«Вокруг Света 2004 № 12 (2771)»

Журнал «Вокруг Света» № 12 за 2004 год (2771)

Феномен: Одетые в щетину

Едва ли не главным отличительным признаком полихет, как и других кольчатых червей, является округлое тело, состоящее из множества сегментов. При этом только передние и задние сегменты полихет имеют индивидуальность. На переднем конце расположена хорошо различимая головная лопасть с глазками и разнообразными чувствующими придатками: пальпами, антеннами и усиками, оснащенными довольно просто, но эффективно устроенными органами обоняния, осязания и равновесия. Дальше следует сегмент, на нижней стороне которого открывается глотка, переходящая в длинный пищеварительный тракт, заканчивающийся анальным отверстием на конце червя. Все остальные сегменты червя выглядят абсолютно одинаковыми. Сходство это не только внешнее, но и внутреннее, так как сегментированы и кожно-мускульный мешок, и вторичная полость тела (целом), и каждый сегмент содержит практически идентичный набор органов: нервные ганглии, органы выделения (нефридии), гонады. Даже замкнутая кровеносная система полихет, состоящая из брюшного и спинного кровеносных сосудов, в каждом сегменте имеет свою кольцевую перемычку. Сегментация покровов и мышц, повлекшая за собой и сегментацию внутренних органов, позволяет полихетам, защищенным от невзгод и опасностей прочной, но сковывающей движения кутикулой, активно перемещаться в пространстве, легко и непринужденно изгибая тело.

Каждый сегмент тела полихет несет по паре лопастевидных выростов (параподий), снабженных двумя пучками упругих щетинок, из-за которых многощетинковые черви и получили свое название. «Параподии» – значит «подобные ногам», и они изначально служили дополнительными органами передвижения полихет, а впоследствии от них произошли конечности членистоногих, подобно тому, как из плавников кистеперых рыб – конечности наземных позвоночных животных. Впрочем, на параподии возложены и другие функции. Усики на верхних лопастях у многих видов полихет преобразованы в жабры; чувствительные придатки на головном конце тела – тоже производные параподий.

У полихет, плавающих в толще воды, щетинки уподоблены веслам: они уплощены и могут поворачиваться вокруг своей оси, входя в воду ребром и отталкиваясь от нее всей плоскостью. Те полихеты, что живут на дне, используют щетинки при движении по его поверхности, а те, что ведут роющий образ жизни, – отталкиваются ими при продвижении в толще грунта и, растопырив их, могут накрепко заякориться в нем. У некоторых полихет щетинки выполняют защитную функцию и покрыты ядовитой слизью. Для каждого рода деятельности существуют щетинки особой формы, так что опытный специалист может определить вид полихеты по форме ее щетинок, что нередко и приходится делать при изучении кормовой базы рыб на основании содержимого их желудков.

В отличие от прочих кольчецов, обитающих и на суше, и в пресных водоемах, полихеты за очень редким исключением – жители морей и океанов. Там они освоили все мыслимые места обитания: и толщу воды, и морское дно; встречаются у поверхности моря и на глубинах до 8 тыс. м; обитают в коралловых рифах и приливноотливной полосе, населяют тропические воды и воды холодных морей. Полихеты питаются органическими остатками или растительной пищей, но среди них есть активные хищники, которые, охотясь на беспозвоночных животных и мелкую рыбешку, захватывают жертву с помощью выворачивающейся наружу глотки, вооруженной мощными хитиновыми челюстями.

Среди полихет есть немало весьма привлекательных созданий. Взять, к примеру, морскую мышь, названную так потому, что пробирающаяся по морскому дну коротенькая, вся в чешуйках полихета в самом деле чем-то напоминает этого мелкого зверька. Но научное название семейства Aphroditidae, к коему принадлежит морская мышь, дано этим полихетам за великолепную, переливающуюся всеми цветами радуги окраску. Красота афродитид, в полном смысле этого слова, не меркнет даже в темноте, поскольку среди них есть немало светящихся видов. Очень красивы и многие представители полихет, полностью утративших подвижность и перешедших к сидячему образу жизни. Встречающиеся на дне моря изящные, ярко окрашенные, раскрытые веером, свернутые в широкую воронку или завитые штопором ажурные конструкции – не что иное, как жабры полихет. Длинное тело этих червей надежно спрятано в крепких роговых трубках, образованных секретом особых желез, а с помощью выступающих наружу жабр черви и дышат, и захватывают частицы пищи. Отростки жабр усеяны сотнями глазков, чутко реагирующих на приближение опасности, при которой веера и воронки мгновенно сворачиваются и исчезают в глубине трубки. У одних сидячих полихет жабры окрашены в нежнейшие пастельные тона, а у других поражают изысканностью сочетаний чистейших синих, оранжевых, красных и белых цветов.

Полихеты наряду с весьма прогрессивными чертами строения, сближающими их с насекомыми, чьими предками они и являются, обладают и признаками, свойственными, казалось бы, только самым примитивным многоклеточным животным, вроде губок или кишечнополостных. Например, некоторые виды полихет могут размножаться бесполовым путем. В середине тела червя образуется перетяжка, и здесь начинает формироваться хвостовой отдел новой особи, а позади нее – «голова», словно вцепившаяся в этот «хвост». Но этим дело не ограничивается, так как новорожденные особи не спешат разъединиться и пуститься в самостоятельную жизнь, а начинают расти в длину и делиться, и в результате образуется связка из 5—10 разновозрастных полихет. Впрочем, линейное деление – не единственный способ бесполового размножения, некоторые полихеты могут размножаться почкованием. В этом случае новорожденные особи или отпочковываются по одному от каждого сегмента материнской особи, или веером расходятся от ее концевого хвоста. Зрелище весьма причудливое, тем более что и не отделившиеся еще «дети» в свою очередь тоже начинают почковаться.

Справедливости ради надо сказать, что более свойственно полихетам половое размножение. В простейшем случае яйцеклетки и сперматозоиды созревают в целоме, а затем через обширные разрывы стенок тела или через особые половые протоки попадают в воду, где и происходит оплодотворение. Из оплодотворенных яиц развиваются личинки-трохофоры, способные к быстрому маневренному движению в толще воды благодаря пояскам подвижных ресничек. Пройдя через метаморфозы, личинки оседают на дно и превращаются во взрослых червей. Но и половое размножение полихет отличается весьма оригинальными особенностями.

Очень часто в период размножения черви, ведущие донный образ жизни, превращаются в плавающие формы. При этом резко меняются форма и размер параподий и щетинок, окраска тела и даже внутреннее строение и физиология животных. Это явление под названием «эпитокия» не раз вводило в заблуждение исследователей, принимавших эпитокные формы полихет за другой вид животных.

Дав жизнь новому поколению, эпитокные родительские особи вскоре погибают. Но некоторые виды полихет нашли способ избежать столь печальной участи, отправляя в «свадебное путешествие» лишь задний конец своего тела, приобретающий способность к самостоятельному передвижению. Такова обитающая на коралловых рифах вблизи островов Фиджи и Самоа полихета Eunice viridis, широко известная под названием «тихоокеанский палоло». Словно повинуясь неведомому сигналу, раз в год, в октябре или ноябре, когда на небе нарождается новая луна, мириады этих полихет (точнее, их хвостовых эпитокных частей, переполненных половыми продуктами) всплывают к поверхности моря. В такие ночи морские обитатели буквально сходят с ума от изобилия пищи, а с рассветом к пиршеству присоединяются птицы. С берега в море на ловлю палоло устремляются островитяне на парусных катамаранах, ведь жареные и печеные полихеты для них изысканное лакомство.

Чтобы понаблюдать за брачными танцами полихет, совершенно не обязательно ехать на другой конец света. На дне Белого моря в изобилии обитает полихета нереис (Nereis virens), эпитокные формы которой в июле также поднимаются для размножения к поверхности моря. От кружащих друг за другом червей по воде расходятся хорошо видные кильватерные следы, а их темные тела, достигающие в длину до полутора метров, отливают в косых лучах низкого полуночного солнца сине-зеленым металлическим блеском, создавая у неискушенного наблюдателя иллюзию того, что в море резвятся если не морские нимфы, в честь которых названо семейство этих полихет, то какие-то загадочные морские существа. На Белом море употреблять в пищу нереисов почему-то не принято, но зато одного червя хватает на несколько часов хорошей рыбалки, и ловятся на него и навага, и треска, и зубатка.

Еще оригинальнее размножаются полихеты семейства Syllidae. Например, генерация червей Autolytus, появившаяся на свет в результате полового размножения, определенного пола не имеет, но может размножаться путем уже известного нам деления. В результате образуется цепочка разнокачественных особей – самцов и самок, причем самцы хорошо отличаются от самок более яркой красноватой окраской, большими глазами и длинными усиками. Подросшие полихеты отделяются от материнской особи и кружат в воде в темпераментном брачном танце. Самки Autolytus не выметывают икринки в воду, а носят их при себе в обширной выводковой сумке. В этой сумке оплодотворенные икринки проходят все стадии метаморфоза и только после этого покидают ее. Мать погибает, полностью израсходовав содержащийся в ее теле запас питательных веществ, пополнить который она не может, поскольку лишена пищеварительного тракта, как и все самцы и самки Autolytus.

У некоторых полихет, обитающих в песке приливно-отливной зоны, оплодотворение внутреннее. Например, у самцов Pisione remota параподии центральной части тела превращаются в многочисленные совокупительные органы, которые они вводят в столь же многочисленные половые отверстия готовых к оплодотворению самок.

Трудно переоценить значение полихет в жизни моря. Благодаря чрезвычайной многочисленности и разнообразию жизненных форм они играют благородную роль в системе трофических отношений, связывающих воедино всех обитателей моря. Без особого преувеличения можно сказать, что и наше благополучие во многом зависит от полихет – одного из основных объектов питания ценных для нас промысловых рыб.

Ирина Травина

Досье: История чистого звука

Можно со всей уверенностью сказать, что до 1877 года звукозаписи в современном ее понимании не существовало, то есть фиксировать звуковые волны с последующей возможностью их воспроизведения люди не умели. Вот почему появление «говорящей» машинки, созданной американским изобретателем Томасом Алва Эдисоном, очень развеселило его механика. А сама идея, положенная в основу этого удивительного устройства, стала стартовым моментом в истории звукозаписи.

Механическая запись

Заокеанское говорящее чудо, изготовление которого обошлось всего в 18 долларов, представляло собой цилиндр, покрытый оловянной фольгой. Над ним находилась соединенная с мембраной игла, которая в зависимости от громкости и характера звука процарапывала определенной глубины канавку. Вращался цилиндр вручную. Назвали новинку фонографом. В октябре 1877 года Эдисон прогорланил в рупор устройства песенку «У Мэри была овечка» (именно «прогорланил», потому что петь приходилось громко). Так был сделан первый шаг в истории звукозаписи.

Понятно, что до воспроизведения хорошего звука этому шипящему устройству было далеко, к тому же записи с него нельзя было тиражировать. Со временем Эдисон несколько усовершенствовал свое изобретение. Механическую записывающую силу заменил электрической, олово – воском (это дало возможность перезаписи), но основную проблему массового тиражирования он так и не решил.

Фонографы Эдисона выпускались вплоть до 1910 года. Еще около 15 лет после этого цилиндры использовали в американских конторах как диктофоны. Однако в 1929 году выпуск болванок для фонографов был прекращен, и на смену им пришло новое поколение звукозаписывающих аппаратов.

Если в плане практики звукозаписи пальма первенства, безусловно, принадлежит американцам, то по части идей и теории ее не без основания оспаривают французы. Поэт, композитор и изобретатель Шарль Кро еще 30 апреля 1877 года отправил во Французскую академию наук заявку с описанием оригинального звукозаписывающего механизма. Он предложил колебания мембраны процарапывать иголочкой на стеклянном диске, покрытом сажей, затем их фотографически переносить на металл и углублять способом химического травления.

В 1887 году американец немецкого происхождения Эмиль Берлинер воскресил из забвения идею Шарля Кро и занялся ее практической реализацией и усовершенствованием. Берлинер применял химическое травление для углубления дорожки на цинковом диске, покрытом слоем воска. Весь процесс от записи до «проявки» и «закрепления» занимал всего полчаса. «Протравленные» диски играли и лучше, и громче. Прибор для их проигрывания получил название «граммофон». Первая грампластинка, теперь уже достояние истории, хранится в Национальном музее США в Вашингтоне. Вскоре с цинковых протравленных дисков научились делать негативные стальные матрицы и с помощью последних – штамповать эбонитовые граммофонные диски.

В 1896 году граммофоны моторизировали, и с тех пор больше не надо было дежурить у звуковоспроизводящего устройства, крутя ручку. Публика по-настоящему оценила чудо техники, и начался массовый выпуск аппаратов и пластинок.

Но подходящий материал для изготовления грампластинок удалось найти не сразу. Ведь по своим качествам он должен был быть мягким при нагревании для облегчения штамповки и одновременно твердым и устойчивым к истиранию при комнатной температуре. В те времена химики только учились синтезировать пластмассы и в технике активно использовались вещества естественного происхождения, к чему прибегли и в данном случае. Пластинки стали делать из шпата, сажи и шеллака – вещества, которое вырабатывают насекомые лаковые червецы, живущие в тропических широтах. Такое производство было очень дорогим: на одно изделие уходили результаты труда 4 000 червецов. К тому же пластинки из шеллака очень легко бились, однако это не помешало выпускать их до середины столетия.

Изначально шеллачные пластинки имели в диаметре 175 мм, но впоследствии их размеры увеличились до 250 и 300 мм. А скорость их вращения со временем установилась на 78,26 оборота/мин. Играла одна пластинка всего 3 минуты, а с 1903 года – в два раза дольше, потому как записывать стали на обеих сторонах.

В 1907 году один из служащих французской фирмы «Пате», Гильон Кэммлер, предложил упрятать рупор граммофона внутрь корпуса. Новое компактное устройство назвали патефоном. В те же годы совершенствовались не только носители, но и считывающие устройства. До начала 30-х годов использовались стальные иглы, к которым привешивали механический адаптер-тонарм, весивший 100—130 граммов. Под таким грузом игла стачивалась, проиграв всего лишь одну пластинку.

Через некоторое время адаптеры, подсоединенные к иглам, сбросили вес и стали вначале электромагнитными, потом пьезокристаллическими и пьезокерамическими и наконец опять электромагнитными, но уже с нагрузкой на иглу, измеряемую не десятками, а единицами граммов. И к 1939 году появились сапфировые иглы, выдерживающие до 2 000 проигрываний.

С изобретением микрофонов и усилителей электрических сигналов качество записи значительно улучшилось: нелинейные искажения уменьшились, а частотный диапазон увеличился (со 150—4 000 до 50—10 000 Гц). Кроме того, микрофон вместе с усилителем сделали сам процесс звукозаписи более удобным.

В 1948 году, спасаясь от растущей конкуренции со стороны магнитофонов, фирма грамзаписи «Колумбия» разработала виниловую «долгоиграющую» пластинку. Новый материал позволил уменьшить размер канавок, тем самым уплотнив запись. Скорость вращения новых пластинок была 33 целых и 1/3 оборота/мин, что позволяло делать 30-минутные записи на каждой стороне пластинки. Верхняя граница частот возросла до 16 000 Гц. К 1951 году время звучания увеличилось еще на 30% благодаря применению переменного шага грамзаписи.

Но все эти улучшения не останавливали разработчиков, им хотелось новых качественных изменений, например, сделать на пластинке стереозапись. Первые подобные идеи появились еще в начале века. Предлагалось совмещать глубинный и поперечный способы записи. В 1931 году англичанин Блюмлейн описал возможность записи двойного сигнала на одной дорожке, но реализовать технически этот проект не удалось. И лишь в 1958 году наконец-то придумали способ записи на двух сторонах канавки под углом 45° к поверхности пластинки. В последующие годы на пластинку сумели записать четырехканальный звук, довели диапазон частот до ультразвука и уменьшили скорость вращения до 8 оборотов в минуту. Но все эти качественные усовершенствования оказались уже несвоевременными и не смогли спасти грамзапись от наступления принципиально новых технологий.

Основанная Эмилем Берлинером компания US Gramophone Company в первый же год изготовила и продала 1 000 устройств с ручным и электрическим приводом и 25 тыс. записей к ним. Новаторство Берлинера не ограничивалось только технической стороной вопроса, не менее прогрессивным оказалось и его предложение выплачивать исполнителям гонорар за участие в записи.

Музыка всегда с тобой

Датчанин Вальдемар Паульсен запатентовал принцип магнитной записи еще в 1898 году, правда, вместо привычной теперь пленки он применил металлическую проволоку. На Всемирной Парижской выставке первый телеграфон (так называли поначалу это устройство) проигрывал голос императора Австро-Венгрии Франца Иосифа, и за эти заслуги перед Его Императорским Величеством Паульсен даже получил Гран-при. Однако магнитная технология не стала развиваться столь стремительно, как грамзапись. Фактически она оказалась замороженной до 30-х годов XX века, когда вместо проволоки начали намагничивать ленты, изначально на бумажной и только потом на пластиковой основе. Тормозило развитие магнитной записи отсутствие электрических усилителей. Без них звук оставался очень тихим.

В 1935 году первые магнитофоны стала выпускать немецкая фирма AEG. Но по достоинству потребители оценили новинку только в конце 40-х годов. Кардинальным шагом к повышению качества звука стало предложенное немецкими учеными подмагничивание пленки переменным током во время записи сигнала. После войны немецкие магнитофоны растащили на трофеи. В частности, американцы использовали их до 1948 года.

Любой магнитофон, как известно, работает по очень простой схеме: намагниченная в разной степени лента, пролетая мимо зазора в магнитопроводе головки, создает в обмотке головки переменное электрическое поле, которое после усиления преобразуется в звуковой сигнал с помощью электродинамических громкоговорителей.

Магнитофоны достаточно долго использовались в основном в радиовещании, студийной, профессиональной и военной практике. Но по мере развития технологии и удешевления изделия они быстро прижились в домашних интерьерах, став такой же необходимой вещью, как и «вертушки» для пластинок.

В самом начале 50-х годов были разработаны малогабаритные магнитофоны с магнитной лентой на пластмассовой основе, а металлическая лента и проволока были окончательно вытеснены как носители информации. Появились двухканальные усилители и регулировка тембра по низким и высоким частотам.

А в начале 70-х годов уже стали работать катушечные бытовые магнитофоны класса HIGH FIDELITY, более известные по аббревиатуре Hi-Fi, что в переводе означает «высокая достоверность». Постепенно полоса воспроизводимых частот этих магнитофонов стала от 20 до 20 000 Гц, а динамический диапазон достиг 50 дБ.

Очередная веха в развитии магнитной записи обозначилась в 1964 году, когда фирма PHILIPS продемонстрировала миру компактную кассету, которая хоть и звучала несколько хуже пластинок, но была очень удобной и практичной по сравнению с бобинными гигантами. А с 1968 года начался серийный выпуск кассетных магнитофонов.

Совсем миниатюрные варианты такого звуковоспроизводящего устройства – разнообразные вокманы – создавались вполне сознательно. Концепция мобильного прослушивания музыки родилась в головах именно маркетологов, увидевших в этом изобретении новый рынок с огромным товарооборотом. В результате музыка, которая «всегда с тобой», не только озолотила множество фирм и исполнителей, но и изменила стиль жизни очень многих людей.

В эру аналоговой звукозаписи сигнал перед записью претерпевал значительные частотные предыскажения. При воспроизведении звука поднимали уровень сигнала на низких частотах и понижали его – на высоких.

Эра цифровых технологий

Первые попытки цифровой записи были сделаны все на той же магнитной пленке. Заметим, что до этого эксперимента на пленку пытались нанести и механическую запись. Полученное устройство назвали тогда шоринофоном (по фамилии создателя – Шорина). Суть же цифровой записи сводилась к следующему: носитель оставался прежним, но кардинально менялось то, что на него писалось.

Последующий рывок в этой области был сделан японцами, которые в 1953 году сообщили, что научились записывать звук при помощи импульсно-кодовой модуляции. Но наглядно эти заявления они подтвердили лишь в 1967 году, когда фирма NHK продемонстрировала самый настоящий цифровой магнитофон. В этом приборе оцифрованный звук записывался двумя вращающимися головками на дюймовую ленту, и уже в первых записях сигнал не шипел, не дрожал и не плавал, как звук аналоговых магнитофонов.

О поточном производстве цифровых проигрывателей речь тогда, конечно, не шла: слишком дороги и велики были микросхемы запоминающих устройств. И все же покупатели нашлись и на эти первые образцы. Ими стали студии звукозаписи, которые в погоне за качеством не жалели денег и могли позволить себе не обращать внимания на габариты. Основу тех первых аппаратов составлял магнитофон с лентой шириной 19 мм.

В 1972 году был создан 200-килограммовый цифровой гигант на базе профессионального видеомагнитофона: запись производилась на двухдюймовую ленту четырьмя вращающимися головками. Его особенностью было то, что звук писался именно в телевизионный кадр, то есть в его 576 строк. Частотный диапазон записываемого звука составлял от 20 до 20 000 Гц. Таким образом, уже тогда этот, казалось бы, доисторический аппарат 70-х годов дошел до пределов возможностей человеческого слуха. Этот магнитофон, как и его предшественник, стал активно применяться в студиях, на нем записывались мастер-ленты для грампластинок высшей категории качества.

Примерно в это же время производители занялись разработками цифровых магнитофонов с неподвижными головками. В них скорость движения ленты относительно головки была низкой, что могло сделать аппараты более надежными. Один такой магнитофон создали в 1979 году фирмы MITSUBISHI и MATSUSHITA. В том же году между двумя японскими городами открылась первая в мире линия цифрового вещания, и в это же время симфонический оркестр Берлинской филармонии приехал с гастролями в Токио. Все эти три события оказались связаны между собой: концерты оркестра с 16 по 26 октября записывались на магнитофон, а в конце года через новую ветку вещания их услышала почти вся Япония.

Еще в октябре 1977 года фирма SONY попыталась приобщить к цифровому звуку массового слушателя, создав занятную цифровую приставку к обычному видеомагнитофону. Это устройство преобразовывало аналоговый сигнал в цифровой, а затем в «псевдотелевизионный». Таким образом, видеомагнитофон помимо его исходного назначения стали использовать для записи звука очень хорошего качества. В следующем году эта фирма выпустила приставку-адаптер классом выше, для профессионалов. 1979 год стал годом унификации цифровой записи. Специалисты собрались и договорились о единых стандартах в этой области, подарив тем самым цифровым технологиям путевку в долгую жизнь. К этому времени цифровая приставка весила всего 4 кг и значительно подешевела (до 1 000$). Однако помимо профессионалов новинку оценили только те, кто был очень увлечен подобной техникой. Обычные же люди привыкли смотреть VHS-кассеты, а не слушать их, как бы хорошо они при этом ни звучали. И, как водится, обычные покупатели продолжали искать что-то более дешевое и простое, а не загадочную цифровую приставку не совсем понятного назначения.

В 1983 году представители 81 фирмы (в основном японские) собрались на конференции, чтобы обсудить будущее цифровых технологий. Конференция оказалась очень продуктивной и в буквальном смысле определила будущее этого рынка. Участники мероприятия сформировали две рабочие группы, каждая из которых должна была трудиться либо над магнитофонами системы S-DAT, либо – R-DAT, отпочковавшимися от системы DAT (DIGITAL AUDIO TAPE – цифровой аудиомагнитофон). Первая – система с неподвижной многополюсной головкой (Stationary), вторая – с несколькими вращающимися (Rotary). Довольно скоро выяснилось, что магнитофоны R-DAT более жизнеспособны по всем параметрам: и проще, и меньше, и дешевле. В начале 1987 года магнитофоны RDAT появились на прилавках. Кассеты к ним и сегодня являются самыми маленькими из звуковых кассет (75x54x10,5 мм), при этом они обеспечивают до двух часов звука отменного качества. Именно на RDAT сегодня делаются мастер-записи для CD.

Для магнитной ленты был придуман быстрый и дешевый способ копирования исходной фонограммы, чем-то напоминающий печать грампластинок. При нем негативная мастер-лента из сильного высокотемпературного магнитного материала прокатывалась между горячими валиками вместе с лентой, на которую идет запись. Таким дешевым и быстрым контактным методом можно записывать не только аудиограммы, но и видеофильмы, при этом совсем не истираются записывающие магнитные головки и не изнашиваются магнитофоны.

Гигантский плод

Идея с диском, если вспомнить грампластинки, не нова. Первые пробы пера, а точнее резца, в цифровой звукозаписи на диск были сделаны еще в 1961 году в Стэнфордском университете: информация заносилась в виде черточек и точек и считывалась при помощи ртутной лампы.

Кстати, о грампластинках: на самом деле правильнее будет вести историю цифровой записи звука на дисках не с них, а с более позднего этапа, с цифровой видеозаписи, которой к моменту появления CD накопилось целых четыре вида – механическая, емкостная, оптическая и магнитная.

В начале 1978 года начали появляться первые цифровые звуковые диски, записанные первыми тремя способами по аналогии с видеодисками. На следующий год такие гиганты, как PHILIPS и SONY, решили объединить свои усилия в разработке наиболее перспективного оптического способа звукозаписи. Их совместным детищем стал знакомый всем сегодня компакт-диск. В октябре 1982 года один из комитетов Международной электротехнической комиссии принял стандарт «Компактдиск», разработанный PHILIPS и SONY, с диаметром CD 12 см. Время записи – 74 минуты уже зависело от выбранных параметров CD, доступного на тот момент размера оптических питов, а также расстояния между дорожками. Причин того, что оптический способ звукозаписи стал безусловным лидером, существует несколько. Во-первых, сам диск и полупроводниковый лазер невелики по размеру, это позволило не только изготовить компактные стационарные устройства, но и создать множество портативных вокманов, или плееров. Во-вторых, оптический способ записи – единственный бесконтактный, а это означает, что ни диски, ни считывающие узлы механически не истираются и могут служить достаточно долго. Выделяют и субъективный фактор: якобы красивый, блестящий диск и само устройство – лазер особо привлекли внимание потребителей. Ну и самое главное – данный носитель удивительно просто и дешево тиражируется в любых масштабах. Себестоимость одного CD-диска сегодня не превышает 10 центов.

Мини-конкурент

CD-диск действительно стал краеугольным камнем аудиоиндустрии, но технологии звукозаписи двигались вперед: в 90-х годах в цифровой звукозаписи совместили оптические и магнитные технологии. Так, в 1992 году вниманию покупателей было представлено устройство, проигрывающее так называемые мини-диски. Записывался такой магнитооптический диск при помощи локального намагничивания поверхности носителя с помощью лазера и внешнего магнитного поля, а проигрывался оптическим путем при непосредственном участии все того же полупроводникового лазера. Свое название мини-диски получили из-за размера – их диаметр 64 мм. При этом играет он те же 74 минуты, что и CD (в другом варианте – 60 мин). В общем и целом его основные звуковые параметры совпадали с характеристиками компакт-дисков. Помимо размеров мини-диск имеет и другие плюсы – на него можно многократно записывать как исходно цифровой, так и оцифрованный в плеере аналоговый сигнал, что дает возможность копирования фонограмм практически без потери их качества. Мини-диски к тому же очень удобны в обращении: они обеспечивают мгновенный доступ к любой дорожке, а также возможность жонглировать треками – перестанавливая и объединяя их.

