Жизнь и смерть в тропических и ледяных морях
Аннотация
Автор сборника Коркош Владимир Васильевич, старший научный сотрудник ЮгНИРО, кандидат биологических наук. Участвовал в 18 научно-поисковых и исследовательских рейсах в Индийском, Атлантическом и Тихом океанах.
В своем сборнике автор повествует о печальных и комичных страницах жизни на научно-поисковых судах в океане и в инпортах, а также рассказывает о забытых трагических катастрофах на некоторых наших кораблях.
Содержание:
1.Волны убийцы
2. Смерть на борту
3.Смерть среди льдов
4.Месть акулы
5.Моторист и акулы
6. Как боцмана сняли с рейса и что из этого вышло
7. И в море выходят замуж
8. Как я бросил курить или нежданные встречи в океане…
9. Костя из Одессы или как мы отдыхали в Порт-Луи
10. Костя или фуршет на Маврикии
11. Новый год в океане
12.Три ошибки капитана Храмцова
Волны убийцы
Море издавна манит человека, завораживает его, очаровывает, кормит и помогает познавать мир. Пути-дорожки по морям и океанам расходятся по всему Земному шару. Человек, отдавший морю свою жизнь, обожает его, как женщину, – любимую и единственную. И он уже не может покинуть его и практически всегда, “презревший” домашний уют – возвращается к нему.
Но море, впрочем, как и женщина, может быть капризным, озорным, а также грозным и бушующим. Буйство морских стихий достигает порою колоссальной и невиданной силы. Ураганные ветра несут смерть многочисленным судам, находящимся в открытом море. В древности и в средние века их называли “порождением дьявола”. Рыбаки и моряки неустанно молились во спасение от них.
Всемирно знаменитая страховая компания “Ллойд” вот уже более 200 лет занимается страхованием кораблей от несчастных случаев. Внутри здания в главном зале находится колокол, снятый с затонувшего фрегата “Лутина”, который в ранние времена почти ежедневно использовался для оповещения о погибших или пропавших судах. В настоящее время он продолжает звонить только в особых случаях – при массовой гибели людей при прохождении цунами или крупных террористических атаках. Если бы страховая компания Ллойд продолжала бы раннюю традицию звонить в колокол при известиях о погибших судах, то эти похоронные удары в колокол звучали бы в настоящее время ежедневно, а порою и несколько раз в день. Причем гибель судов в бушующем океане, как правило, сопровождается и гибелью экипажа. По данным компании “Ллойда”, выживаемость моряков, терпящих бедствие в море во время сильного шторма, очень низкая.
В океане существуют такое явление, как волны-убийцы, волны невероятной величины, с огромной разрушительной мощью и колоссальной энергией. Их заметили еще древние. Высота таких волн может достигать 30 метров и даже больше, а ширина – нескольких сот метров. Перед волной, как правило, образуется впадина глубиной несколько метров.
Даже в нашем благословенном Черном море среди небольших рядовых волн можно увидеть наибольшую. Ведь недаром И. А. Айвазовский назвал одну из лучших своих картин “Девятый вал”, готовый обрушиться на людей, пытающихся спастись на обломках мачты. С легкой руки И.А.Айвазовского образ девятого вала получил большое распространение в творчестве и искусстве в России в XIX веке как символ роковой опасности.
Крупная волна не обязательно может быть девятой. Древние греки считали ее третьей, китайцы – седьмой, а римляне – десятой. Они могут быть по счету любой.
В отличие от цунами, которые возникают в результате сейсмических явлений и зарождение которых может заранее предупреждаться синоптиками, волны-убийцы непредсказуемы и могут внезапно появляются как в открытой части океана, или вблизи побережья, как при небольшом волнении, так и при сильном ветре. Их появление отмечено даже в Великих озерах в США. Предсказать их появление трудно, практически невозможно, и природа этого феномена еще до конца не изучена. Океанологи полагают, что они могут возникать в результате сложения обычных океанских волн. Хотя и это утверждение под сомнением. Но не могут обычные рядовые волны, при слабом ветре, сами по себе, без видимых причин, сложится в исполинскую волну.
Предложена еще одна гипотеза, что гигантские волны рождаются, когда ветер гонит волны в течение длительного времени против течения. Это загадка, которую ученым еще надо разгадать. Сокрушительная сила волны-убийцы может уничтожать все на своем пути, любое судно. Особенно страдают от них крупные корабли – контейнеровозы и супертанкеры. Гигантская волна со всей силой накопленной энергии поднимает их наверх и с огромной мощью бросает обратно вниз, разрушая и разламывая словно игрушки. Эта волна представляет огромную опасность для морских судов. Встречи кораблей с волной-убийцей, порою с роковым исходом, достоверно зафиксировано в ряде случаев. Приведу лишь несколько из них.
В Беринговом море, в Олюторском заливе, волна-убийца надвое разломила судно и кормовую часть, вместе с штурманским мостиком, выбросила на берег (фото 1).
Фото 1. Разломленный волной-убийцей корабль
В это время мы отстаивались в закрытой бухте и лишь после шторма увидели катастрофические последствия удара невиданной волны (на фото в центре снимка – автор).
В 1980 году Английский сухогруз “Дербишир” длиной 300 метров, подвергся удару сильнейшей волны, также разломался пополам и затонул. Экипаж погиб.
В 1995 году британский трансатлантический лайнер “Куин Элизабет” с трудом ушел от гигантской 30-метровой волны.
Страховая компания “Ллойд” зафиксировала, что с 1968 по 1994 года по невыясненным причинам исчезли в море 22 супертанкера. В компании “Ллйд” предполагают, что причиной их гибели, возможно, являются волны-убийцы.
Колоссальная величина волн-убийц подтверждена показаниями приборов на нефтяной платформе “Дропнер” в Северном море, на которую в 1995 году обрушилась волна высотой 26 метров. (см. Фото 2 с сайта Yandex. ru )
Спутниковые наблюдения
Фото 2.
подтверждают существование волн-убийц. Советский космонавт В. Коваленок неоднократно видел волны-убийцы из космоса в Индийском океане.
В американских фильмах “Гибель Посейдона”, “Идеальный шторм”, “Белый шквал” очень красочно показаны роковые встречи судов с волной-убийцей. При штормовом ветре и определенных океанологических условиях эта волна может достигать особенно огромной высоты.
В одном из научно-поисковых рейсов тропический ураган настиг нас в Индийском океане. Наше судно, как шарик для игры в пинг-понг, поднимался в воздух и с оглушительным шумом опускался в водяную яму. Мне порою казалось, что когда корабль падал вниз, что он не поднимется наверх, а погрузится в морскую пучину. С каждой минутой волны становились все выше и выше. Порывами хлестал дождь и вместе с вздымающими волнами, рассыпающими в водяную пыль под мощными ударами ветра, покрывал нас темным одеялом. Пляшущие волны время от времени полностью закрывали горизонт. День превращался в ночь. Не было видно ни зги.
Удары океанских волн, завывание ветра и шум дождя слилось в сплошную какофонию. Все, что было на столе и на полках в каюте, мигом оказалось на полу. Впрочем, и пол порою, чуть ли не менялся местами с потолком. Из наглухо задраенных иллюминаторов сочилась вода. В этом нескончаемом круговороте воздушных масс с водой трудно было разобрать даже время суток.
Внезапно появившаяся гигантская волна, словно водяная стена, слилась с небом в единое целое. То ли это была легендарная волна-убийца, то ли разыгравшийся ураган сбросил на нас очередную исполинскую волну! Остается только гадать. Но капитан вовремя умело отреагировал. На самом маленьком ходу, дающим возможность держать руль, наш кораблик не врезался в нее, а словно доска для серфинга, плавно заскользил. Опустившись в образовавшуюся морскую яму, стряхивая с себя морскую пену, медленно поднялся и скатился через морской вал. Лишь гребень гигантской волны, толщиной до 3- метров, обрушился на бак, сметая все на своем пути. Но обошлись без серьезных повреждений. Безусловно, такой маневр не мог бы реализоваться, если бы наш корабль был крупным.
Неистовый ветер продолжал бушевать. Мачты чуть не касались волн. Члены команды со страхом ожидали последние команды капитана:
-Подготовить шлюпку и спасательные плотики!
- Всему экипажу покинуть борт судна!
Но, ни той, ни другой команды, к нашему огромному облегчению, мы не услышали. Прощальные приказы капитана так и не были им отданы.
В такой шторм проблематично нормально спустить шлюпку, а плотики порою не раскрываются. Попробуй еще подплыви к нему при огромной волне, а потом переверни его, если он упал вверх дном! Все были наслышаны о трагедии на РТМ “Тукан”, когда лишь один выброшенный плотик нормально опустился в воду, но не все в него могли попасть.
И корабль выстоял, несмотря на то, что палуба порою почти полностью уходила под воду, но затем, как подводная лодка, сливая с себя тонны кипящей воды, поднималась на поверхность. Капитан не покидал свое рабочее место, время от времени отдавая отрывистые приказы рулевому, пока шторм не утих. Поведение экипажа в этот критический момент было безупречным. В редкие минуты затишья боцман, перевязавшийся страховочной капроновой веревкой, выходил на прыгающую в вихре волн палубу, проверяя крепления крышек трюмов, принайтованных орудий лова и вообще всего, что плохо держалось. Старпом с матросами удерживали страховочный конец, чтобы его невзначай не выбросило за борт. Часто их срывало с мест, и они кубарем катались по палубе, рискуя вылететь в бушующие волны.
Таким образом, благодаря мужеству и самоотверженности команды, которые рискуя своей жизнью, приложили все усилия для спасения судна, мы выдержали тяжелое испытание буйства морской стихии, в том числе и волны-убийцы.
Вот и закончился шторм. Засияло солнце. Уставшие морские волны неторопливо продолжили свой бесконечный бег. Лучезарное море опять показалось нам прекрасным и безмятежным. Мы продолжили свой рейс и по окончанию его, отдохнув и забыв все прошедшие невзгоды и страхи, опять вступили на палубу родного судна. И снова готовы были вступить в очередную схватку со стихией.
Смерть на борту
В юности море многих из нас привлекала морская романтика, атмосфера приключений и возможность побывать в разных уголках планеты. У тех, кому удалось осуществить свои мечты и попасть в морские дали, юношеская восторженность скоро закончилась. Морская романтика- это не только лазурные берега экзотичных тропических стран, которые чаще всего мы наблюдали с борта судна, но и тяжелый изнуряющий труд с бесконечными чередующими вахтами. В первую очередь это касается работников рыбопромыслового флота.
Бессонные ночи, изматывающая тяжелая работа в холодном промерзающем трюме и одновременно удушающая жара на палубе – все это не добавляет романтики и здоровья. Кроме того, профессия рыбака достаточно травмоопасна и чревата тяжелыми последствиями. Иногда разрывались ваера, удерживающий трал, калеча при этом членов траловой команды. Лопались тралы полные рыбы, увлекая их за собой моряков в морскую пугающую глубину. Перебор выловленной рыбы, ради коммерческой выгоды, причем в штормовую погоду, приводило к снижению остойчивости судов, которые порою переворачивались и шли на дно океана, вместе с грузом и экипажем. Ежегодно отмечается череда выявленных нарушений безопасности судна приводящих к гибели рыбаков.
Добавляет риска в работе на судах в океанских рейсах не менее важные, но весьма серьезные проблемы. Жизнь моряка в море ограничивается размерами судна, маленькой тесной каютой, с дозированным потреблением воды, а также однообразным питанием, как правило, без свежих овощей и фруктов, если нет заходов в порты или нет возможности взять их с базы.
На психику, кроме тяжелых условий жизни на судне, влияет ограниченное общение, то есть нахождение в экипаже с одними и теми же людьми в течение длительного времени. Встречаются в рейсе люди больные, неуравновешенные, с которыми очень тяжело общаться, особенно если живешь с ними в одной каюте. Люди естественно устают, изматываются от непрерывной рутинной работы и длительной, отупляющей однообразной размеренности морских будней.
Увы! Но бывает, что сходят с ума или выбрасываются в море. В одном из рейсов в Тихом океане, у нас, на восьмом месяце плавания без захода в порт рыбмастер сошел с ума. Он бегал по палубе и уверял всех, что американский космический корабль скоро приводнится рядом с нами и экипаж должен готовиться их встретить. Кричал, что необходимо срочно сообщить в КГБ, во избежание утечки рыбопромысловых тайн, после чего стал рваться в радиорубку, чтобы связаться с вышеуказанной организацией. Пришлось его утихомирить, и последний месяц в рейсе он лежал, повязанный в отдельной каюте. Работы он нам добавил.
Иногда люди просто пропадали с борта судна. То ли сами выбросились, то ли их выбрасывали психическо-неуравновешенные или злопамятные мстительные недоброжелатели. Следователей на судах нет, поэтому все скрыто во мраке.
Кроме того, порою в морскую пучину летели и стукачи. В одном из рейсов, одного их них, на нашем судне, разоблачили и во время шторма выбросили за борт. Правда штормовая волна вернула его на палубу обратно. В результате все трое (потерпевший и двое исполнителей приговора) сошли с ума. Ранее, чуть не утопленный страдалец, при выходе в рейс или по приходу в родной порт, тайно передавал сведение о контрабанде таможенникам. Во все времена находились людишки, которые ради своих корыстных целей предавали своих товарищей.
Как ни странно, но на судах бросаются за борт и от неразделенной любви. И это было также на нашем судне СРТМ “Марлин”в Индийском океане. В длительных рейсах порою работают на судах и женщины – повара и их помощницы. Кто- то из них хочет заработать, а кто-то выйти замуж. И не мудрено! К концу рейса даже самые непривлекательные из них для моряков страдающих длительное время воздержанием и отсутствием женской ласки- все они - писаные красавицы. В одну из них влюбился моторист, но она не ответила ему взаимностью, и в конечном итоге, он выбросился за борт. Это уже отдельная история, которую я описал в одном из своих очерков.
Кроме того, на судах отсутствует квалифицированная медицинская помощь. Фельдшер, кроме как предоставить таблетку, перевязать и сделать укол и подать совет, больше ничем не поможет. Так что если у вас острый приступ аппендицита или сердечный приступ посредине океана, то смерти вам не избежать.
Для плавания в море необходимо пройти медкомиссию. Право, нельзя же моряку с больным сердцем или язвой желудка идти в рейс! В этом случае, как я уже сказал, без врачебной помощи весьма возможен летальный исход. Не буду напоминать вам о том, как проходят у нас медкомиссию. Вы должны и так догадаться. Вот и работали у нас в рейсе язвенники и сердечники. Один из язвенников работал на нашем судне старшим механиком. Скрюченный от боли он с трудом выполнял свои обязанности. Таблетки пил горстями, но ничего не помогало.
В одном из рейсов мы работали в открытой части океана на промысле тунца. В толще воды, на глубине, к хребтине яруса крепятся поводцы с крючками и наживкой из мелких рыб или кальмаров. Вылавливались не только ценные в пищевом отношении тунцы и мечеобразные, но и акулы. А у акул очень большая и жирная печень, которая заменяет плавательный пузырь, который имеется у других рыб и позволяет им держаться на плаву. Вес печени этих монстров составляет около одной трети от их массы тела. Это просто хранилище питательных веществ и лечебное сырье. В первую очередь это источник витамина А, а также Е и D., впрочем, ранее полагали, что только печень трески аккумулирует вышеуказанные эликсиры жизни, которые считали панацеей от многих болезней. Во время Второй Мировой Войны для лечения раненых, в Англии и США, использовались вытяжки из печени трески. Ученые медики установили, что она увеличивает сопротивляемость организма инфекциям, эффективно излечивает простуды и лихорадки, помогает при заболеваниях щитовидной железы, язвы желудка и прочее, прочее.
Но после того как немцы оккупировали Норвегию, в водах которой норвежские рыбаки облавливали треску, американцы стали искать другой источник этого надежного лекарства и обнаружили его в печени акулы. К сведению жителей Крыма, в печени катрана, который обитает в Черном море, витамина А, содержится более чем в других акулах, и в 10 раз больше, чем в печени трески. Кстати, о чудодейственных свойствах печени акул, где заложены всевозможные питательные элементы, знали еще в древности. В настоящее время многие фармакологические центры мира ведут исследования целебных свойств печени акулы. Бедные акулы!
Наш судовой дед, то есть старший механик, родом из Старого Крыма, прочитал в популярном журнале о целебных свойствах печени акулы. И как только пошли первые уловы он уже с тазиком в руках стоял на палубе в ожидании выловленных пелагических хищников. Не дожидаясь, пока рыбмастер начнет их разделывать, он собственноручно, еще живым акулам вспарывал брюхо, вытаскивал печень и наполнял ею свой тазик. Затем он относил его на верхний мостик, над рулевой рубкой, и тропическое жаркое солнце заканчивало за него работу.
Через несколько часов рыбий жир уже был готов и плавал на поверхности. Особенно ему понравились тигровые акулы, от которых он больше всего набирал рыбьего жира, поскольку печень у них была огромная. Не отходя от тазика, дед с удовольствием выпивал ее и ежедневно повторял эту процедуру. И что вы думаете? К концу рейса он забыл уже о болях в животе и, как молодой козлик из машинного отделения выпрыгивал за доли секунды в ходовую рубку. На моей памяти это единственный случай эффективного положительного самолечения. К следующему рейсу он с гордостью сказал мне, что медкомиссию он прошел как положено!
Горькая память осталась у меня после смерти моего коллеги и друга, инженера гидролога, погибшего на борту судна СРТР “Аметист” в Беринговом море от сердечного приступа. Самое невероятное, что это случилось в составе рыболовецкой флотилией, рядом с рыбопромысловой базой, где находились высококвалифицированные врачи.
К слову сказать, рыбоконсервная продукция, вырабатываемая на плавучих базах в районе промысла, обладает великолепными вкусовыми качествами по сравнению с продукцией береговых предприятий, изготовленной из размороженной рыбы.
Как- то вечером, после ужина, гидролог подошел ко мне, и попросил разрешения освободить его от вахты по выполнению научной программы, так как он почувствовал сильные боли в сердце (я был начальником рейса, то есть руководителем экспедиционных работ). У него и раньше были периодические боли в груди в области сердца. Вот так проходят медкомиссию!
Но в этот раз, по-видимому, все было серьезнее. Лицо у него покрылось липким потом и приняло страдальческий вид от трудно переносимой боли. Он стал жаловаться на все расширяющую боль в груди, нехватку воздуха и потери ориентации в пространстве. Нарушалась частота биения сердца, вплоть до временных остановок. Судовой фельдшер сказал, что это симптомы обширного инфаркта и срочно надо вызывать врача с базы или просить борт, то есть подойти вплотную к базе, чтобы врач могла принять надлежащие меры на борту нашего судна. И отправлять его на боте ни в коем случае нельзя. И если борт не дадут, то врач должна сама приехать на боте к больному с соответствующим оборудованием и лекарствами.
Наш капитан тотчас связался с плавбазой и доложил о тяжелой сложившейся ситуации на нашем судне. В ответ мы услышали отказ дать нам борт. Капитана плавбазы в какой-то степени понять можно. Уж очень многие суда просят у него дать борт, порою по надуманным причинам. Хочется увидеть новые лица, поговорить с ними, почитать относительно свежую прессу. А сколько женщин на борту плавбазы! Просто умопомрачительно много по меркам маленького судна. У нас, кроме Прасковьи, пенсионного возраста, с необъятными габаритами талии, в этом рейсе больше никого не было. Вот и дорывались моряки до прекрасного пола на плавбазе. Причем те и рады. У них свои проблемы. Очень мало мужиков. Но к обоюдному удовольствию, подобные трудности были решаемы. Потом моряков с судов собирали по всей плавбазе.
