался пораженным ее мозг, и змея как бы деревенела.

Колдуны по всей Африке знают многое о повадках змей. Белые люди, живущие в тропической Африке, нередко зовут на помощь колдуна, когда им кажется, что в их жилищах завелись змеи. И знахарю «мганге» редко когда не удается обнаружить змею. За это его ждет заслуженное вознаграждение. А что такое пять или десять шиллингов, когда дом надолго избавлен от ядовитых мамб?

Вот и приходит знахарь со своими тростниковыми дудочками. Он произносит традиционное заклинание, и играет на дудочке в разных углах дома до тех пор, пока мамба не выползает на открытое место. Это извивающееся создание очень красиво, но яда у него в зубах столько, что им можно сразить слона. В нужный момент знахарь устремляет к ней свою раздвоенную на конце палку, хватает змею и бросает в свой мешок. Теперь подобная операция почти всегда оказывается результатом мошенничества. Это, как правило, дрессированная змея без зубов, которую подложили в бунгало, а затем «выманили» из укрытия.

Заклинатель змей из Северной Африки

Вероятно, самым лучшим заклинателем змей в свое время был Шейх Мусса (арабский эквивалент имени Моисей) из Луксора, знакомый многим тысячам туристов. И отец, и дед Муссы были заклинателями змей, и оба они погибли от их укусов. Однажды младший сын Муссы отправился в пустыню собирать змей и был смертельно ужален. Мусса всегда был готов к тому, чтобы разделить ту же учесть. Так оно и произошло в 1939 году, когда он как-то полез в нору кобры.

Мастерство Шейха Муссы было непревзойденным. Перед началом представления он позволял раздеть и обыскать себя. Змеи, которых он вытаскивал из нор под глинобитными хижинами, были недрессированными. Он мог почувствовать запах скорпиона, сидящего под камнем, или змеи, прячущейся в норе. Запах змеи, по его словам, напоминает запах нашатырного спирта.

Произнося заклинания и напевая, Мусса выманивал змей из нор и подзывал их к себе. Иногда кобра пыталась напасть. Мусса аккуратно отбрасывал змею своей палкой. Тогда кобра поднималась и внимательно наблюдала за заклинателем. Это, наверное, и давало Муссе возможность сделать то, что он хотел. Он, ни на мгновение не прекращая своего пения, медленно приближался к змее. Наконец, он клал руку на землю, и кобра опускала голову и клала ее Муссе на ладонь.

Змеиный заклинатель Шейх Мусса пытается поймать змею, которую он гипнотизирует. Примерно 1935 год

Другие заклинатели змей, включая и старшего смотрителя Бадда из Лондонского зоопарка, тоже умели устраивать такое же представление, когда змея клала голову на ладонь. Это и был самый захватывающий момент выступления, который многие годы устраивал мудрый заклинатель Хусаин Миа в Кейптауне. Но у старого Муссы были и другие сенсационные трюки, которые могли показать лишь немногие заклинатели настоящего и прошлого.

Мусса клал дикую, только что пойманную кобру в крут, который он очерчивал палкой на песке. В этом круге кобра оставалась словно запертая, до тех пор. пока Мусса не разрешал ей покинуть его. Я, конечно, понимаю, что почти каждый может подобным образом загипнотизировать курицу, но попробуйте проделать это с коброй! Закончив операцию по поимке змей, Мусса клал четыре или пять из них в круг и начинал заклинать их всех вместе. Их попытки ускользнуть были явно видны любому, кто наблюдал представление, но ни одна змея не могла уползти далеко, когда на нее смотрел Мусса.

Вне сомнения, Мусса просто-напросто создавал заклинаниями особую атмосферу для выступлений, ибо у змей очень слабый слух. Тем не менее они действительно реагируют на высокую по тональности музыку флейты. Существует теория, что определенная вибрация воздуха ударяет по чешуйкам кожи или кончикам ребер змеи — примерно так же, как ступни о землю при ходьбе. Так что игра на флейте скорее возбуждает кобру, нежели околдовывает ее.

Понаблюдайте за заклинателем змей с его корзинами для кобр, и вы увидите: он не полагается на свою дудочку, когда ему нужно выманить оттуда змей, чтобы начать представление. Он слегка ударяет по каждой корзине, и тогда появляется змея. Заклинатели змеи действительно обладают подлинным мастерством, но зрители редко осознают, что на самом деле происходит вовсе не то, что им кажется. Покачивание кобры в такт с музыкой заклинателя не что иное, как попытки змеи следить за движениями человеческой руки. Стоит внимательно изучить поведение заклинателя змей; и вы увидите: продуманные движения его руки и тела как бы контролируют поведение змеи. Он приближается к ней не спеша, всегда стараясь при этом не встревожить животное. И стоит лишь ей проявить признаки раздражения, он кладет ее обратно в корзину и, чтобы продолжить представление, выбирает другую.

Шейх Мусса держит в левой руке уже пойманную змею, вторая тоже от него не уйдет

Хагг Ахмад, еще один знаменитый египетский заклинатель змей и друг Расселл-Паши, заявлял, что способен гипнотизировать змей с помощью свиста. Он ловил редких змей для зоопарков и изготовителей сыворотки. Хагг Ахмад был членом «Рифаи» — тайного общества заклинателей змей, деятельность которого носит религиозную направленность и регламентируется своими правилами. Он сделал себе прививку, как и другие члены «Рифаи», но тем не менее полного иммунитета к змеиным укусам добиться невозможно. Его карьера была очень успешной — до того самого дня, когда он погиб от укуса кобры.

У Расселл-Паши в штате каирской городской полиции был эксперт по змеям — англичанин по имени Бейн. Расселл и Бейн изучали приемы заклинателей змей независимо друг от друга, но пришли к очень схожим выводам. Они решили, что секрет выманивания змей из нор часто заключается в способности заклинателей к имитации. Ничто, конечно, не может заставить змею, находящуюся в спячке, двигаться, но в период спаривания заклинатель имитирует специфический свист, издаваемый самкой, и выманивает им самца на открытое место.

Другое объяснение, которое я слышал в Египте, сводилось к тому, что опытные заклинатели использовали какое-то вещество, выделяемое змеями, которое обладает свойством привлекать других особей. Я думаю, что у этой теории есть какое-то научное подтверждение. Говорят, что средство действует особенно эффективно при сборе змей.

Расселл-Паша подчеркивал, что заклинателю необходимы острое зрение и быстрые руки. К этим качествам я бы добавил способность концентрироваться на своей работе в любое время и в любом возрасте. Много заклинателей погибло просто потому, что они думали о чем-то постороннем, вместо того, чтобы внимательно следить за змеями.

Когда пять лет спустя после первой мировой войны я впервые познакомился с экзотикой Египта, там можно было встретить своеобразный тип моложавых заклинателей змей, чьи представления были настолько отвратительными, что правительству пришлось ограничить этот род деятельности. Эти сорви-головы могли подойти к вашему столику в кафе на Порт-Саидском бульваре или даже на террасе роскошной гостиницы «Шепард» и предложить показать, как они живьем проглатывают кобру. Хотя всегда находились люди, готовые платить за такое зрелище, от его вида крепких мужчин начинало тошнить, а женщины падали в обморок. Такие артисты больше не появляются в фешенебельных гостиницах.

Я помню одного молодого парня, который носил скорпионов в своих длинных черных волосах и держал кобру, прижав ее к коже. Некоторые из таких людей намазывали свои тела змеиным жиром, считая, что благодаря этому они как бы входят в доверие к змеиному племени. Возможно, так оно и есть. Один трюк, который они проделывали, очень долго оставался для меня загадкой. Заклинатель хватал кобру за горло, заставлял ее раскрыть свой отвратительный рот и плевал в него. Скажем прямо, не самое изысканное развлечение, но эффект на змею это производило просто потрясающий. Через секунду она становилась словно окаменевшей, и ее можно было держать как трость. Лишь несколько лет спустя мне сказали, что у заклинателя во рту находился какой-то наркотик, который срабатывал, как только попадал в рот змеи. Это — еще один из тех трюков, которые внешне выглядят как волшебство.

Некоторые заклинатели могут сделать вид, что их укусила кобра и показать два маленьких пореза на пальце. Будьте уверены: этот «укус» был там еще до того, как началось представление. Эти люди обычно прикладывают к пальцу пористый «змеиный камень» — средство, которое они никогда бы не применили, будь укус настоящим.

Змеи, которым заклинатели отдают предпочтение повсюду — это кобры. Несомненно, их зловещего вида «капюшон» придает дополнительную остроту представлению. Необходимо заметить, что кобра расправляет свой «капюшон» только когда она возбуждена. Значит, змея не находится под влиянием гипноза, когда раскачивается под дудочку заклинателя, и, конечно же, не «танцует». Скорее всего ей просто интересно, что собирается сделать заклинатель, и вы можете быть уверены: заклинатель пристально наблюдает за глазами змеи, чтобы видеть, не целится ли она ему в руку.

В Африке водится семь видов кобры, и они распространены настолько широко, что заклинатели змей без труда собирают свой «инвентарь». Так называемая египетская кобра, которая встречается от Средиземного моря до Южной Африки, не относится к плюющимся змеям, равно как и капская кобра. Но вот рингхальси черношеяя кобра метят своей жертве в глаз, и могут попасть в цель с расстояния семи футов. Так что вам долго придется порыться в сумке заклинателя, прежде чем вы обнаружите плюющуюся змею.

Использовать ее для представления было бы чистым самоубийством. Египетские заклинатели змей часто показывают очень ядовитую рогатую гадюку. Они также ловят опасную ковровую гадюку, но этот вид встречается крайне редко. Хусаин Миа, заклинатель змей, о чьих представлениях в Кейптауне я упоминал выше, иногда просил прислать из Бирмы королевскую кобру. У этой змеи весьма впечатляющий вид: это самая большая ядовитая змея в мире, и она кажется огромной среди более мелких (но не менее смертельно опасных) собратьев. Крупнейшие королевские кобры достигают длины восемнадцати футов. Они пожирают своих собратьев, и заклинатель, который держит у себя хотя бы одну, может потерять всех остальных змей, если не будет внимателен.

К сожалению, королевская кобра в Южной Африке долго не живет. Хусаин Миа потерял четырнадцать дорогих рептилий одну за одной, но они сильно оживляли его выступления. Некоторые из них — добродушно-спокойные, некоторые — норовистые. Но тем не менее каждый заклинатель змей жаждет аплодисментов, которые ему способна принести лишь огромная и послушная королевская кобра. Это змея, с которой проделывают номер, известный как «смертельный поцелуй». Его могут исполнить лишь, единицы среди женцин-заклинательниц. Похоже, действительно, необходим какой-то гипноз, чтобы поцеловать морду королевской кобры.

Хусаин Миа так любил Кейптаун, что сам называл себя «Кейптаунским Чарли». Он был выпускником университета магии, глотания огня и заклинания змей в Пуне, как и приличествовало для выходца из семьи наследственных индийских волшебников. Хусаин Миа прибыл в Южную Африку в конце прошлого века, и едва ли в Родезии и Южно-Африканском Союзе можно найти населенный пункт, где бы не видели этого бородатого улыбающегося артиста в тюрбане с маленьким тамтамом и змеями. Он заявлял, что выступал даже в Букингемском дворце. («Я заставлял змей плясать для короля Эдуарда и короля Джорджа», — хвастался он). Он действительно выступал в здании парламента в Кейптауне, но обычным местом его представлений был вход на мол у Эддерли-стрит. Когда этот мол разобрали, он обычно выступал на Парейд[24].

Среди моих воспоминаний о Хусаине Миа есть полный детского юмора эпизод, который я, должно быть, наблюдал десятки раз, и он мне так и не наскучил. Хусаин показывал собравшимся небольшую корзинку с крышкой. Затем он выбирал в толпе подходящую жертву — желательно какого-нибудь грубияна, который насмехался над его представлением. Он просил «жертву» внимательно осмотреть корзину и показать всем, что она пуста. Хусаин закрывал корзину тканью, играл несколько таинственных тактов на флейте, выставлял корзину вперед и просил жертву подставить под нее ладони «чашечкой» и поймать то, что оттуда появится. Этот номер имел полный успех, если ему удавалось убедить «жертву» в том, что корзина волшебным образом наполнилась деньгами. В следующий момент у напуганной жертвы в руках оказывалась живая змея: Змея эта была совсем неопасной, но безобидной она не выглядела. Возможно, у меня примитивное чувство юмора, но редко в своей жизни я смеялся более искренне.

