«Вокруг Света 2004 № 08 (2767)»

Коллекция: Искусство царских подарков

Дом Фаберже был чрезвычайно плодовит. Он выпускал великое множество самых разнообразных изделий – от забавных безделушек и бытовых декоративных предметов до изысканных столовых приборов и роскошных украшений. Но у нас, невольных наследников славы Карла Фаберже, его благозвучная французская фамилия ассоциируется прежде всего с уникальными пасхальными яйцами, на протяжении десятилетий создававшимися по заказу Императорского дома.

Счастливая «курочка»

Дарить на Пасху расписные яйца-поделки – старинный обычай. Изготавливали пасхальные яйца из разных материалов и украшали по-разному, чтобы на любой кошелек подарков хватило. В дар монаршим персонам приличествовало преподносить богато декорированные яйца из драгоценных металлов, редких камней. Русские цари тоже соблюдали свою традицию – дарили супругам на Пасху ювелирные яйца, изготовленные по специальному заказу.

К Пасхе 1885 года император Александр III, задумав преподнести императрице Марии Федоровне совершенно особенный сувенир, обратился к Карлу Фаберже. Высочайший заказ был выполнен с блеском… Покрытое белой, как скорлупа, эмалью золотое яйцо «Курочка» привело в восхищение и императора, и императрицу. Особенно же порадовал царственную чету сюрприз, спрятанный в «желтке»: маленькая золотая курочка с сияющими рубиновыми глазками. «Курочка» преподнесла ценный дар и своему создателю – Карлу Фаберже было пожаловано звание Поставщика Императорского двора с правом изображения в своем фирменном знаке двуглавого орла. А через 5 лет он был назначен Оценщиком Кабинета Его Императорского Величества.

Вершина мастерства

Скромная золотая «Курочка» положила начало целой серии пасхальных яиц, которые Фаберже изготавливал по заказу императора Александра III. Каждый год, на Страстной неделе, именитый ювелир приносил в дворцовые покои очередной пасхальный шедевр. После смерти в 1894 году Александра III в годы царствования его сына, императора Николая II, работы у мастеров фирмы прибавилось, они стали делать по два пасхальных яйца в год – одно предназначалось вдовствующей императрице Марии Федоровне, другое – супруге императора Александре Федоровне.

И всякий раз эти пасхальные подарки поражали воображение высочайших заказчиков неиссякаемой фантазией, новизной сюжета, виртуозностью ювелирной работы, сочетанием разнообразных технических приемов и неожиданным на первый взгляд соседством драгоценных материалов с недорогими – излюбленный прием Карла Фаберже.

С технической точки зрения пасхальные изделия Фаберже признаны эталоном мастерства многих тружеников: ювелиров, камнерезов, золотых дел мастеров, специалистов по эмали, миниатюристов. Мастера фирмы прославились высочайшими достижениями в технике так называемой гильошировки – на золотую или серебряную поверхность яйца наносили рисунок из линий, напоминающих лучи или волны, а затем покрывали поверхность эмалью. В результате отполированная поверхность будто светилась изнутри – волшебный эффект создавали рассеивающие свет выгравированные линии, спрятанные под слоем эмали. Неповторимую торжественность придавали изделиям переливчатые эмали разных оттенков – от пастельно-нежных до насыщенных, коих фирма разработала более 120 видов.

Секретный ход

На изготовление некоторых яиц, в особенности тех, что содержали замысловатые сюрпризы, уходил не один год. Сюрпризы вообще были главной интригой пасхальных творений Фаберже. Многие из них являли собой самостоятельные произведения искусства: ювелирные изделия, изящные фигурки животных, миниатюрные модели, изображения людей – как будто для первоклассных мастеров и впрямь не было ничего невозможного. Секрет яйца оставался нераскрытым вплоть до торжественного подношения подарка. На вопрос императора о сюжете нового яйца Фаберже отвечал уклончиво: «Ваше Величество будет довольно…»

В конце XIX века мастерские Фаберже стали изготавливать и вовсе удивительные пасхальные яйца – с заводными механизмами. В яйце, получившем название «Ландыш», выполненном в стиле модерн (оно было подарено Николаем II жене на Пасху 1898 года), запрятан механизм, при «запуске» которого из яйца появляются и раскладываются веером три маленьких портрета – самого императора и двух его старших дочерей, Ольги и Татьяны.

В одном из самых выдающихся яиц с сюрпризом – «Коронационном», преподнесенном Николаем II Александре Федоровне в Светлое Христово Воскресение 1897 года, запрятана карета – точная копия той, в которой царственная чета выезжала во время церемонии коронации в Москве. Модель кареты была виртуозно выполнена мастером Георгом Штейном из золота и эмали, из горного хрусталя были сделаны окошки, ручки на дверцах поворачивались, открывая и закрывая их. Все это великолепие было помещено в золотое яйцо размером 12,7 см.

Не менее впечатляющим явился еще один пасхальный подарок от Фаберже – под изысканной «скорлупой» яйца «Великий Сибирский путь» таилась точная копия транссибирского экспресса. Всего же по заказам императоров Александра III и Николая II Карл Фаберже изготовил 50 уникальнейших пасхальных яиц, работа эта продолжалась с 1885 по 1916 год. Встречая приход нового, 1917 года, никто даже не догадывался, что дни осененной крылами двуглавого имперского орла России уже сочтены и что многие из пасхальных шедевров Карла Фаберже постигнет участь сотен тысяч русских людей, вынужденных покинуть родные берега…

Все на продажу

Среди первых вывезенных эмигрантами после революции и проданных заграничным антикварам вещей были 6 пасхальных яиц Фаберже, выполненных на рубеже веков по заказу золотопромышленника Александра Кельха. Впрочем, с некоторыми из этих изделий их ставшие изгнанниками владельцы не желали расставаться ни при каких обстоятельствах. И не только потому, что в 1920-х годах их рыночная стоимость была еще не слишком высока – эти милые сердцу свидетели прошлого были слишком дороги людям, навсегда потерявшим родину. Дочь императрицы Марии Федоровны, великая княгиня Ксения Александровна, бережно хранила привезенное из России наследство – пасхальное яйцо «Георгиевский крест», изготовленное в 1916 году по императорскому заказу. Продано оно было только после ее смерти.

…Тем временем в молодом советском государстве шла кропотливая работа по конфискации всего, что имело хоть какое-то отношение к царской фамилии. Все найденные «богатства», подвергшись оценке, незамедлительно национализировались. Большая часть пасхальных яиц Фаберже, привезенных из дворцов Петербурга, хранилась в Оружейной палате Московского Кремля до 1922 года, а затем была передана Гохрану – для продажи на антикварных рынках Запада.

Одним из первых покупателей выставленных на продажу ценностей, в том числе и коллекции пасхальных яиц, стал американский бизнесмен Арманд Хаммер. Он явно знал, что делал: по возвращении в Соединенные Штаты ему удалось с большой выгодой для себя продать реликвии своим соотечественникам-коллекционерам. Примеру предприимчивого американца последовал и англичанин Эмануэль Сноумэн из компании Wartski. Приобретя в России 9 пасхальных яиц Фаберже, он затем благополучно перепродал их в Лондоне. Естественно, что отток «царских богатств» из страны, сокрушившей монархию и нуждавшейся в немалых средствах для построения нового, свободного от прежних пережитков общества, ее руководителями только приветствовался.

В 1927 году директор Оружейной палаты Дмитрий Дмитриевич Иванов – ныне незаслуженно забытый, хотя и проделавший для сохранения многих отечественных произведений искусства неоценимую работу, – обратился к советскому правительству с просьбой передать оставшиеся в стране шедевры Фаберже на хранение в Государственную сокровищницу. Его усилия увенчались успехом – в Оружейную палату были отправлены 24 пасхальных яйца, но, увы, ненадолго… Уже через пару лет в СССР была образована специальная комиссия по изъятию и продаже произведений искусства – правительству срочно потребовались средства «на нужды индустриализации». В список подлежащих сбыту антикварных ценностей попали и императорские пасхальные яйца. Более половины из них, а именно 14, в конечном итоге были проданы по недопустимо заниженным ценам. Не вынеся этого удара, в 1929 году Дмитрий Дмитриевич покончил с собой… Оставшиеся 10 яиц ценой немалых усилий удалось уберечь от продажи и оставить в коллекции Оружейной палаты. Этим спасенным реликвиям, собственно, и суждено было составить самое крупное собрание из всех разбросанных по миру императорских пасхальных яиц Фаберже.

Его величество случай

Второй по значимости коллекцией долгое время являлась та, что принадлежала американскому медиамагнату Малколму Форбсу – большому ценителю сокровищ царской семьи. Он собирал ее на протяжении нескольких десятилетий и вошел в Книгу рекордов Гиннесса как обладатель самого большого частного собрания изделий ювелирного Дома Фаберже. В это собрание входили не только 180 различных изделий знаменитой российской фирмы, но также 15 подарочных пасхальных яиц, 9 из которых были императорскими. 14 лет назад Форбс покинул этот бренный мир, сделав своих наследников счастливыми обладателями не только «заводов, газет, пароходов», но и главного его сокровища – шедевров Фаберже.

И вот весной нынешнего года произошло непредвиденное: незадолго до начала очередного открытого аукциона «Сотбис» семья Форбсов официально объявила о своем намерении выставить на продажу коллекцию изделий Фаберже. Хотя в данном случае правильнее было бы сказать: оставшуюся ее часть – несколько десятков произведений из собрания покойного Форбса наследники успели реализовать двумя-тремя годами раньше. Но даже такой неожиданный поворот не прибавлял шансов на возврат нашего национального достояния – это казалось просто нереальным. Искусствоведы мечтали о приобретении хотя бы некоторых шедевров…

И тут произошла подлинная сенсация. Еще до начала торгов российский предприниматель Виктор Вексельберг сообщил о завершении сделки по приобретению у семьи Форбсов всей коллекции. Случай беспрецедентный в аукционной практике.

Выдающиеся произведения Фаберже возвратились на родину, а лучшая часть коллекции Вексельберга предстала взорам посетителей выставки «Фаберже: утраченный и обретенный», организованной в Мироваренной палате Патриаршего дворца Московского Кремля. Ядром экспозиции стали те самые 9 пасхальных яиц – подарков Александра III и Николая II своим супругам Марии Федоровне и Александре Федоровне. Значимость коллекции придают этапные произведения: самое первое императорское яйцо Фаберже «Курочка», положившее начало императорской пасхальной серии, яйцо «Ренессанс», последний подарок жене императора Александра III на Пасху 1894 года, яйцо «Орден Святого Георгия» – единственное из 50 яиц императорской серии, которое было вывезено вдовствующей императрицей Марией Федоровной из большевистской России. Казалось бы, справедливость восторжествовала… Но – в разных зарубежных музейных собраниях, в частности в музеях Хилвуд и Ричмонд, сегодня хранятся еще 18 яиц Фаберже. Известно также, что еще 5 принадлежат частным западным коллекционерам (один из них владеет знаменитым «Зимним» пасхальным яйцом). Утерянными считаются 8. И никому сегодня не ведомо, удастся ли когда-нибудь вернуть на родину эти сокровища.

Главный герой

Карл Фаберже родился 30 мая 1846 года в Санкт-Петербурге. Его предки, некогда жившие во Франции и бывшие убежденными гугенотами, не по своей воле покинули родину при короле-католике Людовике XIV…

За 4 года до рождения Карла, в 1842-м, его отец Густав Фаберже, ювелирных дел мастер, основал фирму под собственным именем, расположившуюся в одном из домов на Большой Морской. Но когда Карлу, старшему из его сыновей, исполнилось 14 лет, Густав переселился вместе с семьей в Дрезден. Именно оттуда по настоянию отца Карл отправился в свое большое «плавание», сопровождаемый напутствием Европу посмотреть и ювелирному делу обучиться.

Закончив колледж в Париже, он прошел обучение в Лувре и Версале, познавая тонкости ювелирного искусства венецианцев, саксонских камнерезов и французских эмальеров. Брал уроки у франкфуртского ювелира Джозефа Фридмана. Одухотворенный и уверенный в собственных силах, Карл принял решение вернуться в Петербург, чтобы начать там работать вместе с мастерами своего отца, благо фирма и после отъезда семьи в Дрезден продолжала существовать. Довольно скоро Карл Фаберже 20 с небольшим лет отроду принял в свои руки отцовское дело.

Он мечтал, объединив русскую и европейскую традиции, создать нечто новое, дотоле невиданное. По его глубокому убеждению, ценность любого художественного изделия заключалась не столько в качестве и дороговизне исходного сырья – камней и металлов, сколько во вложенном в него мастерстве. Незаурядный художник, Карл оказался еще и хорошим предпринимателем, окружившим себя искусными умельцами, а потому относительно небольшая мастерская, когда-то основанная его отцом, постепенно превратилась в крупнейшее предприятие, имеющее свои филиалы в Москве, Киеве, Одессе и даже Лондоне.

В 1882 году к семейному делу присоединился младший брат Карла Агафон, ставший вскоре главным художником фирмы. Годы его работы совпали с «золотым веком» Фаберже. Продукция с клеймом «К. Фаберже», признанная на родине, получила высокую оценку и у европейской знати.

В 1895 году, после смерти Агафона, в фирму пришел новый главный художник – Франц Бирбаум. С его появлением изделия обрели новый художественный стиль – Фаберже увлекся модерном. В 1895—1903 годах ведущим мастером-ювелиром Дома Фаберже был Михаил Перхин – именно им выполнено большинство знаменитых пасхальных яиц.

Конец делу Фаберже положили события 1917 года. Сам ювелир эмигрировал в Германию, откуда затем перебрался в Швейцарию. С его отъездом фирма, контроль над которой вознамерились было взять большевики, перестала существовать. Карл Фаберже не намного пережил свое детище – он умер в Швейцарии в сентябре 1920 года.

А в Петрограде, в мастерских, где совсем еще недавно кудесники создавали жемчужины прикладного искусства для венценосной семьи, поселился Союз ювелиров, названный позднее Ленинградским ювелирным товариществом.

Мария Воробьева

Феномен: Охота к перемене мест

В широком понимании слово «миграция» (от латинского «migratio») означает любое переселение или перемещение. Если придерживаться этой трактовки, то не будет преувеличением сказать, что миграции свойственны подавляющему большинству видов представителей животного мира. Разница лишь в том, что для одних миграция – неотъемлемая составляющая жизни, приуроченная к определенному времени суток, года или сезону размножения (периодические миграции), другие же виды, из поколения в поколение ведущие оседлый образ жизни, однажды вдруг покидают насиженные места и отправляются в путь (спорадические миграции).

Миграциям на определенных стадиях развития подвержены даже те виды животных, которые, казалось бы, самой природой обречены на малоподвижный или вовсе не подвижный образ жизни. Личинки асцидий, губок, коралловых полипов, брюхоногих и двустворчатых моллюсков, обремененных тяжелыми раковинами, составляющие значительную часть планктона Мирового океана, мигрируют по воле волн и течений на огромные расстояния, обеспечивая тем самым расселение вида.

В популяциях большинства видов животных, ведущих оседлый образ жизни в пределах весьма ограниченного участка обитания, всегда присутствует некоторая доля не имеющих постоянного места жительства, чрезвычайно подвижных особей – так называемых внутрипопуляционных мигрантов, большую часть которых составляют неполовозрелые особи. Сурки, суслики, песчанки, разнообразные мышевидные грызуны, землеройки, едва перейдя к самостоятельному образу жизни, покидают родительский участок и отправляются в полный опасностей путь на поиски свободных территорий. Иногда, впрочем, в когорту мигрантов переходят и взрослые зверьки. И пусть лишенные знакомых ориентиров и укрытий мигранты первыми становятся жертвами хищников и во множестве гибнут при резком ухудшении погодных условий, жертвы эти оправданны, поскольку подобные миграции предотвращают перенаселение и снижают внутривидовую конкуренцию. Кстати, именно из-за наличия внутрипопуляционных мигрантов оказались обречены на неудачу многочисленные попытки с помощью массовых истребительных мероприятий раз и навсегда покончить с поселениями грызунов – распространителей природных очагов чумы и туляремии, а также избавиться от засилья крыс и мышей в жилых постройках и складах.

Расселение молодняка, как и большинство обыденных явлений жизни животных, обычно происходит незаметно для сторонних наблюдателей, но при определенном стечении обстоятельств в разряд мигрантов может перейти большая часть популяции какого-либо вида оседлых животных, и тогда это явление принимает настолько массовый характер, что привлекает всеобщее внимание. Главными причинами таких спорадических миграций является резкое ухудшение условий жизни вследствие бескормицы, засух, пожаров, наводнений, происходящих на фоне высокой численности животных. Например, в литературе часто встречаются упоминания о массовых переселениях белок при неурожаях семян хвойных деревьев в каком-либо районе. В поисках корма зверьки проходят сотни километров, шныряют по улицам попавшихся на пути населенных пунктов, переплывают реки и озера. Чаще всего массовые перемещения белок происходят в пределах таежной зоны, но в 1966 году столичные газеты писали об их массовой миграции, охватившей несколько районов Московской области.

Аналогичные события случаются в жизни зайцев, крыс, мышей, полевок и, конечно, знаменитых в этом плане норвежских леммингов. Популяции этих тундровых грызунов подвержены периодически повторяющимся вспышкам численности, которые приводят к перенаселению и полному истощению кормовых ресурсов. В результате большая часть зверьков гибнет, но временное сокращение численности популяции закономерно сменяется ее ростом в последующие годы, и цикл повторяется. Но иногда особенно высокие пики численности сопровождаются массовыми миграциями леммингов в соседние районы. При этом обычно поток зверьков движется вдоль долин рек и других понижений рельефа, что создает внешний эффект согласованности перемещений. Подобно белкам, мигрирующие лемминги совершенно утрачивают осторожность, их не останавливают явно непреодолимые широкие водные преграды, множество зверьков тонет в реках и фьордах, гибнет в зубах и когтях пернатых и четвероногих хищников. Вопреки сложившемуся мнению лемминги отнюдь не совершают таким образом массового самоубийства, но эффект достигается тот же, поэтому известный отечественный естествоиспытатель А.Ф. Миддендорф очень метко назвал подобные переселения «миграциями до смерти».

Случающиеся иногда нашествия полчищ полевок, крыс и мышей, получившие в народе название «мышиной напасти», наносят огромный урон сельскому хозяйству, но еще более катастрофические последствия, сравнимые с самыми страшными стихийными бедствиями, влекут за собой нашествия саранчи – знаменитая «восьмая казнь египетская». В библейских текстах, летописях, научных трудах и художественной литературе можно найти множество описаний этого явления.

Характерной особенностью саранчи являются периодически повторяющиеся вспышки численности, сопровождающиеся образованием огромных перелетных стай, способных к миграциям на дальние расстояния. Весьма примечательно, что при этом меняется не только поведение, но и внешний вид насекомых, причем настолько резко, что долгое время стадную и одиночную формы одного и того же вида саранчи энтомологи относили к разным видам. Например, азиатская саранча на стадии низкой численности ведет одиночный образ жизни, личинки ее окрашены в зеленоватый или желтоватый цвет и в профиль выглядят несколько «сутулыми». Но если личинок выплодилось много, а из-за засухи возник дефицит кормов, они концентрируются в сохранившихся влажных местах. После очередной линьки на их теле появляются яркие черные и рыжие пятна, спина распрямляется, насекомые приобретают «строевую осанку», под стать которой начинают перемещаться в поисках кормных мест не вразнобой, а плотными колоннами – кулигами. Уже на этой стадии саранча наносит серьезный урон встретившимся на ее пути посевам и пастбищам, потому что личинки неимоверно прожорливы, а площади, которые занимают скопления саранчи, могут занимать тысячи гектаров. Но главная беда приходит, когда личинки превращаются во взрослых насекомых с хорошо развитыми крыльями и стаи их взлетают в воздух, чтобы обрушиться на поля и огороды в сотнях километров от места выплода. Предсказать маршрут перемещения саранчи непросто, хотя считается, что перемещается она по ветру – из областей высокого давления в области с низким давлением, туда, где наиболее вероятны выпадение осадков и появление сочной растительности. О размере ущерба, который наносит саранча, можно судить по такой цифре: на прокорм средней стаи саранчи уходит по тысяче тонн свежей растительности в сутки.

Периодические, или сезонные, массовые миграции возникли у многих видов животных в качестве выработанного в процессе эволюции «приспособления» к переживанию регулярно возникающих ухудшений условий внешней среды. Самые яркие примеры сезонных миграций демонстрируют перелетные виды птиц. Способность пернатых с легкостью преодолевать огромные расстояния позволила им заселить практически все уголки Земли, в том числе и обширные области умеренных и арктических широт, совершенно непригодных для жизни птиц в зимнее время.

Абсолютный рекорд по дальности миграций не только среди птиц, но и среди всех животных принадлежит полярным крачкам, гнездящимся в Арктике и улетающим на зимовку к берегам Антарктиды: дважды в год они совершают перелет протяженностью от 15 до 22 тыс. км, затрачивая на этот грандиозный вояж около 90 дней. Весьма дальние путешествия совершают несколько видов куликов (бурокрылые ржанки, дутыши, бэрдовы песочники) и некоторые виды ласточек. Казалось бы, зачем всем этим птицам лететь так далеко, почему бы не остановиться на зимовку где-нибудь на полпути, в районе экватора? Одна из причин заключается в том, что перелетные птицы вовсе не стремятся к резкой смене обстановки, а, наоборот, выбирают для зимовок места, экологические условия которых во многом сходны с местами их гнездования, хоть и расположены в другом полушарии Земли. Полярные крачки, например, ровно половину жизни проводят в странствиях ради того, чтобы и зимой, в привычных для них условиях полярного дня, ловить мелкую рыбешку в холодных водах антарктических морей.

Совершенно фантастической кажется способность многих видов птиц совершать стремительные беспосадочные перелеты протяженностью несколько тысяч километров. Бурокрылые ржанки пролетают без остановки 4 тыс. км от Лабрадора до берегов Южной Америки, такое же по дальности расстояние за 4—5 дней преодолевает и крохотная полосатая древесная славка. Понятно, что подобные марш-броски требуют огромных энергозатрат и соответствующей предполетной подготовки. Давно известно, что, освободившись от забот по выкармливанию птенцов, перелетные птицы большую часть времени проводят за кормежкой, поглощая пищи в несколько раз больше, чем обычно, и накапливая жир, вес которого может составлять половину веса их тела. Но, как выяснилось совсем недавно, этим дело не ограничивается. Накануне отлета у птиц, совершающих дальние беспосадочные перелеты, резко сокращаются в объеме некоторые внутренние органы: гонады, кишечник, истончаются стенки мускульного желудка; птицы даже отрыгивают содержащиеся в нем камешки. Сбросив таким образом ненужный балласт и «заправившись» соответствующим количеством «топлива» в виде жира, птица превращается в идеальный летательный аппарат, по экономичности далеко превосходящий любой из созданных человеком.

Не менее поразительны и навигационные способности птиц. Хитроумные, тщательно поставленные эксперименты лишь приподняли завесу над этой тайной. Ученым удалось выяснить, что птицы, совершающие перелеты днем, ориентируются по солнцу, причем могут учитывать изменение его расположения. Те виды, которые предпочитают путешествовать по ночам, ориентируются по знакомым созвездиям. Немаловажным оказывается и врожденное знание продолжительности перелета. Но до сих пор ученым остается неясно, как удается птицам отыскать точные пункты назначений – крошечные, затерянные в океанах острова.

Регулярные сезонные миграции свойственны не только птицам, но и множеству других видов животных. Африканских копытных, северных оленей, американских бизонов, моржей, сивучей, северных морских котиков, летучих мышей и даже некоторые виды бабочек, как и птиц, гонит в путь закономерная смена сезонов года; морских черепах, лососей и угрей – эволюционно сложившаяся разобщенность в пространстве мест нагула и размножения.

Но какими бы ни были причины миграций и сколь бы ни были они значимы для выживания каждого отдельно взятого вида, еще более велика их роль в общем круговороте жизни на планете. Ведь по земле, по воде и по воздуху, полагаясь на силу мышц или отдаваясь во власть ветрам и течениям, перемещаются не просто отдельные особи, стада и стаи – перемещается живое вещество планеты, объединяя все элементы биосферы Земли. И если уж мы упомянули о биосфере, будет уместно вспомнить и такой не слишком известный факт, имеющий отношение и к миграциям, и к основоположнику учения о биосфере – В.И. Вернадскому. В 1889 году в журнале «Природа» было опубликовано сообщение натуралиста Каррутерса, наблюдавшего грандиозное явление миграции саранчи из Сахары в Аравию. Эта туча, на целый день затмившая Солнце, занимала, по оценке Каррутерса, территорию площадью 5 967 км2 и весила около 44 млн. тонн. Статья попалась на глаза тогда еще начинающему минералогу Владимиру Вернадскому, которому показалось интересным сопоставить вес стаи саранчи

с количеством меди, свинца и цинка, выплавленным человечеством в течение столетия (48 млн. тонн). Получалось, что туча саранчи, выраженная в химических элементах, может считаться аналогичной горной породе. Этот вывод привел Вернадского к идее о сопоставимости геологических и биологических процессов, о «живом веществе» планеты в целом и созданию знаменитого учения о биосфере.

Досье: Игры, угодные богам

По воле великого Геракла в честь эгидодержавного Зевса возникли на земле Эллады Олимпийские игры. До самых окраин мира, до страны гипербореев, до истоков могучего Истра и далеких берегов Эвксинского Понта долетала крылатая слава олимпийских героев. Раз в четыре года смирялись распри, стихал звон мечей и греки внимали могучим атлетам, что на спортивных ристалищах совершали подвиги во славу бессмертных богов, живущих на светлом Олимпе. Казалось, ничто не угрожает Играм, но завистливый хранитель времени Кронос заставил людскую память предать их забвению. Немало минуло лет, прежде чем люди вспомнили о былых свершениях олимпийцев и возродили традицию. Новая история Игр по праву началась в Афинах, было это в 1896 году. И только по прошествии века город любимой дочери Зевса вновь стал столицей очередной Олимпиады. В тот знаменательный день ликовали Аттика и Пелопоннес, радовались жители Фессалии, Беотии и Халкидиков. Но еще немало трудностей ожидало впереди потомков великих эллинов, много им предстояло совершить славных дел, достойных памяти их легендарных предков, чтобы чествовать именитых спортсменов…

В объятиях транспортной гидры

Давно греки не приносили жертв покровителю путников богу Гермесу – не ремонтировали дорог, не строили новых шоссе и мостов. Старые, тесные дорожные тракты оплели всю Грецию, словно тело мифической гидры, будто ее многочисленные головы выросли тут и там светофоры, не давая прохода ни человеку, ни автомобилю. Задыхалась Эллада в ядовитых испарениях ветхих дорог – не добраться олимпийцам до стадионов, не приехать в Афины чужеземному гостю.

Но не испугались потомки Геракла и Тесея, смело взялись за работу. В просторной долине, в 18 километрах от столицы, построили новую воздушную гавань – международный аэропорт Элефтериос Венизелос. Гостеприимством перещеголяют теперь Афины многие столицы мира – 16 миллионов человек в год готов принимать современный аэропорт. От аэровокзала до города проложили 6-полосную скоростную автомобильную трассу, лишь полчаса занимает путь до центра столицы. Чтобы попасть в Афины из аэропорта, можно пересесть и на электричку или на метро. Еще 4 года назад греки нарушили покой мрачного Аида, выстроив новую ветку метро, а теперь открывают подземное движение между аэропортом и центром Афин. Семь новых поездов, оснащенных кондиционерами, будут перевозить пассажиров на этом направлении.

На фоне свершений современных эллинов меркнут эпические подвиги Геракла. В греческой столице и ее окрестностях возвели 120 км современных дорог, отремонтировали еще 90 км, под землей соорудили гаражи на 2 тысячи мест. Один за другим исчезали светофоры – коварные головы транспортной гидры, и их место заняли огромные дорожные развязки. Приготовили греки и другие богатые дары Гермесу – спешно отстроили целую сеть железных дорог, чьи не знающие устали поезда будут перевозить пассажиров от центра столицы к приморским районам – основным местам состязаний. 24 километра трамвайных путей соединят олимпийские объекты.

Свято чтут греки законы гостеприимства – с 20 июля и до конца Игр для автотранспорта, обслуживающего Олимпиаду, будут созданы самые благоприятные условия. Для 4,5 тысячи олимпийских автомобилей и автобусов выделят специальные полосы, все трассы освободят от припаркованных машин, а афинские водители потеснятся ради многочисленных гостей – с 6.30 утра до 12 часов ночи передвижение по греческой столице и ее окрестностям на личном автотранспорте будет ограничено. В хитросплетении афинских улиц легко потеряться, не поможет и нить Ариадны. Чтобы этого не случилось, заботливые хозяева выделят каждой делегации оснащенные мобильной связью автомобили и автобусы с опытными, хорошо знающими город водителями.

Радушно встречают гостей своих греки, широко распахнуты ворота их прекрасной столицы, открыты дороги во все концы олимпийской Эллады.

Схватка на поле Ареса

Но не всем по душе грядущий праздник спорта, страшными карами грозят Играм преступники и террористы, черная ненависть затопила их сердца, ничего не значат для них священные законы олимпийского перемирия. Хотят запугать они олимпийцев, строят планы напасть на атлетов. Согласно разведданным, Афины могут стать мишенью террористов, располагающих химическим и бактериологическим оружием.

Но недаром все греки – потомки доблестных воинов, духом сильны и готовы к сражениям. Не дрогнула Эллада, обещала защитить каждого гостя, подготовилась дать отпор любому врагу. 70 тысяч полицейских и солдат выставит в дни Олимпиады Греция против террористов, армия возьмет под контроль железнодорожные тоннели, мосты, хранилища с топливом и электростанции, все олимпийские объекты будут находиться под постоянным наблюдением видеокамер, размещенных на 1 250 бетонных 12-метровых столбах, а также на катерах и вертолетах.

Без устали тренируются греки, не хотят ни одного шанса дать террористам. Десятки раз проводились учения греческих служб безопасности. Несколько тысяч человек совместно отрабатывали разные варианты освобождения заложников – пассажиров круизного судна или самолета. Офицеры и сотрудники полиции, армии, Береговой охраны, разведки, МИДа, пожарных подразделений, специалисты-атомщики, медики и даже метеорологи постоянно участвуют в учениях по противодействию химическим, биологическим, радиологическим и ядерным угрозам. Не жалеет Греция сил и денег ради спокойствия Олимпиады: 1 миллиард евро потратили на безопасность Афины, дабы никто не мог посягнуть на жизнь и здоровье спортсменов и зрителей. Многое надо предусмотреть, чтобы сорвать коварные планы злоумышленников. На случай применения химического и биологического оружия в афинских больницах создано 13 центров дезактивации, закуплены защитные костюмы, кислородные баллоны и маски. Афинское метро получило 24 тысячи противогазов, которые защитят пассажиров подземки от ядовитых газов. Не просто будет пронести под землю и взрывчатку – у охраны метрополитена появилось 15 новейших детекторов, способных распознать в багаже любую бомбу. Готовы греки отразить и натиск огня. Для нужд огнеборцев закуплено 735 самых современных пожарных машин, вертолеты, суда и лучшие средства индивидуальной защиты. Выстроены новые пожарные станции и командный центр.

Любого врага способны одолеть греки, но дабы силы свои приумножить, позвали они на помощь друзей и соседей. Никого не пришлось просить дважды – все пришли на подмогу Элладе. В олимпийскую координирующую группу по вопросам безопасности вошли Россия, Великобритания, США, Франция, Германия, Австралия, Израиль и Испания. Постоянный контакт налажен с правоохранительными ведомствами Македонии, Болгарии, Турции, Албании и ряда арабских государств. Греция активно использует опыт этих стран в борьбе с терроризмом, а греческие спецслужбы совместно со своими иностранными коллегами объединяют усилия по планированию и разработке мер безопасности и обмену оперативной информацией.

