Жанр:

Приключения

Автор:

Владимир Маягин

«Хранители Старого Солнца»

219

Описание

Наступившее утро должно было стать последним для разбойника Аледа, приговоренного к смертной казни. Но судьба поступает с ним иначе. Казнь не состоится, однако с прежней жизнью Алед прощается навсегда. Мрачный старик в черном вызволяет его из темницы, и вскоре бежавшего преступника все сильнее затягивает в круговорот странных событий, за которыми стоят враждующие друг с другом темные силы надземного и подземного миров.

читать постранично

Настроики

Фон текста:

Текст
Текст
Текст
Текст

Аа
Roboto
Аа
Garamond
Аа
Fira Sans
Аа
Times

Хранители Старого Солнца (epub) - Хранители Старого Солнца 2616K (книга удалена из библиотеки) (скачать epub) - Владимир Маягин

Владимир Маягин

Хранители Старого Солнца

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Иллюстратор Владимир Маягин

Дизайнер обложки Владимир Маягин

16+

ISBN 978-5-4496-8416-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

Звон колокола звучал настойчиво и не смолкал долгое время.

Над таинственным безмолвным замком занималось утро. Лучи алой зари грели замшелые стены башен и черепицу покатых крыш. Это место извечно выглядело тихим и безмятежным, однако весь мир помнил, что порой судьба сущего решалась здесь, за этими серыми стенами. Когда-то именно здесь принимались те решения, которые заставляли мир вздрогнуть. Но минули уж те времена. Однако с тех пор, когда маги Тригорья еще имели влияние в Гэмдровсе и остальном мире, прошло не так уж много лет…

Возвращение Короля Мрака было предсказано задолго до того часа, когда он в облике огромного пламенного дракона вновь явился из бездны Вилорна. Неизвестный дотоле никому ясновидец Кисторин, чье имя и по сей день окутано тайной, предупредил мир о сгущении Тьмы. Он же рассказал магам Тригорья и о рождении Трех Избранных, чей дух и сила сразят врага и прогонят демона назад в пекло Старого Солнца. Когда загрохотали барабаны великой войны, и полчища темных тварей полезли из твердынь, подвластных Королю Мрака, Три Меченосца, как нарекли спасителей народы Восточного Гэмдровса, пробрались в самое логово врага и свергли его с черного трона. Дардол был уничтожен, и дух его более не сможет вернуться в надземный мир, — так принято считать и по сей день.

С уничтожением Короля Мрака мир ступил на новую тропу. Лучи Новой Эпохи озарили землю. Но время, когда к Тригорью относились с почтением, вскоре осталось в прошлом. Когда Содружество Восточных Королевств наложило запрет на все, что хоть как-то касалось Тригорья, большинство магов, кто пережил войну, оставили символичный тригорский посох и разбрелись по миру. Творить магию не воспрещалось, но великий Тригорский Орден потерял свою власть и почитаемость, а в некоторых странах тригорцев и вовсе стали презирать. Причиной тому было то, что, по утверждениям властителей Содружества, этот орден, чьим предназначением извечно была борьба со злом, породил на свет новое зло. И то зло было столь ужасным, что убоялись его даже бывшие слуги Короля Мрака. О да, предсказания Кисторина сбылись. Три Меченосца выполнили возложенную на них миссию — свергли Дардола. Мир был спасен, но не так все было хорошо, как считал поначалу весь Гэмдровс. Ибо в те дни один из старейших чародеев Тригорья отринул Свет и повернулся лицом к Тьме. Царем Алого Огня провозгласил он себя, и столь великую силу сумел он почерпнуть из огненных глубин Вилорна, что никто не мог и вообразить, чем все это может обернуться.

Тригорский Орден пришел в упадок. Лишь немногие, самые стойкие служители не отреклись от старых клятв, не оставили стен крепости магов. И по сей день они находились здесь. Но то была лишь горстка дряхлых старцев. Половина необъятного Гэмдровса относилась к ним с недоверием, другая половина открыто ненавидела и боялась. Давно уж забыты те времена, когда маги Тригорья странствовали по землям Гэмдровса и повсюду с честью бывали приняты во всяком доме всякого города.

Тишина давно уж воцарилась над Замком. Без малого два десятка зим маги ждали, когда Колокол Экгара даст набат. И вот наконец это случилось: заросший паутиной ржавый кусок железа звонил. Испуганные стаи летучих мышей вслепую понеслись прочь с башни звонаря. Верховный Маг созывал всех на совет. Первый совет за долгие двадцать лет…

Огромный Белый Зал, который некогда собирал сотни чародеев, в этот раз был почти пуст. Девять стариков в синих мантиях рассаживались за одним из двух длинных столов из белого мрамора. Кресло за третьим столом, который располагался как бы во главе двух других, еще пустовало. Маги молчали, лишь хмурили брови и изредка в нетерпеливом ожидании поглядывали в сторону большого проема в конце зала.

Послышались шаги. Вскоре в зал вошел еще один чародей в синей мантии. Он вошел не через парадный вход, а показался со стороны коридора, который соединял Белый Зал с Башней. От других магов его отличал золотой венец, украшающий седую голову. Громко переставляя посох с набалдашником в виде трех горных вершин, он неспешно проследовал к своему месту. Все остальные встали и почтительно склонили головы.

Он сел в кресло, после чего вновь уселись и остальные. Воцарилось томительное ожидание. Наконец Верховный Маг тихо кашлянул и оглядел девятерых волшебников.

— Светлое утро, братья мои! — молвил он. — Совет собран для всех. Однако я не вижу среди вас Еварруса и Валейгара.

— Еваррус бросил Тригорье еще пару недель назад, мастер Ноккагар! — прозвучал ответ. — Валейгар же уже месяц как ушел на запад, ничего толком не разъяснив. Он не говорил, что отрекается от служения, но мы не питаем надежд на его возвращение.

Верховный Маг кивнул. Взгляд его был устремлен на пустой стол, стоявший прямо перед ним.

— Стало быть, вот он, древний Тригорский Орден, — сказал он. — Весь передо мною…

— Горстка никчемных стариков!

— Не таких уж и никчемных, Хордайн! Хоть нас не очень много, мы по-прежнему на защите Гэмдровса.

— Только народам Гэмдровса мы давно не по душе, — произнес Хордайн в ответ. — Я мыслил, что ты собрал нас, мастер Ноккагар, дабы объявить наконец о роспуске Ордена.

— Ты ошибался… Сего не произойдет, покуда я здесь Верховный Маг. Мир отвернулся от нас, но не пристало и нам отворачиваться от него. Мы должны продолжать дело Экгара!

— Вдесятером? — вопросил другой маг.

— В дни Первого Мрака нас было почти столько же. Ежели придется, мы начнем все сызнова. Но я не за этим собрал вас, чтобы рассуждать о возрождении силы Тригорья. Ныне есть дела поважнее…

Девять пар глаз в ожидании устремили взоры на Ноккагара. Тот не торопился выкладывать суть сказанного. Он молча покручивал посох в руках, задумчиво рассматривая его неровную поверхность. Наконец он непринужденно промолвил:

— Эоган, ты недавно возвратился из Феодена. Как там обстоят дела?

Лысый чародей с закрученной в косы бородой кивнул и произнес в ответ:

— Я возвратился три дня назад. Вот уже почти год как скончался король Ансельм. Но надо заметить, Гард являет собой великую мощь. Церемония коронации прошла минувшей зимой, и королева Карпилен, дочь усопшего Ансельма, уже достигла больших успехов в возрождении мощи Феодена, что была подкошена в годы Войны. На юге страны заложены камни новой крепости. Король-консорт — достославный Тэлеск сын Ланнокса, один из всеизвестных Трех Меченосцев, — лично следит за ее возведением. Он велел передать низкий поклон Верховного Магу Тригорья.

— Рад слышать, что там все хорошо, — проговорил Ноккагар. — Феоден нынче является едва ли не единственным местом в Гэмдровсе, которое по-прежнему благоволит Тригорью.

— Это лишь потому, что король-консорт Феодена — твой давний друг, мастер Ноккагар, — молвил Эоган. — Не будь его в Гарде, гурны уже давно отвернулись бы от нас по примеру других. Королева не очень-то расположена к Тригорью. Не доверял нам и покойный Ансельм.

— Покойный Ансельм доверял разве что самому себе, и то утверждать я это не ручаюсь. Однако не спорю, Эоган, сказанное тобой — правда. И я рад, что достославный Тэлеск там.

Ноккагар вздохнул, вспоминая дела давно минувших лет. Во время той злополучной Войны он был одним из наставников Трех Меченосцев. Тогда великий Экгар правил в Тригорье, и Ноккагару было поручено доставить Тэлеска в целости и сохранности в место вручения Мечей — королевство Хилт, что сокрыто на острове посреди Туманного Моря. Юный эрварейн Тэлеск сын Ланнокса, ныне муж королевы гурнов, в ту пору жил на острове Эфкрол, что на севере от Великого Эфтура. Он был сыном простого рыбака, но судьба распорядилась так, что именно на него пал жребий нести светоч в сгущавшуюся над Гэмдровсом тьму. На него и на двух других юношей — Рунша сына Хандвега из Антшины и Ликтаро сына Оросса из Огражденной Страны. Их сопровождали другие маги, которые в настоящий момент тоже находились в этом же самом зале.

— Ну а теперь о главном, господа маги…

Сказав это, Верховный Маг опять на время замолчал, словно подбирал нужные слова.

— Каждый из вас знает, в чем причина нашего падения в глазах народов Гэмдровса… Точнее сказать — в ком! Бывший служитель Тригорья, коего все мы почитали как одного из мудрейших, долгое время ходил по краю пропасти, прежде чем упал в бездну мрака. Увы! — никто из нас не предвидел этого заблаговременно. В настоящее время Вирридон могуч, однако не воля Эндармира теперь питает его силой, но Тьма. Он владеет великой мощью. Я мыслю, что даже сам Дардол не был так силен. Как мы и подозревали, Вирридону удалось лишить силы четырех демонов — Хранителей Старого Солнца. И теперь они его враги. Они будут искать способ вернуть былое величие и уничтожить самопровозглашенного Царя Алого Огня. Будет непросто, но когда-нибудь они найдут решение, и в этом нет сомнения. Когда се свершится, мы не знаем. Ныне тот, чье имя ранее было Вирридон, восходит на трон Омраченного Королевства.

Несколько стариков повскакивали с мест, остальные стали качать головами и нервно хвататься за свои бороды.

— И что нам теперь делать? — спросил единственный среди прочих рыжебородый маг. — Еще одного Короля Мрака этот мир не выдержит!

— Ариорд прав! — подтвердил Хордайн. — Мир еще не оправился от той войны. Но, может статься, и не стоит спешить столь быстро нарекать его Королем? Вирридон — иная сущность. Он совсем не тот, кем был Дардол. Не он ли отозвал воинство Тьмы от Эфоссора в Последней Битве? Он спас целое королевство от уничтожения! Уж нам-то известно, что эрварейны не выстояли бы. Слишком уж силен был натиск. Пусть их гордые военачальники и твердят о победе и о «позорном бегстве» сил Тьмы, никакой победы не было, и враги не бежали. Случилось так, ибо поступил приказ остановиться.

Ноккагар кивнул.

— Мы помним его жест, — сказал он. — То было первое, что сделал новый Вирридон — остановил ту страшную битву. Или же, ежели угодно, то был последний поступок старого Вирридона. Тогда в его сердце еще было место добру и свету. Прошло много лет, и я не поручусь, что они не вытеснены из него теперь. Кто он сейчас? Насколько он силен? Какие мысли витают в его безумной голове? Что за цели преследует Царь Алого Огня? Никому не ведомо… Возможно, две половины одного целого, Добро и Зло, бьются друг с другом в сердце Вирридона. В таком случае, боюсь, что в итоге пересилит недобрая половина. Нам остается лишь надеяться, что он не перевернет мир с ног на голову одним лишь своим желанием. Но ведь дело не только в этом, достопочтенные маги. У сил Света и сил Тьмы ныне общий враг. Это невообразимо, но это воистину так. Демоны подземного мира, обиженные Вирридоном, рвутся наружу. Пока им не удается выйти, они слабы. И трудно сказать, хорошо это или плохо.

— Демоны слабы, — задумчиво повторил Хордайн. — Можем ли мы считать, что это плохо?

Ноккагар утвердительно кивнул:

— Частично да. Ежели бы они вырвались, им бы не составило труда расправиться с Вирридоном.

— Демоны в надземном мире? — усмехнулся Хордайн. — В таком случае, я выбрал бы наименьшее из двух зол — Вирридона.

— Постойте! — громко произнес чародей, который сидел в конце стола. — Сказано, что демоны Старого Солнца были лишены силы. И коли они бессильны, что они смогут сделать? Сомневаюсь, что они выберутся наружу.

— Сила демонов вернется к ним со временем, — сказал Ноккагар. — Они были обессилены двадцать лет назад. Что они представляют из себя сейчас, нам неизвестно. Писание Экгара «Пламя Вилорна» гласит: «Покуда горит алый огонь в глубинах черных подземного царства, не иссякнет та сила, коей питаются Мрака исчадья».

— Другими словами, выход демонов наружу — это вопрос времени, — сказал один из магов, до сих пор молчавший. — Это может произойти завтра, а может произойти и через сотню лет.

— Истинно, Падарн, — согласился Верховный Маг. — Посему нужно сделать так, чтобы демонам не пришлось рваться наружу.

— Расправиться с Вирридоном? — произнес Ариорд. — Не представляю это возможным.

— Я тоже не представляю, как и никто из здесь присутствующих, — ответил Верховный Маг. — По крайней мере — пока. Мы найдем способ. Нужно действовать шаг за шагом, и в итоге мы подберемся к решению. Таким образом, наша нынешняя цель — воспрепятствовать упорядочиванию дел и становлению власти в Омраченном Королевстве. Мы не позволим могуществу Вирридона вырасти еще больше. Мыслю, что он пытается созвать последователей Дардола.

— Шестерых Колдунов?

Верховный Маг кивнул.

— Да. Но только, как нам всем ныне известно, сейчас их всего трое. Полкворога убили русалы Гирданаоки. Драугнир пал в битве с мастером Экгаром. О судьбе Даэбарна и говорить нечего… Остались Бэнгил, Эсторган и Двимгрин. С поисками последнего не должно возникнуть трудностей. Он наверняка заперся в стенах собственной крепости. Как нам также известно, Афройн уже без малого девять лет, как в осаде. Анты окружили его стены плотным кольцом, посему с Двимгрином можно обождать. Никуда он оттуда не денется, я полагаю. Насчет нахождения двух других колдунов я не уверен. Но мыслю, что по меньшей мере один из них в Омраченном Королевстве. Мы должны принять решительные меры — найти колдунов и избавиться от них до того, как они признают Вирридона своим повелителем!

Все долго обдумывали сказанное. Наконец рыжебородый маг Ариорд заговорил:

— Позволь спросить, мастер Ноккагар! — в голосе его звучал вызов и упрек. — Чего же мы ждали эти два десятка лет? Чего ждал ты? Почему мы принимаем эти решительные меры только сейчас, когда уже может быть слишком поздно?

— Я пытался понять суть нового пути Вирридона, — Ноккагар покачал головой. — Я не преуспел. Да, я потратил много времени. Возможно, оно потрачено впустую… Признаться, я до последнего надеялся, что он образумится, но он считает, что образумиться должны мы.

— Так ты говорил с ним?

— И не раз. Однако связующая нить с каждым днем все больше исчезает. Он уже не последователь Экгара…

— Он перестал им быть, как только провернул то темное дело на горе Ханборун! — отрезал Ариорд. — Хотя расправиться с ним нужно было еще в тот день, когда он только создал те треклятые Камни. Экгар поверил ему, и для мира это было роковой ошибкой!

— И кто же отправится на поиски колдунов? — спросил волшебник, который сидел рядом с Ариордом.

— Мы все, — ответил Верховный Маг. — Правда, нужно, чтобы кто-то остался смотреть за замком. Я все взвесил и счел, что смотрящим останется Маангар.

Сгорбленный старец, которому принадлежало прозвучавшее имя, пригладил седые клочья бороды и молчаливо кивнул. На плече его гордо, будто бы с каким-то подозрением кося глаз на других магов, восседал темно-серый ястреб.

— Одного Маангара оставляешь ты, мастер Ноккагар? — удивился лысый маг Эоган. — Не рискованно ли?

— Никто из наших врагов не знает, сколько магов за стенами Тригорья. Надеюсь, никто этого и не узнает. И замок по-прежнему защищен чарами Экгара, — сказал Верховный Маг. — Посему одного служителя будет достаточно. Кроме того, у нас есть Однорогий Вуг…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

В полумраке дрожали блики огня, который вырывался из нутра огромной чаши, стоявшей в самом центре круглого зала. Бесчисленные глазницы прямоугольных окон открывали провалы в ночную тьму, которая плотно обволокла мир снаружи.

Человек в черной мантии был неподвижен. Его поблекшие от седины и некогда русые волосы были коротко острижены и аккуратно расчесаны. Серые безразличные глаза были увенчаны дугами темно-бурых бровей, редких, но сильно выделяющихся на фоне бледного как смерть лица. Он стоял у одного из окон и вглядывался в бездну ночи, с шумом вдыхая прохладный морской воздух.

Послышался скрип открываемой двери. Человек обернулся. Вошедший был облачен в похожую черную мантию. Он выглядел несколько моложе, но лик его был столь же бледен, и столь же сер был его надменный взгляд. Стоявший у окна лишь на миг задержал на нем взор и вновь повернулся к ночной тьме снаружи, будто мог что-либо разглядеть в ней.

Вошедший усмехнулся, и, пройдя через весь зал, остановился в нескольких шагах.

— Другого приветствия от тебя я и не ждал, Эсторган, — произнес он громким, но слегка надорванным голосом.

— Докладывай.

— Докладывать? — возмутился вошедший. — Кто ты такой, чтобы разговаривать со мной в приказном порядке? Докладывать тебе будут твои тролли.

— Я колдун Второй Власти, если ты позабыл, Бэнгил, — гневно прошипел Эсторган. — Именно я возглавляю Шестерых в отсутствие колдуна Первой Власти.

— О да! — с издевкой в голосе ответил Бэнгил. — Даэбарн отсутствует. Отсутствует без малого двадцать лет. Надо полагать, с тех незавидных пор, как был убит.

— Тем более.

— Даэбарн убит, — повторил Бэнгил. — Драугнира и Полкворога постигла та же участь. Двимгрин — себе на уме. Так кого ты возглавляешь, испепели тебя драконы?! Одного меня?!

Последние слова он яростно прокричал. Эсторган же даже не обернулся.

— Остынь, — изрек он. — Злость свою прибереги для врагов. И перестань прекословить попусту. Ты говорил с ним?

— Его нет в Афройне.

Эсторган вскинул брови и обернулся. На лице его застыл немой вопрос.

— Нет его там! — нервно повторил Бэнгил.

— Но крепость в осаде!

— В осаде. Уже восемь… нет, девять лет.

— Как он покинул ее?

— Мне почем знать? Если я сумел попасть туда, то отчего же Двимгрин не может выйти?

— Ты был на ездовом драконе, а Двимгрин, насколько мне известно, не сторонник полетов.

— Если есть серьезный повод, глупые страхи вторичны.

— Но уверен ли ты, что его там нет?

— Ну конечно! Стал бы я говорить впустую! — воскликнул Бэнгил. — Фрэги говорят, что его уже год как нет.

— Год?!

— Ты не ослышался.

Эсторган сложил руки на груди и медленно двинулся в сторону стоящей в центре огненной чаши, устремив к пламени задумчивый взгляд.

— Что еще тебе известно? — спросил он. — Куда он направился? С какой целью?

Бэнгил, не отрывая глаз от Эсторгана, ответил:

— Это все. Они ничего не сказали. Эти твари велели мне убираться из «владений мастера Двимгрина».

— Велели убираться?! — вскипел Эсторган. — Кучка фрэгов осмелилась так дерзить тебе, одному из Шестерых, а ты ничего не смог сделать? Ведешь себя, словно ничтожный червь! Подчас я думаю, что старый дурак Хаг более достоин твоего места.

— Тебе прекрасно ведомо, что представляют из себя фрэги Двимгрина! — огрызнулся Бэнгил. — Они не признают другой власти, кроме власти своего повелителя. И до нас им нет никакого дела. Вот чего нам всегда недоставало — сплоченности и равенства в глазах друг друга! Это одна из причин нашего падения!

Эсторган промолчал в ответ, и лишь спустя несколько мгновений заговорил вновь:

— Афройнский Ворон всегда был сам по себе. Мне это не нравилось тогда, как не нравится и сейчас. Он ставит себя выше нас лишь потому, что не черпает силы из амулетов. Что ж отчасти это заслуженно: он действительно сильнее нас…

Эсторган был прав. В начале Первой Эпохи Мрака, Дардол сотворил шесть амулетов, в которых была заключена темная мощь, и шестерым своим последователям он даровал эти творения. Носитель его получал неиссякаемую магическую силу и вечную жизнь. Однако в те дни никто, кроме колдунов и самого Дардола, не знал о существовании тех амулетов. И лишь не столь давно, во время похода Трех Меченосцев, предыдущий Верховный Маг Тригорья Экгар раскрыл эту тайну. Так был побежден Драугнир, Колдун Четвертой Власти. Великий Экгар лишил его источника силы, после чего служитель Тьмы стал слабым и уязвимым ко всему, как будь он простой смертный.

Из всех колдунов лишь Двимгрин не имел такого амулета, потому как он пришел на служение Тьме гораздо позже. Однако он и не нуждался в нем, потому что он сам познал истинную суть учения Тьмы, и потому считался гораздо более могущественным колдуном, нежели прочие, хоть и не был удостоен высокого ранга.

— Нужно найти его и выяснить, что он замышляет, — сказал Эсторган. — Мастер созывает нас. Нам следует собраться в Линале. Чем скорее, тем лучше.

— Ты уже называешь его Мастером? Того, кто некогда отозвал наши войска в час, когда победа была почти у нас в руках?

— А как я должен называть его, коли в нем сила всех Хранителей?! — с вызовом в голосе вопросил Эсторган. — Того, кто сотрет нас в порошок в случае неповиновения?

— А что же Хранители? Они хоть и слабы, да только этот твой Мастер не может стоять выше их. Они жаждут мести. И на чьей же мы будем стороне, когда час расплаты настанет? Хочешь разделить незавидную участь самопровозглашенного властелина, Эсторган? И при этом втягиваешь в эту смуту меня?

— Еще рано судить об этом…

— Лишь бы не стало слишком поздно, — заметил Бэнгил.

— Как бы то ни было, ныне я вижу лишь одну силу в Гэмдровсе. Это Вирридон. Он теперь наш повелитель, и нам придется признать это, желаем мы того или нет. Противостоять нет смысла. Он без усилий раздавит нас, как жалких мух.

— Бьюсь об заклад, что Двимгрин никогда не признает его власть.

Подойдя к окну, Бэнгил устремил взор на север. Где-то в той стороне находилась столица королевства, не столь давно занятого силами Тьмы и ныне именуемого Омраченным.

— Ежели так, это станет его ошибкой, — спокойно заявил Эсторган. — Мне нет дела до его решения. Но таких, как Двимгрин, благоразумнее держать в союзниках, нежели в противниках. Я, конечно же, предпочел бы видеть его в наших рядах, ведь он довольно сильный колдун.

— Как он вообще может быть противником? У нас общая цель, одно учение. Воля Изменения направляет его так же, как и нас.

— Но каждый видит ее в собственном луче.

Бэнгил неохотно кивнул, выражая некоторое подобие согласия, и проговорил, меняя тему разговора:

— Я видел корабль у причалов…

— Да, вчера в порт Денхира прибыли послы с островов Ранве-Нара. Схиладрик выражает нам почтение и предлагает любую необходимую помощь.

— Выражает почтение, — повторил Бэнгил с усмешкой. — Другого от ранвенарцев я и не ожидал. Они всегда с дрожью пресмыкались перед теми, кто сильнее. Жалкие…

— Только по этой причине Ранве-Нара до сих пор существует. Чего не скажешь о Вирлаэссе. Теперь мы властвуем на древней земле непокорных хомагейнов, — Эсторган посмотрел на Бэнгила так, будто ожидал от него какого-то ответа или одобрения, и спустя мгновение произнес: — Отправляйся в Линаль, предстань перед Мастером.

Бэнгил встрепенулся. Лицо его было исполнено возмущения.

— Что? Я еще и должен предстать перед ним?!

— Почему нет? Тебе придется сделать выбор. Либо ты с Мастером, либо против него. Ежели против, тогда ты и мой враг тоже.

Эсторган устремил выжидающий взгляд на собеседника.

— Я предстану перед ним…

— Вот и отлично. Не нужно страшиться его.

— Я не страшусь! — раздраженно воскликнул Бэнгил.

— Хорошо, если так.

— А что будешь делать ты?

— Я отправлюсь на поиски Двимгрина, раз уж от тебя мало проку в этом деле, — невозмутимо проговорил Эсторган. — Мы должны найти его и известить о призыве.

— Боюсь, даже найдя его, ты лишь убедишься в его мятежности, — недовольно пробурчал Бэнгил.

— В таком случае мы обязаны узнать о его замыслах, дабы быть готовыми к любым козням.

— Узнать о замыслах? Это тоже дело не из легких.

— Я попытаюсь…

Бэнгил с сомнением покачал головой, но Эсторган уже отвернулся, неторопливо шагая в другую часть зала, к противоположным окнам. Колдун Третьей Власти Бэнгил, не проронив больше ни слова, покинул помещение.

Эсторган опять остался наедине со своими мыслями. Двимгрина не оказалось в осажденном Афройне — это было неожиданной новостью. Что же теперь? Где искать его?

Колдун Двимгрин являлся правителем крепости, что высилась над равниной восточнее Мертвых Гор. Более четырех столетий она служила его единственной обителью, которую он собственноручно создал на берегу реки Экалэс из развалин Старой Крепи Антов. Даже когда силы Дардола заняли захваченный Вирлаэсс, и все остальные колдуны обосновались в бывших городах хомагейнов, Двимгрин отказался оставлять свое пристанище, и в ее стенах он продолжал готовить собственную армию, готовую, тем не менее, выполнять любые поручения Короля Мрака. Только веская причина или чрезвычайно важное дело могли заставить его покинуть стены Афройна. Так что же задумал он?

Пока колдун так размышлял, дверь открылась вновь, и в круглый зал снова кто-то вошел. Эсторган стоял спиной к входу, но он мог безошибочно определить, кому принадлежат эти шаркающие шаги. Не оборачиваясь, он промолвил:

— Ты уже здесь, Хаг?

— Да, мастер Эсторган, — прозвучал в ответ скрипучий старческий голос. — Послам Схиладрика переданы твои слова. Завтра на заре их корабль отходит в Ранве-Нару.

— Тяжелорукий собрал войска? — спросил колдун.

— Фрэги уже на пути в Линаль.

— Это хорошо, — проговорил Эсторган. — Не думаю, что Мастер будет впечатлен, но надеюсь, что он хотя бы не будет сильно разочарован их числом.

— Восемь тысяч — это немало, — осторожно возразил Хаг.

Тем временем шаркающие шаги его приближались.

Эсторган развернулся и, заложив руки за спину, одарил Хага высокомерным взглядом. Хаг, ссутулившийся седой старик в грязном сером плаще, остановился перед колдуном в ожидании новых вопросов и указаний.

— Возможно, — согласился Эсторган. — Хотя двадцать лет назад мы выставляли куда более многочисленное воинство.

— Если бы фрэги могли жить в мире, они не поубивали бы друг друга в нелепых схватках, которые ежедневно устраивались ими ради забавы.

— В мире? — рассмеялся Эсторган. — Жить в мире — это чуждое понятие для тех, кто создан был для войны. Им нужно кровопролитие. Если им не дают врагов, то они начинают резать друг друга. Война нужна им как воздух.

Эсторган прошел к большой чаше, что стояла в центре зала, и долго смотрел в огонь, будто силился увидеть там ответы на мучившие его вопросы. Хаг же смотрел на повелителя и терпеливо молчал.

— Подготовь одного из ездовых драконов, Хаг, — сказал колдун через некоторое время. — Я отправляюсь на поиски Двимгрина. Бэнгила тоже не будет, он уедет в Линаль. Есть миссия и для тебя…

— Готов к любому поручению, — покорно произнес Хаг.

— Нужно съездить в Алкат.

— В Алкат, мастер Эсторган? В разрушенный город?

— Именно! Съездить в разрушенный город.

— И что я должен там сделать?

— Ты ведь хотел занять место в числе Шестерых?

Хаг торопливо закивал, расплываясь в счастливой улыбке.

— Нам нужно восполнять пустующие места в Ордене. Ты верно служил нам все эти годы и доказал, что достоин. Ежели помнишь, Полкворог пал в бою с русалами, когда они взяли крепость. Амулет и Меч по-прежнему где-то там, среди его останков. Ты знаешь, сколько велика их сила и какое значение они имеют для нас. Твоя задача отыскать их и принести сюда, в Денхир. Одному копаться в руинах крепости несподручно, посему в подмогу себе можешь взять отряд фрэгов. После этой миссии ты будешь одним из нас. Справишься?

— Справлюсь. Благодарю за доверие, мастер Эсторган.

— Доверие тут ни при чем. Это твое испытание.

Старик Хаг спешно покинул зал.

— Наивный глупец, — вполголоса добавил Эсторган, едва дверь закрылась.

Глава 2

Сквозь ржавые прутья железной решетки в маленьком окне под потолком проникали лучи утренней зари. Деревянные нары занимали почти половину холодного каменного помещения. На них сидел сухопарый мужчина в грязном тряпье, и его выжидающий взгляд был устремлен на дубовую дверь напротив. Он уже смирился с мыслью, что серые стены этой темницы станут последним пристанищем в его незадачливой жизни. Ничто не может изменить назначенного ему наказания. Нынешний рассвет должен стать для него последним.

За дверью послышались шаги. Они приближались. Приговоренный к смерти встал в ожидании. Закованные в кандалы босые ноги почувствовали холод каменного пола. Шаги прекратились прямо перед его дверью. Да, он не ошибся: час казни настал.

Замок жалобно лязгнул и дверь открылась. Он ожидал увидеть вооруженных стражников в доспехах, но вместо этого в темницу вошел неизвестный в черном облачении. Край его широкого капюшона тенью скрывал лицо.

Заключенный молчал в недоумении. Незнакомец окинул взором темницу и скинул капюшон. Черные волосы изрядно побила седина. Старческое бледное лицо с глубоко посаженными глазами выражало какое-то необъяснимое безразличие.

— Алед сын Кавина? — громко вопросил он.

Узник кивнул.

— Разбойник по прозвищу Стрелок из преступного Братства Волков Тракта?

Мужчина снова кивнул.

— Два месяца назад ты ограбил воз купца, который доставлял товары из Ралгирда на восток.

Стрелок непонимающе смотрел на старика.

— Я грабил сотни возов, — непринужденно проговорил он. — И обо всем уже рассказывал. Я уже приговорен к казни, так к чему эти вопросы? Кто ты такой?

— Казнь не состоится, — сказал незнакомец. — По крайней мере, может не состояться. Мне нужно кое-что. То, что должно быть у тебя. А именно — черный ключ причудливого вида от неизвестного тебе замка, который вы с пособником некогда забрали у купца на дороге.

Стрелок сел обратно на нары.

— Сейчас поищу в карманах! — ухмыльнулся он. — Посмотри на меня, старик. Какой к гоблину ключ может у меня быть?

Говоря это, узник многозначительно дернул полы старой рубахи, в которую был одет.

— Но у тебя был тот ключ?

— Да кто ты такой?

— Не столь важно сейчас знать, кто я. Отвечай на вопрос!

— Разве я помню о каком-то неизвестном ключе?

Колдун сделал шаг к узнику.

— Напряги свою дырявую память, гоблинские норы! — гневно повелел старик. — Был такой ключ или нет?!

Разбойник испуганно отстранился.

— Ну был, — ответил он. — И что с того? Ради чего я вообще должен сейчас отвечать на дурацкие вопросы невесть кому?

Старик склонился над сидящим узником. Выражение лица его по-прежнему было безразличным, но глаза пылали лютым гневом.

— Ради спасения своей невзрачной жизни, тупоголовый осел! — проговорил он. — Или ты до сих пор не понял? Сейчас этот ключ — единственная причина, по которой твое жалкое существование может продолжиться. Так ты хочешь жить или хочешь, чтобы твоя голова прокатилась этим утром у ног безумной толпы, желающей кровавых зрелищ?

— Хочу жить, — неуверенно ответил Стрелок.

— Тогда говори, где ключ?

— Да не знаю я! Я носил его на шее, как талисман…

— Ха, талисман, — усмехнулся старик, деловито заложив руки за спину.

— …пока месяц назад меня не схватила городская стража. Как водится, у меня все отобрали, перед тем как представить перед судом.

— Кто?!

— Стражники.

— Имена?

— А мне почем знать?! — вспылил Стрелок. — Они обычно не представляются!

— Дай мне причину спасти тебя от казни! — вновь повысил голос старик.

Алед по прозвищу Стрелок напряженно пытался вытащить из памяти события недельной давности.

В тот злополучный день он пришел в Ралгирд, чтобы продать несколько добытых разбоем вещей. Какая нелегкая занесла его в этот треклятый город?! Если бы он остался в тот день в скрытом среди лесов расположении братства, не сидел бы сейчас здесь, дожидаясь смертного часа. Да все бы ничего, если бы не другая глупость! Надо же было умудриться предложить добытые драгоценности тому самому купцу, у которого он их собственноручно отобрал пару дней назад. Купец, разумеется, узнал его, и уже через несколько мгновений примчавшаяся на призывы стража схватила Аледа. Прежде чем отвести его к тюремщикам, они забрали все, что у него с собой было, в том числе и тот непонятный ключ, который Алед уже давно носил на шее, не решаясь расстаться с трофеем в силу столь необычной его выделки.

Два стражника… Оба были молоды… Один называл другого по имени, по меньшей мере, один раз. Но Алед никак не мог его вспомнить.

— Это случилось на рыночной площади! — сказал он. — Сдается мне, что те стражники каждый день рыщут именно в том месте! Я бы узнал их по лицам, если бы имел возможность снова увидеть.

Незнакомец недоверчиво усмехнулся.

— Что ж, я предоставлю тебе такую возможность. Но не вздумай дурить! Попытаешься улизнуть — пожалеешь, что избежал плахи!

Он сделал шаг назад и опустил глаза на кандалы на ногах заключенного, после чего те неожиданно упали на пол. Стрелок впервые за минувший месяц почувствовал, каково это — быть без оков.

— А теперь за мной! — приказал старик. — Нужно немедля найти их.

Они покинули темницу и двинулись по длинному коридору, ярко освещенному светом факелов. Старик шел вперед уверенным шагом, разбойник осторожно двигался вслед за ним.

Из-за угла впереди вскоре показались облаченные в красные плащи тюремщики с дубинками. Едва завидев подозрительного старика в черном и семенящего вслед за ним Аледа, они сразу же преградили проход.

— Вы кто такие?! — прокричал один из них.

Вспыхнувшая в сердце Стрелка надежда угасала с каждым шагом, который приближал его к вооруженным надзирателям. Но старик шел по коридору с прежней скоростью, как будто собирался пройти напролом.

— Прочь с дороги! — небрежно бросил он.

И тюремщики разошлись. Вернее сказать, они странным образом разлетелись в стороны. Один распластался по одной стене, другой встретился головой с другой. Оба вмиг лишились чувств. Дубинки попадали на пол. Проходя мимо двух тел, Алед поднял одну из них, и отметил про себя, что «дурить» со странным стариком точно не стоит.

Они вышли на небольшую площадь. Перед помостом, где палач прилюдно точил топор, уже собралась толпа желающих поглазеть на казнь. На тех двоих, которые вышли из дверей тюрьмы, почти никто не обратил внимания. Собравшимся было интереснее смотреть на огромный топор, лезвие которого ярко сверкало в свете утреннего солнца. Лишь несколько любопытных взглядов заинтересовались внешним видом Аледа. Но старец и освобожденный узник сразу исчезли в узком переулке, после которого вышли на широкую улицу, пролегающую среди двухэтажных строений. Утром здесь было не очень людно.

Аледа уже не заботило, кто этот странный освободитель, которого столь милосердно послал ему Творец. Он с благодарностью вознес взор к небу. Тяжелые клочья облаков проплывали над городом, бросая на улицы длинные серые тени. Самым важным для Аледа в этот момент было то, что он все дальше уходит от места предполагаемой казни. Он опустил взор и теперь смотрел на старца. Тот большими шагами шел впереди и не оборачивался. Пола его черного как ночь плаща с каждым шагом размеренно качалась из стороны в сторону. Стрелок не отставал. Мысль улизнуть на миг появилась в его голове, но он поспешно отогнал ее прочь.

До рыночной площади, с которой доносились наперебой выкрики торговцев, идти было недолго. Очень скоро они добрались до нее и теперь стояли в самом ее центре в окружении торговых лавок и бесчисленных палаток. Народу здесь было достаточно много. Мрачного вида незнакомец в черном и босой оборванец с дубиной сразу привлекли всеобщее внимание.

Что касается стражников, их даже не пришлось искать. Двое воинов уже продвигались между торговых рядов в их сторону.

— Эй! Вы кто и откуда?! — громко спросил один из них.

Старик, не отвечая на вопрос, обратился к Аледу:

— Это они?

Тот хотел было открыть рот, чтобы дать ответ, как все прояснилось само собой.

— Смотри, это же тот проходимец, которого мы сдали суду!

Стражники обнажили мечи.

— Почему ты не в темнице?! — произнес второй. — Бросай свою палку на землю, она тебе не поможет!

Стрелок молчал. Он был согласен, что пойти против мечей с одной лишь дубиной в руке — это полное безумие. Но все же он отчаянно сжимал ее обеими руками, готовясь защищаться. Шансы справиться с воинами Санамгела были ничтожно малы, но уж куда лучше погибнуть с палкой в руке, чем сложить голову на плахе. Так в мыслях рассуждал Стрелок. Старик же не колеблясь подошел к стражникам почти вплотную и схватил за горло сначала одного, а в следующий миг другого. Мечи со звоном упали на мостовую. Воины захрипели, но сделать ничего не могли. Все торговцы окрест замолчали и попрятались за прилавки, а покупатели уже спешили убраться восвояси.

— Где все то, что вы забрали у этого узника?

— Отпусти, — прохрипел один из стражей, тщетно пытаясь разжать руку, которая нещадно сдавливала горло.

— Где?! — яростно вскричал старик, еще больше усилив хватку. — Мне нужен темно-бордовый ключ, который висел у него на шее!

— Мы… все… продали… купцу!

— Имя?!

— Брегин… из Феодена.

— Где он сейчас?!

— Собирался уезжать… из города… поутру…

Старик отпустил их. Оба распластались на земле, с жадностью хватая воздух.

— За мной! — приказал старик.

Алед не сразу последовал за ним. Он отбросил дубинку и поднял меч, после чего приблизился к одному из стражников.

— Снимай одежду! — велел он и приставил острие клинка к горлу молодого воина.

Спустя недолгое время они уже двигались к воротам. Стрелок теперь был в новом облачении: в черных сапогах, кольчуге и темно-синем плаще. На поясе висел меч. Страж у распахнутых настежь ворот лишь зевнул, без особого интереса провожая двух неизвестных полусонным взглядом.

Они быстро покинули город, в котором с каждым мгновением нарастал всеобщий переполох. Смертник сбежал прямо из тюрьмы, а на рыночной площади его пособник — неизвестный в черном — едва не убил стражников. Это были довольно громкие события для столицы королевства Санамгел. Ведь Ралгирд уже много лет славился своим внутренним порядком и безопасностью.

Поступил немедленный приказ закрыть ворота и никого не выпускать. Но слишком поздно: нарушители спокойствия были уже за пределами города.

Дорога хорошо просматривалась далеко вперед. Одна единственная повозка, запряженная двумя лошадьми, катилась по ней в северном направлении. Она ехала так неспешно, что догнать ее не составляло особого труда, даже будучи пешим.

Когда старик и сбежавший преступник поравнялись с повозкой, человек, который сидел на месте возничего сразу придержал вороных.

— Запрыгивайте, господа, — произнес он. — Нам, кажется, по пути.

— О да! — проговорил старик, забираясь на повозку.

Алед устроился позади, среди ящиков, мешков и прочего барахла.

— Я всегда, знаете ли, беру попутчиков, — сказал бородатый мужчина в темно-зеленом камзоле. — Так ехать и веселее, и спокойнее.

— Лучше бы ты гнал во весь опор, — мрачно произнес старик в черном, усаживаясь рядом с возчиком. — Твое имя Брегин?

— Да, это я, — удивленно кивнул торговец. — С кем имею честь разговаривать?

— Не это важно, — сказал незнакомец. — Важно то, что мне нужен один необычный ключ, который продали тебе стражники.

— Что ж, продам за десять золотых.

— Недорого же ты его оценил, — усмехнулся старик. — Где он? Доставай!

Глаза его вспыхнули алым огнем. Купцу не требовалось повторять второй раз. Дрожащими руками он достал из-за спины мешок и стал в нем рыться, с опаской поглядывая на странного попутчика, которого подобрал себе же на голову.

Наконец он извлек наружу то что нужно. Старик вмиг бесцеремонно выхватил предмет. Алед сидел за спиной своего странного освободителя и из-за его плеча увидел знакомую серебряную цепочку. На ней висел довольно большой ключ от неизвестного замка, изготовленный из какого-то темно-бордового металла. Кольцо ключа было сделано в виде дракона, кусающего собственный хвост. Стержень, выполненный нарочито волнистым, был сплошь исчерчен рунами. Стрелку они были непонятны. За всю свою жизнь он не видел ничего подобного. Вещица показалась ему необычной еще в тот раз, когда он ее впервые увидел, недаром Алед и решил оставить ее себе. Он добыл его с пару месяцев назад недалеко от моста на реке Йокмисс. Предыдущий владелец был рад расстаться с этой вещью и небольшим кошелем денег заодно, лишь бы разбойники сохранили ему жизнь.

— Всеобъемлющая Тьма, наконец-то, — удовлетворенно произнес старец. — А теперь, Брегин, или как там тебя, убирайся отсюда!

— Что? — испуганно переспросил купец.

— Вон из повозки, покуда цел!

— Но это же моя повозка, — промямлил Брегин.

Глаза старика вновь вспыхнули огнем, и это сразу подействовало на несчастного. Он бросил поводья и выпрыгнул прямо на ходу, прокатился кубарем по земле, после чего вскочил и что есть духу припустился прочь в направлении города. Старик же взял поводья и погнал лошадей вперед. Телега, громыхая колесами, понеслась по пыльной дороге.

Алед с некоторой долей сожаления посмотрел вслед убегающему торговцу, а затем устремил взор дальше. Стены Ралгирда были уже довольно далеко. Он не мог поверить, что покинул их сегодня. Если бы не странный незнакомец, он бы уже не увидел этого полуденного солнца. Все столь неожиданно поменялось. Судьба оказалась к нему благосклоннее, чем он думал.

Сбежавший узник огляделся. Эту мрачную местность, покрытую густыми лиственными лесами он отлично знал. Через шестьдесят верст, за рекой Йокмисс, начнутся опасные для путников места, где орудует разбойник Жаба со своими ребятами. Но Стрелку нечего бояться: он сам из Братства Волков Тракта. Теперь он возвращается к своим…

Глава 3

В небольшом сундуке обнаружилось около сотни золотых монет, что искренне порадовало Аледа. Было много разного хлама на продажу, но нашлись и полезные вещи. Среди всякой всячины Алед нашел лук и несколько стрел. Хоть это был и не боевой, а охотничий лук, разбойник был все равно безмерно рад находке и не замедлил натянуть на него снятую тетиву, а после с некоторым благоговением опробовал ее натяг. Чуть больше недели прошло с тех пор, как он в последний раз чувствовал ее на пальцах, а ощущение было такое, что миновал уже целый год.

Теперь он был готов защитить себя. От кого? Он толком еще и сам не решил. Может быть от стражников Ралгирда, которые помчатся вслед за беглецами. А может быть, от этого странного человека в черном плаще, к которому он не испытывал особого доверия.

Старик же все время молчал и не оглядывался. Казалось, что он вообще забыл о существовании вызволенного из тюрьмы преступника. Алед и сам, впрочем, пока не горел желанием напоминать о себе. Вскоре они переправились по мосту через бурную реку Йокмисс. Бурлящие пенные потоки с шумом неслись на запад по петляющему узкому руслу. После переправы Королевство Санамгел осталось позади. Здесь начинались земли, неподвластные королю.

Не успели они проехать и двух верст, как из придорожных кустов выскочили два человека. Они встали посреди дороги, оценивающим взглядом рассматривая коней и телегу. Старик остановил лошадей. Неизвестные были вооружены. На поясе одного из них висел большой кинжал. Скрестив руки на груди, он стоял на дороге и злорадно ухмылялся во весь свой необыкновенно большой рот. Другой — хилого телосложения, болезненный на вид, — держал в руке кривой меч и деловито проверял пальцем остроту клинка.

Тот, что стоял со скрещенными руками, заговорил первым:

— Без резких движений, господа торговцы! Отдаете все, что имеете, и возможно мы сохраним ваши жизни. Слезайте!

Алед первым соскочил на землю и вышел из-за повозки. Охотничий лук был у него в руке. Старик же не шелохнулся.

— Оружие на землю, воин! — приказал грабитель с кинжалом на поясе.

— День добрый, Жаба! — усмехнулся Алед. — Стало быть, вот так ты меня встречаешь?

Названный Жабой прикрыл ладонью глаза от слепящего полуденного солнца и присмотрелся к путнику.

— Стрелок? — удивился он. — Гоблин с тобой, я думал, тебя казнили!

— Как видишь, это не так! Удалось сбежать, благодаря ему, — Алед кивнул на своего спасителя, который по-прежнему молчал.

— Кто это? — спросил Жаба, с подозрением разглядывая старика.

— Да я и сам не знаю. Предлагаю оставить его в живых и позволить ехать дальше. Но прежде мне нужно кое-что забрать у него.

Алед хлопнул рукой по задней части телеги и произнес:

— Давай, старик, слезай, если хочешь жить!

Человек в черном сидел неподвижно.

— Ты оглох, старый?! — крикнул Жаба. — Слезай с повозки, не испытывай судьбу!

— Я сам вершу свою судьбу, — отозвался старик.

Жаба возмущенно воззрился на него, осмысливая услышанные слова. Алед тем временем взял наизготовку лук и нацелил стрелу на старца.

— Только не сейчас, — сказал он. — Здесь судьбу проезжих вершат Волки Тракта! Слезай немедля, старик, иначе придется тебе помочь.

Старик обернулся и долго сверлил разбойника взглядом.

— А иначе выстрелишь? — спросил он. — И ты уверен, что попадешь?

— Ты думаешь, меня просто так прозвали Стрелком? Я еще ни разу не промахивался. А с расстояния пяти шагов попадет в цель даже дитя.

Человек в черном отвел взгляд и без особой спешки спустился на землю.

— Так вот твоя благодарность за спасение? — спросил он, хитро усмехнувшись.

— Твоей целью было не спасти меня, а разузнать об этом треклятом ключе! — возразил Алед. — Я помог тебе, а ты помог выбраться мне. Благодарить тут не за что. Сделка состоялась. А ключом, за которым ты пришел, я заинтересовался еще больше. Теперь тебе придется вернуть мне то, что мне же и принадлежит.

— Этот ключ не принадлежит никому, — сказал старик. — И уж тем более он не может принадлежать такому жалкому созданию, как ты.

Жаба сделал решительный шаг в его сторону.

— Ненавижу пустой треп! — сказал он, и лезвие обнаженного кинжала блеснуло в лучах полуденного солнца.

Тогда старик резким движением откинул полу плаща, и в следующее мгновение в его руке появился меч. Выглядел тот меч весьма необычно. Клинок его непрестанно по-змеиному извивался и создан был словно из языков алого пламени.

Жаба и его сообщник отступили. Такого они еще не видели. Что-то подсказывало им, что связываться с владельцем такого оружия не стоит. Надо было срочно уходить. Так мыслил Жаба. Стрелок же недолго думая же натянул лук. Церемониться он не собирался. Волки Тракта никогда не церемонятся с теми, кто осмеливается им противостоять. Звон тетивы — и стрела просвистела в воздухе. Полет ее вмиг завершился в человеческом теле.

Разбойник опустил лук и обомлел. Разбойник Жаба, сделав несколько нетвердых шагов, устремил полный непонимания взор в сторону Стрелка и упал. Кровь хлестала из его пронзенной шеи.

Стрелок никогда не промахивался. Он не мог промахнуться и в этот раз; тем более, что с такого расстояния это просто-напросто невозможно. Но это случилось… Старик стоял на прежнем месте. Меча уже не было в его руке. Испещренное морщинами лицо обратилось в сторону Стрелка. Злорадная ухмылка мелькнула на нем.

Тогда он наложил новую стрелу и выстрелил еще раз. Но и она пролетела в пяди от старика. Разбойник не мог поверить в это. Раздался крик боли.

— Что ты вытворяешь, Стрелок?! — в ужасе вскричал сообщник Жабы.

Он стоял на коленях. Меч выпал из его руки. В правом плече торчало древко второй стрелы. Алед опустил лук, не веря своим глазам. Руки его дрожали. Он только что убил Жабу и ранил другого члена братства. Это никак не укладывалось в его голове.

Подстреленный разбойник поднялся и убежал прочь, держась за раненое плечо. Алед растерянно посмотрел в направлении кустов, за которыми скрылся раненый, а после обратил взор на старика и встретил его хладнокровный взгляд. Некоторое время они молчали, стоя в пяти шагах друг от друга. В сердце Стрелка кипели ненависть и недоумение. Он осторожно обошел странного незнакомца, не сводя с него глаз, держась на расстоянии, приблизился к окровавленному телу Ханина и взял кинжал из его руки. Старик следил за его передвижением, но не тронулся с места.

— Не стоит, — спокойно молвил он наконец. — Ничего не выйдет. Неужели ты до сих пор не понял?

— Кто ты такой?! — злостно вопросил Алед, сжимая рукоять кинжала. — Маг?

— Это имеет значение?

— Ты убил Жабу!

— Разве? — притворно удивился старик, оглядываясь по сторонам. — Я думал, жабы выглядят иначе.

— Ты убил его!

Старик усмехнулся.

— Я убил? Стрела, пущенная из твоего лука твоей же рукой, торчит в теле мертвеца. Как же это мог быть я?

— Ты проклятый колдун! Ты поплатишься за это.

— За что? За то, что один преступник убил другого? Сомневаюсь, что за это должен поплатиться кто-то третий.

Алед с остервенелым криком набросился на него. Но клинок рассек лишь воздух.

— Не утруждай себя, Стрелок, — голос прозвучал за спиной. — У тебя ничего не получится.

Алед резко развернулся. Старик как ни в чем не бывало стоял позади, заложив руки за спину.

— Уезжай! — ненавистно проговорил разбойник. — Езжай своей дорогой! Не хочу иметь с тобой дел! И оставь себе этот проклятый ключ!

Старик ехидно улыбнулся.

— Ключ в любом случае останется у меня, для этого не нужно твое разрешение, — сказал он. — Но так быстро мы уже не разойдемся.

Алед бросил кинжал на землю.

— Так давай! Покончи со мной! Все одно мне уже не жить. В городе меня казнят, едва я там появлюсь. А братство вздернет меня на первом же дереве. Да будет тебе известно, что Жаба был племянником самого главаря Оссимура!

— Мне совершенно безразлично, кто чьим был племянником, — изрек старик. — Что касается тебя, то хочу заметить, что я не из числа тех, кому интересна твоя смерть. Если бы хотел, я уже давно бы разделался с тобой, уж поверь.

— Чего же ты тогда хочешь?

— Найти ключ — это только полдела. Я должен сделать еще кое-что. И ты мне в этом пригодишься. Поедешь со мной.

— Что? — Алед опешил от такого поворота. — С тобой? Да на что ты мне сдался?

— У тебя нет выбора.

— Что за вздор?

— Ты сам говорил, что братство казнит тебя, — проговорил путник. — Убийство племянника главаря не сойдет тебе с рук, а побег из тюрьмы не освобождает тебя от королевского приговора. Очень скоро тебя начнут искать. И те, и другие. Стража Ралгирда уже седлает лошадей. Скоро они настигнут тебя, и ты ничего не сможешь сделать. На дороге ты долго не протянешь. И в лесах тебе не спрятаться: там теперь тоже твои враги. В твоих интересах убраться отсюда. Как можно дальше и как можно скорее. Я могу это для тебя устроить.

— В смерти Жабы виноват лишь ты со своим колдовством! — воскликнул Алед.

— Возможно, — кивнул старик. — Но тот разбойник, который скрылся в чаще деревьев, расскажет то, что видел своими глазами, не так ли?

— Ты ведь мог не убивать его? Ты ведь мог сделать все по-другому?

— Так проще… Вы бы не отступили. Но не сожалей о нем. О таких, как этот Жаба, не стоит сожалеть. Подобные люди горазды всадить нож в спину. И в любой момент его нож мог бы оказаться и в твоей спине.

— Неправда!

— Истинная правда, — спокойно возразил путник. — Ты отправишься со мной. Оставаться в Межгорье — нынче не лучший выход для тебя.

— Чтобы покинуть Межгорье, мне не обязательно идти с тобой, колдун!

Старик усмехнулся.

— Верно, — сказал он. — Но ты пойдешь. Ведь ты хочешь узнать, от чего этот ключ, не так ли?

Алед поймал себя на том, что где-то глубоко внутри любопытство действительно разгорается все сильнее.

— Так и быть, — сдался разбойник. — Пока мы не пересечем горы, нам по пути. А дальше поглядим. К тому же Оссимур отправит за нами лучших убийц. Я поеду с тобой, но обещай, что в случае чего поможешь мне отделаться от них.

— Я не даю обещаний, — бросил он, залезая обратно на место возничего. — Обещания ограничивают свободу будущих решений.

Алед сжал кулаки и хотел что-то крикнуть ему в спину, но не нашел подходящих слов. Вместо этого он издал нелепый звук, похожий на рычание, после чего метнул взор в сторону мертвого Ханина, поднял с земли его кинжал и залез в груженый кузов повозки.

Алед вдруг почувствовал себя бессильным, — слабым птенцом, выпавшим из гнезда обыденной жизни. Без малого двадцать лет он не ощущал этого чувства гнетущей неизвестности, которое впервые напало на него, когда он был еще ребенком. Отец и брат не вернулись живыми с великой войны с Мраком, что гремела в те годы далеко на востоке. Мать не смогла пережить той утраты и едва смогла протянуть еще полгода, прежде чем смерть забрала и ее. Одиннадцатилетний Алед остался сиротой.

Долгое время он неприкаянным воровал еду и побирался на грязных улицах Ралгирда, пока судьба не связала его с Волками Тракта. Братство приняло его и выкормило, а после наставило на свой путь, — преступный путь. Разбой на дороге за рубежами Санамгела стал для Аледа делом его жизни, и такая жизнь его вполне устраивала. Но теперь он вдруг понял, что ей наступил конец, что, начиная с этого злосчастного дня, все пойдет как-то иначе. Ну и пусть! Все одно с недавних пор без эскорта по этим местам уже почти никто не ездит. Добыть что-то стоящее становится все тяжелее. Удивительно, что тот торговец Брегин отправился в путь в одиночку. Должно быть, он в этих местах оказался впервые. Что ж, вот ему урок: теперь будет знать, что нельзя скупиться на охране.

Насчет Жабы он не очень-то расстроился. В глубине души он всегда его недолюбливал. Как ни крути, а колдун был прав насчет него. Жаба был подлым человеком и отличался неимоверной жестокостью. Он часто убивал несчастных купцов даже после того, как те беспрекословно расставались со всем своим добром. Санамгелец Алед был не таким. По крайней мере, он не считал себя столь жестоким. Да, он тоже был убийцей, погубил немало жизней, но он убивал лишь по мере необходимости. Конечно, это никоим образом не оправдывало его в глазах Творца. Но в Братстве Волков Тракта никогда не рассуждали о столь маловажных вещах. Иногда Алед льстил себе, в душе называя себя милосердным, когда, обобрав жертву до нитки, он оставлял ее в живых. Это и привело его в тюрьму — так называемое милосердие.

Колдун молчаливо вел повозку и не оборачивался. Долгое время они провели в молчании. Старик, похоже, не собирался начинать разговор, а Алед молча обдумывал происшедшее. Он не мог поверить, что вдруг поехал неизвестно с кем невесть куда и непонятно с какой целью. Все это выглядело довольно нелепо в его собственных глазах, но при этом что-то не позволяло ему уйти. И это был не страх перед колдуном. Он не боялся его. Алед мог бы просто спрыгнуть на землю и уйти прочь, но что-то влекло его и сдерживало от такого решения. Сказать по правде, он вообще раньше не верил в невероятную силу и какие-либо исключительные способности магов и колдунов. Считал, что все это выдумки и россказни суеверных. До сегодняшнего дня. Однако и сейчас он не видел весомых причин для страха перед дряхлым стариком.

Заботило Стрелка и другое. Какая загадка связана с тем ключом, который теперь находится у колдуна? Где искать замок, который можно им отпереть? Странный попутчик явно знал ответы на все вопросы. Или же, по меньшей мере, ему должно быть известно, где эти ответы можно найти.

Алед перебрался вперед и примостился рядом со стариком. Некоторое время санамгелец молча сидел и смотрел на него в ожидании, что тот первым что-то скажет. Но старик даже не взглянул на разбойника.

— Как мне тебя называть, колдун? Ты знаешь мое имя, но мне твое неизвестно.

— Думаешь, тебе придется часто обращаться ко мне??

— Не думаю. Но все же…

Старик ответил не сразу, будто обдумывал что-то.

— Во всем мире я известен как Двимгрин, — сказал он наконец.

— Впервые слышу, — хладнокровно бросил Алед.

Колдун удивленно вскинул седые брови и едва не выронил поводья.

— А о Шестерых Колдунах ты слыхал?

Алед бросил недоверчивый взгляд на черную одежду колдуна.

— Ну слыхал, — ответил он. — Мой отец и брат погибли в жестокой войне с Всетемнейшим. Говорят, Шестеро были причастны к тем громким событиям на востоке.

Двимгрин удовлетворенно кивнул.

— Верно. Так вот… Я один из тех Шестерых, понимаешь?

— Понимаю, — равнодушно сказал Алед. — Если пытаешься таким образом меня запугать, то зря стараешься, Двимгрин.

Колдун усмехнулся.

— Я вижу, что ты не боишься меня, — произнес он. — Я сразу понял, что ты не из тех, кто начинает молиться Небесам, едва увидев черную мантию. Это одна из причин, в силу которых я взял тебя с собой.

— Ты меня еще никуда не брал! Пока не скажешь, зачем я тебе нужен, и что это за ключ, я не дам согласия ехать с тобой.

— Но ты уже едешь, — невозмутимо ответил Двимгрин.

— Нам просто по пути, как я и говорил! — гневно воскликнул Алед.

Старик долго молчал, устремив задумчивый взор вперед.

— Мне нужен тот, кто поможет выкрасть одну вещь из Тригорья. Если сделаешь — я хорошо заплачу.

— А почему ты сам этого не сделаешь?

Двимгрин нахмурил брови.

— Замок магов охраняет сильная волшба. Мне будет трудно преодолеть ее. Но если даже мне это удастся, то в самом Тригорье мне не будут рады.

— А мне? — спросил Алед.

— Тебе — не знаю, — пожал плечами Двимгрин. — По крайнее мере, ты для них — новое лицо.

— А как же волшба? Ты уже придумал, как смогу преодолеть ее я?

— Тебе она не помеха. То магический заслон от темных магов и колдунов.

— Вот как? — произнес Алед. — Так что именно я должен выкрасть?

— Об остальном расскажу, когда доберемся до места. Сейчас тебе эти подробности ни к чему.

— Хорошо, колдун. Сколько золота я буду с этого иметь?

— Золота получишь столько, сколько сможешь унести. Ты не пожалеешь, будь уверен.

— И что же такого в этой вещи, что ты готов так дорого заплатить за нее? — спросил Алед

— Она поможет вернуть все в мире на свои места.

— А что не так с миром?

Лицо Двимгрина не выражало никаких чувств, но в глазах его сверкали искры затаившейся злобы.

— В той войне, что прогремела над миром два десятка лет назад, никто не вышел победителем. Мало кто сейчас это понимает. В то время неожиданно для всех объявился некто, перевернувший все с ног на голову. Все, к чему Изменяющие стремились тысячи лет, обратилось в прах! Тот, кто занял место Темного Мастера в этом мире, не ведает, что творит. Он исказил все так, что страшно представить, во что это в итоге выльется. Хранители Старого Солнца жаждят отмщения, и я помогу им в этом, ибо я никогда не преклонюсь перед тем, кто ныне занимает черный трон. С помощью той вещи, которую ты украдешь для меня, я смогу сделать так, что тьма снова станет тьмой, а свет — светом. Вернуть все на свои места — вот, что я должен сделать!

— По мне, так все нормально, — пожал плечами Алед, многозначительно оглядевшись вокруг. — Тьма как тьма. Свет как свет. Днем светло, ночью темно.

— Пока смертные еще не видят этого, но скоро все будет настолько явно, что не заметить неладное будет просто невозможно.

— Что же насчет остальных пяти колдунов? Они участвуют?

— Нас осталось только трое, — ответил Двимгрин. — Но Бэнгил и Эсторган слишком слабовольны. Оно и понятно! Ведь они лишь проходимцы, получившие в дар силу огня Старого Солнца. Мой путь к учению Тьмы более замысловат. Но об этом я тебе не расскажу. И так я посвятил тебя в вещи, которые тебе знать не стоит.

— Так ты в одиночку восстал против своего повелителя?

Глаза Двимгрина вспыхнули алым огнем. Алед уже видел его таким, когда старик выгонял купца из телеги. Мгновение спустя колдун бросил поводья и с силой ударил спутника по лицу. Алед вылетел из повозки и едва не угодил под колесо.

Он встал, пытаясь оправиться от мощного удара. Голова гудела. Из носа текла кровь. Ощущение было таким, словно ему залепил по лицу не дохлый старик, а могучий кулачный боец. Повозка стояла. Колдун все же ждал его.

— Никогда не называй его моим повелителем! — громко отчеканил Двимгрин, не оборачиваясь.

Они продолжили путь. Стрелок не рискнул снова садиться рядом со стариком. Он забрался в кузов и стал внимательно следить за его движениями: не выкинет ли он еще что-нибудь подобное. Он не боялся колдуна, но тем не менее он решил для себя, что больше не стоит вести себя столь дерзко с представителем Шестерых. Он даже начал склонять себя к мысли убежать от сумасшедшего старика, который нес несусветную ерунду о каких-то «изменяющих» и «черном троне».

Ночь ложилась на тракт. На темнеющем своде небес все яснее показывались звезды. Лошади шли неохотно. Телега дребезжала и громко скрипела колесами. Стрелок беспокойно озирался по сторонам. Много лет ночная тьма верно служила ему и была залогом успешных ограблений. И вот впервые разбойник ощутил себя на месте беспомощной жертвы в этой самой темноте.

— Нам стоит остановиться на ночлег в укромном месте, Двимгрин! В этих местах орудует Кабан и его приятели. Они — парни жестокие. Уж ты мне поверь! Нож в спину и дело с концом! Лучше подождать, пока не рассветет.

— Пугаешь темнотой того, кто поклоняется Мраку? — усмехнулся колдун. — Нет, останавливаться не будем. Не волнуйся и сиди смирно. Нас никто не увидит под покровом сегодняшней ночи.

Глава 4

Небо на востоке уже окрасилось в розовые тона зари. Еще немного, и солнечные лучи вырвутся из-за горизонта и одарят шпили городских башен утренним светом.

Улицы города пустовали. И только стражники несли дозоры на серых стенах и у ворот. Однако никто не заметил дракона, который бесшумно приземлился на крышу одного из домов.

Он был невелик. Размером туловища дракон едва ли превосходил лошадь. Но то был не детеныш, то была уже взрослая особь. Все дело было в его породе. Карликовые драконы были выведены в Омраченном Королевстве во время Войны. В последних ее битвах в рядах воинств Тьмы впервые появились воздушные лучники, — фрэги верхом на таких драконах.

Крылатый змей тихо опустился на Ралгирд в рассветный час и сложил широкие крылья. На его сверкающей на солнце чешуйчатой спине можно было увидеть бледнолицего наездника в черном плаще. Стражники, проходившие мимо, не поднимали головы, потому не видели ни дракона, ни всадника. Торговцам на рыночной площади было не до того: они были заняты приготовлениями к новому дню, разгружали повозки с товаром. Лишь маленькая девочка, ведомая за руку старухой, заметила дракона на крыше, потому что беспрестанно крутила головой по сторонам, и ничто наверное не ускользнуло бы от взора ее любопытных глаз.

— Смотри, бабушка, дракон! — проголосила она в удивлении, указывая в сторону одного из зданий.

Старая подслеповатая женщина неохотно повернула голову и прищурилась, убрав от лица челку седых волос, однако так ничего и не разглядела.

— Не говори глупостей! — строго произнесла она. — Какой дракон уместится на этих крышах!

С этими словами она лишь добавила шагу и потянула ребенка за собой. Девочка с любопытными глазами обиженно нахмурилась и по пути бросила в сторону воздушного всадника еще не один заинтересованный взгляд. Вскоре они скрылись в переулке.

Чужеземец неторопливо слез с темно-серой спины дракона и знаком повелел тому улететь. Существо незамедлительно взмахнуло крыльями и вихрем взмыло в облака. Еще некоторое время незнакомец стоял на крыше, озирая окрестности, затем, осторожно ступая по черепице, он спустился к самому краю покатой крыши и спрыгнул вниз. Приземление на мостовую с высоты почти в тридцать футов было плавным и бесшумным: какая-то неведомая сила замедлила падение.

Незнакомец снял плащ и встряхнул его, будто намеревался избавиться от пыли. Однако клубов пыли не последовало. Он вновь накинул его на плечи, но теперь цвет этого плаща был темно-зеленым, а не черным, как прежде.

Он провел ладонью по коротким седым волосам и седина вмиг поредела. Он сделал это повторно, и его русые волосы залоснились в свете восходящего солнца. Хладнокровный взор его был устремлен в сторону рыночной площади. В том направлении он и двинулся в следующий миг.

Он чувствовал, что совсем недавно Двимгрин побывал в этом городе. Теперь его целью было разузнать, где он теперь. Эсторган, колдун Второй Власти, не исключал той возможности, что неуловимый Афройнский Ворон все еще здесь. Однако в последнем он все больше сомневался.

На рыночной площади уже было некоторое оживление. Некоторые купцы вовсю зазывали покупателей, другие еще не успели выложить весь товар на прилавки, и суетливо возились со своим барахлом, недовольно поминая всех гоблинских матерей.

Послышался ритмичный топот нескольких пар подкованных сапог. Отряд из десяти воинов пересекал площадь. Гордый воин, который вел строй, с подозрением поглядывал на новоприбывших купцов. Вскоре, миновав торговые ряды, они свернули на одну из улиц и скрылись.

Эсторган, с интересом наблюдавший за вычурным шествием, приблизился к одному из прилавков и негромко спросил:

— Что-то неладно в городе?

Толстый купец бросил насмешливый взгляд в сторону, куда проследовал отряд, и небрежно махнул рукой.

— Было неладно, — лениво сказал он. — Вчера утром тут колдуна видели. Всполошил он всю округу…

— Колдуна?! — подхватил Эсторган, тут же оживившись.

Долгие поиски наконец-то увенчались хоть каким-то успехом. Хоромходэк, Феоден, Антшина, Норгхам, опять Антшина, Афеллаэсс, снова Феоден, и теперь — Санамгел, владения Сынов Ралига. Что движет Двимгрином? Что за цель преследует он, скитаясь по всему миру? Ищет кого-то? Или что-то? Верхом на ездовом драконе Эсторган и сам облетел весь Гэмдровс, и даже побывал в странах Тамон-Брега, прежде чем напал на след неуловимого хозяина Афройна. С каждым разом Эсторган все больше наступал ему на пятки. Он был все ближе и ближе к цели, но так близко к Двимгрину он еще не подбирался.

— Народ счел, что то был колдун, — ответил торговец.

— И как он выглядел?

— Говорят, в черном был весь, — пожал плечами. — А ты что же, неместный, как я погляжу?

— Местный, — быстро ответил Эсторган. — Я вернулся сегодня утром.

— Откуда? Из Санамгирда? И что нынче там творится?

— Нет. Я не оттуда прибыл. Я… издалека. Что еще можешь рассказать о том колдуне?

— Так чего мне рассказывать, ежели я его не видел. Меня тут не было тогда. Если уж тебе так любопытно, ты вон спроси у того неудачника из Феодена, которого они ограбили на дороге. Повозку со всем добром отобрали. Теперь у бедняги ни денег, ни товара. Домой к остальным гурнам он не скоро сможет вернуться. Нынче он подался в помощники к купчихе Манре, чтобы хоть на худую кобылу заработать. Не пехом же ему до Небоскребущего Хребта топать!

— Ты сказал «они»?

— С сообщником, — пояснил купец. — Он здесь в темнице сидел, дожидался казни. Да колдун ему бежать помог.

— Интересно, — задумчиво проговорил Эсторган. — И где я могу найти эту купчиху Манру?

Купец показал в самый конец площади. На пересечении двух улиц высилось двухэтажное здание, выделявшееся на фоне остальных цветом черепицы на кровле. Она была красно-бурого цвета, тогда как остальные дома имели светло-серый покров.

Эсторган, не прощаясь, двинулся в указанном направлении, не обращая внимания на окрики торговцев, которые изо всех сил старались его заинтересовать какими-то никчемными побрякушками и бесполезными тряпками.

Большая дубовая дверь была открыта нараспашку. Изнутри доносились негромкие голоса. Колдун не останавливаясь вошел в проем, оставив нарастающий гам рынка за спиной.

Поднявшись по скрипучей лестнице, Эсторган оказался в заставленном грудой ящиков помещении.

— Сейчас иди в казармы, найди начальника стражи, — звучал повелительный женский голос. — Отнеси ему этот кошель.

У окна за столом он увидел высокую волевую женщину средних лет. Перед ней стоял бородатый мужчина в темно-зеленом камзоле. Выглядел он хмурым и изможденным.

Женщина увидела вошедшего и произнесла:

— Ты, должно быть, от кузнеца. Что-то вид у тебя бледный. Ты случаем не болен?

— Нет, я не от кузнеца, — сказал Эсторган и, сразу же, обратившись к бородатому, спросил: — Ты ли купец из Феодена.

— Я уж второй день как не купец! — проворчал мужчина. — Но да, я из Феодена. Брегин мое имя. А как зовут тебя, незнакомец?

— Мое имя тебе ни о чем не скажет, — ответил Эсторган. — У меня к тебе есть разговор. Поведай о колдуне, с которым ты повстречался на дороге.

— Здесь вам не таверна, господа! — отрезала женщина. — Брегин, ступай к начальнику стражи.

Брегин неохотно кивнул и произнес, обращаясь к Эсторгану:

— Идем со мной. Расскажу по пути.

Они вышли из здания и двинулись по улице, что вела в северную часть города. Брегин молчал некоторое время, словно думал, с чего начать рассказ. Эсторган терпеливо ждал, следуя за ним.

— Они нагнали мою повозку, едва я выехал за стены города. Один был весь в черном — старик. Другой — моложе, одет был как стражник. Разве что шлема на нем не было. Я, знаешь ли, добр к путникам, посему не раздумывая предложил им место на телеге. И почти сразу тот, что в черном, спросил меня про какой-то ключ.

— Ключ?! — Эсторган нервно поправил полог плаща и накинул на голову капюшон.

— Да. Был у меня странный ключ. Я его купил у стражи накануне. Уж не знаю, как те разбойники узнали про него. То был необычный ключ. Весь темно-бордовый и с волнистым стержнем. И знаки на нем были довольно странные.

— Продолжай! — не сдержался колдун.

Брегин бросил на попутчика чуть удивленный взгляд.

— Так вот, о ключе том спросил он меня. Я был готов его продать, ведь я и сам получил его не в подарок. Но тот в черном посмотрел на меня таким взглядом, что все похолодело внутри. Такой страх накатил, ты и представить не можешь. Он рявкнул на меня, словно пес! И я ключ, разумеется, ему тут же отдал. А затем, представляешь, какая наглость! Он вышвырнул меня из повозки! Потом вновь какой-то непонятный ужас накатил на меня, и я бежал без остановки до самых ворот Ралгирда.

— Так значит, они уехали на север? — полувопросительно проговорил колдун. — Это было вчера?

— Да, именно так, вчера, — вздохнул Брегин. — Уехали на север. Наверняка они уже далеко за пределами Санамгела. В моей повозке! С моим товаром! А я вот теперь работаю на побегушках, чтобы хоть немного монет заработать. Я, успешный купец из Феодена, работаю на какую-то бабу! А что делать, коль выбора нет…

Брегин обернулся, чтобы посмотреть на собеседника, что шел на пару шагов позади него. Но странного незнакомца и след простыл. Купец удивленно помотал головой, рассматривая других прохожих, но так его и не увидел.

— Скорей бы уже покинуть этот проклятый город! — злостно бросил он. — И ноги моей здесь больше не будет!

Ускоренным шагом Брегин продолжил путь.

В это время колдун Второй Власти Эсторган был уже в другой части Ралгирда. Он двигался вдоль узкой безлюдной улицы на окраине города, изредка поглядывая вверх. Афройнского Ворона в Санамгеле больше нет, а стало быть, Эсторгану больше нечего делать в этой стране. Двимгрин уехал на север. И в его руках теперь Ключ. Самые страшные опасения подтвердились. Треклятый хозяин Афройна не призна́ет власти нового Мастера. И он намеревается сделать то, чего делать не следует. Имеет ли он представление, к чему могут привести его замыслы?!

Неожиданно думы его были прерваны.

— Эй, стой! — раздался голос за спиной.

Колдун отодвинул края капюшона и обернулся. К нему двигался отряд стражников в синих плащах. Лица их были закрыты забралами шлемов. Это были не те, которых он видел на площади. Тот отряд был числом побольше. В этот миг в сторону Эсторгана двигалось лишь пятеро воинов.

— Откуда вы только взялись? — злостно прошептал он себе под нос.

— Кто такой?

— Я лишь путник, искавший пристанище в вашем замечательном городе, — отозвался Эсторган.

— Откуда прибыл?

— Из-за Хребта.

— Долог же был твой путь, — произнес воин. — Сними капюшон, я не могу рассмотреть твое лицо.

— Как и я не могу рассмотреть твое, воин, — молвил Эсторган. — Подними забрало.

— Я подниму забрало, когда сочту нужным, чужеземец! — ответил страж хватаясь за рукоять меча. — Делай что велено.

Колдун, мгновение помедлив, сбросил капюшон и взорам воинов предстало его бледное лицо, веющее могильным холодом.

Главный стражник невольно отступил назад.

— Что ж, теперь я, пожалуй, пойду. Спокойной службы!

Эсторган отвернулся и продолжил движение вдоль пустынной улицы.

— Стой, я не отпускал тебя! — послышался крик позади.

Колдун рассмеялся и лишь ускорил шаг.

— Схватить его! — прозвучал приказ.

Топот ног приближался. Когда стражники были уже на расстоянии двух-трех шагов, Эсторган резко развернулся. Плащ его в один лишь миг поменял цвет на черный. Русые волосы вновь поседели.

Пятеро стражей встали как вкопанные. В руках чужеземца они увидели клинок, алым пламенем озаривший всю улицу.

— Это колдун! — вскричал один из них и выронил меч.

Некоторое время царило молчание. Воины с опаской смотрели на магическое оружие, не решаясь приближаться. Наконец главный стражник, пятясь назад, сказал:

— Уходим. Бесполезно тягаться с ним.

— Мудрое решение, воин! — усмехнулся Эсторган.

Убрав меч под полу плаща, он добавил вполголоса:

— Жалкие ничтожества…

Стражники медленно, но верно уходили прочь. Неуклюже толкаясь, они двигались спинами вперед. Обнаженные мечи они по-прежнему держали перед собой.

Темная тень накрыла улицу. Эсторган поднял голову и произнес:

— Наконец-то. Где только тебя носило!

Карликовый дракон опустился на землю рядом с Эсторганом и предупреждающе дыхнул пламенем в сторону перепуганных стражников. Колдун не мешкая взобрался на его спину, и крылатая тварь, с силой оттолкнувшись от каменной мостовой, поднялась в воздух.

Вскоре дракон набрал высоту и стремительно понес своего всадника над крышами Ралгирда. Он пролетел над городской стеной и устремился на север вдоль линии тракта. Он умчался далеко вперед, прежде чем стрелки на укреплениях успели что-либо предпринять.

В скором времени стены Ралгирда остались далеко позади, и уже давно исчезли на горизонте силуэты его башен. Впереди показалась серебристая полоса реки Йокмисс. Драконий всадник летел настолько быстро, насколько это было возможно. Он догадывался, куда теперь направляется Двимгрин. Он заполучил Ключ, и теперь собирается отпереть замо́к, для которого тот предназначен. Но где этот замо́к? Куда именно Афройнский Ворон держит путь? Интересно, далеко ли он успел уйти за минувшие сутки? Эсторган посмотрел вниз, но он летел слишком высоко, и клочья белых облаков скрывали от него землю. «Нужно снизиться, быть может Двимгрин еще на дороге…» С этой мыслью, он направил дракона вниз.

Вдруг что-то просвистело совсем рядом. Потом еще раз, и в следующий миг Эсторган вскрикнул от боли. Правую руку чуть выше локтя насквозь пробило стрелой. Эсторган сразу отломил наконечник и одним движением выдернул древко, окропив серую чешую дракона темно-бурыми брызгами крови. Посмотрев на землю, которая теперь была намного ближе, он разглядел отряд воинов на дороге. Лучники вновь целились прямо в него. Проклиная себя за то, что решил лететь вдоль тракта, мысленным приказом колдун немедленно повелел дракону отклониться влево, и в следующий миг с десяток новых стрел пронеслись справа от него. Но один из стрелявших будто предугадал действие Эсторгана, и последняя стрела с глухим звуком вонзилась в плоть дракона, угодив ему прямо в сгиб крыла.

Крылатая тварь взревела и стала стремительно терять высоту. Эсторган, едва удерживаясь на спине дракона, изо всех сил пытался заставить его продолжить полет, но это сделать не удавалось. Он больше не слушался колдуна и очень быстро снижался.

Еще две стрелы одновременно вонзились в то же крыло, и дракон сложил его в воздухе, ревя от боли. Эсторган потерял равновесие. Тщетно стараясь удержаться, он с испуганным криком соскользнул вниз.

Ветер свистел в ушах. Земля приближалась. Кувыркаясь в воздухе, Эсторган камнем летел вниз, яростно проклиная весь свет. Но Всеобъемлющая Тьма не оставила своего слугу в столь недобрый для него час. Колдун избежал удара о землю. Он упал в реку Йокмисс, и ее стремнина вмиг подхватила его.

Пороги безжалостно крутили и швыряли Эсторгана, ударяя об острые камни. Наконец, совладав с собой, колдун вынырнул на поверхность и мало-помалу поплыл в сторону берега, противясь воле яростного течения реки. Берег был все ближе, хоть течение реки до последнего не отпускало его. Наконец Эсторган сумел ухватиться за прибрежные кусты, и ему удалось выбраться на сушу.

Он перевернулся на спину и закрыл глаза. Едва отдышавшись, он отодвинул край плаща, чтобы проверить, на месте ли оружие, но огненного меча не оказалось на поясе. Ушел вместе с отцепившимися ножнами.

— Гори все в алом огне! — выругался он.

Он попытался подняться. Все тело болело, а раны словно горели. Эсторган уже давно не испытывал такой боли. Это было словно не его тело… Он ощутил себя слабым стариком. Старость, которая обходила его стороной тысячи лет, внезапно взобралась ему на плечи, будто все прожитые им века вдруг разом заявили о себе. Что-то было не так… И вдруг колдун ужаснулся. Лицо его вдруг исказилось, и громкий крик вырвался наружу.

Эсторган кричал. Не от боли. Отчаянием был наполнен тот крик. Огненный меч не был самой страшной пропажей. На шее колдуна не доставало амулета, того самого, который на протяжении двух эпох питал его силой и магией Старого Солнца. Он был утрачен. Сгинул в треклятой реке Йокмисс.

Кривясь от боли, Эсторган поднялся на ноги и, хромая, быстро двинулся вдоль линии берега вверх по течению. Безумная цель отыскать на дне источник своей силы заставила его снова броситься в реку. Он клял себя за небрежность. Как же это нелепо — потерять вот так вещь, которая, по сути, делала его тем, кем он был. Без амулета он — никто! Он больше не колдун!

Бурное течение вновь, словно забавляясь, подхватило Эсторгана. Едва справляясь с беспорядочными водоворотами и перекатами, колдун нырял, пытался противиться быстрине, но поиски амулета не приносили результата. Мутная вода не позволяла увидеть дно. На ощупь! Вслепую! Гори все в алом огне! Нужно найти его во что бы то ни стало!

Тело Эсторгана слабело. Он уже не справлялся с потоками воды, и раз за разом начинал захлебываться. Лишь тут здравый рассудок вернулся к нему, и он приложил остаток сил, чтобы добраться до берега.

Глава 5

Ночь уже давно вступила в права, облачив окружающий лес в мантии из темно-синих сгустков тьмы. Большой костер горел перед входом в шатер. На земле близ него на волчьей шкуре, подобрав под себя ноги, сидел лысый мужчина в старой выцветшей рубахе. Он был еще не стар, однако прожитые годы уже собрали гряды морщин на его лице.

Взгляд его полузакрытых глаз был направлен на пламя костра. Оранжевые блики пляшущего огня отражались в них. Он размышлял. Несколько человек полукругом выстроились перед ним и выжидающе молчали. Некоторые из них держали лошадей в поводу, которые казались изнуренными, как после быстрой и длительной скачки.

— Повозка не могла уехать далеко, — ровным, монотонным голосом проговорил сидящий.

— Именно так, Оссимур! — проговорил один из стоящих напротив. — Но мы прочесали дорогу на многие версты вперед. Мы гнали коней во весь опор. Ее нет. И что еще более странно — нет на тракте даже следов от колес. Если бы не Гриб, так мы бы уже давно порешили, что не было никакой повозки!

Оссимур вскинул брови и одарил собеседника тяжелым взглядом. Тот невольно отвел глаза.

— Где Гриб?

— Я здесь, — произнес человек, что стоял чуть поодаль. Отозвавшись, он чуть выступил вперед. На его правом плече в отсвете костра виднелась кровавая повязка.

— Ты сказал, его спутник был в черном? — вопросил он.

— Да. Он был облачен в черный плащ. Черный, как сама тьма!

— Мнится мне, то был колдун, — проговорил Оссимур. — Не хотелось бы лезть в дела колдунов.

Все остальные одобрительно закивали.

— Однако, — продолжил Оссимур, — Ханин был сыном моего брата. Гибель его требует отмщения. А преступление против братства требует наказания. Волки Тракта не прощают предателей. И Стрелка я найду, пусть ему сопутствует хоть сам Всетемнейший. Снарядите лошадей на утро. Запаситесь снедью, ибо дорога будет долгой. Мы поскачем в сторону Алкайгирда. Если придется, уйдем и дальше. И пока мы не найдем этих подлецов, я не намерен отступать!

— Но если его спутник и вправду колдун? — осторожно спросил тучный мужчина в сером плаще. — И что если он один из тех, кто некогда прислуживал Всетемнейшему?

— Я уже все сказал, Кабан. Стрелок понесет наказание. А что до колдуна, я против него ничего не имею… И если он не встанет на моем пути, мы разойдемся мирно. Если же нет, нам придется разобраться и с ним. Готовьте лошадей.

Оссимур встал и скрылся за пологом шатра.

Обиталище главы братства было тускло освещено светом жировой лампы. Сундуки и постель были сдвинуты к стенкам. Посредине же шатра поверх разложенных на земле шкур лежало бездыханное тело Ханина. Стрелы в шее уже не было, кровавая рана была закрыта куском алой ткани. Оссимур присел и коснулся руки мертвого племянника. Скорбь и гнев одновременно переполняли его сердце.

— Я найду их, — молвил он. — Ты будешь отмщен.

В этот миг полог входа в шатер зашелестел и внутрь вошел рослый муж в грязном плаще из волчьей шкуры. Шрамами от множества резаных ран было истерзано его гладко выбритое лицо, а волосы были забраны назад и подвязаны широкой тесьмой.

— Могу я побыть с племянником?! — вспылил Оссимур.

Но вошедший словно не слышал гневной речи. Он сделал несколько шагов и присел на один из беспорядочно расставленных сундуков. Глава братства раздраженно повернул голову к гостю и отвернулся вновь.

Некоторое время царило молчание. Оссимур не начинал разговор первым, а гость лишь задумчиво перекладывал из одной руки в другую короткий кинжал.

— Ты уверен в своем решении, Оссимур? — молвил он наконец. — Что-то здесь нечисто.

Главарь разбойников помедлил с ответом.

— Что нечисто, это я и без тебя вижу, Ардан.

— Так не лучше ли оставить эту затею с возмездием?

— Нет. Стрелок поступил как предатель, — произнес Оссимур и спустя миг добавил: — Хотя причины мне все еще не ясны…

— Не ясны? — усмехнулся Ардан. — Все ясно как день. И предательски поступил не Стрелок. Предателями выступили мы, когда ты отказался вызволять его из темниц Санамгела.

— Это было бы безумием! — отрезал Оссимур. — И ты это знаешь. Вызволять его из тюрьмы, которая кишмя кишит воинами Ралгирда! Если бы мы попытались, то большинство Волков Тракта уже были бы мертвы, а остальные сидели бы в темницах вместе со Стрелком, дожидаясь казни.

— А не большее ли безумие идти против колдуна?

— Еще неизвестно наверняка, что тот, кого видел Гриб, был колдуном, — уклончиво ответил Оссимур.

— Разве? Надменный старикан, одетый в черное и вооруженный огненным клинком?

Оссимур промолчал в ответ.

— Так что ты собираешься противопоставить темной магии и огненному мечу? — не унимался Ардан.

— Я уже говорил, что мне нет дела до колдуна. Если он не встанет на моем пути…

— А если встанет? Мы же не знаем, что за дела связывают его со Стрелком. Возможно колдуну плевать на него, но не менее вероятно и то, что Стрелок ему нужен. Тогда наше вмешательство не придется ему по душе. Оставь эту затею, Оссимур. Повторюсь, мы виноваты перед Стрелком. Братство оставило его. Негоже нам мстить за месть.

— Стрелок был сам виноват в своем заключении. Какого гоблина он поперся на рынок Ралгирда в одиночку? Как бы то ни было, все одно я не вижу причин убивать Ханина.

— Он озлоблен и неудивительно, что случилось так. Возможно, он лишь пытался спасти своего освободителя, ведь иначе Жаба убил бы его.

— Ханин! — вспыхнул Оссимур. — Его имя Ханин. Прозвище больше не понадобится мертвому Волку Тракта. Постой! Освободителя? Ты о чем?

— Я был в городе, Оссимур. Стража Ралгирда усилена. На каждом углу только и твердят о том, что старец в черном помог преступнику бежать из тюрьмы.

— Однако Гриб говорил, что Стрелок сам угрожал тому старику поначалу, — возразил главарь разбойников.

— А потом выстрелил в Жабу, — усмехнулся Ардан. — Прости, в Ханина! Я знаю Стрелка. Выпускаемая из его лука стрела всегда летит туда, куда он метит. И если стрела оказалась в Ханине, значит, так хотел Стрелок. За то он и получил свое прозвище, не так ли? А Гриб мог и напутать…

— Мог. Как бы то ни было, пока не отыщем Стрелка, не разберемся. На заре отправляемся… Когда выйдешь, позови сюда Гриба…

Ардан вздохнул и покачал головой.

— Что ж, как знаешь.

С этими словами он покинул шатер, и Оссимур наконец остался наедине с мертвым племянником. Главарь долго смотрел на его бледное лицо, а затем перевел взор чуть в сторону, где на куске ткани лежали разломанная пополам злополучная стрела, лишившая Ханина жизни.

По наконечнику было видно, что стрела охотничья. Оссимура пожирала изнутри лютая ненависть, которую он с трудом удерживал в себе. Племянник был убит охотничьей стрелой, словно животное! Как мог Стрелок так поступить? Братство Волков Тракта подобрало его на грязных улицах Ралгирда. Оссимур был одним из тех, кто спас мальчишку от голодной смерти, кто взрастил его, кто научил его держать оружие. Разбойники научили его выживать в этом жестоком мире. Как он мог сделать то, что сделал? Убить того, с кем вместе вырос? Мог ли он это сделать? Не кроется ли за этим что-то еще?

Полог шатра всколыхнулся, и внутрь вошел разбойник с перевязанным плечом. Оссимур неподвижно сидел спиной к входу.

— Сядь! — повелел Оссимур. — Расскажи мне все снова. О каком ключе ты упоминал?

***

Рассвет еще не наступил, когда кто-то без спроса ворвался в шатер.

— Оссимур! — раздался громкий голос Ардана. — Мы нашли еще одного колдуна!

Главный разбойник вскочил на ноги и провел ладонями по лицу, сбрасывая остатки сна.

— Что? Еще одного? — переспросил он. — Сколько же их тут?

— Он там, близко, у реки. Лежит на берегу. Без чувств, но вроде живой.

— Так может, это тот самый, — проговорил Оссимур, натягивая сапоги.

— Нет, Гриб не признает его. Лицо, говорит, совсем другое. Тот, говорит, постарше выглядел.

— Я слыхал, что колдуны могут менять облик, — сказал Оссимур, хватая плащ, и вышел из шатра вслед за Арданом.

Утренняя прохлада и пение птиц в переплетениях ветвей окончательно пробудили его уже через несколько мгновений. Они двинулись по узкой едва приметной тропе, что ныряла прямо в чащу кленового леса. Когда впереди послышался наконец шум бегущей воды, уже окончательно рассвело. Вскоре клены расступились, и сверкающая в свете зари река предстала взору. Ее ровный нескончаемый шум всегда успокаивал Оссимура. Он с улыбкой встретил порыв холодного ветра, который встретил его, едва глава братства вышел из-под полога леса. Сделав полный вдох, он повернул голову влево, где в паре верст отсюда виднелись очертания каменного моста. Затем он посмотрел в другую сторону, — на восток. Щурясь от солнечных лучей, он разглядел собравшихся у воды разбойников. Когда Ардан и Оссимур подошли, толпа расступилась.

— Похоже, он тут купался, Оссимур, — усмехнулся тучный разбойник по имени Кабан.

— Сдается мне, не по своей воле, — подхватил Оссимур.

На песчаном берегу без признаков жизни лежал седоволосый мужчина в изорванном одеянии черного цвета. Лицо и руки его были исцарапаны и покрыты свежими ссадинами. Странного цвета темно-бордовая кровь уже запеклась.

— Лицо очень бледное, — произнес он. — Он мертв?

— Нет, — ответил Ардан. — Я тоже сначала так подумал, однако он еще дышит.

Оссимур осмотрел землю вокруг и спросил:

— Что-нибудь было при нем? Оружие, сума, ценности?

Разбойники замотали головами. Оссимур с недоверием посмотрел на Кабана.

— Клянусь, мы ничего не брали! — несколько возмущенно изрек тот, раскидывая руки. — При нем ничего не было. А уж если что-то и было, боюсь, все теперь на дне реки.

— С чего тогда вы решили, что он колдун?

— Гриб сказал, что он выглядит почти как тот, — дал ответ Ардан.

— Да, Оссимур! — быстро подхватил Гриб. — Похож на того колдуна.

— Однако это не он? — полувопросительно произнес Оссимур.

— Нет, не он, — покачал головой Гриб. — По одежке похож.

— По одежке, — повторил Оссимур. — Это что же, если я напялю черный балахон, тоже за колдуна сойду? Вы меня тогда и прикончите? Ладно… Кто-то пробовал привести его в чувства?

— Нет, — сказал Ардан. — Ждали тебя.

— Ждали меня, чтобы разбудить утопленника, — усмехнулся Оссимур и в следующий миг одарил лежащего на земле крепкой пощечиной.

После первого удара ничего не изменилось. Главарь немедля дал ему еще одну оплеуху, и тогда глаза неизвестного открылись.

— Утро доброе, — проговорил Оссимур. — Ты кто такой? Как здесь оказался?

Человек поднялся на локтях и в недоумении огляделся по сторонам.

— Назови свое имя! — велел главарь разбойников, встряхнув его за плечо. — Помнишь его?

— Мое имя тебе ничего не скажет, — сказал неизвестный и устремил мрачный взгляд прямо на Оссимура.

Повисло молчание, и, казалось, даже ветер затих на мгновение. Разбойники в ожидании смотрели на человека в черном. Тот тем временем, приложив немалые усилия, перевел себя в сидячее положение.

— Кто ты такой!

— Эсторган — мое имя! — громко произнес он.

— Ты прав, мы не слышали твоего имени.

Эсторган кивнул, показывая, что не ожидал другого ответа.

— Вы простаки, которые не читали преданий, — высокомерно изрек он. — Вам не знакома история. Вас не заботит то, что творится за пределами вашего клочка земли. Я Эсторган, колдун Второй Власти, один из Шестерых.

Говоря это, в глубине своей черной души, Эсторган осознавал, что без амулета силы он больше никакой не колдун, а лишь никчемное собрание дряхлых костей. В мыслях он продолжал непрестанно проклинать все на свете за столь великую утрату.

Оссимур отстранился и схватился за кинжал. Все остальные, как по сигналу, последовали его примеру.

— Я не удивлен, — проговорил Оссимур. — Похоже, ты не первый из Шестерых, кто нынче ошивается в этих краях.

— Рад это слышать, — молвил колдун.

Кряхтя и кашляя, он поднялся на ослабевшие ноги. Стараясь не показывать свою слабость, Эсторган выпрямился во весь рост, насколько ему позволяла это сделать спина, которая словно одеревенела. Каждое движение было столь болезненным, что порой темнело в глазах.

— Я ищу другого члена Ордена Шестерых, — сказал он, разглядывая окруживших его разбойников. — Вероятно, того самого, о котором вы говорите… Значит, вы видели его?

— Мы тоже хотим найти его, — произнес Оссимур. — Один человек из наших рядов связался с ним, и теперь они оба в ответе за преступление — убийство моего племянника. Но они скрылись в направлении Алкайгирда. Наши лошади готовы, и мы собирались отправиться в погоню, и тут появился ты, колдун.

— Не я появился, — возразил колдун. — Вы пришли сюда. Однако не суть… Я предлагаю вам сделку. Давайте поможем друг другу. Вы возьмете меня с собой и окажете всю необходимую помощь в поисках, в которых вы и сами заинтересованы. Я же обещаю вам поддержку и покровительство, от себя лично и от Ордена Шестерых.

Оссимур сложил руки на груди и с подозрением посмотрел на Эсторгана.

— И зачем же могучему колдуну помощь каких-то разбойников, — спросил он.

— Мой крылатый извозчик был сбит стрелой ралигейнов, когда я перелетал реку. Мне неведомо, куда он упал, но, мыслю, что он не выжил. Посему мне нужна теперь хотя бы лошадь. И ваша помощь тоже не лишняя. Если будем действовать сообща, быстрее достигнем желаемого. Так что скажете?

— Темнит он, — раздался голос Ардана.

Разбойник с изрезанным шрамами лицом вышел из толпы.

— С ним что-то не так, Оссимур, — продолжал он. — Он ранен и слаб. Он не может творить магию.

Эсторган одарил Ардана ненавидящим взглядом. Оссимур почесал безволосую голову.

— Тебе в любом случае придется пойти с нами, — сказал он. — Но все же в нашем отряде ты будешь не покровителем, а заложником. Я не доверяю колдунам. Связать его!

— Стойте! — взъерошился Эсторган. — Еще шаг — и всем вам не жить!

Разбойники замерли. Некоторые из них вопросительно посмотрели на Оссимура, другие в страхе отступили. Один лишь Ардан невозмутимо приблизился к Эсторгану и мощным ударом в челюсть сбил того с ног.

— Он лжет, — изрек он, ухмыляясь. — Если бы он мог что-либо сделать, то уже сделал бы. Вяжите его!

Воодушевленные его словами, разбойники со смехом набросились на колдуна, который, схватившись за лицо и поджав ноги, смирно лежал на земле. Оссимур некоторое время еще понаблюдал за тем, как его люди стягивают руки и ноги пленника, и отправился в сторону лагеря — готовиться к предстоящему путешествию.

Глава 6

Повозка ехала всю ночь. Аледу показалось, что эта ночь пролетела за несколько мгновений. Он успел вздремнуть, укутавшись в какие-то шкуры, которые нашел в задней части кузова. Колдун все так же неподвижно сидел на месте возничего. Кобылы, каким-то чудом не выбившиеся из сил за сутки, послушно тянули телегу. Если бы кто-то вчера рассказал Аледу о том, что лошади могут идти в упряжке сутки напролет, он бы счел такого рассказчика выжившим из ума или просто лгуном.

Дорога шла вверх по склону. Рассвет возвращал краски зеленеющим лесам округи и небесной лазури над головой. Из сумрака величественно выплывали очертания заснеженных пиков гор. В той же стороне, на их фоне виднелись мрачные увенчанные туманной дымкой башни. Что за горы? Какие еще башни? Стрелок сел и долго в недоумении смотрел назад. Серая полоса дороги устремлялась к горизонту и исчезала в утренней мгле.

— Где мы? — спросил он.

Услышав его вопрос, Двимгрин огляделся, как будто и сам только что открыл глаза.

— Приближаемся к Ущелью Голосов. По левую руку — Алкайгирд, Твердыня Двух Королевств.

— Как? Я думал, до Ущелья не меньше трех дней пути! — изумился Алед.

— Верно. Но этой ночью Тьма сопутствовала нам, и мне удалось несколько сократить расстояние.

С этими словами колдун дернул поводья, подгоняя замедливших ход лошадей, а полный недоумения Алед продолжал озираться по сторонам.

— Говоришь так, будто подобное любому под силу, — сказал он. — Сегодня особенная ночь или ты проделываешь такие фокусы постоянно?

— Ночь самая обыкновенная, — ответил колдун. — Но такие, как ты выразился, фокусы я не могу делать постоянно. На это приходится тратить слишком много сил. Я бы и в этот раз не стал делать какие-либо фокусы, если бы не погоня.

— Погоня?

Разбойник обернулся. Дорога позади просматривалась на версту. Никаких признаков погони он не обнаружил.

— Должно быть, по твою душу. И вряд ли это были стражники Ралгирда.

— Братство, — тихо проговорил Алед и спросил: — Так ты видел их?

— Нет, — отозвался старик. — Они не нагнали нас настолько, чтобы мы могли видеть друг друга.

— Тогда с чего ты взял, что это были не стражники? — снова спросил Алед, усаживаясь рядом с колдуном.

Двимгрин недовольно скривил лицо и посмотрел на него словно на слабоумного болвана.

— Я знаю это, — произнес он, выделяя каждое слово. — Но можешь не беспокоиться. Они уже давно бросили это дело и повернули назад.

Туман мало-помалу рассеивался, и очертания крепости, которая теперь высилась слева, виднелись все отчетливее. Алед впервые видел эти стены. Он никогда раньше не был на отрогах Новых Гор. Он знал, что здесь заканчивается Межгорье. После перевала, который зовется Ущельем Голосов, дороги уводят путешественников в полудикие и опасные земли. Лишь за пару тысяч верст к востоку, за грядой далекого Небоскребущего Хребта, путник может чувствовать себя в относительной безопасности на землях, подвластных эрварейнам и антам.

Крепость Алкайгирд стояла на страже рубежей Межгорья. Полное ее название звучало как Албут-кайлур-гирд, что в переводе с Первородного Языка дословно означало «крепость двух королевств». Камни ее были заложены в седьмом веке Второго Мрака королями Санамгела и Нимдолада. Однако между двумя дружественными странами вскоре случилась война, после которой силы Нимдолада был лишены права на присутствие в Алкайгирде. Начавшее ту войну и проигравшее ее, королевство нималейнов вскоре и вовсе исчезло с лица земли, и лишь только на желтых страницах истории остался след о его существовании. Мертвые руины Нимал-Хидура так и высятся поныне на взгорье, озирая безжизненную пустынную землю. Так ралигейны, люди Санамгела, стали единственными хозяевами крепости. И они держат ее по сей день.

— Не стоит ли заехать в Алкайгирд? — предложил Алед.

— Заехать? В сторожевую крепость? Ты в своем уме?

— Я хочу есть. Да и лошадям тоже нужно отдохнуть. Не знаю, что ты с ними сделал: они везут нас со вчерашнего утра.

— О лошадях не волнуйся. Я о них позабочусь.

— Нам в любом случае понадобятся припасы в дорогу, — продолжал Алед. — В мешке купца еды слишком мало.

— Звучит так, будто ты уже согласился ехать со мной? — усмехнулся Двимгрин.

— Не знаю, что за дело ты мне предлагаешь, но чувствую, что оно того стоит, — нехотя ответил Алед. — Можешь считать, что я согласен… Но скажи, почему нельзя сделать остановку в Алкайгирде? Ну и что, что сторожевая крепость? Там ведь наверняка и трактиры есть…

— Забудь об Алкайгирде. Ты одет как воин столицы. Это может заинтересовать местных стражников. А ежели они заинтересуются тобой, то и меня вниманием не обделят. Мне это ни к чему.

— Так я могу сходить один.

Двимгрин покачал головой.

— И что ты ответишь, к примеру, на вопрос, где твой меч и шлем?

— Я скажу тем, кто спросит, что их это не касается.

— Легкомысленный болван! — не сдержался колдун. — Неудивительно, что ты попался страже Ралгирда. Удивляюсь, как тебе вообще удалось дожить до своих лет. После такого ответа ты будешь незамедлительно схвачен и доставлен к начальнику стражи. А там, уж поверь, быстро разберутся. Ты либо самовольщик, либо скрывающийся преступник. Они долго гадать не станут, и ты вмиг окажешься в тюрьме. Но там ты просидишь недолго. Твое заточение будет длиться лишь до тех пор, пока о тебе не доложат в Ралгирд. А там уж быстро выяснится кто ты такой на самом деле, и место на плахе будет тебе обеспечено.

Стрелок вздохнул.

— Как все складно у тебя выходит, — произнес он. — Ты будто знаешь все наперед.

Двимгрин не обратил внимания на его слова.

— Мы устроим привал, когда будем в ущелье, — сказал он. — Если у тебя еще остались стрелы, поохотишься на зверя — и будет тебе еда.

Алед был недоволен таким исходом спора, но перечить колдуну больше не стал.

Когда стены крепости остались где-то позади, скрылись от взора горным склоном, дорога устремилась в узкий проход между отрогов. Повозка двигалась в тени хмурых отвесных скал. Стрелок думал лишь о том, что охотиться здесь ровным счетом не на кого. По обе стороны от каменистой дороги вплоть до высокой, покрытой лишайником стены скал он видел только полумертвые кустарники и редкие деревья. Никакой дичи среди них быть не могло. Он уже успел смириться с тем, что никакой охоты не будет, когда вдруг после подъема по склону увидел, что ущелье впереди раскрывается в довольно обширную долину. Рассеченная руслом почти высохшей реки, покрытая лесами, она раскинулась до самого горизонта на востоке. Седые вершины гор окружали ее со всех сторон.

Вскоре Двимгрин остановил повозку. Спустившись, он стал освобождать лошадей от упряжки. При этом он не проронил ни слова. Однако Алед и без слов понял, что пришло время обещанного привала. Он без промедлений шагнул в тень раскидистых вязов. А колдун выпряг лошадей и сел на поваленное дерево возле старого истлевшего кострища.

Охота сулила быть долгой. Но Стрелок не был новичком в этом деле. Ему часто приходилось искать пищу в лесу, и его умение метко стрелять из лука было в таких случаях как нельзя кстати.

Вскоре он вернулся с добычей. В руке его болталась простреленная тушка небольшого кролика. Двимгрин с некоторой долей отвращения взглянул на будущий обед и лишь усмехнулся. Что выражала эта усмешка, Алед гадать не стал. И спрашивать об этом тоже не хотелось. Все, чего он хотел в этот час, — это поскорее зажарить кролика, — потому сразу занялся костром.

Спустя некоторое время Алед уже сидел на земле и чавкал, с жадностью поглощая жесткое, почти безвкусное мясо. Двимгрин от еды отказался, и это почему-то не удивляло.

— Покажи мне свое оружие, — неожиданно сказал Алед.

Колдун все это время безмолвно исследовал взглядом дорогу на восток. Резкая просьба попутчика заставила его встрепенуться.

— Что?

— Оружие твое! — повторил Стрелок, не прекращая жевать. — Ты доставал его при встрече с Ханином.

Старик невозмутимо отодвинул край плаща и вытащил меч, клинок которого был создан из алого пламени. Он перевел взор на Аледа и протянул меч ему.

Разбойник выронил кусок мяса и испуганно замахал руками.

— Нет! Слышал я про ваше темное оружие! Оно убьет меня, едва я прикоснусь! Со мной такое не пройдет, колдун!

В ответ Двимгрин рассмеялся.

— Глупец! — воскликнул он. — Если бы я хотел убить тебя, то давно бы это сделал. И, уж поверь, я избрал бы менее изощренный способ! Сейчас я передаю тебе этот меч, и, если я уверен в том, что тебе ничего не грозит, то так оно и есть, можешь не сомневаться. Если, конечно, ты собираешься брать его за рукоять, а не за пламенный клинок… В противном случае я не ручаюсь за твою безопасность.

Старик положил оружие прямо на землю. Трава вокруг лезвия не загорелась, а лишь высохла и потемнела прямо на глазах. Алед долго недоверчиво смотрел на пылающий алым огнем меч. Наконец он решился и слегка коснулся черной рукояти. Почувствовал он только ее волнистую поверхность. Пару мгновений спустя он уже сжимал огненный меч в руке и восхищенно держал перед собой, не отводя взор от языков пламени, которые играли здесь роль клинка. Он был довольно легок, но мощь его была безмерна, и Алед словно чувствовал через рукоять сильнейшее колдовство. Кисть руки дрожала.

— Странно, — проговорил он. — Все твердят, что оружие колдунов убийственно опасно для какого-либо смертного носителя. Но я не чувствую даже боли.

— Ничего странного, — ответил Двимгрин. — Последователи Мракоборца потчуют вас, глупцов, всякой чепухой. И весь бред, который вы слышите, плотно укладывается в ваших пустых головах на протяжении нескольких тысячелетий. Да будет тебе известно, что таким оружием способен обладать любой, будь то даже бестолковый грабитель с тракта.

— Бестолковый я или нет, об этом судить пока рано, колдун. Кто такой Мракоборец?

— Так называемый великий Экгар! Так его величали в ваших кругах.

— Не слышал про него. В наших кругах таких имен не звучало.

— Ты не слышал про Экгара? — удивленно вопросил Двимгрин и расхохотался. — Гоблинские норы, откуда ты только взялся! Он был Верховным Магом Тригорья на протяжении двух эпох, защищал ваши никчемные жизни. Ты что же, кроме баб и грабежей, ничем не интересовался?

Алед пожал плечами и вернул огненный меч колдуну.

— И что же с ним стало? Он больше не Верховный Маг?

— Он погиб. В той самой войне… Погиб довольно нелепо, на мой взгляд. Ядовитая стрела летуна пронзила его тело.

— Летуна?

Колдун раздраженно вздохнул.

— Так называют фрэгов, которые передвигаются верхом на карликовых драконах, — ответил он.

— Про них я слыхал.

— Хоть что-то ты слыхал…

Алед обиженно фыркнул.

— Стрела летуна пронзила его, — повторил Двимгрин. — Ныне его место занимает Ноккагар. Сильный чародей, вполне достойный титула Верховного. Он чародей, которого стоит опасаться.

— И ты опасаешься его?

— Конечно. И это разумно.

— Выходит, он может быть сильнее тебя?

— Ноккагар силен — это верно, — ответил Двимгрин. — Мне уже доводилось мериться с ним силами один на один, но наш бой в тот раз так и не привел к какому-либо исходу.

— И он сейчас в Тригорье? — спросил Алед.

— Это мне неизвестно наверняка. Но я мыслю, что он там. Где же еще быть Верховному Магу?

— Как же мы с ними справимся, с этими тригорцами? Как вообще это возможно — украсть что-либо у магов?

— Возможно все, главное — найти способ осуществления! А я, уж поверь, располагаю кое-какими идеями. Иначе я бы не направлялся туда сейчас, тем более с таким попутчиком, как ты. Но всему свое время. Сначала нужно добраться до места. Однако сейчас я могу с уверенностью сказать одно: Тригорский Орден не столь силен как раньше. Ушли те времена, когда за теми стенами жило несколько сотен чародеев.

— А что с ними стало?

— Многие погибли во время Войны. Ну а после нее власть и влияние Ордена затрещали по швам, и маги стали покидать Тригорье. Не знаю, сколько их сейчас, но мыслю что не так уж и много.

— И какова же причина?

— Причина? — повторил колдун. — Гэмдровс потерял доверие к «синим мантиям». Ибо именно из их числа пришел тот, кто назвал себя Царем Алого Огня.

Стрелок был впечатлен. Он никогда не слышал подобных рассказов от людей из его прежнего окружения. В их кругах разговоры велись лишь о золоте, девках и оружии.

— Это тот, с кем ты намерен свести счеты? — спросил санамгелец.

— Именно!

— Как это произошло? Как появился этот царь огня? Он был тригорским магом?

— Да. Могу сказать, что он был весьма прозорлив и умен. Как, впрочем, и сейчас. Он понял истину очень давно, но долго не желал принять ее, отрекаясь от собственных достижений, как прозревший слепец, отказывающийся верить своим глазам. Он мог бы стать великим еще многими веками ранее. Сам Темный Мастер открыл для него двери, когда понял о том, каких знаний достиг один их тригорских магов. Но Вирридон не принял предложение Темного Мастера перейти на его сторону, потому как находился под сильным влиянием Экгара Мракоборца. Экгар, кстати сказать, тоже понимал, что за ларец удалось приоткрыть Вирридону. Он приложил все усилия, чтобы не позволить ему сделать еще шаг навстречу Истине. Верховному Магу удавалось сдерживать в нем внутреннюю тягу к знаниям в течение многих веков. Итог оказался для Тригорья еще более худшим, чем предполагалось. И не только для Тригорья, но и всего остального мира. Вирридон не просто принял учение Тьмы, он замахнулся на нечто большее. Он лишил силы Хранителей Старого Солнца и стал величайшим из магов надземного мира. Сила четырех Хранителей и поныне в нем. Однако рано или поздно этот пир для него закончится.

— Но как он все это проделал?

Двимгрин помедлил с ответом.

— Боюсь спрашивать, слышал ли ты о Камнях Могущества, — задумчиво произнес он.

— О четырех камнях, которые дарили владельцам непомерную силу? Говорят, они утрачены навсегда.

Старик кивнул.

— Верно. Они сгинули в Алом Огне. Вирридон был их создателем, он же их и уничтожил. Но не просто уничтожил, а провернул все таким образом, что, говоря понятным тебе языком, магия погибающих Камней высосала силы у Хранителей и передала их Вирридону. Это было поистине великое деяние. Столь же великое, сколь и дерзкое. Но время расплаты грядет. Хранители восстанавливают силы. Пламя Старого Солнца питает их. Настанет час, когда они будут достаточно сильны, чтобы выбраться в надземный мир, и тогда…

— Ты испытываешь зависть? — неожиданно спросил Алед.

— Что? — растерянно переспросил колдун.

— Ты испытываешь зависть, — уже утвердительно повторил санамгелец. — Ты хотел бы быть на его месте. Хотел бы такой же власти, разве нет?

Двимгрин на удивление не вспылил, а лишь усмехнулся и спокойно ответил:

— Я бы не хотел быть на его месте. И так опрометчиво, как он, я бы никогда не поступил. Вирридон мог бы поставить мир на колени, просто владея четырьмя Камнями, но он возжелал большего, коснулся недозволенного. У всякого стремления есть пределы, которые пресекать нельзя. Как я уже неоднократно сказал, содеянное не сойдет ему с рук.

Взгляд колдуна устремился к ясному безоблачному небу. Солнце перевалило за полдень, и тени уже удлинялись. Холодный ветер, который совсем недавно дул с заснеженных склонов, ослаб и теперь едва колыхал листву вековых деревьев.

— Продолжим путь ночью, — сказал Двимгрин. — А пока будем отдыхать. Так что устраивай свой ночлег. До темноты у тебя есть время вздремнуть.

Уговаривать Аледа не пришлось. Он быстро соорудил прямо в повозке подстилку из каких-то шкур. Его глаза уже начали смыкаться, когда он услышал едва слышные нашептывания колдуна. Чуть приподнявшись на локтях, он увидел, как старик сосредоточенно выполняет руками непонятные движения над затухающим костром и при этом бормочет какую-то несуразицу. Неожиданно вокруг как будто потемнело, и костер заполыхал вновь. Только на сей раз это был алый огонь, точно такой же, как и пламя колдовского меча.

Потом случилось то, от чего мурашки пробежали по телу Стрелка, и он поспешил притвориться спящим. Поначалу он пытался убедить себя, что это ему послышалось. Из костра донесся мерзкий потусторонний голос. Он прозвучал громко. Казалось, что его можно услышать за версту.

— ДОКЛАДЫВАЙ! — раздалось из глубин алого огня.

Двимгрин склонил голову и проговорил полушепотом:

— Ключ я уже нашел, великий Азмагор. Сейчас я на пути к дому последователей Мракоборца.

— ВЫПОЛНИ ПОРУЧЕНИЕ, И ХРАНИТЕЛИ ВОЗНАГРАДЯТ ТЕБЯ ЗА ПРЕДАННОСТЬ.

— Я не подведу.

Алое пламя начало понемногу гаснуть, как вдруг прозвучал вопрос:

— ТЫ НЕ ОДИН?

— Не один. Здесь смертный, у которого я и нашел Ключ.

— ПОЧЕМУ ОН С ТОБОЙ?

— Он понадобится мне для выполнения дела.

Костер погас. Вокруг вновь посветлело, но диск солнца уже начинал клониться к закату.

***

Стрелок проснулся от того, что повозка тронулась. Тьма уже окутала землю.

— Выбрасывай весь лишний хлам из телеги, — сказал Двимгрин. — Она слишком тяжела для лошадей.

— Выбрасывать? Но это все немало стоит! — возразил Алед.

— Выбрасывай, гоблинские норы! — приказал колдун. — Ты можешь представить меня торгующим тряпками на рынке?

Алед отложил пару шкур для подстилки. Все остальное он неохотно начал сбрасывать с повозки. Когда он отодвинул в угол небольшой сундук с золотыми монетами, чтобы оставить его, прозвучал голос колдуна:

— Сундук тоже.

— Но там монеты!

— Сундук тоже, гоблинские норы! — повторил Двимгрин, повышая голос.

Стрелок взял горсть монет из сундука, завернул в кусок ткани и сунул в запазуху. Затем он закрыл крышку сундука, сожалением вздохнул и перекинул его через борт телеги. В темноте раздался грохот и звон рассыпавшихся монет. «Кому-то повезет!» — подумал он.

Они ехали по пологому склону вдоль высохшего ложа реки, по дну которого неслись на восток мелкие ручьи. Свет звезд отражался в воде тусклыми бликами.

Поначалу вокруг было тихо, и громыхание колес по каменистой почве было едва ли не единственным звуком в этой ночи. Внезапно раздался крик. Не зов о помощи и не безумный визг. То было больше похоже на какие-то переброски фразами, но, тем не менее, слов было не разобрать. Крик был далеким и в то же время звучал как будто совсем рядом. Спустя мгновение он повторился.

— Ты слышишь это? — спросил Алед.

— Слышу, разумеется, — ответил колдун. — Не обращай внимания, это призраки. Мы ведь в Ущелье Голосов, забыл?

Крики повторились еще несколько раз, потом до ушей Аледа донеслись ритмичные звуки, которые напомнили ему шествие войск. Ему иногда доводилось видеть военные марши в Ралгирде, и в этот раз он силился разглядеть войско в темноте, но так никого и не увидел. В этих горах не было никого, кроме разбойника и колдуна.

С Ущельем Голосов была связана старая легенда. Однажды король хомагейнов Флатаил с войском шел этим перевалом. То был боевой поход к месту первого оплота Короля Мрака. Он находился далеко на западе, в горах Ноккуа. В то время самого Дардола в крепости не было, ее занимали Шестеро Колдунов. Шел тогда век Гибельной Зимы, которую они же и наслали на Гэмдровс. Двимгрин еще не входил в их число, он занял место погибшего Валдаброна гораздо позже тех событий. Великому походу короля Флатаила не суждено было завершиться. Здесь, в Новых Горах со склонов сошел ледник, и под толщей снега разом было погребено все воинство. Была то воля несчастной судьбы, или же тому причиной были козни служителей Мрака, — это так и осталось неизвестным до сих дней.

С тех пор, говорят, духи погибших хомагейнов по сей день обитают в этих местах. Когда ветер замирает, и тишина воцаряется на перевале, можно услышать их голоса и звуки шагающих полков.

Перевал был пройден очень быстро. Должно быть, после того, как груз был выброшен, лошади и вправду побежали бодрее. Повозка покатилась через редколесные равнины. Когда на землю упали первые лучи рассвета, Новые Горы остались далеко позади. Их очертания едва угадывались в дымке серого тумана.

Алед, поморщившись от боли, ощупал отдавленную за ночь спину. «Еще пара таких ночевок, и в один прекрасный день я не встану!» — Такие мысли мелькнули в голове санамгельца. А колдун словно прочел их.

— Потерпи, до привала осталось недолго, — произнес он. — А к полудню следующего дня мы прибудем в «Захолустье». Там сможешь отдохнуть с дороги.

Алед усмехнулся:

— Я думал, мы уже в захолустье.

— Я говорю про постоялый двор «Захолустье», — невозмутимо пояснил Двимгрин.

— Это уже звучит иначе! — обрадовался санамгелец. — От ночлега в трактире я не отказался бы.

После дневного привала, они продолжили путь под покровом ночи, и утром следующего оказались на обрывистом берегу реки. Серебристая полоса ее русла начиналась на севере. Она бесшумно уносила воды на юг, лениво омывая края высоких берегов.

На восточный берег перекинулся длинный мост, выложенный из крупных каменных плит. Когда лошади уже везли повозку по мосту, колдун внезапно остановился. Вскоре Алед понял, почему. Впереди, на другом берегу реки, вынырнув из тени деревьев, на мост заехала закрытая карета, запряженная четырьмя лошадьми.

Двимгрин осторожно продолжил движение. Две повозки ехали по мосту навстречу друг другу, поскрипывая деревянными колесами. Мост был узок, поэтому каждая занимала почти всю его ширину, и одновременно переправиться было просто невозможно. Алед лишь подумал о том, что для кого-то это добром не кончится.

Возничий, зрелый мужчина в серой шляпе, придержал коней. По обе стороны от него сидели два вооруженных мечника с хмурыми лицами. Один из них сразу встал.

— Прочь! — приказал он, махнув рукой. — Дорогу наместнику Алкайгирда!

Еще двое мечников вышли из кареты и встали по обе стороны у краев моста.

— Как вы себе это представляете? — произнес Двимгрин. — Вам следовало подождать. Мы первыми въехали на мост, когда вы были еще на берегу.

— Значит, придется скинуть вашу телегу в реку! — напыщенно рявкнул мечник, знаком указав спешившимся воинам выполнять.

— Хм, это весьма интересное решение! — Двимгрин многозначительно кивнул и выпрямился в полный рост.

Он выполнил один замысловатый жест в воздухе, и, не успели воины сделать и пары шагов навстречу, как поднялся ураганный ветер. Он дул непрерывно, становясь все сильнее и сильнее. Однако телегу Двимгрина он каким-то чудом облетал стороной. Алед не чувствовал на себе ни малейшего движения воздуха, он только слышал, как какой-то ураганный вихрь возник впереди. Возчик и те двое, что сидели подле него, непонимающе крутили головами, едва удерживаясь на местах. Настал момент, когда и сама карета так называемого наместника Алкайгирда накренилась и со скрежетом поползла к краю моста. Возчик и те двое, что сидели подле него, непонимающе крутили головами. Лошади ржали в ужасе, осознав свою незавидную участь. Один из спешившихся мечников, который стоял с подветренной стороны, уперся ногами в замшелые плиты моста и пытался удержать карету, но в итоге первым упал в реку. Когда левые колеса соскользнули с моста, и карета с грохотом рухнула на днище, правая дверь открылась, и оттуда высунулось испуганное круглое лицо самого наместника. Возчик попытался спрыгнуть, но не успел: потерявший равновесие мечник лихорадочно ухватился за него и в итоге забрал с собой. Наместник Алкайгирда, оценив всю опасность, сделал попытку выбраться, но было уже слишком поздно. Карета сорвалась с моста вместе с перепуганными лошадьми. Все это с громким всплеском рухнуло в воду, и стремнина реки сразу подхватила оказанные дары.

Ветер сразу стих — так же внезапно, как и появился. На мосту остался только один воин, до последнего удерживавший карету. Теперь он недоуменно наблюдал за тем, как она медленно исчезает под водой и одновременно уносится течением куда-то на юг.

Двимгрин уселся на место и тронул поводья. Повозка дернулась и покатилась, скрипя колесами. Растерявшийся стражник, единственный оставшийся из свиты наместника, испуганно шарахнулся в сторону, освобождая дорогу. Взгляд его остановился на Аледе, который в тот же миг показательно развел руками, как бы шутливо извиняясь за принесенные неудобства.

— А ты, колдун, умеешь договариваться с людьми, — сказал разбойник чуть позже.

— Они это заслужили.

— Согласен. Слишком много о себе возомнили.

Двимгрин усмехнулся.

— Вижу, между нами наконец начинает возникать взаимопонимание, — произнес он.

Алед промолчал. Усмешка появилась и на его лице, но колдун, сидевший к нему спиной, ее не видел.

Сразу за мостом, начиналась рощица. Тень лиственных крон плотно лежала на тропе. Однако деревья расступились, едва путники въехали под лесной полог. Слева от дороги появился высокий частокол, за которым виднелись соломенные крыши деревянных строений.

Постоялый двор «Захолустье» существовал по меньшей мере лет сто. Идея возвести трактир в глуши принадлежала некоему Арвину Лису. Кто-то говорил, что он был успешным купцом из Ралгирда, другие шептали, что своих богатств он достиг путем разбоя и воровства. Ныне постоялый двор содержали его внуки, и правду о деде не могли точно сказать даже они. Наверняка им было известно куда больше, чем кому-либо другому, но они в силу понятных причин предпочитали не оглашать некоторые вещи. Как бы то ни было, задумка Арвина принесла плоды уже в первые годы. Это было единственное подобное место на тракте, и путники никогда не проезжали мимо него. Вскоре двор разросся и превратился едва ли не в поместье, хорошо защищенное от диких зверей и прочих внешних напастей. Некоторые постояльцы с дозволения потомков Арвина оставались здесь насовсем, строили дома и заводили семьи. С каждым годом это место обрастало новыми постройками, расширялось все больше и уже давно претендовало на звание деревни.

Двимгрин на время остановил повозку и сбросил с себя черный плащ. Сразу же глазам открылся меч в черных, изрезанных жуткими рунами ножнах. Колдун снял его с ремня и, обернув плащом, положил подле себя. Алед догадывался, зачем он это сделал. У Двимгрина и без того чрезмерно мрачный вид, а образ незнакомца в черном одеянии с непонятным оружием сразу бросится людям в глаза. На нем осталась лишь поблескивающая на солнце кольчуга, серые штаны и высокие запыленные сапоги.

Створки обитых железом ворот были закрыты. Едва колдун направил к ним лошадей, как сверху раздался голос:

— Кто такие? Откуда?

Алед поднял взгляд и над аркой ворот увидел усатого толстяка с растрепанными рыжими волосами. На нем была ржавая кольчуга, а в руке далеко не грозного вида привратник держал не оружие вовсе, а кружку.

— Торговцы. Из Ралгирда, — произнес Двимгрин заранее заготовленный ответ.

Толстяк рассматривал путников с наигранным подозрением, после чего не спеша отпил из кружки и исчез из виду. Через несколько мгновений послышался звук убираемого засова, и ворота начали открываться. Толстяк полностью распахнул створки и сухо произнес:

— Добро пожаловать в «Захолустье»!

Он отошел в сторону, пропуская гостей в пределы постоялого двора. Когда телега поехала под деревянной аркой, привратник зевнул, стер рукавом пот с лица и принялся закрывать ворота.

Посредине огромной территории, огороженной высоким частоколом, высилось трехъярусное здание трактира с соломенной крышей. Из гостеприимно распахнутых дверей вперемешку с гулом и громким смехом до ушей доносилась приятная слуху музыка струн. Вокруг трактира были возведены внушительных размеров амбары, несколько погребов и различные подсобные кладовые. Людей окрест оказалось довольно много, но мало кто обратил внимание на очередных постояльцев, неспешно едущих в направлении конюшен по накатанной прямой дороге, что полого уходила вниз по склону.

По правую руку стояло здание трактира, а слева раскинулись огражденные плетнем огороды. Алед устремил взгляд за многочисленные постройки впереди, которые были весьма аккуратно расположены вдоль склона и увидел за ними широкую реку. Несколько рыбацких хижин ровными рядами ютились на каменистом берегу.

Народу было немало. Санамгелец никогда бы не назвал это место постоялым двором. Скорее, это тянуло на деревню. Путники проехали мимо нескольких распряженных повозок и оказались у самой конюшни. Двимгрин натянул поводья. Конюх, босоногий паренек годов пятнадцати от роду, заканчивал запрягать лошадей для какого-то угрюмого купца, который с полным безразличием сидел на козлах нагруженной телеги и наблюдал за этим нехитрым действом. Бросив взгляд на прибывших путников, торговец вмиг повеселел и, приветливо махнув рукой, проговорил:

— Откуда путь держите, господа?

Двимгрин лишь нахмурился в ответ и отвернулся. Алед счел нужным ответить:

— Из Санамгела.

— Я как раз туда направляюсь! — оживился купец. — Как нынче на тракте после Алкайгирда?

Алед помолчал некоторое время, ожидая, что, быть может, колдун желает замолвить слово. Но тот предпочел остаться безучастным.

— Как всегда, — притворно вздохнул Алед. — Без охраны спокойно не проедешь.

Торговец пренебрежительно сплюнул.

— Проклятое Братство Волков! — процедил он. — Опять эскорт брать в Алкайгирде! И что же король Санамгела не раздавит этих ублюдков, возомнивших себя хозяевами тракта!

— Королю дела нет до того, что творится за рубежами королевства, — ответил Алед. — А в сам Санамгел они не суются.

— Последний раз я еду туда, хватит! — раздосадовано добавил купец. — Пора менять торговые направления.

— Это верное решение! — подметил Алед. — Мы и сами не горим желанием возвращаться.

— Отец твой что-то неразговорчив, — усмехнулся купец. — Понимаю — долгая дорога. А товар, как погляжу, почти весь продали. Стало быть, со спросом в Межгорье проблем нет?

Он указал на почти пустую повозку, где лежало лишь несколько шкур. Двимгрин возмущенно фыркнул, услышав слово «отец», и покосился на попутчика. Алед понял его взгляд и поспешил избавиться от случайного собеседника.

— Ну, вам, наверное, пора выезжать. Так что доброго пути! — произнес санамгелец. — А нам пора отдохнуть с пути.

— А я не торопливый, — отмахнулся назойливый купец. — Торопливые еще поутру уезжают. Если вы не против, то я вам компанию составлю. Побеседуем за бутылью местного эля.

Тут Двимгрин не сдержался:

— Мы против, гоблинские норы! Убирайся прочь!

Торговец больше не сказал ни слова. Он лишь испуганно вытаращился на колдуна, и, странно подергиваясь всем телом, тронул повозку в сторону ворот. Парнишка-конюх едва успел отпрянуть.

— Что это с ним? — недоуменно проговорил он.

Двимгрин махнул рукой и с полным безразличием в голосе промолвил:

— Чудак какой-то.

— Очередной, — со вздохом подтвердил юный конюх и, забыв о купце, оглядел лошадей.

— Дай им овса побольше, парень, — бросил Двимгрин и протянул руку с небольшой горстью серебряных монет. — Им еще предстоит долгая дорога.

Отрок кивнул и заверил, что к утру лошади будут как следует накормлены и отмыты. Путники слезли с телеги и направились к трактиру. Колдун взял с собой завернутый в плащ огненный меч. Алед оставил лук в повозке. Он счел, что оружие вряд ли пригодится ему в трактире, тем более лук.

В нос сразу ударил запах эля и меда. Зал трактира оказался довольно большим, как и ожидалось. Большая часть расставленных в беспорядке столов была занята. Крики, смех, стуки опустошаемых деревянных кружек о столешницы не смолкали ни на мгновение. В одном из углов стоял песнопевец с лирой и, надрывая голос, что-то пел. Разобрать слова его песни во всеобщем гаме пока не представлялось возможным.

Никто не обратил на вошедших внимания. Колдун уже уверенно продвигался между столами к стойке, за которой орудовала не слишком суетливая женщина средних лет. Алед пошел вслед за ним. На миг санамгелец замешкался, остановив взгляд на горстке гномов, расположившихся в дальнем углу, но сразу встретил неприветливый взгляд одного из представителей бородатого племени и поспешил отвернуться.

Проникли втроем они в логово зла,

Оставив за спинами свет,

От самого Хилта дорога вела,

Сопутствовал горный хребет…

Наконец-то Аледу удалось услышать кое-какие слова неизвестной ему песни.

Колдун остановился у стойки и, не сводя глаз с женщины, негромко произнес:

— Нужна комната!

Белокурая женщина в белом кружевном фартуке даже не подняла глаз на новоприбывших постояльцев.

— Все занято, — равнодушно бросила она. — Могу предложить только чердак.

— Подойдет, — немедля проговорил Двимгрин.

Женщина наконец посмотрела на колдуна, а затем не без интереса взглянула на Аледа и его облачение.

— Что ж, я лишь проверю, все ли там в порядке. Желаете ли что-нибудь выпить?

— Налей две кружки меда, — сказал Двимгрин и огляделся в поисках не занятого стола.

— Не знал, что такие, как ты, тоже пьют мед, — усмехнулся Алед.

Колдун метнул в него презирающий взгляд. Женщина наполнила две кружки пенным напитком. Разбойник выложил из кармана золотую монету в качестве платы, чем несказанно удивил трактирщицу.

— Не знал, что такие, как ты, платят, — мрачно проговорил колдун, забирая одну из кружек. — Да еще и столь щедро.

— Мы для того и добываем монеты, чтобы ими платить. Иначе, какая от них польза? — сказал Алед и взял со стойки свою кружку.

Двимгрин уже приметил пустой стол и направился прямо к нему.

Их ждал Всетемнейший на троне своем —

Был страшен драконий оскал.

Незваные гости пришли в его дом,

Не звал он, но все же их ждал…

Колдун сел за стол и положил завернутое в плащ оружие себе на колени. Алед расположился напротив и отхлебнул из кружки. Мед показался ему вполне приличным на вкус, посему он не замедлил сделать еще несколько глотков. Двимгрин тоже сделал пробный глоток и тут же поймал на себе взгляд Аледа.

— Что? — нетерпеливо произнес старик. — Да, я пью мед. А ты думал, что мы пьем кровь младенцев? Каких еще сказок ты наслушался про… таких, как я?

Алед лишь пожал плечами и, забыв о колдуне, стал смотреть по сторонам. Народ здесь собрался самый разнообразный. Кто-то ел из больших глиняных блюд, кто-то просто пил. Кто-то был тише воды, кто-то орал во все горло. Одни постояльцы что-то рассказывали о далеких неведомых землях, другие восторженно слушали. За соседним столом трое торговцев в меховых плащах из неизвестной Аледу страны яро обсуждали что-то на непонятном языке. В другом месте одинокий мрачный воитель придирчивым взглядом оглядывал клинок своего меча, уделяя внимание каждой царапине и зазубрине. Несколько гномов сидели за столом молча, а вся поверхность стола была заставлена грудой пустой посуды. Как они вообще могли столько съесть? За другим столом, уронив голову на грудь, спал пьяный мужик с перепачканным лицом, а под его ногами валялись опустошенные бутыли. Струнная музыка и пение звучали совсем рядом: молодой песнопевец расположился всего в нескольких шагах от санамгельца и колдуна.

Трех ярких клинков непомерная мощь

Ударила светлым лучом.

Дракон был повержен, и дух его прочь

Навечно из мира ушел…

— Так уж и навечно, — хмыкнул Двимгрин и в очередной раз поднес к губам полупустую кружку.

Алед повернулся к колдуну:

— О чем он поет?

Колдун долго сверлил Аледа взглядом, прежде чем ответить. В глазах его читалось некоторое осуждение.

— Какая же пустота у тебя в голове! — сказал он наконец. — Не перестаю удивляться серости твоих знаний.

Алед обиженно отмахнулся.

— Я лишь задал вопрос! — злостно проговорил он. — С чего я должен все знать?

Колдун насмешливо улыбнулся.

— Это «Песнь о Трех Меченосцах». Была написана недавно. Сразу после Войны.

Алед смотрел на песнопевца, отвернувшись от колдуна, и маленькими глотками пил мед, как вдруг словно почувствовал, что за столом сидит кто-то еще. Не успел он повернуть голову, как прозвучал голос:

— Чудесный вечер, уважаемый Двимгрин!

За столом подле колдуна сидел еще один старик в чистой белой рубахе и буром меховом плаще. У незнакомца не было бороды, подбородок был гладко выбрит, и лишь длинные седые волосы ровно лежали на плечах незнакомца, а косматые брови были черны как смоль и лишь едва задеты сединой. Он приветливо улыбался.

Алед посмотрел на колдуна и по скривленному выражению его лица понял, что тот не рад случившейся встрече. Руки Двимгрина напряглись. Он поставил кружку на стол и осторожно положил правую руку поверх свертка на коленях.

— Был чудесным, пока не появился ты! — проворчал Двимгрин, не глядя на нежданного собеседника. — И с каких пор я стал для тебя уважаемым, маг Валейгар?

— Ты всегда им был, — усмехнулся Валейгар. — Неожиданно было повстречать тебя здесь.

— Я могу сказать в ответ то же самое… Не вижу на тебе синей мантии. Вряд ли дело в том, что ты ее просто постирал…

Валейгар расхохотался.

— Я больше не ношу ее. И посох мой уничтожен. Я предпочел покинуть тонущий корабль… Тригорскому Ордену осталось существовать недолго. Он больше не нужен Гэмдровсу. По крайней мере, влияние на востоке он давно потерял.

— Вот как? — несколько удивленно произнес Двимгрин. — От тебя я не ожидал. Ты всегда был одним из тех, кто свято чтил дело великого Экгара, а теперь ты бросил его. Я даже чувствую некоторое разочарование.

— Нет больше ни Экгара, ни дела. Ноккагар весьма мудр, но он уже не в силах что-либо изменить. Мощь Тригорья канула в пропасть. И я из тех, кто не желает оказаться на ее дне.

— Из тех? — повторил Двимгрин. — И сколько же магов бросило Орден?

Валейгар помедлил с ответом. Несколько мгновений он смотрел в центр стола полным печали бесцельным взором, затем мельком взглянул на Аледа, который с интересом слушал разговор, и вздохнул.

— Проще сказать — сколько осталось в Ордене, — промолвил Валейгар. — Без меня последователей Экгара оставалось одиннадцать, но я не ручаюсь, что был последним, кто оставил тригорский посох.

Двимгрин удивленно вскинул брови и снова взял в руку деревянную кружку.

— Неожиданно. Что ж, похоже, что дни магов Тригорья и вправду сочтены.

Валейгар кивнул.

— Что за цель привела тебя сюда, уважаемый Двимгрин? — неожиданно спросил он. — В такую глушь и такую даль от Афройна. Я думал, ты коротаешь время в осажденной крепости.

Колдун вновь забеспокоился. Он опять поставил кружку и ощупал свернутое в плащ оружие.

— Я не из тех, кому по душе сидеть в осажденных стенах, маг Валейгар. И не твое дело, зачем я здесь, — с вызовом в голосе сказал он.

— Как знаешь. — Маг пожал плечами. — Но как ты выбрался из осады? Или анты уже прекратили ее?

— Нет, эти неугомонные глупцы все еще надеются взять Афройн. Время от времени Антшина присылает к моим стенам новые полки. Что же касается меня, то кольцо врагов не помеха для темного мага, и, да будет тебе известно, Валейгар, я уже не раз беспрепятственно покидал свою обитель и возвращался обратно. Но как — этого ты не узнаешь. Лучше скажи, чего тебе надо от меня?

— А почему ты думаешь, что мне что-то надо? — усмехнулся Валейгар. — Я уже сказал, что для меня было неожиданностью встретить вас здесь.

И дрожь сотрясла Тьмы подгорный оплот

Волной из подземных глубин

И градом осыпался каменный свод,

Оставив лишь груду руин.

Колдун с недоверием посмотрел на него и произнес:

— Что ж, встретились, а теперь нашим дорогам следует снова разойтись.

