«Кольцо Неба»

Кольцо Неба (fb2) - Кольцо Неба (Юный самурай - 8) 956K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Крис Брэдфорд

Крис Брэдфорд Кольцо Неба («Юный самурай»-8)

1. Следы Япония, лето 1615 года

Отплевываясь и откашливаясь, Джек избавлялся от соленой воды. Он вонзался пальцами в мокрый песок, на него накатила очередная волна, угрожая забрать его обратно в холодное море. Постоянное движение волн напоминало дыхание огромного дракона, что хотел сдуть его с берега.

Джек собрал остатки сил и пополз к пляжу. Покинув воду, он перекатился на спину, простонав, и открыл глаза. Над ним раскидывалось синее небо, на котором не было облаков и никаких признаков бури, что буйствовала прошлой ночью. Утреннее солнце показывало первые лучи с востока, предвосхищая теплый летний день.

Джек не знал, сколько он пролежал, собираясь с силами, но когда он снова открыл глаза, его губы потрескались от соли, а кимоно затвердело. Голова кружилась, как бушующий океан, все тело болело, ведь его беспощадно бросали волны на камни и рифы, пока он пытался добраться до земли. Насколько он понимал, кости не были сломаны, хотя болели все мышцы и левый бок. Но, как оказалось, туда просто упиралась рукоять его меча.

Он неуклюже сел. Каким-то чудом катана и вакидзаси остались с ним. Меч самурая — это его душа. Джек, обученный и самураями, и ниндзя, был рад, что не потерял свою душу. В стране, где теперь охотились на всех иностранцев и христиан, он был врагом, и только оружие могло его защитить.

Узелок тоже был крепко привязан к его поясу. Хотя он был весь помятый, содержимое было в печальном состоянии. Он высыпал его на песок. Выпала разбитая глиняная бутылка, пара раздавленных рисовых шариков, три тонких сюрикена. За звездочками со стуком упала книга — путеводитель отца, бесценный журнал, что содержал в себе безопасный путь через океаны. Джек был рад тому, что путеводитель все еще защищает водонепроницаемая обложка. Но вот разбитая бутылка его не радовала. После ночи сражения за жизнь Джек был голоден и хотел пить. Дрожащей рукой он поднял дно бутылки и вылил в рот последние капли воды. Даже не стряхивая песок, он съел холодные рисовые шарики. Они были солеными, но голова немного прояснилась, он мог теперь думать.

Оглядевшись, Джек понял, что его вынесло в бухту. Пляж окружали горы на севере и юге, на западе возвышался утес. На первый взгляд пляж выглядел пустынным. Но Джек заметил на берегу обломки. Он тут же их узнал. В песок вонзился кусок мачты, рваный парус беспощадно терзали волны.

И только теперь Джек понял, что его друзей рядом нет.

С трудом поднявшись на ноги, он побежал по берегу, пытаясь отыскать их следы. Но он не нашел тела, хотя осмотрел весь пляж, и он не увидел на горизонте их лодку. Ее нигде не было видно. Джек боялся, что Йори, Сабуро и Миюки затерялись в море. А потом он заметил две дорожки следов на песке, и в нем вспыхнула надежда.

Упав на колено, он принялся разглядывать следы, вспоминая навыки ниндзя. Сокэ учил его, как узнавать следы по их размеру, форме, глубине. И Джек сразу — с разочарованием и вздохом — понял, что это не следы друзей. Слишком большие. Следы принадлежали взрослому, они шли в разном направлении, видимо, это кто-то один ходил туда и обратно. По следам было заметно, что человек ступал неуверенно, наверное, хромал или просто странно ходил. Джек заметил и то, что человек спешил подойти, но еще быстрее он убегал, песок был вдавлен сильнее, он точно бежал.

Вряд ли Джеку присутствие этого человека понравится.

Он услышал вдалеке на севере голоса. Поспешно собрав свои вещи, Джек побежал в другую сторону. Он бежал к южной стороне пляжа, все еще пытаясь найти взглядом следы друзей. Приблизившись к каменистому холму, он заметил проход в пещеру и направился к нему. Как только он нырнул в темную прохладу, раздался крик:

— Там гайдзин!

Джек оглянулся и увидел, что старый рыбак ведет на берег патруль вооруженных самураев. Скрывшись в пещере, Джек следил, как рыбак идет туда, где он недавно лежал.

— И где же? — потребовал лидер патруля, морщинистый мужчина с черным пучком на голове и усами.

— Честное слово… — возразил рыбак, указывая кривым пальцем на следы на песке. — Я видел его своими глазами. Иностранца выкинуло на берег, у него были мечи самурая.

Лидер склонился, разглядывая следы. Глазами он проследил направление, куда убежал Джек.

— Он не мог уйти далеко, — заявил мужчина, выхватив катану. — Мы отыщем этого гайдзина-самурая!

2. Увязший

Джек углубился в пещеру, чтобы его не заметили. Внутри был целый лабиринт ходов. Вокруг были лишь холодные влажные камни, а солнце лишь отражалось на входе. Он слышал, как шумит море, словно бьется сердце. Джек пошел по самому широкому проходу, надеясь, что он его куда-то выведет. Он споткнулся в темноте и схватился за стену. Он отыскал пальцами проход в стене и свернул направо. Но в конце обнаружился тупик, и он вернулся.

Джек повернул на другую дорожку, все загудело, когда на берег накатила волна, он сразу вспомнил о буре, случившейся прошлой ночью. Белые молнии и черные тучи. Проливной дождь и высокие волны. Их лодку бросало во все стороны. Друзья цеплялись за все, что могли, не скрывая ужаса, их лица были бледными. Джек никак не мог понять, как их удача так быстро от них отвернулась. Они сбежали от пиратов, получили хороший корабль, знали маршрут, поймали ветер. Они должны были легко добраться до Нагасаки. Через две недели он бы стоял на борту галеона, плывущего в Англию, готовясь к путешествию домой, к Джесс.

Но море Сето думало иначе. Посреди третьей ночи из ниоткуда налетела буря. Джек не ожидал этого и не смог увести от нее корабль. Он задействовал все свои умения моряка, чтобы маленький кораблик оставался на плаву. Но буря становилась все хуже. Их могло смыть в море. Джек сказал друзьям, что нужно привязать себя к кораблю. Вдруг отвязались их вещи и его узелок. Боясь потерять путеводитель отца, Джек нырнул за ним. Он успел поймать узелок, но корабль отнесло волной. Послышался ужасный треск, словно сломалась кость, и мачта переломилась надвое. Корабль перевернулся, выбрасывая пассажиров в бурлящее море.

Джек плыл к друзьям, но его уносило течением. Мечи и узелок тянули его вниз, он едва умудрялся держать голову над водой, схватившись за обломок мачты. Друзья держались за корабль и кричали. Но их крики заглушал воющий ветер, их относило все дальше от него, а потом корабль накрыло волной.

Он в последний раз видел Йори, Сабуро и Миюки живыми. Джек должен был принять ужасную правду — друзей унесло бурей. Они утонули. Умерли. Исчезли навсегда.

Но у него не было времени предаваться страданиям, по пещере эхом пронесся мужской голос.

— Следы вели сюда.

Джек юркнул в другой проход. Он был не таким просторным, приходилось пригибать голову, чтоб не задеть макушкой острые камни. Через двадцать шагов он заметил блеск света и пошел на него, надеясь выбраться отсюда.

Он вошел в мрачную пещеру. Куда бы он ни поворачивал, везде были камни. Свет проникал из трещины в потолке. Джек в отчаянии искал, за что можно уцепиться, чтобы залезть наверх. Но из-за воды камни стали гладкими, он не мог добраться до потолка, хотя неплохо умел карабкаться. Джек снова попал в тупик, но в этот раз он не мог вернуться.

Голос слышался ужасно близко.

— Попробуем здесь.

— Не медлить, — предупредил лидер. — Увидите гайдзина — убивайте сразу.

Джек слышал, что самураи приближаются к его пещере. Ослабев после бури, Джек не хотел сражаться. Но его загнали в угол, и он выхватил мечи, приготовившись к бою. Вода укрыла его ступни и отступила. Он опустил голову и увидел узкий проем в полу пещеры. Удача вернулась к Джеку. Если сюда проникала вода, значит, это выход наружу.

— Я его нашел! — крикнул самурай.

Упав на четвереньки, Джек просунул в расщелину мечи и узелок, а потом и сам пролез Тула. За его лодыжки уцепились руки, его потащили назад. Джек изо всех сил брыкался, вырываясь из хватки. Он исчез в дыре, словно кролик в норе. Он пополз дальше, царапая локти и колени.

— Не дайте ему уйти! — кричал лидер. — За его голову назначена цена.

— Там слишком узко, — возразил самурай.

Лидер выругался.

— Стой здесь, вдруг он вернется. А остальные — со мной. Поймаем его на другой стороне… если он доберется живым.

3. Дыхание ниндзя

Джек изо всех сил полз дальше. Было темно, проход сужался. Он думал лишь о том, как на него давят все камни сверху. Он покрылся испариной. Руки дрожали, у него начался приступ клаустрофобии. Плечи зажало меж двух камней, он запаниковал. Он извивался, но не мог вырваться. Внезапно стало трудно дышать. В воздухе не хватало кислорода.

И до него донесся рев волны.

Перед волной пронесся поток ветра, и невидимая волна заполнила проход. Джек задержал дыхание и не сопротивлялся. Волна ударила его, словно брыкающийся конь. Он оказался среди бурлящей воды.

Пытаясь подавить панику, Джек понимал, что выжить можно, используя технику дыхания ниндзя. Он уже не мог исполнять упражнения с глубоким дыханием, а потому надеялся, что хватит остальной части. Отточенным умением, он расслабил мышцы и сосредоточился. Призывая лучший момент в жизни, как и требовала медитация зазен, Джек вспоминал Акико, лучшую подругу, сидящую с ним под деревом сакуры в Тоба. Волна била его, а он сидел в позе медитации, биение сердца замедлилось. И хотя тело требовало кислород, он смог подавить желание вдохнуть.

Вот только сил хватит… на пару минут.

А море не отступало, угрожая вечно держать его в своих объятиях. Его плечи освободились, вода перестала на него давить. Через миг волна отступила, и Джека потащило за ней. Борясь с потоком, он чувствовал, как ускоряется биение сердца, а легкие горят без воздуха. Джек достиг предела, рот невольно открылся, чтобы глотнуть воды, а не воздух.

Джека спасло лишь то, что волна отступила окончательно. Он вынырнул на поверхность, хватая ртом воздух. Откашливаясь, он нащупал в темноте мечи и узелок. Пальцы схватились за рукояти и веревку, и он пополз дальше изо всех сил, а проход постепенно расширялся. Но он не успел добраться до выхода, другая волна заполнила проход.

Джек в этот раз был готов. Он прижался к стене, сделал три глубоких вдоха, а потом задержал дыхание и снова вошел в состояние медитации. Вода промчалась мимо него, казалось, что она заберет с собой его кимоно. Но Джек не дрогнул. Он считал, ожидая возвращения обратного течения. Волна все накатывала, ожидание затянулось.

А потом направление воды изменилось. Ему все сильнее хотелось вдохнуть. Вода не отступала дольше, чем он ожидал. Казалось, что легкие взорвутся, но проход опустел. Он глотал воздух, но уже слышал приближение следующей волны.

Пережив две волны, Джек понимал, что третью не выстоит. Он поспешил на выход, волоча за собой мечи и узелок. Волна гремела все ближе. Он столкнулся с камнями и вышел к развилке в темноте. У него не было времени для сомнений, он заметил свет и пошел влево. Пол приподнимался и вел к огромной дыре. Море преследовало его, как пенный монстр. Еще один рывок, и Джек выбрался и упал на песок, из дыры за его спиной вырвались брызги воды.

Несколько минут Джек лежал на спине, приходя в себя. Он был в огромной пещере с каменными бассейнами и сталактитами. Яркий солнечный свет заливал пещеру через проход. А там мерцал пляж и темный песок.

Не теряя ни минуты, Джек схватил мечи и закинул узелок на спину. Он подобрался к выходу и выглянул. На пляже было лишь несколько чаек. Похоже, патруль самураев еще не добрался сюда. Покинув пещеру, он пробежал по пляжу, направляясь к тропе, что вела за утес.

Песок под ногами был горячим. А днем он будет вообще невыносимым. Он пробежал половину пляжа, когда заметил что-то странное среди чаек в песке. Он приблизился, чайки разлетелись, и Джек увидел человеческую голову.

Это не должно было так напугать его. Самураи часто обезглавливали врагов. Воины даже приносили головы поверженных врагов генералам. Головы отрезали и в ритуале самоубийства сеппуку. Или как общественное наказание. Несчастной жертвой оказался мальчик, что был крестьянином или воришкой, его голова не была побрита, чтобы остался лишь пучок, как у самураев. Вместо этого черные волосы вздымались на его голове, словно встали дыбом от потрясения мальчика.

Джек сочувственно посмотрел на голову и побежал дальше, зная, что и его ждет такой конец, если он не сбежит.

— Эй, нанбан!

Выхватив катану, Джек развернулся к патрулю самураев. Но никто него не преследовал.

— Ослеп что ли? Внизу!

Джек застыл. С ним говорила отрубленная голова.

4. Голова в песке

— Хватит глазеть, лучше помоги, — потребовала голова, щурясь на ярком солнце.

— Т-ты живой! — недоверчиво воскликнул Джек.

— Конечно, нанбан. Солнце хоть заслони.

Джек, не опуская мечи, осторожно приблизился и встал так, чтобы его тень падала на голову. Он уже не первый раз в Японии сталкивался с чем-то странным, был и монах-оборотень, и ведьма-предсказательница, и духи воинов, но эта голова была совершенно невероятной. А потом он понял, что это юноша, закопанный в песок по шею. Он был примерно на год старше Джека, у него был широкий лоб, вздернутый нос и большие уши, что напоминали ручки кувшина. Полные губы его потрескались от жары, на красных щеках блестел пот. Несколько кровавых следов от клювов виднелось на его лбу под растрепанными черными волосами.

Оказавшись в тени, мальчик с облегчением выдохнул. А потом он скривился и принялся вертеться.

— Можешь почесать мой нос?

Джек настороженно протянул руку и потер ногтем нос юноши.

— Чуть ниже… о, так-то лучше! Это пытка. Так ты будешь мне помогать или нет?

— Не знаю, что я могу сделать.

— Все нанбаны такие глупые? — возмутился мальчик. — А выкопать меня?

Джек сначала оглянулся. Хотя признаков приближения патруля еще не было, он не мог оставаться здесь, выкапывая мальчика.

— Чего ты ждешь? — возмутилась голова. — Я же умираю!

Он не мог и бросить его умирать. Солнце поднималось все выше, приближался прилив. Через несколько часов юноша погибнет или от жары, или захлебнувшись водой. Забыв о себе, Джек поспешно убрал мечи в ножны, упал на колени и начал зачерпывать пригоршни песка. Он снова замер.

— Не останавливайся! — крикнула голова.

— Почему ты здесь закопан? — спросил Джек, вдруг задумавшись, что от этого у него может возникнуть только больше проблем.

— Друзья пошутили, — ответила голова, улыбаясь.

— Плохая шутка.

Голова видела, что Джек не поверил.

— Я не убийца, если ты об этом думаешь, нанбан. Уж ты-то знаешь, каково в Японии с новым Сёгуном. Невиновных обвиняют… вот тебе и самураи!

Джек понимал. Он сам видел, как глухой торговец чаем лишился головы, потому что не поклонился, а христианских священников вешали из-за их веры. Побег, религия и низкий статус считались причинами смерти при правлении беспощадного Сёгуна Камакуры. Что бы ни натворил этот юноша, такого жестокого наказания он не заслуживал.

Джек продолжил копать.

— Тогда кто ты?

— Великий Бенкей! — заявила голова.

Джек вскинул брови, услышав такой титул, но не прокомментировал.

— А я Джек Флетчер из Англии.

— Нанбан, говорящий по-японски, — отметил впечатленный Бенкей. — А еще и с самурайскими мечами. Кого ты ради них убил? Или украл с поля боя?

— Это подарок друга, — проворчал Джек, разгребая влажный песок вокруг груди Бенкея.

Тот заговорщически подмигнул ему.

— Как скажешь, нанбан.

Джек проигнорировал сарказм и спросил:

— И давно ты тут закопан?

— О, больше дня.

— Тебе повезло, что ты выжил.

— Пару крабов в рот попало, — объяснил Бенкей. — Слишком хрустящие для сашими. И они боролись! — он высунул язык, показывая, где его зажали клешни. — А прошлой ночью шел дождь, так что я смог попить. Хотя я чуть не утонул.

Джек перестал копать и настороженно спросил.

— Ты никого больше не видел на пляже?

Бенкей задумался.

— Может. А кого ты ищешь?

— Трех друзей. Маленького монаха по имени Йори, у него с собой посох с кольцами. Самурая по имени Сабуро. Он довольно крупный. И Миюки — худенькую девушку с темными волосами и глазами цвета полуночи.

— Всем нам нужна такая девушка, — усмехнулся Бенкей.

— Эта может легко тебя убить, — предупредил Джек, улыбка увяла. — Так ты их видел?

— Выкопай меня, и я скажу, кого я видел.

Воодушевившись, Джек торопливо раскидывал песок, пока руки Бенкея не стали свободными. Они продолжили копать, пока Джек не смог его вытащить.

— Больше я на пляж ни ногой, — сказал Бенкей, стряхивая песок с яркого кимоно, сшитого словно из лоскутков красного, зеленого и желтого шелка. Он затряс ногой, и из-под кимоно выпал недовольный краб. — Вот это было печально.

— Так кого ты видел? — поторопил его Джек, желая найти друзей.

Бенкей виновато пожал плечами.

— Боюсь, никого похожего.

Джек оторопел.

— Но ты сказал…

— Спасибо, что выкопал меня, нанбан, — перебил он, сверкнув глазами, а потом побежав прочь от пещер. — Было приятно познакомиться!

Сзади раздался крик, Джек увидел, что к нему бежит патруль самураев. Джек уже пожалел, что остался помогать Бенкею, но решил побежать за ним.

5. Онсен

— Они преследуют меня, а не тебя! — кричал Джек, они добрались до вершины утеса.

— Может, и так, нанбан, но и я у них популярностью не пользуюсь, — сказал Бенкей, не замедлив шага.

Они прорвались сквозь кусты и оказались на перекрестке рядом с одиноким деревом. Широкая протоптанная дорога вела к берегу, а узкая тропа уходила вглубь к горному хребту.

— Куда? Я вообще не знаю, где оказался, — сказал Джек.

Бенкей удивленно вскинул брови.

— Это остров Кюсю. На севере Шимоносеки, на юге Фунай, но дорога через город Беппу, а там — он указал на тропинку, — горы Куджу. Но я бы на твоем месте туда не ходил. Там легко заблудиться!

Сзади слышались крики патруля, что догонял их, и на дороге появилось два самурая.

— Проще сбежать в Беппу. За мной, если хочешь, — сказал Бенкей и побежал к городу.

У Джека почти не было выбора, и он сорвался с места. Они бежали на юг, обогнули холм, и Джек увидел прекрасный пейзаж. Город Беппу расположился у подножия горы, что неровными краями образовывала залив в море Сето. Но Джека поразили облака пара, что окружали местность. Казалось, что Беппу построен на костре.

Заметив выражение лица Джека, Бенкей, едва дыша, объяснил:

— Беппу находится… в тени… горы Тсуруми, — он указал на вершину вулкана вдалеке. — А ты видишь дыхание горного дракона.

Они добрались до окрестностей города. Двое самураев почти догнали их, патруль тоже был недалеко. С каждой стороны были двухэтажные деревянные здания со стенами из бумаги ваши и раздвижными дверями шоджи. Здания напоминали гостиницы.

— Потому Беппу популярен для отдыха, — продолжал Бенкей, ведя Джека по лабиринту улиц, покрытых паром. — Здесь невероятные онсены… лучшие в Японии.

Испуганные посетители и хозяева вскрикивали, видя спешащего Бенкея, а он перевернул на бегу тележку с овощами, чтобы оставить самураям препятствие. Люди снова закричали, но при виде светловолосого иностранца с голубыми глазами, что бежал по их городку.

— Знать, самураи, торговцы… все приезжают сюда, чтобы понежиться в этих водах… — Бенкей врезался в прохожего, мужчина упал на землю. — Сумимасен! — извинился он и побежал дальше, мужчина еще ругался ему вслед.

Они выбежали в переулок, надеясь, что патруль этого не заметит. Но самураи знали город, избавиться от них Бенкею было сложно. А Джеку было сложно бежать с узелком и мечами, что били его по ногам. Их преследовали недовольные вопли на каждой улице. Шоджи раздвигались, любопытные подглядывали за причиной суеты.

— Хозяева онсенов говорят, что такая ванная помогает и телу, и духу, — объяснял Бенкей. — Я тебе покажу, — он вдруг повернул направо к большому деревянному зданию с бамбуковой крышей и ворвался в двойные двери.

Джек не ожидал такого изменения пути, но последовал за ним. Они заскользили на полированном деревянном полу прихожей и сбили вазы с красивыми цветами.

— Сюда! — крикнул Бенкей, не слушая возмущения посетителей.

Он провел Джека по коридору в комнату, заполненную парой. В полу был пруд, наполненный горячей водой, что природным путем попадала туда, там было несколько посетителей. Они, испугавшись вмешательства, сели, раскрывая рты, словно лягушки в воде.

— Куда теперь? — спросил Джек, ничего не видя.

— Не туда свернул! — виновато крикнул Бенкей, направляясь к двери.

Первый самурай вошел в онсен. Бенкей схватил деревянную кадку с горячей водой и окатил ею в воина. Самурай вскрикнул, но продолжил наступление, и Бенкей бросил в него кадку. Она попала по голове воина, оглушив его. Джек отключил его ударом Падающего кулака, а в комнату ворвался второй самурай с мечом. Бенкей забрал у испуганного посетителя полотенце. Раскрутив его, он запустил полотенцем в лицо самурая. Тот отвлекся, и Джек успел столкнуть самурая в горячую ванну. Он с плеском упал в воду, оказавшись среди потрясенных посетителей.

— Отличный удар, нанбан! — сказал Бенкей. — Уходим.

Вернувшись в коридор, они пробежали к последней двери. Раздались крики, посетительницы потянулись за халатами.

— Сумимасен! — извинился Бенкей, прикрывая глаза. — Мы просто пройдем мимо. Джек отводил от них взгляд, пока они бежали к другому концу онсена. Раскрыв дверь, они выбрались в ухоженный сад с прудиками и водопадами. Пар поднимался от каменных ротенбуро, где еще больше посетителей нежилось в очень горячей воде.

— Жаль, что мы не можем остаться, — отметил Бенкей. — Я бы искупался.

Перепрыгнув бурлящий пруд с порозовевшими посетителями, Бенкей и Джек побежали по саду, их преследовали вопли. Они взобрались на каменную стену и спрыгнули на улице, тут же устремляясь в пустой переулок. Оказавшись за грудой бревен, они выглянули.

— Похоже… оторвались, — сказал Бенкей, вытирая пот со лба.

Джек собрался кивнуть, но с другого конца улицы послышался вопль.

— Стоять, гайдзин! — вопил мрачного вида самурай. — И ты, Бенкей!

Остальной патруль стоял с мечами в руках за лидером.

— А, может, и нет! — отметил Бенкей, поднимая руки и сдаваясь.

6. Девять кругов ада Беппу

— По приказу Сёгуна вы арестованы, — сообщил лидер патруля, направляясь к ним.

— Что? — невинно удивился Бенкей. — Я лишь обманул судью.

— Не ты, идиот. Гайдзин. Но не думай, что тебя не накажут. Ты ведь теперь сообщник.

— Ты бы лучше нашел себе оружие, Бенкей, — посоветовал Джек, выхватывая катану. Патруль приближался.

— Это у тебя мечи. Ты и сражайся, — Бенкей попятился. — А мама мне всегда говорила, что от любой беды нужно… бежать!

Бенкей бросился прочь, оставив Джека. Один против десяти, Джек решил, что в этот раз мама Бенкея права. Перерезав веревки, что связывали гору бревен, он изо всех сил толкнул их плечом. Бревна покатились, стуча друг по другу. Они катились к самураям, заставляя их перепрыгивать и спотыкаться, падать. Джек в смятении побежал за Бенкеем.

Он догнал его у окрестностей города.

— Они еще преследуют нас, — крикнул Джек.

— Ну, конечно, — ответил Бенкей, закатив глаза. — Тебя ведь хочет поймать сам Сёгун! Лучше бы я остался там в песке!

— Я бы давно убежал, если бы не спасал тебя, — фыркнул Джек.

Бенкей вздохнул.

— Верно, нанбан. Но не думай, что я тебе жизнью обязан. Я не верю во весь этот бред бушидо.

— Вон они! — послышался крик, патруль появился вдали за их спинами.

— Опять они, — вздохнул Бенкей. — Придется рискнуть в девяти кругах ада Беппу.

— Девяти? — Джеку уже не нравилось название.

— Это наша последняя надежда, — мрачно ответил Бенкей, поднимаясь по холму. — Девять джигоку — место обитания демонов вулкана. Никто туда просто так не ходит.

Дорога петляла среди деревьев и кустов, она привела к нескольким красным вратам тории. Они шли дальше, деревья становились нездоровыми на вид, их листья были покрыты пятнами, а стволы — белыми, как кость. Среди веток-скелетов курился пар, добавляя лесу зловещей и неземной атмосферы. Джеку казалось, что он попал в другой мир, где обитали духи, демоны и драконы. Воздух был влажным и с привкусом серы. Угрожающее шипение, словно из гнезда змей, доносилось из вуали тумана.

— Иди осторожно, — предупредил Бенкей, указывая на трещинки в земле, откуда поднимался пар. — Жар сварит тебя, как рис!

Джек держался ближе к Бенкею, а тот вел его по адскому месту. Среди пара Джек заметил озера бурлящей грязи и пруды странного цвета. Пруд был ярко-синим, словно кобальтовое море, но кипел, словно вода в котелке. В другом пруду была белая вода, словно сметана. В третьем воды были желтыми, как расплавленное золото.

— Упадешь в джигоку, сваришься заживо! — предупредил Бенкей, зажимая рот рукой. В воздухе разносился запах тухлых яиц.

Они шли мимо адских прудов и услышали слова патруля самураев.

— Плевать, что за демоны или драконы живут здесь! — рявкнул лидер, его голос искажался паром. — Сёгун лично подписал приказ о поимке гайдзина. Разделимся и найдем их, иначе я каждого из вас брошу в ад!

Скрытые в тумане, Джек и Бенкей безмолвно двигались дальше. Она прошли озеро с пузырящейся серой грязью, огромный пузыри поднимались, напоминая лысые головы монахов, а потом с шумом лопались.

Внезапно воздух стал чище, и Бенкей оказался лицом к лицу с самураем с тяжелым взглядом. Он едва успел увернуться от меча, направившегося в его шею. Джек выхватил катану, остановив второй удар, что мог разрезать Бенкея пополам. Джек оттолкнул его в сторону от опасности. Самурай взмахнул мечом, целясь в Джека. Легко отразив удар, Джек ответил атакой. Кончик лезвия почти задел подбородок самурая, Джек попал бы, если бы на него не напали сзади. Второй самурай крупнее размером схватил Джека за горло и принялся душить его. Предвкушая легкое сражение, первый самурай направился вперед, чтобы ударить по животу добычу. Но у Джека еще оставался меч, и он смог отразить атаку. Самурай ударил еще раз. Джек отразил этот удар и следующий, что разозлило воина. Другой самурай выдавливал жизнь из Джека. Черные точки плавали перед глазами, Джек понимал, что ему конец.

«Где Бенкей, когда он так нужен?»

Отразив еще один смертельный удар, он пнул первого самурая в грудь, тот отлетел. Он ткнул локтем второго самурая, ослабив его хватку. Упав на одно колено, Джек бросил его с помощью иппон сэоинагэ, броска через плечо. Самурай взмыл в воздух, а другой воин встал на ноги, намереваясь ударить Джека мечом в грудь. Самураи врезались. Меч пронзил второго самурая, а первый из-за столкновения упал. Его товарищ схватился за рану в животе, а первый раскачивался на краю кипящего пруда с грязью.

— Помогите! — кричал он, маша руками, чтобы восстановить равновесие.

Придя в себя, Джек поспешил на выручку, но опоздал. С ужасающим воплем самурай упал в пузырящийся джигоку. Он был покрыт грязью с головы до ног, были видны лишь глаза, он казался монстром в аду. Он цеплялся за берег, но быстро исчез в грязи, пруд засосал его в глубины.

Присоединившись на краю пруда к Джеку, Бенкей смотрел на это со смесью ужаса и восторга.

— Теперь ты видишь смысл названия. Это самый адский способ умереть!

7. Адский смерч

— Где ты был? — вскрикнул Джек, потирая сдавленное горло. — Почему ты мне не помог?

Бенкей похлопал его по спине.

— Ты и сам неплохо справлялся.

Джек уже хотел возразить, но по другую сторону пруда из тумана появились оставшиеся самураи патруля.

— Идем, — сказал Бенкей, помчавшись дальше.

Они бежали вслепую сквозь туман, огибая смертельные пруды. Самураи встали у них на пути. Они разделились. Джек в спешке приземлился на трещину с паром. Он закричал от боли, покачнулся. А прямо перед ним был кроваво-красный ад — алые воды ждали его, чтобы сжечь его кожу. В последний миг Бенкей схватил его за руку и оттащил от края.

— Некогда купаться!

Они внезапно оказались на краю каменистого склона, где ревела стена белого обжигающего пара. Рев утих, а потом загремел снова, словно пульс вулкана.

— Горный ад, — объяснил Бенкей. — Нужно обойти его.

Они огибали этот ад, пока не пришли к усыпанной валунами земле у подножия небольшого утеса. Они искали путь, а патруль самураев окружил их.

— Теперь уже бежать некуда, — заявил лидер с довольной усмешкой. — Сдавайтесь или умрите.

— Выбора нет, — отметил Джек, поворачиваясь лицом к ним, — ведь при поимке тоже ждет смерть!

— Верно, — согласился лидер и отдал приказ атаковать.

Джек выхватил вакидзаси, подняв его над головой, но катану держал перед собой. Сражаться сразу с восемью самураями было невозможно, Джек понимал, что спасти их может лишь техника Двух Небес — техника с использованием двух мечей, которой его научил Масамото.

Не впечатленные угрозой гайдзина с двумя мечами, самураи продолжили наступление.

— Мне бы понадобилась помощь в этот раз, — сказал Джек уголком рта, обращаясь к Бенкею.

— Не бойся. Я сзади, — ответил уверенно Бенкей.

Джек оглянулся, а его товарищ по-настоящему заслонял его спину, как щит.

Напали первые два самурая, их лезвия направлялись с разных сторон к шее Джека. Тот остановил мечи и ударил ногой воина слева. Резво развернувшись, Джек ударил катаной по груди другого. Самурай едва смог отскочить, его кимоно порвалось под ударом острого киссаки.

Увидев, что Джек опасен, четверо воинов бросились на него. Катана и вакидзаси Джека мелькали, как серебряный вихрь, он защищался от ударов. Он пригнулся, меч пролетел над головой, перепрыгнул летящий над землей меч. Откатившись от двух самураев, он обоими мечами заблокировал попытку разрезать его пополам мечом лидера.

— Так слухи не врут! — бросил лидер с ноткой уважения. — Ты знаешь технику Двух Небес.

Сердце колотилось, легкие пылали, а Джек сражался, как одержимый. Патруль не мог до него дотянуться. А Бенкей оставался беззащитным, один из самураев заметил его.

Бенкей вооружился камнем, но тут же уронил его.

— Ай! — взвыл он и подул на пальцы. — Он горячий.

Самурай рассмеялся. Но это и было его ошибкой. Бенкей быстро обернул руку куском ткани, оторванной от кимоно. Он схватил другой камень и бросил в нападающего. Камень прилетел прямо в лицо самурая, обжигая его. Самурай вопил от боли.

А Джек пробивался к Бенкею, они удерживали патруль с помощью мечей и камней. Но из-за большого количества врагов Джек быстро устал.

— У меня кончились камни! — воскликнул Бенкей.

Патруль приближался, чтобы убить их.

Джек уже готовился занять боевую стойку в последний раз, но земля задрожала. Гудело глубоко под землей, и звук становился все громче.

— Дракон просыпается! — закричали испуганные самураи, развернулись и помчались прочь в туман.

Обжигающий поток пара вырвался в небо, за ним вылетела горячая вода. Раскаленный дождь капал на убегающих самураев, они бросались в стороны.

Закрываясь узелком, Джек схватил Бенкея за руку и тоже побежал.

— Они уходят! — крикнул с яростью лидер.

— Я забыл про… последний ад, — выдохнул Бенкей, они уклонились от гремящего гейзера. — Татсумаки джигоку.

«Адский смерч, как мило», — подумал Джек, вспоминая встречу с королевой пиратов, которую тоже звали Татсумаки.

Он замер перед горным адом, заметил по другую сторону склоны, покрытые лесом. Стена пара все еще вырывалась волнами.

— Если угадать время, то мы прорвемся.

— Ты совсем с ума сошел? — возмутился Бенкей, глядя на барьер из пара.

— Ты знаешь Сутру Сердца? — спросил Джек серьезным тоном.

Конечно, все об этом слышали. Но к чему это сейчас?

— Меня учили, что мантра оттуда помогает проходить сквозь огонь, — быстро объяснял Джек, вспоминая урок сенсея Ямады в гашуку в Коя-сан. — Опустошив сознание, лишив себя всех чувств, ощущений боли и страданий. Ты когда-нибудь медитировал?

— Ну… раз или два, — выпалил Бенкей.

— Ладно, повторяй это и защитишься от жара: Ом гатэ гатэ парагатэ парасамгатэ бодхи сваха…

Джек повторял мантру, пока они не смогли говорить их в унисон. Их охватило спокойствие, несмотря на бурю вокруг, и Джек почувствовал знакомое покалывание в ногах.

— Вон они! — раздался крик.

Они не могли больше ждать, Джек схватил Бенкея за руку.

— Нет! Стой! — орал Бенкей. — Ты же говорил, что мантра от огня?!

Но Джек уже ринулся в горный ад, волоча за собой Бенкея, а вокруг бушевал пар.

8. Печаль

— Я уже красный, как рак! — возмущался Бенкей, глядя на покрытую ожогами кожу, он стоял под холодным водопадом под склоном горы Тсуруми.

— Зато ты выжил, — ответил Джек, опуская ноги в каменный пруд.

— Не буду тебя благодарить. Я сгорел там, где даже не вижу!

— Без той мантры было бы еще хуже, — сказал Джек, он лишь слегка обжег ноги, пройдя горный ад. — А еще мы ушли от преследования, так что все было не зря.

Бенкей покачал головой.

— Ты самый сумасшедший нанбан из всех, кого я встречал! И самый опасный. Ты где так сражаться научился?

— Я учился в Нитен Ичи Рю и Киото… пока Сёгун не закрыл школу, — Джек решил не упоминать, что его учили и ниндзя. Так было безопаснее для них обоих.

— А почему Сёгун так хочет тебя убить? — спросил Бенкей. — Конечно, ты иностранец, но лидер патруля сказал, что это был личный приказ.

— У Камакуры на меня зуб, ведь я заставил его потерять лицо, когда из-за меня наша школа победила его школу в соревновании Тарью-Джиай, — сообщил Джек. — И я сражался против него в битве при замке Осаки.

Бенкей присвистнул.

— Конечно, у тебя проблемы! Я слышал, что они охотятся на самураев, что были против Сёгуна. А самурай-иностранец — в десять раз хуже!

Джек понимал, что это не все причины. Камакуре тоже был нужен путеводитель. Сёгун знал, что с его помощью можно управлять торговыми путями, путеводитель мог стать мощным политическим оружием. Сёгун собирался использовать его в своих целях.

Но Джек поклялся отцу, что путеводитель не попадет в чужие руки.

— Что будешь делать? — спросил Бенкей.

Джек не думал об этом. Он постоянно был в бегах, потому не успевал подумать о следующем шаге.

— Я направлялся в Нагасаки, пока. — Джек смотрел в сторону пролива Беппу. Облака пара поднимались в вечернее небо, рассеиваясь, словно духи. Угасающее солнце мерцало на водах моря Сето, а он искал взглядом кораблик без мачты, что остался в море. Но все было тщетно. Он был слишком далеко, чтобы что-то разглядеть. И в глубине сердца он понимал, что их корабль не пережил бурю, он теперь явно лежал на дне морском.

Слеза покатилась по его щеке, горло перехватило.

Джек хотел плакать из-за потери друзей. Но он сжал кулаки в ярости, ударяя ими о камень. Будучи в Японии, он только и делал, что терял: потерял отца от руки ниндзя-убийцы Глаза Дракона, пожертвовал собой Ямато, был изгнан Масамото, он постоянно покидал Акико… а теперь еще и потерял верных друзей Йори, Сабуро и Миюки.

Голова была тяжелой от печальных мыслей. Он уже хотел сдаться, сидя на камне, пока его не убьет холод, голод или патруль самураев. Но он не мог позволить страданиям продолжаться.

«Только во тьме видно звезды», — сказал когда-то сенсей Ямада.

На черном небе мерцал лишь один огонек. Джек понял, что их смерти будут не бессмысленны, если он доберется до Нагасаки, вернется домой и воссоединится с Джесс.

— Ты меня вообще слушал? — спросил Бенкей, плюхнувшись рядом с Джеком.

Джек поднял голову, протерев рукой глаза.

— Что, прости?

— Я сказал, что отведу тебя, нанбан.

— Куда?

— В Нагасаки, конечно, — тревожно взглянул на него Бенкей. — Ты в порядке?

Джек кивнул.

— Зачем тебе рисковать жизнью? Я беглец. Тебе таким становиться не стоит.

Бенкей рассмеялся.

— Мама всегда говорила: «Коснись ногой воды, ты упадешь в нее». Я погряз уже по шею! Да и кто бы не хотел, чтобы за ним гонялись, его били и варили в один день? — он хлопнул Джека по спине. — Просто представь, каким веселым будет путь в Нагасаки.

9. Игра в ракушки

Утреннее солнце они приветствовали с облегчением после холодной ночи в горах. Джек грелся в его лучах, разминая замерзшие руки и ноги, пока искал что-нибудь съедобное в кустах. Благодаря навыкам ниндзя, он знал, что и где искать, и вскоре набрал пригоршню орехов, ягод и съедобных корешков. Вернувшись к водопаду, он обнаружил, что Бенкей все еще спит. Его кимоно из лоскутков делало его похожим на брошенного придворного шута, и Джек задумался, кем на самом деле был его новый товарищ. Он не знал ничего о юноше, кроме того, что того закопали на пляже, хотя Джек догадывался что это из-за упомянутой проблемы с судьей. Пока он не узнал больше, он должен оставаться настороже с Бенкеем.

И все же он был рад его обществу.

Джек подтолкнул его ногу.

— Проснись и пой!

— Эй, нанбан… — простонал Бенкей, протирая глаза. — Зачем ты меня разбудил? Мне снилось, что я на пиру, меня обслуживали прекрасные гейши… — он громко зевнул.

— А вместо этого тебя обслуживаю я, — ответил Джек, раскладывая еду на плоском камне.

— А я-то думал, что сны не оживают! — криво улыбнулся Бенкей. Он встал, потянулся и сунул голову под кристальную воду, падающую с горы. Пригладив пальцами растрепанные волосы, он вернулся к Джеку и сел рядом. Вместе они ели скромный завтрак.

— Спасибо, — сказал Бенкей, жуя орех. — Но мы же не белки, чтобы весь путь в Нагасаки так питаться. Нужна еда. У тебя есть деньги?

Джек покачал головой.

Разочарованно вздохнув, Бенкей сказал:

— Не беспокойся. Мы их добудем.

Джек встревожился.

— Ты ведь не собираешься воровать? Я не хочу еще больше проблем.

Бенкей почти обиделся.

— Я не вор! Мы их выиграем.

Он вытащил из кимоно три ракушки и разложил их в ряд на камне. Взяв один маленький орех, он спрятал его под средней ракушкой.

— Следи за орехом, — сказал он Джеку.

Бенкей начал перемещать ракушки, скользя ими по камню. Джек не сводил глаз с той ракушки, в которой был орех. Бенкей сделал несколько дополнительных движений.

— Где орех?

Джек улыбнулся. Это было просто. Он указал на ракушку слева.

— Уверен? — спросил Бенкей с хитрой ухмылкой. — Точно?

Джек кивнул.

— Ты проиграл, — сказал он, поднял ракушку справа и показал орех.

— Невозможно! — воскликнул Джек. — Я же следил!

— Попробуй еще. Поспорим на эту сочную ягоду.

Согласившись, Джек следил за Бенкеем, а тот накрыл ракушкой орех и принялся перемещать их. Он делал хитрые движения, мешая лишь боковые ракушки, но следить было все равно легко. Не сомневаясь, Джек указал на ракушку посередине.

— Опять ошибся, — пропел Бенкей, поднимая последнюю ракушку. С довольным видом он забрал ягоду и разжевал ее.

Джек был ошеломлен. Он не мог ошибиться. Он не отводил взгляда от ракушки с орехом.

— Может, в третий раз повезет. Хочешь, сыграем на твои мечи? — предложил Бенкей.

Джек покачал головой. Оружием он рисковать не обирался. Катана и вакидзаси с красными рукоятями были сделаны Шизу, одним из самых лучших кузнецов мечей. Более того, эти мечи были наследством отца Акико, последней связью Джека с самой Акико. Он дорожил и ими, и их дружбой.

— Хорошее решение, — сказал Бенкей. — Видишь ли, на этой игре зарабатывают деньги. Торговцы и жадные самураи ее любят!

— А если ты проиграешь? — спросил Джек, сомневаясь в удаче Бенкея.

— Этого ни за что не случится.

Джек скептически посмотрел на него.

— Я же не игрок. Я — фокусник! — заявил гордо Бенкей. — Потому меня друзья зовут Бенкеем Великим, — он вскочил на ноги, шурша кимоно и кланяясь. — Я — величайший обманщик в Кюсю.

Джеку все это не нравилось.

— Не бойся, нанбан. Твое благородство не пострадает. Мы лишь заберем у тех, кто может себе это позволить, не то, что даймё и его самураи. Они-то выжимают все, что можно, из бедных фермеров.

Подобрав ракушки и орех, Бенкей направился к лесу на западе.

— Остановимся в Юфуин. Это ближайший городок отсюда. Там много богатых торговцев и глупых самураев, которым нужно облегчить кошельки.

10. Бдительность

Они спускались по каменистому склону горы, и Джек понял, почему Юфуин был популярным у путешественников и любителей онсен. Маленький городок был среди живописной зеленой долины, вдоль которой текла сверкающая река, словно серебристая нить, впадающая в кристально-синее озеро. Опасного вида двуглавый вулкан виднелся за городом, оттуда и прибывали горячие воды. На улочках выстроились все здания, которые были предназначены для обслуживания клиентов — гостиницы с соломенными крышами, храмы, онсены. Даже издалека Джек слышал, как бурлят воды, как успокаивающе звенят колокола в храме.

— Рай на земле, да? — отметил Бенкей.

Джек согласился и внезапно расхотел бежать. Он хотел бы вернуться в Тоба к Акико. Когда он решился покинуть ее, его жизнь стала похожей на пробку, брошенную в бушующий океан. Но, как бы он этого ни хотел, ему нужно было вернуться к сестре в Англию.

Не было пути назад. Сёгун ему не даст вернуться.

Избегая главной дороги, они приближались к Юфуину с востока, прикрываясь деревьями. Рисовые поля вокруг города были золотыми в свете полуденного солнца, в лучах мерцала вода, оставленная после работы фермеров. Бенкей и Джек шли мимо полей по размокшей грязи, пока не добрались до домиков фермеров. Старый фермер появился из хижины неподалеку, Джек и Бенкей тут же скрылись в амбаре.

— Я не могу так идти по городу, — сказал Джек, указывая на светлые волосы.

— Точно, нанбан, — ответил Бенкей, разглядывая его. — Мы положим на твою голову сумку. Так тебе будет проще!

Джек застыл, не понимая, шутит он или нет.

Бенкей рассмеялся, глядя на Джека.

— Да шучу я! Вот, надень.

Он нашел среди сена соломенную шляпу. Она был старой и дырявой, но поля были достаточно широкие, чтобы прикрыть лицо и волосы Джека.

— Воняет ужасно, — сказал Джек, стараясь не кривиться, надевая ее.

— Нищие не выбирают, — фыркнул Бенкей и зажал нос. — Зато к тебе никто не подойдет!

Фермер ушел, а они выскользнули из амбара и попали в город. Придерживаясь пути по улочкам и переулкам, они прошли мимо садов, бурлящих онсенов и шумной кухни. Аппетитные ароматы риса дразнили Джека, его желудок сжался. Он вдруг понял, какое опасное дело затеял Бенкей.

Подавляя мысли о голоде, Джек следовал за Бенкеем по узкому переулку. Они слышали стук по дереву игральных костей, разочарованные вопли. Сквозь щель между досками Джек заметил группу мужчин, сидевших, скрестив ноги, рядом с горами деревянных жетонов. С отчаянием мужчины принялись бросать жетоны, приговаривая «странно» и «давай».

— Похоже, в Юфуине не только парятся в водах, — прошептал Бенкей, вскидывая брови. — Нам же лучше.

Они шли дальше, пока не попали на маленькую площадь в центре города. Поток прохожих шел мимо нее по двум дорогам. Женщины в кимоно, самураи с мечами, хорошо одетые торговцы смотрели на магазины, останавливались у чайных, заходили в онсены.

Оставаясь в тени улочки, Бенкей повернулся к Джеку.

— Отличное место. Ты будешь в дозоре, — объяснил он. — Если увидишь доушинов или патруль, то два раза свистнешь, — он сунул палец в рот и показал правильный звук, похожий на «ку-ку». — Понял?

Джек кивнул.

— Пожелай мне удачи! — сказал он, приглаживая волосы. — Хотя она мне и не нужна, — добавил он, подмигнув.

Бенкей прошел так, словно был актером на сцене. Он шагал по площади, его яркая одежда привлекала прохожих. Он устроился на скамейку на углу улицы, вокруг него быстро собралась небольшая толпа.

Джек оставался в переулке, откуда ему было видно Бенкея и главную улицу.

— Удваивайте деньги! — обещал Бенкей зевакам, приманивая их ближе. Торговец указал на ракушку. Бенкей указал, где на самом деле был орех, и торговец выругался из-за неудачи. Бенкей получил награду. Еще одна ставка, проигрыш, толпа вскрикнула, ведь многие думали, что угадали, где орех. Бенкей прятал выигрыш за пазуху. Потом проиграл самурай, недовольство толпы росло, несколько человек ушло. А потом радостная женщина выиграла небольшой приз, угадав. Тут же народу прибавилось.

Джеку пришлось признать, что Бенкей хорош. Его умениями победа казалась возможной, из-за чего люди делали ставки больше. Но, как Джек знал по своему опыту, у них не было шанса, пока Бенкей сам его не давал.

— Жадность людей — их гибель, — сказал он и был прав.

Толпа становилась все больше, как и деньги, и Джек заметил двух мужчин в черных хаори, брюках и темно-синих носках таби, они шли по дороге. На лбах их были белые тонкие хачимаки, а на поясах — джуттэ. Такие дубинки были символом доушинов — особых офицеров Сёгуна.

Джек дважды свистнул, и Бенкей в тревоге вскинул голову.

Внезапно на плечо Джека легла рука.

Пальцы впились в него, боль пронзила тело. Его ноги выбили из-под него, он упал на колени. Пытаясь вырваться, Джек извивался. В тот же миг он схватил нападающего за запястье и выкрутил его руку в санкье. Такой захват должен был обездвижить руку противника или даже перебросить его на землю. Но противник быстро вернул удар и сам захватил запястье Джека.

— Да как ты смеешь! — возмутился противник.

Задыхаясь от боли, Джек повалился на землю. Голова стукнулась о край здания, шляпа слетела. Он не мог откатиться, не мог даже пошевелиться из-за ужаснейшего захвата на руке. Но атака вдруг прекратилась.

Едва шевелясь от боли, Джек смог повернуть голову и заметить атакующего. Его глаза недоверчиво расширились.

11. Бугье

Миниатюрный мужчина с черными сверкающими глазами смотрел на Джека. У него был приплюснутый нос, который не раз ломали в бою, тонкие губы, что не улыбались, седеющие усы. Несмотря на маленький рост и почтенный возраст, каждая мышца его была твердой, как гранит, выступала из-под его формы доушина.

— Сенсей Кюзо, — вскрикнул Джек, и радуясь, и боясь при виде учителя тайдзюцу. Но сенсей Кюзо не отпустил его запястье, лицо его не изменилось. — Это я! Джек!

— Я знаю, кто ты, гайдзин, — прошипел он, — но ты не знаешь меня.

— Но, сенсей… — запястье Джека снова обожгло болью.

Сенсей Кюзо толкнул голову Джека в грязь, когда подбежали еще два доушина.

— Другого поймали? — рявкнул он.

— Нет… он растворился в толпе, — объяснил один из них.

— Идиоты! Как можно было упустить того в клоунской одежде?

— Прости, Рензо. Он был быстрым.

«Рензо? — удивился Джек. — Я обознался?»

Отплевываясь от грязи, Джек пытался посмотреть еще раз на напавшего. Мужчина был похож на учителя тайдзюцу. Его голос был таким же грубым. И отношение было таким же безжалостным. А еще этот захват запястья: текуби гатамаэ. Это был сенсей Кюзо, Джек не мог забыть, какую боль мог причинять учитель. Он всегда выбирал его как уке, на котором показывал приемы в Нитен Ичи Рю, Джек не раз испытывал боль, его пинали, бросали, ударяли и захватывали, а все ради демонстрации техник. Джек был прикован к земле, он не сомневался, что этот доушин — сенсей Кюзо.