Не только на земле приготовились дать отпор недругам Олимпиады. Помня о страшной участи Нью-Йорка, небо над Грецией в дни Игр будут патрулировать натовские самолеты дальнего радиолокационного наблюдения AWACS. На боевом дежурстве все средства ПВО неумолимы: как молнии громовержца Зевса – их ракеты. Любое воздушное судно, отклонившееся от заданного курса и угрожающее олимпийским объектам, будет уничтожено в воздухе. Словно доблестная свита грозного Посейдона, заслонят Элладу с моря военные корабли НАТО – они займутся досмотром судов, приближающихся к территориальным водам Греции.

На пути злоумышленников встанут люди и механизмы. Чешский батальон противохимической защиты обезопасит Игры от применения ядов, американские радиационные детекторы, установленные во всех морских и аэропортах Греции, воспрепятствуют доставке в страну радиоактивных материалов, швейцарский дирижабль, зависший в небе над Афинами, станет наблюдать и контролировать обстановку с воздуха. А спортивные делегации США, России, Британии, Израиля и некоторых других стран будут охранять еще и собственные службы безопасности. Никто не посмеет омрачить радость олимпийского состязания.

Новые авгиевы конюшни

Прекрасны города благословенной Эллады, услада для взора – улицы ее древней столицы, пленительны тенистые аллеи и бульвары. Очарованы будут вечной молодостью Афин многочисленные гости. Немало пришлось потрудиться грекам, чтобы родина Олимпиады предстала перед ними во всем своем ослепительном блеске. Изо дня в день шла на греческих улицах генеральная уборка – тысячи людей без устали чистили, мыли, красили. Даже морское побережье и прибрежные воды стали такими, что кажется – из белоснежной пены волн вот-вот выйдет златокудрая Афродита.

В канун Олимпиады тяжела была ноша последователей Асклепия – им пришлось выловить на улицах греческих городов сотни бродячих собак и кошек, вытравить полчища крыс, расплодившихся на пустующих пока стадионах, да еще проверить все кафе и рестораны, дабы не опасались за свое здоровье вкусившие пищу.

Чтобы сиял чистотой город Афины Паллады, местные власти не поскупились – 35 миллионов евро потрачено на гигиену. Целый парк новых мусоровозов заступит на вахту, 60 специальных машин для очистки дорог от жвачки будут курсировать по улицам столицы, тысячи новеньких мусорных баков займут свое место. Сверх обычной нормы в дни Олимпиады надо будет ежедневно убирать по 200 тонн мусора. На помощь местным коммунальным службам придет испанская фирма «Урбасер» – она станет поддерживать чистоту в Афинах, Салониках, Волосе, Патрах и Ираклионе, ей предстоит позаботиться об опрятности всех стадионов, тренировочных комплексов, олимпийской деревни и пресс-центра.

Тех, кто не чтит чистоту, ожидает суровая кара – штраф в 20 евро или даже арест за брошенный окурок, жвачку или сквернословие в Афинах будут налагать 500 специально обученных муниципальных полицейских.

Сделать афинские Игры самыми чистыми задумали греки. Даже курить запретят на всех олимпийских объектах, а поклонникам этого зелья предложат отправлять свой культ лишь в специальных местах. Ради чистоты придется потерпеть и торговому люду – все уличные базары закроют. Всех, кто приехал в столицу, готовы провезти по ее улицам обученные хорошим манерам и пересаженные на новые автомобили таксисты.

Царственные Афины, к которым вернулось прежнее великолепие, встречают гостей своих дивной, небесной красотой.

По примеру Атланта

На севере греческой столицы, в районе Амарусион, расположился Афинский Олимпийский спортивный комплекс. Много тяжких трудов положили греки, чтобы построить этот огромный атлетический центр, сравнимый с московскими «Лужниками». Теперь здесь находится почти треть спортивных площадок, предназначенных для олимпийцев: Главный олимпийский стадион, теннисный центр, крытый спортивный зал, Центр водных видов спорта, велодром.

Поистине уникален центр водных видов спорта. Тут развернутся состязания по плаванию, прыжкам в воду, синхронному плаванию и водному поло. Словно чудесный дворец Посейдона, возник вдруг великолепный крытый бассейн, способный вместить 6 200 человек. В кратчайшие сроки греки создали это рукотворное чудо. Рядом расположилось еще несколько открытых бассейнов, в том числе на 12 и на 5 тысяч зрителей.

По праву гордятся афиняне и олимпийским теннисным центром – это 10 современных кортов. На этих великолепных площадках 172 спортсмена разыграют олимпийские медали. Теннисный турнир будет включать в себя четыре соревнования: мужской и женский одиночные разряды, а также парные разряды среди мужчин и женщин. Теннисисты будут соревноваться на площадках, способных принять до 200 зрителей. Полуфиналы состоятся на двух кортах в присутствии 5 500 человек. Финальные же матчи пройдут на только что открытом Главном корте, чьи трибуны сообразно важности состязания рассчитаны на 12 тысяч зрителей.

Но не сравнится ничто с сияющей красотой Главного олимпийского стадиона. Восьмым чудом света стала богаче Эллада. Жемчужиной Афин, символом Игр-2004 назвали стадион, на котором состоятся церемонии открытия и закрытия Олимпиады. Эта арена, построенная чуть больше 10 лет назад, нуждалась лишь в косметическом ремонте. Но греки, будто вспомнив о своих славных предках, явивших миру каноны архитектуры, подарили гостям Олимпиады новый образец вдохновенного зодчества, накрыв гигантский стадион стеклянным куполом невероятной красоты. Словно огромные крылья богини радуги Ириды, взметнулись на 60-метровую высоту две грандиозные арки. Вознесенная на них 16-тонная крыша из стекла и стали невесомо парит над стадионом, спасая зрителей и атлетов от разящих стрел лучезарного Гелиоса. Громадный стеклянный свод, сливающийся со сводом небесным, таким непостижимым образом висит над спортивной ареной, что кажется, лишь титану Атланту под силу такая работа. Но не титаны, а люди возвели это чудо. Созданная по проекту испанского архитектора Сантьяго Калатравы крыша, металлические конструкции которой изготавливались в Австрии и Германии, а стеклянные элементы в Венеции, обошлась в 170 миллионов евро. Восточную и западную стороны Главной спортивной арены опоясали две стальные арки 200-метровой длины, уложенный на них купол чудесным образом изменил облик афинского стадиона, ставшего похожим на огромную арфу.

Во время торжественной церемонии открытия Игр нам предстоит в полной мере оценить эпическое творение греков, ведь говорят, именно уникальный купол Калатравы сыграет ключевую роль в этом театрализованном представлении, сценарий которого держится в строжайшем секрете.

Умиротворение афинского крокодила

В южном пригороде Афин, на берегу Эгейского моря, возник великолепный Центр парусных видов спорта. Сейчас все здесь готово к приему яхтсменов и проведению парусной регаты, но строители долго будут помнить, как их работе едва не помешал обитавший в этих местах огромный крокодил. Много времени ушло на то, чтобы справиться с рептилией, на несколько месяцев остановилось сооружение яхт-клуба. И не герои, а скромные служители Фемиды смогли одолеть это чудовище, вставшее на пути олимпийской стройки.

Когда-то, в начале 1980-х годов, один афинский любитель экзотических рептилий привез домой маленького крокодильчика, украсив этим экземпляром свою немалую коллекцию. Позднее всю ее он подарил муниципалитету района Агиос-Космас. В аквариуме этого района и жил крокодил по имени Космас, ставший любимцем горожан. К своему 20-летию он вымахал до 3-метровой длины и набрал 400 кг живого веса. Безмятежно текли дни Космаса в уютном аквариуме, постоянно навещали его афиняне. Но начавшаяся было стройка Центра парусных видов спорта в одночасье все изменила. Снос аквариума был неизбежен, а Космас рисковал остаться бездомным. Обеспокоенные горожане завалили суды гневными исками, требовавшими оставить крокодила в покое. Стихло все на стройплощадке, замерла техника, ушли рабочие, закипели страсти в залах Фемиды. Долго длилась эта борьба, но наконец Космасу нашли достойное жилище, а на побережье Эгейского моря отстроили отличный яхт-клуб.

Сейчас в этом районе, который постепенно превращается в огромную спортивно-оздоровительную зону, создана впечатляющая стоянка для яхт, на берегу расположились элегантные здания для спортсменов, тренеров, судей и зрителей, а также амфитеатр, в котором будут проходить торжественные церемонии награждения победителей. Все строения соединены асфальтированными и плиточными дорожками, а вокруг в изобилии высажены благоухающие цветами и радующие зеленью деревья и кустарники.

Козни Эола

Неподалеку от древнего Марафона, в районе Схиньяс, построили греки современный Олимпийский гребной канал, где состоятся соревнования по академической гребле и гребле на каяках и каноэ. На месте старого заброшенного военного аэродрома появился этот спортивный центр, пустырь превратился в новейший водный комплекс, преобразилась и вся территория вокруг канала. Стройка велась в районе битвы при Марафоне, поэтому прежде эти места тщательно исследовали археологи, обнаружившие следы древнего поселения. Все археологические находки были перенесены на 1,5 км, где неподалеку от водного комплекса создали археологический парк.

На два с лишним километра простирается водная гладь канала, на 3,5 м вглубь уходит его дно. Пусковые устройства расположены прямо у берега, пуск лодок – автоматический. Быстро отстроили канал греки, больше чем за год до Олимпиады торжественно открыли этот спортивный комплекс. Но, видно, прогневали они чем-то могучего Эола – очень уж ветреным оказалось выбранное для канала место. Кажется, нет такого ветра, которому Эол не повелел бы промчаться над Схиньясом. Нелегко здесь придется олимпийцам – в прошлом году в час пробных состязаний неистовый Борей потопил несколько лодок. Чтобы соревнования не обернулись провалом, решено предусмотреть несколько резервных дней, когда, быть может, смирится гнев Эола.

Сражение с Кроносом

Много прекрасных спортивных дворцов построили для олимпийцев греки, но непросто успеть подготовиться к Играм. Все ближе долгожданная Олимпиада, все меньше времени остается на завершение недоделок, все короче кажутся сутки, и во многих сердцах поселились сомнения в успехе. С грозным противником предстояло столкнуться грекам – одолеть, обогнать время надо было во что бы то ни стало.

Осенью 2003 года многим показалось, что сражение со временем проиграно – работы на части строек существенно отставали от графика. Но недоверие и критика лишь подстегнули самолюбие греков – на круглосуточный режим перешли олимпийские стройки. Закипела работа в районе Маркопуло, в юго-восточном пригороде столицы, где возводили Центр конного спорта и Олимпийское стрельбище. Уже в марте хозяева с гордостью демонстрировали плоды своих усилий. Неподалеку от нового международного аэропорта появился роскошный Центр конного спорта, в котором продумано все, чтобы животные, спортсмены и журналисты чувствовали себя как дома. К зданию Центра, изнутри отделанному белым мрамором, примыкают великолепные конюшни, рассчитанные на 280 лошадей, снабженные системой кондиционирования воздуха, чтобы уберечь животных от палящего солнца Эллады. Центр конного спорта, удаленный на 70 км от Главного пресс-центра, не станет местом ссылки для журналистов, здесь есть все необходимое для 80 пишущих и 40 снимающих работников прессы. Не остались без внимания и окрестные ландшафты – хозяева расширили подъездные дороги и разбили вокруг отменные газоны.

Здесь же, в Маркопуло, в 35 км от Олимпийской деревни, поборов безжалостное время, возвели греки не стрельбище, а настоящий храм в честь искусного стрелка, сребролукого Аполлона. Это фундаментальное сооружение оснащено самой современной аппаратурой и залами для стрельбы на 10, 25 и 50 метров и для финальных сотязаний.

Но новые испытания впереди ожидали греков. Шоком для многих стала внезапная остановка работ на марафонской дистанции из-за банкротства строительной фирмы. Ведь состязания на том самом историческом пути, по которому почти 2 500 лет назад пробежал греческий воин-гонец, известивший Афины о победе над персами, обещали стать одним из наиболее зрелищных моментов Олимпиады. Как ни трудно было закончить вовремя работу, но в июле трасса для марафонского бега была готова – ее расширили и реконструировали. Успели отремонтировать и стадион «Панатинаикос», или, как его еще называют, «Каллимармаро» (мраморный стадион), на котором финишируют участники марафонского забега и проведут соревнования по стрельбе из лука.

Однако самая беспощадная схватка со временем развернулась при строительстве спортивных площадок двух олимпийских центров в районах Фалирон и Элиникон, находящихся в юго-западных пригородах столицы. Скоро стало ясно, что в бесконечной гонке со временем наступил перелом. Уже в начале года был полностью готов Центр пляжного волейбола, арена которого расположилась в живописном месте, с прекрасным видом на море. Еще краше стал после реконструкции построенный в 1985 году Стадион мира и дружбы, напоминающий издали гигантскую «летающую тарелку», здесь состоятся соревнования по волейболу. Летом были завершены работы над оснащением Дворца спорта, здания незаурядной архитектуры, в котором пройдет турнир по тэквандо. Появились площадки для баскетбола на 12 тысяч и софтбола на 10 тысяч зрителей. К удивлению скептиков, стремительно вырос новый футбольный стадион «Караискаки», на котором пройдут отборочные матчи олимпийского турнира и финал этого самого популярного вида спорта. Еще весной прошлого года на его месте были лишь грандиозные горы строительного мусора, оставшиеся после сноса старого стадиона. Работы стоимостью 30 миллионов евро велись днем и ночью, и вот летом из груд арматуры и грунта выросла новая спортивная арена, способная принять 40 тысяч болельщиков.

Неумолимое время так и не смогло одержать верх над людьми.

Повернуть лету вспять

На Пелопоннесе, в Древней Олимпии, там, где зародились Игры, сохранился античный стадион, построенный 2 400 лет назад. На нем вплоть до 393 года до н. э. проходили Олимпиады. В этом древнем храме спорта давно замолчали трибуны, тысячи лет не выходят на арену атлеты, никто не возносит гимнов в честь чемпионов. Но стоит только прислушаться, как в тихом шелесте ветра почудятся чьи-то голоса, которые сберегло для нас долгое эхо, какие-то быстрые тени легко пронесутся мимо, и на мгновение покажется вдруг, что вновь ожил старый стадион. Нынешним летом явью обратятся сны древней арены. Выйдут на поле спортсмены, снова будут горячиться трибуны, и лишь судьи останутся бесстрастны. Соревнования по толканию ядра, которые решено провести на стадионе в Олимпии, обещают стать одним из центральных моментов Игр. Весь мир увидит столицу Олимпиады, в которую вернулись родившиеся здесь Игры. Чтобы не повредить уникальный исторический памятник, на нем решено было не проводить никаких подготовительных работ. Не предусмотрено сооружение даже временных помещений, а спортсменов, тренеров и прессцентр разместят на территории находящейся поблизости Международной олимпийской академии. Из тех же соображений на стадионе, вмещающем 40 тысяч зрителей, будут присутствовать не более 15 тысяч. Гости, отправившиеся на античный стадион, смогут увидеть Древнюю Олимпию во многом такой, какой она была во времена эллинов, – в городе выполнены обширные археологические и реставрационные работы, а обновленный музей Древней Олимпии превратился в Археологический музей Олимпийских игр. 18 августа, в день, когда здесь начнутся соревнования, человечеству предстоит встретиться спустя 2 500 лет на древнем стадионе, в том самом месте, где все началось. Олимпийские игры, вернувшиеся на землю Эллады, должны возродить лучшие принципы олимпийского движения.

Краткий курс олимпизма

История Олимпийских игр восходит к 776 году до н. э. В ту пору это были местные состязания, проводившиеся каждые 4 года. Начиная с 15-й Олимпиады в Играх принимали участие жители Пелопоннеса, а с 30-й они стали уже всегреческими. Со II века до н. э. к соревнованиям стали допускать атлетов даже из самых отдаленных окраин. Программа античных Олимпийских игр включала пятиборье, кулачные бои и панкратион, а также конные соревнования – колесничный бег и скачки. Специальные послы оповещали все греческие государства о дате начала Игр. С этого момента начиналось длившееся два месяца священное перемирие. На проведение Игр отводилось 5 дней. Имя победителя высекалось в мраморе на плитах, выставленных в Олимпии для всеобщего обозрения. Чемпион награждался оливковым венком из ветвей дерева, посаженного самим Гераклом. На пире, следовавшем за состязанием, в честь победителей слагались гимны, а на родине их освобождали от всех повинностей. Олимпиады становились заметным культурным событием в эллинском мире – начиная с 50-х

Игр появился обычай читать на Олимпиаде литературные произведения и декламировать стихи. Во II веке до н. э. Олимпийские игры постепенно пришли в упадок. А в 394 году они как языческое действо были вообще запрещены римским императором Феодосием I. Лишь 1,5 тысячелетия спустя трудами французского общественного деятеля барона Пьера де Кубертена Олимпийские игры были возрождены и стали неотъемлемой частью современной жизни. Столицей Первых игр были названы Афины, в состязаниях по 9 видам спорта приняли участие 245 атлетов из 14 стран. С тех пор Олимпийские игры стали постоянным крупнейшим спортивным форумом планеты, в них как в зеркале отразилась вся непростая история современного человечества. Игры познали взлеты и падения, в их биографию вписано множество славных страниц, но и много такого, о чем хотелось бы забыть. Очередные, XXVIII Олимпийские игры состоятся в Греции с 13 по 29 августа. В них примет участие рекордное число стран – 202. В олимпийскую семью вернулся Афганистан, новыми членами Международного олимпийского комитета стали Восточный Тимор и Кирибати. Соревнования по 28 видам спорта пройдут на 36 олимпийских объектах. На Игры прибудут 10,5 тысячи атлетов и до 1,5 миллиона туристов. На подготовку и проведение Олимпиады-2004 Греция израсходовала около 6 миллиардов евро.

Олимпийские чертоги

Построенная в 23 км к северу от столицы Олимпийская деревня готова принять 17 тысяч человек. Расположившаяся на площади в 83 га у подножия горы Парнит деревня по сути представляет собой большой город, в котором помимо жилых домов выстроены рестораны, магазины, почта, парикмахерская, банк, интернет-кафе, библиотека, Музей Олимпийских игр. Предусмотрены также современный атлетический центр, бассейн, площадки для занятий легкой атлетикой. На территории Олимпийской деревни для представителей пяти основных религиозных конфессий созданы соответствующие культовые сооружения. Олимпийцам предстоит жить в 2-, 3– и 4-этажных блочных домах. Начиная с 23 июля все 2 292 квартиры (или 8 814 комнат) Олимпийской деревни будут готовы принять участников Игр. Спортсмены и члены делегаций поселятся в 3-комнатных квартирах с двумя ванными, общим холлом, верандой и кондиционером. В каждой комнате разместятся по два человека. Олимпийское жилье оборудовано мебелью из светлого дерева, встроенными шкафами, телевизорами и компьютерами.

Регулярное движение автобусов, остановки которых расположены через каждые 400 м, обеспечит сообщение внутри деревни и за ее пределами. Строительство деревни обошлось в 240 миллионов евро – это самая дорогостоящая Олимпийская деревня за всю историю Игр.

Жертва Дионису

Уникальная возможность попробовать вино, произведенное в год Первой Олимпиады современности, появилась у участников и гостей Игр-2004. О решении предложить гостям Афин 800 бутылок красного десертного вина «Мавродафни» крепостью 18°, изготовленного из винограда урожая 1896 года, сообщила известная греческая фирма – производитель вин «Ахайа Клаусс». Основанная в 1861 году немцем Густавом Клауссом, фирма производит вино «Мавродафни», обладающее тончайшим вкусом и ароматом уже 131 год. Этот напиток, принадлежащий к элите мировых вин, выдерживается в дубовых бочках, хранящихся в подвалах здания фирмы, стилизованного под средневековый замок, который выстроен среди гор в окрестностях Патры. Темно-красное сладкое вино «Мавродафни», созданное после нескольких лет упорного труда Густавом Клауссом, ныне используется Греческой православной церковью во время таинства причастия. Редкостный напиток, сохранивший в себе солнце Первой Олимпиады, станет особым сюрпризом Игр, вернувшихся на свою родину.

Символы и знаки

Стилизованными талисманами Олимпиады стали божественные брат и сестра – Феб (одно из имен Аполлона) и Афина Паллада. Прообразом божественной пары, занявшей почетное место в олимпийской символике, явились древние куклы, которыми могли играть в детстве будущие олимпийские чемпионы. Облаченный в синие одежды Феб является богом света, покровителем искусств. Афине, богине мудрости, воинской доблести и защитнице греческой столицы, досталось оранжевое одеяние. Эмблемой Олимпийских игр 2004 года был назван оливковый венок, которым награждались чемпионы античных Игр. Олива – это священное дерево Афин, символизирующее тот отрезок истории Эллады, когда зарождалась греческая демократия.

Знамя Олимпийских игр c пятью кольцами будет развеваться не только во всех греческих городах, на стадионах и во дворцах спорта, но и на высшей точке горы Олимп, так называемом Троне Зевса, на высоте 2 911 м над уровнем моря. В оформлении олимпийских наград этих исторических Игр появятся греческие мотивы. Впервые с 1928 года лицевая сторона медалей претерпит изменения – на ней предстанет изображение Ники – богини победы, на медалях будет запечатлен и стадион «Панатинаикос», на котором прошли Первые Игры современности. Оборотная сторона награды отобразит олимпийский факел и эмблему Игр-2004, здесь же будут выбиты строки из Олимпийской оды античного поэта Пиндара, прославляющие олимпиоников – чемпионов Игр.

Всего изготовлено по 1 130 золотых и серебряных медалей и 1 150 – бронзовых. Интересно, что медь для олимпийских наград доставили в Афины с греческой части Кипра на «Кирении» – точной копии античного судна, построенного в IV веке до н. э. и поднятого со дна у северных берегов острова в 1960-х годах. Судно, нагруженное олимпийской медью, вышло в путь от приморских руин античного города Аматуса и, пройдя 715 миль с заходом на десять греческих островов в Эгейском море, ошвартовалось в афинском порту Пирей.

Во славу Афины Паллады

По легенде, первую площадку для Олимпийских игр сам Геракл обсадил оливковыми деревьями, посвященными его покровительнице – богине Афине. Примеру славного сына Зевса решили последовать и устроители Игр-2004. Когда в столице развернулось масштабное сооружение олимпийских объектов, мешающие строительству деревья выкопали и вывезли в Марафон. По прошествии двух лет 650 оливковых деревьев, возраст многих из которых превышает несколько веков, были высажены рядом со спортивными аренами, на которых пройдут Олимпийские игры. Кроме того, несколько миллионов саженцев деревьев, кустарников и цветов появилось в год Олимпиады на улицах греческих городов. Многочисленные парки были разбиты в столице. Только вокруг афинского велодрома высадили 12 тысяч деревьев.

Гореть всегда

13августа на Главном олимпийском стадионе в Афинах будет зажжен огонь XXVIII Олимпийских игр. В этот день в столицу Греции прибудет факел, совершивший путешествие по всем пяти обитаемым континентам Земли. За время своего кругосветного вояжа факел побывает в руках более чем 11 тысяч человек, странствуя на поездах, самолетах, автомобилях и даже слонах. Факел, сделанный из металла и оливкового дерева, имеет высоту 68 см и весит 700 г. Олимпийский огонь по традиции был получен при помощи параболического зеркала в Древней Олимпии на руинах храма богини Геры. Церемония состоялась 25 марта 2004 года.

Дмитрий Иванов

Зоосфера: Колючий недотрога

Вторые сутки в верховьях Амударьи бушевал афганец – ураганный югозападный ветер, несущий тучи пыли и невыносимую сушь. Солнце превратилось в багровую точку, вокруг не было видно ни зги. Вот уже два дня я безвылазно сидел в своей палатке, проклиная вынужденное безделье. Наступившая ночь не принесла никаких перемен, «крылья» моего брезентового дома бились под неистовым натиском ветра, и при этом стояла одуряющая духота. Я включил фонарь– все вокруг было покрыто слоем пыли, она висела в воздухе, лежала на вещах, и даже устроившийся у меня в ногах пес по кличке Туман приобрел желтовато-серую окраску. Он любил ночевать в палатке, чему я обычно решительно противился, но непогода вынудила меня согласиться с таким соседством. Спустя какое-то время мне показалось, что ветер как будто начал стихать, я выключил свет и уже сквозь дрему почувствовал, что пес растянулся на моих ногах. «Мерзавец», – подумал я и провалился в забытье…

…Что-то оглушительно хлопнуло прямо у меня над ухом, на грудь навалилась какая-то тяжесть, мне показалось, что я задыхаюсь. Не понимая, что происходит, ошеломленный и полузадушенный, я стал отчаянно метаться во все стороны. Когда ко мне вернулась способность спокойно соображать, я вдруг понял, что придавлен брезентовой тканью палатки, которая, видимо, рухнула под напором урагана. Когда мне кое-как удалось выбраться из-под брезента на свет, я с удивлением обнаружил, что ветра почти нет, а из шести растяжек, которыми крепилась палатка, три были начисто перегрызены у самых колышков, вбитых в землю. Это показалось мне странным, но поскольку искать злоумышленника было некогда, я принялся восстанавливать свое жилище. Пока я возился с палаткой, стало совсем светло. Наконец на улицу выбрался и мой «бдительный» Туман, который во время всей этой кутерьмы продолжал как ни в чем не бывало спать. «Тоже мне, сторож», – укоризненно сказал я ему. Пес отвернулся, всем своим видом давая понять, что не разделяет моего возмущения. Я тщательно осмотрел все вокруг, но никаких следов на твердой сухой почве не нашел. Кем бы ни был ночной гость, действовал он вполне профессионально – зашел изпод ветра, так что собака его не почуяла. Это странное происшествие, наверное, так и осталось бы для меня загадкой, если бы не последовавшие вслед за этим события, которые едва не стоили моему Туману жизни.

Вечером того же дня с гор приволокло огромную черную тучу. Невероятной силы ливень, в одночасье хлынувший с небес, заставил меня поспешно ретироваться в палатку, куда вслед за мной, конечно, юркнул и Туман. Воздух заметно посвежел, ливень вскоре превратился в мелкий моросящий дождичек, под шум которого я отлично выспался.

Утром, выбравшись из палатки, я остолбенел. Влажная после дождя земля была испещрена многочисленными следами. Но самое удивительное было не в этом. На подсыхавшей глине отчетливо проступали отпечатки детских ног! Словно два ребенка лет 4—5, шедшие рядом друг с другом, истоптали все вокруг моей палатки. Только наклонившись поближе к земле и внимательно рассмотрев следовую дорожку, я понял, что передо мной отпечатки лап какого-то животного, относящегося, как и человек, к стопоходящим. Это обстоятельство первоначально и ввело меня в заблуждение. Вскоре обнаружились и другие последствия ночного визита. Рукоятка топора, который я, спасаясь от ливня, оставил на улице, оказалась обглодана начисто, досталось и моим кедам, также позабытым мною в спешке. Туман, все это время вертевшийся у меня под ногами, нюхал следы и периодически грозно рычал. «Раньше надо было рычать, – сказал я собаке. – Пойдем-ка лучше посмотрим, кто это повадился наше имущество грызть».

Взяв собаку, я двинулся по следу. На глинистой почве отпечатки ног нашего таинственного гостя были заметны хорошо, но на камнях след терялся, и не будь со мной Тумана, я бы, наверное, оставил эту затею. Нам пришлось пройти не меньше километра, прежде чем я нашел то, что все объяснило. На следовой дорожке, там, где наш ночной гость проходил между двух валунов, лежала длинная пестрая дикобразья игла.

Я не раз слышал, что этот зверь необычайно падок до соли. Пытаясь восполнить недостаток минеральных веществ, которых в природе найти не так-то просто, дикобраз нередко навещает людей, обгрызая седла, весла, топорища, словом, все, на чем осаждается выходящая с потом соль. Говорят, в Америке зимой на автомобильных дорогах, обильно посыпанных солью, эти зверьки нередко гибнут под колесами машин.

Взяв собаку на поводок и продолжая путь, я размышлял о своем незваном госте. Дикобразы, распространенные практически по всей Азии, Южной Европе и Африке, считаются довольно крупными грызунами. В зависимости от вида эти оригинальные животные достигают порой почти метровой длины и веса до 30 кг. Будучи исключительно вегетарианцем, дикобраз предпочитает в своем меню корешки различных трав, плоды и побеги деревьев и кустарников. Кроме того, этот зверь – большой любитель навещать сады, огороды, бахчи, где он с удовольствием лакомится и овощами, и фруктами. С виду неуклюжий, дикобраз в поисках пищи способен уходить от своего убежища более чем на 10 км. Вспомнив об этом, я прибавил шагу, и вскоре след привел меня к расщелине в скалах, где и обитал мой ночной гость. Дикобразы обычно живут в довольно внушительных норах, длина которых иногда может превышать 18 м, а глубина 3 м, но порой не брезгуют и готовыми убежищами в виде небольших пещер и каменистых лазов.

Стоя у дикобразьего жилища, я разглядывал найденную иголку. Колючий наряд составляет главное оружие любого дикобраза, правда, у разных видов животных иглы весьма существенно отличаются своей длиной. Твердые, хрупкие иголки дикобраза, покрывающие всю спину, бока и хвост, – это видоизмененные волосы. Они полые изнутри и очень мало весят. Даже новорожденный дикобраз располагает несколькими тысячами игл, однако поначалу они мягкие и лишь спустя некоторое время твердеют, превращаясь в надежную защиту от хищников. В минуту опасности, если нет возможности убежать, дикобраз сворачивается клубком, расправляет свои иглы и подставляет их врагу. При этом он делается чуть ли не вдвое больше, скрежещет зубами, трещит иголками. Если на хищника эта демонстрация не производит должного впечатления, то дикобраз совершает короткие резкие рывки всем телом, подпрыгивает и бьет хвостом в надежде на то, что кинувшийся в погоню враг наткнется на его колючую броню и покинет поле битвы, утыканный иглами. А поскольку иголки очень слабо держатся в коже дикобраза, неудачливый хищник рискует нарваться на крупные неприятности. Ломкие иглы глубоко входят в тело, причиняя жгучую боль, вытаскивать их очень трудно, а потому для неопытного волка, лисицы или рыси охота на дикобраза порой заканчивается трагически.

Осмотрев еще раз вход в убежище дикобраза, я решил вернуться сюда вечером – мне хотелось понаблюдать за этим скрытным, ведущим уединенный ночной образ жизни зверем. Когда солнце стало клониться к закату, я собрался в путь. На мое счастье, этой ночью наступало полнолуние. Собаку я решил не брать – зная охотничий азарт Тумана, не приходилось сомневаться в том, что пес непременно распугает все зверье в округе. Усадив Тумана перед палаткой и строго приказав: «Сидеть, сторожить!», я отвернулся и зашагал прочь, не обращая внимания на заискивающие взгляды и жалобный скулеж.

Добравшись до логова дикобраза, я занял позицию за кустом тамариска, сразу оценив все ее преимущества. Выход из норы был прямо передо мной как на ладони, взошедшая луна обеспечивала прекрасное освещение, а легкий ветерок относил мой запах в сторону. Оставалось только ждать.

Прошло не более часа, как вдруг какая-то серая тень метнулась ко мне из-за камней и принялась лизать мне лицо. «Туман, бессовестная собака, – страшным шепотом принялся отчитывать я пса. – Тебе кто позволил уйти от палатки?» Я был настолько возмущен, что заметил вышедшего из норы дикобраза только тогда, когда он уже успел отойти от своего убежища метров на пять. Дальнейшие события развивались столь стремительно, что я даже не успел ничего предпринять. Туман стремглав рванулся к колючему грызуну, тот же, мгновенно прижав голову к груди, выставил ему навстречу свои страшные иглы. Яростный собачий лай тотчас сменился отчаянным воем – Туман со всего маху напоролся на иглы дикобраза, который еще успел ударить его своим жутким хвостом. Визжа от боли, Туман катался по земле, тщетно пытаясь избавиться от ненавистных иголок. Когда я выскочил из своего убежища, дикобраз, свернувшись клубком, продолжал колотить колючим хвостом по земле. На Тумана страшно было смотреть – морда собаки оказалась сплошь утыкана иглами и стала похожа на подушку для булавок.