Хусаин Миа мог устраивать представления, которые длились часами, и при этом не повторять ни одного трюка или шутки дважды. Он демонстрировал также еще один номер с корзиной: его сын Ибрагим обвивался словно змея вокруг нее, а Хусаин вонзал кинжал в плетение. Но все-таки Хусаин был прежде всего заклинателем змей. Он отправил своего сына в Пуну, чтобы тот совершенствовал свое мастерство и затем мог продолжить семейное дело.

Хусаин Миа развлекал меня до тех пор пока я не стал совсем взрослым. Он прожил до семидесяти пяти лет, что, вероятно, является рекордом для людей столь опасной профессии. Капская кобра, которую он дрессировал, укусила его в большой палец на правой руке во время выступления у входа в гостиницу «Маунт Нельсон» в годы второй мировой войны. Позвали сына, который давал самостоятельное представление со змеями в миле от этого места. Но когда он пришел, Хусаин был уже без сознания, а в больницу его доставили слишком поздно.

Доктор Хамилтон Фэарли, который интересовался этим смертельно опасным занятием, проследил жизненный путь двадцати пяти заклинателей змей за пятнадцатилетний период. За это время девятнадцать из них погибло от змеиного яда. В Южной Африке было немало заклинателей, которые теряли бдительность, работая со змеями. Берти Пирс, известный ученым и натуралистам всего мира, был самым знаменитым среди них. Его основным занятием была продажа змей для музеев и «доение» змеиного яда, используемого для приготовления сыворотки от укусов.

Пирсу никогда не следовало бы заниматься этим делом. У него было слабое сердце, и после каждого укуса он сомневался, сможет ли он перенести лечение. Однажды гадюка укусила его в руку, когда поблизости не оказалось сыворотки. Поэтому он решил выжечь яд, и с тех пор рукав его рубашки скрывал жуткие шрамы. А как-то однажды он отправился на свое привычное место в Кейптауне, где он устраивал представления со змеями, чтобы развлекать собравшуюся как обычно толпу, когда его помощник-африканец отсутствовал из-за болезни. Маленькая кобра укусила его в лодыжку — а укусы в это место всегда особенно опасны, так как там находится множество мелких кровеносных сосудов. Пирсу оказали медицинскую помощь, но на этот раз она не помогла. До этого змеи кусали его девять раз. Вы можете задать вопрос, почему заклинатели не «доят» змей перед тем, как начать представление. Дело в том, что яд в специальном мешочке накапливается, у змей достаточно быстро. А заставлять змею кусать кусочек ткани снова и снова, пока ее мешочек для яда не опустеет, — довольно кропотливое занятие. Конечно, заклинатель может совсем вырвать у змеи зубы, но люди, которые по-настоящему гордятся своей работой, редко делают это. Такие змеи становятся вялыми, больными и живут недолго.

Десмонду Фитцсаймонсу, южноафриканскому специалисту по змеям и сыну знаменитого Ф. У. Фитцсаймонса из серпентария в Порт-Элизабете, во время одного из представления по заклинанию змей показалось, что одна из них очень похожа на гадюку. Это было столь необычно, что он стал рассматривать ее внимательно. Она оказалась безобидной ковровой змеей, раскрашенной настолько естественно, что на расстоянии выглядела точь-в-точь как южноафриканская гадюка.

Был еще один знахарь в Синое, в Южной Родезии, который добился большой славы тем, что без страха проделывал разные фокусы с зелеными мамбами. Во время одного из представлений этот человек был укушен и умер. Местный хирург послал одну из змей Фитцсаймонсу, чтобы тот определил ее породу. Она оказалась разновидностью древесной змеи или, как ее называют в Южной Африке бумслэнга, очень яркой зеленой окраски. Бумслэнг — змея, у которой ядовитыми являются задние зубы. Тому знахарю сильно не повезло: бумслэнгу редко удается схватить кого-то своими зубами и убить. Но, когда ученые выяснили вид змеи, тайна сразу развеялась. Ни один заклинатель змей, каким бы искусным он ни был, не смог бы остаться в живых после стольких представлений, с участием настоящей мамбы.

Искусство заклинания змей, вероятно, появилось как результат поклонения змеям в древнем мире. Врачи были одновременно и заклинателями змей, и поныне символом профессии врача является змея. Поэтому неудивительно, что члены «Рифаи», самые искусные заклинатели змей в Египте, — глубоко религиозные люди. Они очистят ваш дом от змей, но при этом оговорятся, что змей заберут в пустыню и отпустят на волю. Вне сомнения, заклинатели змей по-прежнему обладают секретами, которые все еще неведомы никому, кроме членов их касты.

Замок в пустыне

В Юго-Западной Африке есть замок с историей, столь же странной как и все, что происходит в Африке. Это Шлосс-Дувисиб[25], который расположен к востоку от Мальтахёэ на границе пустыни Намиб. От вида замка Дувисиб захватывает дыхание. Он возникает перед вами неожиданно после подъема по крутой каменистой дороге и стоит в кольце жарких бесплодных гор. У вас вновь перехватит дыхание, когда вы войдете в прохладный баронский зал.

Барон Хансхайнрих фон Вольф — человек, который построил этот замок, — был немецким артиллерийским офицером, любителем выпить и эксцентричным членом аристократического общества. Я не пытаюсь представить его как героя, но в его мрачной карьере были случаи, которые явно говорят в его пользу. Он, безусловно, не долго бы прожил при нацистах. Барон фон Вольф всегда поступал так, как ему нравилось, и люди в этом отдаленном районе до сих пор вспоминают его добрым словом.

Барон Хансхайнрих фон Вольф (Hansheinrich von Wolf), родился 11 января 1873 года в Дрездене, погиб 4 сентября 1916 года в Ла Форете, Франция в битве при Сомме) был немецким дворянином и офицером

Его жена, невысокая блондинка Джайта, была внучкой доктора Фредерика Хамфриза, нью-йоркского предпринимателя, занимавшегося производством гомеопатических средств. Она родилась в Саммите, штат Нью-Джерси, в 1881 году. Отец ее умер, а мать вышла замуж за американского юриста ирландского происхождения Гэффни, друга кайзера Вильгельма II. Гэффни стал американским генеральным консулом в Дрездене, и в 1907 году Джайта, гостив у него, познакомилась с Хайнрихом фон Вольфом, а затем вышла за него замуж.

Баронесса Джайта фон Вольф

Фон Вольф пребывал тогда в немилости. Он участвовал в войне против готтентотов, командуя отдаленной заставой в районе Мальтахёэ, и во время стычки с превосходящими силами готтентотов потерял свои полевые пушки. Офицер более опытный, чем фон Вольф, смог бы отбить атаку противника. Но военные неудачи словно преследовали семью фон Вольфов. На франко-прусской войне 1870 года отец барона потерял целую батарею. Теперь барон оставил готтентотам пушки и провизию. Барону и остаткам гарнизона пришлось спасаться бегством в Мальтахёэ.

Я хотел напомнить этот небольшой эпизод забытой войны потому, что он — ключ к разгадке тайны появления здесь замка, объяснение того, что в противном случае осталось бы секретом. Барону фон Вольфу разрешили подать в отставку с военной службы, и любой другой на его месте исчез бы в небытии.

Однако через несколько лет барон фон Вольф вернулся в Юго-Западную Африку, на место своего поражения и позора. С ним была его жена. Они сошли на берег в Людерице и тут же начали дело, которое изумляло всех, кто только о нем слышал. Барон приобрел у государства ферму, известную теперь как Дувисиб, в пятидесяти милях от Мальтахёэ площадью 56 000 гектаров по три пенса за гектар. Другими словами, он купил 130 000 акров за 700 фунтов. В начале 60-х годов его владения, включая замок, строительство которого обошлось в 25 000 фунтов в те дни, когда труд туземцев был очень дешев, стоили 50 000 фунтов.

Каждый корабль, приходивший из Германии, привозил антикварную мебель, строительные материалы, стальные балки для замка, а африканец по имени Адриан Эстерхейзен только и поспевал на своих двадцати фургонах перевозить через Намиб весь этот груз. Он покрывал четыреста миль за одну поездку туда и обратно, и прошло два года, прежде чем последний фургон с грузом прибыл на отдаленную ферму. А тем временем приехали мастера — итальянские каменщики и плотник-швед. Целая армия рабочих трудилась на ферме, добывая камень в карьере.

Пока замок строился, барон с женой жили в хижине по соседству. Необходимо побывать в Дувисибе летом, как и я, чтобы понять, с какими трудностями им пришлось столкнуться. Я ехал туда по жаре в конце октября через земли, на которые пришла самая суровая за весь век засуха. Даже у спрингбоков стали торчать ребра. Куду, осмелевшие от голода, делали по ночам набеги на сады фермеров. Бабуины, напоминавшие заросших шерстью увальней, с угрюмым видом сидели вокруг фермерских домов и вяло двигались при приближении автомобиля. Мертвых овец складывали грудами и сжигали.

Это страна, где деревья дают мало тени и где даже скорпион и гадюка должны искать защиту от солнца. Дувисиб — готтентотское название, которое переводится как «меловое место без воды». Выходы меловых пород в этих районах Юго-Западной Африки часто являются признаком того, что около поверхности земли есть вода. Но барону пришлось добираться до глубины двухсот футов, прежде чем он, используя ручной бур, обнаружил достаточно мощный источник, который и по сей день обеспечивает ферму водой. Поставленная тогда же ветряная мельница, носящая имя одной из дрезденских фирм, безотказно работает до сих пор.

В то время, когда шло строительство, барон с женой посетили Соединенные Штаты, чтобы собрать деньги для реализации своего удивительного замысла. От старого счетовода замка, покойного герра Херберта Хассенштайна, я узнал, что военная пенсия барона равнялась 15 фунтам в месяц, а годовой доход его жены был 15 000 фунтов.

К концу 1909 года строительство замка было закончено. Давайте теперь отправимся в Шлосс-Дувисиб и попробуем воссоздать жизнь барона и маленькой светловолосой баронессы-американки. Они прожили целый год в своей хибаре с двумя комнатами и наконец могли вкусить прелести всей той роскоши, которая была в замке. У их не было детей, хотя, если верить всем рассказам, они, невзирая на безрассудный характер барона, оказались счастливой парой.

Все внешние стены достигают в толщину двух футов, по бокам в них бойницы, а на фасаде — окна с железными решетками. В центре над входом в виде арки находится массивная башня, небольшие башенки возвышаются и по углам замка. Сразу же за обитой входной дверью можно убедиться в любви барона к лошадям: об этом говорят редкие старинные цветные гравюры. Там же находится и сундук ручной работы, изготовленный в 1700 году и стоящий 500 фунтов. В огромном, выстланном каменными плитами зале вы увидите старые дуэльные пистолеты, шпаги и сабли и почти полную коллекцию гравюр знаменитой «Испанской школы верховой езды». Узкая лестница ведет на галерею, с которой видны стеклянные люстры и камины, стулья с гербом фон Вольфа и старые столы. Оттуда же можно увидеть фонтан и цветы во дворе и пальму, посаженную бароном.

В 1909 году оттуда можно было бы увидеть барона и баронессу, подающих шампанское своим гостям. Некоторые из них — немецкие офицеры, которые приехали покупать для армии лошадей. Другие — бородатые африканцы — водители фургонов, люди, которые помогали создавать замок. Там же и администратор дистрикта Мальтахёэ. Барон фон Вольф — дворянин-демократ, и если кому-то не нравятся его друзья, он никого не держит.

Под залом — винный погреб, до потолка заполненный бутылками с «Писпортером» и «Рислингом», «Бернкастлером», «Нирштайнером» и «Цельтингеном», бочками пива и ящиками шотландских виски.

Для гостей есть семь спален, в каждой из которых — камин и латунные кровати. Через двор живут слуги. Большие комнаты отделаны дубом, а барон с баронессой занимают роскошные покои в одном из углов замка. В баронском зале высотой тридцать метров пол выстлан плитами, а в остальных комнатах пол паркетный.

При строительстве замка в нем сделали современную водопроводную систему. Ее схема однако была утеряна, и нынешний управляющий замка говорил мне, что ему придется перерыть массу земли, если что-то случится с отстойником.

Одна из комнат постоянно привлекает меня. Роспись на ее потолке должна иметь какое-то значение, но оно утеряно. Это маленькая комната в башне над главным входом, странная комната со старым зеркалом. Мне говорили, что это женский туалет. На росписях изображен цеппелин, плывущий над Северным Полюсом. А снаружи над раскаленной землей висит марево.