— Разумеется! Но прежде, раз уж мы повстречались, не мог бы ты ответить на один вопрос, который я давным-давно хотел задать тебе. Отчего ты покинул Тригорье?

— Покинул? — Двимгрин рассмеялся. — Не ты ли был одним из тех, кто выставил меня за ворота Замка Магов?

— Перестань, — отмахнулся Валейгар. — Всем известно, что ты только этого и желал. Но отчего?

Колдун отпил меда и вытер бороду.

— Причина та же, что и у тебя, — ответил он. — У Тригорского Ордена нет будущего. Только я осознал это на много столетий раньше. Я ступил на путь истины. Учение Тьмы — оно открыло мне глаза, некогда закрытые Экгаром. Теперь, когда ты тоже сбросил оковы Ордена, возможность поднять веки появилась и у тебя. Не упусти ее, Валейгар.

— Предлагаешь встать на сторону Тьмы?

— Тьма не нуждается в сторонниках. Но если ты примешь ее, она откроет перед тобой многие двери, к которым доселе воспрещалось даже подходить.

— Я приму к сведению твои слова, уважаемый Двимгрин, но не жди, что я решу присоединиться к служителям Тьмы.

— Да мне плевать на твое решение, каким бы оно ни было! — хладнокровно отрезал колдун.

Маги говорили о мало понятных вещах. Алед уже перестал их слушать. И причина была не только в отсутствии интереса. Он что-то почувствовал. Он никогда не чувствовал подобного до сих пор. Это было необъяснимое чувство некой тревоги, которое вдруг мощной волной нахлынуло на него. Он не мог понять, что происходит, но что-то здесь было не так.

Санамгелец вновь огляделся вокруг. Гномы по-прежнему были молчаливы и лишь искоса поглядывали на остальных постояльцев. Торговцы по-прежнему громко обсуждали что-то на своем. Неизвестный воин по-прежнему проверял состояние клинка, а пьяница все так же храпел за столом. Алед не увидел ничего странного, а лишь ощущал, что вот-вот произойдет что-то из ряда вон выходящее. Он повернулся к колдуну и открыл рот, чтобы сказать ему об этом, но необходимости в этом уже не было.

Лицо Двимгрина побледнело, а рука с кружкой так и застыла в воздухе перед его ртом. Глазами он обеспокоенно следил за происходящим в зале.

Восславим героев, чей подвиг велик,

Кто Гэмдровс избавил от тьмы!

Пусть путь освещает им солнечный лик,

Навеки запомним их мы!

Скрипнула входная дверь. В зал вошли два человека. Один из них, — облаченный в блестящую кольчугу, с черным продолговатым свертком подмышкой, — был седовласым стариком. Однако спину он держал ровно и шагал уверенно, как если бы был молод. На другом был темно-синий плащ, и он был, напротив, внешне молод.

Валейгар тоже почувствовал нечто странное.

— Ты во что-то ввязался, Двимгрин, не так ли? — осторожно спросил он.

Но ответа со стороны темного мага не последовало.

— Что за чепуха! — прошептал Алед. — Это же ты, колдун!

Разбойник без труда узнал в старом воине своего попутчика. То был его несомненный двойник.

— Я не слепой, гоблинские норы! — выругался Двимгрин, наконец поставив кружку на стол.

— Но кто второй?

— Не признаешь? Это же Стрелок из братства Волков Тракта. Слыхал о таком?

— Что? — санамгелец опешил от такого ответа. — Я?

С трудом оторвав взор от неизвестного, один в один похожего на него самого, санамгелец опять повернулся к Двимгрину, но место за столом напротив пустовало. Валейгар тоже куда-то исчез. Испуганный Алед вскочил, отбросив в сторону табурет, и огляделся.

Зал был пуст. Ни колдуна, ни бывшего тригорца, ни кого-либо другого — вокруг не было ни души. Рассохшиеся столы и стулья, местами перевернутые и сломанные, были покрыты вековым слоем пыли. Что бы все это ни значило, Аледу это совсем не нравилось. В ужасе он бросился в сторону выхода. Разбойник распахнул покосившуюся дверь и выбежал наружу.

Ожидая, что он окажется на крыльце трактира, Алед был безмерно удивлен, когда обнаружил себя на пустой дороге с кружкой меда в руках. Трактира за спиной больше не было и поблизости тоже не наблюдалось. Лишь лес вдоль обочин. А серая полоса дороги безнадежно исчезала впереди.

Он обернулся и позади увидел все то же самое.

— Да что же происходит! — в сердцах воскликнул Алед, с силой бросив кружку о землю.

К его удивлению она ударилась о деревянный пол. Подняв глаза, он вновь обнаружил себя в трактире. Алед стоял около стола, а напротив него сидел встревоженный Двимгрин. Другие постояльцы удивленными взглядами косились на санамгельца и кружку, что валялась на полу у его ног.

— Не суетись, — только и успел сказать колдун.

Трактир и все окружающее вмиг исчезли опять. Алед снова стоял на дороге, но теперь она была не пуста. Отряд всадников скакал по ней прямо на него. Во главе на огненно-рыжей лошади ехал крепкого телосложения мужчина в темно-зеленом плаще. Эту кожаную голову Алед узнал бы за версту. Оссимур! Но как? Все, это конец… Всего пара десятков шагов отделяли Аледа от разбойников. Глава Волков Тракта натянул поводья, за ним остановились и остальные. На его суровом, вечно невозмутимом лице появилось безграничное удивление.

Этого не может быть! Алед закрыл глаза и отчаянно замотал головой, пытаясь избавиться от странного видения или же поскорее проснуться. Когда он открыл их, он нашел себя по-прежнему стоящим на тракте, однако уже в совершенно другом месте. Оссимура и его головорезов он больше не видел, но по дороге в сторону Аледа, громыхая колесами, быстро неслась повозка, запряженная двумя лошадьми. В следующего мгновение он узнал возчика. То был Двимгрин. И повозку он гнал ту самую, которую отобрал у купца еще за стенами Ралгирда.

Колдун придержал лошадей.

— Признаться, уже не ожидал встретить тебя вновь, — проговорил он. — Далеко же тебя забросило.

— Что происходит? — вопросил Алед.

Не дожидаясь ни приглашения, ни ответа на заданный вопрос, Алед взобрался на телегу. Колдун тронул поводья.

— Уже ничего, — пожал плечами Двимгрин. — Мне удалось вырваться. И тебя с собой прихватить почти получилось.

— Откуда вырваться? — вновь вопросил Алед. — Что за странные дела тут творятся? Мы несколько мгновений назад сидели в трактире за столом. Постой, — Он нахмурил брови. — Что-то не так было с напитком?

— О нет! Мед был отменный и совершенно безвредный. Жаль, нам не удалось как следует насладиться его вкусом.

— Тогда какого гоблина тут происходит?! — вспыхнул Алед.

Двимгрин погнал лошадей быстрее. Вороные послушно понеслись вперед с удвоенной силой.

— Насчет гоблина ты попал прямо в точку, — сказал он. — Эти твари тоже причастны к событиям в трактире.

— К событиям в трактире! — повторил Алед. — Говоришь так, будто это было вчера!

— Это было не вчера. Но я в дороге уже довольно давно. Заметь, что уже темнеет.

Санамгелец огляделся. Тени на земле удлинялись. Лучи багрового солнца ударяли в спину, прощаясь с миром до следующей утренней зари. Вокруг действительно вечерело.

— Как же так? — удивленно пробормотал он. — Я до сих пор чувствую на губах вкус меда.

Двимгрин понимающе усмехнулся.

— Если перестанешь перебивать и задавать дурацкие вопросы, я все тебе расскажу. Поверь, от случившегося я тоже не восторге.

Алед кивнул, а колдун продолжил говорить:

— Я бы мог сказать, что всему виной магия, и такой ответ для тебя был бы вполне приемлем. Но я считаю, что должен объяснить тебе суть происшествия в трактире. Самопровозглашенный Царь Алого Огня, похоже, заподозрил неладное в отношении меня. Это его проделки. Он пытался загнать нас в ловушку, исказив течение времени. Он владеет великой силой, но, к нашему счастью, все еще не научился пользоваться ею в полную меру. Как я уже упомянул, я нашел изъян в ловушке, и мне удалось вырваться. С тобой оказалось труднее, но, по крайней мере, ты не канул в неизвестность. Знаю, что за вопрос возникает в твоей голове. При чем здесь ты? Ты был со мной на протяжении нескольких дней. А у Вирридона есть глаза и уши по всему Гэмдровсу. Так что, в глазах моих врагов ты уже давно мой сообщник. Признаться, я уже давно чувствовал, что за нами кто-то следит.

— Кто именно?

— Гоблины, — ответил Двимгрин. — Они повсюду. Подземные лабиринты туннелей позволяют им незаметно и быстро перемещаться по Гэмдровсу. Эти твари очень верно служат ему. Надо сказать, что без них он, может быть, и не стал бы тем, кто он сейчас.

Алед больше ничего не сказал. Он лишь украдкой посмотрел по сторонам. Не следит ли кто за ними в этот самый момент? Не скачут ли позади Волки Тракта? Но ничего подозрительного не увидел. Все выглядело спокойно. Лес вдоль дороги все больше погружался во мрак. Ветер покачивал деревья, и лиственные кроны с каждым порывом начинали оживленно перешептываться. Алед с сожалением вздохнул: о ночевке в трактире оставалось лишь мечтать.

Они были уже далеко — за много верст от обнесенного тыном постоялого двора. Суматоха в зале трактира еще долго не прекращалась: странные путники внезапно испарились в воздухе, и лишь опрокинутые кружки, что валялись под столом в разлитой луже меда, напоминали о них. Чародей Валейгар, находясь под сильным впечатлением от случившегося, поспешно вышел наружу.

Глава 7

Конная колонна двигалась по дороге быстрой рысью. Одиннадцать пестро одетых всадников на разномастных скакунах заняли всю ширину пыльного тракта, который ровной непрерывной полосой рассекал окружающую лесистую местность.

Лысый всадник, который ехал впереди всех верхом на рыжей лошади, поднял руку, приказывая остановиться. На пригорке в нескольких шагах от дороги он что-то увидел среди деревьев. Нечто темное бросалось в глаза, выделяясь на фоне зелени летнего леса.

— Дохлая лошадь, — предположил кто-то за спиной.

Головной спрыгнул на землю и стал подниматься по склону, шаг за шагом приближаясь к темно-серой туше, вокруг которой лежали отломанные ветви деревьев.

Он остановился прямо перед серым трупом. Тот принадлежал отнюдь не лошади.

— Что там, Оссимур? — послышался сзади голос другого всадника.

Он тоже спешился и направился к тому же месту.

— Ты когда-нибудь видел драконов, Кабан? — громко спросил лысый.

— Нет, не доводилось.

Упитанный круглолицый мужчина остановился рядом с главарем и с неподдельным интересом уставился на серую тушу. Мертвый дракон размером с взрослого жеребца лежал на брюхе. Одно из его крыльев было полностью расправлено, другое — подобрано и сложено на спине. Вокруг мелкочешуйчатой змеиной головы еще тлела выжженная трава, а из приоткрытой пасти вывалился коричневый язык.

— Гляди, его подстрелили! — сказал Кабан.

Осторожно, будто опасаясь, что чудовище все еще живо, разбойник протянул руку и выдернул стрелу из сложенного крыла. Черная кровь брызнула из раны, и Кабан брезгливо отшагнул, вытирая испачканную перчатку о край плаща.

— Выпущена из лука санамгельских воинов, — сказал он, внимательно изучая зазубренный наконечник и темное оперение.

— Его подбили в воздухе, — заключил Оссимур. — Сюда он рухнул камнем, судя по поврежденным деревьям. Разбился…

— Честно говоря, я считал, что они огромные, — промолвил Кабан. — А этот… Может быть детеныш?

— Никакой он не детеныш! — донесся с дороги раздраженный голос.

Оссимур обернулся. Один из всадников выделялся на фоне остальных. Он был облачен в черную мантию, которая очень хорошо сочеталась с цветом лоснящейся шкуры вороного коня. Но не только это отличало седока от других: руки его были связаны за спиной, а сам седоволосый мужчина был накрепко привязан к седлу.

— Не детеныш! — повторил он. — Это ездовой драко…

Тяжелый подзатыльник заставил говорившего замолкнуть.

— Тебе не давали слово, колдун! — сказал ударивший его наездник, облаченный в плащ из волчьей шкуры.

Колдун нахмурил черные брови и озлобленно посмотрел в наглое лицо, покрытое шрамами. Не каждый смог бы выдержать полный ненависти взгляд колдуна, но разбойник Ардан не отвел глаз.

— Это, стало быть, и есть твой крылатый извозчик, Эсторган? — громко вопросил Оссимур.

— Был, — с сожалением отозвался колдун. — Проклятые санамгельцы подбили его. Далеко же он улетел…

— Так вот как ты оказался в реке? — хрипло рассмеялся Ардан. — А ты везунчик, колдун! Мог ведь шлепнуться о землю и костей бы не собрал.

Эсторган бросил очередной недобрый взгляд в сторону Ардана, но не сказал ни слова в ответ. Несколько всадников тоже спешились и пошли поглазеть на убитое чудище.

— Пес с ним! — изрек Оссимур, разворачиваясь. — По коням!

Отряд разбойников продолжил путь. Главарь верхом на рыжем скакуне по кличке Огонек двигался по дороге первым. Справа от него, отставая на полкорпуса, ехал толстяк по прозвищу Кабан, слева — доходяга Гриб с перевязанным плечом. После них бок о бок друг к другу двигались широкоплечие братья-близнецы — Дарбин и Хайгар. Привязанный к седлу колдун ехал в середине в сопровождении Ардана и трех других головорезов: Горбатого, Штыка и Гуся. Замыкали отряд самые молодые разбойники: Топор и Сорока.

Оссимур задавал темп движению. Глава братства решил не гнать во весь опор, его конь ступал размеренной рысью, лишь изредка ускоряя шаг. Догнать телегу можно было и так, посему он не видел причин понапрасну изматывать скакунов. К тому же, что странно, следов от колес на дороге и вправду не было, как минувшей ночью сказали его люди. Это было еще одной причиной не спешить. Надо сказать, он и не ставил цель настичь убийц племянника как можно скорее. Достаточно было лишь ехать вслед за ними. Все равно преследуемые остановятся рано или поздно. Пусть след и мнимый, но ведь дорога здесь всего одна!

Остальные члены братства были согласны с предводителем и тоже не горели желанием мчаться вперед со скоростью ветра. Лишь только Эсторган был другого мнения по этому поводу. Но свое мнение он, конечно же, оставил при себе. Наивные смертные! Волки Тракта недооценивают Двимгрина. Афройнский Ворон куда более умен, нежели они предполагают. Его не догнать, скачи они хоть рысью, хоть карьером. Он наверняка уже далеко. Очень далеко — в этом Эсторган не сомневался.

Ветер, поддувавший в спину с самого утра, ослаб, а затем и вовсе стих. Солнце перевалило уже за полдень, но пока не думало остывать. Воздух мало-помалу разогрелся. Тени деревьев были еще коротки и не доставали до линии тракта, и только еле ползущие облака изредка ограждали отряд от припекающих затылок лучей.

Дорога повела чуть вверх, заставляя лошадей замедлить движение. В скором времени лес окрест поредел, и всадники выбрались на гребень пологого взгорья. Отсюда местность впереди была как на ладони.

Оссимур провел рукавом по мокрой от пота лысине и напряг зрение, силясь увидеть на дороге впереди хоть какое-то движение. Но она была пуста. На много верст вперед тянулась однотонная полоса пустующего тракта. Главарь разбойников отвел глаза от горизонта и уже в который раз посмотрел на землю перед собой. Весь путь он поглядывал вниз с целью заметить в дорожной колее хоть что-то, хоть какой-то признак недавно проезжавшей повозки. Но ни свежих отпечатков копыт, ни следов колес он так и не увидел. Тракт был чист, словно по нему не ездили уже несколько недель.

— Куда же они делись? — вслух подумал Оссимур.

Он поднял глаза к лазурному небосводу, словно надеясь найти ответ там. Глупая мысль, что колдун и Алед улетели по воздуху, на миг посетила его разум. Хотя, с другой стороны, она была не столь уж глупой.

— Колдун! — крикнул Оссимур, обернувшись. — Скажи, есть ли у твоего дружка такой ездовой дракон, какой был у тебя?

Эсторган задремал. Отголоски старости проявлялись все больше. И это пугало его. Он испытывал такие ощущения и боли, каких не было и в помине в то время, когда он владел амулетом силы. Вопрос главаря разбойников не вытащил его сознание из сна, но крепкий подзатыльник Ардана взбодрил колдуна мгновенно. Эсторган вздрогнул, озираясь по сторонам.

— Что?

— Есть ли у твоего приятеля такой же крылатый извозчик? — повторил вопрос Оссимур.

— У Двимгрина? — усмехнулся Эсторган. — Сомневаюсь. Насколько мне известно, он никогда не летал. Он слишком недолюбливает драконов, и даже побаивается их.

Оссимур вновь посмотрел в небо и задумчиво произнес:

— Это разумно. Если бы и ты избегал полетов, колдун, ты был бы сейчас в гораздо лучшем положении.

Несколько ртов весело загоготали в один голос. Эсторган скрипя зубами опустил голову и уткнулся взглядом в черную гриву вороного коня. Глава братства тронул поводья и погнал коня вниз по отлогому склону. Восемнадцать разбойников и пленник вереницей последовали за ним.

Лошади изрядно вымотались к вечеру, невзирая на то, что Оссимур щадил их весь день. Когда остывшее солнце коснулось верхушек деревьев на западе, и длинные тени возлегли на дорогу, главарь решил устроить привал. Съехав с тракта, отряд расположился на близлежащей луговине, что раскинулась по левую руку.

Оссимур велел расседлать лошадей и приготовиться к ночи, а сам взялся за разведение костра. Кто-то отвязал вновь задремавшего колдуна от седла и грубо сбросил на землю. От падения у Эсторгана потемнело в глазах.

— Эй, полегче с ним, Ардан! — крикнул главарь.

— Да на что он тебе сдался? — буркнул в ответ разбойник.

— Он наш заложник, забыл?

— Не уверен, что тому другому колдуну есть до него дело, — сказал Ардан. — Мнится мне, что они далеко не друзья. Так не лучше ли его прикончить? Или ты хочешь дождаться, когда он сделает это с нами?

— Не торопи события, — спокойно ответил Оссимур. — Мы избавимся от него, когда придет время. А пока, как я сказал, он наш заложник. И он не опасен. Главное — смотреть за ним.

Несколько головорезов ушли в лес на охоту. Колдуна посадили на самом видном месте в нескольких шагах от костра. Разбойники расселись вокруг огня, достали из дорожных сум фляги с питьем, еду и вскоре закатили пирушку. Они рассказывали друг другу какие-то глупые истории и громко хохотали. Лишь только Оссимур оставался угрюмым. То и дело он направлял взор в сторону Эсторгана. Ненавистный Ардан тоже настороженно поглядывал на колдуна, однако при этом успевал и веселиться.

Охотники вернулись еще до темноты — с добычей. Большого лохматого кабана они волокли прямо по земле. Это было встречено всеобщим ликованием, и тушу животного разделали довольно быстро. В скором времени запах жареного мяса разнесся на всю округу. В животе Эсторгана заурчало. Голод впервые заявил о себе за несколько сотен лет. Пока у него был амулет, он не нуждался в пище. И вот теперь он ощутил вновь это давно забытое чувство, которое давно стало ему чуждым. С некоторой завистью колдун посмотрел на лошадь, которая жевала траву неподалеку и с безразличием наблюдала за пленником одним глазом.

Голод усиливался. Однако разбойники не спешили кормить Эсторгана. А тот и не просил. Он дал себе слово, что не станет так унижаться перед смертными… Смертными? А кто же теперь он сам? Без амулета он такое же ничтожество, как и они. Но ведь без амулета тоже можно постичь Знание и получить дары Изменения. Тогда Всеобъемлющая Тьма сама будет питать его силой. Двимгрин смог. Так отчего же не сможет колдун Второй Власти Эсторган? Это займет время. Много времени. Еще больше времени потребуется на то, чтобы вернуть себе прежнее величие. Но он справится, лишь бы убежать от этой оравы презренных выродков. Неужели Мастер не поможет ему?

Колдун закрыл глаза и попытался мысленно связаться с повелителем. Уже не раз он общался с ним таким способом. И тысячи раз он совершал это действо, когда на черном троне надземного мира восседал свергнутый двадцать лет назад Хранитель Варфегул — тот самый, которого смертные именуют Королем Мрака. И это казалось ему столь обыденным и простым, что не могло не сработать. Но оно не сработало. Не получилось. Пока… Все получится! Нужно только сосредоточиться…

Что-то горячее и мягкое ударило ему прямо по лбу. Открыв глаза, он увидел перед собой шмат недожаренного мяса. Раздался взрыв пьяного смеха.

— Опять спишь, колдун?! — крикнул кто-то.

Эсторган кипел от злости. Он презирал каждого, кто сидел у костра. Придет время, и они заплатят за свои выходки. О да! Заплатят сполна!

Но сейчас колдун был бессилен. Погасив в себе вспыхнувшее пламя отчаянного гнева и глубокой обиды, он посмотрел на брошенную еду.

— Жри, жертва! — прозвучал голос Ардана.

Сказав это, разбойник заржал, и все остальные тут же вторили ему.

— Чего ты ждешь?! Расколдуй свои руки?! Где же твоя магия?! — доносилось из толпы.

Эсторган понимал, чего они добиваются. Они ждут, что он набросится на еду словно голодный пес, что будет есть прямо с земли. Но нет! Им не сломить колдуна из Ордена Шестерых. Пусть пялятся. Пусть выжидают. Сборище заносчивых червяков. Сброд.

— Хватит! — голос Оссимура заставил всех замолчать. — Довольно измываться. Развяжите ему руки. Пусть поест.

Два молодых разбойника двинулись к пленнику. Большой нож холодно блеснул в свете восходящей луны.

— Ты только не вздумай дурить, — деловито проговорил один из них, разрезая путы.

Колдун размял затекшие кисти рук и поднял с травы обжигающий пальцы кусок свинины. Пока он жадно ел, те двое не отходили ни на шаг. Остальные затихли, не спуская с него глаз.

Эсторган расправился с мясом довольно быстро, и едва он это сделал, как велено было вновь связать его руки. Пированье у костра продолжилось. Колдун осторожно, исподлобья, бросил взгляд в сторону шайки разбойников и снова закрыл глаза.

Он мысленно позвал Мастера вновь. Но ответа не последовало. Он сделал еще несколько попыток, но это так и не принесло результата. Тем не менее Эсторган верил, что рано или поздно ему удастся. У него получится. Нужно лучше сосредоточиться, пока никто не мешает.

— Колдун, у меня к тебе разговор!

Эти слова прозвучали словно у самого уха. Эсторган вздрогнул, и в сотый раз проклял про себя предводителя Волков Тракта. Он открыл глаза. Оссимур сидел напротив. Левой рукой он уперся в землю позади себя, правая расслабленно лежала на согнутой в колене ноге.

— Какой между нами может быть разговор? — раздраженно отозвался колдун. — Ты — хозяин этих баранов. Я — твой пленник. Все яснее некуда. Чего же ты хочешь еще?

— Просто отвечай на мои вопросы. И тогда, возможно, твоя участь будет не самой плачевной.

Эсторган усмехнулся.

— Звучит обнадеживающе, — фыркнул он. — Если ты полагаешь, что все это сойдет тебе с рук, смертный, то ты глубоко заблуждаешься. Я никогда не забываю о возмездии. Те, кто когда-то переходили мне дорогу, глубоко сожалели об этом в будущем. Стоя на коленях, они слезно молили о пощаде. Тебя это тоже не обойдет стороной. Тебя и всех твоих дружков!

Оссимур долго молчал. Он обдумывал слова колдуна, глядя собеседнику прямо в глаза.

— Ты не в том положении, колдун, чтобы угрожать, — без тени гнева произнес глава братства. — Ты жалок. Твои бессильные угрозы меня не впечатляют. И ты далеко не первый, от кого я слышу подобные слова. Могу сказать тебе в ответ, что те, кто когда-либо произносил что-то в этом духе, глубоко сожалели об этом в будущем. Они стояли на коленях и молили о прощении. Но я не умею прощать.

С преисполненным ненависти взором колдун посмотрел на Оссимура. Он ничего не ответил. Он был не из тех, кто бессмысленно сотрясает воздух в спорах. Все, что следовало сказать, Эсторган уже донес до ушей глупого смертного.

— Но не будем о грустном сейчас, — продолжал Оссимур. — Расскажи мне о ключе.

Колдун, опустивший было взгляд, снова посмотрел на разбойника. Брови Эсторгана приподнялись от удивления, а губы задрожали от негодования и злости. Откуда ему известно? Здесь что, каждый знает о планах Двимгрина? Проклятый Афройнский Ворон!

Оссимур тем временем пристально наблюдал за пленником.

— Что он открывает? — спросил он колдуна.

Эсторган облегченно вздохнул, осознав, что головорезу ничего не известно.

— Тебе не следует знать это, — мрачно ответил он. — Это знание не для простых смертных. Ты вряд ли поймешь. А если и поймешь, оно не принесет тебе пользы. Не сделает тебя ни богаче, ни сильнее.

Похоже, Оссимур был удовлетворен таким ответом.

— Хорошо, — молвил он. — Мне в любом случае нет до этого дела. Мне нужен попутчик твоего приятеля. Он преступил законы братства. Скажи, куда направляются те, кого мы пытаемся догнать.

Эсторган рассмеялся. Затем, кивком головы указав в сторону шумных посиделок у костра, он добавил:

— Вот так мы пытаемся их догнать? У меня, боюсь, другое представление о погоне. Однако даже если бы вы мчались во всю прыть, толку было бы мало. Двимгрин уже слишком далеко…

— Так куда они едут? — повторил вопрос Оссимур.

— Мне это неизвестно.

— И даже не догадываешься?

— Нет, — отрезал колдун.

Главарь разбойников встал и сложил руки на груди. Колдун поднял взгляд в ожидании.

— Я уверен, что ты лжешь, — сказал Оссимур. — Я не жесток, однако лжецов я не люблю. Сегодня ты ехал верхом. Но завтра тебе придется пробежаться самому, колдун. Потому советую в эту ночь отдохнуть как следует.

Глава 8

Оссимур сдержал слово. Весь последующий день Эсторгану пришлось бежать, будучи привязанным к конскому хвосту. К вечеру ноги гудели от усталости, как никогда в жизни. Сам колдун выдохся настолько, что вот-вот упал бы без чувств под копыта лошадей. Но он выдержал. Этим мерзавцам не сломить дух Колдуна Второй Власти! Он не падет ниц перед ними и стойко выдержит все издевательства. А после… После придет время, и он отомстит. Сполна воздаст им за эти мучения!

Ночь стелилась над дорогой. Цикады кузнечиков громко звучали над зеленым лугом. Эсторган отдыхал от тяжелого перехода поодаль от костра, вокруг которого расположилась шумная компания разбойников. Никто из их не обращал внимания на пленника, — кроме главаря. С того момента, как начался привал, колдун чувствовал его тяжелый взгляд, который непрестанно сверлил его. Но Эсторган нашел в себе волю не посмотреть в ответ. Он даже закрыл глаза и склонил голову на грудь, сделав вид, что дремлет. Тогда Оссимур не сдержался и вновь подошел к пленнику, как то было прошлым вечером.

— Как себя чувствуешь, колдун? — спросил он.

Эсторган поднял голову и злобно сверкнул глазами.

— Не переживай за меня, — произнес он в ответ. — Я испущу дух не раньше, чем узрю твою лысую голову на копье.

Оссимур усмехнулся.

— Ты не из тех, кто быстро теряет бодрость духа, как я вижу, — заметил он. — Я уважаю это.

— Я польщен, — съязвил Эсторган.

— Хочу спросить кое-что.

— Спрашивай все что угодно, но не тешь себя надеждами на все получить ответ.

Оссимур присел на корточки напротив колдуна. Эсторган вновь одарил его ненавидящим взглядом.

— Как твои магические силы? — спросил разбойник. — Кода они вернутся к тебе? И вернутся ли?

Эсторган с сожалением подумал, что магию творить он долго не сможет из-за утерянного амулета, однако вслух произнес:

— Скоро. И чем раньше ты отпустишь меня, тем дальше сможешь уйти, прежде чем мои силы восстановятся. Чем дальше уйдешь, тем дольше тебе удастся прожить.

Разбойник задал другой вопрос, не обращая внимания на несерьезные в данный момент угрозы.

— Ты сможешь помочь нам догнать беглеца?

Эсторган вновь посмотрел на Оссимура. На сей раз лицо колдуна изображало удивление.

— Скажем так, — продолжал предводитель Волков Тракта. — Я развяжу тебя, и, когда ты сможешь творить свою черную магию, ты сделаешь так, что мы мгновенно перенесемся к месту, где будут находиться твой приятель-колдун и его попутчик.

— Отчего ты так уверен, что никто из вас не пострадает, как только моя магия вернется?

— Я не уверен, — сказал Оссимур. — Но предлагаю тебе сделку. Я освобождаю тебя, а ты помогаешь как мне, так и себе. Как тебе это?

— Дурацкое предложение, головорез, — усмехнулся Эсторган. — Я думал, ты умнее, а оказывается, что мозгов у тебя не больше, чем у них. — Кивком головы он указал на громко галдящих у костра разбойников. — Если бы ты предложил мне это вчера утром, разговор был бы другим. Но сейчас… Думаешь, я забуду, как твои дружки измывались надо мной? Думаешь, моя сегодняшняя пробежка пройдет тебе даром?

— Как знаешь, колдун, — ответил Оссимур.

Сказав это, он ушел к своим, и больше в этот вечер уже не обращал внимания на пленника. Эсторган закрыл глаза, в который раз пытаясь связаться с Мастером. Но и эта попытка не увенчалась успехом.

Ночь пролетела быстро. Утром отряд всадников погнал лошадей галопом. К счастью, Оссимур оказался не столь жесток, чтобы тащить колдуна по земле. Эсторгана привязали к седлу, как это было в первый день пути.

Лошади выдохлись довольно быстро, и очень скоро пришлось устроить привал. Оссимур был в замешательстве. Он опять начинал сомневаться, что движется в правильном направлении. Ладонью прикрыв глаза от солнечных лучей, он глянул вперед. Далеко впереди, за лесистыми землями, уже угадывались нечеткие контуры гор, протянувшиеся вдоль размытого горизонта.

— Как это возможно, что мы до сих пор не настигли их, Ардан?

— Не знаю, — ответил разбойник со шрамами на лице. — Мне твоя затея не понравилась с самого начала. Забудь об Аледе.

— Нет, — отрезал главарь разбойников и ушел в направлении, с которого доносились бурлящие звуки ручья.

Ардан вздохнул и покачал головой. Он проводил его взором и посмотрел на колдуна, который понуро сидел на траве. Взгляды их встретились.

— Что смотришь, жертва?! — крикнул разбойник. — Ненавидишь меня? Правильно, немногие меня любят.

Эсторган отвел глаза. Но Ардан не успокоился на этом. Он подошел к пленнику, и не успел колдун опомниться, как крепкая рука сдавила его шею и подняла на ноги. Дыхание перекрыло, Эсторган хрипел, но не мог сопротивляться, потому как руки его были по-прежнему крепко связаны.

Бледное лицо колдуна не меняло цвет, но глаза уже начали закатываться, заливаясь кровью. В последний миг Ардан грубо оттолкнул его, и Эсторган упал. Он сильно ударился о землю, но не издал ни звука. Он лишь кашлял и жадно наполнял легкие прохладным воздухом.

— Помни, я слежу за тобой, проклятый чернокнижник! — злостно проговорил Ардан, склонившись над пленником. — Знай свое место! Жить тебе или умереть — теперь решаем мы!

Эсторган молчал. Ненависть кипела в его сердце, готовая выплеснуться на врага яростной бурей, стоило только дать ей волю. Но он сдержался. К тому же что он мог сделать против него? Последняя фраза разбойника была верна.

— А теперь я задам тебе вопрос, — продолжал Ардан. — А ты мне ответишь без лишних ухмылок, колдун! Иначе, клянусь, я раздавлю тебя!

Колдун молчал. Он лежал на боку, не делая ни малейшей попытки подняться. Ардан взял его за шиворот и посадил.

— Почему мы не можем их догнать?

Не поднимая глаз, Эсторган ответил:

— Двимгрин использовал черную магию. Он очень хорош в этом и намного лучше кого-либо из нас. Даже Даэбарн уступал ему. Двимгрин могущественен и коварен, как сама тьма. Вы не можете их догнать, потому что он сам того не желает. Он передвигается ночью и с помощью магии покрывает гораздо бо́льшие расстояния, чем вы можете вообразить. Скачи вы хоть во весь опор — Двимгрина вам не догнать. Единственный способ угнаться за ними сейчас — по воздуху. Но ездовых драконов у вас нет.

— Насколько далеко они сейчас?

— Кто знает, — пожал плечами колдун. — Одно могу сказать наверняка: они дальше, чем вы думаете.

— Что здесь происходит, Ардан? — прозвучал голос Оссимура.

— Ничего особенного! — отозвался разбойник, оборачиваясь к главарю. — Наш друг решил любезно поделиться своими соображениями.

— И?

— Они слишком далеко.

— Значит, мы выследим их.

— Боюсь, Оссимур, след остывает быстрее, чем мы его находим! — сердито заключил головорез и зашагал прочь.

Главарь ничего не ответил ему. Он задумчиво посмотрел на пленника и двинулся за Арданом.

— Седлайте лошадей, братья! — велел Оссимур.

В скором времени они вновь выехали на тракт и тронулись в прежнем направлении. Оссимур решил больше не губить скакунов. Конный отряд двигался быстрой рысью, а на подъемах переходил на шаг. Глава братства на рыжей лошади ехал впереди. Он смотрел вперед на бесконечную полосу дороги, то ныряющую в рощи, то стелющуюся сквозь зеленые луговины. Изредка взгляд его скользил по обочинам и сверлил затененные деревьями заросли придорожных кустов, будто в надежде увидеть там затаившегося Аледа или его новоиспеченного приятеля.

День промчался так же быстро, как и предыдущие два. Казалось, он и прошел бы без приключений. Но ближе к вечеру, когда диск остывающего солнца уже клонился к горизонту, кое-что развеяло-таки рутину скучного путешествия.

На дороге впереди появился Алед. Он буквально возник из воздуха. Убийца Ханина, преследуемый уже третий день, стоял посреди дороги на расстоянии всего каких-то пяти саженей. Глава Волков Тракта сразу натянул поводья и остановился. За ним прекратил движение и остальной отряд. Лицо Оссимура вытянулось от удивления, и главарь разбойников застыл, не в силах ни сказать что-либо, ни предпринять какие-либо действия.

Это был он, вне всяких сомнений. Хоть он и был одет по-другому, — темно-синий плащ стражи Ралгирда, — Оссимур без труда узнал мерзавца. Алед, судя по всему, и сам не ожидал такой встречи. Он тоже выглядел немало удивленным, — и даже, казалось, напуганным. Что ж, повод бояться был, да еще какой! Предводитель разбойников, отметил про себя, что теперь этот гад уже никуда не денется.

Делся. Едва он подумал так, убийца Ханина исчез. Испарился. Так же неожиданно, как и появился. Досадливый крик вырвался из уст Оссимура. Он пришпорил коня и понесся к месту, на котором мгновение назад стоял Алед. Остальные всадники тут же сорвались с места за ним. Лишь один конь, — тот, на котором сидел привязанный к седлу Эсторган, — неторопливо поплелся следом.

Оссимур остановил скакуна и спрыгнул на землю.

— Куда он пропал?! — крикнул он, раскинув руки.

Ардан подъехал и тоже спешился. Очевидно, он пребывал в не меньшем замешательстве, нежели Оссимур, — как, впрочем, и все кто успел увидеть Аледа.

— Надеюсь, ты тоже видел его? — спросил глава братства, озирая окрестности.

— А как же! — отозвался Ардан. — Появился, словно призрак, и сразу исчез.

— Что думаешь?

Ардан выразительно посмотрел на Оссимура и раздраженно проговорил:

— Все, что я думаю по этому поводу, я уже озвучивал тебе несколько раз!

Главарь лишь отмахнулся на такой ответ и крикнул через плечо в сторону вставших полукругом всадников:

— Кабан!

— Я здесь, Оссимур! — произнес упитанный разбойник в сером плаще.

— Что скажешь?

— Что я могу сказать, — пожал плечами Кабан. — Это магия. А может быть, мнение нашего друга-колдуна прольет свет на это?

Всадники расступились. Вороная лошадь с Эсторганом в седле только подходила к месту общего сбора. Мирно отгоняя хвостом назойливых мух, она то и дело останавливалась, чтобы отщипнуть травы у обочины. Пленник словно силился показать всем своим видом, насколько он невозмутим. Казалось, разговор Волков Тракта был ему совершенно безразличен.

Оссимур вышел ему навстречу.

— Ты видел его, колдун? — спросил он, скрестив руки на груди.

— Я ведь не слепой, — дал ответ Эсторган.

— И куда он исчез?

— Мне почем знать? — пожал плечами колдун. — Кто-то развлекается с перемещениями в пространстве. Больше тут нечего добавить.

— Твой дружок? — с вызовом в голосе спросил Ардан.

— Возможно. Но не спрашивайте меня зачем. Ибо я не могу этого знать.

Кабан покачал головой.

— Перемещения в пространстве это не шутки, — проговорил он.

— Говоришь так, будто что-то в этом смыслишь! — фыркнул Оссимур, ставя ногу в стремя и садясь на коня. — Все это бред псиный!

Главарь тронул поводья и поехал дальше по дороге. Кабан исподлобья посмотрел на него обиженным взглядом. Он и вправду ничего не понимал в этом. Он и значение слова «пространство» не мог толком объяснить. Однако, что бы оно ни значило, все одно Кабан был уверен, что это не шутки.

Вереница всадников продолжила движение. Вороной конь с пленником на спине шел последним. Его тянули вперед поводья, привязанные к седлу едущего впереди всадника. Колдун сидел спокойно, опустив голову на грудь. Никто не тревожил его. Разбойники потеряли к нему интерес. Даже жестокий Ардан, похоже, угомонился. Эсторгану выпала возможность побыть наедине со своими думами.

Плащ его был покрыт пятнами уже засохшей глины с берегов реки Йокмисс, — пока не представлялось случая счистить ее. Подбородок был разбит дважды. Волосы местами слиплись от запекшейся крови. Всеми этими «украшениями» колдун был обязан Ардану, который не раз за время путешествия сталкивал его с седла. Гори он в алом огне! Он будет первым кого Эсторган убьет, когда вновь обретет силу. Только когда это случится? Возможно Эсторган сам умрет прежде, чем вся эта нелепая ситуация хоть как-то изменится. Если бы Бэнгил или кто-то другой видел его сейчас, он не сразу узнал бы в этом неопрятном побитом пленнике колдуна Эсторгана. Бэнгил бы ликовал! О да, этот подлец был бы только рад узреть его в столь униженном состоянии. Но ничего! Скоро все образуется.

Эсторган догадывался, кто именно «развлекается с перемещениями в пространстве». И уж точно то был не Двимгрин. Такие вещи ему не под силу. Нет, здесь приложил руку самолично Вирридон. Но для чего? При чем здесь этот разбойник, порешивший кого-то из своей своры и сбежавший? Быть может он и ни при чем. Дело в его попутчике. В Двимгрине. Стало быть, Мастер тоже заинтересовался делами Афройнского Ворона. Неужели Что замыслил этот выскочка Двимгрин?

Эсторган посмотрел на связанные руки. На коне он сидел свободно, после привала разбойники не привязали его к седлу. Да и куда, в конце концов, он денется, — немощный дряхлый старик нездорового бледного вида?

«Видел его?»

Громкий возвышенный голос прозвучал прямо в голове и заставил Эсторгана вздрогнуть. Он не верил в то, что это свершилось. Мастер, с которым он сотню раз тщетно пытался связаться, неожиданно сам заговорил с ним.

«Мастер, наконец-то! Я столько раз обращался к тебе, но все было безуспешно. Мне нужна помощь!»

«Ты ВИДЕЛ ЕГО?»

«Того разбойника, явившегося на дороге? Да, видел».

«Найди его и убей?»

«Он так опасен для нас?»

«Пока нет. Но его существование на этом свете может выйти нам боком».

«Не могу сказать, что я удивлен. Он в сговоре с Двимгрином. Они явно что-то замыслили».

«Я знаю. Знаю, что именно… И ты тоже это знаешь. Этого нельзя допустить. Заставь его изменить свои принципы. Или же помешай ему любой ценой. Разбойника убей».

«Я готов сделать все, что ты велишь, Мастер. Но есть одна проблема…»

«Это не проблема».

«Но… я хотел сказать, что Амулет утрачен!»

«Я повторяю… Это не проблема».

«Но я не могу творить магию без него!»

«Можешь. Ты познал Тьму, и она поможет тебе раскрыться. Все время ты зависел от Амулета. Настал час избавиться от этой зависимости. Забудь о нем. Когда ты примешь за истину то, что он больше не нужен тебе, ты обретешь истинную силу. Просто поверь в это. Докажи, что ты достоин возглавить Новый Орден… Или прими участь смертных».

Эсторган поднял голову и огляделся. Тьма ложилась на Межгорье, и горсти звезд уже высыпали на небосвод. Колдун был несколько разочарован. Он так уповал на помощь Мастера, но после разговора с ним все надежды обратились в пыль. Теперь оставалось надеяться лишь на самого себя.

К наступлению ночи отряд Оссимура подобрался к предгорьям Новым Гор. Впереди на скалистом склоне темнели очертания башен Алкайгирда. Оссимур не был уверен, что преследуемые заезжали в город-крепость. Могли ли они до сих пор оставаться там, он тоже не знал. Но он был вполне уверен, что Волкам Тракта не стоит даже приближаться к тем воротам. В лучшем случае их отправят восвояси, в худшем — примут за головорезов, каковыми Оссимур и его орава несомненно являются, и тогда лучшие тюрьмы Алкайгирда распахнут перед ними двери.

Оссимур мог бы отправиться к воротам в одиночку. Но он опасался, и опасения его были обоснованы. За всю свою жизнь главарь разбойников не уезжал так далеко от насиженных мест. Он не знал порядков Алкайгирда, не знал улиц, тайных путей и темных переулков. Разбойник никогда бы не сунулся в такое место. Другое дело Ралгирд — город, знакомый с самого детства. Там Оссимур мог бы выбраться из любой передряги.

Ардан пришпорил скакуна и поравнялся с лошадью Оссимура.

— Ты ведь не собираешься идти туда? — спросил Ардан, словно прочитав мысли главаря.

— Конечно, нет.

— Вот и хорошо, — усмехнулся Ардан. — Я просто хотел удостоверился, что ты еще не окончательно спятил.

Оссимур в ответ бросил ему недобрый взгляд.

— Давай опять обратимся за советом к нашему магическому другу, — предложил Ардан, разворачивая коня.

Он уехал в конец движущегося отряда и оказался рядом с колдуном. Эсторган опасливо покосился на самого ненавистного из окружающих врагов.

— Ты все время о чем-то думаешь, колдун? — спросил Ардан. — Не хочешь ли поделиться своими мыслями?

— Что ты хочешь знать?

— Может быть, ты все же догадываешься, куда едет твой соратник?

— Нет.

— Не злил бы ты меня, колдун, — угрожающе произнес Ардан. — Ты же знаешь, чем это чревато для твоей шкуры.

— Я не знаю, куда он направляется, — повторил Эсторган. — Но одно могу сказать точно: Двимгрина и его спутника нет в Алкайгирде, и не было. Они отправились дальше, на перевал.

— Откуда такая уверенность?

— Если вы не желаете соваться в это место, так с чего колдуну с разбойником ползти туда? За вашего беглеца я не ручаюсь, но Двимгрин никогда бы не совершил такую глупость.

— Что ж, тебе повезло, колдун, — сказал Ардан. — Пока что меня устраивает такой ответ. Но ты точно что-то недоговариваешь. Когда мне будет нужно, будь уверен, я вытрясу из тебя все, что тебе известно.

Эсторган хотел смолчать, но не смог сдержаться.

— К чему такому отморозку все, что я знаю? — усмехнулся он. — Ни один смертный не выдержит знаний, которыми я обладаю.

Ардан протянул руку и схватил пленника за грудки.

— Осторожнее, жертва, — злобно прошипел он, притянув колдуна к себе. — Не то я вмиг докажу тебе, что и ты смертный!

Алкайгирд остался где-то позади. Тихо и незримо, словно тени, всадники быстрой рысью пронеслись мимо отворотки, ведущей к крепости, и благополучно добрались до перевала.

— Сколько ты намерен преследовать их? — спросил Кабан Оссимура, когда отряд остановился у русла высохшей реки, чтобы переждать ночь.

— Сколько потребуется, — спокойно ответил главарь.

— Но мы даже не знаем, куда они идут. Если не нападем на след, рискуем пойти неверной дорогой.

— Дорога здесь пока одна. Доберемся до первого перекрестка, там и будем говорить.

— Как скажешь, Оссимур, — тучный разбойник пожал плечами. — Только откуда тебе известно, что они ушли по дороге?

— Они на телеге, Кабан. Куда они с ней по бездорожью? А брошенных телег мы пока не видали. Стало быть, они едут ровно по дороге.

— Складно все у тебя, — недоверчиво покачал головой Кабан. — Но не забывай, что в той телеге сидит колдун.

— И что с того? — произнес Оссимур.

Главарь открыл мех с водой и, сделав один большой глоток, кивком головы указал в сторону пленника.

— Вон еще один колдун, — сказал он. — Много ли магии он показал нам за эти три дня?

— Не показывал еще, — согласился Кабан. — Но вот к сегодняшнему случаю кто-то да причастен!

— Хватит, не надоедай мне, — отмахнулся Оссимур. — Лучше вели парням расседлывать лошадей и отдыхать. И колдуна свяжите хорошенько. Выезжаем с рассветом.

Колдуна связали хорошенько: по рукам и ногам. Он лежал смирно, уткнувшись щекой в траву. Запястья были туго стянуты за спиной. Ночь стояла тихая, лишь где-то далеко в горах подвывал ветер. У костра кто-то разговаривал — не все разбойники улеглись спать. Но Эсторгану не было дела до разговоров. Больше его волновала недавняя беседа с Мастером, точнее, заключение, сделанное Эсторганом после нее. Рассчитывать на самого себя — единственная надежда на выход из сложившихся обстоятельств. Все просто — нужно лишь поверить, что Амулет больше не нужен ему, что возможно творить магию и без источника темной мощи.

Колдун лежал с закрытыми глазами и изо всех сил пытался сделать это — поверить. Пока выходило не очень. Он мысленно твердил себе, что уже искренне верит, но все было не так просто. Сущность Эсторгана отвергала эту ложь. Вся трудность состояла в том, что одиннадцать столетий Первой Эпохи Мрака и все две тысячи восемьсот пятьдесят пять лет Второй, Колдун Второй Власти Эсторган брал силу из утраченного ныне источника — Амулета. Он просто-напросто не представлял свое существование без этой вещи, но судьба, к сожалению, помогла представить…

Дардол, Король Мрака, двадцать лет назад низвергнутый с черного трона, на заре своих деяний дал шесть амулетов шестерым последователям, которые добровольно приняли его учение и пошли по пути Тьмы. Шесть амулетов — Шестерым Колдунам. То был великий дар. Каждый такой Амулет давал всякому назначенному обладателю мощь и право использовать великую силу, живущую в подземных глубинах и подпитываемую пламенем Старого Солнца. Многие века и даже тысячелетия никто кроме Дардола и Шестерых не ведал о секрете Колдунов. Основатель Тригорского Ордена Экгар Мракоборец, извечный враг Изменяющих, бился над этой загадкой всю свою долгую жизнь, и каким-то чудом ему удалось раскрыть ее в конце прошлой эпохи, перед самым началом Великой Войны. Тогда Шестеро Колдунов стали уязвимее, потому что враг узнал сокровенную тайну — их слабое место. Так от руки Мракоборца в битве на реке Оннар пал Драугнир. Так мог погибнуть и колдун Бэнгил. В свое время он попал в плен и стал первым, с чьей шеи Экгар сорвал амулет. Тогда Бэнгилу все же удалось вернуть его и сбежать, но то совсем другая история.

Очевидно, что значение амулетов для Шестерых Колдунов, трудно переоценить. Один только Двимгрин не получал такого дара от Дардола. В тот год, когда он пришел на место погибшего колдуна Валдаброна, Дардола не было в надземном мире. Он возвратился гораздо позже. Но Двимгрину амулет был и не нужен. Он обрел истинные знания, он сумел постичь тайны Тьмы, и она открылась ему.

Но ведь не только в этом было дело! Афройнский Ворон был в Тригорском Ордене, служил Мракоборцу, и магию он всегда мог творить, не прибегая к какой-либо помощи.

Другие представители Ордена Шестерых не были магами от рождения и никогда ничему не учились. Магическая сила была дана им самим Королем Мрака, и в том была их слабость. Дардол не вырастил великих магов, он лишь подарил могущественные игрушки незадачливым болванам, обиженным судьбой.

«Я не могу», — в отчаянии подумал Эсторган. Но произнесенные Мастером слова словно вновь прозвучали в голове: «Можешь. Ты познал Тьму, и она поможет тебе раскрыться».

Надо пытаться. Но как? С чего начать? Что именно делать? Эсторган был растерян. И растерянность эта была на грани смятения. Множество мыслей врывались в его голову, но лишь одну из них на данный момент можно было назвать здравой: колдуну не стоит дожидаться, пока некая спящая сила пробудится в нем. Нужно бежать. Бежать от Оссимура и его недоумков! Бежать — как простой смертный.

Дремота уже одолевала Эсторгана, когда в отдаленном свисте ветра он услышал неразборчивые голоса. Колдун сделал усилие и с болезненным стоном перевернулся на бок, затем поднял голову и что есть сил прислушался.

Далекие крики повторились не сразу. Было несколько голосов — разных. Они звучали громко и отрывисто, будто кто-то переговаривался на расстоянии. Вперемешку с криками слышались громыхания доспехов и шаги марширующего воинства. Эсторган долго всматривался в темноту, силясь рассмотреть ряды латных воинов, движущиеся по долине, пока его не осенило: призраки Ущелья Голосов.

Он много слышал про это место, но еще никогда ему не приходилось бывать здесь самолично. Когда-то давно, во время, которое смертные нарекли Гибельной Зимой, в этих горах погибло войско короля Флатаила, что правил в те дни в Вирлаэссе. Та морозная зима была наслана на Гэмдровс заклятием Шестерых Колдунов. Эсторган, разумеется, тоже принимал в этом участие. Король Флатаил шел к горам Ноккуа, чтобы приступом взять обитель Шестерых и заставить их снять темные чары. Однако судьба повернулась иначе. Войско ступило на перевал через Новые Горы с востока и навеки осталось под толщей сошедшего со склонов снега. Многие винили именно Шестерых в роковой гибели короля и его воинства, думали, что именно они вызвали снежную лавину. Но они заблуждались. Смертные часто поступают так — винят во всех грехах магов и колдунов. Так проще: неурожай — это чьи-то козни, несчастье — чары колдовские, не везет кому — значит, изверги нечистые порчу навели. Но не были колдуны причастны к той беде на перевале. Уж кому, как не Эсторгану, знать наверняка, что Шестеро не прикладывали к этому руку.

Хотя нельзя умолчать, что, когда лживые слухи поползли по Гэмдровсу, прислужники Дардола воспользовались этим. Они не стали их отрицать и даже поспособствовали большему распространению — дабы отвадить других предприимчивых полководцев от подобных походов. Правда то была или нет — теперь уже не узнать, — но сказывали, что Флатаил собрал тогда огромное воинство, и кто знает, как сложилась бы история, если бы благополучно добралось оно до гор Ноккуа. Возможно, Гибельная Зима вместо века продлилась бы лишь тридцать пять лет: именно столько времени прошло на тот момент со дня наложения заклятья.

Призраки Ущелья Голосов! С тех давних пор звуки идущей армии слышны на этом перевале. Эсторган знал это. Но окружающие его головорезы не были столь хорошо осведомлены. Это он понял по тому, как они переполошились: кто-то вполголоса кричал о какой-то засаде, кто-то второпях седлал лошадей.

Вскоре все были на ногах. Оссимур с виду был спокоен, однако кинжал уже приготовил. Ловко вращая в ладони сверкающий в свете костра клинок, Оссимур всматривался в ночь.

— Тушите огонь, — тихо приказал он.

Голоса звучали очень близко, и войско как будто бы проходило мимо, однако затаившиеся разбойники не могли никого разглядеть в темноте.

Эсторган огляделся. Костер уже не горел. Все одиннадцать головорезов стояли в ряд, пригнувшись к самой земле. Во мраке можно было различить лишь их силуэты. Никто не вспоминал об оставленном без присмотра пленнике.

Нельзя было не воспользоваться моментом. Колдун сделал усилие и пополз. Делать это с завязанными руками и ногами было больно и тяжело. К тому же тело его все больше сковывала старость, которую он приобрел, словно болезнь, после утраты Амулета. Но Эсторган терпел. Он был готов стерпеть любые муки, лишь бы сбежать. Нужно ползти!

И он полз прочь от лагеря разбойников. По траве, по грязи, старясь огибать громко хрустящие кусты. На мгновение он остановился, чтобы прислушаться. До ушей его доносились все те же призрачные голоса. Приближающихся шагов разбойников слышно не было: пленника еще не хватились.

Так, лежа на боку, он подобрался к самому краю оврага, который когда-то был руслом реки. Приподняв голову, Эсторган бросил взгляд вниз, во тьму, сгустившуюся на дне, и на миг застыл в нерешимости. Он боялся падения, но страх вернуться в руки разбойников был куда сильнее, нежели опасность сломать шею. Наконец, набравшись смелости, колдун перевернулся на спину, свесил сначала ноги и, отталкиваясь стянутыми за спиной руками, сделал решающий рывок, после которого поехал вниз по крутому склону.

Как он, однако, ни старался, ему все равно пришлось прокатиться кувырком. Причем на полпути колдуна с удовольствием встретили колючие заросли терна. Изорвав плащ и сильно расцарапав лицо, он шлепнулся в мягкую глинистую жижу. Однако, хоть она была и мягкой, удар о землю показался сильным: в глазах потемнело, а в ушах теперь стоял монотонный гул. При этом Эсторган не издал ни малейшего стона, — по крайней мере, так казалось ему.

Колдун поднял лицо из холодной грязи и прислушался. Вокруг было тихо. Сбежал? Нет, рано радоваться, нужно уйти дальше. Морщась от ноющих ссадин, он попытался сдвинуться с места. Однако ползти в глине было еще менее удобно: колдун лишь скользил на одном месте.

Нарушившую тишину крики заставили Эсторгана замереть. Он снова прислушался. То были не голоса призраков. На сей раз это были проклятия, летящие сверху: разбойники начали поиски. Колдун повернул голову и посмотрел наверх, туда откуда он вполне благополучно спустился. Там в темноте, виднелся дрожащий свет, который становился с каждым мгновением все ярче, все ближе.

Сердце Эсторгана бешено колотилось в груди. Он отчаянно соображал, что же теперь делать. И уже в последний момент ему в голову пришла спасительная мысль. Ее нельзя было назвать блестящей, но это было единственным возможным решением в сложившейся ситуации. Изваляться в грязи…

В общем-то, он уже был довольно таки измазанным. Но нужно было полностью слиться с окружающей глиной. Эсторган перевернулся на бок, затем на спину, собирая телом глинистую жижу затем на живот, вновь окуная в грязь лицо и снова на спину. Наконец он вновь замер.

Человек с факелом появился на краю оврага. Колдун сразу узнал в его фигуре ненавистного Ардана. Гори он в алом огне! Разбойник долго стоял неподвижно. Должно быть, прислушивался. Взгляд его был направлен прямо на дно оврага, где смирно лежал Эсторган.

— Ты где, мразь?! — вскричал он. — Отзовись!

Света от пламени не хватало до самого дна. Тогда Ардан бросил факел вниз. Тот, разбрасывая горящие искры, осветил в полете заросший кустами крутой склон, и потух, ударившись о дно.

Издав яростный звук, похожий на рык, Ардан в сердцах пнул торчащую из земли коряжину. Затем его черный силуэт растворился во мраке. Через мгновение в том же месте появился кто-то еще. Факела при нем не было, и потому рассмотреть его было невозможно, однако колдун готов был поклясться, что это Оссимур.

Какое-то время он безмолвно стоял и, должно быть, вглядывался во тьму оврага. Тот взгляд, казалось, пронизал ее насквозь. Но вскоре он ушел, и спустя время слух Эсторгана уловил гневные выкрики. Похоже, главарь Волков Тракта был недоволен.

Не заметили! Колдун сделал глубокий вдох. Но долго лежать на одном месте нельзя. Ночь не бесконечна. Едва рассветет, и разбойники возобновят поиски, а при свете дня у них гораздо больше шансов найти сбежавшего пленника. Днем никакая грязь его уже не спасет.

Эсторган опять перевернулся и пополз в сторону склона, противоположного тому, с которого он скатился. Грудью ощупывая почву, он чувствовал, что земля становится суше и каменистей, и вскоре нашел то, что ему было нужно: камень с острой кромкой уперся ему в живот. Эсторган сразу перевернулся, приложил к камню связанные за спиной руки и принялся усиленно перетирать веревку.

Желаемое было достигнуто даже быстрее, чем он надеялся. Потом, немного размяв затекшие пальцы, колдун развязал путы, стягивавшие ноги. Свободен! Теперь нужно бежать. Уйти как можно дальше отсюда! Эсторган встал на ноги, стараясь не думать о полученных ссадинах и ушибах. Глина спадала с одежды большими комьями.

Он выбрался из высохшего русла по склону, который оказался менее крутым, чем тот — с другой стороны, — и двинулся вдоль его края. На востоке небо уже алело. Сначала колдун шел быстрым прихрамывающим шагом, затем побежал. Ноги сильно болели после той пробежки, которую учинил ему главарь разбойников. Но Эсторган терпел.

Он бежал на запад — в сторону, противоположную продвижению отряда Оссимура. В скором времени он вновь пересек речное русло и вернулся на дорогу, которая должна была привезти его назад к окрестностям Алкайгирда. Первые солнечные лучи брызнули из-за горизонта, отражаясь от слепяще-белых склонов горной гряды.

Он бежал, не помышляя об остановке. Он был уверен, что разбойники уже ищут его, и чем дальше он будет от них, тем лучше. «Пустоголовые ослы! Испугались каких-то призраков! Эсторган не так прост, как вы думали!» Колдун ликовал. С каждым шагом радость его была все больше. И радость эта все сильнее превращалась в злорадство. «Ничего, придет их час! — думал он. — Скоро они поплатятся за все унижения. И страшной будет месть Эсторгана!»

Свист. Резкая боль в спине. Со следующим шагом ноги колдуна подкосились, и он без сил упал на землю. Дыхание стало неровным и хриплым. В глазах потемнело. Тысячи мыслей и образов вспыхнули в голове в одно мгновение. Он попытался пошевелиться, но не смог. Силы покидали его. Что это? Участь смертных?

«Ты познал Тьму, и она поможет тебе раскрыться… Докажи, что ты достоин возглавить Новый Орден… Или прими участь смертных».

***

Оссимур спешился и подошел к бездыханному телу. С головы до ног оно было вымазано в серой глине. Только вокруг древка торчащей из спины стрелы образовалось темно-бордовое пятно.

— Ты был прав, Ардан, — проговорил он. — Это действительно наш беглец.

Ардан тоже спрыгнул с коня и, приблизившись, носком сапога перевернул мертвого колдуна. Белки глаз налились кровью, а на лице мертвеца навсегда застыло выражение удивления.

— Я этого гада за версту узнаю, — сказал он, — Посмотри на него — он весь в грязи. Он и вправду в том овраге лежал. Провести нас удумал. Поделом ему!

— Зря ты его убил, — вздохнул Оссимур. — Пригодился бы еще.

— Не удержался… Да и к чему он нам? Лишний груз…

Ардан пренебрежительно сплюнул и пошел к лошади.

— Поехали в лагерь, — сказал он.

Оссимур кивнул. Он бросил последний взгляд на колдуна и вскочил в седло. В то время скакун Ардана уже прянул с места.

Два всадника стремительно помчались по каменистой дороге на восток.

Глава 9

— Как думаешь, как скоро нас начнут искать? — произнес Алед.

— Кто?

— Воины Алкайгирда. Ты как-никак сбросил с моста карету наместника крепости.

— Пока эта весть дойдет до места, мы будем уже далеко. К тому же очередная горстка людишек меня не пугает. Меня больше беспокоит то, что наш путь будет проходить мимо Гирданаоки, обители русалов. Но и это полбеды. Ближе к Тригорью мы будем проезжать вдоль опушки леса Мотходэк. Не нарваться бы там на алфейнов. С ними мне связываться точно не хочется.

— Ты говорил, что остальные колдуны — никчемные проходимцы по сравнению с тобой, — усмехнулся Алед. — А сам боишься каких-то существ из сказок.

— Алфейны перестали быть существами из сказок два десятка лет назад. Они все чаще выходят из леса Мотходэк после Войны и смотрят все дальше вокруг себя. Тех, кто преследует учение Тьмы, они не слишком жалуют.

— Значит, колдуны не так уж и всемогущи, — сказал Алед.

— Ты вроде уже не так уж юн, но детской глупости тебе не занимать, — ответил Двимгрин. — Если бы колдуны и маги были всемогущи, был бы мир таким, какой он сейчас? Сила магии слишком преувеличена в глазах обывателей.

В скором времени тракт вывел к другой реке. Дальше он тянулся вдоль ее берега. Колдун остановил повозку, чтобы устроить привал и позволить лошадям напиться. Алед спустился к воде. Река была невыразимо широка. Он бы даже счел, что это озеро, если бы не движение воды, которое было хорошо заметно. Еще больше впечатлял лес на другом берегу. Хоть он был довольно далеко, не составляло труда понять, что окутанные туманной дымкой деревья его необычайно высоки. Таких высоких деревьев Алед не видел за всю жизнь.

— А что там находится? — он указал на другой берег.

Колдун бросил взгляд за реку и произнес:

— Глухая Пуща. Необычный край… С Великим Лесом, конечно, не сравнится, но все же не лучшее место для беспечных прогулок.

— Почему?

— Там можно встретить таких тварей, о которых умалчивают даже страшные сказки. Я бывал там однажды и не пылаю желанием заглянуть туда вновь. В тот раз я едва унес ноги из того леса.

— Разве всякого рода темные твари не должны служить таким, как ты?

— Глупости! — фыркнул колдун. — Разве олени, зайцы и куропатки служат тебе?

— Нет, — опешил санамгелец.

— Вот и не всякая нечисть признает нашу власть. Есть такие создания, которым нет дела ни до Шестерых Колдунов, ни до владельца трона в Омраченном Королевстве. Для них не играет роли, кому ты поклоняешься — тьме или свету, воде или земле. Все одно. Ты либо пища, либо забавная игрушка, либо то и другое одновременно.

Бросив опасливый взор в сторону Глухой Пущи, чьи гигантские древа темнели на другом берегу, Алед наклонился, зачерпнул ладонями ледяной воды и умыл лицо. После этого он неожиданно задал вопрос, который хотел задать еще в трактире, но в силу известных причин не успел тогда этого сделать.

— А что, у тебя есть крепость? — спросил он. — Я слышал, твой знакомый в трактире упоминал об этом.

Двимгрин отвернулся и неспешно пошел к воде.

— Есть, — раздраженно проговорил он. — А тебе какой интерес?

— Он сказал, что она в осаде…

— В осаде, — ответил Двимгрин. — Без малого девять зим войско Антшины стоит у моих стен. Анты уже строят свои здания в округе и повсюду ставят новые посты.

— И что, они не могут взять крепость?

Двимгрин усмехнулся.

— В первый год они пытались, — сказал он. — Но потеряли слишком много крови. Афройн неприступен. Антам ничего не оставалось, кроме как окружить крепость.

— Зачем она им?

— Когда-то Афройн принадлежал им. Анты возвели его на берегу реки Экалэс и объявили Великую Восточную Равнину своими владениями. Однако тогда они взяли на себя больше, чем смогли понести. Не буду рассказывать, как это произошло, но Антшина потеряла Афройн. Долгое время могучая твердыня стояла заброшенной, пока в тех местах не оказался я. Она мне сразу приглянулась тогда, и под моим руководством она была восстановлена. Многое я изменил, перестроил. С той поры Афройн по праву принадлежит мне. Однако девять лет назад анты в коем-то веке вспомнили о старой крепости и заявили о своих правах на нее. Я лишь рассмеялся в лицо полководцам, дерзнувшим приблизиться к моим стенам. С тех пор они держат его в осаде.

— И ты был в крепости, когда они пришли?

— Разумеется. Это мой дом, моя обитель.

— Как же ты тогда сумел покинуть ее?

— Я темный маг, и у меня есть свои способы.

— Так отчего ты не уничтожишь врагов, собравшихся у твоих стен?

— Не вижу смысла. Я могу раздавить их в любой момент, но пока мне это ни к чему. Придет время, и я это сделаю, но сейчас у меня есть другие дела. Толпа наивных глупцов у ворот меня пока мало беспокоит.

— У меня есть еще один вопрос, — сказал Стрелок, подходя ближе к колдуну.

— Что ж, говори…

— Почему ты бросил Тригорский Орден? Из разговора в трактире я понял, что ты бывший маг Тригорья. Это правда?

Двимгрин смолчал, лишь неохотно кивнув. Заложив руки за спину, он задумчиво смотрел на бегущую воду.

— А что насчет остальных колдунов из вашей шайки? — спросил Алед. — Они тоже?

— Что за вздор! Разумеется, нет. Они ничего не стоят. Все, что у них есть — это сила, которую они безвозмездно получили от Темного Мастера, когда поклялись ему в верности. Без нее они никто. Колдун — это лишь их звание и не более того. Я же не получал ничего в дар. Когда-то мой путь начинался в Тригорье. И я никогда в своих мыслях не называю себя колдуном. Предпочитаю зваться магом. Темным магом, если угодно.

— И отчего же ты предал их, господин темный маг? — напыщенным тоном спросил Алед.

— Я познал истину.

— И в чем она?

— Поймешь сам, если пожелаешь, — ответил Двимгрин. — Если пелена, навеянная бесконечной ложью, когда-нибудь спадет с твоих глаз, ты будешь поражен, сколь велик обман надземного мира.

— Это все чушь, — отмахнулся Алед. — Мне ни к чему излишние премудрости. Предпочитаю жить проще.

— Живи, — ответил колдун. — Каждая тварь вольна влачить свое существование так, как ей вздумается.

С наступлением ночи они продолжили путь. Двимгрин так и не поспал. Похоже, что колдун вообще не испытывал нужды в отдыхе. Лошади покорно везли телегу вдоль реки. Слева блистала в тусклом свете бегущая вода. Цикады кузнечиков чуть заглушали уже до боли надоевшее поскрипывание деревянных колес. По правую руку тонула во тьме редколесная равнина.

Алед почувствовал, что повозка замедлила движение, а затем и вовсе остановилась. Алед лежал на спине и смотрел в ночное небо. Когда он приподнялся, чтобы узнать о причине остановки, в глаза ему сразу бросилось сияние впереди. Что-то огромное на берегу реки, по очертаниям напоминающее большое здание, отражало лунный свет.

— То, о чем я говорил, — прозвучал голос Двимгрина. — Гирданаоки, сгинь он во Тьме!

Русалы… Аледу еще не доводилось их встречать. За всю жизнь, проведенную в Межгорье, у него просто не было возможности их увидеть. Те, кого он и его бывшие собратья грабили на тракте, чаще всего были людьми. Очень редко попадались гномы. Но русалы никогда не заходили в те земли меж двух горных хребтов, где лежали королевства Санамгел и Афеллаэсс. Этот народ вообще редко покидал родные места, которые обычно располагались на берегах рек и озер. Хранители Вод — так прозвали их другие народы. Вода была их жизнью, она дарила им все. Над ней они имели такую власть, которую не имел более никто в мире. Их чудесная способность придавать воде любую форму была всем известна. Они творили из воды оружие и доспехи, создавали из нее дворцы. Никакая сталь не превзошла бы в прочности доспехи русалов, а здания их были столь крепки, что ни один таран не был для них угрозой.

Алед имел честь лицезреть дворец Гирданаоки. Он был огромен, словно город, и невероятно высок. Блистающие серебристые шпили его устремлялись в самое небо, а стены его, будто живые, пребывали, в постоянном движении. Все это было столь гладким и изящным, что напоминало гигантский всплеск, который вдруг странным образом замер во времени.

Русалы, которые жили здесь, на берегу реки Пайматил, принимали участие в Войне на востоке. В последние ее дни они штурмом взяли Алкат, один из городов Омраченного Королевства. И именно русалы Гирданаоки убили колдуна Полкворога, который был правителем того города. По окончании Войны слава о них распространилась по всему Гэмдровсу. Короли людей и гномов отдали дань уважения хранителю реки Пайматил, который принял решение о взятии Алката и последующем наступлении на Линаль. Последнее, надо заметить, не принесло должного успеха. Стены крепости выстояли против напора русалов в те дни. Говорят, что все темные твари и поныне таятся там, накапливая силы и готовясь к новым злодеяниям.

— Сойдем за торговцев, — произнес Двимгрин.

Краем глаза Алед заметил, что что-то изменилось в облике колдуна. Переведя на него взгляд, он с удивлением обнаружил, что облик Двимгрина изменился целиком и полностью. На месте, где еще мгновение назад сидел облаченный в черное колдун, он увидел бородатого купца в темно-зеленом камзоле. Того самого, которому ранее принадлежала эта повозка. Поначалу Алед опешил. Но он мысленно напомнил себе, что его попутчик является одним из Шестерых, и снова обратил взор на дворец русалов.

Кони шагнули вперед, и повозка вновь сдвинулась с места. По мере приближения великолепный Гирданаоки все больше будоражил взор. Слева чуть впереди Алед увидел примыкающую к тракту дорогу, которая вела прямо к чудесным зеркальным воротам, едва различимым на фоне столь же зеркальных стен. Он не сразу заметил на ней два высоких силуэта в сверкающих одеждах. Было понятно одно — то были не люди. Когда они проезжали мимо отворотки, Аледу удалось разглядеть их в свете луны. Лица их белели в ночи, подобно снегу, а длинные волосы ярко серебрились.

Двое русалов неподвижными взорами провожали телегу, не предпринимая более никаких действий, пока та не скрылась из виду. Алед до последнего сверлил их ответным взглядом. Когда чудесные стены Гирданаоки остались позади, Двимгрин произнес:

— Дозорные… Похоже, мы не вызвали подозрений.

— Дозорные? Зачем? Что им за дело до того, кто здесь ездит? Будь то хоть гоблин верхом на тролле, это за пределами их владений. Мы же не въезжали во дворец.

— Этим бледным выродкам до всего есть дело! — недовольно бросил колдун.

Алед посмотрел на Двимгрина. На месте возничего сидел прежний седой старец в черном плаще.

В скором времени, дорога свернула к реке. Повозка вновь поехала по каменному мосту. Это мост был, однако же, намного шире того, по которому путники проезжали утром, но состояние его оставляло желать лучшего. По правой стороне не хватало огромного куска кладки, который когда-то обвалился в воду. Та, часть, что осталась слева, была столь узкой, что едва позволяла повозке безопасно проехать. Двимгрин замедлил движение, чтобы без происшествий преодолеть опасный участок. Алед осторожно посмотрел вниз. Когда-нибудь этот мост обрушится совсем, и тогда на другой берег реки Пайматил будет уже не попасть. Странно, что это никого не беспокоит.

На другом берегу дорога разветвлялась, и на распутье Алед различил в темноте указательный столб. Когда они подъехали ближе, ему удалось прочесть то, что было написано на табличке. Буквы размыло, но надпись была довольно крупной и разборчивой. На ней значилось одно слово: «Тригорье». Указывала она прямо на север. Еще одна табличка валялась на земле. На ней Алед прочел еле различимую надпись: «Шангверн». По всей видимости, она ранее указывала на другую дорогу, которая уходила на восток вдоль берега реки.

— Шангверн, — произнес Алед. — Что это за место?

Повозка проехала мимо указательного столба. Двимгрин погнал лошадей на север.

— Одинокое селение на озере Экир, — ответил он спустя некоторое время. — Через него проходит дорога в королевство Феоден.

— Кто там живет? Люди?

— Двадцать лет назад там жили люди…

— А теперь?

— Теперь, насколько мне известно, там нет ничего, кроме руин.

— Что же случилось?

— Во время Войны фрэги Эсторгана выжгли Шангверн дотла и убили всех жителей.

— И в чем же был смысл выжигать одинокое селение? — спросил Алед.

— Отряды фрэгов просто шли мимо Шангверна. Спокойно пройти они не смогли.

— Это жестоко.

— Жестоко? — повторил колдун и рассмеялся. — Тебе ли, разбойник тракта, судить о жестокости?

Спутник колдуна смолчал. Возможно, замечание Двимгрина было заслуженным.

Фрэги — серые однорогие твари ростом повыше человеческого. Испокон веков они представляли основную военную силу Короля Мрака и его приспешников. По легендам, их род происходил от единорогов. Между прекраснейшими созданиями древности и злобными детьми Дардола, на первый взгляд, не было ничего общего: разве что рог посреди лба. Однако старые легенды повествовали, что некогда под солнцем этого мира родился серый единорог. Случилось то еще в начале Первой Эпохи Мрака, когда власть и могущество Дардола только начинали о себе заявлять. Среди белоснежных собратьев места серому единорогу не нашлось. Он был изгнан из стада и волей случая попал к Дардолу, который принял его и преобразил его облик. Так первый фрэг вышел под небо Гэмдровса. Наречен он был Сокрушителем, и был он сильнейшим в роду фрэгов.

Солнце плеснуло из-за горизонта первыми лучами, пытаясь пробить пелену серого тумана, который сплошь окутал далекие полупустынные земли на востоке. Небо висело над головами тяжелыми клубами облаков. Впереди справа от дороги начинался густой лес. По левую же сторону были видны только плотные заросли орешника, местами разбавленные тонкоствольными деревьями. Они начинались у обочины дороги, и конца им было не видно. Двимгрин не останавливал повозку. Уставшие кони замедляли шаг, но колдун лишь подгонял их.

Лес впереди приближался. Его огромные вековые дубы выстроились вдоль правой стороны дороги. Когда повозка поравнялась с рощей, Алед услышал гневное ругательство Двимгрина.

— Отдать бы на растерзание мандроглинам проходимцев, проложивших дорогу близ опушки этого трижды клятого леса!

— Это и есть лес Мотходэк, о котором ты говорил? — спросил Алед.

— Он самый, гоблинские норы! — выругался колдун. — И мне очень не нравится то веяние, которое исходит оттуда!

Санамгелец посмотрел в затененную густыми зелеными кронами рощу. Он не видел в ней ничего ужасающего и уж точно не чувствовал никакого веяния, о котором говорил колдун. Напротив, этот лес радовал его взгляд, а несмолкаемое пение птиц, расположившихся в переплетении ветвей, ласкало слух. Это был древний лес алфейнов — Первородных Сынов Элона. Время, когда они были единственными хозяевами надземного мира, давно кануло в прошлое, и только туманные легенды древности сказывали о них. Мало кто верил в них и по сей день. Однако ходили слухи, что во время Войны алфейны пришли на последнюю битву с войсками Мрака. Алед был из тех, кому слабо верилось в такие сказки, но проезжая сейчас рядом с таинственным лесом Мотходэк, он начинал принимать за правду все то, что слышал от стариков. Он как будто чувствовал волшебность этого места.

Если не все верили в существование алфейнов, то всем обитателям Гэмдровса наверняка было известно одно: лес Мотходэк — странное место. Алед всем телом ощущал необъяснимое напряженное состояние окружающего воздуха. Он и не подумал бы, что когда-либо ему посчастливиться оказаться здесь, у самой его опушки: судьба дорожного грабителя не подразумевала столь дальних странствий. Вся его жизнь должна была пройти именно там, у границ Санамгела, но все столь неожиданно пошло по другому руслу, что ему до сих пор в это не верилось. Нельзя сказать, что он любил свое дело, но такова была его жизнь. Ведь он был верен братству Волков Тракта. Верен, что бы там ни думали сейчас по этому поводу Оссимур и остальные.

Двимгрин все время с опаской поглядывал на серые ряды древесных стволов, которые сопровождали путников. Иногда он смотрел и налево, словно выискивал возможность съехать с дороги и ехать поодаль от ненавистного леса. Но левая обочина, заросшая кустами орешника, этого сделать не позволяла.

К полудню лошади выдохлись окончательно и едва плелись. Движение повозки замедлилось до невозможности. Колдун выругался, в очередной раз помянув свои «гоблинские норы», и сошел на землю. Когда он подошел к упряжке, Алед подумал, что он наконец-то даст лошадям отдохнуть, но не тут-то было. Судя по всему, Двимгрин не собирался останавливаться вблизи этого леса ни при каких обстоятельствах и хотел как можно скорее преодолеть эту часть пути.

Колдун подошел к лошадям и приложил к морде одной из них сухощавую ладонь, при этом он с закрытыми глазами что-то нашептывал. Животное, которое еще несколько мгновений назад едва держалось на ногах, неожиданно приободрилось. Проделав то же самое со второй лошадью, Двимгрин вернулся на место возчика. Только он тронул поводья, как повозка покатилась по дороге, быстро набирая скорость.

Лошади бежали резвее некуда. Глаза животных не выражали более ни малейшей доли осмысленности и только горели ярким огнем. Алед безотрывно смотрел на них, дивясь магии колдуна. Похоже, колдуну здесь и вправду было не по душе, раз он стал вытворять такие вещи. Посему предложение сделать привал не только воспринялось бы неуместным, но и было чревато в лучшем случае потоком гневной ругани, а в худшем могло привести к неприятным последствиям для здоровья Аледа. Разбойник достал из мешка с припасами черствую лепешку и старую кожаную флягу. Содержимое фляги Алед берег на особый случай, но на сей раз он без раздумий открыл ее. Приятный аромат вина ударил в нос. Питья было совсем чуть-чуть, но Алед растянул эти несколько глотков, долго и сосредоточенно смакуя каждый. Давно разбойник не пил ничего вкуснее. Последний раз он имел возможность испить хорошего вина, когда Волки Тракта ограбили телегу королевских виноделов.

Колдуну он ничего предлагать не стал — он все равно наверняка отказался бы. Закончив с вином и лепешкой, он пошарил рукой в мешке и вскоре извлек оттуда яблоко, уже покусанное и потемневшее. Алед досадно вздохнул и стал оглядываться в поисках цели, в которую можно было бы запустить испорченный фрукт. Целясь в одно из деревьев, он краем глаза заметил что-то необычное в придорожном лесу. Среди серых стволов что-то мелькнуло. Санамгелец присмотрелся, но больше ничего не увидел. Тогда он списал это на игру солнечного света и теней. Усиленно отбрасывая навязчивые мысли об алфейнах, он просто выбросил обгрызенное яблоко из повозки, подложил под голову свернутую в несколько раз шкуру и закрыл глаза.

***

Повозка остановилась очень резко. Задремавший Алед сразу сел и посмотрел на колдуна. Тот сидел неподвижно, устремив задумчивый взор вперед. Там виднелась только полоса дороги и более ничего. Но что-то было не так, и это ощущалось очень явственно.

Солнце клонилось уже к закату. Разбойник огляделся и прислушался. Окружающая картина не изменилась. По одну сторону дороги по-прежнему высился лес, по другую Алед увидел все те же заросли орешника. Окрест стояла безветренная погода. Царила полнейшая тишина. Куда-то исчезло даже пение птиц, под которое задремал Алед.

— Почему мы стоим? — осторожно спросил он.

Колдун, сидевший к нему спиной, дрожал. Разбойник еще раз удивленно огляделся. Похоже, что Двимгрина что-то напугало, но ничего явного поблизости не наблюдалось. Тогда Алед пролез вперед и сел слева от него. Когда же он взглянул в лицо старика, стало понятно, что страха там нет и в помине. Застывшая на лице гримаса готова была выплеснуть наружу неистовую ярость. Двимгрин дрожал не от страха: его трясло от злости, которая все больше распирала его.

— Клятые твари! — процедил он сквозь зубы. — Гореть им в огне Старого Солнца!

Алед огляделся в третий раз, но опять никого не увидел.

— Какие твари? — спросил он.

Колдун повернулся к нему лицом. Взгляд горящих алым пламенем глаз невольно заставил Аледа отстраниться. Колдун не отвечал на вопрос. Он только продолжал гневно выговаривать слова:

— Клятые твари! Мы все время стояли около этого треклятого леса! Я знал, что нельзя было так рисковать! Клятые ненавистные твари!

— Что значит, мы стояли?

— Мы не проехали ни версты, гоблинские норы! — воскликнул колдун. — Мы не двигались! Они держат нас! Клятые твари!

Внезапно он вздрогнул и резко повернул лицо в сторону леса. Алед там никого не разглядел. Да и колдун, судя по всему, тоже никого не видел. Тихо и безлюдно было вокруг.

Двимгрин снова обратился к Аледу. Быстрым движением он снял с шеи серебряную цепочку. Знакомый черный ключ болтался на ней.

— Возьми! — приказал колдун, всучив ее разбойнику. — Уходи! Прочь и как можно дальше от треклятого леса. Не иди по дороге! Отходи на запад!

— Что? — растерянно переспросил Алед.

— Прочь, недоумок! — разъяренно вскричал колдун, сталкивая Аледа с повозки.

Разбойник упал на землю с невольно мелькнувшей мыслью, что на сей раз падение обошлось без удара по лицу, и тут же поднялся. Двимгрин больше даже не взглянул на него. Он теперь не сидел, а стоял на месте возничего, медленно озираясь по сторонам. Алед в непонимании посмотрел на ключ, зажатый в ладони, потом уже в который раз огляделся вокруг. Никого, кроме мага и колдуна здесь не было. Алед ничего не понимал.

Колдун теперь выполнял руками быстрые замысловатые движения и произносил режущие слух слова. Его властный голос издавал столь неприятные звуки, что Аледу пришлось зажать руками уши. Разбойник, конечно, слышал о Языке Мрака, но всегда считал, что слухи о его звучании преувеличены. Сейчас же он понимал, что эти слухи были, напротив, преуменьшены. Слушать такое было невообразимо сложно, а уж говорить на нем могли только истинные служители Мрака.

Воздух задрожал. Оглушительный раскат прокатился по небосводу. Алед начал пятиться назад, осознавая, что развивающиеся на его глазах события ничего хорошего не предвещают. Отдаляясь от повозки, он не отрывал взор от колдуна.

Лошади, которые везли путников с самого Санамгела, внезапно вспыхнули, словно копны сена и в один лишь миг превратились в горстки пепла. Опоры телег вместе с дугами упали на землю. Это потрясло воображение Аледа, и он вмиг нырнул в кусты. Однако убегать он пока не спешил. Притаившись в зарослях, он продолжил наблюдать за колдуном, закрывая уши ладонями.

Крики Двимгрина не замолкали. Пепел, что остался от лошадей, черным вихрем поднялся в воздух и стал крутиться вокруг колдуна, пока не приобрел формы двух силуэтов, похожих на человеческие. Черные силуэты зависли в воздухе рядом с колдуном и замерли.

— Вылезайте, спесивые отродья! — вскричал Двимгрин. — Решили тягаться с темным магом?!

Тут Алед увидел, что через дорогу от него в тени деревьев возникли высокие фигуры в темно-зеленых невесомых одеяниях. Он догадывался, что это за существа, но не мог поверить, что все это происходит наяву. Их было много: десятка два, если не больше.

Облик алфейнов восхищал и завораживал Аледа. Они выглядели грозно. Взгляд их глаз был выразителен и ясен, а каждое движение было самой грациозностью. Они медленно выходили из леса, ступая так легко, словно не касались земли, а шагали по воздуху.

Двимгрин злостно рассмеялся. В руке его появился огненный меч. Клинок его пылал как никогда ярко. Он озарял лицо своего владельца алыми отсветами, придавая его виду жуткое величие. В руках черных тварей, которые висели в воздухе рядом с ним, тоже появились черные теневые клинки.

Алфейн с коротким мечом в длинном прыжке подскочил к колдуну, но после молниеносного взмаха огненного меча замертво упал на землю. Черные тени ринулись к остальным хозяевам леса. В воздухе зазвенели тетивы луков, и свист стрел разорвал воздух. Но ни одна стрела не попадала в колдуна, а уж тем более ни одна стрела не могла причинить вред его бестелесным теневым созданиям. Двимгрин выглядел устрашающе. Глаза его горели. Он лишь смеялся над алфейнами, расправляясь с ними без труда.

Алед уже подумал о том, что уходить и прятаться не придется, когда вдруг задрожала земля, и из-под нее рядом с колесом телеги выползло что-то длинное и извивающееся. Алед вскоре рассмотрел, что это древесный корень, который чудесным образом шевелился, словно змея. У другого колеса появился еще один. В итоге их оказалось пять или шесть. Волшебные корни ринулись вверх, сплелись вместе над телегой и резко потянули ее вниз.

Двимгрин не удержался на ногах и упал. Тем временем повозка уже с хрустом погружалась в почву. Она успела почти полностью исчезнуть в ней, прежде чем колдун поднялся на ноги. Но в последний момент из-под земли вырвались сразу несколько новых змееподобных корней. Они вмиг оплели руки и ноги Двимгрина.

Он разъяренно закричал и попытался выбраться, но это оказалось невозможным. Меч выпал из его руки, и пламя клинка потускнело. Черные тени, созданные колдуном, исчезли, развеявшись с порывом ветра. Одним рывком корни пригвоздили колдуна к земле и обездвижили.

— Будьте прокляты! — отчаянно кричал Двимгрин. — Я выжгу дотла ваш треклятый лес! Будьте вы прокляты!

Алфейны кругом обступили поверженного колдуна. Один из них посмотрел в сторону кустов, в которых сидел санамгелец. Взгляд ясных глаз алфейна словно пронизал дебри насквозь и мог узреть все, что таилось среди них. Алед в страхе отпрянул, попятился вглубь зарослей, а вскоре развернулся, и, продираясь сквозь кусты, побежал прочь. Он еще долго слышал крики колдуна, пока они резко не смолкли. Но погони не было. Не раз он останавливался и прислушивался. Никто не преследовал его.

Заросли орешник закончились. Он вышел на открытую местность. До самого горизонта простирались холмистые зеленые луга. Стрелок сел на траву и посмотрел на ключ в своей руке, на поверхность волнистого стержня, полностью исписанную непонятными рунами, на причудливое кольцо ключа, которое было оформлено в виде дракона, изогнувшегося и укусившего себя за хвост. Что теперь делать, Алед не знал. Вернее сказать, он знал, что нужно добраться до Замка Магов. Но нужно ли? Нужно ли это ему, когда колдун ему больше не попутчик?

Интерес к ключу и истории, которая крутилась вокруг него, возрастал все больше с того момента, как он бежал из Ралгирда. Алед не мог противиться этому, и душа его неумолимо рвалась раскрыть покрытую туманом древности тайну. Но теперь он остался один среди безлюдных мест без еды и воды. Охотничий лук помог бы ему пропитаться, но и он остался в телеге, которую затянули в землю те волшебные корни. Все, что у него осталось — таинственный ключ и заткнутый за пояс кинжал Жабы.

Возвращаться к лесу он не собирался. Что бы ни говорили легенды о светлом народе алфейнов, первое знакомство с ними Аледу пришлось не по душе. Быть может, причина была только в том, что он не с тем связался и оказался на стороне того, кто числится врагом хранителей леса. Но лично себя врагом алфейнов он пока не считал. Они, конечно же видели, что у колдуна был попутчик, но Алед может притвориться его бывшим пленником. Конечно, это большой риск. Неизвестно, как решат поступить с ним алфейны и поверят ли они в его ложь? Да и чего ожидать в случае благоприятного исхода? Может быть, они просто оправят его на все четыре стороны, и Алед окажется в том же положении, что и сейчас. Но в худшем случае ему может быть уготована та же участь, что постигла колдуна. Нет, к алфейнам идти нельзя.

Стало быть, нужно продолжать путь — так размышлял Алед. Направление он не потерял. Он сможет двигаться на север по этим луговинам. Главное, держаться подальше от дороги, пока опасный лес не останется позади. По крайней мере, надо куда-то идти, чтобы найти деревню или город, в котором можно будет остановиться, а то и вовсе осесть.

Он чувствовал себя неприкаянным. В общем-то, так оно и было… Он совсем не знал этих мест и не имел ни малейшего представления, где находится. Одно он помнил: табличка на столбе указывала, что дорога приведет к Тригорью, в Замок Магов. Значит, надо не потерять направление. Придется двигаться по бездорожью в направлении, соответствующем тракту.

Разбойник встал и пошел вперед. Ветер колыхал траву вокруг. Пение птиц слышалось где-то в стороне леса. Далеко впереди земля полого поднималась по склону большого холма, каких здесь было немало. Редкие деревья с широкими кронами украшали его гребень.

Идти по лугу было не так тяжело, как ожидал Алед, но все же продвижение его оказалось медленным. Он шел довольно долго, прежде чем добрался до подножия и начал ощущать под ногами подъем. Солнце висело над горизонтом на западе, где простирались необъятные просторы неизведанной земли. Длинные серые тени всхолмий лежали на зеленых лугах.

Глава 10

Главарь разбойников придержал коня, и следующие за ним всадники тоже замедлили движение. Навстречу по размытой после недавнего ливня дороге, брызгая грязью, во весь опор скакала лошадь. В седле сидел крепкого телосложения воин в сверкающих на солнце доспехах. Он резко остановился, удерживая вставшего на дыбы скакуна, и, выпрямив спину, положил руку на эфес меча.

Оссимур подъехал ближе и остановил коня в паре шагов от путника. Остальные проехали дальше, окружая незнакомца плотным кольцом. Главарь долгое время пристально изучал воина взглядом, уделив особое внимание расписным доспехам и сверкающему золоченому шлему, после чего спросил:

— Ты кто такой?

Молодой воин выпрямился в седле, гордо поднял подбородок и громко отчеканил:

— Я Второй Мечник из почетной стражи достопочтенного наместника Албут-кайлур-гирда! — Он замолк на мгновение и окинул взглядом угрюмых головорезов, словно проверяя, насколько сильное впечатление произвели на них эти слова. — Во славу Наместника и именем Первого Хранителя Алкайгирда приказываю освободить мне дорогу!

На миг в воздухе повисла тишина. Первым не сдержался и прыснул от смеха Ардан, после чего разом захохотали остальные разбойники. Один лишь Оссимур оставался серьезным.

— Твои приказы для нас пустой звук, воин, — спокойно ответил главарь. — Нам плевать на наместников и королей, и законы ваши нам не писаны. Мы свободные люди. Мы Волки Тракта. Слыхал?

Страж вмиг поменялся в лице и лишь кивнул в ответ.

— Что-то ты далеко от Алкайгирда! — с вызовом бросил Ардан.

Страж вновь растерянно кивнул.

— Еще и в одиночку, — добавил Оссимур. — Дороги опасны для одиноких путников, даже для «мечников из почетной стражи».

— Особенно для них! — усмехнулся Кабан.

Воин не отвечал, лишь бросал опасливые взгляды на разбойников.

— Чего молчишь, жертва? — проговорил Ардан. — Язык проглотил?

Ардан выехал вперед и поравнялся с лошадью стражника. Разукрашенное шрамами лицо Ардана явно напустило на него страху. Воин по-прежнему держал руку на мече, но обнажить его все же не решался. Ардан долго с ухмылкой разглядывал сначала дохлую вороную лошадь, старую сбрую, а затем изящные доспехи наездника.

— Лошадь у тебя не из лучших.

— Из «Захолустья».

— Из какого еще захолустья? — не понял разбойник.

— Трактир так зовется. Тот, что за рекой Харб…

— Оно и видно, — произнес Ардан, не переставая рассматривать всадника. — Лошадь явно не из «почетных конюшен»! А латы твои хороши. Да только наверняка неудобны. Но вот шлем… — Он перевел взгляд на голову воина. — Шлем мне нравится… Снимай.

Воин дрожащей рукой вытащил меч.

— Ты хочешь сдохнуть за шлем? — спросил Ардан.

— Брось оружие, воин, — со вздохом проговорил Оссимур. — И советую отдать шлем. С Арданом шутки плохи, поверь.

Мечник повиновался не сразу. Но через некоторое время клинок все же упал на землю, и блестящий золоченый шлем вскоре перекочевал на голову Ардана.

— Слезай с коня! — сказал Оссимур.

— Пощадите, — пролепетал воин.

— С коня слезай, жертва! — вскричал Ардан.

Стражник вмиг спешился.

— А теперь отвечай! — приказал Оссимур. — Ты откуда здесь взялся?

— Мы охраняли карету наместника, — проговорил воин.

— Мы?

— Я был не один. Еще три стражника.

— И где они? — предводитель Волков Тракта устремил взор на дорогу впереди.

— Погибли… Наверное…

Оссимур удивленно вскинул брови.

— А наместник?

— Боюсь, что тоже, — вздохнул воин.

— Кто же с вами так расправился? Что произошло?

— Колдовство!

— Что за колдовство? — вмиг оживился Оссимур

— Мы встретили торговую повозку на мосту через…

— Кто был в той повозке?!

— Старик в черном…

— Кто-то еще?

— Еще один был, — растерянно проговорил страж. — Молодой…

— Когда это было? — снова перебил воина Оссимур.

— Позавчера.

Глава разбойного братства казался спокойным, но в сердце его кипела неистовая злость, направленная больше на самого себя, на собственное бессилие, нежели на Аледа.

— Мы сильно отстаем, — произнес он и с этими словами вдруг погнал коня дальше по дороге.

— А с этим что делать?! — раздался крик за спиной.

— Плевать на него. Пусть валит своей дорогой! — крикнул он и, немного подумав, добавил: — Только пешком.

Главарь понимал, что едва только весть о гибели наместника дойдет до Алкайгирда, все силы сторожевой крепости выйдут на эту дорогу. А Оссимуру это было ни к чему. Можно было бы просто убить этого воина… Так было бы проще. Может быть, Ардан так и поступил вопреки решению Оссимура? Предводитель разбойников не хотел об этом думать, и даже не оглянулся. Судьба незадачливого мечника его мало волновала.

Ночь обволокла землю к тому времени, когда отряд разбойников добрался до реки Харб. Проезжая по узкому мосту, Оссимур с опаской посмотрел вниз. В бегущей воде серебрился лунный свет.

Всадники проехали под кронами прибрежной рощи и остановились у закрытых ворот постоялого двора.

— Странное место! — усмехнулся Кабан. — Не похоже, что здесь жалуют гостей.

— Эй! — крикнул Ардан. — Есть там кто?!

Через некоторое время над воротами появился дрожащий свет факела.

— Чего надо?!

— Чего надо? — возмущенно повторил Ардан. — Приюта, вина и веселья, разумеется, чего же еще!

— Откуда едете?

— Я купец, — вставил слово Оссимур. — А это моя охрана. Из Санамгела едем, откуда же еще…

— Нет в трактире свободных комнат, — отрезал голос со стены.

— Да мы не гордые, — бросил Кабан. — Нам и общего зала хватит!

— Мы не принимаем гостей!

— На кой тогда вы здесь отстроились? — не унимался Ардан.

— Нет мест!

Ардан подъехал ближе, поправляя сверкающий в свете факела шлем, который он отобрал у стражника.

— Эй, жертва, ты что ослеп?! — крикнул он. — Я Второй Мечник из почетной стражи достопочтенного наместника Албуткалбут… — тьфу! — Алкайгирда? Не гневи наместника!

Голос со стены молчал, и свет вскоре пропал. Чуть позже ворота отворились, и навстречу разбойникам вышел усатый толстяк с деревянной кружкой в одной руке и факелом в другой.

— Так, говорят погиб наместник на днях, — сказал он.

— Первый раз слышу, — невозмутимо проговорил Ардан.

— А колдунов среди вас нет? — осторожно спросил он, пытаясь разглядеть лица всадников.

Ардан и Оссимур переглянулись и отрицательно покачали головами.

— Уже нет, — сказал Оссимур.

Тогда удовлетворенный ответом привратник пожал плечами, отхлебнул из кружки и отошел в сторону, пропуская отряд.

— А что, вы колдунов ожидаете? — осведомился Оссимур, проезжая под аркой ворот.

— Да нет, хватит с нас колдовства! — отмахнулся привратник.

— А что случилось?

— Да было тут дело… Приезжали двое, оттуда же, со стороны Санамгела. Такого наворотили в трактире, что народ до сих пор не оправился. Вы уж не обессудьте, мы посему и осторожничаем, не впускаем всех подряд. Но вы, гляжу, люди порядочные…

— А как же! — усмехнулся толстяк Кабан. — Самые что ни на есть порядочные.

— Где сейчас эти двое? — спросил Оссимур.

— Исчезли! — Привратник неуклюже развел руками, и пенное содержимое кружки выплеснулось на землю.

— Как исчезли?

— Да пес их знает! — досадливо проговорил привратник, с сожалением глядя на пролитое пойло. — В трактире, вон, спросите! Я не видел ничего!

Трактир оказался полупустым вопреки заявлениям привратника. В общем зале народ занял лишь небольшую часть столов, и вместо безмятежного шумного веселья внутри царствовала напряженная гнетущая тишина, которую нарушали лишь негромкие разговоры полушепотом. Лира, некогда наполнявшая помещение музыкой, одиноко стояла в самом дальнем углу.

— Эй, хозяйка, кружки наполняй! — громко воскликнул Ардан, невзирая на унылую обстановку, и, сняв с головы шлем стражника, бросил его прямо на пол у двери.

Сидящие за столами вмиг прервали свои перешептывания и все как один устремили взгляды на толпу разбойников, ввалившихся в трактир. Хозяйка одарила гостей хмурым взглядом и молча выставила на стойку одиннадцать деревянных кружек.

Оссимур осмотрелся. Ни Аледа, ни его нового дружка среди посетителей он не увидел: пара-тройка бородатых гномов, торговцы, одинокие странники и какие-то полусонные пропойцы.

— Тоскливо тут у вас, — заметил Оссимур, обращаясь к женщине за стойкой.

Хозяйка хмуро посмотрела на главаря разбойников. Взгляд ее упал на большой кинжал, всунутый за пояс разбойника.

— Путешественники? — спросила она.

— Купец я, — ответил Оссимур. — А эти ребята, меня охраняют.

— На дорогах нынче неспокойно, — оскалился в злорадной улыбке Ардан,

Женщина взглянула на его лицо, истерзанное шрамами, и тут же отвела взгляд. Ардан же забрал сразу несколько кружек и направился туда, где Кабан и остальные головорезы уже сдвигали вместе несколько пустых столов.

— Должно быть, дорогой товар везешь, купец, раз столько охраны нанял, — усмехнулась она.

— Лучше не будем об этом, — негромко, но настойчиво проговорил предводитель разбойников, выкладывая на стол несколько сребреников — плату за пиво. — Расскажи-ка лучше, что необычного происходило здесь на днях.

Женщина вздохнула и с недоверием посмотрела в глаза Оссимура.

— Необычное было… Вовек не видели здесь подобного тому, что произошло два дня назад. Приезжали тут двое. Колдуны…

— Они еще здесь?

— Нет. Исчезли.

— Уехали?

— Я сказала как есть. Исчезли!

— Исчезли? Испарились в воздухе что ли?

— Именно так, испарились. Надеюсь, не возвратятся больше.

— Да что произошло-то? — не стерпел Оссимур.

— Не могу я описать эти события, господин… купец, — покачала головой хозяйка. — Никто из очевидцев не может. Потому что не способны люди объяснять суть колдовскую. Те двое вроде только за стол сели, а тут раз! — и вновь в дверь заходят. Я то на тех смотрю, что первыми зашли, то на других! Одинаковые! Тогда у меня волосы на голове зашевелились. Потом мелькало, все, исчезало, появлялось…

— А потом… они… исщ… исч… ищесли.., — прозвучал пьяный голос у самого уха главаря разбойников.

Он повернул голову и увидел мужика в изодранной, грязной рубахе. Оссимур отвернулся и сказал:

— Отойди-ка подальше, несет от тебя…

— А ну… паф… пафтари! — с вызовом переспросил мужик, кладя руку на плечо Оссимура.

Разбойник быстрым движением выхватил кинжал и приставил его острием к горлу пьяницы.

— Пошел прочь, гоблин! — раздраженно проговорил Оссимур.

Трактирный зал вмиг всполошился. Кто-то ругался на неизвестном языке. Некоторые повскакивали с мест. Кое-кто из вскочивших, самые пьяные, теряя равновесие, попадали под столы. Гномы схватились за топоры. Все это происходило под смех и ликование остальных Волков Тракта. Больше всех кричал Ардан.

— Прикончи его, Оссимур!

Но главарь убрал кинжал, а пьяный мужик, вмиг протрезвевший, осторожно попятился на свое место.

— Эй, крови мне здесь не надо! — гневно промолвила хозяйка. — «Захолустье» — мирное место.

Сказав так, она ушла. Оссимур убрал клинок и отпил из кружки. Все, кто был в состоянии вернуться на свои места, сделали это. Гномы убрали топоры и с неразборчивым ворчанием покинули зал.

Глава Волков Тракта долго еще стоял у стойки, погрузившись в раздумья. Когда он сел к остальным, Ардан был уже пьян и громко хохотал, рассказывая какую-то околесицу, Кабан, надув щеки, мирно похрапывал прямо на стуле, опустив голову на грудь. Топор и Сорока рьяно спорили о чем-то; все остальные тоже говорили что-то в один голос — кроме Штыка и Гуся, которые громко пели разбойничью песню:

Эй, купец!

Мешок открывай!

Не глупи!

Монеты отдай!

За товары

Свои не держись!

Выбирай —

Кошелек или жизнь!

Глава Волков Тракта огляделся. Весь отряд сидел вместе за сдвинутыми столами. Но странное чувство вдруг накатило на Оссимура. Что-то было не так. Он поставил на стол почти опустошенную кружку и вновь огляделся. Сердце Оссимура заколотилось. Он что-то почувствовал, но что именно, понять пока не мог. Одно он знал: грядет что-то недоброе. Рука его незаметно легла на рукоять кинжала, а взгляд поочередно сверлил каждого из сидящих за общим столом. Шум и веселье вокруг компании Волков Тракта не прекращались ни на миг, и только главарь был серьезен как никогда.

Спустя несколько мгновений Оссимур неожиданно понял, что за столом сидит больше народу, чем было в его отряде. Вместо одиннадцати человек, включая самого Оссимура, в разбойничьей компании сидело двенадцать. Кто-то один определенно был лишним. Но, дивясь самому себе, он не видел никого, кто мог бы оказаться этим лишним.

«Это невозможно?» — твердил он себя, уже крепко схватившись за рукоять оружия.

Он уже несколько раз сосчитал всех взглядом, и результат был неизменным. Кто лишний? Здесь были только люди его отряда: Ардан, Дарбин, Кабан, Гриб, Топор, Сорока, Хайгар, Гусь, Штык, Горбатый, Дарбин… Нет, Дарбин уже был! Близнецы! Отчего их трое? Их трое!

Оссимур вскочил, выхватывая клинок, но один из близнецов уже стоял за спиной Ардана. Тот продолжал нести какую-то пьяную чушь и хохотать. Внезапно смех его прервался, и избитое шрамами лицо Ардана исказилось одновременно удивлением и болью. В следующий миг разбойник повалился на пол. Ликующий убийца стоял за его спиной. То был не Дарбин и не Хайгар. Он уже совсем не походил на близнецов. В черном изорванном плаще перед Волками Тракта предстал колдун Эсторган. На его грязном лице красовалась злорадная ухмылка.

Оссимур, словно потерявший дар речи, не в силах был вымолвить и слова. Остальные еще ничего не поняли. Кабан очнулся и в недоумении смотрел на лежащего под столом Ардана. Штык и Гусь по-прежнему голосили:

Если шкура

Тебе дорога,

Все отдай,

Не валяй дурака!

Если с нами

Поспорить рискнешь,

Вмиг получишь ты

В сердце нож!

— Колдун здесь!

К тому моменту, когда Оссимур сумел наконец это прокричать, молниеносные удары ножом в спину по очереди получили Топор, Сорока и Горбатый. Кабан встал и тут же был отброшен в сторону неведомой силой. Та же участь постигла Штыка и Гуся, которые едва прекратили петь, как в один миг оказались в дальнем углу зала вместе с перевернутым столом и поломанными стульями.

Постояльцы, которые сидели ближе к выходу в ужасе повыскакивали на улицу, остальные прижались ближе к стенам, кто-то прыгнул за стойку. Оссимур испуганно смотрел на колдуна, не веря своим глазам. Рядом с главарем, сжимая в руках оружие, стояли Дарбин, Хайгар и Гриб.

Взгляд Эсторгана ликовал.

— Ты был мертв! — воскликнул Оссимур.

Но колдун не ответил. Словно хищный зверь в смертоносном прыжке он перемахнул через стол, отделявший его от оставшихся разбойников. Оссимур успел увернуться, и под удар попал Хайгар. Дарбин и Горбатый лишь отскочили в сторону, когда колдун в прыжке свалил новую жертву с ног и вонзил нож прямо в сердце.

Увидев на извлеченном из тела клинке кровь брата, обезумевший от ярости Дарбин бросился на колдуна, но с перерезанным горлом пал рядом. Оссимур и опомниться не успел, как Эсторган вплотную приблизился к нему. Смертельный удар должен был решить участь предводителя разбойников, но что-то помешало колдуну нанести его — рука с окровавленным клинком застыла в воздухе.

Эсторган повернул голову, и лицо его исказилось от злобы. В нескольких шагах от него посреди зала стоял длинноволосый старец в буром меховом плаще. Весь вечер он неприметно сидел в темном углу зала. В глаза сразу бросались его густые черные брови. Руки старца были подняты и чуть разведены в стороны, седые волосы шевелились от несуществующего ветра. Великой силой веяло от него.

Эсторган с ненавистью взглянул Оссимуру в глаза напоследок и испарился. Глава Братства протянул руку и осторожно провел ей по воздуху в том месте, где еще мгновение назад стоял колдун, а затем перевел взор на длинноволосого старца. Тот как ни в чем не бывало сел обратно за свой стол и продолжил попивать из деревянного кубка.

Оссимур кинулся к лежащим на полу телам. Ардан кашлял и плевался кровью. Увидев перед собой лицо главаря, он улыбнулся.

— Держись, друг! — молвил Оссимур. — Потерпи… Лекаря сюда! Быстро!

Несколько постояльцев, как ужаленные, рванули к выходу: вряд ли они вправду побежали за лекарем, скорее, просто с целью покинуть место кровавой резни.

— Кто… это… был? — прохрипел Ардан.

— Колдун, — ответил Оссимур.

— Тот? Подстреленный?

— Он самый…

— Живучий, жертва… — усмехнулся Ардан. — Не повезло… нам…

Хрип прекратился. Взгляд головореза и усмешка навеки застыли на лице. Глава Братства Волков в крике бессильной ярости воткнул кинжал в пол и бросился к остальным.

Штык свернул шею при ударе о стену, Гусю же повезло — отделался переломом руки и нескольких ребер. Кабан был жив, но пока не приходил в сознание. Топор и Сорока, почти не видевшие жизни юнцы, уже не подавали признаков жизни. Горбатый истек кровью на глазах Оссимура. Погибли и близнецы.

***

«Ты познал Тьму, и она поможет тебе раскрыться… Докажи, что ты достоин возглавить Новый Орден… Или прими участь смертных»

Человек в грязной черной одежде стоял на взгорье и смотрел со склона на едва различимую в ночи дорогу, что тянулась по равнине с запада на восток. За нею горел далекий свет постоялого двора «Захолустье». Месть была свершена, пусть и не все разбойники поплатились за дерзость. Но главное, что радовало его — расправа с Арданом.

Эсторган Возрожденный, как он самолично нарек себя, все еще не оправился от тех непередаваемых чувств, что охватили его, лежавшего на земле и истекавшего кровью.

Тогда, уже на последнем издыхании, что-то встряхнуло его сознание, и мир потух. Вокруг была лишь тьма, бесконечная и густая, давящая и одновременно разрывающая на части. Он кричал, но крик его был беззвучен. Кричал он от боли, но то была не просто боль — это было нечто большее и более мощное. Она пронизывала не только тело, но и душу. Прошла целая вечность, прежде чем все это прекратилось, и кроваво-алый свет ослепил истощенного Эсторгана. Что-то огненно-красное возникло во мраке, и разрасталось все больше и больше, заполняя все окружающее пространство. Через мгновение и сам Эсторган будто бы растворился в том алом пламени. Он увидел Четверых. Огромные бесформенные фигуры в сотканных из самой тьмы одеяниях, взирали на него свысока. Безмолвные приказы исходили из их невидимых уст. Но он не слушал их. Объятый ужасом, он пытался уйти, сбежать. «ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ПРОТИВИТЬСЯ!» — сказал один из Четверых. Колдун изо всех сил пытался отвернуться, но все его движения были намертво скованы. «НЕ СОПРОТИВЛЯЙСЯ, ЭСТОРГАН! Я ВАРФЕГУЛ. Я ТВОЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ. ТЫ СЛУЖИШЬ МНЕ. ПОВИНУЙСЯ!» Острая боль пронзила сердце колдуна, и тот с криком упал на несуществующий пол. Далеко внизу, под Эсторганом распростерлась огненно-алая бездна.

«Ты познал Тьму, и она поможет тебе раскрыться…» — вновь повторились где-то в глубине сознания слова Мастера. — Докажи, что ты достоин возглавить Новый Орден…»

Превозмогая боль, Эсторган поднялся. Четверо возвышались над ним, словно черные горы. Колдун не смотрел на них, он почувствовал вдруг, что нашел в себе силы противиться. Эсторган развернулся и побежал прочь от огня — во тьму. Бег был медленным, словно странная густота окружающего воздуха сдерживала движение.

«ПОВИНУЙСЯ!» Вновь боль, пронзившая сердце, заставила колдуна вскрикнуть. Он упал, но вновь нашел в себе силы подняться и продолжил бег. Четверо все еще были прямо за спиной, словно он не удалился ни на шаг. Он чувствовал их. «ПОВИНУЙСЯ!» Колдун вновь упал, но опять поднялся…

Эсторган очнулся и увидел хмурое небо. Не решаясь сделать какое-либо движение, он долго смотрел на движение черных туч, которые все гуще обволакивали небосвод. Холодная капля разбилась о лоб, затем другая, третья. С каждым мгновением дождь усиливался, пока не превратился в яростный ливень. Стало холодно.

Что-то изменилось в Эсторгане, но он сам пока не понимал, что именно. И он силился понять это, не обращая внимания ни на пронизывающий до костей холод, ни на капли, что с силой хлестали по лицу. Наконец он попробовал пошевелиться. Руки слушались, ноги тоже. Тогда колдун сделал усилие, чтобы подняться.

Он сидел под проливным дождем в грязной луже, образовавшейся посреди тракта. Что-то мешалось в груди. Опустив взгляд, он увидел торчащий из тела окровавленный наконечник стрелы. Заведя руку за спину, он нащупал другой конец с липким от крови оперением. Стрела пронзила его насквозь. Почти вывернув руку, он схватился за древко, что торчало за спиной, отломал его и отбросил в сторону, и снова опустил взгляд на стальной наконечник в груди. Собравшись с духом, он взялся за него обеими руками и потянул. Эсторган почувствовал, как инородное тело выходит из него, но никакой боли не ощутил. Вскоре окровавленная стрела, выпущенная Арданом, была извлечена, и колдун долго задумчиво крутил ее в руках, пока не выбросил. Эсторган поднес руку к груди. Кровь больше не текла. Он сунул руку под одежду и понял, что ранения как не бывало.

Ливень безжалостно колотил по дороге. Колдун встал, он был весь мокрый и грязный, но его это совсем не волновало. Глаза его сверкали огнем ликования. Он чувствовал прилив невиданной силы, подобной которой не ощущал за все века владения Амулетом. Колдун все больше понимал, что никакой Амулет ему больше не понадобится. Теперь магия в нем самом — в Эсторгане Возрожденном. Теперь сама Тьма будет питать его силой. Мастер будет доволен. Эсторган смог скинуть невидимые оковы, теперь он силен, как никогда прежде. И он не предал Мастера. Не преклонился перед Четверыми. Почему? Что двигало им, он и сам не знал. Варфегул, один из Четверых, — он же Дардол, — некогда был повелителем Шестерых Колдунов. Эсторган верно служил ему, пока Вирридон не занял черный трон Омраченного Королевства. И теперь, неожиданно для самого себя, он избрал Мастера Вирридона. Быть может причина в том, что именно благодаря ему Эсторган смог раскрыться?

Мастер будет доволен… Теперь он точно назначит его главой Нового Ордена. Да что там, Эсторган чувствовал в себе такую силу, что уже где-то в глубине его темной души зарождались тайные помыслы самому занять черный трон.

Разбойники… Настал час отомстить за дерзость. Особой ненавистью он пылал к Ардану. К своему убийце. Да, именно убийце! Он убил Эсторгана, Колдуна Второй Власти. И того Эсторгана больше нет. Новый Эсторган пришел в этот мир. И да свершится возмездие!

Возмездие свершилось… Эсторган Возрожденный стоял на взгорье и смотрел на огни постоялого двора. Теперь, когда те наивные пресмыкающиеся получили свое, пора переходить к более важным делам. Где теперь Двимгрин? В трактире только и говорят, что о недавнем «колдовстве». Стало быть, Афройнский Ворон был здесь пару дней назад. Что же, настало время отыскать его. Ах да, еще нужно разобраться с тем разбойником! Мастер велел избавиться от него.

Облаченный в черную одежду колдун вскочил на вороного коня и во весь опор поскакал по дороге, вскоре растворившись в ночи.

Глава 11

Холодный ветер небрежно раскачивал ветви раскидистого кедра. Старое дерево вцепилось корнями в самый край скалы, и его искривленный ствол чуть клонился над обрывом. Внизу всю местность до самого горизонта заполняло темно-зеленое море леса, которое все сильнее утопало в сгущающихся сумерках.

Алед сидел на краю уступа и смотрел на дорогу, серая полоса которой еще угадывалась на востоке. Дорога была пуста на целые версты по обоим направлениям. С наступлением темноты становилось холоднее. Алед задумался о костре. У него не было с собой огнива. Оно осталось в мешке, в котором лежали припасы купца. Но это совсем не пугало разбойника, который большую часть жизни прожил в лесах. Люди из Братства Волков могли выжить где угодно.

Нельзя было допустить, чтобы костер был виден с дороги. Алед все еще опасался алфейнов. Вскоре он нашел углубление в каменистом склоне, которое счел лучшим местом для разведения огня. От повалившейся ели, которая оказалась неподалеку как нельзя кстати, он отломал иссохшую верхушку и кинжалом расколол ее вдоль. Одну из половин он положил на землю и вырезал ложбинку вдоль всей длины. Дальше Алед с силой тер концом небольшой оструганной ветки вдоль этой ложбинки. Он делал это не впервые и очень быстро получил заветный уголек, от которого вскоре загорелся заранее приготовленный трут.

Огонь запылал, радостно приветствуя путника. Разбойник подложил хвороста и обложил костер вокруг камнями, которые нашел на склоне. Он сел, закутавшись в плащ. Теперь мысли его были лишь о еде. Однако голод был еще терпимым. К тому же Алед понимал, что ночью поиски живого мяса в диких землях могут закончиться плачевно для самого охотника, потому как он не знал, каких зверей можно встретить в этих местах. С сожалением воздохнув, Алед прислонился спиной к скале и закрыл глаза.

Ему приснился Жаба. В горле грабителя торчала стрела, однако во сне Аледа он как ни в чем не бывало стоял на ногах. Он молчал, но в глазах его читался осуждающий взгляд. В руках Аледа был тот самый охотничий лук, которым он застрелил Жабу. Лук был в крови.

Разбойник бросил лук и посмотрел на окровавленные руки. В следующий миг он с ужасом понял, что кровь неумолимо сочится прямо из груди. Алед перевел взор на Жабу. Тот так и стоял, не сдвинувшись с места. А за ним он увидел еще четырех человек. У них словно не было лиц. Силуэты их были расплывчаты, но отчетливо было видно одно: все четверо были облачены в черные одеяния, очерченные алым огнем. Алед почувствовал, что слабеет и не в силах больше стоять на ногах. Он издал сдавленный крик, от которого и проснулся.

Санамгелец открыл глаза и с удивлением обнаружил, что на востоке уже светает. Угли в костре еще тлели, отдавая остатки тепла. Чувство голода, которое дало о себе знать еще накануне вечером, теперь усилилось. Алед встал и, недолго думая, продолжил путь в прежнем направлении. Отсюда, с гребня холма, он видел дорогу, которая была по-прежнему пуста и выглядела вполне безопасной. Однако недоверие к прилежащему лесу не позволяло Аледу вернуться на нее. Он словно чувствовал взгляд, который смотрит прямо на него из глубины тех таинственных рощ, и поспешил скрыться в тень березняка.

Что стало с колдуном? Убили его алфейны или же пленили? Аледа не очень-то мучили эти вопросы, но изредка они всплывали в его голове. Самым главным было то, что Ключ теперь у Аледа. Двимгрин сразу почуял, что дело дрянь, потому он и расстался со столь дорогим для него предметом. Возможно, он не хотел, чтобы ключ попал к алфейнам. Или же он хотел, чтобы Алед сделал все сам. Что за глупость? Простой разбойник будет решать судьбу мира? Нет. Вернее всего, колдун надеялся на скорую встречу с Аледом в дальнейшем, когда он разберется с неприятностями. Но разберется ли? Ведь та бойня на дороге закончилась для Двимгрина плачевно. Как бы то ни было, теперь Алед был волен сам принимать решения. Живот еще раз крайне недовольно напомнил путнику о голоде. Нужно было добыть еду, пока силы для этого еще были.

Алед ступал тихо и осторожно, озираясь по сторонам. В руках его было копье, которое он соорудил из молодого деревца и кинжала, который использовал в качестве наконечника. Время шло к полудню. Безлесые луга остались позади, теперь его путь все больше проходил через ельники. В воздухе стоял приятный аромат хвои.

На небольшой прогалине Алед наткнулся на скопление белых грибов. Изголодавшийся, он накинулся на них и стал уплетать один за другим. Сырые грибы — не лучшая еда, но выбирать не приходилось.

Внезапно он услышал шелест неподалеку и замер. Осторожно повернувшись в сторону звука, он заметил оленя среди деревьев. Как выяснилось, животное занималось здесь тем же, что и Алед — поедало грибы. И пока оно не замечало путника. Разбойник же сразу забыл о грибах. Он нащупал рукой самодельное копье, которое лежало рядом, и прицелился. Олень настороженно поднял рогатую голову. Взгляд его теперь был устремлен прямо на санамгельца. Человек не собирался медлить. Одно не очень умелое, но молниеносное движение — и копье полетело в цель. Жалобный крик оленя эхом разнесся по лесу.

***

После плотного обеда Алед прилег под ветвями старой ели, вслушиваясь в пение лесных птиц. Силы вернулись к нему. Рядом еще дымило место тлеющего костра. Туша убитого оленя, частично разделанная, лежала поблизости с кучкой обглоданных костей. Где-то неподалеку в разломе скалистого склона журчал ручей, из которого Алед уже успел вдоволь напиться воды.

Санамгелец лежал в роще вдали от родной страны и смотрел в вечернее небо через переплетение хвойных ветвей. Он понятия не имел, сколько верст до ближайшего города и сколько дней пути до Замка Магов. Это немного пугало его.

Отдыхал он недолго. Нужно было пройти еще хотя бы несколько верст до наступления темноты. Завернув кусок оленьего мяса в плащ, он снова выдвинулся в путь. Рощи были в этих местах не слишком густыми и потому почти не замедляли движение. Иногда на пути попадались взгорья, которые позволяли ему свериться с направлением дороги, которую он по-прежнему мог без труда различить справа.

Так прошел день, другой, третий… По пути он питался грибами, охотился на оленей. Путник не раз вспомнил ту полезную магическую способность Двимгрина, с помощью которой за одну только ночь ему удалось преодолеть огромное расстояние. Неизвестно было, насколько быстро колдун гнал лошадей и в последующие ночи. Может быть он всегда пользовался подобными трюками в большей или меньшей степени. В силу этого Алед не мог даже представить, насколько далеко теперь Межгорье. Он даже не пытался подсчитать, сколько сотен верст они вместе с колдуном могли оставить позади за какую-то пару-тройку дней. Но мало-помалу он продвигался на север. Полоса тракта справа вскоре повернула на северо-восток. Алед, идущий по своему тернистому пути тоже изменил направление.

В конце четвертого дня после разделения с колдуном он заметил, что дорога отдалилась от опушки Мотходэка, и он наконец решился вернуться на нее. Путь через леса и поля изматывал его. Когда же он ступил на дорогу, ему показалось, что ноги его просто летят по ней, и он готов идти так хоть день и ночь напролет.

Впереди путь пересекла узкая река, что с шумом неслась с севера на юг. Она была довольно мелководной, и перейти ее вброд не составляло труда. Сразу за ней дорога продолжалась. Там же, на берегу, возвышалось старое строение в виде высокой каменной башни.

Алед обрадовался, но надежда на встречу с людьми угасла, как только он перешел реку. Высокая башня оказалась заброшенной. Стены ее поросли зеленым мхом. Сорванная с петель дверь, уже давно прогнившая, валялась подле входа. Внутри стоял такой смрад, что Аледу расхотелось заходить внутрь, едва он приблизился к дверному проему. В округе перед башней повсюду лежало ржавое оружие и измятые доспехи. Все давно поросло седым бурьяном. Когда-то давно здесь произошло сражение.

Алед посмотрел на башню еще раз. Недалеко от нее на берегу он увидел руины сожженных домов. Похоже, что много лет на этом берегу стояла пограничная застава. Это означало, что Алед пересек границу некогда существовавшего королевства. Что-то подсказывало ему, что судьба этого места была связана все с той же великой Войной.

Он продолжил путь. В скором времени дорога повернула на север. Смеркалось. Диск луны показался в темнеющем небе и вскоре исчез за черными тучами. Очертания руин виднелись повсюду. Все выглядело совершенно безжизненным, и плотная тишина стояла окрест. Алед нашел место для ночлега среди развалин каменного строения, которое когда-то служило кузницей. Крыша здания сгорела, а внутри все было разрушено. Только большая ржавая наковальня и доменная печь, словно мрачные памятники, остались стоять на своих местах. Алед порылся среди обломков и обнаружил кусок кремня, что его очень обрадовало. Используя кинжал как кресало, он вскоре развел костер около большого пролома в стене прямо на каменном полу кузницы.

Разбойник прислонился к стене и задумался. Взгляд его был устремлен в сторону пролома, за которым царствовала кромешная тьма. Где-то далеко тишину нарушали крики беспокойных сов. Ветер шумел над головой, шевелил остатки черепицы на крыши. Алед раздумывал о смысле жизни, который он утратил с того момента, как покинул Межгорье. Он не мог ответить себе на вопрос, зачем он здесь и с какой целью направляется в чуждое для него место.

В ночи мелькнул огонек. Алед напряг зрение, вглядываясь в темноту. Огонек мелькнул вновь. Это было где-то в стороне реки. Разбойник продолжил смотреть. Отдаленный мерцающий свет появился опять и уже больше не исчезал. Первая мысль, которая посетила Аледа — затоптать костер. И он не замедлил сделать это в тот же миг. Тьма сразу поглотила пространство кузницы.

Огонь приближался. Алед достал из-за спины кинжал и приник к холодной стене близ пролома, осторожно выглядывая из-за угла. Вскоре стало понятно, что это свет факела. Через некоторое время блики огненного светоча позволили рассмотреть фигуру человека. Он был один. Неизвестный нес факел в левой руке, держа его над собой. Свет пламени отражался в клинке меча, который он нес в правой руке.

Человек шел прямо к развалинам, где притаился Алед. В нескольких шагах от кузницы он остановился и долгое время стоял неподвижно. В это время Алед, скрываясь за стеной, крепко сжимал в руке кинжал. Он боялся выглянуть, боялся даже пошевелиться, опасаясь, что любой шорох в тишине ночи мгновенно выдаст его.

— Я видел огонь! — вдруг прокричал неизвестный. — Покажись, кто бы ты ни был!

Разбойник смолчал и затаил дыхание. Неизвестный продолжил движение. Шаги его были все ближе. Алед приготовил кинжал. Звуки ступающих по земле сапогов приближались довольно быстро. Разбойник смотрел на клинок своего кинжала. Он понимал, что долго прятаться уже не получится. Вдруг он понял, что шаги незнакомца стихли. Краем глаза он видел отсветы факела. Аледу даже показалось, что мгновение назад он слышал его дыхание совсем рядом, прямо за проломом. Было самое время что-либо предпринять.

Собравшись с духом, разбойник резко вышел из укрытия, держа кинжал острием от себя, и с удивлением обнаружил, что факел лежит на земле. Незнакомец исчез. Алед осторожно сделал шаг и вышел из развалин кузницы. Сердце его стучало так, словно стремилось вырваться из груди. Разбойник сделал еще шаг, и вдруг услышал шорох за спиной.

Обернуться он уже не успел. Нежданное ощущение холодной стали под подбородком заставило его замереть.

— Оружие на землю! — повелел голос за спиной.

Алед послушно выпустил кинжал из руки. Вслед за этим прозвучал вопрос:

— Кто ты такой?

— А кто ты такой, чтобы я отвечал тебе с ножом у горла? — спросил в ответ Алед.

— Говори! — приказал неизвестный.

— Алед мое имя, если тебе это действительно нужно знать!

— Что здесь делаешь?

— Отдыхаю с дороги.

— Куда идешь?

Алед помедлил с ответом.

— В Санамгел, — решил сказать он.

— По какому делу?

— Я родом оттуда.

— Тогда откуда держишь путь? — прозвучал очередной вопрос.

— Да чего ты хочешь от меня? С севера!

Стальное лезвие отстранилось от шеи. Почувствовав свободу, Алед шагнул вперед и обернулся. Незнакомец поднял с земли факел, и Алед смог рассмотреть его в свете огня. Перед Аледом стоял высокий темноволосый мужчина зрелых лет. У него была короткая густая борода. Черные волосы были подвязаны тесьмой. Шрамы исчерчивали его лицо и руки. Из-под старого плаща виднелась видавшая виды кольчуга. Он был худощавого телосложения, однако ширина его плеч не позволяла счесть его слабым. На поясе висел внушительных размеров меч, а в руке незнакомец держал обнаженный кинжал.

— В Санамгел, говоришь? Будь осторожен, когда пойдешь вдоль окраины Мотходэка. Алфейны схватили колдуна на дороге. Говорят, с ним был еще сообщник. Он сбежал и сейчас может скрываться в этих местах.

Алед поднял с земли кинжал и убрал его за пояс.

— Так это ты меня таким образом предупреждаешь? — усмехнулся он. — Приставив нож к горлу?

Неизвестный воитель тоже убрал кинжал и произнес:

— Не обессудь. Я должен был убедиться, что ты не тот самый сбежавший сообщник. Так ты идешь с севера? Откуда? С Дьюна?

— С Дьюна, — поспешил ответить Алед.

— Что там за дело было?

— Это тебя уже не касается, путник, — сказал Алед. — Лучше назови себя! Ведь мое имя ты уже знаешь.

— Можешь звать меня Гингатар.

— Гингатар? — задумчиво повторил Алед. — И куда держишь путь, Гингатар?

— Никуда, — ответил воитель. — Я просто странствую по Гэмдровсу уже много лет. Очищаю его от всякой скверны. Похоже, я помешал твоему привалу?

— Вроде того, — ответил разбойник.

— Не разрешишь ли составить компанию?

— Не вижу причин отказывать.

— Я подзову коня, — проговорил Гингатар и, приложив пальцы ко рту, свистнул.

Его свист эхом раскатился над землей. Через некоторое время послышался топот копыт. Гордый белый скакун вышел из мрака и приблизился к хозяину.

Спустя некоторое время новый костер разгорелся в развалинах кузницы. Бородатый воин сидел напротив Аледа. Долгое время они молчали. Из-за стены изредка доносилось фырканье коня. Наконец Гингатар достал из небольшой котомки флягу и отхлебнул из нее.

— Вина?

Алед кивнул, и через несколько мгновений брошенная воином фляга уже была у него в руках. Жадно отпив несколько глотков, разбойник вернул ее владельцу.

— Так, говоришь, ты из Санамгела, Алед? — спросил Гингатар.

Стрелок кивнул.

— Бывал я там, — произнес воин. — Красивая страна.

Алед усмехнулся:

— Красоты хоть отбавляй. Твоя страна небось не хуже.

Гингатар отмахнулся.

— Моей страны уж двадцать лет как нет на свете.

— Как это?

— Огражденная Страна, что за Небоскребущим Хребтом. Слыхал? Пала она в битвах с фрэгами по милости проклятого Двимгрина.

— Кого? — переспросил Алед. — Двимгрина? Так ты сказал?

— Да, — ответил Гингатар. — Его самого. Гибель Огражденной Страны — дело рук Двимгрина и его полчищ.

— Полчищ? У него была полчища?

Воин удивленно посмотрел на Аледа и, не отводя от него глаз, снова отхлебнул из фляги, после чего проговорил:

— Странный ты… Они у него и сейчас есть. Лучшие фрэги Гэмдровса! Может статься, теперь не столь уж велико их число, но все же. Только вот уже много лет его твердыня осаждена силами Антшины. Все его фрэги и сам Двимгрин ныне внутри осажденной крепи.

— С чего ты так уверен в этом? — спросил Алед. — В том, что он там?

— Все это знают, — пожал плечами Гингатар.

— Кого же, по-твоему, схватили алфейны?

— Понятия не имею. Они не назвали имени. То мог быть Бэнгил или Эсторган. Но вряд ли Двимгрин. Он не мог покинуть стен Афройна. Однако жаль, что это не он и что не мне он повстречался на дороге! Но ничего, колдун еще поплатится за гибель моей страны!

— Все рано или поздно получают по заслугам, — проговорил Алед. — Придет и его час.

Воитель задумчиво кивнул.

— А что это за места, ты знаешь? — спросил Алед.

Гингатар окинул взором полуразрушенную стену здания. Черные тени от костра дрожали на поверхности каменной кладки.

— Олдиор, — ответил он. — Вернее сказать, то, что осталось от Олдиора. Мне не слишком много известно об этих землях, но знаю, что до Войны здесь было королевство людей. Эти развалины — всего лишь селение при пограничной заставе. Главный город располагался на берегу озера Мезза. Это к востоку отсюда. Я бывал там и видел тот ужас, который остался после нападения фрэгов.

— Кто-нибудь выжил тогда? Я мало осведомлен о событиях, связанных с тем временем. Одно лишь я знаю точно: мои отец и брат уходили на Войну в Восточный Гэмдровс. Оттуда они уже не вернулись…

Гингатар вздохнул и произнес:

— Сожалею. Моих родных тоже забрала Война… Не могу сказать точно, выжил ли кто из олдиорцев. Но если даже кому-то удалось спастись, вряд ли они до сих пор живут в этом мертвом месте. Здесь остались лишь смерть и пепел.

Алед подложил дров в костер. Наступило молчание. Взгляд санамгельца упал на ножны меча, который лежал рядом со странником. Причудливый рисунок был изображен на них, правда Алед не мог рассмотреть его как следует.

— Красивые ножны! — произнес он.

— Эмблема Огражденной Страны, — ответил Гингатар и взял меч в руки. — Солнце в круге. Круг символизирует стену, которая когда-то защищала мое королевство. Солнце — это добро и процветание. Но ничего не процветает больше в тех местах… Да и стена давно уже разрушена.

Он с грустью положил оружие на землю и опять пригубил вина. Через некоторое время он снова взял меч в руки и обнажил. Желтоватым металлическим блеском сверкнул клинок при свете костра.

— Было дело, этот меч вершил судьбу всего Гэмдровса, — вздохнул Гингатар. — А теперь… Теперь это просто… мое оружие.

Алед не сводил глаз с клинка.

— Это что, желтая сталь? — неожиданно спросил он.

Гингатар мрачно посмотрел на собеседника и быстро задвинул меч в ножны.

— Желтая сталь, — подтвердил он. — Да и что с того?

— Один такой меч сто́ит всего королевства Санамгел! — восхитился разбойник. — Где ты его раздобыл?

— Мне его дали.

— Просто так? — изумился Алед.

Гингатар на миг задумался.

— Пожалуй, просто так, — сказал он.

— Быть того не может!

— Может. Уж поверь…

Гингатар лег на землю, подложив под голову котомку, и замолчал. Алед какое-то время просидел в ожидании, что воин еще что-то скажет. Однако этого не произошло, и потому он тоже укутался в плащ и лег, устремив взор в звездное небо.

Глава 12

— Я предупреждала насчет кровопролития! — строгий женский голос разорвал мрачную тишину, воцарившуюся в полупустом зале трактира.

Оссимур сидел на табурете и задумчиво крутил в руках пустую деревянную кружку, устремив бесцельный взор на пятно крови, растекшееся по половицам из-под трупа Ардана. Главарь даже не взглянул на вошедшую через главный вход хозяйку «Захолустья».

— Что вы здесь устроили, поганые выродки?!

Оссимур, не отводя взгляда от залитого кровью пола, со стуком поставил кружку на стол и громко произнес:

— Плесни-ка мне еще меда, женщина…

Мощный удар кулаком в челюсть едва не лишил разбойника чувств. Оссимур какое-то время пролежал на полу без движения, прежде чем оклемался. Приподняв голову, он увидел рядом с хозяйкой двух огромных головорезов. Один из них подолом рубахи вытирал кровь с кулака. Другой, с вычурным видом сложив руки на груди, довольно ухмылялся.

— Вы мне сразу не понравились, — молвила хозяйка,

Она с недовольным видом осматривала учиненный беспорядок: поломанные табуреты, перевернутые столы, испачканный пол, — и почти не останавливала взгляды на убитых.

— «Захолустье» — мирное место! — продолжала трактирщица Не для таких, как вы! Мой постоялый двор на хорошем счету у купцов всего Межгорья, здесь останавливаются королевские придворные Санамгела, высшие чины Алкайгирда и гонцы из восточных земель. А вы — сброд, который может принести «Захолустью» дурную славу.

Оссимур сел, пытаясь противостоять головокружению. С подбородка и носа ручьем текла кровь.

— Если ты не заметила, на меня напали! — гневно проговорил он. — В твоем «мирном месте»! Мои люди перебиты. Перерезаны, словно скот в канун Зимнего Солнцеворота!

— Мне дела нет до твоих людей! Не было бы здесь вас, не было бы и резни. Не знаю, кому вы так насолили, но наверняка вы это заслужили.

— Что ты мелешь, глупая баба?!

Ухмылявшийся верзила мгновенно поменялся в лице, и в следующий миг удар сапога окунул Оссимура в долгое забытье.

***

Главарь разбойников не без труда разомкнул веки. Высоко над головой, в ночном небе висела бледная луна. На ее фоне стремительно проносились гонимые ветром рваные облака. Спина горела адской болью, и вскоре стало ясно почему: прямо сейчас Оссимура волочили за ноги прямо по земле.

— Стой! Что вы творите?! — возмутился он.

— Заткнись, — раздался басовитый голос.

— Куда вы меня тащите?!

Разбойник попытался вырваться, но тщетно. Ноги, ровно как и руки, оказались крепко связанными.

Знакомый женский голос прозвучал чуть позади:

— Полежите пока в свинарнике, где вам, впрочем, и место… Я отправила послание в тюрьму Алкайгирд. Так что через пару дней за вами приедут. Пусть тюремщики и решают вашу судьбу. Уверена, что темницы давно плачут по вам.

Вскоре твердая земля под спиной сменилась мягкой и вонючей массой, а вместо ночного неба, над головой теперь нависал дырявый настил из узких досок. Тень здоровяка, который тащил его, склонилась над Оссимуром. Сильная рука подняла главу Братства Волков за грудки, и спустя некоторое время разбойник был привязан в сидячем положении к деревянному столбу.

Дверь закрылась, и полумрак сменился кромешной тьмой. Это действительно был свинарник. Это подтверждалось хрюкающими звуками и шевелением чуть в стороне от Оссимура: три или четыре тени поблизости ворочались в чавкающей грязи.

— Оссимур, это ты?

Глава Братства Волков узнал голос толстяка. Посмеявшись про себя, что он принял его едва различимый темный силуэт за свинью, он ответил:

— Рад, что с тобой все в порядке, Кабан…

— Не сказал бы, что все в порядке, — пожаловался толстяк. — Но могло быть и хуже. Где остальные?

— Мертвы…

Кабан смолчал.

— Мертвы, — повторил главарь разбойников. — Хотя после встречи с колдуном выжили Гриб и Гусь. Интересно, где они?

В тот же миг дверь открылась в хлев ворвался лунный свет. Через мгновение внутрь залетели двое.

— А-а-агх! — раздался гортанный крик боли.

То был Гусь. Слуг хозяйки трактира, похоже, мало волновали его сломанные ребра

Другой лишь выругался, когда, упав, встретился лицом с вонючей жижей.