Но в этот раз случай был совершенно другой. Я подключился к радиопереговорам и стал убеждать и настаивать дать нам борт, чтобы не трогать тяжелобольного. На связь вышла врач и сообщила, что приехать она не сможет. Посоветовала давать больному нитроглицерин, а если не поможет, то вышлет бот, чтобы привезти ее к ней. Мои уговоры она игнорировала и в конечном итоге заявила, чтобы я не лез не в свои дела и заткнулся. Хороша мамзель! И еще клятву Гиппократа давала! Фельдшер продолжал уверять, что при обширном инфаркте необходим полный покой и постельный режим. Впрочем, мы с капитаном это знали и поэтому были так настойчивы с нашей просьбой. Но нам уже сообщили, что бот уже вышел, но без врача.
С большим трудом гидролога на носилках перенесли с борта судна на маленький бот и вместе со мной, фельдшером и капитаном мы направились к базе. Ветер усиливался, и бот, как шарик для игры в пинг-понг, выбрасывало наверх и с шумом бросало вниз. Наш страдалец позеленел, стал задыхаться, глаза остекленели, и из-под него потекла моча. Мы с фельдшером переглянулись. Все кончено! Его, молча, перенесли на борт базы и отнесли в медпункт. Скоро вышла врач, молодая миловидная женщина.
-Вы привезли труп, - испуганно сказала она и пригласила к себе. Наш коллега лежал на кушетке накрытый простыней.
Врач достала скальпель, прижгла на спиртовке и приложила к его ступне. Никакой реакции со стороны несчастного товарища не последовало.
-Вы убедились? – спросила судовой врач.
-Мы - то убедились, - ответил я,- но он был живой, когда его отправляли на базу, что подтвердят многочисленные свидетели. И вы были обязаны в этой тяжелой ситуации прибыть на судно с соответствующими лекарствами или потребовать от капитана, чтобы дали нам борт. И посему я вынужден написать на ваши действия рапорт вышестоящему начальству на материке. Наш фельдшер поддержал меня и утвердительно кивал головой.
Врач побледнела и со слезами выскочила из медпункта. Тотчас пришел капитан-директор базы и стал уговаривать нас не поднимать шума. Возможно, она была его возлюбленной, поскольку он слишком рьяно ее защищал. Но мы не отступались. Обидно было, что по вине какой - то какой-то стервы, пусть даже она была любовницей капитана, умер наш товарищ. Тогда капитан-директор базы предложил другое решение. Он дает нашему капитану полные сутки стоянки у борта базы (обычно не более 12 часов: этого времени достаточно для бункеровки водой и топливом) и полностью обеспечить свежими продуктами, овощами, фруктами и даже апельсинами. Неслыханное дело!
Наш капитан стал колебаться. Члены команды от этого предложения были в восторге и бросились уговаривать нас. В ход пошли иезуитские доводы. Все равно нашего товарища не вернешь к жизни. Возможно, он умер еще на нашем судне. Не надо было идти больным в рейс. Как будто сами все здоровые! Да и вообще, зачем ломать жизнь такой красивой молодой женщине?
Я долго сопротивлялся. Фельдшер уже сдался, равно как и наш капитан. Уж очень ему понравилось, как его принимали и угощали на плавбазе. Обычно моряков, кроме второго штурмана, отвечающего за продукты и мотористов, принимающих топливо, на борт базы никого не допускают. Правда, все равно матросы ухитрялись попасть на базу и судовые рыбообработчицы прятали их, где могли. Но в данном случае им предлагали это официально. Умереть и не встать! На меня косились злобные взгляды матросов. Капитан, пряча глаза, уговаривал бросить это кляузное дело. Но как я мог простить этой капитанской потаскушке смерть моего друга? Долго размышлять мне не дали. Я до сих пор не могу себе простить, что согласился, не выдержав давления со стороны команды.
В итоге мы простояли у борта базы двое суток, пока собирали всю команду и изготовили цинковый гроб для нашего товарища. Гроб опустили в холодный рыбный трюм, и отошли от борта. Но работа не ладилась. Команда запила (спиртное взяли на базе) и отказалась ловить и спускать рыбную продукцию в трюм, где лежал наш товарищ. Соответственно, не стали также продолжать выполнять научную программу. Мы с капитаном дали срочную радиограмму в адрес руководства, объяснили ситуацию и получили разрешение возвращаться в порт обратно. Впрочем, рейс практически заканчивался. Вот так мы теряли своих товарищей в дальних океанских рейсах.
Смерть среди льдов
Значительная часть катастроф в море связана с природными явлениями. Эти трагедии вызваны стихией – ураганами, циклонами, тайфунами. И спастись от них мореплавателям очень трудно. В различных частях Мирового океана они называются по - разному. В Индийском океане и в Атлантике – циклонами, в северной и восточной части Тихого океана – ураганами, а в Японии – тайфунами. Причин для их появления много. Но основная из них – разница в температуре и атмосферном давлении в различных слоях атмосферы, вызывающая возникновение сильного ветра. Скорость их порывов достигает свыше 50 м/с. Ураганы обладают смертоносной разрушительной силой и сметают на своем пути целые города, сопровождаются огромным количеством жертв. Предотвращать их человек пока не научился. Но, наблюдая из космоса за атмосферными процессами, ученые могут с достаточной достоверностью предсказывать, когда и где существует угроза появления урагана.
Ураганные ветра создают невиданную угрозу для судов, находящихся в это время в море.
Особенно опасные ураганы в северной части Тихого и Атлантического океанов в холодное время года. Один из факторов, губительно сказывающийся на живучести судна, - это обледенение. Минусовые температуры воздуха и беспрерывный накат бушующих холодных волн, имеющих большую силу сцепления с железными судовыми поверхностями, превращают корабль в “ледяной дом”. Настройки судна подвергаются усиленному обмерзанию. Обледеневшие портики и шпигаты препятствуют стеканию воды и еще больше способствуют быстрому нарастанию льда. В результате надводная часть оказывается тяжелее подводной, смещается центр тяжести, судно теряет остойчивость и переворачивается.
Когда в 1966 году после окончания ВУЗа я приехал по распределению в Петропавловск-Камчатский, жители города еще не могли забыть трагедию с рыбаками, погибшими в январе 1965 г. в Беринговом море, где были и уроженцы Камчатки.
19 января 1965 года мощный ураган с сильнейшими ветрами и низкими температурами, до 24 градусов, обрушился на восточную часть Берингова моря, где работала отечественная рыболовная флотилия на промысле минтая и прочих донных рыб. Скорость ветра достигала 35 метров в секунду, а высота волн – до 10 метров. Руководство Беринговоморской промысловой экспедиции еще вечером 18 января предупредило по радиосвязи о надвигающем шторме и дало распоряжение флотилии взять курс на север в ледяной массив, гасящий волнение моря.
Но суда “Севск”, “Нахичевань”, “Себеж” и “Бокситогорск”работали слишком далеко от спасительной ледяной кромки, и они оказались в очень тяжелой ситуации. К тому же, накануне рыболовные траулеры сдали уловы на плавбазы. Бункера с водой и топливом на судах были почти пустые (ждали танкера). Все одно к одному. Легкие траулеры, словно скорлупки, швыряло разбушевавшееся море.
В подобных случаях правилами техники безопасности мореплавания при ухудшении погоды, рекомендовалось заливать пустые трюмы забортной морской водой для увеличения балласта. Но кто следует таким рекомендациям? Потом этот балласт придется долго откачивать. И не факт, что его полностью откачаешь. И начнутся проблемы. Может и так все обойдется! Но не обошлось.
Под воздействием штормового ветра корабли начали подвергаться интенсивному обледенению. Сплошные морские водяные брызги моментально замерзали и покрывали корабли ледяной коркой. Более двух суток на судах шла борьба с обмерзанием. Днем и ночью их команды беспрерывно скалывали лед с палубы и с настроек судов. Но ничего не помогало. Едва скалываешь с одного места и переходишь к другому, как следующий огромный водяной вал покрывает наледью только что очищенную поверхность. Лед нарастал значительно быстрее, чем его обкалывали.
Как потом рассказывал спасшийся член экипажа с “Бокситогорска”, среди матросов, обессиливших от борьбы с обледенением судна, наблюдались психологические срывы, когда они видели всю бессмысленность их работы. Сил для сопротивления уже не было. Они бросали свайки, ломики, но потом снова принимались за работу. Однако отсутствие балласта резко ухудшало остойчивость судов. Под ударами бушующих волн суда ложились на борт и в результате часть из них (4 судна) перевернулись. Из их экипажей спасся лишь один человек, мастер добычи Анатолий Охрименко. Он нашел в себе силы, как и несколько других членов экипажа, влезть на киль плавающего вверх судна “Бокситогорска”, где их увидели с траулера “Уруп”, но не смогли быстро снять. Несчастных рыбаков смыло ледяной водой. Анатолию чудом подвернулась ледяная глыба, за которую он уцепился и примерз. Полумертвого его подняли и потом еле оживили. Остальные ушли в ледяную морскую пучину. Погибло более 100 человек.
Основная масса судов Беринговоморской экспедиции с начала шторма успели зайти в сплошной лед и спастись. Вот так!
Только ли стихия виновата в гибели четырех судов? Может все-таки следовать правилам мореплавания?! Как говорят военные – устав кровью написан.
Мне, также как и другим членам команды нашего траулера, пришлось испытать на себе такие же мучения, а также страдания и страхи, которые пережили моряки с погибших четырех судов Беринговоморской экспедиции 1965 года. В одном из рейсов в Беринговом море мы также попали в ледяной шторм.
Шторм надвигается
Безусловно, мы были предупреждены о надвигающем шторме, при низких температурах воздуха (до -22 градусов) и приняли необходимые меры. Бункера на нашем научно-поисковом судне более чем наполовину были заполнены топливом и водой. Рыбу мы никуда не сдавали, поскольку работали в автономном плавании. Поэтому в бушующем хаосе волн сравнительно хорошо держались, хотя при усиливающей качке судна порою чуть не ложились на борт. И досталось нам крепко. Обледенение судна от набрызгивания и заливания морской водой при шквальном ветре и отрицательными температурами шло необычайно интенсивно. Скорость нарастания льда, по нашим прикидкам, составляло от 2 до 5 см в минуту. Волны перекатывались и перехлестывали порою сразу два борта, оставляя после себя ледяную корку.
Началась борьба с обледенением судна. Мне и сейчас эти дни вспоминаются, как кошмарный сон. Весь экипаж, в том числе научные сотрудники и кок, кроме капитана, который без сна и отдыха стоял за рулем на штурманском мостике, вел изматывающую борьбу с обледенением. Воющий штормовой ветер беспрерывно окатывал обессилевших рыбаков ледяными волнами, сбивал с ног и швырял куски льда, словно картечь, от которых появлялись трещины на толстых стеклах иллюминатора. Ломики, кирки, свайки срывались с рук. Силы для сопротивления иссякали. Лед на глазах беспрерывно нарастал и казался бесполезным этот изнуряющий труд. Только в эти дни я понял в полной мере, как боролись за жизнь, страдали и умирали рыбаки Беринговоморской экспедиции в 1965 году.
Обледенение судна
Едва кончалась вахта, как мы, не раздеваясь и не притрагиваясь к пище (сухой паек), ложились на несколько часов тяжелого прерывистого сна. И снова вступали в изнурительный бой с ледяными волнами студеного моря. Нелегко было удержаться на палубе и не вылететь за борт. Поэтому опытный капитан еще перед надвигающим штормом приказал приготовить капроновые концы, чтобы при откалывании льда члены экипажа были связаны с ними и с кораблем. В противном случае большинство из нас были бы за бортом. А это верная смерть.
И, наконец, когда зашли за ледяной припай в спокойную воду, мы, не раздеваясь, обессилевшие от усталости, бросились спать. Проснувшись, снова увидели судно одетым в ледяную шапку (см. фото) и уже спокойно принялись за привычную работу. Мы спасены!
Почему же человек при одной и той же температуре, находясь на воздухе, живет и здравствует, а в воде неминуемо погибает? Дело в том, что физические свойства воды совершенно иные, чем воздуха. Теплоемкость воды в 4 раза, теплопроводность более чем в 20 раз больше, чем в воздухе, в связи, с чем в воде человек теряет значительно больше тепла, чем в воздушной среде при такой же температуре. Время пребывания человека в холодной воде при температуре от +1 до +5, как утверждают медики, не более 20-30 минут. Однако, в некоторых случаях время выживаемости упавших за борт при таких условиях весьма прилично разнятся друг от друга. Смерть может наступить и через несколько минут от холодного шока. В то же время известны случаи, когда моряка, вымытого за борт волной, при низких температурах вылавливали живым через несколько часов. Большую роль при этом играет одежда на моряках в момент падения за борт. Теплое облегающее нижнее белье и куртка или комбинезон на меху, толстый свитер ручной вязки, плотная обувь и шапка дают возможность потерпевшему продержаться гораздо больше времени в ледяной воде, о чем свидетельствуют многочисленные примеры в морской практике кораблекрушений в подобных условиях.
На сокращение времени выживаемости влияет психическое расстройство моряка. В состоянии депрессии человек становится безучастным к своей судьбе и, можно сказать, добровольно расстается с жизнью. Тот, у кого сохраняется воля к жизни, кто продолжает предпринимать попытки к самосохранению и спасению, и до конца борется за свою жизнь, чаще и остается живым. Это аксиома, подтвержденная спасенными людьми, попавшими в тяжелые и, казалось безвыходные ситуации.
В одном из наших рейсов в Индийском океане один из членов экипажа, от безнадежной любви к камбузнице, выбросился за борт. Моряки не заметили случившегося, и корабль продолжал идти по своему курсу. Лишь через несколько часов, когда товарищу надо было выйти на вахту, обнаружили его отсутствие. Капитан приказал объявить тревогу “Человек за бортом” и повернул корабль на обратный курс. Шансов найти его в безбрежном океане практически не было. Путь назад – это не дорога по суше, по которой никак нельзя затеряться. А дорог в океане нет. Есть только направления. Ветра и течения могут снести судно куда угодно, и только неустанная и кропотливая работа капитана и штурмана, рассчитывающих курс судна, позволяет кораблю держаться определенного направления. И найти в океане человека, упавшего за борт много часов назад, – это из области фантастики. Но чудо случилось! Мы нашли его. Он выжил, дождался помощи в окружении хищных акул, потому что очень хотел жить, надеясь, что его возлюбленная оценит его самопожертвование, и до последней минуты верил, что его найдут. Эту историю я подробнее расскажу в следующем очерке.
Но нахождение человека в холодной воде, как я уже отметил, чревато более тяжелыми последствиями.
Дальневосточные рыбаки, впрочем, как и военные моряки, утверждают, что стакан водки, выпитый перед падением за борт в ледяную воду, оказывает пусть кратковременное, но положительное воздействие. Человек успевает доплыть до спасательной шлюпки или плотика.
Тому хрестоматийный пример - выживший шеф-пекарь Ч. Джуфин на океанском лайнере “Титаник”. Чарлз Джуфин, чувствуя приближения конца, нашел забвение в бутылке виски. Один из вахтенных офицеров, увидев его пьяным на шлюпочной палубе, с полупустой бутылкой виски в руках, причем пытавшего руководить посадкой пассажиров в последнюю шлюпку, подумал: “Этот уже точно среди первых погибнет”. И каково же было его изумление, когда первым среди спасенных, кого он увидел на “Карпатии”, был тот же Джуфин, и снова с бутылкой виски в руках. Он, защищенный винными парами от холода, спокойно доплыл до спасательной шлюпки.
В настоящее время суда, выходящие на промысел, в качестве индивидуальных спасательных средство обеспечиваются гидрокостюмами. Но они, к сожалению, не уменьшают количество летальных случаев у моряков от переохлаждения в ледяной воде, если их сразу не выловят.
Обледенение особенно опасно для рыболовных траулеров, не прекращающих промысел при усиливающем ветре, надеясь на русское “авось”. Поэтому порою причиной гибели судна и людей являются пресловутый так называемый человеческий фактор – алчность судовладельцев и капитанов, безалаберность и недобросовестное отношение к выполнению своих обязанностей на судне.
В 2016 году в Мурманске, на форуме по судостроению заместитель руководителя Росрыболовства Петр Савчук отметил, что основной причиной аварийных ситуаций на рыболовных судах, как правило, является человеческий фактор, как недисциплинированность, халатность, некомпетентность, беспечность плавсостава. Он согласился с тем, что флот устарел. Средний возраст кораблей превышает 25 лет и их надо заменять. Но и на новых судах ради коммерческой выгоды судовладельцы идут на всесторонний сознательный риск потери судна. Как отметил Петр Савчук, анализ большинства трагических случаев вскрыл целую череду вопиющих нарушений безопасности мореплавания.
Предпосылками аварий порою являются жадность и алчность капитанов и судовладельцев рыболовецких судов, ведущие к грубому нарушению эксплуатационных правил. К ним относится перегруз судна, приводящий к снижению его остойчивости. Перебор выловленной рыбы приводит к ее смещения, после чего судно переворачивается и уходит на дно вместе с грузом и экипажем. А если еще лов рыбы происходит при штормовой погоде, что правилами рыболовства категорически запрещено, то количество аварийных случаев значительно увеличивается.
Гибель траулера “Аметист” в феврале 2011 года, принадлежавшего КамчатНИРО, вышедшего из Петропавловска-Камчатского для промышленной добычи синего краба в Охотском море, потрясла меня (на однотипном с “Аметистом” траулере, с таким же названием “Аметист”, в 1967 году я выходил в первый рейс от того же научно-исследовательского института в Берингово море). На борту “Аметиста”, во время рейса в 2011 году, находились 23 члена экипажа. В живых никого не нашли, кроме двух спасательных плотиков без рыбаков и восьми буев от крабовых ловушек.
Специалистами межведомственной комиссии установлено, что добыча краба велась при тяжелых метеоусловиях, то есть сильном ветре и обледенении. К тому же, на борту заканчивалось топливо, что также сыграло немаловажную роль. Остойчивость судна была нарушена. Ветер и обледенение сделали свое дело. Капитан при получении тревожной метеосводки обязан был свернуть промысловые работы и уйти от надвигающего шторма. Однако алчность “застила” ему глаза. И он погубил не только себя, но и 22 члена экипажа.
Можно привести еще бесчисленное количество примеров гибели судов и экипажа в последние десятилетия в ледяных водах как в северной части Тихого, так и в Атлантическом океане в результате элементарного нарушения техники эксплуатации, связанного с недисциплинированностью, разгильдяйством или погоней за коммерческой выгодой. Цена всему этому – потопление судна и смерть экипажа среди льдов, в бушующих северных волнах.