Барон прекрасный пианист и блестящий певец. В ту ночь, когда праздновалось новоселье, он был в хорошей форме. Гости с удивлением бродили по длинным комнатам. Они заходят в «Наполеоновскую комнату», в которой висят гравюры, изображающие эпизоды карьеры Бонапарта. (Неудивительно, что неудачливый офицер артиллерии был большим поклонником Наполеона!) Они трогают руками дубовый шкаф работы 1735 года, покрытый инкрустацией, и пытаются, как и я, обнаружить потайную скважину.

С уважением останавливаются перед выполненным маслом портретом крон-принца — его личным подарком барону. Они восхищаются шпагой с золотой насечкой, рукоятка которой сделана в виде волчьей головы с глазами из рубинов. Это первое из многих развлечений для гостей в этом отдаленном замке. Это — начало легенды.

Среди гостей из Германии, побывавших в замке, была сестра Хансхайнриха Эллен. Она была домашней учительницей принцессы Хермины, которая стала второй женой кайзера Вильгельма II. Когда она оставила место фрейлины, ее родители решили, что она избаловалась, и отправили ее в Африку, чтобы проучить ее. Эллен провела в Дувисибе год и учила готтентоток вязанию — это действительно был большой контраст с ее предыдущей жизнью. После второй мировой войны она, говорят, вела жизнь обычной крестьянки в Восточной Пруссии.

В замке Шлосс-Дувисиб довольно легко перенестись в прошлое. Больше всего мне там нравится старинный буфет в столовой с вырезанным из дерева виноградом и старыми бокалами для вина. В этой комнате висят портреты отца и матери барона.

Некогда здесь были выставлены серебряные кубки, которые барон получил в награду за его восточно-прусских лошадей тракенер на выставках и скачках. Несколькими трофеями он был обязан своему ценному ирландскому жеребцу Крекерджеку, который умер на его ферме от старости, и не одним — австралийской лошади, которая родилась в море между Мельбурном и Кейптауном и получила от барона имя Нептун. Сегодня в Дувисибемного потомков этих коней, но они бегают одичавшими по отдаленным уголкам фермы. Его скаковая лошадь Хассо стоит 2 000 фунтов стерлингов.

Барон всегда любил все высшего качества. Он завозил верблюдов из Египта и Аравии, коров херефордской породы, овец-мериносов из Австралии, и в 1910 году у него у одного из первых в стране было стадо каракулевых овец — с той поры Юго-Западная Африка и стала богатеть за счет черного каракуля. В дистрикте Мальтахёэ говорят, что барон нажил бы себе огромное состояние, если бы в 1914 году не разразилась война. Доподлинно же известно, что тратил он огромные состояния.

Он спускал их на азартные игры и попойки, которые длились по несколько дней. Каждый месяц он отправлялся в поселок Мальтахёэ в повозке, запряженной шестью лошадьми, за которой двигался фургон, нагруженный бутылками. Я видел сундук, позволявший хранить напитки холодными: изысканно оформленный, перехваченный металлическими обручами, с ячейками для бутылок любого размера и отделением для льда. Мальтахёэ в те дни состоял всего лишь из резиденции администратора дистрикта, полицейского участка, почтовой конторы, магазинов и гостиницы. Путешествие от замка до Мальтахёэ было изнурительным, и барон как-то заметил: «Если моя жизнь закончится в аду, это будет не хуже, чем эта поездка».

Прибытие барона в Мальтахёэ сопровождалось одним и тем же ритуалом. Он заходил в бар в гостинице, вынимал револьвер, и разносил выстрелами пять бутылок, стоящих на полках. Последний выстрел предназначался для лампы. Затем владелец гостиницы, который быстро записывал стоимость каждого выстрела, представлял счет; и если в нем все было верно, барон щедро расплачивался. Он платил любую сумму — но только при условии, что его не обсчитали ни на пфенниг. То была одна из его странностей. Добродушный человек, он выходил из себя только тогда, когда его обманывали или когда кто-то пил его пиво.

Как игроку, барону, похоже, не везло. Старый счетовод уверяет меня, что он однажды видел чек на 60 000 марок (3 000 фунтов), подписанный бароном после одной ночи, проведенной за игрой. Сегодня в Виндхуке живет один владелец гостиницы, имеющий все основания вспомнить ту слабость, которую барон испытывал к картам. Как-то ночью в 1914 году барон с друзьями играл в карты в этой гостинице, когда туда наведалась полиция. В итоге владелец потерял патент. «Мне снова пришлось стать официантом, — говорил он мне. — Но я знаю, что барон возместил бы мне убытки, если бы не началась война. Он был прекрасным человеком, этот барон».

Барон был избран поселенцами, чтобы представлять округ Мальтахёэ в законодательном собрании (которое с натяжкой можно было назвать демократическим органом) в Виндхуке. Фон Вольф был популярной фигурой, как я полагаю, потому что он никогда «не вел себя как барон». Он был слишком искренним для немецких чиновников, и губернатор Зайтц неодобрительно относился к нему. Барон жил своей эксцентричной жизнью.

Среди наиболее ярких подвигов барона было его путешествие на поиски алмазов во время бума 1908 года. Дувисиб расположен белее чем в ста милях от Берега Алмазов. Но барон фон Вольф со своими компаньонами преодолели первые шестьдесят миль на верблюдах. Потом они добрались до рыхлых движущихся дюн, через которые не могли пройти даже верблюды. Поэтому они отправили верблюдов обратно на ферму и прошли до Меоба на побережье пешком. В Меобе они обнаружили солоноватую воду и залили ее в свои фляги. Двигаясь на юг, они застолбили участки у Сильвия-Хилл, и обнаружили там несколько мелких алмазов. После этого они побрели к Людерицу, преодолев все тяжести стапятидесятимильного путешествия через пески. Вы можете вообразить, какую жажду испытывал барон по прибытии на место! Он выпил бутылку шампанского, а потом засел за игру в карты, которая продлилась целую ночь.

По этому случаю барон решил устроить вечеринку с катаньем на яхте. Он нанял катер для охоты на тюленей «Рана», у которого были паруса, но не было двигателя. Барон хотел посетить остров Ичабо, где находилась огромная колония морских птиц, лежащий в тридцати милях севернее Людерица. Барона сопровождал шеф полиции и другие чиновники, и они взяли с собой ящики шампанского, пива и рома. Все люди, которые были на острове, были приглашены выпить с ними. Пока «Рана» был на острове, поднялся сильный юго-западный ветер, и барон со своей компанией задержался на пять дней. Это обеспокоило германские власти, так как в Людериц должен был прийти почтовый пароход, и чиновникам было необходимо выполнять свои обязанности. Но барона фон Вольфа не беспокоило ничего, по крайней мере, до тех пор, пока не кончилось шампанское. Затем он попросил местного десятника перевезти их на веслах на материк, и немцы отправились обратно в Людериц пешком с карманами, набитыми бутылками пива.

В замке есть живописное полотно с портретом барона фон Вольфа, изображающее высокого, чисто выбритого человека с темными волосами и решительным лицом. Портрета его жены не осталось, но меня уверяли, что у нее была приятная наружность. Джайта фон Вольф — весьма загадочная фигура, так как многие из дистрикта Мальтахёэ, до сих пор вспоминающие подвиг барона, мало, что могут сказать о его жене. По-немецки, как я понимаю, она говорила плохо, но была способной женщиной. Как-то однажды, когда барон и его рабочие вместо того, чтобы обжигать кирпич, пили пиво, она отправилась к печи и сама стала выполнять необходимую работу.

После того, как строительство замка завершилось, ей стали прислуживать горничная и швея. Шеф-повар, плотник, кузнец, дрессировщик лошадей, конюх, дворецкий и счетовод, о котором я уже говорил были белыми. На ферме много было туземных рабочих, и один их них, пастух-готтентот, умер во время эпидемии тифа всего за несколько недель до моего приезда.

Все здания около замка были построены в средневековом стиле. Вы можете нырнуть в огромный круглый плавательный бассейн глубиной двенадцать футов, выложенный серым дувисибским камнем. Под крышей дома управляющего находится кузнечная мастерская с мехами старого образца. Есть и печь для копчения мяса. Я также заметил — впервые в своей жизни — каменные конуры для собак и свинарники с башенками.

Площадка для выездки лошадей была окружена массивными, поставленными под углом, стенами. Виноградники и шелковичные деревья представляют освежающий контраст с испепеленными солнцем окрестностями.

Шлосс-Дувисиб — самостоятельный замкнутый мир, но он и должен быть таким. В среднем раз в одиннадцать лет в Юго-Западной Африке высохшие реки превращаются в бурные потоки, и из замка не выбраться. Иногда Дувисиб оказывается отрезанным от внешнего мира на несколько недель.

… Но вот приходит август 1914 года, и барон фон Вольф с женой покидают Людериц на немецком лайнере «Гертруда Вёрманн». Проницательный барон следил за тем, как в Европе собирались грозовые тучи, и он не хотел потерпеть второе поражение в Юго-Западной Африке. Он едет в Германию, чтобы там вновь пойти в армию.

«Гертруда Вёрманн» нашла убежище в Рио-де-Жанейро. Но это не вписывалось в планы барона. Его жена взяла билет на голландский пароход из Рио в Роттердам. Она поднялась на борт с огромным чемоданом, который поставили в ее каюте. Ей помогал «приятель» — переодетый барон. Перед самым отплытием Джайта фон Вольф сказала корабельному эконому, что ее друг покинул корабль. А в это время барон спрятался в чемодане.

Во время путешествия барон никогда не выходил из каюты своей жены в дневное время. Стюарды сплетничали в буфетной, пораженные количеством пищи, которое потребляла маленькая баронесса. Она всегда просила, чтобы ей в каюту приносили фрукты и сандвичи. И не только это — она выпивала ежедневно бутылку виски. И тем не менее никто не заподозрил присутствия барона.

В Фалмуте корабль обыскали британские морские офицеры. Они постучались в каюту барона, и приоткрыв дверь увидели Джайту фон Вольф в неглиже. Это было еще до начала безжалостных боевых действий. Американская леди была возмущена, и британские офицеры, извиняясь, ушли. Кораблю было разрешено проследовать в Роттердам, и барон фон Вольф с триумфом вышел на берег. По его возвращении в Германию на его неудачу в войне с готтентотами закрыли глаза, и майор барон фон Вольф получил прежнее звание в артиллерии.

В сентябре 1916 года майор фон Вольф был убит в бою во Франции. Французский офицер обыскал тело, нашел письма от преданной Джайты и переправил их ей вместе с личными вещами барона через Красный Крест. Каким бы пьяницей, транжиром и безрассудным игроком он не был, я думаю, последний драматический эпизод в жизни Хансхайнриха фон Вольфа был достоин восхищения.

Когда барон уезжал в 1914 году из Дувисиба, замок он оставил под присмотром своего друга графа Макса фон Луттихау.

Вскоре после окончания войны владения барона продали со всеми сокровищами за 7 050 фунтов.

Новым владельцем стала богатая шведская пара Мурманнов. Когда их сын подрос, он научился летать, и на большом пане около замка стоял собственный самолет Мурманнов. С грустью приходится констатировать, что Мурманн неожиданно умер в Дувисибе, а его сын, пилот Южно-Африканских ВВС, погиб в бою во время второй мировой войны. Замок и ферма были вновь проданы, на этот раз компании, за 25 000 фунтов.

Продав лишь, несколько картин за всю жизнь, Мурманн покрыл свои затраты на покупку замка.

Джайта фон Вольф в межвоенные годы вновь вышла замуж. Ее вторым мужем был Эрих Шлеммер, генеральный консул Сиама в Мюнхене. Тем не менее перед второй мировой войной она вернулась в свой родной город Саммит в Нью-Джерси.

Шлосс-Дувисиб потерял некоторые из своих сокровищ во время кампании 1914–1915 годов, включая и персидский ковер стоимостью 10 000 фунтов. Баронесса после войны потребовала вернуть старинное серебро, но не удалось найти ни одной ложки. К счастью, мебель была слишком тяжелой, чтобы ее вынести, а те, кто похитил ковры и серебро, не оценили стоимости картин. Надо отдать должное компании, которая сейчас владеет Дувисибом: замок поддерживается в том состоянии, как и в дни, когда там жил барон.