Другие два офицера изумленно смотрели на узника.

— Ты поймал самурая-гайдзина! — крикнули они в унисон.

— Да, — нетерпеливо бросил сенсей Кюзо. — А теперь хватит вопить, дайте хаянаву.

Доушин послушно отдал короткую веревку с петлей на конце. Отобрав ее, сенсей Кюзо всем весом упал на Джека. Прижав колено к его спине, он забрал у Джека мечи и узел. А потом за секунды он связал его хаянавой. Его руки оказались за спиной, веревка обвилась вокруг его шеи, и если бы он начал брыкаться, хаянава задушила бы его.

Хотя он еще мог идти, Джек не мог сражаться.

Сенсей Кюзо заставил его встать на ноги.

— Идем, гайдзин! — приказал он, толкнув Джека.

— Куда вы меня ведете, сен…

Сенсей Кюзо ткнул большим пальцем под ребра Джека, посылая волну боли.

— Меньше слов, шевели ногами.

Джек вздохнул и побрел вперед, он понял, почему учитель заставлял его молчать. Бенкей упоминал, что на самураев, что выступали против Сёгуна, шла охота. Сенсей Кюзо пытался скрыть свою сущность. А Джек чуть дважды его не выдал, а потому теперь он прикусил язык. К тому же, он должен был доверять сенсею. Его учитель был единственным шансом сбежать живым. Пока он не понимал его план, ему придется следовать за учителем.

Сенсей Кюзо и двое доушинов вели его по главной улице к большому белому зданию с покатой крышей. Лестница вела к дверям, над которыми висела табличка:

Благодаря Акико, Джек мог понимать иероглифы. На деревянной табличке значилось: «Окружной бугье Ойты». Джек знал, что бугье — это судья. Над табличкой был золотой знак. В центре его был круглый мон с тремя цветками мальвы — герб Сёгуна.

Кровь Джека остыла. Сенсей Кюзо не только арестовал его, но и вел теперь к врагу. Неужели он ошибся? Они никогда не ладили. С самого первого урока в Нитен Ичи Рю сенсей Кюзо не хотел учить иностранца тайнам боевых техник. Но, несмотря на их плохие отношения, сенсей Кюзо доказывал верность. В бою при замке Осаки он сражался с группой ниндзя голыми руками, жертвуя собой, пока Джек и Акико пытались сбежать. Сенсей Кюзо был настоящим самураем. Он не нарушил бы кодекс бушидо. Джек был уверен.

Страж на входе пропустил их внутрь. Он, раскрыв рот, смотрел на знаменитого гайдзина.

Оставив у ступеней сандалии гэта, сенсей Кюзо повел Джека по коридору к двойным дверям фусума. Двое доушинов преследовали их, не убирая рук с джуттэ. Постучав, сенсей Кюзо отодвинул дверь, за ней оказалась белоснежная прямоугольная комната с темными рейками на потолке. Шоджи справа были открытыми, солнце проникало в проем и блестело на полированном полу. Холодный вечерний воздух проникал сюда из сада камней, где тихо шелестел ветерок. В дальнем конце комнаты сидел полный мужчина за столом и изучал бумаги. Одетый в чернильно-синюю накидку катагину с уплотненными плечами, словно крыльями, он источал важность, Джек понял, что это и есть бугье. Хотя судья не поднимал голову, Джек заметил, что его щеки свисали, едва не касаясь его шеи. Редеющие волосы его были смазаны маслом и стянуты в узел. Катана и вакидзаси лежали рядом со столом, их сая были начищены, шелковые рукояти — нетронуты. Рядом с ним сидел послушный охотничий пес акита, голодно глядя на Джека.

Судья не взглянул на них, а сенсей Кюзо провел Джека в комнату. На половине пути к судье Джека заставили опуститься на колени и поклониться. Судья едва взглянул на них, вытаскивая чистый лист бумаги и обмакивая кисть в чернила.

— Имя?

Подгоняемый толчком джуттэ, он сообщил:

— Джек Флетчер.

Судья начал записывать его имя. Бугье чуть не выронил кисть, когда понял, что перед ним сидит тот самый беглец, разыскиваемый Сёгуном.

12. Суд

— Как же вы умудрились поймать гайдзина? — поразился бугье.

— Он участвовал в незаконных ставках, — заявил сенсей Кюзо.

Бугье вскинул брови.

— А где другие участники?

Сенсей Кюзо взглянул на доушинов.

— Был еще один, но сбежал.

Судья недовольно фыркнул.

— Не люблю такого, но, думаю, это не важно сейчас.

Он снова обмакнул кисть в чернила и закончил писать имя Джека на бумаге.

— Были ли у гайдзина вещи?

Сенсей Кюзо кивнул, один из доушинов отдал судье мечи и узелок Джека. Бугье рассмотрел оружие, а потом высыпал содержимое узелка на стол, описывая все, что там было. К недовольству Джека, путеводитель заинтересовал судью. Он удивительно бережно сложил все обратно в сумку и приказал доушину отнести вещи в его личный кабинет.

Снова обмакнув кисть, бугье уставился на Джека.

— Пока мы не отправили тебя дальше, нужно разобраться с преступлением, — сообщил он. И что-то еще записал на бумаге. — Джек Флетчер, тебя арестовали за незаконные ставки.

Джек понял, что его судят. Его и без того обвинял Сёгун, потому его никто здесь слушать не станет. Он взглянул на сенсея Кюзо, не понимая, что он задумал.

Сенсей Кюзо вышел вперед.

— Стоит ли трогать гайдзина, которого уже приговорил к смерти Сёгун? — судья недовольно нахмурился.

— Я — бугье этого города, это я слежу, чтобы законы соблюдались. Нужно прекратить эти незаконные игры. Мы должны показать пример всем нарушителям. Никто не избежит наказания, даже гайдзин. А теперь скажите, что еще он сделал?

Доушины поклонились.

— Он просвистел тревогу, — заявил один из них.

Судья записал это с довольным видом.

Джеку не давали даже защититься, мужчина заявил.

— Властью, данной мне, я обвиняю тебя виновным, Джек Флетчер. Из-за строгости проступка ты приговариваешься к юбитсумэ.

Джек такого слова еще не слышал, но звучало оно неприятно, его охватывала паника.

— Стоит ли? — вмешался сенсей Кюзо. — Сёгун подписывал приказ о поимке гайдзина. Он должен назначать его наказание. Из-за этого может снизиться награда за его поимку.

— Я, видишь ли, знаю о награде, Рензо, — заявил бугье. — Но я исполняю закон Сёгуна. И я опишу это в письме. И он получит гайдзина… пусть и по кусочкам!

Бугье усмехнулся.

— Но…

— Не сметь во мне сомневаться, — заявил бугье, затыкая сенсея Кюзо. — Делайте, как я сказал, или я осужу вас за сопротивление. Исполнять наказание.

Сенсей Кюзо нахмурился, но заставил себя поклониться. Он приказал доушинам принести брусок.

— Если гайдзин хочет поиграть в самурая, то пусть и получает соответствующее наказание, — заявил бугье. — Уменьшим ему количество пальцев, Сёгун это одобрит, я уверен.

Джек понял, что его искалечат. Сенсей Кюзо не смог его защитить. Он должен сбежать, но он был связан, он не мог избежать юбитсумэ.

Бугье устроился, чтобы следить за процессом, поглаживая по голове собаку, а деревянный брусок положили перед Джеком. Один из доушинов накрыл его церемониальной белой тканью, разгладив ее.

Джек безмолвно молил учителя делать ход.

Сенсей не сказал ни слова, он отвязал левую руку Джека и закрепил ее на брусе ремешком ладонью вниз.

— Держите его крепко, — приказал он двум доушинам.

Джек боролся, но тщетно. В горле пересохло, сердце бешено колотилось, когда сенсей Кюзо вытащил острый танто. Лезвие сверкнуло в лучах уходящего солнца, окрасивших сталь в кроваво красный цвет.

— Отрежьте мизинец, — приказал бугье с мрачным торжеством во взгляде.

Сенсей Кюзо приблизился к бруску, подняв нож. Что бы ни планировал учитель тайдзюцу, Джек понимал, что это последний шанс сбежать. Лезвие оказалось над пальцем Джека, сенсей Кюзо взглянул ему в глаза и усмехнулся. Джек понял сигнал и приготовился к тому, что учитель разрежет веревку, чтобы они отбивались вместе.

Нож опустился.

13. Тюрьма

Скорчившись в темной камере, Джек баюкал раненую руку, прижимая к груди. Обрубок мизинца горел пламенем. Хотя кровь уже не текла, Джек был бледным, его трясло.

Он не мог смириться с тем, что сделал сенсей Кюзо. Он в ужасе смотрел, как его учитель опускает нож, как острое лезвие разрезает плоть и кость, как масло, отрезая кончик пальца. Он помнил холод стали, а потом его ноготь и кусочек пальца по костяшку упал на пол. На миг Джека сковало онемение. А потом руку охватило пламя, кровь потекла на белую ткань. Он кричал в агонии. И она сбивала его волна за волной.

— Хватит скулить, гайдзин! — прорычал сенсей Кюзо, вытирая лезвие. — Покажи самурайскую гордость.

Джек как-то смог подавить крики. Но его сильнее ранило то, что учитель сделал это с улыбкой на лице. Сенсей Кюзо даже обернул обрубок в ткань и отдал бугье. Не обращая внимания на страдания Джека, судья едва взглянул на результат наказания, отмечая все в документе. Он отложил кисть и бросил палец Джека в раскрытый рот охотничьего пса.

Джеку было плохо, он едва слышал бугье, смирившись со своей судьбой. Судья решил, что Джека нужно держать в камере, пока за ним не придут самураи Сёгуна. Он написал послание и позвал хикьяку, отдав письмо. Гонец побежал, сорвавшись с места. Только когда бугье понял, что Джек заливает кровь ценный пол из дерева, он отправил Джека в тюрьму.

Сначала один из доушинов перевязал ему руку, наложив жгут на обрубленный палец. Джек пробормотал благодарность, но доушин только фыркнул:

— Нам не нужно, чтобы ты тут умер от гангрены, да?

Джек поднял взгляд на маленькое зарешеченное окно. Серебряный свет луны делал грязный пол бледным. Он смог увидеть лишь несколько далеких звезд, но они были не так далеко, как он от Англии и сестры.

Его путешествие закончилось.

Его надежды попасть в Нагасаки оборвались в один миг, а все из-за учителя тайдзюцу. Джек не мог поверить, что сенсей Кюзо пошел на такое, чтобы скрыть свою истинную личность. Но Джек должен был признать горькую правду. Сенсей Кюзо не был на его стороне. Он ошибся, поверив в кодекс верности бушидо. Сенсей Кюзо и не собирался его спасать, он хотел расправиться с ним.

В темноте Джек слышал, как охотничья собака на улице копает землю, пытаясь отыскать косточку. Джек не мог сражаться в таком состоянии с самураями Сёгуна. Хотя он не был искалечен полностью, но держать меч уже не мог. Пока его рука не заживет, он похож на тигра, у которого забрали зубы.

Со стороны сада камней слышался звон колокольчиков ветра. Зная, что ему нельзя падать в пропасть отчаяния, Джек ухватился за этот тихий звук. Он медитировал, чтобы боль утихла. А потом, едва слышно, он начал читать мантру Ша:

— Он хая баишираман тая совака…

Ша был одним из ритуалов куджи-ин, магии ниндзя. Сочетаясь со знаком рукой и медитацией, он мог ускорить исцеление. Но Джек не питал иллюзий. Куджи-ин не вернет ему палец. Он останется таким навсегда. Но он хоть сможет держать оружие.

Одной рукой Джек не мог сформировать правильный знак руками для ритуала, потому он просто вытянул большой палец и указательный правой руки и держал ее над раненой ладонью. Он читал и чувствовал теплое покалывание. Но обрубок оставался онемевшим сгустком боли, он не знал, чем поможет куджи-ин.

Хотелось бы, чтобы сейчас здесь была Миюки. Она была отличным целителем, она не раз спасала его. Верная, ответственная и отзывчивая, она уже закончила бы исцеление и планировала бы побег из тюрьмы.

Будь здесь Сабуро, он пошутил бы. Он приободрил бы всех.

А Йори. Джек бы многое отдал, чтобы услышать мудрые и успокаивающие слова друга. Он сказал бы что-то вроде: «Боль неминуема, но страдания — не обязательны».

Грустная улыбка растянула губы Джека при воспоминаниях о друзьях. Ему их не хватало. Они были очень важны ему. Вместе они были командой — сильной, смелой и почти непобедимой. А теперь он сидел один в темной камере, раненый и лишившийся надежд.

Но он не мог сдаваться. Его друзья не позволили бы ему.

Собака перестала копать.

— Эй! Нанбан! — прошептал голос из-за решетки на окне.

Джек поднял голову и увидел растрепанный силуэт, очерченный лунным светом.

— Бенкей! — удивился Джек. — Ты вернулся?

— Конечно, — ответил Бенкей. — И половина выигрыша твоя!

14. Старые счеты

Джек слышал шорох и понимал, что это не собака. Лунный свет появился в трещине в стене камеры. Кончик лезвия в форме листа появился из трещины, что становилась все крупнее.

— Подтолкни, — прошипел Бенкей с другой стороны.

Сидя на полу, Джек пнул едва державшийся кусок стены. Он упал, и на его месте появилась дыра в стене. Проема хватило бы Джеку с трудом. Но с помощью Бенкея он протиснулся в дыру и оказался рядом с ним во дворе.

— Что с тобой случилось? — спросил Бенкей, заметив окровавленную повязку Джека.

— Пересекся с бывшим учителем, — сказал Джек, прикрывая повязку здоровой рукой. — Как ты смог сбежать?

— Быстро переоделся, — ответил Бенкей, что сейчас был в неприметном коричневом кимоно. На обратной стороне одеяние было разноцветным. — Я его просто вывернул и спрятал в амбаре до ночи. А еще я нашел там кунай.

Он сжимал инструмент фермера — треугольной формы нож с кольцом на рукояти, чтобы было удобнее держать.

— Это нужно сохранить, — сказал Джек. — Кунай — хорошее оружие.

— Тогда держи, — сказал Бенкей, передавая ему инструмент. — Я не боец.

Кивнув, Джек спрятал кунай за пояс.

Из здания доносились смех и пьяное пение.

— Доушины празднуют твою поимку, — ухмыльнулся Бенкей, поднимая сумку и направляясь прочь со двора. — Идем! Я уже купил нам еду.

Джек покачал головой.

— Мне нужно забрать мечи и вещи.

Бенкей недовольно посмотрел на него.

— Сколько еще пальцев ты хочешь потерять?

— Я не уйду без своих вещей, — заявил Джек.

Понимая, что его не переубедить, Бенкей тут же все обдумал.

— Я буду ждать в амбаре до рассвета, а потом… уйду.

— Понимаю, — ответил Джек, похлопав его по плечу. — Ты уже очень мне помог.

— И все будет напрасно, если тебя снова поймают! — проворчал Бенкей, а потом исчез в переулке.

Джек шел по двору, скрываясь в тени. Попав в сад камней, он заметил собаку судьи на веранде. Акита лежал, опустив морду на лапы, якобы спал. Джек помнил, как собака съела его палец, он поежился. С помощью бесшумной ходьбы ниндзя, Джек пересек тропу из камней. Шаг за шагом, он приближался беззвучно к веранде. Но собака подняла голову, когда он поднялся на веранду. Джек застыл. Собака потянула носом воздух, повернув голову, а потом улеглась обратно, засыпая.

Джек осторожно прошел, раздвинув двери в комнату бугье. Он дал глазам привыкнуть к мраку. Свет бледной луны помогал Джеку понять, что комната пуста. Личный кабинет судьи был за дверью на противоположной стене. Проверив, что собака еще спит, он шагнул внутрь. Джек шел по краю, чтобы половицы не заскрипели. Он потянулся к рукояти, молясь, чтобы и его вещи были здесь.

— А ты так легко не сдаешься, да, гайдзин?

Джек резко обернулся и увидел сенсея Кюзо, что появился из ниши, которую он не заметил.

«Семь раз проиграть, восемь раз победить!» — смеялся учитель над пословицей, которая помогла Джеку победить в турнире три года назад.

— В этот раз ты не поднимешься.

Сенсей Кюзо прошел к нему.

Джек приподнял перевязанную руку.

— Вы ведь были моим сенсеем, а не врагом. Зачем было отрезать мне палец?! Вы забыли о бушидо?

Сенсей Кюзо фыркнул.

— Считай себя счастливчиком. Я мог отрезать весь палец!

Учитель сверлил его взглядом, не скрывая ненависти.

— Я был в бегах после боя. Мне приходилось прятаться. Я потерял все из-за тебя, гайдзин. И теперь мне приходится работать доушином, — он потянул за форму за отвращением. — Приходится исполнять приказы этого толстого судьи. А он даже не самурай. Он лишь мешок с деньгами, что возомнил себя воином. Он не сражался, даже меч не держал! Да я кланяться ему должен.

— Если вы так его презираете, то зачем меня поймали? — возмутился Джек. — Или вам нужна награда?

— Мне не нужны деньги, — бросил сенсей Кюзо, оскорбленный этими словами. — Так я могу вернуть свой статус. Снова стану уважаемым самураем.

Джек был в ужасе. Месть его учителя была из-за потери лица.

— Вы называете себя самураем, но вы нарушили кодекс бушидо — честь и верность. Вы предаете сейчас Масамото-сама, моего приемного отца и вашего друга.

Лицо учителя было смесью эмоций — ярость, вина, печаль, отвращение — но все они превратились в злость.

— Я не клялся ему в верности. Он сдался и был изгнан. Он должен был убить себя. Умереть с честью.

— Масамото никогда не сдавался! — крикнул Джек. — Если поражение так ужасно, почему вы не совершили сеппуку?

Сенсей Кюзо застыл, глядя на Джека.

— Потому что у меня еще есть старые счеты, — ответил он, сжимая кулаки.

15. Последний урок

Сенсей Кюзо занял боевую стойку, рукой маня Джека нападать.

Даже здоровым Джек не смог бы победить учителя тайдзюцу. А сейчас он мог сражаться лишь одной рукой, потому это была верная смерть.

Джек потянулся к кунаю.

Сенсей Кюзо не испугался появления оружия.

— Так сражение будет интереснее, — усмехнулся он.

Они кружили по деревянному полу, босые ноги скользили по полированной поверхности. Сенсей Кюзо терпеливо ждал, пока Джек сделает шаг.

— Ты можешь ударить первым, — сказал он, сузив глаза в предвкушении.

Сенсей Кюзо был настолько уверен в своих умениях, что вел себя высокомерно. Джек знал, что у него есть лишь один шаг. Он должен найти брешь в защите учителя тайдзюцу, пока еще не началось само сражение.

На первый взгляд слабостей у него не было, учитель держался в идеальной стойке. Но Джек заметил, что ведущая левая рука была чуть ниже. Это было отличным местом для удара. С другой стороны, сенсей Кюзо был хитрым, Джек понимал, что такая ошибка могла быть уловкой.

Он решил ударить по этой бреши, но резко сменить направление и ударить по ребрам. Кунай полетел вверх, сенсей Кюзо тут же подвинул руку, чтобы отразить атаку. И теперь, как и ожидал Джек, он открыл место для атаки, кунай резко сменил траекторию. Но сеней Кюзо был готов к этому. Он направил кулак в правое запястье Джека. Костяшки попали по нервному сплетению, рука Джека содрогнулась, он выронил кунай. Оружие пролетело во тьму комнаты.

Джек не успел отскочить, а сенсей Кюзо напал с невероятной скоростью. Его левый кулак попал по ребрам Джека. Тот скорчился от удара. Правая рука попала ему в глаз. Еще удар — и в челюсть. Голова гудела и кружилась, Джек осел на пол, став легкой добычей. Но учитель тайдзюцу не собирался добивать его.

— Вставай! — рявкнул сенсей Кюзо со злым блеском в глазах.

Он пришел в себя, и, вставая, Джек понял, что старик хочет растянуть наслаждение от битвы. Пока он не собирался так радовать учителя, как и не мог так легко проиграть. Вытерев кровь из рассеченной нижней губы, Джек вскочил на ноги.

— Ты так ничего и не выучил на моих уроках? — спросил недовольный сенсей Кюзо. — Впрочем, я и не хотел учить такого, как ты.

Он с силой ударил Джека ногой в грудь, тот полетел по полу. В этот раз сенсей Кюзо попал в солнечное сплетение. Джеку казалось, что легкие взорвутся, он с трудом дышал. Сенсей Кюзо неспешно приблизился, наслаждаясь страданиями Джека. Он приготовился к очередной череде ударов.

Джек все еще не до конца оправился от удара, но встал на ноги. Все уроки тайдзюцу он был уке для сенсея Кюзо, это не прошло впустую. Он успел привыкнуть к боли, которую может причинить учитель, а потому стал устойчивым к таким наказаниям.

А еще Джек знал противника. Он понимал, что видит начало каждой техники, он знал, сколько времени занимает каждая атака. Но, что было еще лучше, у Джека было одно огромное преимущество. Ниндзюцу.

Рукопашный бой ниндзя был разработан специально, чтобы бороться с самураями. Техники находили слабости и поражали противника.

Склонившись, он подставил голову под удар. Учитель тут же направил туда атаку, но Джек резко прыгнул. Избегая летящей ноги сенсея, не попав под удар, он поймал левой рукой его ногу и ударил ему костяшками по внутренней стороне бедра. Сенсей Кюзо закряхтел от боли, не ожидая такой атаки. Джек задел его нервы, парализовав всю ногу учителя.

Джек вскинул голову, используя кулак Демона, чтобы ударить сенсея Кюзо в челюсть. Учитель отшатнулся. Джек ударил пяткой левую лодыжку сенсея, сбив его с ног. Сенсей Кюзо пытался удержаться на правой ноге, но она была парализована и отказала ему. Он свалился на пол, на лице смешались потрясение, злость и боль.

Джек не медлил. Он приблизился, чтобы закончить бой. Но сенсей набросился левой ногой. Он попал в раненую руку Джека. Тот завопил, боль пронзила все его тело. Сенсей Кюзо ударил его еще раз и откатился. Джек пришел в себя, едва подавив ужасную боль, а сенсей Кюзо уже стоял и яростно разминал парализованную ногу.

— Это будет твой последний урок, гайдзин, — прорычал сенсей Кюзо, он чуть не проиграл, а потому злился еще сильнее.

Учитель прыгнул на него, но за Джеком послышалось рычание. Оглянувшись, он заметил собаку в открытых шоджи. Она прыгнула ему на спину. Джек инстинктивно бросился в сторону. Когти собаки задели его шею, но она пролетела мимо и врезалась в сенсея. Собака и учитель упали на землю, акита впился зубами в правое плечо сенсея Кюзо. Учитель боролся с разозленным зверем, а Джек направился в кабинет судьи.

Треск, словно сломали ветку, прекратил рычание. Сенсей Кюзо отбросил собаку в сторону, тело безжизненно ударилось об пол.

— Мне никогда не нравилась эта собака, — заявил учитель, проверяя прокушенное плечо. Кровь стекала по руке, свисавшей, как плеть.

— Ваш начальник, — сказал Джек, напоминая о бугье, — не обрадуется убийству его собаки.

Сенсей Кюзо взглянул на него.

— Я спишу это на тебя, гайдзин.

Джек побежал к мечам, но сенсей Кюзо нагнал его невероятным прыжком. Здоровой рукой он схватил Джека и применил яма араши. Горная буря подбросила Джека в воздух, он с грохотом ударился об пол. Сенсей Кюзо рухнул рядом с ним, обхватив ногами шею Джека.

— Это йоко санкаку джимэ, — объяснил сенсей Кюзо, словно они были на уроке. — Треугольный зажим. Техника так сильна из-за ног.

Сенсей Кюзо принялся сжимать ноги. Джек задыхался, он не мог дышать.

— Нога, что сверху, передавила твою сонную артерию, кровь перестанет поступать в твой мозг, — голова Джека гудела. — Вторая нога помогает ей, а руки страхуют.

Джеку казалось, что его зажали в тиски.

— Ты отключишься через несколько секунд, — сообщил радостно сенсей Кюзо. — Но, если я продолжу давить… твой мозг повредится… и ты умрешь.

Боль становилась все сильнее. Краем глаза Джек заметил тусклый блеск лезвия на полу у двери. Джек потянулся к рукояти.

Глаза заволакивала тьма. Ему осталось недолго.

Пальцы сжались на кунае.

Он уже ничего не видел, вслепую вонзив кунай в левую ногу сенсея. Учитель закричал от боли, давление ослабло. Джек отстранился, забирая кунай. К нему быстро возвращалось зрение.

Он прыгнул на раненого сенсея. Он злился на учителя, что превратил в ад его жизнь в Нитен Ичи Рю, что издевался над ним перед всем классом. И теперь он поймал Джека и отрезал ему палец… за такое можно и убить.

— Давай, убей меня, — рычал сенсей Кюзо, кровь текла из рваной раны на ноге.

Джек поднял кунай и с силой опустил его. Он ударил учителя тайдзюцу в висок, но тупым концом, рукоятью.

— Нет, я следую бушидо, в отличие от вас, — сказал Джек, а сенсей Кюзо повалился без сознания на пол. — Я все еще уважаю учителя.

16. Флаги мольбы

— Ужасно выглядишь! — воскликнул Бенкей, когда Джек ворвался в амбар с синяком под глазом, рассеченной губой, ушибленной челюстью и опухшим горлом.

— Зато живой, — прохрипел Джек.

— Надеюсь, все эти синяки того стоили.

Джек кивнул и похлопал по мечам.

— Нужно идти, — сказал Бенкей, схватив сумку с едой. — Они придут за нами на рассвете. А я не хочу выглядеть так же, как ты сейчас!

Джек не спорил. Он закинул на плечо свой узелок, содержимое он успел проверить, и пошел за Бенкей в темноту.

Они шли по залитым солнцем рисовым полям к деревьям. Направившись на запад, они прошли по долине и склону двухголового вулкана. Деревья перешли в густые кусты, а потом и в каменистый пейзаж. Они шли по тропинкам, протоптанным животными, и к рассвету добрались до первого пика горы.

Словно возродившийся феникс, солнце вставало из-за горизонта, сверкая лучами на море Сето вдали. Теплые лучи обрадовали Джека и Бенкея, замерзших в пути. Джек услышал хлопанье крыльев и поднял голову, но никого сверху не летело. Они обошли небольшой утес, и он увидел, что звук издают сотни флажков для молитв, трепещущих на ветру. Посреди них стоял одинокий храм на возвышенности. С деревянных балок на крыше свисали яркие шелковые занавески.

Джек и Бенкей прошли через каменные серые тории и взобрались по ступенькам, вырезанным в горе. Они вошли в храм.

— Какой-то я серый на фоне этих флагов, — отметил Бенкей, пряча сумку с едой в угол и скрываясь за алтарем.

Джек опустился у входа в храм и смотрел на трепещущие флаги. Шелест шелка был похож на бесконечную мантру богам, волны желтого, зеленого, красного, белого и синего цвета напоминали радугу на фоне безоблачного неба. Он вспомнил, как Йори объяснял значение этих цветов для монахов. И они удивительно совпали с Пятью кольцами ниндзя.

Земля была желтой.

Вода отмечена зеленым.

Огонь — красный.

Ветер воплотился в белом.

А небо представлялось синим.

Пять элементов были важными для монахов, они же образовывали основу философии ниндзя. И те, и те брали энергию и мудрость у элементов: монахи для умиротворения, а ниндзя — для защиты.

Самым сильным элементом было Небо.

Учитель ниндзя объяснял ему, что этот элемент — источник миккье, тайной техники медитации, управления сознанием, магии куджи-ин. Он показывал Джеку, как использовать силу Неба, чтобы соединиться с энергией космоса. Связавшись с этим элементом, ниндзя могли ощущать все, что окружает их, реагировать без раздумий, не используя свои ощущения.

«Изучай Пять колец, — сказал ему учитель. — Будь терпеливым как Земля, подвижным как Вода, опасным как Огонь, быстрым как Ветер, и всевидящим как Небо. И тогда ты будешь ниндзя».

Но связаться с Кольцом Неба было непросто. Для этого требовалась концентрация. Джек научился исцелять, даже помог спасти Сабуро, но это было лишь малой частью того, что позволяла сила Неба. Ниндзя могли черпать оттуда силы, читать мысли других людей, предсказывать, откуда придет опасность, управлять элементами природы.

Джек сначала отнесся к этому скептически. Но, увидев, как старый учитель поднял ствол дерева над головой, а другой ниндзя — Дзэнъюбо — призвал во время миссии туман, он передумал. Но во время тренировок куджи-ин он смог лишь раз соединиться с Кольцом Неба, и это уже было удачей. Джек знал, что ему нужна не только удача, если он хочет дойти до конца живым.

Внезапный порыв ветра безжалостно ударил по флагам, они захлопали, прыгая по воздуху. Словно воздушные лошади.

Так Йори называл эти флаги. На шелке были символы, надписи и мантры, которые ветер уносил по миру, чтобы облегчить страдания людей.

«Как капля воды наполняет океан, — объяснял Йори, — молитвы улетают с ветром и наполняют небо».

Джек сидел в храме, но чувствовал дух Йори. Тот безмолвно поддерживал его. Джек прошептал искреннюю молитву за Йори, за всех потерянных друзей, за Акико, за сестру, надеясь, что и его слова унесет ветер.

— Так-то лучше, — заявил Бенкей, появляясь на ступеньках, вывернув кимоно цветной стороной вверх.

Он покопался в сумке с едой и вытащил из него длинную ленту ткани.

— Я подумал, что тебе пригодится, — он указал на окровавленную повязку Джека.

— Спасибо, — ответил Джек. Оторвав себе нужного размера полоску, он начал снимать старую повязку. Он прикусил язык из-за боли, оголяя покалеченный палец.

Бенкей скривился, увидев окровавленный обрубок.

— Нужно немного отдохнуть, — предложил он. — Дальше дорога будет трудной. Там сплошные горы, холмы и… горы.

Он сделал глоток из кувшина с водой и протянул его Джеку. Сделав несколько глотков, Джек промыл раны.

— Много не используй, — предупредил Бенкей. — Не изо всех ручьев мы сможем пить по пути.

Закрыв кувшин, Джек вернул его другу. Перекусив рисовыми пирожками, они разбрелись: Бенкей лег спать, а Джек сосредоточился на исцелении. Все тело болело, он не знал, с чего начать — с руки, головы, челюсти или горла. Если так продолжится, то вряд ли он сможет добраться до Нагасаки целым… тем более, живым.

17. Жерло вулкана

Небо над их головами распростерлось, как безграничное королевства, вулканические пики на горизонте словно соревновались в росте. Благодаря хорошей погоде, Джек и Бенкей далеко продвинулись по неровному пространству Куджу. С каждым днем Джек чувствовал себя все сильнее, и исцеление помогало, явно не без связи с небесами. На третий день горло его уже не было опухшим, а глаз — не был подбитым, хотя синяк прошел еще не до конца. Он постоянно менял повязку, проверяя, чтобы в рану не попала инфекция. Хотя палец никак не заживал и ужасно болел, он заставлял себя шевелить ладонью и остальными пальцами левой руки, чтобы она не потеряла гибкость и силу держать меч.

Они взбирались по живописным склонам, шли по ущелью, но не встретили по пути никого, кроме оленя, что испугался их, и охотящегося сокола. Они шли по пустой местности, воздух был чистым и свежим, и Джек почти поверил, что их никто не преследует. Но он понимал, как глупо будет расслабляться, потому они не сбавляли темпа.

По ночам было холодно, и мириады звезд в небе казались острыми бриллиантами. Дни же были жаркими, радовали лишь редкий ветерок и вода. Деревьев не было, Джеку пришлось повязать на голову тряпку, чтобы защищаться от яростных лучей солнца, чтобы пот не заливал ему глаза.

— На такой жаре можно лапшу жарить! — отметил Бенкей, вытирая лоб красным платком.

Джек заметил на шелке лошадь и надпись.

— Ты украл флажок!

Бенкей кивнул.

— Их там сотни, — ответил он, чтобы оправдаться. — Кто заметит пропажу одного?

Джек недовольно покачал головой.

— Флаги образовывают собой узор. И потому отсутствие флага будет заметно.

Бенкей пожал плечами.

— Прости, нанбан, я… не знал.

Он с виноватым видом отбросил флажок.

— Нет! — крикнул Джек. Но было поздно.

Флажок подхватил порыв ветра и увлек за собой. Бенкей бежал за ним, но флажок взлетал все выше, пока не зацепился за край утеса.

— Опять мы оставили следы, — вздохнул Джек.

Бенкей виновато улыбнулся.

— Может, если флаг отлетит в сторону, преследователи собьются с пути.

— Надеюсь, — отозвался Джек, пытаясь звучать бодро.

Они шли в тишине, понадеявшись на ветер.

— Похоже, мы свободны, нанбан! — радостно сообщил Бенкей.

Они шли уже пятый день, но патруля не было видно.

Джек был готов согласиться. Если бы за ними шли самураи, они уже догнали бы их. И он позволил себе немного расслабиться.

— Мы же друзья, зови меня Джек, если хочешь.

Вежливая улыбка появилась на губах Бенкея.

— Это потому, что мы друзья, я зову тебя нанбан. Я не хотел величать тебя гайдзином. Ты явно не варвар, но ты можешь быть с юга, оттуда приходят все иностранцы.

— Вообще-то, я потерпел крушение на восточном берегу возле Тоба.

Бенкей удивленно вскинул брови.

— Вот как. Но азума но ябан хито выговаривать сложно, — он виновато улыбнулся. — Ладно, как там палец, нанбан?

Смирившись с этой кличкой, Джек ответил:

— Заживает.

Он вытянул руку, повязка на ней уже не была окровавленной.

— Но рана все еще опасна. Как вообще сенсей может так обращаться с учеником?

— Ты просто не видел сенсея Кюзо. Он любил говорить: «Боль — лучший учитель, потому вы и на моем уроке!».

Бенкей рассмеялся.

— Хорошо, что я не пошел в школу самураев!

— Не все учителя такие, — сказал Джек, вспомнив доброго учителя дзен, сенсея Ямаду. — Одному я жизнью обязан. Когда я выплыл на берег, чуть не утонув и осиротев, меня взял под опеку Масамото Такеши, глава школы Нитен Ичи Рю. Он относился ко мне, как к родному сыну. Кормил, одевал, приютил. Учил меня владеть мечом. Сделал меня самураем. Если бы не его доброта, я бы давным-давно умер.

— Хорошо, когда кто-то так о тебе заботится, — сказал Бенкей. А потом взял себя в руки. — Но где он сейчас, когда его защита тебе так нужна?

Джек вздохнул, помрачнев.

— Сёгун заставил его уйти в изгнание в далекий храм на горе Иаво на остаток жизни.

Бенкей смотрел на Джека, сочувствуя его боли.

— И ты его больше не видел?

Джек покачал головой. Расстроившись, он попытался сменить тему.

— Так ты не был в школе?

Бенкей фыркнул.

— Мама всегда хотела, чтобы я стал монахом, чтобы я научился читать и писать.

— А ты?

— Конечно, не хотел! Мне пришлось бы сбрить волосы!

На семнадцатый день они выбрались из Куджу и остановились перед каменной стеной. Крутой откос возвышался перед ними, как огромная волна, и тянулся он и на север, и на юг, края не было видно.

— А вот и жерло Ассо, — сообщил Бенкей, заметив удивление Джека. — Мы можем его обойти, но это слишком долго.

— Значит, придется идти напрямик, — решил Джек.

Бенкей вел по опасному склону. Они ужасно медленно продвигались к вершине. Солнце жарило их, и с каждым шагом идти становилось все тяжелее.

Проведя все утро в пути наверх, они взобрались на вершину, и им открылся потрясающий вид. Жерло принадлежало потухшему вулкану, кратер был огромным, словно море. На другой стороне виднелась горная гряда, подернутая туманом. Веками плодородные земли здесь формировали поляны внутри, покрытые травой, похожие на татами для богов. В центре древнего кратера было несколько вершин, напоминая, что вулкан все же может ожить.

— Пять вершин Асо-сан… они якобы похожи… на спящего Будду, — выдохнул Бенкей, пытаясь восстановить дыхание. Он уставшей рукой указал на восточную вершину, что могла быть головой Будды, и пар, что был ему одеялом.

Хотя Джек не видел сходства, он чувствовал себя на этой вершине, как на вершине мира. Небо над ними было безоблачным и синим, а кратер был покрыт лесом и лоскутками полян.

Пока они не начали спускаться, Джек посмотрел на Куджу позади. Вдали на солнце что-то сверкнуло. Он крикнул Бенкею, чтобы тот подождал, прикрыл глаза от солнца и пригляделся. Он хотел бы орлиное зрение Миюки, но и его зрения хватило, чтобы понять, что вспышки приближаются к ним.

Джек повернулся к Бенкею с плохими вестями. — Мы не одни.

18. Нака-дакэ

— Эти самураи так легко не сдаются? — выдохнул Бенкей, они спешили по рисовым полям.

— Сосредоточься на дыхании, — сказал Джек, не останавливаясь.

Он научил Бенкея Дыханию дракона, тайной способности ниндзя бежать быстро, как ветер. Особая последовательность вдохов и выдохов позволяла вобраться себя как можно больше кислорода. Вдох — выдох — выдох — вдох — выдох — вдох — вдох — выдох. Ритм помогал сосредоточиться, а кислород придавал сил, чтобы бежать на большие дистанции. Ускорившись, они мчались по плато.

Но, как бы быстро они ни бежали, у самураев было преимущество — они были на лошадях. Джек заметил патруль, когда они спускались в кратер. Разглядеть их было сложно, ведь они еще были далеко, но он заметил блеск золотой брони. И он понял, что это не обычный патруль. Это элитные самураи Сёгуна.

— Нужно спрятаться, — сказал Бенкей с паникой.

— И где же? — отозвался Джек, указывая на открытое пространство вокруг них.

Они преодолели лес, укрыться было негде. Вокруг были рисовые поля и несколько домиков фермеров. Рабочие работали на полях и удивленно смотрели на двух беглецов.

— Они поймают нас… если мы будем просто бежать, — сказал Бенкей.

Джек понимал, что он прав. Даже с Дыханием дракона они не могли сравниться с лошадьми.

— Может, мы оторвемся от них среди вершин Асо, — предложил он, указывая на пять гор, что разделяли кратер.

— Но это действующие вулканы! — воскликнул Бенкей.

— Именно, — ответил Джек. — Лошади туда не пойдут.

— И я тоже!

Но Джек все равно направился туда.

— Думай о них, как об увеличенной версии Девяти кругов ада Беппу.

— Это успокаивает! — крикнул Бенкей, неохотно следуя за ним. — Ты меня там чуть не сварил.

Опустив головы, они побежали по склону горы Така, самой высокой среди вершин Асо-сан. Они хотели пройти отсюда к Нака-дакэ, скале этой горы, чтобы запутать самураев среди испарений серы и сбежать на запад.

Они уже подбегали туда, а самураи Сёгуна появились из леса. Не думая о полях фермеров, они помчались по ним на лошадях. Копыта приминали рис, топтали цветы и разгоняли рабочих.

Джек и Бенкей пробирались сквозь деревья на склоне горы к скалистой вершине. Но из-за этого они шли медленнее, патруль догонял их.

— Скорее! — торопил Джек, чуть не столкнув Бенкея в вулкан.

Они были на полпути, когда самураи начали подъем. Лошади застревали в камнях, но наездники подгоняли их.

Джек и Бенкей преодолели последние кусты и увидели печальное зрелище. Черные и серые камни застывшей лавы усеивали местность. Виднелись кратеры огромных размеров, а пепел под ногами опасно двигался. Облака испарений серы вырывались из-под земли, создавая туман.

— Вот это Ад! — пропищал Бенкей, кашляя и отплевываясь.

Джек закрыл тканью рот и нос, протянул кусок ткани Бенкею.

— Не отставай, — предупредил Джек, пар окружил их. — Мы хотим потерять самураев, а не друг друга!

Идти было сложно, Джек боялся, что они совершили ошибку, придя к вулканам. Но он слышал топот копыт и ржание недовольных лошадей. В просвет между облаками пара он заметил, что патруль спешился чуть поодаль и продолжил преследование. Все шло по плану.

Бенкей внезапно остановился.

А они ничего не видели перед собой. Они добрались до неровного края главного кратера. Среди пара виднелось серо-зеленое озеро, что бурлило и кипело.

— Куда теперь? — спросил Бенкей, едва дыша из-за запаха гнилых яиц.

— Ты и сам понимаешь, — ответил Джек, глаза его покраснели и слезились.

Они пошли направо, обходя кратер. Пар окружал их, но они заметили самураев. Патруль разделился, чтобы увеличить шанс поймать беглецов.

Джек и Бенкей ускорились. Когда они добрались до дальней стороны кратера, то столкнулись с полем застывшей лавы, ведущим к Нака-дакэ. Они бежали по нему так быстро, как только могли из-за острых камней, они чуть не упали в пропасть. Она напоминала неровный рот, раскрывшийся между двумя вершинами, внизу виднелись камни и их осколки.

— Там! — крикнул Джек, указывая на старый веревочный мост, раскинутый над пропастью.

Они побежали туда, но Бенкей замер у начала моста и отказывался идти дальше.

— И не могу идти по этому, — вопил он, заметно дрожа.

А крики самураев становились все громче.

— Сердцем видно лучше, чем глазами, бояться нечего, — сказал Джек, вспоминая уроки слепого сенсея Кано, когда они должны были перейти опасное ущелье.

— И как это понимать?

— Если тебя пугает высота, не смотри. Стань слепым для этого страха.

— Я боюсь не высоты, — ответил Бенкей, — а моста!

Джек видел, что мост вот-вот упадет в ущелье. Веревки были истертыми, доски прогнили из-за испарений. По мосту можно было идти только по одному, но в дыры легко можно было провалиться.

Крики самураев становились все ближе.

— Нам придется рискнуть, — сказал Джек.

— Тогда идем по одному, — отозвался Бенкей.

Джек кивнул.

— Иди первым. А я задержу самураев.

— Даже не знаю, что опаснее, — пробормотал Бенкей, глубоко вздохнул и шагнул на шаткий мост.

Он громко скрипел, веревки натянулись. Но мост выдержал его вес. Осторожными шагами Бенкей продвигался по раскачивающемуся мосту. Камни внизу обещали пронзить его, если он упадет, или сломать ему ноги.

Бенкей был на полпути, когда из тумана появилась фигура.

Джек повернулся лицом к самураю. Воин был в черной кожаной броне, украшенной золотом и камоном в виде красного солнца на груди. На нем был золотой шлем с устрашающим менпо, закрывающим лицо.

— Я же обещал, что отыщу тебя, гайдзин.

Самурай рукой в черной перчатке снял маску, открывая красивое юное лицо с темными глазами и высокими скулами.

Джек инстинктивно вскинул меч.

— Казуки!

19. Веревочный мост

— Кто так встречает старого друга! — возмутился Казуки, глядя на катану Джека и держась в стороне.

— Друга? Ты даже не знаешь, что такое дружба, — ответил Джек, кровь кипела от отвращения. — Ты предал всех в Нитен Ичи Рю.

— Я был верен семье и будущему Сёгуну, — выпалил Казуки. — Это и есть бушидо.

Джек мрачно взглянул на него.

— Ты ничего не знаешь об Уважении, Честности и Чести. А без них ты лишь обычный наемник. И, видимо, платят тебе неплохо.

— Ты про это? — сказал Казуки, похлопав по золотому шлему и усмехнувшись. — Это награда за поимку сенсея Кано.

Джек был ошеломлен. Он думал, что учитель бодзюцу смог уйти, уведя выживших самураев Нитен Ичи Рю в безопасное место. Казуки жестоко рассмеялся.

— Никому не избежать гнева Сёгуна, гайдзин. После нашей последней встречи я был ранен, и меня принесли к слепому лекарю. Представь мое удивление, когда я увидел сенсея Кано!

— Ты продал его, хотя он помог тебе? — с отвращением воскликнул Джек.

— После того, как он помог мне, — Казуки даже не поморщился.

— Ниже падать уже некуда, Казуки! — Джек больше выдерживать не мог. Он взглянул в сторону Бенкея. Друг почти пересек мост. Джек мог пробежать по нему… или сразиться с врагом. Пылая гневом за судьбу сенсея Кано, Джек вскинул катану. Но, стоило схватиться за рукоять обеими руками, как обрубок мизинца вспыхнул болью, и он скривился.

— Чего-то не хватает? — фыркнул Казуки.

— Спасибо сенсею Кюзо, — выдохнул Джек, сжав зубы и терпя боль.

Казуки удовлетворенно кивнул.

— Он всегда был моим любимым учителем. Потому я и не сдал его, узнав в Юфуине, — он поднял правую руку в перчатке, его пальцы скрючились, как когти. — Зато теперь мы похожи, хотя юбитсумэ нельзя сравнить с таким наказанием, как стрела Акико в моей руке.

Джек взорвался.

— Ты поклялся, что не тронешь ее!

Казуки фыркнул в ответ на такую реакцию.

— Не бойся. Я не приходил к твоей милой подружке… пока что.

С трудом сдерживая себя, Джек приближался к Казуки. Но противник отступал и не спешил хвататься за меч.

Джек шел за ним в туман.

— Нанбан, не туда! — крикнул Бенкей, замерев в нескольких шагах до конца моста.

Джек бежал за тенью и слишком поздно понял, что Казуки заманил его в ловушку.

Из пара появился патруль. Джек узнал их всех.

Самураев было четверо, все они были в банде Скорпиона, которая очищала Японию от иностранцев, а Джек, как гайдзин, был номером один в их списке.

Нобу бросился на него, гора мышц и плоти. Он не мог сравниться с Джеком во владении мечом, но брал грубой силой, равно силе чемпиона по борьбе сумо.

Хирото же был тонким, как бамбук, и глаза у него были посажены слишком близко к тонкому носу. Чуть хромая, он размахивал опасным копьем и был в плотной броне, явно боясь, что Джек и в третий раз ударит его по животу.

Опаснее всех был Горо, мускулистый воин с хорошими умениями мечника и полностью лишенный чести. Парень рассек воздух катаной, лезвие свистело прорезая туман.

Из пара вышел гигант. Он был на голову выше других, напоминая огромное дерево на ногах. Райден. Он был сильным, но недалеким. Джек уже побеждал его в соревновании по тайдзюцу, но едва не погиб в той схватке. В этот раз у Райдена был длинный меч нодати, что был как две катаны Джека. Он легко мог разрезать Джека пополам.

Не хватало только Тору.

— Если ты ищешь моего брата, — прорычал Райден, — то он утонул, а все из-за тебя.

Казаки появился снова, но уже в маске и с катаной в левой руке.

— Я пообещал Райдену, что он отрежет твою голову, когда я с тобой покончу.

Казуки не сводил взгляда с Джека, он был уверен в своей победе.

Джек проклинал себя за то, что повелся на такую уловку. У него была лишь катана против пятерых врагов, он не мог победить всю банду Скорпиона разом.

Разделяй и побеждай.

Такой была ключевая тактика боя у Масамото. Джек должен был как-то разделить банду. Только с помощью моста. Им придется идти там по одному. Но сначала туда нужно добраться живым.

Джек коснулся пяткой камня из остывшей лавы. Казуки приближался, а он бросил камень в лицо врага, заставив его замереть. С молниеносной скоростью он прыгнул к Хирото и ударил катаной. Меч разрезал древко копья, словно это была лишь тросточка. Глаза Хирото расширились, когда он остался беззащитным против меча Джека.

— Только не снова! — завопил он, пытаясь защитить живот.

Выпад меча Горо заставил Джека отступить, и он ударил Хирото в лицо. Парень упал на застывшую лаву, зажимая сломанный нос и завывая. Джек убегал от Скорпионов. Меч просвистел рядом с его ухом, едва не попав по его шее.

— За ним! — кричал Казуки.

Джек не знал, куда он бежит. Он просто бежал, а испарения серы кружились повсюду, словно призраки.

И потом он оказался возле ущелья. Джек чуть не соскользнул с края. Он разглядел мост. Бенкей еще был там, не зная, бежать или ждать его возвращения.

— Беги, Бенкей! — крикнул Джек.

Он мчался по краю к мосту, когда услышал стук камней и крик.

— Помогите! — раздался крик.

Джек оглянулся и увидел, что Нобу цепляется за край. Но Казуки пробежал мимо, не взглянув на друга.

— Оставьте его, — рявкнул он Райдену и Горо. — Сначала гайдзин.

Джек добрался до моста, Казуки поравнялся с ним. Их мечи скрестились, они начали сражение. Скорпионы приближались, Джек оттолкнул Казуки и вскочил на мост. Он слышал свист меча, потому и пригнулся. Меч Казуки разрезал воздух и одну из ведущих веревок.

Мост раскачивался, веревка его уже не поддерживала.

Бенкей спрыгнул с моста на другую сторону, а Джек старался удержаться на досках.

Казуки заставлял Джека идти дальше по мосту. Ослабев из-за потери крови, он не мог толком атаковать. Джек едва отбивал удары, что градом сыпались на него. И с каждым ударом его руку пронзала боль. Он чувствовал, что уже не так крепко держит катану, что защита его трещит по швам.

Он отступал, а доска треснула под его ногой. Он начал падать, но приземлился на другую доску. Не упал, но теперь он был открыт удару.

Казуки поднял меч, собираясь пронзить сердце Джека.

— Вот теперь я отомщу тебе, гайдзин.