Месть акулы
Акула обладает необыкновенной, просто уникальной живучестью. Очищенная от внутренностей, она некоторое время может функционировать и способна активно сопротивляться. Мышцы ее обладают большой автономией и сохраняют способность сокращаться даже при нарушении связи с центральной нервной системой. При ее разделке совершает на палубе головокружительные пируэты и даже проявляет агрессивность. Полностью выпотрошенная и выброшенная за борт, она жадно хватает свои же внутренности и нередко опять попадает на крючок, наживленный ее же потрохами. Отрубленная от туловища голова, брошенная на палубу, также представляет опасность для людей, челюсти которой сохраняют рефлекторную мускульную активность. Они еще некоторое время могут сжиматься и разжиматься с большой силой, и могут запросто покалечить конечности неосторожного рыбака, оставляя ему долго не заживающие раны.
Работая в южных тропических широтах на ярусоловах, нам приходилось вылавливать вместе с тунцами и акул, чаще всего небольших – до 3 метров. Но иногда попадались и крупные экземпляры размером около 6 метров. Разделкой рыб руководил рыбмастер, а помогали ему обычно матросы свободные от вахт, в том числе и матрос-камбузник, о ком и пойдет речь. Он как-то сразу невзлюбил акул и называл их не иначе, как морские “твари”. Прежде чем взяться за разделку, он обычно с остервенением избивал их ломиком, стараясь колотить по наиболее чувствительным частям головы.
Однажды на крючок попался довольно крупный экземпляр акулы- мако.
Фото автора. Акула –мако
С трудом вытащив акулу на палубу, мы оставили ее лежать, пока она не успокоится, то есть не “уснет”. Вскоре на подвахту вышел матрос - камбузник и, увидев акулу, подготовленную для разделки, принялся безжалостно протыкать ее голову и тело железным крюком. В ответ, царица морей, совершая резкие импульсивные движения и стараясь увернуться от ударов, прыгала, пытаясь схватить его своими мощными зубами, не сводя с нападающего неподвижных тускло мерцающих глаз.
Рыбмастер с трудом разрубил громадную хищницу на части и отрубленную голову отбросил в сторону. Однако раздраженный матрос на этом не успокоился и стал озлобленно бить и подбрасывать ногой голову акулы. Вдруг пронзительный вопль нарушил размеренный ритм работы.
Как только нога взъяренного камбузника попала в пасть отрубленной головы, челюсти ее, с острыми, словно резцы зубами, моментально сомкнулись. Лишь с помощью железного ломика мы смогли освободить его израненную и окровавленную ногу и срочно доставить к фельдшеру.
Покалеченный мучитель решил отомстить акуле своеобразным способом – вырезать челюсти акулы на сувенир. Но злая судьба словно преследовала его и насмехалась над ним. При ее выделке пальцы матроса случайно нажали на чуть живые нервные окончания, и челюсти хищницы в очередной раз сомкнулись. И на этот раз фельдшеру пришлось поработать над его ранами на изуродованных руках.
Но самое удивительное, что его трагикомичные приключения на этом не кончились. Высушенные на солнце челюсти ублаготворенный истязатель повесил у себя в каюте, наслаждаясь их видом.
Хорошо зная о случившемся, мы почему-то всегда старались обходить его каюту, где на переборке хищно поблескивали клыки его поверженного врага. Но как-то раз были вынуждены собраться у него для составления очередного недельного меню вместе с коком, и оказались свидетелями завершения последнего акта разыгравшейся перед нами трагикомедии.
При бурном обсуждении меню несчастный камбузник, забывшись, сел у переборки под подвешенной челюстью. И непонятно по какой причине, ибо погода была на редкость тихая, лишь небольшая зыбь равномерно покачивала корабль, но челюсти внезапно сорвались с переборки и буквально обхватили его голову. Потрясенные этим необычайным явлением мы с ужасом увидели, как с его окровавленной головы лилась кровь. Несчастный матрос истошно кричал и пытался сорвать это ужасное орудие мести. Лишь с большим трудом, надев рукавицы, нам удалось содрать с него челюсть вместе с его залепившейся кожей на клыках и выбросить ее в морскую пучину. Залитая кровью незадачливого камбузника, потрошеная пасть акулы, покачиваясь на волне, долго не хотела расставаться со своим ненавистником и все старалась прижаться к борту, к тому месту, где находилась его каюта. Так закончилась эта загадочная и удивительная история.
После этого рейса незадачливый матрос в море не пошел. Он стал заговариваться, утверждая, что не верит в смерть акулы, и что она будет преследовать его, если он снова окажется в океане.
Моторист и акулы
Многие подводные исследователи, в том числе Ж. Кусто и Ф. Дюма, утверждают, что если акула сыта, не возбуждена и в хорошем настроении, то она может равнодушно взирать на оказавшего в ее стихии человека и способна любопытства ради, долгое время находиться рядом с ним. Тому свидетельство случай, который произошел с мотористом одного из научно-поисковых судов, бывшего ППО “Югрыбпоиск”.
От неразделенной любви к буфетчице или к камбузнице, как их обычно называют на судах, молодой моторист при стоянке судна в дрейфе во время выполнения научных работ, выбросился за борт, надеясь, впрочем, что его тут же спасут. Однако прыжка за борт никто не увидел, кроме буфетчицы, которая стояла рядом, выслушивая в очередной раз его объяснения в любви.
Незадачливый влюбленный был почему-то уверен, что его возлюбленная, испугавшись, тот час же поднимет тревогу. Воображение заранее рисовало ему радужную картину, как она, обезумев от горя, а потом от радости, бросится ему на шею (безусловно, после того как выудят его из воды) и, оценив его любовь, отдаст ему свое сердце, а может быть, и тело.
Однако случилось невероятное. Камбузница, которой порядком надоели его ухаживания (у нее были свои планы на этот счет), не оценила его чувств. Поскольку все научные работы были выполнены, судно тронулось на новый курс к следующей научной станции. Онемев от неожиданности, моторист с ужасом смотрел, как удаляется от него лицо любимой, которая, склонившись за борт, провожала его задумчивым взглядом. Поднимать тревогу она не спешила. В поисках капитана зашла в кают-компанию, где в это время свободные от вахты члены экипажа гоняли по видику “Греческую смоковницу” и, увлекшись занимательными любовными похождениями очаровательной искательницы приключений, забыла о мотористе. А в это время моторист с тоской наблюдал, как исчезают с горизонта едва заметные уже мачты судна.
После окончания фильма его любимая женщина, наконец, решилась сообщить капитану о случившемся. Со страхом выслушав бессвязный рассказ камбузницы о том, что полтора часа назад его подчиненный от безнадежной любви к этой дуре сиганул за борт, капитан, едва успев сказать ей все, что он о ней думает, приказал объявить тревогу “Человек за бортом” и повернуть корабль на обратный курс. Благодаря его точному расчету, судно вышло в место падения моториста за борт, чуть ли не в “яблочко”, с поправкой на течение.
На самом малом ходу, в полной тишине, на месте предполагаемого происшествия, по приказу капитана корабль совершал специальный маневр, предписанный судам правилами при спасении человека, упавшего за борт. Экипаж рассредоточился на палубе и чутко прислушивался к малейшему звуку со стороны моря. Виновница случившегося, избегая озлобленных взглядов моряков, уютно примостилась на верхнем мостике, мечтательно любуясь мерцающими тропическими звездами.
Неожиданно боцман услышал прерывистый свист. Общеизвестно для моряков, что свист в океане разносится дальше человеческого голоса, и об этом знал моторист. Скоро прожектор осветил на ровной глади воды незадачливого влюбленного, неистово размахивающего руками и с искаженным от страха лицом.
Фото 1
Изумлению нашему не было границ, когда мы увидели рядом с ним треугольные плавники огромных акул. Они кружились вокруг него и, как нам казалось, с любопытством взирали на его непонятные для них действия. Попыток воспрепятствовать подъему моториста на борт со стороны акул не было. Хотя, судя по тому, как нервно дергались хвосты у этих исполинов, расстаться с нежданно свалившейся добычей у них не было. Они еще какое–то время сопровождали нас, когда судно тронулось с места происшествия. Едва моторист пришел в себя, он тут же захотел увидеть свою возлюбленную. Во избежание нежелательных скандалов капитан запретил им встречаться.
По воспоминаниям моториста, оказавшись один в океане, он сначала надеялся на спасение и был уверен, что его возлюбленная уже сообщила обо всем капитану, и судно вот-вот повернут на его поиски. Но скоро корабль скрылся с горизонта. Солнце, завершив свой очередной вояж по небу, окунулось в воду. На смену огненному светилу пришла луна. Она ярко поблескивала, словно подмигивала ему. Сумерки окрасили поверхность воды в зловеще-матовый цвет. Быстро пришла и накрыла океан одеялом черная тропическая ночь. Небо покрылось яркими сверкающими звездами. Моряк не мог оторвать от них глаз и понял, что найти его в безбрежных просторах океана практически невозможно. Вокруг необъятное и бескрайнее море. В возможность спасения он уже не верил. Его охватило отчаяние.
Моторист решил во избежание дальнейших мучений покончить с собой, как вдруг почувствовал, что он не одинок, что рядом с ним находится живое существо. Он ощущал присутствие животного всеми своими нервными клетками. Закрутившись, как волчок на одном месте, он пытался определить, кто же находится рядом с ним.
Фото 2
Наконец увидел, как в метрах десяти от него сверкающую поверхность воды прорезал остроконечный плавник. Скоро рядом с ним еще несколько акул плавниками, как острыми лезвиями, рассекали воду.
Отчаяние сменилось страхом, безудержно сжимающим сердце. Звериный вопль эхом отдавался в океане. Смерть уже представилась ему спасением от мук. Говорят, что перед смертью перед человеком проходит вся его жизнь. Однако нет - у него было одно только единственное желание, чтобы все это быстрее кончилось. Акулы то уходили вглубь, пытаясь, как он полагал, рассмотреть его сквозь призму воды, то кружились на поверхности, с любопытством взирая, как он судорожно дергается, стараясь повернуться к ним лицом. Однако агрессивности почему-то не проявляли, настроены были вполне дружелюбно, проскальзывали рядом, но не задевали его.
Шло время… Он не помнил, о чем он думал в то время и думал ли вообще. Бедняга потерял ощущение времени пространства и словно пребывал в летаргическом сне. Страх сменился безразличием и тупой покорностью.
Неожиданно вдалеке горизонт окрасился тусклым светом, который, увеличиваясь, превратился в яркий серебристый сноп прожектора. Не обращая внимания на акул, пленник океана из последних сил поплыл навстречу кораблю. Оказавшись на борту, заплакал от радости, пытаясь бессвязно что-то сказать, но даже головы не повернул к тем, кто провел с ним эти тяжелые часы в океане, делил одиночество и, возможно, спас ему жизнь.
Капитана за аморальщину на корабле, окончившимся выше рассказанным случаем, отстранили на три месяца от должности, пока корабль был в ремонте, а за умелые и высокопрофессиональные действия при спасении человека за бортом вынесли благодарность. А моториста и камбузницу в море больше не пустили.
Фото 1 с сайта;
Фото 2 с сайта:ru.tsn.ua
Как боцмана сняли с рейса и что из этого вышло?
Боцмана сняли с рейса за несколько часов до отхода из порта Керчь. Его увели под конвоем на берег. В подведомственной ему кладовой под грудой хозимущества таможенники нашли 23 килограмма бронзы. Я хорошо запомнил количество припрятанной бронзы, так как по их просьбе мне пришлось дать им весы, предназначенные совершенно для другой цели - для взвешивания рыбы и вообще всякой морской живности при проведении биологических анализов. Работали мы по программе морского научно-исследовательского института, где я работал, и занимались поиском рыбы и исследованием морских глубин.
Как мы сразу поняли, кто-то навел таможенников на бронзу, так как они сходу, целенаправленно пошли в боцманскую каптерку и стали освобождать ее, разбрасывая сапоги, телогрейки и вообще разнообразное боцманское имущество, и именно в том месте, где была спрятана бронза.
Всем стало ясно. Все молчали. Таможенники тоже. Они только увели боцмана и унесли оприходованную бронзу. Времени на замену боцмана не было. Это целая канитель, связанная с оформлением документов. На его место поставили опытного матроса, и судно ушло в рейс.
В то время, когда мы искали рыбу в Индийском океане, боцману “шили” дело.
“Раскаявшийся” боцман признался, что у него в другом месте на судне припрятано также около 20 кг.бронзы. Возвращаться обратно в Керчь нас не могли заставить, так как мы уже были далеко за пределами нашего родного государства. Капитан, по указанию сверху, дал указание матросу, и он нашел припрятанную бронзу (мне опять пришлось ее взвешивать). Затем он приказал перенести ее в одну из многочисленных кладовок судна, повесить замок и опломбировать.
Для смягчения своей участи, незадачливый боцман пустил в ход заграничные тряпки, купленные в предыдущих рейсах, а также чеки для отоваривания в магазине для моряков загранплавания “Альбатрос”, которые его жена не успела еще потратить. И уголовное дело ему “отшили”.
Отделался он легким испугом, не считая материальных затрат и закрытия визы на один год. Конечно, пришлось боцману отгулять в ресторанах с нужными людьми, в результате чего ему удалось узнать, кто его предал, что являлось страшной служебной тайной. Но в нашем ушедшем в небытие государстве и не такие тайны продавались, в том числе и разведорганам вражеских стран.
Все имеет свою цену, а иногда просто через ресторан. Проспавшись утром, после обильного возлияния, боцман быстро побежал на телеграф и сообщил приятелям на судне имя предателя.
Дабы немного прояснить ситуацию, - по слухам, на некоторых судах работали стукачи, имеющие кое-какие грешки, как, например, провоз небольшой контрабанды туда или обратно. Таможенники на эти мелкие нарушения благосклонно закрывали глаза при непременном условии: провинившийся время от времени будет закладывать своих товарищей на предмет провоза контрабанды. И, как это ни прискорбно говорить, стукачи и в морском братстве завелись. К сожалению, во все времена и в любой среде находились людишки, предававшие своих товарищей, ради своих корыстных целей. Такой стукач нашелся и у нас.
Начальник радиостанции, получив радиограмму от боцмана, показал ее капитану. Капитан приказал радисту не оглашать никому ее содержания и тем более тем, кому она предназначалась, во избежание неприятностей.
А неприятности, причем очень большие, были впереди. Первым не выдержал капитан. Ничего не объясняя старпому он отстранил матроса - стукача от несения рулевой вахты в рубке послав работать его в траловую команду на палубу, от греха подальше. Мало ли, о чем говорят в рулевой рубке штурмана, а порою и сам капитан. Иной раз самые непечатные выражения идут в адрес руководителей предприятия, а порою еще и много выше.
Команда судна с интересом восприняла эту новость. Матросы, стоявшие вахту в рулевой рубке, были в основном первого класса, с хорошими рекомендациями от вышестоящего начальства. А тут, без объяснения - и в палубные матросы...
- Что-то здесь не так, - зашептались в толпе.
Радист ходил с таинственным видом. Перед заходом в инпорт случилась вообще невероятная вещь. Капитан на судовом собрании вдруг заявил, что “подарков” (кофе, чай, жевательная резинка, соки и прочее) за счет сэкономленных денег на продукты не будет. При этом он как-то странно посмотрел в ту сторону, где сидел матрос - стукач. Вытер пот со лба и, махнув рукой на возмущение команды, мол, что хотите то и делайте, только без меня - и ушел с собрания. Мы решили, что он перегрелся на солнце и продолжили прения без него, со вторым штурманом во главе. Просчитали, что можно купить на сэкономленные деньги, и на этом закончили.
При увольнении на берег непонятно за что провинившегося матроса - стукача включили в группу вместе с поварихой и буфетчицей. И он, несчастный, терпеливо таскался вместе с ними по торговым лавкам, с тоской наблюдая как они бессчетное количество, примеривали бюстгальтеры и растягивали на крепость миниатюрные нейлоновые трусики, совершенно неподходящие к ним по размерам.
А у остальных групп после отоваривания, то есть после скупки товаров, еще оставалось время посидеть в барах, посмаковать местное пиво и ром, рассказывая друг другу морские байки. После усиленного вливания в себя рома с пивом радист не выдержал и рассказал содержание радиограммы членам своей группы, взяв предварительное обязательство н.. никому не говорить. Через час это стало известно всей команде.
Но в это время всем было не до того. Стоянка в инпорту из-за отсутствия разрешения на взятия топлива затянулась. Валюта у всех кончилась. Члены экипажа напропалую торговали ларьковым ширпотребом, таким, как одеколон, мыло, сгущенное молоко и т.д. Народ ходил навеселе. Капитан хватался за голову. Команде запретили не только выходить в город, но и ступать на землю в порту, где стояло пришвартованное судно. Однако местные аборигены сами приходили на судно, и торговля продолжалась. На матроса - стукача никто внимания не обращал. Лишь изредка кое-кто поглядывал на него с затаенной усмешкой, мол, время твое еще придет.
Члены экипажа продали или обменяли все, что можно было продать или обменять. Кто-то взломал опломбированный замок в каптерке, где хранилась оприходованная бронза, после чего она исчезла. Пропажу свалили на местных аборигенов, влепили выговор вахтенному матросу, составили акт и на этом дело кончилось. Один из матросов ухитрился обменять судовую кошку на бутылку рома. Мы потом долго искали нашу любимицу, решив в конце концов, что она, по примеру отечественных девчонок, нашла чужеземного жениха и осталась с ним. Лишь значительно позже провинившийся матрос признался в содеянной провинности, и команда простила ему, благо причина была уважительной.
Тягостные дни ожидания кончились, и мы, получив долгожданное топливо, вышли в море. Пришло время расплаты для стукача за свершившийся грех, которому нет прощения.
Трое друзей незадачливого контрабандиста - боцмана, Герасим, Антон и Гришаня решили соблюсти форму законности и устроить ему суд, точнее самосуд, благо один из них - Гришаня, отсидел, по его словам, какой-то срок и в самосуде знал толк. Непонятно было, как он мог пройти визовую проверку и попасть в загранплавание. Скорее всего, врал. Он то и был инициатором самосуда над несчастным доносчиком.
Дождавшись шторма, Герасим, исполнявший должность боцмана, обманом завлек Серегу-стукача в боцманскую каптерку на носу судна, где не было жилых помещений, пообещав ему заменить изношенные сапоги. И тут-то они устроили ему самодеятельное “дознание”. Условия для подобного дознания были идеальными. Разбушевавшаяся стихия заглушала вопли и крики подследственного.
Индийский океан. Шторм. Фото автора.
Стукач, как и все стукачи, был трусом. Боли не выдержал и мигом “раскололся”. В конце исповеди уже в беспамятстве, обезумев от боли и страха, он упал на колени и стал биться головой о палубу, беспрестанно повторяя:” Простите братцы!”. Но братки такие вещи не прощают и, завязав ему ноги, забив кляп в рот, вытащили на палубу.
Руки они ему не связали, чтобы побольше помучился, как объяснил Гришаня, и под мощный размах на качающей и заливающей водой палубе бросили его в набежавшую волну. И, отряхнувшись, даже не оглянувшись на тонущего матроса, что впоследствии имело для них самые печальные последствия, они ушли в боцманскую каптерку, где происходило дознание, дабы помянуть его усопшую душу, благо брага была заранее приготовлена.
А в это время произошло невероятное. Как только тело провинившегося матроса полетело за борт, сильная волна развернуло судно лагом, то есть бортом на ветер, и, подхватив умирающего стукача выбросила его обратно на палубу. Даже море не приняло такого грешника. Бледный, дрожащий от холода и страха несчастный матрос с трудом вытащил кляп, развязал себе ноги и зарыдал. Позеленевший от боли, заливаемый водой, он сидел на палубе и горестно размышлял, что ему теперь делать, и кто его защитит. Если он все расскажет капитану, в том числе и о покушении на него, поверит ли он ему. И если поверит, как его защитит?