…Спустя двое суток Туман все так же, почти не двигаясь, лежал возле палатки, как и в ту ночь, когда я принес его к нашей стоянке и с трудом вытащил десятка три игл, застрявших в пасти, губах и носу. Он ничего не ел, только изредка, не вставая, жадно лакал воду. Наконец, мне показалось, что опухоль стала спадать… В потемневшем небе появились звезды. Надо было хоть немного поспать, и я отправился в палатку. Уже посреди ночи я проснулся оттого, что поперек моих ног улегся ничуть не полегчавший от двухдневной диеты пес…

Планетарий: Орбитальные пилигримы

Слово «спутник» в значении летательного аппарата появилось в нашем языке благодаря Федору Михайловичу Достоевскому, который рассуждал о том, «что станет в пространстве с топором?.. Если куда попадет подальше, то примется, я думаю, летать вокруг Земли, сам не зная зачем, в виде спутника…». Что подвигло писателя на подобные рассуждения, сегодня сказать затруднительно, но спустя столетие – в начале октября 1957 года – вокруг нашей планеты принялся летать совсем даже не топор, а сложнейший по тем временам аппарат, ставший первым искусственным спутником, посланным в космос с совершенно определенными целями. А за ним последовали и другие…

Особенности «поведения»

Сегодня к спутникам – нарушителям спокойной картины ночного неба – все давно привыкли. Созданные на заводах и запущенные на орбиту, они продолжают «кружить» во благо человечества, оставаясь неизменно интересными разве что узкому кругу специалистов. Что же представляют собой искусственные спутники и какую пользу из них извлекает человек?

Как известно, одним из главных условий выхода спутника на орбиту является его скорость – 7,9 км/с для низкоорбитальных спутников. Именно при такой скорости наступает динамическое равновесие и центробежная сила уравновешивает силу тяжести. Иными словами, спутник летит настолько быстро, что не успевает упасть на земную поверхность, поскольку Земля в прямом смысле слова уходит у него «из-под ног» из-за того, что она круглая. Чем больше начальная скорость, сообщенная спутнику, тем выше будет его орбита. Однако по мере удаления от Земли скорость на круговой орбите падает и геостационарные спутники движутся по своим орбитам со скоростью всего 2,5 км/с. При решении задачи длительного и даже вечного существования космического аппарата (КА) на околоземной орбите необходимо поднимать его на все большую высоту. Стоит заметить, что на движение КА существенным образом влияет и атмосфера Земли: даже будучи сверхразреженной на высотах свыше 100 км от уровня моря (условной границы атмосферы), она заметно тормозит их. Так что со временем все КА теряют высоту полета и срок их пребывания на орбите напрямую зависит от этой высоты.

С Земли спутники видны только ночью и в те моменты времени, когда они освещены Солнцем, то есть не попадают в область земной тени. Необходимость совпадения всех перечисленных факторов приводит к тому, что продолжительность наблюдения большинства низкоорбитальных спутников составляет в среднем по 10 минут перед входом и столько же – после выхода из тени Земли. При желании земные наблюдатели могут систематизировать спутники по яркости (на первом месте здесь находится Международная космическая станция (МКС) – ее яркость приближается к первой звездной величине), по периодичности мерцания (определяемой вынужденным или специально заданным вращением), по направлению движения (через полюс или в ином направлении). На условия наблюдения спутников существенным образом влияют цвет его покрытия, наличие и размах солнечных батарей, а также высота полета – чем она больше, тем медленнее движется спутник и тем существенно менее ярким и заметным он становится.

Большая высота полета (минимальное расстояние до Земли 180– 200 км) скрадывает размер даже таких относительно больших КА, как орбитальные комплексы «Мир» (сведенный с орбиты в 2001 году) или МКС, – все они видны, как светящиеся точки, большей или меньшей яркости. Простым глазом, за редким исключением, опознать спутник невозможно. Для целей точной идентификации КА используют различные оптические средства – от биноклей до телескопов, что простому наблюдателю не всегда доступно, а также расчеты их траекторий движения. Опознать отдельные КА астроному-любителю помогает Интернет, где публикуется информация о местонахождении спутников на околоземной орбите. В частности, любой желающий может войти на сайт NASA, где в режиме реального времени отображается текущее местонахождение МКС.

Что же касается практического применения спутников, то начиная с самых первых запусков они сразу стали решать конкретные задачи. Так, полет первого спутника был использован для исследования из космоса магнитного поля Земли, а его радиосигнал нес в себе данные о температуре внутри герметичного корпуса спутника. Поскольку запуск космического аппарата – удовольствие достаточно дорогое, да к тому же весьма сложное в реализации, то на каждый из запусков возлагается сразу несколько задач.

Прежде всего решаются технологические проблемы: отработка новых конструкций, систем управления, передачи данных и тому подобное. Полученный опыт позволяет создавать следующие экземпляры спутников более совершенными и постепенно переходить к решению усложненных целевых задач, оправдывающих расходы по их созданию. Ведь конечной целью этого производства, как и всякого другого, является извлечение прибыли (коммерческие запуски) или максимально эффективное использование спутников в процессе эксплуатации для целей обороны, решения геополитических и многих других задач.

Следует напомнить, что космонавтика в целом родилась вследствие военно-политического противостояния СССР и США. И, конечно, как только появился первый спутник, оборонные ведомства обеих стран, наладив контроль за космическим пространством, ведут с тех пор постоянный учет всех объектов, находящихся в ближайших окрестностях Земли. Так что, наверное, только им известно точное число КА, так или иначе функционирующих на данный момент. При этом отслеживаются не только сами космические аппараты, но и доставившие их на орбиту последние ступени ракет, переходные отсеки и другие элементы. То есть, строго говоря, спутником считается не только то, что имеет «интеллект» – собственную систему управления, наблюдения и связи, – но и простой болт, отделившийся от КА на очередной фазе полета.

По данным каталога Космического командования США по состоянию на 31 декабря 2003 года, таких спутников на околоземной орбите зарегистрировано 28 140, и число их неуклонно растет (учитываются объекты размером более 10 см). Со временем, в силу естественных причин, часть спутников падает на Землю в виде оплавленных остатков, но многие остаются на орбитах на протяжении десятилетий. Когда КА отрабатывают свой ресурс и перестают подчиняться командам с Земли, продолжая при этом летать, в околоземном космическом пространстве становится не просто тесно, но порой и опасно. Поэтому при запуске на орбиту нового аппарата, во избежание столкновения и катастрофы, необходимо постоянно знать о том, где находится «старый».

Классификация КА является задачей довольно трудоемкой, поскольку каждый аппарат уникален, а круг задач, решаемых новыми КА, постоянно расширяется. Однако если рассматривать космические аппараты с точки зрения практической пользы, то можно выделить основные категории, определяемые их целевым назначением. Наиболее востребованными на сегодняшний день являются спутники связи, навигационные, дистанционного зондирования Земли и научные. Спутники военного назначения и спутники-разведчики составляют отдельный класс, но по сути своей они решают те же задачи, что и их «мирные» собратья.

Спутники-связисты

Связисты одними из первых получили практическую выгоду от запуска спутников. Выведение на околоземную орбиту спутников-ретрансляторов позволило в кратчайшие сроки решить проблему устойчивой всепогодной связи на большей части обитаемой территории. Первым коммерческим спутником был именно спутник связи – «Эхо-2», запущенный США в 1964 году и позволивший организовать передачу телевизионных программ из Америки в Европу без использования кабельных линий связи.

В это же время свой спутник связи «Молния-1» был создан и в Советском Союзе. После развертывания наземной сети станций «Орбита» все регионы нашей большой страны получили доступ к Центральному телевидению, а кроме того, была решена проблема организации надежной и качественной телефонной связи. Спутники связи «Молния» размещались на высокоэллиптических орбитах с апогеем в 39 000 км. Для целей непрерывного вещания была развернута целая группировка спутников «Молния», летавших в различных орбитальных плоскостях. Наземные станции сети «Орбита» были снабжены довольно большими антеннами, которые с помощью сервоприводов отслеживали движение спутника по орбите, периодически переключаясь на тот, который находится в зоне видимости. С течением времени в процессе совершенствования элементной базы и улучшения технических параметров бортовых и наземных систем произошла смена нескольких поколений таких спутников. Но и по сей день группировки спутников семейства «Молния-3» обеспечивают передачу информации по всей территории России и за ее пределы.

Создание мощных ракет-носителей типа «Протон» и «Дельта» позволило обеспечить доставку спутников связи на геостационарную круговую орбиту. Ее особенность состоит в том, что на высоте 35 800 км угловая скорость вращения спутника вокруг Земли равна угловой скорости вращения самой Земли. Поэтому спутник, находящийся на такой орбите в плоскости земного экватора, как бы висит над одной точкой, а 3 геостационарных спутника, расположенных под углом 120°, обеспечивают обзор всей поверхности Земли, за исключением только приполярных районов. Поскольку задача поддержания своего заданного положения на орбите возлагается на сам спутник, то использование геостационарных космических аппаратов позволило существенно упростить наземные средства приема-передачи информации. Отпала необходимость снабжать антенны приводами – они стали статичными, и для организации канала связи их достаточно выставить лишь однажды, при первоначальной настройке. В итоге наземная сеть пользователей оказалась существенно расширенной, и информация стала поступать непосредственно потребителю. Свидетельство того – множество параболических антенн-тарелок, расположенных на жилых домах как в крупных городах, так и в сельской местности.

Поначалу, когда космос был «доступен» только для СССР и США, каждая из стран заботилась исключительно об удовлетворении собственных потребностей и амбиций, но со временем стало понятно, что спутники нужны всем, и в итоге постепенно начали появляться интернациональные проекты. Один из них – созданная в конце 1970-х годов общедоступная система глобальной связи ИНМАРСАТ. Основным ее назначением было предоставление морским судам устойчивой связи при нахождении в открытом море и координация действий во время спасательных операций. Сейчас мобильная связь через систему спутниковой связи ИНМАРСАТ обеспечивается посредством переносного терминала размером с небольшой кейс. При открытии крышки «чемоданчика» с вмонтированной в нее плоской антенной и наведении этой антенны в предполагаемый район нахождения спутника устанавливается двусторонняя голосовая связь, и обмен данными происходит со скоростью до 64 килобит в секунду. Причем сегодня четыре современных спутника обеспечивают связь уже не только на море, но и на суше, охватывая огромную территорию, простирающуюся от Северного до Южного полярного круга.

Дальнейшая миниатюризация средств связи и использование на космических аппаратах высокоэффективных антенн привели к тому, что спутниковый телефон приобрел «карманный» формат, мало чем отличающийся от обычного сотового.

В 1990-х годах почти одновременно началось развертывание сразу нескольких систем мобильной персональной спутниковой связи. Сначала появились низкоорбитальные – IRIDIUM («Иридиум») и GLOBAL STAR («Глобал Стар»), а затем геостационарная – THURAYA («Турайа»).

Система спутниковой связи «Турайа» имеет в своем составе пока 2 геостационарных спутника, позволяющих поддерживать связь на большей части Африканского континента, на Аравийском полуострове, на Среднем Востоке и в Европе.

Системы «Иридиум» и «Глобал Стар», схожие по своей структуре, используют группировки из большого числа низкоорбитальных спутников. Космические аппараты поочередно пролетают над абонентом, сменяя друг друга, поддерживая тем самым непрерывную связь.

В «Иридиум» входит 66 спутников, вращающихся на круговых орбитах (высота 780 км от поверхности Земли, наклонение 86,4°), размещенных в шести орбитальных плоскостях, по 11 аппаратов в каждой. Эта система обеспечивает 100-процентное покрытие нашей планеты.

«Глобал Стар» включает в себя 48 спутников, летающих в восьми орбитальных плоскостях (высота 1 414 км от поверхности Земли, наклонение 52°), по 6 аппаратов в каждой, обеспечивая 80-процентное покрытие, исключая приполярные районы.

Между двумя этими системами спутниковой связи существует принципиальное отличие. В «Иридиуме» телефонный сигнал, поступивший на спутник с Земли, передается по цепочке на следующий спутник до тех пор, пока не достигнет того, который в данный момент находится в зоне видимости одной из наземных приемных станций (станций сопряжения). Такая схема организации позволяет при минимуме затрат на создание наземной инфраструктуры в кратчайшие сроки после развертывания орбитальной составляющей приступить к ее эксплуатации. В «Глобал Стар» же трансляция сигнала со спутника на спутник не предусмотрена, поэтому этой системе необходима более плотная сеть наземных приемных станций. А так как в ряде районов планеты они отсутствуют, сплошного глобального покрытия не происходит.

Практическая польза от применения персональных средств спутниковой связи сегодня стала очевидной. Так, в процессе восхождения на Эверест в июне 2004 года российские альпинисты имели возможность использовать телефонную связь через «Иридиум», что значительно снижало накал тревоги всех тех, кто следил за судьбой альпинистов во время этого трудного и опасного мероприятия.

ЧП с экипажем корабля «СоюзТМА-1» в мае 2003 года, когда после возвращения на Землю спасатели в течение 3 часов не могли обнаружить космонавтов в казахской степи, также побудило руководителей программы МКС снабдить космонавтов спутниковым телефоном «Иридиум».

Спутники-навигаторы

Еще одним достижением современной космонавтики является приемник системы глобального позиционирования. Создаваться существующие ныне спутниковые системы глобального позиционирования – американская GPS (NAVSTAR) и российская «ГЛОНАСС» – начали еще 40 лет назад, в период «холодной войны», для точного определения координат баллистических ракет. Для этих целей в качестве дополнения к спутникам – регистраторам старта ракет, в космосе была развернута система навигационных спутников, в задачу которых входило сообщение своих точных координат в пространстве. Приняв необходимые данные одновременно с нескольких спутников, навигационный приемник определял и собственное местоположение.

«Затянувшееся» мирное время заставило владельцев систем начать делиться информацией с гражданскими потребителями сначала в воздухе и на воде, а затем и на суше, хотя и оставив за собой право в отдельные «особые» периоды загрублять привязку навигационных параметров. Так системы военного назначения стали гражданскими.

Разнообразные типы и модификации GPS-приемников широко используются на морских и воздушных средствах, в системах мобильной и спутниковой связи. Более того, приемник GPS, как и передатчик системы «Коспас-Сарсат», является обязательным оборудованием для любого плавсредства, выходящего в открытое море. Создаваемый Европейским космическим агентством грузовой космический корабль ATV, который в 2005 году полетит к МКС, свою траекторию сближения со станцией также будет корректировать по данным систем GPS и «ГЛОНАСС».

Обе навигационные спутниковые системы устроены приблизительно одинаково. GPS имеет 24 спутника, размещенных на круговых орбитах по 4 в шести орбитальных плоскостях (высота 20 000 км от поверхности Земли, наклонение 52°), а также 5 запасных аппаратов. В «ГЛОНАСС» тоже 24 спутника, по 8 в трех плоскостях (высота 19 000 км от поверхности Земли, наклонение 65°). Для того чтобы навигационные системы работали с требуемой точностью, на спутниках установлены атомные часы, с Земли регулярно передается информация, уточняющая характер движения каждого из них по орбите, а также условия распространения радиоволн.

Несмотря на кажущуюся сложность и масштабность системы глобального позиционирования, компактный GPSприемник сегодня может приобрести любой желающий. По сигналам со спутников этот прибор позволяет не только определить местоположение человека с точностью до 5—10 метров, но и снабдить его всеми необходимыми данными: географическими координатами с указанием места на карте, текущим мировым временем, скоростью движения, высотой над уровнем моря, положением сторон света, а также целым рядом сервисных функций, являющихся производными от первичной информации.

Достоинства космических навигационных систем настолько неоспоримы, что Объединенная Европа, несмотря на гигантские затраты, планирует создать собственную навигационную систему GALILEO («Галилей»). Систему своих навигационных спутников планирует развернуть и Китай.

Спутники дистанционного зондирования Земли

Применение миниатюрных GPS-приемников позволило существенно усовершенствовать работу еще одной категории космических аппаратов – так называемых спутников дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ). Если раньше снимки Земли, сделанные из космоса, было достаточно трудно связать с определенными географическими точками, то теперь этот процесс не представляет никаких проблем. А поскольку наша планета постоянно видоизменяется, то ее фотографии из космоса, никогда не повторяющиеся, будут востребованными всегда, предоставляя незаменимую информацию для изучения самых разнообразных аспектов земной жизни.

Спутники ДЗЗ имеют достаточно большую численность, и тем не менее их группировка постоянно пополняется новыми, все более совершенными аппаратами. Современным спутникам дистанционного зондирования, в отличие от тех, которые действовали в 1960—1970-х годах, нет необходимости возвращать на Землю отснятые в космосе фотопленки в специальных капсулах – на них установлены суперлегкие оптические телескопы и миниатюрные фотодетекторы на основе ПЗС-матриц, а также высокоскоростные линии передачи данных с пропускной способностью в сотни мегабит в секунду. В дополнение к оперативности получения данных появляется возможность еще и полной автоматизации обработки полученных изображений на Земле. Оцифрованная информация – это уже не просто изображение, а ценнейшая информация для экологов, лесоводов, землеустроителей и множества других заинтересованных структур.

В частности, спектрозональные фотографии, полученные в весенний период, дают возможность прогнозировать урожай, исходя из запаса влаги в почве, в период вегетации растений – обнаруживать места выращивания наркотических культур и своевременно принимать меры по их уничтожению.

Кроме того, необходимо принимать во внимание существующие ныне коммерческие системы продажи потребителям видеоизображений поверхности Земли (фотографий). Первыми такими системами была сначала группировка американских гражданских спутников LANDSAT, а затем французских – SPOT. При известных ограничениях и в соответствии с определенными расценками потребители во всем мире могут приобретать изображения интересующих их районов Земли с разрешением в 30 и 10 метров. Нынешние же, куда более совершенные спутники гражданского направления – ICONOS-2, QUICK BIRD-2 (США) и EROS-AI (Израиль– США) – после снятия ограничений американским правительством позволяют покупать фотографии земной поверхности с разрешением до 0,5 метра – в панхроматическом режиме и до 1 метра – в многоспектральном.

Вплотную к спутникам ДЗЗ примыкают метеорологические космические аппараты. Развитие их сети на околоземных орбитах существенно повысило надежность прогноза погоды и позволило обходиться без обширных сетей наземных метеостанций. А выходящие сегодня во всем мире выпуски новостей, сопровождаемые анимированными изображениями циклонов, трасс перемещения облачности, тайфунов и других явлений, которые создаются на основе данных метеоспутников, позволяют каждому из нас воочию убедиться в реальности происходящих на Земле природных процессов.

Спутники-«ученые»

По большому счету, каждый из искусственных спутников – это вынесенный за пределы Земли инструмент познания окружающего мира. Научные же спутники можно назвать своеобразными полигонами для проверки новых идей и конструкций и получения уникальной информации, которую никак иначе не добыть.

В середине 1980-х годов NASA была принята программа создания четырех астрономических обсерваторий, размещаемых в космосе. С теми или иными задержками все четыре телескопа были запущены на орбиту. Первым начал свою работу «ХАББЛ» (1990 год), предназначенный для исследования Вселенной в видимом диапазоне длин волн, за ним последовал «КОМПТОН» (1991 год), изучавший космическое пространство с помощью гамма-лучей, третьим был «ЧАНДРА» (1999 год), использовавший рентгеновские лучи, а завершил эту обширную программу «СПИТЦЕР» (2003 год), на долю которого пришелся инфракрасный диапазон. Названия всем четырем обсерваториям были даны в честь выдающихся американских ученых.

«ХАББЛ», работающий на околоземной орбите уже 15-й год, поставляет на Землю уникальные изображения далеких звезд и галактик. За столь продолжительный срок службы телескоп неоднократно ремонтировался во время полетов шаттлов, но после гибели «Колумбии» 1 февраля 2003 года запуски космических «челноков» были приостановлены. Планируется, что «ХАББЛ» пробудет на орбите до 2010 года, после чего, выработав свой ресурс, будет уничтожен. «КОМПТОН», передававший на Землю изображения источников гамма-излучения, прекратил свое существование в 1999 году. «ЧАНДРА» же продолжает исправно поставлять информацию о рентгеновских источниках. Все три этих телескопа предназначались учеными для работы на высокоэллиптических орбитах, дабы уменьшить влияние на них магнитосферы Земли.

Что же касается «СПИТЦЕРА», способного улавливать самое слабое тепловое излучение, исходящее от холодных удаленных объектов, то он в отличие от своих собратьев, вращающихся вокруг нашей планеты, находится на солнечной орбите, постепенно отдаляясь от Земли на 7° в год. Для того чтобы воспринимать крайне слабые тепловые сигналы, исходящие из глубин космоса, «СПИТЦЕР» охлаждает свои сенсоры до температуры, которая превышает абсолютный ноль всего на 3°.

С научной целью в космос запускают не только громоздкие и сложные научные лаборатории, но и маленькие спутники-шарики, снабженные стеклянными окошками и содержащие внутри уголковые отражатели. Параметры траектории полетов таких миниатюрных спутников с высокой степенью точности отслеживаются с помощью наведенного на них лазерного излучения, что позволяет получать информацию о малейших изменениях в состоянии гравитационного поля Земли.

Ближайшие перспективы

Получившее столь бурное развитие в конце XX века космическое машиностроение не останавливается в своем прогрессе ни на один год. Спутники, казавшиеся еще каких-нибудь 5—10 лет назад верхом технической мысли, сменяют на орбите новые поколения космических аппаратов. И хотя эволюция искусственных спутников Земли становится все более скоротечной, вглядываясь в недалекое будущее, можно попытаться увидеть основные перспективы развития беспилотной космонавтики.

Летающие в космосе рентгеновские и оптические телескопы уже подарили ученым немало открытий. Теперь же к запуску готовятся целые орбитальные комплексы, оснащенные этими приборами. Такие системы позволят провести массовое исследование звезд нашей Галактики на предмет наличия у них планет.

Ни для кого не секрет, что современные радиотелескопы земного базирования получают картинки звездного неба с разрешением, на порядки превосходящим достигнутое в оптическом диапазоне. Сегодня для такого рода исследовательских инструментов настала пора выведения в космос. Эти радиотелескопы будут запущены на высокие эллиптические орбиты с максимальным удалением от Земли на 350 тыс. км, что позволит не менее чем в 100 раз улучшить качество получаемых с их помощью изображений радиоизлучения звездного неба.

Недалек тот день, когда в космосе будут построены заводы по производству особо чистых кристаллов. И это касается не только биокристаллических структур, так нужных медицине, но и материалов для полупроводниковой и лазерной промышленности. Вряд ли это будут спутники – здесь скорее понадобятся посещаемые или роботизированные комплексы, а также пристыковываемые к ним транспортные корабли, доставляющие исходные продукты и привозящие на Землю плоды внеземной технологии.

Не за горами и начало колонизации других планет. В таких длительных полетах без создания замкнутой экосистемы никак не обойтись. И биологические спутники (летающие оранжереи), имитирующие дальние космические перелеты, появятся на околоземной орбите в самом недалеком будущем.

Одной из самых фантастических задач, при этом уже сегодня с технической точки зрения абсолютно реальной, является создание космической системы глобальной навигации и наблюдения земной поверхности с точностью до сантиметров. Такая точность позиционирования найдет применение в самых разных областях жизни. В первую очередь в этом нуждаются сейсмологи, надеющиеся, отслеживая малейшие колебания земной коры, научиться предсказывать землетрясения.

На сегодняшний момент наиболее экономичным способом вывода спутников на орбиту являются одноразовые ракеты-носители, причем чем ближе к экватору находится космодром, тем дешевле оказывается запуск и тем больше выводимая в космос полезная нагрузка. И хотя ныне уже созданы и успешно функционируют плавучая, а также самолетная пусковые установки, хорошо развитая инфраструктура вокруг космодрома еще долго будет основой для успешной деятельности землян по освоению околоземного пространства.

Александр Спирин, Мария Побединская

Большое путешествие: Хранители бессмертия

Редакция выражает благодарность Александру Кузнецову за помощь в подготовке материала.

По дороге из столицы Шотландии Эдинбурга на остров Скай, где мы планировали встретиться с главой клана МакЛаудов, наш гид Джимми назидательно наставлял нас: «Только не напоминайте ему о фильме „Горец“. Иначе он может просто отказаться с вами разговаривать. Ему уже все надоели с вопросами про Дункана МакЛауда…»

«Да, я бессмертен…»

Мы сидели в маленькой и довольно обшарпанной – что только подчеркивало ее величие – комнатке родового замка МакЛаудов Данвеган, когда в нее вошел 29-й по счету глава клана МакЛаудов Джон. Этот высокий джентльмен с благородным лицом, облаченный в потертую шотландскую юбку и уютный кардиган, явно только что выключил свой компьютер, и глаза его были подернуты легкой сосредоточенной дымкой, что свойственно всем тем, кто тратит драгоценные часы своей жизни на поиск в Интернете ненужной информации…

«Уважаемый господин МакЛауд, добрый день, – начали мы свою приветственную речь. – Большое спасибо, что вы нашли время встретиться с нами. Мы очень любим Шотландию и интересуемся ее историей, кланами, тартанами, легендами…»

«Да? И что же вы знаете про Шотландию и ее кланы?» – удивленно спросил он, выдавая своим произношением тот факт, что он окончил Итон или как минимум Оксфорд. В его голосе звучала недоверчивость. «О, мы знаем практически все, причем в деталях». Подобным ответом нам явно удалось удивить сэра МакЛауда. «Надо же! Никогда бы не подумал! – воскликнул он. – И откуда же вы все это знаете?»

«Ну, мы готовились к встрече с вами… Перед поездкой еще раз посмотрели фильм „Горец“.

Как же он смеялся!

«Вы бы тоже смеялись, – будто извиняясь, сказал он, – если бы знали, какое количество людей приезжало ко мне из самых разных концов света с намерением выяснить подробности из жизни этого МакЛауда. Помню, прибыл как-то один очень вежливый японец, представившийся историком, и принялся задавать мне всевозможные наводящие вопросы об истории нашей семьи. Я терпеливо и обстоятельно рассказываю – думаю, может, книгу собрался человек написать. И вдруг неожиданно заметил на его груди маленький значок с логотипом „Горец“… Словом, мне так и не удалось убедить его в том, что все происходящее в фильме – художественный вымысел от начала до конца. Он просто не поверил. И таких приходивших и неверящих было множество… Удивительно, но некоторые люди совершенно не отличают правду от вымысла. И тогда я решил, что единственный для меня выход – отвечать прямо с порога: „Да, черт возьми, я бессмертен! Я бессмертен, наконец!“ Очень хотелось бы, чтобы меня оставили в покое с этими вопросами. Кстати, сам я фильм „Горец“ посмотрел только лет через десять после его выхода. Родные заставили…»

Поняв, что данная тема исчерпана, мы, недолго думая, перешли к другой.

«А не тяжело вам жить в музее?» – спросили мы, имея в виду его замок. «Я не считаю, что это музей. Почти 800 лет в этом доме живет моя семья. Конечно, за столь долгий срок само здание не раз менялось, но тем не менее здесь остались нетронутыми некоторые фрагменты строений, относящиеся почти ко всем векам его существования. Этот дом – единственный, в котором с момента его постройки и на протяжении стольких лет живет одна семья. Наш род идет от викингов, норвежцев. Когда их разбили шотландцы (а это было так же невозможно, как если бы на Евро-2004 сборная Англии выиграла у сборной Франции), мои предки сами стали шотландцами. С тех пор замок Данвеган принадлежал МакЛаудам».

Казалось бы, владельцу подобного жилища в виде внушительного замка, хранящего многовековую историю старинного рода, можно только позавидовать, особенно нам, на протяжении не одного десятка лет мучимым пресловутым «квартирным вопросом». Но, восхищаясь обширностью этих апартаментов, не мешало бы представлять, каких усилий и средств может стоить поддержание их в надлежащем порядке. Сегодня большинство замков Великобритании выкуплено у их владельцев различными фирмами и организациями. Хотя немало и таких, которые, подобно Данвегану, продолжают оставаться в частном владении. А потому их хозяева, на чьих плечах лежит ответственность за поддержание достойного вида родового гнезда, вынуждены за определенную плату пускать в свои дома любопытствующих посетителей.

Зная это, мы решили выяснить, как живется человеку, в доме которого постоянно толкутся толпы чужих людей. «По правде говоря, очень трудно. Представьте, каково нести свое грязное белье мимо бесконечных посетителей и еще каждому при этом улыбаться! И так каждый день…» Лицо его стало грустным, но только на мгновение: «Но вы знаете, я привык! Человек ко всему привыкает». От этих слов нам стало как-то не по себе, и мы не нашли ничего лучшего, как спросить, а нельзя ли всех этих посетителей … не пускать.

«Вы даже не представляете, во что обходится содержание такого замка! – воскликнул хозяин. – Расходы колоссальные. К тому же подобные здания неуклонно стареют. Первое, что выходит из строя, – это крыша. А как только начнешь ее чинить, так едва ли не весь замок приходится переделывать… Кроме того, сегодня на меня работают 80 человек, хотя когда-то их было всего шестеро! Надо еще учитывать, что этот район крайне нестабилен в экономическом отношении – если что, работу найти будет очень непросто. И правительство нам здесь не очень помогает…

Приведу простой пример. Как вы уже поняли, Данвеган расположен на острове. На протяжении многих лет мы обращались к властям с просьбой построить мост через отделяющий его от Большой земли пролив. Наконец мост был построен, но – с привлечением частного капитала. В итоге за проезд по мосту на автобусе сегодня взимается плата в размере 40 фунтов (80 долларов США) в каждую сторону! Вот и получается, что до появления моста заказов на автобусные экскурсии на остров за год насчитывалось около 400. А теперь, знаете, сколько этих заказов? Один!»

…Когда мы только ехали в замок Данвеган, то особое внимание обратили на живописную горную гряду острова Скай. Из газет мы уже знали, что Джон МакЛауд заявил о своем намерении продать ее и на вырученные средства отреставрировать замок и что заявление это вызвало в стране шквал эмоций. Многие просто не верили в то, что горы могут являться собственностью семьи МакЛаудов, да и вообще предъявление подобных прав с целью продажи даже в Великобритании – стране, где все и вся имеет своего владельца, – событие нечастое. Знали мы и о том, что специально созданная по этому поводу комиссия, не поленившаяся отыскать соответствующий документ, датированный 1611 годом, подтвердила право рода МакЛаудов на владение горной грядой. И все равно далеко не сразу мы решились затронуть этот вопрос.

