«Третий пол. Катои – ледибои Таиланда»

Ричард Тотман «Третий пол». Катои — ледибои Таиланда

Я бы хотел поблагодарить этих людей за их помощь в моей работе: доктора Питчет Сайфана, доктора Сумитра Питифата, доктора Саран Винначамраса, доктора Прича Тиеутранона, доктора Шалардчая Рамитанонда, мистера Сурасак Суджайя, Мистера Синту Манпрасонга и Вагн Педерсена. Также библиотекам SOAS в Лондоне, Нельсона Хэйеса в Бангкоке и архивным библиотекам Брюсселя. Я очень благодарен Фелисите-Энн Холл, Хелен Дункан, Паулине Саттон и Бен Фостеру за их помощь в написании этой книги

Введение

В первый раз когда я остановился в Таиланде на длительный период, в 1998/99, я собирался путешествовать не как социолог, но скорее как турист. Десять лет назад я уже останавливался в Бангкоке на четыре дня на пути с Тайваня, и что-то в Таиланде, его людях и их образе жизни привлекло меня даже за это короткое время. С этих пор мои ответные визиты только подтверждали мнения многих других путешественников, что есть что-то притягательно странное в этой стране. Некоторые говорят что это в силу того факта, что Таиланд, он же Сиам как его раньше называли, — единственная страна в Юго-Восточной Азии которая сопротивлялась всем попыткам ее колонизации, поэтому получившаяся культурная целостность за прошедшие века наделила людей определенным чувством уверенности в себе. Не просто так Таиланд известен как «Страна Улыбок».

9 января 1999, Бангкок Пост, ежедневная газета печатаемая на английском языке, вышла со статьей, которая привлекла мое внимание своим заголовком «Розы Севера: Катои Университета Чианг Май». На первой странице была фотография двух привлекательных девушек одетых в традиционные тайские платья. Так сначала мне показалось. Статья начиналась:

«Суванна, учитель английского в университете Чианг Мая, помнит, что была ошеломлена «Имя в списке гласило «Сомсак», поэтому я рассчитывала увидеть мальчика. Вместо него свою руку подняла красивая девушка— для меня это было шоком!»

Статья описывала женскую общину катоев в университете, атмосферу терпимости по отношению к ним и различное, но в целом понимающее отношение к ним со стороны других студентов.

Я показал статью Хелен, моей спутнице в путешествии в то время, она бегло взглянула на нее и сказала что-то вроде «Да, очень красивые», и вернулась к своему завтраку. Когда я указал ей, что люди на фотографии были не просто девочками, она взглянула на меня с недоверием, схватила газету и прочитал статью целиком. Мы решили, что должны увидеть этих людей воочию, поэтому справились насчет шоу катоев в городке и в ту же ночь отправились посмотреть его. Эти кабаре широко освещаются в туристических книгах и рекламах как «шоу трансвеститов» или «кабаре трансвеститов». Однако, стало сразу ясно, что такое описание довольно ошибочно. Здесь было не представление геев, но что-то совсем другое, не имеющее аналогов на Западе; ничего даже отдаленно похожего. Мы оба почувствовали, что за внешне поверхностным внешним видом и блеском лежало что-то куда более серьезное и возможно глубоко укоренившееся. Могли ли эти исполнители и это кабаре быть современным отражением многовековых культурных традиций? И это стало началом моего интереса к этой загадочной мини-культуре и отправной точкой трехлетнего исследования, из которых более чем год я провел в Таиланде.

Частично из-за своего собственного интереса к личным интерактивным методам выполнения социального исследования, и частично с помощью удачи, мое мнение насчет катоев в Таиланде изложено в книге не в форме сухого социально-научного труда в общепринятом смысле. Скорее это попытка дать картину жизни этих людей и их места в тайской культуре после длительного проживания с ними и выслушивания того, что они рассказывают. Мой наставник и друг в Оксфорде, доктор философии Ром Харе, написал книгу «Объяснение Социального поведения». В этой книге есть глава названная «Почему бы не спросить их?» Согласно Харе, наилучший метод социального исследования — это когда тот, кто выслушивает, не отягощен багажом знаний по теме своего исследования, которые могут ему помешают. Встречаясь с людьми в их естественной обстановке повседневной жизни и записывая их биографии основанных на их воспоминаниях и историях, я надеялся достичь в некотором виде понимания культуры, так сильно отличающейся от моей. Я пользовался лишь минимум научных инструментов — только записной книжкой и карманным диктофоном.

Спустя два года после прочтения статьи в Бангкок Пост, я провел около шести месяцев в Таиланде, в течение которых я много путешествовал по стране. Мое исследование полагалось на наблюдение и интервью с катоями в Бангкоке, Хуа Хине (город в 300 км к юго-западу от Бангкока), Паттайе (главный туристический курорт в 150 км к юго-востоку от Бангкока), Хат Яйе (город на самом юге страны, вблизи границы с Малайзией) и на острове называемом Ко Самуи. Только двое из тех, кого я попросил, отказались дать интервью. Другие согласились в обмен за напиток или еду, или просто потому, что им нравилось рассказывать о себе. Эти интервью велись в основном на английском языке, мое понимание тайского языка на этом этапе было не более чем зачаточным. Не было назначенных мест, где проходили интервью. Как я полагал, в этом плане исследователю нужно было как можно ближе приблизиться к жизни этих людей. И все же во время интервью или ведении записей мне не удавалось сбросить видение «я и они» — свой неизбежный статус «чужого», себя как интервьюера-фаранга, моих интервьюируемых как субъектов или объектов исследования. Хотя априори не было причины не верить тому, что рассказывали люди, и создавалось впечатление, что они говорили открыто и честно, как мог быть кто-то абсолютно уверенным, что их истории были «искренними», а не приукрашенными или выдуманными в какой-то мере для западного Инквизитора?

Вернувшись в Англию, я твердо решил научиться говорить и понимать тайский язык. Поэтому когда я вернулся в Таиланд на свой третий продолжительный срок, я уже мог поддержать разговор на тайском и большую часть времени понимать, что было сказано и показывать, что я понял. Время и усилия что я потратил на изучение языка привели к важному прорыву в исследовании: тайская семья пригласила меня пожить сколько мне угодно в их доме. Их дочка была катоем (Акон, так звали ее в детстве, но Даенг — тем кем она стала позже), которую я встретил в одном из кабаре в городе. Это произошло благодаря сочетанию трех вещей — взаимного увлечения театром и танцами, естественной отзывчивости Даенг и ее открытого характера и моей способности говорить на сносном тайском — все это привело к такому добровольно предложенному приглашению, которое я сразу принял.

Другим плюсом, которым я мог воспользоваться в этой счастливой возможности, был большой запас времени. У меня оно было и поэтому я остановился в семье примерно на два месяца, едва встречаясь или разговаривая с другими фарангами все это время. По некоторым интересным причинам запрет на общение с другими фарангами был негласным условием при приглашении меня в дом, в котором жили Отец, Мать, Бабушка, Даенг и mat ban, горничная. Это был большой дом по тайским меркам, расположенный в состоятельном районе Чианг Мая, и в дополнение к обычной семье здесь был постоянный поток «дядей», «теть» и «двоюродных родственников». Я использую кавычки, потому что в Таиланде эти термины трактуются широко, часто относясь к близким друзьям, которые не являются родственниками по крови или со стороны мужа/жены. У Даенг было много друзей, большинство из которых были катоями, среди них была Мали. Другие два катоя жили в доме не на постоянной основе, а остальные были частыми гостями.

Скептик может возразить, что само присутствие постороннего человека в такой ситуации могло изменить ежедневные ритуалы и ход вещей и могло даже вызвать желание притворяться — например, преувеличивать истории и оценки. Но жизнь в доме выглядела в целом как нормальная. Отец был архитектором с неполной занятостью и экспертом по древним зданиям в юго-восточной Азии. Мать вела курсы по северо-тайской кухне и собиралась открыть пекарню в доме, а бабушка помогала mae ban по домашним делам, а в остальное время смотрела телевизор. Более того, будучи равноправным членом семьи, часто я мог осторожно проверять истории отдельных лиц на подлинность, слыша подтверждения у других членов семьи и друзей.

Меня радушно приняли в доме традиционным тайским гостеприимством, приглашая разделить то, что походило на банкет. Это не выглядело чем-то необычным, поскольку в большинство вечеров друзья Отца, в основном работающие люди и государственные служащие, садились за обеденный стол и наслаждались готовкой, за которую Мать пользовалась хорошей репутацией. Следующие месяцы я наслаждался тайской кухней, которой я никогда раньше не пробовал до этого. Мне показали мою комнату. В ней был маленький стол, с которого все убрали, чтобы я мог воспользоваться им для работы. Моей единственной жертвой стала определенная утрата личной свободы в том понимании, что как от члена семьи от меня ожидали, что я буду разделять пищу с семьей и в общем приму участие в семейной жизни. Еще от меня ожидали, что когда я не занят работой, я буду помогать Даенг как собеседник/учитель и помогу ей улучшить знание базового английского языка. Таковы были условия сделки. И конечно все свое время мне нужно было практиковать свой тайский. Даенг в это время выступала в двух шоу каждый вечер в разных частях города, так что все мои вечера, как и мои дня, были расписаны.

За эти месяцы, которые последовали, карманный диктофон, который я привез с собой, так и остался лежать нетронутым. У меня была уникальная возможность проникнуть в сообщество, которое было фактически закрытым для фарангов и на такой срок, на который я захочу. Поэтому я решил сначала воздержаться от задавания прямых вопросов, по крайней на первых порах, и позволить историям раскрываться за обеденным столом, в парке, в баре, на тренировках, в раздевалках…в любом месте, в естественное для этого время.

Шли недели, постепенно развилась искренняя дружба с членами семьи Даенг и со многими другими катоями, которые формировали экзотическую труппу исполнителей, с которыми я провел так много времени. Я знал, это займет время, чтобы завоевать доверие и уровень признания, который изменил бы мой статус как фаранга. Но у меня было время и язык, и я в конце концов занял это «привилегированное» положение, как отметил это один из профессоров Отделения Социологии и Антропологии в Университете Чианг Май. Это произошло в минибасе, мчащемся от одного театра к другому, набитом костюмами, головными уборами, стойками и дюжиной катоев, когда я отпустил плоскую шутку на тайском, которую они приняли с изумлением, и как говорится, я понял, что я «угадал». Поэтому я вскоре стал участником, к которому обращались за советом, мнением, доверяли тайну. Одна из небольших критик катоев основным тайским обществом — это то, что они говорят слишком много (phut mak). Вскоре я понял, что в этом была доля истины. Мои тщательные рассуждения о деталях своей научной методологии стали казаться чем-то странным сталкиваясь с бурными изливаниями речей этих людей. Я больше узнал о катоях за эти недели, чем я за предыдущие два года своей работы.

Когда это началось, столик, что семья так тщательно готовила для меня, едва ли уже понадобился мне. Как только я закрывал дверь и садился, появлялась бабушка с кофе и потоком слов северо-тайского диалекта, из которого я мало что мог понять. Потом появлялась Даенг и, заглядывая мне через плечо, просила помочь с произношением данного слова или другого и объяснить его значение. Потом я слышал, как меня зовут, потому что ужин готов.

До поездки в Таиланд в этом году (2000/1), я установил контакты по электронной почте с профессорами двух университетов — Thammasat в Бангкоке и в Чианг Мае — согласовал встречи с ними на кафедрах и поговорил с ними о предмете моего исследования. Я уже был в Университете Чианг Мая два раза и встречался и разговаривал с некоторыми профессорами на Кафедре Социологии и Антропологии. Мне показали различные библиотеки и сказали, что я могу свободно пользоваться ими и средствами кафедры в любое время. Спустя несколько дней в своем временном жилище, когда стало ясно, что в своем маленьком «кабинете» я не смогу позволить себе покоя, я объявил что часть дня я буду проводить в университете. Сначала это вызвало некоторое сопротивление, но я не собирался сидеть под «домашним арестом», чем это и являлось, поэтому я настаивал, что это было нужно для моей работы, потому что там были университетские библиотеки, которыми мне нужно было пользоваться (отчасти это было верно) и что таковы будут мои условия в распорядке дня. Очень скоро воцарилась рутина, которая всех устраивала, когда я проводил три дня в неделю, иногда четыре, в университете и вовремя возвращался домой, поспевая к изумительному обеду, разговорам с семьей и гостями и после этого к танцевальному представлению в самом городе.

Я наверное посетил сотню этих представлений, хотя директор постоянно менял программу и представлял новые номера. Местом для первого вечернего представления была маленькая сцена в большой огороженной местности внутри Ночного Базара. Время шоу, которое длилось чуть больше часа, начиналось в 8.30 вечера. Каждую ночь трое из нас, Даенг, еще одна танцовщица, которая жила в доме Даенг и я, прибывали в раздевалку, сидя сзади мотоцикла Даенг вовремя, чтобы подогнать костюмы и послушать короткий инструктаж от директора/хореографа о формате выступления, которое менялось каждую ночь, но была одинаковым в обоих местах. После шоу исполнители позировали для фотографий и чаевых. Ключевым исполнителям платили скромную зарплату в 2000 бат в месяц (около 35 фунтов) плюс чаевые, которые они могли заработать. Новичкам вовсе не платили зарплату и они целиком зависели от чаевых. Если ключевые исполнители были связаны контрактом — выступать каждую ночь два раза, неоплачиваемые танцовщицы не были обязаны так поступать, при условии что они предупреждают директора, что они не смогут выступить сегодня, чтобы он смог найти замену или изменить соответственно программу шоу. Однако, большинство неоплачиваемых исполнителей, включая Даенг и ее друзей, несмотря на ненадежные чаевые, которые они получали, танцевали большинство вечеров. Им нравилось танцевать и сильное чувство театрального товарищества связывало исполнителей вместе.

Второе выступление было на полуоткрытом месте менее чем в километре от Ночного Базара. Оно начиналось около 11 ночи. Персонал загружал, укладывал, перевозил и раскладывал костюмы, стойки, рассаживался сам и все это так искусно, что мы прибывали на второе место около 10 вечера, имея всего час в запасе. Мы проводили его в одном из баров вблизи раздевалки, сдвинув два или три стола вместе, чтобы всем хватило места. Для исполнителей это было чудесное время дня, полностью отведенное на сплетни. Даже когда начиналось шоу, те, кто не был на сцене или в спешке переодевался в костюм, с нетерпением возвращались к столам, не желая пропускать разговор, часто едва успевая пойти на сцену, иногда опаздывая со следующим номером. Покрытая сцена, также используемая для матчей по кикбоксингу, когда натягивались канаты вокруг периметра, стояла в центре открытая со всех сторон площади, окруженной барами и ресторанчиками. Общая обстановка была относительно неформальной и звуковая система не могла помешать приглушенному разговору между теми танцовщицами, которые не выступали непосредственно на сцене.

Добродушные шутки (по большей части), с хорошим чувством юмора продолжались еще и после шоу, когда танцовщицы переодевались из последних костюмов обратно в повседневную одежду. После этого некоторые из нас направлялись к другим барам или местам с живой музыкой, играющими смесь тайской и западной музыки, где мы сидели и разговаривали ночью. Так проходило постоянно и если настроение позволяло, они пускались в спонтанные танцы в вящему восхищению поздней клиентуры.

С моими научными инструментами ограниченными теперь записной книжкой, в которой я каждый день делал длинные заметки, было ли это полностью моим исследованием? Для тех, кто делает «срез жизни» внутри сообщества отличающегося от нашего, ничего не может быть лучше, чем на время стать частью этой жизни. Но танцовщицы кабаре представляли только одно выражение культуры катоев в Таиланде, хотя и самое важное. Катои повсеместны и их можно увидеть среди широкого спектра профессий. Они, если их можно грубо описать, имеют склонность к «артистичным» карьерам — дизайн костюмов, парикмахерство, фотография и шоу-бизнес — чем к научной работе или коммерции, но некоторые работают в офисах или занимаются административной работой.

К удивлению, группа, с которой я сблизился, оказалась по большей части равнодушной к истории катоев Таиланда. Задаваемые им вопросы об их мире только выявляли самые туманные варианты ответов вроде «мы всегда были в Таиланде» и «много много столетий назад» и т. д. Конечно, следы длинной истории этой субкультуры были в их праве-выбора, в повсеместности этих людей по стране и принятии (хотя не всегда одобрении) их тайцами с нормальной ориентацией, как части более широкой культуры и еще из-за самого понятия и происхождения слова «катой». Но было понятно, что полное понимание этой группы потребует некоторого исторического исследования. Мое задание окончательно стало ясным. В книге приведены в биографическом стиле повествования истории отдельных людей, которые по мановению судьбы стали моими друзьями, все это представлено с моей точки зрения, которую я выработал и я приоткрыл то, что находится за кулисами тайской истории, традиций и мифов.

Все повествования, приведенные в книге, правдивы с точки зрения опрашиваемых. Я признаю, что позволил себе маленькое художественное приукрашивание при реконструкции школьных лет трех главных героев, выдумывании диалогов, но истории их такие, какими они были рассказаны мне каждой из них. Фактические детали восстановлены с помощью учителей в средней школе и профессором университета Чианг Май. Описание людей и мест — подлинные, но некоторые места и имена людей были изменены по соображения конфиденциальности. «Объяснения» в моей части были сведены к минимуму — кроме, теории о роли катоев в религиозном порядке, приведенной в Главе 13, которая является чистым толкованием. Повествования, связанные с последствиями выбора в детстве, когда один выбрал проституцию и различные эпизоды в жизни людей — подлинные истории.

Общая информация и взгляд на катоев, записанный в этой книге — в основном результат интервью-бесед с 43 лицами в течении трех лет, со всеми из которых я встречался и общался больше чем один раз. 15 из них я знаю очень хорошо. Из них, пятеро стали длительными друзьями, среди них трое, чьи биографии появились как часть текста в книге. Поэтому, можно было сделать наброски и ключевые моменты в жизни только троих, потому что они стали (и остаются) моими друзьями и я заработал их доверие.

Нужно сделать сноску насчет значения термина катой. По причинам, которые я надеюсь будут очевидными из текста, здесь нет западных параллелей с ним и схожей категории людей в других странах, таких как аборигены Америки бердаши (berdache) и индийские хиджры (hijra). Это означает, что нет слова в английском языке, которое могло бы дословно перевести эти термины. Антропологи спорили насчет наилучшего объяснения этого термина, которое понятнее всего объясняло бы эту субкультуру, но которое в любом случае не было бы унизительным или снисходительным. Эти усилия привели к возникновению любопытных жаргонных слов, таких как «две души» или люди с «пограничным полом». Существует много обычаев и традиций среди стран юго-восточной Азии, которые несопоставимы с теми же обычаями в Западном мире, и катои являются одной из них. Кажется неправильным описывать их, используя западные термины, такие как «кросс-дрессеры»(носящие одежду представителей противоположного пола), «трансвеститы» или «геи». Даже недавно заимствованное слово «ледибой» туманно отражает историю этих людей и их традиционную роль в тайской культуре. Если для нас они представляют удивительный класс людей, понятный весьма смутно, для тайцев они веками являются и были знакомой частью повседневной жизни. Поэтому я везде, где возможно, решил сохранить оригинальный непереводимый термин, катой (примерно произносимый как kateuyee) и относить их к основному классу, частью которого они являются, «транссексуалы», «трансгендеры» или «третий пол».

Глава 1 Школа Nithi

Есть одна особенность насчет школы Нити, расположенной на окраине города Чианг Май, в северном Таиланде, которая четко отличает ее от любой школы на Западе. А именно, что из 1100 учеников, в возрасте от 12 до 17 лет, примерно 5 % решили, что они хотят быть девочками.

Сама школа по размеру примерно такая, какой и полагается быть средней школе. Здание, раньше служившее скотобойней, занимает всю длину улицы. Лишь остатки прошлого, уродливые железные грили и решетки с колючей проволокой, украшают внешнюю стену, высоты которой достаточно чтобы скрыть внутренний двор от взглядов прохожих. Но нельзя ни с чем не перепутать звук 2000 школьников, занимающихся своими ежедневными делами, из-за которых странное сооружение может также сойти за зоопарк или широкий вольер для птиц.

В тот год, 1989, почти половина школы состояла из мальчиков, а другая половина из девочек и несмотря на свой унылый внешний вид, внутри это было счастливое место, состоящее из хорошо оборудованных аудиторий, столовых и игровых площадок. Когда заканчивался учебный день, звуки игры в мяч, упражнений на музыкальных инструментах и дюжина спонтанных взрывов смеха перемешивались и сбивали с толку, эхом отражаясь от высоких стен.

Помимо уроков о Будде, учеба не сильно отличалась от уроков в западной школе. К 1980 маховик глобализации набирал обороты по всей юго-восточной Азии и мир начинал требовать от амбициозных наций типовой набор умений, где бы ни проживал работник. Сельское хозяйство исторически было становым хребтом тайской экономики и в начале 1980х Таиланд переживал длительный период роста, который прекратился в 1997 м со слишком раздутыми банками и коллапсом валюты.

Упомянутые 5 % школьников, конечно, никогда не смогли быть стать полными девочками в анатомическом смысле, но они могли стать и становились частью значительной субкультуры, которую везде принимали, но публично не афишировали. У Таиланда много секретов от западных людей или фарангов, как нас называют, и это один из них. Преследуемое меньшинство? Но определенно не в школе Нити. Здесь это самоуверенные и гордые люди, шутники и чирлидеры. К моменту завершения подросткового возраста у них появится стиль одежды и язык тела, который выделит их среди других. Для растущих молодых мальчиков, они представляются героями (или лучше сказать героинями?) и моделями для подражания. Их отличительный внешний вид — их естественно гладкие лица, элегантные фигуры и женственные черты — выделяет их среди других детей и является основой, из которой возникает уникальное, и для западного взгляда, загадочное существо: катой.

Далее следует история Акон, когда он решил стать катоем.

История Акон.

Уже почти конец последнего семестра школьного года и уроки на сегодня закончились. Жаркий день. Акон и Манат сидят в тени навеса в стороне от главной игровой площадки. Они следят за Лек, своим другом, играющим в волейбол. Лек — хороший игрок и в один прекрасный день станет капитаном школьной команды. Уже в конце своего второго года учебы, в 13 лет его заметил школьный учитель. Он невысок для своего возраста и никогда не станет таким же рослым, как более старшие игроки, но он с лихвой компенсирует это своим проворством и ловкостью. Акон и Манат смотрят с восхищением за ним. Все трое — очень разных ребенка, и по внешнему виду и по интересам. Лек, с гибкими руками и ногами, округлым лицом, черными глазами, настороженный, перемещающийся между игроками с изяществом енота, летающего по верхушкам кокосовых деревьев. Лек — спортсмен, а еще танцор и любитель повеселиться. В отличие от него, Манат — высокий, почти худой, с лицом, которое восхищает своим серьезным видом. Манат любит театр и искусство, он — задумчивый интеллектуал. И у Манат улыбка, которую невозможно не заметить. Ну и Акон, ребенок среднего роста, среднего ума и поразительной красоты, с большими глазами, насмешливым лицом и шелковыми волосами. Акон, благословенный и одаренный Богом и Буддой. Почти все в школе играли на музыкальных инструментах. Однажды, когда Акон выбрал себе флейту, слушатели были ошеломлены красотой его игры и импровизации.

Что связывало эту непохожую троицу друзей вместе — было тоже понятно. Они были единственными в классе из 37 учеников, которые знали, что они хотят стать катоями. Манат и Лек пришли к осознанию этого три года назад, и Акон понял это, когда ему было шесть лет. Или это было раньше? Он не помнил. Он смутно вспоминал, как ревновали к нему девочки в детском саду, свое отвращение к своей мужественности и страстное желание носить женскую одежду. В своих частых спорах по поводу, на что это похоже быть катоем, что это принесет им, как они должны действовать, и что они скажут своим родителям, всегда верховодил Акон, поскольку Акон уже имел опыт, был проницателен и помыслами чист.

Семестр уже подходил к концу и трое друзей решили составить план. Или скорее его предложил Акон, а остальные согласились. Он поговорит с Саовани. Саовани была катоем на последнем году обучения. Она пришла к осознанию своей роли постепенно в течение трех лет и заработала общее уважение учеников и персонала школы. Уважение за свой вид, свой музыкальный слух, грациозность движений как у гейши, стиль одеваться, макияж и добрый и приятный характер. Она получила место на следующий год в Университете Чианг Мая, чтобы изучать танцы и театр и ей страстно хотелось пройти прослушивание в высоко-котируемой студенческой труппе катоев называемой «Роузпейпер», чье ежегодное кабаре пользовалось невероятной популярностью среди других учащихся. Они впервые выступали на университетском кампусе в переполненных залах и сорвали шквал аплодисментов. Потом может быть шоу зарезервируют на 3 месяца для выступлений в одном из больших отелей для туристов в городе.

Как и у катоев, традиции гейш, танцовщиц в Японии имеют длинную историю. Обучение гейш четко структурировано. Оно начинается в раннем возрасте и продолжается больше десяти лет. Оно разбито на последовательные ступени достижения в музыке, танце, одежде, грации движений и этикете. Каждая ступень начинается со своей степенью формальностей, ритуала и переговоров. Успешное прохождение через ступень подтверждает статус молодой ученицы. В отличие от Японии Таиланд не имеет таких строгих и формальных правил. В этом смысле Таиланд является почти полной противоположностью Японии. Глубоко укоренившееся в Таиланде общее убеждение в «сануке» — которое примерно переводится как «удовольствие» — дало толчок росту социальных установок, которые являются более спонтанными и чьи функции куда более гибкие и менее предсказуемые. Чтобы стать катоем не требуется выверенной точности обучения гейши.

И все же, есть хорошо известные ритуалы и один из них — когда молодой кандидат должен найти себе старшую «сестру». В случае гейши это тщательно прописанный ритуал, проходящий за кулисами политики, с переговорами и передачей денег. В случае катоя это становится просто вопросом выбора старшего, которым он восхищается, кому доверяет и у которого он должен попросить помощи, покровительства и руководства. Обычно выбор сестры — это дело между двумя катоями, но Акон убедил Лек и Манат, что он попросит Саовани быть сестрой для них всех. Всякий раз, как они будут встречаться с Саовани, они будут все вместе. Семестр уже заканчивался и Акон хотел сделать предложение Саовани до выходных, это означало, что все произойдет завтра, в пятницу. Он будет ждать, пока она не останется наедине и только потом сделает ей предложение. Другие поддержали его план и выразили свое восхищение его попыткой.

На следующий день, когда не было уроков, Акон следил за Саовани, изыскивая подходящей возможности перехватить ее, когда она будет свободна. Но всякий раз он обнаруживал, что она была или с группой подруг или разговаривала с одним из учителей. Пришло время обеда, и потом когда снова возобновились уроки, он понял, что ему придется ждать до конца учебного дня. Если это означало, что ему придется пропустить свой обычный автобус и соврать родителям, то так тому и быть. Он знал, что Саовани обычно ехала к себе домой, на квартиру расположенную в центре города (отец Саовани был юристом, членом сравнительного нового среднего класса), пользуясь songthaeo, открытым такси, который прибывал через 30 минут после окончания уроков в школе. Он соврет, что ему пришлось позаниматься с одним из учителей. Он спрятался в одном из маленьких комнат используемых для занятий по музыке и гадал, прибыл ли уже домой в это время автобус, идущий по маршруту от предгорий на севере города к его дому в пригороде, перевозя одних и тех же знакомых по пути домой на выходные. Ему было интересно, заметил ли кто-нибудь его отсутствие.

Акон выбрался из своего укрытия. Школа быстро пустела и вокруг не было ни одного намека на его обычных соседей по автобусу. Он походил в поисках по округе. Да, Саовани прощалась со своими друзьями. Она возилась со своей сумкой. Он услышал, как она кричит «Увидимся завтра» и потом что-то насчет университета. Наступил благоприятный шанс и он ухватился за него.

— Саовани!

Саовани развернулась.

— Акон, — она взглянула на часы. — Разве ты уже не опоздал на свой автобус?

— Саовани, пожалуйста, могу ли я поговорить с тобой? — невежливо, но он не смог придумать других слов.

Саовани взглянула на маленькую фигуру, спешащую к ней. Как она потом подумала, у нее в голове произошел внезапный всплеск из собственного прошлого и она сразу поняла, что сейчас должно произойти. Храбрость, которую требует этот поступок. Одурманивающий страх быть отвергнутым. Ужасная вероятность, что та, которую ты боготворил, может оказаться холодной, равнодушной и даже может посмеяться над тобой.

— Да, Акон, конечно же ты можешь поговорить со мной, — ответила она. — Иди, пойдем вместе к моему такси.

Вспыхнув, Акон припустился бежать и занял место рядом со своими кумиром. Саовани кажется тянула время.

— Ты пропустил автобус, чтобы поговорить со мной?

— Ну. ээ. да…я поговорил с другими…

Саовани выглядела заинтересованной.

— Я сказала что я буду говорить с тобой, но, пожалуйста, никаких «других».

— Мне жаль, я не имел в виду…

— Акон, мое такси будет здесь через пять минут. Говори, что ты хотел сказать мне.

Слезы наполнили глаза Акон.

— Саовани, я хочу быть… Я хочу быть такой, как ты. Ты будешь моей сестрой?

Ну вот все и разрешилось. Не в первый раз Саовани задавали этот вопрос, как она позже рассказала Акон. Она вспоминала с болью и чувством вины взволнованные разочарованные лица. Она уже заканчивала школу, это действительно ее последний год в школе. Она поступает в Университет Чианг Май. У нее впереди было светлое будущее, так зачем, думала она, усложнять все это лишними проблемами? Быть старшей «сестрой» — это нелегкая задача. Это месяцы, иногда годы помощи, предоставления советов и поддержки. Сперва ты должна убедиться, что высказанное желание настоящее, а не сиюминутный порыв. Потом, своим чередом идут новый стиль, новые одежды, обувь, макияж, прическа, новое имя, и напоследок…но отнюдь не последнее…родители. Она знала по опыту некоторых своих подруг, что иногда это становится трудноразрешимой задачей. Когда и как подойти к ним, какого вида реакции следует ожидать от отца. Собственная семья Саовани любила ее и поддержала ее, но у нее была подруга, Ае, отец которой избивал ее так сильно, что она отсутствовала в школе по две недели и сейчас жила со своей бабушкой. Такого типа реакция могла иметь неприятные последствия для всех, кто был вовлечен в это.

Однако, нужно смотреть фактам в лицо и она знала, что Акон выглядел совершенно серьезно. Она поняла это в тот момент, когда увидела взгляд на его ухоженном лице, когда он сделал попытку сблизиться с ней. Сейчас она поняло это, как однажды это произошло с ней, когда ее личная судьба открылась ей в ранние годы, возможно в пять или шесть лет, и что уже не было пути назад. Это было жутко. Она как бы смотрела на отражение себя, в возрасте 13 лет: она видела себя с точно такой же ясностью взглядов и намерениями. Акон был совершенным nangfa chamlaeng — «трансформировавшийся ангел» или «скрытый ангел» — и Саовани поняла, что несмотря на все свое нежелание брать на себя обязательства подобного рода, она не сможет отказать этому человеку. Она решила помогать ему/ей все эти годы, что лежали впереди. С этого момента Акон станет ее nong-toei-nang-ko — ее «прекрасным младшим братиком». Уже показалось такси songthaeo.

— Я буду твоей сестрой, — медленно произнесла она эти слова.

Сердце Акон подпрыгнуло.

— А как же другие…? — спросил он.

— Другие?

— Лек и Манат, мои двое самых лучших друзей. Я обещал…

— Я буду твоей сестрой, — повторила Саовани. — Никаких других.

Подъехала машина. Саовани повернулась к Акон, широко улыбаясь, и дотронулась до его руки. Затем она села на скамейку в songthaeo и помахала рукой одинокой фигурке неподвижно стоящей в свете позднего вечера. Акон смотрел вдаль исчезающей машине. В последние десять минут он стал nong-toei-nang-ko. Возможно.

В эту ночь душевный подъем Акон постепенно уступил место тревоге. Он не мог спать. Он намеревался изложить свою просьбу от «лица» троих из них. Он представлял себя делегатом от их трио, но по каким бы причинам это не происходило, но Саовани примет только его, но не Лек и Манат. Что он скажем им в школе в понедельник? И что бы он ни сказал им, это не будет приятной новостью. Помимо разочарования, между ним и его двумя самыми близкими друзьями неизбежно появится стена.

К утру для Акон все стало мучительно ясно, что ему нужно делать. Саовани либо должна принять их всех троих или никого из них. И к сожалению, ситуация оказывалась невыгодной для всех. Саовани нужна свобода, чтобы посещать университет без посторонних забот. Она показала свою доброту и поняла Акон. Он смог увидеть, что дополнительные заботы станут обузой для нее в этот период, в виде Лек и Манат, и это было неразумным. С другой стороны, он не видел выхода кроме как попрощаться с другими и сказать О.К, мои друзья, но извините, вы должны позаботиться сами о себе. Он должен был продумать все это тщательнее с самого начала. Конечно, Саовани ответит нет, она ведь уже это сказала. За десять часов все надежды и желания рассеялись. Он встал с кровати и составил письмо.

Саовани — Спасибо большое за то, что согласилась быть моей сестрой. Я знаю, в следующем семестре ты поступаешь в университет и хочешь быть свободной с самого начала. Я извиняюсь, что я попросил тебя. Ты поняла, что это будет трудно для тебя. Вот почему я был на седьмом небе от счастья, когда ты ответила мне да. Ты самый прекрасный человек, которого я когда- либо видел в своей жизни, но перед тем как подойти к тебе я не подумал хорошенько о последствиях. Ты знаешь, я обещал своим лучшим друзьям Лек и Манат — мы были вместе с начальной школы — что я попрошу тебя быть сестрой для нас всех. Сейчас я думаю, что это было очень глупо с моей стороны и я извиняюсь. Я понимаю, что это нечестно по отношению к тебе, но все равно огромное тебе спасибо. Я знаю, что ты будешь прекрасно жить в университете. Удачи и я надеюсь, что может быть в один день я увижусь с тобой снова. Я буду думать о тебе каждый день. Вспомнишь ли ты меня когда станешь знаменитой? Навечно твой поклонник, Акон.

В школе в понедельник утром он действовал решительно. В этот раз он не слонялся по округе и не ждал Саовани, когда она освободится. Как только прибыл его автобус и до того как начались уроки, он нашел ее. Она стояла в группе своих подруг. Акон просто подбежал к ней, сунул маленькую записку ей в руку и убежал. Ее подруги смотрели в немом изумлении на убегающего мальчика. Другие повернулись к Саовани с вопросами, но Саовани ничего не сказала. Она лишь засунула в карман записку и покачала головой, что подразумевало, что дело пустяковое и не нуждается в обсуждении.

История Саовани.

Позже этим утром, когда появилось свободное время, она прочла письмо Акон, тихо проклиная клочок бумаги, на котором оно было написано. Она чуть не порвала его, но потом остановилась. Расстроившись она сложила его и засунула в один из карманов своей стильной темно-синей школьной униформы сшитой из цельного куска ткани. Она переключила свое внимание на другие вещи. Завтра ей не нужно в школу. Каждый год университет проводит двухдневные вводные курсы для студентов — тех, что живут в Чианг Мае и для любых других, кто готов был приехать из более отдаленных мест. Саовани записалась на курсы с начала школьного семестра и она весь семестр предвкушала увидеть университет и была намерена получить удовольствие от двух дней на кампусе. Этим малолетним ученикам придется жить дальше как обычно и заниматься своими делами без ее помощи. Она решила, что этот несчастливый эпизод исчерпан и забыла о нем.

Глава 2 Университет Чианг Мая

Продолжение: история Саовани.

Университет Чианг Мая лежит в четырех километрах к северо-западу от центра города и окружен густым тропическим лесом холмов Дой Сутхеп. Для Саовани он казался небольшим городом, со своими учебными корпусами, общежитиями и спортивными центрами, растянувшимися на 725 акрах и разделенными тенистыми аллеями больших деревьев. Когда планы университетского кампуса были готовы, потребовались некоторые усилия, чтобы сохранить нетронутой как можно большую часть леса. Большое озеро, резервуар Анг-Каео, к северу от кампуса, служил источником воды для университета. Еще были несколько «деревень», где жил персонал университета, магазины, банки, рестораны и даже свой ночной рынок.

Утро первого из двух вводных дней курса были отведены на общение с преподавательским и административным составом. Затем последовал ланч, после которого показали три фильма, каждый по 35 минут об истории этого места и как в разные годы появлялись различные корпуса и зоны отдыха и социальной активности, которые предоставлялись к услугам студентов. После этого полчаса были отведены разным беседам с персоналом, а потом каждый отправился домой на восьми автобусах выделенных университетом.

Второй день был менее формальным. 150 или около того избранных студентов были разбиты на группы по десять человек и каждой из этих групп был на целый день придан гид. Все гиды были студентами 3-го курса вызвавшимися добровольно для этой работы. Их заданием было познакомить с местами и корпусами кампуса и отвечать на любые вопросы, которые им будут задавать. Помимо этих требований, от них самих зависело, как они проведут остаток дня. Лае, «сестра» Саовани уже три года, была одной из этих гидов и постаралась, чтобы Саовани попала в ее группу. Тем, кто попал в группу Лае тоже повезло, потому что Лае постаралась провести очень короткий тур по кампусу (все равно, чтобы хорошо изучить его потребовалась бы неделя, поэтому это могло подождать до следующего семестра), после которого они все поплавали в бассейне олимпийского размера, чтобы охладиться. Ланч предоставлялся в одном из буфетов, но Лае попросила группу взять с собой еды, чтобы организовать пикник. Они устроились у озера и наслаждались ланчем в тени пальм под хор цикад, которые стрекотали, по некоторому странному совпадению, переливами попеременно пианиссимо и фортиссимо.

К ланчу были предложены кокосовые и лимонные напитки, и еще немного тайский ром, который принесла Лае и который был ее рецепта. После ланча пришло время вопросов, которые задавались во время прогулки вдоль озера, но вскоре все опустилось до остроумных шуток Лае о некоторых учителях. Хотя это и было забавно, но новичков это шокировало, так как в Таиланде учителя вторые, кто пользуются уважением после монахов. Однако серьезный тон Лае заставил их двигаться дальше, переведя дыхание.

В середине дня Лае разбудила тех, кто спал на ходу, чтобы подготовить к двум последним пунктам их насыщенного курса. Сперва они прошли к подножию холмов Дой Сутхеп на северо-западе кампуса, где сквозь джунгли были прорублены тропинки. Саовани узнала о разных типах пения птиц и о разном тембре цикад. В конце, устроили еще одно плавание для тех, кто хотел охладиться перед тем, как сесть в автобусы увозящих их обратно домой.

Но Саовани не пошла в автобус. У Лае были дальнейшие планы насчет нее. Большинство из учащихся в университете жили в одном из 30 или около того общежитий разбросанных по кампусу. Среди них было общежитие отдельно для катоев. Они оказались на балконе, где студенческая кабаре-труппа известная как «Роузпейпер» тренировалась перед своим последним шоу, которое будет показано в конце семестра перед другими студентами. Саовани посмотрела на ряды перил с висящими роскошно-украшенными костюмами, головными уборами, веерами с огромными перьями и полками забитыми косметическими средствами, наслаждаясь тем, что ожидает ее здесь в предстоящем году. Лае пригласила ее поприсутствовать на вечерней репетиции. Она даже могла, если хотела, попробовать некоторые костюмы.

Сначала они вместе пошли в ближайшей место поесть, где вкусно поели супом с лапшой, курицей и грибами с рисом, острым салатом и пивом Сингха. Саовани почувствовала себя студентом последнего курса. Лае убедила ее, что у нее не возникнет проблем, когда она придет на прослушивание в Роузпейпер в следующем году.