Из окна столовой замка Дувисиб вы можете увидеть в отдалении горную вершину, которая называется Вольфсберг. Барон оставил свое имя на карте.

А теперь я собираюсь провести ночь в каменном замке, где фон Вольф кутил со своими друзьями. Здесь нет потайных проходов, нет привидений, но есть свой секрет.

Почему фон Вольф решил со своей женой вернуться туда, где потерпел неудачу? Он мог жить в гораздо большей роскоши в приятном городе Дрездене, ведь вне сомнения, он был человеком, который знал, как наслаждаться всеми прелестями цивилизации. Вместо этого он поселился на долгие годы на краю света, в пустыне, где бушуют песчаные бури и немилосердно печет солнце. Это была не самая подходящая жизнь для женщины, хотя женщина и нашла необходимые средства для этого фантастического замысла, и в течение лет разделяла ссылку со своим мужем. Почему они построили этот замок?

Если вы спросите фермеров из дистрикта Мальтахёэ, которые знали барона с баронессой, они ответят: «О, у его жены было много денег». Но это, конечно, не ответ, и загадка продолжала бы терзать меня той ночью в замке, если бы друг барона фон Вольфа не подсказал мне ответ.

Джайта Хамфриз еще до замужества была одним из первых последователей психолога Зигмунда Фрейда. Когда фон Вольф вернулся в Германию с войны с готтентотами, он был сломленным человеком. Его армейская карьера была разрушена, и он пребывал в полном отчаянии. Она изучала его с симпатией и редким пониманием, и в конце концов у нее родилась идея.

«Мы должны вернуться на место твоего поражения, — сказала она ему. — Только там ты поймешь, какая это-мелочь в твоей жизни. Мы вместе будем там встречать людей… построим замок и будем жить с размахом — так, чтобы они гордились дружбой с нами. Замок в пустыне, Хансхайнрих фон Вольф…»

Так до сих пор и стоит серый Шлосс-Дувисиб в отдаленном уголке Юго-Западной Африки как странный памятник вдохновению преданной женщины.

Легенда о дереве-людоеде

Не бойтесь. Дерева-людоеда, «недостающего звена» между растительным и животным миром, не существует. И все же крупица правды, возможно, есть в неумирающей легенде о зловещем дереве. Это история со многими вариациями, некоторые из которых я проследил до первоисточника. И у меня на этот счет существует своя теория.

Ряд исследователей в поисках объяснения этой легенды прибегают к ссылкам на плотоядные растения. Эти удивительные растения действительно дали вдохновение некоторым писателям-фантастам, и я остановлюсь ненадолго на рассказе о них, прежде чем перейти к поискам более убедительной теории происхождения легендарного дерева, которое якобы пожирает людей.

В Африке встречается много плотоядных растений. У маленькой болотной росянки листья напоминают розочку и щупальца, которые затягивают насекомых на их погибель. В горах Седарберг около Кейптауна растет кустарник роридула, который ловит и поглощает животных размером до маленькой лягушки. Такие растения, вероятно, могут питаться мелкими млекопитающими, величиной с мышь. Растения из рода утикулария растут по краям ручьев и «дверцы» их ловушек готовы впустить мелких рыбок, икру и насекомых.

Эти и другие растения, например, так называемые растения-кувшины, захватывают и переваривают свою добычу. Возможно, плотоядные растения действительно дали толчок появлению легенд. Например, легенде о «цветке смерти», который своим странным благоуханием заманил путешественника в пещеру, одурманил его своим запахом, затем обхватил лепестками и выделил кислоту, после действия которой от человека остались только кости. Итак, видя удивительные сны, путешественник умирал и отдавал свое тело на съедение растению», — заканчивается это драматическое повествование.

Я также слышал о плотоядной лозе, которая схватила и держала собаку белого охотника где-то в тропических джунглях. Пока охотник пытался освободить с помощью ножа свою собаку, он к своему ужасу, увидел, что растение обвивает своими живыми изгибающимися пальцами его руку. Он вырвался, но кожа после «прикосновения» лозы стала красной и пошла волдырями. Еще есть история о «дереве-змее», которое якобы ловит всякую птицу, садящуюся на его покрытые слизью ветви. Только кости и перья падают затем на землю под деревом. Один исследователь кормил дерево цыплятами и таким образом смог изучить весь процесс и наблюдал за действием присосок, наподобие осьминожьих, на его ветках. Так дерево высасывало кровь из своей жертвы. Другой вид, так называемое «дерево-обезъянолов», якобы кормиться мелкими приматами. Как только они взбираются по стволу, листья закрывают их со всех сторон, и они исчезают навсегда, и лишь абсолютно чистые кости падают на землю несколькими днями позже.

А теперь черед рассказать о подлинном чудовище, дереве-людоеде, о котором впервые сообщили на Мадагаскаре, а затем в Португальской Восточной Африке. Я специально работал в библиотеке Британского музея Лондоне, пытаясь найти самое раннее описание этого дерева, и я полагаю, нашел его. Немецкий путешественник Карл Лихе опубликовал свое описание в ежегоднике «Антананариву Эннюал энд Мадагаскар Мэгэзин» за 1881 год, издаваемом Лондонским миссионерским обществом. Ежегодник был выпущен в Антананариву, столице Мадагаскара. Миссионеры ни ручались за точность рассказа Лихе, ни опровергали ее. Его статья была опубликована по принципу «за что купил» — просто интересное повествование о стране, где множество странных растений и животных. Лихе также направил свой рассказ доктору Омелиусу Фредловски, ботанику из Карлсруэ. Фредловски, получилнеобходимые подробности от Лихе, опубликовал более детальный рассказ с комментариями.

«Я отправился на Мадагаскар, страну лемуров и дерева-людоеда, чтобы посетить королеву Равалану II», — писал Лихе.

«Туземный проводник по имени Хендрик услышал, что, кроме щедрой ежедневной оплаты, я имею привычку охотно вознаграждать любого, кто покажет мне что-нибудь странное и необычное. Этот человек стал уговаривать меня посетить племя мкодо в юго-восточной части острова, живущее среди холмов, покрытых густым девственным лесом. Мкодо — примитивное племя, не знающее одежды, и у них нет никакой религии, кроме поклонения священному дереву».

Лихе заявил, что мкодо жили в пещерах, вырытых в известняковых скалах. Это люди очень маленького роста, и лишь единицы среди них достигают высоты пяти футов.

На дне долины проводник Хендрик показал Лихе глубокое озеро. Тропа, ведущая от южного края озера, шла в густые джунгли. Их сопровождала толпа мкодо — мужчины, женщины и дети. Вдруг туземцы стали кричать: «Тепе! Тепе!». Хендрик резко остановился. Там, на небольшом обнаженном пространстве стояло толстое конусообразное дерево, похожее на ананас, высотой восемь футов.

Художественное изображение мадагасканского дерева или тепе (Тим Моррис)

Оно было темно-коричневого цвета, и его древесина выглядела твердой как железо. С вершины конуса до земли свешивались восемь листьев, похожих на висящие на петлях распахнутые двери. Каждый лист оканчивался острием, а поверхность каждого была покрыта крупными загнутыми шипами. Когда появился Лихе, эти листья необычайного зеленого цвета были неподвижны. Они свешивались безвольно и безжизненно, но явно обладали огромной силой.

Тепе! Мадагаскарское странное дерево

Из-под этих страшных листьев выделялась прозрачная и густая, наподобие патоки, жидкость. ПроводникХендрик сказал, что этот сок ядовит, и тот, кто его выпьет, вскоре уснет. Когда приносилась человеческая жертва, на дерево взбиралась женщина и выпивала сок. Если дьявол, сидящий в дереве, был в хорошем расположении духа, женщина потом могла живой спуститься с дерева.

Тем временем мкодо стали петь, чтобы умилостивить священное дерево. Их пронзительные крики становились все более дикими, а под конец мужчины копьями вытолкали вперед женщину. Ей ничего не оставалось делать, как медленно взобраться по стволу и встать на вершине конуса. Дерево выпустило свои усики или щупальца, которые обвились вокруг нее. «Тсик! Тсик! Пей! Пей!», — кричали люди. Наклонившись, она отпила святой жидкости. Затем ожило все дерево, щупальца свернулись кольцами вокруг головы девушки как змеи.

Лихе продолжает: «И тут стали медленно подниматься большие листья. Тяжело, как стрелы подъемных кранов, они поднялись вверх, и закрылись на жертве с силой гидравлического пресса с безжалостностью орудия пытки. Еще мгновением позже, глядя, как эти огромные листья все плотнее прижимаются друг к другу, я увидел стекающие по дереву потоки паточной жидкости, смешанной с кровью жертвы. При виде этого толпа дикарей вокруг меня пронзительно завопила, обступила со всех сторон дерево, стала обнимать его, и каждый — чашкой, листьями, руками или языком — набрал достаточно жидкости, чтобы обезуметь и прийти в неистовство. Затем последовала абсурдная и отвратительная оргия, которая перешла в исступление. В конце концов Хендрик поспешно утащил меня прочь в укромное место в лесу, чтобы спрятать от этих озверевших людей. Дай бог вновь не увидеть подобного!».

Лихе добавил, что листья дерева сохраняли свое вертикальное положение в течение десяти дней. Затем он увидел, что они вновь опустились вниз, а у подножия дерева лежал череп.

Не вызывает сомнений, что до Лихе дошли слухи о дереве-людоеде, но что побудило его написать эту страшную историю, лучше известно ему самому. Возможно, это была простая мистификация, но я думаю, что он надеялся завоевать репутацию первооткрывателя. Ясно, что он сам не видел того, что описывал. Он перестарался с рассказом о приношении человеческой жертвы. Ученые могли бы поверить менее драматической истории о странном дереве, у корней которого разбросаны кости. Но сцена с жертвоприношением выдала Лихе как лжеца.

Было множество сообщений, как бы продолжающих историю Лихе, и в разных частях света существует множество ее вариаций. Передо мной лежит вырезка из лондонской газеты за февраль 1924 года, где описывается испытание, выпавшее на долю двух ботаников Жозефа Вилларё и Жоржа Гастрона, которые собирали образцы растений в болотах в сорока милях от Нового Орлеана. Они неделю блуждали по топям, а затем выбрались на небольшой островок, где у самой воды росло таинственное растение, не известное науке. Оно было похоже на серую пальму. Вилларё привлекли душистые желтые цветы, которые росли около ее основания, и он уже было собрался сорвать их, как вдруг несколько листьев этого неизвестного дерева схватили его и потащили к главному стволу. Затем в него вонзились шипы, которые схватили его так крепко, что он не мог пошевелиться. Гастрон с топором бросился на помощь, и в конце концов Вилларё был освобожден. Затем они заметили, что несколько мелких животных — белок и кроликов — было поймано деревом и сжато в его смертельных объятиях. Гастрон говорил, что после удара топора растение стало корчиться в агонии, а из ран выступил красный сок, напоминающий кровь.

Абориген спасает незадачливого европейца

Лондонская «Дейли кроникл», опубликовавшая эти фантастические россказни со ссылкой на информационное агентство (не «Рейтер», спешу добавить) снабдило свое сообщение серьезным примечанием, в котором говорилось: «Плотоядные растения отнюдь не редки. Такие растения встречаются в тропиках повсюду, всегда на болотах и топях».

Это сообщение побудило журналиста Артура Р. Эмори признаться, что он первым написал историю о дереве-людоеде в Индии, дождливым днем 1894 года. (Вероятно, он не знал о более ранней попытке удивить публику Карла Лихе.) Эмори с друзьями разговаривали о «растении-кувшине», которое, как они видели, ловит насекомых; и Эмори пустился в фантазии о том, что может случиться, если такой «кувшин» вырастет до гигантских размеров.

Он описал участника экспедиции, отправившейся за орхидеями, который оставил основную группу и пошел на поиски пропавшей собаки. В конце концов он нашел своего терьера сжатого резинистыми щупальцами огромного растения. Он обрезал ножом одно щупальце за другим, но в это время остальные щупальца стали обвивать его самого. В конце концов охотник за орхидеями из рассказа Эмори был безжалостно сдавлен до смерти. Другие участники экспедиции неделю спустя обнаружили его скелет, лежащий рядом со скелетом его собаки.

Это был чистый вымысел, но после того, как история была опубликована в бомбейской газете, животрепещущий рассказ пошел гулять по всей Индии уже как подлинный. Некоторые газеты придумали свои подробности, чтобы добавить рассказу правдоподобия. История дошла до Австралии, Дальнего Востока и Канады, становясь все длиннее и богаче деталями по мере продвижения через моря и границы. Наконец она достигла Англии, и Эмори был ошеломлен, когда прочел очередную версию, где содержались имена охотников за орхидеями и подробности их биографий.