20. Столкновение

Перед смертью восприятие воина обостряется, и Джек теперь видел все с поразительной ясностью. Сверкающее лезвие меча Казуки. Довольную усмешку на его лице. Пар, что поднимался, словно призрак, из глубин ущелья. Он чувствовал спиной жесткую доску. Гладкий шелк рукояти катаны. Тепло вулкана. Он слышал треск моста. Крик Бенкея. Биение своего сердца.

Джек знал, что удара уже не избежать. Но если умрет он, то пусть вместе с противником. Он не даст Казуки выжить и навредить Акико.

Меч опускался, а Джек не пытался обить его. Вместо этого своей катаной он ударил по мосту, разрезая оставшуюся веревку. Мост уже едва держался, а теперь разорвался. Словно извивающаяся змея, он падал. Веревки лопались, доски летели в бездну.

Казуки уже не радовался, а боялся, мост под ним исчез. В хаосе его меч пролетел мимо, он, крича, полетел в бездну с Джеком.

Мост был разорван пополам, Джек схватился за доску и цеплялся за нее, летя в бездну. Он врезался в стену. Тело содрогнулось от столкновения, рука чуть не вывернулась, он еще раз ударился о камень. Мост перестал падать, и Джек повис, словно сломанная кукла. Кровь текла из порезов на руках, ногах и лице.

— Нанбан!

Джек застонал и поднял взгляд. Черные волосы Бенкея виднелись над краем ущелья.

— Ты живой! — вопил он.

«Не надолго», — подумал Джек, раскачиваясь над острыми камнями, что ждали его падения.

— Залезай! — кричал Бенкей.

Джек не знал, хватит ли ему сил или… воли. Он устал от постоянного бега и сражений, он хотел лишь висеть и ждать, пока мост не упадет полностью, пока они вдвоем не улетят в бездну.

Он сморгнул кровь, заливавшую глаза, в сознании вспыхнуло лицо сестры: она улыбалась и ждала его возвращения. На миг он представил ее смех, желание вернуться вспыхнуло в нем сильнее.

«Тело выдержит, пока силен разум».

Джек помнил это из испытаний Круга Трех. В сердце его был огонь, что помогал ему все эти годы держаться. Причина, по которой он преодолевал препятствия на своем пути. Он должен был выжить и вернуться домой, хотя бы ради сестры.

Зажав в зубах катану, он начал взбираться по останкам свивающего моста. Ослабевшая рука болела, когда он хватался за дерево. У него кружилась голова, он дрожал, но забирался все выше доска за доской.

— Уже близко! — подбадривал его Бенкей.

Задыхаясь из-за испарений в воздухе, Джек сосредоточился на лице Бенкея, дотягиваясь до последней доски. Но та не выдержала его вес.

— Поймал! — крикнул Бенкей, схватив Джека за вытянутую руку, пока он не улетел в бездну. Кряхтя, он с нечеловеческим усилием вытянул Джека из бездны. Они рухнули на землю, покрытую пеплом.

— Ты меня пугаешь, нанбан, — сказал Бенкей. — У тебя есть желание, что сильнее смерти!

Джек покачал головой.

— Просто я не боюсь смерти.

Бенкей ему не поверил.

Но это было правдой. Джек уже много раз смотрел в лицо смерти, потому уже не боялся ее. Хотя при этом умирать он не хотел. Как говорил когда-то Йори: «Олень бежит от льва не из страха, а из любви к жизни».

— ГАЙДЗИН!

Джек резко сел. На другой стороне ущелья на куске моста свисал Казуки. Райден медленно поднимал его за веревку.

Оказавшись вне бездны, Казуки яростно закричал:

— Я перекрою все дороги, все тропы. Я настрою всех ронинов против тебя. Ты никуда не сбежишь и не спрячешься. Я найду тебя и уничтожу, гайдзин, даже если это меня убьет!

21. Бык и телега

— Мы избавились от них… пока что, — выдохнул Бенкей, упав под деревом.

Джек сел рядом с ним, пытаясь перевести дух. Пережив падение в бездну, они взобрались на вершину Нака-дакэ и теперь спускались по его склонам, оставляя Казуки и его банду Скорпиона искать другие пути. Решив сохранять лидерство, Джек и Бенкей не останавливались день и ночь, пока бежали по равнине. Они прошли между горами Кишима и Эбоши, а теперь шли к расщелине в западной стене впадины.

И хотя признаков погони не было, Джек не согласился с Бенкеем и покачал головой.

— Почему? — спросил Бенкей. — Они не знают, куда мы ушли.

Джек печально посмотрел на Бенкея.

— Казуки знает, что я иду в Нагасаки.

Бенкей закатил глаза.

— Тогда зачем нам бежать?

— Мы должны добраться первыми. Если я сяду на английский или голландский корабль, то спасусь.

— Будем верить, что никто не ждет тебя там, — ответил Бенкей, раскрыв сумку и вытащив два рисовых пирожка. — Я слышал, что в Нагасаки торгует много португальцев.

Джека словно ударили по лицу. Он представлял Нагасаки, как порт, словно Лондон, где было множество торговых суден со всего мира, а не корабли врага Англии. Но, если подумать, из всех экспедиций англичан только некоторые умудрялись доплыть до Дальнего Востока. А до Японии — вообще единицы, как его «Александрия». И теперь он понимал, насколько Япония закрыта от иностранцев, потому очень сложно будет найти нужный корабль.

Джек ел рисовый пирожок, думая, что он может гнаться за невозможным.

Бенкей сделал глоток из кувшина, протянул его Джеку.

— Почему Казуки так зол на тебя? Он ведь не только из-за приказа Сёгуна. Он мстит.

Джек тяжко вздохнул, вспоминая давнюю вражду с Казуки. С той стычки во дворе Нитен Ичи Рю их соперничество дошло до битвы при замке Осака, дуэли на мосту Кизу, Казуки люто ненавидел его.

— Он потерял мать из-за болезни от иностранного священника, — объяснил Джек. — Казуки винит всех гайдзинов в ее смерти… особенно, меня.

— Но ты ни в чем не виноват, — выдохнул Бенкей.

— Я не простой гайдзин. Я — первый иностранец-самурай. Это еще одна причина ненавидеть меня. Как и Сёгун и сенсей Кюзо, он считает меня помехой, которой здесь быть не должно.

— Самураи! Они такие странные. Я никогда не видел мать… но я же не виню всех самураев вокруг.

Джек был в смятении.

— Не понимаю. Ты же все время говорил о матери.

Бенкей доел рисовый пирожок и помрачнел.

— Я говорил о хорошей маме… которую хотел бы, — сообщил он. — Настоящая бросила меня ребенком. Мабики, как говорят фермеры, вырывает слабые ростки риса. Моя мать была самураем, а отец — рабочим фермером. Их любовь была запретной. А я был нежелательным плодом их любви.

— Так ты самурай! — сказал Джек, радуясь и печалясь от этой новости.

— Нет! — резко ответил Бенкей. — Но и не фермер. Я не подхожу ни к одному слою общества.

Он проглотил остатки риса, а потом вскинул пустые руки. Он выдавил улыбку.

— Но я выжил и стал неплохим фокусником!

Взмахом руки он вытащил из воздуха микан и протянул оранжевый фрукт Джеку. Он вытащил из сумки еще один и принялся его чистить. Они молчали какое-то время.

Джек смотрел на друга по-другому. Несмотря на его беспечное поведение, Бенкей был одиноким. Может, потому он и захотел помочь Джеку. Он видел в нем борца и изгоя. Но у Джека хотя бы была семья, что любила его. Он поклялся себе, что если будет хоть малейший шанс поймать нужный корабль, он уплывет домой. Он зашел так далеко, так сильно сражался, потерял столько, что не мог отступить.

— Нужно идти дальше, — сказал Джек, поднимаясь на ноги. Он протянул руку. — Великий Бенкей все еще хочет мне помочь?

— Конечно, нанбан! — ответил Бенкей, хватаясь за его руку. — Тебе очень повезло.

К вечеру они добрались до места слияния двух быстрых рек. Их воды и проделали дыру в стене впадины.

Они прошли к ущелью по грязи, а Бенкей объяснял:

— По легенде божество Такеи-вататсу увидел, что людям плохо, и пробил здесь брешь, чтобы взять воды озера. И с тех пор впадина Асо стала чашей с рисом Кюсю.

Глядя на опасную дорогу, Джек спросил:

— А то же божество не может остановить реку, чтобы мы прошли?

Бенкей рассмеялся.

— Не знаю, но чуть дальше есть мост.

Они шли между деревьев, чтобы их не заметили, а потом нашли дорогу и пошли к мосту. Они приближались, Джек все больше начал тревожиться о прохожих. В основном, это были фермеры, что везли товары на рынок, одинокие торговцы и самураи. Все они проходили проверку рядом с мостом.

Скрывшись за кустом, Джек и Бенкей думали, как поступить. Джек насчитал не меньше восьми стражей возле моста и двух чиновников, что проверяли пропуск на проезд.

— Не знал, что так будет, — сказал Бенкей. — Но с этим Сёгуном всех путешественников подозревают.

— Найдем другое место, чтобы перейти, — сказал Джек, понимая, что перебираться через реку самим очень опасно.

— Нет другого, если ты, конечно, не умеешь быстро плавать, — ответил Бенкей. — Это единственная дыра в стене впадины. Придется лезть на гору, а там нас и твой друг догонит.

— Но я не могу пройти, не то, что ты, — сказал Джек.

Бенкей на миг задумался, а потом, усмехнувшись, указал на фермера с быком и телегой.

— Мы прицепимся к нему и проедем!

К шаткой телеге был привязан кип соломы и корзины с овощами.

«Прятаться — лучшая защита», — подумал Джек. Таким был последний совет Сокэ ему. А вот и отличный шанс использовать этот урок. Он кивнул Бенкею.

Фермер прошел мимо, они пробежали и запрыгнули в телегу. Спешно они спрятались среди соломы, пока их никто не заметил. Прижавшись друг к другу, стараясь не закашляться из-за пыльного воздуха.

Фермер остановился у пункта проверки.

— Стоп! — приказал страж.

Джек и Бенкей, спрятавшиеся в соломе, встревожено переглянулись.

— Разрешение на проезд, — потребовал чиновник.

Они слышали, как фермер достал листок бумаги.

— У меня есть разрешение на проезд на рынок Озу, — объяснил фермер низким голосом.

— Это я сам решу, — заявил чиновник. — Что продаете?

— Солома, рис, овощи.

— Сакэ? — перебил его чиновник.

— Нет… нет… совсем нет.

— Вы ведь понимаете, что продавать рисовое вино фермеру незаконно.

— Конечно, — ответил встревоженный фермер.

Несмотря на его возмущения, чиновник приказал:

— Проверьте телегу.

22. Пронзенный

Джек и Бенкей задержали дыхание, они слышали, как по мосту застучали деревянные сандалии, приближаясь к телеге. Корзины с шумом спустили с телеги. Джек потянулся к мечу.

— Только овощи, — сказал страж недовольным тоном.

— А солома? — спросил чиновник.

Стальной кончик копья появился перед Джеком и Бенкеем. Он исчез. А потом ударил сквозь солому рядом с ногами Джека. Исчезло, и Джек нервно сглотнул, они едва не попались. Страж ударил еще раз. В этот раз копье попало по ноге Бенкея. Лезвие вонзилось глубоко в плоть. Бенкей прикусил губу, чтобы не закричать.

Самурай потянул древко, Джек снял с головы повязку и обернул ею лезвие. Если самурай увидит на копье кровь, то их тут же найдут. Повязка вытерла лезвие, которое выходило из раны. И еще несколько ударов.

— Здесь только солома, — сказал страж.

— Тогда проходите, — раздраженно заявил чиновник.

Фермер погнал быка, телега застучала по мосту.

А Джек среди соломы спешно обвязывал ногу Бенкея, чтобы остановить кровотечение. Но кровь текла из раны, заливая солому и капая на доски. Бенкей побелел от ужаса. Джек пытался безмолвно приободрить его, но они оба знали, что рана серьезная.

Телега проехала мост и двинулась по каменистой дороге. Джек вытащил последнюю повязку из сумки и попытался перевязать рану. Но телега подпрыгивала, и было сложно. Затянув рану, как только получилось, он прошептал:

— Я перевяжу лучше, как только фермер остановится.

Бенкей кивнул, кривясь каждый раз, когда телега подскакивала.

А фермер заставил быка остановиться. Выглянув из соломы, Джек увидел, что они добрались до небольшой деревушки. Они пришли в долину, окруженную лесом, в стороне текла бурная река. Близились сумерки.

Фермер отвел быка к столбу, привязав его, а потом поприветствовал владельца единственной гостиницы в деревне.

— Новая солома для матрасов надо? — спросил фермер, кланяясь.

Улыбнувшись, владелец пригласил его внутрь, чтобы обсудить товар.

— Нужно уходить, — прошептал Джек. — Идти сможешь?

Бенкей попытался сделать храброе выражение лица.

— Буду прыгать, если что.

Раскидав солому, Джек проверил путь и помог ему спуститься. Бенкей обхватил его рукой, Джек повел его к амбару. Осторожно опустив его в пустом стойле, он начал перевязывать рану. Но было очевидно, что друг потерял очень много крови. Его лицо было призрачно-белым, дыхание участилось, кожа была холодной. Джек тут же принялся исцелять его ритуалом Ша. Но вскоре он услышал топот копыт по дороге.

Джек ненадолго оставил Бенкея, чтобы выглянуть за дверь. Лошади были в дальнем конце деревни. Угасающее солнце сверкнуло на золотом шлеме лидера.

— Телега! — крикнул Казуки.

Его банда Скорпиона набросилась на телегу и рассыпала товары.

— Хватит! Хватит! — кричал фермер, вырвавшись из гостиницы. — Это все, что у меня есть.

Нобу оттолкнул мужчину, банда продолжила рыться в соломе, давя овощи.

— Смотрите, что я нашел, — сказал Хирото, улыбаясь. Он поднял сумку с едой Бенкея, которую Джек в спешке забыл.

— А еще свежая кровь, — добавил Горо.

— Кто-то его ранил, — обрадовался Казуки. Он начал разглядывать деревню. — Крови много, далеко он не ушел.

— А вдруг это не гайдзин? — спросил Райден.

Казуки мрачно взглянул на него.

— А кто еще? Поищи следы крови.

Джек подбежал к Бенкею. Взял его за руку.

— Оставь меня, нанбан, — прошептал Бенкей, его глаза были темными. — Я лишь… сорняк.

Джек заставил его подняться.

— Я никогда не бросаю друзей.

Они прошли к задней двери амбара-конюшни. Джек пинком открыл дверь. Он двигался быстро, направившись в лес.

— Куда… мы идем? — простонал Бенкей, он едва мог стоять.

Джек не знал. Они должны были убежать и найти укрытие. Если они продержатся дотемна, то у них появится шанс. Они прошли мимо храма, но он был слишком маленький для укрытия.

Джек услышал вопль Хирото из деревни.

— Гайдзин пошел туда!

Они понимали теперь, что Казуки и банда Скорпиона совсем близко. Словно стая волков, они вырвались из конюшни и помчались в лес. Джек тащил Бенкея, что был почти мертвым грузом на его плече.

Крики становились все громче.

Джек уходил в лес, они попали на развилку. Одна тропа вела к стене, но Джек не видел, можно ли по ней взобраться, еще и с Бенкеем, что почти потерял сознание. Они могли лишь укрыться в темноте или надеяться, что Казуки выберет не ту дорогу. Но банда Скорпиона была уже близко, тьма не успеет наступить.

Вдруг в стене раскрылись врата, Джека и Бенкея поманили внутрь.

— Сюда! — позвал голос.

В отчаянии Джек нырнул в проход. Старик с добрым лицом и копной черных волос спешно провел их сквозь сад в прихожую укромного дома.

— Укроетесь здесь, — заявил старик, часть стены он отодвинул, открывая тайную нишу. — И ни звука.

Доверившись старику, Джек втащил друга в нишу. Их закрыло панелью со щелчком. Джек тут же услышал яростный стук в ворота. Старик после паузы рявкнул:

— Терпение! Моя дверь — не барабан!

Старик шел по гравию к вратам. Джек прислушался, но в нише почти ничего не было слышно. Он не знал, кто этот старик и почему он им помогает, если он помогает. Они были в ловушке в его доме, и Джек не знал, не хочет ли старик получить за него награду.

23. Ширью

Панель без предупреждения отодвинулась. Джек уже был готов к столкновению с Казуки, но увидел только старика.

— Они ушли, — сообщил он.

Джек не мог поверить в такую удачу, но его радость тут же исчезла, когда Бенкей рухнул на пол без сознания.

— Разберемся с его раной, а потом поговорим, — сказал старик.

Он помог Джеку донести Бенкея в соседнюю комнату и уложить его на футон. Осторожно старик промыл и перевязал рану, намазав на нее сильно пахнущую мазь. Он поставил рядом с ним пахнущие соли, когда Бенкей пришел в себя, он дал ему травяной настой. Лекарство заставило боль притихнуть, он вскоре погрузился в сон и дышал уже ровно.

Опасность миновала, и старик провел Джека в гостиную.

— Ты голоден, — сказал старик и отправился на кухню.

Пока он ждал в гостиной, Джек смотрел на огромный свиток, висящий на стене. Два черных кандзи были написаны чернилами на бумаге, словно их набрасывали в ярости. Символы были полны энергии, свиток был одним из двух украшений в комнате, другим была одинокая белая лилия в нише.

— Яростная лягушка, — перевел кандзи старик, появляясь сзади.

Джек оглянулся, старик вернулся с миской лапши и чайником зеленого чая. Он опустился на колени и передал Джеку миску и палочки. Благодарно поклонившись, Джек принялся за простой, но такой приятный ужин.

Налив в чашку чай, старик объяснил значение свитка.

— Много лет назад даймё вел в бой своих воинов и заметил на дороге маленькую лягушку, что раздулась, готовая атаковать тех, кто пришел на ее территорию. Впечатленный боевым духом лягушки, даймё попросил своих воинов показать такую же силу духа в бою с врагами. И эту силу воплотили эти мазки в каллиграфии.

Джек взял протянутую чашку чая.

— Смелая лягушка, — согласился он.

— Как и ты, — отметил старик, поднимая свою чашку. — Меня зовут Ширью, добро пожаловать в мой дом.

Джек поклонился.

— Не знаю, как и отблагодарить вас, Ширью. Мой раненый друг Бенкей, а я…

— Я знаю, кто ты, — сказал он с доброй улыбкой. — Крики и мне было слышно. Джек Флетчер. Самурай-гайдзин. Иначе почему я открыл врата?

Джек застыл.

— Так вы знаете, что этим перечите приказу Сёгуна?

Ширью уверенно кивнул.

— Я не клялся ему в верности. Не после смерти моей жены.

— Сожалею о вашей утрате, — сказал Джек. Он опустил чашку, думая, сколько еще жизней разрушил Сёгун. — Что случилось?

Ширью смотрел на белую лилию в нише.

— Мою милую Юри сожгли за то, что у нее была христианская вера, — объяснил он с печалью в голосе. — Но ее дух жив. И пока я жив, я решил, что буду помогать ее друзьям-христианам.

— Понимаю, как вы рискуете, — сказал Джек, думая, как больно Ширью было смотреть, как его жена сгорает. — Мы переночуем и сразу уйдем.

— Нет уже, — заявил Ширью. — Вы останетесь, пока твой друг не восстановится.

— Но враг так легко не сдастся. Как только Казуки поймет, что меня нет в лесу, он вернется сюда.

Ширью уверенно покачал головой.

— Я отправил их на север к пещерам. Здесь много путей, по которым можно сбежать. А меня здесь знают и уважают. В моих словах сомневаться не станут.

Ширью допил чай и показал Джеку свободную комнату.

— Спи спокойно, Джек Флетчер. В моем доме ты в безопасности.

Джек проснулся из-за криков. Опасаясь худшего, он схватил мечи и вырвался из комнаты, готовясь встречать нарушителей. Коридор и гостиная были пустыми. Еще один боевой клич послышался из сада. Раскрыв шоджи, Джек выбежал навстречу солнцу. Ожидая битвы с Казуки и бандой Скорпиона, он был удивлен, увидев, что сад пуст и спокоен.

Ухоженный сад был миниатюрным лесом с подрезанными деревьями, кустами и узорами из камней. Пар поднимался из пруда, полного карпов кои. В центре стояла беседка с изогнутой крышей с зеленой черепицей. Только теперь Джек заметил внутри нее Щирью, сидевшего на коленях, в его руке была кисть. С ужасающим воплем старик склонился над свитком, лежащим на столе. Чернила разлетались под потолок, он взмахивал кистью, как мечом. Двигался он плавно и грациозно, каждый взмах был полон уверенности. Закончив, Ширью опускался на колени, чтобы оценить работу.

Поняв, что кричал старик, Джек вернул мечи в ножны и направился по узкому каменному мостику к беседке. Ширью улыбнулся, заметив его, и поднял свиток. Мощный рисунок чернил покрывал бумагу, два сильных кандзи были соединены прямой линией.

— Спокойствие в движении, — перевел он.

Каллиграфия была завораживающей, но Джек не понимал значение.

— Смотри на пруд, — сказал Ширью, заметив его смятение. — Кои этим утром бушуют, но поверхность пруда остается спокойной. Дочу но сеи. Спокойствие в движении. Урок: не важно, как быстро двигаешься, центр должен быть спокойным. Это сущность шодо, пути письма.

Он опустил свиток на стол.

— Как пруд с кои, кандзи замерли на бумаге, но выглядит так, словно они двигаются, — Джек согласно кивнул. В каллиграфии Ширью была энергия, едва заметное движение, как трепет листьев или мерцание воды, когда смотришь на свое отражение. — Художник, создавая работу, отпускает кисть в свободный полет. Может, ты уже знаешь, линии каждого кандзи идут в определенном порядке. Кисть должна двигаться гладко от одной линии к другой. Это создает «ритм» каллиграфии, поток мыслей, который нельзя нарушать, чтобы символ получил нужный вид.

— А зачем крики? — спросил Джек. — Мне казалось, что шодо больше похож на медитацию.

— Так я коплю ки, — объяснил Ширью. — Шодо связан с сердцем. Кисть отражает жизнь. Мазками запечатлеваются самые яркие моменты, полные ки, твоей внутренней энергии, выраженные чернилами.

Он указал на два свитка в беседке. На одном резкими мазками были изображены два кандзи. На другом символы были мягче:

— Крики возникают из-за темы. Если пишешь что-то, похожее на «смелость», тогда ты должен добавлять киай во время работы, — объяснял он, указывая на первый кандзи. — А вот такие, как «гармония», нужно исполнять грациозно, тихо собирая в себе ки.

Ширью взял чистый листок бумаги и обмакнул кисть в чернила.

— Какой бы ни была тема, художнику нельзя прерывать строку, тогда каждый символ будет исполнен силы его разума, тела и духа, словно оживет.

Ширью занес кисть над бумагой и одним взмахом нарисовал большой круг.

— Это энсо. Это символ абсолютного просвещения, ведь круг пустой и полный одновременно. Буддисты дзен верят, что характер художника проявляется в том, как он рисует энсо. Создать идеальный энсо может только тот, кто совершенен духом и разумом.

Он протянул Джеку кисть.

— Хочешь попробовать?

24. Энсо

Джек опустился на колени перед столиком, крыша беседки закрывала от солнца. Чистый лист рисовой бумаги лежал перед ним, пустой, как и небо. Рядом был черный прямоугольный брусочек, и твердые чернила в форме цветка лотоса. Край его был мокрым и потертым, ведь его смешивали с водой в квадратной чернильнице. Джек поднял бамбуковую кисть, взяв ее большим, указательным и средним пальцами.

Акико учила его, как держать кисть для каллиграфии, как писать основные кандзи. Но он знал лишь двадцать шесть из тысяч иероглифов, потому оставался новичком.

— Сядь прямо и не очень близко к столу, — посоветовал Ширью. — Вытяни руку, кисть перпендикулярна бумаге. Левая рука придерживает бумагу на столе. Как и в медитации, дыхание должно быть ровным, выдох начинает линию. Ты должен стать единым целым и кистью, чернилами и бумагой. Думай о себе, как о едином порыве движения.

Следуя совету Ширью, Джек обмакнул белую кисть из козьей шерсти в чернила, потом одним непрерывным движением вслепую нарисовал на бумаге. Получившийся круг был неровным, в конце линии он поднял кисть слишком рано и оставил брешь.

— Прекрасно! — воскликнул Ширью к удивлению Джека. — Многим новичкам шодо не хватает силы духа, чтобы так решительно нарисовать энсо. Это показывает твой дух самурая-мечника.

— Но я его не закончил, — сказал Джек, понимая, что его хвалят из вежливости.

— Это и не важно, — Ширью смотрел на него так, словно оценивал душу. — Энсо — выражение духа в данный момент. Брешь показывает, что твой дух — часть чего-то большего, а не одинокий. Что ему нужен кто-то, чтобы стать полноценным.

Джек понимал, что Ширью прав. Он тут же вспомнил об Акико… потом о Йори, Сабуро и Миюки… а потом о Джесс.

Он понимал, что без друзей и семьи он был незаконченным кругом. И он не мог быть полным энсо, пока не попадет домой.

— Я проверю Бенкея, — сказал Джек, не желая, чтобы старик ощутил его печаль.

Ширью кивнул.

— Понимаю. Продолжим урок позже. У тебя большой потенциал.

— Только не отрезайте мне ногу, — стонал Бенкей, морща лоб и испуганно глядя. — Знаю, пахнет гнилой рыбой, но я к ней привык.

Джек бодро улыбнулся и вытер лоб друга холодной тряпкой.

— Это лекарство так воняет.

Бенкей с облегчением выдохнул.

— А я-то подумал, что больше не смогу танцевать!

Джек помог ему выпить бульон.

— Ширью сделал его для тебя. Там травы, что притупляют боль.

— Ширью! — глаза Бенкея расширились. — Я слышал о нем. Он — самый известный мастер шодо в Кюсю.

— А еще он талантливый лекарь, — ответил Джек, подставляя миску к губам друга. — Он сказал, что рана заживет через неделю. И ты сможешь ходить.

— Но… мы не можем так рисковать! — выпалил Бенкей. — Они найдут нас.

— Ширью сказал, что патрули проверяют лес и пещеры, потому нам нужно залечь на дно. А еще мне нужно тренироваться владению мечом.

Бенкей выдавил смешок.

— Тебе? Тренироваться? Я видел другое!

Джек отставил пустую миску.

— Мне повезло выжить после схватки с Казуки. Мы были наравне, пока у меня были все пальцы, но теперь.

Он замолчал, реальность была ужасной. Казуки с легкостью победил его. Пока он не решит проблему с ослабевшей хваткой меча, их схватки будут приводить к смерти. Его смерти.

День Джек посвятил тренировке техники Двух Небес в саду. Он словно тренировался в Нитен Ичи Рю, он вытягивал руки, растягивал мышцы, разминал суставы. Потом он начал отрабатывать взмахи мечом ката, которым его учил Масамото. Каждый раз он заканчивал какой-нибудь техникой: Огниво и искра, Лак и клей, удар Бегущей воды, Тело обезьяны, удар Осенний лист и так далее. Он должен был отработать движения так, чтобы они получались у него без колебаний.

Джек отрабатывал ката столько раз, что они были ему привычными… должны были.

Но теперь его ката были неуверенными и не плавными. Левая рука стала слабой, хватка тоже изменилась, и движения стали несбалансированными, хоть и немного, но этого хватало, чтобы не попасть по цели в важный момент. Он заметил, что лезвие вакидзаси часто дрожало, не ударяя по прямой. Пару раз он едва не выронил его.

С каждым взмахом смятение Джека росло. Он словно снова стал новичком. Он утратил контроль, которому учился четыре года, который и определял победу в дуэли. Когда он в третий раз выронил вакидзаси, Джек отвернулся от меча, оставшегося на траве, лезвие сверкало, насмехаясь, как серебряная змея. Он нашел камень возле пруда и сел, глядя на кои, скользящих под водой, но не видя их. Он потирал побаливающую левую руку. Мизинец пылал, хотя там почти нечему было болеть.

«Как из-за такой мелочи он мог растерять все свои умения?»

Джек понимал, что мизинец был важен в хватке. Он помогал поддерживать баланс меча и правильно исполнять тен-учи, движение на рукояти, похожее на выжимание полотенца, что заставляло лезвие с ужасной силой ударять по цели, разрушая преграды. Без этого движения атака имела лишь половину силы. Но Джек не понимал, с чего начать, чтобы исправить технику. Ему нужен был совет Масамото. Его наставник точно знал, как справиться с такой проблемой. Но Масамото был изгнан в храм на горе Иаво, потому связаться с ним было сложно. Джек остался один, и у него не было идей.

— Самурай без веры проигрывает, даже не начав бой, — сказал Ширью, наблюдающий мучения Джека из беседки. — Может, нужна моя помощь?

— Я ценю вашу помощь, — сказал Джек, склонив голову. — Но, при всем моем уважении, что может знать мастер шодо о пути меча?

Ширью улыбнулся.

— Все.

25. Обратная хватка

— Путь меча и путь кисти — одинаковы, — объяснял Ширью, поднимая брошенный Джеком вакидзаси. — Священник Юрии сказал мне, что на западе говорят: ручка опаснее меча. Но в Японии говорят бунбу ичи — кисть и меч связаны.

Он взял кисть, соединяя инструмент искусства и войны.

— Если представить, что бумага — твой противник, а кисть — меч, то связь становится понятной. В шодо каждая линия напоминает взмах мечом, но кисть нужно держать расслабленной рукой, вычерчивать изгибы, не теряя спокойствия. Это относится и к воину с мечом в дуэли. Без сосредоточенного сознания и духа бой будет окончен, не начавшись.

Он вернул Джеку вакидзаси.

— Почему бы не взять меч, словно кисть? — предложил Ширью.

Джек уставился на старика, не понимая его. Техники отличались. Меч держали средним, безымянным пальцем и мизинцем, а кисть зажимали между большим, указательным и средним пальцем. Такое изменение могло испортить все приемы с мечом.

Но Джек понимал, что от попытки хуже не станет. Он напомнил себе, что Казуки преодолел свою рану руки и стал сильнее. Если смог его противник, то и он способен на это.

Джек встал и занял боевую стойку в саду. Правой рукой он держал катану, левой — вакидзаси, применяя новую хватку, и так он продолжил тренировку. И первый же взмах показал, что вакидзаси все еще раскачивается в руке. Он замер и опустил руку ниже по рукояти.

— В шодо мизинец ни на что не влияет, он просто есть, — объяснял Ширью, помогая Джеку правильно расположить пальцы. — Так что не думай об утрате.

Джек попробовал снова. Он понимал, что понадобится время, чтобы привыкнуть, но первые же движения оказались удивительно плавными. Обрадовавшись, Джек ускорился… но посреди атаки, когда он резко занес мечи над головой, вакидзаси выскользнул из его руки. Он пролетел по воздуху мимо испуганного Ширью, вонзившись в столб беседки.

Джек схватился на голову, смутившись и расстроившись.

— Простите, я не знал, что все так…

— Даже потеряв лицо, продолжай идти вперед, — подбодрил его Ширью, вытащив вакидзаси.

Взяв себя в руки, Джек начал двигаться медленнее в этот раз.

Но, хоть прогресс и был, удары его были неровными, а вакидзаси был тяжелым в руке.

— Пусть меч сам плывет в твоей руке, — посоветовал Ширью, следя за ним. — Как и кисть, такая хватка требует уверенности и спокойствия.

Только теперь Джек понял, что сжимает рукоять изо всех сил, чтобы компенсировать отсутствие мизинца. Стоило ему расслабить хватку, как взмахи мечом стали плавными. Вакидзаси работал в унисон с катаной. Взмахнув в пятый раз, он исполнил одну из техник без ошибок.

Ширью негромко похлопал ему. Джек поклонился в ответ.

— А еще ты можешь переворачивать вакидзаси в такой хватке, — предложил Ширью с кривой улыбкой. — Это повергнет противника в отчаяние.

Джек усмехнулся новому сенсею. Идея была необычной, но могла сработать.

Прошло две спокойных недели, Джек усиленно тренировался. Новая хватка стала привычной, а обратная хватка стала новой техникой. Хотя она была ограниченной техникой, но перевернутое лезвие могло делать внезапные удары, которые противник не успел бы отразить. Он мог ударить сзади, а вместе с катаной получались такие удары, что даже техника Двух Небес не позволяла.

Но Джек понимал, что новая техника сработает только в определенных случаях. Потому он учил себя резко менять хватку с новой на обратную.

«Умный тигр прячет когти», — говорил учитель о тактике ниндзя нападать внезапно. Джек знал, что технику нужно хранить в секрете до нужного момента. В конце каждой тренировки Джек приходил в беседку к Ширью на урок шодо. Старик объяснял: «Самурай должен уметь и искусство мира, и искусство войны. Шодо воспитывает силу сознания, собранность, что позволит быстро реагировать на атаки противника. Нельзя сомневаться с кистью в руке, и это поможет тебе не колебаться с ударом меча».

«Закаливание духа», как называл это Ширью, длилось до ночи, или пока Бенкею не надоедало сидеть одному дома. Каждый урок начинал с листка бумаги и новых кандзи. Джек садился рядом с Ширью, повторял за ним написание символов, запоминая порядок линий, пытаясь привыкнуть к «ритму» и использованию ки. Он повторял иероглифы снова и снова, сосредотачиваясь на спокойствии, на единстве с кистью, чернилами и бумагой. Это напоминало медитации сенсея Ямады, Джеку было просто с этим совладать. Но вот спокойствие в движении ему давалось плохо.

Тем не менее, к концу первой недели Ширью был впечатлен прогрессом Джека и спросил, какие кандзи он хочет учить дальше. Джек тут же попросил об иероглифах пяти Колец.

Ширью улыбнулся.

— Мощные кандзи, — отметил он, указывая на свиток на восточной стене беседки. На нем Ширью написал высказывание своим страстным почерком:

«Если всегда смотреть не землю, не будет видно неба».

— Мастера шодо часто обращаются к Кольцу Неба, чтобы связаться с энергией космоса, — сообщил он.

Джек попытался скрыть удивление от того, что мастера шодо использовали техники ниндзя.

— Небо вдохновляет нас, — продолжал Ширью, — и дает сил для самовыражения.

Он с рвением написал чернилами символ Неба. Кандзи, казалось, взлетит с бумаги, ведь был полон энергии.

Он попросил Джека повторять за ним. Джек обмакнул кисть и попытался рисовать за Ширью. Его линии были похожи, но он заметил, что не дописал один из изгибов, и решил вернуться кистью к той части символа. Ширью тут же остановил его.

— Ошибка в бою приводит к смерти, в шодо ошибки тоже не исправить.

Он дал Джеку новый лист бумаги.

— Начни заново. И запомни, что успех художника определен еще до касания кистью бумаги, как и самурай духом побеждает еще до того, как выхватил меч.

Джек кивнул и нарисовал в мыслях кандзи Неба, а потом взялся за кисть. Когда он увидел весь символ перед глазами, он начал рисовать. В этот раз ошибок не было.

Через несколько дней с помощью Ширью Джек научился иероглифам пяти элементов. Он закончил кандзи Ветра взмахом кисти, а потом отдал работу на проверку Ширью.

Ширью вскинул брови и посмотрел на Джека.

— Предупрежу: никогда не давай врагу увидеть твой рисунок. Они смогут по почерку шодо понять твои техники меча и победить тебя. Последний взмах мне показал, как ты заканчиваешь атаку.

Джек был потрясен. Он и не понимал, что все так связано. Знания казались бесконечными, как небо.

26. Хорошее дело

Кисть Джека замерла над бумагой, он не знал, как начать. Ширью в этот раз дал ему сложные кандзи:

Символы означали: «сомнение», это с ним сейчас и происходило.

Ширью осторожно взял Джека за руку, выравнивая кисть.

— В шодо тело отражает сознание, — сказал он тихим голосом. — Дрожащая кисть не только мешает нарисовать красивые кандзи, но и отражает нервное состояние. Пока ты готовишься, кисть должна замереть, — он отпустил руку Джека. — Так и с мечом. Если заметишь, что киссаки врага дрожит, это означает ски — разрыв концентрации. Это твой шанс напасть.

Глубоко вдохнув, Джек сосредоточился. После двух недель постоянных тренировок кисть стала ему такой же привычной, как и катана. С громким киай он коснулся бумаги без сомнений. Кисть скользила по поверхности, без усилий и с грацией переходя от линии к линии. Джек чувствовал, как ки скользит по бамбуку в чернила. На миг его душа словно проросла в кандзи, символы стали четкими в его сознании. С последним выдохом он закончил линию.

Ширью опустился перед свитком и взглянул на работу Джека с восхищением.

— Дочу но сеи, — прошептал он.

Джек удивленно поклонился, его кандзи смогли каким-то образом отразить «спокойствие в движении».

— Ученик хорош, если хорош учитель, — сказал он.

Ширью рассмеялся.

— Нет, — исправил он. — Учитель хорош, если хорош его ученик. Больше я ничему не могу тебя научить в этот раз.

— Как я рад это слышать! — прокричал Бенкей с моста, он едва заметно хромал. — Не поймите неправильно, Ширью, но мне надоело сидеть взаперти. Я же не птица, чтобы сидеть в клетке.

— Это я по твоим ярким перышкам вижу, — ответил Ширью, разглядывая цветное кимоно Бенкея с кривой улыбкой.

— Без крыльев птица высоко не улетит, — Бенкей грациозно подпрыгнул, взмахнув длинными рукавами, словно крыльями. — Благодаря вам, я снова могу летать.

— Бенкей прав, — сказал Джек. — Мы очень вам благодарны, но нам пора уходить. Не только из-за опасности, но и из-за того, что у нас есть важная цель.

Ширью кивнул.

— Все птицы когда-то покидают гнездо.

Джек и Бенкей стояли у врат, что неожиданно открылись две недели назад и спасли их. Здесь они должны были попрощаться с мастером шодо. Ширью приготовил им сумку с едой, дал Джеку новую соломенную шляпу. Джек закрыл лицо широкими полями шляпы. Наконец, Ширью поклонился и передал ему маленький свиток.

— На память обо мне, — сказал он, — и в напоминание, где брать вдохновение.

Джек осторожно развернул его. Наверху был идеальный энсо, круглый как полуденное солнце. Ниже было стихотворение Ширью о Земле и Небе. Джек улыбнулся, понимая значимость подарка. Он спрятал свиток в свой узелок, где был и путеводитель, и благодарно поклонился Ширью.

— Отец говорил, что хороших друзей сложно найти, сложно оставить и невозможно забыть. Я всегда буду помнить вашу доброту, Ширью.

Еще один поклон, и Джек с Бенкеем направились в лес. Ширью оставался у ворот, пока они не свернули, потеряв его из виду.

Они шли по главной дороге на юг, утреннее солнце сверкало на листьях, мерцая сквозь них золотом на земле. Легкий ветерок играл с ветвями, казалось, что лес дышит, птицы весело пели, перелетая с ветки на ветку.

— Как же хорошо идти! — сказал Бенкей, подпрыгивая на ходу.

Джек тоже был рад снова пуститься в путь. С каждым шагом он приближался к Нагасаки и возможности вернуться домой. Но он тревожился. Хотя Ширью сказал, что патрули прошли мимо, он все еще озирался, ожидая нападение. Казуки мог потерять след, но он был коварным, а потому Джек не сомневался, что они еще встретятся.

— Ты знаешь, куда мы идем? — спросил Джек, они шли по извилистой тропе по долине.

Бенкей кивнул.

— Ширью предложил идти к Озу, а потом вдоль реки Шира к городу-замку Кумамото.

— Нам бы избегать такие города, — сказал Джек, боясь даже мысли о городе, полном самураев.

— Боюсь, выбора особо нет, — ответил Бенкей, перепрыгнув бревно. — Нам нужно там попасть на переправу. Зато потом до Нагасаки будет рукой подать, — Бенкей с каждым словом подпрыгивал, пританцовывая.

«Травы Ширью помогли ему», — подумал Джек, поражаясь энергичности Джека.

— Сколько еще идти?

— Около недели.

Джек обрадовался и теперь тоже шел вприпрыжку. Они пробежали сквозь лес и попали на грязную дорогу. Тропа была протоптанной, и они шли чуть в стороне, чтобы успеть спрятаться в случае появления самураев.

Направляясь на западе, они остановились у ручья, чтобы съесть холодную лапшу. Джек хотел скорее пройти по пустынной дороге. Но Бенкей начал хромать сильнее, и они пошли медленнее.

— Озу уже близко, — сообщил Бенкей, остановившись.

Джек заметил, как он растирает ногу, и предложил:

— Давай отдохнем непода.

Его перебил пронзительный крик.

— Звук беды, — прошипел Бенкей и нырнул в кусты.

Джек последовал за ним, а тишину вспорол еще один крик. Кричала девушка.

Джек пошел на звук. Он почти не шумел, проходя по веткам и листьям. Но Бенкей, что не учился бесшумной походке ниндзя, проламывался сквозь кусты, как испуганный фазан. Джек обернулся и прижал палец к губам, прося друга вести себя тише. Они прошли еще немного в тишине. Скрываясь за деревьями, они огляделись, а потом увидели трех грубого вида мужчин на дороге, окруживших беззащитную девушку.

— Давай! — рычал один из них, похожий на медведя, с кустистыми бровями и бородой, словно куст. — Станцуй для нас!

Девушке было около шестнадцати, у нее были карие глаза, красные щеки и темные волосы длиной до плеч. Она была в слезах, боясь за свою жизнь. Она была в шелковом зеленом кимоно, что было порвано на плече, в волосы ее была вплетена нить с нефритовыми бусинами. Она, взяв себя в руки, принялась исполнять традиционный танец, грациозно взмахивая руками и покачивая головой, чтобы позвякивали бусины.

Двое других мужчин — один был с красной грязной повязкой на голове, а другой с волосами, собранными в хвостик, — смеялись над ней. Они, насмехаясь, начали бросать в нее камешками и ветками. Девушка кричала, когда они попадали ей по ногам.

— Танцуй быстрее! — приказал бородач.

Всхлипывая, девушка продолжала трепыхаться в танце, как раненая бабочка.

— Бандиты! — с отвращением выдохнул Бенкей.

Джек потянулся за мечом. Бандиты были проклятием поселков, преступники и воины, лишенные чести, издевались над жителями деревень, над невинными путешественниками. Как самурай, Джек не мог стоять в стороне, когда издевались над девушкой… ее могли убить. Но его схватили за руку и остановили. Бенкей яростно мотал головой.

— Ты не можешь так рисковать, — едва дыша, сказал он.

— Ширью рисковал ради нас, — напомнил Джек. — За добро платят добром.

27. Поклонение герою

— Надоели мне танцы, — заявил бородатый бандит. — Пора это прекратить, да?

Усмехнувшись кивающим подельникам, он выхватил ржавый меч из-за пояса и приблизился к девушке. Она не могла убежать, бандит с хвостиком схватил ее за волосы. Девушка билась в его костлявых руках, а бородач прижал меч к ее шее.

— Отпустите ее! — приказал Джек, появляясь из-за дерева.

Бандиты обернулись, чтобы посмотреть на наглеца. Помня, что лицо нужно скрывать, Джек убедился, чтобы они заметили два меча на его поясе.

Бородатый бандит рассмеялся.

— Честь еще есть? Благородный самурай пришел спасать девицу в беде! — шутил он.

— Я не хочу проливать кровь, — ответил Джек, уже думая о тактике, поглядывая на врагов. — Отпустите ее и уходите по-хорошему.

Бородач задумался на миг.

— Конечно, — ответил он, толкнув девушку на землю. — Но мы никуда не уйдем.

Бандиты вскинули оружие. Тощий был с палкой, другой вытащил пару кама с короткими рукоятями, лезвия их были в форме серпа, смертельно острыми. Бородатый сменил меч на чигирики. Он размахивал шаром, покрытым шипами на цепочке, держа его за палку.

Джек застыл, не трогая мечи. Бенкей из-за дерева смотрел, широко раскрыв глаза.

Бандит с кама ударил ими друг о друга, словно готовился сделать суши.

— Юным самураем мы пообедаем, — сообщил он.

— А я завтракаю бандитами, — парировал Джек.

Переглянувшись, мужчины чуть не подавились от смеха. Они атаковали.

Джек решил не использовать мечи, пока не останется другого выхода. Он хотел разобраться с бандитами, спасти девушку и идти дальше. Кровавое сражение привлечет внимание патруля самураев. Потому Джек должен был действовать быстро и безболезненно… для себя.

Пока бандиты не приблизились, он бросил камень, скрытый в правой руке. Точность была натренирована на бросках сюрикенов, он попал тощему бандиту прямо в лоб. Ошеломленный мужчина повалился лицом в грязь. Джек пнул землю, забрызгивая бандита с кама, мешая ему атаковать. Бородатый взмахнул чигирики, Джек пригнулся, шар пролетел над его головой, а он откатился к бандиту с кама. Ударив с разворота, он сбил бандита с ног, и отключил его еще одним ударом. Нога его опустилась на солнечное сплетение бандита, как молот, ребра затрещали. Выдохнув, бандит отпустил кама и схватился за раздавленную грудь.

Джек пригнулся, когда бородатый снова замахнулся. Чигирики пролетел в воздухе, едва не попав по его плечу.

— Я изобью тебя, самурай! — поклялся бандит, резко опуская оружие, словно бил в барабан.

Джек отскочил в сторону. Он с молниеносной скоростью ударил бандита по ноге. Мужчина пошатнулся от удара, но остался на ногах. Джек понимал, что этот бандит самый крепкий из них, и ударил его еще раз. Завыв от боли, бандит яростно взмахнул оружием. Чигирики летела в голову Джека. Он пригнулся, шар пролетел мимо и ударил в дерево. Щепки сыпались во все стороны.

Взревев, бандит ударял снова и снова. Джеку пришлось отступать, чигирики появлялась с разных сторон, ему приходилось метаться влево и вправо. Он не мог ответить, мог лишь уклоняться. А потом шар с шипами врезался в дерево. Пока оружие оказалось обездвиженным, Джек ударил бандита приемом Рог Демона. Голова его попала в живот мужчины, бандит пошатнулся, отпустив чигирики.

Джек бросился в бой. Но, как бы сильно он не бил бандита, тот не падал.

Бандит пнул Джека в грудь, и тот отлетел в колючий куст. Джек пытался выпутаться, а бандит направился к оружию. Он вскинул чигирики над головой, раскрутил его, идя к Джеку, намереваясь убить его. Джек все еще не мог подняться.

Бандит уже был готов проломить ему голову, но вдруг издал вопль. Он пошатнулся и упал с гулом на землю.

Бенкей стоял над бородатым бандитом со сломанной веткой в руке.

— Почему так долго? — спросил Джек, едва дыша от схватки.

— Ждал лучшего момента, — ответил Бенкей, ставя ногу на спину поверженного бандита.

Девушка подбежала и рухнула ему в ноги.

— Аригато годзаимас, — всхлипывала она и бесконечно кланялась, утыкаясь головой в землю.

Поняв, что она не остановится, Бенкей спросил:

— Как тебя зовут?

— Джун-джун, — она смотрела на него покрасневшими от слез глазами.

— Не нужно больше плакать, Джун-джун… и кланяться тоже, — сказал Бенкей. Взмахом запястья он выхватил из воздуха розовый цветок и отдал ей. — С нами ты в безопасности.

Неожиданное появление цветка вызвало застенчивую улыбку у Джун-джун. Она смотрела на героя с облегчением, благодарностью и восторгом.

— Я — Бенкей Великий, — сообщил он, наслаждаясь таким отношением к себе.

— Ты и был великим! — выдохнула она, не сводя с него глаз.

Бенкей радовался, а Джек поспешил скрыть лицо шляпой.

— Почему ты одна в лесу? — спросил Бенкей.

Джун-джун, прижимая цветок к груди, ответила:

— Я возвращалась из похо… представления нашего кабуки в Озу.

— Кабуки?

Джун-джун закивала.

— Это новый стиль танца и пьесы из Киото. Окуни, лидер нашей трупы, изобрел его. Он будет очень популярным, — она указала на дорогу. — Мы даем представление вечером в городе. Может, придете, как почетные гости?

— Танцы! — воскликнул Бенкей, глаза его сверкали. — Мы бы с радостью.

— Это очень мило с твоей стороны, — заявил Джек, — но нам нужно идти.

Бенкей повернулся к Джеку с возмущением.

Джун-джун попыталась скрыть разочарование.

— Если передумаете, мы будем на рыночной площади. А мне нужно на репетицию, а то Окуни забеспокоится. Спасибо, что спасли.

Джун-джун поклонилась на прощание, а потом поспешила по дороге.

— Будь осторожна! — крикнул ей Бенкей. А потом уставился на Джека. — Почему нельзя посмотреть кабуки? Нельзя всегда сражаться и не развлекаться. Мы все равно останемся на ночь. И Джун-джун вполне милая.

Джек с сожалением покачал головой.

— Меня легко заметить, а ты хромаешь. Это ненужный риск.

— А сражение с бандитами — не риск? — парировал Бенкей.

Джек не ответил. Он вдруг заметил, что бандит с волосами, стянутыми в хвостик, пропал.

28. Проверка меча

— Пора идти! — сказал Джек, забирая узелок из-за дерева.

Они уже не спорили, Бенкей подобрал сумку с едой, и они поспешили по дороге в сторону Озу. Но они не успели пройти и двадцати шагов, как из леса выступили мужчины, преградив им путь. Джек и Бенкей резко развернулись и поняли, что окружены.

— Это самурай, что напал на нас! — проскулил тощий бандит, на лбу его была шишка.

Банда была вооружена до зубов и приближалась к Джеку и Бенкею.

— Я же говорил, что нужно было идти с Джун-джун, — сказал Бенкей, нервничая из-за такого количества оружия вокруг них: кинжалы, дубинки, мечи, цепи с шипами и копья.

Джек выхватил катану и вакидзаси. В этот раз крови не избежать.