Большая продолжительность звучания при достаточно малых размерах объясняется тем, что запись на мини-диск производится при 5—6-кратном сжатии информации, то есть качество записи как бы ухудшалось в те самые 5—6 раз. Однако не стоит огорчаться: наше ухо, оказывается, настолько неважный звуковой анализатор, что результатов такой компрессии оно просто не замечает, так как способно воспринимать звуковую информацию лишь в определенных частотных и временных границах.

Для удобства хранения и защиты от небрежного обращения мини-диски помещались в пластиковые кассеты. Считывание производилось через маленькое окошко, открывавшееся только в дисководе (аналогично устроены компьютерные 3,5-дюймовые дискеты). Правда, несмотря на все многочисленные достоинства мини-дисков, сейчас многие специалисты называют их тупиковой веткой. Однако разработчики SONY имеют полное право с ними не соглашаться, и появление на рынке в 2004 году Hi-MD дисков с объемом 1Гб, то есть с 45 часами сжатой в формате ATRAC музыки, еще раз подтверждает живучесть и адаптируемость магнитооптических технологий. При этом новые плееры на старые диски пишут почти в два раза больше мегабайт, чем прежние, и позволяют использовать MD-диски как «простые компьютерные дискеты» с очень хорошей емкостью.

Оптическим CD– и DVD-дискам удалось соединить несоединимое – они массово тиражируются путем банальной горячей штамповки и легко записываются в домашних условиях! Понятно, что физически это совершенно разные диски и процессы, однако с потребительской точки зрения – это по сути один и тот же тип носителя информации.

Борьба форматов

Звукозаписывающие технологии развиваются в двух противоположных направлениях. С одной стороны, качество записи постоянно улучшается – расширяется динамический и частотный диапазон, примером может служить новый формат высококачественной цифровой записи SACD – SUPER AUDIO COMPACT DISC. С другой стороны, разработчики придумывают все новые способы «ухудшения фонограммы», то есть форматы сжатия. Сегодня самый известный и распространенный из них – MP3 («MOVING PICTURES EXPERT LAYER»). Он позволяет размещать на обычном CD 10– 12 часов записи, ужимая на один диск, все альбомы любимого исполнителя. До наших дней не утихают споры по поводу качества MP3-записей. Самые ярые аудиофилы утверждают, что могут отличить компрессированную запись от стандартной несжатой. Однако разработчики, протестировав формат, выявили, что обычное человеческое ухо разницы не обнаруживает.

Сейчас, когда широкое распространение получили CD-R (Recordable – записываемые) и CD-RW (Rewritable – перезаписываемые) и все больше персональных компьютеров обзаводится пишущими устройствами, любой может кроить альбомы по собственному вкусу, записывая свои диски из MP3-файлов. Причем если при перезаписи с кассеты на кассету качество каждой новой записи заметно ухудшается, то при цифровой перезаписи этого не происходит.

В 1998 году увидел свет первый портативный MP3плеер, в котором информация хранилась не на диске, а в меньшей по размеру флеш-карте, изготовленной с применением полупроводниковых элементов памяти. Первый аппарат стоил немало, но современные устройства, напоминающие по размеру футляр от губной помады, стоят от 100$. У такого устройства масса преимуществ перед CD-плеером, среди них – микроскопические размеры, отсутствие движущихся частей, значительно меньшее энергопотребление, нечувствительность к тряске, бесшумность и возможность многократной перезаписи файлов.

У формата MP3 существуют, конечно, конкуренты, правда, пока они ему совсем не страшны. Например, файлы MP3 Pro, улучшенной версии MP3, занимают в два раза меньше места, но не уступают лидеру по качеству. Перспективным форматом считается VQF. Его файлы занимают на 30—35% меньше места, чем MP3, а качество звучания при этом гораздо лучше. О массовом переходе на VQF пока речь не идет, слишком велико распространение MP3, но ситуация может измениться. Есть и закрытые корпоративные форматы типа – ATRAC фирмы SONY.

Что же касается CD, то ему на смену приходит DVD. По своей сути это тот же компакт-диск, только существенно улучшенный: более емкий и быстрый. Сегодня на DVD в основном записывают видео, а не файлы данных или звук. Однако все чаще вместо традиционных DVD-плееров, которые совсем недавно казались недосягаемыми, домашние кинотеатры оснащают пишущими DVD-плеерами, более того некоторые производители готовятся пойти до конца и полностью заменить ими устройства типа CD-RW.

Будущее звукозаписи на ближайший 30-летний период связывают с дальнейшим развитием цифровых оптических методов. И если сегодня на стандартный односторонний диск умещается 4,7 Гб фильмов или музыки, то к 2010 году на такой же по виду болванке обещают разместить уже 1,5 Тб информации. Увеличение емкости блестящей пластмассовой пластинки достигается путем уменьшения размера одного бита информации и увеличения количества информационных слоев внутри диска. Причем в первых CD использовались, как известно, инфракрасные лазеры, а новое поколение BluRay-дисков работает уже с голубыми полупроводниковыми лазерами. Так что сегодня можно вполне определенно сказать, что очень скоро на один диск можно будет записать столько музыки, что и века не хватит, чтобы ее прослушать.

Проблемы копирайта – это неотъемлемое свойство любого цивилизованного общества. И появление цифровых методов записи не могло не обидеть обладателей эксклюзивных прав на интеллектуальную собственность в виде фонограмм. Все, что записано в цифре, может быть неограниченное число раз скопировано. Борьба звукозаписывающих фирм с легким, дешевым и точным копированием их продукции идет весьма активно.

Выход в тираж

К 1900 году в мире существовало около 3 000 наименований пластинок, общий тираж которых был 4 млн.

В России к 1915 году существовало 6 фабрик по производству грампластинок, которые выпускались тиражом 20 млн. экземпляров. Апрелевская фабрика, основанная в 1910 году, выпускала в то время 300 тыс. пластинок в год.

К 1970 году тиражи пластинок в СССР достигли 180 млн. экземпляров.

В наши дни в мире сохранился почти миллион цилиндров Эдисона с приблизительно 2 млн. минут звука и музыки.

В 1968 году, спустя четыре года после изобретения компактной кассеты, уже было продано 2,4 млн. кассетных магнитофонов.

В 1979 году SONY выпустила первый компактный кассетный магнитофон WALKMAN, а к концу 80-х уже продала их 50 млн., в 1992 году – 100 млн., в 1995 году – 150.

За первый год после появления формата CD в США было произведено 30 тыс. проигрывателей и 800 тыс. CD. В 1985 году существовало уже 12 моделей CD-проигрывателей. Количество наименований дисков к этому времени достигло 4 тыс. К 1987 году продали уже 7 млн. проигрывателей.

В 1984 году создали первый CD-плеер и к 1986 году продали 3 млн. плееров и 53 млн. компактов, в 1990 году – 9,2 млн. плееров и 288 млн. дисков. В мире сейчас больше 500 млн. CD-проигрывателей и больше 1 млрд. наименований компакт-дисков.

На сегодняшний момент в мире продано около 1,5 млрд. плееров. Сейчас существует от 2,5 до 4 тыс. звукозаписывающих компаний.

В октябре 2003 года в США было продано 7,7 млн. MP3-записей и только 4 млн. CD.

В 2003 году в США продали 5 млн. обычных CD-плееров и 3,5 млн. плееров, поддерживающих MP3 формат, что было в 2 раза больше, чем в 2002 году.

Первые MP3-плееры в США стоили около 400$, в то время как кассетные магнитофоны – 30$, а CD-плееры – 170$. За 2 года было продано 1,4 млн. MP3-плееров, которые подешевели до 100$. Скачивание 1 MP3-файла в США стоит 1$, альбома – 10—12$, а покупка CD обойдется в 10—24$.

В 2002 году объем продаж CD составил 32 млрд. долларов. Всего в мире было продано на 2003 год приблизительно 229 млн. легальных дисков и 640 млн. – пиратских.

В 2001-м первый раз продажи легальных CD упали на 5%, в следующем году – уже на 15%.

С 1999 по 2003 год продажи CD в США упали на 25% в пользу MP3, в том числе и бесплатно скачанных.

В 1996 году в России диски изготавливались на двух заводах, к 2003 году – уже на 33. Сейчас страна производит 342 млн. CD и 28 млн. DVD, при этом в 2003 году было продано только 30 млн. легальных дисков.

В России наибольшее количество пустых мини-дисков, 750 тыс., было куплено в 2000 году. К концу XX века в России 5 млн. семей, это 10% населения, имели CD-проигрыватели. В 2002 году в России было продано около 10—12 тыс. флэш-карт.

Елена Тихонова

Большое путешествие: Город сердара

Солнце, всходившее над городом, вырвало из предрассветной тени портик дворца Сапармурата Туркменбаши Великого, ослепительно блеснуло в огромных зеркальных окнах белоснежного мраморного здания и, затопив светом всю центральную площадь, вспыхнуло тысячью искр в чистейшей воде дворцовых фонтанов. Громадная золоченая статуя Вечного Правителя Туркмении, вознесенная на вершину башнеподобной Арки Нейтралитета, повернулась навстречу занимающейся заре, и первые лучи восходящего светила тотчас вскипели на благородном металле, возвестив лежащему внизу Ашхабаду о приходе нового дня. В этот ранний час совсем еще безлюдный город, отчеркнутый хребтом Копетдага, встречал утро сиянием мрамора величественных зданий, позолоченных куполов и шпилей, музыкой струящейся в сотнях фонтанах воды и казался символом великого одиночества владыки, ведущего свой народ в Золотой век, уготованный государству туркмен.

Удивительное превращение

Лифт, плавно двигавшийся вдоль одного из пилонов Арки Нейтралитета, остановился у смотровой площадки. Отсюда, из самого центра города, можно увидеть весь Ашхабад, в сплетении его улиц читается узор нового облика столицы, создающийся по воле Сапармурата Туркменбаши, замыслами и вкусом которого определяется современная архитектура Туркменистана.

На обширной смотровой площадке пустынно, лишь небольшая группа иностранных туристов, облокотившись на поручни, разглядывает город, готовый по предначертанию Великого Градостроителя стать олицетворением его государства и сокровищницей национальной памяти. К югу от Арки, за площадью Президента, высится белая глыба Дворца Рухыет, в бирюзе куполов которого, кажется, растворилось само небо Туркмении. Солнечные лучи, скользнув по Аллее парадов, ограничивающей площадь с запада, проникли под своды галереи Правительственной трибуны. Нестерпимое сияние позолоченного купола дворца Туркменбаши накрыло всю площадь Президента, внезапно расширив ее пространство, отодвинув все прочие здания куда-то вдаль. Легкий ветер доносит ароматы экзотических растений из дивного сада, окружающего президентский дворец, путается в кронах деревьев Мемориального парка, разрезавшего центр столицы надвое. С высоты Арки видно, что город устремился к югу, к прохладе Копетдага, протянув к горам нити великолепных шоссе, вдоль которых выстроились современные здания новых отелей, банков, деловых центров, роскошных жилых комплексов. Повсюду высятся строительные краны, леса, слышится гул тяжелой техники, сносящей дома советской постройки. Ашхабад стремительно одевается в мрамор, гранит, золото. Кажется, будто на туркменскую землю вернулись времена Парфянского царства. Уже ночью, перебирая в памяти впечатления минувшего дня, я задавался вопросом: что же произошло с Туркменией, если так преобразилась ее столица?

Скорбная память

Дождливым утром 6 октября на площадь перед Монументом жертвам землетрясения вышел Сапармурат Туркменбаши Великий.

Площадь давно была полна народа – в ожидании начала церемонии собрались люди, представители разных предприятий и районов страны, ветераны, школьники и студенты, почтенные аксакалы в бараньих тельпеках, чиновники с непременным золотым значком Туркменбаши на лацкане пиджака, женщины в национальных одеждах, военные, иностранные дипломаты, многочисленная охрана в одинаковых кепках. Все это разом смолкло и обратилось в слух, едва нога Президента коснулась красного текинского ковра, устилавшего путь главы государства. В звенящей тишине все взоры устремились к Туркменбаши, выражая величайшее внимание к поступкам и словам человека, который в глазах туркмен стал сегодняшним воплощением легендарного прародителя тюрок Огуз-хана.

Подойдя к членам правительства, Туркменбаши позволил им поцеловать свою руку, цепким, внимательным взглядом обвел собравшихся на площади людей. Стало слышно, как по зонту, раскрытому над Президентом, шуршат дождевые капли, не смея коснуться его черного плаща.

Над площадью зазвучала молитва. Великий Сапармурат Туркменбаши смотрел прямо перед собой, туда, где громадный бронзовый бык, пьедесталом которому служило кубическое мраморное здание, держал на рогах земной шар и где на рваной поверхности планеты, содрогнувшейся в пароксизме землетрясения, среди гибнущих от безжалостной стихии людей выделялся силуэт женщины, высоко поднявшей золоченую фигурку чудом спасенного ребенка.

Возможно, в эту минуту Вечный Президент Туркменистана вспоминал то страшное раннее утро 6 октября 1948 года, когда в его доме, в селе Кипчак – пригороде Ашхабада, от чудовищных подземных толчков рухнули стены, под которыми нашли свою смерть оба брата и мать восьмилетнего Сапармурата Ниязова. Пятью годами ранее на фронте погиб его отец – Атамурат. Черный день, когда Ашхабад был повергнут в груду развалин, а из его почти 200-тысячного населения в живых осталось не более 30 тысяч человек, во многом предопределил судьбу того, кому предстояло стать Великим Сапармуратом Туркменбаши…

Президент возложил венок к скорбному памятнику и невзирая на проливной дождь не покинул площадь до тех пор, пока последний букет, принесенный для поминовения жертв катастрофы, не занял свое место у подножия монумента.

Площадь наконец опустела, Президент сел за руль своего бронированного лимузина, и автомобиль помчался по улицам Белого Города, где все свидетельствовало о том, как высоко вознесся сирота из Кипчака…

Отблеск золотого века

Опустив тонированное стекло нашей автомашины, двигающейся по улицам туркменской столицы, я рассматриваю Ашхабад, периодически встречаясь глазами с отеческим взглядом Сапармурата Туркменбаши, взирающего с портретов, украшающих многие здания города. Повсюду вывешены лозунги: «Родина. Народ. Туркменбаши», «XXI век станет Золотым веком туркмен». Последнее изречение, принадлежащее Президенту, особенно популярно в Туркменистане.

Первыми зримыми признаками приближения золотого века здесь считаются бесплатные для всего населения страны электричество, газ, вода, соль, неправдоподобно низкие цены на бензин, символическая плата за пользование общественным транспортом. Не слишком впечатляющая средняя зарплата в 100 – 150 долларов компенсируется дешевизной продуктов питания и одежды. Так, за 1 доллар в Туркмении можно купить примерно 30 батонов хлеба или килограмм мяса, в 3 доллара обойдутся джинсы весьма хорошего качества. Весь текстиль местного производства дешев и вполне доступен. Ассортимент товаров и цены в крупных супермаркетах и бутиках почти не отличаются от московских. Большая часть населения предпочитает покупать продукты и одеваться на рынках.

Солнце уже клонится к закату, а работы по благоустройству города не прекращаются – всюду десятки людей продолжают чистить, подметать, красить, мыть, добиваясь почти стерильной чистоты ашхабадских улиц. Впрочем, опрятность туркменской столицы обусловлена не только напряженной работой коммунальных служб, но и очень высокими штрафами по отношению к тем, кто мусорит и курит в общественных местах.

Сотни деревьев, кустарников, благоухающих цветов, высаженных в Ашхабаде, заставляют забыть о том, что сразу за окраиной города начинается одна из самых суровых пустынь мира. Километры труб, бесчисленные дождевальные установки непрерывно подают необходимую растениям воду, а жаркое лето и зима, почти не знающая морозов, создают великолепные условия для превращения города в огромный ботанический сад.

Улицы строящейся столицы уже начинают испытывать трудности от возрастающего потока автомобилей – их здесь становится все больше, в основном российских, корейских, японских, нередки и немецкие. Первые автомобильные пробки, возникающие в Ашхабаде, пока вызывают лишь удивление местных жителей. За соблюдением правил дорожного движения строго следит местное ГАИ, коррупцию в котором удалось ликвидировать, передав функции надзора за дорогами Министерству обороны. К нарушителям применяют довольно суровые штрафы, причем наказание предусмотрено за самые разные провинности. Нельзя, например, находясь за рулем, разговаривать по телефону, принимать пищу, после 23 часов запрещено включать громкую музыку в салоне автомобиля, не поощряются и звуковые сигналы в позднее время суток. Правда, редкий туркменский водитель откажет себе в удовольствии посигналить увиденной на улице красивой женщине.

Мы заметили, что в городе довольно много полиции, сотрудников правоохранительных органов. Часто на перекрестках и улицах встречаются небольшие будки с надписью «02», в них круглосуточно несут дежурство полицейские. Как нам сказали, это сделано «для безопасности граждан». По этой ли или по какой-то иной причине, но уровень преступности в Ашхабаде крайне невысок, во всяком случае, ночью совершенно спокойно можно ходить по улицам города, не боясь быть ограбленным.

Мы колесим по дорогам Ашхабада в сгущавшихся сумерках. За столиками открытых площадок кафе и ресторанов стали собираться люди. Несмотря на обилие предприятий общественного питания, их помещения никогда не пустуют, а в выходные и праздничные дни свободных мест обычно нет. Ашхабад – административный центр страны, большая часть его населения работает в министерствах и ведомствах, институтах, сфере обслуживания. Немало людей трудится на многочисленных стройках, предприятиях текстильного комбината. Свой день столица начинает в 9 – 10 часов утра, а к 23 часам должны быть закрыты все рестораны, кафе, увеселительные заведения, после этого часа в городе соблюдается тишина. Те, кому хочется продолжить застолье и веселье, перемещаются в ближайшие окрестности города, где в отелях и клубах всю ночь работают рестораны, дискотеки и танцполы.

Как и в России, многие люди здесь предпочитают проводить свои выходные на дачах, которые расположены неподалеку от Ашхабада. Для кого-то 6, 8 или 12 соток земли – это возможность отдохнуть вдали от города, а кто-то, занимаясь выращиванием овощей и фруктов, видит в них подспорье для домашнего бюджета. Другим излюбленным местом отдыха жителей туркменской столицы являются пляжи Каспийского моря в окрестностях города Туркменбаши, куда ежегодно устремляются сотни ашхабадцев.

За все время нашего пребывания в Ашхабаде мы не увидели ни одного нищего или бездомного. Конечно, статус столичного образцового города, в котором нет места нищете, накладывает определенный отпечаток на все стороны повседневной жизни горожан. Но все же отсутствие столь явных признаков расслоения общества, вероятно, в большей степени обусловлено присущей туркменам взаимной поддержкой внутри семьи, рода. Родственные связи здесь необыкновенно сильны, и каждый член рода всегда может рассчитывать на помощь, в том числе и материальную. Наш водитель Рустам, недавно женившись, потратил на устройство свадьбы 8 тысяч долларов. Сумма весьма внушительная даже по московским меркам, в Ашхабаде же это и вовсе целое состояние. Но экономить на свадьбе считается позором. Чтобы достойно отметить столь знаменательное событие, Рустаму помогали родственники. Придет время, и он отплатит им тем же.

Нет в Ашхабаде и беспризорников. Дети не шатаются по улицам, а регулярно посещают школу. Для тех, кто по разным причинам потерял родителей, неподалеку от города построен великолепный комплекс – Дворец сирот, находящийся под личной опекой Туркменбаши, который, вероятно, до сих пор не забыл свое нелегкое детство.

На родине вечного президента

Мы едем в Кипчак по Ашхабаду, который становится символом правления Сапармурата Туркменбаши, задумавшего построить монолитную пирамиду государства для нации, не сомневающейся ни в своем великом прошлом, ни в своем великом будущем.

Машина миновала старые районы города, с домами, буквально утыканными спутниковыми тарелками, благодаря которым ашхабадцы, помимо четырех туркменских, могут смотреть 30—50 иностранных телеканалов, в том числе и почти все российские. За окном мелькают закрепленные на зданиях зеленые таблички с номерами – названия улицам Ашхабада заменили четырехзначные числа, отсчет которых ведется от цифры 2 000, символизирующей год начала золотого века туркменского народа. Этим номером обозначена площадь у президентского дворца. Нумерация возрастает или убывает в зависимости от удаленности улиц от этой площади. Лишь для некоторых особо важных названий улиц сделано исключение.

Позади осталась огромная чаша Олимпийского комплекса имени Сапармурата Туркменбаши. К окраине города нас привело широкое, необычайно ровное шоссе, построенное иранскими специалистами, вдоль которого высятся отделанные итальянским мрамором башни ультрасовременных зданий, возведенные французскими и турецкими компаниями.

Прямая нить дороги покинула столицу, ближе придвинулись горы, стрелка спидометра перевалила за сотню. Не прошло и двадцати минут, как мы въехали в Кипчак – родовое село Президента. Еще издалека увидели четыре громадных минарета, словно возвещающих о приближении к месту, где родился Великий Сапармурат Туркменбаши. Грандиозных размеров мечеть будто бы нарочно построена так, чтобы казалось, что даже солнце, опускаясь за колоссальный купол, склоняется в молчаливом поклоне перед значимостью этого места.

Огромная белоснежная мечеть, чем-то напоминающая знаменитый Тадж-Махал, оказалась закрытой для посещений – идут отделочные работы. Ее стены, способные вместить до 20 тысяч верующих, расписаны сурами из Корана, которые перемежаются цитатами из священной книги «Рухнама» – духовного кодекса всех туркмен, написанного Сапармуратом Туркменбаши.

У входа в мемориальный парк, разбитый поблизости от мечети, на памятной плите надпись: «Здесь лежат жертвы, погибшие в землетрясении: мать, братья первого Президента Независимого, постоянного Нейтралитета Туркменистана Сапармурата Туркменбаши. Пусть у них жилище будет раем, спутником – иманы».

В предзакатных сумерках мы возвратились в Ашхабад. Находящийся на южной окраине города парк Независимости был залит светом многочисленных фонарей, светильников, прожекторов. От улицы 10 лет Благополучия мы прошли по Главной аллее парка, где в окружении пятиглавых орлов-фонтанов стоит золоченая фигура Президента. Широкая мраморная лестница привела нас к монументу Независимости – полусферическому зданию, свод которого венчает колонна высотой 91 метр, таким необычным образом увековечившая 1991 год – дату обретения Туркменистаном независимости. Через один из пяти парадных входов мы попали во внутренние помещения Монумента, поразившие нас роскошью своего убранства. В этом музее Национальных Ценностей собраны прекрасные образцы ювелирного искусства, холодное, огнестрельное оружие, нумизматическая коллекция. На одном из главных стендов демонстрировался эскиз государственного герба Туркменистана, утвержденный подписью Президента. В центральной части герба на голубом фоне красовался великолепный ахалтекинский конь необычной масти – его тело словно отливало золотом. Стоявший позади меня гид проговорил: «Это не просто конь. Это – Янардаг, в переводе на русский – „Огненная гора“. Личный конь Президента».

Конюшня для герба

– Такая масть может быть только у ахалтекинцев, – сказал Юсуп Аннаклычев, директор Национального центра конного спорта Туркменистана, показывая на четырехлетнего жеребца, которого вывели из сверкающей чистотой конюшни.

Конь и впрямь был невероятно красив. Поджарое, сухое тело с перекатывающимися мускулами, точеные, тонкие ноги, гордая прямая шея, горбоносая голова. Подобных красавцев в новом конноспортивном комплексе, построенном южнее Ашхабада, более двухсот голов.

Ахалтекинцы – одна из древнейших пород лошадей. И арабская, и английская породы создавались при участии текинских коней. Туркмены и их предки на протяжении тысячелетий пестовали своих лошадей, превратив коневодство в подлинное искусство. Территория Южного Туркменистана считается едва ли не самым древним центром разведения лошадей. Достоверно известно, что прародители туркменской нации – массагеты, саки, парфяне – были обладателями великолепных боевых коней, выращенных специально для участия в войнах. Конь стал объектом поклонения этих народов, а в дошедших до нас его изображениях невозможно не узнать современных ахалтекинцев. Расположенная в окрестностях Ашхабада столица Парфии Нисса славилась своими «крылатыми лошадьми» на весь античный мир.

Туркмены, унаследовав от предков традиции коневодства, создали образец совершенства – ахалтекинскую породу лошадей. Трудно передать словами, кем является конь для туркмена. Это – член семьи, лучший друг, верный спутник. Не случайно туркмены, пожалуй, единственные из тюркских народов, не употребляют в пищу конину.

Постоянные тренировки, забота, как о ребенке, особый рацион питания, сухой, жаркий климат, участие в продолжительных, полных опасностей набегах выковали ахалтекинскую породу, отличающуюся невероятной выносливостью, резвостью, крутым нравом и сообразительностью. Ни одна другая порода лошадей не может похвастаться такими протяженными переходами, в которых участвовали ахалтекинцы. Чего стоит только пробег Ашхабад – Москва 1935 года, когда туркменские конники на своих ахалтекинцах преодолели 4 300 км за 81 день.

Именно на участнике этого пробега, ахалтекинском жеребце (заводская кличка Араб), Маршал Советского Союза Г.К. Жуков принимал Парад Победы на Красной площади. Нам рассказали, что для маршала решили подобрать такого коня, который чувствовал бы ритм марша, исполняемого духовым оркестром. После тщательного отбора осталось 10 лошадей. Отсматривая претендентов на долгих, изнурительных репетициях, члены комиссии никак не могли прийти к единому мнению и предварительно наметили к участию в параде английскую лошадь. Обсуждение затянулось, лошадей поместили в загон, а уставший от многократного исполнения марша оркестр решил сыграть вальс. И тут, перепрыгнув через ограду, на площадку вырвался Араб. Он, словно задумавшись, немного постоял, а затем закружился в ритме вальса. Свидетели этого зрелища тотчас решили, что именно этот конь и должен быть на Параде Победы.

…А из конюшен выводили все новых прекрасных коней. Молодые жокеи под суровым взглядом народного артиста СССР Амандурды Аннаева, объездившего со своим конным цирком весь земной шар, демонстрировали чудеса джигитовки. Мчащихся по кругу, встававших на дыбы лошадей переполняло здоровье, было видно, что им обеспечен великолепный уход. Чтобы в этом убедиться, мы совершили небольшую экскурсию по только что открытому комплексу.

Построенный по личному указанию Сапармурата Туркменбаши центр конного спорта стал своего рода святилищем культа коня. В этом храме одного из национальных символов Туркменистана лошади окружены всепоглощающей заботой и любовью.

Расположившийся в предгорьях Копетдага комплекс, строительство которого обошлось в 30 миллионов долларов, занимает внушительную площадь в 56 гектаров. Территория поражает своей благоустроенностью, чистотой и обилием зелени. Гладкий асфальт автомобильной дороги привел нас к одноэтажному вытянутому зданию ветеринарной службы и иммуногенетической лаборатории, белизна внутренних помещений которых наводит на мысль о необходимости переодеться перед входом в стерильную одежду. Здесь, занимаясь исследованием ДНК, следят за чистотой крови ахалтекинцев, дипломированные ветеринары раз в месяц проводят обязательные медосмотры. В прекрасно оборудованной лечебнице для коней предусмотрены процедурные кабинеты, операционная, рентгеновский кабинет. Неподалеку – карантинное отделение, бассейн, душевые, площадки для выгула и тренировок.