Ужин закончился и они начали готовиться к репетиции. Кабаре-шоу катоев, это прежде всего, визуальное представление. Внешний вид — это все, поэтому два часа было потрачено на макияж и подгонку первых костюмов. Тут выступало 22 исполнителя и за шоу происходило до 12 смен костюмов. Это требовало значительной подготовки и концентрации, что было написано на лицах актрис, когда они смотрелись на себя в зеркала. Каждый сам наносил себе макияж, лишь изредка пользуясь помощью подруг. Саовани была восхищена точностью в этом деле. Ей все еще предстояло многому научиться. Она следила, как Лае наносит основу, цвета, блестки и изящные линии, попутно размышляя над обязательствами, которых ожидают от старшей «сестры»; требования которые она, Саовани, выдвигала и которые конечно будут предъявляться к этому человеку. Она огляделась в комнате. Катои любят посплетничать, но сейчас стояла мертвая тишина, пока краска и блестки встречались с кожей. Лишь только легкий шелест текстиля по коже нарушал тишину, когда костюмы надевались и подгонялись.

В компания было два техника, один отвечал за освещение, второй за звук. Здесь не было менеджера сцены как такового. Очередность определялась самими выступающими. К тому моменту, когда шоу начнет первое представление перед аудиторией, оно будет отполировано с точностью и очередностью автопилота. Но это кабаре было нечто большим, чем просто шоу для других студентов. После окончания представления в университетском театре, они отправятся в престижный Отель Westin Plaza на три месяца и возможно оттуда еще в один другой большой отель для туристов. Нат, умная, изящно сложенная, неоднозначная студент-юрфака, присматривала за коммерческой стороной предприятия и старалась следить, чтобы эти пройдохи из отелей платили хотя бы достойные деньги, а не те жалкие гроши, с которых они всегда начинали переговоры. Они может и были студентами, но шоу высоко котировалось в Чианг Мае и большинство участников Роузпейпер продолжали профессиональную карьеру, связанную с танцами.

Никого из техников не было на репетиции, поэтому не нужно было регулировать освещение, а звук доносился из кассетного магнитофона, которым управляла Нат. Финальная репетиция будет проводиться в университетском театре при полном звуке, со сменой освещения и несколькими техническими прогонами. Они были непопулярны среди исполнителей, которым приходилось играть по кускам каждый номер и ждать пока настроят освещение. Но все знали, что эти прогоны были необходимы, потому они двигались и останавливались, когда им говорили, единственно нужно отметить, что без энтузиазма и улыбок, которые потребуются в конечном продукте.

Сегодняшняя репетиция проводилась с костюмами. Они уже провели ее четыре раза. Но когда требуется за шоу приготовить 150 костюмов для танцовщиц, необходима хорошая организация. Нужно уложить костюмы на длинные перила в правильном порядке. Если кому-то нужно было срочно сменить костюм, ему на помощь мог прийти другой свободный исполнитель.

Все представление было скомпоновано из номеров с записями традиционных тайских, китайских, корейских и японских мелодий, под которые актрисы будут танцевать в стиле и костюме соответствующей страны, а также смеси тайских и западных песен, когда одна из танцовщиц имитирует пение. Без точно выверенного попадания в ритм результат смотрелся дешево и любительски. Но с отработанным чувством времени, когда каждое движение рта и лица идеально синхронизированы и отточены, иллюзия оказывалась полной, а результат завораживал. За всеми танцами и балетом, которые казались такими естественными и легкими со стороны, лежали интенсивные тренировки и репетиции.

В конце концов, макияж и примерка окончены, костюмы уложены в правильном порядке в забитом помещении. Все притихли и напряжены. Нат подождала немного, пока адреналин не потечет по венам и только потом включила пленку. Саовани застыла, в предвкушении смотря на сцену. Это было похоже на старинную пружинную игрушку, которую ты закручиваешь до упора, а потом отпускаешь крутиться.

Саовани уже видела катоев на сцене. Большинство деревень проводят ярмарки loi krathong — фестиваль, который проводится в ноябре в ночь полнолуния. Он отмечает конец сезона дождей и начала стабильного периода хорошей погоды, когда фермеры с надеждой предвкушают увидеть плоды своих трудов. Фестивали организовывались общиной монахов из местного храма. В большой деревне, которую любила посещать семья Саовани каждый год, играла музыка, были ramwong (вид танца) и li-ke (комическая опера) и чаще всего, еще конкурс красоты, в котором принимали участие группы странствующих катоев. Это было невероятно популярное шоу, которое привлекало большую и шумную толпу зрителей. Участники сначала дефилировали по сцене в стильных платьях, потом во втором раунде — в купальниках. Все это происходило на фоне постоянного свиста, пьянства и закулисных ставок. Самим женщинам не разрешается оставаться в храме, но поскольку катои классифицируются как phet thi sam — третий пол — храм — это место, где участникам иногда разрешается останавливаться на ночь.

Шоу началось. Лае заключила пари с Саовани на 100 бат, что она, Саовани, не сможет узнать Лае на сцене. Саовани приняла пари, сказав Лае, что она сумасшедшая и что она заработает легкие деньги. На временной сцене прыгали шесть длинноногих смеющихся существ на высоких каблуках, одетых в нарядные блестящие черные, украшенные золотом ремни, с серебряными ожерельями и высокими головными уборами из желтых и зеленых перьев. Они танцевали под современные западные песни.

Роузпейпер был известен своими талантливыми исполнителями и энергией и синхронностью движений, которые действительно впечатляли. Сама музыка была родом из Запада, но необычные движения явно были не западными. При отдельных выразительных движениях, руки вытягивались не в прямую линию, а сложно извивались и перемежались похожими на птичьи взмахами рук и пальцев — произошедшими от древних танцев Индии. Лица светились не только сладкими улыбками телеведущих из различных шоу, но и удовольствием, проистекающим от Великого Источника, Будды. Конкурсы красоты, которые видела Саовани со своей семьей в прошлом, казались ей застывшими и придуманными. Они были ничто по сравнению с этим шоу. В нем изначально лежал немой неудержимый санук — «удовольствие», «счастье»; жизнь как она идеализировалась в Сиаме. Но пока, никаких следов Лае.

Второй номер. Соло. Это была Дайана Росс в бирюзовом платье до пола, украшенном серебром топе и изящном зеленом цветистом головном уборе с длинными качающимися серебряными сережками. Она идеально синхронизировала движение губ с хорошо-известной песней, уверенно прохаживаясь по всей сцене, имитируя пение в макет микрофона. Танцовщицей могла быть Лае, но с таким густым париком, обильным макияжем и дикими движениями это было на удивлению трудно определить. Но в конце песни Саовани решила, что это все-таки не она.

Следующей была группа из восьми танцовщиц одетых в традиционные костюмы сшитые из богатой парчи, украшенные сверкающими драгоценными камнями, напоминающими костюмы королевских и небесных созданий, которых рисовали в классических тайских фресках на стенах. Две из них были в масках. Была ли одна из них Лае? Снова, трудно было сказать. Танец-драма (два неотъемлемых элемента в классическом искусстве Таиланда) была вариацией lakhon, сюжет был списан с народного мифа о любви, предательстве и смерти принцессы. В представлении не использовались слова. История пересказывалась стилизованными последовательными движениями туловищ и рук. Одна танцовщица управляла двумя огромными опахалами. В заключение нежной истории каждый персонаж грациозно поклонился воображаемой аудитории.

Затем Бум! Тайский рок — гремучая смесь западных и тайских ритмов и мелодий. Шесть танцовщиц в оранжевых одеяниях до щиколоток, отделанных серебром, с серебряными ожерельями, головными уборами с оранжевыми перьями и длинными черными стелящимися рукавами. Еще более горячая шестерка на своих высоких каблуках с такими же стильными костюмами, но темно-синего, серебряного и черного цветов. Теперь входит высокая фигура — Прима. Это была Лае на невероятно высоких каблуках и в сверкающем черном платье до пола, с серебряными и золотыми блестками, простеньким серебряным ожерельем и головным убором из гигантских черных перьев, которые обрамляли ее лицо. Точно отточенные неистовые движения были возбуждающими, эффект создавался фантастический, так как танцовщицы теперь переплелись в отдельные группы, формируя круги, соревнуясь между собой за внимание неуловимой черной богини, которая, казалось, летала и ныряла среди голубых и оранжевых фигур, крутящими своими черными рукавами.

Возбуждение и ожидание захватили Саовани. В следующем году она станет одной из этих кружащихся ангелов с чарующими улыбками. И она будет. И да, она отправится в самый большой и лучший театр в стране; может быть в Калипсо в Бангкоке или Алказар или Тиффани в Паттайе, где танцуют перед забитыми туристами залами и становятся национальными знаменитостями. Этот удивительный крутящийся танец был миром. На какое-то время она отдалась на волю своих фантазий. Внезапно они затуманились мыслями об Акон и ее собственным эгоистичным отказом от сделанного предложения.

Шоу прервалось и рука на плече вызвала Саовани из транса.

— Ну как, заметила меня? — спросил голос Лае.

— Конечно, в черных перьях.

— Нет, раньше этого?

— А, одна из танцовщиц в маске?

— Дайана Росс, — радостно засмеялась Лае. — Ты мне должна 100 бат.

Саовани попыталась в ответ улыбнуться.

— В чем дело? — спросила Лае.

— О, ничего особенного, просто мысли, — снова улыбнулась Саовани.

Но мысли об Акон не уходили, даже когда она покинула этой ночью университет и поймала пустой автобус, водитель которого согласился отвезти ее домой. Лае была отличной «сестрой» сегодня для нее. Какого рода «сестрой» станет Саовани? Она подумала снова об Акон и к тому времени, когда автобус остановился у дверей ее дома, она поняла что ей нужно сделать.

Глава 3 Биологические инциденты

Что заставляет кого-то явно родившегося мальчиком, испытывать такое интенсивное желание стать девочкой в раннем возрасте? Отличаются ли такие люди в биологическом плане от большинства других, которые довольны своим полом данным им при рождении? Должны ли мы искать ответа в химии человеческого тела или нужно искать в другом месте, например, в семье и воспитании человека?

Биологические теории.

В течение первых недель жизни в утробе возможность, что эмбрион станет мужчиной или женщиной закладывается там, хотя изначально строение вещества фактически одинаковое. То есть, ткани из которых сформируются яичники и женские половые органы, и яички и мужские половые органы— еще не различаются. Впоследствии, под воздействием сначала половых хромосом, а потом и гормонов (эстрогена в случае женщин, тестостерона в случае мужчин), половые органы, следуя нормальному циклу развития, начинают принимают свои характерные очертания. Даже в полноценно развитом зародыше сходство мужских частей и женских частей с первоначальной тканью все еще очевидно.

При рождении, в большинстве случаев, биологический пол ребенка тоже очевиден. Но, как выясняется, не всегда. Некоторые дети рождаются с неясными половыми органами — и женскими и мужскими. С медицинской точки зрения, в этом случае половые железы содержат ткани и яичников, и яичек, и человек описывается как (настоящий) гермафродит. Гермафродитизм объясняется как «врожденная двойственность в репродуктивных органах, когда что пол индивида нельзя однозначно определить как полностью мужской или полностью женский». В западных странах такие случаи, вероятно, решаются хирургическим путем, и загодя, так чтобы человек мог быть отнесен к тому или иному полу. Это считается предпочтительным и справедливым, чтобы избежать впоследствии социальных и правовых затруднений, которые неизбежно возникнут у человека с двойственным полом. В менее развитых странах мира отношение к гермафродитах очень различается. В некоторых культурах детей-гермафродитов не терпят и их умерщвляют при рождении. В других, как у индейцев навахо в таком примере, гермафродиты — это очень ценные люди, которые как считается, обладают особыми духовными качествами.

Примеры истинного гермафродитизма, то есть физиологической неясности, сравнительно редки. Практически вся масса катоев Таиланда — транссексуальные мужчины, или «псевдогермафродиты». В моей собственной работе из 43-х катоев никто не был настоящим гермафродитом. Возраст, в котором было принято решение стать девочкой, варьировался от 3х лет до середины подросткового возраста, но основная часть знала чего она хочет уже к тому времени, когда достигла половой зрелости. Только трое из них прошли операцию по перемене пола, 21 вставили грудные имплантанты и 39 принимали или принимают гормональные препараты. Всем 43-м нравилось или они делали вид, что испытывают удовольствие от связей с мужчинами и только один отметил ранее отношение с женщиной.

Во-первых и в основном, эти люди, которые в раннем возрасте отказались от пола мальчика в пользу пола девочки. Они выражают сильное желание одеваться как женщина, вести себя как женщина и заниматься женским трудом — проще говоря, быть в любом отношении как женщина. То же самое верно в других транссексуальных общинах по всей Азии и за ее пределами, представители которых признаются внутри своей культуры как отдельный пол со своим собственным отличительным местом в культуре.

В нормальном состоянии, транссексуальные мужчины испытывают интерес к партнерам-мужчинам. Однако, антрополог Сабина Ланг, в своем эссе «Это нечто больше, чем просто женщины и мужчины» указывает на одну важную деталь: концепция мужчин живущих как женщины (и наоборот), которая отражается в специальных терминах, которыми культура описывает этих людей, не должна смешиваться с концепцией сексуального предпочтения или гомосексуальностью. Она наблюдала, к примеру, что у транссексуалов северо-американских индейцев, называемых в оригинале бердаши (berdache), не считается необычным для транссексуальных мужчин вступать в отношения с женщинами и транссексуальными женщинами. Она пользуется термином «девочка-мальчик» описывая транссексуальных мужчин и «мальчик-девочка» — для транссексуальных женщин.

Самым ранним признаком, что лицо собирается стать женщиной-мужчиной или мужчиной-женщиной — это не интерес к сексуальным связям с лицами своего пола, но отличительный интерес к обязанностям, которые отводятся традиционно «другому» полу. Это заметят другие члены общины и это приведет к переоценке человека в плане его пола.

Ланг подчеркивает что такие люди оцениваются не на базе простой биполярной гендерной смены — от мужчины к женщине, от женщины к мужчине — но, как и катои, их воспринимают как отличающихся от других, третий пол.

Эти наблюдения вероятно подразумевают, что при всяком обсуждении катоев или других нестандартных групп, биологическая конституция человека, пол этого индивида и сексуальные предпочтения должны рассматриваться как три отдельные, хотя и взаимосвязанные, области. Объяснения пола в обществах, которые различают и выделяют отдельно такие группы, не сопоставимы с теми, что имеются в Иудейско-христианском мире. Поэтому их концепции и категории не могут быть просто так сокращены ради удобства, чтобы только прийти в соответствие с традиционным западным биполярным разделение на мужчина-женщина, самец-самка и гетеросексуальный-гомосексуальный.

Хромосомы.

Хромосомы содержат генетический материал, ДНК (дезоксирибонуклеиновую кислота), который является кодом жизни. У нормального человека, мужчины или женщины, всего 46 хромосом, каждая состоит из большого количества генов. Из этих 46 хромосом, 44 сгруппированы в 22 пары. Они известны как аутосомы (неполовые хромосомы) и они определяют характеристики человека, но не его или ее пол. У нормального мужчины есть 2 дополнительные хромосомы определяющие пол, известные как Х и У, а у нормальной женщины тоже есть 2 дополнительные, известные как Х и Х. Нормальный мужчина соответственно имеет всего 46 хромосом и его генетическая конституция или кариотип, выражается как 46, ХУ. Нормальная женщина также имеет 46 и ее кариотип 46, ХХ.

Ошибки и случайности не являются редкостью в природе и это также верно для процессов, в ходе которых лицо приобретает свою генетическую конституцию. Такие ошибки могут привести в ненормальности в генетическом строении индивида, некоторые из которых (мутации) воспроизводятся и продолжаются дальше по генетической линии, т. е.наследуются, другие являются врожденными, т. е.проявляются с рождения, но не наследуются или передаются дальше.

Врожденные ошибки.

Потенциал для врожденных ошибок в половом развитии индивида заложен с самого начала, с момента оплодотворения яйца при зачатии. Он возрастает до критического уровня в процессе развитии эмбриона в матке, и еще раз в течение биологической трансформации, которая происходит во время полового созревания.

На ранних стадиях созревания эмбриона в матке, клетки, которые будут окончательно определять пол ребенка, неотличимы. Через 7 недель появляется некоторая дифференциация, но большинство структур все еще остаются «нейтральными» в том смысле, что существующие скопления клеток все еще представляют собой потенциальные органы любого пола. Это происходит на данном этапе, когда от действий Х или У-хромосом зависит дальнейшей развитие. Генетический код Х-хромосом содержит инструкции для отмены мужских черт и команду для еще не определившихся клеток стать яичниками вместо яичек и яйцеклетками вместо сперматозоидов. Генетический код У-хромосом отдает противоположные команды, выражающиеся в развитии яичек. Когда они сформируются, яички будут воспроизводить мужские гормоны, которые начнут стимулировать развитие мужских половых органов и эффективно уничтожать женские. Но если инструкции идущие от У-хромосом неясны или не достигают цели, развиваются женские органы и эмбрион становится женщиной (с внешней стороны, по крайней мере). Синдром Невосприимчивости Андрогенов (или Синдром феминизации яичек) описывает одну из таких ситуаций, когда ребенок рождается с отличительными внешними признаками девочки, но обнаруживает хромосомный набор мужчины и мужской уровень циркуляции тестостерона.

И наоборот, из-за неверного направления, или прерывания генетических сигналов, возможно ребенок с набором хромосом девочки (46, ХХ) рождается без яичников, или с яичками вместо яичников.

Одной из самых важных функций хромосом является производство ферментов и гормонов, которые влияют на развитие эмбриона. Синдром дефицита 5 альфа — редуктазы описывает разные прерывания при нормальном развитии, которые могут произойти с ХУ-индивидами. В этом случае, У-хромосомы успешно стимулируют рост яичек, но яички производят только некоторые гормоны нужные для развития мужчины. При отсутствии важного гормона DHT (дигидротестостерон), мужские половые органы не могут развиться и половые органы становятся женскими или неясными. Единственным частично успешным результатом действий У-хромосомы в таких случаях является то, что у человека также не могут развиться фаллопиевы трубы или матка.

Синдром Кляйнефельтера.

Синдром Кляйнефельтера (СК) впервые был описан американцем Гарри Кляйнефельтером в 1942, это врожденное расстройство, поражающее мальчиков и мужчин. Когда мужские сперматозоиды соединяются с женскими яйцеклетками, фетальные клетки имеют по крайней мере по одной лишней Х-хромосоме. Более общим результатом является кариотип 47, ХХУ — т. е. 44 аутосомы плюс 3 вместо двух половых хромосом. Поскольку это состояние врожденное и не наследуется, родители мальчика с СК не должны беспокоиться насчет ее возможной передачи своим внукам, и им не нужно волноваться, что они родят еще одного мальчика с СК.

Дальнейший вариант этого состояния известен как мозаицизм, в которой некоторые клетки тела имеют нормальный набор 46,ХУ а другие — 47,ХХУ. Это описывается как 46,ХУ/47,ХХУ. Большая часть индивидов с набором 47,ХХУ — бесплодны и не могут иметь детей, но некоторые, чьи тела включают 46,ХУ клетки, способны производить сперматозоиды и иметь детей.

Оценки о частоте возникновения СК среди рождающихся мальчиков разнятся от 1 к 1000 (0,1 %) до 1 к 400 (0,25 %), делая его одним из самых распространенных врожденных расстройств. Мальчики с СК имеют обычную фигуру тела мужчины, если не считать, что во время взросления у них могут развиться груди. Изучение психологического характера людей с СК не привели к каким-либо ясным выводам. У некоторых людей были описаны ухудшения в умственных функциях — трудности в учебе, трудности с концентрацией внимания, трудности с речью и трудности в социализации с другими детьми. Однако, отчеты об этих проблемах, их серьезности и их распространенность не ясны и чаще всего не подтверждаются. Мальчикам с СК не требуется специального ухода и большинство из них, похоже, более или менее нормально ходят школу и ведут взрослую жизнь. Уровень мужского гормона тестостерона зафиксирован как нормальный в период полового созревания, но потом может упасть ниже стандартного уровня у взрослого. Это случаи ассоциируются с определенными женскими чертами, такими как низкий уровень волос на лице, пониженное мышечное развитие и отложение жира на бедрах.

Также была отмечена повышенная уязвимость к большому числу физиологических недугов и болезней, связанных с иммунной системой. Среди них повышенный риск остеопороза (хрупкие кости), и астма. Но опять же, многие из этих доказательств являются не более чем двусмысленными, за исключением частоты возникновения рака грудных желез, которое в 20 раз чаще встречаются у людей с СК, чем у нормального мужского населения (едва ли 1 % от всех случаев рака грудных желез случается с мужчинами).

Не описано никаких медицинских вмешательств и их не рекомендуется использовать в случае с лицами с СК. Возможно, можно лишь предложить поддерживать уровень тестостерона в тех случаях, когда, например, у женщины или не-мужчины, физические черты становятся предметом насмешек или с целью преодоления утомления. Однако, слишком длительный прием тестостерона, как и любого другого гормона, не считается разумным из-за известного риска побочных явлений.

Параллельное состояние к СК, известное как синдром Тернера, может произойти с девочками. Это скорее результат уменьшения, чем увеличения, хромосом, дающий кариотип 45,Х в некоторых или во всех клетках тела. Как и индивиды с СК, многие люди с синдромом Тернера ведут нормальную жизнь, но вероятно являются бесплодными. Частота синдрома Тернера среди женщин оценивается приблизительно как 1 к 2000; значительно реже, чем частота СК среди мужчин. Это может быть еще более значимым, так как такая статистика широко проводит параллели о большей частоте возникновения гендерных расстройств среди мужчин, чем среди женщин.

Наружные половые органы ребенка, конечно, являются самым очевидным видимым признаком его половой принадлежности. Но, как мы видим из этих специальных примеров, где что-то может пойти не так из-за генетического кода, они не являются единственными признаками. Есть другие, скрытые факторы, описывающие пол индивида, такие как генетические параметры или клетки тела и индивидуальная гормональная конституция и они не всегда соответствуют более выраженным признакам. Достоверную статистику частоты этих случаев трудно собрать, или потому что условия сами не сразу проявляются, или потому что применяется поспешное лечение, чтобы отнести ребенка к тому или иному полу и все состояние дел покрывается тайной.

Целью этой главы о неясностях биологического пола и связанных с этим синдромов, в том виде как они описаны в медицинской литературе, является не мнение предполагающее, что катои — это непременно продукты врожденных сбоев, или тем более предположение, что СК — синдром широко распространенный среди катоев или других транссексуальных групп. Вопрос пока остается открытым. Целью главы является демонстрация, что определение мужского или женского пола, так же как мужеподобного или женоподобного пола, не так четко выражено, как это обычно считается. В школьных учебниках по биологии случаи представлены в черно-белом цвете; женщины описываются как ХХ и мужчины как ХУ-хромосомы. Но они никоим образом не дают полной картины. Американский антрополог Анна Болин писала:

Парадоксально, чем более научными становятся методы, чтобы помочь определить биологический пол человека, тем более туманным становится идентификация пола, как показали лекции по Олимпийским играм по определению «настоящего» пола атлета.

Так что это может оказаться верным или нет, что частота случаев возникновения СК среди катоев выше, чем среди тайцев с нормальным полом. На Западе были проведены небольшие исследования и они пока не выявили доказательств более высокой чем в среднем, частоты хромосомных расстройств среди транссексуальных мужчин.

Мозги.

Тем не менее, обычно чаще всего катои и другие транссексуалы жалуются, что они чувствуют себя женщинами запертыми в мужских телах. Как физиологические и психологические ощущения человека могут так сильно расходиться? Хотя большая часть принципов работы мозга остается тайной, мы знаем, что он является центром сознания, эмоций и чувств. Поэтому нам кажется логичным заглянуть в строение мозга, который может отвечать за половую идентификацию человека. Вероятным биологическим объяснением сильного транссексуального импульса, который вырывается у маленького мальчика, может оказаться, что та часть мозга, ответственная за половую идентификацию, если таковая имеется, развилась по иному типу еще в зародыше и заставила его стать транссексуалом, чем у тех, которые стали мальчиками и которые не страдали от этой болезненной половой дисфории. И опять местом «высокого риска» становится утроба и время появления ошибок опять связано с утробой на тех критических стадиях, когда гормоны начинают оказывать свое влияние на развитие эмбриона.

В 1995 группа ученых из Нидерландского университета исследований мозга в Амстердаме опубликовала исследования в престижном научном журнале Nature и они утверждали, что нашли доказательство, что мозг у транссексуалов отличается от нормальных мужчин. Они сделали детальный посмертный анализ мозгов шестерых транссексуалов, в частности части мозга, гипоталамуса, который как стало известно из предыдущих исследований, является контрольным центром полового чувства, половой активности и эмоций. Сравнивая мозги транссексуалов, не все из которых были гомосексуальны, с мозгами и гетеросексуальных и гомосексуальных мужчин и мозгами гетеросексуальных женщин, они обнаружили, что часть гипоталамуса в мозгах транссексуалов была более похожа на женскую, чем на ту, что была у гетеросексуальных или гомосексуальных мужчин. Более того, никакой разницы не было найдено между гетеросексуальными и гомосексуальными мужчинами. Другими словами, эта разница была связана с половыми предпочтениями, вне зависимости от личной сексуальной ориентации. Данные для этого исследования собирались более 11 лет и включали детальные нейроанатомические сравнения мозгов шестерых транссексуальных, шестерых гетеросексуальных, шестерых гомосексуальных мужчин и шестерых женщин. Строение внутри гипоталамуса, в котором были обнаружены значительные отклонения, известно как центральное подразделение ядра stria terminalis (BSTc), область переднего мозга, отвечающая за сексуальное поведение. Эта структура обычно значительно больше у мужчин, чем у женщин, но BSTc у транссексуальных мужчин была явно схожа с женской, чем с мужской. Авторы с уверенностью могли заключить «Наше исследование — первым выявило женское строение мозга у транссексуальных генетических мужчин и поддерживает гипотезу, что половая идентификация развивается в результате взаимодействия между развитием мозга и половых гормонов».

Это исследование подверглось критике. Начали с того, что выборка была маленькой, хотя 24 мозга и были исследованы под микроскопом, среди них имелось только шесть транссексуалов. Однако, обнаруженные различия были явными и статистически высоко значимыми. Размер BSTc в транссексуальной группе был немного (хотя и незначительно) меньше чем у женщин, так что в этом смысле можно заключить, что транссексуалы проявляют более выраженное женское поведение, чем сами женщины. Более серьезная критика была направлена на то, что все транссексуалы в группе принимали женский гормон эстроген. Меньший BSTc в этой группе мог быть результатом приема регулярных доз этого гормона, т. е.косвенным следствием желания стать женщиной, чем ее причиной. Авторы процитировали дополнительные детальные данные из исследования, которое указывало на то, что «На размер BSTc не оказывают влияние половые гормоны в период взросления». Так что дебаты продолжаются. Конечно, одно это исследование само по себе не может служить доказательством биологической основы транссексуальности с причинами, которые надо искать в зародыше. Проблема смены пола, а также все процедуры и социальные трудности связанные с этим, не могут проходить без стресса, и это само по себе может оказывать влияние на мозги этих людей. Однако, в качестве предварительного исследования, эти выводы занимательны и наводят на размышления.

Другие физические отличия.

Есть ли еще какие-нибудь признаки, по которым транссексуалы физически отличаются от людей, которые вполне довольны данным им от природы полом (не считая ориентации, которую они выбирают сами)?

Ричард Грин, профессор психиатрии в Имперском колледже в Лондоне, похоже, тоже является сторонником врожденной теории, почему транссексуалы становятся такими. В письме Королевской коллегии психиатров в 2000, профессор Грин привел результаты 4-хлетнего исследования, куда было вовлечено куда большее число людей. Итого 400 мужских и 100 женских транссексуалов были изучены в клинике половой идентификации в Черинг-кросской больнице в Лондоне.

При исследовании обнаружилось, что большинство людей в транссексуальной группе были левшами, чем правшами, в противовес нормальному населению, подавляющее большинство которых правши. Он также обнаружил, что отпечатки пальцев транссексуалов склонны быть сильно зауженными. Обе эти характеристики закладываются еще в зародыши, так что это является еще одним доказательством гипотезы о врожденности явления. Будет полезным добавить, что все три доктора, с которыми я общался в клиниках по перемене пола в Бангкоке тоже пришли к заключению, из своего собственного опыта и своей интерпретации проведенных исследований, что человек уже рождается катоем и это является следствием процессов произошедших в зародыше.

Высокий рост.

Другая косвенная, но занимательная уликой приводится из моих не совсем научных наблюдений и со слов других авторов. Не требуется проводить статистические исследования, чтобы обнаружить, что в среднем катои выше, чем другие тайские мужчины и женщины. И это заметно не только среди исполнителей в кабаре. Каждый, с кем мне приходилось общаться в Таиланде, признавал этот факт, но, похоже, никто не мог найти этому объяснения.

Когда испанские путешественники первыми достигли того, что сейчас является югом США, там они обнаружили мужчин живущих как женщины. Среди ранних хроник тех времен была одна от Кабеза де Вака, который оставил следующие замечания, основанные на его исследованиях в ранних 1500-х.

Я увидел сатанинскую проделку, когда мужчина женился на другом мужчине и они выглядят женоподобными и важными людьми. Они ходят одетыми как женщины, и они занимаются женской работой…И они крупнее чем другие мужчины, и выше их.

Информация о Синдроме Кляйнфельдера, подготовленная Стивом Хамметом для организаций изучающих СК в Англии, основывалась на информации из уважаемых академических источников, утверждающих «Мужчины с СК обычно бесплодны. Они склонны иметь более длинные руки и ноги и быть ростом выше, чем их сверстники».

Роз Мортимер, продюсер и директор кинокомпании Wonderdog Productions сейчас вовлечена в создание 25-минутного фильма, для широкого показа, с временным названием Проблема Пола. Основной целью картины является «бросить вызов текущему утверждению, что пол бывает только двойным (мужским или женским) и что транссексуальность — патология, которая требует лечения». Такое описание используется, чтобы описать людей рожденных с физически неясными половыми органами (грубый эквивалент старого термина «гермафродит»). В личных беседах, я спросил ее, за все годы изучения этих людей, считает ли она, что есть еще какие-то другие очевидные характеристики этих людей и она сослалась на тенденцию, что они выше и у них длиннее ноги. Она считала, что возможно это может быть результатом гормональной терапии, которая действует, поворачивая вспять нормальный процесс сдерживания роста.

В процессе своего собственного исследования, в интервью я консультировался с тремя специалистами из клиник по перемене пола в Бангкоке и рост выше среднего (в сравнении с основном мужской популяцией) был также упомянут как «характерный» для примерно 65 % катоев. Однако эти же доктора не считали, что это происходит в результате приема гормональных препаратов, которые они полагали, если возможно и оказывают влияние, то разве что сдерживая рост, чем стимулируя его.

Воспитание.

Здесь у нас нет сомнений в том, что в тайских семьях никто намеренно не поощряет мальчиков поступать и одеваться как девочки. Традиционный Таиланд — это очень патриархальное общество, которое ставит мужчин выше женщин, как социально, так и духовно. Но поразительным является тот факт, что многие мальчики в очень раннем возрасте объявляют, что хотят быть девочками. Документальный фильм Джереми Марре, Ледибои, снятый для канала 4 ВВС в 1992, рассказывает о карьере двух северных подростков-катоев. Одна сцена демонстрирует, как один из мальчиков дает что-то вроде урока или демонстрации более молодым детям. Это описывается в фильме как «место встречи для молодых катоев» и показывает открытость культуры катоев в некоторых частях Таиланда. Катои встречаются повсюду и они являются открытой, а не подпольной частью общества. Каждый может ясно увидеть их здесь и они явно воспринимаются некоторыми молодыми мальчиками как объекты восхищения или даже модели для подражания.

Это простое наблюдения важно для понимания как зародилась такая субкультура и как она продолжает существовать. Широкое распространение транссексуальных мужчин, многие из которых служат моделями для подражания и многие из которых считаются более красивыми чем женщины (часто слышимый комментарий), может быть рассмотрено как необходимое, хотя и недостаточное, условие существования этой категории. В западных странах нет такого ясного эквивалента.

Из тех данных, что были собраны мной в своих интервью, не было никаких доказательств о более частых, чем у нормальных людей, семейных проблемах. Пятеро из выборки отметили, что их отцы исчезли или умерли, когда они были молодыми. Возможно это выше среднего уровня, но может быть и стечением множества факторов, специфичных для данного примера. В любом случае, большинство человек отметили финансово шаткое, но все равно обычное стабильное положение в семье.

Заключение.

Научное исследование физиологической внешности и вероятных биологических причин желания смены пола является само по себе не более чем начальным этапом. Помимо всего, изучение, наблюдение и дискуссии продемонстрировали, что биологическая основа пола человека никоим образом не определена так жестко, как учат нас этому традиционные модели обучения. Что некоторые научные труды по психологическому портрету транссексуальных людей в настоящее время не делают никаких очень строгих заключений. Но и они согласуются с мнением практикующих врачей, работающих в данной области, что человек уже рождается как катой и что, по крайней мере в некоторых случаях, это может быть результатом событий, произошедших в утробе.

Глава 4 План Саовани

История Саовани (продолжение).

План Саовани насчет Акон и его двух друзей Лек и Манат окончательно вырисовался во время поездки на последнем автобусе от университета к центру Чианг Мая. Уже была ночь среды и ей не нужно было идти в школу до следующей недели. Но Саовани решила не ждать до следующего понедельника, чтобы изложить свое предложение. Их собрание потребует конфиденциальности, а его было нелегко достичь в границах школы. Она призовет всех троих в субботу и поговорит с ними в своем доме, где она будет уверена, что их никто не потревожит.

Саовани положилась на метод коммуникации «передаваемый в устной форме», что известен с давних времен в юго-Восточной Азии и является постоянным источником недоразумений для иностранцев. Пользуясь этим способом, она возвестила, что трое мальчиков придут в дом Саовани в 10 утра в субботу. Разработав план, Саовани отдалась определенному чувству удовлетворения от проделки, предвкушая реакцию, которую она знала, вызовет эта новость. Помимо всего, она знала какой драматический подтекст имеет этот случай. Саовани была уже взрослая, наставником и впервые в своей жизни обладала серьезной властью. Прежде чем впустить их в свою спальню, она попросила свою мать пропустить их в учебную комнату на нижнем этаже (ее отец был в Бангкоке на слушаниях суда). Она будет «отсутствовать», но фактически будет ожидать в своей комнате, чего? 10 минут, может 15. Она обнаружила, что роль старшей «сестры» имеет в себе некоторые приятные моменты.

Лек и Манат договорились остаться в доме Акон в ночь пятницы и взять такси до центра города утром. Они немного поспали и прокрутили сотни возможных сценариев их встречи с Саовани. Наступило утро субботы и их любопытство возросло. Почему они были призваны в ее дом и что все это означает?

Работник отеля, курящий снаружи своего дома, посмотрел с любопытством, как разбитый красный автобус выплюнул троих странно выглядящих детей около главного входа в храм в 7:40 утра субботы. Большинство детей их возраста обычно помогают своим семьям на ферме или по дому. Было нечто совершенно странное в этой троице. Но, едва набрав воздуха, чтобы спросить, что они здесь делают, он услышал звук своего имени и громкую команду, чтобы он вернулся к своим обязанностям.

В течении двух часов и двадцати минут они втроем гуляли по улицам Чианг Мая, их головы гудели от предвкушения встречи и недостатка сна. Ровно в 10, Акон, их естественный лидер, позвонил в электрический звонок. Дверь открыла женщина с намеренно суровым видом. Саовани привлекла в план свою мать — от кого получила в наследство актерский талант — чтобы напугать мальчиков. Всем троим показали комнату, где они просидели, кусая губы, пятнадцать минут.

В это время Саовани, одетая в простое, но дорогое темно-зеленое платье до колен, пошитое из цельного куска ткани, уже собралась наверху. Она решила, что все это выглядит забавно. Это было нечто вроде традиции со стороны старшей «сестры», когда она заставляла своего протеже, или в данном случае, нескольких протеже, пройти ритуал тяжелого ожидания с их согласия. И она тоже не собирается уклоняться от этой обязанности.

Она спустилась, вошла в комнату, тихо затворила за собой дверь, и знаками показала фигурам, неловко стоящим в другом конце комнаты, сесть на пол. Что они и сделали в традиционном стиле, направив стопы в сторону от нее. Они подвинула кресло и села лицом к ним.

— У кого-нибудь есть идеи почему я попросила вас прийти и увидеться со мной сегодня?

Грубое начало, о котором она почти сразу пожалела.

Молчание: только один возможный ответ.

— Хорошо, я отвечу вам. Как вы, возможно, знаете, я провела некоторое время в университете. Там я подумала о неожиданной просьбе, которую вы, или скорее Акон от вашего имени, вручили мне на прошлой неделе.

Молчание по-прежнему висит в комнате.

— Мне интересно, понимает ли кто-нибудь из вас широту обязанностей старшей «сестры», — продолжала она. — Помимо очевидной помощи в учебе как одеваться, наносить макияж и о персональном стиле, самое важное, что меня интересует — это отношение ваших семей. Кто-нибудь из вас обсуждал с родителями идею, что вы может, обратите, пожалуйста, внимание, я говорю может, захотите сменить пол и стать девочками?

— Я думаю, моя мама уже так считает, — сказал Акон.

— Считает! Что ты подразумеваешь под словом «считает»? — вошла в раж Саовани.

— Однажды она застала меня, когда я экспериментировал с косметикой сестры.

— Да, и что она сказала?

— Она ничего не сказала, — ответил Акон.

— И ты считаешь, что это является основанием, что она примет тебя?

— Ну, она не рассердилась.

— Мое дорогое дитя, — сейчас Саовани была в своем репертуаре, — отсутствие неодобрения еще ничего не означает.

Манат кашлянул в замешательстве. Это было ужасно. Ему захотелось выбежать из комнаты.

— Позволь мне сейчас рассказать тебе кое-что, — продолжала Саовани. — Приносить такого рода новость родителям — это очень щекотливое дело. Оно может быть даже опасным. Мне повезло. У меня родители любящие и интеллигентные. Они не шли против моего желания и если мой отец чувствовал какое-то недовольство ко мне, то он не показывал этого. Но так происходит не всегда, поверьте мне. Матери обычно не создают проблем, но отцы могут. Я знаю семью, где есть сын вашего возраста. Прошлым летом он уехал, чтобы жить со своими тетей и дядей в Лаосе. Когда он вернулся домой, то выглядел и одевался как девочка. Его отец спятил от ярости и я не буду вам даже рассказывать, что он сделал. И такого рода вещи не являются редкостью.

Манат побелел. Они все сидели не шелохнувшись.

— Следующий вопрос, — продолжала Саовани. — И я надеюсь, что вы сможете ответить на него получше, чем на предыдущий. Сколько вам было лет, когда вы впервые задумались над мыслью чтобы быть девочкой, чем мальчиком? Сначала ты, Манат.

— Мне было десять. Я хорошо это помню. Тогда я впервые подумал об этом, — ответил Манат.

— А ты Лек?

— То же самое. Я и Манат были в одном классе в начальной школе и мы привыкли говорить об этом все время и иногда пробирались в комнату моей сестры и играли с ее косметикой и примеряли некоторые ее платья.

— А ты Акон?

— С того момента, как я родился, — Акон поспешил сменить свой ответ. — По крайней мере с тех пор, как я помню себя.

Саовани уставилась в изумлении на не по годам развитого ребенка.

— Я задала этот вопрос вам со всей серьезностью, поскольку вы еще слишком молоды, чтобы самим принимать решение в этом деле, которое отразится на всей вашей жизни. Вы играетесь с идеей, которую смутно понимаете. Может быть, вы хотите сделать этот выбор в жизни, но может быть это всего лишь детская забава, вид увлечения, которое может развеяться, как пыльца на ветру. Вы не знаете о переменах, которые произойдут. Что перед вами закроются многие возможности, которые общество предлагает мужчинам — их много и они все различаются. Мой совет вам — это пойти и подумать еще годик и если вы все еще будете серьезно настроены, мы сможем снова поговорить.

Все это они уже слышали и Акон знал об этом.