Незадачливый мученик был уверен, что в следующий шторм они опять выбросят его, но проследят уже до конца за его кончиной. Нет. Надо идти к своим истязателям и просить у них прощения. Хорошо просить. Не могут же они не простить того, кто уже пережил свою смерть. А может и в том мире, и он заливаемый слезами и водой поднял глаза к небу, не захотели принять такого грешника. Немного отдышавшись и приняв, как ему казалось, благоразумное решение, он под завыванье ветра подполз к каптерке, где как он полагал, еще сидят его обидчики. Набравшись сил, он привстал на колени, с трудом дотянулся до какой-то железки, валявшейся на палубе, и постучал ею в дверь.
В эту минуту трое друзей только подняли стаканы с мутной жидкостью помянуть раба божьего Серегу, ушедшего за грехи свои в мир другой.
-Тук, тук, тук... - раздался звонкий стук в дверь.
Услышав стук, друзья в недоумении переглянулись. Никто из членов экипажа не знал, что в такое позднее время, причем в шторм, они собрались здесь. Да и к тому же, кто может стучаться в боцманскую каптерку? Такое просто не принято на судне. “Тут что-то не так”,- с тревогой подумали члены судовой тройки, но стаканы не поставили на стол, а приподняли снова.
-Тук, тук, тук...- опять зазвенела дверь в каптерке.
-Кто там? - не выдержал Гришаня.
Медленно заскрипели ржавые петли. Дверь слегка приоткрылась и раздался, словно из преисподней голос того, кто только что туда ушел.
- Это я..к вам пришел.
Брага расплескалась из стаканов
-Господи, если ты есть, прости нас,- прошептал самый младший из них, Антоша.
Двое других с ужасом уставились на приоткрытую дверь, не в силах вымолвить ни слова. Дверь заскрипела еще больше, и перед ними предстал вновь явившийся на свет утопленник, мокрый, с безумными от страха глазами, бледно-зелёным лицом и налипшими на голове водорослями. Он стоял на коленях и пытался что-то сказать опухшими и посиневшими от холода губами.
-У-а-а! Нечистая сила! - истошно завопил Гришаня.
- Покойник! - в тон ему вторил Герасим.
Антоша что-то невнятно шевелил губами, глаза его закатились, и он упал.
Гришаня и Герасим пытались броситься к двери, но не смогли. Страх пригвоздил их к месту. У Гришани ритмично стучали зубы, рука никак не хотела опустить стакан с брагой, но стакан уже был пустой. Несчастный стукач Серега с искривленной как у идиота улыбкой и брызжущей изо рта слюной пытался что-то сказать и подползал все ближе...
-Братцы, - чуть донеслось до них его невнятное бормотание,- простите...
Но этих слов его никто уже не услышал. Младший лежал уже на палубе в беспамятстве. Двое других, оторвавшись, наконец, от своих мест и сбив стоявшего на коленях, дрожащего от страха Серегу, выбросились на палубу. Отчаянно завывая, они бросились к жилым помещениям, переполошив весь экипаж. Их быстро “успокоили” и закрыли в каютах. Антошу еще долго откачивали в лазарете, пока он не отошел.
А засланный казачок в себя так и не пришел. Он перед каждым членом команды бросался на колени, бился головой об пол и что-то бормотал, вроде как просил прощения. В конце концов, его заперли в отдельную каюту, пока судно не пришло в родной порт. Скоро их всех положили в психбольницу. Прошел слух, что и там Гришаня и Герасим пытались привести в исполнение свой приговор. Однако условия в больнице совсем другие. Там за ними строго приглядывали. Так что их преступная акция в больнице провалилась. А Серегу скоро выпустили.
Я видел его молчаливым, голодным и обнищавшим. На этом этапе новой жизни, со своими стукаческими талантами он оказался невостребованным, из-за отсутствия рыбопромысловых судов. А Гришаня и Герасим, после освобождения, быстро нашли себе место в какой-то бандитской группировке. Впрочем, говорят, что их посадили. Времена уже пришли другие.
И в море выходят замуж
Все женщины хотят замуж. Ну, почти все. Красавицы, уродливые, симпатичные и не очень - злые, добрые, холодные, темпераментные. Выходят замуж, разводятся, снова выходят, опять разводятся... Воистину неистребима тяга
к замужеству, к продолжению рода, генетически заложенная в них мудрой матушкой природой. Вот только разводятся, как полагают они, из-за несовершенства мужской половины человечества. Мужики в глазах разведенной женщины гадкие, грубые, пьяницы, бабники ит. Конечно, не без исключений. Но их так мало... А вот мы, хорошие, ну что им еще надо! Так рассуждают одинокие молодые женщины, уже испытавшие горечь неудачного замужества. В этом твердо была уверена героиня нашего рассказа, молодая смазливая женщина, от которой к другой недавно ушел муж
- И чем она его приворожила, уж не медом ли смазала одно место? - грустно размышляла она. - Стерва, одним словом, а он сволочь, как и все мужики. Впрочем, нечего унывать. Поищу другого. Мужики, хоть и сволочи, а без них не обойтись. И в материальном смысле и в другом. - Эх, бабья доля...- горестно вздохнула Люся (так звали нашу героиню) и записалась посудомойкой или камбузницей, как их еще иногда называют, на рыболовный сейнер в океанский рейс, где работают одни мужики. Исключение составляют кок, то есть повар и камбузница, то есть посудомойка (по совместительству - уборщица). По этой специальности разрешалось брать женщин.
Сейнер, куда устроилась Люся, был не совсем рыболовный. По договору с управлением судно работало в научно-исследовательском варианте, с группой научных сотрудников, начальником которых являлся я. Ихтиологи резали выловленную рыбу, делали биологические анализы, подсчитывали ее численность, а океанологи изучали водную среду, в которой она обитала, пути возможных миграций рыбы, в общем, все, что интересовало рыбаков.
После долгих проволочек, вполне обычных для уходящего в рейс судна, мы
наконец вышли в море. Начались морские будни. Люся выполняла свои обязанности с ленцой, то есть работала не ахти как. Уборку на судне делала “спустя рукава”. Кок, уже пожилая женщина, была недовольна ее работой на камбузе и часто после нее перемывала посуду. В конце концов, она не выдержала и пожаловалась старпому. Но старпом после “разбора” с Люсей отмолчался и все оставил как есть.
Скоро мы пришли в промысловый район. Работы было много. Трюма заполнялись рыбой, а научные журналы материалами о ее биологическом состоянии и режиме водной среды. На третьем месяце рейса Люсенька, как ласково называли ее на судне, поняла, что пришел ее звездный час. Она навела тщательный марафет. В тесной и короткой юбке без конца вертелась, демонстрируя свою упругую попку. Остроконечная, с выпирающими сосками грудь, буквально выпрыгивала из прозрачной полурасстегнутой блузки в глаза ошалевшим от воздержания матросам.
Мужики “били копытами”. Старпом пускал слюни. Вот тут-то Люсенька и остановила свой выбор на Денисе, молодом ихтиологе, члене научной группы. Весь экипаж знал, что он не был женат, и лишь мне было известно, что у него есть девушка, которая училась в одном институте вместе с ним, и сейчас кончала четвертый курс. Моя супруга, его однокурсница, была в курсе его любовной истории. Причем, утверждала она, они любят друг друга и после рейса собирались расписаться.
Поэтому я был чрезвычайно удивлен, когда увидел, как она “клеится” к Денису, а тот благосклонно принимает ее ухаживания. Люсенька помогала Денису измерять рыб в нашей лаборатории, мыла инструменты, хотя это не входило в ее обязанности (лучше бы она на камбузе помогала коку). Они допоздна засиживались в лаборатории. Выходил Денис оттуда покрасневший, избегая встречаться со мной глазами, так как догадывался, что я все знаю о его невесте. Я забеспокоился, предчувствуя беду. И тут началось...
Вызывает меня капитан и говорит:
- Ты знаешь, о чем меня эта сучка спрашивала? Я сразу догадался, о какой сучке идет речь.
-Нет, не знаю,- ответил я.
-Правда ли, что я имею право регистрировать в вахтенном журнале браки и действительна ли эта запись?
- Ну и что вы ответили? - спросил я.
- Ответил то, что есть,- сказал капитан. - Да, имею право и запись действительна. Другое дело, что эти браки, как правило, недолговечны. И по приходу из рейса зачастую распадаются.
Я объяснил капитану, что у Дениса есть девушка, с которой он собирается регистрироваться после рейса и надо что-то предпринять, чтобы не допуститьошибки, которая исковеркает ему жизнь.
- Да,- согласился со мной капитан - надо что-то делать. Я ее, сучку, - закричал он,- заставлю сутками палубу драить, не разгибаясь, чтобы у нее не было сил не только соблазнять мужиков, но и разогнуться.
- А вот это зря,- глубокомысленно отвечаю я ему, - в такой позе она еще больше будет привлекать мужиков. Да и ночью не уследишь за ней. Тут надо что-то другое. А для начала я переговорю с Денисом.
Я вызвал к себе Дениса и стал, как говорится, читать ему мораль. Красочно обрисовал, что она из себя представляет и какая жизнь у него будет, если он на ней женится. Я напомнил ему, что его ждет девушка, точнее невеста, и выразительно посмотрел на него. Он покраснел, что-то пробормотал, промямлил, что все понимает и с Люсенькой больше встречаться не будет.
Довольный собой, я доложил о нашем разговоре капитану. Он почему-то засмеялся, сказал, что это чепуха, и что если женщина захочет мужчину, особенно в такой ситуации, как у нас, то обязательно своего добьется. И посмотрел на меня глазами мудреца, прожившего долгую жизнь.
Вечером я их снова увидел вместе. Они сидели на корме. Она в полу расстёгнутой кофточке и задранной до трусов юбке (и это при минусовой температуре). Он что-то еще пытался расстегнуть, хотя практически уже и расстегивать было нечего. Люсенька обнимала его, что-то шептала ему, целовала и мягко отводила его руки от дальнейших действий. Я плюнул с досады и пошел спать.
На следующее утро Денис появился у меня с виноватым выражением лица, стал извиняться и потом вдруг спросил, правда ли, что капитан может их с Люсенькой зарегистрировать.
- Иди к капитану и спрашивай - грубо отрезал я.- Я не регистрирую.
- Но... он...- с трудом вымолвил Денис, ... отказывает, говорит, что надо подождать месяц или два...
- Ну и правильно, - обрадовался я, по закону положено проверить чувства и подождать с месяц или два, а может три, я точно не помню, после подачи заявления.
- Вы ответите,- закричал он и выскочил из каюты. “Отвечу, отвечу...” про себя уже бормотал я и довольный вышел из каюты.
Шли дни, недели. Работали мы в открытых водах, без заходов в порты. Психологическая обстановка на судне ухудшилась. У многих были замечены нервные срывы. Взрывались, матерились буквально по пустякам. А Люсенька в их глазах была королевой, суперзвездой. Рыбаки с голодным блеском в глазах не сводили с нее глаз. Старпом зверел.
Капитан в сотый раз давал себе слово не брать больше в рейс молодых и красивых девок. И даже я при взгляде на нее чувствовал себя ну…не совсем адекватно, хотя и старался себя сдерживать. А ведь я взял себе за правило не давать себе в рейсах никаких расслаблений. Работа и только работа. Но это только теоретически. Попадется такая стервоза, которая трясет перед глазами голыми сиськами и вертит соблазнительной попкой, и вся твоя теория на пятый месяц вынужденного воздержания летит к чертям.
А что говорить о Дениске, который каждый вечер у нее пропадает и не только любуется ее прелестями, но и ласкает их. Мало ли что еще... А более, как мы поняли - ни, ни, ни... лишь после регистрации брака.
Ну, не стерва ли! Хотя, это с какой стороны посмотреть. Ну, в общем, у Дениса начала ехать “крыша”. Он подолгу смотрел на море отсутствующим взглядом, совершенно не реагируя на окружающих, автоматически выполнял заданную работу и зачастую с ошибками. Безразлично относился к моим замечаниям и снова не сводил глаз с моря. Я забеспокоился. И снова пошли бессмысленные консультации с капитаном и бесполезная воспитательная работа с Денисом. Мы с капитаном уже решили на все плюнуть и зарегистрировать их, как мне пришла в голову не совсем порядочная идея.
Дело в том, что кроме вахтенного журнала, который является официальным документом на судне, есть еще и научный журнал для тех работ, которые мы выполняем, где записываются координаты всех научных станций, результаты проведенных анализов и прочее. Этот журнал не является официальным, в него можно вносить изменения, исправления и даже вырвать лист, предварительно переписав записи. Он примерно такого же формата, как и вахтенный, и обложки практически не отличить. Вот я и предложил капитану зарегистрировать их в нашем журнале.
Капитан ничем не рисковал. Этот лист с записью, его подписью и судовой печатью мы просто вырвем и выбросим. И у капитана, а также и у меня останутся лишь угрызения совести за содеянный обман. Капитан колебался недолго. Я окончательно убедил его, когда нарисовал ему картину жизни на судне, если Денис выбросится за борт или свихнется, и последующего служебного расследования при возвращении домой.
Решили регистрировать их вечером, при свете тусклой настольной лампы в рубке. Мы сообщили им о нашем решении, чему влюбленные очень обрадовались. Капитан настоял лишь на одном условии, чтобы команда об этом не знала. Люся удивилась, но, в общем, ей было все равно, лишь бы была запись в вахтенном журнале. Ну а Денису тем более было безразлично, знает команда об этом или нет. Ему хотелось как можно быстрее дорваться до тела Люсеньки. Он согласен был на все условия.
Научный журнал мы предварительно подготовили, заменили надпись на обложке, подчистили... Положили журнал на вахтенный столик, убрав настоящий вахтенный журнал подальше от глаз, и пригласили их.
Невеста внимательно рассмотрела журнал лежащий на столике, и даже зачем- то потрогала его пальчиками, Жених, обалдевший, то ли от счастья, то ли от необычности ситуации молча стоял рядом,
-Это здесь? - тыкая пальцем в журнал, спросила Люся.
-Здесь, здесь,- грубо ответил ей капитан, - и открыл журнал.
-Будете расписываться или нет?
- Да, да... быстро ответила невеста, - конечно, будем, правда, Дениска...
Денис кивнул головой и, переминаясь с ноги на ногу, вожделенно поглядывал на Люсеньку.
- Расписывайте,- кивнула Люся капитану.
-Так, начал капитан,- сегодня… число...год..., регистрируются ф.и.о. невесты, так, жениха, свидетели, кто у нас тут, так. начальник рейса..., третий штурман... так. Ах, да... вы должны сначала сами расписаться, так. свидетели...моя подпись... так, вроде и все...
- а печать,- вскрикнула невеста, то есть уже почти супруга.
-Да, печать,- капитан со злобой посмотрел на нее и поставил печать.
Все,- со вздохом отрубил он. - Вы теперь муж и жена, с чем и поздравляю и прошу освободить рубку. Однако Люся не спешила уходить, перечитала написанный “приказ” капитаном, посмотрела внимательно на печать ... и вдруг говорит капитану...
- а мне...
- Что тебе,- не понял капитан.
- Да вот такую же бумажку, что вы написали, с печатью... Капитан чертыхнулся.
- А это уже нет, моя милая. По приходу в порт, третий штурман с журналом пойдет с тобой в загс, там посмотрят, поставят штамп в паспорт или куда ты захочешь...
Но Люся почему-то не уходила. По-видимому, почувствовала по напряжению в рубке, что здесь что-то не так. Мы замерли. Необычную и щекотливую ситуацию спас Денис. Уж очень хотелось ему затащить ее в постель.
- Люсь, а Люсь... ну, пойдем...,- и на правах уже законного супруга буквально вытащил ее из рубки.
Мы с облегчением вздохнули. Капитан обратился к третьему штурману:
-Ни при каких обстоятельствах в период рейса никому вахтенный журнал не давать. И если хочешь быть вторым штурманом, никому ни слова.
-А теперь, - он обратился ко мне, - ваши действия.
Я спокойно вырвал лист из журнала, разорвал его на мелкие кусочки и выбросил в море. Затем мы пошли в каюту капитана и “обмыли” содеянный грех.
Угостили третьего штурмана, посмеялись вдоволь и пошли спать.
На следующий день я дал Денису выходной, а еще на следующий день он сам себе взял отгул. Вышел он на третий день на работу весь измочаленный, как мартовский кот, но довольный - глаза блестят здоровым блеском и с энтузиазмом втянулся в работу. Я с горестью, но с облегчением вздохнул.
Люся стала появляться в кают-компании судна в более приличной форме, в блузке, застегнутой на все пуговицы, веселая, а тарелки так и летали в ее руках. Все уже знали, что она живет с Денисом. Такого не утаишь на судне. Дело житейское. Но рейс уже давно перевалил за половину, и многие рыбаки, особенно женатые уже мыслями были дома. Так что на них и внимания уже почти никто не обращал. Сунулась как-то Люся в рубку, еще раз удостовериться в написанном брачном свидетельстве, но третий штурман турнул ее из рубки и послал подальше. В порту, мол, будешь читать и перечитывать. На этом она и успокоилась.
Но мне снова не стало нравиться поведение Дениса. Опять он загрустил и в одиночестве на корме перечитывал какие-то радиограммы, рвал их на мелкие кусочки и снова подолгу не сводил глаз с моря. Я попросил капитана узнать, что за радиограммы он получает. Оказалось, что ему часто шлет их его девушка. Она сообщила ему, что скоро будет мамой и умоляет его ответить ей.
Положение снова осложнилось. На свою “жену” он уже глядел равнодушно и даже озлобленно, несмотря на все ее старания. Снова появились прозрачные блузки, короткие юбки. Но на Дениса они уже не действовали. Тут и ежу понятно, что когда любви нет, как ты не показывай свои прелести, которые знаешь вдоль и поперек, то, как говорят моряки, все это - на ветер. В конце концов, она успокоилась, даже тогда, когда он перестал приходить к ней. Мол, куда ты от меня денешься!
А с Денисом снова дела стали настолько плохи, что, посоветовавшись с капитаном, мы решили, не дожидаясь берега, рассказать ему правду. Он не поверил мне, побежал в рулевую рубку, откуда третий штурман вытолкал его в шею. Пришлось капитану самому взять вахтенный журнал и показать ему. Денис придирчиво изучил каждую строчку на той странице, где их в тот день должны быть зарегистрировать, но ничего, кроме обычных морских записей, не нашел. Он обнял нас с капитаном, что-то обещал, в чем-то клялся... Тут же побежал в радиорубку и оттарабанил своей ненаглядной радиограмму длиной в лист. Что он там написал, мы не знали, но догадывались.
И в тот же день Денис повытаскивал свои последние тряпки из каюты, где они с Люсей жили. Люся на правах “законной супруги” пыталась устроить ему семейную сцену, но капитан быстро успокоил ее, пригрозив, что снимет премиальные. Вот так и закончилась у них семейная жизнь. Все посмеялись и успокоились, тем более что скоро домой идти. Все ждали с нетерпением прихода в родной порт, даже Люся, чтобы поставить в загсе штамп в паспорте.