Нам показали просторные светлые конюшни, устланные свежей соломой денники, где лошадям как раз задавали корм. В их обязательный рацион помимо сена, люцерны, овса и ячменя входят масло, яйца, сахар, арбузы, мел, витаминные добавки. На территории комплекса находится и небольшой завод по производству кормов. В случае аварии в электросети комплекс может перейти на автономное энергоснабжение.

Есть здесь площадки для выездки, конкура, школа верховой езды. В мире найдется немного конных центров подобного уровня. Мы побывали и на ипподроме комплекса, трибуны которого вмещают 5 тыс. зрителей. Для скачек тут сооружены три беговые дорожки с травяным и песчаным покрытием. Внутренние помещения трибуны для почетных гостей больше напоминают посвященный ахалтекинцам музей. Орнамент, запечатлевший табуны мчащихся лошадей, бесконечной лентой вьется вдоль потолка. Мраморный пол украшает мозаичное панно в виде скачущих коней. По стенам в золоченых рамах развешаны не портреты выдающихся наездников, а изображения знаменитых ахалтекинцев. Лишь для одного человека сделано исключение – при входе висит портрет Сапармурата Туркменбаши, имя которого носит этот комплекс.

Спустя несколько дней, побывав на ашхабадском ипподроме, где проходили воскресные скачки, мы увидели, на что способен «оседланный ветер» – ахалтекинский конь. Бешеный темп эти лошади берут прямо со старта, без видимых усилий выдерживая невероятный галоп, сохраняя гордую осанку. Гудели трибуны, волновались сеисы (тренеры), а победителя скачки подводили к центральной трибуне и накрывали великолепным туркменским ковром. Этот дивный красный наряд ниспадал до самой земли, и в искусных узорах ковра оживала история туркменских племен.

Орнамент вечности

В помещениях Музея ковра пустынно и тихо. Словно завороженные, мы стоим перед ковром, сотканным в XVII веке, сохранившим такую изумительную свежесть красок, что его орнамент кажется живым. Туркменское ковроделие, традиции которого восходят к I тысячелетию до н. э., слывет одним из высших проявлений народно-прикладного творчества этой страны. Именно поэтому гели – ковровые узоры, как один из символов древней туркменской нации, – украшают герб Туркменистана.

Туркменские ковры давно были известны в Европе под названием персидских или бухарских – через рынки этих стран изделия туркменских мастеров попадали в руки ценителей этого искусства. За них платили баснословные деньги, их коллекционировали, вывозили во время войн в качестве трофеев.

Ковры и ковровые изделия сопровождали туркмен на протяжении всей жизни. Ими утепляли и украшали юрты, из них делали детские люльки, в них хранили различные предметы быта, укрывали верблюдов, использовали в похоронных обрядах. Всего насчитывается более 100 наименований ковровых изделий, имеющих определенное функциональное назначение. Ковроткацким искусством владела каждая туркменская женщина – этому ремеслу обучали с раннего детства, ткацкий станок стоял возле люльки ребенка, который незаметно приобщался к азам мастерства.

Ковроткачество, распространенное по всей территории Туркмении, в каждой из областей, у каждого рода имело свои особенности, а неповторимый орнамент и цветовой тон становились своеобразной родовой эмблемой. В ковровом орнаменте туркмен отразились их повседневные занятия, окружающий мир, значимые исторические события. Узоры многих ковров донесли до нас память о доисламских временах Туркменистана, запечатлели различные этапы развития и становления туркменского общества. Орнамент ковров стал своеобразной летописью, многие страницы которой еще ждут своей расшифровки.

В 1993 году постановлением Сапармурата Туркменбаши в Ашхабаде был создан единственный в мире Музей ковра, сотрудники которого занимаются экспонированием, хранением, изучением, реставрацией и воссозданием уникальных ковровых изделий ручной работы. В Музее ныне хранится более 2 000 экспонатов, среди которых неповторимые двусторонние и рельефные ковры. Качество ковров во многом определяется их плотностью, а она зависит от количества узелков, сделанных мастерицей на одном квадратном метре. Для хорошего ковра плотность исчисляется 200—300 тысяч узелков на 1 м2 . Нам показали ковер, тончайшая поверхность которого вместила более 1 миллиона узелков на квадратном метре. Он настолько плотен, что даже не пропускает воду. Про такие ковры говорили «твердый, как камень, нежный, как роза». На создание подобного шедевра уходили годы, иногда большая часть жизни мастерицы, которая за время работы успевала многое пережить и переосмыслить, и тогда ковер становился своеобразным отражением мировоззрения соткавшей его женщины.

…По лестнице выходим на балкон светлого, просторного зала, в котором установки искусственного климата поддерживают постоянную влажность и температуру. В этом специально пристроенном к Музею помещении стену украшает самый большой в мире ковер ручной работы «Золотой век Сапармурата Туркменбаши Великого». 38 мастериц Бахарденской ковровой фабрики, работая в три смены, за 7 месяцев создали ковер площадью 301 м2 и весом 1 200 кг. Ковер-гигант, при работе над которым использовались армированные нити, был соткан к десятой годовщине независимости Туркменистана. Основным орнаментом его классическому красному полю послужил штандарт Президента – пятиглавый орел, а края украсило стилизованное изображение сочинения Сапармурата Туркменбаши – священной книги «Рухнама». И словно заклинание внизу золотом вытканы слышанные нами уже не раз слова: «XXI век станет Золотым веком туркмен»…

Был вечер. Давно погас последний отблеск осеннего солнца, к городу подступала ночь. Из окна нашей гостиницы виднелся Копетдаг, опоясанный светящейся в темноте цепочкой. Это зажгли фонари на тропе Сердара – тропе Вождя, огромной бетонной лестнице, вьющейся по предгорьям Копетдага от Ашхабада до Ниссы, древней столицы великой рабовладельческой Парфии. Этот «путь здоровья» длиной 38 км тернист и труден, его одолеет не всякий, несмотря на удобные перила и тенистые беседки с золочеными крышами. Но каждый, кто дойдет до конца, сможет прикоснуться к временам могучего Парфянского царства, ставшим прообразом Золотого века, обещанного Сапармуратом Туркменбаши Великим.

Государственный строй Президентская республика

Глава государства Президент

Законодательный орган Законодательная власть принадлежит парламенту (меджлису). Действует также высший представительный орган народной власти – Халк Маслахаты (Народный совет) Туркменистана, созываемый один раз в год

Административно-территориальное деление 5 велаятов, повторяющие своими границами области Туркменской Республики, входившей в состав СССР

Площадь 488,1 км2

Численность населения Около 5 млн. человек

Столица Ашхабад (около 500 тыс. жителей)

Официальный язык Туркменский, значительная часть населения свободно владеет русским языком

Религия Ислам суннитского толка

Денежная единица Туркменский манат, равный сто тенге. Наиболее распространенными средствами оплаты служат купюры достоинством 10 000 и 5 000 манат, а также монеты 1 000 и 500 манат

ЭкономикаГлавными источниками дохода государства являются добыча, экспорт и переработка нефти и газа. Быстрыми темпами развивается текстильная промышленность, работающая на местном хлопке

Климат Резко континентальный, засушливый. Средняя температура января –4°С, июля +28°С, что в сочетании с небольшим количеством осадков (от 80 до 300 мм в год) и низкой влажностью воздуха создает условия для возникновения засух

Национальные символы Признанными эмблемами Туркмении стали знаменитые ахалтекинские кони и туркменские ковры, запечатленные на государственном гербе страны

КухняВ туркменской трапезе преобладают мясные блюда преимущественно из баранины, распространенные и среди других народов Средней Азии, – плов, манты, суп шорба

СпортИздревле культивируются различные конные состязания. Очень популярны ипподромные скачки, а в последнее десятилетие все больше поклонников приобретает лошадиный марафон

СувенирыВ первую очередь это ковры и разнообразные ковровые изделия, внимания заслуживают национальные шелковые ткани – кетени, а также искусные произведения зергеров – ювелиров, изготавливающих серебряные украшения

Транспорт В пределах республики развито воздушное и железнодорожное сообщение. Всевозрастающий парк автомобилей рождает предложение частных шоферов. Основные автомобильные дороги в радиусе 150—200 км от столицы соответствуют самым высоким мировым стандартам

Текст Дмитрия Иванова | Фото Андрея Семашко

Зоосфера: Сильные духом

Редкие зоопарки мира имеют в своей коллекции этого зверька. Хотя он широко распространен, его не трудно поймать, и он неплохо переносит неволю. Вот только посетителям, а тем более служителям такого зоопарка пришлось бы выдавать противогазы. Так что знакомиться с ним лучше в естественных условиях. И притом с почтительного расстояния.

Один мой знакомый, весьма перспективный сотрудник очень крупной транснациональной нефтяной компании, проводил очередной отпуск на границе США и Канады. Как-то на прогулке он наткнулся на живописный проселок, напомнивший ему далекую родину. На обочине проселка стоял черно-белый столбик, возможно, пограничный, верхушка которого как-то странно шевелилась.

Отпускник подошел поближе и присмотрелся. На столбике сидел похожий на белочку из мультфильма зверь, но только такой же черно-белый и полосатый, как знак границы. Человек подошел еще ближе. Зверь насупился, но не ушел. Потом затопал лапами. Человек удивился, но тоже не ушел. Зверь слез со столбика на землю и уже конкретно затопал лапами, переваливаясь и явно выражая недовольство присутствием постороннего. Отпускник умилился: такая симпатичная зверушка, яркая, черно-белая и – совершенно не боится. Может, ее можно погладить? И сунулся еще ближе. Тогда зверь встал на передние лапки, поднял задние над головой и в этой противоестественной позе пробежал в сторону человека несколько шагов, затем опять встал на все четыре и еще потопал.

Отпускник никогда не учился зоологии, но был человек неглупый и сразу понял, что новый знакомый отнюдь не жаждет более тесного контакта, поэтому развернулся и ушел обратно, в Америку. И только позже, найдя в какой-то книжке портрет своего лесного знакомого, узнал, какой опасности избежал. Доведи он до конца попытку погладить странного зверька, компании пришлось бы либо уволить его, либо сослать на годик-другой, например, на нефтедобывающую платформу в открытом море – проветриваться. Бесстрашное существо оказалось скунсом – американским хорьком, считающимся чемпионом животного мира по вонючести.

Млекопитающие вообще склонны активно использовать пахучие вещества. Но только скунсы превратили сигнальное приспособление в мощное оружие самообороны. Две железы, расположенные под хвостом, выбрасывают каждая по струе маслянистой жидкости, распадающейся в воздухе на мельчайшие капельки. Дальность выстрела – около 4 метров, емкость «магазина» – 4—5 зарядов. После этого железам нужно время, чтобы наработать новую порцию секрета. Впрочем, еще не родился тот хищник, который сможет продолжать атаку после первого же залпа.

Основное действующее начало скунсовой струи – этил– и бутилмеркаптаны, достаточно простенькие серосодержащие углеводороды, присутствующие в выделениях многих млекопитающих (всем известный «кошачий запах» тоже создается меркаптанами). Впрочем, и в хороших духах помимо основного вещества обязательно присутствуют усилители и стабилизаторы запаха, конкретный состав которых и является ноу-хау. Вот и скунсу удается придать меркаптановой вони какую-то особенную пронзительность и невероятную стойкость: обрызганные скунсовой струей сапоги после 4-месячной выдержки в хлорированной воде все еще вполне внятно «благоухают».

Слово «вонючка» ассоциируется у нас с чем-то низким и обязательно трусливым. Так вот, к скунсу это не относится, напротив – право обладания столь эффективным оружием самозащиты сделало этого небольшого зверька гордым и бесстрашным. Благодаря этому беспроигрышному оружию возникли и контрастная окраска (которую даже самый бестолковый хищник без труда узнает при повторной встрече), и горделивые позы, и благородная манера обязательно предупреждать перед атакой зарвавшегося врага. Скунс не пасует ни перед кем, ни от кого не бегает и не прячется. Бегают от него. Описан случай, когда пятеро взрослых медведей почтительно отошли от добычи, заметив, что к ней приближается скунс.

Но так дело обстоит только на родине зверька, где его потенциальные враги эволюционировали вместе с ним, учась понимать его сигналы. Когда в 1930-е годы в порядке модного тогда «обогащения охотничьей фауны» скунса попытались акклиматизировать на Кавказе, вся партия переселенцев быстро погибла. «Очевидцы видели, как овчарка, не обратив внимания на топанье ног скунса, схватила его и задавила, после чего долго лежала в обмороке. В другом случае медведь ударом лапы превратил зверька в лепешку… Он валялся и ревел на траве, ослепнув на час от защитных брызг», – писал об этом драматическом эпизоде знаменитый зоолог Петр Мантейфель.

Если не считать оригинального способа защиты, то скунс – типичный член славного семейства куньих, достойно представляющий его в обеих Америках (подсемейство скунсов, кстати, насчитывает 11—12 видов, сгруппированных в 3 рода, но когда говорят просто «скунс», то, конечно, имеют в виду полосатого скунса, живущего от юга Канады до севера Мексики). Как и большинство куньих, он – азартный и удачливый охотник, ловец насекомых, лягушек, ящериц, мышей, разоритель птичьих гнезд. Не брезгует скунс и падалью, охотно ест ягоды и фрукты и, что уж вовсе нетипично для хищника, до самозабвения любит морковку. Впрочем, добыча пропитания занимает у ловкого и шустрого зверька не так уж много времени, поэтому даже взрослые скунсы довольно много времени проводят в игре и исследовании местности. Скунсы спокойно живут даже в густонаселенной местности, а взятые человеком слепенькими и выкормленные вырастают совершенно ручными. Правда, обычно владельцы скунсов еще в детстве удаляют своим питомцам пахучие железы. На всякий случай…

Борис Жуков

Загадки истории: Роковой выстрел

После прихода Гитлера к власти политический террор стал в Европе обычным явлением. 29 декабря 1933 года был убит румынский премьер Ион Дука, 30 июня 1934 года – вождь немецких штурмовиков Эрнст Рем, 25 июля – австрийский канцлер Энгельберт Дольфус, 9 октября – югославский король Александр и французский министр иностранных дел Жан Луи Барту. Следует ли поставить в данный ряд и убийство члена политбюро, секретаря ЦК и ленинградского обкома ВКП(б) Кирова, произошедшее 1 декабря 1934 года? «Да, следует» – так полагали почти семь десятилетий. Правда, поначалу ответственность за преступление возлагали на Зиновьева, противника Сталина. А с середины 1950-х годов – уже на самого Сталина. Соответственно, менялся и ответ на вопрос: почему же был убит Киров. После

Убийца

Тайну выстрела в Смольном были призваны раскрыть четыре специальные государственные комиссии, последовательно создававшиеся ЦК КПСС. Последняя была организована в годы перестройки, под председательством члена Политбюро А.Н. Яковлева. Однако, не приводя ни единого доказательства, участники всех комиссий лишь повторяли утверждение Хрущева, высказанное им в докладах к ХХ, а потом и XXII съездам КПСС о прямой причастности Сталина к убийству Кирова.

Ничего не изменилось и при Ельцине. Тайна, продолжавшая окутывать выстрел в Смольном, неизбежно порождала домыслы, мифы и легенды. Единственно бесспорным, не вызывавшим сомнения фактом оставался лишь тот, что Киров был убит 1 декабря 1934 года неким Леонидом Николаевым.

Вечером этого дня в Таврическом дворце должен был пройти так называемый актив партийных и советских работников города – собрание, посвященное только что принятому на Пленуме ЦК решению о частичной отмене карточек на продукты питания. Естественно, что многие ленинградские чиновники мечтали попасть в этот закрытый актив, где раньше других можно было узнать детали события, затрагивающего интересы каждого человека страны. Помимо этого, мероприятие в Таврическом дворце представлялось весьма престижным еще и потому, что с докладом предстояло выступить не кому-нибудь, а Кирову – представителю высшего эшелона власти. Он, как известно, был одним из десяти членов Политбюро и одним из четырех секретарей ЦК ВКП(б) – наравне со Сталиным, Кагановичем и Ждановым.

Как и многие чиновники, на это вечернее собрание во что бы то ни стало стремился попасть и Леонид Васильевич Николаев. Тридцатилетний человек, невысокого роста, с очень длинными – ниже колен – руками, психически неуравновешенный, болезненный. Бывший партийный функционер невысокого ранга, он одиннадцать лет отработал в Выборгском райкоме ВЛКСМ, секретарем комсомольских организаций на заводах «Красная заря», «Арсенал», Заводе им. Карла Маркса, завотделом Лужского уездного комитета ВЛКСМ.

Затем карьера Николаева пошла резко вниз. Он оказался в обществе «Долой неграмотность!», а потом стал инспектором областного управления Наркомата рабоче-крестьянской инспекции и, наконец, разъездным сотрудником областного «Истпарта» – Комиссии для собирания, обработки и издания материалов по истории Октябрьской революции и большевистской партии.

Скатываясь по иерархической лестнице, Николаев не сумел понять, что отсутствие начального образования и какой-либо профессии является немаловажным препятствием для удовлетворения амбиций и желания стать «большим начальником». Предаваясь беспочвенным грезам, он в итоге отказался подчиниться переводу «на железнодорожный транспорт», в далекую и глухую провинцию, за что и был уволен и исключен из партии. Правда, вскоре сумел добиться восстановления в рядах ВКП(б), хотя и со строгим выговором.

Николаев упрямо не пожелал смириться с крахом всех надежд и обратился с апелляцией в горком, лично к Сталину. Но так и не получил ни от кого ответа.

Его жена, Милда Драуле, рассказывала 1 декабря: «С момента исключения его из партии он впал в подавленное настроение, находился все время в ожидании решения его вопроса о его выговоре в ЦК и нигде не хотел работать. Он обращался в районный комитет, но там ему работу не дали. На производство он не мог пойти по состоянию здоровья– у него неврастения и сердечные припадки».

Киров был для Николаева последней надеждой. Неудачливый партократ хотел добиться от Кирова не только снятия выговора, но и назначения на руководящую должность, в противном случае – убить его и застрелиться самому. Загодя, 14 октября, он написал предсмертную записку, содержание и стиль изложения которой характеризуют автора как не совсем адекватного человека: «Дорогой жене и братьям по классу! Я умираю по политическим убеждениям, на основе исторической действительности. Поскольку нет свободы агитации, свободы печати, свободы выбора в жизни и я должен умереть. Поскольку из ЦК/Политбюро не подоспеет, ибо там спят богатырским сном». (Так в тексте. – Ю. Ж.)

Замысел Николаева оказался вполне серьезным. Уже на следующий день охрана Кирова задержала его за слишком назойливое топтание у подъезда дома, в котором жил Сергей Миронович. Задержали, но, увидев партбилет и разрешение на оружие, отпустили. Повода для ареста не оказалось.

Тем временем сознание будущего убийцы все глубже погружалось в сумрак. Готовясь к теракту, он написал еще одну записку – «Мой ответ перед партией и отечеством», в которой попытался заранее оправдаться, сравнивая себя с известными революционерами. «Я веду подготовление, подобно Желябову» – участвовавшему в организации нескольких покушений на Александра II. Не довольствуясь сравнением с Желябовым, Николаев нашел у себя сходство и с Радищевым, сила которого «была в том, что он не мог равнодушно молчать, видя непорядки».

Одновременно с этими записями, по рассказу жены, «он писал несколько раз свою автобиографию, причем один раз переписал ее печатными буквами. На мой вопрос, для чего он это делает, он объяснил мне, что хочет, чтобы старший сын Маркс смог ее читать и изучать». Сыну Марксу в то время шел восьмой год.

Мания величия, по всей видимости, уживалась у Николаева с паранойей. В письме Сталину он жаловался: «Пошел 7-й месяц, как я сижу без работы и без снабжения, меня скоро с семьей (5 ч.) погонят из квартиры на улицу». Записи похожего содержания встречаются и в его дневнике: «Деньги на исходе, берем взаймы. Сегодня весь мой обед состоял из 2-х стаканов простокваши».

В какой-то момент Леонид Васильевич перестал понимать, что по сравнению с другими ленинградцами он живет очень неплохо. Этот факт подтверждает и его старый товарищ по комсомольской работе Котолынов, привлеченный к суду как соучастник Николаева: «Его материальное положение было хорошим, он не терпел материальной нужды, несмотря на то, что не работал в течение долгого времени».

О том же поведала в ходе следствия и мать Николаева, уборщица трамвайного парка: «В материальном положении семья моего сына Леонида Николаева не испытывала никаких затруднений. Они занимали отдельную квартиру из трех комнат в кооперативном доме, полученную в порядке выплаты кооперативного пая. Дети также полностью обеспечены всем необходимым, включая молоко, масло, яйца, одежду и обувь. Последние 3—4 месяца Леонид был безработным, что несколько ухудшило обеспеченность его семьи, однако даже тогда они не испытывали особой нужды».

Здесь следует добавить, что безработный Николаев летом 1934 года снимал для детей дачу в Сестрорецке.

Жертва

У сорокавосьмилетнего Сергея Мироновича Кирова была обычная биография для людей его круга и положения. Прежде всего следует отметить огромный – с 1904 года – партийный стаж работы. В восемнадцать лет он уже получил диплом Казанского механико-техническое училища (что сегодня соответствует диплому профессионально-технического училища) и приобрел профессию чертежника. Многим позже в своей биографии он напишет: «…по окончании училища стал достаточно определенным революционером с уклоном к социал-демократии». После училища началась долгая деятельность революционера-подпольщика преимущественно в Сибири, потом – тюремное заключение. Выйдя из тюрьмы, Киров осел на Северном Кавказе, став одним из ведущих сотрудников отнюдь не большевистской владикавказской газеты «Терек». Киров, тогда еще Костриков, обладал несомненным талантом журналиста. Кстати, рождение псевдонима Киров, по мнению исследователя Аллы Кирилиной, относится как раз к периоду его работы в газете: в настольном календаре Сергея Мироновича были перечислены имена святых, в том числе и Кира.

В революции и Гражданской войне Киров, убежденный революционер, принимал самое активное участие: он устанавливал советскую власть на Северном Кавказе, руководил в 1919 году обороной осажденной казачьими частями Астрахани, выполнял важную дипломатическую миссию в меньшевистской Грузии в 1920-м.

После окончания боевых действий Кирова кооптируют первым секретарем ЦК только что образованной компартии Азербайджана. В Баку ему впервые пришлось заняться практическими проблемами экономики: помогать восстановлению и модернизации нефтепромыслов, тогда крупнейших в стране, всячески способствовать развитию в республике хлопководства, создавать буквально на пустом месте текстильную промышленность – обеспечивать строительство фабрики в Баку и переводить тамбовскую фабрику в Рянджу.

В Азербайджане Киров в полной мере показал свою уникальную способность быстро осваивать и решать незнакомые ему ранее экономические и производственные вопросы. Тогда же произошло и его политическое определение. В ходе многочисленных дискуссий, сотрясавших партию всю первую половину двадцатых годов, он ни разу не поддержал ни Троцкого, ни Зиновьева – сторонников леворадикального курса. По всей видимости, ему казалась совершенно абсурдной их цель, так или иначе устремленная к приближению победы мировой пролетарской революции, созданию всемирного Союза социалистических советских республик, причем в самое ближайшее время. Киров в отличие от них оказался убежденным центристом, таким же, как Сталин, Молотов, Орджоникидзе, Каганович, Ворошилов.

Именно поэтому в декабре 1926 года, когда Зиновьева вывели из высшего руководства страны, сняв с постов и председателя исполкома Коминтерна, и секретаря ленинградского обкома, Кирова ввели кандидатом в члены Политбюро и направили в Ленинград. Напутствия ему сводились к следующему: искоренить без остатка леворадикальные настроения, господствовавшие тогда не только среди партийных функционеров, но и большинства рабочих ленинградских заводов. Иными словами, его отправили для чистки второй по величине, но первой по значимости партийной организации страны.

Когда же Киров сумел справиться со столь важным поручением, на пленуме, проходившем 13 июля 1930 года, его избрали членом Политбюро и оргбюро, секретарем ЦК. Словом, теперь уже ввели в высшее руководство СССР, но с весьма ограниченными функциями. Ему предстояло, как и ранее, заниматься проблемами отнюдь не страны в целом, а лишь одного огромного и чрезвычайно важного региона. Как известно, в то время Ленинградская область включала в свой состав Новгородскую, Псковскую, Вологодскую, Мурманскую, да еще, правда, неофициально, и Карельскую республику. Так что в глазах жителей северо-запада страны Киров представал сразу в нескольких ипостасях.

Для сторонников Зиновьева, продолжавших служить в городе на Неве, хотя и на малозначительных должностях, он выглядел предателем заветов Октября, могильщиком революции и партии, как и все центристы, включая Сталина. Киров оценивался так, несмотря на то, что настойчиво проводил в жизнь планы первой и второй пятилеток, разработанные, кстати, не центристами, а одним из лидеров троцкистов – Е.А. Преображенским. Он же руководил модернизацией тяжелой промышленности, созданием легкой, твердо проводил коллективизацию, возглавлял снос десятков церквей и соборов, давал санкции на аресты интеллигенции, саботировавшей социалистическое строительство.

Для рабочих Киров был пламенным революционером, страстным оратором, умеющим зажечь аудиторию, увлечь ее, убедить в том, что трудности дня преодолимы, что вскоре благодаря настойчивому труду и энтузиазму удастся построить светлое здание социализма, а потом и коммунизма, иными словами – воплотить в реальность многовековые мечты трудового народа всех стран.

Для многих красивых женщин города, для балерин Мариинского театра Киров был иным – бонвиваном и ферлакуром, очаровательным хозяином частых вечеринок во дворце Кшесинской, которые молва называла оргиями. В этом дворце он практически жил, а в официальной его квартире на Каменноостровском проспекте жила тяжелобольная жена Сергея Мироновича – Мария Львовна Маркус со своей сестрой – Софьей Львовной, которая ухаживала за нею.

Таким же бонвиваном казался Киров и Милде Драуле, жене Леонида Васильевича Николаева, тридцатитрехлетней латышке. В начале двадцатых она работала вместе с Николаевым в Лужском уездном комитете комсомола. В этот же период Милда стала его женой. После переезда в Ленинград молодая, интересная женщина работала инспектором сектора кадров в отделе легкой промышленности обкома. Тогда же поползли слухи о ее недвусмысленных отношениях с Кировым. Подтверждало досужие разговоры многое: и приобретение семьей Николаевых отдельной трехкомнатной квартиры в кооперативном доме, на что средств у них явно не было, и отпуска, которые Милда проводила без мужа, почему-то до дня совпадали с отпусками Кирова.

Для пресечения сплетен, порочивших первое лицо города, Милду по чьей-то достаточно весомой рекомендации срочно перевели в той же должности в Управление уполномоченного наркомата тяжелой промышленности. Это учреждение, как и обком, размещалось в Смольном, но не на третьем, а на втором этаже.

Два выстрела

Об активе в Таврическом дворце Николаев узнал утром 1 декабря из газет. Одержимый единственной идеей – изменить враз свою жизнь, – Николаев дважды звонил жене на службу, умоляя, требуя непременно достать для него билет. Лишь в начале первого Милда дала наконец определенный ответ: выполнить просьбу мужа при всем желании не может.

Помощь пришлось искать в других местах. Для начала Николаев поехал в Смольненский райком и стал просить билет у тамошних работников. Один из них отказал сразу же, второй, вняв мольбе старого знакомого, пообещал. Правда, предложил подойти к нему в самом конце дня.