— Я прорежу путь, — прошипел он едва слышно, — и мы туда сбежим.

Бенкей кивнул. Но, когда Джек поднял мечи, с дерева упала сеть. И вес ее сбил их на землю, ноги путались в веревках. Джек пытался разрезать их, но бандиты быстро отобрали его мечи.

— Да ведь это… гайдзин! — воскликнул тощий бандит, когда шляпа Джека упала.

Банда приблизилась и пялилась на добычу. Они расступились, пропуская важного на вид мужчину. У него была бритая голову и тонкий шрам на правой щеке. На нем была смесь украденной брони самураев: красно-белая грудная пластина, коричневые наплечники, черный пояс. В правой руке он держал окровавленный топор. Бандиты смотрели на него с опаской, он, видимо, был их главой.

— Ты все портишь, гайдзин, — прорычал он.

— Ваши люди вели себя плохо, — парировал Джек, пытаясь незаметно пролезть в узелок и достать сюрикен.

Глава наступил на его запястье.

— Не пытайся меня обмануть.

Джек скрипнул зубами, бандит вдавливал ногу в его запястье.

— А тебя хорошо ищут, — продолжал он. — Никогда не видел столько патрулей в лесу. Зато я нашел тебя.

— Отдай! — крикнул бандит.

Глава обернулся, а двое бандитов ругались из-за катаны Джека.

— Я первый ее взял, — заявил бандит, вцепившись в рукоять.

Они полетели друг на друга с кулаками.

— Хватит! — заявил глава, ударив топором по земле. Бандиты отскочили друг от друга, чтобы топор не попал по ним. — Меч мой.

Он забрал катану. Рассмотрев сверкающее лезвие, он просиял, увидев имя на стали.

— Меч Шизу! — пораженно сказал он. — Легенда. Я слышал, что такой меч может разрезать трех воинов одним ударом!

— Невозможно, — сообщил пузатый бандит с тонкими усами. — Меч таким не бывает.

— Если острый, то может, — сказал бандит с кривыми зубами.

— Нет. Он застрянет в кости.

Они опять спорили, дело шло к драке.

— Тихо! — крикнул лидер, покраснев от злости из-за непослушания бандитов. — Доказать слухи можно. Нужно проверить эти мечи. С помощью… тамешигири.

Послышались радостные вопли. Джека и Бенкея вытащили из-под сети и положили на землю. Их удерживали сильные руки, а руки и ноги связали. Джек был на земле, а Бенкея привязали к нему, положив сверху.

Они не верили, что это происходит.

— Если бы я знал, что на нас будут проверять меч, то наглотался бы камней, — проворчал Бенкей, пытаясь шуткой подавить панику.

Джек пытался освободить руки. Он успел напрячь мышцы, когда бандиты связывали его, потому теперь путы лежали не плотно. Он шевелил запястьями, пытаясь вытащить руку. Но веревка не поддавалась, он чувствовал лишь, как она натирает кожу.

— Нужно еще одно тело, — сказал бандит с кривыми зубами.

— Конечно, — согласился, усмехаясь, глава. — Где та танцующая девчонка?

Бандиты притащили из лесу кричащую Джун-джун и начали привязывать ее к Бенкею.

— Нет! — молил Бенкей с огромными от ужаса глазами, поняв, что ее поймали снова. — Она ничего вам не сделала. Отпустите ее.

— Я бы с радостью, — насмешливо вздохнул глава. — Но я хочу проверить легенду.

— Положите ее под нас, — попросил Джек, понимая, что тогда у Джун-джун будет больше шансов выжить. Он надеялся, что сможет высвободиться, если их начнут менять местами.

— Какое благородство перед смертью, — отметил глава, кивнув. — Настоящий самурай. Не обращая внимания на их мольбы, он несколько раз взмахнул катаной, проверяя ее. Лезвие рассекало воздух, мерцая, как гильотина. Джун-джун умолкла от страха, полные слез глаза следили за лезвием. Она все еще сжимала в руке цветок Бенкея.

— А награда за гайдзина? — спросил пузатый бандит. — Может, его оставить в живых? Глава покачал головой и фыркнул:

— Там сказано: живым или мертвым. Сёгун только увеличит награду, если получит его разрезанным!

Банда расхохоталась над шуткой главы. Но Джеку это смешным не казалось. Их привязали к палкам. А он никак не мог освободить руки, их скоро нарежут, как свиней. Глава бандитов встал над ними, прикидывая удар.

— Грудь, живот или ноги?

— Живот, — посоветовал бандит с кривыми зубами. — Там костей меньше. Только хребет.

Кивнув, глава занес катану над животом Джун-джун, а потом взмахнул ею, поднимая меч над головой.

— Надейся, гайдзин, чтобы легенда оказалась ложью.

Джек вытащил правую руку, но было поздно. Меч Шизу полетел вниз.

29. Навеки связанные

Джун-джун закричала, лезвие катаны летело к ее животу. Кровь брызнула на лицо Джека. Он замер, ожидая удара мечом.

Но его не последовало.

Вместо этого он услышал сдавленный крик главы бандитов. Сморгнув кровь, Джек увидел стрелу в горле мужчины. Его глаза расширились, глава выронил меч и схватился за шею. Пальцы его покраснели, он сплюнул кровь.

Джун-джун плакала, но была живой, ведь катана не успела ее тронуть.

Атака была внезапной, другие бандиты стояли, раскрыв рты, а глава упал на колени. Полетели стрелы, и бандиты запаниковали. Они не знали, куда бежать, сталкивались и пытались спастись. Тощий бандит побежал за деревья, но стрела попала ему в спину. Пузатый бандит упал, ударившись головой о камень, и остался на земле. Его топтали другие бандиты.

— Кто-то им подрезал крылья! — Бенкей смотрел на упавшего лидера бандитов, он был при смерти.

Среди хаоса Джек боролся с узлами на левой руке. Он был прикован к земле и видел ноги бандитов. Но он думал, что их настиг патруль самураев. Он не хотел остаться здесь, когда они покончат с бандитами.

Джек заметил одинокого самурая на дороге верхом на белом жеребце. Он был в бирюзовой броне с бронзовой маской на лице. В руках воина был огромный японский лук, он стрелял с невероятной точностью. Джек, Бенкей и Джун-джун смотрели потрясенно, как воин расправляется с бандой. Джек редко видел такие навыки стрельбы из лука, еще и на коне.

— Это один самурай! — крикнул бандит с кривыми зубами, размахивая копьем.

Он смог остановить нескольких мужчин, они бросились на нападающего. Двое упали от стрел, сделав лишь шаг. Но еще трое направлялись к воину. Они были близко, и самурай схватил меч. Бандиты пытались ударить, но воин был быстрее и отвечал опасными атаками.

Они попытались напасть сзади, но жеребец ударил их копытами. Бандиты бросились врассыпную, но слишком медленно. Одному копыта ударили в грудь.

Другой успел упасть и полз к кустам.

Бандит с кривыми зубами держался поодаль. Он ткнул копьем в самурая. Но одним взмахом меча воин разрезал древко, лезвие упало на землю.

Самурай ударил бандита ногой в лицо. Хрустнул нос, отлетели два передних зуба. Бандит отшатнулся, завывая от боли и отплевываясь кровью. Размахивая обрубком копья, беззубый бандит развернулся и побежал прочь.

Бандиты оказались мертвы, ранены, некоторые смогли сбежать. Самурай спустился с белого жеребца и подошел к Джеку и остальным. Они все еще были связаны и не могли подняться с земли.

— Надеюсь, этот самурай мечи проверять не захочет! — прошептал Бенкей.

Джек тянулся к катане, что лежала на земле рядом с мертвым главой бандитов… но красная рукоять была далеко.

Глядя на Джека, воин подобрал меч и вскинул его. Два взмаха, и меч разрезал путы. Они откатились в стороны.

Бенкей помог дрожащей Джун-джун подняться на ноги. Джек осторожно приблизился к спасителю.

— Спасибо, — сказал он, поклонившись и глядя на воина. — Но кого же мы должны благодарить?

Самурай снял бирюзовый шлем и бронзовую маску. Блестящие черные волосы упали на плечи воина. Он увидел лицо девушки, темные глаза и кожа цвета лепестков вишни, а улыбка согревала Джека, как ничья другая.

— АКИКО! — прокричал он.

И, наплевав на японские правила, он крепко обнял ее.

— Это точно ты?

Акико обвила его руками и прошептала ему на ухо:

— Мы ведь навеки связаны.

30. Окуни

В объятиях Акико время замерло. И все тревоги и боль растаяли. Энсо внутри Джека стало целым. Он повторил их клятву, что они дали на поле боя Тенно-джи, когда связь между ними стала нерушимой.

— Навеки связаны, — прошептал он.

Но как Акико оказалась в Кюсю? Она должна быть в Тоба, заботиться о матери. Они ведь попрощались тогда в горах Ига в прошлом году. И теперь ее появление казалось иллюзией.

Они смотрели друг на друга, и молчание говорило больше, чем слова.

Вежливый кашель прервал их объятия.

— Не хочу нарушать счастливое воссоединение, — сказал Бенкей с тревогой, — но бандиты вернулись.

Акико отступила от Джека, придя в себя.

— Патруль самураев тоже неподалеку, — сообщила она, взяв себя в руки и отдав Джеку катану.

Двойная угроза заставила их действовать. Джек вытащил вакидзаси, забрав его у главы бандитов. Бенкей забирал их вещи. Джун-джун застыла. Она не двигалась, не сводя карих глаз с Джека. Видимо, она еще не оправилась от шока.

— Т-ты… самурай-гайдзин, — выдавила Джун-джун. — Это правда… твои волосы — золотые.

Джек вскинул руку к голове, соломенной шляпы не было. Он понял, что Бенкей не зря советовал ему не вмешиваться в спасение девушки. Теперь Джун-джун могла рассказать патрулю самураев.

— А я не вижу здесь гайдзина, — заявил Бенкей, подмигнув ей, вернув Джеку на голову шляпу. — А ты?

Джун-джун сморщила носик, а потом поняла, куда он клонит.

— Нет, — ответила она. — И я никогда не видела гайдзина.

Злые вопли отметили приближение бандитов.

— Уходим, — сказала Акико, вскочив на коня.

Джун-джун вела их в Озу, они спешили по дороге. Несколько метких стрел Акико держали бандитов далеко от них, пока они сбегали. Еще двое упали, и бандиты побежали к ним, отобрав у павших товарищей оружие.

— У них нет чести! — воскликнула Акико, пораженная таким поведением.

Но Джек был рад, что бандиты их уже не преследуют.

Но они не могли останавливаться.

— Где патруль самураев? — спросил он, пока бежал рядом с конем Акико.

— Чуть дальше в долине, в деревне, — ответила она.

— Они еще ищут меня?

— Вся Япония тебя ищет.

— Но я рад, что ты нашла меня первой, — сказал Джек, улыбнувшись.

— Еще и так вовремя! — добавил Бенкей, спеша за ними. — Еще немного, и мы бы стали нарезанными суши!

Лес перешел в рисовые поля, дорога шла вдоль ленивой реки Шира. Впереди показался городок на берегу реки, расположенный у кромки воды. Озу даже издалека казался шумным. Улицы были переполнены прохожими, как и деревянный мост, ведь по другую сторону было продолжение города.

— День торговли, — объяснила Джун-джун, указывая на поле на другом берегу, где было множество лотков, фермеров и местных жителей.

— Нам нужно избегать лишних взглядов, — сказал Джек, разглядывая поля в поисках тропы.

— Это будет выглядеть подозрительно, — сказала Акико. — И мы не можем тратить время. Если будешь идти рядом со мной, опустив голову, то народ примет тебя за моего слугу и не будет лишний раз смотреть.

Доверившись Акико, Джек приблизился к ее коню. Они вошли в Озу. Бенкей шел, опираясь на трость, что нашла ему Джун-джун в лесу. Домики и магазины были переполнены посетителями и фермерами из соседних поселений. Никто и не смотрел на Джека и его друзей.

Они пересекли мост, ведущий на рынок, когда услышали звуки сямисена и стук деревянной подошвы, что исходил от палаток. Вокруг палаточного лагеря, выстроенного кругом, стояли красные и белые флажки. Джун-джун прошла за занавеску на входе. Джек заметил деревянную сцену, где две девушки танцевали, и их плавные движения напоминали грациозных птиц.

— Джун-джун, вот ты где!

Музыка утихла, красивая женщина в лиловом кимоно с зеленым рисунком подбежала к девушке. Ее волосы были элегантно уложены, напоминая на затылке черного сокола с раскрытыми крыльями. Лицо ее было выкрашенным в белый, а губы были рубинового цвета. Черно-красный макияж был на ее глазах, а брови ее были наведены поверх белого, напоминая мазки кистью шодо. Она была словно фарфоровая кукла.

Но она смотрела на девушку со злостью.

— Где ты была? — осведомилась женщина. — Репетиция давно идет.

— Прости, Окуни, — сказала Джун-джун, виновато опустив взгляд. — Но на меня напали бандиты. А эти самураи меня спасли.

С отточенной грацией Окуни благодарно поклонилась Джеку и Акико. Она улыбнулась Бенкею, оценив его цветное кимоно.

— Радостно узнать, что еще не перевелись настоящие самураи в стране, — сказала она, обращаясь к Акико. — Джун-джун одна из наших звездочек, мы бы не смогли без нее выступать. Прошу, почтите нас своим присутствием на спектакле кабуки.

— Простите, но мы не можем остаться, — ответила Акико.

— Такое нельзя пропустить, — настаивала Окуни с гордостью. — Мы выступаем в городах и на фестивалях по всей Японии, даже для даймё и императора.

— В другой раз. Боюсь, нам нужно спешить в Кумамото.

— Но уже поздно, — возразила она, указывая на солнце, направившееся к горизонту. — Вы не успеете туда добраться дотемна. Почему бы не остаться у нас?

Стук копыт заставил их обернуться. Патруль из шести самураев на лошадях мчался по дороге на другом берегу. Джек подавил желание бежать. Они должны уйти, пока их не увидел патруль. Акико вцепилась в поводья, но лицо ее не выражало тревоги.

Джун-джун что-то зашептала на ухо Окуни. Глаза женщины расширились, ее потрясение увеличивалось из-за макияжа.

— И этот самурай спас тебе жизнь? — снова спросила Окуни, глядя на воина в соломенной шляпе.

Джун-джун кивнула.

— Тогда мы у него в долгу.

Она поклонилась Джеку и остальным.

— Не бойтесь, мои девочки отвлекут патруль.

Окуни хлопнула в ладоши, подзывая своих актрис. Девушки были в разноцветных кимоно, их лица были выкрашены в белый цвет.

— У нас есть клиенты, — сообщила она, указывая на патруль. — Убедитесь, что они останутся на нашем представлении.

Хихикая и разворачивая веера, девушки из кабуки пересекли мост и направились к самураям.

— Джун-джун, тебе нужно переодеться для репетиции, — напомнила сурово Окуни.

Поклонившись на прощание, скользнув взглядом по Бенкею, Джун-джун поспешила в палатку.

— И как вишен цвет, она снова исчезла! — вздохнул Бенкей.

— Ты поэт? — спросила Окуни, тон ее был настороженным и материнским.

— Нет, фокусник.

Окуни понравился ответ.

— Может, как-нибудь покажешь нам свой талант? Мы ищем новых актеров.

— Я бы с радостью.

— Идем! — поторопил его Джек.

Виновато улыбнувшись, Бенкей поспешил за Джеком и Акико, они слились с толпой на рыночной площади. Патруль добрался до моста и замер, глядя на приветствующих их девушек. Мужчины не могли устоять перед их очарованием. Как моряки, завороженные сиренами, они спешились и позволили вести их в палаточный лагерь.

Патруль был отвлечен, а Джек, Акико и Бенкей покинули рынок и отправились на дорогу к Кумамото.

31. Не бабочка

Бенкей сидел на белом жеребце. Акико предложила ему ехать вместо нее, чтобы его нога смогла отдохнуть. И хотя он ни разу не катался на лошади, ведь это могли лишь самураи, он радовался этому шансу. Он с важным видом сидел в седле и поглаживал коня, приговаривая:

— Только так и нужно путешествовать!

Джек и Акико шли впереди, ведя коня за поводья. Наступил вечер, грязная дорога в Кумамото была пустой, Джек и Акико могли спокойно говорить. И они едва слышали радостные слова Бенкея, что продолжал хвалить езду верхом, хотя слушал его только конь.

— И никакой боли в ногах, никаких грязных сандалий.

— Как ты меня нашла? — спросил Джек, все еще не веря, что Акико здесь.

— Я знала, что ты идешь в Нагасаки, но мне все равно повезло, — объясняла она, вскинув брови. — Впрочем, тебя легко найти по следу разрушений!

Джек вскинул руку.

— Я пытаюсь добраться домой. И оставил немного подсказок.

— Знаю, а еще завел по пути много друзей, — добавила она с улыбкой. — Ширью передает тебе привет, как и Юудай, и Хана.

— Хана? — обрадовался Джек, помня девушку, что помогла ему вернуть украденные мечи и вещи. — Она добралась в Тоба?

Акико кивнула.

— С моим братом.

Глаза ее сверкнули, а лицо просияло от счастья. Джек понимал, каким важным для нее было возвращение брата домой. Киоши был похищен ниндзя Глазом Дракона, когда ему было пять лет, Акико провела годы в поисках него. Джек случайно нашел его в среди ниндзя, в их поселении в горах Ига. Он смог вернуть Киоши, но встреча его с сестрой была недолгой — клан ниндзя ушел глубже в горы, и Киоши пошел с ними.

— Мама радовалась, увидев Киоши, — рассказывала Акико. — Они с Ханой согласились остаться и помогать ей, пока я буду искать тебя.

— Но разве Хана не сказала о Казуки?

— Сказала. И про то, в какой ты опасности.

— Но и ты в опасности, — возразил Джек, голос звенел от тревоги. — Теперь даже сильнее.

— Я не беззащитная бабочка, Джек, — ответила Акико, гладя ладонью лук и сузив глаза с решительным видом. — Если Казуки хочет меня найти, пусть приходит. Но он узнает, что я — пчела, что ужалит его первой.

Джек восхитился Акико. Она была и смелой, и красивой. Но Джек знал, как опасен Казуки.

— Его нельзя недооценивать, — напомнил он. — У него осталась банда Скорпиона, он хочет мести. Я оставлял след, чтобы увести его от тебя.

Выражение лица Акико смягчилось.

— Я знаю, что ты пытаешься быть «джентльменом», Джек. Но я — дочь самурая. Я — обученный воин, я знаю, как себя защитить. И вместе мы сильнее, — она взяла его за руку, в этот раз не думая, видит ли Бенкей.

Джек понимал ее план. Он не понимал лишь, зачем тогда судьба разделила их. Они и должны были идти вместе.

Акико вскрикнула.

— Кто это с тобой сделал? — спросила она, заметив отсутствие у него мизинца.

— Сенсей Кюзо, — сказал Джек, она осторожно разглядывала рану.

Глаза Акико расширились.

— НЕТ! Он бы не посмел.

Но она видела жестокую правду. Она печально покачала головой.

— Сёгун должен за многое ответить. Его правление уничтожает дух бушидо. И в этой тьме учитель оказывается против ученика.

Они шли в тишине, тени соприкасались и удлинялись в угасающих лучах солнца, они держались за руки.

— Можно остановиться? — простонал Бенкей, кривясь от боли при каждом движении лошади. — У меня весь зад сине-черный от синяков!

Заметив деревья, они свернули с дороги и устроились на привал. Бенкей неуклюже слез с кона и погладил его гриву.

— Спасибо, конь, но завтра я буду идти пешком.

Пока Акико занималась конем и их вещами, Джек и Бенкей отправились за хворостом.

— И что же вас с ней связывает? — спросил Бенкей, подняв ветку и передав ее Джеку.

— Мы учились в Нитен Ичи Рю.

— Но все намного сложнее! — настаивал Бенкей, подмигнув ему.

— Акико — хороший друг, — возразил Джек, краснея.

Бенкей подавил ухмылку.

— Конечно, — ответил он и продолжил собирать хворост.

Как только они заполнили руки Джека, они вернулись в лагерь и разожгли костер. Акико насыпала рис на ткань, завернула его и опустила этот сверток в воду, поставив котелок на костер. Бенкей нашел в сумке, что дал им Ширью, сушеную рыбу, Джек порезал ее на полоски, чтобы добавить в рис.

Солнце скрылось за горами, тьма сгустилась, они собрались вокруг костра. Дерево потрескивало, искры, словно светлячки, взлетали в воздух.

— Ты знал, что сейчас награда за тебя — двадцать кобан? — спросила Акико, разворачивая сваренный рис.

Джек покачал головой. Каждый месяц Сёгун, казалось, удваивал цену на его голову.

— Двадцать кобан! — воскликнул Бенкей, чуть не подавившись рыбой. — Да этого человеку на всю жизнь может хватить!

— Ты ведь не хочешь меня продать? — спросил Джек с хитрой улыбкой, принявшись за рис.

— У меня появилось бы новое кимоно, — серьезно ответил Бенкей, разглядывая свое потрепанное одеяние. Он заметил взгляд Акико. — Да не сделаю я этого, Акико! Нанбан спас мне жизнь. Он мой друг.

Акико натянуто улыбнулась, но Джек видел, что Бенкею она пока что не доверяет. Он рассказал ей, где встретил его, и она задалась вопросом о прошлом Бенкея. Она считала, что любой, кто был закопан по шею в песок, кто обманывал людей, не заслуживает доверия. Но Джек знал, что Бенкей доказал свою верность.

Они доели и собрались спать. Акико отцепила от седла одеяло и расстелила его на земле.

— Третий лишний! — отметил Бенкей, широко улыбаясь и зевая. — Я вас оставлю. Увидимся утром!

Найдя траву и камень, что послужил ему подушкой, он устроился спать, укутавшись в кимоно, закрыв глаза. Он вскоре захрапел. Джек не думал, что Бенкей притворяется, он решил оставить их наедине.

Акико устроилась на одеяле и указала Джеку присоединиться к ней. Они долго лежали в тишине, вокруг скрипели сверчки, свет костра мерцал на их лицах.

— Расскажи, — прошептала Акико, — ты правда спас целую деревню от бандитов?

Джек кивнул.

Акико с восторгом взглянула на него, но и с печалью.

— Твое доброе сердце доведет тебя до беды.

Джек подвинул угли в костре палкой, не глядя ей в глаза.

— И друзей.

— О чем ты?

Обхватив руками голову, Джек набрался смелости и сказал:

— Они мертвы. Йори. Сабуро. Миюки.

Акико побелела.

— Нет… не может такого быть!

— Все утонули… из-за меня.

Джек рассказал, как они сбежали с острова пиратов, как буря уничтожила их кораблик, как он не смог доплыть до них. Акико слушала, не перебивая, не осуждая. Когда он замолчал, она положила ладонь на его руку, чтобы приободрить.

— Это природа. Не вини себя.

Джек сглотнул, пытаясь подавить нахлынувшую боль.

— Но я виноват. Если бы я не пустил их с собой, они бы выжили.

— Джек, это их выбор. Они захотели рискнуть, чтобы помочь тебе. Они хотели быть с тобой, как и я.

Акико нежно поцеловала Джека в щеку и легла.

— Отдохни. Нам нужно встать раньше, чтобы патруль не догнал нас.

Но Джек, несмотря на усталость, продолжал шевелить угли в костре. Он боролся со сном, не желая закрывать глаза, ведь он мог проснуться и узнать, что Акико ему лишь приснилась.

32. Замок Кумамото

— Ну вот, осталось совсем немного! — сообщил Бенкей, указывая на залив Шимабара в тумане.

Солнце светило им в спины, Джек и Акико встали рядом с ним и смотрели на долину. Река Шира мерцала серебром, нитью устремляясь в Кумамото, а оттуда — к водам за ним. У залива виднелся вулкан Унзен-дакэ, его вершина была скрыта облаком. Но Джек смотрел только на замок Кумамото. Он стоял выше остальных зданий, крепость возвышалась на горизонте. Он был огромным, мог соперничать в размере с замком Осака, в нем поместился бы целый город. Каменные стены были испещрены бойницами и пушками. Джек решил, что за такими стенами просто толком не видно прекрасного дворца с изогнутой крышей, садами, дворами, рядами пристроек, деревьями, озером и черно-золотым хранителем в виде орла, распростершего крылья в полете. От стен во все стороны расходился город, здания казались слугами в тени крепости.

— Кумамото — крепость даймё Като, — предупредила Акико, они шли к городу. — Он ярый последователь Сёгуна, он правит жестоко, даже гордится тем, как ревностно его самураи придерживаются закона. Нужно быть осторожными.

— Да мы прямо по лезвию идем! — отметил мрачно Бенкей.

— Зато здесь можно спрятаться, — сказала Акико. — Ведь тут они нас искать не пойдут.

А Джек готовил себя к опасностям. Кумамото грозил стать самой опасной частью его пути. Улицы были полны самураев и мецкэ, шпионов Сёгуна. Одна ошибка, и бежать будет некуда.

Но он понимал, что нужно рискнуть. Кумамото был единственным переходом в Шимабару. Иначе придется огибать море Ариаке, а на это уйдут недели, будет больше шансов попасться. А если они пересекут этот город и попадут в залив, они окажутся свободными, а до Нагасаки останется два дня пути. Потому стоило рискнуть.

Они добрались до города к вечеру. Улицы и переулки были полны путников, торговцев, самураев, рабочих, предлагающих свою помощь, ронинов, ищущих работу… или проблемы. Джек склонял голову, послушно шагая рядом с конем Акико и играя роль слуги. Прохожие были и прикрытием, и опасностью. Их глаза могли заметить неладное. Но большинство было занято своими проблемами, не глядя на самурая и слугу.

Они пошли по улице вдоль стен крепости. Джек боялся взглянуть вверх, но вид крепости поразил его. Стена возвышалась над ним, как волна из камня. Она была гладкой, не было ни единого выступа, чтобы можно было взобраться по стене. Но даже если нарушитель, каким-то чудом, смог бы взобраться, он попал бы в руки дозорным в башенках. А сверху могли на него скинуть камни, вылить горячее масло или еще что-нибудь.

«Этот замок смело можно назвать неприступным», — подумал Джек.

Они шли по улице мимо лотков с жареной лапшой, якитори, раменом и многими вкусными блюдами, как и не вкусными — жареными сверчками, свиными ушами. Кусочки мяса и рыбы жарились на кострах, и пряный аромат разносился в воздухе. Они не ели с самого утра, Акико дала Бенкею денег, чтобы купить три миски горячего рамена. Сев на деревянной скамейке возле лотка с лапшой, они радостно ели.

Внезапно послышались вопли тревоги, люди засуетились. Отряд самураев в чернокрасной броне с белым круглым камоном на нагрудниках прошли по четыре в ряд по дороге. Они приближались, и люди дрожали от страха. Словно падающие домино, прохожие сгибались в поклоне, падали на землю, в зависимости от статуса.

— Спокойно, — Акико отставила миску. — Кланяемся, как и все.

Джек так и сделал, надвигая шляпу ниже, но оставаясь начеку.

Отряд самураев направился к ним. Джек потянулся к мечу. Он заметил, что и Акико хочет схватить свой меч. Топот приближался, Джек обхватил рукоять катаны.

Но отряд остановился у чайного домика. Командир кивнул, и двое самураев вытащили из здания его владельца. Бросив его на улице, они принялись бить его палками. Глухие стуки были громкими в зловещей тишине. Треснула кость, мужчина завопил от боли. Женщина закричала и выбежала из домика, пытаясь помешать им, но ее отбросили на землю. И тоже принялись избивать.

Джек ужасался такой жестокости. Он хотел вмешаться, но это было самоубийством.

Избиение прекратилось.

— Будет уроком… вам обоим, — рявкнул командир и приказал идти дальше, так и не объяснив причину избиения.

Мужчина едва оставался в сознании и истекал кровью, женщина рыдала рядом с ним, ее лицо припухло с одной стороны. Когда самураи ушли, улица ожила, все пошли по своим делам. Никто не помог несчастным жертвам.

— Нужно убираться отсюда как можно скорее, — прошептала Акико. — Ужасное место.

— Точно, — сказал Джек, допивая бульон рамена.

Акико вела их по дороге. Но город был огромным, и они скоро потерялись. Акико, поняв, что они не выйдут из лабиринта улиц сами, остановилась и спросила у старушки, как пройти к гавани. Вежливо поклонившись, женщина указала на дорогу и что — то сказала, Джек не расслышал.

Акико вернулась к Джеку и Бенкею с мрачным видом.

— Она сказала идти по этой улице до моста, пересечь реку и пойти на запад по главной дороге. Но уплыть можно будет лишь утром… и с разрешением на путешествие.

33. Владелец гостиницы

— Значит, идти в Нагасаки еще долго, — сказал Джек, они свернули в переулок, чтобы не встретиться с отрядом самураев.

— Не обязательно, — сказал Бенкей с хитрым блеском в глазах. — Есть способы получить разрешение в таком городе, — он потирал пальцы, намекая на деньги. — Все дело в богатстве.

— Этого хватит? — спросила Акико, вытаскивая нить с нанизанными на нее серебряными и медными монетами.

Бенкей усмехнулся.

— Должно. Уже неплохо!

— Но что нам пока что делать? — спросил Джек. — Мы не можем избегать патруль вечно.

— Нельзя бродить до ночи, — согласилась Акико. — В темноте мы будем казаться подозрительными. Нужно найти гостиницу с конюшней.

— Знаю, где это, — сказал Бенкей. — За мной.

Они пересекли мост и отправились на запад. Деревянные здания высились с каждой стороны. Они прошли несколько хороших на вид зданий, окна которых выходили на реку Шира, но Бенкею они не нравились. Он повернул за угол, Джек и Акико шли за ним в район, что выглядел хуже остальных в городе. Таблички гостиниц на зданиях были потрепанными и потрескавшимися, на крышах местами обвалилась черепица, раздавался скрип шоджи. Пустые бутылки для сакэ были собраны в ряды, ожидая заполнения, но окрестности намекали на то, что они его не дождутся. И люди по улице шли такие же, как здания. У них была поношенная одежда в заплатах, оружие выглядело печально, а поклоны сопровождались тяжелыми взглядами.

Бенкей замер перед самой неопрятной гостиницей.

— Здесь? — воскликнула Акико, сморщив носик.

— Это место не вызовет вопросов, — объяснил Бенкей, — и здесь могут знать, где получить разрешение.

— Видимо, попрошайки не выбирают, — сказал Джек.

— Только если у них есть нормальная конюшня, — заявила Акико, гладя гриву коня. — И горячая офуро.

Бенкей потянул за веревку с колокольчиком. Он неразборчиво звякнул, язычок колокольчика отвалился. Он постучал в дверь. Они немного подождали. Дверь отъехала в сторону.

— Да? — осведомился морщинистый мужчина с печальным взглядом и торчащим левым ухом.

— Нам нужна комната на ночь, — ответил Бенкей.

Хозяин гостиницы смотрел на них с подозрением: изящная девушка-самурай в хорошей броне и с ценным белым конем, парень с растрепанными волосами и в разноцветном кимоно, загадочный самурай в соломенной шляпе, закрывшей лицо.

— Одну комнату? — спросил он, потирая небритый подбородок.

— Две, — исправила Акико. — Мои слуги переночуют в одной, — она указала на коня. — Надеюсь, конюшня у нас есть?

Хозяин фыркнул.

— Сзади… но у меня может и не оказаться мест.

— Хоть одно найдется, — парировал Бенкей, взглянув на Акико. Та вытащила нить с монетами.

При виде денег поведение мужчины изменилось.

— У меня как раз освободилось местечко. Зайдите с другой стороны.

Дверь перед ними закрылась, послышался вопль:

— Момо, просыпайся! У нас гости.

— Какое гостеприимство, — отметила Акико, ведя жеребца по переулку. Хозяин открыл врата и пропустил их на задний двор.

— Сюда, — сказал он, указывая на три загона, что должны были служить конюшней.

Акико заглянула туда, хмурясь.

— Хоть сено свежее, — проворчала она, отводя коня в первый загон и снимая с него седло.

— Две комнаты… завтрак… конюшня и сено… одна ночь. — хозяин облизал губы, считая на пальцах. — Десять мон. Плата вперед, — он поклонился и протянул руку.

— Сколько? — возмутилась Акико.

— Это две лучшие комнаты, — сказал он, улыбаясь. — Там вы будете одни.

Хозяин взглянул на Джека, подчеркнув последнее слово, намекая, что бесплатно молчать не будет.

Акико неохотно отдала десять медных монет.

— Лучше бы офуро быть горячей.

— Момо! — крикнул владелец гостиницы. — Разжигай огонь.

Спрятав деньги, хозяин провел их внутрь. Они прошли по коридору, залитому светом ламп, под ногами скрипели половицы, Джек и Акико переглянулись, не радуясь выбору Бенкея. Но комнаты, к их удивлению, оказались хоть и маленькими, но с чистыми полами, покрытыми татами, низкие столики и белые футоны стояли в углу. Стены из бумаги ваши были даже украшены рисунками, изображающими охоту, фестиваль и театр.

— Лучшие комнаты, — отметил хозяин, увидев одобрение на лице Акико. Он взглянул на Джека, что в шляпе в помещении выглядел еще подозрительнее. — Могу я посмотреть на вас?

Джек покачал головой.

— Он проиграл в дуэли и опозорился, — заявила Акико. — Это стыдно!

— Ах… известная гордость самурая, — ответил владелец гостиницы, приняв ответ, но не поверив ни слову. — Может, принести вам чай?

— Не откажусь, — сказала Акико, снимая сандалии и проходя в комнату.

— Момо! Зеленый чай! — крикнул хозяин. Он поклонился, хоть и не достаточно низко, пытаясь заглянуть в лицо Джеку. Но Джек быстро поклонился в ответ, не дав ему и шанса.

— Приятного отдыха, — сказал хозяин и ушел.

— Я спрошу, где купить пропуск, когда он вернется, — сказал Бенкей, проходя в комнату и опуская на пол сумку.

Джек тоже снял узелок, потирая плечо. Сегодня они шли дольше обычного. Он надеялся на хороший сон на мягкой кровати. Опустив на пол мечи, он начал снимать шляпу, когда шоджи раскрылись.

— Ваш чай! — сообщил хозяин, заходя и ставя поднос на стол.

— Спасибо, — отозвался Бенкей. Не дав мужчине шанса пройти дальше, он спросил:

— Можем поговорить?

Владелец гостиницы кивнул, они покинули комнату.

Как только двери закрылись, Джек убедился, что хозяин гостиницы ушел, и снял шляпу, выдохнув. Налив себе чай, он сел и уставился на рисунок на стене. Там была театральная сцена, мужчины и женщины танцевали на ней. На одной панели была поющая женщина, играющая на трехструнном кото. Она была почти в натуральный рост, нарисованная умело и реалистично. Казалось, что ее глаза смотрят на него.

— Джек!

Он чуть не подпрыгнул. Но это шептала Акико, что подслушивала, прижавшись к тонкой стене.

— Бенкей дал деньги за разрешение, — сказала она. — Похоже, я недооценила твоего друга. Он полезен.

— Только Бенкей и мог их достать, — уверенно отозвался Джек. — Он умеет договариваться.

— Хорошо. Я пойду в ванную. А потом попрошу ужин.

Джеку тоже хотелось в офуро. Последний раз он мылся три дня назад в доме Ширью, и кожа уже чесалась. Он улыбнулся. В Англии он считал, что после трех месяцев купаться — еще рано!

Пока он ждал Акико и Бенкея, Джек чистил мечи. Он убрал с лезвий грязь, а потом натер их тряпочкой, чтобы сталь блестела. Удовлетворившись, он отложил мечи, устроив их рядом со своим футоном, и отыскал в своей сумке путеводитель отца. Осторожно положив журнал на стол, он снял защитную обложку и пролистал страницы. Морские пути, указания компаса, заметки и полезные сведения были ему близкими друзьями. Благодаря отцу, он мог расшифровать закодированные записи так легко, словно они и не были скрытыми. Джек помнил, как отец делал записи в этом журнале по пути в Японию, и воспоминания эти казались далекими, он листал страницы и мог представить отца рядом с собой.

Пока он читал, Джека не покидало ощущение, что за ним следят. Он огляделся, но никого не увидел… только глаза женщины с кото. Он списал это на нервный день и продолжил читать путеводитель. Через несколько дней он поплывет домой, и мысль о том, что он будет направлять корабль, как отец, согревала его.

Он услышал, что Акико вернулась из ванной, закрыл журнал и спрятал его в свой узелок, подложив его под футон, как подушку. Он привык спать на самых ценных вещах. Он не мог расслабляться.

Выглянув в маленькое окошко, он заметил, что приближаются сумерки. Бенкей еще не вернулся, и Джек беспокоился. Он уже хотел позвать Акико, но половицы в коридоре заскрипели. Джек понял, что тревоги его были беспочвенны, ведь возвращался Бенкей.

Но Джек услышал много шагов. Он потянулся за мечами. Он не успел схватить их, а двери распахнулись, впуская в комнату десять самураев даймё Като.

34. Дохье

Джек был связан, во рту его был кляп, и его тащили по улицам и переулкам к замку Кумамото. Он извивался в хватке врагов, пока они тащили его по двору, он упирался ногами, оставляя полосы за собой на сером гравии. В его комнату ворвались десять самураев и набросились на него. Первых троих он отбросил в сторону, четвертому сломал руку, а потом его опрокинули на пол. К горлу прижался нож, руки Джека связали за его спиной, связали и лодыжки. Он не мог сопротивляться и слышал возню за стеной, Акико закричала и умолкла. Он испугался, что ее убили. Но они притащили ее на плече одного из огромных солдат, она была почти без сознания. Губа ее была рассечена, на виске виднелся синяк. Джек разозлился, увидев Акико в таком состоянии, он забился в путах, пытаясь освободиться. Самураи смеялись ему в лицо, глава их сунул в рот Джека кляп. Взглянув на тех, что принесли Акико, он все же ощутил вспышку радости, когда заметил у одного из них сломанный нос, другой хромал.

«Хоть Акико смогла отомстить им», — подумал Джек.

Их потащили в огромный замок к даймё Като. Акико, придя в себя, спотыкалась. Ее привязали к короткой веревке и вели за собой, руки и ноги ее были связаны. Самураям нравилось тащить ее по гравию. Стоило им потянуть сильнее, и Акико падала.

— Уже не так весело, да? — сказал самурай со сломанным носом. Он рывком поднял Акико на ноги.

— А ты не красавчик, — парировала она, и ее потянули вперед.

Чернеющий в темноте замок Кумамото все приближался. Семь золоченных изогнутых крыш тянулись в небо, как огромный монстр с множеством крыльев, вход был его пастью, готовой проглотить всех, кто входил. В сгущающихся сумерках зарешеченные окна мерцали светом ламп, и крепость напоминала мифического дракона с горящими глазами.

Но патруль самураев провел их мимо башен к огромному залу по другую сторону двора. Две огромные деревянные двери раскрылись перед ними, Джека и Акико завели внутрь. Блестящий деревянный пол казался им стеклянным морем. Дубовые колонны были выкрашены в черный, они выстроились в ряд и поддерживали расписной потолок. На стенах было множество оружий — катаны, боккены, копья, посохи бо, цепи с шипами, дубинки, и не только они.

Зал был огромным и полном экипировки додзё. Он напоминал Бутокудэн в Нитен Ичи Рю, а еще здесь был церемониальный трон в изогнутой нише. Две орла были вырезаны там, их крылья раскрылись, а глаза пылали изумрудами, они смотрели вниз, с ними следили и стражи. И под их защитой сидел тощий мужчина в темно-зеленом кимоно и черной накидке кагэину.

Джек решил, что это даймё Като, ведь их вели к нему.

Он сидел на тигриной шкуре, голова зверя скалилась. Он сжимал железный веер, которым постукивал по ладони. Лицо его было молодым, но строгим, глаза внимательными, а сидел он прямо, словно проглотил стрелу. Голова его была обрита почти полностью, оставшиеся волосы образовывали пучок на макушке, даймё выглядел как самурай, готовый сорваться в бой.

Даймё Като даже не взглянул на них. Он смотрел на ринг, где боролись сумоисты, на дохье, что был в центре додзё. Дохье был приподнятой квадратной платформой из прочной глины, поверхность была покрыта песком. Рисовая солома была погружена в глину, две белые линии шли параллельно друг другу посередине. Над рингом была крыша, как у храмов, с цветными флажками — синими, красными, белыми и черными — на каждом углу.

На краю ринга стоял невысокий мужчина в лиловом шелковом одеянии. Он был в остроконечной шляпе и с деревянным овальным боевым веером. Мужчина следил за двумя огромными воинами, грудь которых была голой, а нижняя половина туловища была обмотана тканью. Они были размером со слонов, их тела были смесью жира и мышц. По команде судьи в лиловом кимоно они взобрались на дохье. Встав напротив друг друга, они громко хлопнули в ладоши, повернулись лицами и затопали по полу, изгоняя таким ритуалом злых духов из ринга. Джек следил, а патруль бросил его и Акико к оскалившейся голове. Самураи заставили их сесть на колени в поклоне и ждать, пока на них не взглянет даймё. А тот смотрел на бой.

Борцы сошли с дохье, набрали в рот воды, вернулись и присели, уперев руки в колени, встав возле белых линий. Они смотрели друг на друга, хлопнули в ладони еще раз, раскинули руки в стороны, чтобы показать, что оружия нет. Они не сражались. Поднявшись, они отошли к углам и набрали из ящиков пригоршню соли. Как фермеры разбрасывали зерно, так они бросали соль на ринг, чтобы очистить его. Завершив этот ритуал, они снова присели у белых линий и уставились друг на друга.

Джек ждал атаки, но ее не последовало.

Посмотрев друг на друга, воины вернулись в углы. Они повторили ритуал с солью и снова уставились друг на друга, пока не уткнулись кулаками в пол.

И начался хаос.

Они столкнулись посреди ринга с силой бешеных быков. Грохот столкнувшейся плоти заполнил додзе, они принялись толкать друг друга. Один вцепился в повязку противника, пытаясь повалить его, но другой отступил, развернулся и ударил противника. Борец упал на пол, ринг загудел. Судья прервал поединок и поднял веер, указывая на победителя.

Они медленно готовились, но сам бой длился секунды. Победитель поклонился даймё Като, который хлопал. А потом он повернулся к Джеку и Акико.

— Хорошая работа, — сказал даймё Като, обратившись к главе отряда самураев. — Наградите хорошенько информанта. Верность Сёгуну заслуживает поощрения.

— Как прикажете, даймё Като, — сказал офицер, кланяясь.

Акико взглянула на Джека, и по ее взгляду он прочитал ее мысль: «Бенкей предал их».

Джек не мог… не хотел в это верить. Сообщить мог хозяин гостиницы. Но старик не увидел его лица, как он узнал, что Джек — самурай-гайдзин? Сомнения все же оставались. Может, решающими оказались двадцать кобанов за его голову?

Даймё Като взглянул на Акико, он фыркнул при виде ее ран.

— Не надо мучить леди, — отметил он. — Развяжите ее.

— Я бы не советовал, — сказал офицер. — Она дика, как кошка.

Даймё рассмеялся.

— Как этот тигр? — он постучал по шкуре мертвого животного веером. Он взглянул в глаза Акико. — Этого тигра я убил в Корее… одним танто. Если попытаешься что-то сделать, я отрублю тебе голову. Поняла?

Застыв от угрожающего тона, Акико послушно кивнула.

Поверив, что она сломлена, даймё улыбнулся и махнул, чтобы ее путы разрезали.

— А… гайдзин? — спросил офицер.

— Он так опасен, как о нем говорят?

Офицер кивнул.

— Мы вдесятером еле связали его. Он сломал руку одному из моих подчиненных, а других раскидал, как игрушки.

Даймё Като уткнулся подбородком в вершину веера, глядя с интересом, а не тревогой.

— Дух бойца! — сказал он, с восторгом глядя на Джека. — Проверим-ка этого воина.

35. Сумо

— Сумо — чистое сражение, — заявил даймё Като, указывая на дохье веером. — Две силы сталкиваются друг с другом. Но бой решается не только силой. Настоящее сражение — в голове. Победитель и побежденный определяются в мгновение ока.

Он хлопнул в ладоши.

— Гьеджи! Вызывай Рику.

Судья сумо поклонился и повернулся к одному из многих вооруженных слуг, что стояли у стены. Слуга поспешил выйти и вернулся чуть позже с огромным парнем. Тело быка, ноги — как стволы деревьев, борец с гулом шел по полу к дохье.

— Рику — самый младший чемпион, — объяснил даймё. — Он уступает противникам в размере, но вполне восполняет это умениями.

Джеку казалось, что Рику выглядел таким же огромным, как и те два борца, но он не собирался спорить с даймё. Он и не мог, даже если бы захотел, ведь во рту оставался кляп.

— Интересно, — забавлялся даймё с усмешкой, — выживет ли гайдзин в схватке сумо?

Он взмахнул веером и приказал развязать Джека.

Джек, обрадовавшись, что освободился, потирал запястья, где остались следы от пут. Он взглянул на Рику, что был похож на гору. Юный борец ударил кулаком по ладони, показывая, что Джеку не жить.

— Я здесь не для ваших развлечений, — сказал Джек. — Зачем мне биться с вашим чемпионом?

Даймё Като задумался, а потом взглянул на Акико.

— Чтобы выжила она.

Из Джека словно выбили весь воздух. Он знал, что выбора у них нет, но даймё дал понять горькую правду. Они умрут в плену у верного последователя Сёгуна. Но у него хоть был крошечный шанс спасти Акико.

— Он жестоко играет с нами, — прошептала Акико.

— Точно. Но приз неплох, — сказал даймё Като, услышав. — Все предатели должны быть убиты, помилование бывает редко. Я могу повлиять на Сёгуна. Победи моего чемпиона, гайдзин, и твоя леди выживет.

Хотя Акико просила его отказаться, Джек кивнул, принимая вызов. Ему важнее было, чтобы с Акико все было в порядке. Он будет бороться до конца, чтобы спасти ее.

Офицер провел Джека, подгоняя его мечом, к дохье. Его схватили за пояс и втолкнули на ринг. Патруль самураев столпился вокруг, чтобы смотреть представление. Акико сидела на коленях, один из самураев не отходил от нее. Она улыбнулась Джеку, но глаза ее выдавали тревогу. Они понимали, чем все закончится, а Рику стоял напротив него непобедимой горой мышц и плоти, желая уничтожить его.

И все же Джек встал у белой черты. Судья в лиловом одеянии повернулся к нему. Хотя он был ниже, на Джека он смотрел свысока.

— Победитель схватки — тот, кто вытолкнет противника за пределы ринга или заставит его коснуться пола любой частью тела, кроме ног, — объяснил судья. — Против правил использовать кулаки, вырывать волосы, душить противника. Понятно?

Джек кивнул. Он никогда не бился в стиле сумо, но он учил тайдзюцу и знал техники борьбы. Почти каждый день в Нитен Ичи Рю сенсей Кюзо проверял их умение бросать противника.

«Нарушь равновесие, уничтожь противника!» — такое говорил сенсей Кюзо.

Джек оценил взглядом противника. Он не мог сравниться с Рику по силе или весу, но у него было преимущество в скорости и выносливости. Если он будет быстро реагировать на движения Рику, то сможет обернуть силу борца против него самого. У него будет лишь один шанс, потому нужно рассчитать все. Расставив ноги, Джек чувствовал пятками крупицы песка, твердую глину. Он сел на корточки, готовясь к бою.

Взглянув на Джека, Рику поднял левую ногу и ударил ею по земле. Потому он повторил это правой ногой. Стоило его ноге ударить о глину, Джек чувствовал, как дохье содрогается. Борец был землетрясением, а Джек стоял на его пути. Рику отошел от линии. Он выпил воды, протер губы рисовой бумагой. Вернувшись, Рику присел и широко раскинул руки.

Джек, решив победить, забыл о ритуалах сумо, что предшествовали бою. Он повторил действия Рику, раскинул руки, показывая, что у него нет оружия. Рику ушел в уголок и принес оттуда пригоршню соли. Очистив ринг, он снова присел перед Джеком, глядя ему в глаза. Джеку казалось, что он смотрит в бездушный кувшин, ведь взгляд Рику ничего не выражал.

Даймё Като говорил правду, когда сказал, что сумо — сражение разума.

Взгляд Рику сверлил его, Джек неуютно поежился. И в тот же миг Рику напал. Скорость его атаки не соотносилась с его размером. Джек едва успел вскинуть руки, пока Рику не раздавил его. Руки врезались в грудь Джека. Ладони, словно камни, хлестнули по лицу. Лавина мускулов и плоти надвигалась на него, и все тактики Джека рассыпались, как замок из песка.

Он ощутил ногами край ринга, уперся пятками и попытался остановить Рику. Но борец схватил Джека за руку и ногу и поднял над головой. Беспомощно повиснув в хватке Рику, Джек рухнул на ринг. Затрещали кости, словно Джек был игрушкой, казалось, что мозги трясутся в голове. Сквозь боль Джек думал лишь о том, что проиграл жизнь Акико.

— Жалко, — отметил даймё, Джек издал стон боли и скорчился за пределами дохье. — Я ожидал большего от гайдзина-самурая.

Хотя все тело Джека болело, словно по нему пробежал бык, он не был побежден. Усилием воли он поднялся на ноги и выдавил:

— Я требую… реванш… теперь я понял правила. А лучше три попытки!

Даймё удивлен вскинул брови.

— Я уважаю боевой дух, гайдзин. Пускай.

Джек умылся водой из кадки, взбодрившись, и встал возле белой линии. Даймё Като вскинул веер, знаменуя начало сражения. Рику вошел на ринг и встал перед Джеком.

— Я сломаю все твои кости, гайдзин, — заявил Рику, разминая с хрустом шею.