По приходу в порт Денис, оказывается, был уже папой. После жарких объятий со своими родными мы с удовольствием наблюдали, как Денис тискал своего первенца. А Люся, в сопровождении третьего штурмана и с вахтенным журналом пошли в загс, где долго искали запись о браке, но естественно не нашли его.
Люся никак не могла понять, почему нет записи в журнале. Уж не привиделось ли все это ей? Где она расписывалась? Третий штурман не дал ей вразумительного ответа. И, по-моему, она до сих пор ничего не поняла, впрочем, быстро успокоилась, утешилась и снова пошла в рейс в поисках мужа.
А Денис скоро пригласил нас с капитаном на свадьбу, долго благодарил и рассказывал какой у него замечательный первенец и какая чудесная жена.
Вот такая случилась история.
Как я бросил курить или нежданные встречи в океане...
В первый раз я закурил в седьмом классе. Во дворе школы здоровые парни из 10 класса всунули мне в рот горящую сигарету со словами: “Будь мужчиной”.
Но мужчиной я не стал. Я закашлялся, и меня чуть не вырвало. После этого я долго не мог переносить табачный дым.
По-настоящему я закурил в какой-то праздник уже после школы. Самоотверженно выкурил в компании сигарету, красуясь как петух, на шесте курятника... и потом пошло, поехало. Неоднократно я “бросал” курить, точнее забывал. Организм был еще здоровый, зависимости я не ощущал. Однако мне нравилось, как курили мои любимые герои фильмов. Я пытался подражать им, красуясь перед хорошенькой девчонкой из 10- го “Б” класса моей школы. И, как мне казалось, она благосклонно поглядывала на меня, особенно когда я небрежно крутил между пальцами болгарскую сигарету, закуривая и пуская дым кольцами. Ах, каким я себе казался неотразимым!
И каким был для меня удар, когда эта негодная обманщица (не такая же она была и красавица) ушла с другим парнем, причем некурящим.
С горя я хотел бросить курить. Но было уже поздно. Начался процесс привыкания. Правда, я всякий раз убеждал себя, что всегда могу бросить курить. Даже на какое-то время бросал, но потом снова в теплой компании за бутылкой вина, в клубах сигаретного дыма, я опять закуривал... Скоро я понял, что обманываю себя и родителей, когда говорил себе и им что могу бросить курить.
Выкуривал я обычно по одной пачке в день. Но позже, уже после окончания института, мне стало не хватать одной пачки, и я стал выкуривать по 1,5 пачки в сутки. Я со страхом обнаружил, что организм стал требовать никотина и ночью. Это было для меня ударом. Тем более что я стал кашлять, по словам матушки, как старый дед. Неоднократно я делал робкие попытки бросить курить, но все было бесполезно.
Жизнь шла своим чередом. Окончив институт, я влюбился, женился, и тут-то все и началось... Оказалось, что моя молодая любимая жена и на дух не выносит табачный дым. Началось с того, что сразу после свадьбы она отказалась целоваться со мной. Я сначала думал, что это шутка, веселился, пытался ее обнять. Ведь целовались же мы до свадьбы. Но шутка обернулась для меня бедой. Она перестала целовать меня, стала выгонять курить на балкон, потом в коридор, брюзжала, что я пропах весь табаком и что она этого не может переносить, что у нее аллергия на табачный дым.
В конце концов, это кончилось тем, что предложила спать в разных комнатах. Но поскольку свободной комнаты не было, я был вынужден спать на кухне - на раскладушке. К себе она меня подпускала один раз в неделю, предварительно заставляя хорошо чистить зубы пастой и полоскать рот лосьоном. И все равно при выполнении своей супружеской обязанности заставляла меня отворачивать лицо. Так начался мой медовый месяц. Горе и страдание обрушились на меня.
Я набрался мужества и не курил несколько дней. На третий день с гордостью сообщил ей об этом. Хорошо обнюхав меня, жена разрешила перенести постельное белье обратно к ней, и я, что называется “дорвался”до моей молодой и любимой жены. Она также со всем пылом любящей супруги горячо отдавалось мне.
Отчаянно мучаясь, на следующий день я втихаря от нее выкурил сигарету и хорошо прополоскал рот. Но жена, словно натасканная собака, тут же учуяла запах. Пришлось снова идти на кухню. Причем супруга пригрозила мне, что за обман вообще не будет подпускать меня к себе, даже раз в неделю. Я был в шоке и в сердцах сказал ей, что я уйду к любовнице (которой у меня не было). Да и какая может быть любовница, если я только женился и очень любил свою жену. При взгляде на нее у меня “пела” каждая жилка моего тела, кровь закипала, и я готов был заниматься любовью с ней где угодно и когда угодно. Но лучше бы не говорил ей о мифической любовнице. Она вытянулась как струнка, дернула голову и с презрительным взглядом и ледяным блеском в глазах произнесла:
- Забирай свои тряпки, сигареты, и чтобы духу твоего не было. Скажи своей любовнице, что она может поменять свой статус любовницы на жену, а мне такой муж не нужен, чтобы в первый месяц совместной жизни завел себе б..
Ее лицо выражало благородное возмущение, а глаза пылали дразнящим, темным от негодования огнем. Я не выдержал, бросился на нее, повалил на кровать, оборвал все пуговицы на халатике и с такой страстью овладел ею, как никогда со времени нашей короткой совместной жизни.
- Ты зверь, грубиян - в слезах прошептала она. - А.. у тебя, в самом деле, есть любовница?
- Дура,- в сердцах закричал я. - Я же люблю тебя... и вообще стал бы я тебя насиловать, если у меня была бы любовница.
- Ну, насиловать, это громко сказано,- ответила моя ненаглядная молодая супруга и лукаво посмотрела на меня. - Пусть бы другой кто-нибудь попытался изнасиловать,- это, во-первых, ...
-А что во-вторых? - спросил я.
-А во-вторых,- начала она. - Я просто жизни не знаю и вас мужиков тоже. Может у вас так принято, что едва успел жениться, как через некоторое время заводишь себе любовницу.
-Дура,- снова не выдержал я.
- Это если не любят.
- Ну, за дуру...- начала она. - Ладно, чтобы это было в последний раз. А насчет любви, не знаю и если ты действительно любишь меня, то выполнил бы мою просьбу и бросил курить.
-Может и пить совсем бросить и ...
-Не хами,- ответила она. - Тебе не идет, а насчет того чтобы совсем пить бросить, я не хочу, девчонки засмеют и тут же приплетут и третье, что ты сказал.
Она покраснела и продолжила свою мысль: - А вот курить ты действительно бросишь, а иначе в постель ко мне не ляжешь. И ты, в конце концов, действительно заведешь себе любовницу, и мы разведемся.
-В общем, выбирай,- категорично заявила она.
Грустный и несчастный от подобного ультиматума, я поплелся на работу.
Работал я в рыбразведке (не путать с внешней разведкой). В этот день начальник предложил мне пойти в рейс. Причем судно выходило буквально на днях. Однако он не настаивал, так как был прекрасно осведомлен, что у меня еще не кончился медовый месяц (сам был на свадьбе). Поэтому очень удивился, когда я согласился.
Я раздумывал недолго, так как был уверен, что курить так просто не бросишь. Это я уже знал точно, поскольку неоднократно бросал и снова начинал. Моя ненаглядная супруга вряд ли позволит каждый раз “насиловать” ее. И за время длительного рейса она соскучится и откажется от своего несуразного, как я считал, требования. Я сдал документы и пошел объявлять своей жене о неожиданной командировке. Она встретила эту новость сначала с удивлением, а потом, узнав, что рейс будет продолжаться полгода, с возмущением. Слезы лились ручейками из глаз. Начались упреки, жалобы...
- Можно,- спросил я ее. - Я буду курить до рейса, а ты не будешь возражать,
если, если...
-Можешь,- прошептала она,- нежно прижимаясь ко мне. Но, после рейса,- голос ее затвердел…
- Да, да... поспешил ответить я,- и начал обрывать только пришитые пуговицы халата.
Через три дня, попрощавшись с семьями, мы вышли в море. Сигареты, как правило, рыбаки в море не берут, так как их достаточное количество имеется в артелке, то есть провизионной кладовой, откуда каждый курящий имеет право брать по потребности. Деньги за них потом высчитывают с зарплаты.
Едва силуэт родной супруги скрылся с горизонта, как я сразу же взял в у артельщика блок моих любимых болгарских сигарет и, не видя ее недовольного взгляда, с удовольствием задымил.
Так началось мое грехопадение. Скоро я вошел в “норму” и выкуривал уже по полторы пачки сигарет в день, стараясь не думать о моем обещании супруге, да и некогда было. Работы в начале рейса навалилось очень много. Через пару месяцев стало легче. Просто пошло все по накатанной “колее”. Появилось время отдыха, время для раздумий и воспоминаний. Все чаще, во сне и наяву, передо мной стала появляться моя ершистая и любимая жена и укоризненно грозила пальчиком. Потом исчезала, снова появлялась, и с каждым последующим днем она казалось мне все более красивой и соблазнительной. Иногда, о ужас! Она показывалась мне в обнаженном виде. Я отгонял эти непрошеные видения, выбегал на палубу. Морской холодный ветер и соленые брызги на некоторое время успокаивали меня. Но ненадолго. Я готов был выполнить любое ее желание, лишь бы получить ее в свои объятия. Но бросить курить...
Эта мысль угнетала меня и ежедневно мучила. Я представил себе, как в первую ночь после прихода с рейса, услышав запах табака, моя ласковая и желанная супруга отсылает меня в холодную неуютную кухню спать на раскладушке. Брр-р.
Я загрустил и закурил сигарету...
И вдруг, в середине рейса, артельщик объявляет, что сигареты кончились. Такая ситуация иногда случается. В этом случае сигареты и вообще все ларьковые продукты добираем на базе или на проходящих промысловых судах, если, конечно, они там есть. Но в настоящем рейсе мы работали в отрыве от промысловых судов и базы, по научной программе. Артельщик в спешке, как часто бывает, не учел эту ситуацию. Капитан долго ему выговаривал и, забрав себе все остатки сигарет, собрал команду и объявил, чтобы экономили сигареты, поскольку их в ближайшее время не будет. Но как ты их не экономь, они все равно кончаются. В некотором выигрыше остались те, кто курил без фильтра и не выбрасывал окурки. Они собрали их из импровизированных пепельниц и затягивались самокрутками.
Наступили тяжелые времена. Ближе чем на 700 миль никого из промысловых судов не было, то есть до них двое-трое суток ходу. Это если при хорошей погоде. И сколько топлива надо сжечь, чтобы взять сигареты. Золотыми они окажутся.
Никто из начальства разрешения на это переход, конечно, не даст.
Да и я, как начальник рейса, не мог позволить совершить этот марш бросок, так как он сорвал бы нашу научную программу. Артельщик ходил расстроенный, боялся даже ночью выходить на палубу. Я очень тяжело переживал отсутствие сигарет. Меня тошнило, не хотелось работать, даже есть. Спал очень плохо, и даже супруга перестала являться в моих сновидениях.
Меня преследовал запах дыма. Я проклинал испанцев, перехвативших у индейцев Америки эту пагубную привычку и экспортировавших это зелье из Америки в Европу. Когда я проходил мимо каюты капитана, откуда чуть доносился запах дыма, у меня кружилась голова.
Как я жалел, что так неэкономно курил и выбрасывал за борт окурки. Мне было стыдно, но когда я ходил на палубе, то помимо воли высматривал затерявшийся где-нибудь окурок. Как я выдержал первую неделю, не знаю. Это могут понять только те, кто тоже бросал курить. Трудно и мучительно. В артелке не было даже сосательных конфет, чтобы как-то убить это проклятое желание.
Вторая и третья неделя прошли также очень тяжело. Далее я стал уже понемногу есть и скоро я почувствовал, что снова хочу... ну, хочу обнять свою жену. Курить по-прежнему хотелось, но перетерпеть уже было можно.
Но тут случилось такое...
Команда в буквальном смысле озверела без курева. Все со злобой посматривали на капитана, так как уже знали, что остатки сигарет выбрал он. Поэтому капитан курил у себя в каюте, закрывшись на замок. Появись он перед командой с сигаретой, навлек бы на себя большие неприятности. Матросы послали к капитану парламентариев просить, чтобы мы подошли к какому- ни будь японскому или южнокорейскому судну, работающих в автономном плавании недалеко от нас на лове тунца. Мы часто видели, как они выбирают свои тунцеловные порядки.
Подходить в те времена к иностранному судну, а тем более что-то брать или передавать на него категорически запрещалось. Капитан и вахтенный штурман сразу же лишались визы, а порою и должности. А еще раньше, как нам рассказывали старожилы, они могли отправиться под конвоем в места, не столь отдаленные от Камчатки.
Парламентеры во главе с боцманом предъявили капитану ультиматум: или мы идем к “японцу” и берем сигареты в обмен на сгущенное молоко (именно наше отечественное, очень ценилось у иностранных моряков), или команда прекращает работать, а дальше посмотрим..., и они грозно посмотрели на капитана. Короче назревал бунт.
Я пытался успокоить капитана, рассказывал, что в истории морских экспедиций, несмотря на большое количество бунтов, в том числе и у Магеллана, только один увенчался успехом, на английском бриге “Баунти”. И даже в этом случае капитан остался жив. Правда, ему пришлось с частью команды испытать множество горестей и проплыть тысячи миль на обыкновенной шлюпке, пока он не достиг гостеприимной земли и, в конце концов, прибыл на родину, в Англию. Причем он успел даже отправить на виселицу часть бунтовщиков. Мой капитан грустно посмотрел на меня и отвернулся, а парламентариям ответил категорическим отказом.
На следующий день команда не вышла на работу. Тут уже забеспокоился не только капитан, но и я. У меня срывалась океанологическая съемка, которую нельзя прерывать. Она должна быть непрерывной, и только в этом случае полученные данные можно будет использовать для научного анализа. Я предупредил капитана, что в случае срыва научно-исследовательских работ, экипаж лишится премии.
-Вот ты пойди и объясни это матросам,- ехидно ответил он мне.
-Нет - говорю я,- к команде я не пойду. Им надо сейчас только сигареты и на любое другое предложение они ответят отказом. И я предлагаю подойти к этому “японцу”, который у нас на горизонте ловит рыбу, и взять у него сигареты, то есть обменять на наши продукты.
Я не могу пойти на должностное преступление,- отвечает капитан. - У меня есть инструкции, которые я не могу нарушить. В противном случае мне визу закроют - раз..., должности лишусь - два... Дальше он не стал продолжать и отвернулся.
Я снова прервал затянувшееся молчание.
-А откуда они узнают о встрече с “японцем”? На судне все понимают тяжелую ситуацию и будут молчать.
Капитан с удивлением посмотрел на меня.
-Да ты что с луны свалился? Через час после прихода судна с рейса, там...и он посмотрел на потолок,- будут знать все.
-Снимаемся и идем в район промысла. Плевать я хотел на премию.
Предложенный капитаном приказ не входил в мои планы, так как съемка в этом случае срывалась, и все наши работы, наши мучения, бессонные ночи, как говорится, коту под хвост. И в эту минуту меня осенила великолепная мысль.
-Стоп,- прерываю я капитана. - У меня есть предложение, от которого тебе будет трудно отказаться, так как ты совершенно не пострадаешь.
Капитан с подозрением посмотрел на меня.
-Знаю я твои идеи, и слышать ничего не хочу. Идем в район промысла.
- Нет, ты выслушай меня,- отвечаю я ему. Если ты не сможешь
отойти, когда “японец” сам подойдет к нам, то ты будешь отвечать?
Капитан задумался.
– Ну, если он подойдет, а мы по каким-либо причинам не можем отойти, то, наверное,- он вздохнул и решился.
- Ладно, как только он подойдет, позовите меня, и, добавил капитан,- не мы к нему, а он к нам.
Мы пошли готовить представление. Я собрал научную группу, матросов и объяснил всем их задачи. Подождали, когда японское рыболовное судно кончит выборку яруса и только после этого подошли к ним поближе, стали в дрейф и выпустили за борт серию батометров для сбора проб с водой с различных глубин океана. Японские рыбаки с удивлением воззрились на нас, так как обычно советские суда обходили их стороной.
Наши матросы вышли на палубу. В руках они держали пустые блоки из-под сигарет и банки со сгущенным молоком. Они во всю глотку начали кричать на смешанном англо-русском жаргоне, из которого можно было разобрать только одно слово, понятное морякам всего мира -”ченч”, то есть обмен.
Японским морякам стало все понятно. Они бросились по каютам и скоро появились на палубе с блоками сигарет. Капитан японского судна ловко пришвартовался, благо был штиль, к нашему борту. С противоположной стороны нашего судна борта висел трос с выпущенной серией батометра. Наш капитан появился в рубке, стал кричать, чтобы мы отошли, грозить кулаком и прочее.
Но как мы могли отойти, когда за бортом висят батометры? Мы начали вирать, то есть поднимать их обратно. А в это время с японского судна летели на нашу палубу блоки сигарет, а в их сторону банки со сгущенным молоком. Капитан нашего судна пытался “запретить” менять молоко на сигареты, потом махнул рукой и стал ждать, когда мы подымем трос с батометрами, чтобы быстрее отойти. На палубе уже лежала груда блоков сигарет.
Молоко закончилось, но к нам летела всякая всячина - баночное пиво, эротические журналы, открытки и прочее. Научные сотрудники медленно вытаскивали трос с батометрами из воды. Капитан японского судна вышел из рубки и передал нашему, который закрылся в каюте, бутылку виски, кажется “Белая лошадь”.
Я пошел к нему, чтобы отдать подарок. Он начал отказываться, но не выдержал и все-таки взял. Потом порылся в рундуке, достал бутылку водки, причем “Столичной” и говорит:
-Это тому капитану,- и вздохнул.
- Капитан - есть капитан, английский, русский или японский, скажешь ему, что я.. в общем, найдешь что сказать, ты же знаешь английский.
Я вышел на верхнюю палубу, позвал их капитана, вручил ему ответный подарок и поблагодарил его. Он посмотрел на бутылку, засмеялся довольный и пожал мне руку.
А в это время наши матросы, покачиваясь, чуть хмельные стояли на палубе, пили из банок пиво, а кое-кто, наверное, и виски, и что-то кричали японцам, а те нам. И когда мы уже заканчивали вытаскивать трос из воды, вышла на палубу Савельевна, наша повариха в замызганном фартуке и необъятной талией. Она с удивлением воззрилась на японских рыбаков, которые с оживлением восприняли ее появление.
На “японцах” женщин в море не берут. Бытовые условия быта там неважные. Скоро появилось предложение от японских рыбаков, передать ее на японское судно на пару часов за 10 бутылок виски. Матросы стали уговаривать Савельевну. Обещали, что весь рейс будут ей чистить картошку и рыбу. Она категорически отказалась. Цена увеличивалась и дошла до ящика виски, то есть 20 бутылок виски. Ребята поклялись, что будут не только убирать на камбузе, но и мыть посуду. Однако, к их большому сожалению и отчаянию, она не согласилась на эту авантюру, погрозила японцам пальчиком и ушла в каюту. Правда, уже потом, после рейса, она призналась, к нашему удивлению, что ей было приятно, что хотя бы японские рыбаки оценили ее, не то, что мы, обормоты.
И, возможно, при других бы обстоятельствах... она лукаво улыбнулась, и ее широкое некрасивое лицо осветилось такой приятной внутренней красотой, что мы только теперь могли понять японцев, которые настоятельно ее требовали.