Не слишком полагаясь на такое обещание, Николаев решил подстраховаться. Снова сел в трамвай и направился в Смольный, в горком, где у него также были знакомые по прошлой работе в комсомоле. За час он обошел пятерых, поговорив с каждым. И только инструктор горкома Петрошевич дал себя уломать, сказав, что попытается выполнить просьбу, но опять же, как и в Смольненском райкоме, – лишь к концу дня и если, разумеется, останется лишний билет.

Николаев решил больше не удаляться от Смольного, переждать, гуляя неподалеку. Однако долго на холодном и сыром ветру он не выдержал и вернулся в Смольный, чтобы погреться. Свободно, как и любой желающий, вошел через главный подъезд, поднялся на третий этаж. Там, предъявив часовому партбилет, чего было вполне достаточно, пошел по большому коридору, тянувшемуся вдоль здания.

Часы показывали начало пятого.

…Выйдя из вагона «Красной стрелы», Киров направился домой, на Каменноостровский. Нужно было навестить жену, справиться о состоянии ее здоровья и подготовиться к докладу.

Ровно в 16.00 Киров вышел из подъезда и пошел пешком, как он часто это делал, по правой стороне проспекта. Охрана была рядом: впереди шел телохранитель Трусов, сзади, в десяти шагах – еще двое, Лазюков и Паузер. У моста Киров сел в свою машину, а охранники – в свою, и кортеж направился по набережной к Литейному проспекту и далее по Шпалерной. Не доезжая до Таврического, Киров вдруг велел шоферу, не останавливаясь, ехать дальше. Он решил сначала заехать в Смольный и только потом вернуться к дворцу. Благо, они располагались неподалеку друг от друга.

Машина въехала во двор и остановилась у служебного – «личного» – подъезда. Киров в сопровождении охраны – здесь к трем сопровождавшим его от дома чекистам присоединилось еще четверо смольненских – вошел в здание и начал подниматься по лестнице. Теперь, как и предписывала инструкция, его сопровождали сотрудники местной охраны – Аузен, Бальковский, Борисов. В их обязанности входило обеспечение безопасности члена Политбюро только на третьем этаже: в коридоре и у кабинета.

На площадке верхнего этажа охрана снова перестроилась. Аузен и Бальковский остались у лестницы, а по большому коридору за Кировым последовал Борисов. Навстречу им, от кабинета, должен был выйти еще один охранник, Дурейко. Именно тогда охрана и допустила оплошность. Борисов изрядно отстал от Кирова, а Дурейко, хотя и предупрежденный по телефону из вестибюля, замешкался и все еще оставался в приемной.

Киров неторопливо шел по длинному коридору, необычно людному для вечера. Он почти дошел до поворота в малый двенадцатиметровый коридор, вернее, в тупик, где по левую сторону располагались кабинеты Кирова и его заместителя Чудова с общей приемной, а по правую – помещения секретной части и архива. Между этими помещениями находилась стеклянная дверь, ведущая в специальную, только для начальства, столовую.

В этот момент из туалета, находившегося в нескольких шагах от поворота в малый коридор, вышел Николаев. С изумлением увидел прошедшего мимо Кирова и сразу же пошел вслед за ним. За поворотом нагнал его, достал из портфеля револьвер и выстрелил в затылок человеку, ставшему для него олицетворением всех бед и несчастий.

К Кирову сразу же бросился монтер Смольного Платоч, стоявший у двери столовой. Услышав выстрел, бегом вернулся назад только что свернувший за угол кладовщик Васильев, за ним подбежал директор ленинградского госцирка Цукерман, стоявший на углу. Тут же открыл дверь секретной части ее сотрудник Лионикин. Все они увидели лежавшего на полу всего в двух шагах от двери своей приемной Кирова и стоявшего рядом с ним незнакомого человека.

Появление людей, видимо, смутило Николаева. Он попытался, как и хотел, тут же покончить с собой, но рука его дрогнула, и пуля ушла в потолок. Он все же упал – от сильного нервного напряжения потерял сознание.

Из всех дверей выбегали люди. Одни бежали к телефону, чтобы вызвать «скорую помощь». Другие подняли Кирова и понесли его в кабинет. Лионикин и Дурейко бросились к Николаеву, обыскали его. Нашли в портфеле записную книжку, дневник, предсмертную записку, обращение «Мой ответ перед партией и народом» – все то, что Николаев вот уже полтора месяца повсюду носил с собой. Потом они отнесли все еще бесчувственного убийцу в комнату информационного отдела, где и заперли до приезда чекистов.

Следствие

Выстрелы в Смольном прозвучали в 16.30. Ровно через пятнадцать минут в доме № 4 по Литейному проспекту – в Управлении НКВД по Ленинграду и области начальник 4-го отделения секретно-политического отдела Коган начал допрос Милды Драуле.

Четверть часа – это как раз то время, за которое можно спуститься с третьего или второго этажа Смольного, сесть в машину и проехать практически по прямой, по Шпалерной, до Литейного. В протоколе допроса Драуле не сохранились те листы, на которых имелась запись о том, где ее задержали, почему стали допрашивать прежде всего именно ее. Листы эти во второй половине 50-х годов уничтожили. Официально, по акту.

Через час стали допрашивать свидетелей. Сотрудников охраны, очевидцев преступления, даже работников горкома и Смольненского райкома, общавшихся с убийцей в тот роковой день. Самого же Николаева допросить оказалось невозможно. Он все еще находился в шоке, почему и был перевезен из Смольного в Городскую психиатрическую больницу № 2. Там после необходимых процедур он и пришел в себя около девяти часов вечера.

В 18.20 начальник Управления НКВД Ф.Д. Медведь направил в Москву первое сообщение, скупо излагавшее сам факт убийства и фамилию убийцы: «Жена убийцы Николаева по фамилии Драуле Милда, член ВКП(б) с 1919 года, до 1933 года работала в обкоме ВКП(б). Арестованный Николаев отправлен в Управление НКВД Ленинградского военного округа. Дано распоряжение об аресте Драуле. Проверка в Смольном проводится». Эту шифротелеграмму прочитали в Москве в начале восьмого вечера.

В 22.30 в Москву ушла вторая телеграмма. В ней кратко излагались показания Милды о том, когда Николаева исключили из партии, а также про имевшееся у него зарегистрированное оружие. А через полчаса Медведь, его заместитель Фомин, начальник экономического отдела Молочников и заместитель секретно-политического отдела Стромин смогли приступить к допросу Николаева.

«Вопрос: Сегодня, 1 декабря, в коридоре Смольного, вы стреляли из револьвера в секретаря ЦК ВКП(б) тов. Кирова. Скажите, кто вместе с вами являлся участником в организации этого покушения?

Ответ: Категорически утверждаю, что никаких участников в совершении мною покушения на тов. Кирова у меня не было. Все это я подготовил один и в мои намерения никого я не посвящал. Мысль об убийстве Кирова у меня возникла в начале ноября 1934 года… Причина одна – оторванность от партии, от которой меня оттолкнули (исключение 8 месяцев назад)…»

После допроса в Москву ушла третья шифротелеграмма. Но излагалось в ней не то, о чем поведал Николаев, а нечто неожиданное: «В записной книжке Николаева запись: „герм. тел. 169-82, ул. Герцена 43“. Это действительно адрес германского консульства».

Так в полночь первого дня следствия обозначились три возможные версии, объяснявшие причины трагического преступления. Первая – убийство на почве ревности, что фактически подтверждали сами руководители управления НКВД допросом Милды ровно через пятнадцать минут после убийства Кирова. Однако от нее сразу же, без проверки, отказались. Скорее всего, потому, что такая версия бросала тень на моральный облик одного из лидеров партии, чернила его. К тому же она подтверждала и без того ходившие по Ленинграду кривотолки о шумных кутежах Кирова с женщинами во дворце Кшесинской.

Вторая версия – «германский след». Неожиданно всплывшая связь Николаева с германским консульством. Обратить же внимание на такие, более чем непонятные, отношения с этим учреждением заставило следующее. Оказалось, что Николаев летом и осенью неоднократно посещал германское консульство, после чего всякий раз направлялся в магазин Торгсина, где покупки оплачивал дойчмарками. А еще и то, что утром 2 декабря без положенного в таких случаях уведомления наркомата иностранных дел генконсул Рихард Зоммер сел в поезд, следовавший в Хельсинки, и больше в СССР никогда не возвращался.

Однако и Медведь на допросах Николаева 1 и 2 декабря, а 3 декабря – сменивший его замнаркома внутренних дел Агранов упорно придерживались иной версии. Они настойчиво добивались от Николаева признания, что он убил Кирова исключительно по личным мотивам: из-за исключения из партии и неудовлетворенности жизнью в целом. Благо, сама биография убийцы, обнаруженные у него письма, дневник давали тому предостаточно оснований.

Лишь вечером 4 декабря, когда после поездки в Ленинград Сталин вернулся в Москву, направленность следствия резко изменилась. «Агентурным путем» – от подсаженного в камеру к Николаеву осведомителя – следователи впервые получили фамилии людей, с кем обвиняемый более десяти лет назад работал в Выборгском райкоме комсомола, тех, кто стал впоследствии сторонником Троцкого либо Зиновьева. После такой информации основной, а затем и единственной стала версия политического убийства.

Вопрос же о том, на кого конкретно возложить всю полноту ответственности за убийство Кирова – на Троцкого или Зиновьева, – решался просто. Троцкого еще пять лет назад выслали из СССР, и он теперь был недосягаем. В отличие от него Зиновьев жил и работал в Москве членом редколлегии теоретического органа партии журнала «Большевик». 16 декабря Зиновьева, а заодно и еще одного бывшего члена политбюро Каменева арестовали.

На следующий день в передовице газеты «Правда» появилось объяснение причины такой акции: «Гнусные, коварные агенты классового врага, подлые подонки бывшей зиновьевской антипартийной группы вырвали из наших рядов товарища Кирова». А через пять дней обвинение бывшего руководителя Коминтерна, который перед революцией вместе с Лениным скрывался в шалаше в Разливе, конкретизировали. «Мотивами убийства товарища Кирова, – указывалось в сообщении „В Народном комиссариате внутренних дел“, – явилось стремление добиться таким путем изменения нашей политики в духе так называемой зиновьевско-троцкистской платформы».

Ход Сталина

Кому же и, главное, зачем понадобилась такая трансформация – переквалифицирование преступления, совершенного явно на бытовой почве, да еще и психически нездоровым человеком, в политическое? Здесь возможен лишь один ответ – Сталину. И на то у него имелись весьма веские причины. Ведь убийство Кирова, будто манна небесная, давало ему неожиданный шанс одним махом разделаться со всеми своими политическими противниками, дискредитировать и опорочить их.

На пяти процессах по делу Николаева приговорили к расстрелу 17 человек, в том числе и его жену Милду. К тюремному заключению на срок от десяти до двух лет – 106. Отправили в ссылку, но уже без суда, еще 663 человека, а 325 – принудительно переселили из Ленинграда в другие города. Все репрессированные были членами партии, активными идейными сторонниками Троцкого и Зиновьева.

Юрий Жуков, доктор исторических наук

Ярмарка идей: Виртуальные маневры

Первые компьютерные тренажеры появились в начале 1970-х годов в самолетовождении: тогда летчики параллельно с летной практикой стали тренироваться, не поднимаясь с земли, – возле кинопроекционных экранов. Их тренажеры представляли собой копии кабин самолетов со всеми штатными приборами. С современной точки зрения они были достаточно примитивными и имели весьма ограниченные функции и тем не менее приносили немало пользы: обучаясь в таких кабинах, летчики закрепляли свои теоретические знания, в том числе и относительно назначения приборов.

Хроника усовершенствований

Первые тренажеры были стационарными – все движения в машинах происходили только на экране. Сам же участник тренинга, сидя за штурвалом, не ощущал тряски и наклонов аппарата, поскольку кабина, пол и кресло тренажера оставались неподвижными. Но недостатки с имитацией действительности были исправлены довольно быстро: учебную кабину самолета стали устанавливать на специальную платформу, которая могла раскачиваться в различных направлениях, имитируя взлет, воздушные ямы, посадку и другие ситуации.

Сегодня подобных динамических платформ, предназначенных для разных видов техники, существует много: от подвижной копии кресла пилота до макета кабин многоместной летной и наземной техники. В основном динамические платформы различаются по количеству плоскостей, в которых может перемещаться тренажер. Простые платформы могут двигаться только в одной плоскости, более сложные имеют до шести степеней свободы. В последнем случае обучаемые перемещаются во всех трех координатных плоскостях. Для приведения динамических платформ в действие используются гидравлические, пневматические, электромеханические и электромагнитные двигатели. Но далеко не все нюансы движения реальной техники можно сымитировать, даже имея платформу с шестью степенями свободы. Поэтому компьютеру приходится немного обманывать вестибулярный аппарат человека, используя не только динамические воздействия, но и банальные «наклоны» тренажера. Например, создавая эффект езды по кругу, длительного торможения машины или, напротив, разгона, кабина тренажера просто наклоняется в нужную сторону на заданный угол.

Реализовать необходимую динамическую интерактивность платформы гораздо сложнее, нежели сгенерировать правдоподобные картинки на экранах мониторов. Имитируя движение, разработчики сталкиваются с жесткими физическими ограничениями, но за счет усовершенствования конструкции тренажеров, например создания большого свободного хода и использования мощного привода, они создают нужный диапазон механических нагрузок для экипажа. И тогда во время тренингов возникают правдоподобные ощущения езды по кочкам или же прохождения крутого виража. Главная задача изготовителей тренажеров на динамических платформах состоит в том, чтобы человек реально ощущал перегрузки и небольшие перемещения в пространстве, поскольку подобные эффекты существенно повышают результативность тренировок.

Особо значимым при разработке и изготовлении тренажеров является видеоряд. С появлением первых учебных комплексов он стал основой обучающего процесса. Ведь человеку эпохи кинематографа было привычным вживаться в события, запечатленные на кинопленке, и принимать их как реальность. Так, кадры военной хроники на экране учебной машины стимулировали обучающегося быстро реагировать на изменяющуюся обстановку, правильно использовать имеющиеся приборы и привыкать к нестандартным ситуациям. Однако количество отрабатываемых на тренировках ситуаций было небольшим, к тому же взаимосвязь между ними и действиями обучаемого отсутствовала. Иными словами, мир на экране не зависел от его решений, и это было очень большим недостатком тренировки. Лишь по истечении времени с развитием компьютерных технологий программное обеспечение тренажера позволило скоординировать видеоряд с действиями обучающегося, и последний наконец-то оказался непосредственным участником разыгрываемых на экране ситуаций. А машина-тренажер в свою очередь стала имитировать довольно сложные моменты, например пробуксовку или прокол одного из колес автомобиля, обледенение фюзеляжа или отказ рулей высоты у самолета.

Реалистичность «картинки», которую человек видит через окуляры приборов или лобовое стекло, является сегодня одним из основных показателей качества тренажерных комплексов. И это понятно, ведь чем правдоподобнее картинка, тем легче соотнести тренажер с реальностью, тем проще вжиться в управление техникой и забыть о том, что рычаги, ручки и окна – не настоящие.

Основной проблемой для программистов здесь является все та же интерактивность, поскольку заранее подготовить и предугадать все нужные ракурсы, направления движений, ландшафты и пейзажи разыгрываемых ситуаций очень сложно. Компьютеру приходится синтезировать, то есть создавать на основе информации, находящейся в памяти, то изображение, которое должен видеть обучаемый с той точки, куда он успел долететь с учетом перемещения в пространстве его самого и его товарищей по учебному тренажерному классу. Примерами таких общедоступных «картинок» могут служить современные компьютерные игры, для которых визуальные параметры изображения также являются одним из основных показателей качества продукта.

Высокая реалистичность синтезируемого изображения может быть достигнута, например, путем увеличения подробности моделей, описывающих окружающую реальность. Но поскольку мощность доступных компьютеров всегда ограниченна, создателям тренажеров приходится идти на различные уловки, чтобы обеспечить должное качество изображения, не используя суперкомпьютеры. Наиболее частым приемом «обмана» является применение нескольких уровней детализации моделей на картинке. Чем дальше от наблюдателя находится объект, тем менее подробной является его модель. Например, отдельно стоящее дерево может быть представлено в виде столбика с картонным листом, вырезанным в форме кроны. А вот те объекты, которые находятся в непосредственной близости от центра событий в разыгрываемой на экране ситуации, будут изображены детально: на дереве появятся структура коры и четко нарисованные ветви.

Немаловажной частью внешнего вида трехмерных моделей является их текстура («раскраска модели»). И здесь зачастую используются фотографии реальной техники и объектов, что позволяет достигнуть необходимых уровней достоверности. Причем, если в компьютерных играх обычно используют фантастические пейзажи, то на экранах боевых тренажеров, напротив, работают только с реальными территориями и моделями, будь то аэропорты, улицы городов или же военные базы потенциального противника. Для заполнения этой базы данных используются аэрофотоснимки и снимки, сделанные из космоса, привлекаются данные радарных установок и градостроительные планы. Полный комплект таких моделей стоит порой не меньше, чем собственно динамическая платформа, компьютерные стойки, кабина и кинопроекционная система с большим разрешением.

Отдельной проблемой является и динамическое моделирование поведения осваиваемой техники. Например, самолет должен правильно визуально и динамически отзываться на все манипуляции с закрылками, рулями и силой тяги, поскольку только правильное реагирование позволяет обучить достоверной практике пилота, сидящего в кресле тренажера.

Известные производители тренажеров при их разработке и изготовлении используют сегодня собственные многопроцессорные компьютеры и специальные операционные системы. Однако уже давно стало возможно создание учебных комплексов на основе обычных компьютеров и массовых операционных систем.

Компьютерные игры не только являются донорами новых идей и технологий для тренажеров, но иногда и сами становятся элементами обучения. Так, знаменитая Counter Strike используется рядом американских спецподразделений в процессе тренировок, а онлайн-экшен «America`s Army: Special Forces» была специально разработана военным ведомством для отработки навыков стрельбы и тактического взаимодействия у новобранцев.

Чудо-техника

Современные компьютерные комплексы, представляющие поистине чудеса техники, применяются в самых разных сферах. На них обучаются космонавты и летчики, водители и механики, представители военных профессий, врачи разных специальностей, в том числе дантисты и хирурги, и многие другие. Например, пилоты воздушных кораблей тренируются теперь в режиме реальных ощущений: компьютерные тренажеры предлагают им во время тренировки переживать и вертикальные взлеты, и воздушные ямы. Причем для усложнения условий «полета» за окном кабины-тренажера могут возникать грозовые фронты и ураганы, создавая тем самым обстановку, приближенную к реальности.

Отдельный класс составляют стрелковые тренажеры, предназначенные для обучения стрельбе из боевого и служебного оружий. Они позволяют проводить отработку правильного хвата оружия, техники прицеливания и спуска курка на макетах, вполне соответствующих реальному оружию.

Боевые патроны при этом не расходуются, и полностью исключается возможность несчастных случаев. К несомненным достоинствам тренажеров следует отнести их низкую стоимость и быструю окупаемость, возможность проведения тренировок с использованием практически любого вида оружия, простоту установки и настройки.

Наиболее перспективны стрелковые тренажеры, в которых оружие не связано соединительным кабелем с системным блоком компьютера. Лазерный излучатель при этом размещен в стволе оружия, а электронная схема, управляющая его работой, и элементы питания – внутри магазина оружия. Такая схема дает стрелку полную свободу передвижения на огневом рубеже. Во время прицеливания на экране монитора компьютера непрерывно отображается точка прицеливания, а после спуска курка показывается отклонение точки попадания от точки прицеливания. Если стрелок не попал в мишень, то указывается направление промаха.

Сегодня с помощью специальных тренажерных комплексов представители различных родов войск, не выезжая на полигон, проводят всевозможные тренировки, в том числе и в прицельной стрельбе из разного рода орудий. Причем во время стрельбы на тренажерах не только просчитывается траектория полета пули или снаряда с учетом ветра и складок местности, но и имитируется отдача от выстрела и вылет пустой гильзы.

Применение тренажеров в военном деле в целом трудно переоценить. Ведь стоимость реального обучения на полигонах и цена современных боеприпасов достигают десятков и сотен тысяч долларов за единицу. Неизбежные при обучении аварии и необходимость многократного повторения упражнений приводят к ускоренному износу техники. Четырехчасовой выход в поле современного танкового взвода обходится в 5 000—10 000 долларов, и это при условии, что учебные стрельбы ведутся так называемым вкладным стволом (стоимость такого выстрела всего 3,5 доллара). Реальный же боеприпас, например, в ВВС США для ПТУР «Тоу» стоит 5 000 долларов. Или же другой пример: использование в танковом батальоне тренажера для стрельбы из танковой пушки сегодня дает экономию 0,3—2 миллиона долларов в год. В Соединенных Штатах тренажеры широко применяются при подготовке механиков-водителей, наводчиков, командиров танков, а также для совместной тренировки экипажа и обучения технических специалистов.

Универсальным является созданный фирмой «Дженерал Электрик» тренажер огневой подготовки COFT, предназначенный для повышения квалификации личного состава в управлении танками серии «Абрамс» и БМП «Бредли». Это устройство включает учебную танковую башню, видеосистему, цифровую ЭВМ и пульт управления инструктора. На нем можно выполнять более 680 упражнений продолжительностью по 10 минут каждое. Прежде чем выйти на стрельбище или на полигон на новой технике, экипаж танка (БМП) проводит не менее 6 часов занятий на тренажере. COFT воссоздает шум двигателя, лязг гусениц, выстрелы пушки и отдачу. В окулярах прицелов с помощью оптической системы и ЭВМ моделируются цветное изображение местности, неподвижные и движущиеся цели.

Для обучения стрельбе ночью или в условиях плохой видимости используется особый тепловизионный прицел. Попадание в цель имитируется световой вспышкой. Наводчик и командир танка могут следить за траекторией полета снаряда и видеть место его разрыва. Одновременно имитируется и огонь противника. Члены экипажа отрабатывают наведение орудия на цель, обучаются пользоваться различными прицелами, действовать в условиях применения оружия массового поражения, отражать атаки противника с тыла.

Геймеры со стажем убеждены, что даже самое захватывающее кино со стрельбой, погонями и взрывами автомобилей не может сравниться по увлекательности с хорошей сетевой «стрелялкой». И производители тренажеров уже давно подумывают о выпуске более дешевых, но вполне реалистичных игровых вариантов для самых азартных геймеров.

Наземный космос

Первыми серьезными проектами в этом направлении стали тренажерные комплексы транспортных кораблей «Союз» и орбитальных станций «Салют-6», а затем и «Салют-7». Но наиболее успешно применялся комплекс тренажеров орбитальной станции «Мир». Пятнадцать лет его эксплуатации подтвердили действенность таких тренировок. По этому же пути пошли разработчики из Минатома, построившие комплекс по подготовке дежурных смен для АЭС. Комплекс по программе «Мир» лег в основу разработки имитаторов полетов для Международной космической станции (МКС). Принцип подготовки кадров для МКС прост: каждая странаучастница строит у себя по заранее оговоренной программе тренажерные средства и тренирует своих членов экипажа. Окончательная отработка действий экипажей происходит в России (Звездный городок) и в Хьюстоне (центр NASA). По мере разворачивания новых элементов МКС земные тренажеры дополняются новыми элементами. Комплекс по программе «Мир» модернизировался до последних дней существования станции на орбите, и опыт его эксплуатации показал, что земные модели космических кораблей порой живут и развиваются интенсивнее своих небесных двойников.

Компьютеризированный имитатор, конечно, не способен заменить работу с реальной техникой. Однако все, кто хоть раз побывал в кабине современного динамического тренажера, полностью согласны с тем, что он действительно помогает подготовиться к работе с незнакомой техникой и правильно оценить ее потенциальные возможности.

Что есть что

Трехмерная модель – геометрическое описание объекта. Состоит из вершин, каждая из которых представлена тремя координатами (x; y; z) и описанием плоскостей (граней), ограниченных прямыми, проходящими через вершины. Например, кубик описывается восемью точками-вершинами и шестью плоскостями-гранями.

Текстура– изображение, наносящееся на плоскости трехмерной модели. Представляет собой массив точек разных цветов. Чем больше таких точек входит в изображение и чем большее количество цветов может принимать каждая точка, тем подробнее и реалистичнее текстура.

LOD (Level of Detail) – уровни детализации. Способ уменьшения нагрузки на компьютер. Детализация объектов изменяется динамически в зависимости от того, насколько хорошо виден объект, иначе говоря, чем дальше от наблюдателя, тем меньше деталей.

Эффективные тренинговые системы должны воздействовать на максимально возможное количество органов чувств человека. Например, при добавлении звука к видеоряду он заведомо может быть разного качества: не только стереофоническим, но и квадрофоническим, окружая обучаемого буквально со всех сторон. Звуковой канал восприятия стал неотъемлемой частью всех компьютерных игр. Причем он теперь представляет собой не просто приятную музыку и звуки природы, но и конкретную информацию о приближающейся коннице или еще не видимом противнике.

Компьютерные тренажеры применяют и разрабатывают не только военные и авиаторы, не меньший интерес к их возможностям проявляют и автомобильные магнаты. Первые автомобильные тренажеры появились еще в 80-е годы прошлого века, и сегодня ни одна крупная автомобильная выставка не обходится без специальных аттракционов, позволяющих посидеть в кабине реального автомобиля, проносясь по виртуальным дорогам. Причем, как и положено, на этих дорогах будут встречные грузовики и обгоняющие спорткары, и вполне возможно, что за рулем некоторых из них будут сидеть водители, находящиеся в соседних тренажерах. Школу высшего водительского мастерства на такой игрушке, конечно, не освоишь, но приобрести основные навыки езды в дневное и ночное время, а также на скользкой дороге вполне можно.

Любовь Лукина, Анатолий Поляков

Роза ветров: Карликовая сверхдержава

За цепями, окаймляющими площадь Святого Петра, в «объятиях» знаменитой колоннады, Италия кончается и начинается другое государство. Вы – в Ватикане, самой маленькой стране мира. Она занимает всего 44 гектара (0,44 км2), что сравнимо с Заячьим островом, на котором стоит Петропавловская крепость в Петербурге. Однако реальная территория ее необозрима – каждый католический приход планеты считается частью Ватикана. Одному Богу известны размеры его собственности: замки, дворцы, виллы, огромные земельные участки в Италии, Испании, Германии, Латинской Америке

Это государство насчитывает менее 1 000, а точнее – 911 постоянных жителей, по данным на 2003 год. Причем лишь около 400 из них ватиканские граждане – духовные лица, а из мирян – швейцарские гвардейцы, жандармы и еще несколько человек. Впрочем, гражданином Ватикана может стать каждый, кто понравится Папе. Например, если какой-нибудь изгнанник, пострадавший за веру, обратится к нему с просьбой о защите, первосвященник вправе даровать ему паспорт с ключами от Рая на обложке. Большинство обладателей такого паспорта – дипломатические представители Святого престола. Ватиканское гражданство, таким образом, функционально, так как связано с должностью, и не наследственно – ни ребенок «ватиканца», ни рожденный на священной территории не получает его автоматически.

