«Невеста для Утренней Звезды»

Джеймс Уиллард Шульц Невеста для Утренней Звезды

Среди моих близких друзей тех далеких дней, когда на северо-западных равнинах еще водились бизоны, был Шарль Ривуа, любовно именовавшийся индейцами племени черноногих Утсена Пвойит (Толстопузый Говорун). Он родился в Сент-Луисе и, проведя большую часть своей долгой жизни на северо-западных равнинах, умер в возрасте девяноста шести лет в резервации индейцев племени черноногих. Он умел рассказывать захватывающие истории, и вот одна из самых лучших.

«Мужчины созданы для тропы войны, женщины — для вигвама». Это была старая-престарая пословица индейцев племени черноногих и, насколько мне известно, верная к тому же. Из-за женщины в военном отряде, к которому я однажды примкнул, все мы хлебнули лиха, как вы вскоре увидите.

Четыре года я странствовал, занимаясь обычной охотой и ставя капканы с индейцами племени пикуни, а затем весной 1856 года мы направились в форт Бентон, чтобы обменять нашу зимнюю добычу — меха и бизоньи шкуры — на товары белых людей. Вскоре после того, как мы прибыли туда, Пинуквиим (Дальний-в-Виду), вместе с которым я жил, решил организовать военный отряд, чтобы совершать набеги на табуны лошадей племен Дальнего Юга, и попросил меня присоединиться к нему. Я бы, пожалуй, отказался, если бы не славный и сильный индеец племени тева по прозвищу Дальняя Сосна, большой любитель постранствовать, который был с нами два года. Он много рассказывал мне о южных племенах, и мне страшно хотелось увидеть их, увидеть их старинные поселения, узнать что-нибудь о том, как они живут; поскольку он отправлялся туда, я согласился отправиться вместе с ним. Глашатай лагеря объявил о том, что собирается военный отряд, и к ним, среди прочих, пришли Красный Волк, храбрый воин двадцати пяти лет, и его прекрасная восемнадцатилетняя сестра

— Женщина Копье. Они сказали, что хотят присоединиться к отряду.

Пинуквиим сказал:

— Женщина Копье, которая мне почти что дочь, — называю тебя так потому, что твой отец, Три Медведя, мой очень близкий друг, — длинная и опасная военная тропа, на которую мы встаем, не для таких, как ты, но я рад, что твой брат примкнул к нам.

Девушка сказала:

— В очень давние времена жила женщина-воин, предводительница воинов, которой из-за ее храбрости и удачливости вожди дали мужское имя — Бегущий Орел…

— Да, и что с ней сталось? — прервал девушку Пинуквиим.

— При набеге на лагерь индейцев племени кутенаи она была убита.

— Нет, моя почти что дочь, военная тропа не для тебя, ты скоро выйдешь замуж за храброго, добросердечного Молодого Быка.

При упоминании этого имени Женщина Копье сникла и вздохнула, а затем, выпрямившись, громко сказала:

— Я не могу выйти за него замуж из-за видения, которое у меня было, — видения, что я принадлежу Утренней Звезде и должна идти на войну.

При этих словах все взоры обратились на нее, я Пинуквиим сказал:

— Что такое? Видение, говоришь?

— Да. Прошлой ночью мне приснился высокий прекрасный мужчина в военной одежде, от него так и исходило сиянье, и он сказал: «Я — Утренняя Звезда. Я долго следил за тобой. Ты — моя. Ты не должна выходить замуж, пока я не дам тебе своего согласия. Я хочу, чтобы ты разрисовала свой лоб так, как разрисован мой, и пошла на войну, чтобы взять много коней». Затем он исчез так же внезапно, как и пришел.

Когда она кончила, те, кто слушал ее, разразились громкими криками. Как чудесно, как ярко было ее видение! Ясное дело, великий бог неба, вождь воинов, благоволил к ней, благоволил к индейцам племени пикуни. И Пинуквиим сказал:

— Утренняя Звезда — первая после Солнца, самая могущественная из богов неба. Так вот. Он исчез. Ты проснулась. Что было дальше?

— Мне было очень не по себе. Я все думала и думала о моем видении и хранила его про себя, а потом, когда мой брат сказал мне, что хочет примкнуть к вашему военному отряду, я поведала ему о нем и о том, что я тоже должна идти на войну.

— Да, это так, — согласился Пинуквиим. — И мы сделаем все возможное, чтобы обучить тебя обычаям войны. Ибо мы должны поступать так, как предписывают нам боги.

Высокий, красивый, гордый Молодой Бык вошел и, став в дверях, прислушался. Женщина Копье повернулась и, увидев его, печально сказала:

— О мой милый! Ты все слышал. Увы! Увы! Нам не суждено поставить вместе вигвам.

— Да, я все слышал. Верно: мы должны поступать так, как предписывают нам боги. И хотя мы не сможем пожениться, я всегда буду с тобой на твоих военных тропах, — ответил он, и это также вызвало громкое одобрение присутствующих.

Когда Женщина Копье, вернувшись домой, рассказала своему калеке отцу о своем видении и о том, что ей предстоит следовать за Пинуквиимом на войну, он проникся гордостью и очень обрадовался. Вожди, знахари, старые степенные воины поспешили к вигваму Трех Медведей, чтобы им полностью рассказали о видении, перечислили отважные деяния и спели песни о той, жившей в далеком прошлом женщине-воине — Бегущем Орле; и для того, чтобы сказать Женщине Копье, что она должна стать еще одной девственной предводительницей воинов племени пикуни.

(Как вы хорошо знаете, сны — видения, как их называют, — оказывают огромное влияние на жизнь людей племени черноногих. Сны для них — реальные переживания, которые дают им возможность узнать, что хорошего или плохого готовит им будущее. Например, если человеку приснится зеленая трава, это означает, что он увидит вновь выросшую траву еще одного лета.) Настала пора отправляться, нас было десятеро мужчин и одна женщина, мы спешно готовились последовать за Пинуквиимом в землю далекого Юга. Вожди колебались, принять ли в отряд одного из мужчин по имени Белая Антилопа, ибо он долго, упорно и безуспешно ухаживал за Женщиной Копье. Тем не менее, поскольку он был известен за человека храброго, Пинуквиим в конце концов разрешил ему отправиться вместе с нами. Он был высок, с орлиным носом, свирепой наружности, около двадцати пяти зим.