А в то время, после ухода Савельевны с палубы, мы вытащили батометры и попрощавшись с японцами, пошли работать дальше.
Сигареты тут же поделили на всю команду. И не какие-нибудь подпольные под “американские”, сделанные в Одессе, на Дерибасовской, а самые настоящие американские - “Кэмел”, “Винстон” и т.д. Сколько в тот момент при раздаче было восторгов! Всем так хотелось курить, что они тут же разрывали блоки и закуривали, блаженно закрывая глаза.
-” Господи, много ли нужно для маленького человеческого счастья” - думал я,- поглядывая на два блока сигарет, лежащих передо мной, в блестящих обертках, с верблюдами на этикетках. В предвкушении удовольствия я ласково поглаживал их пальцами.
И вдруг... что-то щелкнуло у меня в голове. Это же шанс, может быть единственный за всю мою жизнь, бросить курить. Ведь уже самое тяжелое время я пережил, перетерпел, перемучился. Да, еще хочется курить, тем более такие сигареты. Я с вожделением поглядывал на них.” Интересно, чем они отличаются от наших, я ведь только попробую”,- и дрожащими руками начал разрывать блок.
-Нет,- закричал я. Сигареты выпали из рук и рассыпались.
. -Нет,- снова повторил я. - Стоит только закурить… и все кончено, и если я не использую этот шанс, буду всю жизнь жалеть.
Я вдруг представил себе, как по приходу с рейса, моя желанная супруга будет отворачиваться от поцелуев …, снова я буду спать на раскладушке в кухне.
И пусть не сразу, пусть даже пожалеет в первый, второй день... Я все равно окажусь там. Какая она сладкая, нежная, а груди пахнут молоком, медом... А губы...
Встряхнув с себя любовное наваждение и собрав рассыпанные сигареты, я пошел к своим коллегам. Они в это время сидели в судовой лаборатории, обсуждали случившееся и с наслаждением пускали дым. И конечно, были в шоке от моего поступка, но несказанно рады нежданному подарку.
Как я пережил то время, когда все вокруг курили импортные сигареты, говорить не буду. Это был самый тяжелый период за время рейса.
Но в итоге увидеть счастливые глаза, почувствовать горячие объятия, незабываемые ночи. Стоит ли это пережитого. Конечно, стоит.
А капитан так и остался капитаном. Никто тогда не донес. И правильно сделал. А премию мы все-таки получили.
Костя из Одессы или как мы отдыхали в Порт-Луи
Из всех удивительных людей, которые мне встречались за время рейсов в океанах, мне особенно запомнился со своими причудами и хохмами Костя из Одессы, рыбмастер по специальности. Появился он на корабле перед самым выходом в море, причем не один, а в сопровождении собаки. Она была не из беспородных, какие часто живут на судах более для развлечения, чем для сторожевой службы. Ростом около полуметра, желтого цвета, с белыми отметинами. Мне она сразу понравилась, стройная, элегантная, с умными, спокойными глазами. Я подошел к ней, погладил и посмотрел на хозяина собаки.
-Боксер,- ответил он на мой вопросительный взгляд. - а кличка Клео, то есть Клеопатра, но отзывается она, конечно, на Клео. - а меня звать Костя,- сказал он и подал руку.
Я крепко пожал ее.
-Если ты любишь собак, то давай вместе поселимся в одной каюте,- неожиданно предложил он.
- Это как, вместе с ней? - спросил я, показывая на Клеопатру.
- Нет, конечно,- ответил он,- найдем ей место. Я долго не думал и согласился. Чем-то парень мне понравился. Может, потому, что не пытался кого-то из себя корчить. Чувствовалось в нем что-то располагающее. Не было у него в глазах озлобленности или раздраженности, а лицо излучало искреннее добродушие. И улыбка у него была приятная, открытая. Как говорят вояки: на такого можно положиться и доверить свою спину. И, вообще, мне нравятся люди с каким-то увлечением. Пусть даже это будет собака. А насчет того, чтобы поселиться вместе, – это предложение очень серьезное. И просто так, от нечего делать, незнакомому человеку его не делают.
Каюты у членов экипажа на корабле маленькие и двухместные, за исключением, конечно, капитана и старшего механика. И от того, кто будет с тобой жить в тесной каюте, зависит твое настроение в течение долгих месяцев одиночества. Характер соседа, привычки в какой-то степени накладывает отпечаток и на тебя самого. Это я усвоил в течение многих рейсов, из которых иногда возвращался с моря раздраженным и больным, если уж не повезло с сожителем. Бывает, что попадаются нервные и вечно недовольные и обиженные чем-то или кем-то, а порою и алкоголики. И в инпортах они запасаются вдоволь спиртным, в море перегоняют фруктовые соки, которые выдают нам в тропиках, в брагу и, если терпения хватает, - в самогонку. Боже упаси с таким жить! Но приходилось.
Встречаются и вечно ищущие правду, то есть “правдолюбцы”, которые картинно режут матушку-правду в лицо, но только “правду” в их понимании. Тяжелые условия жизни в течение длительного рейса (бывает 7-8 месяцев) и одиночество отрицательно действуют на психику человека, тем более, если он неуравновешенный. Кроме того, изоляция и монотонная жизнь выталкивает на поверхность мелкие эгоистические слабости, а порою низменные инстинкты. Люди устают, изматываются от непрерывной рутинной работы и длительной отупляющей однообразной размеренности морских будней. Бывает, что сходят с ума или выбрасываются в море.
Конечно, выпадают минуты, когда выйдешь на бак или корму, особенно в утренние или вечерние часы, и не сводишь глаз с вечно бесконечной и волнующей синей глади океана. И охватывает тебя чувство умиротворения, и получаешь ты несказанное наслаждение. Есть что- то колдовское и завораживающее в нескончаемомплеске океанских волн.
Рыбаки всегда с нетерпением ожидают заходы в инпорт. На больших траулерах они очень редки, лишь в день прилета и в день вылета, Месяц отдыха - и снова в рейс. И так из года в год. Вот и слетают с катушек морячки! Но те, кому повезет, правда, с меньшей зарплатой, работают на судах типа СРТМ (средний рыболовный траулер морозильный). Суда этого типа специально подготовлены для длительных рейсов в океане, мореходные качества у него отличные. Основное достоинство для рыбаков - маленькое автономное плавание, при котором судно обязано каждый месяц заходить в порт для бункеровки,водой, топливом и скоропортящимися продуктами.
Стоянки в порту скрашивали монотонную морскую жизнь новизной ощущения. Работая по научной программе рейса на таких судах в южной части Индийского океана, мы ежемесячно посещали ближайший порт на Маврикии (островное государство со столицей Порт-Луи).
Остров открыли португальцы в 1510 году. До их прихода он был безлюдным, за исключением многочисленных бескрылых доверчивых птичек Додо весом до 15 кг и неимоверного количества сухопутных черепах и всякой тропической живности. В общем, пищевое раздолье для удалых оголодавших пиратов. Кто же откажется от вкуснейшей безобидной халявы? Несчастных птичек быстро перебили простыми палками, пока не съели всех, даже засаливали впрок, так же, как и черепах.
В итоге на острове не осталось ни одной пернатой. Но свято место пусто не бывает. Тропический рай заполнился другими животными, сбежавшими с кораблей, – крысами, которые в свою очередь, начисто истребили на острове мелкую тропическую живность и принесли поселившимся здесь португальским островитянам кучу проблем.
Скоро остров захватили голландцы. Но они покинули его, как шутят местные жители, спасаясь от огромного количества расплодившихся крыс. В 1715 году остров перешел во владение Франции, и долгое время был ее колонией, затем с 1810 года - английской. А в ХХ веке обрёл независимость. Французы завезли сюда дешевую рабочую силу с Мадагаскара, а англичане - с Индии и Китая, чтобы возделывать основанные ими плантации сахарного тростника и хлопчатника.
Вот так создавалось коренное население Маврикия. Теперь он отличается многоликостью и неподражаемым, неповторимым обликом. Там мирно уживаются различные культуры, традиции и верования, а также пищевые пристрастия. Столица Маврикия - Порт-Луи, получил название в честь короля Франции Людовика ХV.
Самое живое и яркое место в столице - своеобразный и специфический рынок, с колоритом восточного базара, словно из сказок “Тысячи и одной ночи”. Мы любили с Костей его посещать. Только тут ощущали, что находимся в экзотической тропической стране. Местные жители в ярких национальных одеждах. Разноязычная речь. Порою можно услышать и русский мат. Тут много выпускников советских вузов.
Рынок заполнен неистовым буйством красок и многослойным ароматом острых специй: кардамон, перец, имбирь, шафран, тимьян, ваниль, базилика, гвоздикаи мускатный орех. Всех не перечесть. Кругом фруктово - тропическое разнообразие. Кроме многочисленных известных нам грейпфрутов и апельсинов, продавались манго, гуавы, авокадо, гранаты, ананасы, лечи, кокосы. Много зелени. И бананы -груды зеленых и желтых бананов. Маленькие и большие. Встречались и яблоки. Но на вкус –никакие. Безвкусные, так же, как и местные арбузы.
У прилавка с индийскими благовониями мы долго не могли выстоять. Удивляюсь стойкости продавцов. Как можно выдерживать целый день подобный букет ядреного духа?
В общем специи и пряности - это лицо Маврикия. На острове выращивают гвоздичное дерево, индиго, маниок, и, конечно, чай и кофе. Но время от времени циклоны уничтожают посадки. Выдерживают только плантации сахарного тростника. Из него производят местный ром, но он нам не понравился. Приторный и неприятный вкус. Плантации этой завезенной растительной культуры разбросаны по всему острову. Ее сладковатый запах преследует тебя в любом месте острова.
На Мадагаскаре ром намного лучше, хотя его тоже делают из местного сырья. Также хорош и ямайский ром. Почва, что ли, другая! Или технология выделки иная.
Вместо рома мы предпочитали пить пиво. Местное пиво несколько необычное на вкус, но пьется легко, лучше нашего жигулевского. Возможно, просто соскучились по пенному напитку.
Кругом кафе с выносными столиками, где предлагают местные национальные блюда. В жаркий день очень хочется пить. Кроме всевозможных соков и вездесущих американских кока-кола, пепси-кола и фанты, предлагают дешевый чудесный местный черный чай с ванилью. Очень даже неплохо утоляет жажду. Пили мы и кофе по-креольски, также с ванилью.
Популярны французские блюда (различные соусы), с элементами индийской и китайской кухни, как красный и горчичный соусы. Это гремучий коктейль. Маврикийцы любят острые блюда. Они явно питают особую любовь к огненно- острому чили, а также к чудесному блюду –карри, которое, как ни странно, нам тоже полюбилось.
Чтобы ощутить вкус настоящего карри необходимо побывать на Маврикии. Местные жители готовят его из мяса, рыбы и свежевыловленных осьминогов. Впрочем, для любителей готовят и фруктовое карри. Но мы предпочитали карри из осьминога. Это что - то особенное. После него еще долгое время не затухает огненный вулкан во рту и остается приятное послевкусие. Осьминогов местные рыбаки облавливают всевозможными ловушками в прибрежной зоне острова. Кстати, продается и сушеный осьминог, также заполненный пряностями. Очень даже неплох. Как приправа к пиву - великолепен.
Вечером, при заходах в порт, если иностранные суда пришвартовывались рядом с нами, менялись с ними фильмами, хотя многие из нас не понимали в них иностранную речь, будь то английские, французские или польские фильмы. По смыслу догадывались о сюжете фильма. Но все равно интересно. А им особенно понравился наш фильм “Белое солнце пустыни”, от которого они были в восторге, хотя также не понимали ни слова. А жаль! Там многие фразы незаурядные и надолго запоминаются. В них вся соль.
Выход в город осуществлялся, как я уже упоминал, группами, даже в кино. Отставать и теряться нельзя. Подобное отступление от правил приравнивалось к грубейшему нарушению дисциплины, чуть ли не к измене родине. Потерявшегося члена экипажа в следующий заход в инпорт могли не выпустить. А после окончания рейса ему порою закрывали визу, если капитан напишет рапорт о недостойном поведении провинившегося, а помполит подпишет. На судне капитан – бог и царь. И если дома нет “волосатой руки”, там, где она должна быть, то визу ему прикроют.
Судовые помполиты строго следили за соблюдением этих правил. Но поскольку он мог быть только в одной группе, то группы, где его не было, часто разделялись, собираясь вновь, по договоренности, к концу дня, в каком-нибудь припортовом баре. Они не допускали встреч с дамами “легкого поведения”, которых во всех приморских иностранных городах было великое множество, и тщательно отслеживали, чтобы случайно не завернули в заведение с “красным фонарем”.
К сожалению, порою в группах были доносчики, которых помполиты за что-то “прищучили” (чаще за самогоноварение) и зайти на “красным огонек” было весьма проблематично. А на улице их брать? Себе дороже будет. А смуглые маврикийки, у которых смешалась кровь многих поколений восточных наций, необыкновенно хороши. Дурнушек мы не видели. С каким вожделением рыбаки поглядывали на них, таких красивых и доступных. Встречались и белокожие блондинки из Европы, в том числе и восточной. Они, как перелетные птицы, прилетают туда, где есть спрос.
В инпортах иностранные моряки дружески посмеивались над нами, и жалели, особенно из стран соцлагеря, как польские, так и болгарские. В результате длительных воздержаний в течение десятков рейсов, многие наши мореплаватели получали урологические проблемы, главным образом простатит, который затем перерастал в аденому простаты, и в конечном итоге, часто в рак.
Нам хорошо запомнился рейс в 1991 году, когда рухнул СССР и помполиты на судах потеряли свою власть. Кто в одиночку, а кто с товарищем - с упоением и радостью бродили по городу по своим интересам, выезжая и в центр острова, не договариваясь больше об обязательной встрече с другими членами группы.
Мы с Костей осмотрели все достопримечательности города. Сходили в Музей естественной истории. Ездили с ним в центр острова, где в озерах и прудах маврикийцы выращивали пресноводную рыбу. Мало им морской живности! Полюбовались чучелом легендарной птички Додо, начисто истребленными и съеденными моряками и пиратами всех мастей. Даже кости Додо крысы съели. Для выделки чучела их привезли аж из Австралии. Жалко птичку! Пусть даже и не наша.
Рядом с городом изумительный ботанический сад с экзотическими и редкими растениями и деревьями. Поражает красотой коллекция тропических пальм, чудесные цветущие лилии, лотосы и огромные кувшинки до двух метров в диаметре.
В парке произрастают около 500 видов различных деревьев и растений. Растущие здесь пряности наполняют воздух благоухающим запахом. У водоема гуляют громадные черепахи, которых для экзотики выпускают к туристам. Моряки любят посещать его, где с удовольствием наслаждаются первозданной природой.
На Маврикии много памятников славным первооткрывателям и исследователям острова. Очень красивый памятник на центральном проспекте города - первому губернатору, французскому мореплавателю Бертран Франсуа Маэ де Лябурдоннэ.
Исторические памятники на Маврикии, возведенные в разные времена, оберегают и не трогают. Ведь слово “памятник” исходит от слова “память”, в котором заложена история твоей родины, какая бы она не была. Современному человеку надо знать ее, чтобы сделать жизнь лучше, учитывая ошибки прошлого, и осознать свое место и назначение на земле. Без прошлого не существовало бы настоящего. К сожалению, не все это понимают.
Как ни странно, но в городском парке есть памятник вождю мирового пролетариата Ленину.
И тут без него не обошлось! По согласованию с правительством Маврикия памятник был установлен в 1983 году (в то время мы дружили с ними) и был доставлен пароходом из Ленинграда.
В последнее десятилетие ни туристы, ни моряки не посещают его, и стоит он, бедный, унылый и неухоженный. Если бы вождь знал, чем кончится его авантюра! А ранее в каждом рейсе, как ритуал, на автобусах моряков обязательно вывозили к памятнику вождю пролетариата для возложения цветов.
- Лучше бы в бордель отвезли! - возмущались морячки!
А в августе 1991 года, когда помполиты оказались не у дел, моряки нашего судна, у кого оставалась валюта, дружной рыбацкой семейкой поехали в шикарный бордель“Goldenmoon”,то есть “Золотая луна”, в том числе и с бывшим политическим руководителем, который оказался падок до таких вещей, но скрывал под личиной упертого коммуниста. Наконец- то наши рыбаки “дорвались” до местных красавиц, потратив лишь небольшую толику денег. Сколько было после этого радостного и восторженного трепа!
Мы, конечно, жалели, что разрушился СССР, хотя сами же страдали: за такой тяжкий труд в мореплатили очень мало. Такие же рыбаки из стран ближнего и дальнего зарубежья получали намного больше. Даже сравнивать нельзя! Лишь за десяток рейсов, потеряв здоровье, а иногда и семьи, покупали “Жигули” или “Москвичи”. Наши иностранные коллеги приобретали автомобиль за один рейс, как бонус в придачу к большой зарплате.
Развалившуюся компартию мы не оплакивали. Порою капитаном судна назначали алкоголика, но коммуниста, а высокопрофессиональный штурман-старпом оставался старпомом всю жизнь, поскольку он не был коммунистом. В общем, перекосы были ужасные и требовались глубокие преобразования. Но зачем страну гробить? Или в борьбе за власть, прикрываясь фиговым лиcточком европейских ценностей - свободы и демократии - все средства хороши?! И виновнику развала некогда великого государства еще дворцы и памятники ставят!
Много ведь в нашей советской стране было и хорошего: бесплатное образование, лечение, дешевые лекарства, причем некоторые изготовлялись прямо при аптеках и стоили копейки, всюду пионерлагеря, в магазинах и на рынках – натуральные и вкусные мясные продукты без всяких добавок и Е.
Молодые специалисты после окончания вузов, через несколько лет в городах получали квартиры, а в селах, как правило, сразу же после приезда, Сам получил - знаю. Все разве перечислишь. А сейчас молодые специалисты, например, врачи, отказываются ехать из столичных или областных городов в провинциальные. Где жить? На что жить?
Хозяевами жизни вместо коммунистов стали олигархи, вмиг разбогатевшие за счет копеечной приватизации природных ресурсов, фабрик, заводов и промысловых судов. В советские времена наши рыбопромысловые флотилии бороздили голубые просторы всего Мирового океана, от Арктики до Антарктиды заполняя прилавки отечественных магазинов недорогой свежевыловленной рыбой. Что мы видим сейчас? Где наши суда?
А что делали во время развала страны коммунистические и комсомольские лидеры, вроде мистера Ходорковского, а также их прихлебатели из партийной номенклатуры? Стремились быстрее отхватить себе кусок пирога, то есть нашего с вами национального богатства. Они снова хозяева жизни, хотя часть из них бежала от возмездия за границу. Успели урвать себе долю и бандиты –рэкетиры. Одни полегли в междоусобной борьбе, другие выжили и теперь они законопослушные бизнесмены или известные политики.
Дети олигархов и крупных бизнесменов и чиновников, наша будущая элита, учатся в заграничных колледжах и университетах. Но они понятия не имеют, что такое Родина, в отличие от Кости одессита.
Но не будем рвать душу. Как туман, рассеялось величие нашей Родины, и рассыпалась она на отдельные княжества.
Но до ее развала было еще несколько лет, и я возвращаюсь к описанию жизни в рейсе, в котором я подружился с Костей-одесситом.