— Сколько лет было тебе Саовани, когда ты окончательно решила измениться? — рискнул он.

— Я пригласила тебя не для того, чтобы обсуждать меня, — попыталась уйти от ответа Саовани.

— Да, но ведь это разумно узнать у тебя, не так ли? — не отступал Акон.

— Нет, это разумно. Но это очень нагло, — защищалась Саовани. — Ну ладно. Мне было столько же сколько тебе. Но это еще ничего не означает. Каждый уникален.

— Ты знаешь Ной? — спросил Акон. Ной был катоем в предпоследнем классе школы.

— Конечно, я знаю Ной.

— Ты знаешь, Ной ведет «место встреч» для очень маленьких катоев в своей деревне?

«Место встреч» состояло из обычных встреч с вопросами-ответами и базовыми инструкциями как одеваться и краситься.

— Да, я знаю.

— И некоторые из этих детей очень маленькие. Самому маленькому примерно 4 или 5 лет. Ты не веришь?

Саовани знала, что это ответ на ее вопрос и, вообще-то, она и сама присутствовала на таких встречах.

— Нет, я не отрицаю.

— Вот и ладно.

Одно очко в пользу Акон.

Саовани встала, открыла дверь и попросила горничную принести им воды. Она включила вентилятор. Солнце снаружи начинало печь и набирать силу, чтобы достичь максимума в полдень.

— Послушайте, я не против того, что вы хотите сделать, это очевидно, иначе я бы не позвала вас сюда. Но вы должны знать о том, какое плавание ждет вас впереди и какие камни и течения повстречаются вам на пути, которые иногда будут заставлять вас подумать еще раз и отказаться от этого. Смысл состоит в том, что обратной дороги нет. Как только вы решаете измениться от мальчика к девочке, вы покидаете навсегда свой берег. Вы поворачиваетесь спиной ко многим-многим возможностям, которыми вы могли бы воспользоваться в своей жизни в пользу сравнительно небольшого числа плюсов. И хотя в Таиланде много катоев, но мы все равно остаемся меньшинством. Нас узнают и признают как группу людей. В некоторых местах нами восхищаются из-за нашего таланта. В некоторых местах нами не восхищаются, но терпят, может быть даже игнорируют. Многие люди с энтузиазмом отправляются в это плавание, только чтобы потом обнаружить, что стали чужими для своих семей, что они остались с несбывшимися мечтами и без денег. И что происходит с ними? Часто они становятся проститутками. Вы знаете в Бангкоке есть район, где собираются катои, чтобы обслуживать людей вроде таксистов?

— Ни за что, — вмешался Лек. — Я лучше умру.

— Я только рассказываю вам суровые факты, — сказала Саовани.

— Есть много катоев на хороших местах, которые неплохо живут, — сказал Лек.

— Кого ты знаешь и на каких работах?

— Есть кассирша в Тайском Фермерском банке, шеф-повар в Чианг-Май Оркхид, повсюду встречаются официантки, танцовщицы, в студиях фотографий в центре — да ладно, они повсюду. И да, есть волейбольная команда, половина из которых катои и они неплохо выступают в национальной лиге.

— Ты увлекаешься спортом, не так ли Лек? — высказалась Саовани.

— Да, он капитан команды в школе. Он очень хорош, — вмешался Манат.

— Да это так, — сказал Акон.

Вошла горничная в комнату, принеся стаканы с холодной водой для каждого.

— А как насчет своих тел? — прямо сказала Саовани. Все, кроме Акон, вспыхнули.

— Мне все ясно, — ответил Акон. — Я хочу полностью выглядеть как женщина. Я хочу груди и я хочу как можно скорее начать гормональную терапию. Потом я хочу вставить имплантанты, потому что кто-то сказал мне, что на гормонах нельзя долго сидеть. Поэтому я сначала буду принимать гормоны, пока не заработаю достаточно денег, чтобы оплатить имплантанты. Говорят, что коллаген лучше силикона…

— Ты думаешь, ты все уже знаешь, — разозлилась Саовани. — Но ты не знаешь ничего. А как насчет своего пениса? Ты отрежешь его ножницами или что? Ну так вот, ножницы лежат на столе, почему бы тебе не сделать это сейчас?

Саовани вся разволновалась, но Акон — нет.

— Мне не нравится мой пенис. Я никогда его не любил и в свое время, когда я смогу себе позволить это, я пройду операцию. А ты собираешься делать ее?

Саовани в молчании глазела на необычного ребенка. С ним все понятно. Она повернулась к другим.

— Что насчет тебя Манат? — Манат сохраняла молчание.

— А ты Лек?

— Я думаю, что хочу еще подумать насчет операции, — ответил Лек. — Я думаю, что буду принимать гормоны, как Акон, но я не уверен насчет имплантантов или операции.

— Манат?

— Я никогда не пойду на операцию. Мне не нравится идея любых неестественных изменений в своем теле. Но я точно знаю, что хочу походить на девочку и одеваться, как девочка и жить, как девочка и иметь бойфренда.

Саовани почувствовала, что ее роль как Великого Инквизитора завершена. Она провела с ними тест и была потрясена. Лек и Манат смотрели в пол. Лек горел от волнения, а в глазах Манат были слезы. Акон смотрел ей прямо в глаза.

— Хорошо. Как насчет имен. Вы подумали насчет ваших новых имен?

— Мы все время обсуждаем это, — сказал Манат.

— Акон?

— Моим новым именем будет Шемпейнь (Champagne).

Саовани от удивления раскрыла рот.

— Лек?

— Я хочу оставить свое имя, потому что оно подходит и девочке.

— Манат?

— Я бы хотел, чтобы моим новым именем было Саовани, — неуверенно пробормотал он, — Если это нормально для тебя.

— Да, меня это устраивает, Манат.

Саовани сделала большой глоток воды:

— Я готова предложить вам всем помощь.

Атмосфера мигом разрядилась.

— Сейчас я не смогу сама стать «сестрой» для всех троих. Это будет слишком обременительно для одного человека и я не справлюсь с этим. Подумайте об этом и вы поймете. Так?

Три головы кивнули в ожидании.

— Вот что я предлагаю. В следующем семестре, как вы знаете, я поступаю в университет. А вы пойдете в третий класс в школе. Я согласна стать сестрой Акон и также помогать тебе Лек и Манат, стать кем-то вроде наполовины сестры. Вы знаете Сом в школе?

Они кивнули.

— Сом и Ной в следующем году будут в последнем классе. Сом будет твоей «сестрой» Лек, а Ной — твоей, Манат. Я продумала все и стану скорее кем-то вроде тети, чем наполовину-сестры, как я полагаю, шефом с двумя ассистентками. Все шестеро из нас будут общаться друг с другом, действуя как команда. Таким образом все обязанности будут распределены и не будут обременительными для одного человека. Ну как это звучит?

— Это гениально, — сказал Лек. — Но разве ты уже говорила с Сом и Ной?

— Я виделась с ними вчера и они обе более чем согласны с планом и сказали, они думают это будет весело. Они обе хорошие и за них стоит ухватиться, пока это не сделал кто-то еще. Предварительно я назначила нам всем встречу в следующие выходные. Я куплю вам всем кока-колу в центре и мы перейдем сразу к делу.

Испытание закончено и ее план принят всеми с благодарностью и энтузиазмом, Саовани рассказала им о Роузпейпер и кабаре в университете Чианг Мая. Она описала костюмы, виды танцев, древние и современные, и профессионализм, отточенный через множество репетиций и переодеваний. Еще она планировала взять их, чтобы показать шоу, когда они поедут в отель Вестин, после окончания семестра. Она сможет достать дополнительные билеты у Лае. Она представляла возбуждение, которое это вызовет, поэтому она решила сохранить эту особенную новость до их следующей встречи.

Все трое вернулись в свои дома в молчаливом и загадочном настроении. Они вступили в сестричество, которое было первым этапом, чтобы стать катоем. Они были связаны обещанием ничего не говорить своим родителям, пока еще раз не обсудят все в ходе их следующей встречи. Их новые карьеры начались и им было приятно думать с уверенностью, что теперь обратной дороги нет.

Глава 5 Буддизм и третий пол

.

Около 95 % тайцев являются буддистами. Буддийских монахов можно увидеть везде по стране и их ни с чем не спутать, с их бритыми головами и темно-оранжевыми робами. Жизнь монаха крутится вокруг одного из 30 000 храмов или wats, где монахи живут своей скромной и воздержанной жизнью. Многие тайцы (вернее большинство тайских мужчин до недавних пор), включая короля, проводят некоторое время своей жизни, служа монахом в храме — от нескольких дней до нескольких месяцев. Как это очевидно для наблюдателя, буддизм — это больше чем просто номинальная религия. Он является краеугольным камнем в тайском обществе с того момента как стал официальной религией страны в 13 веке. Однако, буддизм сначала пришел в Таиланд из Индии и Цейлона задолго до этого, вероятно где-то в третьем веке до нашей эры.

Анимизм.

До этого времени основной религией, не только в Сиаме, как тогда называли Таиланд, но по всей юго-восточной Азии и за ее пределами был анимизм, или вера в духов. Действительно, будет справедливым заметить, что некие формы анимизма существовали до возникновения более формальных, основанных на священных книгах религий в большинстве частей света, хотя то, как они отражались в отдельных практикуемых ритуалах зависело от местной культуры. Сущностью большинства древних систем верований является понятие, что кругом обитают духи и контролируют все естественные и сверхъестественные вещи.

Верования в духов (phi) продолжают существовать в Таиланде по сей день. Полезные духи холмов, лесов и воды празднуются на фестивалях и им поклоняются через ритуал, выражающий свое уважение к ним и им приносятся дары. Демонические и злые духи, часто связываемые с неудачей и злодеяниями предков людей, должны быть успокоены и изгнаны через подношения, жертвоприношения, символические знаки.

Антропологи описывали фестивали и ритуалы в отдаленных северных и северо-восточных частях страны, куда еще не проникло влияние индустриализации, где как вы можете вообразить мало что изменилось за последние 2000 лет или более. Мэри Миллз описывает широко распространившуюся панику в деревнях северо-восточного Таиланда в 1990-м, когда жители поверили, что их атакует армия злобных призраков вдов (phi mae mai). Они защищались против них такими способами, вроде маршей с фаллическими символами через деревню, раскрашивании своих ногтей и переодеванием. Эхо старых анимистских традиций содержится в похожих ритуалах, которые, даже сегодня, общеприняты в отдаленных частях страны. Но не только в этих провинциальных районах, но и по всему Таиланду можно встретить маленькие «дома душ», снабженные изображениями Будды, священными символами, такими как слоны, амулетами, подношениями и часто с маленькими мисками риса, молока и другой еды. Они служат двум целям. Они представляют вместилище, или дом, для духов земли и духов места, на котором стоит ближайший дом, или может быть отель, который построен на ней. И в то же время они представляют святилище, в котором молящиеся могут приносить подношения для Святого.

В своей двойной роли эти дома душ являются памятниками мирного слияния старых анимистских верований и традиций новых буддистских верований. И похоже, они обе чувствуют себя уютно. В то же время, когда анимистские практики обнаруживали христианские проповедники, то это уже была другая история. Их единственным ответом было риторическое «проделки дьявола» или «низкопоклонство», со всей связанной далее политикой подавления и преследования. Одним из примеров недоумения, который испытывал христианин 17-века при виде очевидно гармоничного сосуществования священных практик (буддийских) с анимистскими в Сиаме, служит этот отрывок из журнала Директора Ост-индийской компании, написанный в 1636 году

И хотя эти язычники такие религиозные, они все же боятся и служат (хотя в противоположность ко мнению большинства своих священников)дьявольским порождениям, которые как они верят являются авторами и причиной всех бед. Они поклоняются этим нечестивых духам своих болезней и неудач, чествуя их в праздники игрой на инструментах и предлагая искупительные жертвоприношения фруктами и животными. Они так странно отвратительны в своих жестах и действиях, что не подходит христианину ни видеть, ни описать это.

Старые анимистские практики не казались такими угрожающими для буддистов, как они показались христианам. Принятие доктрины буддизма в 13 веке Сиама повлекло за собой не отказ и замену анимистских верований, а скорее принятие и включение их в свой состав. Старые суеверия насчет духов и бед, которые они потенциально приносят, продолжают жить в домах духов, ношении амулетов, запретных зонах, которые проводят монахи, окружая новопостроенный дом или новоблагословленный дом длинными святыми полосками, используя святую воду и распевая длинные песнопения, чтобы сдерживать этих носителей неудач.

Схожий процесс интеграции произошел, когда пришел индийский брахманизм, тоже из Индии в 11 веке н. э. Религиозная жизнь в Таиланде за прошедшие 1000 лет была смесью этих разных течений, которые окончательно сформировались в современный буддизм, с отголосками эха прошлого в виде представления индуистских богов в храмах и анимистскими суевериями и магией, которая глубоко проникла в повседневную жизнь большинства интернациональных общин. Сюжет во многих современных фильмах и теледрамах, сделанных в Таиланде, включает призрака, или духа, определенного рода, приносящего неудачу. В буддийской системе это души людей, которые умерли при несчастливых обстоятельствах и еще не переродились. Дух временно находится без дома, в свободном плавании и потенциально является опасным. Самый злой из всех — phi krasue, полагают что это дух женщины умершей во время беременности и представляющий собой мрачный образ отрезанной головы с волочащимся шлейфом кишок.

Будда.

Господь Будда, или Просветленный, Сиддхарма Гутама, родился индийский принцем в примерно 500 г. до н. э. В середине жизни (теологи расходятся насчет его точного возраста), он отказался от материального богатства и посвятил свою жизнь проповедовании доктрины, основанной на индуистских верованиях, которая развилась сегодня в буддизм. Основополагающим принципом этого учения является, что жизнь человека по сути есть страдание в виде борьбы с телесными желаниями и материальной жадностью. Окончательной целью жизни человека является борьба с этими силами через режим аскетизма и самоотречения. Жизнь, в этом смысле, представлена как конфликт между человеческими желаниями, которыми одарен человек и идеализированным состоянием чистоты, за которое он должен бороться, чтобы достичь ее. Человек, или его или ее внутренняя душа, является объектом бесконечного числа реинкарнаций — перерождений — в разных формах. Он получает камму (kamma), тип метафизической репутации, через значимость и бескорыстность своих деяний и чистоту своих повседневных поступков. И наоборот он теряет ее, или приобретает негативную камму, если поддается и потворствует телесным страстям и живет плотской жизнью.

Камма, поэтому является видом духовного банковского счета с проводками, представляющими дебит и кредит. Есть много способов заработать доверие и избежать долгов и они описаны в 45 томах The Tipitaka, основного священного канона Буддизма. Самый эффективный способ заработать доверие — стать монахом. Если в течение жизни человека аккумулируется достаточно каммической веры или жизней, он достигает конечного состояния ниббаны (nibbana) — дословно отсутствие страдания — когда прекращаются реинкарнации и он становится единым с природой и духовным измерением и достигает стадии Просветления.

Концепция каммы и реинкарнации родом из Индии (у индусов — карма и нирвана) и были высказаны Буддой новым, энергичным способом, который привлек людей оптимистичным характером основного послания; что каждый может достичь Просветления в результате прямых последствий своих собственных деяний. И, более того, его можно достичь в течение жизни, а если это не получилось, будут неограниченные «вторые шансы» в следующих жизнях. Буддизм в своих различных формах, расколотых из-за разных толкований основных писаний, постепенно распространился по Шри Ланке, Китаю, Непалу, Тибету, Центральной Азии и Японии.

Принято считать, что учения Будды не были записаны до второй половины первого столетия до н. э. Содержания Tipitaka были первоначально донесены последователями Будды в устной форме и затем записаны позднее на пали, диалекте санскрита. Будда, по-видимому, предпочитал более популярный общепринятый пали формальному языку санскрита, используемого индийскими священниками и интеллигенцией. Позднее, каноны Пали были переведены на санскрит и большие трактаты с санскрита были последовательно переведены на китайский и тибетский языки.

Мужчина, женщина и…

Tipitaka, в противоположность христианскому Ветхому Завету, определяет не два пола, мужчину и женщину, а четыре. Четыре пола — мужчина, женщина, убхатобианджанака (ubhatobyanjanaka) и пандака (pandaka).

Словарь общего пали-английского языка определяет убхатобианджанака как «имеющие характеристики обоих полов, гермафродитов». Кхамхуно, колумнист еженедельного журнала Буддизма, определяет их на тайском как «kathoey thea» или «настоящие катои», то есть гермафродиты. Но Бунми Метхангкун, буддийский теолог и глава традиционалистского фонда Абхидхамма, находит ссылки на два типа убхатобианджака, женское и мужское. Purisa-ubhatobyanjanaka — некто, родившийся мужчиной, но когда начинает испытывать влечение к другому мужчине, то теряет свою мужественность и принимает характер и физические черты женщины, чтобы он/она мог вступать в гетеросексуальные отношения с этим мужчиной. Itthi-ubhatobyanjanaka — пол противоположный этому, т. е. женщина испытывающая влечение к другой женщине и приобретающая характеристики мужчины.

Определения пандаки тоже различаются. «Евнух, слабое существо» (Словарь пали-английского языка), «катой, кастрированный мужчина или евнух» (тайский перевод Vinaya — отрывка Tipitaka связанного с правилами жизни монахов), «лицо, у которого дефицит черт мужественности (для мужчин) или женственности (для женщин)» (Бунми), и «лицо, которые находит удовольствие, вступая в отношения с мужчинами, представляя себя женщиной» (тайское заключение из Tipitaka Сучип Пунианафат). Последнее определение приравнивает пандаку с катоем.

Хотя никогда и не был колонией, Сиам и пограничные с ним страны, как и большинство стран по всему миру, тоже испытывал внутренние конфликты, смены власти и перекраивание границ за прошедшие века. Весь север однажды был королевством Ланна (страна миллиона рисовых полей), со своим собственным правителем. Ланна продержалась дольше, чем два других княжества, Сукотай и Айюттайя, потеряв свой полунезависимый статус только в 1939 году, когда он попал под прямое правление Бангкока. Разные княжества, каждое со своими собственными географическими и политическими границами, естественно, давали рост разным формам буддизма по всей стране. Традиции, которые преобладали в Ланне и на севере — это относительно консервативная ветвь Теревада Буддизма, который остается официальной религией Таиланда и по сей день.

Ниже перевод античного буддийского пальмового манускрипта, который является отрывком северного тайского сказания о сотворении мира. Его переводчик, Анатоль-Роджер Пелтиер полагает, что он основан на древних устных традициях. Этот документ также ссылается на более чем два пола.

Когда мир еще не существовал, были только холод и жара. Соединяясь вместе и «питая друг друга», эти два состояния материи дали жизнь ветру, что дул очень сильно и призвал к жизни землю и воду. Влага, источенная камнями, произвела мох и водоросли, которые в свою очередь дали жизнь траве, деревьям и растениям. Насекомые, такие как мухи и жуки, произошли от элементов земли, воды, огня, а за ними существа наделенные костями и кровью. Из элементов земли женщина по имени Нанг Иттханг Гайя Сангкаси родилась. Запах цветов был ее единственной пищей. Смешивая свой пот с глиной, она вылепила животных, чтобы они поедали растения, что обильно произрастали. Из элементов огня, мужчина по имени Пу Сангайя Сангкаси были рожден. Когда он ушел прогуляться, он встретил Нанг Иттханг Гайя Сангкаси и они вдвоем стали мужем и женой. Пара произвела первые три человеческих существа: мужчину, женщину и гермафродита…

…три человеческих существа выросли и произвели троих детей. Иттхи, женщина, выразила большое влечение к Пуллингу, мужчине, намного больше к нему, чем Напумсака, гермафродит. Когда тот увидел, что два существа любят друг друга нежно, Напумсака, гермафродит, убил мужчину. Женщина была убита горем. Она уложила тело своего мужа в одно место, посадила дерево Дхалатун, чтобы отметить место погребения и приносила еду ежедневно, пока тело полностью не разложилось. Вскоре после этого, гермафродит тоже умер. Женщина положила его тело в одно место и никогда не приближалась к нему, но продолжала подносить рис к телу убитого мужа. Трое детей, видя что их мать поступает так, спросили ее «О, Мама, почему ты приносишь еду Отцу, который умер первым, но не Отцу, который умер последним?» Мать ответила «Первый был дорог моему сердцу и я любила его очень сильно; а насчет второго, он не был дорог моему сердцу и я не испытывала влечения к нему». Вскоре после этого, женщина умерла. Трое детей собрали тела всех троих родителей, водрузили кладбище и подносили еду каждый день, не пропуская ни дня.

После смерти родителей, трое детей произвели тринадцать внуков: шесть девочек и семь мальчиков… потом Иттхи, мать детей, достигнув конца своей жизни, умерла. Пуллинга, муж, принес тело своей супруги на кладбище, выделил место, посадив дерево Тхонг Пуанг и подносил еду ежедневно. Вскоре после, Напумсака, гермафродит, умер. Пуллинга поместил его тело в одно место и больше не заботился о нем. Дети спросили своего отца «О, Отец, Матери которая умерла первой, ты приносишь еду каждый день на ее могилу. А Матери которая умерла последней, ты ничего не приносишь. Почему так, что ты не одинаково к ним относишься?» Мужчина ответил «О мои дорогие дети, ваша мама, которая умерла первой, была дорога моему сердцу; а та, которая умерла последней, не была дорога». (От Анатоль-Роджера Пелтиера (1991) Pathamamulamuli: Происхождение мира в традициях Ланны. Чианг Май, Таиланд: Silkworm Books)

Эта несколько запутанная история, также как текст канонов Пали, довольно ясно отсылает к человеку, который является ни мужчиной, ни женщиной, но чей пол точно расположен где-то между этими полами. Убхатобианджанака и пандака (bando, по-тайски) — это оба определения, которые ранее представлялись как катой в тайском переводе канонов Пали. В вышеуказанном отрывке, несчастливый, нелюбимый гермафродит может быть поставлен в один ряд с катоем в современной смысле. Действительно, Словарь тайского языка Королевского Института определяет катоя как «Лицо, имеющее и мужские, и женские половые органы; лицо, чье поведение и разум противоположны его полу». Другой известный тайский словарь, созданный Манит Манитчароен в 1983, определяет катоя как либо мужчину, либо женщину. Последний также указывает, что «катой» и «гомосексуалист» — определения, которые имеют разные значения:

Гомосексуалисты или сексуальные извращенцы (wiparit thang phet) — не катои. Характерным для катоя является кто-то, кто переодевается в чужую одежду (lakka-phet), мужчина который любит вести себя и одеваться как женщина и имеет разум как у женщины, или женщина, которая любит поступать и одеваться как мужчина и которая имеет ум как у мужчины.

Широко говоря, определения более старого словаря склонны основываться на биологических характеристиках — гермафродите, который обладает одновременно мужскими и женскими или неясными половыми органами — а более новые определения делают ударение на ментальный психологический аспект — вроде, душа женщины запертая в мужском теле или куда менее распространенное, когда наоборот. Западная медицинская статистика показывает, что настоящий гермафродитизм, т. е.физическая неясность, встречается редко и поэтому нет доказательств никакого отличия в частоте возникновения между населением разного этнического происхождения. Нет никаких причин полагать, что это положение было более распространено в прошлом, чем сегодня. Поэтому можно сделать вывод, что данные переводы древних текстов и легенд, что описывают термин «гермафродит» — действительно, сами являются легендами — не обязательно используют это определение в дословном, медицинском смысле, но используют его, чтобы ссылаться на состояние между мужественность и женственностью. Если это так, тогда термин «катой» подходит удобнее всего для описания этих легендарных людей. Я не слышал ни одного современного катоя, который описывал бы себя как гермафродита. Самоидентификация разнится в среде от катоев, начиная от кого-то родившегося мальчиком, но психологически воспринимающего себя, или имеющего сильное желание стать, девочкой — до просто фуйинг (phuying) или «женщины».

Эти легенды жестко контрастируют с христианской версией Сотворения Мира данной в Ветхом Завете. Там есть два человеческих действующих лица, Адам и Ева. В буддийской мифологии присутствует третья категория, которая представлена не как вариант либо мужчина или женщина, но как независимо существующий пол. Концепция более чем двух полов кажется неотъемлемой в тайской культуре от древних до современных времен. Она кратко изложена в разговорном выражении катоев начала 20 века как phet thi sam — «третий пол».

Питер Джексон, научный сотрудник Австралийского Национального Университета сделал интересное предположение, что слово Катой может не иметь тайской этимологии. Джексон приводит доказательства и предполагает, что этот термин происходит от древнего кхмерского слова, которое означает «быть другим/отличаться». Современное кхмерское определение категории третий пол — это katoey, произносимое с непроизносимой второй согласной. Он добавляет заметку, что из-за близких политических культурных и экономических связей Таиланда и Камбоджи за последние столетия, многие средневековые кхмерские слова были заимствованы тайцами и «перезаимствованы» позже современными кхмерами.

Произошло слово в тайском языке или нет, ясно что оно не было заимствовано из индийского санскрита или связано с Пали. Джексон размышляет, что термин катой или его предки-слова произошли из буддийских писаний и что священные тексты лишь укрепили концепцию, которая уже была в то время частью традиционной тайской и кхмерской культур.

В современном Таиланде катои представляют меньшинство, которое признается как врожденная субкультура и в большинстве своем терпима нормальными тайцами и общинами посвященных в буддийские монахи — sangha. Действительно, в Vinaya — разделе Tipitaka, которая специально ведает правилами относящимися с монашескому ордену — описаны случаи, когда посвященные в монахи меняли пол и принимали физические атрибуты женщин. Реакция Будды в подобных случаях описывалась как терпимая. При условии, что люди в этих случаях зарекомендовали себя ценными членами монашеского ордена, следуя всем правилами и предписаниям, их посвященный статус вызывал уважение и им давали разрешение идти и жить с орденом монашек и следовать монашескому своду правил. Однако, либеральные правила вроде этого не могли существовать долго, поскольку орден монахинь Теревады исчез в средние века в Индии и не мог быть, согласно библейским писаниям, быть воссоздан в Таиланде. Как часть своих академических комментариев в части Tipitaki, Бунми отмечает, что Ананда, первый двоюродный брат Будды и его личный спутник, про него сообщали, что он был рожден как катой во многих сотнях предыдущих жизнях. Надо добавить, что терпимое отношение Будды не могло долго простираться на pandaka. Причиной его правила, почему pandaka, просящий посвящения в духовный сан, не может быть представлен в священном ордене, кажется послужило разрушительное поведение одного такого посвященного монаха- pankada, который нарушил обет священника в части целибата очень публичным образом, таким образом наведя позор на весь орден.

Буддийский взгляд на катоя.

Помимо этих недвусмысленных библейских отсылок к типу человека, которые не укладывается в европейско-американский стереотип категорий «мужчина» или «женщина», более сильным, если не значительным признаком, что катои были неотъемлемой частью тайской культуры являются факты, объясняющие почему человек становится катоем, в пределах традиционной буддистской системы верований. Согласно ему то, что человек станет катоем, предопределено с рождения и является прямым результатом каммического долга, накопленного через злодеяния совершенные в прошлых жизнях. Человек рождается катоем потому, что в предыдущей жизни он совершал вещи, которые нарушали сексуальные нормы. Такие преступления включают адюльтер, занятость женской проституцией, сексуальное растление детей или избегание исполнить ожидаемую роль в репродуктивном процессе, такая как отсутствие заботы мужчины о женщине, которая беременна от него.

Бунми ясно приводит мнение, что нельзя избежать каммических последствий таких преступлений и избежать груза страданий, который они обрушивают на жертву. Таким образом, если человек рождается катоем-pandaka — то это неизбежность и человек виновен в этом не более, по крайней мере в этой жизни в которой он сейчас родился, чем когда рождается физически ущербным, глухим или слепым.

Но никакие дальнейшие каммические последствия не накапливаются из-за желаний или действий, происходящих в том состоянии, в котором находится катой. Гомосексуальные действия не считаются греховными и не влияют на индивидуальный каммический счет. Те, кто стал катоем, даже могут достичь достичь ниббаны в этой жизни, если они сознательно последуют предписанным буддийским принципам для достижения духовного освобождения. Бунми пишет:

Смена пола не считается грехом. Следовательно, намерение поменять пол не может иметь никаких вредных каммических последствий. Но дурное сексуальное поведение — грешно и может привести к последствиям при последующем рождении.

«Дурное сексуальное поведение» в этом отрывке распространяется только на гетеросексуалов, которые нарушают культурные нормы и табу связанные с семейной жизнью и рождением и воспитанием детей. Гомосексуальные действия выпадают за эти рамки и поэтому каммически нейтральны.

Прасок, другой буддийский писатель, говорит, что многое из каммического долга катоев уже было погашено в предыдущей жизни, когда они возродились в аду и были вынуждены вынести пытку, когда за ними гнались дикие звери. Их единственный возможный путь избежать этого был, когда они взбирались на адское дерево (ton-gnieo), которые имело шипы на своем стволе и ветвях, что рвали жертву, когда она забиралась наверх. Оба автора соглашаются, что к катою должны относиться с сочувствием в свете перенесенных ими страданий. Более того, Бунми поддерживает мысль, что каждый в какой-то степени в предыдущей жизни нарушал гетеросексуальное табу. Поэтому из этого следует, что каждый на каком-то этапе был катоем:

Те люди, которые смеются над катоями, сами были когда-то катоями. Абсолютно каждый без исключения был катоем потому, что мы прошли через бесчисленное число циклов рождения и смерти, и мы не знаем сколько раз мы были катоями в прошлых жизнях и сколько еще раз будем катоями в будущем.

В общем принимаемое и терпимое отношение к катоям по Таиланду может быть интерпретировано в свете объяснения причины их состояния тем, что это наследие традиционной буддистской мудрости. Это неизбежная судьба этих людей быть тем, кем они являются и это ставит их вне рамок моральных соображений. Их нужно жалеть, может быть, но не осуждать.

Однако во время вспышки СПИДа/ВИЧа в Таиланде в 1980-х, отколовшаяся группа буддийских писателей разошлась во взглядах с традиционной терпимой позицией, чтобы выразить противоположное мнение: что гомосексуализм несет ответственность за распространение этой болезни, и что он представляет сознательное нарушение естественных сексуальных практик и поэтому должен быть проклят, а определенные люди — осуждены. Это было частью всемирной панической реакции связанной с феноменом появления СПИДа в то время. И их двойники, под триумфальный рев христианских экстремистов, вторили: гомосексуальность неестественна и грешна, а СПИД/ВИЧ представляет собой божественную кару и возмездие против тех, кто практикует его.

Однако, как комментирует Питер Джексон, влияние этого взрыва гомофобной реакции среди буддийских писателей оказалось сравнительно слабым. Оно окончательно было подорвано, когда в 1990-х были обнародованы данные о величине гетеросексуального распространения ВИЧ в Таиланде и в остальном мире. Согласно Джексону на в основном терпимое отношение публики к катоям не повлияла так называемая неадекватная истеричная реакция.

Важно представлять, что хотя определения «гомосексуалист» и «катой» время от времени объединяются в современных комментариях, они представляют собой разные концепции, исторически и семантически. В традиционных буддийских писаниях, как и в современном тайском языке, слово «катой» относится к классу людей, которых идентифицируют как не состоящих в нормальных полах. Концепция, похоже, имеет корни, или, по меньшей мере сильные параллели, с древними мифами о гермафродитах pandaka. Значение «гомосексуалист» не связано с половой принадлежностью/ориентацией и означает предпочтение лиц своего пола у мужчин и женщин. Термин «гей» — относительно новое, вошедшее в тайские словари в 1970х вместе с лавиной остальных заимствований и других западных влияний в то время. Стильный современный бангкокский Гей, который считает себя мужчиной и одевается так же, не заинтересован, чтобы его называли катоем. Термин был узурпирован, несколько высокомерно, этой новой общественностью, неся унизительный оттенок. Несомненно, среди катоев, которые стали моими друзьями, чувствовалось определенное презрение к гейским барам и ночным клубам. Каждая из двух субкультур, как и сами понятия, имеют свое собственное очень разное социальное и историческое происхождение, и соответственно, внешний вид, образ жизни и мировоззрение каждого не соответствуют друг другу и они с трудом смешиваются.

Заключение.

Буддийские скрипты постоянно ссылаются на более чем два пола человека в легендах о происхождении мира и в древних канонических писаниях. Это входит в острое противоречие с христианской версией Сотворения, включающей двоих людей, мужчину и женщину, Адама и Еву. В буддийских учениях приводится объяснение, почему человек становится катоем и что это является прямым следствием нарушения социальных норм через совершение беспорядочных преступлений в предыдущей жизни.

Термин «катой» этимологически не родственен ни буддийским текстам, ни, согласно историку Таиланда Питеру Джексону, тайскому языку. Он вероятнее всего возник раньше них и есть ссылки, что он может быть кхмерского происхождения, представляя концепцию, которая скорее была заимствована, чем произошла от аналогов в буддийских текстах. Так это или нет, но существуют доказательства, что концепция имеет глубокие корни. В данном случае, и учитывая что концепция по-прежнему распространена в наши дни за более чем 2000 лет, мы можем предположить, что другие схожие группы существовали в разных частях юго-восточной Азии. Мы знаем, что многие переселения и многие изменения в территориальных границах происходили везде на протяжении этого времени. Мы можем также грубо проследить распространение буддийской религии за этот период. С таким массовым расселением народов и идей, почему концепция третьего пола должна быть чем-то уникальным в Таиланде?

Как мы увидим, категория людей 3-го пола существует в других странах юго-восточной Азии, возможно тоже имея древнее происхождение.

Глава 6 Катои современного Таиланда и древнего Сиама

Поскольку он утверждает, что это первая история Сиама, написанная на европейском языке, Вуд В.А.Р, британский дипломат в Сиаме, пишет что «Принципиальная трудность, поджидающая писателя, который пытается собрать историю Сиама — это почти полное отсутствие надежных местных летописей». Этому есть два важных объяснения. До 13 века н. э. в Сиаме не существовало письменности. То малое, что известно о стране до этой даты, собирается по крупинкам из легенд и народных традиций, и журналов различных китайских путешественников. Позднее, официальные записи и анналы королей Айюттайи (старой столицы Сиама) были уничтожены, когда бирманцы захватили и разрушили этот город в 1767. Впоследствии были попытки реконструировать историю Айюттайи и результатом стал Phongsawadan, опубликованный в 1863 г и, согласно Вуду, содержащий большое количество ошибок.

Книга Вуда, История Сиама, сперва была опубликована в 1926 году и, несмотря на трудности, на которые он жалуется, это невероятно понятная, полная и хорошо написанная работа человека, который приехав в Сиам в возрасте 18 лет в 1896 году как клерк, переводчик и советник по общим вопросам в консульском отделе в Бангкоке, женившись на сиамской женщине, закончил уже Консулом, Регистратором и Судьей Британского Консульского Суда в Чианг Мае. Вообщем, Вуд потратил 68 лет своей жизни в Сиаме, и озаглавил свою последнюю книгу «Земля улыбок» и Консул в Раю, впервые опубликованную в 1940-м и не оставив сомнений о его привязанности к этой стране.

Если Вуд прав, говоря, что многие аспекты сиамской истории остаются неясными, тогда история катоев, этой повсеместной, но загадочной субкультуры тем более должна быть туманной. Американский антрополог Гильберт Хердт полагает, что изучение людей с двойным полом по сути своей трудная задача, потому что это меньшинство часто прячется внутри более широкой общины. Их двусмысленный, квази-табу статус заставляет их избегать публичного изучения. И если они держатся вместе, чтобы защищаться от взглядов своих собственных жителей, то они тем более будут стесняться фарангов (американцев и европейцев), исследователей и журналистов, желающих узнать о них побольше. Другое азиатское транссексуальное меньшинство, хиджры в Индии (hijras), представляют собой крайний пример изоляции. Они живут и передвигаются в группах своих товарищей и единственный раз, когда они появляются для широкой публике — когда участвуют в своей традиционной роли как танцовщицы и актеры на благоприятных событиях, таких как свадьбы и рождения детей.

Иногда катоев карикатурно показывают в современных тайских масс-медиа как горластых, грубых эксгибиционистов. На фоне этого клоунского стереотипа совсем далеко находится впечатление о застенчивой замкнутой группы, такой как хиджры. Однако важно иметь в виду, что только сравнительно недавно катои получили публичную и международную известность. Это произошло после неожиданного взлета их популярности как артистов кабаре. Первые из так называемых кабаре-шоу ледибоев появились в Паттайе в конце 1960-х и 1970-х, когда прибрежный городок был перестроен для туризма. Их популярность и коммерческий успех, как развлечения для туристов, привели к тому, что стиль такого шоу распространился в Бангкоке и других городах туристических маршрутов, двигаясь вслед за расширением индустрии туризма. Кабаре проводит выступления перед смешанной интернациональной аудиторией и является любопытной солянкой традиционных тайских танцев, танцев в китайских, корейских и японских костюмах, и пародий. Комические скетчи содержат сильные элементы на самопародию.

Те районы Бангкока и Паттайи, где проститутки-катои выстраиваются по ночам на улицах в поисках клиентов, также представляют картину, которая может показаться противоречащей их имиджу как замкнутого меньшинства. Но это тоже недавнее изобретение и появилось с единственной целью и желанием заработать деньги и удовлетворить возникший спрос среди посещающих иностранцев. Уберите эти роли, обе которые возникли за последние сорок лет вследствие туристического бума, и катои покажутся более похожи на своих сдержанных аналогов в других странах юго-восточной Азии, занимая традиционные роли и профессии внутри своих обществ и застенчиво прячась от исследования другими. Это люди, которые имеют богатое и подлинное культурное наследство, нежели те, кто на волне новой моды развлекают туристов тем или иным способом с единственной целью заработать деньги. Основные их роли как современных проституток и танцовщиц кабаре — узко специализированные как они есть — являются камуфляжем, за которым скрываются настоящее происхождение и идентификация человека.

Также не надо думать, что из-за того, что многие современные катои смешиваются с иностранцами, они стали более доступны для исследователей, чем другие закрытые транссексуальные группы других культур. Фаранг который впервые встречается с катоем и спрашивает ее об ее жизни — скорее всего услышит знакомую лживую историю — «папа умер… мама больна… разбитое сердце… нет бойфренда… нет денег чтобы оплатить жилье…» и т. д. Это не говоря уже когда человек пытается соответствовать приглаженному стереотипу — еще одна искусная уловка за которой человек прячет свою правду. Только потратив значительное количество времени, чтобы познать людей на личной основе — можно проникнуть за фасад и увидеть те ритуалы, верования и эмоции, которые составляют неотъемлемую часть жизни этих людей. Этот метод, если его можно так назвать, использовался Сереной Нанда, в ее работе посвященной индийским хиджрам. Она утверждала, что это единственно возможный способ постичь и понять этих людей.

Существующая литература, которая посвящена катоям — ограниченна и отрывочна (к ней много критики). До 20 века, единственными тайцами, кто умел читать и писать, были монахи и знать. Ранние документы, сохранившиеся в храмах, почти все связаны с интерпретацией буддийских текстов, собранием рецептов травяных сборов и записями о постройках зданий и инструментов, которыми пользовались строители и ремесленники. Тайские историки соглашаются в том, что катои традиционно были вовлечены в религиозные циклы, хотя не существует авторитетных мнений об их точном месте и роли в монастырской системе. Причиной этого является парадокс — они всегда были и остаются воспринимаемы как нечто из области табу внутри буддийского монастырского уклада. Примеры табу не так уж редки в Таиланде. Например, все знают, что оплата «чаевых»(взятка) полиции — общепринятая практика, но официально такая коррупция не существует, а потому не существует официальных записей подобных транзакций. Однако, ни простые люди Таиланда, ни монахи, ни некоторые академики, написавшие по этой теме, не спорят, что катои веками были частью тайской культуры. Австралийский антрополог Питер Джексон пишет, что «Изучение летописей Тая о роли катоев, буддийских легенд и других культурных данных предполагает длинную историю роли катоев среди тайцев».

