«Время талых снегов»

Снег выпал, когда сраженный сном Александр Васильевич постанывал на нарах. У него всегда ломило к непогоде разбитое еще в молодости ребро.

Утром Горанин увидел горы другими. Белый сказочный мир расстилался вокруг. В сочетании с тишиной он рождал ощущение нереальности.

– Как на луне, – сказал Федя, вышедший вслед за Александром Васильевичем из домика лавинной станции.

– Замерь глубину, – приказал Горанин и придирчивым взглядом окинул зубчатые, точно приклеенные к небу хребты.

Ему показалось, что по соседнему гребню передвигаются люди. Горанин вскинул к глазам бинокль. Сильные стекла приблизили выступы гор. Они были пусты. "Чертовщина какая-то", – подумал лавинщик и протянул бинокль Феде.

– У тебя глаз острее. Посмотри. Вроде бы люди шли.

Федя долго и внимательно разглядывал в бинокль склоны гребня, но тоже ничего не увидел.

– Показалось.

За хребтом лежала чужая страна. Граница проходила по высокогорному плато. Район этот был недоступен человеку. Над ним изредка пролетали патрульные вертолеты. И тогда на снегомерной станции был праздник. Вертолет обязательно сворачивал к их домику и, покружив над каменным козырьком, сбрасывал чай, газеты и неизменный вымпел.

"Привет самому дальнему посту. Махура".

Так начальник ближайшей погранзаставы намекал на бдительность и напоминал о давнем уговоре – следить по возможности за нижней тропой.

Александр Васильевич надел лыжи и заскользил вниз. Он хотел посмотреть, занесло ли снегом капкан, поставленный вчера на развилке троп. Он долго разыскивал капкан на узком перекрестке, а когда нашел, то увидел, что капкан стоит дужками к обрыву. У каждого охотника своя привычка ставить капканы, Горанин всю жизнь ставил их навстречу зверю, дужками вперед. И вчера он не изменил своей привычке. "Может быть, лиса развернула капкан", – подумал Александр Васильевич, поднимаясь по знакомому склону, где когда-то убил барса.

Всякий раз, пересекая склон, Горанин вспоминал подробности этого поединка. Молодой барс и не думал таиться. Он сразу бросился на человека. Первым же выстрелом Александр Васильевич ранил зверя. Но и раненый, тот полз к нему по склону, готовясь к последнему прыжку.

Весь день Александр Васильевич был хмур и раздражителен. Подолгу обшаривал он биноклем горы, прощупывал каждый метр и не находил себе места.