Вобщем, с соседом мне повезло. Парнем он оказался компанейским и веселым, с чувством юмора, что немаловажно в длительных рейсах. В свободное от работ время и в штормовую погоду, мы играли в шахматы и нарды, “травили “друг другу байки - я морские, Костя – одесские. Забавно было слушать его занимательные истории с неповторимым одесским юмором и таким же сленгом. Нет, это не украинский и не русский. В нем оставили свой след все народности, жившие в Одессе – это и русские, основавшие этот город, украинцы, молдаване, цыгане, румыны и т.д. Всех не перечесть. И слушал я его с большим удовольствием.
-Костя, - спрашиваю я его,- почему не уехал в Израиль? Ведь многие наши евреи рванули на историческую родину.
-Это не моя Родина, - отвечает Костя. - Так считают и родители, которые остались в Одессе. Родина там, где ты родился и где лежат кости твоих предков, а не там, где хорошо жить. И если я думаю и говорю по-русски, значит, я им и останусь. А ринулись в Израиль те, кто смог накопить много денег и хотели бы потратить их в капиталистическом рае или те, кто не смог реализовать себя дома по разным причинам и надеются там, на воплощение своей мечты.
-То так, - согласился я, – но, как говорят, там действительно жить лучше и возможностей больше…
-Что значит - лучше или хуже? Не хочется повторять тебе банальной истины, что человек - кузнец своего благосостояния, где бы он не жил. Ты сам должен добиваться, чтобы тебе славно и хорошо жилось, а “не лежать на печи”. Не надо надеяться на власть, какая бы она не была, а самому укреплять свое благоденствие. Я люблю торговать, ты делаешь успехи в науке и скоро защитишь диссертацию, другие в чем- то другом. Надо только поставить перед собой цель и идти к ней. Несмотря на все запреты и ограничения, которые мешают мне заниматься тем, чем мне нравится, родину я не покину.
Вот так. Все просто и ясно.
Добиваться уступки в цене, в отличие от нас, он умел. Торговцы в магазинах и на рынке ему почему-товсегда сбрасывали цену, чуть ли не в половину. Торговался он долго, и продавцы под его обезоруживающей мягкой улыбкой буквально млели и постепенно снижали цену. Американцы и англичане ее тоже снижали, но агрессивно, чуть ли не с кулаками (а иной раз и с ними). В них генетически заложена какая - то ненависть и презрение к аборигенам их бывших колоний. Местные владельцы лавок побаивались их, и, соответственно, быстро спускали цену. В отношении русских – все с точностью - до наоборот. Они пользовались нашей мягкостью, уступчивостью и зачастую обманывали нас, подсовывая некачественный или гнилой товар. А порою… Я рассказал Косте, как меня обманули в магазине в Адене (Йемен), где покупал материал ткань - кримплен. Я попросил продавца отмерить мне 8 метров. Он отмерил указанный метраж, но затем начал говорить по-русски, как он любит моих соотечественников, что они все его друзья, и поэтому он отрежет мне еще 3 метра бесплатно. Не успел я открыть рот для отказа от такой услуги, как он ловко прошелся метром по ткани, тут же завернул ее в бумагу и отдал мне, предварительно взяв деньги за 8 метров. На судне я развернул покупку. Мне показалось, что материала меньше, чем заказывал. Я измерил. Вместо обещанных 11 метров, оказалось 5 метров, то есть прохиндей - торговец отрезал 3 метра с другого конца. Претензии к нему я предъявлять не стал. Сам виноват.
Услышав мою историю, Костя хохотал до слез.
-У иностранцев, такой номер не прошел бы. Они бы отлупили его, не дожидаясь полиции.
-Каждому свое,- добавил он,- занимайся лучше наукой.
Собаку Кости любили все на судне, откармливая, как могли. И толстела она, как в сказке, “не по дням, а по часам”. Скоро все узнали, что онаожидает щенят. Костя довольно поглаживал ее по брюху. Клео ощенилась через два месяца после выхода в рейс. От ее потомства команда была в восторге. Целыми днями свободные от вахт игрались с щенятами, тискали и умилялись, получая своего рода психологическую разгрузку и много радостей в суровых океанских буднях. Капитан уже строил планы, кому из знакомых коллег по морскому промыслу при встречах он подарит этих великолепных щенков.
Валюты в инпортах нам выдавали мало. Едва хватало на сувениры, на небольшое количество тряпок для себя, супруги и родни, эти проклятые джинсы, которые вечно у нас были в дефиците. Да и денег хотелось заработать в рейсе. Чтобы хоть чем- то компенсировать отрыв от семьи и обычных житейских домашних радостей.
После окончания рейса в кассе Югрыбпоиска получали мизерную плату. Вычетов было много. Аванс, артелка, радио, ежемесячная выплата жене, а кому-то и бывшей жене. Кушать-то женам с детьми, как настоящим, так и бывшим, хочется каждый день и не один раз. Вот и старались, как Костя говорил, “крутиться”, то есть покупать в инпортах вещи, ковры и продавать дома. Не всем это хорошо удавалось и валюты на все покупки нехватало. Приходилось продавать свои фотоаппараты, часы и многое другое. Продавали все, что можно было продать. Кто - то прятал дефицитные для иностранцев бронзу и олово. Если стоянка затягивалась, то на продажу шло все, даже такие судовые вещи, как фуфайки и ботинки, которые очень понравились рыбакам Маврикия, а также старые отработанные сети и концы. Всякое бывало.
Руководство судна по согласованию с командой экономило на скоропортящихся продуктах, закупаемых в инпортах. Вместо них получали у агентов по продовольствию на Маврикии подарки для экипажа: кофе, чай, жвачка и тому подобное. Сейчас, даже смешно. Но в те времена мы и этому были рады, хотя лишая себя свежих овощей и фруктов, и ради той же экзотичной жвачки мы наносили огромный вред своему здоровью.
В инпортах очень ценилось наше сгущенное молоко, настоящее, без всяких добавок. Его невозможно даже сравнивать с тем продуктом, который выпускается сейчас. Были же определенные технологические нормативы, которые запрещали нарушать. А если в настоящее время, кто- то пытается контролировать качество продукции, то его останавливают. Малый бизнес, как сказал наш премьер новым сленгом, ни в коем случае нельзя “кошмарить”. В итоге лакомятся наши дети в настоящее время не молочной, а пальмодерьмовой сгущенкой. Эх! Попробовали бы они ту самую сгущенку и мороженое пломбир - сразу бы захотели в СССР! Вряд ли нам удалось бы обменять в инпортах современную сгущенку на сувенир. Там тоже не дураки.
В рейсах специалистам, кто работает с вредными веществами (рефмеханикам и мотористам- с аммиаком, а научникам - с формалином) - артельщик выдавал бесплатно по банке сгущенного молока в сутки. Мы, конечно, не все выпивали, а кое – какие запасы оставляли. Костя, каким - то образом договорился с артельщиком и умудрился затариться молоком больше нас. И в Порт-Луи не стал продавать перекупщикам прямо у борта, как всегда мы делали, а вышел с молоком в город, “припахав” при этом и меня, то есть, нагрузив десятком банок. Что не сделаешь ради друга! В городе он нашел лавку, где торговали помимо всего прочего и молочной продукцией, где сдал сгущенку за приличную цену. Я посчитал: прибыль в тройном размере превышала цену, которую нам давали перекупщики в порту. Затем он зашел в магазин, в котором продавали попугаев и вообще всякую живность, о чем - то договорился с владельцем.
На второй день щенки Клео пропали. Команда была в шоке. Капитан неистово ругался, ведь он обещал их раздать по судам своим знакомым. Но воровство на судах в инпортах было не такое уж редким явлением. Костя изображал траур. Но я его хорошо знал и был уверен, что он блефует. Глаза его довольно поблескивали, а каюта заполнилась кучей дефицитных тряпок. Он сам потом признался мне, что продал щенков. Клео оставил. Зачем расставаться с курицей, несущей золотые яйца. Это было “высшим пилотажем” незаконно проведенной операции. Кое- кто из экипажа догадывался об этом, но молчали, ибо сам приторговывал. Ну а Костя - просто “ас” среди контрабандистов. Как он сказал мне: “В наших силах в родной, пусть и непутевой стране сделать жизнь лучше”.
После рейса мы расстались хорошими друзьями. Но потом наши пути разошлись. Где он теперь и чем занимается, не знаю. Следы потерялись. Мы ведь живем уже в разных государствах. Но я уверен, что в лихие 90-е годы он не растерялся и сделал себе жизнь не просто лучше, а красивее. Бог ему судья! И какую страну он считает сейчас своей Родиной?
Костя или Фуршет на Маврикии
Обычно стоянка рыбопромысловых и поисковых судов в инпортах не превышала два, редко три дня. Но в нашем рейсе случилось неожиданное ЧП. В районе работ мы получили от руководства “Управления Югрыбпоиск” радиограмму. Нам предписывалось отставить всю научную работу, срочно набрать груз рыбы и ракообразных и идти в Порт-Луи на Маврикий. Мы терялись в догадках. Что случилось? Оказалось, что на Маврикий прилетела советская делегация Минрыбхоза для установления экономических связей в области рыболовства. Но как мы поняли позже и просто отдохнуть за государственный, а также и за наш счет. В этом случае стоянка поискового или промыслового судна от МРХ СССР в инпорту продлевается, пока делегация там остается. Сказать, что мы очень были рады нельзя, так как за два-три дня мы полностью освобождались от валюты, а без валюты в инпорту просто нечего делать.
По приходу на Маврикий к нам на борт сразу же пришли представители из Минрыбхоза и консульства СССР. Более часа сидели у капитана. Затем вызвали профорга, то есть Костю - рыбмастера. Умудрился же! А затем меня, как начальника рейса. И начались чудеса!
Предварительно хочу сказать, что советские руководители в те времена не получали запредельные зарплаты как сейчас и в основном были довольно скромны в быту, несмотря на все их недостатки. Если сопоставить их блага и привилегии с доходами нынешних чиновников, то несоразмерность их величин просто невероятная. Зарплаты, бонусы и премии топ-менеджеров, крупных чиновников во власти в настоящее время настолько велики, что трудно поддаются разумному объяснению. Но советские чиновники, не особо выделяясь из общей массы, получая не столь большие зарплаты и командировочные хотели хорошо жить и отдыхать и возможностей для этого у них было несколько больше, чем у рядового труженика. И они провели в Порт-Луи великолепную операцию “Ы”, не без нашей помощи. В документе, на котором уже стояла подпись капитана и старпома, предписывалось провести санитарную обработку судна с применением хлорсодержащих растворов с содержанием активного хлора для дальнейшего обеспечения мореходности судна. Члены экипажа в период вышеуказанной дезинфекции должны проживать в одном из столичных отелей города. Мы просто были ошарашены и … ничего не поняли. Подобного мероприятия при заходах в инпорт рыболовных и поисковых судов, никто из рыбаков припомнить не мог. Но нас “успокоили”, чтобы мы не тешили себя надеждой, что будем жить в столичной гостинице. Эти деньги, как они объяснили, уйдут на подготовку торжественного мероприятия посвященное подписанию совместного договора о сотрудничестве в сфере рыболовства, то есть на фуршет. Но Костя выдвинул неожиданное для них условие. Он подпишет в том случае, если команде в период длительной стоянки в Порт-Луи ежедневно будет предоставляться автобус для экскурсий по острову. И, само собой, актив судна должен присутствовать на фуршете, а членам экипажа в тот день должны выставить три ящика пива и несколько бутылок рома.. Против такого предложения у представителей Минрыбхоза особых возражений не было, тем более что капитан с энтузиазмом подключился к предложенному ультиматуму. Его - то понять можно! Команда взбесится от безделья и скуки и деньги на ром найдут в любом случае. Лишние проблемы ему совсем не нужны.
Рыбу и ракообразных, главным образом креветок и небольшое количество лангустов, отловленных ловушками, мы отдаем им на проведение вышеуказанного мероприятия. Там же будет проведена выставка выловленных рыб в их экономической зоне. Документы были подписаны и заверены печатью капитана. Уже на следующий день на судно привезли все заказанное для экипажа. В консульстве СССР в этот день проходил фуршет, на котором присутствовали с советской стороны представители Минрыбхоза, во главе с заместителем министра, консул с двумя заместителями и наш актив судна во главе с капитаном. Включили и Костю, как профорга и рыбмастера, для установки рыбной выставки. Куда же без него! С Маврикийской стороны приехали многочисленные чиновники из департамента по сельскому хозяйству, занимающейся и рыбной отраслью, во главе с их начальником.
Все мы впервые попали на фуршет такого уровня в иностранном порту, но были разочарованы им. Выставлены были высокие буфетные столики, но… ни одного стула. Зина, жена второго помощника консула, занимающая какую-то должность в консульстве, задвинула нас в самый дальний угол, предупредив, при этом, чтобы мы вели себя прилично и не напивались. Вот вредная баба, хотя и симпатичная. За кого она нас принимает?
В конце зала на сдвинутых столах были выставлена рыба в упаковочных раскрытых паках. Донная рыба была выловлена на банке Сая-де - Малья в исключительно экономической зоне Маврикия. Представлены были, главным образом, рыбы из семейства ставридовых: огромные ослепительно сияющие каранксы, огненная лихия и сериола, а также многочисленные другие всевозможные донные рыбы. Мы также выставили обловленных в открытой части океана тунцов, крупных, словно чушки, с большими глуповатыми глазами и с желтыми короткими плавничками. И конечно, наша гордость – сайра. Впервые за все годы исследований была обнаружена и обловлена нами Индоокеанская сайра. От Тихоокеанской сайры она отличается только длинным, как у дятла, вытянутым носиком. По вкусу, такая же, как и сайра из Тихого океана.
По залу с подносами бегали несколько смуглых молодых официантов с неказистой закуской. Обычные бутерброды непонятно с чем, на один укус, и опять ром, но несколько лучшего качества, что мы покупали в магазинах или пили в баре, но все равно неприятный. И наливают по четверть рюмки! Мы попросили своего официанта не разливать самому, а принести бутылку и поставить на стол и, соответственно, как можно больше закуски. Поколебавшись, он таки принес. Мы не только сами выпили, но и ему налили. Покосившись на Зину, парень все-таки выпил. С этого времени он обслуживал в основном только наш столик и бесперебойно обеспечивал выпивкой и закуской. Зина с подозрением поглядывала в нашу сторону. Мы же посматривали на стол высокого начальства. Там стояли несколько бутылок импортного бренди, то есть коньяка. У нас его называют коньяк, но за границей чаще бренди, произведенной по технологии, близкой к коньячной. И из одной из них, с горлышком с золотой оберткой и многочисленными медалями, пили руководитель маврикийского рыбного департамента и наш консул. Время от времени они отходили оттуда, с рюмкой в руках, для беседы с другими гостями. Костя, дождавшись такой минуты, изъял эту бутылку со стола и мигом разлил содержимое ее по нашим бокалам и уже только потом поставил ее на свое место. Да! Это был коньяк! Причем популярной французской марки Hennessi. Мы не пили его, а смаковали, с любопытством наблюдая как высокое руководство, в лице их начальника, безуспешно пыталось выдавить из опустевшей бутылки хоть каплю чудного бренди. Покрутив ее несколько раз в руках, он с сожаление поставил ее на стол и посмотрел на Зину. Она тут же принесла другую бутылку, но не такую, как прежнюю. Видимо она догадалась, так как пригрозила нам кулаком. Мы скоро “нагрузились” вместе с парнем, который обслуживал нас. Впрочем, “нагрузились” практически все, в том числе и высокое начальство, но они еще держали марку. И мы, смешавшись уже с иностранными гостями, общались с ними, отлично понимая друг друга, на каком бы языке они не говорили. Скоро мы уже перешли на русский сленг “ты уважаешь меня”. Я еще умудрился прочитать им на английском языке лекцию о рыбном богатстве их морской экономической зоны. Костя обалдел от удивления. Он, на второй день, говорил мне, что я пел, как соловей. Иногда я вставлял и французские слова. Но все, как мне показалось, слушали меня очень внимательно. Еще бы! После такой выпивки! Я не ожидал от себя таких талантов. В конце вечера Костя еще умудрился кинуть комплимент Зине и шлепнуть по ее соблазнительной попке, за что она словно разъяренная фурия зашипела, но шум не подняла. Хорошо, хоть муж не видел.
Перед концом банкета наш большой начальник Минрыбхоза разрешил гостям забрать себе брикеты выставленной рыбной продукции. Смешно было наблюдать, как они ее разбирали, строго по рангу. Лангусты забрал руководитель департамента, креветки - начальник чуть ниже рангом, хорошую рыбу тоже они, и так – по - нисходящей. Молодые маврикийцы только и бегали, запихивая все, что было нами выставлено в багажники их автомобилей.
А мы что, хуже их? Поэтому прихватив с собой недопитые бутылки, впрочем, и полные тоже, в том числе и с центрального стола, под укоризненные взгляды Зины, мы благополучно, на консульском микроавтобусе добрались до судна, где вместе с друзьями, оставшимися на судне, допили спиртное.
В остальные дни нашего нежданного отпуска мы ежедневно на экскурсионном автобусе любовались красотами Маврикия.
Ранее, в кратковременные заходы на Маврикий, у нас не было такой возможности. За два дня стоянки моряки старались в основном быстро потратить валюту на приобретение всевозможных тряпок и сувениров и лишь мельком осмотреть его достопримечательности. Но в этот период длительной стоянки на острове мы впервые увидели настоящие красоты Маврикия.
Все, кто побывал на Маврикии называют его экзотическим раем на земле, с уникальной фауной, сверкающими водопадами, уютными бухточками и ослепительно белыми песчаными пляжами (впрочем, у нас на пляжах, рядом с Евпаторией или Керчью, не хуже). Лишь тропические красоты на нашей родине отсутствуют. Поездка на Маврикий отдыхающим обходится очень дорого. Но нам, благодаря Минрыбхозу, удалось увидеть этот рай бесплатно.
Сама же делегация Минрыбхоза себя также не обидела и проживала в это время в одном из лучших отелей острова на берегу океана, где “утрясали” все шероховатости советско-маврикийского договора о сотрудничестве.
Зина порою посещала наше судно, помогая разрешать все наши проблемы. Мы угощали ее с чисто русским гостеприимством. Алкоголь она почти не пила, но борщ с черным хлебушком уминала за обе щеки. И еще с собой на прощание прихватывала буханку черного хлеба. Говорила, что надоели ей французские булки и только здесь, у нас, она чувствует, что находится на родине. На Костю она больше не обижалась, но как - то загадочно и с интересом поглядывала на него за столом, когда он “травил” одесские анекдоты, с непревзойденным одесским колоритом. И даже не возмущалась, когда Костя как бы случайно задевал и поглаживал ее соблазнительные и выпуклые места. Не поймешь этих женщин.
С грустью и сожалением мы покинули Порт-Луи, но этот нежданный длительный отдых и фуршет на Маврикии надолго остался в памяти.