Готовясь к походу по длинной военной тропе, я собирался зайти в форт, где у меня был открыт счет на кругленькую сумму, и снять двести долларов золотом на возможные расходы. Мой знакомый горожанин, полный сил, дружелюбно настроенный Александр Калберстон, глава «Американской пушной компании» в верховьях реки Миссури, отсоветовал мне заходить в форт. Его добрая жена, Священная Змея, была рада тому, что я иду вместе со всеми, потому что я смогу надежно защитить ее хорошую подругу Женщину Копье.

Солнце почти зашло, когда мы на оседланных лошадях, с притороченными сумками собрались перед вигвамом Пинуквиима, чтобы спеть песню по обычаю всех военных отрядов, готовых выступить в путь. Из вигвама своего отца пришли Красный Волк и Женщина Копье, и все взгляды тотчас устремились к ней, ибо на ней была одежда и снаряжение мужчины: рубаха из оленьей кожи и ноговицы, голубые бриджи, расшитые бисером мокасины, накидка из красного одеяла, на поясе с обеих сторон рог для пороха, мешочек для пуль и нож в ножнах, а в руке гладкоствольное ружье. Щеки ее были раскрашены красной краской, а на лбу был нарисован синий крестик — символ Утренней Звезды. Несколько женщин вокруг нас тотчас начали выражать недовольство ее костюмом, на что Пинуквиим громко и строго сказал:

— Друзья мои, наша молодая спутница одета как я велел, ибо в женской одежде она была бы наилучшей мишенью для наших врагов. Все вы знаете, что взять в плен молодую красивую женщину для них привлекательнее, чем снять скальпы со многих из нас.

В ответ на это со всех сторон раздались крики одобрения:

— Мужайся, Женщина Копье! Ты, которая так прекрасно одета, не обращай внимания на слова нескольких завистливых женщин!

— А теперь — Песни Волка, — приказал Пинуквиим, и мы охотно пропели их, ибо считалось, что они приносят удачу.

Напоследок мы спели Прощальную песню, очень торжественную, очень медленную, с таким припевом: «Мы идем. Но женщины все же будут рожать детей; наше племя не переведется». Затем сели на лошадей и отбыли. Мы все молчали, и молчала толпа, наблюдавшая за нашим отъездом. Солнце уже садилось, когда мы проезжали мимо форта, и его обитатели собрались перед ним посмотреть на нас, несомненно, гадая, как гадали и мы — я, во всяком случае, — сколько нас вернется.

Перейдя реку вброд как раз выше форта, мы поднялись на равнину и направились на юго-восток к Эрроу-крик. Спустилась ясная, почти морозная ночь. Полная луна дала нам возможность видеть стада бизонов и антилоп, которые то и дело разбегались по мере нашего приближения. Завывание волков и приглушенный лай койотов не переставая звучали у нас в ушах.

На рассвете мы повернули и спустились в глубокую и узкую долину Эрроу-крик, убили самку, забрали с собой часть мяса и расседлали коней в тополиной роще. На костре, сложенном из сухих, почти не дымящих веток, мы сварили добытую бизонятину и вволю наелись ею. Женщина Копье сварила язык самки буйвола для Пинуквиима. Она была очень рада услужить ему.

Женщина Копье была рослая, стройная, с округлыми формами, с красивыми мягкими чертами лица. Она была очень дорога всем нам, и старым и юным.

По окончании трапезы Пинуквиим приказал одному из нас вернуться на край равнины и стать там часовым, чтобы никакой вражеский отряд не застал нас врасплох; еще одному он приказал собрать в табун наших пасущихся лошадей. И часовой и табунщик должны были смениться в полдень. Затем мы расстелили наши скудные постельные принадлежности и легли, чтобы хорошенько отдохнуть и поспать, — Женщина Копье с одного, а я с другого бока ее брата. Пинуквиим отошел на некоторое расстояние и спокойно стал молиться о том, чтобы какое-либо видение открыло ему, что ожидает нас в будущем.

Так мы дневали и ночевали на этой тропе на юг — тропе, по которой более сотни лет сновали военные отряды черноногих в поисках испанских лошадей, кольчуг и «больших ножей» (мечей). Пинуквиим и другой член нашего отряда, Разговоры-с-Бизоном, дважды прошел по ней, и с немалым успехом. Индеец племени тева Дальняя Сосна хорошо ее знал. Он знал практически весь Большой Запад от Мексики на севере до Саскачеваны; он был на дружеской ноге со многими из ее индейских племен и говорил на их языках, а также по-английски и по-испански. Он ставил капканы с Китом Карсоном и Джимом Бриджером и рассказал мне множество историй о двух этих могущественных людях. Мы, сказал он, встретим Карсона в испанском городе Таос в далекой стране на юге.

Вскоре мы пожалели, что Пинуквиим позволил Белой Антилопе присоединиться к нашему отряду. На нашей первой стоянке на Эрроу-крик он начал уделять нежелательное внимание Женщине Копье: присаживался к ней, пытался заставить ее разговаривать с ним, хвастался своими военными победами. Мы устроили так, чтобы она сидела в одном ряду с Красным Волком, Молодым Быком и мною, и он не мог бы добраться до нее. Но он не переставал таращиться на нее, давал ей советы относительно того и сего, но она не отвечала ему. Все это нервировало нас. По секрету Пинуквиим сказал Красному Волку и Молодому Быку, что им придется потерпеть до тех пор, пока Белая Антилопа всего лишь говорит.

Я часто видел, как Женщина Копье и Молодой Бык обменивались печальными любовными взглядами. На одной из наших дневных стоянок я услышал, как она сказала ему, в ответ на какие-то его слова: «Нет, мы никогда не сможем пожениться, но я всегда буду нежно любить тебя». На что он ей ответил: «Я не хочу никакой другой женщины. Я буду жить только для того, чтобы помогать тебе».

Перебравшись через Йеллоустон, мы прошли вверх по течению длинной Бигхорн-ривер через страну наших заклятых врагов — кроу, и они нас не заметили. Затем, пройдя Скалистые горы через Южный проход, мы проехали вниз по течению Грин-ривер, перевалили через низкий водораздел и несколько ночей спускались вниз по ручью, который, как сказал Дальняя Сосна, назывался Рио-Долорес. Покинув его, мы поехали по высокой, поросшей лесом местности, через потоки, текущие на юго-запад, а потом на юго-восток, и снова прошли через Скалистые горы.