«Не говорите мне о чудовище, созданном Франкенштейном, — заявил Эмори, — Франкенштейн был жалким любителем».

Сэлмон Чейз Осборн, американский путешественник и член Мальгашской академии, отправился в 1924 году в леса Мадагаскара, чтобы расследовать происхождение легенды, и пришел к следующему выводу: «Я не знаю, существует ли на самом деле это кровожадное дерево, или же эти леденящие кровь истории о нем являются чистым вымыслом. Но почему такое дерево не может существовать? Все люди, с которыми я встречался, будь то хува, сакалава, сиханака, бецилеу[26] — от всех них я слышал истории и предания. Я прошел тысячу миль вдоль и поперек острова. Некоторые миссионеры говорят, что этого дерева не существует, но они не едины в этом мнении. Некоторые миссионеры говорили мне, что они не могут понять, как все эти племена могут так искренне верить в его существование, если под этим нет каких-то реальных оснований».

Капитан Л. Р. де ла Херст, бывший офицер Индийской армии, который много путешествовал по Мадагаскару, объявил в 1932 году в лондонской газете, что он собирается возглавить экспедицию на западное побережье Мадагаскара с целью найти дерево-людоеда. «Я могу сказать вам — оно действительно пожирает людей, — заявил капитан де ла Херст. — Его местонахождение держат в строгой тайне, и туземцы не особенно склонны показывать место, где оно растет. Вожди говорили мне, что дереву приносят жертвы, и я надеюсь заснять церемонию на кинопленку. Но я не собираюсь много рассказывать об этом, дабы не выглядеть еще одним де Ружмоном[27].

Капитан де ла Херст тем не менее сказал достаточно, чтобы возбудить мой интерес, и я очень внимательно следил за результатами его экспедиции. К сожалению, больше ничего о ней я не услышал.

Покойный Оуэн Летчер, известный южноафриканский специалист в области горного дела, поехал в 1935 году на Мадагаскар по финансовым делам и решил всерьез заняться там деревом-людоедом.

Среди тех, кто снабдил его информацией, был Майлс Кэррол, австралийский горный инженер, который проработал на Мадагаскаре более тридцати лет. Кэррол сказал Летчеру, что колдун предлагал ему отвести его в долину, где росли два таких дерева. За это необходимо было одарить колдуна несколькими зебу, но он намеревался принять подношение, когда у него будет время. По-видимому, он так и не сделал этого. Ибо это было последним упоминанием о поисках загадочного явления.

Согласно одной из теорий, которую я упоминаю только из-за ее романтичности, дерево-людоед было выдумано пиратами Индийского океана — Киддом и другими — когда они создали на Мадагаскаре свою республику. Они не желали, чтобы кто-то вторгался в их убежище и, возможно, нашел бы их сокровища, и они надеялись, что жуткое дерево оградит их от нежелательных посетителей. Я думаю, это был бы слишком изобретательный ход.

Теперь я должен сделать небольшое отступление, чтобы рассмотреть эту легенду, которая занимала меня в течение долгого времени, под другим углом. Три века назад на Мадагаскаре губернатором был Этьен де Флакур, опубликовавший книгу, где описывал гигантскую птицу, которая откладывала огромные яйца. Эта птица напоминала рухх из «Тысячи и одной ночи», которая бросала камни в корабль Синдбада и потопила его, птицу, о которой Марко Поло говорил, что она может поднять в воздух слона. Флакур не утверждал, что видел эту птицу. Это была просто распространенная среди туземцев легенда, как и та, что касалась дерева-людоеда. Даже в то простодушное время, в XVIIвеке, нашлись многие, кто ставил под сомнение слова Флакура.

В начале прошлого века исследовавший Мадагаскар путешественник Сганзен обнаружил куски скорлупы огромного яйца и сделал с них зарисовки, которые отправил французскому натуралисту Жюлю Верро, оказавшемуся в то время в Кейптауне. Теперь мы, конечно знаем, что на Мадагаскаре обитала гигантская бескрылая птица, достигавшая двенадцати футов высоты и называвшаяся эпиорнисом, птица, которая просуществовала до двенадцатого века нашей эры. Она откладывала самые большие яйца, какие когда-либо находили на земле, яйца размерами три фута в окружности. Конечно, эпиорнис никогда не пожирал слонов, но это была птица, а не миф.

Есть ли действительно на Мадагаскаре дерево со смертельно опасными свойствами, существование которого, могло бы объяснить возникновение легенды о дереве-людоеде? Я думаю, что это возможно, и мое мнение опирается на необычную, но правдивую историю о яванском анчаре, антиарисе токсикарии, дереве, содержащем смертельный яд. Оно было описано Фриаром Одерихом в четырнадцатом веке, и с той поры распространились рассказы, будто смертельное дерево настолько опасно, что способно убить любого, кто спит в радиусе мили от него.

Вера в эти рассказы настолько укоренилась, что в 1837 году лейтенант-полковник У. Х. Сайкс, член Королевского Общества отправился на его поиски. Его проводники отвели его в долину скелетов, где среди костей были и человеческие черепа. Там же рос и анчар.

Сайкс попытался найти какие-то другие объяснения причины гибели людей и животных, и вскоре он нашел, что искал. Ява — эта страна вулканов, которые выделяют двуокись углерода. Собаки и куры, которых Сайкс оставил на ночь в этой отравленной долине, были на утро найдены мертвыми. В безветренную погоду газ скапливается в долинах. Туземцы в гибели людей и животных винили ядовитый анчар, а не газ.

Я думаю, что на Мадагаскаре может существовать ядовитое дерево, причем, возможно, в какой-то нездоровой местности, где часты безвременные смерти. Кости людей и животных, разбросанные вокруг таких деревьев, могли быть вполне достаточным основанием для появления легенды, которая до сих пор гуляет по свету, несмотря на все насмешки.

Кладбище слонов

Где бы вам не довелось охотиться на слонов, вы обязательно услышите неумирающую легенду о кладбищах толстокожих гигантов. Это огромное кладбище, где полным-полно слоновой кости. Ведомые инстинктом, толстокожие идут туда из последних сил, когда чувствуют приближение смерти.

Рассказы о «долине слоновой кости» я слышал в Южной и во многих частях тропической Африки. Группа охотников, разбивших лагерь в нижнем течении реки Сандис в Капской провинции вскоре после первой мировой войны, обнаружила ущелье, где был целый холм из слоновьих костей. Похожий «склад» костей и бивней эти же охотники нашли в местности, известной как Бусакс-Клуф на ферме Глен-Ролло в Тутаби. Туда издалека приходили туземцы, чтобы забрать крупные кости. Они размалывали их, смешивали с маисом и кормили своих детей полученной кашей, чтобы им передалась храбрость слонов.

В сороковые годы занимавшийся раскопками энтузиаст по имени Лауренсон привез меня к озеру Милнертон у побережья Столовой бухты и показал мне место, которое он назвал кладбищем мамонтов. Несколько лет он раскапывал бивни и зубы мамонтов в пригородах Кейптауна! Эти мамонты принадлежали к виду, известному ученым как архидискодонт гигантскому предку слона. Лауренсон заявил о существовании больших кладбищ доисторических животных, особенно слонов. Он полагал, что Столовая бухта когда-то могла быть озером, у которого водились эти необычные создания. Многие из них и погибли в лагуне Милнертон.

Стада слонов бродили по большей части Капской провинции, когда туда прибыли первые голландские колонисты, но уже через пятьдесят лет около их поселения был убит последний слон. Тем не менее еще в начале прошлого века можно было встретить стада слонов до пятисот голов в районе Грааф-Рейнета. Торговля слоновой костью процветала там и позже. Сотни слонов водились в лесах Книсны еще в 1876 году, и никто тогда не мог себе представить, что они окажутся на грани исчезновения. Так что легенда о кладбищах слонов стала частью преданий, которые окружали любой лес, где обитали слоны.

В этих легендах особенно привлекало меня то, что в них полностью верили Седоус и другие знаменитые охотники прошлого. Сегодня по-прежнему есть немало специалистов, которые вполне доверяют имеющимся на этот счет свидетельствам. Не так давно я с огромным интересом обнаружил, что такой придирчивый к фактам натуралист, как доктор Морис Бертон, приводил пример того, как слоны всю ночь тащили своего мертвого собрата через джунгли. Доктор Бертон изучил множество легенд о животных. Некоторые он посчитал за вполне достоверные. В основе всех лежали реальные факты.

Откуда берет свое начало эта самая стойкая из африканских легенд? Раннее свидетельство, которое мне удалось найти в литературе на этот счет, я обнаружил в работе Эндрю Бэттелла, англичанина, который путешествовал по Анголе в начале семнадцатого века. Бэттелл рассказывал, что португальцы находили в джунглях груды бивней. Возможно, это послужило отправной точкой для возникновения легенды, которую другие, с тоской думая о драгоценной слоновой кости, приукрасили в духе рассказов о сокровищах. С другой стороны, в основе этой легенды лежат и реальные факты, которые Морис Бертон нашел в стольких замечательных рассказах о животных.

Легенда о кладбищах слонов действительно основывается на двух хорошо известных фактах. Первый — это то, что туземцы до сих пор время от времени приносят неизвестно откуда большие партии ценных бивней, причем бивней, которые явно не были спилены у недавно убитых слонов. «Мы нашли их в буше», — говорят туземцы. Это их версия, и они придерживаются ее. Но ничто не заставит их показать белому человеку источник этих нескончаемых запасов.

Вторым неоспоримым фактом является то, что мертвых слонов, не считая застреленных или попавших в ловушку, находят очень редко. Сегодня слону спрятаться не так-то легко. Некоторые части Африки до сих пор кишат слонами, и их гигантские следы можно увидеть на расстоянии многих миль вокруг каждого водопоя, а стадо, бегущее вдоль линии горизонта, похоже на скорый поезд. Но мертвых слонов увидеть удается не часто. Слоны на свободе живут примерно пятьдесят лет, поэтому в очень больших стадах животное должно умирать примерно раз в месяц. Куда деваются умирающие слоны? Согласно легенде, они чувствуют, что приближается смерть. Издавая пронзительный предсмертный рев, они исчезают в тайной долине, где лежат, белея на солнце, огромные скелеты их предков.

Некоторый колорит этой легенде придает то, что когда слоны убивают человека, они зарывают тело под кучей травы. Этим как бы доказывают, что у таких умных животных может существовать свой собственный «похоронный ритуал». Некоторые охотники также имели возможность наблюдать, как самки слонов помогают своему вожаку-самцу, когда он ранен: вливают воду ему в рот, покрывают его ветками, чтобы защитить от жары и мух, охраняют тело в течение долгого времени после смерти.

Полковник Дж. Л. Ф. Туиди, бывший районный уполномоченный в Судане, предложил свое решение загадки, исходя из личного опыта. В его штаб-квартиру принесли для взвешивания и регистрации слоновую кость, и он заметил, что одна партия бивней сильно пострадала от огня. Он выяснил, что туземцы обнаружили стадо слонов на высохшем болоте. Они подожгли высокую траву вокруг стада, и все охваченные паникой слоны погибли за огненной стеной. Полковник Туиди предположил, что путешественник, набредший на кости такого стада много лет спустя, мог легко вообразить, что он наткнулся на кладбище слонов.

Сэр Уилльям Доуэрс, бывший губернатор Уганды, подсчитал, что в Африке каждый год естественной смертью погибает примерно две тысячи слонов. Он признал, что практически все те мертвые слоны, которых он видел, были либо застрелены, либо убиты копьем, либо попали в ловушку, либо упали с обрыва. Слоны, действительно, нередко становятся жертвами несчастных случаев со смертельным исходом. Не так давно в Северной Родезии[28] три слона были убиты ударом молнии. Другие погибали от укуса змей. Но, тем не менее, сэр Уилльям Доуэрс был противником теории о кладбищах… Он считал, что умирающие слоны исчезают под водой в реках и топях. И это предположение подтвердил инженер, который занимался подводными работами при строительстве моста через Голубой Нил в Хартуме. Он обнаружил целый слой слоновьих костей на глубине двадцать футов на дне реки.