— А вот и они, — проговорил Оссимур.

Дверь закрылась, и все вновь погрузилось во мрак. В хлеву наступила тишина, нарушали которую только стоны Гуся и похрюкивание свиней. Снаружи доносилось едва слышимое журчание ручья. Он наверняка являлся притоком реки Харб, которую разбойники пересекали минувшим днем по старому мосту. Ничто не предвещало тогда тех обстоятельств, в которых они оказались сейчас. Оссимур лишился семерых верных ему парней за какие-то мгновения, а теперь вдобавок оказался узником в свинарнике у какой-то трактирщицы. Вчера он бы и представить не мог, что такая нелепица может случиться с ним и его людьми.

С такими мыслями он уснул. Ночью он не раз просыпался. От холода. Измазанная и вымокшая рубаха не спасала от него, а плаща при Оссимуре уже не было.

Наступивший день ничего не изменил. В щели между досок проник солнечный свет, немного разбавив надоевшую темноту. Снаружи изредка слышался перестук копыт и скрип колес. Вскоре пришел один из тех двух громил. Он вошел в хлев с большим ведром и, даже не взглянув на пленников, прошел к дальней стене. Свиньи радостно заверещали, предвкушая скорую кормежку. Здоровяк вылил содержимое ведра в кормушку и пошел к выходу.

— Эй, мужик! — воскликнул Гриб. — Скажи своей трактирщице, что вы горько пожалеете, если не освободите нас.

Громила остановился на мгновение, одарив Гриба насмешливым взглядом, ухмыльнулся, и, не проронив ни слова, покинул хлев. Дверь захлопнулась.

Время шло. Мужик приходил в этот день еще раза три, но каждый раз еда предназначалась только скотине. Разбойники голодали.

Наступила вторая ночь плена.

— Я спалю этот проклятый трактир! — гневно проговорил Гриб.

Кабан ерзал, в который раз пытаясь развязать крепкие путы. Гусь кряхтел от боли в другом углу.

— Для начала придется выбраться, — вздохнул Кабан, временно прекратив попытки освободить ослабшие руки. — Я пока не вижу способа осуществить побег.

— Да кто они такие вообще, чтобы так поступать с нами! — не унимался Гриб.

— Замолчите, — негромко проговорил Оссимур. — Просто заткнитесь оба…

Темнота помогала Оссимуру думать: представляла ему образы, возникающие в голове. Перед глазами главаря предстал Ханин, бледный и мертвый, каким он видел его в последний раз в лесу у реки Йокмисс, и злополучная охотничья стрела, поразившая племянника. Затем он увидел лицо Ардана с застывшим навеки взглядом. Вновь увидел он, как истекает кровью Горбатый… Что пошло не так в жизни Оссимура? Главарь не верил в проклятия, но все больше склонялся к мысли, что кто-то проклял его.

Затем он увидел ухмыляющееся лицо колдуна. Глаза его были исполнены ярости и ликования. От него так и веяло жаждой взыскать кровавую плату за перенесенные унижения.

— Зачем мы здесь, Оссимур?

Вопрос Кабана прервал его раздумья, и глава братства вновь вернулся к реальности.

— Что?

— Ради чего мы здесь? За что погибли наши друзья? За издевательства над плененным колдуном?

— Зачем ты начинаешь такой разговор, Кабан? — строго вопросил Оссимур. — Или думаешь, что сейчас лучшее время?

— Я просто хочу сказать, что всего этого можно было избежать. Не надо было связываться с колдунами…

— Что сделано, то сделано, Кабан. Ардан перегибал палку и обращался с колдуном чересчур жестко. А колдун оказался не так прост, как мы думали. Кто же знал, что он восстанет из мертвых!

— А как ты думал? Это же темная магия. Я мало что смыслю в этом, но…

— Вот именно! — прервал Оссимур. — Ты ничего не смыслишь, а все пустословишь! Замолчи уже! Хватит об этом.

— Нет, не хватит! — повысил тон Кабан. — Перестань затыкать меня! Мы поплатились за дерзость и глупость. Но ты прав, не будем сейчас об этом! Вопрос в другом! Ради чего мы вообще вышли в это дурацкий поход? Не надо нам было это делать. Наша жизнь вполне устраивала нас, но ты повел нас за сотни верст не понятно зачем и непонятно куда!

— Ты знаешь зачем, — раздраженно проговорил Оссимур. — И это не поход!

— Ах, да! — усмехнулся толстяк. — Погоня! Только что-то мы все больше отстаем! Шли мстить за Жабу…

— Его имя Ханин!

— Да какая к гоблину разница! Теперь-то что? Будем мстить еще за семерых?

— Алед совершил преступление против Братства! Будучи одним из нас, он убил Ханина. Это предательство. Колдун же, убивший семерых сегодня, никого не предавал. Он свершил свое правосудие, и я не стану искать его ради мести.

— Предательство, говоришь? — повторил Кабан. — С чего бы Стрелку это делать. Мы явно что-то не понимаем, Оссимур… Уж не подставили ли Стрелка? Все наши доводы основаны лишь на нелепой истории Гриба.

— Я сказал то, что видел, жирный! — возмутился Гриб.

— То, что видел! — воскликнул Кабан. — А может ты сам и убил Жабу, и Стрелок здесь совершенно ни при чем.

— Что ты мелешь! Жаба был мне как родной брат!

— Мы сумеем разобраться в этом не раньше, чем настигнем Стрелка. А пока заткните глотки: сюда кто-то идет…

Снаружи и вправду доносились шаги.

— Если это опять корм скотине, до утра эти треклятые свиньи не доживут! — сказал Гриб.

Кто-то приближался — тихо и осторожно. Вскоре дверь открылась, и в проеме появилась тень неизвестного.

— Чудесная ночь, господа душегубы, — произнес незнакомый голос.

— Чудеснее не придумаешь, — бросил Оссимур. — Ты кто такой?

В следующий миг вспышка яркого света озарила свинарник, ослепив разбойников. Свиньи испуганно засуетились в дальнем углу. Когда к Оссимуру вернулось зрение, он увидел парящий под настилом светоч, явно магической сущности. Теперь можно было рассмотреть незнакомца, и Оссимур сразу узнал его. Длинные седые волосы, гладко выбритый подбородок…

— Ты тот, кто спас меня в трактире, — произнес главарь разбойников.

Старец одарил Оссимура приветливой улыбкой и молча шагнул внутрь.

— Почему ты это сделал?

— Оставьте благодарности, — усмехнулся он. — Почему? А должны быть причины или какая-то выгода для того, чтобы спасти чью-то жизнь? Прошу прощения, я человек несколько других нравов. Я увидел злодея, напавшего на… порядочных людей. Должен ли я был остаться безучастным и наблюдать столь жестокие смертоубийства, мирно попивая эль? Хотя мне было больше не по душе находиться под одной крышей с колдуном Эсторганом, посему я прогнал его.

— Кто ты такой? Колдун? — вступил в разговор Кабан, с опаской косясь на плавающий в воздухе шар.

— Маг, если позволите.

— Злой или добрый? — не унимался Кабан.

Старец рассмеялся.

— Это уж для кого как! — ответил он. — Однако я себя к служителям зла не причисляю. Впрочем, никто не причисляет себя к таковым. Те, кто служат злу, либо столь глупы, что не понимают, кому поклоняются, либо настолько преданны своим идеям, что считают своих темных покровителей благодетелями. Позвольте представиться — Валейгар, бывший служитель Тригорского Ордена и ныне вольный чародей.

Оссимур пристально посмотрел на старца и ответил:

— Что-то слишком много вас, чародеев, появилось в моей жизни за последние несколько дней.

— Вот как? — поднял брови Валейгар. — Я подслушал ненароком, что вы, господа, интересовались другим колдуном, что побывал в этом трактире позавчера.

— Ты видел его?

— Видел. И не просто видел. Я с ним разговаривал… Мы давние знакомые.

Оссимур напрягся.

— С ним был кто-то еще, не так ли?

— Да, один угрюмый парень…

— Они убили моего племянника! Я уже пятые сутки иду по их следам…

— А Эсторган? — спросил Валейгар. — Чем вы так насолили ему?

— Он попался нам в руки на реке Йокмисс, и мы везли его как заложника.

— Заложника? Зачем?

Оссимур пожал плечами.

— Я и сам не знаю.

— Наверняка вы думали, что колдуны, поочередно побывавшие в этом трактире, соратники?

— А разве нет?

— Ни в коем случае, — ответил старец. — Они презирают друг друга, насколько мне известно. И что же, ваш заложник сбежал?

— Да, недавно ему удалось улизнуть, — вздохнул Оссимур, — Но мы с Арданом нагнали его и убили…

— А после он поубивал ваших ребят, — непринужденно произнес Валейгар.

— Да… Как бы странно это ни звучало.

— Ничего странного здесь нет. Эсторгана не просто убить. Его уже убивали после Гибельной Зимы, но вскоре он обрел новое тело.

— Сейчас он был в прежнем теле.

— Тем не менее! Да и пленить его весьма сложно; уж не знаю, как вам это удалось.

— Откуда ты столько о нем знаешь? — Оссимур недоверчиво прищурил глаза. — Он и твой знакомый тоже?

— Я знаю его, но то не значит, что я тоже один из Шестерых. Служителям Тригорского Ордена было положено знать своих врагов.

— Но ты ведь бывший служитель.

— Верно, однако это вовсе не означает, что Шестеро Колдунов — теперь мои друзья. Хотя, возможно, уже не враги.

— Не знаю, можно ли тебе верить, колдун. Или маг… Да кто бы ты ни был.

Валейгар рассмеялся.

— Дело ваше. Я не собираюсь заслуживать доверие убийц и грабителей. Но я спас вас, если еще помните. Простите, что не успел уберечь всех… Знайте же, что и сейчас я здесь не просто так: я пришел, чтобы помочь вам покинуть ваше нынешнее пристанище.

Главарь разбойников поднял недоумевающий взгляд на собеседника.

— Почему?

— Силы небесные! — воскликнул старец. — Почему спас! Почему помогу! Да не все ли равно?

— Не хочу больше вести дела с магами и колдунами без весомых на то причин, — ответил Оссимур. — Мне хватило…

Валейгар раздумчиво покачал головой.

— Разумно. Тогда поясню: меня заинтересовали дела тех двоих, за которыми вы гонитесь. И уж поверьте, достопочтенные головорезы, без моей помощи вы отсюда не выберетесь, а если вдруг и выберетесь, то не преуспеете в своей погоне ни на пятый ни на пятьдесят пятый день. Двимгрин — хитрейший из Шестерых.

Оссимур ответил не сразу.

— Двимгрин… Так, стало быть, его зовут.

— Да что тут обсуждать, Оссимур?! — влез в разговор Гриб. — Он пришел нас освободить. Так не все ли равно, какие мотивы им движут? Будь он хоть маг, хоть колдун, да хоть сам демон из преисподней! Лишь бы избежать дороги в Алкайгирд.

— Здравое замечание, мой друг, — молвил Валейгар.

***

Правоту Гриба действительно тяжело было оспорить, и в скором времени разбойники благополучно покинули свинарник, следуя за чародеем. Хромающий и стонущий Гусь плелся позади всех.

Звезды и луна скрывались где-то за пеленой облаков. Маг погасил магический светильник, чтобы не привлекать внимания чьих либо глаз, и передвигаться пришлось в темноте.

— В свете недавней резни постоялый двор опустел, — полушепотом произнес Валейгар, бесшумно шагающий впереди. — Большая часть путников поспешили убраться восвояси в тот же вечер, невзирая на грядущую ночь. Остальные ушли вчера. А местные не покидали своих домов в течение всего дня.

Постоялый двор был окутан густым мраком. Тусклый свет горел лишь на верхнем этаже трактира. Позади, в некоторых хижинах тоже были заметны огни. Тишина стояла окрест.

— Хозяйка даже охрану не выставила, — негромко проговорил Оссимур. — Что за наивность!

— Как же не выставила? Норриган оставила тех самых громил сторожить вас. Вы с ними уже успели познакомиться… Но не волнуйтесь, я позаботился о них. Один сидел недалеко от хлева, другой бродил по двору. Сейчас оба временно недееспособны…

Оссимур хмыкнул.

— А Норриган… Это хозяйка трактира? — спросил он

— Она самая, — ответил Валейгар, — внучка Арвина Лиса.

— Это имя мне ни о чем не говорит, — проговорил Оссимур.

— Мало кто о нем знает, — кивнул Валейгар. — Он некогда отстроил это место.

Оссимур смотрел на огромную тень безмолвного трактира.

— Что эта Норриган сделала с нашими убитыми братьями? Нам нужно придать их земле.

— Боюсь, это уже сделано.

— Как? — удивился Оссимур. — Она похоронила их?

— Распорядилась, чтобы это сделали, — ответил маг. — Без чрезмерных почестей, разумеется. Я видел, как их погрузили в телегу и отвезли к реке. Там, к югу отсюда есть Могильная Гряда.

— Неожиданно с ее стороны, — сказал главарь Братства Волков. — Ведь мы, по ее мнению, выродки, нарушившие покой этого мирного места.

— Ничего неожиданного. Это обычное дело здесь — отвезти постояльца на Могильную Гряду. Потасовки с кровопролитием случаются здесь довольно часто, вопреки заявлениям Норриган в тот вечер. Сами посудите — кого здесь только не встретишь в каминном зале.

— Так значит, это ложь — про королевских придворных, которые останавливаются и про добрую славу «Захолустья»?

— Не совсем… Королевские придворные воистину иногда останавливаются здесь. Но дело не во славе, а лишь в том, что кроме «Захолустья» тут ничего и нет на многие сотни верст вокруг.

Оссимур остановился и ощупал свой пояс.

— Погоди, маг, — молвил он. — Мне нужен мой кинжал.

— А мне мой, — подхватил Гриб.

— Оставьте это, — ответил Валейгар. — Нужно уходить, пока нас никто не видит. К тому же я понятия не имею, где ваше оружие.

— Ты говорил, что здоровяки сейчас не опасны, верно? — спросил Гриб.

— Нет, но…

— Тогда мы вежливо спросим у трактирщицы, куда она положила наши клинки.

С этими словами Гриб уверенным шагом направился в сторону трактира. За ним двинулись Оссимур и Кабан. Последним поплелся Гусь. Маг Валейгар лишь раздосадовано всплеснул руками.

— Что ж, буду ждать вас у конюшни! — крикнул он им вдогонку.

Общий зал трактира был совершенно пуст. Пол и стены были начисто отмыты. От былого кровопролития не осталось и следа. Четверо разбойников неспешно прошли среди столов к стойке. За нею между двух рядов полок, заставленных кувшинами, посудой и разными ящикам, теснилась узенькая дверь. Она была приоткрыта. Оссимур обошел стойку и потянул ручку. От порога вверх вела деревянная лестница, и там, наверху, горел тусклый свет.

Помедлив какое-то время и прислушавшись, главарь разбойников поставил ногу на первую ступень. Старая древесина предательски скрипнула, и Оссимур замер, прислушиваясь вновь. Знаком указав остальным ждать, он встал на следующую ступень, и стал осторожно подниматься на второй этаж. Наконец он оказался в небольшом помещении. Оно использовалось как склад, судя по ящикам, которыми были заставлены все углы. Дрожащие блики стоящей на одном из ящиков свечи скакали по стенам. Это показалось разбойнику странным — свечку поставили словно на первом попавшемся месте.

Напротив Оссимур увидел дверь на кухню, она была открыта. По левую руку была другая дверь — закрытая. Главарь шагнул к ней и толкнул. Петли скрипнули, и в тот же момент разбойник почувствовал холодный металл у горла.

— Не надо туда, — прозвучал голос трактирщицы у самого уха Оссимура. — Тебе там нечего делать, головорез.

— Ловко, — проговорил глава Братства Волков, удивляясь и проклиная собственную неосторожность.

— От тебя воняет за версту, — сказала Норриган. — Вы едва вошли, а я уже услышала запах свинарника. Что ж, вижу, в тюрьму ехать вы не хотите. Тогда, может, желаете отправиться вслед за своими друзьями, на Могильную Гряду?

— Спасибо, что похоронила их, — спокойно произнес Оссимур.

— А ты думал, я приготовлю из них обед? Не думаю, что кому-нибудь из постояльцев это пришлось бы по вкусу. К счастью, людоеды среди них — большая редкость.

— Послушай, все что нам нужно — наше оружие. Верни его, и больше никогда не увидишь нас, даю слово.

— Чего стоит твое слово, грабитель с тракта?

— Подумай. Твои защитники не придут. А мои друзья ждут внизу…

— Что вы с ними сделали? — лезвие клинка сильнее надавило на горло Оссимура.

— Не волнуйся, они живы. По крайней мере, так сказал маг.

— Маг? — удивленно повторила Норриган. — Так вот кто вас освободил! Тот старик в плаще из медвежьей шкуры? Ненавижу магов! Чуяло мое сердце, что с него нельзя глаз спускать.

— Я повторю, — произнес Оссимур. — Мои друзья внизу. Скоро они почувствуют неладное и решат подняться сюда. Если это случится, я не ручаюсь, что они станут церемониться с тобой: они те еще полудурки. Так что скажешь, Норриган? Разойдемся мирно?

Трактирщица молчала. Главарь чувствовал ее взволнованное дыхание.

— Хорошо, — проговорила она наконец. — Я сейчас уберу кинжал и отойду, а ты будешь стоять на месте и обернешься только когда я скажу. Понял?

— Да, я понял, — ответил Оссимур.

Давление на горло ослабло. Норриган убрала нож и спустя мгновение громко произнесла:

— Можно!

Оссимур повернулся. Норриган он увидел у дальней стены. Она выглядела несколько напуганной. В одной руке трактирщица держала свечу, единственную в этом помещении — ту самую, что еще недавно стояла на ящике, в другой — короткий кинжал, который показался разбойнику сильно знакомым. Он усмехнулся и сложил руки на груди:

— Это же мой клинок! — молвил он.

— Может, и твой, — кивнула хозяйка. — Я не помню, с кого из вас я сняла его.

— Определенно мой. Давай его сюда. И остальные тоже.

— Отдам его и останусь беззащитной? — проговорила она. — Я не настолько глупа!

Оссимур рассмеялся.

— Думаешь, это залог твоей защиты — оружие, которое ты впервые в жизни взяла в руки? Расправиться с тобой мне не составит труда, если я захочу. Но у меня нет такого желания. Пока… Поэтому не советую нагнетать.

— А ты по-другому заговорил без ножа у глотки! — произнесла Норриган. — Только ты ошибаешься на мой счет, грабитель с тракта!

Сказав это, трактирщица исполнила молниеносное бросательное движение, которое разбойник не успел уловить. Что-то просвистело у самого уха Оссимура и с глухим звуком ударилось в дверь.

Он осторожно обернулся и обнаружил свой кинжал наполовину воткнутым в деревянную дверь. Холодный пот пробил его по всему телу, а в горле образовался неприятный ком. Он перевел взгляд на Норриган. У нее в руке был уже другой клинок, который, похоже, принадлежал Ардану.

— Что ж, беру свои слова назад, — изрек Оссимур. — Ты не так проста, как кажешься. Что ты предлагаешь?

— Выходите наружу! Все! — ответила трактирщица. — А я выброшу ваше барахло из окна. Так мне будет спокойнее.

— Разумно, — задумчиво кивнул Оссимур. — Мы выходим…

Он повернулся, чтобы выдернуть свой кинжал.

— Я сама! — резко произнесла трактирщица. — Выходи.

Едва сказав это, она задула свечу, и помещение погрузилось во мрак.

Оссимур отпустил торчащую из двери рукоять и, наощупь отыскав выход, пошел вниз по скрипучей лестнице. Спускаясь, разбойник словно ощущал на своей спине пристальный взгляд из темноты.

— Ну что там, Оссимур? — спросил Кабан, когда главарь возвратился.

— Выходим.

— Что? Как выходим? — удивился Кабан.

— А как же наше оружие? — спросил Гриб.

— Я договорился. Она все скинет.

— Скинет?

— Выходим! — снова приказал Оссимур.

Они вышли наружу и обошли трактир. Хозяйка стояла на балконе второго этажа. Тусклый свет лился из-за ее спины, изнутри трактира, очерчивая темный силуэт ее стройной фигуры. Лицо было затемнено, лишь глаза блестели в лунном свете. Волосы Норриган беспорядочно развевались на ветру, и от этого она больше походила на ведьму, готовую испепелить врагов одним лишь словом. Оссимуру отчего-то сделалось жутко от представшей картины.

Через некоторое время с балкона с жалобным звоном посыпались клинки, затем скомканные плащи. Последним на землю к ногам разбойников упал шлем — тот самый золоченый шлем, который Ардан отобрал у одинокого воина на дороге.

Оссимур отыскал свой кинжал и плащ, три других разбойника тоже забрали свои вещи. Кабан вдобавок прихватил пару клинков, принадлежавших убитым братьям. Гриб забрал лук со стрелами, которым владел один из близнецов, ныне покойных, а после взгляд его упал на шлем Ардана. Он поднял его и уже собрался надеть…

— Брось, его! — приказал Оссимур. — На кой он тебе сдался?!

— Он стоит немало, — пожал плечами Гриб.

— Брось его, я сказал!

Разбойник повиновался и, выпустив из рук шлем, в гневе отопнул его куда-то в темноту. В этот момент раздался голос Норриган:

— А теперь убирайтесь! — прокричала она, и в тот же миг над головой раздался громкий щелчок с последующим свистом и ударом по земле.

В свете, что падал с балкона, Оссимур увидел торчащую в почве очень короткую стрелу. Когда же глава Братства Волков поднял взгляд, он увидел, что трактирщица держит что-то в руках. Было предельно ясно — это самострел.

— Я не собираюсь долго ждать, — произнесла женщина на балконе. — Сосчитаю до десяти и буду выпускать по болту в каждого подонка, которого увижу.

Оссимур знаком приказал всем уходить.

— Сомневаюсь, что какая-то трактирщица может управляться с самострелом, — сказал Гриб, на ходу оборачиваясь назад и бросая взор в сторону трактира.

— А стрелу видел? — произнес Гусь.

— И что? В землю попасть сможет даже дитя!

Оссимур, услышав спор, сразу разрешил его:

— Если в стрельбе она не хуже, чем в метании ножей, то лучше нам поспешить скрыться из виду.

Гриб и Гусь переглянулись и смолкли. Кабан, который шел впереди, обернулся, одарив Оссимура недоуменным взглядом, и тут же запнулся, едва не рухнув на пузо.

В темноте у конюшни стоял всадник. Его невозможно было разглядеть, лишь черный силуэт виднелся в ночи. Разбойники припали к земле и замерли, едва завидев его.

— Спокойно, это я! — послышался голос чародея. — Что-то вы долго. Сдается мне, все прошло успешно?

Оссимур выпрямился и быстро направился в сторону конюшни.

— Похоже, я влюбился, — промолвил он.

Над аркой горел факел. Сами ворота были заперты на засов, а рядом с ними никого не было.

— Где же эта пьянь, которая встречала нас позавчера? — произнес Кабан, оглядываясь по сторонам.

— Странно у них тут все, — изрек Оссимур и спрыгнул с коня, чтобы скинуть засов. — У хозяйки в распоряжении два дюжих крепыша, а ворота охраняет какой-то пьяный мужик, которого и на месте не всегда застанешь.

Ситуацию прояснил чародей:

— Те крепыши, как вы выразились, — никто иные, как родные братья Норриган, то есть отчасти тоже хозяева трактира.

— Было больше похоже, что они ей служат.

— Так и есть. Братья умом не вышли, чего нельзя сказать о сестре. Вот и достались ей бразды правления.

— В общем-то охрана ей не особо нужна.

Оссимур осторожно открыл ворота и вывел коня на дорогу. Остальные, не спешиваясь, выезжали вслед за ним.

— Нам не туда, — молвил глава Братства, увидев, что Кабан повернул направо, на запад.

— Вам, может, и не туда, — ответил толстяк, даже не обернувшись. — А я еду назад, к реке Йокмисс. Довольно с меня путешествий и смертей! Не обессудь, Оссимур, я с тобой дальше не пойду.

— Вот как? Ну как знаешь, Кабан! — Оссимур вскочил в седло и чуть тронул поводья, направив скакуна в восточном направлении. — Тогда забери Гуся! Ему нужно восстановиться.

— Я поеду с тобой, Оссимур! — возразил Гусь и тут же в очередной раз сморщился от боли в груди.

— Не глупи, — бросил через плечо главарь. — Езжай с Кабаном. Так будет лучше и для тебя, и для нас.

Помедлив мгновение, Гусь произнес:

— Что ж, тогда удачи тебе, Оссимур! Надеюсь, скоро ты настигнешь убийц Ханина.

— Когда-нибудь это да случится, — сухо отозвался глава Братства. — Вперед, Огонек!

Гусь махнул рукой и поехал вслед за Кабаном.

Гриб, выехав из-под арки ворот, некоторое время смотрел им в спину, пока темные силуэты двух всадников не растворились в ночи, но вскоре все же последовал за Оссимуром и новым спутником Валейгаром.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

Свет первых лучей солнца разливался по земле. Мрачные руины мертвых строений угнетающе громоздились вокруг. Гингатара уже не было в заброшенной кузнице. Стрелок подошел к пролому в стене и обнаружил его сидящим на поваленном столбе в нескольких шагах от дороги. Белый конь стоял подле него.

— Сегодня будет теплее, чем вчера. И небо чистое.

Прикрыв глаза ладонью, воин устремил взор к небосводу. Алед тоже на мгновение посмотрел вверх. Небо действительно было чистым, а свет восходящего солнца безжалостно слепил. Затем Алед посмотрел на Гингатара. На его коленях лежал обнаженный клинок. Он красиво сверкал желтоватыми отблесками. Воин точил лезвие куском темного камня.

— Разве нужно точить желтую сталь? — спросил Алед.

— А как же иначе? — усмехнулся Гингатар. — Не верь тем сказкам, что мечи из желтой стали никогда не тупятся. Их тоже приходится точить. Разве что не так часто. Ну, и камень нужен особенный. Этот я достал у гномов Береговых Гор.

— Береговые Горы? — повторил Алед. — Это те, что за Великим Лесом? Ты там бывал?

— Где я только не бывал, — вздохнул Гингатар, в очередной раз проводя точильным камнем вдоль лезвия. — А ты сам-то что делал в Дьюне?

— Было одно дело, — бросил Алед. — Не могу сказать.

— Ну что ж, не можешь — так и не надо. Как сам город?

— Нормально, — пожал плечами Стрелок.

Гингатар убрал клинок в ножны и как-то очень пристально посмотрел на санамгельца. Алед отвел взгляд и невольно нащупал кинжал за поясом, — на месте ли он? Он не доверял таким бродягам, от которых неизвестно чего ожидать.

— Ты одет как стражник, — сказал Гингатар. — Вчера в темноте я этого не углядел.

— И что с того?

Воин пожал плечами.

— Ничего, — произнес он. — Лишь одно мне скажи. Ты так и шел налегке? Без еды и воды? И сколько же дней ты уже в пути?

— Да к чему все эти вопросы? — не вытерпел Алед. — Ты опять подозреваешь меня в пособничестве колдуну? Если так, то нам больше не о чем трепаться. Прощай!

Алед отвернулся и уверенно зашагал по дороге на север. Связываться с этим воином у него не было никакого желания. Он не оборачивался, и через некоторое время услышал за спиной приближающийся перестук копыт. Алед обернулся и остановился. Всадник замедлил поступь.

— Я действительно подозревал, что ты не чист, — громко сказал Гингатар. — Но решил не убивать тебя, не разобравшись до конца. Теперь же я более в чем уверен, что ты, по меньшей мере, лжец. И ты сам выдал себя по собственной глупости.

Гингатар остановил коня в нескольких шагах от путника. Алед взялся за кинжал. Предчувствие подсказывало, что дела плохи.

— Если лжешь, то лги как следует! — продолжал Гингатар. — Тебе в другую сторону, коли ты не решил следовать обратно в Дьюн, в котором у тебя не могло быть никаких дел. Ведь город Дьюн давно в руинах, как и это королевство. Так что ты нес чушь изначально!

— Лгать докучливым незнакомцам — мое право, — произнес в ответ Алед. — Чего тебе надо от меня? Какое тебе дело до того, откуда и куда я иду?

— Ты пособник колдуна!

Алед раздраженно вздохнул.

— Я просто ехал с ним! — воскликнул он.

— Так это правда ты! — произнес Гингатар. — И ты не отрицаешь! Тогда твой час настал, пособник Тьмы!

Конь тронулся с места и помчался прямо на Аледа. Разбойник попытался увернуться, но не успел, и мощным ударом был сбит с ног. Всадник проскакал еще немного и развернулся.

Пытаясь противостоять головокружению, Алед встал на колени. Краем глаза он заметил, что Гингатар вновь погнал коня, и тот с каждым мгновением приближался. Всадник обнажил меч, и желтая сталь ликующе блеснула в лучах солнца. Алед лихорадочно нащупал выпавший из руки кинжал и крепко сжал его в ладони. Когда меч недоброжелателя уже засвистел в воздухе, санамгелец сумел извернуться и уйти от смертоносного удара. В следующий момент, когда задние ноги скакуна поравнялись с ним, Алед сделал одно молниеносное движение поперек лошадиного сухожилия, и из пореза брызнула кровь. Он уже не впервые делал этот трюк. Так разбойники из Братства Волков останавливали на дороге конных гонцов, которые гнали во весь опор, стремясь поскорее миновать опасные места.

Раздалось испуганное ржание, и упавшего коня протащило по земле вместе со всадником. Когда пыль осела, Алед увидел, что Гингатар лежит на спине и тщетно пытается вытащить застрявшую ногу из стремени. Конь невольно мешал ему это сделать, потому как постоянно пытался встать и от боли с диким ржанием вновь падал на землю.

Медлить было нельзя. Нужно было разобраться с этим прямо сейчас. Алед двинулся к поверженному противнику. Он шел настолько быстро, насколько мог. Гингатар увидел его приближение, и рука его сразу потянулась к поясу. Алед к счастью успел заметить это движение, и еле увернулся от просвистевшего под ухом ножа. Что-то теплое потекло по шее Аледа. Он испуганно коснулся ее рукой. Струйка крови сочилась из места ранения, текла по полечу. Но все обошлось. Лезвие лишь чуть задело кожу. Если бы бросок был чуточку точнее, нож угодил бы прямо в горло.

— Меткий, гад, — выругался Алед.

Безудержная ярость вспыхнула в его сердце. Он еще крепче сжал в руке кинжал Жабы. Продолжая двигаться в сторону Гингатара, он гневно прокричал:

— Чем я помешал тебе, будь ты проклят?!

Гингатар не отвечал. Рука его теперь пыталась добраться до рукояти меча, который сорвался с ремня вместе с ножнами во время падения и валялся чуть в стороне. Но едва он успел коснуться рукояти, как нога Аледа придавила его запястье к земле. Острие кинжала угрожающе повисло над лицом воина.

Алед стоял над лежащим противником и смотрел ему в глаза. Внезапно ненавистный взгляд Гингатара выразил удивление. Зрачки его расширились, и он проговорил:

— Кто они?

Взгляд воина был направлен куда-то за спину Аледа. Санамгелец обернулся, но никого за собой не увидел. Гингатар же, воспользовавшись моментом, дернул противника за ногу и схватился за меч. Потеряв равновесие, Алед упал и ударился затылком о твердую землю. Оружие выпало из руки.

В глазах все поплыло. Послышался звук извлекаемого из ножен меча. Расплывчатый силуэт Гингатара возник над Стрелком. Коленом придавив его к земле, бородатый воин поднес клинок к горлу Аледа.

— Кайся, пособник Тьмы! — возгласил Гингатар.

— В чем?

Помутнение в глазах развеялось, и теперь Алед отчетливо видел противника.

— Во всех своих темных делишках! Твой час настал!

— По-моему, ты это уже говорил.

Помутнение в глазах развеялось. И теперь Алед ясно видел противника. Но это было не все, что предстало его взору. За спиной Гингатара стояли неподвижные полупрозрачные человеческие фигуры в черном. У них не было лиц. Их было четверо — четверо безликих.

В тот же миг Алед вдруг ощутил, что выроненный при ударе о землю кинжал опять оказался в ладони. Не было времени удивляться. Одно молниеносное движение, и острие устремилось в сердце противнику. Клинок на удивлением легко прошел сквозь плетение кольчуги и по самую рукоять погрузился в тело воина. Кровь поверженного противника хлынула Аледу на грудь.

Гингатар вздрогнул, непонимающий взгляд его застыл. В следующее мгновение безжизненное тело повалилось на Аледа. Санамгелец брезгливо оттолкнул его в сторону.

— Боюсь, это не мой час настал, — проговорил он.

Взгляд разбойника был устремлен в чистое голубое небо. Он поймал себя на том, что радуется ему, словно не видел несколько лет. Наконец он сел. Никого здесь больше не было. Те четверо, если они не привиделись, куда-то исчезли. Один только раненый конь лежал на земле и смотрел на санамгельца обезумевшим от боли взглядом. Он уже не пытался вставать.

Алед посмотрел на Гингатара. Тот лежал на боку. Застывший взгляд убитого будто бы все еще сверлил Аледа. Багровая кровь сочилась через пробитую кольчугу и лужей растекалась по земле. Разбойник отвернулся, не желая смотреть на это. Да, на его совести было немало смертей, но непонятное чувство некого сожаления возникло в его сердце впервые. Но ведь, в конце концов, это была борьба за жизнь, с которой Алед расставаться не собирался.

— Ты сам виноват, — произнес Алед. — Я не желал тебе зла. Ты вынудил меня.

На глаза ему попался меч убитого. Клинок восхитительно сверкал на солнце. Ножны лежали рядом. Немногие в мире удостаивались чести владеть мечом из желтой стали. По легендам, такое оружие можно было раздобыть только у алфейнов. Но алфейны не желали иметь дел ни с людьми, ни с гномами, ни с каким-либо другим народом. Испокон веков единственное известное на сей день обиталище алфейнов находилось в лесу Мотходэк, том самом, на опушке которого был схвачен колдун Двимгрин. Надо сказать, мало кто видел алфейнов воочию, и мало кто верил, что они обитают где-то, кроме воображения сказителей древности. Аледу повезло. Он видел их. Однако знакомство с ними не принесло ему ничего хорошего. Больше повезло ему в том, что у его ног лежал ныне бесхозный меч из желтой стали. По крайней мере, он поначалу считал, что ему повезло. Когда же Алед наклонился и взялся за рукоять, он понял, что это оружие, мягко говоря, не для него. Он весил не меньше пуда. Размахивать таким — дело не простое. Либо Гингатар был необычайно сильным воином, либо здесь крылась какая-то тайная волшба. Алед больше склонялся ко второму.

С сожалением заключив, что владеть клинком из желтой стали ему не суждено, санамгелец поднял тяжеленный меч и задвинул его в стальные ножны. Взгляд его остановился на золотистом узоре, который украшал их. Рисунок был исполнен очень изящно и изображал солнце, заключенное в круг. Алед теперь посмотрел на трофей совсем другими глазами: красивые ножны, рукоять, расписанная причудливыми узорами и непонятными рунами. За такой меч отвалят добрую гору золотых. Если уж он слишком тяжел, чтобы его использовать, то хоть продать его можно будет недешево. К тому же это клинок из желтой стали, а это значит, что он вообще должен быть бесценным!

Алед потянул за рукоять, чтобы вновь обнажить клинок и еще раз отметить его великолепие, но понял, что не может этого сделать. Он дернул сильнее, но меч словно намертво застрял в ножнах. Он попытался еще и еще раз, но все было бесполезно. Клинок не выдвинулся ни на полвершка.

— Что за ерунда! — недоуменно проговорил Алед и в сердцах бросил оружие на землю. — Разрази гром проклятых чародеев вместе с их глупыми чарами!

Причастность древней волшбы все больше подтверждалась в его догадках. Только в одном месте Гэмдровса Алед мог бы узнать всю правду. И он уже несколько дней держал путь как раз в то самое место. Тригорье — обитель величайших магов и мудрецов! Там расскажут об этом мече. О том, как он попал к нему в руки, лучше, конечно же, приврать.

Что ж, появился еще один повод отправиться в Замок Магов. Еще одна загадка. Что-то эти загадки посыпались одна за другой. Но лучше уж так. Если бы не таинственная история, которая закрутилась вокруг странного ключа, и не случайные стечения обстоятельств, втянувшие в эту историю Аледа, не сносить бы ему головы. Это уж точно.

— Прости, друг, — сказал Алед, обращаясь к раненому коню. — Я не хотел причинять тебе вред.

Он отцепил от седла вещевой мешок Гингатара. Белоснежный скакун лежал на земле. Одна из его задних ног была перевязана куском темной ткани.

Санамгелец продолжил путь. На одном его плече висела сума, на другом он нес подвешенный на ремень пудовый меч. Хмурые развалины хижин изредка попадались ему на пути. Он почти не смотрел на них, погруженный в глубокие раздумья. Что случилось во время схватки с Гингатаром? Кто-то будто вложил кинжал Аледу в руку. И что за странные видения? Те призраки словно пришли из снов, которые виделись Аледу не столь давно. Посланники Двимгрина? Стало быть, колдун помогает ему таким способом?

Хотя это могло быть случайностью. А образы тех четверых могли быть лишь следствием удара затылком о землю. Кинжал, возможно, всегда был в его руке, просто Алед не чувствовал этого. Какая глупость! И Гингатар не потрудился обезоружить противника, прежде чем угрожать ему? Полная чушь! Что бы там ни произошло на самом деле, мысль, что потусторонние силы охраняют его, нравилась Аледу куда больше.

Руины остались далеко позади. После полудня настало время проверить пожитки Гингатара. После разведения костра прямо на обочине путник развязал суму. Вначале он просто рылся внутри, а затем стал поочередно вытаскивать наружу различные вещи и съестные припасы. Первым он достал небольшой медный котелок с крышкой. Внутри него обнаружилась свернутая в трубку карта. Алед лишь мельком взглянул на нее и продолжил осмотр трофеев. Краюху немного почерствевшего хлеба он тут же надломил. Жуя первый кусок, Алед извлек из сумы кожаный мех, наполненный жидкостью. Внутри оказалось то самое вино, которым Гингатар угощал его ночью.

Помимо этого в суме нашлись неплохие запасы солонины, пара луковиц, мешочек ячменя и небольшой сверток из мешковины, в который были завернуты старый синий китель и не менее старый изодранный пурпурный плащ. Путник посмотрел на них оценивающим взглядом. От темно-синего плаща санамгельского стражника и порядком надоевшей кольчуги пора было избавляться, что Алед незамедлительно и сделал. Правда, последнюю он все равно решил оставить. Отмыв пятна крови, он свернул ее и убрал на самое дно сумы. А грязный плащ стражника из Ралгирда сразу попал в костер.

Поднявшись по пути на небольшое взгорье, он направил взор в сторону северного горизонта. Безоблачное полотно небес позволило ему разглядеть за морем зеленого леса три сплоченных пика гор в туманной дали. Согласно карте, до них еще было не меньше двух дней пути. Но теперь Алед видел заветную цель, и это придало ему новых сил.

После ночлега под звездным небом, он продолжил путь, и к концу следующего дня дорога, петляющая по редколесной равнине, привела его к опушке векового леса. Дальше она чуть сужалась и исчезала в тени могучих дубов, которые гордо высились над землей, раскинув пышные зеленые уборы. От нее ответвлялась другая дорога, которая уходила вдоль опушки на северо-запад. Стрелок не сразу заметил ее, но она и не заинтересовала его, потому как не соответствовала направлению, в котором ему надлежало двигаться.

День, проведенный под сенью тихого леса, постепенно угасал. Остывающее солнце перевалило уже далеко за полдень, когда тропа полого повела вверх, а стена деревьев впереди вскоре поредела. Уже знакомые три горных клыка, окруженные клочьями белых облаков показались во всей красе. Белые вершины с отрогами, что тянулись далеко на запад и восток, безмолвно приветствовали Аледа слепящими отблесками света, который отражался от недосягаемых снежных покровов.

Тропа поднималась по склону и устремлялась в сторону серого возвышения. Высокая башня большого замка шпилем врезалась в завесу облачного тумана. Это и был знаменитый Замок Магов, который, по преданиям, стоял среди этих гор уже несколько тысяч лет. Возведенный на высокой скалистом уступе, гордо возвышаясь над зелеными склонами, он олицетворял все былое величие древнего чародейского ордена, и незримой силой, которая считалась ныне утраченной, по-прежнему дышали его замшелые стены.

Алед мало-помалу приближался к нему. Прямо из-под крепостной стены в восточной части замка водопадом по неровным склонам срывался вниз поток воды и превращался в бурлящую реку. Эта река стремительно уносила чистые воды в сторону леса, который, похоже, плотно окружал три горы со всех сторон.

Чем ближе он подходил к обители чародеев, тем сильнее ощущалось какое-то необъяснимое напряжение, которое царило в окружающем воздухе. Наверное, в нем таилось что-то магическое. По крайней мере, так подумал Алед, который был не особо знаком с какого-либо рода волшбой, если не считать, конечно, проделок так называемого темного мага Двимгрина. Магия в общем-то никогда не интересовала разбойника из Братства Волков. Еще несколько дней назад он и представить себе не мог, что вот так добровольно направится в самое средоточие чародейства в Гэмдровсе.

Крепостные стены, которые окружали замок, несколько удивили его. В них не было ничего необычного, но именно это и удивляло. В голове всплыла нелепая картина, как горстка полуслепых стариков стреляет из лука через бойницы. Алед поспешил отбросить дурацкие мысли. В конце концов, он слишком мало знал о магах Тригорья и об их истории, чтобы судить о целесообразности крепостных стен вокруг их обители.

Взгляд санамгельца скользнул по стенам и башням с целью обнаружить там хоть чье-то присутствие. Но замок казался пустым. Взгляд его остановился только на самой высокой башне, которая возвышалась где-то в центре. Высота ее впечатляла. Никогда он еще не видел подобных зданий. Она устремлялась в небо, чуть расширяясь кверху, и заканчивалась красивым золотистым шпилем, над которым развевался длинный темно-синий стяг.

Дорога подвела его не к самому замку, а к скалистому обрывистому склону чуть поодаль от стен. Склон круто взмывал вверх, превращаясь в отвес. Большая опускная решетка под белокаменной аркой закрывала проход в подземный туннель. Подойдя ближе, Стрелок разглядел, что этот туннель совершенно прямой и не слишком длинный. В самом его конце между раскрытыми створками внутренних ворот виднелся свет. Вне всяких сомнений, это были главные и, скорее всего, единственные ворота в Тригорье.

Поблизости не было никого. Как перед входом в туннель, так и за решетчатыми воротами никаких привратников не наблюдалось. Алед подумал о Двимгрине. Колдун так и не успел огласить свои идеи по поводу дальнейших действий. «Сначала нужно добраться до места!» — Так он говорил…

— Что ж, колдун, до места я добрался, — вздохнул Алед. — И что дальше?

Алед запрокинул голову и опять окинул взором каменную арку. Затем опять посмотрел в туннель и прильнул к прутьям решетки.

— Эй! — крикнул он, и эхо подхватило его голос.

Он понимал, что кричать вот так у ворот крепости довольно глупое решение, однако ничего более умного пока ему в голову не приходило. Тишина была ему ответом. Ничего не поменялось.

Алед сбросил мешок и меч Гингатара на каменную террасу рядом с воротами, после чего сел на землю сам. Небо темнело, ночь спускалась на горные склоны. На фоне темно-синего неба высокая башня Тригорья смотрелась величественно и несколько жутковато. Алед долгое время ждал в надежде увидеть зажигаемые факела на стенах или огни свечей в окнах замка. Но мрак полностью окутывал всю видимую часть Тригорья, словно ни одной живой души не было за его стенами.

Спустя некоторое время Алед расположился у костра, который он развел у самого входа в туннель, и сон овладел им в считанные мгновения.

Он стоял на коленях в холодном и мрачном месте, которое было ему неизвестно. Это был просторный зал с гигантскими колоннами. И стены, и сами колонны были изрезаны ровными линиями непонятных рун и загадочных рисунков, которые изображали каких-то жутких невиданных существ. Наверху, в сводах зала, зияла дыра, в которой Алед увидел лоскут темного неба. Пол здесь был черным. Перед собой Алед увидел возвышение из большого куска какого-то камня. Оно было похоже на стол. На нем по углам стояли четыре чаши, и в каждой из них горел странный алый огонь. Блики его почти не давали света, но придавали стенам жуткий кровавый оттенок. Впереди, за каменным возвышением с чашами, стена зала отсутствовала, и за краем широкого уступа открывался вид на бескрайнее озеро, за которым высились окутанные туманом горные вершины. Вода его была зеркально-гладкой и неподвижной, словно стекло. Алед сделал шаг вперед и внезапно перед ним возник старик в черном плаще. Алед сразу узнал в нем Двимгрина. Колдун безмолвно сверлил его хладнокровным взглядом. Это длилось довольно долго.

— Тебе удалось уйти от алфейнов? — спросил наконец разбойник.

Но едва он это произнес, как Двимгрин исчез. Следом исчез и сам зал.

***

Землю осветило утреннее солнце. Ветер нарастающими порывами дул с юга, колыхая черный плащ Эсторгана. Внизу раскинулась мрачная земля разоренного королевства Олдиор. Колдун стоял на старой башне, некогда служившей колокольней. Теперь же колокола здесь не было: его осколки валялись где-то внизу, на мостовой. Изящный дворец, частью которого была эта колокольня, когда-то поражал взгляд своим величием, а теперь его каменные стены с каждым годом все больше обрастали мхом, а на башнях и крышах гнездились аисты.

Колдун чувствовал себя прекрасно. Ноющая боль в старых костях и слабость исчезли навсегда. Теперь ему не нужен был амулет, который безвозвратно сгинул в реке Йокмисс. Эсторган научился черпать магию из самой тьмы. Ему придется еще долго учиться, чтобы обуздать эту силу и в совершенстве овладеть способами ее использования, и он это хорошо понимал. Но осознавал он и другое: теперь он был самым могущественным в Ордене. Превзойти его мог разве что темный маг Двимгрин, но он ныне предатель, враг, и в числе Шестерых ему более нет места. Навязчивая мысль о возможности стать полноправным главой Ордена льстила ему и утешала в течение всех этих дней долгого ожидания.

Поиски Афройнского Ворона привели Эсторгана в тупик. Его след неожиданно терялся на тракте близ леса алфейнов. Колдун пока не знал, как расценивать это обстоятельство. Был ли то скрытый обманный ход Двимгрина, или же алфейны и вправду схватили его, — Эсторган не мог знать наверняка. И если второй вариант, то хорошо это или плохо для вершения воли Мастера? Афройнский Ворон в плену — это можно назвать неплохим раскладом. Однако вступление в игру алфейнов не предвещало ничего хорошего. Если Первородные решат вылезти из тени леса, это создаст серьезные препятствия для насущных дел.

Колдун не мог войти под зеленые кроны Мотходэка. Пойти на такой шаг было бы для него самоубийством. В лес алфейнов невозможно пробраться незамеченным, тем более ему — колдуну из Ордена Шестерых. Даже задерживаться на дороге рядом с его опушкой и то небезопасно. Поэтому всю ночь колдун мчал скакуна во весь опор, чтобы поскорее пройти опасный участок дороги. Эсторган, конечно, хотел встретиться с Двимгрином, но уж точно не в тюрьмах алфейнов. Он чувствовал, что Афройнский Ворон жив, и этого чувства было пока достаточно.

Эсторган не мог войти в священный лес, как не мог он и оставить поиски Двимгрина. Он слишком близко подобрался к хозяину Афройна, чтобы отступать. Ждать — да, теперь это был единственный приемлемый вариант.

Уже несколько дней провел он здесь, на высокой колокольне. Отсюда хорошо просматривалась дорога. И лес. Но в этот час лес алфейнов, раскинувшийся на горизонте, не волновал его. С высоты колокольни Эсторган смотрел именно на дорогу. Она была довольно далеко, но зоркий взгляд колдуна давно заприметил на ней двух человек. Было похоже, что между ними происходит какая-то ссора. Трудно было разобрать их словесную перепалку, но Эсторган отчетливо расслышал, как один обвинил другого в пособничестве Тьме. Спустя несколько мгновений она переросла в смертельное противостояние.

Один из них был на коне. Он, по всей видимости, был зачинщиком драки, и, по большей части, нападал. Другой, пеший, обвиняемый в пособничестве Тьме, защищался, ловко уворачиваясь от яростных атак. Колдун узнал его. Однажды, находясь в плену у головорезов Оссимура, Эсторган видел его образ на дороге. Тот самый разбойник, за которым гонится Оссимур. Мастер велел убить его, ибо он может быть опасен. И Эсторган выполнит это поручение без каких-либо затруднений. Его судьба уже предрешена. Но возможно даже не придется марать руки в его крови. Нужно лишь дождаться исхода потасовки, после которой кто-то из тех двоих наверняка умрет.

Колдун испытывал удовольствие от зрелища, хотя оно, конечно же, забавляло его куда меньше, нежели кровавые побоища фрэгов в бойцовских ямах. Эсторган был почти уверен, что конный без труда выйдет из битвы победителем, однако все неожиданно изменилось в тот момент, когда раненый скакун вместе с седоком рухнул на землю. После такого несчастья всадник казался еще вполне живым — он что есть сил пытался высвободить придавленную ногу, но ему это пока не удавалось.

Другой воин уже подходил к противнику с целью нанести решающий удар, когда ситуация вновь переменилась. На мгновение Эсторгану показалось, что он видит за спиной «пособника Тьмы» четыре темных силуэта.

Изменяющие! Это не на шутку встревожило колдуна и взбудоражило его разум. Кому, как не ему знать, кто есть эти призрачные фигуры? Они пришли за ним! Пришли из подземного мира! Чтобы покарать за дерзость и неповиновение, которыми он блеснул в момент между своей смертью и возрождением. Эсторгана бросило в пот. Ему захотелось спрятаться, убежать, лишь бы они не видели его.

Но призрачные тени уже исчезли. Да, то были лишь их тени. Изменяющие еще слишком слабы, чтобы преодолеть границу миров. Это пока все, на что они способны сейчас — объявляться в призрачном обличии. Ни один из них не увидел наблюдателя, который стоял на высокой колокольной башне. Или же они просто не хотели смотреть в сторону Эсторгана. Им нет дела до него… Тогда зачем они здесь?

Эсторган, сбитый с толку кратковременным появлением Хранителей, пропустил окончание поединка, и не уловил, в чью пользу он завершился. Оба воина лежали на земле без какого-либо движения. Вскоре один из них зашевелился…

Глава 2

Всадники двигались рысцой по ночному тракту. Луна изредка выглядывала из-за туч, бросая на землю тусклый холодный свет. Оссимур ехал на полкорпуса позади, изредка бросая незаметные взгляды на мага. Из-за мехового плаща чародея со спины казалось, будто какое-то животное восседает верхом на лошади. Гриб ехал справа от главаря и болтал не затыкаясь, но Оссимур, погруженный в собственные думы, не слушал его. Главарь разбойников вновь задумался о мерзавце Аледе, колдуне и неком ключе, который, по заверениям Гриба, упоминался в разговоре Аледа и колдуна, — там, недалеко от реки Йокмисс, где был сражен Ханин. Что-то подсказывало Оссимуру, что тот ключ важен, что именно вокруг него крутится вся эта магическая неразбериха. Что же он открывает?

— …и поймали мы этого кабана лишь на следующий день! У реки! Представляешь? — Гриб расхохотался.

— Что? — произнес Оссимур, пропустивший мимо ушей всю историю, и огляделся, словно только очнулся от долгого сна. — А, да…

Валейгар молчал и ехал не оборачиваясь. Его вороной конь задавал темп. Алые краски рассвета разбавили темный горизонт впереди. Ночь подходила к концу.

— Так куда мы едем? — осведомился Оссимур.

— Идем по следам Двимгрина, — молвил чародей.

— Что-то не вижу никаких следов.

— Зато я вижу. Как бы то ни было, дорога здесь одна. Пока.

— Ты знаешь, куда они едут?

— Откуда мне знать? — ответил Валейгар.

— Но догадываешься?

Чародей ответил не сразу, словно думал, стоит ли говорить об этом разбойнику.

— Да, — молвил он, наконец. — Мыслю, что путь они держат в Тригорье.

— Тригорье? Это та знаменитая крепость магов?

— Именно.

— И что им там нужно? Я конечно не из ваших, но для меня вполне очевидно, что этому колдуну, Двимгрину, вряд ли будут рады в Тригорье.

— Он туда не погостить едет, — ответил Валейгар.

— Зачем же тогда?

— Не могу сказать.

— Не можешь или не хочешь? — с вызовом вопросил Оссимур.

— Скорее не могу.

— Они везут какой-то особенный ключ, а в Тригорье есть что-то, что они смогут открыть им. Я прав?

Валейгар остановил коня и впервые обернулся. Выглядел он удивленно и озадаченно.

— Какой ключ?

— Да гоблин его знает! — пожал плечами Оссимур. — Просто знаю, что есть он у них. А для чего он, понятия не имею. Думал, хоть ты мне поведаешь, маг?

— Поведаю… — сказал чародей. — Но не сейчас. Одно скажу пока: ежели это тот ключ, на который я думаю, тогда дело становится куда интереснее, нежели я предполагал.

— Оссимур, — заговорил Гриб. — Светает уже. Предлагаю поискать ручей и отмыться после свинарника. У нас вся одежда в свинячьем дерьме.

— Скоро выйдем к берегу реки Пайматил, — сказал маг Валейгар. — Там и отстираетесь.

Усилившийся ветер развеял густые тучи, и освобожденная луна — необыкновенно огромная в эту ночь, — скупо озарила землю холодным светом. Лошади бежали рысцой. Дорога шла прямо, без крутых поворотов, и в темноте казалось, будто продвижения и нет вовсе. Темная бесконечная полоса тракта выползала из темноты впереди и утопала во мраке за спиной. Нескончаемая стрекотня сверчков в близлежащих лугах убаюкивала. Оссимур не знал, чего ему хочется сильнее: есть или спать. Однако за ночь он сумел несколько раз вздремнуть, сидя в седле, поэтому есть все же хотелось больше.

К утру голод был столь сильным, что руки едва держали поводья. Припасов в сумах почти не оказалось. Никто не мог вспомнить, было ли так к прибытию в «Захолустье», или же кто-то покопался в поклаже разбойников во время двухдневного заточения. Доеденные остатки чуть притупили чувство голода. Валейгар при себе к недоумению разбойников ничего не имел, но делиться не пришлось — старец отказался от какой-либо пищи. После полудня во время привала Гриб сходил на охоту. Кроме ворон в округе ничего живого не оказалось, но разбойники не брезговали и такой дичью. Чародей же не стал есть и в этот раз.

Затянувшийся привал закончился лишь к вечеру, и всадники успели проехать еще несколько верст, прежде чем этот день догорел.

***

— А вы ведь так и не представились, господа душегубы, — неожиданно сказал маг уже на вторые сутки пути по пыльному тракту.

Оссимур усмехнулся в ответ:

— Для чего тебе наши имена? Вчера они тебе были не интересны.

— Я лишь терпеливо ждал, когда вы сами соизволите назваться… И все же?

Яркое летнее солнце, разогреваясь, катилось к полудню. Путники расположились у реки Пайматил. После купания в прохладной, чистой воде разбойники чувствовали себя куда лучше, чем по выходу из «Захолустья».

Оссимур, голый, стоял у берега и выжимал выстиранные штаны. Остальная отстиранная от грязи одежда, развешенная по кустам, уже почти досохла: солнечные лучи делали свое дело.

— Что ж, только ради того, чтобы ты прекратил называть нас душегубами, — молвил глава Братства Волков. — Я Оссимур.

— Бриан… — откликнулся второй разбойник, который сидел на пригорке в одних штанах и усердно затачивал кинжал о кусок камня.

Оссимур удивленно обернулся.

— Что не так?! — воскликнул Гриб. — У меня ведь тоже есть нормальное имя! И если ты его забыл, это не значит, что его должен забыть я!

— Я его и не знал, — пожал плечами Оссимур.

Гриб обиженно нахмурил брови.

В скором времени они вновь тронулись в путь. Дорога теперь вела всадников по берегу широкой реки Пайматил. Оссимур считал продвижение слишком медленным и не раз за минувшие двое суток выказывал свое беспокойство по этому поводу, но маг предпочитал не спешить и был непреклонен. По его словам, гнаться за Двимгрином так же бесполезно, как и стремиться обогнать собственную тень. «Мы пойдем по следам, — говорил он, — и они приведут нас к нему. Рассчитывать на большее не имеет смысла».

Очередной день вскоре подошел к концу, и это не очень радовало Оссимура. Он утешал себя лишь той мыслью, что Алед сейчас так далеко, что гнаться уже и вправду бессмысленно. Оставалось только не сбиться со следа.

— Что это впереди? — спросил Гриб.

Остальные тоже увидели прозрачные, словно созданные из хрусталя, шпили гигантского дворца, блистающего в предзакатных лучах солнца. Он стоял у самой реки, — или даже, как казалось, прямо на ее поверхности, будто вода была для него не жидкостью, а твердой основой, на которой он был возведен.

— Гирданаоки, — молвил чародей. — Обитель русалов.

По мере приближения к сверкающему дворцу, становилось понятно, что он на самом деле гораздо больших размеров, нежели кажется со стороны тракта. Ни много ни мало целый город русалов располагался за литой зеркальной стеной, которая тянулась по всему видимому берегу реки. Высота стены тоже впечатляла, а высота безоконных сверкающих башен, что упирались в иссиня-серую небесную высь, и вовсе восхищала. Примыкающая дорога как будто бы упиралась прямо в стену, а не в арку с воротами.

— Где у них вход? — недоуменно проговорил Оссимур.

— Должно быть где-то в стене, — ответил маг.

— Где? Я не вижу отсюда ни створок, ни арки.

— И не увидите. Русалы все создают из воды, ежели вы не знали… Закрытые ворота сливаются со стеной, поэтому их невозможно узреть, пока они закрыты.

— Слыхал я про их действа с водой, — восхищенно сказал Гриб. — Но ни разу не видел воочию.

— Еще бы, — усмехнулся Оссимур. — На реке Йокмисс русалов нет.

— А жаль…

— На кой они нам? С них и взять-то нечего. Вода водой…

— Как нечего? У них волосы из серебра. Гляди.

Оссимур присмотрелся и увидел впереди на дороге два силуэта в сверкающей одежде. Они стояли на обочине и взорами встречали подъезжающих всадников, повернув в их сторону белые как снег лица.

— Чего им надо? — вслух подумал Оссимур, натягивая поводья и замедляясь.

— Ничего, — дал ответ Валейгар. — Это Дозорные.

— Дозорные, — повторил Оссимур. — Так и сверлят нас глазами.

— Им велено наблюдать за дорогой.

— Велено кем?

— Хранителем Реки, разумеется. Ежели мы им не понравимся, могут остановить.

— Вряд ли дорога принадлежит ему.

— Русалы Гирданаоки сами решают, что им принадлежит, а что нет, — сказал Валейгар.

— Да плевать на дозорных, — усмехнулся Гриб. — Не дадут пройти здесь, обойдем это место по бездорожью.

— Ты не понял, уважаемый Бриан. Ежели у них будут причины остановить нас, мы уже никуда не пойдем. По крайней мере, не так скоро, как думается.

— Да уж, — проговорил Оссимур. — Похоже, им здесь совсем скучно, раз они на дорогу вылезают.

Валейгар замедлился в нескольких шагах от дозорных. Русалы стояли на отворотке, ведущей к огромному дворцу, что сиял своим невиданным благолепием и гордым величием. Зеркально-гладкие стены переливались в свете солнца всеми цветами радуги. Все это походило на гигантский всплеск воды, вмиг обратившийся в лед, или же застывший во времени. Магия русалов всегда поражала человеческое воображение, и не было в мире ничего более восхитительного.

— Хвала владыкам рек и озер! — возгласил Валейгар. — Славьтесь, русалы Гирданаоки! Мы идем из Межгорья. Ведем поиски двух путников. Они должны были проезжать по этой дороге несколько дней назад. Не видели ли вы их?

— Они движутся на повозке, запряженной двумя вороными, — добавил Гриб и тут же от Оссимура получил сильный тычок в бок: сердитый взгляд главаря приказывал замолчать.

Ответ последовал не сразу. Несколько мгновений отдаленно напоминающие людей белокожие существа, с длинными волосами серебряного цвета, стояли неподвижно, подобно каменным изваяниям, и не сводили глаз с путников. Наконец один из них молча кивнул и, не проронив ни слова, указал рукой на восток.

— Благодарим вас, Хранители Вод, — молвил Валейгар и тронул поводья.

Двое русалов по-прежнему сверлили путников пристальными взорами. Оссимур не в силах больше выдерживать это, отвернулся и прибавил ходу.

— Они что, совсем не разговаривают? — вполголоса спросил он, догнав Валейгара.

— Русалы Гирданаоки не слишком расположены общаться на Межнародном. А их собственный язык — для нас лишь скопление всевозможных звуков. Их речь напоминает журчание ручьев в ущельях гор, и нашему слуху их не понять. Далеко за Небоскребущим Хребтом на реке Ламванэ стоит другая обитель русалов — Алубехир, Белая Гавань. В Алубехире не прочь разговаривать с людьми на привычном им языке, другое дело, что ни одна людская дорога не проходит через их владение. Некогда там правил Кэневаур, который погиб в одной из Оннарских Битв. Не знаю, кто после его смерти стал новым Хранителем Реки. Есть и еще одно место — на реке Файтлари, что берет исток в западных отрогах Хребта. Там стоит дворец Устлаген, Водная Обитель. Русалы Устлагена не менее дружелюбны, чем жители Алубехира. И это, кстати, еще не все. Далеко на юге раскинулся Эсалоссор, Страна Рек. Там тоже живут Хранители Вод. Но сказать про них, к сожалению ничего не могу; знаю лишь, что основатели Эсалоссора ведут свой род из Гирданаоки.

Оссимур долго сдерживал себя от непреодолимого желания обернуться. Когда же в конце концов он сдался и посмотрел назад, дозорных уже не было на месте. Дорога, примыкающая к тракту и ведущая к переливающимся стенам Гирданаоки, была пуста, словно русалы растворились в воздухе. Небо на горизонте уже окрасилось в пунцовые краски заката, солнечный диск медленно тонул за линией далеких лесов.

— Думаю, ты был слишком вежлив с ними, чародей, — неожиданно произнес Оссимур. — Тебе так не кажется?

— Вежливость порой уберегает от ненужных бед, — отозвался Валейгар.

— Они должны бояться и уважать тебя. Ты ведь маг!

— Прошло то время, когда магов уважали.

— Значит, нужно встряхнуть их стеклянный замок, и тогда тебя начнут уважать.

Валейгар усмехнулся:

— Ты слишком наивен, уважаемый Оссимур. Видел бы ты, что они сделали с Алкатом — западной крепостью Омраченного Королевства. Я никогда не буду достойной угрозой Хранителям Вод. И уж тем более, когда стою один против всего Гирданаоки. Да и к чему мне начинать вражду на пустом месте

— Так я и думал, — разочарованно молвил разбойник. — Маги и колдуны ни на что не способны, и вся ваша магия — ни что иное как ловкий обман.

Валейгар рассмеялся.

— Пусть будет по-твоему, уважаемый Оссимур, — изрек он.

В разговор вступил Гриб:

— А я бы не был так уверен в обмане, — молвил он. — Вспомни колдуна и то, что он сделал с нашими братьями в трактире.

— Зарезал ножом? — спросил Оссимур. — Это ли магия?

— Не знаю, — пожал плечами Гриб. — Как насчет того, что мы не заметили его? Ведь до последнего мгновения он находился с нами за одним столом.

— Мы были пьяны.

— Но вы с Арданом его убили, не так ли?

— Возможно, он просто не умер.

— Как бы то ни было, Оссимур, — сказал Гриб. — по мне, так это самая настоящая темная магия. И встречаться с темными колдунами я больше не желаю.

— Однако ты едешь со мной, — заметил главарь.

— Верно. Ты главарь Братства. И за тобой я пойду хоть в самое пекло, если придется. К тому же я не меньше тебя хочу возмездия за гибель Ханина.

Загадочный Гирданаоки остался далеко позади. Окутанный сумерками тракт все больше отдалялся от русла Пайматил, пока широкая река совсем не исчезла из виду.

После полудня следующего дня пути до ушей вновь донесся шум бегущей воды, дорога повернула на северо-восток и в конечном счете привела к старому каменному мосту с обвалившимся куском кладки. Путники переправились на другой берег. Здесь русло реки Пайматил было намного уже, чем близ Гирданаоки, а под мостом бурно шумели перекаты.

Оссимур и Гриб остановились у указательного столба на распутье. Валейгар не задумываясь поехал по левой дороге, на которую показывала табличка с надписью «Тригорье». Еще одна табличка валялась на земле: «Шангверн».

— Ты уверен, чародей, что нам именно туда? — громко спросил Оссимур.

Валейгар придержал коня и обернулся.

— Ты вправду думаешь, уважаемый Оссимур, что я не знаю дорогу в Тригорье?

— Наверняка знаешь. Только уверен ли ты в том, что колдун со Стрелком поехали именно в этом направлении?

— Нет.

— Но ты едешь туда, даже не посоветовавшись со мной?

— А что ты можешь посоветовать? — спросил Валейгар. — Коли желаешь, отправляйся в Шангверн. Или в Феоден… Я же считаю, что преследуемые нами едут в Тригорье. Нет, я не уверен, однако расцениваю этот вариант наиболее вероятным.

С этими словами Валейгар поехал вперед. Оссимуру и Грибу ничего не оставалось, как молча двинуться за ним.

По правую руку до самого горизонта раскинулись мрачные виды мертвой пустынной равнины. Жуткая мгла на востоке, тяжелой тенью нависшая над землей, угнетала и нагоняла необъяснимый страх как на лошадей, так и на всадников.

— Что это за мрачная страна? — спросил Гриб. — Жуть какая-то. Так и веет смертью…

Валейгар, стараясь не смотреть направо, дал ответ:

— Сумрачные Земли — так называют эти места.

— Что там произошло?

Валейгар посмотрел на восток и тут же отвел взор, словно видел что-то такое, чего не видели другие.

— Согласно старым легендам, на этой равнине первородные алфейны сошлись в яростной битве с древним злом — скаллорами. Алфейны победили в сражении, но черной кровью скаллоров осквернена была земля, и с тех пор на этой равнине нет жизни.

— Кто такие скаллоры? — спросил Гриб. — Никогда не слышал.

— Неудивительно, — проговорил маг. — О них мало кто помнит. Ужаснейшие твари. Никто сейчас точно не знает, как они выглядели… Разве что — старейшие из алфейнов могут описать их. С древних дней, когда алфейны были еще единственными из Элварэнн, прошло несчетное число эпох. Скаллоры были изгнаны в Подземный Мир. Когда-нибудь пламя Старого Солнца разгорится с новой силой, а скаллоры и черные тени вернутся. И тогда мир погрузится во тьму.

Оссимур и Гриб долго и пристально смотрели на мрачный горизонт, будто пытались увидеть во мгле жутких чудовищ, о которых поведал старец.

— Страшная сказка, — произнес Оссимур.

— Да, — согласился Валейгар. — Пусть она и дальше остается лишь легендой на древних свитках.

Ночлег близ Сумрачных Земель оказался не из приятных. Мертвый ветер с востока приносил противные запахи затхлости и гнили. А после рассказанного Валейгаром о скаллорах разбойникам всю ночь казалось, что эти неведомые твари, которые невесть как выглядят, крадутся к ним и вот-вот выскочат из тьмы. Дважды Оссимур просыпался в холодном поту, но ни разу не мог вспомнить, что именно ему снилось. Гриба тоже мучили кошмары — он что-то кричал во сне. Валейгар же спал как убитый. Главарь злился на него за рассказанные на ночь глядя страшные истории, в которые разбойник, разумеется, не верил, но от этого было не легче. Оссимур всерьез опасался сойти с ума за эту долгую ночь.

К середине следующего дня пути земли справа со временем посвежели, и постепенно цвета окрестностей приобрели менее мрачный оттенок. А вскоре справа появился изумрудный лес, и удручающий вид Сумрачных Земель сменился радующей глаз красотой величественной рощи. Древние деревья ее были высоки, и чем дальше путники продвигались на север, тем гуще становилась она. Оссимур не мог распознать породу некоторых деревьев, как ни пытался. Таких он точно не видел в своем лесу у реки Йокмисс. Хотя, может быть, они там тоже растут, просто он никогда не удостаивал вниманием подобную красоту.

— Мотходэк, священная обитель алфейнов! — молвил Валейгар.

Маг смотрел только вперед, и еще ни разу не бросил взора в сторону вековых рощ.

— И что же, они и вправду здесь живут? — спросил Гриб.

В голосе его читались нотки сомнения.

— Разумеется. Это единственное известное владение алфейнов во всем Элоне.

— В детстве дед рассказывал мне сказки про алфейнов.

— Сказки закончились, когда алфейны вышли на битву против Мрака за северное королевство Эфоссор. Весь мир долго считал их лишь красивой полузабытой легендой, хотя много веков назад они так же участвовали в сражении за земли эрварейнов. Но люди смертны, и с каждым новым поколением что-то забывается, что-то искажается. История мира никогда не передает истину. Никто не может знать наверняка что случалось в тот или иной год. Все основывается лишь на книгах летописцев. А ведь они имеют власть и приврать, и приукрасить, где сочтут нужным. Как бы то ни было, алфейны существуют, и мало кто ныне сомневается в этом. Однако это лишь потому, что со времен Войны минуло только два десятка лет. Пройдет двести и их вновь будут считать легендой, ежели, конечно, они не продолжат заявлять о себе. Появление алфейнов ознаменовало новую эпоху, как то было и в прошлый раз. Мы ныне живем на стыке Второй и Третьей Эпох Мрака.

— Не знаю, — пожал плечами Оссимур. — В Межгорье по-прежнему считают лета с начала Второго Мрака. Никому нет дела до ваших новых эпох.

— Летоисчисление Второго Мрака тоже было принято не сразу, — сказал маг. — Во многих уголках Гэмдровса по-прежнему продолжалась Первая Эпоха Мрака.

Гриб громко зевнул то ли от усталости, то ли от скуки. Но открыв рот, он не сразу закрыл его. Скучающее выражение лица вмиг сменилось удивлением, когда он заметил тень, мелькнувшую среди темно-зеленых ветвей опушки.

— Т…т…там! — выдавил он, указывая в сторону леса.

Оссимур повернул голову, но ничего не увидел. Да и Гриб, похоже, потерял из виду то, что узрел.

— Там кто-то рыщет!

— Я ничего не вижу, — сказал Оссимур, пристально всматриваясь в переплетения ветвей.

— Я видел, клянусь! Там кто-то есть. Он следит за нами.

— Утихомирься, уважаемый Бриан, — подал голос чародей, даже не удосужившись посмотреть в сторону леса. — Конечно, за нами наблюдают. Не стоит кричать об этом. Давайте проедем спокойно и избежим возможных недоразумений.

Оссимур дернул поводья и догнал едущего впереди Валейгара.

— А какие могут быть недоразумения? — осторожно спросил он.

— Кто его знает, — ответил маг. — Как бы то ни было, давайте постараемся не обращать на это внимания и не привлекать излишнее внимание на себя.

Главарь разбойников нахмурил брови.

— Что-то не нравится мне эта дорога, — молвил он. — То русалы, то алфейны! Что им всем надо? Свободным людям здесь и проехать спокойно нельзя?

— Отчего же нельзя? Мы едем, — непринужденно произнес Валейгар и спустя мгновение добавил: — По крайней мере, они не нападают и не грабят путников…

Оссимур презрительно хмыкнул. Маг намекал на грабежи на дорогах, которыми промышляло Братство Волков. Главарь разбойников не стал возражать: так или иначе, чародей был прав.

Невидимый взгляд из-под сени лесных крон вскоре ощутил и Оссимур. Однако, следуя совету Валейгара, разбойник не подавал виду и лишь изредка как бы невзначай бросал взор в сторону священного леса. Уже вновь темнело, когда в предзакатных лучах Оссимур увидел что-то на дороге.

— Погодите! — воскликнул он и направил коня в сторону правой обочины.

Там лежало треснувшее пополам колесо. Оссимур долго разглядывал его, не слезая с коня, затем подозвал Гриба.

— Как считаешь, оно могло быть частью повозки, на которой уехал Алед?

Гриб спешился и поднял сломанное колесо с земли.

— Судя по виду, недавно здесь, — задумчиво проговорил он.

— Так оно с той повозки? — спросил Оссимур.

— Да почем мне знать? — дал ответ Гриб, бросая колесо на землю. — Они же все одинаковые.

Оссимур устремил взор вглубь зачарованной пущи. Оттуда веяло древним волшебством. В сплетении ветвей царила подозрительная тишина, какой никогда не бывало в лесу на реке Йокмисс. Конь главаря стоял довольно близко к стволам первых деревьев опушки, и от этого Оссимуру почему-то становилось не по себе.

В это время неспешно подъехал Валейгар. Лицо его показалось разбойникам необыкновенно озабоченным. Он смотрел на сломанное колесо.

— Сдается мне, дальше они не уехали, — задумчиво произнес он. — Я уже подразумевал такой расклад, и вот теперь я в этом почти убежден.

— Почти? — повторил Оссимур.

— Я не могу быть уверенным, что это их повозка, — пояснил маг.

— Повозка? Мы видим только ее ничтожную часть, — сказал Гриб. — Где все остальное, это для нас пока…

— Там, — молвил Валейгар, кивком головы указав на дорогу впереди.

Оссимур слез с коня и пошел в направлении, указанном магом. Сделав несколько шагов, он обернулся и развел руками:

— Где? Я ничего не вижу!

— Посмотри внимательнее, — ответил Валейгар. — Прямо под твоими ногами.

Разбойник опустил взгляд и открыл рот от удивления. Спустя мгновение подошел Гриб и присвистнул.

— Разорви меня дерево! — выругался он. — Эти подонки что, пытались закопать телегу в землю?

Из взрыхленной почвы на высоту меньше пяди торчали борта повозки и обломок другого колеса.

— Если так, то у них это получилось не идеально, — усмехнулся Оссимур.

— Думаю, тут все несколько сложнее, — прозвучал за спиной голос сидящего в седле Валейгара. — На тех, кого мы ищем, напали.

— Кто? — спросил Оссимур.

— Тут вариантов не так уж много, — ответил маг. — А ежели быть точным — всего один.

И он кивнул в сторону лесной опушки.

— По какой же причине?

Маг пожал плечами.

— Алфейны могли узнать Двимгрина. Бывший пособник Короля Мрака проезжает на границе их владений — такое не каждый день случается.

— Зачем же этот пособник так сглупил, выбрав эту дорогу? — спросил Оссимур.

— Иной дороги в Тригорье нет.

— Так он же колдун, — сказал Гриб. — Он же может летать или… там… исчезать и тут же появляться в другом месте.

— Ваши познания о колдунах впечатляют, — улыбнулся Валейгар. — Двимгрин способен на гораздо большее, но лишь тогда, когда это действительно необходимо.

Оссимур обошел вокруг вкопанной в землю повозки.

— Что же тут произошло? — проговорил он. — А кони где? Тоже под землей?

— И что теперь? — спросил Гриб. — Пойдем на поклон к алфейнам?

Валейгар молчал. Взгляд его по-прежнему был устремлен в сторону древней пущи. Казалось, будто он пронзает насквозь стену леса и видит то, что творится в самой его глубине.

— Сомневаюсь, что Двимгрин надолго задержится у алфейнов. Он достаточно хитер, чтобы сбежать.

— Чего не скажешь о Стрелке… — добавил Оссимур. — Ты уверен, чародей, что они там, в этом лесу.

— Почти, — ответил Валейгар. — Не могу ручаться за его спутника, но сам Двимгрин точно не ушел дальше этого места. Здесь его путешествие было прервано.

— Откуда ты это знаешь.

— Темный маг всегда оставляет магический след. Он не виден вам, но его вполне отчетливо вижу я. Двимгрин остановился здесь, и дальше уже не продвигался. Пока… Как бы то ни было, к алфейнам мы точно не пойдем. Не стоит… Но мы можем подождать.

— Подождать? — раздраженно переспросил главарь разбойников. — Сколько? День? Месяц? Год?

— Не знаю, но иного нам не остается, уважаемый Оссимур.

— Я не собираюсь ночевать около этого проклятого леса, — отрезал Гриб.

— Мне здесь тоже не слишком нравится, — произнес маг. — Мы доедем до руин Олдиора. Ждать будем там.

С этими словами Валейгар тронул поводья и погнал коня дальше по дороге. Оссимур и Гриб вскоре двинулись следом.

Глава 3

Воин лежал прямо на дороге. Он определенно был мертв. Красно-бурое пятно крови растеклось под ним, впитываясь в землю. Удар клинка пришелся прямо в сердце. Эсторган обошел вокруг мертвеца, внимательно всматриваясь в его лицо. Что-то знакомое было в нем, но колдун пока не мог вспомнить, где он мог встречать этого воина. Что-то мешало Эсторгану признать его.

Наконец колдун склонился над телом и острым кинжалом срезал черные клочья бороды с подбородка воина. Несколько ошеломленный, Эсторган сделал шаг назад. Да, теперь он узнал убитого, невзирая на то обстоятельство, что когда он впервые встретился с ним, этот воин был еще юн. Теперь же он с виду казался могучим мужем, закаленным в странствиях и боях. Только эта закалка не спасла его от смерти…

Некогда Эсторгану было поручено расправиться с ним — казнить вместе с двумя другими молодыми воителями, которые угрожали власти мастера Варфегула, прозванного Королем Мрака. Всех троих было велено утопить в озере Аймкалас. Хотя нет, только двоих! Третьего Варфегул хотел заполучить живым. Тогда Эсторгану не удалось выполнить поручение: волей случая в дело вмешались гурны Феодена, и все сорвалось, пленники бежали.

Что же не поделил он с тем разбойником, которого охраняют Хранители? Наверняка он мог бы поведать кое-что о нем. Но, к сожалению, он уже ничего не расскажет — он мертв… Хотя… Разве это когда-то было проблемой для темного колдуна?

Эсторган огляделся. Неподалеку лежала раненая белая лошадь. Дорога была пуста как на юге, так и на севере. Колдун пробежал взглядам по мрачным брошенным зданиям, выбирая среди них лучшее. Наконец он остановил взор на старой, почти неприметной хижине, что ютилась на перекрестке двух улиц в тени черных деревьев выжженного сада. То, что нужно!

Колдун взял окровавленного мертвеца за грудки и поднял с земли с такой легкостью, словно тот ничего не весил. Забросив его на плечо, он направился в сторону выбранной хижины.

Спустя некоторое время в очаге, выложенном посреди помещения, которое когда-то давно наверняка было уютным, а сейчас больше походило на мрачный склеп, заросший паутиной, покрытый слоями вековой пыли и копотью, разгорелось пламя. Эсторган уселся на пол среди осколков посуды и прочего мусора и закрыл глаза. Убитый лежал рядом на расстоянии вытянутой реки. Колдун долго сидел с закрытыми глазами. Он держал руки перед собой, над огнем, потирая сухие ладони.

Наконец он открыл глаза, положил руку на окровавленную грудь воина и произнес скрежещущие слова на Языке Мрака. В помещении на мгновение сгустился мрак, и мертвое тело вздрогнуло. Эсторган продолжал читать свое ужасное заклинание. Труп вздрогнул вновь. Колдун не замолкал.

Режущие слух любому нормальному человеку звуки продолжали извергаться из уст Эсторгана. Воин вздрогнул в третий раз. И в тот же миг глаза его широко открылись, и из груди вырвался крик, исполненный боли и ужаса.

Колдун самодовольно усмехнулся и убрал руку с груди ожившего мертвеца. Гингатар смотрел в потолок. Ему явно было тяжело дышать, будто легкие отказывались подчиняться его воле. Через мгновение он перевел взгляд на сидящего рядом Эсторгана, и глаза его тут же вспыхнули ненавистью и одновременно страхом. Воин попытался вскочить, но это лишь вызвало у него приступ боли, от которого он вскрикнул.

Эсторган встал, и подошел к кадке со стоялой, вонючей водой, чтобы смыть кровь с рук.

— Колдун! — прохрипел Гингатар. — Откуда ты взялся? Почему я здесь?

Колдун вытер руки о полы грязного плаща и произнес:

— Ликтаро, сын Оросса, Меченосец, Последний Из Халов, Гингатар, Третий… Как только теперь тебя не называют! — Эсторган улыбнулся. — В своих странствиях ты снискал себе столь невероятную славу, какой не мог похвастаться даже легендарный эрварейн король Эрдонир.

— Почему я здесь? — повторил вопрос Гингатар. — Я был… я был в другом месте. Светлом и безмятежном. Почему я здесь?

— Светлом и безмятежном? — усмехнулся Эсторган. — Речь о Поднебесье, не так ли?

Гингатар на миг замолчал, обдумывая его слова, и ответил:

— Да, я был там. Я умер… Но почему я снова здесь?

— Потому что я вернул тебя. С возвращением, Меченосец! И не надо благодарностей…

— Зачем?! — спросил Гингатар повышенным тоном, прикладывая все имеющиеся силы, чтобы подняться.

Наконец он сел и долго ощупывал свою пробитую кольчугу, липкую от крови.

— Я был мертв… — дрожащим голосом проговорил Гингатар. — А теперь жив…

— Ну, не совсем жив, — непринужденно произнес Эсторган. — Жив, но не в том понимании этого слова, к какому ты привык. Я бы сказал — не мертв.

— Что? Что ты со мной сделал?

— Вернул тебя. Ты не рад?

— Ты в списке тех, кого я поклялся убить.

Эсторган рассмеялся.

— Не разумно давать клятвы, которые не в силах исполнить, — сказал он. — Однако теперь у тебя новая жизнь. Все, в чем ты клялся до смерти, теряет силу, Меченосец. И, к слову, теперь мы в чем-то схожи с тобой. Я тоже восстал из мертвых несколько дней назад.

— Жаль, что восстал, — угрюмо промолвил Гингатар. — Хотя Шестеро Колдунов всегда были ходячими мертвецами.

— Всеобщее заблуждение всех, чьи глаза ослеплены речами тригорских магов.

Гингатар и попытался встать, но пока не мог. Тело слабо повиновалось ему.

— Что ты сделал со мной, Эсторган?

— Я уже ответил на это. Вернул тебя к жизни.

— Ты использовал свою черную магию! — злостно воскликнул Гингатар. — И кто же я теперь?

— Тот же, кем был прежде.

— Неужели?!

— Ну… разве что, Тьма отныне будет покровительствовать тебе, ибо ее частица теперь в твоем сердце.

— Что? Я всю жизнь боролся с Тьмой, и теперь ты сделал меня своим прихвостнем!

— Вовсе нет, — возразил Эсторган.

— Лучше убей меня!

— Нет. По крайней мере, не сейчас.

— Убей! — вскричал Гингатар. — Или я сделаю это сам.

В глазах его читалось полное отчаяние, разбавленное ненавистью к заклятому врагу. Воин стал шарить руками на своем поясе, затем растерянно оглядел пол вокруг себя.

— Мой меч… Где он?

— У того, кто убил тебя, я думаю. Должно быть, он забрал его себе на правах победителя, как трофей.

— Какой ему прок от него. Никто, кроме меня, не может им владеть.

— Мне это известно, — проговорил Эсторган. Он заложил руки за спину и бродил по хижине, пиная осколки глиняной посуды, которая сплошь покрывала деревянный пол. — Но это неизвестно тому, кто убил тебя. Ты вообще помнишь, как погиб?

Гингатар долго не отвечал. Устремив бесцельный взгляд в пол, он долгое время пытался вызывать туманные и будто бы чужие воспоминания.

— Да, кажется, — ответил он. — Твой пособник убил меня.

— Мой пособник?

Эсторган рассмеялся.

— У меня нет пособников. Есть лишь воины и слуги. Но все они сейчас слишком далеко от этих мест.

— Алфейны схватили колдуна, — сказал Гингатар, глядя Эсторгану прямо в глаза. — С ним был еще один человек, но ему удалось уйти от хранителей леса.

— От кого ты это услышал?

— От алфейнов, кого же еще!

— Дружишь с алфейнами? — колдун сделал несколько шагов к открытому окну.

Некоторое время он стоял неподвижно и смотрел на мертвые улицы.

— А ты удивлен? — с вызовом вопросил Гингатар.

— Ничуть, — пожал плечами колдун. — Алфейны — высокомерные создания, но Трех Меченосцев они наверняка почитают. Стало быть, ты узнал, что какой-то колдун в руках алфейнов? Кто именно, тебе известно?

— Нет, — ответил Гингатар и спустя пару мгновений, произнес: — Это был не ты?

— Я, как видишь, здесь.

— Однако по твоему виду не скажешь, что у тебя все было хорошо в течение последних дней.

Эсторган обернулся. Гингатар многозначительным взглядом окинул колдуна с ног до головы. Колдун потрогал свой грязный разорванный плащ и произнес:

— Верно, я был не в лучшем положении несколько дней назад, но алфейны тут ни при чем. Однако все разрешилось, и теперь я снова в порядке.

— Значит, это другой колдун? — задумчиво промолвил Гингатар. — Алфейны уверяли, что он тоже из числа Шестерых. Что-то многовато здесь прислужников Тьмы.

— Почему вы сражались друг с другом? Ты и тот… пособник.

— Я подозревал, что он не чист, и когда убедился, что он действительно служит колдуну, я напал на него. Считаю долгом своей чести уничтожать колдунов Дардола и их прислужников.

Гингатар одарил Эсторгана ненавистным взглядом.

— Я слаб, — продолжал он. — И меч мой украден. При других обстоятельствах наша беседа была бы намного короче, Эсторган.

— При других обстоятельствах твой труп по-прежнему валялся бы на дороге, и стервятники жрали бы твою плоть?

— Я не просил оживлять меня, Колдун Дардола!

— Разумеется, — усмехнулся Эсторган. — Мертвецы не могут просить. Нравится тебе это или нет, ты вновь среди живых. К слову сказать, Колдунов Дардола больше нет. И причина в том, что сам Дардол был изгнан из этого мира, если ты позабыл. Он был свержен и изгнан благодаря тебе и твоим друзьям…

— Благодаря? Неужто ты благодаришь меня за это? — недоверчиво проговорил Гингатар.

— Скажем, я не живу прошлым. С уничтожением Дардола для меня открылись новые возможности. Я уже не тот, что прежде.

— Не тот, что прежде, — насмешливо повторил Гингатар. — Однако ты вряд ли стал святым. Ты по-прежнему на той же стороне, не так ли? На стороне Тьмы!

— На стороне Тьмы, — согласился колдун. — Да не на той же! Ты наверняка и сам знаешь, что теперь в мире все гораздо сложнее. Не все из нас приняли нового повелителя.

— Ты про Вирридона? Про этого предателя?

— Возможно в ваших глазах он выглядит предателем…

Гингатар вновь попытался встать. На сей раз ему это удалось. Осторожно поднимаясь на ослабленные ноги, воин словно заново учился держать равновесие. Сделать шаг он пока не решался.

— Так зачем же ты меня оживил, Эсторган? Вряд ли из добрых побуждений…

Колдун приблизился к Гингатару. Взгляды их встретились. Надменный взгляд Эсторгана заставил воина опустить глаза.

— Наконец-то ты задал правильный вопрос, — ответил колдун. — Мне нужно узнать о том человеке, с которым ты сражался. Кто он? Что ты о нем знаешь?

— Да ничего я о нем не знаю.

— Как он связан с попавшим в плен колдуном?

— Я же сказал! Не знаю! Хватит с меня, я ухожу.

Гингатар, пошатываясь, двинулся к выходу. Он уже взялся за ручку на входной двери, как вдруг мощная сила отдернула его назад и бросила навзничь. Гингатар застонал: заболела рана в груди.

— Не так быстро, Меченосец! — прозвучал голос Эсторгана. — Или ты думаешь, что я просто так оживил тебя, чтобы позволить тотчас же уйти?

— Не думаю… — отозвался воин, выбрасывая оставшуюся в руке дверную ручку.. — Поэтому и хочу уйти…

— Нет-нет. Ты мне еще пригодишься.

— Я не собираюсь служить тебе, колдун! — воскликнул Гингатар, вновь пытаясь подняться с пола.

— Мне не нужно служить. Слуг у меня и без того хватает. Я предлагаю тебе поучаствовать в деле, которое будет выгодно, как мне, так и тебе.

— В деле? Ты мой враг, прислужник Тьмы! Какие у нас могут быть общие дела?

— Да что ты заладил! Вначале выслушай меня, Меченосец! Убивший тебя — загадочная личность. Сами Хранители покровительствуют ему.

— Демоны Старого Солнца?

— Демоны, если тебе угодно, — ответил Эсторган. — Называй их, как хочешь. Мне нужно узнать, кто он такой и какие цели преследует.

— Так помолись своим Хранителям и спроси их.

— Я не служу Хранителям.

— Вот как? А кому же тогда?

— Вирридон — мой повелитель. А Хранители его враги. Я уже сказал, что сейчас все не так просто в делах Тьмы, как то было до Войны.

— Отчаянные же вы люди, раз ополчились против правителей самого ада, — произнес Гингатар. — Они же раздавят вас как жалких мух и поставят на ваши посты новых прислужников.

— Не исключено. Но у нас есть что противопоставить их мощи, уж поверь. Поэтому рано судить об исходе.

Гингатар снова встал.

— Так значит, ты хочешь узнать, кто он и чем промышляет, — произнес он. — А я тут при чем?

— Ты мне в этом поможешь.

— Первый вопрос… С чего ты взял, колдун, что мне это надо? Второй… Каким же образом я тебе смогу помочь?

— Пособник колдуна, которого пленили алфейны, лишил тебя жизни. Ты ведь хочешь ему отомстить, не так ли?

— Отомстить? Он защищал свою жизнь. Здесь нет повода для мести. И вообще, отомстить за собственную смерть — это как? Если я мертв, то я не могу отомстить за себя, это удел других, если таковые найдутся. А если я жив, то за что мстить. Это глупость.

— Хорошо, — На бледном лице Эсторгана появилась хитрая улыбка. — В таком случае у меня есть к тебе другое предложение… Я знаю, кто пленен алфейнами.

Гингатар вопросительно посмотрел на колдуна в ожидании продолжения.

— Ты ведь всегда горел желанием отомстить за гибель своей страны и своего народа, верно? — продолжал Эсторган.

Воин напрягся.

— Не хочешь ли ты сказать, колдун, что в руках алфейнов сам Двимгрин?

— Именно.

— Этого не может быть. Он в Афройне, в кольце осады. Анты окружили…

— Ты был там, чтобы утверждать это? — перебил его Эсторган.

— Конечно. Я видел огромные лагеря антов, разбитые на берегу реки Экалэс. Их много. Десятки тысяч.

— Я спросил, был ли ты внутри крепости?

— Нет, разумеется. Что бы мне там делать.

— Я тоже не был, — сказал Эсторган. — Однако я уверяю тебя, его нет в Афройне. Именно он ныне томится среди вековых древ Мотходэка.

Гингатар задумался. Взгляд его был устремлен в сторону окна, за которым на горизонте алело предзакатное небо.

— Двимгрин, — задумчиво промолвил он. — Я жажду убить его больше всех на свете. Он первый в списке тех, чьи головы я собираюсь поснимать с плеч. Твое имя, Эсторган, тоже далеко не на последней строчке. Но я не понимаю одного: ты хочешь предать своего соратника?

— Нет, Меченосец, это он хочет предать нас. Он больше не соратник нам, ибо он вздумал пойти своей дорогой и вести дела против власти Мастера. Вразумить его у меня вряд ли получится: я знаю, насколько он твердолобый. Но я должен любой ценой остановить Двимгрина, пока его действия не натворили бед.

— Какие действия?

— Пока это лишь догадки, — ответил Эсторган. — Но возможно я введу тебя в курс дела позже.

— Возможно? Возможно, что я пойду с тобой, колдун! Вот, что возможно. Но маловероятно! Однажды ты уже хотел убить меня и Рунша. Ты строил козни Трем Меченосцам, вставал на нашем пути. Это не может быть забыто.

— Я лишь выполнял поручения того, кого вы прозвали Дардолом.

— И тем не менее у нас не может быть общих дел.

— Не может. Но у нас общий враг! Так давай же отбросим наши разногласия и объединим усилия.

— Разногласия? Так ты это называешь? Мы по разные стороны на поле извечной борьбы между добром и злом, светом и тьмой. Мы как день и ночь, колдун! А ты говоришь «разногласия»?

— Не надо мне здесь напыщенной тригорской мудрости! Взгляни на вещи здраво. Сила Меченосца может пригодиться мне, а тебе может быть полезна моя магия.

— Твоя темная магия мне не нужна! Что касается меня, мой меч украден, как ты и сам видишь! А без него я мало что смогу.

— Вот мы и вернем его в твои руки! — Эсторган замолчал на мгновение, и надменный взгляд его полыхнул. — Выбора у тебя нет в любом случае.

— Это еще почему?

— Потому что я подарил тебе новую жизнь, и теперь она зависит от меня, — Эсторган с видом победителя сложил на груди руки.

Гингатар с ненавистью смотрел на собеседника, не зная, что сказать в ответ. В конце концов он спросил:

— И мы пойдем в Мотходэк?

— Нет. Соваться к алфейнам — по мне, так это верх безумия. Ты теперь тоже не будешь там желанным гостем.

— Это еще почему?

— Тьма, что питает твое сердце, Меченосец… Они почувствуют ее. И в лучшем случае они сделают тебя вечным невольником. В худшем — убьют на месте.

— Я не боялся смерти. Умереть во второй раз и вовсе не страшно.

— Однако глупо. Нет, забудь об алфейнах. Пусть Двимгрин пока побудет у них. Мы же отправимся по следам его пособника и от него узнаем о планах Афройнского Ворона, после чего ты убьешь его. Не из мести, нет! Просто пусть это будет частью нашего уговора. А Двимгрин рано или поздно непременно вырвется из плена… Тогда я позволю тебе отомстить за гибель Огражденной Страны, Последний Из Халов!

Гингатар хмуро смотрел на колдуна исподлобья.

— Звучит торжественно и славно, — промолвил он. — Только ничто не мешает мне самому выследить Двимгрина…

— Не забывай, кому ты обязан за возможность продолжить свое существование! — повысил тон колдун.

— Я еще раз повторю, что не просил этого. Я соглашусь, если ты объяснишь мне, почему сам не можешь убить того санамгельца, если тебе это так нужно?

— Что ж, не буду таить, — произнес Эсторган. — Ему покровительствуют Хранители…

— Ясно, бережешь свою шкуру, — заключил Гингатар.

— Не хочу рисковать, — улыбнулся колдун. — Я отвернулся и отрекся от власти Хранителей, посему для меня он куда более опасен, нежели для тебя.

— Так и быть, я пойду с тобой, Эсторган! Но знай, я все одно не доверяю тебе.

— Это правильно, — ответил колдун. — Доверие губит людей.

— И ты по-прежнему в списке тех, кому я снесу башку!

— Это мы решим позже, — усмехнулся колдун.

Ночь вступила в права. Два скакуна ехали по дороге. Один, черный как смоль, почти растворялся во тьме, временами превращаясь в незримую тень. Другой, белый как снег, напротив, белизной шкуры словно излучал свет. На черном сидел в черное же облаченный старец. Его длинные волосы и края плаща трепало ветром. Другой всадник был без теплого плаща и ежился от прохладных порывов. Белый конь уже перестал хромать: темное колдовство исцелило его порезанное сухожилие, словно никакого ранения и не бывало.

— Значит, этот мерзавец, забрал мои вещи, — проговорил белый всадник. — Мой плащ, меч и все припасы…

— По праву победителя, — отозвался старец.

— А бороду он тоже мне отрезал по праву победителя?

Старец усмехнулся.

— Нет, бороду отрезал я.

— Ты? — возмутился всадник в рубахе. — Это зачем же?

— Это помогло мне опознать тебя. Неужели она тебе так важна? Ты вроде не гном. Я думаю, тебе так лучше.

— Да плевать мне, что ты думаешь, Эсторган! Ты хоть знаешь, сколько я ее растил?!

— Да плевать мне, сколько ты ее растил! — в тон ответил колдун.

К тому времени очертания Замка Магов на фоне отражающих лунный свет заснеженных гор, были отлично различимы впереди, и вскоре Эсторган велел остановиться. Там, у самых ворот горел далекий костер: очевидно, в Тригорье санамгельца никто не ждал, и он решил устроиться на ночлег снаружи. Колдун решил не подходить ближе.

— Почему мы встали, Эсторган? Пойдем разберемся с ним! — сказал Гингатар.

— Будем наблюдать. К тому же более тысячи лет Тригорье окружает Заслон Экгара. Никто из Шестерых Колдунов и прочих служителей Тьмы не может близко подобраться к замку.

— Я уж к ним не отношусь, — усмехнулся Гингатар и быстрой рысью погнал коня вперед.

Полотно дороги лениво выползало из тьмы и проносилось под копытами белого скакуна. Спустя некоторое время Гингатар все больше начинал понимать, что не приближается к замку ни на шаг.

— Боюсь, я тебя разочарую, — прозвучал за спиной голос Эсторгана — так отчетливо и громко, будто колдун стоял за спиной.

Гингатар остановил коня и обернулся. Так и было. Эсторган, скрестив ноги, деловито сидел на обочине, наблюдая за стараниями спутника.

— Теперь в тебе тоже есть частица тьмы, как я уже, верно, говорил. Заслон Экгара не позволит тебе пройти, ровно как и мне. Ты темный…

Воин спешился и долго смотрел сквозь ночь в сторону пылающего костра.

— Ты сказал, что он под опекой Хранителей, — произнес он. — Так как же тогда ему удалость преодолеть Заслон Экгара.

— Мне и самому это пока непонятно, — дал ответ Эсторган.

— Что будем делать?

— Подождем утра. Нужно только уйти с дороги. Со смотровых башен нас могут заметить. Мы здесь как на ладони.

Путники повели коней в тень древесных крон. На небольшом взгорье они нашли укромное место для привала. Отсюда отлично просматривалась дорога. И костер, разведенный у ворот в Тригорье, тоже виднелся сквозь переплетения ветвей.

Колдун сидел неподвижно, не сводя глаз с далекого костра, и думал о том, что ему довелось пережить за все это время, и что делать дальше. Лес Мотходэк вместе с обитающими в нем алфейнами и плененным Двимгрином Эсторгану пришлось временно оставить. Нелегко ему было пойти на этот шаг и отказаться от слежки за Афройнским Вороном, но поступил приказ убить его пособника. К тому же Эсторган уже и сам заинтересовался незнакомцем, которому благоволили Хранители. Почему он заодно с Двимгрином? Кто он? Кем бы он ни был, Эсторган решил для себя, что нужно непременно все выяснить. Он чувствовал, что это важно.

«Мастер!»

Колдун сосредоточился и напряг разум.

«Мастер!»

Повелитель не откликался на его зов. Колдун отбросил эту затею. В конце концов, может и не стоит пока говорить Мастеру о том, что пособника Двимгрина защищают сами Хранители. Да, пожалуй не стоит…

«Говори, Эсторган!»

От голоса, неожиданно прозвучавшего в голове, колдуна бросило в пот.

«Мастер…»

«Ты что-то хочешь мне сказать, Эсторган?»

«Нет… То есть, да, хочу! Двимгрин пленен алфейнами в Мотходэке!»

Мастер ответил не сразу.

«Не могу сказать, что новость хорошая. Но, по крайней мере, теперь мне известно его местонахождение».

«Да, Мастер.»

«Что с санамгельцем? Он уже мертв?»

«Еще нет… Он здесь, у стен Тригорья. Я недалеко от него».

«Так чего ты ждешь. Убей его!»

«Я сделаю это, Мастер!»

«Но… это не все, что ты хотел сказать, верно? Ты звал меня не для того, чтобы сказать про Двимгрина»

«Да, Мастер. Я хотел сказать, что Хранители покровительствуют тому санамгельцу…»

«Хранители бессильны!»

«Однако я видел их… их призраки. Они сопровождают его…»

«Просто убей его!»

«Я пока не могу подойти. Мешает Заслон Экгара».

«…»

«Мастер?»

Но Мастер больше не отвечал.

Что делать с эти проклятым Заслоном! Можно ли преодолеть его? Эсторган решил отвлечься… Интересно, как обстоят дела в Омраченном Королевстве? Справляется ли этот остолоп Бэнгил с поставленными ему задачами? Он наверняка уже встретился с Мастером. А что этот полоумный Хаг? Дошел ли он до Алката? Эсторган очень надеялся, что Хаг сделает все, как велено. Хоть в этом от него будет прок.

Глава 4

Стрелок проснулся от странного шороха.

Костер еще горел. Глубокая ночь царила окрест. Алед стал всматриваться в темноту. Звук исходил из-за кустов, что росли неподалеку. Санамгелец нащупал кинжал и вскочил на ноги. Причина шороха не заставила себя долго ждать. Из зарослей выпрыгнули два странных существа: человекообразные, в два фута ростом. Они шагнули в сторону Аледа, и пламя костра озарило их лица. Карлики были жутко уродливы: лысые головы, крючковатые носы, большие острые уши, маленькие светящиеся глазки; кривые оскаленные рты выражали подобие злорадной улыбки. На маленькие костлявые тела вместо одежды были небрежно намотаны рваные тряпки.

Непонятные существа приближались. Держа кинжал на вытянутой руке перед собой, Санамгелец подошел ближе к костру и взял в другую руку горящую ветку. Это несколько насторожило незваных гостей, и они замедлили приближение. Две пары светящихся глаз сверлили Аледа злобными взглядами. Он никогда не видел таких тварей до сих пор, но что-то ему подсказывало, что к нему заявились гоблины. Самые что ни на есть настоящие гоблины! Про них говорил Двимгрин.

— Прочь! — крикнул санамгелец, наотмашь взмахнув горящим факелом.

Это заставило их остановиться. Однако в следующий миг маленькие клинки сверкнули в их коротких ручках, и существа возобновили свое неспешное наступление. Вдруг что-то задрожало под ногами. Не успел Алед опустить взгляд, как комья земли взлетели в воздух и из тверди выскочили еще трое. Едва выпрыгнув из нор, они набросились на санамгельца.

Один удар Алед отразил горящей веткой, и первый гоблин угодил прямо в костер. Ветка сломалась и ее пришлось отбросить. Истошный тонкий вопль пронзил ночную тишь. Охваченный огнем гоблин тут же с визгом прыгнул в одну из нор. Второй зубами вцепился Аледу в правую руку и успел дважды ударить маленьким ножом, прежде чем разбойник стряхнул его. Оба колющих удара попали в плечо. Мгновением позже Алед ощутил боль в ногах. Один из ножичков торчал из его тела чуть выше колена правой ноги, а левую ногу гоблин терзал зубами. Тут санамгелец пустил в ход кинжал.

Пока он расправлялся с тем, кто атаковал ноги, сзади уже кто-то начал грызть спину. Алед вскрикнул от боли и, не придумав ничего лучше, упал навзничь и придавил врага своим телом. Послышался хруст ломающихся костей. Но в этот момент, те двое, что вышли из кустов, воспользовались моментом и набросились сверху. Первого санамгелец успел поймать прямо на острие клинка. Второй же все-таки нанес удар. Метил он, похоже, прямо в сердце, но разбойник каким-то чудом увернулся, и лезвие вскользь пробороздило левый бок. Алед сбросил гоблина, и тот мигом юркнул под землю.

Санамгелец сел, пытаясь отдышаться. Три маленьких бездыханных трупа лежали подле него. Два других гоблина исчезли в норах. Похоже, все закончилось. Алед вытер кинжал о траву и попытался встать. Но не смог. Раны заявили о себе острой болью. Он выдернул маленький нож из ноги, и кровь хлынула наружу. Другая нога была покрыта множеством укусов и тоже кровоточила. Левое ребро горело, а правое плечо едва слушалось.

Морщась от боли, он подполз к костру, сдерживая рукой поток крови. Оторвав несколько кусков ткани от полы плаща, Алед перевязал обе ноги и плечо. К порезанному боку он просто придавил плащ локтем. Кровотечение было почти остановлено, но крови он успел потерять немало, и тело уже сковала некоторая слабость.

Вокруг было тихо. Ни звука в ночном лесу. С опаской глядя на зияющие дыры трех гоблинских нор, он невольно думал, как плохо будет, если эти твари вернутся. Алед понимал, что в следующий раз он долго не протянет. Если гоблинов будет хотя бы даже двое, он, раненый и ослабший, уже не сумеет с ними справиться. В этом месте не стоит задерживаться. Проклятые маги! Санамгелец с ненавистью посмотрел на решетку, закрывающую вход в туннель.

Он понимал, что вероятность возвращения злобных карликов очень велика. Если колдун говорил правду, гоблины служат Вирридону. Похоже, что они преследовали Аледа все это время, и вот наконец нашли его. Но зачем? Должно быть, тот, кому не желает служить Двимгрин, и вправду узнал о его планах. Тогда он может знать и о Ключе! Гоблины могли прийти именно за ним. Забрать его не удалось, и тогда они наверняка захотят попытаться снова. Их будет больше…

Лошадиное ржание донеслось до его ушей. Стрелок прислушался. Может быть, показалось? Он напряг зрение, вглядываясь во тьму, в которой утопала дорога, но ничего не увидел.

Санамгелец не знал, что теперь делать. Неизвестно, откроются ли вообще когда-нибудь эти треклятые ворота. А уходить куда-то в таком состоянии — не лучшая идея. Да и куда идти? Однако он знал точно, чего сейчас делать не следует. Спать. Спать нельзя! Ни в коем случае!

Не спать!

Аледа вновь разбудил какой-то звук. Он в ужасе подскочил и вскрикнул от пронзившей все тело боли. Он все же посмел заснуть! Раздосадовано сея проклятия, он огляделся. Похоже, все обошлось. Он приложил руку к груди. Ключ был на месте.

Уже рассвело. Все выглядело вполне мирно и спокойно. Чуть поодаль на траве лежали три мертвых гоблина. Сейчас, в свете дня, их можно было хорошо рассмотреть, но у Аледа не было никакого желания приближаться к этим уродцам. Да и сил, в общем-то тоже. Что же за звук его разбудил? Алед сидел с кинжалом наготове и не переставал озираться, пока звук не повторился вновь. Над головой…

Это был шелест крыльев. Разбойник поднял голову и увидел крупного ястреба. Птица, снизившись, кружила над землей прямо над тем местом, где расположился санамгелец. Описав несколько кругов, ястреб взмыл вверх и улетел за стены Тригорья.

Алед проводил его взглядом. Что-то ему подсказывало, что все это неспроста. И чувство не подвело его. Через некоторое время решетка, что закрывала вход в туннель, внезапно дрогнула и со скрежетом поползла вверх. Алед сделал усилие, чтобы встать, и это ему, к счастью, удалось. Он даже мог держаться на ногах, что его несказанно удивляло. Разбойник подобрал свои пожитки и хромой поступью двинулся к входу. Едва он прошел через арку и оказался в полумраке туннеля, как решетка с грохотом опустилась за спиной.

Он обернулся и сквозь толстые прутья посмотрел назад. На востоке вставало солнце, согревая остывшую за ночь землю. Затем Алед устремил взгляд вперед, в конец туннеля, и, стараясь не думать о ранах, неровными шагами направился к свету впереди. Каждый шаг по гладкой каменной кладке отражался от окружающих стен гулким эхом, и, хоть Алед и пытался идти менее шумно, это ему никак не удавалось.

Наконец темный туннель закончился. Алед оказался по другую сторону скалы, которая в то же время являлась нижней частью крепостной стены. Он вышел она широкую площадь, вымощенную красным кирпичом. Она начиналась от мраморных строений справа и простиралась до зеленеющего сада, который раскинулся по левую руку у стен трехъярусного здания с коричневой крышей. Прямо впереди, на противоположном конце площади возвышалось другое строение, самое величественное из всех, которые можно было здесь увидеть. Длинная и широкая лестница вела к изящной арке входа, по обе стороны от которой стояли большие чаши с огнем. Чуть дальше Алед увидел основание необычайно высокой башни, которая красным шпилем устремлялась в лазурное небо.

Однако ни у той широкой лестницы, ни у зданий, ни на самой площади не было ни души. Пустовал и сад раскидистых ясеней. Никого Алед не увидел окрест, и это очень удивило его. Такой огромный замок необитаем? Но где же пресловутые маги? В конце концов, кто-то же открыл ворота.

Санамгелец неспешным шагом двинулся к другому концу площади, приближаясь к каменным ступеням. Он озирался по сторонам в надежде увидеть хоть кого-то, но, похоже, никто в стенах таинственного замка чародеев не собирался встречать нежданного гостя.

Полукруглая арка входа выделялась на фоне серой стены своей желтовато-белой кладкой. Алед, скрипя зубами от боли, поднялся по ступеням. Пламя в чашах по обе стороны от входа на мгновение померкло и сразу разгорелось вновь, переливаясь чудной синевой. Он посмотрел вперед. Под аркой не было каких-либо дверей, и сразу можно было узреть, сколь огромно пространство за нею.

Путник шагнул внутрь и оказался в большом белом зале. Два длинных пустых стола тянулись от самого входа до другого конца этого зала. Там Алед увидел еще один стол, который стоял во главе двух других и был коротким, а за ним располагался большой мраморный трон. Зал был пуст.

Алед двинулся вперед. Справа и слева он увидел высокие стеллажи, заставленные толстыми книгами. Дальше стены зала еще больше расступались, увеличивая его ширину. Вдоль обеих стен стояли статуи в виде огромных великанов, которые как-будто держали на своих плечах тяжелые мраморные своды. Каменные гиганты раскрыли широкие рты, и языки пламени, что вырывались из них, наполняли помещение ярким светом. Помимо этого, свет давала и большая люстра, что висела над столами. Сотни свечей ее горели все до единой.

Алед прошел через весь зал, и только теперь заметил, что на подлокотнике мраморного трона сидит ястреб. Это был тот самый ястреб, которого он увидел за воротами. Санамгелец остановился, не отводя от него взгляд. Он был в нескольких шагах от трона. Гордая птица тоже косилась на гостя черным глазом, изредка подергивая крыльями. В зале царило молчание, и было слышно даже полыхание огня, что вырывался из ртов каменных статуй.

— Давно за стены Тригорья не ступала нога вольных странников и путников из других земель.

Алед вздрогнул и обернулся. Прямо к нему шаркающей походкой шел седой сгорбленный старец в темно-синем одеянии. В руке его был высокий кривой посох с наконечником в виде трех горных пиков, которым он гулко ударял о каменный пол. Алед вздрогнул второй раз, когда ястреб неожиданно шумно вспорхнул к сводам и, пролетев через зал, примостился прямо на плечо старца. Тот не обратил на это ни малейшего внимания, будто и вовсе не заметил. Все так же двигаясь в сторону Аледа, он продолжал говорить:

— Бывали времена, когда многие приходили сюда за ответом. Ворота были открыты для каждого, но волшебники не успевали принимать всех, как ни старались. То было время, когда о Тригорье говорили с благоговением, а к магам в синих мантиях относились с великим почтением. Короли сильнейших держав были нашими союзниками, а их советники обращались за советом к нам. Мы были повсюду, и благое дело мастера Экгара оставило след в каждом уголке Гэмдровса. Но прошло то время! И нынче гость в Тригорье — невиданное дело.

Алед чуть кивнул, молча приветствуя старца.

— Да ты, я вижу ранен! — вдруг воскликнул маг, увидев пятна крови на одежде гостя. — Что стряслось с тобой, путник?

— Гоблины набросились на меня у ворот.

— Гоблины? — удивленно переспросил старец. — Неслыханное дело, чтобы подземные уродцы ошивались у стен Тригорья.

— А, может быть, они ваши?

— Что ты! Тригорский Орден не ведет дел с этими тварями.

Алед в очередной раз поморщился от боли: раны еще не затянулись.

— Ведет или нет — то уже не важно, — произнес он. — Я пришел к вашему порогу, но никто не открыл мне ворот. У ваших дверей на меня напали и едва не убили. Прибывший гость едва не погиб! Что ты об этом думаешь, маг Тригорья?

— Незваный гость, — невозмутимо подметил старец. — Однако каюсь, не углядел. Хотя, по правде говоря, я слышал суету у входа, слышал звуки схватки, но решил обождать до утра.

— А если бы я истек кровью и умер?! — возмутился Алед.

— Такова была бы твоя судьба, путник, — маг пожал плечами. — Не вини меня в делах, которые творятся по ту сторону этих стен. Я в ответе лишь за то, что происходит здесь, в самом Тригорье. Твои раны не смертельны, хоть, вижу, и болезненны. Я помогу тебе оправиться от них и позволю остаться в Замке, покуда твои силы не восстановятся. Однако прежде скажи, зачем ты пожаловал в Тригорье?

— Я здесь с вопросом.

— Присядь. Ты ослаб.

Маг придвинул к Аледу один из задвинутых под стол стульев. Санамгелец не стал спорить и сел. Он и вправду чувствовал себя не очень.

— Я не держал путь в Замок Магов. Но кое-что заставило меня прийти сюда. Не столь далеко от этих мест я нашел кое-что…

Он снял с плеча меч в черных расписных ножнах и показал его приближающемуся волшебнику.

— Положение мое ныне не из лучших, — продолжал Алед. — Я вынужден скитаться по свету. Этот меч чего-то да стоит. И если он нужен местным магам, я бы мог продать его за достойную плату.

Старый маг долго смотрел на оружие пристальным взглядом и наконец сказал:

— Этот меч бесценен, дорогой гость. Нет во всем мире столько золота, сколького стоил бы этот меч.

— Что ж, я соглашусь на более скромную цену, — поспешил сказать Алед.

Но маг даже не слушал его, а лишь продолжал говорить, задумчиво растягивая слова.

— Три Меча… Я не видел их воочию, но не могу усомниться, что передо мной один из них. Таким оружием может обладать только истинный владелец, для которого он был скован. Но где он сам?

Алед пожал плечами.

— Я не знаю, — сказал он. — Я нашел это меч… на дороге, недалеко от руин некогда выжженной деревни к югу отсюда.

— И одежду, надо полагать тоже? — спросил маг.

Алед сглотнул подступивший к горлу ком.

— Тоже…

— Такие мечи на дороге не валяются, — молвил старец. — Судя по всему, ты понятия не имеешь, кого убил.

— Я не…

— Не волнуйся, мне нет до этого дела. Похоже, вы с ним не поладили, и кому-то из вас все равно пришлось бы умереть. Раз уж судьба выбрала его, так тому и быть. Свое предназначение он давно выполнил. А у тебя, возможно, все впереди.

— Откуда ты все это знаешь? — сдался Алед.

— Неважно, — отмахнулся старец. — Дай-ка взглянуть поближе.

Алед без колебаний протянул оружие магу.

— Тяжелый. Да, это воистину то, о чем я подумал, — сказал тригорец, внимательно рассматривая расписные ножны.

Через некоторое время он положил меч на стол, не отрывая от него глаз.

— Ты сможешь вынуть его из ножен? — спросил Алед.

— Разумеется нет! Это мог сделать, только его истинный владелец. Да и к чему мне это?

Сказав это, он выдвинул из-за стола другой стул и сел рядом с санамгельцем. Пристальный взор мага внимательно изучал гостя.

— Но кем он был, тот владелец? — спросил Алед. — И что за предназначение было у него?

Волшебник удивленно вскинул кустистые брови и оглядел Аледа с головы до ног — так, будто только в этот миг увидел его.

— Откуда ты пришел, путник?

— Я из Санамгела.

— Так я и думал. В Межгорье мало кто помнит о тех, кто спас этот мир два десятка лет назад. Но в Восточном Гэмдровсе их повсеместно восхваляют, и всем известны их имена.

— Имя того человека было Гингатар.

Старец отрицательно качнул головой.

— Гингатар — это не имя, дорогой гость. Так называл себя народ Огражденной Страны, которая пала во время Войны.

— Да кем же он был тогда? — не стерпел Алед.

Старец долго смотрел санамгельцу прямо в глаза, а затем перевел взор на меч, что лежал на столе.

— Его имя было… Впрочем, не будем тревожить упокоившуюся душу. Его имя не столь важно теперь. Как я уже сказал, он был тем, кто спас этот мир от Короля Мрака двадцать лет назад. Он был одним из Трех Меченосцев. О них ты наверняка слышал.

Сердце Аледа сжалось от внезапно накатившего осознания того, что он стал убийцей Меченосца. Руки его дрожали, а взгляд был бесцельно устремлен в середину стола. Три Меченосца были спасителями этого мира. Именно они сразили Короля Мрака на горе Ханборун. Конечно же, он слышал о них, но никогда не придавал этому большого значения. В прежней жизни у Аледа были иные ценности, и его не заботили ни великие деяния доблестных героев, ни старые пророчества ясновидцев. Таким сделала его суровая жизнь, подпитываемая грабежами и разбоем. Но теперь судьба забросила его в такой круговорот событий, что прежнее принятие жизни пошатнулось. Еще немного, и оно вовсе рухнет, оставив лишь осколки серого прошлого.

Старый волшебник шумно вздохнул.

— Что сделано, то сделано, — сказал он. — Не печалься… Что ж, я помог тебе понять, что за меч попал к тебе в руки. И я, так и быть, куплю его у тебя. Что ты хочешь за него?

Алед задумался. И мысли его по большей части были не о количестве золотых монет. Как только маг исцелит его раны, права задерживаться в Замке уже не останется. А задержаться нужно. И чтобы пробыть здесь более долгое время, придется придумать весомый повод. История с ключом требовала продолжения. Ему необходимо было остаться во что бы то ни стало, чтобы понять, какую дверь или какой замок он отпирает. Нет, он сделает это не для Двимгрина. С колдуном на этот счет он так и не успел толком договориться. Теперь главную роль здесь играло личное желание Аледа — раскрыть загадку странного ключа. А если не раскрыть, то хотя бы понять, что за история кроется за всем этим.

Хорошая мысль пришла ему в голову почти мгновенно. Он понял, как можно сыграть на чувствах старого мага.

— Что я хочу за него? — проговорил Алед. — Мне не нужны монеты. Я осознал наконец, что я невежда… Всю жизнь я жил словно с закрытыми глазами. Я почти ничего не знаю о Трех Меченосцах. Это немыслимо! И раз уж я теперь преступник, прервавший жизнь одного из них, позволь мне почерпнуть знаний, которых мне так не достает. Я понимаю, что это не искупит мою вину, но я чувствую, что теперь это мой неоплатный долг — славить светлое имя павшего от моей же руки воителя. Но для этого мне следует узнать это имя и связанную с ним историю. Я прошу знаний, которые мог бы приобрести здесь. Позволь мне побыть некоторое время в стенах этого замка.

Волшебник долго смотрел на санамгельца, не давая ответа, и Аледу едва хватило терпения дождаться его.

— Стало быть, такова твоя цена? — несколько недоверчиво сказал наконец маг. — Что ж, твое желание я одобряю, путник. Мыслю, нам двоим в стенах Тригорья тесно не будет. Но сегодня тебе следует отдохнуть. Идем…

Глава 5

Шум и крики донеслись со стороны входа в туннель.

— Прочь! — донеслось до ушей колдуна.

После этого в ночи прозвучал пронзительный визг. Это заставило задремавшего Гингатара вскочить на ноги. Рука по привычке потянулась к мечу, но оружия на поясе, разумеется, не оказалось.

— Что там происходит? — произнес он, всматриваясь во мрак.

— Понятия не имею, — отозвался Эсторган.

В свете костра колдун разглядел силуэт человека, отбивающегося от маленьких теней, которые одна за другой наскакивали на него с диким визгом.

В скором времени звуки боя стихли. Движения в свете костра тоже. Эсторган всматривался в темноту, силясь понять, в чью пользу завершилась схватка. Гингатар прислушивался, что есть сил, но ничего уже не нарушало наступившую тишину.

— Санамгелец мертв? — произнес Гингатар.

— Неизвестно, — отозвался колдун. — Возможно, мы поймем это на рассвете.

Раздалось громкое ржание. Напуганные лошади сорвались с места и унеслись в чащу.

— Куда? Стой!

Гингатар бросился было за ней, но колдун остановил его.

— Тише, — сказал он. — Оставь их. Ты их уже не отыщешь.

— Что это с ними произошло?

— Не знаю, — задумчиво проговорил колдун, опасливо озираясь по сторонам.

В этот миг совсем рядом зашуршали кусты. Гингатар посмотрел в сторону звука и увидел несколько пар горящих глаз в темноте.

— Эсторган… — осторожно прошептал воин.

— Спокойно! Нас они не тронут, — молвил колдун и спустя мгновение добавил: — Надеюсь…

Глаза вскоре погасли, и несколько теней растворились во мраке ночи.

— Что это были за твари?

— Гоблины, — проговорил колдун. — Похоже, Мастер, обратился к ним. Гоблинам Заслон Экгара не помеха: они приходят прямо из глубин земли. Это они напали на санамгельца.

Колдун не спал всю ночь. Он не чувствовал больше ни капли усталости и во сне не нуждался. На рассвете Эсторган заметил подозрительного ястреба, кружившего над воротами, а спустя некоторое время решетчатые ворота загромыхали, поднимаясь вверх и открывая путь под аркой.

Эсторган сосредоточил взор на воротах и зашагал в сторону замка с наивной надеждой, что Заслон Экгара все же пропустит его. Но нет, колдун почти не сдвинулся с места. Попытки прорваться сквозь магическую преграду не сулили успеха. Это было просто невозможно.

Колдун гневно сплюнул и сел на обочине дороги. Он не отводил взгляда от входа в Замок Магов, пока воин не скрылся в полумраке туннеля. Решетка опустилась. Эсторган еще долго смотрел на ворота Тригорья. Глядя на них, он понимал, что ему их не открыть, даже если удастся преодолеть магический заслон. Они открывались лишь по воле находящихся за ними магов. К тому же соваться к тригорским чародеям — это приговор для Эсторгана, и он это прекрасно понимал. Эсторган выглядел беспомощным, словно сбитый с толку хищник, преследовавший жертву, которая вдруг попала в лапы к другому, более сильному зверю. Он не мог войти в Замок Магов, и это злило его не меньше, чем невозможность проникнуть во владения алфейнов. Ничего, когда-нибудь все пути откроются Эсторгану Возрожденному, и не останется на свете ни дороги, закрытой для шествия, ни двери, которую он не решился бы открыть. И все падут ниц перед величием Эсторгана!

Вокруг уже рассвело. Теперь можно было отчетливо рассмотреть впереди резную арку входа, который вновь был закрыт. Но в данный момент это не было основным препятствием для колдуна. Заслон Экгара не позволял ему даже приблизиться к Замку Магов.

Но что же делать ему сейчас? Эсторган был в растерянности…

— И что теперь? — спросил Гингатар, вторя его мыслям. — Ты видел? Маги открыли ему ворота. Он внутри.

Колдун вздрогнул. Всю эту ночь он пребывал в глубоких раздумьях и почти забыл, что теперь у него есть спутник.

— Я все видел… — отозвался колдун. — У меня тоже есть глаза.

— Рад это слышать. И какие ты предпримешь действия?

Эсторган подошел к месту, где предположительно начиналась магическая преграда и оглядел воздух перед собой, словно рассматривал незримую стену. Он достаточно ясно понимал, что обычным способом это сделать не удастся. Здесь могло бы помочь магическое перемещение. Но Эсторгану раньше никогда еще не удавалось осуществить этот трюк. Из всех Шестерых это мог делать лишь Даэбарн, который был убит Тремя Меченосцами. Самое сложное, что выполнял Эсторган, было превращение. На короткое время он мог обратиться в кого угодно, принять любой облик.

Так было раньше. Да, в прошлом он не мог перемещаться сквозь пространство, но то был старый Эсторган. Эсторган Возрожденный способен на большее. Нужно попытаться…

Колдун закрыл глаза и представил себя стоящим рядом с воротами замка. Представил настолько детально, насколько только мог. Затем он открыл глаза. Нет! Колдун гневно сплюнул: он стоял все на том же месте, перед невидимым заслоном.

Гингатар обошел колдуна с боку и, выражая неподдельный интерес, пристально смотрел на его сосредоточенное лицо.

— Что ты задумал?

— Попрошу не отвлекать меня, — произнес в ответ Эсторган.

И он снова закрыл глаза, и вновь вообразил место, в котором собирался очутиться. Когда же он открыл их, результат оказался таким же.

Однако Эсторган не сдавался. Он должен был переместиться. Иного способа преодолеть Заслон Экгара не было. По крайней мере, он не знал о нем. Хотя и в успешности этого способа он весьма сомневался. Колдун сел на колени, закрыл глаза и сосредоточился. «Не нужно спешить», — мысленно говорил он себе. Его мысли обратились к неисчерпаемому источнику темной силы. Алый огонь Старого Солнца пылал в его воображении. Глубоко втягивая воздух, словно пытаясь вдохнуть в легкие возникший в разуме огонь, Эсторган в очередной раз представил место близ входа в Замок Магов. Неприятная дрожь пробежала по всему его телу. И он открыл глаза…

Мощный удар обрушился на него спереди, разом по всему телу, словно огромная волна ударила колдуна прямо в лоб. Эсторган упал навзничь. Долгое время он не мог пошевелиться и лишь отрешенным взглядом смотрел в голубо-серое небо. Гингатар склонился над ним. Он что-то говорил, но Эсторган ничего не слышал, кроме монотонного звона в ушах на фоне вселенской тишины. Гингатар рассмеялся. Что ж, пусть смеется, пока Эсторган предоставляет ему такую возможность.

Приподняв голову и оглядевшись, Эсторган Возрожденный обнаружил себя лежащим в нескольких саженях от прежнего места, но вовсе не на другой стороне заслона. Какая-то великая сила просто-напросто отбросила его назад. Лицо колдуна горело и кровоточило, ребра и колени ныли от сильной боли.

Осторожно, словно опасаясь нового удара, он поднялся с земли. Нет, Заслон Экгара не так-то просто пройти, и никакое магическое перемещение здесь не поможет. Первый Верховный Маг Тригорья предусмотрел все.

— Ну и что теперь? — спросил Гингатар. — Похоже, твои фокусы в этом случае не сработают. Что делать будем?

Слух Эсторгана еще не окончательно восстановился, и слова воителя доносились до него, словно из глубины.

— Остается ждать.

— Ждать? — повторил Гингатар. — Уж лучше я пойду искать Двимгрина. А ты можешь сидеть здесь, сколько хочешь.

— Никуда ты не пойдешь! — отрезал Эсторган. — Я буду ждать и ты останешься со мной.

— Чего же ты собираешься ждать?

— Прихода Двимгрина.

— Но ты ведь говорил, что он у алфейнов.

— Верно. И еще я говорил, что Двимгрин там не задержится. Узник из него никудышный, и это всем известно. Уйдем с дороги: нас могут заметить со стен.

Эсторган бросил быстрый взор в сторону смотровых башен, силуэты которых почти растворялись в утренней дымке. Еще дальше, за ними, за крепостными стенами, возвышалась необычайно высокая Башня Верховного Мага. Она и вовсе была едва различима в туманной пелене. Колдун сел на землю, прислонился спиной к стволу векового дуба и вытер кровь с лица краем грязного разодранного плаща. После недолгого молчания он молвил:

— После заката я попытаюсь еще раз…

— Пройти через Заслон? — спросил Гингатар. — Ну, если тебе мало разбитого лица, то остается только пожелать тебе удачи. Глядишь, ты быстрее угробишь себя, и я освобожусь.

— Освободишься, — усмехнулся колдун. — Да будет тебе известно, что твоя жизнь теперь связана со мной. Если погибну я, то и тебе не жить.

— Хорошо, что предупредил, — непринужденно произнес Гингатар. — Тогда я не буду убивать тебя этой ночью.

Эсторган рассмеялся.

— Шутить ты горазд, — сказал он. — Но, кроме шуток, я попытаюсь снова, как только зайдет солнце. Я уверен, что у меня получится. Чувствую, что я был очень близок к успеху.

— Я тоже так подумал, когда тебя отшвырнуло от Заслона шагов на десять.

Эсторган больше не слушал пустую болтовню Гингатара. Колдун и вправду был почти уверен, что преуспеет в прохождении магической преграды. Мастер рассчитывает на него, и Эсторган сделает все от него зависящее! Ночью он попытается еще раз. Да поможет ему Всеобъемлющая Тьма!

Однако и следующие попытки не принесли результатов. Эсторган опять получил невидимый удар по лицу и, похоже, на сей раз еще и сломал ребро. Что-то он делал не так. Колдун не желал сдаваться. Если бы он столкнулся с такими трудностями месяц назад, когда еще черпал силы из амулета, то он бы уже наверняка бросил эту сомнительную затею. Но сейчас Эсторган понимал, что стал сильнее. Теперь он был другим, он был способен на большее, мог делать то, о чем раньше не смел и помышлять, но он пока не научился применять ту силу, которая недавно открылась ему. Ему нужно время, и тогда настанет день, когда мало кто сможет сравниться в силе с Эсторганом Возрожденным.

Другая ночь с новыми попытками также не принесла результата. На сей раз колдун на миг потерял сознание от очередного удара. Следующие разы тоже не увенчались с успехом. Но Эсторган упрямо продолжал штурмовать Заслон Экгара. К утру он успокаивался и в течение дня заживлял полученные раны, которые исчезали прямо на глазах, разбирал ошибки, придумывал новые заклинания и после захода солнца с новыми силами вступал в схватку с магией Тригорья.

Гингатар поначалу с интересом наблюдал за всем этим, сдерживая насмешки, но потом ему это наскучило. Днем он бродил по окрестностям, тоже приближался к Заслону в местах, отдаленных от дороги, и каждый раз убеждался, что преграду, созданную магом Экгаром еще вначале Первой Эпохи Мрака, невозможно обойти. Ночью он просто спал. Хотя это вряд ли был сон в привычном его понимании. Гингатар больше не чувствовал усталости, ему не хотелось спать, однако он по-прежнему испытывал удовольствие от лежания с закрытыми глазами на сооруженной из веток и листьев подстилке. Колдун не успокоится — Гингатар это понимал. Но спешить некуда. Пусть расшибает себе голову, если ему так хочется.

Гингатар думал о мести. Войска колдуна Двимгрина в дни войны уничтожили его родное королевство. Огражденная Страна — так называлось оно в мире. Великая стена Эндгинг окружала земли халов неприступным кольцом, а стольный город Кэль был одним из самых укрепленных городов Гэмдровса. Казалось, ничто не могло всерьез угрожать жизни Сынов Сагуда, но тьма из крепости Афройн добралась до Огражденной Страны. В то время в королевстве было мало воинов, потому что Король Вельх и принц Албин защищали Оннарский Брод вместе с остальными силами Гэмдровса. Враг воспользовался временной слабостью обороны королевства и ударил по нему со всей своей яростью. Земли халов были выжжены дотла, стена Эндгинг снесена, а город Кэль обращен в руины. Король Вельх и принц Албин пали на битвах на Оннарском Броде. Не осталось ни правителей, ни народа. Так, стремительно и безвозвратно, погибла Огражденная Страна.

Время летело. Эсторган ночи напролет колдовал у Заслона. Надо сказать, он все реже стал получать по лбу, и до ушей Гингатара вместо глухих ударов все больше доносились лишь слова проклятий и гневные крики. Казалось бы, что колдун и вправду делал успехи, но так только казалось: Эсторгану не по зубам была древняя магия Тригорья. Секрет этих чар слишком трудно разгадать. Заслон Экгара не удавалось преодолеть никому из темных на протяжений всех тысячелетий его существования. Хотя стоит заметить, что мало кто из них по-настоящему пытался пройти через него.

После каждой тщетной попытки колдун настойчиво звал Мастера, но тот не отвечал ему. Только Мастер мог теперь помочь Эсторгану разобраться с магической преградой, но он словно пропал куда-то.

В одну из ночей что-то отвлекло его от очередного штурма невидимой стены. Колдун обернулся и посмотрел на юг. Горизонт был объят огнем.

— Пожар? — произнес Гингатар, который тоже заметил это.

— Похоже на то, — произнес Эсторган.

— Там же лес Мотходэк, лес алфейнов!

— Именно. Я же говорил, что Афройнский Ворон не задержится у них.

— С чего ты решил, что пожар знаменует побег Двимгрина?

— Это предчувствие и не более, но, мыслю, что все в скором времени прояснится.

Позднее весь горизонт на юге охватило пламенем. Великий пожар распространялся очень быстро, безжалостно уничтожая вековые древа волшебного леса. Эсторган ждал. Он больше не предпринимал попыток прорвать Заслон. Теперь он ждал Двимгрина. Он чувствовал, что хозяин Афройна придет именно сюда, к стенам Тригорья. Зачем? Это и предстояло выяснить Эсторгану?

Глава 6

Три всадника на белых скакунах неслись по равнине вдоль отрогов Небоскребущего Хребта. На самом севере Гэмдровса начинался он и протягивался далеко на юг, добираясь почти до самого залива Айравун. Огромные пики с заснеженными вершинами гордо врезались в небосвод. Не было во всем мире гор выше и величественнее этих. Издревле они отделяли Восточный Гэмдровс от бесправных земель Запада.

Все трое были облачены в однообразные синие мантии. К седлам лошадей были прикреплены длинные посохи с витиеватыми наконечниками в виде трех горных пиков. Верховный Маг Ноккагар скакал впереди. Повернув голову направо он беспристрастно смотрел, как, пересекая безлесную равнину, стремительно приближается мандроглин — большой крылатый кровосос с острой, лишенной глаз мордой. Он не представлял угрозы. По крайней мере, пока. В одиночку он мало что смог бы сделать против трех волшебников, а других подобных тварей в пределах видимости не наблюдалось. К тому же было очевидно, что ему не хватит скорости, чтобы перехватить быстрых скакунов Тригорья. Верховный Маг лишь пришпорил коня, и другие последовали его примеру.

Они скакали в Омраченное Королевство: Ноккагар, Ариорд и Гвидион. Еще три мага были в этот миг где-то далеко за Хребтом, и уже, верно, подбиралась к твердыне колдуна Двимгрина. Остальные, которых тоже было трое, по указанию Верховного Мага, отправились к островам Ранве-Нара, властители которых всегда слыли пособниками служителей Мрака, и колдуны запросто могли таиться в той стране.

Слева виднелись очертания черного пика горы Ханборун. Два десятка лет назад именно там свершилось величайшее событие за всю историю Гэмдровса. Три Меченосца уничтожили Короля Мрака в недрах горы, которая служила ему оплотом. Раньше она была чуть выше, но после низвержения Дардола своды темной обители рухнули, и верхняя часть горы заметно осела.

Еще одно событие случилось в то же время — явление нового властелина надземного зла. Вирридон, извечно служивший Тригорскому Ордену, с помощью четырех Камней Могущества впитал в себя силу четырех демонов Вилорна. Лишенные сил, Хранители Старого Солнца по сей день пытаются вырваться в надземный мир, чтобы свергнуть самопровозглашенного Царя Алого Огня и вернуть то, что он забрал у них. Когда-нибудь они выйдут, и это будет страшнейшее из зол, уготовленных этому миру.

А пока надо во что бы то ни стало разобраться с оставшимися из Шестерых. Отыскать их и расправиться. Раз и навсегда! Именно такую цель поставили себе маги Тригорья. За все минувшие века они впервые пошли на столь решительный шаг. Веками боролись они с главными пособниками Короля Мрака, но почти никогда не воспринимали их как серьезных противников. Надо сказать, они не считали их таковыми и теперь. Однако объединение колдунов с Вирридоном нужно непременно предотвратить, иначе его могущество возрастет, и Омраченное Королевство вновь начнет создавать воинства Тьмы.

Где сейчас был сам Вирридон, Ноккагар не знал. Но колдунов он все же уповал найти в пределах Омраченного Королевства, хотя не исключал и того, что два других отряда больше преуспеют в поисках. Рубежи мертвой земли, которая когда-то была процветающим владением людей, были уже близко. Уже виднелась впереди последняя вершина Небоскребущего Хребта — Рамин. Там будет дорога, которая приведет прямо к вратам западной крепости Омраченного Королевства. Алкат, Белокаменная, — так называли ее во времена, когда те земли еще именовались Вирлаэссом, Первым Королевством Людей. Какое название она взяла себе позже, было неведомо. Да и вряд ли кто-то из светлых смог бы произнести ее новое имя на скрежещущем и противном слуху Языке Мрака, ведь на то способны лишь служители Тьмы.

В последние дни Войны крепость была штурмом взята русалами Гирданаоки и разорена. С тех пор она пустовала без малого двадцать лет. Но что происходило там в нынешнее время, никто наверняка не знал.

Мрачная Гора-Гроза осталась далеко позади. Дорога, местами поросшая бурьяном, повела всадников вдоль отрогов, все больше забирая к востоку. Когда маги обогнули южную оконечность Хребта, она круто устремилась вверх и чуть позже вывела на укрытое редким сосновыми лесом плоскогорье. Через некоторое время деревья впереди расступились, и взору наконец открылась высокая крепостная стена из белого камня. За нею в белесой дымке тумана виднелись очертания серых башен. Большая часть из них была частично разрушена, хотя несколько шпилей по-прежнему гордо врезались в купол предвечернего неба. Дорога устремлялась в широкую долину, открытую на много верст окрест.