— Как и я, — ответил Джек, — если найду хоть одну!

Рику принялся топать.

В этот раз Джек исполнил ритуалы сумо: хлопнул в ладоши, потопал ногами, бросил соль. Если Рику и подумал, что Джек смеется над ним, он ничего не сказал. Лицо его оставалось каменным. Они присели друг напротив друга, Рику смотрел на Джека тяжелым взглядом, не давая шанса победить в противостоянии разумов. Но и Джек не отставал. В этот раз он отступать не собирался. Но Джек специально показал свое сомнение. Рику заметил, но ушел, пытаясь скрыть ухмылку.

Они вернулись на ринг, Рику разбрасывал соль. Приняв боевые стойки, они приближались к бою. Кулаки коснулись песка, и Рику ринулся в бой. Но Джек, словно кобра, подпрыгнул и бросил в глаза Рику соль, что оставалась в его ладони. Рику ослеп на миг, и у Джека появилось преимущество. Развернувшись, Джек ударил правой ногой по коленям Рику. Он потерял равновесие, покачнувшись головой вперед. Его же рвение ударить утянуло его вперед, за край дохье. Рику упал, как выброшенный на берег кит, на деревянные половицы. Раздался треск и крики боли, издававшиеся не только Рику. Он катился, как сломанная кукла дарума, сила падения сломала ему пару ребер. Кричали и два самурая, что сражались с Акико. Они оказались под остановившимся борцом. Вес Рику давил на них.

«А это за Акико!»

Отряхнув ладони от соли, Джек взглянул на Рику.

— Похоже, парочку костей я нашел!

36. Торг за свободу

Рику никак не мог встать, хотя ему помогали два борца, и Джек повернулся к даймё Като, сообщив:

— Последнее сражение обречено. Я победил.

— Нет, — заявил даймё Като. — Ты жульничал.

— Это тактика, — исправил Джек. — Вы сказали, что победитель определяется, не успеешь и глазом моргнуть. А Рику моргнул.

Даймё Като скривился в безмолвной ярости. Он вцепился в веер так крепко, словно хотел переломить его пополам. Судья подошел к нему.

— Гайдзин проиграл, — сообщил он. — Он был за линией старта.

— Я не был.

— Решение судьи окончательное, — заявил даймё с ухмылкой. Судья отвернулся от Джека и ушел.

Джек понял, что игра была ужасно жестокой, ведь даймё и не хотел, чтобы Джек мог выиграть. Джек взглянул на Акико, что оставалась узницей у ног ухмыляющегося даймё.

«Навеки связаны», — проговорил он ей одними губами и прыгнул на дохье.

Патруль самураев собрался вокруг поверженного борца, пытаясь вытащить своих раздавленных товарищей, никто не заметил волю Джека. Он спрыгнул на пол додзе и ударил по шее ближайшего самурая рукой-ножом. Мужчина упал, как марионетка, чьи нити обрезали. Джек ловко выхватил катану поверженного самурая.

Офицер патруля, поняв, что происходит, потянулся за своим мечом. Джек сбил его стремительным ударом локтем в челюсть. Он ткнул рукоятью катаны другого самурая, и тот упал, стукнувшись затылком. Пять других самураев пришли в себя и выхватили оружие. Джек напал на них, сбив одного из самураев на стонущего Рику, ударив другого мечом.

Как только Джек расправился с патрулем, Акико упала вперед, словно в поклоне, и лягнула стража за своей спиной. Самурай отлетел. Он приземлился на ягодицы и проехал по полированному полу. Вскочив на ноги, как кошка, Акико побежала к Джеку. Но путь ей преградили два борца сумо, что сражались до этого. Они шли с разных сторон к ней, решив раздавить ее телами, Акико подпрыгнула и, сделав сальто, ушла от атаки. Титаны столкнулись головами. Затрещали черепа, они упали грудами плоти на пол.

Джек яростно сражался, но ему приходилось сдерживать катаной четырех самураев, он был в опасности. Он отразил лезвие, летевшее к его груди, услышал свист рассекаемого воздуха сзади. Джек не успевал увернуться и с холодом ждал, когда лезвие вонзится в него. Но меч упал на пол, а враг издал сдавленный вопль, упав следом за своим оружием.

Акико ударила его, рухнув на его спину с воздуха. Подхватив его катану, она присоединилась к Джеку, атаковав оставшихся самураев. Ударом Осенний лист она обезоружила одного, второго ударила с разворота, попав пяткой по челюсти мужчины с хрустом.

— Какой план? — спросила она, когда Джек отбил атаку последнего самурая.

— План? — воскликнул Джек, отбрасывая врага. — Так далеко я не думал.

— Тогда нужно быстрее убираться отсюда.

Они побежали к массивным дверям. Джек оглянулся. Даймё, хоть и слегка встревожился, следил с радостью за их побегом, словно снова смотрел соревнование. Уверенность даймё удивила Джека, но к ним с Акико уже устремились слуги, что стояли у стен.

Джек и Акико пробивали себе путь, приближаясь к дверям. Нападали со всех сторон, но они справлялись с ними.

Оставалось добраться до дверей.

Словно гром, даймё Като хлопнул в ладоши. Шум эхом пронесся по залу, в который тут же ворвались слуги. Джек и Акико отступали, едва дыша.

— А меня не обманули, гайдзин. Ты впечатляешь, — сказал даймё Като. — Ты напоминаешь мне легенду о яростной лягушке. Смелость там, где она не поможет.

Он оглядел стонущие и отключившиеся тела в додзе.

— Моим людям стоит поучиться умениям у тебя, — отметил он с восторгом. — Но, как бы ты ни цеплялся за свободу, я не дам тебе сбежать.

Он ударил металлическим краем веера в бронзовый гонг, гул оглушил их. Двери распахнулись, додзе заполнили воины. Джек и Акико тут же оказались окружены направленными на них копьями.

Даймё с жалостью взглянул на Акико.

— Я же просил ничего не делать.

37. Призрак

Три мучительных дня… три ужасно долгих ночи… он не видел и не слышал Акико. Джек почти не спал из-за тревоги. Даймё Като убил ее? Переломил ей шею, как и обещал? Или пытал ее? Заставлял платить за смелость? Она не была ценной для даймё, не то, что Джек. И потому он мог надеяться, что она тоже в темнице, как он, что она сидит в углу и беспокоится за него. Джек представил, как она сидит, и освещает комнату лишь тонкие серп луны, едва проникая сквозь прутья решетки в крошечное окошко под потолком. Она могла выжить, могла смотреть на ту же луну. Три дня Джек цеплялся за эту мечту. Но хватка его ослабевала, кошмар тушил огонек надежды.

«Даймё Като правит жестоко… гордится жестокостью своих самураев».

Быстрая смерть была бы милосердием. Джек подвинулся и застонал от боли, потирая ушибленные ребра. Его проверяли дважды в день, чтобы принести еду — тонкую рисовую лепешку — и невкусную воду, а потом они каждый раз били его. Они не ударяли его серьезно, чтобы смочь отдать его Сёгуну, но делали пребывание в темнице болезненным.

Крыса шуршала в темноте, Джек прогнал ее ногой. Она бегала по полу в поисках еды. Джек пожал плечами, подумав, что может проснуться, а грызун уже обглодал его пальцы на ногах. Он не мог потерять еще пальцы.

В первую ночь Джек осмотрел всю комнату, пытаясь отыскать выход — расшатанный прут на решетке, слабую половицу, брешь в стене. Но ничего этого не было, темница была под землей наполовину, потому единственным выходом было крошечное окошко.

А с этажей выше доносилась музыка.

Джек прислушался и различил сямисен, чьи звуки сливались со стуком в барабан цузуми и постукиванием деревянной обуви. Он часто слышал смех и хлопки, и эти радостные звуки только огорчали его. Судя по суете сверху, прибыли самураи Сёгуна, они развлекались с даймё Като. А тот умел показать верность Сёгуну, ведь именно он поймал самурая-гайдзина.

Джек сдался отчаянию. Он уже был во многих ситуациях, где, казалось, не было выхода. Но с помощью друзей он выживал и преодолевал испытания. Но в этот раз он понимал, что никто не спасет его, не будет никакого чуда. Ведь не осталось друзей, что могли спасти его.

Все они умерли, могли умереть или были далеко отсюда.

Джек плакал в темноте. Никто не увидел бы его слезы, и он дал им волю, выпуская горе, злость, смятение и печаль. Лица друзей вспыхивали перед глазами, он просил у них прощения. Хотя виноват был Сёгун, Джек чувствовал вину за то, что они умерли, ведь не настоял, чтобы они оставили его одного.

Он притих, вспомнив о сестре. Он видел ее, стоявшую в гавани Лаймхаус в Лондоне, ожидая его корабль.

— Прости, — прошептал он, — но я не вернусь домой.

Но Джесс отказывалась его слушать. Она манила его к себе рукой.

И хотя разум говорил ему сдаться, сердцем Джек боролся с отчаянием, пытался взять себя в руки. Ради друзей он встретит это испытание, как истинный самурай. Он должен быть сильным, если хочет вернуться к семье, вернуться домой ради отца.

Вытерев щеки от слез, он подумал о Бенкее, что, видимо, предал их. Джек, несмотря на осуждение Акико, все еще не мог в это поверить, ведь они столько испытаний прошли вместе.

Фокусник был умелым актером, умел говорить и ускользал, как угорь, но Джек был уверен, что он не был связан с Сёгуном. Но если Бенкей и не предавал, как он поможет? Джек не винил Бенкея, если он уже оказался в сотне миль от Кумамото, убегая отсюда. Он и не мог их спасти. Он был фокусником, а не воином. Больше шансов у него было слетать до луны. А пробраться в крепость, где были высокие стены, множество коридоров и самураев в них, было невозможно. Джек не знал, кто может преодолеть защиту замка. Даже ниндзя это не под силу.

Обхватив руками голову, Джек думал о побеге. Но приходил к одному и тому же выводу. Ему приходилось лишь ждать, пока самураи заберут его к Сёгуну… а в Эдо он умрет.

Дверь его темницы распахнулась.

Джек, сдавшись, ожидал, что его схватят и заставят подняться на ноги, чтобы побить или отвести к Сёгуну.

Но стражи не было.

Из чернильной тьмы появился призрак с белым лицом, губы его были красными, как кровь, глаза черными, как ночное небо, бирюзовое одеяние шелестело призрачными волнами в лунном свете.

Джек застыл. Он дрожал, словно на него дул холодный ветер. Но не из-за страха. Он узнал. Лицо призрака принадлежало тому человеку, которого теперь он видел лишь во снах, неупокоенный дух пришел к нему.

— Я… я… пытался спасти вас, — лепетал Джек. — Спасти всех вас.

— Спасти меня? — удивился призрак, красные губы изогнулись в улыбке. — Джек, это я пришла спасти тебя.

38. Девушка кабуки

Призрак сделал шаг ближе, его пепельное лицо исказила тревога.

— Ты в порядке, Джек? Стражи ведь не ранили тебя серьезно?

Знакомым уверенным прикосновением призрак проверил его на наличие ран. Джек увидел белый восковой макияж, толстый слой помады на губах.

— Ты жива! — вскрикнул он.

— Конечно, — сказал призрак, обрадовавшись, что Джек остался вполне целым, пусть и в синяках. — А теперь бери себя в руки, пора выбираться отсюда.

— Но… Миюки… ты ведь утонула, — выдавил Джек, не понимая, как она смогла воскреснуть.

— Я похожа на утопленницу? — спросила она, нетерпеливо улыбаясь ему.

Джек, покачав головой, встал на ноги и обнял ее.

— Я думал, что потерял тебя.

— Одной бури для этого не хватит, — прошептала она, обнимая ее. — Одевайся.

Она схватила охапку вещей, что оставила до этого у дверей, и опустила у его ног. Джек, все еще не веря, поднял первую вещь — милый розовый оби с рисунком лепестков вишни. Он принялся рыться в куче одежды. Розового цвета накидка, алое кимоно с желтыми и пурпурными хризантемами и длинными рукавами, белые перчатки, несколько красивых шпилек для волос, огромный гребень цвета слоновой кости, двое носков таби и деревянные гэта.

— Но это девчачья одежда! — возмутился он.

— Именно, — сказала Миюки, достала черный парик и напялила ему на голову. — Идеальное прикрытие ниндзя. Ты ведь уже знаешь Шичи Хо Дэ. А это восьмой! Девушка кабуки.

Миюки вручила ему розовую накидку под кимоно и отвернулась.

— Скорее! У нас мало времени.

Джек начал одеваться, но замер.

— Нужно сначала найти Акико, если еще не поздно.

Он помчался к двери, но Миюки схватила его.

— Уже нашла, — сообщила она.

— Тогда где она? — спросил Джек, ожидая худшее.

Миюки посмотрела на него так, словно причина ее отсутствия была очевидной.

— Она накладывает макияж.

Джек подумал, что Миюки шутит. А потом понял, что Акико жива. Сердце Джека парило от радости. А ведь совсем недавно он тонул в отчаянии. А теперь оказалось, что и Миюки, и Акико живы и здоровы. Он схватил новые вещи, желая поскорее встретиться.

— Я нашла ее в первой же темнице, куда заглянула, — сообщила Миюки, помогая Джеку повязать оби. — Она должна уже переодеться.

— А кимоно… плотно сидит, — возмутился Джек, он едва мог двигать руками.

— Боюсь, большего размера у Окуни нет.

— Окуни? — вскрикнул Джек, а Миюки сильнее потянула оби и завязала узел.

Миюки кивнула.

— Она и ее кабуки отвлекает даймё, пока мы говорим.

— Они помогают нам?

— Ты стал для них народным героем, ведь спас их лучшую танцовщицу, — сказала она, вставляя в черный парик шпильки и гребень. — Теперь макияж.

Миюки вытащила деревянную шкатулку из кармана в рукаве и открыла ее, в ней было множество мелких предметов. И в каждом тюбике были смеси и порошки разного цвета. Она достала молочного цвета воск, несколько кистей, кусочек угля и мисочку, в которой смешала белый порошок и остатки воды Джека.

— Закрой глаза, — приказала она, согревая воск в ладонях и втирая в его лицо и шею. Она обмакнула кисть в белую смесь и рисовала на его лице, пока черты его не смазались.

— Основа готова, — объяснила Миюки, убирая излишки губкой. Она подобрала кусочек угля. — Не двигайся и не моргай. Ошибиться нельзя.

Джек сидел, как статуя, а она рисовала его брови высоко на лбу, словно он постоянно удивлялся, как в тот миг, когда увидел Миюки. В нем кипели вопросы, он хотел понять, как она смогла выжить, как она нашла его, что случилось с Йори и Сабуро. Но он понимал, что это все он задаст позже, когда они сбегут из когтей даймё.

Джек выдохнул, вспомнив о путеводителе.

— Стой ровно, — возмутилась Миюки, стараясь не смазать угольную линию.

Он не видел, чтобы даймё получил его сумку, но путеводитель явно был у него. Замок был огромным, Джек не знал, где его искать. С болью он понимал, что ему придется оставить путеводитель здесь.

— Голову ровно держи, — попросила Миюки, обводя черным его глаза.

Прикусив губу, Миюки взяла тоненькую кисть и подчеркнула уголки глаз красным.

— Сделай губы вот так, — сказала она Джеку, сложив губы так, словно хотела поцеловать его.

Джек повторил за ней, она рассмеялась.

— Спешите, англичанин, — усмехнулась она, обмакивая кисть в красную смесь и очерчивая его губы.

Джек, оказавшись в облике девушки, чувствовал себя не так уверенно. Но он понимал план Миюки, только так они могли сбежать. Джек должен был стать невидимым с таким количеством его плакатов на столбах, или стать неузнаваемым.

Миюки отступила на шаг, оценивая свою работу, и скривилась.

— Что не так? — спросил Джек.

— Иначе никак, — вздохнула она.

Смех заставил их обернуться. Акико стояла в дверях, одетая в прекрасное лиловое кимоно с рисунком летящих цапель. Как и у Джека, лицо ее было белым, черты обрисованы черным и красным. Но она, в отличие от Джека, выглядела божественно.

Зажав ладонью рот, Акико пыталась подавить смех.

— Шшш! — зашипела Миюки и недовольно огляделась, поспешив спрятать шкатулку с косметикой.

— Простите, — прошептала Акико, — но я никогда не видела Джека таким.

— Милым? — предположил Джек, склонив голову и захлопав ресницами.

— Чуть милее страшного! — фыркнула Миюки. — Но в темноте обмануть стражу получится.

Джек сунул ноги в деревянные гэта и подошел к Акико.

— Я так беспокоился. Я думал, что даймё.

Акико сжала его руку.

— Стражи меня не тронули. У даймё другие планы. Я беспокоилась о тебе сильнее.

— Все будут беспокоиться о нас, если мы не поторопимся, — заявила Миюки, проходя к двери. — Представление уже подходит к концу.

Акико замерла, уловив недовольство Миюки, но ничего не сказала. Они уважали друг друга за умения, хотя соперничество самураев и ниндзя искоренить так легко не выйдет.

Боясь новой угрозы, они поспешили по темному коридору. Четыре стража лежали без сознания на полу. На каменном столе стояли недопитые чашки от сакэ неподалеку от стражей.

— Снотворное, — объяснила Миюки, хотя все и так было понятно.

«Ниндзя как ветер, их можно почувствовать, но не увидеть», — подумал Джек, помня обучение у Сокэ. Хитрость, ум и осторожность Миюки всегда были теми качествами, что он ценил в ней.

Они поспешили на первый этаж, Джек покачивался в новой обуви. Кимоно ограничивало движения, он спотыкался. Акико и Миюки подхватили его и тревожно переглянулись.

— Понадеемся, что бежать в этом не придется! — отметила Миюки.

39. Миэ

— Успели, — сказала едва слышно Окуни, когда Джек, Акико и Миюки присоединились к ней у края сцены. Она вскинула брови, увидев изменившегося Джека, но ничего не сказала. — Вот-вот начнется последнее действие.

Джун-джун и шесть девушек, одетые в яркие кимоно, ждали, когда закончится предыдущее действие. Джек заглянул в щель между ширмами. Даймё Като и его гости устроились на шелковых подушках в огромной приемной. Комната была великолепной, с золотым потолком, на котором были нарисованы цветы, шелковыми занавесками на стенах, на которых изображались цветущие деревья и подернутые туманом горы. Даймё сидел в центре на возвышении. Он постукивал веером по ладони, отсчитывая ритм музыки, что играли три музыканта на сцене. Десять офицеров высокого ранга в шелковых кимоно и внушительного вида сидели по обе стороны от него. На одежде четверых был камон Сёгуна — три листа мальвы в круге. У стен сидело на коленях еще около тридцати вооруженных самураев и смотрело представление.

Джек подумал, что дальше идти в разинутую пасть льва уже некуда. А в центре сцены фокусник в разноцветном одеянии подходил к кульминации выступления. Жонглируя пятью яйцами сразу, он подбросил их так высоко, что они едва не разбились о расписной потолок. Он поймал и бросил одно из яиц, и оно превратилось в маленького воробья, что улетел прочь. Так он делал с каждым яйцом, пока комната не наполнилась чирикающими птичками.

— Невероятно! — воскликнул один из офицеров. — Он превратил яйца в сузумэ!

Все захлопали. Даже даймё отложил веер и принялся аплодировать. А фкусник поклонился и сошел со сцены.

— Ты просто потрясающий! — прошептала Джун-джун. — Как ты это сделал?

— Хороший фокусник секреты не выдает! — ответил он, улыбаясь от уха до уха.

— Бенкей! — прошептал Джек, радуясь, что друг жив и здоров. Он не был предателем. Он помогал их спасать.

Бенкей обернулся, замер, а потом рассмеялся.

— Хорошо спрятался, нанбан.

— Следи за словами! — прошипела Миюки. — Нас могут услышать.

Бенкей закрыл рот, показав, что сшил губы пальцем, а музыканты заиграли следующую мелодию, Джун-джун и танцовщицы выбежали на сцену для финала.

— Это нужно видеть, — восхищенно сказал Бенкей. — Джун-джун восхитительно танцует.

Джун-джун, окруженная другими девушками, начала кружиться, словно исполняла танец-молитву буддистов. Сямисэн стал громче, удары в барабаны цузуми подчеркивали ее движения. Аккуратными шажками она двигалась по сцене, извиваясь и кланяясь, как перышко на ветру. Ладони ее рисовали сложные узоры, словно вышивая в воздухе вокруг нее.

— Надеюсь, танец короткий, — прошептала Миюки. — Нас могут раскусить.

Джек, как и все в комнате, был зачарован танцем Джун-джун, но и Миюки он понимал. Их побег могут вот-вот раскрыть, если сменяться стражи, и тогда поднимется тревога, ведь предыдущие стражи лежат без сознания, а узников нет.

Джун-джун продолжала порхать по сцене, дразня запястьями и поворотами шеи. На высокой ноте она замерла в неожиданной позе. Ударив левой ногой по полу с силой, она застыла прямо, вытянув правую руку над полом, а левой указывая на небеса. Ее подведенные глаза были раскрыты так широко, что она напоминала куклу. Это было так внезапно, что самураи вскрикнули. Джек никогда такого не видел. Не видели и даймё с самураями. Они застыли, раскрыв рты, как выброшенные на берег рыбы.

— У Джун-джун отменная поза миэ, — объяснила тихим голосом Окуни. — Я придумала ее, чтобы привлекать внимание во время эмоционального напряжения танца. Потому-то мое представление пользуется успехом.

Сямисэн, барабаны и трещотки резко притихли. Тишина поражала. Джун-джун взволнованно кланялась, а зрители молчали. Самураи ждали реакции даймё на это представление. И когда тишина стала невыносимой, даймё Като улыбнулся и захлопал, вся комната наполнилась аплодисментами.

Джун-джун поклонилась еще раз, к ней поднялась Окуни и представила ее как главную танцовщицу. После всех формальностей Окуни и Джун-джун ушли с остальными за кулисы из ширмы. Джун-джун тут же принялись поздравлять, но Окуни заставила всех замолчать и собирать вещи. Джек, Акико и Миюки старались помогать остальным, а Бенкей не отставал от Джун-джун.

— Сколько у нас еще есть? — прошептал Джек Миюки.

— Не знаю, — ответила она, поправляя кимоно. — То снотворное может работать всю ночь или… несколько часов.

Окуни закончила свои дела с казначеем и извинилась за то, что им уже пора отправляться в Шимабару, после чего повела своих девушек в коридор. Джек шел между Акико и Миюки. Он опустил голову, они прошли мимо даймё, что следил за Джун-джун. Им повезло, и они с Акико вышли из комнаты незамеченными.

Пройдя по лестнице, труппа кабуки вышла во двор и пошла по дорожке, по которой три дня назад тащили Джека и Акико, как узников. Они приближались к вратам. Возле них стояли восемь самураев. Вход освещали факелы, разгоняя тьму и помогая самураям разглядеть проходивших.

Джек дрожал. Вот и первая проверка. Сможет ли он пройти как танцовщица? Он был выше и худее остальных. Его гэта стучали громче, чем у всех девушек. Он боялся, что его раскроют. Миюки была не в себе, когда поверила, что это сработает. Да любой страж решит, что перед ним не девушка!

Но отступать поздно. Окуни показала стражу пропуск. Он поманил их через врата. Джек пошел вперед. Отряд самураев разглядывал девушек. Но они не искали сбежавшего гайдзина. Они просто любовались. И Джек поспешил вперед, пока никто не посмотрел на него.

Они прошли, и Джек выдохнул с облегчением, а Миюки прошептала:

— Одни прошли, еще шесть.

С каждыми вратами Джек все больше верил в успех. Самураи отвлекались красотой девушек, опускали оружие и не присматривались пристально. Они любовались. Окуни и Джун-джун шли первыми, легко проходя проверку и проводя всех за собой.

— Последние врата, — прошептала Миюки Джеку, труппа двигалась к главному выходу из замка. Его охранял целый отряд самураев. Вооруженные мечами и копьями, они стояли по обе стороны дороги. За вратами был город и свобода. Джек едва сдерживался, чтобы не побежать. Он заставлял себя идти спокойно. Сейчас только не хватало упасть.

Стражи усмехались девушкам, а те улыбались в ответ, смеясь. Окуни передала пропуск главному стражу, волосатому мужчине с бородой и тяжелым взглядом. Он пробежал по документу взглядом и пропустил ее, интересуясь больше ее подопечными, а не бумагами.

Акико и Миюки шли рядом с Джеком, чтобы он затерялся среди них. Джек смотрел себе под ноги, пытаясь идти маленькими шажками. Бенкей впереди почти добрался до ворот. Еще десять шагов, и Джек тоже.

— СТОЯТЬ! — приказал главный страж.

Копья скрестились, заставив Джека остановиться. Из-за этого труппа разделилась пополам. Сердце колотилось в груди, а главный страж направился к нему.

— Как тебя зовут? — осведомился он.

Джек выдавил, как он надеялся, милую улыбку, думая об имени. Вспомнив птиц Бенкея, он ответил высоким дрожащим голоском:

— С-с-сузумэ.

Главный страж постукивал по рукояти меча. Краем глаза Джек заметил, что Миюки тянется к рукаву, где прятала нож. Акико замерла, готовая напасть. Они должны сдержаться.

А страж склонился ближе к Джеку.

— Маленький воробушек, — выдохнул он в его ухо, — а ты мне нравишься.

Джек вскрикнул, его ущипнули за ягодицу.

— Посетишь как-нибудь мое гнездышко? — спросил мужчина, ухмыляясь над своей шуткой.

— Нет уж! — ответил Джек, пытаясь вести себя вежливо. — Маленький воробушек улетает на юг на зиму.

Он прошел мимо стража и приподнял копья рукой в перчатке.

— Возвращайся, воробушек! — окликнул его главный страж, глядя ему вслед.

«Нет уж», — подумал Джек, спеша покинуть это место, но и не упасть по пути.

40. Воссоединение

— Получилось! — воскликнул Бенкей, подпрыгнув, когда труппа кабуки завернула за угол улицы, врата замка исчезли из виду.

Миюки покачала головой.

— Мы будем свободны, когда уже будем плыть на пароме в Шимабару.

— Поверить не могу, что твой план сработал, — сказал Джек, держась за Акико, чтобы не упасть, они шли быстро. Окуни вела их по пустым улицам к гавани. До рассвета оставалось несколько часов, но они должны были добраться до него к парому.

— Мы чуть не провалились, когда ты понравился стражу, — сказала Акико, покачав головой.

— У некоторых странный вкус! — отметила Миюки. — Но план не весь мой. Бенкей предложил прикрыться с помощью кабуки.

— Так мы тебе обязаны, Бенкей, — сказала Акико, кланяясь, стыдясь того, что усомнилась в нем.

Он пожал плечами в ответ.

— Это обычное дело для Бенкея Великого!

Труппа кабуки пересекла мост через реку Шира и повернула в переулок.

— Но как вы с Миюки встретились? — спросил Джек.

— Конечно, я узнал твоих друзей, — сказал Бенкей, улыбаясь, как чеширский кот и указывая на дорогу.

Джек и Акико замерли. У одной из гостиниц был привязан белый жеребец Акико. Рядом с конем стоял крупный самурай с кустистыми бровями и сверкающей улыбкой. А рядом с ним стоял маленький монах с посохом шакуджо. На темной улице они казались тенями, призраками.

— Сабуро… Йори... — выдохнул Джек, боясь громко произносить их имена, чтобы не разрушить чудо.

Раскинув руки, Джек побежал к друзьям и упал лицом на дорогу, когда один из гэта подвернулся. Сабуро и Йори помогли ему встать на ноги.

— Осторожнее, красавица, — фыркнул Сабуро, пытаясь подавить смех при виде Джека в женском облике. — На этих улицах опасно ночью. Не знаешь, кого встретишь!

Джек смотрел то на Сабуро, то на Йори, не веря, что они здесь.

— Акико! — обрадовался Йори, она присоединилась к ним.

— Я очень рада вас видеть, — улыбнулась она, поклонившись им. — Джек говорил, что вы утонули.

— Почти, — Сабуро помрачнел.

— А как вы выжили? Как нашли меня? — спросил Джек.

— Позже расскажем, — заявила Миюки, забрав свою сумку со скамейки у входа в гостиницу. — Пора ловить паром.

— Надеюсь, пиратов там не будет! — сказал Сабуро, отдавая Акико поводья ее коня и забирая свои вещи.

Акико погладила гриву жеребца со слезами на глазах.

— Я и не думала, что снова увижу Снежка. Спасибо, Сабуро.

— Не меня благодари. Его узнал Йори.

— Я заметил на седле камон твоей семьи и решил, что Бенкей украл твоего коня, — объяснил Йори.

— Ничего подобного! — возмутился Бенкей.

— Тогда почему ты оказался с их вещами, убегающий из Кумамото? — парировал Сабуро.

— Пытался сохранить их, — ответил он, улыбаясь Джеку и Акико. — Я получил разрешения на путешествие, вернулся в гостиницу и увидел в дверях патруль самураев. Я спрятался в конюшне. Когда они ушли, хозяин принялся праздновать в предвкушении награды. А я пробрался в наши комнаты.

— Так нас предал хозяин, — с отвращением сказала Акико. — А ведь мы ему заплатили!

Бенкей покачал.

— Это все его жена, Момо.

— Я знал, что за мной следили, — сказал Джек, вспомнив глаза картины женщины, играющей на кото.

— Я взял все наши вещи, твои мечи, лук и ушел на коне. Я даже не думал, куда иду, просто пытался.

— Ты забрал и мой узелок? — перебил его Джек. — Я думал, что даймё забрал все.

Йори подошел с ценной сумкой в руках.

— Я присмотрел за твоими вещами.

— Они были в безопасности, — сказал Джек, улыбаясь другу, чувствуя в узелке вес путеводителя.

Он скользил взглядом по Йори, Сабуро, Миюки и Акико. Круг друзей был полным, словно соединился идеальный энсо его жизни.

— Как же хорошо, что все вы… живы!

— Вы идете? — спросила Окуни, что ждала со своими девочками. Она, как лидер трупы, боялась из-за опасности, которой подвергала своих подопечных, помогая врагу Сёгуна. Они погрузили свои вещи в две телеги и собирались отправляться.

Нагрузив своими вещами коня Акико, Джек и его друзья присоединились к труппе кабуки и направились на запад по главной дороге из Кумамото. Джек все еще был в облике танцовщицы, потому не мог взять себе оружие, и его мечи были прицеплены к седлу. Акико и Миюки шли рядом с ним, чтобы успеть поймать. Сабуро и Йори шли позади, ведя коня.

Гавань была неподалеку от города. Они шли по улицам, избегая патрулей, и добрались до реки, когда на горизонте забрезжил рассвет. Джек был рад слышать шелест волн, ночное небо отступило в мерцании вод впереди. Четыре деревянных парома стояли рядом с рыбацкими лодочками у берега. Они приближались к гавани и заметили пост проверки. Бамбуковый барьер преграждал путь, рядом стояла хижина и деревянный небольшой домик.

— Разрешения? — спросил у Бенкея Джек. — Они еще у тебя?

— Нет, но не нужно бояться, — ответил уверенно Бенкей. — Им не нужны разрешения. Мы пройдем без вопросов.

Они подошли к барьеру, страж появился из хижины.

— Стоять! — рявкнул он. Он был небритый, с мешками под глазами, оперся на копье и зевнул.

В окнах домика Джек видел около десяти спящих самураев. Все были вооружены, хоть и спали.

— Почему так рано? — осведомился страж. — Еще даже солнце не встало!

— Моя труппа должна попасть на первый паром, — ответила Окуни, махнув на своих девочек.

Страж не обрадовался.

— Актеры, что ли? Все-все?

Окуни кивнула.

— Вы должны знать о нас. Мои танцовщицы исполняют кабуки по всей Японии.

Страж фыркнул.

— Никогда о таком не слышал. Докажите свой талант. Девчата, покажите, что умеете.

Он взмахнул копьем, но никто не сдвинулся. Джек не понимал, почему они не начинают танец. А потом он с ужасом понял, что копье указывает на него.

— Сузумэ стесняется… она только учится, — спешно сказала Окуни. — Может, Джун-джун? Она танцует лучше всех.

— Стесняется? — рассмеялся страж, с подозрением глядя на Джека и не слушая Окуни. — Путь танцует, или никто не пройдет на паром.

41. Джига

Страж гавани стоял, нахмурившись, скрестив руки и ожидая представление. Другие самураи появились из домика, пытаясь понять, что за шум. Они протирали сонные глаза, удивляясь от вида стольких девушек, собираясь посмотреть на утреннее представление.

Джек нервно сглотнул, а музыканты трупы достали свои инструменты и ждали его танец. Акико и Миюки неохотно отошли от него, не зная, что он будет делать. Отказ вызовет подозрение, они не смогут пройти дальше. Возвращаться в Кумамото нельзя. А сражение с самураями подвергнет риску всех девушек.

Джеку придется станцевать.

Оскальзываясь в гэта, Джек встал посреди дороги. Он неуверенно кивнул, музыка полилась. Ритм и мелодия казались странными для западных ушей. Он не мог уловить развитие, мелодия не повторялась.

Он покачивался, не зная, как начать, взгляды самураев сверлили его.

— Если это кабуки, то не нужен он нам. Моя собака танцует лучше нее! — фыркнул страж.

Джек понимал, что нужно как-то действовать. Он не мог повторить движения Джун-джун, но ведь самурай никогда не видел кабуки, потому сможет ему поверить. А Джек знал лишь один танец — матросскую джигу.

Схватив края длинных рукавов, он начал подпрыгивать под музыку. Размахивая руками то вперед, то назад, прыгая в воздух, он пытался вспомнить движения, что показывал ему Гинзель не борту «Александрии», когда учил его. Он вертел то одним рукавом, то другим. Он приседал. Он крутился на месте, уперев руки в бока. Делал выпады левой ногой. Прыгал на правой. Мысленно он представлял веселую мелодию скрипки и флейты и вытанцовывал перед стражем гавани с застывшей улыбкой на лице.

Окуни и ее танцовщицы смотрели на его выступление со смесью потрясения, восхищения и ужаса. Акико и Миюки улыбались, но едва сдерживали себя. Сабуро в отчаянии качал головой, а Бенкей едва сдерживал смех. И только Йори смог хлопать весь танец, словно уже видел его.

Но страж и самураи смотрели на выступление с каменными лицами и в тишине.

Джек танцевал джигу с отчаянием. Он прыгал, словно петарда, хлопал по ногам, хлопал в ладоши, топал ногами, вращал рукавами над головой. Самураи не шевелились, глядя на его танец. Даже музыканты притихли, отвлекшись на джигу.

Тяжело дыша, Джек прыгнул и остановился, а потом поклонился, взмахнув рукавами.

Тишина стояла в воздухе. Страж склонил голову и свысока смотрел на Джека.

— Нам конец, — прошептала Миюки и потянулась за ножом, спрятанным в рукаве ее кимоно.

Акико беззвучно двигалась к коню, где было все их оружие.

А страж широко улыбнулся и расхохотался, согнувшись. К нему присоединились остальные самураи, держась за животы от смеха. Вытирая слезы, страж выдавил:

— Это был… самый смешной танец… на свете! Конечно, вы популярны!

Обессилев от смеха, он с трудом поднял бамбуковый барьер и жестом пригласил их следовать дальше.

Джек на миг застыл, не ожидая такой реакции на его танец. Джига не была веселой.

Миюки, не веря в удачу, потянула его вперед, танцовщицы поспешили пройти в гавань.

— Отлично, Джек, — оценил Йори. — Я и не знал, что ты умеешь так танцевать.

Джек криво улыбнулся. Йори был отличным другом, но врать не умел.

— Это был не танец, — отметил Бенкей. — Это какое-то убийственное искусство, и убивает оно смехом!

— Напомни не приглашать тебя на танец, Джек! — хихикал Сабуро.

— Я и не согласился бы! — возмутился Джек, защищаясь.

— В любом случае, твое выступление спасло наши жизни, — сказала Миюки, оглядываясь, чтобы убедиться, что их не преследуют стражи. — Нельзя оставлять след для даймё. Пусть думает, что вы можете оказаться где угодно.

— Думаешь, он уже знает? — спросил Йори, его посох позвякивал при ходьбе.

— Возможно. Или скоро узнает. На рассвете меняется стража.

— Тогда отыщем паром поскорее и уйдем отсюда, — сказала Акико.

У пристани было тихо, так рано здесь были лишь рыбаки. Они отыскали корабль, что отплывал первым. Хотя капитан едва проснулся, он обрадовался, что будет везти таких красивых пассажиров. Опустив трап, он поприветствовал каждую девушку и показал им лучшие места.

Корабль оказался большим, с просторной палубой и каютой на шестьдесят пассажиров с грузом. Матросы помогли занести вещи труппы, на борту нашлась даже конюшня для жеребца Акико. Девушки устроились, и Джек огляделся, обрадовавшись, что у корабля был большой парус и дюжина мощных гребцов. Значит, они не будут сильно зависеть от ветра, значит, быстрее сбегут.

Устроившись, танцовщицы ждали отправления. Но для этого капитан должен был набрать достаточно пассажиров. Джек и его друзья молчали, зная, что с каждой минутой угроза растет. Начали прибывать путешественники и торговцы, матросы принялись грузить рис, соль, фарфор, бамбук и другие товары. Но все равно время тянулось медленно.

Солнце выглянуло из-за горизонта, золотые лучи озарили вершину замка Кумамото. И спокойный рассвет содрогнулся от звона колоколов.

42. Паром

— Проснись и пой, даймё! — сказал Бенкей с мрачной улыбкой. — Твои гости убежали.

Джек и его друзья тревожно переглянулись, шум не прекращался.

— Вряд ли они так встречают рассвет, — сказал Сабуро.

— У нас еще есть время, пока патруль доберется сюда, — отметила Акико, глядя на дорогу, идущую из города Кумамото. Путешественники проходили проверку, но самураев в гавани не было… пока что.

— Корабль почти полон, — с надеждой сказал Йори. Матросы закончили погрузку, и капитан приветствовал последних пассажиров на борту, а колокола продолжали звенеть.

— Не важно, — ответила Миюки. — Страж гавани может остановить любой корабль.

— Они уже закрыли проход, — заметила Акико с растущей тревогой.

Джек заглянул за борт.

— Рядом с нами есть рыбацкая лодка. Можно сбежать на ней.

— Только не опять! — взмолился Сабуро, лицо его позеленело, он вспомнил о морской болезни, пиратах и бурях.

— Может, это единственный выход, — сказала Миюки, указывая на дорогу.

Вдали отряд самураев спешил к гавани.

Капитан заметил патруль.

— Только не они снова, — простонал он. — Отчаливаем, иначе застрянем здесь на весь день.

Убрав трап, матросы подняли якорь, расправили парус и отцепили от пристани веревку. Ветер был слишком слабым, чтобы наполнить парус, и гребцы принялись усиленно работать веслами. Но полный корабль двигался слишком медленно. А самураи были все ближе.

Джеку это напоминало гонку черепахи и зайца. Но в этот раз выиграет заяц.

Силами гребцов корабль направлялся к выходу из залива. Самураи, увидев, что корабль отчаливает, бежали по дороге. Джек безмолвно умолял гребцов работать сильнее, ведь каждый взмах весел приближал свободу. Патруль добрался до поста проверки и заспорил со стражем гавани. Тот покачал головой, потом показал им джигу. Глава патруля оттолкнул его и побежал в гавань, указывая капитану, чтобы тот возвращался, но корабль был уже достаточно далеко, чтобы не слышать его.

Джек и его друзья сели и дружно выдохнули с облегчением. Они едва успели сбежать. Поняв, что пора праздновать, музыканты достали инструменты и заиграли. Музыка вдохновила некоторых девушек на танцы, они выступали, и это радовало матросов и пассажиров.

Но Джек все еще чувствовал тревогу. Сбежали ли они на самом деле? Страж гавани поверил его танцу. Но не станет ли даймё Като и его самураи подозревать труппу кабуки после этого? Или он уже понял, что все из-за них? Появление труппы совпало с побегов узников, он не мог назвать это совпадением. Связь, впрочем, очевидной не была. Но хитрый даймё мог ее заметить. Джек же хотел избавиться от костюма кабуки, чтобы Окуни и ее танцовщиц ни в чем не обвинили.

Представление продолжалось, а Джек разглядывал залив, что через узкое горлышко выходил в море Ариаке. Их не преследовали на лодках, и это было хорошим знаком. Перед ними распростерлись воды, ничто не мешало добраться до конца. Может, они и должны праздновать.

В открытых водах ветер усилился, паром ускорился, мчась к Шимабаре. На горизонте уже виднелся порт, на который отбрасывали тени горы и испещренный трещинами Унзэн-дакэ. Вулкан выступал из-за вод, словно демонический клык, пронзивший чистые небеса, испускающий облака испарений серы.

А Джеку казалось, что что-то, не обязательно вулкан, вскоре взорвется с ужасными последствиями.

— Лучше бы путь был коротким, — сказал Сабуро, зажимая руками голову и постанывая.

— Все еще не привык к морю? — отозвался Джек, отводя взгляд от вулкана.

— Только не после того шторма! — он попытался улыбнуться, но не вышло.

Джек поежился, вспомнив яростную бурю, что чуть не убила их. И хотя сейчас море было спокойным, здесь кошмар вспоминался ярче. Он посмотрел на друзей.

— Я думал, что все вы утонули.

— Мы думали, что ты утонул, — сказал Йори, сидя рядом с ним на деревянной скамейке. — Когда ты исчез за волнами, я… я. — он не смог закончить, голос оборвался.

Джек положил ладонь на плечо друга.

— Понимаю. Я тоже так себя чувствовал, когда оказался на берегу, а вас не было. Как вы выжили?

— Нас спас твой совет — привязаться к лодке, — объяснила Миюки. — Хотя усталость и холод чуть нас не убили, когда шторм утих, нас заметил рыбак. Он взял нас на свой кораблик и доставил на сушу. Несколько дней мы приходили в себя в его деревне. Мы подумали, что ты умер, но потом услышали истории о Золотоволосом Дьяволе Беппу, — усмехнулась Миюки. — И сразу поняли, что это ты!

— Но я был в бегах. Как вы нашли меня?

Спросив, Джек понял, что уже знает ответ: она сидела напротив него.

— Миюки выследила тебя, конечно! — ответил восхищенно Йори. — Поимка в Юфуин. Пропавший флажок. Перерезанный веревочный мост. Поисковые отряды вокруг Асо.

— А потом я потеряла след, — отметила Миюки. — Я догадалась, что ты пошел в Кумамото, ведь оттуда проще попасть в Нагасаки. Но знаков не было, хотя мы искали несколько дней.

— Наверное, вы меня опередили, — сказал Джек, вспомнив о времени, которое провел у Ширью, пока восстанавливался Бенкей.

— Я тоже так решила, и мы начали отступать. Мы шли назад, и тогда Йори заметил коня Акико, мы напали на Бенкея, что якобы «присматривал» за твоими вещами.

Она вскинула брови, но Бенкей помахал рукой.

— Им повезло, нанбан, ведь твои друзья могли бы и не встретить меня. И тогда они не попали бы к Окуни и ее труппе кабуки, когда те собирались выступить перед даймё.

— Это точно было удачей, — признала Миюки. — Мы бы не смогли другим путем пробраться в замок.

— Мы должны за многое их благодарить, — сказал Джек, следя за танцем Джун-джун.

Она закончила выступление, пассажиры взорвались аплодисментами. Окуни и ее танцовщицы получили столько монет в благодарность, что их проезд на борту был бы оплачен дважды.

Акико задумчиво посмотрела в сторону Шимабары.

— Ты почти свободен, Джек.

— Нет еще, — ответил он, помрачнев. — Остался еще Казуки.

Глаза Йори расширились.

— Но я думал, что он сдался. Он ведь чуть не утонул в тот раз.

— И стал еще злее, — сказал Джек. — Казуки решил поймать меня… и убить.

Они молчали, и слышалось лишь хлопанье паруса на ветру плеск волн и весел.

Акико повернулась к Миюки.

— Ты не видела Казуки, пока преследовала Джека?

Миюки покачала головой.

— Тогда он впереди и ждет момента для атаки.

Миюки взглянула на поврежденную руку Джека.

— Это Казуки с тобой сделал? — спросила она, сузив от злости глаза.

— Нет, это был сенсей Кюзо, — ответил Джек и рассказал о той встрече. Йори не мог поверить, что учитель из Нитен Ичи Рю способен на такое предательство. А когда Джек дошел до момента, где собака съела его палец, морская болезнь Сабуро ухудшилась, он перегнулся через перила.

Миюки едва сдерживала гнев.

— Пока я жива, никто больше тебя не ранит.

— И пока жива я, — добавила решительно Акико.

— И все мы, — продолжил Йори.

Джек не знал, что сказать. К нему снова вернулась смелость и верность друзей.

43. Шимабара

Паром добрался до Шимабары, когда солнце было в зените. Путешествие прошло гладко и без событий, и они смогли отдохнуть после ночных приключений. После такого нужного завтрака из холодного риса и сушеной рыбы Джек крепко спал, успокоившись привычным покачиванием корабля. Друзья по очереди сидели в дозоре, но теперь у пристани все они встревожились.

Акико повела Снежка по трапу и прицепила к нему седло, Джек и остальные помогали вытащить вещи труппе кабуки и погрузить на телеги. Когда они приготовились, то направились к посту проверки. Порт был полон путешественников, торговцев и работников порта, и эта суета помогала им прикрыться.

У выхода стояли четыре стража, проверяющие пропуски.

Джек готовился к еще одному выступлению. Окуни выступила вперед и представила себя и свою труппу. Заметив, что стражей интересует такое количество девушек, Окуни предложила им места в первом ряду на вечернем представлении. Мужчины широко улыбнулись и пропустили труппу без вопросов.

— Проще простого! — Бенкей подмигнул Джеку.

Джек хотел бы чувствовать ту же уверенность. Но он знал по горькому опыту, что стоит им расслабиться, как враг нападет. И вид вулкана только сильнее угнетал Джека. Он возвышался над Шимабарой, словно монстр. А город, оказавшись между вулканом и палящим солнцем, страдал от жары, ветерок с океана не мог их спасти. Жители спешили по главной дороге, обмахиваясь веерами, словно бабочки. Самураи стояли на углу каждой улицы, взирая на прохожих и медленно двигаясь в тяжелой броне. Джек задумался, было ли здесь так жарко из-за близости вулкана.

— Не нравится мне это место, прошептал Джек Миюки.

— Мне тоже, — ответила она, потянувшись к скрытому ножу.

Они приближались к центру, а город вдруг превратился в гравий, дома сравняли с землей. Джек сначала решил, что это вулкан так поступил с портом, что лава снесла его часть. Но оказалось, что огромное пространство освободили для нового здания.

Замок.

Самураи стояли на стройке, следя за сотнями мужчин, женщин и детей в рваной одежде. Они работали, словно муравьи. Мужчины были обнажены по пояс, испачканы грязью и потом, они копали ров, а уставшие женщины и дети, обгоревшие на солнце, увозили в сторону выкопанную землю. Ров был широким и глубоким, мог вместить в себе крупный корабль. Он тянулся на мили на север и еще немного — вглубь острова. А в очерченном рвом пространстве возводили каменные стены под присмотром самураев. Постройка уже отдаленно напоминала крепость. Она была из белого камня, отличаясь от черно-золотой крепости в Кумамото.

— Зачем маленькому порту такой огромный замок? — удивленно воскликнул Сабуро.

— Даймё здесь, видимо, богатый и жадный! — сказал Бенкей.

— И безжалостный, — добавил Йори, заметив двух самураев, что били мужчину, уронившего лопатку. — К рабочим относятся, как к слугам.

— Нужно выбираться отсюда скорее, — торопила их Акико.

Никто не спорил. Они поспешили за Окуни и ее труппой к полю за Шимабарой, где они расставили палатки. В одной из палаток, вдали от любопытных глаз, Джек, Акико и Миюки смыли свой макияж и переоделись в свои вещи. Жаркий день не позволял Акико облачиться во всю броню, потому она оставила нагрудник и пару наплечников поверх темно-зеленого кимоно. Остальное снаряжение она спрятала в сумке на седле Снежка. Миюки надела скромную юката синего цвета, подвязав ее белым оби, чтобы смешаться с местными жителями. Она скрыла в поясе несколько сюрикенов. В кармане рукава оказался нож, а волосы она заколола медной шпилькой, конец которой был смертельно острым.

— Как я выгляжу? — спросила она у Джека, закончив с прической.

— Убийственно, — ответил он с улыбкой, они рассмеялись.

В этот миг подошла Акико.

— Надеюсь, я не помешала, — сказала она, мрачно глядя на обоих.

— Конечно, нет, — ответил Джек, уловив, что она расстроена.

— Все уже готовы идти, — добавила она и поспешила покинуть палатку.

Джек не знал, почему Акико так себя вела.

— Пора выдвигаться, — сказал он Миюки.

Спрятав ниндзято в сумку, как и ее шиноби шозоку, она ответила:

— Я жду снаружи, — и вышла из палатки с улыбкой.

Джек проводил ее взглядом. Акико и Миюки были как две стороны одной монеты: из одного металла, но с разными характерами. Они были верными, смелыми и умелыми воинами. Быстрые, умные и хитрые. Но Акико была нежной, заботливой и теплой, Миюки же была веселой и вспыльчивой. Он ценил их дружбу и хотел, чтобы они подружились и между собой, если такое вообще было возможно между самураем и ниндзя.

— Идем, нанбан! — позвал Бенкей. — Или ты все еще красишься?

Обув сандалии, радуясь, что он снова в них и синем кимоно, Джек поднял свою сумку и мечи. Он прицепил катану и вакидзаси к поясу, чувствуя, как к нему возвращаются уверенность и сила. Без мечей Шизу он чувствовал себя открытым для атак. Но теперь он снова был воином, готовым добраться до Нагасаки.