На рассвете сорокового дня после выхода из форта Бентон мы спустились с высоких гор в прекрасную широкую долину и увидели скопление коричневых саманных построек, некоторые в пять или шесть этажей и слепленных так, что они казались одним огромным домом с крышами различной высоты. Это было поселение друзей Дальней Сосны, индейцев племени таос. Пинуквиим и Разговоры-с-Бизоном уже видели его, но мы, другие члены отряда с севера, глядя на него, едва могли поверить, что он построен индейцами. Дальняя Сосна сказал, что они окажут нам радушный прием, так что мы подъехали и вскоре заметили, что это обширное строение состоит из двух частей, разделенных речушкой, текущей вниз по долине.

Мы приблизились к входу с южной части постройки, а толпа мужчин и женщин стояла снаружи и смотрела на нас. Мы слезли с лошадей, и Дальняя Сосна сказал, кто мы такие. Индейцы сердечно приветствовали нас и провели вовнутрь; их вождь Туа (Медведь) отвел нам хорошую комнату и велел нескольким из своих молодых людей отвести наших лошадей на пастбище. Женщины поднесли нам богатое угощение из кукурузы и тушеного мяса, остро приправленного перцем, — эта новая для нас еда обжигала нам глотки. Женщина Копье произвела большое впечатление на индианок, и они жестами пригласили ее погостить у них. После трапезы мы закурили, и Туа и Пинуквиим, используя Дальнюю Сосну в качестве переводчика, завели долгий разговор, в течение которого Туа сказал, что он завидует нам, нашей находящейся далеко на севере стране, изобилующей бизонами. Его народ и все племена пуэбло когда-то процветали и были счастливы. Но вот пришли испанцы, убили многих из них и захватили их лучшие земли, и теперь они очень бедны. Под конец мы с радостью приняли приглашение Туа отдохнуть и погостить у него несколько дней.

Настало утро, а с ним опять приперченная тушенка. Затем мы с Дальней Сосной выехали в ближний городок индейцев племени таос, чтобы встретиться с Маленьким Вождем (Китом Карсоном), его давним другом. Приближаясь к городу, мы увидели лагерь индейцев чуть подальше вниз по течению обрамленного лесом потока — временные укрытия из шестов, шкур и веток кустарника. Это были индейцы племени пикури, пришедшие из своего большого дома далеко с низовий реки, чтобы торговать здесь, как сказал Дальняя Сосна.

Войдя в город из саманных домов, мы миновали несколько магазинов и подошли к дому из нескольких комнат, перед которым собралась кучка индейцев племени пикури. К одному из столбов широкой веранды была приколочена вывеска: «Индейское агентство Соединенных Штатов». Мы спешились, привязали лошадей у длинной коновязи, поговорили с индейцами пикури, причем Дальняя Сосна служил нам переводчиком, и они пригласили нас посетить их расположенный поблизости лагерь.

Мы гуськом вошли в большую комнату агентства. При виде нас из-за стола, за которым он сидел, поднялся какой-то человек и поспешил навстречу Дальней Сосне. Невероятно, чтобы этот худощавый, кривоногий, веснушчатый мужчина с жидкими волосами и был Кит Карсон, подумал я. Но это было так. Это был сам Кит Карсон! Столь непохожий на то, каким я его себе представлял

— гигантом свирепой наружности. Пока я, испытывая неловкость, разговаривал с Дальней Сосной, взгляд великого человека часто обращался на меня. Как было объяснить ему, агенту по делам индейцев, наше присутствие в далекой южной стране, думал я и испытал облегчение, когда Дальняя Сосна сказал, что мы собираемся вместе с ним побывать у людей тева.

Вскоре оба подошли к нам, застывшим возле дверей, и Дальняя Сосна сказал ему:

— Маленький Вождь, это — Толстопузый Говорун.

— Шарль Ривуа, — поспешно сказал я, и он с вопрошающим выражением на лице пожал мне руку.

Я поспешно представил его остальным, в последнюю очередь Женщине Копье. Он пристально поглядел на нее и сказал, обращаясь скорее к себе, чем к нам:

— В одеянии мужчины! А ведь такая красивая молодая женщина.

— Это потому, что ей предстоит стать женщиной воином, — объяснил Дальняя Сосна.

На что Карсон кивнул и воскликнул:

— Ох, уж эти мне черноногие! Это какой-то ужас. Даже и женщины идут на войну.

— Это не черноногие, это пикуни, — пояснил я.

— О да, пиеганы! (Пиеганы — название одного из племен черноногих, то же что и пикуни.) Одно из самых свирепых племен. Мне ли не знать! Я ли не сражался несколько раз с их военными отрядами! Свою самую тяжелую рану я получил когда-то в сражении с пиеганами.

Тут в агентство поспешно вошли два взволнованных белых человека, чтобы переговорить с Карсоном, и он сказал нам, чтобы мы пришли к нему попозже. Мы удалились и, ведя коней в поводу, прошли к лагерю индейцев пикури и долго прогостили у них — Дальняя Сосна по-прежнему служил переводчиком. Их женщины уделяли большое внимание Женщине Копье, в особенности одна из них, хорошо говорившая на языке жестов. Подобно индейцам племени таос, наши новые знакомые горько жаловались на обиды, которые они претерпели под испанским господством, и мы могли лишь ответить:

— Да, скверно, скверно.

Когда мы готовились двинуться дальше, Женщина Копье в великом возбуждении пришла к нам, размахивая прекрасным одеялом, какие носят индейцы племени навахо.

— Они любят меня, эти незнакомые мне женщины, а я люблю их. Я очень люблю их. Они просят, чтобы я осталась с ними на ночь, и я останусь, — сказала она.

— Ты не останешься с ними. Ты вернешься с нами в большой дом, где мы остановились, — ответил Красный Волк.

— Но я буду с ними в такой же безопасности, как и со всеми вами. Я очень хочу получше узнать этих женщин. Позвольте мне побыть с ними только одну эту ночь. Брат, скажи: «Да», — умоляла она и настойчивым взглядом, кивком головы просила у меня помощи.

Тем временем ее новые друзья серьезно разговаривали с Дальней Сосной. Он повернулся к нам и сказал:

— Они очень хотят, чтобы она погостила у них сегодня ночью. Они дадут ей еще подарков и хорошо позаботятся о ней.

— Ну ладно, оставайся. Я заберу твою лошадь и зайду за тобой завтра, — сказал ей Красный Волк.

Когда она, счастливая, повернулась, чтобы уйти, Белая Антилопа сказал ее брату:

— Ты с ума сошел, что позволил ей остаться здесь. — И затем крикнул: — Женщина Копье, вернись, ты не должна оставаться здесь!

Круто повернувшись и указав на него, она бросила;

— Оставь меня! Это я говорю тебе, и смотри не забудь: раз и навсегда перестань разговаривать со мной.