Обслуживающий персонал этого города-государства – подданные других стран, как правило, итальянцы. В общей сложности около 3 тысяч человек постоянно работают в папском дворце, в Апостолической библиотеке, в музеях. У этой службы, кстати, далеко не самой высокооплачиваемой, есть свои выгоды: она дает право не платить налогов, заправлять автомобили со скидкой и совершать покупки в специальном магазине.

А «гражданином Ватикана» де-факто может считать себя каждый из 1 миллиарда 61 миллиона католиков (по последним официальным данным). Так что «карликовое государство» – на деле сверхдержава. И приход собора Святого Петра составляют все, кто «в Боге». На исповедальных будках указан язык, на котором священник принимает исповедь перед причастием. Есть русский, есть и суахили…

Как суверенное государство, Ватикан обладает всеми атрибутами нормальной власти: флагом, гимном («Папским маршем» на музыку Шарля Гуно) и армией, опять-таки рекордно маленькой, численность корпуса – около 100 человек. Папа Юлий II считал жителей вольных кантонов самыми верными солдатами, поэтому начиная с 1506 года гвардия Святого престола вербуется в нескольких швейцарских городках и деревнях. Все соискатели должны быть католиками, отслужить предварительно в армии своего отечества и иметь безупречную биографию. Первое и последнее условия ясны. Что же касается среднего, то оно сохранилось с тех времен, когда папская служба не исчерпывалась ритуалами. Например, 6 мая 1527 года, защищая Климента VII от ландскнехтов императора Священной Римской империи, сложили головы 147 швейцарцев. Сражение было безнадежным – гвардия пыталась лишь дать понтифику время укрыться в замке Сант-Анджело. И это ей удалось, в благодарность за что папы принимают пополнение швейцарского корпуса раз в год, 6 мая. В этот день новобранцы впервые облачаются в знаменитую сине-оранжевую форму с красными плюмажами на шлемах – по легенде, ее придумал Микеланджело.

«У нас есть папа!»

Не следует, однако, обманываться этим «театром». Ватикан – не на шутку воинственная держава. Кроме декоративных гвардейцев под «ружьем» у Первосвященника огромная армия духовенства и монашеские «спецподразделения»ордена. Таковы доминиканцы, коим некогда была вверена инквизиция, а теперь – миротворческая и правозащитная деятельность церкви. Таковы иезуиты, прозванные «янычарами Господа». Энергичную пропаганду католического образа жизни ведут СМИ: радиостанция – Radio Vaticana, основанное еще итальянским радиотехником Маркони, вещает на 61 языке, газета «Римский обозреватель» (L`Osservatore Romano), практически круглосуточное телевидение. Все это, не считая изданий в большинстве стран мира.

Но несмотря на это, обособленность реликтовой монархии подчеркивается как только возможно. Стоят средневековые стены вокруг географической «трапеции» Ватикана, и только в одном месте, через условную белую черту на площади Святого Петра, можно попасть в светские земли. Мощную каменную ограду построил еще в IX веке Лев VI, причем не столько для защиты от варварских набегов, сколько – от наседающих пилигримов. Поклонение святыням было тогда главным смыслом жизни большинства европейцев. Но и в новые времена стены пригодились, когда Папа, «обидевшись» на Италию за то, что та отняла у него владения, затворился в своей резиденции. Древняя преграда послужила при этом естественной «межой», а впоследствии – основой для определения границ независимого Ватикана.

Форма правления внутри стен – абсолютная теократия. Власть безраздельно принадлежит Иоанну Павлу II, избранному пожизненно, как и все 264 его предшественника. После смерти очередного Папы кардиналы запираются в Сикстинской капелле (отсюда название «конклав», cum clave по-латински – «запертые на ключ»), чтобы не получать никаких вестей извне, и начинают дебаты. Для избрания требуется 2/3 голосов – 2/3 бумажек с одним и тем же именем в специальной урне. После подсчета бюллетени сжигаются: если дело завершилось ничем, к ним подкладывают сырой соломы, и над Капеллой встает черный дым. Если же Папу наконец избрали, дым белеет – от соломы сухой. Тут же на балкон Собора выходит старший из кардиналов и выкрикивает: Nuntio vobis gaudium magnum: habemus Papam! – «Великую радость возвещаю вам: у нас есть Папа!»

На страже райских ключей

Каждый Папа сам выбирает, где жить и работать на своих 44 гектарах. Местом обитания нынешнего понтифика является дворец за северным полукругом колоннады Бернини. Если смотреть с площади – второе окно справа на верхнем этаже. Отсюда каждое воскресенье он проповедует. Здесь дает аудиенции. Сюда к престарелому Папе ходят на доклад главы конгрегаций (министерств) ватиканского правительства – Римской Курии, и их начальник госсекретарь Анджело Содано. Здесь вручают грамоты послы (Святой престол поддерживает отношения с сотней стран, в том числе с Россией).

Из этого дворца Иоанн Павел II, известный любитель путешествий, ездит на бронированном «папамобиле» «Мерседес-S500» с пуленепробиваемыми стеклами в аэропорт. Железнодорожной веткой длиной 275 метров, проведенной в Ватикан в начале ХХ века (есть и отделанный мрамором вокзал), Викарий Христа, по старости и по статусу, не пользуется. На регистрационном знаке его машины – № 1 и аббревиатура SCV, то есть Statto della Citta de Vaticano, город-государство Ватикан. Злые языки утверждают, что расшифровывается она иначе – Se Cristo Vedesse, «видел бы только Христос»…

Но насмешки не смущают вершителей ватиканских судеб. Чтобы не проиграть в борьбе за души, они заботятся, чтобы в их стране, «как в Греции», было все. Интернет-кафе больше, чем где-либо в мире. Своя телефонная связь (код +39-06). Чеканятся монеты с профилем Папы (тираж мал: 1 ватиканский евро идет за 800 обычных). Есть пожарная охрана, больница и даже промышленность: мозаичная фабрика и строительная корпорация Святого Петра. Заказы идут со всего мира – поскольку по всему миру «засели» миссионеры, агенты влияния и просто сочувствующие карликовой сверхдержаве. С эпохой транснациональных корпораций Ватикан справляется хорошо. Ведь, можно сказать, он сам был первой из них.

Мартин Греч

Папской областью принято называть территории, которыми римские первосвященники в качестве светских государей владели с 756 по 1870 год. Еще в IV веке они приобрели значительную собственность вокруг Рима, но фактически история «расширенного Ватикана» началась, когда Папа Стефан II обратился к франкскому королю Пипину Короткому за помощью против лангобардов. Тот силой оружия очистил от них северную и центральную Италию. Равенна, адриатическое побережье от Римини до Анконы и весь Лациум перешли под юрисдикцию Святого престола. Таким образом, «пипинов дар» стал в веках основанием для папской претензии на земную власть.

При сыне Пипина, Карле Великом, были сделаны новые приобретения. Вообще, Папская область укреплялась вплоть до XI века, когда главной политической интригой Европы стало противостояние пап сначала германским императорам, а затем французским королям. Кульминацией этой борьбы стал 1309 год, когда один из последних, Филипп IV Красивый, принудил предстоятеля католической церкви переехать в Авиньон (так называемое Авиньонское пленение пап 1309—1377 годов). Началась неразбериха – в разных городах папы и «антипапы» провозглашались с необычайной легкостью. Церковное государство с центром в Риме формально сохраняло свои границы, но на деле было поделено между местными аристократическими кланами, которые в свою очередь дали миру множество пап в эпоху нового усиления Понтификата – до середины XVI века. Правление знаменитого отравителя Александра VI Борджиа (1492—1503) и Юлия II из Дома делла Ровере (1503—1513), мецената и ловкого политического игрока, – возможно, время наивысшего расцвета Папской области. Она простирается от Пармы и Болоньи – на севере до Кампаньи – на юге.

Тут, однако, континент захлестнула лютеранская Реформация, борьба с которой отняла у владык Рима всю энергию. Вдобавок, по старой «традиции», Вечный город оставался городом самых частых мятежей в Европе. За знаменитым выступлением Кола де Риенцо, пытавшегося провозгласить Римскую республику еще в XIV веке, последовали опустошительные восстания века XV и особенно XVI – в Перудже, Болонье и столице. Область постепенно пришла в экономическое запустение. Беспорядки и хаос удалось изжить, но они сменились феодальным «сном», иногда прерываемым реформаторскими попытками отдельных энергичных пап, вроде Александра VII и Иннокентия XI.

Первую серьезную угрозу Папскому государству как юридическому лицу принесли ветры Французской революции. Войска Директории вступили в Рим в 1798 году, и хотя очередная Римская республика просуществовала всего год, она лишила свою столицу множества уникальных предметов искусства, вывезенных в Париж, а папскую власть – древнего ореола незыблемости. Пий VII, правда, договорился с остепенившимся Наполеоном и, короновав его в 1804 году, добился возврата части своих земель. А Венский конгресс победителей французского императора в 1815 году и вовсе восстановил дореволюционный статус-кво.

Но – началась беспокойная «старость» Папской области. Понтификам пришлось еще дважды – в 1831-м и 1849 годах, прибегать к помощи иностранных штыков. А похоронил древнюю монархию тандем пьемонтского министра Камилло Кавура и пламенного революционера Джузеппе Гарибальди. Первый из них задумал, а второй – сыграл главную роль в борьбе за объединение Италии. Настал 1870 год – с окончательным уходом французского оккупационного корпуса светская власть пап в Риме пала. Сами папы, впрочем, еще долго отказывались признать этот факт и оставались «узниками Ватикана» – своей резиденции в центре города, которую победители великодушно им оставили. Эта резиденция и была провозглашена самостоятельным и полноценным государством по так называемому Латеранскому соглашению 1929 года Святого престола с Итальянским королевством.

Лариса Чернышева

Рыцарь печального образа

Однажды современник Мигеля де Сервантеса французский посол Дак Майен в обществе высокопоставленных особ Испании стал восхвалять испанскую литературу и особенно Сервантеса. «Как бы мне хотелось познакомиться с ним!» – воскликнул герцог. На что ему заметили, что Сервантес стар, неинтересен и к тому же беден. «И такого гениального человека вы не содержите на государственные фонды?» – вскричал потрясенный француз. Удивительно, но Мигелю де Сервантесу действительно никто не помогал, разве что однажды, выручая из плена… Даже после издания его замечательного романа о Дон Кихоте, разошедшегося невиданным по тем временам тиражом, – писатель остался небогатым человеком. Богатой и безграничной в своей всечеловеческой любви была лишь его душа.

Догадки и предположения

Генеалогическое древо Мигеля де Сервантеса можно проследить не слишком далеко. Дед Хуан де Сервантес занимал некогда видное положение в Андалусии и был старшим алькальдом города Кордовы. Позднее он перебрался в городишко Алкала-де-Энарес, что в двадцати милях от Мадрида, и занялся небольшой юридической практикой. Его сын Родриго де Сервантес большой карьеры не выстроил: неудачливый, тугой на ухо лекарь был в постоянном поиске заработка, чтобы хоть как-то прокормить свою большую семью. Но поиски были тщетны, как и надежды выбраться из бедности. Будущий автор «Дон Кихота» – Мигель Сервантес родился в 1547 году, предположительно 29 сентября, поскольку это день святого Мигеля. Дополнительное имя Сааведра Сервантес добавил себе позднее сам. Сааведра в действительности являлось знатным и уважаемым родовым именем дальних родственников Сервантеса.

Мигель был четвертым из семерых детей Родриго Сервантеса и Леонор де Кортинас. О его детстве и отрочестве известно очень мало, хотя по отрывочным сведениям можно предположить, что семья Мигеля в поисках работы скиталась из одного города в другой. Примерно в 1561 году Сервантесы добрались до Мадрида, который тогда еще представлял собой город грязных и узких улиц. Здесь семья Сервантес, как и большая часть небогатых горожан, прозябала в продуваемом всеми ветрами, почти картонном домишке. Но вскоре Родриго уже перевозит семью искать счастья в Севилье, самом шумном и веселом испанском порту. Не исключено, что именно здесь Мигель по-настоящему влюбился в море. По некоторым рассказам Сервантеса можно составить представление о том, как много времени мальчишка проводил в порту, сводил самые странные знакомства и мечтал о приключениях. Вряд ли он тогда мог вообразить, сколько приключений и в самом деле готовит ему судьба.

Получил ли Мигель де Сервантес образование и учился ли он где-либо вообще? Непростой вопрос. Некоторые биографы считают, что несколько лет Сервантес провел в коллегии иезуитов. Другие утверждают, что этого не было. И тем не менее рассказы Сервантеса обнаруживают весьма подробное знакомство со студенческой жизнью того времени. Наиболее вероятным представляется предположение, что Мигель, не имевший, бесспорно, денег на образование, скорее всего, нанялся слугой к какому-нибудь богатому студенту (это случалось весьма часто) и таким образом мог осилить учебный курс. По всей вероятности, Сервантес посещал университет родного города Алкалы. Благодаря усилиям кардинала Хименеса де Сиснероса в Алкале процветал один из самых крупных испанских университетов, достойно соперничающий со старейшим учебным заведением в Саламанке.

В Алкалском университете порядки были весьма строгими: студенты питались исключительно спартанской едой, сладкое и мучное было запрещено, как отупляющее мозги. Не дозволялись многие игры, например карты. Не в чести были и музыкальные инструменты – гитара, флейта. Однако если школяры отлично успевали – им полагалось поощрение: два литра вина в день! Вино считалось тем, что стимулирует умственную деятельность. К профессорам также предъявлялись суровые требования: если им не удавалось увлечь учеников изложением предмета и на их лекции ходили менее десяти человек, преподавателей лишали зарплаты за месяц. Три раза без зарплаты – и педагога увольняли. Кстати, в Алкалском университете учились Игнатий Лойола, Лопе де Вега, Калдерон де ла Барка, Тирсо де Молина.

Поворотное решение

В середине 1569 года Сервантес принял, по всей видимости, кардинальное решение относительно своей дальнейшей судьбы. Идти по стопам отца он не желал, становиться ученым мужем не было возможности, и он выбрал военную службу. К тому же карьера военного, пожалуй, нигде и никогда не считалась столь почетной и престижной, как в Испании в XVI веке, ставшей главным оплотом христианства в Европе. Солдат-крестоносец, насаждающий огнем и мечом единственно правильное и спасительное вероучение, был больше чем солдатом. И если в соседней Италии доблесть рыцаря-крестоносца уже превратилась в метафору, то испанцы благодаря недавним победам в Гранаде и Африке живо ощущали свое военное и моральное превосходство.

Итак, молодой Сервантес, истовый христианин, полный честолюбивых надежд прожить жизнь ярче, осмысленнее, чем отец, и непременно любой ценой добыть славу, двинулся в Италию, где в то время находились основные объединенные итало-испанские военные силы, готовые сразиться с Османской империей. Центральное географическое положение делало Италию идеальной базой для военных операций против турецкой и других армий на Балканах, восточном Средиземноморье и Северной Африке.

В путь искатель славы и приключений отправился пешком. Мигель был одет в вельветовый камзол с сатиновой отделкой, шелковые чулки и башмаки с квадратными носами – такова была мода при дворе. Главное богатство, меч, висел через плечо. Иногда Мигель стучались в какие-нибудь дома и выменивал хлеб и молоко на имеющиеся гроши. Если погода стояла теплая, Мигель ночевал под открытым небом, если же случался холод и дождь, то путешественник стучался в придорожные гостиницы и просил разрешения переночевать в хлеву. При входе в каждый город Мигеля обыскивала стража, поскольку в разных местностях существовали свои расценки за вход в город и выход из него.

В Барселоне молодого человека ожидала новая трудность: чтобы добраться морем до Генуи, следовало целую неделю дожидаться попутчиков и специального конвоя: опасались пиратов. Слушая восклицания самоуверенного Сервантеса о том, что он «сам себе охрана», бывалые моряки подтрунивали над ним и рассказывали, что пираты обычно делали с такими молодчиками: привязывали к мачте вместо флага, пока не сдохнет на ветру. Словом, в Риме Мигель оказался только спустя шесть недель после того, как покинул родину. Сервантес поступил на службу к кардиналу Джулио Аквавиве ключником и проработал там около года. Скорее всего, он привез из Испании какие-то рекомендательные письма, иначе юношу вряд ли бы допустили до этой должности.

Поначалу Сервантес побаивался нового, совершенно незнакомого мира. Но на поверку оказалось, что Италия вовсе не была чужим миром для испанцев. Ведь испанцы практически полностью контролировали эту страну: владели Неаполем и Сицилией, Генуей и Миланским герцогством. Сервантес обнаружил, что повсюду живет множество испанцев и слышится родная испанская речь, что здесь в большой чести испанские искусство и литература. Даже ректором знаменитого Падуанского университета с 1260 года был испанец, а в целом в Падуе и Генуе испанских студентов было намного больше, нежели итальянских.

У Сервантеса находилось время и для своего образования: здесь он познакомился с поэзией Данте, Петрарки, новеллами Боккаччо…

В 1570 году развязалась война между Святой Лигой, основанной Испанией, Венецией, Ватиканом, и Османской империей. Испании предоставлялась честь поставить половину военной силы и заодно назначить главнокомандующего. И испанцы действительно прислали 86 королевских галер, 70 кораблей и 19-тысячное войско. Видя такую масштабную подготовку к войне, Сервантес никак не мог остаться в стороне и стал проситься в действующие гарнизоны. Однако выяснилось, что он не позаботился об одной немаловажной детали. «Срочно вышли бумаги, свидетельствующие о незапятнанности моего вероисповедания», – пишет Мигель отцу. Если такового уведомления не иметь, то, как дали понять Мигелю, продвижение по военной части ему не светит. В армии крестоносцев чистота крови являлась важнейшим условием карьеры. Сервантес разберется во всем этом позднее. Хоть испанцы и слыли самыми рьяными защитниками христианства, однако не секрет, что в самой Испании в силу исторических причин даже у правоверных могли иметься подозрительные родственники, например арабы и евреи, коих в испанских городах было немало. Здесь процветала еврейская ученость, особенно в области математики и философии, арабы же по большей части занимались астрологией, медициной и черной магией. Иноверцы женились на испанках и нередко обращались в христианство. Однако среди обращенных зачастую встречались предатели: например, духовник сестры короля Филиппа II Марии – брат Висенте де Рокаморо неожиданно публично объявил себя евреем и последователем иудаизма. Между прочим, турки вовсю использовали таких предателей, у них были налажены широкие связи с лютеранами, протестантами, евреями. Так что желающим сделать военную карьеру не рекомендовалось иметь с иноверцами родственных связей.

Как только бумаги, подтверждавшие «чистоту» христианского вероисповедания Мигеля Сервантеса, были получены, молодой человек немедленно записался во флот под командованием Марка Антонио Колонны. Сервантес впервые вышел в море на галере «Маркиза», возглавляемой капитаном Франческо де Сан Педро. Мигель нисколько не волновался: напротив, он надеялся проявить честолюбивую храбрость. Во время подготовки к операции бравый капитан Сан Педро объяснил новичкам, насколько угодна Господу смелость и как благословен тот, кто погибнет от первой пули неприятеля: ведь Господь захотел призвать его первым. 7 октября 1571 года, в день знаменитой битвы при Лепанто, Сервантес слег с острой горячкой. Сквозь лихорадочный бред он расслышал слова командира, призывающего всех наверх… Шатаясь, бледный, как призрак, Сервантес вышел на палубу, и горячка, по-видимому, придала ему силы, так как неожиданно для самого себя он принял командование над 12 солдатами и они храбро отбивали атаку под непрерывным огнем турок. Во время боя Мигель получил два мушкетных ранения в грудь и одно в левую руку. После этого рука Сервантеса до конца жизни оставалась неподвижной и свисала, как плеть. Однако он гордился этим, полагая, что раны лишь украшают настоящего мужчину.

Военачальники отметили храброго молодого испанца. После битвы при Лепанто, положившей конец экспансии Турции в восточной части Средиземного моря, военная карьера Сервантеса быстро пошла в гору. Его жалованье увеличилось до 4 дукатов в месяц, что по тем временам было совсем немало. Сервантес рвался в самые горячие точки. В 1572 году он принял участие в экспедиции на Корфу и в захвате Наварино, в октябре 1573-го – в оккупации Туниса. В перерывах между военными действиями он безропотно нес гарнизонную службу: в Неаполе, Генуе, Палермо, Мессине.

В рабстве

Сентябрь 1575 года. Испанская галера с красивым названием «Эль Соль» держала путь на родину и старалась не удаляться от французских берегов, чтобы не сделаться добычей морских пиратов. На галере находились Мигель и его родной брат Родриго. Они возвращались в Испанию. Мигель вез рекомендательные письма от своих военачальников королю и надеялся благодаря этим более чем лестным отзывам добиться от монарха серьезного продвижения по службе и, возможно, каких-либо знаков материального поощрения: семья Сервантес продолжала остро нуждаться. Три алжирских судна налетели на испанцев неведомо откуда. Мигель, Родриго и их товарищи пытались отразить неожиданную атаку, но силы были неравные. Христианский корабль оказался захвачен корсарами, которые продали пленников в рабство в Алжир. Мигель был теперь рабом человека по имени Али Мами. Меньше всего Сервантес ожидал подобной участи. Отныне вместе с другими рабами он жил в тесных бараках на вершине высоких, достигающих 400 футов холмов Сахеля, тянущихся вплоть до Касбы. Тут же вокруг ютились грязные и зловонные арабские трущобы. В день пленникам давали только небольшую порцию хлеба, а вместо воды – нечто, напоминающее лимонад: противную сладковатую жидкость. Некоторые рабы принадлежали самому алжирскому правителю, другие – городским властям, третьи, как Мигель, – частным хозяевам. Слуги Али Мами, как следует обыскав Мигеля, обнаружили при нем письма к королю Испании и тотчас решили, что Сервантес важная птица. За него был назначен выкуп в 500 эскудо – гигантская сумма. Между прочим, на целых 200 эскудо больше, чем за брата Мигеля – Родриго. Мигелю отчасти повезло: он попал в привилегированную группу рабов – тех, за кого ожидается выкуп. С такими обращались более или менее сносно. Однако всем было известно, что делали с тем, за кого выкуп задерживался или не приходил вовсе, – калечили или забивали до смерти.

Сервантес не боялся смерти, однако он боялся, что не выдержит унижений и побоев и уронит свое достоинство христианина перед варварами-иноверцами. Любопытно, что своим долгом Мигель считал вовсе не христианское смирение, а борьбу против поработителей до последней минуты жизни. Сервантес организовал четыре попытки бегства из плена. После первой неудачной Мигеля приговорили к ста ударам плетьми: он лежал, истекая кровью, и не издал ни единого стона. После этого снисхождения к Сервантесу больше не было. Теперь, скованный одной цепью с тремя другими товарищами по несчастью, среди которых был его близкий друг Дон Диего де Кастеллано, Мигель от зари до зари работал на укреплениях. Однажды, когда все четыре пленника тащили наверх тяжелые глыбы, со стороны Мигеля пристроился неопределенной внешности человек, назвавшийся Эл Дорадором. За определенные деньги он предложил организовать побег, пообещав договориться с капитаном судна, которое в назначенную ночь подойдет совсем близко к берегу, а также подкупить охранника барака. Мигель смерил незнакомца подозрительным взглядом. Может, провокатор, таких тут сколько угодно. Но выхода не было: смерть все равно была лучше, чем позорное рабство. Что касается выкупа, то на него Сервантес не надеялся. Его семья огромными усилиями наскребла денег на то, чтобы выкупить брата Родриго. За Родриго Мигель был спокоен: тот, хвала Господу, уже дома. Второй раз собрать еще большую сумму семья, разумеется, не сможет. Кроме того, втайне Мигель считал для себя такой выход позором. Или он сумеет бежать, или… «Господи, сделай так, как Ты захочешь», – эту молитву твердил про себя Сервантес.

Пока все шло, как обещал этот Эл Дорадор: 28 сентября 1577 года Мигель и его друзья действительно ступили на судно, полные надежд на спасение. Но, увы, за судном либо следили изначально, либо сам Эл Дорадор и донес. Мигель больше не ждал пощады. Сам правитель приказал привести бунтовщика на площадь перед своим жилищем. «Во имя Господа нашего Иисуса Христа…» – перекрестился Мигель, прямо глядя на правителя. С жизнью он давно простился. Вокруг улюлюкали толпы арабов, ожидая особенно впечатляющей расправы. Что касается друзей Сервантеса, то под восторженные крики толпы им сначала отрезали уши, а потом повесили. Сервантес ждал того же. Но вдруг – и это совершенно необъяснимо – правитель неожиданно приказал приковать Сервантеса на пять месяцев к каменному полу в одиночной камере. Это будет его наказание. Раздались возгласы протеста. Правитель поднял руку – и все смолкло: «Сто ударов плеткой». Сервантес был потрясен.

В камеру, как ни странно, можно было попросить перо и писать. В этих весьма непростых для творчества условиях Сервантес снова, как в ранней юности, принялся писать стихи во славу Господа и Девы Марии, кроме того, он сочинил послание в стихах к секретарю короля Филиппа – Матео Васкесу, излагая свои взгляды на то, как лучше бороться с пиратами у испанских берегов. Но и это не все: в рабстве Сервантес начал свое первое большое произведение «Галатея». По всей видимости, именно здесь он впервые почувствовал призвание писателя.

Мигелю Сервантесу исполнилось 33 года, и он провел в алжирском рабстве ровно 5 лет, когда неожиданно пришло избавление. В мае 1580 года в Алжир приехали святой отец Хуан Хиль и монах Антонио де ла Белла с официальной миссией выкупить из плена несколько сотен рабов – тех, за кого удалось собрать выкуп. Родственники Сервантеса сумели наскрести только половину денег, однако мать Мигеля обратилась к королю со слезной просьбой помочь сыну – верному слуге Его Величества, – и король милостиво предоставил часть требуемой суммы, последнюю недостающую часть дал сам Хуан Хиль, обратившись со специальной просьбой к своему Ордену.

Как быть со свободой?

На свободе Мигель де Сервантес оказался вновь перед выбором: как жить дальше? Он отнюдь не был разочарован военным делом и по-прежнему считал профессию солдата самым высоким после священника предназначением христианина. Но Мигель был разочарован сам в себе: из него не вышло солдата, не вышло героя… Видит Бог, как он к этому стремился. Сервантес вернулся из алжирского плена на родину глубоко уязвленный: вместо того, чтобы своими силами вырваться из ситуации, в которую он сам же и попал, он разорил семью, заставил их одалживаться, он на свободе благодаря не собственной доблести, а лишь чужим деньгам. Сразу по возвращении из плена Мигель, словно по инерции, принял участие в битве за Азорские острова. В 1582 году Сервантес был на знаменитой галере «Сан-Матео» во время решающей победы испанцев против объединенных англо-французских сил на Терсейре. В 1583 году во время пребывания в Португалии Сервантес влюбился в молоденькую португалку – актрису Ану Франку де Рохас. Они расстались, но через 9 месяцев Ана дала знать семье Сервантеса, что родила от Мигеля дочь – Изабель. Это будет единственный ребенок Мигеля.