На наш взгляд их традиционное место в религиозной и мирской культурах кажется загадочным, даже парадоксальным. Как катои могли быть вовлечены в монастырский уклад и в то же время оставаться предметом табу внутри этого порядка? На сегодня не существует никаких достаточных доказательств о существенной традиционной роли этих людей в рамках более широкого общества. Но есть достаточные отрывки головоломки, которые начинают складываться в интригующую картинку.

И хотя академики и простые тайцы в основном сходятся во мнении, что катои имеют древнее происхождение, каковы существуют действительные доказательства этого? Чтобы изучить покрытую мраком историю этих людей, нужно ответить на первый громкий вопрос скептика, который утверждает «то, что все согласны — это одно, но покажите, какие существуют доказательства, что катои — это не более чем «ледибои» — дерзкий продукт туристического «бума» последних 40 лет ?»

Сиам.

Первой европейской страной, пославшей представителя ко двору Сиама, была Португалия в 1516. А первый серьезный интерес, который выказали остальные европейские страны пришелся на годы расширения их империй в 17-м веке. И некоторые дневники членов экспедиционных вояжей тех дней уцелели. В основном, это записи представителей тех стран, чьей целью было установить торговые маршруты и дипломатические связи с Сиамом. Одна такая запись принадлежит перау Джоулта Шоутена, директора голландской Ост-Индийской компании в 1636-м году, который написал, что «Они одеваются (и мужчины, и женщины) в тонкие…оба пола одевают раскрашенные юбки».

Комментарии о сходстве в одежде и о ролях мужчин и женщин — это частые записи в дневниках ранних европейских посетителей Сиама. Их авторы обнаружили то, что для них являлось непонятным отсутствием границ между полами. Британский авторы 19-го века, сэр Джон Боуринг и Герберт Варрингтон Смит, сделали схожие наблюдения. Смит, например, писал:

В этой стране (Сиаме), где значительные области жизни двух полов так слабо различаются, что женщины курят сигары, а мужчины занимаются сельским хозяйством, и где оба пола одеваются одинаково, няньки-мужчины заботятся о малышах одинаково часто как женщины…они похоже странно подходят для этой роли и нежны в делах, и несут свои обязанности с невозмутимостью, которая, я должен отметить, вызвала у меня величайшее восхищение.

Записи вроде этих показывают, что их писатели отмечают отступление от половых границ, с которыми они сами не были знакомы. Но в дневниках европейцев 16 и 17 века нет никаких прямых отсылок специфично упоминающих о 3-м или неясном поле. Есть упоминание о наложницах и евнухах, как части антуража королевского двора, но описание этих людей ни в одном случае не соответствует даже отдаленно тому, что есть у катоев. Наложницы и вторые жены были женщинами, а евнухи, кастрированными мужчинами, чьей функцией было — действовать как посредники между поставщиками еды и товаров, и женщинами при дворе.

Большинство попыток установить дипломатические и торговые связи в 17-м веке провалились, и другой темой, которая постоянно повторялась в дневниках того времени, было разочарование, которое испытывали делегаты, потому что король казался более заинтересованным в получении подарков, чем в самих деловых переговорах. Тем не менее, примерно через сто лет после португальцев, голландцы установили присутствие в Сиаме в 1605-м, за ними пришли англичане в 1612-м, датчане в 1621-м и французы в 1662-м. Все эти представители стран в Сиаме не могли мирно сосуществовать. Между ними была постоянная вражда и соперничество за положение. К 1680-му французы взяли верх с помощью небольшой армии. В 1687-м возникла вражда между королем Сиама — Нарай и британской Ост-индийской компанией. К концу этого же десятилетия король решил, что с него достаточно внутренних распрей между фарангами в его стране и силой вышвырнул французский гарнизон. В Сиаме надолго засели нетерпимость и недоверие к фарангам, которые просуществовали очень долгое время. Сиам фактически изолировал себя от Запада на последующие 150 лет.

До первой половины 19-го века Сиам больше не открывал свои двери для Запада. Более дальновидные, менее изоляционистские короли этого времени смогли увидеть экономические выгоды открытия своей страны, в этот раз для нового класса европейцев — не сановников, а представителей рабочих профессий. В страну прибыли консулы, юристы, дипломатический штат, священники, переводчики, хронописцы и многие другие, некоторые провели здесь большую часть жизни. В добавок, прибыла новая волна миссионеров. Католики и иезуиты 17-го века к тому времени уже давно исчезли и вместо них пришли пионеры-христиане из Америки, которые учредили здесь первую из новых миссий и первую печатную прессу.

Делегатами 17-го века были короли, принцы, главы стран, знать и высокопоставленные официальные лица. Сиамом, который они видели и описывали, было обычное окружение королевского двора со всей ее помпой и церемониалом, банкетами, развлечениями и ритуальным обменом изысканными подарками, такими как слоны и лошади. Их целью были переговоры о территориях и торговые тарифы. Лица, которые вступали с ними в контакт, тоже были исключительно такие же высокопоставленные особы. Катои, если и предположить, что в то время они были частью культуры, то они были очень скромной ее частью. Согласно буддийским учениям, они были ущербными людьми, которым уготовано страдать в нынешней жизни за преступления совершенные в прошлой. Их не нужно было презирать, потому что они и так не могли облегчить своего положения в нынешней жизни. Если что и можно было к ним чувствовать, то только сожаление. С таким ужасно низким статусом на социальной лестнице, едва ли они могли вступать в контакт с образованными сановниками которые были гостями и хронописцами того времени. Поэтому, наверное, и неудивительно, что о них нет ссылок в дневниках тех первых экспедиций в страну. Учитывая, редкость публичного появления этих путешественников и факт, что мужчины и женщины 17-го века Сиама носили похожие одежды и обладали схожей внешностью, все это могло сделать любое определение лиц неясного пола невероятно трудным.

Новая волна западных иммигрантов и гостей в 19-м веке, многие из которых занимались профессиональным трудом и строили жилье в стране, была представлена куда большим слоям местного населения. Если катои действительно занимали длительное традиционное место в культуре, то более вероятно, что некоторое упоминание о них можно найти скорее в записях поселенцев 19 и ранних 20-веков, нежели в записях европейских сановников 17-го века, которые вращались только среди окружения королевского двора.

Я уверен, что отсылки на класс людей, которых возможно идентифицировать как катоев, существуют в таких дневниках; и опять же, не в журналах посланцев стран, которые были гостями губернаторов провинций или лиц подобного ранга, и которые передвигались под эскортом полиции, а тех иностранцев, которые имели дело с простым народом.

В своей второй книге, Земля Улыбок, В.А.Р. Вуд размышляет о своей карьере в Таиланде, которая началась в 1896-м в должности секретаря, а закончилась в должности Британского консула и Судьи в Чианг Мае. Он наблюдает:

В Сиаме, особенно на севере, есть определенное число мужчин, которые обычно носят женскую одежду и отращивают свои волосы длинными. И кажется, что тут нет ничего морально неправильного, связанного с этим и насколько я мог понять, эти Pu-Mias (мужчины-женщины), как они называются, действительно не обладают как правило никакими моральными странностями. Физически тоже, как мне сказали, поэтому нет ничего необычного с ними. Они предпочитают одеваться как женщины и это все что можно о них сказать.

Он продолжает описывать один такой случай:

Там был один молодой парень из хорошей семьи, живший около нас в Лампанге, который иногда одевался как мужчина, а иногда как женщина, и все понимали, что в течение первой половины месяца он фактически был мужчиной, а в течение остальной половины месяца становился женщиной. Я часто обменивался приветствиями с ним (или с ней) и нашел ее (или его) очень приятным и вежливым; но я никак не мог установить достаточно дружеских отношений, чтобы получить возможность провести личное расследование об его (или ее) поле. До тех пор пока я не мог их установить, он казался молодым парнем очень привлекательной внешности, хотя и слегка женского типа. Он не носил длинных волос, но когда одевал женское платье, обожал украшать свою голову цветами.

У Вуда либеральное мнение, где контрастирует терпимое отношение среди тайцев о перемене пола с суровой гендерной дифференциацией в Англии того времени (1930-е), когда уголовное преследование грозило каждому, кто отходил от стереотипа мужчина/женщина.

Я читал несколько лет назад об английском Pu-Mia за которым гналась толпа через Hampstead Heath, догнала у Beak, сурово прочитала нотации об ужасной распущенности его поведения и жестоко оштрафовала. Здесь, я думаю, это одна из причин, почему они живут лучше в Сиаме. Зачем беспокоиться о Pu-Mias? До сих пор я мог увидеть, что они не причиняют вреда, и в Сиаме, где они никого не заботят или никто не сталкивается с ними, конечно мало есть примеров подобных вещей которые существуют в английской истории.

Со следующим комментарием о видимо более высокой частоте трансформации от мужчины к женщине чем от женщины к мужчине согласны другие авторы. «Женские Pu-Mias, которые одеваются и ведут себя как мужчины, не так часто встречаются чем мужские. Я встретил только одного такого».

Ранние ссылки о присутствии транссексуального меньшинства присутствующего в обществе — можно найти в дневнике Х.С.Халлетта опубликованном в 1890-м. Халлетт был торговцем и членом Королевского Географического общества со специализацией в планировании и строительстве железных дорог. Его послали из Англии с заданием провести исследование целесообразности соединения Индии (которая была под контролем Британии) с Бирмой, Сиамом и Китаем железной дорогой «по разумным затратам и выбрать наилучший маршрут с финансовой и коммерческой стороны». Это означало, что они хотели открыть рынки между разными странами и свести их через Индию с Европой. Конечно, железная дорога так никогда и не была построена, но из тона его повествований, Халлетт похоже был полностью уверен, что такой огромный проект не создаст никаких особых проблем!

Его дневник озаглавлен «Тысяча миль на слоне по штату Шан» и это дневник о нескольких лет путешествий в 1877 в Бирме и о том, чем сейчас является северный Таиланд. По своему прибытию в город Зимме (сейчас Чианг Май), Халлетт был гостем пионера американских миссионеров — доктора МсГилвери и его жены. Во время перерыва от казавшегося невероятно изнурительным по нынешним меркам путешествия, Халлетт наслаждался несколько дней гостеприимством и восстановливался в доме миссионеров, а заодно смог изучить город Зимме во время отдыха. В его дневнике имеется эта запись:

Последовав по дороге через западные окраины, я вошел в один из магазинов, чтобы купить несколько китайских зонтиков, поскольку мои прохудились, и меня обслужил человек одетый в обычное женское платье, который казался на внешний вид очень мужественным, и ростом значительно выше, около 150 см ростом — рост, которого немногие зиммские женщины могли достичь. Я поговорил с доктором МкГилвари, он сообщил мне, что этот человек был гермафродитом; что это исключительная форма уродства природы была нередка в этой стране; и что все такие люди были обязаны носить женскую одежду».

Комментарии Халлетта и Вуда развеивают критику, что катои — это продукт туристического бума 1960-х и 1970-х годов. Они представляют нечто более укоренившееся и загадочное, чем просто исполнители-«ледибои». Но кто они? И каким было их традиционное историческое место в культуре Сиама?

Танец.

Сегодня катои известны и популярны, как танцовщицы, среди туристов, местных тайцев и среди тайских детей в маленьких городках. Театр танцев (два неразделимых понятия в тайском искусстве) играл важную роль в культурной жизни Сиама столетиями, от королевских дворов до самых бедных, простейших общин. У него множество разных узнаваемых лиц. Мог ли какой-нибудь из них быть предшественником современных шоу «кабаре»? Являются ли современные кабаре чем-то совершенно новым или это отголосок несущий в себе древние традиции?

Тремя основными формами традиционного театра драматических танцев в Таиланде являются khon, lakhon nai и li-ke. Khon и lakhon nai представляют собой классические танцы и изначально служили исключительно как развлечения при дворе. До 19 века как таковых не было общественных театров. Оба танца — сильно прописаны и формализованы. Khon танцуется исполнителями в масках и изображает сцены из Рамакианы (тайской версии индийской Рамаяны), поучительной саге о Принце Раме и армии обезьян, которая была брошена против сил зла. Исполнение стилизовано под эпические пропорции и может длиться несколько дней. Оно требуют огромного числа исполнителей, где актеры играют роли богов, великанов, людей, обезьян, демонов и тварей. Создатели масок считаются мастерами высокого класса. Менее грандиозный, но тоже стилизованный lakhon nai был известен среди менее знатных родов. Он танцуется без масок и сюжет может происходить из разных легенд. В то время как khon делает упор на художественный вкус, физическую силу и огромный масштаб, то lakhon nai — на красивые костюмы, грацию и точно отточенные движения, особенно рук и ног.

Lakhon nai был важным развлечением при королевском дворе, огромные дворцы часто гордились своими постоянными танцевальными труппами. Миссионер 19 века, Герберт Варрингтон Смит рассказывает как девочки-танцовщицы в этих труппах обучались с ранних лет «особенно в практике изгибания своих суставов радикальным образом». Самых лучше обученных танцовщиц можно было найти при дворце в Бангкоке, где они «проводили все дни, упражняясь и практикуясь, поднимая соломинку своими веками… хорошо организованный «балет» с последовательностью движений рук и одновременных движений многих мышц тела — вроде трепетания листьев».

Академии формальных танцев khon изначально состояли из мужчин, и такие же одинаково формальные заведения для lakhon nai состояли из женщин, хотя в наши дни это не является обязательным требованием к исполнителям. Описания различных форм танцев посетителями королевского двора не дают никаких упоминаний о присутствии среди исполнителей каких-либо лиц непонятного пола.

Li-ke, третий вид театра танцев, исторически был вотчиной простых людей, чем привилегией знати. Это было скорее гибкое развлечение, которое использовало различные источники, включая lakhon nai, но имело простор для импровизации, отсылки на злобу дня и юмор, часто непристойный и грязной природы. До сих пор популярный на провинциальных храмовых фестивалях, одно время ни одна ярмарка или праздник не считались полной без шоу li-ke. Со своим упором на популярность, развлечение li-ke, очевидно, более всего походит на современные шоу кабаре чем khon или lakhon nai. Мог ли он быть их предком?

Уолтер Ирвин, дипломированный студент Школы восточных и африканских наук при Лондонском Университете провел четыре года в провинциальных деревушках в северном Таиланде в 1977-м. Его интересовали духовные поклонения, вселение духов и духовные медиумы в этом районе. Его работа включает несколько захватывающих фотографий, одна из которых была снята в городе Чианг Май и была подписана «Члены оперной труппы likay (li-ke) сидят за кулисами перед фигуркой духа своего учителя». Понятно, что люди в группе — это катои, а также видно, что они выступают перед аудиторией деревенских жителей, а не перед туристами. Внимание, которое они оказывают изображению «духа учителя», является анимистским наследием.

Ранее, в 1900, Чарльз Бульс, выдающийся бельгийский майор и путешественник, также сфотографировал танцовщиц того, что он назвал «балета», на сцене и вне ее. На снимке 1 показаны исполнители в костюмах на сцене, а на снимке 2 они наслаждаются минутами отдыха вне сцены. Даже вне сцены их внешний вид говорит, что это люди неясного пола. Это катои того времени. Этот факт косвенно приведен в последнем английском переводе книги Бульса, где фотография под № 2 несет заголовок «Актрисы», как их увидел Бульс. Кавычки здесь сделаны переводчиком. Это более чем подходящее сходство костюмированных исполнителей как они показаны на снимке № 1 с современными танцовщицами кабаре. Номера ансамбля, такие как «Добро пожаловать в Таиланд», являющиеся частью популярного репертуара многих современных шоу, выглядят очень похожими с группой на снимке № 1. Из его описания, исполнение которое наблюдал Бульс, похоже, это было смесью видов lakhon nai и li-ke.

Что-то еще, что имело место во время представления в тот вечер, привлекло внимание Бульса. Он описывает это следующим образом.

Во время этого представления я наблюдал удивительную сцену в соседней ложе. Леди высокого ранга время от времени звала китайского привратника, который выслушивал ее послание, стоя на коленях и получал несколько монет. Несколькими минутами позже китаец появлялся снова на сцене. Он ползал возле одного из актеров и давал их ему в качестве подарка от посетителя. Актер сначала суетился, но затем прерывал свою игру, вставал на колени и с руками сцепленными над своей головой, простирался в унижении в честь своего щедрого поклонника, и толпа не обращала внимания на это необычное поведение.

Более или менее похожий же вид предоставления чаевых исполнителю во время представления можно увидеть в современных кабаре. Этого не увидишь в богатых высокотехнологичных шоу-программах, потому что любое прерывание расписанного по времени потока эффектов разрушит программу шоу. В них принято, когда чаевые даются после каждого представления. Но в шоу более низкого ранга, более простых местах, давать исполнителю небольшие суммы во время шоу — обычная практика. Как и в выступлении, которое видел Бульс, получатель чаевых ответит жестом похожим на молитву и маленьким поклоном «вей» (wai). Эпизод обычно сопровождается аплодисментами аудитории.

Первое упоминание о катоях, выступающих перед иностранцами, появилось в барах кабаре, которые распространились по Бангкоку в 1940-х, во время и после Второй Мировой войны. Спрос на них подстегнули огромная оккупационная японская армия, которая прибыла в Таиланд в 1941-м, а после того, как они ушли, когда война закончилась, волна войск союзников, дипломатов и официальных лиц. Но шоу были также популярны среди сиамцев и китайцев. Американский официальный представитель и журналист Дж. Оргибет вспоминает, что шоу как правило включало в себя танцовщиц, оркестр, стриптизерш и официантов. И типичным «гвоздем шоу» были катои. Эти шоу представляли собой промежуточный этап между часто туманными традиционными народными развлечениями, созданными для простого населения Сиама и современными кабаре и развлечениями в барах для туристов.

Существующие образы и материалы позволяют по кусочкам восстановить происхождение современных коммерческих кабаре «ледибоев» и провести связь с популярным шоу прошлого li-ke. Это тот же похожий стиль театра, адаптированный для интернациональной аудитории. Это не форма развлечения, которая внезапно возникла, чтобы удовлетворить вкусы туристов, а форма искусства со своим историческим местом и происхождением в культуре Сиама. Также ясно, что одна из традиционных ролей, которые катои играли в обществе Сиама — это танцовщицы и развлекатели, но не в формальных драмах khon и lakhon nai при дворе, а в более в пародийных выступлениях и импровизированных развлечениях, которые были популярны у простого народа деревень.

Эти заметки о катоях, как развлекателей простых людей, согласуются с другой ролью, которой они довольствовались среди широкой тайской публики — как участники публичных конкурсов красоты. Местные фестивали, или храмовые ярмарки, ежегодно празднуются в определенных частях центрального и северного Таиланда и часто включают конкурсы красоты, в которых все участницы являются катоями. Фильм Джереми Марре Ледибои, снятый для Канала 4 ВВС в 1992-м, включает их описание. Если в первом раунде участвует несколько сотен кандидаток, то во втором раунде победители избираются примерно из пятидесяти финалисток. Эти храмовые праздники организуются общинами монахов не для туристов, а для местных жителей. Они невероятно популярны и привлекают огромное количество воодушевленных зрителей, которые приветствуют, аплодируют и свистят участницам, когда они проходятся вдоль подиума в своих платьях.

Духовные медиумы и врачеватели.

Антропологи иногда замечали связь между шаманизмом, или врачеванием душ, и формами транссексуального поведения в таких разных странах, как Сибирь, Индонезия, Филиппины и часть северной и центральной Америки. Помимо своей роли в общине как развлекатели публики, могли ли катои традиционно быть деревенскими шаманами?

В анимистских общинах, где духи отвечают за дожди, засуху, плодородие и хорошую и плохую удачи всех видов, неудивительно, что наличествуют духи, которые отвечают за личное здоровье или не-здоровье людей. В анимистских традициях Сиама и его соседей, здоровье человека зависит от баланса между четырьмя элементами: воздух, огонь, земля и вода. В старом Сиаме, и до сих пор в менее развитых частях страны, существуют четыре метода диагностики и лечения заболевания. Обычные недуги, такие как головная боль или простуда, лечатся дома обычными лекарствами, такими как диета, особые травы и массаж. В более серьезных случаях можно вызвать доктора, которым окажется человек без медицинского образования, но которого уважают за «опытность» другие члены общины. Исторически, медицинскими текстами служили пальмовые манускрипты. Предписания в них были похожи на те, что исходили от докторов и знахарей средневековой Европы; такие же предметы, например как кусок челюсти дикого кабана, особые травы собираемые в полнолуние и т. д. и так же как с европейскими лечебными процедурами, эффективность зависела от сложности приобретения ингредиентов, входящих в снадобье. Эти доктора всегда были мужчинами.

Если оба вышеописанных метода не работают, или если человек стал жертвой сильной болезни, причиной болезни пациента считается, что им овладел дух (phi) и тогда зовут врачевателя душ. Существует много разновидностей и категорий phi, у всех них разное происхождение и разная степень эффективности и вредности. Задачей врачевателя душ является — найти какой дух отвечает за болезнь пациента и имя человека, который наслал духа. Лиллиян Кэртис, американская миссионерка, работавшая в северном Сиаме в конце 19 века, описывает процедуру таким образом:

Доктор использует ветку лозы для порки и зуб тигра для царапания плоти, чтобы выпытать имя некоего лица который наслал проклятие или того, кто непопулярен. Потом посылают за обвиняемым, к которому возвращается дух. Вся собственность ведьмы уничтожается и она изгоняется из деревни.

Эти врачеватели душ тоже всегда были мужчины. Такими крутыми методами довольно легко злоупотреблять. Более общепринято, и в случаях, когда где существует неясность в том, что с человеком, зовут медиума. Кэртис пишет:

Эти медиумы всегда женщины, когда врачеватели душ — мужчины… Они сидят в трансе на мате, и получают любую помощь от ожидающей семьи. Если можно, заказывается местная группа музыкантов, которая играет все время. Аррак (алкогольный напиток) предлагается медиуму и бесплатно им дегустируется. Когда она начинает работать с духом, то раскачивается и читает импровизированные заклинания и, когда дух овладевает ей, становится неистовой в своих жестах и движениях, в то время как громкость музыки достигает пика.

Потом задаются вопросы о причинах и способах лечения, когда медиум пытается опознать духа или духов, которые напали и завладели пациентом. Анимистские теории духов, одержимость духами и постоянное требование умиротворять духов — довольно сложные. Медиум по духам сама по себе не владеет силой. Она слабая и пассивная душа, которая входит в трансовое состояние, во время которого ее сознание очищается и ею овладевает дух. Медиум — это ma khi — дословно «лошадь на которой скачут». Во время этой одержимости ее chao — или «управления духом», она не отвечает за свои поступки. Все, что она делает и говорит, связывается с духом, овладевшим ею. Соответственно, ей безусловно разрешается потреблять большое количество алкоголя и все временно закрывают глаза на то, что она говорит в пьяном виде, как заигрывает, непристойно себя ведет, а также на любые другие формы поведения, которые в другое время расценивались бы как социально неприемлемые.

В детальном отчете Кэртис об этих врачебных сессиях на севере страны в конце 19 века, различные категории врачей ясно описывались как мужчины или женщины и нет упоминаний о каком-либо вовлечении людей неясного пола.

Наблюдения Уолтер Ирвин, однако, дают другую картину. Его работа содержит несколько фотографий женских и мужских медиумов, а также мужского медиума одетого как женщина. Последний одет в ярко раскрашенные, даже ослепительные, рубашку, блузку и головной убор. Из 52 медиумов, которых изучал Ирвин, 34 были женщинами, а из оставшиеся 18, 13 были описаны им как «гомосексуальные мужчины».

Мой собственный анонимный опрос некоторых престарелых жителей деревень в Чианг Мае дал ответы, что медиумами традиционно были женщины и что катоев медиумов мало и они относительно недавно появились в этой области.

Интересно, что Ирвин отметил, что наблюдается значительное увеличение числа лиц, работающих как духовные медиумы с 1950-х до времени его исследования в конце 1970-х. Это связано с определенным разочарованием в других формах лечения, помноженным на увеличение общего благосостояния населения, в данном случае денег, текущих на север с юга в результате туристического бума и в особенности сексуальной индустрии. Это появившееся богатство стало привлекать новых «ложных» практикантов; «ложных», то есть, в смысле что ими двигали больше финансовые соображения чем духовные. Возможно медиумы, описанные и сфотографированные Ирвином, одетые в женские одежды, были такими же новичками на сцене, как и танцовщицы кабаре, чьи ряды пополнились за это время, и среди них были катои ухватившиеся за коммерческую альтернативу. На фотографиях заметно, что они старше и/или они менее привлекательны, чем их аналоги из шоу-бизнеса. Можно грубо заключить, что это могли быть несостоявшиеся личности в поисках своей ниши, безработные, неспособные получить работу как танцовщицы и отвергнутые общиной своих же.

Местное транссексуальное поведение чаще описано антропологами в общинах, которые остаются под влиянием анимистских верований. Существуют достаточно подробные доказательства, которые предполагают, что катои тоже ведут свое происхождение из анимизма. Многие катои, похоже, родом с севера страны, где анимистские традиции по-прежнему очень сильны, нежели чем в более развитых районах юга. Среди катоев в моем примере, присутствовали те или иные формы верований в силу духов. Но какие бы доказательстве ни приводились, что некоторые катои могут в настоящее время работать как духовные медиумы, кажется что это не их основная традиционная роль. Роль медиумов была, и остается, преимущественно делом женщин. В отличие от некоторых стран, например Филиппины, где транссексуальные люди довольствуются ролью медиумов или духовных врачей, похоже, историческое место катоев везде остается одинаковым; а именно как развлекателей публики на фестивалях и благоприятных событиях.

Временная трансформация.

Иногда во время анимистских врачебных ритуалов по излечению души, мужской медиум может притвориться женщиной чисто на время транса, потом вернувшись к своему повседневному мужскому образу. Похожий вид краткосрочной смены пола мужчинами — обычная черта на фестивалях в северном Таиланде, особенно фестивале «небесных ракет» (bun bang fai), который проводится в конце жаркого сезона в мае. Целью является заставить пролиться долгожданные дожди и это делается посредством стрельбы домашними ракетами в небо. Подготовка ведется в пределах традиционно мирной среды храма и команды состязуются одна с другой, чтобы произвести наибольший взрыв. За день до стрельбы ракетами проводится много танцев, пений и пьянства в деревне. Дожди считаются результатом сексуального соединения между богами, и танцы и все остальное, исполняются в основном мужчинами, причем с сексуальным подтекстом. Путешественник Уильям Клауснер описывает одно похожее событие,

В деревне все развлекаются танцами и плясками, питьем и сексуальными играми с сомнительными песнями, играют грубые сексуальные пантомимы, мальчики переодеваются в девочек и размахивают фаллическими символами … Это цветистое представление, где мужские платья разнятся от традиционных клетчатых пледов-саронгов до заимствованных платьев или рубашек и банданы повязанной вокруг голов и виноградов находящихся в определенных местах. Мужские лица покрыты пудрой и они имитируют движения рук lakhon с накладными медными ногтями.

Ясно, что существует огромная разница между мужчиной, который хочет немного повеселиться, переодевшись в женщину на короткое время, и 5-летним мальчиком, который определенно знает, что он хочет провести свою жизнь как девочка, или по крайней мере как катой. Тем не менее, факт остается фактом, что в пределах анимистских традиций характерное в данных случаях переодевание одежд — подчеркивает особую половую гибкость, так же как отсутствие цензуры мужского шовинизма насчет пересекания барьера мужчина-женщина.

Уважение и Презрение.

Странная смесь уважения и презрения, которую катои вызывают у обычной тайской публики была заметна за то время которое я провел с ними. Нередко полностью незнакомый человек начинал отпускать комментарии о красоте отдельного катоя, а потом продолжить обсуждать стиль прически или макияж или даже вид косметической хирургии. Я заметил, что это почти всегда была женщина и всегда лицо низкого рабочего статуса, уличная торговка, официантка или домохозяйка, если приводить примеры. Презрительные взгляды, похоже, исходили в основном от представителей профессий среднего класса.

Американский ученый Эрик Аллин думает что «как филиппинские бакла (bakla) и бердаши определенных североамериканских племен, катои, возможно, одно время занимали особое почетное место в тайском обществе». Он поддерживает это мнение, показывая что многие из таких почетных и разговорных терминов для катоев отражают степень восхищения ими обычной публикой; nangfa chamlaeng — «трансформировавшийся ангел», nong-toei-nang-ko — ласковое определение молодого катоя считающегося особенно красивым, phuying prophet song — «второй вид женщины», и sao dao-thiam — «запасная женщина», уважительный термин для танцовщиц кабаре.

В противоположность к традиционно позитивному отношению среди обычных тайцев, которые породили эти разговорные термины, в недавние годы государство сделало катоям плохую рекламу, а также для полиции они стали предметом растущего раздражения. Рост этой новой дискриминации движется вслед за ростом относительно нового класса в тайском обществе — среднего класса. Это изменение в отношениях может быть отражением стремления части властей продвигать свою идеализированную версию более «современного», по западному стилю, чистого Таиланда; Таиланда, где живут мужчины и женщины и нет ничего среднего между ними — в этом случае, собравшись пожертвовать, похоже, длительным культурным наследием. И в данном случае, власти страны поворачиваются против собственных древних институтов ради того, чтобы предстать, как они наивно полагают, в более подходящем облике для внешнего мира. Несправедливость и лицемерие этой последней политики хорошо проиллюстрирована в фильме Джереми Марре Ледибои, в котором экс-премьер министр, сидя вместе с тайцами в зале, наслаждается торжествами на конкурсе красоты местных катоев.

Проституция.

Добрачные сексуальные отношения не приветствуются в тайском обществе, однако считается полу-легальным (и является обычной практикой) для мужчины посещать проститутку. Питер Джексон предположил возможную священную историческую роль катоев, как поставщиков сексуальных услуг для молодых мужчин до свадьбы.

Исходя из основных традиционных ритуальных правил, было более принято для неженатой молодежи посещать катоев чем заниматься сексом с незамужней молодой девушкой, чья репутация будет тогда очернена, если ее раскроют. Посещение катоя было также более безопасным сексуальным выбором для деревенской молодежи, поскольку тогда он не сталкивался с гневом семьи девушки в случае разоблачения. … Если это размышление об исторической роли катоев в провинциальном тайском обществе правильное, тогда современные тайские стереотипы катоев как проституток могут основываться на более чем мизогинистских предубеждениях. … Общее разговорное выражение для катоев «второй вид женщины» (phuying prophet song) кажется отражает это.

Конечно из 43 катоев с которыми я встречался и разговаривал в ходе исследований, большинство может быть описано как сексуально распущенные и многие какой-то период своей жизни работали как проститутки, обслуживая и тайцев, и фарангов. Имидж катоя как проститутки, или, по крайней мере, человека, который доступен для секса, является большей частью тайского фольклора. Другим очевидным преимуществом в тайской деревне, где молодежь посещала катоя, вместо девушки, является тот факт, что нет никаких шансов, что такое визит приведет к беременности.

В своей другой традиционной роли как актрисы, или если быть точным как танцовщицы и развлекатели на празднествах, они не отличались от девушек шоу-варьете в Лондоне и Париже 19 и 20 веков. Оба служили с целью легкого театра развлечения для людей живущих под гнетом нищеты или войн. И в обоих случаях актрисы были знамениты своим кокетством и общей доступностью.

Любовь и разбитое сердце.

Часто можно услышать как катой выражает романтические вздохи и плачет над тем, как трудно найти «настоящую любовь» (rak thae) «красивого» мужчины. Неудачи в поисках любви, счастья и стабильности в долгосрочных отношениях закрепились в мифах как удел катоев. Вот как Джексон описывает это

Если исторической ролью катоев в Таиланде действительно было предоставление мужчинам до свадьбы альтернативных сексуальных услуг, тогда «страдания» от жизни с разбитым сердцем и невозможностью найти длительную настоящую любовь похоже являются культурно предписанной судьбой катоя в традиционном тайском обществе.

Это культурно закрепленное представление находит выражение в народных историях и драмах в которых один или несколько персонажей — катои. Примером служит очень успешный фильм Железные леди (Satree Lex), который драматизирует настоящую историю раскола, который разгорелся, когда чемпионами 1996-го в Национальном волейбольном чемпионате Таиланда стала команда состоящая полностью из катоев. Фильм прослеживает бурную жизнь одного из членов команды, Пиа, который выбрал вместо сцены другую карьеру. Она показана рыдающей навзрыд, когда ее тайский бойфренд бросает ее ради девушки — классическое «разбитое сердце» из легенд.

Существует множество примеров, когда легенда становится реальностью. Самоубийства, попытки самоубийства и истеричные реакции — значительно более распространены среди катоев, чем среди обычного населения. Шрамы на запястьях и другие нанесенные себе раны свидетельствуют об этом, так же как и нередко описываемые в газетах удавшиеся случаи самоубийства. В буддийских традициях жизнь катоя — это жизнь-наказание, тюремный приговор, в котором не может быть амнистии в этой жизни. Единственный лучик света — это надежда на исправление в следующей. Существует даже негласная традиция среди тех, кто воспринимает себя проклятыми, связанная с методом самоубийства; две наиболее предпочтительные процедуры — это закалывание себя и/или спрыгивание с высокого здания.

Для несчастных катоев жизнь ничего не стоит и эмоции часто захлестывают их. Вспышки раздражения — говорят это следствие того, что два разных человека жаждут свободы, будучи запертыми в одном теле. Слишком большое, по общему мнению, злоупотребление алкоголем приводит либо к такой реакции или к истеричному плачу.

Заключение.

Имеются ясные признаки, что катои долгое время были местной частью культуры Таиланда и старого Сиама. Древние легенды северного Таиланда предполагают, что древняя тайская система полов базировалась на модели трех полов: мужчина, женщина и катой. Это явление не возникло в форме кабаре «ледибоев» позднего 20-го века. Они похоже довольствовались исторической ролью в старом Сиаме как популярные развлекатели. Это не меняет уверенности, что современные шоу кабаре это адаптация данных старинных форм танца для выступлений перед современной многонациональной аудиторией.

Как мне кажется, катои, в основном, не являются продуктом индуистской или буддийской религий. Вместе с аборигенными транссексуальными группами во многих других культурах, которые мы называем «примитивными», они, по большей части, ведут свое происхождение от старинных общин, в которых в основе повседневных верований и ритуалов лежат Анимизм и поклонение духам. Такие общины предшествуют приходу на культурную сцену более формальных схоластических религий. В Таиланде такой религией стал буддизм, который не критиковал и не отвергал старые анимистские верования, но слился с ними, чтобы создать новый религиозный уклад. Когда буддизм принял и до какой-то степени включил в себя многие анимистские традиции, как это показывают священные тексты, он также принял и включил анимистское наследие — катоев или phet thi sam — «третий пол».

Глава 7 История Лек

Это обычная практика, когда человек, который объявляет что он катой, начинает принимать гормоны эстрогенов в период полового созревания, чтобы усилить женственность своих черт или побудить развитие грудей. Лек, вместе со своими подругами, начала это в возрасте 14 лет.

В отличие от некоторых 14-летних мальчиков, которые объявляли о своем желании стать девочками или катоями, у Лека не возникло основной проблемы связанной со своей семьей, когда она приняла свое новое обличие. Ее отец исчез, когда ей было четыре года и она его не помнила. Она жила со своей мамой, тетей, бабушкой и своей младшей сестрой. Она никогда не пыталась скрывать своего интереса к косметике и платьям девочек, который проявился в ранние годы. Так как ее мама никоим образом не была глупа, то приняла эти знаки, когда Лек была в начальной школе.

Она сохранила свое старое имя, как она и сказала Саовани в тот день, во время первой встречи в доме Саовани. «Лек» на тайском означает маленький и может быть именем девочки или мальчика. В отличие от других сразу после объявления себя катоем она не стала отращивать свои волосы. Она держала их короткого постриженными, чтобы играть в волейбол. Однако, к тому времени, когда она стала капитаном школьной команды на последнем году, волосы уже отрасли до плеч и она играла, повязав повязку на голову.

Из троих подруг Лек была из самой бедной семьи, чей скудный доход состоял из денег, которые ее мать и ее тетя зарабатывали, работая на рисовых полях, пока бабушка сидела дома и немного занималась хозяйством. Рис, кокос, дикие фрукты и яйца, которые несли их четыре курицы, плюс редкие покупки плохого мяса от деревенского жителя, который работал на бойне в Чианг Мае, были основными блюдами в их монотонной диете. Семья не могла позволить себе оплачивать учебу Лек в университете, хотя это то, чего она желала. Она хотела изучать электронику, а потом получить приличную работу на рынке труда, чтобы выполнить традиционный долг дочери по обеспечению своей семьи.

После окончания школы, в 17 лет, она обошла весь город в поисках любой работы и в течение двух с половиной лет выполняла временную работу, как уборщица в большом отеле, помощник на кухне в отеле, ассистент в парикмахерском салоне и секретарь в фотостудии в мультиплексе Central Store рядом с отелем Чианг Май Оркхид. Работа в отеле была очень долгой и оплачивалась мизерно. Парикмахер и фотограф платили ей немного больше, но ей нравилось работать еще и потому, что персонал был веселый и там часто были другие катои. В перерывах между этими работами она помогала маме и своей тете на ферме. Их наставник и «сестра» Саовани предупреждала их, что катою нелегко будет получить работу, но Лек ей тогда не поверила. Лек была легкомысленной и верила в хорошие рекомендации, которые получила в школе. Но она столкнулась с тем, что многие из крупных работодателей, такие как отели, банки и офисы даже не рассматривают ее кандидатуру, и ей предлагали работу, которая плохо оплачивалась и находилась не на виду у людей.

В Таиланде, как в большинстве других стран в мире, есть много видов деятельности, которые действуют вполне открыто, но считаются технически незаконными. Азартные игры и взятки — два примера. Хотя такие практики повсеместны, официально их не существует. Такой же дуализм существует по отношению к катоям у населения. Это не незаконно быть катоем и эту категорию людей везде (с молчаливого согласия) принимают как составную часть культуры и как часть культурного наследия. Но существует нечто вроде стыда среди людей тех профессий, которые представляют формальный или официальный фасад для широкой публики, поскольку они стараются не признавать их как часть нормальной повседневной жизни. Многие из этих людей неохотно говорят о катоях и похоже относятся к ним почти как к предмету табу. Это особенно распространено среди тех элементов тайского общества, которые считают, что находятся на острие экономического и культурного продвижения страны через «модернизацию» к западному стилю. И это, по большей части, люди которые принимают на работу на новые рабочие места, которые куда более высоко оплачиваемые, чем работа на полях. В провинциальных деревушках, скрытых от экономического давления индустриализации, где общество остается дружным и занимается ручным трудом, там это считается естественным и их без проблем принимают как членов общества. Но в развивающихся частях страны, где спрос на специальные знания, профессиональные качества и интернациональный имидж требует соответствия определенной культуре, они, кажется, становятся чем-то вроде помехи. Хотя их повсеместное присутствие не является секретом, у тех тайцев, которые считают себя интернациональными в своих взглядах, появляется определенное желание отрицать их роль в обществе современного Таиланда и (по крайней мере номинально) ограничивать их профессиями только в кабаре и сферах развлечениях, как будто они есть и всегда были только их законными местами занятости.

Две вакансии, которые предложили Лек и в которые входила работа с населением и единственные, которые не казались сущим рабством — в парикмахерском салоне и фотостудии — были найдены с помощью подруг и знакомства. Найти хорошую и безопасную работу достаточно трудно и для обычной девочки окончившей среднюю школу в Чианг Мае, поэтому можно посчитать, что предубеждение с которым столкнулась Лек, с другой стороны было уравновешено контактами, которые она смогла получить через сестричество катоев и их знакомства. Из одноклассников Лек, только очень талантливые могли оплачивать дальнейшую учебу или смогли найти работу в самом низу карьерной лестницы соответственно своим заслугам и без помощи друзей семьи, которые могли повлиять. Но основная сложность в попытках вырваться из петли нищеты — заключается в том, что катои сталкиваются с предубеждением против них от многих работодателей и негласным списком профессий, которыми им запрещено заниматься и к которым считается, что они не подходят.