«Да, – твердо ответил 29-й по счету глава рода МакЛаудов, – я намерен продать эти горы, потому что хочу сохранить Данвеган. Вы знаете, что такое „сухая гниль“? Это страшная болезнь, своего рода рак здания. И пусть снаружи оно выглядит целым, внутри него съедено все…

Из тех 10 миллионов фунтов, которые я рассчитывал выручить в результате сделки, 4 мне пришлось бы отдать в счет налогов, зато оставшиеся 6 миллионов могли дать мне возможность произвести необходимые ремонтные работы. Но после терактов в Нью-Йорке рынок рухнул, и сегодня я могу рассчитывать всего на 6 миллионов фунтов, а этой суммы мне явно не хватит. Сейчас не самое лучшее время для продаж… Тем более что и продавать-то, собственно, уже нечего – за последние 200 лет наша семья разорялась трижды, поэтому все хоть сколько-нибудь ценное было продано давнымдавно…»

При всем сочувствии мы никак не могли войти в положение человека, которому необходимо продать горную цепь, находившуюся в собственности его семьи на протяжении четырех столетий. А потому необходимость сменить тему опять была налицо…

«Скажите, ощущаете ли вы на себе ответственность как глава клана? И вообще, что это значит в наши дни – быть главой шотландского клана?» Джон МакЛауд секунду помедлил. «В былые времена глава клана имел право либо даровать жизнь своим подданным, либо посылать их на смерть. Эти времена, к сожалению, прошли, и если я, к примеру, примусь рубить головы своим садовникам, далеко не все отнесутся к этому с пониманием, – эти слова были произнесены им с улыбкой. – Ну а если серьезно, то кланы возникли не на пустом месте – они были призваны защищать свои земли. Сейчас в этом уже нет необходимости, для этого придуманы другие способы. Хотя чувство семьи – осталось. В Интернете, например, немало сайтов, посвященных истории нашего рода. С их помощью общаются все МакЛауды. Возможно, вы не поверите, но в мире их – огромное количество. И в том случае, если кто-то из нас оказался на чужбине, родственные связи только усилииваются, – сэр Джон немного помолчал, потом добавил: – Здесь, на острове Скай, „вождем“ меня называет только один из 80 ныне здравствующих МакЛаудов, а вот приезжающие из-за границы (в этот момент его глаза озарились особым блеском) – все поголовно. Раз в 4 года в замке собираются члены нашего клана со всего мира – а это около 500 человек! Помню, на одну из таких встреч был приглашен музыкальный ансамбль, состоящий из 16 австралийских аборигенов. Во время небольшого перерыва я подошел к ним, чтобы поздороваться и познакомиться. Так вот, оказалось, что 11 из них – МакЛауды! А ведь выглядели все, простите, совершеннейшими дикарями в набедренных повязках… Так что, несмотря на то что все мы можем быть абсолютно разными, мы все равно – один клан, одна семья. И это очень важно, ведь семья (если она, конечно, „нормальная“) – это всегда образец того, как надо относиться друг к другу, поскольку хорошие отношения между людьми – это то единственное, что способно останавливать войны. Иначе, – тут сэр Джон сделал загадочную паузу, – мы бы воевали каждый день, а не два раза в месяц, как сейчас…»

На языке так и вертелся предательский вопрос, но сэр МакЛауд невозмутимо продолжал: «Кстати, хочу вам сказать, что я был участником последней войны Британской империи. Знаете, где она происходила? В Кении. И войну ту мы, конечно, проиграли…» Заразившись его нескрываемым сарказмом, мы спросили: «Надеемся, не из-за вас?» Сэр Джон МакЛауд не моргнув глазом парировал: «Не только… Хотя надо признаться, солдатом я был крайне бесполезным».

Дар принцессы Фей

Поскольку гостеприимный хозяин не выказывал никаких признаков недовольства нашим затянувшимся визитом, мы решили выяснить, как на протяжении прошлых столетий складывались отношения различных шотландских кланов. «О, эти отношения можно назвать чередой беспрерывных ссор, – ответил сэр Джон. – МакЛауды, например, постоянно враждовали с МакДональдами. И чтобы хоть как-нибудь примириться, мужчины из рода МакЛаудов брали в жены женщин МакДональдов, но и это не особенно помогало…»

Следующий наш вопрос касался характерных черт, свойственных облику и одеянию Джона МакЛауда – главы клана. «Вас интересует, что отличает меня как вождя? Дайте подумать… Ну, скажем так, если бы я, например, носил шляпу, то имел бы право вставить в нее 3 пера, хотя я шляп не ношу… Что еще? Ах да, герб! У меня есть мой собственный герб – МакЛауда из рода МакЛаудов, использовать который не может никто другой. Хотя, по правде говоря, сегодня от бывших привилегий вождя почти ничего и не осталось, и меня никто особенно и не слушается. Впрочем, и раньше вождь делал в основном то, что велел ему клан. То есть был первым среди равных…»

Когда наш долгий разговор закончился, Джон МакЛауд предложил нам осмотреть замок и главную его святыню – Флаг Фей, с которым связана семейная легенда. Она гласит, что 4-й вождь клана МакЛаудов, Иан, был настолько красив, что мог выбрать себе в жены любую девушку. Но ни одна не трогала его сердце, пока не встретилась ему прекрасная принцесса фей. Они полюбили друг друга и решили соединить свои судьбы. Несмотря на то что принцесса, как и подобает феям, была бессмертной, а Иану рано или поздно суждено было умереть, она принялась уговаривать своего отца – короля волшебных существ – позволить ей выйти за него замуж. Король хоть и крайне неохотно, но дал свое согласие, поставив при этом следующее условие: проведя вместе с Ианом ровно 1 год и 1 день, принцесса должна покинуть своего супруга и вернуться в отчий дом.

После свадьбы влюбленные счастливо прожили в замке Данвеган отмеренный им год, успев порадоваться рождению сына. Когда же настал последний день их совместной жизни, безутешная принцесса, покидая замок, попросила Иана никогда не оставлять мальчика одного – малейший его плач принесет ей страшные мучения.

Печали Иана не было предела, и однажды члены клана, стремясь отвлечь своего вождя от грустных мыслей, организовали праздник, сопровождаемый шумными танцами. В результате про мальчика ненадолго забыли, и он расплакался. Услышав этот плач, принцесса тут же устремилась к сыну и, взяв его на руки, завернула в свою шаль. Мальчик тут же успокоился, и принцесса уложила его в кровать прямо в шали…

Когда сын вождя и принцессы фей вырос, то рассказал отцу о том, что оставленная некогда его матерью шаль – волшебная. Стоит взмахнуть ею трижды, как на помощь МакЛаудам придет несокрушимая армия. С тех пор МакЛауды, превратив эту шаль во флаг, воспользовались ее волшебством лишь дважды. В первый раз, когда отряд их воинов был атакован многократно превосходящим по силе войском МакДональдов, – и небольшой отряд МакЛаудов мгновенно разросся до таких размеров, что МакДональды вынуждены были бежать (наверняка у МакДональдов совсем иная версия этих событий). Во второй – когда необходимо было оживить павший скот, иначе многие из МакЛаудов вряд ли смогли бы пережить одну из самых суровых зим. Во время Второй мировой войны МакЛауды, дабы отразить возможное нападение германского флота, готовы были воспользоваться третьей и последней возможностью, но, к счастью, этого не понадобилось.

…Наконец мы подошли к волшебному флагу. На стене, прикрытый стеклом, висел небольшой кусок материи. «Вот он! – с гордостью произнес Джон Маклауд. – Cуществуют различные версии его происхождения: и легендарная, связанная с историей любви принцессы фей и Иана, и полулегендарная, гласящая о том, что флаг был принесен в эти места одним из наших предков во время крестовых походов – если повнимательней присмотреться, можно увидеть, что небольшое отверстие на полотне зашито кружочком – так было принято зашивать ткань на Востоке… Словом, относиться к нему вы можете как угодно, но для всего клана МакЛаудов флаг этот – символ нашего рода. Я, например, каждый раз, покидая замок, обязательно прощаюсь с ним, а возвращаясь – здороваюсь. Во время войны военные летчики из нашего рода всегда носили с собой фотографию Флага Фей. Он помогал нам всегда, и я уверен, еще не однажды поможет. Кстати, полагаю, что в России дела шли бы гораздо лучше, если бы ее защищал Волшебный Флаг»…

Из глубины веков

Всередине III тысячелетия до н. э. в Шотландии появились первые переселенцы с континента. Они выжигали огромные лесные массивы, чтобы освободить себе землю для возделывания и скотоводства. Именно этим людям в наибольшей степени Шотландия обязана своими пустынными ландшафтами.

Следующая волна поселенцев построила большое количество загадочных каменных кругов до сих не очень ясного назначения. Одни считают, что это – храмы, другие – что обсерватории. Cуществует и множество второстепенных версий. Строились загадочные шотландские круги так же, как и легендарный Стоунхендж в Англии, – камни приносились издалека, хотя опять же непонятно, каким образом. Всего подобных сооружений в Шотландии сохранилось 30.

От бронзового века стране достались земляные укрепления, относящиеся примерно к 1000 году до н.э. Необходимость в их строительстве была вызвана вспыхнувшими межродовыми конфликтами – люди начали обзаводиться домами, хозяйством, скотом, а в их жизнь вошло новое мощное оружие из бронзы. Поэтому нажитое имущество приходилось постоянно охранять от покушений и набегов.

Около 400 года до н. э. на Шотландию обрушилась волна новых переселенцев – кельтов, принесших с собой железо. Как говорил когда-то Уинстон Черчилль: «Люди, вооруженные железом, вторглись в Британию и убили людей бронзы». Лучше и не скажешь… Кельты соорудили сотни укрепленных башен, достигавших порой высоты до 12 метров. Построены они были из камня, без применения каких бы то ни было скрепляющих веществ.

Как известно, письменных источников с тех времен до нас не дошло. Первые документальные свидетельства относятся к эпохе завоевательных походов римлян, к 55 году до н. э., когда в Британию впервые вторгся Юлий Цезарь, застав на территории современной Шотландии беспрерывно воюющие друг с другом родовые кланы. Местных жителей римляне нарекли пиктами, то есть «крашеными», – за их привычку покрывать себя татуировками.

Масштабное завоевание Британии римляне начали в 43 году. К 80 году римский командующий Агрикола начал вторжение на север страны, разбив шотландские племена и построив большое количество фортов. Впрочем, начатое было строительство огромного военного укрепления, рассчитанного на 5 000 воинов, римляне остановили. Вместо него в 123 году император Адриан возвел знаменитый вал, вошедший в историю как Адрианов, дабы отгородиться от северных племен. Таким образом появилась «физическая» граница, поделившая Британию на Север и Юг. Вал этот, построенный, как и все, к чему приложили руку римляне, на совесть, сохранился до наших дней. По прошествии 20 лет римляне, продвинувшись еще дальше на север, возвели между реками Клайд и Форт еще один вал – Антонинов, но этот рубеж им оказалось удержать уже не под силу, и они, отказавшись от дальнейших завоеваний, вынуждены были перейти к политике сдерживания.

К 450 году, моменту, когда завоеватели покинули Шотландию, на ее территории помимо пиктов жили бритты, на западном побережье – скотты (они и дали впоследствии название стране), а на востоке обосновался германский народ англы. Любопытно, что нынешние западные шотландцы, помнящие все это до сих пор, убеждены, что жители Эдинбурга – пришлые англы. Стоит добавить, что северные острова страны начиная с 800 года в основном были заняты норвежцами. В бесконечных сражениях друг с другом эти народы провели несколько столетий. И только в XI веке было образовано Шотландское королевство.

Символ независимости

Разноцветная шерстяная клетчатая ткань тартан – не только опознавательный знак для всех шотландских родов, поскольку у каждого из них он свой, но и многовековой символ Шотландии. Но был в истории тартана «черный» период – на протяжении целых 35 лет (с 1746 по 1781 год) он был запрещен.

Акт Разоружения 1746 года (после подавления англичанами восстания якобитов) ударил в самое сердце горцев. Вожди кланов были поставлены перед тяжелейшим выбором – либо принять английское законодательство, либо отказаться от своих земель. У них было отнято право судить своих подданных, им запрещалось носить оружие. Помимо этого, запрету подверглось и ношение одежды из тартана, в том числе и юбкикилта. «Ни мужчина, ни мальчик не имеет права носить под любым предлогом… плед, килт, ремни на плече или любую другую часть горского гардероба. Запрещается использовать тартан для производства пледов и верхней одежды». Легендарные шотландские волынки также были запрещены – как «инструменты войны».

Наказания за ослушание были суровыми – за первое нарушение полагалось 6-месячное тюремное заключение, за второе – депортация в колонии сроком на 7 лет. Власти всеми силами старались поддерживать исполнение своих указов, но добиться этого было очень непросто. Тартан, превратившись в символ независимости, прочно вошел в моду среди аристократов. И даже лояльные властям шотландские лорды щеголяли в тартане невзирая ни на какие запреты. Власти, все более осознавая тщету своих усилий, предпочитали не обращать на это внимания. И в конце концов запрет был отменен.

Сейчас различных тартанов становится все больше и больше. Это, конечно, вносит изрядную путаницу в некогда строгую систему. Существует, например, свой тартан у итальянцев, живущих в Шотландии, есть также тартан сикхов. Изобретение новых цветовых и графических решений приурочивается практически к каждому сколько-нибудь значимому событию – к юбилею королевы, к возвращению в Шотландию королевских регалий, к Олимпийским играм, к Новому году, как это было в 2000-м, в память о принцессе Диане или в память об эпохе антарктических исследований… Существуют и более экзотические варианты, например тартан Мадонна, созданный в честь бракосочетания знаменитой певицы с Гаем Ричи, церемония которого проходила в одном из шотландских замков. Потом, правда, этот тартан был переименован и назван Романтическая Шотландия.

Практически все шотландские спортивные клубы имеют свои расцветки. Служба «Скорой помощи» также недавно получила свой тартан. Список этот можно продолжать до бесконечности, поскольку тартаны разрешены и для коммерческого использования – например, различными производящими компаниями, отелями, кораблями и прочая, прочая, прочая.

Наследник дурной славы

Один наш знакомый, настоящий шотландец Джимми, которого мы засыпали вопросами об особенностях шотландского характера, с оттенком нескрываемой мстительности в голосе произнес: «Есть у нас лорд по фамилии Сазерленд. Так вот, спросите у него о „чистках“ XIX века. Не скрою, мне было бы очень интересно узнать, что он ответит в свое оправдание…»

Сообразив, что упомянутые им события происходили не менее полутора столетий назад, мы озадаченно спросили: «Но не мог же он руководить этими „чистками“?» – «Да, действительно, – ответил Джимми, – об этом я как-то не подумал, но вы все равно спросите».

Алистар Сазерленд, лорд Стратнэйвер, сын графини Сазерлендской (она сейчас редко принимает гостей), встретил нас в холле своего замка, расположенного в Хайлендзе (Горная Шотландия). Нам он показался человеком крупным, хотя, возможно, это был эффект окружающей обстановки. Замок, выстроенный в стиле французского шато, был огромен. Не менее внушительным по размеру было и высившееся на холме скульптурное изваяние, изображавшее первого герцога Сазерленда, которое мы увидели при подъезде к замку. Его силуэт на фоне серого неба произвел на нас неизгладимое впечатление. В XIX столетии именно он был одним из вдохновителей печально знаменитых «чисток», о которых в Шотландии до сих пор сохранилась недобрая память. Более того, местный полицейский поведал нам, что подъезды к этому монументу просто перекрыты – из-за постоянной угрозы его взрыва. Надпись «ОТ БЛАГОДАРНЫХ ПОДДАННЫХ», выбитую на нем, многие поколения местных жителей считали и продолжают считать не чем иным, как издевательством над историей их страны.

…«Чистки» в Хайлендзе были вызваны несколькими причинами. После того как в XVIII столетии кланам было запрещено иметь свои армии, их вожди уже не были заинтересованы в количестве подданных. Кроме того, благодаря появлению и широкому распространению картофеля существенно улучшилось качество жизни и как следствие выросло население (в 1755 году в Хайлендзе жили 115 тысяч человек, в 1801-м —154, а в 1831-м – 201). С 1810 года стали падать цены на мясо и рыбу, а с 1815-го, после окончания Наполеоновских войн, это падение приобрело угрожающие размеры. Единственным надежным источником дохода стала овечья шерсть. Землевладельцам требовалось как можно больше пространства, а, следовательно, от мелких земельных наделов их подданных необходимо было избавляться. Тут-то они и взялись за «чистки» своих земель – нужно было как можно быстрее решить проблему выживания «лишних» людей.

Вожди кланов всячески подталкивали своих подданных к эмиграции – тысячи уехали в Америку. Оставшиеся держались из последних сил, но делать это становилось все труднее – доходы неуклонно сокращались. Самые масштабные «чистки», с 1807 по 1821 год, происходили в имении графини Сазерлендской. Сазерленды владели колоссальным количеством земли – более 1 миллиона акров, причем не только в Шотландии, но и в Англии. Количество выжитых ими со своих земель с точностью установить так и не удалось. Одни утверждают, что оно составило порядка 15 тысяч человек, другие утверждают, что только за 3 года (с 1818-го по 1821-й) насиженные места покинули 700 семей. В любом случае, для того времени цифры эти были огромными. Другие землевладельцы, конечно, тоже не дремали, подобные «чистки» продолжались во многих владениях на протяжении почти всего XIX столетия. В одном только 1846 году после обрушившегося на Хайлендз голода покинуть родину вынуждены были десятки тысяч людей. Однако именно Сазерленды – с масштабами их владений и методами выживания неугодных – остались в памяти у потомков.

Историки до сих пор не могут сойтись во мнении – положительно или отрицательно сказались эти «чистки» на развитии страны. А вот у обычных людей никаких сомнений по этому поводу нет – они твердо знают, что ничего хорошего в этом не было.

Любопытно, что вдохновителем этой идеи был либерально настроенный и прогрессивно мыслящий человек – лорд Стаффорд, конечно же, англичанин… Женившись на графине Сазерлендской, он добавил к ее бескрайним владениям в Шотландии свои – в Англии, не говоря уж об огромных деньгах. Оказавшись в Хайлендзе, просвещенный лорд пришел в ужас от вопиющей архаичности уклада жизни населявших его людей и решил «сделать им хорошо». Начав политику переселения жителей Хайлендза на новые места, будущий Первый герцог Сазерлендский (этот титул он получил в 1833 году) физически разрушил прежний уклад жизни горцев.

«Как многие реформаторы, он хотел посвятить свою жизнь и состояние тому, чтобы заставить других людей сделать то, чему они отчаянно сопротивлялись. При этом он верил в то, что все это делается для их же блага» – так писали о нем современники. Сегодня именно его статуя возвышается над окрестностями Хайлендза.

Шотландское шато

…Итак, Алистар Сазерленд, лорд Стратнэйвер, как уже было упомянуто, гостеприимно встретил нас в своем замке. В прихожей уютно горел камин, и тут же сплошным потоком мимо нас текли все те же любопытные туристы.

«Очень приятно! Я рад, что нами интересуются в России, мы тоже весьма в вас заинтересованы, – любезно приветствовал нас хозяин. – Пройдемте… Сначала я покажу вам сад и замок снаружи, а затем изнутри».

Мы вышли на широкую балюстраду, и тут началось наше знакомство с замком Сазерлендов. Хозяин охотно взял на себя роль гида.

«Как видите, наш замок представляет собой копию французского шато. У нас сохранились и башни XIII века – кстати, одна из них недавно начала падать (раньше совсем не умели строить), – впрочем, мы быстро исправили это недоразумение. Но свой современный вид замок приобрел в XIX веке. Мы в то время были невероятно богаты… У нас сохранился план перестройки, на котором был обозначен еще один новый флигель из 100 комнат, но он прямо там был перечеркнут красным карандашом. Видимо, потому что комнат в замке и так было 286…

Посмотрите вниз – здесь вы можете видеть сады, созданные в итальянском и французском стилях. Моя мечта – разбить еще сад из овощей. Как вы думаете, туристы из России смогут мне в этом помочь?» – с улыбкой поинтересовался он.

Мы с готовностью закивали головами. Все-таки приятно думать, что российские туристы своей платой за входной билет в замок могли бы помочь английскому лорду разбить овощной сад….

«Я очень люблю сады и часто путешествую по Европе в поисках новых растений. Однажды я вез из Италии очень редкое, как мне было сказано, и потому очень дорогое растение. Пакет, в котором оно плавало, я всю дорогу не выпускал из рук. Опустив его дома в фонтан, я долго восхищался этим редчайшим экземпляром, показывал его всем своим гостям. А потом узнал, что в соседнем Инвернессе такой „экзотики“ полным-полно, причем всего за 1 фунт. Ох, уж эти итальянцы… Впрочем, мне все равно приятно».

В этот момент в саду у крепостной стены мы заметили большое оживление. «А это соколиная охота, – объяснил хозяин. – Относительно новое наше увлечение, мы начали ею заниматься лет 5—6 назад. Хищные птицы разных пород показывают посетителям свои феноменальные способности к охоте. Правда, из-за них нам пришлось перестрелять в парке всех кроликов – на них птицы начали охотиться по-настоящему, а упавший кому-нибудь на голову окровавленный кролик производил на зрителей не самое приятное впечатление. Радовались одни только итальянцы… Пойдемте в дом, ужасная погода, не правда ли?»

Мы поняли, что экскурсия закончена и пора возвращаться под своды огромного замка. Внешне он производит очень сильное впечатление. Особым же предметом гордости его владельцев является тот факт, что спроектирован он был в свое время сэром Чарлзом Бэрри – автором проекта здания лондонского парламента.

Тем временем наша беседа продолжалась. «А ощущаете ли вы на себе груз истории вашего рода?» – спросили мы, памятуя о словах того самого Джимми, который посоветовал нам встретиться с Сазерлендом.

«Ох, я стараюсь не думать об этом. В былые времена друзья и враги менялись чуть ли не каждый день… Мои предки всегда поддерживали действия правительств против повстанцев – и в 1715-м, и в 1745 годах (для шотландцев эти даты священны по прямо противоположным причинам. – Прим. авт.). И я не осуждаю правительство – ведь с конца XVII по середину XVIII века горцы трижды спускались с гор в попытке покорить Англию. Как же тут осудишь?..

Но потом мои предки породнились с баснословно богатыми людьми и после этого приняли целый ряд ужасных как экономических, так и политических решений. Все продаваемое ими приносило сплошные убытки. Пресловутые «чистки», устроенные ими, обернулись полнейшим провалом, люди были изгнаны с родных мест. Словом, мои предки устроили страшный кавардак и потратили кучу денег. Поэтому я не чувствую себя связанным с этим».

«А сохранились ли в замке какиенибудь святыни вашего рода… и есть ли у вас, например, волшебный флаг?»

«Святыни?.. Знаете, мои предки хотели, чтобы все было красиво – изысканное убранство комнат, картины лучших мастеров, добротная мебель, роскошная посуда… Вот, посмотрите, в этом зале все осталось таким же, как и сто с лишним лет назад. Только все это– ни в коем случае не музей. Здесь мы встречаемся, справляем праздники. Бывает, конечно, что разные люди арендуют для своих приемов и вечеринок наш замок. Но… Вся разница между обычным моим днем и днем посещений замка посторонними – вот в этой веревочке». Он указал на веревку, отделяющую посетителей от ценной мебели зала. «Снял ее, и все – ты уже в своем, обычном доме».

И тут наш собеседник вдруг встрепенулся. «О, вспомнил! Конечно же, у нас есть флаг! Но только военный – 93-го отряда, которым командовал мой предок. Пойдемте, покажу». Мы проследовали за хозяином и начали осмотр реликвий. «Вот, смотрите, нашивки на флаге – это мы воевали с американцами, хотя и совершенно безуспешно. Затем еще с индусами, во время восстания сипаев, тогда нам сначала пришлось отступить, но потом мы всетаки победили. Вы не поверите, но главная битва, где мои предки сумели прославиться, – это битва при Балаклаве, а вот и главная нашивка – за Балаклаву. Тогда мы выстроились в шеренги и отбили очень мощную атаку русских под Севастополем. Этот флаг мы храним под стеклом, в противном случае он совсем рассыплется. Есть у нас, кстати, и несколько русских орденов».

Следующий наш вопрос был чисто практическим – нам хотелось узнать, насколько трудно поддерживать в порядке такое громадное поместье.

«Знаете, с замком нам очень повезло. У нас нет таких проблем, как у других, потому что нам „помог“ пожар. В 1915 году сгорело все, что только могло сгореть, и замок пришлось отреставрировать заново. Единственная наша забота – это свинцовая крыша. В среднем она „живет“ 120 лет. Простой подсчет показывает, что неприятности нас могут ожидать лет через 20. Казалось бы, еще не скоро, но ремонт настолько дорог, что мы уже сейчас начали откладывать деньги на тот черный день».

«А как же вы себя здесь ощущаете?» – это был наш последний вопрос. «Как на сцене, как будто меня замкнуло внутри одной пьесы. Но вы поймите меня правильно, это, скорее, комедия, чем трагедия. И мне это нравится. Это шоу-бизнес, чистой воды шоу-бизнес. Причем пьеса эта пользуется успехом – ежегодно нас посещает около 70 тысяч человек. Скажите, какой театр может похвастаться тем же?..»

Когда мы прощались, Алистар Сазерленд сказал: «Моя жена сейчас встречает одну девочку, победившую в передаче „Исполнение желаний“. Эта девочка смертельно больна, и ей организуют поездку по стране. Одним из ее желаний было посещение нашего замка. Такое с нами впервые, и мы даже не знаем, как себя вести… Так вот, если вы вдруг встретитесь, пожалуйста, не фотографируйте ее – все-таки это очень личное дело»…

Государственный строй административно-политическая часть Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии. Парламентская демократия

Глава государства королева Великобритании

Законодательный орган часть функций экономического и законодательного характера передана в 1999 году в Шотландский парламент в Эдинбурге. Шотландский парламент состоит из 129 членов, избирается сроком на 4 года. Правительство называется Шотландский Исполнительный Орган, возглавляется первым министром, который назначает всех остальных членов правительства. Контроль над обороной, международными отношениями и социальной политикой принадлежит Вестминстеру – парламенту в Лондоне

Административно-территориальное деление 9 районов и 3 островные территории площадь 178,8 тыс. км2

Численность населения 5,15 млн. человек

Столица Эдинбург (около 450 тыс. Жителей)

Официальный язык английский, употребляются также его диалекты и гельский язык религия протестантизм

Денежная единица фунт стерлингов. Банк Шотландии выпускает денежные купюры своего образца, принимаемые наравне с английскими

Экономика нефть остается одним из главных источников дохода. В сельском хозяйстве преобладает животноводство. 13% экспорта Шотландии составляет виски. В стране производится 28% европейских персональных компьютеров и 12% мобильных телефонов. Эдинбург является одним из мировых центров распределения банковских инвестиций климат умеренный океанический, благодаря Гольфстриму средняя температура января –6°С, июля –19°С, 200 дней в году бывает дождь

Озера-фьорды 31 460

Острова 790 (из них 130 обитаемых)

Самая высокая точка гора Бен-Невис (1 344 м), высочайшая вершина Великобритании

Национальные символы символом Шотландии во всем мире считается чертополох. Покровитель страны – Святой Андрей, поэтому официальным флагом страны является Андреевский флаг (в шотландском варианте это белый косой крест на синем фоне)

Кухнясамое знаменитое шотландское блюдо – хаггис, сваренная в овечьем желудке смесь овечьей или телячьей требухи, лука, овсяной муки и печенки. И пусть сами шотландцы едят хаггис все реже, он остается гастрономическим символом Шотландии. Более консервативные туристы всегда могут отведать прекрасную говядину. Рестораны, где хорошо готовят морепродукты, в Шотландии редки. Не стоит забывать и про знаменитую шотландскую экономность. Типичная картина: двое шотландцев собирают моллюсков на пляже. Набрали уже целое ведро. «Скажите, а то, что вы собираете, это вкусно?» – спросили мы. «А мы не знаем, – ответили они, – ни разу не пробовали, для нас это слишком дорого».

Спорт гольф, изобретенный в Шотландии, – явление демократичное. Практически в каждой деревне есть свой гольф-клуб с древней историей

Сувениры разнообразные шерстяные изделия (юбки, шарфы, пледы), волынки и мечи

Транспорт Путешествовать по Шотландии можно на автобусах и по железной дороге. Можно взять напрокат автомобиль, правда, ездить придется с левой стороны дороги. Аренда машины с водителем обойдется в 600—700 долларов в день

Текст Андрея Фатющенко| Фото Андрея Семашко

Арсенал: Горнило новой эпохи

В августе 1914 года мир еще не знал, насколько грандиозной и катастрофической станет объявленная в первый день последнего летнего месяца война. Никому еще не было ведомо, какие неисчислимые жертвы, бедствия и потрясения принесет она человечеству и какой неизгладимый след оставит в его истории. И уж совсем никто не представлял того, что именно тем страшным четырем годам Первой мировой – как она была названа впоследствии, – было суждено, невзирая на календари, стать подлинным началом века XX.

В результате доселе невиданных по масштабам боевых действий погибли и оказались искалеченными десятки миллионов людей, закончили свое существование четыре империи – Российская, Германская, Австро-Венгерская и Османская, разрушениям подверглось немыслимое количество всего того, что было создано людьми на протяжении не одной сотни лет.

Помимо этого, мировая война стала одной из неоспоримых причин перевернувших жизнь России революций – Февральской и Октябрьской. Старая Европа, на протяжении столетий сохранявшая ведущие позиции в политической, экономической и культурной жизни, начала утрачивать лидирующее положение, уступая его нарождающемуся новому лидеру – Соединенным Штатам Америки.

Эта война по-новому поставила вопрос о дальнейшем сосуществовании различных народов и государств.

Да и в человеческом измерении цена ее оказалась небывало высока – великие державы, входившие в состав противоборствующих блоков и принявшие на себя основную тяжесть боевых действий, потеряли значительную часть своего генофонда. Историческое сознание народов оказалось настолько отравленным, что надолго отрезало пути к примирению тем из них, которые выступали в роли противников на полях сражений. Прошедших же ее горнило и выживших мировая война «наградила» пусть и загнанным внутрь, но постоянно напоминавшим о себе ожесточением. Была серьезно подорвана вера человека в надежность и разумность существовавшего миропорядка.

Охота в мировых масштабах

На рубеже XIX—XX веков соотношение сил на международной арене резко изменилось. Геополитические устремления великих держав: Великобритании, Франции и России, с одной стороны, Германии с Австро-Венгрией – с другой – привели к необычайно острому соперничеству.

В последней трети XIX века геополитическая картина мира выглядела следующим образом. США и Германия по темпам экономического роста стали опережать и, соответственно, вытеснять на мировом рынке Великобританию и Францию, одновременно претендуя на их колониальные владения. В этой связи крайне обострились отношения между Германией и Великобританией в борьбе как за колонии, так и за господство в морских акваториях. В тот же период образовались два дружественных блока стран, окончательно размежевавших отношения между ними. Началось все с австрогерманского союза, образованного в 1879 году по инициативе канцлера Отто фон Бисмарка. Впоследствии к этому альянсу присоединились Болгария и Турция. Несколько позже сложился так называемый Четверной союз, или Центральный блок, который положил начало серии международных договоров, приведших к созданию в 1891– 1893 годах оппонирующего русскофранцузского блока. Далее, в 1904 году Великобритания подписала три конвенции с Францией, которые означали установление англо-французского

«Сердечного согласия» – «Entente cordiale» (Антантой этот блок стал называться в начале 1840-х годов, когда в противоречивых отношениях этих двух стран наметилось непродолжительное сближение). В 1907 году с целью урегулирования колониальных вопросов относительно Тибета, Афганистана и Ирана был заключен русско-английский договор, который фактически означал включение России в состав Антанты, или «Тройственного соглашения».

В нараставшем соперничестве каждая из великих держав преследовала собственные интересы.

Российская империя, осознавая необходимость сдерживания экспансии Германии и Австро-Венгрии на Балканах и упрочения там собственных позиций, рассчитывала на отвоевание у Австро-Венгрии Галиции, не исключая при этом установления контроля над находящимися во владении Турции черноморскими проливами Босфор и Дарданелы.

Британская империя ставила целью устранить главного конкурента – Германию и упрочить собственное положение ведущей державы, сохраняя господство на море. Одновременно Британия планировала ослабить и подчинить своему внешнеполитическому курсу союзников – Россию и Францию. Последняя жаждала реванша за поражение, понесенное в ходе франко-прусской войны, а главное – хотела возвратить утраченные в 1871 году провинции Эльзас и Лотарингию.

Германия намеревалась нанести поражение Великобритании, чтобы захватить у нее богатые сырьевыми ресурсами колонии, разгромить Францию и закрепить за собой пограничные провинции Эльзас и Лотарингию. Кроме того, Германия стремилась овладеть обширными колониями, принадлежавшими Бельгии и Голландии, на востоке ее геополитические интересы простирались к владениям России – Польше, Украине и Прибалтике, а еще она рассчитывала подчинить своему влиянию Османскую империю (Турцию) и Болгарию, после чего совместно с Австро-Венгрией установить контроль на Балканах.

Нацелившись на скорейшее достижение своих целей, германское руководство всячески искало повод для развязывания военных действий, и он в конечном итоге нашелся в Сараево…

Пролог к драме

В течение десятилетий ведется дискуссия об ответственности за развязывание Первой мировой войны. Конечно, можно поставить вопрос так: августовская драма 1914 года разразилась в условиях невероятно сложного переплетения обстоятельств, событий, причудливого сочетания конкретных волевых решений главных «действующих лиц» европейской политики и дипломатии. Все эти факторы вступали между собой в непримиримое противоречие, и разрубить возникший «гордиев узел» было возможно, лишь прибегнув к крайним мерам, а именно – к развязыванию вооруженного конфликта мирового масштаба. Наиболее опытные политики сразу поняли, что попытки ограничить молниеносно разросшийся конфликт некими рамками совершенно безнадежны.