Новый год в океане
Меня порою спрашивают: “Как вы отмечаете Новый год в океане?”Да любой моряк или рыбак ответит, что отмечаем, как и дома, в кругу своей семьи. Только семья в море большая и зависит от величины судна - от 20 до 100 человек, а порою и более. Накрывается новогодний стол в кают- компании. Особых разносолов на нем нет, но выглядит он гораздо богаче, чем в будние дни. Коку, то есть повару, перед новогодним праздником дают помощников, и они умудряются сделать весьма неплохие блюда, даже пироги. Конечно, это далеко не так вкусно, как домашние деликатесы, но учитывая суровые реалии жизни вдали от родных пенатов, моряки каждому новому блюду и простому пирогу были рады. Но и, конечно, немного алкоголя. Куда же без него! Но не более чем по 100-150 граммов. И, безусловно, у каждого в каюте для такого случая есть запас. Но главное не это. Мы наконец-то отрешались от изматывающей тяжелой работы, когда видели друг друга лишь на трудовой вахте и мельком, на обеде или ужине. Порою и перемолвиться нет времени. И отдохнуть не всегда удается. Покой нам только снился!
И вдруг все вместе за праздничным столом. Это ли не счастье! Смотрим друг на друга уже по - иному, словно раскрепощенные, отключившись от всех проблем, радостные, возбужденные. Долой трудовую робу! В чистых праздничных рубашках, выглаженных по такому случаю. После первых тостов – самодеятельные выступления, песни, стихи. Признаюсь, что и я читал свои опусы. Смеялись, рукоплескали. Играли и на гитаре. Если был баян, то были танцы. Две женщины нарасхват. Затем расходились по своим каютам, где продолжали праздник. И мы как будто мы заново увидели друг друга, не с красными он недосыпа глазами, а уже другими, радостными, счастливыми, возбужденными, как будто впервые познакомились.
Хорошо встречать новогодний праздник дома, в кругу своей семьи, но в памяти, как резцом по стеклу, остаются вот такие встречи Нового года на корабле, посредине океана, после многодневных изматывающих трудовых вахт.
Но мне особенно запомнился Новогодний праздник на одном из островов Маврикийского архипелага, в те старые добрые времена, когда еще не было 200- мильных экономических зон. Не помню, кто из нас предложил встретить новый год на безлюдном острове. Но предложение прошло на ура! Вокруг Маврикия много маленьких островов, где никто не живет, и лишь время от времени их посещали местные рыбаки для ловли прибрежной рыбы.
К вечеру, перед Новым годом, мы бросили якорь у берега, в лагуне, свободной от коралловых рифов, маленького и, как нам казалось, безлюдного острова. Шлюпкой в несколько ходок мы вывезли почти весь экипаж, за исключением вахтенных. Взяли с собой, естественно, новогодние угощения, равно как и выпивку и, конечно, праздничный пирог. К нашему изумлению на острове оказалась бригада маврикийских рыбаков. Высадка “десанта” на остров для них также стало неожиданностью. Хорошо, что несколько рыбаков из них говорили на английском языке. Общаются они в основном на маврикийском креольском, хотя государственным у них является английский язык. Впрочем, многие из них знают и французский, но только мы его не знаем. В их бригаде в основном были молодые парни, поэтому наши матросы с ними сразу нашли общий язык. К обоюдному удовлетворению договорились совместно отпраздновать Новый год, чему они были очень рады. Как я понял, у них уж очень скучная жизнь на острове, да и питание – рыба, да рыба.
Маврикийские острова ранее были богаты как растительным, как и животным миром, с редкими эндемичными видами и влажными широколиственными лесами. Моряками были завезены крысы и обезьяны. Но на таких маленьких островах, без растительной и животной пищи, и они не выжили. Лишь с десяток кокосовых пальм, проросших из выброшенных на берег кокосовых орехов, украшают берега острова с ослепительно белым песком. Под резкими порывами ветра они грациозно изгибались. Слышен был только шелест пальмовых листьев.
Прежде чем садится за праздничный “стол”, я погрузился лазурные воды уютной прибрежной лагуны. Подводный мир здесь прекрасен и разнообразен. В нем бурлит сказочная жизнь с всевозможными животными, от которых, я как всегда, был в восхищении. В этой части Индийского океана, вокруг островов, настоящее царство коралловых рифов. В них обитает до 300 видов рыб. Кроме того, повсюду встречаются всевозможные кишечнополостные, ракообразные, в том числе роскошные раки- богомолы, крабы и лангусты с угрожающими клешнями, разнообразные моллюски с фантастически красивыми раковинами, а также опасные для человека моллюски конусы.
Из- за камней грозно посматривал на меня осьминог, щелкая клювом, как у попугая, и угрожая щупальцами с многочисленными присосками.
Хорошо, что не было не синекольчатых осьминогов, яд которых смертелен для человека. Много и морских змей, в том числе и ядовитых. Но если их не трогать или не тревожить их семейство, то они безопасны. В толще воды парили также и ядовитые медузы, как кубомедузы и фезалии, но их я старался не касаться.
Коралловый остров очень низкий, не более 5-7 метров над поверхностью воды. Окружён рифами, за исключением маленькой лагуны, где мы бросили якорь.
Однако, пора и выходить. На берегу уже горит костер и над водой разносились приятные запахи. Наши рыбаки, совместно с маврикийскими, собрались вокруг костра и готовят какие - то экзотичные блюда. О чем- то спорят, но по - дружески. По - моему они малость уже выпили. Ну да ладно. Это и следовало было ожидать. Маврикийцы предложили свое блюдо. Свежевыловленные моллюски они завернули в пальмовые листья, предварительно присыпав солью и какими – то специями и положили под горячие угли костра. Вот откуда доносился ароматный запах! Они также запекли только что обловленную рыбу, и вкупе с нашими блюдами, праздничный “стол” оказался очень даже неплох. Не в каждом ресторане подадут такие экзотичные блюда. Моллюски оказались божественно вкусными. Право, я не ожидал и получил истинное гастрономическое удовольствие от морского деликатеса. А наши друзья были в восторге от судовых блюд и пирогов. И, безусловно, им понравилась наша водка. Скоро все перешли на “международный язык”, и мы прекрасно понимали друг друга. Новогодняя встреча плавно перешла в дружескую попойку, что и следовало ожидать. Маврикийские рыбаки, обним
аясь с нами, подтягивали наши песни, хотя ни слова не понимали. Но разве в словах суть? В перерывах между песнями слышен был лишь плеск волн, окатывающих морской песок крохотного острова. Тихо шумел океанский прибой.
Разве я мог предположить, что я когда-нибудь буду встречать Новый год в тихой лагуне тропического острова, среди необъятных просторов океана?
Прошли года, но и сейчас, в домашнем уюте, в новогодние праздники мне снятся белоснежные берега с кокосовыми пальмами, накатывающий голубой прибой и ласковое прикосновение теплых океанских волн в канун Нового года.
Три ошибки капитана Храмцова
Несмотря на высокий технический прогресс в судовождении, море является житницей, ежегодно собирающей сотни жертв. Суда порою напичканы современной электронной аппаратурой, но, при этом продолжают гибнуть, унеся на дно, как экипаж, так и пассажиров. Большую роль играет в этом пресловутый человеческий фактор. Тому виной может быть усталость, рассеянность или просто халатность. Никакая современная аппаратура при этом не спасет судно. Классический пример - это столкновение в Черном море, в Новороссийской бухте, в августе 1986 года двух судов “Адмирала Нахимова” и сухогруза “Васёва”, по утверждению правительственной комиссии - по халатности капитанов. При этом погибло более 500 человек.
Я остановлюсь более подробно на чудовищной трагедии, растиражированной в свое время во всех СМИ, случившейся по вине капитана, сделавшим три роковых ошибки, которые повлекли затопление судна и ужасающую смерть экипажа на РТМ “Тукан”.
РТМ “Тукан” вышел из Калининграда в феврале 1967 года на промысел в район Патагонского шельфа под командой капитана дальнего плавания Ю.Н.Храмцова. Назвали корабль по созвездию южного полушария. По окончанию девятимесячного ремонта на СРЗ «Преголь» судно было предъявлено инспекторам Регистра СССР. Они заверили акты, свидетельствующие об удовлетворительном техническом состоянии корабля. Однако, по свидетельству членов экипажа, после ремонта у него открылись технические неисправности в работе судовых механизмов. Был также демонтирован активный руль, который необходим в условиях сильного ветра и бурного моря, позволяющим судну удерживаться на курсе. Старший механик доложил об этом капитану, который попросту отмахнулся от его замечаний. Начальство требовало выхода в рейс. И так отплытие несколько раз переносили. И капитан дал согласие на отход, хотя имел полное право отказаться. Метеопрогноз по пути следования судна был неутешительный. Это было первой ошибкой капитана. Ибо капитан, и только капитан, отвечает за безопасность судна, и он не должен быть выходить в рейс при получении плохой метеосводки и с очевидными техническими неполадками.
При входе в проливе Скагеррак дали о себе знать технические дефекты, о которых говорил старший механик. Шли на одном двигателе, пока ремонтировали другой, потом наоборот. Скоро началось усиление ветра, сначала до 5, а затем до 9 баллов. В принципе такой шторм крупному судну типа РТМ не страшен. Однако от сильных ударов волн и сотрясения судна разошлись швы и вода через кабельную коробку помещения рыбомучной установки, расположенную над туннелем гребного вала стала поступать в рыбный бункер. Старпом успокаивал экипаж, что ничего не случится, что водопроницаемые переборки не дадут заполнить водой следующие помещения. Но “гладко было на бумаге, но забыли про овраги”. Люки бункеров имели очень плохую герметичность, а на крышку рыбного трюма во время ремонта “забыли” поставить уплотняющие резиновые прокладки, в результате чего вода бурным потоком через образовавшуюся щель стала заливать рыбцех и другие помещения. Включилась аварийная сигнализация. Главный двигатель работал с перебоями. Насосы для откачки воды вышли из строя. Начался крен на левый борт. Перекачка топлива на правый борт ничего не дала. Крен увеличивался. В это время они разминулись с плавбазой “Вилис Лацис”, следовавшей обратным курсом на родину.
И капитан Храмцов совершил вторую ошибку. Он не подал сигнал бедствия и не попросил о помощи, когда встречное судно было рядом. Более того, капитан изменил курс и разошелся с плавбазой. Отсутствие демонтированного руля привело к потере управляемости судном. В это время крен уже достигал 10 градусов, а Храмцов проявил преступную самонадеянность и халатность, несмотря на то, что судно уже агонизировало. Специалисты говорят, что еще можно было повернуть назад, стать на якорь за мысом Скаген и под его прикрытием начать борьбу за живучесть. Но на это не хватило воли капитана. Капитан обязан был мобилизовать экипаж на устранение течи в трюмах, то есть герметизировать все щели и крышки рыбных трюмов, чтобы вода не заполняла их. Многое еще можно было сделать, чтобы спасти судно. Но Храмцов попросту еще не осознал степень грозящей судну опасности и даже не дал распоряжения о подготовке спасательных средств к их немедленному использованию, когда судно уже фактически тонуло. В результате ни шлюпки, ни спасательные плоты не были готовы к спуску. Вода ревущим потоком из рыбцеха ринулась в машинное отделение и механики ходили уже по пояс в воде. Старший механик приказал подчиненным покинуть машинное отделение и после этого его никто не видел. Разбушевавшаяся стихия все больше захлестывала погрузившуюся в море корму. Крен все больше увеличивался. Скоро остановился двигатель и погас свет. Наконец, осознав, что судну реально грозит затопление, капитан соизволил дать команду:
“Всем подняться, надеть спасательные нагрудники и выйти на верхнюю палубу”. Но даже в эти минуты он не дал приказ дать сигнал “SOS”. На что он надеялся? Может затмение на него нашло!
Весь экипаж столпился на шлюпочной палубе, заливаемой ледяными волнами, на которой было очень трудно удержаться. К ужасу рыбаков корма скоро скрылась под водой и начала заливать всю палубу. Под сильным уклоном сгрудившихся рыбаков вымывало с палубы и разбрасывало в бушующем море. Судно погибало. И лишь в это время радист, стоявший в рубке по колено в воде, отправил в эфир сигнал бедствия (SOS). Но было уже поздно. Через несколько секунд радиорубку полностью затопило, вместе с радистом. А капитан судна, вместо того чтобы руководить спуском шлюпок и спасательных плотиков, остался в рулевой рубке “героически погибать”, ни на что не реагируя. Он устранился от всех действий по сохранению живучести судна и не предпринимал никаких попыток к спасению экипажа. Это была его третья и последняя роковая ошибка. Его опыт и знания правильно пользоваться спасательными средствами в подобной аварийной ситуации могли бы спасти многие жизни. С капитаном в ходовой рубке остался и старпом. Именно он, по судовому расписанию, должен командовать спуском плотиков. Это что? Героизм! Нет, капитан и старпом, попав в необычную для них ситуацию, просто растерялись, впали в оцепенение, в депрессию и самоустранились от спасения жизни погибающих рыбаков. Возможно, что психическая травма повлекла за собой полное безразличие, как к своей судьбе, так и к судьбе экипажа.
Перед выходом в рейс никакой подготовки в борьбе за живучесть судна не проводилось. Поэтому боцман, взяв руководство по спасению экипажа на себя, имея лишь поверхностные теоретические знания по спуску спасательных средств и абсолютно никакого опыта, терял во время этой операции шлюпки и плотики один за другим. Те, кого выбросило вблизи от спасательных средств, безуспешно пытались влезть на опрокинутые вверх дном обледеневшие плотики и шлюпки. Несчастные рыбаки цеплялись за них, совершенно не имея представления как их перевернуть. И только два плотика упали в воду нормально, но у одного из них оказался порезанным шнур, и он тут- же пропал среди волн, с успевшим прыгнуть в него одним моряком. На другой плотик смогли влезть только 12 человек. Многие погибали, вцепившись в него обледенелыми руками. Попытки нормально спустить шлюпки на воду, при большом крене и сильных ударов волн не удались. При спуске они срывались, переворачивались и при падении в воду травмировали и убивали плавающих людей. Падали в воду на головы рыбаков также сорванные со своих штатных мест аварийные доски и брусья. Лишь часть рыбаков, увернувшись от ударов, пытались взобраться на обледенелые днища перевернутых шлюпок. Можно ли представить себе ужас, который испытывали моряки, вцепившись в днище шлюпок, когда их товарищи на их глазах не могли влезть и погибали в бушующих ледяных волнах. Их попытки большей частью оказывались безуспешными. Да и им самим судороги и онемение ног и рук не давали возможности удержаться. Кричать они уже не могли. Только рот раскрывался в беззвучном хрипе. Их просто смывало в ледяную воду.
Помощь пришла слишком поздно. Из 80 членов экипажа погибло 57 человек. Некоторые из них погибали в момент подъёма на спасательное судно, а другие умирали уже от переохлаждения в лазарете. Температура воды в момент аварии была около пяти градусов, что и послужило основной причиной гибели людей.
Ежегодно на старом кладбище Калининграда 28 февраля встречаются оставшиеся в живых члены экипажа РТМ “Тукан” у главного памятника с изображением парящей чайки с надгробиями, под которыми покоятся рыбаки утонувшего судна. Их смерть болью отзывается в сердцах моряков, также, как и в сердцах родных и близких. К этой ужасной трагедии привели всего лишь три роковых ошибки капитана.
Позволю себе коротко остановиться на гибели легендарного пассажирского лайнера “Титаника”, капитан которого совершил также три фатальных ошибки. Многие считают гибель комфортабельного лайнера одним из самых ужасающих по числу жертв. В этой катастрофе погибло более 1500 человек. Нет смысла приводить подробности этой трагедии, поскольку они растиражированы по всему свету, благодаря бесчисленным потокам публикациям и фильмам. Это и понятно. Данное судно было выстроено с невиданным комфортом. Там были и бассейны, турецкие бани, теннисный корт, огромная хрустальная люстра в центральной гостиной. Знаменитые китайские сервизы и серебряные приборы. Оглушительная роскошь. Каюты для первого класса были отделаны с показным шиком. На корабле плыли знаменитые актеры и писатели, миллионеры, дипломаты, которых называют обычно сливками общества. Значительная часть из них выжила. Погибли в основном пассажиры третьего класса, то есть те, кому не досталось место в шлюпках или они просто не могли до них добраться из глубокого чрева “Титаника”. Тем более что выход к ним был закрыт барьерами. Вот такое отношение было в те времена к простым пассажирам. Виноват, безусловно, капитан Э.Смит, который допустил столкновение с айсбергом.
Его первая ошибка, по результатам следственной морской комиссии -- высокая скорость лайнера при прохождении района с плавучими льдами в этот период. Ведь капитан “Титаника” Э.Смит получал сообщения о дрейфующих льдах и наличие айсбергов на его пути со встречных судов. Однако эти предупреждения он проигнорировал, и лайнер продолжал двигаться с максимальной скоростью, более 20 узлов в час, в то время как капитан ушел в каюту отдыхать.
Согласно морской инструкции, в районе опасном для плавания, капитан был просто обязан находиться на капитанском мостике, а не в постели. Это его вторая ошибка. Может возраст сказывался! Ему все - таки было 62 года. Как бы то ни было, но он проявил вопиющую халатность. Когда было уже известно, что судно тонет, он все еще колебался и не давал указание радисту давать сигнал бедствия. На что он надеялся?
И третья последняя ошибка капитана. Эту ошибку следственная морская комиссия предпочли не заметить, отдав должное героизму капитана, погибшему на рабочем посту.
Фото с сайта: Proturizm. ru
В эти критические последние часы жизни судна он лишь раз появился на шлюпочной палубе. Дал указание сажать в шлюпки в первую очередь женщин и детей, ушел в рулевую рубку доблестно погибнуть. А его помощь, ценные указания, с его большим опытом, были бы весьма полезны во время спасательных работ. Матросы и штурмана, оказывается, не были подготовлены к такому развитию событий. Они не знали величину загрузки шлюпок, в связи с чем, первые шлюпки уходили недогруженными. Многие женщины отказывались покидать судно. Порою приходилось их насильно заталкивать в баркас. Кроме того, следуя указанию капитана, вахтенные штурмана, как правило, не брали в шлюпки мужчин, даже если они уходили полупустые. Спускаться в маленькие холодные шлюпки женщинам совершенно не хотелось, тем более что непрерывно играла музыка, мужчины в барах веселились и пили алкоголь.. А ведь мало кто верил, что такое громадный комфортабельный пароход может утонуть. И корабль уже уходил под воду. Какая - то фантасмагория! А при спуске последних шлюпок, когда крен судна уже достиг критической величины, было уже не до веселья, хотя мужественные музыканты продолжали играть. Началась паника. Часть пассажиров с третьего класса, свалив заграждающие решетки, вырвались на шлюпочную палубу и начали штурмовать спасательные средства. Но их уже не хватало. На палубе плачь, крики и… выстрелы. Обезумевшие люди прыгали за борт в холодные воды Атлантического океана.
Только присутствие капитана во время спасательных работ, могло в какой- то степени упорядочить спасение пассажиров и навести порядок. И жертв было бы намного меньше. Но капитана Э.Смит больше никто не видел. Видимо он хотел “героически погибнуть” на своем рабочем месте, то есть на капитанском мостике, согласно флотской традиции. Но лучше бы погиб после того, как выполнил бы все свои обязанности по спасению пассажиров, также как погибли музыканты, играя до последней минуты, успокаивая, таким образом, пассажиров. И мужественная смерть капитана не вернет те жизни, которых могли бы спасти, исполни он свой долг до конца, также как и через пол столетия в Балтийском море капитан РТМ “Тукана” Храмцов. Море не прощает ошибок и ложного показного геройства и в ответ приносит бедствия и гибель людей.
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Жизнь и смерть в тропических и ледяных морях», Владимир Васильевич Коркош
Всего 0 комментариев