Энтузиазм Лек в спорте, особенно к волейболу, не ослабел и в некоторой степени давал ей силы выстоять в эти трудные годы усердных поисков любой работы, за которую она могла взяться. Она сформировала свою собственную команду из шестерых друзей и они переигрывали другие команды из местных деревень всякий раз, как встречались.

В 1995-м Лек было 19. В этом году в национальной прессе раздувалась история, которая приковала внимание ее и многих других по все стране. Она была связана с волейбольной командой в городе Лампанг — в 100 километрах на юго-восток от Чианг Мая — которая заработала репутацию, побеждая на всех соревнованиях и по слухам считалась непобедимой. Ничего потрясающе нового этот факт сам по себе не вызывал. Но эта команда была уникальной, потому что 5 из 6 игроков были катоями. Команда называвшая себя Satree Lex, или «Железные Леди», имела недавно бурную историю. Она началась с Мон, высоко котирующегося спортсмена, которому отказали во вступлению в команду не по причине его способностей, а просто потому, что он/она был катоем. Позже местным губернатором был назначен новый тренер, который был более расположен к Мон. Вместе со своей новой подругой Джун, они не побоялись снова прийти на пробы в команду и были выбраны в финальный список игроков. Это вызвало возмущение среди мужских членов команды, и все, кроме вице-капитана, Чай, покинули команду. Но Мон и Джун быстро захватили контроль и выбрали троих своих подруг, все прекрасные игроки и все катои, чтобы заполнить бреши в команде.

Это был дерзкий ход со стороны группы, которое представляло меньшинство в обществе. Это было местью. Они боролись и успешно опровергли мнение, основанное на предрассудках. Возможно, что более важно, они получили значительную национальную известность. Последовал шквал новостей, где открыто признавали не только существование катоев в обществе в больших количествах, но также изображали это особенное меньшинство как талантливую и храбрую горстку людей. Естественно, все это вызвало определенное недовольство среди более консервативных официальных лиц, которые насели на комитеты, организовывавшие матчи и состязания. Они оказались в затруднительном положении. Команда из Лампанга в данный момент была официально учреждена, очевидно очень успешно выступала и пользовалась огромной популярностью. Уже было слишком поздно пытаться налагать какие-либо формы вето или запрета. Популярность игроков постоянно росла. Апогей этой истории произошел в 1996 году, когда была сделана отчаянная попытка дискредитировать команду, позволив им участвовать в Национальном Чемпионате Таиланда по волейболу среди мужчин, но заставив их играть три последовательных матча в первый день в Национальной Лиге. Их недоброжелатели надеялись, что они будут наголову разгромлены и потому канут в безвестность. Вместо этого команда посрамила бюрократов, выиграв все три игры. Конечно, это сделало их еще более популярными.

Эта история вызвала что-то вроде национальной сенсации не из-за признания спортивных достижений команды, но потому что национальной новостью стали права катоев среди людей, которые не только нагло насмехались над негласными табу насчет публичного афиширования таких людей, но и сами стали живыми знаменитостями!

Четырьмя годами позже за этими событиями последовал финальный аккорд, когда тайский режиссер Йонгиуют Тхонгконгтун сделал фильм по событиям, рассказывая историю волейбольной команды и об ее борьбе против трудностей на пути к признанию. Фильм назывался Satree Lex по названию команды. За несколько дней до релиза фильма в 2000 году продюсеры из Thai Entertainment пригрозили молодому режиссеру, что зрительская аудитория может выставить фильму плохую оценку. Никогда еще в истории тайского кинематографа не снимался фильм, в котором катои были бы показаны как реальные люди со своими сердцами и чувствами и где говорилось бы об их значительном присутствии в обществе. Завеса секретности наконец-то была сорвана. Как сказал 33-летний Йонгиуют «я сломал все табу в бизнесе».

К удивлению и восторгу продюсеров фильма — по сути это была комедия снятая под симпатичным углом — он стал крупным успехом, став культовым фильмом. Люди набивались в кинозалы и многие возвращались, чтобы посмотреть фильм еще раз. За 10 дней проката он собрал 60 миллионов бат (около 1 миллиона фунтов), значительно больше, чем обошлось его создание, и стал вторым крупным хитом в истории тайского кинематографа.

Сразу же она бросилась изучать сведения о команде, в которой Лек мечтала оказаться, может быть в качестве резервного игрока. Потом был матч дома между командой Satree Lex и командой-гостей из юга. Лек накопила достаточно денег на билет на матч и поехала в Лампанг, чтобы посмотреть на игру. После матча она планировала подойти к тренеру, чтобы узнать, если ли возможность пройти пробы в команду в качестве запасного игрока. Она смотрела на игру со смесью возбуждения и огорчения. Стадион был заполнен шумными и возбужденными болельщиками и было невозможно не увлечься вслед за толпой. Обе команды состояли из топ-игроков и очень скоро стало неприятно ясно для Лек, что она не соответствует этим стандартам. Она была хорошим игроком по местным меркам, но у нее не было ни роста, ни ловкости этих великолепных профессионалок и, глядя на них, она поняла, что приходить в команду на пробы будет бессмысленно. В ту ночь она ехала домой удрученная, но тем не менее решила избрать другую дорогу в жизни. Она не могла жить так в Чианг Мае, перемещаясь с одной непонятной и плохо оплачиваемой работы к другой. Она отправится на юг в Бангкок и найдет работу там. Несколько ее подруг уже сделали так и сейчас посылали регулярно переводы денег в свои семьи домой на севере. Сом, которая была ее «сестрой» в школе Чианг Мая, вместе с Саовани, была одной из них, поэтому она встретится с Сом и попросит ее совета. Возбуждение от эпизода с Satree Lex, не смотря на ее чертовские амбиции быть частью команды, зажгло в ней желание измениться.

Решение принято и Лек не тратила слишком много времени, чтобы сообщить об этом в фотостудии, где она работала, и в разговоре с мамой. Ее мама и все другие матери в деревнях севера знали слишком хорошо, что случается с необразованными девочками вынужденными переезжать на юг. Но Лек не была необразованной и не действовала по принуждению. Ее подруга Сом имела хорошо оплачиваемую (по стандартам Чианг Май) работу официантки/повара в хорошем районе города и Лек уверила свою маму, что она найдет что-нибудь похожее, что позволит ей посылать деньги домой на регулярной основе.

Бангкок.

Когда я начал изучать тайский язык, я был удивлен, встретив тайское слово rot tit, означающее «транспортная пробка», так часто используемое в повседневной речи. Впервые оказавшись в Бангкоке, я вскоре понял почему. В определенные часы дня город становится так переполнен машинами, что таксисты могут отказаться повезти вас из некоторых районов в другие. Лек предупреждали о транспортных пробках, но ничто не могло подготовить ее к зрелищу чудовищной стены машин и мотоциклов, которая прокладывала путь себе через город. Она потратила 20 минут, размышляя как перебежать 16-полосную Thanon Ratchadamnoen, где машины сновали без остановок и где не было подземного переходов. Вскоре она узнала технику, понаблюдав как другие тайцы передвигаются через транспортный поток и как бы проплывают через поток машин, который на минуту замедляет движение, давая вам немного времени, чтобы проскочить вперед. Этому трюку она потом научила меня.

Хотя транспорт оказался не единственным шоком, который явил ей город. Он оказался не той землей изобилия, как она ожидала. Лек сперва поехала увидеть свою подругу Сом, которая, конечно, через сеть знакомых, нашла себе хорошую работу на кухне в элитном ресторане на улице Sukhumvit. Работа была долгой и изматывающей. Но она зарабатывала достаточно, чтобы оплачивать маленькую комнату, которую она делила с подругой и еще посылать небольшие деньги домой в семью на севере. Сом сказала Лек, что она может остаться с ней и ее подругой пока не найдет работу, но это должно быть недолго, поскольку комната была слишком мала для них троих.

В ресторане, где работала Сом, не было вакансий, но Сом слышала, что бары и рестораны на улице Khao San, Bang Lamphu — Мекке путешественников — были хорошей зоной для поисков работы и она отпросилась с работы, чтобы показать Лек этот пульсирующий туристический терминал и познакомить ее с некоторыми менеджерами этих заведений. Конечно, там была работа, и хотя здесь платили вполовину меньше, чем Сом, Лек приняла работу и провела следующий месяц как официантка в киберкафе, которое закрывалось утром в 3:30 и было популярным местом отдыха для нескончаемого потока потных бэкпекеров.

Таким стало знакомство Лек с большим городом. Она нашла новых друзей, в особенности Пай, которая работала в том же кафе и спустя несколько недель она съехала с комнаты Сом в другом конце города в еще более маленькую комнату, которую она и Пай решили делить и эта комната находилась всего в трех минутах ходьбы от киберкафе.

Удел Лек был не более и не менее удачливым, чем у других девочек с севера, которые закончили среднюю школу, а потом приехали в Бангкок в поисках работы. Она не имела склонности к офисной работе. Ей нравилось шутить с бэкпекерами и ей начинал нравиться Бангкок, несмотря на транспортные пробки. Немецкий менеджер киберкафе был справедливым по отношению к продолжительности работы, хотя оплата была низкой. В сравнении с молодыми менее образованными девочками, которых силой привозили из деревень и заставляли работать фактически рабским трудом на многих текстильных фабриках или в одном из многих закрытых борделей, обслуживающих тайских и китайских клиентов, она жила неплохо. Она даже научилась немного говорить по-английски.

Спустя 18 месяцев работы на Khao San, она поехала на север, чтобы увидеться с семьей и подругами. Она не была несчастлива из-за работы в кафе, но денег, что она зарабатывала, не хватало, чтобы отправлять что-нибудь домой. После Бангкока, деревенская жизнь казалась невероятно спокойной и вялотекущей. Ее мама, бабушка и сестра жили неплохо, хотя она была сильно обеспокоена, увидев как сильно постарела ее тетя за короткое время. Сейчас она могла браться только за легкую работу на ферме и Лек увидела, что ее мама борется за выживание. Хотя мама ничего прямо не говорила, Лек из скрытых намеков на «других девочек» из деревни, которые работали на юге и регулярно посылали деньги своим семьям поняла, что она была расстроена, не получая денег. Это тайская традиция, даже обязанность, чтобы дочери содержали свои семьи, если они могут. От них ожидают, что они расплатятся за «грудное молоко», которым их вскормили в младенчестве.

Она вернулась в Бангкок с чувством вины и сознанием, что ей нужно попытаться найти лучше оплачиваемую работу. Пай, ее подруга, часто говорила о барах фарангов в районе Патпонга в городе и о значительных суммах денег, которые некоторые девочки, работая там, очевидно получали. Патпонг знаменит как место съема для секс-туристов, но Пай сказала Лек, что никоим образом не все барные девочки работают как проститутки — некоторые просто болтают с клиентами, чтобы помочь им расслабить в дружеской атмосфере и следят, чтобы их стаканы оставались полными. Если клиент предлагает купить тебе напиток, это обойдется ему в 70–80 бот и часть этой суммы пойдет тебе. Поэтому Лек и Пай решили, что им надо исследовать работу на Патпонге.

Четыре параллельные улицы образуют зону Патпонга площадью в 4 акра. Изначально банановая плантация, которой владел Банк Индокитая, была продана хайнаньско-китайской семье, Патпонгфанит в конце 1930-х. Бары стали появляться в 1940-х, как место развлечения для пилотов и аэродромной обслуги, в количестве 50 заведений, которые возникли после войны. Но так длилось до 1960-х, когда он превратился в любимое место отдыха американских солдат, и стал расти и превращаться в громадное место, привлекающее туристов, такое, каким является сегодня. Улицы начинают оживляться около 8 вечера, когда везде начинают устанавливаться палатки ночного рынка. Множество ГоГо, или баров с шоу покрывают район и все они начинают работать около 10 вечера, к этому времени место бурлит торговцами, пьяницами, ужинающими (хотя это не лучшее место для еды), любопытствующими, зазывалами всех мастей. Пронзительные крики барных девочек всегда одинаковы — «Hello, welcome. Where you from? What your name? Where you go? Sit here please…»

Лек и Пай познакомились с районом и потратили время на переговоры с менеджерами и девочками, которые работали в барах. ГоГо бары служили местами съема, где полуобнаженные девочки танцевали на сцене с номерками на бедрах, пока туристы, мужчины и женщины всех национальностей, сидели за столиками или прямо перед сценой и изучали «товар». Многие просто приходили поглазеть на девочек, но некоторые мужчины выбирали определенную девочку либо на «шорт-тайм» в одной из комнат позади здания или «Лонг-тайм», что означало на ночь в номере отеля клиента. Было ясно, что некоторые из девочек в этих местах, особенно молоденькие, были менее чем заинтересованы в своей работе. Лек поинтересовалась насчет условий и деталей по которым им предстоит работать. Одно место, King’s Castle 3, было укомплектовано исключительно катоями и атмосфера была оживленной. Люди, которые работали там, казались более веселыми, чем девочки в некоторых других барах. Но это место не подходило Лек.

Затем были обычные бары, большинством из них владели европейцы или американцы, которые не показывали никаких шоу. Они служили как питейные заведения на открытом воздухе для прогуливающихся иностранцев. Шведский владелец и менеджер одного из них, the Green Papaya, был очень заинтересован разговором с Лек и Пай, потому что они были привлекательными катоями с жизнерадостным характером и они говорили немного по-английски. Это те качества, которые могут завлечь страдающего жаждой клиента именно в этот бар, нежели другой. Он сказал, что может предложить им обоим работу. Он сказал, что его работа включает ничего более, чем просто поговорить с клиентами, налить им выпивку и сидеть на стуле рядом, следя за основным туристическим потоком. Множество девочек работало так, улыбаясь прохожим в попытках завлечь их к себе. Они служили рекламой своих заведений и, как знает любой опытный владелец бара, некоторые были более эффективной рекламой чем другие.

Так как девочки работали не на постоянной основе, их заработки в некоторой степени зависели от них самих. Им предлагали низкий фиксированный месячный оклад, так как они работали в баре Green Papaya, и они получали процент со стоимости напитков, которые клиенты заказывали им. Если клиент хотел увести ее, или «уволить», как это называлось, то девочки вольны были поступать по своему и могли пойти, но тогда клиент должен был оплатить «барфайн» менеджеру за эту привилегию. Сумма этого барфайна колебалась от места к месту. В Papaya он составлял 450 бат (около 7 фунтов). Однако, менеджер, у которого женой была тайка, настаивал на том, чтобы его заведение не служило местом, где исключительно предлагают секс. Туристы приходили сюда за выпивкой и большинству из них нравилось просто пообщаться с привлекательной Тайкой, чьей работой было только, чтобы они оставались довольными и наливать напитки, чтобы они не уходили в другой бар. Весь фокус состоял в том, чтобы одна пропущенная в баре кружечка превращалась в пять-шесть, и это то, что поддерживало бизнес. Менеджер Papaya издал строгое правило, по которому для девочек покупались только безалкогольные напитки. Он сказал, что часто клиенты приглашают девочек поужинать, на шоу или дискотеку за компанию на вечер или даже на большее. И да, он подчеркнул это, что иногда они хотели нечто больше. Это зависело лично от самой девочки, пойти ли ей на поводу желаний клиента, но с этим очень редко возникали проблемы. Также лично зависело от девочки — какую цену она установит за свои услуги. Эти деньги она зарабатывает себе в карман. Если девочка уходит с клиентом по каким-либо причинам, клиент, конечно, должен оплатить барфайн, поскольку он как бы нанимает девочку и уводит ее временно с ее места работы. Менеджмент бара и персонал, насколько возможно, заботятся о своих девочках, помогая им с жильем (Патпонг — находится далеко от улицы Khao San), решая любые проблемы, возникающие, например, с подвыпившими клиентами, и предоставляя иную помощь и советы, какие возможны. Привлекательный молодой катой считается украшением этих баров. Опыт показывал, что они привлекали торговлю.

Лек и Пай сверились с девочками, которые работали в Papaya, что факты, которые привел им менеджер были честными, какими они и были на деле. Европейские и американские владельцы такого рода баров были в общем уважаемы своими девочками, которые работали на них и швед Ларс по общему убеждению был одним из самых честных и общительных. Они смотрели на модные одежды и украшения, которые носили девочки и наконец решились. Обе уведомили хозяина киберкафе на следующий день. Они не потратили много времени на переезд с одного места около киберкафе на улице Khao San в комнату на достаточно тихой задней улочке с маленьким балконом, где можно было повесить белье сушиться. В комнате не было раздельного санузла. Крохотный туалет и душ были импровизированным образом сооружены в углу комнаты с помощью деревянной перегородки, которая не доходила фута до потолка. Всего через две недели они превратились в девочек с Патпонга.

Под откос.

Какой бы ни была щекотливой эта тема, но это достаточно известная сказка. Девочка находит работу в баре таком как Papaya, полностью уверенная, что не будет продавать себя ни за какие деньги. Но проституция — это как бы требование этикета на Патпонге и считается нормальной, повседневной практикой в сообществе тех, кто работает здесь. Пожив и поработав в подобной среде, через какое-то время человек становится невосприимчивым к позору, которым считается профессия по продаже своего тела в респектабельном внешнем мире.

Спустя всего шесть недель Лек приняла приглашение пойти на «Лонг-тайм» — то есть на ночь — с французом, с которым она познакомилась три дня назад. Не было никакого принуждения, по крайней мере в Papaya, от девочек не требовали предоставлять сексуальные услуги клиентам, но действительность в подобных заведениях такова, что начинает постепенно соблазнять ее, и ей чрезвычайно трудно сопротивляться, особенно когда над тобой довлеет долг по помощи своей семье, особенно, если твоя семья находится в очень затруднительном положении, как это было у Лек, когда она узнала, что здоровье ее тети ухудшилось настолько сильно, что она вообще не могла заниматься никакой работой на ферме. Конечно, это очень здорово получать процент с напитков, которые клиенты покупают тебе, плюс еще помощь в виде небольшой регулярной месячной зарплаты, но настоящие деньги зарабатываются от развлечений с клиентами. В течение месяца Лек наблюдала, как ее хорошо-одетые коллеги возвращались со своих заданий с деньгами в кошельках и иногда с подарками в виде одежды, купленной в одном из модных магазинов западной одежды. Они, казалось, не страдали от этого. А у Лек даже не было своего кошелька. Пай «продержалась» всего десять дней, а потом Лек стала выглядеть на ее фоне нищей.

Эмиль приехал из Франции в отпуск на три недели и пригласил Лек пообедать в прекрасном рыбном ресторане на улице Sukhumvit. Лек пришлось занять у одной из подруг вечернее платье. После обеда Эмиль вернулся в отель в одиночестве, не сделав Лек предложения. Сначала он не знал, что Лек была катоем. Леку он понравился и за обедом она выложила ему правду. Взволнованный Эмиль только частично сумел подавить свое смятение, но это была Страна Сюрпризов и он решил, что странная новость не испортит им ужин. Они насладились прекрасным блюдом из рыбы, которую они выбрали из аквариума и белым вином, два бокала которого почти полностью опьянили Лек. У нее были смешанные чувства насчет того, что ее не пригласили в отель той ночью. С одной стороны она испытывала облегчение — ее принципы остались нетронутыми — с другой она была разочарована. Произошло ли это потому что она была катоем? Двумя днями позже, после еще одного обеда с вином последовала ночь в роскошном отеле Landmark. 2000 бат в ее кармане, у нее новая пара туфель, ее принципы развеялись на ветру и она чувствовала себя отлично!

Такова судьба многих деревенских девочек, которые приезжают из бедного севера и северо-востока Таиланда с наилучшими намерениями в головах. Тетя Лек была сейчас очень больна и, не нужно было даже говорить, что мать Лек была более чем рада, когда стала получить регулярные суммы денег и, так как это считается нормой в бедных семьях, она не задавала слишком много вопросов о происхождении денег.

Три года жизни.

Эти три года были самым долгим периодом времени, когда Лек занималась одним делом. За этот период она видела многих девочек в Green Papaya, которые приходили и уходили, включая свою подругу Пай, которая вышла замуж за японца, с которым познакомилась в баре. Пай и ее муж сейчас жили в Токио. Лек по-прежнему жила в той же съемной комнате с туалетом в углу, в которую они вселились с Пай, но теперь она делила ее со своей сестрой, которая приехала в Бангкок с севера и работала упаковщицей на одной из громадных креветочных фабрик на юге города. Сейчас Лек считала себя опытной. Семнадцать девочек работали в баре, из которых две, Лек и еще одна были катоями.

Я сижу с Лек на скамейке в парке на окраине Бангкока, в котором расположен зоопарк Dusit. Она любит приходить сюда, чтобы побыть в тишине несколько часов от шума и смога транспорта Бангкока. Я знаю Лек уже примерно месяц. Она знает, что я пишу книгу и я получил ее разрешение. Предыдущие факты, и последующие — это история Лек, такая, какой она раскрылась в наших многочисленных разговорах (я не называю их «интервью»). Спонтанно, она начинает рассказывать мне историю о Большом Митче. Она рассказывает об их встречах отрывками, но зная ее, как я успел ее изучить, я начинаю сам дорисовывать остальное.

Большой Митч.

Как только Большой Митч вошел в Green Papaya и увидел любопытствующее круглое лицо Лек, черные глаза и струящиеся волосы, он был сражен наповал. Это отняло у Лек секунду, чтобы понять это. Когда ты работаешь в баре вроде этого три года, у тебя развивается кошачий взгляд, постоянно сканирующий свою территорию, хотя ты все время кажешься поглощенный мыслями и незанятой.

Она услышала, как он заказал напиток. Американец — хорошее начало. Жирный, лысеющий и в зрелом возрасте — уже не так хорошо, но это достаточно часто встречающийся тип. Пустяки, может у него chai di — «хорошее сердце», вот что имеет значение. И деньги, конечно. Она подождала пока он усядется, осмотрится вокруг, зажжет сигарету и сделает первый глоток своего виски со льдом. Ситуация окажется непростой, если стульчики вокруг жертвы будут заняты. Но не в этом случае. Справа сидела французская пара, а стульчик слева был свободен. Без колебаний она скользнула на пустое место, повернулась к нему лицом и широко улыбнулась. Это было началом.

Следующие одиннадцать месяцев он виделся с ней так часто, как его работа дома в Чикаго позволяла ему. За это время он сделал три визита в Таиланд, первые два раза проведя по месяцу с Лек, а в третий раз остался с ней на три месяца. Он сначала понятия не имел, что Лек была катоем — ее маскировка была совершенной, так как все остальные барные девочки работавшие в ту ночь были девочками. Постепенно он узнал ее секрет, но, после первоначального шока, он обнаружил, что это не имеет значения. Он запал на нее и уважал ее выбор в пользу женщины и продолжал относиться к ней соответственно.

Проститутки-катои, которые не прошли полную операцию по перемене пола, пользуются массой уловок, чтобы скрыть свой непонятный пол от клиентов во время «шорт-тайма». Когда они встречаются с кем-то на длительной основе, они сталкиваются со смешанной реакцией от мужчин, которые были изначально наивны насчет их половой принадлежности. Есть методы, по котором можно предсказать реакцию человека. Лек узнала из своего опыта, что в большинстве случаев даже если последует немедленная реакция тревоги и переоценки, после того как она объявит, что она катой, это не мешает отношениям продолжаться дальше. Существует множество примеров фарангов с гетеросексуальной ориентацией, которые оказывались в подобной ситуации, принимали ее и продолжали поддерживать долгосрочные отношения с катоями, хотя некоторые настаивали на полной смене пола, или давали деньги на операцию по перемене пола (SRS).

Большой Митч работал инженером-консультантом в строительном конгломерате расположенном в Чикаго и работа привела его в Таиланд. В 62 он уже был почти на пенсии и у него была жена и трое выросших сыновей дома, все уже со своими семьями. Он был щедрым мужчиной и в течение их отношений с Лек он платил ей положенную сумму в 2000 долларов каждый месяц вне зависимости от того, находился он с ней в Таиланде или нет. Для работника бара это была золотая жила. Владелец-швед бара Green Papaya платил девочкам работавшим у него 2400 бат (40 фунтов) в месяц и это считалось щедрым. Деньги, которые они получали от сексуальных услуг с клиентами, были неравномерными, доходы непредсказуемыми и зависели от сезона. А у Лек сейчас появился доступ к таким деньгам, о которых она и не мечтала… Она высылала треть суммы своей маме на север, треть отдавала своей сестре, с которой она теперь делила комнату в Бангкоке, и купила себе мобильный телефон и фотокамеру и купила подарки своим подругам. Дарение подарков — стародавняя традиция в Таиланде. Не придается большого значения материальной ценности подарка, ни даже умыслу, с которым он дарится, просто значение имеет сам акт дарения и уважения, которое он вызывает и каммическая выгода, которая засчитывается дарителю.

Лек хотела продолжить свое образование в школе. Ее две школьные подруги, Акон и Манат, обе учились в университетах. Их семьи и подруги могли позволить содержать их в это время, но у Лек — не могли. Она хотела учиться на инженера по электронике и у нее все еще остались остатки этих амбициозных планов. Возможно она потом попросит Митча, но не в данный момент. Сейчас с растущим нетерпением было еще что-то, что ей хотелось сделать, и это были грудные имплантанты. Она принимала оральные гормоны почти десять лет и они наделили ее тело выделяющимися, но все равно маленькими грудями. Ее доктор сказал, что срок приема от 10 до 14 лет считался достаточно длительным. У нее не было никакого желания проходить полную операцию по перемене пола, но она испытывала желание иметь более женственную фигуру, которую могли ей подарить большие груди. Если перед ней стоял выбор между дальнейшим образованием и новыми грудями, она выбирала груди.

Большой Митч показал, что у него chai di, как обычно. Он был строителем с добрым сердцем, с толстым животом и толстым кошельком. Они обедали в лучших ресторанах Бангкока. Они вместе ездили на острова Ко Самуи и K° Пи Пи. И они поехали в Чианг Май, родной город Лек, хотя они не посещали ее семью. Лек была разочарована, что за все их совместное время Митч не сделал никаких попыток заговорить по-тайски. И временами она молилась за заклинание, которое сделало бы его менее тучным. Однако, она была послушной подругой для него и играла свою роль честно со значительной грацией, а в некоторые моменты и с удовольствием.

Вечерами Митч любил пить пиво и курить после еды. Он обнаружил, что, как и большинство катоев, Лек была чрезмерно самовлюбленна и ей требовалось больше часа, чтобы прихорошиться и одеться. Поэтому, в каком бы отеле они не останавливались, он оставлял ее и спускался в бар, где ждал пока она присоединится к нему. Это соглашение, при котором у каждого было время для себя, подходило им одинаково хорошо. Это стало ежедневной рутиной. Лек могла позвонить своей семье или подругам, если пожелала, а Митч мог пить и общаться с другими фарангами, если они имелись в баре, ожидая Лек. Придирчиво осмотрев все детали, сидя перед зеркалом, Лек потом спускалась вниз и величаво входила в бар, зная, что взгляды каждого останавливаются на ней и любуются ею, а некоторые женщины смотрят на нее недоброжелательно. Потом, неизменно, она прогулочным шагом подходила к Митчу и приветствовала его со словами «Дорогой, я красивая, или нет?» От этого причудливого маленького ритуала он испытывал приятную дрожь и всегда сгорал от нетерпения, ожидая момента, когда она войдет.

Такой была их совместная жизнь в течение одиннадцати месяцев на протяжении их отношений.

Но в один день Митч засел в баре, ожидая Лек как обычно, но она не совершила своего обычного ритуала входа в бар. Это был его третий визит в Таиланд к Лек и они вместе уже ездили на чудесный остров, Ко Самуи. «Отель» состоял из россыпи хорошо-оборудованных бунгало на тихом пляже, в каждом была своя деревянная веранда и вид сквозь кокосовые пальмы и другие деревья на океан.

Большой Митч, сидя в баре на открытом воздухе, который стоял на холме недалеко от бунгало, где они остановились, закончил свое четвертое пиво и в беспокойстве посмотрел вниз. Все еще не было никаких признаков Лек. Он спустился вниз по деревянным ступенькам, которые вели в бар.

Стук в дверь остался без ответа. Он попытался открыть дверь. Дверь была не заперта и легко открылась. Признаков Лек не было. Он вошел внутрь, озабоченный. Помещение состояло из двух комнат с кондиционерами — большой спальни и ванной — но Лек не было ни там, ни там. Он предположил, что по какому-то странному стечению обстоятельств она пошла другой дорогой в бар и они разминулись. Он сел на кровать и задумался.

Потом он увидел через окно ее, сидящей на веранде, спокойно и гордо. Он встал, подошел к двери на веранду и открыл ее. Там было два кресла и столик. Они посмотрели на скопление декоративных пальм и сквозь них — на ночное море. Он опустился в пустое кресло.

— В чем дело, детка? — спросил он ее.

— Завтра мы возвращаемся в Бангкок, — Митч от удивления разинул рот.

— Деревья говорят, дорогой.

— ЧТО!

Лек не ответила. Митч посмотрел на деревья, пытаясь разгадать причину этого и хотя он не понимал и никогда бы не смог понять, у него появилось смутное подозрение, что она имела в виду. Огромные листья танцевали, качались, колыхались, трясли ветвями на ветру. Они насмехались над ним? Он подумал о Чикаго. Никогда еще он не чувствовал себя таким отдалившимся от дружеской компании своих приятелей дома. Какого черта он делает, сидя в этот месте и слушая девочку, которая вовсе и не девочка, которой что-то нашептали деревья?

Для Лек все было понятно. Шепот маленьких джунглей был работой старых анимистских традиций. Симметрия деревьев была убедительной и духи деревьев разговаривали. Они говорили ей о ее сестре и о маленькой комнате с маленьким балконом, в которой они жили и маленьком туалете в углу, в котором хрупкие стенки не доставали немного до потолка. Они говорили ей о пустоте этих отелей, больших денег и они звали ее домой обратно к ее подругам, на Патпонг и бар Papaya.

— Извини, я верну деньги..

Она могла заметить, что ее слова задели американца. Все кончено? Они поедут в Бангкок на следующий день? Он возьмет первый же самолет домой и они больше не увидятся?

— Нет, нет, это не нужно. Возьми себе деньги. Мне они не нужны. Послушай, все в порядке. Я понимаю. Мы оба поедем по домам и может быть я увижу тебя в другой… — это было неправдой и он знал это.

— Я действительно хочу дать тебе еще немного денег за все хорошее, что у нас было. Мы ведь хорошо провели время, да?

— Хорошее время, да. Не надо больше денег.

— По крайней мере позволь мне купить тебе что-нибудь завтра. Немного драгоценностей может быть.

— Спасибо. Не надо драгоценности. Не надо больше подарков.

Больше им нечего было сказать друг другу и они сидели в тишине долгое время пока деревья продолжали свой сложный танец. Митч подумал о прошедшем годе и ему стало интересно, что же все-таки означало совместно проведенное время и стоило ли это всего. Неужели все свелось к просто оплате проститутке ее услуг? На это было не похоже. Как может европеец проникнуть в мысли этих людей? Как невероятно сильно отличаются они от его собственной культуры и образа жизни. Краем своего глаза он видел, как Лек смахнула невидимую слезу. Его реакцией было облегчение — не может быть, чтобы это ничего не значило для нее после всего. Не может быть?

Внезапно Лек повернула к нему свое круглое лицо без макияжа, любопытствуя:

— Дорогой, я красивая или нет?

Я представляю эту сцену, когда сижу на скамейке в парке в Dusit, слушая подробную историю Лек о ее взаимоотношениях с Митчем. Она рассказывает ее серьезным тоном на английском и тайском языках. Я замечаю, что она рассказывает о нем не без чувства любви — у него было chai di: доброе сердце. Было также ясно, что только она по своей инициативе прервала их отношения, даже если это означало потерю невероятного источника дохода для нее все это время. В сумме она получила одиннадцать платежей по 2000 долларов, т. е. 22000 долларов. Она сказала мне, что этих денег уже нет и я ей верю. Не потому, что она была расточительной. Почти все они ушли на подарки. Я размышлял, порой немного цинично, что она должно быть набрала значительные очки по каммическому счету в этой жизни.

Лек рассказала мне, что Митч вернулся обратно в США, но не расстался с ней. Он продолжал высылать ей деньги еще два месяца, посылал романтические письма и электронные письма с мольбами и пытался постоянно дозвониться до нее по мобильному. Для Лек все было категорически кончено и она поменяла свой телефонный номер, когда он продолжал звонить. Но все же он не сдавался и когда несколько месяцев спустя она получила электронное письмо, сообщающее о его намерении вернуться в Таиланд, она так сильно обеспокоилась, что съехала со своей сестрой из комнаты с туалетом в углу, в котором стенки не доходили немного до потолка, в другой район города. Если он будет спрашивать о ней в баре, то девочки прикроют ее и скажут ему, что она покинула Бангкок.

Уже темнеет и появляются комары, к которым я знаю, Лек питает особое отвращение. Я благодарю ее за то, что она рассказала мне историю о Митче и предлагаю ей пойти поужинать, но не в дорогом рыбном ресторане на улице Sukhumvit. Еще достаточно времени перед тем как она вернется к своей работе позже этим вечером в баре the Green Papaya.

Глава 8 Секс-индустрия в Таиланде

Туристические гиды расскажут вам, что Таиланд имеет экспортно-ориентированную экономику и что около 60 % статей экспорта — сельскохозяйственные. На вершине списка стоит рис, за ним идут тапиока, кокос, резина, ананас и продукты обширных креветочных плантаций на юге Бангкока. Промышленные товары тоже очень важны — в особенности, текстиль, цемент и электроника. С 1980-го до 1997-го у Таиланда была самая быстро развивающаяся экономика в бассейне Тихого океана. Но в 1997-м бум сменился на крах по всей юго-восточной Азии, где Таиланд, Индонезию, Малайзию, Филиппины, Южную Корею затронуло сильнее всего.

Не смотря на крах 1997-го, в течение 30 лет доход на душу населения стабильно рос, особенно в городах, и крайняя нищета была фактически ликвидирована. По западным стандартам минимальная зарплата все еще оставалась очень низкой. Большие деньги крутились в недвижимости и земле и они находились в руках сравнительно небольшого числа тайцев и китайцев.

Во чтобы не пытались гиды заставить нас поверить, никто, даже официальные власти, не будут отрицать, что проституция — это процветающая индустрия в Таиланде и возможно более значима, в экономическом смысле, чем что-нибудь еще. Оценки доли валового национального продукта, которую занимают работники секс-индустрии, варьируются от 2 % до ошеломляющих 14 %. Эти оценки сильно различаются, потому что не имеется никаких цифр о том, сколько наличных денег фактически переходит из рук в руки. Но немногие будут спорить о том, что деньги от секс-индустрии внесли бОльший вклад в развитие городков в провинциальных районах чем все правительственные программы вместе взятые. Трансформация Чианг Мая из маленького торгового городка на севере, со своими храмами как основной частью, в город бурных рынков и высоких бетонных зданий — в этом главная заслуга постоянного притока денег с юга, которые приносит проституция.

Корни секс-туризма.

Полигамия была частью повседневной жизни в Сиаме с ранних времен. Королевские дворы традиционно содержали гаремы из множества наложниц. Менее знатные граждане, если они могли позволить себе, содержали «вторую» и «третью» жен. Действительно, такова была общепринятая практика, что даже не существовало слова в сиамском языке, которое могло бы перевести термин «полигамия». В 1934 Король Рама 7 издал закон запрещающий ее. С начало 1900 стало модным для королей Сиама получать образование на Западе, поэтому они окончательно пришли к мнению, что имидж страны нужно обновить и привести к тому, что кажется нормальным в цивилизованном мире. Рама 7 ясно убедился, что старые традиции Сиама по содержанию наложниц и множественных жен не вписываются в образ новой индустриальной нации юго-восточной Азии, а Сиам хотел стать одной из них.

Но Закон 1934 против многоженства не запрещал проституцию, которая оставалась законной в то время. Из-за нового закона проституция стала завоевывать большую популярность, или по крайней мере становиться все более открытой. Размещение тайских войск на севере страны в начале Второй Мировой войны и оккупационных японских войск в 1941 стало первым большим бумом в индустрии. Участие Таиланда в этой войне было непонятным и в целом нерешительным. Японцы захватили контроль над Малайей и Бирмой, поэтому правительство в это время поддерживало Японию и теоретически объявило войну союзникам. Но этот шаг был малопопулярен у народа и тайский посол в Вашингтоне отказался передавать ультиматум. Страна оставалась в оккупации, но вела себя нейтрально. Около 300 000 японских солдат дислоцировались в Таиланде, или Сиаме, как он тогда назывался. Фактически во время оккупации, и возможно из-за нее, было придумано новое название страны «Таиланд», означающее «Земля Свободных», которое было официально принято позже в 1949.

300 000 японских солдат в Бангкоке и 30 000 британских и индийских солдат, которые пришли после них, когда война закончилась в 1945, вместе с местным населением из тайцев и китайцев были посетителями 85 кабаре-клубов в Бангкоке. Все бары находились на открытом воздухе и во всех выступали местные танцевальные труппы, имелись большие танцполы и музыкальные оркестры различных видов.

…И после войны американские представители в стране отмечали «десятки, даже сотни, пахнущих мятой танцоров. Более колониальные по характеру и виду, нежели тесные современные бары со своей громкой рок-музыкой, бильярдными столами, телеэкранами и барными девочками, но эти скопления ночных мест были их предшественниками в 1940х годах.

В 1950 был издан закон запрещающий проституцию. Но он прошел как бы незамеченным, судя по эффекту, который он оказал. Бизнес стал к тому времени очень важным для экономики. Десятью годами позже, в конце 1960х и начале 1970х, произошел второй большой скачок. Снова, причиной послужила война, в это время так называемая Вьетнамская война объявленная Америкой против коммунистического режима Индокитая. Бангкок стал любимым местом для «R & R» (отдыха и восстановления) для американских солдат, а потом за ним стала Паттайя, прибрежный курорт с хорошими пляжами в 150 километрах к юго-востоку от столицы. Кажущееся богатство американцев (по тайским меркам) вместе с их ненасытными желаниями на отдыхе подняли маленькую рыбацкую деревушку Паттайю из трущоб и превратили в пульсирующую машину для развлечений, какой она является сейчас. Район Патпонг в Бангкоке, которым владели китайцы, также стал Меккой гедонизма, когда в нее потекли доллары.

Следующие два десятилетия стали свидетелями самых невероятных противоречий, которые так характерны для этой страны. Проституция была незаконна, но за это время произошел не только взрывной экономический рост, но также страна бесстыдно стала рекламироваться как пункт назначения для секс-туристов. Исследование проведенное Махидольским университетом в 1980 показало, что количество баров, клубов и скрытых борделей в одном Бангкоке подскочило до 977. Количество девочек в городе, вовлеченных в проституцию, включая индивидуалок, оценивалось примерно в 200 000. До конца 1980х туры формировались, особенно это широко практиковалось в Японии и Германии, со специфической целью «сексуального отдыха». Японские компании открыто предоставляли ежегодные сексуальные туры для своих работников в Таиланд, Корею или Филиппины, с оплатой перелета и проживания. К середине 1980х каждым вторым посетителем Таиланда обычно был одинокий мужчина. В конце 1980х феминистки пошли в наступление на эту практику, и организаторов подобных туров стали поливать грязью в масс-медиа. Менеджеры компаний, прибывающие домой из подобных туров, обнаруживали, что им стали читать нотации в аэропортах.

Эта громкая кампания имела два последствия. Первая, и предсказуемая, что тур операторы просто приспособились к менее вызывающему образу. Туры все еще продавались, но шли уже не с такой вульгарной оглаской и для конкретного количества туристов. Японцы были, как известно, главными потребителями в секс-индустрии и вторым последствием стал экспорт индустрии к ним. Поэтому в конце 1980х протянулась сеть организаций, по которой в Японию были незаконно ввезены тысячи тайских и филиппинских проституток. Наследие японского присутствия все еще сильно чувствуется в Бангкоке, где до сих пор есть бары, где на входе красуется надпись «Только для японцев».

Внутренняя индустрия.