Было ясно, что Россия не могла допустить уничтожения Сербии АвстроВенгрией. Летом 1914-го в дипломатических кругах стран Антанты высказывалось мнение: если Вена провоцирует войну против Белграда, то это может привести к общеевропейской войне. Однако соображения и высказывания (даже наиболее верные и глубокие), принадлежавшие отдельным лицам, колебавшимся относительно принятия решения о начале войны или опасавшимся ее развязывания, не смогли предотвратить глобальной катастрофы. Поэтому встает более общий вопрос: кто с позиций длительной перспективы виноват в развязывании Первой мировой войны?

В целом ответственность падает на всех ее активных участников – как на страны Центрального блока, так и на государства Антанты. Но если говорить о вине за провоцирование Первой мировой войны именно в августе 1914 года, то она ложится главным образом на руководство Германской и Австро-Венгерской империй. Для доказательства этого тезиса следует вспомнить события, предшествовавшие возникновению боевых действий в Европе, и попытаться объяснить мотивы действий представителей политической, военной и дипломатической элиты противоборствующих блоков.

Военная эйфория

Сам факт сараевского убийства давал Австро-Венгрии и Германии благоприятную возможность использовать эту трагедию в качестве удобного повода к войне. И они сумели перехватить инициативу, начав активную дипломатическую деятельность, направленную не на локализацию, а на эскалацию конфликта. Никаких серьезных оснований для того, чтобы связать официальные круги Сербского государства с организацией покушения на наследника австро-венгерского престола, у АвстроВенгрии не нашлось. Но в Вене усмотрели наличие широких контактов славян, проживавших в империи Габсбургов, с теми славянами, которые находились за ее рубежами.

В этом имперскому руководству виделась реальная угроза самому существованию Австро-Венгрии. Политическая элита, включая австрийского премьера графа К. Штюргка, была уверена, что подобные «опасные связи» можно порвать лишь посредством войны.

Сам император Австро-Венгрии Франц Иосиф не являлся ярым врагом Сербии и даже возражал против аннексирования ее территории. Но – правила геополитической борьбы за сферы влияния на Балканах диктовали свое – здесь сталкивались интересы России и Австро-Венгрии. Последняя, естественно, не могла потерпеть усиления «русского влияния» в непосредственной близости от своих границ, которое проявилось прежде всего в открытой поддержке Сербии Российской империей. Кроме того, руководство Австро-Венгрии всячески стремилось доказать, что, несмотря на распространявшиеся за ее пределами слухи о слабости Габсбургской монархии (особенно умножившиеся в кризисный для Вены период Балканских войн), она остается вполне жизнестойкой и достаточно сильной. Главным аргументом в этой жесткой полемике с окружающим миром, по мнению австро-венгерского руководства, являлись активные действия на международной арене. И в этой связи Вена, чтобы доказать свое право быть сильной, была готова на крайние меры, даже на военный конфликт с Сербией и ее союзниками.

С момента сараевских событий до принятия Австро-Венгрией решения о предъявлении ультиматума Сербии прошло две недели. И именно эти 14 дней во многом предопределили столь драматичное (не только для сербов, но и для других европейских народов, а в конечном счете и для всего мира) решение австро-сербского конфликта. Следует заметить, что адекватный ответ на действия сербских террористов в Вене смогли подобрать не сразу. Начальник Генштаба австровенгерской армии генерал Конрад фон Хётцендорф, трактовавший убийство наследника габсбургского престола как прямое объявление войны Сербии, требовал адекватных действий – проведения всеобщей мобилизации и объявления войны Белграду. Той же позиции придерживался и министр иностранных дел Австро-Венгрии Л. Берхтольд (к чьему мнению престарелый император Франц Иосиф прислушивался больше всего). В ситуации военного психоза, уже начавшего распространяться среди австровенгерского руководства, единственной, пусть и хрупкой, надеждой оставался премьер-министр Австро-Венгрии, венгр по происхождению граф Иштван Тиса. Его позиция состояла в том, что большая война (при любом раскладе) никак не могла пойти на пользу Габсбургской империи: победа в ней могла привести к усилению централизации монархии, а значит, и к ослаблению позиций Венгрии, а поражение – к угрозе целостности всей империи. Еще в начале июля 1914 года в специальном докладе Францу Иосифу он делился своей тревогой по поводу радикальных настроений, воцарившихся в умах представителей военной и политической элиты Империи. В нем премьер четко педалировал собственную позицию – он категорически возражал против войны. Твердо придерживаться этой позиции (даже несмотря на сильное давление со стороны венгерского парламента, требовавшего энергичных действий против Сербии, открыто обвиняя ее в попустительстве терроризму) Тиса продолжал вплоть до середины июля, понимая, что вооруженный конфликт с Сербией может повлечь за собой втягивание Австро-Венгрии в войну против России. Но уже к середине июля и он вынужден был сдаться… Поступиться принципами Тису вынудил целый ряд обстоятельств.

С одной стороны, влияние на него оказали итоги миссии начальника канцелярии МИДа Австро-Венгрии графа А. Хойоса (с 4 по 7 июля 1914 года) и обмен мнениями по этому поводу между императором Францем Иосифом и германским послом в Вене Г. фон Чиршки. Посол заявил о полном одобрении Германией намерения Вены воевать против Сербии и всесторонней ее поддержке вплоть до прямого объявления войны. Осознавая неготовность к войне союзной Сербии России, германское руководство тем не менее считало, что со временем российская военно-морская мощь могла значительно усилиться, а потому всячески побуждало австро-венгров к активным действиям в расчете на то, что в нынешней ситуации Россия неизбежно потерпит поражение.

С другой стороны, Тиса не исключал, что в случае объявления войны к Центральному блоку присоединятся Болгария (и он оказался прав), а также Румыния, что исключало удар румынских сил по Трансильвании, в тыл Австро-Венгрии (хотя в действительности Румыния в грядущей войне выступила на стороне Антанты). К тому же Тиса получил личное послание от императора Франца Иосифа с просьбой устранить различия во взглядах на австро-сербский конфликт. Венгерскому премьеру, не скрывавшему своего уважения к монарху, не оставалось ничего другого, как встать в этом вопросе на позиции военной партии.

Дело оставалось за малым. В МИДе Австро-Венгрии наиболее радикально настроенными по отношению к Сербии политиками и дипломатами был составлен адресованный Белграду ультиматум. И Тиса фактически стал соавтором этого беспрецедентного по своему содержанию дипломатического документа.

Демарш Австро-Венгрии застал Сербию врасплох. В условиях летнего времени большинство министров разъехались из столицы. Премьер Н. Пашич гостил в деревне, где не было телефона, и поэтому сообщение об ультиматуме Вены получил с опозданием. В конечном итоге министры сербского правительства съехались в Белград и составили ответную ноту. И хотя выдержана она была в архивежливом тоне, австро-венгерский посланник в Белграде барон В. Гизль, обнаруживший после ее прочтения, что требования его правительства не приняты «буква в букву», заявил лично привезшему сербский ответ Пашичу о разрыве дипломатических отношений. 28 июля 1914 года АвстроВенгрия по телеграфу объявила Сербии войну.

В день начала боевых действий император Франц Иосиф обнародовал манифест, в котором в числе прочего содержалась знаменитая фраза: «Я все взвесил, я все обдумал»…

Ответные шаги

Ознакомившись 24 июля с содержанием ультиматума Автро-Венгрии, российский министр иностранных дел С.Д. Сазонов прямо заявил, что европейская война теперь неизбежна. Во время беседы с австрийским дипломатическим представителем графом Ф. Сапари он был настолько возбужден, что присутствовавший при этом французский посол в России М. Палеолог даже напомнил главе российского внешнеполитического ведомства о необходимости вести себя более сдержанно.

В тот же день состоялось заседание российского Совета министров. Военное руководство страны считало необходимым провести всеобщую мобилизацию, призвав в армию 5,5 млн. человек. Военный министр В.А. Сухомлинов и начальник Генерального штаба Н.Н. Янушкевич настаивали на этом в надежде на быстротечную (продолжительностью 4—6 месяцев) войну.

Представители же российского МИДа, не желавшие давать немцам предлога для обвинения России в агрессии, были убеждены в необходимости лишь частичной мобилизации (1,1 млн. человек).

Император Николай II, проявив нерешительность, сначала подписал оба указа – как о частичной, так и о полной мобилизации в стране, – а затем все же склонился ко второму варианту. Но вечером 29 июля, когда начальник мобилизационного управления генерал С.К. Добровольский уже приготовился передать по телеграфу приказ о всеобщей мобилизации, был дан отбой. Получив телеграмму от германского императора Вильгельма II, обещавшего предпринять все усилия для предотвращения разрастания сербско-австрийского конфликта, Николай II заколебался и отменил приказ, заменив всеобщую мобилизацию частичной. Но уже 31 июля приказ о всеобщей мобилизации был им подписан.

Германия предъявила России ультиматум с требованием всеобщей демобилизации в течение 12 часов – до 12.00 1 августа 1914 года.

Вечером означенного дня германский посланник Ф. Пурталес прибыл в российский МИД. Услышав в ответ на вопрос – прекратит ли Россия всеобщую мобилизацию – категорическое «нет», Пурталес вручил главе российского внешнеполитического ведомства Сазонову официальную ноту об объявлении войны.

Дальнейшие события развивались стремительно и неотвратимо. 2 августа Германия вступила в войну с Бельгией, 3 августа – с Францией, а 4 августа в Берлине было получено официальное уведомление о начале военных действий против нее Великобританией. Таким образом, дипломатические баталии в Европе сменились кровавыми сражениями.

Сила против силы

Можно предположить, что высшее руководство Германии и Австро-Венгрии не представляло себе, к каким катастрофическим последствиям приведут их действия, но именно политическая недальновидность Берлина и Вены сделала возможным столь роковое развитие событий. В условиях, когда еще оставалась возможность разрешения кризиса мирным путем, ни в Германии, ни в Австро-Венгрии не нашлось ни одного политика, который бы выступил с подобной инициативой.

Можно предположить и то, что между Германией и Россией к началу XX столетия не было таких непреодолимых противоречий, которые неизбежно должны были перерасти в столь масштабное военное противоборство.

Однако трудно игнорировать очевидное стремление Германской империи к европейскому и мировому господству. Схожими амбициями руководствовалась и Габсбургская империя. В условиях усиления их военнополитической мощи ни Россия, ни Франция, ни тем более Великобритания не могли позволить себе оказаться на вторых ролях. Как заметил по этому поводу российский министр иностранных дел С.Д. Сазонов, в случае бездействия пришлось бы «не только отказаться от вековой роли России как защитницы балканских народов, но и признать, что воля Австрии и стоящей за ее спиной Германии является законом для Европы».

Борьба идеологий

К началу августа 1914 года перспектива «большой европейской войны» была налицо. Главные державы противоборствующих союзов – Антанты и Центрального блока – начали приводить свои вооруженные силы в боевую готовность. Миллионные армии выходили на исходные боевые позиции, а их военное командование уже предвкушало скорую победу. Тогда мало кто мог предположить, насколько она недостижима…

В том, что дальнейшие события августа 1914-го развернулись по тому сценарию, которого никто не мог и предположить, на первый взгляд не было никакой логики. В действительности же такой их поворот был предопределен целым рядом обстоятельств, факторов и тенденций.

С первых же дней августа перед правительствами воюющих стран встали не только неотложные задачи по бесперебойному пополнению действующих армий людскими ресурсами и боевой техникой, но и не менее насущные политико-идеологические проблемы…

Российское руководство взывало к патриотическим чувствам сограждан с первых же дней войны. 2 августа император Николай II обратился к народу с Манифестом, в котором традиционное миролюбие России противопоставлялось неизменной агрессивности Германии.

8 августа на заседании Государственной думы верноподданнические чувства императору, а также веру в правоту его действий и готовность, отложив внутренние разногласия, поддержать солдат и офицеров, оказавшихся на фронтах, выразили представители большинства политических партий и объединений. Общенациональный лозунг «Война до победного конца!» был подхвачен даже либерально настроенными оппозиционерами, которые еще совсем недавно ратовали за сдержанность и осторожность России во внешнеполитических решениях.

На волне подъема национального патриотизма с особой яркостью проявились антинемецкие настроения, выразившиеся и в переименовании ряда городов (и прежде всего Петербурга, ставшего Петроградом), и в закрытии немецких газет, и даже в погромах этнических немцев. Духом «воинственного патриотизма» прониклась и российская интеллигенция. Многие ее представители активно включились в антинемецкую кампанию, развернутую в прессе в самом начале августа, десятки тысяч добровольно ушли на фронт.

Во Франции парламент в первых же числах августа, без всяких обсуждений, принял серию законов, обеспечивавших интересы национальной безопасности: о приостановлении свободы печати и собраний, о введении цензуры и других ограничений на политическую деятельность и распространение информации. В сложившейся обстановке совершенно неожиданно повели себя французские анархо-синдикалисты и революционные социалисты. Даже самые ярые из них «антимилитаристы» поддержали курс на войну. Таким образом, в руках военного командования Франции сосредоточилась огромная власть. Но, как оказалось, большинство граждан страны и членов политических партий готовы были принять подобного рода «диктатуру» ради одной цели – достижения скорой победы над противником.

В свою очередь в странах Центрального блока, и прежде всего в самой Германии, развернулась контрпропагандистская кампания. Мощный ура-патриотический подъем охватил все слои немецкого общества. Ведущие деятели крупнейшей в рейхстаге Социал-демократической партии Германии (СДПГ), традиционно считавшейся «национально неблагонадежной», в военном вопросе целиком встали на сторону правительства. В немецких документах, датированных августом 1914 года, говорилось о начале «войны духа» и об отождествлении немецкого государства Гёте и Канта с Германской империей Бисмарка и Гинденбурга.

Словно в ответ на это на страницах российской периодической печати активно проводилась мысль о том, что в войне с Германией отразилось историческое столкновение славянства с германизмом, высокой русской духовности и добросердечия – с тевтонским варварством и агрессивностью.

Вообще, периодическая печать воюющих стран (в том числе центральные, фронтовые, армейские газеты и листовки, адресованные непосредственно солдатам) вносила свою солидную лепту в создание образа врага. Используя реальные факты и непроверенные слухи, обе воюющие стороны старались «предъявить» друг другу как можно больше взаимных обвинений и претензий. Каждая из них представляла другую в качестве истинного виновника развязывания войны, а себя – в качестве невинной жертвы. В прессе обеих враждующих коалиций обсуждались и всячески подчеркивались нарушения противником законов и обычаев войны. Собственные «нелигитимные» действия такого рода либо категорически отрицались, либо квалифицировались как адекватные меры в ответ на аналогичные акции неприятеля. Именно так оправдывались убийства немцами пленных русских казаков, расправы над гражданскими лицами на оккупированных территориях Франции и Бельгии, а также бомбардировки бельгийского Реймского собора и уничтожение библиотеки католического Лувенского университета, насчитывавшей 230 тыс. книг, 950 манускриптов и 800 инкунабул. Этот варварский акт, названный «Сараевом европейской интеллигенции», использовался в качестве яркой иллюстрации «натиска гуннов и варваров», то есть немцев, против западноевропейской культуры.

Фатальный август

И все же главным фактором, оказавшим кардинальное влияние на общую ситуацию, сложившуюся в Европе к исходу августа 1914-го, было непредвиденное изменение самого характера боевых действий. Согласно сложившимся стереотипам и правилам войн XVIII и особенно XIX веков враждующие стороны рассчитывали одним генеральным сражением определить исход всей войны. С этой целью с обеих сторон были задуманы широкомасштабные стратегические наступательные операции, способные в самое короткое время разгромить основные силы противника.

Однако надежды высшего верховного командования обеих враждующих блоков на скоротечную войну не сбылись.

Несмотря на то что августовское противоборство Антанты и Германии на Западном фронте достигло большого напряжения, в итоге англофранцузские и германские силы остановились перед укрепленными позициями друг друга. События того же месяца на Восточном фронте также в полной мере подтверждали эту тенденцию.

Русская армия, будучи еще не полностью отмобилизованной и неготовой вести крупномасштабные операции, выполняя свой союзнический долг перед Францией, во второй половине августа все же начала осуществлять наступательные действия. Поначалу успешное продвижение русских войск в Восточной Пруссии в конечном счете завершилось неудачей. Но несмотря на это, сам факт вторжения противника на территорию Германской империи заставил высшее немецкое командование спешно перебросить с запада на восток крупные боевые соединения. К тому же, развернув активные действия в Восточной Пруссии, русские войска отвлекли на себя значительную часть сил противника. Тем самым были перечеркнуты планы германского командования по достижению быстрой победы над Францией.

Операции русских на Юго-Западном фронте, также начавшиеся во второй половине августа, были более успешными. Продолжавшаяся свыше месяца Галицийская битва, в которой русские одержали победу над Австро-Венгрией, имела колоссальное значение. И хотя наши войска понесли огромные потери (230 тыс. человек, из них 40 тыс. пленными), исход этого сражения позволил русским войскам не только упрочить стратегическое положение на Юго-Западном фронте, но и оказать большую помощь Великобритании и Франции. В критический для австро-венгров момент русского наступления немцы не смогли оказать своим союзникам существенной помощи. Между Берлином и Веной впервые сложилось непонимание относительно общего военного замысла.

Согласно планам высшего военного командования Антанты и Германии стратегические задачи развернувшейся войны должны были решиться во второй половине августа в так называемом Пограничном сражении между англо-французскими и немецкими силами. Однако битва эта, пришедшаяся на 21—25 августа, также не оправдала возлагаемых на нее надежд. Ее итогом явилось не только стратегическое отступление всей северной группировки англо-французских войск, но и фиаско Германии. Немецкое командование так и не смогло достичь поставленной перед своими войсками цели – охвата и разгрома главных сил противника. Таким образом, задача быстрого достижения успешных результатов, положенная в основу германского плана ведения войны, оказалась невыполненной.

В новых условиях генеральные штабы как Германии, так и Антанты должны были коренным образом пересмотреть прежние планы, а это повлекло за собой необходимость накапливания и новых людских резервов, и материальных сил для продолжения дальнейшего вооруженного противоборства.

В целом развернувшиеся в Европе в августе 1914 года события продемонстрировали неспособность тогдашнего политического и военного руководства удержать ситуацию под контролем и предотвратить сползание мира к глобальной катастрофе. Характер боевых действий на основных фронтах уже в первый месяц войны наглядно показал, что локализовать разразившийся конфликт уже не удастся. Кратковременный маневренный этап закончился, наступил длительный период позиционной войны.

Эпилог

…В общей сложности Первая мировая война продолжалась 1 568 дней. В ней участвовали 38 государств, в которых проживало 70% населения земного шара. Вооруженная борьба велась на фронтах общим протяжением 2 500—4 000 км. В этой войне впервые в истории всех войн нашли широкое применение танки, самолеты, подводные лодки, зенитные и противотанковые орудия, минометы, гранатометы, бомбометы, огнеметы, сверхтяжелая артиллерия, ручные гранаты, химические и дымовые снаряды, отравляющие вещества.

Общие потери всех воевавших стран составили порядка 9,5 млн. человек убитыми и 20 млн. человек ранеными.

В результате Первой мировой войны Германия потерпела полное поражение и была вынуждена капитулировать. Однако, несмотря на продолжительность боевых действий, а также существенные материальные и людские потери стран, участвовавших в ней, в результате так и не удалось разрешить те противоречия, которые привели к ее развязыванию. Наоборот, антагонизмы в международных отношениях лишь углубились, что создавало объективные предпосылки для возникновения новых кризисных явлений в послевоенном мире.

Победа стран Антанты в Первой мировой войне была закреплена дипломатическим путем. Победители навязали побежденным странам Центрального блока неравноправные мирные договоры (Версальский, 28 июня 1919 года, Сен-Жерменский, 10 сентября 1919 года). На Парижской мирной конференции 1919—1920 годов была учреждена Лига Наций. В результате распада Австро-Венгерской и Российской империй на карте Европы появились новые независимые государства: Австрия, Венгрия, Чехословакия, Польша, Югославия, Финляндия.

При всем трагизме произошедшего Первая мировая война послужила отправной точкой для кардинальных изменений в политике, экономике и общественной жизни целых континентов.

Владимир Невежин, доктор исторических наук

Люди и судьбы: Наследие графа Амурского

Про бухту Золотой Рог английские моряки, обшарившие все моря и океаны, говорили, что второй такой в мире нет. На Дальнем Востоке всегда было много любопытного, что дразнило воображение жителей туманного Альбиона. Но они опоздали – граф Муравьев-Амурский оказался более прытким, чем «британский лев». Была середина XIX века…

Вскоре после известных событий на Сенатской площади император Николай I беседовал за столом с самой умной из своей родни женщиной – великой княгиней Еленой Павловной. Он протянул ей список заговорщиков для ознакомления.

Когда та начала читать вслух, император кашлянул и показал глазами на камер-пажа, который согласно дворцовому этикету стоял за ее креслом. Юноше было 16 лет, но из-за худобы и низкорослости он выглядел сущим мальчишкой. Его звали Николай Муравьев – в списке было несколько людей с этой фамилией. Елена Павловна поняла и замолчала. Имея острое чутье на всякую человеческую одаренность, она уже успела оценить особые природные задатки своего камер-пажа. И этому обстоятельству суждено будет сыграть в его судьбе свою роль.

В 1827 году, после окончания с золотой медалью Пажеского корпуса, Муравьев шел типичным путем боевых офицеров, годами не видевших столиц. Русско-турецкая война, боевые операции в Польше, затем на Кавказе – вот его жизнь, и отдавался он ей с радостью и энтузиазмом.

«Я понимаю, почему Кавказ меня любит – потому что я его люблю со всеми его лихорадками и лишениями; там я только мог развернуться; там я в своей тарелке», – писал Муравьев брату. Служба шла своим чередом, и в 32 года он уже был генерал-майором, однако из-за множества полученных в боях ранений вынужден был выйти в отставку.

В 1844 году Муравьев уехал подлечиться на воды, а на обратном пути заглянул в Париж. Впечатлениями от этого «вселенского Вавилона» он, однако, быстро пресытился. «Довольно уже я покатался и насмотрелся в этой знаменитой Европе, – с неким раздражением писал путешественник домой, – лучше двумя неделями раньше возвратиться».

В последние свои дни в Париже Муравьев мыслями был уже в России, и вдруг – нечаянная встреча в одном из домов его парижских знакомых. Он влюбился. Катрин де Ришемон принадлежала к родовитой семье с фамильным замком в городе По близ одноименной реки. У генерала Муравьева не было за душой ничего из того, что полагалось положить к ногам красивой девушки: ни фамильных драгоценностей, ни капитала, ни поместья, ни своего дома. Кстати сказать, до конца своих дней ничем из этого списка Николай Николаевич так и не обзавелся и всегда жил в съемных квартирах. Средством к существованию всегда было лишь жалованье, а потому с выходом в отставку нехватка денег стала для него особенно ощутимой.

Взвесив все эти обстоятельства, Муравьев не посчитал себя вправе предложить мадемуазель де Ришемон руку и сердце и из Парижа уехал, так и не объяснившись.

Но уже на следующий год положение изменилось: Муравьев был назначен генерал-губернатором в Тулу. В Париж немедленно полетело письмо, в котором он писал, что мечтает видеть Катрин своей женой. В ответ он получил долгожданное «да».

Все дальнейшее происходило с головокружительной быстротой. Недавнее вступление в должность не давало Муравьеву возможности для поездки во Францию и представления семейству невесты, но любви свойственно сметать на своем пути все формальности, и Катрин сама приехала в неведомую ей Россию.

Счастливый жених сообщает о ней родным: «милая, прекрасная, умная…» и добавляет: «Я счастлив». Катрин принимает православие, и вслед за этим они венчаются в церквушке маленького сонного Богородицка, по крыши заваленного снегом. Это произошло 17 января 1847 года. С этого дня Катрин де Ришемон стала Екатериной Николаевной Муравьевой.

Спустя месяц родня получила от молодожена письмо: «Катенька моя теперь в классе русского языка». А еще через пару месяцев Муравьеву довелось сопровождать проезжающего по Тульской губернии императора Николая I.

В избе старосты села Сергиевское император предложил ему налить две рюмки водки и, подняв свою, произнес: – Поздравляю тебя, генерал. Отныне ты – губернатор Восточной Сибири. Край громадный, забот там невпроворот. Крепко на тебя надеюсь…

Вернувшись в Тулу, Муравьев первым делом прошел в гостиную жены: – Мы едем в Сибирь, Катенька. Собирайся… Екатерина Николаевна уже достаточно хорошо понимала по-русски.

Изумление общества по поводу назначения Муравьева начальником одной из самых обширных областей России в первую очередь было связано с его совсем не «губернаторским» возрастом. На тот момент ему едва исполнилось 38 лет. «Мальчишка», – узнав об этом, пробасил губернатор Западной Сибири.

Не последнюю роль в назначении Муравьева сыграла великая княгиня Елена Павловна, продолжавшая следить за карьерой своего бывшего камер-пажа. Организаторские способности генерала, проявленные в армии, были известны и Николаю I. Произвела на него впечатление и записка, поданная Муравьевым уже в должности тульского начальника. Главное содержание ее составляла мысль о необходимости уничтожения крепостного права как явления, не только провоцирующего бунты и беспорядки, но и мешающего стране развиваться. Император, как раз в эти годы предпринявший попытку расшевелить дворянскую инициативу в решении крестьянского вопроса, еще более утвердился в мысли, что Муравьева необходимо использовать на трудном государственном поприще. Восточная Сибирь – край ссыльных, край золотопромышленников, край оголтелой коррупции и беззакония – являлась своеобразной волчьей ямой даже для бывалого государственника. Молодой генерал показался ему «крепким орешком». И император не ошибся.

…В начале 1848 года новый губернатор с супругой прибыл в Красноярск. Торжественной встречи не получилось. Более того, она приобрела скандальный характер: хлеб-соль от местного купечества, людей «своекорыстных», новый губернатор принять отказался, и означать это могло только одно – «со мной шутки плохи». Встречающие все поняли и зловеще затаились.

Первый свой визит губернаторская чета нанесла ссыльным декабристам С.Г. Волконскому и С.П. Трубецкому. Это обстоятельство дало ход первому же доносу в Третье отделение. Последующее эпистолярное наследие подобного толка, главным героем которого неизменно становился генерал-губернатор, могло бы составить целую библиотеку.

Но все равно – «муравьевское время» началось. Ему суждено было продлиться без малого 14 лет и стать совершенно особым периодом в истории Сибири – ни до, ни после ничего подобного уже не повторялось.

Исследователи преобразовательной деятельности Муравьева на посту генерал-губернатора будут неизменно изумляться ее размаху: она охватила практически все области управления и общественной жизни огромного края. Недаром уже современники Муравьева говорили, что этот человек стоит целого Комитета министров, и называли его «Петром Великим Восточной Сибири». С той только разницей, что Петр был самодержец, сам себе голова, Муравьев же все 14 лет находился между молотом и наковальней. Слишком во многом он должен был действовать в рамках предписаний и согласований с Петербургом, с одной стороны, а с другой – ломать сопротивление местной оппозиции, тех некоронованных сибирских королей, которые не собирались сдавать без боя ни финансовой, ни какой иной своей власти.

Все 14 лет Муравьев будет бороться с обкрадыванием государства. Забегая вперед, скажем: коррупцию и взяточничество ему искоренить не удалось, зато удалось заставить местную олигархическую верхушку вспомнить, что существуют и государственная власть, и законы, с которыми придется считаться.

Самым ожесточенным временем борьбы стали первые годы губернаторства Муравьева. По вверенному его заботам краю прокатилась целая череда судебных процессов, направленных на пресечение преступной финансовой деятельности местных золотопромышленников. Был поставлен заслон противозаконной переправке намытого золота в Китай. Муравьев вообще ратовал за создание единой государственной золотодобывающей компании. Его усилия на этом поприще встретили ярое сопротивление не только местных, но и столичных чиновников, привыкших к «сибирской мзде».

Но тем не менее в отдалении от Петербурга Муравьев использовал все возможности, чтобы расправиться с местными божками.

К подобной категории, например, относился клан купцов Кандинских, у которых в должниках на положении рабов ходило пол-Сибири. В одно прекрасное утро дом главы семейства «№ 1-й гильдии купца и коммерции советника» был оцеплен солдатами. Ревизоры, получившие строгие инструкции, засели за работу. Начет, сделанный Кандинским за укрытие налогов, оказался огромен. Дальше – больше. Губернатор распорядился «не признавать долги свыше 10 р. 50 к., не зафиксированные документально».

Это был хитроумный и очень верный со стороны Муравьева ход – ни долговых расписок в частности, ни практики письменного оформления взятого кредита в целом Сибирь еще не знала.

Конечно, действия губернатора с точки зрения законности вызывали немало вопросов – и современники, и исследователи более позднего времени неоднократно упрекали Муравьева в превышении власти. Cам же он, окунувшись в клоаку беззастенчивого воровства, не видел иного выхода из положения, как познакомить казнокрадов с политикой «крепкой руки». Предание военному суду, заключение в острог, запрещение вести торговлю, негласный полицейский надзор – подобные меры испытали на себе многие «короли» Восточной Сибири.

По мере того как между ними и губернатором крепла стена глухой вражды, его авторитет среди простого люда, напротив, становился все прочнее. О нем шла слава, что он-де «всегда и во всем стоит за бедного и слабого против сильного». Муравьев действительно не раз подчеркивал, что не верхушка, в которой налицо были сепаратистские отношения, а именно народная масса является в Сибири истинной опорой верховной власти. Неудивительно, что в скором времени его начали обвинять в стремлении к дешевой популярности. Но факт оставался фактом: четыре раза в неделю двери губернаторского дома распахивались для простолюдинов. Чинно, соблюдая очередность, входили в губернаторскую приемную крестьяне, казаки, инородцы. Жалобы и просьбы принято было подавать в письменном виде, но чаще дело решалось прямо на месте. Муравьев терпеть не мог канцелярщины и волокиты, видя в них гибель всякому делу.

Хлопотами Муравьева перед Петербургом были осуществлены изменения в административно-территориальном устройстве края – восточносибирские земли были выведены из состава Иркутской губернии и получили самостоятельность, что пошло им на благо. С именем Муравьева связан подъем науки и просвещения на сибирской земле. Как писали свидетели этого, «маленьких ребятишек всех без исключения стали учить грамоте». Публичные лекции, воскресные школы, литературные вечера, приглашение артистов из Центральной России – все это, не виданное ранее, происходило по инициативе и при полной поддержке губернатора. Стоял Муравьев и у истоков либеральной печати, от которой впоследствии сильно досталось и ему самому.

Спустя 30 лет после появления в крае Муравьева казак Кирик Богданов в своих воспоминаниях писал, что изменений в самой атмосфере жизни невозможно было не заметить: «…все Забайкалье ожило. Всем нашлась работа и служба; жизнь совершенно изменилась».

Сама фигура генерал-губернатора, казалось, призывала к одному: «честная работа не покладая рук». Его собственная энергия расценивалась окружающими как «необычайная»: «с 6 часов утра уже начинались занятия, и к этому времени должен был явиться дежурный чиновник». Муравьев и сам не раз говорил, что его пост требует «чрезвычайных физических усилий, здоровья необыкновенного, непомерной деятельности».

Муравьев искал людей с идеями, полезными краю. Молодой флотский офицер Геннадий Невельской поделился мыслью об исследовании устья Амура, с тем чтобы завладеть амурским лиманом и таким образом открыть России выход к Тихому океану. Слова капитана произвели на Муравьева потрясающее действие. Вот это размах! Он сразу же оценил широкие перспективы подобной затеи. Полудикий, словно погруженный в спячку Дальний Восток оживет с началом судоходства на Амуре!