Сказав так, она пошла дальше вместе со своими друзьями, а Белая Антилопа, бормоча что-то про себя, вскочил в седло и поскакал вверх по долине. Мужчины племени пикури провожали его пристальными взглядами, качали головами. Они просили нас еще покурить вместе с ними. Мы побыли у них еще немного, поговорили о том о сем, и они обмолвились, что прибыл маленький отряд людей племени волк и расположился лагерем дальше по течению потока. Переводя их слова, Дальняя Сосна сказал мне, что белые называют людей племени волк именем пауни. Пинуквиим сказал, что военный отряд, членом которого он когда-то состоял, совершил набег на лагерь людей племени волк, находившийся ниже устья реки Йеллоустон, убил нескольких из них и захватил большое количество лошадей. С людей племени волк легче всего снимать скальпы, ибо они брили головы, оставляя лишь небольшой клочок волос на макушке, которые они перевязывали так, чтобы он стоял торчком, как рожок. Желая разузнать о них побольше, я предложил спуститься вниз и навестить их лагерь, но Пинуквиим отказался.

Вернувшись в агентство, мы застали там Кита Карсона: он был занят с несколькими белыми и испанцами, поэтому Дальняя Сосна сказал ему, что мы навестим его завтра. В поселении индейцев племени таос мы застали Белую Антилопу, разговаривающего языком жестов с Туа. Он не хотел смотреть на нас, но нам это было совершенно безразлично.

Вечер проходил приятно за разговорами о событиях дня, пока нам не доложили, что прибыла группа индейцев пикури, которые хотели бы потолковать с нами. Они должны говорить с Дальней Сосной, и немедленно. По возбужденному тону, каким они разговаривали, мы поняли, что у них в лагере стряслась беда. Затем Дальняя Сосна объяснил, что ранним вечером трое мужчин народа волк пришли в лагерь племени пикури и проявили большой интерес к Женщине Копье. На языке жестов они спросили ее, почему на лбу у нее нарисована Утренняя Звезда. Они говорили с ней некоторое время, а потом вернулись в свой лагерь. Затем внезапно появился их конный отряд, один из индейцев спрыгнул с лошади, схватил девушку и передал ее одному из своих, хотя она отчаянно сопротивлялась, и они исчезли с нею во тьме. Все произошло мгновенно, и люди пикури не могли помешать этому, потому что они были разбросаны по всему лагерю; да к тому же их было слишком мало, чтобы оказать сопротивление ее похитителям. Они поспешили к своему агенту, Маленькому Вождю, и он сказал, что надо немедленно известить об этом нас. Он ожидает нашего прихода.

Молодые пастухи племени таос привели наших лошадей, и, оставив лошадь и пожитки Женщины Копье у Туа — ибо вести лошадь в поводу было не очень удобно, это замедлило бы наше движение, — мы отправились в путь и вскоре были у Карсона в агентстве. Мы долго разговаривали с ним, ибо Дальняя Сосна и я должны были переводить на язык черноногих и английский все, что говорилось. Пинуквиим и Разговоры-с-Бизоном хотели узнать от Маленького Вождя как можно больше, и он надавал нам много советов. Сам он никак не мог отправиться с нами и потребовать вернуть эту девушку, потому что у него была куча неприятностей с испанцами. Они грабили, а иной раз и убивали белых, прибывающих в страну. Казалось, скоро вспыхнет война между Соединенными Штатами и Мексикой.

Наконец мы решили, что нам следует делать. Все мы должны будем подойти к деревне индейцев пауни на Лу-ривер, располагавшейся в десяти или двенадцати днях пути к северу, и, пока наши сотоварищи будут скрываться где-нибудь поблизости, Дальняя Сосна и я войдем в деревню под видом торговцев и попытаемся придумать, как спасти девушку. Карсон даже сказал, что даст необходимые нам товары, но у меня у самого было достаточно денег, чтобы купить их. Во время своих странствий Дальняя Сосна несколько раз побывал в деревнях индейцев пауни, так что он знал, как добраться до них, но, чтобы я лучше во всем разобрался, Карсон нарисовал карту нашего маршрута. Все пристально глядели на нее, я переводил, он объяснял, неоднократно повторяя, что деревня индейцев скиди, или племени волчья стая, на реке Лу-ривер и есть та самая деревня, в которую должны отвезти Женщину Копье.

Поскольку лошадь Женщины Копье была нужна для перевозки товаров, мы вернулись в поселение индейцев таос, чтобы забрать ее и провести там остаток ночи. Когда мы улеглись в комнате, которую отвел нам Туа, Белая Антилопа вскричал:

— Мы делаем не то, что надо! Это безумие. Мы отдыхаем здесь вместо того, чтобы отправиться в погоню за похитителями Женщины Копье. К этому времени мы бы уже Догнали их О, я против, очень против вашего плана; он слишком медленный, слишком неразумный. Ну да я верю, что придумаю что-нибудь получше.

Никто ему не ответил.

Мы встали ни свет ни заря и вернулись в город Таос, и, когда один из магазинов открылся, я купил табаку, одеял, какими накрываются индейцы навахо, браслетов, колец, ножей, ножниц, киновари, иголок и ниток на продажу, а также пороху, пуль и капсюлей для моих сотоварищей. Белая Антилопа не пошел в магазин вместе с нами, и, когда мы вышли из магазина, его нигде не было видно. Двое индейцев из племени пикури, стоявших возле магазина, сказали Дальней Сосне, что он подал им знак: «Мои сотоварищи очень медлительны. Я передвигаюсь быстро и отобью мою женщину у народа волк». Это нас очень обеспокоило, ибо, как сказал Дальняя Сосна, он, возможно, каким-нибудь образом вмешается в наш план и доставит нам немалые неприятности.

Когда мы нагружали лошадь Женщины Копье нашими покупками, пришел Карсон, чтобы сказать нам несколько слов напоследок. Он спросил у Дальней Сосны, помнит ли он мужчину племени скиди по имени Высокий Орел, который был с ними, когда они ставили капканы в верховьях рек Платт и Бигхорн. Дальняя Сосна ответил, что помнит и что, по его мнению, он может быть нам полезен.

— Вот это именно моя мысль, она явилась мне ночью. Ну всего хорошего вам всем, — сказал Карсон, и с этим мы отбыли.