Ночь начинала окутывать земли, последние лучи солнца вскользь ударяли по пику Рамин и блеском отражались от заснеженных склонов.

— Алкат, — едва слышно промолвил рыжебородый чародей, поравнявшийся с Ноккагаром, когда тот остановил коня. — Что ж, мы почти на границе. Вид удручающий, однако все вокруг кажется донельзя спокойным.

Верховный Маг кивнул и с беспокойством посмотрел в другую сторону — на восток. Там темнело будто бы быстрее. Невольно это напомнило ему недоброе время, когда Дардол правил в тех землях. Черная туча в годы Войны висела над стольным городом Омраченного Королевства, и никакие ветра севера не могли рассеять ее. И вот теперь тьма вновь сгущалась на горизонте.

Ноккагар понимал, что там, на востоке, уже что-то творится. Что-то скверное. Вирридон замыслил неладное, и этого следовало ожидать.

— Мнится мне, что нам нет нужды подбираться к Алкату, мастер Ноккагар, — вновь подал голос рыжебородый маг. — Отсюда кажется, что там все тихо.

— Тихо, — согласился Ноккагар. — Но что-то нехорошее есть и в этой тишине. Мы должны проверить.

— На что она нам? — раздался за спиной звучный голос другого чародея. — Ветра гуляют внутри ее башен. Обломки разбитых стен покрыты мхом, а дорога уже заросла травой за минувшие годы.

Ноккагар еще раз бросил мимолетный взгляд на темнеющее небо на востоке, затем снова посмотрел на стены крепости впереди, и, не оборачиваясь, произнес:

— Тем не менее нам следует проверить крепость, Гвидион. Говорят никто не бывал там с окончания Войны. Стоит убедиться, так ли это на самом деле.

Ноккагар, не дожидаясь каких-либо супротивных мнений, погнал скакуна вперед, в направлении Алката. Остальные маги не сразу поехали следом. Они еще какое-то время не двигались с места, а кони в это время беспокойно фыркали и трясли пышными гривами, словно давали понять хозяевам, что им тоже не по душе затея Ноккагара.

Сумерки сгущались, растворяя окрестности в туманной дымке и оставляя от облаченных в синие мантии всадников лишь темно-серые силуэты. Ближе к стенам твердыни основная дорога сворачивала вправо в небольшое ущелье между отрогом Небоскребущего Хребта и грядой невысоких безжизненных холмов, что протягивались к юго-востоку.

Уже почти стемнело, но стены Алката по-прежнему белели впереди в свете восходящей луны. Окружающая земля не внушала доверия. Из-за каждого куста всадников сверлили глаза неведомой темноты, которая могла таить в себе любые козни, несущие угрозу даже магам. Темноволосый, угрюмый маг, выглядевший гораздо моложе остальных, — хотя бы по причине отсутствия бороды, — уже в который раз настороженно огляделся окрест и решил отцепить от седла магический посох на случай, если тот неожиданно понадобится. Рыжебородый Ариорд нервно покашливал, и непрестанно смотрел по сторонам.

Ноккагар был спокоен. Но нерадостные думы терзали его изнутри. «Опомнись, Вирридон! Сбрось оковы Тьмы, покуда у тебя еще есть воля разорвать их», — мысленно произнес он, на мгновение закрыв глаза. Но Царь Алого Огня не слышал его.

Верховный Маг помнил все. Воспоминания того времени, когда Вирридон впервые оступился, были столь четкими, словно это случилось вчера, а не три тысячи лет назад.

В тот вечер Ноккагар вернулся в Тригорье после долгого путешествия в Молтоссор. Западное Королевство казалось сильной и несокрушимой державой в те годы. Однако все ныне знают печальную историю величайшего из когда-либо существовавших владений людей. Король Мрака Дардол, чей оплот был тогда в горах Ноккуа, сломил оборону древних твердынь, разорил города и выжег дотла зеленые земли. То был его первый шаг в попытке завоевать весь Гэмдровс. Так он заявил о себе слепому миру, который дотоле не видел в нем серьезного врага. И ужаснулись тогда все те, кто смел смеяться ему в лицо.

Но в то время, когда Ноккагар вернулся из путешествия, королевство еще процветало, невзирая на растущую угрозу, что исходила от гор Ноккуа. Никто и подумать не мог, что дни его почти сочтены. Попытка убедить короля Сарката в том, что следует первым ударить по обители Дардола, пока мощь его еще слаба, оказалась безуспешной, как впрочем и ожидал Ноккагар.

Над Замком Магов грохотал гром, и огромные капли безжалостного ливня ожесточенно колотили по земле. Сбросив намокший дорожный плащ и выжимая насквозь мокрую бороду, Ноккагар вошел со стороны ясеневого сада и неспешно двигался по длинным освещенным факелами коридорам, зажав подмышкой тригорский посох. Он направлялся в Башню Верховного Мага с докладом, как вдруг, едва не сбив его с ног, из-за угла выбежал другой маг Тригорья. Он был явно напуган, хоть и пытался не показывать страха. Ноккагар видел это в его глазах.

— Что случилось, Вирридон? Ты сам не свой!

Вирридон был одним из первых двенадцати последователей мастера Экгара, как и сам Ноккагар. Они были из числа тех, кто собственноручно участвовал в возведении Замка Магов.

Вирридон ответил не сразу. Опершись о стену и чуть отдышавшись, он проговорил:

— Как хорошо, что я встретил тебя, Ноккагар! Я должен показать тебе кое-что. Мне нужен совет.

— Совет в чем? — спросил Ноккагар.

— Просто следуй за мной, — Голос его едва заметно дрожал.

С этими словами он развернулся и быстрым шагом пошел по коридору. Ноккагар не мешкая двинулся за ним. Он едва поспевал за Вирридоном, когда тот быстро скрывался за очередным поворотом коридора. Однако Ноккагар знал, куда чародей ведет его. Это был путь в Зал Пламени. Уже много месяцев маг Вирридон работал в комнате, что располагалась в конце того зала. Он никому не говорил, чем занимался, но никто и не проявлял большого интереса, потому как у каждого волшебника Тригорья были собственные заботы. Мастеру Экгару тоже было недосуг проявлять излишнее любопытство в отношении своих последователей.

Они спустились ярусом ниже, прошли мимо пустующего в этот поздний час трапезного зала и кухни, после чего оказались в центральном переходе. Вместо каменной кладки под ногами расстелился дощатый пол из черного дуба.

Потайной вход в Зал Пламени был открыт. Вирридон направился в именно туда, как и предполагал Ноккагар. Огромное помещение было высечено прямо в недрах горы еще в первые дни существования Тригорья. Вход в зал был устроен прямо под сводами, а затем вниз вдоль стены вела лестница без перил, узкая и небезопасная. Ноккагар не слишком любил ее. Зал Пламени предстал перед ним во всей красе. Уже несколько месяцев он не видел его. Посреди возвышалось огромное каменное изваяние в виде великана, который раскинул руки и держал на раскрытых кверху ладонях пылающие огни. Отсветы пламени озаряли зал достаточно ярко, но все равно не могли полностью разогнать тьму вокруг, и в самом верху висел полумрак. А прямо за спиной великана из свода, поддерживаемого большой колонной, водопадом срывался вниз поток подземной реки. Он словно врезался в пол зала, и, чуть задерживаясь в чаше большого бассейна, с шумом утекал в неизвестность подгорных глубин.

Ноккагар мысленно поприветствовал зал и бросил взор в сторону большого изображения трех горных пиков, что блистало золотыми переливами на одной из стен. Он стал осторожно спускаться по каменным ступеням вниз. Вирридон был уже почти внизу. Оглянувшись на Ноккагара, чародей знаком поторопил его и вскоре уже пересекал зал. Когда Ноккагар спустился, Вирридон к тому времени миновал каменное изваяние, прошел вдоль края бассейна в сторону дальней стены и, приблизившись к двустворчатой двери, сходу ворвался в следующее помещение.

Ноккагар прибавил шагу, и вскоре, преодолев всю площадь огромного зала, тоже вошел внутрь комнаты. Не обращая внимания на разверзнувшуюся под ногами пропасть, на дне которой текла огненная река, он уверенно пошел по прозрачному полу.

Комнатой это назвать было трудно. Скорее это тоже был зал, разве что много меньше, нежели предыдущий. Стеллажи с книгами и древними свитками рядились вдоль стен, сундуки, — и открытые, и запертые на замок, — занимали все свободные углы. У стены, противоположной входу, стоял длинный стол, заставленный бутылями с разноцветными жидкостями. Посреди же комнаты стоял еще один стол, выложенный из белого мрамора. Но что-то странное было на нем.

Приблизившись, Ноккагар едва сдержал крик изумления. Он бы сказал, что перед ним был огонь, если бы огонь мог быть такого цвета — черный как смоль. Языки странного магического пламени скакали над поверхностью стола, а над ними друг за другом кружили четыре белых камня правильной круглой формы. Все они были одного размера, такого, что любой из них легко уместился бы в человеческой ладони. Изредка они догоняли друг друга, ударяясь, и каждый раз их соприкосновение сопровождалось снопом разноцветных искр.

Вирридон стоял и наблюдал странное явление. Он выглядел растерянным и весьма напуганным. Ноккагар сделал очередной шаг к столу и внезапно ощутил нечто похожее на дуновение теплого ветра, который ударил ему в лицо и невольно заставил отшатнуться.

— Что это? — не отрывая взгляда от завораживающей картины, вопросил Ноккагар.

Вирридон молчал. Взглянув на него, Ноккагар увидел едва заметные отблески странного света в глазах чародея. После он вновь перевел взгляд на камни, но на сей раз он смотрел мимо них, сквозь дрожащий воздух. Он долго всматривался вглубь языков черного пламени, прежде чем произошло нечто, что заставило его ужаснуться. Алая искра вспыхнула на миг где-то в его глубине и тут же погасла. Ноккагар присмотрелся лучше, но больше не увидел ее.

— Никогда прежде не видел подобной магии, — проговорил он. — Я чувствую величайшую мощь, что излучают эти предметы. Похоже, ты превзошел самого себя, Вирридон.

Вирридон кивнул.

— Я бы сказал, что это нечто большее, чем магия, Ноккагар, — молвил он. — Я назвал их Камнями Могущества. С их помощью любой в этом мире способен на все. Владеющий ими сможет одним желанием свернуть Небоскребущий Хребет и осушить Туманное Море.

Ноккагар посмотрел на него с тревогой.

— Тогда ты создал чрезвычайно опасную вещь, Вирридон.

Вирридон горестно покачал головой.

— Я уже осознал это. Но слишком поздно. К сожалению, да, это может стать величайшей угрозой этому миру.

— К сожалению? Боюсь, их следует уничтожить, иначе они причинят много бед, — молвил Ноккагар.

— Увы! Не все так просто.

Ноккагар удивленно поднял брови и вопросительно посмотрел на собеседника.

— Их невозможно уничтожить. Я бился над этим несколько дней, — продолжил Вирридон. — Все безуспешно. Они не позволят…

— Они?

— Камни, Ноккагар…

— У них есть своя воля?

— Именно так. Воля или же нечто подобное…

— Ты уже показывал их Экгару?

— Нет. Ты первый, кто увидел их после меня.

— Ты ведь понимаешь, что он должен знать?

Ноккагар невольно взялся за свой посох обеими руками, словно ожидал от Вирридона внезапного нападения. Но тот лишь вздохнул и произнес:

— Я понимаю, Ноккагар. Все это время я не могу решиться ему сказать. Боюсь, что я буду исключен из Ордена за столь бездумное действо.

Руки Ноккагара, напряженно сжимавшие посох, чуть ослабили хватку, и он ответил:

— Я не думаю, что мастер Экгар сделает это. Он мудр и справедлив. Скорее ты будешь исключен, ежели он сам прознает про твое творение. Идем, нужно сообщить ему немедля.

В тот день Экгар узнал о Камнях Могущества. Поначалу он и вправду хотел изгнать Вирридона, но в последний момент передумал это делать и в итоге никоим образом не наказал мага. Он был мудр, но в отношении Камнесоздателя он все же ошибся. Угроза миру была не в Камнях. Угроза крылась в самом Вирридоне. Конечно, маги Тригорья не решились бы убить его, но предпринять что-либо следовало уже тогда. Ибо именно тогда он впервые коснулся Тьмы. Однако Экгар не углядел в сердце своего последователя затаившегося зла, и спустя три тысячелетия то зло вырвалось на свободу.

Три Камня из четырех попали к Трем Меченосцам. Вирридон самолично приложил к этому руку. Многие нашли это странным, ведь много веков Камнетворец скрывал магические предметы, опасаясь безумцев, жаждущих непомерной власти.

Камни очень помогли Меченосцам в их миссии, но главная цель, которую преследовал Вирридон, заключалась не в этом. Да, Три Меченосца прошли через все опасности и добрались до обители Короля Мрака, и Дардол был свергнут, отправлен во Мрак. Но неожиданно там же, в недрах горы Ханборун, в роковой час оказался и сам Вирридон. Четыре Камня к тому моменту возвратились в руки создателя, и то, чего он желал, свершилось. Мрачная обитель Дардола опустела. Лишь Стол Хранителей с четырьмя чашами Алого Огня стоял напротив черного престола. Именно к нему стремился подобраться Вирридон, и когда Темного Мастера не стало, уже никто не мог помешать ему свершить задуманное.

Хранители Старого Солнца были лишены силы с уничтожением Камней Могущества в пламени четырех чаш. Но сила демонов не исчезла, Камнесоздатель забрал ее и провозгласил себя Царем Алого Огня. Так могущественный маг Тригорья, один из первых последователей великого Экгара, стал тем злом, с которым изначально должен был бороться.

***

Когда-то гордая твердыня Алкат сторожила западную границу могучего Вирлаэсса. Теперь же от былого величия ее остались лишь руины, а на месте королевства образовалась безжизненная пустыня. Огромная крепость из белого камня была возведена на склоне горы еще во времена короля Хомагона. Ровная кладка, изящество очерчивающих линий, — ныне можно было лишь подражать строительному искусству древних, утраченные секреты которого навсегда останутся в прошлом.

Свет луны отражался от полуразрушенных белоснежных стен, и каждый камень в кладке словно сиял в ночи. Верховный Маг Тригорья слез с коня. Двое сопровождающих его чародеев тоже спешились. Долго смотрели они с грустью в сердце на раскрошенную арку и сорванные с петель железные ворота, одна створка которых прислонилась к стене, другая, некогда выбитая вовнутрь, уже несколько лет лежала у порога, зарастая стелящимся мхом.

— Идемте! — сказал Ноккагар. — Осмотримся.

Он оставил коня и пошел в сторону сорванных ворот по тропе, которая была сплошь усыпана каменными обломками. Гвидион и Ариорд двинулись вслед за ним.

— На славу потрудились русалы, когда штурмовали эту крепь, — проговорил Гвидион.

Он крепко сжимал посох в обеих руках, словно ожидал нападения, которое может произойти в любой момент.

— Силен был их натиск, — задумчиво добавил Ариорд, который, напротив, выглядел достаточно расслабленным, хотя никто не усомнился бы в его готовности отразить внезапный удар. — Столь силен, что даже колдун Полкворог не сумел сдержать его. Русалы Гирданаоки обрушили на эти стены всю свою ярость. Мог ли предречь древний король Хомагон, что не темными тварями, а русалами будет разрушена возведенная им твердыня?

— Мог ли предречь он, что темные твари закрепятся в построенных им стенах? — подхватил Ноккагар. — Никто не мог и помыслить тогда о падении Вирлаэсса.

— Как, впрочем, и о падении древнего Молтоссора в свое время, — заметил Гвидион. — Но случилось и то, и другое.

Они прошли под аркой и оказались на небольшой площади, от которой в разных направлениях вверх по склону уходили мощеные камнем улицы, тускло освещаемые светом луны. Все вокруг было усыпано ржавыми клинками, изрубленными доспехами и горами костей. Те кости были не человеческими: большие черепа с рогом во лбу явно указывали на фрэгов. Много этих тварей было раздавлено здесь во время того яростного штурма двадцатилетней давности. Русалы никого не щадили.

Впереди в одной из башен взвыл ветер. Ноккагар напрягся, тревожно вглядываясь в сторону звука. На мгновение ему показалось, что темная фигура человека стоит между двух зданий, на ведущих к башне ступенях.

— Недоброе место, — покачал головой Ариорд, нервно разглаживая рыжую бороду. — Живых здесь быть не может, мастер Ноккагар, а мертвых нам тревожить ни к чему.

— Согласен, — произнес Верховный Маг. — Идем отсюда.

Не успели они повернуться, как оглушительный грохот раздался за спиной. Обернувшись, маги обнаружили, что оставшаяся часть арки рухнула. Когда столбы пыли рассеялись, оказалось, что выход из крепости завален.

— Боюсь, Алкат не желает, чтобы мы так скоро покинули его стены, — изрек Гвидион.

— Алкат… Или нечто другое, — молвил Ноккагар.

Верховный Маг направил посох в сторону закрывшей проход груды камней, и вспышка яркого света вырвалась из набалдашника. Она ударилась в завал, но ни один камень не сдвинулся с места.

Ноккагар был немало удивлен. Магия его посоха порой разбивала и не такие преграды. Ариорд сделал шаг вперед и повторил действие Верховного Мага. Световой шар из его посоха так же ударился о камни и рассыпался снопом белых искр. Рыжебородый прошептал какое-то заклинание и повторил удар. Но результат оказался неизменным. Тогда Ноккагар и Ариорд попытались ударить вместе, но снова не преуспели. Даже когда Гвидион присоединился к ним, и они направили в завал сразу три сполоха света, ничего не изменилось.

— Мы бессильны здесь, — обеспокоенно молвил Ариорд. — За всю свою жизнь я впервые сталкиваюсь с подобным.

Ноккагар задумчиво осмотрел свой посох и произнес:

— Что-то более сильное сдерживает нашу магию.

— Тогда нам придется найти другой выход, — сказал Гвидион, оглядываясь окрест. — Я видел разбитую стену к востоку отсюда. Надеюсь, нам удастся выбраться через пролом.

Маги отправились в направлении, предложенном Гвидионом. Черные тучи вскоре закрыли бледный лик луны, и ночной мрак еще больше сгустился на узкой улице, по которой двигались маги. Тишина, царившая в этом мертвом месте, лишь изредка нарушалась завываниями ветров в пустующих башнях. Осторожно ступая по каменной мостовой, заваленной останками фрэгов, маги мало-помалу продвигались в нужном направлении. Иногда дорогу им преграждали обломки рухнувших башен и прочих строений, из-за чего приходилось сворачивать и идти в обход.

В конце концов пролом, который имел в виду Гвидион, был обнаружен. За грудой осыпавшихся камней и черепицы с крыши близстоящего здания зиял он на фоне белой стены, словно провал в самое тьму. Маги начали осторожно взбираться по куче обломков, но кое-что заставило их прекратить восхождение. От черноты пролома отделилась тень. В этот момент луна выглянула из-за пелены черных облаков, и маги смогли разглядеть высокого человека.

Он был облачен в черный плащ с широкими наплечниками. Голову украшал расколотый на макушке золоченый шлем с поднятым черным забралом. Лицо неизвестного было едва ли не белее стен Алката, а глаза горели алым пламенем, и ужас вселял в сердца этот взгляд.

Ноккагар вспомнил этот образ. Ариорд тоже узнал его, а Гвидион, хоть и прежде не видел его воочию, все же догадался, кто явился из тьмы.

— Полкворог, — выдохнул Верховный Маг.

Когда прозвучало это имя, человек в черном сделал бесшумный шаг навстречу.

— Как это возможно? — прошептал Гвидион, пятясь и держа посох прямо перед собой. — Русалы расправились с ним.

— Так и есть, — сказал Ноккагар. — Он был убит, но дух его остался здесь, запертый в стенах Алката. Перед нами его призрак.

В этот миг призрак Полкворога открыл рот и раздался оглушительный крик. То был крик без слов — яростный ор безумца. Ноккагар выставил перед собой посох, наконечник которого горел ярким белым огнем.

— Уйди с дороги, воплощение Тьмы! — приказал он.

Крик прекратился, но дух замолчал лишь на мгновение. Он раскинул закрытые доспехами руки и закричал вновь. На сей раз крик оказался еще сильнее, и мощный ураган ударил в лицо магам, заставив их отступить. Рот его раскрылся неестественно широко — так, что нижняя челюсть словно растянулась и опустилась до самой груди, открывая жуткий черный провал.

— Прочь! — повторил Ноккагар.

Противясь ветру, он едва держался на ногах. В следующий миг маг снова нацелил и выпустил вспышку света. Призрачная фигура растворилась в воздухе.

— Куда он делся? — спросил Гвидион, озираясь по сторонам.

В следующий миг призрак возник прямо перед его лицом, и невероятная сила ударила чародея в грудь. Перевернувшись в воздухе, он ударился о стену здания и упал на землю.

Ноккагар замахнулся, чтобы ударить Полкворога посохом, но тот опять исчез.

— Гвидион! — Ариорд бросился к раненому магу.

Тот лежал без чувств. В этот момент раздался треск, сверху посыпался песок и куски черепицы. Ноккагар поднял голову. Шпиль одной из башен кренился и через пару мгновений должен был рухнуть прямо на то место, где находились Гвидион и Ариорд. Верховный Маг поднял посох, и яркий луч света устремился к отломившемуся шпилю. Он опасался, что магия снова не сработает, но кусок башни замер в воздухе.

— Ариорд! В сторону!

Рыжебородый маг быстро смекнул, в чем дело. Он схватил Гвидиона подмышки и потащил прочь от опасного места. Магический луч только помог им выиграть время. Едва волшебники успели отойти, как оторвавшийся шпиль с грохотом разбился о землю, подняв столбы серой пыли.

Как только пыль рассеялась, Ноккагар бросился к магам.

— Вас не задело? — спросил он. — Как Гвидион?

Ариорд сидел на земле, склонившись над раненым чародеем. Тот лежал без чувств.

— Он жив. Посоха нет.

Ноккагар бросил взгляд на образовавшуюся новую груду обломков, под которыми остался посох Гвидиона, и покачал головой со словами:

— Вряд ли он уцелел.

— Ради чего мы вообще пришли сюда, мастер Ноккагар?! — вскипел Ариорд, подняв глаза на главу Тригорья.

Верховный Маг посмотрел на него и спокойно ответил:

— Умерь свой гнев, друг Ариорд. Мы пришли сюда, чтобы проверить это место.

— Ты хочешь погубить нас?

— Что ты такое говоришь?

— Пусть мы маги Тригорья, но не нам тягаться с обезумевшими духами!

— Не нам? Ежели не нам, то кому тогда, Ариорд? Однако не с духами разбираться мы пришли сюда. Что-то не так в этой крепости. И мы должны разобраться с этим. Не за тем ли мы здесь?

— Мы здесь ищем колдунов! — возразил Ариорд.

— Именно. И колдун здесь есть.

— Мертвый. Призрак, запертый в этих стенах. К чему нам было тревожить его?

— Не в этом дело. С каждым мигом я все сильнее чувствую, что здесь что-то назревает, Ариорд. Ты доверяешь моему чутью?

— Доверяю, — ответил Ариорд. — Прости, что вспылил, но я все одно не стал бы здесь оставаться.

В это время открыл глаза Гвидион.

— Что случилось? — спросил он, пытаясь подняться.

— Как ты себя чувствуешь? — Ариорд вновь склонился над ним.

— Не так хорошо, как хотелось бы, — ответил Гвидион и тут же спохватился: — Где мой посох?

— Боюсь, он уничтожен, — сказал Ариорд.

Гвидион с сожалением вздохнул. В это время Ноккагар напряженно озирался. Он что-то услышал.

— В чем дело? — спросил Ариорд, мысленно готовясь к худшему.

— Они идут, — ответил Верховный Маг.

— Кто они?

— Не знаю, — ответил Ноккагар. — Их много, значит — они. А кто именно — мы это скоро узнаем.

Сказав так, он целенаправленно двинулся в сторону бреши в крепостной стене. Ариорд помог Гвидиону подняться, и вместе они последовали за Ноккагаром.

Верховный Маг стоял в проломе и смотрел на открывшуюся взору равнину. Густая непроглядная ночь окутала ее, но в стороне дороги наблюдалось какое-то движение. Огни факелов приближались к крепости.

— Видите это? — спросил Верховный Маг.

— Огни, — отозвался Ариорд. — Похоже на большой отряд. Идут к воротам. Кто бы это мог быть? Кому есть дело до разрушенной крепости?

Гвидион вышел чуть вперед и присмотрелся.

— Там не только факела горят, — проговорил он. — Вижу множество алых огоньков.

— Глаза фрэгов, — заключил Ноккагар. — Голов сто, не меньше.

— Проклятье! — воскликнул Ариорд. — Они же увидят наших лошадей!

Глава 7

Холодная ночь стояла над туманной Пустыней Вирлаэсс. Фрэги колонной двигались по дороге, галдя и переругиваясь между собой. Это были крупные широкоплечие создания, ростом выше человека. Кожа их была грязно-серого цвета. Вислоухие рожи не отличались привлекательностью: широкий приплюснутый нос, клыкастый рот, красные горящие глаза. Во лбу торчал короткий рог, оставшийся им в наследство от клантов, — известных также как единороги. Именно от них эти твари вели свой род. Трудно вообразить, что такие неприглядные создания Короля Мрака состояли в родстве с прекраснейшими творениями Эндармира — единорогами. По древней легенде, однажды среди белоснежных собратьев родился клант, шкура которого была не белого, а серого цвета. Родной табун не принял его, и серый клант был отвергнут. Тогда он и попал в руки Короля Мрака, который обратил его в первородного фрэга. Сокрушитель было его имя, и был он сильнейшим в своем роде.

Так появились фрэги, — или малфруны, как еще называли их в Восточном Гэмдровсе. От единорогов у них остался короткий рог, грива на затылке и копыта на ногах. Когда речь шла о воинствах Тьмы, именно эти твари представлялись в сознании людей. Именно они составляли многочисленные армии Дардола в дни Великой Войны и задолго до нее. Были у него и другие воины, но чтобы получить численное превосходство, Король Мрака отправлял бой фрэгов. Бились они яростно и жестоко, и несметно было их число.

Изображая подобие строя, отряд шел по дороге, которая стелилась по мрачной редколесной равнине в сторону подножий Небоскребущего Хребта — величайшей горной цепи в Гэмдровсе. Громады гор были уже довольно близко, и собой закрывали они всю северо-западную часть небосвода.

Это был довольно большой отряд — около сотни головорезов, облаченных в черные кольчуги и темно-серые плащи. То были воины не первого сорта — те, которых решено было оставить на защите Денхира. Лучшие бойцы были отправлены в Линаль на всеобщий войсковой смотр. Мастер Вирридон задумал собрать всех слуг Изменения перед черным троном. Впереди всего отряда, почти волоча по земле длинные руки, неуклюже шагал горбатый тролль. На горбу его было закреплено некоторое подобие лошадиного седла, а в седле, словно повторяя фигуру тролля, сидел сгорбленный старик в грязном сером плаще. Его узловатые худые руки крепко держали поводья.

— Повелитель Хаг! — прозвучал скрипучий голос снизу.

Старик осторожно посмотрел вниз. Один из фрэгов первого ряда указал вперед со словами:

— Какие-то вспышки впереди!

— Без тебя вижу! — важно ответил Хаг.

Хотя на самом деле он не видел, потому что всю дорогу смотрел на затылок тролля, думая лишь о том, как бы не упасть. Он бы с превеликим удовольствием пошел пешком, но фрэги слишком быстроноги, потому он и решил взять ездового тролля.

Старик посмотрел вперед. Там, в стороне крепости, к которой все больше приближался отряд, действительно что-то сверкало. На молнию это было не похоже, к тому же вспышки появлялись не в небе, а прямо на земле. Хаг немного нервничал. Впервые ему была предоставлена честь управлять таким большим количеством фрэгов. Страх, что что-то пойдет не так, и он разочарует Эсторгана, не выполнив возложенную на него миссию, сжимал его сердце уже третьи сутки, — с того часа, как он покинул Денхир. А те странные вспышки четко говорили ему — что-то не так.

— Вперед! Не замедляться! — зачем-то приказал Хаг дрожащим от беспокойства голосом.

Однако фрэги не замечали слабости в голосе повелителя и сразу прибавили ходу. Крепость была все ближе. Уже угадывались очертания ее белых стен на фоне горных отрогов.

Много лет Хаг дожидался своего часа. Много лет он верно служил Шестерым, и вот наконец время его пришло. Теперь он станет одним из них. Скоро, скоро свершится то, к чему он стремился еще с начала Войны. Именно в те дни он принял новое учение, которое дало Хагу все, чем обделила его жизнь. До вступления в ряды прислужников Мрака он был лишь нищим гальпингом, и судьба попрошайки на улицах острова Хилт не сулила ему беззаботной жизни. Все изменилось, когда колдун Даэбарн, ныне погибший, протянул ему руку помощи. Именно Хаг в дни Войны предал Трех Меченосцев, когда привел их прямо в ловушку, устроенную колдунами. Это было наивысшее достижение старика Хага. Он заслужил стать членом Ордена Шестерых еще тогда. Но тогда колдуны, видимо, сочли, что он еще не готов. Что ж, им виднее…

Вспышки больше не повторялись. Старый Хаг уже успокоился, когда вдруг тишину пронзил душераздирающий вопль. Фрэги замедлились, а потом и вовсе остановились. Один только ездовой тролль продолжил шагать в том же темпе, не обращая внимания ни на вопль, ни на суматоху среди воинов.

— Стой… Стоять… Стой! — испуганно забормотал старик, натягивая поводья.

Тролль остановился так резко, что наездник чуть не выпал из седла, — уже далеко не в первый раз он был на волоске от позорного падения. Хаг схватился за рукоять меча, который нацепил на себя перед походом, искренне надеясь при этом, что ему он не понадобится. Клинок был хоть и коротким, но все равно казался достаточно тяжелым и сильно оттягивал поясной ремень.

Хаг растерянно дернул за меч, непонятно зачем обнажая его. Сделал он это очень неумело и неосторожно, — так, что меч просвистел прямо над головой тролля и постриг тому вихор торчащих кверху волос. Тролль об этом даже не узнал.

В лунном свете блеснул клинок, и это воодушевило остановившихся воинов. Они сразу вновь двинулись вперед. Самые тупоголовые из этого сборища отборных недоумков вторили повелителю и яростно загорланили, потрясая оружием.

— Заткни… Заткнитесь! — прокричал Хаг надорванным голосом.

Сердце его так стучало от страха, что он уже опасался не дожить до конца этой проклятой миссии. Что за звук то был? Что за вопли? Зачем эти олухи орут, привлекая внимание? Он уже начал убирать меч, сосредоточенно пытаясь попасть острием в ножны, как вопль повторился. На сей раз он был стократ ужасней и громче, и от неожиданности Хаг все-таки выскользнул из седла. Беспомощно хватаясь за воздух, он скатился по спине тролля вниз и упал прямо на идущего позади фрэга. Так и не вставленный в ножны меч, выпал из руки и эфесом ударил кого-то по голове. Тролль не остановился…

Хаг поднялся на ноги так быстро, как только позволяло ему его дряхлое тело. Фрэги столпились вокруг, и их горящие в темноте глаза в недоумении смотрели на упавшего повелителя. Большая часть воинов сочла, что магия или стрела невидимого врага сбросила его со спины тролля.

— Что столпились? — раздраженно спросил старик. — Устал сидеть. Решил пройтись… Вперед!

Тролль ушел далеко. Его силуэт почти растворился в ночи.

— Тупейшее создание, — прошептал Хаг.

В этот миг по небу эхом пронесся звук, заставивший его вздрогнуть. Он был похож на отдаленный гром, как будто о землю ударилось что-то огромное. Старик был готов биться об заклад, что этот грохот тоже пришел со стороны крепости.

— Да что же там твориться? — пробормотал Хаг.

Фрэги продолжили путь. Старик едва поспевал за ними. Он двигался чуть в стороне, потому что неуютно чувствовал себя среди здоровенных громил. Верхом на тролле было куда лучше. Но тролля и след простыл. Дорога чуть повернула, а безмозглое существо, должно быть, продолжило путь по прямой. Возможно, оно было и к лучшему. Нелепо было бы опять свалиться с него — так и шею недолго ломать! Так размышлял Хаг. Да и взбираться на его спину — та еще потеха. И кто только придумал ездить верхом на тупоголовых троллях? Уж лучше пройти пешком, размять старые кости.

Белокаменная твердыня предстала во всей своей унылой красоте. Старый Хаг с огорчением подумал, как же велика эта крепость и как долго ему предстоит искать то, что некогда принадлежало погибшему колдуну. Но ничего, он был готов к этому.

С Полкворогом он лично знаком не был. Из всех Шестерых Хаг знал только троих: Даэбарна, Эсторгана и Бэнгила. Полкворог погиб от рук русалов при взятии Алката. Драугнира постигла похожая участь: во время Оннарских битв он пал от руки волшебника Экгара. С Даэбарном расправились Меченосцы. А с Двимгрином, которого остальные колдуны именуют Афройнским Вороном, встретиться пока не доводилось. Но не очень-то и хотелось. Говорят, Двимгрин лютый колдун, и остальных членов Ордена он злостно презирает.

— Лошади впереди! — прокричал один из фрэгов.

Но Хаг на этот раз уже и сам разглядел трех оседланных скакунов у дороги. Они не были привязаны. Свет факелов отражался от их белоснежных шкур и нещадно слепил глаза фрэга. Лошади были сильно обеспокоены приближением воинов Мрака, о чем ясно возвещало их испуганное ржание.

Отряд фрэгов замедлил ход, а потом и вовсе остановился. До лошадей оставалось не более пяти саженей. Хаг обнажил клинок и осторожно направился в их сторону, как будто то были не лошади, а голодные волки. Хотя, надо сказать, к волкам он никогда бы не стал приближаться.

Хаг уже подошел довольно близко, с интересом рассматривая седла и узду. Белые кони в Омраченном Королевстве? Что за бесстрашные чужаки рыщут во владениях Мастера? Что им понадобилось в Алкате?

Один из скакунов не выдержал и с диким ржанием сорвался с места. Два других прянули вслед за ним. За пару мгновений они скрылись в ночи. Перестук копыт все больше удалялся. Хаг долго растерянно смотрел в темноту и слушал, пока тот звук смолк вовсе. Тогда старик знаком велел продолжать путь и только теперь понял, что дорога упирается в груду каменных обломков. До этого случая ему не приходилось ездить в Алкат, однако было очевидно, что вход в крепость раньше был именно в этом месте. Старик поднял глаза и посмотрел на темные башни, разбитые, с осыпавшимися стенами, сломанными шпилями.

— Твердолобый! — позвал Хаг.

От строя, который все больше превращался в галдящее стадо, отделился крупный фрэг с большой булавой на плече. Он остановился в шаге от старика и небрежно перекинул тяжелое оружие на другое плечо. Фрэг был на две головы выше, и его огромная фигура возвышалась над Хагом, отчего тот, почувствовав себя неуютно, невольно сделал шаг назад.

Однако Твердолобый и не помышлял ничего дурного. Вид его был угрожающий, но главарь фрэгов знал свое место. Хаг был тем, от кого он получал приказы, и он уважал власть старика не меньше, чем, к примеру, власть колдуна Эсторгана.

— Говори, повелитель! — пробасил он.

Хаг выпрямился, стараясь выглядеть как можно выше, и указал на кучу обломков.

— Видишь завал? Нужно разгрести его, чтобы попасть в крепость.

— Будет сделано, — проговорил главарь и прокричал что-то остальным на скрежещущем и противном слуху языке.

Фрэги взялись за работу неохотно, но беспрекословно. Хаг взял факел и отошел в сторонку. Пока он смотрел, как преградившая дорогу куча мало-помалу уменьшается, тревожные мысли терзали его, насмехаясь над его страхом… Что за лошади стояли у ворот, — у заваленного входа? Кто в этой крепости? Или уже не в крепости? Возможно, кто-то затаился в окружающей темноте и сейчас готовится к нападению. Надо было брать больше фрэгов!

Хаг поднял факел выше и опасливо огляделся, но тьма окрест была столь густой, что от огня, казалось, не было никакого толку. И это еще сильнее напугало старика. Он посмотрел на небо. Луна выглянула лишь на мгновение, не открыв и половины своего лика, и сразу нырнула обратно под завесу облаков. Предчувствие чего-то недоброго то и дело твердило напуганному Хагу, что эта темная ночь грозит стать для него последней.

Когда завал был разобран достаточно для прохода, Хаг остановил работы. Отряд перевалил через гребень из обломков арки и оказался по другую сторону крепостной стены.

Площадь, на которой они оказались, была усеяна останками некогда погибших здесь фрэгов. Живые фрэги, которых Хаг привел сюда, были явно не в восторге от открывшегося зрелища.

— Могильник! — прорычал Твердолобый. — Сплошной могильник это место! Плохо здесь, повелитель.

— Я и без тебя знаю, что плохо, — ответил Хаг. — Но жить-то мы здесь не собираемся. Чем быстрее найдем Амулет и Меч, тем скорее покинем это место. За работу!

Главарь тут же обратился к остальным бойцам и поделил их на небольшие группы.

— Ищите везде! — приказал Хаг. — Покуда не найдем, нечего и помышлять о возвращении! Твердолобый, идешь со мной!

Старик пересек площадь и огляделся вокруг, стараясь не обделить вниманием ни одну горстку костей, ни один затененный угол. Он уже переложил факел в левую руку, а в правую вновь взял меч — так ему было спокойнее, ведь до сих пор Хаг не знал, с кем или с чем он может столкнуться здесь, в этом до ужаса тихом месте. Однако он скорее надеялся на телохранителя, тяжелые шаги и шумное дыхание которого успокаивающе звучали за спиной, нежели на себя. Ведь Хаг был боец никудышный, и это ни для кого не было секретом. Даже для Твердолобого, который шел позади, бесцеремонно пиная копытами по черепам.

Одна из мостовых, что тянулись от площади, проходила мимо обрушенных зданий и широкими ступенями вела вверх, к внутреннему кольцу стен. Хаг и Твердолобый направились прямиком туда. Поднявшись по лестнице, они оказались у ворот с железной решеткой. Она была опущена, а ее толстые железные прутья выгнула какая-то немыслимая сила. Местами они были и вовсе вырваны, поэтому доступ во внутренний двор закрыт не был.

Хаг прошел свободно, но Твердолобому пришлось хорошо выдохнуть, чтобы не застрять, однако он тоже не прилагая больших усилий протиснулся через дыру. Они оказались на небольшой террасе. Прямо перед ними возвышалось двухъярусное здание с высокой белой башней, которая единственная в этой крепости выглядела почти не тронутой.

В темноте у сооружения, по очертаниям похожего на колодец, что-то шевелилось. Хаг поначалу испугался не на шутку, но услышав знакомые гортанные голоса, понял, что несколько фрэгов уже здесь. Они с интересом вертели в руках найденные в завалах клинки и разгребали груды костей, которых здесь было не меньше, чем у главных ворот. Успокоившись, Хаг направился к входу в здание. В доме наместника следовало проверить в первую очередь. Что-то словно подсказывало старику и тянуло его именно туда. Вероятнее всего, там Полкворог принял свой последний бой, а значит там и его останки. Сердце Хага застучало сильнее. Он чувствовал, что вот-вот найдет утерянные вещи колдуна.

Обитая железом дверь была выбита и лежала внутри, сразу за порогом. Старик подобрал найденный у входа факел и зажег его, выбросив почти прогоревший старый. Зал, который располагался на первом ярусе, был разгромлен в пух и прах, как после сильнейшего землетрясения: перевернутые столы с расколотыми столешницами, разбитые сосуды и тарелки под ногами, обрушенные колонны. Скелеты фрэгов были и здесь. Все это было покрыто толстым слоем пыли, которая с каждым шагом клубами вздымалась в воздух. Аккуратно ступая, Хаг прошел к винтовой лестнице на следующий ярус. Старик старался не шуметь, словно опасался разбудить кого-то… или что-то. Этого нельзя было сказать о главаре фрэгов. Он двигался так громко, как будто нарочно стремился наделать как можно больше шума.

— Что ж, Твердоголовый, проверим второй ярус, — сказал Хаг. — Надеюсь, то, что мы ищем, там.

Фрэг, крутивший в руке что-то блестящее, молча кивнул в ответ и отбросил находку в сторону. Это был большой, измятый шлем. Он с грохотом покатился по полу, рождая столь громкое эхо, что сердце вздрогнувшего Хага сжалось от страха, а ноги уже готовы уже бежать назад — прочь, как можно дальше отсюда. Но он переборол себя и, сделав глубокий вдох, раздраженно проговорил:

— Не мог бы ты вести себя потише, Твердолобый! Мы ведь еще не знаем, где наездники тех белых лошадей. И кто они — это нам тоже неизвестно.

— Как скажешь, повелитель! — покорно ответил фрэг.

Хаг начал подниматься по винтовой лестнице на второй ярус. Твердолобый, как и прежде, двинулся следом. Он правда старался не шуметь, но у него это не слишком хорошо выходило. К тому же природа наделила его копытами на задних ногах, поэтому ступать бесшумно он просто-напросто не мог.

На втором ярусе находился не менее обширный зал. Хаг вошел внутрь сквозь увенчанный небольшой аркой вход. Двустворчатая усиленная железными пластинами дверь была сорвана с петель. Рядом лежал сломанный пополам дубовый засов. Здесь не был гор высохших трупов, как в нижнем зале. Не было и разгрома, учиненного снизу, если не брать в счет выбитую дверь. Это был практически пустое помещение с двумя рядами колонн вдоль правой и левой от входа стен. В полумраке можно было рассмотреть только очертания сундуков, аккуратно расставленных у дальней стены, под высокими окнами, сквозь которые снаружи лился лунный свет. В той же стороне темнел большой трон. Хаг прошел через весь зал к его подножию и, подняв над головой факел, застыл, не в силах пошевелиться.

Он обомлел: не то от ужаса, не то от благоговения. На троне сидел сгнивший до костей труп в черном балахоне. Склонившийся на грудь череп был расколот вместе с черным шлемом, который не сумел защитить носителя от смертоносного удара. На шее скелета висел черный амулет в виде исказившейся от злобы драконьей морды, от которой веяло неизмеримой яростью, так и не успевшей выплеснуться на врагов. В правой руке мертвеца Хаг увидел черную рукоять меча, рифленую замысловатыми волнистыми линиями. Клинка на месте не было, словно он рассыпался при последнем ударе. Второй ярус служил здесь местом, где еще во времена существования Вирлаэсса правитель крепости принимал послов и гостей. Именно здесь и принял своих последних «гостей» из Гирданаоки темный хозяин Алката.

Хаг обернулся и увидел силуэт Твердолобого. Глаза его горели в полумраке зала. Он все еще стоял у порога, и не смел двигаться дальше.

— Ты чего там стоишь?! — крикнул Хаг. — Иди сюда!

— Не могу, повелитель, — отозвался фрэг. — Темная воля мастера Полкворога велит мне стоять на месте.

— Что ты мелешь?! — сердито воскликнул старик, но голос его дрогнул, потому что страх новой волной накатил на него.

Но поручение нужно выполнить, ведь это его шаг к новой жизни. Он станет одним из Шестерых, и никто никогда не будет считать его слабым и немощным. Никогда!

Старик подошел к скелету, протянул дрожащую руку и осторожно поднял голову Полкворога. Забрало шлема с лязгом закрылось, заставив Хага вздрогнуть в очередной раз. Придерживая голову за расколотый шлем, он снял с груди мертвеца черный амулет.

Хаг долго не мог оторвать от него глаза. Источник силы колдуна лежал на его костлявой ладони. Морда разъяренного дракона смотрела на Хага слепыми глазами. Амулет был теплым, почти горячим, — черная магия, что таилась в нем, желала вырваться на волю. Старик не удержался, и надел амулет на себя.

Он думал, что мгновенно почувствует наполняющее его тело могущество, но никаких ощущений не получил. Тогда он снова взял в руку амулет, не снимая его, и посмотрел на него опять, пытаясь понять или увидеть что-то, — толком он и сам не знал что. В следующий миг глаза изображенного на амулете дракона вспыхнули алым огнем, и морда его зашевелилась. Дракон словно он ожил. Колени Хага задрожали, однако он не выпустил предмет из рук.

Источник черной магии нагревался с каждым мгновением, а дракон, казалось, вот-вот полыхнет огнем прямо в лицо Хагу. Вскоре он уже обжигал ему ладонь, но старик все не разжимал руку. Он не мог этого сделать: какая-то неведомая сила не позволяла ему. Ладонь словно приросла к амулету, и Хагу оставалось лишь терпеть нарастающую боль. Он обернулся, чтобы позвать на помощь Твердолобого, и глаза его округлились.

Фрэг ползал на коленях, уткнувшись мордой в пол, а перед ним стояла высокая призрачная фигура в черном облачении. Голову призрака украшал черный шлем, и Хаг увидел, что он тоже расколот, когда незнакомец повернулся к старику лицом. Мало того, это был точно такой же шлем, как и тот, что венчал мертвеца на троне. Забрало было опущено, но было ясно, что пронизывающий взгляд устремлен прямо на амулет, который раскалился в руке старика до такой степени, что ладонь уже начала дымиться. Старик не чувствовал боли: чувство ужаса заглушило ее. Призрак бесшумно пошел к Хагу. Тот не в силах был ни двигаться, ни кричать. Он мог лишь смотреть и ожидать своей участи.

Полкворог поднял забрало, и старик увидел его бледное лицо и алые горящие глаза. Внезапно боль пронзила все тело, и голос вернулся к нему. Он закричал. Закричал так сильно, как не кричал никогда в жизни. Он упал, потому что не мог больше стоять. Последняя мысль молнией пронеслась в голове Хага: Эсторган обманул…

***

Полкворог открыл глаза. Да, это действительно были глаза, — настоящие, живые. Он лежал на спине и смотрел в потолок знакомого ему зала. Он поднес руки к лицу и потрогал его: оно тоже было настоящим. Он нащупал бороду и складки морщин на лбу: старое тело. Но живое! Он чувствовал биение своего сердца.

Полкворог провел руками по груди и коснулся амулета. Одно только прикосновение к нему придало ему сил. Наконец-то он снова смог почувствовать его теплую поверхность. Полкворог сделал усилие и сел. Он посмотрел направо и увидел фрэга, пресмыкающегося под аркой входа. Когда же колдун повернул голову налево, его взору предстала удручающая картина — его собственный высохший труп, восседающий на троне. Он, сгорбленный старик, встал и подошел к трону.

В памяти вспыхнули последние мгновения перед гибелью. Он снова увидел, как русалы врываются в крепость, как они с легкостью выносят двери этого зала и как один из сереброволосых тварей замахивается созданным из воды клинком. Тогда все должно было закончиться.

Полкворог протянул руку и извлек из ладони мертвеца черную рукоять без клинка. Но едва он взял ее, как в месте, где должен быть клинок, воздух стал колебаться. Спустя пару мгновений алое пламя вырвалось из рукояти и сразу обрело надлежащую форму. Полкворог улыбнулся и поднял над собой огненный меч.

Взгляд его упал на шлем, и он снял его с треснувшего черепа, чтобы водрузить себе на голову. След от удара русальего клинка, отнюдь не портил вид, — это даже пришлось ему по душе. Хрустя костями, сгорбленный старик выпрямился в полный рост и расправил худые старческие плечи, затем он надел на голову расколотый шлем и опустил черное забрало.

— С возвращением, мастер Полкворог, — проскрежетал перепуганный фрэг.

Глава 8

На развалинах некогда уничтоженного города лежала глубокая ночь. Очерки разрушенных стен, груды обломков рухнувших башен, выжженные сады. Жизнь, когда-то бившая ключом в этих местах, навек замолкла, и в воцарившейся тишине город уснул навек, обратившись мрачным надгробием самому себе. Здесь, в тени грозной и могучей обители магов, королевство Олдиор не знало бед, и никто из его жителей даже в дни разгорающейся Войны не мог вообразить, что враг придет в эти земли. Другая граница королевства определялась зеленой опушкой Мотходэка, и близкое присутствие таинственных алфейнов, древнейших борцов с силами зла, тоже внушало некоторое чувство безопасности. Однако ни покровительство Тригорья, ни вера в алфейнов не спасли олдиорцев: когда в разгар Войны маги покинули крепость и отправились за Небоскребущий Хребет, войска фрэгов ворвались в страну; алфейны же так и не показались из тени деревьев.

Три путника разместились в руинах одного из двухэтажных строений. Никто не смог бы увидеть их снаружи, особенно под покровом ночи, но укрывшимся путникам отсюда открывался вид на всю юго-западную сторону, вплоть до Пограничной Реки. Тракт при свете дня был виден как на ладони. Они не спроста выбрали такое место. Они ждали. Ждали появления Двимгрина на горизонте. Или Аледа. Но ожидание затянулось, и главарю разбойников это очень не нравилось. В один вечер он даже собрался идти в Мотходэк, но Валейгар образумил его. Маг вообще не переживал. Он терпеливо выжидал днями напролет, почти не отрывая взора от горизонта. Ночами они поочередно оставались в дозоре. Это была пятая ночь с момента прибытия в Олдиор.

— Просыпайтесь! Просыпайтесь!

Крик был отдаленным. Оссимуру показалось, что он едва глаза сомкнул, а Гриб уже будит его на смену. Хотя как-то странно он будит — слишком уж громко.

Главарь лежал на подстилке из травы и листьев, которую соорудил себе на втором этаже дома в углу небольшого зала напротив огромных окон. Зал был сплошь завален стульями, сломанными столами и кухонной утварью. Должно быть когда-то здесь была трапезная. Тут же неподалеку, укутавшись в плащ, спал Валейгар. Вернее, маг уже сидел. Разбуженный криками, он собирался вставать.

— Просыпайтесь! — прозвучал голос Гриба, уже ближе, и на лестнице послышались его частые шаги.

Спустя мгновение разбойник вбежал в зал.

— Просы…!

— Да заткнись ты! — рявкнул Оссимур, протирая глаза. — Никто не спит уже! Что стряслось?

— Огонь, — запыхаясь, проговорил он. — Огонь на юге. Все пылает! Весь горизонт!

Маг встал и подошел к окну. Оссимур последовал его примеру.

На юге, где раскинулись зеленые рощи Мотходэка, горизонт был охвачен ярким оранжевым заревом, будто солнце решило встать не на той стороне света. Клубы подсвеченного в ночи дыма поднимались вверх, заслоняя темный небосвод.

— Похоже, горит уже давно, — заметил Оссимур. — А ты только заметил?

Глава Братства Волков испытующе взглянул на Гриба в ожидании немедленного ответа.

— Прости, Оссимур, задремал, — Разбойник виновато опустил глаза.

— Задремал?! — гневно вскричал главарь. — Ты совсем дурак?! Ты разве не понимаешь, зачем мы несем эти треклятые дозоры?

— Я понимаю, Оссимур… Просто устал немного.

— Устал?! У тебя был шанс уйти с Кабаном, но ты решил отправиться со мной. Я не принуждал тебя! Но раз уж ты здесь, тебе придется выполнять то, что требуется. Иначе в лучшем случае поскачешь назад в Межгорье. Только не верхом, а на своих четырех! Ты знаешь, меня лучше не злить.

— Знаю, Оссимур…

— Силы небесные, — завороженно прошептал Валейгар, не обращая внимания на разговор разбойников. — Священный лес обуян огнем. Вовек не видывал такого пожарища…

— Что бы это значило? — спросил Оссимур.

— Возможно, это проделки Двимгрина, — ответил маг. — Будем ждать.

— Ждать?! — вспыхнул разбойник. — Снова?

— А что ты предлагаешь, господин верховный грабитель? — с вызовом произнес маг. — Бежать на юг, в горящий лес? А может быть идти на юг и всем вместе взяться за тушение огня? Это знак для нас! Знак, призывающий удвоить нашу бдительность. А еще лучше — утроить!

— Да уж, — проговорил Оссимур, сердито взглянув на Гриба. — Бдительность нам точно стоит повысить.

— Предлагаю не ложиться спать, — молвил Валейгар. — Сдается мне, в эту ночь наши ожидания наконец принесут плоды.

— Хотелось бы верить, — буркнул Оссимур.

Время шло. Пламя на юге неумолимо разгоралось все сильнее, к середине ночи в той стороне стало светло как днем. Запах пепла, горящей древесины все больше закреплялся в воздухе. Но ветер, к счастью, сменился, и смог понесло на запад. Что происходило под кронами леса там, вдалеке, оставалось лишь догадываться. Оссимур вскоре устал смотреть на пожар, и все больше отвлекался, отводя взор и озирая окрестности с высоты второго этажа.

Улицы мертвого города были пусты, как и всегда. В темноте владычествовала непоколебимая тишина. «Когда-то здесь был большой город, — подумал Оссимур. — Возможно, он даже был красивым и, наверное, богатым». Он вздохнул. Никогда за свою жизнь глава Братства Волков не уходил так далеко от насиженных и обжитых мест. Не думал он, что окажется здесь, в паре тысяч верст от родного леса, в котором он знал каждый куст, каждое дерево. Признаться, Оссимур не рассчитывал на столь долгую погоню. Он собирался нагнать Аледа еще в Межгорье, и не думал, что придется уехать дальше Лисьих Холмов. Не рассчитывал он и потерять так много верных ему людей. Кабан поступил правильно, оставив эту затею. Должен ли был Оссимур поступить так же?

Шепот Валейгара прервал его размышления.

— Взгляните туда, — молвил маг, указывая на улицу.

Оссимур и Гриб не увидели ровным счетом ничего.

— Ничего там нет, — сказал главарь, усиленно всматриваясь в темноту.

— Лучше смотри, — проговорил Валейгар. — Я видел тень, мелькнувшую в переулке.

Оссимур вновь напряг зрение. Улица казалась все такой же неподвижной и безмолвной, какой она была в течение уже нескольких дней.

— Да не вижу я никакой тени!

— Вон! — шепнул Валейгар. — Снова! Туда!

На сей раз глаз Оссимура тоже уловил некое движение в темном переулке между двух полуразрушенных зданий. Что-то темное проскользнуло вдоль стены и свернуло за угол.

— Вижу, — сказал глава Братства Волков, проверяя наличие кинжала у себя на поясе. — Кто это?

— Надеюсь, что Двимгрин, — дал ответ маг. — Хотя кто его знает.

— Но он один, — проговорил Гриб.

— Верно, один.

— Где же Стрелок?

— Кто знает, почтенный Бриан, — сказал Валейгар. — Возможно, это прояснится позже.

Оссимур отошел от окна.

— Идем брать! — произнес он.

Гриб тут же выдернул нож из-за пояса, с готовностью сорваться с места.

— Стойте! — воскликнул чародей, оборачиваясь к разбойникам. — Кого брать? Темного мага Двимгрина? В своем ли вы уме, господа головорезы?

— А ради чего мы тогда здесь торчали пять суток?! — гневно спросил Оссимур. — Чтобы дать ему улизнуть?

— Да он разберется с вами в один присест.

— В случае, если это колдун, — уточнил Гриб. — А если это Стрелок?

— Поэтому стоит проследить за ним, — сказал Валейгар. — Вам, как я понимаю, нужен этот Стрелок, но не Двимгрин. Коли же то Двимгрин, и Стрелка с ним нет, тогда на кой он вам сдался? Встанете у него на пути и в лучшем случае поляжете на том же месте.

— В лучшем случае? — усмехнулся Гриб. — Что же тогда будет в худшем.

— В худшем? — маг задумался и снова выглянул в окно. — В худшем — обратитесь в дорожную пыль.

Гриб нервно осмотрел кинжал и поспешно убрал его за пояс.

— Но ты ведь можешь с ним справиться, маг? — спросил Оссимур.

— Он сильный соперник, — отозвался Валейгар. — Я могу потягаться с ним силами. Однако же без нужды я в это дело влезать не стану.

— Тогда зачем ты затеял все это?

— Затеял? Я шел по следу Двимгрина. И собираюсь продолжать в том же духе. Я не ставил себе целью схватить или убить его. Вам же нужен Стрелок, его спутник…

— Его с ним нет!

— Утверждать мы это не можем. Поэтому давайте проследим за одним, а там, глядишь, отыщется и второй.

— И как же мы теперь проследим? — не унимался Оссимур. — Мы ведь его уже потеряли!

— Нет, нет, — помотал головой Валейгар. — Смотрите туда! Кто-то пробрался в башню.

Оссимур выглянул на улицу и увидел стаю всполошившихся летучих мышей, которые с шумом вылетали из-под шпиля высокой дозорной башни. Оконный проем ее был направлен на дорогу, однако частично его можно было увидеть и со стороны здания, в котором расположились разбойники. Спустя некоторое время там, под шпилем, задрожали блики огня и в следующий же миг погасли.

— Он занавесил окно, — молвил Валейгар.

— Как хочешь, маг, но мне нужно понять, кто там, — отрезал Оссимур. — Гриб! Ты вор из воров. Тебя никто не услышит. Сходи и узнай.

Гриб послушно дернулся, и тут же застыл.

— А как же обращение в пыль?

Голос его дрожал от волнения.

— В пыль тебя я сам обращу, если ты сейчас же не пойдешь в башню! — гневно произнес Оссимур. — Узнай, кто там. Только очень тихо!

Валейгар не успел сказать и слова против, как Гриб покинул зал. На улице вскоре замельтешил его худощавый силуэт.

— Зря, — вздохнул маг. — Очень даже зря…

Оссимур не слушал его. Взор его следил за перемещениями Гриба, который осторожно и бесшумно крался к входу в дозорную башню. Как только разбойник исчез внутри, глава Братства Волков перевел взгляд на занавешенное окно, за которым все же чуть виднелся свет.

На юге в яростном пламени горел священный лес алфейнов.

Гриб тенью скользнул в дверной проем и оказался перед винтовой лестницей. Словно кот, прижавшись к каменным ступеням, он стал осторожно карабкаться на четвереньках вверх — ступень за ступенью, каждый раз замирая и прислушиваясь. Сердце билось в груди как никогда за всю его разбойничью жизнь. Он еще ни разу не переживал так сильно. Сейчас повод для волнений был: сверху веяло чем-то недобрым. Если бы не Оссимур, он бы уже давно повернул назад. Нельзя сказать, что воля главаря была для него законом. Скорее, он просто боялся его. Боялся пуще любых колдовских чар, пуще смерти. Как, впрочем, и все остальные в братстве. Разве что покойный Ардан был несколько более своеволен, нежели остальные разбойники, и позволял себе гораздо больше. И Кабан. Он тоже порой показывал главарю свой характер, как, к примеру, в этот раз по выходу из «Захолустья». Гриб в мыслях проклинал себя в этот час за то, что не ушел вместе с ним. Зачем ему все это? Мстить за Жабу? Столько народу полегло, и ради чего? Нет, такая месть не стоила стольких кровопролитий. И Жаба не заслуживал такого возмездия, — это уж точно.

Разбойник почти подобрался к последним ступеням, и замедлил продвижение, стараясь ползти еще тише. Вверху, за дверным проемом, дверь в котором вероятно отсутствовала, скакали блики пламени. Только это было не то пламя, которое он привык видеть. Оно было кроваво-алым, и все вокруг озарялась от него ярким багрянцем.

— ТЫ ОДИН? — раздался громоподобный голос.

У Гриба душа ушла в пятки. Он подумал, что вопрос адресован ему, но в следующий миг с облегчением выдохнул, потому что некто дал ответ:

— Я здесь один. Нам пришлось разойтись… Временно.

— КЛЮЧ У НЕГО? — вновь загремел ужасающий голос.

— Да.

— И ГДЕ СЕЙЧАС ОН?

— Думаю, в Тригорье.

Гриб был уже так близко, что мог заглянуть в помещение, к которому привела его лестница, но в этот миг алый свет вспыхнул стократ ярче, чем прежде, и, ослепленный им, разбойник неудачно дернулся от неожиданности, и раненое плечо напомнило о себе ноющей болью. Разбойник едва сдержался, чтобы не заорать. Крик так и рвался наружу.

— ДУМАЕШЬ?! ТЫ РАЗОЧАРОВЫВАЕШЬ ХРАНИТЕЛЕЙ! — донеслось до его ушей.

— Я не подведу, великий Азмагор.

В башне стало тихо. Когда зрение возвратилось к разбойнику, он увидел костер, разведенный прямо на полу. Огонь в нем теперь был нормального оранжевого цвета. Гриб лежал на животе и смотрел вперед. На полу, спиной к разбойнику сидел человек в черной одежде. Он был неподвижен. Гриб не мог увидеть лица, однако был почти уверен, что это тот самый колдун, с которым сбежал Стрелок.

Гриб оглядел помещение. Повсюду валялись обломки осыпавшейся каменной кладки, обгоревшие листы бумаги и прочий мусор. У дальней стены он увидел дверь, вероятно выбитую и сорванную с петель. Рядом с костром лежал поломанный на дрова стол. Окно башни было закрыто куском ткани: похоже, это был плащ. Стрелка здесь не было.

Колдун поднес руки к костру, и несколько мгновений без движения держал их над огнем. Гриб увидел едва уловимые со спины движения кистей рук, пламя вновь стало краснеть, и внезапно костер словно чихнул, выпустив большое дымовое облако. Оно дрожало, меняло цвет и клубилось, но не рассеивалось. Гриб завороженно смотрел на магическое действо. Он понимал, что пора уже уходить. Поручение Оссимура выполнено: колдун здесь один, без Стрелка. Но он боялся пошевелиться, потому как в башне царила невероятная тишина. Гриб боялся, что любое движение привлечет внимание колдуна, который сидел всего в нескольких шагах. Разбойник припал к верхним ступеням лестницы, словно стремился слиться с ней и затаил дыхание.

Глава 9

Алфейны — древнейшие творения Эндармира. Время, когда они властвовали в мире, осталось в далеком прошлом. Когда еще не существовало ни людей, ни русалов, ни гномов, именно они стояли на страже мироздания, и в величайших битвах с Мраком сражались именно они. Легенды гласили, что в тех битвах бок о бок с ними бились и могучие волки Валаглерт. В древние дни вылезали из глубин Старого Солнца столь ужасные твари, каких не знает нынешний мир. И именно алфейны противостояли тому злу.

Величайшим из алфейнов был Эн-Шангум. Под его началом разбиты были полчища скаллоров и черных теней на побережьях озера Меззы в Медной Битве, но сам он был смертельно ранен.

После Медной Битвы алфейны долгое время возрождали жизнь в оскверненном умирающем мире, ибо твари Мрака уничтожили все живое на своем пути. По легендам, именно за то, что алфейны подарили миру вторую жизнь, Эндармир даровал им бессмертие.

С течением Второй Эпохи Мрака существование алфейнов превратилось в красивую сказку, и уже мало кто верил, что в конце Первой Эпохи Мрака именно алфейны помогли королю Эрдониру разгромить полчища Дардола. Прошло почти три тысячи лет, прежде чем деревья на опушке священного Мотходэка покачнулись снова, и бессмертные вышли из тени древних крон. Тогда они приняли участие в последней битве с Королем Мрака, когда тот вновь нанес удар по Эфоссору. Те, кто видел их в тот час, не могли поверить своим глазам. Они появились внезапно и столь же внезапно после исчезли. Но с того дня все чаще путники вели сказы о том, что таинственный лес Мотходэк ожил, что из тени пущи на дорогу устремлены зоркие взгляды невидимых наблюдателей.

***

Эн-Анэр шел по ровной и идеально прямой тропе. Могучие деревья расступались перед ним, ветви поднимались выше, открывая ему дорогу. Впереди переплетение ветвей было гуще, чем вокруг. Он приблизился к месту, где молодые деревья и кустарники ветками и стволами свились вместе и образовали огромный кокон, столь крепкий и густой, что пробиться, через него просто так было невозможно. Схваченный Смотрителями Улесья служитель Тьмы находился внутри. Первый Смотритель Ыр-Даар вещал, что плененный истощен и не располагает силами к сопротивлению.

Едва он приблизился к древесному кокону, как тот зашевелился. Ветви и корни расплелись и образовали большую брешь, достаточную для прохода внутрь. На земле в узилище сидел человек в черных разодранных одеждах. Руки и ноги его были прикованы к земле крепкими древесными корнями. Как только Эн-Анэр вошел, человек поднял голову. Куски земли и травы запутались в волосах узника, которые клочьями торчали во все стороны, а лицо было измазано грязью. Он потерял много сил, но не показывал слабость и не признавал поражения. Эн-Анэр видел лишь усмешку и лютую ненависть в глазах пленника.

Долгое время они смотрели в глаза друг друга, вели мысленный бой, и наконец зазвучал звонкий голос Эн-Анэра:

— Многое слышал я о тебе, служитель Тьмы Двимгрин, правитель Старой Крепи Антов! Мыслил, что улицезрев тебя, увижу я, что столь же жалок ты, сколь и другие приближенные Мастера Тьмы! Но заблуждался я. Есть воля в тебе, кою сломить невозможно.

Взгляд его ясных глаз непрестанно сверлил пленника. Сложив руки в замок перед собой, высокий Эн-Анэр казался незыблемым, словно мраморное изваяние. На его светлом ровном лице не было ни злости, ни страха, ни презрения. Колдун усмехнулся и попытался шевельнуться, но корни в ответ лишь сильнее приковали его руки к земле.

— Что тебе нужно от меня, благородный алфейн? — с вызовом произнес пленник. — Чем я помешал тебе? Я не вступал в пределы ненавистного мне леса, не рубил твоих древ, не обрывал твоих цветов. Зачем вы напали на меня?

— Ты ошибался, коль думал, что не смотрим мы дальше опушки Леса Священного, служитель Тьмы Двимгрин, — ответил Эн-Анэр. — Внешнего мира события не меньше заботят нас, чем обители нашей благополучие. И когда служители Тьмы попадаются взору нашему, не можем мы не предпринимать мер.

— Тысячи лет вы не предпринимали каких-либо мер, и тут вдруг стали высовывать носы из тени Мотходэка! — огрызнулся колдун.

— Куда направлялся ты? В Тригорье, в Дьюн, в Эфоссор?

— Не твое дело, алфейн. Не утруждайся, ты ничего не узнаешь.

— Ты ведь разумеешь, что не отпустим мы тебя на волю? — вопросил Эн-Анэр.

— Разумею, — ухмыльнулся Двимгрин. — Благодарю за предоставленную честь погостить у вас, достопочтенные хранители леса, будьте вы прокляты тысячу раз.

Эн-Анэр словно не слышал язвительных тонов.

— Сказано, что был ты не один. Кто был спутник твой? Ему удалось сбежать. Так кто он и куда направился?

Двимгрин раздраженно покачал головой.

— Зачем ты задаешь мне вопросы, коли знаешь, что ответа от меня тебе не получить? — спросил он и тут же добавил: — Однако я могу сказать кое-что: он был лишь попутчиком и не более того. Мне безразлична его судьба, и я не имею ни малейшего представления о том, куда он пошел.

Лицо алфейна по-прежнему было непоколебимо спокойным. И он ни на мгновение не отводил взора от Двимгрина.

— Не каждый пойдет в попутчики к служителю Тьмы, — сомнительным тоном промолвил он и вышел из древесного кокона.

Плащ из неизвестной ткани, которая ярко блестела, едва только лучам света стоило коснуться ее, блеснул в последний раз, и ветви сплелись за ним. Колдун вновь остался один. Он был зол. Лютая ярость кипела в его сердце. Клятые твари возомнили себя всесильными! «Но ничего! — думал колдун. — В ваши хилые ручки попал не какой-нибудь доходяга Бэнгил или выскочка Эсторган. Вы посмели захватить самого Двимгрина, и за это вы поплатитесь! Нужно лишь накопить новые силы. Нужно лишь немного времени!»

Тот алфейн больше не пришел ни на следующий день, ни на день после. Двимгрин коротал время в плену. Тело его слабело, но подпитываемый тьмой дух лишь крепился. Магические силы возвращались к нему, и он чувствовал, что скоро сможет вырваться из древесных оков. Однако виду он не подавал. Никто и ничто не должно было раньше времени заподозрить, что Двимгрин стал сильнее. Настанет час, и тогда под защитным покровом ночи он сбежит! Всеобъемлющая Тьма поможет ему бежать!

И час настал. В один из последующих вечеров вход в древесный кокон вновь открылся. Под тень узилища ступил алфейн, другой. Он был не столь высок ростом и одет был иначе. С ног до головы его покрывали зеленые листья бука, прикрепленные к одежде, на голове был шлем, окрашенный в зеленый цвет, а на поясе висел кинжал.

Взгляд колдуна незаметно скользнул по витиеватой рукояти оружия. Он не видел самого клинка, что был скрыт в ножнах, но он бессомненно был кован из желтой стали, как впрочем и все оружие хранителей Мотходэка. Колдун опустил голову на грудь и не поднимал больше глаз на посетителя. Было похоже, что пришел только один воин, а это значило, что узника сочли окончательно обессиленным. Глупцы!

— Ты пойдешь со мной, служитель Тьмы Двимгрин! — проголосил алфейн. — Мудрый Эн-Анэр решил передать право магам Тригорья решать судьбу твою.

Алфейн сделал шаг к пленнику и опустился на одно колено. Однако колдун не стал дожидаться, когда воин освободит его. Он выплеснул всю накопленную магию в дело, и корни, которыми пригвождены были к земле руки, вмиг покраснели, вспыхнули и осыпались пеплом.

Едва алфейн успел понять, что произошло, как колдун уже вырвал кинжал из ножен на поясе противника. Желтая сталь сверкнула и мягко вошла в грудь своего бывшего владельца. Ужас застыл в глазах алфейна и он с хрипом повалился на землю.

— Я сам вершу свою судьбу, — хладнокровно бросил Двимгрин, извлекая лезвие из груди поверженного врага. — Я сам доберусь до Тригорья. В сопровождении твоем я не нуждаюсь.

Он разрубил ножом древесные корни, которые все еще держали ноги, и встал.

Колени предательски подкашивались, но нужно было идти. Колдун выбрался из открытого древесного кокона и бросился в чащу леса.

Он не знал, в какой части леса находится, но в направлении был более чем уверен. И он бежал. Бежал так быстро, как только могло позволить обессиленное тело. Ночь вступала в права, и это радовало колдуна все больше. Когда место пленения осталось далеко позади, он сел передохнуть. Однако недоброжелательный лес все еще окружал его, и Двимгрин счел, что будет правильным отвести внимание от себя, иначе он рискует быть пойманным вновь.

Тогда, сидя на коленях, он закрыл глаза и сложил ладони. Прошептав несколько неприятных слуху слов, колдун принялся тереть ладони друг о друга. Делал он это с такой силой, что струйки дыма поднимались в воздух. В конце концов он резко развел руки и бесформенное огненное облако рухнуло на землю. Трава вспыхнула в тот же миг, и пламя перекинулось на кустарники, обдавая округу сильным жаром. Двимгрин удовлетворенно улыбнулся и снова вскочил на ноги.

Огонь распространялся быстро, устремляясь в глубину Мотходэка. Сбежавший узник двигался в противоположно направлении, все больше удаляясь от охватившего лес пожара.

— Горите в алом пламени, клятые твари! — твердил Двимгрин. — Горите, познайте месть темного мага!

Бежал он довольно долго. Встречая ручьи на пути, он припадал к ним и с жадностью пил воду. Он не сдавался, и долгожданная награда за стойкость вскоре была получена. Впереди, среди стволов забрезжил просвет. Вскоре он вырвался из проклятого леса и теперь находился недалеко от развалин Олдиора, очертания которых темнели впереди.

Отдалившись от опушки на безопасное расстояние, он остановился, чтобы перевести дух, и обернулся. Столбы дыма были хорошо различимы в лунном свете, а над самым горизонтом было светло как днем. Священный лес алфейнов пылал яростным огнем. Двимгрин торжествовал.

— Горите в алом пламени! — запыхаясь повторял он, победоносно улыбаясь. — Горите, клятые твари!

Он шел еще долго, стараясь уйти как можно дальше от ненавистного леса. Наконец он достиг руин королевства Олдиор. Отсюда, с небольшого взгорья, уже можно было различить полосу дороги. Двимгрин решился наконец остановиться на отдых. Наиболее подходящим местом он счел высокую башню, одну из немногих, что уцелели двадцать лет назад, когда силы Мрака сровняли это поселение с землей.

Внутри было довольно сухо и вполне пристойно, если не считать летучих мышей, которые с шелестом покинули башню через единственное окно, когда Двимгрин поднялся наверх. Когда-то дозорные исчезнувшего королевства следили отсюда за дорогой.

Темному магу не составило труда разжечь костер. В качестве дров он использовал рассохшийся деревянный стол, который обнаружил здесь же. Когда пламя разгорелось, Двимгрин скинул плащ и занавесил им окно, чтобы огонь не был замечен с тракта. Желающих погреться и непрошеных гостей он видеть тут не желал.

Колдун закрыл глаза и зашептал заклинания. Пламя костра на миг потускнело и вновь разгорелось красным. Раздался глубинный голос.

— ДОКЛАДЫВАЙ!

— Алфейны создали мне некоторые проблемы, великий Азмагор. Но сейчас они решены. Ныне продолжаю порученное дело.

— ТЫ ОДИН?

— Я здесь один. Нам пришлось разойтись… Временно.

— КЛЮЧ У НЕГО?

— Да.

— И ГДЕ СЕЙЧАС ОН?

— Думаю, уже в Тригорье.

Алый огонь полыхнул так сильно, что едва не ожег лицо колдуна.

— ДУМАЕШЬ?! — гневно произнес голос. — ТЫ РАЗОЧАРОВЫВАЕШЬ ХРАНИТЕЛЕЙ!

— Я не подведу, великий Азмагор, — взволнованно проговорил Двимгрин.

Огонь опять стал оранжевым, и колдун облегченно вздохнул, вытирая проступивший на лбу пот.

Настало время связаться с разбойником. Колдун сделал несколько замысловатых движений над костром. Клуб плотного дыма вырвался из пламени и завис в воздухе. Двимгрин напряг зрение, что есть сил всматриваясь в серое облако.

Глава 10

«Была бездна. И в бездне был Эндармир. С ним были Его Сыновья. И сказал Эндармир: «Да будет в пустоте вековечной обитель моя и Сыновей моих. И слово Его сотрясло бездну, и появилась обитель Сил Всевышних. И нарек ее Эндармир именем Тивулэ. И жил Эндармир в Тивулэ. С ним жили его Сыновья. И сказал Эндармир: «Да будет творение великое под обителью моей. Да зародится оно в пустоте вековечной для услады очей моих и да будет существовать, покуда не велю я ему исчезнуть». И чудесная сфера возникла в Бездне. И разрослась она и стала огромной. И нарек ее Эндармир именем Элон. И сказали тогда Сыновья: «Безмолвно и неподвижно творенье Твое. Позволь же нам, Сыновьям Твоим жить в Элоне». И сказал Эндармир: «Пусть будет так».

И поместил он Сыновей в Элоне. Но вскоре Сыновья вернулись в Тивулэ и сказали: «Темно в творении Твоем. Кабы какой-нибудь светоч воссиял в нем, мы сполна восхитились бы Элоном.». И сказал Эндармир: «Пусть будет так».

И сотворил он Алое Солнце и поместил его в центре сферы Элона. И озарили алые лучи его сферу изнутри. И вошли Сыновья внутрь Элона и узрели, как велика его красота, и восхитились Они творением Эндармира. Долго ходили Они внутри сферы по поверхности прекрасной земли, но безжизненно было все вокруг. Тогда вновь пришли Они к Эндармиру и сказали: «Красиво творение Твое. Но безмолвно и неподвижно оно, как и Бездна. И нет ему другого имени, покуда не внесешь Ты в него изменения». И сказал Эндармир: «Пусть будет так». И вдохнул он в Элон Жизнь. И понеслись внутри сферы реки, и зашумели буйные моря, и покрылась поверхность сферы зелеными лесами. Но Эндармир не видел этой красоты, ибо была она внутри Элона. И сказал он Сыновьям: «Идите и узрите Жизнь в творении моем!» И вошли Сыновья в сферу и возрадовались его новому образу. И в благоденствии жили они в нем и наслаждались его дарами.

Но однажды вновь пришли Сыновья к Эндармиру и сказали: «Прекрасен Твой Элон, но не желаем мы просто жить в нем. Позволь нам властвовать в нем от имени Твоего». Услышал то Эндармир и гневом великим воспылал к Сыновьям. И молвил он в гневе: «Моя власть моею властью останется! Вы просились в Элон — я позволил вам войти в него. Вы хотели света, я подарил вам Солнце. Вы просили заполнить пустоту в Элоне — я поместил в него Жизнь. Но теперь вы просите власти! И не пройдет даром ваша дерзость!»

И обрушил Эндармир весь гнев на Сыновей своих. Бежали они в Элон от гнева Его. И не мог Эндармир возвратить их к себе. Еще сильнее разгневался Эндармир, и тогда по слову Его изменился облик Элона. Наизнанку вывернул он сферу, и остались Сыновья запертыми внутри ее. С ними внутри осталось и Солнце, и жар его был для них наказанием.

Но прошло время, и утих гнев Эндармира. Смилостивился он над Сыновьями и выпустил их из заточения. И сказал он так: «Хотели вы власть держать над Элоном от имени моего. Пусть будет так, я наделю вас властью. Но сфера Элона отныне и вовек останется в таком виде, в каком она сейчас, дабы я мог видеть все ваши деяния. И властвовать вы будете на внешней ее стороне. Отныне, сын мой Эрвадо, будешь ты повелителем ветров, в коих дыхание мое. Сын мой Гондр, будешь ты хозяином деревьев лесных и зелени лугов, в коих жизненная сила моя. Сын мой Сур, тебе подчиняться будут тучи и облака, в коих глаза мои. Сын мой Вар, будешь ты королем вод морских, озерных и вод небесных, в коих слезы мои. Сын мой Ромрогел, властвовать тебе над огнем и светом небесным, в коем гнев мой и радость моя».».

И создал Эндармир оболочку вокруг нового Элона, и была она прозрачна. И нарек он ее небесным сводом. И сотворил Эндармир Новое Солнце, и воссияло оно не алым, но белым светом. И стало оно ходить по небесному своду, озаряя Элон яркими лучами. А Старое Солнце внутри осталось, и жаром своим грело оно землю».

Алед отложил скучное «Писание о Сотворении Мира» и громко зевнул.

Он сидел за старым деревянным столом. Свеча, что стояла на его краю бросала мерцающий свет на пожелтевшие страницы раскрытой книги. Санамгелец находился в большом помещении. Сейчас здесь было темно. Свет дрожащего пламени не достигал ни стен, ни потолка, и лишь слабо угадывались в окружающей полутьме высокие стеллажи, заставленные книгами.

Раны, полученные при схватке с гоблинами, были давно исцелены. Алед уже и не помнил, сколько времени в этот раз он провел в Зале Мудрости, сколько древних свитков прочел, сколько старых книг пролистал. Каждое утро со дня прибытия в Тригорье он искал что-то, не имея малейшего понятия, что в точности ищет. Для начала ему нужно было найти хоть какое-то упоминание о ключе, который висел у него на шее. В том, что этот ключ непростой и очень древний, Алед ни капли не сомневался. Санамгелец решил не показывать его Маангару, предвосхищая недобрые последствия. В лучшем случае смотрящий Тригорья просто отберет этот необычный предмет в силу его чрезвычайной важности. Конечно же, Алед не чувствовал какой-либо угрозы, но он догадывался наверняка, что странный ключ не из тех вещей, которые следует показывать тригорским магам. Так минуло пять дней.

Еще его мысли занимало странное видение во время боя с Гингатаром. Те безликие, кто они? С того раза он больше не видел их ни во сне, ни наяву, но какое-то необъяснимое беспокойство все еще заполняло его сердце. Алед то и дело бросал опасливые взгляды в неосвещенные углы, и от беспричинного страха сердце его каждый раз начинало стучать сильнее.

Может быть, стоит спросить об этом у мага? Однако что-то подсказывало Аледу, что подобные вопросы тоже ничем хорошим для него не обернутся.

К тому же волшебник почти не разговаривал с ним. Лишь во время унылых обедов и ужинов, на которые Маангар тоже приходил довольно редко, Алед удостаивался нескольких его слов. Надо заметить, что для санамгельца было загадкой, кто вообще занимается приготовлением еды в этом темном замке, в котором он за все время никого более не встретил, кроме старца со своим ястребом. На этих трапезах маг лишь спрашивал его, все ли в порядке. Он даже не интересовался, чем занимается Алед. Либо ему было просто наплевать, либо он знал все и без того. Возможно верная птица следила за гостем и докладывала обо всем хозяину. Как? Да гоблин его знает! Это же ненормальное место — Замок Магов. И обитатели его, скорее всего, нормальными быть не могут.

Алед без интереса перевернул очередную страницу книги, которая называлась «Важнейшие события Эпохи Мрака». На титульном листе под названием также была приписка, и сделана она была много позже создания самой книги. В итоге название звучало следующим образом:

«Важнейшие события Эпохи Мрака.

Первой.

Исправлено и дополнено в 88-м году Второй Эпохи Мрака».

Первая строчка была написана с использованием старого алфавита Соронта. Приписки же были сделаны уже в соответствии с Тригорским Алфавитом, который широко использовался во всем Гэмдровсе до сегодняшнего дня. Первый был создан в начале Первой Эпохи Мрака Соронтом, сыном короля Киндара в Вирлаэссе и использовался вплоть до тех времен, когда, уже во Вторую Эпоху Мрака, маг Экгар представил новый алфавит, созданный на основе старого. Лишенный некоторых недостатков прежнего, более простой в написании, Тригорский Алфавит вскоре получил всеобщее распространение.

Не говоря о том, что Алед и в целом был не слишком хорош в чтении, ему было довольно сложно читать старые символы, и глаза уставали очень быстро. По этой причине он часто пропускал целые страницы, если они, конечно, не заинтересовывали его с первых строк.

Так было и в этот раз. Первые записи рассказывали о появлении Дардола.

«Впервые на Мир наползли черные тучи Зла. Их мрачная тень разрасталась все дальше, проникая при этом в каждую трещину земной тверди, под каждый камень. На западе Гэмдровса появилось царство темных сил, и ужасные твари вылезли из ворот Темной Башни. Огненные крылья драконов распростерлись над странами, и их пламенное дыхание пронеслось по рощам и лугам. В морских глубинах зародились гигантские чудовища, и множество кораблей оказались на дне океана по их вине. И начались ужасные битвы со Злом, пришедшим от Старого Солнца».

Алед стал без особенного интереса листать страницы. Он пропустил первые записи о Короле Мрака, упоминания об основании королевства Молтоссор на западе, королевства Эфоссор на севере, и, мельком взглянув на заметки о мелких войнах в Восточном Гэмдровсе, Алед остановил взгляд на записи, датированной годом 610-м.

«Год 610. Маг Вирридон из почетного Тригорского Ордена сотворил вещи необыкновенные — четыре магических камня, мощью непомерной наделенные. И были те камни по велению Верховного Мага Экгара схоронены от недобрых глаз. Вирридон сокрыл их от мира, и одному лишь ему ведомо, где лежат они. И поныне никто иной не знает о нахождении тайных мест».

Прошли уже несчетные века с момента написания этих слов. Алед уже знал, что Камни Могущества были найдены в дни Войны и уничтожены в одно время с ее окончанием. Двимгрин сказал, что они сгинули в огне Старого Солнца. Вирридон, их создатель, сам же и уничтожил их. Именно этим действом тому чокнутому магу удалось выпустить на волю и обуздать мощную магию, которая позволила забрать силу у подземных демонов.

Алед вздохнул. Он поднес ладонь к груди и нащупал под рубахой Ключ, после чего, не снимая с шеи цепочку он вытащил его наружу и в очередной раз взглянул на неведомые рунические символы, проведя пальцами по неровной поверхности холодного темно-бордового металла.

Затем он продолжил листать страницы, пока не добрался до большого заголовка, который гласил:

«Война Ярости, в коей воинство Тьмы раздавлено было молотом Света.

Злая стояла пора. Случилось то во дни Первого Мрака. К концу подходили лета эпохи, но по меркам Сынов Корленайву закат ее был еще далек. В то время презлейший из злодеев Дартэмис, коего позже провозгласили Дардолом, Королем Мрака, прознал, что далеко за чащами Великого Леса, сокрытая тенью широких древесных крон, есть земля Хоромходэк, где правил в те дни Толфалир из рода отважного Зуосора. И принес Дардолу весть о той стране не кто иной, как Нун, его нетопырь-соглядатай. Донес он ему, что процветает та страна, невзирая на все темные невзгоды, что охватили весь Гэмдровс от западных побережий до Небоскребущего Хребта.

Дардол счел то недолжным. Весь Элон был намерен покорить он, и все должны были дрожать перед его мощью. И призвал он своего первого помощника — Даэбарна, главнейшего из числа Шестерых Колдунов, — и велел немедля готовить воинство к походу против Хоромходэка.

Отверзлась пасть Черной Крепости, и хлынули потоки гнусных Тьмы выродков на безжизненные равнины у предгорий Ноккуа. Так войско под началом Даэбарна выдвинулось в сторону земель, подвластных королю Толфалиру. Однако едва вошли они под тень Великого Леса, как неведомые твари напали на них и погубили немалую часть воинства. Ибо издревле в дебрях Великого Леса таятся страшные звери, подобных которым не встретить больше нигде в мире. Не погнушались они и черной плотью прислужников Мрака. Не будь среди полчищ малфрунов Даэбарна, целиком сгинуло бы войско в сумраке леса. Но первейшему из колдунов удалось отогнать тварей прочь, и расчистил он путь войску.

Они вышли прямо к стенам Вэнэшанира, на чьих башнях реяли зеленые стяги…»

Дальше описывалось сражение у стен города, долгое и кровопролитное. Алед не стал читать все подряд, но из древних строк он понял, что нападение сил Тьмы было отбито, а войско Даэбарна было разгромлено. Король Мрака потерял своих воинов, но в тот раз не отступился он от поставленной цели. Прошло четырнадцать зим, прежде чем он набрался сил, и с новым походом двинулись войска Тьмы к землям Хоромходэка. Сам Дардол вел их в бой. В тот темный час гномы Береговых Гор пришли на подмогу людям, и ценою тысяч смертей среди бордовых рек крови защитники вновь отстояли Вэнэшанир и не пропустили врага в пределы королевства. Дардол бежал назад в Ноккуа.

Однако на этом война не окончилась. Следующий шаг сделали люди и гномы. Собрав воинство, они отправились к владениям Дардола, чтобы отмстить за павшего в бою короля Толфалира и сравнять с землей стены Черной Крепости. Возглавил поход наместник Аннэсил, который в те годы правил в городе Ростиф.

«И прознал Дардол о приближении мстителей. Последние силы послал он навстречу Аннэсилу и его воинству. Вместе с полчищами малфрунов отправил он навстречу и Шестерых Колдунов. В тот час, когда столкнулись на равнине рати Света и Тьмы, лик солнца померк, заволоченный черной тенью. Тучи сгустились над землей Ноккуа, и страшный голос зазвучал во мглистом воздухе. То были злые слова Великого Заклятия, которое готовил Дардол сотни лет. Впервые решился он произнести его, и никто не знает и поныне, что произошло бы, если удалось бы ему закончить долгую песнь на Языке Мрака».

Санамгелец оторвался от книги и задумался. Взгляд его устремился в темноту, что сгустилась у дальних стеллажей. Тишина царила в Зале Мудрости. Затем Алед вновь посмотрел на Ключ, который он по-прежнему неосознанно крутил в руках, не отцепляя от цепочки. Далее повествовалось о том, как воинство Мрака было окончательно разбито, и как силы Света ринулись к обители Дардола.

«И столь велика была их праведная ярость, что не выдержали такого напора ворота Черной Крепости. Не успел дочитать Дардол Великое Заклятие. Владения его были разрушены, а сам он едва успел сбежать в неизвестном направлении. Среди развалин найдена была запертая Шкатулка Вилорна. Ключ от нее не был обнаружен».

— Шкатулка Вилорна, — задумчиво повторил Алед.

В этот момент дверь за спиной открылась, и вместе с лучом света в помещение ворвался сквозняк. Пламя свечи задрожало и вмиг погасло. Санамгелец поспешно спрятал Ключ под рубаху и обернулся.

В проходе он разглядел сгорбленную фигуру Маангара. Рассмотрел он и силуэт птицы, которая неизменно сидела на плече хозяина. Размеренно переставляя посох, маг вошел внутрь и приблизился к столу, за которым сидел санамгелец. Погасшая свеча чудесным образом загорелась вновь, и волшебник с интересом заглянул Аледу через плечо.

— Хм, Война Ярости? — полувопросительным тоном сказал маг, едва пробежавшись глазами по строчкам.

— Да, — растерянно проговорил Алед, не вставая.

— Хорошо, — Маг окинул взором темное помещение и направился к выходу.

Он был уже у двери, когда вдруг в помещении прозвучал голос Аледа:

— Что такое Шкатулка Вилорна? Что в ней?

Волшебник замер, а ястреб на плече негодующе закричал, хлопая крыльями. Маангар долго стоял, обеими руками схватившись за посох и что-то бормоча себе под нос. Наконец он резко обернулся и сердитым голосом молвил:

— Тебе зачем?!

Алед пожал плечами и кивком головы указал на раскрытую книгу.

— Я прочел здесь о некой Шкатулке Вилорна, и мне хотелось бы…

— Тебе не следует знать больше, чем написано в этой книге, — отрезал волшебник и вновь направился к открытой двери.

Уже выходя, он, не оборачиваясь, бросил:

— Пора тебе покинуть стены Тригорья.

Дверь закрылась. Алед еще долго осмысливал последние слова Маангара не в силах поверить, что маг выгоняет его из замка. Тогда нужно действовать быстро! Он не ожидал, что вопрос про Шкатулку Вилорна настолько всполошит тригорца? Быть может, Алед на верном пути?

Он опустил глаза и стал читать дальше. В следующих строках рассказывалось, что с возвращением войска Сынов Зуосора в Хоромходэк, Шкатулка была спрятана в тайных подземельях дворца в городе Ростиф. Так неужели она все еще там?

— Ну нет! — Алед перевернул книгу и еще раз взглянул на надпись, что красовалась на обложке:

«Исправлено и дополнено в 88-м году Второй Эпохи Мрака».

Выходило, что эти записи устарели почти три тысячи лет назад. Наступил уж 2876 год, или, по счету этих ненормальных тригорских магов, — двадцать первый год Новой Эпохи. Алед вздохнул и едва ли не с ужасом посмотрел на бесчисленное количество книг и свитков, что окружали его в Зале Мудрости. Среди всей этой писанины ему нужно было найти хоть что-то о Шкатулке Вилорна. И это не представлялось ему возможным. Быть может, какой-нибудь маг Тригорья без труда отыскал бы здесь то, что необходимо. Но маг в замке был всего один, и он, судя по всему, не был расположен оказывать помощь чрезмерно любопытному гостю.

Алед со стоном разочарования закрыл книгу и отодвинул от себя. Затем он взял в руки свечу и вышел из Зала Мудрости.

Серые стены и полумрак уже не угнетали его столь сильно, как то было в первые дни пребывания в пустующем оплоте чародейства. Бесконечные хождения по запутанным коридорам замка тоже остались в прошлом, хотя Алед выучил только одну дорогу — к комнате, которую предоставил ему Маангар. Бесчисленные перекрестки и ответвления, сотни одинаковых дверей и помещений, — все это до сих пор было не изведано.

Этот замок был построен довольно странно. По крайней мере так казалось Аледу. Главнейшей целью того, кто возводил эти древние стены, была вовсе не защита от врагов, как это обычно бывает, а скорее удобство. К примеру в сердце замка — в Башню Верховного Мага, — вело три, если не четыре отдельных дороги без каких-либо железных дверей, решеток и прочих препятствий. Таким образом закрепиться в Башне в случае, если врагу удастся прорваться через стены, будет непросто. Однако упор при строительстве мог быть направлен на мощь обводных стен, а их толщина и высота впечатляли. К тому же Тригорье не следует сравнивать с обычным замком. То обитель могучих магов. Кто знает, что за сила оберегает их здесь! Нужны ли вообще крепости волшебникам?

Миновав первый поворот, Алед сразу оказался на распутье. Но теперь он знал, что левый путь ведет наружу, на Большую Террасу, а правый — через жилое крыло к Площади Полудня и Каскаду Арзофа. Ему же надо было идти вниз по лестнице, ступени которой начинались здесь же по правую руку. Спустившись ярусом ниже и пройдя мимо приоткрытых дверей Трапезного Зала, откуда еще доносился запах сегодняшнего ужина, санамгелец попал на другую лестницу, которая вела еще ниже. В конце очередного коридора находилась его комната — самая последняя дверь.

Неизвестно, по какой причине Маангар поселил его на таком отшибе, когда пустовал весь Замок Магов, а следовательно и комнату можно было занять любую: к примеру, с видом на Сад Экгара. Тем не менее держать обиду было неправильно. Да и к особой роскоши бывший разбойник Тракта не привык, и маленькая комнатушка с обычной койкой его более чем устраивали. Хорошо, что старый чародей вообще удостоил Аледа возможности провести время в Тригорье.

Сбросив сапоги, он посмотрел в единственное окно. Снаружи шел сильный дождь. С крыш водопадом струилась вода. Многого было не увидеть. Окошко было очень маленьким и выходило на главную площадь почти на уровне земли. Капли дождя барабанили по каменной мостовой, и брызги размытой грязи летели прямо на стекло.

— Дрянная погода, — произнес он.

После этого Алед разжег огонь в камине и лег на койку. Устремив взгляд в украшенный паутиной потолок он задумался. Мысль о том, что уже завтра маг может выставить его за стены крепости, не пугала его. Но все же не нравилась.

Если он уйдет из Замка Магов так ничего и не выяснив, останется только жалеть о впустую потраченном времени. И куда идти? Возвращаться в Межгорье? Там Аледа ждут все клинки Братства Волков.

— Прокля́тый колдун! — злостно процедил Алед.

Уже в сотый раз за эти дни санамгелец поминал лихом Двимгрина, судьба которого для него все еще оставалась загадкой. Да, он помог Аледу бежать из тюрьмы, но какого гоблина старый прохвост впутал его в это дело?

Алед снова отбросил в стороны мысли о «прокля́том» колдуне и вернулся к достижениям сегодняшнего вечера. Говоря откровенно, их не было… Однако, в сравнении с предыдущими днями, нынешний принес ему хоть что-то. Шкатулка Вилорна — что это такое вообще? Магическая вещь, судя по всему. Принадлежала она самому Дардолу.

Вилорн, Подземный Мир, Преисподняя, Пекло Старого Солнца — много названий было у древнего оплота темных сил. Каждый в Гэмдровсе верил, что все твари Мрака являются именно оттуда. Сам Король Мрака пришел из того злого места. Туда же он был отправлен, когда с завершением миссии Трех Меченосцев власть его пала.

Алед был почти уверен, что ключ у него на шее — тот самый, который «не был обнаружен».

— Что ж, ключ имеется! — задумчиво произнес он. — Выходит, что он отпирает некую Шкатулку Вилорна. Так не ее ли хотел заполучить Двимгрин? Или же что-то, что заперто в ней? Стало быть, колдун знает, что она здесь, в Замке Магов… Но где именно?

Искать какие-либо другие упоминания о ней на страницах древних книг — затея, не предвещающая успеха. Чтобы перерыть все книги Зала Мудрости — не хватит одной жизни. Что же делать?

И в этот миг Алед вскочил с койки. Башня Верховного Мага! Где, если не там искать ответы на столь туманные вопросы? В покоях главного чародея Тригорья!

Идти нужно было прямо сейчас. Ведь уже утром Маангар возможно выставит Аледа за дверь. К этому моменту необходимо хотя бы узнать, здесь ли хранится Шкатулка Вилорна. Зачем? Алед и сам не знал. На кой сдалась ему это Шкатулка? К чему приведут его эти поиски? Неизвестно… Известное ему будущее, которым он некогда располагал, было хладнокровно и бесповоротно перечеркнуто рукой темного мага Двимгрина. Двигаться дальше вглубь тайны странного ключа, что висел у него на шее? Да! Вглубь тайны. Тайны, которая манила все сильнее.

Алед уже обулся и стоял у двери. Идти в Башню надо было сейчас. К тому же днем это вовсе не представлялось возможным: Маангар и его пернатый друг почти не спускали с гостя глаз. Каждый шаг по Замку Магов не оставался без пристального внимания. Конечно же, санамгелец не всегда находился под прямым надзором волшебника, но странное чувство присутствия надзирателя не оставляло его ни на миг. Старец явно не доверял Аледу.

Алед осторожно открыл дверь и вышел в коридор. Большинство огней уже прогорело, и по углам густился мрак. Осторожно ступая, по каменному полу, санамгелец подошел к ближайшему светочу, достал из кармана огарок свечи и поднес к пляшущему пламени. Алед не знал, кто поддерживает освещение в замке. Но он не очень-то и хотел это знать. Кроме того, он не желал знать также о причине тех стуков и неприятных скрежещущих звуков, что изредка доносились из коридора по ночам. И он не сомневался, что уже утром, как обычно, все факелы будут гореть вновь. Этот замок был полон странностей и секретов…

Каждый раз шагая по эти коридорам, Алед поражался тому странному обстоятельству, что помещения замка внутри намного больше, нежели это выглядит снаружи. Это никак не укладывалось в голове у санамгельца. Однажды он даже спросил об этом Маангара, но маг ответил так, что будто бы ничего в этом необычного и нет. Конечно, для волшебника Тригорья подобного рода странности могут быть вполне обыденным делом.

Коридор повернул вправо и привел к лестнице. Она вела вверх на другой ярус. Тихо, словно тень, Стрелок поднялся по ступеням, подошел к двери, из-за которой пахло едой, и осторожно открыл ее. В трапезной царила тишина. В полумраке слева стояли ряды столов, впереди, в дальнем конце помещения догорал огонь в очаге, Там, за аркой располагалась кухня. Нужно было пройти трапезную насквозь.

Алед быстро прошел мимо лестницы справа. Ступени ее вели вниз — к Залу Свечей, предназначение которого санамгелец до сих пор не уяснил. Один раз он заходил туда, и Маангар, каким-то образом узнав об этом, был очень недоволен. Это было огромное пустое помещение с низким потолком и толстой колонной посередине. Тысячи огней горели вдоль его стен, и еще множество свечей было расставлено по полу. И это все: огромный зал, колонна, огни. До чего же странный народ эти маги!

Перед кухней он свернул направо, вышел из трапезной и оказался в очередном коридоре, который был украшен несколькими картинами. Они были огромны: закрывали стену от пола до потолка. На одной был изображен замок, в котором Алед в этот час находился. На другой — огромный великан, который развел в стороны руки и на обеих ладонях держал огонь. Третья картина изображала нечто невнятное, и санамгелец не стал задерживаться, чтобы понять, что нарисовано на полотне.

Коридор заканчивался очередными ступенями, которые привела его к новой развилке. Если бы он пошел прямо, то вышел бы в Белый Зал к самому трону Верховного Мага. Именно этим путем обычно ходил глава Тригорья. Он так и назывался здесь — Коридор Верховного Мага. Но в Белый Зал Аледу было не нужно. По левую руку начиналась еще одна лестница, винтовая. Она устремлялась вверх. Алед понял, что находится прямо в основании Башни. Здесь же, справа, была дверь, за которой как раз располагались покои Маангара.

Стараясь ступать настолько тихо, насколько это было возможно, и задержав дыхание, он поспешил миновать недоброе место и в скором времени начал подъем по истертым за многие века каменным ступеням. Самое трудное было позади. По крайней мере, Алед надеялся на это. Надеялся, что старый маг спит в своей комнате.

Подъем был долгим и утомительным. Во время него санамгелец силился представить, как старый глава магов ходит по этой лестнице каждый день. Это никак не укладывалось в голове.

И вот наконец — последняя ступень… Нет. Оказалось, это всего лишь площадка, а лестница идет выше. Алед вздохнул и остановился перевести дух. Неподалеку он увидел проход к балкону, с которого можно было посмотреть вниз.

Вид отсюда открывался потрясающий, хоть это было еще не самое высокая точка Башни. Этот балкон выходил на север. Впереди открывался завораживающий вид заснеженных склонов гор, покрытых густым темным массивом леса. Далеко внизу горели огни крепостной стены. Стрелок с удивлением отметил про себя, что с внешней стороны стен никаких огней видно не было, и продолжил путь наверх. Как оказалось, подъем подходил к концу. Алед миновал еще две таких площадки, на одной из которых начиналась другая лестница, более узкая, которая его не интересовала. Для чего она и куда привела бы, он не стал даже задумываться. Она тоже вела вверх, но больше забирала к краю башни и шла как бы внутри ее толстых стен, в то время как главная лестница проходила прямо через центр, и в скором времени ее ступени уперлись наконец в простую деревянную дверь.

Больше всего Алед боялся обнаружить ее запертой, но, к счастью, когда он толкнул ее, она со скрипом поддалась и открыла доступ в покои Верховного Мага.

Это было не слишком просторное, но и не тесное помещение, созданное под самым шпилем. Лунный свет падал со стороны балкона, выходящего на южную сторону. Пол застилал бордовый ковер. Стены были сплошь заставлены стеллажами книг, а в свободных углах висели какие-то картинами. Кровать с резными ножками стояла в конце комнаты. Посередине располагался большой заваленный бумагой стол.

Санамгелец не смог устоять перед соблазном посмотреть с балкона вниз. Едва он сделал это, голова его закружилась, и он испуганно схватился за железное ограждение, едва не выронив из руки свечу. Колокольня, что казалась высокой с земли, отсюда совсем не выделялась на фоне остальных строений. Сам замок казался таким маленьким, что целиком уместился бы на ладони. Впереди, за темным лесом и едва различимой линией реки раскинулась густая ночная тьма, возлегшая на всю землю до самого горизонта.

Алед отошел от края балкона. Медлить больше нельзя. Да рассвета нужно понять, где хранится Шкатулка Вилорна.

Первым делом он разжег огонь в камине и пламя озарило своды покоев Верховного Мага. Потом санамгелец подошел к полкам с книгами и поднял свечу над собой. Он стал брать по одной в руку и читать названия на обложке:

«История падения Нимдолада и проклятие рода Ламхагира. Копия, созданная магом Арзофом»,

«Темные порождения Дартэмиса»,

«Век Гибельной Зимы 799—901 гг. Второго Мрака. Написано магами Тригорья Улгертом и Двимгрином»;

— Двимгрином, — усмехнулся Алед.

Книгу открывать он не стал. Век Гибельной Зимы его сейчас не интересовал. Он мало что слышал о тех давних событиях. А писанина старого колдуна, который некогда служил Тригорскому Ордену, не внушала доверия.

«История нападений морян на порты Гэмдровса»,

«Война Сынов Эрвара с Королем Мрака. Правление Эрдонира в Эфоссоре»,

«История Камнесоздателя. Написано Ноккагаром».

Алед открыл обернутую в черную кожу книгу и пролистал несколько страниц. Взгляд его остановился лишь на одной из них.

«Мне тревожно. Тревожно, с того самого часа, когда я посмотрел в глаза Вирридону. В душе его узрел я свет. Но свет тот был недобр. Однако странная искра, вдруг вспыхнувшая, в следующий же миг потухла, и с тех пор я не видел в сердце Камнесоздателя ничего, что могло меня насторожить.

Не столь уж давно Вирридон показал мне свое творение, над которым так долго трудился. Не ведаю, насколько далеко он влез, но мне не по нраву сие деяние. Боюсь, что он коснулся того, чего касаться не следовало. Он, как, впрочем, и никто из нас, не разумеет истой сути того, что создал. Мастер Экгар долго не давал ответ. Несколько дней он готовил решение в отношении Вирридона. Мы ждали его с нетерпением, но я уже тогда догадывался, что он решит, и сейчас я впервые готов усомниться в правильности решения мастера».

Алед убрал книгу на место и стал смотреть дальше.

«Повесть о Трех Меченосцах. Написано Ариордом со слов достославного Рунша, сына Хандвега»,

«Легенда о Фавиуле Поднебесном»,

«Колдуны Дардола»

Он взял последнюю названную книгу и сел за большой стол, что стоял посреди покоев. Алед просто не смог удержаться от желания узнать что-либо о Двимгрине не из уст самого колдуна.

«Дартэмис, Король Мрака, он же Дардол, он же Каванхил, посланник самой Тьмы, урожденный пламенем Старого Солнца, пришел в мир из неведомых глубин Вилорна. Он долгое время бродил по Гэмдровсу и заявлял о себе не скрываясь, да не придал никто значения словам, что были в ту пору сродни бредням безумца. Однако же нашлись те, кто поверил ему в те дни и покорно последовал за ним в бездну тьмы. Они стали его верными слугами. Шестеро Колдунов — так нарекли их жители Гэмдровса. Они стали великими, и их боялись. Их имена вызывали ужас в сердцах трусов, ненависть и отвращение в сердцах храбрецов.

Даэбарн, правая рука Дартэмиса, колдун Первой Власти и владыка столицы Омраченного Королевства, был первым и самым сильным среди них. В бедности пребывал он до встречи с Королем Мрака, ровно как и все остальные из Шестерых. Сказывали, что был он дотоле простым горшечником в Дьюне. Соблазнившись властью и богатством, он покинул свой дом и ушел вслед за Черным Путником.

Именно Даэбарн явил на свет троллей. После низвержения Дартэмиса, с которым завершилась Первая Эпоха Мрака, Даэбарн главенствовал над силами Тьмы и вплоть до возвращения Короля Мрака он строил козни светлому Гэмдровсу. Не было равных ему в могуществе, и сколь могуществен был он, столь и коварен. Однако конец настигает и таких, как он. Погиб Даэбарн от руки достославного Рунша, сына Хандвега, одного из Трех Меченосцев в 2855м году Второго Мрака.

Эсторган, колдун Второй Власти, спесив и властолюбив. После Века Гибельной Зимы, когда войска Трех Королевств ворвались в царство Ноккуа, Эсторган был захвачен в плен, а впоследствии был отдан на суд разъяренной толпе в Санамгеле. Жаждущие отмщения за его злодейства люди убили Эсторгана, однако дух его выжил, и вскоре колдун обрел новое тело. Многие годы светлый мир считал его мертвым. Вновь прознали о нем в тот год, когда колдуны проникли в Ростиф, что в Хоромходэке, дабы найти Шкатулку Вилорна. Попытка их оказалась неудачной. Зуосорейны слишком хорошо схоронили ее.

В год 2855-й Второго Мрака Эсторган пленил Трех Меченосцев, и завладел одним из Камней Могущества, однако владение то было недолгим. И Меченосцам тоже удалось бежать из плена. Известно также, что вместе с колдуном Бэнгилом, он привел войска фрэгов на штурм Гарда.

Бэнгил, колдун Третьей Власти, известен лишь своей трусостью и подлостью. После века Гибельной Зимы был пойман и заточен в темницу Ралгирда. Однако через двадцать лет ему удалось бежать. Пленен он был и в 2855-м в Гавани Вечной Дружбы Верховным Магом Экгаром. Оттуда он тоже бежал. После участия в осаде Гарда в 2855-м о нем более ничего неизвестно.

Драугнир был колдуном Четвертой Власти, однако известно, что был он самым страшным из колдунов. Великий ужас и тьма окружали Драугнира. В 2855-м он пал от руки Верховного Мага Экгара недалеко от Оннарского Брода.

Валдаброн, колдун Пятой Власти, погиб во время войны с Фрэглаэссом. Более о его жизни ничего неизвестно на сей день. Долгое время его место в Ордене Шестерых пустовало.

Полкворог, колдун Шестой Власти был выходцем из Заморья. Когда погиб Валдаброн, он по неизвестным причинам не был удостоен Пятой Власти в служении Мраку. Погиб он в 2855-м в Алкате, когда силы русалов Гирданаоки ударили по Омраченному Королевству.

Двимгрин, бывший маг Тригорья, изгнанный Верховным Магом Экгаром за то, что совершал деяния, неугодные светлым целям Тригорского Ордена. Ступивший на путь Тьмы, он занял место погибшего Валдаброна. Он стал колдуном Пятой Власти, однако в могуществе он, как говорит молва, не уступил бы Даэбарну. Были и те, кто считал, что он даже превосходил его в силе. В 1504-м году Второго Мрака он занял Афройн, Старую Крепь Антов, и с тех пор вершил дела обособленно от остальных колдунов, создавая собственную армию фрэгов в стенах новой обители. Его фрэги славились яростью в бою и всегда бились до последнего. Впервые он показал себя в 1834-м, когда начал войну с Огражденной Страной. В 2841 его воины участвовали во внезапном нападении на Вирлаэсс, когда королевство хомагейнов пало под натиском сил Тьмы. В 2855-м он выставлял свои полки против Антшины и Эфоссора. Антшина долго была в осаде сил Афройна. Войска же, отправленные к Эфоссору, были встречены на равнине и наголову разбиты единой армией эрварейнов, магов Тригорья, а также людей из Тамон-Брега и морян».

— А ты, оказывается, не так уж прост, колдун, — проговорил Алед.

Повествование еще продолжалось. Далее рассказывалось о наиболее значимых событиях, в которых участвовали Шестеро Колдунов, но в этот миг раздался голос, который заставил санамгельца мгновенно отвлечься от изучения книги и подскочить. Первая мысль, всплывшая в голове, была о Маангаре. Но голос принадлежал не ему.

— К счастью для тебя, ты наконец осознал это, — прозвучали в тишине слова.

Огонь в очаге был кроваво-красным. Чуть в стороне, на одном из книжных стеллажей, Алед увидел черную тень. Она дрожала в бликах пламени и не имела четких очертаний. Однако узнать эту невысокую слегка сгорбленную фигуру и этот жесткий надменный голос не составляло труда.

— Двимгрин?

— Бьюсь об заклад, что ты по мне не скучал! — с усмешкой произнесла тень.

Алед осторожно отошел от стола.

— Это ты или… твой призрак?

Тень колдуна рассмеялась.

— Я жив, хоть и слаб, — прозвучал ответ. — Знай, что никакие алфейны не способны противостоять темному магу Двимгрину.

— Тогда отчего ты столь странно выглядишь? — спросил Алед.

— То, что ты видишь — это не совсем я! Точнее… В общем, ты все равно не поймешь, но, будь уверен, я жив и в данный момент нахожусь в нескольких верстах от тебя. Однако скоро буду в Тригорье. Я доволен, что ты не предал мое доверие и добрался до Замка Магов. И вижу, я не ошибался в тебе, раз ты уже внутри. Он у тебя?

— Он здесь.

Алед коснулся груди и нащупал ключ под рубахой.

— Это хорошо. Слушай меня…

Неожиданно он прервался и замолчал.

— Ты что, в Башне? — теперь его голос прозвучал озадаченно, и нотки беспокойства слышались в последнем произнесенном слове.

— Да.

— А где Ноккагар? Как ты оказался в Башне?

— В замке только один маг.

— Один?! — изумленно воскликнула тень Двимгрина. — А где же остальные?

— Я не интересовался.

— Это все упрощает. Кто именно в замке?

— Его имя Маангар.

Двимгрин хохотнул.

— Этот гоблинский сын! Единственное препятствие на пути к моей цели — полоумный Маангар. Что ж, хорошие вести! Так что же ты делаешь в покоях Верховного Мага?

Алед пожал плечами.

— Ищу в книгах хоть что-то, что укажет мне путь к Шкатулке Вилорна. Тебе ведь нужна именно она, верно?

Двимгрин ответил не сразу. После недолгого молчания его голос прозвучал почти настороженно:

— Всеобъемлющая Тьма! Вижу, я недооценивал тебя, разбойник Тракта. Именно Шкатулка Вилорна мне и нужна. Но тебе незачем копаться в страницах истории, потому что она лежит прямо в Тригорье. С Хоромходэка ее увезли много веков назад.

— Я догадывался об этом. Но где именно она лежит?

— Скорее всего, в Зале Пламени.

— Я здесь уже несколько дней, но пока не слышал о таком зале.

— Это неудивительно, — ответил колдун. — Он сокрыт от чужих глаз. Лишь избранные маги знали, как попасть в него.

— И ты знаешь?

— Я не был в числе тех посвященных. Однако тайна доступа в Зал Пламени была известна Вирридону, а он некогда проболтался мне. Посему, я мыслю, что мне удастся найти секретный вход.

— Что это за Шкатулка Вилорна? Что в ней?

Двимгрин опять помедлил с ответом.

— Узнаешь, когда придет время. А пока дожидайся моего прибытия.

— И когда же ты прибудешь?

Двимгрин ответил не сразу. Что-то будто встревожило его. Тень заколебалась, словно от дуновения магического ветра.

— Колдун! — позвал Стрелок.

— Похоже, у меня гость, — быстро произнес Двимгрин. — Постараюсь быть в замке утром…

С этими словами тень растворилась в воздухе, а пламя в камине приобрело обычный цвет.

После беседы с колдуном Алед поспешил покинуть святая святых замка. Он вышел, беззвучно прикрыл за собой дверь, но едва успел спуститься на несколько ступеней вниз, как нечто перегородило ему дорогу.

Заполняя собой все пространство прохода, на ступенях стояло огромное существо ростом гораздо выше человеческого. Ширина могучих плеч едва позволяла ему свободно стоять в этом узком месте. Жилистые руки громилы свисали ниже колен его мускулистых ног. Огромные ладони периодически сжимались в кулаки и тут же разжимались. В полумраке трудно было рассмотреть лицо. Или морду… Все, что санамгелец успел увидеть — ярко горящие большие глаза и один искривленный рог, украшавший голову с правой стороны… А потом свеча выпала из руки и погасла.

Стало темно. И только горящие глаза теперь видел Алед перед собой. Лбом он ощущал тяжелое дыхание неизвестной твари. Когда оцепенение прошло, санамгелец молнией бросился назад в покои Верховного Мага. Он влетел в комнату и начал закрывать дверь, но огромная серая рука не позволила сделать последнее. Дверь распахнулась, и чудовище наклонилось, чтобы пройти под аркой.

Стрелок пятился назад, пока не уперся спиной в стеллаж с книгами. Существо лишь сделало шаг, которого хватило, чтобы приблизиться к разбойнику вплотную. В свете, исходящем от камина, Алед сумел рассмотреть его. Большое серое лицо с широким ртом и маленькими впадинами ноздрей вместо носа нависло над Аледом. С правой стороны на голове неизвестного чудища торчал рог. Левый был обломан почти под корень.

Растопырив острые уши, чуть шевеля ноздрями и хлопая большими глазами, оно с интересом разглядывало человека. Явных признаков враждебности Алед пока не заметил и, вскоре осмелев, он произнес:

— Ты кто? Откуда здесь взялся?

Существо молчало. Однако в огромных глазах будто читалась некоторая осмысленность. Похоже, вопрос был понят. Однако ответа не последовало. Возможно, длиннорукий просто не был расположен к разговору.

— Что ж, — произнес Алед. — В таком случае, не возражаешь, если я пойду?

Он осторожно сделал шаг в сторону, чтобы обойти громилу, но это движение оказалось ошибкой. Доселе спокойное и несколько глуповатое выражение серого лица вмиг сменилось гневом. Внезапно огромный рот разверзся, обнажив ряды острых зубов. Эта пасть могла бы просто откусить Стрелку голову без особых усилий. За этим последовал рык. Поначалу негромкий, затем он все больше нарастал, пока не обратился в яростный оглушительный рев.

Санамгелец резко дернулся, намереваясь бежать, но то стало его второй ошибкой. Тяжелая оплеуха, едва не выпустившая из него дух, сбила разбойника с ног. Не успел он оклематься, как длиннорукий схватил его за грудки и куда-то потащил, словно щенка.

Когда сознание восстановилось окончательно, Алед с ужасом понял, что висит над пропастью. Чудовище, находясь на балконе, держало Аледа на вытянутой руке. Одна только воля громилы — и падение в ночную бездну с умопомрачительной высоты Башни поставит точку в жизни разбойника.

Однако судьба соблаговолила ему и на сей раз.

— Вуг, довольно с него! — прозвучал оклик, донесшийся из покоев Верховного Мага. — Оставь его. Я разберусь.

Длиннорукий повиновался. Шагнув обратно внутрь башни, он грубо швырнул свою жертву на пол к ногам говорившего.

Алед поднял голову и узнал Маангара. Старец с укором смотрел на него, а неизменно восседающий на плече ястреб сверлил санамгельца похожим укоризненным взглядом. В одной руке старик держал посох, в другой горящую свечу.

— Выйди, Вуг! — повелел маг.

Существо, мягко ступая, двинулось к выходу.

— Отличная работа! — бросил Маангар напоследок.

В ответ прозвучало басистое ворчание, и Вуг вышел из покоев, просочившись в дверной проем.

— Что это за урод? — спросил Алед, поднимаясь.

— Это Однорогий Вуг. Ночной страж Замка Магов.

— Откуда он взялся? Я уже столько времени здесь, но до сих пор его не встречал.

— Неудивительно, — ответил чародей. — Вуг предпочитает не попадаться на глаза незнакомцам.

— И чего же вдруг понадобилось от меня этой стеснительной твари?

— Тебе! Чего тебе понадобилось в обители Верховного Мага? — Маангар повысил тон. — Доступ сюда запрещен, о чем не трудно было догадаться! Даже я не вправе подниматься в эти покои!

Алед в ответ пожал плечами.

— Скажем, сюда меня привело любопытство, — произнес он.

— Любопытство? — недоверчиво переспросил Маангар. — Что-то ты темнишь. И мне все это совсем не нравится.

Маг обошел комнату. Его пристальный взгляд скользнул вдоль стеллажей с книгами и упал на стол, на котором по-прежнему лежала раскрытая книга. После беседы с Двимгрином Алед забыл убрать ее на место. Маангар подошел ближе и поставил свечу на край стола. Седые брови его поднялись в удивлении и тут же нахмурились.

— «Колдуны Дардола»? — молвил он. — Зачем ты читал это?

Глаза мага сузились. Мгновение спустя он двинулся в сторону Аледа, при этом глухо ударяя посохом о ворсистый пыльный ковер.

Санамгелец не знал, что ответить. Говоря по правде, он и сам не знал, откуда в нем взялось такое безудержное стремление разгадать тайну древнего ключа. Он предпочел смолчать и ни слова не произнес в ответ.

Чародей, все это время смотревший ему прямо в глаза, опустил взор и остановил его на груди Аледа. Санамгелец увидел, как лицо Маангара вмиг побледнело. Губы старика шевелились, но он не мог выдавить ни слова.

Спустя мгновение, Алед понял, в чем дело. Из-за треклятого Вуга ключ вылез из-под рубахи наружу и теперь был представлен на обозрение. Разбойник поспешил упрятать его, и это сразу помогло Маангару снова обрести дар речи.

— Ах ты подлец! — надрывисто заорал он.

От неожиданности ястреб чуть не свалился с плеча хозяина. Недолго думая он вспорхнул под потолок и, примостившись на стеллаже, продолжил наблюдать за развитием событий.

Алед вновь промолчал.

— Проныра! — продолжал старец. — Кто ты? Откуда у тебя это?

— Это уже не твоего ума дело, маг, — раздосадовано бросил Алед, в мыслях проклиная себя за то, что так глупо открыл чародею свою тайну.

— Ошибаешься! — маг вытянул руку, и не успел разбойник что-либо понять, как ключ, что еще мгновение назад висел на шее, оказался в узловатой ладони Маангара.

Алед растерянно попытался ощупать цепочку под рубахой, но той и вправду не было на месте.

— Ошибаешься, — повторил маг, хмуро разглядывая извилистые узоры таинственного ключа. — Это дело из тех, которые касались или касаются именно служителей Тригорья.

— Верни! — вскричал Алед и бросился на мага.

Маангар ударил посохом о пол, и волшебная сила сбила санамгельца с ног.

— И не надейся. Много веков Тригорский Орден искал этот ключ по всему свету. И вот волею судьбы предмет наших тщетных поисков сам прибывает в стены Замка. Теперь он будет в сохранности. Уж не знаю, насколько зол был твой умысел. Мыслил ли ты отомкнуть назначенный замок или преследовал иные цели, это уже не столь важно. Я не стану выяснять это, а просто свяжусь с Верховным Магом. И тебе придется дождаться его возвращения.

— Здесь? — спросил Алед, вставая с пола.

— Ну разумеется нет, — усмехнулся Маангар. — Не в его покоях.

Старец убрал ключ в карман и, повернув голову в сторону выхода, крикнул:

— Вуг!

Огромное существо, которое все это время стояло за дверью, словно только этого и ждало. Однорогий Вуг ворвался в помещение и в два шага оказался рядом с Аледом.

— Проводи гостя! Ты знаешь куда.

Вуг рыкнул в ответ, бесцеремонно схватил Аледа и без усилий забросил его на плечо.

— Отпусти, тварь! — восклицал санамгелец, пытаясь освободится из крепкой хватки.

Но Однорогий Вуг не обращал внимания на его тщетные брыкания и размеренным шагом покинул покои Верховного Мага. Маангар, спустя мгновение, забрал догорающую свечку со стола и пошел следом. Перед самой дверью он остановился. Взгляд его упал на камин. Старому магу почудилось на миг, что с огнем что-то не так. Он пригляделся, но ничего странного так и не заметил.

— До зари еще есть время, Ветерок, — проговорил чародей. — Надо поспать. Боюсь, что грядущий день готовит нам не меньше сюрпризов.

Он дунул в сторону очага, и пламя волшебным образом погасло. Лишь лунный свет теперь освещал просторную комнату.

Послышался шелест крыльев, и на плечо Маангара мягко приземлилась крылатая тень.

Глава 11

Гриб обомлел от страха неминуемой смерти, который нахлынул на него безжалостной волной. Он не заметил, когда колдун успел обернуться. Все это время Гриб слушал его разговор со Стрелком. Вот же диво! Колдовские действа! Голос Стрелка звучал прямо из красного огня, словно он тоже был здесь, в башне, и в то же время он, как Гриб выяснил из подслушанной беседы, находился в Тригорье, в обители магов. Занесло же его! Все стало ясно, разбойник располагал теперь сведениями, которые должен был донести Оссимуру. Но не все прошло гладко. Колдун увидел его…

Человек в черном долгое время сидел себе неподвижно, не двигаясь и не оборачиваясь. И тут вдруг в один миг Гриб неожиданно понял, что взор колдуна устремлен прямо на него. Теперь он узнал его. Да, это был несомненно тот самый старик, которого он видел на тракте в тот злополучный день, когда был убит Жаба.

Гриб не мог решить, что делать. Резко рвануть вниз, уповая на успешное бегство или продолжать лежать на ступенях и предоставить колдуну решить его участь.

Сидящий на полу у костра старик пока не предпринимал никаких действий. Повернувшись лицом в сторону незадачливого разведчика, он лишь сверлил его тяжелым взглядом. И от этого взгляда у Гриба все холодело внутри.

— Ты еще кто такой, гоблинские норы?! — спросил старик.

Гриб попытался ответить, но ком в горле не позволил ему произнести ни слова. Рот его беззвучно открывался и закрывался, словно у выброшенной на берег рыбы.

— Тебе чего здесь надо? — задал новый вопрос колдун.

Гриб, все так же лежа на полу, вновь открыл рот, и на сей раз ему удалось заговорить, однако отвечал он только на первый вопрос:

— Я Гриб…

— Гриб? — колдун удивленно вскинул черные брови. — И какого же гоблина ты вырос на этой лестнице, гриб?

— Э-э-э… Вообще-то, мое имя Бриан, — произнес разбойник. — Мы уже знакомы… То есть… мы встречались на тракте.

— Боюсь, ты что-то путаешь, гриб Бриан, — усмехнулся колдун. — С грибами я дел не веду. Я пока еще не выжил из ума. А вот ты, по всему судя, уже готов…

— Нет, мы встречались на тракте. Мы с Жабой остановили вашу повозку…

— Ах вот оно что! — старик рассмеялся.

Двимгрин уже стоял на ногах. Гриб недоумевал, не в силах вспомнить, давно ли колдун встал. Он просто-напросто не заметил этого, словно что-то потустороннее притупляло его внимание.

— Припоминаю, теперь, — сказал колдун. — Гриб и Жаба! Ха-ха! Ну и прозвища у вас! Насмешил! Так какого гоблина ты здесь делаешь?

— Мы с Оссимуром ищем Стрелка.

— Вот как? Что ж, его здесь нет, как видишь.

— Тогда я пойду? — осторожно спросил разбойник.

— Вряд ли, — покачал головой Двимгрин, изобразив некоторое сочувствие. — Грибы не ходят, насколько мне известно… Радуйся, сегодня твой день! Я не убью тебя, ибо до грибов мне нет дела. Ха-ха! И, если сможешь, передай своим, чтобы оставили эту затею со Стрелком. Настоятельно советую… Ха-Ха! Своим… Грибам…

Гриб послушно кивнул, и хотел было что-то произнести, но не смог. Рот словно зашили, как будто его и не было никогда. Колдун тем временем, шагнув к окну, сорвал плащ, закрывавший его и, взобравшись на подоконник, выпрыгнул из башни.

Разбойник хотел вскочить, чтобы со всех ног мчаться назад к Оссимуру, но не тут-то было. Тело его словно приросло к ступеням, на которых он лежал. Он не мог ни встать, ни пошевелиться. Помещение погрузилось во тьму: должно быть, костер потух. Но тьма была слишком густой, и Гриб начинал опасаться, что дело не во тьме, а в том, что он потерял зрение. Он не видел собственных рук перед собой и не мог подвигать ими, не чувствовал их совсем. То же самое было и с ногами. И почему так тихо вокруг? Ужас все больше и больше заполнял его сердце. В отчаянии он попытался закричать, но ни звука издать не сумел…

***

— Что-то он долго, — произнес Оссимур, всматриваясь в ночную тьму за окном.

Ветер доносил сильный запах дыма и пепла с южной стороны. Пожар охватывал уже большую часть видимого горизонта.

Валейгар усмехнулся.

— Ты отправил его на верную гибель, — сказал он. — Неужто ты и вправду надеешься на его возвращение?

Оссимур хмуро посмотрел на мага и вновь направил взор во тьму. В этот миг занавешенное окно открылось вновь, и главарь разбойников увидел тень, появившуюся на фоне света. В следующий миг эта тень перемахнула через подоконник и рухнула вниз, растворившись во мраке.

— Проклятье! — выругался Оссимур. — Кажется, он сбежал. Гриб, похоже, все-таки спугнул его.

— Как же нелепо звучит, — проговорил Валейгар. — Разбойник спугнул темного мага, колдуна из Ордена Шестерых!

— Нужно пойти проверить, — сказал Оссимур, не обращая внимания на колкое замечание мага.

Разбойник вышел из зала. Валейгар вскоре тоже покинул его.

Наверху, в башне, с треском обгладывая дрова, догорал костер. Колдуна, или же того, кто здесь недавно находился, уже след простыл. Гриб тоже пропал. Оссимур обошел небольшое помещение. Смотреть было особо не на что: разрушенный стол, сорванная с петель дверь, покрытый многолетним слоем пыли мусор на полу и окно с оторванными ставнями. Он подошел к окну и выглянул наружу. В темноте ему ничего не удалось увидеть.

— Куда делся этот доходяга Гриб?

— Боюсь, об этом знает теперь только Двимгрин, — вздохнул маг Валейгар. — И что самое плохое, теперь он знает, что его преследуют и что эти преследователи дышат ему в затылок. Я ведь говорил, что не нужно совершать необдуманных действий, разбойник Оссимур, но ты ослушался меня.

— Кто ты такой, чтобы я тебя слушал?! — вспыхнул глава Братства Волков.

— Умерь свой пыл, уважаемый Оссимур! — произнес маг несколько более повышенным тоном. — Ежели не желаешь иметь со мной дел, я не упрашиваю. Но если мы продолжим сотрудничество, то попрошу впредь сдерживать себя и прислушиваться к моим словам. Совершая подобные ошибки, как эта, мы никогда не достигнем наших целей. Мы потеряли твоего приятеля… Предлагаю продолжать путь, ибо Двимгрин снова впереди нас. Если ты со мной, идем седлать лошадей.

С этими словами маг развернулся и пошел вниз по винтовой лестнице. Оссимур кипел от гнева. Он понимал, что Валейгар прав, и гнев его был направлен не на мага, но на самого себя — на свою глупую ошибку, которая обернулась потерей последнего верного ему члена Братства.

Главарь разбойников, уходя, еще раз окинул помещение взглядом, и на глаза ему попался большой мухомор, каким-то образом выросший прямо из кладки на верхней ступени у дверного проема. Его шляпка, покрытая ядовитой слизью, блестела в бликах костра. Недолго думая, Оссимур снес его носком сапога, тем самым выплеснув накопившуюся ярость, и стал спускаться по ступеням. Спустя мгновение, он остановился и обернулся, бросив задумчивый взгляд в сторону оставшейся после удара ножки мухомора. Какая-то безумная мысль прокралась в его голову… Но он тут же прогнал ее, как какую-то нелепицу, и вскоре покинул дозорную башню.

Свет луны попадал внутрь сквозь дырявую крышу наполовину сожженной конюшни, которую решено было использовать по прямому назначению, как она когда-то служила. Вороной конь Валейгара неподвижно стоял в полумраке в крайнем стойле — одном из немногих сохранившихся. Валейгар зашел к нему и взгромоздил скакуну на спину снятое уже несколько дней назад седло.

— Ну что, отдохнул, красавец? — ласково проговорил маг, поправляя седло и наощупь отыскивая ремни.

Конь покачнулся и, как стоял, на прямых ногах рухнул на бок. Валейгар озадаченный, склонился над животиной. Сомнений не было — конь был мертв. В этот момент в конюшню входил Оссимур с походным мешком.

— Что случилось? — спросил он, приближаясь к магу.

Валейгар, не отвечая, прошептал заклинание и из руки его вырвался светящийся шар, вмиг заливший конюшню ярким светом. Главарь разбойников вздрогнул и отступил на шаг, но вспомнив, что маг уже создавал магический свет еще в «Захолустье», досадно сплюнул.

Рыжей лошади не было. Последняя вороная, как замороженная, без движения стояла в следующем стойле. Глаза ее были открыты, но пустой бесцельный взгляд ее наводил на мысль, что что-то не так.

— Где Огонек?! — внезапно вскричал Оссимур, бросая котомку и с тревогой оглядывая конюшню. — Огонек!

Главарь разбойников выскочил на улицу.

— Огонек! Огонек!

Спустя несколько мгновений он вновь забежал внутрь.

— Куда он делся?

— А ты как думаешь, Оссимур? — с сожалением проговорил чародей.

Взгляд разбойника упал на мертвого коня.

— А с этим что? — спросил он.

— Мертв, — ответил Валейгар. — Боюсь, обстоятельства далеко не радужны…

Маг вошел в другое стойло и слегка толкнул последнего скакуна. Конь так же, не шелохнувшись, пал на землю, словно был то не конь, а статуя из черного мрамора.

— Этот колдун украл Огонька! — злостно воскликнул Оссимур. — Будь он трижды проклят!

— Вижу, кража лошади расстроила тебя куда больше, нежели исчезновение верного соратника Бриана, — заметил Валейгар и, вздохнув, пошел к выходу.

— Ты куда, чародей?

— В Тригорье, — бросил маг.

— Пешком?

Маг остановился под аркой входа и обернулся.

— А ты располагаешь более интересными предложениями?

Оссимур снова посмотрел на мертвую лошадь, сжал кулаки и, прихватив мешок с припасами, быстро зашагал в сторону выхода.

Валейгар шел чуть впереди. На востоке уже светало. Дорога вела их среди мрачных руин Олдиора.

— Долго ли идти?

— Три дня, коли не будем засиживаться на привалах, — сказал маг. — Но ничего, спешить нам некуда.

— Почему же некуда? — не согласился Оссимур. — Колдун, верхом на моей лошади, уже наверняка подъезжает к Тригорью.

— Тебе нужен его подельник Стрелок, а мне нужно понять, что Двимгрин замышляет и зачем идет в Тригорье. Ловить самого колдуна тебе ни к чему, как и мне. Он сегодня обвел нас вокруг пальца. Убийство лошадей и исчезновение Бриана — это лишь предупреждение. Если мы опять подойдем слишком близко, он может прибегнуть к более жестким мерам, и тогда нам не сдобровать. Поэтому нам следует держаться на расстоянии, а не наступать ему на пятки.

— Думаю, этой проблемы в ближайшее время уже не возникнет. Как бы мы ни старались, с каждым мгновением колдун лишь увеличивает разрыв между нами.

— Это только благодаря тебе, уважаемый Оссимур…

Глава Братства Волков промолчал. На ходу он то и дело, озирался, осматривая унылые окрестности. Городские улицы остались позади, зданий и построек становилось все меньше, — в основном то были сгоревшие хижины, окруженные поваленными заборами. Позднее поросшие зеленью каменные мостовые под ногами сменились широкой пыльной дорогой.

***

— Сотня собралась на площади, военачальник!

Военачальник Хасба сидел за столом и, казалось, не услышал вошедшего воина в начищенных до блеска доспехах. Лучи утреннего солнца лились через распахнутые окна просторного зала. Снаружи доносился отдаленный гомон голосов. Хасба что-то писал на небольшом листе бумаги. В последний раз обмокнув перо в чернильницу, он старательно вывел под текстом свое имя, свернул письмо, капнул сургуч на бумагу и раздавил вязкую каплю печатью наместника Алкайгирда.

Воин сделал шаг и повторил:

— Сотня собралась, военачальник!

— Я слышал, — отозвался наконец Хасба и встал из-за стола.

Военачальник был не стар, но уже и не молод. Побитые сединой русые волосы были гладко зачесаны назад и собраны в хвост. Лицо украшали два шрама: один рассекал лоб ровно над переносицей, другой был на правой щеке. В свое время он был участником похода на восток под началом короля Алнайты. Тогда, два десятка лет назад, королевства Межгорья Санамгел и Афеллаэсс предоставили помощь Эфоссору в битве с Мраком, что сгущался за Небоскребущим Хребтом. От простого воина за двадцать с небольшим лет Хасба дорос до титула военачальника крепости Алкайгирд.

Хасба подошел к воину и вручил ему запечатанное письмо.

— Отправь гонца в Ралгирд, Эрион. Это послание королю. Со скорбными вестями, о которых всем нам известно…

Воин кивнул.

— Сколько бойцов?

— Я снарядил сотню. Все, как ты распорядился, Хасба.

— Отлично, — произнес военачальник. — Я сейчас приду.

Воин вновь кивнул и развернулся, чтобы покинуть помещение, но у выхода замешкался.

— Что делать со Вторым Мечником? Казнить его?

Хасба задумался на мгновение.

— Нет, — ответил он. — Пусть посидит в темнице. Казнить его не нужно. Он ни в чем не виноват.

— Он трус, Хасба. Я уверен что он сбежал.

— Мы не знаем наверняка, что произошло, — возразил Хасба. — Я лично говорил с ним. По его словам, наместника убил колдун.

— Чего только люди не придумывают, чтобы оправдать свою трусость! — усмехнулся воин.

— Вот я и выясню, Эрион, придумал он это или нет. Держите его взаперти. Дважды в день приносите еду и воду.

— Будет сделано, Хасба, — произнес воин и вышел из зала.

Спустя некоторое время военачальник уже спускался по широким ступеням с верхних ярусов крепости. Лестница примыкала к стенам, вилась среди смотровых башен и массивных каменных строений и устремлялась все дальше и дальше вниз. Албут-кайлур-гирд, — он же Алкайгирд, — представлял собой высокую крепость, возведенную на западных склонах Новых Гор. Снизу, с главной площади и улиц, доносились голоса и топот марширующих войск, сопровождаемые барабанными ритмами. За спиной же, наверху, там, где начинались ступени, было совсем тихо. Там располагалась башня с покоями наместника. Теперь она пустовала.

Хасба уже давно подозревал неладное: наместник слишком долго не возвращался. Второй Мечник, прибывший накануне, доложил о гибели наместника и сопровождающих его остальных стражников, в том числе и начальника почетной стражи — Аскальбора. По приказу Хасбы выживший мечник был незамедлительно заключен под стражу. Дальнейшую его судьбу Хасба определит позже. Сейчас главной целью было поймать или уничтожить мерзавцев, посмевших напасть на карету правителя крепости. Это может быть нелегкой задачей, учитывая, что дурная весть добралась до Алкайгирда лишь вчера: больше двух недель минуло. Причиной тому было то, что Второй Мечник по дороге умудрился еще и потерять лошадь, повстречав каких-то головорезов на пути, и был вынужден идти пешком.

Несколько дней назад гонец из Ралгирда донес новость о разбойнике, сумевшем сбежать из заключения перед самой казнью. Послание гласило, что бежать ему помог опять же колдун. Они вместе покинули столицу Санамгела. Могли ли они быть убийцами наместника? Могли… Так или иначе, некоторая связь здесь отслеживалась. Стало быть, Хасба располагал уже двумя весомыми причинами отправиться на поиски преступников — побег из тюрьмы и убийство главы Алкайгирда.

Солнце обливало горизонт первыми лучами. Отряды уже собирались на смотр. Хасба поведет их за Перевал, на поиски убийц. Начальник стражи решил не ждать распоряжений короля. Король Санамгела слишком далеко. Да и сам Санамгел впрочем тоже. Хасба сам знал, что делать: долг призывал его найти и наказать преступников. И король наверняка сочтет такое решение верным.