Но Петербург в лице всесильного канцлера Нессельроде изолированность Сибири как раз устраивала. Век за веком она служила «глубоким мешком, в который спускались социальные грехи и подонки в виде ссыльных, каторжных». С присоединением амурского края, с выходом к океану дно этого «мешка» оказывалось распоротым…

Но – не только «утечки» неблагонадежного элемента опасался Нессельроде. Его тревожило то, что, дав ход «амурскому делу», можно было не угодить Европе, к которой он относился куда более трепетно, чем следовало бы канцлеру России. Поэтому императору о предложениях Муравьева докладывалось весьма критично: «Он поссорит нас с Европой»…

Понимая это, Муравьев был вынужден добиваться личных встреч с Николаем I. «Время не ждет, Ваше Величество! Иностранные державы могут опередить нас: Россия должна восстановить свое присутствие на Дальнем Востоке».

На слове «восстановить» Муравьев делал особый упор. Еще в 1649—1653 годах землепроходец Ерофей Хабаров со своими казаками совершил ряд походов в Приамурье и составил «чертеж реке Амуру». Часть оставшихся из отряда Хабарова основала здесь небольшую военную крепость – Албазин. Заметив активность русских, маньчжуры тоже заинтересовались «ничейными» землями. Стычки продолжались три десятка лет. Горстка казаков, не получая достаточного подкрепления, не могла противостоять значительно превосходящей силе маньчжур. В конце концов начались переговоры, итогом которых стал вынужденный отход казаков с Амура. Албазин с его невысокими крепостными стенами, как материальное доказательство присутствия русских, был срыт. Таким образом, граница России с Китаем в отсутствие твердых ориентиров оказалась неопределенной, а земли неразграниченными. Так прошло два столетия.

Муравьев с завидным упорством преодолевал остервенелое сопротивление управляемого Нессельроде Особого комитета по «амурскому вопросу», созданного в Петербурге. Обвиненный во всех смертных грехах, в жажде орденов и славы, он добился-таки еще одной встречи с императором.

Глядя на невысокого, задиристого, с дьявольским блеском в глазах «просителя за Амур», Николай I сдался:

– Ну смотри, Муравьев, чтобы и не пахло пороховым дымом! Головой ответишь…

В январе 1854 года генерал-губернатор вернулся к себе с бумагой, подтверждающей его полномочия на ведение переговоров с пекинским трибуналом по вопросу о границе.

Муравьеву необходимо было выиграть время. Двухвековое затишье сменилось активностью, которую проявляли на Дальнем Востоке Англия, США и Франция. А потому губернатор начал заселять приамурские земли раньше, чем начались переговоры с Пекином. Цель была ясна и понятна: поставить и Китай, и Европу перед фактом уже имеющей место российской колонизации. Когда по берегам дымят избы и кричат русские младенцы, многие вопросы отпадают сами собой.

Поначалу в Приамурье согласились переселиться сибиряки, привлеченные большими льготами. За ними потянулись новоселы из центральных областей России. Особой симпатией Муравьева пользовались казаки. Эти люди безропотно, стоически приняли на себя все тяготы освоения новых российских земель, обрекли и себя, и семьи на жизнь, полную испытаний. Именно казакам Россия, обретая дальневосточные рубежи, во многом была обязана их незыблемостью.

…Для обывателя слово «сплав» ассоциируется с бревнами, несущимися в бурном потоке. Нечто иное подразумевало оно в «амурской эпопее» Муравьева. Сплав – это переселение, движение народа на новые места, решимость занять территорию. И не груда бревен – целая флотилия из пароходов разного размера, баржей, плотов, вместительных лодок, растянувшаяся на несколько верст, тащила на себе переселенцев, скарб, строительные материалы, домашний скот, зерно для посева, муку.

Первый такой сплав состоялся в 1854-м и более походил на армейский обоз, везший кроме прочего и пушки, и боеприпасы, и амуницию. Это было необходимо не только для охраны первых поселений, но и для строительства крепостей и застав по всему левому, русскому (чего в результате переговоров только еще предстояло добиться), берегу Амура. Так возникли укрепления, ставшие в будущем городами-форпостами России на Дальнем Востоке: Хабаровск, Владивосток, Благовещенск…

Каждый сплав подготавливался как крупная военная операция. Что же говорить о первом! Муравьев был вездесущ: он вникал в детали строительства специальных кораблей, искал и находил инвесторов, готовых под гарантии государства вложить деньги в новое дело – и находил таковых. Сотни проблем, неувязок, неожиданных препятствий – хоть умри, предстояло решить к назначенному дню. Многие считали манеру Муравьева не слишком доверять другим и все перепроверять самому слабой чертой его как администратора. Но мог ли быть другим он, хорошо сознававший, сколь велика его ответственность, равно как и цена его ошибки?

«Небольшого роста, нервный, подвижный, – писал о Муравьеве Иван Александрович Гончаров, – ни усталого взгляда, ни вялого движения… Какая энергия! Какая широта горизонтов, быстрота соображений, неугасающий огонь во всей его организации, воля, боровшаяся с препятствиями!»

Свидетельства очевидцев переносят нас в майское утро 1854 года, которого большая страна, быть может, и не заметила. Тем же, кто ждал сигнала к отплытию, казалось, что едва ли не вся Россия тронулась с места и пошла на восток вслед за никогда не оставлявшей ее мечтой.

«День был чудный, солнце ярко освещало берега Шилки; и хребты, и долины, озаренные его светом, казалось, радовались тому, что происходило на реке. Около четырех часов утра пробили тревогу. Из лагеря вышел Муравьев со своей свитой, и все мы двинулись к берегу… После церковного служения генеральская лодка подняла на мачте флаг. Все стали по лодкам, скомандовали отвал… Впереди всех понеслась лодка Муравьева, а за нею все прочие суда. Запестрели перед нами берега Шилки, оглашаемые громкими криками „ура!“. С берега и реки… Великолепна была Шилка в эту светлую минуту! Гордо катились воды ее: ей, казалось, нравилась, полюбилась свежая флотилия, которая неслась перед ее берегами к свежему делу. Заводская пушка приветствовала нашу флотилию; горные пади вторили ей, и все население Шилки кидало шапки на воздух при крике „ура!“. Это было восторженное, единодушное, радостное приветствие, предзнаменование благого исхода новому пути. По излучине реки в этом месте, на две с лишком версты, растянулась флотилия. Впереди ее открывала плавание высокая мачта с генеральским флагом».

Во время плавания Муравьев постоянно был начеку. Спящим его в те дни не видели. По примеру «хозяина» и штаб Муравьева, в полном составе сопровождавший флотилию, обязан был бодрствовать. «Ночью непременно должно наблюдать своим глазом», – внушал тот своим подчиненным. Его, напряженно вглядывающегося во тьму и то и дело грозящего кого-то «зарыть в землю» за нерадивость, видели в те дни многие.

Спустя четыре дня новоселов уже несли вперед воды Амура. Значение того дня, когда на его берега высадились семьи казаков, трудно переоценить. За этим «большим новосельем» уже явственно проступало событие куда более масштабное – Российская империя навечно отмечала свои восточные рубежи.

Все первые четыре сплава были осуществлены под непосредственным руководством Муравьева. Отсутствие губернатора во время пятого объяснялось причиной более чем уважительной – он сидел за столом переговоров с китайцами.

В мае 1858 года в небольшом китайском городке Айгуни генерал-губернатором Муравьевым была одержана блестящая победа. Китай признал полное право русских на земли по рекам Амур и Уссури. Отторгнутые в 1689-м громадные пространства, сосредоточившие в себе богатейшие природные ресурсы и исключительно удобную береговую линию, стали неотъемлемой собственностью России. Самое же примечательное состояло в том, что подобное беспрецедентное «приобретение» свершилось без всякого применения вооруженной силы, без единого выстрела. Именно этот факт сделал дальневосточную эпопею Н.Н. Муравьева одной из самых замечательных страниц в российской истории.

Близлежащее к Айгуни русское укрепление УстьЗейск первым встретило возвращавшегося с благой вестью генерал-губернатора. Здесь был отслужен благодарственный молебен, после чего Муравьев продиктовал приказ по войскам. Но то было, по существу, обращение ко всем, кто приложил руку к великому делу «собирания земли русской».

«Товарищи! Поздравляю вас! Не тщетно трудились мы: Амур стал достоянием России! Святая православная церковь молится за вас! Россия благодарит»…

В память этого события Усть-Зейск был переименован в Благовещенск.

Как никто другой, Муравьев знал, какой ценой оплачена эта победа. Он отдавал должное главным действующим лицам грандиозной эпопеи, развернувшейся на Амуре. Нехватка продовольствия, суровый климат, болезни, оторванность от Большой земли оборачивались тяжелейшими испытаниями, опороченным веком людей. И надо было верить в свое предназначение выполнить задачу, которую равно считали своей и генерал-губернатор, и перебравшийся на Амур воронежский пахарь, и шедшая вслед за мужем ставропольская казачка.

Не о том ли писал польский историк Валишевский, отнюдь не обремененный симпатией к России: «Сила России и тайна ее судьбы заключается в том, что она всегда имела волю не обращать внимания на траты, когда дело шло о достижении поставленной цели»?..

В августе 1858 года ввиду исключительных заслуг перед государством Николай Николаевич Муравьев императорским указом был возведен в графское Российской империи достоинство с наименованием графом Муравьевым-Амурским.

В1860 году число казачьих станиц на Амуре составляло шесть десятков, на Уссури – двадцать три. А Муравьев думал уже не о селах – о городах, соединенных между собой железными дорогами, о свободной беспошлинной торговле для экономической независимости края, о тихоокеанском флоте, о пограничных заставах. Он никогда не был мечтателем: все перечисленное было заложено именно при участии Муравьева, чтобы получить в дальнейшем уже бесповоротное развитие.

Разумеется, генерал-губернатор стал легендарной фигурой. Недаром появилась станица Екатерино-Николаевская, соединившая в своем названии имена удивительной супружеской пары Муравьевых. Не только сам губернатор, но и его супруга была личностью необыкновенной, которой судьба и жизнь уготовила необыкновенную.

Пусть в Красноярске Екатерина Николаевна имела лучший в городе особняк – с парадным залом, зеркалами и библиотекой, пусть, окруженная всеобщим почетом, считалась «первой дамой» Восточной Сибири – по сути она вполне могла именоваться боевой подругой своего супруга, переносившей все выпавшие на его долю испытания и опасности.

Екатерина Николаевна старалась ступать шаг в шаг со своим неугомонным мужем. Как ни отнекивался Муравьев, делать было нечего – ему пришлось взять жену в экспедицию на Камчатку. Не каждому мужчине это предприятие было по силе, но Катенька дала мужу клятву «безропотно переносить все трудности». В воспоминаниях людей о той экспедиции запечатлены сцены, когда бедная жена, дрогнув, плакала от усталости, не надеясь ни на какое снисхождение со стороны мужа. Но проходило время, и горечь обид забывалась: генерал-губернаторшу снова видели то во главе собачьей упряжки, то среди участников очередного сплава. А ведь длилось такое путешествие на плотах и лодках от трех до шести месяцев. Не одна тысяча километров, пройденная в самых трудных условиях, была на счету у Екатерины Николаевны. О супруге губернатора писали: «Жена Николая Николаевича, француженка, не меньше его отличалась гуманностью, добротой и простотой. Она избегала пользоваться его выдающимся положением в Сибири… Со всеми в городе Е.Н. Муравьева была очень внимательна и обходительна». Кстати, именно к ней как к последней инстанции бросались искать защиты, провинившись перед грозным губернатором. Он же просто не умел говорить Екатерине Николаевне «нет». По словам его сослуживца Б.В. Струве, «он был в нее влюблен безумно». А потому неизбежное, казалось, наказание всегда смягчалось, а порой и отменялось вовсе.

Обаятельной, всегда оживленной и элегантной, как истинная парижанка, запомнилась сибирякам Екатерина Николаевна. А ведь для нее, как чудом залетевшей сюда из теплых краев птахе, суровый климат был губителен. Это стало ясно сразу, а потому тяжелые экспедиции ей приходилось чередовать с поездками в Европу на лечение. У Муравьевой стало резко ухудшаться зрение. Врачи запретили ей смотреть на снег, слепивший глаза, – тот самый русский снег, который она так полюбила. Она ощущала себя дочерью России. Окружающие, слыша ее речь, часто про себя удивлялись: французы для нее были «они», русские – «мы»…

В1861 году граф Муравьев-Амурский, в очередной раз не поладив с петербургским начальством, вышел в отставку. Ему было 52 года.

В конце января того же года Иркутск прощался с генерал-губернатором. Его провожал весь город: «Тут были и мундиры, и ремесленники со значками, и фраки, и сюртуки, и крестьяне, прибывшие из окрестных деревень, и инородцы, и казаки».

«Когда я протиснулся сквозь толпу к экипажу графа, – писал очевидец, – я слышал только следующие слова, произнесенные инородцами: „Мы тебя, граф, не забудем! Не забудь и ты нас“… Тронулись повозки; все стояли без шапок».

…Следующие 20 лет, живя с Екатериной Николаевной во Франции, Муравьев-Амурский все ждал, что о нем вспомнят на родине. «В Россию меня не зовут, – с горечью писал он, устав считать бесцельно уходящие годы, – даже говорят, там совсем не желают скорого моего возвращения».

В 1877 году, когда начиналась Русско-турецкая война, на пороге 70-летия боевой генерал Муравьев «явился в Петербург, чтобы предложить себя правительству, но уехал ни с чем»… На этом была поставлена последняя точка в его отношениях с официальным Петербургом.

Связь же с той землей, которой было отдано сердце, не прекращалась до последнего дня. Муравьев оставался в курсе всего, что происходило в Сибири и Приамурье: в письмах он дает преемнику мудрые советы, предостерегает от ошибок. Те из его сподвижников, которые оставались «на местах», свидетельствовали: «…не было почти ни одного сколь-нибудь важного или показного для края дела, в котором бы не проявлялось участие графа Муравьева». Любая задержка корреспонденции вызывала в Париже едва завуалированное беспокойство: «Мне любопытно было бы знать, что у вас в Иркутске делается». Он подумывал о дальневосточной земле как о месте последнего упокоения. Она же его не забывала – сибирские вояжеры неизменно проведывали «своего графа», доставляя священные для него дары – байкальского омуля, китайские яблоки…

Граф Муравьев-Амурский скончался 18 ноября 1881 года. Екатерина Николаевна поставила в изголовье его могилы на Монмартрском кладбище вытесанный из камня большой православный крест.

Вначале 20-х годов памятник графу МуравьевуАмурскому, который возвели вскоре после его кончины, по приказу Дальревкома, возглавляемого Я.Б. Гамарником, был уничтожен. Деньги на тот монумент собирали всем миром. Сумма вышла внушительная. На конкурсе победил академик А.М. Опекушин.

В бронзе Николай Николаевич вполне соответствовал тому, как его называли – «Петр Великий Восточной России». Все говорили, что его автору удалось достичь большого портретного сходства с тем живым, неуемным губернатором, которого здесь все еще хорошо помнили. Изображен он был 45-летним, одетым не в генеральский мундир, а в походный казачий чекмень. «Непокрытая голова, с лицом, дышащим энергией… Руки сложены на груди, причем в правой руке была зрительная труба, а в левой – свиток (Айгунский договор. – Прим. авт.) с картой. Левая нога выдвинута вперед и опиралась на верхушку вбитой сваи в ознаменование того, что графом Муравьевым-Амурским положено твердое основание Амурского края».

Разбитая 5-метровая фигура долго валялась в прибрежном парке и зарастала травой и кустарником. Бронзовые доски с выбитыми на них именами верных сподвижников графа отправили на переплавку. В Хабаровске, основанном Муравьевым в 1858 году, жители 1920—1930 годов лишь шепотом выражали свое возмущение подобным варварством.

Восстановить памятник было решено только в 1980-х годах, благо в Русском музее сохранилась его маленькая модель. И снова, как и столетие назад, стали собирать деньги, только теперь уже правнуки тех, кто жертвовал их на первый памятник, те, для которых это имя не осталось пустым звуком.

«Бог не дал мне заслужить внимание моих современников, – горько сетовал когда-то Николай Николаевич, – не рассчитываю я на внимание и потомства». Но он ошибся…

В 1992 году бронзовая фигура графа, как олицетворение незыблемого присутствия России на берегу Тихого океана, стала на свое прежнее место. А годом раньше с Монмартрского кладбища в Париже прах Муравьева-Амурского был перенесен в Россию и под грохот корабельных батарей Тихоокеанского морского флота предан земле во Владивостоке.

Людмила Третьякова

Загадки истории: Иной путь, или Почему Россия лишилась Константинополя

№8 (2767) | Август 2004

Рубрика «»

«Адский умысел совершил свое адское дело. Глава государства пал жертвой злодейской руки… Удар пал на Россию, начавшую после долгих лет томления освежаться надеждой на возможность радующего просвета», – писала газета «Русские ведомости» 2 марта 1881 года. Убийство Александра II ввергло страну в состояние шока. Однако роковой взрыв на набережной Екатерининского канала, поставивший точку в истории 25-летнего правления царя-освободителя, стал лишь кульминацией драмы, которая разворачивалась в стране и за ее пределами по меньшей мере с середины 1870-х годов.

Случайное в этой драме переплеталось с закономерным, импульсивные решения людей – с непреодолимыми обстоятельствами. При этом многим участникам и очевидцам тех событий было ясно: происходит что-то очень важное, имеющее принципиальное значение для будущего России. Сейчас, по прошествии ста с лишним лет, может показаться, что трагедии и катастрофы, на которые был так щедр XX век, несравненно масштабнее и страшнее. Но, может быть, именно тогда, на рубеже 1870– 1880-х годов, у России был шанс их избежать? И если так, то почему она не смогла им воспользоваться?

Закат эпохи Великих реформ

Многочисленные преобразования, осуществлявшиеся правительством с конца 1850-х годов, кардинально преобразили страну. Отмена крепостного права, создание крестьянского, земского и городского самоуправления (действительно независимого от администрации) и гласного суда, серьезное смягчение цензуры, всесословная воинская повинность – все это было проведено в жизнь за каких-то полтора десятилетия. Причем темп реформ был необычайно высок вплоть до 1866 года, замедлившись лишь после покушения Дмитрия Каракозова на императора (первого из шести, не увенчавшихся успехом).

И хотя реформы эти, будучи отнюдь не «обвальными», не сопровождались ни ослаблением власти, ни падением уровня жизни в стране, в образованном обществе недовольны ими были многие. Одни считали, что правительство действует слишком стремительно и без должной оглядки на прошлое (таковых было немало среди помещиков). Другие, наоборот, нетерпеливо сетовали на недостаточный радикализм преобразований, полагая, что, сказав «а», власть должна немедленно произнести и все остальные буквы алфавита и, выполнив тем самым свою историческую миссию, «испариться». По мнению третьих, преобразования изначально пошли совсем не тем путем. Словом, недостатка в аргументах «за» и «против» явно не ощущалось, хотя стоит заметить, что государственные и общественные деятели тех лет, по-видимому, еще не проникнутые духом политиканства, были удивительно, порой до наивности, искренними. Как бы там ни было, но, сложив число приверженцев всех этих точек зрения и прибавив к ним «просто недовольных», коих в России всегда хватало, можно было бы с удивлением обнаружить, что безоговорочно поддерживало эпохальные реформы лишь незначительное меньшинство образованных россиян (о мыслях по этому поводу необразованного народа нам мало что известно).

Перемен ждали очень долго, и, когда они не только не решили всех старых проблем, но и создали множество новых, на первый план в настроениях людей стали выходить разочарование, апатия или просто желание, не задумываясь о смысле происходящего, заняться своими частными делами, чему особенно благоприятствовал бурный рост предпринимательской и деловой активности. Такая ситуация сложилась даже в самом правительстве, раздираемом к тому же внутренними разногласиями.

В результате к началу 1870-х годов преобразовательный порыв почти угас. Утрачивая представление о целях и направлении развития, власть действовала по инерции, а то и вовсе бездействовала. Однако жизнь в стране еще была бесконечно далека от того, чтобы спокойно идти своим чередом. Выпустив из рук инициативу, правительство оказалось неготовым к новым внутренним и внешним «вызовам», грозно заявившим о себе уже в середине XIX столетия.

Первым из них стал «восточный кризис», который в 1877 году вылился в последнюю Русско-турецкую войну. В отличие от предыдущей, Крымской войны, завершившейся для России унизительным поражением, эта была выиграна. Однако итоги ее вылились не столько в триумф, сколько, напротив, в решающий толчок острому внутриполитическому кризису, давно зревшему в недрах русского общества. Парадоксально, но война началась вопреки желанию Александра II и большинства его министров, под мощным давлением общественного мнения буквально требовавших от власти прийти на помощь «братьям-славянам» – христианским подданным турецкого султана.

Единоверцы в Сербии, Черногории, Болгарии традиционно возлагали на Россию большие надежды, тем более что помощи от других европейских держав ждать не приходилось: те были озабочены прежде всего сохранением «баланса сил». Для них слабая, контролируемая Османская империя на Балканах была куда предпочтительнее сильной России, увенчанной к тому же лаврами освободительницы славян. Еще меньше европейские страны (в первую очередь главный наш тогдашний геополитический противник – Великобритания) были заинтересованы в том, чтобы Россия добилась осуществления давней своей мечты – контроля за закрывавшими выход из Черного моря в Средиземное проливами Босфор и Дарданеллы.

Надо сказать, что в этой мечте здравое осознание собственных стратегических интересов переплеталось с явной мессианской утопией. Наиболее смелые мыслители – идеологи очень популярного тогда панславизма – в своих фантазиях объединяли под скипетром русского царя народы Балкан и Восточной Европы в огромную славянскую империю, столицей которой многим виделся исторический центр православия – Царьград-Константинополь. По мнению самого известного из таких теоретиков, Николая Данилевского, чтобы добиться этого, Россия должна была победить целую коалицию европейских стран во главе с Британией и Францией.

В отличие от подобных прожектеров российские государственные деятели в большинстве своем оценивали ситуацию гораздо более трезво, понимая, что большая война с европейскими державами, к которой может привести предсказуемая победа над Османской империей, потребует громадных жертв при минимальных шансах на успех. Тогдашний министр финансов М.Х. Рейтерн настойчиво предупреждал, что «война остановит правильное развитие гражданских и экономических начинаний… она причинит России неисправимое разорение и приведет ее в положение финансового и экономического расстройства, представляющее приготовленную почву для революционной и социалистической пропаганды, к которой наш век и без того уже слишком склонен». На самом деле, как верно заметил современный историк А.В. Мамонов, Рейтерн «предвидел» уже совершившееся. Положение в стране и без войны было далеко не безоблачным.

Поэтому когда в 1875—1876 годах Балканский полуостров охватили восстания и военные выступления славян против турок, Россия оказалась перед очень непростым выбором. Суть его четко выразил сам император в беседе с военным министром Дмитрием Милютиным: «Спрашиваю тебя, благоразумно ли было бы нам, открыто вмешавшись в дело, подвергнуть Россию всем бедственным последствиям европейской войны? Я не менее других сочувствую несчастным христианам Турции, но я ставлю выше всего интересы самой России».

Альтернатива 1. Остановленный порыв к Царьграду

Дипломатический кризис вокруг балканских событий разворачивался на протяжении почти двух лет. Это время ознаменовалось для Александра II и его министров сомнениями и колебаниями, возникновением и исчезновением надежд на мирное урегулирование, неожиданным для, казалось, всемогущей власти ощущением зависимости от общественного мнения, чей голос все громче раздавался даже в покоях Зимнего дворца и все настойчивее требовал войны. Разнообразные силы и обстоятельства буквально выдавливали из императора решение о начале военных действий. «Усталый, даже истощенный морально и физически, он не устоял на своей позиции и, не доведя до конца главного дела своего царствования, реформирования России, начал войну, которой и умом, и сердцем, своей чуткой интуицией так хотел избежать», – пишет известный исследователь той эпохи Л.Г. Захарова. Что было бы, сумей Александр II предотвратить войну? Надо сказать, что войны (даже сравнительно успешные) почти всегда ведут к внутренним кризисам. Конечно, кризис, разразившийся в конце 1870-х годов в России, был вызван достаточно глубокими причинами и, по-видимому, был неизбежен. Однако есть все основания полагать, что столь острым сделала его именно война, так или иначе отодвинувшая внутренние проблемы, сколь бы насущны они ни были, на задний план. В настроениях общества поначалу доминировала одна простая мысль: «Лишь бы победа, а остальное пока не важно». Но это похоже на выписывание векселя, который по окончании сражений (и независимо от их исхода) всегда предъявляется совершенно не готовой к этому власти. Впрочем, платить приходилось и по настоящим векселям. Война, стоившая Российской империи суммы, более чем вдвое превышавшей годовой бюджет, привела к резкому падению курса рубля, скачку инфляции и к тому же совпала с европейским экономическим кризисом. В итоге страна оказалась на грани финансового банкротства. Не менее тяжкими были последствия войны и для Александра II, от воли которого во многом зависела ситуация в стране. «Мы были поражены его изменившимся внешним обликом, когда он вернулся в Россию, – вспоминала фрейлина императрицы графиня Александра Толстая. – Поразительная худоба свидетельствовала о перенесенных испытаниях. У него так исхудали руки, что кольца сваливались с пальцев…» Однако дело было не только в физическом, но и в психологическом истощении. Император все больше тяготился грузом ответственности, лежавшим на его плечах, все менее твердыми и осмысленными были его государственные решения. Война надломила его. Не будь ее, кто знает, может быть, Россия наконец получила бы ту длительную мирную передышку, которой ей всегда так не хватало для решения внутренних проблем…

Но вернемся в 1876 год. В среде высшего военного командования были тогда и те, кто считал, что война (при условии выбора грамотной стратегии) может закончиться быстрой победой, которая приведет к желательному для России решению «восточного вопроса». В соответствии с планом, разработанным талантливым военачальником генералом Н.Н. Обручевым, русская армия должна была, стремительно переправившись через Дунай и не тратя времени на осаду крепостей и вытеснение врага с обширной территории Болгарии, по кратчайшему пути двинуться прямо к столице Османской империи и занять ее, не дожидаясь реакции европейских держав. «Нам во всяком случае не избегнуть столкновения с Англией, – писал Обручев, – и лучше встретить ее в Константинополе, чем биться с нею у наших берегов».

При всей своей дерзости план этот отнюдь не являлся неосуществимым. Осенью 1876 года, когда он был сформулирован, Турция еще не была готова противостоять русской армии. Но даже весной следующего года, когда война все-таки началась, при соблюдении этого плана, решительном и умелом руководстве армией молниеносная победа была достижима. И нужна она была России как воздух! В том, что Турция проиграет, в Европе мало кто сомневался. Важно было, как отмечает специалист по военной истории О.Р. Айрапетов, продемонстрировать, что Россия может победить без особого напряжения, а значит, способна встретить давление держав не истощенной, а с позиции силы.

Все пошло совсем не так… Назначенный главнокомандующим армией брат царя великий князь Николай Николаевич не отличался ни решительностью, ни организаторскими способностями и к тому же терпеть не мог Обручева; силы наступающих были распылены; о быстром переходе через Балканы и выходе основных сил на подступы к Константинополю не было и речи. Русская армия увязла в осаде Плевны. Три штурма этой крепости окончились провалом. Неумолимо приближалась зима. Над Россией нависла угроза затяжной войны.

Лишь в декабре, полностью израсходовав запасы, Плевна сдалась. Неизвестно, как долго продлилась бы война после этого, если бы не было принято волевое решение совершить переход через горные перевалы зимой в 20-градусный мороз. Просчеты командования, как часто бывало в нашей истории, с лихвой компенсировал феноменальный героизм русских солдат. 31 января в занятом отрядом М.Д. Скобелева местечке Сан-Стефано (в 12 километрах от Константинополя) было подписано перемирие. Но войти в турецкую столицу русские войска не решились: к тому времени Британия уже ввела в Мраморное море эскадру броненосцев и всячески демонстрировала свою решимость остановить победителей «силою оружия».

Истощенная неожиданно тяжелой войной, Россия не могла позволить себе игнорировать эту угрозу. «Наши военные силы, – признавал военный министр, – так расстроены войной, так разбросаны, что не предвидится никакого вероятия успеха» в борьбе с Англией и Австро-Венгрией (основными противниками усиления России на Балканах). На Берлинском конгрессе итоги войны были пересмотрены не в пользу России. Проливы и статус средиземноморской державы остались несбыточной мечтой, а так и не разрешенный «восточный вопрос» превратил Балканы в «пороховой погреб Европы», взорвавшийся в 1914 году.

Как могла бы сложиться история страны и всей Европы, если бы план Обручева был успешно реализован и военные действия закончились бы для русской армии в Константинополе и не через 9 месяцев после их начала, а уже осенью 1877-го? Что могло бы являться для России наиболее благоприятным исходом войны? Потеря Османской империей всех европейских владений? Пророссийские правительства во всех государствах полуострова?

Объявление русского протектората над Константинополем и проливами, словом, радикальное решение «восточного вопроса» в пользу России?

Трудно представить, что Европа, в которой у России тогда не было ни одного сколько-нибудь надежного союзника, смирилась бы с подобным развитием событий. Большие войны начинались и из-за куда менее значительных конфликтов; здесь же, на Балканах и в Мраморном море, сталкивались слишком серьезные интересы крупнейших держав, дабы одна из них могла надеяться на безраздельное доминирование. В свою очередь России после быстрой победы «малой кровью» сложно было бы уступать давлению потенциальных противников. Парадоксально, но возможно, что относительная неудача в боевых действиях 1878 года спасла бы страну от куда более страшной войны, в которой ее шансы на победу выглядели бы крайне сомнительными. Русские солдаты у знаменитого храма Святой Софии в отличие от своих предшественников, гордо шествовавших в 1815 году по Парижу, могли бы стать не столько триумфаторами, сколько грозными предвестниками новых бурь.

И все же – представим себе, что кризис для России завершился благоприятно, и отныне Балканы и проливы являлись признанной сферой ее доминирования. «Освобожденные народы не благодарны, а требовательны», – писал в свое время Отто фон Бисмарк. В век бурного развития промышленного капитализма окончательный исход политических конфликтов решался не военной, а экономической экспансией, обеспечивавшей инвестиции, концессии, активное торговое сальдо, выгодные контракты и удобные пути сообщения… Мощные материальные силы тянули балканские страны в сторону соперничавших с Россией государств. Да, экономика нашей страны росла в те годы достаточно быстро, но все-таки она далеко отставала от Великобритании, Германии и даже Австро-Венгрии. Индустриализация только вступала в свою решающую фазу, и русские предприниматели просто не могли всерьез соперничать на Балканах с европейскими. Политические же симпатии элиты освобожденных славянских народов были крайне зыбки и переменчивы… Так что завоеванные позиции медленно, но верно «уплыли» бы в другие руки (подобно тому, как это и произошло на самом деле).

Однако в этой не слишком оптимистической картине можно найти и светлую сторону, касающуюся, как ни странно, не внешней, а внутренней политики. Благоприятный исход восточного кризиса мог бы воодушевить императора и дать толчок «второму изданию» Великих реформ, в продолжении которых так нуждалась страна. В реальной истории таким толчком стали события совсем иного характера.

Альтернатива 2. Ускользнуть от террористов

Начало волне террора было положено в январе 1878 года, когда 29-летняя революционерка («нигилистка», как часто называли их в обществе) Вера Засулич, по собственной инициативе выстрелившая в петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова, была схвачена, предстала перед судом присяжных и… оказалась им оправдана! В августе еще один революционер, 27-летний Сергей Кравчинский, прямо в центре Петербурга зарезал кинжалом шефа жандармов Н.В. Мезенцова, после чего сел в пролетку и благополучно скрылся.

Теракты совершались под флагом мести за репрессии и встречались некоторой частью общества если не сочувственно, то «с пониманием»: правительство-де само виновато, ведь именно оно необоснованным угнетением заставляет молодых идеалистов идти на крайности. От рук террористов погибло еще несколько человек, а в марте следующего года Петербург узнал о покушении на государя. Некий бывший студент Александр Соловьев спокойно приблизился на улице к Александру II, отдал ему честь, а затем достал револьвер и открыл стрельбу. Стрелять он, правда, не умел, и побежавший зигзагами император даже не был ранен.

Но настоящая охота на государя развернулась после того, как летом 1879 года наиболее радикально настроенные революционеры решили всеми силами добиваться его смерти – они патетично именовали это «вынесением смертного приговора».