Покинув Таос, мы поднялись вверх по Рио-Сан-Карлос, пересекли реку Арканзас, реку Платт и ехали теперь уже по ночам. Продвигаясь таким образом, озабоченные и несчастные — ибо Пинуквииму не явилось никаких откровений — на двенадцатое утро по выходе из Таоса мы остановились на поросшем лесом утесе и примерно в четырех милях от нас, внизу, на реке Лу, увидели деревню племени скиди. Она представляла собой множество землянок посреди кукурузного поля. Дальняя Сосна уверял нас, что Женщина Копье находится в одной из этих землянок, досыта накормленная, прекрасно одетая, и обращаются с ней так, словно она действительно жена Утренней Звезды. Он посоветовал нашим сотоварищам остаться на утесе за охотничьей изгородью, где можно не опасаться, что их обнаружат, ибо в это время люди племени волк готовятся принести в жертву свою пленницу и не выйдут на охоту. А мы, Дальняя Сосна и я, как только нам удастся, придем к ним и расскажем, что мы предприняли, чтобы вызволить Женщину Копье.

Затем с лошадью, нагруженной товарами, мы спустились вниз и подошли к деревне с юго-востока, как будто бы мы и в самом деле пришли из страны племени тева, родного племени Дальней Сосны.

Когда мы были около деревни, он спросил меня:

— Ты боишься?

— Да, очень.

— И я боюсь, но мы все равно должны идти, мой друг.

Группа мужчин и женщин на краю деревни следила за нашим приближением, а несколько человек, узнав Дальнюю Сосну, вышли вперед и поздоровались с ним, потом со мной. Запинаясь в словах, но легко объясняясь жестами, Дальняя Сосна сказал, что мы приехали торговать с ними, и спросил о своем друге — Высоком Орле. За ним послали мальчика, и он вскоре пришел — высокий человек лет пятидесяти, ладно сложенный, с добродушным выражением лица и толстым, длинным, тугим рожком из волос, торчащим на макушке. Он горячо приветствовал Дальнюю Сосну, любезно меня и пригласил нас в свое жилище. Вход в него, как и во всех других землянках, располагался с восточной стороны и представлял собой площадку примерно десять футов в длину, шесть в ширину и столько же в глубину; он был сложен из палок, шестов и веток кустарника.

Жена Высокого Орла и его дети помогли внести наши пожитки, отвели наших лошадей пастись, и вскоре мы уютно устроились в землянке. Размер ее меня удивил. Всего футов пятьдесят в диаметре, полы углублены в землю на четыре фута; в помещении были очень удобные постели — камышовые маты и шкуры бизонов. Покрытая травой крыша держалась на столбах и находилась на высоте примерно двух футов от земли, большое квадратное отверстие служило одновременно и дымоходом и окном. Земляная хижина содержалась в чистоте и порядке.

Я поспешил дать Высокому Орлу пару фунтов табака и тем доставил ему большое удовольствие. Мы курили, он и Дальняя Сосна разговаривали, и, так как они часто прибегали к языку жестов, я понял, о чем шла речь. Они говорили о своем хорошем друге — Маленьком Вожде (Карсоне); Дальняя Сосна рассказал о его странствиях, и только после этого Высокий Орел выложил свою главную новость: несколько мужчин их племени отправились в Таос торговать и захватили там молодую женщину Раскрашенные Щеки (пикуни), и через четыре утра знахари собираются отдать ее Утренней Звезде, убив женщину древними священными стрелами.

— Вот так. Она действительно здесь. Как мы можем спасти ее? — спросил я Дальнюю Сосну по-английски.

— Потерпи. Я думаю, мы что-нибудь придумаем, — ответил он.

Вошла жена Высокого Орла, чтобы накормить нас, и вместе с нею пришел мой первый покупатель, пожелавший обменять шкуру бобра на табак. За ним потянулись другие — с бобровыми, норковыми и лисьими шкурами, и я совершал обмен — на шкуры, которые были мне совершенно не нужны. Высокий Орел и Дальняя Сосна ушли и ходили где-то всю первую половину дня.

В конце концов я сказал на языке жестов жене Высокого Орла и одному или двум ожидавшим своей очереди покупателям, что на сегодня торговля закончена, вышел и уселся на крыше землянки; я смотрел на людей, бродивших туда-сюда по разным своим делам, и гадал, в какой из землянок держат Женщину Копье. Женщины переносили всякую домашнюю утварь из большой землянки в другую, стоявшую недалеко от нее. Они кончили свою работу, и туда начали входить мужчины со свертками, напоминающими священные укладки племени черноногих. Я подозревал, что это имеет какое-то отношение к Женщине Копье, и затем я увидел ее и быстро прикрыл лицо плащом, чтобы она, узнав меня, не вскрикнула от неожиданности. Она шла между двумя женщинами; шла легко, свободно, не догадываясь, какая судьба ей уготована. Они сняли с нее мужскую одежду и переодели ее в платье из оленьей кожи, украшенное на спине изображением Утренней Звезды из яркораскрашенных игл дикобраза. Все трое направились прямо ко входу в ту землянку, в которую мужчины принесли священные укладки, и сопровождающие ее женщины знаками предложили ей войти и потом последовали за ней.

Затем ко мне присоединился Дальняя Сосна, и, когда в землянке начали петь и возносить молитвы, он сказал, что там приступили к церемонии, которая будет длиться четыре дня и четыре ночи и закончится жертвоприношением пленницы. Он тоже видел, как Женщина Копье входила в землянку, и позаботился, чтобы она его не заметила.

Жена Высокого Орла позвала нас и накормила вареной кукурузой с сушеным бизоньим мясом. Затем мы закурили, и Высокий Орел по моей просьбе рассказал, почему его племя приносит человеческие жертвы Утренней Звезде. Коротко это звучит так.

Некто по имени Тирава создал землю и звезды, и звезды были действительно живыми существами: те, что на западе, — женщинами, те, что на востоке, — мужчинами. В свое время, преодолев множество трудностей, Утренняя Звезда женился на Вечерней Звезде, а Солнце на Луне, и они жили вчетвером в восточной части неба. У каждой пары было по ребенку — мальчик и девочка. И они послали их на Землю, чтобы те росли там, размножались и населяли Землю. Люди быстро разрослись, и появились разные племена. Пришло время, когда скиди начали голодать, и тогда к одному из них явился во сне Утренняя Звезда и сказал, что нужно сделать, чтобы окончились их страдания. Им следует поймать молодую чистую женщину и после определенной церемонии принести ее в жертву ему, их главному богу. Так они и сделали, и сразу же все у них наладилось.