Закрыв голову соломенной шляпой, он вышел из палатки. Окуни, Джун-джун и остальные девушки ждали момента прощания.

Джек низко поклонился.

— Я ценю то, как сильно вы рисковали из-за нас.

— А мы благодарны за то, что ты спас Джун-джун, рискуя собой, — в ответ поклонилась Окуни. — И покажи мне как-нибудь эту джигу. Я бы использовала ее в представлении как минутку развлечения.

Джек не понял, комплимент это или насмешка над его танцем, но он не сильно задумывался над этим.

— Точно захотите? Если ваши девушки начнут так танцевать, вам перестанут платить!

Окуни рассмеялась и повернулась к Бенкею.

— Если захочешь остаться, место для тебя всегда найдется.

Бенкей замешкался. Он с тоской смотрел на Джун-джун, а она — в ответ, а потом с сожалением покачал головой.

— Я пообещал отвести Джека в Нагасаки. А я слово держу.

В глазах Джун-джун появились слезы, но она кивнула.

— И я свое слово держу, — ответила Окуни, с улыбкой заметив их взгляды. — Так что место все еще свободно.

Поклонившись на прощание, Бенкей повел Джека и его друзей дальше по главной дороге. Оглянувшись в последний раз на Джун-джун, он поспешил вперед, вопя:

— Нагасаки, мы идем!

На краю города дорога разделялась на две.

— Куда теперь? — спросила Акико у Бенкея, остановив коня.

— Любой путь подходит, — ответил он. — Северный идет вдоль побережья полуострова. Дорога ровная, но длиннее. Западная огибает вулкан. Идти сложнее, но всего два дня.

— Тогда запад, — сказала Миюки, опередив с ответом Акико.

— Может, сначала выслушаешь всех? — спросила Акико.

— Нужно уйти с главной дороги, — возразила Миюки.

Девушки принялись спорить, а Бенкей и Сабуро удивленно переглянулись, возмущения становились все громче. Джек уже хотел вмешаться, когда Йори подбросил шакуджо в воздух. Посох с позвякиванием упал на землю, Акико и Миюки притихли. Они смотрели на брошенный посох, а его конец указывал на дорогу слева.

— Судьба говорит, что мы идем на запад, — сообщил Йори, подняв шакуджо и направившись по выбранному пути.

Джек восхитился поступком Йори. Друг знал, как быстро унять спор.

Акико, согласившись, направила коня по левой дороге. Миюки последовала за ней, не победно, но радостно.

Дорога поднималась по склону, оставляя порт позади. Они взбирались по ней и попали на небольшую равнину, где притаились чайные домики с прекрасным видом на залив.

— Нужно сделать привал, — предложил Сабуро, задыхаясь от жары и усталости.

— Не думаю, что это решаем мы, — ответила Акико, из чайного домика появились пятеро мужчин.

Вооруженные мечами и дубинками, они встали в ряд и перегородили им дорогу.

44. Наемники-ронины

У мужчин был вид уставших путников, их кимоно были поношенными, а лица небритыми. Оружие их было покрыто засохшей кровью старых сражений. На одежде не было камона. Они все были ронинами, самураями без хозяина.

Избежать их не получалось. Домик находился на равнине, которая за ним резко переходила в склон горы. А с другой стороны был отвесный склон и лес под ним. Они могли идти лишь прямо через самураев, а те не шелохнулись.

— Мы тебя ждали, Бенкей, — сказал лидер, воин с руками, похожими на веревки с узлами, и широкой грудью.

— Меня? — опешил Бенкей.

— Ты нам что-то не рассказал, Бенкей? — спросила Акико, ее руки потянулись за луком.

— Я в жизни не видел этих людей! — возразил он.

Сабуро вскинул брови.

— Но он знает твое имя.

— Многие знают.

— Ты нас в чем-то обманул? — спросил Джек, закрывая соломенной шляпой лицо.

Бенкей взглянул на ронинов. Кроме лидера, там был тонкий мужчина со шрамом на правой щеке, бородатый воин с кулаками, похожими на булыжники, и дубинкой в них, еще двое выглядели, как братья, — у них были одинаковые крючковатые носы и тонкие губы. Только у одного отсутствовало ухо.

— В-вряд ли, — сказал Бенкей, медленно качая головой. — Я бы не забыл таких страшных людей.

— Но мы знаем тебя! — рявкнул бородатый ронин, потрясая дубинкой. — И я заставлю тебя заплатить… кровью!

Бенкей попятился за спину Джека для защиты.

— И самурай-гайдзин, похоже, тоже здесь! — крикнул один из братьев, указывая на Джека. — Рукояти ведь красные.

Джек поднял голову, раз уж его раскрыли.

— Так и есть! — сказал другой брат, радостно потирая руки. — Мы разбогатеем.

— Но их должно быть двое. А не шестеро, — сказал тощий самурай, шрам на его щеке шевелился, пока он говорил.

— Плевать, — ответил лидер, сплюнув. — Это лишь юные самураи.

Он вытащил меч, могучий нодати, что был в два раза длиннее катаны, и приблизился. Другие ронины выстроились в боевые стойки. Джек и его друзья подняли оружие, самураи надвигались на них. Акико со спокойствием выхватила стрелу и натянула тетиву. В мгновение ока она выпустила стрелу в самурая без уха. Стрела попала ему в плечо с такой силой, что он отлетел назад к чайному домику, стрела вонзилась и в стену. Завывая от боли, он пытался высвободиться.

Разозлившись из-за нападения на брата, другой брат атаковал Акико, а та не успевала выхватить следующую стрелу. Он замахнулся катаной, чтобы сбить ее с лошади, но Сабуро остановил нападение своим мечом. Он ударил мужчину с разворота в живот, отправив его в полет. Йори ждал этого и ударил посохом между ног брата. Тот откатился в сторону и исчез за краем равнины. Слышался стук камней и его крики, он летел по склону вниз.

Бородатый воин напал на Бенкея. Он опасно размахивал дубинкой, заставляя Бенкея пригибаться. Джек прыгнул к нему, защищая катаной и вакидзаси, и ронин отступал в сторону Миюки. Она, словно кошка, прыгнула на спину бородатого ронина и вонзила свою острую шпильку в нервную точку на его шее. Глаза мужчины закатились, он упал, как подкошенный, потеряв сознание раньше, чем ударился о землю.

Лидер, оторопев от того, как быстро и легко юные самураи расправились с тремя его прихвостнями, направился к Джеку, высоко подняв нодати, чтобы разрубить его. Акико выстрелила из лука. Стальной наконечник вонзился в грудь мужчины. Но лидер оказался ужасно сильным. Он крякнул и отбросил стрелу в сторону, снова замахнувшись огромным мечом в сторону Джека. Тот отразил удар вакидзаси и ответил катаной. Кончик лезвия почти задел шею мужчины. Из-за длины нодати Джек не мог подобраться достаточно близко.

А Миюки могла. Она бросила сюрикен. Он вонзился в правую руку мужчины, он завыл от боли. И его замешательство позволило Джеку обезоружить лидера двойным ударом Осенний Лист, нодати упал на землю. Лидер яростно ревел и не собирался отступать, несясь головой вперед к Джеку. Акико натянула поводья Снежка, конь развернулся и лягнул. Копыта попали в грудь лидера, отправив его в полет за край равнины к другому ронину.

Остался лишь самурай со шрамом. Он решил во что бы то ни стало убить гайдзина. Но его умения уступали навыкам Джека. Простым ударом Джек попал по мечу самурая, задев лицо мужчины. Лезвие оцарапало его левую щеку, оставив тонкую полоску крови.

— Теперь симметрично, — сказал Джек. Приняв стойку Двух Небес, один меч поднят высоко, другой — низко опущен, он давал противнику шанс передумать и отступить. Самурай, оказавшись в меньшинстве, бросил меч и побежал прочь по дороге.

Он бежал так быстро, что вздымалось облако пыли.

— Нужно спешить, пока из-за него вся Шимабара не узнала о тебе, — сказала Акико, прицепляя лук к седлу.

Джек кивнул и спрятал мечи в ножны.

Миюки подняла камень и бросила его в убегающего самурая. Камень пролетел по воздуху и попал в затылок мужчины. Он сделал неровный шаг и упал лицом вперед на землю.

— Так у нас будет немного больше времени, — сказала Миюки, взглянув на Акико.

Акико кивнула, поджав губы, а остальные смотрели пораженно, удивленные точностью броска.

— Как ты это сделала? — спросил Сабуро.

— Я ниндзя, — напомнила Миюки.

Йори в тревоге крикнул:

— Где Бенкей?

Джек и остальные огляделись, но его не было видно ни на дороге, ни у чайного домика, ни среди камней. Голова Бенкея показалась из-за дерева.

— Уже можно выходить?

Джек улыбнулся и кивнул.

— Ох и храбрец! — фыркнул Сабуро.

— Я не хотел мешать, — ответил Бенкей, не стыдясь этого. — Вы так хорошо сражаетесь вместе, что не хотели бы, чтобы Великий Бенкей испортил все.

— Не пойму, почему они узнали именно нас с тобой, — сказал Джек.

— Так давайте спросим у ронина? — предложила Акико, указывая на брата, что все еще был приколот к стене.

— Отпустите… прошу! — скулил мужчина, дергая за стрелу.

— Как только скажешь, откуда ты знал про Бенкея и Джека, — заявила Миюки.

— Нас нанял… самурай, — выдохнул он. — Сказал, чтобы мы выглядывали разноцветное кимоно… и воина в соломенной шляпе с мечами с красными рукоятями.

— Как выглядел этот самурай? — спросил Джек, уже боясь ответа.

— Черная броня… золотой шлем… герб красного солнца.

— Казуки! — с отвращением выпалил Сабуро.

— И он нанял ронинов на всем пути в Нагасаки, — процедила Миюки.

— Не осталось безопасных мест, — сказал Йори, они развернулись.

— Постойте… стрела. — стонал ронин, держась за раненое плечо. — Вытащите… вы же обещали.

— Конечно! — сказала Акико. Она резко дернула за стрелу. Ронин придушенно вскрикнул, когда наконечник вспорол его кожу. — Мне нужна моя стрела, — отметила она, а мужчина потерял сознание от ужаса.

45. Фуми-э

Поднимаясь по склону Унзен-дакэ, Джек и его друзья оставили позади чайный домик и направились на запад. Сосны покрывали склоны вечнозеленым ковром, что вскоре превратился в сплошные камни. Облака испарений сери кружили над вершиной, и Джек был бы рад обойти вулкан, а не идти по нему. Огромная гора казалась тенью в небе, и он старался идти как можно дальше от нее.

Они уходили все дальше от берега, воздух в горах был прохладнее и не таким влажным. И хотя дорога была сложной, они уверенно двигались вперед. Они знали, что Казуки нанял ронинов, потому не теряли бдительности.

Бенкей вел их, за ним следовала Акико на коне, Йори шел рядом с Джеком, а Миюки и Сабуро замыкали строй. Они почти никого не встречали по пути.

— Что ты сделаешь, как только вернешься в Англию? — спросил Йори, на один шаг Джека приходились почти два его шажка.

— Найду сестру, — ответил Джек.

— Конечно, а потом?

Джек улыбнулся, почти забытые воспоминания о доме наполнили его сердце.

— Съем пирог с говядиной. Выпью свежего молока. Послушаю звон колоколов Собора Святого Павла… пройду по лондонскому мосту… зайду на рынок. — его улыбка увяла, в глазах появилась печаль. — Приду на могилу матери… может, закопаю там воспоминания об отце, — он тяжко вздохнул. — Пойду домой на Лаймхаус с Джесс, если мы все-таки найдем друг друга.

— Найдете, — сказал Йори, закусивший нижнюю губу, чтобы не заплакать. — Джек. Я буду скучать, — признался он.

Джек повернулся к другу, удивленный таким выражением эмоций.

— Ты всегда заступался за меня в Нитен Ичи Рю, — продолжал Йори. — Верил в меня, хотя другие уже не верили.

— Сенсей Ямада верил в тебя, — напомнил Джек.

— Да, но он был моим учителем. А ты мой друг. Я только сейчас понял, какой замечательный друг, когда ты пропал… когда мы думали, что ты утонул. Знаю, что ты должен уйти, но я этого не хочу.

— Ты можешь уплыть со мной, — сказал Джек, не совсем шутя.

— Правда? — Йори загорелся от мысли.

— Если ты готов два года жить в грязной каюте и спать на полной вшей подстилке!

— Два года? — ответил Йори, но энтузиазма не убавилось. — Хорошее время для медитации.

Джек рассмеялся. Йори всегда находил хорошее в плохом.

Тропа вывела их из леса на поляну. Равнина и холмы ниже ее были разделены на рисовые поля. Небольшая деревушка из соломенных хижин стояла среди полей.

Они приближались, и Джек услышал чей-то плач.

Они вошли в деревню и прошли хижины, что были близки к разрушению. Деревянная телега стояла на одном колесе, прислоненная к хлипкому амбару. Несколько худых куриц бегали по дороге. Место было бедным, людей не было видно.

Но были признаки борьбы: несколько дверей было выбито, свалялась сломанная мотыга, угли, от некоторых даже еще шел дым. И кровь на земле высыхала на солнце.

Старик в рваном кимоно сидел у полуразрушенного дома. Костлявые пальцы закрывали лицо, он громко плакал. Он услышал их шаги и испуганно поднял голову, его тощее тело дрожало. Лицо его было в морщинах от времени и слез, глаза его были печальными и налитыми кровью.

Йори опустился рядом с ним на колени и спросил:

— Что случилось?

Узнав одежду монаха, старик немного успокоился. Он сглотнул, чтобы найти в себе силы говорить, а потом выдавил имя так, словно оно было ядовитым.

— Матсукура! Даймё Шимабары.

— Даймё? — Акико слезла со спины коня. — Но он должен защищать фермеров.

Старик покачал головой.

— Предыдущий лорд, Арима, так и делал. Но его изгнали в прошлом году по приказу Сёгуна из-за христианской веры. И теперь нами правит тиран… и ему не нравятся японцы-христиане, — старик вдруг замолчал, поняв, что сказал слишком много. — А кто вы такие?

Джек решил рискнуть и снять шляпу после слов старика. Глаза мужчины расширились, когда он увидел лицо Джека.

— Иностранец! И… христианин? — спросил он с надеждой.

Джек кивнул.

— Можете верить нам. Меня зовут Джек.

— Я… Такуми, — с сомнением ответил старик и поклонился.

И он раскрыл им правду.

— Видели ужасный новый замок в Шимабаре? — начал он, вытирая нос рукавом. — Матсукура снес район христиан, чтобы построить его. И всех заставил служить ему, чтобы построить эту крепость. И он удвоил налог на рис всем фермерам… но ему и этого мало!

— Так самураи пытались забрать у вас рис? — спросил Сабуро.

— Нас очень мало, — вдохнул Такуми. — Мы не сможем оплатить ему долг. Патруль уже приходил сюда и заставил нам исполнить фуми-э.

— Фуми-э? — спросил Джек.

Такуми кивнул.

— Мы должны были… растоптать… икону Иисуса, — объяснил он, лицо искривилось от ужаса, когда он вспомнил такое кощунство.

— Зачем? — спросил Сабуро.

— Чтобы доказать, что мы не христиане. Если кто-нибудь отказывался, их забирали на казнь на вершине Унзен-дакэ.

— Почему они оставили вас?

Лицо Такуми исказилось от вины.

— Я… исполнил фуми-э.

Он упал на колени и сцепил руки в молитве.

— Господь, прости мне мои грехи. Я сделал так, чтобы спасти семью… — он с мольбой повернулся к Джеку. — Но дочь не смогла… и теперь она и внучка… — он всхлипнул и взвыл.

— Ваш господь простит вас, — сказал Йори, пытаясь успокоить его.

Такуми уставился на Джека с диким взглядом.

— Уходи! — крикнул он. — Уходи из этого ада, иностранец, пока есть шанс.

— Хороший совет, — сказал Бенкей, уже направившись к дороге.

— Я не могу уйти, — возразил Джек. — Не могу пройти мимо страданий христиан.

— Спасать их решил? Мы не можем так рисовать, — возмутилась Миюки. — Самураи Матсукуры уже идут по нашему следу. И даймё намерен избавиться от иностранцев. У тебя уже есть враги — Сёгун и Казуки, новых не нужно.

Джек указал на адскую вершину, что пугала его всю дорогу.

— Но там невинные женщины и дети, которых убьют из-за их веры!

Акико была в смятении, разум и сердце спорили.

— Нельзя спасти всех в Японии, Джек, — сказала она. — Мы должны доставить тебя в Нагасаки и домой. Тебя мы должны спасти.

— Но разве не для этого нужны самураи? Честь, щедрость, честность.

— Дело не в бушидо. А в возможностях. Нас шестеро, а у даймё целая армия. Чем мы поможем?

Сабуро и Миюки кивнули, хотя решение далось им непросто. Йори вступился:

— Цунами как-то прибило к берегу десять тысяч рыб, — начал он. — Монах пришел на берег и увидел, как рыба корчится на песке. Он поднимал их по одной и бросал в море. Самурай сидел неподалеку и смеялся над ним: «Глупый монах! Пляж огромен, тысячи рыб. Чем ты им поможешь?» Монах поднял задыхающуюся рыбу и бросил ее в море. С понимающей улыбкой он ответил: «Хоть кому-то из них, но помогу».

46. Молитва

Они остановились у края вершины вулкана и заглянули в ее глубины. Огромный кратер казался чашей, полной черного пепла и серых камней, чередующихся с желтой глиной. Из земли вырывались клубы испарений серы, а озера и пруды булькали в ямах, словно большие котлы. Невыносимый на запах пар поднимался вверх, пронзительные крики заполняли воздух.

— Похоже, мы опоздали, — Сабуро закашлялся, его голос был приглушенным, он заслонял рот и нос рукой, чтобы не вдыхать запах серы.

Крики не прекращались, словно кто-то царапал ногтями по доске, Джек скрипел зубами. Йори закрыл руками уши, крики он не мог выносить.

— Это всего лишь шум «Великого крика» джигоку, — прокашлялся Такуми, он провел их к любимому месту казни даймё Матсукуры. Он указал кривым пальцем на кипящий пруд, откуда постоянно вырывался пар, словно дракон выдыхал пламя.

Рядом с прудом стоял отряд самураев и группа жителей деревни. Они не могли сражаться. Они были истощены, многие были женщинами, виднелись старики и даже дети.

— Пар очень плотный, я едва их вижу, — заметила Акико.

— Для ниндзя это преимущество, а не проблема, — отозвалась Миюки. — Я нас прикрою.

— Но как нам их вызволить? — спросил Сабуро. — Там не меньше тридцати самураев.

Джек огляделся, пытаясь придумать план. Для прямой атаки там слишком много самураев. Они должны использовать тактики беззвучных ниндзя, чтобы одолеть врага. Он уже хотел спросить, нет ли идей у Миюки, когда.

— ВЫ ОТРЕКАЕТЕСЬ ОТ ВЕРЫ? — прогудел голос, доносившийся словно из глубин ада.

— Это Матсукара! — прокричал Такуми, отшатнувшись в страхе.

Лорд самураев был в пурпурно-красном одеянии и угольно-черном шлеме, украшенном оленьими рогами. Его лицо отражало ярость, он смотрел на тощего фермера, что дрожал перед ним. У ног мужчины лежала каменная табличка, на который был нарисован распятый Иисус.

— Наступи на своего бога или УМРИ! — приказал даймё.

Фермер качнул головой и опустился на колени, сложив руки в молитве. Даймё разъяренно ударил мужчину по лицу. Голова фермера дернулась от силы удара. Тонкая струйка крови потекла из его рта, но он молился и дальше.

— СВАРИТЕ ЕГО! — завопил даймё Матсукура.

Два самурая подхватили фермера за костлявые плечи и потащили к кипящему джигоку. Фермер молился во весь голос:

— Отче наш, сущий на небесах! Да святится… — его бросили в бурлящий пруд. Фермер упал в раскаленные воды, но продолжал вопить молитву, — …и на ЗЕМЛЕ, как на НЕБЕ. Хлеб наш… — крики его тонули в воплях джигоку. Он попытался ухватиться за берег, но самураи отогнали его копьями. — ПРОСТИ нам грехи наши… — выдохнул он. Даймё с ухмылкой смотрел, как извивается от боли фермер, — …избавь от лукавого… — кожа сходила с мужчины хлопьями, плоть его была ярко-красной. — …Твое есть царствие… — голос его уже почти не было слышно, — …во веки… — выдохнул он и скользнул под воду.

— АМИНЬ! — закричали обреченные фермеры, заканчивая за него молитву. Слезы текли по их лицам, они скандировали. — АМИНЬ! — снова и снова.

Даймё нахмурился, слыша протест решению Сёгуна.

— ДАЛЬШЕ! — крикнул он, голос дрожал от гнева.

Девушка и ее дочь оказались перед ним. Малышка явно еще не понимала, что происходит. Она цеплялась за ногу матери в страхе.

Такуми вскрикнул и упал на колени рядом с Джеком, вцепившись в черный пепел.

— Мои девочки!

Джеку было плохо, и он хотел рискнуть ради невинных фермеров. Он не мог позволить, чтоб такой кошмар повторился.

Джек выхватил катану. Уже не было смысла оставаться тихим.

— Нужно напасть внезапно.

— Стой! Есть идея лучше! — сказал Сабуро. — Йори и Бенкей, идите за мной. Джек, ты с Акико и Миюки. Подойдите ближе к самураям. Когда я подам сигнал, освободите пленников и убегайте, что есть мочи.

— Какой сигнал? — спросил Джек, Сабуро, Йори и Бенкей сорвались с места.

— Вы поймете, когда увидите, — ответил он с ухмылкой.

Такуми остался молиться за семью, а Джек, Акико и Миюки спускались в кратер. Они прыгали с камня на камень, укрываясь облаками пара. Но их нельзя было назвать помощью. Хотя пар скрывал их от самураев, он же замедлял их шаги. Не было видно, куда идти, они дважды теряли из виду цель, Акико споткнулась. Джек надеялся, что они успеют помочь девушке и девочке.

Они спрятались за черным камнем. Они были так близко, что слышали испуганный шепот фермеров. Некоторые молились, другие плакали. Девушка и ее дочь стояли перед даймё.

— Ступи на икону, или умри! — приказал даймё.

— Мы не можем больше ждать, — напряженно прошептала Акико. — Что делает Сабуро?

Сквозь пар Джек заметил Сабуро и остальных за одним из булыжников у края кратера.

— Не знаю, но ему бы не мешало поспешить.

Девочка в ответ на приказ даймё подняла икону и обняла, прижав к груди. Даймё Матсукура выхватил из ее рук каменную табличку.

— Бросьте дитя зла и ее мать в ад! — приказал он.

Два самурая схватили девушку за волосы. Третий обхватил девочку за талию. Они кричали и отбивались, но их вели на смерть.

Джек и Акико уже не могли терпеть это, они поднялись, а Миюки вытащила из пояса сюрикен. Поверх воплей джигоку послышался гул. Облака пара ненадолго рассеялись, в кратер капала глина, растворяясь и становясь потоком из камней, глины и пепла. Огромный камень скользил по склону к самураям и жителям деревни, набирая скорость.

— Это сигнал! — крикнула в ужасе Миюки.

47. Оползень

Даймё Матсукура смотрел на грохочущую лавину. Он не бежал и не выказывал страх. Лицо его исказилось от ярости, словно он злился, что вулкан посмел мешать пыткам. Его стража же начала паниковать при виде смертоносного оползня. Они бросились прочь, взбираясь по противоположному склону кратера, бросив жителей деревни. Двое солдат, что тащили девушку за волосы, бросили ее и побежали. Но самурай с девочкой был намерен бросить ее в джигоку.

Джек выбежал из укрытия, чтобы остановить его, ноги оскальзывались на пепле, он мчался к самураю-убийце. Но он понимал, что зря старается, ведь был слишком далеко, чтобы успеть спасти девочку.

Он вздрогнул, над его плечом пролетела вспышка. Он понял, что сверкает сталь, а сюрикен уже попал в шею самурая.

Миюки!

Звездочка вонзилась глубоко в шею самурая. Со сдавленным стоном он выронил девочку на камни и выдернул сюрикен. Корчась от боли и потрясения, он оступился, кровь лилась из раны. Его поприветствовало шипение, он упал головой вперед в кипящие воды Ада.

Джек, подбежав, схватил девочку на руки и унес прочь от джигоку. Она смотрела на него огромными глазами.

— Я знала, что ты придешь! — сказала она, поймав пальчиками его светлую прядь.

— Знала?

— Я молилась, Иисус, чтобы ты спас нас.

— Я не Иисус, — быстро исправил ее он. — Я Джек из Англии.

Но девочка понимающе улыбнулась ему.

А мать девочки сидела на коленях и плакала.

Джек рывком помог ей подняться.

— Сюда! — приказал он, оползень потоком спускался по склону, приближаясь к ним.

Среди хаоса Акико подбежала к жителям деревни и разрезала веревки. Она крикнула:

— За мной!

И ни послушно поспешили в тумане за ней. Миюки охраняла их сзади, проверяя, чтобы никто не отставал, чтобы самураи не добрались до них.

Джек спешил за друзьями, одной рукой держа девочку, другой таща за собой ее маму. Лавина грохотала, словно огромный водопад. Их и камни разделяли лишь несколько метров.

Из облаков пара появились оленьи рога, словно изогнутые рога сатаны. Даймё Матсукура встал у них на пути.

— За это ты головы лишишься, гайдзин! — проревел он, выхватив катану, чье лезвие было острым с обеих сторон.

У Джека были заняты руки, он не успевал достать мечи. Даймё Матсукура взмахнул ужасной катаной, чтобы отрубить Джеку голову одним движением. Лезвие рассекало пары серы, двигаясь по воздуху, оставляя дорожку среди облаков. Джек пригнулся, а даймё Матсукура вместе с мечом исчез на глазах. Девушка закричала, огромный булыжник упал рядом с ними и раздавил лорда самураев и его меч.

«Нет, это твоя голова упала!» — подумал Джек, побежав дальше.

Лавина нагнала их, и теперь приходилось убегать от падающих рядом камней. Они обрушивались, как пушечные ядра, пепел вздымался вокруг слепящими облаками. Земля дрожала под ногами. Они в любой миг могли оказаться под грудой камней или провалиться в джигоку.

Но они смогли избежать худшего и взобрались на край кратера. Их подхватили руки и втянули наверх, в безопасность. Джек рухнул на землю, тяжело дыша, девочка все еще была у него на руках.

— Маико! Римика! — кричал Такуми, обняв дочь, а потом внучку.

Джек отпустил Римику, она убежала к деду.

— Нас спас… Иисус! — говорила она, глядя на волосы Джека.

— Слава Богу! — всхлипывал Такуми, не сдержавшись. — Слава Богу!

— Можно было и нас поблагодарить, — сказал Сабуро, вернувшись с Бенкеем и Йори.

Джек сел. Оползень с грохотом замер, но дым и пепел еще поднимались из кратера, напоминая ядовитый гриб.

— План сработал! — сообщил Бенкей, хлопнув Сабуро по спине.

— Переборщили, — кашлял Джек, с трудом поднявшись на ноги.

Сабуро помог ему с виноватой улыбкой.

— Такой оползень я не планировал.

— Идиот! Ты чуть не убил нас! — завопила Миюки, напав на него и ударив по болевой точке его руки.

— Ай! — вскрикнул Сабуро.

— Я думала, что побег от оползня — игрушки для ниндзя, — отметила Акико, а Сабуро растирал онемевшую руку.

— А ты не испугалась? — парировала Миюки.

Акико хотела возразить, но замолчала. Она кивнула Миюки и призналась:

— Честно говоря, я была в ужасе!

И она ударила другую руку Сабуро.

— Ай! — застонал Сабуро, потирая обе руки. — Так вы меня благодарите?

— ДА! — крикнули вместе Акико и Миюки.

— Хоть в чем-то они обе согласны, — отметил Йори, подавив улыбку.

Джек оглянулся на жителей деревни. Они упали на колени, не веря в чудесное спасение, и кланялись Джеку и его друзьям.

— Мы благодарим бога за то, что он прислал вас спасти нас от зла, призвал ангелов милосердия, — заявил один из фермеров, крестясь.

— Аминь, — хором сказали жители деревни.

Они снова поклонились, выражая благодарность богу и спасителям-самураям. Джек заметил, что пепел вокруг них шевелится. А потом земля под их ногами задрожала.

48. Мелочь

— Сабуро, что ты наделал! — возмутилась Акико, глядя в глубины кратера.

Пар и пыль улеглась, и они увидели, что оползень Сабуро перекрыл основной выход джигоку. И раскаленные воды теперь выливались на землю, пытаясь отыскать другие пути. Из-за этого поверхность кратера внутри начала трескаться на их глазах.

— БЕГИТЕ! — закричал Джек, Унзен-дакэ пробуждался от спячки.

Подхватив Римику на руки, Джек и его друзья направили жителей прочь по склону горы. Сабуро нес на спине старика. Акико и Миюки вместе тащили слабую женщину, подхватив ее под руки. Остальные оказались сильнее, чем выглядели. Со скоростью горных козлов они спускались по склону.

— Сюда! — крикнул Бенкей, а вулкан выбросил в воздух пепел и камни, что собирались попасть и по ним. Они замедлились, пытаясь обойти места, где осталась старая лава. Деревня в долине все еще казалась далекой.

Внезапно землю сотряс взрыв. Земля пошатнулась, словно палуба корабля в шторм, и они упали на землю. Колени и ладони оказались в крови, оцарапанными, они катились по склону. Прижав крепко к себе Римику, Джек умудрился остановиться, но с болью.

— Ты в порядке? — спросил он, стряхивая пепел с ее волос.

Она весело кивнула.

— В твоих руках я в безопасности.

Джек хотел, чтобы это было правдой. Он поспешил за остальными. Вулкан извергал дым и пепел. Небо потемнело, зловещие сумерки накрыли долину, солнце оказалось за чернильным облаком. С небес сыпались камни, а пепел падал как черный снег на потрескавшуюся землю.

Джек следовал за Бенкеем и остальными к деревьям. Сосны дико раскачивались, словно пытались вырваться из земли и тоже бежать. Трещала земля, стонали деревья, гудел воздух, полный пепла, лес не хотел себе такой участи. Огромный ствол переломился и перекрыл им путь, чуть не раздавив Бенкея. Он с воплем отскочил. Придя в себя, он повел жителей деревни в обход, и в сумерках его разноцветную одежду было видно.

Джек поравнялся с Сабуро, что задыхался, старик цеплялся за его спину.

— А вы не выглядите… испуганным… извержением, — сказал он своему пассажиру.

Старик покачал головой.

— Я видал вещи и хуже.

— Да? А этот раз… близок к ним?

— Нет, конечно. Так что хватит ныть, беги быстрее! — он возмутился и стукнул Сабуро по голове, словно тот был ослом.

Лицо Сабуро покраснело, фермер выразил неуважение к нему как самураю, но страх на жизнь перевесил желание исправить его. Джек рассмеялся бы, если бы не был так напуган. Он уже был на вулкане при извержении, потому совсем не хотел повторять это. Вулкан был врагом, которого нельзя одолеть, он всегда выживет.

Гора заревела снова, их жизни висели на волоске.

Земля дрожала, жители тряслись, словно листья, вместе с ней. Джек заставлял себя двигаться. Чем дальше они будут от вулкана, тем больше у них шансов выжить. Йори торопил всех, подбадривая словами, хотя и сам ужасно боялся. Акико и Миюки спотыкались в мрачном лесу, но несли женщину, потерявшую сознание. Они бежали, и Джек потерял счет времени. Он бежал, слепо следуя за Бенкеем и неся в руках Римику, словно самый драгоценный камень. А потом они вдруг оказались вне леса, бегущими по равнине с рисовыми полями.

Они выбились из сил, получили синяки из-за падающих камней, испачкались в пепле, но добрались до деревни. Вулкан продолжал ворчать, дым валил из его кратера, похожего на жуткую пасть. Но, к счастью, это был лишь дым, а не лава, и он хоть и выходил из всех трещин, постепенно рассеивался.

— Я же говорил, что это не страшно, — сказал старик, Сабуро рухнул на колени.

— Найдите себе другую лошадь! — ответил Сабуро сквозь сжатые зубы.

— Хороший конь, — сказал старик с беззубой улыбкой. Он слез с его спины и потянулся, разминая ноги.

Сабуро раскрыл рот, глядя, как фермер идет бодрой походкой.

— Какой старый хитрец! — отметил с восторгом Бенкей. — Надо у него поучиться.

Жители деревни собрались вместе, и Джек отпустил Римику к матери.

— Как нам отблагодарить вас? — спросил Такуми, низко кланяясь.

— Хватит и того, что Римика в безопасности, — ответил скромно Джек.

Римика просияла.

— Но мы ведь можем чем-то помочь? — настаивала Маико, гладя дочь по волосам.

— Ванная? — предложила Акико, глядя на свое испачканное пеплом кимоно.

Такуми и Маико отвели взгляд.

— К сожалению, самураи даймё уничтожили единственную ванну в деревне, — извинился Такумо. — Но чуть дальше есть горячий источник, рядом с ручьем. Он вам подойдет.

— Отлично звучит, — сказала Акико, не желая расстраивать жителей деревни.

— Может, хоть поедите? — предложила Маико.

Джек оглядел из полуразрушенную деревню с ветхими домиками и пустым амбаром с рисом. Ни если и накормят их, то последней едой. И они хотели отдать все, что у них есть, в благодарность. И это доказало ему, что они не зря рисковали, спасая таких хороших людей.

— Помолитесь, чтобы я добрался домой невредимым, — сказал Джек.

— Обязательно. Мы помолимся, — ответил Такуми, сцепив ладони.

— А со смертью даймё Матсукуры, — добавила Акико, — вам станет легче это делать.

Такуми помрачнел и покачал головой.

— Доюсь, сын даймё не менее жесток, — он тяжко вздохнул. — Но у нас есть время, чтобы собрать все, что осталось, и начать все заново в той провинции, где к христианам относятся лучше.

Джек пожелал, чтобы у них получилось, но не знал, есть ли у них шанс, ведь фермеров контролировали, а Сёгун запретил христианство в Японии.

— Нам пора, — сказала Миюки, глядя на солнце — огненный глаз на подернутом дымом небе. — К закату нам нужно быть подальше отсюда.

Забрав коня, Акико и Джек догнали остальных. Они направились к дороге, Джек оглянулся напоследок. Жители деревни стояли на коленях и молились. А вулкан, словно разгневанный бог, гудел в стороне.

— Мы хоть спасли их? — спросил Джек, думая о двойной угрозе от сына даймё и Сёгуна.

Йори с мудрым видом кивнул.

— Никто не знает, что таит в себе завтра, так что каждый день — уже подарок. И ты дал им этот дар.

49. Конец пути

— Осталось меньше дня, и ты будешь в Нагасаки, нанбан! — сообщил Бенкей, поглощая завтрак из риса и рыбы, что Миюки приготовила на пару в горячем источнике. Они ночевали у пруда вулкана, всем полегчало после хорошего сна и плавания в теплых водах.

— Дорога почти подошла к концу, — отметил с улыбкой Сабуро.

Доев рис, Джек кивнул. Скоро его путешествие закончится. Он поверить не мог, что зашел так далеко и выжил. Но теперь, чем ближе он был, тем сильнее тревожился. Есть ли в Нагасаки корабль, идущий в Англию? Или он с друзьями столько раз рисковали, но не добьются результата?

Но если ему повезет поймать нужный корабль, он ведь многое оставит здесь. Был Сёгун, угроза казни, а еще Казуки и его желание отомстить. От этого он хотел бы избавиться. Но он ведь потеряет и самую ценную часть своей жизни: друзей.

Джек оглядывал горячий источник, пруды в камнях, густую зелень, листья с деревьев ниспадали, как занавески. Здесь были почти все, кто был ему дорог.

Бенкея он знал короткое время, но его гримасы и дикие поступки никто не заменит. Ему будет не хватать доброго сердца Сабуро. А еще Йори, всегда верящего в лучшее, понимающего и доброго. Джек не знал, сможет ли найти в Англии кого-то такого же спокойного, мудрого и самоотверженного. И уж точно редкие девушки в Англии сравнились бы с хитростью, верностью и опасностью Миюки. А Акико. Джек знал, что может сколько угодно плавать по морям, но другой такой девушки нигде не найдет.

И вскоре ему придется прощаться со всеми друзьями.

Сабуро был прав. Вот и конец пути, во многих смыслах.

— Пора идти, — сообщила Акико, привязывая сумки к седлу.

Джек встал. Но ноги отказывались двигаться. Ему опасно было оставаться в Японии, на него давила необходимость найти сестру, но он не хотел покидать их.

Рядом с его ухом звякнули металлические кольца. Йори улыбнулся ему, сжимая посох в руке.

— Когда взбираешься на гору, пересечь вершину сложнее всего, — сказал он, чувствуя борьбу в сердце Джека. — Никогда не знаешь, хватит ли сил, чтобы закончить начатое. Как и не знаешь, что увидишь, оказавшись на вершине. Но знай, что друзья всегда будут с тобой.

Йори трижды стукнул посохом о землю, подчеркивая свои слова, металлические кольца позвякивали, маня Джека. Мудрые слова друга взбодрили Джека, он понял, что если остановится, то предаст друзей, бросит сестренку. Этого он сделать не мог.

Ноги двигались друг за другом, Джек направился к дороге вместе с Йори. Сабуро и Миюки замыкали строй, Акико и Бенкей вели их вперед. Они почти не говорили, пока шли на запад по покрытым лесам холмам полуострова Шимабара. Все чувствовали, что конец близок.

Поглощенный мыслями, Джек все же заметил, что Миюки насторожена, ее глаза постоянно вглядываются в деревья. Акико держалась за перья стрел, готовая выхватить их из колчана, тревожно озираясь. Сабуро не убирал руки с ножен. Даже Бенкей вел себя тише обычного.

Они повернули, Акико вскинула руку, безмолвно показывая, чтобы все остановились. Фигура в плаще сидела на камне. Голова человека была склонена и закрыта капюшоном. Он опирался на посох, не шевелясь, словно статуя. На дороге так рано утром никого не было, и его присутствие настораживало.

50. Наживка

— Один из ронинов Казуки? — прошептал Джек, они пятились, чтобы загадочный человек их не заметил.

— Возможно, — едва слышно ответила Акико.

— Отходим и найдем безопасный путь через лес, — сказала Миюки, вглядываясь в деревья вокруг.

— Это лишь один ронин! — сказал Бенкей.

— Тогда почему бы тебе не поговорить с ним? — предложил Сабуро.

— Мне? — встревожился Бенкей. — А нет никого посильнее?

— Не говори, что Великий Бенкей боится, — фыркнул Сабуро.

— Конечно, нет. Просто моя жизнь важнее ваших!

— Тогда ты будешь осторожнее, чем Сабуро, — сказала Миюки, у нее закончилось терпение. — Иди и узнай, ронин он или нет. Если он тебя узнает, мы поймем.

— Да вы меня наживкой используете!

— Я тебя прикрою, — ответила Акико, вытащив стрелу из колчана.

— И возьми один из моих мечей, — добавил Сабуро, вручая Бенкею вакидзаси. — На всякий случай.

Бенкей с неохотой принял вакидзаси и сунул его за оби.

— Не так, — исправил Сабуро, поворачивая сая, чтобы лезвие не порезало мальчика. — И поосторожнее с оружием.

— Отличный совет, о великий сенсей! — ответил Бенкей с сарказмом, поклонившись, взмахнув рукой. Джек хотел продумать план, но Сабуро уже отослал Бенкея.

Бенкей, приблизившись к неподвижной фигуре, нервно окликнул:

— Доброе утро… вы ронин?

Ответа не последовало.

— Вы меня узнаете? Нет, вы, конечно, не должны. — быстро добавил Бенкей. Он осторожно шагнул вперед и поклонился, чтобы заглянуть под капюшон. Он обернулся и прошептал. — Все хорошо. Он спит!

А фигура вдруг ожила, громко ворча. Бенкей, запаниковав, выхватил меч Сабуро. Он сделал это так быстро, никуда не целясь оружием, что лезвие разрезало посох мужчины пополам.

— Нет! — закричала фигура, падая к ногам Бенкея. — Не убивайте!

Капюшон сполз, открывая их взглядам мужчину среднего возраста, с тонкими волосами и длинными усами. Он потрясенно моргал, глядя на врага в разноцветной одежде.

— Кто вы? — осведомился Бенкей, в панике к нему вернулась напускная смелость.

— Я просто продаю масло для ламп, — ответил спешно мужчина, указывая на обрамленный бамбуком груз — огромный глиняный кувшин с пробкой.

Бенкей присвистнул.

— Я бы не смог такое нести!

Продавец масла печально кивнул.

— Мне приходится три раза в неделю ходить в одиночку по этой дороге. Потому я отдыхал. И мне нужен посох.

Он с отчаянием посмотрел на обломки на земле.

— Не бойтесь, их тут еще много, — сказал Бенкей, указывая широким жестом на лес вокруг. Он усмехнулся мужчине и сделал вид, что ищет замену его посоху.

Акико, обрадовавшись, что опасности нет, повела коня вперед, за ней следовали остальные. Йори, проходя продавца, дал ему несколько медных монет.

— На новый посох. Крепкий, — объяснил он.

Продавец уставился на монеты, пораженный щедростью юного монаха.

Бенкей хлопнул мужчину по спине.

— Вот видишь, как быстро боги ответили на твою просьбу!

Оставив потрясенного торговца на камне, он поспешил за остальными к следующему повороту.

— Поздравляю! Великий Бенкей победил Беспощадного Ронина! — смеялся Сабуро, хлопая ему, пока он приближался. — Вот кого нужно звать, когда мне понадобится хворост!

— Но твоим мечом, — парировал Бенкей, размахивая вакидзаси и срезая ветки кругом.

Ветки и листья падали на голову Сабуро.

— Отдай! — крикнул он, выхватывая меч у Бенкея. — Пока не порезал кого-то.

Деревья становились все тоньше, дорога шла к перешейку, что соединял полуостров Шимабара и остров Кюсю. На севере были воды моря Ариаке, они мерцали в свете утреннего солнца.

На юге катились волны Восточного Китайского моря, над пляжем курился серебристый туман. Узкая гряда возвышалась на юге, и с севера равнина была разделена на рисовые поля.

Дорога, по которой они шли, разделялась, и они могли пойти и по гряде, и по равнине. Бенкей замер, нахмурившись, пытаясь решить, куда лучше идти.

— Они ведут к одной деревне, — сказал он. — Решайте.

— Гряда, — откликнулась Миюки.

— Но и Казуки мог бы решить, что мы пойдем по гряде, — возразила Акико.

— На равнине на нас легче напасть.

— Да, но и мы заметим атаку.

— По гряде мы будем видеть все с высоты, — настаивала Миюки, вздохнув.

Как и ожидалось, спор опять вел к ссоре, и Акико сказала Йори, снова бросившему посох:

— Хороший ход. Пусть будет гряда.

Миюки опешила от внезапного согласия Акико.

— Отлично. Хотя, конечно, и ты была в чем-то права.

Акико вежливо кивнула, удержавшись от ответа.

«Может, они все-таки подружатся», — подумал Джек.

Они шли по гряде, постоянно озираясь. И каждый раз, когда они взбирались выше, Джек ожидал увидеть за очередным гребнем Казуки, его банду Скорпиона и армию ронинов, вооруженных до зубов.

Но ни Казуки, ни банды нанятых воинов на дороге не было. Джек начал надеяться, что они смогли опередить его противника, что он все же успеет сбежать на корабле из Нагасаки. И Джек ощутил разочарование. Он хотел, чтобы Казуки нашел его, чтобы случился последний бой. Он не мог покинуть Японию, не покончив с ним. Если Казуки останется, а Джек уплывет в Англию, Акико будет в опасности. Джек понимал, что Акико себя в обиду не даст, но он не сможет спать, не зная, как она там.

Джек не знал, станет ли Нагасаки полем боя.

Дорога ушла от холмов, направив их по равнине, а потом приведя в лес.

К полудню они пришли к извилистой реке, узкий деревянный мост вел к виднеющейся деревне. Поселение было окружено рисовыми полями и колючими кустами, заполнено деревянными хижинами и амбарами с рисом. Река текла в большой пруд, что виднелся на востоке от деревни, воды его были спокойными в жаркий день.

— Уже близко, — сказал Бенкей, переходя мост. — Вечером ужинать будем в Нагасаки!

Только когда они прошли мимо нескольких домов, Джек и стальные заметили нечто странное.

Его шакуджо громко звякнул в неестественной тишине. Йори спросил:

— А где все люди?

51. Придавленный

Взгляд Джека скользил по зданиям и рисовым полям. На улицах никого не было, на полях не работали фермеры. Одинокая дозорная башня стояла в центре поселения, как неуместный страж. Окна некоторых домов были широко открыты. Некоторые двери тоже были нараспашку, словно ждали возвращения хозяев. Слабый запах варящегося риса и дымка тянулся в воздухе. Здесь даже была небольшая гостиница, но закрытая. А жители словно испарились.

Джеку все еще казалось, что за ними следят.

Миюки тоже это чувствовала. Она уже выхватила из сумки ниндзято.

— На мост. Возвращайтесь!

Акико натянула поводья, разворачивая Снежка, из ниоткуда полетела стрела. Наконечник ударил ее в грудь, сила столкновения сбила ее с лошади.

— Акико! — крикнул Джек и побежал на помощь.

— Нет, Джек! — завопила Миюки, оттолкнув его плечом.

Другая стрела пролетела в волоске от шеи Джека. Он упал на землю, пыль набилась в рот. Он пополз к Акико, пытаясь защитить ее от атак.

Стрел летело все больше, они свистели. Снежок стоял над ними, словно чувствуя, что хозяйка в опасности. Он заржал и встал на дыбы, когда стрела задела его бок, но устоял на ногах.

— Забирай Акико в укрытие, — приказала Миюки, пытаясь определить источник атаки.

Сабуро оказался рядом с Джеком, они потащили раненую подругу в узкий переулок.

Укрывшись за зданиями, Джек прислонил Акико к стене.

— Акико, говори со мной, — умолял он, разглядывая ее рану.

— Не так… и плохо, — выдохнула она, лицо побелело от боли. — Броня… поглотила основной удар.

Стрела, к счастью, в сердце не попала, задев левое плечо. Но кровь все текла. Джек оторвал рукав своего кимоно и попытался перевязать рану.

Миюки скорчилась рядом с ними, глядя на улицу. Она отдернула голову — бам! — стрела вонзилась в деревянный столб за ней.

— Я не могу понять, где лучник! — возмутилась она.

— Где Йори? — спросил Джек, поняв, что их только четверо. — И Бенкей?

Сабуро огляделся.

— Там!

Йори и Бенкей прятались за огромной бочкой с водой. Она могла их закрыть, но их положение все равно было опасным. Стрела вонзилась в бочку, вода полилась из нее фонтаном на опаленную солнцем землю.

— Ты кого-то видишь? — окликнула его Миюки.

Бенкей покачал головой, боясь оглянуться. Йори выглянул из-за бочки сверху.

— На дозорной вышке! — крикнул он, указывая на вспышку движения за защитными панелями на приподнятом здании.

— Нужно увести Акико в безопасное место, — сказал Джек, от ее крови его пальцы были мокрыми.

— Пока мы не на виду у вышки, можно идти в лес, — предложил Сабуро.

— Так не один стрелок, — сказала Миюки, разглядывая стрелы, усеивающие землю. — Они падали под разными углами. Другие лучники где-то на крышах.

— Нельзя из-за этого оставаться здесь, — сказал Джек.

— Верно, — ответила Миюки. Она посмотрела в другой конец переулка, но там был забор, покрытый шипами. — Придется бежать по мосту.

Она повернулась к Акико.

— Ты сможешь?

Акико кивнула.

— Я же в плечо ранена, а не в ноги!

— Сейчас разберемся, — Миюки копалась в своей сумке. Она вытащила флакон с пробкой и несколько тряпок. Обеими руками схватившись за стрелу, она обломала край с перьями.

Акико вскрикнула от боли.

— Осторожно! — сказал Джек, удерживая Акико.

— Я всегда осторожна, — ответила Миюки. — Нужно увидеть рану.

Сняв грудную пластину брони Акико, она отложила ее и посмотрела на ранение.

— Хорошо, не глубоко, — прошептала она и схватила обломки стрелы. — Я постараюсь быстро, — сказала она Акико.

Кивнув, Акико закусила нижнюю губу, Миюки потянула часть с наконечником стрелы из раны, но закричала, когда стрела освободилась. Потекло больше крови. Миюки вытирала ее одной из тряпок, а потом открыла флакон.

— Будет покалывать, — предупредила она, посыпая белым порошком рану.

Глаза Акико расширились, словно Миюки подожгла ее плечо.

— Болит — значит работает, — объяснила Миюки, Акико крепко вцепилась в ее руку. — Кровотечение остановится, заражения не будет.

— Надеюсь! — тяжело дышала Акико, пот выступил на ее лбу. — Но спасибо.

— А для чего еще друзья? — ответила Миюки с улыбкой.

Джек помешал спору, принявшись перевязывать рану, а Миюки вернула флакон в сумку.

— Где Снежок? — спросила Акико, боль немного отступила.

Джек оглянулся. Стрела пронзила его соломенную шляпу и прибила ее к стене. Но он заметил Снежка. Конь перемахнул колючие кусты и мчался к полям.

— В порядке. Но он унес с собой наши сумки и твой лук, — сказал Джек, помня, что и путеводитель там остался.

Акико увидела тревогу на его лице.

— Не бойся, далеко он не уйдет. И у меня еще есть мечи, — ответила она, выдавив улыбку и погладив катану и вакидзаси.

Джек закончил перевязку и вернул на место часть ее брони.

— Готовы? — спросила Миюки, подав Йори и Бенкею знак рукой.