В ноябре был взорван поезд, в котором, как считали убийцы, ехал Александр II, а 5 февраля 1880 года чудовищный взрыв потряс уже Зимний дворец. Оказалось, что один из террористов, Степан Халтурин, устроился во дворец плотником и сумел пронести в него около трех пудов (!) динамита, которые и взорвал под обеденной залой в момент, когда там должен был находиться император (тот всего на полчаса задержался).

Нынешнему поколению россиян не так уж сложно представить себе то крайне тягостное чувство, которое доминировало в ту пору в настроениях и правительства, и общества, закономерно преувеличивавших организованность террористов и масштабы их деятельности. Гораздо труднее понять, каково было человеку, ставшему главным объектом этой охоты. Александр II, как показывает его поведение в роковой день 1 марта, вряд ли испытывал перед убийцами панический страх и уж тем более вряд ли думал о том, чтобы утихомирить их какими бы то ни было уступками. Но какую, должно быть, тоску вызывало у него, и без того безмерно уставшего, ощущение, что жизнь его зависит от какой-то анонимной, бессмысленной и злобной силы…

В этот драматический момент на политической сцене должен был появиться кто-то, способный вывести правительство из тупика. В соответствии с законами жанра эту роль сыграл человек, сравнительно чужой для столичных кругов – талантливый военачальник и администратор, герой недавней Русско-турецкой войны (он воевал на Кавказском фронте) граф Михаил Тариелович Лорис-Меликов. После взрыва в Зимнем он был облечен почти диктаторскими полномочиями и вскоре смог сформулировать достаточно четкую программу действий правительства в условиях кризиса. Но прежде чем рассуждать, какой альтернативный путь исторического развития мог крыться за ее реализацией, подумаем, можно ли было избежать трагического исхода последнего покушения на царяосвободителя.

Читатель, наверное, уже обратил внимание на вопиюще непрофессионально организованную охрану главы государства (о министрах говорить и вовсе не приходится). Конечно, до начала кампании террора в серьезной охране царя вообще не было необходимости. Но ничего принципиально не изменилось даже тогда, когда стало ясно, что угроза его жизни не только серьезна, но и вполне реальна. Явные просчеты в обеспечении безопасности императора касались, во-первых, предотвращения покушений, во-вторых, самой охраны при его перемещениях. Известно, например, что задолго до взрыва в Зимнем при одном из обысков был найден план дворца с помеченной на нем обеденной залой, но никаких мер вслед за этим не последовало. Обеспечением безопасности императора занималось тогда несколько разных ведомств, что тоже создавало путаницу. Но хуже всего было то, что сопровождали Александра II даже не сколько-нибудь обученные телохранители, а, как это было, например, 1 марта, семеро терских казаков и трое полицейских во главе с обычным чиновником – полицеймейстером А.И. Дворжецким.

По одной из версий, тем же воскресным утром 1 марта во дворце было получено сообщение, в котором точно указывалось место будущего покушения. Однако изменить заранее известный маршрут движения царя министр двора граф А.В. Адлерберг не решился якобы потому, что накануне в ответ на очередное предостережение Александр II раздраженно заявил: «Слушай, Адлерберг! Я тебе уже не раз говорил и еще раз приказываю: не смей мне ничего докладывать о готовящихся на меня покушениях… Я хочу остаток жизни прожить в покое».

Сейчас даже дилетанту ясно, что именно должна делать охрана сразу после неудавшегося покушения – немедленно увезти охраняемого подальше от места событий. Когда один из террористов, Николай Рысаков, бросил в карету царя первую бомбу, тот, оставшись невредимым, сначала вышел из поврежденного экипажа, затем подошел к раненым, к Рысакову, а потом еще вознамерился осмотреть место взрыва… В рядах охраны тем временем царила явная растерянность.

Все эти необъяснимые и нелогичные обстоятельства и позволили другому террористу, Игнатию Гриневицкому, продолжить начатое дело второй бомбой. Трагизм происшедшего усугублялся тем, что властям к 1 марта уже удалось выйти на след террористов, и их арест был вопросом нескольких дней. Покушение на Екатерининском канале фактически было их последним шансом. Чуть больше осторожности при планировании маршрута движения или немного более умелые действия того же Дворжецкого – и царь был бы спасен…

Итак, убийство Александра II было скорее случайным, чем неизбежным. Какого же будущего лишила страну эта случайность?

Альтернатива 3. Средство от революций

Не собираясь ни на йоту уступать террору, Лорис-Меликов очень тонко уловил главную проблему пореформенной России – она заключалась в состоянии апатии и глубокой неудовлетворенности, ставшем уже привычным для подавляющего большинства представителей «образованного общества».

Лорис-Меликов не был человеком, склонным к каким-то радикальным решениям, необоснованным жестам или популистской демагогии. Его программа была достаточно проста и бесспорна: облегчить налоговое бремя, помочь крестьянам, повысить эффективность управления, наладить контакт с прессой, и главное – превратить общество из пассивного наблюдателя (а потому и постоянного критика) любых действий власти в организованную силу, разделяющую с нею бремя ответственности за судьбу страны.

Оживить, воодушевить русское общество могло только реальное дело. По мысли Лориса и его единомышленников, таким делом должно было стать участие общественных избранников в разработке самих реформ. Не вдаваясь в детали, заметим, что эта идея, получившая у публицистов и исследователей громкое название «конституции Лорис-Меликова», ничего общего с настоящей конституцией не имела. Как показал историк А.В. Мамонов, Лорис собирался не ограничивать самодержавие, тем самым противопоставляя его обществу, а, наоборот, сплачивать это общество, делая его союзником самодержавной власти.

И все-таки при известной доле фантазии это проектировавшееся совещательное собрание представителей земств и городов (всего около сотни человек) можно было воспринимать как подобие «первого российского парламента», правда, совершенно не похожего на парламенты европейские. Наверное, так его и восприняли бы многие русские конституционалисты, чьи пожелания были в те времена весьма скромны. Любопытно, что сам Александр II, всю жизнь стойко сопротивлявшийся всему, что можно было счесть ограничением его власти, одобрив предложение Лориса, заметил: «Я дал согласие на это представление, хотя и не скрываю от себя, что мы идем по пути к конституции». Эти слова были произнесены все тем же утром 1 марта 1881 года… После смерти царя проект Лориса так и остался неосуществленным.

Конечно, на пути реализации этого плана лежало множество более или менее серьезных препятствий. Главные из них заключались в незрелости самого общества и в непоследовательности правительства. Российская политическая элита уже тогда не только была далека от единства, но и не имела привычки к тому, чтобы этого единства желать. Хотя, по сути, отнюдь не всемогущая власть слишком долго оставалась единственным игроком на политической сцене. Именно она по своему усмотрению фактически создавала и трансформировала общество, да и постоянные волнообразные колебания правительственной политики (от реформ – к реакции, и наоборот), казалось, тоже целиком зависели лишь от ее воли или безволия. Великие реформы положили конец этому «театру одного актера». Но они не могли вдруг воспитать партнеров, равных ему по масштабу, богатству традиций и организованности.

В результате правительство оказалось в роли не слишком умелой «няньки», тщетно пытающейся утихомирить ораву своенравных, капризных и не по возрасту требовательных детей. Лорис-Меликов предлагал выбрать спокойный и неавторитарный стиль их «воспитания». Естественно, у такого подхода нашлись противники, считающие, что он способен только избаловать этих «беспокойных детей». Кроме того, по их мнению, самодержавию больше приличествовала патриархальная роль справедливого, но строгого отца семейства, куда лучше этих самых детей знающего их нужды (примерно такой позиции придерживался новый император Александр III). Мне же кажется, что предложенный графом метод имел серьезные шансы на успех – но только при условии, что правила не менялись бы по ходу игры, что, как известно, зачастую бывает чревато неврозами как у воспитуемых, так и у воспитателей.

Успех программы Лорис-Меликова мог бы повернуть всю историю нашей страны. Появилась бы возможность избежать того глубокого отчуждения общества (так и оставшегося в положении «трудного подростка») от утратившей былой авторитет власти, которое сделало обе стороны этого совсем не обязательного конфликта такими беспомощными перед лицом социальных потрясений грядущего XX века. А ведь именно это отчуждение превратило революцию, подобия которой были пережиты многими европейскими странами, в страшную по своим масштабам и последствиям катастрофу…

Альтернатива 4. Недостижимое семейное счастье

Коснуться этого аспекта автора заставляет вовсе не желание подбавить в повествование мелодраматический оттенок – фактор личной жизни играл в судьбе императора Александра II крайне важную роль, а незадолго до его смерти приобрел и отчетливое политическое звучание.

Дело в том, что на протяжении полутора последних десятилетий жизни император имел фактически две семьи. Роман с княжной Екатериной Долгорукой был не мимолетным увлечением влюбчивого человека, а настоящей страстью, поглощавшей его чувства и мысли. И развязка политической драмы совпала с кульминацией драмы личной.

22 мая 1880 года после длительной болезни скончалась императрица Мария Александровна. Едва дождавшись истечения 40 дней после ее смерти (то есть задолго до окончания положенного по традиции годичного траура), император тайно обвенчался с княжной Долгорукой, которая вместе с потомством (сыном Георгием и двумя дочерьми) получила титул светлейшей княгини Юрьевской. «Я хочу умереть честным человеком и должен спешить, потому что меня преследуют убийцы», – якобы повторял Александр II. Это событие шокировало его многочисленных родственников, особенно старшего сына и наследникацесаревича Александра Александровича. Не менее тяжело переживали случившееся все, кто был близок к покойной императрице и цесаревичу.

Столкнувшись с почти неприкрытой оппозицией среди родных и близких, самодержец (это было особенностью его характера) упорно не желал отступать. Напротив, судя по некоторым данным, он собирался короновать Юрьевскую, подобно тому, как это когда-то сделал со своей второй супругой Петр I. Были даже те, кто утверждал, что видел собственноручно нарисованный императором вензель новой императрицы Екатерины III. Рожденный задолго до брака Георгий становился бы таким образом великим князем. И это был бы настоящий династический кризис. «Положение наследника становилось просто невыносимым, – вспоминала фрейлина Александра Толстая, – и он всерьез подумывал о том, чтобы удалиться „куда угодно“».

По другим данным, отречься от престола собирался сам Александр II, с тем чтобы провести остаток жизни с новой семьей в Ницце. Историк Л.М. Ляшенко даже посвятил целую главу биографии царя размышлениям на тему, к чему мог привести такой поступок. Думается, шансы на подобное развитие событий были не очень велики. Этот шаг был бы беспрецедентен и даже еще более скандален, чем коронация светлейшей княгини Юрьевской (а после нее – вообще лишался всякого смысла). Кроме того, подобное безболезненное превращение одного из самых могущественных людей планеты в частное лицо вообще трудно представимо. Едва ли и сама Юрьевская была в нем заинтересована. Другое дело, что в поисках выхода из сложившейся ситуации император наверняка обдумывал разные варианты, в том числе и этот.

Любопытно также, что, по слухам, в своем намерении короновать вторую жену Александр II находил поддержку у Лорис-Меликова. Если так, то получалось, что исполнение планов диктатора оказывалось связанным с судьбой Юрьевской. Таким образом, и в без того сложное политическое уравнение добавлялась новая переменная.

Обращаясь к этой истории, сведения о которой основываются на слухах и семейных преданиях, почти невозможно расставить правильные акценты. Еще сложнее делать прогнозы ее неосуществившегося развития. Ясно одно – если бы коронация Екатерины III состоялась, то в тогдашних обстоятельствах она нанесла бы колоссальный удар по престижу династии и окончательно рассорила бы императора с родными. Не понимать этого Александр II не мог, и даже если он и думал о такой возможности, то, наверное, при всей своей властности едва ли решился бы на подобный шаг… К слову сказать, после гибели Александра II княгиня Екатерина Михайловна Юрьевская вместе с детьми переселилась во Францию. Пережив и монархию, и династию, она умерла в Ницце в 1922 году в возрасте 75 лет.

Так что если бы трагедии 1 марта удалось избежать, наиболее вероятным было бы сохранение положения, каким оно сложилось после тайного венчания: морганатический брак, глухой ропот родственников, ползущие по Петербургу и стране разнообразные слухи и как итог – растущее стремление Александра II отгородиться от окружающего мира, замкнувшись в жизни с новой семьей.

В таких условиях осуществление политической программы Лорис-Меликова зависело бы от его такта и чутья, которых, впрочем, ему было не занимать. Кажется, что его шансы на успех даже увеличивались, поскольку, лишенный опоры в кругу родных, император инстинктивно мог бы искать ее там, где и предлагал Лорис – в обществе. Но политическую линию, в основе которой лежат такие побуждения, конечно, никак нельзя было бы считать прямой и твердой. Дело реформ, а вместе с ним и будущее страны вновь становились очень хрупкими.

Игорь Христофоров

Лариса Захарова, доктор исторических наук, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова

Известно, что история не терпит сослагательного наклонения, однако размышления о несостоявшихся альтернативах ее развития – занятие не только увлекательное, но и небесполезное. Во всяком случае, избранный в представленной статье сюжет дает богатый материал для рассуждений об упущенных возможностях и вариантах развития России в результате проведенных Александром II Великих реформ и последовавших за ними событий. Написанная на основе глубокого понимания эпохи статья, даже не абсолютно убедив читателя (она на это и не претендует), позволит ему ярче и многограннее представить далекое прошлое, оставившее за собой последствия, которые ощущаются и до сей поры.

«Ни одно вступление на престол в Российской империи не сопрягалось с такими грозными внешними опасностями», – писал о воцарении Александра II в 1855 году известный историк той эпохи Михаил Погодин. Тяжелая и неудачная для России Крымская война, фактическая изоляция на международной арене, надвигавшийся финансовый кризис, недовольство всех слоев населения – все это ставило императора перед неизбежностью новых политических решений и выбора нового пути развития страны. Каким он будет, зависело не только от объективных обстоятельств, но и от личности монарха, его характера, способностей и мировоззрения. «Крымская опасность» как угроза величию державы, ее целостности и единству, по свидетельству военного министра Д.А. Милютина, «запала тяжелым камнем в помыслы императора… и на многие годы смутила его душевный покой». Предпринимая дипломатические усилия для преодоления тяжелых условий Парижского мира, он сосредоточил внимание на внутренних преобразованиях, начав их с отмены крепостного права.

В этом главном деле своей жизни Александр II действовал не только под давлением обстоятельств, но и в силу ощущения «духа эпохи» и трезвого понимания неизбежности перемен. Воспитанник В.А. Жуковского, ученик М.М. Сперанского, он не чуждался гуманных идей, а по складу характера был восприимчив к новым веяниям, склонен к добру. В 1863 году царь писал французскому императору Наполеону III: «Опыт свидетельствует, что истинное условие спокойствия в мире заключается не в неподвижности, которая невозможна, и не в шаткости политических сделок… а в практической мудрости, необходимой для того, чтобы примирять историю – этот незыблемый завет прошедшего – с прогрессом, залогом настоящего и будущего». А за два месяца до этого, выступая перед депутатами восстановленного им в Финляндии сейма, он призывал их продемонстрировать, что «либеральные учреждения не только не опасны, но составляют залог порядка и благоденствия». Д.А. Милютин, сам слышавший эту речь, заметил, что эти слова «имели, конечно, назидательный смысл и для самой России».

Крестьянская реформа и последовавшие за ней преобразования, не предусматривая одномоментного переворота во всех сферах государственной жизни, закладывали для этого переворота фундамент и исключали возможность реставрации дореформенных порядков. В результате колебаниям подвергся основной принцип русской жизни – связь прогресса с крепостничеством. Модернизация России продолжилась на новой основе – освобожденного труда крестьян, развития частной инициативы, зарождения гражданского общества.

Так почему же с середины 1860-х годов преобразовательный порыв сначала замедлился, а затем и вовсе иссяк? Можно согласиться с автором, который пишет об отсутствии у власти существенной поддержки в обществе. Кстати, опасность такой ситуации хорошо понимали сами авторы реформ. Уволенный в отставку лидер блестящей когорты реформаторов Николай Милютин уже в конце 1861 года писал брату Дмитрию: «Необходимо создать мнение или, пожалуй, партию серединную, говоря парламентским языком – „le centre“, которой у нас нет, но для которой элементы, очевидно, найдутся. Одно правительство может это сделать, и для него самого это будет лучшим средством». А в апреле 1863 года, возвращаясь к этим мыслям, он с тревогой утверждал: «Нет большего несчастья для России, как выпустить инициативу из рук правительства». А ведь именно это и стало постепенно происходить после выстрела Каракозова в царя в 1866 году.

Но думается, не меньшее значение имела и личность самого самодержца. Принимаясь за радикальные преобразования и сознавая, что ожидаемые результаты могут быть достигнуты далеко не сразу, он не случайно боялся утратить вдохновение. В 1858 году император писал своему другу, наместнику Кавказа князю Барятинскому: «Я молю Бога только о том, чтобы Он поддержал и не дал потерять желание, которое пока сохраняется» (идти по пути реформ. – Прим. ред.). А вот строки из письма, написанного спустя 10 лет совсем другому адресату – Екатерине Долгорукой: «Ах, как мне надоели и как мне бы хотелось исчезнуть с тобою, моя дуся (от франц. douce – „сладкая“), мое всё, чтобы о нас забыли, и жить только друг для друга»…

И это не было мимолетным душевным порывом. С самого начала романа в 1866 году 47-летний император страстно, безоглядно влюбился в 19-летнюю княжну. Недавно полученная Государственным архивом РФ от семьи Ротшильдов переписка Александра II с Долгорукой (4 большие коробки, обычно отправлялось по 2– 3 письма в день) раскрывает настоящую бездну чувств, которые охватили их обоих.

Роль Екатерины в жизни Александра II заключалась не в официальном положении, которое она заняла после морганатического брака или могла занять после коронации, а в той чисто женской власти, которой она, не интересуясь политикой, обладала над его чувствами и помыслами задолго до их тайного венчания. Двойная жизнь отнимала его душевные и физические силы, отвлекала от выполнения «обязанности», как он называл служение государству. Он не сразу, не вдруг позволил себе эту связь, решившись на нее лишь под ударами судьбы – через год после смерти 22-летнего старшего сына цесаревича Николая Александровича, через три месяца после покушения Каракозова… На протяжении 10 лет император решительно и твердо держался избранного им политического курса, но столь тяжких испытаний, ударивших в самое сердце и поколебавших уверенность в правильности избранного пути, он не ожидал. Проявилась черта характера, которая в свое время тревожила его учителей и воспитателей и которую он сам всячески старался в себе преодолеть: недостаток воли при столкновении с препятствиями, да еще присущая ему с молодости мечта о личном счастье любящего супруга и отца семейства. Она появлялась и исчезала, потом, казалось, была реализована в супружестве, а затем, почти угаснув, вспыхнула с новой силой при встрече с княжной Долгорукой.

И еще о роли субъективного фактора. Вызов М.Т. Лорис-Меликова в Санкт-Петербург, одобрение его программы развития и завершения Великих реформ – не были случайностью. Насколько эта политическая стратегия была близка Александру II, видно из его слов, сказанных Лорису осенью 1880 года: «Был у меня один человек, который пользовался полным моим доверием. То был Я.И. Ростовцев (председатель Редакционных комиссий, подготовлявших отмену крепостного права. – Прим. авт.). Ты имеешь настолько же мое доверие и, может быть, несколько более». Красноречивое признание, смыкающее конец 1850-х и конец 1870-х годов… Россия стояла накануне второго этапа Великих реформ; власть, снова овладев инициативой, налаживала диалог с общественными силами. Реформаторски настроенная группировка в «верхах» никогда не была столь сплоченной и сильной. 1 марта 1881 года оборвало открывавшиеся перед страной перспективы.

В поисках объяснения этого трагического события автор ссылается на слабость полиции и нерасторопность охраны. Но к этим фактам необходимо добавить еще один, быть может, главный – поведение самого монарха. «Военный в душе», он отверг попытки охраны убедить его немедленно уехать в Зимний дворец. Это тоже было в характере Александра II. В 1851 году, еще будучи наследником, во время своего путешествия по «незамиренному» тогда Северному Кавказу в сопровождении наместника, князя М.С. Воронцова, он при виде неожиданно появившегося отряда горцев, ни секунды не раздумывая о последствиях, бросился в бой, чем привел в ужас свою свиту…

1 марта 1881 года, в последние минуты жизни, проявилась та же черта его натуры. Как писал впоследствии в «Записках революционера» князь П.А. Кропоткин, «несмотря на настоятельные убеждения кучера не выходить из кареты, он все-таки вышел. Он чувствовал, что военное достоинство требует посмотреть на раненых черкесов и сказать им несколько слов… Я мог заглянуть в глубь его сложной души… и понять этого человека, обладавшего храбростью солдата, но лишенного мужества государственного деятеля».

Объективное и субъективное, закономерное и случайное так причудливо переплелись в канве событий, что трудно определить главную причину, по которой альтернативное развитие событий так и не реализовалось, и – тем более увидеть историческую перспективу такого развития. Можно только предполагать, что она была бы иной и весьма отличной от состоявшегося.

Pro et contra: Кайнозойский бестиарий

65 миллионов лет назад подошла к концу эпоха безраздельного господства динозавров. Наступала эра млекопитающих, которые с исчезновением ужасных ящеров наконец смогли «заявить свои права» на освободившуюся планету. Открывалась одна из самых волнующих страниц истории развития жизни на Земле, своего рода пролог к важнейшему событию эволюции – появлению человека. Начиналось время диковинных зверей, когда Природа, совершая, по сути, первые серьезные шаги на длинном тернистом пути развития млекопитающих, без устали экспериментировала в стремлении достичь совершенства.

Сменившие ящеров

Кайнозой – эра новой жизни, начавшаяся 60—70 миллионов лет назад и продолжающаяся по сию пору, стала ренессансом млекопитающих, миллионы лет ждавших своего часа. Млекопитающие – очень древняя и своеобразная группа позвоночных животных. Появились они чуть позже динозавров и одновременно с крокодилами и черепахами. Если ужасные ящеры уже бродили по просторам планеты в середине триасового периода, около 230 миллионов лет назад, то шныряющие у них под ногами, едва заметные мелкие создания, покрытые шерстью, возникли на 10 миллионов лет позже. На протяжении всей мезозойской эры (248—65 млн. лет назад) млекопитающие так и оставались маленькими и незаметными, размером не больше барсука. Но в кайнозое условия жизни на Земле изменились, динозавры и многие другие ящеры вымерли. Все пространства и экологические ниши стали постепенно заполняться млекопитающими.

Это были необычайно причудливые звери, в которых словно перепутались, перемешались многие черты знакомых нам животных. Сегодня их облик, воссозданный специалистами на основе длительных исследований, не может не поражать воображение – настолько странными, несообразными и неуклюжими выглядят эти создания, наделенные признаками самых разных, подчас не состоящих даже в отдаленном родстве существ. Но что делать – эволюция тогда еще не успела отсеять все ненужное.

Глядя на останки этих вымерших животных, не устаешь удивляться тому, насколько изобретательность природы превосходит человеческую фантазию. Когда-то на нашей планете обитали хищники, наделенные копытами, травоядные, вооруженные когтистыми лапами и саблевидными клыками, огромные гиенообразные кошки, напоминающие хорьков, слоноподобные животные с тремя парами рогов, звери, у которых на передних лапах были когти, а на задних – копыта.

Кто на свете всех крупнее

В сложившемся после исчезновения динозавров вакууме эволюция зверей начала ускоряться. Произошел настоящий взрыв численности и разнообразия фауны млекопитающих. Многие животные пошли по уже не раз опробованному природой пути увеличения в размерах.

Именно в это время нашу планету населяли наиболее крупные звери, когда-либо жившие на Земле. Пожалуй, самыми необычными среди них были всеядные диноцераты – группа млекопитающих, обитавших в Северной Америке и Азии 50 миллионов лет назад. Из всех диноцератов весьма причудливым внешним видом выделялся уинтатерий, населявший территории современной Северной Америки. Этот массивный зверь величиной почти со слона имел признаки как хищника, так и травоядного. Наряду с торчащими из пасти клыками фаланги его пальцев были уплощены и напоминали копытца. Но самой интересной особенностью строения животного, которая бросилась бы в глаза и запомнилась навсегда даже неспециалисту, было не это. Череп уинтатерия имел несколько костных выростов, придавая «ужаснорогому» (так переводится латинское название отряда, к которому принадлежало это животное) особо устрашающий вид.

Увеличение размеров млекопитающих, живших в палеогене (60 млн. лет назад), коснулось прежде всего хищников и всеядных животных. Это происходило параллельно с появлением крупных травоядных. Ведь для того чтобы одолеть внушительного по размерам вегетарианца, необходимы были усилия либо целой стаи хищников, либо одного большого плотоядного. А потому в этот период процветали самые крупные хищные млекопитающие.

Это были представители нескольких групп животных. Удивительно, что большинство из них, явственно походя друг на друг внешне, существенно разнились по строению скелета. Многие достигали размера волка и более, имели короткие лапы, длинные хвост и туловище. Еще одна важная черта строения этих хищников – удлиненные челюсти. Высокая подвижность и ловкость позволяли им не караулить свою жертву в засаде, а преследовать ее, преодолевая большие расстояния. И все же это были очень разные звери.

Парад плотоядных

Прежде всего стоит отметить креодонтов, или древних хищных – прародителей современных настоящих хищных – волков, тигров, медведей, росомах, а также кондилартр и мезонихий. В начале палеогена именно креодонты были одной из наиболее распространенных групп хищных млекопитающих.

Кондилартры, внешне напоминавшие креодонтов, являлись хищными и всеядными животными, которые в то же время имели явные признаки вегетарианцев. Строение большинства их зубов свидетельствует о наличии в пищевом рационе кондилартров растений, но вот острые клыки явно принадлежали не безобидному ягненку. Изначально кондилартры не отличались гигантскими размерами и предпочитали на обед одних лишь насекомых. Однако уже в первой трети палеогена появились весьма солидные по размерам звери, отдельные из которых достигали двухметрового роста.

Но наиболее крупными хищниками были не креодонты и кондилартры, а близкие к ним мезонихии. Один из их представителей – самое крупное наземное плотоядное млекопитающее за всю историю нашей планеты – эндрюсархус. Длина его черепа достигала почти 1 метра! В то же время предполагают, что на концах пальцев мезонихий были копытца – совсем, казалось бы, неподходящее приобретение для крупнейших хищников. Окаменевшие останки устрашающего гиганта эндрюсархуса были обнаружены во Внутренней Монголии (КНР), а свое название этот хищник получил в честь руководителя первых палеонтологических экспедиций в пустыню Гоби – американского исследователя Роя Чепмена Эндрюса.

И креодонты, и кондилартры, и мезонихии господствовали в фауне палеогенового периода. Однако все они закончили свой век достаточно быстро. Креодонты едва дожили до середины следующего, неогенового периода и полностью исчезли 12 миллионов лет назад. Время кондилартр и мезонихий было еще более непродолжительным: первые вымерли уже в середине палеогена, а вторым повезло больше – они закончили свое существование 25 миллионов лет назад, «дотянув» до конца этого периода. Но важно то, что все эти удивительные звери оставили потомков, которые известны в современной фауне. От креодонтов произошли настоящие хищные, от кондилартр – копытные, а мезонихии стали прародителями китообразных.

Изначальная схожесть упомянутых животных не случайна, поскольку они имели общих предков. Кто бы мог подумать, что беззащитный козленок, матерый волк и игривый дельфин пусть и очень дальние, но все же родственники!

Зубы решают все

Почему же такие, казалось бы, успешные охотники вымерли? Это легко объяснить, если обратиться к анатомии животных. В кайнозое происходила своеобразная эволюционная гонка – «конкурс» среди хищников на наиболее приспособленные для охоты зубы. Древние плотоядные проиграли это соревнование более совершенным настоящим хищникам. К тому же для всех млекопитающих кайнозоя был очень важен процесс развития головного мозга, и прежде всего больших полушарий и их поверхности. По хорошо сохранившейся внутренней поверхности черепных коробок древних плотоядных удалось установить, что у многих из них большие полушария головного мозга были мало развиты и имели небольшое количество извилин и борозд. Таким образом, настоящие хищники получили еще один козырь в борьбе за существование.

Сказалось также и еще одно немаловажное событие, произошедшее на границе палеогена и неогена (25 млн. лет назад): широко распространенные до тех пор леса и болота сменились степными ландшафтами. Большинство древних хищников были стопоходящими, то есть при ходьбе опиравшимися на всю стопу. Такой способ хождения был удобен в лесистой местности, но не на открытых пространствах, где жизненно необходимо было быстро бегать, спасаясь от погони или настигая добычу. Поэтому в борьбе за существование победили животные, перешедшие к пальце– и фалангохождению.

На суше – в конце палеогена и в неогене процветали потомки древних хищников – копытные, настоящие хищники, а в морях – киты.

Интересно, что в отличие от наземных хищников эволюция китообразных пошла немного в другом направлении. Конечно, со временем строение мозга китообразных усложнялось, но вот зубы, напротив, стали упрощаться. От древних хищных млекопитающих у современных китов сохранилась вытянутая лицевая часть черепа.

Причем первые архаичные киты, такие как амбулоцетус и пакицетус, жившие в середине палеогена, были не полностью водными хищниками. Они еще передвигались на четырех лапах по суше, хотя наверняка между их пальцами имелось некое подобие перепонок. При необходимости «первобытные» киты могли подкарауливать жертву на суше или же продолжать охоту в воде. Но уже к концу палеогена эти своеобразные хищники вымерли.

Не забыли «хищное» прошлое своих предков и отдельные копытные, а точнее, свинообразные. Некоторые из них, например археотерий и энтелодон, которые жили на границе двух периодов, палеогена и неогена, достигали длины около 3 м. В отличие от современных собратьев опорой для туловища этих животных служили длинные лапы, так что бегали они, видимо, неплохо. Внешний вид обоих гигантов был более чем ужасающ – огромные острые зубы, длинные клыки и мощные костные выросты по бокам головы. Несомненно, и энтелодон, и археотерий являлись хищниками, но, возможно, не гнушались и падалью.

Еще не наставлены рога…

Немало удивительных зверей было и в стане млекопитающих-вегетарианцев. Прежде всего – носороги.

Казалось бы, название этих копытных говорит само за себя. Воображение тут же рисует грузное, мощное животное, нос которого непременно увенчан рогом. Однако, руководствуясь такими представлениями, определить среди кайнозойских животных тех, кто относился к носорожьему племени, было бы крайне непросто.

Так, в Казахстане были найдены окаменевшие кости млекопитающего, которое жило здесь около 35 миллионов лет назад. Ученые назвали его аллацеропсом. Животное по размерам и сложению тела напоминало лошадь, но только разве что чуть более упитанную. На самом деле это был небольшой грациозный носорог, который вполне по-лошадиному мог «скакать» аллюром и при этом не имел ни одного рога.

В то же самое время на Земле жил зверь, напоминающий аллацеропса, только гораздо больших размеров. Это – индрикотерий. Он был не просто гигантским носорогом, но еще и одним из крупнейших наземных млекопитающих, когда-либо обитавших на планете. Длина тела животного составляла около 10 м, а высота в холке – около 6 м. Соперничать с индрикотерием в исполинских размерах не мог никто из млекопитающих. И опять-таки на носу индрикотерия не было ни одного рога.

Отсутствие рогов, стройное туловище – все это очень часто являлось отличительными признаками кайнозойских носорогов. Один из таких зверей так и был назван – «безрогий носорог», или ацератерий.

И аллацеропс, и индрикотерий обитали в саваннах. А другие безрогие носороги, например аминодонты, перебрались жить на побережья водоемов и в болота. У них было более массивное, чем у аллацеропса, тело и полностью отсутствовали рога. Большее время суток они проводили у воды, вкушая водную и прибрежную растительность.

Тогда же, в конце палеогена, в Азии обитали животные, сочетавшие в своем строении черты лошадей, тапиров и носорогов. Названы эти копытные были бронтотериями. На носу некоторых из них располагался причудливый уплощенный рог, раздваивающийся на конце. Несмотря на его наличие, бронтотерии не считаются настоящими носорогами, хотя они и принадлежали к весьма близкой группе животных.