Высокий Орел продолжал свою речь и поведал нам, почему много зим тому назад им не удалось принести жертву Утренней Звезде. Сын главного вождя племени скиди возражал против убийства захваченной для этой цели женщины, говорил, что это неправильно, и жестоко, и вовсе не требуется для процветания племени. Несколько человек поддержали его, и они сговорились о дальнейших действиях. Когда девушка была привязана к жертвеннику и знахари удалились в глубокий овраг позади этого жертвенника, чтобы вознести молитвы над стрелой, которая должна убить ее, сын вождя подбежал к ней, перерезал путы, посадил девушку к себе на лошадь и вернул ее племени. Хотя приготовления к жертвоприношению кончились ничем и девушка спаслась, племя все же процветало, и сейчас некоторые тоже возражают против нового жертвоприношения. Высокий Орел и сам против этого. И может быть, не возникла бы никогда мысль еще об одном жертвоприношении, если бы Пятнистый Лось, хранитель священной стрелы, не встретил случайно эту молодую женщину в Таосе. Увидев символ Утренней Звезды, нарисованный у нее на лбу, узнав о ее видении и о том, что она принадлежит богу неба, он решил, что ему предопределено свыше схватить ее и принести в жертву. Его спутники думали так же, как и он, и помогли ему унести девушку.

Когда Высокий Орел кончил, я сказал по-английски Дальней Сосне:

— Давай откроемся ему, зачем мы здесь.

— Давай. Я уверен, он поможет нам. Но его жена и дети не должны нас слышать. Женщины и дети любят болтать. Я попрошу его подняться на крышу и посидеть с нами.

Солнце почти зашло, когда мы поднялись на крышу. Как можно короче Дальняя Сосна рассказал своему другу о военном отряде и о том, как нам пришлось отклониться от нашей цели из-за пленения нашего сотоварища, и затем напрямую попросил его помочь нам спасти девушку. Прежде чем он успел ответить, я добавил, что отдал бы ему все выменянные шкуры и все товары, которые у меня останутся. Улыбаясь, он ответил:

— Даже если бы вы ничего мне не дали, я бы все равно помог вам, потому что мне очень не нравится это убийство молодой женщины моим народом. Теперь дайте мне немного поразмыслить, что нам лучше всего сделать.

Уже стемнело, когда мы окончательно приняли план Высокого Орла, и во мне поселилось чувство тревоги и тоски — из-за той роли, которая мне в нем отводилась.

Нас позвали в землянку и накормили вкусным тушеным мясом, дробленой кукурузой и сушеным мясом бизона. Затем до самой темноты тянулись мужчины и женщины, чтобы торговать со мной. Я выложил остаток своих товаров и получил большую связку бобровых и других шкур для нашего друга. Выйдя ненадолго из землянки, мы увидели множество людей на крышах и вокруг жилища, в котором находилась Женщина Копье. Высокий Орел сказал, что похитивший ее Пятнистый Лось и знахари находятся в землянке, и Пятнистый Лось, исполняя роль Утренней Звезды, показывает, с какими трудностями встретился бог неба, путешествуя на запад, чтобы взять себе в жены Вечернюю Звезду.

После полуночи мы были разбужены громкими криками мужчин и пронзительным визгом женщин и выбежали, чтобы узнать, в чем дело. Вскоре Высокий Орел рассказал нам: женщины, охраняющие Женщину Копье, должны были всю ночь поддерживать костер; одна из них случайно поднялась, чтобы поправить огонь, и, потягиваясь и зевая, увидела мужчину — незнакомца в белой накидке, он пробирался в глубь землянки, а когда она, а потом и другие женщины закричали, он повернулся и убежал. Мужчины в соседних землянках, поднятые их криками, выскочили слишком поздно и не успели ни рассмотреть его, ни проследить, куда он побежал. Это обеспокоило Дальнюю Сосну и меня, ибо мы-то хорошо знали, что незнакомец в белой накидке — Белая Антилопа. Мы часто говорили о нем, удивляясь, где он и что делает. Что же он предпримет теперь, возможно для того, чтобы доставить нам неприятности?

Мы сидели за утренней трапезой, когда в землянку вошел необычно одетый человек. На нем была рубаха из оленьей кожи в черную полоску, черные кожаные ноговицы и мокасины, на затылке торчали собранные веером перья из хвостов орла. Лицо, руки и рожок из волос были раскрашены красным. Жена Высокого Орла вручила ему небольшой пакет черной краски и еще один пакетик красной, он мельком взглянул на меня и на Дальнюю Сосну и сразу же вышел. Это был, нам сказали, Пятнистый Лось, хранитель священной стрелы, похититель Женщины Копье и, следовательно, тот, кто принесет ее в жертву Утренней Звезде. Он ходил по деревне, собирая краски, чтобы раскрасить жертвенник, к которому она будет привязана. Высокий, мощного сложения, с орлиным носом и острым подбородком, он выглядел в высшей степени свирепо. Дальняя Сосна сказал мне по-английски:

— Будь у меня пуля, я бы всадил ее в него.

Теперь, когда план спасения Женщины Копье был готов, нам предстояло связаться с нашими сотоварищами. На следующее утро мы оседлали коней и отбыли, Высокий Орел дал всем понять, что мы отправились поохотиться на антилоп. Деревенские мужчины не только не собирались садиться на лошадей, они даже не смотрели в сторону своих пасущихся там и сям табунов — так они были сосредоточены на длительной церемонии, предваряющей предстоящее жертвоприношение. Поэтому мы поскакали прямо к поросшему лесом утесу, где оставили своих друзей, которые с беспокойством ожидали нашего прибытия.

Они громко возмущались людьми племени волк, когда мы рассказали, как они собираются поступить с Женщиной Копье; Красного Волка и Молодого Быка больше всего раздражало то, что они не могут пойти с нами и участвовать в ее освобождении. Мы все подошли к краю утеса, и с помощью моей подзорной трубы каждый подробно осмотрел деревню, холм, на котором будет построен жертвенник, и все вокруг него. Затем я подробно рассказал, как мы — Дальняя Сосна и я — будем действовать, чтобы освободить Женщину Копье, и договорились, что через две ночи они загонят большой табун лошадей народа племени волк и перед рассветом подойдут к оврагу за холмом и по нашему зову бросятся нам на помощь.

После этого я рассказал о попытке Белой Антилопы проникнуть в жилище, где содержится Женщина Копье. Красный Волк и Молодой Бык сказали, что видели его. Прошлую ночь они пешком добрались до деревни, надеясь хоть словечком перекинуться с нами или хотя бы увидеть нас, но между большими земляными хижинами сновало так много людей, что они не смогли к нам приблизиться.