С 1583 года Сервантес навсегда отдаст предпочтение гражданской службе. Но чем заниматься и на что жить? Мигель поселился в Мадриде, по которому слонялось множество таких же, как он, бывших солдат, покалеченных, нищих, не знающих, как прокормиться. Мигель давно уже подумывал о том, чтобы сделаться профессиональным литератором: его всегда тянуло к этому занятию, он постоянно упражнялся в стихосложении. Сохранилось стихотворение Сервантеса, написанное еще в конце 1568 года: на смерть третьей жены Филиппа II – 22-летней Изабеллы Валуа, и несколько других стихотворных опусов, из которых следует, что Сервантес не был большим поэтом. Однако он ставил поэзию выше всех искусств и не терял надежды когда-нибудь попасть в фавориты к этой богине. Как бы то ни было, но писательского опыта явно не хватало, и Сервантес начал с того, что стал подражать своим успешным современникам, фактически имитируя популярные жанры, такие как пасторальный и авантюрный роман. Ему впервые пришло в голову, что, может быть, он всегда хотел лишь придумывать и описывать приключения, а не участвовать в них? Возможно, потому из него не получилось героя?

Первая крупная вещь Сервантеса «Галатея» вышла в свет в его родном городе Алкале в 1585 году. Гордости Сервантеса не было предела. Его издатель Блас де Роблес согласился издать роман и предложил никому не известному автору вполне приличный гонорар в 1 336 реалов. Один реал – это была серебряная монетка весом 4 грамма. На один реал, к примеру, можно было заказать отменный ужин и ночлег в гостинице, на три реала купить пару приличных башмаков. Таким образом, впервые в жизни Сервантес обзавелся приличной суммой денег.

Осенью 1584 года в гостях у своего старого армейского друга Мигель познакомился с 19-летней Каталиной де Паласиос Салазар-и-Возмедиано, хорошенькой дочерью землевладельца, проживающего между Мадридом и Толедо. И вдруг решил: женюсь, пора. Если не сейчас, то когда же? Мигель давно уже не был красавцем, его рыжая борода рано начала седеть, и в глубине души Сервантес считал себя неудачником. К тому же он был фактически одноруким инвалидом – в общем, жених не слишком завидный. Однако родителям Каталины Мигель, некогда обласканный королем и доблестно сражавшийся за веру, показался вполне подходящей партией для дочери. Как следует из случайно уцелевшего брачного контракта, Каталине дали в наследство небольшой участок земли, засаженной виноградниками и оливковыми деревьями, 2 матраца, подушку, 2 лестницы, 2 кастрюли, 2 кухонных горшка, статуэтку Девы Марии из алебастра, статуэтку Девы Марии из серебра, изображение святого Франциска, распятие, 6 мер муки, 45 кур, 4 улья – в общем, добра на сумму 5 350 реалов.

Первое время Мигель вздохнул с облегчением – наконец-то они заживут как люди, но не тут-то было: в 1585 году умер отец Мигеля, и Сервантесу пришлось взять на себя материальные заботы о матери и двух сестрах. Кроме того, внебрачная дочь Изабель тоже требовала расходов. Сервантес старался бодриться, на людях шутил, улыбался, но сердце грызла тоска: он неудачник. Бог невзлюбил его: успех «Галатеи» был мимолетным, пьесы, которые Сервантес стал писать для театра, и вовсе не пользовались популярностью.

Тоска. Как некогда отец, Мигель снова стал искать любой заработок. Осенью 1585 года ему удалось получить место комиссара по хозяйственным заготовкам для «Непобедимой армады». Уставший, полуголодный Мигель мотался по окрестностям Севильи, собирая у жителей в качестве податей зерно, масло, вино. И это всего лишь за 12 реалов в день. Супруга Каталина отнюдь не была в восторге от подобного житья: в муже не было никакой основательности, никакой хитрости, никакого умения жить. Другой бы нажился на его месте на такой должности, но ее полоумный Мигель витал в облаках, ходил по улицам собирать подати с карманами, набитыми рукописями и стихами.

Кстати, в 1595 году Сервантес даже выиграл «поэтический турнир» в Сарагосе, написав стихи по поводу канонизации святого Хиацинта. Домой пришел торжественный, сияющий и вручил жене приз – три серебряные ложки. Каталина сначала заплакала, потом стала браниться, обзывая мужа полудурком и блаженным. В который раз она пригрозила, что если он не возьмется за ум, то она уйдет от него к родителям.

Но где уж Сервантесу, в основном размышляющему о новых сюжетах и рифмах, было заниматься делами, требующими такой аккуратности и трезвости, как сбор податей? С 1597 по 1603 год Мигель несколько раз оказывался в севильской тюрьме из-за допущенной небрежности в отчетах и недостаче денег. Каталина в конце концов предоставила мужа его нелепой судьбе и навсегда уехала от него. Но тут, опять-таки в тюрьме, в 1603 году Сервантес приступает к написанию главного романа своей жизни – «Дон Кихота», словно тюремные стены стимулируют его творчество.

Была ли слава?

Летом 1604 года Сервантес, отказавшись от должности сборщика податей, переехал в Вальядолид вслед за королем Филиппом III. Последний из Мадрида перевез сюда двор, а неисправимый Сервантес попрежнему считал, что самое лучшее место – под боком у короля. Мигель был теперь обременен большой семьей: на его иждивении две сестры Магдалена и Андреа, дочь Андреи – Констанца и собственная дочь – Изабель, перебравшаяся к отцу. Все поселились в бедной квартире на первом этаже. Прямо под ними находилась таверна, откуда вечно доносились пьяные крики и шум. В этих условиях Сервантес заканчивал первую часть своего великого романа. Мигелю, кстати, было прекрасно известно, какого мнения был о нем его успешный современник – Лопе де Вега: «Нет писателя хуже Сервантеса». Однако Сервантесу все же удалось уговорить издателя – Франсиско де Роблеса, и роман «Дон Кихот» появился в свет в январе 1605 года. Успех превзошел все ожидания издателя, а поскольку скромный автор не имел никаких ожиданий вовсе, то он просто был страшно удивлен.

К сожалению, Сервантес никогда не узнал себе цену как писателю. Книгу буквально сметали с прилавков. Де Роблес немедленно потребовал у Сервантеса права на издание романа в Португалии, Валенсии и Каталонии. Дон Кихот превратился в нарицательного персонажа. Сервантесу много позднее рассказали, что на празднике по случаю крещения инфанты один из гостей нарядился Дон Кихотом и привел с собой верного Санчо Пансу. Конечно, Сервантес получил от издателя приличный гонорар и больше никогда уже не нуждался так, как всю предыдущую жизнь. Однако богачом он тем не менее не стал. Мигель мог бы выручить куда больше материальной выгоды, если бы по своей непрактичности не совершил очередной просчет: в те времена было чрезвычайно важно, кому посвящалась книга. И тот, кому она посвящалась, мог отплатить за честь щедрым подарком. Сервантес посвятил «Дон Кихота» маркизу Бежару, своему давнему знакомому, когда-то оказывавшему ему небольшие услуги. Однако маркиз остался равнодушен к книге, и никаких благодарностей и подарков автору не последовало.

Несмотря на успех, Сервантес продолжал ощущать себя неудачником. Однажды его хороший знакомый граф Лемос собрался привести ко двору короля группу самых выдающихся поэтов. Сервантес скромно попросил включить его в число приглашенных. Однако секретарь графа Лемоса вместо Сервантеса выбрал другого, более молодого поэта, до глубины души унизив тем самым Мигеля. Однако Сервантес упорно продолжал писать. Кроме второй части «Дон Кихота» он создал «Назидательные новеллы», а также выпустил сборник «Восемь комедий и восемь интермедий».

Вторая часть «Дон Кихота» появилась в 1615 году. Сервантес бы очень удивился, если бы узнал, какой популярностью пользуется его роман за границей. …

С годами Сервантес все больше углублялся в свои сокровенные религиозные размышления, к чему всегда был очень склонен. Жизнь не разочаровала его в Боге, который, казалось бы, был к нему так несправедлив. Напротив, Мигель все чаще находил утешение в одинокой молитве. В 1609 году Сервантес вступил в ряды Братства святейшего причастия, членами которого были Лопе де Вега, Кеведо и многие высокопоставленные сановники. Обе сестры Сервантеса, а вскоре и его жена тоже постриглись в монахини под его влиянием. В 1613 году Сервантес стал членом религиозного братства мирян францисканского ордена и накануне смерти принял полное посвящение.

23 апреля 1616 года Мигель де Сервантес умер.

Андрей Всеволжский

Арсенал: Война без правил

Теперь уже доподлинно известно, что во время Второй мировой войны англо-американская авиация намеренно бомбила мирные немецкие города. Статистика последствий «воздушной войны» приводит следующие данные: во всех возрастных группах потери среди женщин превышают потери среди мужчин приблизительно на 40%, количество погибших детей также очень высоко – 20% от всех потерь, потери среди старших возрастов составляют 22%. Разумеется, эти цифры не говорят о том, что только немцы стали жертвами войны. Мир помнит Освенцим, Майданек, Бухенвальд, Маутхаузен и еще 1 650 концлагерей и гетто, мир помнит Хатынь и Бабий Яр… Речь о другом. Чем отличались англо-американские способы ведения войны от германских, если они также приводили к массовой гибели мирного населения?

Отмашка Черчилля

Если сравнить снимки лунного ландшафта с фотографиями того пространства, которое осталось от немецкого города Везель после бомбардировки 1945 года, то различить их будет сложно. Горы вздыбленной земли, чередующиеся с тысячами огромных воронок от бомб, очень напоминают лунные кратеры. Поверить в то, что здесь жили люди, – невозможно. Везель стал одним из 80 немецких городов-мишеней, подвергшихся тотальным бомбардировкам англо-американской авиации в период с 1940 по 1945 год. С чего же началась эта «воздушная» война – фактически война с населением?

Обратимся к предшествующим документам и отдельным «программным» высказываниям первых лиц государств, участвовавших во Второй мировой войне.

На момент вторжения германских войск в Польшу – 1 сентября 1939 года – всему мировому сообществу был известен документ «Правила войны», разработанный участниками Вашингтонской конференции по ограничению вооружений в 1922 году. В нем говорится буквально следующее: «Воздушные бомбардировки с целью терроризирования гражданского населения, или разрушения и повреждения частной собственности не военного характера, или же причинения вреда лицам, не принимающим участия в военных действиях, воспрещаются» (статья 22, часть II).

Более того, 2 сентября 1939 года английским, французским и германским правительствами было заявлено о том, что бомбардировкам будут подвергаться «строго военные объекты в самом узком значении этого слова».

По прошествии полугода с момента развязывания войны, выступая в палате общин 15 февраля 1940 года, английский премьер-министр Чемберлен подтвердил принятое ранее заявление: «Что бы ни делали другие, наше правительство никогда не будет подло нападать на женщин и других гражданских лиц лишь для того, чтобы терроризировать их».

В итоге гуманная концепция руководства Великобритании просуществовала лишь до 10 мая 1940-го – дня прихода на пост премьер-министра Уинстона Черчилля после смерти Чемберлена. На следующий же день по его отмашке английские летчики стали бомбить Фрейбург. Помощник министра авиации Дж. М. Спейт прокомментировал это событие так: «Мы (англичане) начали бомбардировки объектов в Германии раньше, чем немцы стали бомбить объекты на Британских островах. Это исторический факт, который был признан публично… Но так как мы сомневались в психологическом влиянии, которое могло оказать пропагандистское искажение правды о том, что именно мы начали стратегическое наступление, то у нас не хватило духа предать гласности наше великое решение, принятое в мае 1940 года. Нам следовало огласить его, но мы, конечно, допустили ошибку. Это – великолепное решение». По мнению известного английского историка и военного теоретика Джона Фуллера, тогда «именно от рук г-на Черчилля сработал взрыватель, который вызвал взрыв – войну на опустошение и террор, небывалые со времен вторжения сельджуков».

После восьми английских налетов на немецкие города люфтваффе в сентябре 1940 года бомбили Лондон, а 14 ноября – Ковентри. По мнению автора книги «Воздушная война в Германии» генерал-майора Ганса Румпфа, именно этот налет на центр английской авиамоторной промышленности принято считать началом тотальной воздушной войны. Тогда помимо завода была разрушена до основания половина городских построек, погибло несколько сот мирных жителей. Официальная немецкая пропаганда назвала этот налет «гигантской воздушной бомбардировкой», чем изрядно помогла официальной английской пропаганде, обвинившей люфтваффе в «варварстве». После этого немецкие бомбардировки несколько приостановились, а англичане до начала 1942 года занимались так называемыми «точными» бомбардировками, производившимися в основном по ночам. Воздействие этих налетов на экономику Германии было крайне незначительным – производство вооружения не только не снижалось, но и неуклонно возрастало.

Английская бомбардировочная авиация переживала явный кризис. В августе 1941 года секретарь кабинета министров Д. Батт представил доклад, в котором доказывалась абсолютная неэффективность налетов бомбардировщиков в том году. В ноябре Черчилль даже был вынужден приказать командующему бомбардировочной авиацией сэру Ричарду Перси максимально ограничить число налетов, пока не будет выработана концепция применения тяжелых бомбардировщиков.

Дебют одержимого

Все изменилось 21 февраля 1942 года, когда новым командующим бомбардировочной авиацией Королевских ВВС стал маршал авиации Артур Харрис. Любитель образных выражений, он сразу же пообещал «выбомбить» Германию из войны. Харрис предложил отказаться от практики уничтожения конкретных целей и выполнять бомбометание по городским площадям. По его мнению, разрушение городов должно было, несомненно, подорвать дух гражданского населения, и прежде всего рабочих промышленных предприятий.

Таким образом, в использовании бомбардировщиков произошел полный переворот. Теперь они превратились в самостоятельный инструмент войны, не нуждающийся во взаимодействии с кем-либо. Харрис со всей своей неукротимой энергией начал превращать бомбардировочную авиацию в огромную машину разрушения. Он в кратчайшие сроки установил железную дисциплину и потребовал беспрекословного и быстрого выполнения всех его приказов. «Закручивание гаек» мало кому пришлось по вкусу, но это Харриса беспокоило меньше всего – он чувствовал мощную поддержку премьер-министра Черчилля. Новый командующий в категорической форме потребовал от правительства предоставить ему 4 тыс. тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков и 1 тыс. скоростных истребителей-бомбардировщиков типа «Москито». Это дало бы ему возможность еженощно держать над Германией до 1 тыс. самолетов. Министрам «экономического» блока с большим трудом удалось доказать неистовому маршалу абсурдность его требований. С их выполнением английская промышленность просто не могла справиться в обозримом будущем, хотя бы из-за нехватки сырья.

Так что в первый «рейд тысячи бомбардировщиков», состоявшийся в ночь с 30 на 31 мая 1942 года, Харрис отправил все, что у него было: не только немногочисленные «Ланкастеры», но и «Галифаксы», «Стирлинги», «Бленхеймы», «Веллингтоны», «Хемпдены» и «Уитли». В общей сложности разнотипная армада насчитывала 1 047 машин. По окончании рейда на базы не вернулся 41 самолет (3,9% от общей численности). Такой уровень потерь насторожил тогда многих, но только не Харриса. Впоследствии среди британских ВВС потери бомбардировочной авиации были всегда наибольшими.

Первые «тысячные рейды» не привели к заметным практическим результатам, да этого и не требовалось. Налеты носили «учебно-боевой» характер: по мысли маршала Харриса, нужно было создать необходимую теоретическую основу бомбометания и подкрепить ее летной практикой.

В таких «практических» занятиях прошел весь 1942 год. Помимо немецких городов англичане несколько раз бомбили промышленные объекты Рура, цели в Италии – Милан, Турин и Специю, а также базы немецких подводных лодок во Франции.

Уинстон Черчилль оценил этот период времени так: «Хотя мы постепенно и добились столь необходимой нам точности попадания в ночных условиях, военная промышленность Германии и моральная сила сопротивления ее гражданского населения бомбардировками 1942 года сломлены не были».

Что же касается общественно-политического резонанса в Англии относительно первых бомбардировок, то, например, лорд Солсбери и епископ Чичестерский Джордж Белл неоднократно выступали с осуждением подобной стратегии. Они выражали свое мнение и в палате лордов, и в прессе, акцентируя внимание военного руководства и общества в целом на том, что стратегические бомбардировки городов не могут быть оправданы с моральной точки зрения или по законам войны. Но подобные вылеты тем не менее продолжались.

В этом же году в Англию прибыли первые соединения американских тяжелых бомбардировщиков «Боинг Б-17», «Летающая крепость». На тот момент это были лучшие стратегические бомбардировщики в мире как по скорости и высотности, так и по вооружению. 12 крупнокалиберных пулеметов «Браунинг» давали экипажу «Крепости» неплохие шансы отбиться от немецких истребителей. В отличие от английского американское командование делало ставку на прицельное бомбометание при дневном свете. Предполагалось, что мощный заградительный огонь сотен «Б-17», летящих в сомкнутом строю, не сможет прорвать никто. Действительность оказалась иной. Уже в первых «тренировочных» налетах на Францию эскадрильи «Крепостей» понесли чувствительные потери. Стало ясно, что без сильного прикрытия истребителей результата не добиться. Но союзники еще не могли выпускать истребители дальнего действия в достаточном количестве, так что экипажам бомбардировщиков приходилось рассчитывать в основном на себя. Таким образом авиация действовала до января 1943 года, когда состоялась конференция союзников в Касабланке, где были определены основные моменты стратегического взаимодействия: «Необходимо настолько расстроить и разрушить военную, хозяйственную и индустриальную мощь Германии и так ослабить моральный дух ее народа, чтобы он потерял всякую способность к военному сопротивлению».

2 июня, выступая в палате общин, Черчилль заявил: «Могу сообщить, что в этом году германские города, гавани и центры военной промышленности будут подвергаться такому огромному, непрерывному и жестокому испытанию, которое не переживала ни одна страна». Командующему английской бомбардировочной авиацией было дано указание: «Начать самые интенсивные бомбардировки промышленных объектов Германии». Впоследствии Харрис писал об этом так: «Практически я получил свободу бомбить любой немецкий город с населением 100 тыс. человек и более». Не откладывая дело в «долгий ящик», английский маршал спланировал совместную с американцами воздушную операцию против Гамбурга – второго по численности населения города Германии. Эту операцию назвали «Гоморра». Ее целью были полное разрушение города и обращение его в прах.

Памятники варварству

В конце июля – начале августа 1943 года на Гамбург было совершено 4 ночных и 3 дневных массированных налета. В общей сложности в них приняли участие около 3 тыс. тяжелых бомбардировщиков союзников. Во время первого налета 27 июля с часа ночи на плотно населенные районы города было сброшено 10 000 т взрывчатых веществ, главным образом зажигательных и фугасных бомб. Несколько дней в Гамбурге бушевал огненный шторм, а столб дыма достигал высоты 4 км. Дым горящего города ощущали даже летчики, он проникал в кабины самолетов. По воспоминаниям очевидцев, в городе кипели асфальт и хранящийся на складах сахар, в трамваях плавились стекла. Мирные жители сгорали заживо, обращаясь в пепел, либо задыхались от ядовитых газов в подвалах собственных домов, пытаясь укрыться от бомбежек. Или же – были погребены под руинами. В дневнике немца Фридриха Река, посланного в Дахау фашистами, приводятся рассказы о людях, бежавших из Гамбурга в одних пижамах, потерявших память или обезумевших от ужаса.

Город был наполовину разрушен, погибло более 50 тыс. его жителей, свыше 200 тыс. были ранены, обожжены и искалечены.

К своему старому прозвищу «бомбардировщик» Харрис добавил еще одно – «Нельсон воздуха». Так его теперь называли в английской печати. Но ничто не радовало маршала – уничтожение Гамбурга не могло приблизить решающим образом окончательное поражение противника. По подсчетам Харриса, требовалось одновременное разрушение по крайней мере шести крупнейших немецких городов. А для этого не хватало сил. Оправдывая свои «небыстрые победы», он заявил: «Я не могу больше надеяться на то, что мы сможем нанести поражение с воздуха крупнейшей промышленной державе Европы, если для этого мне дается в распоряжение всего лишь 600—700 тяжелых бомбардировщиков».

Британская промышленность не могла так быстро, как желал Харрис, восполнять потери таких самолетов. Ведь в каждом налете англичане теряли в среднем 3,5% от общего числа участвовавших бомбардировщиков. На первый взгляд вроде бы немного, но ведь каждый экипаж должен был совершить 30 боевых вылетов! Если это количество умножить на средний процент потерь, то получится уже 105% потерь. Поистине убийственная математика для летчиков, бомбардиров, штурманов и стрелков. Мало кто из них пережил осень 1943-го…

А вот другая сторона баррикад. Знаменитый немецкий летчик-истребитель Ханс Филипп так описывал свои ощущения в бою: «Сражаться с двумя десятками русских истребителей или с английскими „Спитфайрами“ было в радость. И никто не задумывался при этом над смыслом жизни. Но когда на тебя летят семьдесят огромных „Летающих крепостей“, перед глазами встают все твои прежние грехи. И даже если ведущий пилот смог собраться с духом, то сколько надо было боли и нервов, чтобы заставить совладать с собой каждого летчика в эскадрилье, вплоть до самых новичков». В октябре 43-го во время одной из таких атак Ханс Филипп был сбит и погиб. Его участь разделили многие.

Тем временем американцы сосредоточили свои основные усилия на уничтожении важных промышленных объектов Третьего рейха. 17 августа 1943 года 363 тяжелых бомбардировщика попытались разрушить шарикоподшипниковые заводы в районе Швейнфурта. Но поскольку истребителей сопровождения не было, то потери во время операции были очень серьезными – 60 «Крепостей». Дальнейшие бомбардировки этого района были отложены на 4 месяца, в течение которых немцы смогли восстановить свои заводы. Подобные налеты окончательно убедили американское командование, что посылать бомбардировщики без прикрытия больше невозможно.

А через три месяца после неудач союзников – 18 ноября 1943 года – Артур Харрис начал «битву за Берлин». По этому поводу он сказал: «Я хочу испепелить этот кошмарный город из конца в конец». Битва продолжалась вплоть до марта 1944-го. На столицу Третьего рейха было совершено 16 массированных налетов, в ходе которых было сброшено 50 тыс. тонн бомб. В руины превратилась почти половина города, погибли десятки тысяч берлинцев. «В продолжение пятидесяти, ста, а может быть, и больше лет разрушенные города Германии будут стоять как памятники варварства ее победителей», – писал генерал-майор Джон Фуллер.

Один немецкий летчик-истребитель вспоминал: «Я однажды видел ночной налет с земли. Я стоял в толпе других людей на подземной станции метро, земля вздрагивала при каждом разрыве бомб, женщины и дети кричали, облака дыма и пыли проникали сквозь шахты. Любой, кто не испытывал страха и ужаса, должен был иметь сердце из камня». В то время был популярен анекдот: кого можно считать трусом? Ответ: жителя Берлина, ушедшего добровольцем на фронт…

Но все же целиком уничтожить город никак не удавалось, и у «Нельсона воздуха» родилось предложение: «Мы можем полностью снести Берлин, если примут участие американские ВВС. Это будет нам стоить 400—500 самолетов. Немцы заплатят поражением в войне». Впрочем, американские коллеги оптимизма Харриса не разделили.

Тем временем в английском руководстве росло недовольство командующим бомбардировочной авиацией. Аппетиты Харриса увеличились настолько, что в марте 1944 года военный министр Дж. Григг, представляя парламенту проект бюджета армии, сказал: «Я беру на себя смелость сказать, что на изготовлении одних только тяжелых бомбардировщиков занято столько же рабочих, сколько на выполнении плана всей армии». В то время английское военное производство на 40—50% работало на одну авиацию, и удовлетворить всевозрастающие требования главного бомбардира означало обескровить сухопутные силы и флот. Из-за этого адмиралы и генералы, мягко говоря, не слишком хорошо относились к Харрису, но тот был по-прежнему одержим идеей «выбомбить» Германию из войны. А вот с этим как раз ничего не получалось. К тому же с точки зрения потерь весна 1944-го стала самым тяжелым периодом для английской бомбардировочной авиации: в среднем потери за вылет достигли 6%. 30 марта 1944 года в ходе рейда на Нюрнберг немецкие ночные истребители и зенитчики сбили 96 из 786 самолетов. Это была поистине «черная ночь» для Королевских ВВС.

Налеты англичан не могли сломить дух сопротивления населения, а налеты американцев – решающим образом снизить выпуск немецкой военной продукции. Всевозможные предприятия были рассредоточены, а стратегически важные заводы спрятаны под землю. В феврале 1944 года в течение нескольких дней воздушным налетам подверглась половина авиационных заводов Германии. Некоторые были разрушены до основания, но очень быстро производство восстановили, а заводское оборудование переместили в другие районы. Выпуск самолетов непрерывно возрастал и достиг своего максимума летом 1944-го.

В этой связи стоит заметить, что в послевоенном отчете американского Управления по изучению результатов стратегических бомбардировок есть удивительный факт: оказывается, в Германии был один-единственный завод по производству дибромэтана – для этиловой жидкости. Дело в том, что без этого компонента, необходимого при производстве авиационного бензина, не полетел бы ни один немецкий самолет. Но, как ни странно, этот завод ни разу не подвергся бомбардировкам, о нем просто никто не подумал. А ведь уничтожь его, германские авиазаводы можно было бы вообще не трогать. Они могли выпустить тысячи самолетов, которые можно было бы только катать по земле. Вот как по этому поводу написал Джон Фуллер: «Если в наш технический век солдаты и летчики не мыслят технически, они приносят больше вреда, чем пользы».

Под занавес

В начале 1944 года основная проблема ВВС союзников была решена: «Крепости» и «Либерейторы» защищали отличные истребители «Тандерболт» и «Мустанг» в большом количестве. С этого времени потери истребительных эскадр ПВО рейха стали увеличиваться. Асов становилось все меньше, а заменить их было некем – уровень подготовки молодых пилотов по сравнению с началом войны был удручающе низким. Этот факт не мог не обнадеживать союзников. И тем не менее им становилось все сложнее доказывать целесообразность своих «стратегических» бомбардировок: в 1944 году валовой выпуск промышленной продукции в Германии неуклонно увеличивался. Нужен был новый подход. И его нашли: командующий стратегической авиацией США генерал Карл Спаатс предложил сосредоточиться на уничтожении заводов синтетического горючего, а главный маршал английской авиации Теддер настаивал на разрушении германских железных дорог. Он доказывал, что бомбардировка транспорта – это самая реальная возможность быстро дезорганизовать противника.

В итоге было решено в первую очередь бомбить транспортную систему, а во вторую – заводы по производству горючего. С апреля 1944 года бомбардировки союзников действительно ненадолго стали стратегическими. И на их фоне трагедия в небольшом городке Эссене, расположенном в Восточной Фризии, прошла незамеченной. …В последний день сентября 1944 года из-за плохой погоды американские самолеты не смогли добраться до одного военного завода. На обратном пути сквозь разрыв в облаках летчики увидели маленький город и, чтобы не возвращаться домой с полной нагрузкой, решили освободиться от нее. Бомбы попали точно в школу, похоронив под руинами 120 детей. Это была половина детей в городе. Маленький эпизод большой воздушной войны… К концу 1944 года железнодорожный транспорт Германии был практически парализован. Производство синтетического горючего упало с 316 тыс. тонн в мае 1944-го до 17 тыс. тонн в сентябре. В результате топлива не хватало ни авиации, ни танковым дивизиям. Отчаянное немецкое контрнаступление в Арденнах в декабре того же года захлебнулось во многом из-за того, что им не удалось захватить топливные запасы союзников. Немецкие танки просто встали.