Другие противники легенды о кладбищах говорят, что отсутствие мертвых слонов легко объясняется. Слабого, умирающего слона может свалить стая львов, а затем съесть его мясо. Потом приходят гиены, разгрызая и растаскивая даже крупные кости, и в конце концов их скрывает буйная растительность. Вдоль речных берегов в пиршестве принимают участие и крокодилы. Так толстокожего гиганта разрывают на части, и постепенно он вообще исчезает.

Карл Маух, немецкий путешественник и изыскатель 60-х годов прошлого века, прославившийся тем, что одним из первых поведал миру о руинах Зимбабве, наоборот, поддержал эту легенду. Он путешествовал по Бечуаналенду с туземным проводником, и они вошли в узкий клуф[29], который, расширившись, превратился в огромное глубокое ущелье. Оно на протяжении многих миль было усеяно костями, которые Маух определил как слоновьи. Но там не было бивней. Маух назвал это место слоновьим кладбищем Бечуаналенда.

Я не знаю, побывал ли кто-нибудь еще на этом кладбище после Мауха. Когда я в 1936 году был в Бечуаналенде с экспедицией, исследовавшей пустыню, я тем не менее слышал местное предание, которое связано с легендой о кладбище слонов. Говорят, где-то в Калахари есть огромный вулканический кратер[30], куда как в ловушку попадали люди, животные и фургоны. Немецкий охотник по имени Эрлангер говорил, что вместе со своим фургоном провалился в гигантский колодец. Он исследовал кратер и наткнулся на несколько скелетов слонов с бивнями. Вне сомнения, рассказ о приключении, выпавшем на долю Эрлангера, со временем был приукрашен, но в Калахари, действительно, полно подобных странных мест, так что кратер, может, и существует на самом деле.

Типпо Тиб, крупнейший торговец рабами с Занзибара, говорят, как-то обнаружил огромную «долину слоновой кости», куда уходили умирать тысячи восточно-африканских слонов. Британские власти предлагали заплатить ему десять процентов стоимости всей слоновой кости, если он покажет им местонахождение сокровищ. Но он не верил ни одному белому человеку и, как считали, унес эту тайну с собой в могилу. У Типпо Тиба был племянник Мохамед Абдулла, который был таким же негодяем, как и его дядя. В 1927 году Мохамед Абдулла поведал правительству Уганды историю о слоновой кости, которую спрятали задолго до белых людей. Он отказался сообщить какие-либо подробности, и сказал лишь, что слоновую кость дал ему умерший друг. Были ли эти сокровища Типпо Тиба? Мохамед получил требуемые гарантии, и сохранились документы, подтверждающие, что он передал властям более сотни великолепных бивней.

Майор П. Х. Дж. Пауэлл-Коттон, один из первых охотников в Британской Восточной Африке, уверял, что обнаружил подлинное кладбище слонов на землях народа туркана. «Я с удивлением обнаружил, что большая территория была усеяна останками. Когда лучи солнца прорывались сквозь облака, они ярко высвечивали кости, лежащие повсюду», — писал он.

«Мой проводник назвал это «местом, куда слоны приходят умирать», и уверял меня, что это не какая-то болезнь уничтожила огромное стадо, а просто слоны, чувствующие, что силы покидают их, специально преодолевают большие расстояния, чтобы сложить свои кости в этом месте. Эта долина хорошо известна туркана, которые регулярно наведываются сюда, чтобы забрать бивни».

Еще более убедительное свидетельство оставил майор Дж. Ф. Камминг, районный уполномоченный в Судане, который описал кладбище слонов в одном научном журнале всего несколько лет назад. Майор Камминг застрелил слона в стаде, которое паслось недалеко от верхнего течения Нила, и вернулся на следующий день, чтобы отпилить бивни. Но слон исчез. Он покоился под восемнадцатью дюймами грунта, а майор Камминг вокруг обнаружил следы бивней «могильщиков».

Как-то в годы второй мировой войны я пролетал на небольшой высоте над подлинным кладбищем слонов, и один из моих спутников, который исходил эти места, рассказал мне любопытную историю. Это было озеро Бангвеоло в Северной Родезии. Через дымовую завесу от лесных пожаров я увидел огромное таинственное озеро — тысячу шестьсот квадратных миль неглубоких вод и изменчивых фарватеров; уложенные бревнами тропы через болота; каноэ, огромные банановые деревья и заросли тростника; мириады птиц, уток, цапель, журавлей и аистов марабу.

Мне показалось, что я могу различить черных бабуинов, двигающихся по деревьям, но мой спутник сказал, что это пигмеи. Он показал мне их деревни, хижины на сваях на больших и малых островах посреди этих водных джунглей. И он сказал, что на Бангвеоло есть другие острова, где только слоны чувствуют себя как дома. Они были отрезаны от «большой земли» во время сезона дождей. Слоны рождались на этих островах и там умирали. Люди не осмеливались охотиться на них, так как камышовые заросли и непролазные чащи в этих убежищах слонов представляли опасность для человека. Где-то около западного берега Бангвеоло, согласно местной легенде, находится кладбище слонов с огромным количеством слоновой кости. Я с интересом смотрел вниз на эти земли, где рождались и находили вечный покой слоны, и было жаль, что наш «Лоудстар» летел так быстро. Это была одна из тех дразнящих, мельком возникающих перед глазами картин, которые на мгновение дает возможность увидеть самолет, чтобы тут же унести прочь. Единственно, что можно сказать наверняка: слабый, умирающий слон испытывает страшную жажду. Поэтому многие слоны в том или ином районе идут в свой последний час по одной и той же тропе, самой короткой тропе, которая ведет к воде. Напившись последний раз в жизни, огромные животные, вероятно, тонут в болотах и заводях, которые становятся кладбищами для целых стад. Так они и исчезают, пока однажды в результате сильной засухи не обнажатся скелеты и бивни. «Он ушел умирать в одиночестве, — говорят туземцы, Когда старый и хорошо известный им самец исчезает в конце концов с их племенных земель. — Откуда мы можем узнать, куда он ушел?».

Возможно, это миф, но мне хочется думать, что груда скелетов в Долине Слоновой Кости становится год от года все больше…

Бросающие кости

«Gooi kookwater waar daar goeleru is». Да, в этой африканерской поговорке есть большая доля мудрости. «Плесните кипятка туда, где есть колдовство». Большинство тех, кто «бросает кости» и занимается другими видами черной магии, это мошенники. Кипяток превращает многих духов в обычных ошпаренных людей.

Тем не менее все больше ученых теперь признают, что человеческий разум способен на такие подвиги, которые невозможно объяснить никакими законами. Существование телепатии уже было доказано профессором Райном. Существует также масса свидетельств в пользу ясновидения — способности видеть вне пределов обычного зрения.

Проявление этих способностей не ограничивается только белыми людьми, исследуемыми в лабораторных условиях. В Южной Африке существовали «долосгуйеры» — люди, которые бросают кости — за тысячи лет до того, как там появился первый белый человек. Это загадочное искусство пришло из пещер Европы с бушменами и было передано готтентотами.

Я как-то наблюдал за этим магическим ритуалом, который исполнял старый чистокровный готтентот вдали от цивилизации. Вместо костей он пользовался овечьими внутренностями, и предсказал мне счастливое и удачное путешествие, наподобие того, что говорят наименее изобретательные предсказатели в европейских городах. Это ничего не доказывало, и я часто жалею, что я не придумал тогда, как бы устроить строгую проверку способностей того старика и заставить его отработать полученный им от меня табак. Однако я слышал много рассказов о способностях «долосгуйеров», и некоторые из них выглядят вполне правдоподобными.

Как правило, кости для гадания берутся из позвоночника некоторых мелких животных, но, бывает, используют рога и копыта. Некоторые колдуны предсказывают будущее с помощью четырех костей, другим их требуется в десять раз больше. Для той же цели могут служить кусочки слоновой кости и косточки дикорастущих плодов. Вы разглаживаете песок, дуете на кости и бросаете их перед собой как игральные кости, и они образуют собой какой-то рисунок. Обычно кости используют, чтобы найти пропавший скот, хотя причина смерти и болезни также может устанавливаться с помощью костей. В дикой местности «долосгуйер» предсказывает и удачную охоту. Бушмены полагаются на кости чуть ли не каждый день в своей жизни, и иногда бушмен может беспокойно подняться посреди ночи и посоветоваться с костями, нет ли поблизости львов.

Преподобный С. С. Дориан, который очень хорошо знал обитателей Калахари, провел целое исследование искусства бросания костей. Он сказал, что лишь единственный раз в жизни встретил в пустыне женщину, которая умела пользоваться гадальными костями. Это почти исключительно мужское занятие.

Вскоре после первой мировой войны двое констеблей полиции Юго-Западной Африки как-то преследовали угонщиков скота в районе Гобабиса, когда им повстречалось стойбище бушменов. Низкорослые бушмены были настроены дружелюбно, и констебль Энтони Пеброу дал им табака. На следующий день старый бушмен предложил «бросить кости» и таким образом «увидеть», чем закончится их погоня. Пеброу был настроен скептически, но согласился.

«Я вижу, как вы входите в большие заросли, когда солнце едва встало, — объявил бушмен, изучая расположение костей. — В том месте много бушменов. Будьте осторожны: я могу видеть стрелу, втыкающуюся в живот вашей лошади».

Размышляя над этой ободряющей информацией, Пеброу поскакал дальше со вторым полицейским и цветными проводниками. На следующий день на рассвете они действительно попали в полосу густых зарослей, и Пеброу заметил несколько бушменов, бегущих в укрытие. Он поскакал галопом за ними буквально под градом отравленных стрел. Одна стрела скользнула по шлему Пеброу. Вскоре после этого его лошадь рухнула на землю и умерла. Пеброу обнаружил стрелу.

У Пеброу были и другие возможности познакомиться с «долосгуйерами», поскольку он заинтересовался этим искусством и никогда не пропускал случая проконсультироваться с ними. Одно предсказание, поразительное по своей точности, было сделано вскоре после того, как он обручился. Он и его невеста встретили старого пастуха-готтентота, и Пеброу попросил его погадать для них на костях. «Кости упали в разные стороны, — сказал пастух. — Вы никогда не поженитесь», так оно и вышло.

Л. Р. Брейтенбах, прокурор в трех провинциях Южно-Африканского Союза, не раз имел дело с «долосгуйерами» и признался, что часто они ставили его в тупик. Он считал, что самыми искусными были представители народности шангаан из Трансвааля. Когда кто-либо обращался к одному из них, он называл свою цену, говорил клиенту, в каком кармане у того лежат деньги и часто даже описывал цель его визита.

В 1919 году, когда Брейтенбах работал в дистрикте Бетал, он отправился к «долосгуйеру» с фермером, который во время пахоты потерял четырех волов. Старый «долосгуйер» Яннезайне описал четырех пропавших волов и посоветовал искать их «в стороне, где восходит солнце, у тропы, что около двух гор». Конечно же, там и паслись заблудившиеся волы.

Самая драматическая встреча у Брейтенбаха произошла в северном Трансваале, когда девушка обратилась к колдуну по имени Джилонго с просьбой бросить кости. Она временно работала машинисткой, так как машинистка, работавшая в суде постоянно, была в отпуске в Дурбане. Они заперли дверь, чтобы судья не смог их застать за занятием черной магии, а затем Джилонго изложил свое мнение.

«Девушка сидит не на своем собственном стуле, а на чьем-то чужом месте, — начал Джилонго. — Владелец этого стула сейчас находится где-то около большой воды. Я думаю, она больна. Она такая белая. Это нехорошо».

Когда «долосгуйер» говорит, что он закончил, он обычно не разрешает задавать вопросов, и Джилонго было невозможно заставить продолжить. Вскоре после этого из департамента юстиции пришла телеграмма, где временно нанятой машинистке предлагалась постоянная работа. Девушка, находившаяся в Дурбане, уволилась из-за смерти своей матери.

Совпадение? Возможно. Но есть другая история, которую должны помнить многие бывшие солдаты, побывавшие в Тобруке. Солдат-зулу бросил кости 20 июня 1942 года, незадолго до германского наступления, и предсказал поражение. Все подробности были проверены и записаны преподобным Джеймсом Чаттером, старшим капелланом Второй Южноафриканской дивизии. (Я летел на Ближний Восток на том же самолете, что и Чаттер, но я избежал участи попасть в плен.) Тот зулу заявил: «Придут Мкизе и изгонят всех нас отсюда». Солдаты-африканцы словом «Мкизе» (возможно, оно произошло от слова «Мкайзер» в годы первой мировой войны) называли немцев. В то время, как произносилось это пророчество, Тобрук считался неприступным, но еще до зари эта крепость в пустыне пала.