Джек кивнул, обхватил Акико рукой и помог подняться на ноги. Миюки взглянула на дозорную вышку и крыши.

— По сигналу… три… два…

— Стойте! — воскликнул Сабуро. — Мы не сбежим.

Джек и его друзья в ужасе смотрели, как деревянный мост вспыхивает огнем.

— Засада! — мрачно сказала Миюки. — Еще и спланированная.

52. Смертельная ловушка

Жителей не было, башня была опасной, забор был покрыт шипами, закрывая выход из переулка. Теперь еще и мост горел. И теперь было очевидно. Они сами пришли в ловушку.

— Что нам делать? — спросил Сабуро.

— Бороться, — ответила Акико, сжав зубы, сдерживая боль и выхватывая катану.

— Но с кем мы сражаемся? — спросила Миюки, оглядывая пустынную улицу. — Они скрываются, как ниндзя.

Джек знал только одного человека, что смог бы такое спланировать.

Крыша над ними заскрипела. Они подняли головы и увидели лучника, что смотрел на них, направив стрелу на Сабуро. Лучник вскинул лук, попасть ему было легко. Сюрикен пролетел мимо, разрезая тетиву. Звездочка вонзилась в грудь лучника, огромный лук выпал из его рук, стрела упала на землю. Раненый лучник сорвался с крыши и упал с треском.

— Возьмите лук! — сказала Акико. — В колчане должна быть еще тетива.

Джек подбежал, но лук сломался от падения. Он вытащил сюрикен Миюки. Им понадобится любое оружие, чтобы выжить.

Он поискал на кимоно мужчины камон, но не нашел. Зато отыскал нож.

— Что делает Бенкей? — воскликнул Сабуро, указывая на другую сторону дороги.

Бенкей перевернул деревянную бочку, вылив остатки воды. Йори забрался внутрь, за ним быстро юркнул Бенкей. Они поправили бочку и покатились по улице, Йори отталкивался концом шакуджо.

— С ума сошли! — поразился Сабуро, стрелы продолжали градом сыпаться на бочку.

Щепки летели в стороны, но Бенкей и Йори были в безопасности внутри. Джек на это надеялся. Он видел, что некоторые стрелы почти проткнули бочку. Послышался приглушенный вскрик, бочка покатилась быстрее. Отлетали куски досок, Джек заметил испуганные глаза. Когда бочка выкатилась на улицу, на ней было уже столько стрел, что она напоминала пухлого дикобраза. Сбросив самодельную броню, Йори и Бенкей нырнули в переулок. Бенкей упал, держась за поясницу, кимоно пропиталось кровью.

— Когда я предложу такое в следующий раз, Йори, — простонал он, — скажешь, чтобы я заткнулся!

— Я скажу, — ответил Йори, на его лице были царапины там, где его задели стрелы.

— Это прямо точечное исцеление! — сказал Сабуро, отдав Йори шакуджо.

Джек помог Бенкею подняться на ноги и дал ему найденный нож.

— Можешь каким-нибудь фокусом увести нас отсюда?

— Хотелось бы, нанбан, — сказал Бенкей, сглотнув, он заглянул за Джека. И выражение его лица заставило Джека обернуться. Дорога уже не была пустой. Отряд самураев пять воинов в четыре ряда стоял, вскинув оружие.

— Им было мало стрел! — отметил Сабуро.

Миюки отчаянно пыталась отыскать другой путь, но окна, что выходили в переулок, были закрытыми изнутри. Она попыталась взобраться на забор с шипами, но выругалась, порезавшись.

— Он покрыт колючками, — возмутилась она, с ладони капала кровь. — Мы в ловушке!

— Шестеро против двадцати, — сказал Джек. — Звучит лучше, чем в том бою в Тамагаши.

— Но тогда нам помогала вся деревня, — возразил Сабуро. — А эти ронины — обученные самураи.

— Как и мы, — напомнила Йори. Он склонился и подобрал стрелу из колчана мертвого лучника. Он сломал ее пополам. — Один самурай как эта стрела, — он взял шесть стрел. — Но вместе мы сильны и непобедимы.

Джек и Акико понимали это, они помнили урок сенсея Ямада, касающийся битвы при замке Осака. Дрожь ладони Йори выдавала его настоящие чувства. Джек обхватил стрелы поверх его руки, подавив его дрожь.

— Где есть друзья, есть и надежда, — сказал он, похожими словами он успокаивал Йори в ужасной битве в долине Тенно-джи.

Йори улыбнулся ему. Джек восхитился другом. Йори больше всех из них боялся сражаться, но показывал невероятную отвагу, преодолевая страх.

Акико тоже взялась за стрелы. Она посмотрела на Джека, они безмолвно повторили их клятву:

«Навеки связаны друг с другом».

Сабуро положил ладонь сверху и посмотрел на Джека.

— Всего двадцать, говоришь? Плевать на разницу, я с вами.

Миюки встала рядом с Джеком. Она обхватила стрелы возле его руки.

— До смерти!

Последним стрелы обхватил Бенкей.

— Ненавижу оставаться в стороне, — сказал он, выдавив нервную улыбку.

Они знали, что их ждет. Самураи приближались, загоняя их в тупик, по воздуху летели стрелы, они кричали боевой клич. А шестеро юных воинов вскинули оружие и вышли на улицу.

53. Тупик

Заняв боевые стойки, Джек и его друзья встретили врага. Их смелость остановила самураев.

— Последний шанс сдаться! — крикнула Миюки. — Бросайте оружие, и мы оставим вас в живых.

Самураи переглянулись, пораженные таким требованием. Один из ронинов низко рассмеялся. Вскоре с ним засмеялись другие, смех превратился в громкий хохот.

— Сдаться? — фыркнул он. — Вы серье… — веселье оборвалось, в его горло попал сюрикен.

— Очень серьезно, — сказала Миюки.

Смех оборвался, когда глава самураев рухнул на колени, кровь текла из его шеи.

— Девятнадцать, — сказал Сабуро. — Скоро сравняем счет.

Ронины зло взревели и бросились вперед. Джек использовал технику Восходящего солнца — катана и вакидзаси были широко разведены и подняты высоко. Он казался открытым для атаки, но был защищен, а противник этого не ожидал. Двое самураев напали на Джека, но их атаки не могли сравниться с техникой Двух небес. Как и их мечи не могли сравниться с легендарными мечами Шизу. Катана и вакидзаси с красными рукоятями ударяли по мечам, ломая их. Самураи пораженно смотрели на свое оружие. Джек ударил одного из мужчин ногой в грудь, его ребра затрещали. Он резко развернулся, ударил другого нападающего в челюсть тупой стороной вакидзаси. Тот не ожидал такой атаки и оказался на земле.

Акико яростно сражалась, адреналин заглушал ее боль в плече. Она заставила врага оступиться и ударила мечом по левому плечу противника.

— Теперь мы равны! — сказала она, ударив его по голове.

Миюки сражалась с огромным воином с топором. Он был в два раза ее выше.

— Не бей меня, — умоляла она, забившись в угол.

Воин зловеще усмехнулся.

— Не бойся, ты даже не почувствуешь боли, — пообещал он. — Я быстро с тобой покончу, — он поднял топор, чтобы разрубить ее пополам.

Миюки зачерпнула пригоршню пыли с дороги и бросила в глаза воину. Тот временно ослеп и не увидел, как Миюки вскочила на ноги и ударила его между ног. С громким воплем воин рухнул, топор ударил его тупой частью по голове.

— Точно. Я ничего не почувствую, — ответила Миюки, с победным видом отряхнув руки.

Йори был без меча, он удерживал врага, постоянно тыкая ему под ноги посохом. После третьего успешного удара ронин разозлился. Йори ударил его снова, но в этот раз ронин поймал шакуджо и выдернул из рук Йори.

— А что ты будешь делать теперь, маленький монах? — рассмеялся он.

— Это, — ответил Йори, глубоко вдохнув и закричав. — Ийяааа!

На миг ронин был потрясен. А потом попятился, врезавшись в каменную стену.

Джек пытался не смеяться, когда друг забрал посох из хватки ошалевшего мужчины. Йори заметно улучшил киайдзюцу. Сенсей Ямада гордился бы учеником.

— Восемь готовы, осталось двенадцать, — крикнул Сабуро, сражаясь с ронином.

Бенкей стоял позади всех, сжимая нож в руке, смело ударяя по тем, кто избегал атак Джека и остальных. Впрочем, бить ему было некого. Джек размахивал мечами с помощью хвата, которому его научил Ширью. Никто не мог пройти мимо него без повреждений. Так они скоро победят ронинов и вырвутся из деревни.

И тут появилась вторая волна самураев: двадцать впереди, не меньше двадцати позади.

— Мы окружены! — встревожено крикнул Йори.

— Пора выбираться из этой ловушки, — сказала Миюки, проверяя каждый переулок, который они миновали. Но все они были перекрыты колючими заборами. А самураи быстро наступали. Скоро их подавят количеством.

— Сюда! — позвал Бенкей, поманив их за собой в открытый переулок.

Обезоружив противника ударом Осенний лист, Джек побежал за Бенкеем и остальными. Дорога вела к пруду. Они разделились в узком переулке: Бенкей вел, Миюки замыкала строй. Они шли под крышей, накрывавшей переулок. Джек ни о чем не думал, пока не стало слишком поздно. Без предупреждения упала бамбуковая решетка, и Миюки осталась в переулке одна против самураев.

54. Масляная лампа

Спрятав мечи, Джек побежал на помощь Миюки, они пытались поднять решетку. Он, напрягая мышцы, выдохнул:

— Не двигается.

Сабуро и Йори присоединились к ним. Но даже все вместе они не смогли сдвинуть бамбуковую решетку.

— Решетку заблокировали сверху, — поняла Акико.

Миюки подняла голову, пытаясь отыскать выход. Решетка уходила в крышу и стены, не было ни малейшей щели, чтобы пролезть. Она оказалась в ловушке, словно в мышеловке.

Самурай вошел в переулок, за ним другой. Первый ронин был бородатым монстром с закаленной боями катаной. Он не спешил, зная, что добыча не сбежит.

— НАНБАН! — крикнул Бенкей, вдруг поняв, что другие не идут за самураями. — Мы не одни. Их много!

Оглянувшись через плечо, Джек увидел, что другая часть самураев обошла улицу и появилась по другую сторону у пруда. А сам пруд был грязным, окруженным редким тростником и закрывшим путь к полям. Его придется обходить. Но самураи были все ближе, они не могли терять времени.

— Бегите, — сказала Миюки. — Спасайтесь, пока можете.

— Нет, я тебя не брошу, — ответил Джек, все еще пытаясь поднять решетку.

— Выбора нет.

Сабуро и Акико приготовились отражать атаки врагов, но это было хоть и смело, но тщетно. А к Миюки приближались ее противники.

Миюки посмотрела сквозь решетку на Джека, в ее темных глазах пылала решимость.

— Я всегда знала, что мне придется пожертвовать ради тебя, Джек. И я это сделаю.

Она нежно коснулась рукой ладони Джека, прощаясь. И развернулась к ронину.

— НЕТ! — крикнул Джек, тряся прутья, Миюки скрестила мечи с первым нападающим. — Никто не будет жертвовать из-за меня. Мы найдем способ тебя спасти.

— Идем! — звал Бенкей, направляясь по берегу к огромному амбару с рисом, за которым виднелись поля.

Джек почувствовал, как Йори тянет его за собой. Он сопротивлялся.

— Пусть жертва будет не напрасной, — сказал Йори, его голос дрожал, выдавая его отношение. Как и Миюки, он понимал, что шанс сбежать с каждым мигом уменьшается. Они не успевали ее спасти, им придется оставить ее здесь.

Йори тащил Джека за собой, но тот ненавидел себя за каждый шаг. Он чувствовал себя так, словно предает подругу, бросает ее там. Миюки исчезла вдали, вспыхивала сталь, она сражалась всерьез.

— ВПЕРЕД! — кричала Акико, спеша за ними.

— Где Сабуро? — спросил Йори.

— Сдерживает самураев, — выдохнула она.

Джек выглянул вперед, Сабуро широко размахивал мечом. Восемь самураев пытались пробиться мимо него, но он держался.

— Он не выстоит один, — возмутился Джек.

— Он сказал… что шансы велики, — ответила Акико, но ее выдавала печаль в глазах. — Он обещал догнать нас у амбара.

Они бежали по берегу, понимая, что каждая секунда на счету. На другой стороне пруда к ним бежали остальные самураи. Бенкей поравнялся с амбаром, они услышали крик Сабуро. Один из ронинов пробился через его защиту и сбил его на землю. Они сцепились в драке, Сабуро колотил нападающего, что пытался вонзить танто в его сердце. Они катались по земле, приближаясь к пруду, пока не упал с плеском в воду.

— Сабуро! — вскрикнул Йори, остановившись.

Джек ждал, пока Сабуро всплывет, но ни он, ни ронин не показывались. Только лужа крови появилась в воде.

— Нет! НЕТ! — всхлипывал Йори, вырываясь из рук Джека.

— Уже поздно… спасать его, — сказал Джек. Самураи преследовали их, теперь Джек тащил за собой Йори. Но он уже не был растерянным. Потеря верных друзей была сродни удару в живот, но от этого удара Джек мог и не оправиться.

Они шли по краю пруда к полям. Но самураи по другую сторону добрались туда раньше.

— Куда теперь? — крикнул Бенкей, самураи наступали с обеих сторон, все приближаясь.

— Через амбар, — сказал Джек. — Там должна быть задняя дверь.

Они ворвались внутрь. Амбар оказался без риса, зато полным соломы.

— Там! — крикнула Акико, указывая на дверь на дальней стене.

Поспешив туда, Джек схватился за ручку, чтобы открыть дверь. Но она была забита. Джек яростно дергал за ручку. Дверь не сдвинулась.

— Почему они не заходят? — спросил Йори, заметив, что самураи встали полукругом перед главной дверью амбара.

Джек отпустил ручку, ладонь была склизкой и влажной.

Масло для ламп.

Джек огляделся и понял, что весь амбар залит им — стены, солома, пол — все блестело лужами масла. Он не успел предупредить друзей, а в амбар влетел горящий факел. Со зловещим шипением загорелась солома. Пламя, словно живое, ползло по амбару во все стороны, поднимаясь и по стенам. Снопы соломы вспыхивали, взрывались, словно фейерверки. Джек и его друзья закрывали лица от внезапного жара.

— Нас зажарят! — воскликнул Бенкей, спеша к двери.

Акико схватила его.

— Они порежут нас, если мы выбежим.

— А так — сожгут заживо.

Но Бенкей остался, а Джек начал ударять по задней двери. Нога болела от каждого удара, доски были твердыми и не поддавались. Он ударял снова и снова, выбрав сильный удар с разворота. Акико начала ему помогать, ударяя пяткой.

Огонь окружал их, дым заполонил воздух, они кашляли. Джек чувствовал запах горящих волос, чувствовал ожоги на коже. Амбар становился пороховой бочкой. Джек сжал зубы и продолжал бить по двери ногой, словно молотком. Но дверь не поддавалась. Акико била изо всех сил. Без толку. Они не сдавались, а крыша уже пылала над ними.

Бенкей и Йори сжались в центре амбара, держась подальше от горящих стен.

Джек уже хотел сдаться, но одна из досок треснула. Акико ударила, и трещина стала больше. Последний удар, и доска отлетела.

— УХОДИМ! — Джек перекрикивал рев пламени.

Он выпустил первой Акико. Бенкей безумно бежал к двери и нырнул в брешь между досок. Джек махал Йори, а друга почти не было видно за дымом и алыми искрами. Ужасающий треск заставил их поднять головы. Горящие доски и солома начали падать вниз, заставляя Йори бежать к двери еще быстрее. А Джеку пришлось нырять в брешь, пока не поздно.

Он упал на твердую землю, кашляя и отплевываясь, и тут же оглянулся. Он заметил фигурку среди пламени. Друг стоял неподвижно, закрыв глаза и сжав в молитве ладони.

55. Схваченный

Джек был в ужасе. Он потерял трех лучших друзей всего за несколько минут. Он упал на колени, склонив голову, черный дым и искры окружали его.

Амбар все еще горел, Йори оставался внутри. А он, Акико и Бенкей никак не могли ему помочь. Дверь завалили горящие обломки, пламя было слишком сильным, чтобы они вошли. А с другой стороны их ждали самураи-убийцы.

— Мне так нравился Йори, — всхлипнул Бенкей, его красные глаза были полны слез.

А Джек не мог плакать. Боль была такой сильной, что плакало сердце, а не глаза. Йори всегда был голосом совести и мудрости, он спасал в этой жизненной суете. А теперь Йори не было, и Джека уносили волны отчаяния.

Миюки, Сабуро и Йори умерли, он не мог этого выдержать. Он понимал, что Путь воина заставлял сражаться и умирать ради чести и верности, Но его жизнь не стоила таких жертв. Он не был даймё. Он просто хотел попасть домой. И чем все закончится? Гибелью Бенкея? Его любимой Акико? Верность такого не стоила.

— Нужно идти, — сказала Акико, едва справляясь с потрясением от случившегося, но все же взяв себя в руки.

Джек кивнул, но не двинулся.

— Семь раз упал, восемь — встал, — прошептала она, слезы текли по испачканному пеплом лицу, она коснулась его плеча.

Мудрые слова Йори, урок не сдаваться, заставили Джека встать. Он силой поднялся на ноги и оказался перед Акико. Он заметил, что рукав ее кимоно пропитан кровью.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Жить буду, — слабо отозвалась она. — Рана от стрелы открылась.

Тревожась за нее, Джек тут же пришел в себя. Они должны выжить, хотя бы ради павших друзей. Он огляделся. Самураи еще не обнаружили их побег. Амбар сзади соприкасался с густыми и высокими кустами, мешавшими пройти к полям. Им нужно было или возвращаться к пруду с риском быть замеченными, или бежать к деревне и по главной дороге спешить в Нагасаки. Джек выглянул из-за амбара и заметил, что самураи все еще смотрели на огонь, празднуя победу.

До ближайшего переулка нужно было пересечь участок открытого пространства, но Джек решил, что другого выхода нет. Они дождались, пока ветер направит дым в их сторону, а потом Джек, Акико и Бенкей выбежали из-за амбара. Они спешили к переулку, Бенкей вел их. Улица поворачивала влево, огибая пустые бочки от сакэ, и устремлялась к гостинице.

— Впереди могут тоже ждать самураи, — отметила Акико, остановившись, чтобы отдышаться. — Будьте осторожны.

Кивнув, Бенкей замедлил шаги. Джек оглядывался, проверяя, не преследуют ли их. Улица была пустой. Он услышал треск двери. Обернувшись, он не увидел Акико, а Бенкей лежал на земле, зажимая рукой нос, истекающий кровью.

— Од забрад ее! — сказал он, указывая на гостиницу.

Джек не мог поверить, что Акико так легко схватили. Он выбил плечом дверь, заворчав от боли, отлетев назад. Он в ярости ударил, но дверь была закрыта изнутри.

— Акико! — кричал он, но ответа не было.

Он подтащил пустую бочку сакэ, взобрался на ее вершину и добрался до изогнутого края стены. Джек залез на крышу, а потом вытянул руку Бенкею.

— Скорее! — торопил он.

Они перелезли в сад во дворе.

Неожиданное спокойствие было поразительным контрастом после суеты боя и пожара. Деревянные мостики вели мимо ухоженных кустов и красиво расставленных камней. Огромный камень с углублением сочился водой, капли попадали по бамбуковой трубке, звук напоминал пение птиц. В центре, окруженный густым зеленым мхом, стоял высокий кипарис, бросавший тень. Среди камней стоял чайный домик со стенами из бумаги ваши, из него прекрасно виднелся спокойный сад.

Джек осторожно шел к главному зданию гостиницы. Он вглядывался, пытаясь отыскать след Акико. Бенкей шел вдоль кипариса к чайному домику.

Джек увидел капли свежей крови на камне, потом и на доске у ног.

— Сюда, — сказал он, ускорившись.

Послышался свист и треск веток, словно с дерева сорвалась испуганная птица. Джек оглянулся, но Бенкея не было.

Заслонив ладонью глаза от солнца, Джек поднял голову. Друг его висел на высоком кипарисе, чьи ветви уже не пригибались к земле, когда сработала ловушка. Бенкей висел без сознания в саду.

— Вот ты и один! — заявил силуэт, виднеющийся в окне чайного домика.

56. Око за око

Джек резко развернулся к чайному домику, мгновенно выхватив катану.

— Где Акико? — осведомился он.

Дверь отодвинулась, показывая его противника.

— Всему свое время, гайдзин, — сказал Казуки.

— Нет, все закончится здесь и сейчас, — сказал Джек, приближаясь.

Казуки вскинул руку в черной перчатке, рядом с ним появился Нобу, разминающий кулаки.

— Если хочешь увидеть свою милую Акико живой, больше ни шагу.

Джек застыл на месте, ненавидя власть, что была у противника над ним.

— Я хочу растянуть момент, — сообщил Казуки, потягивая горячий зеленый чай. — Все пошло по плану. Я даже не знаю, почему не придумал этого раньше. Не нужно было бы постоянно гоняться за тобой.

Джек скользил взглядом по саду. Если здесь Казуки и Нобу, то и остальные из банды Скорпиона где-то рядом.

— Я понял, что тебе придется пойти через деревню в Нагасаки, — объяснил Казуки, хвастаясь своей догадливостью. — Другого пути из Шимабары нет. Нужно был лишь оставить ронинов, расставить ловушки и терпеливо ждать, словно тигр добычу. Но я удивлен, что ты так далеко прошел.

— Ты убил моих друзей! — завопил Джек, сжимая катану так сильно, что побелели костяшки пальцев.

Казуки просиял, глядя на страдания Джека.

— Я обещал, что разрушу тебя, гайдзин. А это значит, что я не только убью тебя, но и тех, кто помогал тебе, тех, кого ты любишь.

Он оскалился и щелкнул пальцами. Шоджи гостиницы раскрылись, они выходили в сад. Акико сидела на коленях, связанная, с кляпом во рту, перед ней была деревянная доска. Хирото стоял за ее спиной, удерживая ее за волосы, прижимая нож к ее горлу. Огромный Райден был рядом с ними, держа в руках длинный нодати.

Джек сверлил Казуки взглядом.

— Ты поклялся не трогать Акико, помнишь? Я спас тебе за это жизнь.

— Верно, гайдзин, — задумчиво потирал подбородок Казуки. — Слово я держу. Потому я и не трону ее.

Он кивнул Райдену и Хирото.

— Но я не говорил о своих товарищах.

Хирото перерезал веревку на правой руке Акико. Схватив ее за запястье, Райден заставил ее вытянуть руку на доску и наступил на нее ногой. Несмотря на боль, Акико сохраняла бесстрастное выражение.

— Рука за руку, так ведь будет честно? — спросил Казуки, потирая ладонь в черной перчатке.

— Хватит! — умолял Джек, отбросив катану. — Я сдаюсь. Я сделаю все, что ты захочешь. Даже сеппуку. Только не трогай Акико.

Казуки рассмеялся.

— Я хочу, чтобы ты смотрел, гайдзин.

Райден поднял нодати над головой, чтобы ударить им по руке Акико. Она зажмурилась, готовясь к боли. Вспышка стали, вой. Нодати Райдена упал на землю, он схватился ладонями за кровоточащее лицо. Между пальцами сверкал сюрикен.

Схватив катану, Джек бросился к Акико. Он отбросил меч тогда, чтобы дотянуться до сюрикена, что забрал из тела лучника. Он быстро выхватил звездочку из оби и с убийственной точностью метнул ее в правый глаз Райдена. Теперь он бежал по саду мимо кипариса, Акико вскинула руку, прося его остановиться. Но было поздно. Из ниоткуда ударил меч. Джек инстинктивно пригнулся, лезвие срезало прядь его волос.

— Не так быстро, гайдзин, — проревел Горо, снова замахиваясь мечом.

Джек отразил удар катаной, от столкновения полетели искры. Он ударил Горо в грудь. Горо пошатнулся, но не упал. Он ударил мечом. Джек отскочил, направив катану ему в голову. Меч Горо остановил катану на половине пути. Мечи сцепились, Джек и Горо сражались не на шутку.

Джек боролся, а Акико вскочила на ноги и резко отклонила голову назад. С треском нос Хирото снова сломался. Он упал на пол, всхлипывая от боли. Акико забрала свободной рукой его нож, вонзила лезвие в его плечо, прибив его к половице. Хирото извивался, как загарпуненная рыба.

Обезумев от боли и почти ослепнув, Райден попытался ударить Акико. Все еще связанная, Акико не могла сражаться в полную силу. Она каталась по полу гостиницы, пытаясь освободиться, пока Райден не замахнулся огромными кулаками.

— Гайдзина оставь мне, Горо, — приказал Казуки, выскочив из чайного домика. — Помоги Райдену убить Акико.

Горо тут же направился туда. Джек поспешил за ним, но Казуки преградил ему путь.

— Месть затянулась, гайдзин, — сообщил он, направив катану с черной рукоятью на Джека. — Но от того она и слаще.

57. Месть

Противник наступал, Джек выхватил вакидзаси и занял стойку Двух небес. Он понимал, что бой будет на смерть. Больше он не убежит. Больше не сбежит. Это конец их схватки, что бы ни случилось в ней.

— Ты все еще используешь технику Двух небес, хоть и остался без пальца? — фыркну Казуки.

— Проверь, — парировал Джек, намереваясь добраться до Акико, пока не поздно.

Казуки ударил так быстро, что Джек едва успел отразить меч катаной. Лезвие молнией сверкнуло у его уха. Казуки отскочил назад, а Джек чувствовал, как покалывает царапина на щеке.

— Врешь ты все, — фыркнул Казуки, стряхивая с меча кровь Джека.

На щеке Джека красовалась тонкая царапина от меча Казуки. Порез не был глубоким, боль тоже не отвлекала, но первая кровь пролилась, означая, что любая ошибка может дорого стоить.

— Ты истечешь кровью, — заявил Казуки. — Порез за порезом.

Он атаковал с яростью, меч описывал опасные дуги в воздухе. Джек едва успевал защититься. Хотя у него было два меча, Казуки был отличным мечником. Даже раненой правой рукой Казуки смог подстроиться под новый стиль боя и стать опаснее. Он знал и то, как избежать техники Двух небес.

Джек многое попробовал, множество приемов и ударов, но Казуки успевал угадать их и отразить. Он ударил Джека по руке, избежал попытки удара Осенний лист, попав ему по плечу. Джек бросился вперед в очередной атаке, мечи столкнулись. Но Казуки отразил удар и порезал кимоно Джека, оставив рану на его груди.

Скривившись от боли, Джек отступал. Он устал от предыдущих битв, от постоянного побега, сил становилось все меньше с каждым ударом Казуки. Не такой он видел их последнюю дуэль.

Казуки бросился на него, с меча капала кровь Джека.

— Ты отвлекаешься, гайдзин. Разве тебя не учили фудошин?

«Самурай должен все время оставаться спокойным, даже перед лицом опасности».

Но как Джеку быть спокойным, когда Акико в беде? Он тревожно взглянул в ее сторону. Она смогла разобраться с путами, но Горо и Райден загнали ее в угол. Ослабев из-за раны, лишенная оружия, она была обречена.

Казуки улыбнулся. Его план сработал. Джек смотрел на Акико, а Казуки сжал руку в перчатке в кулак. Вылетел скрытый в кимоно нож. Он ударил им в сердце Джека.

Поняв, что ошибка могла быть смертельной, Джек успел отскочить. Лезвие скользнуло по ткани, почти задев кожу. Он отбил нож вакидзаси и отступил.

— Дважды я не попадусь, — выдохнул Джек, вспоминая, как Казуки первый раз показал секретное оружие.

— А трижды? — ответил Казуки, склонив голову.

В Джека вцепились огромные руки. Он извивался, но Нобу держал его крепко. Казуки вскинул скрытый нож с победной ухмылкой.

— Пора тебя порезать, гайдзин!

Он замахнулся ножом, целясь в живот Джека. Горо и Райден напали на Акико, чтобы убить ее. Джек пытался высвободиться, но он понимал, что проиграл.

Вот и конец.

Хлопнули двери, и из гостиницы вырвался промокший Сабуро. И тут же сверху раздался вопль, что заставил Джека, Казуки и Нобу поднять головы.

Словно разноцветный ангел смерти, Бенкей упал с дерева. Нобу стоял прямо под ним, запаниковал и отпустил Джека, который откатился в сторону, а Бенкей все же упал на Нобу, который застонал, рухнув на землю, и замолчал. Бенкей слез с него, покачиваясь, на лодыжке виднелся порез, он освободил себя ножом.

— Хвала богине за мягкое приземление! — сказал Бенкей, гладя спину.

Пока Бенкей спасал Джека, Сабуро отправился на выручку Акико. Он напал на Горо, мечи зазвенели, Горо отступал к почти ослепшему Райдену. Акико успела стащить катану Хирото и теперь сражалась с нодати Райдена.

Поняв, что долгожданное отмщение ускользает от него, Казуки взревел:

— Умри, гайдзин!

Теперь уже Казуки забыл о фудошин.

— Это твоя вина! Из-за тебя умерла моя мать, — кричал он. — Гайдзины — зло. Вас нужно стереть с лица этой земли. Я уничтожу тебя!

Им завладела ярость, жажда мести задавила разум. Катана и нож в руке стали вихрем стали, он напал на Джека с яростью одержимого.

Джек не уступал ему в ярости. Он был рад чудесному появлению Сабуро, боевому духу Акико, он смог взять себя в руки. Они, сражаясь, перемещались по саду, мечи звенели, словно трещала молния, удары наносились и отражались. Они не могли пробить защиту друг друга.

Задыхаясь от усталости, Джек и Казуки кружили по саду, глядя в глаза друг другу, сражаясь разумом тоже. Джек все силы направил в этот бой, но он знал, что Казуки сильнее, что он сам это осознает.

Из гостиницы закричал Райден, его нодати откатился по полу, он схватился за раненую руку. Он лишился глаза, почти лишился руки, и Райден решил убежать. Казуки заметил это. Он не отвел взгляда от Джека, но меч Казуки задрожал.

«Это шанс напасть, пока он не сосредоточен», — понял Джек.

Осознав это, Джек развернул вакидзаси, используя обратную хватку, как учил его Ширью. Развернувшись на месте, он ударил по мечу Казуки катаной, следом полетел вакидзаси. Казуки не знал эту технику, меч пронзил его бок. Лезвие вонзилось в ствол кипариса, приковав Казуки к нему.

Казуки вскрикнул от боли, глаза его расширились.

— Это не техника Двух небес!

На его лице отражалось недоверие, он смотрел на клинок, что пронзил его правый бок под ребрами.

Но Джек еще не закончил. Отпустив вакидзаси, он резко развернулся, замахнувшись катаной, намереваясь покончить с их враждой раз и навсегда.

58. Напрасно

— НЕТ, ДЖЕК!

Меч остановился у шеи Казуки, Джек словно услышал голос призрака.

— Месть усиливает чувства, как соленая вода усиливает жажду, — сказал Йори, появляясь в саду.

Джек не мог поверить глазам. Одежды Йори обгорели, кончик шакуджо почернел, он чуть прихрамывал. Но он выжил.

— Йори… ты выжил! Но как?

Йори улыбнулся ему.

— Как все мы вышили в Пути огня в гашуку, с помощью медитации сутры Сердца. Я прошел сквозь пламя, — он поднял ногу, показывая волдыри на пятке. — Но, как видишь, техника еще не идеальна.

Казуки стонал от боли, кровь поступала на боку. Джек не убирал катану от его горла, едва сопротивляясь желанию провести лезвие дальше. Казуки заставлял его и его друзей страдать годами, он заслуживал смерти.

— Пусть живет, — сказал Йори. — В бушидо нет места ярости и гневу.

— Но из-за Казуки умерла Миюки! — возразил Джек, рука с мечом дрожала, он хотел правосудия.

— Лучшая месть — успешное окончание путешествия, — спокойно ответил Йори. — Чтоб ее жертва не была напрасной, не мсти и убивай, а прояви милосердие. Помни, Путь воина — не уничтожение и убийство, а помощь живым. Защита жизни.

Слова пронзили Джека. Похожее говорил ему сенсей Ямада, когда он хотел отомстить Глазу Дракона.

— Но зачем Казуки жить? Если бы умер я, Миюки убила бы его. Я должен ей это.

— Тогда реши, самурай ты или ниндзя, Джек.

Йори взглянул на Казуки.

— Но подумай: наказание, что страшнее быстрой смерти, — прожить остаток жизни, зная, что все усилия были напрасными. Что он не исполнил долг самурая перед Сёгуном. Такая потеря лица невыносима.

Казуки скривился, правдивые слова Йори ранили больнее меча.

Джек прижал катану к горлу Казуки, оставляя тонкую царапину. Покончить с ним так легко. Но чем он лучше своего противника, если убьет из мести? Сенсей Ямада тут же возник в сознании: «Честность, способность судить, что верно, а что нет, — ключ к тому, как быть самураем».

Казуки смотрел на Джека, заставляя давить на меч сильнее.

С невероятным усилием воли Джек убрал мечи. Он знал, что месть раны в сердце не залечит. Смерть Глаза Дракона немного успокоила его, но он все равно тосковал по отцу, да и о Ямато думал каждый день. Что изменит убийство Казуки? Смерть противника не оживит Миюки.

Но, смилостивившись, он хотя бы сможет уйти с высоко поднятой головой, зная, что враг тоже страдает.

Он резко выдернул вакидзаси. Казуки рухнул на колени, схватившись за бок, кровь текла сквозь его пальцы.

— Я презираю тебя… гайдзин, — с ненавистью в глазах выпалил он.

— А я… прощаю тебя, — ответил Джек, хотя говорить это было сложно, труднее было Казуки признать их. Позор поражения и милосердие Джека сломали его. Он повернул лезвие скрытого ножа на себя. Но Джек выбил клинок, отбросив его в кусты.

Казуки, сжавшись, всхлипывал.

— Ты даже не дал мне умереть с честью! Проклинаю тебя, гайдзин!

Из гостиницы Горо заметил, что Казуки у ног Джека, сломленный и преклоненный. Он тут же перестал сражаться с Сабуро и помчался к выходу. Акико стояла над Хирото с катаной в руке.

— Прошу… не убивай меня, — молил он.

Склонившись, Акико вытащила нож из его плеча и пнула его, чтобы бежал быстрее. Он поспешил за Горо.

— Когда падет дерево, обезьяны его покидают, — отметил Йори с кривой улыбкой. Сабуро и Акико подошли к ним. Хотя Акико была бледной, их победа придала ей сил, она шла без помощи Сабуро.

— Ты успел вовремя, Сабуро, — сказал Джек.

— Но мы видели, как ты умер, — сказал Йори, светясь из-за того, что друг выжил.

— Тогда я призрак, — отозвался он, выжимая воду из рукавов кимоно.

— Как ты выжил? — спросила Акико.

— Когда мы катились по берегу, я смог развернуть танто. Ронин пронзил мечом сам себя. Я знал, что если всплыву, меня убьют другие самураи, потому использовал технику дыхания ниндзя с помощью тростинки, как когда-то показывала мне Миюки.

Он замолчал, понимая, что ее здесь нет, печаль охватила выживших друзей.

После долгого молчания Акико спросила:

— Но как вы нашли нас?

Сабуро выдавил улыбку.

— Увидел, как Бенкей свисает с дерева!

— Значит, вам повезло, что я упал, — Бенкей потирал голову. — Иначе все уже погибли бы.

— Точно, — сказал Джек, глядя на потерявшего сознание Нобу. — Ты попал в яблочко! Он повернулся к мятому Казуки на земле, потом взглянул на Акико.

— Что с местью Казуки?

Акико покачала головой.

— Банда бросила его, он теперь скорпион без жала.

Казуки тихо рассмеялся.

— Что смешного? — осведомился Джек.

— Все ваши усилия, а не мои, тщетны! — сказал он, холодно глядя на Джека. — Самураи Сёгуна уже в пути.

59. Паланкин

Четверо самураев в черно-золотой броне стояли над бездыханным телом Миюки. Улица, где она сражалась, была усеяна трупами. Джек с друзьями прятался в гостинице.

— Нужно спасти ее, — сказал Джек, слезы застилали глаза.

— Как? — спросил Сабуро. — Мы едва выжили.

— Нас бы здесь не было, — напомнила Акико, — если бы не смелость Миюки.

— Цветы опадут, но дерево выстоит, — сказал Йори, поставив посох между ними.

Джек, Акико, Сабуро и Бенкей обхватили шакуджо Йори, склонив головы в безмолвной молитве.

Топот копыт заставил их вскинуть головы.

— Нам пора, — сказала Акико, все больше самураев Сёгуна прибывало к сожженному мосту. Джек с болью взглянул в сторону Миюки и последовал по саду за друзьями. Они шли к задним вратам, он заметил соломенную шляпу садовника и подобрал ее.

— Беги, но ты не спрячешься, гайдзин, — визжал Казуки с безумным блеском.

— Побереги дыхание, — ответил Джек, закрывая врата, а противник его остался привязанным к кипарису рядом с Нобу.

Они избегали патрулей ронинов и вырвались из деревни. Отойдя на безопасное расстояние, Акико дважды свистнула, и Снежок примчался из полей к ним. Джек обрадовался, что его сумка с ценным содержанием осталась привязанной к седлу.

Они устали, были в ранах, истекали кровью, но плелись в Нагасаки, молясь, что доберутся до порта, пока самураи Сёгуна не добрались туда.

— Сколько еще? — спросил Джек, тяжело дыша. Они бежали по пыльной дороге.

— Если я прав, дорога из Фукуоки закончится за тем холм, — выдохнул Бенкей, прихрамывая из-за раны на спине. — Около пяти ри.

Джек спрятал лицо за шляпой, она была ему маленькой и грозила упасть. Он скривился и опустил правую руку. Раны от дуэли болели, они хоть и были не серьезными, но истекали кровью.

Йори хромал рядом с ним, опираясь на посох. Он кривился с каждым шагом, наступая на обожженные ноги, но молча. Акико была ранена сильнее всех, она ехала на Снежке. Сабуро шел последним, следя, чтобы на них не напали сзади. Они остановились только для того, чтобы перевязать плечо Акико, доесть остатки запасов и попить из ручья. Они словно шли с войны. Они проходили фермеров на полях, путешественников и слышали едва сдерживаемые вскрики.

Но это их не тревожило. Они должны были двигаться вперед. Они шли по главной дороге в Нагасаки, где было еще больше прохожих, пока они преодолевали последние холмы и поля. Акико вела их. Ее статус самурая и конь позволяли освободить им дорогу от фермеров, торговцев и пилигримов. По сторонам от дороги стояли чайные домики, небольшие таверны, что завлекали уставших путников. Палящее солнце безжалостно светило сверху, заведения пользовались спросом. Но Джек и его друзья не осмелились остановиться и отдохнуть. Они спешили дальше, преследуемые незримыми самураями.

Они забрались на вершину, и оттуда было видно длинный узкий залив. Природная гавань была кружена зелеными холмами, позднее солнце мерцало на спокойной воде. На берегу царила суета, матросы переносили грузы.

— Нагасаки! — воскликнул Джек, не веря, что они добрались сюда.

Залив был защищен от бурь и волн, здесь были всевозможные корабли — огромные и маленькие, рыбацкие и торговые, для долгих и коротких путешествий, японские, китайские и… европейские. Кораблей было так много, что Джек подумал, что прибыли морские войска. Кораблей, что следовали по океану, было несколько, один из них должен быть английским.

Он пошел быстрее. Но Акико натянула поводья и остановила Снежка.

— Впереди пост проверки, — сказала она.

В конце дороге находились деревянные врата в порт. Отряд стражи проверял пропуски.

— Как нам пройти их? — спросил Йори.

Джек огляделся, но их попытку обойти заметили бы стражи, да и высокую стену так легко не перелезть. Они могли лишь ждать наступления ночь, но к тому времени их точно догонят самураи Сёгуна.

— Почему бы не пронести Джека? — предложил Бенкей, указывая на паланкин, что стоял у последнего чайного домика.

Паланкин крепился к двум шестам, он был богатым на вид. Украшенный лакированным черным деревом, цветами и птицами, паланкин явно принадлежал аристократу, что был важным. Внутри были мягкие подушки, но кресло было пустым, владелец ужинал в чайном домике. Носильщики спали под деревом, уставшие от жаркого дня и работы. Они были лишь в штанах, тела блестели от пота.

— Паланкины принадлежат богачам, — напомнила Акико.

— Точно, — усмехнулся Бенкей. — Им не нужен пропуск.

Джек и его друзья тут же поняли план Бенкея.

— Мы не можем красть у богатых, — заметил Йори.

— Это и не кража, — подмигнул Бенкей. — Мы одолжим.

— Но как нам нести его? Мы не похожи на носильщиков, — сказал Сабуро.

— Может, я помогу? — сказал знакомый голос.

Джек и остальные увидели старого Такуми, что неожиданно появился за ними. С ним было четверо мужчин из спасенной ими деревни.

— Что вы здесь делаете? — удивился Джек.

Такуми поклонился.

— Мы молились за вас, и с нами заговорил Г осподь. Он казал идти за вами.

— Всевидящий бог силен, — отметил Йори.

— На наши молитвы ответили, ведь вы нас спасли, — улыбнулся Такуми. — А истинная вера может двигать горы.

— А паланкин двигать может? — спросил Бенкей, показывая на чайный домик. Джек забрался в паланкин, закрыл резную дверцу. Четверо фермеров разделись по пояс, подняли за шесты это кресло и пошли по дороге, пока не пришли в себя носильщики. Акико снова пошла первой, броня и лошадь добавили бы им значимости. Йори, Сабуро, Бенкей и Такуми шли последними, словно верные приспешники.

Джек выглядывал в щель покачивающегося паланкина. Они приблизились к вратам. Они рассчитывали на впечатление от богатства.

Страж вскинул руку. Фермеры остановились.

— Что случилось? Где остальное сопровождение? — осведомился страж, глядя с подозрением за паланкин.

— На нас напали бандиты, — объяснила Акико, указывая на раненое плечо. — Многие погибли, но господин выжил.

Страж кивнул, признавая почетную жертву.

— Чего вы ждете? — возмутилась Акико. — Отправляйте подкрепление сейчас же!

Она приказала так властно, что страж подпрыгнул.

— И будьте осторожны, — добавила она. — Бандиты маскируются под самураев Сёгуна.

Стражи потрясенно смотрели на нее. Они поклонились и пропустили их. Фермеры пронесли паланкин через врата в порт.

60. Флаг

Джек наконец добрался сюда.

Он был в бегах больше года, скрывался и боролся за жизнь, и теперь он попал в Нагасаки. Он надеялся, что здесь будет то спасение, о котором он мечтал все это время.

Он выглядывал из паланкина, любуясь портом. Они шли по главной улице к мосту, что пересекал реку Накашима. Женщины в ярких кимоно сновали мимо. Торговцы звали клиентов, предлагая экзотические специи из Явы, слоновую кость из Индии, шелк из Китая, еду со всех уголков мира. Здесь было шумно, но спокойно, словно влияние иностранцев изменило привычное поведение японцев. Джек даже заметил здесь католическую церковь, хотя двери и были заколочены.

— Умный ход, Акико, — отметил Сабуро. — Если повезет, самураев Сёгуна задержат стражи.

— Мы сможем сбежать, как только Джек будет на борту, — сказал Бенкей с усмешкой.

— Не спеши, — ответила Акико, слыша крики за спиной.

— СТОЙТЕ! ВОРЫ!

Богач с четырьмя носильщиками спешил за ними к вратам.

— ЭТО МОЙ ПАЛАНКИН!

Стражи развернулись, но паланкин уже скрывался из виду. Несколько самураев помчалось вдогонку.

— ВПЕРЕД! — кричал Сабуро.

Фермеры спешили, топая по деревянному мосту. Джека подбрасывало на кресле в паланкине, они мчались сквозь толпу. Но людей на улице было много, и хотя Акико на коне пыталась расчистить путь, все равно шли они медленно. А стражи выхватили мечи и распугивали толпу, приближаясь.

— Выходи, Джек! — приказала Акико, спрыгнув со Снежка, понимая, что приметна издалека. Фермеры бросили паланкин на землю, Джек выскочил из него.

— Спасибо за помощь, — сказал он.

— Не бойтесь, мы отвлечем стражей, — сказал Такуми.

— Тогда возьмите для этого Снежка, — предложила Акико, отдав Такуми поводья, Джек и остальные отцепили от седла свои вещи. — Но я вернусь за ним.

Спешно поклонившись на прощание, Такуми и четверо фермеров исчезли в переулке, ведя за собой жеребца. А Джек с друзьями бросились в другую сторону, чтобы обогнуть по улице гавань и запутать стражей. Они повернули направо, потом налево, перешли мост. Преследователи кричали им позади. Они прошли красные врата, на которых свились кольцами золотые драконы. Они бежали, а Джек заметил, что в этом районе обитают китайцы. Они в шоке смотрели на беглецов.

Акико повернула налево и побежала в храм. Суета порта сменилась звонов колоколов, стойким запахом благовоний, чтением молитв монахами.

Они не пошли в главное здание, а обогнули храм. Они пересекли маленький каменный мостик, ведущий из китайского района, и направились в гавань. Но улочка привела их в тупик. Они попятились, слыша крики, что становились все громче. Они нырнули в темный амбар и замерли.

Никто не говорил, сердца колотились, легкие горели.

Стражи промчались мимо.

Джек с друзьями вырвался из укрытия и побежал в другую сторону, свернув потом направо. Еще несколько поворотов, они вышли в гавань. У берега было множество рыбацких лодок, китайских кораблей, грузовых суден. Стояли склады, рабочие загружали и разгружали судна. В суете никто не заметил их появление. Джек оглядывал порт. Огромные корабли легко было заметить. Они напоминали крепости на плаву, оснащенные тяжелыми пушками, отличающиеся от восточных плоских кораблей. Джек заметил сразу три похожих корабля.

Его сердце замерло. Ни на одном не было британского флага.

На всех были флаги заклятого врага его страны, Португалии.

Джек рухнул на колени. Бенкей был прав. Только Португалия торговала с Нагасаки. Он обречен. И все старания и жертвы друзей были напрасными, а мечта вернуться домой к Джесс осталась несбывшейся.

— В чем дело? — спросила Акико, опускаясь рядом с ним. — Там ведь есть галеоны?

Джек кивнул.

— У них португальские флаги, — объяснил он. — Они скорее возьмут меня в плен, чем отвезут домой.

Йори взглянул на море, виднеющееся за заливом.

— Английский корабль скоро прибудет, Джек. Я уверен.

— Да, — согласился Сабуро. — Мы защитим тебя до тех пор.

Джек повернулся к друзьям, их вера в него только усилила горечь.

— Могут уйти годы, — сказал он, понимая жестокую правду. — Это конец. Вы привели меня сюда, я вам благодарен. Но вы не сможете прятаться от самураев Сёгуна вечно. А я не хочу, чтобы вы рисковали жизнями из-за меня.

— Нет! — воскликнул Йори, слезы блестели в глазах. — Мы найдем выход. Другой корабль.

— А то что за флаг? — перебил его Бенкей, указывая на матчу в самом конце порта. Там, у большого склада, возвышался еще один галеон. На главной мачте развевался флаг с красной, белой и синей горизонтальной полосой.

Джек пораженно смотрел на него. Почему он сразу не увидел его?

— Это голландский флаг! — крикнул он, подпрыгнув и обняв Бенкея. — Голландский!

Он бежал по гавани, друзья следовали за ним. Они обогнули склад и замедлились, замерев перед огромным судном.

— Это плавает? — удивился Сабуро.

— Такой корабль может проплыть по всем океанам. И добраться до Англии! — сообщил Джек, направляясь к трапу.

— Эй, на борту! — крикнул он, припоминая уроки голландского, с которым помогал ему Гинзель, товарищ-матрос.

Через край борта перегнулся загорелый матрос с густой бородой и пронзительными голубыми глазами.

— Ты кто такой?

Джек снял шляпу, показывая светлые волосы.

— Меня зовут Джек Флетчер. Я из Англии!

Матрос удивленно взглянул на него.

— На борт! На борт!

Джек с друзьями поспешили к трапу и взобрались на палубу, пока не появились стражи. Бородатый матрос и несколько других моряков поприветствовали их с удивлением. Они не ожидали увидеть англичанина в кимоно и с мечом, да еще и в компании воинственной японки, юного самурая, крошечного монаха и фокусника в цветном одеянии.

— Капитан! — позвал бородатый матрос.

Высокий голландец появился из каюты и подошел ближе. Несмотря на жару, он был в коричневом пиджаке, из-под которого виднелась рубашка с воротником-стойкой. На нем были черные широкие бриджи, до колен доставали белые гольфы, сверкали начищенные туфли. Светлые рыжеватые волосы лежали густыми кудрями, за бородой и усами он явно ухаживал.

— Я — капитан «Осиандера» Хендрик Спилберген, — сообщил он на английском с акцентом. Он окинул Джека взглядом.

— С кем имею честь разговаривать?

— Джек Флетчер с «Александрии», — сказал он, поклонившись.

Капитан побледнел, словно увидел призрака.

— «Александрия»?

— Хаи… то есть, да, — ответил Джек, кивая. Он так привык говорить по-японски, что не сразу смог перейти на английский.

Капитан недоверчиво покачал головой.

— Мы все думали, что вы погибли.

61. Путь домой

— Не бойся, Джек, — сказал капитан Спилберген, прижимая к губам прозрачный бокал красного вина. — На борту «Осиандера» ты в безопасности. Это территория Голландии.