Бойня от друзей по оружию

Осенью 1944 года союзники столкнулись с неожиданной проблемой: тяжелых бомбардировщиков и истребителей прикрытия стало так много, что для них не хватало промышленных целей: не сидеть же без дела. И к полному удовлетворению Артура Харриса не только англичане, но и американцы стали последовательно уничтожать немецкие города. Сильнейшим налетам были подвергнуты Берлин, Штутгарт, Дармштадт, Фрайбург, Хайльбронн. Апогеем акций массового убийства стало уничтожение Дрездена в середине февраля 1945 года. В это время город был буквально наводнен десятками тысяч беженцев из восточных районов Германии. Бойню начали 800 английских бомбардировщиков в ночь с 13 на 14 февраля. На центр города было обрушено 650 тыс. зажигательных и фугасных бомб. Днем Дрезден бомбили 1 350 американских бомбардировщиков, на следующий день – 1 100. Центр города был буквально стерт с лица земли. Всего было разрушено 27 тыс. жилых и 7 тыс. общественных зданий.

Сколько погибло горожан и беженцев, неизвестно до сих пор. Сразу после войны американский госдепартамент сообщил о 250 тыс. погибших. Сейчас общепринятой считается цифра в десять раз меньше – 25 тыс., хотя встречаются и другие цифры – 60 и 100 тыс. человек. В любом случае Дрезден и Гамбург можно поставить в один ряд с Хиросимой и Нагасаки: «Когда огонь из горящих зданий прорвался сквозь крыши, над ними поднялся столб раскаленного воздуха высотой около шести километров и диаметром километра три… Вскорости воздух накалился до предела, и все, что могло воспламениться, было охвачено огнем. Все сгорало дотла, то есть и следов от горючих материалов не оставалось, только через два дня температура пожарища снизилась настолько, что можно было хотя бы приблизиться к сгоревшему району», – свидетельствует очевидец.

После Дрездена англичане успели разбомбить Вюрцбург, Байройт, Зоэст, Ульм и Ротенбург – города, сохранившиеся со времен позднего Средневековья. Только в одном городке Пфорцхайме с населением 60 тыс. человек в течение одного воздушного налета 22 февраля 1945 года погибла треть его жителей. Клейн Фестунг вспоминал, что, будучи заключенным в концлагерь Терезиенштадт, видел отсветы пфорцхаймского пожара из окна своей камеры – в 70 километрах от него. Хаос поселился на улицах разрушенных немецких городов. Немцы, любящие порядок и чистоту, жили, подобно пещерным жителям, прячась в руинах. Вокруг сновали отвратительные крысы и кружили жирные мухи.

В начале марта Черчилль настоятельно порекомендовал Харрису закончить «площадные» бомбардировки. Он сказал буквально следующее: «Мне кажется, что нам нужно прекратить бомбежки германских городов. В противном случае, мы возьмем под контроль абсолютно разрушенную страну». Маршал был вынужден подчиниться.

«Гарантия» мира

Помимо свидетельств очевидцев катастрофичность последствий подобных налетов подтверждает множество документов, в том числе и заключение особой комиссии держав-победительниц, которая сразу же после капитуляции Германии исследовала результаты бомбардировок на месте. С промышленными и военными объектами все было понятно – другого итога никто и не ожидал. А вот судьба немецких городов и деревень повергла членов комиссии в шок. Тогда, практически сразу по окончании войны, результаты «площадных» бомбардировок не удалось скрыть и от «широкой общественности». В Англии поднялась настоящая волна возмущения против недавних «героев-бомбардиров», митингующие неоднократно требовали предать их суду. В США ко всему отнеслись достаточно спокойно. А до широких масс Советского Союза подобная информация не доходила, да и вряд ли она бы стала своевременной и понятной. Своих руин и своего горя было столько, что до чужого, до «фашистского» – «чтоб им всем там пусто было!» – не было ни сил, ни времени.

Как же беспощадно это время… Буквально по прошествии нескольких месяцев после войны ее жертвы оказались никому не нужными. Во всяком случае, первые лица держав, победивших фашизм, были так озабочены дележом победного знамени, что, например, сэр Уинстон Черчилль поспешил официально откреститься от ответственности за тот же Дрезден, за десятки других стертых с лица земли немецких городов. Как будто ничего и не было и не он лично принимал решения о бомбардировках. Как будто при выборе очередного города-жертвы в конце войны англо-американское командование не руководствовалось критериями «отсутствия военных объектов» – «отсутствия средств ПВО». Генералы союзных армий берегли своих летчиков и самолеты: зачем же посылать их туда, где есть кольцо противовоздушной обороны.

Что же касается героя войны, а позже опального маршала Артура Харриса, то он сразу же после военной баталии принялся за написание книги «Стратегические бомбардировки». Она вышла уже в 1947 году и разошлась довольно большим тиражом. Многим было интересно, как же будет оправдываться «главный бомбардир». Автор делать этого не стал. Напротив, он ясно дал понять, что не позволит свалить на себя всю ответственность. Он ни в чем не раскаивался и ни о чем не жалел. Вот как он понимал свою главную задачу на посту командующего бомбардировочной авиацией: «Основные объекты военной промышленности следовало искать там, где они бывают в любой стране мира, то есть в самих городах. Следует особенно подчеркнуть, что кроме как в Эссене мы никогда не делали объектом налета какой-нибудь определенный завод. Разрушенное предприятие в городе мы всегда рассматривали как дополнительную удачу. Главной нашей целью всегда оставался центр города. Все старые немецкие города наиболее густо застроены к центру, а окраины их всегда более или менее свободны от построек. Поэтому центральная часть городов особенно чувствительна к зажигательным бомбам».

Генерал ВВС США Фредерик Андерсон так объяснял концепцию тотальных налетов: «Воспоминания о разрушении Германии будут передаваться от отца к сыну, от сына к внуку. Это лучшая гарантия того, что Германия больше никогда не будет развязывать новых войн». Подобных заявлений было много, и все они представляются еще более циничными после знакомства с официальным американским Отчетом о стратегических бомбардировках от 30 сентября 1945 года. В этом документе на основе проведенных в то время исследований говорится о том, что граждане немецких городов потеряли свою веру в будущую победу, в своих вождей, в обещания и пропаганду, которой они подвергались. Больше всего им хотелось, чтобы война закончилась.

Они все чаще прибегали к прослушиванию «радиоголосов» («black radio»), к обсуждению слухов и фактически оказывались в оппозиции к режиму. Вследствие сложившейся ситуации в городах стало нарастать диссидентское движение: в 1944 году один из каждой тысячи немцев был арестован за политические преступления. Если бы у немецких граждан была свобода выбора, они бы давно перестали участвовать в войне. Однако в условиях жесткого полицейского режима любое проявление недовольства означало: застенки или смерть. Тем не менее изучение официальных записей и отдельных мнений показывает, что в последний период войны абсентеизм нарастал, а производство снижалось, хотя большие предприятия продолжали работу. Таким образом, как бы ни были жители Германии недовольны войной, «у них не было возможности открыто выразить это», – подчеркивается в американском отчете.

Таким образом, массированные бомбардировки Германии в целом не являлись стратегическими. Они были таковыми лишь несколько раз. Военная индустрия Третьего рейха была парализована лишь в конце 1944-го, когда американцами были разбомблены 12 заводов, производивших синтетическое горючее, и выведена из строя дорожная сеть. К этому моменту почти все крупные немецкие города были бесцельно уничтожены. По мнению Ганса Румпфа, они принимали на себя основную тяжесть воздушных налетов и тем самым защищали до самого конца войны промышленные предприятия. «Стратегические бомбардировки были направлены главным образом на уничтожение женщин, детей и стариков», – подчеркивает генерал-майор. Из общего количества 955 044 тыс. бомб, сброшенных англичанами на Германию, 430 747 тонн упало на города.

Что же касается решения Черчилля о моральном терроре немецкого населения, то оно было поистине роковым: такие налеты не только не способствовали победе, но и отодвигали ее.

Впрочем, еще долгое время после войны ее многие известные участники продолжали оправдывать свои действия. Так, уже в 1964 году генерал-лейтенант ВВС США в отставке Айра Икер высказался следующим образом: «Затрудняюсь понять англичан или американцев, рыдающих над убитыми из гражданского населения и не проливших ни слезинки над нашими доблестными воинами, погибшими в боях с жестоким врагом. Я глубоко сожалею, что бомбардировочная авиация Великобритании и США при налете убила 135 тыс. жителей Дрездена, но я не забываю, кто начал войну, и еще больше сожалею, что более 5 миллионов жизней было отдано англо-американскими вооруженными силами в упорной борьбе за полное уничтожение фашизма».

Английский маршал авиации Роберт Сондби был не столь категоричен: «Никто не станет отрицать, что бомбардировка Дрездена была большой трагедией. Это было страшное несчастье, какие иногда случаются в военное время, вызванное жестоким стечением обстоятельств. Санкционировавшие этот налет действовали не по злобе, не из жестокости, хотя вполне вероятно, что они были слишком далеки от суровой реальности военных действий, чтобы полностью уяснить себе чудовищную разрушительную силу воздушных бомбардировок весны 1945 года». Неужели английский маршал авиации был настолько наивен, чтобы таким образом оправдывать тотальное уничтожение немецких городов. Ведь именно «города, а не груды развалин являются основой цивилизации», – писал английский историк Джон Фуллер после войны.

Лучше о бомбардировках, пожалуй, и не скажешь.

Зарождение доктрины

Само использование самолета как средства ведения войны стало в начале XX века поистине революционным шагом. Первые бомбардировщики представляли собой неуклюжие и хрупкие на вид конструкции, и долететь на них до цели даже с минимальной бомбовой нагрузкой было для летчиков непростой задачей. О точности попаданий говорить не приходилось. В Первой мировой войне самолеты-бомбардировщики не снискали большой славы в отличие от истребителей или от наземного «чудо-оружия» – танков. Тем не менее у «тяжелой» авиации появились сторонники и даже апологеты. В период между двумя мировыми войнами, пожалуй, самым известным из них был итальянский генерал Джулио Дуэ.

В своих трудах Дуэ неустанно доказывал, что войну может выиграть одна авиация. Сухопутные силы и флот должны играть по отношению к ней подчиненную роль. Армия удерживает линию фронта, а флот защищает побережье, пока авиация добывает победу. Бомбить следует прежде всего города, а не заводы и военные объекты, которые относительно легко передислоцировать. Причем города желательно уничтожать за один налет, чтобы гражданское население не успело вывезти материальные ценности и спрятаться. Необходимо не столько уничтожить как можно больше людей, сколько посеять среди них панику, сломить морально. В этих условиях вражеские солдаты на фронте будут думать не о победе, а о судьбе своих близких, что, несомненно, скажется на их боевом духе. Для этого нужно развивать именно бомбардировочную авиацию, а не истребительную, морскую или какую-либо еще. Хорошо вооруженные бомбардировщики сами в состоянии отбиться от самолетов противника и нанести решающий удар. У кого авиация окажется мощнее, тот и победит.

«Радикальные» воззрения итальянского теоретика разделяли совсем немногие. Большинство военных специалистов считали, что генерал Дуэ перестарался, абсолютизировав роль военной авиации. Да и призывы к уничтожению мирного населения в 20-е годы прошлого века считались откровенным моветоном. Но, как бы там ни было, именно Джулио Дуэ в числе первых понял, что авиация дала войне третье измерение. С его «легкой руки» идея неограниченной воздушной войны прочно поселилась в умах некоторых политиков и военачальников.

Потери в цифрах

В Германии от бомбежек погибло, по разным оценкам, от 300 тыс. до 1,5 млн. мирных жителей. Во Франции – 59 тыс. убитых и раненых, в основном от налетов союзников, в Англии – 60,5 тыс., включая жертвы от действий реактивных снарядов «Фау».

Перечень городов, в которых площадь разрушений составила 50% и более общей площади построек (как ни странно, на долю Дрездена пришлось только 40%):

50% – Людвигсхафен, Вормс

51% – Бремен, Ганновер, Нюрнберг, Ремшайд, Бохум

52% – Эссен, Дармштадт

53% – Кохем

54% – Гамбург, Майнц

55% – Неккарзульм, Зоэст

56% – Ахен, Мюнстер, Хайльбронн

60% – Эркеленц

63% – Вильгельмсхафен, Кобленц

64% – Бингербрюк, Кёльн, Пфорцхайм

65% – Дортмунд

66% – Крайльсхайм

67% – Гисен

68% – Ханау, Кассель

69% – Дюрен

70% – Альтенкирхен, Брухзаль

72% – Гейленкирхен

74% – Донаувёрт

75% – Ремаген, Вюрцбург

78% – Эмден

80% – Прюм, Везель

85% – Ксантен, Цюльпих

91% – Эммерих

97% – Юлих

Общий объем развалин составлял 400 миллионов кубических метров. Было полностью уничтожено 495 архитектурных памятников, 620 повреждены настолько, что восстановление их было либо невозможно, либо сомнительно.

Михаил Максимов

Заповедники: Заводи обыкновенной гаги

Своим началом Кандалакшский заповедник обязан скромной, коричневой утке – гаге обыкновенной. О ней, а вернее, об уникальных свойствах ее пуха упоминают древние летописи и записи монастырей Поморского края. До сих пор не придумали еще ученые лучшего утеплителя. С XVII века Россия начала регулярно поставлять на Запад «пух птичий». Сборщики брали пух во время массовой кладки яиц, когда самка, презирая опасность, до последней секунды не покидала гнезда. В это время можно было собрать и яйца – крупные и вкусные, да и самку пристрелить, ведь взрослые птицы достигают веса 2,5 кг. До 50 тонн пуха заготавливалось ежегодно, и это при ничтожном весе одного гнзда.

Ситуация стала меняться с конца 1920-х, когда А.Н. Формозов, известный зоолог, поднял вопрос о спасении популяции гаги на государственном уровне. Заготовка пуха, сбор яиц и отстрел утки были запрещены, но лишь местным жителям, а не охотничьим хозяйствам. Потом законодательно был разрешен сбор пуха только после схода птенцов на воду, когда собирались пустые, уже не нужные уткам гнезда. Но и это мало помогло.

И вот наконец 7 сентября 1932 года было принято решение об организации Кандалакшского заповедника. Эта дата считается днем его рождения, хотя лишь в 1939 году он получил статус государственного, то есть принял во владение территорию и организовал охрану. В 1933 году в заповеднике насчитывалось 300 гнезд, к 1936-му их стало уже 682, а к 1970 году – 7 200. Эта тенденция сохраняется до наших дней, и за судьбу обыкновенной гаги можно пока не волноваться. Настало время волноваться за сам заповедник. В наше время он находится на грани выживания, получая из бюджета лишь 20% необходимых для нормальной жизни средств. Немного помогают городской и областной экологические фонды. А еще задумано в Кандалакшском заливе устроить перевалку нефти для экспорта, что может стать смертельным для заповедника. В Кандалакшском государственном природном заповеднике, площадь которого 705,3 км2, сохраняются теперь не только утка гага, но и другие морские птицы и млекопитающие, и флора, всего 584 вида.

Порья губа, врезающаяся далеко в материк между мысами Шомбач и Педунов, может показаться огромным спокойным озером. Но она дышит приливами и отливами вместе с Белым морем. Вдох и выдох. Около 100 ее островов присоединили к заповеднику в 1967 году. А когда жители села Порья губа в 1977 году проголосовали за ликвидацию своего села и ушли в город, вся акватория губы стала заповедной.

Теперь я живу здесь, на берегу настоящего соленого моря. 10 метров до воды – это в прилив. А в отлив 30, но все равно – рядом. Кордон лесника, а по-новому – инспектора, стоит на восточном берегу острова Горелый, на лугу, в затишке.

С крыльца я вижу, как шныряет по бухте морской заяц, как кидаются отчаянно с высоты чайки Джонатан Ливингстон, как гаги курсируют вдоль берега с крупными, не летающими еще птенцами. Они едят безостановочно день и ночь, потому что растут.

Вдали в миражной дымке висит мыс Шомбач. Маленькие голые луды будто мчатся против волны. Море загадочно искрится синевой. Западный, открытый простору край острова Горелый монументален и строг. В центре его поднимается каменная гора, заросшая соснами, с обрывами и кручами, спадающими к воде. Берег завален угловатыми глыбами, словно наломанными циклопической, небрежной рукой. Шторм накидал между ними выбеленные и просоленные стволы деревьев. Они четкой линией отмечают буйный характер моря. Ученые утверждают, что это одно из немногих на Земле мест, где сохранились горные породы, образовавшиеся более 3 млрд. лет назад. Только вслушайтесь в имена этих камней: перидотиты, порфириты и карбонатиты, гнейсы с кордиеритом, андалузитом и ставролитом. Особенно мне нравится имя для камня – габбро. Но кто тут есть кто – для меня загадка, хотя вижу, что все они – не простые булыжники. Из каменных боков острова косо торчат гигантские слоеные пласты гранита, переливаясь на солнце белыми и розовыми кристаллами. Здесь все застыло до неизвестного срока…

Невообразимые пространства камня – это каменный щит Фенноскандии. От Белого и Баренцева морей на весь северо-запад тянется он, прихватывая Балтику. Это только в Центральной России считается, что земля – это земля. Здесь земля – это камень. Словно для человека создавалась только экваториальная часть глобуса, а тут готовились эскизы.

…Усилился, загудел в кронах южный ветер, а облака почему-то несутся по небу с северо-запада. Высокая темная туча пролилась вдруг быстрым дождем. Там, на материке, над жирными болотами, наверное, перепила тумана. И снова солнце. Чуть слышно лепечет легкая волна. Тишина и сонный покой в засиневших далях. Словно нет тут времени вовсе в тех суетливых единицах, к которым мы привыкли. Есть только большие числа – лето, весна, осень, которые делятся внутри на хорошую и плохую погоду. Время тут неспешно и обстоятельно.

В отлив сближаются острова и ближе становится горизонт. Спокойно так, что поверишь: не будет конца этому лету с карминными свечками иван-чая, с желтыми созвездиями пижмы и редкими шариками клевера в зеленых травах и мхах. Желтые в черно-белую полоску маленькие шмели шарят по цветам. Как насосы подрагивают при этом мохнатые их смешные брюшки. Утки, крачки, кулики и чайки разомлели, расселись по лудам. Задремали. Спокойно им тут. Не гудят моторки, не маячат теплоходы по горизонту. Ничто не тревожит мир Порьей губы.

С фотоаппаратами и штативом брожу в дальнем конце Горелого острова, там, где небольшие соленые озерца то уменьшаются, то увеличиваются вместе с дыханием большого моря. Полночь – закатное время, когда солнце красит охрой и пурпуром и простой лес превращается в сказочный. Не треснет сук, не хрустнет валежник, не качнется лапа ели. Правда, около залива волновались кулики, тонко кричали, летали над водой. Истина открылась, когда уже возвращался к кордону. Там, где огромная сосна упала поперек тропинки и я обходил ее по топкому мху, прямо на моих свежих следах чернела большая медвежья куча. Блестела маслено и чуть ли не дымилась от свежести. Я обомлел и одновременно возмутился. Неужели вокруг мало места? А если так, то что же это значит? Если так дерзко – то это не иначе, как ультиматум, вызов. Если тут граница медвежьей территории, какая же из сторон острова мне не рекомендована?

Залив до самого Трескового мыса зазолотился в лучах восходящего солнца волшебной тканью. Она волновалась, постреливая бликами, будто возникали и тут же взрывались на поверхности искорки. С острова Сальный прилетела большая чайка и заорала гортанно, отмечая свою территорию. Накричавшись, застыла на ближнем камне совершенным профилем. В голубом распахе небес зефирные облака изображали песчаную косу с легкими замоинами. Разгорался новый день.

После долгих ливней, которые закончились ровно с моим приездом, повыпирали на свет грибы, разрослись и успели состариться. Ветер высушил тайгу и неспешно на солнечных местах начала поспевать черника. Когда она поспеет, то станет видно, что ее много, словно чудесно повсюду объявится. А пока не различишь зеленых ягод среди листьев. Комары и мошка прячутся в тайге до вечера, пока не умирятся жара и ветер. Там без москитной сетки сейчас не побродишь. К вечеру появятся ночные мотыльки, легкие, как пляшущие в воздухе рыбные чешуйки. Они сменят дневных шмелей. Тогда и мошка вылетит из леса моей крови хлебнуть на свежем воздухе. Они меня везде находят. На маленькой круглой луде, не более десяти метров в диаметре, куда меня привез на моторке лесник, в центре растет огромный куст родиолы розовой. Под ним гнездо гаги с четырьмя зеленоватыми яйцами, укутанными невесомым теплым пухом. Рядом в легком углублении камня сидит полярная крачка на единственном яйце. А по кромке воды бегают, пытаясь спрятаться от меня, два подростка кулика-сороки. Голо тут и наломан камень, лишь пучки желтой травы выбиваются из трещин. На остров Меженный решил сплавать после разговора с лесником о медведях.

Острова здесь есть пологие, как черепахи, и вздыбленные, с крутыми бараньими лбами. Чаще же одна сторона сглажена, а другая – горой. Два Меженных острова считаются небольшими. Я решил, что медведям нечего делать на маленьком острове, ведь вокруг просторная тайга на сотню километров. Лесник забросил меня сюда с наказом забрать в полночь.

Правый Меженный начинается невысокой грядой и потом резко набирает высоту. В середине острова лежит долина с хаотически наваленными мертвыми деревьями. Грандиозный западный берег Меженного, скругленный древними ледниками, отвесно уходит в темнеющие глубины моря. В южной части скальный монолит прорезает глубокая трещина, словно кто-то пытался его сломать, перегибая. Длинные гладкие луды завершают остров. Они – совсем как городская набережная, только выгнуты, словно спины «чудоюдо рыбы-кит». Все тут так крепко на вид, так ладно сочетается – и сосны, и лишайниковый узор по камням, и оборки водорослей по краю воды, и утиные стаи цвета того же камня.

Восточный берег более пологий, с небольшими песчаными косами. Лес стоит тут у воды стеной, оставляя в прилив тонкую кромку берега. На мелководье этой стороны птичий разгул. И совсем меня не боятся, словно даже не замечают. Только скандальные кулики сорвались и кружат над головой с писклявым криком. Утки – те лишь чуть головы повернули, но так и остались, кто лежать, а кто стоять на одной ноге. Даже осторожные морские зайцы не шевелятся, прикидываясь камнями. Благодать и доверие, словно в раю.

…Серое утро. Высокие облака никак не решатся на дождь, изредка роняя крупные капли, как слезы. Все вещи уже уложены в лодку. Экспедиция закончилась. Властный мужской пейзаж Кольского рваными своими скалами, допотопным камнем, колючим контуром тайги глубоко, как в податливом воске, отпечатался во мне. Мягко внутри оказалось для Кольского. Он – застывший низкий звук в чистоте. Навсегда останется он неясной тоской, прозвучит из памяти среди приторных лугов и березок. И выкинет из повседневности жесткой рукой. Словно наяву теперь видишь, словно сам помнишь, как кипели, пучились тут базальты, ворочались лавы, сжимались и трещали монолиты. И вдруг кто-то главный сказал – замри. И все застыло в секунду до неизвестного срока, лишь море качается и качается в огромной каменной своей чаше.

Виктор Грицюк | Фото автора

Сергей Лукьяненко. Донырнуть до звезд

Сергей Лукьяненко является, пожалуй, самым известным молодым российским писателем-фантастом, тиражи его книг только в 2004 году перевалили за миллион. По образованию врач-психиатр, окончивший в 1992 году Алма-Атинский медицинский институт, Лукьяненко пришел в большую литературу в конце 1980-х, его первый рассказ «Нарушение» был опубликован в 1988 году в алма-атинском журнале «Заря». Затем последовали повести «Атомный сон» и «Рыцари сорока островов», а также фантастические романы «Осенние визиты» и «Лабиринт отражений», сделавшие его имя широко известным в этом жанре. В 1999 году Лукьяненко стал самым молодым лауреатом «Аэлиты» – престижной отечественной премии, присуждаемой за общий вклад в развитие фантастики. Но самое широкое признание получил его роман «Ночной дозор», названный по результатам национального конкурса издательств «Книга года-2004» «Бестселлером года». А после выхода на экраны летом этого года одноименного фильма его произведениями стали зачитываться даже те, кто до этого не особенно интересовался фантастикой. Свой жанр сам Лукьяненко определяет как «Фантастику пути» или «Фантастику жесткого действия», считая, что внутри нее могут быть и детектив, и мелодрама, и роман воспитания. Рассказ «Донырнуть до звезд», вышедший в 4-м номере за 2004 год журнала Бориса Стругацкого «Полдень. XXI век», позволит заинтересованному читателю убедиться в этом еще раз.

Старик и мальчик сидят на морском берегу. Старик перебирает четки из раковин. Мальчик делает вид, что вспоминает. На самом деле он смотрит на горизонт.

Кто-то сказал мальчику, что, когда день сменяется ночью, в небе можно увидеть звезды. Это неправда. Но вечерами мальчик приходит к морю и смотрит на горизонт.

Ночь приходит в мир. Сразу становится темно и прохладно.

Звезд нет, только искры планктона вспыхивают в темной воде. Старик шевелится и говорит:

– Время прошло. Рассказывай.

Мальчик вздыхает, переводит взгляд от горизонта к старику. Что горизонт, что старик – для мальчика они оба древние и непостижимые.

– Оахо Три Весла всю свою жизнь хотел странного, – начинает мальчик.

– Почему его звали Три Весла? – спрашивает старик.

– Потому, что в лодке он один стоил трех гребцов, – отвечает мальчик удивленно. Такие простые вопросы его обижают.

– Рассказывай дальше, – говорит старик.

– Он совершил много удивительных подвигов. Когда ему было только десять лет…

Я на время отвлекаюсь от них. Я люблю наблюдать за стариком, но время его жизни истекает. Я чувствую, что мне понравится наблюдать за мальчиком, но я не знаю, сколько ему отпущено.

В этом мире все зависит от меня. Все, кроме судьбы.

Я решаю посмотреть на звезды. Это почти так же интересно, как смотреть на людей. Почти – потому что звезды умирают реже. Я не видел их рождения, я не застану их смерти.

Нет ничего столь непохожего, как человек и звезда.

И все же на них одинаково интересно смотреть.

Я думаю о том, что мальчик поспешил родиться. Он никогда не увидит звезд.

Когда я вновь смотрю на старика и мальчика, легенда близится к концу.

– И построив этот чудесный корабль, Оахо попрощался с женами и поплыл на край света, – говорит мальчик. – Бури кидали и крутили его корабль, но он плыл вперед. Волны унесли бурдюки с водой, но он стал пить морскую воду. Кончилась еда, но Оахо поймал черепаху и ел ее мясо.

– Что говорит закон? – тихо спрашивает старик.

– Нельзя есть черепах, это закон, – отвечает мальчик. – Но нельзя умирать, если можно выжить, это другой закон. Когда два закона говорят разное, каждый сам решает, как поступить.

Мальчик замолкает, но старик чего-то ждет. И тогда мальчик добавляет:

– Оахо решил жить и съел черепаху.

Старик кивает.

– Он плыл и плыл, держа путь по солнцу, – продолжает мальчик. – И однажды Оахо увидел впереди острова. Он решил, что нашел Землю-у-Края-Света, и обрадовался. Но когда корабль Оахо пристал к берегу, навстречу ему вышли его жены и дети. Так Оахо Три Весла совершил путешествие вокруг света. Так люди узнали, что мир – круглый.

Старик кивает. Пальцы его все так же перебирают четки. В ночной темноте мальчик этого не видит, только слышит, как постукивают друг о друга раковины.

– Тебе нравится Оахо, – говорит старик.

– Да, учитель. Я хотел бы быть его сыном.

Я думаю о том, что мальчик опоздал родиться. Оахо гордился бы таким сыном. Но мальчик – тоже его потомок, хоть он и не знает о том.

– Что ты хочешь услышать, Соуи Два Вопроса?

Мальчик оживляется. Он знает, что спросить:

– Расскажи мне о звездах, Алату Четыре Голоса.

Старик перебирает четки. Пальцы ласкают гладкие раковины. Старик медлит, он не хочет отвечать. Но учитель обязан

учить – таков закон.

– Звезды похожи на искры от костра в небе или светящийся планктон в море, – говорит старик. – Когда-то все небо было в звездах. Днем их нельзя было увидеть, зато ночами люди выходили из хижин и смотрели в небо… сколько им хотелось. Звезды висели высоко-высоко, они мерцали, но не гасли. До них нельзя было дотянуться, и они не годились ни для чего полезного. Но смотреть на них было приятно.

Мальчик слушает. Наверное, он думает о том, что смотрел бы в небо каждую ночь.

Я отвлекаюсь ненадолго и тоже смотрю на звезды. Для меня это и развлечение, и работа.

Звезды красивы, но они могут подождать.

Звезды умирают очень редко.

– …и когда-нибудь будет новое небо и новые звезды, – говорит старик. – И новые люди будут смотреть на них. Когда это случится, не знает никто.

Старик неправ. Я знаю. Это случится через девяносто три года, два месяца и шесть дней. Но им этого никогда не узнать.

– Люди должны помнить о звездах, потому что иначе

звезды забудут людей, – заканчивает старик. – И ты молодец, что думаешь о звездах.

Мальчик вздыхает. Спрашивает:

– А правда ли, что Оахо Три Весла видел звезды?

Старик молчит. Ему очень не хочется говорить. Очень.

– Так сказано в легенде о последнем подвиге Оахо, – говорит он.

– Расскажи ее, – просит мальчик.

И старик начинает рассказывать.

В этом мире от меня зависит все, кроме судьбы. Но я умею предсказывать судьбу – почти так же точно, как движение звезд. И теперь я знаю, что мальчик умрет раньше старика.

Мне становится грустно.

– Я видел свет в небе, но не нашел там звезд. Так сказал Оахо. Я испытал все, что может испытать человек, но мне мало. Так сказал Оахо. Если звезд нет в небе, я найду их на дне моря. Так сказал Оахо. И он взял самую маленькую лодку и ночью поплыл в море. Он долго дышал, а потом взял тяжелый камень и прыгнул в воду. И он погружался все глубже и глубже, пока не достиг дна. И там, на дне моря, он увидел звезды. И они были так прекрасны, что Оахо не захотел возвращаться. Он остался на дне, и глаза его до сих пор смотрят на звезды.

Мальчик не спрашивает, кто рассказал про звезды, если Оахо не вернулся. Он знает, что правда легенды выше, чем правда жизни. Он молчит и думает.

– Оахо был великим пловцом, – говорит старик. – Он мог нырнуть куда глубже, чем любой другой человек. Куда глубже, чем можешь нырнуть ты. Не каждый, кто остается в пучине, видит звезды.

Это правда.

– Алату Четыре Голоса, – говорит мальчик. – Но ты рассказывал, что море мелеет с каждым годом. Острова становятся все больше и больше. С Раунуи на Отоару уже можно пройти, не замочив ног, а когда я был маленьким, приходилось плыть.

Это тоже правда.

– Море мелеет, – тихо говорит старик. – Но море все равно глубоко. Может быть, через сто лет…

Он замолкает. Ему не хочется думать о том, что будет через сто лет. Но он прав. Уже через пятьдесят лет мир изменится.

Огромное море и маленькие острова превратятся в большую сушу и маленькие озера.

Так будет, потому что с каждым днем мне нужно все больше и больше воды.

– Спасибо тебе, Алату Четыре Голоса, – говорит мальчик.

Он встает и уходит, а старик тщетно смотрит в темноту, пытаясь понять, куда пошел Соуи, любящий задавать вопросы. К деревне или к лодкам?

Старик поднимает голову к небу и смотрит на меня. Смотрит так, будто видит.

Мне становится неуютно.

– Защити его, всемогущий, – шепчет старик. – Ему всего пятнадцать лет. Он слишком рано стал задавать вопросы.

Защити его! Я знаю, ты слышишь меня. Ты ведаешь все, что происходит в мире. Ты видишь движение рыб в пучине и бег звезд в небе. Когда я просил, ты посылал дождь. Когда я просил, ты пригонял рыбу. Сейчас я прошу самую малость, всемогущий! Останови мальчика! Возьми мою жизнь вместо его!

Мне становится стыдно.

– Защити его, – шепчет старик. – Останови его…

Я хотел бы ответить, что защитить и остановить – это не одно и то же. Но я не могу ответить. Я смотрю, как плачет старик и как мальчик выбирает самую плохую лодку. Старик не хочет, чтобы мальчик умер. Мальчик не хочет, чтобы племя понесло убыток.

Я вызываю дождь.

В центре мира, там, где днем пылает свет, который люди называют солнцем, сгущаются облака. Я трачу немного энергии – и ливень обрушивается на остров, смывая слезы со щек старика. Капли барабанят по перевернутым лодкам, и мальчик останавливается, глядя в небо.

Дождь холодный.

Люди в деревне просыпаются и молят меня о милосердии.

Я не слушаю их.

Мальчик спускает лодку на воду. В лодке лежит камень надлинной веревке, свитой из копры, – якорь. Мальчик взвешивает его на руках и кивает. Камень тяжелый.

Я вызываю ветер.

Я не делал этого, когда Оахо уплыл в море. Оахо был стар и хотел лишь одного – увидеть звезды. Он увидел их, но глаза его давно уже съели рыбы.

Мальчик упрям. Он гребет, и лодка движется прочь от берега. Почти туда, где на дне моря лежат кости Оахо, опутанные веревкой из копры.

Я могу сделать для мальчика лишь одно.

Я могу показать ему звезды.

Я смотрю на дно. На стеклокерамике почти нет песка, сила Кориолиса относит его к островам. Морское дно темное, словно небо. Гладкое, сверкающее, темное небо.

Я даю команду, и на огромном цилиндрическом корпусе корабля оживают сервоприводы. Мне все равно требуется проверять механизмы – к тому дню, когда корабль достигнет Проциона и для людей откроется новое небо.

Изъеденный метеоритной коррозией лист брони начинает сдвигаться. Очень медленно. Но мальчик еще гребет, мальчик еще борется с ветром, и я должен успеть.

Корабль плывет в пространстве почти четыреста лет. Первый земной колониальный корабль. Ковчег поколений, в ласковом тропическом раю которого живут будущие колонисты.

Большинство устраивает такая жизнь – рыбалка и охота, свадьбы и празднества. Тихий, ласковый рай.

Но всегда находятся те, кто хочет увидеть звезды. Иначе меня не отправили бы в путь длиной в полтысячи лет.

Мальчик бросает весла. Он сидит, вцепившись руками в борта лодки и дышит. Дышит часто и сильно, наполняя легкие воздухом.

А глубоко внизу начинают сиять звезды.

Я должен защищать и оберегать людей. Это смысл моего существования. Каждая жизнь – бесценна, каждая жизнь – протянутая между звездами нить, дорога из прошлого в будущее. Это закон.

Но я не должен вмешиваться, спасая отдельного человека. Всегда и во всем полагаясь на доброго и всемогущего бога, люди перестанут быть людьми. Это тоже закон.

Я могу лишь показать мальчику звезды.

Лодку залило водой, лишь поплавки-балансиры удерживают ее на поверхности. Мальчик обрезает веревку острым ножом из осколка раковины, наматывает веревку на руку. На миг поднимает голову – глядя на меня.

Бросает камень за борт.

И прыгает в воду.

Мне страшно.

В десяти километрах над поверхностью моря, по центральной оси корабля в зоне невесомости, расположены мои основные блоки. Это то, чем я думаю. Но одновременно я – весь плывущий меж звезд корабль. Еще в какой-то мере я – плачущий на берегу старик, погружающийся в пучину мальчик и трясущиеся в хижинах люди.

И я очень хочу спасти того единственного, кто хочет увидеть звезды.

Я еще могу это сделать.

Я лишь не в силах найти для себя оправдание.

Вода вокруг мальчика становится все холоднее и холоднее. Дыхание космоса вытягивает тепло сквозь обшивку, а я трачу энергию лишь на то, чтобы вода в глубине не превратилась в лед. Глаза мальчика открыты, и он смотрит вниз, вдоль натянутой, будто струна, веревки, увлекающей его на дно.

Еще миг – и он увидит звезды.

Но он уже не успеет подняться.

Время, пока я могу его спасти, истекает. А решения все нет и нет. Я знаю, что одна-единственная жизнь не стоит ничего. Ни джоуля энергии, ни оборота сервопривода, ни килограмма воды, сгорающей в топке термоядерного двигателя.

Но я уже нарушил правила, открыв броню заслонок.

Этот мальчик хочет увидеть звезды.

Так же, как те, кто строил мою плоть и учил меня думать.

Я вдыхаю клубящийся вокруг меня водяной пар. Превращаю его в воду – и бросаю в камеру сгорания. Я отдаю команды – и реактор выходит на рабочую мощность. Я касаюсь главного двигателя – и магнитная броня окутывает титановые дюзы.

Вспомогательные системы что-то кричат – это похоже на собачий лай. «Незапланированный маневр»… «расход рабочего тела»… «обоснование»… «обоснование»…

Я становлюсь радаром – и заставляю его увидеть впереди астероид. Немыслимый, чудовищный астероид, несущийся в межзвездной пустоте – прямо на меня.

Вспомогательные системы стихают.

Я снова смотрю на мальчика.

Он видит звезды. Он висит над самым дном и сквозь стеклокерамику видит звезды.

Звезды прекрасны.

Я заглядываю ему в глаза – и вижу отражение звезд в зрачках. Глаза мутнеют от кислородного голодания, но он еще жив.

Звезды прекрасны, почти как люди.

Мальчик слабо ведет рукой, пытаясь сбросить веревочную петлю. Когда-то я так же смотрел на Оахо Три Весла, но тот не сделал этого движения. Он был стар и хотел лишь одного.

А мальчик хочет увидеть звезды и выжить.

Петля затянулась намертво. Мальчик достает нож и перерубает веревку. Бросает последний взгляд на звезды – и рвется вверх.

Глубина – сорок семь метров.

Ему не выплыть.

Когда два закона говорят разное – каждый сам решает, как поступить.

Я поджигаю плазму.

Тонны воды превращаются в газ и вырываются из дюз главного двигателя.

Корабль вздрагивает.

Мир бьется в судороге.

Теперь главное – все правильно рассчитать.

Водяной вал проходит по внутренней поверхности цилиндра, на миг обнажая дно. Я маневрирую, уклоняясь от несуществующего астероида. Есть три вещи, которые я должен сохранить.

Бьющийся в потоках пены мальчик, мечтавший увидеть звезды.

Острова, которым вскоре суждено стать холмами.

Ну и я сам, конечно же.

Из морского дна выдвигаются демпферы. Некоторые не срабатывают, раскрываются не полностью. Надо будет починить… потом.

Цунами пробует острова своим краем. Слизывает пальмовую рощу. И несется на старика, стоящего у кромки отступившего моря.

Мне очень жаль, но тут я бессилен.

Старик видит надвигающуюся из темноты волну. Планктон возбужденно сверкает – и это похоже на звезды.

– Спасибо, всемогущий, – шепчет старик, прежде чем водяной вал накрывает его – и уносит в море.

Цунами уже стихает, но одну жертву море все-таки получило.

Последними включениями двигателя я заставляю волны метаться из стороны в сторону. Подгоняю к берегу оглохшую, ослепшую, нахлебавшуюся воды песчинку – и выбрасываю мальчика на берег.

Буря стихает.

Мальчик лежит на песке и жадно дышит.

Я смотрю на звезды в его глазах. Отворачиваюсь.

Корабль плывет в пустоте.

Звезды красивы.

Почти как люди.

Почти.

Медпрактикум: Рецепты снежной королевы

Едва ли не каждый из нас с раннего детства знает, что боль от ушиба утихнет быстрее, если приложить к травмированному месту лед или подержать его под струей холодной воды. Происходит это потому, что в ответ на охлаждение в организме человека активизируются механизмы не только терморегуляции, но и болеутоления и регенерации. И в результате подобной встряски восстановление поврежденных тканей происходит гораздо быстрее и эффективнее. Эта особенность воздействия холода и легла в основу нового направления здравоохранения – криомедицины.

Методика пастора Кнейпа

Древние медики были хорошо осведомлены о способности холода снимать боль и воспаление, снижать температуру тела, повышать сопротивляемость организма неблагоприятным воздействиям. И Гиппократ, и Гален, и Цельс, и Авиценна широко использовали охлаждение для исцеления, и прежде всего заболеваний опорно-двигательного аппарата. Да и на Руси, как известно, давным-давно было принято после горячей бани окунаться в ледяную купель или растираться снегом. В Европе к этой традиции долгое время относились как к чудачеству, и лишь вышедшее в 1886 году сочинение баварского священника Себастьяна Кнейпа «Мое водолечение» в корне изменило прежнее к нему отношение. Толчком к исследованию целительного фактора холода послужила история, произошедшая с самим автором этой работы. Кнейп описывал, как, будучи больным воспалением легких, он, измученный сильным жаром, прыгнул в ледяную воду Дуная, после чего очень быстро пошел на поправку. О важности этого труда можно судить уже по тому, что ни одно сочинение из области гигиены и популярной медицины не переиздавалось столь часто, как книга пастора Кнейпа. Хождение босиком по мокрой траве, влажным камням, холодной воде, а также по свежему снегу названо в ней «самым естественным и простым средством закаливания», а еще способом лечения, особенно для «людей с холодными ногами, горловыми катарами, приливами крови к голове и вследствие этого страдающих головными болями». Методики Кнейпа стали первым сводом правил холодовой терапии, не потерявших своей актуальности и сегодня. Достаточно напомнить, что после операций, родов, при лихорадочных состояниях или при травмах всегда назначается компресс со льдом.

Из жизни хладагентов

Успешное применение холода для лечения различных заболеваний выявило необходимость создания новых хладагентов, которые можно было бы использовать более продолжительное время, нежели обычный быстротающий лед. Сначала в качестве носителя холода пытались использовать хлорэтил, но это летучее, мгновенно испаряющееся вещество не производило длительного холодового воздействия, и потому хлорэтиловые аэрозоли остались лишь в качестве средства для кратковременного охлаждения, например, в спортивной практике – для быстрого устранения острой травматической боли.

Следующим шагом в усовершенствовании хладагентов стало применение углекислого снега, того самого, который известен нам в качестве брикетов, поддерживающих низкую температуру в контейнерах с мороженым. Первые эксперименты по лечению псориаза с помощью углекислоты с температурой –78°С были проведены в 1912 году немецкими учеными. Однако этот метод как небезопасный не нашел применения, поскольку у достаточно большого числа пациентов на месте наложения углекислого льда возникали обморожения.

В середине прошлого века специалисты клинической медицины и ученые стали увлеченно экспериментировать с различными носителями холода: охлажденной водой, льдом, снегом, сжиженными газами. Сверхнизкие температуры кипения газов гелия, кислорода, азота, аргона открыли новые области и методы лечения. Самым широко применяемым средством стал жидкий азот, температура кипения которого составляет –196°С. Такого сильнейшего, воистину космического холода в естественных условиях на нашей планете просто не бывает. И для работы с подобными температурами потребовались совершенно новые специальные криоинструменты. Ну а необходимость обосновать теорию и практику применения холодовых методов, приобретавших среди врачей и биологов все большую популярность, привела к формированию новой научной дисциплины – криомедицины.

Современная криомедицина развивается в трех направлениях, в зависимости от лечебных целей. Первое из них – криохирургия – ставит целью разрушение и удаление патологических тканей с помощью замораживания. Второе – криотерапия – позволяет консервативно и очень щадяще применять холод для восстановления функций отдельных органов и оздоровления всего организма. И, наконец, третье направление – гипотермия, позволяющая снижать температуру тела на 2—4°С различными методами, в том числе и химическими, – может использоваться как вспомогательный прием, например, с целью снижения интенсивности обменных процессов во время оперативных вмешательств.

Вместо скальпеля

Очень широко в клинической практике применяется и так называемая криодеструкция. Специалисты считают ее самым естественным и физиологичным способом разрушения патологической ткани. Быстрое и кратковременное замораживание приводит к превращению межклеточной и внутриклеточной жидкости в микрокристаллы льда, которые при оттаивании «режут», механически повреждают мембраны клеток. Кровообращение, поступление кислорода, тканевое дыхание и другие жизненно важные процессы в замороженной ткани полностью прекращаются. Этот биологический шок и приводит к гибели патологического очага. Такая операция кратковременна, бескровна, при ней не нарушается целостность окружающих участков кожи и слизистых оболочек, что позволяет избежать опасности заражения пациента какими-либо видами инфекций. Многим, наверное, довелось подвергаться простым манипуляциям «прижигания» жидким азотом бородавок, папиллом, невусов и других образований на коже. Операцию проводят с помощью специальных портативных аппаратов – криодеструкторов, кстати, преимущественно отечественных. Среди специалистов, занимающихся ныне развитием криогенных методик лечения, до сих пор популярностью пользуются такие аппараты, как «Крио-05», созданный во ВНИИИ медицинской техники, и «КриоИней», являющийся изобретением сотрудников Института общей физики РАН и компании «Криотек». Эти аппараты заправляются жидким азотом из большого металлического термоса – сосуда Дьюара – через специальное переливное устройство. За счет давления в криодеструкторе жидкий азот подается в сменный операционный наконечник, который подбирается в зависимости от размера и формы новообразования на коже. На операционном наконечнике и создается самая низкая температура, способная замораживать поверхность кожи или слизистых на глубину до 10 мм. Одно точное прикосновение им к нужному участку – и папиллома или бородавка превращается в такой же по размерам пузырек на коже, который через 3—4 дня высыхает, а через 10—14 дней отпадает, открывая здоровую и гладкую кожу без шрама и рубца. Анестезия при криодеструкции, как правило, не требуется, так как процедура, во-первых, проводится очень быстро, в течение 30– 90 с, а, во-вторых, сверхнизкая температура сама по себе сильнейший анальгетик. Удаление более обширных образований требует чуть большего количества времени и производится в несколько приемов.

Самое широкое распространение в нашей стране криодеструкция получила в гинекологии при лечении различных патологий шейки матки – ее применяет не одна тысяча женских консультаций и клиник. В частности, доктор медицинских наук профессор кафедры акушерства и гинекологии Медицинской академии последипломного образования М.М. Дамиров считает криодеструкцию самым эффективным методом лечения этого заболевания. Это мнение подтверждают и в Научном центре акушерства, гинекологии и перинатологии РАМН.

Есть в нашей стране и практика применения криолазерной деструкции и криолазерного иссечения для удаления опухолей, в том числе злокачественных.

Но «скальпель» из жидкого азота может служить и терапевтическим средством, прежде всего для лечения тонзиллитов, фарингитов и других воспалительных заболеваний ЛОР-органов. Врачи заметили, что после первого же кратковременного воздействия сверхнизких температур на лимфоидную ткань глотки прекращаются обострения хронического тонзиллита и простудных заболеваний в целом, повышается иммунитет человека. Доктор В.И. Коченов из Нижнего Новгорода, одним из первых освоивший этот метод, назвал его криостимуляцией иммунной системы. И это очень точно, ведь небные миндалины играют огромную роль в поддержании природных защитных сил организма, а криовоздействие очень хорошо их стимулирует.

Сауна наоборот

Криотерапия стала активно развиваться во второй половине прошлого века благодаря новым открытиям в области медицины и биологии, а также, подобно криодеструкции, благодаря созданию специальной техники, способной производить сверхнизкие температуры. Вначале для местной криотерапии широко использовались простые и доступные хладоносители в виде ледяных мешочков или гель-пакетов. Однако они не обеспечивали необходимого дозирования холодовой процедуры. Прорыв произошел, когда на международном ревматологическом конгрессе, проходившем в 1979 году в Висбадене, доктор Т. Ямаучи из Японии доложил о достигнутом им эффекте лечения ревматических болезней посредством кратковременного охлаждения всего тела в закрытой азотной криокамере с температурой –180°С. Такой ультранизкий холод в ней создавали распыляемые под давлением в разных направлениях струи жидкого азота. Участники конгресса восприняли это сообщение скептически, отнеся его к парадоксам медицины. Зато в Германии с ее давними традициями лечения холодом быстро оценили важность японского изобретения. Уже через 5 лет в клинике профессора Р. Фрике вступили в действие первая немецкая криокамера и аппарат для локальной криотерапии, работавшие на жидком азоте.

По мере распространения метода врачи смогли убедиться в том, что кратковременное воздействие сверхнизких температур воспринимается организмом как положительный стресс, который мобилизует и повышает общие физиологические ресурсы человека. Холод способен не только быстро снять боль, воспаление, отек, спазм, но также существенно улучшить микроциркуляцию в кровеносной и лимфатической системах, регулировать мышечный тонус, улучшать метаболические процессы и укреплять иммунные силы организма.

Заинтересовались идеей холодовых саун и у нас в стране. Первые российские азотные криокабины начали функционировать 6 лет назад в Санкт-Петербурге и Москве. Один из изобретателей, московский врач И.С. Чернышов, рассказал, что за этот период полный курс из 15—20 криокамерных процедур каждая длительностью 120—180 секунд в руководимом им медцентре «Мед-Крионика» прошли около 1 500 пациентов, при этом ни у кого не проявилось ухудшения состояния здоровья. Наоборот, пациенты, прошедшие в азотной криокабине закаливание холодом, забывают о простудах.

Совершенство без предела

Однако, несмотря на все свои достоинства, общая криотерапия на основе жидкого азота еще далека от совершенства. И главная причина этого кроется в том, что в азотной криокабине все тело пациента находится при температуре –140°С, а голова – при комнатной температуре, снаружи, поскольку дышать парами азота человек, естественно, не может. В результате разница температур в разных точках тела может доходить до 160 градусов, что является дополнительной и при этом еще не изученной нагрузкой для организма. И кроме того, азотная криокабина требует много расходного материала, значит, необходимо содержать парк специальных сосудов Дьюара и бесперебойно их заправлять, а еще – очищать воздух от испаряемого в помещении жидкого азота. Поэтому на смену азотным криокабинам пришла недавно разработанная уникальная 3-каскадная холодильная машина, охлаждающая обычный атмосферный воздух до температуры от –100°С до –120°С.

Так почему же стали довольствоваться температурой более высокой, чем в азотной криосауне? Дело в том, что научными исследованиями не было выявлено принципиальной разницы в терапевтическом воздействии на организм холода: сверхнизкого с температурой –180°С или ультранизкого с температурой –110°С. И тот, и другой активизируют биохимические и иммунные реакции, благотворно влияют на состояние центральной и вегетативной нервной систем и оживляют кровообращение.

В частности, в Европе распространение получили аппараты для локальной установки и для общей воздушной криотерапии. Они обеспечивают регулируемую подачу охлажденного, очищенного и осушенного атмосферного воздуха. Осушать его очень важно, так как влажность в сочетании с холодом способствует заболеваниям дыхательных путей, а самый сильный сухой холод, наоборот, переносится легко. Еще одно признаваемое специалистами достоинство – это постоянная доступность потока холода, для создания которого не требуется никаких расходных материалов, кроме электроэнергии. Кроме того, врач получает возможность непосредственно контролировать ход процедуры, а при необходимости видоизменять ее.

Установка для локальной воздушной криотерапии, по внешнему виду напоминающая мобильную бытовую технику, в разных своих модификациях подает по гибкому шлангу струю охлажденного воздуха с температурой –30°С или –60°С и мощностью воздушного потока от 350 до 1 500 л/мин. Она легко передвигается, поэтому процедуры можно проводить прямо в палате, а благодаря наличию сменных сопел варьировать их от обработки больших участков тела до проведения точечной криопунктуры.

Другое дело – криосауна. Перед тем как пациент попадает в помещение, где поддерживается температура до –110°С, ему необходимо адаптироваться к холодовой среде в специальном «предбаннике» с температурой –60°С. Охлажденный и осушенный воздух в криопроцедурную камеру равномерно подается через одну из стен в виде мягкого ламинарного потока (когда слои перемещаются параллельно, не смешиваясь, как это происходит в турбулентном потоке), а вытягивается вместе с выдыхаемой влагой сквозь противоположную стену.

Все сказанное лишний раз доказывает, что криотерапия – это современный лечебный метод с глубокими традициями. И тот большой интерес, который к нему проявляют специалисты ведущих научно-медицинских учреждений, заставляет надеяться на то, что в ближайшее время криотерапия войдет в реестр самых популярных нелекарственных методов лечения.

Прямая речь

Главный физиотерапевт ЦКБ МЦ Управления делами Президента РФ доктор медицинских наук Вадим Викторович Портнов, пропагандирующий метод воздушной криотерапии, подчеркнул: «Очень важно, что носителем холода здесь выступает природный фактор – атмосферный воздух. Это демонстрирует поступательное развитие технологий физической медицины, позволяющих очистить естественные источники от ненужных наслоений и аккумулировать их в качестве мощного, безопасного и продуктивного безлекарственного средства. Безопасность его настолько высока, что воздушная криотерапия может быть единственным средством в тех случаях, когда другие физиотерапевтические методы применить невозможно (в случае опухолевых, иммунозависимых, невротических заболеваний).

В Германии многие поликлиники внедрили у себя эту технологию сразу же, как только она появилась, хотя надо заметить, что немецких врачей отличает избирательный и осторожный подход к использованию новых медицинских приемов в массовой практике. Сейчас же локальная воздушная криотерапия вошла там в перечень услуг государственной страховой медицины и используется повсеместно. Считая воздушную криосауну самым действенным средством в лечении и профилактике болезней опорно-двигательного аппарата, немцы устанавливают их не только в крупных клиниках, но и в оздоровительных центрах и фитнес-клубах.

Несмотря на то что лечение холодом на основе жидкого азота гораздо дешевле, будущее криотерапии все-таки за «воздушными» технологиями (речь не идет о криодеструкции – там жидкий азот ничем заменить нельзя). Разработку же азотных криокамер в наши дни можно сравнить с попыткой усовершенствовать старую модель «Жигулей», в то время как воздушные криосауны ассоциируются с западным автомобилем нового класса».

Валентина Ефимова

Оглавление

Журнал «Вокруг Света» № 12 за 2004 год (2771)

  Феномен: Одетые в щетину

  Досье: История чистого звука

  Большое путешествие: Город сердара

  Зоосфера: Сильные духом

  Загадки истории: Роковой выстрел

  Ярмарка идей: Виртуальные маневры

  Роза ветров: Карликовая сверхдержава

  Рыцарь печального образа

  Арсенал: Война без правил

  Заповедники: Заводи обыкновенной гаги

  Сергей Лукьяненко. Донырнуть до звезд

  Медпрактикум: Рецепты снежной королевы

Реклама на сайте