Плохо это или хорошо — какую бы нравственную позицию вы не занимали — нельзя отрицать, что секс-туризм стал основной индустрией в Таиланде. Но туризм — это только вершина айсберга индустрии. Согласно доктору Сутиира Томпсон, президенту Таиландского общества за Содействие Женщинам, и авторитету в этой области:

Связь довольно слаба, если принять во внимание количество иностранных туристов пользующихся услугами проституток. Если мы основываем наши грубые подсчета на количестве сексуальных работников, количестве клиентов за день и количестве иностранных туристов в Таиланде, мое наблюдение показывает, что основное количество клиентов, пользующихся услугами проституток — составляют тайцы; только небольшую долю составляют иностранные туристы.

Оценки гласят, что индустрия секс-туризма представляет только 5 % от общего числа клиентов и сексуальных работников в Таиланде, когда 95 %, или около того, связана с местными тайцами.

Туристическая сторона бизнеса огромна. Много тысяч баров и массажных салонов конкурируют друг с другом за внимание проходящих туристов своими неоновыми вывесками, зовущими девушками и зазывалами на улицах, машущими тусклыми фотографиями. С другой стороны, внутренняя секс-индустрия по всем признакам более интимная, тайская и иногда зловещая, происходящая за закрытыми дверями анонимных домов и сооружений. Согласно путешественнику, Алистеру Шереру «ее контролируют местные, включая большое число китайцев, и каждый тайский городок имеет в дополнение к заведениям, заточенным под туристов, свои местные бордели, в подавляющее большинство которых никогда не ступала нога фаранга». Происхождение этих мест можно искать в середине 19 века, когда китайские иммигранты создали район борделей в Бангкоке на Sampeng Lane. Какое-то время все проститутки были китаянками. Когда тайские женщины прибыли на сцену в конце столетия, они обычно выбирали китайские имена. Сегодня проститутки прибывают из самых разных мест в мире, включая, в последнее время, женщин из России.

До возникновения проституции, существовали различные ее заменители для женатых и холостых мужчин. Не было ничего безнравственного в том, чтобы мужчина, если он мог, имел наложниц, или младших жен (mia noi). Богатые мужчины содержали, по крайней мере, одну sopheni — санскритский термин для невероятно красивой женщины которая прошла длительный период обучения в искусстве ублажания мужчины — примерно схожее с гейшами в Японии. И кое-кто может подумать, что со своей вероятно древней историей, катои предшествовали проституции как законный сексуальный суррогат для менее богатых.

Исследователь и лектор в Бирмингемском университете, Луиза Браун, опубликовала замечательный очерк о траффикинге проституток в Азии и юго-восточной Азии. Ее книга, озаглавленная Сексуальные рабыни, была опубликована издательством Virago в 2000, вскрывает потрясающий масштаб этой практики и сложную сеть агентов, траффикеров и «мамасан», которые управляют и часто владеют борделями, на которых держится индустрия. В некоторых беднейших районах, таких как Непал и Мьянма (Бирма) девочек забирают из семей, их даже продают, и перевозят в бордели. Это происходит также в северном Таиланде, но там рекрутирование девочек в основном происходит открытым образом. Луиза Браун описывает:

Здесь траффикинг — не самое подходящее определение подходящее к рекрутированию и перевозке девочек для занятия проституцией. Лучше всего описать эту практику как миграция из провинций в города с помощью сети агентов по трудоустройству. Принуждение редко применяется и девочек не обманывают… Агенты работают открыто в деревнях и конкурируют друг с другом за условия, которые они предлагают… В таких районах Таиланда, также как в других странах как Вьетнам, внимание семьи не уделяется защите своих дочерей от проституции. Напротив, главным интересом становится вид борделя, в котором она будет работать. Оценивается репутация борделя и надежность агента, который повезет ее туда.

Некоторых девочек незаконно перевозят на работу в борделях других стран, таких как Сингапур, Южная Корея или Япония.

Браун приводит доказательства, что в некоторых беднейших странах девочек с ранних лет растят, чтобы потом продать как проституток. Однако, это не относится к Таиланду. Несмотря на вольное отношение властей к взрослой проституции, Таиланд ведет одну из самых активных программ против растления детей в юго-восточной Азии. Легальным возрастом в Таиланде считается 15 и все попытки искоренить эксплуатацию детей до этого возраста — с совместной инициативой Великобритании и других западных стран — увенчались значительным успехом. Постеры с призывами с этой кампании можно увидеть даже в самых отдаленных заведениях в Бангкоке и Паттайе. Вывески на дверях ГоГо баров улицы Сой Ковбой в Бангкоке, где любят собираться экспаты, гласят «Все модели старше 21». Хотя это и сомнительный призыв, но уровень бдительности полиции высок и детей в таких местах не встретишь.

Жизнь тех катоев, которые стали проститутками, подчиняется тем же правилам, по которым живут женщины. Их ряды конечно меньше и можно сказать, что они выбирают профессию скорее по личному выбору, а не по принуждению в своих семьях или от «агентов». Если и существует принуждение, то оно принимает форму экономической нужды и соблазна заработать за год или два больше, чем вся их семья на ферме заработает за всю жизнь. Их редко подталкивают вступить в секс-индустрию, но чаще они не расстраиваются, особенно когда деньги начинают течь домой.

Хорошо известно, что тайские проститутки проложили свою дорогу во многие европейские столицы. Также это касается и проституток-катоев, хотя, опять же, их число сравнительно мало. Амстердам — любимое место для них и они прочно обосновались там.

Снова противоречие?

Часто говорят, что Таиланд — страна полная видимых парадоксов и противоречий для западного наблюдателя. Одна из самых загадочных — это кажущееся сосуществование либеральных (некоторые могут сказать излишне либеральных) взглядов на разные аспекты секса и одновременно строгой этики семейных уз и верности.

После окончания Второй Мировой войны в 1945, американское правительство рассматривало коммунистические элементы в некоторых соседних с Таиландом странах как потенциальную угрозу. Это выразилось в укреплении дипломатических связей с Таиландом посредством размещения группы представителей, чьей целью было установить американское присутствие в стране и которые прибыли с предложениями экономической помощи. Среди них был Дж. Оргибет из Управления стратегических служб, как эта организация называлась до того как стала ЦРУ. Оргибет позже стал журналистом и вещателем в Таиланде и описал некоторые из своих впечатлений в книге под названием, От Сиама к Таиланду: на фоне Земли Улыбок. Он суммирует традиционное тайское гостеприимство в следующем отрывке:

В глубине Сиама в старые времена уважаемому гостю в доме предлагали лучшее что было в доме, будь то хижина фермера или особняк губернатора. Поэтому чтобы ублажить всячески уважаемого гостя, ему не нужно было спать одному. Поэтому, все лучшее, что мог предложить дом — было твоим. Самым лучшим могла быть сестра, вторая жена, тетя, племянница, даже дочь, но никогда не первая жена.

Предоставление определенным гостям-мужчинам женской компании долгое время было важной частью тайского гостеприимства, как свидетельствуют записи многочисленных странствующих писателей, начиная с голландского торговца посетившего Паттани в 1604. Мужчины Сиама исторически вели вольную жизнь и развлекались не только на супружеском ложе и эта привычка никоим образом не исчезла. В современном Таиланде считается, что большинство тайцев — регулярные клиенты проституток. Святость брака охраняется (по крайней мере официально) неприкосновенным статусом первой жены и пожизненными обязательствами младших членов семьи по отношению к старшим.

«Лучше уж проститутка чем любовница» — такое мнение выразили женщины, согласно недавним исследованиям посвященным распущенности мужчин современного Таиланда. Авторы комментируют общее понимание общества, почему холостые тайцы посещают проституток:

…большинство тайцев, и мужчины, и женщины, относятся терпимо насчет секса с проституткой в случае с одинокими мужчинами. Обсуждения фокус-групп (которые были предметом исследования) состоящих из мужчин и женщин показали, что посещение проституток считается как нормальным (thammada), так и уместным (mo-som) поведением для одиноких мужчин, учитывая сильное естественное мужское половое желание.

Что касается женатых пар, исследование обнаружило, «…показывает, что жены после свадьбы в основном более озабочены последствиями не-коммерческих половых отношений, чем коммерческими половыми отношениями». Другими словами посещение проституток считалось меньшим из двух зол и поэтому к нему относились терпимо.

«Катои лучше чем phuying (девочки)» — объяснение, которое я слышал от некоторых тайцев. Антрополог Питер Джексон и другие предположили, что проститутки-катои исторически предпочитались девочкам как менее проблематичная сексуальная замена для холостых мужчин.

Эхо патриархального Сиама до сих пор звучит в стране.

Глава 9 Транссексуалы в других культурах

Антропологи которые изучали «примитивные» или нецивилизованные культуры, часто ссылались на транссексуальные меньшинства (мужчин ставших женщинами), которые кажется есть и были долгое время неотъемлемой частью этих культур. И, как катои, эти люди «третьего пола» довольствовались общепризнанным и законным местом в обществе, частью которого они были. Их можно найти в самых отдаленных частях планеты, их признание в народах закреплено в самых разных терминах которые ходили в обиходе в этих обществах: например, бердаши старой северной и центральной Америки, хиджры Индии, вариа и биссу (waria и bissu) Индонезии, маху и фа’афафинес (mahu и fa’afafines) Полинезии и Самоа, асоги (asog) Филиппин и не’учика (ne’uchica) восточной Сибири.

Если взять хорошо изученных североамериканских индейцев, с 17 века примерно у 150 североамериканских племен задокументированы некоторые ссылки на людей, которые не точно классифицировались как мужчины или женщины. Какие сходства и параллели, если есть, существуют в поведении этих людей и отношении к ними других членов общин?

Конечно, многие из этих групп оказались сюрпризом для европейских исследователей, когда они впервые обнаружили их. Самые религиозные из них почувствовали угрозу, поскольку они нарушали то, что укладывалось в христианскую модель мужчины и женщины, и они были им непонятны. Их реакцией был, предсказуемо, ужас от вида этих «отвратительных» и «негласных» обрядов. Вот типичный пример такой реакции в обзорах первых европейцев прибывших в Полинезию в конце 18 и начале 19 веков: «Христианские миссионеры не сомневались, что Сатана, противник Господа и человека, правил как абсолютный монарх на островах южных морей».

Реакция менее консервативных путешественников того времени была не такой строгой, если верить комментариям историка Нико Бесниера «часто в ранних свидетельствах всплывает история, как озабоченный европейский моряк путал полинезийского туземца неясного пола (третьего пола) с женщиной». Он упоминает истории моряков ходивших с «девочками» (кавычки от автора), которые выступали танцовщицами на праздниках.

К сравнению между очень разными культурами в самых разных частях мира, конечно, нужно подходить с осторожностью. Здесь априори нет причины не верить, что разные транссексуальные группы, которые были обнаружены в этих культурах, исполняли похожие роли, или довольствовались похожим окружением, внутри широкой социальной группы, частью которой они являлись. В самом Таиланде выделяются два отличительных типа катоев: традиционные катои старого деревенского Сиама, особенно неразвитых севера и северо-востока, и современные катои, танцоры кабаре в туристических городах. Последние — относительно новое изобретение, только появившееся в значительных количествах, когда первые коммерческие шоу кабаре распространились в городе Паттайя в 1960-х и 1970-х. Это было время, когда Паттайя изменилась до неузнаваемости, превратившись из маленькой рыбацкой деревушки, которой была, в сверкающий туристический аттракцион, какой она является сейчас. Это было время, когда толпы молодых подающих надежды людей, таких как Лек, услышав истории о больших деньгах, проделали свой путь из деревень к блеску новых мест, когда появилась такая категория катоев как высокопрофильные развлекатели туристов. Многие из старых традиций вскоре были утрачены в безумной атмосфере благоприятной возможности и финансовой наживы. Похоже не существует прямого эквивалента этого в других странах, особенно в таком масштабе. Даже если она есть, любое сравнение со старыми традициями будет иметь незначительную ценность, потому что новый тип транссексуальных людей должен рассматриваться как современный продукт, возникший в силу экономической нужды, долга перед семьей и коммерческой возможности.

Однако, не сравнивать традиции этих различных групп в своих разных странах будет также ошибкой, так же как если начинать с предрассудков, что все они занимали такое же структурное и функциональное место в обществе. По крайней мере, на фоне этого, чтение существующей литературы приоткрывает некоторые интересные сведения, даже о группах находящихся в очень отдаленных географических местах. Вначале, мы предположим, что транссексуальные группы считались нормальными в «примитивных» обществах. «Примитивные» — означает, что анимистские культуры с древней историей еще не были захвачены, или ассимилированы так называемым влиянием цивилизаций с более масштабными религиями или политическими режимами.

Так как в современном мире сохранилось немного остатков анимизма, даже в отдаленных местах, поэтому мы почерпнем сведения из исторических книг и отчетов антропологов писавших в 19-м и начале 20 веков. Одним из толчков за последние 10–15 лет, возникших в результате движения феминисток и наук изучающих женщин, стал повышенный среди академиков американских и европейских университетов к тому, что стало называться «гендерные отношения». В результате этого огромное количество древних документов стали доступными для изучения и оценки этих древних источников.

Некоторые классические труды по изучению североамериканских индейцев были сделаны антропологами в первой половине 20 века. Лица 3-го пола были замечены во множестве племен и были названы бердаши писателями того времени — термин сейчас немодный среди ученых, так как он считается унизительным в своем смысле. Современные писатели предпочитают более точный термин «третий дух» и «женщина-мужчина». Люди 3-го пола, кажется, были распространены и были описаны в культурах, таких географически разнородных как Арктика, Миссисипи, Мексика и тем, что сейчас является Калифорния. Сабин Ланг, суммируя полученные сведения, пишет:

Кажется, по праву можно сделать одно общее утверждение — что большинство из этих широко разных культур по крайней мере традиционно различало более чем два пола…В числе этих племен женщины-мужчины (нейтральное современное определение, предпочитаемое вместо бердаши) — врачеватели того или иного рода. В некоторых племенах их рассматривали избранными для такого положения из-за их специального полового статуса

Схожие атрибуты спиритической эффективности приписываемой транссексуалам были сделаны даже в более отдаленных частях северного полушария. Марджори Балзер описывает такую связь в анимистских обществах в северо-восточной Сибири. Она цитирует отрывки раннего исследователя Боргараса, писавшего в 1909 о молодом шамане по имени Тилу’вги:

Лицо Тилу’вги, обрамленное копнами толстых волос, расписанное в стиле чукотских женщин, отличалось от мужских лиц. Это было что-то вроде женской трагической маски, приделанной к телу великанши, расы отличающейся от ее собственной. Все повадки этого странного существа были отличительно женственными.

Согласно Оксфордскому словарю английского языка слово «шаман» произошло в Сибири, хотя оно общеприменимо к медиумам в любой культуре, которые практикуют духовное врачевание в анимистском стиле. В Сибири половая неясность ассоциируется с загадочной сексуальной энергией откуда, как верят, происходит специальная сила подчинять и повелевать духами, чтобы достигать желаемого результата: например, исцеления или получения плодородия. Сверхъестественные души в свою очередь управляют сменой пола и считается, что они тесно связаны со своими хозяевами, иногда женясь на них в специальных союзах человек-дух. Поскольку все верят, что эти духи невероятно могущественные и потенциально мстительные, слабых и нежных женственных мужчин, с которыми они находятся в союзе, боятся. Из этих взаимовыгодных отношений между духом и трансформированным шаманом проистекает приписываемая ему сила исцелять, или воздействовать на земные ситуации.

Балзер рассматривает фестивали как «распространенное в обществе исцеление душ, драму приспособленную к нуждам общества…и для усиления связей между человеком и духами и социальной критики». Только на этот праздник мужчины надевают маску женщины. В более интимной обстановке, перемена смена у ведущего шамана зависела только от степени крайности, и различалась от временного переодевания в одежды и смены прически до полной и постоянной смены пола. Наблюдения гермафродитных лиц, пользующихся особым статусом в обществе как духовных медиумов, также были сделаны авторами работавшими в Индонезии и в Филиппинах, и привели их к тем же заключениям относительно ассоциации между неясностью, гибкостью в поле и спиритической силе.

Связь между переменой пола (временной или постоянной) и способностью человека подчинять и повелевать духами, таким образом, является обычной темой в описаниях церемоний по излечению душ и иногда на традиционных анимистских праздниках. Однако, если сделать заключение из этих отчетов, что для того чтобы стать шаманом в этих анимистских обществах обязательно нужно быть транссексуальным мужчиной, оно будет не только обманчивым, но ошибочным. Женщины-шаманы были очень распространены и в некоторых странах, знаменитых как Таиланд, исторически их количество намного превышало число своих транссексуальных коллег.

Запрещение и Преследование.

Историческая литература 17 века содержит бесчисленные примеры отвращения и часто ужаса, выражаемого прибывающими представителями европейских колониальных сил, когда они обнаруживали практику поклонения духам, и в особенности обнаруживая, что транссексуальные лица занимают почетное место в этих примитивных обществах. Иногда это провоцировало на насилие. Бедные бердаши центральной и южной Америк были вынуждены скрывать свой неправильный пол, чтобы официальные лица из американского правительства не могли обнаружить этого. По большей части они принимали сформировавшийся мужской стереотип насчет внешнего вида, но сохраняли одну особенную яркую половую черту, которую не замечал чужак, но по которой члены своей культуры понимали, что они бердаши.

В ходе конфронтации анимистов-католиков этой эры, переполненные яростью колонизаторы стремились вырвать с корнем поклонения духам, неясные полы и привести половые роли в этих землях к соответствию с бинарной моделью мужчина-женщина, которая была основой Христианской системы ценностей. Когда испанские конкистадоры установили власть над Новым Светом в центральной и южной Америках в начале 1500х, для них существование мужчин, носящих женские одежды, выполняющих женскую работу и часто исполняющих ритуалы на религиозных праздниках, стало анафемой и рассматривалось как вид «сатанинской проделки». Реакции были иногда, радикальными, согласно хроникам времен. Один отчет рассказывает об испанском командующем Нунез де Бальбоа, который так рассвирепел наткнувшись на группу транссексуальных людей при дворе главы в Панаме, что приказал бросить их псам на растерзание.

Похожие чистки проходили в то же самое время на Филиппинах, снова руками испанцев, и миссионеры работали, не покладая рук (хотя хочется надеяться не так жестоко как Нунез де Бальбоа), чтобы добиться соответствия населения половым догмам католицизма и обратить всех мужчин непонятного пола в настоящих мужчин, таких какими они видели и понимали их.

Когда британцы захватили контроль над Индией, они были поражены и пришли в замешательство, обнаружив транссексуальное меньшинство мужчин ставших женщинами известное как хиджры. И снова эта группа оказывается частью местной культуры страны. Неистовые (хотя в основном неудачные) попытки подавить и издать законы против «отвратительной практики этих бедняг» были проведены в 18 и 19 веках. С такой самодовольной реакцией с Запада, неудивительно, что собрание архаичных верований и практик, которые мы называем «Анимизм», исчезло, или они ушли в подполье, и что единственными открытыми примерами служили только очень отдаленные части планеты. Но поскольку основные страны неуклонно простирали свое влияние и территории, то даже они постепенно подпадали под сокрушительную силу церкви и государства. В северо-восточной Сибири анимистские практики и транссексуальное поведение, связанное с ним, дожили до 20 века, но стали предметом точно такого же рода параноидальной ненависти и подавления со стороны Советского государства в 1920 и 1930х годах.

Ранние завоеватели были жестоки и бескомпромиссны в своем осуждении и репрессиях против анимистских практик. Такими чуждыми казались они для своих цивилизаций и католических убеждений, при которых они выросли. Для них ритуалы поклонения духам представлялись очевидным грехом и грешники должны были быть призваны к ответу и наказаны. Христианские миссионеры 19 и раннего 20 веков стали придерживаться более умеренной позиции. Их вера, конечно, не позволяла им закрывать глаза на анимистские практики, но они объяснялись как результат заблуждения и «чудачество», чем работой дьявола. И их практиков больше жалели и воспитывали, чем стращали и предавали мечу.

Индийские хиджры.

В своей книге озаглавленной Ни Мужчина, ни Женщина, Серена Нанда дает увлекательный взгляд на хиджр в Индии. Хиджры — третий пол в Индии. Они являются религиозной общиной мужчин (на внешний вид), которые одеваются и действуют как женщины и которые поклоняются богине Мата, одной из многих ипостасей матери-Богини, которой поклоняются по всей Индии. Согласно этому верованию, лицо становится настоящим хиджрой, пройдя через ритуал кастрации, обычно от рук другого более старшего члена общины (операция считается незаконной в Индии и проводится в частных домах без применения анестезии). Хиджры играли традиционную роль в Индии как артисты на свадьбах и в домах, где рождался мальчик. Рождение сына считается самым важным событием в индийских семьях. Хиджры посещают дом, ритуально благословляют новорожденного и развлекают семью музыкой, танцами и песнями. Типичная группа исполнителей состоит из двух музыкантов, пятерых танцовщиц и главного гуру, который руководит представлением. Эти празднования являются источниками большого веселья и смеха. Взамен за свое выступление хиджры получают деньги и подарки от семьи.

В этом смысле хиджры — одни из самых «успешных» традиционных транссексуальных общин в Азии, потому что сегодня они уютно вписываются в господствующую религию. Хиджры, в большинстве, являются индусами, хотя и не все. Меньшинство составляют мусульмане. Они склонны жить вместе в общинах, или «домах», внутри которых существует четкое распределение ролей и система поддержки как в семье.

И хиджры и катои традиционно специализируются как профессиональные артисты и развлекатели. Культурная ниша, занятая катоями, потому кажется схожей с хиджрами Индии, чем с бердашами северной Америки и теми другими транссексуальными группами, которые были описаны в странах, где существует тесная взаимосвязь между шаманизмом и двойственностью полов. Действительно, развлечения которые хиджры и катои предлагали своим зрителям кажутся похожими по стилю, но не по сути. Они оба имеют репутацию, как играющие вызывающе во время своих выступлений и попирающие нормальные границы этикета и уважения. Есть параллели также в условиях исполнения — хиджры также полагаются на получении «чаевых» на таких мероприятиях. Нанда пишет:

Во время выступлений по случаю рождения ребенка, приглашается типичная группа исполнителей на свадьбах в семье среднего класса, состоящая из 5 до 9 хиджр; большая часть из них танцуют, один играет на барабане, а другой — на фисгармонии…Более продуманные выступления … проходят в семьях выше-среднего-достатка, и деньги и подарки (похожие с теми, что дают на рождениях) для хиджр соответствуют этому статусу. Ожидается, что старшие члены семей благословят жениха, очерчивая круг над его головой банкнотами рупий и эти деньги потом собирают хиджры.

Есть еще разные сходства между двумя группами. Дети обычно решают, что они хотят стать хиджрой или катоем в раннем возрасте. У новичка будет наставник. В случае с катоем это «старшая сестра», для хиджры это более формальный «гуру». Многие хиджры на разной стадии своей жизни зарабатывают на жизнь проституцией. Полный хиджра — тот, у кого отрезаны гениталии, так же как считается полным катоем — тот, кто прошел «операцию». Большинство хиджр — индуисты и индуистские мифы и легенды, как и в буддизме, производных от индуизма течениях, содержат множество ссылок на гермафродитных людей и богов. Хиджры в индийском обществе, как катои, рассматриваются с той же самой парадоксальной смесью уважения и отвращения. Повседневные привычки этих групп похожие, они одеваются и ведут себя с преувеличенной, даже агрессивной, женственностью, они почти все курят и они не стесняются отвечать на критику громко и язвительно, из-за чего в какой-то степени их боятся. Люди в обоих группам в общем выражают меланхоличное желание родить детей.

Полинезия — другая часть мира, в которой транссексуалы, похоже, ассоциируются с открытыми фестивалями, танцами и публичными выступлениями, нежели с более частными ритуалами исцеления душ. Бесниер ссылается на «поразительную ассоциацию» половой двойственности с сатирой и пародией на этих островах». Как катои и хиджры, наследие этих народов как актеров развлекательного жанра, видимо, дожила до нынешних времен.

Заключение

Транссексуальные группы людей были описаны антропологами, как присущие анимистским культурам в самых разных частях мира.

Мужчины ведущие себя и одевающиеся как женщины и наоборот — конечно не являются чем-то таким уникальным в этих древних анимистских культурах. Имеются сведения о переодевании в христианское время, Генрих 3 во Франции и Жанна дАрк — два примера этому. Некоторые менее известные случае были описаны голландскими социальными историками Рудольфом Деккером и Лоте Ван дер Полем, по Европе с 16 по 19 века. Среди них — истории женщин, которые переодевались мужчинами с определенной целью — чтобы вступить в армию или попасть на борт корабля, отплывающего в голландскую Вест Индию, чтобы найти там счастье.

Эти примеры относительно редки и мотивы, стоящие за переодеванием, были либо прагматичные (например, желание вступить в вооруженные силы), или просто чисто эксцентричные. В Иудео-христианском мире не было ничего отдаленно похожего на группы, описанные выше; группы людей родившихся внешне мальчиками, которые с ранних лет выражали желание вести себя и одеваться как девочки; группы людей, которых принимали в широком обществе как третий тип пола со своими собственными правами, независимыми от мужчин или женщин, и которые составляли неотъемлемую часть этого общества и поэтому получали признание и даже статус.

Одна вещь по крайней мере кажется ясной из этих антропологических отчетов. У данных культур, которые традиционно принимали и до некоторой степени включали в свой состав меньшинство людей, члены которого были ни мужчинами, ни женщинами, — обычно в основе лежали анимистские традиции. Там, где присутствуют анимистские традиции в своих древних формах, возникают традиции неясного пола или третьего пола. Когда анимистским практикам пришлось адаптироваться, или слиться с нарождающимися поздними течениями более научных учений и идеологий, третьему полу тоже пришлось подстроиться или уйти в подполье.

Если анимистские верования и поклонение духам вместе со своими ритуалами и суевериями являлись анафемой и казались тошнотворными для колонизаторов-христиан, для священников индуизма и буддизма такие практики не несли угрозы, когда эти религии распространялись по южной и юго-восточной Азии. Большая часть старой анимистской мифологии влилась в легенды и совокупные образы этих религий. Действительно, справедливо будет сказано, что индуизм и буддизм в некоторой степени изменили свои учения и доктрины, чтобы избежать конфликта с старыми традиционными канонами, которые, разумеется, были широко распространены. Ассимиляция многих из старых идей в новые учения помогла сохранить плавное распространение религий.

Наряду со сходствами, сравнения между разными транссексуальными категориями в различных частях мира также обнаруживают различия и контрасты. Катои, похоже, имеют больше общего с теми группами, специализирующимися с публичными выступлениями, нежели с теми, кто практикуют колдовские дела и врачевание душ. Со своей показной женственностью, зацикленностью на внешнем виде и склонностью к театральным выступлениям, они кажутся более близки хиджрам Индии, маху Полинезии и фа’афафины Самоа, чем к североамериканским бердаши и шаманам восточной Сибири. В отличие от этих последних групп, их специальностью являлась сфера развлечения, чем врачевание душ или шаманизм.

И снова, как и хиджры, в ходе истории катои вошли в квази-партнерство с формальными религиями, когда они возникли на сцене (индуизм в Индии, буддизм в Сиаме). Оба дополнили учения и ритуалы службы монахов, предлагая беззаботные священные развлечения во время удачных или праздничных событий. Хиджры и катои вступали в дело и несли веселье, после того как священники провели свои церемонии и благословления.

Сходство в том, что произошло с анимистскими общинами, когда их родные земли попали под власть колониальных властей тоже очевидно. Высоко схоластические захватчики по определению должны были ради того чтобы сохранить свою собственную систему верований, отвергнуть практики, которые шли в разрез с их собственным мировоззрением. Мощные пушки средневекового христианства не делали исключений для других религий, особенно безбожных, и они, конечно, не признавали никаких отклонений от дихотомии мужчина-женщина в истории Сотворения мира. Изображение прекрасного женственного мужчины с мистической силами над природой должно быть представлялась им самой крайней противоположностью традиционным идеям, которую только можно было вообразить. Ее следовало сокрушить, как можно скорее, и заменить легендами о мужественном мужчине, в конечном итоге воплощенном в голливудском стереотипе крутого парня с неистовым гетеросексуальным аппетитом; Джон Уэйн в прериях, мексиканские бандидос. С другой стороны мир Сибири в 1920 претерпел схожую трансформацию. Транссексуальные шаманы севера-востока казались отвратительными для нового коммунистического режима. Это было время, когда государство налагало свой штамп насчет пола человека.

Конечно, не могло быть точек соприкосновения для любого вида дискуссии между анимистами и их новыми христианскими хозяевами. Они были слишком метафизически отдалены друг от друга. Наилучшим путем для захватчиков решить проблему было — искоренить этот феномен, который они не надеялись никогда понять. У них имелась сила, чтобы выполнить это, как имелось и сильное желание. Тем не менее, и более мягкие методы миссионеров были, по общему мнению, очень эффективными в убеждении «населения принять… модель двух полов, двухгендерную модель». Во многих случаях единственной надеждой на выживание для лиц 3-го пола было перейти на позицию «замалчивания». Этот печальный сценарий хорошо показан в книге Рамона Гутиерреза, связанной с событиями в Новой Мексике с 1500 по 1846, — Когда Иисус Пришел Кукурузные Матери Ушли Прочь (When Jesus Came The Corn Mothers Went Away). Ирония, конечно, состоит в том, что это был не Иисус — защитник слабых и угнетенных — а тяжеловесная поступь времени, которая нашла анимизм и связанные с ним практики такими неудобоваримыми.

Глава 10 История Даенг

.

Даенг было 25, когда я впервые встретил ее в маленьком театре кабаре в Чианг Мае. На время написания этой книги ей было 27 и я знал ее 2,5 года. Ребенком у нее было имя мальчика Акон. Даенг настаивает, что ее первая личность, Акон, знал, что он хочет быть катоем начиная с 4 лет. Ее старые школьные подруги Лек и Мали (ранее известные как Лек и Манат) подтвердили мне, что так и было. Для них осознание пришло позднее, когда им исполнилось 10 лет.

Саовани, наставница Акон в средней школе, согласилась стать ее старшей «сестрой» когда ему исполнилось 13 и они до сих пор продолжают оставаться хорошими подругами. Юношеской причудой Акон был выбор имени «Шэмпейн», но Саовани была против этой идеи и годом позже, в 14 лет, Акон стала «Даенг». Оно может быть именем мальчика или девочки и означает «красный».

За годы учебы в школе Нити Даенг становилась все более и более уверенной в своем выборе стать катоем. Саовани оказалась прекрасной «сестрой». Ей невероятно нравилось учить Даенг женским штучкам — платья, туфли, прическа, макияж, движения и манеры. Она объясняла работу различных оральных гормонов, основанных на эстрогенах, которые предлагались на продажу. Они были доступны для всех, даже школьников, отпускались без рецепта и Саовани рекомендовала, чтобы Даенг начала принимать пилюли, начиная с 14 лет. Чем раньше ребенок начинал принимать, тем более долгосрочный эффект оказывали гормоны на строение костей, мышечную массу, текстуру кожи и развитие грудей. Пилюли Даенг содержали смесь эстрогенов, прогестеронов и анти-андрогенов. Содержание эстрогена было в 3–4 раза выше, чем обычно генерировалось у женщин. Как сказал доктор это было безопасно, поскольку целевыми органами, которые испытывали побочные эффекты от перепроизводства эстрогенов были обычно женские органы.

Даенг быстро училась и, к концу обучения, ее внешний вид и поведение были не как у девочки, а скорее уверенной молодой женщины. Физический эффект гормонов подстегнул ее развитие и в 17 лет у нее развились маленькие, но отличительные груди, к которым она одевала набивной бюстгальтер.

Персонал школы не выказал никаких затруднений в принятии ее трансформации. Они уже были знакомы с этим и были впечатлены ее красотой и железной целенаправленной волей. Внутри школьных стен, и до определенной степени за их пределами, это не считалось табу и открыто обсуждалось, особенно среди женского персонала, который легко комментировал с энтузиазмом новое платье или прическу. «Suei mak» означающее «очень красивая», слышала за собой Даенг, появляясь в новом платье или с новой прической, возгласы восхищения от женщин-учителей (открыто выражаемое восхищение среди тайских женщин красотой катоев и детальных комментариев насчет прически, макияжа и фигуры было тем, что я наблюдал много раз во время своих визитов в Таиланд). Не было также проблем с ее родителями. Ее отец, если вначале скрывал разочарование — Даенг была единственным сыном, а это считалось престижным в тайской семье — то старался не показывать его. Они были чувствительными людьми принадлежавшими сравнительно новому в Таиланде среднему классу. Ее мать аккуратно и приватно обсудила ситуацию, когда Даенг было шесть лет. Все друзья Даенг в этом возрасте были девочками и предпочтение надевать юбки чем регулярные школьные шорты делали невероятно очевидным вывод из этого. Она не говорила ничего и в тех нескольких случаях, когда обнаруживала свою косметичку не там, где оставляла обычно.

В 19 Даенг закончила школу, чтобы пойти учиться Философии и Сравнительным Религиям в Университете Чианг Мая. Это расходилось с ее первоначальным планом учиться Танцу и Театру. В свой последний год обучения в школе она стала более образованной и переменила свое решение. Ее отец был против этого, указывая, что ей в любом случае все равно будет суждено вступить в танцевальную группу, плюс к тому же она готовилась к карьере в танцах, так что почему бы не продолжить начатое, тем более если у нее были шансы? В течение недели она наслаждалась более свободным режимом в университете, нашла новых подруг и почувствовала себя популярной и счастливой.

На каникулах после своего первого года в Университете Чианг Мая, Даенг сделала себе груди. По настоянию своего отца, и со значительными тратами, операция была проведена в Сингапуре в частной клинике, которая специализировалась на косметической хирургии и так называемым операциям по перемене пола. Операция достаточно предсказуемая, при ней вводятся силиконовые и коллагеновые имплатанты. Но она может иметь серьезные, даже потенциально смертельные, осложнения через 7 или 8 лет, если была выполнена небрежно, когда силикон начинает просачиваться в кровеносную систему и легкие.

Роузпейпер.

Даенг встретила второй год обучения в Университете Чианг Мая с хорошим настроением, невероятно гордясь своей новой фигурой. Она решила пройти операцию по полной перемене пола, как только позволят средства.

Это было действительно знаменательное время для танцевальной группы катоев в университете называемой Роузпейпер. Даенг вступила в группу как помощница в первый год. На второй год она могла выступать с ними, и к своему третьему и последнему году она стала помощницей и дублером для главного хореографа, которым была студентка закончившая учебу по танцу и пластике.

Группа была популярна среди других студентов и многие годы ставила представления для них на кампусе университета. Они продолжали заниматься этим, но, в дополнение, менеджер группы договорился арендовать большую комнату над баром за западными воротами университетского кампуса на улице Suthep. Так они превратились в маленький театр со столиками и стульями и баром, и открылись для публики под названием «Очарование». Каждый вечер исполнялось два шоу и постепенно известия об этом стали привлекать к ним аудиторию определенного вида, начиная от двух человек до возможно 40–50 туристов из Японии и Кореи, которые заранее бронировали себе места. Платы за вход не было, но напитки шли с накруткой за 200 бат, или 3 фунта за раз.

Какое-то время во время студенческой жизни Даенг, место не особенно процветало как коммерческое предприятие, но до своего окончания бар позволил ей улучшить свой талант и творческие способности. Выступая каждый день в баре, студенты справедливо считали себя профессионалами и готовились соответственно, выплескивая всю энергию на репетициях, чтобы участвовать в более отшлифованных профессиональных шоу. Этим они и занимались и получили множество лестных отзывов в прессе и заработали определенную репутацию в городке и среди некоторых из местных туроператоров.

Инициатива в конечном итоге погасла, возможно потому, что маленькое место находилось в отдаленном районе в 4х километрах от центра города. Даенг была счастлива, что была частью группы, когда их выступления пользовались наибольшим спросом, а их артистичные таланты находились на пике. Даенг впитывала все это, тратя каждую минуту своего свободного времени на работу в группе, а в свой четвертый и последний год, преподавая другим разные азы по искусству и помогая изобретать новые номера и программы. Но, так как, аудитория была слишком маленькой, чтобы покрывать накладные затраты, через несколько лет заведение было вынуждено закрыться.

Внешний мир.

Даенг закончила учебу в Университете Чианг Мая со средними оценками. В отличие от своей подруги Лек, у нее было ясное видение своей первого карьерного шага. Она поехала на прослушивание в самое сверкающее и высокотехничное кабаре в Таиланде — Алказар в прибрежный курорт Паттайю. Первоначально будучи мелкой рыбацкой деревушкой в 150 километрах к югу от столицы, неудержимый рост, начавшийся в 1960-х, привел к тому, что место изменилось до неузнаваемости и превратилось в Мекку для туристов, со своей сумасшедшей ночной жизнью. Точно в центре ее находится сейчас Алказар — очень успешный коммерческий театр на 1500 посадочных мест. Штат из примерно 60 танцоров, катоев и мальчиков, выступает ежедневно перед большой аудиторией японцев, китайцев и европейцев, прибывающих под присмотром гидов. Посещение одного из этих шоу включено в расписание их экскурсий, точно так же как визит в храм или на плавучий рынок. Шоу постоянно меняется и обновляется, поэтому будущее этих прибыльных заведений фактически гарантировано: сильный контраст со слабой программой Роузпейпер, у которой был скудный бюджет.

Даенг установила себе высокую планку и потому чувство разочарования, которое она испытала, когда провалила прослушивание, было новым для нее. Там имелись две вакансии для танцовщиц. Все ее подруги, также как и другие кандидатки, были уверены, что она подойдет на одну из них. Она представила менеджерам, как ей казалось, свое лучшее выступление для аудитории и ей не дали никаких объяснений в причине отказа. Танцовщицы в штате утешили ее, сказав, что такие вещи нередки в шоу-бизнесе и могут являться капризом со стороны менеджера/владельца. Ее более близкие подруги подсказали, что многие из танцовщиц в Алказаре уже прошли полную операцию по перемене пола плюс целый спектр разных косметических вмешательств, таких как наполнение бедер и улучшение лица.

Не остановившись, Даенг записалась на прослушивание в менее престижный, но одинаково успешный театр, Саймон кабаре на прекрасном острове Пхукете. В этот раз она была принята и в 22 года началась новая глава в ее жизни.

Первое, что она обнаружила, это то, что трудовая жизнь в одном из таких заведений была намного тяжелее, чем она представляла. Ее детские школьные и университетские годы были близки к идеальным — умный и талантливый ребенок с понимающими родителями и не испытывающий нищеты и нужды. Это было редким сочетанием там, откуда она приехала. Она оглядывалась на то время, что провела в Роузпейпер и Очаровании как на золотые времена. Сейчас она столкнулась с жестоким, совсем непредсказуемым, миром. От танцовщиц требовали выступать в двух-трех шоу в день семь дней в неделю. Когда она начала свою новую работу, никто не говорил ей про выходные дни. В добавок, большая часть дня уходила на разучивание новых номеров, чтобы придерживаться политики театра о том, что шоу должно постоянно меняться и улучшаться. После репетиций наступало время первого шоу. Оплата едва ли была щедрой, начиная с 6 000 бат в месяц (около 100 фунтов) для начинающих до 10 000 бат для главных танцовщиц.

Если это и звучало как кабала, позвольте заметить, что большинство танцовщиц, почти все из которых прибыли из бедных семей, считали себя намного более удачливыми, чем их коллеги, которые шли на работу на фабрики или пополняли ряды официанток и барных девочек в Бангкоке. Они, возможно, не выигрывали в деньгах, зато довольствовались определенным статусом внутри тайского общества, как профессиональные артисты. Несмотря на длинные часы, отсутствие свободного времени и недостаточную оплату, их занятость была разумно гарантированной, пока они продолжали соответствовать хорошим стандартам выступления.

Никто из исполнительниц, работавших в кабаре, не мог позволить себе собственную квартиру. Даенг получила предложение жить с двумя подругами в квартире с одной спальней, ванной и балконом. И она приняла его.

Помимо физических требований танцевать три раза каждый день, были и другие сюрпризы. Ежемесячного жалованья едва хватало, чтобы прожить и считалось, чтобы удовлетворить свои нужды, артист восполнит остальное, позируя перед фотоаппаратами и видеокамерами туристов после каждого шоу. Поэтому после шоу танцовщицы в платьях выстраивались в ряд и начинали состязаться за «чаевые» за позирование перед фотографами. Стандартной ценой было 20 бат (30 пенсов), но хитрость была в том, чтобы наметить богатого туриста и попытаться срубить большую сумму.

Другими, более прибыльными, способами для танцовщицы увеличить свой доход выше уровня простого существования было договориться с клиентом после последнего шоу. Даенг слышала про эту практику, но оказалась не готовой к размаху этой практики и видимой повседневной деловитостью, с которой к ней относились. Одна из ее соседок, Сай, регулярно возвращалась домой в 3 или 4 утра или вовсе не возвращалась. Никто не делал из этого секрета для новенькой, и Сай была рада поделиться деталями дела и ожидаемой оплате. Последнее зависело от твоей способности торговаться и могло быть от 500 до 2000 бат (60 бат за 1 фунт). Таким образом, можно было удвоить и утроить месячный оклад в 6 000 бат. Многие, но не все девочки, поступали таким образом. Не удивительно, что те, кто был наиболее доступными, происходили из беднейших семей.

Отношение Даенг к этой практике сперва было презрительным, но вскоре она осознала несправедливость такой установки. Она получала регулярные посылки от своего отца (которые она хранила у себя). Для большинства остальных деньги текли в обратном направлении: любые излишки денег посылались обратно семьям. Бедные семьи севера и северо-востока были более чем счастливы получать эту регулярную поддержку и не задавали слишком много вопросов, откуда берутся эти деньги. Доноры получали двойное удовлетворение не только потому, что могли помочь своим семьям, но также зарабатывая духовные или каммические очки в буддийской системе ценностей.

Даенг прижилась в своей новой жизни с трудом. Она была, безусловно, красавицей труппы, если это можно было измерить размерами чаевых, которые она получала за позирование перед фотокамерами. Это, в своем роде, сделало ее положение даже более неловким. Тот факт, что она не выказывала особой тяги к деньгам, вызвал определенное отторжение со стороны некоторых своих коллег, хотя не среди ее соседок, с которыми она быстро крепко сдружилась. Гордость и ее растущее чувство вины из-за того, что у нее было обеспеченное положение в обществе, вскоре привели к тому, что она написала письмо отцу, наврав о размере ее оклада, сказав, что она получила повышение и что она больше не нуждается в поддержке семьи. Она сказала, что она сейчас получает достаточно, чтобы чувствовать себя самодостаточной. Сделанный шаг успокоил на какое-то время ее сознание, но ей пришлось впоследствии подумать, что в следующий раз нужно быть умнее, потому что в последующие недели она обнаружила себя сражающейся за каждый бат, чтобы оплатить счета и обходиться без некоторых важных покупок, таких как новая одежда, к которым она успела привыкнуть.

Пять месяцев на своей новой работе и она все еще чувствовала себя отличающейся от других, даже без поддержки своего отца. Она хорошо выступала в театре, но пока ей не предлагали более серьезных ролей и повышения в зарплате, на которое она надеялась и чувствовала, что заслужила. По своей натуре она не была расточительным человеком, но она не привыкла к относительной нищете, которую ей предстояло пережить.

Эрик.

До своей встречи с Эриком, Даенг не заводила никаких отношений. Эрик был из Швейцарии и ему было 32 года. Он был ее первым парнем. Он был в отпуске на Пхукете и посетил ее кабаре три раза за одну неделю. На третий раз он спросил, не пойдет ли Даенг с ним поужинать и Даенг решила, что его нужно принять. Другие ведь принимали такие предложения, так почему она не может? Это было началом. Он был в очках, вежливым, немного застенчивым, и казался Даенг образцом европейского рыцаря. Потом он начал встречаться с ней на постоянной основе, водя ее в рестораны, джаз-клубы и дискотеки. Тайцы, которых видят в обществе фарангов, обычно рассматриваются с презрением со стороны тайцев, занимающихся интеллигентными профессиями. Даенг, происходившая из респектабельного среднего класса, являла собой подтверждение того, что это не редкость, когда тайка женится на европейце и живет с ним вместе и они могут быть уважаемыми членами общества. Это конечно было извращенной до крайности идеей. Тайские законы не позволяют катоям менять свой пол от того, который давался им при рождении. Их паспорта и id-карточки должны носить заголовок «Мистер» и они остаются с ним на всю жизнь — факт, который они горько критикуют в обществе. Они не могут выйти замуж за мужчину в Таиланде. Существует несколько случаев, когда люди смогли получить визы и эмигрировать в европейскую страну, где они могли по современным законам изменить свой легальный пол на женский и выйти замуж. Были даже разговоры о некоторых удачных и счастливых союзах.

Месяц спустя после их первого свидания показали, что их отношения были больше чем обычными. Эрик обновил свою визу и продлил свой отпуск в Таиланде. Он был холост и его работой было редактирование сценариев для телевизионных документальных фильмов. Современные технологии коммуникации означали, что он мог работать в Таиланде, примерно так же эффективно, как в Швейцарии и его продюсер разрешил ему продлить свое проживание на следующий месяц.

Когда их отношения продолжились и углубились, Эрик рискнул предложить Даенг, что может она решит вернуться с ним в Швейцарию, возможно сначала на «пробный» период. Он поможет ей получить визу в швейцарском посольстве в Бангкоке и конечно оплатит ей перелет.

Для Даенг перспектива покинуть свою родину, свою семью и подруг на данном этапе ее жизни была неудачным предложением. Как и в случае с большинством катоев, она росла в буддийских традициях и регулярно молилась в храме. Редко она проходила мимо маленьких алтарей, чтобы не остановиться и не показать свою преданность жестом «вей» или длинной молитвой. Она ничего не имела против других религий, но не могла представить, как это выглядит жить в христианской стране или стране без Будды.

Так что Эрик остался в Таиланде на следующие шесть месяцев, пользуясь сомнительной визой, купленной в компании в Бангкоке, которой управлял швед, рекламировавший продажу виз, продлений виз, разрешений на работу и брачных сертификатов для иностранцев. Он снимал просторную квартиру у моря и Даенг поселилась у него. На какое-то время ее денежные заботы отступили.

SRS (операция по перемене пола).

Даенг продолжала работать в той же труппе танцовщиц. Многие из них уже прошли операцию по перемене пола, которая состояла в удалении и превращении мужских половых органов в подобие женских. Намного ранее в своей жизни она узнала, что это то, что она в итоге хотела. Теперь это начало полностью занимать ее. Она чувствовала, что сможет убедить Эрика и они много разговаривали об этом. Эрик поможет ей с оплатой, а Даенг сделает запросы насчет репутаций клиник и докторов, которые специализировались на этой операции. Она не хотела просить своих родителей о деньгах, но всякий раз, когда звонила домой, она не могла сдержаться, чтобы не рассказать об этом своей маме. Вскоре всем стало ясно, чтобы предотвратить депрессию и возможный душевный срыв, нужно выработать подобие какого-то плана.

Несколько дней отпуска была получены после переговоров с боссом и их пара отправилась в Чианг Май с двойной целью — представить Эрика семье Даенг и обсудить вопрос, связанный с ее душевной потребностью, ставший ключевым — о прохождении полной операции по перемене пола.

Все согласились, что невзирая на расходы, нужно выбрать самую лучшую клинику в Бангкоке и что семья и Эрик совместно оплатят счета. Даенг потребуется несколько недель отпуска на работе и за это тоже нужно было заплатить. Несомненно, Эрик был приятно удивлен, если не сказать успокоен, что родители Даенг приняли их тепло и радушно.

Через год для Даенг все уже закончилось. Она восстановилась после операции по перемене пола и послеоперационных процедур. Она снова была в форме и хорошо себя чувствовала, и сейчас была полным катоем и очень гордилась этим. Она сказала, что операция была болезненной, а восстановление длительным, но психологическое облегчение, которое она чувствовала, было неизмеримым. Долгое ожидание трансформации наконец завершилось. Она выглядела как женщина, вела себя как женщина и чувствовала себя как женщина. Она снова вступила в танцевальную труппу, чувствуя что, как многие другие, сейчас она прошла через финальный, окончательный тест. Наконец-то она действительно чувствовала, что достигла своей настоящей судьбы.

Эрик вернулся в Швейцарию. Они писали и посылали друг другу электронные письма какое-то время, но эта переписка постепенно угасла, когда каждый вернулся к своей несопоставимой культуре, жизни и рутине. Таким разным был мир, в который вернулся Эрик из того, который он знал на острове Пхукет что образы его семи месяцев проведенных там были слишком фантастичными, чтобы удерживаться в памяти, поэтому вскоре они потускнели и исчезли.

Даенг переехала в свою старую квартиру с теми же двумя соседками. Они закатили в ее честь вечеринку и сказали, что ее новый статус как полный катой призван помочь ее карьере.

Мисс Тиффани.

В марте два больших театра кабаре в Паттайе, Алказар и Тиффани, проводят конкурсы красоты. Сотни катоев состязаются за титул «Мисс Алказар» или «Мисс Тиффани». Огромная истерия прессы сопровождает эти события и два заведения получают невероятные прибыли. Эти соревнования начали привлекать столько же внимания и освещения в прессе как соревнование за титул «Мисс Таиланд». Действительно, Мисс Алказар предыдущего года в прессе превозносилась как оставившая далеко позади Мисс Таиланд того же года. Победители этих соревнований довольствуются популярностью в национальной прессе, по телевизору и на обложках журналов, так как в самих заведениях они получают удивительно небольшие деньги, так же как и от промоутеров подобных событий.

Подруги Даенг ухватились за идею, что она должна пойти выступить на одном из этих соревнований. Потребовалось немного времени, чтобы убедить ее, но она настояла на том, что до того как она пройдется по помосту, она должна сделать небольшие изменения в форме своего лица. Это обычная практика не только среди катоев, но также среди профессиональных женских моделей всех национальностей. Самый простой и наименее радикальный способ — инъекции небольших количеств силикона в обозначенные области квалифицированным специалистом. Это не требует ни общей анестезии, ни стационара в больнице. Была выбрана хорошая косметическая клиника и после двух визитов ее подруги одобрили результат. Зоны, которые оперировали, нужно было массировать несколько часов после операции кусочком льда, завернутым в ткань.

Даенг рассказала мне, что ей стало неприятно, когда она почувствовала волну зависти исходящую от некоторых претенденток. Все знали, что она пройдет с первого раунда до последнего. Но никто не был готов к тому, когда Даенг вышла в финал и завоевала титул «Мисс Тиффани». За конкурсом последовал обычный водопад известности, вместе с билетами и эскортом в самые известные фотостудии Бангкока, интервью прессе и показами по телевизору. Какая-то доля славы и деньги, переходящие из рук в руки. Но ее наивное игнорирование мира масс-медиа и недостаток руководства из-за отсутствия менеджера или профессионального промоутера означало, что лишь небольшая доля денег осела на руках самой суперзвезды.

К удивлению, ей не предложили работу в Тиффани. Но она в любом случае ненавидела город Паттайю и была рада вернуться к своим подругам и более скромному, более простому кабаре Саймон на Пхукете. Но ненадолго.

Иголки и Стекла.

Прошло два года с момента завоевания ею титула «Мисс Тиффани», когда я встретил Даенг в маленьком театре в Чианг Мае и подошел познакомиться с ней и послушать ее историю. У меня было много времени, чтобы послушать ее, так как мне повезло, что меня пригласили пожить в доме ее семьи.

Последующие годы не были счастливыми. Она рассказала мне, как на Пхукете, когда она все еще работала в Саймон кабаре, она впервые познала темную сторону человеческой натуры. К концу одного шоу у нее была быстрая смена костюмов за кулисами между двумя последовательными танцевальными номерами: первый она танцевала босиком, а второй — на высоких каблуках. Прошло несколько недель, как она выиграла титул «Мисс Тиффани». На сцене во втором номере она почувствовала острую боль в ступне, достаточную, чтобы заставить ее испортить весь номер. За сценой она обнаружила кровь на ступне. Кто-то воткнул иголки в обе ее туфли. В подобном поступке не было других мотивов, кроме ревности. У ее соседок были догадки, но вину нельзя было доказать. Несколькими неделями позже это произошло снова, только в этот раз там были кусочки битого стекла. Менеджмент вел себя пассивно и беспомощно. Они привыкли к подобного рода стервозности среди персонала, «ударам в спину» как они изящно описывали это на своем тайском английском. В третий раз это был суперклей в ее туши для ресниц и бровей.

Если бы Даенг смогла найти, кто отвечал за все эти жестокие проделки, она могла бы разобраться с проблемой просто встретившись лицом к лицу с виновником, или виновниками. Но кто бы это ни был, он держался в тени. Мучительные подозрения и умственные размышления наполняли ее постоянной тревогой, переросшей в депрессию и окончательно в состояние близкое к нервному расстройству.

Разочаровавшись во всей сцене шоу-бизнеса, она вернулась в свой родной дом в Чианг Май. Здесь был маленький кабаре с менее формальной, менее авторитарной, системой управления. Персонал состоял только из 16 танцовщиц и хотя клевета за спиной тоже присутствовала в нем, здесь не было злобных инцидентов, как в Саймоне. Танцовщицы были тесным и дружеским сообществом и в коллективе царила атмосфера оптимизма и хорошего отношения между коллегами. Оплата была нерегулярной. Они полагались в основном на чаевые, которые получали за позирование перед фотографами после шоу. Некоторые из персонала подрабатывали частично проститутками. По сравнении с большими коммерческими заведениями это были небольшие деньги, но для Даенг это все равно был дом. У нее была любящая и поддерживающая семья, уютная комната с балконом в просторном доме с приятным окружением, отличная еда (ее мама проводила в выходные курсы по кухне северного Таиланда для людей из Бангкока), и старые подруги. Лек сейчас работала в Бангкоке, но Мали, другая из трио ее старых школьных подруг, жила в Чианг Мае, имея стабильную работу. Мали была постоянной подругой в то время жизни Даенг, когда разочарование рисковало перейти в отчаяние.

Ее отец часто отсутствовал, давая лекции в Бангкоке. Поэтому окружение в их доме в основном состояло из ее матери, ее бабушки, молчаливой служанки в соломенной шляпе или mae ban, двух других катоев, Фон и Нок, с которыми Даенг делила комнату и, в течение нескольких недель, меня.

За время этих недель, когда я завоевал ее доверие и мы стали друзьями, Даенг поведала мне эту историю ее детства и ранней взрослой жизни. Мое приглашение в ее семью и приглашение остаться в семейном доме описаны во Введении в этой книге.

Большинство подруг Даенг были катоями и пока я был гостем семьи, фактически все мое свободное время я проводил в их компании. С целью своего исследования это было неожиданной и невероятной возможностью, если не принимать во внимание, что мне пришлось пожертвовать частью личной свободы. Будучи принятым как друг семьи, я получил привилегию, когда меня не называли и не относились как к фарангу. Настолько что любые попытки с моей стороны пообщаться с другими европейцами были, по причинам которые я так и не понял, тактично запрещены или не поощрялись.

Duracell Phi (ДухбатареекDuracell)

Дом был просторным и первый этаж состоял из кухни, гостиной, учебного кабинета и отдельного просторного кабинета, частью снаружи, частью внутри дома, где мама Даенг готовила еду и давала уроки по кухне северного Таиланда. В добавок здесь была маленькая комната. В ней было полно книг и семейных фотографий, но главной достопримечательностью был большой буддийский алтарь, украшенный подарками и подношениями различного рода. Какое-то время эта комната озадачивала меня, потому что я никогда не замечал, чтобы ею пользовались. Это продолжалось до тех пор, пока однажды я не оказался в одиночестве дома с бабушкой Даенг. Разговор с ней был невероятно трудным, хотя к тому времени мое понимание и разговор на тайском были сносными, но она говорила на сильном северном диалекте, который делал большую часть того, что она говорила, непонятной мне. Но она была невероятно дружелюбной и настаивала, что будет убирать мою комнату каждый день и заботиться о стирке белья. В другое время она обычно помогала маме Даенг по дому и с готовкой еды для семьи. Когда она не занималась домашними делами, она смотрела телевизор или слушала древний транзисторный приемник, который очевидно она дорого ценила.

В один раз я увидел ее неловко возящейся и суетящейся около радио и она жестами показала мне подойти и посмотреть на него. Радио не работало. Я предположил, и правильно, что ему нужны новые батарейки. У меня случайно завалялись запасные батарейки, которые я пошел забрать в своей комнате. Вернувшись с ними, я знаками показал, чтобы она передала мне радио, чтобы я мог вставить туда новые батарейки. С некоторым испугом она отказалась дать мне радио и через какое-то время я пришел к выводу, что она просто хочет, чтобы я передал ей батарейки и это все. Так я и поступил, но она продолжала сидеть там без движения, держа радио в одной руке и батарейки в другой. Я уже собрался уходить, но мое любопытство заставило меня пошпионить за ней через отверстие наверху. Она покинула гостиную и пошла в комнату с алтарем. Я услышал шептание заклинаний и предположил, что она предлагает новые батарейки алтарю, чтобы они получили благословение и были очищены от любых злых phi, или духов. Я подождал еще немного и затем спустился вниз, чтобы увидеть ее сияющей и очень довольной, чтобы я вставил батарейки, что я и сделал и радио прекрасно заработало. Алтарь, со своими сложными фигурками богов, слонов, цветов, гор и раковин был прекрасным памятником, олицетворяющим удачное слияние старых анимистских традиций и поздних буддийских учений. Он стоял здесь с двойной целью ублажения потенциально опасных духов и молитв и выказывания уважение для Священного.

Тщеславие (Самовлюбленность).

Я вскоре обнаружил, что репутация катоев как phut mak, много болтающих, имела свои основания. Члены группы танцовщиц были невероятными сплетницами. Казалось, что единственное время, когда они прекращали болтать, был период, когда они готовились к представлению к первому шоу. На полтора часа комната Даенг превращалась в свалку костюмов, палитр макияжа, накладных ресниц и те немногие слова, которые произносились, были связаны с косметикой, костюмами и туфлями. Я наслаждался этим небольшим отрывком тишины за пределами раздевалки с бутылочкой пива, занося в дневник свои заметки за день.

К этому времени Даенг уже сидела на лекарствах от депрессии большую часть года. Она рассказала мне, что она чувствовала себя счастливее, выступая в более интимной атмосфере небольшого заведения в своем доме, хотя, по-видимому, даже здесь это не обходилось без своим травм. Одним вечером, без всякого предупреждения, менеджер объявил ей, что в эту ночь она должна выступить в одном номере раздетой по пояс. Она неохотно выполнила это требование, и потом ее нигде не могли найти, пока кто-то не нашел ее плачущей в туалете. Двое ее подруг сказали, что они бы на месте Даенг не возражали танцевать раздетыми по пояс и таким образом ситуация разрешилась.

Подготовка с переодеванием и накрашиванием было постоянной в труппе. Другим хорошо известным стереотипом исполнителей — катоев являлось то, что они были невероятно самовлюбленными. Даенг постоянно осведомлялась у своих подруг, своей матери и меня, нравится ли нам то или это платье, то или иное изменение в прическе, тот или иной нюанс в макияже и нужно ли ей сделать то или другое дополнительное косметическое улучшение.

Коллаген — «Может мне еще добавить?»

Редко какой день проходил без какого-либо рода сюрпризов или откровений в доме и этот определенный случай не стал исключением. Одним вечером за столом Даенг объявила, что она решила назначить встречу на следующий день в больнице, чтобы увеличить свои бедра. Это означало инъекцию коллагена, но она заверила всех, что это простая и безболезненная процедура. Стоимость составляла 24 000 бат (400 фунтов). Она спросила свою маму и меня, хорошая ли это идея и является ли разумной цена за операцию. Я сказал, что я думаю, она совершенно не нужна и будет пустой тратой денег. Ее мама согласилась со мной, но мы не могли сравняться с упрямым характером Даенг и поддержкой ее подруг-катоев Фон и Нок. Их мнением было, что эта процедура не несет риска и что она повысит шансы Даенг получить работу модели или артистки. Более того, они предположили, что это дешевая цена! Во время наших последних обсуждений ее мама сделала жест, который означал, что будет бессмысленно обсуждать это дальше. Даенг уже все решила и стало ясно, что от меня ожидали, что я составлю ей компанию в больнице. Я немного неохотно сказал, что поскольку меня не просят оплатить счет, то я поеду.

После еще одной сумасшедшей поездки на заднем сиденье мотоцикла Даенг (она кажется не имела понятия о сигналах на дороге), каким-то чудом мы приехали к тому, что по-видимому было первой остановкой в доме подруге по дороге в больницу и толкнули заднюю дверь скромного домика на задворках города. Нас приветствовали в приятной форме две тайские женщины, одной было 40 лет, другая возможно была ее дочерью. Нас провели в длинную узкую комнату с занавеской, опустив которую можно было разделить комнату на две раздельные секции. В секции, в которой мы в настоящий момент находились, имелись ковры, небольшой диван и телевизор и она служила чьей-то гостиной. Мне вручили стакан выжатого апельсинового сока и вежливо усадили на диванчик. Две женщины и Даенг удалились в дальний конец комнаты, скрылись за занавеской, и я мог услышать, как в приглушенных тонах начались переговоры, но не мог понять, о чем речь. Только когда я заметил два странных диплома на стене, тогда я и осознал с ужасом, что я действительно нахожусь в «больнице».

Две женщины снова появились одетые в белые халаты и знаками показали мне пройти в другой конец длинной комнаты, за занавеску посередине комнаты. В этой секции стояли кухонный стол и стулья, которые, казалось, были просто сдвинуты в одну сторону, большой холодильник и горизонтальная медицинская кушетка для обследования, накрытая белой простыней. Мой взгляд приковала большая бутылка томатного кетчупа, стоящая среди прочих приправ на столе. Это была кухня, одновременно служившая операционной.

После того как мне позволили проинспектировать «рабочий кабинет» длинной комнаты, меня увели обратно в гостиную и занавеска была задернута, чтобы я ничего не мог увидеть в другой секции, где началась процедура. Будучи совсем встревоженным, я попытался придумать, как остановить то, что должно было случиться, но было уже слишком поздно. Тишина, которая опустилась, подсказала мне, что две женщины уже занимаются своим делом. В течении получаса или около того, которые последовали, я сидел в одиночестве в гостиной, тщательно исследуя сертификаты висящие в рамках на стене на предмет хоть каких-нибудь следов подлинности. Снова, неудачно. Спустя какое-то время, когда занавеска была отдернута, старшая из двух женщин в белом халате с радушной улыбкой, поманила меня подойти и убедиться результатом. Жалея, что я не в Англии, я неохотно последовал за ней. Единственной разницей, что я смог заметить, были маленькие пластыри на обоих бедрах. Чувствуя себя идиотом, я спросил у Даенг, хорошо ли она себя чувствует и не чувствует ли она никакой боли. Она отметила, что все в порядке и я смог увидеть, что она была довольна результатом. Я спросил сколько коллагена было введено (по видимому его доставили из Франции) и мне сказали, что 250 мл были введены в каждое бедро. «Я думала этого будет достаточно?» — услышал я три голоса. Снова я онемел и кивнул, чтобы показать, что я считаю этого достаточно.

Дело завершилось, деньги перешли из рук в руки, и мы поехали обратно по дороге домой к семье. Мама Даенг поинтересовалась, чувствует ли она себя в порядке, а Фон и Нок занялись тщательным изучением результата. Пока Даенг позировала, она поинтересовалась, что думают ее подруги и считают ли они, что достаточно коллагена было использовано. После долгих обсуждений было решено, что ей нужно ввести еще немного коллагена, скажем примерно 50 мл. В каждое бедро. Я запротестовал, но другие сказали, что это нормально, потому что они уже договорились, что Даенг сможет ввести больше, если пожелает и что это будет сделано бесплатно. Я снова стал свидетелем стандартной послеоперационной процедуры, когда Фон и Нок массировали целевые области кусочками битого льда завернутыми в ткань. Это делалось, по-видимому, с целью, чтобы распространить субстанцию, чтобы сформировались естественные изгибы. Прилагаемое усилие было таким мощным, что она едва удерживалась на ногах. Несколькими днями позже я заметил, что Фон применяет такую же технику к своему собственному лицу, после прошедшей инъекции силикона в четыре области. Несмотря на возражения, было очевидно, что эти процедуры проходили не без дискомфорта. Но в обоих случаях, Даенг и Фон, абсолютно ничего не говорили об этом. Единственным, что волновало реципиентов подобных инъекции, был косметический эффект. «Этого количества было достаточно?»- постоянно спрашивали у меня. Мой ответ оставался всегда одинаковым «Да, я думаю достаточно».

Tham Bun.

Как и большинство катоев, с которыми я встречался, Даенг была неистовой буддистской. Это было заметно из строгих наблюдений за ежедневными ритуалами уважения. Они варьировались от просто «вей» (повседневный жест со сложенными в молитве руками, ладонями вместе, перед склоненной головой) выполняемый перед проходящими образами и длительных остановок у алтарей для молитв и прошений, до визитов в храм, целью которых было выполнить акт заслуги, или tham bun. Для подобных визитов не было установленных дней в неделе. Они могли быть выполнены всегда, когда пожелал человек. Даенг ходила приблизительно раз в неделю и в двух случаях я сопровождал ее.

Паломничество в храм нужно было проделывать утром. Я предположил, что это потому что, в течение церемонии, монах жует и сплевывает в плевательницу и монахам не позволяется есть после полудня. Церемония начинается с презентования подарков вместе с банкнотами небольшого достоинства, которые осторожно передаются в конвертах. Подарками обычно была еда или комбинация еды и различных домашних вещей как одежды, сосуды, чистящие материалы и моющие средства. По всему Таиланду есть магазины, которые только продают вещи, которые специально дарятся в храмах, самые простые из которых состоят из желтых корзин набитых всеми видами недорогих сушеных продуктов и повседневных вещей.

Церемония приватна и не имеет стандартного ритуала или текстов. Посетитель садится на колени перед монахом, который произносит версию священного учения, пока жует и сплевывает. Это может сопровождаться высказываниями о настоящей жизни человека, и размышлений и предсказаний о прошлых и будущих реинкарнациях. В конце дается благословение и оно отмечается поливанием воды из священного сосуда на руки и повязыванием шнурка вокруг запястья. Я смог понять только фрагменты из того, что было сказано. В один из визитов Даенг сообщила мне, что монах сказал ей, что, продолжая свое ревностное служение, она будет полноценной женщиной в следующей жизни и сможет иметь детей. За пределами святилища, в которой шла церемония, находилась женщина, которая держала деревянную клетку полную небольших птичек. Их можно было купить за небольшую сумму и выпустить на волю. Подарки монахам и выпускание на свободу живых существ — все это акты, которые дают каммические очки для дающего.

Ко Чанг.

Вскоре после эпизода с коллагеном Даенг попросили приехать в Бангкок для дачи интервью и фотосессии для ежемесячного глянцевого журнала. Интервью было посвящено ее завоеванию титула «Мисс Тиффани» двумя годами ранее, и об ее жизни после этого эпизода. Она захотела увидеть свою старую школьную подругу Лек и обещала познакомить меня с ней, если я поеду с ней. Она также хотела позвонить некоторым подругам в Паттайе. У меня было несколько английских и тайских друзей в прибрежном городе Хуа Хин, так что я согласился, что мы поедем вместе в Бангкок, увидимся с Лек, а потом Даенг поедет на пару дней в Паттайю, пока я поеду в Хуа Хин. Для меня это представляло долгожданный перерыв от очаровательного, но иногда очень чуждого мне мира Даенг и ее круга подруг в Чианг Мае.

Когда Фон и Нок узнали о поездке, они не собирались оставаться и было решено, что они поедут с Даенг в Паттайю, пока я побуду со своими друзьями в Хуа Хине. Мы все поехали на ночном поезде в Бангкок. Это оказалось прекрасным выбором транспорта — чистый, с кондиционером и недорогой с баром и рестораном. До того как были опущены койки для сна, мы наблюдали замечательный закат за ужином. Во время нашего разговора троица предложила, чем лучше ехать сразу домой в Чианг Май, они лучше покажут мне островок Ко Чанг, до которого легко доехать из Бангкока и Паттайи. Ко Чанг простирается на 490 квадратных километров, многие из которых занимает парк Marine National состоящий из нетронутых влажных джунглей, изобилующих экзотическими дикими животными и пляжами с чистой водой.

Все это звучало для меня, как приятное сочетание сбора заметок, наслаждения от вида природы и купания, так что я согласился с планом, хотя я знал, что это означает, что придется покрыть массу расходов. Но событие стоило того. Мои компаньоны были очень общительными, не стесняясь в выражении избытком чувств, но реакция окружающих на их уверенную манеру, с которой они держались, была обычно теплой и дружеской. Мое знакомство с Лек означало начало дружбы, в течение которого она поведала свою историю, которая пересказана в Главе 7 этой книги.

Поскольку Паттайя ближе к Ко Чангу, чем Хуа Хин, я присоединился к ним уже там. Наша четверка отправилась к пирсу, с которого отходили паромы, арендовав дешевый и очень неуютный пикап. Женщина, продававшая билеты, была тайкой в возрасте 40 лет и очень долго отпускала комплименты о красоте Даенг и задавала вопросы об ее истории и семье. Ее сын или внук, мальчик семи лет, был очень заинтересован нашей группой и просился быть нашим мальчиком на побегушках, пока мы ожидали прибытия парома.

Yipun (японцы).

После путешествия мы провели только два дня на острове и второй день был омрачен сильным ливнем, который шел без перерыва весь день. Вскоре после нашего прибытия и заселения, я заметил, что Фон и Нок отдалились и ведут себя почти заговорщически. Они проводили много времени, вместе перешептываясь и сами без объяснений уходили на странные экскурсии, не предлагая, чтобы Даенг и я пошли с ними. Действительно, это происходило так часто, что я стал беспокоиться, что возникло какого-то рода трение между ними двумя и нами с Даенг. Когда я спросил ее, Даенг заверила меня, что трений нет, но она не стала ничего объяснять. В конечном итоге моя паранойя достигла пика и я настоял, чтобы Даенг объяснила мне, что все это означает. Несколько неохотно, она ответила одним простым загадочным словом, Yeepun, означающем «японец».

Дальнейшие настоятельные расспросы выявили, что в действительности происходит. Фон и Нок, как оказалось, обе испытывали влечение к японским мужчинам и они использовали поездку, как возможность подработать на стороне. Моей реакцией была смесь удивления от легкости, с которой они относились к продаванию своего тела, и облегчения. Потом все представление вылилось в большую шутку. Действительно, в одном ресторане я обнаружил, что уже выступаю как переводчик и переговорщик между Фон и Нок и группой японских бэкпекеров, которые говорили на такой разновидности английского, который только я мог понять. Я стал «сводником» для них обоих.

На второй день Даенг и я сидели внутри бара, наблюдая за стеной дождя, срывающейся с открытого навеса. Обеих подруг нигде не было видно, но в конечном итоге они появились, вымокшие насквозь, но счастливые. Им обоим удалось найти клиентов.

На обратном пути тот же мальчик приветствовал наш паром, когда мы достигли большой земли и с энтузиазмом помог перенести наш багаж с парома на пикап, который был приготовлен. Он казался очень заинтересованным нашей группой и кружился вокруг нас как комар. Когда пикап уже был готов отправиться, он попытался в шутку вскарабкаться, чтобы присоединиться к нам, к удовольствию зевак. Позже, Даенг сказала, что она думает, скорее всего в один прекрасный день он станет катоем.

Пекарня.

По нашему возвращению в Чианг Май и дом Даенг, началась подготовка к открытию пекарни в прилегающем доме. Это было еще одним из кулинарных предприятий мамы Даенг.

Все завершилось одним утром приходом девяти монахов из местного храма и тщательно продуманной церемонии благословения, вызывания духов и распеваний. Монахи сели на мягкие подстилки полукругом лицом к членам семьи, которые сели на колени перед ними на пол с руками сложенными в молитвенном жесте уважения, «вей», и уважительно склоненными головами. Даенг сидела со своей семьей, наблюдая за ритуалом длинной церемонии. После примерно двух часов мероприятие завершилось большой трапезой. Монахи остались в своей позе со скрещенными ногами и пищу им приносили все кто присутствовал, включая меня, все время стараясь держать наши головы ниже голов священников.

Между распеваниями и трапезой, по внутреннему периметру здания была натянута длинная полоска. Она очерчивала зону, которая была освящена и поэтому защищена от злобного вторжения любых проходящих нежелательных phi.

Даенг, Фон и Нок были искренними буддистсками. Особая форма буддизма, в которую они, как и многие другие на севере, верили, была не слишком разумной, но проходящей через суеверия и реликвии древних анимистских верований. Они все верили в phi, и в то влияние, которое они оказывали, или могли оказать на их повседневную жизнь и на жизнь их семей. Их ежедневная рутина была наполнена мелкими ритуалами, чьей целью было установить сотрудничество с благожелательным духами и не подпускать вредоносных с помощью ревностного служения, амулетов и маленьких подарков.

Я стал частью этой семьи, которая сделала свой дом моим на какой-то отрезок времени. Я давно уже забросил половину своего исследовательского снаряжения — мой диктофон — но не оставшуюся часть — мой ежедневник. Я вспоминаю, что часто думал о том, как абсурдно выглядело бы, если бы я носил его во время моего проживания и путешествий с этим людьми и просил бы их говорить в микрофон.

Глава 11 Некоторые факты, цифры и наблюдения

Цифры, приведенные ниже, основаны на информации, полученной в ходе интервью и разговоров в течение трех лет с 43 катоями, в возрасте от 18 до 65 лет (средний возраст — 29), из городов Бангкок, Хуа Хин, Паттайя, Хай Яй, Чианг Май и Кхон Каен.

Некоторые характеристики катоев (всего = 43 человека).

Операции / Количество

Полная операция по перемене пола — 3

Грудные имплантанты — 21

Оральные гормоны — 39

Возраст, в котором появилось желание стать женщиной или катоем / Количество

Насколько я себе помню — 6

7 лет — 31

11 лет — 40

15 лет — 43

Реакция семьи / Количество

Приняли нормально — 26

Приняли равнодушно — 11

Приняли враждебно — 5

Нет семьи — 1

Хотя эти данные цифры представляют точные данные согласно рассказам людей, последующая статистика, относящаяся к общему населению катоев в Таиланде и фактам насчет них — не основана на точных данных. К сожалению, примеров из научных исследований, которые дают точные оценки частоты возникновения, не существуют. Указанные цифры, и другая различная статистика, основаны на других опубликованных оценках, интервью с профессорами университетов Бангкока и Чианг Мая, интервью с докторами в двух клиниках по перемене пола в Бангкоке, неформальных исследований и моих собственных наблюдений. Некоторые из них показывают разные оценки и приведены здесь, чтобы показать различия между двумя крайними точками. Эти цифры и оценки относятся только к катоям, не включая геев или гомосексуальных мужчин.

Частота.

Оценки количества катоев в общем населении Таиланда широко разнятся, колеблясь от 0,1 % до 0,5 %. Возможное объяснение этому расхождению было высказано одним из профессоров в университете Чианг Мая. Он подтвердил, что в стране может находиться большее число катоев, но их ряды состоят из людей, выражающих разную степень женственности. Спектр можно определить, как различающийся от людей полностью изменившихся, прошедших операцию по перемене пола до «частичных» людей, которые просто переодеваются и ведут себя иногда как мужчины, иногда как женщины. Мои собственные наблюдения предполагают, что основное количество катоев состоит из тех людей, которые не прошли полную операцию по перемене пола либо потому, что они не могут себе этого позволить, либо тех, кто просто не хочет делать операцию, но тем не менее принимают роль женщины и ведут себя как женщины все время своей жизни. Так что возможно более точную цифру о количестве этих людей в общем населении страны можно принять как медиану между двумя крайними цифрами, т. е. примерно 0,3 %. Полезно отметить, что эти цифры не отличаются от оценок частоты хромосомных вариаций, найденных при синдроме Кляйнфельтера. Катоев можно обнаружить живущими в каждой части страны, хотя последние данные о миграции показали большую их концентрацию в туристических городах.

Биология.

Доктора в основном согласны, что большинство случаев, почему человек становится катоем, имеют биологическую основу и факторы определяющие, что делает человека катоем, закладываются в возрасте 18 месяцев, если не раньше. Доктора, которых я опросил, все выразили мнение, что события, происходящие в утробе, являются первоначальными. Один доктор утверждал, что есть заметные различия в физическом устройстве при рождении, а именно в Адамовом яблоке, контуре ягодиц и характеристике волос. Этот доктор также считал, что рост у 65 % взрослых катоев выше, чем у среднего тайского мужчины.

Гормоны.

Почти все катои принимают гормоны перорально регулярно в течении 7 лет в своей жизни. Состав их различается. Большинство включает эстрогены и анти-андрогены. Средний возраст, в котором человек начинает режим приема гормонов перорально, составляет 15 лет, но некоторые начинают принимать их раньше в свои школьные годы, поскольку лекарства доступны к отпуску в аптеках без рецепта. Эти гормоны поощряют развитие грудей и тормозят развитие мышечной массы. Они также влияют на развитие структуры костей, бедер и кожи. Маловероятно, что гормоны влияют на рост.

Клиники по перемене пола.

Главная клиника по перемене пола в Бангкоке проводит от 200 до 300 операций по полной смене пола каждый год. Оценки количества операций выполняемых в Таиланде разнятся от 500 до 1000 в год и их число растет. Некоторые люди ездят в Сингапур за операцией. Оценки процента катоев, которые выбирают полную операцию по смене пола, основаны на моих собственных примерах и цифра, показанная там, составляет 6,97 %.

Критерии, которые определяют, что тебе можно пройти операцию по перемене пола в главной клинике в Бангкоке, следующие:

А) если ты жил как женщина по меньшей мере пять лет.

Б) если ты принимал гормональную терапию по меньшей мере год.

В) если тебе поставлен диагноз — гендерная дисфория у психолога.

До легализации операций по перемене пола, некоторые люди пытались провести операцию сами с помощью «подруг».

Бойфренды.

Большинство катоев отзываются, что некоторое время в своей жизни имели бойфрендов (это не относится к коротким связям проституток). Среди них есть японцы, тайцы, корейцы, сингапурцы, австралийцы или европейцы и среди них преобладают люди, которые считают себе гетеросексуальными. Большая часть этих мужчин имели, или продолжают иметь, отношения с женщинами. Хотя существуют исключения из этого правила, у катоев нет репутации любителей отношений на длительный период времени — несмотря на их постоянные ссылки на «разбитое сердце», которые они изливают в собственных ежедневных сплетнях и в вымышленных рассказах. Редкие случаи ровных отношений возникают в основном с иностранцами, живущими в Таиланде или Сингапуре и очень редко в родных странах тех иностранцев, которые приехали издалека. Среди тех, кто стал звездой на эстраде, более распространено иметь тайского бойфренда — т. е. у тех, кто имеет более высокий статус над остальными. Реакция бойфрендов на их физически раздвоенный пол варьируется от принятия его до настаивания (часто с финансовой помощью) на прохождении полной операции по перемене пола.

Глава 12 История Мали

Жизнь Манат, третьей из трио школьных подруг, пошла совсем другой дорогой чем у Акон и Лек. Манат был самым тихим и в этом смысле наименее амбициозным из троих. Он знал, что он хочет быть девочкой с 10 лет. Когда трое из них подошли к Саовани в раннем детстве, Даенг и Лек обе выразили желание использовать любые техники, какие имеются, чтобы изменить свой физический вид и гормональный фон, чтобы усилить свои женственные черты. Манат никогда не испытывал такого желания, ему было достаточно одеваться как девочка, принимать манеры девочки, отращивать свои волосы до талии и использовать скромные, но эффективные приемы в макияже. Под руководством Саовани и ее двух помощниц, он принял женское имя Мали, и ее новая внешность, хотя на первый взгляд более строгая и умеренная чем у подруг, была поразительной. Мали была высокой и худой. Она не обладала соблазнительными изгибами тел своих подруг и она не пыталась повлиять на скорость возникновения женственных черт, которую другие иногда увеличивали. Но ее впечатляющий рост, волосы до талии и бледный взгляд как у Моны Лизы, заставлял прохожих поворачивать ей вслед головы.

Персонал в школе принял трансформацию Мали с тем же спокойствием, с каким он принял Акон (Даенг) и Лек. Но когда пришло время встретиться со своей семьей, Мали повезло меньше всех. Она была единственным ребенком, а ее отец был вспыльчивым человеком. Как только Мали появилась с Саовани, они обе выглядели вполне очевидно, хотя и не показно, женственно, отец Мали захлопнул перед ними дверь и отозвался об этом эпизоде, как о шутке очень дурного вкуса.

На следующий день Мали снова появилась дома в семье одетая таким же образом. Она оказалась полностью не готовой к насилию, которую в ярости обрушил на нее отец. Ее мать в беспомощности смотрела, как он отпустив злобную тираду, стал оскорблять ее и взял тяжелую бамбуковую палку, чтобы избить ее. Мали, с сильными синяками, двумя сломанными ребрами, пришлось провести десять дней школьных каникул в больнице. Но она сказала мне, что физическая боль, от которой она пострадала, была ничем по сравнению с духовными муками от осознания того, что она неожиданно и по-видимому окончательно стала чужой для отца. Она немного страдала от заикания, которое усиливалось, когда она рассказывала об ужасном времени в ее жизни. Позже, я узнал от других, что заикание впервые появилось после избиения ее отцом.

О том, чтобы возвращаться домой после такого инцидента — не могло быть и речи, если только она не боялась повторения насилия. Так что с этого момента и до конца школы, она жила со своей тетей и дядей в сравнительно бедной деревушке от места ее воспитания, в пяти километрах от ее семейного дома.

Из трех подруг детства Мали оказалась самой умной и менее вычурной. Она получилась диплом специалиста по экономическим наукам и бухгалтерскому учету в университете в Бангкоке и закончила университет с самыми высокими оценками. У ее семьи не было денег и она смогла сделать это только с помощью займа от одного из учителей в школе, который, после избиения ее отцом, взял Мали под свою опеку. Возможно, она была также самой практичной из всех троих. Осознавая трудности, с которыми сталкиваются катои, когда заканчивают обучение и начинают поиски работы, она сознательно выбрала специальность, где спрос на квалифицированных специалистов всегда был высоким. Но ее истинной любовью оставались выделка тканей и дизайн платьев. Она не могла позволить оплачивать ночные классы, так что в свое свободное время она училась этому умению швеи у одной старой женщины в деревне, где у нее был новый дом.

К восхищению и облегчению ее наставника и благотворителя из школы, с отличными рекомендациями от университетских преподавателей, Мали смогла получить работу в банке Чианг Мая, как только закончила обучение. Это была самая низкая позиция — младший клерк — и она едва ли соответствовала тем знаниям и умениям, которые она получила в университете. Но это было началом профессиональной карьеры, которая для катоев было сравнительной редкостью.

Несмотря на то, что энергичная Даенг (Акон) определяла и направляла их в детстве, например при встрече, которую их троица устроила с Саовани, к тому времени, когда я познакомился с ними, уже Мали, будучи интеллектуально и эмоционально выше их, стояла над ними двоими. Это была спокойная и рассудительная Мали, к которой они обращались в трудные времена. Саовани, их прежняя «сестра», переехала в Сингапур и в это время выпала из их жизни.

История Мали, за исключением жестокого эпизода с ее отцом, куда менее наполнена событиями и она менее бурная, чем у Лек и Даенг. Она пришла сразу после университета на свою позицию как клерк и не страдала от «черной полосы» отвержения и разочарований, с которой сталкивались Лек и большинство других катоев, когда их образование подходило к концу и они оказывались выброшенными на негостеприимный рынок труда. Хотя позиция едва ли соответствовала ее квалификации, тем не менее это был шаг вверх для человека с ее социальным происхождением. И, конечно, перед ней стояла карьерная лестница возможных продвижений, если она сможет привлечь внимание ее работодателей своей компетенцией и выносливостью в банке.

Даенг представила меня Мали в Чианг Мае, когда ей было 25 и она работала в банке около трех лет. Ее упорство стало приносить ей плоды. Она все еще оставалась клерком, но занимала позицию на ступеньку выше, по сравнению с ее первоначальной позицией. Мали полностью разбивала стереотип громкого, эксгибиционистского, ветреного катоя. Она не была ни самодовольной, ни расточительной, и ее небольшое, но регулярное жалованье позволяло ей оплачивать все свои расходы на проживание, возвращать деньги взятые в долг и еще оставалось немного, чтобы отдавать своей тете, с которой она все еще жила, и своей маме. Она много жаловалась, что временами она находит свою работу слишком тупой, но ей нравилось защищенное положение, которую она давала и у нее была веселая компания друзей, с которыми она встречалась вечерами и по выходным. Даенг, конечно, была одной из них, так что я мог много наблюдать за Мали на этих встречах. Всегда сдержанная и учтивая, было ясно, что она стала гуру их маленькой группы.

Мать Мали регулярно навещала дом своей сестры, где сейчас жила Мали. В то время, когда я ее встретил, Мали рассказала мне, что она только однажды вернулась в дом своих родителей после скандала со своим отцом. Этим событием стало ее 23-летие. Нет ничего особенного в этом возрасте в Таиланде. Даже после вспышки ее отца, ее мама жила надеждой воссоединения и постоянно страдала от ее отсутствия. К тому времени, когда Мали достигла 23 лет, ее мама почувствовала, что все страсти уже достаточно улеглись и уговорила Мали прийти в семейный дом, сказав что уговорила отца, чтобы он принял свою дочь с теплотой и духом воссоединения.

Мали была постоянным гостем в доме родителей Даенг и в один вечер, когда Мали и я оказались одни в доме, выплеснулась эта история с болезненным скандалом. Я страдал от небольшого приступа Bangkok Belly и решил, что чем составить компанию Даенг и персоналу театра в эту ночь, я лучше полежу дома.

Отец Мали ничего не знал о запланированном визите. Это должен был быть сюрприз. Как я догадался, это частично было сделано с целью, чтобы ее отец не смог поменять планы или уйти. Она рассказала мне как ее отец, полный смятения, сперва хотел показать, что очень занят. Он был скорее холоден, чем в ярости и посидел с Мали всего три минуты. Единственными словами которые они обменялись за это время были «Сколько тебе сейчас лет, а?». Мали сказала ему, что ей 23. «Скорее похоже на 13» был его ответ и все на этом закончилось.

Мали нетипично эмоционально вспыхнула, когда выпалила свое мнение об этом грустном эпизоде. Несмотря на недостойное поведение, которое она получила от своего отца, она сказала, что до сих пор любит его и верит, что в своем сердце он тоже любит ее. Я был также посвящен в этот секрет. Вскоре после того, как она начала работать в банке, Мали заметила, что один из служащих банка, молодой тайский бизнесмен, стал проявлять интерес к ней. Их отношения, как бы то ни было, сперва не простирались дольше дружеских отзывов и улыбок. Но несколько раз за последние несколько месяцев они встречались после работы и он отвозил ее на своей машине в один из bans, или деревенских отелей, у холмов на севере Чианг Мая. Они хорошо ладили и она отзывалась о нем как о бойфренде. Мне было любопытно, насколько благоразумными считались их отношения. Она сказала, что раз они встречаются вне офиса, и все это время за пределами социального окружения офиса, большинство людей не замечают этого, а большинство тех, кто знают, делают вид, что не замечают этого. Она надеялась, что их отношения будут процветать и станут долгосрочными и что постепенно люди начнут воспринимать их как пару.

Во время написания книги Мали до сих пор работает на том же самом месте, в том же самом банке и у нее до сих пор тот же тайский бойфренд. Я также слышал, что отношения с ее отцом немного оттаяли, но решил, что будет невежливо спрашивать, имел ли к этому отношение банковский счет ее бойфренда. Она принимает гормональные препараты, как и все, но в отличие от Лек и Даенг, Мали никогда не желала проходить крупную косметическую хирургию — вставить грудные имплантанты или пройти операцию по полной по перемене пола. Она похоже была довольна тем, как она выглядит, хотя была слегка озабочена чертами своего лица. В тот самый вечер, когда она рассказала мне свою историю, она спросила, что я думаю, нужно ли ей сделать совсем немного, «капельку» инъекций силикона, показывая на области своих скул и подбородка. Я мог предположить, что она планировала сделать это, потому что она думала, что это понравится ее новому бойфренду и я также знал, что ничто, чтобы я ни сказал, уже не изменит решения. Тем не менее, моя осторожность победила и я не нашел сказать ничего лучшего, чем как обычно «Нет, Мали, у тебя хорошее лицо и оно выглядит отлично, как есть».

Посткриптум.

В дополнение к своей исторической роли, как артисты и развлекатели, катои занимали другие ниши и их можно встретить на обычных работах и местах в тайском обществе. Они незаметные люди, в том смысле, что они не щеголяют перед публикой в цветистых платьях, как современные танцовщицы кабаре, и не ведут себя так вызывающе, чтобы привлекать клиентов. Часто их труднее заметить, они работают в магазинах, рынках, ресторанах, студиях и отелях, и лишь немногие, как Мали, на позициях клерков. Кхон Каен — большой промышленный город на северо-востоке Таиланда, где фактически нет туристов. В течение недели, что я жил там, я заметил семерых катоев на таких работах, включая одного в возрасте 65 лет, который дал мне короткое интервью. Те катои, с которыми я сталкивался на обычных рабочих должностях, имели либо внешность гермафродитов, либо внешность как у женщин. Они похоже были счастливы на своих работах и пользовались уважением тех, с кем работали. Так что, несмотря на дискриминацию, которой подвергаются катои на открытом рынке труда, некоторые действительно добиваются неплохих мест через настойчивость, с помощью семьи и друзей, удачи или сочетания всех трех факторов.

Насильственные реакции в семьях молодых катоев, обычно со стороны отцов, — не редкость, но скорее являются исключением. Из 43 катоев, с которыми я разговаривал, у пятерых поначалу имелись проблемы с семьями, и в одном случае реакция осталась неясной, и то только потому, что отец ушел из дома и сбежал с другой женщиной. И как всегда, посылание денег домой на регулярной основе было верным путем, чтобы заставить отношения смягчиться.

Глава 13 Катои и религиозный уклад

Катоев часто описывают и как верующих людей, и как вовлеченных в «религиозный цикл». Большинство из них делают регулярные визиты в храмы, чтобы выполнить акт поклонения и получить благословение. Их тепло принимают и они чувствуют себя среди пагод как дома, им нравится там проводить время. Часто при храмах можно обнаружить замкнутые группы катоев и они традиционно были важной частью развлекательных мероприятий при храмовых ярмарках. Отличительной чертой буддизма, который они исповедуют являются старомодные незамысловатые верования с явными элементами анимизма. Многие устраивают в своих комнатах самодельные алтари, некоторые из них довольно скромные, другие — тщательно отделанные. Они задабривают их подарками и ставят перед ними небольшие сосуды с рисом и другой едой.

С данной точки зрения, их присутствие в религиозных практиках и близость к священным местам представляются парадоксом. Жизнь, стиль, традиции и привычки катоев кажутся полной противоположностью тому, какой, согласно буддийским предписаниям, должна быть у монаха жизнь, который должен стремиться к самоотречению и обузданию своих животных страстей. Контраст между ними показан в таблице характерных свойств, которые могут быть присвоены к каждой категории, если поменять их на противоположные. Монахи в стране довольствуются высоким статусом; к катоям же, хотя их искусство как актеров может быть пользуется уважением и ими восхищаются, относятся в обществе в основном как к лицам низкого положения. Жизнь монаха заполнена медитациями, аскетизмом, учебой и, в случае получения высокого сана в священстве, переводами манускриптов и предложениями нравственных направлений. Жизнь, по большей части необразованных катоев, наполнена потаканием слабостям, чрезмерной напыщенностью и развлечениями. Знаком отличия монаха является его бритая голова и униформа — простая открытая роба без украшений; у катоя — ее экзотические платья, драгоценности, макияж и тщательно выверенный гламурный внешний вид.

Противоположные атрибуты и судьбы, свойственные монахам и катоям.

Монах —---- Катой

Достойный награды, заслуги —---- Недостойный награды, заслуг

Медитация —---- Выступления

Учеба —---- Эксгибиционизм

Аскетичный —---- Гедонистический

Воздержанный в желаниях —---- Потакающий желаниям

Целибат —---- Беспорядочные половые связи

Высокий статус и уважение —---- Низкий статус и уважение

Исторически идентифицируется как Мужчина —---- Исторически идентифицируется как Женщина

Сильный и вызывающий восхищение —---- Слабый и вызывающий жалость

Простые роба и внешний вид —---- Экзотический и гламурный внешний вид

Предписывающий и запретительный —---- Распутный

Идеал бесстрастного самообладания/спокойствия —---- Страстный, беспокойный и ревнивый

Замкнутый —---- Бросающийся в глаза (открытый)

Спасители, искупители —----- Кандидаты на искупление

Происходят от индуизма/буддизма —----- Происходят от анимистских учений.

Буддийские тексты выражают общее презрение ко всем формам сексуальности и осуждают беспорядочные связи. Монах должен всегда строго соблюдать целибат. А катой характеризуется как сексуально распущенный тип и во многих случаях, как проститутка. Монах должен все время оставаться трезвым и сдержанным в своем поведении; поведение катоя карикатурно изображается как бросающееся в глаза, эмоционально неуравновешенное, иногда пьяное, а в некоторых случаях суицидальное. Катои склонны к крайним проявлениям эмоций, с полной гаммой чувств от истерической злобы и огорчения до вызывающего жалость плача. Монах — это символ силы и авторитета; катои — слабые и жалкие существа, уязвимые как сосуды, в которые может вселиться phi. Кодекс жизни монаха характеризуется как предписывающий и запретительный; у катоя — аморальный.

Кажется, катои олицетворяют собой все то, что монашеская система отвергает и что запрещает делать. Но они никогда не подвергались цензуре, не преследовались священством. И монахи и катои, похоже, довольствуются узнаваемым и законным местом в обществе. Более того, эти два класса, похоже, сосуществуют столетиями, не только в гармонии, но и со степенью взаимного уважения и сотрудничества. Как такое может быть? Этот парадокс возможно является ключом к пониманию настоящего исторического места катоев в тайском обществе.

Контраст между двумя видами атрибутов, конечно, поражает. Он кажется таким абсолютным, что теоретически можно поменять жизнь, привычки и характер катоев, придав им атрибуты монахов, если просто применить правило инверсии или перевертыша. И наоборот, кажется, можно поменять жизнь монаха на жизнь катоя точно таким же способом. Они являются противоположными гранями друг друга.

Почему же тогда монахи не отмежевываются от катоев и не относятся к ним как грешникам? Ответ можно найти в буддийской точке зрения на причины, из-за которых человек рождается катоем.

Буддисты верят в реинкарнацию. Человек может перерождаться бесчисленное количество раз, и должен стремиться в своей существующей жизни получить «заслуги» через самоотречение, страдание и монашество. В конце концов, если накапливается достаточное количество заслуг, он/она больше не перерождаются, достигнув идеального состояния ниббаны — духовного покоя, или единства. В какой форме человек будет перерожден, зависит от его поведения — т. е.его успеха в получении заслуг — в предыдущей жизни. Катои рождаются такими потому, что они вели беспорядочную жизнь и поэтому получили недостатки в прошлой жизни. Согласно буддийскому кредо, родиться катоем — это приговор человеку за предыдущие прегрешения. Более того, если кто-то рождается катоем — то в довесок он награждается всем багажом атрибутов, присущих этому классу. Даже их красота и как следствие, их привлекательность для мужчин может под этим углом считаться чем-то вроде проклятия.

Родившись катоем, человек не может избежать подобных атрибутов. Ему уготована жизнь без счастья и наполненная беспорядочными половыми отношениями, за которые его, теоретически, в этой жизни не должны критиковать или подвергать моральному унижению, просто потому что это судьба катоев. Когда духовным медиумом временно овладевает phi на время транса, она становится ma khi — «лошадкой, на которой скачут». Действия, которые она совершает и слова которые она произносит в течение этого периода времени, не относятся к ней, но к духу, который обладает ею. Поэтому она может напиться, оскорблять других, быть грубой, как она пожелает, без какого-либо недоверия или критики направленной на нее. Положение катоя в чем-то схоже, за исключением того, что их состояние длится всю жизнь (по крайней мере, эту жизнь), нежели короткое время. Она подчинена желаниям и мотивам, которые являются не прямым результатом обладания phi, но прямым следствием их преступлений в прошлой жизни. И поэтому она, катой, слишком слаба, чтобы сопротивляться им. Поэтому, хотя сексуальные излишества не приветствуются священством, а беспорядочные связи в целом в обществе теоретически считаются табу, к ним, так же как и к другим их излишествам, относятся терпимо в сообществе катоев, потому что эта группа людей не может облегчить свою участь. В этом смысле катоев традиционно принимают как часть общества.

Именно постольку два вида являются полными противоположностями друг друга — это делает отношения между монахом и катоем такими глубокими. Это очень символично и симбиотично. Грубо говоря, катою удобно быть признаваемым и принимаемым как часть общества, хотя технически он является лицом с низким статусом. Также это удобно для монашеской системы, когда есть группа людей в качестве наглядного пособия, иногда в буквальном смысле этого слова, которые служат живым отрицательным примером всего, чему учат буддийские тексты. Вот она — группа неудачников, страдающих от ужасного наказания, родившись женщинами в телах, которые больше подходят мужчинам. Поэтому катои представляют для монахов живую ходячую отрицательную модель, в противовес которым выставляются священные достоинства. Взамен этого монахи предоставляют катоям священную узнаваемую роль внутри общества, которая укрепляется между ними примерами ежедневного взаимодействия и сотрудничества.

Глава 14 Изменяя отношения — Восток и Запад

Запад.

Шок и ужас были реакцией католических исследователей Средневековья, когда они обнаружили неопределяемый пол среди аборигенов североамериканских племен и на Филиппинах. Для них это было явной работой дьявола: иных объяснений и не могло быть. Реакция британских радж в Индии, когда они натыкались на колонии хиджр, была точно такой же. Миссионеры середины 19 века из Америки и Англии относились к транссексуалам более мягко. Американский пресвитерианин доктор МкГилвари и его жена видели в катоях, когда они столкнулись с ними на севере Сиама, «уродство природы» — людей, которых нужно жалеть, нежели наказывать и запрещать. Для антропологов позднего 19 и начала 20 веков существование бердашей в племенах североамериканских индейцев было феноменом, который нужно было наблюдать и документировать, а не осуждать. Но для них это было чем-то поверхностным, не представляющим центрального интереса. Основные писатели тех дней были больше заинтересованы в построении грандиозных теорий о семье и родстве.

Транссексуалов в основном также игнорировали в своих теориях Дарвин и Фрейд, и неудивительно. Возможно, в случае Дарвина, потому что его идеи были связаны с размножением и эволюцией видов. Теории Фрейда о бессознательных мотивах и желаниях, так широко применяемые, были немного «евроцентристского» толка и изучались и применялись в основном в контексте своего времени и места в истории. Даже радикальные современные писатели середины 20 века Франции описывали транссексуалов не иначе как с европейской точки зрения. Только сравнительно недавно — за прошедшие 20 или 30 лет — возможно, в ходе последовавшего вала писателей феминистской и пост-феминистской волны, пол и связанные с ним науки были по праву прямо рассмотрены учеными, как предмет основной важности. Появление «Гендерных Наук» в университетских курсах, и появления новых международных журналов, специфически посвященных изучению половых отношений, ознаменовали появление новых споров в мировой перспективе и среди других дисциплин. Intersex Society of North America — недавно была сформирована организация, которая активно сопротивляется медицинскому присвоению пола при рождении в случаях, когда дети рождаются с неясными половыми органами.

Такова в течение столетий была неизменной сила бинарной модели мужчины и женщины: модель неотъемлемая в культурах и моральных ценностях, основанных на иудео-христианских аксиомах. И насколько сильно она отличалась от примитивных анимистских верований, где пол не жестко закреплен, и может меняться, и хотя мужчины и женщины, разумеется, являются главными действующими полами, но тем не менее еще могут существовать разные цвета и оттенки и их куда естественнее включать, чем уничтожать. И в добавок, каким отличающимся было поведение носителей буддийский и индуистских философий, когда они начали привлекать сторонников. Эти религии похоже не испытывали трудностей при приспособлении анимистских идей третьего пола и в случае соответствия, до какой-то степени адаптации своей мифологии, образов и практик.

Но, если мы очень внимательно посмотрим на устройство наших западных обществ, можно увидеть некоторые интересные аномалии, иногда в самых невероятных местах. Странные примеры, которые можно найти в литературе и повседневной жизни, выбиваются из линии того времени. Ласло Курти, описывая традиционные восточноевропейские общества, отмечает:

…несмотря на то, что восточноевропейские общества были патриархальными, мужчины и женщины от случая к случаю демонстрировали примеры, подрывающие слепые предположения об устройстве полов, а также критиковали роли и правила навязанные им государством, Церковью, и прочими институтами мужественности. Я особенно заинтересовался как эти практики — хотя редкие и отдаленные — позволяют людям справиться с подавленным расстройством, когда им позволяется действовать по велению своих желаний, или предчувствий, в социально допустимых рамках.

Винифред Шляйнер, профессор английского языка в Университете Калифорнии, указывает, что романтическая литература Ренессанса содержит несколько примеров, в которых мужчина надевает женские платья «по причине интриги, любовной уловки или во избежание опасности» и, что более того, настолько преуспевает в этом, что вызывает восхищение других персонажей своей красотой.

В средневековой Англии и Франции, платье и основной внешний вид пажей могут быть истолкованы как не совсем соответствующие идеалу мужчины, который преобладал в то время. И девушки Шекспира тоже, конечно, которых всегда играли мальчики. Шекспир много раз использовал конфузы полов как драматический момент. В 12-ю ночь, например, Виола, романтическая героиня пьесы, по сюжету должна притвориться мальчиком. Здесь вдвойне сбивающая с толку ситуация в том смысле, что роль девушки играет актер-мальчик, которому по сюжету в пьесе нужно притвориться мальчиком.

Такие примеры разрозненны, или их «немного и они удалены», как отзывается Курти. Они существуют в обособленных примерах отвлеченных от общего потока жизни, например на карнавалах или в литературе или в театре. Они не представляют угрозы для господствующего порядка, потому что они, как в данных случаях, действуют по специальному разрешению. В Европе и Америке идеал закаленного, героического, руководящего мужчины продолжил внедряться в 19-м и 20-м веках, сомнительным образом достигнув новых высот в средних школах, состоящих только из мальчиков в Англии в 1930-х, 1940-х и 1950-х годах. Здесь над всем довлел культ мускулистого христианина, со всеми присущими атрибутами, как холодный душ, муштра, побои и бесчисленное количество других жестких уловок. Оправданием этих неприятных и часто жестоких традиций служило то, что они «закаляют характер». Будучи забранным из теплоты и поддержки семейного дома и брошенный проходить ударный курс лишений и унижений, человек должен был достичь того уровня мужественности и выработать лидерские качества, которые считались такими желанными в то время.

Многое из курса обучения в этих местах было посвящено классическому образованию, сконцентрированному на латыни, греческом языке и истории с упором на науку, технологию и искусство. Методы преподавания уделяли большее внимание механическому запоминанию имен и дат, нежели пониманию социального контекста, в которых происходили события и жили исторические личности. Сводящееся на нет обучение предметам, анти-интеллектуальные методы обучения и казарменные условия жизни были придуманы, чтобы сделать из вас мужчину: но в лучшем случае они являли мужественного типа с поджатыми губами, а в худшем случае — и увы, — чаще всего, человека бесчувственного и близорукого.

Но даже внутри таких жестоких режимов можно обнаружить примеры, которые кажется полностью противоречат авторитарной этике. Например, было совершенно позволительно, даже ожидалось, что молодые мальчики будут исполнять роли девочек в школьных играх. Во многих из этих школ было не редкостью для старших мальчиков предлагать дружбу и защиту для младшего мальчика (часто женственного вида). Такие оазисы гуманности, которые представляют эти невинные примеры покровительства, были регулярной частью социальной структуры этих заведений, несмотря на то, что они совсем не вписывались в общий порядок.

Что мы может вынести из этой картины, где широко распространенные и навязчивые традиции мужского-женского диморфизма все время Христианской Европы соседствовали с изолированными, необъяснимыми, но с молчаливого одобрения, отходами от традиции? Возможно, склонность у меньшинства людей пересекать половые границы между мужчинами и женщинами — не является привилегией экзотических культур, в которых к этому относятся как к нормальной части повседневной жизни. Очень жестокая реакция набожных представителей христианских учений, когда они сталкивались с третьим полом в незнакомых местах может быть расценена (теоретически) как защитная реакция с их стороны; фрейдистским отторжением людей с непонятным полом в своей собственной культуре — и, понятно, в своей собственной психике. Подавленные чувства и мысли, как известно, находят выход разными извращенными и символичными путями. Так что, возможно, необычное поведение на карнавалах, как те, на которые ссылаются Курти и другие, отсылки к гермафродитам и переодевания в женские одежды в литературе Ренессанса, мальчики, играющие девочек на сцене и скрытые квази-романтические ритуалы в публичных школах — действуют как предохранительные клапаны в среде, жестокой к любому отклонению от жесткого образа черного и белого в устойчивой половой системе.

Транссексуализм даже не мог появиться в истории Запада, потому что традиционная христианская идеология учит, что Господь создал Мужчину и Женщину со священной целью размножения, в браке, по Его собственному подобию. По определению, размножение должно было быть центром этой идеологии.

До счастливых времен 1960-х Запад не видел начала любых настоящих культурных отходов от традиционных стереотипов мужчина/женщина и идей, что священной целью секса является размножение, а не удовольствие. И только с приходом, впоследствии, идей феминистских движений, старинные традиции соответствующего твоему полу поведения, закрепленного твоим биологическим полом, которое человек получил при рождении, стали подвергаться сомнению.

В конце 20 века, мир стал свидетелем первого главного вызова брошенного старому стереотипу о полах. Впервые на радио появились комедии, в таких успешных программах как ВВС Round the Horne в 1950х. Вскоре это стало популярным видом развлечения в театрах и по телепрограммам.

И только в 1980-х возникло стихийное движение людей идентифицирующих себя как транссексуалы в Америке и Европе. Открылись первые клиники, предлагая косметические операции по изменению внешности человека, чтобы привести его в соответствие с психологической идентификацией. Интересно, что эти развития запоздали после открытия синдрома Кляйнфельтера в Америке в 1942. Любое публичное афиширование людей с генетически непонятным полом не смогло бы ужиться с жестким военным режимом того времени и паранойей годов маккартизма в 1950-х.

Почему транссексуалы и культ «ледибоев» так широко известен, как нечто более присущее Таиланду чем любой другой стране? Описанные наблюдения могут дать ключ. Естественно гладкая кожа и женственные фигуры и черты лица некоторых тайских мальчиков делают сравнительно простым делом для них изменить свой внешний вид, чтобы выглядеть как девочки. И рост туристической индустрии мог подтолкнуть некоторых из этих людей вступить в ряды так называемых исполнителей — «ледибоев», чтобы заработать на жизнь. Но мы видели, что катои имеют более длительную историю, чем те же коммерческие кабаре «ледибоев». Что, более чем что-либо иное, способствует движению сквозь половые рамки — это атмосфера толерантности и отсутствие цензуры, которые предоставляют им окружающая социальная и религиозная среды. Согласно этой теории, мы можем найти примеры транссексуалов в других культурах, где политическая цензура, прямая или косвенная, не используется. Достаточно будет сказать, что это будет ясной причиной. Поэтому этот вопрос можно перефразировать «каковы условия, при которых пересекание границы полов является табу?» И ответ находится в предписаниях, которые глубоко уходят корнями, исторически, нравственно и больше всего, религиозно в тех культурах, в которых это является не столь очевидным. Но если взглянуть на некоторые из ритуалов этих культур под микроскопом, то это тоже заметно, увы в двойном обличье, на карнавалах, описанных Курти, в мальчиках играющих девочек на сцене, если говорить коротко, то в тех социальных микросредах, в которых они могут быть замаскированы и сохранены.

Распространение транссексуалов в других культурах, чьи анимистские корни не были потревожены господствующей религиозной доктриной, а также символичное и иногда скрытое проявление их в культурах, где это не позволялось, заставляют предположить, что трансексуалы или «третий пол» как явление свойственное не только Таиланду. Просто здесь это демонстрируется открыто. Относительно недавнее появление косметических клиник и открытых форумов для обсуждения транссексуалов на Западе могут возвещать об окончательной либерализации. Тот факт, что эта новая открытость пришлась на время, когда пошатнулись устои в христианской вере, добавляет веры к теории, что христианская доктрина действовала как мощный замедлитель ко всему, что не укладывалось в строго бинарную версию полов. Учитывая все это, не приводит ли это нас спустя два тысячелетия к перспективе возврата к древним анимистским верованиям?

Современный Таиланд.

Парадокс, но если отношение на Западе изменяется в сторону большего понимания и терпимости к людям, которые испытывают половую дисфорию, отношение тайских властей похоже меняется в противоположном направлении.

Сейчас в современном Таиланде глубоко залегли корни глобального бизнеса. Бангкок стал современным интернациональным городом. Туристическая индустрия — жизненно важна для тайской экономики. Чтобы сохранить и расширять ее, власти все больше склонны продвигать такой имидж страны, которая будет казаться иностранцам современной и нравственно чистой. Невероятно успешный промоутинг «Amazing Thailand» — как страны улыбок, где люди дружелюбны, виды ослепительны, пляжи чисты, еда вкусна и улицы безопасные. Все это возможно верно, но имидж очевидно представлен неполным, как знает любой человек, знакомый с ночной жизнью Бангкока и других туристических городов. Появляются единичные инициативы обелить имидж страны. Например в 2 часа ночи комендантский час был наложен на большинство баров и клубов. Но секс-индустрия (хотя фактически остается нелегальной), конечно, слишком ценна для экономики страны, чтобы появились любые железные формы запретов.

Присутствующим на улицах, в магазинах, в ресторанах и барах, людям, которые кажутся ни мужчинами, ни женщинами, похоже, нет места в пересмотренной, западной, версии страны, которую так желают построить власти. Новый режим склонен просто скрытно убирать нежелательные элементы, к которым относятся катои, из публичных мест, везде, где только возможно. Действительно печальное зрелище — наблюдать, как полиция сгоняет этих людей в кузовы грузовиков поздней ночью на Sukhumvit road, которые потом вынуждены проводить ночь в «обезьяннике». Катоям кажется нету места в «Изумительном Таиланде». Сейчас власти делают вид, что они не существуют, а это означает — нужно держать их как можно дальше от взглядов иностранцев.

Катои Таиланда также являются частью культуры страны, как и любые другие традиции. Люди горных племен на севере гордо дефилируют перед туристами в своих этнических костюмах. Набитые туристами автобусы приезжают, чтобы увидеть прях по шелку, которые демонстрируют им свое искусство. Визит на один из знаменитых плавучих рынков Бангкока — стоит во всех туристических расписаниях достопримечательностей. Но положение катоев, как местной и исконной частью культуры, связанной с буддийской доктриной, как традиционно принимаемых людей, которыми восхищаются, жалеют и даже иногда испытывают трепет, отбрасывается в текущих попытках перестроить страну в новый образ, сделанный с расчетом на привлечение западных туристов. В коммерческих театрах, таких как Алказар и Тиффани, их показывают, как диковинку, чтобы туристы могли поглазеть на них — почти как шоу уродцев. Но на улицах и в других публичных местах они стали обузой. Соответственно, кража наличных денег, которая практикуется не более чем очень малой долей сообщества, и не более распространена, чем у общей массы населения, представлена и преувеличена в средствах массовой информации как еще одна причина, по которой катои, представленные в невыгодном свете, подлежат изоляции. Неудивительно, что среди катоев наблюдается значительное негодование из-за такого нечестного обращения.

Концепция «геев» не существовала в Таиланде до 1960-х и не входила в просторечие до 1970-х и 1980-х, да и тогда ходила почти исключительно среди денежного среднего класса Бангкока. Это был полностью западный импорт и он сперва нелегко вписывался в тайский язык и культуру. Сексуальные отношения между двумя мужчинами, оба из которых идентифицируют себя как мужчины, не признавались в традиционной деревенской жизни. Поэтому западный призыв «я — гей» встретил некоторое замешательство, потому что эти слова не имели логики в тайском укладе. Они также встречались со страхом и подозрением, из-за широких публикаций о связи геев со СПИДом и ВИЧ в 1980-х. Катои представляли старые и знакомые традиции и их ориентация и действия были понятны по той причине, что они не были мужчинами, они были катоями.

Но когда страна попала под все возрастающее влияние международной торговли и ее основные города стали интернациональными по характеру, концепция новоявленной категории геев получила признание, стала продвигаться и даже получила определенную респектабельность. И среди среднего класса Бангкока, который ухватился за концепцию геев как современную, западную и модную, старая концепция катоев начала казаться причудливой и неприятной. Многие тайские геи среднего класса теперь воспринимают себя стоящими социально выше, чем катои и эти две группы обычно не смешиваются. Ирония в том, что сейчас, в главных городах господствует субкультура с менее чем 30 летней историей (геи), тогда как древняя культура (катои), чья история простирается на сотни, возможно тысячи лет, подвергается гонению и ей грозит вытеснение.

Двойная ирония состоит в том, что пока транссексуалы все больше становятся предметом интереса и обсуждения на Западе, и (если рекламные листовки в телефонных будках Лондона что-то означают) все возрастающе популярным видом сексуального отдыха, их коллеги отвергаются тайскими властями и новым поколением белых воротничков, как несоответствующие современному миру, каким они его видят. Это восприятие, что является «современным» в западном мире кажется таким наивным, поскольку эти взгляды устарели лет на тридцать. То, что катои должны в настоящее время сталкиваться с преследованием, не слишком отличается от того, что транссексуальные группы испытывали от колониальных властей, но то, что здесь они подвергаются преследованиюуже от своих собственных сородичей несомненно является грустным состоянием дел.

Глава 15 Старость

Больше года прошло с тех пор, как я повстречался с Лек и мы сидели на скамейке Дузит парка, где она поведала мне историю о Большом Митче и баре Green Papaya на Патпонге. Сейчас мы сидим на шезлонгах бок о бок, под зонтом-навесом, солнечные лучи струятся через отверстия в нем. Мы сидим на пляже сумасшедшего туристического городка Паттайя. Мы смотрим и делаем недобрые замечания, пока вдоль кромки воды продолжается сонное движение фарангов с багажом и их молодого тайского эскорта. Лек бессознательно трогает своей левой рукой каждую из своих новых грудей. Она ездила в Сингапур на заработки и они стоили ей 600 $. Это были последние деньги, которые она получила от Митча. Они больше не контактировали.

Она не жалеет. Свои груди, сделанные 6 месяцев назад, она воспринимает как часть себя, такую же, как свои руки и ноги. Теперь они ее. Она пытается вызвать воспоминания о своем предыдущем теле после десятилетия приема оральных гормонов. Доктор сказал, что она может пройти операцию по увеличению груди и ей нужно прекратить на какое-то время прием гормонов и принимать вместо них витамины.

Я размышляю над безбрежностью моря и песка и знаю что мое исследование, как оно есть, никогда не будет завершено, но оно все равно должно прийти к какому-то заключению. Я никогда не пойму полностью, что творится за этими черными глазами и в головах бесчисленных коллег Лек. У нее уже наготове маленькая тарелка с рисом, чтобы задобрить духов комаров, когда начнет темнеть.

Есть еще один вопрос, который мне нужно задать. Я видел лишь очень немного старых катоев во время своих путешествий: двоих в Чианг Мае и одного в Кхон Каене. Длинноволосая 65-летняя продавщица в Кхон Каене, которая носила цветную повязку на голове, согласилась поговорить со мной через переводчика, но не разрешила сфотографировать себя. Из разговора с ней, и некоторыми другими в Чианг Мае, и из отчетов о духовных медиумах Уолтера Ирвина, я знал, что они жили в общинах, но они были менее доступны для исследователей, чем молодое поколение.

Я поворачиваюсь к Лек, которая глядит на линию горизонта, где море встречается с небом. Один последний вопрос для исследования. На английском.

— Лек.

— Ммм.

— Что происходит с катоями, когда они становятся старыми? Когда они больше уже не красивые?

Ее круглое лицо глядит на меня в изумлении. Как фаранг может быть таким глупым?

— Они спят, Ричар, спяяяяят. Потому что у них нет денег.

Не совсем неожиданный вопрос для меня тоже. От Лек:

— Я красива, Ричар, или нет?

Последующие исследования, проведенные с целью доказательства этого несколько сжатого описания Лек, что происходит с катоями, когда они стареют, не дали особо полной картины происходящего. Карьеры тех, которые вступают на путь проституции в возрасте 20 лет или раньше, считаются в общем-то завершенными годам к тридцати, также как в случае с женскими проститутками. Потом, если у них нет семей, к которым они могут вернуться, или их семьи не желают их видеть, и если они не скопили достаточно денег на жизнь (что более чем вероятно), они могут впасть в пассивное состояние, мало чем интересуясь, кроме как слоняться без дела, смотреть телевизор и сплетничать — «спать» как это описала Лек. В западных странах такое состояние может быть названо «депрессия» и считается нежелательным. Но в юго-восточной Азии затянувшееся безделье и бездумная жизнь не обязательно считаются ненормальным, позорным или болезненным состоянием. Многие из тех, которые находят, что больше не пользуются спросом, потому что они больше не могут конкурировать со своими молодыми коллегами, естественно сбиваются в то, что мы называем «группы поддержки», разделяя жилье, берясь за случайную работу — живя скромной жизнью в коммуне.

Какой процент катоев вступает в проституцию, по выбору или из-за экономической нужды, тоже не ясно. Некоторые, как Даенг, стали исполнителями кабаре, даже звездами. И среди них определенное количество тоже предоставляет случайные сексуальные услуги, в виде подработки на стороне. В этом отношении они не отличаются от шоу-герлз низкого уровня в Европе 19 века, которые прославились своей моральной распущенностью. В случае профессиональных исполнительниц, когда они становятся слишком старыми, чтобы участвовать в более привлекательных ролях, у них есть множество альтернатив на выбор. Им могут предложить играть комические и шутовские роли в кабаре. Их могут нанять как швей, дизайнеров, помощниц хореографов. Или они могут взять на себя административную работу в заведении.

Но хотя они довольствуются репутацией, даже культурной традицией, как поставщики амурных услуг, не все катои ведут жизнь, которая полностью или частично забита беспорядочными связями. Некоторые, как Мали в нашем примере, находят и занимаются обычной работой и живут с «сестрами» или мужьями. Редко их можно найти живущими в одиночку.

Такова судьба этих ущербных, нерешительных, но все равно отважных людей.

Оглавление

Ричард Тотман «Третий пол». Катои — ледибои Таиланда

  Введение

  Глава 1 Школа Nithi

  Глава 2 Университет Чианг Мая

  Глава 3 Биологические инциденты

  Глава 4 План Саовани

  Глава 5 Буддизм и третий пол

  Глава 6 Катои современного Таиланда и древнего Сиама

  Глава 7 История Лек

  Глава 8 Секс-индустрия в Таиланде

  Глава 9 Транссексуалы в других культурах

  Глава 10 История Даенг

  Глава 11 Некоторые факты, цифры и наблюдения

  Глава 12 История Мали

  Глава 13 Катои и религиозный уклад

  Глава 14 Изменяя отношения — Восток и Запад

  Глава 15 Старость

Реклама на сайте