Возвращаясь обратно тем же путем, что и пришли — вдоль лесистого обрамления потока, — они увидели, как всадник пересек тропу, по которой они шли; они плохо его разглядели, но заметили, что он был на крапчатой лошади

— перед ними большим белым пятном мелькнул ее бок. Всадник напугал их. Только потом они сообразили, что им следовало окликнуть его и заставить пойти с ними.

Все были настроены мрачно и со страхом думали о будущем, которое нас ожидает. Мы с Дальней Сосной не стали долго задерживаться. Когда мы уезжали, Пинуквиим сказал:

— Мне не было ниспослано провидение будущего. Будьте предусмотрительны, будьте осторожны во всем, мои друзья.

А Красный Волк сказал:

— Следите за Белой Антилопой. Он безумен, а безумцы всегда приносят горе.

На обратном пути в деревню мы осмотрели каждую рощицу вдоль потока, но не заметили никаких признаков человека. Отпустив лошадей на поле Высокого Орла и спрятав седла под кучей высохших кукурузных стеблей, мы прошли в деревню и вошли в хижину Высокого Орла, где собралось много посетителей. Только ради них он спросил нас:

— Даже не запачкали рук кровью?

— Нет. Мы не видели ни одной антилопы.

— Ушли антилопы, ушли бизоны. Но скоро мы дадим Утренней Звезде другую женщину, и он опять пригонит их нам, — заметил один из посетителей.

Оставшиеся дни нашего пребывания в деревне скиди для Дальней Сосны и для меня были тягостными, ибо мы находились в постоянном беспокойстве за исход дела. День и ночь совершались таинственные обряды в жилище, где была заключена Женщина Копье: особые ритуалы, в которых принимали участие только знахари и несколько знахарок. На четвертую, и последнюю полночь Высокий Орел взял нас с собой посмотреть на строительство жертвенника, на котором должна быть принесена в жертву Женщина Копье.

Мы спустились вниз, ближе к холму, и он велел нам сесть. Вокруг уже сидело много людей, и все молчали. Болтать было не время. Вскоре на холме появились два знахаря и один воин. Знахари отошли друг от друга футов на десять, а воин встал впереди них и издал военный клич скиди. Заслышав его, из деревни прибежал знахарь с луком и двумя стрелами и послал их в землю, к ногам стоящих знахарей. Затем пришли еще четыре знахаря, выкопали небольшую яму между стрелами и аккуратно выложили ее белыми мягкими перьями. Яма, сказал нам Высокий Орел, это сад Вечерней Звезды на западной стороне неба, а перья — обильные молоком женщины и богатый урожай кукурузы. Пока шли работы, он пояснял нам их значение.

Пришли две девушки, и там, где стрелы ударили в землю, выкопали ямы для столбов жертвенника. Потом появились несколько человек со строительными материалами для него во главе с украшенным перьями, одетым в черное Пятнистым Лосем, похитителем Женщины Копье. В вырытые ямы они крепко забили два столба, привязали к ним одно над другим четыре столба и раскрасили их. Нижний, черный столб, олицетворял север и бога этого направления — медведя; следующий столб, красный, означал юг и волка; третий, желтый, северо-запад и горного льва; четвертый, белый столб, представлял юго-запад и рысь. Все эти животные боролись с Утренней Звездой и были побеждены им, стремящимся взять в жены Вечернюю Звезду. Затем над четырьмя столбами, значительно выше их, был привязан пятый столб и раскрашен белым и черным — цвета облаков и дождей, к нему привяжут запястья пленницы, стоящей на четвертом столбе.

Работа закончилась, знахари и зрители вернулись в деревню, а мы трое сидели еще некоторое время и курили трубку, которую принес с собой Высокий Орел. Под конец нашего разговора он сказал:

— Я ненавижу этот жертвенник; я ненавижу то, что собираются сделать на нем знахари. Это должен быть их последний жертвенник. Вы двое и ваши друзья должны сделать все, чтобы спасти эту несчастную женщину. Я сам буду изо всех сил помогать вам, и мои друзья, с которыми я разговаривал, тоже.

В эту ночь мы с Дальней Сосной не сомкнули глаз. Мы ворочались с боку на бок и снова, и снова повторяли по-английски, что нам предстоит сделать. Еще за полночь Высокий Орел встал, раздул огонь в очаге, разбудил жену и детей и велел им готовиться идти смотреть предстоящее жертвоприношение. После их ухода мы, трое, забрав седло и уздечку Женщины Копье, подошли к выходу и, дождавшись удобной минуты, незамеченные, выскользнули из деревни. Спешно добравшись до наших лошадей, мы оседлали их, проскакали через лесок и спустились вниз — как раз напротив жертвенника, недалеко от него; Дальняя Сосна остался там с лошадьми, а мы с Высоким Орлом тайком вернулись в деревню и присоединились к толпе, идущей смотреть на жертвоприношение Утренней Звезде. Я оставил свое ружье притороченным к седлу, ибо для того, что мне предстояло сделать, мне нужны были обе руки.

Мы уселись в переднем ряду, я ужасно волновался, я время ожидания казалось Мне бесконечным. Но наконец пробился первый слабый свет наступающего дня, и приглушенное бормотание тех, кто расположился за нами, показало, что ожидание кончилось; и через минуту мимо нас, совсем близко, прошла Женщина Копье в сопровождении двух знахарей, державших ее за руки. По тому, как она шла — легко, свободно, — я понял, что она не имеет ни малейшего понятия, с какой целью ее ведут сюда. Теперь на ее плечах была черная шкура, на ногах — черные мокасины, а на голове перья из хвоста орла, собранные в виде веера. Шествующие за ними знахари несли сверток со священным луком и стрелой, и еще один сверток, в котором, сказал Высокий Орел, был череп и кремневый нож. Все остановились перед жертвенником; затем сопровождающие Женщину Копье взобрались на него, подняли её за собой и привязали ее запястья к верхнему бревну. Проделав это, они вместе со знахарями прошли вперед и исчезли в лесистом Овраге за холмом, где стоял жертвенник, чтобы там разложить костер для завершения ритуала освящения стрелы.

Я было сразу же поднялся, но Высокий Орел удержал меня, тайно подав знак: «Подожди немного».

Свет нового дня выбелил небо на востоке, и Утренняя Звезда засияла особенно ярко. Я так нервничал, что у меня перехватило дыхание. Мне хотелось встать и сделать то, что я должен был сделать, и неважно, что из этого получится. Женщина Копье стояла на жертвеннике неподвижно, бессильная пошевелиться. Вдруг она закричала и начала молиться:

— О Солнце, сжалься надо мной. Освободи меня от этих людей племени волк.