Те, кто изучает историю зулусов, могут вспомнить знаменитый случай, когда это чудовище Чака тихо убил ночью свою мать[31].

Затем он собрал всех «долосгуйеров» и попросил их найти убийцу. Колдуны назвали несколько имен, но в конце концов один опытный старик прошептал с уважением: «Нкосинкулу, ты убил ее сам». Чака велел казнить лживых пророков, а того старика назначил своим предсказателем.

Чака Зулу (1787–1828) Зулусский правитель, самый известный полководец Чёрной Африки XIX столетия

Покойный ныне полковник Х. Ф.Трью из Южноафриканской полиции, один из тех людей, которые снабжали меня самой ценной информацией, рассказывал, что он специально изучал методы «долосгуйеров». Он считал, что многие проявления их искусства можно объяснить хитрой системой осведомительства, ибо у этих людей есть повсюду свои шпионы. И, тем не менее, были случаи, которые полковник Трью был не в состоянии объяснить.

В начале нашего века в Габероне Трью встретил «долосгуйера» и услышал настолько поразительную историю об этом африканце, который решил проверить ее во всех подробностях. Говорили, что «долосгуйер» бросил кости для майора Берда в то время, когда войска под командованием полковника Пламера продвигались к Мафекингу, стремясь снять осаду с города[32]. Майору было очень сложно заставить «долосгуйера» сообщить то, что показали кости, но под нажимом африканец сказал, что увидел майора Берда лежащего мертвым, лицом вниз, с девятью пулями в теле. Он описал и местность: песчаную прогалину, окруженную зарослями.

Капитан «Пагги» Мэннинг из Южноафриканских полицейских сил, а позже командующий лагерем по подготовке полицейских, подтвердил все, что рассказывалось в этой истории. После сражения у Раматалабамы майора Берда нашли в точности в таком положении, как сказал «Долосгуйер»: лицом в песок с девятью пулями в теле.

В области телепатии многие тысячи примитивных туземцев проявляют необъяснимые способности. Один мой друг вырос на ферме в Южной Родезии. Его семья покинула это место в 1927 году, но ферму так и не продала. Двадцать два года спустя его брат, не сообщив об этом заранее, вернулся обратно, и разбил лагерь у разрушенного дома, желая оживить воспоминания детства. Только он расположился, появились три пожилых туземца и поприветствовали гостя. Это были бывший повар, слуга и главный пастух. «Как поживает молодой хозяин?» — поинтересовались они, сияя от удовольствия.

Молодому хозяину пришлось потратить немало времени, чтобы выяснить, как они узнали о его появлении. Они пришли из резервации, находящейся довольно далеко от этого места, и никто не мог сообщить им, что один из членов семьи возвращается на покинутую ферму. Они не могли объяснить этого. «Мы знали, — отвечали они на все вопросы. — Мы знали».

Мой друг полковник Трью подробно и со всеми необходимыми ссылками записал один случай во время восстания зулусов 1906 года. Трью разговаривал с сыном сэра Теофила Шепстона на ступенях Преторийского клуба, когда мимо проходил старый зулус. «Есть ли сегодня какие-нибудь новости из Зулуленда?» — спросил Шепстон. Зулус ответил, что предыдущим вечером произошло сражение в ущелье Моме, что предводительвосстания Бамбата убит, а его импи были полностью разбиты. Трью сразу же пошел к правительственному чиновнику, который следил за ходом этого восстания, но тот ничего не знал. Но спустя два часа телеграмма от губернатора Наталя подтвердила рассказ зулуса.

Говорят, что смерть генерала Гордона в Хартуме обсуждалась на базаре в Момбасе и других местах, лежащих более чем в двух тысячах миль к югу, уже на следующий день. Во время любой африканской кампании новости разлетались по континенту подобным же таинственным образом. О восстании Лобенгулы в 1893 году стало почти мгновенно известно туземцам на обширных территориях Южной Африки.

Ныне покойный Оуэн Летчер, южноафриканский писатель и путешественник, часто рассказывал о происшествии, случившемся с ним самим во время путешествия по дикой местности в северо-восточной Родезии в 1911 году. Он находился среди людей из племени ванда, и как-то ночью услышал стенания женщин. Они сказали ему, что их мужья, служащие в частях Королевских африканских стрелков в Сомали, были только что уничтожены в бою. Через шесть недель Летчеру подтвердили этот рассказ.

Возможно, самый знаменитый случай телепатии у туземцев произошел во время англо-бурской войны, когда большое число бурских военнопленных находились в лагере на острове Святой Елены в тысяче семистах милях от Кейптауна. А. Дж. Уилльямс, служивший тогда в Королевском армейском медицинском корпусе, оставил запись об этом случае, а люди, которые могут подтвердить его отчет, еще живы до сих пор.

Как-то перед утренней зарей Уилльямс услышал, как бурские пленные в лагере Дэдвуд поют, согласно обычаю, гимны. Затем пение прервалось, и он увидел, что они разбились на группы и что-то возбужденно обсуждают. Флаг над лагерем был приспущен. Уилльямс спросил их, что случилось. Оказывается, их слуги-африканцы (которые вместе со своими хозяевами отправились в ссылку из Южной Африки) сказали им, что умерла жена президента Крюгера.

Комендант лагеря позвонил по телефону на телеграфную станцию около Джеймстауна, но такого сообщения не поступало. Немного позже тем же утром пришла, однако, телеграмма, подтвердившая информацию о смерти госпожи Крюгер.

Африканские русалки

Хотя я и не верю в существование русалок, я видел подлинных живых созданий, похожих на русалок, и откровенные подделки, созданные человеком, так что могу понять, как эта легенда возникла. Моряки упоминали о встречах с русалками еще тысячи лет назад. Изображение типичной русалки появилось еще на финикийской монете. А млекопитающие отряда Sirenia плавали тысячами в Мозамбикском проливе и других африканских водах.

Я думаю, что ученые пребывали в романтическом настроении, когда они окрестили восточноафриканских дюгоней и ламантинов Западной Африки именем пусть и мифических, но прекрасных морских сирен. Теперь признано, что у этих странных млекопитающих нет

близких родственников в океане. Но их кости, зубы и молочные железы, расположенные рядом с передними конечностями, дают возможность поместить их при классификации ближе к слонам, чем к каким-либо другим животным. Они, безусловно, не состоят в родстве с китами или тюленями. У дюгоней-самцов есть бивни. Похоже, что сухопутный вид когда-то очень давно разделился, и одна из его ветвей ушла в море, положив начало истории о русалках.

На близком расстоянии вы не обнаружите особенного сходства между Sirenia, животными отряда морских коров, и русалками. Sirenia — некрасивое, серое, торпедообразное млекопитающее, размером немногим больше человека. Но с расстояния, тем не менее, самка дюгоня с детенышем у груди, поднявшаяся над поверхностью воды, однозначно производит впечатление типичной русалки. Они держат детенышей у своей, очень напоминающей женскую, груди с помощью плавников. Вот вам и вполне правдоподобное происхождение истории, приукрашенной людьми, бороздящими моря на протяжении веков. (Христофор Колумб был первым моряком, который описал ламантина: «В заливе у берегов Эспаньолы я видел трех сирен, но они даже на самую малость не были столь же прекрасны, как у старого Горация…»)

Устроители дешевых зрелищ, шоумены, эксплуатировали неиссякаемый интерес (и веру?) людей к русалкам, и выставляли на обозрение чучела дюгоней и другие еще более фантастические диковинки. Некоторые из подделок были сделаны так искусно, что их очень трудно было распознать до тех пор, пока на помощь ученым не пришли рентгеновские лучи. Доктор Грэхэм, работавший хирургом в Сьерра-Леоне, имел возможность увидеть наиболее правдоподобную русалку, созданную во Фритуане хитроумным африканцем-ремесленником. У нее было небольшое мумифицированное тело, которое удивительным образом напоминало человеческое, и рыбий хвост. Секрет состоял в том, что в ней были соединены скелет обезьяны с костями и хвостом рыбы, причем с таким мастерством, что никто не смог сказать, где кончается обезьяна, а где начинается рыба. Египетские мошенники добивались того же эффекта, используя обезьяну и нильского окуня.

Барнум, шоумен, который имел славу человека, способного «облапошивать простофиль каждую минуту», однажды умудрился собрать тысячи людей поглазеть на «африканскую русалку». Он отпечатал девять тысяч рекламных афишек, на которых была изображена молодая женщина с распущенными волосами. Но когда простофили заплатили за вход, они увидели лишь черную страшную иссохшуюся рыбину около трех футов длиной и настолько деформированную, что и натуралист не смог бы определить ее вид. С другой стороны, у впечатлительных людей могла создаться иллюзия, что у нее вид получеловека. Раньше поддельные русалки были известны как «Дженни Хэнивер», и на самом деле представляли из себя скатов с цветными стеклянными глазами.

Я помню двух прекрасных дюгоней, которых выставляли под видом русалок на старом пирсе у Эддерли-стрит в Кейптауне лет тридцать назад. Они попались в сети рыбака-грека у острова Иньяка в заливе Делагоа[33] — сначала самка, которая кричала низким голосом, а затем, несколько месяцев спустя — самец-дюгонь.

Это считалось редкой поимкой, так как дюгоней нечасто можно встретить в местах, расположенных так далеко на юге. Рыбак, Д. Леванос, забросил занятие рыбной ловлей и отправился в турне со своими русалками обоих полов, посчитав это более легким и выгодным делом. В Красном море, у берегов Кении и вокруг Коморских островов дюгони все еще встречаются в изобилии. Когда-то воды Красного моря и Индийского океана у побережья Восточной Африки кишели ими, но из-за неограниченной охоты их стада сильно поредели, и дюгони находятся под угрозой полного уничтожения.

Аден всегда славился своими русалками. Мне, правда, говорили, что чучела дюгоней там теперь уже не в моде. Туристов везут посмотреть на живых смуглых русалок привлекательного телосложения. Дамочка соскальзывает в воду до того, как посетители имеют возможность внимательно рассмотреть ее хвост, и решительно уплывает прочь. Но она вновь оказывается на своем «насесте», расчесывая темные волосы, к тому времени, как следующая группа туристов заплатит за вход в домик на берегу, где она обитает.

Русалка из Адена

Меня очень заинтересовало в мае 1931 года сообщение о странном существе с человеческой головой, обнаруженном в лагуне Ленгебан в бухте Салданья[34]. Джо Флорентино, капитан катера «Мария Салу», был первым, кто его заметил. Он и его команда были уверены, что это был не тюлень. Они не могли ошибаться в этом, так как в Салданье тюленей можно встретить каждый день. Это было животное, какого они до этого никогда не видели.

К сожалению, в Южной Африке необычных и интересных животных всегда пытаются убить: та же участь постигла и необычного гостя лагуны. Сначала рыбаки ранили его гарпуном, а затем подошел еще один корабль с вооруженными людьми, и пуля попала ему в голову. Несмотря на эти раны, странный гость ушел под воду и скрылся, но до этого один из охотников по размерам, морде и необычному раздвоенному хвосту смог идентифицировать его как дюгоня.

Дюгонь обитает в теплых водах, омывающих Африканский континент с востока, и в анналах естественной истории не найти упоминаний о дюгонях в Атлантике. То, что дюгонь преодолел холодные воды вокруг мыса Доброй Надежды, было сенсационным событием, и музейные работники должны были сожалеть о потере этой особи. Он заслуживал того, чтобы найти убежище в бухте Салданья. Морская трава, которой питаются дюгони, в больших количествах растет в бухте, и гость издалека, должно быть, наслаждался там едой. Кстати, эта травяная диета является еще одним отличием между Sirenia и другими морскими млекопитающими, которые питаются рыбой и планктоном.

В неволе живых дюгоня или ламантина можно увидеть редко. В разное время несколько ламантинов попадали в Лондонский зоопарк, но лишь один из них прожил там до трех лет. Двух дюгоней привезли в 1958 году рыбаки в Малинди, кенийский курорт на берегу Индийского океана, и несколько дней они провели в плавательном бассейне гостиницы. Их засняли на пленку, а затем отпустили в целости и сохранности на волю. Как правило, робкие дюгони умирают от страха вскоре после того, как попадают в сети. Самка, у которой отняли её малыша, тем не менее не проявляет страха и плавает вокруг лодки, издавая жалобные крики.

Мясо дюгоней имеет очень приятный вкус, и у него нет запаха рыбы. Жир дюгоней высоко ценится как средство для лечения легких, бронхиальных заболеваний и ревматизма. Он обладает всеми свойствами рыбьего жира, но вкус у него гораздо приятнее. Применение находит и кожа дюгоней, и некоторые авторы утверждают что скиния библейских израильтян была покрыта шкурами дюгоня. Поэтому дюгоню грозит уничтожение, несмотря на усилия многих правительств.

На открытке — две дюгони, пойманные в Адене, Йемен. Ламантины и дюгоны, семейства сирен, были источником легенд про русалок. Их тонкие, веретенообразные тела могли быть ошибочно приняты за силуэты русалки. В 1403 году Христофор Колумб сообщил, что встретил русалок. Но моряк не нашел этих существ такими прекрасными, как ему говорили, даже если у их лиц были человеческие черты

Ламантины встречаются в реках и прибрежных водах по обе стороны Атлантики. У них отсутствуют усы, имеющиеся у дюгоней, их хвосты закруглены и сами они размерами немного меньше. Но это единственные существенные различия. Западноафриканские ламантины сумели пробраться в глубь континента вплоть до озера Чад, вне сомнения, породив слухи о русалках в Сахаре. Передние лапы, или плавники у ламантинов имеют когти и напоминают человеческую руку, так что название ламантина, данное от латинского manatus, вполне подходящее.

Ламантин в гораздо меньшей степени мореплаватель, чем дюгонь, и я был удивлен, услышав, как рыбаки с острова Святой Елены говорят о Мэнети-бее, заливе Ламантинов, когда я вышел с ними в море на ловлю тунца. Тем не менее я обнаружил Мэнети-бей около южной оконечности острова и решил заняться разгадкой тайны русалок Святой Елены.

Конечно же, архивы джеймстаунского замка[35] дали мне объяснение происхождения этого названия. Еще в августе 1682 года несколько «морских коров» было поймано в том месте, которое теперь известно, как Мэнети-бей. (Несколько лет спустя там был найден кусок серой амбры весом в 400 фунтов.) В те дни считалось, что латы из шкуры дюгоня или ламантина могут защитить от пистолетных пуль. Губернатор Святой Елены дал указание, чтобы в дальнейшем за право на ловлю «морских коров» взималась плата.

Пират Дэмпир слышал о «морских коровах» на Святой Елене и писал, что это его удивило. Он отмечал, что для них там нет подходящей пищи, и что из их описания он сделал вывод, что это, должно быть, морские львы.

Доктор Уолтер Генри, военный врач, который побывал на Святой Елене в начале прошлого века, доказал многими своими описаниями, что он был осторожным и точным наблюдателем. Он отмечал: «У нас на Святой Елене водились морские коровы. Trichechus Dugong, но они не были широко распространены. Когда мы как-то тихим вечером охотились с еще одним офицером у Баттермилк-Пойнт, мы случайно натолкнулись на одно животное, лежащее на низкой скале у кромки воды. Ну и ужасная и отвратительная тварь это была — по форме напоминала большого теленка с ярко-зелеными глазами размером с блюдце. Мы лишь успели бросить на него короткий взгляд, и оно соскочило в море».

Натуралист Лидеккер изучал имеющиеся свидетельства в конце прошлого века и пришел к выводу, что Святую Елену посещало какое-то морское млекопитающее, которое было «далеко не редким, хотя и никогда не встречалось там в изобилии». (В записях, которые я отыскал, о «морских коровах» упоминают в 1656, 1679, 1682, 1690, 1691, 1739, 1819 и 1910 годах.) Лидеккерзнал, что Святая Елена, остров, лежащий посреди океана, не самое подходящее место, где можно встретить ламантина. Он полагал, что там могли водиться дюгони, но подчеркивал, что в Атлантике дюгоней нет.

Немецкий натуралист фон Иеринг принял имеющиеся свидетельства в пользу ламантинов и заявил, что такое животное могло распространиться из Бразилии в Африку только вдоль побережья материка. Таким образом, Святая Елена когда-то входила в состав обширной части суши.

Эта теория входит в противоречие с прочно установившимся мнением, что Святая Елена — это древний вулкан, поднявшийся прямо со дна океана и не имеющий никакой связи с Южной Америкой и Африкой. Загадку ламантинов со Святой Елены скандинавский зоолог Мортенсен счел настолько важной, что тридцать лет назад посетил остров, чтобы на месте изучить проблему. Он считал немыслимым, чтобы ламантин мог покрыть 1800 миль по открытым океанским просторам от Южной Америки, или чтобы дюгонь преодолел 1 000 миль, отделяющие остров от Африки. Но он заинтересовался возможностью существования связи между частями суши в древности.

Мортенсен безуспешно искал ископаемые свидетельства. Он не смог найти и доказательств существования колонии тюленей и решил, что «морские коровы» и ламантины были, возможно, случайно оказавшимися там морскими львами с мыса Доброй Надежды. Тем не менее, он признал, что какой-то вымерший вид или род Sirenia мог сохраниться там в прошедшие годы. Вне сомнения, Мортенсен имел в виду третий вид из отряда Sirenia — стеллерову корову, которая была уничтожена примерно двести лет назад. Возможно, этот дотошный ученый пришел бы к другому мнению, если бы знал, что дюгонь может странствовать (или может быть снесен сильным океанским течением) так далеко от основных мест своего обитания — в воды южной Атлантики в лагуне Лангебан.

После изучения свидетельств, которыми еще не располагали в то время, когда такие высококвалифицированные натуралисты, как Лидеккер и Мортенсен, бились над загадкой, я пришел к выводу, что сирены вовсе не единственные из млекопитающих, которые случайно оказывались на Святой Елене. Корнуоллец Питер Мунди описал раненое чудовище, которое выбралось на берег в 1656 году у Чэпли-Вэлли: «Когда я дотронулся до него, животное подняло свою переднюю часть и разинуло на меня пасть с широкими и страшными челюстями. У него был желтоватый цвет и страшная наружность льва с четырьмя огромными зубами помимо волос, торчащих из носа, и усов. Оно было десять футов длиной». Мунди оставил рисунок, который запечатлел морского слона — точно такого, каких я не раз видел у побережья мыса Доброй Надежды. Морские слоны, действительно, иногда случайно попадают в более северные воды с Тристанда-Куньи и других субантарктических островов. Я не сомневаюсь, что некоторые из этих «морских коров», появление которых отмечали на Святой Елене, были морскими слонами.

Бывали ли дюгони на Святой Елене? Возможно. Историк со Святой Елены Дж. К. Меллис думал, что океан пересекали ламантины. Но такое путешествие слишком бы противоречило их известным привычкам, так что вероятность этого можно исключить. Но вот дюгони — это путешественники. Несколько дюгоней могли добраться до Святой Елены в те века, когда остров был заселен.

Многие мифы возникают вокруг животных отряда Sirenia и помимо легенды о русалках. Рыбаки с Коморских островов, где дюгони встречаются в изобилии, говорят, что в дюгонях живут души умерших, не умиротворенных жертвоприношением. Там же вы услышите древнюю историю о морской женщине с красивым телом и соблазнительным голосом, которая манит моряков навстречу гибели. По рассказам рыбаков, их предки однажды поймали настоящую русалку — наполовину женщину, наполовину рыбу.

Низкий свист дюгоней, издаваемый ими, когда они выдыхают через ноздри, по-прежнему напоминает нам историю Гомера о сиренах на скалах Сциллы, зовущих моряков на их погибель в водоворот Харибды.

Многие моряки с арабских парусников-доу Индийского океана верят в русалок. Их команды все еще повторяют легенду, что Аллах как-то застал двух любовников в каноэ и в качестве наказания превратил их в сирен.

Франсуа Валентин, голландский колониальный священник XVIII века, который оставил яркое описание Капской колонии, убежденно верил в существование русалок. Он видел «Zee Menschen» и «Zee Wyven»[36] у берегов Голландской Индии и писал: «Если какой-либо рассказ в мире и заслуживает того, чтобы в него поверили, так именно этот. Верит ли в него упрямый мир, сомневается ли — это ничего не значит».

Я остаюсь упрямцем и скептиком, и все же по-прежнему меня привлекают эти самые необычные из всех млекопитающих, Sirenia, которые заставили стольких людей поверить в русалок.

Примечания

1

Видимо, имеется в виду язык буров африкаанс — Пер.

(обратно)

2

Военный отряд у зулусов и матабеле. — Пер.

(обратно)

3

Одна из разновидностей полиции в Родезии. — Пер.

(обратно)

4

Скорее всего, автор имеет в виду муляж австралопитека. — Ред.

(обратно)

5

Район в Кейптауне. — Пер.

(обратно)

6

Вяленое мясо. — Пер.

(обратно)

7

Холм (африкаанс.). — Пер.

(обратно)

8

Имеются в виду Северная и Южная Родезия, ныне — Замбия и Зимбабве. — Пер.

(обратно)

9

Один из предводителей буров, переселившихся в 30-е годы XIX века из Капской колонии на север во время так называемого «Великого трека». — Пер.

(обратно)

10

Официальное название Республики Трансвааль. — Пер.

(обратно)

11

Один из крупнейших университетов ЮАР, расположен в Йоханнесбурге. — Пер.

(обратно)

12

Вождь зулусов. Потерпел сокрушительное поражение от буров в 1838 году. — Пер.

(обратно)

13

Так называется дно ущелья, куда низвергается вода Замбези с водопада. — Пер.

(обратно)

14

Солдаты-туземцы в колониальных войсках. — Пер.

(обратно)

15

Имеется в виду осада английских войск под руководством генерала Гордона в Хартуме в 1884–1885 годах во время махдистского восстания в Судане. — Пер.

(обратно)

16

Высохшее русло реки в Сахаре. — Пер.

(обратно)

17

Сегодня это принято называть ясновидением. — Ред.

(обратно)

18

Бур — скотовод, ведущий кочевой образ жизни — Пер.

(обратно)

19

Кочующие антилопы, — Пер.

(обратно)

20

Высохший ручей. — Пер.

(обратно)

21

Переселение. — Пер.

(обратно)

22

Переселение буров из Капской колонии на север в 30-е годы прошлого века. — Пер.

(обратно)

23

Старая индийская монета с изображением пагоды. — Пер.

(обратно)

24

Одной из центральных улиц Кейптауна. — Пер.

(обратно)

25

«Шлосс» по-немецки «замок». — Пер.

(обратно)

26

Названия этнических групп мальгашей. — Пер.

(обратно)

27

Мишель-Николя де Ружмон — французский писатель, автор невероятных историй (1781–1840). — Пер.

(обратно)

28

Замбия. — Пер.

(обратно)

29

Ущелье (африкаанс). — Пер.

(обратно)

30

См. главу «Алмазы Калахари». — Пер.

(обратно)

31

Совершенно необоснованное утверждение автора. Чака безумно любил свою мать, и когда она умерла от болезни и старости в далеком краале, прошел за ночь 70 километров. — Ред.

(обратно)

32

Имеется в виду осада бурами Мафекинга во время англо-бурской войны. — Пер.

(обратно)

33

Залив в Юго-Восточной Африке, на нем расположена столица Республики Мозамбик Мапуту. — Пер.

(обратно)

34

Залив на юго-западном побережье Африки, к северу от Кейптауна. — Пер.

(обратно)

35

Джеймстаун — административный центр британской колонии Святая Елена. Замком там называют здание, где располагается местная администрация. — Пер.

(обратно)

36

«Морских мужчин» и «морских женщин» (голл.). — Пер.

(обратно)

Оглавление

  • Тайны Берега Скелетов
  • Потерянные сокровища Лобенгулы
  • Королева дождя
  • Алмазы Калахари
  • Тайны водопада Виктория
  • Секрет Корнелла
  • Читающие по дыму
  • Оплот колдунов
  • Потерянная половина Каллинана
  • Никто не знает Сахары
  • Величайшее зрелище Африки
  • Сокровища в необычных местах
  • Барабаны Африки
  • Наука или колдовство
  • Секреты заклинателей змей
  • Замок в пустыне
  • Легенда о дереве-людоеде
  • Кладбище слонов
  • Бросающие кости
  • Африканские русалки Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

    Комментарии к книге «Тайны берега скелетов », Лоуренс Грин

    Всего 0 комментариев

    Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!

    РЕКОМЕНДУЕМ К ПРОЧТЕНИЮ

    Популярные и начинающие авторы, крупнейшие и нишевые издательства