На главной площади под звуки рога собирались конные воины в новых бордовых плащах и начищенных до блеска доспехах. Кони, по большей части вороные, с расчесанными гривами, лениво топтались на каменной мостовой. К тому времени, как Хасба спустился на нижний ярус, воины уже выровняли ряды и были готовы к смотру.

Хасба двинулся вдоль войска, оглядывая молодых и старых всадников сторожевой крепи. Все было безупречно. Силы Алкайгирда всегда имели новейшее снаряжение, каким не могли похвастаться даже королевские стражи. Аскальбор и наместник Дальвион добивались от столицы лучших доспехов и оружия для людей крепости. Подле каждого воина в поводу был крепкий скакун, ни в чем не уступавший тем, которые составляют конницу Ралгирда.

Дважды пройдя вдоль рядов, военачальник вышел на середину строя.

— Воины Алкайгирда! Как уже всем известно, наместник Дальвион и сопровождавший его начальник почетной стражи Аскальбор погибли. Вы все почитали этих людей, и каждый из вас знает, как много они делали для нас. Так что скажете? Можем ли мы оставить это без возмездия?

— Не можем! — хором отозвались воины.

— Какого наказания заслуживают злоумышленники?

— Смерть!

— Тогда по коням! — приказал Хасба. — Отыщем их!

Военачальник оседлал коня, которого подвел к нему один из воинов. Другой воин подал ему сверкающий шлем с черным оперением. Хасба надел его и поехал в конец строя.

— Открывай! — крикнул он и тронул поводья в сторону ворот.

Лязгнули засовы железных створок, и тяжелые ворота Алкайгирда со скрипом отворились, выпуская конный полк Хасбы. Ряд за рядом они прошли под высокой аркой и двинулись по дороге, которая вскоре примкнула к тракту. Хасба и его воины направились в сторону Ущелья Голосов. Вслед за отрядом из сотни всадников крепость покинул другой наездник и, доехав до тракта, во весь опор погнал скакуна в Ралгирд, чтобы донести недобрые вести королю.

Хасба ехал впереди. Лик его был мрачен. Он уверенным взором смотрел вперед, на каменистые склоны, по которым взбиралась дорога. Громады гор на фоне кроваво-красного горизонта приветствовали его, сверкая снежными вершинами в свете утреннего солнца. За его спиной быстрой рысью двигались ряды конников в алых плащах.

Глава 12

— Я вижу всадника на дороге! — воскликнул Гингатар.

— Тише! — прошипел Эсторган.

Скрываясь в тени деревьев, среди древесных корней, колдун и воитель, наблюдали за полотном серого тракта. Солнце уже показалось из-за горизонта, и рассмотреть путника, который рысью ехал в сторону Тригорья, не составляло труда. Первой бросалась в глаза ярко-рыжая масть скакуна, которая переливалась золотом в лучах утренней зари. Эсторган узнал эту лошадь. Наездника он тоже узнал, только эта лошадь принадлежала раньше другому человеку — Оссимуру, главе Братства Волков. Но это был не Оссимур, к большому разочарованию Эсторгана. Жажда незавершенной мести, вновь вспыхнувшая в черном сердце колдуна, тут же погасла, едва он понял, что в седле сидит не он.

Однако тот, кого везла лошадь, был тоже знаком колдуну. И эта личность была ему гораздо более интересна. Его холодный, будто бы безразличный ко всему окружению, взгляд, то и дело скользил по роще, в которой затаились Эсторган и Гингатар. Его черные волосы были вымазаны в грязи, а некогда черный плащ больше походил на кусок рваной тряпки.

Да, Афройнский Ворон побывал в передряге не хуже той, что досталась Эсторгану. Колдун Эсторган же теперь ликовал. Наконец-то он нашел его. Но выходить навстречу он не спешил. Нет, ему это было пока не нужно. Что сделает Двимгрин? Как он пройдет Заслон? Только это волновало его в данный момент.

— Это кто? — полушепотом спросил Гингатар. — Колдун?

— Не знаю, — попытался соврать Эсторган.

— Не лги! Ты прекрасно знаешь его. Вижу это по твоим глазам… Но можешь не говорить, потому что я, кажется, тоже догадываюсь. Он похож на тебя: такой же бледный. Одет в черное. Это один из Шестерых? Либо Бэнгил, либо Двимгрин. Но Бэнгила я знаю в лицо, так что это не он… Это Двимгрин, не так ли?

— Как бы то ни было, сейчас не…

— Так значит я прав! — Гингатар вскочил. Еще мгновение, и он рванул бы на дорогу.

Колдун, оставшийся сидеть между корней, успел схватить его за ногу и с силой дернул назад. Воин упал на землю с глухим шлепком, уткнувшись лицом в землю. Эсторган в тот же миг надавил ему на голову, еще сильнее закапывая нос Гингатара в землю. Тот пытался сопротивляться, но ничего не выходило. Он мог лишь беспомощно мычать, вцепившись рукой в запястье Эсторгана.

Всадник замедлился и посмотрел в сторону рощи. Взгляд его, казалось, пронизал Эсторгана насквозь, но через несколько мгновений Двимгрин отвел глаза и продолжил движение в сторону Замка Магов.

— Замолкни и слушай, — угрожающе повторил Эсторган. — Не смей дергаться без моего дозволения, ходячий труп, иначе я обеспечу тебе повторную смерть, и она будет, уж поверь, более мучительной и долгой, нежели первая. Мы не будем показывать себя, пока я не решу, что это необходимо. И нападать на Двимгрина мы тоже не станем. Да и что ты собираешься сделать ему? У тебя есть оружие, способное причинить вред одному из Шестерых. Сомневаюсь. Так не будь же дураком! Время настанет, и твой народ будет отмщен, будь уверен. Но сейчас сиди смирно и наблюдай. Ты все понял?

Гингатар издал едва слышный мычащий звук, и колдун убрал руку. Воин поднялся, отряхивая лицо и выплевывая землю.

— Чего мы ждем? — спросил он наконец. — Тебе нужен был Двимгрин, и вот он, прямо у тебя под носом, а ты решаешь сидеть сложа руки и наблюдать.

— Нам нужен способ преодолеть Заслон, — проговорил Эсторган. — Бьюсь об заклад, что Афройнский Ворон этим способом располагает. Все что остается — проследить.

Двимгрин некоторое время гнал коня через Заслон, но вскоре остановился и что-то проговорил. Слов было не разобрать, но в его голосе слышались гнев и злоба. Эсторган усмехнулся.

— Он ничуть не поменялся, — прошептал он. — Все тот же нервный, вспыльчивый старик.

— Кто бы говорил, — сказал Гингатар, все еще выплевывая изо рта остатки земли, которой «накормил» его Эсторган.

***

Двимгрин чувствовал неладное… На востоке уже начинал тлеть рассвет, когда он наконец увидел впереди обитель тригорских магов. Замок стоял на склоне горы. Разорвавший облака шпиль Башни устремлялся в иссиня-серую высь, поблескивая в первых лучах новорожденного дня.

Давно Двимгрин не видел стен Тригорья: древних, как сам мир, и сколь древних — столь и могучих. Давно, с тех полузабытых пор, когда за ярое стремление постигать новые знания он был выставлен за порог матером Экгаром. «Вернешься, когда созреешь, чтобы просить прощения!» — так сказал в тот день Верховный Маг. Но уже тогда, оставив за спиной врата Замка Магов, Двимгрин раз и навсегда решил для себя, что более сюда не вернется. Он пошел другой дорогой, с тригорскими чародеями ему было не по пути. Уже тогда будущий темный маг зарекся возвращаться в Тригорье, и тем не менее волею судьбы он снова оказался у этих врат. Однако ныне он здесь вовсе не за прощением.

Колдун придержал коня. Ему что-то послышалось. Странные звуки слева, со стороны леса… Однако они не повторились. Он устремил взор вглубь чащи, но так ничего и не увидел. Конь зашагал вновь.

Сильная магия незримым куполом окружала Замок. Никто из служителей Тьмы не мог подобраться к нему незамеченным, а уж подойти к самим воротам было не под силу даже самому могущественному колдуну из числа темных. Такие чары наложил на Тригорье первый Верховный Маг, коего во всем Гэмдровсе именовали великим Экгаром. Двимгрин знал о магическом заслоне, но все же, надеясь лишь на слепую удачу, целенаправленно ехал вперед.

Вот она — знакомая железная решетка, закрывающая окаймленный белоснежной аркой вход в туннель! Так близко! Идти оставалось совсем чуть-чуть. Темный маг ехал верхом на рыжем скакуне, которого позаимствовал у своих преследователей в Олдиоре. Наивные глупцы оставили лошадей без присмотра! Кто они были, ему было по большому счету наплевать. Должно быть недалекие умом разбойники из шайки Стрелка. Двимгрин целенаправленно гнал скакуна по широкой тропе быстрой рысью, но вскоре стал замечать, что расстояние до ворот перестало сокращаться, и сколько бы он ни старался, он уже не мог подобраться к ним ближе.

Такой расклад не был для колдуна неожиданностью, но немало разозлил и без того разъяренного Двимгрина. Он выругался и осмотрел воздух перед собой, словно видел какую-то невидимую преграду.

— Заслон твой силен, как и прежде, Экгар, — проговорил он. — Но, помнится, была в нем брешь. Удосужились ли маги Тригорья залатать ее за столь многие сотни лет? Проверим…

Двимгрин слез с коня, и, оставив его, пошел пешком. Он свернул с тропы направо и вместо северного направления двинулся строго на восток. Бездорожье не создавало ему проблем. Кусты словно расступались сами собой, едва он приближался к ним. Прищуренный взгляд колдуна был устремлен вперед. Изредка он останавливался и озирался по сторонам, словно пытаясь вызвать из памяти что-то давно забытое.

Он долго шел, и вскоре кустарники поредели, земля под ногами отвердела и стала более каменистой. Спереди до ушей донесся шум воды, и, услышав его, колдун ускорился.

Он оказался на берегу широкого ручья. Кристально чистая вода резво сбегала со склона и уносилась в сторону густого леса, дебри которого начинались уже в сотне шагов к югу. Двимгрин, не колеблясь, ступил в русло ручья и, по колено в холодной воде, двинулся против течения.

Глядя прямо перед собой и почти не дыша, колдун продвигался вверх по отлогому склону, не выходя из ручья. Он знал об этом секретном месте — бреши в магическом заслоне Экгара. Знал лишь потому, что когда-то был членом Тригорского Ордена. За многие века никто так и не взялся разобраться с этим. После того, как Двимгрин был изгнан, уж точно стоило позаботиться об обеспечении целостности заслона, ведь изгнанник стал вскоре врагом Тригорья. Но, по всей видимости, никто об этом не задумался. Многие маги знали об этом месте, в том числе и сам Экгар, однако все забылось. И вот теперь, спустя столетия, тригорцы поплатятся за свою недальновидность: их противник преодолеет магическую преграду.

Впереди Двимгрин увидел высокий водопад, срывающийся вниз со скалистого уступа. Идти по ручью дальше не представлялось возможным. Но оно было и не нужно. Колдун знал, что магический барьер теперь позади, и ничто уже не помешает ему приблизиться к замку. Он вышел из воды и обернулся.

Двимгрин улыбался и с видом победителя долго смотрел на темные чащи леса, окружавшие подножие горы. Сполна насладившись своей победой, он набросил на голову капюшон истерзанного плаща и зашагал на запад, прочь от ручья. Впереди на фоне заснеженного склона темнела Башня.

Вскоре он оказался у железной решетки, которая закрывала проход в пределы Тригорья. Никакой волшбы на ней никогда не было, и Двимгрин хорошо помнил это. И сейчас он не видел здесь ничего, что могло бы остановить его.

В этот момент он снова ощутил чей-то пристальный взгляд, и это чувство заставило его оглядеться. Однако никого он не увидел. Колдун долго сверлил взглядом затенененную кронами рощу, но ничего подозрительного так не заметил. Ощущение чьего-то присутствия тоже быстро прошло.

Подойдя к решетке вплотную, колдун закрыл глаза и прошептал непонятные слова, от которых трава окрест почернела, а листья окружающих дубов все разом побурели и опали с веток в одно мгновение.

Железная преграда была на расстоянии вытянутой руки. После нее вглубь горы уходил длинный темный туннель. Колдун затаил дыхание и двинулся вперед. Не открывая глаз, он сделал шаг, другой, третий, после чего замер и открыл глаза.

Решетка осталась за спиной. Двимгрин обернулся, чтобы убедиться в этом. Для него было не впервой проходить сквозь запертые двери. Он самодовольно усмехнулся и быстрым шагом направился в сторону света, что виднелся на другом конце туннеля. Все ближе и ближе был тот свет, и вот уже большая часть длинного коридора была пройдена, когда внезапно раздался громкий скрежет.

Колдун смекнул, что надо остановиться, но было слишком поздно. Пол ушел из-под ног, и Двимгрин провалился в разверзнувшуюся пустоту.

Удар о твердую каменную поверхность едва не лишил его чувств. Он лежал, распластавшись на полу. Вокруг было темно и невыносимо пахло плесенью. Тьма была столь непроглядной, что поначалу Двимгрин счел себя ослепшим после удара затылком о пол неизвестного подземелья. Хотя отчего же неизвестного?

Он трижды проклял себя. Выругался и стал подниматься, одновременно проверяя целостность костей. Как он мог забыть?! Прямо под туннелем глубоко под землей находились темницы, о которых было известно всем магам Тригорья, в том числе и бывшему тригорцу Двимгрину. И об этой ловушке он тоже знал, однако он не слышал, чтобы когда-либо за всю историю Тригорья она пригодилась. И вот наконец ее использовали по прямому назначению.

Из плена в плен! Да еще и прямиком в темницы Тригорья. Это позор для неуловимого Двимгрина, гордо именующего себя темным магом. Маангар оказался куда прозорливее, нежели он предполагал. Но ничего! Двимгрину удалось вырваться из плена алфейнов. Здесь он тоже не засидится!

Так он размышлял, ощупывая себя в сидячем положении. Похоже, все было цело, колдун отделался парой ушибов. Нет! Все-таки нет. Правая нога была явно сломана. Он не смог на нее встать. Но это был пустяк! Проведя ладонью вдоль голени, темный маг вмиг восстановил сломанную кость и заживил рану.

Настало время оценить текущее положение дел. Двимгрин прошептал заклинание, и алый бесформенный светоч возник в его ладони. Помещение оказалось довольно тесным. До каждой из четырех стен было не более двух шагов. В потолке зияла темная дыра, через которую колдуну посчастливилось попасть сюда. Просвета наверху он не увидел: стало быть, ловушка закрылась.

Двимгрин обернулся. Железная решетчатая дверь из мощных прутьев была закрыта и, уж наверняка, заперта. Он узнал ее. Когда-то давно он видел такие двери. Только в те дни он находился по другую сторону решеток. Он также знал, что не стоит и пытаться взломать замок или пройти сквозь решетку, как он только что поступил наверху. В этой ситуации такие трюки не пройдут. Сам Экгар приложил руку к созданию этих тюрем. И предназначались они вовсе не для жалких воришек и не для отъявленных головорезов. Для колдунов, — таких, как Двимгрин…

Что ж, дела оказались не радужными, как, впрочем, он изначально и предполагал. Колдун погасил магический светильник, и долго смотрел во тьму, пытаясь сопротивляться нарастающему чувству бешеной ярости.

— Гоблинские норы! — в бессильном гневе взревел он.

***

— Самая обыкновенная решетка. Я так точно не смогу. А ты, Эсторган?

Колдун подошел вплотную к решетчатым воротам, за которыми исчез Двимгрин, и коснулся толстых железных прутьев, за которыми вглубь скалы устремлялся длинный прямой туннель.

— Не знаю, никогда подобного не делал, — сказал он. — К тому же входить в Тригорье через главные ворота — это безумие. Не знаю, как Афройнский Ворон решился на такое. Там же полным-полно тригорских магов.

— Я слышал, что теперь их осталось не так уж много, — заметил Гингатар.

— Но и не настолько мало, чтобы столь дерзко врываться в их крепость.

— Что же теперь? Заслон мы прошли… Но идти внутрь ты либо не хочешь, либо не можешь — признаться, я так и не понял.

— Не это главное! — ответил Эсторган. — Главное, что сделать это придется. Но вначале дождемся темноты…

— Что ты задумал?

— Дождемся темноты, — повторил Эсторган.

Вокруг старого кострища оставленного санамгельцем, лежали три зловонных гоблинских трупа. Гингатар подошел к бугоркам вскопанной земли, вокруг нор, через которые, очевидно, вылезали гоблины, и заглянул в бездонный провал тьмы. Долго он смотрел в нее, будто и вправду силился что-то там разглядеть.

— Много ли их там? — подумал он вслух.

— Что? — Эсторган не сразу понял, о чем он.

— Много ли гоблинов там, под землей?

— Больше, чем ты можешь вообразить.

— За всю жизнь я ни разу не видел гоблина воочию, — сказал Гингатар. — Они всегда жили сами по себе, насколько мне известно. Так отчего же теперь они выполняют поручения Вирридона?

— Они всегда были его преданными слугами, — сказал Эсторган. — Еще задолго до того, как он стал Мастером. Как ему удалось подчинить их и когда, мне неизвестно.

— Я слышал, там у них целые подземные города…

— Города? — повторил Эсторган. — Я бы сказал, там целый мир. Не менее огромный, чем тот, в котором привык жить ты! Гоблины живут под землей тысячи лет, и тысячи лет они ведут жизнь, неприметную для внешнего мира, со своими устоями и обычаями, амбициями и стремлениями, со своими войнами, со своими спорами. Им не слишком интересны дела надземного мира, покуда они не касаются напрямую мира гоблинов, но там, в глубинах земли, кипят страсти куда более сильные, нежели здесь. И крови льется порой куда больше…

— Ты так рассуждаешь, как будто бывал там.

Эсторган усмехнулся.

— За свою долгую жизнь я бывал в таких местах, какие ты и представить себе не можешь, Меченосец, — проговорил он. — Я видел многое, чего не доводилось видеть никому из смертных.

— Не могу сказать, что я восхищен, — пожал плечами Гингатар. — Мы с тобой слишком разные.

— Уже нет. Я подарил тебе новую жизнь. Теперь в тебе темная суть, как и во мне.

— Подарил новую жизнь! — с усмешкой повторил Гингатар. — Я уже говорил тебе о своем отношении к этой «новой жизни». Я многие годы боролся против таких, как ты! И вот волею злой судьбы я оказался у тебя в помощниках. Не самая завидная участь для одного из Трех Меченосцев

— В твоей прошлой судьбе была поставлена точка, как только ты умер, — сказал Эсторган. — Сейчас у тебя новая судьба, так что все свои достижения и цели было бы разумно оставить в прошлом. Ты больше не Меченосец, ты больше не Ликтаро, сын Оросса, и не Гингатар! Стоит взглянуть на мир по-другому.

— По-другому? Хочешь, чтобы я разглядел в тебе благодетеля? Это будет непросто!

— Многое из того, что ты знал о Шестерых Колдунах и об учении Тьмы в общем, стократ преувеличено и искажено.

— Неужели? — проговорил Ликтаро. — Ты забываешь, что именно у тебя мы, Три Меченосца, побывали в плену двадцать лет назад. Именно ты грозился уничтожить нас, и именно твои фрэги измывались над нами. Или в этот раз я тоже преувеличиваю?

— Что было, то было, — произнес колдун. — Но то была война, все, что происходило тогда, происходило по ее законам. Я подчинялся приказаниям своего повелителя.

— Как и сейчас?

— Что ты имеешь в виду?

— Сейчас ты тоже подчиняешься своему повелителю. Уже другому, кстати сказать. Но не пойму, зачем тебе убивать того санамгельца? Он же служит Двимгрину, а Двимгрин сам из вашей шайки.

— Еще неизвестно, кому он служит, — ответил Эсторган. — И то, что делает Двимгрин, мне тоже не до конца понятно. Однако действия Двимгрина подозрительны и не обещают ничего хорошего. Да, Мастер поручил мне избавиться от санамгельца. Мастер способен провидеть грядущее, и он, судя по всему, считает, что этот человек доставит нам немало хлопот. Но поначалу я шел по следам Двимгрина, и до его прихвостня мне лично не было никакого дела.

— Стало быть, Двимгрин больше не на вашей стороне?

— На нашей или нет, не знаю, — ответил Эсторган. — В последнее время вообще трудно определить, кто на чьей стороне. Двимгрин по-прежнему служит Тьме, но он уже не наш союзник, хотя и к врагам его приписывать, наверное, рано. Он не собирается преклоняться перед Мастером, и делает все, чтобы вернуть в надземный мир власть Хранителей.

— Так он хочет вернуть Короля Мрака? Как? Мы уничтожили его!

— Ты и вправду так думаешь? По-твоему это так легко — уничтожить того, кто в свое время держал все темные силы этого мира в одном кулаке?

— Но предсказания Кисторина вещали, что Дардол будет свергнут и уничтожен.

— Свергнут — да! Но уничтожен… Предсказания Кисторина не более чем красивые строки, придуманные самим Экгаром, и не все его слова стоит понимать буквально. Ровно как им сам Кисторин — всего лишь выдумка первого Верховного Мага. Никакого Кисторина не существовало.

— Не верю!

— Не верь. Дело твое… А что касается Трех Меченосцев, Экгар все провернул так, что вас уже славили по всему миру, едва вы объявились. За какие заслуги?

— Мы были надеждой Гэмдровса!

— Надеждой, — согласился Эсторган. — Именно ее хотел вселить Экгар в сердца простых смертных. И ему удалось. Надежда на Трех Меченосцев вытеснила великий страх перед Изменяющими. В этом и был залог успеха светлых сил Гэмдровса.

— Ты хочешь сказать, что Миссия Избранных была обманом?

— О нет! Конечно же, нет. Вы и вправду свергли Ханборунского Дракона. Только дело вовсе не в вас. Вся сила была в Трех Мечах. Вы же были лишь теми, кто доставил эту губительную силу в обитель старого Мастера. Кем бы ты ни считал себя, ты никакой не Избранный. Все это лишь красивая история, навеки канувшая в прошлое.

— Я не верю таким, как ты! Ваши поганые колдовские языки горазды морочить голову! Только со мной это не пройдет, Эсторган! Так что лучше брось эту затею. А если продолжишь в том же духе, пожалеешь!

— Не сей угроз, коли они заведомо пусты, — спокойно произнес колдун.

Когда сумерки сгустились, а лик солнца померк, исчезнув за Хребтом, колдун вновь подошел к решетке ворот и подергал ее несколько раз. Толстые железные прутья даже не шевельнулись.

— Так это и есть твой план, Эсторган? — спросил Гингатар. — Оторвать ее? А я уж думал, мы полезем по стенам.

— Я лишь пытаюсь понять, как она устроена. Я не уверен, что мне удастся открыть ее даже изнутри. По стене нам лезть не придется, есть другой способ.

Эсторган внимательно посмотрел на Гингатара. Глаза колдуна блеснули в лунном свете, а на бледном лице появилась злорадная ухмылка. Внезапно губы его зашевелились. Он шептал что-то невнятное, не слишком приятное слуху, одновременно изображая замысловатый жест рукой, и Гингатар вдруг стал уменьшаться в размерах. Это весьма напугало воина. Он закричал. Но кричал он, похоже, не только от страха.

— Эй! Эй, не надо! Мне больно! А-а-а! Что ты делаешь! Нет! А-а-а! Не надо.

Спустя мгновение у ног Эсторгана уже визжал самый обыкновенный гоблин, облаченный в бесформенные лохмотья. Колдун рассмеялся.

— Знаю, первые разы это всегда неприятно, — сказал он. — Ощущение такое, будто чьи-то огромные руки сминают тебя словно кусок теста. Мне это знакомо, поверь. Потом привыкнешь.

— Я не собираюсь к этому привыкать! — тоненьким хриплым голоском проскрипел гоблин. — Расколдовывай меня обратно! Сейчас же!

— Ни в коем случае. Это часть плана. Мы должны оказаться по ту сторону Тригорских стен. Ты вполне сможешь протиснуться через прутья… Если постараешься… Я же пойду через верх. Встретимся там.

— Почему я не могу пойти через верх?! — возмутился гоблин Гингатар.

— Потому что я так хочу! — отрезал колдун. — Теперь ты уразумел наконец, что я могу сделать с тобой все, что мне угодно? Надеюсь, это будет тебе уроком, и я больше не услышу твоих глупых угроз!

— Расколдуй меня! Я все понял!

— Не сейчас. Побудешь пока в этой шкуре. Ты ведь жаловался, что никогда не видел их воочию. Теперь можешь взглянуть на свое отражение в ручье, и ты увидишь. Встретимся в Замке… Ненавижу превращения, но придется к этому прибегнуть. Иного выбора нет.

Сказав это, Эсторган прошептал новое заклинание на скрежещущем Языке Мрака, и его облик тоже стал стремительно меняться. Он начал уменьшаться в размерах, уши увеличились, нос почти исчез, растрепанный плащ обратился в шерстяной покров, и через пару мгновений с места, где стоял колдун, взмыл ввысь черный нетопырь. Он пронзительно пискнул, описал круг над гоблином и, хлопая крыльями, исчез в темноте.

— Стой, Эсторган! Вернись! — завизжал гоблин. — Будь ты проклят!

Глава 13

— Гоблинские норы! — прозвучало во мраке.

Крик был приглушенным, но разбойник сразу узнал этот голос, и вслепую пополз в сторону запертой решетки. Он уже успел на ощупь исследовать помещение, куда забросил его Однорогий Вуг, и более менее ориентировался в царящей здесь кромешной тьме.

— Колдун? — произнес Алед, прильнув к решетке и слепо вглядываясь во мрак. — Ты уже здесь? Слава Творцу!

Ответ пришел не сразу. Санамгелец уже открыл было рот, чтобы позвать Двимгрина повторно, как услышал усмешку и последовавшие за ней слова:

— Слава Творцу?! Что за вздор? Уж точно не он вел меня сюда.

— Да уж, наверно, — согласился Алед. — Значит, это действительно ты! Никогда не думал, что скажу это, но я рад вновь тебя слышать, колдун! И был бы рад видеть, да не могу… Где ты? Ты правда здесь или опять общаешься со мной на расстоянии?

— О, на сей раз я правда здесь! — отозвался Двимгрин. — Я в соседней темнице. Справа от тебя, судя по тому, откуда слышу твой голос.

Алед опешил от такого ответа.

— Как ты там оказался?

— Неважно — как. Важно, что я взаперти, как и ты. Лучше объясни, какого тролля ты сюда загремел? И когда успел?

— Да сразу после разговора с тобой в Башне. Маангар с каким-то однорогим монстром схватили меня на месте.

В ответ Алед услышал полный презрения плевок и слова проклятий.

— Однорогий Вуг.., — произнес Двимгрин.

— Ты знаешь его?

— Разумеется, знаю. И ты, конечно же, выложил Маангару все, что знал!

— Ничего я ему не выкладывал!

— Тогда почему я, гоблинские норы, здесь оказался?

— Должно быть, «полоумный Маангар» оказался не таким уж полоумным, — ответил Алед.

— Ключ?

— У него, к сожалению…

— Что ж, я не удивлен, — сердито проговорил Двимгрин. — Был бы у меня другой выбор, я бы никогда не доверил его хранение тебе.

— Да ладно тебе. Мы вернем его.

— Мы? — переспросил колдун. — Я верну его сам. Обойдусь без твоей помощи.

— Хорошо, — сказал Алед. — Но сначала нужно выбраться.

— Чего же ты сидишь? Выбирайся!

В темноте на несколько мгновений воцарилось молчание.

— Ну ты же колдун! — произнес наконец Алед. — Ты ведь можешь что-то сделать!

— Если бы мог, думаешь, я трепался бы сейчас здесь с тобой?

— Но что случилось? Почему ты не можешь?

— Со мной ничего не случилось, — раздраженным тоном ответил Двимгрин. — Дело в стенах темницы. Мы в Замке магов. Магов! Разумеешь?

— Так что же делать?

— Ждать…

Алед отстранился от решетчатой двери и сел, прислонившись спиной к холодной стене. В темницах снова стало тихо. Лишь сточные воды негромко журчали где-то под полом, и временами до ушей доносился отдаленный шорох из коридора. Хотелось есть. Стараясь не обращать внимание на чувство голода, санамгелец закрыл глаза.

Сновидения вмиг охватили его сознания, и Алед вновь оказался в знакомом ему зале. Он стоял прямо перед столом, на котором четырех чашах горело алое пламя. Там же, между чаш, Алед увидел большую черную шкатулку с замочной скважиной. Вся она целиком была исписана непонятными рунами, линии которых горели все тем же алым огнем. Санамгелец долго пытался вспомнить, где он видел похожие руны, и наконец ему это удалось. Тот самый таинственный ключ — вот где были такие же знаки! В тот же миг санамгелец вдруг ощутил, что этот ключ прямо у него в ладони. Он поднес его ближе к глазам, чтобы рассмотреть и обнаружил, что ключ целиком испачкан кровью. В крови были и обе руки Аледа. И на полу вокруг него тоже растекалась лужа крови.

Черная шкатулка горела огненными рунами. Превозмогая нарастающую слабость, Алед потянулся к ней, пытаясь попасть окровавленным ключом в замочную скважину. Но вдруг впереди он увидел человеческие силуэты, окаймленные ореолами алого пламени. Их было четверо. Тени капюшонов скрывали их лица, но Алед каким-то образом понимал странную истину и чувствовал, что у них просто-напросто нет лиц. Четверо безликих стояли неподвижно, и взгляды их незримых глаз были устремлены прямо на Аледа. Воздух содрогнулся от режущих слух напевов. Шипящие голоса хором произносили непонятные слуху звуки, которые складывались в ужасные слова неизвестного языка. Аледу чудилось, будто он понимает их, но не может осмыслить.

Колонны зала бесшумно дрогнули, и зал вдруг исчез. Над головой открылось темно-синее небо. Бесчисленными звездами был усыпан его свод, и мерцающий свет их отражался от поверхности неподвижного озера, что раскинулось теперь перед Аледом. Он стоял на обрывистом берегу.

На мгновение санамгелец словно увидел себя со стороны и устрашился. Кровь хлестала из его груди нескончаемым фонтаном. Он в ужасе вскричал, пытаясь закрыть рану. Но кровь по-прежнему рвалась из его тела, огромной бордовой лужей растекаясь вокруг. Что-то заставило его обернуться.

Четверо безликих были теперь за его спиной. И они неумолимо приближались к нему с каждым мгновением.

Отдаленно скрипнула дверь. Звуки шагов по длинному коридору были все громче. Эту тяжелую неспешную поступь Стрелок узнал без труда: Однорогий Вуг. Чего ему надо? Изредка он приносил еду — какую-то непонятную на вкус, хотя вполне съедобную сытную массу на тарелке. Рассмотреть ее в кромешной тьме подземелья было невозможно, но в такие моменты Алед и не думал о том, что это. Главное было утолить голод. Сейчас Алед не знал, сколько прошло времени с прошлого раза, но голодным он себя пока не чувствовал.

Санамгелец на всякий случай отодвинулся подальше от решетчатой двери и прислонился спиной к холодной стене. Однорогий Вуг в силу своих размеров не сможет пройти сквозь дверной проем темницы, а его руки, невзирая на длину, тоже вряд ли дотянутся до дальней стены.

Мгновение спустя по ту сторону железных прутьев во тьме появились два огня — знакомые горящие глаза. Алед молчал, в ожидании устремив взгляд в сторону огромного однорогого надзирателя. Вуг моргнул, что-то прорычал, и до ушей узника донеслось бряцание ключей. Неужели выпускает?

Алед мог лишь представлять, как огромная ручища Вуга в полной темноте управляется с маленькой связкой ключей. Он слышал, как они дважды упали, прежде чем лязгнул замок решетки. Затем она со скрипом отворилась, и что-то большое шлепнулось на пол около Аледа, после чего Вуг вновь запер темницу, и ушел.

Стрелок смотрел во мрак в сторону брошенного… мешка? Осторожно вытянув вперед руку, словно слепой, — именно таким он себя и чувствовал в этом месте, — он пополз в нужном направлении. Рука наткнулась на ткань. Под ней было что-то мягкое, но плотное. Ощупывая «мешок», он вдруг резко отпрянул: ладонь коснулась человеческого лица.

Мертвец! Зачем? Решили напугать трупом? Хотя лицо показалось теплым. Алед снова приблизился к человеку и осторожно толкнул его. Ничего не произошло. Тогда он повторил действие, но — безуспешно.

Нужно рассказать колдуну! Двимгрин, заключенный в соседней темнице, не был расположен к разговорам. Он уже весьма давно не отвечал на вопросы Аледа, как будто куда-то исчез. Но санамгелец чувствовал, что никуда он не делся, а все так же сидит там, за стенкой, и трясется от злости… или бессилия.

— Колдун! — позвал Алед, подойдя к решетчатой двери.

Ответа не последовало, как, впрочем, и ожидалось.

— Колдун, мне кого-то подкинули! — громко произнес разбойник.

Но Двимгрин молчал.

— Ты жив там вообще? — недовольно бросил Алед и гневно дернул железные прутья, отчего решетка оглушительно загремела.

В ответ по-прежнему была тишины. Тогда санамгелец стал трясти решетку без остановки.

— ГОБЛИНСКИЕ НОРЫ! — раздался яростный крик.

— Так то лучше, — усмехнулся Алед.

— Ты мне дашь сосредоточиться или нет, будь ты трижды проклят?!

— Сколько можно сосредотачиваться! Мне тут подкинули кого-то.

— Слава Хранителям! Теперь ему и докучай своими дурацкими разговорами. А меня не трогай!

— Да он без чувств. Может, мертв вообще.

— Что за нелепицу ты несешь? — раздраженно произнес колдун. — Кому надо бросать мертвеца в темницу?

Колдун был прав. Санамгелец подошел к незнакомцу с новой попыткой его пробудить.

— Где я? — прозвучал голос.

От неожиданности у Аледа сжалось сердце.

— В тюрьме Тригорья, — ответил он, про себя отметив, что голос кажется очень знакомым.

— Моя голова, — простонал незнакомец. — Как же больно… Маангар, чтоб ты провалился!

— Кто ты такой? — спросил Алед.

— Я маг Валейгар…

В темнице воцарилось молчание. Нарушил его отдаленный язвительный возглас Двимгрина.

— Чудесный вечер, уважаемый Валейгар! Вторая встреча за месяц, кто бы мог подумать! И какими же судьбами свободного мага занесло в наше скромное пристанище?

— Двимгрин! — произнес Валейгар. — Что ты здесь делаешь?

— Отдыхаю от надоевшей суеты, — отозвался колдун.

Тут слово вставил Алед.

— Так ты тот маг, с которым мы встречались в трактире? Ну и ну!

Санамгельцу невольно вспомнились те необычные события в трактире, которые до сих пор не укладывались в его голове и суть которых он вряд ли когда-либо постигнет.

— Именно. А ты, верно, тот мужчина, что был в одежде стражника?

— Алед.

— Рад тебя снова видеть, Алед, если можно так выразиться в этой кромешной тьме.

— Валейгар! — вновь заговорил Двимгрин. — Я думал, ты оставил Тригорье.

— Именно так. Я здесь узник Маангара.

— Да ну?! — недоверчиво воскликнул колдун.

— Ты вправе не верить, Двимгрин, — сказал Валейгар.

— Я и не верю! Зачем ты пришел в Тригорье, если больше не состоишь в числе «синих мантий»?

— Я шел сюда в надежде поговорить с Ноккагаром и навсегда освободиться от обязательств Тригорскому Ордену.

Двимгрин прыснул.

— Эту сказку можешь рассказать разбойнику, который сейчас с тобой в темнице. Но не мне, Валейгар!

— Я тоже ему не верю, — обиженно произнес Алед.

— Что ж, хорошо, — вздохнул маг. — Я шел по твоим следам…

— Так-то лучше, — удовлетворенно проговорил Двимгрин. — Это уже похоже на правду.

— То, что произошло в «Захолустье», не оставило меня равнодушным, — продолжал Валейгар. — Те странные события не поддаются никакому разумному объяснению. Я даже не в силах пересказать увиденное, потому как это просто-напросто за гранью моего понимания! И я пошел по твоим следам.

— С какой же целью? — спросил колдун.

— Трудно сказать. Поначалу то было просто любопытство…

— Вечно последователи Экгара суют носы куда не следует!

— Я больше не один из них.

— Ты всегда будешь одним из них! — возразил Двимгрин. — Даже я еще не до конца очистил разум от той дряни, которой меня некогда кормил Экгар Мракоборец. Так чего же ты хочешь? Объяснений?

— А ты можешь что-то объяснить?

— Могу. Те непонятные события в трактире были подстроены нынешним властителем Омраченного Королевства — Вирридоном. Он хочет помешать моим замыслам.

— И каковы же твои замыслы?

— В это я тебя посвятить не могу.

— Дело твое, — произнес маг.

— Так или иначе, сначала я дождусь правды от тебя. Зачем ты пришел в Тригорье? — спросил Двимгрин.

— Мы шли по твоим следам, как уже говорил, — дал ответ Валейгар. — Они оборвались близ леса Мотходэк. Тогда мы решили встать лагерем на развалинах Олдиора, и стали ждать.

— Мы?

— Я и, скажем так, мои случайные попутчики… В одну из ночей мы увидели огонь в стороне Мотходэка. Мыслю, что столь большой пожар, который объял едва ли не весь лес, продолжается до сих пор.

— Надеюсь, он сгорит дотла, — сказал Двимгрин.

— Твоих рук дело? — спросил Валейгар.

— Алфейны без причин взяли меня в плен и думали, что это сойдет им с рук.

— Так уж и без причин?

— Я лишь проезжал мимо.

— Но ты колдун из числа Шестерых! Для них это, видимо, было уже достаточным основанием схватить тебя.

— Если бы я творил дела, опираясь на подобные основания, то напал бы на тебя прямо в том трактире, Валейгар, ведь я встретил мага Тригорья — своего врага. То было достаточным основанием с тобой разделаться, однако я не предпринял этого.

— К счастью для тебя, — заметил маг.

Колдун усмехнулся.

— Возможно, — сказал он.

— Как ты сумел сбежать от алфейнов?

— Какая разница? Эти твари не так умны, как это кажется со стороны…

— Тебе виднее, — молвил Валейгар. — В общем, я рассудил так, что ты держишь путь в Тригорье, уважаемый Двимгрин. И я просто не мог не пойти вслед за тобой. Не знаю, что именно мною двигало. Одно скажу: я всегда интересовался твоей историей, и я давно пытаюсь понять тебя, Двимгрин.

— Вот как? Что ж, у тебя будет предостаточно времени, что бы понять меня, — произнес колдун. — Судя по всему, мы здесь надолго. Только одного я все никак не пойму… Почему здесь ты?

— Маангар бросил меня сюда за некоторые резкие высказывания о Тригорье.

— Не смеши меня, Валейгар. Такими нелепыми речами меня не проведешь. Я слышу ложь в твоем голосе, и все больше думаю, что ты здесь лишь для того, чтобы разговорить меня. Маангар посадил тебя сюда, чтобы выведать то, что его интересует.

Валейгар молчал.

— Значит, я прав, — сделал вывод Двимгрин.

— Твоей проницательности нет предела, — вздохнул Валейгар. — Воистину я здесь по просьбе Маангара.

— Ты не отрицаешь? — изрек Двимгрин. — Разумно с твоей стороны. Так что же этот ублюдок хочет?

— Он, как, впрочем, и я, желает знать, действительно ли ты пошел против Вирридона.

— Да, это так, — ответил Двимгрин. — Что еще?

— Ты так просто все выкладываешь, зная, что я заслан Маангаром?

— А что это изменит?

— Да, в общем-то, ничего, — сказал Валейгар.

Алед сидел около выхода и почти не слушал их. Все его мысли были заняты побегом, который, однако же, пока не представлялся возможным.

— Так ты намеревался открыть Шкатулку Вилорна, Двимгрин? — спросил Валейгар после недолгого молчания.

— Я до сих пор намереваюсь это сделать.

— И как же ты собираешься выбраться отсюда?

— Найду способ, не беспокойся, — заверил колдун. — Ни Маангару, ни тебе, ни кому-либо другому не под силу меня остановить.

— Не буду спорить, ты всегда был не прост, — промолвил Валейгар. — Выберешься, откроешь Шкатулку… А что потом? Что произойдет?

— Этого точно никто не знает… Но одно могу сказать: Камнесоздатель сильно пострадает, когда Шкатулка будет открыта.

— Ты выпустишь демонов?

— Демонов! — хохотнул Двимгрин. — Такое впечатление, что я разговариваю с уличным торговцем, а не с магом. Не знаю, Валейгар… Но это то, чего хотят от меня Хранители.

— Но не хочет Вирридон, — заметил Валейгар.

— Мне плевать, что хочет Вирридон. Он мне не указ, я служу Хранителям.

Настала кратковременная тишина, и было хорошо слышно, как зевнул Алед.

— Да, Вирридон внес много неясностей в привычное положение вещей, — задумчиво проговорил Валейгар.

— То-то и оно! — сказал Двимгрин. — Но Хранители покарают его за былую дерзость. И жестокой будет кара.

Алед зевнул еще раз. Решив отвлечься от всяких нерадужных мыслей, он решил вступить в разговор.

— Кто они вообще такие, эти Хранители? — спросил он.

— Началось! — воскликнул Двимгрин.

Колдун молчал, и тогда на вопрос разбойника взялся ответить Валейгар:

— Хранители Старого Солнца… С приходом одного из них в надземный мир начались Эпохи Мрака. Он был известен под многими именами: Дардол, Король Мрака, Всетемнейший, Каванхил, Темный Мастер… Всех и не счесть! В конце Войны он был низвергнут Тремя Меченосцами — это всем известно. Всего Хранителей четверо.

— А как зовут остальных? — спросил Алед.

— Мы, обитатели надземного мира, не давали имен трем другим демонам, потому что они не поднимались к нам… пока.

— То есть они безымянные?

— Нет, — сказал Валейгар. — У всех четверых, в том числе и у Дардола, есть истинные имена, которые не следует произносить здесь, ибо…

— Азмагор, Дархагон, Ондарул, Варфегул, — донеслось из соседней темницы.

Воздух словно наполнился чем-то холодным и жутким. Чувство необъяснимого страха сжало сердце Аледа и долго не отступало.

— Зачем ты этот сделал, Двимгрин? — вопросил Валейгар дрожащим голосом. — Их имена нельзя произносить просто так! Тебе ли не знать, что назвавший имя Хранителя вслух, призывает его?!

— Именно поэтому я и произнес их.

Отсветы алого племени озарили стены коридора: Двимгрин зажег магический огонь. Алед встал с пола и приник лицом к холодным железным прутьям. Алое свечение, которое исходило из соседней темницы, казалось столь ярким после проведенного в кромешном мраке времени, что поначалу глазам было больно на него смотреть.

Хранители… Демоны… Четыре… Щурясь от света, Алед завороженно смотрел сквозь прутья. Разбойнику вспомнились его страшные сны, где он видел четырех людей с темными провалами вместо лиц. Не Хранители ли снились ему? Если да, то имеет ли этот сон какое-то значение?

Алед отошел от решетки и посмотрел на мага. Красный свет, льющийся из соседней темницы и отражающийся от стен коридора, был очень тусклым, но и этого было достаточно, чтобы наконец разглядеть Валейгара.

Чародей сидел на каменном полу. Левая часть его головы была вся в крови: очевидно, кто-то нанес ему крепкий удар в висок. В бордовый цвет окрасились седые волосы, шея и ворот белой рубахи.

— Что с тобой стряслось? — удивленно спросил Алед.

Валейгар осторожно коснулся виска и поморщился от боли.

— Маангар…

— Маангар? — удивился санамгелец. — Разве вы с ним не сговорились? Ты же здесь по своей воле, так?

— Так. Только этот безумец хотел, чтобы все выглядело правдоподобно. Не помню, что случилось, но, должно быть, он ударил меня посохом.

Аледа усмехнулся.

— Я думал, магическими посохами пользуются иначе.

— Иначе, — согласился Валейгар. — Но Маангар несколько странный маг… Недаром глава Тригорья оставил здесь именно его. Во внешних делах он может быть опасен, потому как слишком непредсказуем.

— Слушая это, можно подумать, что ты не на стороне Маангара.

— Прошло то время, когда я был на чьей-либо стороне, — молвил чародей. — Ныне я свободный маг и волен поступать так, как мне вздумается.

Разбойник многозначительно кивнул, словно показывая, что эти слова его убедили. В этот миг задрожал пол темницы. Алед посмотрел в коридор и увидел, что алый свет вспыхнул ярче, а воздух вмиг нагрелся так, что стало тяжело дышать. За стеной, в темнице Двимгрина, раздался громоподобный голос.

— ДОКЛАДЫВАЙ!

— О Хранители Старого Солнца, Прародители Всеобъемлющей Тьмы, я нуждаюсь в вашем совете.

— ТЫ СНОВА В НЕВОЛЕ?

— Да, к сожалению дела пошли не так гладко, как хотелось бы. Противники строят козни и не всегда мне…

— ТЫ РАЗОЧАРОВАЕШЬ ХРАНИТЕЛЕЙ!

— Мне лишь нужен совет. Помогите найти решение.

Ответа не последовало. Свечение погасло. Вновь воцарилась привычная темнота. Алед усиленно хлопал глазами, стараясь убрать мутные алые блики, оставшиеся в глазах. Валейгар молчал. Ни одного слова не прозвучало и от Двимгрина. Тогда Алед подошел к решетке, приник к ней и тут же отстранился: прутья были такими горячими, что обжигали ладони.

— Колдун, ты что там делаешь?

Но прозвучавший голос Двимгрина не был ответом на вопрос надоедливого разбойника:

— Гоблинские норы!

Дверная решетка Двимгрина громыхнула от удара.

Тут заговорили Валейгар:

— Быть может, я смогу помочь тебе выбраться, Двимгрин.

— И как же интересно? — с вызовом спросил колдун. — Ты вообще-то и сам здесь сидишь.

— Тем не менее я бы хотел помочь, — сказал Валейгар.

— Неужели?! — недоверчиво проговорил колдун. — Помочь мне?

— А что тебя удивляет? Я вольный чародей. Сейчас истина такова, что я, ровно как и ты, против власти Вирридона. Ты задумал тайное дело, которое поможет миру свергнуть его с черного трона. Разумеется, цели твои корыстны, но мне нет дела до них. Главное для меня — результат. Вирридон тебе враг. Мне тоже. Ты не состоишь в дружбе с магами Тригорья, и мне с ними тоже не по пути.

— А как же Маангар? И то, что ты здесь по его воле?

— По своей воле! Я согласился на его просьбу только лишь ради того, чтобы поговорить с тобой.

— И что теперь?

— Теперь, Двимгрин, раз уж обстоятельства обернулись таким образом, я предлагаю тебе сделку…

Двимгрин рассмеялся.

— Сделка мага Тригорья и колдуна из числа Шестерых. Никогда бы не подумал, что такое случится.

— Бывшего мага Тригорья, — поправил Валейгар. — Да и сам ты уже давно идешь своей дорогой, Двимгрин, не так ли? Скажу лишь, что в нынешнее время все возможно. Время перемен… Но к лучшему или худшему — это пока неизвестно.

— Так что за сделка? — спросил Двимгрин.

— Я помогу тебе бежать, а ты позволишь мне идти с тобой.

— На что ты мне сдался? Ты, вообще, понимаешь, во что пытаешься ввязаться?

— Вполне. Помнится, в трактире ты говорил, что теперь, когда оковы Тригорского Ордена сброшены, у меня есть возможность открыть глаза. Я думал об этом всю дорогу… Что ж, коли началась новая страница моей жизни, так почему бы не избавиться от навязанных ранее канонов.

— Вот как? — произнес колдун. — И ты думаешь, я буду доверять такому попутчику, как ты?

— Другого выбора у тебя нет, — заключил в ответ Валейгар.

— Соглашайся, колдун! — вставил слово Алед.

— Обойдусь без советов разбойника! — гневно крикнул Двимгрин.

Алед на это не сказал ни слова. Лучше не злить колдуна, когда от его решения зависит твоя судьба.

— Так мы договорились, Двимгрин? — произнес Валейгар.

Колдун молчал, словно не хотел давать поспешного ответа. В конце концов, после недолгих раздумий он произнес:

— За неимением иных вариантов, я, пожалуй, рискну довериться тебе, Валейгар. Пока…

— Вот и славно…

— Но имей в виду! — Колдун резко повысил тон. — Если вздумаешь стать поперек дороги, наши пути немедленно разойдутся. И это при наилучшем для тебя раскладе!

— Не волнуйся, Двимгрин. Мне хорошо известно, кто ты и какие дела творишь. Я осознанно иду на этот шаг.

— Надеюсь на это, — сказал колдун. — Но хватит терять время! Отпирай темницу, Валейгар.

В подземной тюрьме повисло неловкое молчание.

— Валейгар? — дрожащим от нетерпения голосом произнес Двимгрин. — Ты ведь можешь отпереть замок?

— Разумеется, нет, — невозмутимо ответил маг. — У меня же нет ключей.

Алед громко вздохнул. Ярко вспыхнувшая в сердце надежда на освобождение опять погасла.

— Что?! — вскипел колдун. — Ради чего тогда морочишь мне голову, будь ты проклят?!

— Остынь, Двимгрин. Маангар или Однорогий Вуг придут за мной. Вот тогда я все и устрою. А пока придется подождать.

— Подождать? Ну и осел же ты, Валейгар, — произнес Двимгрин. — Ума не приложу, как маг Тригорья может быть настолько глуп! Если тебя где-то запирают, и у тебя при этом нет ключей, но ты все одно считаешь, о мудрый чародей, что владеешь текущим положением дел, то что-то здесь точно не так, поверь.

— Не волнуйся. Маангар придет… И держи при себе свои оскорбительные доводы! Я сейчас единственный, кто может помочь тебе убраться отсюда.

Двимгрин лишь презрительно хмыкнул. А Алед с сожалением отметил про себя, что речь идет лишь об освобождении колдуна. Оговорка? Или всем здесь и вправду плевать на разбойника из Санамгела?

— Признаться, я удивлен, как ловко Маангар обвел тебя вокруг пальца, Двимгрин, — вновь прозвучал в темноте голос Валейгара. — Ты сумел преодолеть заслон Экгара. Должно быть, хорошо помнишь про секретную брешь. Но ума не приложу, как ты мог позабыть о Ловушке Улгерта, в которую, надо сказать, за тысячи лет существования Тригорья еще никто не попадался. Кто бы мог подумать, что именно ты будешь первым! Смех да и только, друг Двимгрин.

Колдун больше не отвечал. К дальнейшему разговору он, по всей видимости, не был расположен. Лишь время от времени слышалось в тишине его разраженное ворчание.

Санамгелец снова принял уже ставшую привычной позу: сел на пол, прислонившись спиной к стене, сложил руки на груди и закрыл глаза. Мысли о недавних сновидениях вновь возникли в его голове. Быть может, тригорский маг сможет их объяснить? Алед подполз ближе к Валейгару и, сев рядом, почти шепотом произнес:

— Послушай, маг… — Алед подошел к Валейгару и сел рядом. — Если мне снятся сны про Хранителей, это плохо?

Маг нахмурил брови и с тревогой покосился на него.

— Ты видишь такие сны?

— В последнее время довольно часто.

— Это к худу.

От такого уверенного заключения у Аледа похолодело внутри.

— Чего же именно мне бояться?

— Не знаю, — задумчиво произнес маг. — Но если во сне тебе и вправду являются Хранители, значит, они по каким-то причинам следят за тобой. На тебе их метка.

— С чего бы это?

— С чего? — усмехнулся маг. — Открой глаза! С кем ты ведешь дела?

— Двимгрин? Думаешь, все из-за него?

— Не знаю, — ответил Валейгар.

С коридора будто бы донесся шелест, а за ним последовали звуки, похожие на шаги. Алед напряг слух, но больше услышать ничего не удалось. В подземелье вновь воцарилась тишина.

— Проклятые крысы, — проворчал он. — Никогда бы не подумал, что эти твари обитают даже в замках магов.

— Крысы? — задумчиво повторил Валейгар. — Не знаю, не попадались…

Глава 14

Под шпилем башни звонаря, вцепившись в край оконной арки, висел крупный нетопырь. За широким окном не было темно, и даже сумерки еще не начали ложиться на за́мок. Нетопырь висел здесь в разгар дня. Его взлохмаченная шкура была чернее ночи, а в глазах пылал алый огонь. Он не двигался, крылья его были сложены, голова втянута, и лишь уши время от времени шевелились. Снизу его наверняка можно было принять за осиный улей, учитывая что на башне уже давно никто не появлялся. Он слушал и смотрел. Смотрел на главную площадь. Она была довольно далеко, но он мог отлично слышать и видеть все, что на ней происходит.

Тригорье выглядело оставленным и пустым. Некое уныние царило в крепости магов, хотя главная площадь, террасы и переходы были достаточно ярко освещены многочисленными огнями факелов. Улей Синих Мантий до Войны просто кишел учениками Пришедшего-Следом. Эсторган, конечно же, никогда не видел этого воочию, однако то было и без того общеизвестно. Как так получилось, что в замке остался лишь один чародей? Эсторган был немало удивлен. Он не мог и вообразить, что такое возможно. Один маг на все Тригорье! Или все это какая-то хитроумная ловушка, в которую колдун, быть может, уже угодил.

Близился вечер второго дня, проведенного Эсторганом в облике летучей мыши, когда в Тригорье прибыли два путника. Когда они пересекали главную площадь, единственный представитель Тригорского Ордена уже шел им навстречу, звонко ударяя посохом по мостовой. На его плече, втянув голову в шею и плотно прижав крылья, сидел ястреб.

Один из гостей, седоволосый, был облачен в меховой плащ и, вероятно был одним из местных чародеев. Сбивало с толку лишь то, что он не был облачен в синюю мантию и не тащил с собой длинный посох, с которым обычно не расстаются тригорские маги. Другого, лысого здоровяка, Эсторган узнал без труда. Оссимур… И, узнав его, колдун вдруг вспомнил и седоволосого. Это был тот самый маг, который помешал ему расправиться с главарем и остальными разбойниками.

Колдун-нетопырь злорадствовал. Что ж, подвернулся случай завершить то, что он не сумел сделать в трактире «Захолустье». Оссимур получит свое! Достанется и магу, будь он проклят! Однако, подумав так, Эсторган тут же напомнил себе, что сейчас первостепенная его цель — не Оссимур.

Своей первостепенной цели он пока не видел. Ни Двимгрин, ни его сообщник пока не попадались ему на глаза. Эсторган не сомневался, что они где-то внутри помещений замка, и они либо затаились, либо тригорский маг расправился с ними. Если последнее, тогда они либо мертвы, либо в заточении.

Нетопырь навострил уши и слова тригорца донеслись до него так отчетливо, словно он стоял рядом.

— Валейгар? — удивленно промолвил старый маг, замедляя шаг.

— Здравствуй, уважаемый Маангар! — улыбнулся в ответ человек, облаченный в бурый меховой плащ. — Ты никак один во всем Замке?

Неторопливо шагая по красной брусчатке, гости приближались к тригорскому магу.

— Один… Я и не чаял вновь увидеть тебя в этих стенах. Думал ты пошел вслед за Еваррусом, который решил оставить Тригорье навсегда. И вот ты здесь… Я едва узнал тебя без бороды… И что это на тебе? Где твоя мантия?

Валейгар рассмеялся.

— От бороды я давно хотел избавиться. А, что насчет одеяния, то этот меховой плащ, знаешь ли, гораздо теплее моей старой синей мантии. Да и спокойнее так.

— Теплее? — удивился Маангар. — Спокойнее?

Старый тригорец переложил магический посох из одной руки в другую и прижал его к себе, пристально оглядывая остановившегося в нескольких шагах Валейгара. Ястреб на плече тригорского мага взволнованно захлопал крыльями и тоже покосился на гостя будто бы с подозрением.

— Вижу, посох не при тебе, и вряд ли ты его потерял, — заключил Маангар.

— Верно. Я сломал его пополам и навек избавился от него. Хочу быть свободным магом и не желаю носить больше позорное клеймо Тригорья.

Маангар разочарованно покачал головой.

— Ясно, — сказал он. — Это твой выбор… Тем не менее я рад видеть тебя здесь, Валейгар. Ты очень даже кстати. Буду весьма признателен, если ты поможешь мне. Если не ради Тригорья, то во имя всеобщего блага.

— В чем же тебе нужна помощь?

— Дело в том, что в нашу темницу попал… Постой, ты не сказал, какова цель твоего появления здесь, в оставленных тобой стенах.

— Цель? — переспросил Валейгар. — Только одна у меня может быть цель: заявить о своем выборе. Я ведь не сделал это, уходя. В тот день я еще пребывал в сомнениях.

— Ты здесь, чтобы просто заявить об этом?

— Именно.

— И сейчас ты уверен в выборе своего пути? — спросил Маангар.

— О да, вполне… Но, как я вижу, мастер Ноккагар не на месте. Однако, если тебе нужна помощь, тогда мое путешествие можно не называть напрасным. Так кто в темнице?

Маангар задумался, не отводя от собеседника испытующего взгляда.

— Двимгрин, я полагаю, — сказал он наконец.

— Неужели? — удивленно повторил Валейгар. — То есть ты не уверен?

— Нет. Пока еще нет.

— Как это возможно?

— Он попал в Ловушку Улгерта. Я предвосхищал прибытие непрошеного гостя, поэтому заранее подготовил ее.

— Я не верю своим ушам, Маангар. Двимгрин? Попал в ловушку Улгерта?

— Это был злобный старик — весь грязный, растрепанный, в изорванном плаще…

— Хм, не похоже на правителя Афройна.

— Но все же, мыслю, что это он.

— Давно он там?

— Уже два дня…

— И ты все еще не проверил?

— Нет, Двимгрин слишком хитер. А я здесь один и, по правде сказать, опасаюсь проверять темницу в одиночку. Да, конечно, те подземелья предназначались для подобных узников, однако я не желаю подвергать опасности за́мок и все секреты, хранящиеся здесь. Если со мной что-либо случится, и враг окажется хозяином в этих стенах, трудно представить, чем это может кончиться.

— Разумно, — согласился Валейгар. — Что ж, мастер Ноккагар будет рад услышать такую весть. Когда он вернется?

— Я не знаю. Мне не удается связаться с ним уже второй день.

— Странно, — согласился Валейгар. — Однако спешить некуда: колдун никуда не денется из местных темниц.

— Надеюсь.

Маангар замолчал. Взгляд его теперь сверлил главаря разбойников.

— Ты прибыл не один, Валейгар, — неожиданно произнес он, не сводя взора с чужака.

— Как видишь…

— Кто это? — требовательно вопросил Маангар.

Валейгар улыбнулся и произнес:

— Я, признаться, подумал, что ты так и не спросишь. Позволь представить тебе Оссимура из Санамгела.

— Еще один санамгелец… — проворчал Маангар, с подозрением прищурив глаза.

— Еще один? — подал голос Оссимур, подходя ближе к беседующим магам. — Кто-то из Межгорья уже бывал здесь?

— Бывал, — кивнул Маангар и еще крепче сжал посох. — И он оказался не тем, за кого себя выдавал…

— Спокойнее, — сказал Валейгар, увидев, как напрягся старый чародей. — Нет причин не доверять нам.

— Возможно. Но и причин доверять, уж прости, больше нет. Ты теперь не член Ордена. А этого головореза я и вовсе впервые вижу.

— Я ручаюсь за Оссимура. Он ничего дурного не замышляет.

— Так где сейчас тот санамгелец, который приходил сюда? — спросил Оссимур.

Маангар снова пристально посмотрел на главаря разбойников и ответил:

— Здесь он, в стенах замка.

— Я должен его увидеть! — воскликнул Оссимур. — Я преследую человека, преступившего законы нашего братства. И если он здесь, то здесь и завершатся мои странствия. Он должен понести наказание!

— Он здесь, — повторил маг. — Он и вправду не чист. Подозреваю, что тот санамгелец сообщник колдуна. Это не кажется очевидным, потому как они прибыли не вместе. Двимгрин здесь только третий день. А санамгелец пришел неделей раньше.

— Не знаю, кто он, — сказал Валейгар. — Но сдается мне, именно его я видел с Двимгрином в «Захолустье».

— Тогда ты развеиваешь все оставшиеся сомнения по этому поводу, — сказал Маангар.

— Отдай его мне, чародей! — вновь заговорил Оссимур. — Я дам тебе за него все, что пожелаешь.

Маангар рассмеялся хриплым смехом, постепенно перешедшим в кашель.

— Моих желаний тебе не осуществить, воин, — молвил он. — Но ты сможешь забрать его. Позже. Все решит Верховный Маг, когда вернется.

— И сколько же ждать этого Верховного?

— Столько, сколько потребуется, — отрезал Маангар.

— Интересно, есть ли какая-то связь между появлением здесь Двимгрина и пожаром Мотходэка, — задумчиво проговорил Валейгар.

— Пожаром Мотходэка? — встревожился Маангар.

— Да, Мотходэк объят пламенем, и огонь расползается по всему лесу.

— Печальная весть. Чем же алфейны заслужили такое несчастье?

— Кто знает, — пожал плечами Валейгар. — Может статься, именно Двимгрин приложил к этому руку. Но вот что я больше хотел бы узнать: что могло толкнуть одного из Шестерых на столь безумное действо — проникнуть в обитель тригорских чародеев? Каков замысел Двимгрина?

— Боюсь, что я знаю цель его появления здесь, — вздохнул Маангар.

Валейгар вопросительно посмотрел на него. Маг Тригорья сделал несколько шагов сторону собеседника, звучно постукивая посохом, и пристально посмотрел ему прямо в глаза.

— У сообщника был Ключ от Шкатулки Вилорна.

— Что? — Валейгар невольно отошел на шаг, не выдержав взгляда Маангара.

— Ты не ослышался.

— Он был утерян много веков назад!

— Стало быть, им удалось отыскать его. Только представь! Я принял его как гостя, позволил жить здесь столько, сколько он пожелает, разрешил ему рыться в книгах Зала Мудрости прямо у меня под носом. И вдруг я поймал мерзавца прямо в Башне Верховного Мага! Он искал Шкатулку Вилорна! Ты разумеешь, что могло бы произойти, если бы этот мерзавец нашел способ попасть в Зал Пламени?

— Никто не может вообразить, что могло бы произойти, — ответил Валейгар. — Шкатулку еще ни разу не отпирали. Возможно, только Шестерым ныне известно, что в ней.

— Верно, но одно мы с тобой знаем точно — отпирать ее нельзя! — твердо произнес Маангар.

— Где теперь Ключ? Покажи мне его.

Маангар отрицательно покачал головой.

— Нет, прости, но это не диковинная безделушка, чтобы показывать ее всем подряд… Он спрятан в надежном месте.

— Но держать Ключ в Тригорье нельзя! — произнес Валейгар. — Он должен храниться как можно дальше от Шкатулки, а не то, неровен час, найдется безумец, который решит вставить ключ в замочную скважину. Нужно увезти его, далеко. За море!

— Согласен. Но я не хочу принимать таких решений, не посоветовавшись с Ноккагаром. Подождем его.

— Чего ждать? Отдай его мне, и я увезу его в другую часть света, туда, где никто не узнает ни о Шестерых Колдунах, ни о Шкатулке.

— Не могу, Валейгар. Ты ведь даже не в Ордене.

— Да какая разница? — возмутился Валейгар. — Так будет даже надежнее. Без посоха и мантии я никогда не привлеку к себе излишнее внимание.

— Нет, я буду продолжать связываться с Ноккагаром. Вначале посмотрим, что он скажет. Он Верховный Маг, решение принимать ему. Выносить Ключ за стены Тригорья теперь тоже опасно. Неизвестно, к кому он ненароком попадет.

— Веками он ходил по рукам неизвестных владельцев, а теперь ты говоришь, что опасно выносить его!

— Да, — согласился Маангар. — Веками он ходил по рукам, и вот он здесь! Так зачем же вновь пускать его по миру?

Оссимур стоял чуть в стороне и, деловито сложа руки, слушал спор чародеев. Взгляд его бегал по многочисленным строениям и башням замка. Окружение весьма впечатляло его.

— Спорить с тобой не стану, Маангар, ибо знаю, что это бесполезно, — сдался Валейгар. — Но, помнится, ты говорил, что тебе нужна помощь. Так в чем же?

Маангар был неподвижен. Он задумчиво смотрел на качающиеся от ветра деревья близлежащего сада. Но Валейгар терпеливо ждал, когда тригорец соберется с мыслями.

— Вначале я думал, что мы вдвоем спустимся в темницы, чтобы удостовериться, что там именно Двимгрин и возможно допросим его, — сказал Маангар. — Теперь же в этом нет необходимости. После твоего рассказа о встрече в «Захолустье» я более чем уверен, что там именно он. Но, что касается допроса, у меня есть сомнения, что мы чего-то добьемся. Есть другой способ добывать сведения… Ты готов помочь мне?

— Эта история заинтересовала меня, посему я готов оказать тебе услугу.

— Хорошо. Ты разговаривал с ними в трактире? Узникам известно, что ты больше не служишь Тригорью?

— Да, я говорил об этом Двимгрину.

— Отлично. Я посажу тебя в темницу, как предавшего Орден мага, и ты постараешься выведать хоть что-то.

Валейгар рассмеялся.

— Посадишь к Двимгрину? — спросил он. — Знаешь, он не из тех, кто охотно открывает душу. К тому же он сам был здесь магом, и он наверняка заподозрит неладное. Тригорье никогда не наказывало отреченцев.

— Нынче времена другие, — возразил Маангар. — И Тригорье уже не то, что было в те дни, когда Двимгрин носил синюю мантию. Однако же, прямо к нему я тебя и не посажу. Не следует лишний раз открывать клетку с диким зверем. Ты попадешь к санамгельцу.

— И что же я от него узнаю. Боюсь, он глупый головорез, которого колдун водит за нос.

— Если не от него, так от колдуна. Он в соседней темнице. Мыслю, что Двимгрин ведет игру, неугодную нынешнему повелителю Омраченного Королевства.

— Я не удивлюсь, — сказал Валейгар. — Он не признает никакую власть, стоящую над ним. Так было с Экгаром, здесь, в Тригорье. Так сейчас и с Вирридоном. Двимгрин желает сам быть наверху.

— Ну так что, ты согласен?

Валейгар помедлил с ответом, обдумывая все сказанное магом.

— Согласен, — проговорил он наконец.

— Я знал, что на тебя можно положиться. И мне искренне жаль, что ты больше не в Тригорье.

— Однако, Тригорью я не враг, — заметил Валейгар.

— И надеюсь, никогда им не будешь, — улыбнулся Маангар. — Однорогий Вуг доставит тебя туда. Но все должно выглядеть правдоподобно…

Старый маг сделал молниеносное движение. Валейгар меньше всего ожидал удар посохом прямо в лицо. Оссимур отскочил назад, обнажая кинжал, и на него тут же налетел ястреб.

— Ветерок, назад! — приказал Маангар. — Убери оружие, разбойник, он это не любит.

Оссимур убрал кинжал обратно за пояс. Он выглядел растерянным.

— Не волнуйся, — произнес старец. — Я не враг ни тебе, ни ему. — Он кивком головы указал на лежащего без чувств Валейгара. — Я ведь сказал, что все должно выглядеть правдоподобно. Вуг! Унеси его!

В следующий миг от деревьев сада отделилась высокая тень, и на площадь бесшумно вышло высокое двуногое существо. Из головы его торчали изогнутые рога, один из которых был обломан. Длинные руки подняли с каменной мостовой Валейгара, и вскоре Вуг унес чародея прочь. Маангар и Оссимур двинулись в противоположную сторону.

Нетопырь проводил их взглядом. Что ж, многое стало ясно Эсторгану. Шкатулка Вилорна! Так вот что нужно Афройнскому Ворону. Все это ради нее. Стало быть, и Ключ Двимгрин уже отыскал. Отыскал и тут же упустил… Оно и к лучшему…

Нужно было немедленно связаться с Мастером, но в облике летучей мыши Эсторган это сделать не мог, а превращаться обратно было еще небезопасно. К тому же ему не удавалось вызвать Мастера уже несколько дней, поэтому и сейчас он вряд ли преуспеет в этом.

И вновь безмолвие окутало Замок Магов. Миновала ночь, и уж следующий день подходил к концу. Черный нетопырь ни на миг не сомкнул глаз. Сумерки уже начали сгущаться, когда он увидел Маангара. Старец неспешно шел туда, где предположительно находились подземные темницы. Должно быть, именно там находились Двимгрин и его сообщник. Туда же, наверное, был помещен и Валейгар.

Эсторган ощутил за спиной чье-то присутствие. Едва он успел что-либо предпринять, как что-то схватило его и с силой сдавило. Крепкая веревка прижала крылья к туловищу, и нетопырь, отчаянно трепыхаясь, упал на каменный пол башни. Быстрые руки набросили на него еще несколько колец веревки и затянули узлы так, что нетопырь завизжал от боли.

Беспомощный, Эсторган лежал на полу под висящим колоколом и что есть сил пытался освободиться от сдавливающих тело пут. В шаге от него стоял гоблин.

— Наконец-то я нашел тебя! — самодовольно усмехнулся он.

«Проклятый проходимец! Освободи меня немедленно!» — прокричал колдун. Вернее, он попытался прокричать это, но из пасти нетопыря вырвался лишь яростный визг.

— Пищи, пищи, сколько вздумается, — произнес гоблин и еще пуще затянул веревку. — Только знай, что я не освобожу тебя, пока ты не вернешь мне нормальный облик.

«Дурак! Я не смогу это сделать, пока сам нахожусь в чужом обличии! — в гневе воскликнул Эсторган. — Отпусти меня сейчас же!»

Однако гоблин Гингатар опять услышал только визг летучей мыши.

— Ты думал, что всевластен надо мной? — проговорил он. — Что можешь тыкать меня лицом в землю, словно щенка, и я приму это, как должное? Ты ошибался, Эсторган. Теперь я здесь главный, и твоя жизнь в моих руках.

«Вот как? Теперь я точно оставлю тебя в гоблинской шкуре лет на десять, чтобы ты осознал наконец свое место, паршивая тварь!»

— Я уже не я, все это понятно. Ликтаро, сын Оросса, погиб несколько дней назад. Его жизнь была насыщенной и интересной… Но та чаша испита сполна. Так что мне мешает убить тебя сейчас, колдун Эсторган? Я отправил во Мрак много пособников Дардола за время многолетних странствий. Так почему бы не избавить мир от очередной мрази?

Нетопырь отчаянно затрепыхался.

«Убьешь меня — и тебе самому конец. Ты погибнешь вместе со мной!»

— Пищи чуть потише, не то привлечешь ненужное внимание, — сказал гоблин Гингатар. — А лучше вообще замолкни, все одно мне не понять тебя. Но наверняка ты хочешь напомнить, что, убив тебя, я уничтожу и себя. А что если мне плевать на это?

«Ты не сделаешь этого!»

В руке гоблина Гингатара сверкнул кинжал. Откуда он? Должно быть, был найден около тех убитых гоблинов. Эсторган пылал изнутри от бессильного гнева. Он горел великим желанием раздавить этого подлеца, но в текущих обстоятельствах он не мог даже пошевелиться. Колдун не мог творить магию, пока пребывал в образе летучей мыши. А вернуться в нормальный облик он не мог из-за связывающих тело пут.

Гоблин поднес острие кинжала к самой морде нетопыря. Тот уже перестал дергаться и замер в ожидании своей участи. Но замер только нетопырь. Эсторган же, что находился в его теле, воззвал к Всеобъемлющей Тьме. Он собирал все свои силы воедино, чтобы сотворить то, чего ранее никогда не делал. Колдун закрыл горящие огнем глаза и…

Рука Гингатара и правда не дрогнула. Он сделал резкое движение, которое должно было убить летучую мышь, но вместо этого клинок воткнулся в пустоту. Нетопырь куда-то исчез. На его месте остались лишь веревки, еще мгновение назад так крепко его державшие.

Гоблин в растерянности отступил.

— Это выходка тебе дорого обойдется! — раздался за спиной знакомый голос.

Гингатар обернулся.

Эсторган стоял в двух шагах, в нормальном обличии.

Гоблин бросил недоумевающий взгляд на то место, где только что лежал пойманный нетопырь, затем вновь посмотрел на Эсторгана. Колдун смотрел на уродливого карлика свысока. Надменная ухмылка возникла на его лице.

— Ты удивлен? Что ж, я объясню тебе, Меченосец. То, что ты хотел провернуть, возможно имело бы успех с предыдущим Эсторганом. Но Эсторган Возрожденный не так прост, как ты наивно полагал.

Гоблин потупил взгляд и отбросил кинжал в сторону.

— Так то лучше, — усмехнулся колдун. — Но — увы! — слишком поздно!

Эсторган вытянул руку, и сжал ладонь. Незримая рука сдавила гоблину горло и подняла его в воздух. Колдун сделал другое движение, и Гингатар мигом вылетел в окно, после чего повис в воздухе за пределами башни. Одно только желание Эсторгана, и он сорвется с высоты колокольни вниз, где его ждет лишь твердь каменной мостовой. Гингатар смотрел колдуну в глаза.

— Что ж, Эсторган, убей же меня наконец, — прохрипел он.

Колдун медлил. Наконец, он нарисовал очередной замысловатый жест в воздухе, который вернул Гингатара в башню.

— При иных обстоятельствах я сделал бы это без лишних раздумий, — проговорил Эсторган и отшвырнул его в сторону. — Но ты мне еще пригодишься. Сейчас я превращу тебя обратно, так тому и быть. Но пока не высовывайся. Сиди здесь.

Глава 15

«В древнейшие дни мир был совсем иным. Не было ни боли, ни страданий, не звенели клинки мечей над просторами выжженных полей, кровь не лилась на священную землю. Еще не высились серые башни людских городов, горные недра еще не знали кирки гнома, и не сверкали в заводях рек прекрасные дворцы русалов. Даже первые алфейны еще не явились на свет.

Лишь Сыновья Эндармира были тогда в юном мире. В то время когда Эндармир разгневался на них за их желание властвовать, весь гнев его ударил о землю, и вырос из земли Черный Цветок. Бутон его был закрыт, а внутри него зрело Первородное Зло. Нашел Эндармир Черный Цветок, и пожалел он о том, что дал волю гневу. Ведь в любой миг бутон мог раскрыться и выпустить наружу все, что хранилось внутри него. Зло погубило немало миров, и Эндармир не желал подобной судьбы Элону. И сорвал Он Черный Цветок, и поместил его в подземных глубинах, где пылало Старое Солнце. И созвал Эндармир Сыновей и сказал им: «Властвуйте в Элоне, но живите в согласии, ибо с первой же вашей ссорой выйдет на свободу Зло». И пообещали тогда Сыновья жить в мире и согласии, не давать волю гневу, однако слова своего не сдержали…

Горделивый Эрвадо был повелителем бурь и ветров. Он был старшим и ставил себя выше своих братьев. Потому желал он, чтобы браться во всем слушались его. Ветра его раскачивали деревья Гондра, ураганы вырывали их из земли. Бури Эрвадо создавали огромные волны в океанах Вара. Свист ветров Эрвадо заглушал грозовые раскаты Ромрогела. И только один из младших братьев, Сур, не желал подчиняться и назло старшему брату гнал свои тучи против его ветра.

Однажды пришел Эрвадо к Суру и сказал: «Брат мой Сур, твои тучи должны подчиняться моим ветрам, ибо я старше тебя. Но Сур ответил: «Твоя пустая гордость не заставит меня счесть тебя главным. Лишь сила может подчинить, но не гордость». И Эрвадо сказал: «Что ж, коли так, давай же разрешим эти разногласия. Я вызываю тебя на бой. Коли ты выйдешь победителем, пусть все остается как прежде. Но коли в схватке выиграю я, тогда пусть тучи твои и облака твои будут покорны ветрам моим». И Сур ответил: «Да будет так!»

Вар, Ромрогел и Гондр узнали о назначенном поединке и пытались отговорить братьев. Говорили они: «Вы преступаете заповедь Отца. Одумайтесь, покуда не поздно, отрекитесь от битвы. Но ни Сур, Ни Эрвадо не смогли пересилить свою гордыню. Ведь отрекшийся от поединка должен уступить в споре, а на это никто из поспоривших идти братьев не желал.

И началась схватка жестокая. Долго длилась она. И сотрясался Элон от схватки той. Много ране нанесли братья друг другу. Равны были их силы, но Эрвадо был быстрее, и он сумел одолеть младшего брата. И сказал он Суру: «За то, что не покорился ты мне по доброй воле, я забираю себе твое могущество!» И Сур ослабел. Последние силы покинули его. Обратился Сур белым облаком и опустился на море своей крови. И стало то облако туманом навеки, ибо лишен был Сур жизненной силы. И поныне лежит тот туман на водах огромного внутреннего моря. Эрвадо же стал еще могущественнее, и никто из братьев уже не решался тягаться с ним силой.

А в глубинах Старого Солнца шевельнулся бутон Черного Цветка. Раскрылся он, и вышло наружу Первородное Зло. Закрепилось оно у Старого Солнца. И породило оно Силу Мрака. Великую ошибку допустили Силы Всевышние. И по сей день не выплачена еще ее цена.

Сразу проведал Эндармир о случившейся битве, и разгневался он на Сыновей своих. Сказал Эндармир: «Не сдержали вы данное мне слово, преступили вы свою клятву. По вине вашей в Элоне появилось Зло. Так живите же отныне в Тивулэ. Закрыт будет для вас Элон. Будете вы властвовать над ним как прежде, но никогда больше не насладитесь плодами моего творения.

И стали Сыновья Эндармира властвовать над Элоном из Тивулэ. Эрвадо правил ветрами. Гондр заботился о лесах и покрывал Элон зелеными лугами, Вар властвовал над водой, а Ромрогел был творцом явлений небесных. А тучи навечно потеряли хозяина. И стали они подвластны ветрам Эрвадо».

Молния расколола небесный купол, и неистовый ливень обрушился на белеющие во мраке стены твердыни. Беспокойство Верховного Мага возрастало с каждым новым раскатом грома. Ноккагар осознал ужасную вещь: он упустил что-то важное, позволил чему-то злому вырваться на волю. Что именно произошло, он знать не мог, однако страшные догадки всплывали в его голове одна за другой.

Что-то пронеслось высоко над головой. Ноккагар посмотрел вверх и увидел дракона в ночном небе. Он был не велик — дракон-карлик, из тех, что не столь давно, во время Войны, были выведены Дардолом. Описав круг над башнями Алката, крылатое создание нырнуло вниз и скрылось за внутренним кольцом стены.

— Извозчик… — почти шепотом проговорил Ноккагар.

Маг Ариорд, который стоял у стены разрушенного здания и поддерживал, раненого Гвидиона, тоже посмотрел в небо, но ему уже ничего не удалось увидеть.

— Дракон? — произнес он.

Верховный Маг утвердительно качнул головой в ответ.

Ариорд долго вглядывался в ночной мрак, но погода не позволяла что-либо увидеть. Вода текла по морщинистому лбу, попадая ему в глаза, и ручьем сбегала по насквозь промокшей бороде на размываемую землю.

— Не нравится мне здесь все больше, — проговорил рыжебородый чародей. — Что-то недоброе творится в этих стенах.

— Уже сотворилось, Ариорд, — вздохнул Ноккагар.

— О чем это ты?

Верховный Маг не давал ответа. Сквозь дождь, капли которого, словно острые клинки разрезали воздух, он напряженно всматривался в темноту — туда, где исчез карликовый дракон. Он смотрел, не отводя взор ни на мгновение, чтобы ни в коем случае не упустить из виду то, что с тревогой ожидал узреть. Вскоре, когда очередной раскат грома разорвал небосвод, со стороны белой башни наместника в воздух взмыла тень.

Дракон-извозчик сделал несколько кругов над шпилем башни и стрелой унесся на восток. Ноккагар лишь успел заметить всадника на его спине.

— Они идут в нашу сторону, — произнес Ариорд. — Справимся?

Верховный Маг отвел взгляд от неба и посмотрел туда, где заканчивалась длинная улица, засыпанная каменными обломками. Несколько громадных фигур выплыли из стены дождя. Фрэги.

— Может, и справимся, — ответил Ноккагар. — Но Гвидион ранен. Нельзя рисковать. Уходим! Они нас пока не заметили.

Осторожно ступая между грудами камней, трое магов двинулись к пролому в крепостной стене и вскоре оказались по другую ее сторону.

— Куда мы теперь без лошадей? — спросил Ариорд, когда башни Алката остались далеко позади, растворившись в густой темноте. — Ежели они и поблизости, в такую погоду нам их все одно не отыскать.

Дождь и не думал заканчиваться, а лишь усилился. Грязь и слякоть затрудняли передвижение. Ноккагар оглядывался в поисках укрытия. Кроны уродливых деревьев не могли спасти от ливня: они были безлиственными и сухими, словно дыхание самой смерти некогда коснулось этих мест.

— Мы упустили Полкворога, — отрешенным голосом проговорил Ноккагар, будто не слышал речей Ариорда.

— Упустили? Он мертв. То был лишь призрак.

— Уже нет…

— Довольно загадок! — не сдержался Ариорд. — Говори уже как есть, мастер Ноккагар.

Глава Тригорья кашлянул и рукавом мантии вытер мокрое от дождя лицо.

— Полкворог возродился в новом теле.

Лицо рыжебородого мага вытянулось от удивления, и рука, поддерживавшая Гвидиона, на мгновение ослабла, отчего раненый маг покачнулся, едва не упав.

— Небесные Силы! — воскликнул Ариорд. — Мы искали трех колдунов, а вместо этого нашли четвертого.

— Выходит, что так, — вздохнул Ноккагар. — Теперь их четыре.

— И что теперь?

— Не знаю. Одно мне ясно — нам не стоит больше задерживаться на землях врага, Ариорд. Полкворогу известно, что мы здесь, а, стало быть, рано или поздно об этом прознает и правитель Омраченного Королевства.

— Мы уходим? — спросил Ариорд.

— Сперва найдем место, где можно спрятаться от дождя. Там поможем Гвидиону прийти в себя, а потом уйдем отсюда.

— Мы сдаемся?

— Нет. Конечно, нет, Ариорд. Тригорский Орден никогда не сдастся. Даже в столь тяжелые для нас времена. Мы лишь временно отступим, чтобы обдумать наши следующие действия.

Три чародея расположились в узкой расщелине между двух крутых взгорий. Нависший над головой кусок скалы надежно укрыл их от дождя, который начал ослабевать лишь к утру. Он уже едва моросил, когда на востоке, над туманными равнинам начало подниматься солнце.

Ноккагар выбрался на открытое место и долго смотрел на обагренный кровавым заревом горизонт.

— Не ожидал я узреть рассвет в Омраченном Королевстве, — послышался за спиной голос Ариорда.

Глава Ордена обернулся и кивком головы поприветствовал рыжебородого чародея.

— Пока мы видим рассветы, надежда не угаснет в наших сердцах, — произнес Ноккагар. — Как там Гвидион?

— Идти сможет, — ответил Ариорд.

— Тогда пора выдвигаться, — сказал Ноккагар. — Чем скорее мы покинем эти земли, тем лучше для нас.

— Стало быть, наше путешествие было бесполезным, — вздохнул Ариорд. — Число колдунов не только не сократилось, но и увеличилось.

Ноккагар промолчал в ответ. Казалось, мысли его были далеко отсюда, и он не слышал слов Ариорда. Верховный Маг был чем-то взволнован, и это что-то вызывало в нем куда более тревожные чувства, нежели осознание того, что один из убитых колдунов возродился.

Продвигались они быстро, вопреки ожиданиям. Гвидион ступал достаточно твердо по искореженному буераками бездорожью. Два других мага шли по обе стороны от него. Дороги следовало избегать: ночью тригорцы применили магию и тем самым довольно ясно заявили о своем присутствии на земле врага; теперь приспешники Вирридона могли их искать. Внезапно что-то стремительно пролетело прямо перед лицом Ноккагара. Чародей не успел ничего рассмотреть, но спустя мгновение на верхушку его посоха сел ястреб.

— Ветерок! — воскликнул Ариорд. — Что ты здесь делаешь?

Ноккагар осторожно взял птицу и увидел маленький свиток, привязанный к лапе.

— Послание от Маангара, — удивленно проговорил Ноккагар.

— Странно, — молвил Гвидион. — Почему он не связался с тобой обычным способом?

— Возможно, ему не удалось, — сказал Верховный Маг, отвязывая свиток. — Темная магия, что витает в этих местах, имеет силу, которую он, должно быть, не сумел превозмочь.

Ноккагар развернул небольшой листок пожелтевшего пергамента и пробежался глазами по наспех набросанным строкам. Спустя некоторое время он опустил руки. Лицо Главы Тригорья было мрачным.

— Что там? — спросил Гвидион.

— Двимгрин в темницах Замка…

— Что? — встрепенулся рыжебородый маг. — Как такое возможно? Где Маангар нашел его? Ведь он оставался в Замке.

— Двимгрин сам пришел в Тригорье, Ариорд.

— Сдался?

— Увы, но нет, — вздохнул Верховный Маг. — Боюсь, Двимгрин пришел в нашу обитель, преследуя лишь темные цели.

И Ноккагар прочел короткое послание вслух:

«Не ищи Двимгрина, мастер Ноккагар. Он попался в ловушку Улгерта и ныне заключен в подземелье, вместе с сообщником. Там же и Валейгар. С тех пор, как он сбежал из Тригорья, я доверяю ему едва ли больше, чем колдуну Двимгрину. Двимгрин же пришел неспроста. Он ни за что не сунулся бы в стены Замка без весомых причин. У меня есть догадки, и они меня совсем не радуют. Возвращайся как можно скорее, мастер Ноккагар. Я не ручаюсь, что темницы Тригорья способны надолго удержать его. Я опасаюсь Двимгрина. Он умен и коварен».

— Он же был в Афройне, в кольце осады!

— Похоже, что уже нет, Гвидион, — сказал Ноккагар.

— Хотел бы я знать, что надоумило его на попытку проникнуть в Тригорье. Какова была его цель.

— Шкатулка… — произнес Ноккагар.

— Шкатулка?

— Шкатулка Вилорна, — повторил Верховный Маг. — Только это могло заставить его пойти на такой риск. Кроме того, он явно знал, что в Замке только один маг, иначе он бы придумал что-нибудь более изощренное, чем просто пробраться в Тригорье. Как он узнал об этом?

— Валейгар? — предположил Гвидион.

— Валейгар не мог его известить, потому как он ушел из Замка намного раньше, — отрицательно покачал головой Ариорд. — Маангар пишет о неком сообщнике… Интересно, кто он?

Ноккагар свернул послание и спрятал за пазуху.

— Узнаем в Тригорье, — сказал Ноккагар. — Нужно немедленно возвращаться.

— Только как? Пешком? — сказал Гвидион. — Тогда дорога обещает быть долгой.

Верховный Маг посмотрел на запад, словно проверял, чист ли путь.

— Ежели доберемся до Феодена, там нам помогут, — молвил он.

— По неторным тропам?

— Придется выйти на дорогу, Ариорд, — сказал Ноккагар и пошел вперед.

Два других мага какое-то время смотрели ему в спину и двинулись следом, осторожно ступая по кочкам и буеракам.

Ястреб Маангара улетел не сразу. Он еще долго кружил над головами чародеев, но однажды улетев ввысь и больше уже не возвратился.

В скором времени они выбрались на размытый после дождя тракт. Местами заросший травой, он казался пустынным и позабытым, каким, впрочем, и являлся последние лет сорок, с того злополучного года, когда королевство Вирлаэсс пало под натиском тьмы, накатившей с горы Ханборун.

Ноккагар обернулся и посмотрел на север. Крепости Алкат отсюда видно не было, но небо в той стороне было едва ли не чернее, чем на востоке, где ныне восседал Вирридон. Однако тракт был пуст, и ничто не предвещало о приближающихся врагах. Верховный Маг отвел взгляд от тьмы на горизонте и двинулся по дороге на юг. Впереди, через пару-тройку верст, она повернет на запад, огибая последний южный отрог Небоскребущего Хребта, и там, уже за пределами темных земель, можно будет вздохнуть спокойно.

Глава 16

Мрачный зал, залитый тусклым светом множества красных факелов, казался Аледу знакомым. Черная шкатулка лежала на столе среди четырех огненных чаш. Большой черный ключ был уже в ее замочной скважине. Алед стоял совсем близко, и достаточно было лишь протянуть руку, чтобы повернуть его. Но едва он сделал движение в сторону шкатулки, как все красные факела вмиг потухли, и полумрак сменился тьмой.

Вдруг в этой густой тьме отчетливо обрисовался силуэт. Здесь не было света, но спустя мгновение Алед смог хорошо рассмотреть неизвестного. Его лицо словно само излучало некое подобие света, и Стрелок узнал его.

— Колдун…

Двимгрин не смотрел на него. Лицо колдуна было серьезным, как никогда. Стрелок не видел ни следа той ухмылки, которой очень часто кривились его бледные губы, ни малейшего намека на нее. Взор его был устремлен на черную шкатулку, которая каким-то образом тоже выделялась в кромешном мраке. Все испещряющие ее руны были четко видны, словно при ярком свете, но Алед не способен был их прочесть.

— Открывай, — прозвучал голос.

То был несомненно голос Двимгрина, однако губы колдуна даже не шевельнулись.

Алед протянул было руку к ключу, что торчал в скважине, но что-то остановило его. Что-то словно подсказывало ему, что этого делать нельзя.

— Открывай, — вновь проговорил колдун, не открывая рот; странная чрезвычайно спокойная интонация совсем не поменялась.

— Давай лучше ты, — ответил Алед.

Слова его повторились эхом. Или эхами. Их как будто было много. И все они искажали голос стрелка в самых разных манерах, будто несколько разных людей поочередно повторяли сказанное.

Двимгрин теперь смотрел прямо на него. В глазах его вспыхнул алый огонь. Поначалу то были лишь искры, но они становились все больше и больше. Через несколько мгновений Алед уже не видел глаз Двимгрина, не видел он и самого колдуна. Перед ним во тьме горели лишь два алых костра. Они разгорались сильнее, объединялись в один, и вскоре все обозримое пространство пылало яростным огнем алого цвета. Стрелок чувствовал нарастающий жар, обжигающий лицо и грудь. Он отступил, но едва он сделал шаг назад, как опора исчезла из-под ног, и Алед упал…

…в воду. Вынырнув на поверхность, он осмотрелся. Зеркальная гладь озера совсем не поколебалась от его падения, как будто Стрелок находился в ней уже давно. Не было ни волн, ни кругов, расходящихся в стороны. И мертвая тишина царила вокруг. Алед посмотрел на небо. Оно было кроваво-пунцовым. Но то не был ни рассвет, ни закат. Весь небосвод был таким. Огромное солнце он увидел над головой. Оно было алым, и лучи его были того же цвета. Оно висело так низко, и столь сильный жар исходил от него, что Стрелку казалось, будто при желании он сможет до него дотянуться. Однако такого желания он не испытывал…

Он огляделся. Серый пустынный берег был совсем близко. Он был высоким, с острыми клыками серых скал. Алед поплыл в его сторону. Беззвучно, не создавая ни малейшего волнения на гладкой поверхности безмолвного озера.

Он начал взбираться вверх по крутому склону. Казалось, этот подъем занял целую вечность. Берег словно вырастал с каждым новым шагом. Алед оборачивался: озеро осталось далеко внизу, размеры его были невероятны, однако с этой высоты разбойник мог каким-то образом видеть все его границы, что протягивались за многие сотни миль отсюда.

И вот, наконец, Стрелок оказался на вершине гребня. Раскаленное докрасна небо на многие версты открылось его взору. Лишь пустынная высушенная земля без какой-либо растительности лежала окрест. Горизонт был странным; вернее сказать его не было вовсе. Земля протягивалась далеко-далеко вперед и круто вздымалась вверх к самому небу, исчезая в дымке черных облаков. А прямо перед собой, саженях в двадцати он узрел невиданных размеров воинство. Столь велико оно было, что последних рядов он, как ни старался, узреть не смог.

Огромное воинство, каких не видывал свет, стояло перед Стрелком. То были неизвестные черные, как провалы тьмы, существа. Они были бесформенными и в тоже время имели какую-то почти человеческую форму, расплывчатую, беспрестанно искажающуюся на глазах. Вместо лиц у них были огромные рты, оскаленные сотнями острых зубов. Воздух странным образом колебался вокруг каждого из них. Они стояли неподвижно, словно выжидали чего-то. Выжидали с очень-очень давних пор: вероятно не одну тысячу лет. И если бы у них были глаза, то смотрели бы они, наверное, в сторону озера, из которого только что вышел Алед. Над головами воинов парили тысячи крылатых тварей, окаймленных алым огнем. Они походили на драконов, однако казались куда более ужасными и более огромными.

Перед войском Стрелок увидел предводителей. Четверых безликих. Он узнал их. Только теперь они выглядели гораздо более грозными и величественными. Черные плащи, украшенные огненными переливами неизвестной природы, развевались, словно от ветра… которого здесь не было. Их незримые взгляды были устремлены прямо на него — на Аледа.

Ужас витал в окружающем воздухе и яростно сдавливал сердце Стрелка. Они заговорили. Заговорили хором, однако каждый из безликих произносил разные слова. Речь, что лилась из невидимых уст, терзала слух противными, скрежещущими звуками, которых Алед никогда не смог бы повторить. Но при всем этом ему все больше чудилось, будто он отчетливо разбирает слова и, мало того, понимает их смысл.

Вскипит озеро Ундлифер, и темная вода

Откроет Изменяющим в надземный мир пути,

И распахнутся наконец Закрытые Врата,

Вилорна дети хлынут в мир из адской пустоты…

Красное солнце над головой вспыхнуло, и все вокруг озарилось кроваво-алым светом. Жар был невыносим. Алед уже не видел темного воинства, он видел лишь вокруг себя бушующее пламя до небес — оно заполняло собой все пространство.

Стрелок открыл глаза. И ничего не увидел. Узнику Замка Магов потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и вспомнить, где он находится. Его окружала кромешная тьма. Где-то неподалеку сопел Валейгар, а за стенкой, в соседней темнице, покашливал колдун Двимгрин.

Спать Алед больше не хотел. Он чувствовал, что выспался в этом месте, казалось, на несколько дней вперед. И подобного рода сны, которые он видел теперь все чаще, вовсе отбивали всякое желание вздремнуть. Что ж, начинался новый день в полном мраке. Или ночь? Да кто теперь разберет!

Маангар пришел не скоро. Двимгрин все это время по большей части молчал и не отвечал на оклики двух других узников тригорских подземелий. Санамгелец временами задавался вопросом, не скончался ли темный маг, однако он каждый раз утешал себя мыслью, что Двимгрин не из тех… — не из смертных. Он не боялся за него, нет. Бывший разбойник лишь опасался, что никогда не выберется из сложившейся передряги без помощи колдуна.

Лишь изредка Двимгрин подавал признаки жизни: со стороны его темницы доносилось невнятное бормотание — странный, срывающийся на короткие вопли полушепот, исполненный ярости. Были ли то беседы Двимгрина с самим собой, или же с кем-то еще, Алед не знал. Там, за стенкой вполне могли твориться самые невообразимые вещи, каких даже представить не может здравый человеческий разум.

Маангар появился неожиданно. Алед не услышал ни шагов, ни других звуков, которые возвестили бы о его прибытии. Он лишь ощутил чье-то присутствие в темноте за решетчатой дверью.

— Маангар? — позвал Стрелок.

Тьма по ту сторону решетки разорвалась ярким голубоватым светом магического шара, внезапно возникшего под низким потолком подземелья. Прямо под ним, ссутулив плечи и опираясь на посох обеими руками, стоял старый тригорский маг. Алед поймал себя на мысли, что эта неказистая фигура в мешковатой мантии ненавистна ему. Что-то необычное было в его облике на сей раз. Санамгелец силился понять, в чем именно заключается эта необычность, но пока ему это не удавалось.

— Ну как вы здесь? — непринужденно произнес Маангар.

Алед ничего не ответил. Валейгар же подошел к выходу. Он, по всей видимости, ожидал, что вот-вот в замке повернется ключ, и Маангар отопрет решетку. Однако вскоре стало ясно, что старый тригорец не торопится никого выпускать: судя по всему, он и вовсе пришел без ключей.

Валейгар молчал, глядя прямо в глаза магу, который находился по другую сторону решетки. Казалось, что он задал Маангару некий немой вопрос, на который старый смотритель Тригорья тут же ответил:

— Что ж, благодарю за выполненную просьбу. Ты блестяще справился.

— Ты все слышал? — удивился Валейгар.

— Разумеется, — ответил Маангар, с некоторой опаской поглядывая в сторону решетки, за которой томился темный маг Двимгрин. — Все до единого слова. И теперь, Валейгар, — увы! — я не вижу причин освобождать тебя, потому как все, что мне было нужно, я уже узнал. Я присутствовал при ваших беседах, хоть вы меня и не видели, и нашел их весьма интересными. Мои подозрения насчет тебя подтвердились…

— Так вот зачем ты на самом деле посадил меня сюда, — проговорил Валейгар

— Именно.

— Что ж, умный ход.

— А как иначе я мог заключить тебя в темнице? — развел руками Маангар. — Силой? Нет, я не был до конца уверен, что сумею одолеть тебя.

— И что же со мной не так? Почему ты считаешь, что должен сидеть здесь?

Маангар покачал головой, выражая искреннее сожаление.

— Ты пустил тьму в сердце…

— Что за вздор!

— К сожалению, это так, Валейгар.

— Я вольный чародей. У тебя нет права держать меня здесь.

— Нет, тебя нельзя выпускать. Ты опасен. Тригорье уже совершало ошибки, за которые по сей день расплачивается, но на этот раз, мы предотвратим появление на свет еще одного Вирридона или… Двимгрина, — старый маг кивнул в сторону соседней темницы.

Он явно опасался подходить к решетке, за которой томился колдун.

— Как бы то ни было, Верховный Маг Ноккагар лично будет принимать решение, — заключил Маангар.

Бросив еще один опасливый взгляд во мрак, в глубине которого затаился Двимгрин, Маангар, сопровождаемый магическим световым шаром, двинулся по коридору в сторону выхода из подземелья. Сделав несколько шагов, он остановился.

— Чуть не забыл! — произнес он. — Хотелось бы обратиться к почетному гостю из Санамгела. Слух у тебя отменный… Да будет тебе известно, что крыс в Тригорье нет и никогда не было.

Алед смолчал. Он не придал значения последним произнесенным словам. Мысли Стрелка были заняты другим. Он неожиданно понял, что именно не так в облике тригорского мага. Ястреб! Ястреба нет на его плече! Эта птица всегда была с ним, а тут он вдруг объявился без своего Ветерка.

Вокруг вновь воцарилась темнота, которая уже стала для узников вполне привычной. Едва шаги мага стихли, как воздух сотряс приглушенный хохот. Смеялся Двимгрин.

— Что теперь, Валейгар? Он и тебя умудрился провести. Это каким же ослом надо быть, чтобы сесть в тюрьму добровольно! И ты еще смел насмехаться над тем, что я попал в ловушку Улгерта.

Валейгар промолчал. Алед ровным счетом ничего не видел, но отчетливо слышал, как обманутый чародей беспокойно бродит по помещению из угла в угол. А сам Стрелок где-то в глубине душе уже почти смирился с заключением в Замке Магов, и эти мысли несколько устрашали его. Та часть Аледа, которая не хотела сдаваться, слабела с каждым часом. Насколько благосклонна будет к нему судьба на сей раз? Сообщников темных магов не жалуют ни в Межгорье, ни во всем Гэмдровсе, ни в остальном мире. И уж тем более не снискать таким преступникам милости у Верховного Мага Тригорья.

Время потекло дальше. Надежда на освобождение угасала в сердце Стрелка, и все больше сменялась страхом приговора, который вынесет Верховный Маг. Мысль об Оссимуре постепенно отходила на второй план, и уже не так пугала.

Алед в очередной раз размышлял над злой шуткой, которую сыграла с ним судьба. Зачем ему все это? Какое ему, разбойнику с тракта, дело до всего этого? До магии, колдунов, каких-то ключей, шкатулок? Уж не лучше ли быть казненным за кражи и грабежи, нежели за причастие к делам темных магов? Алед вовсе не считал себя сообщником Двимгрина. Однако кому теперь это докажешь? Зачем проклятый колдун втянул его во все это? А еще эти ужасные сны? Если так будет продолжаться, недолго и повредиться рассудком.

— Валейгар! — позвал колдун.

— Да, Двимгрин?

— Может быть твои спутники смогут помочь? Я ведь не ослышался? Ты говорил, что прибыл не один. Кстати, с одним твоим дружком я повстречался в Олдиоре. Не очень-то умно было следить за мной с расстояния пяти шагов.

— Согласен, то было глупо. Он был отправлен в ту башню вопреки моим предостережениям.

— С тобой был кто-то еще, — произнес Двимгрин. — Еще один человек…

— Посчитал по количеству лошадей, — усмехнулся Валейгар.

— Именно, — самодовольно проговорил Двимгрин. — Я подумал тогда, что преследователи мне ни к чему и решил, что вам будет лучше пройтись пешком. Ты уж не обессудь.

— Разумеется, — вздохнул Валейгар. — Я все понимаю.

— Так кто твой второй спутник?

— Да так, один головорез из Санамгела, — вздохнул Валейгар.

Алед, без особого интереса слушавший разговор, оживился. Он даже подумал, не послышалось ли ему.

— Ты сказал «из Санамгела»? — спросил он. — Кто?

— Насколько я понимаю, разбойники из Братства Волков. Они, кстати сказать, шли по твою душу, Стрелок. Так ведь тебя кличут? Одного звали Гриб…

Смех Двимгрина перебил Валейгара.

— Да, — хохотал колдун. — С ним я встретился в башне. Посмешил меня тот увалень!

— Куда он делся? — спросил Валейгар. — Мы так и не нашли его.

— Плохо искали, — усмехнулся Двимгрин. — Он там и остался, в той же башне. Гриб… Ха-ха!

— Кто второй? — голос Аледа дрогнул, хотя он изо всех сил старался скрыть волнение.

— Оссимур его имя, — ответил Валейгар. — Уж не знаю, что ты натворил, но этот Оссимур готов горы своротить, лишь бы добраться до тебя.

Стрелка бросило в пот от одного только прозвучавшего имени главаря. Он, конечно, понимал, что Братство Волков будет преследовать его, но он был почти уверен, что дальше Новых Гор они не сунутся. Валейгар помолчал какое-то время, словно надеялся, что Алед все ему объяснит, но санамгелец не сказал ни слова. Он решил умолчать о своей невиновности. Не стал он и говорить о том, благодаря кому Оссимур стал ему врагом. В конце концов, что бы он ни сказал, это уже не поменяло бы сути дела.

— И где он сейчас? — спросил колдун.

— Мы прибыли вместе. Но как только я оказался здесь, в подземелье, о его судьбе мне ничего не известно. Возможно, Маангар выпроводил его из замка. Хотя, старый Маангар нынче полон сюрпризов..

— То есть от него помощи можно не ждать, — заключил Двимгрин.

— Вряд ли у него появится такое желание, — сказал Валейгар. — Мы даже не знаем точно, где он.

Алед невольно подумал о том, как хорошо, что Оссимур не угодил сюда вместе с Валейгаром. Какое счастье, что Маангар не решил оправить его сюда же, в темницу. Однако неопределенность местонахождения главаря тоже ничего хорошего не сулила. Где он сейчас? В Замке?

Однорогий Вуг приходил с едой еще несколько раз. Когда полыхающий свет факела озарил коридор подземелья, Алед не спал. Он сидел лицом в сторону выхода и уже давно видел скачущие блики на стенах. Маг Валейгар спал где-то в углу.

Кто-то приближался, осторожно и неуверенно. То был точно не Вуг: чудовище не пользовалось огнем, ему привычнее было ходить в темноте. Не мог то быть и Маангар, который, скорее всего, использовал бы магический свет. Прислушавшись, вскоре Стрелок услышал и шаги. Идущий старался ступать бесшумно, однако в тишине подземелья у него это не слишком хорошо получалось.

В скором времени по другую сторону решетки появился высокий мужчина крепкого телосложения. Он поднял факел над головой, и скачущий свет осветил его лысую голову. Самые страшные опасения Аледа подтвердились. Оссимур…

Алед смотрел на него, не говоря ни слова. Он пока и не мог ничего сказать. Одно только успокаивало его в этот момент — решетчатая дверь, которая не позволяла Оссимуру войти. Что ж, это хороший шанс успеть объясниться за действия, которых Алед на самом деле не совершал. Глава Братства Волков тоже молчал. Глаза его горели ненавистью и обидой, которые копились в нем на протяжении всего пути из Межгорья.

Алед ждал. Наконец Оссимур окинул темницу оценивающим взором, многозначительно кивнул и произнес:

— Ну здравствуй, Стрелок. Неплохо ты здесь устроился.

Алед не ответил. Он смотрел не на Оссимура, а на пламя факела в его руке.

— Пришел убедиться, действительно ли именно ты попал в руки к старику, а не кто-то другой. Не мог больше терпеть.

Главарь замолчал, глядя на Аледа сквозь прутья решетки и ожидая какого-либо ответа. Но Стрелок по-прежнему молчал.

— Почему ты это сделал? — спросил Оссимур. — Почему ты убил Ханина? Все это из-за того, что мы не пришли выручать тебя?

Алед молчал.

— Ты ведь сам понимаешь, что мы бы не смогли вызволить тебя из тюрьмы Ралгирда.

— Можешь освободить его из этой тюрьмы! — раздался голос из соседней темницы.

Оссимур шагнул дальше по коридору и проговорил:

— А, колдун… Где мой конь?

— Понятия не имею, куда он отправился, — усмехнулся Двимгрин. — Я оставил его на подходе к замку. Наверняка он уже пошел на корм волкам.

В темном углу зашевелился Валейгар.

— Оссимур? — удивленно произнес он. — Не чаял тебя здесь увидеть. Маангар не выгнал тебя?

— Здравствуй, маг, — отозвался главарь разбойников, отходя от темницы Двимгрина. — Он дал мне добро остаться. Как только прибудет Верховный Маг, я заберу этого подонка.

Оссимур кивком головы указал на Стрелка. Тот смотрел на главаря совершенно безразличным взором.

— Так может поспособствуешь нашему побегу? — осторожно предложил Валейгар.

— Нет уж, — усмехнулся Оссимур. — Я не собираюсь идти против старого мага. И вообще, ваш побег — это не то, что мне нужно. Особенно в отношении тебя, Стрелок. Теперь ты уже никуда от меня не денешься. А когда мне позволят забрать тебя, мы уйдем отсюда вместе. И тогда я вздерну тебя на первом же дереве.

Вновь наступило кратковременное молчание. Нарушил его Валейгар.

— Однако позволю заметить, что сюда ты явился без дозволения Маангара, — произнес он.

— Ты прав, он не знает. Я уже давно хотел зайти сюда, но старик не разрешал. Но дело не только в этом. Я просто не знаю этот огромный замок. Лишь сегодня мне удалось найти наконец вход в подземелье. К счастью это странное чудовище, что ходило за мной по пятам, сегодня куда-то исчезло.

— Вуг?

— Не знаю, я с ним не знакомился.

— Так ты остаешься в этом замке только ради того, чтобы наказать Стрелка? — спросил Валейгар.

— Именно. Смерть моего племянника не сойдет ему с рук. Я потерял много верных мне людей, преследуя одну лишь цель — найти его. Цена этого похода была слишком высока, и теперь я уже не отступлю.

Алед открыл было рот, чтобы наконец что-то сказать, но в этот миг раздался голос Двимгрина.

— И это того стоило? — спросил он. — Те жертвы, которые ты принес?

В словах колдуна звучала издевка.

— Стоило, — спокойно ответил Оссимур и обратился к Стрелку: — Так что же ты молчишь, гад? Не хочешь ничего сказать в оправдание?

Алед снова собрался ответить, но слова комом стояли в горле. И опять за него сказал Двимгрин:

— Да не убивал он твоего племянника. Все было подстроено мной, если хочешь знать.

Оссимур вновь переместился к решетке, за которой был Двимгрин. Теперь он подошел так близко, что мог рассмотреть колдуна. Тот стоял, прижавшись к прутьям, и ухмылялся.

— И что теперь скажешь, Волк Тракта? — с вызовом произнес Двимгрин. — Что будешь делать со мной? Вздернешь на первом попавшемся дереве?

Сказав это, колдун рассмеялся. Оссимур молчал, осмысливая его слова.

— Лжешь, — неуверенно изрек он.

— К чему мне лгать? — молвил Двимгрин. — Стрелок не собирался никого убивать. Так вышло, потому что я так решил.

— Для чего?

— О, это уже не твоего ума дела, Волк Тракта!

Оссимур сделал еще шаг к решетке. Алед и Валейгар уже не видели его. Лишь озаренные факелом стены коридора напоминали им о его присутствии.

— Правильно, — произнес Двимгрин. — Подходи ближе.

— Я не боюсь тебя, колдун! — злостно проговорил Оссимур, приближаясь.

— Разумеется! В смелости тебе не занимать, — усмехнулся колдун и через мгновение добавил: — А в глупости тебе и вовсе нет равных…

В следующий миг решетчатая дверь Двимгрина громыхнула. Алед не видел, что произошло, но факел явно выпал из рук Оссимура. Было похоже, что Двимгрин схватил главаря разбойников и прижал его к прутьям. Валейгар молчал и, затаив дыхание, слушал.

— Внимай, Оссимур! — проговорил Двимгрин. — Прямо сейчас ты пойдешь и добудешь мне ключи. Повтори!

— Пойду и добуду тебе ключи, — каким-то странным, отрешенным голосом произнес Оссимур.

— Вот и славно, — сказал Двимгрин. — Вперед.

В следующий же миг Оссимур двинулся по коридору в сторону выхода. Алед подошел к решетке и проводил его взглядом. Глава Братства Волков, даже не взглянув на Стрелка, прошел мимо и исчез в темноте. Факел так и остался догорать на полу.

— Что ты с ним сделал? — спросил Валейгар.

— Просто попросил его принести ключи, — самодовольным тоном произнес Двимгрин. — Скоро он вернется. Смертным опасно спускаться в эти темницы, когда за решеткой сидит темный маг. Маангар недаром не позволял ему являться сюда.

— Но он ослушался, — вздохнул Валейгар.

— Ты уверен, что он вернется, колдун? — спросил Алед.

— Вернется. И не с пустыми руками, а с ключами.

— Они наверняка у Маангара или у Вуга.

— Он все сделает, — произнес Двимгрин. — Нужно лишь подождать.

Факел через некоторое время погас, и все опять погрузилось в привычный глазу мрак. Однако Оссимур действительно пришел. Причем довольно скоро. И в руках его весело звенела связка ключей. Он так же быстро прошел мимо темницы Стрелка и подошел к Двимгрину.

— Отличная работа! — сказал колдун. — А теперь отпирай замок.

Алед услышал, как Оссимур в полной темноте подбирает нужный ключ и, в конце концов, громким щелчком поворачивает его в замочной скважине. Скрипнули петли решетчатой двери. Алед не видел ровным счетом ничего, но все и без того было ясно: Двимгрин освобожден!

— Давай сюда ключи, — вновь прозвучал голос колдуна. — А теперь заходи…

Через мгновение вновь раздался звук поворачиваемого в замке ключа.

— Посидишь пока тут, — усмехнулся колдун и пошел прочь.

Стрелок уже в нетерпении тряс решетку.

— Отлично сработано, колдун! — крикнул он. — Давай, выпускай нас скорее.

Темный силуэт, еле различимый во тьме, остановился прямо напротив темницы Аледа и Валейгара.

— Ты прокололся, разбойник! — неожиданно произнес он. — К тому же я уже в Тригорье, так что твоя помощь мне вряд ли понадобится. А тебе, «вольный чародей», я не слишком-то доверяю. Так зачем мне вас выпускать?

От таких слов Аледа бросило в пот.

— Что? Да ты ошалел, старый ублюдок! Как ты смеешь так поступать со мной?

— Я смею поступать так, как считаю нужным.

— Двимгрин, — заговорил Валейгар. — Я знал о твоей подлости, но не ожидал ее проявления в этом случае.

— Подлость — она всегда проявляется, когда не ждешь, — усмехнулся колдун. — На то она и подлость.

— Но ты обещал взять меня с собой! — не унимался Валейгар. — Я думал, мы договорились.

— Ну уж нет! — отрезал Двимгрин. — Если у тебя с памятью плохо, то у меня, к счастью, с этим все в порядке. Мы заключили сделку. Помнишь? Ты помогаешь мне бежать, а я беру тебя с собой. Но, как видишь, я сумел выбраться сам, а это значит, что сделка потеряла смысл. Ты мне ничего не должен, и я тебе тоже, Валейгар.

В разговор вновь вступил Алед:

— Зато ты должен мне! — сказал он. — Ты мой должник, потому что я спас твой проклятый Ключ от алфейнов?

— Я! — сказал Двимгрин. — Я спас Ключ от алфейнов, отдав его в твои кривые руки.

— Да ну?! — вспыхнул Алед. — Пока ты гостевал у хранителей волшебного леса, я прошел несколько верст по бездорожью, опасаясь, что алфейны схватят меня на дороге. Я убил одного из Трех Меченосцев! Слышишь?! Я заколол ножом того, кто спасал наш мир в дни Войны! Ты можешь это вообразить?

Колдун, несколько помедлив, невозмутимо произнес:

— В общем-то, могу…

— Я сражался с гоблинами у ворот этого проклятого замка, — продолжал Алед. — И я ни разу не подумал повернуть назад или избавиться от твоего Ключа. И теперь ты просто бросаешь меня?!

— С гоблинами, говоришь, сражался? — задумчиво проговорил Двимгрин. — Это интересно. Значит, клятые прислужники Вирридона пытаются следить следят за мной… Но довольно мне трепаться с тобой. Посиди тут. Как раз будет время объясниться с главарем. Он теперь твой сосед.

Он отвернулся и зашагал по коридору. Через мгновение Алед уже не видел его силуэта. Шаги колдуна удалялись.

— Да просто выпусти нас отсюда! Я пойду своей дорогой! — кричал Стрелок ему вслед, но поняв, что Двимгрин не возвращается, разъярился: — Мне даром не дались твои темные делишки! И плевать мне на тебя и твои великие цели! Меня тошнит от всего, что с тобой связано, проклятый чернокнижник! Я не хотел всего этого! Я не желал путешествий, не желал драться с гоблинами, не желал тащить твой проклятый ключ.!И я не хотел в ужасе просыпаться по ночам! Сны о каких-то безликих теперь не дают мне покоя! Ты впутал меня во все это! Надеюсь, я больше не услышу о тебе! Чтоб ты сгинул в своем Ундлифере, тварь! Чтоб ты сдох!

В тот же миг рука Валейгара легла на плечо Аледа.

— Успокойся, — молвил он.

Вдруг коридор озарился ярким светом. Стрелок увидел Двимгрина. Он вновь стоял перед решеткой. В ладони колдун держал огненный шар, который и давал этот свет.

— Как ты сказал? — спросил он.

— Чтоб ты сдох! — воскликнул Алед.

— Я не про это… Ты видел безликих в своих снах?

— Видел!

— А Ундлифер? — Двимгрин пристально смотрел на Стрелка. — Это название столь древнее, что почти никто его не помнит в наши дни. Откуда оно тебе известно?

Алед не сразу дал ответ. Какое-то время он вспоминал услышанные во сне слова и наконец громко изрек:

Вскипит озеро Ундлифер, и темная вода,

Откроет Изменяющим в надземный мир пути,

И распахнутся наконец Закрытые Врата,

Вилорна дети хлынут в мир из адской пустоты…

Брови Двимгрина поползли на лоб от удивления.

— Изменяющие избрали тебя, — полушепотом изрек он.

— Избрали? — переспросил Стрелок. — Для чего?

В руках колдуна звякнула связка ключей. Он вставил ее ключ в замок, но он не подошел. Тогда он попробовал другой ключ, но и тот оказался неверным. Через миг, что-то гневно прорычав, он просто всучил ее Стрелку через решетку, и не сказав больше ни слова, пошел прочь.

Стрелок недолго подбирал нужный ключ, и вскоре, не веря своему освобождению, осторожно вышел в коридор. За ним покинул темницу и Валейгар.

— Что ж, — задумчиво произнес маг. — Наступает переломный момент в моей долгой жизни. Выбравшись из заточения в Тригорье, я становлюсь сбежавшим преступником в глазах тригорских магов. Теперь для меня точно нет пути назад.

— Можешь оставаться, — пожал плечами Алед.

— Ну уж нет…

Двимгрин двигался к выходу. С ним удалялся и свет. Вокруг становилось темно. Валейгар последовал за колдуном. Алед подошел к соседней темнице, запертой, в которой еще недавно находился Двимгрин; теперь там был заключен глава Братства Волков.

— Оссимур, — негромко позвал Алед.

Ответом ему было молчание. Но Стрелок чувствовал, что главарь там, в темноте, и что он слышит его.

— Не знаю, что там с тобой сотворил колдун, — продолжал Алед, опасаясь подходить близко к прутьям. — Однако надеюсь, что ты уже пришел в себя и все понимаешь. Братство было моим домом, а ты был мне как отец. Знай, что я не убивал Жа… Ханина… Хотя, знаешь, говоря начистоту, порой он вызывал у меня такое желание, и я едва сдерживался, чтобы не прикончить его. Тем не менее его убил не я, что бы там ни говорил Гриб. Колдун подставил меня. Мне до сих пор не ясно, зачем ему это было нужно, но он это сделал. И он предложил идти с ним. Я согласился. Мне пришлось, пойми это. В Санамгеле ты нашел бы меня и никогда бы не поверил в мою невиновность! Гриб бы подтвердил, что убийца я. Я не хотел сразу умирать, едва избежав казни. Так что не обессудь…

Оссимур молчал. Не дождавшись ответа, Стрелок пошел туда, где еще виднелся исчезающий алый светоч колдуна. Но вдруг он развернулся и вновь подошел к решетке. Поколебавшись некоторое время, Алед наклонился и положил связку ключей на пол, рядом с решетчатой дверью темницы.

— Я не лгу, — сказал он напоследок.

В скором времени он догнал Валейгара и Двимгрина, и, поравнявшись с последним, спросил:

— Так я с тобой?

Двимгрин на ходу выразительно оглядел его с ног до головы.

— Насколько я вижу, да, — сказал он.

— Ты только что собирался оставить меня в темнице…

— Ты сейчас в темнице?

— Нет, — растерянно пробормотал разбойник.

— Тогда заткнись, гоблинские норы! — приказал колдун и прибавил шагу.

Коридор привел к каменным ступеням, которые уходили наверх. Алед хорошо помнил, как громадный Однорогий Вуг нес его куда-то вниз. Теперь в свете алого огня он смог разглядеть эту не слишком широкую лестницу: в прошлый раз во мраке он ничего не видел, кроме светящихся глаз Вуга.

Двимгрин открыл дверь.

— Растопчи меня дракон! — воскликнул он, когда черная тень внезапно пронеслась прямо перед его носом и с шелестом улетела прочь. — Треклятые летучие мыши!

Бежавшие узники вышли на небольшую террасу. День был в разгаре. Бесформенные клочья облаков, небрежно разбросанные по небу, лениво ползли на север. Справа красовалась башня Верховного Мага, слева возвышались южные крепостные стены Замка.

Стрелок огляделся, с наслаждением вдыхая свежий воздух.

— Летучие мыши? — произнес он. — Средь бела дня? В этом замке все не так, как в остальном мире.

Но на его замечание никто не ответил. Двимгрин направился к большой арке, которую можно было увидеть на другом конце террасы. Он явно знал куда идти. Вскоре все трое уже шагали по пустующим коридорам.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 1

Колдун шел быстро. Кто бы мог подумать, что еще не так давно он сломал ногу, упав с большой высоты. От того перелома не осталось и следа. Боли он тоже не ощущал.

Стрелок двигался следом. В сердце санамгельца все еще кипела обида на колдуна, но все больше он осознавал, что старый плут просто показал свое искаженное чувство юмора. Но была ли то шутка, или же Двимгрин и вправду хотел бросить его в темнице, а потом передумал — Алед не знал наверняка. Однако для себя он заключил, что следует быть более осторожным, когда ведешь дела с темными.

Маг Валейгар шел последним. Он не спускал глаз с колдуна и его пособника. Сделка была заключена, однако он не испытывал особого доверия к тому, кто некогда отвернулся от Тригорского Ордена и пошел по тропе Тьмы. Валейгар опасался, что и сам сворачивает с пути, которым следовал всю свою неимоверно долгую жизнь. Но времена поменялись. Зол стало слишком много. И чтобы победить одно зло, придется, возможно, пойти в союзнику к другому.

— Куда мы движемся? — спросил Валейгар.

— В Зал Свечей.

— В Зал Свечей? — удивился маг. — Для чего? Я думал, мы идем искать Маангара.

— Он как раз там.

Валейгар догнал колдуна.

— Надеюсь, ты не собираешься убивать его.

— Мне плевать на него, — ответил Двимгрин. — Я лишь хочу вернуть то, что он присвоил минувшей ночью.

— Речь о давно утраченном ключе к Шкатулке Вилорна, не так ли? — неожиданно спросил Валейгар.

Двимгрин замедлил шаг и гневно посмотрел на мага.

— Что тебе нужно от меня? Кажется, я объяснил, почему вопрос о сделке закрыт!

Валейгар улыбнулся.

— Но ты еще не покинул эти стены, уважаемый Двимгрин, — сказал он.

Двимгрин яростно сверкнул глазами и вновь ускорился.

— Так ты действительно хочешь открыть Шкатулку? — спросил Валейгар.

— А что, похоже, что я шучу?

— Вовсе нет. Твой настрой вполне убедителен.

— Так оставь же наконец свои глупые вопросы!

С этими словами Двимгрин повернул налево и стал спускаться по ступеням на нижний ярус. Эту часть замка Алед уже знал.

Они прошли мимо трапезной. Оттуда приятно пахло жареной курятиной, и изрядно проголодавшийся санамгелец еле сдержался, чтобы не свернуть в сторону источника аромата. В очередной раз он попытался найти разумное объяснение тому, что еда готовится здесь сама собой. Он хотел спросить об этом Валейгара, но уже не успел. Спустившись еще ниже, они оказались у входа в Зал Свечей.

Зал Свечей считался священным местом, из которого маги Тригорья могли мысленно связаться с другими членами Ордена, где бы те ни находились. Он был весьма большим, но его зеркальный потолок висел довольно низко для такого просторного помещения. В центре стояла одна единственная белая колонна. Окон здесь не было вовсе, потому как зал располагался почти под землей, несколько ниже основания замка, однако света здесь было предостаточно. Сотни факелов по всей длине украшали каждую из стен, выложенных из белого мрамора, и, кроме этого, множество волшебных, никогда не прогорающих свечей в белых подсвечниках были равномерно расставлены по всей площади зала. Они озаряли все ярким светом, который еще и отражался в потолке, напрочь лишая помещение какой-либо тени.

В воздухе, по понятным причинам, висел сильный запах горелого воска. Посреди зала в окружении множества огней, рядом с колонной, закрыв глаза, неподвижно стоял сгорбленный старец в синей мантии. Уже много дней он мысленно звал Верховного Мага, но все попытки были безуспешны. Ветерок, отправленный с посланием, тоже еще не вернулся.

Двери зала распахнулись, и огни свечей заколыхались от ворвавшегося сквозняка. Маангар открыл глаза. Тригорский маг мгновенно осознал, кто столь бесцеремонно заявился в Зал Свечей, прервав его размышления. Маангар обернулся. Он взял в руку прислоненный к колонне магический посох с решительной готовностью применить его в случае необходимости. Старый волшебник даже не утруждал себя размышлениями о том, как узникам удалось покинуть подземелье. Рано или поздно это должно было произойти. Двимгрин слишком силен, его нельзя удержать ни в какой тюрьме, никакими цепями.

— Утро доброе, Маангар! — проговорил колдун, уверенным шагом приближаясь к магу.

Маангар молчал. Взгляд его был устремлен на человека, вошедшего следом. Валейгар! Стало быть, теперь он заодно с колдуном. Это огорчило Маангара куда больше, чем само обстоятельство побега Двимгрина. Третьим под своды зала вошел подлец из Санамгела, тот самый, что осмелился проникнуть в покои самого Верховного Мага. Преступники! Все трое!

— Где Ключ? — произнес Двимгрин, продолжая сокращать расстояние между собой и Маангаром. Алед и Валейгар не спеша двигались за ним.

Старый чародей гневно сдвинул брови и произнес:

— Никто из вас троих не вправе врываться в это священное место. Никому из вас не дозволено находиться в стенах Тригорья. Кому-то с давних пор, кому-то с ранних… Убирайтесь прочь из замка!

— Разумеется! — ответил Двимгрин. — Как только ты вернешь Ключ, мы покинем эти клятые стены.

— Я не могу этого сделать, Двимгрин.

Колдун остановился в нескольких шагах от Маангара, и какое-то время они сверлили друг друга ненавистными взглядами. Со стороны казалось, что они ведут какой-то мысленный бой.

— Где он! — неожиданно вскрикнул Двимгрин. — Отвечай!

— У меня его нет, — спокойно ответил Маангар. — И я не скажу тебе, где он.

Колдун издал яростный крик, похожий больше на рык разъяренного зверя. Он раскинул руки и в обоих его ладонях вдруг появились шары алого пламени. Алед отпрянул в сторону, Валейгар, медленно приближавшийся к Двимгрину, остановился. Маангар отошел на шаг и еще крепче сжал посох. Из уст Двимгрина раздались скрежещущие, режущий слух, слова Языка Мрака. Маангар же вознес посох над головой, но в тот же миг вынужден был отбросить его в сторону. Магический жезл тригорского мага обратился в змею, которая тут же быстро отползла в сторону, петляя среди свечей.

Тригорец смотрел на колдуна в ожидании последующих действий, но Двимгрин медлил. Красные огни пылали в разведенных в стороны его руках и разгорались все жарче.

— Ну, что теперь, Маангар? — произнес наконец колдун. — Что ты будешь делать без своей палки?

— Истинному магу не нужен посох, — ответил Маангар и хлопнул ладонями.

Яркий слепящий свет взрывом выплеснулся их рук мага, и мощная воздушная волна сбила с ног Аледа и Валейгара.

Но не Двимгрина… Колдун лишь отступил на шаг, но в следующий же миг сделал два шага вперед. Он ухмылялся.

— Я даю тебе последнюю возможность сказать, где Ключ, — изрек он. — Последнюю, Маангар! Подумай, прежде чем давать ответ.

Но старый тригорец был непреклонен.

— Если ты узнаешь об этом когда-нибудь, то определенно не от меня, Двимгрин, — уверенно молвил он без колебаний. Ни тени страха не было в его глазах.

Шары в руках Двимгрина разгорелись еще больше. Валейгар поднимался с пола, ему вдруг пришло осознание того, что случится в следующий миг.

— Двимгрин, не делай этого…

Но колдун не слушал его. Сделав изящные бросательные движения руками, он запустил горящие шары прямо в Маангара. Тригорец хотел защититься, но ему не удалось. Магические огни сбили его с ног, и, весь объятый алым пламенем, Маангар закричал от невыносимой боли.

— Истинному магу не нужен посох — в этом ты прав, — произнес Двимгрин, надменно взирая на катающегося по полу противника. — Но ты не истинный маг.

Алед в ужасе смотрел на происходящее, не в силах пошевелиться от охватившего его оцепенения. Через несколько мгновений душераздирающие крики Маангара прекратились, он замер. Огонь дожигал его еще какое-то время, и, когда погас, вместо мага на полу осталась лишь куча золы, повторяющая контуры тела.

— Зачем ты это сделал? — дрожащим, но гневным голосом вопросил Валейгар. — Ты обещал не убивать его!

— Я? — отозвался колун. — Я сказал, что мне плевать на него. И это правда.

Сказав так, Двимгрин развернулся и пошел в сторону открытых дверей. Алед наконец встал и проговорил, не сводя взор со сгоревшего Маангара.

— Как же ты теперь найдешь Ключ?

— Я нашел его прошлый раз, найду и сейчас, — ответил колдун. — Правда, в прошлый раз я потратил много лет. Сейчас же это должно занять гораздо меньше времени, ибо Ключ лежит в стенах этого замка.

— Ты в этом уверен? — с сомнением спросил Валейгар. — Уверен, что он в стенах замка?

— Более чем! — бросил Двимгрин, продолжая движение к выходу.

Валейгар и Алед направились вслед за ним.

— Вот что странно, уважаемый Двимгрин, — не унимался Валейгар. — Любимый ястреб Маангара куда-то подевался. Уж не у него ли Ключ?

— У птицы? — усмехнулся Двимгрин. — Это вряд ли…

— Куда мы идем? — спросил Алед.

— В покои Маангара, — ответил колдун, покидая низко висящие своды Зала Свечей.

***

Двимгрин поколдовал над замочной скважиной и замок приветственно щелкнул без всякого ключа. Колдун, маг и разбойник находились теперь в личных покоях старого мага. Покои оказались довольно тесными. Справа от входа находился небольшой камин, в котором еще тлели угли, у стены напротив стояли кровать, стол, заваленный старыми свитками, старый расшатанный стул и несколько деревянных сундуков разных размеров. Отсюда, из комнаты можно было выйти в небольшой внутренний двор, с четырех сторон окруженный высокими стенами. Там, прямо между стен, ютился маленький зеленый сад с прудом, который проще было бы назвать лужей.

Колдун осмотрелся и подошел к столу. Среди свитков лежала раскрытая книга, рядом стояла чернильница с пером. Алед осторожно заглянул через плечо Двимгрина и вскоре понял, что перед ним дневник Маангара. Маг записывал все, что происходило в Тригорье, по крайней мере, за последние дни.

«…не достанется ему. Он не найдет. Надеюсь… Я уже позаботился об этом. Сегодня я снова пытался связаться с Ноккагаром, но тщетно, как и всегда. Я попробую еще раз завтра утром. Мое сердце чует, что колдун и его сообщники в ближайшее время вырвутся на свободу. Тогда мне не сдобровать…»

Колдун резко захлопнул книгу и столкнул ее на пол, вполголоса помянув «гоблинские норы». После этого он начал один за другим открывать сундуки, выбрасывая наружу все содержимое. В скором времени вся комната была завалена одеждой, книгами, пузырьками с непонятным содержимым, часть из которых разбивалась при ударе о половицы и какими-то непонятными предметами неясного назначения, — по крайней мере, для Стрелка. Однако, кое-что полезное Алед все же отыскал. Кинжал Жабы… Оказалось, что старик Маангар спрятал его у себя. Разбойник был искренне рад находке и убрал его на прежнее место — за пояс, -отметив про себя, что теперь, с оружием под рукой, он чувствует себя гораздо лучше.

Алед вышел в сад. Над головой висел ограниченный каменными стенами лоскут чистого неба. Деревья здесь были самых разных видов: вечнозеленые дубы, густолиственные буки, белоствольные березы. Но внимание Аледа привлекло одинокое молодое дерево, стоявшее почти в самом центре маленького сада. Листва его была яркого светло-синего цвета, что весьма удивило разбойника из Санамгела.

Он подошел к дереву и коснулся его продолговатых листьев. То была не игра света, они и вправду были синими.

— Алиндат Хариб, — прозвучал за спиной голос Валейгара.

— Что? — Алед обернулся. — Колдуешь что ли?

— Вовсе нет, — улыбнулся маг. — Алиндат Хариб, Синелист. Саженец был привезен сюда не столь давно, незадолго до начала Войны. Маангар сам посадил его.

— Где такие растут? — спросил Стрелок, окидывая взором широкую крону.

— В Синем Лесу.

Стрелок усмехнулся:

— Как я сразу не догадался!

— Синий Лес, он же Харбалиндеходэк, лежит далеко за Небоскребущим Хребтом, у Золотых Гор.

— Золотые Горы, Синий Лес! — повторил Алед. — Похоже, жизнь по ту сторону Хребта куда красочнее и интереснее, нежели здесь.

— Возможно, — пожал плечами Валейгар.

— Эй, вы двое! — донесся до ушей крик колдуна. — Хватит трепать языками! На кой я вас выпускал? Ищите Ключ!

Валейгар покинул сад. За ним в обитель Маангара вошел и Алед.

— Какой толк рыться в этих сундуках, уважаемый Двимгрин, — сказал Валейгар. — Тебе ведь и самому ясно, что искомого здесь нет.

— Тогда где? — зло вопросил колдун. — Может, подскажешь?

— Маангар никогда не спрятал бы столь важную вещь у себя в покоях. Надо искать в другом месте. Возможно, в Зале Пламени.

— Зал Пламени! — оживился Алед. — Где он находится? Я успел изучить этот замок, пока гостевал здесь, — ну, до того, как старик Маангар запихнул меня в темницу. Однако никакого Зала Пламени не видел.

— Неудивительно, — ответил Валейгар. — Постойте, так ты не сразу попал в подземелье?

— Нет, сначала я был здесь гостем…

— И чем же было вызвано решение запереть тебя?

— Этот тупой осел попался Маангару, копаясь в покоях Верховного Мага, — ответил за Стрелка Двимгрин. — Не будь он столь неосторожен и глуп, может быть, и Ключ сейчас искать бы не пришлось.

— Может быть! А может и не быть! — сказал Алед. — Чего гадать, колдун! Что сделано, то сделано. Скажи спасибо, что я не ушел с Ключом куда-нибудь за Хребет и не продал его купцам.

— В таком случае сейчас ты был бы покойником, — произнес Двимгрин.

— Так почему бы тебе не прикончить меня сейчас?!

— Действительно, почему бы не прикончить тебя сейчас? — задумчиво проговорил колдун, и спустя мгновение добавил: — Только, к моему сожалению, Хранители поставили на тебя метку. Я пока не вправе убивать тебя. Но, поверь мне! — Глаза Двимгрина гневно вспыхнули. — Если бы в темницах нас не отделяла друг от друга стена, ты, скорее всего, был бы уже мертв!

Стрелок больше ничего не ответил. Не смог. Сказанное колдуном сильно подействовало на него, и Двимгрин, самодовольно ухмыляясь, вышел из покоев Маангара в коридор.

— Не бери в голову, уважаемый Алед! — Валейгар похлопал Стрелка по плечу. — Он просто пытается запугать тебе. Однако же, мой тебе совет — будь с ним посдержаннее. Ты, похоже, не разумеешь, с кем имеешь дело.

Санамгелец растерянно кивнул.

Они спустились на два этажа ниже. Под ногами здесь поскрипывали половицы из черного дуба. Алед ожидал, что путь предстоит долгий — куда-нибудь в сердце замка, в самые потаенные места. Однако же Двимгрин очень скоро остановился прямо в коридоре. Здесь висели три огромных картины, занимавшие всю стену от пола до потолка. В свете настенных факелов их можно было подробно рассмотреть. Алед узнал их. Он проходил мимо в ту самую ночь, когда тайком шел в башню Верховного Мага.

Одна картина изображала замок Тригорье во всей своей красе и величии. На другой Алед увидел угрюмого великана с разведенными в стороны руками. Ладони его были обращены к небу и в каждой, словно в чаше, полыхали оранжевые языки огня. Его рисованный взор был устремлен прямо на Стрелка и казался, столь реальным, что Аледу стало немного не по себе. То, что было изображено на третьей картине, разбойник так и не понял, как, впрочем, это не удалось ему и в прошлый раз. Он долго наклонял голову, вглядываясь в написанное полотно под разным углом, но видел лишь все ту же бессмыслицу из кривых линий и бесформенных разноцветных пятен.

— Что это такое? — вслух подумал он. — Кто писал эту картину?

— Тот же, кто написал остальные две, — произнес в ответ Валейгар.

— Неужели? Она отличается от них…

— Их создал мастер Экгар еще в начале Первой Эпохи Мрака.

— Да, — подтвердил Двимгрин. — Немногое из созданного Экгаром восхищало меня, когда я был частью этого сумасшедшего места. Но эти картины и то, что на самом деле за этим кроется, признаюсь, впечатлили меня.

— И что же за этим кроется? — спросил Алед. — Что означает эта мазня? Замок и великан — это понятно. А это что?

Санамгелец кивком головы указал на непонятную картину.

— Терпи, — ответил Двимгрин. — Узнаешь.

Колдун оглядел стену, и взгляд его остановился на ближайшем из факелов. Он вынул его из держателя и какое-то время смотрел, как пламя колышется на сквозняке. Затем Двимгрин перевел взгляд на среднюю картину, с изображением великана.

— Ты точно знаешь, что делать, Двимгрин? — спросил маг Валейгар.

— Думаю, да, — дал ответ колдун.

Валейгар с удивлением и некоторой долей зависти посмотрел на Двимгрина.

— Я служил Тригорью десятки веков и так не был посвящен в число тех, кто знал секрет Зала Пламени, — В голосе Валейгар звучала обида. — А колдун, один из Шестерых, владеет этим знанием. Как же так?

— Я тоже не был посвящен, — сказал Двимгрин. — Узнал случайно. Я никогда этого не делал, но думаю, мне удастся открыть дверь.