Тут я закричал: «Мужайся!» — и побежал к ней с ножом в руке, а все жители деревни вскочили, завывая, визжа и крича друг на друга; одни бросались на Высокого Орла, другие старались оттеснить их назад.

Пока я разрезал путы, связывавшие Женщину Копье, у жертвенника появился Молодой Бык; она упала ему на руки, и он ускакал с ней. Я спрыгнул вниз и побежал к своей лошади. Красный Волк присоединился к Дальней Сосне, и вместе с Высоким Орлом и его друзьями они изо всех сил старались оттеснить назад разъяренных людей, бросившихся за мной в погоню. Один из преследователей ударил меня по плечу толстой палкой. Я выронил нож, зашатался, еле удержался на ногах и никогда не добрался бы до своей лошади, если бы Красный Волк прикладом своего ружья не сбил мужчину с ног. Я кое-как взобрался в седло, и мы присоединились к своим сотоварищам, подъехавшим, чтобы помочь нам. Одетый в черное знахарь, похититель Женщины Копье, убил нашего молодого друга Новая Шкура; Пинуквиим убил его, а остальные знахари скрылись в овраге. Так потеряли свою силу священный лук и священная стрела.

Вопящая, разгневанная толпа мужчин догоняла нас; Высокий Орел знаками показывал нам: «Бегите! Бегите! Бегите!» И мы бежали; Молодой Бык с Женщиной Копье на руках скакал впереди, пересекая долину. Неожиданно из леска появился всадник и быстро помчался ему навстречу — всадник на белой крапчатой лошади. Белая Антилопа. Пока мы нахлестывали лошадей, чтобы заставить их идти быстрее, Женщина Копье соскользнула на землю, и Молодой Бык устремился навстречу всаднику. Белая Антилопа выстрелил, потом выстрелил Молодой Бык, и Белая Антилопа сполз с лошади, его жалкая жизнь кончилась. Нам не хотелось хоронить его. Женщина Копье села на свою лошадь, и мы заспешили вверх по долине к прекрасным табунам народа племени волк, которых загнали ночью Красный Волк и другие наши друзья.

Молодой Хвост Красной Птицы держал несколько лошадей, ожидая нашего прибытия. Мы сменили наших заморенных, сбивших ноги лошадей на свежих и поспешили вперед так быстро, как позволял нам огромный табун. Мы ожидали, что через некоторое время люди племени волк пойдут по нашему следу. Весь день напролет мы оглядывались назад, но никто не появился. Спустя много времени мы узнали: они подумали, что Утренняя Звезда гневается на них и потому отказался принять девушку, которую похитил Пятнистый Лось; он внял ее молитвам, дал ей свободу и убил ее похитителя. Вот почему они решили не мстить за его смерть и не пытаться вернуть лошадей, которых мы угнали.

За полдень — о чарующий вид! — мы снова оказались на равнине, где повсюду паслись стада бизонов. Убив молодую самку бизона, мы разложили костер на краю потока и расположились вокруг него, поедая жирное мясо.

Весь день Женщина Копье была тиха и печальна, и сейчас она тоже сидела в унынии, без всякого аппетита глядя на мясистое ребро, которое она сварила. Мы перестали болтать. Пинуквиим озабоченно посмотрел на нее и сказал:

— Женщина Копье, моя почти что дочь, ты, конечно, знаешь: там, где люди племени волк тебя привязали, они собирались убить тебя, чтобы дать Утренней Звезде еще одну жену. Но теперь ты спасена. Расскажи нам о своем похищении и потом забудь о нем, снова стань счастливой молодой женщиной-воином, нашим сотоварищем.

Девушка сказала:

— Когда меня увезли из того дальнего южного лагеря, я хотела умереть, ибо я думала, что человек, который меня похитил, — тот, одетый в черное, которого ты убил, — хочет сделать меня своей женщиной. Но когда мы остановились поесть и потом легли спать, он и его сотоварищи расположились кругом, а я в центре круга, и никто не подошел ко мне. И так было на всем пути к их деревне. Я не знала, что и думать. Ни один мужчина не тронул меня, но тогда для чего же меня схватили?

В той земляной хижине, куда меня поместили, со мной всегда были женщины. Они хорошо ко мне относились: давали мне вкусную еду и красивую одежду; они сказали, что меня готовят к встрече с богом неба, Утренней Звездой. Какие странные обряды совершали передо мной эти люди племени волк! Я не понимала их, но знала, что они очень могущественные, и верила, что они могут привести ко мне на свидание Утреннюю Звезду. Я все время думала о вас, я надеялась, что вы сумеете как-нибудь прийти и заберете меня от них. В то утро, когда женщины набросили мне на плечи черную накидку, надели черные мокасины и мужчины вывели меня, я все еще не боялась, пока они не подняли меня на те раскрашенные столбы и не привязали мои запястья и пока не пришел тот человек в черном, с луком в руке; он пристально посмотрел на меня и ушел. И тогда я поняла, что они хотят сделать что-то плохое, может быть, убить меня. Я чуть не умерла от страха. А потом неожиданно пришел Толстопузый Говорун и Молодой Бык, а потом — и вы все и спасли меня. А теперь вы говорите, чтобы я все забыла. Я никогда не смогу забыть этого ужаса. И я не хочу быть женщиной-воином. Я хочу быть просто женщиной. Я хочу иметь то, что имеют просто женщины — свой собственный вигвам. О, я несчастная! Из-за моего видения у меня его не будет: Увы! Увы!

Пинуквиим сказал:

— Моя почти что дочь, вот, значит, что с тобой. Ну ладно, не унывай! Тебе не нужно быть женщиной-воином. Твое спасение с тех бревен, смерть твоего похитителя в черном означает, что потеряла силу его священная стрела. Всем этим Утренняя Звезда говорит тебе, что ты можешь выходить замуж, ставить свой вигвам.

— О Пинуквиим! Ты в самом деле так думаешь? Это верно? — вскричала она.

Прежде чем Вождь успел ответить, Молодой Бык сказал:

— Женщина-воин, это совершенно верно. Утренняя Звезда отдал тебя мне. Вигвам, который ты хочешь, будет твоим и моим вигвамом.

И, не растерявшись, он обнял ее прямо у нас на глазах, а она крепко прижалась к нему и заулыбалась.

Три недели спустя в лагере пикуни на Шокин-крик я увидел их прекрасный новый вигвам.