Почему же древнейшие носороги и бронтотерии были очень похожи и обладали некоторыми чертами строения, свойственными, например, лошадям? Палеонтологи высказывают мнение, что носороги, лошади, тапиры и бронтотерии имели близких предков, что и привело к появлению у этих копытных «лошадиных» признаков.

Имидж – ничто

Одновременно с древними носорогами и бронтотериями в Африке жили млекопитающие арсинойтерии. Внешне они были почти как две капли воды схожи с носорогами, и даже рогов на носу у них было два (причем сидящих рядом), а не один. Позади крупных рогов располагалась еще пара маленьких, еле заметных рожек. Кажется, никто другой и не может с большим правом претендовать на звание «настоящего» носорога. И размером эти звери вышли – немного меньше слона. Но если обратиться к строению зубов и всего скелета арсинойтерия, то окажется, что животное это вовсе не носорог. Он был отнесен учеными к отряду эмбритопод, родоначальниками которого, скорее всего, были все те же хищные кондилартры. И это далеко не единичный случай в палеонтологической летописи, когда внешний облик животного оказывался очень обманчивым.

Например, немало копий было сломано в спорах вокруг халикотерия – уникального животного, обитавшего на Земле 15 миллионов лет назад. Скелеты этих зверей обнаружили в неогеновых отложениях Европы, Азии и Африки. Перед учеными возникла дилемма. Несмотря на то что во всем строении скелета халикотерия прослеживалось родство с другими непарнокопытными – лошадьми, на передних лапах животного были внушительные когти, которые у некоторых сородичей халикотерия, вероятно, могли втягиваться, как у кошки. Кем же был этот странный зверь: плотоядным или вегетарианцем? Решающим аргументом оказались зубы – их строение изобличало в животном приверженца растительной диеты. Тем не менее когти играли важную роль. Неуклюжий халикотерий был наделен природой непропорционально длинными передними лапами. Все дело в том, что при помощи длинных «рук» животное дотягивалось до верхних веток дерева, цепляло их когтями и пригибало к земле. Не исключено, что заостренными когтями халикотерий срезал с деревьев плоды.

Не менее обманчив оказывается внешний вид древних жирафов и верблюдов. В нашем понимании верблюд всегда должен иметь как минимум один горб, а жираф – длинную шею. Но так было не всегда.

Грациозный неогеновый верблюд алтикамелус обладал длинными тонкими лапами и такой же длинной, как у жирафа, шеей. Разумеется, подобная шея была необходима, чтобы дотягиваться до листвы, растущей на труднодоступных верхних ветках. Привычных для нас горбов у этого верблюда не было, как не было их и у многих других вымерших животных из семейства верблюдовых.

А шея жирафа сиватерия (получившего свое название в честь индуистского бога Шивы), наоборот, была короткой и толстой. Сам сиватерий совсем не напоминал жирафа, а, скорее, походил на буйвола: мощные лапы, мускулистое туловище, крупная голова и большие рога. Такие жирафы жили в самом конце неогенового периода на территории современной Индии и Африки. Но если в Индии сиватерии исчезли в конце неогена, то в Африке они встречались еще несколько десятков тысяч лет назад, когда на Земле уже жил человек.

С начала кайнозойской эры прошли миллионы лет. Все упомянутые выше причудливые млекопитающие палеогена и неогена давно вымерли. Но природа до сих пор хранит некоторые свои стародавние творения. Так, в Австралии до сих пор обитают древнейшие млекопитающие, откладывающие яйца, – ехидна и утконос, чьи родичи жили в далеком мезозое. Также сохранились потомки многих уже перечисленных млекопитающих, процветавших в палеогене и неогене, но они уже далеко не столь разнообразны, как ранее. Многие из них (ближайший родственник жирафа – окапи, тапир, безгорбые грациозные сородичи верблюдов – лама и викунья) унаследовали тот облик, который лучше бы вписался в ландшафты палеогена или неогена. Да и представлены они в современном животном мире всего лишь 2—3 родами. И хотя то время безвозвратно ушло, эти животные остались как напоминание об исчезнувшей кайнозойской фауне, которая положила начало эволюции высших млекопитающих.

Алексей Пахневич. кандидат биологических наук

Избранное: Исповедь

«Имя Сергея Николаевича Палеолога (1877—1933) относится к числу незаслуженно забытых на родине выдающихся русских державных строителей. Его служебная карьера как одного из крупнейших дореволюционных администраторов проходила в Департаменте общих дел МВД Российской империи с 1900 по 1917 год. Наиболее ярко его организаторские способности проявились при практической реализации ряда государственных реформ, осуществлявшихся по инициативе П.А. Столыпина, а также в конце Гражданской войны, когда он как представитель высшей гражданской администрации при главнокомандующем Русской армией генерале П.Н. Врангеле отважился взять под свою личную ответственность сложнейшие заботы по массовой эвакуации частей белых армий и гражданского населения, не пожелавших оставаться в России…» Это – выдержки из предисловия выходящей в издательстве «АЙРИС» книги воспоминаний С.Н. Палеолога. По роду своей деятельности ему довелось общаться и близко знать многих из тех, чьи имена и деяния навсегда вошли в историю России. Нам же показалось интересным познакомить читателей с одной из глав его воспоминаний, относящейся к событиям марта 1881 года – времени убийства императора Александра II. Надеемся, что это живое свидетельство поможет по-новому взглянуть на ту противоречивую эпоху, которая рассматривается в заключительном материале серии статей, посвященных альтернативным вариантам развития российской истории («Иной путь, или Почему Россия лишилась Константинополя», № 8).

Успешная карьера Сергея Николаевича оказалась прерванной в феврале 1917 года, когда Временное правительство распорядилось об увольнении надворного советника С.Н. Палеолога со всех занимаемых должностей и постов. До весны 1919 года он нелегально проживал в Харькове и лишь после прихода туда армии генерала Деникина возобновил свою общественную деятельность. В августе 1919 года он был приглашен исполнять свои прежние служебные обязанности в правительстве юга России генерала А.И. Деникина, а затем и у генерала П.Н. Врангеля.

Крайне интересен и поучителен его единственный автобиографический труд «Около власти», изданный в Белграде без выходных данных, о его службе в центральном аппарате МВД Российской империи и белых правительств юга России… Он воспринимается как достоверное хроникальное и документальное повествование о жизненном и административном опыте деятеля государственного масштаба, имеющее по масштабам и глубине изложения крайне мало аналогов в российской мемуарной литературе первой трети ХХ века.

В январе 1909 года ко мне в департамент зашел редактор «Московских Ведомостей» Тихомиров и передал мне листок, на котором рукой Столыпина гусиным пером было написано: «Я хотел бы исполнить просьбу Л.А. Тихомирова; подумайте, как это сделать?» Просьба моего посетителя заключалась в том, что ему хотелось получить чин действительного статского советника, на что он считал себя вправе рассчитывать, ибо бывшие до него редакторы «Московских Ведомостей» М.Н. Катков, С.А. Петровский, В.А. Грингмут и А.С. Будилович были все превосходительствами. Я ответил Тихомирову, что его просьбу, при желании Столыпина, весьма легко удовлетворить. Как только у нас откроется вакансия чиновника особых поручений IV или V класса при министре, он будет назначен на эту должность, а затем к первому же наградному сроку, вероятно, на Пасху, получит генеральский чин. Тихомиров, вихрастый интеллигент учительско-статистического типа, небольшого роста, в очках, с рыжеватой проседью, общипанной бороденкой, менее всего по своим внешним данным подходил к тому, чтобы облечься в белые панталоны с золотым галуном и форменное пальто на красной подкладке. Но когда я затронул эту тему, он весь преобразился, лицо его расплылось в детскую улыбку, и он долго, сердечно жал мне руку. Видимо, я попал в самое сокровенное место его тайных вожделений.

«Если вам понадобится усилить мои права на чин, не забудьте, что в 1905 году я был членом предсоборного присутствия, созванного под председательством первоприсутствующего митрополита Антония (Вадковского)», – радостно и как-то сконфуженно заметил Тихомиров.

Уже подходя к двери кабинета, я напомнил ему о необходимости прислать мне формуляр и вскользь спросил, давно ли он состоит в чине статского советника и сколько у него лет государственной службы. Тихомиров весь съежился и сразу потускнел. «В том-то и дело, что у меня нет никакого чина и на государственной службе я никогда не состоял. Вот оно горе в чем». Растерянный, он стал каким-то цветным платком вытирать крупные капли пота, выступившие на его веснушчатом, покрасневшем лице. «Вы, вероятно, не знаете, кто я в прошлом, иначе для вас многое стало бы ясным». Я подтвердил свое неведение. Тихомиров продолжал: «Вас многие ждут в приемной, а мне хотелось бы поговорить с вами по душам часа два-три, и притом неофициально; как бы это устроить?» Я пригласил его в тот же день вместе пообедать.

К восьми часам вечера Тихомиров приехал ко мне на Кабинетскую. В этот раз мы расстались с ним в третьем часу ночи, и вот что он мне рассказал: «Я родился в Новороссийске. Отец мой – известный на юге России врач, был женат на польке, рожденной Маркграф. Моя матушка и сейчас жива. Она сухенькая, бодрая старушка, ей около 80 лет, будете у нас в Москве – познакомитесь. В честь моего отца в Новороссийске одна из главных улиц названа Тихомировской. Учился я в Керченской гимназии, вне родительского дома, ибо в Новороссийске тогда гимназии не было. Ведь все это происходило в те времена, когда по морю ходили на деревянных судах. Помню, ребенком во время Крымской кампании мы с матерью шли ночью из Новороссийска в Керчь на какой-то скорлупе без огней, чуть волнами нас не захлестнуло. Бог по милости спас.

В Керченской гимназии я учился в одном классе с Желябовым. Вероятно, вам его имя знакомо. Это один из тех, кто организовал и осуществил цареубийство 1 марта. Желябов был незаконным сыном от крестьянки состоятельного крымского помещика. Я сошелся с ним довольно близко. Гимназию мне удалось кончить успешно, но в Харьковском университете я пробыл недолго: нас обнаружили при размножении революционных прокламаций жандармы. Пришлось бежать, и уже в 1870 году я был в гуще парижских коммунаров и весь отдался революции. Пыла и огня обнаружилось у меня – хоть отбавляй, и кровожадности я был непомерной… Кличку мне дали по нелегальному положению Тигр, – сами понимаете, что это значит. Потом в Женеву переехал и стал уже работать в «центре». В Россию наезжал все чаще и чаще. В 1878 году был у нас в Липецке нелегальный съезд всех активных главарей-революционеров: ночью в лесу собирались и потом распылялись по соседним деревням. Не знаю, что полиция и власти в это время делали, правда, войной все тогда были заняты, – так легко было захватить всех нас, взбаламученных дураков. Я на Липецком съезде был одним из заправил, бил себя в грудь, негодовал на режим, давал советы; намечал план действий; по заграничным директивам настаивал на терроре. С Нечаевым, Перовской, Дагаевым и другими ближе познакомился. Партия народовольцев тогда окончательно сформировалась, и меня выбрали редактором гремевшего крайними требованиями листка «Народная Воля». Слышали, небось: «черный передел», «мы новый, лучший мир построим» и прочую белиберду. В 1880 году по делам партии, в связи с готовившимся цареубийством, я жил в Москве, в меблированных комнатах на Малой Дмитровке под фамилией Демьянович. Документы, конечно, у меня в полной исправности, и законспирирован я был отлично. Боялся только попасться на глаза знавшему меня начальнику охранного отделения Александру Спиридоновичу Скандракову.

Представьте мой ужас, когда в толпе на Петровке я увидал Скандракова, указывавшего на меня какому-то подозрительному субъекту. Я вскочил на случайно проезжавшего мимо меня лихача и в тот же день исчез из Москвы. Перед 1 марта 1881 года я уехал за границу, хотя акт цареубийства я тогда одобрял.

Уже после цареубийства я составил Императору Александру III письмо от «Исполнительного Комитета Народной Воли», датированное 10 марта 1881 года. Происшедшее через несколько лет после этого мое свидание с матерью, которую я давно не видел и горячо любил, совершило во мне перелом, и я стал задумываться над тем, по правильному ли пути шли мои искания, мысли и действия за прожитые годы. Близкое знакомство с революционной средой не могло не разочаровать любого человека, в ком еще не угасли признаки совести, чести, порядочности.

Весь этот мрачный мир состоял в большинстве из неудачников, беспринципных психопатов, истериков, людей порочных, всех и вся ненавидящих, жаждущих безделья, денег и власти и готовых на всякие компромиссы, до службы в охранке включительно.

Идейных борцов, порядочных и честных, среди них можно было сосчитать по пальцам. К этому времени я уже успел убедиться, что почти каждого из моих «товарищей» можно купить за 30 сребреников. У меня стало назревать желание порвать с прошлым, решительно, определенно и навсегда. Я не был способен на двойную игру. Я пересмотрел свои верования и убеждения; много читал, думал, молился. Я не собирался скрывать своего ухода из революции и решил сделать это честно и открыто.

Еще в начале 1888 года я видал приезжавшего в Париж графа Воронцова-Дашкова. Но не для предательства явился я к Воронцову, а для покаяния и просьбы о прощении. Воронцов, барин и вельможа, отнесся ко мне снисходительно, но не серьезно. В середине 1888 года я напечатал в Париже на французском языке отдельным изданием «Исповедь террориста». На русском языке та же брошюра была выпущена под заглавием «Почему я перестал быть революционером?»

Это была бомба, разворотившая до основания революционный муравейник. Никого не называя, я разоблачил подполье, его навыки, приемы, бесчестную игру, вредную тактику, своекорыстие, карьеризм; покаялся в своих ошибках и поставил крест на прошлом, призывая моих б.[ывших] товарищей работать не против государства, а вместе с государством, для народа. После этого обратился к Государю Александру III с просьбой о помиловании и забвении моих грехов, а Воронцову напомнил о свидании с ним в Париже и просил обо мне похлопотать. Одновременно я выехал в Россию. На границе, в Вержболове, я был арестован и водворен на жительство в Новороссийск. Год спустя мне разрешили переехать в Москву, где при Петровском и Грингмуте я стал работать в «Московских Ведомостях» и в «Русском Обозрении» Анатолия Александрова. Я испытывал радостное чувство просветления. Работал не покладая рук и ясно осознал, что для русского народа, глубоко верующего, но стоящего на низкой степени развития, теория о Божественном происхождении власти является мистически необходимой, полезной для его блага и оправдываемой нуждами государства. Вера православная, Помазанник Божий и защитник своего Богом вверенного ему народа Царь и Отечество, – символ Богом хранимой Державы Российской, вот устои, на которых только может крепнуть и развиваться наше государство. Все эти мысли и положения в исторической перспективе, философски обоснованные, вы найдете в моем труде, изданном в 1905 году, «Монархическая государственность»…

Я изложил конспективно и на память все, о чем Тихомиров страстно повествовал мне до глубокой ночи. Многие менее существенные факты и мысли я пропускаю. Но канву разговора передаю точно.

Заблуждавшийся грешник, сознавший свои ошибки, искренне покаялся и сделался убежденным глашатаем того, против чего ранее так легкомысленно протестовал, негодовал, боролся. Он в своей жизни, на самом себе, имел случай сравнить действие вина молодого, неперебродившего, вредного и старого, устоявшегося и полезного.

На основании наблюдений и опыта отдал предпочтение последнему. Своей захватывающей искренностью исповедь Тихомирова произвела на меня сильное впечатление. Передо мной был человек незаурядный и, несомненно, талантливый. Как-то неудобно было после всего выслушанного, столь неожиданного и необычного, спускаться на землю и заговаривать о том, что привело его к знакомству со мной.

Мы условились, что он зайдет ко мне в департамент дня через два. Расставаясь с Тихомировым, я все же не удержался и попросил его рассказать мне что-нибудь о Желябове. Надевая пальто и покашливая, он с хитрой усмешкой произнес: «Эх, эх! Кто перед Богом не грешен, а перед Царем не виноват!»

Долго думал я над тем, как исполнить желание Столыпина и удовлетворить суетность земных достижений покаявшегося террориста. Я составил проект всеподданнейшего доклада министра внутренних дел Государю, где, упомянув о литературно-публицистических заслугах Тихомирова перед российской государственностью, отметил, что такой полезной, неустанной деятельности он отдал свыше 20 лет своей жизни. Эти 20 лет напряженной работы министр считал справедливым просить Государя зачесть Тихомирову в срок выслуги на чинопроизводство.

В отдельной, приложенной к докладу справке я кратко, но выпукло изложил прошлое Тихомирова и его исповедь.

Подобного прецедента в истории Министерства не было, и Столыпин, опасаясь осложнений, поручил мне побывать у Главноуправляющего Собственной Е. И. В. Канцелярией Танеева, дабы заручиться его согласием на представление Государю предположенного доклада. Танеев отнесся к этому довольно кисло. Долго и внимательно читал доклад и выслушивал мои объяснения. На прощание он сказал: «Не люблю я ренегатов, но если ваш министр считает его достойным, то я не встречаю препятствий к представлению доклада Государю. Передайте все же Петру Аркадьевичу, что в случае воспоследования Высочайшего согласия необходимо представлять Тихомирова в каждый чин отдельно. В действительные статские я его так легко не пропущу».

Всеподданнейший доклад удостоился Высочайшего соизволения, но бедному Тихомирову, почти 60-летнему старику, пришлось ждать много месяцев, пока мы последовательно представляли, а Танеев производил его в восемь чинов, начиная от коллежского регистратора. За это время Тихомиров два раза приезжал в Петербург, каждый раз заходил ко мне, и я заметил, что он похудел и осунулся. На Пасху 1912 года состоялось наконец его производство, но пока только в статские советники. Взволнованный и все же радостный, он зашел ко мне в парадном мундире с треуголкой и торжественно положил на стол 4 тома «Монархической государственности» в роскошных переплетах.

В конце 1913 года я был в Москве. Заехал к Тихомирову. Курьер важно заявил: «Их превосходительство сегодня не принимают». Я попросил доложить. Он принял меня с распростертыми объятиями. Показал массивный, художественный серебряный чернильный прибор, украшенный золотыми двуглавыми орлами, – подарок Императора Николая II.

Жаловался на министра внутрен.[них] дел Маклакова, который будто бы сказал ему: «Не для того печатаются в „Московских Ведомостях“ казенные объявления, чтобы вы мои проекты критиковали». «Что же Маклаков думает, что я перед ним на задних лапках намерен стоять и за казенную субсидию и генеральский чин сапоги ему чистить буду? Нет-с, не на такого напал».

Действительно, 1 января 1914 года Тихомиров был уволен от редактирования «Московских Ведомостей» и назначен членом совета Главного управления по делам печати.

По выбору Маклакова и рекомендации протоиерея Восторгова в «Московских Ведомостях» его заменил учитель одной из московских гимназий Назаревский.

Лев Александрович Тихомиров в конце 1917 года был членом Московского Поместного Собора, избравшего Святейшего Тихона на Патриарший престол. Он умер, кажется, естественной смертью в Троицком посаде, близ Москвы, в 1919 году. До революции попасть в действ.[ительные] статские советники ему так и не удалось.

Медпрактикум: Плохой хороший кислород

Поиск ответов на вечный вопрос о причинах возникновения болезней и старения живого организма привел исследователей к неожиданному открытию. Как это ни парадоксально, но в разрушении и гибели клеток был изобличен кислород. С одной стороны, без этого самого распространенного химического элемента жизнь человека немыслима, с другой– именно он является виновником образования агрессивных агентов, наносящих серьезный урон здоровью. Но противостоять этим новоиспеченным «терминаторам» все же возможно, было бы желание.

«Вампиры» кислорода

На протяжении всей жизни в организме человека происходит бесконечная череда окислительных и восстановительных химических реакций с участием кислорода. Но далеко не все из них протекают до конца. В результате образуются вещества с нестабильными, обладающими высокой реакционной способностью молекулами, имеющими на внешних электронных уровнях неспаренные электроны. Такие «свободные» от одной из своих частиц молекулы получили название «свободные радикалы». Для того чтобы восстановить свой структурный баланс, они действуют весьма агрессивно в стремлении захватить недостающий электрон у любой другой молекулы. После чего та, превратившись в свободный радикал, похищает электрон у следующей, и так до бесконечности. Возникает неуправляемая цепная реакция, разрушающая полноценные клетки, что в конечном итоге сбивает работу всего организма. Этот процесс сродни коррозии, которая при неблагоприятных условиях и при непосредственном участии кислорода поражает металл ржавчиной, а затем приводит к полной потере его прочности.

Впрочем, природа ничего не делает просто так – и определенное количество свободных радикалов, или оксидантов, все же необходимо организму. Прежде всего их присутствие нужно для борьбы с вредными микроорганизмами. Вступая в реакцию с хлористым натрием плазмы, свободные радикалы высвобождают ионы хлора, которые и используются иммунной системой в качестве «снарядов» против «интервентов». В норме в организме человека 5% образовавшихся в ходе химических реакций веществ становятся свободными радикалами. Однако при эмоциональных стрессах, тяжелых физических нагрузках, травмах и истощении на фоне таких «даров цивилизации», как загрязнение воздуха, употребление в пищу консервированных и технологически неправильно переработанных продуктов, овощей и фруктов, выращенных с помощью гербицидов и пестицидов, ультрафиолетового и радиационного облучения, их количество многократно возрастает. Организм не может самостоятельно нейтрализовать эту лавину кислородных радикалов. И биохимическое равновесие «окисление—восстановление» нарушается, смещаясь в сторону окисления.

Где тонко, там и рвется

Для живых клеток наибольшую опасность представляет окисление клеточных мембран молекул полиненасыщенных жирных кислот. Этот процесс известен как «перекисное окисление липидов». Чтобы наглядно его себе представить, достаточно вспомнить, что происходит с растительным или сливочным маслом, когда оно при неправильном хранении прогоркает. Точно так же изменяются и «прокисшие» мембраны: они становятся жесткими, теряяя способность избирательно пропускать в клетку молекулы нужные ей вещества и задерживать молекулы токсинов. Оставшиеся без защиты пострадавшие клетки начинают хуже выполнять свои функции, что в конце концов приводит к их разрушению и как следствие к развитию разнообразных патологических состояний. Степень разрушения зависит от многих факторов: места и длительности воздействия «противника», типа клеточного метаболизма (обмена веществ), генетической предрасположенности человека, возраста и эмоционального состояния. У одного, к примеру, свободными радикалами прежде всего повреждаются клетки кровеносных сосудов, и тогда быстрее развиваются атеросклероз и другие сердечно-сосудистые заболевания, у других – клетки поджелудочной железы, что может привести к диабету. Если оксиданты поражают нервные клетки, то слабеют мышление и память, если сетчатку глаза – провоцируется катаракта. Но самая большая опасность возникает в том случае, если свободные радикалы, атакуя ДНК и рибосомную РНК, добираются до генетического вещества клетки, контролирующего важнейшие процессы в организме. Отсюда берут начало истоки наследственных болезней и нарушения гормонального баланса, формируются предпосылки для аутоиммунных и онкологических заболеваний.

Линия обороны

В процессе эволюции организм человека вооружился многоступенчатой системой антиоксидантных «приспособлений», способных создать барьер против разрушающего воздействия свободных радикалов кислорода. Роль главных защитников в борьбе со свободными радикалами взяли на себя витамины А, С, Е и микроэлемент селен, названные американскими исследователями «великолепной четверкой». Они-то и строят состоящую из нескольких линий оборону.

Первый бой принимают подвижные молекулы биоантиоксидантов, обладающих способностью легко вступать во взаимодействие со свободнорадикальными формами кислорода, лишая их опасной активности. Помощниками этих природных «ловушек», представленных витаминами А, С и Е, являются полезные кишечные бактерии, воздействующие на те биохимические вещества, которые потенциально могут превратиться в свободные радикалы.

На второй «линии обороны» вступают в действие более серьезные силы, которые перехватывают инициаторов образования свободных радикалов и прерывают начатые ими цепные реакции воспроизводства новых оксидантов. Эти силы представлены белками-ферментами, или энзимами. Наш организм производит миллионы энзимов, каждый из которых отвечает за какую-то одну биохимическую реакцию.

Действие многих энзимов возможно при участии коэнзимов, или кофакторов (приставка «ко» означает, что только в кооперации, в сотрудничестве с этими веществами энзим может выполнять свою задачу). К ним относятся селен, медь, цинк и ряд других природных элементов. Они выполняют роль защитников на третьей «линии обороны», устраняя нарушения, вызванные теми оксидантами, которых не удалось перехватить ранее.

Все антиоксиданты находятся друг с другом в состоянии тонкого химического равновесия. Малейшая нехватка одного вещества – и произойдет смещение баланса, возникнут сбои во всей системе.

Главная ударная сила

Витамин А начал служить делу оздоровления человека очень давно – еще древние египтяне использовали для лечения ночной слепоты вареную печень, где содержится это питательное вещество. А когда в 1913 году этот витамин впервые был выделен в сетчатке млекопитающих и назван ретинолом (от лат. retina – «cетчатка»), то обнаружилось, что его дефицит приводит к ухудшению зрения в сумерках.

От витамина А зависит наш иммунитет, так как он повышает способность лейкоцитов к поглощению и уничтожению болезнетворных микробов. Кроме того, он поддерживает нормальное состояние эпителиальных клеток внутренних органов и кожи.

Прекрасной иммунной защитой является и провитамин А– каротин, который в кишечнике человека преобразуется в сам витамин. Его выделили из моркови (откуда и пошло название) задолго до открытия витамина А.

Для успешной «оборонной» деятельности против свободных радикалов витамин А нуждается в помощнике – цинке. Этот микроэлемент, входящий в качестве кофактора в состав 350 разных ферментов, необходим для функционирования практически всех клеток организма.

Витамин С давно известен как средство, препятствующее развитию цинги («аскорбиновая кислота» в переводе с латыни буквально означает «без цинги»). Считается, что первое удачное его применение состоялось в 1535 году, когда жители Квебека спасли французских моряков, гибнущих от цинги, дав им отвар из коры и хвои кедра. Именно благодаря этому экспедиция в заливе Святого Лаврентия была спасена.

И только через несколько столетий стало понятно, что подобное действие витамина С на цингу связано с нейтрализацией им свободных радикалов. Вообще спектр воздействия этого витамина очень широк – от участия в образовании соединительно-тканых белков коллагена и эластина, служащих основой костной ткани и стенок кровеносных сосудов, до влияния на процесс снижения веса и даже улучшения настроения.

Другой мощный антиоксидант, витамин Е, прерывает цепные реакции свободных радикалов в жирах, входящих в состав клеточных мембран. Чтобы самому не окислиться в этой борьбе, витамину Е требуется содействие аскорбиновой кислоты. Вообще-то, витамин Е – это своеобразная «семья» нескольких витаминов из групп токоферолов и токотриенолов. Токоферол регулирует репродуктивную функцию и работу половых желез, нормализует свертываемость крови и кровяное давление, предотвращает развитие катаракты, активирует иммунитет, особенно у пожилых людей. Токотриенол поддерживает нормальное состояние кожи, волос, нервной и мышечной ткани.

В «связке» с витамином Е действует микроэлемент селен, который, обезвреживая перекиси липидов, образующиеся в результате действия свободных радикалов, стимулирует работу иммунной системы, предотвращает развитие вирусных и онкологических заболеваний, участвует в нейтрализации солей тяжелых металлов.

Стоит упомянуть и еще об одном помощнике «великолепной четверки» – меди. Входя в состав многих ферментов, она защищает клеточные мембраны от окисления, нормализует обмен железа, служит для образования белков соединительной ткани, обеспечивая прочность кровеносных сосудов и костей скелета.

Стратегический запас

Так почему же при нынешнем ассортименте продуктов питания люди не в состоянии восполнять нехватку витаминов и минеральных веществ? Казалось бы, съев за день полкило свежих яблок, можно удовлетворить суточную потребность организма в витамине С. На самом же деле все не так просто. По данным японского Института питания, содержание витамина С и каротина в овощах и фруктах, выращенных с применением удобрений, в 10—20 раз ниже, чем в дикорастущих плодах. Известно также, что после 6-месячного хранения они теряют до половины количества витамина С. Многие животные и растительные продукты ныне обеднены микроэлементами из-за ухудшения минерального состава почв на фоне общего загрязнения окружающей среды. К примеру, по данным Института питания РАМН, более 80% россиян испытывают недостаток селена.

Так что же делать? Принимать супердозы витаминноминеральных комплексов? Время от времени такие рекомендации появляются. Даже дважды лауреат Нобелевской премии Лайнус Полинг доказывал целесообразность приема высоких доз – до 10 г аскорбиновой кислоты в день для профилактики и лечения инфекционных заболеваний, поскольку при дефиците витамина С способность лейкоцитов к уничтожению патогенных микроорганизмов резко снижается. Несмотря на то что в рекомендациях Полинга есть рациональное зерно, панацеей их считать не следует. По мнению других ученых, проводящих исследования в этой же области, сверхдозы витаминов, и в частности аскорбиновой кислоты, сокращают частоту возникновения простудных заболеваний ровно настолько, насколько это делают обычные физиологичные дозы.

Серьезным нападкам был подвергнут и бета-каротин, который заподозрили в провоцировании онкологических заболеваний. Проводившиеся в разных странах мира многолетние исследования опровергли эти предположения. Бета-каротин даже в больших дозах не обнаружил своей токсичности. Но у людей с риском возникновения рака легких его применение может несколько усилить окислительный процесс. Поэтому Научный комитет по питанию Европейской комиссии по здоровью и защите потребителей обозначил безопасную норму бета-каротина, которая обеспечивает антиоксидантные свойства этого вещества, – от 3 до 7 мг в день. В России, где овощей и фруктов употребляют меньше, чем в Европе (среднее суточное поступление не превышает 1,5—2,5 мг), целесообразно применять такое же количество бета-каротина в виде препаратов или пищевых добавок, чтобы довести общее его поступление в организм до европейской нормы.

Мнение специалиста

Владимир Борисович Спиричев, доктор биологических наук, профессор Института питания РАМН, заслуженный деятель науки РФ

Процесс биологического окисления подобен горению дров в печи, но только гораздо строже зарегулированный, разбитый на последовательные этапы и происходящий под контролем специальных систем, не дающих пламени «разгореться». И подобно тому как огонь, вырвавшийся из печи, может вызвать пожары, нарушения в работе систем биологического окисления ведут к тому, что окислительные процессы приобретают неуправляемый, так называемый цепной характер. Тогда вырвавшийся на свободу кислород начинает окислять не только специально предназначенное для этого «топливо», но и сами структуры живой клетки, что ведет к образованию излишнего количества разрушителей клеток – свободных радикалов. Одним из факторов стойкого поддержания дефицита антиоксидантов является плохая их усвояемость из-за различных болезней. Если у человека снижен уровень гормонов щитовидной железы, то поступление в его организм витамина А и синтез его из каротинов существенно ограничивается. Та же картина наблюдается и при употреблении пищи, обедненной жирами и белками. Почему морковь полезнее есть со сметаной? Потому что жирорастворимые витамин А и каротины требуют для своего усвоения жиров. Усвоение витамина С и биофлавоноидов ухудшается при наличии инфекций, травм, ожогов, а также стрессов и тяжелых физических нагрузок. Дефицит витамина Е может развиться у людей с заболеваниями поджелудочной железы, желчного пузыря, а также страдающих кистами и фибромами. А потому борьбу за здоровье нельзя сводить исключительно к поддержанию биохимического баланса, хотя и не следует этим пренебрегать.

Оглавление

Коллекция: Искусство царских подарков

Феномен: Охота к перемене мест

Досье: Игры, угодные богам

Зоосфера: Колючий недотрога

Планетарий: Орбитальные пилигримы

Большое путешествие: Хранители бессмертия

Арсенал: Горнило новой эпохи

Люди и судьбы: Наследие графа Амурского

Загадки истории: Иной путь, или Почему Россия лишилась Константинополя

Pro et contra: Кайнозойский бестиарий

Избранное: Исповедь

Медпрактикум: Плохой хороший кислород

Реклама на сайте