Колдун подошел вплотную к полотну и поднес факел к нарисованному огню в руке великана. К удивлению Аледа, картина не загорелась. Вернее сказать, место прикосновения факела вспыхнуло, и теперь взамен нарисованного в руке великана горел самый настоящий огонь. То же Двимгрин сотворил и со второй рукой.

Нарисованный великан теперь держал в разведенных руках самые настоящие языки пламени. Но само полотно так и не начало гореть. Алед завороженно наблюдал за необъяснимым действом, как вдруг ему почудилось, что великан на картине шевельнулся.

Нет, не почудилось… Нарисованный великан повернул голову и стал будто бы смотреть в сторону третьей картины — той, с беспорядочно наляпанными разноцветными пятнами и кривыми линиями.

Стрелок, Двимгрин и Валейгар тоже устремили взгляды на третью картину. Краска на полотне стала двигаться, крутиться, перемещаться, цвета принялись перемешиваться друг с другом. Картина при этом потемнела, и в итоге через несколько мгновений на ней появилось довольно ясное изображение. Это был уходящий вглубь темный туннель с полукруглым потолком. В самом конце виднелся яркий свет.

Следующее, что сделал Двимгрин, совсем ошарашило и без того сбитого с толку Аледа. Колдун, не колеблясь, перешагнул через резную деревянную раму картины, будто через порог, и оказался в самой картине.

— Идемте! Чего стоите? — бросил он и двинулся вперед по туннелю, факелом освещая путь.

Алед с опаской протянул руку. Никакого препятствия. Полотно исчезло. Теперь вместо бессмысленной картины перед ним был открытый вход — вероятно в Зал Пламени.

Глава 2

Угрюмый великан с разведенными в стороны руками. Теперь он был уже не на картине. Алед воочию узрел невероятных размеров зал, освещаемый светом костров, которые гигант держал на огромных ладонях. Поначалу разбойник устрашился неподвижного каменного стража, но вскоре понял, что он не страшен вовсе. То было всего лишь огромное каменное изваяние.

Кроме костров в руках, зал освещался бликами огней, горящих в нишах окружающих стен. Все ниши располагались у самого пола, а сверху под сводами, так же вдоль линии стен, скакали языки множества факелов. В затхлом воздухе стоял непрерывный монотонный шум воды: за спиной великана прямо из сводов зала с огромной высоты срывался величественный водопад. Вода заполняла широкий бассейн посреди зала и с гулом уносилась под землю.

Короткий туннель, по которому пришли сбежавшие узники, врезался в зал едва ли не под самым потолком. Пол же был далеко внизу. Здесь начинались высеченные в камне ступени узкой и довольно крутой лестницы, которая левой стороной примыкала к стене. Справа перил не оказалось. Алед невольно подметил про себя, что падение с такой высоты — верная смерть.

Двимгрин пошел вниз первым. Колдун и сам боялся оступиться, хоть и старался не показывать свой страх. Да, возможно, для него такое падение не стало бы роковым, но падать с высоты, ломать руки и ноги, разбивать голову всегда неприятно, будь ты хоть темный маг, хоть простой смертный. Стрелок двинулся за ним, изо всех сил прижимаясь к стене и стараясь не смотреть вниз. Из-за спины доносилось учащенное дыхание Валейгара.

— Ну и ну! — бормотал он. — Это просто невообразимо! Верно служив Тригорскому Ордену столько долгих веков, впервые попадаю в этот зал, будучи сбежавшим преступником. И кто проводит меня сюда? Колдун Дардола! Как такое возможно?

Говорил он себе под нос, почти шепотом, но эхо десятикратно усиливало громкость речи.

— Помолчи, Валейгар! — раздраженно бросил Двимгрин. — Нашел время жаловаться на свою долю. В этом месте лучше вести себя как можно тише. Никогда не знаешь, кого здесь можно встретить и чего ожидать от этих стен.

— Так ты часто бывал здесь? — спросил Валейгар, не собираясь молчать.

Но Двимгрин больше не отвечал. Друг за другом все трое спустились по опасной лестнице. Колдун зашагал по залу вперед по идеально гладкому каменному полу. Алед огляделся. У ног статуи великана он увидел бесчисленное множество разных сундуков, беспорядочно расставленных по залу. Некоторые из них были открыты, но завеса паутины скрывала от глаз их содержимое. Кроме того, вокруг было навалено много старого хлама, покрытого вековым слоем пыли. Назначения многих предметов Алед не знал. Весь Зал Пламени представлял собой огромных размеров склад ненужных вещей.

Двимгрин шел мимо этих завалов, петляя среди них, словно по лабиринту, и мало-помалу продвигался в сторону водопада. Алед старался не отставать. Валейгар же то и дело останавливался, поднимал что-то с пола и крутил в руках, бормоча что-то невнятное. Разбойник в очередной раз поднял глаза на величественное изваяние великана, на недосягаемые своды зала, с трудом освещаемые светом огней. Кому и как удалось создать такое? Без магии тут явно не обошлось.

Водопад с силой разбивался о дно не слишком глубокого бассейна, и вспененные потоки воды шумно сливались куда-то под землю. Алед потянулся к воде и уже почти коснулся ее поверхности, как Валейгар вдруг перехватил его руку.

— Не стоит, — резко произнес он.

— Почему? — спросил Стрелок, на всякий случай отходя подальше от бассейна. — Что-то не так с этой водой?

— Именно. Что-то не так… Точно не могу сказать, но помню, что это небезопасно.

— Ты же маг Тригорья! — усмехнулся Алед. — И не можешь точно сказать?

— Я был магом Тригорья, — возразил Валейгар.

— Да какая разница, — отмахнулся Алед и пошел за Двимгрином.

— Я не был посвящен во многие секреты замка, — прозвучал за спиной голос Валейгара. — Я сам здесь впервые, как и ты, господин Стрелок. Однако я могу с уверенностью сказать, что в этом зале всего стоит опасаться!

Колдун уже приближался к концу зала, прямо к двустворчатой двери, исписанной непонятными для Аледа знаками. Подойдя к ней в плотную, Двимгрин положил ладони на резные ручки и замер. Он медлил. То ли боялся открывать, то ли мысленно готовил себя к встрече с тем, что ожидало по ту сторону, то ли просто ждал остальных. Стрелок и Валейгар тем временем тоже подошли и остановились в шаге от колдуна.

На несколько мгновений в зале воцарилось безмолвное ожидание, и наконец Двимгрин потянул на себя створки. Дверь не поддалась. Колдун дернул сильнее, но и вторая попытка оказалась тщетной. Он повторил это еще дважды и вполголоса помянул «гоблинские норы». Двимгрин отшагнул назад, едва не сбив с ног Валейгара, и какое-то время он задумчиво оглядывал полукруглую арку.

Внезапно колдун гневно сплюнул и в следующий миг резким ударом ноги распахнул створки внутрь.

— Гоблинские норы! Эти двери нужно толкать, а не тянуть! — Двимгрин шагнул в следующее помещение.

Алед заходить не спешил. За порогом внизу разверзлась пропасть, на дне которой кипела оранжево-красная лава. Однако колдун не упал в нее: он спокойно шагал, словно по воздуху. Пока санамгелец колебался, Валейгар в нетерпении отодвинул его в сторону и следом за Двимгрином ворвался внутрь.

— Комната Вирридона! — восторженно воскликнул маг, без страха двигаясь вперед по незримому полу. — Место, где впервые Вирридон коснулся Тьмы.

— Или Тьма коснулась Вирридона, — сказал Двимгрин, после чего обернулся и с ухмылкой посмотрел на Стрелка. — Что стоишь на пороге? Страшно? — спросил он. — Не бойся. То, что под ногами, — лишь иллюзия.

— Заходи, Алед, — поддержал Валейгар.

Стрелок с опаской перешагнул порог. Почувствовав под ногой твердую опору, он осторожно вошел в «комнату Вирридона», которая на деле оказалась большим залом. Пусть меньше прежнего, но все же здесь оказалось довольно просторно. Под ногами на дне пропасти кипела лава. Воздух казался разогретым, а от пола так и веяло теплом. Алед шел по залу, не отрывая удивленного взора от огненных масс, бурлящих далеко внизу.

— Если это иллюзия, то почему я чувствую жар? — спросил он.

— Если бы я сказал, что в этой комнате стеклянный пол, ты вряд ли вошел бы, — непринужденно произнес Двимгрин.

— Что?! — воскликнул Алед. — Так лава настоящая?

— Разумеется, настоящая! — раздраженно воскликнул колдун.

Стрелок замер. Страх накатил на него волной. Ему хотелось бежать отсюда. Казалось, в любой момент пол может треснуть, и тогда… Но выход был слишком далеко, и Алед боялся шевельнуться. Он еще долго стоял так, словно в оцепенении, в то время как колдун и бывший тригорец исследовали комнату.

— Не бойся, — сказал наконец Валейгар. — Пол надежный, можешь не сомневаться в нем. Он толще и крепче, чем ты можешь себе представить.

— И кому только в голову взбредет сотворить подобное? — произнес Алед и сделал еще один осторожный шаг.

— Маги Тригорья не всегда были скучными стариками, — ответил Валейгар. — Тот, кто создавал этот зал, тоже умел позабавиться.

— Это уж точно…

Стараясь отвлечься от пола, и отбрасывая невольные мысли о падении в огненную бездну, Стрелок стал осматривать комнату. У стен стояли шкафы и стеллажи со старыми свитками. У дальней стены, напротив входа, стоял длинный стол заваленный всякой всячиной. А посреди комнаты, прямо перед Аледом, возвышался еще один стол, выполненный из белого мрамора. Поверхность его выглядела странным образом искривленной, будто что-то тяжелое продавило его, как если бы это был деревянный стол, а самый центр был заметно темнее краев.

— Валейгар, ты сказал, что это место, где Вирридон коснулся Тьмы, — задумчиво проговорил Алед. — Что ты имел в виду?

Валейгар ответил не сразу, и вместо ответа из его уст вырвались слова:

Первого Мрака тогда были времена.

Но Западные Земли процветали.

Дардола мощи не познала ни одна страна.

Был полон света каждый день,

А ночью звезды землю озаряли.

Луна была ясна,

Неведомыми были дали,

Не разрослась презлая тень.

В те годы именитый Вирридон,

Один из нескольких великих чародеев,

Был за свое деянье осужден,

Ибо своим твореньем несравнимым

Угрозу гибели на мир навеял…

Четыре Камня создал он…

Где мудрость чародея?! —

Невероятной мощью наделил их.

— Дардола превзойдет владеющий одним из них, возобладает силой непомерной… — приглушенно прозвучал в тон голос Двимгрина. Колдун рылся в каком-то сундуке, выбрасывая из него какие-то банки и кубки. — А можно без этого бреда, Валейгар? Может ты еще и станцуешь для него?! Почему нельзя просто ответить на вопрос?

Очередная вслепую брошенная стеклянная банка просвистела прямо перед носом Валейгара и разбилась где-то в углу зала. Алед вздрогнул: звук бьющегося стекла не очень приятен слуху, когда сам стоишь на стеклянном полу.

— А чего плохого в том, что я прочитал ему отрывок из «Песни о Камнетворце»? — возмутился Валейгар.

Двимгрин отвернулся от сундука и посмотрел на мага. Глаза колдуна гневно сверкнули.

— А то, что хватит уже затуманивать всем подряд мозги тригорскими байками! Эта «Песнь о Камнетворце» была сложена очень давно, и гоблинский сын Вирридон представлен в ней совсем в ином свете, нежели сейчас.

Ведь коль к Дардолу Камни попадут,

Он в сотню раз могущественней станет,

Под натиском его владенья все падут.

И на все страны ляжет Мрак,

Ведь рухнут делящие грани;

И королевства пропадут…

Поработят все Мрака длани,

Всему придет великий крах…

Двимгрин на время замолчал, словно давал время осмыслить строки.

— Как тебе это? — спросил он наконец, с вызовом в голосе обращаясь к магу. — К Дардолу Камни не попали. Остались они у Вирридона. И к чему это привело?

— Это всего лишь старая песнь, Двимгрин, — сказал в ответ Валейгар.

— То-то и оно, что старая! Многое изменилось с ее создания. Так оставь уже эти глупые песни пустозвонам. Пусть они распевают их в трактирах на потеху пропойцам. Но не стоит делать это тут. Здесь не трактир, а я не похож на пьяного гнома!

Тут не выдержал Алед:

— Я лишь спросил, что началось в этом месте?

Двимгрин перевел взгляд на санамгельца, и Стрелок уже приготовился принимать на себя всякого рода оскорбления или насмешки. Но нет… Колдун дал вполне серьезный ответ:

— Здесь, в недрах обители великого Тригорского Ордена, в Замке, что был символом добра и благодетели на протяжении двух долгих эпох, было создано самое опасное оружие этого мира: Камни Могущества. Именно здесь, в стенах этой комнаты, на белом столе, близ которого ты стоишь, Стрелок, служитель Тригорского Ордена Вирридон сотворил четыре Камня. С помощью них в дальнейшем ему удалось одолеть Хранителей и захватить Черный Престол, которого этот безумный выскочка недостоин. Ныне он представляет собой довольно сильную сущность, которая приходится противником как Свету, так и Тьме, что нарушает равновесие и противоречит всем мыслимым законам этого мира.

— Ясно, — растерянно выдавил Алед.

— Вот и отлично, — сказал Двимгрин. — А теперь давайте закончим наконец пустую болтовню и начнем искать Шкатулку.

— Шкатулку? — удивленно переспросил Алед. — Я думал, что мы ищем Ключ.

— Ключа здесь нет, — ответил колдун.

— Не отчаивайся, уважаемый Двимгрин! — подал голос Валейгар. — Быть может надо посмотреть вон в тех шкафах.

И маг направился в конец комнаты.

— Ключа здесь нет! — повторил Двимгрин. — Его нет ни в этой комнате, ни в Зале Пламени.

Валейгар уже собирался открыть дверцы шкафа и вдруг словно застыл, услышав такие слова.

— И откуда такие убеждения? — спросил он.

— Ты вряд ли поймешь, Валейгар. Скажу просто: я чувствую его. В комнате Маангара мне казалось, что он где-то близко. Но сейчас я могу с уверенностью утверждать, что он с каждым мгновением лишь удаляется от нас.

— Предлагаешь довериться твоим чувствам?

— Предлагаю заткнуться и вспомнить, что это я позволил тебе идти со мной. А не наоборот! Поэтому я не считаю себя обязанным отчитываться перед тобой.

— Разумеется, Двимгрин, — согласился Валейгар. — Как скажешь… Но что по поводу Шкатулки? Ее ты тоже чувствуешь?

— Нет, — ответил колдун. — Но я почти уверен, что она рядом: либо здесь, либо в самом Зале Пламени.

Ничего похожего в комнате Вирридона не оказалось. Маг, колдун и разбойник перерыли все сундуки, опустошили все шкафы, но так и не обнаружили того, что искали. Алед все яснее начинал понимать, что не он один не имеет понятия, как выглядит Шкатулка Вилорна. Видимо и старики этого не представляли.

Алед внимательно разглядывал потолок. Прозрачный пол и лава глубоко внизу все это время отвлекали его и не позволяли осмотреться. Теперь же, достаточно убедившись в надежности опоры под ногами, он мог рассмотреть что-то другое. Потолок был исписан загадочными знаками и замысловатыми рисунками. Определенно какой-то смысл был в этих переплетениях линий и рун, но постичь его Стрелок не мог. Да и кому под силу прочесть то, что кто-то написал тысячи лет назад. Кто знает, что было в голове у магов, которые закладывали первые камни Тригорья. Неизвестно сколько времени прошло, но обыск комнаты продлился явно дольше, чем ожидал Двимгрин. В конце концов, злостно выругавшись, вышел обратно в Зал Пламени. Валейгар вскоре тоже покинул помещение.

Алед напоследок осмотрел и ощупал некоторые участки стен между стеллажей, надеясь наткнуться на какие-либо тайники. Но стены были лишь стенами. Когда санамгелец вышел, Двимгрин и Валейгар уже разгребали содержимое старых сундуков, беспорядочно расставленных по залу. Стрелок этим заниматься больше не хотел.

Столб водопада вновь притянул его внимание. Вода бассейна так и манила к себе, и Алед не смог противостоять непреодолимому желанию приблизиться к нему. Однако совет Валейгара он помнил. Этой воды касаться нельзя. Почему? Он посмотрел на ее поверхность. Волны кругами расходились от вспененного центра бассейна и разбивались о приподнятую над полом кромку бассейна.

Стрелок заглянул в воду. Бассейн казался неглубоким: примерно по пояс взрослому человеку. Дно было выложено из ровных квадратных плит темно-серого цвета. Но не все они были темно-серыми. Одна плита явно выделялась на фоне остальных. Она была гораздо темнее. Нет, она и вовсе была черной, и поверхность ее казалась отсюда неотполированной — даже какой-то шершавой, — в то время как остальные плиты выглядели идеально гладкими. Алед напряг зрение, но отражающиеся в воде блики огней и рябь на воде не позволяли хорошенько рассмотреть ее.

— Кто строил этот бассейн? — громко спросил Алед и голос его звонким эхом отдался в сводах зала.

— Тсс! — прошипел Двимгрин, отвлекшись от исследования содержимого очередного сундука. — Говори тише!

— Да здесь, кроме нас, нет никого! — развел руками разбойник, нарочно не следуя требованиям колдуна.

— Я сказал, тихо! — на сей раз угрожающе произнес Двимгрин. — Если ты не можешь заткнуться сам или хотя бы говорить тише, тогда я помогу тебе это сделать. Но поверь, тебе это вряд ли понравится.

На сей раз Алед решил не перечить.

— Кто строил этот бассейн? — полушепотом повторил вопрос Стрелок.

— Тебе какое дело? — бросил Двимгрин, продолжая копаться в сундуке.

— Да никакого. Просто не понимаю, неужели так трудно было сделать работу как подобает. Обязательно надо было впихивать неподходящую плиту?

Колдун замер, но не оторвал взгляда от сундука. Однако взгляд его теперь был несколько бесцельный.

— О чем это ты? — настороженно спросил он.

— Да сам погляди. Все плиты на дне серые, а одна черная, как будто больше нечего было вставить!

Двимгрин оказался рядом так скоро, что Алед не успел заметить, как он подошел. От неожиданности санамгелец вздрогнул, когда у самого уха прозвучало:

— Гоблинские норы! Это же она!

Валейгар, услышав разговор, тоже приблизился к бассейну, но остановился на достаточно большом расстоянии от него.

— Ты уверен?

— Более чем! — усмехнулся Двимгрин.

Глаза колдуна горели огнем ликования. Через мгновение он дружески похлопал Стрелка по плечу, отчего тот прямо-таки опешил. Подобных жестов никогда не исходило от Двимгрина.

— Отлично! — проговорил он. — Ты и правда небезнадежен. Не зря я все же взял тебя с собой. Хорошая работа!

— Да пустяки, — растерянно пробормотал Стрелок. — Это случайность. Я и не предполагал что это… она.

— Но ты нашел ее! А теперь вытащи ее…

Едва Алед успел раскрыть рот, чтобы что-либо сказать, как в дело вмешался Валейгар.

— Ни в коем случае! — вскричал он. — Нельзя лезть в эту воду! Это может быть опасно!

— Чепуха! — отмахнулся Двимгрин. — Это просто вода. Залезай, Стрелок!

Голос колдун уже был не таким дружелюбным, и эти слова на сей раз прозвучали как приказ.

— Нет! Это опасно, Двимгрин! Стрелок, не лезь туда!

Колдун сжал кулаки. Его лицо побагровело от лютой ярости, готовой выплеснуться через край в следующий же миг.

— А вот тебя я лучше бы не брал, проклятый тригорский недоумок! — прокричал он и осекся, услышав собственное эхо, несколько раз вторившее ему.

— Негоже подвергать его такому риску! — нахмурил брови Валейгар.

— Какому риску? Это лишь вода? Утонуть он здесь точно не рискует. В остальном я не вижу никаких угроз.

— Зато я вижу, — не унимался Валейгар. — Если ты так считаешь, темный маг Двимгрин, так почему не соизволишь сам залезть в эту воду.

— Будь ты трижды проклят, тригорец! — вновь взорвался колдун.

— Я больше не триго…

— Да мне плевать! Я всего лишь попросил его залезть в воду, а не в огонь!

— Ты можешь залезть и сам, коли уверен, что это безвредно, — сказал Валейгар.

— Теперь я уже не уверен в этом, — молвил колдун. — Однако ты забываешься, маг! ЗДЕСЬ Я ГЛАВНЫЙ!

В тот же миг в руках Двимгрина полыхнул алый огненный шар и молниеносным движением колдун запустил его в Валейгара. Маг не успел что-либо предпринять и ударом магии был отброшен едва ли не в конец зала. Его бурый меховой плащ вспыхнул словно бумага, и маг тщетно пытался потушить огонь, катаясь на спине.

Двимгрин отошел подальше от бассейна. Стрелок, заметив это движение, последовал его примеру. Мгновением спустя колдун что-то прошептал, неведомая сила подхватила горящего мага Валейгара. Он взлетел к самым сводам Зала Пламени, кувыркаясь, пронесся мимо головы великана, едва не столкнувшись с ней, и с огромной высоты упал прямо в бассейн. Громкий всплеск усилился эхом, но разъяренного Двимгрина, похоже, никакое эхо уже не волновало. Брызги разлетелись по залу, но ни одна капля не долетела до Двимгрина и Аледа.

Ошарашенный санамгелец в ожидании устремил взор в сторону бассейна. Вскоре над водой показалась опаленная шевелюра Валейгара. Бывший маг Тригорья поднялся и стоял теперь по пояс в воде, с ненавистью взирая на колдуна. Лицо его было обожжено, половина волос отсутствовала, а меховой плащ превратился в обгоревшие лохмотья.

— Что теперь скажешь, маг? — с вызовом спросил Двимгрин. — Так ли опасна эта вода? Или все же огонь опаснее? Как ни крути, она спасла тебя от сожжения… А теперь будь добр, достань Шкатулку, раз уж ты все одно намок.

— Я не ожидал от тебя такой подлости, темный маг Двимгрин, — произнес Валейгар.

— А чего же ты ожидал? — усмехнулся колдун.

— Только благодаря внезапной атаке тебе удалось справиться со мной, — продолжал Валейгар. — Повторить это тебе не удастся!

Маг развел в стороны руки и прошептал заклинание. Но… ничего не произошло. Колдун расхохотался. Он сложил на груди руки с видом победителя, выпрямил спину и устремил насмешливый взгляд на Валейгара. А тот в недоумении смотрел на свои мокрые ладони, силясь понять, в чем дело.

— Бассейн Ослабления, — проговорил Двимгрин. — Немногим было известно это название. Ты, вижу, тоже не входил в их число, Валейгар. Зачарованная вода лишает способности творить магию. В остальном она не представляет угроз.

— Ты знал это! — гневно воскликнул маг.

— Разумеется, знал.

— Но не сказал.

Двимгрин усмехнулся.

— Если бы я делился с другими всем, что знаю, — ответил колдун, — я бы вряд ли прожил столь долгую жизнь. Но ты сам вынудил меня, Валейгар. Я не собирался окунать тебя в эту воду. Разбойнику она бы не навредила. Он ведь не маг… Но ты решил воспротивиться моим решениям, и поплатился. Хотя сейчас, я понимаю, что так даже лучше. Теперь мне не стоит опасаться, что ты ударишь в спину.

— Я никогда бы этого не сделал, — сказал Валейгар. — Предательство — это обыденное дело для тебя, но не для меня!

— Кто знает, — пожал плечами колдун. — Теперь уж точно не сделаешь. Извлеки урок для себя, Валейгар! Если идешь со мной, не перечь и не вставай на пути. Я не звал тебя с собой! Ты пошел сам. А если пошел, делай то, что я тебе сказал, или я прикончу тебя прямо на этом месте.

Глаза Двимгрина злостно сверкнули. Валейгар еще несколько мгновений медлил, но другого выхода не было. Он должен был послушаться. Старец посмотрел под ноги и присел, с головой исчезнув под водой. Почти сразу же он вынырнул со словами:

— Нужно чем-то подковырнуть ее.

— Дай ему нож, — велел Двимгрин.

Алед без колебаний достал кинжал и подал его Валейгару, и тот вновь нырнул. Спустя несколько мгновений он опять поднялся и вернул кинжал Аледу. Санамгелец с опаской взял побывавший в волшебном бассейне клинок и зачем-то вытер его о штанину, после чего убрал а пояс.

Валейгар присел и нырнул в третий раз, и в следующий раз, когда он встал, в руках его была большая плоская шкатулка, черная, как смоль. Разбойник принял ее у Валейгара и осторожно понес колдуну. Смотреть на нее отчего-то было жутко, а те шероховатости, которые Алед разглядел через толщу воды, оказались письменами. Она была сплошь покрыта Черными Рунами, подобными тем, которые санамгелец видел на Ключе. Внезапно руны вспыхнули красным огнем, и Алед едва не выронил ее из рук. Он чувствовал, как она нагревается, как бьется в ней великая сила, исполненная стремления вырваться на свободу. Но Шкатулка была заперта, и Алед помнил это. Наверное лишь знание этого обстоятельства удерживало его от желания выбросить ее и в ужасе бежать прочь. Шкатулка заперта, а Ключ неизвестно где. Замочная скважина пустовала. Пока бояться было нечего, и, подходя к Двимгрину, с каждым шагом Стрелок все больше понимал, что НЕЛЬЗЯ открывать. Никогда! Он отвел глаза от Шкатулки и встретил безмерно восхищенный и даже несколько безумный взгляд Двимгрина. Колдун тянул к ней дрожащие от нетерпения руки.

— Всеобъемлющая Тьма! — благоговейно проговорил он, крепко схватив ее и подняв до уровня глаз. — Скоро! Скоро все решится. Да, тысячи лет ты пролежала в этих стенах. Твое время пришло, Шкатулка Вилорна!

Стрелок в это время почувствовал, что вокруг что-то не так. Что-то изменилось. Почему так тихо? Водопад! Шум водопада стих! Он обернулся, и увиденное повергло его в ужас. Валейгар не шевелился. Он так и остался стоять с вытянутыми руками, как в тот момент, когда передавал Шкатулку Аледу. Он стоял по пояс в камне, который только что был еще обычной водой. Однако теперь то был не Валейгар, а лишь изваяние из серого камня, а за ним Стрелок увидел неподвижный каменный водопад, который больше напоминал теперь колонну, подпирающую свод Зала Пламени. Вспененная вода, бурлящие потоки и волны, — все обратилось в камень. С водой окаменел и маг Валейгар.

— К… к… колдун! — выдавил Алед. — Взгляни на это!

Двимгрин не откликался. Он, похоже, позабыл обо всем, восхищаясь творением черных рук Короля Мрака.

— Колдун! — вскричал разбойник.

На сей раз Двимгрин отвлекся от Шкатулки, и глаза его округлились, едва он увидел, во что превратился Бассейн Ослабления.

— Про это я не знал, — признался он и подошел к окаменевшему Валейгару. — Этого я не предвидел…

— Ты можешь вернуть его? — спросил Алед

— Нет, — дал ответ колдун. — Эту ловушку, надо думать, ставил сам Экгар. Ха, он наверняка и вообразить не мог, что в нее попадется один из его последователей. Чары Экгара отличаются особой изощренностью, их нельзя снять. То есть снять их конечно можно, но это не просто. Может занять слишком много времени, а я тратить его на это не готов.

— Что значит не готов! — возмутился Алед. — Как бы то ни было, он помог тебе заполучить Шкатулку. Ты обязан его спасти!

— Я никому ничего не обязан, Стрелок! — отрезал Двимгрин и в тот же миг прислушался, озираясь по сторонам. — Говоря «много времени», я имел в виду не день и не два, если ты не понял.

— То есть, если бы то был я, ты бы так же бросил меня здесь, даже не попытавшись?

Колдун некоторое время внимательно смотрел на Аледа, словно не мог понять смысл вопроса, и наконец произнес:

— Конечно… А почему с тобой должно быть иначе? Как бы то ни было, тебе повезло, поэтому не будем попусту трепать языками. Пора уходить отсюда!

Колдун направился в сторону лестницы. По пути прихватив один из опустошенных во время поисков мешков, он засунул в него Шкатулку и прибавил ходу.

— Уходим!

— Ты не можешь оставить его! — прокричал Алед. — Так нельзя!

Но Двимгрин больше не отвечал. Он направлялся к каменным ступеням, не оборачиваясь и не сбавляя темп.

Стрелок посмотрел на Валейгара. Выражение крайнего удивления так и застыло на лице мага. Пустой взгляд его каменных глаз был направлен туда, где некоторое время назад стоял Двимгрин. Рот был чуть приоткрыт, как будто маг пытался сказать что-то в самый последний момент, но не успел. Санамгелец с ужасом представил, что этим изваянием мог быть и он сам. Стрелок мысленно попрощался с магом Валейгаром, которому был обязан жизнью, и поплелся в сторону выхода. Он никогда не забудет эту жертву, которую маг Тригорья принес ради никчемного разбойника из Санамгела.

В сердце Аледа кипели ненависть и обида. Последние сказанные Двимгрином слова произвели на него наиболее сильное впечатление. Колдуну плевать на чужие жизни — это бессомненно. Ему нет дела до чужих проблем, и на пути к поставленной цели Двимгрин без колебаний перешагнет через попавшего в беду спутника и продолжит идти, не проявив ни капли чести. Чести! Ему ли, головорезу из Братства Волков размышлять о чести?

Нужно распрощаться с колдуном, пока еще не поздно. Пусть коварный старик идет своей дорогой, а Алед пойдет своей. Какое ему дело до треклятых ключей и шкатулок. Уж лучше держаться подальше от всего этого. Аледу больше не по пути с темным магом. Довольно!

Но вначале нужно покинуть стены Тригорья.

Глава 3

— Как же я теперь без посоха, мастер Ноккагар? — удрученно произнес Гвидион. — Наказание магу, утратившему посох, должно быть суровым.

— Так было при Экгаре, — ответил Верховный Маг. — Не печалься зря. Я в любом случае не стану подвергать наказанию того, кто потерял тригорский жезл в бою с силами Тьмы. Да и Экгар не стал бы.

Маги уже почти пересекли негласную границу Омраченного Королевства, что обозначалась длинным отрогом Хребта.

— Но не только наказание пугает меня, — сказал Гвидион. — Как я буду теперь жить без него? Ведь мало того, что к новому посоху нужно будет привыкать годами, так еще и Шангумова Древа лет двести, как никто не видел в Гэмдровсе.

— Не в Гэмдровсе, так в Сана-Саге, быть может, ты найдешь его, Гвидион. Ты потерял посох, но не руки. У тебя больше нет символа тригорской магии и нашего основного оружия, но самой силы ты не лишился, ибо средоточие ее в тебе, в твоем сердце. Тебе лишь нужно найти или обрести другой способ выпускать и применять эту силу.

— Смотрите! — неожиданно вскричал Ариорд.

Ноккагар и Гвидион замедлили шаг и устремили взгляды в направлении, указанном Ариордом. Впереди, чуть поодаль от дороги, на склоне, мирно паслись белоснежные скакуны.

— Наши, — несколько удивленно произнес Гвидион.

Верховный Маг нахмурил брови и медленным шагом двинулся в сторону лошадей. Ариорд и Гвидион двинулись за ним.

— Стойте! — Ноккагар застыл на месте. — Что-то здесь не так…

Два других мага тотчас же остановились, однако они, видимо, не разделяли опасений Верховного Мага.

— Что же тут может быть не так? — пожал плечами Ариорд.

Ноккагар взялся за посох двумя руками и продолжил двигаться в сторону лошадей.

— Туноверта! — воскликнул Ноккагар, и облако белого дыма вырвалось из наконечника его посоха.

Дым рассеялся почти сразу, и взору тригорцев предстали уже не скакуны, мирно жующие траву. На их месте теперь стояли три ужасные твари. Тела их чем-то напоминали волчьи, если не брать в расчет полное отсутствие шерсти. Но головы были уж точно не от волков. Большие змеиные пасти на длинных шеях скалились несколькими рядами острых зубов, и пары больших диких глаз горели огнем свирепой ярости. Один из змееволков распахнул пасть и издал жуткий шипящий звук.

— Это толиары! — произнес Ноккагар. — Не смотрите этим тварям в глаза!

— Дело рук Вирридона, — заметил Ариорд перехватывая посох в обе руки. — Великий Лес слишком далеко отсюда, чтобы они забрели сюда случайно.

— А я уж думал, что видел все в этой жизни, — выдохнул Гвидион, испуганно глядя на ужасных хищников Великого Леса.

— Главное — не смотреть им в глаза! — повторил Ноккагар. — Магия их взглядов усыпляет разум.

Верховный Маг не стал ждать нападения. Вспышка магического огня света ударила по толиарам. Змееволки разбежались по сторонам, но в следующий же миг вновь собрались вместе. Одна из тварей приготовилась к прыжку. Ариорд успел заметить это, и в момент, когда толиар, раскрыв пасть бросился на него, маг отбросил его ударом посоха. Но на Ариорда сразу же бросился второй, и в прыжке сбил чародея с ног. Гвидион схватил хищника за длинную шею и приложил все силы чтобы удержать его, не позволяя огромной пасти сомкнуться на горле поваленного Ариорда, который, словно завороженный, лежал без какого-либо движения, устремив бесцельный взгляд в небо.

— Иннэгата! — прокричал Ноккагар.

Огромная огненная сеть вырвалась из посоха и окружила двух других тварей. Толиары шипели, пытаясь вырваться, но магический огонь обжигал их. Спустя мгновение из уст Верховного Мага вырвалось новое заклинание:

— Тунокарпа Тунофиата!

Толиары, оказавшиеся в сети, исчезли. Третий по-прежнему пытался убить заколдованного Ариорда. Ноккагар, не теряя времени, направил посох на последнего хищника, и из наконечника вырвалась молния. Зверь заверещал от боли и отстранился от жертвы, одновременно вырываясь из рук Гвидиона, после чего попытался убежать. Но молния не отпускала его, и издав последний яростный крик, толиар обратился в пепел.

— Ариорд! — Гвидион потряс чародея за плечи, пытаясь вернуть его к нормальному состоянию.

Но рыжебородый маг не шевельнулся. Глаза его все так же смотрели в небо.

Ноккагар лишь сейчас заметил, какая странная тишина воцарилась вокруг. Он закрыл глаза и прислушался. Все звуки умерли: ни шума ветра, ни шелеста травы. Верховному Магу невольно подумалось, что он просто-напросто оглох. Но нет, не все так просто… Он открыл глаза и огляделся. Ариорд и Гвидион куда-то исчезли, будто их и не было. Мир словно умер, застыл.

— Неужели тебе думалось, что я не ведаю о твоем нахождении на моей земле?

Верховный Маг вздрогнул и поднял перед собой посох, защищаясь от невидимого врага. Но никто, похоже, не собирался причинять ему вред. Да и не было никого рядом. Странный голос сбил мага с толку. Впервые за все несчетные века своей долгой жизни Ноккагар подвергся столь наглому нарушению пределов его сознания. Слышать чужой голос в своей голове было настолько немыслимо для старого волшебника Тригорья, что его бросило в пот от внезапно нахлынувшей волны необоснованного страха.

Но он узнал этот размеренный, спокойный голос, некогда звучавший в стенах Замка Магов.

— Неужели ты столь наивно полагаешь, Ноккагар, что можешь незаметно без дозволения пересекать мои границы, проникать в мою страну, а после так вот просто покидать ее, не будучи замеченным?

— Вирридон!

— Рад, что ты узнал меня…

— Вряд ли кто-то еще способен в этом мире ворваться в мое сознание. До сего момента я думал, что это и вовсе никому не под силу, но, вижу, заблуждался.

— Ты до сих пор еще во многом заблуждаешься, Ноккагар.

Воздух вокруг задрожал, и Верховный Маг ощутил странное головокружение. Мгновение спустя окружающий вид полностью поменялся. Теперь Ноккагар находился в обширном круглом зале. Только что он стоял посреди мертвых равнин Омраченного Королевства, и вот он здесь, в этом полумрачном помещении. Однако маг вполне понимал, что на самом деле он так и стоит на той равнине, и лишь его сознание каким-то образом переместилось сюда. Точнее сказать — переместили.

Все бесчисленное множество огромных окон зала были открыты. Они выходили на все стороны, однако снаружи было столь сумрачно, что свет почти не проникал сюда. В конце зала угадывались очертания большого черного трона. Но он пустовал. Ноккагар начинал узнавать это место. Он бывал здесь когда-то. Казалось, с тех пор прошло очень много времени, и в то же время на фоне веков, которые Ноккагар уже скоротал в этом мире, это было совсем недавно. Он подошел к одному из окон и бросил взор на открывшийся перед ним вид серого города, за которым виднелись кроны увядающего леса. Горизонт же казался будто размазанным: тяжелая мгла лежала на землях. Внизу, с высоты этой башни, можно было увидеть движение на улицах. Военные отряды гулко шагали по мостовым. В кузнях кипела работа, стучали молоты, и бесчисленные столбы дыма поднимались в хмурое бесцветное небо.

Когда-то этот город был главным городом Вирлаэсса. Линаль — так именовали жители столицу могучего королевства, от которого на сей день осталась лишь память. Незадолго до рождения Трех Меченосцев Дардол, Король Мрака, захватил это королевство, и все города превратились тогда в места скопищ фрэгов, троллей и прочих темных тварей. Здесь он создавал здесь свои армии в дни Войны. Теперь же здесь правил Вирридон…

— Ты давно не бывал в Линале, не так ли, Ноккагар?

Голос Вирридона прозвучал вновь. Маг обернулся и увидел того, с кем не виделся уже без малого двадцать лет. Он изменился. Время будто пошло вспять, и старец, которого ранее знал Ноккагар, теперь выглядел статным мужем в расцвете сил. Лишь лицо выдавало его: оно приобрело ненормальную бледность, которая еще больше подчеркивалась прядями черных волос. Облачен он был в черный плащ с кроваво-красной брошью на груди.

— Хорошо выглядишь, Вирридон, — промолвил Ноккагар.

— Да и ты не прибавил морщин за минувшие годы, — улыбнулся Вирридон. — Верховный Маг… Ты заслужил этот титул, Ноккагар. Но ты достоин большего. И ты достиг бы большего, ежели бы не строил стены вокруг своих возможностей.

— То, что ты предлагал, не достижение, Вирридон. Это падение. Тьма захватила твою душу и разум.

— Ох, только не надо начинать эти пустые разговоры заново. Мы уже обсуждали это и ни разу не пришли к пониманию. Так будет и сейчас. И это прискорбно.

— Верно, это прискорбно. Тогда зачем я здесь?

— Это я и хотел спросить у тебя, Верховный Маг Тригорья.

— Это ты приложил руку к возрождению Полкворога?

Вирридон подошел к ближайшему окну и посмотрел на город.

— Мне нужны верные воины. Был способ вернуть Полкворога, и я не преминул им воспользоваться.

— Ищешь верность в отравленных сердцах Колдунов Дардола? — произнес Ноккагар. — Вчера они были верны Королю Мрака, сегодня верны тебе. Кому они станут служить завтра, покажет лишь время…

— Они будут служить тому, кто откроет им глаза и поможет познать истинную силу. Я могу открыть глаза и тебе, ежели пожелаешь.

— С моими глазами все в порядке.

— Другого ответа я и не ожидал. Я слишком хорошо тебя знаю. Мы столько пережили вместе, Ноккагар. Сейчас ты стал моим врагом, однако ты так долго был мне верным другом.

— Увы, но врагом решил стать ты. Маги Тригорья не изменили своих предпочтений, это сделал ты, Вирридон.

— Дело не в предпочтениях, а в стремлении к истинной сути вещей.

— Истина у каждого своя!

— Верно. Так что ты задумал, Ноккагар? Зачем ты проник в мои владения?

— В твои владения? — переспросил Ноккагар. — На эти земли у тебя не больше прав, чем было у Дардола.

— Я задал тебе вопрос, Ноккагар.

— И неужели ты думаешь, что я охотно отвечу на него?

— Нет. Не думаю.

Вирридон подошел к окну.

— Подойди. Взгляни туда.

Ноккагар приблизился к окну и посмотрел в указанном направлении.

На горизонте виднелись далекие пики Красных Гор — северного рубежа Омраченного Королевства. Где-то поблизости звучали барабаны. Фрэги-привратники крутили огромные колеса, которые приводили в движения створки крепостных ворот. Когда ворота открылись полностью, в город хлынули ряды фрэгов, облаченных в сверкающие латы. Они входили в Линаль, сопровождаемые ритмом барабанов, подгоняемые хриплыми криками командующих, и выстраивались на площади.

Ноккагар посмотрел дальше, за стену. Колонна войск тянулась с севера, и не было ей конца. Нескончаемыми рядами они выходили из-под крон мертвого леса. Ноккагар ужаснулся.

— Пять тысяч… Пять тысяч воинов прибыли из Тебальгирда. Еще придут силы Денхира и Тунскира.

— А войска Афройна? Они тоже придут?

Вирридон дал ответ не сразу, словно обдумывал его, прежде чем сказать:

— Афройн в осаде, — молвил он. — Посему это пока под вопросом…

— Дело не в осаде, — сказал Ноккагар, — а в непокорности Двимгрина, не так ли?

— С Двимгрином я разберусь позже! Но силы Афройна — не потеря для меня, Ноккагар.

Вирридон отошел от северных окон, пересек зал, и остановился напротив тех, что выходили на юг.

— Теперь взгляни сюда, и сам убедишься в этом, — молвил Камнесоздатель.

Ноккагар подошел к другим окнам и устремил взор на юг. Поначалу ничего особенного он там не увидел — лишь тот же мертвый лес и полупустынную равнину, распростершуюся до самого горизонта. Но через мгновение, горизонт словно сдвинулся с места и стал приближаться, как если бы башня с невероятной скоростью неслась вперед. Взор Ноккагара пролетел над лесом, равнинами и достиг стен города на берегу бушующего моря. Верховный Маг узнал его — это был Денхир. Ноккагар увидел сотни кораблей, которые под гулкий бой барабанов подходили к причалам морского порта. Черные стяги Ранве-Нары развевались на их мачтах. Взгляд Ноккагара сдвинулся вновь и стремительно заскользил через океан в направлении юго-востока, перелетел залив Айравун и оказался на огромном острове. На том острове Ноккагар увидел огромный город. Ему однажды доводилось бывать в не, и потому он сразу узнал приземистые и массивные строения Ранве-Нары. На пристанях порта стояли готовые к плаванию другие корабли с черными стягами. Взгляд Ноккагара нырнул вниз и помчался вдоль узких улиц, пока Верховный Маг не узрел широкую площадь, в центре которой стояли три высоких столба. К каждому из них цепями был прикован человек. Все трое были облачены в рваные мантии, в которых под пятнами грязи угадывался первоначальный синий цвет. Ноккагар мгновенно узнал узников. То были Хордайн, Падарн и Эоган. Маги Тригорья попали в плен к ранвенарцам.

— Они пока еще живы, — раздался голос Вирридон. — Но все зависит от тебя.

В тот же миг Ранве-Нара мгновенно удалилась и видом из окна вновь стал лишь бескрайний горизонт.

— Как ты можешь так поступать с ними?! — гневно вопросил Верховный Маг Тригорья. — Они были твоими соратниками в нашем общем деле!

— У меня не было с ними общих дел, Ноккагар. Ты говоришь о Вирридоне, который служил Экгару. Но я не он. Я иной.

— Иной… Тяжелый недуг овладел тобой, Вирридон.

— Это не недуг, Ноккагар. Это благодать…

Ноккагар осуждающе посмотрел на Вирридона, надеясь уловить в его взгляде хоть каплю сомнения или хоть немного сожаления, но ничего этого не было в его глазах. Не было в его глазах и безумия, и это пугало тригорского мага еще больше.

— Ты собираешь армию? — спросил Ноккагар. — Гэмдровс еще не залечил раны от предыдущей войны, а ты уже развязываешь следующую. Хотя, по правде говоря, я не удивлен…

— Этому миру нужна война. И сейчас самое время ее начать.

Ноккагар сжал кулаки. Он сдерживался, но сердце его разрывалось от гнева.

— Я надеялся, что ты не будешь творить тех бесчинств, от которых мы страдали при Дардоле. Но я ошибался. Ты еще хуже, Вирридон!

Вирридон усмехнулся.

— Хуже? Не забывай, кто отозвал Войско Мрака от рубежей Эфоссора!

— Это был маг Тригорья Вирридон, — сказал Ноккагар. — И то было последнее, что сделал тот Вирридон, которого я знал. С кем я разговариваю сейчас, я пока не знаю. Кто ты или что ты теперь, я могу лишь гадать. Но боюсь, деяния твои не сулят миру ничего хорошего.

— Этот заблудший мир прогнил насквозь, Ноккагар. Я единственный, кто способен навести в нем порядок, и я не упущу эту возможность, чего бы мне это ни стоило. Ты мог бы мне помочь. Однако пока ты мой враг. Когда-нибудь ты сможешь понять меня, Ноккагар, ежели освободишься от оков Экгара. Но боюсь, что ты скорее умрешь, чем это случится.

Ноккагар вновь оказался среди равнин. Он понял, что лежит на земле. Первым, что он увидел, было обеспокоенное лицо Гвидиона. Он, по всей видимости, уже давно пытался привести его в чувства.

— Мастер Ноккагар, Хвала Небесам! — воскликнул он. — Я уж думал, что ты тоже…

— Тоже?

— Ариорд не отзывается. Эта тварь, должно быть, заколдовала его, — пояснил Гвидион.

Верховный Маг сел и поморщился от внезапно накатившей головной боли. Неподалеку, странно выпучив глаза, лежал Ариорд.

— Он встретился взглядом с толиаром, — молвил Ноккагар. — Он придет в себя не раньше, чем через пару дней…

— Но что произошло с тобой?

— Он знает, что мы здесь… Я говорил с Ним.

— С Вирридоном?

Ноккагар кивнул.

— Этот мерзавец сумел ворваться в мой разум, — сказал он.

Гвидион помог Ноккагару подняться и подал ему выпавший из рук посох.

— Он готовит армию. То, чего мы боялись, в скором времени может случиться.

— Новая война?

— Новая ли? С одной стороны — да, но с другой… Вирридон хочет довести до конца то, что начал Дардол.

— Так значит, в сердце нашего бывшего собрата больше нет ничего, кроме Тьмы, — разочарованно проговорил Гвидион, сжимая кулаки.

— Да, все происходит именно так, как мы предвидели. Но Вирридон совсем позабыл о демонах, которые рвутся в надземный мир, подогреваемые жаждой отмщения. Они его первостепенные враги, не мы…

— Надо уходить, мастер Ноккагар.

— Не так быстро, господа чародеи! — прозвучал голос за спиной.

Маги обернулись и увидели человека в черной мантии. На его бледном надменном лице сияла злорадная улыбка.

— Бэнгил, — проговорил Ноккагар. — Не думал, что когда-либо скажу это, но я рад тебя видеть.

— Неужели? — усмехнулся колдун. — И в чем же причина такой радости?

Верховный Маг Тригорья поднял посох над головой, готовясь ударить магией по противнику.

— В том, что я собираюсь уничтожить остатки вашего ордена! — воскликнул Ноккагар, и в тот же миг вспышка яркого света озарила окрестности.

Бэнгил на мгновение ослеп, но успел отскочить в сторону, когда следующее заклинание ударило в него яростным пламенем.

— Наш орден всегда был невелик. Чего не скажешь о вашем, тригорец. Да только ваше число нынче редеет куда стремительнее.

В руке его появился меч, клинок которого пылал недобрым красным пламенем, и, взмахнув им в воздухе, колдун произнес:

— А сейчас еще тремя тригорцами будет меньше!

Земля задрожала. Маги Тригорья отступили, когда трава под сапогами на глазах почернела и превратилась в прах. Из недр почвы проступила темно-серая жижа. Она выползала наружу и растекалась все больше. Гвидион едва успел схватить Ариорда и оттащить его. Через несколько мгновений, центр образовавшейся грязевой лужи забурлил и стал подниматься вверх, пока не вырос до высоты в два человеческих роста. Теперь это напоминало гору грязи. И гора эта внезапно раскрыла огромный рот — провал во тьму. Жуткий клокочущий звук сотряс воздух мертвых равнин.

— Думтер, — полушепотом сказал Гвидион, отступая еще дальше назад и оттаскивая за собой Ариорда.

В это время подобные лужи грязи одна за другой начали появляться повсюду. Думтеров было несколько… И они окружали тригорцев плотным кольцом.

Яростный бой разразился в Омраченном Королевстве. Он длился долго. Думтеры нападали, а маги отражали их натиск. Но с каждой новой атакой грязевых демонов Ноккагар чувствовал, что теряет силы. Сдерживать натиск нечисти становилось все труднее. Раскрывая огромные бездонные пасти, думтеры пытались поглотить магов. Гвидион стоял рядом с Верховным Магом, но без чародейского посоха он чувствовал себя безоружным, и все, что ему пока удавалось, — создавать магический щит вокруг себя и соратников, один из которых, — рыжебородый маг Ариорд, — по-прежнему лежал у ног и смотрел в небо бесцельным застывшим взглядом. Чуть в стороне от места схватки, злорадно предвкушая скорое поражение тригорцев, стоял колдун Бэнгил. Огненный меч пылал в его руке, и блики алого пламени исполняли дикий танец на бледном лице.

Верховный Маг отразил очередную атаку, ударив во врага обжигающим сполохом света, и тут же обернулся, чтобы защититься от другого думтера, но не успел. Огненные глаза, преисполненные лютой ярости, он увидел прямо перед собой, и огромный рот грязевого демона вмиг раскрылся, но не для того чтобы проглотить мага. На сей раз думтер замыслил другое… Ноккагар не успел увернуться от мощного потока серой жижи, вырвавшейся из нутра чудовища. Маг ничего не видел, и захлебываясь, он стал отступать. Он услышал приглушенный крик Гвидиона, сразу оборвавшийся, и в тот же момент из правой руки Ноккагара был вырван посох.

Когда поток грязи прекратился, волшебник вытер лицо и смог наконец открыть глаза. Пребывающий в забвении Ариорд теперь лежал под слоем грязи. Гвидиона здесь больше не было… На возвышенности, за стеной врагов, Верховный Маг увидел Бэнгила. Колдун ухмылялся. Он не сомневался в близкой победе.

— Ну и что ты будешь делать теперь, Ноккагар, — воскликнул Бэнгил. — Признай уже свое поражение! Тогда, возможно, ты будешь жить. Будешь служить великому делу Мастера!

Думтеры замерли, словно для того, чтобы дать магу ответить. Но Ноккагар не торопился отвечать. Его шансы на победу были и вправду невелики. Вернее сказать, их почти не было. Да, потеря посоха, не была для него чем-то смертельно опасным. Он вполне мог бы управиться и без него. Но волшебных сил почти не осталось. Ноккагар был столь слаб, что едва держался на ногах, хоть и всем своим видом он пытался скрыть эту слабость. Сил больше не было… Но они были у Ариорда.

Ноккагар молниеносно бросился к спящему под слоем грязи соратнику и упал на него, примкнув к его груди. Бэнгил не мог больше видеть мага — думтеры закрывали ему обзор. Но колдун вмиг понял, что тригорец что-то задумал.

— Покончить с ним! — вскричал он, и думтеры разом набросились на Ноккагара.

В то же мгновение раздался крик Верховного Мага Тригорья. Что кричал он, было непонятно, а вскоре его слова и вовсе потонули под навалившимися на него бесформенными громадами грязевых демонов.

Все стихло. Бэнгил убрал огненный меч. Он был доволен собой. Скоро весь мир узнает, что могучий Бэнгил расправился с Ноккагаром. Теперь уж точно не Эсторгану занимать место Правой Руки Мастера.

Но ликование его вдруг прекратилось. Внезапно земля загудела. Холм, образованный думтерами, задрожал и взорвался. Огромные комья серой жижи разлетелись во все стороны. Забросанный ими Бэнгил упал навзничь. Когда же колдун протер глаза, он с ужасом увидел, что всех его думтеров разорвало на части. Еще больше он ужаснулся, узрев живого Ноккагара, который стоял в куче грязи. Верховный Маг, едва стоя на ногах, направился прямо к колдуну. Накатившая усталость пыталась сломить его с каждым новым шагом. Но он держался, чтобы довести дело до конца.

По пути он наклонился и поднял с земли свой магический посох. Бэнгил же попытался встать, но понял, что не может этого сделать. Он стал разгребать липкую грязь, но та лишь сильнее твердела, сдавливая его тело. Не в силах он был и достать свой меч. Колдун издал яростный крик.

Ноккагар уже стоял над ним. Чуть склонившись, он резким движением сорвал что-то с шеи беспомощного колдуна.

— Амулет силы, — промолвил тригорец. — История повторяется, не так ли, Бэнгил? Только теперь перед тобой стоит не Экгар Мракоборец. Сколько прошло? Двадцать лет? Я многому научился за это время. Я развивал свои способности, изучал что-то новое. А ты, как я вижу, остался на том же уровне, глупый Бэнгил.

Колдун взмолился:

— Пожалуйста, пощади, Ноккагар. Пощади! Я уйду! Исчезну! И ты никогда обо мне не услышишь. Прошу.

— То, что ты исчезнешь, сомнений нет, — дал ответ Ноккагар. — За это я ручаюсь. Но о пощаде забудь.

— Пощади! — слезно молил колдун.

Взгляд Верховного Мага был суров и полон решимости.

— Экгар пощадил тебя, и то было великой ошибкой. Я не стану ее повторять.

Ноккагар перевернул посох и, собрав остатки сил, вонзил его в грудь прислужника Тьмы. Острые пики трех гор, вырезанные на наконечнике, глубоко вошли в плоть колдуна. Бэнгил захрипел, и полное дикого страха лицо колдуна почернело. Потом тело его вспыхнуло и вмиг обратилось в пепел.

Изможденный Ноккагар покачнулся. В глазах его потемнело от вновь нахлынувшей слабости, и он без чувств упал на заваленную грязью траву.

Глава 4

На ранней заре Эсторган поднялся в башню звонаря. В руках его был длинный сверток из красной ткани. Гингатар встал. Он был довольно удивлен: обычно колдун просто залетал в окно нетопырем. А сейчас прибыл в своем нормальном образе.

— С каких пор ты гуляешь по Тригорью, как по собственному дому? — спросил Гингатар. — Я сижу здесь и жду неизвестно чего, а ты спокойно ходишь, не скрываясь.

— Скрываться больше нет нужды, — ответил Эсторган. — Двимгрин и остальные узники покинули темницы и убили Маангара.

— Как? Как им удалось бежать?

— Похоже, им почему-то помог в этом главарь головорезов из Санамгела.

— Где они сейчас?

— В каком-то Зале Пламени. Понятия не имею, где это. Они ищут кое-что, чего заполучить не должны. Как бы то ни было, час настал. Пора выходить из тени.

Колдун бросил красный сверток к ногам Гингатара.

— Думаю, это принадлежит тебе, — сказал он.

Гингатар развернул ткань и взору его предстал великолепный меч в черных расписных ножнах. Он узнал свой клинок, который был выкован для него на Кузнечном Острове. Только Гингатар, один из Трех Меченосцев, мог извлечь его из ножен и владеть им.

Воин обнажил меч и осторожно провел ладонью по поверхности клинка. Клинок поприветствовал хозяина вязью светящихся рун.

— Что ж, Двимгрин… — задумчиво проговорил Гингатар. — Скоро ты ответишь за халов.

— Двимгрина я беру на себя. По крайней мере, попытаюсь. Он силен, и я не уверен, что смогу одолеть его.

— Ты обещал, что я убью его.

— Последний удар будет твоим, даю слово, — сказал Эсторган. — Но вначале ты разберешься с тем санамгельцем.

— Хорошо! — Гингатар убрал клинок. — Но скажи мне, что они ищут?

Колдун помедлил с ответом. Словно раздумывал, стоит ли открывать эту тайну.

— Шкатулку Вилорна. Слышал что-нибудь о ней.

Гингатар задумался.

— Да, кажется, я слышал это название. Что в ней?

— Я не знаю наверняка. Ее еще ни разу не открывали. Но одно ясно — с помощью нее Двимгрин собирается вернуть Хранителей Старого Солнца в надземный мир.

— Звучит не радужно. А ты не хочешь этого?

— Разумеется, нет. Я служу Мастеру Вирридону.

— Но Хранители служат Тьме. И Вирридон тоже ей служит, не так ли?

— Скорее он ей управляет.

— Как все сложно, — усмехнулся Гингатар. — Раньше было Добро и Зло. Все было понятно. С приходом Вирридона все перевернулось. Расскажи мне больше про Шкатулку. Откуда она вообще взялась? Кто ее создал?

Эсторган подошел к окну выглянул наружу. Над Тригорьем стояла тишина.

— Мне известно мало. Мастер Варфегул, которого в Гэмдровсе именовали Королем Мрака, создал ее еще в начале Первой Эпохи Мрака, в Ноккуа. Она должна была открыть Врата Вилорна и позволить темным силам выйти из подземного мира. Но Мастер не успел воспользоваться Шкатулкой. Она была утеряна и считалась утерянной со времен Войны Ярости. Так же, как и Ключ.

— И теперь они нашлись, и Двимгрин задумал сделать это сейчас — открыть Врата Вилорна?

— Похоже на то, — задумчиво проговорил Эсторган.

— И что будет, если он это сделает.

— Этого я не могу точно сказать. Никто не может.

Башня задрожала, и мощный гул донесся откуда-то из глубин замка.

— Что это? — воскликнул Гингатара подбегая к окну.

— Я не знаю, — ответил Эсторган.

Снаружи все выглядело спокойно. Гул повторился, и башня затряслась уже сильнее. Язык ударил по качнувшемуся колоколу, и Гингатара едва не оглушил звон, покатившийся над Тригорьем.

— Может быть, Двимгрин уже отыскал Шкатулку, открыл Врата Вилорна, и это демоны рвутся наружу? — предположил Гингатар.

— Со Шкатулкой все не так просто, как ты думаешь… Это не демоны.

***

Колдун и разбойник уже поднимались по каменной лестнице, когда раздался странный рокот. Внезапно Зал Пламени дрогнул, и каменные обломки градом посыпались с потолка, с грохотом разбиваясь о пол. Двимгрин прибавил ходу. Он поскакал наверх, как горный козел, перепрыгивая сразу через несколько ступеней. Алед едва поспевал за ним.

Санамгелец боковым зрением заметил движение в центре зала. Шевельнулось что-то огромное. Но он не поворачивал головы, сосредоточившись на подъеме. Он боялся. Боялся оторвать взгляд от опасных ступеней узкой лестницы, оставив себе лишь догадки и предположения. А еще больше он боялся, что эти самые догадки подтвердятся.

Когда Алед наконец-то перешагнул рамку магической картины, оставив Зал Пламени позади, колдун уже понимался ярусом выше. Стрелок побежал за ним и догнал колдуна на большой террасе. Отсюда открывался вид на площадь из красного кирпича. За ней Алед увидел знакомый туннель, через который он попал в обитель магов. На востоке занималась заря. На юге горизонт был темно-серым. Оттуда ветер подгонял к Тригорью хмурые тучи.

Двимгрин остановился, чтобы перевести дух. Откуда-то из глубин Замка доносился неприятный нарастающий гул.

— Там что-то происходит, — тревожно проговорил Алед. — В Зале Пламени.

— Спасибо за сведения! — огрызнулся Двимгрин. — Думаешь, я не понимаю. Или, по-твоему, я просто решил пробежаться, чтобы размять кости?

— Так, может быть, стоило как-то закрыть выход?

— Как?

— Ты же как-то открыл потайную дверь, а, стало быть, и закрываться она должна, — рассуждал Алед.

— Страж проснулся, — дал ответ колдун. — Его не остановит даже крепостная стена.

— Страж?

— Ты видел его…

Стрелок задумался на мгновение.

— Тот каменный истукан с огнями? — спросил он.

— Именно. Только он уже далеко не истукан. Как ты понимаешь, пряча Шкатулку Вилорна в Зале Пламени, маг Экгар не желал, чтобы ее похитили.

Весь замок внезапно дрогнул и застонал. Алед с тревогой посмотрел на башню Верховного Мага. Через несколько мгновений раздался приглушенный грохот, сопровождаемый нескончаемым гулом, и терраса под ногами задрожала вновь.

— Землетрясение? — вслух подумал Стрелок, искренне надеясь, что так оно и есть.

— Если бы, — сказал Двимгрин, бросив взор в сторону арки, из которой они только что вышли. — Пора уносить ноги! Не хочу тягаться со Стражем, потому как не знаю, чего от него можно ожидать.

С этими словами колдун поправил взваленный на спину мешок и припустился с террасы вниз. Вскоре колдун и разбойник уже бежали через площадь под неутихающие звуки громоподобных ударов. Стрелок не оборачивался. Больше всего он боялся, что башня Верховного Мага не выдержит и рухнет прямо на него. Но они благополучно пересекли площадь и уже забежали под арку туннеля, как Двимгрин внезапно замедлил бег. Мгновением спустя он и вовсе остановился.

— Что-то не так, — произнес он, всматриваясь вперед, в самый конец туннеля, где сквозь опускную решетку входа брезжил просвет.

— Что? — недоуменно спросил Алед. — Я ничего не вижу впереди.

— Я тоже, — сказал Двимгрин. — Я тоже пока ничего не вижу. Но что-то мне подсказывает, что туда идти нельзя.

— Ты должно быть опасаешься повторно попасть в ловушку, из-за которой ты оказался в темнице?

— Дело не в этом.

— Тогда в чем? — спросил санамгелец. — Если туда нельзя, то куда можно? Грохот за спиной не внушает уверенности, что там безопасно.

— Отойди!

— Что?

— Отойди! Выйди из туннеля!

Стрелок недоуменно посмотрел на Двимгрина и стал отступать назад, не спуская глаз с колдуна. Кто знает, что он удумал. Быть может, он намерен удрать в одиночку!

— Подожди! — крикнул колдун. — Подержи-ка!

И Двимгрин бросил Аледу мешок, в котором лежала шкатулка. Стрелок поймал его, и, пятясь, шаг за шагом вышел из туннеля.

Двимгрин поднял руки, и в ладонях у него возник алый огненный шар. Что-то произнеся на мерзком, неприятном слуху языке, он с силой ударил этим шаром о каменный пол туннеля. Яркая алая вспышка ослепила Аледа, и раздался грохот падающих камней.

Когда зрение Стрелка восстановилось, он увидел Двимгрина, выходящего из облака пыли. Когда пыль чуть развеялась, оказалось, что туннеля больше нет: он обвалился, навсегда закрыв вход в Замок Магов.

— Зачем ты это сделал?

Вместо ответа, Двимгрин забрал мешок из рук Стрелка и произнес:

— Идем на стену!

В этот миг замок в очередной раз вздрогнул, и раздался оглушительный грохот, заставивший колдуна остановиться. Кусок крыши замка взлетел в воздух, разваливаясь на сотни обломков, которые затем градом посыпались окрест. Часть из них полетела прямо на площадь. Алед еле успел отскочить, когда огромный булыжник рухнул прямо у него перед носом и, раскрошив красную брусчатку, ушел в нее наполовину. Когда же санамгелец поднял голову, уже нужно было уворачиваться от других обломков, не столь больших, но все же достаточно смертоносных.

Двимгрин стоял не шелохнувшись. Все камни пролетели мимо него. Знал ли он изначально, что ему ничего не грозит, или же то было простое везение, на которое он так безрассудно положился, Алед не знал. Однако Двимгрин, похоже, и не думал о граде обломков. Он смотрел на столбы пыли и песка, поднявшиеся над замком и на огромный темный силуэт, который с шумом и треском выбирался наружу через пробитую крышу. Страж…

Великан, который веками неподвижно стоял в Зале Пламени, освещая каменные своды, теперь вылезал наружу, преследуя тех кто украл Шкатулку Вилорна.

— Ты ведь сможешь с ним управиться? — с надеждой спросил Стрелок.

— Будь это толдвиг, каменный гигант, из тех, что были созданы Мастером, я может и сумел бы отвратить его от нас. Но это иной случай. Это Страж. Творение Экгара. И у меня нет никакого желания с ним тягаться. На стену!

Двимгрин побежал по брусчатке в сторону одной из смотровых башен.

— Зачем на стену?! — крикнул Алед, пытаясь перекричать шум дождя. — Нам нужно покинуть замок!

Но колдун не ответил. Разбойнику ничего не оставалось делать, кроме как просто двинуться за ним. Тем временем Страж выбрался наружу и сделал первый шаг. Но его нога сразу продавила другую крышу, и он вновь провалился по пояс, уничтожив под собой несколько ярусов замка.

Холодный ветер свистел на смотровой башне. Солнце уже озарило землю первыми лучами, и вид отсюда открывался на много верст вперед. Серая полоса дороги петляла среди лесов и терялась где-то на горизонте. Новый день настал и, казалось, весь мир еще дремал. Однако то было не совсем так.

Дорога не пустовала. Не слишком многочисленное, но вполне внушительное войско двигалось в сторону Тригорья. Алед не сразу понял, кто это, никаких знамен он не увидел. Они двигались ровной колонной, неумолимо приближаясь к Замку Магов.

— У нас гости, — сквозь зубы процедил Двимгрин.

— Кто это? — переспросил Алед.

— Алфейны, кто же еще! — дал ответ колдун. — Клятые твари!

— Зачем они пришли?

Двимгрин усмехнулся:

— Они пришли навестить меня! Я ведь ушел от них, не попрощавшись, и немного пожег их проклятый лес.

— Ты устроил пожар?

— Такой пожар, какого эти ублюдки еще не видели! — проговорил Двимгрин. — Бьюсь об заклад, они собираются наказать меня.

— Но ведь Тригорье неприступно.

— Да, — ответил Двимгрин, и спустя мгновение, добавил: — Для темных магов, разумеется, и фрэгов. Алфейнов же Заслон Экгара не остановит. Остается надеяться на высоту этих стен и отвесные скалы, которые им придется преодолеть в первую очередь. Они, по меньшей мере, задержат их.

— Так вот почему ты решил завалить главный вход.

На самом деле Двимгрина мало интересовало войско алфейнов. Он смотрел на горизонт, но не на дорогу, а в примыкающие к ней рощи. Взгляд его, казалось, пронизал насквозь и стену ливня, и густые древесные кроны. Он словно парил над землей на много верст вперед. Двимгрин скорее почувствовал, нежели увидел далекое движение в гуще лесов к западу от тракта. На миг тень мелькнула в просвете крон внизу. Потом она мелькнула снова и вновь пропала.

— Я знаю, где Ключ… — молвил он. — Но, видимо, придется оставить эту крепость, чтобы догнать его.

Алед посмотрел в том же направлении, но увидел лишь войско алфейнов.

— Где он? — проговорил он. — Я не вижу.

— Разумеется, не видишь.

Замок вздрогнул. Стрелок обернулся. Страж уже почти выбрался из завалов и, круша все на своем пути, подползал к площади.

— Он вряд ли поможет нам обороняться, — сказал Стрелок. — Мы здесь между молотом и наковальней.

Задумчиво прищурив глаза, колдун устремил взор в сторону огромного великана, который не так давно стоял истуканом в Зале Пламени.

— Его силы нам бы пригодились, — произнес Двимгрин. — Но он слишком сильно желает раздавить нас.

Колдун вновь передал мешок со Шкатулкой Аледу, отошел от зубцов башни и закрыл глаза. Сначала он был неподвижен, но потом он поднял руки на уровне груди, и Алед увидел алый огненный шар, возникший между его раскрытых ладоней. Нашептывая страшные непонятные Стрелку слова, темный маг Двимгрин, стал постепенно разводить руки в стороны и огненный шар увеличивался, пока не достиг поистине огромных размеров. Алед невольно подумал, что, если бы ладони колдуна не сдерживали его, то он наверное разросся бы до размеров горы, а потом стал бы столь гигантским, что сжег бы все живое на многие версты вокруг.

Алед осторожно приблизился к Двимгрину и посмотрел на его лицо. Вечно бледное, оно приобрело темно-серый, почти черный оттенок, а глаза горели так ярко, что санамгелец не в силах был долго смотреть на них, и отвернулся.

Страж приближался. На главной площади он наконец твердо встал на ноги и сделал первый шаг в сторону башни, на которой схоронились воры, укравшие то, что он веками охранял по наставлению великого Экгара. В тот же момент Двимгрин сделал резкое движение, заставившее Аледа отпрянуть и выронить из рук мешок. Огненный шар стремительно полетел — только не в сторону Стража. Он на огромной скорости ударил под основание Башни Верховного Мага и рассыпался на тысячи алых искр.

Алед в недоумении смотрел на догорающие огоньки и силился понять, было ли это задумано колдуном, или же он так нелепо промахнулся. Если первое, то колдун явно недооценил крепость тригорской кладки. Разбойник взглянул на Двимгрина, к которому вновь вернулся его обычный вид, и открыл рот, чтобы спросить об этом, но в этот миг раздался громкий хруст.

Стрелок устремил взгляд на Башню Верховного Мага. Даже отсюда было видно огромную трещину в стене. Подобно проворной змее, она поползла вверх, рассекая каменную кладку. Башня вздрогнула и закачалась. Грандиозное строение, гордо стоявшее здесь на протяжении двух Эпох Мрака, накренилось и стало падать прямо на главную площадь Тригорья. Страж-великан обернулся, но все, что он успел сделать — подставить руки. Башня рухнула прямо на него. Грохот и потрясения были столь мощными и долгими, что казалось, будто свод небесный обрушился на землю. Клубы пыли взмыли в воздух так высоко, что горные пики, что возвышались за дальними стенами Тригорья, скрылись из виду за образовавшейся завесой.

Наступила полная тишина. Пыль оседала очень долго, но со временем все отчетливее можно было разглядеть огромную груду каменных обломков, которая предстала взору на месте главной площади. Страж остался где-то под ними. Алед посмотрел на Двимгрина. Колдун был доволен собой.

— Ты все-таки смог с ним разобраться, — сказал разбойник.

— Не знаю, уничтожен ли он, — дал ответ Двимгрин. — Но, по крайней мере, пока он нам не угрожает.

Двимгрин протянул руку чтобы забрать Шкатулку, но когда он увидел, что у Стрелка ничего нет, брови его поползли вверх от удивления.

— Где мешок?! — Колдун едва сдерживал подступающую ярость.

Стрелок растерянно огляделся. Мешка не было. Он словно растворился в воздух после того, когда разбойник выпустил его из рук.

— Я. Дал. Тебе. Мешок! — дрожащим от гнева голосом проговорил Двимгрин. — Где он?!

Алед попытался что-то сказать, но от волнения не выдавил ни слова.

— Где он, гоблинские норы?! — вскричал колдун, и глаза его были подобным двум раскаленным углям.

— Я н-не з-знаю… — произнес Стрелок, не на шутку перепугавшись. — Он был здесь…

— Был здесь! — повторил колдун. — Я убью тебя, недоумок!

Рука колдуна вцепилась в горло Аледа, и в следующий миг Двимгрин поднял санамгельца в воздух.

— Ты хоть осознаешь, чего мне все это стоило? Скольких лет? Сколько сил было потрачено? И что теперь? Только я добыл Шкатулку Вилорна, и ты, безмозглая тварь, ее тут же потерял.

Разбойник хрипел, вцепившись руками в худощавое запястье колдуна. Он пытался сказать что-то, но не мог. Его полные ужаса глаза смотрели не на Двимгрина вовсе, а куда-то за его спину. Дышать становилось все труднее.

— Двимгрин!

Колдун застыл. Голос позвавшего показался ему очень знакомым, но он долгое время словно не решался обернуться, чтобы посмотреть на того, кто позвал его. Алед же уже видел за плечом колдуна старца в изорванной черной мантии.

Двимгрин разжал руку, и разбойник упал на твердый пол смотровой башни. Он жадно хватал воздух, прижав ладонь к горлу. Колдун обернулся.

— Не ожидал, Афройнский Ворон? — усмехнулся старец в черной мантии.

— Не ожидал, — подтвердил Двимгрин. — Что ты здесь делаешь, Эсторган? Вид у тебя не из лучших.

— Как и у тебя! — Эсторган оценивающе оглядел Двимгрина с ног до головы.

— Так зачем ты здесь? Впрочем, это неважно. Верни то, что взял, и тогда вернешься живым под крыло своего повелителя. Где мешок?

— Мешок? — переспросил Эсторган. — Ты имеешь в виду Шкатулку Вилорна?

— Верни, иначе пожалеешь, клятый выскочка! — вспылил Двимгрин.

— Зачем она тебе? Что ты задумал?

— Ты и сам уже понял, что я задумал, так к чему бессмысленные вопросы?

— Ты нужен Новому Ордену, Двимгрин. И нужен Мастеру.

Двимгрин с отвращением сплюнул.

— Мастеру? Какому еще Мастеру? У меня только один Мастер…

— Варфегул?

— Нет, — дал ответ Двимгрин. — Я сам себе мастер!

С этими словами шар алого огня полетел в Эсторгана и сбил его с ног. Двимгрин подошел к колдуну и наступил сапогом ему на грудь.

— Где Шкатулка?

— Ты стал противником общего дела! — проговорил Эсторган. — Я не позволю тебе!

— Ты слишком ничтожен, чтобы позволять или запрещать!

Двимгрин наклонился, сунул руку запазуху Эсторгану и лицо его вытянулось от удивления.

— Ищешь амулет? — самодовольно улыбнулся Колдун Второй Власти. — Его нет!

Эсторган уперся ладонью в лицо Двимгрина, и тот, закричав от боли, отстранился от врага. На бледном лице Афройнского Ворона образовался глубокий кровавый ожог. Эсторган поднялся.

— Его нет! — повторил он. — Новый Мастер помог мне открыть в себе новые способности. Амулет мне больше не нужен. Теперь я не хуже тебя!

— Неужели? — произнес Двимгрин, и новый сполох алого огня ударил в Эсторгана с такой силой, что его сбросило со смотровой башни.

Двимгрин подошел к зубцам, чтобы посмотреть вниз, но в этот миг Эсторган неожиданно появился сзади и ударил магией в спину. Двимгрин едва не упал с башни сам. Он развернулся, но противника уже не было. Ярость овладевала Двимгрином.

Голос Эсторгана прозвучал за спиной:

— Теперь не только ты владеешь магией Алого Огня.

Едва Двимгрин успел обернуться, как огненный шар ударил в него спереди, и жаркое пламя объяло его тело. Но колдун не кричал. Глаза его вспыхнули еще более ярким огнем, чем тот, что сжигал его изорванный плащ. Алед, уже восстановивший дыхание, поймал себя на мысли, что ничего более жуткого он не видел в своей жизни: охваченный пламенем демон с огненными глазами.

Тело Двимгрина внезапно перестало гореть. Ни одежда, ни кожа, ни волосы не пострадали. Все было невредимо, словно никакого горения и не было.

— Значит, ты владеешь магией Алого Огня? — проговорил Двимгрин. — Так покажи мне это!

В следующий миг алый огонь охватил уже Эсторгана. Он закричал. Тщетно пытаясь сбить пламя, колдун стал метаться по башне. Но огонь разгорелся лишь сильнее, и крик Эсторгана превратился в отчаянный вопль.

Когда вопль прервался, Эсторган уже лежал без чувств. Через какое-то время он перестал гореть. Двимгрин подошел к бездыханному обгоревшему телу и произнес:

— Ты ничтожество, каким был всегда, — сказал Двимгрин.

Едва он отвел взгляд, как Эсторган вдруг очнулся и молниеносно вскочил. Двимгрин опомниться не успел, как противник повалил его навзничь. Эсторган сел на него сверху, и его обгоревшие руки сомкнулись на горле Афройнского Ворона. Двимгрин задыхаться не собирался: мощный удар в челюсть сбросил Эсторгана. И теперь уже Двимгрин взял врага за горло.

Алед шаг за шагом отошел к лестнице, по которой они взошли на башню и стал быстро спускаться по ступеням. Он счел, что слишком опасно находиться на месте боя двух темных магов. Но в конце лестницы он столкнулся с человеком. В руке неизвестного был меч, который показался Аледу знакомым. Его острие было направлено прямо в грудь санамгельца. Да и лицо самого незнакомца, преградившего путь, он словно уже видел, но никак не мог понять, где и когда.

— Ну что, Стрелок, как поживаешь?

Алед пребывал полном недоумении.

— Ты кто?

— А ты забыл? — усмехнулся незнакомец. — Ах да, разумеется! Когда мы встречались, у меня была борода.

Разбойник на миг потерял дар речи. Он подался назад, снова поднимаясь по лестнице, и воин тоже поднялся на ступень выше.

— Куда ты? Теперь ты уже никуда не денешься.

— Гингатар, — прошептал Алед. — Ты… умер. Я убил тебя!

— Убил. Но не похоронил! Теперь ты знаешь, что случается в таком случае. Я восстал из мертвых, чтобы прикончить тебя!

— За что?

— За пособничество колдунам.

— Ты далеко не все знаешь, чтобы обвинять меня в пособничестве! — сказал Алед.

— Я знаю достаточно! К тому же жажда мести подогревает меня!

— Мести? Это ты напал на меня? Перевес сил был явно на твоей стороне. Чудо, что я победил.

— Чудо? Не чудо, а темная сила помогла тебе выжить.

— О чем ты?

— Неважно, — отмахнулся Гингатар. — Здесь ты прав. Дело не в мести. Просто я должен убить тебя, Стрелок.

— Почему?

— Когда убью тебя, мне предоставят право всадить нож в сердце Двимгрин, если конечно у колдунов есть сердца. А это едва ли не смысл моей жизни.

— Что за бред? — произнес Алед, делая еще один шаг назад и поднимаясь на следующую ступень. — Кто предоставит?

Гингатар промолчал. Стрелок показал назад и спросил:

— Тот колдун, с которым Двимгрин борется сейчас? Ты служишь колдуну?

— Я не служу колдуну! — вскричал Гингатар, и острие меча коснулось груди Аледа. — Это сделка.

— Сделка с колдуном? — усмехнулся Алед. — Едва ли это лучше! Ты сам пособник Тьмы, Гингатар! Выполняешь поручения колдуна!

— Нет! Это не так!

— Тогда докажи, что это не так!

Гингатар молчал некоторое время, затем опустил меч и произнес:

— Будь ты проклят, Стрелок! Так и быть, живи. Где они? Наверху.

Алед кивнул.

— Уйди с дороги! — Гингатар грубо оттолкнул Аледа в сторону.

Колдуны катались по полу смотровой башни, не обращая внимания на поднявшегося к ним воина с мечом. Они так были ослеплены взаимной яростью, что не замечали его. Гингатар замер и взял меч в обе руки. Вот он — час выбора. Кто он? Кукла колдуна или все тот же легендарный Ликтаро, сын Оросса? Сразу двух заклятых врагов он застал в одном месте. Это удача. Осталось принять решение: убить Двимгрина — того, кто приложил руку к уничтожению всего рода халов, того, кто выжег дотла всю Огражденную Страну. Убить его и отомстить за свой народ! Или же прикончить их обоих?

Но Гингатар понимал, что с гибелью Эсторгана погибнет и он сам. Однако уж лучше так, чем позволить тьме завладеть сердцем. Мертвым сердцем… Двух колдунов одним ударом! Это будет славный подвиг. Последний подвиг Гингатара.

Меченосец приблизился к прислужникам Тьмы. Они оба были измождены боем. Магические и телесные силы требовали восстановления. И они по-прежнему не замечали его, не подозревая о нависшей угрозе. Двимгрин сидел сверху и бил Эсторгана по лицу. Удары его были слабы и неточны. Эсторган бил его в ответ. Вот он, момент славы!

— Во имя Эндармира, — прошептал Гингатар и занес меч, чтобы пронзить им сразу двоих.

— Двимгрин, берегись!

Это был крик Стрелка. Двимгрин пришел в себя, и, не совсем понимая, зачем он это делает, увернулся и скатился с врага. Он сделал это в самый последний момент, и желтая сталь вонзилась в грудь Эсторгана, прошла насквозь, вошла в каменный пол и почти по рукоять погрузилась в плоть колдуна.

Эсторган вздрогнул, в ужасе выпучив глаза. Темно-бордовая кровь потекла из раны. Колдун дрожащими руками нащупал эфес меча и попытался вытащить его, но не смог. Над ним стоял Меченосец: тот самый, которого он поднял из мертвых.

— Как… ты… посмел?

Гингатар смотрел на обожженное лицо Эсторгана в некотором недоумении. Но вскоре он пришел в себя и произнес в глаза умирающему колдуну:

— Никто и ничто не заставит меня прислуживать Тьме!

Он выдернул меч и полный ликования бросился на Двимгрина. Но не успел… С последним вздохом Эсторгана, и сам Эсторган, и Гингатар обратились в пепел и вмиг развеялись по ветру.

Двимгрин долго сидел неподвижно и смотрел на упавший рядом испачканный в крови клинок. Потом он перевел взгляд на ошарашенного Аледа, потом на мешок со Шкатулкой, который, вероятно, все это время был здесь. Наверное, то была лишь уловка Эсторгана с заклинаниями незримости.

Двимгрин встал, взял мешок и заглянул внутрь. Все было в порядке. Затем он посмотрел на Стрелка, и разбойник тут же попятился назад, готовый бежать. Он опасался, что колдун вновь захочет прикончить его.

— Ты спас меня от этого клинка, — сказал колдун. — В качестве вознаграждения я не стану убивать тебя. Пока…

Санамгелец застыл, осмысливая сказанное, и вскоре ответил:

— Достойное вознаграждение…

Двимгрин уже устремил взор в сторону южного горизонта. Алфейны приближались. Затем он обернулся и кивнул в сторону кучки пепла.

— Кто это? — спросил он. — Ты знаешь?

— Он был одним из Трех Меченосцев. Так говорил мне Маангар.

— Один из Трех Меченосцев, — повторил он. — Что ж, одним меньше… Маангар говорил тебе о нем? Почему?

— Я уже встречался с этим воином на дороге.

— Ты не рассказывал об этом.

— Не рассказывал? — возмущенно фыркнул Алед. — Должен ли я обо всем тебе рассказывать? Кроме того, тебя не очень-то интересовало то, что произошло со мной на пути сюда, колдун! Да, он напал на меня в Олдиоре, пытался убить.

— И за что же?

— За пособничество колдуну.

Двимгрин усмехнулся.

— Пособничество? И чем это закончилось?

— В тот день я убил его. Не знаю, как он мог снова ожить…

— Все ясно… — произнес Двимгрин. — Ходячий мертвец в подметках у Эсторгана. Он явно был плохим слугой, раз убил хозяина. Эсторган убит одним из Трех Мечей… Весьма судьбоносно. Однако он удивил меня. Он почти стал истинным темным магом, — На мгновение Двимгрин задумался, словно сожалел о гибели колдуна.

— Почему он обратился в пепел?

— Темная магия поддерживала его. Убив Эсторгана, он уничтожил и себя.

— А еще он хотел убить тебя, колдун, — сказал Алед.

— Не вышло, — молвил Двимгрин.

— Из-за меня. Если бы он не пощадил меня, то и ты, колдун, был бы сейчас трупом. Желаешь ли знать, почему он хотел убить тебя?

— Никогда не задаюсь таким вопросом. У меня слишком много врагов, и у каждого своя причина свести со мной счеты.

— Гингатар мечтал отомстить за свой народ.

— Гингатар? — переспросил колдун. — Гингатары это и есть название народа… Что ж, мечтать о мести может каждый, но не каждому дано ее осуществить. Гингатары были истреблены. Надеюсь, он был последним, и мстить больше некому.

— Зачем ты это сделал? Зачем ты истребил их?

Колдун пристально посмотрел на Аледа. В горах зарокотало и, словно по сигналу, с неба стали падать крупные капли. Через несколько мгновений они превратились в нещадный ливень.

— Они представляли угрозу моей крепости! — прокричал он сквозь шум обрушившегося с небес водопада. — Мне пришлось это сделать. Законы войны жестоки, но только следуя им можно рассчитывать на победу.

Глава 5

Эн-Анэр ужаснулся. Он придержал своего белоснежного единорога и жестом остановил колонны всадников. Такого он увидеть не ожидал. Падение Башни Верховного Мага не сулило ничего хорошего. Самый могучий символ Тригорского Ордена пал прямо у него на глазах. Что же творится в Замке Магов? Неужели служители Тьмы захватили его?

Доспехи Эн-Анэра сверкали под слабыми лучами солнца столь ярко, будто сами и излучали этот свет. На поясе его висели узкие золоченые ножны, а рукоять вставленного в них меча была исписана светящимися рунами. Предводитель Эн-Анэр гнал единорога быстрой рысью. Подле него ехал Первый Смотритель Ыр-Даар. За ними ровными рядами двигался многочисленный отряд из нескольких сотен лучших воинов Мотходэка. Все они были верхом на белых единорогах, и все всадники были облачены в темно-зеленые плащи и сверкающие доспехи.

После побега Двимгрина и победы над учиненным им пожаром, после которого еще не скоро оправится Священный Лес, Эн-Анэр собрал все силы алфейнов и двинулся туда, куда вел след колдуна — в Замок Магов. Редко алфейны покидали Священный Лес. За всю историю Эпох Мрака они выходили из его сени дважды. Алфейны предпочитали не вмешиваться в события мира, и лишь дважды им пришлось это сделать. Оба раза они приходили на битву с темными силами Дардола. Они являлись в тот час, когда надежда выстоять против Мрака угасала в сердцах людей.

И вот настал третий случай, однако совсем иной. Теперь они вышли ради возмездия. Тот, кто поджег Священный Лес, непременно должен поплатиться. Эн-Анэр знал, что служитель Тьмы Двимгрин где-то там, за высокими стенами Замка.

Повелитель алфейнов подозвал одного из военачальников.

— Найон Онзалат! Рассредоточить силы окрест замка, дабы никто не проскользнул мимо нас.

— Исполню! — молвил найон и поскакал в конец войска, отдавая команды.

— Ыр-Даар! — тут же позвал Эн-Анэр другого алфейна. — Приблизимся к входу. Быть может, удастся нам узреть, что происходит в обители чародеев.

Длинноволосый алфейн кивнул в ответ и первым погнал единорога к замку. Эн-Анэр поехал за ним.

Белая арка ворот, обозначающая туннель в скале, который и был единственным известным входом в крепость магов, была закрыта решеткой.

— Маги не впускают нас, — сказал Ыр-Даар. — Стало быть, воистину они потеряли свою твердыню.

Он огляделся. Деревья вокруг были совершенно голыми, без листьев, а трава под ногами и вовсе была почерневшей. Сильная темная магия коснулась этого места. Ыр-Даар спешился и приблизился к входу. Потрогав рукой железные прутья, Ыр-Даар произнес:

— Мыслю, наше оружие способно сломать эти врата. Чары, наложенные на эти прутья, не выдержат.

Эн-Анэр тоже спрыгнул на землю и устремил взор в туннель. Он долго всматривался в темноту, что густилась по ту сторону опускной решетки и наконец молвил:

— Не нужно, Ыр-Даар. Не только решетка преграждает нам путь. Туннель завален. И совсем недавно, судя по пыли, что еще витает в окружающем воздухе. Кто-то узрел наше приближение. Кто-то не желающий впускать нас…

Эн-Анэр поднял взгляд на вершину отвесной скалы. Замок отсюда не был виден.

— Сюда взгляни, Эн-Анэр! — сказал Ыр-Даар.

Недалеко от ворот в трех местах земля была вскопана, а рядом лежали три мертвых карлика.

— Это фоэдас, — проговорил Эн-Анэр. — Зачем они здесь?

Опустившись на колени, алфейн приложил белую ладонь к одному из трупов и закрыл глаза. Недавние события замелькали в его сознании. Алфейн видел отголоски того, что происходило здесь несколько дней назад. Глазами погибшего гоблина он увидел напуганного человека, отчаянно отбивающегося от яростных атак фоэдас. Человек был не прост. Что-то недоброе окутывало его. Эн-Анэр всматривался во тьму и пытался понять суть той тьмы, что сгущалось за его спиной, но внезапно ворвавшийся в его сердце страх перед чем-то неведомым, необъяснимым и древним заставил его с криком вернуться к действительности.

Повелитель алфейнов упал навзничь. Он кричал, а в глазах его застыл ужас.

— Что видел ты, светлейший Эн-Анэр? — обеспокоенно воскликнул другой алфейн, помогая владыке алфейнов подняться.

— Зло желает прорваться через Запертые Врата, — молвил в ответ Эн-Анэр. — Не должны мы допустить сего, Ыр-Даар.

— Зло извечно желало выбраться из Вилорна. Но со времен Эн-Шангума не может Сила Мрака отворить их.

Эн-Анэр огляделся. Вновь посмотрел он на стены Тригорья, потом на затянутое тучами небо. Потом он устремил взор в сторону своего войска, ряды которого растягивались вдоль всего видимого горизонта. И вдруг он изрек:

— «Сильнее разгорится Старое Солнце, и будет земля плавиться от огня его. Тогда вернутся в надземный мир и скаллоры, да только не они будут воплощением великого ужаса, куда страшнее будут хозяева, которые поведут этих псов в бой». Так вещал Эн-Шангум. Ничто не бывает запертым навечно, Ыр-Даар, и всякая дверь рано или поздно откроется. Изнутри ли толкнут ее или же потянут снаружи — вот что важно теперь.

Эн-Анэр опять посмотрел на скалу, нависшую над головой.

— Я чувствую магию темную. Но не один источник творит ее. Не только Двимгрин, но еще один служитель Тьмы в замке.

— Что прикажешь? Начинать натиск?

— Высока это скала, — покачал головой Эн-Анэр. — Не менее высоки и стены замка. Трудным обещает быть штурм.

— Будет нелегко, — согласился Ыр-Даар. — Мудрые маги возводили Тригорье. На скалу мы взберемся, но что встретит нас на узком уступе? За спиной будет пропасть, а перед лицом высокие стены.

С вершин трех гор донеслись раскаты грома. Через миг что-то едва слышно стукнулось о плечо Эн-Анэра. Потом еще раз, и еще… Капли дождя разбивались о доспехи владыки. Владыка алфейнов подставил ладони и поднял взор к небу. За несколько мгновений начавшийся дождь превратился в мощный ливень, обрушивший на землю всю свою неизмеримую силу.

Эн-Анэр вскочил на единорога и промолвил:

— Поехали, Ыр-Даар. Нужно все обдумать… Мыслю, что служитель Тьмы Двимгрин не намерен отсиживаться за стенами. Он попытается уйти. Но близлежащие рощи отсюда и до Леса Священного под нашим взором: никто не проскользнет мимо.

***

Однорогое серое существо бежало сквозь дубовые рощи. Оно ловко петляло между деревьев, невзирая на свою внешнюю неуклюжесть, и не сбавляло скорости, неслось вперед. Могучие дубы закрывали его от вражьих взглядов с неба густыми тенями своих крон, а шум проливного дождя заглушал звуки его огромных шагов-прыжков, каждый из которых перемещал бегущего на добрых две сажени.

«Вуг не подведет. Вуг исполнит последнее поручение Маангара. Нужно только бежать. Да, бежать. Быстро, как ветер. Никто не догонит Вуга. Плохие люди не получат эту Вещь. Нехорошая Вещь. Вуг спрячет ее. Нужно только бежать. Далеко. Так далеко, как Вуг ни разу не бегал. Да. Вуг долго служил Синим Волшебникам. Верно служил. Но они никогда не позволяли ему выйти из Большого Дома. Маангар сказал, что теперь можно. Да. Теперь Вуг свободен. Нет. Он будет свободен. Потом. Нужно только спрятать Вещь, и тогда Вуг отправится смотреть Мир. Он опасен. Так говорил ему Маангар. Да. Много злого делается здесь. Так говорил Маангар. Но Вугу не страшно. Он не боится плохих людей. Он не боится злых волшебников. Он никого не боится».

Его длинные руки почти касались земли. В огромной ладони великана был сжат маленький предмет, который передал ему старый маг. Вуг знал, что это ключ. Но от чего — это Маангар ему не сказал. Однако Вуг чувствовал, как великое зло, затаившееся в нем, обжигает его ладонь, и он понимал, что ключ нужно спрятать. Спрятать от тех людей, которые недавно попали в темницы.

Древесные стволы проносились мимо с запредельной скоростью. Однорогий Вуг чувствовал свободу. Таких расстояний и таких огромных пространств не было в Замке Магов. Теперь же он несся вперед, словно ветер, и ничто не сдерживало его. Капли дождя разбивались о его серую морду, и ему это безумно нравилось. Маангар велел скрываться и не двигаться по дорогам. Но Вуг не знал, что такое дороги, хотя он знал точно, что такое лес. И лес ему нравился. Раньше он видел бескрайние зеленые рощи с крепостных стен замка и мог лишь мечтать когда-либо оказаться там. И вот наконец мечта сбылась. Он мчался по вековому лесу, не чувствуя ни доли усталости. Слишком много сил Вуг накопил за три столетия, проведенные в Тригорье. Теперь эти силы выплескивались наружу, словно пена из кипящего котла.

Триста лет он прожил в стенах Тригорья, словно в заточении. Они боялись, что Однорогий Вуг сбежит, потеряется, и тогда он, последний представитель своего древнего рода, может оказаться в опасности, ибо окружающий Тригорье мир слишком жесток. Никто не знал наверняка, что стало с существами, подобными Вугу. В давние времена они обитали далеко за Хребтом, на востоке Гэмдровса. Их земля была необъятна. Составители старых карт именовали ее Великой Восточной Равниной. Однако те существа не занимали ее целиком, они по большей части жили на северных берегах реки Экалэс, и этого им вполне хватало для мирной размеренной жизни.

Духи мойтвалт — так называли их люди. Немногие в Гэмдровсе ныне помнят это имя. Они были легендой, и порой их загадочность сравнивали лишь с загадочностью алфейнов. Отличие заключалось в том, что мало кто верил в алфейнов во времена Второго Мрака. В существовании же духов мойтвалт никто не сомневался. Первым, кто нарушил их покой, был властный и честолюбивый король Антшины по имени Волостис Второй. Еще его отец, будучи правителем антов, в свое время присоединил Великую Восточную Равнину к королевству. Но Волостис Второй пошел дальше. Он захотел поставить крепость на берегу реки Экалэс и прогнал духов мойтвалт с родных мест. В те дни мощь Антшины была велика, и мойтвалт не могли противостоять антам. Они ушли. А у реки выросла величественная твердыня — Афройн.

Но Король Волостис слишком жаждал большего и в погоне за своими целями шел на подлые, порой безумные, действия. Безудержное стремление к власти часто заканчивается крахом. Так получилось и с Антшиной. Ее мощь была в итоге подавлена объединенными силами трех других королевств, и настал день, когда духи мойтвалт, спустя пятнадцать лет после изгнания, подступили к стенам Афройна. Анты не смогли удержать крепость и бросили ее, а мойтвалт возвратились на свои земли.

Без малого полвека они жили не зная бед. Анты не стремились вернуть себе крепость, и ее полуразрушенные стены уж поросли зеленым мхом, однако нашелся тот, кто решил взять Старую Крепь Антов в собственное владение. То был Двимгрин, один из Шестерых Колдунов. Он без труда занял пустующие стены, и восстановил то, что было разрушено. Внутри крепости колдун начал создавать собственную армию безупречных фрэгов, и черная тень, нависшая над окрестными землями, разрасталась все сильнее. Темная магия отравила реку Экалэс, и не прошло и двух лет, как духи мойтвалт покинули родные берега, на это раз навсегда. С тех пор никто не слышал о них. Куда они ушли, никто не знает.

Вуг не помнил, как оказался в Тригорье. Он был еще мал, когда синие волшебники нашли его и забрали к себе в замок. Здесь он вырос и прожил три долгих века. Однако для мойтвалт это не так уж долго. Вуг был еще юн, и его жизнь только начиналась.

«Вуг будет искать. Да. Вуг отыщет свой народ и будет жить вместе с ними. Вуг будет свободен, как и они. Вуг будет счастлив».

С запада доносились слабые звуки. Он не понимал, что это. Стена дождя не давала ему разобрать их суть, а ветер, что свистел в его висящих ушах от столь быстрого бега, и вовсе все заглушал. Но останавливаться было нельзя, и Вуг лишь прибавил скорости, и его шаги-прыжки стали еще больше.

Но вдруг он словно почувствовал что-то. Он будто предвидел опасность, но не успел ничего предпринять. Нечто, молниеносно выскочившее из-под земли, набросилось на него. Какое-то маленькое существо вгрызлось зубами в руку Вуга. В тот же миг другая такая тварь оказалась у него на спине и Вуг взвыл от боли: что-то острое вонзилось ему в плечо. Это было не все. Еще один уродливый карлик повис на его руке, зубами пытаясь разжать ладонь.

«Плохие подземные жители! Вуг не позволит им отобрать Вещь. Нет. Не позволит!»

Вуг продолжал бежать. Яростный рев его разнесся по округе. Не замедляя бег, взмахом руки он стряхнул одного гоблина, другого схватил за шкирку и на ходу с глухим шлепком ударил о землю. Затем Вуг завел обе руки назад, пытаясь схватить того, который висел за спиной, но гоблин ловко увернулся и вновь всадил в плоть великана маленький кинжал. Вуг рассвирепел и, извернувшись в прыжке, с силой прислонился спиной к вековому дубу. Дерево чуть покачнулось, со ствола посыпались куски коры.

Вуг не стал оборачиваться, чтобы посмотреть на то, что осталось от гоблина. Ему было не до этого. В спине все еще торчал кинжал, но он был слишком коротким, чтобы всерьез досаждать великану. Однорогий Вуг лишь ускорил бег.

Но пробежал он немного. Прямо перед ним в воздух взмыли комья мокрой почвы, и вновь из-под земли выскочили гоблины. На сей раз их было с десяток, и все они разом набросились на великана. Вуг зарычал, пытаясь спугнуть хотя бы половину назойливых карликов, но его рык никого из них не устрашил. Вуг не останавливался отчаянно отбиваясь от непрестанных атак. Земля взрывалась перед ним и на подмогу собратьям выскакивали новый гоблины. Вуг уже ничего не видел: двое висели прямо на его морде.

Сразу несколько врагов схватились за ногу великана, и Вуг почувствовал, что теряет равновесие. В следующее мгновение он с шумом грохнулся на землю и кубарем прокатился еще несколько саженей. Огромным телом он сломал несколько молодых деревьев и раздавил не успевших вовремя спрыгнуть гоблинов.

Падение было жестким, но однорогий великан не разжал ладонь.

«Нет. Они не получат Вещь. Вуг не отдаст».

Он попытался встать, но не успел. Толпа гоблинов с безумным визгом вмиг навалилась на Однорогого Вуга.

***

— Тут есть еще один выход? — спросил Алед. — Я не знал о нем.

— Еще бы! Чтобы узнать все секреты Тригорья, нужно прожить здесь хотя бы лет сто. И это только при условии, что главной целью пребывания в этих стенах будет поставлено раскрытие и познание тригорских тайн.

— Моей жизни не хватит, — усмехнулся разбойник.

Колдун остановился и одним лишь взмахом ладони расчистил груду обломков, которые преграждали путь внутрь замка. Миновав несколько переплетений коридоров и лестниц, Двимгрин привел Аледа в уже знакомый ему Зал Свечей.

Санамгелец бросил взор в сторону белой колонны и горки пепла рядом с ней. Это было все, что осталось от Маангара. Где-то в глубине своей разбойничьей души разбойник чувствовал вину за его смерть. Куча пепла, в котором по-прежнему угадывался силуэт человека, лежала посреди огромного помещения, заставленного сотнями горящих свечей, и огни их отражались в зеркальном потолке зала. Многие из них упали и погасли — вероятно, после встряски, которую учинил Страж.

Двимгрин же даже не взглянул на тело старого мага.

— Сюда! — велел он, направляясь в сторону одного из дальних углов.

Все факелы, воткнутые в держатели на белых стенах, пылали, как только что зажженные. Все, кроме одного… Колдун взял один из горящих факелов со стены и зажег им тот единственный, который не горел. В тот же миг мраморные стены дрогнули и со скрежетом пришли в движение.

В самом углу открылся вход. Из темноты тут же повеяло сыростью и сквозняком. Колдун, не выпуская факел, шагнул внутрь. Стрелок двинулся за ним и оказался в каком-то туннеле, таком узком, что можно было перемещаться по нему лишь друг за другом. Едва разбойник сделал пару шагов, как стены задвигались вновь и с гулким звуком сомкнулись за спиной.

Туннель не был прямым, он постоянно поворачивал то резко влево, то вправо, но не разветвлялся. Двимгрин шагал впереди, освещая дорогу. Алед старался не отставать. Ему было несколько не по себе от давящей тесноты этих неровных стен, о выступы которых он постоянно ударялся плечами. Голову тоже приходилось беречь: изредка приходилось наклоняться, чтобы преодолеть некоторые участки тайного коридора. Свет факела достаточно хорошо освещал его, и Стрелок уже обратил внимание, что стены вокруг выложены из идеально гладких каменных плит. Кладка была столь ровной, что щели между плитами были едва заметны.

Вскоре старый туннель закончился. Внезапно стена преградила путь.

— Это тупик, — произнес Алед.

— Не спеши с заключениями, — сказал Двимгрин, поднося огонь ближе к преграде и освещая ее ровную поверхность.

Спустя мгновение колдун навалился на стену и толкнул ее. Стена, оказавшаяся потайной дверью стронулась с места, и в туннель полились потоки воды, сопровождаемые шумом яростного ливня. Колдун отбросил погасший факел и вышел наружу.

Стрелок сделал жадный глоток свежего воздуха и огляделся. Колдун и разбойник оказались у самых стен Тригорья на широком уступе, вся поверхность которого сплошь покрывал кустарник. Раздвигая мокрые заросли, Алед осторожно подобрался к краю обрыва и посмотрел вниз. Где-то внизу, восточнее этого места, у подножия скалы располагались решетчатые ворота Замка. Чуть поодаль он увидел сквозь стену дождя несколько шатров, что раскинулись прямо на дороге.

— Не высовывайся! — одернул его Двимгрин. — Если не хочешь получить стрелу алфейна промеж глаз…

— С такого расстояния да еще и в дождь попасть во что-либо невозможно, — возразил Стрелок, однако последовал совету колдуна и попятился обратно.

— Не стоит недооценивать алфейнов. Эти твари гораздо более зоркие, чем ты можешь вообразить.

— Там высоко! Как мы отсюда выберемся?

— Если бы там было невысоко, я ни за что не полез бы вниз даже глубокой ночью. Они заметят нас. А эти кусты — наше укрытие. Пойдем вдоль уступа и обойдем замок. Это, очевидно, единственный возможный путь. На западе будет некрутой склон, по которому мы и спустимся. А тени деревьев вон того леса прикроют нас.

Сказав это, Двимгрин накинул капюшон, поправил мешок на плече и двинулся на запад вдоль замшелой стены.

Уступ был достаточно широк, но местами его ширина резко уменьшалась, и в таких местах скала почти сливалась в одно целое с крепостной стеной. Путникам приходилось прижиматься к самой стене, пробираясь сквозь примыкающие к ней же заросли. А ливень словно забавлялся над путниками. Аледу казалось, что с каждым шагом он становится лишь сильнее. Рубаха промокла насквозь за несколько мгновений, и вскоре Аледа уже било крупной дрожью от холода. К счастью, этот участок пути закончился довольно быстро. Путники обогнули основание одной из крепостных башен и выбрались на широкое место. Здесь стена Тригорья поворачивала к северо-западу и устремлялась вверх по пологому отрогу окутанного облаками заснеженного пика.

В паре сотен шагов на востоке начинался довольно густой лес, но подход к нему уже не был защищен кустарником от зорких взглядов алфейнов. Двимгрин, не мешкая, лег на живот и прямо через огромную лужу пополз в сторону деревьев, рукой подтягивая за собой мешок со шкатулкой. Стрелку ничего не оставалось, как последовать его примеру.

— Что-то я не совсем понимаю, — проговорил разбойник, распахивая локтями размытую землю и хватаясь за кочки мокрого дерна. — Ты ведь колдун. Так неужели нет другого, магического, способа передвигаться вместо того, чтобы валяться в грязи.

— Алфейны настороже. Творить магию сейчас — все одно, что зажигать сигнальные костры. Эти клятые твари вмиг учуют меня. Поэтому я пока предпочитаю проползти, нежели снова попасть к ним в руки.

— А что, Ключ в той роще?

— С чего ты взял? — бросил Двимгрин.

— Мы ведь туда ползем. Если не там, тогда где же? Помнится, ты смотрел на юг, когда говорил, что знаешь, где Ключ.

— Верно, он на юге. И с каждым мигом все дальше от нас.

— Что ты имеешь в виду?

— Его унесло длиннорукое чучело.

Алед задумался на мгновение.

— Вуг?!

— Да, это урод вынес Ключ из Тригорья, — сказал Двимгрин.

— Наверное, по поручению Маангара…

— А кого же еще! Полоумный маг успел-таки насолить мне перед смертью. Но ничего, с этим я разберусь.

— На пузе мы его вряд ли догоним, — сказал Стрелок.

— Спешить и не нужно. Рано или поздно он остановится. Главное — не попасть в руки первородным ублюдкам. Минуем их и прибавим ходу.

В скором времени колдун и разбойник доползли наконец до опушки дубовой рощи. Стрелок дрожал от пронизывающего холода. Он отряхнул одежду и посмотрел на Двимгрина. Лицо старика было вымазано в какой-то грязи, хотя его, похоже, это не заботило. Сквозь переплетения ветвей колдун смотрел на раскинувшуюся на востоке равнину. Дождь понемногу стихал, но небо по-прежнему оставалось пасмурным. С высоты горного отрога была отчетлива видна серая полоса дороги. Там, в окрестностях Тригорья, поодаль от ворот виднелось несколько десятков темно-зеленых шатров.

Алед посмотрел на Замок, возвышающийся на утесе. Несмотря на рухнувшую Башню Верховного Мага, крепость чародеев не потеряла своего величия, и за стеной дождя она казалась чем-то ненастоящим, словно наваждением, видением из какого-то неведомого мира.

— Они будут караулить подходы к Тригорью полукольцом, — проговорил Двимгрин. — Нам следует быть предельно осторожными и не попасться на глаза. Будем держаться южнее…

И они пошли вдоль опушки, стараясь не выходить из тени древесных крон. Дождь вскоре перестал вовсе, чему был искренне рад Алед, но от чего негодовал Двимгрин. Колдун считал, что шум дождя и его завеса могли бы служить дополнительным укрытием от зорких глаз «первородных ублюдков». Было видно, что колдун волнуется. Он старался шагать бесшумно, тщательно выбирая дорогу. То и дело он поглядывал в сторону далеких шатров. Алед изо всех сил старался быть таким же осторожным, но он создавал больше шума, чем хотелось бы Двимгрину: это было видно по тому, как передергивало старика от малейшего хруста из-под сапога разбойника.

— Ты уверен, что мы сможем пройти мимо них? — спросил Алед.

— Нет, я пока ни в чем не уверен, — ответил колдун.

Стрелок вздохнул.

— Не понимаю, зачем мне все это…

— Что это? — спросил Двимгрин.

— Все эти дела вокруг каких-то шкатулок, ключей, алфейнов, магов. Зачем я вообще иду с тобой?

— У тебя была возможность остаться в темнице, но ты слезно умолял позволить тебе идти вместе со мной. А я великодушно согласился.

— Великодушно?! — воскликнул Алед.

— Не ори, полудурок, — прошипел Двимгрин, остановившись.

— Великодушно? — уже тише повторил разбойник. — Ты называешь это великодушием?

— Да, и если бы не мое великодушие, ты давно уже был бы мертв.

— Вот как? Значит, я должен благодарить тебя за то, что ты меня не убил?

— Это ни к чему, — усмехнулся Двимгрин. — Мне плевать на твои благодарности. Но раз ты решил идти со мной, просто заткни свою пасть и не возмущайся.

— Я лишь хотел с твоей помощью выбраться из Замка Магов, — сказал Алед. — И что мне сейчас мешает просто распрощаться с тобой, колдун?

Двимгрин обернулся и устремил на него недобрый взор, от которого кровь застыла в жилах санамгельца.

— Причин много… — молвил он. — Как тебе, к примеру, то, что алфейны помнят о тебе? Ты мой пособник, и, попав к ним в руки, ты, мягко говоря, не будешь в почете. А без меня ты ни за что не пройдешь мимо них. Другая причина — Ключ. Он интересен тебе, как интересна и Шкатулка. Третья причина: ты не смог уберечь Ключ к моему приходу в Тригорье. Тебе придется исправить это — помочь мне вернуть его.

— Что-то ты не сильно жаждал моей помощи, когда намеревался бросить меня в темнице.

— Но есть еще одна причина — самая главная! — произнес Двимгрин. — Именно она переубедила меня в тот час.

— Постой, я угадаю… Изменяющие избрали меня. Так ведь ты говорил в Замке?

— Именно.

— И что с того, колдун? Я не желаю быть избранным какими-то демонами с того света.

— Желаешь или нет, это уже не важно. Твоя судьба связана с Изменяющими, и теперь они определяют ее. Не ты.

— Звучит жутковато, — проговорил Алед. — И что это, в таком случае, означает. Для чего я избран?

— Узнаешь, когда придет время…

— И когда же оно придет.

— Не раньше, чем мы благополучно минуем лагерь алфейнов, — сказал Двимгрин и вдруг замер.

В следующий миг он приник к стволу ближайшего векового дуба. Едва Стрелок успел что-либо сказать или предпринять, как колдун молниеносно схватил его за плечо и прижал лицом к тому же дубу. Указательный палец у губ колдуна приказывал молчать, а глаза яростно горели, предупреждая о беспрекословности этого приказа. Санамгелец послушно замер.

В скором времени до ушей донеслись отдаленные голоса, приглушенные шумом еще моросящего дождя. Алед прислушался, но не понял ни единого слова: язык был ему незнаком. Голоса звенели довольно тонко и мелодично, отчего этот говор был больше похож на благозвучную мелодию.

Голоса удалялись, пока не стихли совсем. Колдун и разбойник продолжили движение.

— Рыщут, твари! — прошептал Двимгрин, непрестанно озираясь по сторонам.

— Ты все еще надеешься проскользнуть под самым носом алфейнов, колдун, — с сомнением произнес Стрелок.

— Я предпочитаю не надеяться, а действовать. Выбора все одно нет.

— Отчего же нет? Под покровом ночи шансов будет куда больше, к тому же, если я правильно помню, по ночам ты можешь каким-то магическим образом сокращать расстояния. Так не лучше ли захорониться в укромном месте и дождаться темноты?

— Не лучше, — дал ответ Двимгрин. — Магию они вмиг учуют, я уже говорил об этом. И ждать нельзя. Этот проклятый Вуг бежит все-таки слишком быстро. А теперь заткнись… Нужно как-то пройти мимо лагеря.

***

Найон Алзойн отпустил тетиву, и вырвавшаяся на свободу стрела со свистом понеслась к цели. Этот был последним… Последний из шайки фоэдас. Что заставило злобных карликов покинуть свои подземные туннели и в разгар дня выползти на поверхность? И кто их жертва? Алфейны опустили луки.

Алзойн первым подошел к огромному израненному великану. Длинные руки, большие острые уши, огромные глаза и два рога, один из которых был когда-то обломан. Подобных существ осталось по миру очень мало. В Священном Лесу их никто не видел уже несколько сотен лет.

— Видишь ли это, найон Алзойн? — произнес один из алфейнов. — Не удивительно ли встретить такое существо в этих местах?

— Эн-Анэр некогда упоминал, будто есть у магов необычный слуга. Так не он ли пред нами?

— Зачем напали на него фоэдас? В чем причина столь лютой злобы?

— Не в злобе дело. Они служат нынешнему властителю темных сил. Он приложил к сему руку.

— Зачем же ему убивать его?

Найон Алзойн наклонился к существу и промолвил:

— Не убить была цель, а забрать то, что нес он сквозь лесную чащу.

Сказав это, он попытался разжать ладонь тарайлаха, но в этот миг однорогий великан дернулся, захрипел, едва приподняв веки, и еще сильнее сжал кулак.

— Он жив! — воскликнул найон Алзойн. — Отнесем его к Эн-Анэру!

Глава 6

«Посмотрел Эндармир на Элон и узрел, что безмолвен и пуст он, что нет в нем ни одной живой твари. И сказал Эндармир: «Да будет жизнь в Элоне, да будут твари живые». И оживился Элон. И полетели птицы по небесному своду, и заплескались рыбы в пучине морской. И первые звери побежали по земле, и выползли гады на свет ясного Солнца. И посмотрел Эндармир на Элон и узрел он, что все творения его дики и неразумны. И тогда сказал Эндармир: «Да будут повелители всех тварей диких. И пусть главенствуют они над всеми в Элоне». И вышли из вод большого озера первородные алфейны. Огляделись они окрест узрели, что прекрасен их юный мир, и построили они жилища на берегах того озера. И нарекли они его Мезза, а себя они назвали Элварэнн, Дети Элона.

В изобилии и покое протекала жизнь алфейнов. И однажды пришли к жилищам их черные волки Валаглерт. И с радостью приняли их алфейны, ибо никого, кроме птиц и рыб, не знали они дотоле. Накормили алфейны волков, и ушли волки. Но вскоре возвратились они к алфейнам и принесли им в благодарность ветви с сочными фруктами и привели к ним скотины целое стадо. Так завязалась крепкая дружба между алфейнами и Валаглерт.

И обучили алфейны волков языку, и стали Валаглерт говорить. И верно служили алфейнам волки, а алфейны заботились о них.

А в то время у Старого Солнца рождались ужасные твари — скаллоры. С ними вместе порождены были Силой Мрака и черные тени. И отыскали творения Мрака выход наружу. Многие скаллоры вылезли в надземный мир, и разошлись по Земле Великой. Где бы ни проходили они, гибло все живое, что попадалось им на пути. И попались темным тварям стаи Валаглерт в Волчьей Долине, и схватились они с ними. Многие Валаглерт бежали на север, другие бросились за помощью к алфейнам, а те, которые приняли бой, погибли.

Пришли волки к алфейнам и поведали они о том, что случилось. И решили отомстить алфейны за друзей своих, и стали они готовить воинство. Долго длились те сборы, и выступили алфейны в поход на юг. Великий Эн-Шангум повел свой народ на битву. Сверкали на солнце их доспехи, светом сияли их клинки. И сопровождали алфейнов волки Валаглерт.

Не пришлось им искать врагов, ибо скаллоры сами нашли их. Напали они на войско алфейнов, и разразилась великая битва у предгорий Небоскребущего Хребта. Жесток был бой, яростно сияли клинки алфейнов, нещадно рубили они скаллоров. И поражены были темные твари в той битве. Возвратились алфейны в родные места, с ними пришли к озеру Мезза и черные волки. Жестокая схватка закалила дружбу между алфейнами и Валаглерт, на века закрепилась она.

Победителями вернулись алфейны и волки, но не было радости и празднеств, ибо знал каждый, что Мрак лишь отступил на время, что не прекратят темные твари сеять смерть на Земле Великой. И каждый понимал, что скоро выползут из глубин Старого Солнца полчища несметные. И стали алфейны готовиться к новой волне Зла, а Валаглерт помогали им в этом. И сказал Эн-Шангум: «Невозможно быть совершенно готовым к следующей битве, ибо непредсказуем супостат и в любой миг может случиться нападение. Мы готовиться будем непрерывно. Грядет страшная схватка, но Эндармир поможет нам обрести победу».

И чтобы заранее узнать о скором приходе врагов, послал Эн-Шангум волков к страшному озеру Ундлифер, на берегах которого появлялись скаллоры. Но в нужный час не заметили волки войско врагов, которые продвигалось под покровом ночи. Были то черные тени, и бесшумно прошли они мимо волков. И во мраке напал враг на алфейнов, но не могли алфейны видеть их, ибо черные тени были незримы в ночи безлунной. И тогда воззвал Эн-Шангум к Эндармиру и попросил света. Услышал его Эндармир, и Луна взошла раньше своего времени. Лучи ее озарили землю, и узрели алфейны врагов своих — черных теней, от которых веяло всепоглощающим ужасом и цепенящим хладом. Отчаяние и страх вкрались в сердца алфейнов. И узрел Эндармир, что сильнее войско черных теней, и сказал он: «Примите часть силы моей разрушительной». И восстали из мертвых павшие в бою. И осмелели алфейны и неукротимым натиском ударили они по черным теням. И прибыли наконец волки Валаглерт на поле битвы. И понял Враг, что не сможет он тягаться с силой самого Эндармира, и стало войско теней отступать. Но почти все черные тени были уничтожены, лишь немногим удалось возвратиться к Старому Солнцу

И сказал израненный Эн-Шангум: «Восславим Эндармира, ибо благодаря Ему мы смогли дать отпор Мраку. Мы ликуем, но не стоит долго предаваться ликованиям, ибо много еще наши врагов у Старого Солнца. Мой ворон принес весть, что Северный Край осквернен темными тварями. А Иллэво, повелитель волков Валаглерт, известил меня что южная часть Земли Великой обратилась в безжизненную пустыню».

Но ответили ему соплеменники: «Не омрачай нам радость победы, Эн-Шангум. Отдых заслужили твои воины. И чтобы отпраздновать эту победу, устроим мы достойным пир во славу Эндармира». И сказал Эн-Шангум: «Не пристала пировать в столь мрачное время. Час празднеств придет, когда все полчища Мрака будут изничтожены. И отвечали алфейны: «Откуда тебе знать? Быть может, уже изничтожены они». И сказал Эн-Шангум: «Нет, братья мои. Поднимите взоры ваши на небо и узрите вы, что не прошла еще его серость, что черны еще тучи на горизонте. Посмотрите окрест: нет ни птиц, ни зверей. С нами только верные друзья наши Валаглерт. Так спросите же их, что чуют они. Скажи, Иллэво…»

Посмотрел вдаль великий вожак. Лоснилась шкура его до битвы с черными тенями и горда была его осанка, теперь же клочьями висела шерсть на нем, а голова склонилась к земле от усталости. И сказал Иллэво: «Никогда не подводит меня мое чутье. И сейчас чую я, что грядет великая буря, которой не миновать». И сказали на это алфейны: «Слишком долго ждали мы этого нападения. Сколько времени готовились мы к нему! Будет время подготовиться и к новому!» Но сказал Эн-Шангум: «Еще может прийти Враг на наши земли. Коли погибнем мы, не останется у Элона достойных защитников. И тогда только пустоши останутся от вечнозеленых рощ Гондра».

Все одно никто не желал слушать Эн-Шангума. И начали алфейны празднество, но никто не мог предугадать, что в тот же день придут новые полчища Мрака. И едва закатилось за горизонт Солнце, в самый разгар пира напали они на алфейнов и волков. И скаллоры, и черные тени пришли на сей раз к озеру Мезза. И узрели то Сыновья Эндармира и просили они Отца позволить спуститься в Элон, дабы помочь Элварэнн в битве с Мраком. Не желал Эндармир этого, но сказал: «Да будет так. Спуститесь в Элон и помогите защитникам его. Но после сразу возвращайтесь в Тивулэ». И пришли Сыновья Эндармира в Элон на поле брани. Взмахнул рукой Эрвадо: мощный ураган налетел на черных теней. Взмахнул рукой Гондр: корни из недр земных оплели скаллоров и утащили их в землю. Взмахнул рукой Вар: вздыбилось озеро Мезза и обрушило воды свои на тварей Мрака. И последним взмахнул рукой Ромрогел, самый младший из четырех. В тот же миг молния разорвала ночной небосвод и ударила в оставшихся врагов, и исчезли они. Так была одержана победа в Медной Битве.

И заперли сыновья Эндармира Огненные Врата Вилорна, и каждый из них создал цепь из лучей звездного света. И четырьмя цепями замкнули они Врата. Сделав так, по велению Отца возвратились Сыновья Эндармира в Тивулэ.

Взошло Солнце, и осветило оно поле прошедшей битвы. И встал Эн-Шангум на ослабевшие ноги. Кровь лилась из его ран. И встали изнуренные боем алфейны. И подняли головы уставшие волки. И сказал Эн-Шангум: «Возблагодарим Силы Всевышние за исход сей битвы!» И посмотрел он на небо. Под лазурью небесной кружили птицы. Огляделся Эн-Шангум вокруг и узрел он зайца, выскочившего из кустов, и услышал трели соловьиные. Упал на колени Эн-Шангум и молвил: «Мрак побежден! Так ликуйте же, защитники Элона! Настал час празднеств!» Но не было в тот день ликования, ибо слишком велика была скорбь по погибшим.

И вдруг сказал Эн-Шангум: «Мы победили. За нами Мрак. Холодным дыханием он дышит нам в спину. Впереди, на горизонте времени, тоже сгущается Мрак. Но дорога нашей жизни прервется раньше. Еще не одна эпоха пройдет, прежде чем мир Элон узрит врага, подобного нынешнему. Сильнее разгорится Старое Солнце, и будет земля плавиться от огня его. Тогда вернутся в надземный мир и скаллоры, да только не они будут воплощением великого ужаса, куда страшнее будут хозяева, которые поведут этих псов в бой».

И испустил дух великий повелитель алфейнов. Последним, что увидел он, была птица в небесной синеве. Последним, что услышал он, была трель соловьиная. Тело Эн-Шангума предали водам озера Меззы, а место, где пал он, стало священным для рода алфейнов».

Эн-Анэр почувствовал дрожь земли под ногами и вышел из шатра. Дождь все еще лил снаружи, однако алфейнам он не мешал, и постановка лагеря была почти завершена. Воины сооружали ловушки на западе, у горного отрога, где начинались хмурые дубовые рощи. Отдаленный гул, едва слышимый поначалу, становился громче и отчетливее, и все больше выделялся из монотонного шума дождя. Не один Эн-Анэр услышал что-то необычное. Другие алфейны вскоре тоже насторожились и все звучавшие еще несколько мгновений назад речи разом прекратились. Первым делом Владыка посмотрел на Тригорье, ожидая, что нечто происходит там, за его стенами. Но Замок Магов казался спокойным. Тогда Эн-Анэр обернулся и посмотрел на юг. Да, звук шел оттуда. По мокрой дороге, копытами скакунов разбрызгивая лужи, неслись всадники. Много всадников. Ряд за рядом они показывались из-за поворота, и, не сбавляя хода, гнали лошадей прямо на лагерь алфейнов.

За спиной Эн-Анэра зазвучали приказы найонов и вмиг по обе руки от повелителя выстроились ряды лучников. Алфейны наложили стрелы и ожидали приказов. Но Эн-Анэр не спешил. Он понимал, что приближающиеся люди не намерены нападать.

Конники придержали поводья и замедлили движение. Какое-то время они еще ехали вперед, пока головной всадник не повелел остановиться. Эн-Анэр рассматривал их облачение, пытаясь определить, откуда они прибыли. Капли дождя стучали по их блестящим шлемам и наплечникам. Мокрые от ливня плащи были не то коричневого, не то бордового цвета. Все они были вооружены клинками, и десницы некоторых из них уже лежали на эфесах мечей.

Головной всадник сказал что-то своим людям и проехал еще вперед, придержав коня от Эн-Анэра на почтительном расстоянии.

— Приветствую вас, достопочтенные алфейны! Мое имя Хасба! Я военачальник Алкайгирда — крепости, что стоит на склонах Новых Гор, на границе Межгорья.

На всаднике был шлем, оперение которого намокло и теперь беспорядочно топорщилось в стороны. Лицо его было открыто, и Эн-Анэр увидел шрам на щеке предводителя людей. За спиной полководца воины уже начали перешептываться. Глаза их были полны изумления, а на лицах застыли восторженные улыбки. Должно быть впервые видели они воочию Первородных Сынов Элона.

— Да озарится стезя твоя, военачальник Хасба, — ответил наконец Владыка. — Я Эн-Анэр, потомок Эн-Шангума, Победителя Скаллоров. А это народ мой. Вы, люди, называете нас алфейнами. Да только вижу, не дивишься ты, военачальник Хасба, тому, что видишь нас пред собою, чего нельзя сказать о воинах твоих.

— Алфейнов до сих пор считают легендой в наших краях, но только не я, — сказал военачальник Алкайгирда. — Мне уже доводилось видеть ваше племя на поле битвы у берегов Красной Реки, что за Хребтом.

Эн-Анэр не сразу дал ответ.

— Да, были мы там в тот час скорбный и одновременно славный для мира, — молвил он. — Стало быть, бились мы с тобою на одном поле, военачальник Хасба. Ибо я привел силы Первородных на Незавершенную Битву.

— Незавершенную?

— Так нарекли мы ее, военачальник Хасба. Не было в той битве победителя. Отступило тогда воинство темное, но — увы! — не из страха пред мощью Света. Битва была не закончена. Никто не праздновал победу.

— Что ж, есть в твоих словах истина, Эн-Анэр, — сказал Хасба. — Но нет у меня времени вспоминать прошлое. Мы едем в Тригорье. Есть сведения, что именно там скрываются убийцы наместника Дальвиона. Но вы, достопочтенные алфейны, перегородили нам дорогу. Почему?

— Времена наступили недобрые, коли скрываются преступники в Замке Магов, самом праведном месте Гэмдровса, — ответил алфейн. — Но я отнюдь не преграждаю путь войску твоему, военачальник Хасба. То, что тетивы луков наших натянуты, лишь предосторожность и не более. Ибо мы узрели вас и не знали, чего ожидать. — Эн-Анэр знаком повелел алфейнам опустить луки. — Ты волен ехать дальше, военачальник Хасба. Да только знай, что не попасть тебе в Замок Магов, ибо завален вход в него. Пришли мы сюда, дабы схватить прислужника Тьмы Двимгрина, и видится мне, что он и есть один из убийц, по следу которых шел ты.

— Верно, я ищу старика-колдуна в черном и мужчину в плаще стражи Ралгирда. Так их описывал очевидец… Так они внутри?

— Не можем мы быть уверенными, что они и ныне там. Но они там были. А коль выбрались оттуда, то не пройти они мимо следопытов Ыр-Даара. Весь лес в округе под нашим взором. Не привыкли мы иметь дела с людьми, но все же я позволю тебе и воинам твоим остаться в стане нашем. Но знай, если пойман будет служитель Тьмы Двимгрин, предстанет он перед судом нашим, а не людским. Не получишь ты его,

Хасба слез с коня.

— Остаться в вашем стане, Эн-Анэр, величайшая честь для любого из смертных, а для меня и моих воинов и подавно. Судя по твоим словам, нет больше нужды подбираться к Тригорью. Что касается суда, что ж, будь по-твоему, владыка алфейнов. Нам будет достаточно увидеть наказание, которому ты подвергнешь колдуна, тогда наместник Дальвион будет отмщен.

Эн-Анэр кивнул и вновь скрылся в шатре.

Военачальник Алкайгирда приказал воинам расседлывать лошадей. Он снял шлем и посмотрел на возвышающиеся над землей три горных пика и на замок, что ютился среди них. Дождь уже почти прошел, и очертания крепостной стены и дозорных башен различались уже более отчетливо. Обитель магов не впечатлила Хасбу. Он ожидал узреть величайшую из твердынь, но он ее не увидел. Даже крепость Алкайгирд казалась ему куда более величественной, особенно на заре, в дымке утреннего тумана. Неужто это и есть именитое Тригорье, в котором мудрейшими из живущих не раз решалась судьба всего Гэмдровса? Наконец он отвернулся и подозвал десятников.

— Алфейны говорят, что убийцы наместника где-то здесь, — сказал он. — Может статься, они в замке. Или же прячутся в его окрестностях. Как бы то ни было, наш долг не дать им улизнуть. Оцепляйте окрестности, выставляйте дозорных в роще, проверяйте каждый куст. Надо сделать все возможное, чтобы наше путешествие в эти края не оказалось напрасным.

***

Эн-Анэр заметил воинов Алзойна еще издали. Алфейны вынесли из леса большое серое существо. Поначалу Владыка лишь догадывался о том, кого именно нашли воины, но, когда они приблизились к шатру, все сомнения окончательно развеялись. Тарайлах — так называли этих существ алфейны.

— В шатер его! — повелел Эн-Анэр и, пропустив стрелков Алзойна вместе с раненым великаном под зеленый полог, вошел за ними следом.

Алфейны уложили тарайлаха на землю и расступились, пропуская Владыку.

— Взгляни, светлейший Эн-Анэр, — молвил найон Алзойн. Со стороны Обители Магов бежал он. — В ладони его нечто, что желали забрать фоэдас напавшие на него.

— Уж слишком часто фоэдас стали покидать свои подземелья, — проговорил Эн-Анэр и склонился над великаном.

Вуг лежал неподвижно, и лишь чуть приподнял большие веки. Алфейн приложил ладони к кровоточащим ранам и долго что-то нашептывал. Когда же он убрал ладони, от ран не осталось и следа. Серый великан сумел наконец открыть глаза и даже попытался подняться но не смог. Издав негромкий рык, он вновь упал на устланную листвой землю. Тело его еще было слабо, однако он так и не разжал одну из своих ладоней.

— Лежи, тарайлах, — сказал Эн-Анэр. — Скоро ты почувствуешь себя лучше. Но покажи мне, что нес ты. Велика магическая сила предмета, что в руке твоей. Я чувствую это. Однако чувствую я и то, что не во благо мира был сотворен сей предмет. Коли нес ты его, дабы уберечь от рук прислужников Тьмы, то передай его нам. Мы первородные сыны Элона. Мы сумеем сохранить его.

Однорогое существо шевельнуло ушами и прорычало что-то в ответ, но не разжало ладонь. Алфейн понимающе кивнул.

— Ты выполнил его, Вуг, — промолвил Эн-Анэр. — Последнее поручение Маангара можешь считать исполненным. Где, как не у Первых Сынов Элона самое безопасное место для… Вещи.

Однорогий хлопнул глазами. На несколько мгновений в шатре повисла тишина. Наконец Вуг протянул длинную руку Эн-Анэру и раскрыл ладонь. Увиденное повергло Владыку в ужас. Он не сразу решился взять в руки ключ из темно-бордового металла, словно боялся коснуться его. Когда же он взял его, алые письмена Языка Мрака вспыхнули на холодной поверхности, обжигая белую руку алфейна. Однако он не бросил его и долго держал, пытаясь прочесть начертанные на нем древние символы. Найон Алзойн и стальные алфейны подошли ближе, чтобы получше рассмотреть то, от чего так веяло великим древним злом.

— Что это за ключ, Владыка? — спросил найон Алзойн. — На нем начертаны Черные Руны. От чего он?

— Сей ключ от Мира Исподнего, — дал ответ Эн-Анэр.

Найон Алзойн вышел из шатра на несколько мгновений и вернулся с платком в руках. Подойдя к Эн-Анэру, он разложил платок на ладонях, и повелитель алфейнов обернул ключ в гладкую темно-зеленую ткань.

— Стерегите его так, как не стерегли владений наших границы, — распорядился Эн-Анэр, и, обращаясь к другому алфейну, молвил: — Возвратился ли с обхода Ыр-Даар?

— Возвратился, Владыка, — прозвучал ответ. — Я позову его.

Эн-Анэр кивнул, и, когда воин покинул шатер, заговорил найон Алзойн:

— Ныне ведаем мы, зачем служитель Тьмы Двимгрин проник в Замок Магов — за этим ключом.

— Истинно, — сказал Эн-Анэр. — Но не только за ним пришел он, Алзойн… У магов хранилась Шкатулка Вилорна, и, чувствую я, что Двимгрин уже завладел ею. Предвижу, что и ключ сей попытается он возыметь. Волею Творца попал сей роковой предмет к нам, и должны мы немедленно отнести его в Лес Священный. Должно нам сохранить его и оградить от рук тьмы прислужников. Никому он не должен достаться, иначе не миновать сему многострадальному миру новых бед, подобных тем, что обрушились на него в эпоху Эн-Шангума.

Полог входа отодвинулся и в шатер вошел Первый Смотритель.

— Светлейший Эн-Анэр, ты звал меня?

— Звал, Ыр-Даар… Ключ Шкатулки Вилорна попал к нам в руки. Я отправляюсь в Лес Священный. Найон Алзойн и его воины будут сопровождать меня. Остальных же найонов отдаю под твое начало. Ты останешься здесь, Ыр-Даар, и возглавишь дозор окрестностей Замка. Люди из Межгорья тебе помогут. Мнится мне, что все еще здесь прислужник Тьмы Двимгрин.

Глава 7

Сквозь переплетения ветвей вдалеке виднелись зеленые шатры. Те самые, которые было видно со стены. Они были еще далеко, но уже можно было кое-что рассмотреть. Лагерь алфейнов вырос прямо на дороге и прилегающим к ней обочинам. Присмотревшись, Стрелок вдруг понял, что это не просто шатры в привычном их виде, а необычные сооружения из огромных листьев. Вокруг же сооружений он увидел воинов. Их было много. Санамгелец и подумать не мог, что в относительно маленьком лагере их может быть столько.

— Выходить на дорогу — полнейшая глупость, — задумчиво подытожил разбойник.

— Знаю без тебя, — буркнул колдун. — Видимо, придется пройти еще на юг, и, когда шатры останутся далеко позади, тогда мы и пересечем дорогу.

— Отчего бы нам просто не исчезнуть и не очутиться сразу в нужном месте. Алфейны не успеют тебя схватить. Ты ведь колдун! Ты сумеешь это устроить.

Колдун посмотрел на Стрелка. В глазах Двимгрина отражалось странное сочетание гневного раздражения с некоторым сочувствием, от которого Алед на миг ощутил себя убогим калекой.

— Недоумок! — вздохнул Двимгрин и устремился прочь в гущу леса, опасливо поглядывая в сторону лагеря врага.

Разбойник не ответил на оскорбление. Он уже не впервые поймал себя на мысли, что доставая колдуна он испытывает некоторое удовольствие. Главное было знать меру.

— Странно, что они одеты по-разному, — сказал Алед, вновь глядя в сторону шатров. — Кто-то в зеленом, кто-то… в красном, или коричневом, — не понятно.

Но Двимгрин уже не слышал его. Или не слушал. Алед постоял еще немного и пошел за ним.

Петляя среди деревьев, они поднимались вверх по отлогому склону, однако прошли немного. Неожиданно колдун вновь замедлил шаг, а в следующий миг встал как вкопанный. Не успел Стрелок открыть рот для вопроса, как Двимгрин вдруг развернулся и набросился на шедшего следом разбойника. Колдун повалил Аледа на землю, одновременно зажимая ему рот своей костлявой ладонью.

— Молчи, — прошипел Двимгрин, сердито сверкнув глазами.

Алед кивнул, показывая, что все понял.

— Ни звука, — почти угрожающе прошептал колдун и убрал руку от лица разбойника.

Стрелок прислушался. Уши улавливали далекие голоса, но они доносились со стороны лагеря. Окрест же царила тишина. Разве что слышно было еще хриплое карканье ворон в лесной глуши… Нет! Шаги. С каждым мгновением их можно было услышать все отчетливее. Сами шаги звучали мягко и почти беззвучно, но хруст сухих веток и шелест кустов выдавали их.

Двимгрин слез наконец с Аледа и, развернувшись в сторону звука, прополз немного вперед к огромному корню, из-за которого осторожно выглянул. Стрелок перевернулся на живот и тоже двинулся к тому же дубу, а в это время до его ушей донеслись голоса. Уже не из лагеря. Эти звучали довольно близко, и санамгелец вдруг осознал, что понимает эту речь, а говор и вовсе кажется ему родным. То были люди. Не алфейны…

Все сомнения развеялись, когда Алед увидел их. Два воина в блестящих шлемах и бордовых плащах не торопясь шли по лесу со стороны опушки. Воины Санамгела! С каждым шагом они углублялись в чащу, и судя по направлению движения, разбойнику и колдуну было нечего опасаться.

— Что они здесь делают? — шепотом проговорил Алед.

— Ищут нас, — невозмутимо ответил Двимгрин.

— Санамгельцы? Они что от самого Ралгирда шли за нами?

Не дождавшись ответа, Стрелок посмотрел на Двимгрина. Колдун лежал неподвижно и смотрел в сторону двух санамгельцев, задумчиво нахмурив брови. На губах его угадывалась почти незримая насмешка.

— Вряд ли, — ответил он наконец. — Они не из Ралгирда.

— Поверь мне, это санамгельцы, колдун.

— Санамгельцы, — согласился Двимгрин. — Только не из Ралгирда. Судя по цвету плащей, из Алкайгирда.

— Тогда все ясно, они здесь за тобой. По поводу гибели наместника…

— За нами, — усмехнулся Двимгрин.

Алед сжал кулаки, противясь сильному желанию ударить колдуна по ухмыляющейся морде.

— Я ненавижу тебя, колдун, — сквозь зубы процедил он. — Скоро весь мир будет охотиться на меня. И все по твоей милости!

— Не кипятись… Они угрожали нам, помнишь?

— Угрожали! Помню. Да только все одно можно было договориться, пропустить их на том мосту, в конце концов, но не убивать сразу.

Колдун молчал, не отрывая взгляда от воинов Алкайгирда.

— А если уж убивать, то всех! — добавил тогда Алед. — Но нет же. Ты зачем-то оставил свидетеля, благодаря которому нас теперь ищет стража Алкайгирда. Сколько же их здесь? Десять, двадцать или целая сотня?

— Может быть, это к лучшему, — неожиданно заключил Двимгрин.

Алед удивленно посмотрел на колдуна.

— Что ты несешь? — проговорил он.

— Не стану утверждать, что я все продумал, не убив тогда свидетеля. Но все же в тот момент я чувствовал, что следует оставить его в живых.

— Ну конечно! — усмехнулся Алед. — И что ты чувствуешь сейчас?

— У тебя есть оружие?

— Что?

— Оружие! — вспыхнул колдун.

— Только кинжал.

— И все?

— А ты видишь что-то еще?! — произнес Алед.

— Неужели ты не мог подыскать себе что-то получше? — с укором произнес Двимгрин. — Ведь мы столько бродили по Замку! Хотя бы тот меч, которым прикончили Эсторгана.

— Меч? А что же ты его себе не взял?

Двимгрин одарил Аледа яростным взглядом.

— Ты знаешь, что тот меч не прост, — сердито произнес он. — Он не создан для руки темного мага. То был один из Трех Мечей…

— И для моей руки он тоже не создан, — сказал Стрелок, — Ибо неимоверно тяжел. Уж не знаю, как Гингатар управлялся с ним. И вообще, меч — не мое оружие…

— А что твое оружие? Этот ножик? Им только купцам на дороге угрожать. Однако мне плевать! Убей их!

— Кого?

— Ты что, слабоумный? Их! — Колдун кивнул в сторону алкайгирдцев.

— Зачем их убивать?!

— Доверься мне. Просто иди и убей их.

— Санамгельцев? Своих сородичей?

— Гоблинские норы! — выругался колдун. — Когда тебя, разбойник Тракта, это волновало?

— Всегда, если хочешь знать! — огрызнулся в ответ Стрелок. — Хорошо. Только я против двоих не пойду. Один мне, другой тебе.

— Я же сотню раз говорил, что здесь нельзя колдовать!

— А не надо колдовать! — Алед извлек из-за пояса кинжал. — У тебя есть руки.

— Они заняты. В них мешок, — попытался возразить колдун.

— А в мешке вполне тяжелая шкатулка! Чем не оружие?

С этими словами разбойник выбрался из укрытия, и, пригнувшись, осторожно двинулся вслед за уходящими вглубь леса воинами.

— Она создавалась для несколько иного применения, — полушепотом проворчал Двимгрин, — нежели бить ею по голове.

Через миг он тоже поднялся, взял промокший под дождем мешок в правую руку и, немного раскачивая им, тоже направился в сторону стражников Алкайгирда.

Алед шел на несколько шагов впереди, стараясь ступать бесшумно. Сердце его билось, словно зверь в клетке. То и дело, разбойник озирался по сторонам: нет ли поблизости еще воинов. Два санамгельца двигались, не оборачиваясь. И это пока спасало. Уже можно было разобрать, о чем они говорят.

— …нес что-то из Тригорья. Хасба говорит, что нечто нехорошее.

— Я тоже слыхал. Хасба толком и сам не знает, что именно. Алфейны не делятся с ним подробностями. Интересно, кто он вообще, этот великан? Что за тварь такая ушастая?

— Кто ж знает! Кого только не повстречаешь в этих местах. Мы первый раз выехали так далеко за пределы Межгорья, и чего только уже не повидали. И русалы, и алфейны! Замок Магов прямо перед нами! Колдунов вот еще не видали.

— Их-то мы и ищем.

— Сомневаюсь, что они здесь. Колдуны не прячутся в лесах. Они наверняка уже давно улетели.

— Улетели? У них крылья есть?

— Слыхал я, на драконах они летают.

Расстояние сокращалось. Алед был уже близко. Готовый пуститься в дело, кинжал Жабы алчно сверкал в его правой руке. Еще пару шагов и он настигнет их. Тогда можно будет напасть. Предательски. Со спины. Краем глаза Алед посмотрел, где Двимгрин. Колдун был еще далеко. Чего же он мешкает?! Медлить было нельзя! Сейчас! Иначе будет поздно!

Алед мгновенно подскочил сзади к одному из стражников и приставил лезвие к горлу.

— Спокойно! — крикнул разбойник. — Не дергайся, парень, или убью!

Второй стражник выхватил меч и встал в боевую стойку.

— Клинок на землю, воин! — велел Алед, глазами выискивая колдуна. — Иначе твоему соратнику не жить.

Двимгрин куда-то исчез. Стражник бросил меч на землю.

— Чего ты хочешь? — спросил тот, которого держал Алед. — Кто ты?

— Теперь ты! — вместо ответа приказал ему Стрелок. — Вынь клинок и брось его.

Воин повиновался. На какое-то время воцарилось молчание. Алед не знал, что делать дальше. Убивать просто так он не мог. Он всегда был против бессмысленных жертв. Да куда же подевался этот проклятый колдун?!

Стражник, что стоял напротив и смотрел разбойнику прямо в глаза, будто почувствовал растерянность Аледа. Неожиданно он сорвал с ремня большой закрученный рог и поднес к губам. Еще мгновение, и гул разорвет тишину чащи, призывая сюда все войско Алкайгирда, а заодно и алфейнов.

В этот момент, откуда ни возьмись, из-за дерева выскочил Двимгрин. Размахивая над головой мешком, словно цепом, он в два прыжка оказался за спиной стражника. Удар оказался таким сильным, что шлем слетел с головы воина. Вместо гула из боевого рога вырвался короткий приглушенный звук, похожий на громкий вздох. Воин пал замертво.

— Надеюсь, ты поумнее своего приятеля, — проговорил Алед, обращаясь к своему заложнику.

— К…к…колдун, — прошептал воин, в ужасе взирая на облаченного в грязный черный плащ старика, в злобном взгляде которого то и дело вспыхивали алые искры.

— Он тебе не навредит, если ты…

Но Стрелок ошибался. Он едва успел отстраниться, когда Двимгрин крутанул мешок над головой и в молниеносном прыжке нанес еще одни смертельный удар. Второй воин тоже рухнул на землю. Из-под смятого шлема медленно потекла кровь.

Стрелок долго смотрел на двух мертвых санамгельцев. Он был просто ошарашен. Колдун тем временем принялся раздевать первого убитого. Наконец временно утраченный дар речи вернулся к Аледу.

— Ты… Зачем ты это сделал?

— Я вообще-то спас нас! — дал ответ Двимгрин. — Рог видел?!

— Видел… Но второго-то зачем?

— Увлекся… — невозмутимо ответил колдун.

— Увлекся? — потерянно переспросил Алед.

— Переодевайся! — приказал колдун, скидывая с себя грязный плащ и рваную черную мантию. — Нет времени на разговоры.

Прямо на мокрую рубаху Стрелок натянул кольчугу, подпоясался ремнем, повесил на него меч и накинул на плечи бордовый плащ. Помятый шлем, который ему у него едва получилось снять с головы мертвеца, он попытался выправить, Однако свой первоначальный вид к тому все равно не вернулся.

В похожем облачении Алед покидал Ралгирд. И вот он вновь вернулся в образ воина Санамгела. Сколько уже дней минуло. Месяц? Не так уж много… Но и не мало.

— Готов? — Двимгрин прервал его размышления.

Алед посмотрел на него, но вместо колдуна увидел перед собой старого санамгельского воина с мертвенно-бледным лицом. Из-под надлобья шлема торчали густые седые брови. Алед встретился с ним взглядом. Глаза Двимгрина были исполнены злобы и ненависти к вездесущим врагам, боли — от пережитых неудач и падений, и одновременно — решимости и верности своему делу. Возможно, именно последнее притягивало Стрелка, и удерживало его рядом с колдуном, идти за ним несмотря на всю его подлость и коварство, несмотря на темное начало, зерно которого присутствовало во всех деяниях Двимгрина.

— Да, — коротко ответил Алед.

— Что ж, попробуем подойти ближе к дороге.

Сказав это, колдун вскинул на плечо мешок с драгоценной для него Шкатулкой и пошел.

Алед посмотрел сначала на убитых воинов, потом на колдуна и произнес:

— А что, мы их даже не спрячем? Если их найдут, ничего хорошего это нам не посулит.

Двимгрин остановился и задумался на мгновение.

— Прикрой ветками… — бросил он.

Алед пожал плечами и сделал, как было сказано. Закончив, он последовал за стариком. Тот не ушел далеко — ждал его. Взор колдуна был направлен в ту сторону, где был поставлен лагерь алфейнов. Просвета впереди пока не наблюдалось, но Двимгрин словно видел что-то, пронзая взглядом лесную чащу.

— Что там? — спросил Алед, поравнявшись с колдуном.

Двимгрин выглядел напряженным. На его лице читалось некоторое беспокойство.

— Кажется, навстречу идет кучка клятых ублюдков.

— Алфейнов?

Колдун кивнул.

— Так теперь нам нечего бояться! — сказал Алед — Мы выглядим, как воины Алкайгирда.

— Нет, этих тварей так просто не проведешь. Они могут учуять во мне темную суть. Нужно затаиться и пропустить их. Туда!

Колдун сорвался с места и помчался в южном направлении. Стрелок бросился за ним.

— Позволь спросить, чего ради мы тогда переодевались?!

— Чтобы одурачить людей, но не алфейнов! — ответил Двимгрин. — Туда! Кажется, там есть хорошее укрытие!

Двимгрин резко свернул, и в скором времени, лже-стражники Алкайгирда прыгнули в небольшой овраг, на дне которого тихо журчал ручей. Алед прыгнул неудачно — поскользнулся на склоне и по пояс угодил в холодную воду, которая размеренным, почти бесшумным потоком бежала со стороны горного отрога и уносилась куда-то в южном направлении.

Полный негодования, санамгелец выбрался на сухой каменистый склон и лег на живот. Колдун тоже распластался рядом и прислушивался.

— Тише! — прошептал он.

Стрелок напряг слух и вскоре услышал знакомую уже речь алфейнов. Неизвестный ему язык разливался над лесом подобно песне. Поначалу голоса Первородных звучали все ближе, что явно несколько обеспокоило колдуна, но спустя какое-то время они стали удаляться, пока не стихли вовсе.

— Вылезай! — велел Двимгрин. — Теперь подберемся ближе к лагерю.

Колдун выбрался из оврага первым и осмотрелся. Опасность миновала.

— Подожди! — произнес выползающий из оврага Алед. — Зачем к лагерю? Нам ведь нужно догнать Вуга.

— Потому что обстоятельства изменились, — загадочно ответил Двимгрин.

— Что изменилось?

Выпрямившись наконец в полный рост, Двимгрин опять закинул мешок на плечо и огляделся снова, определяя направление.

— Идем!

— Что изменилось? — не унимался Алед. — Нам ведь нужен ключ! Ты сам утверждал, что он у Вуга.

— Похоже, алфейны схватили длиннорукого.

— Как ты узнал? Погоди… Ты знаешь язык алфейнов? — удивленно проговорил Алед.

— Лишь некоторые слова, — ответил колдун. — Слышно было довольно плохо, но в их речи я отчетливо разобрал слово «тарайлах». Оно повторялось дважды. Этим словом они называют таких существ, каким является Однорогий Вуг.

— Тарайлах… — задумчиво повторил санамгелец. — Звучит красиво…

— Звучит погано! — неожиданно вскипел Двимгрин. — Это значит, что Ключом завладели алфейны! Теперь ты понимаешь, к чему привел твой прокол?! Ты потерял Ключ, который я тебе доверил, и теперь он в руках этих высокомерных ублюдков! Будет довольно сложно вернуть его. Если мне не удастся это сделать, я прикончу тебя! Клянусь, гоблинские норы!

— Может быть, хватит винить меня во всех своих неудачах! — воскликнул Алед.

В следующий миг санамгелец оказался на земле. Лицо горело от удара, из носа сочилась кровь. Разбойник приподнялся и увидел Двимгрина.

— Ты ударил меня, спятивший старик! — возмущенно проговорил санамгелец.

— Ударил, — промолвил колдун. Голос его был теперь спокоен. От былой ярости не осталось и следа. — Мне нужно было вплеснуть гнев, — добавил он. — Вставай!

Алед поднялся, ладонью стирая кровь с лица.

— Будь ты проклят, — прошипел он. — Я сдам тебя алфейнам, старый ублюдок!

Колдун рассмеялся.

— Попробуй, — сказал он. — Только учти, что сидеть мы будем на одной цепи. Ведь ты мой слуга.

— Не обольщайся. Я не служу тебе!

— Так считаешь ты, — проговорил Двимгрин. — Но алфейны видят это иначе.

Деревья впереди расступились и взору во всей красе открылась местность близ Замка Магов. Колдун и разбойник приникли к земле и, оставаясь под прикрытием лесного полога, устремили взгляды на дорогу. Солнце уже перевалило далеко за полдень, и длинные тени леса укрывали весь склон от вершины, на которой оказались путники и до самого лагеря, который, казалось разросся вдвое. Алфейнов было довольно много. Алед насчитал не меньше сотни. И это были только те, кто находился в лагере. Людей в бордовых плащах было чуть меньше, но тоже немало, однако они расположились несколько обособленно, чуть в стороне от мест основного скопления алфейнов.

— Подумать только! — проговорил Алед. — Сколько народу жаждет твоей смерти. Если не смерти, то, по меньшей мере, наказания. Ты так беззаботно натравливаешь на себя старых врагов и наживаешь новых. Удивительно, как ты вообще выжил, ведя такую жизнь, колдун?

— Это не трудно, — усмехнулся колдун. — Все решается. Мои преследователи всегда неожиданно погибали или отступали.

— Сомневаюсь, что сейчас что-то подобное произойдет. Если только не объявятся твои полчища.

— Какие полчища?

— Ну, полчища фрэгов. Это ведь правда, что они у тебя есть?

— Правда, — нехотя ответил колдун. — Не полчища, конечно, но достойная армия. Лучшие фрэги Гэмдровса!

— Так уж и лучшие?

— Лучшие! — повторил Двимгрин. — Нечета глупым табунам Омраченного Королевства. Те безмозглые создания за последний десяток лет только и делали, что истребляли друг друга ради забавы. Поэтому фрэгов в Омраченном Королевстве осталось мало. То, что имеет сейчас Камнесоздатель, не сравнится с воинством Мастера Варфегула. Даже я располагаю куда более слаженной и многочисленной армией.

— Почему же сейчас ты один?

Колдун одарил Стрелка хмурым взглядом.

— Они в Афройне. Я, кажется, говорил что они в кольце осады. Не сказал бы, конечно, что это доставляет мне неудобства… В случае острой надобности я просто прикажу им выйти. Тогда они выйдут и растопчут антов, что трутся у моих стен, а затем сметут все на своем пути на пути ко мне. Но не сейчас. Пойми, порой приходится творить дела, в которые не стоит посвящать всех своих слуг. Такие дела следует также творить без лишнего шума. Шум привлекает внимание, а это не всегда кстати.

— Вижу, что у тебя на сей раз без шума как-то не вышло.

— Это ерунда, — отмахнулся Двимгрин. — Лишь некоторые осложнения и не более… С подобным можно столкнуться в любой момент.

— Ну вот мы и столкнулись, — заключил Алед. — Что дальше? Сделаем невозмутимые лица и войдем в лагерь?

— Это не сработает, — ответил Двимгрин.

— Где же Вуг. Что-то его не видно… А он существо довольно заметное.

— Видишь тот шатер, что в центре? — спросил колдун.

— Тот, у которого стоит толпа алфейнов?

— Именно. Он внутри.

— С чего ты так решил?

— Да ни с чего, — пожал плечами Двимгрин. — Просто он там, поверь мне.

— Они готовят лошадей… — произнес Стрелок. — Погоди-ка, да это не лошади! Единороги?! Чтоб мне провалиться? Они еще существуют.

— Конечно. За Хребтом есть много диких табунов.

— Алфейны ездят на единорогах?

— Люди так и не смогли усмирить этих вольных животных, а алфейнам они служат испокон веков.

— Как алфейны ездят верхом без седел и стремян?

— Хватит задавать дурацкие вопросы! Меня сейчас больше волнует другое… Куда алфейны собираются ехать сейчас? — задумчиво проговорил Двимгрин.

Нотки некоторого волнения звучали в голосе колдуна.

— А вот и Вуг! — воскликнул Стрелок.

— Тише, гоблинские норы! — прошипел Двимгрин.

Однорогий Вуг выбрался из большого, но довольно низкого для него шатра и выпрямился во весь свой огромный рост. Он не подходил к алфейнам, оставался в стороне. Он выглядел поникшим. Длинные руки висели словно плети. Он долго стоял неподвижно, и только уши непрестанно шевелились, пытаясь уловить звуки близлежащего леса. Великан обернулся и бросил кратковременный взгляд в сторону Замка Магов, после чего отошел еще дальше в сторону, прошел весь лагерь и поднялся чуть вверх по склону. Теперь он вновь смотрел на алфейнов и был неподвижен, как каменное изваяние.

Интерес Двимгрина к Однорогому Вугу угас. Ключа у него уже не было. И то было очевидно. Вскоре из того же большого шатра вышел кто-то из алфейнов.

— Повелитель клятых выродков, — злостно произнес колдун. — Я помню его… А вот и Ключ Вилорна. У алфейнов. В ящике…

Алед увидел ларец в руках одного из алфейнов. Облаченные в серо-зеленые камзолы, воины Мотходэка садились на единорогов и выстраивались в колонны. Через некоторое время главный поехал вперед, и все остальные всадники тронулись вслед за ним. В тот же миг Двимгрин подскочил как ошпаренный.

— Ты уверен, что он в нем?

— Может быть, хватит сомневаться в моих заявлениях! — произнес в ответ Двимгрин. — Если я сказал, значит я уверен…

— Уезжают! Горите вместе со своим лесом, клятые выродки! Сдохните!

Лицо Двимгрина так и пылало от злости, а глаза сверкали, словно яростные молнии. Но вскоре он взял себя в руки и произнес:

— Мы отправляемся за ними!

— Сейчас? Быть может, подождем до темноты? — осторожно предложил Стрелок!

— Именно сейчас! — отрезал колдун, глядя на удаляющийся на юг отряд. — К ночи они уйдут слишком далеко.

Тем временем алфейны погнали единорогов по дороге во весь опор.

— Пешком мы вряд ли преуспеем в погоне, — сказал Алед.

— Туда смотри! Мы поскачем верхом!

За дорогой на лужайке паслось множество лошадей. Ни одного воина не было рядом с ними.

— Их никто не охраняет, — сказал Алед. — Но как мы подойдем к ним?

— Хватит трепаться! Мы лишь теряем время на ненужную болтовню. Как ты недавно сказал, мы сделаем невозмутимые лица…

С этими словами колдун вновь закинул на плечо свою бесценную ношу и в открытую пошел вперед, — вниз по склону, через кусты терна. Он направился в сторону лагеря, но не прямо к нему, а несколько южнее. Алед, набравшись смелости, побежал за колдуном.

Глава 8

Еще поднимались на сером горизонте хмурые столбы дыма от тлеющих рощ, напоминая о былом пожарище, которое едва не уничтожило северную часть леса Мотходэк. Ветер шевелил шатры на дороге. Всадники на белоснежных единорогах выстраивались в ряды, готовились к выступлению на юг, к родному Лесу. Алзойн сидел верхом и ожидал Владыку. Темно-зеленый сверток был в руке найона.

Эн-Анэр вышел из своего шатра и запрыгнул на единорога. Отряд из двух десятков всадников на белоснежных единорогах тронулся по дороге на юг. Однорогий Вуг стоял на пригорке и долго смотрел им вслед, пока замыкающий не скрылся из виду. Алфейны залечили его раны, и тело великана более не горело от боли. Вуг размышлял. Он вдруг осознал, что отныне свободен. Последнее поручение Маангара было выполнено.

Вуг жадно вдохнул запах свободы и огляделся. Здесь были Первородные. И люди. Вуг никогда не видел ни тех, ни других в таком количестве. За всю жизнь, проведенную в Тригорье, Вуг лишь раз видел Первородных, которые зачем-то приходили к Верховному Магу Экгару много лет назад, еще до Войны. Иногда в Тригорье были и люди. Это тоже бывало нечасто, тем не менее Вуг уже успел невзлюбить людей.

«Они плохие, хитрые — не такие, как Первородные».

Два воина в бордовом спускались с отрога. Вуг вдруг почувствовал что-то плохое, исходящее от тех воинов. Он чувствовал темный замысел. Они шли быстро, почти бегом, но были далеко, и Однорогий Вуг не мог их как следует рассмотреть. На миг великан подумал, что следует отправиться в их сторону, чтобы разобраться, или же сказать Первородным, но эти мысли вмиг улетучились.

«Вуг выполнил поручение. Да. Вуг свободен. Вугу это не нужно! Все люди темны душой. Все!»

Однорогий великан отвернулся и вновь устремил взор своих огромных глаз в сторону Тригорья.

«Прощай, старое жилище. Вуг пойдет искать свой народ. Да. Вуг теперь свободен. Он может идти.»

***

Алед почувствовал на себе несколько взглядов. То были стражники из Алкайгирда. Все алфейны расположились в северной части лагеря, здесь же, южнее, стояли лишь палатки санамгельцев. И это тоже было на руку разбойнику из Братства Волков и колдуну из Ордена Шестерых.

— Сойдем за своих! — проговорил Двимгрин, уже пересекая дорогу.

Темный маг был спокоен, он не боялся быть разоблаченным. Все померкло на фоне того единственно волнующего обстоятельства, что Ключ попал в руки его заклятых врагов.

Они подобрались к лошадям. Здесь и вправду пока никого не было. Но в одном сбежавшим из Тригорья узникам не повезло. Все лошади были расседланы.

— Без седла я не поеду, — заявил Алед. — Я не алфейн.

— А это и не единорог! — подхватил Двимгрин. — Смотри туда!

Колдун указал в сторону небольшого пригорка, на котором рядами были сложены все седла воинов Алкайгирда.

— Скорее неси сюда! — сказал колдун. — Надо спешить.

Стрелок не стал спорить и, пригнувшись, двинулся в указанном направлении.

— Разогнись, остолоп! — бросил ему вслед Двимгрин. — Или ты думаешь, что так тебя не видно из лагеря? Ты еще больше привлекаешь их внимание!

Алед послушно выпрямился, обычным шагом добрался до седел и взял сразу два, положив одно на другое. Пока все шло гладко. Разбойник вернулся к ожидающему его колдуну, и тот сразу водрузил одно из них на первую попавшуюся вороную лошадь. Разбойник выбрал стоявшую рядом гнедую и тоже осторожно положил седло на ее спину.

Когда Стрелок уже затягивал подпругу, за спиной вдруг раздался чей-то голос.

— И куда же вы собрались?

Стрелок замер. Колдун, почти привязавший мешок к седлу, тоже больше не шевелился, лихорадочно придумывая выход из возникшей ситуации. Алед посмотрел на Двимгрина и по вспыхнувшим в его глазах красных искрам, понял, что решение колдуна будет жестким и, вероятнее всего, кровопролитным. Но нельзя было привлекать внимание алфейнов! И тут Алед вспомнил имя, которое слышал от воинов в лесу — тех самых, которых убил Двимгрин.

— Выполняем поручение Хасбы, — отозвался он, стараясь говорить непринужденно.

Сказав это, Алед осторожно обернулся и посмотрел на воина. Первым, что он увидел, были два больших рубленых шрама — на лбу и на щеке. Воин был не молод, но и стариком его нельзя было назвать. Задетые снегом седины, русые волосы были убраны в хвост на затылке. Взгляд его был суров и тяжел, от чего сердце в груди разбойника забилось чаще, и страх быть раскрытым нахлынул холодной волной.

— Вот как? — произнес воин Алкайгирда.

По голосу его было ясно, что он не поверил.

— И что же он поручил?

Алед покосился на Двимгрина. Тот молчал, и по-видимому пока не собирался вступать в беседу.

— Велено не говорить о поручении, — дал ответ Алед.

Разбойник вновь взглянул в глаза санамгельскому стражнику, но спустя мгновение отвел взгляд.

— Со мной ты можешь о нем говорить, — усмехнулся воин. — Ведь Хасба — это я.

Воин обнажил меч.

— Так куда вы собрались, отвечайте? Бежите от службы? Из какого вы десятка?

В этот миг Двимгрин наконец обернулся и недобро сверкнул глазами, которые так и излучали ненависть. Хасба едва не выпустил из рук клинок.

— Я все понял, — прошептал он. — Это… вы!

Едва он открыл рот, чтобы подозвать помощь, как Двимгрин шагнул к нему, Он глядел военачальнику Алкайгирда прямо в глаза. А тот застыл, не в силах ни шевелиться, ни говорить. Великий страх отражался в его лице. Колдун сделал еще шаг к Хасбе странным леденящим душу голосом произнес:

— Забудь это!

Затем он вернулся к лошади, вскочил в седло и тронул поводья. Военачальник же не сдвинулся с места. Алед еще пару мгновений смотрел на застывшего воина, затем тоже запрыгнул на коня и бросился вдогонку Двимгрину.

— Ты применил магию! — произнес он, почти поравнявшись с колдуном.

Шатры остались за спиной, дорога стремительно проносилась под копытами лошадей. Тонущее за кровавым горизонтом солнце бросало в небо последние лучи. Сгущающиеся сумерки были весьма кстати.

— Применил, — недовольно буркнул колдун. — Поэтому надо убираться отсюда как можно скорее! И как можно дальше!

Двимгрин с силой дернул поводья, и конь рванул вперед во всю прыть.

Довольно быстро стемнело вокруг. Почти вслепую неслись скакуны по размытой дождями дороге. Стрелок не раз оглядывался, силясь узреть что-то в кромешной темноте. Но все позади было спокойно. Никто не помчался в погоню. В скором времени на фоне темно-синего горизонта впереди возникли знакомые Аледу очертания разрушенного Олдиора. Громады старых сооружений угрюмым молчанием встречали ночных всадников.

Двимгрин замедлил движение и остановился. Воспользовавшись моментом, Алед задал уже давно мучивший его вопрос:

— Что мы будем делать, когда догоним алфейнов? Я конечно понимаю, что ты великий темный маг, но в прошлый раз, насколько мне помнится, ты с ними не справился.

Колдун молчал. Он словно прислушивался. Алед тоже напряг слух, но ночь была тихой. Здесь, у мрачных развалин, все словно застыло во времени. Стрелок не стал повторять вопрос, а терпеливо дождался, когда Двимгрин сам заговорит. И он заговорил, только его слова не были ответом на вопрос санамгельца:

— Они свернули где-то здесь… Теперь едут на юго-восток. К озеру Мезза, надо полагать.

— Мезза? На его берегу некогда стоял город, верно?

— Стоял… И стоит до сих пор, только сейчас он пуст.

— Зачем они туда направляются? — спросил Стрелок.

— Северо-восточная опушка Мотходэка примыкает к берегам того озера. Где-то там расположены священные места обитания Первородных.

— И мы едем за ними?

— Разумеется, — бросил Двимгрин и свернул с дороги на узкую улицу, которая тянулась на запад между стен пустующих зданий.

— Погоди! Ты так и не ответил, как мы разберемся с ними? — крикнул Алед, но колдун был уже далеко.

Стрелок дернул поводья и бросился вдогонку. Грязная дорога вскоре сменилась каменной мостовой, и из-под копыт лошадей теперь вылетало звонкое цоканье, которое эхом отражалось от окружающих каменных стен.

Улица оказалась недлинной. Всадники выехали на площадь, которую окружали огромные строения и башни, пересекли ее и выехали на другую улицу. Через некоторое время дома остались позади, и каменная мостовая вновь превратилась в дорогу, изрядно поросшую бурьяном. Далеко впереди виднелось едва заметное голубовато-белое свечение. Конь Двимгрина замедлился и перешел на рысцу.

— Видишь ублюдков? — произнес колдун.

— Ты про свет? — спросил Алед, придерживая своего коня.

— Да, — сказал Двимгрин. — Это сияние исходит от них. Ходячие фонари… Мы нагнали их. Но, судя по всему, они замедлились.

— В таком случае нам, наверное, тоже не стоит гнать.

Двимгрин кивнул.

— Гнать не стоит, — молвил он. — Однако помни, что моя главная цель не проследить за ними, а забрать то, что им не принадлежит.

— Считаешь, что Ключ твой?

— Я такого не говорил, — возразил колдун. — Мне он тоже не принадлежит. Но я призван для того, чтобы использовать его по назначению.

— Ясно, — пожал плечами Стрелок. — Тогда скажи уже наконец, как ты собираешься забрать его? Отобрать силой? Сомневаюсь, что тебе это удастся.

— Нет, не удастся, — согласился колдун. — Мы его выкрадем. Точнее, ты выкрадешь его. По твоей милости он попал не в те руки, ты его и вернешь.

— Я? Ты с ума сошел?

— Ты же вор!

— Я грабитель! Разбойник! — воскликнул Алед. — Но не вор!

— Не волнуйся, я помогу тебе.

— Успокоил, — усмехнулся Алед. — Чем ты поможешь?

— Пока не знаю. Когда ситуация будет более ясной, тогда я что-нибудь придумаю. А сейчас мы просто следуем за тем проклятым сиянием.

— Знаешь, колдун, у меня такое чувство, будто подобный разговор уже был. Ты просил меня выкрасть Шкатулку из Тригорья. Обещал щедро вознаградить. И вот Шкатулка у тебя, но золота я так и не увидел. Наверное, и не увижу, но не в этом дело…

— События развернулись иначе, если ты забыл, — перебил колдун.

Стрелок больше ничего не сказал. Он лишь вздохнул и дернул поводья, догоняя выехавшего на полкорпуса вперед Двимгрина. Санамгелец сильно устал за этот сумасшедший день. Ко всему прочему голод уже напоминал о себе, да только утолить его было совершенно нечем. Он посмотрел на Двимгрина. Колдун вряд ли тоже хотел есть. Насколько помнилось Аледу, старик вполне успешно мог обходиться и без еды.

Слева от дороги, по которой ехали всадники, ответвлялась еще одна — совсем заросшая. В той стороне на фоне неба Алед увидел очертания острых, похожих на клыки, скал. К нему не сразу пришло осознание того, что там высятся вовсе не скалы, а башни темного забытого города, некогда погрузившегося в вечный сон. Двимгрин даже не взглянул в ту сторону. Он не отводил взгляда от волшебного свечения впереди, будто опасался, что оно в любой миг может исчезнуть. По мере движения в воздухе все сильнее ощущался запах лесного пожара, который учинил Двимгрин. Справа в ночи еще виднелись далекие блики затухающих огней.

Через некоторое время дорога вывела их на обрывистый берег озера. Бесшумные волны, сверкающие в свете бледной луны, раскинулись по левую руку. Оно было столь огромным, что дальний берег невозможно было разглядеть, по крайней мере — ночью. Здесь, стояла высокая дозорная башня, подобная той, которую Алед видел на берегу реки на западных рубежах Олдиора.

— Здесь граница? — спросил Стрелок.

— Граница, — дал ответ колдун. — Здесь начинаются владения Первородных. Дальше дорога углубится в вековые рощи Мотходэка, которые будут подступать все ближе к берегу озера.

— И мы заезжаем прямо в этот лес? — удивленно произнес Алед.

— Поверь мне, я и сам не в восторге. Но иного пути нет.

Дорога превратилась теперь в едва приметную и довольно узкую тропу. Двимгрин проехал чуть вперед: вдвоем на ней невозможно было уместиться.

— Отчего же они не помогли тогда тем людям из Олдиора? — вслух подумал Алед. — Неужто алфейны не могли защитить их от фрэгов, которые разоряли город прямо перед их носом?

Двимгрин услышал его и сказал:

— Эти высокомерные ублюдки редко высовывались из леса. И они никогда не станут просто так проливать кровь за людей. Должно быть, гибнущее у опушки Мотходэка королевство не заставило их пошевелиться в то время. Хотя, вмешайся они тогда, Олдиор мог стоять бы и по сей день. Сдается мне, что такой великой ценой Темный Мастер задумал проверить, будут ли алфейны биться против сил Тьмы.

— Но они вступили в битву в конце, разве не так?

— Вступили! — усмехнулся колдун. — В конце! Когда поняли, что дела Гэмдровса действительно плохи…

Тропа пошла вверх по склону и в скором времени вывела всадников на вершину небольшого взгорья. Подул ветер, и в нос ударил запах гари. Взору Аледа предстал ночной Мотходэк, что раскинул свои рощи далеко на юг. В паре верст справа еще дымили, рассеивая густой мрак, догорающие пожарища.

— Они остановились! — неожиданно сказал Двимгрин.

Стрелок оторвался от открывшегося ему вида и посмотрел вперед. Свечение впереди чуть потускнело, но в то же время казалось теперь не столь уж далеким.

— Теперь ты пойдешь впереди. Я немного отстану.

— Хороший план! — возмущенно проговорил Алед. — Толкаешь меня вперед, а сам пока посмотришь, что они со мной сделают.

— Не преувеличивай. Ты же знаешь, что они учуют меня, не успею я приблизиться и на сотню шагов. Ты — другое дело. Сейчас ты санамгельский воин из Алкайгирда. Так им и представься. Найди Ключ. Он в каком-то ларце.

— Звучит не так уж просто, колдун, — не унимался Алед. — А если учесть, что я понятия не имею, куда иду и что меня там ждет, то это затея и вовсе выглядит нелепой. Ты не придумал другого способа избавиться от меня?

— Просто положись на меня.

— И что мне им сказать? Просто попросить Ключ? — усмехнулся Стрелок.

— Да придумай ты что-нибудь. Твоя задача понять, где лежит Ключ и украсть его в нужный момент.

— В какой момент?

— Ты поймешь. У меня есть кое-что для этих тварей. На протяжении тысячелетий прозябания в своем клятом лесу они были уверены в собственной безопасности. Что же, настало время пошатнуть эту уверенность! Я сделаю то, что их воистину напугает.

— Интересно, что же это?

— Не хочу говорить, чтобы не сглазить.

— Это обнадеживает…

— Хватит! — вспыхнул колдун. — Иди вперед. Соври им. Найди Ключ и укради его. Главное — не верь всему, что видишь. Помни, ты воин Алкайгирда! Просто играй свою роль, а я устрою остальное. Вперед!

Лошадь Аледа сама тронулась с места и понеслась в гущу леса. Санамгельцу оставалось лишь крепче держаться, чтобы не вывалиться из седла.

Как только Алед скрылся в ночи, Двимгрин слез с коня и отвязал от седла свой мешок. Крепко прижав его к груди, он огляделся. Он ненавидел это проклятый лес. Окружающие деревья словно сверлили колдуна взглядами, как если бы у них были глаза. Скрипя ветвями на ветру, они будто бы подавали знаки хозяевам леса, предупреждали, что в священные владения Первородных заявился незваный гость.

Сойдя с тропы, колдун сел на кочку и прислушался к ночным звукам. Где-то отдаленно ухала сова, а в стороне озера непрестанно звучали цикады сверчков. Листья шептались в кронах озлобленных на Двимгрина деревьев, которые словно выжидали удобный момент, чтобы наброситься на служителя Тьмы и разорвать его на куски корявыми руками-сучьями.

Колдун потер ладони и сотворил алый огонь. Давно он не вызывал Хранителей. Что уже говорить, делать подобное в Мотходэке до поры казалось ему высшей меры безумием. Но в этот миг иного выхода не было. Он знал, что Хранители оценят значимость такого поступка и будут снисходительны. А Двимгрин очень нуждался в их помощи.

Он развел ладони, и алый огненный шар, плавно качнувшись, повис в воздухе. Лес вокруг озарился кровавым светом.

— Азмагор, Дархагон, Ондарул, Варфегул! — произнес Двимгрин.

Шар задрожал и увеличился в размере, еще ярче освещая все окрест.

— ТЫ В ДОМЕ ПЕРВОРОДНЫХ?! — прогремел глубинный голос. — ТЫ УДИВЛЯЕШЬ ХРАНИТЕЛЕЙ!

— Шкатулка у меня, великий Азмагор. Ключ тоже почти в моих руках.

— ПОЧТИ В ТВОИХ РУКАХ? РАЗВЕ ОН НЕ У ПЕРВОРОДНЫХ?

— У них, — взволнованно пролепетал колдун. — Но это ненадолго. Я сумею вернуть его.

— ГДЕ ИЗБРАННЫЙ?

— Он тоже со мной, великий Азмагор.

— ТЕБЕ ОСТАЛОСЬ ЗАПОЛУЧИТЬ КЛЮЧ!

— Я это сделаю. Мне нужна лишь некоторая помощь. Я…

— МЫ ВИДИМ ТВОЙ ЗАМЫСЕЛ… ОН МОЖЕТ БЫТЬ УСПЕШНЫМ. ХРАНИТЕЛИ ПОМОГУТ ТЕБЕ СВЕРШИТЬ ЗАДУМАННОЕ.

Алый шар погас, и вокруг вновь стало темно. Колдун судорожно огляделся и замер, прислушиваясь. Он опасался, что темная магия может быть замечена алфейнами. И то было небезосновательно. Недаром он избегал ее применения в течение минувшего дня. Сейчас иначе было нельзя. Но пока кругом было тихо. Только недоброжелательный скрип ветвей и шипящий шелест листьев несколько беспокоили колдуна. Двимгрин вздохнул и вновь огляделся. Он ненавидел это проклятый лес.

Глава 9

Стрелок замедлил поступь коня. Он очень хотел бы, чтобы скакун ступал бесшумно, но тот напротив беззаботно топал по земле и изредка фыркал, при этом громко потряхивая ушами.

— Тише, я прошу тебя! — шептал Алед, внимательно всматриваясь в глубину чащи, откуда сквозь переплетение ветвей лилось голубоватое сияние.

Наконец разбойник счел, что нет смысла ехать верхом и продолжил движение пешком, ведя скакуна в поводу. Свет впереди был все ярче, но он не слепил, и от его лучей не было больно глазам. Вскоре деревья расступились и взору Аледа открылась широкая, сине-зеленая в волшебном свете поляна, посредине которой высился огромный дуб. Столь велик он был, что ствол его был едва ли уже, чем Башня Верховного Мага в Тригорье. Дерево было в то же время необычайно высоким, а его зеленая крона была столь необъятна, что закрывала тенью всю поляну.

Алед побоялся выходить на открытое место и спрятался за ближайшим деревом. Здесь было светло как днем, и лишь только свет этот был не солнечным. Как ни старался санамгелец, наблюдая из укрытия, найти его источник, так он и не смог этого сделать. Сияние словно исходило от всего вокруг — от травы, от ствола дуба, от листьев, и даже воздух как будто излучал свет сам по себе. Но поляна была пуста. Ни души не увидел Стрелок под кроной гигантского дуба, однако странное чувство чьего-то присутствия вкралось в его сердце и заставило замереть. И он стоял так, отчаянно пытаясь слиться с древесным стволом, и вслушивался в тишину вокруг. И все было очень тихо, даже слишком тихо. Стрелок и представить не мог, что подобная тишина вообще возможна. Все звуки словно умерли в один миг, но только Алед никак не мог вспомнить, когда именно он перестал их слышать.

Он ждал. Но так ничего и не произошло. В конце концов, осмелев, Стрелок вылез из своего укрытия и вышел на поляну. В тот же миг, едва он сделал первый шаг, в уши ворвался шум речи, ровной и красивой, как музыка, а перед разбойником, словно из воздуха возникли два высоких алфейна. За их спинами были еще Первородные. Впервые Алед увидел столько этих существ, да и к тому же так близко. Разбойник не брал в счет тот случай, когда они напали на Двимгрина. В тот раз он у него не было времени их рассмотреть. По кроной гигантского дуба алфейнов было очень много, и все как один они устремили взоры на незваного гостя. То были и суровые воины в темно-зеленых одеяниях и нечеловеческой красоты девы в белых сияющих платьях. В скором времени они расступились, и тогда Алед узрел главного алфейна, который, сидел у необъятного ствола и держал в руках уже знакомый разбойнику ларец. Вот он! Ключ внутри! Но как забрать его? Санамгелец изначально считал задание Двимгрина невыполнимым, и в этот миг он еще раз убедился в этом.

Главный алфейн встал с трона, который был сплетен будто бы из живых древесных ветвей, поставил ларец прямо на траву и направился к Аледу. Он что-то сказал тем двоим алфейнам, которые в ожидании приказаний замерли в шаге от санамгельца, и они тут же отошли.

— Кто ты такой? — изрек главный алфейн. — Запрещено человеку входить в Лес Священный!

Голос его звучал мягко, но каким-то образом Стрелок понял, что владыка Мотходэка зол.

Алед открыл рот, чтобы сказать о том, что он из воинов Алкайгирда, но вместо слов изо рта вырвался лишь хрип. Он прокашлялся и хотел попытаться снова, но алфейн опередил его.

— Ты из Межгорья, из воинов Хасбы?

— Да, — наконец выдавил Алед. — Хасба послал меня.

— Я только что приехал сюда. Ты ехал прямо за нами, воин Хасбы?

Взор алфейна словно пронизал Аледа насквозь. На разбойника накатил страх — страх быть разоблаченным. Он опустил глаза и что есть сил старался не выказывать свое беспокойство, но это у него плохо получалось.

— Отчего дрожишь ты, воин Хасбы?

— Мне никогда не доводилось разговаривать с повелителем алфейнов, — поспешно ответил Стрелок и изобразил некое подобие поклона.

— Мало кому из людей это доводилось, — промолвил владыка. — А здесь, под кронами Леса Священного на Поляне Эн-Шангума ты первый из людей, кто ведет со мной речи. Так зачем ты здесь? Что передал твой военачальник?

Алед задумался на некоторое время. Он еще не придумал, что говорить. Где же проклятый колдун со своей обещанной помощью? Стрелок молчал, лихорадочно соображая. Множество взглядов были направлены прямо на него, и с каждой новой волной страха, Алед все больше склонялся к мысли бежать отсюда прочь и не оглядываться, покуда еще не поздно. Наконец он ответил на вопрос:

— Хасба поймал колдуна…

— Вот как? — удивленно проговорил алфейн. — Сразу после моего отбытия?

— Да, — сказал Стрелок. — Почти сразу…

— Отчего же военачальник людей, а не Ыр-Даар послал ко мне вестника?

— Потому что именно Хасба поймал колдуна, — вновь продолжал врать Алед.

Повелитель алфейнов долгое время молчал. В это время пристальный взор его нещадно сверлил разбойника. Хранили молчание и остальные обитатели волшебного леса.

— Ложь и коварство я вижу в тебе, воин, — неожиданно проговорил алфейн, и эти слова прозвучали для Аледа, словно смертный приговор. — Кто ты и зачем здесь?

Несколько алфейнов подошли к Стрелку ближе и окружили его кольцом, тем самым отрезав путь к отступлению.

— Кто ты, воин? Отвечай! — потребовал владыка Первородных.

Легким движением он извлек из ножен великолепнейший желтый клинок. Он был столь великолепен, что в голову Аледа на миг закралась мысль, что не такая уж и плохая это участь — погибнуть от волшебной стали алфейнов.

— Эри-хну лама!

Этот крик разорвал воцарившуюся тишину и заставил всех алфейнов взволноваться. Послышалось дикое ржание и удаляющийся стук копыт: лошадь Аледа ускакала в чащу.

— Эри-хну лама! Эри-хну лама Эн-Анэр!

Крик повторился вновь. Кричал кто-то из Первородных, и в крике том был заложен несдерживаемый страх. О незваном госте все вмиг позабыли. Хором лязгнули вынимаемые из ножен клинки воинов Священного Леса, и все устремили взоры в одну сторону — за спину Аледа.

Стрелок обернулся, и сердце его едва не разорвалось от ужаса. Крупное безобразное создание стояло в том месте, где еще не столь давно стоял его конь. Такого чудовища он не мог и представить в самых кошмарных снах. Черная как сама тьма тварь стояла на четырех огромных лапах, хищно опустив к земле гладкую вытянутую морду, на которой не было ни глаз, ни носа — ничего кроме огромного клыкастого рта. В глотке, за рядами оскаленных зубов, горело алое пламя. Алед проклял все на свете и одновременно взмолился всем Сыновьям Эндармира, не в силах пошевелиться от накатившего оцепенения. Тварь раскрыла пасть, и Стрелок узрел внутри огненную бездну. Жаром окатило его лицо, а страшное существо вдруг взревело. Оглушающий рев, подобный крикам невыносимой боли, первобытного ужаса и одновременно яростного гнева, прокатился над лесом и заставил мир окрест замереть. В то же мгновение еще несколько подобных тварей выделилось из ночного мрака.

«Это конец!» — подумал Алед, прощаясь с жизнью.

***

Эн-Анэр не мог поверить своим глазам. Скаллоры, древнейшие творения Мрака вновь выползли в надземный мир. Предсказания Эн-Шангума сбылись. И это только начало… Скаллоры — лишь псы тех, кто является главным супостатом.

Повелитель алфейнов схватил за плечо человека, без дозволения вошедшего в Священный Лес, и, притянув его к себе, прокричал:

— Спасайся, воин! Беги прочь и не оглядывайся! — воскликнул он. — Ибо се скаллоры!

Резким движением Эн-Анэр вытолкнул его за свое плечо и закрыл собой. Ему больше не было дела до того, кто он и зачем пробрался в обитель первородных сынов Элона. Пусть спасается. Пусть бежит отсюда.

Эн-Анэр держал клинок наготове. Все остальные тоже были готовы к бою. Но страх сковывал всех до единого. Боялся и сам Эн-Анэр. Лишь по преданиям, которые передал своему народу великий Эн-Шангум, нынешний повелитель Священного Леса знал, как выглядят скаллоры. Но то, что Эн-Анэр узрел перед собой, стократ превысило все его ожидания. Ужас, сдавивший сердце, не позволял ему размеренно мыслить. В голове Эн-Анэра воцарился хаос. Впервые за всю свою жизнь повелитель алфейнов не в силах был произнести слов, которые помогли бы его народу справиться со страхом. Он не мог. Страх одолевал его самого. Сколь же велик был пращур Эн-Шангум, коли сумел дать отпор подобным врагам.

Черные твари дышали жаром Старого Солнца, и с каждым мигом их становилось все больше. Эн-Анэр понимал, что нет шансов обрести победу в этой схватке. Нет шансов и выйти из нее живым. Всем грозила верная гибель, и он прекрасно понимал это. Воины Священного Леса и девы, что прятались за их спинами, — всем они умрут этой ночью.

***

— Спасайся, воин! Беги прочь и не оглядывайся! Ибо се скаллоры!

Главный алфейн слишком сильно толкнул его, и Алед упал на землю, но сразу же вскочил на ноги. Он не видел причин не следовать совету Первородного и бросился бежать. Ему уже не было никакого дела до задания Двимгрина. Лишь бы убежать отсюда как можно дальше. Спастись!

Пробегая мимо гигантского древесного ствола, Алед вдруг встал как вкопанный. Ларец, что стоял у трона, лежал без присмотра. И это обстоятельство сразу обуздало его страх. В тот же миг Стрелка осенило. Он вдруг понял, что эти твари и есть та помощь, которую обещал Двимгрин.

Алед обернулся. Никто не смотрел в его сторону. Все взгляды алфейнов были устремлены на выползающих из темноты скаллоров, которых среди деревьев было теперь не меньше сотни. Разбойник подбежал к ларцу и сразу открыл его. Ключ! Он лежал на дне. Алед узнал его. Тот самый Ключ с извилистым стержнем. Не теряя времени, санамгелец схватил его и бросился в сторону лесной чащи, подальше от алфейнов. И от скаллоров… Пусть даже этих чудовищ призвал Двимгрин, сомнений в том, что они опасны, у разбойника не было.

Он пересек поляну и вскоре понесся по лесу. Конь бы ему сейчас пригодился, но он был совершенно в другой стороне. Приходилось рассчитывать лишь на свои ноги. И Алед бежал так быстро, как только мог. В полной темноте, почти вслепую, без оглядки. Он на бегу перескакивал через кочки, уворачиваясь от цепких ветвей, которые так и норовили схватить его или ударить. Больше всего он боялся сейчас не погони, а того, что и в этой части леса могут оказаться подобные чудовища. В правой руке Алед крепко сжимал заветный Ключ, и в этот миг ни одна сила в мире не сумела бы разжать его руку. Нужно было найти колдуна. Но как встретиться с ним в бескрайних рощах Мотходэка? С такими мыслями разбойник изменил направление и побежал туда, где, как ему думалось, находился Двимгрин.

Стрелок чуть замедлился, сбросил уже порядком надоевший шлем и стал на бегу озираться по сторонам. Но невозможно было что-либо увидеть в кромешной тьме.

— Колдун! — негромко позвал Алед. — Двимгрин!

Ответа не последовало. Тогда Стрелок прокричал имя колдуна громче:

— Двимгрин!

В следующий миг Алед оказался лежащим на спине. На скорости он врезался в какое-то препятствие и от мощного удара не устоял на ногах.

— Ты зачем орешь, гоблинские норы! — прозвучал знакомый голос.

Стрелок поднял взгляд и различил в темноте очертания фигуры Двимгрина, который и оказался внезапно возникшим препятствием. Колдун был уже не в обличии воина Алкайгирда. Он снова был в черном, но то были уже не рваные тряпки, которые за последние дни стали частью его образа. По крайней мере, Алед сразу отметил, что его черный плащ теперь словно новый.

— Ничего лучше не придумал, чем кричать мое имя, полудурок?! — злостно прошептал колдун. — У тебя все получилось?

— Да, вот он.

Алед встал и протянул Ключ Двимгрину.

Колдун, едва взглянув, сразу убрал его в тот же мешок, в котором носил Шкатулку.

— Скорее уходим отсюда! — сказал он. — Очень скоро они осознают, что все это было надувательством.

— Надувательством?

— Бежим! Нет времени на разговоры!

И Двимгрин рванул вверх по склону. Алед бросился за ним, стараясь не упускать из виду темный силуэт колдуна, который по всей видимости отлично понимал куда направляется. Вскоре они выбежали на знакомое место — то самое взгорье, на котором колдун и разбойник расстались. Лошадь Двимгрина ждала его у тропы, и колдун немедля вскочил в седло.

— Моя лошадь осталась там, — проговорил Алед.

Двимгрин молчал. Замерев, он долго прислушивался, и вдруг произнес:

— Надо убираться!

— Моя лошадь…, — начал было Алед.

— Да сядь ты уже позади меня, гоблинские норы! — раздраженно воскликнул Двимгрин.

Санамгелец запрыгнул на коня и ухватился за одежду колдуна. В то же мгновение вороной конь прянул и быстро понес наездников по лесной тропе. Когда она вынырнула на обрывистые берега Мезза, Алед проговорил:

— Куда мы скачем?

— В порт Мертвого Города.

— Зачем?

— Найдем там лодку или плот и уплывем отсюда…

— Не лучше ли уехать отсюда верхом.

— Не лучше, — коротко ответил Двимгрин.

Конь выскочил из леса, и впереди уже можно было различить развалины Олдиора. Колдун поднял над головой правую руку, и в ней вдруг вспыхнул огненный шар.

— Не могу оставить высокомерных ублюдков без подарка, — изрек колдун и метнул огонь влево, прямо в лес.

Пламя вмиг охватило дерево, потом другое, третье… Несмотря на прошедший дождь, роща вспыхнула, словно хворост.

— Еще один пожар? — спросил Алед.

— Тут еще есть чему гореть, — бросил Двимгрин. — К тому же это, возможно, их задержит.

Двимгрин свернул вправо, на ту самую заросшую дорогу, которая вела к темному городу, который поначалу Алед принял за скалы. Вскоре она пошла под уклон, и берег озера, становясь более пологим, постепенно отдалился, хотя по-прежнему оставался досягаемым взору. Через какое-то время разбойник обернулся. Лес Мотходэк был уж далеко. Новый пожар быстро распространялся по его опушке, и дрожащее пламя красиво отражалось в водной глади широкого озера.

Мертвый Город, окруженный высокими стенами, приближался. Двимгрин остановил скакуна на время, и обернулся назад, снова вслушиваясь в тишину ночи и одновременно любуясь тем, как гибнет в огне волшебный лес Мотходэк. Погони пока не было. Убедившись в этом, колдун тронул поводья и продолжил путь, но уже не гнал скакуна так быстро.

Они проехали под огромной полукруглой аркой. Городские ворота, сорванные с петель, лежали под ногами. Раньше Стрелок не мог представить какой-либо город без единого факела на улицах или огней в окнах домов. Теперь он увидел, что такое возможно. Ни в низких двухъярусных зданиях, ни в высоких башнях не было ни огонька. В тусклом свете звезд он мог рассмотреть лишь очертания окружающих зданий.

То и дело что-то хрустело под копытами коня. Алед не мог ничего толком рассмотреть внизу, ему оставалось лишь гадать, чем усыпаны мостовые уничтоженного города. Но догадаться не составляло труда, ведь город стал общей могилой всем, кто оказался в его стенах в роковой день. Разбойник предпочитал не думать об этих вещах…

***

Эн-Анэр и воины были готовы к бою, но бой все не начинался. Скаллоры только выли, рычали, но не нападали. Все это длилось слишком долго. Повелитель алфейнов пробежал взглядом по каждому из них и заключил для себя, что с этими тварями что-то не так. Он опустил меч ко всеобщему удивлению окружающих и шагнул навстречу скаллору — тому, что стоял прямо напротив него. Это действие никак не повлияло на чудовище.

Да, скаллоры были слепы, но эти твари не нуждались в зрении. У них были другие чувства, которые позволяли им отлично ориентироваться надземном мире, и Эн-Анэр прекрасно знал это. Повелитель алфейнов вытянул меч перед собой, поднес острие к самой морде скаллора, и тут же отдернул, потому что детище тьмы в очередной раз взвыло, вскинув вверх зубастую пасть. Эн-Анэр поднес клинок еще раз, но это уже никак не подействовало на врага. Тогда алфейн замахнулся и рубанул клинком прямо по голове чудовища…

Меч без усилия просвистел сквозь воздух, и в тот же миг все как один скаллоры разом исчезли. Догадка Эн-Анэра подтвердилась. И в этот же миг он вспомнил кое-что важное.

— Ларец! Где он?! — воскликнул владыка Первородных.

Алфейны разошлись, открывая путь к сплетенному из ветвей трону. Ларец стоял на месте, но это не успокоило Эн-Анэра. Подбежав к нему, он откинул крышку, и крик отчаяния разнесся по Священному Лесу.

— Пропал Ключ Вилорна! — воскликнул он. — Обманули нас Служители Тьмы в нашем же доме! Догнать мы должны супостатов!

Несколько единорогов, как по приказу, выпрыгнули на поляну, и уже через мгновение всадники на волшебных скакунах мчались по лесу. Деревья со крипом расступались перед ними, открывая путь через чащи, а земля выравнивалась, превращаясь в гладкую дорогу.

Глава 10

Узкая улица повернула вправо, повела вниз по склону, и вскоре лошадь привезла наездников на небольшую полуразрушенную пристань. Неподалеку, рядом с большим покосившемся строением, которое по всей видимости некогда служило складом, лежало что-то большое и темное. Двимгрин придержал скакуна и произнес:

— Нужно найти лодку.

Стрелок в тот же миг соскочил на землю, но пошел он вовсе не на поиски лодки, а в сторону того старого склада. Алед не смог сдержать любопытства, и, приблизившись к куче чего-то непонятного, он вскоре осознал, что перед ним. У стены старого строения лежал дракон, точнее его скелет, объеденный стервятниками и высушенный в лучах солнца. Наверняка когда-то он был могучим и страшным созданием, пробуждающим ужас в сердцах людей. Стрелок подошел к огромному черепу. Прямо из раскрытой пасти торчало копье. Еще одно было воткнуто в длинную шею.

— Что ты там нашел?! — нервно крикнул колдун.

Он был уже у причалов.

— Здесь дракон, — сказал Алед.

— Какой же это дракон? — усмехнулся Двимгрин. — Это лишь груда костей, да и только.

— Олдиорцы, должно быть, доблестно сражались против сил Тьмы, — проговорил Алед, отходя от огромного скелета и направляясь к Двимгрину.

— Наверное, — сказал Двимгрин. — Но про них не сложат песен.

— Почему?

— Да потому что всем наплевать, — дал ответ колдун. — Да и зачем славить мертвецов? Никакая слава не поможет тебе, когда ты уже мертв. Умирая ради чего-то, ты просто умираешь, и все…

— Не поможет. А кто говорил, что она должна помочь?

— Никто. Это не имеет смысла. В этом все дело. Все эти глупые бредни о доблести и отваге, которые внушают вам красивые песни, ничто иное как способ заставить тебя не ценить собственную жизнь. Ты думаешь, что погибнешь во имя благого дела и станешь героем… Но героям слава не нужна. Они мертвы, забыты…

— Люди помнят героев, — возразил Стрелок.

— Разве. И кто же тогда убил этого дракона? Что-то я не припомню… Может быть, ты знаешь?

— Не знаю, — пожал плечами разбойник.

— И не узнаешь никогда, — сказал колдун. — Иди сюда! Я нашел лодку.

Алед осторожно прошел по деревянному настилу, который неприятно прогибался под ногами, и остановился рядом с Двимгрином.

— Эта? — удивленно произнес санамгелец. — Ты смеешься?

Лодка, на которую указал колдун, оказалась утонувшей. Но глубина здесь была едва ли по пояс, посему края бортов лодки остались над поверхностью воды.

— То, что она, на дне, это мелочи. Подержи-ка мешок. Только не так, как в прошлый раз!

Колдун аккуратно спустился в воду и коснулся ладонями гнилых бортов. Из его уст вырвался скрипучий шепот, и деревянное судно стало всплывать, пока полностью не вышло из-под воды.

— Теперь она надежна, — сказал Двимгрин.

Он схватился за борт и забрался в лодку.

— Мешок! — приказал он.

Алед бросил мешок колдуну.

— Залезай!

Стрелок не сдвинулся с места.

— Залезай в лодку, — повторил колдун и сел, хватаясь за весла.

— А нужно ли мне идти с тобой? — задумчиво проговорил Алед.

— Что? Что ты несешь?

— Шкатулка у тебя. Ключ тоже. Зачем тебе я?

— Но я ведь не заплатил тебе, — сказал Двимгрин. — Ты что, помогал мне бескорыстно?

— Я не верю, что дождусь от тебя платы, — ответил Алед.

— Она будет, не сомневайся. Но дело даже не в этом. Я ведь уже говорил тебе… Или ты забыл?

— Насчет Хранителей?

— Именно. Они избрали тебя!

— И что?

— Ты нужен им.

— Но я не хочу им служить!

— Что ты хочешь — то уже не важно. Важно лишь то, что твоя судьба теперь в их руках.

— Но что именно они хотят от меня?

— Это знают только они. Я же лишь следую их указаниям. К тому же теперь у тебя слишком много врагов. Куда ты пойдешь сейчас? В этих местах первыми, кто найдет тебя, будут Первородные. И что ты им скажешь?

— Что это ты заставил меня украсть у них Ключ.

— Ха-ха! И ты вправду думаешь, что тебе поверят? Я сомневаюсь… Да и признайся уже наконец — тебе по вкусу все эти приключения. Знаю, что порой я бываю слишком груб к тебе, но темный маг Двимгрин всегда был таким, и ждать от меня любезностей — пустая затея. Поэтому залезай на борт, Стрелок.

— А что будет, если я все же откажусь?

Двимгрин задумался на миг и ответил:

— Ну, для начала ты получишь веслом по морде…

Разбойник вздохнул. Он еще постоял несколько мгновений и все-таки запрыгнул в лодку, после чего Двимгрин оттолкнулся от пристани и неспешно погреб в темноту.

— Так и быть, — громко проговорил он, расположившись напротив колдуна. — В твоих словах есть правда. Все твои враги стали моими. Моя жизнь разрушена, и в этом виноват только ты! Так пусть же все это не будет напрасно! Должно же оно в итоге к чему-то меня привести…

— Должно… — молвил Двимгрин. — Как и меня…

В животе Стрелка заурчало. Он уже не помнил, когда последний раз ел. С этими мыслями слабость вдруг резко нахлынула на разбойника. Но колдун будто прочел его мысли.

— Потерпи, — неожиданно сказал он и перестал грести. — Сейчас будет еда.

Привстав, он прислонился к борту лодки и опустил руку по локоть в воду. Санамгелец лишь в недоумении смотрел на него. Через некоторое время, Двимгрин вдруг сел на прежнее место. В его ладони трепыхалась крупная рыбина. Не успел Алед подивиться такой мастерской ловле, как колдун, взявшись за нее обеими руками, прошептал что-то, и в тот же миг вокруг рыбы вспыхнул яркий огонь. Еще через мгновение, Алед услышал запах жареного.

— Держи, — сказал Двимгрин, протягивая готовую рыбину Стрелку. — Не обещаю, что будет очень вкусно…

Алед взял ее в руку. Она была горячей, и разбойник еще несколько раз перекинул ее из одной руки в другую, прежде чем начал есть. Это действительно была не лучшая жареная рыба, которую он когда-либо ел, но на вкус она была очень даже съедобной, и это притупило чувство голода.

Утолив чувство голода, он запил съеденное, зачерпнув пригоршню воды из-за борта, и произнес:

— Это просто невероятно, — произнес наконец Стрелок.

Двимгрин лишь пожал плечами, показывая тем самым, что ничего невероятного здесь нет.

— Уж не знаю, как ты это сделал, колдун, но спасибо…

— Это не за просто так, — сухо проговорил Двимгрин. — Пересаживайся на мое место. Теперь ты будешь грести.

Колдун и разбойник поменялись местами, и Алед, отцепив алкайгирдский меч с пояса, сел на деревянную лавку и сразу стал усердно работать веслами.

— Поумерь пыл, — тут же сказал колдун. — Нужды в этом нет.

— Куда мы вообще плывем?

— К истоку Медной Реки, — ответил колдун. — Она берет начало из этого озера. По сути своей озеро Мезза представляет собой огромную заводь. Целебная Река берет свое начало в горах Тригорья, впадает в озеро, а затем далеко на юге течение продолжается, но то русло уже именуют Медной Рекой. Доберемся до нее, а там посмотрим…

— Посмотрим что?

— Посмотрим, удалось ли нам сбить с толку преследователей. Они вряд ли сочтут, что мы бежали в Мертвый Город. Однако они не дураки, и рано или поздно они нападут на наш след.

Санамгелец посмотрел налево, в сторону берега. Там, ярко озаряя небо, пылал лесной пожар.

— Так что это было в лесу? — спросил вдруг Стрелок. — Кем были те чудовища? Ты что-то говорил про надувательство…

Двимгрин тоже бросил взгляд в сторону берега.

— Слышал про скаллоров? Хотя откуда! Ты же ничего не знаешь о преданиях древних дней! Скаллоры — одни из древнейших воинов Изменения и одни из главных врагов Первородных. Можно даже сказать — единственные, которых они поистине боятся.

— Это были они?

— Не совсем. Это были лишь их отражения.

— То есть они были ненастоящие?

— Чтобы скаллоры вышли в надземный мир, необходимо отпереть Врата Вилорна, которые заперты с древних дней Медной Битвы.

— А ты не мог сразу предупредить меня, что мне нечего бояться? — возмутился Алед. — Я чуть не умер от страха. Кажется, я не боялся так ни разу за всю свою жизнь.

— Неудивительно. Это скаллоры… Страшнее этих тварей нет никого ни в надземном мире, ни в подземном. Только, как я уже сказал, то были только отражения истинных скаллоров. Настоящие скаллоры столь ужасны, что сердца смертных вряд ли выдержат подобное. Почему я не предупредил… ну, во-первых, я не знал наверняка, что Хранители согласятся помочь мне. Во-вторых, я намекал тебе, что не нужно верить всему что видишь.

— Погоди-ка! — Алед перестал грести. — Ты не знал наверняка, что это сработает? То есть у тебя могло не получиться?

— Могло.

— И что бы в таком случае случилось со мной?! Алфейны ведь не поверили моей лжи?

— Я бы вытащил тебя из рук Первородных, не кипятись.

— Ты попытался бы вытащить Ключ, но не меня.

— Как бы то ни было, ты здесь — на воле и в безопасности. Чего еще тебе надо? Греби!

Алед усмехнулся.

— В безопасности… Знаешь, рядом с колдуном довольно трудно чувствовать себя в безопасности.

Двимгрин не стал отвечать на это.

— И ты хочешь выпустить подобных тварей на свободу? — вновь заговорил Стрелок.

— Это единственный способ восстановить древние устои. Я лишь открою Врата. Хранители сами будут решать, кто пройдет через них.

— А они хотят уничтожить мир?

— Изменить. Изменение — вот их цель.

— Да уж, если вылезут эти скаллоры, тогда мир точно изменится. Но ты сказал, что они заперты чуть ли не сначала времен.

— Верно. Врата Вилорна закрыты.

— И как же их открыть?

— Пока не знаю. Но ответ на этот вопрос лежит внутри Шкатулки.

— Вот как? — удивился Алед.

Снова перестав грести, он покосился на черный мешок Двимгрина.

— Так давай уже откроем ее! Всего то нужно вставить ключ и повернуть замок.

— Еще не время! — резко произнес колдун. — И не место!

— Так что в ней?

— Я не знаю. Ее еще ни разу не открывали. Если бы это произошло, мир был бы уже другим…

Алед зевнул.

— Ты спать не хочешь? — спросил он колдуна, и тут же вспомнил: — Забыл, ты же не спишь…

— Потерпи еще. Как только отойдем на безопасное расстояние, я заставлю лодку двигаться с помощью магии. Греби пока! И возьми левее. То есть правее по отношению к тебе!

— Так левее или правее?

— Дальше от берега, гоблинские норы! — воскликнул колдун.

Через некоторое время, когда Алед уже почти выбился из сил, Двимгрин позволил отдохнуть. Разбойник отполз ближе к носу и прилег, устремив взор в звездное ночное небо. Лежать на палубе лодки было неудобно, но такая кровать приходилась Аледу больше по душе, нежели каменные полы темниц Тригорья. Вновь послышались всплески весел. Стрелок поднял голову, ожидая увидеть на веслах колдуна. Но Двимгрин преспокойно сидел в кормовой части лодки, плотно укутавшись в плащ. Весла весьма резво взлетали и опускались в воду сами по себе. Но разбойник этому не сильно удивился. Он устал удивляться и снова устремил взгляд в небо, подумав лишь, что пора уже привыкнуть к такого рода вещам.

Красное солнце обжигало лицо Аледа огненными лучами. Он стоял на вершине знакомого гребня и смотрел на безжизненную пустыню, которая окружала его. Он обернулся и внизу, с высоты крутого берега увидел кипящие воды необъятного озера. Оно простиралась очень далеко, и там, где должен быть горизонт, оно вздымалось кверху и исчезало за дымкой серого тумана. Горизонта в этом странном мире не существовало.

Стрелок отвернулся от воды. Воинства Мрака на берегу не было. Здесь не было никого. Лишь мертвая тишина царила над разогретой землей. Внезапно Алед ощутил чье-то присутствие и краем глаза уловил движение слева от себя.

Рядом с ним стоял Двимгрин. Взгляд его был отрешенным, и смотрел он куда-то в бесконечные дали пустыни. В руках колдуна была Шкатулка. Крышка ее была приоткрыта, но Стрелок не мог рассмотреть, что же внутри нее. Рядом у ног Двимгрина валялся Ключ. Руны на его стержне тускло, но отчетливо очертились алым огнем.

— Колдун! — Алед коснулся его плеча и в тот же миг обнаружил кровь на своей ладони.

Он посмотрел на руки. Они были испачканы в крови. Стрелок ощупал живот и грудь, но не нашел никаких ран на своем теле. Тогда он вновь поднял взгляд на колдуна, но того не оказалось на месте. Двимгрин исчез. Шкатулка лежала на земле. Алед потянулся, чтобы открыть ее, но в тот же миг исчезла и она. И Ключа он тоже больше не увидел. Огромное озеро забурлило и уровень его стал подниматься. Стрелок посмотрел на воду и с ужасом обнаружил, что она покраснела от крови, которая словно била фонтаном где-то в глубинах и растекалась по водной поверхности алым пятном.

Озеро стремительно переполнялось и поднималось, подползая к Аледу. Он хотел бежать, но почему-то не мог сдвинуться с места. Кипящая вода добралась до вершины холмов и хлынула на Аледа. Стрелок вскричал от боли, но по-прежнему не мог ничего сделать. Озеро сжигало его ноги, затем грудь, руки и плечи, лицо… Боль была нестерпимой. Стрелок кричал, но не в силах был что-либо предпринять. Лишь оказавшись под водой, он понял, что может плыть. И он поплыл к поверхности, но поверхность поднималась вверх так быстро, что он не поспевал за ней. Воздух заканчивался! Аледу нужен был вдох!

— Гоблинские норы! Ты совсем дурак?! — гневно кричал колдун, затаскивая санамгельца обратно в лодку.

Спустя мгновение ошарашенный Алед кашлял, выгоняя воду из легких. Наконец он начал ровно дышать и сел, озираясь. Он был с ног до головы мокрый, и вода ручьями стекала с одежды. На востоке светало. Берег в той стороне был едва различим, но было ясно, что там стоит лес. К северу на горизонте густился темный смог. Лодка стояла на месте. Лишь ветер или течение немного двигали ее к югу.

— Что на тебя нашло? — сердито проговорил Двимгрин. — Если еще раз решишь искупаться, я не стану разворачивать лодку ради тебя.

— Я не хотел. Не знаю, как так вышло. Это был сон…

— Сон?

— Да, опять эти жуткие сны.

Колдун нахмурил брови.

— Ты снова видел Изменяющих? — спросил он, смягчив тон.

— Нет. На этот раз нет. Там было только озеро.

— Ундлифер?

— Наверное… Что это за озеро вообще? И что за название? Что оно означает?

Колдун прошептал заклинание и лодка снова самостоятельно замахала веслами.

— Ундлифер, — задумчиво отчеканил Двимгрин. — Это название столь же древнее, что и Мезза или Вилорн, или имена Хранителей. Этот язык никому неизвестен, и значения подобных имен утрачены еще в начале эпох.

— Где находится озеро Ундлифер?

— Ундлифер невозможно найти на картах. И это лишь по той причине, что ныне у него есть иное название — Аймкалас, что в переводе с Первородного Языка означает Бездна.

— Аймкалас? Это я, кажется, слышал, — молвил Алед. — Но я не помню, где оно расположено.

— За Светлодольем, у отрогов Небоскребущего Хребта, севернее королевства гурнов.

— Так стало быть, именно там находятся Врата Вилорна.

— Верно.

— Они на дне?

— У озера Ундлифер нет дна.

— Тогда как…

— Все гораздо сложнее, чем ты представляешь своим скудным умом. Врата Вилорна — это не то, что можно увидеть или потрогать. Это нечто более замысловатое.

— Именно их ты хочешь открыть?

— Да… Именно их.

— Значит, наш путь лежит туда?

— Ты просто гений рассуждений! — усмехнулся колдун.

Алед обернулся и посмотрел на юг, туда, куда мчалась их лодка.

— Начала Медной Реки все не видно, — сказал он.

— По моим расчетам мы доберемся до истока к полудню. Ночью мы плыли быстрее.

— Потому что ночью Тьма сопутствовала нам?

— Верно, — улыбнулся колдун. — Ты не забыл…

— Мы тогда за сутки пересекли половину Межгорья, — сказал Алед. — Как такое забыть! А что потом, колдун? Когда доберемся до реки, пойдем по ее течению?

— Именно.

— И это путь к озеру Ундлифер?

— Нет, однако река течет в правильном для нас направлении, — ответил Двимгрин. — Но в итоге она уносит свои воды к озеру Экир. Придется выходить на сушу после слияния с рекой Файтлари.

— И дальше пешком?

— Если не придумаю ничего другого, тогда да, — безмятежно сказал колдун.

— Что-то мне подсказывает, что на эту дорогу мы потратим много дней. Не лучше ли было ехать верхом?

— Алфейны настигли бы нас. Помнишь, чем в прошлый раз закончилось наше путешествие вдоль западной опушки Мотходэка? Они наблюдают за трактом. К тому же они наверняка решили, что по нему мы и уехали. Если повезет, они не скоро поймут, что на самом деле мы ушли по воде.

— А если не повезет?

— Лучше об этом не думать, — дал ответ колдун. — Конечно, этот путь медленнее. Пусть так… Но спешить теперь все равно некуда. Нам нужно быть на берегу озера Аймкалас в час, когда черная тень ляжет на солнечный лик. А это случится десятого августа. Сегодня же лишь седьмое.

День выдался жарким. Солнце поднялось по небосводу и зависло над самой головой. Алед снял мокрую одежду, оставшись лишь в холщовых штанах, стянул полные воды сапоги и разложил все это на палубе.

— Валейгар говорил, что эти мои сны не предвещают ничего хорошего, — произнес он, выжимая рубаху.

— Валейгар? — повторил Двимгрин и сделал вид, что пытается что-то вспомнить. — А, ты имеешь в виду ту статую в Зале Пламени? Забудь, все, что он говорил. Что он может знать об этом?

— Не знаю. Но он сказал: «Это к худу».

— Разумеется. Все, что касается Изменяющих, всегда было «к худу» с точки зрения последователей Экгара. А речи первого Верховного Мага оставили глубокий отпечаток в сознании каждого, кто служил или служит Тригорью.

— И в твоем тоже? — с вызовом спросил Алед.

Двимгрин сердито сверкнул глазами.

— Да, но я уничтожил эту часть своего сознания.

Вскоре берег, на котором стоял Священный Лес стал ближе. Приблизился и противоположный берег, представляющий собой украшенные редколесьем взгорья. Впереди, на юге, озеро Мезза превращалось в широкую реку. Двимгрин с опаской взглянул на подступившие к самой воде вековые древа Мотходэка. Теперь они были к лодке ближе, чем хотелось бы. Эти деревья были зелены и полны жизни, до этих мест пожары не добрались.

— Клятые чащи, — злостно прошептал колдун.

— Когда уже он закончится? — поинтересовался Алед.

— Весь день, я думаю, мы будем видеть его. Но за ночь мы с ним распрощаемся.

Река подхватила судно и понесла его на юг. Этот день прошел в молчании. Колдун то и дело поглядывал на правый берег, где высились могучие дубы леса алфейнов. Все время Стрелок провел лежа на палубе и глядя в синее небо. К вечеру он подкрепился очередной жареной рыбой. День миновал и наступила ночь. Разбойник долго боялся заснуть, опасаясь повторения последней ночи, но когда колдун заверил, что присмотрит и не даст ему снова выпрыгнуть в воду, санамгелец успокоился, одновременно заметив про себя, что колдун стал каким-то слишком заботливым. Неужели какой-то разбойник из Санамгела и вправду настолько нужен демонам подземного мира?

Глава 11

Оссимур открыл глаза, но ничего не увидел. «То ли так темно вокруг, то ли я ослеп…» — размышлял он. Главарь разбойников понял, что лежит на холодной твердой поверхности. Он сел и втянул носом влажный, застоявшийся воздух, пропитанный противнейшим смрадом. Кругом была кромешная тьма.

Оссимур встал, превозмогая внезапную боль в коленях, и протянул руки, пытаясь нащупать хоть что-то вокруг себя. Ладонь его коснулась шершавой стены, и Оссимур двинулся вдоль нее. Очень скоро стена повернула, а потом и вовсе закончилась, но вместо нее разбойник нащупал железные прутья. «Решетка! Я в темнице Тригорья!» — осенило Оссимура. Как он сюда попал и сколько времени здесь провел, вспомнить не удавалось. В голове была какая-то каша.

Он дернул решетчатую дверь, и та с лязгом загромыхала.

— Эй, Стрелок! Ты здесь?!

Но лишь тишина была ему ответом.

— Стрелок, отзовись!

Никто не отзывался. Здесь не было ничего, даже эха. Крик глухо разбивался о стены подземелья и умирал. Похоже, Оссимур был здесь единственным узником. Осознав это, он в сердцах ударил по запертой решетке.

Оссимур отошел от двери и вновь попытался вспомнить. Да, он шел сюда, чтобы взглянуть в лицо Стрелку. А потом? Потом — полный провал в памяти. Хотя нет… Есть какие-то воспоминания — очень размытые, туманные: как он крадет какие-то ключи из покоев старого чародея.

— Что за бред?! — Оссимур схватился за виски из-за внезапно накатившей головной боли.

Разбойник подошел к стене, у которой очнулся и сел, размышляя над своей участью. Порывшись в карманах, он нашел кусок кремня, затем нащупал на поясе свой кинжал и извлек его из ножен. Ударив клинком о кремень, он высек сноп искр, на мгновение озаривший темницу. Она была довольно тесной. Плесень Стены покрывала плесень. Пока это было все, что успел увидеть Оссимур.

Оссимур вновь поднялся и, подойдя к решетке, вновь дернул ее. Потом еще раз и еще. Внушая себе, что железо вот-вот подастся, и ему удастся сломать замок, Оссимур продолжал трясти решетку, все больше впадая в отчаяние. Он долго повторял эти бессмысленные попытки. Наконец разбойник с яростным криком упал на колени и прислонился плечом к железным прутьям. Невероятная усталость и слабость овладели его телом.

Он очень боялся попасть в тюрьму, и все его самые страшные страхи воплотились в жизнь. Тем не менее Оссимур вполне мог представить, что его разбойничья жизнь может закончиться именно таким образом, но он бы никогда не вообразил, что вместо тюрьмы Ралгирда окажется заключенным в подземельях Замка Магов. Что теперь делать? Как выбраться отсюда? Даже колдуну и магу это было не под силу, хотя, разумеется, каким-то образом в итоге им это удалось. Но как же, он, обычный смертный человек, может справиться с этой задачей?

Интересно, снаружи сейчас день или ночь? — подумал он, стараясь отвлечься от мрачных мыслей.

Он долго сидел неподвижно, устремив взор во тьму перед собой. Воображение рисовало ему разные картины: прекрасные виды родного леса и реки Йокмисс, лица других разбойников Братства — как живых, так и мертвых. Он увидел Ханина, лежащего в центре шатра. Затем Ханин внезапно превратился в Стрелка. Потом он увидел перед собой круглое лицо Кабана. Оссимур закрыл глаза. «Кабан, ты был прав! Зачем? Зачем я все это затеял?»

— Оссимур! — прозвучал отдающийся звонким эхом голос.

— Кто здесь?! — Разбойник вздрогнул. — Стрелок?

— Твой Стрелок уже наверное далеко отсюда.

Оссимур огляделся, но никого не увидел, однако сердце подсказывало ему, что он уже не в маленьком помещении, а в огромном необъятном зале. Однако все та же кромешная тьма окружала Оссимура.

— Кто говорит? Где ты?

— Здесь… Во сне, уважаемый Оссимур, если можно так выразиться.

— Во сне? Это что, мне все снится?

— Верно.

— И темница тоже?

— Это я утверждать не берусь, — ответил голос.

— Кто со мной говорит?

Голос вздохнул.

— Не знаю, кто я ныне. Ранее же я был известен как маг Валейгар.

Оссимур не сразу заговорил вновь.

— Валейгар? Почему ты мне снишься?

Из тьмы выплыло лицо Валейгара. Оссимур видел его очень отчетливо, однако больше ничего, — ни рук, ни ног, ни самого тела, — он разглядеть не смог. Перед ним предстало лишь лицо, парящее в воздухе.

— Видишь ли, уважаемый Оссимур, я попал в непростую ситуацию. И твоя помощь мне бы весьма пригодилась.

— Ты был в темнице! Вместе со Стрелком!

— Был…

— Как ты покинул темницу? И когда?

— Лишь пару дней назад. Я ушел из подземелий вместе со Стрелком и Двимгрином.

— Как вам это удалось?

— Нас со Стрелком выпустил Двимгрин. Ему удалось заполучить ключи…

— Как?

— Ты принес их ему.

— Лжешь!

— Мне ни к чему лгать. Двимгрин временно сделал тебя безвольным слугой, и ты сам выкрал для него ключи от темницы. Вспомни… Нужно быть осторожным в общении с колдунами, Оссимур. В этом ты оступился уже дважды. Надеюсь, хоть сейчас ты разумеешь, в чьи дела решил сунуть нос.

— И где вы все сейчас?

— Где Стрелок и Двимгрин — это мне, к большому сожалению, неизвестно, хотя я вполне представляю, куда они направляются. Я же нахожусь здесь, в Тригорье. А именно — в Зале Пламени.

— В Зале Пламени? — повторил Оссимур. — Не знаю, где это, но, бьюсь об заклад, что помощь нужна скорее мне, чем тебе, Валейгар. Может быть, ты не понял… Я в темнице, Валейгар! Похоже, в той самой, в которой сидел колдун.

— Да, я это знаю…

— Знаешь? Так может быть, ты придешь и освободишь меня?

— Боюсь, это невозможно.

— Почему?

— Потому что я не могу сдвинуться с места. Я каменный истукан…

— Кто?

— Ты не ослышался, уважаемый Оссимур.

— Это точно сон, — вздохнул разбойник. — Как это произошло?

— Двимгрин… — ответил Валейгар. — Он провел меня.

— И что ты хочешь от меня, Валейгар? Каким образом я могу тебе помочь?

— Я почти уверен, что Стрелок оставил для тебя ключи. Они лежат где-то в коридоре темницы. Ты сможешь до них дотянуться. Проверь!

— С чего бы ему это делать? Ведь я грозился его убить!

— Быть может, он не так плох, как ты думал, — прозвучал ответ Валейгара. — Да и какая разница! Отпирай замок и выбирайся! Прошу, найди меня в Зале Пламени. Но вначале отправляйся в Зал Свечей и отыщи там магический посох Маангара. Туда тебе проще всего будет попасть с главной площади. Посох тригорца — единственное, что может освободить меня. Я рассчитываю на тебя, Оссимур!

Оссимур открыл глаза, но как и в прошлый раз ничего не увидел. Странный сон прервался, и теперь узник тригорских темниц вернулся к реальности. Он все так же сидел у решетчатой двери, прислонившись плечом к холодным прутьям. Это был лишь сон, но Оссимур не мог не проверить то, что сказал Валейгар. В конце концов, это было сейчас единственным, что давало хоть какую-то надежду. Оссимур достал кремень и вновь ударил им о клинок кинжала. Искра на мгновение осветила коридор, но разбойник ничего не увидел. Надежда стала таять вновь. Но Оссимур сделал еще попытку, и на сей раз он заметил что-то блестящее в темноте. Оно лежало на полу, у самой решетки. Оссимур просунул руку между прутьев и нащупал связку ключей.

— Не может быть! — прошептал он.

В скором времени, подобрав нужный ключ, Оссимур открыл решетчатую дверь и вышел в коридор. Двигаясь наощупь вдоль стены, он направился в сторону выхода из подземелья и вскоре добрался до ступеней знакомой лестницы. Оссимур поднимался наверх в нетерпеливом предвкушении узреть солнечный свет. Он будто не видел его целую вечность. Но разбойника постигло разочарование: над Тригорьем царила глубокая ночь.

Кроме того, что-то случилось с великой обителью чародеев. Оссимур отчетливо помнил, что Башню Верховного Мага было видно с любой части крепости. Но сейчас она куда-то исчезла. К тому же потухли все негаснущие факелы, которые непрестанно давали свет дворам и закоулкам Замка Магов. Крепость стала темной и безжизненной. Не такой Оссимур видел ее, когда прибыл сюда вместе с Валейгаром.

Он осмотрелся, пытаясь вспомнить, в какую сторону идти, но вдруг осознал, что еще и сам толком не решил, куда держать путь. К воротам, откуда направиться прямиком в Межгорье, оставив глупую затею, которая погубила так много жизней? Или от ворот продолжить преследование Стрелка. А может быть, не нужно вообще никуда идти? Нет, лучше решить все это потом. Сейчас Оссимура больше заботило другое. Валейгар говорил с ним во сне. Стоит ли всерьез принимать то, что приснилось? «Но ведь ключи и вправду были там, — подумал разбойник. — А значит и все прочее, может быть правдой!»

Нужно спасать мага. Где же этот Зал Свечей? Валейгар сказал, что попасть в него можно с главной площади. Теперь оставалось найти к ней дорогу.

Ночь выдалась прохладная. Крепость чародеев была окутана густым мраком, но и в темноте можно было увидеть, как она поменялась — в особенности строения близ главной площади. Все было разрушено, повсюду валялись обломки стен, осколки черепицы с крыш. Некая могучая сила уничтожила всю южную часть замка. Оссимур мог лишь догадываться, что именно здесь произошло, пока он находился внизу, в темнице. Башня, которая некогда шпилем врезалась в небесный свод, и вправду исчезла. Вместо нее Оссимур видел лишь похожую на холм огромную груду обломков, которая рассыпалась едва ли не на половину главной площади.

Он вспомнил, с какой стороны шел старый маг-смотритель Маангар в тот день, когда Оссимур и Валейгар прибыли в крепость. Так не там ли ему искать Зал Свечей? Разбойник миновал площадь, затем пересек ясеневый сад. Узкая дорожка в скором времени провела его мимо фонтана и уперлась в незнакомую дверь. Не мешкая, он отворил ее и, войдя внутрь, оказался в темном помещении. Запах горелого воска подсказал Оссимуру, что он на верном пути. Впереди, в дальнем конце этого помещения, был виден свет, исходящий из щели между двух дверных створок. Разбойник направился прямо туда.

Зал Свечей. Воистину, это был он. Сотни свечей, расставленные на полу, и факелы на стенах ярко озаряли зал, и все эти бесчисленные огни отражались в зеркальном потолке. Наверное, это было единственное оставшееся место в Тригорье, в котором по-прежнему было светло. Озираясь по сторонам, Оссимур пошел вперед, в сторону белой колонны. «Интересно, — подумал он, — почему именно здесь должен быть посох Маангара? А сам чародей? Он же никогда не расстается с ним. Если только…» Разбойник застыл, ошеломленный собственными догадками.

Недалеко от колонны на полу близ опрокинутых свечей лежала куча пепла. Что-то сгорело в этом месте… Или кто-то? Оссимур подошел ближе и понял, что когда-то этот пепел был человеком. И было это не так уж давно. Неужели тот старый маг сгорел? Сам? Или его убили?

Внезапное шипение прервало его мысли. Оссимур посмотрел в сторону, откуда доносился звук и увидел крупную змею неизвестного ему вида. Она ползала среди подсвечников и мало-помалу приближалась к Оссимуру. Глава Братства Волков взял в руку кинжал и приготовился к нападению. Змея подползла почти к самым ногам Оссимура и, обнажив белые клыки, будто бы приготовилась к прыжку. В тот же миг яростный хриплый визг раздался над головой, и Оссимур опомниться не успел, как невесть откуда взявшаяся птица набросилась на змею. То был ястреб. Когтями вцепившись в жертву он поднял ее в воздух, и тут же отпустил. На пол она упала уже со странным звонким стуком.

Оссимур осторожно приблизился к змее и увидел вместо нее длинную чуть искривленную палку из неизвестной ему темной древесины. Один конец ее был вырезан в виде трех зубьев.

— Посох Маангара, — прошептал Оссимур.

Он наклонился и взял чародейский посох. Великая сила магии прямо-таки ощущалась в нем. Он впервые держал подобное в руках и потому испытывал некоторые опасения. Стараясь не выполнять резких движений, Оссимур огляделся в поисках ястреба. Тот сидел рядом с кучей пепла и сердито косился на разбойника одним глазом. Теперь Оссимур узнал его. Именно этот ястреб сидел на плече старого мага.

— Твой хозяин мертв, — произнес глава Братства Волков. — Не знаю, как это произошло, и кто убил его, но подозреваю, что это дело рук колдунов. А этот посох… Он нужен мне, чтобы освободить Валейгара. Ты ведь не против?

Ястреб издал громкий крик и громко захлопал крыльями.

— Да уж, с птицами мне еще не приходилось разговаривать, — произнес Оссимур. — Ну ладно, прощай. Мне нужно найти Зал Пламени.

Он развернулся и пошел в сторону выхода. Через несколько мгновений что-то со свистом пронеслось прямо у его уха. Оссимур остановился. Ястреб теперь сидел у приоткрытых дверей. Когда же мужчина сделал еще один шаг, птица вновь закричала.

— Чего ты хочешь, пташка?

Ястреб взмыл под потолок и вылетел из Зала Свечей. Но когда разбойник тоже вышел из него, он вновь увидел ястреба. Тот словно ждал его. Что-то прокричав, он взлетел опять и исчез за аркой, которая располагалась по правую руку от Оссимура. Там в полумраке Оссимур увидел ступени уходящей вверх лестницы. Разбойник подождал, прислушиваясь, но ястреб больше не возвращался. Тогда он двинулся к выходу на главную площадь. Опять что-то просвистело над головой, и назойливая птица снова оказалась перед ним, яростно хлопая крыльями.

— Да чего тебе надо? — раздраженно произнес Оссимур, и тут его осенило: — Ты зовешь меня за собой?

Ястреб опустился на пол и издал негромкий хриплый писк.

— Ты хочешь отвести меня в Зал Пламени?

Ястреб вскричал и снова захлопал крыльями.

— Что ж, тогда идем, — пожал плечами Оссимур. — Только погоди… Если мы пойдем по замку, мне нужен светоч.

Птица летела впереди. Оссимур быстрым шагом двигался за ней по мрачным ходам Тригорья. В одной руке он держал тригорский посох, в другой факел, взятый со стены в Зале Свечей. Душно и пыльно было в коридорах замка. Оссимур порой почти задыхался от густых облаков витающей в воздухе пыли. Сверху на голову то и дело целыми горстями сыпался песок и мелкие обломки. Идти оказалось не так долго, как он мог предположить. В скором времени разбойник оказался перед завалом. Рухнувший потолок и стены заградили проход, но по куче обломков можно было перебраться. Ястреб был уже на той стороне завала. Когда Оссимур перелез через преграду, свет факела открыл его взору какие-то огромные картины. Они в ряд висели на стене справа. Оссимур не стал рассматривать их, да и времени на это не было. Ястреб уже полетел дальше и вдруг исчез в одной из этих картин. Вначале Оссимур счел что зрение обманывает его в полумраке, но нет — за резной рамкой он увидел какой-то туннель.

Подойдя ближе, главарь разбойников ощутил дыхание ветра на лице. Он с удивлением осветил рамку и, перешагнув ее наконец, двинулся вслед за ястребом. Туннель привел его на широкую площадку, под которой внизу разверзлась пропасть. Оссимур посмотрел вниз и понял, что это гигантских размеров зал. В сводах его зияла огромная дыра, в которой видно было лоскут звездного неба. Зал был погружен во тьму, и разбойник пока мало что мог рассмотреть в звездном свете.

Ястреб камнем рухнул вниз и растворился где-то на дне пропасти. Оссимур поднял факел повыше и рассмотрел в нескольких шагах от себя ступени узкой лестницы. Они вели вниз. Оссимур двинулся по ним, и через некоторое время наконец спустился на уровень пола. Он бы не назвал это Залом Пламени, потому как пламени здесь не было вовсе, если не брать в счет факел в руке Оссимура. Однако, очевидно, это был именно тот зал.

В тусклом прыгающем свете глава Братства Волков увидел, что все вокруг завалено большими кусками камня. Он поднял взгляд к пролому наверху. Скорее всего, на полу лежали именно обломки свода.

— Валейгар! — крикнул Оссимур, и крик его отдался громким эхом.

Но маг не отозвался. Конечно! Он ведь сказал, что по милости Двимгрина обращен в каменную статую. Оставалось найти ее.

Раздался знакомый крик ястреба. Оссимур поднял факел выше и нашел птицу сидящей на большом сундуке. Сундуков здесь было довольно много. В любом другом случае разбойник наверное не преминул бы проверить их содержимое, но сейчас его главной целью было найти мага.

Едва он приблизился, как ястреб взлетел и исчез в темноте. Оссимур проследовал в том же направлении. Он петлял среди каменных обломков, ящиков, мешков. Под ногами валялись какие-то кубки, подсвечники, разбитые бутыли, книги и много чего еще. Вскоре он вновь увидел ястреба. Тот сидел на чем-то высоком. Подойдя ближе, Оссимур увидел статую из камня. Он поднес факел к ее лицу и увидел знакомые черты.

— Будь я проклят, — завороженно прошептал он. — Валейгар…

Ястреб сидел на одной из вытянутых вперед рук Валейгара. На каменном лице мага застыло выражение удивления. Окаменевший чародей стоял по колено в другом куске камня, который был окружен кладкой, как если бы это был бассейн или фонтан. За спиной мага вверх вздымалось другое изваяние, похожее на скалу.

— И что же мне делать? — Оссимур задумчиво посмотрел на посох в правой руке. — Как тебе помочь?

Наконец он поднес его к статуе и коснулся им каменного плеча статуи. Ничего не произошло. Ястреб вскрикнул и перепорхнул с руки Валейгара на плечо Оссимура. Разбойник попробовал еще раз. Но и эта попытка не принесла успеха.

Он ударял посохом о разные места, но ничего не менялось в облике Валейгара. Тогда, совершенно отчаявшись, разбойник сел на пол и долгое время смотрел в глаза каменного Валейгара. Потом он перевел взгляд на вытянутые руки мага. Ладони его были повернуты кверху, как будто он держал что-то в самый последний миг. Оссимур посмотрел на тригорский посох и вновь поднялся. Другая мысль пришла к нему в голову.

— Я не маг, — молвил он, обращаясь к статуе. — Я не знаю, как управляться с этой волшебной палкой. Может быть, так будет больше толку.

Сказав это, Оссимур поднял посох и положил его прямо на ладони Валейгара. Он замер на миг, ожидая, что что-нибудь произойдет, но в облике мага ничего не поменялось. И когда Оссимур уже махнул рукой, собираясь уходить, каменные кисти с хрустом шевельнулись, и ладони окаменевшего чародея крепко сжали посох. Разбойник в ужасе отстранился, а ястреб с криком покинул плечо разбойника. Через мгновение руки Валейгара уже могли сжиматься в локтях, а чуть позже его лицо шевельнулось, обретая нормальный цвет вместо цвета серого камня. Только волосы его частично отсутствовали, словно кто-то пожег их. Маг приветливо улыбнулся, жадно вдохнул воздух и проговорил:

— Ощущение, как будто я провел здесь целую вечность.

Вскоре он смог шевелить телом, и в конце концов ему удалось вытащить одну ногу, затем вторую. Валейгар спрыгнул на пол Зала Пламени, а за его спиной тем временем все еще что-то происходило. Огромный кусок скалы через некоторое время обратился в водопад, с шумом вливающийся в воду большого бассейна.

— Ты спас меня, уважаемый Оссимур, — молвил Валейгар.

Главарь Братства Волков пожал плечами, с удивлением оглядывая Валейгара. Меховой плащ маг был изрядно опален.

— Что с тобой стряслось, маг? — спросил Оссимур. — Ты как будто на костре побывал.

Валейгар осмотрел себя и небрежно отмахнулся.

— Двимгрин, будь он не ладен, — молвил он. — Но это ничего. Главное, что я снова в нормальном облике. Отныне я перед тобой в неоплатном долгу, уважаемый Оссимур.

— Когда то ты спас мою жизнь, а потом вызволил меня и моих людей из плена хозяйки «Захолустья».

— То ничто по сравнению с тем, что случилось со мной, — сказал Валейгар и посмотрел на посох Маангара в своей руке. — Судьба насмехается надо мной. Я отказался от посоха Тригорья, дабы освободиться от влияния Ордена, а сегодня именно посох Тригорья вернул меня к жизни. Не знаю, сколько бы времени я провел в таком виде, и стал бы Ноккагар освобождать меня от чар после моего предательства…

— Каково это быть обращенным в камень? — неожиданно спросил Оссимур.

Валейгар посмотрел в глаза разбойнику и произнес в ответ:

— Ощущения не из приятных… Ты не слышишь ничего, ничего не видишь, не чувствуешь запахов и не можешь пошевелиться… Вот что это такое. Твой дух и разум словно заключены в клетку, которую ты не в силах открыть.

— Но как ты пришел в мой сон?

— В твой сон? — переспросил Валейгар. — Не знаю. Признаться, я думал, что это снится мне самому… Силы Небесные! Что здесь произошло?

Маг окинул Зал Пламени полным удивления взором, насколько только это позволяла окружающая темнота. Взор его остановился на огромном проломе в сводах, затем он опустил его на то место, где некогда стоял каменный великан.

— Значит, то было правдой. Страж Экгара действительно ожил, — восхищенно проговорил Валейгар.

— Кто?

— Страж. Древний каменный великан, что стоял в центре этого зала тысячи лет. Он был не просто изваянием. Он ожил!

— Не много ли оживших истуканов в одном зале, — усмехнулся Оссимур и посмотрел на обрушенный свод. — И зачем этому древнему великану, который простоял здесь тысячи лет, вообще нужно было оживать? Его что-то заставило это сделать?

— Именно. А вернее — кто-то.

— Дело рук того колдуна?

— Не совсем. Страж ожил, потому как Двимгрин украл одну вещь, которая охранялась древней волшбой Экгара Мракоборца. Просто взять ее и уйти было невозможно. Последствия не заставили ждать.

— Что он украл?

Валейгар помедлил с ответом. Он как будто какое-то время размышлял, стоит ли говорить это Оссимуру. В конце концов маг произнес:

— При иных обстоятельствах я предпочел бы не говорить, но сейчас это будет выглядеть нелепо… Помните, вы как-то спрашивали меня про ключ.

— Конечно! Ты мне так и не сказал, от какой он двери.

— И вот, говорю, — молвил Валейгар. — Этим ключом отпирается вовсе не дверь, а Шкатулка Вилорна. Именно ее и выкрал Двимгрин из этого зала.

— Что еще за Вилорн?

— Преисподняя. Так тебе понятнее, надеюсь? В глубинах Старого Солнца, где в клубящемся мраке пылает алый огонь, обитает много тварей, один лишь вид которых наводит на людей столь великий страх, что немногие сердца в силах выдержать такое. Эти твари не могут пробраться в надземный мир. Пока не могут… Им не под силу открыть Запертые Врата. Лишь тот, кто откроет Шкатулку Вилорна, сумеет отпереть их и выпустить отродий Старого Солнца наружу. Но не столь страшны твари, которыми кишит Вилорн, как те, кто их возглавляет. Их называют Хранителями. Они демоны, которые управляют всеми делами Тьмы. Одним из них был Король Мрака, которого вы в Межгорье называли Всетемнейшим.

— И кому нужно выпускать все эту нечисть на свободу?

— Двимгрину. Он служит им и желает помочь им низвергнуть Вирридона, который некогда провозгласил себя Царем Алого Огня.

— Ты о том маге, который правит в Омраченном Королевстве? О Камнесоздателе?

— Именно о нем.

— Как это возможно? Он же на их стороне.

— Не совсем. Нынче все гораздо сложнее… Двадцать лет назад он избрал свой путь и возвысил себя надо всем, в том числе над самими Хранителями. Теперь они жаждят отмщения.

— И где же эти Запертые Врата? Двимгрин направился к ним?

— Наверняка. Дверь, соединяющая Элон с подземным миром находится в озере Аймкалас. Вернее сказать, озеро и есть дверь.

— И Стрелок с ним?

— Подозреваю, что да.

— Никак не могу понять, зачем ему все это нужно, — покачал головой Оссимур.

— Не знаю. Но мнится мне, что он просто не понимает, с кем связался. Двимгрин слишком опасен, не говоря уже о том, что он затеял. Я не знаю, кому еще, кроме нас, известно об этом. Возможно, мы пока единственные, кому известны намерения Двимгрина. Мы должны помешать ему, и заодно спасти твоего Стрелка.

Оссимур задумался на миг.

— Спасти того, кто убил моего племянника? — сказал он. — Что ж…

— Не забывай, уважаемый Оссимур, что именно Стрелок оставил тебе ключ от темницы. Я почти уверен, что в несчастье, из-за которого ты преследуешь его, виноват не он, а Двимгрин.

— Возможно, — пожал плечами Оссимур. — Колдун и сам сказал мне об этом до того, как…

— …он околдовал тебя.

— Да. Вся эта история увела меня слишком далеко от обыденной жизни. Я уже не знаю, что думать и как поступать.

— Ну что ж, не будем понапрасну тратить время, — сказал чародей. — Идем.

Через некоторое время разбойник и чародей выбрались наружу. Небо начинало светлеть от разгорающегося заката. Мрачные полуразваленные стены Замка Магов выползали из темноты. Валейгар обомлел, не увидев Башни Верховного Мага на привычном месте. Великая башня некогда разрывала облака, устремлялась в светлую лазурную высь, служа символом мощи Тригорского Ордена. И вот этот символ рухнул… Валейгар мог воспринять это как решающий знак, позволяющий без угрызений совести бросить орден магов. Мощь Тригорья пала. Однако маг по-прежнему сжимал посох Маангара в своих руках.

— А вот и Страж, — молвил Валейгар.

— Где? — Оссимур посмотрел в ту же сторону и разглядел очертания груды обломков.

— Там, под завалами, — пояснил чародей. — Похоже, Двимгрин дал ему достойный отпор.

Не успели они миновать площадь из красного кирпича, как Оссимур воскликнул.

— Валейгар, посмотри туда!

Маг почти не смотрел вперед, постоянно оборачиваясь и оценивая учиненные разрушения. Но оклик Оссимура заставил его наконец сделать это. Туннель обвалился. Выход из Тригорья был закрыт. Валейгар не сомневался, что и это тоже дело рук колдуна. Но зачем? Вряд ли он сделал это, чтобы Тригорье никто не смог покинуть. Скорее всего, кто-то собирался войти в крепость. Кто-то нежеланный для Двимгрина!

— Что будем делать? — спросил главарь разбойников. — Ты можешь магией расчистить путь?

— Боюсь, что нет, — проговорил в ответ Валейгар.

— Почему?

— Я побывал в Бассейне Ослабления. Мои силы не скоро вернутся ко мне.

Внезапно позади послышался шум. Оссимур не мог этого видеть, но, судя по звуку, огромная груда камней за спиной шевельнулась. Обернувшись, он тут же убедился в правдивости своего вывода. Каменные обломки скатывались с вершины «холма» и раскалывались при ударе о мостовую. Вскоре наружу вылезло что-то гигантское. Оссимуру потребовалось время прежде чем он понял, что это огромного размера рука. Спустя несколько мгновений под нескончаемый шум и грохот расползающейся кучи показалась вторая рука, затем Оссимур увидел и голову великана. Взгляд его белых светящихся глаз был направлен куда-то на юг, за стену.

Камни и песок сыпались с огромных плеч. Исполинская тень медленно поднималась над площадью.

— Бежим! — воскликнул Валейгар.

Оссимур и сам понимал, что нужно бежать, но он словно застыл, не в силах пошевелиться от сковавшего тело страха. Однако великан даже не смотрел на них. Он выпрямился во весь рост и сделал шаг. Валейгар успел резким движением оттащить Оссимура в сторону, когда огромная нога с треском продавила красную мостовую рядом с ним. Сделав еще несколько шагов, каменный гигант оказался у самой крепостной стены, которая была высотой несколько выше уровня его груди. Схватившись ручищами за край, он подтянулся, чтобы взобраться на нее, но каменная кладка не выдержала. Трещины стремительно побежали по стене, и она с грохотом рассыпалась. Тогда великан накинулся на стену и стал наносить мощные удары по кладке.

Крепостная стена Тригорья крошилась и раскалывалась, словно глиняная посуда, а великан руками разгребал растущую груду обломков. Наконец он перелез на ту сторону и стремительно понесся прочь, сотрясая шагами землю,.

— А вот и выход! — воскликнул Валейгар.

С востока ударили первые лучи рассвета и озарили просыпающуюся долину, когда Валейгар привел лошадей из тригорских конюшен. Гордые белоснежные скакуны Замка Магов были полны сил и, похоже, желали поскорее отправиться в путь.

Вскоре чародей и разбойник проехали через созданную великаном гигантскую брешь в крепостной стене, и двинулись вдоль стены на юг, где впоследствии выехали на дорогу. Оссимур прикрыл глаза от солнечных лучей и посмотрел на ее серую полосу. Недалеко от Тригорья стоял лагерь. Зеленые шатры были возведены прямо на дороге, и среди них можно было заметить какое-то движение.

— Кто это? — спросил разбойник.

— Алфейны, — ответил Валейгар. — Похоже, пока рано расставаться с посохом. Ведь посох Тригорья — это единственный в Гэмдровсе символ, к которому они относятся с почтением. Без него мы рискуем встретить враждебный настрой.

— И что они здесь делают?

— Должно быть, пришли за колдуном. Двимгрин не знает, что такое осторожность. Он привлек к себе слишком много внимания со стороны Первородных.

— Они пришли, чтобы наказать его за пожар в Мотходэке?

— Наверное. Но взгляните туда, Оссимур. Лес снова горит.

Оссимур устремил взор дальше, за лагерь алфейнов, и увидел дымовую завесу, заволокшую горизонт на юге.

— Должно быть, это старый пожар.

— Не думаю, — молвил Валейгар. — Он новый. Сейчас горит восточная часть Священного Леса. Наверное, Двимгрин сотворил это напоследок. Но взгляните, алфейны сворачивают лагерь. Они убирают шатры. Кстати сказать, там не только Первородные. Я вижу каких-то людей не то в коричневых, не то в красных плащах.

— Хорошее же у тебя зрение, Валейгар, — проговорил Оссимур. — Так может быть, плащи бордовые?

— Верно, бордовые!

— Будь мы в Межгорье, я бы сказал, что это воины Алкайгирда. Но что им делать здесь.

— Кто знает! Ты тоже в этих землях быть не должен, уважаемый Оссимур, — молвил Валейгар.

— Если это и вправду они, тогда дела плохи. Если они поймут, что перед ними главарь Братства Волков, тогда мое путешествие может закончиться уже сегодня.

— С чего они это поймут? В любом случае, уважаемый Оссимур, не переживай, я все улажу.

— Как? Ты же даже колдовать не в состоянии!

— Не все вопросы решаются силой.

Ощущение чьего-то присутствия вдруг охватило Оссимура. Он огляделся, но никого не увидел.

— Что-то не так, — сказал он.

Маг тоже посмотрел по сторонам и тронул коня с места.

— Поехали, — молвил он.

В тот же миг, окружающие заросли прилегающего к дороге леса всколыхнулись, и Оссимур узрел алфейнов. Ни разу в жизни ему не приходилось видеть их, но вот настал этот день, и у него не было сомнений, что перед ним сами Первородные. Они были статны, высоки, и горделивы были их светлые лики. В сказках детства он считал их дружелюбными созданиями, но сейчас на Оссимура и Валейгара было направлено с десяток луков.

Главный алфейн взмахнул рукой, и в следующее мгновение цепкие руки стащили Оссимура с лошади. То же сделали и с Валейгаром. Затем главный подошел ближе. Разбойник лежал на животе, двое алфейнов прижимали его к земле. Оссимур попытался дотянуться до кинжала, но кто-то тут же перехватил ему руку.

— Кто вы такие? — вопросил главный алфейн чистым и звонким голосом.

Оссимур не стал отвечать, предоставив это Валейгару, и чародей вскоре произнес:

— Я маг Тригорья Валейгар, а это мой спутник.

Первородный недоверчиво посмотрел на обгоревший плащ мага, затем перевел взор на скакунов и увидел прицепленный к седлу тригорский посох. В тот же миг по молчаливому приказу главного алфейна Валейгара подняли на ноги и отпустили.

— Облачен ты не в синее, чародей, — молвил алфейн.

— Нынче маги Тригорья не соблюдают всех старых правил, — сказал в ответ Валейгар. — Однако, мы по-прежнему остаемся служителями Ордена.

— Ежели бы соблюдали вы их, то не проникли бы Тьмы служители в стены крепи вашей! — сердито проговорил алфейн.

— Твоя правда, уважаемый алфейн.

— Кто он? — главный указал на Оссимура.

— Мой спутник. Прошу отпустить его. Он вам не больший враг, чем я.

Алфейны вопросительно посмотрели на повелителя, и тот кивнул. После этого Оссимур тоже смог подняться на ноги. Главный алфейн одарил его недоверчивым взглядом и вновь обратился к магу:

— Видели мы великана. Из Тригорья шел он. Прошагал он недалеко от стана нашего и вскоре на горизонте исчез. Скажи, маг Валейгар, был ли Страж Экгара?

— Верно, уважаемый алфейн. Это был он. Он наверняка отправился в погоню за Двимгрином.

— Стало быть, попала-таки Шкатулка Вилорна в злые руки его?

— Попала, — вздохнул Валейгар.

— В руках служителя Тьмы Двимгрина Шкатулка Вилорна и Ключ, — продолжал алфейн. — Ведаешь ли ты, чародей Валейгар, что значит сие?

— Я ведаю, к чему это может привести, — ответил маг. — Двимгрин провел всех, но у нас еще есть время ему помешать.

— Служитель Тьмы Двимгрин сумел проскользнуть мимо нас. Светлейший Эн-Анэр считает, что отправился он к озеру Ундлифер, ибо Затмения день все ближе.

— Я догадывался об этом. Мы собирались поехать за ним.

— Не вы одни, — молвил алфейн. — Судьба Элона зависит теперь от того, сумеет ли Служитель Тьмы Двимгрин замысел свой воплотить. Посему пойдут Первородные Элона Сыны к озеру Ундлифер, дабы темные деяния остановить. Но есть и причина иная следовать за ним… Дважды поджег он Лес Священный и взывал к силам темным в доме нашем. Первородные Элона Сыны не оставят сего без возмездия.

— Тогда позвольте присоединиться к вашему походу, уважаемый алфейн.

Главный алфейн пристально смотрел на Валейгара, затем перевел взгляд на Оссимура. От пронизывающего взгляда разбойнику стало не по себе.

— Не мне решать сие. Но мнится мне, не воспротивится сему светлейший Эн-Анэр, ибо помощь чародея из Тригорья не будет лишней в деле нашем. Мое имя Ыр-Даар. Мы сворачиваем стан, а после выступаем. Светлейший Эн-Анэр уже ожидает нас на опушке Леса Священного.

Послышался перестук копыт. Со стороны лагеря приближались три всадника на вороных конях. Это действительно были стражи Алкайгирда. Теперь, вблизи увидев бордовые плащи, Оссимур в этом даже не сомневался. В груди главаря разбойников похолодело от пробудившегося страха быть разоблаченным. Едва выбравшись из одной тюрьмы, он совсем не желал так скоро отправляться в другую.

Первый всадник подъехал к беседующим и остановился в паре шагов от Оссимура. Спешиваться он не собирался. Свысока взирая на разбойника, воин долго оглядывал сначала его, потом мага. Сурово было его лицо, украшенное двумя толстыми шрамами: один рассекал щеку, другой лоб. Под плащом всадника сверкали доспехи, а шлем с черным оперением воин держал в руке.

Глава Братства Волков, готовясь к худшему, нащупал за поясом кинжал.

— Вот уж нежданная встреча! — неожиданно молвил воин. — Оссимур, главарь Братства Волков.

Сердце Оссимура провалилось в пятки. Два других всадника из Алкайгирда тут же подступили ближе, а алфейны, наоборот, расступились. Главарь разбойников извлек кинжал и настороженно смотрел на воинов, словно затравленный пес.

— Помнишь меня, Оссимур?

Разбойник помотал головой. Он и правда не мог вспомнить этого человека.

— Нет, — ответил он. — Я не знаю тебя. Твои шрамы я бы запомнил.

Всадник рассмеялся, но в тот же миг пресек собственный смех, склонил лицо к Оссимуру и уже с ненавистью в голосе произнес:

— Эти шрамы я получил от тебя! Караван с оружием из столицы Санамгела в Алкайгирд! Помнишь? Мое имя Хасба. Я со своими людьми сопровождал его, когда ты и твои выродки решили ограбить нас.

— Теперь вспомнил, — изрек Оссимур, старясь сохранить спокойное выражение лица, хотя волнение его усиливалось с каждым мгновением. — Я потерял много соратников в той схватке.

Главарь разбойников действительно вспомнил ту злосчастную атаку на караван, которую возглавлял лично. Это было лет десять назад, не меньше.

— Это было дерзкое нападение, Оссимур, ты не находишь? Ты вышел против стражей Алкайгирда.

— Мы ошиблись в темноте той злополучной ночи, — проговорил Оссимур. — Приняли вас за купцов.

— То, что вы ошиблись, это несомненно, — сказал Хасба. — Если бы мы повстречались где-нибудь в Межгорье, я бы без раздумий снес твою лысую голову. Но сейчас иные обстоятельства, и у меня несколько другие заботы. Вначале я хотел бы узнать, как судьба могла свести нас в таком месте, где ни один из нас быть не должен. И убери свой нож. Я безоружен перед тобой, Волк Тракта!

Оссимур послушно убрал кинжал за пояс и произнес:

— Ты прав, военачальник Хасба. Мы оба оказались в тысяче верст от наших привычных мест. Судьба…

— Судьба, — усмехнулся Хасба. — Вопрос лишь один. Чего она хотела? Чтобы ты попал ко мне в руки?

— Что бы не случилось, все уже предрешено, — сказал Оссимур.

— Так по какой причине ты здесь? — требовательно вопросил Хасба.

Оссимур вздохнул.

— Сейчас я бы предпочел не быть здесь… Скажем так, у меня были кое-какие счеты с человеком, который сопровождает колдуна.

— Двимгрина? — удивленно проговорил Хасба. — Так ты тоже замешан в смерти наместника Дальвиона?

Рука военачальника угрожающе легла на эфес меча. Два других всадника тоже схватились за мечи. Алфейны молчали, оставаясь безучастными, и лишь наблюдали за беседой двух старых врагов.

— Я не замешан в этом, — проговорил Оссимур. — К чему мне убивать наместника?

— Тебе лучше знать. Порой такие, как ты, убивают ради забавы.

— Этот человек непричастен к убийству наместника Дальвиона, уважаемый Хасба, — произнес Валейгар.

— А ты кто такой? — спросил военачальник Алкайгирда.

— Я маг Тригорья. Мое имя Валейгар.

— Ты больше похож на нищего попрошайку с улиц Ралгирда. — Хасба многозначительно окинул взором обгоревший плащ Валейгара.

— У магов тоже случаются неприятности.

— Бьюсь об заклад, что к твоим неприятностям тоже причастен колдун Двимгрин?

— Именно так, уважаемый Хасба. У всех здесь стоящих есть свои счеты с Двимгрином. Каждому из нас он так или иначе попортил жизнь. Так давайте же забудем старую вражду хотя бы на время.

Хасба спешился и подошел вплотную к Оссимуру, пристально глядя разбойнику прямо в глаза. Главарь Братства Волков не отвел глаз.

— Так это твой друг, маг Валейгар? — задал новый вопрос военачальник Алкайгирда.

— Сегодня он спас меня, — задумчиво промолвил Валейгар. — Что ж, пожалуй, я осмелюсь назвать его другом.

— Неужели все головорезы Братства Волков нынче водят дружбу с магами и колдунами? — усмехнулся военачальник.

— Дело не в этом, уважаемый Хасба! — улыбнулся Валейгар. — Дело в том, что мир сейчас требует решения более насущных проблем, нежели старая вражда или же преступное прошлое. Всем нам следует забыть о былом и объединиться против общего врага. Грабитель тракта, маг Тригорья, алфейн и страж Алкайгирда — все мы встанем в один строй против Тьмы.

— Напыщенные речи, которые на деле ничего не стоят, — произнес Хасба, не отрывая испытующего взгляда от Оссимура. — Пусть даже мы будем в одном строю, но в сердце каждого из нас все одно будет своя личная цель и лишь собственные стремления.

В это время со стороны лагерь прибыл еще один алкайгирдец. Он подъехал прямо к военачальнику и, не спешиваясь, доложил:

— Хасба. Нашлись они… В лесу. На юго-западе.

— Что с ними?! — спросил в ответ военачальник.

— Мертвы, как мы и предполагали…

Хасба отвернулся от главаря разбойников и вернулся к коню.

— Что ж, еще увидимся, Оссимур, — молвил он, вскочив в седло. — Не до тебя сейчас. Мне, если начистоту, плевать, как ты здесь оказался, и каким боком эта история с Двимгрином касается тебя. Но помни одно: когда все это закончится, я не ручаюсь, что не приму решение заковать тебя в кандалы.

Оссимур кивнул.

— Я буду готов, — изрек он и через некоторое время почти шепотом добавил: — Защищаться…

Глава 12

Ночь прошла спокойно. Аледу снился Ралгирд, его величественные башни, дома и узкие многолюдные улицы. Когда он открыл глаза, окрест было уже светло. Колдун неизменно сидел на корме и неподвижным взором смотрел вперед. Весла лежали внутри, стремнина реки сама несла старую лодку.

Лес Мотходэк остался где-то далеко позади. Русло реки сузилось, а течения явно стало быстрее. Теперь оба берега реки были одинаковыми — высокие и каменистые, с карликовыми деревьями, отчаянно цепляющимися корнями за крутые склоны.

Колдун даже не взглянул на проснувшегося санамгельца. Алед оглянулся и посмотрел вперед по направлению лодки, чтобы увидеть, на что смотрит колдун. Но он не увидел ничего, кроме крутых берегов и извилистого русла Медной Реки. Смотреть было ровным счетом не на что. Алед ополоснул лицо и попил речной воды. Потом взор его упал на мешок. Двимгрин, похоже, пребывал наедине со своими думами, витал где-то далеко. Убедившись, что он не смотрит, Алед подтянул мешок к себе. На дне его лежали Шкатулка и Ключ. Снова бросив кратковременный взгляд на колдуна, санамгелец осторожно извлек Шкатулку наружу.

Черная, сплошь исписанная рунами, она восхитила Стрелка еще в тот день, когда Валейгар достал ее из Бассейна Ослабления. Но в тот момент разбойник не успел ее толком рассмотреть, потому как Двимгрин сразу выхватил Шкатулку. Из чего она была сделана, разбойник определить не мог. Не то металл, не то камень, или же что-то иное… Она не состояла из нескольких частей. Она была единой, созданной из единого куска неизвестного материала, со слегка закругленными углами. Как ни пытался Стрелок рассмотреть щель под крышкой, так и не смог ничего увидеть. Если бы не замочная скважина, то Алед никогда бы не сказал, что держит в руках нечто такое, что можно было бы открыть. Сотворивший ее был поистине мастером и очень постарался, чтобы его творение получилось безупречным. Да, она была идеальна… Стрелок провел ладонью по шершавой поверхности, и Черные Руны приветственно вспыхнули алым огнем. Алед смотрел на непонятные ему символы, словно завороженный. Шкатулка настойчиво дрожала в его руках и слегка обжигала ему руки, словно требовала, чтобы ее открыли.

Он перевернул ее. Дно тоже было испещрено огненными рунами… В этот миг что-то сдавило шею Аледа. Словно чья-то рука вцепилась в нее. Но никакой руки не было. Разбойник выронил Шкатулку и схватился за горло. Дышать было уже нечем, и Стрелок увидел, что Двимгрин теперь смотрит прямо на него. Глаза его яростно горели. Языки алого огня вместо зрачков увидел в них Алед.

Наконец сдавливающая глотку сила отступила, и колдун пришел в себя. Алед судорожно втянул грудью воздух.

— Не смей трогать ее, — прошипел Двимгрин.

Он встал, поднял с палубы Шкатулку и спрятал ее в мешок.

— Не смей трогать ее! — уже в гневном крике повторил колдун.

Разбойник, испуганно глядя на взбесившегося старика, проговорил в ответ:

— Хорошо, как скажешь. Но ты чуть не убил меня! Неужели нельзя было сказать по-хорошему?

Двимгрин присел обратно на свое место.

— Я немного сорвался, — изрек он.

— Ты просто сумасшедший, — сказал Алед. — В который раз удивляюсь сам себе, что я все еще путешествую с тобой.

— Просто не трогай ее, — спокойно отчеканил Двимгрин.

— Прости, но я сгораю от любопытства. Здесь, кроме того, совершенно нечем заняться. Вот я и не удержался. Но я ведь не открыл ее, а просто посмотрел. Что в этом плохого.

— Я сказал тебе… Не смей ее больше трогать…

— Когда мы откроем ее?

— Когда придет время! — раздраженно проговорил Двимгрин.

— Какое к гоблину время? Давай просто откроем и посмотрим наконец, что в ней. Ты ведь сам говорил, что ее ни разу не открывали. Неужели тебе не интересно, что в ней?

— Поверь мне, я сгораю от любопытства не меньше твоего, — ответил колдун. — Но это не сундук с безделушками, которые открывают, когда становится скучно. Это Шкатулка Вилорна, гоблинские норы! Напряги ты уже свою глупую голову!

— Тогда хоть расскажи мне о ней. Ты так толком и не сказал, как она была создана, для чего? Понимаю, что это, наверное, великая тайна, ну так открой мне ее! Неужели я до сих пор не заслужил этого?

Двимгрин молчал и пристально смотрел на Стрелка. Тот встретился с ним взглядом, и они долго, не говоря ни слова, смотрели в глаза друг другу. В конце концов разбойник отвернулся, и спустя мгновение колдун заговорил:

— Нет, это вовсе не тайна. Почти все о Шкатулке Вилорна можно узнать из древних преданий. Но есть вещи, о которых тебе не упомянет ни одна из ветхих книг. Я могу поведать тебе обо всем. Тебя интересует история Шкатулки Вилорна? Что ж, так и быть, я расскажу тебе…

В то время я еще служил Тригорскому Ордену и тогда еще не помышлял его покинуть. Мои глаза еще были ослеплены пеленой Экгара, но уже тогда я начинал вникать в истинную суть вещей. Шла Первая Эпоха Мрака. Уже пало великое западное королевство Молтоссор под напором войск Короля Мрака Варфегула, известного как Дардол, разорен был и Икхимет. Все земли за Хребтом Эрхата находились под властью черного трона, а крепость Даргирд, что в Ноккуа, стала столицей темного царства. Именно там незадолго до Войны Ярости Дардол начал создавать Шкатулку Вилорна. Считалось, что он собрал все зло с надземного мира и заключил его внутрь, чтобы однажды с помощью его облачить мироздание во Тьму. Она была готова, но Варфегул не мог открыть Врата Вилорна в любой миг. Солнечный свет должен померкнуть, чтобы огонь Старого Солнца смог вырваться из подземного мира. Варфегулу нужно было лишь дождаться, когда черная тень затмит солнце, но такое происходит раз в сотни лет. Однако он знал наверняка, в какой год и в какой день ожидать это событие.

Годы шли, разразилась Война Ярости, в которой Король Мрака потерпел первое поражение. Шкатулка Вилорна досталась зуосорейнам, и в своем королевстве, в Хоромходэке, что за Великим Лесом, Сыны Зуосора спрятали ее от служителей Тьмы. Затмение солнца 997-го года Первого Мрака прошло напрасно.

Через столетие Первая Эпоха Мрака минула. Варфегул был впервые изгнан из надземного мира. В начале Второй Эпохи Шестеро Колдунов, в состав которых в те дни я еще не входил, вспомнили о Шкатулки Вилорна, и начали ее поиски. Тогда еще никто не знал наверняка, что она хранится в Ростифе, столице Хоромходэка.

— А Ключ? Он тоже был спрятан от колдунов? — спросил Алед.

— Нет, Ключ Вилорна в то время был еще у них. Но после Века Гибельной Зимы, когда войска Трех Королевств востока вместе с гурнами и людьми Межгорья ворвались в Ноккуа, Колдуны Дардола потеряли и его. Ключ попал в твою страну, в Санамгел. Долгое время он хранился в Ралгирде.

— И что, неужели никто из колдунов не пытался выкрасть Шкатулку и Ключ?

— Разумеется, пытались. Правда они созрели для этого не скоро. Миновало более трехсот лет, прежде чем Даэбарн, Полкворог, Эсторган и Бэнгил пробрались в Ростиф. Но их попытка провалилась, и Даэбарн отчего-то сделал вывод, что Шкатулки в Ростифе нет. Хотя именно там она и хранилась.

— Как же она оказалась в Тригорье?

— Как раз это я и хотел рассказать. Сразу после того случая король Фанкул поручил тайно перевести Шкатулку из Хоромходэка в Замок Магов, посчитав, что хранить ее в Ростифе слишком опасно и ненадежно.

— Ты тогда все еще служил Тригорью?

— Да, я все еще был там, хотя с каждым годом я все больше понимал, что нахожусь не на своем месте…

— Что же мешало магам уничтожить Шкатулку?

— Это и попытался сделать Экгар, как только Шкатулка оказалась в его руках. Уничтожить ее! Я лично был свидетелем. Но Верховный Маг не преуспел в этом деле. Уничтожить Шкатулку Вилорна невозможно, так же как и Ключ! В тот год и был создан Заслон Экгара, который окружает стены Тригорья и не позволяет служителям Изменения приблизиться к стенам замка. Он был создан именно для того, чтобы сохранить Шкатулку и не дать ей попасть в руки колдунов.

— Но ты прошел сквозь него.

— Прошел, — самодовольно усмехнулся Двимгрин. — Через брешь в Заслоне, которую так никто и не заделал с тех давних пор. Я знал о ней… Не пойму только, как через магическую преграду сумел пройти Эсторган. Но это уже никто не узнает…

— Но когда ты покидал Тригорье, почему ты не прихватил Шкатулку с собой?

Двимгрин рассмеялся.

— Да, это был бы хороший ход, — сказал он. — Во-первых, если бы я и хотел, то мне предстояло бы вначале найти ее, ведь я не знал, где именно затаил ее Экгар, а потом пришлось бы втайне вынести ее из замка, в котором в те годы было несколько сотен чародеев. Но причина не только в этом… Покидая стены Замка Магов, я еще не собирался вступать в Орден Шестерых. Никто меня там и не ждал. Я просто покинул Тригорье и даже не думал о Шкатулке тогда. Никто не думал. Весь мир забыл о ней на долгие века. Она никого не интересовала.

— Так значит Шкатулка пролежала в Тригорье до наших дней.

— До ваших дней, — кивнул Двимгрин.

— Сколько времени прошло?

Колун на время задумался.

— Полторы тысячи лет, — изрек он.

— Полторы тысячи?! — удивленно воскликнул Алед. — Не верю, что за это время никто не попытался выкрасть ее.

— Может быть, кто-то и пытался. Но суть в том, что никто не знал, где скрыта Шкатулка. Знал лишь я.

— А Всетемнейший? Он тоже не знал?

— Всетемнейший! — прыснул Двимгрин. — Да, тоже не знал. Я никому не выдал этой тайны.

— Почему? Ты же перешел на его сторону. Почему ты скрыл это от него.

— А зачем ему было это знать? В любом случае, он не смог бы вытащить ее из Тригорья. Ведь, как я уже говорил, тогда тригорцев было слишком много, не говоря уже о Заслоне. И там был Экгар. Кроме того, Шкатулка без Ключа бесполезна, а Ключ тоже считался бесследно утраченным в те дни. Но дело еще и в том, что когда Варфегул возвратился в мир, ему было не до Шкатулки. Он не искал ее. Он был достаточно могуществен и без нее. И у него была иная цель, на которую он тратил все свои силы: найти и уничтожить Трех Меченосцев.

— Но ему это не удалось…

— Не удалось, — сказал Двимгрин. — Случилось совершенно обратное. То, чего и хотел Экгар… Три Меченосца изгнали Варфегула из надземного мира.

— Разве они его не убили?

— Невозможно убить то, в чем изначально нет жизни. Они уничтожили Дардола. Но Дардол — это всего лишь имя, которое осталось теперь только на страницах преданий. Варфегул — один из Хранителей, и он вполне может прийти в новом обличии и назваться новым именем.

Стрелок лег, пытаясь осмыслить услышанную историю Шкатулки Вилорна, и вскоре его мало-помалу даже начало клонить в сон, как вдруг крик колдуна заставил его вскочить.

— Гоблинские норы!

— Что случилось? — спросил Стрелок.

— Вон там! — Колдун указывал налево.

Алед смотрел в указанном направлении. Берег слева немного выровнялся, оставаясь по-прежнему высоким, и теперь он был более отлогим и рыхлым, а деревьев стало несколько больше, однако это по-прежнему было редколесье. Но санамгелец так ничего и не увидел на нем, как ни старался.

— Что ты там увидел? — спросил он наконец.

— Я же говорю! Гоблинские норы! Там! Вон они! Видишь? Треклятый Камнесоздатель вновь подослал своих соглядатаев.

Теперь Алед наконец понял колдуна и вскоре рассмотрел бугорки свежей земли на склоне. С некоторых из них еще скатывались в воду каменья и песок, будто они появились лишь несколько мгновений назад.

— Будь он проклят! — выругался колдун.

Алед долго не отрывал взгляда от вскопанных бугорков земли, ожидая, что из нор вот-вот высунутся злобные морды подземных жителей. Когда же то место исчезло из виду, он обратился к колдуну:

— Ты говорил, что никто, кроме тебя, не знал, что Шкатулка хранится в Тригорье. А как же Камнесоздатель? Разве он не знал, где она спрятана? Ведь он тоже служил Тригорью, и в Зале Пламени находится его комната, в которой он сотворил свои чародейские камни?

— Хороший вопрос, — заметил Двимгрин. — Но с тех пор, как он сотворил Камни Могущества, путь в зал Пламени для него был заказан по решению Экгара. Да, Камнесоздатель тоже знал, что Шкатулка спрятана в Тригорье. Но она — его погибель! Она откроет врата Хранителям, против которых он дерзнул пойти. Вероятно, его вполне устраивало то, что тригорцы охраняют ее. Конечно, набравшись сил, он, скорее всего, напал бы на ослабшее Тригорье и взял бы ее на хранение себе. Но он опоздал! И никакие гоблины-разведчики уже не помогут ему ее заполучить!

Оставшийся день прошел тихо. На следующее утро берега стали ниже, и теперь было видно окружающие земли на много верст вперед. По правую руку раскинулись мрачные пустынные равнины густо окутанные серой мглой.

— Сумрачные Земли, — сказал колдун, не дожидаясь вопроса. — Ты помнишь скаллоров, которых видел в лесу? — спросил Двимгрин.

— Конечно, — ответил Стрелок.

— Эти безжизненные равнины в древности были полем битвы Первородных со скаллорами. Пролитая кровь обеих сторон навсегда оставила отпечаток на земле.

— И кто победил?

— Алфейны, разумеется, — сказал Двимгрин. — Если бы исход был другой, вряд ли мы бы сейчас с тобой это обсуждали. Вряд ли бы мы вообще родились!

Алед посмотрел на другой берег. На горизонте виднелись очертания гигантского горного хребта, окрашенного в цвета зари а между ним и рекой, по которой плыли путники, раскинулась болотистая местность. Берег был травянистым и, скорее всего, не прочным. Густой кустарник скрывал болотистую почву, а дальше на востоке начинались уродливые полусухие деревья окруженные дымкой жутковатого тумана.

— А это Ведьмины Болота, если желаешь знать, — вновь опередил Двимгрин вопрос Аледа.

— Почему у них такое название?

— А ты как думаешь? — усмехнулся колдун.

Алед не отводил взгляда от мрачных топей.

— Там живет Ведьма?

— Жила, — сказал Двимгрин. — Она погубила немало жизней. Там, на востоке, проходит перевал через Небоскребущий Хребет, который тоже долгое время называли Ведьминым. Признаться, мне неизвестно, до сих пор ли осталось за ним это имя. Три Меченосца расправились с Хозяйкой Перевала, и бесконечная череда исчезновений странников прекратилась.

— Почему я так мало знаю о Трех Меченосцах?

— Потому что до недавних пор тебе было плевать на историю, — сказал Двимгрин. — Но не только поэтому… Трех Меченосцев больше славили в Восточном Гэмдровсе, нежели в Западном, а до Межгорья и вовсе дошли только дурацкие песни.

— И они были достойны этой славы? — спросил Алед.

— И да, и нет, — ответил Двимгрин. — Их значение было нарочно преувеличено, а они по своей сути были никем. Они не были ни великими воинами, ни магами. Они были простаками из глухих деревень. Но тем не менее Три Меченосца выполнили то, что возложил на них Экгар. И надо сказать, справились они с этим блестяще.

— Но для тебя они были врагами.

— Разумеется. К сожалению, я ни разу не повидался с ними, если не считать недавней короткой встречи с Ликтаро в Тригорье… Но хватит уже об этом! Сейчас важно другое. Когда закончатся эти топи, мы будем проходить у устья реки Файтлари, которая течет от самых гор и впадает в Медную Реку. Надеюсь миновать это место быстро и без приключений, потому как там запросто можно повстречаться с русалами Устлагена. После Файтлари уже через день выйдем на берег в Светлодолье.

Как и говорил колдун, в месте, где Ведьмины Болота заканчивались, с левой стороны в русло реки резво вливалась быстрая и довольно узкая река. Здесь, прямо на месте слияния, возвышались сверкающие жилища русалов, созданные из воды. На берегу бледнокожих существ было довольно много. И почти все лица были обращены на идущую по реке лодку. Двимгрин старался не смотреть в ответ, съежившись на корме и закутавшись в черный плащ. Когда же устье Файтлари было благополучно пройдено, колдун обернулся.

— Бледные выродки! — выругался он.

— А где же их дворец? — спросил Алед, устремив взор на поселение русалов, которое с каждым мгновением удалялось, одновременно растворяясь в сумерках. — Я видел только жилые дома, если это можно назвать домами. Помню, у тех русалов, которых мы видели недалеко от Захолустья, был огромный дворец.

— У этих тоже есть. Он расположен ближе к отрогам гор, у водопада. Называется Устлаген. Что ж, можно считать, что все обошлось, коли они не обратили на нас внимания.

— Я бы не сказал, что не обратили, — возразил Алед.

— То, что они пялились на нас, это ничего, — отмахнулся Двимгрин. — Главное, что они не направились к нам и не поплыли следом.

— А там что? — неожиданно спросил Алед.

Разбойник вновь кивнул в сторону левого берега. На землю уже опускались сумерки, но еще можно было увидеть, что лес, покрывающий побережье, выглядит как-то нехорошо. Его деревья были еще более кривыми, чем, те, что Алед видел на Ведьминых Болотах, но кроме всего прочего, они казались совершенно сухими и безжизненными.

— Иссохшая Пуща, — ответил колдун. — По легендам, он стал таким опять же из-за скаллоров и черных теней, которые прошли здесь в далекой древности.

— Это все больше убеждает меня, что подобным тварям нечего делать в надземном мире.

— Не рассуждай, как глупый смертный. Ты ничего не понимаешь, — молвил Двимгрин.

— Но я и есть глупый смертный, — усмехнулся Алед.

Колдун поднял взгляд и некоторое время не отрывал его от разбойника.

— Пожалуй, с этим я спорить не стану, — сказал он.

Алед уже не слушал колдуна. Причина была в странных звуках, которые вдруг донеслись до его ушей. Это было похоже на отдаленные раскаты грома, только слишком уж резкими и ритмичными были они. Стрелок повернул голову и устремил взор в унылую мглу Сумрачных Земель. Звуки становились все громче, ближе. Двимгрин тоже слышал их, и уже тоже с тревогой смотрел на запад.

— Что там происходит? — проговорил Стрелок, не выражая особой надежды на внятный ответ.

— Что бы это ни было, скоро оно будет не там, а здесь, — дал ответ колдун.

Через несколько мгновений, мгла на правом берегу несколько расступилась, и Алед узрел в ней очертания чего-то очень большого. Огромная тень стремительно выползала из тумана, становясь все более отчетливой. Разбойник без труда узнал его, и он уже хотел было открыть рот, чтобы поделиться своими мыслями, но Двимгрин опередил его.

— Страж, будь я проклят! — гневно выругался колдун. — Я чувствовал, что с ним еще не покончено.

— Он здесь за нами?

— А за кем же еще! Он желает вернуть украденное.

Выбравшись из мглы, великан быстро шагал в сторону побережья, пока не оказался у самой воды. Страж увидел лодку, несущуюся по реке и направил свой путь прямо ей наперерез. Никто не сомневался, что глубина реки ему нипочем: ему нужно лишь зайти в воду и течение само принесет лодку с ворами прямо в его широкие каменные ладони.

Страж без колебаний шагнул в реку. Вода едва доставал ему до колен, вспениваясь вокруг огромных ног. За пару шагов он оказался на середине реки и вскоре замер, опустив руки к воде.

Алед понимал, что еще несколько мгновений, и лодка окажется в руках Стража. Но Двимгрин не желал мириться с таким раскладом. Прошептав что-то себе под нос, он вновь заставил лодку махать веслами, но на сей раз она стала грести против течения. Сближение с каменным великаном, преградившим путь, а еще через мгновение лодка стала медленно но верно ползти вверх по реке.

Увидев это, Страж тоже двинулся против течения. Колдун встал и выпрямился во весь рост. Вид его в этот миг был грозен, как никогда, а взгляд был полон решимости во что бы то ни стало расправиться с врагом. Двимгрин изобразил в воздухе замысловатый жест, одновременно прошептав заклинание. На сей раз слова, вырвавшиеся из уст старика, оказались вполне человеческими, и при желании Стрелок мог бы, наверное, даже повторить их. В руках колдуна появился огненный шар. В голове санамгельца сразу мелькнула мысль, что это нечто новое, к чему доселе Двимгрин не прибегал, потому как на этот раз огонь не был ни кроваво-алым, ни оранжевым, он был ослепительно-белым. Колдун размахнулся и швырнул шар магии во врага. Он угодил Стражу прямо между пустых глазниц.

Великан остановился и схватился за голову. Он не издал ни звука, но Алед готов был поклясться, что если бы каменный великан Экгара мог, он бы наверняка уже кричал от невыносимой боли. В тот же миг Двимгрин ликующе рассмеялся и сотворил новый шар, который незамедлительно полетел вслед за первым. Страж покачнулся от сопровождаемого громким треском удара в грудь, и крупные крошки камня посыпались в реку. Третий шар белого пламени снова попал гиганту в голову, и огромный кусок откололся от головы Стража. Великан покачнулся опять и в следующий миг упал навзничь. Река вздыбилась большими волнами, которые стремительно понеслись к берегам, и вспененная вода полностью скрыла упавшего Стража.

Двимгрин остановил движение весел, и течение снова подхватило лодку. Она быстро приближалась к месту падения великана, где образовалось сразу несколько новых порогов. Алед настороженно смотрел вперед, устремив взор в замутненную воду.

— Это все? — не веря в исход, спросил Алед. — Он мертв?

— Если он когда-то был живым, — подметил колдун. — Пришлось применить то, чему некогда обучал меня Экгар. К счастью, я еще не все забыл. Думаю, что я не бы преуспел здесь в использовании силы Старого Солнца, ведь Экгар задумал Стража неуязвимым именно для темной магии. Думаю, больше он нас не побеспо…

Он не успел договорить. В момент, когда лодка уже скользила над лежащим под водой великаном, из реки с шумом вырвалась гигантская ладонь. Лодка качнулась, и Двимгрин вывалился за борт, а Алед, с ног до головы облитый водой, просто замер. Сердце его сжалось от страха. Еще мгновение, и ему конец…

Внезапно рука Стража исчезла. Не погрузилась обратно в воду, а просто пропала, словно наваждение. Но это было не все. Пропала и река…

В лицо Аледа дунул ледяной ветер. Разбойник огляделся в полном недоумении. Он по-прежнему сидел в лодке, только лодка эта кормой вперед стремительно катилась теперь вниз по снежному склону горы, где раскинулась бескрайняя равнина. Разбойник был не один. Напротив него в корме кто-то сидел. Он был в черном одеянии, но это был не Двимгрин. Перед Аледом в несущейся с горного хребта лодке сидел мужчина с бледным лицом и прямыми черными волосами. Большая красная брошь украшала его черный плащ. Алед дрожал, больше от накатившего страха, нежели от окружающего зимнего холода.

Незнакомец приветливо улыбнулся.

— Значит, Эсторган не справился, — молвил он.

Его слова каким-то образом заглушали свист ветра в ушах, будто звучали прямо в голове.

— Это разочаровывает, — продолжал неизвестный. — Я не рассчитывал, что ты до сих пор будешь жив.

Взгляд его опустился вниз. Алед тоже посмотрел под ноги и увидел мешок Двимгрина, который лежал на прежнем месте в середине лодки. Незнакомец наклонился и протянул к нему руку. И тут Стрелок все понял. Камнесоздатель! Алед не таким представлял его, но этот образ, тем не менее, оказал на него сильное впечатление. От человека в черной переливающейся мантии исходила великая сила. Алед не мог поверить в это — Властелин Омраченного Королевства сидел прямо напротив него..

Нет! Ему не заполучить Шкатулку. Забыв о страхе и о стремительном спуске с гор, разбойник сделав резкий рывок вперед и первым схватил мешок, после чего крепко прижал его к груди и отполз обратно в нос лодки.

Лицо незнакомца помрачнело. Брови его сердито сдвинулись, и из уст вырвались слова:

— Выбирай. Награждение или смерть? Отдай мне мешок, и будешь жить.

— Нет! — воскликнул Алед, сам удивляясь собственной решимости.

— Значит, смерть… — молвил незнакомец и исчез.

Алед огляделся. Вокруг вновь была вода. Течение реки несло лодку вперед. Санамгелец был в ней один. Где же Двимгрин?

— Может, поможешь старику? — прозвучал вдруг знакомый голос.

Только после этих слов Алед увидел Двимгрина. Он был в воде, но держался обеими руками за борт судна. Разбойник в недоумении смотрел на него, по-прежнему крепко прижимая черный мешок к груди.

Колдун раздраженно сплюнул и внезапно выпрыгнул из воды словно рыба, после чего мягко и как-то неестественно медленно приземлился на свое прежнее место, на котором еще несколько мгновений назад восседал сам Камнесоздатель. Алед пришел в себя и наконец отпустил мешок, бросив его ближе к колдуну.

— Ты не отдал ему. Молодец! — проговорил Двимгрин. — Этим поступком ты, возможно, искупил все свои прежние проколы.

— Что это вообще было? — спросил Алед. — Или я сошел с ума, или я только что был в горах… Вместе с лодкой… И куда делся Страж?

Санамгелец опасливо посмотрел в воду.

— С ним покончено. Он вряд ли уже сможет нас преследовать, — Двимгрин обернулся и некоторое время смотрел назад, туда, где еще виднелись пенные пороги. — Страж почти погубил нас, но проклятый самозваный Мастер следит за нами. Он вмешался…

— Так он спас нас?

— Скорее, он спас Шкатулку и Ключ. Он не желал, чтобы они оказалась в руках Стража и решил, кроме того, воспользоваться этим моментом, чтобы самому заполучить ее. Он уже вытворял подобные фокусы, помнишь? В трактире…

Разбойник кивнул.

— Он очень силен, — произнес Алед, — если способен вмиг перекинуть меня вместе с лодкой в горы. Как ты рассчитываешь с ним справиться, колдун?

— Я не рассчитываю на это, — ответил Двимгрин. — По крайней мере, лично я за это не возьмусь. Я лишь рассчитываю опередить его и помочь Хранителям свершить возмездие.

— Опередить того, кто следит за каждым твоим шагом?

— Ты прав, это нелегко. Но Камнесоздатель потратил много сил на эту выходку, и на время его бдение ослабнет. Этого мне будет достаточно.

— Но почему он не стал отбирать Шкатулку у меня, — произнес Алед.

— Как бы тебе объяснить, — задумался колдун. — Дело в том, что, как я уже когда-то говорил, Камнесоздатель лишь начал постигать то, что позволяет ему совершать такие трюки. Он многого еще не может. В моменты, когда он творит подобное, состояние мира несколько меняется… Все становится несколько иным, и законы сущего меняются. Думаю, он действительно не смог бы отобрать ее. Вряд ли это вообще был именно он, а не его отражение.

Темная ночь сгустилась над Гэмдровсом. Иссохшая Пуща в свете восходящей луны казалась еще более жуткой и мрачной. Стрелок вскоре отвернулся от нее и лег, устремив взор в небо. Он долго не мог заснуть. Разбойник задумался о последствиях своей связи с колдуном. Он уже стал врагом алфейнов и магов, и уж наверняка — врагом всего Санамгела. Последним он, впрочем, был и до встречи с Двимгрином. Но теперь он еще и враг самого Камнесоздателя. Он ведь пригрозил Аледу смертью, а его угрозы уж точно не пустой звук. Так нужно ли было садиться в эту лодку, когда была еще возможность бросить все это. Но позволил бы Двимгрин ему уйти? Наверное нет. Тогда, быть может, стоило не мешать Камнесоздателю и позволить ему забрать Шкатулку. Но Двимгрин никогда бы не спустил это с рук! Он нашел бы Стрелка и наказание его было бы, наверное самым жестоким.

Что же, путь избран… Но куда приведет этот новоизбранный путь? А куда привел тот, которым он шел прежде? К казни. И она бы состоялась тогда, в Ралгирде, если бы не колдун… А быть может, того разбойника Стрелка можно уже считать казненным? Его больше нет. Можно сказать, что казнь в некотором роде состоялась. Кем же теперь стал Алед? С этими мыслями он заснул.

Глава 13

Он уже видел этот сон. Этот огромный черный зал с высокими колоннами, освещенный алым светом от стоящих в нем огненных чаш. Впереди, в конце зала стена отсутствовала, и с высоты обрыва открывался вид на огромное озеро, раскинувшее свои воды до самого горизонта. Стрелок направился к обрыву и вскоре уже смотрел вниз, борясь со странным желанием сделать шаг вперед и полететь вниз. Он чувствовал прохладу окружающего воздуха, но ветра здесь не было совсем. И невероятная тишина царила вокруг.

Внезапно он увидел, что руки его не пусты. Он держал перед собой черную шкатулку, изрезанную огненными рунами. Черными Рунами были написаны эти строки на шкатулке. Аледу почудилось, что он может их читать. Он открыл рот и из его уст вырвались слова из Языка Мрака, которые сотрясли своды мрачного зала. Читая руническую надпись на неизвестном ему скрежещущем языке, он вдруг осознал, что даже понимает смысл звучащих стихов.

К Озеру Бездны направь ты свой путь,

Древнее место на бреге найди.

Путь твой один, и с него не свернуть.

В зале судьбы ты замо́к отомкни…

Алед вскочил и огляделся. До утра оставалось немного. Уже виднелись над Небоскребущим Хребтом первые огни алого рассвета. Но Алед больше не увидел Иссохшей Пущи. Вместо нее его взору открывалась широкая равнина, еще не проснувшаяся и не сбросившая до конца покрывала ночи. Лодка неслась по течению довольно быстро. Русло реки чуть сузилось и берега стали ближе.

Стрелок посмотрел на Двимгрина и встретил его удивленный, если не сказать — напуганный, взгляд. Колдун смотрел на Стрелка так, словно тот превратился в какую-то ужасную тварь, наподобие скаллора.

— Что с тобой? — осторожно спросил Алед.

Двимгрин пришел в себя после прозвучавшего вопроса и тут же ответил:

— Да, ничего особенного… Просто ты говорил во сне…

— Ну, это у меня бывает, — пожал плечами Алед.

— Бывает, — кивнул колдун. — Но что тебе снилось?

— Шкатулка, кажется. Честно говоря, я смутно помню…

— Шкатулка, — отрешенным голосом повторил Двимгрин и посмотрел вперед. — Садись к веслам. Скоро будем подгребать к берегу.

Когда солнце уже полностью вылезло из-за Небоскребущего Хребта, колдун велел грести влево, туда где раскинулись цветущие зеленые равнинны. Лодка со скрежетом выползла на мелкое место. Алед выпрыгнул первым и подтянул ее на песчаный берег. Колдун вышел не сразу. Взгляд его был устремлен куда-то далеко, к цепи величественных гор. Он будто силился рассмотреть что-то в стороне окутанных мглою белых вершин. Наконец он схватил мешок и тоже сошел на берег.

Алед был рад снова оказаться на суше и сразу неторопливо зашагал вдоль русла реки.

— Нам туда! — крикнул колдун и указал на восток.

Санамгелец обернулся.

— Озеро в той стороне? — спросил он.

— Не совсем. Оно гораздо южнее. Но нам нужно для начала отойти подальше от реки.

— Зачем?

— Хватит задавать вопросы! — отрезал колдун. — Просто иди за мной.

Разбойник послушно последовал за колдуном вверх по отлогому склону, с которого открывался красивейший вид на реку. Ее извилистое русло можно было увидеть на многие версты к югу.

— Так мы пойдем пешком? И сколько же идти до твоего озера Ундлифер?

— Оно не мое, — сердито бросил Двимгрин. — Пока мы идем пешком…

— Пешком, да еще и не в ту сторону! — воскликнул Алед. — Юг там, колдун!

Двимгрин обернулся и посмотрел на разбойника злобным взглядом.

— Я без тебя знаю, где юг.

Алед пожал плечами и ничего не сказал. Но спустя некоторое время он заговорил снова:

— Ты ведь колдун. Так наколдуй каких-нибудь лошадей!

Двимгрин усмехнулся.

— Каких-нибудь лошадей? — повторил он. — Когда ты предлагаешь подобное, я все больше убеждаюсь в твоей безмозглости. Я не могу наколдовать лошадей! Но я в силах превратить в коня тебя, и тогда мы сможем двигаться быстрее. Только вот в превращением обратно у меня всегда были проблемы… Но можно попробовать! В худшем случае проведешь остаток жизни в шкуре жеребца. Но ты не волнуйся, я не оставлю тебя. Буду кормить и поить… Согласен?

— Ну уж нет, — ответил Алед. — Давай лучше ты сам обернешься в лошадь.

— В этом нет нужды. Я уже все продумал.

— Правда?

— Смотри туда.

Двимгрин указал в сторону гор. Вначале Стрелок ничего не увидел кроме далеких заснеженных пиков Хребта, вонзающихся в лазурный небосвод, но приглядевшись, он рассмотрел какое-то движение на фоне белых склонов. Поначалу то была лишь точка в небе, но с каждым мгновением она приближалась, обретая определенные очертания, достаточно четкие, но не вполне понятные Аледу. Он никогда не видел драконов ранее, не считая той груды костей в Олдиоре, и он мог бы предположить, что это дракон. Но силуэт был слишком странным, чтобы утверждать подобное.

Тем временем неизвестное летучее существо приближалось. Оно летело прямо на путников, и если бы не спокойствие колдуна, который очевидно ожидал чьего-то прибытия, Алед давно бы уже бросился на поиски укрытия. Что бы это ни было, оно было огромным. В скором времени разбойник вдруг понял, что был прав насчет дракона. Но дело было в том, что к ним приближался не один дракон, а сразу несколько. Через некоторое время Алед рассмотрел, что их четыре. Четыре дракона! И все они были в одной связке. Под ними, покачиваясь на цепях, висело нечто напоминающее гигантский ящик.

Когда они уже приблизились настолько, что Алед ощутил ветер, исходящий из-под их широких крыльев, драконы зависли в воздухе на несколько мгновений и стали снижаться. Стрелок посмотрел на Двимгрина. Колдун был если не рад, то уж явно доволен тем, что предстало его взору.

— Отойди подальше! — велел он Стрелку и сам попятился назад.

Гигантский ящик из бревен был размером с целое здание. Вскоре драконы опустили его вниз, с треском ударив о землю, и все четверо опустились рядом. Теперь Алед мог в полной красе рассмотреть их. Прекрасные и одновременно ужасные создания вытягивали шеи в сторону разбойника и колдуна. Ничто не стоило им спалить путников своем дыханием. Но драконы не делали этого. Лишь короткие сполохи вырывались из их глоток, и струи дыма вылетали из ноздрей. Они были сплошь покрыты багрово-золотистой чешуей, ярко переливающейся в свете солнца, а морды их украшали белые костяные шипы. Такие же белые гребни по длинным змеиным шеям тянулись от макушки до самого кончика хвоста.

Двимгрин произвел в воздухе замысловатый жест рукой, и огромные цепи со звоном рухнули.

— Вы хорошо поработали! — крикнул колдун.

В ответ на этот крик драконы разом взревели и расправили крылья.

— Только не улетать далеко! — приказал Двимгрин. — Мнится мне, что ваша помощь мне еще пригодится.

Драконы взмыли в небо. Двимгрин не сводил взгляда с гигантского ящика, который стоял на расстоянии в полсотни шагов. Только сейчас Алед заметил широкие ворота в его стене.

— Что это? — спросил он колдуна.

Двимгрин самодовольно улыбался.

— Не столь давно ты спрашивал меня про мою армию. Я призвал ее. Разумеется, это лишь малая ее часть, но это уже лучше, чем ничего… Эсторган, Бэнгил и прочие выскочки приложили неимоверные усилия и вывели карликовых драконов, чтобы переносить всадников по воздуху. Я же не стал ничего придумывать. Я просто решил перевозить целые войска.

Стрелок удивленно посмотрел на Двимгрина.

— Ты хочешь сказать, что в этом коробе…

В этот миг врата распахнулись и на пороге оказался фрэг. Алед никогда до этого не видел фрэгов, но он не сомневался, что перед ним именное он. Огромный, на голову выше взрослого человека, воин вышел наружу. Его ноги были похожи на огромные видоизмененные копыта. На широких плечах плотно сидел сверкающий пластинчатый доспех. Из шлема посреди головы торчал короткий рог, а приплюснутую серую морду украшал злобный оскал, словно подобие приветственной улыбки. В одной из своих крепких рук он держал тяжелый на вид боевой цеп. Глаза фрэга пылали алым огнем.

Воин двинулся навстречу Двимгрину и одновременно хрипящим голосом выкрикнул непонятные слова. После этих слов из темного деревянного ящика, который размером и внешним видом напоминал портовый склад, один за другим стали выходить фрэги. Их было много. Алед не мог поверить, что в таком количестве они могли уместиться внутри. Пока главарь приближался в Двимгрину, фрэги выстраивались ровными рядами и замирали.

Главный фрэг с некоторым недоверием и в то же время интересом посмотрел на Стрелка и встал на колено перед колуном.

— Триста пятьдесят воинов, мастер Двимгрин.

Колдун сурово взирал на опустившего голову фрэга.

— Я призывал пять сотен, Гром, — изрек он.

— Первый перелетный дом не выдержал пять сотен, мастер Двимгрин. — Он развалился уже в воздухе. Прямо над лагерями антов. Поэтому во втором доме, в этом, было решено отправить меньше воинов.

— Где Вурлок? Его вы привезли?

— Он внутри, мастер Двимгрин.

— Он никого не сожрал по пути? — с усмешкой спросил Двимгрин.

Предводитель фрэгов помотал головой.

— Мы накормили его заранее, — прохрипел он.

— Вывести его!

Главарь выпрямился в свой огромный рост и рявкнул что-то строю фрэгов, и от него сразу отделилось несколько воинов. Они вбежали внутрь «перелетного дома», и вскоре оттуда донесся громоподобный рык. Некоторые фрэги сжались от страха, с опаской поглядывая назад.

В проеме появилась большая горбатая тварь на четырех мощных лапах. По размерам ее можно было сравнить с конной повозкой. Чудовище склонило огромную темно-серую голову с большими злобными глазами к самой земле и оскалило пасть, показав ряды крупных острых зубов. Четверо фрэгов держали его за широкий ошейник и шаг за шагом выводили наружу. На спине страшного зверя, сразу за горбом было закреплено нечто похожее на седло. Только это седло больше напоминало трон, и Алед уже догадывался, кому этот трон принадлежит.

— Кто это, колдун? — почти шепотом спросил разбойник.

— Это моя лошадь, — произнес в ответ Двимгрин. — Вурлок, ужас Тихого Озера.

— Тихого Озера? — повторил Алед.

— Оно расположено в Восточном Гэмдровсе, в долине между Мертвыми Горами и Приозерным Взгорьем. Вурлок обосновался там еще в начале Второй Эпохи Мрака и причинил немало бед Кэльским Землям. Откуда он пришел, трудно сказать. Подобных ему существ я не встречал в Гэмдровсе. Город Кэль на протяжении веков повергался нападениям этого зверя. Многие храбрецы вызывались убить его, уходили на поиски его логова и не возвращались. После очередной вылазки Вурлока к стенам Кэля королем было принято решение возвести стену вокруг Кэльских Земель. Халы нарекли ее Эндгинг, Великая Стена. Так образовалась Огражденная Страна, а народ Кэльских Земель вскоре придумал себе новое название — гингатары, люди стены.

— Но как он оказался у тебя?

— После падения Огражденной Страны я просто забрал его к себе в Афройн. И вскоре мне удалось приручить его…

Фрэги подвели Вурлока прямо к колдуну. Главарь отошел в сторону. Он явно опасался огромного монстра. Чудовище издало громоподобный рык, от которого у Аледа похолодело внутри, и припало к траве, устремив на Двимгрина покорный взгляд.

Колдун не мешкая обошел чудовище сбоку и взобрался на широкое седло в виде трона.

— Гром!

— Да, мастер Двимгрин?

— Выстраивай воинов в колонны. Мы выступаем немедленно.

— Слушаюсь, мастер Двимгрин.

Гром обернулся к остальным фрэгам и прокричал команды, после которых те засуетились, перестраивая ряды.

— А ты что стоишь? — обратился Двимгрин к Аледу.

— Что? Мне тоже идти в строй? — растерянно спросил Стрелок.

Колдун расхохотался.

— С ними в строю ты долго не продержишься, — сказал он. — Они носятся не намного медленнее лошадей. Садись позади меня, прямо на спину Вурлока.

Алед, держась на почтительном расстоянии, осторожно обошел голову чудовища, которая все еще лежала на земле. Вурлок тем временем не спускал с него своих огромных глаз, которые, казалось, были исполнены недоверия к разбойнику. Взобравшись на его спину, Алед отметил про себя, что сидеть здесь вполне удобно даже без седла.

— Главное держись! — раздался голос Двимгрина. — Свалишься — тебя тут же растопчут копыта фрэгов.

Стрелок схватился за спинку трона, и в тот же миг Вурлок рванул с места. Он скакал галопом, но больше это походило на прыжки. Однако каждый раз приземлялся он довольно мягко, и Алед вскоре ослабил хватку, держась лишь одной рукой.

Разбойник обернулся. Главарь по имени Гром бежал чуть в стороне, а воины Тьмы в сверкающих доспехах неслись по полю ровными рядами, не ломая строя. В глазах Стрелка это выглядело красиво и в тоже время пугающе. Три с половиной сотни пар горящих огней, казалось, были устремлены только на него. Алед отвернулся от них и прильнул к спинке трона.

— Колдун! Ты ведь сказал, что предпочитаешь творить дела без лишнего шума, не посвящая в это своих слуг, — прокричал он, обращаясь к Двимгрину.

— Я так сказал?

— Примерно так.

— Возможно. Но сейчас не тот случай… Пришло время действовать шумно. Мне нужна подмога, ибо слишком уж много тех, кто попытается мне помешать.

Войско Двимгрина стремительно двигалось на юг. Над редколесными желто-зелеными полями Светлодолья изредка возникали огромные тени. Каждый раз, когда они увеличивались, Аледу становилось не по себе и он с опаской поглядывал наверх. Четыре дракона беззаботно кружили в небе. Раз за разом они снижались к самой земле, огромными крыльями поднимая ураганы пыли, а потом сразу взмывали ввысь и временно исчезали за клочьями кучевых облаков.

Стрелок в очередной раз обернулся, чтобы восхититься ужасающим величием небольшой, но весьма грозной армии Двимгрина. Фрэги неслись вперед, не сбавляя темпа, и не отставали от Вурлока. Земля монотонно гудела под их копытообразными ногами.

Стрелок заглянул за спинку трона. Колдун сидел неподвижно на своем чудовищном извозчике и смотрел вперед. Он словно искал взглядом дорогу или подсказку, которая направит его на верный путь.

Санамгелец теперь видел колдуна в другом свете… Ранее он имел дело с ворчливым выжившим из ума стариком, над которым он позволял себе изредка насмехаться. Теперь же верхом на страшном звере сидел могучий темный маг Двимгрин, повелитель войска фрэгов, тот самый, под началом которого была уничтожена Огражденная Страна халов. Тот самый, чья могучая крепость возвышается на берегу реки Экалэс!

Алед увидел, что в руке Двимгрин держит Ключ. Он был не бордового цвета, как прежде, а ярко-алого, словно был только что извлечен из доменной печи. Но Ключ не обжигал ладонь колдуна. Двимгрин постоянно бросал на него быстрый взгляд а затем широким взором озирал юго-восточный горизонт.

Вскоре Ключ начал тускнеть, тогда Двимгрин замедлил бег Вурлока и взял левее. Луга сменились вересковыми полями, за которыми виднелась полоса густого леса. К наступлению сумерек Вурлок вошел под сень его могучих крон, но лес вскоре закончился — еще до наступления ночи, — и войско Двимгрина выбралось наконец на скалистые берега бескрайнего озера.

Алед впервые оказался здесь, но он сразу понял, что это за озеро. Темное, гладкое, словно зеркало, оно раскинулось у подножия величественных пиков Небоскребущего Хребта. Двимгрин вновь взглянул на Ключ. Тот пылал в его руке так ярко, что слепил глаза. Этим алым светом озарилось все вокруг, едва сгустилась ночная тьма. Особенно зловеще в этом свете смотрелся Двимгрин, восседающий на ужасной твари.

Колдун повел фрэгов вдоль обрывистого берега, в сторону гор. Алед долго не мог оторвать взгляда от темной неподвижной воды.

— Долго еще ехать? — спросил он.

— Мы уже близко, — дал ответ колдун.

— Это озеро Ундлифер, верно?

— Верно. Но нам нужно найти одно древнее забытое место.

— Уже стемнело. Ты уверен, что сможешь найти его в темноте.

— Разумеется, — сказал Двимгрин. — Я подготовился к этому… Вообще-то я его уже искал. Еще несколько месяцев назад я был на этом берегу и нашел его. Теперь остается лишь двигаться проторенной тропой. Это место невозможно пропустить. Ночью или днем — неважно…

— Мы едем в сторону гор. Стало быть, это какая-то пещера?

— Именно так.

— С черными колоннами и дыркой в одной из стен? — продолжал Стрелок.

Двимгрин обернулся впервые за все время езды и заглянул Аледу в глаза. Лицо колдуна было исполнено удивления.

— Никто не знает, как выглядит это место! — настороженным тоном произнес он. — За многие тысячи лет я был первым, кто посетил его. Так откуда о нем известно тебе?

— Я же избран или вроде того, — непринужденно усмехнулся Алед.

— Так откуда?! — не унимался колдун.

— Я видел его во сне.

— Ты говорил только об Изменяющих и озере.

— Я не обязан рассказывать тебе обо всех своих снах.

Двимгрин отвернулся и больше не проронил ни слова. Алед посмотрел назад, на войско фрэгов. Во мраке глаза воинов Тьмы горели алыми огнями и теперь картина стала еще более жуткой, нежели днем.

Гигантские отроги гор приближались. В скором времени Вурлок пошел вверх по пустынному склону. Слева выросли отвесные скалы. Войско теперь двигалось по широкому горному карнизу. Обрывистые берега справа стали выше вздыматься над поверхностью озера. Алед задумался, устремив взор в жуткую тьму, нависшую над его непоколебимой гладью.

Внезапно Двимгрин остановил войско. Стрелок посмотрел вперед и увидел огромный нависший над головами утес. Он был прямо на пути. Присмотревшись, Алед увидел в алом свете, который исходил от Ключа, что путь на самом деле завершен. Впереди в скале Стрелок рассмотрел темный провал — вход… Резная арка его была огромной. В нее вполне мог пролезть один из драконов, которые все еще кружили в небе где-то неподалеку. Арка была высечена в виде треугольника и исчерчена непонятными символами, которые, отражая алый свет, словно светились во мраке.

— Вот мы и приехали, — несколько взволнованно произнес Двимгрин.

— Признаться, я разочарован, — сказал Алед. — Я ожидал чего-то более величественного.

— Это древний храм Изменения, — проговорил Двимгрин. — Немногие знают о нем. Всем известно, что озеро Аймкалас — это место, где надземный и подземный мир соединяются, но никто не знает про храм. Он был здесь всегда. Сторонники Изменения, которые сотворили его, появились вовсе не после прихода в этот мир Варфегула. Напротив, Король Мрака появился благодаря им. Ведь служители Тьмы были в Гэмдровсе еще в эру правления алфейнов.

— То есть, то были алфейны? — в недоумении спросил Алед.

— А кто же еще! Людей в те времена еще не существовало.

— Как же так? Я думал, они…

— Святые? — Колдун рассмеялся. — Возможно, да. Но не все. Запертые Врата никогда не отпирались изнутри. Скаллоры впервые вышли наружу не самостоятельно. Кто-то помог им в этом. Кто? Об этом история умалчивает.

Двимгрин слез со спины Вурлока, забрал с собой мешок со Шкатулкой и подошел к огромной каменной арке. Ключ по-прежнему ярко горел в его ладони. Стрелок тоже поскорее спешился и отошел от твари на безопасное расстояние: по крайней мере, на то, какое он считал безопасным. Он долго смотрел на украшающие арку загадочные символы и руны, а затем повернулся лицом к войску.

Фрэги уже выстроились рядами в ожидании распоряжений.

— Гром!

— Мастер Двимгрин? — хрипло отозвался фрэг.

— Не подпускай сюда ни одну живую тварь, пока я буду внутри. Никого!

— Слушаюсь, мастер!

Два дракона вскоре расположились на краю скал, что высились над головами. Два других крылатых змея еще продолжали кружить в небе.

— Идем! — приказал Двимгрин и первым шагнул в густую тьму, затаившуюся по ту сторону арки.

Алед двинулся за колдуном и оказался в широком туннеле. Алый свет Ключа озарил путь. Стены туннеля были гладкими и безупречными. Вверху они ровным полукругом сводились вместе. Шагая по твердому полу, санамгелец чувствовал небольшой уклон вниз. Так же постепенно туннель сворачивал вправо. Двимгрин молчал и не оборачивался на Аледа, который шел позади.

Шли они довольно долго, но в конце концов туннель привел их в огромный зал. Он был не слишком широким, но длина впечатляла. Вдоль правой и левой стен, сплошь исписанных черными рунами и таинственными рисунками, стояли ряды высоких черных колонн. В конце зала, напротив входа, зиял дыра в темноту ночи. Вернее сказать, та стена полностью отсутствовала, образуя обрыв, с которого открывался зачаровывающий вид на сверкающую в звездном свете водную гладь Ундлифера. Перед краем обрыва стояло большое возвышение, похожее на стол. На нем что-то горело, и цвет того огня был алым.

— Закрой за собой двери, — повелел Двимгрин.

Разбойник обернулся и увидел две огромные узорчатые створки. Они были распахнуты внутрь зала. На вид они казались тяжелыми, однако Стрелок без труда смог сдвинуть их с места. Без малейшего скрипа двери подались и захлопнулись, создав в сводах зала громкое эхо.

Колдун быстро двигался в другой конец зала.

— На засов, — крикнул он на ходу.

Алед увидел толстую железную задвижку на одной из дверей. Он потянул за нее и подвинул, пока та не задвинулась в другую дверь. Теперь вход был заперт. Санамгелец дернул засов, словно не доверял его крепости и пошел за колдуном.

На каменном столе стояли четыре чаши. В каждой из них пылало алое пламя, и блики его скакали по стенам и потолку, придавая всему вокруг бордово-красный вид. Над головой в толстом своде зияла идеально круглая дыра, через которую было видно ночное небо. Алед узнал этот зал. Примерно таким он видел его во снах.

Двимгрин неподвижно стоял на краю уступа и смотрел в ночную тьму. Алед встал рядом. Вид на Ундлифер был прекрасен и одновременно жутковат. Что-то не так было с озером. Оно казалось мертвым, словно толстый слой прозрачного льда покрыл его поверхность. Стрелок направил взор чуть вправо и с удивлением обнаружил на берегу сотни красных огней. То были фрэги Двимгрина. Алед не предполагал, что туннель провел его и колдуна так далеко. С левой же стороны возвышались горные вершины Хребта.

— Ну что, — произнес Стрелок. — Уж теперь то мы откроем Шкатулку?

Колдун задумчиво посмотрел на Аледа. Что-то странное было в этом взгляде.

— В день, когда затмится солнечный диск. То есть завтра, ближе к полудню.

— Так это еще целую ночь ждать! — воскликнул Стрелок. — Что же делать здесь все это время?

— Готовиться, — изрек колдун.

— К чему?

— К ритуалу.

Двимгрин внезапно поднес ладонь к лицу Аледа, и в глазах санамгельца потемнело.

Стрелок обнаружил себя в том же зале, на краю уступа. В руках он держал Шкатулку Вилорна. Вновь его внимание было обращено на огненные руны, исчерчивающие ее поверхность. Алед снова готов был произнести на языке темных сил начертанные на ней слова

И он сделал это. Подобно грому прозвучали они над миром, словно смертельный приговор всему сущему. Он без затруднений говорил на ужасном Языке Мрака.

К Озеру Бездны направь ты свой путь,

Древнее место на бреге найди.

Путь твой один, и с него не свернуть.

В зале судьбы ты замок отомкни.

В час, когда круглая черная тень

Нового Солнца закроет лучи,

С первой строки до последних страниц

Долгую песнь заклинаний прочти!

Черный клинок ты в десницу возьми

Кровь нечестивца ты в воду излей!

Пусть сотрясется неправильный мир,

Когда закончишь ты бурю речей…

Алед открыл глаза. Гладь все того же озера он увидел перед собой. Дневной свет проникал в зал через отсутствующую стену. Стрелок попытался подойти ближе, но не смог пошевелиться. Что-то стягивало его руки и ноги. Подергавшись, он понял, что крепко привязан к одной из колонн. Разбойник повернул голову и увидел колдуна.

Двимгрин стоял у стола с закрытыми глазами и что-то делал с огненными чашами. Он водил над ними руками и нашептывал себе под нос что-то скрипуче-шипящее.

— Эй, колдун! Что происходит?

Двимгрин не ответил, словно не услышал Аледа.

— Колдун! — громче прокричал Алед. — Почему я связан?!

Двимгрин оторвался от дела и бросил в сторону Стрелка хладнокровный взгляд.

— Чего ты хочешь?

— Чего я хочу! — возмутился Стрелок. — Ты что, шутишь? Развяжи меня!

— Боюсь, что я вынужден тебе отказать, — невозмутимо проговорил колдун.

— Почему?

— Потому что тогда у меня может не получиться.

— Что у тебя может не получиться? — В сердце Аледа похолодело от накатившей волны страха.

— Ритуал.

— Ты хочешь убить меня? — осторожно спросил Стрелок, надеясь, что Двимгрин опровергнет эту догадку.

Но колдун лишь подтвердил ее:

— Никаких личных счетов… Ты умрешь во имя Изменения.

Алед открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но дар речи на время покинул его. Всепоглощающий страх сдавил его сердце и взбудоражил разум. Санамгелец вновь попытался освободиться, но узлы, казалось, еще сильнее притянули его к колонне. Словно муха, попавшая в паутину, разбойник отчаянно пытался разорвать веревки, но все его попытки были тщетны.

— За что? — выдавил наконец Алед.

Двимгрин посмотрел на него все тем же хладнокровным взглядом.

— Ни за что, — пожал плечами колдун. — Почему для этого должна быть причина?

— Да как ты можешь! После всего того, что я сделал для тебя! Если бы не я, ты был бы уже мертв!

— Я же сказал. Твои заслуги ни при чем. Ты просто умрешь во имя Изменения. Уж лучше, чем казнь которая тебе некогда грозила.

— Просто умру! — яростно воскликнул Алед. — Так вот для чего меня избрали твои проклятые Хранители! Ты знал это! И все это время я добровольно шел в твою ловушку! Ты самая подлая тварь из всех, которых я когда-либо встречал, Двимгрин. И зачем я только пошел за тобой! Какой же я дурак, что связался с прислужником Тьмы. Обманутый твоими речами, колдун, я пошел за тобой, наивно посчитав, что ты действительно замышляешь благое дело… Но ты лишь зло! И все, что ты делаешь — тоже зло!

— Я не обманывал тебя в своих речах. Я преподносил тебе истинную суть вещей. Понял ты ее или нет, это уже не моя забота. Говоришь, я творю зло? Тогда я открою тебе кое-что еще. Ни добрых дел, ни злых не существует. Все это выдумки смертных. Нет в мире ни добра, ни зла. Есть лишь решения, приближающие к истине или отдаляющие от нее…

Алед отвернулся от колдуна и устремил взор в сторону озера. При дневном свете отсюда был хорошо виден берег, на котором расположилось войско Двимгрина. Оттуда до ушей санамгельца ветер вдруг донес какой-то шум, перемешанный с криками. Через мгновение послышался звон клинков. Стрелок присмотрелся. Там, на широком уступе под тенью отвесных скал завязалась битва. Кто напал на фрэгов, он разглядеть не мог. Однако для Стрелка это не имело никакого значения. Кем бы они ни были, он был искренне рад им, и надежда на то, что планы колдуна рухнут вспыхнула в сердце разбойника.

Двимгрин тоже услышал шум боя и подошел к краю обрыва. Однако колдун не встревожился. Нападение на его воинов не заставило его переживать. Он отвел взор от места схватки и посмотрел на солнце. Затмение было уже близко. Двимгрин чувствовал это.

Глава 14

Ноккагар открыл глаза. Серые тучи неслись по хмурому небу, затмевая собой оставшиеся лоскуты небесного свода. Они выглядели угрожающе, как воплощение нового зла, нависшего над многострадальным миром.

Кто-то фыркнул у самого уха. Чародей повернул голову и увидел своего коня, живого и невредимого. Два других скакуна, которые принадлежали Ариорду и Гвидиону, тоже бродили поблизости.

Ноккагар почувствовал что-то в своей руке. Это был амулет на черной цепочке. Злыми руками Короля Мрака в древнем Даргирде был некогда изготовлен этот предмет. С поверхности амулета на Ноккагара смотрели полные ярости глаза оскалившего пасть черного дракона. Верховный Маг сел и спрятал предмет в карман плаща.

Он огляделся. Кучу пепла, что осталась от Бэнгила, уже развеяло ветром. Ариорд, забросанный комьями грязи, все так же неподвижно с отрешенным взглядом лежал на земле. Ноккагар подполз к спящему чародею и положил ладонь ему на грудь. Сердце Ариорда билось, и это успокоило Верховного Мага.

Он огляделся в надежде увидеть и Гвидиона, но его нигде не было. Нужно было уходить, покуда Вирридон не прознал о гибели одного из своих приспешников. Сколько времени прошло, Ноккагар не знал, но что-то подсказывало ему, что он пролежал без сознания довольно долго.

Лошади выглядели несколько напуганными, но они были совершенно здоровы. Пора покинуть пределы Омраченного Королевства! Там, за Хребтом волшебники Тригорья будут вне досягаемости темной магии Вирридона. По крайней мере, так считал Ноккагар.

Через некоторое время они уже стремительно мчались на запад. Белоснежный жеребец карьером несся вперед, следом мчался такой же скакун, к седлу которого в сидячем положении был привязан Ариорд. Третий, без всадника скакал последним. Изредка Ноккагар оборачивался, чтобы убедиться, что Ариорд не свалился с коня.

Тем временем на землю опустились сумерки, и вскоре глубокая ночь занавесила местность густым черным пологом. Ноккагар не остановил скакунов, он продолжал путь. Луна осталась где-то за тучами и, видимо, не собиралась выходить из укрытия. Обогнув склон последней южной вершины Небоскребущего Хребта, Ноккагар оставил мрачные земли позади и взял направление на север, в страну гурнов, что именовалась Феоденом.

Ноккагар размышлял. Он закрыл глаза и попытался связаться с Маангаром. Попытка оказалась безуспешной. Недоброе предчувствие закралось в сердце Верховного Мага. Что-то говорило ему, что нужно немедленно возвращаться в Тригорье. Однако он в то же время понимал, что уже слишком поздно, что он упустил что-то очень важное, не сумев предугадать действия врага. Ноккагар пока держал путь в Феоден чтобы предупредить короля-консорта Тэлеска и королеву Карпилен о новом сгущении тьмы в Омраченном Королевстве.

Ночь длилась долго. Когда же на востоке брызнул рассвет и окропил снежные вершины багровыми бликами, земля вдруг затряслась под ногами. Испуганное ржание лошадей отдалось звонким эхом над огромной равниной, которую называли Светлодольем.

Ноккагар сошел с коня. Почва под ногами сильно дрожала, и монотонный гул прокатывался по ее глубинам. Жалобный стон издавала земная твердь. Верховный Маг Тригорья устремил взор на юго-восток, туда, где за грядой Небоскребущего Хребта сгущались черные тучи. Что-то происходило в той стороне. Вирридон явно что-то замыслил, а возможно уже и воплотил задуманное. Маг поспешно вскочил в седло и, отвернувшись от черного горизонта поскакал дальше. Ариорд по-прежнему спал.

Знакомая заросшая дорога вилась под копытами лошадей, и очень скоро Ноккагар увидел впереди очертания величественной крепости на берегу Ярой Реки, шум ее перекатов был отчетливо слышен уже отсюда. На шпилях дозорных башен развевались красные стяги Феодена, Страны Айкинграмингов. Этой крепости не было здесь в то время, когда Ноккагар был здесь в прошлый раз. Король Тэлеск возвел ее совсем недавно, чтобы усилить охрану переправы через Ярую Реку. Работы по строительству были еще не закончены, насколько знал Ноккагар, однако твердыня уже выглядела непоколебимой.

— Что происходит? — раздался вдруг голос за спиной.

Ноккагар обернулся. Рыжебородый маг Ариорд наконец очнулся.

— Что-то я задремал… — произнес он. — Постой! Где мы? А где Гвидион?

Ариорд недоуменно огляделся вокруг и вдруг заметил, что привязан к седлу.

— Что произошло, мастер Ноккагар?

— А ты попытайся вспомнить, — молвил Верховный Маг.

— Мы были в Омраченном Королевстве. Но это явно не оно. Толиары! Мы встретили толиаров… Мы бились с ними… А что было потом, начисто стерлось из моей памяти.

В следующий миг лицо Ариорда побледнело. Страх проник в его сердце. Маг вдруг резко схватился одной рукой за свою рыжую бороду и воскликнул:

— Силы Всевышние! Толиар околдовал меня. Как только я поддался этому? О Небо! Какой позор!

— «Закрой очи, узрев толиара на своем пути. Так шансов спастись будет больше». Это вещал Мастер Экгар, ежели помнишь. Признаться, я удивлен, что ты вообще очнулся так быстро.

— А где же Гвидион.

Ноккагар вздохнул.

— Увы, нет больше мага Гвидиона.

Верховный Маг тронул поводья и поехал в сторону крепости. Ариорд, пораженный новостью, не сразу пришел в себя. Спустя несколько мгновений он двинулся в ту же сторону.

— Где мы сейчас?

— Подъезжаем к границе Феодена.

— Что еще я пропустил, Ноккагар? — спросил Ариорд, догоняя скачущего впереди Верховного Мага.

— Что пропустил… — задумчиво повторил Ноккагар. — Вирридон говорил со мной… Он готовит великую армию. Близится новая война, Ариорд.

— Этого следовало ожидать.

— Следовало, — согласился Верховный Маг. — Но никто не предполагал, что это случится так скоро…

— Насколько скоро?

— Войска уже стекаются в Линаль. Тысячи фрэгов! Да еще острова Ранве-Нара присягнули Вирридону.

— От Ранве-Нары мы этого тоже ожидали, — вздохнул Ариорд.

Ярая Река несла с шумом свои воды с горных склонов. Много лет назад здесь был брод, и застава представляла собой одну лишь башню, возвышавшуюся на берегу. Теперь же, как увидел Ноккагар, на месте брода создан широкий пруд, и прямо в середине этого пруда из воды вздымались вверх стены новой крепости. Где-то на западе вода срывалась вниз с края плотины и по шумным порогам уносилась дальше на запад. Воды реки омывали крепость с двух сторон. Дозорные уже увидели магов, и длинный подъемный мост, громыхая огромными цепями, медленно опускался, ложась своим краем на берег реки.

Едва маги подъехали к реке, как им навстречу по мосту уже выехали несколько всадников. Верховный Маг слез с коня. Ариорду пришлось вначале отвязать себя, затем спешился и он.

— Маги Тригорья? — проговорил головной всадник, останавливая коня. — Обычно старцы в синих мантиях прибывают в наши земли не с юга, а с севера. Признаться, с юга вообще никто не приходит.

— К несчастью, это ненадолго. Кое-кто с юга к вам может прийти очень скоро. Но эта величественная крепость — хорошее укрепление ваших южных границ. Мое имя Ноккагар. Я глава Тригорского Ордена.

— Я Хоган, начальник стражи, — ответил воин. — Так что же понадобилось в этих местах самому главному магу?

На это дал ответ Ариорд:

— Он заботится о вашей безопасности, воин Феодена!

— Наша страна зовется Фолкрики, чародей. У себя ты можешь называть ее, как пожелаешь, но не здесь. И о своей безопасности Фолкрики прекрасно заботится сама.

— Прекрасно ли? — произнес Ариорд. — Ты, верно, был еще мал и не помнишь, как двадцать лет назад фрэги сожгли ваши деревни. А врагов у ворот Гарда ты помнишь?

— Гард выстоял! — сердито возразил воин. — И я тоже защищал в тот день его стены!

— Выстоял он лишь потому, что Бэнгил и Эсторган сами прекратили осаду.

— Ариорд, довольно споров, — молвил Ноккагар. — Мы здесь не за этим.

— Это правильное решение, — сказал воин. — Лучше покажите ваши посохи, маги Тригорья.

— Зачем?

— Чтобы мы могли удостовериться в том, что вы действительно тригорцы, а не колдуны из Омраченного Королевства.

— Как пожелаешь, начальник стражи Хоган.

Ноккагар отцепил с седла свой посох и показал его воину. Тот внимательно посмотрел на наконечник, выполненный в виде трех гор, и обратился к Ариорду.

— А где твой?

Рыжебородый маг развел руками.

— Боюсь, он утрачен, — молвил он.

— Вчера мы повстречали на своем пути одного из Шестерых, — поспешил пояснить Ноккагар. — Силы были неравны. С колдуном были думтеры и толиары. Мы справились, но заплатили за это жизнью нашего соратника. Посох Ариорда был также утерян в бою.

— Где это произошло?

— Недалеко от Алката…

— В Вирлаэссе?! — удивленно воскликнул воин. — В Омраченном Королевстве? Что вы там делали?

Ноккагар вздохнул.

— В Омраченном Королевстве творятся темные дела, — проговорил он в ответ. — Кому как не нам, магам Тригорья, выяснять, насколько велика угроза?

— И что же? Что вы узнали?

— Мы узнали, Гэмдровсу грозит серьезная опасность, воин. Мы несем важные сведения достославному королю Тэлеску и просим пропустить нас в Фолкрики.

Воин некоторое время молчал, раздумывая, и наконец произнес:

— Вижу, вы не враги. Добро пожаловать в Кайледвул, южный форпост Фолкрики. Следуйте за нами.

Всадники развернулись и помчались по мосту в сторону ворот. Ноккагар и Ариорд снова взобрались на лошадей и поскакали за ними. Мост крепости Кайледвул с лязгом цепей поднялся и створки высоких ворот захлопнулись за спиной магов. Они оказались в сторожевой крепи, окруженной высокими стенами. В самом центре, шпилем вонзаясь в облака, возвышалась главная дозорная башня. К ней со всех сторон примыкали другие двухъярусные строения с покатыми соломенными крышами. Северная часть стены, а именно — верхняя ее часть, — по все вероятности, еще не была закончена. Под ней работали каменотесы, и сотни человек с помощью подъемных механизмов отправляли готовые камни на самый верх. Из главной дозорной башни навстречу магам вышел высокий черноволосый мужчина зрелых лет, облаченный в черно-бурый меховой плащ. На поясе висел меч в расписных ножнах, с изящно выполненной рукоятью. Подбородок украшала ровная, гладко остриженная борода. Короны на нем не было, но Ноккагар и Ариорд знали этого человека в лицо. То был король-консорт страны айкинграмингов — Тэлеск, сын Ланнокса, один из известных всему Гэмдровсу Трех Меченосцев, освободивших мир от Короля Мрака.

Король улыбался.

— Ноккагар! Ариорд! Я несказанно счастлив видеть вас здесь!

— Здравствуй, достославный король Тэлеск, — улыбнулся в ответ Ноккагар. — Мы тоже рады тебя видеть.

Тэлеск подошел вплотную у Верховному Магу и, положив руки ему на плечи, произнес:

— Для тебя — просто Тэлеск, — Затем он обратил взгляд на другого чародея. — Как и для тебя, Ариорд.

— Просто Тэлеском ты был до того, как вы, Три Меченосца, выполнили возложенную на вас миссию, — с улыбкой возразил Ноккагар.

— Им же я и остался.

— Признаться, я собирался встретиться с тобой в Гарде…

— А я здесь…, — ответил Тэлеск. — Последние годы я провожу в этой крепости довольно много времени. Но работы наконец-то подходят к концу, и в скором времени Кайледвул станет достойным стражем южных границ Фолкрики.

— Как твоя супруга?

— Королева Карпилен в добром здравии, — ответил Тэлеск. — Она в Гарде. С делами она прекрасно справляется и без меня. К тому же это она наследница Ансельма, не я. Я же лишь король-консорт…

— Не умаляй своей роли, — молвил Ноккагар. — Ты заслуживаешь права восседать на любом троне Гэмдровса, король Тэлеск.

— Мой долг уберечь вверенную мне страну. Поэтому я должен быть здесь, пока не буду уверен в том, что крепость сможет дать отпор врагу. Как обстоят дела в Тригорье, Ноккагар?

Верховный Маг вздохнул. Он переложил посох из левой руки в правую, затем — обратно в левую, и ответил:

— Тригорский Орден еще держится. Но за последние несколько лет наше число изрядно уменьшилось. Тебе хорошо известно, король Тэлеск, что быть магом Тригорья нынче не в почете. Однако я продолжаю дело мастера Экгара и буду это делать, даже когда останусь один.

— Ты не останешься один, мастер Ноккагар, — подал слово Ариорд. — Я, Хордайн, Маангар и другие всегда будут с тобой.

— Я ценю это, Ариорд, — кивнул Верховный Маг. — Но все же не за тем мы пришли сюда, чтобы обсуждать Тригорье, достославный Тэлеск.

— Тогда пройдемте в приемный зал, — молвил король. — Он в северной части крепости.

Спустя некоторое время Ноккагар уже стоял у широкого окна приемных покоев наместника, которые временно занимал король Тэлеск. За окном, за Ярой Рекой, которую здесь, в королевстве Фолкрики именовали Гвилутаф, далеко на север распростерлась прекрасная Страна Айкинграмингов. У снежных гор, что высились на восточном горизонте, в туманной долине меж двух отрогов стоял Гард, великий город гурнов.

— Омраченное Королевство возрождается. Вирридон собирает в Линале все силы Тьмы, что были рассеяны по миру в течение последних двадцати лет. Он готовит мощный удар, и нам остается лишь гадать, куда именно он его нанесет.

Тэлеск сидел в кресле, задумчиво разглядывая серебряный кубок, наполненный вином. В соседнем кресле расположился Ариорд. Его кубок был уже пуст.

— Эх, если бы я знал в тот час, когда мы были на горе Ханборун, что все обернется вот так, — задумчиво изрек король Тэлеск, — я убил бы его еще тогда.

— Ты не мог знать, — покачал головой Ноккагар. — Вирридон обманул всех, даже мастера Экгара. А убить его нужно было еще задолго до этого, как бы жестоко это ни звучало. Экгар же дал ему шанс, за который все мы будем платить…

— Стало быть, вы были в Вирлаэссе? — спросил Тэлеск, отхлебнув из кубка.

— Да мы пробрались в пределы Омраченного Королевства.

— И видели войска? То есть вы дошли до Линаля?

— Нет, — молвил Ноккагар. — Мы были лишь в Алкате. Вирридон сам показал мне свою армию.

— Как?

— Скажем, он переместил в Линаль мое сознание.

— Что?

— Тебе это сложно понять, — сказал Верховный Маг. — Знай лишь, что он вправду готовит воинство. И эта крепость, которая, благодаря тебе, почти завершена, очень скоро сослужит вам хорошую службу. Она в разы укрепила южные рубежи королевства. Хотя мы и не знаем, что именно затевает Вирридон, и куда пойдет его армия, но твои земли — ближайшие к Омраченному Королевству.

Тэлеск вздохнул и поставил опустошенный кубок на круглый деревянный стол.

— Как жаль, — проговорил он. — С уничтожением Короля Мрака в сердцах людей родилась надежда на светлое безмятежное будущее, но Тьма вновь сгущается над миром. Получается, все что мы делали, вся эта великая миссия Трех Меченосцев, — все было напрасно.

— Ничто не бывает напрасным, король Тэлеск. А Зло невозможно искоренить. Со свержением одного властелина черный трон занял другой. Нашим делом было не позволить ему достичь успеха в темных делах. Но Тригорский Орден нынче слишком малочислен, и — увы! — мы не смогли сдержать растущую мощь Вирридона. Раньше маги Тригорья оказывали поддержку всем странам Гэмдровса. Ныне же нам самим нужна поддержка, но мир больше не верит нам.

Тэлеск встал с кресла и подошел к Ноккагару.

— Мы усилим все границы. Сегодня же я призову из Гарда еще две тысячи воинов для этой заставы, и тысячу велю отправить к мосту Айкинграма.

— Что же останется в Гарде? — спросил Ноккагар.

— На город сил тоже хватит, — ответил король Тэлеск. — Наша первостепенная цель — не пропустить врага через границы, как то случилось в дни Войны при правлении Ансельма.

— Ты достойный правитель, Тэлеск, — произнес Ноккагар, пристально посмотрев на короля. — Народу Фолкрики несказанно повезло.

— Возможно, но все же иногда меня посещают мысли, будто я проживаю чью-то чужую жизнь. Это не моя жизнь, Ноккагар. Я родился в семье рыболова на маленьком острове в совершенно другой части света. Я не должен был оказаться здесь, и уж тем более стать королем.

Ариорд встал с кресла. Поглаживая рыжую бороду, маг подошел к Тэлеску и промолвил:

— Твоя жизнь — только та, которая тебе предначертана. Судьба решила, что ты должен быть именно здесь, король Тэлеск, на этом месте, в этой стране. Ничто не происходит случайно. Не случайно и то, что юноша из рода эрварейнов стал королем Сынов Айкинграма.

— Наверное ты прав, Ариорд, — улыбнулся Тэлеск. — Кстати, известно ли что-либо о Рунше? Он все еще на осаде Афройна?

— Я давно не бывал у антов, — сказал рыжебородый маг. — Но не сомневаюсь, что у него все в порядке.

— А Ликтаро? — спросил король Тэлеск. — Он единственный из Трех Меченосцев, который после миссии не нашел своего места в мире.

— У Ликтаро, сына Оросса, самая сложная судьба, — сказал Верховный Маг. — Ему некуда было возвращаться, но он тоже сумел найти свой путь. Ныне он один из величайших странствующих воителей Гэмдровса. Говорят, он обошел весь свет и бился с нежитью в самых страшных и темных уголках этого мира.

— Да уж, это воистину его путь, — молвил король Тэлеск. — Тот, которого он воистину желал. Я распоряжусь, чтобы вам предоставили комнаты.

— Благодарю, — сказал Ноккагар. — Но надолго мы здесь не задержимся. Лишь одну ночь мы проведем в стенах этой крепости, и это лишь потому, что наши лошади слишком устали. Дело в том, что Маангару удалось схватить Двимгрина в Тригорье, и нам нужно срочно возвращаться.

— Двимгрина? Одного из Шестерых? — удивился Тэлеск. — В Тригорье? Что он там делал?

— Это я и собираюсь выяснить.

— Это новость. Он ведь был в своей крепости, которую осадили анты.

— Теперь он в Тригорье… Я надеюсь… Надеюсь, что все еще там… У меня плохое предчувствие. Что-то происходит или уже произошло в стенах нашей крепости. Что-то недоброе.

— В таком случае я велю подготовить лошадей к полудню. Но их у вас три. Вы кого-то потеряли.

— Да, мага Гвидиона, — горестно вздохнул Ноккагар. — Ты не знал его.

— Гибель любого мага Тригорья всегда невосполнимая утрата для Гэмдровса, — скорбно произнес король.

— Увы! Гвидион пал в битве с Бэнгилом.

— Так вы сражались с Бэнгилом?

— Да, и нам в конце концов удалось победить его.

— Что? — встрепенулся Ариорд. — Бэнгил? Когда? Я не помню этого.

— Ты был без чувств, Ариорд. Толиар усыпил тебя…

— Силы Всевышние! Мне надо глотнуть свежего воздуха, — пробормотал рыжебородый маг и с круглыми от удивления глазами подошел к окну.

Король недоуменно посмотрел на чародея и продолжил разговор с Верховным Магом:

— Так Бэнгила больше нет?

— Больше нет, — произнес Ноккагар. — По крайней мере, из надземного мира он исчез.

— Это радует. Одним меньше, — сказал Тэлеск. — Двимгрин пойман. Остался лишь Эсторган…

— И Полкворог… — раздался мрачный голос Ариорда.

Рыжебородый маг отвернулся от окна. Глаза его по-прежнему были выпучены.

— Кто? — удивленно переспросил король гурнов.

— Колдун Полкворог, — молвил Ноккагар. — Боюсь, он возвратился к жизни. Его дух был проклят русалами, и долгое время он был узником стен Алката. Но что-то или кто-то вернуло ему живой облик. Полкворог снова в деле. И он верно уже преклонился пред властью новоиспеченного Темного Мастера.

— А где Эсторган?

— Это нам пока неизвестно.

— А что делают ранвенарцы? — спросил король. — Они уже склонились перед новым владыкой Тьмы?

— Они, как и всегда, не заставили ждать… Сотни кораблей уже в портах Омраченного Королевства.

— Прогнившая страна! — злостно воскликнул король Тэлеск. — Клянусь, если Фолкрики сумеет пережить грядущие бойни, я приведу Сынов Айкинграма к морю, и мы построим много кораблей, а затем я приведу всю армаду в Ранве-Нару и выжгу дотла ее поганые города.

— Ты не столь жесток, король Тэлеск, — сказал Ноккагар.

— В этом ты и прав… Но я точно захвачу Ранве-Нару и отучу ее прогибаться под силами Тьмы.

Пение горна разбудило Ноккагара. Маг вскочил и распахнул ставни. Снаружи стояла глубокая ночь, но сигнал тревоги уже всех поднял на ноги. Воины забирались на стены и занимали места у бойниц. С юга веяло угрозой.

Предоставленная Ноккагару комната была на одном из нижних ярусов, потому он не мог видеть того, что происходит по ту сторону стен. Не раздумывая, маг схватил посох и выбежал из покоев. В коридоре он столкнулся с Ариордом. Уже вместе маги Тригорья вышли наружу и вскоре поднялись на крепостную стену.

Король Тэлеск и начальник стражи Хоган были уже здесь. Ноккагар не задавал вопросов. Он сразу подошел к зубьям и устремил взор во тьму. Черная туча, которая уже давно сгущалась на юге, была видна даже ночью. Она стремительно приближалась, а внизу под ее тенью, в сторону границы двигались несметные огни. Они были красными, и ни у кого на стене не было сомнений, что это горящие в ночи глаза фрэгов. В воздухе тоже было заметно движение. То были ездовые драконы.

— Летучие всадники, — проговорил Ариорд. — От них не спасут никакие стены.

Король Тэлеск подошел к Ноккагару. В свете факелов его лик был мрачен. Казалось, он был несколько напуган.

— Я только что отправил гонца в Гард, — сказал он. — Однако, боюсь, мы долго не продержимся. Здесь больше рабочих, чем воинов. Мы не успели. Крепость не готова. А это значит, что мы обречены. Но вы не должны рисковать жизнями. Тебе нужно уходить, Ноккагар. Тебе и Ариорду.

— Не говори так, Тэлеск, — Верховный Маг взял посох в обе руки. — Наш долг помогать Гэмдровсу. И коли наша судьба погибнуть здесь, защищая его, пусть будет так.

— Мы не оставим тебя, король айкинграмингов! — добавил Ариорд.

Тэлеск вздохнул.

— Я боялся услышать такие ответы. Хотя, впрочем, иного я и не ожидал от магов Тригорья. Но в то же время я рад, что вы со мной. Да поможет нам Творец! Хоган, лучникам стрелять по готовности!

— Стрелять по готовности! — озвучил приказ начальник стражи.

Тысячи красных огней ползли по равнине, с каждым мигом все больше приближаясь к заводи. Лучники Кайледвула натянули тетивы и ждали, когда враг подступит на расстояние выстрела.

Ледяное дыхание Мрака коснулось лиц айкинграмингов, и непреодолимый страх тут же проник в их сердца. Но воинство фрэгов внезапно замедлилось, а потом изменило направление и, не дойдя до воды, длинной колонной двинулось на запад, вдоль берега. Лучники крепости ослабили натяжения луков.

— Что они делают? — недоуменно проговорил Тэлеск. — Неужели они направились к плотине?

— Не думаю, — озадаченно произнес Ноккагар. — Похоже их цель не твоя страна, король Тэлеск.

— А где же тогда их цель?

— Думаю, они обойдут твою страну и вновь ринутся на север.

— Куда? В Тригорье?

— Этому я бы не удивился, — сказал Ноккагар. — Сейчас наилучшее время уничтожить Тригорье раз и навсегда, и Вирридон вполне может воспользоваться этой возможностью. Но кроме Тригорья на севере начинаются дороги, которые ведут в западные королевства… Тем не менее войска Тьмы вряд ли идут туда.

Ноккагар неожиданно сорвался с места и стремглав пустился по ступеням вниз.

— Куда они идут, Ноккагар? — крикнул вслед король.

Вместо ответа Верховный Маг позвал с собой Ариорда.

— Ноккагар!

— Прости, Тэлеск, нам с Ариордом нужно ехать. Укрепляй оборону крепости, покуда еще есть время.

— Да что случилось?

В это мгновение над головами просвистел ураганный вихрь. Крупный ездовой дракон завис над стеной, хлопая огромными крыльями. Ноккагар замер на лестнице.

Наездником дракона был не фрэг. Это был человек, облаченный в черные доспехи. Он не поднимал забрала черного шлема, но Верховному Магу не составило труда догадаться, кто этот всадник. Перед ним был колдун Полкворог, обретший новое тело. Едва лучники успели вскинуть луки, как дракон взмыл в небо и полетел вслед за войском. Ноккагар проводил его тревожным взглядом. Затем он спустился со стены и сразу побежал к стойлам. Ариорд не отставал от него.

Спустя некоторое время северный подъемный мост крепости, звеня цепями, опустился, и двое магов покинули крепость. Король айкинграмингов успел лишь проводить всадников взглядом, пока их силуэты не растворились в ночи.

Глава 15

За белоснежными пиками Небоскребущего Хребта занималось кровавое зарево новорожденного дня. Эн-Анэр придержал единорога. Повелитель Первородных долго смотрел в восточном направлении с высоты холма. Взор его, казалось, пронизал пространство на сотни верст вперед. Войско алфейнов стояло внизу, за его спиной, в ожидании распоряжений.

Раздалось лошадиное фырканье за спиной, и с гордым единорогом Эн-Анэра поравнялся конь Валейгара.

— Что вы видите, светлейший Эн-Анэр?

Алфейн не сразу ответил.

— Ты и сам можешь узреть это, чародей Валейгар. В той стороне озеро Ундлифер. Но взгляни выше, туда.

Ноккагар устремил взор в сторону заснеженного пика и произнес:

— Дракон в небе.

— И не один он там.

— Похоже, Двимгрин ожидает нас.

— Нас либо кого-то другого. — Алфейн бросил взгляд на юг, где сгустилась черная туча.

— Там не только драконы, — молвил Эн-Анэр. — Чувствую фрэгов присутствие. Однако не слишком много их в той стороне…

В этот момент к ним подъехал Оссимур.

— Это что, драконы?

Но Валейгар не ответил. Вместо этого он первым тронул скакуна и понесся по склону вниз. Эн-Анэр и Оссимур последовали его примеру.

Они пронеслись среди деревьев редколесья и выехали на обрывистый берег. Оссимур во всей красе увидел пресловутое озеро Аймкалас. В свете восхода оно казалась невероятно красивым и устрашающим одновременно. Глава Братства Волков скользнул взором вдоль побережья и увидел движение у подножий скалы. Присмотревшись, он разглядел вдали толпу доспешных воинов. Но то были не люди, он понял это даже находясь на большом расстоянии. Их крепкие фигуры лишь напоминали человеческие. То были фрэги. Этих творений Мрака Оссимур тоже видел впервые.

Войско алфейнов и людей замедлило движение.

— У нас назревает битва? — проговорил Оссимур, обращаясь к Валейгару.

— Похоже на то, — бросил маг. — Нас гораздо больше, однако в данном случае это нам не поможет. Горный карниз, на котором они выстроились, все же слишком узок. Там мы будем зажаты между стеной скалы и пропастью.

— А еще драконы! — напомнил Оссимур, взглянув на двух летающих над озером тварей.

Через некоторое время Эн-Анэр поднял вверх ладонь и вновь остановил войско. Менее полверсты отделяло первые ряды алфейнов от врагов. Фрэги уже заметили гостей и меняли строй, занимая всю ширину уступа. Валейгар подъехал ближе к Оссимуру.

— Тебе не обязательно ввязываться в бой, уважаемый Оссимур, — молвил он.

Разбойник хмуро посмотрел на чародея. Он был удивлен услышать такие слова и, судя по негодующему выражению лица, одновременно оскорблен.

— Я сам решу это, маг, — сказал он.

— Разумеется, я лишь хотел сказать, что если ты не желаешь, еще не поздно развернуть коня и уехать. Никто тебя не осудит.

— Никто не осудит?! — усмехнулся Оссимур. — Разве что военачальник Алкайгирда сочтет это поводом всадить мне стрелу в спину. — Он обернулся, ища глазами Хасбу. — Нет, Валейгар. Я не боюсь боя.

— Но я не об этом. У тебя нет ни меча, ни доспехов.

— На мне моя кольчуга и при мне мой кинжал. Больше мне ничего не нужно.

— Как знаешь, — вздохнул Валейгар. — Как бы то ни было, я буду рядом. Ведь я твой должник.

— Должник? Вряд ли. Ты уже спасал мне жизнь, Валейгар. Это я расплатился с тобой.

— Что ж, тогда я просто буду рядом. Но повторяю еще раз… Это не твой бой, Оссимур.

— А какой тогда мой? — задумчиво проговорил разбойник. — Грабить купцов на большаке? Я вел неправильную жизнь, Валейгар. И вот передо мной шанс искупить вину — сделать что-то полезное для Гэмдровса. Думаешь, я упущу его?

Валейгар улыбнулся.

— Что ж, тогда остается пожелать тебе удачи, уважаемый Оссимур! — молвил он. — Да пребудет с тобой сила Творца.

— И тебе того же, чародей. Но ты подумай лучше о себе, ведь, как ты сам сказал, ты не можешь творить магию.

— Силы частично вернулись ко мне…

Оссимур задумчиво посмотрел вперед, на противника. Еще недавно он был простым грабителем тракта, пусть и главным среди них, но теперь он стоял в строю алфейнов, что казалось для него чем-то немыслимым. Быть может, Валейгар прав, и Оссимур действительно не должен находиться здесь.

Могучий единорог повелителя Первородных прервал мысли Оссимура, стукнув копытом о землю и угрожающе фыркнув. Эн-Анэр обнажил меч. Первый Смотритель Ыр-Даар, что ехал сзади, вторил ему, и желтые клинки остальных алфейнов тоже засияли в лучах рассвета. Валейгар отцепил от седла посох Маангара, а Оссимур вынул из-за пояса кинжал. Воинство двинулось с места. Едва первые ряды алфейнов тронулись, прозвучал гулкий сигнал боевого рога: Хасба, которые вел алкайгирдцев следом, призывал своих воинов к оружию.

Набирая темп, воины Света неслись на врагов. Алфейны оставались безмолвны, и, как показалось Оссимуру, хладнокровны. Алкайгирдцы же, напротив, наперебой выкрикивали боевые кличи:

— Во славу Санамгела!

— За наместника Дальвиона!

Войско понеслось уже по широкому карнизу, и главарь разбойников, оказавшийся справа у самого края обрыва, опасливо посмотрел вниз. Странной показалось ему вода Бездонного Озера. Будто и не вода вовсе, а зеркальное стекло.

Фрэги стояли плотными рядами. Оссимур уже мог рассмотреть их приплюснутые морды с рогами во лбах и красными огненными глазами. Последнее, о чем подумал он перед моментом удара, было то, что воины Тьмы гораздо крупнее, нежели он предполагал.

Алфейны клином вонзились в строй фрэгов и сразу раздавили несколько рядов. Единороги Первородных, словно обезумевшие, разили врагов, могучими рогами нараз пробивая пластины их доспехов. А клинки алфейнов не просто сверкали на солнце. Они сияли, ослепляя врагов золотым светом.

Оссимур взмахнул кинжалом на скаку, и первый сраженный фрэг упал с перерезанным горлом. Второму он воткнул кинжал прямо в глаз, третий сорвался с края уступа, столкнувшись с его конем. Валейгар пускал во фрэгов магические вспышки яркого белого пламени, а иногда просто наносил маховые удары наконечником посоха.

Но очень скоро продвижение алфейнов замедлилось, а потом прекратилось вовсе. Фрэги восстановили сломанный строй, и теперь шаг за шагом сами стали наступать на противника, размахивая клинками и топорами. Силы уравнялись. Алфейны без труда уничтожили бы эту кучку бойцов Двимгрина в открытом поле, но здесь, на всю ширину карниза умещалось не более десяти всадников. Сражались лишь первые ряды, остальные вынуждены были стоять у них за спиной. Некоторые пытались стрелять из луков, но в такой толкучке можно запросто было подстрелить своего. Магия Валейгара очень пригодилась. Пожалуй, он был единственным, кто раз за разом сокращал численность врагов.

Оссимур оказался за спиной чародея. Здесь у него не было возможности вести бой. Разбойник посмотрел на летающих в небе драконов. Они не спешили нападать. Но вдруг раздался ужасающий громкий рев, заглушивший звон оружия. В тени треугольной арки, которая была выбита в скале и подход к которой охраняли фрэги, появилась огромная зубастая тварь с каким-то троном на спине. Она вышла из полумрака пещеры и двинулась сквозь ряды фрэгов, которые опасливо расступались перед ней. Она скалила злобную морду и медленно переставляла лапы, по-кошачьи приникнув к земле.

— Это еще что за зверь? — произнес Оссимур.

Валейгар услышал его вопрос и бросил в ответ, не отвлекаясь от сражения.

— Это Вурлок, чудовище Тихого Озера.

— Мне это мало о чем сказало, — вздохнул Оссимур.

В тот же миг неожиданно поднялся ураганный вихрь. Разбойник поднял голову и увидел двух темно-бордовых драконов. Они сидели на краю скалы, прямо над местом битвы. Они взмахивали широкими крыльями и вытягивали шеи вниз, изрыгая пламя. Но это были другие драконы. Оссимур с удивлением посмотрел на тех двух, которые по-прежнему кружили в небе, а потом вновь перевел взор на тех, что сидели на скале.

— Драконов четверо, Валейгар!

Маг поднял голову, но в тот же миг огромная тварь по имени Вурлок сорвалась с места и произвела немыслимой длины прыжок. Перемахнув через всю толпу фрэгов, Вурлок приземлился прямо на алфейнов, что стояли в первых рядах. Двух он раздавил сразу, третьему откусил голову. Маг Валейгар не успел опомниться, как монстр свалил с ног и его. Окровавленная пасть Вурлока угрожающе нависла над лицом чародея. В следующий миг все должно было решиться, но внезапно Вурлок вздрогнул и яростно взревел.

То был Оссимур. Он запрыгнул прямо на спину твари и вонзил кинжал в его толстую шею. Однако это больше разозлило зверя, нежели нанесло ему вред. Вурлок подпрыгнул, затем встал на дыбы, пытаясь сбросить Оссимура. Трон сорвался со спины и придавил одного из фрэгов. Разбойник же крепко вцепился в широкий ошейник и продолжал наносить беспорядочные колющие удары в шею и голову твари. Чудовище продолжало скакать. Так продолжалось до тех пор, пока Оссимур не угодил монстру клинком прямо в глаз.

Вурлок оглушительно взревел. Алфейны тут же подступили к нему со всех сторон, но тот вдруг резко выпрыгнул из окружения и вместе с Оссимуром на спине понесся в сторону треугольной арки, сбивая с ног фрэгов.

В это время сидевшие на скале драконы взмыли в небо к остальным, и через несколько мгновений все четыре крылатых змея плавно опустились вниз и зависли в воздухе над водами озера прямо напротив войска алфейнов. Эн-Анэр тут же забыл про фрэгов и, развернувшись лицом к драконам, приказал стрелять. Сотня стрел накрыла чудовищ, и один из них, получивший стрелу в распахнутую глотку, вскоре с громким всплеском упал в воду. Трем другим лучники почти не причинили вреда: стрелы лишь царапали поверхность их крепкой чешуи.

***

Ноккагар и Ариорд всю оставшуюся ночь провели в пути и лишь к утру достигли места назначения. Этим местом оказалось озеро Аймкалас. Именно сюда, по мнению Верховного Мага, направил войска Вирридон. Увидев их со стен Кайледвула, Ноккагар предположил, что Двимгрину удалось заполучить Шкатулку Вилорна и Ключ от нее. Полчища фрэгов под началом колдуна Полкворога, проходящие в опасной близости от границ страны гурнов, пугали его куда меньше, нежели эта мысль.

Вместе с Ариордом они пересекли владения Айкинграмингов и выехали в Светлодолье. Им удалось опередить армию Вирридона, и это было важно. Ноккагар хотел первым добраться до места ритуала, который мог провести Двимгрин.

И он успел. Ему удалось оставить фрэгов и Полкворога далеко позади. Маги мчались вдоль берегов озера Аймкалас. Ноккагар толком не знал, куда именно держать путь, но сердце подсказывало ему, что нужно добраться до его северных побережий. Именно в той стороне над горизонтом сгустились недобрые тучи.

Вскоре Ноккагар увидел, что догадки его верны.

Маги Тригорья остановили коней. Впереди, на обрыве у озера Аймкалас кипела битва.

— Двимгрин действительно решил сделать это, — удручающе проговорил Верховный Маг. — Безумец!

— Я вижу там алфейнов, — произнес Ариорд. — И кажется, дела их не так уж радужны. Взгляни на тех драконов. Это не предвещает ничего хорошего.

— Скорее! — молвил Ноккагар и поскакал вперед. — Иначе они сожгут их!

Два мага помчали лошадей вдоль берега и вскоре уже скакали по горному карнизу, но не успели. В это время три дракона одновременно извергли огромные языки пламени. Огонь охватил войско алфейнов и людей. Горящие всадники с криками прыгали в озеро с высоты обрыва. Ноккагар на ходу поднял посох над головой и прошептал заклинание, не дожидаясь сближения с врагом. Ариорд вторил Верховному Магу. Две световые вспышки ударили в двух крылатых тварей на расстоянии, и оглушенные драконы рухнули вниз. Третий взмахнул крыльями и понесся прямо на тригорских магов. Ноккагар едва успел увести коня в сторону, когда столб огня ударил в землю прямо перед нем. Поверхность каменистого берега мгновенно раскалилась от жара драконьего пламени. Тварь пронеслась над головой. В тот же миг Ариорд, разворачивая скакуна, прокричал новое заклинание.

— Иннэгата! — вырвалось из его уст.

Струя ярко-синего света вырвалась из волшебного посоха и опутала дракона в один лишь миг. Чудовище взревело. Обжигающая сеть стягивала его все сильнее, и вскоре оно упал на землю. Ариорд крепко держал дрожащий от напряжения посох, из которого тянулась нескончаемая струя магии, и через несколько мгновений он громогласно произнес:

— Тунокарпа Тунофиата!

И дракон исчез.

Ноккагар и Ариорд подъехали к месту битвы. Обожженные люди и алфейны — те, кому посчастливилось остаться в живых, — понемногу приходили в себя. Человек со шрамами на лице в опаленном плаще спрыгнул с коня и, холодно поприветствовав магов, бросился сквозь поредевшие ряды алфейнов и людей в самую гущу битвы, призывая с собой своих бойцов. По языку Ноккагар без труда определил, что это санамгельцы. С дальнего конца карниза безудержным напором наступали фрэги.

Ноккагар пригляделся и увидел впереди треугольную арку, высеченную в скале. Храм Вилорна. Подобный ему некогда располагался в горе Ханборун, что на юге Хребта. Именно там, в недрах Горы-Грозы, обосновался Король Мрака и оттуда он вел Войну, отдавая приказы своим слугам. В день, когда Три Меченосца низвергли его, тот Храм был уничтожен.

Взор Верховного Мага скользнул по поверхности скалы и он увидел вдалеке небольшой уступ, выпирающий из нее. Там, по всей видимости, было какое-то помещение: Ноккагар узрел, исходящий из недр горы алый свет. На фоне этого света Верховный Маг рассмотрел темную фигуру человека. Он стоял на уступе и, похоже, наблюдал за сражением, или же он смотрел на что-то еще.

— Двимгрин… — с ненавистью прошептал Ноккагар и уже в полный голос добавил. — Нам нужно попасть внутрь храма, Ариорд. И как можно скорее!

— Оно началось! — вместо ответа воскликнул рыжебородый маг.

***

— Ноккагар… — с ненавистью прошептал Двимгрин, устремив взор в сторону войска алфейнов. — Ты не успел. Затмение уже начинается.

Услышав эти слова, привязанный к колонне Алед посмотрел на светило и увидел, что черная тень подобралась к нему слева, словно откусив кусок от солнечного диска. Тень медленно росла и наползала на солнце все больше с каждым мгновением. Колдун тоже смотрел на это, предвкушая скорое воплощение своих замыслов.

Когда черная тень закрыла больше половины солнца, и на землю будто начали опускаться сумерки посреди дня, Двимгрин подошел к столу с огненными чашами и водрузил на него Шкатулку. Он провел по ее поверхности дрожащей ладонью, и руны вдруг вспыхнули ярким алым светом. Так же ярко горел и Ключ в другой руке колдуна.

— Час настал, — молвил Двимгрин.

Он поднес Ключ к Шкатулке и замер на мгновение, будто сомнения вкрались в его темное сердце. Но то длилось лишь одно мгновение, и колдун вставил наконец Ключ в замочную скважину. Замок провернулся без лишних усилий, с мягким щелчком, который отдался в этих стенах неприятным эхом. Крышка чуть приоткрылась, и, отложив Ключ в сторону, Двимгрин открыл то, что оставалось запертым на протяжении долгих тысячелетий. С самого момента создания никто не открывал Шкатулку Вилорна. Двимгрин стал первым и последним, кто сделал это. Так он считал… И это льстило ему.

— Ну, и что там? — в нетерпении спросил Стрелок.

Чувство любопытства притупило страх Аледа и заставило его на время забыть о заготовленной ему участи.

Лицо Двимгрина излучало восторг и одновременно удивление. Алые огненные руны отсвечивались бликами на его бледном лбу.

— Это книга, — произнес он.

— Просто книга? — переспросил Алед.

— Книга! — повторил Двимгрин. — Но не просто книга. Сама Шкатулка это и есть книга. Она — переплет и обложка, а страницы заключены внутри нее.

— И что ты должен сделать? Прочесть ее?

— Разумеется, — восхищенно ответил Двимгрин. — Это длинное заклинание, нанесенное самим мастером Варфегулом на эти страницы. Настало время этому заклинанию прозвучать.

Тем временем солнечный диск в небе почернел почти полностью. Двимгрин повернул Шкатулку и взял в руки так, как обычно берут книги. Алед увидел крупные руны, выведенные на пожелтевших страницах, подобные тем, которые украшали Шкатулку и Ключ. Холодный ветер вдруг ворвался в зал, и в тот же миг уста Двимгрина зашевелились. Шипящие и скрежещущие слова зазвучали под сводами Храма Вилорна. Где-то на берегу озера гремела жестокая битва, а здесь воздух сотрясали заклинания, произносимые на Языке Мрака. Алед не мог поверить своим ушам. Эти звуки больше не резали его слух. Он вдруг понял, что отчетливо понимает их смысл, как когда-то во сне. «Быть может, это и есть сон» — подумал Алед, искренне надеясь, что это так. Однако все было наяву.

— Застись, лик Нового Солнца, черной тенью Изменения. Отрави лучи его Всеобъемлющая Тьма. Да вытеснит ночь черная свет дневной, ибо грядут творцы Великого Изменения. Азмагор, Дархагон, Ондарул, Варфегул.

Огненные чаши на столе, что стояли перед Двимгрином, вспыхнули так сильно, что алый свет на миг ослепил Аледа. Гора вздрогнула. Разбойник ощутил спиной, как сотрясается огромная колонна, к которой он был привязан. Он направил взгляд наружу. Спокойное доселе озеро Аймкалас взволновалось, и ровные волны понеслись к берегам. Черное солнце не дарило больше света, и лишь немногие лучи, отчаянно пробиваясь по краям солнечного диска, вырывались из плена Тьмы, даруя небу слабый, бесполезный свет. Само небо темнело на глазах. Черные тучи густились на нем, словно клубы серого дыма. А с юга двигалась другая туча, низкая и тяжелая.

Мир все сильнее колебался вокруг Аледа и погружался во тьму. Однако дело было уже не в затмении. Все словно преобразилось. Вскоре лишь мрак воцарился вокруг. Стрелок словно находился посреди черной бездны, бесконечной пустоты. Он не чувствовал больше ни пола под ногами, ни колонны за спиной, ни веревок, стягивающих руки. Он не ощущал больше дыхания ветра. Он слышал лишь ужасные строки заклинания. В окружающей тьме видел он лишь Двимгрина и парящую перед ним Шкатулку Вилорна. Стрелок помотал головой, пытаясь проснуться, но ничего не выходило. На сей раз это был не сон…

— Пусть раскалится поверхность надземного мира смертных от жара истинного Старого Солнца. Да вскипят от него воды бездонного озера Ундлифер… Да забудутся имена сынов царя небес.

Раздался нарастающий глубинный гул и черная бездна, которая окружала Аледа и Двимгрина, резко взволновалась. Где-то далеко во мраке вспыхнул алый огонь. С каждым мгновением пламя не то увеличивалось, не то приближалось, — это невозможно было понять в пустоте. Наконец оно разрослось до таких размеров, что Алед больше не видел ничего кроме этого алого пламени. Жар, исходящий от него, обжигал лицо, но Стрелок не мог от него отвернуться. Куда бы он ни посмотрел, этот огонь был уже повсюду. Двимгрин, озаренный дрожащими кроваво-красными бликами, оторвался от книги и посмотрел на заполонивший все алый пожар. Колдун ликующе рассмеялся. Глаза его горели все тем же светом. Он стоял, раскинув руки и смеялся, как будто бы сошел с ума. Шкатулка-Книга парила прямо перед ним. Вдруг Алед что-то увидел в огне. Превозмогая боль от жара, он смотрел прямо перед собой в огненную бездну, и вскоре увидел силуэты, который приближались прямо к нему. Он узнал их. Именно их он видел во сне. Четверо безликих. Но теперь они вселяли в его сердце истинный ужас, подобного которому он не испытывал за всю жизнь. Страх сковал его, и он не мог ни пошевелиться, ни оторвать взгляда от черных теней, который шли к нему прямо из глубин Алого Огня.

— Да не прозвучит более под небом имя Всесоздателя. Новые властители грядут в падший мир смертных. Азмагор, Дархагон, Ондарул, Варфегул. Именем первым да падет первый засов с древних врат Вилорна Огненного… Азмагор!

Нормальное ви́дение мира неожиданно возвратилось к Аледу. Он снова оказался в черном зале, привязанный к одной из колонн. Безликие, алый огонь и Тьма растворились, словно наваждение. Двимгрин стоял у стола с чашами и смотрел в книгу.

— И да вострепещут твари живые, ибо Истина рвется в искаженный ложью мир надземный. Именем вторым да падет второй засов с древних врат Вилорна Огненного. Дархагон!

Небо озарилось сполохом молнии. В следующий миг раздался оглушительный раскат грома, заставивший сердце Стрелка сжаться. Страх от того, что происходило вокруг, одолевал Стрелка все больше. Ему хотелось кричать, но разум говорил ему, что это ему не поможет. Тем временем туча с юга подошла совсем близко. На горизонте появилось движение. Лишь спустя какое-то время Алед вдруг разглядел, что к берегам рокового озера прибыло новое воинство. И оно было несметно. Бесчисленные ряды фрэгов под далекие ритмы барабанов приближались к месту схватки алфейнов с бойцами Двимгрина. В небе над новоприбывшими фрэгами Алед узрел драконов. Они были невелики, но их было много, и каждый из них нес всадника на своей спине. Надежда на спасение разгорелась сильнее в сердце Аледа. Он сразу догадался, что это войско самого Камнесоздателя. Стрелок лишь уповал на то, что Вирридон прервет ритуал и помешает Двимгрину.

— Страх и ужас наведите на мир надземный, Хранители Старого Солнца, и да покорятся разумные, а неразумных да поглотит Всеобъемлющая Тьма. Да преклонит мир колени пред Великими, ибо несут они в него Истину, издревле сокрытую и искаженную. Именем третьим да падет третий засов с древних врат Вилорна Огненного. Ондарул!

Гора вздрогнула вновь. На сей раз Алед воистину побоялся, что своды проклятого храма вот-вот обрушатся. Волнение на Бездонном Озере усилилось, и белый пар начинал подниматься от его поверхности. Молния ударила в Небоскребущий Хребет и сопровождающий ее гром прокатился по всему небосводу с запада на восток.

— Да падут неверные устои мира смертных. Да придут из Вилорна огненного твари, правду в мир несущую. Да повинуются они Великим Изменяющим. Азмагор, Дархагон, Ондарул, Варфегул. Именем четвертым да падет последний засов с древних врат Вилорна Огненного. Варфегул!

Небо полыхнуло вновь, и новое еще более сильное землетрясение заставило колонны зала дрожать. Стрелок посмотрел на Двимгрина. Лицо его было каким-то отрешенным, словно колдун не понимал, что делает. Отдавал ли колдун себе отчет на самом деле — этого Алед уже не стал бы утверждать.

Колдун перевернул последнюю страницу книги и извлек из шкатулки-книги черный кинжал. Клинок его был волнистым, а на его поверхности были высечены Черные Руны. Алед успел прочесть их, пока Двимгрин завороженно разглядывал жертвенный нож. Там были выбиты имена Хранителей, уже не раз прозвучавшие в этом зале. «Уж лучше бы меня казнили в Ралгирде» — подумал Алед в ожидании приближающейся смерти.

Двимгрин отбросил Шкатулку и с черным клинком в руке двинулся прямо к Аледу. Тот напрягся, в очередной раз безуспешно пытаясь вырваться из пут. Он чувствовал себя жалкой мухой, попавшей в ловушку паука. А в это время мир вокруг снова растворился и преобразился. Стрелок опять оказался среди алого огня. Двимгрин, окруженный бордовым ореолом стоял перед с черным кинжалом в руке. За спиной колдуна Стрелок увидел четверых безликих. Облаченные в черное, Хранители Строго Солнца, были неподвижны. Но теперь они были не одни. Прямо за ними что-то происходило. Алый Огонь извивался, приобретая разные формы, пока в пламени не обрисовались силуэты крупных черных тварей. Бессчетными рядами они стояли за плечами Изменяющих.

Разбойник узнал скаллоров. То, что он видел в Мотходэке, было лишь их отражениями, как выразился Двимгрин. Теперь же это были истинные скаллоры. Они выглядели так же. У них не было ни глаз, ни носа. В разверстых глотках пылала огненная бездна. Но отличие было одно — сердце Аледа готово было разорваться от нещадных волн великого древнего страха. Оставшейся долей не скованного ужасом разума, Стрелок понимал, что эти твари, в отличие от тех, кого он видел во владениях алфейнов, чувствуют его. Чувствуют приготовленную для них жертву. Они все до одного словно смотрели на Стрелка, — и только на него! — как если бы у них были глаза.

Страшное воинство Изменения стояло на пороге. Хранители Старого Солнца ждали, когда запечатанные в древности Врата наконец распахнутся. Заклинание почти прозвучало. Еще немного, и Мрак хлынет в надземный мир яростной и безжалостной рекой.

— Прими, темная вода…

В этот миг раздался оглушительный грохот, и огненный мир исчез в очередной раз. Алед обернулся. Тяжелые двери, который Алед сам запирал на железный засов, с грохотом разлетелись словно щепки, и в зал с ревом ворвался… Вурлок. Что-то не так было с ним, и через мгновением санамгелец понял, что именно: две кровоточащие раны зияли на месте его глаз. Слепой Вурлок, сокрушив несколько колонн, пронесся через весь зал, и протаранил лбом каменный стол с огненными чашами. От удара тот разломился пополам, и пламя тут же охватило зверя. Вурлок яростно взревел, но не остановился. Двимгрин едва успел отскочить в сторону, когда горящее чудовище промчалось мимо него и слетело с уступа прямо в кипящее озеро.

Глава 16

Военачальник Алкайгирда слез с коня. Взгляд его был устремлен в небо. Лик солнца уже почти полностью почернел. Вокруг сгустился странный мрак, словно ночь ворвалась в мир посредине белого дня. Войско темных сил, что двигались вдоль берега с юга, уже подошло к рядам алкайгирдцев и алфейнов. Натиск врага был силен, но его можно было бы сдерживать, если бы не удары сверху. Тучи стрел, выпускаемые крылатыми стрелками, нескончаемым градом летели на воинов Эн-Анэра и Хасбы. Меткие лучники алфейнов сокращали число драконьих всадников с каждым выстрелом, но этого было недостаточно. Войска тьмы все прибывали, и Хасба понимал, что невозможно выиграть эту битву, в которой силы Света бьются против двух зол. Но надежду он не терял. Он надеялся на чудо, которое заставит врагов отступить.

Один из летунов был явно крупнее других. Он кружил над местом сражения, но не вступал в открытый бой. Хасба давно заприметил его и уже не спускал с него глаз. Кто это был, он мог лишь догадываться. Но то был точно не фрэг. Должно быть, какой-нибудь колдун.

— Лук мне! — приказал Хасба.

Один из ближайших лучников Алкайгирда подал ему лук и стрелу. Хасба понимал, что если лишить войско фрэгов предводителя, их боевой дух упадет. Крупный ездовой дракон спустился несколько ниже, и Хасба уже мог рассмотреть его. То был человек в черных доспехах. Забрало шлема скрывало его лицо. Военачальник Алкайгирда наложил стрелу, прицелился и стал ждать удобного момента. Наконец дракон завис в воздухе на мгновение, и этого мгновения было достаточно. В тот же миг тетива сыграла в руках Хасбы. Стрела понеслась к намеченной цели и поразила дракона в область сердца. Военачальник не был уверен, что у подобных тварей есть сердца, но в этот миг главное было заставить черного всадника приземлиться.

Дракон издал хрипящий крик и камнем рухнул прямо в толпу фрэгов — тех, что пришли с юга. Хасба бросился туда же. Пробравшись через ряды своих воинов и алфейнов Эн-Анэра, он ворвался в строй врагов, пытаясь подобраться ближе к сбитому дракону. Стражи Алкайгирда двинулись за ним, прикрывая своего полководца.

Дракон лежал без движения. Под ним, пытаясь высвободиться, дергался человек в черных доспехах. Хасба вскочил на тушу мертвого дракона и встал над черным всадником, направив на него острие своего меча. В тот же миг в руке предводителя темного воинства возник Огненный Меч. Теперь у Хасбы не было сомнений, что перед ним колдун. Но едва он успел замахнуться, чтобы сделать добивающий удар, как мощный хлопок разорвал воздух, и Хасба был отброшен в на несколько шагов.

Военачальник быстро пришел в себя и подобрал выроненный меч, а в это время колдун уже выбрался из-под дракона и приближался к Хасбе. Он взмахнул мечом и сразу два санамгельца пали замертво у его ног. Он взмахнул второй разрубил еще двоих. Военачальник встал и приготовился к самой серьезной схватке в своей жизни. Не дожидаясь атаки он ударил врага первым, но меч Хасбы сломался пополам, когда колдун отразил удар огненным клинком. Хасба увернулся от последующего ответного удара и схватил оружие близлежащего убитого воина. Увернувшись от нового удара колдуна, военачальник Алкайгирда нанес колющий удар, целясь прямо в грудь. Но темный предводитель отбил его, и в очередной рассек клинок пополам.

В следующее мгновение свободная рука колдуна протянулась в сторону Хасбы, и тот ощутил, как что-то сдавливает его горло. Ноги его оторвались от земли. Хасба беспомощно повис в воздухе, тщетно пытаясь вырваться. Он смотрел на колдуна и видел его горящие глаза сквозь решетку черного забрала. Шлем колдуна был расколот. «Тот, кто носил его, наверняка не выжил после такого удара!» — невольно подумал Хасба. В глазах его уже потемнело.

***

Ноккагар соскочил с коня и вспышками магии без устали разил бойцов Двимгрина, расчищая себе дорогу к треугольной арке. Он почти дошел до нее, оставалось совсем немного. Затмение уже началось, и надо было спешить.

За спиной неистово гремели боевые барабаны. Их стремительно нарастающий рокот был уже очень близко, и фрэгов Двимгрина эти звуки явно тревожили. Ноккагар отвлекся от боя и оглянулся. Он увидел на горизонте сопровождаемые черными тучами юга полки Омраченного Королевства — те самые, которых он увидел еще со стен Кайледвула. Алкайгирдцы и алфейны уже схватились с ними. И на фоне этого сражения Ноккагар вдруг увидел висящего в воздухе воина в бордовом плаще Алкайгирда. Чуть ниже, среди толпы фрэгов он разглядел человека в черных доспехах.

— Полкворог, — прошептал Ноккагар.

Верховный Маг не мог безучастно смотреть на это, и стремительно бросился в на подмогу воину. Вскоре он уже был на месте.

— Отпусти его, Полкворог! — угрожающе прокричал Ноккагар.

Посох его был направлен набалдашником прямо в сторону колдуна. Полкворог повернул голову, но ничего не сказал в ответ. Этот колдун всегда был не многословен. Он говорил лишь тогда, когда это действительно было необходимо. Но он отпустил Хасбу, и тот упал на землю, жадно хватая ртом воздух. Полкворог сделал прыжок к Ноккагару и в воздухе нанес молниеносный рубящий удар мечом, который мало кто смог бы отразить. Но Ноккагар защитился посохом и успешно отбил его. Полкворог отлетел в сторону и сразу попытался ударить тригорца снова, но маг словно предугадывал все его действия.

В конце концов Ноккагар перешел в наступление. Белый сполох озарил все окрест и ударил Полкворогу прямо в грудь. Колдун отшатнулся, но устоял на ногах, и очередной взмах Огненного Меча последовал почти сразу. Ноккагар увернулся и в следующий миг ударил набалдашником посохом по голове колдуна. Шлем смялся, и забрало чуть приоткрылось от удара. Полкворог долго держался одной рукой за голову, стараясь поскорее прийти в себя. Ноккагар не стал нападать на оглушенного противника, и дождался, когда тот снова сможет вести бой.

— Новое тело, новый облик, — молвил Ноккагар. — Ты столько лет ждал этого, Полкворог, и вот ты возродился. Странно, что Вирридон решил вернуть тебя только сейчас. Но я хочу заверить тебя, что сегодня последний день твоей новой жизни!

Сказав это, Верховный Маг направил посох в Полкворога и выпустил дрожащий огненный луч, который ударил колдуна подобно молнии и прожег стальные латы. Колдун выдержал и этот удар, но что-то вырвалось из его груди и упало к ногам Ноккагара. В этот миг Хасба, улучив момент, взял клинок мертвого алфейна, и в воздухе сверкнула желтая сталь. Сияющий клинок ударил по треснувшему черному шлему сверху вниз и окончательно рассек его пополам вместе с головой. Полкворог покачнулся. Огненный Меч выпал из руки колдуна, пламя его поблекло. Сраженный Полкворог упал на колени и повалился на землю лицом вперед. Фонтаны темной крови лились из-под разбитого шлема. Фрэги, находившиеся поблизости, в страхе отпрянули от Хасбы. Военачальник Алкайгирда восхищенно посмотрел на окровавленный желтый клинок и, воодушевленный гибелью колдуна с боевым кличем бросился в гущу битвы.

Не наклоняясь, Ноккагар подцепил посохом вырванную из-под доспеха Полкворога вещицу и поднял с земли. Это был амулет на цепочке в виде оскалившейся пасти дракона, подобный тому, которым владел колдун Бэнгил.

Верховный Маг некоторое время смотрел на него, а затем выкинул в озеро и брезгливо вытер руку о мантию.

— Секрет их силы давно раскрыт! — прозвучал голос рядом с Ноккагаром. — Неужели Полкворог думал, что какие-то доспехи сохранят ему амулет.

Ноккагар повернулся, чтобы посмотреть на говорившего.

— Валейгар? Ты здесь?

— Как видишь, мастер Ноккагар! — приветливо улыбнулся маг в обгоревшем плаще. Его седые опаленные волосы и лицо были испачканы в крови фрэгов.

— Как ты сбежал из темниц Тригорья? Маангар писал, что запер тебя!

— Если с темницы сбежал Двимгрин, то к чему мне было сидеть там, мастер Ноккагар?

— Так я все еще мастер для тебя?

— Ты всегда будешь им. Однако не стану таить: я принял решение покинуть Орден.

— Жаль слышать, — молвил Верховный Маг. — Это очень некстати, Валейгар. Вирридон затевает войну, и миру пригодились бы твои услуги.

— И я всегда готов предложить их миру. Но не от имени Ордена. Не обессудь, мастер Ноккагар.

— Каждый волен поступать, как хочет. Однако, символ Тригорского Ордена по-прежнему в твоих руках, как я вижу.

— Да. Посох не мой. Мне пришлось воспользоваться им, чтобы сбросить чары Экгара.

— Я вижу, что он не твой. Это посох Маангара. О каких чарах ты говоришь?

Валейгар отмахнулся.

— Это уже не важно…

— Неужели? — недоверчиво произнес Ноккагар. Он сверлил собеседника испытующим взором. — Так что ты натворил, Валейгар. И что с Маангаром? Он мертв?

— Я допустил ошибку…

Ноккагар подошел к Валейгару вплотную и долгое время сурово взирал на него, сдерживая подступающие позывы гнева.

— Однажды так сказал и Вирридон. Создание Камней Могущества он назвал ошибкой. В тот день я видел в его глазах странный свет, который должен был предостеречь меня о грядущем. Но я не придал этому должного внимания. И мастер Экгар тоже. Теперь Вирридон сел на трон Омраченного Королевства… Если я узрю подобный свет в твоих глазах, Валейгар, я без раздумий уничтожу тебя.

— Твое право, мастер Ноккагар… Но я больше не в Ордене, поэтому я буду защищаться.

Ноккагар сжал посох.

— Так на чьей стороне ты сейчас?

— На той же, что и ты, мастер Ноккагар. Разве может быть иначе?

— Мне думается, что ты поступил дурно, Валейгар. Насколько серьезен твой проступок, я пока не знаю. И в данный момент я просто не хочу этого знать. Сейчас не лучшее время обсуждать это. Сейчас главное — остановить Двимгрина. Все остальное будем решать потом.

— Верно, мастер Ноккагар, — кивнул Валейгар. — Потом…

***

Оссимур крепко держался за ошейник огромного зверя и продолжал наносить удары кинжалом в шею. Кровь зверя обжигала его руку, но зверь по-прежнему был силен. Многие витязи Огражденной Страны отправлялись в поход на Холмы Ужаса убить Вурлока, но никто не возвращался из его логова живым.

Оссимур понимал, что чем больше ран он нанесет твари до того, как она его скинет, тем больше будет шансов выжить. Вурлок стремительно мчался по широкому подгорному туннелю. Оссимур в этой кромешной тьме чувствовал себя слепым, но чудовище, по всей видимости, отчетливо видело дорогу своим единственным оставшимся глазом. Единственным! Оссимур поймал момент и переложил кинжал в левую руку. Остался единственный глаз! Нужно ослепить монстра.

И разбойник стал наносить удары вслепую, пытаясь попасть в глаз. Вурлок ревел — больше от гнева, нежели от боли, — и мотал головой, не давая Оссимуру совершить задуманное. Острие клинка каждый раз лишь ударялось в твердый череп зверя. Но Оссимур не сдавался. Много попыток предпринял он, и все они оказались тщетны. Тогда глава Братства Волков подтянулся со спины на шею Вурлока и ударил снова. И снова.

Внезапно чудовище взревело и бешено завертело головой. Оссимур не сразу почувствовал, что клинок наконец погрузился в плоть. Вурлок тряхнул головой с такой силой, что Оссимур едва не свалился. Он дернул за рукоять и извлек кинжал из глаза. Зверь заревел вновь. Оссимур крепче схватился за ошейник. Но в следующий миг ослепший Вурлок ударился боком о левую стену туннеля. Послышался грохот падающих камней. Отскочив, он сразу протаранил правую, и этот удар был такой сильный, что разбойник уже не удержался и соскользнул со спины.

Оссимур ударился о стену и едва не лишился чувств. Теплая кровь потекла по виску. Он совершенно ничего не видел перед собой. Вурлок с ревом ускакал куда-то в темноту, и вдруг до ушей Оссимура донесся грохот. В тот же миг разбойника ослепил кровавый свет, излившийся из конца туннеля и пронзивший его кромешный мрак. Стрелок должен быть там! Оссимур нащупал кинжал на каменном полу и встал. Последнее далось ему с трудом. С каждым движением грудь наполнялась невыносимой болью. Дышать было трудно — похоже, Оссимур сломал пару ребер. Но он шел вперед, на алый свет, и крепко сжимал в руке клинок.

Оссимур оказался в большом полутемном зале с высокими черными колоннами. Свежий ветер обдувал его лицо. Алые блики скакали на сводах зала. То были блики от огня, который исходил не то от факелов, не то от других светильников, которые лежали на полу в конце зала среди каких-то каменных обломков. Там же, впереди, на фоне очень тусклого дневного света, который лился через огромный пролом в дальней стене, разбойник увидел две фигуры. Осторожно, стараясь бесшумно обходить обломки обрушенных колонн, глава Братства Волков продвигался вперед. Те двое пока не замечали его. Один из них был привязан к колонне, как позже разглядел Оссимур. Вскоре он понял, что это Стрелок. Другой человек, облаченный в черную мантию, стоял спиной к Оссимуру и смотрел вниз с уступа, за которым можно было увидеть взволновавшуюся поверхность озера Аймкалас. Колдун Двимгрин. Это был он. Кто же еще! Снаружи грохотало, и черные тучи заволакивали небосвод.

Оссимур, временно забыв о боли, прибавил шаг, однако по-прежнему продолжал ступать бесшумно. Ничего не стоило ему сейчас подкрасться и всадить кинжал в спину проклятого колдуна или же столкнуть его вниз с высоты обрыва.

— Я тебя вижу, — неожиданно проговорил колдун.

Сказав так, он даже не обернулся. Оссимур же встал в полной растерянности. Что делать дальше, он не знал.

— Отпусти Стрелка, колдун! — угрожающим тоном произнес глава Братства Волков.

Алед вздрогнул, услышав знакомый голос и повернул голову.

— Оссимур! — произнес он. — Ты как здесь оказался?

Оссимур не ответил и лишь сделал еще несколько шагов в сторону колдуна.

— Отпустить? — Колдун все так же смотрел на озеро и не оборачивался. — Я не могу отпустить его. Мне нужна его кровь… Впрочем, твоя тоже подойдет.

Двимгрин обернулся, и Оссимур отступил назад. Волна необъяснимого страха перед колдуном накатила на него. В руке прислужника Тьмы разбойник увидел черный извилистый кинжал.

— Хорошо, — внезапно произнес Оссимур. — Отпусти его, и тогда сможешь забрать мою жизнь!

— Мне не интересны твои условия, Волк Тракта, — усмехнулся Двимгрин и двинулся навстречу Оссимуру.

Оссимур попятился, стараясь не сокращать расстояние между собой и колдуном. В этот миг зал и колонны вздрогнули. Но это нельзя было назвать землетрясением. Это было что-то другое. Все вокруг замерцало и затряслось. На мгновение все погрузилось в кромешную тьму, и когда вновь стало светло, все увидели посреди зала незнакомца в черном плаще. На груди его красовалась алого цвета брошь. Пряди черных волос торчали из-под черного капюшона, под тенью которого угадывались тонкие черты лица. Алед сразу узнал это лицо.

Незнакомец окинул взором зал и остановился на раскрытой Шкатулке, которая валялась на полу, словно выброшенная за ненадобностью. Он протянул руку, и в тот же миг Шкатулка оказалась в его ладонях.

— Книга? — прозвучал он безразличным тоном. — Я разочарован. Думал, творение Варфегула представляет собой нечто более грандиозное.

— Оно представляет собой то, что заставит тебя ответить за все, Камнесоздатель!

— Камнесоздатель! Ты ведь прекрасно знаешь мое имя, Двимгрин. К чему эта напыщенность?

— Ты опоздал, Вирридон! — сердито проговорил Двимгрин. — Ты уже не сможешь остановить это.

— Но я уже это сделал. Прервал твои действа. Разве не так?

Колдун усмехнулся в ответ:

— Пытаешься затуманить мой разум своими речами! Я тебе не какой-нибудь Бэнгил или Эсторган.

— Я знаю это, Двимгрин. Ты истинный маг. Такой же, каким являюсь я.

— Такой же? Не думаю. Я вообще не знаю, кем или чем ты являешься. Я служу Изменению, но чему служишь ты, мне неведомо.

— Я ничему не служу Двимгрин, — сказал Камнесоздатель. — Я сам по себе. Я сам устанавливаю правила. И ты мог бы. Совместно мы могли бы творить великие дела. И мы все еще сможем, ежели только ты немедленно прекратишь то, что начал.

— Двимгрин всегда доводит начатое до конца! — воскликнул колдун и, обернувшись на мгновение, взглянул на солнце. Черная тень уже начинала сползать с него. — У меня нет времени на разговоры, Камнесоздатель! Если хочешь смотреть, смотри, а если нет, убирайся. И советую тебе бежать как можно дальше отсюда, ведь скоро здесь будут Хранители.

Двимгрин подошел к Аледу, и разбойник встретился с ним взглядом. Стрелок пытался понять, ради чего он будет предан смерти, но понимание не приходило к нему. И колдун вновь заговорил на Языке Мрака:

— Прими, темная вода, жертвенную кровь нечестивца.

Камнесоздатель отбросил Шкатулку, и вспышка алого огня вырвалась из его ладоней. Приняв форму шара, огонь устремился в Двимгрина. Но колдун был готов к этому. Один лишь жест его руки создал вокруг него и Стрелка мерцающий щит из красного света. Огненный шар разбился о него и крупными искрами разлетелся в стороны.

— Ты не остановишь меня, Камнесоздатель! — воскликнул Двимгрин. — Сами Изменяющие покровительствуют мне!

Колдун поднес острие черного кинжала к груди Стрелка. Алед мысленно прощался с жизнью.

— Да откроется Изменяющим мир надземный… Азмагор, Дархагон…

Но в этот миг Вирридон взмахнул рукой, и привязанный к колонне разбойник исчез. Оссимур поначалу ужаснулся, увидев это, но вскоре понял, что Стрелок по-прежнему находится в зале. Алед оказался привязанным к другой колонне, далеко от Двимгрина. Темный маг яростно стиснул зубы, едва сдерживая рвущийся на свободу крик гнева. Он хотел было броситься в сторону приготовленной жертвы, но в этот момент в зал вбежали алфейн и какой-то старец в погоревшем плаще. Озлобленное выражение лица Двимгрина сменилось великим удивлением, а старец тем временем уже направил в колдуна посох. Вспышка света не причинила вреда Двимгрину, рассыпавшись о его магический щит.

— Валейгар! — в зал вошел Верховный Маг Тригорья. — Погоди!

Вид у него был тоже не из лучших: седая борода и синяя мантия были испачканы кровью, которая, скорее всего, не принадлежала ему. Он потратил немало сил, чтобы пробиться сквозь ряды защитников Двимгрина, и теперь опирался на посох, словно обычный старик. За главой Тригорья, прихрамывая на одну ногу, следовал маг Ариорд.

— Нет, мастер Ноккагар! — сказал он. — Валейгар все делает правильно.

С этими словами рыжебородый чародей тоже запустил магическую вспышку в Двимгрина, но и он не преуспел.

Ноккагар остановился в нескольких шагах от Камнесоздателя. Тот повернул голову, и они встретились взглядами.

— Похоже, сейчас мы на одной стороне, Ноккагар. Ведь все мы знаем, что произойдет, если Двимгрин завершит ритуал. По крайней мере нам обоим это не нужно.

— Нет, Вирридон, — покачал головой Верховный Маг. — Мы уже никогда не будем на одной стороне, пусть даже наши интересы сегодня совпадают.

Оссимур тем временем подошел к Стрелку и перерезал веревки. Увидев это, Двимгрин готов был разорвать на куски каждого, кто находился в этом зале, но он сдержал себя и не покинул магической преграды. Освобожденного Стрелка била дрожь. Он не верил своему внезапному спасению. В то же время лютая ненависть, разбавленная обидой, лилась через края в его сердце.

Вирридон описал в воздухе новый жест кистью руки, и в тот же миг Двимгрин лишился черного кинжала. Жертвенный клинок будто выпал из воздуха и звякнул о пол зала в паре шагов от Аледа. Стрелок недолго смотрел на него. Он немедля взял его в руку и ощутил великую магическую силу в этом оружии.

Лишившегося кинжала Двимгрина обуяла ярость. Он издал злобный крик и совершил прыжок. Столь быстрым и столь стремительным было это действо, что никто не успел ничего понять. Колдун в прыжке налетел на Стрелка и сбил его с ног. Пытаясь выхватить черный кинжал из рук разбойника, обезумевший от ненависти Двимгрин пытался отобрать его у Аледа. Но тот не давался, понимая, что как только кинжал вернется в руки Двимгрина, острие неминуемо окажется в его груди. Во взгляде колдуна Алед видел лишь лютую звериную злобу.

Ноккагар бросился к ним и попытался оттащить Двимгрина, но тот дернул локтем и отбросил Верховного Мага в другой конец зала. Ариорд бросился за ним, а Валейгар направил на Двимгрина посох, но посох тут же вылетел из его руки. Вирридон не спешил вмешиваться, будто наблюдал за каким-то развлекательным зрелищем. Тогда к колдуну и Стрелку подскочил Оссимур. Без лишних движений он всадил свой клинок прямо в спину Двимгрина. Тот даже не вздрогнул. Глава Братства Волков извлек свой кинжал и с удивлением обнаружил, что лезвие его словно растворилось; осталась только рукоять.

Злоба, что горела в глазах Афройнского Ворона, все больше сменялась удивлением: он, великий темный маг, не в силах был справиться с никчемным разбойником. Двимгрин закричал. То был крик отчаяния, но Алед воспринял его по-своему. На фоне давящего на разум страха он без раздумий принял решение и, извернувшись, вонзил извилистый нож в грудь колдуна, после чего оттолкнул его.

Но колдун не упал. Он выпрямился и закрыл рукой кровоточащую рану. Некоторое время он в некотором недоумении смотрел на нее и вдруг, вновь обратив взор на Стрелка, прошептал:

— Да будет так.

Затем, пошатнувшись, он попятился назад. Стрелок встал с пола, не отрывая глаз от Двимгрина. Алед увидел странный блеск в глазах колдуна. Вдобавок ко всему, Двимгрин как-то странно улыбнулся. Он пятился в сторону обрыва, и в это время из его уст вновь полился сотрясающий своды скрежещущий Язык Мрака.

— Прими, темная вода, жертвенную кровь нечестивца, — не без труда выдавил Двимгрин режущие слух шипящие, скрежещущие слова и закашлял.

Не все в этом зале понимали, что сказал колдун, но всем было ясно, что ничего хорошего эти слова не сулят. Двимгрин взмахнул рукой и, потратив последние силы, образовал новый магический щит перед собой. Странная ухмылка застыла на его лице. Он отходил к краю уступа. Кровь фонтаном вырывалась из его груди, ноги подкашивались. Колдун едва держал равновесие. Невзирая на все это, весь его вид показывал, что он чувствует себя победителем. Никто не мешал ему.

Вирридон первым смекнул, в чем дело, и бросился к колдуну, но невидимая преграда остановила его. Камнесоздатель не сдался. Он приложил все силы и протянул руку сквозь сверкающий заслон, но рука не дотягивалась до Двимгрина. Превозмогая силу магического щита, Вирридон протянул вторую руку и вот уже почти шагнул вперед, но магия Двимгрина все одно не позволяла ему пройти. А сам колдун насмешливо смотрел на старания Камнесоздателя и ликовал, продолжая произносить заклинание:

— Да откроется Изменяющим мир надземный… Азмагор… Дархагон… Ондарул… Варфегул!

Двимгрин сделал последний шаг назад и сорвался с уступа вниз. Магический щит разрушился, и Вирридон сделал наконец рывок вперед… Но было слишком поздно. Темный маг Двимгрин упал вниз и исчез в кипящих водах озера Ундлифер.

Камнесоздатель обеспокоенно посмотрел на воду. Темная кровь стала всплывать на поверхности, а волны озера начали успокаиваться. Пятно крови Двимгрина все разрасталось, растекалось, дошло до берега и продолжало стремительно увеличиваться, пока вся вода озера отсюда до Небоскребущего Хребта не обратилась в кровь.

Ноккагар тоже подошел к краю уступа. Кровавое озеро больше не кипело. Теперь лишь небольшие волны неслись по его поверхности откуда-то со стороны Хребта.

— Да пребудет с нами благодать Эндармира, — вздохнул Верховный Маг Тригорья.

— Боюсь, она уже никогда не пребудет с этим миром, Ноккагар! — прозвучал мрачный голос Камнесоздателя.

В этот миг воздух перед ними вспыхнул алым огнем. Ноккагар и Вирридон отступили, а на уступе разгорелся огромный пожар полностью закрывший вид на озеро Аймкалас. Алое пламя Вилорна разрослось и больше походило, на некое огненное облако, переливающееся кровавыми бликами.

Эн-Анэр упал на колени, осознав ужаснейшую вещь. Запертые Врата распахнулись! Предсказания Эн-Шангума сбылись. Потомок его не сумел уберечь Элон. Бежать нет смысла. Смерть настигнет всех!

— «Сильнее разгорится Старое Солнце, и будет земля плавиться от огня его. — Звонкий голос алфейна, разразивший повисшую в зале тишину, дрожал. — Тогда вернутся в надземный мир и скаллоры, да только не они будут воплощением великого ужаса, куда страшнее будут хозяева, которые поведут этих псов в бой…»

Ноккагар оперся на посох, устремив отчаянный взгляд в огненное облако. Силы почти покидали его. Он не сумел спасти Элон, он провалил дело мастера Экгара. Маг не сомневался, что вот они Врата Вилорна, прямо перед ним, и они распахнулись. Вот-вот ужасные твари Вилорна ворвутся в надземный мир.

Внезапно прямо из огня вырвались длинные черные руки. Их было ровно восемь, — словно восемь лап огромного огненного паука, — и все они разом потянулись к Вирридону. Камнесоздатель успел лишь развернуться, чтобы бежать прочь, но не успел. Черные руки схватили его за плечи и потащили прямо в огонь. Он сопротивлялся что есть сил. Ноккагар с ужасом и некоторой долей жалости смотрел в лицо Вирридону, но не видел страха в его глазах. Камнесоздатель, казалось, знал, что он все одно сильнее Хранителей, и вскоре это подтвердилось. Руки тянули его с великой силой, но все было безуспешно. Они не могли больше сдвинуть его с места. Казалось, Вирридон просто играет с ними. Царь Алого Огня рассмеялся, радуясь своему величию. Смех тот отдался устрашающим эхом и сотряс своды Храма Вилорна. Черные руки отпустили его… Но смех его внезапно оборвался. Прямо перед ним, перед величайшим темным магом Гэмдровса и всего Элона, стоял разбойник из Санамгела, пособник Двимгрина. Когда он подошел? Как? Вирридон вмиг пожалел, что не убил его первым же делом, потому что в своей груди Камнесоздатель узрел извилистый черный клинок. Рука санамгельца крепко сжимала рукоять. Взор его казался странным. Глаза словно смотрели куда-то сквозь Вирридона.

Наконец разбойник вытащил клинок, и черная кровь хлынула наружу. Вирридон успел одарить санамгельца последним полным ненависти взглядом, прежде чем исчез в огне, вновь схваченный призрачными руками Хранителей. Облако Алого Пламени вмиг исчезло, и взору вновь открылся вид на озеро Аймкалас. Воды его были спокойны…

Стрелок не понимал, что произошло. Он стоял на краю уступа с кинжалом в руке. Внизу раскинулись воды озера Аймкалас. Затмение уже заканчивалась, и яркий солнечный лик вновь озарял землю. Санамгелец огляделся. Валейгар, два других мага, повелитель алфейнов и Оссимур, — все их взгляды были направлены только на Аледа. Что не так? Алед посмотрел на извилистый кинжал, испачканный в черной крови, и уже собирался отбросить его, как вдруг причудливый клинок обратился не то в змею, не то в огромного червя и вгрызся прямо в руку Стрелка. Разбойник вскрикнул от боли и попытался схватить странную тварь, но та молниеносно влезла прямо в его ладонь, и снаружи не осталось даже хвоста.

— Что это?! — испуганно вскричал Алед.

Он в ужасе тряс руку, словно надеялся, что тварь выпадет обратно.

Оссимур был первым, кто оказался рядом.

— О чем ты? — спросил он.

— Эта тварь! Она в моей руке!

— В руке? — недоумевал Оссимур. — Какая тварь?

— Кинжал обратился в змею и влез мне под кожу!

— Да вот же он! — удивленно проговорил главарь разбойников и поднял кинжал с пола. — Ты уронил его.

Алед не мог в это поверить. Он поднес правую ладонь ближе к лицу и внимательно рассмотрел ее, но не увидел ни ран, ни какого-либо другого подтверждения, что тварь ему не причудилась.

— Позволь, уважаемый Оссимур, — Это был Валейгар. — Дай его мне. Это оружие Тьмы. Оно опасно в руках смертных.

— Да забирай, — Глава Братства Волков передал извилистый черный клинок Валейгару и почти шепотом обратился к Аледу: — Я думаю, нам нужно уходить, Стрелок. Ты только что заколол двух темных, и чем это теперь обернется — неизвестно.

Алед смотрел на Оссимура каким-то странным, отрешенным взглядом, словно не понял ни одного сказанного им слова.

Земля вновь дрогнула под ногами.

— Скорее, Стрелок! Нужно убираться! Не нравится мне это место.

Оссимур дернул Аледа за руку и вместе они бросились к выходу. Но внезапно повелительный голос прозвучал за спиной:

— Стой! Кто ты?

Алед обернулся. Верховный Маг Тригорья смотрел на него прожигающим насквозь взглядом. Именно ему был задан этот вопрос. Но санамгелец не ответил.

— Бежим, Оссимур, — быстро произнес он.

Верховный Маг не знал как поступить, и сделал первое, что пришло в голову — выпустил магическую вспышку из посоха. Она должна была остановить беглецов, но вместо этого вспышка словно отскочила от них и едва не ударила в самого Ноккагара. Чародей в полном недоумении осмотрел посох, словно дело здесь было в нем, будто по нелепой ошибке он взял не свой. Но нет, это был именно его посох и ничей другой. Тот посох, который никогда его не подводил.

***

Алед и Оссимур благополучно покинули зал, и вскоре темный туннель вывел их наружу. В воздухе висел запах гари. Битва уже закончилась. Точнее все, кто был на горном карнизе, — фрэги Двимгрина, люди, алфейны, — просто опустили оружие и смотрели на вновь засиявшее в небе солнце, — кто то с радостью, кто-то с черной ненавистью. Войска же Камнесоздателя, лишившиеся поддержки властелина, разворачивались и устремлялись на юг. Всадники на ездовых драконах еще некоторое время кружили над полем брани, но вскоре улетели и они.

— Мастер Двимгрин завершил миссию, повелитель? — прозвучал чей-то скрипучий голос.

Алед оглянулся и увидел у входа арки главаря фрэгов. Гром сидел на земле, прислонившись к поверхности скалы. Он выглядел изможденным. Окровавленный боевой цеп лежал рядом. Доспехи тоже были заляпаны кровью, но по большей части то была кровь поверженных врагов. Алед не сразу заметил клинок, утопленный в груди фрэга по самую рукоять.

— Что? — недоуменно проговорил Алед.

— Мастер Двимгрин завершил миссию? — повторил Гром.

— Завершил, — дал ответ Алед. — Но я… он погиб…

— Это плохо, — вздохнул фрэг. — Ты был его помощником, повелитель. Приказывай. Нас здесь осталось не так много…

— Приказывать?

Фрэг поднял руку так, будто приветствовал Аледа, и прорычал:

— Тьма была всегда, тьма будет вечно, и нет ничего, кроме Тьмы!

Стрелок растерянно кивнул. Оссимур, стоя рядом, пребывал в напряжении. Вокруг них стали собираться фрэги, и безоружным главарь чувствовал себя неуверенно. Бойцов Двимгрина осталось не более полусотни. Все они полукругом обступили Аледа и Оссимура и действительно ожидали распоряжений.

Стрелок устремил взор в сторону уходящего воинства Вирридона.

— Так какие будут распоряжения, повелитель? — прошипел один из фрэгов.

— Распоряжения? — повторил Стрелок. — Просто уходите.

— Возвращаться в Афройн?

— Да, — кивнул Алед. — Пожалуй, в Афройн.

— Но он же в осаде!

Стрелок почесал голову.

— Просто уходите! Куда угодно!

Оссимур подошел ближе к Аледу и шепнул:

— Не спеши. Они — наш шанс убраться отсюда в целости, Стрелок. Впереди алфейны и стражи Алкайгирда. Если первых мы не интересуем, то Хасба уж наверняка не упустит шанса схватить сразу двух Волков Тракта, включая главаря. Пусть их не так уж много, но вдвоем нам с ними не тягаться.

— О чем ты говоришь, Оссимур? Я не командир фрэгов!

— Тогда сыграй его роль хоть ненадолго! — сказал в ответ Оссимур.

В скором времени они неспешно ехали по уступу верхом на лошадях Алкайгирда. Фрэги сопровождали их, со всех сторон окружая плотным строем. Алфейнов и алкайгирдцев осталось мало. Большая часть погибла в пламени драконов. Алфейны и алкайгирдцы не препятствовали прохождению фрэгов. Никто больше не желал проливать кровь. Оссимур встретился взглядами с Хасбой. Изнуренный битвой военачальник Алкайгирда смотрел на него без ненависти, лишь с некоторым удивлением, а удивляться было чему… Тем не менее Оссимур ожидал, что Хасба прикажет схватить разбойников, но этого не произошло. Он лишь проводил их пристальным взглядом.

Стрелок смотрел на юг. Черные тучи уползали, а под их тенью уходило несметное полчище Вирридон. Разбойник перевел взгляд на озеро. Воды его успокоились. Теперь озеро Ундлифер, как и прежде было тихим и гладким, словно зеркало.

— Похоже, Камнесоздатель привел эту огромную армию на битву с демонами Старого Солнца, — молвил Алед. — Странно, что ничего не произошло. Мир не перевернулся с ног на голову и не погрузился во Тьму. Неужели заклинание не сработало?

— Кто знает, — пожал плечами Оссимур. — Быть может, мы просто этого не видим.

Они уже выезжали с карниза и поднимались по склону на равнины Светлодолья. Два человека и полсотни сопровождающих их фрэгов. Бездонное Озеро осталась позади. Взору открылись бескрайние просторы редколесья.

***

— Догнать их, мастер Ноккагар? — спросил Ариорд.

— Не знаю.

Нечасто Ноккагар отвечал на вопросы вот так. Верховному Магу Тригорья вообще нельзя было что-либо не знать. Но сейчас, в сложившихся обстоятельствах, это было дозволено. Ноккагар окончательно запутался в своих мыслях и доводах. Что вообще произошло, и насколько это серьезно? Он подошел ближе к краю обрыва, с которого упал Двимгрин, и посмотрел на солнце. Затмение уже прошло. Тучи рассеивались.

Что-то здесь не так! Ритуал проведен, но исхода ужасной армии Старого Солнца не последовало. Почему? Ноккагар силился это понять, но разумное объяснение пока не приходило к нему.

Он обернулся. Взгляд его упал на лежащую на полу раскрытую Шкатулку. Ветер беззаботно игрался ее страницами. Ноккагар подошел к ней и долго не решался прикоснуться. Наконец, поборов страх и отвращение он наклонился и подобрал ее. Шкатулка-книга обожгла ему руки, но маг не выпустил ее. Руны, изображенные на них, вызывали у него неприятные чувства. Он не мог читать Черные Руны, созданные Дардолом. То было под силу лишь прислужникам Тьмы. Однако читать он и собирался.

Ноккагар переворачивал страницу, разглядывая бессмысленные для него знаки. Страниц было не так уж много. И вот, перевернув наконец последнюю, Ноккагар обомлел. Его бросило в пот. Тиски тревоги, сдавливавшие его сердце, вдруг рассыпались.

— Силы Небесные! — воскликнул Ноккагар.

Ариорд и владыка алфейнов Эн-Анэр, услышав это восклицание, сразу подошли к Верховному Магу.

— Что случилось, мастер Ноккагар? — спросил Ариорд, заглядывая в книгу.

— Последней страницы нет! — воскликнул Ноккагар.

Едва заметные обрывки можно было увидеть в месте, где должна была быть последняя страница книги. Ариорд удивленно вскинул брови.

— Не позволишь ли мне взглянуть, мастер Ноккагар?

— Стало быть, не полностью прочтено было заклинание? — прозвучал звонкий голос Эн-Анэра. — Не свершилось открытие Запертых Врат.

— Врата по-прежнему закрыты, — сказал Ноккагар, передавая книгу Ариорду. — Предсказание Эн-Шангума, возможно, еще сбудется, светлейший Эн-Анэр, но точно не в этот раз. Двимгрин погиб напрасно. Ему не удалось завершить ритуал. Он думал, что прочел все заклинание, но это не так. Кто-то сделал это нарочно?

— О чем ты говоришь, мастер Ноккагар? — промолвил Ариорд, сосредоточенно перелистывая книгу. — Шкатулка Вилорна была закрытой тысячи лет. Неужели сам Дардол вырвал одну из страниц?

— В этом я сомневаюсь. Это сделал кто-то другой… Шкатулка была заперта тысячи лет — это верно. Но был ли Двимгрин первым, кто открыл ее с начала Первой Эпохи Мрака?

— Что ты имеешь в виду? — Ариорд задумчиво сдвинул брови. — Шкатулка хранилась в Тригорье, и мы с тобой прекрасно знаем, что украсть ее не так-то просто. Да, Двимгрин сделал это, и мы вряд ли когда-то узнаем, как.

— Я подозреваю, что Валейгар помог ему, — молвил Верховный Маг. — Пусть он и не знал, где она спрятана, но он точно как-то замешан в этом. Кстати говоря, где он?

Все трое огляделись, но кроме них троих в зале больше никого не было.

— Он же только что был здесь, — удивленно произнес Ариорд.

— Это доказывает, что Валейгар не чист перед нами, — вздохнул Ноккагар.

— Маангар, помнится, писал в послании, что не питает к нему доверия, но своих подозрений не объяснил. Он заключил Валейгара в темницу, так как же он сбежал? Вместе с Двимгрином?

— В послании? — задумчиво повторил Верховный Маг и вдруг стал рыться у себя за пазухой.

Послышался шелест бумаги, и Ноккагар вытащил лист пожелтевшего пергамента. Он еще раз пробежался по тексту послания Маангара, и вдруг, закрыв глаз, провел ладонью по поверхности бумаги. В тот же миг чернила исчезли и еще через мгновение появились вновь. Только теперь то были Черные Руны. Ариорд ахнул.

Ноккагар изумленно смотрел на непонятный ему текст Языка Мрака. Он не понимал, что именно там написано, но он отчетливо осознавал, что именно эти несколько строк могли стать роковыми для этого мира.

— Это сделал Маангар! — воскликнул Ариорд. — Он вырвал страницу из книги и отправил ее в твои руки!

— И Двимгрин ничего не заподозрил, — произнес Ноккагар.

— Но как Маангар сделал это? Как он достал Шкатулку из Бассейна Ослабления? Это же могло погубить его!

— Боюсь, в итоге погубило его не это, — вздохнул Ноккагар. — Я не могу предположить, как ему удалось, Ариорд. Возможно, все дело в том, что чары Экгара защищали Шкатулку от воров, а Маангар не украл ее. Думаю, что он лишь вырвал страницу и убрал ее обратно на дно Бассейна Ослабления, чтобы Двимгрин ничего не заподозрил. Маангар всегда был несколько инакомыслящим, порой даже безрассудным. Я бы не рискнул открывать Шкатулку, потому как не знал, что в ней и чем это чревато. Но он рискнул. Рискнул своей жизнью и жизнью мира… Однако я думаю, он понимал, что делает. Вероятно, он знал о Шкатулке гораздо больше нашего, ведь в книгохранилище замка нет ни одного древнего писания, которое Маангар бы не прочел. Как бы то ни было, этим поступком он спас Элон и, возможно, вернул доброе имя Тригорскому Ордену.

Ноккагар щелкнул пальцами, и в его ладони вспыхнул огонь. Маг поднес его к краю страницы, и пламя тут же охватило ее, уничтожая ту часть заклинания, которая так и не прозвучала и которой уже не суждено прозвучать. Он подержал горящий листок некоторое время, затем бросил на пол и вскоре растоптал образовавшийся тлен.

— Считалось, что уничтожить Шкатулку Вилорна нельзя, — молвил он. — Но оказывается, нужно было просто открыть ее: внутри лишь желтая бумага, которая вполне неплохо горит.

— Одного не пойму, — произнес Ариорд. — Почему он не вырвал все страницы и не сжег точно так же?

— Скорей всего, Маангар решил просто посмеяться над Двимгрином. И ему это удалось. А честь сжечь ее он предоставил нам…

Ноккагар направился к выходу. Постукивание посохом по каменному полу отдавалось здесь громким эхом. Ариорд и Эн-Анэр еще долго смотрели на пепел. Потом Ариорд сжег остальные страницы и бросил Шкатулку на пол, словно это был никчемный опустошенный ларец. Должно быть, так оно теперь и было. Шкатулка Вилорна стала не более чем просто шкатулкой, исчерченной линиями погасших Черных Рун.

Ариорд вышел вслед за Верховным Магом, и в полутемном зале остался один лишь владыка алфейнов. У разломанного пополам каменного стола еще лежали пылающие алым огнем чаши. Эн-Анэр приблизился к ним, подобрал одну и выбросил ее в озеро. Затем он выкинул с обрыва вторую, третью. Когда же он схватился за четвертую, в глазах его вдруг потемнело, и все тело разразилось сильной болью. Эн-Анэр не мог даже кричать. Он на миг оказался в ином места, и лишь тьма окружала его. Владыка алфейнов увидел четыре темных силуэта, которые отделились от густого мрака. Ужасающие Безликие в ореолах алого огня!

Эн-Анэр пришел в себя. Последняя пылающая алым огнем чаша все еще была в его руке. Повелитель алфейнов выбросил ее в Аймкалас и еще долго стоял у края обрыва. Бездонное Озеро было гладким и мирным. Небо и горный хребет на горизонте, — все это отражалось в нем, словно в зеркале. Эн-Анэр размышлял. Врата Вилорна сегодня не открылись, но он понимал, что цепи из звездного света, что держали их, сорваны.

ЭПИЛОГ

Безмолвие царило на берегах озера Аймкалас. Алфейны и люди Хасбы собирали павших и помогали раненым. Властители Священного Леса понесли большие потери. Среди погибших воинов Эн-Анэра оказался и Первый Смотритель Ыр-Даар, и эта утрата была сегодня величайшей для Первородных. Военачальник Алкайгирда потерял почти половину своих воинов. Считал ли он, что возмездие свершено, и Двимгрин получил по заслугам? Наверное, да, пусть и не лично Хасба приложил этому руку…

Ариорд и Ноккагар стояли на гребне взгорья и смотрели на запад, где еще можно было рассмотреть отряд фрэгов, пересекающий равнину.

— Кто он такой?

— Трудно сказать, Ариорд, — ответил Верховный Маг. — Фрэги сопровождают его, а силы Тьмы покровительствуют ему… Казалось бы, все очевидно. Но покамест я не стану делать поспешных выводов на его счет. Нужно многое обдумать и взвесить. Я до сих пор не разумею до конца, что сегодня произошло. Одно я могу сказать точно. Сегодня мир навсегда избавился от Камнесоздателя.

— Это так, — произнес Ариорд. — Но не все так хорошо, как кажется. Похоже, Хранители вернули себе утраченные силы. Нам нельзя расслабляться. Зло снова придет в этот мир. И мнится мне, случится это очень скоро.

— Быть может, оно уже здесь, просто не в столь явном облике, — сказал Ноккагар. — Тем не менее, Ариорд, сегодняшний вечер мог закончиться куда более плачевно, и тогда вряд ли бы мы с тобой разговаривали сейчас на вершине этого холма. Все благодаря Маангару… Нужно вернуться в Тригорье. Боюсь представить, что нас там ожидает.

— Ты не хочешь догнать этого санамгельца, мастер Ноккагар?

— Нет. Пусть уходит. Когда-нибудь мы его найдем. В другой раз… В конце концов, он сделал великое дело — избавил мир от Вирридона.

— Но доброю ли волей? — вздохнул Ариорд и огляделся окрест. — Где же Валейгар. Неужто он и вправду ушел?

— Валейгар четко дал мне понять, что его больше ничего не связывает с Тригорским Орденом. Боюсь, остается просто отпустить его и лишь надеяться, что путь, который избрал он, не приведет его во тьму.

***

Алед неспешно гнал коня по пыльной дороге. Рядом с ним ехал Оссимур. Они оба молчали. Фрэги вскоре были оставлены у развалин Шангверна, потому что Алед не желал их компании. Справа раскинулись Сумрачные Земли, слева за серебристой линией реки возвышалась гряда зеленых холмов.

Алед посмотрел на главаря. Лицо его было сурово, как и всегда. Оссимур размышлял.

— Ты больше не держишь зла на меня? — спросил Алед.

Глава Братства посмотрел на Стрелка и произнес:

— Ты не виноват в смерти Ханина… Теперь я это понимаю.

Алед вздохнул.

— Моя жизнь перевернулась вверх дном, Оссимур. Я уже не знаю, кто я теперь и как мне быть дальше.

— Мы едем назад в Межгорье, разве нет?

— Ты — да. Но я не могу… Братство если даже и примет меня назад, то всю оставшуюся жизнь я буду для них кем-то чужим. Они будут относиться с недоверием, ты же понимаешь. Это уже не моя жизнь, Оссимур.

— И куда ты теперь отправишься?

Стрелок пожал плечами.

— Мир велик. Я думаю, мне в нем найдется место. На следующем распутье я поверну на север, доберусь до северной оконечности Небоскребущего Хребта, а оттуда — быть может, в Восточный Гэмдровс…

— Как знаешь.

— А ты, Оссимур, прямиком в Межгорье? К реке Йокмисс?

Главарь Братства Волков ответил не сразу. Он что-то обдумывал и через некоторое время, когда Алед уже чаял дождаться ответа, Оссимур произнес:

— Пожалуй, задержусь на время в «Захолустье». Мы там наворотили дел… Попробую помириться с трактирщицей.

Алед улыбнулся. Еще пару верст они проехали в молчании, а потом Стрелок повернулся лицом к главарю и произнес:

— Спасибо, что пришел спасти меня, Оссимур.

Глава Братства Волков холодно кивнул.

Вскоре дороги их разошлись. Оссимур поскакал по мосту в сторону Межгорья, на запад, а Стрелок повернул на север. Этот тракт был ему знаком. По этой дороге он уже ехал когда-то вместе с Двимгрином. Но теперь Алед держал путь не в Тригорье. Он намеревался после Олдиора поехать другой дорогой, которая огибала отроги Тригорья и устремлялась на север.

Он не все рассказал Оссимуру. Некая сила поселилась в Стрелке. Она действительно ворвалась в его тело через рукоять черного кинжала. Он понимал, что влезшая в руку тварь не причудилась ему вовсе, просто остальные не способны были узреть ее, ведь в тот момент Алед был единственным темным в зале… Понимал Алед и то, что безмолвный приказ, который он исполнил, не будет последним. Ибо Хранители избрали его — так ведь говорил колдун. И он был избран не для роли жертвы, как думал или хотел думать Двимгрин. Нет, Хранители избрали его для чего-то большего. Он чувствовал в себе темную силу, но еще не понимал, как ей управлять. И сможет ли он ей управлять, или же, скорее, она будет властвовать над ним? Он чувствовал ее, и слышал ее. Она словно говорила с ним. Она звала его в Восточный Гэмдровс, и он следовал этому зову. Где-то в тех краях, далеко за могучими вершинами Небоскребущего Хребта, на берегу реки Экалэс возвышалась неприступная крепость Двимгрина, осажденная силами антов…

***

Однорогий Вуг стоял у опушки высокого векового леса. Один лишь шаг, и зеленые кроны скроют его. Рядом размеренно несла свои воды широкая река. Вуг обернулся. На востоке грохотал гром, и небо было черным, словно ночью. Вуг посмотрел на солнце. Тьма закрывшая его на время, прошла мимо, и солнечные лучи снова ласково грели серое лицо Вуга. Тригорье осталось далеко позади.

«Вуг больше не вернется в Большой Дом. Никогда. Пусть Синие Волшебники сами носят еду узникам… Да! Пусть сами прячут нехорошие вещи от плохих людей! И пусть они сами ныряют в волшебную воду и вырывают страницы из странных книг! Да! Вуг больше не будет этого делать! Никогда!»

Вуг стоял на пороге новой жизни. Той жизни, для которой был рожден. И он безмерно радовался ей. Для него это было словно новое рождение. Оставалось лишь найти свой народ. Это будет трудно — он знал. Но Вуг чувствовал, что он на верном пути.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg

Комментарии к книге «Хранители Старого Солнца», Владимир Маягин

Всего 0 комментариев

Комментариев к этой книге пока нет, будьте первым!

Войти

Аа

Аа

Аа

Аа

«Хранители Старого Солнца»

Описание

Аа

Аа

Аа

Аа

Владимир Маягин

Хранители Старого Солнца

Оглавление

ПРОЛОГ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

***

Глава 6

***

Глава 7

Глава 8

***

Глава 9

***

Глава 10

***

Глава 11

***

Глава 12

***

***

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава 1

***

Глава 2

***

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

***

Глава 7

***

Глава 8

Глава 9

***

Глава 10

Глава 11

***

***

Глава 12

***

***

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава 1

***

Глава 2

Глава 3

Глава 4

***

Глава 5

***

***

***

Глава 6

***

Глава 7

Глава 8

***

Глава 9

***