Джек обрадовался, услышав это, и рассказал хорошую весть друзьям. Они сели вокруг дубового стола в каюте капитана. По приказу капитана они сначала побывали у лекаря, а потом присоединились за ужином к нему и его матросам. Акико выглядела уже лучше, ее лицу вернулся цвет, рана на плече была перевязана, она переодела кимоно. Джеку тоже было лучше, серьезные раны его зашили и перевязали. Йори смазал пятки мазью, а Сабуро в качестве лекарства нужна была только еда. Бенкей, тем временем, подружился с кошкой, что жила на корабле, и теперь она устроилась на его коленях, громко урча.

Угасающее солнце заглядывало в окна, заливая стол золотым светом. На нем стояли тарелки с хлебом, похлебкой и клецками. Джек сглотнул при виде еды, ему было интересно, как отреагируют на такую еду его друзья, им уже хватило для восхищений английской речи.

Он подвинулся на стуле. Было непривычно сидеть на твердом деревянном стуле, ведь он постоянно сидел, скрестив ноги, на подушке на полу.

— Я видал твоего отца, — признался капитан Спиберген. — Джона Флетчера знали как одного из лучших штурманов семи морей.

Джек покраснел, гордясь отцом.

— Потому индийско-голландская компания, что спонсировала путешествия на Дальний восток и твоего отца, и мои, была удивлена, когда его корабль не вернулся. Мы уже посчитали вас погибшими.

— «Александрия» потерпела крушение во время тайфуна, — объяснил Джек. — Но отец смог направить нас невредимыми к берегу.

— Где же твой отец и остальные матросы?

Джек поежился от мрачных воспоминаний.

— Умерли. Их убили вако. И отца тоже.

Капитан печально кивнул.

— Как жаль. А ты выглядишь так, словно прошел войны. Как же ты выживал все это время?

Джек посмотрел на Акико, потом на Йори, Сабуро и Бенкея. Он вспомнил Ямато и Миюки.

— Все благодаря друзьям.

За ужином он вкратце рассказал о своих приключениях в Японии: как его спас и подобрал мечник Масамото, как он тренировался в Киото, как сражался с Глазом Дракона, как сбежал с поля боя при замке Осака. Капитан и матросы слышали его, выражая то шок, то недоверие, то восхищение. Пока Джек говорил, Сабуро налегал на еду. Акико и Йори без особой радости отнеслись к европейской еде, не привыкшие к такой тяжелой пище. Но, как и Бенкей, они ели, сколько могли, ведь были очень голодны и вежливы, но остатки отдали Сабуро. Капитан задавал вопросы, Джек отвечал, переводя и друзьям. Капитан и матросы были поражены его знанием языка.

— Впечатляет, юный Джек, — вскинул брови один из матросов. — Нам бы понадобилась твоя помощь в торговле. Они очень хитры, эти японцы.

Джек продолжил рассказ. Он поведал о запрете Сёгуна насчет иностранцев и христиан в Японии. Джек перечислил опасности, которые преодолел на пути из Тоба в Нагасаки. Капитан и матросы переглядывались с тревогой.

— Мы слышали о гонениях, но не знали, чем верить, — сказал капитан. В Нагасаки японцы неплохо к нам относятся. Но, может, это все из-за торговли.

— И мы не навязываем им религию, как иезуиты, — отметил, кривясь, один из матросов. — Они сами виноваты, что их наказали. На этой неделе местный бугье отменил торговые привилегии португальцам. Потому им придется уплыть отсюда. Тебе очень повезло, Джек, что ты прибыл в Нагасаки сейчас, — продолжил капитан. — Мы отправляемся через несколько дней, как только поднимется ветер. Следующий корабль из Голландии прибыл бы через год.

Джек решил, что пора задать главный вопрос.

— Есть просьба. Мне нужно добраться домой в Англию.

Капитан Спилберген задумался.

— Тогда я задам вопрос. Ты так же хорош на корабле, как и с мечом?

Джек уверенно кивнул.

— Отец учил меня. Это у меня в крови.

— У тебя все его знания? — уточнил капитан, склонившись вперед и сцепив руки в предвкушении. — Ходили слухи, что у него был полезный путеводитель.

Джек молчал. Книга была в сумке за дверью. Но можно ли доверять этому человеку?

— Не важно, — сказал капитан, откинувшись на спинку стула. — Я к твоим услугам даже без этой книжки. Но если путеводитель еще у тебя, значит, ты весьма дальновидный юноша. Такие надежный штурманы нашей компании нужны.

— Так вы поможете мне попасть домой? — спросил с опаской Джек.

— Конечно! — сказал капитан, улыбнувшись и раскинув руки. — Если ты хоть отчасти такой же способный, как твой отец, то нам повезло.

Джек лишился дара речи. Он четыре года мечтал об этом, преодолевал препятствия, они с друзьями жертвовали, и все это было ради этого момента. Он не знал, смеяться ему или плакать от радости.

— Что сказал капитан? — спросила Акико по-японски, встревоженная выражением лица Джека.

— Я… уплыву домой, — ответил он.

Сначала они молчали, а потом Йори захлопал в ладоши:

— Слава богам!

— Слава нам, — сказал Бенкей, улыбаясь шире, чем кошка на его коленях, они принялись праздновать хорошую новость.

После ужина Джеку и его друзьям показали их каюту для ночлега. Акико дали отдельную каюту по милости одного из матросов, все остальные спали в одной комнате. С досок на потолке свисали гамаки. Бенкей взобрался на один из них и упал, удивив всех.

— На полу удобнее! — сказал Бенкей, потирая спину и устраивая свою сумку как подушку. Кошка легла рядом с ним и мурчала. — Я же говорил, так удобнее.

Джек легко забрался в свой гамак. Сабуро и Йори мучались со своими, потом сдались и устроились на полу рядом с Бенкеем. Устав от тяжелого дня, они быстро уснули.

Заложив руки за голову, Джек лежал на спине, все еще не веря в свою удачу. Гамак покачивался вместе с кораблем, он засыпал. Он успел лишь подумать о сестре и о возвращении в Англию.

62. Дуло пистолета

Джек уставился на пистолет.

Он проснулся из-за удара по ребрам, открыл глаза и увидел направленный на себя пистолет, что держал один из матросов. Рядом с ним стоял капитан Спилберген.

— Прости, Джек, — сказал капитан. — У меня не было выбора.

— Но… вы сказали, что на борту «Осиандера» я в безопасности.

— Даже будь ты голландцем, я не смог бы тебя спасти, — вздохнул он. — Бугье Нагасаки угрожал отобрать разрешение на торговлю здесь. Он поймал нескольких моих матросов. Они погибнут, если мы не отдадим тебя самураям Сёгуна.

Джек взглянул на друзей, на них тоже были направлены пистолеты.

— Можете отдать им только меня? — взмолился он.

Капитан с сожалением покачал головой.

— Боюсь, жизнь за жизнь. А я должен спасти своих матросов. Ничего личного.

Джек упал с гамака. Его сумку и мечи забрали. Но они еще могли вырваться отсюда.

Капитана заставили. Это не его вина.

Джека и его друзей вывели на палубу. Щурясь от солнечного света, Джек заметил Акико у главной мачты, она склонила голову с покорным видом.

— А ведь почти получилось, — прошептала она, когда их повели по трапу. — Как жаль, что мы расслабились.

— Не надо, — ответил он. — Я и мечтать не мог добраться сюда с тобой.

У корабля их уже ждали самураи Сёгуна в черно-золотой броне. Сорок воинов смотрели на добычу, желая скорее получить в свои когти предателей. Перед ними на коленях стояли пятеро матросов, мечи были прижаты к их горлам.

— Прекрасное начало дня! — отметил Бенкей, зевая и почесывая затылок.

Капитан привел Джека и его друзей на причал. Бугье, невысокий мужчина с желтой кожей, впавшими щеками и тонкими усами, поприветствовал капитана Спилбергена.

— Рад, что мы пришли к верному решению, — сказал он с натянутой улыбкой.

Махнув рукой, он приказал освободить голландцев.

Капитан фыркнул и передал ему пленников. Самураи Сёгуна выступили вперед и, не церемонясь, повели Джека и его друзей прочь.

63. Кол

Солнце палило сверху, воздух был влажным и горячим. Даже ветер никак не спасал.

Капли пота катились по лбу Джека. Но он не мог их вытереть. Его руки были связаны, а все тело — привязано к деревянному столбу. Целый ряд кольев появился в гавани этим утром. Был слышен грохот, пока столбы устанавливали на твердой земле. Акико была привязана слева, Йори — справа, а Бенкей и Сабуро — к последним двум.

Облаченный в лиловую накидку катагину и золотое церемониальное кимоно, бугье с желтым лицом с довольным видом следил за приготовлениями, ходя мимо. Он проверил их путы, убедившись, что им больно. Он приказал самураям Сёгуна сделать арену для этого представления, окружить это место, не дав и шанса сбежать… или спастись.

Беспомощный Джек мог лишь смотреть на небеса, прося помощи. Но беспощадное солнце смотрело на него в ответ, а вдали за морем собирались темные тучи, предвещая печальный конец.

У каждого кола появилась гора хвороста, достающая до их ног. Об их казни сообщили в Нагасаки, местные жители сносили по приказу хворост. К полудню горы доставали до колен, а в порту собрались зрители — торговцы, самураи, фермеры, монахи и даже семьи с детьми. Сожжение для них словно было зрелищем, которое нельзя было пропустить.

— Простите, что втянул вас в это, — обратился Джек к друзьям. — Я не знал, что все так закончится.

— Самурай рождается, чтобы умереть, Джек, — ответил Сабуро, смело подняв голову, хоть его голос и дрожал.

— Лучше сгореть, чем исчезнуть! — выдавил улыбку Бенкей. Но она быстро угасла, когда у его ног прибавилось хвороста.

Йори повернул голову и посмотрел на Джека.

— За горизонтом всегда есть то, чего не видно. Это не конец, — он посмотрел на остальных, пытаясь их подбодрить. — Сенсей Ямада говорил мне: «Не бойся смерти, бойся толком не прожить жизнь».

Посмотрев в глаза Джеку, Акико прошептала:

— Если я умру рядом с тобой, то я не зря прожила.

Джек не знал, что сказать. Друзья снова поражали его смелостью и верностью. Но при виде Акико сердце болело. Он не хотел, чтобы она умерла, чтобы его друзья умерли. У них еще были причины жить.

— Навеки связаны друг с другом, — сообщил он, отчаянно желая коснуться Акико. Слеза скатилась по ее щеке. — Навеки.

Бугье вышел из толпы и сообщил зрителям:

— Сёгун, правитель Японии, приказал сжечь этих предателей за их преступления!

Ответом ему был согласный гул. Джек дрожал от ужаса, когда зажегся факел, мужчина с ним приблизился. Восторг толпы все рос. Мужчины бросали камни. Женщины кривились от отвращения. Дети смотрели, широко раскрыв глаза. Джек не мог поверить, что им так нравится смотреть на чужие страдания.

Но он заметил и тех, что стояли и молчали с мрачным видом. Некоторые матери закрывала глаза детям, отворачивались сами. Монахи в соломенных шляпах склонили головы в уважении. И Джек узнал среди толпы Такуми и четверых фермеров. Слезы катились по их щекам, они безмолвно читали молитву за души Джека и его друзей. Джек понял, что не все хотят их смерти, ему стало легче.

Но это чувство угасло, он заметил другое лицо в толпе, которое не хотел больше никогда видеть. Бледное и полное ненависти лицо Казуки, пропитанная кровью повязка на животе. Он подошел к колу Джека.

— Ты сгоришь, гайдзин! — крикнул он. — СГОРИШЬ В АДУ!

64. Посланник

Толпа молчала, факел завис над горой хвороста, не хватало только приказа бугье, и предатели сгорят. Джек не хотел перед смертью видеть лицо противника, потому повернулся к Акико. Она встретила его взгляд, и в ее глазах уже не было слез, там была любовь и дружба. И Джек ощутил спокойствие.

Бугье вдохнул, чтобы отдать приказ. Вопль раздался из-за толпы, по гавани мчалась лошадь, распугивая людей на пути. Самураи Сёгуна пропустили коня, и с его спины соскочил посланник в плаще.

— СТОЙТЕ! — крикнул он человеку с факелом.

— Как это понимать? — осведомился бугье, направившись к нему.

Посланник протянул свиток с печатью Сёгуна. Бугье выхватил его и развернул, сломав восковую печать.

Воцарилась тишина. Слышался лишь плеск волн и потрескивание горящего факела. Джек и его друзья ждали, затаив дыхание, жизни их висели на волоске.

Бугье потрясенно поднял голову.

И сообщил сухим голосом:

— С превеликим сожалением должен сообщить вам, что Сёгун Камакура, наш повелитель, Свет востока скончался на четвертый день седьмого месяца года кролика.

Толпа зашумела, слышались испуганные вскрики.

— Сёгун умер! — завопила женщина, упав на колени с горестным видом.

Все в гавани упали на колени, толпа прижалась к земле, горюя из-за кончины правителя. Бывшие самураи Сёгуна отложили мечи и склонили головы в уважении.

Джек был потрясен вестью, он взглянул на друзей, не зная их реакцию на это. Факел все еще был над хворостом.

Бугье продолжал:

— Власть перешла Совету. И в ходе обсуждений они выбрали регентом Японии даймё Такатоми, пока наследник Сёгуна, Хиретада, не достигнет возраста, когда сможет принять бразды правления.

Толпа все еще страдала, а Джек и его друзья улыбнулись, чувствуя надежду на спасение. Даймё Такатоми был бывшим правителем Киото, другом Масамото Такеши, он помогал Нитен Ичи Рю. Джек даже спас жизнь его дочери, Эми, в битве при Осаке. Новый правитель был их союзником. Хватит ли ему власти, чтобы отменить гонения на иностранцев и христиан? Сможет ли он защитить их?

Бугье развернул свиток, подвинув его в руках, пергамент шелестел в тишине на ветру. Он не мог поверить в то, что видит.

— И первым приказом регент… снимает все обвинения со следующих лиц: самурая-иностранца Джека Флетчера… Акико Датэ… Йори… — он замолчал и скрутил свиток, махнув им в сторону пленников на столбах. — Освободите их. Всех.

Джек и его друзья были поражены, самураи Сёгуна встревожились приказом.

А Бенкей громко радовался:

— Не будь мои ноги связанными, Джек, я бы станцевал джигу! — смеялся он.

Сабуро громко выдохнул с облегчением.

— Никогда еще я так сильно не молился, — всхлипывал Йори, — и не был так признателен богам.

Джек улыбнулся Акико. Теперь жизнь казалась особенно ценной, и он хотел наслаждаться каждой минутой рядом с ней.

— Мы увидим следующий день, — сказала она, смахнув слезы радости.

Джек кивнул. Теперь не будет сражений. Они больше не беглецы. И он мог отправляться домой.

— НЕТ! — крикнул Казуки, выбегая из скорбящей толпы. — Они предатели!

Казуки отобрал факел. Никто не успел его остановить, и он бросил факел в хворост.

65. Кольцо Неба

Сухой хворост тут же загорелся. Потрескивая, огонь растекался по кучам веток, словно змеи. Его раздувал морской ветер, и пламя собиралось поглотить Джека и его друзей в свои необъятные глубины.

Казуки рассмеялся, пока они боролись с путами.

— Извивайся, гайдзин, борись, но все тщетно!

Бенкей в отчаянии дул на огонь. Сабуро пытался ногами отбросить от себя хворост. Акико боролась с узлами на веревках. Йори снова начал молиться, а Джек толкал всем телом кол, пытаясь выбить его из земли. Но самураи Сёгуна хорошо поработали. Все старания были напрасными.

Такуми и фермеры в толпе кричали, прося самураев о помощи прощенным пленникам. Но никто не сдвинулся, ведь боялись приближаться к смертоносному пламени, а в тайне радовались, что беглецы горят.

Казуки все же получил свою месть.

Джек пораженно склонил голову. Его могло спасти лишь чудо. И почему-то в голове всплыли уроки Ширью:

Если всегда смотреть на землю, не увидишь неба.

Джек поднял голову. Над гаванью собирались и темнели тучи.

— Настоящее мастерство Кольца Неба, — рассказывал ему наставник ниндзя, — позволяет управлять самой природой, — Джек сам был свидетелем такого чуда.

«Но смогу ли я призвать бурю так, как у Дзэнъюбо удалось вызвать туман в горах Ига?»

Но попытаться стоило. И хотя руки Джека были связаны за его спиной, он оттопырил пальцы, указательные и большие соприкасались, и начал бормотать мантру Зай:

— Он чиричи ибаротайя совака…

Он сосредоточился на тучах, становясь с небом единым целым, моля о буре. Жар становился все сильнее, треск дерева оглушал. Он взглянул на костер. Пламя подобралось к его ногам. Но тучи словно приблизились… или ему показалось?

Джек сосредоточился сильнее, слова слетали с его губ непрерывным потоком. Он снова посмотрел вверх. Но в этот раз тучи не выглядели приближающимися. Он понял, что лишь обманывает себя, отчаяние заставляло его верить, что он с этим справится. Но он не был наставником ниндзя. Не был божеством. Он не мог управлять природой.

Огонь окружил его и его друзей, жар был таким сильным, что, казалось, кислород исчез из воздуха. Джек задыхался, легкие были полны дыма и пепла, и мантра застряла на губах. Кашляя, он почувствовал, как языки пламени коснулись его ног, обжигая кожу. Йори закричал, огонь добрался и до него.

Раздался гром, и небеса содрогнулись. Буря столкнулась с Нагасаки, нахлынув на гавань. Огонь шипел, но дождь заливал его, потушив лишь за несколько секунд.

— Вот это любовь божеств! — кричал Бенкей, радостно тряхнув спутанными волосами.

Остальные рассмеялись, слезы облегчения смешались с дождем.

Джек поднял голову к плачущему небу, холодные капли воды освежили его. Он промок до нитки, но чувствовал себя возрожденным.

«Было ли это удачей? Или он дотянулся до Кольца Неба?»

Такая мысль была слишком впечатляющей. Чудо.

Краем глаза он заметил молившихся монахов в толпе. Они вытянули руки, касаясь указательными и большими пальцами. И сквозь шум дождя Джек слышал знакомые слова:

— Он чиричи иба ротайя совака…

Главный монах выглянул из-под соломенной шляпы в сторону Джека. Сложив ладони вместе, он вытянул средние пальцы, потом большие и мизинцы, формируя V.

Джек удивленно моргнул. Но когда он посмотрел снова, монах и его товарищи исчезли в толпе.

Но Джек знал, что видел, — Печать дракона. Тайный знак ниндзя. Теперь Джек знал, что дождь начался не случайно.

Кольцо Неба спасло его.

Джек не сгорел, его друзья выжили, и Казуки был вне себя от ярости. Он схватил катану и направился, прихрамывая, к Джеку.

— Теперь ты ощутишь мой клинок, — прорычал Казуки, направив меч на живот Джека.

Джек все еще был привязан к столбу, он не мог увернуться от атаки врага. Но посланник в плаще встал между ними, Казуки не успел ударить.

— С дороги! — рявкнул Казуки, лицо его исказилось от гнева.

Посланник остался на месте.

— Я пробегу мимо.

— Разве? — спросил посланник, снимая капюшон, под которым оказалась бритая голова мужчины сорока лет. У него была ухоженная короткая борода и янтарные глаза, что требовали уважения. Но примечательнее были красные шрамы, пересекавшие левую половину его лица.

66. Фестиваль Бон

— Масамото-сама! — выдохнул Джек, пораженно глядя на чудесное появление наставника.

Друзья тоже не верили своим глазам. Никто и не думал, что они еще увидят его.

Казуки выпрямился, но катана дрожала в его руке.

— Вас изгнали! У вас нет власти. А я о-мецукэ Сёгуна. В сторону.

— Опусти меч, Казуки, — приказал Масамото, показывая свои мечи с черными рукоятями.

Казуки застыл. Джек видел, что его враг призывает всю свою силу и смелость, чтобы напасть. Масамото не двигался, правая рука спокойно свисала. Его непоколебимое спокойствие не могла пошатнуть угроза его жизни, и это пугало. Он смотрел на Казуки, ожидая, когда бывший ученик нападет.

Но даже злясь, Казуки понимал, что дуэль бессмысленна против создателя техники Двух Небес. Он выронил меч, сталь зазвенела по камню.

Масамото шагнул к нему.

— Властью, данной мне Такатоми-сама, регентом Японии, я лишаю тебя, Ода Казуки статуса самурая.

Он поднял мечи Казуки и срезал с его кимоно мон в виде солнца, после чего бросил его в угасающее пламя.

— Арестуйте предателя, — приказал Масамото бугье.

Судья, зная о репутации мечника, тут же приказал четырем стражам увести Казуки.

Род Ода теперь был унижен на глазах у всех. Казуки опустил голову, стыдясь, пока его уводили. Он смотрел на землю и даже не оглянулся на Джека. А тот понял, что дух противника сломлен. Казуки уже не будет угрозой ни для него, ни, что еще важнее, для Акико.

Джек радостно шел по улицам Нагасаки. Теперь он ничего не боялся, ведь рядом был наставник. Прошло три дня после того, как Масамото спас их от казни, и в Нагасаки теперь праздновали. Здесь проходил ежегодный фестиваль Бон — традиция буддистов чествовать души предков. Йори объяснил, что японцы верили, что дух живет и после смерти тела, порой приходя с гор и священных мест к живым. Чтобы поприветствовать духов, Нагасаки был украшен и мерцал свечами. Узкие аллеи были украшены бумажными фонариками разных цветов, что висели над головой, местные жители ходили по улицам, посещая храмы и кладбища на холмах, чтобы поприветствовать предков и праздновать с ними. В порту люди общались, пили и ели. Фейерверки озаряли ночное небо, музыка и танцы наполняли гавань.

— Я слышал, ты научился новому приему с мечами, — отметил Масамото, они шли мимо празднующих. — Обратный хват?

По тону его голоса Джек не понял, одобряет ли он изменения в технике Двух Небес. Он с уважением поклонился и протянул руку, показывая утраченную часть пальцы.

— Пришлось изменить технику, — сказал Джек, защищаясь.

Масамото улыбнулся, но лишь одна половина его лица меняла выражения.

— Ты должен научить и меня, — сказал он.

Джек раскрыл рот.

«Чему я могу научить величайшего мечника Японии?»

Заметив выражение лица Джека, Масамото продолжил:

— Ни один сенсей не перестает быть учеником, Джек-кун. Если не развивать стиль владения мечом, он умрет. А техника Двух Небес, как ты знаешь, заключается в духе победы. Чтобы побеждать, стиль должен меняться и подстраиваться под ситуации, — он взглянул на руку Джека. — Как ты и сделал. Сенсей Кюзо приносит извинения за такую ужасную ошибку.

Джек посмотрел на мизинец.

— Поздно уже извиняться, — ответил он.

— Многое уже поздно, — тяжко вздохнул Масамото. — Прошлое осталось в прошлом, мы должны извлекать из него урок. Сенсей Кюзо больше никогда так не ошибется. Он совершил сеппуку.

Джек потрясенно посмотрел на наставника. Он знал, что они были друзьями, он видел печаль в глазах Масамото.

— Но почему?

— От стыда за свои поступки.

Джека охватило чувство вины. Из-за него сенсей Кюзо убил себя. Хотя он понимал, что такое самоубийство самурая снимало с него все преступления и возвращало ему честь, он себя от этого лучше не чувствовал.

— Мне так жаль.

— Из-за чего? — прямо спросил Масамото. — Он сам решился. И правильно сделал.

Джек с уважением склонил голову.

— Тогда я приму извинение и буду помнить, каким смелым был сенсей Кюзо в битве при замке Осака.

Масамото кивнул.

— Я горжусь, что могу звать тебя сыном, Джек-кун. В Нитен Ичи Рю я научил тебя всему, чтобы ты выжил. И ты смог применить эти навыки не только ради себя, но и ради других. Бушидо в твоей крови. Ты — настоящий самурай.

67. Фонари

В ночном воздухе раздавался звон колоколов, гавань была полна людей. Многие собрались у деревянной башни, что возникла у воды для проведения фестиваля. На сцене музыканты и певцы исполняли веселую песню. Громко звенели сямисены, стучали барабаны цузуми, и три девушки пели перед толпой. Люди встали в круг и танцевали. Танец направляла Окуни и ее актрисы. Они прибыли прошлой ночью, их представления понравились всем. Девушки кружились под музыку. В руках их трепетали красные веера, словно перья птиц. Джек заметил, что Бенкей среди тех, что восхищается ими, и он не сводит глаз с Джун-джун. Они были рады воссоединению.

Сабуро неподалеку ел арбуз, облизывая губы. Йори постукивал посохом в такт музыке, а Акико ходила по улице с лотком и продавала разноцветные бумажные фонарики. Друзья Джека уже не считались предателями, потому могли свободно наслаждаться празднованием.

— Иди к ним, — сказал Масамото. — Если я что и понял во время изгнания, так это то, что семья и друзья — важнее жизни. Береги эти мгновения.

Джек поклонился наставнику.

— Вы моя семья.

Масамото положил ладони на плечо Джека. На миг великий воин поддался эмоциям. А потом, кивнув, он отпустил Джека.

Джек шел по гавани, зная, что он смотрит вслед. Он направлялся к друзьям, но за ним последовала фигура в шляпе, скользнувшая из толпы. Джек потянулся к мечу, но расслабился, увидев лицо.

— Мы призвали дождь, так ведь?

Ниндзя загадочно улыбнулся.

— Бури в это время года случаются часто.

Джек знал, что Дзэнъюбо больше ничего ему не расскажет. Но он был удивлен увидеть в Нагасаки кого-то из клана Миюки.

— Почему ты здесь?

— Я искал тебя, а потом наткнулся на погибшую.

— То есть. Миюки.

Дзэнъюбо кивнул.

— Там была большая битва, судя по всему. Она убила десять самураев, но погибла из — за ран.

— Мне так жаль, — сказал Джек, сердце сжималось от вины и печали. — Я должен был спасти ее.

— Не надо, — ответил Дзэнъюбо. — Она умерла как ниндзя. Я горжусь ею.

Он протянул Джеку предмет.

— Миюки хотела бы, чтобы ты сохранил это.

Джек раскрыл ладонь, и на нее опустилась одна из метательных звездочек. Сталь мерцала, как драгоценный камень, в горле встал ком, он думал о том, как ужасная потеря Миюки открыла ему путь домой.

— Спасибо, — смог ответить он. Но, когда поднял голову, Дзэнъюбо уже исчез.

Вытерев тыльной стороной ладони слезы, Джек спрятал ценный сюрикен в оби и подошел к Акико, Сабуро и Йори, что стояли у воды.

— Ты грустный, — сказал Сабуро. — А мы празднуем. Мы ведь свободны!

— Я думал о Миюки, — ответил Джек, он так и не смог улыбнуться.

Йори с уважением поклонился и зачитал:

Среди цветов бутоны вишни, Среди людей — самураи, Среди теней — ниндзя, А среди звезд Миюки.

Джек едва сдержал эмоции, слушая посвящение Йори, Акико взяла его за руку, чтобы приободрить.

— Как и Ямато, Миюки пожертвовала ради нас, — сказала Акико, передавая Джеку бумажный фонарик на деревянной подставке. — Мы должны отдать ей почести.

Джек посмотрел на фонарик, на котором Акико нарисовала чернилами два кандзи:

«Прекрасный снег». Именно таким было значение имени Миюки.

— Фестиваль Бон заканчивается Торо нагаши, — объяснила Акико, указывая на собирающихся у залива людей. — Фонари пускают по рекам в море, чтобы духи вернулись в свой мир. Миюки заслужила свет, яркий свет.

Джек кивнул, тронутый заботой Акико. Он взял у Сабуро спичку и зажег свечу. Он безмолвно помолился и поставил фонарик на воду, подтолкнув его. Он зажег второй фонарик в честь отца, пока Акико написала на другом имя Ямато.

Друзья стояли и молчали, глядя, как три огонька подпрыгивают на волнах, направляясь в далекое море. Мириады фонариков заполняли воду, они уплывали, но о них не забывали.

68. Прощание

«Осиандер» тяжело сидел в воде, нагруженный прекрасным шелком, изделиями из серебра, тоннами еды для длинного путешествия. Пока матросы проверяли все тросы и паруса, капитан Спилберген заканчивал официальные дела с бугье Нагасаки.

Джек стоял на причале с друзьями, они наслаждались теплом утреннего солнца. Они собрались для прощания, но никто не хотел говорить первым. После четырех лет тренировок, сражений и попыток выжить вместе, они не могли смириться с мыслью, что они расстанутся навсегда.

— Ты можешь оставаться, сколько захочешь, — сообщил Масамото. — Регент дал тебе ранг хатамото. С ним ты будешь в безопасности в Японии. И в твоем возрасте, Джек-кун, статус самурая регента дает участок земли. Так что будущее здесь тебе понравится.

Но Джек уже все решил.

— Я ценю это, но должен вернуться домой, — ответил он. — Отец умер, и сестре нужен я.

Масамото склонил голову, признавая долг Джека, скрывая печаль во взгляде.

— Тогда вот мой последний урок, Джек-кун. Сая но учи дэ катсу — побеждай, пока меч в ножнах.

Джек удивленно посмотрел на катану.

— Во время изгнания я понял, что лучший путь воина — побеждать без сражения, — объяснил Масамото. — Решать проблему, не доставая меч из ножен.

— Даже хотя вы могли победить одним ударом? — спросил Джек, удивленный таким выводом от мечника.

— Именно. Потому я и оставил Казуки в живых, — ответил Масамото. — Истинная победа в прощении и понимании.

Джек низко поклонился ему, он понимал, что этот урок — прощание Масамото.

Следующим был Сабуро. Друг начал кланяться, потом оставил этикет и крепко обнял Джека.

— Будь осторожен, друг, — сказал он, слова застревали в горле. — Если ты будет проплывать мимо, не забудь навестить. Я-я-я.

— Эй, только без слез, здоровяк! — крикнул Бенкей. — Время радоваться. Джек ведь плывет домой.

Вытерев слезы и всхлипнув, Сабуро отпустил Джека.

— Не такой я и бесстрашный воин, да?

— Сабуро, ты самый смелый и верный самурай, какого я знаю, — честно сказал Джек. — Твой отец будет гордиться тобой.

— Надеюсь. Я сделал достаточно смелых поступков в этом муша шугье!

Неохотно отступив от Сабуро, Джек поклонился Бенкею.

— Если бы не ты, я бы не добрался до Нагасаки.

— А я-то как рад! — усмехнулся Бенкей. — Меня варили, резали, били, почти сожгли заживо. Нужно как-нибудь повторить!

Джек не сдержал улыбки.

— Когда я тебя встретил, ты и сам почти сгорел.

Бенкей рассмеялся и взмахом руки вытащил из воздуха свежий микан.

— В дорогу. Не хочу, чтобы ты голодал!

Приняв фрукт, Джек заметил, что Йори стоит безмолвно, ожидая своей очереди прощаться. Он смотрел на Джека, умоляя взглядом не уплывать.

— Хорошие друзья… как звезды, — выдавил Йори, крепко держась за шакуджо. — Их не всегда видно, но они всегда рядом с тобой.

Джек почувствовал, как к глазам подступают слезы, он обнял друга.

— Ты всегда был рядом, Йори. Я буду скучать.

— Я тоже, — всхлипнул он.

— Пора отплывать, Джек, — позвал капитан, он ждал у трапа.

Кивнув, Джек повернулся к Акико. Этого прощания он боялся сильнее всего. Он еще не забыл ту боль после прощания в Тоба. Он едва перенес прощание в горах Ига. Третий раз мог разбить его сердце навеки.

Они смотрели друг другу в глаза. Они ничего не говорили, ведь слова не могли выразить все их чувства.

Слеза покатилась по щеке Акико.

— Сайонара, — прошептала она. — Не забывай нас.

— Как я смогу забыть тебя? — спросил Джек, желая обнять ее и никогда не отпускать.

Акико отвела взгляд.

— Между нами будет лежать целый мир. И воспоминания со временем исчезнут, как тает снег весной.

— Но мы навеки…

Акико приложила палец к его губам.

— Не говори то, чему не бывать.

Джек ощущал, как между ними раскрывается пропасть, которую ему не переплыть, каким бы сильным и попутным ни был ветер. Это их последнее расставание, они понимали, что больше их пути не пересекутся.

Джек с тяжелым сердцем подхватил сумку, в которой лежал путеводитель отца. Поклонившись, он поцеловал руку Акико, ощутив в последний раз прикосновение ее нежной кожи. А потом, едва сдерживая слезы, он направился на корабль, не оглядываясь.

69. Натянутый парус

Капитан Спилберген приветствовал Джека с широкой улыбкой.

— Добро пожаловать на борт. Обещаю, пистолетов не будет. Ты теперь мой матрос.

— Это радует, — ответил Джек.

Он шагнул на деревянный трап и остановился, одна нога оставалась на земле гавани. Он словно оказался меж двух миров. В один он должен был вернуться, а другой не хотел покидать. Япония забрала у него все — отца, будущее, надежды — но и дала ему приемного отца, новые навыки, новые надежды и, что важнее всего, друзей. И эта связь была такой сильной, что Джек не мог решится уйти. Он не мог представить жизнь без друзей. Без Акико.

— Что-то забыл? — спросил капитан Спилберген.

— Да, — ответил Джек и прошептал личную просьбу.

Капитан мгновение размышлял, а потом кивнул.

— Я ведь у тебя в долгу.

Джек повернулся к друзьям. Бенкей, Сабуро, Йори и Акико смотрели на него, не понимая, почему он не поднимается на борт.

— Мне пора прощаться, — сказал он. — Если только… вы не хотите поехать со мной?

Мгновение никто не говорил. На лицах отражалось потрясение и неуверенность, они не понимали, шутит он или нет.

Бенкей первым заговорил:

— Я бы с радостью, — сказал он, — но я согласился пойти с Окуни. И пообещал Джун-джун, — он подмигнул Джеку.

Джек кивнул, радуясь, что Бенкей нашел свое место. Он посмотрел на Сабуро, а тот покачал головой.

— Заманчиво, Джек, но, как я и сказал, я уже совершил достаточно подвигов. И два года морской болезни я просто не выдержу! И еще, — он добавил с улыбкой, — еда в Англии, насколько я слышал, ужасная.

— Зато мы не едим сырое! — возмутился Джек, они рассмеялись.

После двух отказов Джек начинал задумываться, что нарушил их дружбу, предложив покинуть родину. Он заставлял друзей стать такими же, как он в Японии — иностранцами в незнакомом мире. Но он бы стал им надежным проводником, обеспечил бы им безопасность, как и они защищали его. Может, они не могли покинуть родину из долга или этикета.

Йори выступил вперед, звякнув кольцами на шакуджо.

— Я поеду с тобой, — пропищал он, глаза его сверкали от восторга. — Сенсей Ямада всегда говорил мне расширять горизонт.

— И ты это сделаешь, — отметил Джек, приглашая друга на «Осиандер».

Осталась только Акико.

Во рту пересохло, пока Джек ждал ее ответ. Он знал, что она должна помогать матери, понимал, что не стоит даже надеяться на эту удачу, даже если бы она сама хотела пойти с ним.

Акико взглянула в сторону Масамото, а потом медленно приблизилась. Она стояла перед Джеком, склонив голову, уголки ее рта поползли вверх.

— Я уж думала, что ты и не спросишь.

Сердце Джека подпрыгнуло от радости.

— А как же твоя мама?

— С ней Киоши, — объяснила она. — Они знали, что я могу и не вернуться. Мама дала мне благословение. А Масамото-сама, как мой дядя и наставник, сделал то же самое.

Джек взглянул через плечо Акико на приемного отца, который едва сдерживал улыбку.

— Позаботься о Снежке, — сказала Акико Сабуро, отцепляя от седла жеребца свою сумку, лук и стрелы. Погладив коня напоследок, она проследовала за Джеком и Йори на борт корабля.

И на палубе «Осиандера» Джек почувствовал зов моря. Матросы подняли паруса. Капитан отдал приказ отправляться, и он прокричал торжественный киай.

Одно путешествие закончилось, началось новое. И эта дорога была не менее опасной, чем дни изгнания при Сёгуне. Но у Джека были навыки самурая и ниндзя, знания матроса, что могли провести их через семь морей в Англию. И, что еще важнее, рядом с ним были друзья.

Он покидает Японию, но часть Японии останется в нем. Мудрость востока, воплощенная в Йори, и все, что он полюбил в Японии, уйдет с ним и Акико, воплотившись в ее изяществе, красоте и силе духа.

«Отыщи свое сердце, и ты найдешь дом», — сказал ему год назад Загадочный монах. Взглянув на Акико, что стояла рядом с ним, пока ветер играл с ее волосами, Джек понял, что он уже дома.

Хокку

Шелест летней травы — То, что осталось, От сна воина.

Словарь японских слов

Аригато — спасибо;

Азума но ябун хито — восточный варвар;

Бо — деревянный боевой посох;

Бодзюцу — искусство сражения бо;

Боккен — деревянный меч;

Бугье — судья;

Бунбу ичи — связанные ручка и меч;

Бушидо — Путь воина, кодекс самурая;

Бутокуден — зал воинской славы;

Чигирики — японское оружие, состоящее из деревянной дубинки и шарика с шипами на короткой цепи;

Даймё — местный правитель;

Кукла дарума — деревянная маленькая кукла в форме яйца, у которой нет ни рук, ни ног, она появилась после Бодхидхармы, создателя дзэн. Один глаз ее рисуют чернилами, загадывая желание, второй — когда желание исполняется;

Дочу но сеи — спокойствие в движении;

Дохьё — ринг в сумо;

Додзе — тренировочный зал;

Доушин — самураи низкого ранга, полицейские эпохи Эдо;

Энсо — круг, связанный с дзэн;

Фудошин — «неподвижное сердце», непоколебимое спокойствие;

Фусума — прямоугольные панели, что могут быть раздвижными дверьми или ширмой;

Футон — плоский матрас на полу, японская кровать;

Гайдзин — иностранец (уничижительное);

Гашуку — тренировочный лагерь;

Гейша — девушка, обученная развлекать мужчину разговором, танцем и песней;

Гэта — японские сандалии с приподнятой подошвой;

Гьёджи — судья в сумо;

Хачимаки — повязка на голову, порой с металлической пластиной;

Хатамото — самураи, что служат Сёгуну;

Хаянава — короткая веревка для связывания претупников;

Хикьяку — гонец;

Иппон сэоинаге — бросок через плечо;

Джигоку — ад, бурлящий пруд;

Джуттэ — веревка с заостренным крюком на конце;

Кабуки — японский театрализованный танец;

Кама — оружие в форме серпа;

Камон (мон) — семейный герб самурая;

Ката — набор движений в боевом искусстве;

Катагину — накидка с бронированными плечами, напоминающими крылья;

Катана — длинный меч;

Ки — поток энергии;

Киай — «концентрированный дух», используется в боевых искусствах как крик, собирающий энергию для удара;

Киайдзюцу — искусство крика;

Кимоно — японская традиционная одежда;

Киссаки — кончик меча;

Кобан — овальная золотая монета;

Кото — музыкальный инструмент с тринадцатью струнами;

Куджи-ин — девять печатей. Особая форма медитации буддистов и ниндзя;

Кунай — орудие фермера, что напоминает лопатку, но может использоваться как оружие;

Мабики — прополка посеянного риса;

Менпо — защитная металлическая маска, что закрывает часть или все лицо;

Метсукэ — техника «взгляда на дальнюю гору»;

Миэ — мощная эмоциональная поза актера во время выступления кабуки;

Микан — цитрусовый фрукт;

Миккье — тайные техники;

Мочи — рисовый пирожок;

Мон — круглая медная монета с отверстием в центре, была в Японии до 1870; а также герб семьи самурая;

Муша шугье — паломничество воина;

Нанбан — южный варвар;

Нндзя — японский убийца;

Ниндзято — меч ниндзя;

Ниндзюцу — искусство беззвучности;

Нитен Ичи Рю — Школа Двух Небес;

Нодати — очень длинный двуручный меч;

Оби — пояс;

Офуро — ванная;

О-мецукэ — шпион Сёгуна, что отчитывается перед Советом Сёгуна;

Онсен — горячие источники для купания;

Рамэн — блюдо с лапшой;

Ри — мера длины, около 4 км;

Ронин — самурай без господина;

Ротенбуро — горячий источник под открытым небом;

Сакэ — рисовое вино;

Сакура — вишневое дерево;

Самурай — японский воин;

Санкье — захват запястья в айкидо;

Сашими — сырая рыба;

Сая — ножны;

Сая но учи дэ катсу — победа, когда меч еще в ножнах;

Сенсей — учитель;

Сеппуку — ритуальное самоубийство;

Ша — знак ниндзя, что используется для исцеления;

Шакуджо — посох с кольцами;

Сямисен — лютня с тремя струнами;

Шичи Хо Дэ — семь путей бытия, искусство маскировки;

Шиноби шозоку — одежда ниндзя;

Шодо — путь письма, каллиграфия;

Сёгун — военный правитель Японии;

Шоджи — раздвижные двери;

Сюрикен — метательная звездочка;

Ски — прорыв концентрации в кендзюцу, из-за которого атака проходит не в полную силу;

Сумимасен — прошу прощения;

Сумо — борьба тяжеловесов;

Суши — сырая рыба и рис;

Сузумэ — воробей, может использоваться в качестве имени;

Тайдзюцу — техника рукопашного боя;

Тамешигири — удар, оценивающий качество меча самурая, применяется на трупах или преступниках;

Танто — короткий нож;

Тарью-джиай — соревнование по боевым искусствам между школами;

Татами — покрытие пола;

Текуби гатамаэ — захват запястья;

Тен-учи — удар мечом, при котором рука и запястье поворачиваются, чтобы удар пришелся сверху;

Тории — японские врата, отделяющие от мира священные места, стоят на входе в храмы;

Торо Нагаши — церемония, что проходит в последний вечер фестиваля Бон, бумажные фонарики пускают по реке в море, чтобы проводить духов в их мир;

Цузуми — деревянные барабаны, что помещаются в руках, напоминают по форме песочные часы;

Уке — партнер, что атакует;

Вакидзаси — короткий меч;

Вако — японские пираты;

Ваши — японская бумага;

Якитори — жареная курица на палочке;

Яма Араши — бросок Горная буря, рукой противника сбивают на землю с помощью бедра;

Йоко Санкаку джимэ — захват с помощью ног;

Юбитсумэ — ритуал обрезания мизинца (или просто пальцев);

Юката — летнее кимоно;

Зай — знак ниндзя для управления небом или элементами;

Зазен — медитация.

БЛАГОДАРНОСТИ

Путешествие Джека по Японии подошло к концу. Это было невероятно длинное муша шугье. Идея возникла в 2006 году, а первая книга была написана весной 2007 года, издана летом 2008.

Прошло шесть лет с появления этой идеи. Вышло восемь книг, состоящих вместе из 636 208 слов. Приключения Джека были изданы в двадцати пяти странах на восемнадцати других языках. Они были номинированы на более чем шестнадцать литературных премий (и даже порой побеждали!). Я объехал десять стран, двадцать книжных фестивалей, более пятисот школ, выступал перед 100 000 поклонников и почти миллионом во время Большого книжного шоу, фестиваля, что проходил онлайн. Но этого не случилось бы без поддержки множества людей.

Чарли Вини, мой агент, признал потенциал идеи и верил в меня.

Сара Хьюз поддержала серию в издательстве, взяв меч самурая, этот меч принял редактор Шэннон Каллен, что наточила его до совершенства. А еще была Лола Буббош из «Диснея», прекрасная команда издательства «Puffin», а это — Венди Шекспир, Хелен Грей, Джулия Тик, Джейд Линч, Сара Флавелл и дизайнер обложек Пол Янг.

Пиппа ле Куэсне помогала с написанием. Тесса Гирван, Франческа Бернативичис и Никки Кеннеди помогали распространять книги по всему миру.

Боевым искусствам меня учили Стив Коули, Дэвил Анселл и Питер Браун.

Мои друзья постоянно поддерживали меня. Назову некоторых — Карен, Роб, Томас, Джофф и Люси, Мэтт, Хейли.

Моя семья — Сара, Зак, мама с папой, Сью и Саймой, Стив и Сэм, Энн и Эндрю, Лаура — сопровождали меня в этом пути, помогая преодолевать препятствия и празднуя со мной победы.

Огромное спасибо читателям. Эта книга для вас, и я помню самых верных поклонников. Вот часть из них: Адиб Нами, Чарли Харлэнд, Пол Нельсон, Тайлер Томпсон, Ко Сю Хон, Ник Риттер, Камерон Кларк, Наталия Демьянович, Лаура Колусси, Том Хортон, Лиам Муар, Даниил Барышников, Виктория Фроберг, Чуан Вэй, Кирби Филипс, Роберт Митчелл, Ли Сяо, Анураг Кумар, Эллиотт Дали, Изабель Монтейро, Хан Кисер, Оливер Холл, Даниэль Альтена, Робби Кэннон, Сара Эшманн, Джонатан Канаме Сисон, Дмитрий Алехин, Ноа Беноит, Дион Бирни, Томас Лейтон Сидни, Доун Сидни, Энди Хонрадо, Джессика Морган, Люк Волфер, Оззи Тешлер, Тим Хугстул, Харрисон Фейси, Зак Вакаматсу, Роман Френкенберг, Нейт Кимбалл, Габриэль Кембл, Брок Бурнетт, Аксель Ревин. И все-все поклонники «Юного самурая» (простите, все имена сюда не поместились бы!).

Помните: не прячьте меч — бой, может, еще не закончен!

Заканчивается одно приключение, начинается новое. Я начинаю работу над новой серией, что представляет современную версию «Самурая»: «Телохранитель». Весь год я учился защищать, и теперь я точно создам эти книги захватывающими, как и серию «Юного самурая».

Надеюсь, что ты, читатель, поддержишь и мое новое путешествие.

Крис.

* * *

Сколько вам было лет, когда вы начали изучать боевые искусства?

Я начал тренироваться дзюдо, когда мне было семь. Я завоевал первый приз в восемь лет, после этого изучил еще девять разных видов боевых искусств.

Какое из них ваше любимое и почему?

Мне нравятся все стили, ведь каждый учит чему-то новому, но любимый — Дзен Кье Шин тайдзюцу, ведь в нем я первым получил черный пояс. Стиль основывается на боевых техниках ниндзя, а моего наставника учил настоящий ниндзя!

Вы когда-нибудь встречали настоящего самурая?

Да. Я — ученик сенсея Акеми Соллоуэй, старшей дочери старинного самурайского рода, произошедшего от каро замка Ивасаки (рядом с Токио) во времена правления Ота Докана (1432–1486). Акеми означает «яркая и прекрасная», а у нее нет братьев, потому именно Акеми передали традиции предков-самураев.

Когда вы начали писать книги?

Я писал всю жизнь, но преимущественно тексты песен. Я начал писать книги не так давно, но, сколько себя помню, истории возникали у меня в голове с детства, особенно, когда я долго ехал куда-то в машине, и мне было скучно.

Долго ли вы писали «Путь Воина»?

Очень быстро. Я написал книгу за два месяца! Не мог удержать историю в себе, постоянно писал страницу за страницей.

Откуда приходят идеи и вдохновение?

Из сердца и жизни. Книги о «Юном самурае» были вдохновлены боевыми искусствами. Главный герой познает жизнь через боевые искусства. Это похоже на меня. Это похоже на многих.

Что вы делали до того, как стали писателем?

Писал тексты и музыку. Пел, играл на гитаре и гармошке. Я выступал по миру, появлялся в телевизоре, изучал музыку в академии в Гильдфорде. Из-за этого опыта я написал книгу о создании песен («Сердце и душа»).

Ваша любимая книга?

«Это» Стивена Кинга. Самая страшная и лучшая его книга.

Ваше любимое место в мире?

Я бывал во многих местах, но люблю вспоминать, как я играл на гитаре на пляже на закате в Фуджи, сидел в домике на дереве посреди джунглей Лаоса, слушал звон колоколов в храме на рассвете в Киото.

Ваша любимая еда?

Суши. Полезно и очень вкусно.

Самая ценная вещь?

Меч самурая. Лезвие сияет, как молния, и свистит, вспарывая воздух.

Ваш любимый фильм?

«Крадущийся тигр, затаившийся дракон». Все наполнено магией, там отсутствует гравитация, актеры похожи на сражающихся балерин, и там снялась величайшая актриса, знающая боевые искусства, Мишель Йео.

Оглавление

1. Следы Япония, лето 1615 года

2. Увязший

3. Дыхание ниндзя

4. Голова в песке

5. Онсен

6. Девять кругов ада Беппу

7. Адский смерч

8. Печаль

9. Игра в ракушки

10. Бдительность

11. Бугье

12. Суд

13. Тюрьма

14. Старые счеты

15. Последний урок

16. Флаги мольбы

17. Жерло вулкана

18. Нака-дакэ

19. Веревочный мост

20. Столкновение

21. Бык и телега

22. Пронзенный

23. Ширью

24. Энсо

25. Обратная хватка

26. Хорошее дело

27. Поклонение герою

28. Проверка меча

29. Навеки связанные

30. Окуни

31. Не бабочка

32. Замок Кумамото

33. Владелец гостиницы

34. Дохье

35. Сумо

36. Торг за свободу

37. Призрак

38. Девушка кабуки

39. Миэ

40. Воссоединение

41. Джига

42. Паром

43. Шимабара

44. Наемники-ронины

45. Фуми-э

46. Молитва

47. Оползень

48. Мелочь

49. Конец пути

50. Наживка

51. Придавленный

52. Смертельная ловушка

53. Тупик

54. Масляная лампа

55. Схваченный

56. Око за око

57. Месть

58. Напрасно

59. Паланкин

60. Флаг

61. Путь домой

62. Дуло пистолета

63. Кол

64. Посланник

65. Кольцо Неба

66. Фестиваль Бон

67. Фонари

68. Прощание

69. Натянутый парус

Хокку

Словарь японских слов

БЛАГОДАРНОСТИ Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg