«TIA*-2. *This is Africa»

TIA*-2. *This is Africa (fb2) - TIA*-2. *This is Africa (TIA - 2) 879K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Виталий Фёдоров (Африка)

TIA*-2 *This is Africa Виталий «Африка»

© Виталий «Африка», 2016

ISBN 978-5-4483-4029-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I Бельгия, Антверпен, Пеликаанстраат, 78.

Странно – никаких изменений в самоощущении. А ведь только что миллионером стал. Наверное, перенервничал в последние дни. Стресс дело такое, высасывает энергию, потом уже и радоваться сил нет. Длительные прогулки на свежем воздухе помогают, как и кружка пива в уютном месте, но панацеей ни то, ни другое не является. По крайней мере, пока причина стресса не ликвидирована. А вот сейчас она таки да, поэтому иду гулять и пить пиво. Тем более, в Дании пиво так себе, до бельгийского ему, как до Луны.

Каким боком тут Дания? Хм… А где, по вашему, я выходные провёл? Оставаться в Ibis явно не стоило, и переезд в другую гостиницу проблему не решал. Если у себя в офисе Мойше бы точно ничего такого устраивать не стал, ему репутация дороже, то вот в своей безопасности на улице и в гостинице я бы не был так уж уверен. Почти полтора миллиона долларов – большие деньги, для старого еврея-диамантера в том числе. Связи у него обширнейшие, в самых разных кругах. Пара-тройка албанцев, короткий, но интенсивный допрос, и я сам им камень отдам, лишь бы всё побыстрее закончилось. Даже если я возвожу на старика напраслину – там ещё трое его сыновей присутствовали. Кто знает, какие у них мысли могут возникнуть. Плюс, юрист, который Харифу документы готовил. Он же однозначно понимает, что все эти «экспертизы», «консультации» и прочие «посреднические услуги» – бред, и, на самом деле, деньги я получил за камень без сертификата. Юристы – народ скользкий по определению, да и от него информация могла утечь с пятницы…

Короче, выйдя в пятницу из здания Алмазной биржи, я быстренько заскочил в гостиницу, забрал рюкзак и был таков. Слегка сумасбродная мысль прокатиться на поезде разбилась о суровую реальность – две пересадки и девятнадцать часов в пути, ну его на хрен, не стоит оно того. Да и цена кусалась – больше двухсот евро. В итоге, полетел норвежцами – в два раза дешевле и на порядок быстрее. Ещё и бесплатный WiFi есть во время полёта, первый раз такое вижу в эконом-классе. Интересно, что высвечивается при пробивке по ip?

Почему Копенгаген? Ну… why not? Куда-то же нужно было свалить на четыре дня. В Дании я ещё не бывал, почему бы и не туда? Когда ещё доведётся… Кстати, четыре дня на Копенгаген – выше крыши, больше там делать нефиг. И это с учётом того, что почти день ушёл на поездку в Мальмё, там электричка через пролив в Швецию ходит.

Русалочка оказалась покрыта столь плотным слоем китайских и японских туристов, что разглядеть её было весьма проблематично. А так, вообще, Копенгаген город неплохой, хоть и весьма арабо-африканский. Получше Осло, но до Стокгольма, на мой вкус, ему далековато. Архитектура интересная, парков много, в центре полно кафешек и клубов, есть, чем заняться, в общем. Кстати, кто пойдёт в Det Lille Apotek попробовать утку в карамельном соусе – там её после пяти вечера только подают. Но сходить стоит, да.

Ладно, хрен с ними, с датчанами. Есть проблемы понасущнее. Во-первых, надо лететь в ЮАР, там первоочередные вопросы решать. Во-вторых, стоит вообще хорошенько поразмыслить, как дальше жить и чем заниматься. В-третьих – не совсем понятно, полностью ли закрыт вопрос с чеченцами. В-четвёртых – интересно, как там расследование трагической кончины господина помощника суперинтенданта в Кенеме проходит. Хватает, короче, проблем, эхе-хе-х…

Сидя в Appelmans напротив Собора Антверпенской Богоматери, продолжаю меланхолично размышлять о жизни, и как до неё такой дошёл. Может, остепеняться пора? Осяду в ЮАР, бизнес какой-нибудь заведу. Девушку из буров в жёны найду, они хозяйственные и на крепкую семью нацелены. Правда, как-то не очень понятно, что за бизнес можно завести с лямом баксов. Ну, пусть даже с почти полутора лямами. Я имею в виду, чтоб там не надо было каждый день пахать, таких-то сколько угодно можно придумать. Вопрос, мдя… Может, и правда с алмазами не завязывать? Вон как удачно получилось в этот раз, даже если чисто легальные считать. Мм… Ну, не стоит самого себя обманывать – это, в большей степени, следствие удачи, нежели моя заслуга. В следующий раз вполне можно не только заработать, но и потерять. Хотя… Навык есть кое-какой, знакомства тоже есть – почему бы и нет… Много мотаться туда-сюда, придётся, правда. Ну да меня это не особо напрягает. Ладно, успею ещё решить, не горит пока.

Если подумать, даже лучше будет месяц-другой своими делами позаниматься вдали от Сьерры. Усману я звонил из Копенгагена – говорит, чеченцы приезжали с Бабо́й, спрашивали меня. Ну, мой верный Санчо Панса прикинулся шлангом, как я его и инструктировал. Больше не приезжали, но как-то мне не хочется прямо сейчас возвращаться. Я уж как-нибудь в более приличных местах пока что потусуюсь, а то Сьерра немного утомила.

Еда, между прочим, так себе оказалась. Зубатка и зубатка, ничего особенного. Даже с учётом соуса из мидий и какого-то индийского риса на гарнир, на почти четвертак евро не тянет от слова совсем. Эх, знал же, что нельзя в туристические места ходить. Всё лень проклятая. Ладно, в Кейпе морепродуктов нормальных поем, там с этим всё в порядке.

***

Южная Африка, Кейптаун, район Гарденс

Ммм!.. Объедение! Всё-таки, юаровцы знают толк в еде. Мясо, рыба, вино, сыр, фрукты и овощи – что ещё нужно человеку? Правильно, нужны деньги, чтоб всё это купить. К счастью, с деньгами у меня сейчас неплохо.

Многоуважаемый Петрус Штраус, advocate (не путать с attorney, а то обидится) уверенным движением обмакнул последний кусочек своего стейка в перечный соус, сгрёб тем же кусочком остатки тыквенного пюре и переправил всё это в рот. Солидно, неторопливо прожевал, элегантно вытер усы салфеткой, величественно откинулся на спинку стула и доброжелательно посмотрел на меня.

– Nelson’s Eye – отличное место. Давненько я сюда не выбирался. Признаться, удивлён, что Вы о нём знаете, Ви́тали. Туристы сюда редко забредают.

– Ну, я ведь уже не совсем турист, Петрус. И скоро, Вашими усилиями, стану совсем не туристом, я надеюсь.

– Несомненно, несомненно. Собеседование прошло успешно, миссис Маквету обещала мне, что Ваш пакет документов будет рассмотрен уже в понедельник. С положительным решением, разумеется.

Петрус внешностью похож на Макдермотта, чернокожего толстяка из сьерра-леонского GGDO1 (при этом такой же Штраус, как тот Макдермотт), но вот повадками и манерой общения скорее смахивает на своего коллегу из Кенемы, Робертсона. Такая же респектабельная, импозантная честность в облике, вызывающая непроизвольное желание проверить карманы. Видимо, профессия требует. Интересно, он тоже шаббат соблюдает? Не, вряд ли – сегодня пятница, а Nelson’s Eye открывается с шести вечера.

Ситуация с иммиграцией в ЮАР, в общем и целом, повторяет аналогичную в России и ЕС. Нормальному человеку легально переехать проблематично, зато всякой швали дорога открыта. Кстати, если в процентах посчитать, то гастеров в ЮАР куда больше, чем в РФ. Причём, это сознательная политика правящей партии, АНК – импортируют электорат. Мне же, если всё делать строго по закону, до получения гражданства придётся ждать лет десять. Можно подсократить до пяти лет, но для этого нужно инвестировать около полумиллиона баксов (было вполовину меньше, но недавно подняли), плюс создать не менее десяти рабочих мест для местных. Честно говоря, при всей любви к Южной Африке, заниматься этим геморроем не тянет от слова совсем.

Есть, однако, прекрасная лазейка – статус беженца. Половина местных гастеров, кстати, с ним и ходит – даже если и откажут, до рассмотрения всех апелляций как раз лет десять и пройдёт, и всё это время можно тут легально находиться и работать. Ну, мне, понятное дело, нужно не просто находиться, но и паспорт получить. Тут-то и приходит на помощь мистер Штраус – благодаря ему (точнее, его связям), я получу вид на жительство уже на следующей неделе (вместо полугода ожидания), а статус постоянного резидента – через год (вместо пяти). Там, в принципе, можно уже спокойно ждать гражданства ещё пять лет, но я ждать не буду, а заплачу Штраусу ещё денег, и через год стану гражданином. В общей сложности – два года с копейками, и, немаловажное обстоятельство, сидеть тут всё это время не надо, а можно спокойно заниматься своими делами.

– Миссис Маквету не удивилась? Наверное, я первый человек из России, просящий здесь статус беженца?

Штраус чуть снисходительно улыбается.

– Не хочу задеть Ваши патриотические чувства, Ви́тали, но только в этом году Вы у неё четвёртый такой. Где-то по одному в месяц в среднем. И ещё больше из Украины.

– И все оформляются как беженцы?

– Кажется, один оформлялся как инвестор. А остальные – да, как беженцы. Наше иммиграционное законодательство, увы, не может похвастаться разумностью. А статус беженца – прекрасная возможность избежать ненужных сложностей. Особенно, если у вас есть друзья в Иммиграции.

– Ну, спасибо Вам, у меня они есть.

Шутливо отсалютовав друг другу бокалами, делаем по глотку. Южноафриканский Пинотаж – это чудесно, да. Особенно, с великолепным стейком. Я, в отличие от Петруса, взял на гарнир не излюбленное местными тыквенное пюре, а картофельное, с грибным соусом. Готовить мне обычно лень, хоть и умею, но вот вкусно пожрать люблю.

Что-то я отвлёкся. Мой собеседник, тем временем, продолжает.

– …тоже используют, к сожалению. Вы не поверите, Ви́тали, кто только не едет. Конголезцы, малийцы, какие-то непонятные кочевые дикари из Чада и Судана… Не понимаю, чего им всем в Европу не едется? Сирийцев тоже полно. Ну, эти ладно, они, по крайней мере, могут стать нормальными людьми через поколение. Но все эти чёрные… Одних зимбабвийцев больше трёх миллионов, и это только легально, можете себе представить?

Сочувственно киваю, ухмыляясь в душе. Слушать от тёмно-коричневого мистера Штрауса сетования на «понаехавших чёрных» несколько забавно. Хотя, с его точки зрения, всё правильно. Он-то себя считает не чёрным, а Kaapse Kleurling, или «капским цветным». Вообще, эти самые «цветные» встречаются от «почти белых» до «почти чёрных», и Петрус ближе ко второй категории. Но, как оно часто и бывает, это лишь заставляет его острее чувствовать своё отличие от негров, и всячески это отличие холить и лелеять. Фамилией, опять же, гордится.

– Вы уже думали над поисками постоянного жилья, Ви́тали?

– Да, как раз планирую посвятить этому делу следующий месяц.

– Западный Кейп, надеюсь?

– Мм… Да, пожалуй. Вообще, поначалу я рассматривал ещё Умшлангу, но потом как-то передумал.

Умшланага, всё-таки, это тропики. Если продолжать заниматься алмазами, тропиков мне и так хватит. Да и, при всей красоте природы Наталя, она несколько однообразна. А в Кейпе через каждые десять километров ты как будто в другую страну попадаешь. Западный Кейп – это рай на Земле. Ну, а холодный океан я уж как-нибудь переживу. Да и не настолько он холодный, чтоб купаться нельзя было.

– Совершенно правильно, совершенно правильно! Знаете, как у нас говорят – зарабатывать в Йобурге, жить в Кейпе, отдыхать в Дурбане. Жить нужно здесь, у нас. И люди тут намного культурнее, честно говоря.

Блин, аж чуть не прослезился, до того он в этот момент похож на питерца, отстаивающего преимущества родного города перед москвичом. Вообще, если проводить параллели, Москва здесь – это агломерация Йоханнесбург-Претория, Санкт-Петербург – это Кейптаун, а Дурбан это, пожалуй, Одесса. Только с индийцами вместо евреев. И всякий житель Кейпа будет с пеной у рта доказывать, что это «культурная столица», а в Йобурге люди «злые, жадные и суетливые».

– Ну, вот я примерно так и подумал. Сейчас документы оформлю, и займусь изучением рынка.

– А что хотите, дом или апартаменты?

Что-то он такой любопытный? Светскую беседу поддерживает, или сейчас на сцену выйдет «брат-риелтор»?

– Дом, однозначно. Свой дом, подальше от городского шума, с приличным участком земли.

– Очень правильно, Ви́тали! Жить нужно в своём доме, подальше от пробок и шума. Я сам в Бельвиле живу – хоть и приходится в офис минут сорок ехать, оно того стоит. Детям, опять же, там куда лучше, чем в большом городе. Они у меня в прекрасную музыкальную школу ходят. Отличная инфр…

Глубокомысленно киваю, делая ещё глоток вина. Похоже, таки второй вариант.

– …собственно, к чему завёл разговор. Моя сестра, Гертруда, прекрасный риелтор. С огромным опытом, уже двадцать лет работает. Уверен, она могла бы Вам помочь в поисках. Для начала, просто проконсультировать относительно рынка, совершенно бесплатно. Я, конечно, ни в коем случае не навязываю…

В девятку, да. Не брат, а сестра.

– Ну что Вы, Петрус! Я был бы весьма рад, спасибо…

В конце концов, покупать то, что я не хочу, она меня не заставит, а консультация не помешает. Выбор своего дома – дело серьёзное.

***

Южная Африка, провинция Западный Кейп, Саймонстаун.

– …вот так вот. Скучаю по тебе. Сколько ты там ещё сидеть будешь?

– Думаю, недельки три ещё. Надоела эта Бельгия уже, тут холодно и тебя нет. Тоже соскучился.

– Всё, мне работать надо. Приезжай быстрее! Пока!

– Целую! Пока!

Отключив Скайп на планшете, поворачиваюсь к Гертруде.

– Извините.

– Ничего страшного, Ви́тали. Так вот, обратите внимание, какой прекрасный вид открывается с вер…

Краем уха слушая риелтора, встаю к перилам, подставляя лицо солнцу и ветру. От вида, и правда, дух захватывает. Каменистый горный склон уходит вниз, спускаясь к крышам домов на нижних улицах, за ними пляж и марина, омываемые ярко синими водами бухты Фолс-Бей, и на другом берегу, сквозь дымку, проступает горный хребет Готтентот-Холланд. За спиной поросшие травой и кустарником скалы поднимаются вверх на двести метров. Сказка. Если были в Крыму, представьте себе – такая же природа, только энергии в ней раза в три больше. Не ветерок, а Ветер, не солнышко, а Солнце, и не море, а Океан. И это здесь середина осени, меду прочим.

Всё, решено. Беру. Из-за одного только вида взял бы. Да и стоит, для такого дома, вполне умеренно – четыре миллиона девятьсот тысяч рандов. Из дома в Кампс-Бей, который я вчера смотрел, вид ничем не хуже, конечно, плюс оттуда закатом можно любоваться, и к центру куда ближе. Но восемь с половиной миллионов – слишком круто. Дом в Херманусе дешевле, три миллиона шестьсот тысяч, и там большой земельный участок. Но как-то уж чересчур далеко от Кейптауна. Я люблю тишину и покой, но не до такой же степени. Херманус, скорее, место для пенсионеров. А я себя к ним пока не причисляю. Да и до центра тут добраться проблемы не составляет – вниз спустился, прошёл чуть на север, и там конечная станция Южной ветки пригородной электрички. Вон она, кстати, отлично видно отсюда, километр всего по прямой. Понятно, что машину надо брать, но пока ещё к местному движению привыкну – оно же здесь неправильностороннее.

Да и не считая вида, дом тоже вполне приличный. Расположен в конце забравшегося высоко в гору проезда, что очень удачно – никакого лишнего трафика, максимум соседи приедут-уедут. Слева соседей вообще нет, кстати – только крутой горный склон уходит, ближайший дом в двухстах метрах.

Кирпичный, побелен в приятный глазу молочный цвет, темно-красная черепичная крыша, две высокие каминные трубы, и всё густо увито диким виноградом. Расположен на склоне, так что часть дома одноэтажная, а часть – двухэтажная, при этом второй этаж втрое больше, и к нему ещё примыкает гараж. На первом – кабинет с библиотекой, баром и камином, большая спальня, ванная комната. С него же выход на площадку перед домом – неправильной формы скальный выступ, общей площадью метров сорок с копейками. Там разбит небольшой садик и оборудовано место под braai. Хоть шашлыки жарь, хоть бурворсы – красота! На втором – прихожая, кухня-столовая, гостиная с ещё одним камином и небольшой террасой (с которой тоже есть спуск в сад), ванная, туалет, две детских, кладовка. Мансарда пуста, но обшита деревом, и выглядит вполне прилично – хоть спальню там оборудуй, хоть ещё что. Я. Хочу. Здесь. Жить.

Хоть дом и не новый, построен в середине 1970-х, но состояние вполне приличное. Понятно, что немного денег вложить надо будет, ну так потому и цена такая.

Гертруда, тем временем, увлечённо продолжает нахваливать сам дом и Саймонстаун в целом. Вообще, как мне кажется, такая увлечённость – скорее в минус для риелтора. Она ж токует, как глухарь (или кто-там токует, я не охотник), реакции клиента совсем не отслеживает. Вообще, забавная тётка. На брата не похожа совсем. Намного светлее, сухая, энергичная до суетливости. Если в Петрусе явно доминируют гены кхосанок и готтентоток, то в Гертруде – малайцев и яванцев. Вот чего в них обоих не разглядеть – так это далёкого гессенского предка, перебравшегося на юг Африки в конце XVIII века и давшего клану свою фамилию.

Как бы там ни было, в целом тётка неплохая – за две недели показала мне три десятка домов, и совсем уж неподходящих среди них не было ни одного. Ну, а наиболее мне понравившиеся я уже называл. Прерву-ка я её словесный поток.

– Гертруда, а как полагаете, по цене хозяева не уступят немного?

– Мм… Попробовать всегда можно, конечно. Но не думаю, Ви́тали. Цена ниже рыночной, владелец просто хочет продать побыстрее – он здесь не живёт, это наследство. Но попробуем, почему нет…

Ага, попробует она. Особенно с учётом того, что её комиссионные зависят от цены. Нет уж, я сам попробую. Впрочем, даже если хозяин не уступит – беру, однозначно.

***

Южная Африка, Кейптаун,

Столовая гора, юго-западный склон.

Ого, ну и ветер! Словно в аэродинамической трубе иду. Только что, после подъёма, пот скатывался градом, а тут высыхает на глазах. Как бы не продуло, кстати. Останавливаюсь, достаю из рюкзака ветровку, застёгиваю её под горло – можно идти дальше. Хорошо, что до озера осталось совсем немного, там и перекушу бутербродами, и отдохну. А то дыхалка саднит, ноги дрожат и сердце стучит, как будто сейчас выскочит. Наверное, зря я такой темп на подъёме взял, с места в карьер. С другой стороны – быстрее в форму приду, а то что-то совсем запустил я себя в Сьерре. Прогулка по пляжу на закате это хорошо, конечно, но нужный уровень физической нагрузки не обеспечивает. Помнится, когда в прошлый раз жил в Кейпе, как минимум раз в неделю поднимался на Столовую гору или на Пик Дьявола. На Львиную Голову тоже, но туда обычно в полнолуние – есть в Кейпе такая традиция, в это время там на вершине яблоку некуда упасть. Так вот, поднимался часто, и даже не особо уставал, хотя тут подъем практически от уровня моря и на километр с лишним. А сейчас что-то реально вымотался, даже спускаться не хочется. Старею, что ли?

Наконец-то, озеро! Ну, вообще-то это водохранилище, но не важно. Выхожу из ведущей к воде расщелины, ветер тут же ослабевает с «сейчас сдует нафиг!» до «немного ветрено сегодня». Со вздохом облегчения падаю пятой точкой на выцветшее до белизны бревно. Фуф… хорошо…

Ослепительное солнце отражается в зеркале воды, вокруг поднимаются поросшие мхом скалы, между ними вгрызаются корнями в камень невысокие, искривлённые постоянным ветром деревья… Красота! И ни души вокруг – водохранилище расположено на противоположной от подъёмника стороне плато, сюда редко кто забредает. Хотя, нет, вон, с края обрыва кто-то мне рукой машет, метров 150 до них. Машу в ответ.

Так, вроде отдышался, можно и перекусить. Достаю из рюкзака воду и бутерброды с тунцом (на заправке Engen по дороге купил). Сейчас отдохну, поброжу немного по окрестностям, и можно обратно. Хоть и лень, честно говоря. Спустился бы на Cableway, но канатка ведёт в Ораньжихт, а я поднимался от Ботанического сада в Кирстенбоше, и машина, соответственно, осталась там. Да, я машину купил. Обживаюсь потихоньку. Chevrolet TrailBlazer, за двести сорок тысяч рандов, их в ЮАР и собирают, кстати, в Порт-Элизабет. Да, подержанный. Но состояние отличное, машине полтора года всего, пробег двенадцать тысяч. Мне хватит, зачем на понты деньги тратить? Они и так уходят темпами выше ожидавшихся, увы.

Да, расходы на дом я несколько недооценил, надо признаться. Вроде, и состояние хорошее, и большая часть мебели есть, но вот одно-другое-третье-пятое-десятое, и набегает приличная сумма. Сантехнику и кухню обновить, поменять в санузлах плитку и сделать там же электроподогрев полов, купить большой холодильник, плазму с метровой диагональю, и т.д., и т. п. Один только бар заполнить обошлось почти в двадцатку килорандов. Ну, ничего, для себя же стараюсь, не для дяди. Зато теперь домой заходишь, и душа радуется. Места, которое можно было бы назвать «мой дом» у меня лет с семнадцати не было. А это очень важно, когда оно есть.

Оружейный шкаф в доме есть, через год, как получу ПМЖ, займусь и этим вопросом. Благо, в ЮАР законодательство достаточно вменяемое.

Эх, вот был бы тот камень не на миллион триста вчёрную, а миллионов на пять. Чёрта с два я бы отсюда уезжал, кроме как попутешествовать. Прикупил бы какой-нибудь коммерческой недвижимости, сдавал в аренду и не парился. Но увы, да. Это когда денег нет, и последний хрен без соли доедаешь, кажется, что полтора ляма баксов равняются «жизнь удалась». А в реале – треть, как минимум, уйдёт только на то, чтобы более-менее обустроиться, как подобает белому человеку. Это, повторюсь, минимум. У меня вот уже больше ушло. И оставшееся, если его не приумножать, растает очень быстро. Значит, надо приумножать. Что можно придумать, кроме как продолжать заниматься камнями?

Усман неплохо распродал контейнер пива на прошлой неделе, на удивление даже. Возможно, получится этот бизнес вести по удалёнке, с ним в качестве аватара. Пара штук баксов в месяц – неплохо. Но дело это не очень стабильно, как показала практика, так что чересчур на него закладываться не стоит. Да и не проживёшь нормально с этого.

Ещё есть вариант попробовать отправлять в Россию плоды южноафриканских земель – фрукты, вино, мясо (в виде билтонга, особенно). Благо, опыт в этом бизнесе у меня есть, и знакомые остались. Минусы – вино и билтонг потребуют приличных капиталовложений. Возможно, моих средств и хватит, но, если бизнес не пойдёт, велик риск остаться на бобах. На фрукты и ягоды нужно меньше, но там и маржовитость ниже, а риски выше – скоропорт, всё-таки. В общем, надо этот момент хорошенько продумать.

Больше как-то в голову ничего не приходит пока, увы. Так что, беру билеты в Сьерру на следующую неделю. Проедусь по Кенеме и Бо, наберу камней тысяч на двести. В убытке точно не останусь, а профит, при некоторой удаче, выйдет десятка, а то и больше. С Харифом отношения хорошие, совсем уж бессовестно грабить он меня не будет. Хотя, надо бы маленькие партии ещё кому-то сбыть, дабы завязать отношения. Нельзя на одного старого еврея быть завязанным, мало ли что. Да, так и сделаю.

Ну, отдохнул, поел, подумал, пора отрывать пятую точку от бревна. В природа вокруг разлито столько энергии, что прямо-таки хочется двигаться. Я же говорю – Рай на Земле.

***

Южная Африка, провинция Западный Кейп,

Фишхук.

Блин, аж подташнивает немного. Ну да это нормально, когда после долгого перерыва приходишь в спортзал. Сейчас пройдёт, надо только закинуть в желудок что-нибудь вкусное и полезное. А пока это вкусное и полезное несут, стаканчик свежевыжатого яблочного сока – это как раз то, что доктор прописал. Уф, хорошо…

Чего это меня в спортзал понесло? Ну, во-первых, надо себя в форму приводить. Здоровье вещь такая – забьёшь на него, откладывая «на потом», а это самое «потом» наступит внезапно, и поздно будет пить «Боржоми». Во-вторых, надо же и социальную жизнь налаживать. Я ведь сюда жить как человек приехал, а не сидеть бирюком дома, глядя на бухту с бокалом в руке. Нет, глядеть на бухту с бокалом я тоже буду, но не всё же время этому посвящать, правда? Нужны приятели, знакомые, девушка, опять же. Я, увы, большим специалистом по знакомствам с прекрасным полом себя назвать не могу, но, вроде как, спортзал неплохое место. По крайней мере, с одной симпатичной брюнеткой сегодня поулыбались друг другу. В следующий раз приду, можно уже и поболтать будет, если опять пересечёмся.

Следующий раз, кстати, будет в понедельник, а уже во вторник я лечу в Сьерру. Две пересадки, эхе-хе-х. Первая в Йобурге, вторая в Лагосе, двойное эхе-хе-х. Аэропорт Лагоса это… мм, ладно, не будем о грустном. Надо было билеты заранее брать, летел бы как почти человек, через Аккру. Ладно, не важно. Я, в принципе, существо неприхотливое. То есть комфорт люблю, конечно, но и без него могу спокойно существовать.

Телефон жужжит. Амарина. Чего это она? Вчера же только звонил, обрадовал, что прилетаю.

– Привет, Ама.

– Здравствуй, здравствуй… Я вот не пойму, ты от нас прячешься, что ли?

МЛЯТЬ! Голос совсем не Амарины, да и русского она не знает. И чеченского акцента у неё нет. Суки!

II Южная Африка, провинция Западный Кейп, Фишхук.

– А́слан, у тебя денег нет на телефон положить?

– Что? Ты чего пропал, я спрашиваю?

– Со своего телефона мне звони. А этот отдай девушке обратно.

– Поговорить надо, да.

– Телефон девушке отдай, и звони со своего на этот номер.

Шорох в трубке, и на этот раз звучит голос Амарины. Слегка напряжённый, но скорее злой, чем испуганный.

– Алло? Ви́тали?

– Да, Ама. С тобой всё в порядке? Где ты сейчас?

– В офисе. Я в порядке. Что это за уроды? Зашли без спроса, ведут себя, как хозяева, у меня телефон прямо из рук выхватили! Мне звонить в полицию?

– Это бизнес-партнёры Саванны, чеченцы. Если они прямо сейчас не уйдут или придут ещё раз – вызывай полицию.

– Хорошо. Ви́тали, что происходит вообще? У тебя неприятности с мафией?!

– Скорее недопонимание. Прости, пожалуйста, что тебя это затронуло. Я скоро прилечу и всё решу, ОК?

– ОК… Они уходят.

Успокоив Аму, кладу трубку. В процессе успокаивания выясняю, что она видела Саванну на Ламли-Бич в субботу, живого и здорового. Млять, это что получается – он сумел как-то договориться с чеченами? Если бы нет, то по городу бы не разгуливал, я думаю. Хреново, чёрт, очень хреново. Ага, звонок, незнакомый сьерра-леонский номер.

– Да.

– Что там девушка твоя, испугалась, что ли? Мы же просто зашли телефон узнать. Ты улетел, номер сменил, нам не сказал.

– О чём поговорить хотел?

– Ты когда возвращаешься?

– Как с делами разберусь. Что хотел-то?

– Дима тогда говорил, если у нас лохи есть с деньгами, можем их на вашем участке развести.

– Да, конечно, не вопрос. Есть кто?

– Есть, из Москвы люди. Денег много, но лохи. Я думаю, на миллион, как минимум, их можно развести, да. Может, и больше.

Хм… Интересно. Если правда, конечно.

– Ну здорово, слушай. Я дней через десять прилечу, обсудим.

– А Дима будет тоже?

– Мм… Ну, пока нет, зачем? Как конкретика уже пойдёт, определимся.

– Э, слушай, я с ним разговаривал тогда. Без обид, да, но он у вас старший, я так понял. Дай его телефон, я с ним напрямую обсужу всё, чтоб время не терять.

Ага, щаз. Разбежался.

– А́слан, я не понял, ты меня в сторону оттереть хочешь, что ли? Так не получится, у нас с Димой всё на равных, и земля эта на меня записана. Так что без меня всё равно ничего не выйдет.

– Нет, ты что, никто тебя оттирать не собирается. Просто обсужу с ним всё, чтоб быстрее было.

– Я ему сам передам. Если время будет – прилетит.

Голос А́слана явно выражает недовольство, но настаивать чеченец не стал.

– Ладно. Вот и скажи ему заодно, что наша доля будет не ⅓, а половина. Люди с хорошими деньгами, заработать много можно, так что так справедливо будет.

– Мм… Мы обсудим с ним.

Спросить про Саванну, что ли? Не, не буду.

– У вас-то там всё нормально? Где живёте?

– Да, нормально всё. Дом сняли, прилетите, в гости заезжайте.

Ага. Нет уж, спасибо. Чёрт, и даже «лучше вы к нам» не скажешь. Ничем оно не лучше.

Попрощавшись с собеседником, задумчиво ковыряюсь в принесённом официанткой греческом салате. К чему бы это всё? Правда у них какие-то московские лохи с деньгами на горизонте появились, или просто хотят меня выманить на встречу? А́слан явно не хотел начинать ругаться, хоть я его слегка и провоцировал. Если просто забить и не ехать, то что? Будут искать? Амарине что-то угрожает? Надо с Герычем посоветоваться. Номер у меня теперь есть, благо.

«Абонент не абонент». Снова поменял? Да нет, он бы предупредил, мы же договаривались. Просто лазает где-то вне сети, наверное. Ладно, вечером ещё позвоню. Одно во всём этом утешает – звонили мне на сьерра-леонскую симку, так что моё пребывание в ЮАР остаётся секретом.

Сообщение от Герыча пришло уже ночью – «На охоте, буду в Скайпе в воскресенье вечером». Ага, понятно. Охотник он, как я и говорил, заядлый, не реже раза в месяц выезжает куда-то в Новгородскую область дня на два-три. Ладно, в воскресенье пообщаемся.

***

Южная Африка, провинция Западный Кейп,

Фишхук.

Я: Здорово! Много зверушков убил?

Г: Здорово! Не, зря съездили

Я: Бывает) Тут Аслан объявился. Позвонил с телефона моей мадам из Сьерры. Типа потому что я ему свой номер не оставил. Она малость перенервничала.

Г: Чё хотел?

Я: Говорит, у него какие-то лохи из Москвы есть, их можно развести на моём участке, на лям. Но он хочет половину, не треть. И с тобой хочет перетереть за это. Саванна, кстати, живой и здоровый гуляет по городу. Чё думаешь?

Г: Думаю, валить нас хотят

Я: Пичалька. А может, и правда у них клиент есть?

Г: Всякое бывает, но я бы на это особо не рассчитывал. Они меня тоже пробивали, я тебе как раз перед охотой звонить хотел

Я: Как пробивали?

Г: Через Пермь. На Влада Столяра выходили, мне от него маякнули. Описывали внешность, и что зовут Димой. В Перми отморозились, у меня там с людьми отношения хорошие

Я: Ну, само по себе не говорит, что хотят валить… Понятно, им интересно стало, что за Дима такой.

Г: Веталь, я знаю, о чём говорю. Я же в их среде общаюсь, хоть и не с кадыровскими. Сейчас вот только в Заферрано со знакомыми сидел, только домой пришёл

Я: Шикуешь?) Чё говорят? За Африку не спрашивал?

Г: Да всё у них зашибись, чё говорят. Не, не спрашивал, не хочу палиться. Слух пойдёт, нафиг. Я это к тому, что знаю, откуда в сыре дырочки

Я: Млять. И чё делать? Возвращаемся к плану «всех валить»?

Г: Тут подумать надо. Ты Аслану что сказал?

Я: Что сам буду дней через 10, а тебе позвоню, уточню.

Г: Блин, не так надо было. Ладно. Приезжай туда пораньше, найди, где они живут. Если там так и есть Аслан и двое-трое с ним, то валить нас пока не будут. Если их там человек двадцать – точно будут. Надо подготовиться. Вдвоём не вывезем, ещё хоть одного надо брать. У меня есть хороший знакомый, он подойдёт, только ему заплатить надо будет

Я: Надо – заплатим. Сколько?

Г: Поговорю завтра. Где-то двадцатку, думаю

Я: Добро. Тогда сразу делайте визы и билеты, чтоб потом время не терять. Если что – отменим.

Г: Хорошо. Инструмент на меня найдёшь?

Я: Так мы ж вместе чистили. Ну и ему такой же возьму.

Г: Не, мне бы ружжо. И короткие.

Я: ХЗ, попробую. У них тут с этим туго.

Г: Попробуй) Ладно, давай

Я: Давай. Завтра дай знать, как беседа прошла.

Мдя… Как-то всё это не радует. От слова совсем. Может, ну её нахрен, эту Сьерру? Я же сейчас с поездкой штук на восемьдесят встряну, минимум. А скорее – на сотку. Да хрен бы с ними (хоть и жалко!), но ведь никакой гарантии, что идея Герыча сработает. Куда вероятнее, что после такого они меня уж точно искать очень долго и упорно будут. Ещё и в Москве он там кого-то валить собирался. И за это ему тоже бабла надо будет отвалить. Эхе-хе-х…

Не, правда, забить, может? Наконец-то свой дом есть, чем заняться – найду. И в Сьерру всё меньше хочется возвращаться, даже на время и по делам. Не, валить чеченов – это правильная движуха, базару нет. Но не за свой счёт же. Да и лет уже не двадцать…

С другой стороны – найдут ведь. Если поверили, что Саванна не при делах, то выбор кандидатур у них весьма невелик. Как-то не очень хочется, что б ко мне тут незваные гости пришли. Всё равно, придётся как-то проблему решать. Эхе-хе-х…

***

Южная Африка, провинция Западный Кейп,

Херманус.

Бурлящий вал серо-зелёной воды с грохотом разбился о скалы в десяти метрах от нас, несколько капель порывом ветра закинуло аж на наш столик в глубине пещеры. Ли-Энн, как и положено девушке, мило взвизгнула и поплотнее закуталась в плед. Да, пожалуй, надо было прогноз погоды посмотреть перед выездом. Или просто выглянуть в окно, и слегка пошевелить мозгами.

– Не замёрзла?

– Нет-нет, нормально! Давно уже никуда не выбиралась!

Ли-Энн – это та самая симпатичная брюнетка из спортзала. Сегодня мы-таки перешли от улыбок к общению, и, в итоге, после тренировки и душа (не совместного, разумеется) решили куда-нибудь выбраться отдохнуть. Я предложил Bientang’s Cave в Херманусе, она согласилась, и вот here we are. Единственное, чего я не учёл, так это того, что прошлое посещение имело место быть в декабре, т.е. местным летом, а сейчас май, поздняя осень. Ресторан расположен в пещере под прибрежным утёсом, почти у линии прибоя, так что сейчас тут несколько прохладно, да и сыровато. Ну да ладно, зато романтично.

На четыре года моложе меня, разведена, детей нет, фармацевт в аптеке в Пламстеде. Сама живёт в Оушен-Вью, это городок неподалёку от Саймонстауна. Хрен знает, почему так называется – никого океана из него не видно, даже если высоко подпрыгнуть, горы со всех сторон. Назвали бы уж Маунтин-Вью, что ли. Городок этот «цветной», ещё со времён благословенного апартеида, и сама Ли-Энн тоже цветная. Правда, «цветные» в ЮАР – крайне растяжимое понятие. Ну, я уже упоминал, кажется. От «почти негров» до «почти азиатов» и «почти белых». Моя потенциальная подружка, в частности, ненамного смуглее меня, и черты лица у неё вполне европейские. Большие тёмно-карие глаза и роскошные чёрные волосы, густые и блестящие, выдают каких-то малайско-африканских предков, но мне нравится.

Вот так вот сидим, болтаем о том о сём, запивая огромное блюдо с морепродуктами прекрасным Шардоне, разлитым во Френчхуке. Это, кстати, около часа отсюда на машине.

Я рассказываю пару смешных историй из западноафриканского периода жизни, она – пару смешных (задним числом смешных, а так довольно опасных) из здешней жизни. Преступность в ЮАР дикая, что есть, то есть. Правда, она довольно компактно собрана в нехороших районах, куда приличные люди не заезжают. Но и того, что из этих районов выбирается, вполне достаточно, чтобы держать ушки на макушке. Сейчас, впрочем, поспокойнее стало. Судя по рассказам старожилов о здешних 90-х, наши 90-е нервно курят в сторонке. Впрочем, спокойнее не спокойнее, а к Ли-Энн пару раз вооружённые наркоманы в аптеку вламывались, хоть Пламстед и спокойный пригород, где живёт средний класс.

Закончив ужин, немного гуляем по набережной. Летом тут хорошо, китов прямо с берега часто видно, ещё и ярмарки всякие проводятся. Но и сейчас вполне себе симпатично. Улучив момент, когда девушка облокотилась на каменный парапет, обнимаю и слегка прижимаю к себе. Несколько напряглась, но не отбивается, по крайней мере. Через пару минут вроде расслабилась, даже прижалась ко мне поплотнее. Или это она от ветра? Ну-ка, попробуем так…

На поцелуй ответила, но как-то без огонька, скорее уступая. Ну, ладно. Пожалуй, намекать на «поехали ко мне» не стоит. Рано. Вообще, я давно выработал для себя правило – если после двух свиданий секса нет, с третьим заморачиваться уже нет смысла. Не в том плане, что секса уже и не будет, вполне может быть, но вот сами отношения принесут больше напряга, чем удовольствия. Разумеется, иногда я его нарушаю, но что-то хорошее в итоге получается редко. Ладно, это, можно сказать, наше первое свидание, улыбки в спортзале не в счёт, так что посмотрим.

На обратном пути в салоне витала некая скованность. Не то чтоб прям совсем похоронная атмосфера, нет, но чувствовалось что-то такое. Либо переживает, что отморозилась раньше, либо я её напряг своей активностью. Ладно, наплевать. Недели через две-три приеду, а там да – да, нет – нет. В конце концов, в спортзале она не одна такая симпатичная.

Ли-Энн свою машину оставляла у спортзала, так что мне ехать в Оушен-Вью не понадобилось – высадил её на парковке, слегка неловко попрощались, и на этом социальная жизнь на сегодня окончена. Ну, всё равно, движение в правильном направлении. Да и неплохо погуляли, на самом деле.

Ладно, лирику в сторону, завтра вылетаю – надо и собраться, и над планом действий поразмыслить.

***

Нигерия, Лагос, аэропорт им. Мурталы Мохаммеда.

– Отличная сумка у тебя, мой друг!

Млять! Чтоб я через эту сраную Нигерию ещё хоть раз полетел!

– Ага, спасибо. А у тебя часы хорошие.

– Ээ… Да, спасибо. Мне сумка твоя нравится! Подари мне её, а?

– Давай меняться – я тебе сумку, а ты мне часы.

– Не, ты чё? Они пятьсот баксов стоят!

– Ну так ты ж мне не продаёшь. Мы просто поменяемся, как друзья. Я тебе сумку, а ты мне часы.

– Ты чё умничаешь? Сейчас, вон, для досмотра задержу тебя и самолёт улетит, а ты останешься. И мы тебя арестуем, за прилёт в страну без визы.

– Я Вас не понимаю, офицер. Если есть какая-то проблема, вызывайте старшего смены, будем общаться. А я позвоню мистеру Фашола, моему адвокату в Лагосе. Он хороший друг комиссара Бала Хассана, командующего полицией в Лагосе и окрестностях. Вы им объясните суть Ваших претензий.

Здоровенный «офицер» секунду подумал, затем брезгливо махнул могучей лапищей.

– Проваливай давай, пока я не передумал.

Отвечать ему никакого смысла нет, можно и правда вляпаться в неприятности, так что молча прохожу на посадку. Набедренная сумка от 5.11, привлёкшая внимание бабуина, остаётся со мной. Не думаю, что он мне прям так уж поверил, но решил не связываться, на всякий случай. Местные, вообще-то, весьма трусливы по своей природе.

Небольшой совет (бесплатный, между прочим) – будете в Африке, избегайте аэропорта в Лагосе, как только можно, и уж точно не летайте через него транзитом. Это не аэропорт, а какой-то хтонический ужас. Здесь до сих пор не только багаж, но и люди, бывает, пропадают. А любой мудак в форме может не задумываясь снять с вас понравившиеся ему ботинки, например. И это здесь ещё «навели порядок». Старожилы рассказывают, в 90-е пассажиров грабили прямо в самолётах – непонятные вооружённые люди, то ли law enforcement, то ли просто бандиты, вламывались в салоны и забирали деньги и ценные вещи. Сейчас такого уже нет (и чтоб это прекратилось, на крышах пришлось посадить снайперов, стреляющих в неопознанных людей на взлётной полосе без предупреждения), но веселья, один хрен, хватает. Опять же, список произошедших здесь авиакатастроф удручающе длинен. Короче, я предупредил, а там сами смотрите.

***

Сьерра-Леоне, Западная область, Ламли.

«Дом, милый дом», ага. Нет, как-то, после моего дома в Кейпе, этот совсем не греет. Хочу обратно, сидеть вечером на веранде, укрывшись пледом, греть бокал в руке и смотреть на бухту. Млять! И свет там не вырубают!

– Усман!

– Сэр?

– Чё «сэр»? Иди генератор включай!

– Так это и был генератор, мистер Ви́тали! Сейчас пойду посмотрю, что случилось. Может, солярка кончилась.

Блин, а ведь и правда, это генератор был. И что-то я очень сомневаюсь, что дело в солярке – когда она заканчивается, свет где-то минуту мигает, перед тем, как отрубиться. Плавали, знаем. Надо звонить Намба-Ван, а то что-то нет у меня желания в темноте сидеть. Не дожидаясь возвращения Усмана, набираю номер.

– Алло?

– Мохаммед, это Ви́тали. Новый номер у меня.

– Добрый вечер, мистер Ви́тали! Проблемы с генератором?

– Ты, как всегда, проницателен. Когда приедешь?

– Через полчаса, сэр.

Ага, есть надежда, что больше часа сидеть в темноте не придётся. Пойду к Лёхе в гости пока напрошусь, пожалуй. Он всё равно приглашал.

Поставив вернувшемуся с ожидаемым известием «генератор сломался» Усману задачу сидеть, ждать и бдить, иду к Алексею. Вернее, как выяснилось, к Толику, потому как они все там, согласно устоявшейся традиции. Все – это сам Толик, Лёха, и, в качестве развлекательной программы на сегодня, Миша.

Миша – кировогра..ээ..кропивничанин, кажется, сейчас правильно говорить, «инженер по обслуживанию всего», обитает в самом большом доме компаунда, трёхэтажном. Не один, конечно, обитает, их там целая толпа, из Хохланда. Плюс, куча чёрных баб, но это переменный контингент.

Быстренько влившись в компанию и употребив штрафную, решительно отвожу все расспросы на потом, и с интересом слушаю очередную историю из жизни небратьев наших меньших.

«Хохлы», как мы (я, Лёха, Толик) их называем, уже третий год разводят на деньги неких украинских инвесторов, причём, что удивляет, те всё ещё не поняли, что их разводят. Хотя, вроде как, начали догадываться. Во главе шайки стоит седобородый муж благородного облика, Алексей Борисович. Профессор геологии, лауреат наград и премий, глава какой-то там международной геологической ассоциации, etc. Собственно, он же и является основным бенефициаром процесса – все остальные, в т. ч. Миша, на подхвате и на зарплате. Мы пару раз с ним бухали в их доме. Уважаемый профессор солидным, поставленным голосом рассказывал про «морфологию аллювиальных отложений», или что-то в этом духе. Звучало непонятно, но вызывало доверие, и даже, спорадически, желание вложить деньги. Меня, увы, маститый геолог вскоре приглашать перестал, потому как я нетактично поинтересовался, почему на показанных нам по секрету «картах, снятых по моему личному заказу специализированным геологоразведовательным спутником», стоят выходные данные какой-то лондонской типографии 1972 года.

Так вот, новость, принесённая Мишей, заключалась в том, что к ним приехал ревизор. Ну, в смысле, представитель от инвесторов. Чего не случалось уже больше года, потому как предыдущий представитель, вернувшись в Киев, через несколько дней умер от подхваченной здесь малярии. Впечатлённые произошедшим, инвесторы с тех пор осуществляли контроль посредством Скайпа и телефонов, чем хохлы беззастенчиво пользовались, разумеется. По моим примерным подсчётам, сделанным на основе услышанного, только за этот год они разворовали около трёх лямов. Долларов, разумеется, не гривен. При этом, ни малейшей надежды на отдачу от проекта не было изначально – полтора десятка гектаров земли под Кабалой, на которых хохлы создавали видимость работы, столь же богаты золотом, как мои сорок акров под Сенгамой – алмазами. Но, похоже, до инвесторов наконец-то дошло, так что хохлы пребывают в ожидании грандиозного кипиша.

Знаем мы обо всём этом благодаря Мише и его заклятому недругу Лёхе (не путать с нашим Лёхой). Лёха-хохол тоже работает на Алексея Борисовича, тоже занимается обслуживанием техники, и вообще они с Мишей похожи, как две капли воды – чернявые, мосластые, любители побухать и посовокуплять местых баб. Плотно сидят на травке, а то и на чём посерьёзнее, но от профессора этот факт умудряются скрывать. Хотя, может, ему пофиг. Так вот – не знаю уж, с чего всё началось, но эти двое жутко друг друга не любят, и периодически друг на друга жалуются, стоит им найти свободные уши. И, в процессе, выбалтывают кучу сведений, за которые уважаемое светило геологии, узнай оно об этом, утопило бы их в море. Связав вместе, как элемент дополнительного садизма.

По словам Миши, дело явно близится к финалу. О чём он искренне сожалеет, ибо ему здесь дико нравится. Мдя… Ну, каждому своё.

Телефон жужжит в кармане. Усман сообщает, что Намба-Ван приехал, осмотрел генератор и готов выкатить прайс. Извинившись перед мужиками, временно покидаю тёплую компанию.

Генераторщик, невысокий худой живчик лет тридцати, уже наполовину разобрал моего несчастного «китайца», и сейчас радостно трясёт какой-то деталью. Вот, мол, мистер Ви́тали, корень всех бед. Включаю фонарик, присматриваюсь – ага, щётки стёрлись, похоже.

– Ну, Мохаммед, что скажешь?

– Надо менять, сэр. Двести пятьдесят тысяч такие стоят, плюс сто тысяч работа.

– Вымогатель, блин. Магазины-то закрыты уже. Что мне, без света до утра сидеть?

– Нет, сэр, я сейчас быстро домой съезжу, у меня там есть. Через час всё будет работать.

– Ладно, тогда деньги тебе сейчас не нужны, получается. Получишь, когда закончишь.

Без особой радости на лице, но и не возражая, Намба-Ван запрыгивает на свой мопед и растворяется в ночи. Эх, одни расходы от этого дома. Наверное, продлевать аренду летом особого смысла нет, тем более, что Тина хочет уже не дюжину килобаксов, а пятнашку. Какой смысл, если я во Фритауне только проездом теперь буду? Нет, ну это если с чеченами по-тихому разберёмся, понятно. Если мы тут Чикаго 20-х устроим, придётся валить отсюда быстро и навсегда. Но хочется же верить в лучшее, правда?

Тему с пивом целиком скину на Усмана. Камни всё равно лучше брать не здесь, а в Бо и Кенеме. Если уж есть необходимость заночевать в столице – номер в Чайна-Тауне всего сто баксов в сутки. Да и к тому же Лёхе можно попроситься. Как не крути, а пятнашка в год – очень приличная экономия. Остаётся вопрос «где встречаться с Амариной», правда… Хотя, думаю, такое изменение моего распорядка, в смысле переход от почти постоянного пребывания в Сьерре к приезду на две недели раз в два месяца, наши отношения не переживут. Если они в принципе ещё живы. После сегодняшнего разговора как-то не уверен.

Вообще, не понимаю женщин. Приехал, объяснил, что ситуация может быть рискованной, попросил взять отпуск за свой счёт и поехать на месяц к жениху в Англию или к папе в Индию. Дал пятёрку килобаксов на расходы. В ответ получил скандал. Нет, я бы вполне понял возмущение на тему «подставил, впутал в свои дела, мешаешь работе и вообще жизни». Даже возразить было бы нечего, да. Но «я тебе надоела, хочешь сбагрить куда-то», это как вообще понимать? У кого из нас официальный жених? Но виноват при этом я, ага. Женщины, блин. Не-по-ни-ма-ю.

Ладно, главное, деньги взяла, и обещала до конца недели улететь. И сама в безопасности будет, и у чеченов основной рычаг давления на меня пропадает. Хотя, не факт, что они вообще её в этом контексте воспринимают, чёрная же. Ну да лучше не рисковать. Пять штук жалко, конечно, но Амарину жальче.

Вернувшись к Толику, обнаруживаю, что Миша уже ушёл. Что печально, потому как теперь логичным кандидатом в главные рассказчики становлюсь я. Ну, это, всё равно, неизбежно, так что выкладываю отредактированную версию истории «как я провёл предыдущие два месяца». Камень и ЮАР в неё, разумеется, не вошли, зато появился некий потенциальный инвестор, которого я окучиваю. Дело житейское, такое тут все понимают.

Дождавшись, пока Намба-Ван починит генератор, откланиваюсь. Это были длинные и некомфортные два дня, и спал я только урывками, в самолётах. Надо отдохнуть. Тем более, что завтра ещё дела предстоят.

***

Сьерра-Леоне, Северная провинция, Лунсар.

– Эхе-хе-х… Мистер Конте, ну неужели совсем больше ничего нет?

– Не, спадар. У нас людзі такім не карыстаюцца.

– Мдя…

Задумчиво верчу в руках ржавую китайскую копию СВД. Кажется, Type 79, но могу и ошибаться. Ещё и оптики нет, для полного счастья. АКМ взял без проблем, за два с половиной ляма, безымянную китайскую копию Remington 870 (ну, во всяком случае, очень похожа) в охотничьем варианте на четыре патрона – за полтора, а вот со снайперкой затык. Не, извини, Герыч, придётся тебе, как и остальным, ножками топ-топ и в атаку, да. Всё больше толку, чем с этой хреновиной пытаться что-то сделать. Разве что…

– А вон тот РПК покажите, пожалуйста.

Ага. Тоже ржавенький, но в меру. Дать откиснуть, почистить, как следует, и можно пользоваться. Конечно, полностью снайперку не заменит, но хоть что-то…

– И сколько он? С четырьмя магазинами и.. мм.. 180 патронов хватит, пожалуй.

– Тры мільёны, спадар.

После неизбежного торга, отдал два семьсот. Ну, теперь его почистить, и можно работать. Хорошо бы ещё всё пристрелять, конечно, но вот где это сделать – хрен его знает. Страна небольшая, а народа в ней много. В провинции по трассе едешь, полдороги вообще из деревни в деревню переезжаешь. Ладно, что-нибудь придумаем. Что там у нас ещё по списку…

– Как насчёт пистолетов?

– Ёсць пісталеты, спадар. У выдатным стане!

Ага, уже верю. Знаю я этот «выдатный стан». Старик, тем временем, открывает стоящий в углу деревянный ящик и жестом предлагает подойти поближе. Что у него тут…

Хм… Новенькие глоки, ахуеть. Интересно, откуда взял? Наверное, как-то с ментами договорился, и у них купил. Грязные разумеется, но новые, видно же. Не знаю, что за модель, я в этом не шарю. «17», что ли?

– Почём?

– Зусім новыя, спадар! Пяць мільёнаў за штуку.

Точно, у ментов купил. Те их списали, наверное, как утонувшие при пожаре. Не, ну это очень круто, так я скоро без копейки останусь.

– Мистер Конте, ну это же не серьёзно. Это просто пистолет, у Вас пулемёты дешевле стоят. Дам три миллиона за пистолет с двумя магазинами и …сколько тут… четыре пачки, 96 патронов получается. Вот интересно – магазин на 17 патронов, а пачки на 24 – где логика?

– Не, гаспадар. Вельмі цяжка дастаць…

Короче, в итоге сошлись на четыре двести. Как раз штука баксов получается. Беру один, потому как видал я на одном предмете такие цены. Герычу дадим, пусть ходит довольный. Он, в своё время, десятку килобаксов отдал за какие-то курсы на исторической родине, теперь из пистолета комару яйца на лету отстреливает. Ну, говорит, что отстреливает, во всяком случае.

– Мистер Конте, а гранат, случаем, у Вас нет?

– Няма. Але затое ёсць выбухоўка. Зараз прынясу.

Конте не спеша прохромал из сарая наружу. Что мне нравится в старике, так это невозмутимость. Думаю, спроси я его «есть ли специальные пилы для вскрытия черепов живьём», он бы и глазом не моргнул. «Няма, але ёсць выдатныя тамагаўкі, якімі зноў жа можна выкрываць, зараз прынясу», ага. Вот интересно, ему вообще по барабану, как я это планирую использовать, и какой шум в итоге поднимется? Видимо, да. Вопрос только – это из-за хороших подвязок, или из-за генетической невозможности задуматься о последствиях? Скорее первое, он же уже лет пятнадцать как этим делом занимается.

Местный оружейный барон появился минут через пять, таща в руках пыльный, рваный пластиковый свёрток. Что у нас тут… Ага, аммонитовые шашки, фунтовые. Ну, горнодобыча в стране имеет место быть, возле того же Ривера регулярно в карьере заряды подрывают, так что ничего удивительного.

– И почём они, мистер Конте?

– Па пяцьсот тысяч за штуку, спадар. Без гандлю.

Ишь, какой. Без торга… Ладно, возьму парочку, лишними не будут. Глядишь, пригодятся.

– Приятно иметь с Вами дело, мистер Конте.

– Заязджаць яшчэ, спадар. У мяне заўсёды знойдзецца тое, што трэба.

– Непременно, мистер Конте…

***

Сьерра-Леоне, Западная область, Ламли.

– …до самого вечера, мистер Ви́тали. Их там человек десять. Три машины. Местных в доме нет, только белые.

– Ты дом и забор на телефон сфотографировал?

– Да, сэр. Вот.

– Молодец, Усман.

Смотрю фотографии. Большой дом, одноэтажный. Даже очень большой, я бы сказал. Забор высокий, с колючкой поверху. В основном сплошной, но со стороны моря – из металлических прутьев. Это хорошо.

Разведка – штука необходимая. Пришлось, правда, Усману мопед купить, ну да от трёх лямов не разорюсь. Зато, он проследил за Саванной прямо до дома чеченов.

– Собаки есть, Усман?

– Нет, сэр, нет собак.

Замечательно.

– Соседи далеко?

– Ближайшие метрах в пятидесяти. Тоже богатый дом, с забором. Там индийцы какие-то живут. До деревни где-то метров триста.

– А полиция ближайшая где?

– На Прибрежном шоссе, у поворота на Гамильтон. До них где-то километр. Может, чуть больше.

– Ясно… Усман, ты у своего родственника лодку одолжить сможешь на несколько дней?

– Да, сэр.

– Хорошо… Скажи-ка, а тут вообще по ночам много народу в море шарахается? Если мы ночью выйдем, будем привлекать внимание?

Усман сделал задумчивое лицо и почесал в затылке. Заметно, что ему приятно быть экспертом и источником знаний.

– Не очень много, сэр, но есть. В основном рыбаки, которые «на фонарь» ловят. Ещё бывают те, кто наркотики подбирает в море.

– Из Южной Америки которые везут?

– Да. Их с самолётов сбрасывают у берега, а потом лодки подбирают. Если кто-то заметит, что белые, то вас за таких как раз и примут.

– Любопытствовать не полезут?

– Нет-нет, наоборот, быстрее уплывут. Никому не захочется связываться.

Хм… Звучит неплохо, конечно, но что если мы на «коллег» нарвёмся? Примут ещё за конкурентов. Делюсь опасениями с Усманом. Тот лишь разводит руками, мол, понятия не имею, мистер Ви́тали. Ну, и то верно, ему-то откуда знать. Впрочем, полагаю, вероятность мала. Не такое уж тут плотное движение нарко-контрабандистов, это ж не Гвинея-Биссау, в конце концов.

Конечно, с мужиками ещё надо будет обсудить по прилёту, но, в общих чертах, мне план действий представляется так – для начала, перегнать сюда лодку. Вернее, не сюда, а куда-то, нефиг ей здесь глаза мозолить. Потом ночью Усман подходит на лодке прямо к дому, мы тихонько грузимся, тихонько идём морем к Гамильтону. Высаживаемся чуть в стороне от дома чеченов, тихонько же подходим. Ключевое слово – «тихонько». Основное действие, увы, тихонько не получится – бесшумное оружие я здесь достать не смогу, нечего и мечтать. Надо Герычу написать, чтоб тёмную одежду взяли. Они и сами догадаются, наверное, но напомнить не повредит.

Быстро делаем их всех, поджигаем дом и уходим. А, ещё Герыч кому-то там звонить хочет, и чтоб при этом А́слан живой был. Ну, это уж как получится.

Сделав дело, грузимся и отходим. По дороге выбрасываем в море стволы. Подходим к дому, мы высаживаемся, Усман забирает лодку. Употребляем по стопочке, и ложимся спать.

Через день-два отправляю Герыча и второго чувака, сам заканчиваю с алмазами и улетаю сам. И, что-то мне так подумалось, больше сюда не возвращаюсь. Ну его нафиг, хватит судьбу за усы дёргать. Слишком много накапливается мутных дел, к которым я имею пусть косвенное, но отношение. Исчезновение чеченцев, потом кто-то мента зарезал, который вёл дело. Теперь ещё будет массовое убийство, при этом нескольких жертв до этого я же выкупал у ментов. Не, нафиг. При всём моём уничижительном отношении к местным, считать их совсем уж идиотами чревато – можно больно обжечься.

– Так Усман, завтра и послезавтра продолжаешь за ними смотреть. Местным только глаза не мозоль особо.

– Да, мистер Ви́тали.

– Мм… Усман, сделай-ка ты знаешь что… Я тебе дам денег, ты купи травку, и предложи её чеченам. Только не старшему, а молодым каким-нибудь. Когда старшего дома не будет. Понял?

– Понял, мистер Ви́тали. А они по-английски говорят?

– Усман, чтобы продать и купить травку, английский знать не обязательно. Жестами люди обходятся, при желании. Короче, я в тебя верю.

***

Сьерра-Леоне, Фритаун, центр города.

Ум… Да, вот чего мне точно будет не хватать, так это рыбной похлёбки из Crown Bakery. Ладно, неприятность эту мы переживём, ага. Баба́, бодро уплетающий свой кебаб (за мой счёт, между прочим), с набитым ртом продолжил:

– Очень нехороший народ эти чеченцы, да. Я их ещё по Москве знаю. Одни неприятности.

Ага. Что ж ты тогда с ними сейчас работаешь? Ну, Баба́ тот ещё прохвост. Выживет после любой атомной войны, что твой таракан.

– А чё Саванна-то? Порешал вопросы?

– Да, вроде. Говорит, на бабки его поставили. Но на сколько – не говорит. Я думаю, на большие. А я ему говорил ещё тогда, не надо связыватьс…

Ну, всё. Остапа понесло. Оседлал любимую тему – как он всех обо всём заранее предупреждал. Хрен с ним, пусть болтает. Может, что интересное случайно скажет.

– Слушай, а чё они вообще делают?

– Их много приехало, одиннадцать человек теперь. А́слан и ещё двое обживаются тут пока. Вчера вот с мистером Фула их знакомил. Эти двое английский знают. Смотрят, что тут у нас и как.

– А остальные?

– Остальные вроде ничего не делают, дома сидят и на Ламли-Бич в барах развлекаются. Не знаю, зачем их привезли. Уже два раза из милиции их вытаскивал, подрались с кем-то.

– Понятно… Денег-то хоть нормально дают?

– Нет! Совсем мало дают, обещают только. Виталик, ты не поможешь немного? А то у меня очень плохо с деньгами сейчас…

Ага, так и знал. Говорю же – прохвост. Со всех пытается вытрясти хоть копеечку.

– Да помогу, конечно, Баба́, мы ж друзья. А чё А́слан вообще говорит насчёт планов?

– Говорит, зайдут сюда, будут бизнес делать. Лицензии на экспорт золота и камней получат. В офис «Лукойла» заходили, знаешь, возле Дерева который.

– А он не закрылся разве? Они ж вроде уж второй год как бурить прекратили.

– Нет, есть офис. Людей сократили только, там три человека теперь. А́слан туда заходил, но без меня, не знаю, о чём говорили.

Хм… Любопытно, любопытно… И кстати, а как это Баба́ знает, что там три человека, если он внутрь не заходил?

– С испанцами какими-то встречался, в Мамба-Пойнт.

С испанцами? Что ещё за испанцы…

– Может, не с испанцами, а с колумбийцами?

– Ну, не знаю. Между собой говорили на испанском.

– А о чём с А́сланом говорили?

– Не знаю, я не слышал.

Темнит Баба́ что-то. Всё он знает, говорить просто не хочет. Колумбийцы тут есть, занимаются приёмкой кокаина. Основной маршрут идёт через Гвинею-Биссау, но и тут тоже имеет место быть. А потом в Европу его везут – у местных-то бабла на кокаин нет. А́слан с ними встречался, хм… Зачем? Наверное, хочет часть здесь брать, и везти в Россию. Как-то больше вариантов не вижу. Это, кстати, хорошо, что встреча с колумбийцами была. Тем более, на публике. Кому надо в ментовке наверняка в курсе, так что теперь, в первую очередь, подумают на колумбийцев. Не поделили что-то, мол, и вот результат. Надо, кстати, набросить немного – Бабу́ же по любому потом менты опрашивать будут.

– Колумбийцы они и сами типа чеченов. Думаю, миром вряд ли разойдутся.

Баба́ лишь неопределённо пожал плечами, и вернулся к выклянчиванию денег.

Откупившись от прохвоста двумя сотнями леонцев (ещё морду разочарованную сделал, козёл), задумываюсь о ближайших перспективах. Что-то не уверен я, что предлагаемый Герычем путь – наилучший. Завалим этих – пришлют других, только и всего. Вот если этого А́дама Хромого завалить – тогда им станет не до меня, думаю. Или нет? Млять, хрен его знает. Ладно, Герыч прилетает завтра, вот и обсудим. Телефон в кармане жужжит. Робертсон. Не понял, а откуда у него вообще мой новый номер? Взять или нет? Мм… Ладно, возьму. Если это то, о чём я думаю, всё равно достанут.

– Добрый день, мистер Робертсон!

– Добрый день, мистер Ви́тали! Как у Вас дела?

– Спасибо, хорошо. У вас?

– Прекрасно, прекрасно, спасибо. Мистер Ви́тали, Вы не в Сьерра-Леоне сейчас, случаем?

А то ты, мудак, не знаешь. Млять, Баба́, сука, больше некому!

– Да, во Фритауне.

– Отлично! Мистер Ви́тали, полиция продолжает расследование того таинственного исчезновения Ваших друзей. Они же так и не появились, насколько мне известно?

– Мм… Не знаю, честно говоря. Это были друзья мистера Си́рила, а для меня только потенциальные контрагенты, не более.

– Да, да, я помню. Так вот – они до сих пор не объявились, расследование продолжается. Полиция хотела бы задать Вам несколько вопросов. Вы сможете приехать в Кенему в понедельник? Разговор не займёт много времени.

МЛЯТЬ.

– Мм… Я сейчас немного занят, честно говоря. А по телефону они их задать не могут?

– Боюсь, что нет, сэр. Понимаете, это же полиция, есть определённые процедурные формальности. Вам необходимо приехать лично.

Ишь, как официальности в голос подпустил. Ну-ну…

– Ну что ж, закон есть закон. Но в понедельник я никак не смогу, у меня неотложные дела. Как насчёт пятницы?

– Мм… Полиция бы хотела избежать любых проволочек в ходе расследования, Вы же понимаете…

– Я прекрасно понимаю. Но, уверен, несколько дней ничего не решат. В конце концов, прошло уже два месяца. Я был бы весьма благодарен Вам и мистеру Каргбо, если бы всё это можно было перенести на пятницу.

– Грхм… Мистер Каргбо больше не занимается этим делом, оно передано другому офицеру. Но, полагаю, я смогу убедить полицию назначить беседу на пятницу.

– Большое спасибо, мистер Робертсон! Тогда до пятницы?

– Да, наверное. Я уточню вопрос в полиции, и перезвоню Вам сегодня в течение дня.

Блин, вот как будто мне проблем мало! Теперь ещё эта хрень. Какие могут быть варианты?

Ну, во-первых, это может быть «естественный ход вещей». Каргбо погиб, его дела раздали другим ментам, им надо что-то делать. А тут, к тому же, белый в подозреваемых. Значит, можно денег с него срубить. А для этого нужно что? Правильно, заманить к себе, и там начать кошмарить. Менты вежливы, пока ты не у них в руках.

Второй вариант – чечены проплатили. Вопрос, для чего, если они нас с Герычем всё равно оприходовать планируют? Ну, мало ли… Какие-то свои тактические соображения у них могут быть. Для примера – они никаких зловещих замыслов не строят, реально хотят развести кого-то на деньги, и, на всякий случай, проплатили ментам, дабы те забрали у меня паспорт. Типа, не рыпнулся чтоб никуда. Возможно? Возможно. Я, правда, если сильно припечёт, и без паспорта смогу выехать, хоть это и большой гемор (даже не с тем, чтоб выехать, а с тем, что делать потом). Но они-то об этом не знают. Или так: они хотят меня «исчезнуть», а интерес ко мне со стороны ментов – для последующего прикрытия. Мол, вызвали в полицию, а он сбежал. Хотя, нет, это маловероятно. Вряд ли бы они стали так заморачиваться.

Вариант с «подозревают в убийстве Каргбо» всерьёз рассматривать не стоит, думаю. Тогда бы меня не через адвоката вызванивали, а скрутили ласты прямо в аэропорту.

Ладно, это лирика. Вопрос, собственно, не столько «почему?», сколько «что?». В смысле, что делать. Сама собой-то проблема не рассосётся, надо что-то решать. Но вот что? Собственно, это зависит от моих дальнейших планов. Если я хочу продолжать работать в Сьерре, то нужно в пятницу ехать, и платить ментам, чтобы отстали. Они, правда, насовсем отстанут вряд ли, мдя. Если же я больше на гостеприимную сьерра-леонскую землю ступать не намерен, то надо брать билет на среду или четверг, и валить отсюда по-тихому. В конце концов, не в Интерпол же они меня по такому делу подадут. Проблема в том, что я сам ещё точно не знаю – буду я здесь продолжать работать или нет. С одной стороны, рисковать не хочется, конечно. С другой – на жизнь же надо зарабатывать. В алмазную тему я влился, знаю людей здесь, знаю, кому сбывать. Да и интересный это бизнес, мне нравится. Не, можно, конечно, покупать в другом месте. Но это надо вливаться в обстановку, погода точно уйдёт. С другой стороны, я, вроде как, никуда особо не спешу. Поехать в то же Конго, ДРК которое. Там ещё больший бардак, чем здесь, значит, и возможностей больше. Ну, и рисков тоже, ясное дело. Я, правда, французского не знаю, но за пару-тройку месяцев до уровня, позволяющего торговаться, уж как-нибудь выучу. Ну, или в Зимбабве поехать, там английский. Короче, на Сьерре свет клином не сошё… Телефон. Робертсон, видимо. Мля, не фига – А́слан. Ну Баба́, сучёнок, погоди…

– Да, А́слан, привет!

– Привет, да. Ты приехал уже, я слышал. Чего не звонишь?

– Ты ж с Димой хотел пообщаться, насколько я помню?

– Он тоже здесь?

– Во вторник прилетает, с утра. Так что, на после обеда тогда же можно назначить. Давай где и тогда?

– Мм… Хорошо, давай, на четыре во вторник.

– Ну, всё, добро, договорились.

– А ты сам-то что делаешь? В гости бы заезжал, обсудили бы предварительно.

– Да я бы с радостью, но у меня тут дел куча, и в Кенему ещё ехать надо. Давай попозже, на следующей неделе.

– Ну, давай, до встречи тогда.

Млять, как бы так подгадать, чтобы вместе с чеченами этого ушлёпка Бабу́ завалить? Всем сдал, сука! Ладно, с этим потом. Какие выводы из разговора? Да хрен его знает. Можно и так трактовать, а можно и этак. Одна мысль утешает – до вторника они меня хватать вряд ли будут, побоятся Герыча спугнуть. Скорей бы пацаны уже прилетали. Завалим этих уродов, и станет одним головняком меньше, хоть бы и на время. Как там товарищ Джугашвили говорил: «Нет человека – нет проблемы». Он, конечно, сволочь был, но в таких делах понимал, да.

III Сьерра-Леоне, Северная провинция, Лунги.

Déjà vu, однако. Хотя, нет – в прошлый раз Герыч один был, так что, не совсем. Две фигуры, одна невысокая и коренастая, вторая повыше и спортивная, протолкнулись сквозь толпу на выходе из зала прилётов, нашли меня глазами и двинулись навстречу. Герыч, разумеется, на ходу зажёг сигарету.

– Здорово!

– Здорово!

– Виталий.

– Николай.

Показываю мужикам дорогу к машине, одновременно краем глаза изучая «спортсмена». Не, пожалуй, кавычки неуместны – чувак реально атлетического сложения, видно, что дорогу в спортзал не забывает. Обычное русское лицо, на ум так и просится «рязанское». Лет слегка за сорок, пожалуй. Герыч с недоумением оглядывается.

– А мы чё, не на катере поплывём?

– Нет, на пароме на этот раз. Вон тачка моя.

На пароме, конечно, куда неудобнее, вместо одного часа будем добираться три, как минимум. Но, полагаю, в нашей ситуации так будет безопаснее. Я, кстати, и сам на пароме в город добирался, когда в среду прилетел. Никто ведь не даст гарантию, что чеченцы через Бабу́ не зарядили кого-то на погранконтроле, чтоб он им маякнул, при случае. Возле аэропорта они вряд ли что-то предпринимать будут, слишком много охраны, а вот в Абердине – вполне возможно. Там такая сутолока по прибытию катера, ствол или нож в бок упёр, посадил в машину, и поминай, как звали. Никто ничего не заметит. А вот того, что мы воспользуемся паромом, они точно ожидать не будут. Им тут из белых только немногочисленные новички пользуются, которых отели развели на трансфер из аэропорта.

Вопрос, конечно, смогут ли они через аэропорт пробить паспортные данные Герыча, и его отпечатки пальцев. Да, тут снимают, и при прибытии, и при убытии. Теоретически могут, конечно, но на практике – вряд ли. Я же не зря Герычу ссылку на сайт скинул, для получения визы. Хотя мне самому здесь на него получить было бы и быстрее, и дешевле. Но в таком случае тот же Баба́ просто зашёл бы в Иммиграцию, дал немного денег и получил бы ответ на вопрос «На кого Ви́тали оформлял визу?». А так, что он спросит? Он же не знает, когда Герыч прилетел. Ну, ладно, допустим, через Толика выяснит, в какой день. Но что это даст? У человека из хорошей московской семьи на лбу же не написано, что он по израильскому паспорту границу проходил. А данные на все две-три сотни прилетевших в этот день Бабе́ вряд ли дадут, даже здесь некоторые пределы есть, всё-таки. В общем, как уже сказал – теоретически возможно, но долго и геморройно. Сомневаюсь, что чечены этим озадачились. Но, на всякий случай, поплывём-ка мы лучше на пароме. В конце концов, на пристани с ними и просто случайно можно пересечься. Бережёного, как известно…

Паром – некогда достаточно приличная, а сейчас ржавая, грязная и обшарпанная посудина, забитая машинами и …ээ… людьми до состояния «и как только не переворачивается?», явно произвела впечатление на вновь прибывшего. TIA, Николай, привыкай. Хотя, чего ему привыкать, если он через три дня обратно летит…

По дороге кратко довожу собранные Усманом разведданные, и предлагаю план действий – ночной штурм дома, с транспортировкой по морю. Николай без особого энтузиазма качает головой.

– У них оружие есть?

– Точно неизвестно. Мой человек не видел, но он внутри не был.

– Часовые ночью?

– Снаружи нет. Внутри ночью телевизор работал всё время, видимо, кто-то дежурит.

– Плана дома нет, глушителей у нас нет, что есть у них – мы не знаем. Можем нарваться. Лучше на дороге их перехватить, когда на стрелку поедут. Они на трёх машинах, две решетим сразу наглухо, третью аккуратно.

– Не получится.

– Почему? Троих вполне хватит. Дело нехитрое, я объясню, что как.

– Коль, ну вот представь, что где-нибудь в пригороде Самары три негра решили засаду на чеченов устроить. Незаметно так, ага. Мы потом не то что до аэропорта, да дома моего не доедем. Тут через каждые сто метров деревня. Лодка и ночь – единственные варианты, иначе спалимся.

После десятиминутного обсуждения, мой план принимается, хоть лицо бывшего ВВшника и осталось недовольным. Ну, ничего, переживёт. В конце концов, двадцатка зелени на дороге не валяется, надо отрабатывать.

Так же решаем, что после обеда Намба-Фо отвезёт Николая на Гамильтон-Бич, и оттуда наш приглашённый специалист по зачисткам прогуляется по пляжу до дома чеченов и обратно, сопровождаемый Усманом. Рекогносцировку произведёт, вроде как. Мне и Герычу идти рискованно, могут опознать, а так там белых по пляжу не мало бродит, так что особо в глаза бросаться не будет.

На удивление, ещё большие споры вызвала проблема пристрелки стволов. Оба вновь прибывших решительно отказывались идти на дело с непроверенным оружием. Млять, не, я всё понимаю, без понтов никуда, ясное дело. Типа «я такой крутой спец, с непристрелянным стволом не хожу». Но здравый-то смысл тоже должен быть, нет? Мы внутри здания будем стрелять – какая, нахрен, пристрелка? Нет, разумеется, она никогда не помешает, но вот где здесь такая уж прям насущная необходимость? Стволы почищены, патроны новые. Проверить работоспособность можно и у меня дома – генератор, одеяла, закрытые окна-двери, и трёх одиночных выстрелов никто и не услышит. Нет, блин, упёрлись, как бараны. Николай, выпендрёжник хренов, начал мне покровительственным тоном объяснять, что бой дело непредсказуемое, и я, мол, просто далёк от таких вещей, а потому нужно слушать специалистов.

– Коля, я, может, и поменьше народу завалил, чем ты. Наверное. Но повидал я всякое, так что не надо мне тут рассказывать, какие бывают случайности. Без сопливых гололёд.

Назревающую ссору погасил Герыч.

– Коль, ты за базаром следи, в самом деле. Веталь, ну подумай, найди вариант пристреляться. Нельзя с непроверенным оружием идти, сам понимаешь. А если менты по ходу дела подтянутся, и от них придётся отмахиваться?

Вообще-то, если «по ходу дела» подтянутся менты, то будут они в силах тяжких, и мы уже не «отмахаемся». Потому как несколькими штукам местные на звук перестрелки точно не поедут, несвойственна им излишняя смелость. Вот штук пятьдесят, да с пулемётами – возможно. Но, пожалуй, озвучивать это не стоит, дабы не ронять моральный дух в подразделении.

– Гер, тут за городом деревни одна в другую переходят. Нас спалят просто, вот и всё.

– Ну, давай подальше отъедем?

Млять, хоть кол на голове теши.

– Здесь народа 80 чел./км², понимаешь? И дома одноэтажные, в основном, это тебе не Подмосковье. Нет здесь подходящих мест. Просто нет. Везде кто-то услышит, и настучит.

– Слушай, но ведь…

Короче, уломали они меня. Эхе-хе-х… Ладно, тогда завтра с утра поедем куда-нибудь в район Лунсара. От него на юг, если за Рокель переехать, есть не очень населённые места. Да и воскресенье, народ особо шариться не будет за городом. Ну, а саму акцию тогда на ночь с воскресенья на понедельник планируем.

***

Сьерра-Леоне, Западная область, Ламли.

– …бывало, как-то в пятидесяти метрах три «чемодана» прилетели. Хорошо, успели залечь. Пушкари, уроды, напутали что-то. Но вот так, чтоб целыми днями под артой, такого не было. Очково?

– Ну, да, поначалу особенно. Но по мне ещё очковей как вы там, в Чечне, ножами по ночам духов снимать. Я уж лучше под артой посижу. Там чё главное: окоп и блиндаж нормальный вырыть, и шансы почти нулевые, что накроет.

– Да это-то дело не такое сложное…

Как-то так, в общем. Сидим, пьянствуем помаленьку, помаленьку же меряемся херами и выказываем уважение собеседникам. Опыт-то есть у всех, мужики в Чечне и познакомились, кстати, но у всех он разный. Николай – спецназ Внутренних войск, бегал по горам и аулам, охотился на чехов. Ну, это в основном, конечно, а так всякое у него бывало. Герыч вообще танкистом поначалу был, а потом как-то к фсбшникам прибился. Гены сказались, видимо, и высшее образование. Там уже и на «неопознанных БТРах» по ночам в гости приезжал, и допросы проводил, и от тел избавлялся. Но для них обоих арта, авиация и танки – это, по умолчанию, своё. А для меня вот наоборот, я на Донбассе ещё в мае 2014 начинал. Одних коллег Герыча удачно пожёг, кстати, так что регулярно его подкалываю насчёт танкистов.

О, всё, у Герыча пафос проснулся. С ним это бывает. Гены, опять же.

– …та армия, которая под обстрелом не обсирается!

– Мм… У нас двое обосрались как-то. «Пакет» прилетел из «Града», они и того… Но никто не смеялся, все так, с пониманием…

– Не, ну понятно… Тут за смешки сразу хавальник сломают.

– Ладно, тогда крепка та армия, которая, даже обосравшись, не бежит!

– Это да!

– Чё, ещё по одной?

Ничего так сидим, в общем. Коля, вот только, как-то очень уж на стакан налегает – ⅔ бутылки уже одолел в одно рыло, а времени прошло всего ничего… Как он завтра на пристрелку собирается, с таким темпом? Хм, что-то у него лицо хитрое стало. Сейчас или за баб будет спрашивать, или за выпивку.

– Виталь, а как тут насчёт прекрасного пола?

– Что, чёрненькую захотелось? Хе-хе…

– Ну, а чё, интересно же.

– Да с этим-то делом проблем нет. Чеченам вот только на глаза попасться не хочется.

– Да у них же только четверо вас в лицо знают. Тут что, клубов мало?

– Ну, несколько. Нормальных мало. Если за бабами, то это либо сейчас в Q-Bar ехать, либо часа через полтора в «Тузы», там народ как раз подтягиваться начнёт.

– Поехали сейчас?

– Мм… Не, давай лучше в «Тузы», чуть позже. Q-Bar – помойка, там если кого снимать, то три гондона сразу натягивать надо.

Эхе-хе-х… Чё людям дома не сидится? Нормальная выпивка, закусь тоже вполне так ничего – трёх лобстеров купили у рыбаков в Джубе. Но мужики загорелись идеей ехать снимать негритянок, по мордам видно, так что сопротивляться бесполезно – поедут сами, ещё вляпаются куда-нибудь. Ладно, надо Намба-Фо позвонить, чтоб через час здесь был.

Aces, он же «Тузы», расположен прямо на перешейке, отделяющем крошечный полуостров, имя которого запомнить я так и не удосужился, от собственно Абердина (который тоже полуостров, но побольше). Так что тут море с двух сторон, с третьей – китайское казино Leone, в которое нам не надо, а с четвёртой – рыбацкая деревушка самого трущобного вида. Место для отрыва и съёма, поэтому я сюда уже давненько не заглядывал, по причине наличия постоянной подруги в симпатичном лице Амарины. Отдав по десять леонцев с носа за вход, проходим внутрь.

Планировка здесь достаточно запутанная – основной танцпол в углублении посреди главного зала, парочка залов поменьше, где тоже можно танцевать, большая, сложной формы площадка под открытым небом, в укромных уголках которой то и дело уединяются парочки для быстрого минета, а то и чего посерьёзнее. Некоторым, впрочем, прятаться лень – помню, со Стивом как-то пошли, так он свою свежеснятую спутницу совокупил прямо на танцполе. Пришлось делать вид, что я не с ним.

Мужикам я выдал по 100$ местными тугриками ещё в машине, так что оставалось лишь найти свободный столик и, после этого, вкратце объяснить, что тут и как. Чеченцев не видать, кстати, что радует. Ну, по крайней мере, не видать тех, кого мы знаем в лицо.

С моей подачи, берём себе по бутылочке «Savanna Dry», но Николай, попробовав, корчит презрительную гримасу и заказывает виски. Уточняю официантке, что надо принести тройной, и не в отдельных бокалах, а в одном. Герыч довольно быстро проникается обстановкой и вскоре уже подкатывает к одной из негритянок, играющих в бильярд. Ничего так мадам – атлетического сложения, на голову выше Герыча, короткая, почти наголо стрижка подчёркивает длинную изящную шею. Помнится, точно такую же я пару лет назад, ещё до знакомства с Амой, не смог силой выставить из дома, когда она с меня за ночь сто баксов потребовала – оказалась сильнее меня! Пришлось полтинник ей дать, на чём она и удалилась с проклятиями. Очень хотелось как следует перемкнуть ей чем-нибудь тяжёлым, но мысль о ментах остановила.

Николай же, вопреки первоначальной показной браваде, что-то засмущался. Ну, понятно – за границей кроме Турции нигде не был, в Москве тоже как-то чёрную снять в голову не приходило, да и английский у него на уровне «читаю и пишу со словарём». Сидит, хлебает виски, и косит на танцпол лиловым глазом. Там, надо признать, есть, на что посмотреть. И фигуры, и движения, и чувство ритма. Вообще, у негров с чувством ритма и слухом хорошо, как и со способностями к языкам. Со способностью думать у них плохо, а вот петь и танцевать – это ихнее, да.

Ладно, надо как-то помогать товарищу. Иначе мы тут ещё долго просидим, а нам завтра с утра на пристрелку ехать. Проследив, на ком взгляд Николая задерживается дольше всего, интересуюсь:

– Вон та нравится?

– Ну, ничё так, да.

– Ты здесь её будешь или домой повезём?

– Чё, прям так просто? Она работает, что ли?

– Не, вряд ли. Скорее, оторваться пришла. Но денег дать один хрен придётся, я ж объяснял. Здесь так – трахнул девку, дай ей денег. Если не жена.

Вообще, чёрт его знает, работает она или подрабатывает. Но пусть Николай думает, что подрабатывает – полагаю, ему так приятнее.

– Да блин, а как с ней познакомиться-то? Я ж по-английски три слова знаю.

– Да вообще не проблема. Я ей всё скажу. Ты главное скажи, эту выбираешь, или какую?

Бравый экс-спецназовец неуверенно кивает, явно сомневаясь в моих способностях уболтать отжигающую на танцполе красотку. Ну, как красотку – на мой вкус, чересчур фигуриста, и эти пышные волосы я терпеть не могу (потому как понимаю, что это парик), ну да каждому своё. Выдвигаюсь к цели.

– Привет!

– Привет!

– Ты очень понравилась моему другу! Видишь, вон он сидит?

– Сімпатычны! А чаго ён сам не падышоў?

Блин, деревенская. Ну да так даже проще.

– А он стесняется, и не очень хорошо знает английский. Составишь ему компанию сегодня? Я буду очень благодарен.

– Так, вядома!

– А как тебя зовут?

– Фатимата!

Распространённое здесь имя. Жестом сигнализирую Николаю, что всё на мази, и зову на танцпол. Тот неуверенно спускается, представляю их друг другу, и удаляюсь обратно за столик. Не маленькие, сами справятся. Где там Герыч, кстати? Ага, обнял свою баскетболистку за задницу (отличная задница, кстати!) и увлекает её куда-то в тёмный угол. Или это она его увлекает, отсюда непонятно. Ну, успехов ему.

***

Сьерра-Леоне, Западная область, Ламли.

– Млять, да чё ж она там орёт-то так?!

– Ну, Колян он такой, активный в этом плане. Погоди, он её ещё всю ночь в таком темпе драть будет.

– Пипец. А ты чё свою не приволок?

– Да ну… В рот дал, и хорош. Я как-то брезгую с ними на большее. Мне кажется, запах от них какой-то не такой…

– Ага. «Унтерменши», с презрением сказал Герман Леонидович Ризницкий, поправляя кипу.

– Блин, сколько тебе раз повторять: Герман – это латинское по происхождению имя, а Леонид – греческое. У меня только бабушка из этих была, и то наполовину. Ты сам вообще хохол!

– Угу. Но священное право на алию тебе это реализовать не помешало…

Эта беззлобная перепалка с подколками у нас начинается каждый раз, когда есть время просто поболтать. Всерьёз это ни я, ни Герыч не воспринимаем. Ну и вообще, он человек с юмором – то по Хайфе ходил в кипе с имперкой, то по Москве в футболке «жидочерносотенец». Специально заказывал.

– А по поводу запаха – ну, да, есть. Это не от нечистоплотности, а просто запах тела такой специфический. Привыкнуть надо.

– Не, спасибо, не хочется как-то. Ты смотри, а то через пару лет тут сам с пальмы на пальму скакать начнёшь. И выводок маленьких обезьянок за тобой, с криком «батько!».

– Ага. Смех смехом, а тут есть одна деревня такая. После войны ооновские вертолётчики стояли рядом, хохлы. Половина личинок от пяти до пятнадцати лет – мулаты, а кто постарше, те русский мат понимают, и строевые команды на мове.

Сидим дальше. В спальне за дверью всё также неутомимо покрикивает Фатимата, совокупляемая неутомимым Николаем. Вот же здоровье у мужика… Не, я и сам могу всю ночь, если девушка и настроение подходящие, но не без перерыва же! О, только сказал – замолкли. Неужто устал?

Дверь открылась, и экс-спецназовец прошёл в гостиную, почёсывая голую грудь и болтая хозяйством. Млять, ну вот неужели трудно трусы надеть? Тут люди культурно отдыхают, между прочим. Что, блин, за быдляцтво…

– Чё, всё?

– Не, какое всё?! Только начал! Водички вот возьму только.

– Ну ты могуч, однако…

Николай подхватил со стола бутылку с минералкой и, уже повернувшись, не удержался от хвастовства:

– Она сказала, что её никто так никогда не трахал!

– Ага. Нам она тоже так говорила, да, Гер?

– Да, в прошлый приезд ещё.

Набычившийся было Николай сообразил, что мы шутим, неопределённо хмыкнул что-то с интонацией «завидуйте молча» и исчез за дверью. Через минуту крики и стоны возобновились в прежнем темпе.

– Чё, спать, наверное?

– Да, пора бы уже. До завтра.

***

Сьерра-Леоне, Западная область,

к западу от Годрича.

– Усман, долго нам ещё?

– Минут сорок, сэр.

Усман, кстати, молодец. Видно, что нервничает немного, но не более того. Вообще, по-моему, ему всё это нравится. Хотя, по идее, уже из такого возраста вышел. Ну да когда человек молод в душе, это же хорошо, правда?

Мотор негромко стучит, нос лодки с лёгким плеском режет волну, от воды веет душным, мокрым теплом. Звёзд не видно, Луна обозначена расплывчатым пятном на стоящей в небе дымке. Романтика, хе-хе.

So far, всё идёт неплохо. Усман на вёслах подогнал лодку прямо к балкону гостиной около половины первого. Вроде бы, никто ничего не заметил. Мы быстро погрузились, но вёслах же отошли метров на двести в море, запустили мотор и двинулись вдоль берега на юг. Несколько раз неподалёку проходили рыбацкие (а может, и не рыбацкие, кто их знает) лодки, но нами никто не заинтересовался. Или, во всяком случае, если кто и заинтересовался, то держал своё любопытство при себе. Ещё с десяток лодок мы обошли, ориентируясь на свет их фонарей. Ну, это рыбаки, понятно.

Полтора часа до цели, столько же обратно. Нам крайне желательно до пяти утра оказаться дома, иначе все рыбаки в округе будут знать, что трое белых из дома у реки куда-то ночью плавали – с рассветом плавсредств на воде резко прибавится, а мы, даже в тёмных футболках с длинным рукавом и самодельных балаклавах, за местных не сойдём никак. Получается, у нас час на всё про всё, плюс полчаса как последний резерв. По идее, должно хватить.

Николай в субботу прогулялся возле дома, и даже обошёл его вокруг. Надеюсь, никого при этом не насторожил. Вдобавок, у нас есть информация от Усмана, который уже два раза продавал молодым детям гор травку. В дом его не впускали, но двор изнутри осмотреть получилось. План акции у нас есть, остаётся надеяться, что он сработает. Ну, процентов на восемьдесят, хотя бы.

Мощный, ровный гул слева по борту вдруг заглушил стук нашего мотора. Через несколько секунд из темноты вынырнул катер, раза в три больше нашей рыбацкой лодки, и уверенно проследовал в океан, на прощанье толкнув нас волной в корму. Может, показалось, конечно, но что-то голова у рулевого там странно выглядела. Всего секунду видел, пока неизвестные промелькнули на фоне огней Годрича, но, вроде как, у чувака был ПНВ надет. Да и хрен с ним. Это точно не менты и не вояки, а чей-то частный бизнес нас не интересует. Скорее всего, колумбийцы, подбирать очередную партию кокса пошли. Мы их не заинтересовали, вот и славно. В принципе, это даже хорошо – значит, никаких правоохоронцев в море сейчас нет, колумбийцы, наверняка, позаботились.

Экс-спецназовец отложил в сторону РПК, за который взялся было при виде катера, и вновь баюкает в руках ружьё. Блин, весь мозг мне вчера выели с этим оружием. Пристреливаться мы таки поехали, и у одного из калашей вылетела крышка ствольной коробки. Ну, и затвор. Хорошо, что Николай, как человек опытный, его отставленным вбок держал. А то морда лица могла бы и пострадать, да. Разумеется, это двое сразу начали стучать себя пятками в грудь «Ага, мы же говорили!». Говорили они, млять. Какая, на хрен, разница, если я всё равно предлагал дома в полено пробники отстрелять. Вынесло бы так и так. Зато беспалевно. А тут устроили стрельбы на час с лишним, неизвестно ещё, кто что видел и не аукнется ли оно нам потом. Мне, вернее. Этим-то пофиг, слиняют послезавтра, и хоть трава не расти.

Ну, ладно, кое-какая польза всё-таки есть от пристрелки, соглашусь. Пристрелка, особенно в группе где не все друг друга знают, это же не только, и даже не столько насчёт оружия. Это больше насчёт посмотреть, кто что может, отработать слаженность, создать доверие. По-хорошему, конечно, на это не час нужен, а день, как минимум. Ну да и так кое-что успели.

Отработали два упражнения: первое – один с РПК в ста метрах от мишени, двое идут к ней зигзагом, периодически пересекая линию стрельбы первого и сами стреляя на ходу из калашей. Второе – первый с пистолетом отходит на десять метров и отворачивается, остальные вешают мишени на дерево и сами встают в метре от них. По команде первый разворачивается и поражает мишени. Конечно, от Наставления по стрелковому делу всё это очень далеко, и известный риск есть. Зато эффективно, и очень сплачивает группу. По крайней мере, через час от некоторого напряжения между мной и Николаем не осталось и следа.

Николай, кстати, удивил – бухал и размножался всю ночь, а наутро хоть бы хны. Я вот так не могу, после такого весь день бы как варёный ходил.

Вот, наконец-то, и Гамильтон. Надеюсь, по крайней мере, что мы в темноте его ни с чем не перепутали. Было бы обидно.

Последний отрезок проходим на вёслах, спрыгиваем в пену прибоя, Усман отводит лодку метров на двадцать от берега и бросает якорь. Ну, «якорь» – сильно сказано, просто булыжник на конце троса. Вытаскивать нашу посудину на берег не стоит – начнётся отлив, и в самый неудобный момент окажется, что до воды её ещё надо толкать и толкать. Да и вдруг из деревенских кому не спится – подойдут, начнут любопытствовать. Вообще, в деревнях тут по ночам из дома выходить не принято, ну да лучше перестраховаться.

Нет, не перепутали – вот он, дом чеченов. Замираем на несколько минут, изучая обстановку. Во дворе никого, тарахтит под навесом генератор, в окне справа от входной двери характерные отсветы работающего телевизора. Ну, работаем.

Калитка, ведущая со двора на пляж, закрыта изнутри на обычный висячий замок и цепь. Наверное, такой замок умелый человек откроет ржавым гвоздём за полминуты, но среди нас таких умельцев нет, увы. Поэтому, Герыч просто перекусывает цепь специально для этой цели прихваченным местным аналогом болтореза. Устрашающего вида штука, двести леонцев за неё отдал. Звук, конечно, был, но внутри дома, да ещё и при работающих генераторе и телевизоре, его услышать не могли.

Стараясь не маячить перед окнами, быстро пересекаем двор и приседаем у стены дома. Слушаем. Телевизор бубнит что-то невнятное. Разговоров не слышно, сколько человек его смотрят – непонятно. Из окна слева, открытого, но забранного решёткой и противомоскитной сеткой, доносится ядрёный, заливистый храп. Даже несколько храпов, кажется.

Герыч, пригнувшись, крадётся под окнами вдоль стены и исчезает за углом. Через три минуты возвращается, жестом сообщает, что всё чисто. Коля, на секунду заглянув в окно у двери, показывает два пальца. Ага, значит, двое бодрствуют. Жаль, лучше бы один, ну да ладно.

Герыч и Коля перемещаются к генератору, я отступаю на угол дома. Треск маленького дизеля становится чуть громче, это ребята открыли дверцу. Сейчас возьмут трубку подачи топлива, и чуть пережмут… Звук потерял ритмичность, начал захлёбываться, освещающая двор лампа замигала – всё, вырубился. Типичная картина «кончилась солярка или что-то засорилось», мы на моём вчера потренировались немного. Двор погрузился во тьму. Теперь, пока глаза не привыкнут опять к темноте, чёрта с два что разглядишь.

Два недовольных голоса внутри, что-то говорят на чеченском. Интересно, ещё кто-то проснулся? В окне вспыхивают отблески фонарика, засов двери с лязгом открывается. Ага, оба вышли. Ну, этот вариант мы предусматривали, так даже лучше. Тем более, ночное зрение у них сейчас никакое.

Фонарь у них один, у того, что спереди. Молча идут к навесу, затем тот, что сзади, что-то сказал, но первый ему ответить уже не успел – глухой звук столкновения булыжника с затылком, луч света вдруг дёрнулся, описал широкую дугу к небу, затем почти упал на землю, но поднялся и выровнялся. Два минус – девять осталось. Тихое шуршание – ага, тела в сторону отволокли. Николай, я так понял, справился без булыжника, одним ножом. Ну, это уметь надо, да и рискованно, один хрен. Человек может успеть шум поднять. А вот вырубить ударом в затылок, и потом ножом добрать – самое оно. Только сейчас замечаю, что всё это время я затаивал дыхание, и тихо восстанавливаю нормальный ритм. Быстро прохожу дверь, шаг влево, чтоб в проёме не маячить, присел на колено.

Генератор зафырчал, входя в темп, свет пару раз мигнул и стал ровным. Блин, и эти не умеют правильно агрегат включать. Всё, посторонние мысли прочь, работать надо.

Большая гостиная, справа диваны, пара маленьких журнальных столиков и большой бильярдный, слева – три двери, спальни, видимо. Через гостиную видна часть кухни-столовой, справа от прохода туда дверь, а налево от ней коридор куда-то уходит. На одном из столиков, кстати, лежит АКС. Млять, похоже, оружие у чеченов всё-таки уже есть.

Герыч с Николаем заходят, сразу рассредоточиваясь по гостиной. Запираю дверь. Обмениваемся жестами, Николай, как и было оговорено, командует – я, с АКМ, держу двери в спальни, он с «помпой» и Герыч с пистолетом проверяют кухню и коридор. Всё чисто, все спят. Мужики возвращаются. Шёпотом обмениваемся инфой, телевизор всё равно работает, в спальнях нас услышать нереально.

На кухне никого, из неё дверь во двор со стороны дороги, закрыта. Дверь справа от кухни – санузел, в нём никого. В конце коридора ещё две двери, из-за левой доносится храп. Порядок работы – по команде одновременно входим в три комнаты из гостиной, валим всех наглухо. Я захожу в крайнюю справа, работаю, потом тут же выскакиваю и начинаю контролировать коридор. Николай и Герыч работают своих в темпе, затем быстро входят в две оставшиеся комнаты и там кладут всех под стволы, пока те не успели проснуться. Если оставшиеся чечены дёргаются – валят их, тут уж ничего не поделаешь.

Встаём у своих дверей. Блин, моя наружу открывается, да ещё и вправо, неудобно. Включаю примотанный изолентой снизу к стволу фонарик. Николай делает тоже самое на своём ружье, а Герыч фонарь держит в левой. Почему не взяли налобные? А они дезориентируют, ствол либо выше уходит, либо ниже, проверено. Ну, и из темноты, если что, стрелять на свет будут, так что, сами понимаете…

– Хоп!

По команде Николая левой рукой толкаю ручку вниз и затем дверь на себя и вправо, одновременно шаг назад, автомат вынесен чуть вправо и уже смотрит вперёд, левая рука на цевье, луч света упирается прямо в лежащую на кровати справа у стены фигуру, БАНГ!!!, БАМ-БАМ!, млять, это пацаны уже начали, жму на курок, короткая очередь бьёт в начавшего ворочаться чеченца, два шага вперёд, за стеной гремят выстрелы, спавший на кровати слева уже сел и в прострации таращится на свет, короткая, пули ударяют его в шею и лицо, рикошет от стены с неприятным звуком улетает куда-то к окну, чеченец неловко, боком падает обратно на кровать. Есть!

Времени на контроль нет, выскакиваю из комнаты, три шага влево, поворот, шаг вбок – всё, держу двери. Краем глаза вижу уже вышедшего из своей комнаты Герыча, подбегающего слева, и тут дверь правой комнаты распахивается и из неё выскакивает здоровенный босой мужик в трусах и с автоматом. Я успеваю на долю секунды раньше, очередь бьёт в волосатую грудь, и автомат падает на пол, а чеченец бессильно сползает вниз по стене.

Герыч с Николаем уже проходят коридор, вот они у дверей, Николай вдруг с громкостью корабельного ревуна кричит «Лежать, работает спецназ!!!», и одновременно с этим криком Герыч влетает в правую комнату, а «спецназ» – в левую. Герыч тут же появляется обратно, показывая – «чисто», а вот слева продолжаются крики: «Лежать! Не двигаться, сука! Руки! Руки в гору!». Мдя… армейское начало в человеке неистребимо. «Лежать-не двигаться-руки в гору», и всё это одновременно, ага. В ответ, кстати, раздаётся что-то вроде «Тихо… тихо…». Герыч заходит в левую комнату, мимоходом добрав ножом слабо пошевеливающегося чечена у стены. Ладно, они тут без меня разберутся пока, я вот лучше первые три комнаты проконтролирую. Мужикам только голосом сообщить, чтоб не дёргались.

Начинаю со своей. Не входя в комнату, переключаю на одиночные и всаживаю по пуле в оба тела на кроватях. Не шевелятся. Выключатель… ага, вот он. Ну, здесь всё ясно.

Вторая комната, тут Герыч работал. Так же, с порога, свечу фонарём. Тело ничком лежит на кровати в дальнем правом углу. Контроль. Млять, дёрнулся, застонал! Прицелиться в голову потщательнее… контроль. Всё, готов. Кровать слева у стены свободна, видимо, один из ночных телезрителей здесь спал. На всякий случай, простреливаю кровать тремя пулями, с таким расчётом, чтоб они поразили того, кто может под ней прятаться. Всё тихо. Приседаю и подсвечиваю фонарём. Пусто. Вот и чудненько. А вот ту, что справа у стены, с порога не видно, надо заходить. Ладно… Это дело нехитрое – приклад переносится с правого плеча на левое, правая рука идёт вперёд, потом левая – назад, корпус чуть поворачивается в левостороннюю стойку. Резко захожу, и, не пытаясь что-то там разглядеть или оценить, сразу всаживаю две пули в лежащего на кровати мужика. Реакции нет, что и немудрено – Герыч ему двоечку в башку засадил. Но это я рассмотрел, уже включив свет.

Последняя комната, которую чистил Николай. С порога видны две кровати, справа и у окна. На них два тела, каждое получает по пуле, никак на это не реагируя. Уже собираюсь войти и проконтролировать левую сторону, когда в луче фонаря мелькает тело на полу. Блин, аж сердце громче стукнуло. Контроль. Реакции нет. Вхожу, кровать слева пуста. Включаю свет. Интересно… Похоже, тут дело до рукопашной дошло. Чувак на полу явно ножом в печень получил, а потом по горлу. И китайский помповик, кстати, на полу валяется, со сломанным прикладом. Вот, а я говорил, что нехрен выёживаться, надо с калашом идти. А вот ружьишко-то с собой захвачу, ни к чему такие следы оставлять. Калашей всего два на три комнаты, оба АКСы, старенькие. Интересно, не у мистера ли Конте брали? Хотя, у него бы они на всех накупили.

А́слана и Куйры, кстати, среди трупов нет. Может, их живыми взяли?

Пленным оказался не кто иной, как А́слан. Удача? Ну, да, конечно. Плюс, немного сообразительности – очевидно ведь, что комната старшего будет подальше от шумной гостиной, и окно на двор с генератором у неё выходить не должно. Мы это учли, при выборе комнат. А вот Куйры нет, что не радует. Надо будет «телезрителей» проверить перед уходом.

Старший чеченец сидит на кровати у окна, скорее злой и ошарашенный, чем испуганный, сбоку над ним нависает окровавленный Николай (надеюсь, это всё кровь того чечена, что на полу лежал), а напротив, в вальяжной позе, расселся на диванчике Герыч. На лице у него то весьма неприятное выражение, которое он с друзьями никогда не «надевает».

– … хотел? Ну, вот он я, говори. Чего молчишь-то?

– Ты, млять, не понимаешь, что ты сделал! Мы всех вас найдём! Всех знаем! За тебя, Дима, пробили всё уже давно! И семьи ваши найдём!

Герыч чуть кивнул Николаю, и тот, спокойным, плавным движением потянулся за спину А́слану и, судя по всему, сломал ему палец. Или парочку. А́слан издал какой-то шипящий свист сквозь зубы, побледнел и замолчал. Мдя… Силён духом мужик – я бы от такого заорал во всю глотку, наверное.

– Чё, успокоился? Разговаривать будешь?

Чеченец молча уставился в одну точку на полу, играя желваками и раздувая ноздри. Герыч секунду подумал, затем встал с дивана.

– Надо его с собой брать, тут времени не хватит. По дороге разговорим.

Млять, как бы Усман не перенервничал, глядя на «разговаривание». Ладно, чё делать, тут задерживаться и правда ни к чему.

Николай рывком поднял А́слана с кровати и подтолкнул в сторону двери, придерживая за правое плечо, Герыч, сунув в карман телефон, взял за левое и они потащили чеченца к выходу. Эх, мужики, ну вот что за туннельное зрение. Он же старший? Старший. Значит, надо заглянуть в тумбочку… ага. Небольшая тёмно-серая сумка, кажется, из под ноута, а в ней баксы. На вид около пятнашки. Пригодится. Вешаю сумку на плечо, и выхожу в гостиную вслед за остальными. Они, кстати, не идут во двор, как должны бы, а стоят и смотрят на надпись кровью на бежевой стене: «Los intrusos serán castigados».

– Эт чё?

– Я написал, на испанском. Пусть местные менты на колумбийцев думают.

– А тут есть колумбийцы?

– Ага. Кокс таскают.

– И чё значит?

– Ну, типа «Не лезь сюда, накажем».

– Нормально.

– Ага. Там, кстати, бабло ещё у него в тумбочке было, я забрал.

На этой жизнеутверждающей ноте, А́слана вытащили во двор, а следом вышел и я. Надеюсь, надпись «прокатит для сельской местности», потому как в испанском я ни в зуб ногой, и взял её из Гугл-переводчика.

***

Сьерра-Леоне, Западная область,

к западу от Годрича

– Слышь, мудила, ты меня утомил. Не хочешь по-хорошему говорить, будет по-плохому.

Интересно, если это всё было «по-хорошему», то как же «по-плохому» выглядит? У А́слана и так уже один глаз не видит, а целых пальцев, кажется, вообще не осталось. Но молчит, сучёнок. Вернее, не молчит, а грозит нам всеми возможными карами. Николай, тем временем, достал из рюкзака картонку и кусок колючей проволоки. Млять, жёстко. Про такое я слышал, но видеть не приходилось, к счастью. Укропам хватало отстрелянных пальцев для придания разговорчивости, а «just for fan» я такие вещи не делаю. Чеченец, увидев приготовления, судорожно вздохнул и дёрнулся. Герыч недобро ухмыльнулся.

– Чё, дружище, тоже в Чернокозово бывал?

А́слан взвыл и рванулся вперёд, но Герыч был начеку и ловко завалил его ничком, с размаху ткнув лицом в дно лодки.

– Ве́таль, помоги, коленом шею придержи.

Эхе-хе-х… Ладно, дело есть дело.

– Щас. Усман!

– Сэр?

– Ты какого хрена уставился? Это тебе спектакль, что ли?

– Нет, сэр! Извините!

– Лодкой рули, блин! И по сторонам смотри.

Николай уже забил чеченцу в рот какую-то тряпку, а Герыч, тем временем, с деловым видом разрезал штаны и трусы «клиента». Подойдя ближе и придавив коленом шею А́слана, я почувствовал сотрясающую того крупную дрожь. Ну, ясное дело, перспектива очень пугающая. Честно скажу, я бы, на его месте, раскололся уже давно.

Николай свернул жёсткую картонку в трубку и, с сосредоточенным лицом, стал запихивать её А́слану в задницу. Вообще, обычно трубка от ракетницы для этого используется, но у нас под рукой её нет. И ещё, обычно для этого нужно двое муджахидин – один тот, кого надо разговорить, а второй как наглядное пособие. Второму в зад засовывается трубка, через трубку вводится кусок колючей проволоки, затем трубка вытаскивается. Проволока, разумеется, остаётся внутри. Затем она вытягивается наружу, и в этот момент первый начинает говорить. Исключений, как мне рассказывали, не бывает.

А́слан задёргался активнее, и что-то истерично замычал сквозь кляп. Герыч, подождав пару секунд, выдернул тряпку у него изо рта.

– Поговорить захотел?

– Ааа! Суки! Дайте слово, что как мужчину убьёте, всё расскажу, клянусь!

– Конечно, А́слан. Ты думаешь, нам приятно всей этой хренью заниматься? Может, вообще не убьём, посмотрим. Рассказывай.

А́слан принялся рассказывать, Герыч помогал наводящими вопросами. Картина получается следующая: А́слан, как и покойный Хизри, были людьми А́дама. Но не Хромого, а некоего Ильясова. Который, в свою очередь, был человеком А́дама Хромого. В Герину историю после первой встречи они не то чтобы поверили, но приняли её как один из возможных вариантов. Бегство Саванны укрепило нашу версию, хотя просто так отпускать меня никто не собирался один хрен – на бабки бы поставили, а там по ситуации.

Дело, в очередной раз, испортил Саванна – побегав с недельку, он получил истеричный звонок от семьи из Риги, после чего «пришёл сдаваться». Был жёстко опиздюлен, разумеется, но в его версию событий поверили. Тоже не на 100%, но решили свинтить меня и Герыча, и допросить с пристрастием. Меня они и правда пробили через Иммиграцию, взяли паспортные данные и обломались – в РФ у меня никаких связей и рычагов, за которые можно подёргать и на которые можно надавить. Поняли только, что тип мутный, и большую часть последних десяти лет провёл непонятно где, но не в России. И не на Украине – там тоже пробивали. Герыча пробить не смогли.

Если смотреть на дела ширше, то они решили прийти в Западную Африку основательно. Вернее, решил А́дам Хромой, заручившись поддержкой _Гордости_России_, а непосредственно за дело отвечает А́дам Ильясов. Золото, алмазы, кокс, строительство, торговля оружием и местными красотками, всего помаленьку, короче. Ну а здесь, в Сьерре, вроде как волей случая, получается передовая база. Обживутся тут с годик, двинутся дальше.

Куйра, про которого я спросил, улетел две недели назад, отец у него серьёзно заболел. Мдя, повезло братцу Лечи.

Герыч перешёл на конкретные вопросы по Ильясову, попутно мороча А́слану голову в духе «вы дебилы, не понимаете, на поляну каких серьёзных людей влезли, мы вас с костями съедим». Тот, вроде как, проникся. Хотя, у него сейчас стресс, по понятным причинам (картонку-то так и не вытащили), так что, точно сказать проблематично.

– Смотри, сейчас звонишь А́даму этому, понял. Говоришь по-русски. Хотя, можешь и по-чеченски, только медленно. Говоришь ему, что произошло. Будем стрелку забивать, вы же нам должны теперь.

А́слан, явно слегка офигевший от всего происходящего, послушно набрал номер, включив громкую связь. Секунд через тридцать ответил сонный мужской голос, сказавший «салам» и ещё что-то на чеченском.

– А́дам, на русском говори, я на громкой связи.

Невидимый собеседник мгновенно собрался и насторожился.

– Что случилось, А́слан? Что за шум там?

– Это в лодке я, мотор шумит. А́дам, мы ошиблись, тут не так всё. Тут очень серьёзные люди, да.

А́слан на пару секунд замолк, видимо, ожидая встречных вопросов, но А́дам просто слушал.

– Они пришли в дом, всех убили. Зелимхана тоже убили, А́дам. Меня в лодке везут куда-то. Они с тобой говорить хотят.

Герыч решительным жестом забрал у чеченца телефон.

– А что за Зелимхан?

– Племянник А́дама.

– Понятно.

На этом телефон полетел в воду. Итак, разговор закончен, осталось закончить А́слана. А то время-то поджимает, у нас уже Джуба-Хилл на траверзе правого борта. Слово мы, в общем и целом, сдержали. Просто примотали к телу чеченца скотчем всё имеющееся оружие («Глок» пришлось чуть ли не силой забирать у Герыча), после чего Николай поднапрягся и, с характерным тяжелоатлетическим звуком, перебросил того за борт. Не знаю, насколько такой вариант смерти устроил А́слана – мычание из-за кляпа разобрать не получалось. Лицо, по крайней мере, в момент выбрасывания было недовольным. ИМХО – зря. На его месте, выбирая между колючей проволокой в заднице и океаном, я бы точно выбрал океан.

***

Сьерра-Леоне, Западная область, Ламли.

– Слушай, ну а смысл этого А́дама валить? Может, всё-таки лучше Хромого?

– Веталь, блин, ты как маленький. За Хромого нас всех найдут, я тебе гарантирую. Они всех подключат – ФСБ, СВР, саудовцев, эмиратцев, всех. Это будет дело принципа для Рамзана.

– А так?

– А так они поймут, что мы сами отморозки, и отстанут. Я ж тебе говорю – они понтоваться любят, а если по зубам хорошо получат – не полезут.

– Хе-х… А для Хромого это делом принципа не будет?

Герыч задумчиво посмотрел на грифа, рвущего на жёлтом песке пляжа полуразложившуюся тушку утонувшей собаки. Странно, кстати, что он один – обычно стаями летают. Лёха вон их даже приручать пробует, и имена даёт, без особого успеха, правда.

– Вариант такой есть, конечно. Но вряд ли. А́дам – близкий Хромого, так А́слан сказал?

Киваю в ответ.

– Вот… Но у Хромого таких много. А в число самых близких он не входит, иначе я бы про него слышал. Поэтому, скорее всего, соскочим. Хромому все эти разборки не пойми с кем не пойми где тоже нафиг не нужны. У него своих головняков хватает. Скорее, он своим скажет «не время, потом их достанем». Ну, будут пытаться хрен к носу прикинуть, разобраться, кто мы и что мы, но это дело долгое, и хрен разберутся ещё. Так что, валить нам надо А́дама, и не Хромого, а этого, как его… Ильясова.

– А если Хромого завалить, но ответственность не брать, им не до нас не станет? Типа борьба за власть, и всё такое?

– Мм… Возможно. Но как ты его завалишь?

Ага. Значит, как одного А́дама валить, так «мы завалим», а как другого, так «ты завалишь». Ну-ну.

– Да так же, как и этого. В чём принципиальная разница? От Хромого пули отскакивают?

– Ну, охрана у него серьёзная, но даже не в этом дело. Где ты его завалишь? Ты знаешь, где он?

– А ты не знаешь? И не можешь узнать?

– Я не знаю. Он то в Грозном, то в Москве. Зимой в Дубае в основном живёт. А если я начну за него узнавать, то через пару дней меня самого у подъезда встретят, и скажут: «Слышай, ты А́дама искал, да? Паехали, ждёт он уже». У них же везде стукачи. А так мы их грамотно разведём, и они от нас отстанут.

– Ну, хрен его знает. Это в тебе неарийская кровь говорит, любитель комбинаций, мля. Я вот как-то во все эти психологические игры не очень верю. И вообще, не люблю людей обманывать. Намного проще и надёжнее их убивать.

– Слышь, Сильвестр Шварцнигер, всех не поубиваешь. Всё равно договариваться приходится. Всех подряд будешь валить, никто с тобой дел иметь не будет, и самого быстренько зароют.

– Увы, мир несовершенен…

Нет, ну я рисуюсь, конечно. Слегка.

***

Сьерра-Леоне, Южная провинция, Бо.

– Мистер Аль-Саа́ри, ну это несерьёзно. Флюоресцентность сильная, Вы же сами видите. Тысячу девятьсот дам, исключительно из уважения к Вам.

– Ви́тали, это вы, молодые, всё спешите куда-то, а мне спешить некуда. Не купишь ты, купит следующий.

Старик, чем-то неуловимо напоминающий Харифа, только растолстевшего раза в три, сделал затяжку, выпустил колечко дыма, после чего энергично затушил окурок в стоявшем на столе чайном блюдце. Впрочем, оно, похоже, для того и стоит.

– Две. И то только потому, что ты у меня уже на хорошую сумму купил. Это нормальная цена, ты сам знаешь. В Антверпене ты такой за три продашь, можно подумать, я цен не знаю.

– Эх, Ваши бы слова… Ну какие три? Максимум, две двести, и то, если повезёт. Ладно, беру.

Ну, реально смотря на вещи – где-то 2300—2500$. Если я не ошибаюсь, конечно, что тоже вполне себе вариант. Ладно, больше в этом даймонд-шопе ничего интересного нет, поеду-ка я перекушу. В Americana, пожалуй, это недалеко, как раз.

Симпатичная официантка с изящной короткой стрижкой лихо стрельнула в меня глазами издалека, взяла меню, подошла поближе, и всадила ещё залп в упор.

– Добрый день, сэр! Вот меню, принести попить пока чего-нибудь?

– Да, пиво, пожалуйста. Какое у вас есть?

– «Star», «Heineken» и «Bootlik», сэр.

– Хм… А что за «Bootlik» такой?

– Тёмное пиво, сэр, крепкое. Хорошее, попробуйте.

– А принесите бутылку, пожалуйста, я посмотрю сначала.

Есть у меня подозрение, но посмотрим. Так, пока меню гляну. Блюдо дня… ага, рыба. Интересно, не траванусь? Всё-таки, до моря отсюда далековато. Или она речная? Может, не извращаться, и куриные крылышки взять? Ладно, не издохну, в крайнем случае, лишний раз к белому другу сбегаю. Не хочу курицу, надоела. Рыбу хочу. И женщину.

Официантка, как я и подозревал, притащила «Балтику». Ту самую, которой я торгую. Надо же, куда из столицы расползается. Но мне не надо, спасибо. Я такое и в непросроченном виде не пью.

– Мм, нет, это крепкое для меня. «Heineken», пожалуйста. И рыбу с рисом.

Глядя на попу удаляющейся официантки, меланхолично размышляю о том, что секса у меня не было уже два месяца, и это не есть хорошо. А попа очень даже ничего, кстати. В этом плане негритянки рулят, больше таких поп ни у кого нет. И высокая она, метр восемьдесят, как минимум.

Официантка, поймав мой взгляд, поощрительно улыбнулась. Понятно, белые сюда редко заглядывают, а чтоб снять официантку – такое, наверное, не чаще раза в год случается. Вообще, западные люди в этом плане те ещё лицемеры. Вот я расист, и не особо это скрываю. Но я с чёрными и бухать могу (не для дела, а для удовольствия), и потрепаться, и в чёрное кафе зайти. А кто-нибудь типа Дика (помните, который гуманитарные велосипеды продаёт) ни за что не признается, что он, как и я, чёрных за людей не считает, но, при этом, ему и в голову не придёт с ними просто посидеть пива попить, или вот так с официанткой познакомиться. Не, шлюху-то он снимет, это без проблем, но это же разные вещи. Понимаете? Нет? Ну, ладно, не суть.

Обладательница красивой попы (да и всего остального) принесла бутылку пива и бокал. Не, бокал мне не надо, спасибо. Я уж лучше из бутылки – здоровее буду.

– Вам открыть пиво, сэр?

– Да, пожалуйста.

Девушка, ни секунды не задумываясь, подняла бутылку и сорвала пробку крепкими белоснежными зубами, после чего с милой непосредственностью вытерла горлышко салфеткой и протянула пиво мне. Провинция-с, да. Во Фритауне такого уже не встретишь.

– Спасибо. А как тебя зовут?

– Фатимата, сэр. А Вас?

Надо же, и эта Фатимата. Но она мне куда больше нравится, чем та, из Aces.

– Ви́тали. Красивое у тебя имя, Фатимата. И сама ты очень красивая…

Через час, откинувшись на спинку водительского кресла и поглаживая шею и плечи Фатиматы, на секунду вспоминаю об этих крепких белых зубах и чуть поёживаюсь, но волна удовольствия уже поднимается, и я просто позволяю ей затопить меня целиком. Всё-таки, я люблю Африку.

***

Сьерра-Леоне, Фритаун, центр города.

Ожидая, пока Марьям притащит рыбную похлёбку, мысленно подбиваю итоги. В GGDO я только что всё оформил, 29 камней на общую сумму 72350$. Точнее, это Макдермотт, ирландец хренов, мне столько насчитал, для сбора пошлины. В плохом настроении сегодня был, похоже. Реально я за камни шестьдесят с копейками отдал.

Идея закупиться на две сотни, увы, оказалась утопической. Это нужно либо сидеть здесь ещё недели две, при этом обязательно съездив в Кенему, либо набрать всякого мусора за неадекватные деньги, и остаться в убытке. Понятно, что, будь ситуация нормальной, я бы и две, и три недели потратил, вот только она не фига не нормальная. Дело с пропавшими чеченами в Кенеме, по которому я прохожу, просто так не рассосётся. Робертсон звонил, тамошние менты ждут меня в пятницу к двенадцати часам. Т.е., послезавтра.

Опять-таки, если бы это было единственной проблемой – хрен бы с ней, всё решаемо. Увы, она не только не единственная, но даже не самая главная. Дело по убийству помощника суперинтенданта кенемской полиции тоже никуда не денется, искать будут долго и всерьёз, корпоративную солидарность никто не отменял. Да и покойный мистер Каргбо был не рядовым ментом, так что тамошние землю рыть будут, и столичные им помогут. Пока меня с этим никто не связал, но считать ментов идиотами – последнее дело. Такими «умниками» все зоны забиты. А здесь, между прочим, смертная казнь есть, через повешение.

Ну и, как вишенка на торте, дом с чеченами. Обсуждает вся страна, всё-таки, не часто здесь бывает массовое убийство, тем более, белых. И пусть трюк с «Los intrusos serán castigados», вроде как, сработал, все рассказывают про страшных колумбийцев, сильно на это закладываться я бы не стал. Понятно, что местные правоохоронцы неофициально зададут вопросы колумбийцам, те скажут, что не при делах, а менты им не поверят, разумеется. Баба́ вон мне уже с утра жаловался, что его в CID таскали, расспрашивали. Не знаю, насколько уж ему можно верить, что про меня он ничего не упоминал, но вот что про встречу со «смуглыми джентльменами, говорящими на испанском» он рассказал, тут сомнений нет. Но у ментов есть обычай отрабатывать, помимо основной версии, ещё и второстепенные. В одной из которых я вполне могу выступит в роли если и не главного подозреваемого, то, во всяком случае, мутного типа, в котором нужно покопаться поглубже. А я не люблю, когда во мне глубоко копаются.

Собственно, самих колумбийцев тоже со счетов сбрасывать нельзя. Наверняка их заинтересует, кто это такой шустрый пытается перевести стрелки. А они ребята очень серьёзные, хоть здесь и держатся сами по себе, и в чужие дела не лезут. Вполне могут проплатить ментам, чтобы те начали копать в других направлениях.

Чечены, как уверяет Герыч, в ближайшие пару недель точно не сунутся. Сначала через друзей из Залива выйдут на ливанцев, потом, через ливанцев, на здешних ментов, короче, дело долгое. Правда, хоть Герыч в детях гор и разбирается, это не означает, что он непогрешим. Вполне может и ошибиться. Может, прямо сейчас в Лунги штук тридцать погранконтроль проходят, с Куйрой впереди, рвущимся с поводка. Это, кстати, плохо, что его в доме не было. Личная инициатива иногда… Мдя. Плохо, короче. Ладно, с этим я сейчас один хрен ничего сделать не могу. Герыч вчера прилетел в Москву, сегодня, по идее, должен приступить к поискам этого А́дама, который не Хромой. Посмотрим, как его план сработает. Пока что одни расходы, эхе-хе-х…

– Ваша похлёбка, сэр! Извините, что так долго.

– Спасибо, Марьям. Капучино и даниш, как обычно.

– У нас кофемашина уже неделю сломана, сэр, поэтому капучино нет.

– Мм… А что есть?

– Я могу просто кофе сделать, с молоком или без.

– Ок. Без молока, пожалуйста. Одну ложку сахара.

Ну его на хрен, это молоко. Оно здесь импортное, сделано, судя по вкусу, в лучшем случае из сои, и его трёхлетний срок хранения обычно или уже истёк, или почти истёк. Капучино из капсул, его хоть пить можно было.

Ум, вкуснотища! Так вот. Слишком много вокруг моей скромной персоны здесь накопилось непоняток, пусть, в основном, и косвенных. А в такой ситуации самый правильный выход какой? Нет, не подкупать ментов, и не убирать свидетелей. Правильный выход – поменять юрисдикцию. Никаких прямых улик на меня нет, я не в розыске, и любопытство сьерра-леонских ментов на предмет общения со мной навсегда останется внутри границ славной Республики.

Все движения здесь прекращаю, аренда домов у меня один хрен скоро заканчивается. Аренда земли остаётся, но, если какие-то возможности подвернутся, это можно и дистанционно организовать, при желании. Генераторы, телевизоры и прочую хрень отдам Усману. Продавать смысла нет, больше геморроя, а он парень хороший, пусть ему достанется. Собственно, оно бы так и так ему досталось, раз уж я сюда не планирую возвращаться, но лучше пусть выглядит, как подарок от меня.

С другой стороны, если подумать, стоит ли говорить Усману, что я не вернусь? Мм… Нет, однозначно не стоит. Это сейчас я для него источник денег, а так, кто его знает, что там за мысли появятся. Нафиг. Маловероятно, конечно, но лучше не рисковать. По телефону ему потом сообщу. Кстати, тема с пивом вполне себе жива, через неделю очередной контейнер приходит. Её закрывать, пожалуй, смысла нет. Усман справится, если я его иногда по телефону пинать буду.

Короче, завтра улетаю, и пусть они тут в своём соку варятся. А пока, пожалуй, лучше дома поменьше тусоваться, дабы не вызвали никуда. На пляж, что ли, поехать? Пасмурно, вроде как, и дождь того и гляди пойдёт… Хотя, при температуре воды в океане +28° C, какая, нафиг, разница, есть дождь или нет? Точно, поеду на пляж. Набираю номер.

– Намба-Фо! Давай, через десять минут подъезжай к кафе.

– Да, сэр!

Тоже жуёт что-то, судя по голосу. Ну, война войной, а обед по расписанию.

Да, о расходах. Вот в чём проблема привлечения друзей на помощь – часто бывает непонятно, как их за это отблагодарить. Вот с Николаем, например, всё ясно – дал ему двадцатку, он и улетел довольный. Герычу первоначально хотел дать полтинник, с учётом предстоящего отстрела А́дама Нехромого в Москве. На мой взгляд, вполне нормально. Но Герыч, скотина жидовская, завёл разговор о своих бизнес-планах, и в итоге так получилось, что я согласился в эти самые планы инвестировать. То есть, вроде как ничего я ему не плачу, между друзьями неуместно и всё такое, а просто мы с ним совместное дело начинаем. Он вкладывает свои связи и знакомства, а я деньги. Я бы, честно говоря, с куда большим удовольствием просто отдал ему полтинник, а не вкладывал двести штук в какую-то мутную схему, но чувство благодарности за помощь (и прошлую, и планируемую) не позволило. Я ж говорю – 100% еврей, хоть сколько он там себе имперок на кипу нацепит.

Сама схема, если интересно – берутся в аренду участки сельхозземли где-то по Волоколамке, оформляются льготные кредиты и субсидии от любимого государства на развитие продовольственного импортозамещения, или как там эта ересь правильно формулируется, после чего благополучно пилится между заинтересованными сторонами. Убыток списывается на всякие сельскохозяйственные неожиданности, погодные и прочие. По словам Герыча – схема отработана, в Подмосковье её плотно контролируют евреи, соответственно, у него есть нужные знакомые. Ладно, поглядим, что получится. Может, хоть часть денег верну.

Выезжать из центра нас чёрт дёрнул по Олд-Рэйлвэй-лайн, где мы благополучно встряли в пробку на полчаса. Блин, не угадаешь тут, когда и где у них пробка будет. Улицы бы расширяли, что ли. Так они их наоборот, сужают. Вот даже сейчас мы стоим, я прямо из машины вижу старый, ещё при англичанах построенный дом в глубине двора. От дороги до него метров десять. Но это сейчас он в глубине, а вот при англичанах, уверен, от этой самой дороги его отделяли только газон и тротуар. Сначала местная фауна отгородила газон и превратила его в часть двора, потом застроили его, потом повторила трюк с тротуаром, потом часть дороги оттяпала, и вот закономерный итог: шестьдесят лет спустя одна из главных дорог города имеет всего по одной полосе в каждую сторону, плюс толпа пешеходов не умещается на узеньких тротуарах и выплёскивается на проезжую части. И вечная пробка, разумеется.

Забавно, кстати – «Old Railway» означает «Старая железнодорожная». Ну, улица, в смысле. Хотя железных дорог тут нет с 1975 года. Англичане построили в начале ХХ века, несколько веток по всей стране протянули. Ходили и пассажирские поезда, и грузовые. Здесь же при белых приличное хозяйство было – экспортировали кофе, фрукты, рис, сахар и древесину. Это сейчас всё умерло, кроме золота-алмазов и железной руды. Sorry, отвлёкся.

Так вот – железная дорога функционировала ещё некоторое время после того, как Сьерра стала независимой. Благо, англичане её капитально обновили в 50-х, как раз перед тем, как уйти. Разумеется, весь руководящий инженерный и административный состав поначалу был белым. Затем руководство постепенно поменяли на чёрных, в результате чего местная «чугунка» работала всё хуже и хуже. И вот, в 1975, правительство решило, что пора покончить с нетерпимыми проявлениями остатков расизма и колониализма, и заменить белых инженеров на чёрных. Где-то человек двадцать белых тогда оставалось. Их уволили, на освободившиеся должности назначили чёрных, и справедливость, как её видели борцы с расизмом, восторжествовала. Правда, через две недели дорога встала. Как выяснилось, чёрного цвета кожи для поддержания её работы недостаточно, нужны ещё мозги и руки из правильного места. Ооновская комиссия, прибывшая для оказания помощи правительству молодой страны, первоначально предложила принять обратно белых специалистов, но данная рекомендация была воспринята и местными властями, и ооновским начальством как вопиюще неполиткорректная. Тем временем, аборигены потихоньку растащили рельсы и шпалы (штука нужная, в хозяйстве пригодится), и вопрос закрылся сам собой. Ооновцы выписали всех устраивающую рекомендацию «ликвидировать в связи с ненужностью», и убыли восвояси, а от сьерра-леонских железных дорог остался только музей возле порта. Эх, колониализм, золотое время человечества…

***

Сьерра-Леоне, Северная провинция, Лунги.

Стоявшая у выхода к автобусу троица негров наконец-то начала проверять посадочные билеты, и пассажиры рейса Монровия – Фритаун – Брюссель торопливо выстроились в очередь. Куда люди спешат в таких случаях, никогда не понимал. Можно подумать, самолёт раньше улетит. Нет, понятно ещё, если рейс забит до отказа – там возможны всякие неожиданности, потому, в самом деле, чем быстрее приземлишь свою пятую точку на сиденье, тем лучше. Но за десяток полётов бельгийцами по этому маршруту, не могу припомнить ни одного раза, чтобы было заполнено больше ¾ мест. Так что, я вон лучше в туалет пока зайду. Японцы, кажется, агитируют пассажиров за это дело. Типа, меньше лишнего веса, меньше сжигается топлива, борьба с глобальным потеплением, всё такое.

Телефон жужжит. Хм… Номер местный, но незнакомый. Как уже говорил, я на звонки с незнакомых номеров обычно не отвечаю. Хотя… один хрен, улетаю. Может, взять? Любопытно же, кому это я понадобился. Мм… Нет, нафиг. Правили на то и правила, чтоб их соблюдать.

Встаю в конец короткой очереди, когда телефон жужжит опять. Робертсон. Этому-то что надо? Ну, тут уж точно нет смысла отвечать.

Продемонстрировав посадочный, прохожу через дверь в маленький застеклённый тамбур, где несколько PMDшников в темпе досматривают уже почти вырвавшихся из этой Жопы Мира пассажиров. Млять, ну три раза уже посмотрели, какого хрена ещё раз-то?

Толстый и низенький, где-то метр семьдесят, не больше, негр в темно-синей форме жестом просит открыть рюкзак и поставить на идущую вдоль стеклянной стены полку для досмотра. Я, не выпуская поклажу из рук, расстёгиваю молнию и демонстрирую запечатанную в пластиковый пакет коробочку. Типа, алмазы везу, но законно, так что, нефиг меня досматривать. Мент на долю секунды задумывается, затем машет – проходи. Вот и чудненько. Не то, чтоб я что-то незаконное с собой вёз (ну, кроме некоторого переизбытка наличности, но не слишком большого), просто как раз эти ребята частенько воруют ценные вещи из ручной клади. Пассажир-то уже мысленно на борту, расслаблен.

Млять, а где автобус-то? А нету автобуса. Пешочком топайте, уважаемые пассажиры, прямо под дождём. Не ливень, к счастью, но и не сказать что «моросит». Нормальный такой дождик. Ещё и самолёт чёрт знает где поставили, уроды, метров двести до него идти, как минимум. Ладно, не сахарный, не размокну. Телефон в кармане, кстати, жужжит не переставая. Что за ажиотаж такой, интересно?

Заняв своё место, по соседству с каким-то упитанным высоченным негром в традиционной одежде, брезгливо поёживаюсь. Нет, не от соседства, а от контакта мокрого тела с тканью кресла. Ненавижу это ощущение, бр-р! Ладно, надо телефон отключать, взлетать же скоро. Только посмотрю, кто там названивал…

Ага. Два звонка с первого неизвестного номера, ещё звонок с другого, один от Робертсона и один от Бабы́. Да, похоже, я пользуюсь популярностью сегодня. Нет, однозначно, решение сваливать было верным. Всё, кстати, трап отъехал, стюардесса начала обязательный ритуальный танец со спасательными жилетами.

Глядя на уходящую вниз землю, добросовестно пытаюсь вызвать внутри себя какую-то ностальгию, но не получается. Не скажу, что мне здесь было плохо, но связывать свою жизнь с этой страной я не собирался изначально, а сейчас, когда есть деньги и открыто столько возможностей, уж и подавно. Так что, бывай, Сьерра, не скучай без меня.

IV ДРК, провинция Касайи-Ориенталь, Мбу́жи-Ма́йи, авеню Инга. Год спустя.

Огромные, толстые, как сардельки пальцы ловко пересчитали 100-долларовые купюры, свернули их в трубочку, перетянули резинкой и убрали куда-то под абакост, покрывающий необъятные телеса месье Жана Матете Н’Зембы. Интересно, сколько он весит? Килограмм под двести точно, я думаю, а скорее всего, и больше. Я, дождавшись окончания процедуры, смахнул камни обратно в бумажный кулёк, бросил его в сейф и захлопнул дверцу.

– Приятно иметь с Вами дело, Жан.

– С Вами тоже, Ви́тали, с Вами тоже.

– Не хотите чего-нибудь выпить?

– Да, с удовольствием.

– Вода, кола, пиво?

– Пиво, пожалуйста.

Разгребя в холодильнике пакеты с водой, вытаскиваю две бутылки «Mützig». Здесь же варят, кстати, и для сваренного в самом геопроктологическом месте на глобусе бутылочного пива на удивление неплохо. Ещё здесь «Primus» и «Turbo King» делают, но я их редко беру – очень уж названия дурацкие.

Жан, в полном соответствии со здешними обычаями, лихо сорвал пробку зубами и выплюнул ей на пол. Я, как последний лох, открыл своё пиво о потёртый, обшарпанный стол. Оба делаем по большому глотку и расслабленно откидываемся назад. Честно сказать, обстановка в кабинете у меня такая, что открывание бутылок о мебель ничего особо не испортит. Видавший виды письменный стол, за которым сижу я, несколько таких же стульев и кресел, продавленный диван, покосившийся шкаф, облупившаяся краска на стенах, уже начавшая плесневеть по новой (чёрт, а ведь и пяти недель не прошло, как покрасили!). Дверь в туалет, явно помнящая ещё Первую Конголезскую войну. Протёртый линолеум на полу, как завершающий штрих. Из нового только сейф, холодильник и вентилятор. Ну, ещё ноут, но он не постоянно здесь, так что не считается. Впрочем, а перед кем выпендриваться? Тут у всех так, и это в лучшем случае.

– Как там забастовка в MIBA? Не договорились?

– Нет. Думаю, на следующей неделе у полиции закончится терпение, и она просто перестреляет зачинщиков.

MIBA, она же Societé minière de Bakwanga, это местное «наше всё». По идее, это горнодобывающая компания, но её значение этим далеко не исчерпывается. MIBA построила здесь абсолютно всё, кроме убогих хижин, в которых живёт большая часть местных. Для Кисайи-Ориенталь она примерно то же, что Севвостлаг для Колымы в 30-х. Собственно, сам Мбу́жи-Ма́йи был основан в 1914 году как лагерь горняков компании.

– Думаете, прямо так жёстко?

Толстяк, отхлебнув ещё пивка, беззаботно махнул рукой.

– Эх, Ви́тали, это разве жёстко? Им не платят зарплату всего-то пять месяцев, и они уже решили бастовать! В старые времена, при Мобу́ту Сесе́ Секо́, зарплаты по два-три года не платили. А тех, кто отказывался работать, закапывали живьём в отвалах. А сейчас…

Ещё один взмах рукой, теперь уже сокрушённый, и вновь глоток. Забавно, до чего он сейчас похож на мудаков в России, рассказывающих про «Зато вот при Сталине порядок был!». Впрочем, по костюму можно догадаться. Абакост здесь – это «некий месседж», как говорит Герыч. В основном носят люди определённых политических взглядов, что-то типа российских «православных имперцев-сталинистов». Короче, не нравится он мне, как вы уже поняли, наверное. Но бизнес прежде всего, а камни у него хорошие, так что «улыбаемся и машем», да.

– Да, Жан, порядок – важнейшая вещь! Если нет порядка, и каждый будет творить, что ему вздумается, страна ничего не добьётся…

– Совершенно верно, Ви́тали, совершенно верно! Вы, кстати, как смотрите на то, чтобы сходить завтра в Tropical? После работы? Есть одна тема для разговора. Я приглашаю!

– Мм… да, конечно. На шесть Вам удобно?

– Отлично!

Хм… Надо же. Приглашает он. То есть, даёт понять, что обычай «белый платит» в данном случае не работает. Что-то ему от меня надо, однозначно… Но что? Ладно, вот в ресторане и узнаю. К тому же, там отлично готовят, так что, pourquoi pas?

– Прекрасно, Жан, с удовольствием схожу. А то, в последнее время, как-то всё однообразно. Дом – работа – дом, спортзал иногда.

– Ну, вот и развеетесь, заодно. До завтра.

Месье Н’Земба без видимых усилий поднял свои два центнера живого веса из кресла, крепко пожал мне руку и величественно выплыл наружу. Чем-то он мне Джулию, секретаршу Робертсона, в такие моменты напоминает. Та тоже перемещается с грациозностью баржи.

Толстяк подошёл к массивной железной двери, открыл засов и вышел. В проёме вопросительно замаячил М’Вензе, один из двух моих охранников. Этот массой не сильно уступает Жану, а ростом так и вовсе превосходит, но жира не капли – сплошные мышцы. Идеальная фигура, хоть Атланта с него лепи. Глуповат, правда, ну да тут уж ничего не поделаешь – средний IQ в стране 69, а 70 – это граница умственной отсталости, если кто не в курсе. В Сьерре, кстати, 75, а в России – 96. Если не считать нацреспублики – 99.

– Месьє?

– Через пятнадцать минут выезжаем.

– Як накажете, месьє.

Поправил висящий на груди АКСУ, который в его лапище выглядит как пистолет, и закрыл дверь. Вообще, надо бы изнутри на засов запереться, преступность здесь не уступает ЮАР или Венесуэле какой-нибудь, но лень из-за стола вставать… Нет, надо. Правила есть правила.

Встав и подойдя к двери, закрываю засов. Теперь быстренько всё подбить, и можно ехать домой. На часах начало шестого, сегодня уже клиентов не будет. Открываю сейф, достаю рабочую тетрадь, вписываю сегодняшние приобретения. Неплохой день – девять камней, на 13600$. Из них четыре – у Н’Зембы. Это я здесь за них четырнадцать почти отдал, а вот по Раппапорту они стоят двадцатку, как минимум. Правда, их ещё нужно вывезти из страны, оформить документы и привезти в Антверпен. Итого, на сегодняшний день, у меня 132 камня, на которые я потратил 145250$. Неплохо. Камни здесь, в среднем, заметно мельче, чем в Сьерре, потому и средняя цена ниже. Ну, не только поэтому – покупателю, т.е. мне, надо ещё ухитриться благополучно доставить их в респектабельные Антверпен или Тель-Авив (ну, или в не столь респектабельный Мумбаи), что очень непросто. Мягко говоря, мдя.

Для понимания, почему непросто, приведу простой пример – мой сосед Пьер, чёрный, как головешка, уроженец Монреаля, растамаживал контейнер с каким-то там оборудованием для водоочистки два года. ДВА ГОДА, да. Всё это время контейнер стоял в порту Матади. Разумеется, когда Пьер, из канадской упёртости доведший-таки дело до конца, получил груз, оказалось, что он полностью разворован. И это не какой-то там экстраординарный случай, нет. У них здесь всё так работает.

Да, кстати – чтобы доставить даже растаможенный контейнер из Матади сюда, его сначала нужно по железной дороге довезти до Киншасы (а железка частенько не работает), оттуда на барже (которые тоже ходят от случая к случаю) по рекам до Илебо, из Илебо опять-таки по железке (вы помните, да?) до Мвене-Диту, и тут уже останется всего 130 километров на грузовике. Дорога на карте отмечена как «с твёрдым покрытием», но карте верить не надо. Займёт у вас это от месяца (в лучшем случае) до плюс бесконечности. В общем, как-то так, да.

Ладно, с делами закончил, можно ехать. Выхожу, запираю дверь на замок. Ночью авеню Инга патрулируется ментами, так что, если кто и будет ломать – они увидят. Правда, вломиться вполне могут сами менты, и тут уже ничего не поделаешь. Но камни и деньги я на ночь забираю с собой, так что, ничего непоправимого не случится. Затянутый в камуфляж М’Вензе уже стоит с бдительным видом у моего 80-го «ЛэндКрузера», держа руку на автомате. Кого он этим пугает, хрен его знает. Поль, второй охранник и водитель в одном лице, уже за рулём. Главная улица сколько-то-там-миллионного города застроена, в основном, средней паршивости одно-двухэтажными домами, кругом горы мусора и толпы негров, асфальт диссонирующе новый и гладкий. Машин вот на удивление мало – наверное, во всём Мбужи-Майи, который больше Фритауна раза в три, их вдвое меньше, чем в сьерра-леонской столице. Ну, это вообще черта Конго – машин тут мало, зато …ээ… людей, скажем так, очень много. На небе то солнце, то облака, но не дождевые вроде, хвала Аллаху. Хотя, тут это дело трёх секунд – вроде, только что солнце светило, а уже ливень такой, что в пяти метрах ничего не видно.

Мбужи-Майи вообще своеобразный город, даже по африканским меркам. Обычно, все большие города здесь были основаны ещё при проклятых колонизаторах, поэтому там есть исторический центр (запущенный и загаженный, понятно, но всё-таки), да и в целом ощущается некоторое разумное начало в планировке улиц и общественных мест. Собственно, Мбужи-Майи тоже бельгийцы основали, в год начала Первой мировой. Вот только основан он был не как город, а как шахтёрский лагерь. И, вплоть до получения Конго независимости, администрация MIBA прилагала все усилия, чтобы народа здесь жило поменьше. Для работы шахт и приисков вполне хватало десятка тысяч рабочих, а остальные рассматривались как лишние хлопоты и, ещё хуже, потенциальные «несуны» алмазов. Что немудрено, ибо город выстроен прямо на месте выхода алмазосодержащей породы на поверхность. Здесь до сих пор то и дело во дворах и канавах камни находят.

Так вот, к началу 1960-х в городе жило около пятидесяти тысяч …ээ… человек, в основном рабочие MIBA и их семьи. Увы, с приходом независимости и изгнанием десятков тысяч белых фермеров, управленцев и инженеров, хозяйство и инфраструктура огромной страны, по состоянию на 1960-й год второй в Чёрной Африке по экономическому развитию после ЮАР, скоропостижно скончались. Соответственно, освобождённым неграм стало нечего жрать, поскольку сами они, разумеется, поддерживать ни то, ни другое не способны. Кроме того, немедленно началась межплеменная резня, временами принимавшая совсем уж жуткие формы – только за время Второй конголезской войны (1998—2002) погибло около шести миллионов местных. Вся эта движуха, разумеется, породила многомиллионные потоки отчаявшихся людей, пытающихся вырваться из кровавого ада конголезской глубинки в большие города, где есть хоть какое-то подобие порядка, и даже иногда раздают гуманитарку. До глубинки гуманитарка не доходила как по причине разворовывания её в месте прибытия в страну, так и в силу логистических проблем. Ну, о них я уже говорил. Все, кто мог, понятно, бежали в Киншасу, её раздуло до одиннадцати миллионов, а если учитывать огромный пояс трущоб – до двадцати с лишним. Мбужи-Майи повезло больше в том плане, что сюда хрен доберёшься, поэтому беженцы были только из ближайших окрестностей. Ну, и наиболее энергичные со всей страны, и её соседей, привлечённые слухами об «алмазном городе». Как родители Бэ́ти и Мари́, например – они из племени мангбету, и добрались сюда аж откуда-то из-под Кисангани. Так что сейчас здесь, по разным оценкам, от двух до четырёх миллионов жителей. Точно никто не знает, потому как никто местных особо и не считает. Здесь вообще детям свидетельство о рождении выдают, только когда они в первый класс идут. Типа, в награду, за то, что дожили. А кто не идёт, по каким-то причинам, тем и не выдают.

Кто такие Бэти и Мари? Эм… Потом узнаете.

Чёрт, всё время отвлекаюсь. Чтобы понять, почему тут всё устроено, как оно устроено, нужно понять, что такое MIBA. Официально, это государственная компания – 80% акций принадлежит правительству ДРК, а ещё 20% – южноафриканской Mwana (которая, в свою очередь, принадлежит неизвестно кому). На практике, компания работает примерно как «Газпром» – в интересах менеджмента, прежде всего. Район Бакванга (это Мбужи-Майи с окрестностями) всегда был неким «государством в государстве», что при Мобуту, что при Кабиле-старшем, что сейчас, при Кабиле-младшем. В Киншасу платится некоторая сумма дани (по слухам – пять миллионов долларов в месяц), дабы центральная власть сюда не лезла, вот она и лезет. Поэтому что чекисты, что менты здесь – совсем не то, что они из себя представляют в остальной ДРК. Главные здесь – люди MIBA.

Разумеется, директорам компании все эти десятки и сотни тысяч беженцев были не нужны от слова совсем. Толку от них ни малейшего, а вот шума и хлопот – много. Тем не менее, «никому не подконтрольные отряды бандитов», расстреливающие беженцев из пулемётов, сдержать человеческий поток не смогли. Дома у этих беженцев были такие же (а то и похуже) банды, а вот надежды не было никакой. Так что пришлось их как-то размещать. Поскольку, повторюсь, всё решала MIBA, то и подход был выбран чисто деловой. В итоге получился огромная деревня с несколькими неплохими дорогами, в которой понятия «общественные пространства» и «что-то для души» отсутствуют в принципе. Ну, за исключением мест типа «Клуб MIBA», «Фитнес-центр MIBA» и т. д. Т.е. того, что нужно для отдыха управляющего состава компании. В остальном – ни парков, ни красивых зданий, ни спортивных сооружений, ни набережной… НИ-ЧЕ-ГО. Здесь даже делового центра с офисными зданиями нет, в отличие от того же Фритауна. MIBA он не нужен, у них свои офисы, а весь остальной бизнес здесь ливанско-индусского типа – лавки, едальни, даймонд-офисы и т. п.

Алмазный бизнес здесь тоже построен по своей модели. В остальном Конго в этом плане хаос и бардак, наподобие Сьерры, и большая часть левого экспорта идёт через места типа авеню Зека в Киншасе. В Бакванге же (которая, между прочим, добывает, по разным оценкам, от ⅓ до ⅗ всех конголезских алмазов) царит спокойствие и размеренность. Большая часть камней добывается MIBA, и с «дикими копателями» служба безопасности борется жёстко. Закопать живьём – это ещё далеко не худшее из того, что они делают. Но вот официально на экспорт идёт (по слухам, понятно) около четверти от добытого. Остальное же дербанится сотрудниками компании, пропорционально их служебному положению. Поэтому, кстати, рабочим тут по два года зарплаты и не платят. Вроде как, если ты идиот, и не можешь раз в полгода украсть камень, чтоб было что покушать, то и хрен с тобой – помирай с голоду. Сотрудники же эти реализуют камни через ребят типа меня, а ребята типа меня, чтобы нам давали работать, платят MIBAвским безопасникам. Так что те, получается, с одного барана две шкуры снимают.

Понятно, что большей части горожан от всего процесса перепадают, в лучшем случае, какие-то разовые крохи. Нет, какая-никакая «вторичная экономика» образовалась, понятное дело. Человек скотина такая, везде приспосабливается и организовывается. Но вот ночью на улицу за пределами Виль-Миба я тут не выйду ни за какие коврижки – банды малолеток не только однозначно ограбят и, с большой долей вероятности, жестоко убьют, но и сожрать вполне могут.

Вот такой вот чудесный городишко, ага. Что я тут делаю, вместо созерцания закатов в Кейпе с бокалом в руке? Эхе-хе-х… Работаю, что ж ещё. Деньги такая штука – если их не приумножать, то, сколько бы их ни было, быстро заканчиваются. Да и, честно говоря, скучновато оно как-то оказалось, целыми днями на горы и океан смотреть. Мойше Хариф подтвердит.

***

ДРК, провинция Касайи-Ориенталь,

Мбу́жи-Ма́йи, район Виль-Миба.

Уф!.. Расслаблено откинувшись на подушку, нежно поглаживаю живот и грудь склонившейся надо мной Беатрис.

– Месьє бажає коктейль?

– Месье хочет, Беатрис.

– Ой, извините!

Блин, учишь их, учишь на нормальном человеческом французском говорить, а они всё на petit-nègre размовляют. Впрочем, подзатыльники помогают. Они ж язык знают, просто по привычке на его местный аналог переходят.

Беатрис изящно перекинула через меня ногу и встала. Идеальная фигура, как статуэтка просто. Нет, заметно, конечно, что она на четвёртомм месяце, но это её совсем не портит. И тошнота с капризностью ослабели, наконец-то. Вот Мария уже на седьмом, там да, скоро с сексом придётся завязать, видимо. Хотя, у них тут всё равно основная поза «женщина сверху». Они сёстры, кстати, близняшки.

– Вот, месье Ви́тали.

– Спасибо.

Ну-ка… Отлично! Как раз, как я люблю. Впрочем, джин-тоник испортить трудно. Да нет, хорошие девки, на самом деле. Да, завёл вот себе маленький гарем. Ну, а что ещё делать в этом забытом богами, а потом ими же проклятом месте? Развлечений тут никаких, бухать я не любитель, на природу выезжать можно только с охраной. Да и чего на неё выезжать? Моря нет, в реке купаться нельзя. Можно, вернее, но не хочется – очень уж грязно. В неё несколько миллионов человек отходы сливают. Да, за городом красиво: яркая зелень, поросшие ею горы и холмы, джунгли, болота, озёра и т. д. Но часто на такое не поездишь, ибо незачем. А так – дома две красавицы ждут, завтрак/ужин готовят, общения жаждут, чем плохо? Да ничем, всем хорошо. А ещё я кошку завёл, назвал Кысей. Тоже хорошая, мурчит.

Беатрис нагнулась было, дабы вновь привести меня в готовность, но я жестом дал понять, что пока хватит.

– Бэти, хорош, я ж не железный. Ты вот мне лучше скажи, какой урок сегодня выучила?

– 6.2!

Ишь, с какой гордостью произнесла. Ну, а почему бы не гордиться успехами? На самом деле быстро продвигается. Это я им с Марией сказал русский учить, скачал Rosetta Stone, и научил пользоваться. Зачем? Ну, чтоб не скучали дома, пока меня нет. Да и вообще, для меня интеллект у девушки – возбуждающий фактор. Вот и пускай наращивают дополнительные нейронные связи, пригодится. Нет, они не круглые дуры, конечно, а по конголезским меркам так и вовсе умницы, но до Амарины им далеко, увы. Эхе-хе-х…

Почему беременны? Ну… А почему бы и нет? Не люблю я презервативы, хе-хе. А если серьёзно – просто вот захотелось. Середина четвёртого десятка уже, всё-таки, и жизнь не сказать, чтоб очень уж размерена. В ЮАР бываю наездами, так что нормальной семьёй озаботиться пока не получится. А близняшки – молодые, здоровые, красивые, и счастливы до одури от того, что они нужны «месье». Сомневаюсь, конечно, что они так уж в меня влюблены, как всё время говорят, но вот резкий скачок в уровне достатка их явно впечатлил, и они теперь зубами будут держаться, чтобы с этого уровня не вылететь. Ну, зубами не надо, хе-хе. Блин, заразился от Харифа этим «хе-хе», мдя. А дети… Понятно, что с собой я их брать не планирую, но материально помогать здесь – проблемы не вижу. Несколько сотен баксов в месяц, и они уже очень даже зажиточны, на общем фоне. Потом, конечно, с образованием ещё надо будет помочь… Мдя, что-то меня совсем далеко унесло.

– Бэти, там ужин готов?

– Сейчас посмотрю, месье.

Ужин Мария сегодня готовит. У них, в основном, разделение обязанностей по дням идёт, если я никаких других желаний не выражаю. Я, бывает, выражаю, но нечасто – секс втроём, да ещё и с такими темпераментными, это в двадцать лет хорошо. А мне, увы, уже далеко не двадцать…

***

ДРК, провинция Касайи-Ориенталь,

Мбу́жи-Ма́йи, авеню Инга.

До Tropical ехать не так далеко, он расположен на той же авеню Инга, что и мой офис.

Интересно, что, всё-таки, Жану от меня нужно? Какие могут варианты? Крышу хочет предложить? Он, как-никак, заместитель главы местного офиса ANR.2 Фсбшник, на наши деньги. А зачем мне его крыша? Понятно, что камни я вывожу по левой схеме, ну так я и плачу́ месье Франсуа Тунга, начальнику службы безопасности MIBA. От него здесь, реально смотря на вещи, зависит куда больше, чем от ментов и «чекистов» вместе взятых. Самого Тунга я видел один раз, к нему так просто не попадёшь (и я бы не попал, если бы не рекомендация Мойше Харифа), но человек от него приходит каждый месяц.

Плачу не так много, всего десятку килобаксов, ну так я мелкая рыбка, таких здесь пара сотен, как минимум. Есть и мельче, и их на порядок больше, но они экспортом не занимаются, а только перепродажей в городе, хотя сбшникам из MIBA тоже что-то платят. Есть крупные дилеры, их на порядок меньше, и они ворочают миллионами на каждом лоте, и тоже платят. Здесь всё просто – хочешь работать, добейся, чтоб у тебя согласились брать деньги (что не так просто, к новичкам относятся очень настороженно), и работай. Забавно, кстати, принцип «простоты и удобства» неофициальной налоговой системы тут отработан до блеска. Ты пришёл с рекомендациями, на тебя посмотрели, назначили ежемесячную сумму, и ты её платишь. Хорошо у тебя бизнес идёт, плохо, или ты вообще на полгода в другую страну уехал – никого это не волнует. Раз в месяц сумма должна быть. Уезжаешь – заплати вперёд. Иначе, по приезду, платить придётся намного больше, и не факт, что возьмут. Но и внезапных пересмотров не будет – пока бизнес не вырастет до миллионных оборотов, всем на тебя плевать.

Здесь что надо уяснить – ты платишь не за то, что тебе помогают вывозить камни. Ты платишь за то, что тебя не трогают, пока ты чего-то совсем уж наглого не отчебучишь. А уж схему работы, будь добр, сам выстраивай. Но об этом потом, приехали уже.

Tropical – уютное местечко. Просто на удивление уютное, для этого весьма, в целом, неуютного города. Даже не города, а гигантской деревни, скорее. Расположен чуть в глубине от трассы, столики в радующем глаз беспорядке разбросаны среди пальм и каких-то там ещё деревьев, музыка играет. Чуть громковато, как по мне, но конголезцы народ очень музыкальный, они без этого никак. Меня здесь знают, как и Жана, разумеется, так что симпатичная попастая метрдотельша (или как там оно правильно, в женском роде) проводила меня к столику месье Н’Зембы. Тот уже доедает салат, кстати. Ну, не удивительно – с таким весом жрать всё время хочется, полагаю.

– Ви́тали! А я вот, знаете ли, не удержался уже…

– Ничего страшного. Пожалуй, надо тоже взять, для начала.

Заказываю фруктовый салат, бокал юаровского Шираза и, как основное блюдо, ни-дуазу. Во всяком, случае, так местные произносят, а переводится «птичьи гнёзда». Острые фрикадельки из баранины, внутри которых – перепелиные яйца. Подаются с чесночным соусом и печёными дольками сладкого картофеля. На вкус – обалденно. Жан предпочёл тушёную в каких-то там листьях курицу рисом и жаренными бананами. Тоже вкусно, я пробовал. Вообще, у конголезцев три хороших качества – прекрасно поют-танцуют, неплохо готовят и женщины здесь красивые. Всё остальное – плохо.

Пока мы обмениваемся редкими фразами в рамках светской беседы, сосредоточив основное внимание на еде, я продолжаю лениво гадать, что же ему от меня понадобилось. Надеюсь, хоть не баб предложит возить из России. Было дело, подкатывали тут чёрные владельцы борделя на авеню Катедра́ль – давай, мол, будешь нам русских белых девок возить. А то с китайским борделем на бульваре Кабилы соревноваться трудно – те навезли лаосок и камбоджиек каких-то, экзотика, типа, местные клюют. Что? Нет, конечно, не согласился.

Мм… Да, я человек циничный, и вообще мизантроп слегка. Но принципы у меня есть. Белых баб неграм я бы в любом случае возить не стал, даже если это хохлушки или молдаванки какие-нибудь. Спросил насчёт киргизок с таджичками (пришлось объяснять, кто это, и даже искать фотографии в Интернете), благо, выходы есть, если что. Черношкурые предприниматели выразили осторожный оптимизм насчёт таджичек, но дальнейшие расспросы выявили, что у девушек планируется отбирать паспорта и затем юзать их до конца, зажимая деньги, на чём я утратил интерес к теме. Ну его нафиг, такой бизнес. Для кармы вредно.

Замглавы местного Чека, кажется, наконец-то созрел для разговора по существу. Вон, лицо какое хитрое.

– Ви́тали, скажите, Вы охоту любите?

Хм… Вообще охоту я терпеть не могу, потому как мне зверушек жалко. Упреждая следующий вопрос – нет, есть мне их не жалко. Когда я их ем, они уже мёртвые и приготовленные. Если я их есть не стану, они ведь от этого не оживут, верно? Но, разумеется, отвечать в таком духе было бы ошибкой. Собеседник ведь не просто так интересуется.

– Ну, не могу сказать, что прямо такой уж фанат, но иногда, да…

– А на кого охотились?

Мм… на кого там Герыч охотится обычно… Блин, вот столько раз он заколёбывал своими охотничьими байками, а когда надо, хрен вспомнишь.

– На кабана, ещё на …мм… как это на французском, не знаю… по-английски «moose».

Думал, придётся объяснять, что за зверь такой, но Н’Земба понял. Эрудит, ага.

– А в Африке не охотились?

– Да нет, как-то всё дела, дела…

Блин, он мне сафари с какой-то охотничьей конторой впарить хочет, что ли? Как-то мелковато для него, вроде. И никакого интереса для меня не представляет. Ну, вежливо отморожусь, ничего страшного.

– Ви́тали, я могу рассчитывать на конфиденциальность?

– Разумеется, Жан, разумеется! Мы же с Вами год уже почти работаем, к взаимному удовлетворению, надеюсь.

Хм… интересно. Что же он мне впарить хочет?

– Да, очень приятно с Вами работать, Ви́тали. Я, собственно, потому и решил, что мы можем углубить и расширить наше сотрудничество.

Ну-ну. Неужели и этот баб хочет возить? Жан, тем временем, продолжает.

– У нас, как Вы знаете, люди довольно бедные, в массе своей.

Вежливо киваю. «Довольно бедные», вообще-то, не вполне адекватно отражает реальность. «Пипец какие нищие», было бы точнее.

– Да… Это плохо, конечно. С другой стороны, это открывает некоторые возможности. Люди, чтобы заработать, готовы на довольно экстремальные …мм… виды занятости.

Патриот, государственник и чекист задумчиво отхлебнул глоток вина, ненавязчиво блеснув Patek Philippe на запястье.

– В частности, некоторые из них готовы участвовать в …мм… охоте, скажем так. Но не в роли охотника, а в противоположной. Совершенно добровольно, заметьте. Вы понимаете, о чём я говорю?

– Пожалуй, да, Жан.

Про охоту на людей он говорит. Слухи ходят, шило-то в мешке не утаишь. Якобы, богатые иностранцы платят огромные деньги, чтобы пощекотать свои развращённые комфортом нервишки. Собственно, ничего удивительного. Здесь вон в джунглях пигмеи живут, так местные их до сих пор ловят, запекают и жрут. Оправдываясь тем, что «пигмеи не люди, они к обезьянам ближе». Regardez qui parle, ага.

– У Вас, случаем, нет знакомых, которым бы такое было интересно?

– Возможно, вполне возможно. О сумме какого порядка идёт речь?

– Пятьдесят тысяч долларов. Входит перелёт вертолётом из Мбужи-Майи, размещение на месте, предоставление оружия. Ну и сама охота, собственно. Группа из нескольких охотников, обычно 5—7 человек. Цель одна, так что присутствует элемент соревнования.

– И как обеспечивается конфиденциальность?..

Плодотворно, в общем, поговорили. Нет, самого меня такие вещи не сильно вставляют. Может быть, будь жизнь скучной и размеренной, разок попробовал бы, для интереса и расширения жизненного опыта, что называется. Но вот тот же Герыч, уверен, с удовольствием поедет, и полтинник отдаст без базара. Что гораздо интереснее – у него куча знакомых с деньгами. Что в России, что в Земле Обетованной. Не может быть, чтобы среди них не нашлось желающих пощекотать нервишки. Накинуть, допустим, двадцатку килобаксов с носа – половина мне, половина Герычу, нормально. Считай, десятку килобаксов на пустом месте поднять. Десяток таких «туристов» – уже сотня. Надо будет с ним это обсудить. Только не по Скайпу, а в реале. Мало ли, вдруг в Форт-Миде попадёт на стол к черношкурому аналитику, а тот не оценит юмора.

***

ДРК, провинция Касайи-Ориенталь,

Мбу́жи-Ма́йи, аэропорт.

От моего дома до аэропорта – меньше пяти минут на машине. Собственно, здесь (в ДРК, в смысле) все разумные люди селятся неподалёку от аэропортов. Ну, кроме Киншасы, пожалуй. Хотя и там тоже многие стараются. Причина проста – когда здесь начинается, то единственное спасение может прийти с неба. Не так важно, будет это выглядеть: эвакуация белых, или какие-нибудь миротворцы, важно то, что кроме аэропорта безопасных мест не будет абсолютно точно. В аэропортах, кстати, ооновцы обычно есть, так что просто так местные банды их не захватят.

Аэропорт, конечно, маленький и убогий, а взлётно-посадочная полоса вообще больше похожа на дорогу между двумя райцентрами в Нечерноземье. Периодически из-за этого случается какая-нибудь хрень, что, конечно, не добавляет мне хорошего настроения. Ладно, главное, успеть до дождя взлететь. Облачно сегодня с самого утра, а сейчас с запада вон какие громады наползают. Наверняка ливень будет.

Отпустив Поля и М’Вензе, прохожу на взлётное поле. У ворот бдят аж семеро здоровяков в камуфляжах. Коллеги моих охранников, полагаю. Я же их в полиции арендую. Вполне официально, между прочим. Даже квитанцию выдают – по двести франков (ну, вообще двести тысяч, но тут с тысячами такая же ерунда, как и в Сьерре) в месяц за штуку. Плюс ещё по столько же их начальнику, ну и самим по сотне доплачиваю. Последнее уже необязательно, это я для стимуляции рвения. Тысяча франков – это один доллар, кстати, плюс/минус.

Молодой, худощавый солдатик (как-то язык не поворачивается их «ментами» называть) дёргается было ко мне, проверить документы: «Месьє…», но тут же получает ленивый подзатыльник от старшего смены. Здоровяк в лихо заломленном берете дружелюбно улыбается.

– Доброе утро, месьє Ви́тали! Как у Вас дела?

– Спасибо, Олоно́, хорошо. Как ты?

– Отлично, спасибо. Вы сегодня на чартере в Пуэнт-Нуар?

– Да, решил вот на пляже отдохнуть немного.

Олоно́ вежливо улыбнулся совершенно непонятной для него прихоти белого человека, солидно, без лишней суетливости убрал в карман жёлтую 20-франковую банкноту и жестом приказал подчинённым открыть ворота.

– Спасибо, Олоно́. Спокойного дежурства.

– Дякую, месьє Ви́тали. Удачного полёта.

Да уж, актуальное пожелание. У двери белого CASA C-212 Aviocar с маленькой сине-жёлтой эмблемой на хвосте стоит средних лет негр в чёрных брюках и белой рубашке, с озабоченным видом таращащийся сквозь очки в какую-то распечатку. Найдя меня в ней, поставил галочку и предложил проходить в салон.

Блин, терпеть не могу винтовые самолёты. Эта вибрация и постоянный гул с ума сводят. Ладно, ничего не поделаешь. У MIBA раньше был свой Boeing 727, но больше нет. Вернее, есть, вон он, на заросшей травой площадке стоит. Но не летает уже лет пять, и, судя по внешнему виду, больше не полетит. Не знаю уж, из каких соображений его приземлили, но точно не из финансовых. Видимо, политика вмешалась.

По идее, из Мбужи-Майи международных рейсов нет. Отсюда вообще только два рейса – в Киншасу и в Лумумбаши. Понятно, в общем-то, почему – центральное правительство регион контролирует весьма условно, и, хоть и получает дань, хочет больше. Алмазы вывозят по воздуху, соответственно, надо все воздушные пути за пределы ДРК обрезать. Вообще, бред, конечно, только людям жизнь осложняют. Нет пассажирских рейсов – будут вывозить ооновскими. Некоторые и вывозят, кстати. Вон, два Ми-8 и Ан-24 белые стоят. Собственно, наш сегодняшний рейс тоже ооновский, по бумагам. Вроде как, ООН разово арендовала у Aéro-Service Afrigo самолёт, для обеспечения миротворческой миссии. И каждую неделю арендует, между прочим. Все всё понимают, разумеется, но менеджмент MIBA хочет попадать в цивилизацию (относительную, но всё-таки) Пуэнт-Нуара без утомительной пересадки в Киншасе, скромные торговцы, вроде меня, хотят спокойно вывозить камни, а ребята из соответствующих служб и ведомств обоих Конг (или Конгов?) просто и без затей хотят денег за свои плотно закрытые глаза. Потому, кстати, и билет весьма недешёвый, 4000$ в одну сторону. Ну, это для посторонних, типа меня (и вы ещё попробуйте договориться, чтоб вас взяли, не так это просто, мягко говоря). Для служащих компании полторы, кажется.

Есть ещё полёты в Луанду, Лусаку и Кампалу, тот самый Ан-24 летает. Но это редко, один-два раза в месяц, и мне туда не надо, хоть оно и стоит раза в два дешевле. Нет у меня нужных контактов в этих замечательных городах. В Лусаку так уж точно не надо, я там малярией заболел в своё время.

Небольшой, на три десятка мест, салон заполняется на глазах. Примерно половина пассажиров – служащие MIBA, летящие отдохнуть в славящемся своими пляжами и ночной жизнью Пуэнт-Нуаре. Впрочем, я сильно удивлюсь, если у каждого второго из них в кармане не найдётся камней. Другая половина – всякий посторонний люд, имеющий достаточно связей и денег, чтобы попасть на борт. Не только диамантеры, кстати. Вон тот невысокий усатый ливанец, с пузом как будто он баскетбольный мяч проглотил, это Ибрагим, владелец небольшого супермаркета на авеню Катедраль, я у него частенько закупаюсь. Вежливо здороваемся, перебрасываемся парой фраз. А вот это уже коллеги, двое индусов, их офис через дом от моего. Вообще, в лицо я тут ⅔ пассажиров знаю, а по именам – четверть, где-то. Как уже говорил – хоть в городе и живёт несколько миллионов …ээ… человек, с 99,9% из них мы находимся в параллельных вселенных и никак не пересекаемся.

Запустили движки. Ну, надо признать, в салоне Aviocar вибрация и шум ощущаются несколько слабее, чем при полёте на Ан-24. Но неприятно, один хрен. Самолёт начинает свой короткий разбег, колёса бьют по выбоинам разбитой взлётки, заставляя нас судорожно стискивать подлокотники кресел. Фуф! Взлетели. Интересно, на какую сумму наберётся камней, если проверить карманы всех присутствующих, включая экипаж? Сильно удивлюсь, если меньше, чем лямов на пять, а то и десять. Остаётся надеяться, что никто нас не собьёт, дабы затем поковыряться в обломках. Последний раз тут такое три года назад было, тогда ооновскую «корову» сбили огнём с земли в районе границы с Анголой. На месте крушения оказались тела девяти лишних пассажиров, все занимались алмазами в Мбужи-Майи. Алмазов, разумеется, не нашлось, ага.

Полёт прошёл так себе – внизу, большую часть пути, всё затянуто облачностью, так что пейзажами не полюбуешься. Да трясло прилично время от времени, что тоже не добавляло удовольствия. Пришлось спасаться распитием «Mützig».

Пуэнт-Нуар встретил палящим солнцем и двумя потными пограничниками с сосредоточенными мордами, зашедшими в салон. Старший, упитанный крепыш, держал в руках распечатку, сверяясь с которой двигался по салону от пассажира к пассажиру. Его напарник, такой же упитанный, но помоложе, бодро ставил штампы в паспорта. Мне тоже поставил, разумеется. По идее, гражданам РФ в Конго нужна виза, но есть там какие-то исключения насчёт «VIP-приглашений». Видимо, уплаченные в Мбужи-Майи 4000$ проканали за таковое.

Местный аэропорт, в отличие от того, из которого мы вылетели, напоминает человеческий, здесь даже телетрап есть. Но наш рейс, разумеется, к нему не пристыковали. Вместо этого мы, после завершения погранконтроля, вышли из самолёта, погрузились в какой-то древний огромный автобус и выехали на нём за пределы взлётного поля. Часть пассажиров вышли на автостоянке у аэропорта, видимо, их встречают. Меня же, увы, нет, и выходить там и ловить такси мне как-то не улыбается, от слова совсем. Всем ведь в аэропорту понятно, кто и с чем прилетел этим рейсом. Кто-то вполне может что-то по этому поводу придумать, и у меня вот нет ни малейшего желания оказаться тем, на ком эта задумка реализуется. Автобус развозит прибывших по отелям, в нём есть вооружённая охрана, и вообще – пока я в нём, я всё ещё под защитой тех, кто организует рейс. А вот как только вышел – всё, предоставлен сам себе и сам за себя отвечаешь.

Выхожу из автобуса у Atlantic Palace. Неплохой отель, хотя и дорогой для своего уровня, мягко говоря – 290$ за номер, который в том же Антверпене больше 70€ не мог бы стоить в принципе. TIA, ага. Ладно, переживу. Задерживаться я тут всё равно не планирую.

***

Республика Конго, Пуэнт-Нуар,

Atlantic Palace Hotel, ресторан.

Интересный факт – в бывших (?) французских колониях готовят заметно лучше, чем в бывших (?) английских. Причём, казалось бы, одни и те же …ээ… люди живут: Сьерра-Леоне и Гвинея, Гана и Кот-д’Ивуар, ДРК и Замбия – ан нет, качество еды заметно отличается. Вот и этот кусок барракуды, под каким-то там хитрым сливочным соусом, чудо как хорош.

Сидящий напротив меня Пьер, местный уроженец средних лет и совершенно непримечательной внешности, закончил просмотр списка привезённых мной камней и меланхолично сказал:

– Пять тысяч.

– Хм… А что так дорого? В прошлый раз лот даже больше был, и было четыре.

– Расходы увеличились. Я же и за таможню отвечаю. У них аппетиты выросли.

– Понимаю. Но и Вы меня поймите, Пьер, у меня таких расходов по всей цепочке – немеряно, и конечная прибыль весьма невелика. Я не могу себе позволить такое резкое увеличение, я же с покупателями уже цены обговорил. Партия меньше, чем прошлая, но давайте оплата будет такой же, как и в тот раз, ладно.

Понятно, что в реале размер партии ему глубоко фиолетов – пошлину-то с этих камней никто платить не собирается. Но торговаться – это не столько насчёт экономики, сколько насчёт психологии и умения разговаривать с людьми. В любом случае, реши я делать настоящий сертификат, денег бы ушло втрое больше.

– Я понимаю Ваши трудности, Ви́тали, но и Вы поймите – это не моя прихоть. Мой заработок не изменился, это таможня больше хочет. Вы же не хотите, чтоб она Вас проверила, верно? Ладно, ради Вас, я готов уменьшить свою долю – пусть будет 4800$.

– Разумеется. Но Пьер, мы с Вами пять дней назад говорили по телефону, и Вы меня ни о каких повышениях не предупреждали. Я готов пойти Вам на встречу, пусть будет 4200$…

В общем, сошлись на четырёх с половиной. Как оба, полагаю, и рассчитывали с начала торга. Пьер ушёл, пообещав завтра к девяти утра прийти с кимберлийским сертификатом на мой лот, а я остался за столиком на открытом воздухе, попивая «Constantia». Отличное десертное вино, кстати, рекомендую.

Итак, сертификат завтра будет. Через местную таможню с ним идти не стоит, потому как документов, подтверждающих оплату всех пошлин, у меня, разумеется, нет. Но эту проблему решает Пьер. В аэропорту же Брюсселя их у меня и не спросят, а вот сертификат – спросят. Конечно, репутация у сертификатов Республики Конго в алмазном мире примерно, как у туалетной бумаги, и во многих местах камни с такими документами просто не примут, опасаясь проблем. Но уважаемый Мойше Хариф у меня примет. С дисконтом, разумеется.

Сейчас бы на пляж, но нельзя. Брать туда камни с собой – идиотизм, оставлять в номере, пусть и в сейфе – идиотизм ещё больший. Так что, придётся сидеть в отеле. А жаль, потому как Пуэнт-Нуар – весьма приятное местечко. Пляжи, клубы, бары, рестораны. Последняя гражданская война его почти не затронула, а что и разрушили, то уже восстановили. Это не столица, Браззавиль, где целые районы снесли артой или просто сожгли нахрен. Здесь цивилизация, не зря вот вся набережная европейскими туристами забита. Ладно, рисковать не стоит, посижу здесь. Благо, дневная жара уже спала.

– Девушка! Можно мне ещё бокальчик, пожалуйста. И миндальное пирожное.

***

Бельгия, Антверпен, Пеликаанстраат, 78

Начало апреля в Антверпене – так себе времечко. Холодно, пасмурно и сыро. Впрочем, здесь так большую часть года. А дома сейчас тепло, солнечно и дождь максимум раз в неделю ночью пройдёт. Тем не менее, домой я только через три дня полечу, в понедельник. Почему? Нет, дел никаких нет, только что продал старику Харифу очередную партию, почти за двести тридцать тысяч. Заработал, правда, не так много – всего чуть больше тридцатки получается, если вычесть все взятки, перелёты, аренды, проживания и прочие расходы. Можно было и лучше, да. С другой стороны – тридцатка килобаксов за пять недель работы, не так уж и плохо, а? Тем более, что большая часть этих пяти недель прошла в режиме «два часа смотрю камни – остальное время бездельничаю». Ну, как «бездельничаю», совсем уж овощной отдых я не люблю. То читаю что-то, то французский совершенствую, то ем-пью, то Бэ́ти с Мари́ тр… ээ… мдя, ну вы поняли, в общем.

Три дня здесь – самое то. И надоесть не успеет, и от TIA отдохну. Приятно же пройтись по уютным европейским улочкам, посидеть в пабе, полюбоваться каналами. Да и вообще, до чего здорово, когда ¾ людей вокруг – белые! Жаль, что мест таких на глобусе всё меньше и меньше, и лет через пятьдесят они исчезнут совсем, и будет тогда кругом одно сплошное Мбужи-Майи. Остаётся надеяться, что Илон Маск к тому времени допилит свою марсианскую ракету, мдя. Хотя, наверняка и на Марсе найдётся какая-нибудь леволиберальная мразь, которая впустит туда унтерменшей. Потому, будем наслаждаться тем, что есть – дальше будет хуже.

V Южная Африка, провинция Квазулу-Наталь, Дурбан, Дэйри-Бич.

Да, да, так! Ещё немно.. аа, млять! Доска, только что такая послушная, вдруг зажила своей жизнью, тело из ловкого и держащего равновесие «на автомате» превратилось в неуклюжий одеревенелый чурбан, и вот уже громкое «плюх!» возвещает об очередной победе сил природы над человеком. Впрочем, громкое оно для меня, а так, на фоне шума волн, никто и не заметил. Найдя ногами песчаное дно, и подтянув на шнуре доску, оглядываюсь по сторонам. Все занимаются примерно тем же, пытаются научиться вставать, не падая и, если это удалось, немного прокатиться. Нелёгкое это дело, честно говоря. Но на этот раз у меня получилось – метров 30—40 проехал, прежде, чем потерял равновесие. Джордж, наш инструктор, жестом изобразил что-то вроде «Неплохо, давай ещё разок» и повернулся к двум симпатичным туристкам из Швейцарии, помогая им тренироваться в правильном вставании на доске. Ну, базару нет, я бы, на его месте, тоже им больше внимания уделял.

Ух, что-то мне хреново, однако. Голова раскалывается, и тошнит. Это всё от резкого подъёма, когда встаёшь на доске. Ладно, пару минут подожду, отпустит. Как раз подальше отойду пока. Наша группа из шести новичков, изначально выстроенная Джорджем в чёткую линию, давно уже сбилась в кучу и перемешалась. Не хватало ещё наехать на кого-то в процессе. Или, ещё хуже, чтобы на меня кто-то наехал. Фффууу… Вроде полегче, но не слишком. Всё, ещё разок, и хорош на сегодня. У меня ещё два оплаченных дня занятий, успею научиться.

Так, эта маленькая… и эта… вот! Несколькими сильными гребками разгоняю доску, есть, руки упереть перед собой, теперь встаю… Доска прыгает влево, а я, чувствуя себя подрубленным деревом, медленно и величаво обрушиваюсь в воду. Отплевавшись и переждав очередной приступ головной боли и тошноты, подтягиваю доску. Всё, хватит. Ни к чему себя насиловать.

Пока снимаю костюм для серфинга, принимаю душ и одеваюсь, самочувствие приходит в норму. Более того, начинает зверски хотеться жрать. Куда бы пойти… По дорогим местам дням шарахаться смысла нет, лучше в сетевое что-то. Благо, в ЮАР сетевые едальни просто великолепны. Spur – отличные стейки, Ocean basket и Adega – свежайшие морепродукты, и всё это по вполне умеренным ценам. Мм… Ну, в Adega сильно зависит от конкретного места – в Умшланге отличный ресторан, а вот в Дурбане оба средненькие. Так что, пойду-ка я в Ocean basket. Раз никакая морская живность меня сегодня не съела, я сам её съем. Да и идти то него пять минут, если неспешным шагом.

Сразу беру бутылочку «Savanna Dry» и заказываю «The Big 1» —здоровенную такую сковородку, с рыбой в мидиевом соусе, кальмарами, огромными креветками, рисом и картошкой-фри. И стоит всё это (в смысле еда) всего 189 рандов, меньше тринадцати баксов. Официантка приносит ледяную бутылку и стакан с кусочком лайма. Уф, хорошо…

Что я в Дурбане делаю? Отдыхаю, что ещё здесь можно делать… Купаюсь, сёрфингу учусь, в казино вот пару раз сходил. Проиграл пятьсот баксов, в общей сложности, хотя одно время выигрывал три штуки. В общем, решил устроить себе неделю каникул, раз уж в ЮАР прилетел. Благо, дела удалось порешать буквально за пару дней.

Петрус Штраус не подвёл, и теперь я постоянный резидент Южно-Африканской Республики. Даже загранпаспорт выдадут, в четверг вернусь в Кейптаун, надо будет забрать. Голосовать пока нельзя, это ещё через год, когда уже гражданство оформлю, но без голосования я как-нибудь проживу. А вот загранник – это очень кстати, потому как в моём российском свободного места осталось всего ничего, и менять его мне как-то совсем не хочется.

Почему? Да потому, что чеченам мои паспортные данные известны, и я очень удивлюсь, если где-то в компьютерах паспортной службы на моей фамилии не стоит флажок. Что-то типа «Сообщить А́даму», хе-хе. Не Ильясову, нет. Ему Герыч где-то на Каширке разнёс голову прямо в новеньком Гелендвагене-Брабусе пулей 9,3×64 мм Бреннеке. Выпендрёжник хренов, не мог что попроще использовать. Хотя, ружьё это за ним не числится, и вообще досталось ему каким-то криминальным путём, так что ладно, хоть тут оторвался человек.

Но вот другой А́дам, который Хромой, живее всех живых. Что печального, ибо, как выяснилось, отправленный нами в числе прочих в Края Вечной Охоты Зелимхан был племянником именно Хромого. Ну, это Герыч уже по своим каналам узнал. Он хоть с людьми Хромого дел не имеет и вообще не общается, но слухи-то ходят.

Впрочем, с тех пор уже почти год прошёл, и никто нас не беспокоил, так что, похоже, эта идея Герыча сработала. Как, кстати, и другая – дело с распилом кредитов и субсидий вполне себе процветает, я уже не только свои двести штук вернул, но и ещё почти полляма заработал. Герыч, соответственно, заработал ещё больше, у нас с ним 1:2 распределение.

– Ваш «The Big 1», сэр!

– Спасибо. Мне ещё одну бутылочку, пожалуйста.

Ум… Как пахнет… Сказка! Какого хрена я с такими доходами в славном Мбужи-Майи сижу? Ну, как вам сказать…

Во-первых, эта Герычева затея может в любой момент накрыться медным тазом, дело такое. В РФ пирог всё сжимается, и едоки друг друга отпихивают локтями вовсю. Вон, вчера в Инете читал – в подвале загородного доме арестованного заместителя челябинского губернатора нашли три тонны денег и маленькую личную тюрьму с узниками. Понятно ведь, что начальство всех правоохоронцев было, в общем и целом, в курсе. Но вот, пирога перестало хватать на всех, и тут-то правосудие и восторжествовало, ага. В любой момент тоже самое может случится и с соплеменниками Герыча в Минсельхозе и руководстве Подмосковья. А денег у меня всё ещё не столько, чтоб можно было всю жизнь их тратить, или там вложить куда-то и жить на проценты.

Во-вторых, всё время бездельничать как-то скучновато. Бухать и отрываться в клубах я не большой любитель, активный отдых – это здорово, конечно, но всё днями напролёт им заниматься тоже надоедает. Подумываю вот книгу начать писать, но как-то всё не соберусь. А алмазы – это интересно, и деньги приносит. В общем, я так для себя решил: вот как будет на счетах пять миллионов баксов, так и перебираюсь в Кейп окончательно. Бизнес какой-нибудь спокойный организую, да и созданием семьи озадачусь, наконец-то. Но, думаю, до этого радостного момента ещё годика два-три. Дела в Конго идут нормально, я узнаю́ людей, люди меня узнаю́т, чувствую, что скоро оборот должен прилично возрасти. Да и от Герыча пока что денежка идёт.

Speak of the devil, ага. Герыч в Скайпе.

– Здорово!

– Здорово! Как там Кейптаун?

– А я в Дурбане сейчас. Хорошо, сёрфингу учусь. Блин, сложно!

– Сёрфинг – это хорошо… Коляна помнишь?

Млять. Это не к добру.

– Помню, конечно. Чё такое?

– Его вчера вечером у подъезда свинтить пытались. Двое, молодые, здоровые, похоже, что чечены.

– Сцуко… И чё?

– Ну он их положил на глушняк, и ушёл. Говорит, ещё пару дней назад их видел, показалось, что пасут, но не был уверен. Сейчас у Степаныча сидит.

Степаныч – это егерь в Новгородской области, Герыч туда на охоту частенько катается. Вроде, Николай тоже, что-то такое они рассказывали.

– У тебя чисто?

– Да. Семью с утра в Израиль отправил.

Это правильно. У кавказцев и вообще мусульман есть такая поганая черта, сначала за семью браться.

– Понял. Сам чё думаешь делать?

– На этой неделе мне здесь надо быть, вопрос решается по новой субсидии. А в шаббат свалю тоже. Лучше переждать. В Израиле у них возможностей нет почти.

– Чё с Коляном?

– Хочет через границу пешком в Казахстан. У него там родственники какие-то.

– Плохая идея. Если его нашли, то и родственников пробьют. Казахстан – не Израиль, там достанут.

– Да я и сам ему то же самое говорю. Упёрся, как баран. Надо бы ему деньжат подкинуть малёха.

– Добро, я тебе скину тогда.

– Ок. Сам тоже там осторожно ходи.

– Ага. В Израиле долго будешь?

– Ну, месяц точно, а там посмотрим, как получится бизнесом оттуда рулить.

– Ясно. Постараюсь подскочить туда недель через пять-шесть. Есть темы для обсуждения.

– Давай! А то полгода уже не виделись.

Ну да, в ноябре в Амстердаме пересекались. Я Мойше очередную партию привёз, а Герыч, как раз, семейство в Европы вывозил, посмотреть, как люди живут.

– У тебя знакомых в Рамат-Гане нет, случаем?

– Ээ… да нет… А, погоди, на Алмазной бирже, в смысле?

– Ну да, где ж ещё. Не в сафари-парке же.

– Напрямую нет, но есть, через кого выйти. Привезёшь чего?

– Да, надо покупателей диверсифицировать немного, а то на одного завязан, нехорошо.

– Не вопрос, найду выходы.

– Добро. Ну, ладно, давай тогда.

– Давай, на связи.

Млять. Что-то это всё не радует ни фига. Если вышли на Николая, то и на Герыча скоро выйдут, наверное. Или как? А хрен его знает, я же не в курсе, как там эти двое в Москвабаде общаются. Вообще, странная какая-то история. Если вышли на него, и знали, кто он такой, почему отправили двух молодых качков его вязать? Ментов бы чеченских отправили, или фейсов. Показали корочки, «Пройдёмте с нами», все дела. Хотя, на чеченов Николай всё равно мог среагировать, с корочками они или без. Ну, тогда обычных, московских. Ментовка прогнила насквозь, уж кому-кому, а чеченам найти желающих подработать проблемы бы не составило.

Может, это всё вообще отдельная история. Николай, как я понимаю, в Чечне много весёлых вещей успел сделать, так что, желающих отомстить должно быть с избытком. Вариант? Вариант. Ладно, будем посмотреть. В любом случае, уж в Дурбане-то мне точно опасаться нечего. Вот дома… Эхе-хе-х… Дом, при должной настойчивости и некотором везении, могут и найти, пожалуй. Тут, правда, есть одна тонкость – Саймонстаун, это не просто курортный городок, это ещё и главная база южноафриканского ВМФ. Её с моей террасы отлично видно, на два часа. Соответственно, город ещё со времён Царства Света и Разума проклятого апартеида находится под присмотром со стороны местных чекистов всех мастей. На данный момент, как я понимаю, это военные контрразведчики из SANDF-ID3 и антитеррористы из Внутреннего управления SSA.4 Меня, полагаю, они тоже проверяли, но со мной-то всё нормально – Интерпол не ищет, деньги легальные, дом купил за приличную сумму. А вот несколько шарахающихся по окрестностям чеченов их, наверняка, заинтересуют. Это, кстати, было ещё одним дополнительным плюсом при выборе жилища. Ладно, не стоит слишком забивать себе голову негативом, а то так и жить не захочется.

– Что-то ещё желаете, сэр?

– Мм… Да, большой ванильный капучино, пожалуйста.

Официантка, явно индийских кровей, быстро убрала со стола пустые сковороду и бутылку. Индийцев в Дурбане очень много, каждый пятый житель, наверное. Англичане их, в своё время, завозили для работы на плантациях, ибо зулусов убедить там трудиться не получилось. Вообще, трудиться – это не про зулусов, им бы повоевать и пограбить. До прихода белых они здесь нагибали все местные племена отсюда и аж до Зимбабве, вырезая на захваченных землях всех мужчин поголовно, от младенцев до стариков, и уводя симпатичных женщин (несимпатичных и слишком молодых/старых тоже убивали). Что забавно, нынешнее поколение политкорректных историков и в этом усмотрели вину белых. Мол, португальцы научили зулусов выращивать кукурузу, поэтому зулусы перестали массово дохнуть от голода и начали воевать с соседями. Проклятые белые, ага, везде они виноваты.

Так вот, про индусов в Дурбане. Англичане их нанимали в Индии по длительным контрактам, 5—10 лет. Разумеется, отработав положенное, индусы вовсе не стремились ехать обратно в адскую нищету, из которой им так удачно привалило вырваться, и оставались на прекрасной южноафриканской земле, выписывая сюда семьи. Тем более, если дома они стояли на нижней ступеньке социальной лестницы, то здесь – на средней, ибо нижняя была занята неграми. Если кто не в курсе – индийский моральный авторитет и большой поклонник теории ненасильственного сопротивления английским колонизаторам Махатма Ганди прожил в Южной Африке больше двадцати лет, работая адвокатом. В 1906 году, во время подавления очередного зулусского мятежа, великий гуманист активно убеждал соплеменников идти добровольцами в английские войска, дабы на деле доказать англичанам полезность индийцев и необходимость подъёма их социального статуса.

– Ваш кофе, сэр!

– Спасибо.

Впрочем, я отвлёкся. Ладно, что дальше-то делать? Мм… Да всё как и собирался, не вижу необходимости менять планы. У меня оплачен номер в «Хилтоне» до утра четверга, плюс завтра и послезавтра занятия сёрфингом. В четверг лечу обратно в Кейп, получаю паспорт, и в понедельник лечу в Мбужи-Майи. Не напрямую, увы, а с пересадками в Йобурге и Пуэнт-Нуаре.

Нет, а вот тут стоит подумать. По какому паспорту лететь, российскому или юаровскому? Могут меня по паспорту отследить? Мм… Наверное, да. Офис South African Airways в Москве есть (как раз возле Соборной мечети, хе-хе), а информационная сеть одна на весь мир, как я понимаю. Взять сотрудника за жабры, или денег дать, и всё можно узнать. Или это я уже чересчур в паранойю ударился? Хрен его знает. Авиакомпаний на свете много, не думаю, что они начнут ко всем искать подходы, чтоб меня отследить. К тому же, у меня в новом паспорте одна буква в имени отличается от английского написания в старом, и две в фамилии. Специально попросил.

Пожалуй, всё-таки имеет смысл вылететь из ЮАР по российскому паспорту. Тогда, если вдруг когда-нибудь придёт официальный запрос, юаровцы с полным на то основанием официально ответят – «Выехал за пределы страны и не возвращался». Никто не будет тщательно проверять, и, уж тем более, отвечать, что «попросил политического убежища и стал гражданином». Не та здесь у РФ репутация. Точно, вылечу по старому паспорту, вернусь по новому. На границе, правда, спросят, почему штампика о выезде нет, ну да это вопрос решаемый. Хоть и говорят, что «Южная Африка – это не Африка», но верно это лишь отчасти. TIA и здесь работает, до определённого предела просто.

***

ДРК, провинция Касайи-Ориенталь,

Мбу́жи-Ма́йи, район Виль-Миба.

Кыся, до этого пару минут деликатно трогавшая меня лапой за ногу, отчаялась обратить на себя внимание и запрыгнула на колени. Немного потопталась, устраиваясь поудобнее, и, протиснув голову под моими руками, с интересом понюхала разложенные на тяжёлой полированной столешнице камни.

– Ну, и чего? Ты такое не ешь, радость моя.

Некрупная серая кошка выслушала моё мнение с несомненным интересом, после чего попыталась лапой подтянуть один из камней к себе поближе.

– Не, Кысь, так дело не пойдёт. Ты поиграешься, а мне потом его по всему дому искать? Блин, не трогай, тебе говорю!

Ладно, отдохнуть надо. Переворачиваю Кысю на спину и прижимаю к себе одной рукой, другой убираю камни в сейф. Животинка поначалу вырывается, но, поняв, что ей сейчас будут чухать пузико, расслабляется.

– Вот… Хорошая девочка… Не будешь безобразничать?

Кошка ответила мурчанием, означающим, видимо, что-то вроде «вообще буду, но прямо сейчас – нет». И, секундой позже, внезапно слегка тяпнула меня за палец. Врунишка.

– И чего ты кусаешься? А?

Что-то она в проказливом настроении. Уши прижаты, зрачки расширены. Обхватили руку передними лапами и укусила ещё, уже сильнее, затем пару раз шкрябнула задними лапами.

– Ну и иди, раз ты так!

Оказавшись на полу, Кыся попыталась тяпнуть меня за ногу, получила за это по ушам и, возмущённо мявкнув, галопом выскочила из комнаты. Молодая ещё, игривая.

– Девочки!

– Месье?

Голос ответил со стороны кухни, но чей именно, Бэти или Мари, я не понял.

– Что там с ужином у нас?

– Двадцать минут, месье!

Кажется, всё-таки Мари. Ладно, не важно. Как раз успею с делами закончить. Перенеся записи за месяц работы в таблицу, подвожу итог. Ну, хорошо так потрудился, ударно даже, я бы сказал. 128 камней куплено, потрачено 163200$. Это чисто на камни, без накладных расходов. В этот раз мелочи меньше попалось. Делим их на два лота, в один 66 камней, на 79600$, в другой, соответственно, 62, на 83600$. Ну, постарался более-менее одинаково распределить, и по размерам, и по качеству. Почему два лота? А они в разные места поедут. Надо, всё-таки, покупателей малость диверсифицировать. А то случись что с Харифом, или, например, окажись я невъездным в Шенген, и что тогда? Поэтому, даёшь разнообразие.

Ноут, стоящий на краю стола, издал характерный «скайповый» звук. Кому это там я понадобился… О, Кислый. Мы с ним в Славянске познакомились, в 2014. Он вообще тамошний, из Харцызска, но после Дебали понял, что ловить в ОРДИЛОСОСе больше нечего, и перебрался в Ростов. Я-то лично это понял ещё после первого Минска, мдя…

К: Привет!

Я: Привет!

К: Говорить можешь?

Я: Тут инет хреновый, не тянет. Пиши.

Интернет здесь, и правда, преотвратнейший, и жутко дорогой – вдвое дороже, чем в Сьерре, в которой он тоже стоит неадекватных денег. Причём оператор-то один, Airtell. Принадлежит, как легко догадаться, ливанцам. Как и половина Африки.

К: Как там Африка?

Я: Да как всегда – жарко, грязно, дорого. Чё у тебя?

К: Ездил домой, паспорт донерский оформил. В Россию по нему пускают.

Я: А с российским что? Оформляешь?

К: Не, глухо. Нет оснований, говорят.

Я: Женись))

К: Нет уж, я лучше с донерским паспортом похожу)) Да и при женитьбе один хуй только через сколько-то там лет дадут.

Я: Пипец.

К: Да. За кого из наших слышал что?

Я: Нет, я ж тут в Жопе Мира сижу. Питер в Сирии бабло зарабатывает, Шкипер у себя в Саранске бизнесменит помаленьку, Кубик в дыре своей сидит, а так больше не общался ни с кем. Ты?

К: С Тунгусом недавно пересекались, он проездом в Ростове был. Скучно стало у себя в тундре, хочет опять в степях поснайперить. С Вирменом виделся, когда домой ездил.

Я: И чё там животинка наша?

К: Бля, помощник прокурора в Харцызске, не поверишь.

Я: Почему не поверю – поверю. Армянин же))

К: Ну да.

Я: Сам чё делаешь?

К: Да всё кондёрами занимаюсь.

Я: Не заипало?

К: Жить на что-то надо. Особого напряга нет, на жизнь хватает. Заебёт – найду что-то другое.

Я: Ну, тоже верно.

К: Ладно, рад был пообщаться. Давай, до связи.

Я: Я тоже) Давай!)

Нет оснований для получения гражданства, ага. Млять, с каким удовольствием я бы выкосил всю эту чиновничью сволочь из пулемёта… От Кремля и до последнего райцентра. В Кремле бы даже лучше из ранцевого огнемёта. Ублюдки, подставили несколько миллионов русских людей, и теперь пытаются сделать вид, что ничего не произошло. Киргизами вон все отделения ФМС забиты, у них есть основания, а у русских – нет. Тот же Кислый – золотые руки у человека, не пьёт, не курит, мозги на месте, русский. Вот почему бы ему гражданство не дать? Суки, какие же суки…

Нет, всё-таки, решение уехать навсегда было правильным. Россия умерла, и последний шанс её спасти был просран в 2014, когда Кремль заставил нас остановиться перед пустым Мариуполем, и его обитателей не вытащили на Лобное место и не развесили их там за задние ноги. Поэтому, теперь каждый сам по себе, и каждый заботится о своём выживании самостоятельно. Максимум – друзьям помочь. Но, как не абстрагируйся, на душе, один хрен, после очередной порции новостей из Эрэфии становится скверно. Надо бы пореже российские новости узнавать, зачем зря нервные клетки жечь?

Мари, весьма забавная со своим огромным животом, постучалась в открытую дверь.

– Месье, ужин готов. Накрывать на стол?

– Да, накрывайте, сейчас подойду.

Мари немного потопталась в дверях, затем неуверенно спросила: «Может быть, месье ещё что-то хочет?»

Ага, понятно. Переживает, что сексом я с ней уже недели две как не занимаюсь, уделяя всё внимание Бэти. Я конечно, не психолог, альхамдулиллях, но полагаю, что беспокойство не столько от отсутствия секса как такового, сколько от боязни того, что её значимость в моих глазах снижается. А она не снижается, просто меня вот как-то беременные не очень возбуждают, а уж на последнем месяце так и подавно. Есть люди, которых наоборот, прёт от этого, а меня вот нет, я же не виноват. Мдя… Но как-то её успокоить надо, зачем ей зря нервничать… Да и для ребёнка вредно, наверное.

Минет, может, пусть сделает? Подбодрит это её, наверное? Но неохота как-то прямо сейчас. Ладно, на эту ночь её к себе позову, а не Бэти.

– Мари, иди сюда.

Подходит.

– Месье?

Обнимаю одной рукой за попу, вторую кладу на живот, чувствуя жар её тела сквозь тонкое платье. Улыбаюсь:

– Шевелится!

Мари расцветает:

– Вы чувствуете, правда?

– Конечно!

На самом деле, сейчас не почувствовал, но почему бы не порадовать девушку?

– Мари, ты ведь знаешь, что я тебя люблю?

– Да месье! Я Вас очень-очень люблю тоже!

Целую в живот, аккуратно разворачиваю её и слегка хлопаю по попе. Повеселевшая Мари уходит на кухню, слышу её радостный голос – что-то там с Бэти обсуждает на мангбету. Хвастается, наверное. Люблю ли я их? Мм… Ну, в некотором роде. Как вот Кысю, например. Даже больше – случись наводнение, я бы Бэти с Мари спасал первыми, а Кысю второй.

Мари, вообще-то, рожать через две недели, а я уезжаю как раз. Не то, чтоб я прямо так уж сильно переживал на этот счёт, но, всё-таки, хотелось бы быть здесь, конечно… Ладно, дела есть дела, ничего не поделаешь. Врачей я оплатил заранее, деньги на расходы девчонкам тоже оставлю, не пропадут. А через месяц вернусь, глядишь, ещё отцовскими чувствами воспылаю, хе-хе.

***

Индия, Мумбаи, Западное шоссе.

Блин, наверное, надо было, всё-таки, на электричке ехать. Или на метро. Пробка движется в час по чайной ложке, и конца и края ей не видно. С другой стороны, в автобусе прохладно, я никуда особо не спешу, да и место у меня очень удачное – впереди, первый ряд по правой стороне, обзор 240°, не меньше. А посмотреть тут есть на что.

«Shantaram» читали? Помните, в самом начале – Робертс сбегает из австралийской тюрьмы, с переклеенным фото в краденом паспорте бежит в Бомбей, выходит из аэропорта, садится на автобус и едет в город. Вот, и мне захотелось «по следам», так сказать, пройтись. Уж больно сочно он там Бомбей описывает.

В книге, правда, вокруг аэропорта некая зелёная идиллия с пальмами и цветами, напомнившая беглецу о родном Мельбурне, затем потрясший его широкий пояс трущоб, и только потом уже сам Бомбей, с его бьющими через край красками, запахами и энергией. Но Робертс здесь был сорок лет назад, и с тех пор население города выросло с восьми миллионов до восемнадцати, без учёта тех сам трущоб, в которых обитателей никто особо не считает. Поэтому «сам Бомбей» начинается сразу, как выходите из аэропорта, до трущобного пояса нужно ехать довольно далеко в сторону окраины (на самом деле – не нужно, небольшие трущобы, тысяч по 50—100 человек, разбросаны по всему городу, можно там посмотреть, если интересно), а до зелёных лугов и полей вообще хрен знает, как добираться. Но вот краски, энергия и запахи, и правда, бьют ключом. Кажется, что ты попал в муравейник во время наводнения и пожара одновременно – всё вокруг кипит, бурлит и работает. И люди, люди, люди. Люди везде, на каждом квадратном метре. В Африке такие районы тоже есть, но там народ, в массе своей, ленивый и расслабленный, а здесь все энергичные и куда-то бегут, едут и что-то с собой тащат при этом, и всё это на палящем солнце. Уж на что я ⅔ глобуса объездил, и то в прохладное чрево автобуса нырнул с заметным облегчением – надо было немного отдышаться и обработать процессором первые впечатления в относительном покое. Но вообще, если в целом, мне пока что здесь нравится. Не знаю, как насчёт здесь жить, но вот так приехать по делам – бодрит! Герыч любитель про «энергетику» в Москве порассуждать, москвич наш патологический – надо его сюда выдернуть, пусть посмотрит на настоящую энергетику.

Кстати, самая большая из таких внутригородских трущоб, Дхавари, сейчас слева по борту. Население её, по разным оценкам, от 800 000 до 1 200 000 человек. Только что ехали мимо новеньких офисных и жилых высоток северного делового района, сверкающих стеклом и металлом, и тут за рекой показались нагромождённые гроздьями лачуги и кучи мусора в человеческий рост. И всё это, опять-таки, облеплено людьми. Да сколько же их тут?!

Пробка, наконец-то, подрассосалась, и наш автобус выскочил к мосту через бухту. Водитель, молодой худощавый парень с чёрной, как антрацит, шевелюрой, краснозубо улыбнулся и, ткнув пальцем в какие-то развалины на берегу справа, разразился длинной и очень быстрой тирадой. Из тирады я понял только то, что она была сказана на чём-то наподобие английского, и слово «форт». Видимо, развалины были когда-то фортом. Впрочем, про форт я сразу же забыл, ибо мы, наконец-то, выехали на мост, откуда открылся великолепный вид – справа океан, к которому уже начало приближаться солнце, слева, за бухтой, город. Красиво!

Почему водитель «краснозубо» улыбался? А он пан жуёт. Это такая местная хрень, на основе бетеля. В Индии я раньше не бывал, но по Юго-Восточной Азии как-то устроил себе полуторамесячную поездку, там тоже все эту гадость жуют. Мерзкая привычка, на мой взгляд. Вечно везде плевки эти красные.

Водила открыл окно, смачно харкнул красным на крышу обгонявшего нас такси, захлопнул окно и опять улыбнулся мне. Эхе-хе-х… Ну, индусы те ещё свиньи, это я и по Африке знал. На Ривере после них вечно такой срач оставался, что просто пипец.

Съехав с моста, мы немедленно попали в очередную пробку. Правда, на этот раз она хоть и медленно, но двигалась. Я же, пользуясь случаем, рассматриваю город. Один хрен, заняться больше нечем. Вокруг тесно прижаты друг к другу здания, от трёх до семи этажей. Бывает и больше и меньше, но редко. На первых и вторых этажах лавки, едальни, парикмахерские и ещё что-то непонятное, все стены обклеены яркими рекламами продукции Болливуда, и всё забито людьми. И они что-то жуют, пьют, курят, покупают и продают, разговаривают, смеются, несут что-то, короче, жизнь бьёт ключом. Мусора, к моему удивлению, меньше, чем ожидалось. Ну, понятно, что намного больше, чем в Москве, например, но не горы.

Автобус-экспресс останавливается у ж/д вокзала. Стоит вылезти в жаркий и влажный внешний мир, на меня немедленно набрасывается толпа отельных зазывал, таксистов, носильщиков, гидов и прочих хелперов, от которых стоит держаться подальше. Впрочем, особой агрессивности они не проявляют, так что я без особых проблем прорываю вражеское кольцо, на пару секунд останавливаюсь, чтобы сориентироваться на местности, нахожу Дадабхай-Наороджи-роад (мля, вот ведь название) и начинаю двигаться по ней на юг. Идти в такой толпе поначалу немного дискомфортно – в Мбужи-Майи я ведь по улицам не ходил, но, через пару минут, восстанавливаются отработанные до автоматизма на Санни-Абача-стрит во Фритауне навыки, и я уже чувствую себя, как рыба в воде. А вот и Residency Hotel Fort, кстати. Уютное такое, на внешний взгляд, четырёхэтажное здание, теперь посмотрим, что там внутри.

Номер за 5500 р. оказывается вполне приличным и (главное!) чистым, быстро принимаю душ, переодеваюсь и вперёд, к приключениям! Шучу. Пойду, перекушу чего-нибудь, и местным воздухом немного подышу. Это всегда полезно – проникнуться атмосферой.

***

Индия, Мумбаи, район Пали-Хилл.

Мистер Адам Джулиан Конте, консул Республики Сьерра-Леоне в Мумбаи, загрёб вилкой хорошую порцию риса с курицей, отправил её в рот и невозмутимо принялся пережёвывать. Меня, честно признаться, аж передёрнуло слегка от этого зрелища. Не потому, что благообразный пожилой негр в очках с тонкой позолоченной оправой кушал как-то неопрятно, вовсе нет. Кушал он вполне себе интеллигентно, дипломат, всё-таки. Просто я себе заказал то же самое, но попросил, чтоб специй добавили поменьше, и то у меня во рту пожар и слёзы наворачиваются. Амаринин папаша же о таком снисхождении не просил, но спокойно уплетает себе, и глазом не моргнув. Ужас!

– Бомбей, Ви́тали, это прекрасный город. Я по-старому называю, привык. Здесь жизнь не просто кипит – она бурлит и клокочет. Это город колоссальных возможностей. Здесь сосредоточены ⅔ всех индийских денег. Это крупнейший мировой центр торговли алмазами, ты сам увидишь. А ведь для Сьерра-Леоне алмазы – основа экономики. Нам нужно увеличивать своё присутствие здесь, проводить конференции, привлекать людей. А эти близорукие идиоты…

Уважаемый консул вовсе не пытается впарить мне местную недвижимость, как можно было бы подумать из начала разговора. Он жалуется на начальство – сьерра-леонский МИД решил урезать осетра, и закрыть часть посольств и консульств. В частности, в Мумбаи. Обоснование – в Индию вывозится лишь 1—2% камней, визы получаются по Интернету – нет смысла держать консульство. Ну, насчёт процентов это они погорячились, конечно. Официально в Индию из Сьерры экспортируется лишь небольшая доля камней, это да. Но вот в том, что левых камней везётся больше на порядок, как минимум, у меня лично сомнений ни малейших. Другой вопрос, что и консульство тем, кто этим занимается, не особо нужно. Ладно, это их дело.

Мистер же Конте, как легко догадаться, глубоко опечален таким развитием событий. Ибо сидит здесь уже хрен знает сколько лет, врос корнями в почву, и даже вторую семью завёл, втайне от законной супруги (но не от Амарины, хе-хе). Ладно, надо показать заинтересованность в разговоре, а то невежливо как-то получится.

– А Вы с какого года здесь, мистер Конте?

– С конца 2002. Как раз прошли первые демократические выборы после войны. Президента переизбрали, и он хотел расширить присутствие нашей страны в мире. Я отвечал за предвыборную кампанию в своём родном округе, на Севере, показал хороший результат, и Президент счёл меня достойным представлять нашу страну в Индии.

Ага. Вот только власть с тех пор поменялась, а ты всё сидишь на столь тёплом месте, уже больше пятнадцати лет. Вывод – кому-то отстёгивает.

– Скажите, а разве Вы не можете как-то… мм… повлиять на лиц, принимающих решение о закрытии консульства?

Делаю понятный жест рукой. Почтенный дипломат тяжко вздыхает.

– Пробовал, Ви́тали. Похоже, ливанцы проплатили это решение. Вы же знаете, они жёстко конкурируют с индийцами и китайцами сейчас.

Хм… Звучит сомнительно. То есть, конкурировать-то они конкурируют, но вот чем им мешает несчастное консульство в Мумбаи, да ещё и настолько, чтобы проплачивать решение о его закрытии? Впрочем, собеседнику виднее, наверное. Он-то внутреннюю кухню своего ведомства знает всяко лучше меня. Консул, тем временем, продолжает.

– …ливанцы – это настоящий бич Западной Африки, Ви́тали. Они задавили весь местный бизнес, продают всё втридорога и вывозят наши богатства за бесценок. Это как саранча. Да ты и сам видел, что я тебе рассказываю…

Ну, тут не поспоришь, всё так и есть. С другой стороны – индийцы в этом плане будут (и есть) ничем не лучше. Если чиновникам выгоднее работать с чужими диаспорами, чем поддерживать своих предпринимателей, то никак иначе ситуация и не может сложиться. В РФ то же самое, кстати, мы тут от негров не сильно далеко ушли.

– Не только Западной, мистер Конте. В Конго всё точно также, ливанцы на каждом шагу.

– Ну, вот! Нам, африканцам, нужно искать новых партнёров…

Что я делаю в бомбейском кафе на первом (из четырнадцати) этаже офисно-жилой «свечки» с отцом своей бывшей девушки? Курицу с рисом ем, хе-хе. А вообще, мистер Конте меня должен представить своим знакомым, занимающимся алмазами. Благо, от консульства (оно в этом же здании, на восьмом этаже) до сине-серой громады комплекса Bharat Diamond Bourse всего десять минут на машине, если пробок нет. Обычно, правда, они есть, по его словам. Отношения с Амой находятся в стадии постепенно затухающей переписки, ну да оно и к лучшему, пожалуй. Во всяком случае, бурного расставания с битьём посуды не было, и просьбу озадачить немного отца на предмет представления меня местным диамантерам она восприняла нормально. Ну и сам папа, благообразный пожилой джентльмен с бритой наголо головой, возможность немного подзаработать воспринял вполне позитивно. Оно и понятно – у него весь доход из вознаграждений за такого рода услуги состоит, на официальную зарплату сьерра-леонского консула в 600$ особо не пошикуешь, даже с учётом того, что жильё ему родина оплачивает.

Мистер Конте с самого начала взял со мной этакий отечески-опекающий тон, как будто я на его дочке таки женился. Ну, не вопрос – если ему так удобнее, меня немного подыграть не особо напрягает. Денег больше оговоренного я ему всё равно не дам, если только он больше оговоренного не сделает. И не по своей инициативе, а по моей просьбе.

– Как тебе Бомбей?

– Прекрасный город! Еда только очень уж острая! Уф, я ещё одно пиво закажу, если не возражаете.

– Конечно, конечно. Ты знаешь, я год привыкал, наверное, хотя мы в Сьерре тоже перец любим.

С пивом тут ситуация так себе, мягко говоря. Индусы, как я уже успел заметить, предпочитают, что покрепче, например дрянное, зато дешёвое виски местного производства. Вообще, странно, конечно, с их-то вечной жарой и довольно скромным телосложением большинства местных. Ну да ладно, это их дело. Что напрягает, так это то, что пиво, во-первых, далеко не везде есть, во-вторых, выбор его реально скуден, в-третьих, большая часть этого скудного выбора очень крепкая и совершенно невкусная. И, наконец, в-четвёртых, цены кусаются. Бутылка 650 мл «Kingfisher Blue Premium», который я сейчас взял, обошлась в 160 р. Одна рупия, это примерно один рубль, чтоб понятнее было. Нет, я, конечно, не разорюсь, но на фоне дешевизны еды как-то царапает, и вызывает амфибиатропную асфиксию. Ну вот сами посудите – огромное блюдо вкуснейшего (хоть и острого) риса с курицей, плюс простенький овощной салат, тоже весьма приличных размеров, обошлись мне в 110 р. И это в довольно дорогом, по местным меркам, кафе. А бутылочка весьма средненького лагера, которым только перец смывать и можно, в 170. Где логика? Нет её здесь. Ушла.

– Ну, что, готов?

– Да.

– Тогда поехали, я уже позвонил.

Встаём из-за столика, оставив деньги под перечницей (млять, они с такой едой ещё и перечницы выставляют!). Оставил, разумеется, я. Не все африканские привычки в уважаемом консуле умерли за пятнадцать лет в Мумбаи, не все… На улицу мы не выходим, а, вместо этого, поднимаемся по лестнице на третий этаж. Вообще, на редкость странная архитектура у здания. Четырнадцатиэтажная одноподъездная «свечка», на первом этаже – два кафе и магазин, на втором, третьем и четвёртом автостоянка, а дальше идут офисы и жилые квартиры вперемешку. Видимо, большой любитель местного виски строил, не иначе. Заезды (они же съезды) на каждый из этажей свои, и наш ведёт во двор какого-то строительного то ли склада, то ли магазина. Блин, шизофрения какая-то. Это уже не TIA, а TII получается. This is India, ага.

Едем на чём-то местного производства, что я не опознаю, больше всего похожем на Москвич-2141, если помните такой. Только индийский аналог собран и покрашен прямыми руками, салон покомфортнее и кондёр есть.

Особых пробок нет, так что доезжаем минут за пятнадцать. Крупнейшая (по утверждениям местных, хотя у обитателей Антверпена, Нью-Йорка и Тель-Авива свои мнения на этот счёт) в мире алмазная биржа расположена в большом (и продолжающем раздвигаться вширь и ввысь районе со смешным названием Банда-Курла. В Мумбаи вообще два деловых центра – южный, побольше и старый, и северный, поменьше и совсем новый. Банда-Курла – это северный. Как я уже в местных реалиях ориентируюсь, а? Молодец я? Это риторический вопрос, можно не отвечать.

Алмазы? Да там они уже, в комплексе зданий Биржи. Здесь система примерно такая же, как и в Антверпене. Ну, немного больше официоза – камни проходят через таможенный офис, он прямо тут же, в одном из этих сине-серых зданий. Но по деньгам обходится даже дешевле, чем услуги Brinks в аэропорту Брюсселя.

***

Индия, Мумбаи, Алмазная биржа.

Хозяин безлико-современного офиса, молодой, не старше меня, щекастый (но, при этом, худощавый) индус закончил быстрый и довольно поверхностный обзор камней, с чуть брезгливой миной на лице подтолкнул пальцем один из них, откатившийся из общей кучи, обратно, и поднял глаза.

– Камни плохие. За восемьдесят тысяч возьму, но не больше.

Он что, млять, издевается? Я их за 79600$ сам брал, это в ДРК и без документов.

– За восемьдесят тысяч я и сам у Вас возьму, если ещё такая партия есть. И за сто возьму. А это стоят сто сорок.

– Они стоят восемьдесят. Исключительно из уважения к мистеру Конте, добавлю ещё пять тысяч, но ни цента больше. Не хотите – ищите других покупателей. Только не найдёте.

– Как я уже сказал, за такие деньги я у Вас и сам с удовольствием куплю. Сто тридцать пять – хорошая, справедливая цена.

– Я же сказал – восемьдесят пять тысяч, и то пять тысяч я переплачиваю. Без торга.

До меня, честно говоря, не сразу дошло, что он не торгуется, а говорит серьёзно, и ещё минут пять я потратил на попытки его подвинуть по цене. Без малейшего успеха.

– Мистер …ээ… Ви́тали, правильно? Я занятой человек, да и Вы, я уверен, тоже. Давайте не будем отнимать друг у друга время. Я назвал свою цену, она не изменится.

Млять, он, похоже всерьёз. Но почему? Это ведь глупо, ясно же, что я по такой цене не продам. Странно…

– Что ж, мистер Важар, рад был познакомиться, извините, что отнял время. До свидания.

– До свидания.

Забираю камни, выхожу в коридор. Конте нет, ушёл по каким-то своим делам. Ну, оно и понятно, не под дверью же ему ждать. А в офисе щекастого Важара он был бы лишним. Созваниваюсь, обещает подойти через пять минут.

Не понимаю, какая муха этого щекастика укусила? Цену я просил вполне нормальную, плюс явно давал понять, что открыт для торга. Почему он отказывается от выгодной сделки? Вообще, если поразмыслить, такая модель поведения мне знакома. Он себя вёл так, как будто я наивный лох, первый раз в жизни ткнувшийся носом в алмазный бизнес. Таких да, стараются продавить до конца. Харифу я тоже в убыток первый раз продал, помнится. Но, млять, всему же должны быть границы. И почему он себя так ведёт, вот в чём вопрос… По идее, Конте должен был ему объяснить, что я человек адекватный. Соответственно, либо Важар не воспринял всерьёз слова Конте (почему?), либо папаша Амарины хочет меня развести. Хм… Ладно, поглядим.

Появившийся через несколько минут уважаемый консул, выслушав меня, сочувственно покивал, нелестно отозвался о щекастике (зачем тогда вёл к нему?) и предложил немедленно пройти к другому его знакомому. Который, разумеется, непременно оценит мои камни по достоинству. Ну-ну.

Мы поднялись на один этаж в этом же здании, и Конте постучался в дверь с табличкой Sarabhai&Associates. Внутри оказался такой же безлико-современный офис, как и у Важара, только народу побольше. На диване у дальней стены восседал толстый мордатый индус лет пятидесяти, представленный мне как «мистер Сарабха́и», за столами сбоку имитировали созидательную активность трое его соплеменников помоложе и пощуплее. Чести быть мне представленными они не удостоились, видимо, те самые «associates». Мордатый сонно буркнул что-то вроде «выкладывайте, что у вас там», и ленивым жестом указал на рабочий стол слева от себя. Я выложил камни, щуплые индусы шустро набежали к столу, расселись, и стали их один за другим осматривать, делая короткие записи. Я расположился на одном из диванов, так, чтобы стол с камнями был в прямой видимости (не стоит в такие моменты расслабляться – подменят камни и глазом не моргнут), Конте не стал проявлять деликатность и сел рядом. Вообще, конечно, нечего ему тут делать при заключении сделки, ну да ладно. Толстый Сарабхаи никакого интереса к происходящему не проявлял, равно как и не делал попыток светской беседы, а вскоре и вовсе откинул голову назад и захрапел. Чудесно. Интересная у них здесь манера ведения бизнеса, мдя.

Вы спрашиваете, что за странная биржа такая? Где торговый зал и алмазные ряды? Хе-хе… Торговый зал здесь есть, да. И очень приличного размера, тысячи этак на полторы квадратных метров. И диамантеров там несколько сотен сидит. Мы мимо проходили, Конте мне показывал, через стекло. А проходили мы мимо потому, что никто ребят типа меня туда не пустит. Биржа создаётся вовсе не для того, чтобы понаехавшие из всяких геопроктологических мест могли продать свои камушки по Рапапорту. Она создаётся для того, чтобы люди типа Харифа или Сарабхаи, в жизни в этих самых геопроктологических местах не бывавшие, могли у ребят типа меня всё скупать по дешёвке, а сами потом уже ювелирам продавать по нормальным ценам. Обработанными или нет, это уж у кого какая схема. Город Сурат, неподалёку от Мумбаи, не зря крупнейший в мире центр гранения камней. Так вот, торговать в зале могут только зарегистрированный члены Биржи, к которым я, разумеется, не отношусь. Не так просто в эти самые члены попасть, и совсем недёшево. Как и в них оставаться. Поэтому камни сначала попадают к таким вот торговцам, а уж те потом в зале продают их ювелирам, перепродают друг другу и т. д. По закону, я и вот так бродить от торговца к торговцу не имею права, камни должны каждый раз возвращаться в таможню и опечатываться, и только затем получаться представителем торговца, но на практике все на это забивают. По крайне мере, так мне сказал Конте, хоть я уже начал подозревать его в недобрых намерениях.

Щуплые индусы закончили изучение камней, старший из них быстро просмотрел записи двух других, после чего деликатно сказал что-то спящему боссу. Ноль реакции. Щуплый повторяет чуть громче, Сарабхаи всхрапывает громче и открывает глаза. Щуплый разражается быстрой фразой где-то в минуту длинной, после чего Сарабхаи переводит свои гляделки с желтоватыми белками на меня.

– Возьму за семьдесят тысяч.

Ахуеть. Они что тут, ипанутые, что ли?

– Мистер Сарабхаи, я у Вас с удовольствием такую партию за сто двадцать тысяч возьму, если у Вас найдётся. А цена этой – сто сорок.

Мордатый индус, недовольно пошевелив брылями, пренебрежительно отмахивается жирной рукой.

– Камни так себе, документов на них нет… Восемьдесят, не больше.

Ага, ну этот хоть торгуется. Это мы тоже умеем…

– Документы есть, вот же, на столе лежат. Кимберлийский сертификат, всё как положено.

Сарабхаи протягивает руку, один из щуплых вскакивает с места, берёт сертификат и передаёт ему. Тот с минуту рассматривает документ.

– Конголезский… Это всё равно, что его нет. Восемьдесят. Ну, может быть, восемьдесят пять, ради консула.

Интересно, они здесь все уважение к папаше Амарины в пять килобаксов оценивают?

– С 2007 года Республика Конго снова допущена в KPCS,5 так что сертификат действителен. Я же не в первый раз камни вожу. В Антверпене эти сертификаты отлично принимают. Но я стремлюсь к расширению круга покупателей, и хотел бы сотрудничать с Вами и в будущем. Поэтому, готов пойти на встречу, пусть будет сто тридцать пять.

– Сто тридцать пять… За сто тридцать пять их никто не купит, здесь не Антверпен… Девяносто, ещё куда ни шло. А кому в Антверпене возите?

– У меня есть постоянные покупатели на BVD.6 Мумбаи, конечно, не Антверпен, но здесь Биржа даже больше, и интерес к камням не меньше, согласитесь. Сто тридцать – хорошая цена, я полагаю.

– Интерес-то большой, только вот деньгами он подкреплён далеко не всегда. Если я, например, возьму эту партию за сто тысяч, перепродать её хотя бы не в убыток будет весьма непросто.

– Ну, я совершенно уверен, что с Вашими-то связями и опытом, вы получите отличную прибыль, даже если купите у меня за сто двадцать пять…

В общем, сошлись, в итоге, на ста двадцати. Что, вообще-то, совсем не есть гуд. Навскидку так сложно сказать, тем более, пока поездка не закончилась, но, если примерно прикинуть – в убытке я, может, и не остался, но и всей прибыли получается на пару раз в ресторан сходить. Ну, преувеличиваю, конечно, но не сильно. Зачем тогда продал, почему дальше не пошёл? Ну… Скажем так, чуйка у меня. Так можно доходиться до того, что на Завери-базаре будешь камни предлагать. Благо, он совсем недалеко от гостиницы, хе-хе. Сарабхаи выглядит адекватным чуваком, меня он видит в первый раз, дальнейшее сотрудничество мы с ним обговорили. В частности, то, что сертификаты ему нахрен не нужны, деньги он готов отдавать наличкой, и знакомому хаваладару меня представит. Получится совсем неплохо, если всю схему отработать как следует. Ооновцы возят народ в Уганду и Замбию, это я точно знаю. Насчёт цен точно не в курсе, но слышал, что около двух штук. Всяко дешевле, чем в Пуэнт-Нуар чартером. Из Кампалы или Лусаки взять билет на эмиратцев, и через Дубай сюда. Ладно, это всё ещё надо будет хорошенько обдумать.

У уважаемого всеми консула, кстати, физиономия что-то не слишком радостная. Видимо, мои подозрения не совсем уж безосновательны. Хотел развести несостоявшегося зятя, скотина черношкурая.

***

Индия, Мумбаи, район Аполло-Бандар

Странные, всё-таки, эти индийцы. Есть пирс в туристическом районе, с него прекрасный вид на «Ворота в Индию» и на бухту. Казалось бы, самими богами место предназначено для того, чтобы организовать там кафе. Нет, эти чудаки на букву «м» устроили автостоянку, и склад какой-то убогий воткнули. Ладно, идём дальше. Но жрать-то хочется, честно говоря. Правда, было ещё желание чтоб в процессе приёма пищи можно было видом насладиться… О, Bayview Roof Top Restaurant, похоже, как раз то, что нужно. Судя по названию, во всяком случае. «Ресторан «Вид с крыши на залив», хе-хе. Но это вывеска, а где он сам-то? Стрелка направо… Ага, вот гостиница Harbour View, аккуратное четырёхэтажное здание, а ресторан на крыше, видимо. Прохожу в фойе, там двое молодых местных увлечённо болтают о чём-то.

– Ребят, ресторан где тут?

– На крыше, сэр! Вот по этой лестнице поднимитесь. Приятного отдыха.

– Спасибо.

Поднимаюсь. Ресторан небольшой, полтора десятка столиков, треть заняты. Молодой парень в белой рубашке с роскошными чёрными усищами вежливо осведомляется, сколько штук меня будет и где все они хотят сидеть.

– Только я. Да где-нибудь с хорошим видом, к вам же сюда за ним идут, не так ли?

– Конечно, сэр. Как Вам этот столик?

– Хорошо, спасибо.

– Вот меню. Принести пока что-то из напитков?

– Да, какое-нибудь местное пиво, пожалуйста, только не тёмное.

– Конечно, сэр.

Ну, столик мне не самый лучший, достался, понятно. Самые лучшие уже заняты, а с моего места Ворота не видно. Но вид на залив есть, весьма впечатляющий, так что неплохо. И погода сегодня хорошая, нет ни дождя ни палящего солнца, в воздухе висит дымка, в которой смутно проступают силуэты кораблей. Красота…

– Ваше пиво, сэр. Что-нибудь выбрали?

– Да. Утку по-бомбейски, пожалуйста.

– Конечно, сэр. Могу я уточнить, Вы в курсе, что это на самом деле не утка?

– Хм… Нет, не в курсе. А что это?

– Это рыбное блюдо, сэр. Из рыбы-ящерицы.

Млять, ахуеть. Называется «утка», а на самом деле «рыба-ящерица» какая-то. Не знаю, как эта «lizardfish» по-русски будет.

– А почему называется «утка» тогда?

– Традиционное название, сэр.

Ладно, едали мы вещи и пострашнее.

– Вкусно?

– Очень вкусно, сэр.

– Ну, давайте её тогда.

Сижу, попиваю пиво. Опять «Kingfisher Premium», но не Blue на этот раз. И бутылка не 650 мл, а 500. Ну, пить можно, но не более того. Ладно, не важно. Всё равно хорошо сижу.

Вообще, Мумбаи мне понравился. Даже не ожидал. Надо бы как-нибудь выкроить месяцок, и посмотреть остальную Индию. Или хоть кусочек, для начала.

«Утка по-бомбейски» по вкусу оказалась похожей на жареный минтай, ну, немного повкусней, пожалуй. В общем, не «ах!», но есть вполне можно. Под пиво всё ушло за пять минут. Мдя… что-то порция маловата оказалась.

– Принесите ещё меню, пожалуйста.

– Да, сэр.

Чтобы такое ещё сожрать… Интересно, ukdiche modak with ghee, это что за хрень такая? Единственное, что я понял, это «with». Спрашиваю у официанта. Из продолжительного объяснения понимаю только, что это что-то сладкое, с горячими сливками. Ну, why not?

– И чаю с ними принесите, пожалуйста. Молоко и сахар не нужно.

– Конечно, сэр.

Мдя, сэром быть хорошо. Жаль, что для этого деньги нужны, без них не получается. Этот ресторанчик весьма недешёвый, кстати. Ну да у меня с деньгами всё неплохо в последнее время. От Герыча очередная сотка упала на счёт неделю назад, что радует. Здесь, в Мумбаи, хоть толком ничего и не заработал, но хороший задел на будущее сделал, надеюсь. Завтра лечу в Израиль, там пристрою вторую партию камней и пообщаюсь с Герычем. Поговорить есть о чём – и о чеченах, и о предложении конголезского чекиста по поводу охоты. Да и вообще, давненько не виделись.

– Сэр, Ваш ukdiche modak, а вот ghee. Будьте осторожны, горячо. Сейчас принесу Ваш чай.

– Ага, спасибо.

Таинственный ukdiche modak оказался варениками из рисовой муки с начинкой из кокоса, корицы, вроде бы, и ещё чего-то в этом духе. Ghee – сладкое топлёное масло, кажется. Макаешь в него вареник, и в рот. Вкусно! Во всяком случае, мне понравилось больше, чем «утка-по бомбейски». С крепким чаем – самое то. Нет, что не говори, а Индия – это здорово. Так, что-то телефон жужжит. Герыч в Скайпе.

Г: Привет

Я: Привет!)

Г: Коляна убили вчера

Я: Как?

Г: У дома родственников, в Зыряновске. Похоже, опять пытались живым взять, но не смогли. Застрелили, и прямо на месте хуй отрезали и в рот вставили

Я: Суки.

Г: Да. Кровью умоются, пидоры. Ты когда будешь?

Я: Послезавтра. Ты поосторожней там.

Г: Ты тоже. Давай, до встречи.

Млять. Суки. Да, похоже, что проблему таки придётся решать. Мля, вот какого хрена им спокойно не живётся? Ну вот после первого раза – да, двое пропали. Приехал А́слан, мы ему дали нормальное объяснение, все довольны. Зачем было войну начинать? Кому от этого лучше стало? Уж точно не им. И вот сейчас тоже – год прошёл, всё тихо. Какого хрена опять угли раздувать? Так жил я в Конго, никого не трогая, делал бизнес помаленьку. Герыч с Коляном в Москве, тоже своими делами занимались. А сейчас – ну вот убили они Коляна, и что? Они этим мёртвых обратно вернут? Нет. Только новые трупы получат. Чего людям спокойно не живётся? Оставили бы нас в покое, и всё у всех было бы хорошо…

VI Израиль, Хайфа, район Мошава-Германит.

Не люблю я Израиль. Вернее, не то чтоб вот прям активно не люблю, но как-то не лежит душа. Это не потому, что я антисемит (я, скорее, сионист – хочу, чтоб они все от нас сюда переехали), а просто не моё это. Климат поганый, то безумное пекло, то промозгло; грязно, причём, не только в арабских районах; дома, в массе своей, уродливые какие-то; бабы страшные (не все, но в основном); упоротых на религии полно, ну и т. д. Евреев много, опять же. Съездить поглазеть на достопримечательности стоит, конечно (и я это давным-давно сделал), но жить здесь – упаси Ктулху.

Что? В клипах Цахала показывают симпатичных девушек? Ну, да, показывают. Было бы странно, если бы они там страшных показывали, правда?

И, если уж какая-то непреодолимая злобная сила таки вынуждает здесь жить, я бы точно не выбрал Хайфу. В Тель-Авиве ещё можно как-то обитать, а здесь – ну его на фиг. А вот Герычу, на удивление, нравится. Он месяца три назад даже дом здесь взял, на склоне горы. Правда, пока только взнос в треть стоимости отдал, а остальное в ипотеку на десять лет. Нет, дом неплохой, а вид с террасы так и вовсе отличный, но зачем вбухивать столько бабла если ты, один хрен, из Москвы уезжать не собираешься?

Я, кстати, с Герычем сейчас. Пьём кофе в кафе Shtroudl. Забавно, по идее, немецкие названия здесь должны бы недолюбливать. Или это иврит?

– …не получается, говорит. Надо лично приезжать мне, встречаться.

– И чё думаешь?

Герыч задумчиво закинул в рот сразу пару маленьких пирожных, покрытых кокосовой стружкой. Переживает, значит. Он, когда нервничает, начинает много сладкого жрать.

– Хуйня это всё. Пиздят. Все эти вопросы можно без проблем решить отсюда. Хотят меня в Москву выманить.

– Чечены?

– Мм… Может быть. Могут и менты, или гэбэшники. Если хотят эту тему отжать, с субсидиями, переключить на своих людей.

– Выяснить сможешь?

– Постараюсь.

– Если менты?

– Тогда сижу здесь на попе ровно. Они долго ждать не могут, им нужен кто-то, чтоб всё на него повесить. Не смогут достать меня, кто-то другой пойдёт. Эльмира, например. Ну, или пониже кто. А там уже можно будет спокойно вопрос зарешать и ехать.

– А если чечены?

– Эх… Тогда придётся валить А́дама.

– Млять. Ты ж говорил, это весьма проблематично, и за него потом найдут.

– Так уже нашли, хули теперь. Поздно пить «Боржоми».

– Мм… Ну, допустим. Завалили. А́дам – близкий Рамзана, так?

– Так.

– И теперь нас будут искать люди Рамзана, а уж у него-то возможностей хватает. От этих точно хрен где спрячешься.

Блин, что-то меня тоже на сладкое пробило. Тоже нервничаю. Но кокосовых пирожных не хочется. Интересно, если кафе «Штрудель» называется, это означает, что здесь штрудели хорошие?

– Молодой человек! А штрудели вкусные у вас?

– Да, конечно, очень вкусные, свежайшие!

– Один, пожалуйста.

Герыч размышляет вслух:

– Я думаю, они до сих пор в непонятках, кто мы и что мы. Ты вообще непонятно кто, я с Израилем связан… Колян – простой исполнитель, это им ясно, но на кого работал? Они тоже осторожничают, не хотят в разборки чёрт знает с кем встревать. Пойдут в МИД, пойдут в СВР… Там у них деньги возьмут, ясен пень, но толком ничего не скажут, только тумана напустят. Потому как сами не знают.

– И..?

– И надо валить А́дама. Хороший шанс, что связываться не будут потом, побоятся, что Израиль замешан.

– А А́дам не побоится?

– А́дам – бандит, он про политику не думает. У него людей убили, племянника убили, он об этом будет думать.

– Что-то как-то зыбко это всё.

– Ну, если есть другие предложения – я слушаю.

– Вариант первый – забить на А́дама, в Москву пока не соваться.

– Не, это не вариант. Я здесь долго не могу, я в Россию хочу.

– К родным берёзкам, хе-хе?

– Да. И нефиг смеяться. У меня дом – там. Я вообще подумывал где-нибудь в Карелии со временем земли прикупить, и охотхозяйство организовать…

– Ага. Тысячелетняя тоска богоизбранного народа по русским берёзкам…

– Бля, Ве́таль, заебал уже с этой хуйнёй! Я русский! И православный!

Ишь, разошёлся. Я ж так, шучу. Хотел насчёт крестика и трусов приколоться, но, пожалуй, не стоит.

– Ладно, не кипятись. Если А́дама уберём, всё равно вернуться сразу не получится. Или вообще не получится.

– Получится, со временем. И эти успокоятся, да и вообще, не вечно же они на коне будут. Вовчик сдохнет, кто бы не пришёл после него, будет их в чувство приводить.

– Ну-ну.

Герыч, блин, со своим оптимизмом умиляет иногда.

– Плюс, «забыть» – это вообще не вариант. А́дам не забудет, он сильно заморачиваться не будет последствиями – пришлёт пару человек сюда, и не факт, что местные их вовремя выявят. Да и я не забуду Коляна, так что, тут без вариантов.

Эхе-хе-х… Месть, она штука такая… Приятная, с одной стороны, а с другой – может навлечь кучу новых неприятностей. Собственно, чечены этому яркое подтверждение.

– Ну, допустим. Тогда второй вариант. Смотри, что получается – у нас пока идёт развитие по спирали. Каждый следующий виток – чуть выше. Мы пройдём виток с А́дамом, они выйдут на следующий. Рано или поздно, мы не проколемся. Надо спираль ломать. И пусть кусочки дальше друг с другом разбираются. Понимаешь, о чём я?

– Понимаю. Ты, блин, на солнышке не перегрелся, в Конго своём?

– Да вроде нет. Возражения по существу есть?

– Во-первых, просто не сможем. Надо реально на вещи смотреть. Во-вторых, если твоей же аналогией пользоваться, мы просто перейдём на очередной виток, и там будут уже не чечены. Влезем в высокую политику, пришлют за нами людей из «Заслона», и крышка нам. Без вариантов. Я там знаю парочку, серьёзно тебе говорю – от этих не спрячешься и не отмахаешься.

– Как скажешь…

– Бля, Ве́таль, ты там реально одичал в своей Африке. Завтра, чувствую, предложишь Кремль из миномётов обстрелять с Тверской.

– С Тверской не надо. Оттуда хрен отойдёшь после акции. Вот в районе Покровского бульвара отличные позиции для этого дела есть, я присматривал как-то…

– Блять!

Оба смеёмся.

– Ладно, рубим хвост кусками. Как А́дама-то делать будем?

– Погоди пока. Мне надо недельку, я выясню, кто меня в Москву хочет вытащить. Если чечены, тогда встречусь тут с одним человечком, он сможет инфой помочь по перемещениям А́дама.

– Ваши таки везде, хе-хе?

– Наши таки везде.

***

Израиль, Рамат-Ган, район Бурса.

– Привет! Привет! Очень приятно! Авигдор! Мне Юра звонил, проходите!

– Виталий.

– Герман.

Офис Авигдора больше всего напоминает уютную, хоть и слегка бардачную квартиру, с плюшевыми диванами, книжными полками и раскиданными тут и там чашками с недопитым кофе. Сам же хозяин – энергичный невысокий толстяк лет сорока, с типично еврейской физиономией. Похож на шарик ртути, подвижный и непоседливый. Говорит по-русски, видимо, из бывших соотечественников.

– Кофе будете?

Оба соглашаемся. Герыч вообще кофеман, без чашки кофе у него утро считается ненаступившим. Причём, пьёт без молока и сахара. Я не до такой степени фанат, хоть и тоже с утра люблю чашечку употребить.

– А молоко есть?

– Да, вон, сливки сухие. Накладывай, сколько нужно.

Блин, вот вроде состоятельный человек, алмазами торгует. Как можно этой хренью себя травить? Ладно, от одного раза не скопычусь.

– Ну, что приступим? Вы кровь с алмазов смыли, или мне клеёночку подстелить?

Глупая шутка, ИМХО. Ну да ладно.

– Не, ты что, с хлорочкой замыли всё. У одного на «рубашке» следы зубов есть, но это ж ничего страшного?

– Не, нормуль, при обдирке сойдёт всё равно.

Авигдор, попросивший называть себя просто Ави, вскрыл коробочку с камнями и приступил к изучению. Интересно – в общении такой живой и шустрый, а тут как подменили. Движения уверенные, но медленные, тщательно рассматривает каждый камень, делает какие-то подробные записи. Блин, в таком темпе у него часа два уйдёт, как минимум. Ладно, спешить нам особо некуда. Но любопытно, да. Для людей такая смена поведения неестественна, вообще-то. И говорит о том, что либо у человека проблемы с психикой, либо он, при общении, натягивает подходящую ему по внешности маску толстячка-балагура, дабы клиент расслабился. Ну-ну…

Биржа в Израиле выглядит посовременнее, чем аналогичная в Мумбаи. И снаружи – четыре высотки, соединённые мостами, и внутри. Но мне в Антверпене больше нравится. Там как-то чувствуется история и традиции, а здесь сплошная современная безликость. Впрочем, хрен бы с этим, главное, камни удачно продать.

Новостей из Москвы пока никаких, кто там пытается Герыча выманить – непонятно. У самого Герыча какие-то очень странные идеи, типа «надо подождать, не дёргаться пока, собирать команду, потихоньку, если воевать придётся, план разработать» и всё в таком духе. Хитропланщик, мля. Команду он собирать будет. Зачем она нужна и на какие шиши её содержать, стесняюсь спросить? Ладно, будет инфа из Москвы, обсудим. Даже и не знаю, рассказывать ему сейчас о предложении насчёт охоты, или ну его нафиг, не распылять внимание.

Оценка заняла у Ави не два, а все три часа. Закончив с камнями, он столь же тщательно изучил сертификат, сравнивая его со своими записями. Наконец, толстяк откинулся (скорее, чуть перекатился) на спинку кресла.

– Ничего так камни. И сколько хочешь за них?

– Сто пятьдесят.

Ави весело хмыкнул.

– А чё не двести? Уж грабить меня так грабить, ха-ха!

– Двести лучше, базару нет.

– Ага… Как там Tropical, стоит?

Ну-ну. Типа толсто намекнул, что определил, откуда камни, и сам в курсе тамошних реалий. Ладно, подыграем.

– Стоит, что с ним станется. Бывал?

– Бывал… Два года там на закупке просидел, сразу после Большой войны.

– Это тебе сколько тогда было? Двадцать с копейками?

– Ага, двадцать пять. Молодой был, потянуло на приключения… Мужики, вы есть хотите?

Оба подтверждаем это смелое предположение. Покушать – дело хорошее. Но сначала надо бы с делами разобраться, о чём я и напоминаю Ави.

– Давай так – даю сто тридцать, без торга. Да – да, нет – нет.

Сто тридцать… Ну, это лучше, чем сто двадцать за такую же партию в Мумбаи. Уже кое-что зарабатываю. Да и как завязка для дальнейшей работы пойдёт…

– По рукам.

– Ну, вот и нормуль. Ща быстренько оформим, и пойдём. Я тут нормальную кафешку одну знаю, пять минут идти. Вы как насчёт пешочком немного пройтись? А то сижу целый день в офисе.

Насчёт пройтись мы вполне нормально, хоть и оказалось, что идти до кафе не пять минут, а, как минимум, десять. Прошли по улице Арлозорова, свернули в один проулок, прошли через небольшой парк, ещё проулок, и вот мы у La Cucina Pasta Bar. Хорошо, что ресторанчик итальянский, а то мне как-то местная этническая кухня уже поднадоела. Вообще, интересная особенность у евреев – работать и (особенно!) зарабатывать они умеют отлично, но вот с тем, что итальянцы называют «искусство жить», у них дела обстоят похуже. Дома вроде и удобные, но какие-то некрасивые, в кафешках вроде и порции большие и вполне съедобные, но как-то неуютно, и вообще, не нравится мне здесь. Упоротых насчёт религии, опять же, много, бр-р-р!

С другой стороны, может, это всё самовнушение. Герычу вон нравится. Хотя, это в нём голос крови, наверное.

Ави за обедом расспрашивал о сегодняшнем житье в Мбужи-Майи, рассказал пару забавных историй о Бирже, в общем, хоть в Палату мер и весов его сдавай – «Душа компании, 1 шт.» Никаких страшных секретов выведать не пытался, впрочем, я их и не знаю. Как в том анекдоте, ага – «Учите матчасть, очень сильно бьют».

А ресторанчик, и правда, оказался весьма неплохим. Давненько я такой вкусной пасты не ел.

***

Израиль, Хайфа, район Ход-а-Кармель.

– Слушай, а кто такой этот Груэнбаум?

– Чё?

– Ну, улица Груэнбаум называется. Ты тут живёшь, на ней, если не заметил. А кто это?

– Первый министр внутренних дел здешний. Из Москвы инфа пришла.

Откладываю книжку в сторону, устраиваюсь на плетёном кресле поудобнее. Наконец-то, блин. Вторую неделю здесь сижу, фигнёй страдаю, скоро звереть уже начну. Сидеть в саду среди мандаринов и книжку читать это прикольно, конечно, но не больше часа в день.

– И чего говорят?

– На моих евреев дело завели.

– Значит, менты, не чечены?

– А вот не угадал. Дело завели, на бабло растрясли, но сказали, что интересен им конкретно я, и, если вытащат меня в Москву – не сядут, и даже не всё у них заберут.

– Хм… Интересно…

– Да. А ещё интереснее, что дело контролирует Шаболтанов, зампрокурора Подмосковья, а он 100% человек А́дама.

– Понятно… Значит, всё-таки не успокоились…

– Похоже на то.

– Значит, валим А́дама?

– Да погоди ты. Валильщик, блин. Сначала инфу собрать надо, людей.

Опять, блин, людей каких-то он искать собрался. Зачем, спрашивается? Просто убрать человека – не так трудно. Вернее, есть люди, которых убрать трудно, но их на весь глобус несколько десятков, и А́дам Хромой к ним явно не относится. Охрана – это для понтов, и чтоб не украли. А лишние люди – это лишний риск утечки информации, и лишние расходы. Ключевое слово – «лишние».

– Ты говорил, у тебя есть кто-то, кто может помочь?

– Да, завтра поговорю с ним. Но это тоже какое-то время займёт.

Млять, задрало уже здесь сидеть. У Герыча идея-фикс какая-то: «Собираемся воевать, надо держаться вместе». Ещё и вздыхает этак многозначительно, типа напоминает, из-за кого вся эта история началась. Ну, допустим. Однако, не начнись история, Герыч бы и двести штук на раскрутку схемы с субсидиями не получил. И сидел бы сейчас в Москве, последний хрен без соли доедал. Ладно, что-то у меня настроение поганое. Не люблю время зря терять. Блин, ещё неделю жду, если инфы нет, полечу в Конго. Мне работать надо, да и вообще, у меня там дочь теперь. 2900 вес при рождении, Софией назвали.

Рассказать Герычу, что ли, насчёт охоты? Глядишь, знакомых каких желающих найдёт, бабла немного подзаработаем. Всё не просто так сидеть.

– Слушай, у тебя охотники богатые есть среди знакомых?

– Мм… Ну, да. А что?

– Ко мне там в Конго ребята одни подкатывали. Они охоту для богатых иностранцев организовывают. Можно подзаработать, на поиске клиентов. Ну и сам съездить можешь как-нибудь, если желание будет.

– Да ну, на кого у вас там охотиться? На львов и слонов я не буду, их и так мало, жаль зверя. А на антилопу лень в такую даль переться.

– Не, там на негров.

– Чё, в натуре?

– Ага.

– Прикольно… И как? По джунглям их искать?

– Есть небольшое плато, километров десять квадратных. Туда на рассвете запускают негра, и потом нескольких охотников. Те до заката ищут негра, кто нашёл и застрелил – тот и молодец. Если до заката не нашли – негру повезло.

– И чё его, отпускают, что ли? Он же в ментовку пойдёт.

– Не, там добровольцы только. Если самого грохнули, бабки семье идут. Аж три штуки баксов. От желающих отбоя нет.

– Ясно… А чё стоит?

– Полтинник. Надо накинуть десятку или две, если есть кому предложить.

– Ну, парочку точно знаю, кого заинтересует. Блин, да они и сотку за такое отдадут. Я и сам съезжу с удовольствием.

– Деньги тратить некуда? Валить кого-то и так скоро придётся.

– Ты не охотник, не понимаешь…

– Ну да, куда уж мне.

Герыч задумчиво прошёлся по вымощенной каменными плитами дорожке влево-вправо. Видно, что идея охоты завладела его воображением.

– А негры чем вооружены?

– Ничем. Они на людей нападать не могут, только убегать и прятаться.

– А можно заказать, чтоб ему нож дали? Или копьё? А я с арбалетом пойду…

Ишь, и лицо такое умильно-мечтательное стало. Млять, всегда знал, что охотники и рыбаки – больные на всю голову люди.

– Можно заказать спецобслуживание, но это тебе штук в полтараста встанет, минимум. Оно тебе надо, за такие бабки?

– Блин, не, дороговато. Вот будет десятка лямов, тогда можно… Давай поедем?

– Ты чего, с дуба рухнул? Нам сейчас проблемы решать надо. Да и не поеду я в любом случае, пятьдесят штук на такую хрень выкидывать. Делать мне больше нечего.

– Да прикольно будет, ты представь только! Возьмём…

Ну, всё, Остапа понесло. Вот есть у Герыча такая раздражающая окружающих черта – он не понимает, как кому-то может не нравиться то, что нравится ему. Совершенно искренне не понимает, причём. Ему всё время кажется, что человеку надо просто ещё раз объяснить, как это здорово, и до него дойдёт. Не дошло? Ещё раз объяснить. Но вот хрен ему, я не поддамся. Охота – штука скучная, да и денег жалко.

***

Израиль, Тель-Авив, район Неве-Цедек.

А ничего так, красиво тут. Двух-трёхэтажные симпатичные дома, уютные улочки, зелень кругом, маленькие кафешки на открытом воздухе, и всё это под чуть белесым от дымки небом, солнце жарит и ветер доносит запах моря. Даже не запах, не так близко это море, с полкилометра где-то, но какой-то едва уловимый след.

Хороший район, короче. Не то чтоб прям «ах!», в той же Италии подобных мест вагон и маленькая тележка, но для Израиля – очень даже ничего. Здесь живёт местная творческая богема, как я понял. Неплохо живут, совсем неплохо. Единственное – туристов многовато. Я бы не хотел жить, чувствуя себя экспонатом из зоопарка. Хотя, им, возможно, и нравится.

Что я здесь делаю? Да ничего криминального или связанного с работой, увы. Гуляю просто. Раз уж информации по А́даму всё ещё нет, так хоть Землю Обетованную изучу поподробнее. До этого был здесь два раза, первый – туристом, посмотрел Старый город в Иерусалиме и Мёртвое море, второй – в Рамат-Ган, на Биржу ездил. В общем-то, тоже как турист, скорее. Зато сейчас за две недели изъездил всё вдоль и поперёк, кажется. Осталось только в Эйлат заскочить на пару дней, в море поплескаться.

Честно говоря, у этой моей туристической активности есть и второе дно – от Герыча отдыхаю. Ну, и даю ему отдохнуть от меня. Как-то мы друг друга несколько подзаебали, скажем откровенно. Оно и понятно – оба взрослые люди, со своими привычками и взглядами на жизнь, а также на решение возникающих в ней проблем. Одно дело, дружить и видеться время от времени, плюс проворачивать какие-то дела иногда, и совсем другое – жить в одном доме месяц, когда на горизонте висит серьёзная проблема и не очень понятно, как её решать. Я уж хотел съехать в гостиницу пока, но Герыч в позу встал: «Как так, чем мой дом плох?!» и т. д. Вот и приходится поездками по стране спасаться. Хотя, я такую активность люблю, так что, ничего страшного. Но после Эйлата, если новостей не будет, пора отсюда сваливать. Что бы там Герыч не твердил насчёт «надо держаться вместе, воюем» и всё такое. Вместе надо держаться, когда есть, чем вместе заняться. А когда заняться нечем, надо деньги зарабатывать. Общаться же и по Скайпу можно. Появится новая информация, не вопрос – прилечу, организуемся, поедем решать проблему.

Что-то я проголодался от всех этих гуляний. Где там я кучу кафешек видел?.. Ага, на улице Lilienblum. «Улица лилий», что ли? Наверное. И была она… так… да, сейчас направо повернуть, и там у маленького скверика ещё раз направо.

Вообще, конечно, в туристических местах есть не следует, это я давным-давно понял. Но как-то очень уж жрать хочется, не до поисков. Захожу в симпатичную, на первый взгляд, кафешку в самом начале Лильевой улицы. Или Лилийной, как правильно? Хрен её знает, не важно. Кафешка оказывается итальянским ресторанчиком со странноватым названием «1887». В принципе, я стараюсь в поездках есть местную еду, дабы «проникнуться», так сказать, но за месяц в Израиле местная еда как-то утомила (как и сам Израиль, честно говоря). Да и не большой я поклонник всех этих бурекасов, фалафелей и прочих шакшуков с цимесами. Форшмак ещё ничего так, если на закусь. А уж арабскую кухню я и вовсе не одобряю.

Беру бокал какого-то белого итальянского вина, о котором никогда не слышал, пасту с лососем в сливочном соусе и салатик из всяких травок, типично итальянский же. Мм… вино вполне нормальное, кстати. Ага, Герыч звонит.

– Здорово!

– Здорово! Ты где сейчас?

– В Тель-Авиве.

– Нормально. Вечером с человеком там встретимся, я подъеду часам к восьми тогда. Там созвонимся.

– С тем, который инфу даст?

– Ага.

– А его моё присутствие не смутит?

– Не, нормальный дядька, познакомитесь, заодно.

– Добро, до вечера тогда.

Мдя… Информация – это хорошо, конечно, но вот кое-что меня смущает. А конкретно – какого хера мне там делать? Человек – бывший Герин сослуживец (по «коробочкам», не по тёмным делам), который в середине 2000-х уехал на историческую родину. Интересно, кстати, что у них там за кагал такой подобрался, в танковых войсках? Они, между прочим, уже на гражданке вместе что-то околокриминальное мутили ещё потом пару лет. Здесь же бывший танкист пошёл по линии «плаща и кинжала», и сейчас трудится на одну из местных многочисленных спецслужб. На какую именно, Герыч не сказал, между прочим. И занимается он в ней, как раз, оргпреступностью на территории бывшего СССР. Любопытно, кстати, как именно «занимается», хе-хе.

Так вот, совершенно непонятно, зачем мне присутствовать на встрече. Если она неофициальная, в формате «услуга старому другу втайне от начальства», то третий там лишний. А вот если начальство в курсе… хм… Тогда я там точно лишний. Отказаться идти? Ну, а смысл? Я же на их территории сейчас. Захотят подкатить – подкатят, там это, по крайней мере, будет в вежливой форме. А ещё вероятнее – будет не подкат, а изучение и прощупывание. Смотрины, так сказать. Зачем только я им сдался, не очень понятно… Ладно, там видно будет. О, а вот и пасту несут.

***

Израиль, Яффа.

– Игорь!

– Виталий!

Рассаживаемся. Старый сослуживец Герыча оказывается худощавым мужиком без всякой специфической «евреистости» в облике. Ну, волосы тёмные, глаза светло-карие, но с блондинами и в России как-то всё хуже и хуже дела обстоят. А уж с блондинками так и вообще, эхе-хе-х…

Игорь предлагает взять водочку, Герыч поддерживает, приходится и мне согласиться, дабы не выбиваться из коллектива. Заказываем что-то мясное, а пока, на закусь, горячие тосты с форшмаком.

– Ну, за знакомство!

Фу! Вроде и кабак дорогой, а водка как-то не очень. Ладно, под закусь пойдёт.

– Давайте, наверное, о делах сначала? А потом посидим, чтоб уже ничего не отвлекало.

Соглашаемся. Закидываю в рот пару вилок какого-то острого овощного салата, дабы избавиться от водочного привкуса. Помогло.

– Значит, А́дам ваш сейчас в Дубае. Конкретно – в Джумейре, у него там вилла. Как я понимаю, там он вас не очень интересует?

Герыч качает головой.

– Нет. Чужая земля, рискованно.

– Ну, я так и думал. В Россию он возвращается не позднее, чем через месяц, в начале июля. Это точно, 5 июля день рождения у его матери, он всегда в Чечне в этот день. Затем, через несколько дней, уезжает в Москву, и уже там до конца сентября. От холода у него нога болит, которая покалечена, поэтому с конца сентября и по май он живёт в Дубае, если и прилетает по делам, то на неделю, не больше. Чё, давайте ещё по одной?

Да, салатик на редкость удачный под водочку. Как закусь форшмаку сто очков вперёд даст. Игорь, тоже закусив салатом, продолжает.

– Такой распорядок у него уже лет семь, без изменений, так что хороший шанс, что он его и в этом году будет придерживаться.

Герыч перебивает:

– Если будут изменения, ты узнаешь?

– Мм… да, узнаю. Так, теперь, что касается Москвы. Большую часть деловых встреч проводит в гостинице «Украина», обычно в «Бифбаре». Гер, ты же в курсе, где это?

Герыч солидно кивает.

– Хорошо… Бывает в дорогих ресторанах, типа «Недальнего Востока» и «Заферрано», но редко. Где-то раз в неделю заезжает в «Олимпиец». Есть квартира на Кутузовском, 14. Вот фотографии, его окна обведены. Двор закрытый, эта часть дома принадлежит вашему МИДу. В квартире ночует примерно половину времени, остальное – в загородном доме. Посёлок Барвиха-2, вот схема. Смотрите – все вот эти дома, вокруг, заселены его людьми. Машин много, список есть. В основном пользуется «Роллс-Ройсом». По охране – без неё не перемещается, всегда с ним двое в машине, плюс машина сопровождения, иногда две. Всего в охране человек десять.

– Маршрут от дома к «Украине» и обратно один? – Это я уже решил полюбопытствовать.

Игорь развёл руками:

– Такой информации нет. Что, по третьей?

– Давай…

Экий он шустрый в этом плане. Одно утешение – разливаю я, и не до краёв. Салатик, кстати, почти закончился. Ещё, что ли, заказать…

– Ну, ребят, как-то вот так вот. Когда он будет в Москве, сообщу. Если встреча с кем-то не из наших будет, и я узнаю – тоже. Если с нашими – извините, сами понимаете.

Герыч, от лица нас обоих, заверил, что мы всё понимаем, и безмерно благодарны. На что Игорь, довольно прихлопнув в ладоши, заявил: «Ну, чё, тогда можем начинать? Виталь, разливай!»

***

Израиль, шоссе Тель-Авив – Хайфа.

– Гер, останови!

– Чё, опять?!

– Давай быстрее!

Внедорожник тормозит на обочине, я выскакиваю наружу и сразу перегибаюсь через отбойник. Буа-а-а-а!..

Фуф, млять, как же мне хреново… Закончив блевать, осторожно, стараясь не делать резких движений головой осматриваю себя. Вроде, не обляпался. Эхе-хе-х…

– Чё, живой?

– Ага. Где там водичка у нас?

– Вот.

Прополоскав рот и немного умывшись, сажусь обратно. Герыч плавно трогается с места. Мдя, переборщил я вчера. Надо было как он, после пятой завязать. А Игорь, конечно, монстр в этом плане – худощавый вроде, а выпил раза в два больше меня, и хоть бы хны. По крайне мере, насколько я помню. Конец вечера и дорога в гостиницу как-то в памяти не отложились. Надеюсь, ничего лишнего я вчера не сказал? Вроде бы, нет у меня привычки спьяну язык распускать…

– Очухался?

– Да вроде как…

– Какие мысли?

– Нахуя я столько пил вчера…

– Ха. Не, я серьёзно.

– Серьёзно… Серьёзно – надо ехать, и валить этого А́дама, раз уж решили. Заедем, осмотримся, прикинем хрен к носу, там решим, как делать.

– Да. Зайдём через казахскую границу, не отсвечивая в базах у погранцов. У меня там знакомые есть. От границы на машине до Москвы.

– Ну да, как-то так… Когда поедем?

– Мм… Давай через недельку? Сильно долго в Москве шарахаться тоже смысла нет. Тебе-то пофиг, а я знакомым на глаза могу попасться. Через неделю вылетим в Казахстан, я как раз с людьми там договорюсь. Там пару дней, потом ещё до Москвы доехать. Останется недели две-три на осмотреться и подготовиться.

– Ага. Ты за семейство не переживаешь?

– Переживаю, а что делать? Всё рано, надо лететь. Охранников пару нормальных найму им. Да и не думаю, что здесь что-то устроить попытаются. Это не Москва и Дубай, тут коллеги Игоря работать умеют. Как он тебе, кстати?

– Млять, да если бы я помнил ещё. Помню, что сидели, бухали, а потом утро внезапно наступило. Я не буйствовал там?

– Не. Развезло, засыпать стал. Игорь аж огорчился прям, говорит: «Слабенький какой-то».

– Ну я вроде себя за мощного выпивоху и не выдавал, не?

– Короче, разочаровал ты его в этом плане.

– Неприятность эту мы переживём…

Млять! Чуть потряс головой, напевая, и сразу боль вернулась, и тошнота усилилась. Замираю на минуту, делая глубокие вдохи-выдохи. Из того, что могу припомнить – Игорь расспрашивал про Африку, что-то там я ему смешное рассказывал… Ага, а ещё он пару лёгких намёков на военный опыт делал, но я не поддержал. Нету у меня военного опыта, хе-хе. Пожалуй, возвращаться в Израиль мне в ближайшие несколько лет не стоит. Бизнес у меня специфический, остановят в аэропорту, сделают предложение, от которого не смогу отказаться, а оно мне надо? Это был риторический вопрос. Оно мне не надо. Не хочу я иметь никаких дел со спецслужбами, что израильскими, что российскими, что папуа-новогвинейскими. А хочу я спокойно заниматься своим делом, зарабатывать деньги и довести цифру на счёте до вожделенной десятки. Блин, что-то опять тошнота накатывает.

– Гера, тормози.

– Мля, да заебал ты уже!

– Тормози, мля, а то прям тут наблюю!

VII Казахстан, окрестности Семея.

Красиво здесь! Леса, горы, озёра, Иртыш. Волшебно просто. Как можно было всё это отдать ёбаным дикарям, хрен его знает. Русская же земля. Была, мдя.

Меня вот тот же Герыч спрашивал не раз – что, мол я такого в этой Африке нашёл, и почему не хочу жить в России. Вроде как странновато получается, для русского националиста. На самом деле, ничего странного. Начнём с того, что России нет. Есть её территория, поделенная между несколькими государствами, каждое из которых в той или иной степени русофобское, и каждое пытается русских, по мере сил, «исчезнуть». Самое большое из них, понятно, РФ. Поменьше – Украина, Белоруссия, Казахстан. Так что, жить «в России» я не могу, просто по причине отсутствия таковой. Бороться за то, чтоб она появилась, можно, конечно, и я даже пробовал. Не только в 2014, бывала и до этого движуха. По мелочи, хе-хе. Но шансов на успех я не вижу, от слова совсем. Последний был в том самом 2014, его затоптали и утопили в крови под улюлюканье пропагандонов и равнодушное молчание основной массы населения. Теперь, ИМХО, впереди только унылое говно, с постепенно повышающимся содержанием в нём крови. Крови я не боюсь, а вот в говне жить не хочу, извините. Так что…

– Ве́таль, ну ты чё там? Струёй примёрз, что ли? Лето вроде на дворе.

– Да иду, иду…

Млять, не дадут поразмышлять спокойно, с видом на излучину Иртыша. Дикие люди, что с них взять.

– Всё, готово! Гер, ты разлил?

Саня, круглощёкий здоровяк почти моего роста, разогнулся над мангалом, держа в лопатообразных ладонях четыре шампура. Герыч и Юра уже сидят на раскладных стульях у раскладного же столика, в полной боевой готовности. Блин, у меня самого от одуряющего запаха жаренного мяса в животе заурчало. Герыч, отставив бутылку «Абсолюта», повернулся ко мне.

– Ты чё там застрял?

– Да так, на пейзаж смотрел. Красиво…

– У нас тут вообще сказочные места есть, в горах особенно. Там… ну прям вааще!

Юра, самый молодой из собравшихся, огненно-рыжий потомок немецких переселенцев XVIII века, изобразил руками насколько «вааще!». Саня, тем временем, выложил шашлык на большое блюдо в центре стола.

– Маринад по новому рецепту делал, попробуем… Ну, что, за встречу!

Фуф! Ничего так пошла. Теперь взять со стола горячий, сочный кусок мяса, жадно вдохнуть аромат и …мм… вкуснотища! Чувствую себя хЫщником, хе-хе.

Саня и Юра – друзья Герыча. Вернее, Саня друг, а Юра Санин зять, и пока где-то на стадии перехода из «знакомый хороший парень» в друзья. У Сани свой автосервис, а Юра бизнесменит понемножку. То из РФ в Казахстан что-то везёт, то в обратную сторону, и с особенностями пересечения границы знаком не понаслышке. Ещё Юре пять лет назад дали два года условно за «сепаратистский и антиказахский» пост во Вконтакте, причём вынесения приговора он четырнадцать месяцев дожидался в СИЗО. Как легко догадаться, особой любви к Казахстану он не испытывает, как, впрочем, и Саня. Я у них обоих как бы авансом пользуюсь некоторым уважением, потому как Герыч, непонятно какого хрена, разболтал о моём участии в движухе на Донбассе.

– Да, красиво у нас тут. Жаль, пиздоглазым всё достанется.

– А как у вас тут с движухой вообще?

Саня неопределённо повёл плечами, после чего грустно махнул рукой. Что, видимо, означает «хреново». Подключился Юра.

– Давно уже всё задавили, ещё в девяностые.

Хм… Ему самому на вид лет 25—27, интересно, много он из 90-х помнит?

– … в четырнадцатом было оживление, весной. И калбиты7 притихли малость. Но осенью уже всё стало, как было. И даже хуже, сейчас вообще лютуют. Меня вон только за этот год два раза на «профилактику» дёргали, а осенью и с обыском приходили. Я ж у них как «экстремист» прохожу. Я и сам в четырнадцатом хотел в Славянск ехать, но Люда беременная была как раз.

Последние слова Юра произнёс слегка извиняющимся тоном, так что я успокоительно-понимающе кивнул.

– Вот… А сейчас все, кто там был, домой вернуться не могут. Кто вернулся, тех сажают, на хорошие сроки. У ФСБ же все списки от дэнээровцев есть, кто у них был. И кто отсюда, они на всех инфу в КНБ сливают моментом. Человек ещё там, а тут его родственников комитетчики прессуют уже – давай, типа, звони ему, чтоб срочно приезжал. Ребёнок там заболел, или ещё чё. Приезжает, и звиздец. Суки…

Суки, кто бы спорил. Это ещё к тому, почему я уехал, и возвращаться насовсем не планирую. Не потому, что боюсь, а потому что сидеть на жопе ровно, в той же Москве, когда эти мрази ходят по одним со мной улицам, я не могу. Хочется их убивать. Но долго это не продлится, заметут, рано или поздно. А я в тюрьму не хочу, и в землю тоже. А из Кейптауна или Мбужи-Майи оно несколько абстрактно воспринимается, знаете ли…

– За движуху?

– За движуху!

Фуф! И эта хорошо пошла! Вообще, на природе водка в меня как-то куда лучше заходит, чем в кабаке.

– Слушай, а как там с бабами, в Африке?

Ну, вот. А я всё ждал, когда же начнётся.

– Да как… Хорошо! Много с обалденными фигурами, познакомиться – вообще без проблем. И темпераментные.

Вижу, глаза у мужиков разгорелись. Саня, как более старший и осторожный, интересуется насчёт СПИДа.

– Ну, есть, конечно. Для того гондоны человечество придумало, однако. Но у меня постоянные сейчас, так что я не заморачиваюсь.

– Постоянные в смысле много, что ли?

– Не, зачем мне много? Близняшки, 20 лет.

– Мля, круто!

– А познакомиться чё, реально вообще без проблем?

– Ага. Хоть официантка, хоть кто. Давайте по третьей, за прекрасный пол, и расскажу.

Выпили, закусили. Шашлык что-то быстро убывает. Юра вроде и тощий, а мечет, как пылесосом. Саня, видимо, придя к тем же выводам, попросил меня подождать с рассказом, быстренько соорудил ещё четыре шампура и водрузил их над углями.

– Так вот, был у меня там знакомый, из Самары, Рома. И едет он как-то на машине…

***

Восточно-Казахстанская область, граница с РФ.

Где-то впереди, сквозь тёмно-серый, погашающий все краски и размывающий очертания предметов сумрак трижды мигнули фары. Длинный – короткий – длинный.

– Всё, пора! У вас пять минут, погранцы отвернулись. Удачи, ребят!

Обнимаемся с рыжим Юрой, благодарим его за помощь и, быстрым шагом, рысим по полю. Или это степь? Хрен его знает, далёк я от сельского хозяйства. Слева на фоне неба проступает силуэт пограничной вышки, не знаю уж, казахской или российской. Остаётся надеяться, что Юра своё дело знает, и кто бы там не был на вышке, сейчас он старательно смотрит в другую сторону. Сорок тысяч рублей с человека – нормальный приработок, ИМХО. Ну, это на всех, сколько уж там конкретно погранцам поступает с этого – хрен их знает. Юра говорил, как минимум один переход за ночь на этом участке, а то и два-три.

В стоящую на просёлке трёхдверную «Ниву» мы почти что врезаемся лбами. Как хорошо цвет подобрали – вроде и не камуфляж, а чёрта с два разглядишь, при таком освещении. Невысокая, коренастая фигура у водительской дверцы сиплым басом торопит нас побыстрее лезть внутрь. Герыч, скотина хитрая, пытается было пропустить меня первым, чтобы самому остаться на переднем сиденье. На что следует моё резонное возражение, что я высок и строен, а он толст и коротконог, потому ему самое место в тесноте заднего сиденья. Что-то недовольно бухтя, соглашается.

Наш Харон ловко разворачивается практически на месте и, не включая фар, катит по просёлку. По крайней мере, я на это надеюсь, потому как почти ничего сквозь лобовуху не вижу, и что видит он – загадка. Минут через пять мы выскакиваем на разбитую в хлам асфальтовую дорогу и фары, наконец-то, загораются.

Стараясь не быть навязчивым, краем глаза рассматриваю водилу. За полтинник, грубое лицо с некоторой «калмыковатостью», щётка усов. Неразговорчив – не считая момента встречи, ни слова не проронил. Полез в нагрудный карман охотниче-туристической куртки, закуривает. Млять, вообще нормальные люди спрашивают обычно, не против ли кто. По салону, несмотря на открытые окна, расходится приятный запах Captain Black. А вот это неожиданно. Как-то совсем не гармонирует с имиджем, хе-хе.

В свете фар промелькнула надпись: «Рубцовск». Водила, докуривавший уже вторую сигарету, наконец-то соизволил с нами пообщаться.

– У меня переночуете. Машина во дворе уже. Завтра с утра можете ехать.

Ну, с Юрой всё так и обговаривалось. После десяти минут езды по насмерть убитым улицам останавливаемся перед воротами дома где-то в частном секторе. Так и не представившийся водитель вылез, сам открыл ворота, сел обратно за руль, заехал во двор и вылез опять, буркнув «Проходите в дом». Двор, кстати, явил собой полную противоположность царившей в городе разрухе – средняя часть залита бетоном, по бокам высажены кусты и цветы (первые – стройными рядами, вторые – в некоем художественном беспорядке). Всё ярко освещено, везде чисто. Сам дом кирпичный, одноэтажный, но с высокой мансардой, так что практически двухэтажный получается.

А вон то исчадие китайского автопрома это и есть наша машина, видимо. Ну, до Москвы доедем, обратно тоже, надеюсь, хе-хе.

Из-за «китайца», постукивая когтями по бетону, вышел здоровенный ротвейлер и неспешно потрусил к нам. Млять! Я, честно говоря, больших собак опасаюсь несколько. И маленьких тоже, если это бультерьеры, или какая-то подобная гадость. И вообще, я котегов люблю.

– Рихард, свои!

Это хозяин от ворот подал голос. Ну, то, что мы «свои», это радует, конечно. Только понял ли это ротвейлер?

По всей видимости, понял. Флегматично помахивая некупированным хвостом, Рихард ткнулся в меня носом, обнюхал, наскоро обслюнявил руку и повторил ту же процедуру с Герычем, после чего уселся толстым задом на дверной коврик у входа. Видимо, сигнализируя «есть вас пока не буду, но и в дом нефиг без Хозяина лезть». Хозяин, закрывший ворота, мимоходом потрепал псину по голове, слегка подвинул его ногой (умный собак намёк понял, и сам отошёл от двери) и повернулся к нам: «Ну, чё не заходите-то?». Юморист, блин.

Внутри оббитая вагонкой прихожая тоже демонстрирует стиль «чисто, светло, основательно». На шум в коридоре появляется полная женщина лет пятидесяти, крашеная в радикально-рыжий цвет. Руки вытирает полотенцем, что-то хозяйствовала, видимо. Лицо доброе и общительное, в отличие от супруга (?), хе-хе. Мы вежливо здороваемся.

– Добрый вечер! Ира. Вон тапки слева стоят, проходите. Как раз ужин приготовила. А Лёша во дворе?

– Да здесь я, Рихарда кормил.

Ага, Алексей, значит.

На ужин оказалась водка жаренная картошка с грибами, сало с вкусными мясными прожилками, винегрет и тарелка всяких солений и маринованостей на закусь. К водке, разумеется. Эхе-хе-х, что-то злоупотребляю я этим делом в последнее время…

Понемногу разговорились. Алексей, в смысле, разговорился – Ира-то и так болтушка, судя по всему. Ничего неожиданного в рассказах не было – обычная жизнь вымирающей русской глубинки, с тем существенным отличием, что рядом граница, и кто поразворотлевее – те с неё кормятся.

Наши хозяева оба родом отсюда, Ирина – из самого Рубцовска, Алексей – из какой-то деревни в районе, уже вымершей. Она всю жизнь работала детским терапевтом, на которого отучилась в Барнауле, он до конца 90-х трудился мастером на каком-то АЗТЭ,8 но затем друзья позвали работать с ними на границе, чем и занялся.

– И правильно сделал. На заводе один хрен зарплату не платили, а потом и совсем закрыли. А так, чё, на жизнь хватает…

Детей у них оказалось аж трое, молодцы. Правда, из Рубцовска все уехали. Не без поощрения к тому со стороны родителей, как я понял. Лёха на этот счёт однозначен:

– Нечего здесь молодым делать! Умирающее место, без будущего. Зарабатывают только менты и контрабандисты. Ментом нормальный человек не пойдёт, а я своих детей нормальными людьми вырастил. А контрабандистами не надо им, пусть честно работают!

– И куда уехали?

– Серёга в Екатеринбурге, в аэропорту, инженером. Девчонки в Москве. Одна учится ещё, на экономическом, а вторая работает уже.

– Молодцы… А вообще жизнь здесь как?

Жизнь, со слов Алексея, здесь весьма хреновая. С работой очень тяжело, инфраструктура разваливается на глазах, молодёжь разбегается при первой же возможности. Весь бизнес, не принадлежащий кому-то большому извне, обложен поборами со стороны ментов и администрации так, что еле дышит. А в последнее время всё чаще просто заставляют переписывать на родственников высокопоставленных ментов, прокуроров и прочей сволочи. Немногочисленных фермеров, переживших 90-е и бандитов, давно уже добили чиновники и менты.

– Самого-то не прессуют?

– А… Решаю.

Алексей жестом дал понять, что вопрос нетактичен. Ну, да, пожалуй.

– А с криминалом тут как?

– С криминалом тут хорошо. Пять зон в округе. Каждый третий либо сидел, либо охранял. «Дубаки», кстати, неплохо зарабатывают, молодёжь, кто остался, многие мечтают к ним попасть.

Да уж… Весело.

– Чё народ, по коммунистам не вздыхает?

– Да как тебе сказать… Кто-то вздыхает, кто-то нет. Тут и при коммунистах жизнь не сахар была, я тебе скажу. Жрать вообще нечего было, в магазинах соль да килька. Кильки, помню, много было… В банках такая, консервированная… Нигде в крае не было, а к нам постоянно везли, почему-то. А так в Казахстан ездили закупаться, там получше со снабжением-то было. Маразма всякого много было, да. Но, если в целом, при Союзе, всё-таки, было лучше. Молодёжь и тогда уезжала потихоньку, но многие и оставались, как мы вот. Да и вообще, жизнь какая-то была. Тяжёлая, но жизнь. А сейчас все понимают, что и город умирает, и вообще всё вокруг умирает. Ладно, что мы о грустном, давайте ещё по одной…

***

РФ, Чуйский тракт, близ Искитима.

– Да, слушай, что-то здесь вообще уныло.

– Можно подумать, у вас там в Африке лучше.

– Ну… В чём-то лучше.

– Это в чём же?

– Там жизнь есть. Народ живёт, детей рожает, строит что-то, торгует, выращивает. А мы вот утром через Рубцовск этот ехали – ну это же реальный пиздец. Фильм можно снимать, про мир после атомной войны. Такое впечатление, что жизнь отсюда как в Гражданскую ушла, так и не возвращалась. Андроиды, млять, по инерции существуют, потихоньку выходя из строя.

– Большевики, суки. Сломали народ об колено. Ничего, восстановится всё, вот увидишь.

– Да красных-то давненько уж нет, а народ видишь – вздыхает по ним.

Гера пренебрежительно отмахнулся.

– Это он сейчас вздыхает. А закинь его на неделю в Совок – со слезами обратно проситься будет. Да и при власти сейчас отрыжка Совка.

– Ну, это да… Но, один хрен, не вижу я тут будущего. ХХ век для России – это не просто катастрофа. От катастрофы можно оправиться. Это гибель. Демографический рывок просрали, спасибо ублюдкам большевистским. Так бы было сейчас русских миллионов двести пятьдесят, совсем другое дело было бы… А теперь всё, поезд ушёл, почки отвалились, «Боржоми» пить поздно.

– Слышь, демограф! Ты сам-то, когда размножаться начнёшь? А то теоретизировать только горазд…

Дискуссия эта у нас с Герычем не в первый раз, и каждый раз, когда он не может ничего возразить на мои «упаднические» тезисы, применяется этот приём. Рассказать ему про Софию, что ли? Не, нафиг, будет прикалываться потом.

– Да вот разберёмся с проблемой, и займусь этим делом…

– Ну-ну. А насчёт этого твоего «всё пропало» – и не такие кризисы Россия переживала! И всегда восстанавливалась, и ещё сильнее становилась! И сейчас восстановится! Путин тоже не вечен, помрёт со временем, придёт нормальная власть. Мы же ещё и придём!

– Да уж, вы-то придёте, как всегда. Это и пугает, хе-хе…

Пережив всплеск эмоций Герыча на тему «я таки русский патриот», продолжаю.

– Смотри, какая хрень получается. Сейчас сложилась такая система, что власть, собственность и репрессивный аппарат находятся в руках одних и тех же людей. Поэтому она крайне устойчива к давлению что снизу, что извне. «Нет, ты теперь будешь меньше есть», в таком духе. Это даже устойчивее, чем при Джугашвили. И, поскольку во внешнем мире их никто за людей не считает и не собирается, а внутри они не считают за людей нас, то получается, что они окуклились, и вся задача – выкачать побольше ресурсов. Из земли, из нас, не важно. При этом ни на что толковое эти ресурсы не пойдут, потому как ни на что толковое эти деграданты не способны по определению. Прожрут, растратят на Чемпионаты, просто на Запад вывезут, чтоб там всё забрали. И Западу это выгодно, потому что с такой системой РФ им не конкурент от слова совсем. Всем выгодно, кроме русских, а от нас ни хрена не зависит. Сами виноваты. В четырнадцатом, когда был маленький шанс, 99,99% остались дома. А второго шанса не будет, всё. Так что этот вот Рубцовск – это модель всей РФ. И я лично из него уже свалил, да и ты тоже, хоть сам себе и не признаёшься.

Герыч пару минут нахмурено помолчал, после чего быстрым от злости голосом стал выплёвывать:

– Хуй им, сукам! Никуда я отсюда не уеду! И их всех перестреляю! И ты тоже приедешь, и будешь вместе со мной стрелять! А то я тебя не знаю!

Эхе-хе-х…

– Начнётся стрельба – конечно, приеду. Но тратить всю жизнь на ожидание, когда и если она начнётся, я не хочу. Жизнь она одна, а мир прекрасен и удивителен. Да и семьёй, как ты правильно сказал, пора бы озаботиться… Чё, пожрём может остановимся? И я за руль сяду.

– Да, можно бы. Ща, до Бердска доедем, я там нормальное место знаю.

– Ты-то откуда знаешь нормальное место в Бердске? Ты ж патологический москвич?

– Да катался тут пару раз, с Новосиба к Сане и обратно. Ещё со Столяром когда дела были.

– Так где Пермь, а где «тут».

– Ну, так вот получилось.

– А Саня тоже из ваших, что ли?

– В смысле?

– Ну не в смысле еврейства. Русо-мафиозо?

– А… Так, краем. Но отошёл уже, как и я.

– Ага. Сказал Герман Леонидович Ризницкий, незаконно перешедший государственную границу Российской Федерации с целью убийства лидера одной из чеченских ОПГ общеопасным способом.

– Это чего это общеопасным, гражданин начальник? Мы аккуратненько, хирургически…

***

РФ, где-то между Курганом и Челябинском.

– Мля, Гера, хорош мозг выносить! Никому мы тут нахрен не нужны в этой эээ… Шумихе, или как там её. Давай остановимся в гостинице, поспим, как люди. У меня спина отвалится уже скоро!

– Ве́таль, я тебе в десятый раз говорю – они сразу данные в ментовку сольют. А там флажок выскочит, и всё, пипец нам. Здесь же и прикопают, если повезёт. А если нет, в Чечню отвезут.

– Да я на 100% уверен, в этих маленьких гостиницах вдоль трассы никому наши паспорта не нужны будут.

– Блин, ты как маленький! Все они под ментами, и все им сливают, кто останавливается. Ничего с тобой не случится, потерпишь! Зато так доедем до Москвы, всё там сделаем, вернёмся обратно и никакого следа не останется, что мы вообще границу пересекали.

– Ну, чечены-то всё равно поймут.

– Чечены-то поймут, но ведь и официальное расследование будет какое-то. Нафига нам лишние проблемы?

– Ну давай хоть помоемся заедем, я вывески «Душ» видел.

– Ничего страшного, повоняешь немного.

– Да вот хер! Не хочу я вонять! И менты, если остановят, им двое таких вонючих чувырл покажутся подозрительными. Хорош параноить, для душа уж точно никто паспорт показывать не потребует. Если сам мыться не хочешь, можешь в машине посидеть.

Спор, как можно догадаться, бушует вокруг методики поездки. Мне, честно говоря, идея «будем ехать сменяясь, день и ночь, спать на ходу в машине, если оба устанем – останавливаемся и спим в ней же» представлялась сомнительной ещё в Хайфе, на стадии планирования. Но тогда я особо спорить не стал, рассчитывая, что практика покажет Герычу всю ошибочность затеи. Как выяснилось, я недооценил его упрямство. За что теперь расплачиваюсь болями в спине, в ногах, в… млять, да во всём теле! А у нас ещё больше половины дороги впереди. Great Wall Hover машина не то чтоб сосем уж плохая и некомфортная, но для сна в ней она точно не предназначена. И редкие остановки на «перекус» и разминку проблему кардинально не решают.

– О, смотри: «Хостел», и душ там есть! Давай, поворачивай!

Герыч, пробурчав что недовольное, повернул налево. Ну, хоть разомнусь немного, пока мыться буду, и то радость.

VIII РФ, Москва, Красногвардейский бульвар.

Хороший район, мне нравится. И ко всему близко, и тихо (особенно, если дом в глубине двора, как у нас), и всё нужное для жизни поблизости есть. Герыч, правда, нос морщит, после своих Чистых прудов, ну да это у него снобизм выходца из хорошей московской семьи говорит, хе-хе. Изначально, мы думали о варианте снять жильё где-то на окраине города, а то и в Подмосковье, но решили, в итоге, что ну его нафиг.

Во-первых, съёмные квартиры в хтоническом нагромождении бетонных курятников, именуемом «спальные районы Москвы», регулярно проверяются местными участковыми. Я, например, снимал когда-то однушку на «Речном вокзале», так участковый ко мне уже через неделю пришёл. Познакомиться, и паспортные данные переписать. Ну, я-то человек приличный, так что у меня он больше не появлялся, а вот квартиры с гастерами и прочим сбродом обходил регулярно. А здесь район дорогой, публика живёт всё больше состоятельная и благообразная, так что подобные «обходы» не приняты. Это опять же, по опыту. Я на «Речной вокзал» как раз из такого района переехал. Нет, не отсюда. Из «Хамовников». А? Денег не было, потому и переехал, почему же ещё. Не потому же, что мне на «Речном» больше нравилось. Хотя, там тоже неплохо – зелено, пруды есть, вся инфраструктура. Лица, правда, вокруг, сплошная Средняя Азия и Кавказ, если пенсионеров не считать. И парк Дружбы, я слышал, там застроили уже, уроды. Sorry, отвлёкся.

Во-вторых, Герыч, со своими понтами. Не хочет он, видите ли, у чёрта на куличках жить. Странный человек. Провести трое суток в машине, это ему нормально (у меня до сих пор спина болит), а вот жить на окраине – плохо. Нет, он, конечно, пытался этот бред как-то рационализировать: пробки, время и всё такое. Ну бред же. Сел на метро и поехал, куда тебе надо. Заодно куда меньше шансов, что менты документы проверят, на машину или на тебя самого. Нет, с машиной-то всё в порядке, но бережёного, как известно… Да, насчёт метро – выяснилось (не сразу, чуть ли не клещами пришлось тянуть) что метро Герыч боится. Или, как он называет, «не уважает». Как ни называй, суть дела от этого не меняется – в метро он уже семь лет не был. Или восемь, не помнит точно. Ох уж эта московская интеллигенция, вечно у них одни проблемы.

Ещё одна проблема, которую пришлось решать – документы. Риелторы, при заключении договора, их смотрят, а вот куда они потом передают данные – вопрос. Лёгкая паранойя в наши дни – важнейшая часть здорового образа жизни. Впрочем, этот вопрос решили без особых проблем. Пока Герыч отвлекал риелтора, я договорился с Альбиной Александровной, хозяйкой квартиры. Ну, вроде как хотим на оплате агента сэкономить, дело-то житейское. Видимо, я произвёл на неё благоприятное впечатление. Уж точно не Герыч – он, хоть и еврей, по части интеллигентности облика недотягивает. Заодно и шестьдесят тысяч сэкономили. Правда, мы их всё равно потеряем, скорее всего, когда будем уходить после акции. Ну да тут уже ничего не поделаешь.

Отличная чистая двушка на третьем этаже, вся мебель и бытовая техника, окна на разные стороны дома выходят, что тоже радует. Средствами для ухода через них, на всякий пожарный, мы запаслись в первый же день.

В тот же день обнаружили в окрестностях, на ул. Литвина-Седого, кафешку «Хинкальный дворик» с очень хорошими хинкалями (или как там они правильно во множественном числе?). Где мы, собственно, в данный момент и сидим, потому как дома готовить лень.

– Мм… вкуснятина.

– Ага. Хотя мне бараньи больше понравились.

– Не, бараньи суховаты чуть, а эти в самый раз. Чё, может, возьмём грамм 300 и тарелку солений?

– Давай…

Сегодня вечер второго дня с нашего заселения, и прошедшее время мы, в основном, посвятили отработке логистики. Какая тут логистика, когда до Кутузовского пешком десять минут? Хе-хе. Так-то оно так, да только за эти десять минут вы раз двадцать, как минимум, попадёте в поле зрения камер наблюдения, и избежать этого не получится. Вообще, большинство москвичей понятия не имеет, насколько в Москве эта система развита, и что, с её помощью, менты могут делать. Здесь не просто установлены камеры в каждом дворе (да-да, и в вашем тоже) и на каждом перекрёстке. Они все подключены к единой системе, есть программы распознавания по лицам, по походке и ещё чёрт знает по чему. Как же тогда ещё не всех преступников переловили? Ну, вот так. Ловят, и довольно часто, между прочим, надо признать. Другой вопрос, что основную массу сейчас поймать проблематично – изнасиловал он кого-то, или ограбил, на следующий день уехал в родной аул, и всё. Вот если местный, или не уедет – тогда да, через недельку-другую, с высокой долей вероятности, примут у подъезда. Хоть мы задерживаться и не планируем, разумеется, но и показывать следователям (а то и кому ещё хуже) дорогу к квартире Альбины Александровны тоже явно лишнее. В конце концов, у неё мои паспортные данные есть.

Потому, маршрут завтрашнего рекогносцировочного похода будет выглядеть следующим образом:

На машине до Одинцово, там оставляем её в присмотренном сегодня месте на окраине;

Идём до Можайского шоссе, садимся на автобус на запад (их там довольно много ходит);

Доезжаем до Жаворонков, выходим, идём пешком к станции;

Садимся на электричку, едем на восток, выходим на «Тестовской» в пяти минутах ходьбы от дома, хе-хе;

Идём, разумеется, не домой, а на Кутузовский;

После рекогносцировки, отход в обратном порядке.

Как-то так, мдя. Геморройно, конечно, но лучше уж так, чем потом от ментов бегать. Нам же, после акции, ещё и из страны выехать нужно будет.

***

РФ, Москва, Кутузовский проспект.

– О, смотри! Паровоз стоит!

– Где?

– Вон там, за забором. Видишь, верх торчит?

– А… Да. Тут, когда-то, пивоварня была, а сейчас клубы и всякое такое.

– Выглядит что-то уныло больно.

– Это отсюда. Внутри там нормально всё, я бывал пару раз.

Выходим из двора дома №8 по Кутузовскому проспекту на сам, собственно, проспект. Интересно, почему здесь квартиры дорогие такие? Я вот в доме с таким двором жить бы не хотел, особенно, если дети есть. Убожество какое-то, плюс постоянный шум трафика на проспекте.

– Ну, чё думаешь? Во дворе не получится, пожалуй. На трассе?

– Ты чё? И думать забудь, это же Кутузовский. А дальше Рублёвка. Правительственная трасса, тут каждый сантиметр просматривается в онлайне, и на каждом чердаке по снайперу сидит.

– Не преувеличивай. Устанут они столько снайперов содержать.

– Ве́таль, ты не понимаешь, о чём говоришь. Я сталкивался, краем, когда знакомые строили дом у выезда на Рублёвку. Они полгода с ФСО согласовывали, что, где и как. И то же ФСО у них пять квартир выкупило, с хорошими секторами. У нас власть на своей безопасности не экономит. Здесь даже в кафе время от времени их люди по гражданке сидят, просто изучают, кто ходит и что делает.

– Звучит сомнительно…

– Мля!

Успокаивающе поднимаю руки.

– …но, допустим. Рублёвка тоже отпадает, так?

– Да. На трассах нельзя делать. «От слова совсем», как ты выражаешься. Да и машина бронированная.

– Ну, это-то не большая проблема. Деньги же есть. Можно пару-тройку «Мух» взять у ребят в Ростове, или ДШК, или «Утёс». Я знаю, кого спросить.

– Мля, ахуеть! Ты что тут, Грозный решил устроить? Людей не так убирают, тут уж поверь мне на слово.

– Да я-то верю, только как обычно убирают людей чечены и сами знают, и к этому готовятся. А вот на ДШК они вряд ли рассчитывают.

– Ну вот чисто для смеха – как ты этот ДШК собираешься сюда тащить и что тут с ним делать?

Вообще, правильная реакция на «вот чисто для смеха расскажи» – это послать на три буквы, ну да ладно. Интересы дела дороже, в данном случае.

– А в чём проблема? Закинул в кузов «Газели» с какой-то хренью, и привёз.

– Ну, допустим. И? Ты вообще в курсе, сколько он весит? Что с ним здесь делать будешь?

– В курсе. Поставить в фургончик, едем себе спокойно, эти догоняют, по сигналу задняя дверь открывается, и херачим. От 12,7 никакая автомобильная броня не спасёт. И машину сопровождения сразу же. Чем не вариант?

Герыч гримасой изобразил нечто вроде «как же с вами, мечтателями, тяжело». Ну-ну.

– Да вариант-то вариант, только через секунду тебе сверху привет от ФСО прилетит. На такую херню они точно возбудятся, и раздумывать не будут.

Моя очередь гримасничать, хе-хе. Герыч, с семитской обидчивостью, реагирует.

– Мля, да говорю тебе, ты не представляешь просто, как оно работает. На трассе нельзя, ни в коем случае!

– Ваши предложения, гражданин начальник?

– Да вот хрен его знает… Надо подумать. Пойдём в «Европейский» зайдём, перекусим чего-нибудь?

Вообще, я вот лично «Европейский» не люблю. Поганенькое такое место, дорогое, бестолковое и с явным избытком тожероссиян. Но кушать, и правда, хочется, так что через пять минут мы уже сидим за столиком в «Чайхоне №1». Герыч настоял – он у нас любитель среднеазиатской кухни. Ладно, почему бы и нет. Беру узбекский салат из обжаренной телятины с огурцами и рыбную шурпу. Герыч набрал гору мяса, плюс лагман, как только всё это в себя впихнуть собирается?

– Надо в «Украине» делать.

– «На» Украине, хе-хе.

– Смешно, ага. Не, серьёзно – веранду видел там, полупрозрачную такую?

– Ага.

– Там бар-ресторан. Чечены любят тусоваться. Я и самого А́дама пару раз видел там, давно ещё.

– Ты же говоришь на Кутузовском нельзя?

– Так не снаружи валить, внутри. И сразу отходим, за пару минут никто и не поймёт ничего.

– Как конкретно себе представляешь?

Герыч задумчиво прожевал кусок мяса, и приступил к описанию своего плана.

– Надо делать внаглую, «чеченский вариант». Заодно и на нас не подумают. Заход..

– Так-так, стоять-бояться! Ты же говорил, наоборот, надо, чтоб знали, что это мы! А теперь у тебя «концепция изменилась»?

Герыч неубедительно изобразил смущение и, воспользовавшись паузой, закинул в себя пару ложек лагмана.

– Да, я так подумал – не стоит во всю эту психологию играть, не тот случай. Завалим, пусть всех подозревают. У А́дама врагов-то хватает. Он умрёт, там начнётся делёжка, и всем не до Африки и нас с тобой станет.

Надо же – становится человеком, хе-хе. Я всегда говорил, что вся эта гэбистская хрень с играми в психологию до добра не доведёт. Мешает тебе человек в чём-то серьёзном, и договориться по-хорошему не вариант – либо смирись и отойди, либо вали его без лишних разговоров.

– А мне ты когда о своём озарении планировал рассказать?

– Ну… вот, рассказал. Не перебивай. Смотри, в «Бифбаре» он с просящими будет за одним столиком разговаривать, а охрана за другим будет сидеть, человека три-четыре. Мы заходим, садимся за столик. Я лицом к охране. Заказываем что-то, минут десять говорим о всякой ерунде, чтобы они расслабились. Потом ты у официантки спрашиваешь, где туалет, встаёшь и делаешь пару шагов. Они не задёргаются, но внимание на тебя отвлечётся немного. Тут я их прямо не вставая с двух стволов начинаю работать, секунду займёт, даже дёрнуться не успеют. Ты работаешь А́дама. Спокойно выходим, поворачиваем направо, доходим до стоянки и сваливаем. Работать будем с глушителями, снаружи никто и не поймёт ничего. Пока шухер начнётся – мы уже уехали. Так обычно и делают в таких случаях. Даже в «Украине» так уже..ээ… одни мои знакомые делали.

– Ага. И остались на всех камерах в округе. Скрытность на высоте. Да и вообще – ты ж там бывал не раз. Официантки вспомнят.

– Не проблема. У меня есть знакомый, театральный гримёр. Не то что менты на камерах – мама родная не узнает.

– Он тоже из ваших?

Герыч набычился.

– В каком это смысле?

– Ну, театрал же, творческая личность, хе-хе. Не, Гер, это всё Джеймс Бонд какой-то. Слишком сложно для цирка.

– Почему это? Реально всё! Сделаем красиво и уйдём.

Вот-вот. «Сделаем красиво». Это голос крови в нём говорит, семитская склонность к театральности. Не надо делать красиво, надо делать просто.

– Не, Гер, слишком сложно. Много места для случайностей.

– Например?

– Блин, да немеряно «напримеров». Кто-то из твоих знакомых окажется в зале и опознает знакомый голос, или ещё кто-то со стволом будет, кроме охраны А́дама, да мало ли что. И вообще, ты же «сиделец»! В базе у ментов образец ДНК есть?

Герыч нехотя кивает.

– Ну, вот… Волосок обронишь на месте, и всё. Пожизненно невъездной, и это в лучшем случае.

Спорим ещё минут пять, Герыч цепляется за нравящийся ему «красивый» план, но, в итоге, сдаётся. Мозговой штурм – вещь вообще полезная. Какая бы безумная идея в голову не приходила, надо её озвучивать, но и на критику (конструктивную) не обижаться. В итоге сформируется годный план действий.

– Ну, тогда ты предлагай.

– Ипануть по квартире парой «Шмелей»?

– Млять, опять двадцать пять. Прямо со двора?

– Да, а чё? Достать я знаю у кого. Можно и стрелков там нанять, кстати, ребята после ЛДНР без денег сидят. Хотя… не, рискованно. Инфа утечёт ещё. Но «Шмели» взять точно можно. Или РШГ.

– Не, Ве́таль, бред это всё. Во-первых, спалимся, во-вторых, ненадёжно. Трёхкомнатная квартира, ванная, туалет, прихожая, кухня. Это надо четыре «Шмеля», как минимум, и то 100% гарантии нет. Да и прикинь, шум какой поднимется! Не, нафиг…

– Эхе-хе-х… Плохо, что машина у него бронированная. Если бы нет, сразу открыло бы кучу вариантов…

– Ну, если бы да кабы… Надо работать с тем, что есть.

В общем, решение, в итоге, мы нашли. Уже не в кафе, а в процессе прогулки. Гулять оно вообще полезно.

***

РФ, Москва, Лужнецкая набережная.

– Слушай, что-то не очень выглядит. Обычная столовка. А нафига он сюда ходит?

– Ну, это ресторан чеченской кухни, типа.

– А чё «Олимпиец» называется?

– Да хер его знает. Тут весь Олимпийский комитет питается, ну и заодно чечены. Или наоборот.

– Бред какой-то… Она хоть есть вообще, «чеченская кухня» эта?

– Ну… есть кое-какая. Жижиг-галнаш там, лепёшки всякие… Ничего особенного, короче, но чехи едят. Они здесь друг с другом встречаются обычно.

– Ладно… Как делать-то будем?

Герыч показал взглядом на стену какого-то одноэтажного здания весьма потрёпанного жизнью вида. Слева автомойка, торчащая прямо посреди двора, за ней ещё какое-то кафе, а дальше от дороги – автосервис. Ну и стихийная стоянка, между всем этим.

– Вон оттуда, из машины. Там ночью темно, хрен что разглядишь. Было, во-всяком случае. А здесь вход освещён. Делаем, и сразу едем.

– Охрана, не забывай. Пойдём, кстати, чё тут стоять зря.

– Очередь дать, залягут. Выезжаем на набережную, и сразу на «трёшку». Ментам минут пять надо будет, чтобы начать действовать – мы уже далеко будем.

– Блин, расстояние уж больно маленькое. А нам ещё мойку объехать надо будет. Успеют очухаться. Прямо на выезде нас и изрешетят. Смотри, вон крыша есть, с пожарной лестницей. Отличный обзор. Пойдём проверим?

– Ну, пойдём…

– Не, слушай, а давай сначала пожрём в него зайдём? Посмотрим заодно.

– Нафига? Был я там, хочешь, нарисую тебе.

– Лучше сам посмотрю. Да и палевно, два чувака зашли во двор, огляделись и вышли. Тебя там не узнают?

– Да нет… Я был-то пару раз, и давно.

Блин, это даже на кафе не тянет, скорее на забегаловку. Максимум – столовку. Два зала, один слева, совсем крошечный, второй прямо, чуть побольше. В нём же и раздатка с кассой. За ними две тётки явно кавказского происхождения. Я взял борщ, оливье, пахлаву и чай, а Герыч отбивную с картошкой. Он вообще супы не очень, чудак-человек.

В маленьком зале сидит компания из трёх женщин (вполне себе славянского облика) с неизгладимыми печатями «перекладывательница бумажек» на челах, так что мы садимся за угловой столик в большом, благо, он пуст.

Ум, а борщ очень даже ничего! И салат хороший. Удачно зашли. Вполголоса продолжаем общение.

– Слушай, а помещение-то маленькое. И окна на набережную выходят…

– А́дам у окна сидеть не будет. Он вообще в маленьком зале сядет, мы компанией оба раза там тусовались. Так что снайперкой не достанешь.

– Можно и не снайперкой…

Лицо Герыча искажается в недовольной гримасе, и он начинает раздражённо бубнить:

– Млять, опять ты со «Шмелями» своими?! Забудь ты про этот бред! Тут кроме чеченов ещё десяток людей может быть! Я на душу грех брать не буду!

Ишь, какие мы чувствительные. Ладно…

– А если с того берега из снайперки через арку в наружном заборе? Когда идти к стоянке будет?

Герыч на долю секунды задумывается, потом отрицательно мотает головой.

– Не. Там секунда, максимум, не получится. Нереал.

– Жаль…

В столовую зашла сразу дюжина посетителей, явно из какого-то офиса в обеденный набег пошли. С кавказками за прилавком поздоровались, завсегдатаи, видимо. Судя по внешнему виду – спортсмены, ну или бывшие, по крайней мере. С ОКР, наверное.

Блин, вот только еду похвалил, как пахлава оказалась сухой и чёрствой дрянью, а чай вообще отстой какой-то, как будто в нём половую тряпку промывали. Бу-э-э…

– Ладно, чё, пойдём тогда крышу смотреть.

Выйдя из ворот, ведущих во двор, поворачиваем направо и, пройдя метров семьдесят, ещё раз туда же. Уныло-барачного облика офисная пятиэтажка, с крыши которой вся стоянка перед «Олимпийцем» должна быть как на ладони. Увы, проверить это мы не можем, потому как пожарная лестница расположена со стороны предстоящей акции, основной вход в здание закрыт, причём явно давно, а с обоих торцов высокие глухие ворота. Калитки в них есть, конечно, но чужим там однозначно не рады.

– Млять. Тут отпадает, похоже.

– Ага. Через двор, из машины, единственный вариант.

– Пожалуй. Вопрос в том, как отследить, когда он сюда поедет. Здесь же не будешь неделю ждать, пока он приедет. А если каждый вечер следить, куда он едет – запалимся.

– Третий нужен. Наблюдатель, кто проследит, куда А́дам от «Украины» поедет.

– Да. А мы тогда где-то неподалёку тусуем, на машине. Если поворачивает в эту сторону, то сразу заезжаем на стоянку, выключаем движок и сидим тихо. Они на свету, мы в темноте, нормально.

– Машина другая нужна. Чтоб никак к нам не привязать.

– Найду. Знакомые есть, в Подмосковье, они подгонят.

– Инфа не утечёт, что ты здесь?

– Нет, они адекватные, и с чеченами никак не связаны. Машина будет.

– Это радует.

– Ага. Ты за рулём, значит, я с заднего сиденья стреляю. Выстрелил, ты трогаешься, я в процессе очередь даю.

– Тут метров тридцать будет, а то и меньше. Из чего стрелять собираешься?

– Мм… Надо с человеком поговорить. Он может «Винторез» одолжить, и немного патронов к нему отсыпать. Вернуть только надо будет.

– А экспертиза к нему не приведёт?

– Не, у него неотстрелянные.

– Это что за интересный человек такой?

– Командир Коляна бывший. Я давно его знаю. Тем более, после того, что случилось…

– Не стоит, я думаю.

– Почему?

– Он потом два и два свяжет, кто знает, какие у него мысли в голове заведутся. Да и вообще, нафиг эти выебоны. По охране очередь-то всё равно не из бесшумки давать придётся.

– Мм… Я в нём уверен. А бесшумка даст нам несколько секунд на завестись и начать движение, пока они не поймут, в чём дело.

– Ну, уверен так уверен, смотри сам. Но надо и автомат ещё взять. У него найдётся?

– Да, этого-то добра там как грязи. Даже без возврата можно, только денег чутка дадим, в знак уважения.

– Нормально. Ну, вот и порешали.

– Наблюдатель нужен ещё. Желательно, не из Москвы. Чтоб приехал из ниоткуда и уехал в никуда. И чтоб понятия не имел, кто такой А́дам.

– Есть у меня один на примете…

***

РФ, Подмосковье, окрестности Волоколамска.

В прогретом жарким августовским солнцем воздухе плывёт аромат сосновой смолы и хвои. Невидимые глазу птицы, настороженные было нашим прибытием, успокоились и снова принялись выдавать трели. Эх, до чего, всё-таки, красива природа нашей средней полосы…

Напрочь заглушая лёгкий хлопок выстрела, лязгнул затвор, и через долю секунды тяжёлая 16-граммовая пуля звонко шлёпнула в ствол сосны. Мдя, вот и наслаждайся тут природой… Делаю пять шагов к мишени, обвожу чёрным маркером отметку на десятке и шагаю к машине.

Герыч внимательно посмотрел в прицел на мишень, удовлетворённо кивнул сам себе и встал на ноги, не забыв подобрать гильзу. Морда довольная такая. Ну да, он же всё по науке делал – четыре выстрела, рассчитал СТП9 (на пять сантиметров выше и правее центра), открутил стопорные винты, два раза кликнул, закрутил обратно, и вот результат, в яблочко. Молодец, типа.

– Всё, зашибись. Можно работать.

– Дай я разок попробую. Никогда из ВССки не стрелял.

Герыч с куркульим выражением на лице обхватил винтовку обеими руками и прижал к себе.

– Ве́таль, да патронов и так мало, он же пятнашку всего дал. И гильзы надо будет ему вместе со стволом вернуть, там учёт пипец какой.

– Так у тебя ещё девять останется. Один хрен два выстрела сделаешь, максимум. Давай, не жмись.

Забрав у недовольного куркуля его Прелесть, ложусь на толстый хвойный ковёр. Ум, до чего приятно пахнет. И тепло… Вообще, летом на природе воевать одно удовольствие. Вот поздней осенью… эхе-хе-х… ладно, чего уж сейчас вспоминать.

Прикладываюсь к винтовке. Сосновый корень, спрятавшийся под сухими иголками, неудобно давит на бедро. Мелочь, казалось бы, лежать-то несколько секунд всего. Но на выстрел такие «мелочи» очень даже влияют. Мышцы в теле неправильно напрягаются, и устойчивого каркаса не получается. Так что, перелягу-ка я поудобнее… Ага, вот так. Теперь прицелиться… вдох… выдох… ДЗАНГ.

А отдача заметно слабее, чем у СВД, и не такая резкая. Хороший агрегат, удобный. Что там у меня… Отметку видно в прицел и без маркера. В десятку. Почти, хе-хе. Ну, сантиметра на полтора-два левее-ниже, но это нормально. Встаю, подбираю гильзу, стряхиваю налипшие иголки. Герыч чуть ли не выхватывает винтовку у меня из рук. Да уж – снайпер, да ещё и охотник, это болезнь.

– Чё, «ксюху» теперь?

– Ну да. Быстро только надо, пока никто на звук не прибежал.

– Блин, может вообще ну её нах? Ну смысл «ксюху» пристреливать?

– Порядок должен быть в библиотеке… Мишень поменяй.

– Лентяй.

Ладно, схожу поменяю, мне не трудно. Заодно посмотрю на следы на сосне – любопытно же. Пройдя сто метров вдоль полосы сосен, снимаю старую мишень. Ну, на дереве следы как следы, ничего особенного. Впрочем, с чего бы оно было, особенное это? Пуля СП-5 хоть и тяжёлая, но дозвуковая. Вот когда КПВТ по лесу бьёт, это да, впечатляет. Особенно, когда ты в этом лесу. Там, кстати, тоже сосны были.

Повесив новую мишень, отхожу на несколько шагов в сторону и достаю из кармана маркер. Герыч, тем временем, подошёл поближе, на полтинник. Пристреливать «ксюху» со ста метров было бы явным перебором. Нет, я в курсе, как по наставлению приведение к нормальному бою выполняется, но ведь есть же и здравый смысл ещё.

Банг! Банг! Банг! Банг!

Ага. Две влево, третья вообще в молоко. Ну, АКСУ есть АКСУ, что от него ожидать.

Вот что в Герыче бесит, так это копушливость, проявляющаяся в самые неподходящие моменты. Вот и сейчас – сделал четыре выстрела, посмотрел в карманный бинокль на сделанные мной отметки, и давай мушкодавом орудовать. «Мушка следует за пулей», ага. Эхе-хе-х… Ну вот нахрена это? Можно подумать, даже если придётся из него всерьёз перестреливаться с кем-то, это сильно поможет. Это же не нормальный автомат, а огрызок. Для помещений – отлично, в транспорте тоже с ним удобно, но вот точность стрельбы – за этим не сюда. На расстоянии можно только очередью полоснуть, чтоб все залегли, пока ты сваливаешь. Ладно, хоть тут СТП не рисует, и то хлеб. Всё, закончил, вроде.

Банг! Банг! Банг! Банг!

Ну, совсем неплохо. Все четыре укладываются в круг сантиметров пять радиусом. Да, всё-таки, в плане стрельбы руки у Герыча откуда надо растут, мне до него далеко в этом вопросе. Хотя я тоже не совсем безнадёжен, хе-хе. Ещё бы тренироваться как он, раз в неделю, а не раз в год, и было бы совсем хорошо.

– Чё, поехали?

– Ага. Мишень забери, не забудь.

– А я, мля, думал её тут оставить, грибникам на сувенир.

***

РФ, Москва, Красная площадь.

Центр Москвы, в отличие от спальных районов, мне нравится. Не повтыкай, в своё время, Совдепия уродливые чудовища тут и там, нравился бы ещё больше, но и так неплохо. Да и облагородили его за время моего отсутствия, тоже плюс. На Тверской, правда, какие-то непонятные скотомогильники воткнули, да и вообще, испортили улицу, но в целом получше стало, да. Чистенько, опять же.

Ладно, на Красной площади побывал, здесь ничего особо не изменилось, пора бы и перекусить чего-нибудь. А пойду-ка я, пожалуй… да, точно. Хоть и далековато, но я не нагулялся ещё. Погода отличная – тепло, солнышко, но и лёгкий ветерок.

Пройдя фриков с портретами Немцова на мосту, выхожу на Большую Ордынку. Вот как-то так, в моём понимании, исторический центр города и должен выглядеть. Только торчащие кое-где, как гнилые зубы, советские курятники посносить надо бы.

Наблюдатель приезжает завтра, так что завтра же можно будет начинать. А́дам уже неделю в Москве, всё вошло в колею, охрана успокоилась и начала воспринимать всё как рутину. Расчёт, во всяком случае, такой. Тут-то мы и это… того, хе-хе.

Герыч гулять отказался, он ещё в Израиле плотно подсел на World of Warships, от ноута хрен оторвёшь теперь. Не, я как-то не поклонник игрушек. То есть они мне нравятся, стратегии и стрелялки особенно, но я даже не начинаю играть, чтобы не подсаживаться. Жалко убивать время на эту хрень. Лет десять уже не играл, наверное. И не собираюсь опять начинать.

Так, дошёл до «Третьяковской», теперь повернуть налево и, миновав длинный ряд кафешек, выйти на Пятницкую. На Пятницкой направо, и ещё минут десять неспешным прогулочным шагом. Воскресенье, народа полно. Девушки симпатичные стайками ходят. Красота…

Ага, вот, собственно, и пришёл. Справа сетевой «ТоДаСё», слева ресторанчик «Бобры и утки», а между ними, вход с торца (не перепутайте с входом в паб) – скромная такая пиццерия, в которую я, несколько лет назад, любил ходить с… мм… любил ходить, в общем. Пицца вкусная, зал уютный, домашнее вино тоже очень даже ничего, короче, нравится мне здесь. Интересно, пицца за три года хуже не стала?

Беру бокал вина, и заказываю половину пиццы – мясной микс, а половину – грибы с сыром и сливочным соусом. Блин, что-то очень долго у нас всё это занимает. Я не про пиццу, я про переправку А́дама в края вечной охоты. Вторая половина июля на дворе, однако. Из бизнеса на столько выпадать вредно, потом обратно заскочить будет непросто. Да и вообще, достали уже напряги эти. Хочу в Африку. На меня здесь даже новости по радио угнетающе действуют – хочется то уйти в глубокую алкогольную депрессию, то брать автомат и идти крошить разнообразных мразей. Издалека как-то всё это спокойнее воспринимается. У Герыча вообще какие-то бредовые идеи в духе «Да что там в твоей Африке делать, возвращайся в Москву, тут можно дела делать, лучший город на глобусе», ага. Нет уж, спасибо. Умерла так умерла. Вот и пиццу несут. Нормально, не испортилась за время моего отсутствия. Ем с удовольствием, и беру ещё бокал вина. Первый употребил, пребывая в думах тяжких.

Какого хрена тут делать? Бизнес нормальный не построишь, а если и построишь – его быстренько какая-нибудь сволочь в погонах под крышу поставит. Это в лучшем случае, а то и на своего родственника переписать заставит. Хотя… в Москве-то можно по мелочи крутиться, и всем на тебя будет пофиг, это в провинции каждую крошку подбирают. Но зачем тогда жить в Москве, если крутиться по мелочи? Тем более, с учётом всех моих текущих и потенциальных сложностей. Нет, не то чтоб мне Москва как-то уж прям совсем категорически не нравилась – нормальный город, можно в нём обитать. Но усугубляющийся с каждым днём накал маразма меня реально угнетает, а я так жить не хочу. Некоторые вот могут абстрагироваться от глобальных вещей, и сосредотачиваться на своих личных заботах, но у меня так не особо получается.

Блин, вроде пиццу съел, но чувства полной сытости как-то нет. Может, ещё одну взять? Не, нафиг. И так что-то пузо расти начало в последнее время. Лучше прогуляюсь ещё.

***

РФ, Москва, Кутузовский проспект.

– «Роллс-Ройс» видишь?

– Ага. Белый, с чёрными дисками?

– Других нет, вроде. Это цель. Номер запомни. Это Москва, тут не один белый «Роллс-Ройс» может проехать. Даже с чёрными дисками.

– Запомнил.

Надеюсь. Хотя, Дима парень умный и ответственный, подвести не должен. Молодой, правда, 23 всего, но это недостаток, который быстро проходит. Среднего роста, не качок, но крепкий. Пулемётчиком был, когда мы с ним под Снежным познакомились. Позывной «Кубик». Почему? Мм… вы чувашей встречали? У них форма головы такая …ээ… специфическая. Не у всех, конечно, но у многих. Впрочем, Кубик хоть и чуваш, да ещё и из Татарии, но русским националистом это ему быть не мешает, ну и вообще, хороший парень.

Доходим до пересечения Кутузовского с ТТК. Вернее, тут перед самой «трёшкой» направо уходит улица Киевская, а на углу – «Кофе Хаус», и на улице столики тоже есть. Отлично. Людей за ними почти нет – мало кому хочется в таком месте зависать, тут пятнадцать минут посидел, и как будто покурил.

– Вот, тут каждый день с восьми часов располагайся. И сиди до двенадцати. Пей кофе потихоньку, покушать там что-то заказывай. И «Роллс» высматривай. Если уйдёт по «трёшке» налево – кидай смску сразу. Смотри, ему для этого надо вот туда сначала, направо, а потом во-о-он там развернуться. Ну, этого из-за столика не увидишь, но вот поворот – не пропусти. Да, и даже если не повернул, всё равно пиши. Так… где он… Вот, держи. Список текстов для смс, несколько вариантов на каждый случай. Понятно?

– Да. А это, ну…

Кубик смущённо кивнул на столики. Понятно, совсем не по его бюджету там сидеть. Нет, понятно, что часть денег я ему заранее дал (⅓, если кого сильно подробности интересуют), но тратить их в кафе было бы глупо. Они ему и дома, в …как его… Нурлате пригодятся.

– Не парься, на это выделим.

Парень заметно повеселел.

– Ну, всё, не вопрос тогда.

– Кубик, ты запомни, главное – никаких звонков, никакого захода в почту и всё такое. Как мы тебе маякнём, что всё – уезжаешь так же, как приехал. В Москве паспорт вообще нигде не показываешь, только если менты на улице остановят. Это дело серьёзное, тут тебе не ДНР.

– Да я понял, понял, не дурак же.

– Был бы дурак, я бы тебя не позвал. Как у тебя там дома, кстати, не прессуют? А то нашим некоторым мозг колупают. Гриндерса вон вообще в ФСБ дёргали раза три.

– Не, у нас тихо всё. Я ж никому не говорил, что ездил.

– Что, и родакам?

– Им особенно. Ты чё, у меня матушка с ума бы сошла от такого. В Москве был, работал на стройке, с оплатой кинули, вернулся.

– Понятно… А вообще как?

– Да ничего хорошего. Работы нет вообще, менты оборзели в конец. Правильной движухи нет, зато неправильной аж две – националы и муслы. Добром всё это не закончится.

– Эхе-хе-х… Понятно. Ладно, давай. До квартиры помнишь, как добираться?

– Помню. Так я сегодня с вечера заступаю уже?

– Ну да, а чё ждать-то? Удачи.

Что ж, будем надеяться, что Кубик не подведёт. Ну, и ему три штуки баксов совсем не помешают. Купит там на них половину этого своего Нургла… или как там его.

***

РФ, Москва, Новолужнецкий проезд.

Скучно. Третий день уже здесь сидим, с восьми вечера до полуночи. И из машины особо не вылезешь – камеры кругом. Спасаемся только Интернетом, специально дешёвые планшеты и левые симки взяли, потом сбросим. Да, понятно, что сами себя подсвечиваем, ну а что делать? В любом случае, два мужика, сидящие несколько часов в тёмное машине, вызовут некоторые подозрения. Так хоть понятно – ждут люди чего-то (или кого-то). А если совсем в темноте – то это уже не ждут, а поджидают. Подозрительно.

– Чё там в новостях врут?

Это Герыч голос подал, с заднего сидения.

– Да как обычно. Нас ебут, мы крепчаем, и вообще это не нас ебут, просто кажется так. А ты чё там делаешь?

– По сети играю.

– Не под своим логином хоть?

– Не, новый завёл, специально. Надоело уже только.

– Вот-вот…

Молчим дальше. Нам отсюда до «Олимпийца» ехать ровно одну минуту, удачное место. С одной стороны ограда пристадионной территории, с другой, через дорогу, огороженная автостоянка, и пара каких-то непонятных зданий. Собственно, прямо за ними «Олимпиец». Жарко, хоть и смеркло́сь уже (смеркну́лось? смё́рклось?). В опущенное окно старенькой «99-й», подогнанной знакомыми Герыча, от дороги тянет нагретым асфальтом, маслом, выхлопами и прочими городскими запахами.

– Так что пишут-то? Про Казахстан есть чего?

– Пишут, арестован Масимов. Это который был премьером дважды, а потом…

– Да знаю я, кто это.

– А чего тебе Казахстан этот сдался?

– Ну, друзья там, и вообще, я же по материнской линии оттуда.

– Да? Хм… Я думал из Биробиджана.

– Ага, смешно. Думаю вот, что там дальше будет. Назар, говорят, совсем плохой уже, не жилец.

– Ну-ну. Он уже хрен знает сколько «совсем плохой». Ты там не Южно-Сибирскую Республику ли мутить собрался, со всей наследственной пылкостью?

– Почему нет? Если возможность проявится…

Мдя… А ведь взрослый человек, вроде как. Воевал, с гэбистами и криминалом тёрся, схемы всякие мутил…

– Гер, ты вот зря на Донбасс не съездил в 14-м.

– Ну ты же знаешь, почему я не мог тогда! Зато теперь…

– Да я не в этом плане. А в том, что лишних иллюзий бы поубавилось. На что надеялись, за что воевали, и что в итоге получилось, ага.

– Теперь ошибки учтём, будем сразу по-другому действовать.

– Что ты там учтёшь? Ну, ладно, допустим, ты всех приехавших из Москвы, кто не рвёт рубаху на груди с криком «хочу на фронт!», повесишь, или в штрафные роты определишь. Это да, правильный шаг. Ну и? Воевать ты чем будешь, когда тебе границу перекроют?

– Найдём, чем. У калбитов отожмём, там запасы хорошие есть.

– Отожмёт он… Раздавят эту ЮСР, с двух сторон причём. Кремлёвская погань вся эта, с Вовчегом во главе, ещё от прошлого жидкого обсёра портки не отстирала. Злые будут, хе-хе.

– Не рискнут. Тут народ поднимется.

– Ага. Много вы тут поднялись, когда у нас в июле 14-го ротный патроны поштучно распределял? Или когда перед пустым Мариуполем встали?! Ты думаешь, просто так встали?! Всем командирам, кто семьи в Россию вывез, или у кого с самого начала там были, сказали – не остановитесь, может нехорошо получиться. И чё, много кто тут поднялся?!

Что-то я разнервничался, однако. Надо успокоиться. Герыч вон затих, удивился, поди. Мне это вообще несвойственно. Млять, вспомнилось, просто, до чего обидно всё это было в том проклятом сентябре, когда стало окончательно ясно, что РФ нас сдала, и всем на это насрать.

Сделав пару глубоких вздохов, продолжаю уже спокойнее.

– Гер, пойми, никаких «правильных Россий» за пределами РФ не получится. Просто потому, что РФ этого не допустит. Либо задавит совсем, либо, если слишком хлопотно, превратит в говно, как с ЛДНР. Любое возрождение России надо начинать с расстрела пары тысяч человек в Москве. Кремль, Белый дом, «парламент», руководство министерств и правоохоронцев, журнализды и прочая «гусская интеллигенция»… Мля, пары тысяч даже мало будет, тысяч пять надо. Потом ещё в регионах, в общей сложности, примерно столько, но это уже потом можно. Без этого не получится НИ-ЧЕ-ГО. Ты какие-нибудь предпосылки к этим расстрелам видишь? Реальные?

– Нет.

– И я нет. Потому что их нет, и не будет. А кроме как расстрелами, ты эту сволочь никак от власти не отодвинешь. Никак. И будут они высасывать все соки, пока страна не развалится окончательно, и не придёт русским полный и окончательный звиздец. И так и будет, и ничего тут не изменить. Последний шанс был в 14-м, его просрали, а вторых шансов таких не бывает.

– Ты преувеличиваешь. Прям вот так всё развалится. У системы большой запас прочности, большая инерция. Это всё скотство закончится, рано или поздно.

– Закончится, несомненно. Полным пиздецом. И скорее поздно, чем рано. Ибо, как ты справедливо заметил, инерция системы велика. И всё это время, от сейчас и до самого пиздеца, говна и маразма будет становиться всё больше и больше. Ты бы вон сам новости почитал, вместо херни этой своей. Знаешь, какая система строится? «Элита» с суровыми лицами возлагает цветы к памятникам Джугашвили и Николая II, толкает речь о духовности и пользе голодания, после чего летит в Ниццу, бороться с бездуховным Западом. Уже, млять, построена. И чёрта с два они позволят какую-то там Русскую Республику в Южной Сибири организовывать. Только более-менее устаканилось всё, и тут такое, ага. Да они сами её напалмом зальют.

Фуф… Что-то меня на нервы пробило, и в теоретические дебри унесло. Это всё напряжение сказывается. Заколебало тут сидеть. В Африку хочу. В Мбужи-Майи, мля.

– Смска пришла.

– От него?

– Ага. Сегодня опять мимо, не повернул.

– Млять. Ладно, чё, поехали.

– Поехали.

***

РФ, Москва, Красногвардейский бульвар.

– Новости смотришь?

– Не, книжку читаю. А чё?

– Да мне тут знакомые в Скайпе пишут, вопрос у них насчёт Ганы. Знаешь там кого?

– Кое-кого знаю. Чё за знакомые и чё за вопрос?

– Отсюда, но они не знают, что я сейчас тут. Упакованы, всё у них хорошо с деньгами. Им тут предложили в золотодобыче поучаствовать. Большой проект, на пять лямов инвестиций. Хотят партнёров пробить. Они в курсе, что у меня кто-то шарящий в тамошних делах есть.

– Хе-хе. Пари хочешь, на бутыль Lagavulin? Шестнадцатилетнего.

– О чём?

– Что одного из партнёров зовут Жора, на него работает Валера из Mensvic Grand Hotel, а живут они в Ист-Легоне.

– Не, не хочу пари. Разводят?

– Ага. Ты за этих знакомых своих переживаешь?

– Да нет, пофиг мне на них… Сами мудаки те ещё, из мэрии. А что хочешь?

– Ну, можно попробовать либо от них благодарность получить, за предостережение, либо от Жоры.

– От этих ничего нормального не получишь, слова только. «Если вдруг когда что, ты обращайся…», в таком духе. А от Жоры этого?

– Надо с ним поговорить. И вообще, проверить, сначала, он ли это. Ты им отвечай пока, что есть человек с хорошими завязками в Гане, пусть суть дела излагают.

Герыч на несколько минут погрузился в Скайп. Забавно, как тесен мир. Ребят этих из Аккры я знаю давно, ещё в свой первый приезд в Западную Африку познакомился. Там целая группа орудует. Мозговой центр – Жора, то ли армянский осетин, то ли осетинский армянин. Крепкий такой, упитанный и чернявый мужик под полтинник, с мягким, уверенным баритоном. Живёт на роскошной вилле в Ист-Легоне, местной Рублёвке.

Валера – один из его подручных. Основная работа – днями напролёт сидеть в ресторане расположенной у аэропорта гостиницы Mensvic, громко разговаривая на русском по телефону на всякие деловые темы и сканируя окрестности. Понятно, что свежеприбывший в Африку человек с просторов бывшего Союза инстинктивно потянется на звуки родной речи. Знакомство, лёгкая непринуждённая беседа, пара полезных советов из местной практики, вновьприбывший расслабляется и как-то незаметно рассказывает симпатичному человеку Валере о своих бизнес-планах. Валера проникается сочувствием, однако, из дружеских побуждений, указывает на практически непреодолимые препятствия на пути воплощения смелых замыслов в жизнь.

Потенциальный покоритель Африки унывает было, но тут внезапно оказывается, что у Валеры есть в знакомых важный человек, который всех здесь знает, всё может, и для этого человека помочь в решении такого рода проблем труда не составит. Разумеется, попасть к нему простому смертному не так просто, и просто с улицы он бы никогда просителя не принял, но, раз уж речь идёт о друге Валеры, сделает исключение.

Дальше вилла, красивые, ухоженные негритянки, мельтешение «испанских миллиардеров» и «спецпредставителей Генсека ООН», поездка к Королю Ашанти (король, кстати, настоящий), золотые самородки в качестве пресс-папье и тому подобное. Глаза горят, планов громадьё, встреча с Жор… простите, с Георгием Витальевичем воспринимается как ниспосланная свыше невероятная удача, упустить которую нельзя во что бы то ни стало, и… Ну, понятно, короче.

– Говорят, партнёра зовут Георгий Витальевич, вроде как он там уже много лет, во все кабинеты дверь ногой открывает, может по линии ООН ещё статус проекту пробить. Он?

– Он, хе-хе. Жаль, на виски не поспорили.

– Чё им говорить?

– Что сейчас со мной свяжешься, и дашь знать.

Так, где-то у меня Жорин Скайп был… Ага, перелогиниться надо. Думаю, ничего страшного – во-первых, про этот мой Скайп мало кто знает, во-вторых, через VPN же идёт. Хотя, я в этом не очень разбираюсь, может, VPN тут и не играет никак. Ладно, хрен с ним. Зубов бояться… ну, вы поняли.

– Жора! Привет, как там жизнь твоя лихая?

– Виталик, привет, дорогой! Давно не слышал тебя. Нормально всё, работаю. Как сам, где сейчас?

– Да тоже ничего, всё камушками занимаюсь. В Израиле вот сейчас, по делам. А ты в Аккре?

– Да, дома. Слушай, а я сам недавно в Тель-Авив летал, на встречу. Жаль, не знал, что ты там, посидели бы.

– Да, блин, жаль. А ты к семейству не планируешь в ближайшее время? Я как раз в Милан думал недельки через две-три по делам ехать, могу и в Брешию заскочить.

– Мм… Да нет, пока не планировал. Я перед Тель-Авивом у них был, недавно…

– Жаль, жаль… Слушай, тут такое дело – у меня знакомые майнинг хотят в Гане делать, по золоту. Хороший, с нормальными вложениями. Попросили у меня совета, а тут вдруг оказалось, что я их партнёра местного знаю.

– Кхе… Да, хорошее дело. В золотодобычу очень выгодно сейчас вкладывать. Особенно здесь, если связи нужные есть.

– Да, я вот им так и планирую сказать. Как думаешь, 20% от инвестиций прибыль может составить?

– Двадцать?! Ну, нет… Расходы же есть. Если двадцать за минусом расходов, пропорционально, тогда может…

– Не, Жор, конь так не ходит. Расходы там на месте можно в такое небо задрать, что ещё и должен останешься. Сам знаешь. От чистой суммы надо считать.

– Ну, если от чистой… 10%, реальная прибыль.

– Маловато, Жор. Люди серьёзные, меня хорошо знают, а тут получается я им посоветую делать майнинг с такой смешной прибылью. Им это не интересно будет. 15%, не меньше. От чистой суммы.

– Эх… Да, думаю, вполне реально получить 15%. Можешь им смело рекомендовать.

– Всё, Жор, я тебя услышал. Спасибо за совет. До связи.

– Ага, рад был поговорить, давай.

Хе-хе. Как-то у Жоры голос не очень радостным был, под конец разговора особенно. Герыч, с неослабевающим вниманием наблюдавший за мной в ходе диалога, задумчиво спросил:

– Не отморозится потом?

– Мм… Голову на отсечение не дам, конечно, но не должен. Он знает, что со мной так делать не надо. Ну, а если кинет – придётся-таки заскочить в Брешию. Ты ж как раз Северную Италию любишь.

– Ок. 15% – нормально…

– Нормально, да. Ты только учитывай, что это не от пяти лямов будет. Если они не совсем имбецилы, конечно. Лям, ну, два, максимум, пока до них не дойдёт.

– Хм… Ладно, всё равно, нормально. Чё, тогда отписываюсь им, какой хороший и честный человек Георгий Витальевич?

– Давай…

Я вот Италию тоже очень люблю, но как-то больше Южную. Ну и Рим, конечно. Ладно, хоть не зря день прошёл. Впрочем, он ещё не прошёл – через полтора часа нам из дома выходить, пока ещё доберёмся с пересадками до Одинцово, а потом оттуда на машине до Лужников. Эхе-хе-х, хоть бы А́даму сегодня захотелось этого жижиг-галнаша пожрать. Надоело тут. Хочу в Африку.

IX РФ, Москва, Новолужнецкий проезд.

Млять, восьмой день уже. Он что, сука, издевается? Мы тут скоро в постоянную деталь пейзажа превратимся. Хоть и меняем время от времени места стоянки, но не так их здесь много, в окрестностях.

Пытаюсь «Les Trois Mousquetaires» читать, дабы подтянуть французский, ну и просто время зря не терять, но как-то туго идёт. Закачать, что ли, игрушку какую-нибудь на планшет, по примеру Герыча? «Цивилизацию VI», например. Или она не идёт на планшете?

Смска пришла. «Привет! Может, кофе попьём после работы?»

– Повернул!

– Поехали!

А я-то, можно подумать, хотел предложить по пивку. Завожу, трогаюсь с места. По времени удачно получается – половина десятого, уже достаточно темно, но и людей и машин ещё много. Выехав на Лужнецкую набережную, через сто пятьдесят метров поворачиваю налево, в образованный несколькими низкими зданиями двор сложной формы.

«Олимпиец» справа, перед ним несколько машин, но на крыльце никого нет, как на открытой веранде кафе слева (вот тоже дебилы, веранду прямо перед автомойкой сделали). Вот и отлично. Проезжаю прямо, до тёмного тупичка в дальнем конце двора, перед ним поворачиваю налево, к автосервису, и потом задом сдаю назад. Всё, порядок. Чуть дальше, по направлению на восток, стоят ещё две машины, так что как бельмо на глазу торчать не будем. Удачно встал, меня вообще от места действия угол автомойки закрывает, а у Герыча как раз пятачок у входа в кафе перед глазами.

– Нормально?

– Нормально. Ждём.

Ждём, что ж ещё делать. Блин, и планшет не включишь. Скучно. Будет, наверно. Пока что нет – адреналин играет.

– Есть! Зашли.

– Сколько их?

– А́дам и с ним пятеро ещё.

– Мля! Много. А́дам, точно?

– Да. Нормально, хорошо, что пятеро зашли. В машинах 100% никого.

Ну, насчёт 100% я бы не горячился, конечно. Вполне могли одного оставить, для наблюдения. Впрочем, поделать с этим, всё равно, ничего нельзя, так что ладно.

Эх-хе-х… И правда, скучно. Сорок минут уже сидим. Движения в нашей половине двора никакого, только один раз чья-то машина развернулась в тупичке. Мы на пару секунд пригнулись, дабы не смущать человека непонятностью. Через приопущенное заднее окно доносятся вкусные запахи, не знаю уж, из которой из двух кафешек. Блин, жрать хочется. Обедали часов семь назад, и не сказать, чтоб очень плотно.

– Готовность!

Успеваю только положить руку на ключ, как Герыч начинает работать.

ДЗАНГ-ДЗАНГ-ДЗАНГ-ДЗАНГ.

– Пошёл!

ДЗАНГ.

Стараясь двигаться быстро, но плавно (только заглохнуть сейчас не хватало), завожу машину и трогаюсь. Поворот за угол налево, начинаю набирать скорость, тело как-то непроизвольно съёживается в тугой комок, память и воображение, как сговорившись, выдают картинки и звук попадающих в меня пуль. Выезжаем из-под прикрытия автомойки, голова сама собой поворачивается влево, хоть и понимаю, что это зона ответственности Герыча, а мне надо смотреть вперёд. Ничего не успеваю толком разглядеть, вспышка и грохот прямо над левым ухом заставляют инстинктивно дёрнуться. Проскакиваем под поднятым шлагбаумом на въезде, слева чисто, справа приближается легковушка, но это уже пофиг. Поворот направо, и, через несколько секунд, ещё раз направо, на Новолужнецкий. Мля, до чего громко в машине-то автомат работает, в ушах до сих пор звенит.

– Ну, чё?!

– Сделал! Первым же в лобешник! Точняк!

– А остальное?

– По охране! Они кучей вышли! Двоих точно уделал, ещё двоих подранил, наверное!

– А чё не вышел добрать? Я бы подождал!

– Да иди ты!

Обоих пробивает слегка истерический смех. Ну, это нормально. Главное, сейчас на этом эйфорическом подъёме глупостей не наделать. Совершив извилистую загогулину под Лужнецкой эстакадой, выскакиваем на ТТК. Пробок нет, что радует, но движение для полуночи довольно оживлённое. Впрочем, оно и хорошо, не будем как таракан на тарелке выделяться. По идее, для пробок уже поздно, так что минут за пятнадцать должны добраться. А? До Сокольников, не домой же ехать.

Нет, пытаться выскочить за город на этой машине слишком рискованно. Говорил же – камеры кругом, и не просто камеры, а увязанные в единую систему. Из кабинета какого-нибудь сраного начальника РОВД (впрочем, долларовые миллионеры сраными не бывают, что это я) можно в онлайне просматривать всю территорию, достаточно пароль ввести и войти в систему. Программу автоматического распознавания лиц до ума пока не довели, но вот с номерами машин, да и с самими машинами, всё работает отлично. Толковый мент сейчас ⅔ преступлений может раскрывать, не вставая из-за компа. Ну, в Москве, по крайней мере. Минут через пятнадцать, как раз, менты начнут шмонать подозрительные машины, и за выезды из города возьмутся в первую очередь.

Герыч, правда, когда мы с ним всё это планировали, говорил, что менты особо напрягаться не будут. Чечены их своей наглостью и беспределом реально достали, а уж погром МУРа в прошлом году, когда те попытались немного приструнить высокопоставленную банду чеченских вымогателей, и вовсе расставил все точки над «i». Чечены тогда поставили ментов раком через свои связи в Генпрокуратуре и Следственном комитете. Но, ИМХО, чересчур закладываться на это не стоит. Ненавидеть их менты могут сколько угодно, но вот на интенсивность операции по нашей поимке это повлияет не сильно.

Справа засверкали на фоне ночного неба башни Москва-Сити, и поток машин заметно погустел. Млять, чё им не спится-то? Полночь почти на дворе! Ладно, пробок по-прежнему нет, и то хлеб.

– Как думаешь, менты уже в курсе?

– Сейчас чехи старшему по телефону сообщили, и он ментам знакомым звонит. Ещё пять минут, и начнут по сигналам работать.

– Это который «план Вулкан-5» типа?

Герыч иронически хмыкнул с заднего сиденья.

– Типа того. Так что поспешай.

– Да поспешаю, поспешаю. Вон, Ленинградка уже.

Не знаю, какие уж там «Вулканы» и «Перехваты» введены, но на момент съезд с ТТК на Сокольнический Вал никаких признаков повышенной активности правоохоронцев не проявилось. Да и после этого, к счастью, тоже, так что мы спокойно припарковались на Шумкина.

Теперь немного скользкий момент – нужно выйти из машины, а камер в округе хватает. Ну тут уж ничего не поделаешь, придётся полагаться на темноту, натянутые поглубже кепки и очки. Первое и третье не очень друг с другом сочетаются, конечно, но кому сейчас легко…

Открываю багажник, достаю канистру с бензином, передаю Герычу в салон. Тот, немного повозившись, устанавливает «зажигалку». Ничего сложного, обычный будильник, аккумулятор, пара проводов и полчаса потраченного времени. Вообще, для таких целей есть штатные средства, но «есть» они в принципе, а у нас под рукой нет, так что приходится импровизировать. Поджигать же машины прямо сейчас нерационально – лишнее привлечение внимания, когда мы ещё здесь. А так, через два часа сработает, и можно не переживать ни об отпечатках, ни о каком-нибудь волоске, оставшемся на сиденье. Ментовка хоть и разложилась, но недооценивать её не стоит. В плане способности решать какие-то сложные интеллектуальные задачи, или в плане наличия яиц для противостояния насквозь коррумпированной власти всё, на самом деле, обстоит весьма и весьма плачевно. А вот с выполнением простой последовательности действий до достижения нужного результата проблем нет. Вернее, есть, конечно, но уж для такого дела найдут тех, у кого нет. Так, всё готово, у меня пакет в руке, у Герыча рюкзак за плечами, можно идти.

Перейдя дорогу, углубляемся в лесопарк по «Тропе здоровья». Слева слышен пьяный смех и хриплые возгласы – это гастеры из общаг гуляют. В центр парка, к людям, они обычно не заходят, их там менты гоняют. А вот окраину уже оккупировали. Эхе-хе-х…

Топот сзади… кто-то бежит… Не за нами, надеюсь? Нет, просто пара спортсменов. Вообще, на ночь глядя бегать, странная идея, если кому интересно моё мнение. Я вот, когда бегаю, обычно после лёгкого завтрака это делаю, и, заодно, совмещаю с упражнениями. Ладно, каждому своё. Что-то болтлив я стал. Нервничаю. Несмотря на поздний час, людей в парке немало, даже в глубине, что радует. Во всех курилках беседках, вон, кто-то обжимается. А уж на Центральной алее, надеюсь, и вовсе толпа. Вечер пятницы, всё-таки.

Отметка «1200», сейчас будет развилка… ага, вот она. Пора расходиться. Поодиночке в толпе затеряться куда легче.

– Ну, чё, давай…

– Давай, удачи.

Оба ствола Герыч забирает с собой, дабы закопать где-то посреди лесопарка в условленном месте. Завтра их заберёт бывший сослуживец Коляна. Благо, как Герыч проговорился, этот самый тут живёт тут неподалёку. Не знаю, идёт ли речь о командире, который и предоставил стволы, или о ком-то другом, да мне и не нужно знать. Главное, что ничего компрометирующего, когда мы выйдем из парка, у нас с собой не будет, а стволы растворятся в неизвестности.

Осмотревшись (скорее, прислушавшись) по сторонам, быстро переодеваюсь. Заходил в лес мужик в джинсах, рубашке и кроссовках, а выйдет в длинных шортах, футболке навыпуск и шлёпанцах. Осталось позаботиться о старых вещах… О, вот урна пустая, как раз подойдёт. Засунув туда предыдущую форму одежды и хорошенько облив всё жидкостью для розжига, подношу зажигалку.

Млять!

Пламя, вспыхнув неожиданно мощно, опаливает волосы на руке. Ладно, переживу. Главное, нормально загорелось, гудит аж. Пора отсюда сваливать, пока никто не заинтересовался.

На Центральной аллее, действительно, отнюдь не пустынно. Не сказать, чтобы прямо многолюдно, но гуляющих хватает. И, что хорошо, большая часть движется в сторону выхода. Пару раз прохожу мимо нарядов полиции, но никакого интереса у доблестных стражей порядка не вызываю.

На подходе к метро начинаю чувствовать себя моделью самолёта в аэродинамической трубе. Руки бы повырывать тем, кто проектировал эту Сокольническую площадь. Постоянно ветер, даже если нигде в округе его вообще нет. Наверное, специально так не сделаешь, только по тупости.

Карточка на проезд куплена заранее, так что спокойно подхожу к турникету, трое стоящих на площадке ментов лениво скользят по мне взглядом. Правильно, я скучный и неинтересный, совершенно ни к чему мной интересоваться. Блин, и внизу два наряда прогуливаются по платформе. С собаками, между прочим. Интересно, псинки на запах пороха реагируют? Пофиг, вот он поезд уже. Захожу в вагон. Всё, ушёл.

***

РФ, Москва, Красногвардейский бульвар.

Герыч бодро поворошил в стоящей на огне сковороде колбасу, лук и помидоры, после чего разбил туда же шесть яиц. По кухне разнеслось аппетитное шкворчание, которое, добавившись к уже витающему в воздухе запаху, вызвало у меня резкое повышение слюноотделения. Вообще, в плане готовки Герыч довольно рукожопый, но яичница у него получается едабельная.

– Чё, скоро там? Жрать хочется…

– Ща, три минуты. Ты б хлеб порезал пока, пользу принёс.

– Ах ты ж наглая жидовская морда! Сколько я всего готовил, пока мы тут? А ты кроме кофе и яичницы ничего не умеешь!

– Зато какие!

Эхе-хе-х… Насчёт кофе у Герыча пунктик. Мало того, что пьёт его в диких количествах, так ещё и железобетонно уверен, что он его как-то совершенно исключительно заваривает. Вечно покупает дорогие сорта, типа Blue Mountain, или этого… как там его… который из обезьяньего помёта выковыривают, или что-то в этом роде, варит в специальной турке и употребляет из крохотных чашечек, без сахара/молока/алкоголя, разумеется. Как по мне, то всё это обычные понты. Нормально обжаренный кофе, по пятьсот рублей за 200-граммовую пачку, помолоть, заварить в литровой кружке-термосе, добавить молока, пару ложек сахара, зерно кардамона, плеснуть коньячку/виски/ликёра, и можно пить. А свою горькую горячую бурду объёмом в две столовых ложки пусть семиты, в лице Герыча, пьют сами. Впрочем, говорить это ему я не собираюсь, разумеется. Есть у человека пунктик, зачем его туда шпинять? У меня и у самого есть, с дорогим алкоголем, хе-хе.

– Яичницу каждый день жрать вредно, кстати. Вообще больше двух яиц в неделю не рекомендуется съедать, там холестерина очень много.

– Ты скоро с этим ЗОЖ своим совсем с ума сойдёшь. Начнёшь пророщенную пшеницу есть, или что там веганы точат? И после шести вечера поститься будешь.

Нарезав хлеб, выкладываю его на тарелку и ставлю на стол. Надо бы сыру ещё нарезать.

– Веганы эти дебилы конченные. Человеку нужен качественный животный белок для нормальной жизни. На ночь есть тоже надо, только не сладкое и вообще не углеводы. Лучше всего – хороший кусок мяса, с каким-нибудь лёгким овощным гарниром. А сладкое с утра можно есть, в разумных количествах.

– Мля, я ж говорю – совсем поехал на своём ЗОЖе.

– Зато у меня пуза нет, а у тебя скоро зеркальная болезнь будет.

Вы не подумайте, это мы не ругаемся, это у нас нормальное общение так выглядит. Всё готово, яичница разложена по тарелкам, садимся за стол. Герыч с нарочитым отвращением смотрит на мою литровую кружку-термос.

– Только продукт переводишь.

– Главное, мне нравится. А своей бурдой сам травись.

На пару минут в кухне воцаряется довольное чавканье. Вообще, конечно, завтраком это можно назвать довольно условно – полдень на дворе. Но я вчера вернулся домой во втором часу, а Герыч так и вовсе в третьем, у него маршрут отхода сложнее был. Потом пока ещё всё обсудили, обменялись впечатлениями, посмотрели новости в Инете и обсудили ещё раз… Короче, легли часа в четыре, не раньше.

– Чё там в новостях? Ты же в Инетах лазил, пока я нам питание приготовлял.

– Да про наше дело почти ничего. «Стрельба в Лужниках, четверо убитых, по слухам имеющих отношение к одной из национальных общин». Сейчас не до А́дамов всем, когда такая движуха в Казахстане пошла.

В Казахстане, и в самом деле, интересные дела закручиваются. Вчера поздно вечером, примерно в то же самое время, когда мы заезжали во дворик «Олимпийца», в палату интенсивной терапии к Елбасы зашёл один из лечащих врачей и активировал спрятанный под халатом пояс шахида. Назарбаев ушёл в варп, через час, когда первая волна хаоса и паники улеглась, кто-то дал команду собирать депутатов местного понарошкового парламента на экстренную общую сессию обеих палат (мля, в Казахстане есть парламент, и даже палаты в нём, пацталом, как говорится). Ещё через час, когда около ⅓ депутатов уже находились в зале, раздался взрыв, после которого двое охранников открыли из автоматов огонь по слугам народа. Обоих стрелков довольно оперативно завалили наглухо, но, по разным сведениям, от двух до трёх десятков депутатов отправились в варп вслед за Елбасы, и внеочередная сессия не состоялась.

По состоянию на одиннадцать утра по Москве, когда я крайний раз смотрел новости, ВрИО президента провозгласили себя освобождённый ночью из СИЗО Карим Масимов, бывший чекист и премьер, и освобождённый ночью же из колонии какой-то Серик Ахметов, вроде как, тоже бывший премьер. Дополнительный сюрреализм происходящему добавляло то, что Масимов, освобождённый из СИЗО в Астане, немедленно свалил в Алма-Ату, и пытался президентствовать оттуда, а Ахматов, освобождённый из колонии где-то под Карагандой, оттуда переместился в Астану. Что, по идее, говорит в его пользу. Вот только в Алма-Ате, судя по новостям, пока что всё тихо, в то время как в Астане на улицах периодически идут перестрелки неизвестно кого с непонятно кем, плюс горит президентский дворец и ещё куча правительственных зданий. А это уже, ИМХО, в пользу Ахматова не говорит. Как и то, что сам он, пока что, президентствует из здания аэропорта Астаны. Весело у них там, короче.

– Чё делать будем?

– Да хрен его знает. Через Казахстан не вариант теперь идти, границу перекрыли, наверняка. Не с той стороны, так с нашей уж точно.

– Ну, пройти-то можно, я думаю, дороже только будет.

– Мм… Рискованно. Нарвёмся, будет много проблем. Это если вообще не завалят.

– Какие варианты тогда?

– У тебя есть возможность уточнить, стоит на нас у погранцов флажок или нет?

– Есть. Палиться только не хочется, что мы тут.

– Ну так ты не говори.

– Там же не идиоты. Поймут.

– Ну, что поделаешь. Если флажка нет, то можно через Белоруссию вылететь. Правда, система одна, и инфа у российских погранцов тоже будет.

– Плохо.

Да понятно, что плохо… Я нанизал корочку хлеба на вилку и подобрал ею с тарелки остатки яичницы. Хорошо… На сытый желудок оно как-то лучше думается.

– Плохо или нет, а других вариантов я не вижу. Раньше на Украину так же народ ходил, через границу пешком, но это давно уже не вариант.

Герыч, тоже покончивший со своей порцией, задумчиво ковыряет вилкой в тарелке.

– Я думаю, надо в Казахстан, всё-таки.

– Сдурел? И как мы оттуда выбираться будем, даже если границу перейдём?

– Как и туда забирались, на самолёте.

– Ага. Вот только мы в Астане садились, а там сейчас напряг небольшой. И до Алма-Аты добираться далековато.

– А нафига нам в Алма-Ату?

– Там ещё есть международные аэропорты?

– Конечно. Из Усть-Каменогорска того же в Анталью летал раньше. Надо уточнить только.

– Не нравится мне эта идея. Там погранцы сейчас на ушах стоят, наверняка. Им Стрелков, ползущий через границу в Зыряновск, в кошмарах снится.

– Ты на Николоямскую не заходил, кстати?

– Нет, зачем? Мы же типа low profile, не? А сейчас-то уж точно не стоит. Не только казахским погранцам такое может присниться.

Герыч с недовольным лицом моет сковороду (у нас кто готовил, тот и моет). Оно у него всегда недовольное при этом занятии, но сейчас особенно, как мне кажется.

– Да нормально, договоримся на месте с погранцами. Через Белоруссию палевно. У меня ж ещё и условка, не забывай. Начнут копать, свяжут российский и израильский паспорта.

Эхе-хе-х… Что-то мне подсказывает, что у друга в голове бродят какие-то дурацкие идеи. Нет уж, что ему делать – его дело, большой мальчик уже, а я этот этап уже проходил. Спасибо, добавки не надо. Но насчёт Белоруссии он прав, пожалуй.

– Ладно, давай попробуем. Когда поедем?

– Давай завтра, с утра? У ментов напряг спадёт. И Альбине ещё позвонить надо.

– Позвоню. Ну, с утра так с утра.

X РФ, трасса «М-5», близ Златоуста.

– Млять, затрахал уже мудак этот на фуре!

– Ну так обгоняй, нет никого.

– Ты дорогу не видишь? Если выскочит кто, мне с обрыва вниз ехать?

Насколько великолепные, красивейшие места вокруг, настолько же отвратительная дорога. Узкая, разбитая, с изобилием непросматриваемых поворотов. Будь трасса нормальной, можно было бы ехать и спокойно любоваться горами, лесами и озёрами, а так только нервные клетки пережигаются.

Наконец, впереди показался длинный, уходящий влево и хорошо просматриваемый участок, свободный от встречных машин. Прибавляю скорость и обгоняю длинный обшарпанный КАМАЗ, на прощанье двумя гудками выразив своё отношение к его водителю.

– Скоро Златоуст будем проезжать.

– И? Заехать хочешь?

– Не, в самом городе делать нечего. Обычный русский заводской город, нищий, аж песец. Но там на трассе ножи посмотрим!

Млять. И воодушевление такое неподдельное на морде лица, как у ребёнка, агитирующего родителей за экскурсию на шоколадную фабрику. А ведь взрослый человек, вроде как…

– Гер, у нас других забот сейчас нет?

– Да там интересно будет, тебе тоже подберём что-нибудь нормальное! Вообще у златоустовских сталь твердовата, на мой вкус, но качество отличное.

– И зачем оно мне надо?

– Ну, нож хороший, классно же!

Блин, точно, ребёнок. Вот за каким хреном мне этот нож сдался, особенно, учитывая предстоящие перелёты? Куда я его дену? Ладно, один фиг, надо бы душ принять и поесть чего-нибудь.

– Хочешь, давай заедем, но по магазинам своим сам броди. Я поем и помоюсь пока.

– Да потом поедим, ты чего? И заезжать никуда не надо, я же говорю, прямо на трассе продают. Тебе самому интересно будет…

Всё, Остапа понесло. Я же говорил – не укладывается у человека в голове, как это кому-то может быть неинтересно то, что интересно ему. Значит, несчастный просто не понимает, как это здорово, и нужное ему объяснить ещё раз, ага.

Мы, наконец-то, забрались на перевал, и от открывшейся картины буквально захватило дух. Красивейшие, поросшие могучим лесом горы с трёх сторон, а далеко внизу, в долине, раскинулся городок.

– Блин, красиво-то до чего…

– Ага. Но это отсюда. А в городе развал и упадок, обнищали в конец. Хотя вообще он своеобразный такой. Там трамвайные линии, а между ними лестницы, вместо переулков.

– Это как?

– Ну, вот так. Не везде, но во многих местах.

– Ну, тебе виднее. И где ножи твои?

– Сейчас, спустимся немного, увидишь. Там, кстати, и поесть можно рядом, и помыться.

Уже на последней трети спуска, Герыч попросил остановиться у непрезентабельного, сколоченного из досок дома, стоявшего метрах в двадцати от дороги. Перед домом, на простеньких фанерных стендах развешаны всякие острые и блестящие железки, вызывающие у моего товарища слюноотделение. Два мужика, высокий и не очень, курившие на крыльце, неспешно встают при нашем появлении.

– День добрый!

– Добрый…

Крепкие, жилистые, с жёсткими лицами. Я бы ночью в переулке с такими не хотел встретиться.

– Ножи бы нам посмотреть.

– Вот, пожалуйста, смотрите.

Герыч, бегло окинув взглядом экспозицию, поворачивается обратно к мужикам.

– А серьёзное есть что?

Мужик, что пониже, с лёгкой гримасой развёл лопатообразными руками.

– Что есть, всё тут. А на что посерьёзнее, это охотбилет нужен, сами знаете.

Герыч успокаивающе улыбается.

– Да не мент я. Боцмана знаешь же?

Дождавшись лёгкого кивка, продолжает.

– Он меня знает, подтвердит, если надо. Что, неужели нормальных ножей за печкой нет?

Суроволицые хозяева лавки переглянулись, что-то молча между собой решили, и жестом пригласили нас внутрь. Заходим, и оказываемся в большой, где-то на половину дома, чистой и почти свободной от мебели комнате. Пара лавок из солидного дерева, вдоль стен идут стеллажи с ножами, пневматикой и разнообразными поделками из металла, а противоположную от входа сторону занимает большая русская печь, сбоку от которой проход на другую половину дома. Высокий ушёл за печь, через минуту вернулся, таща охапку режиков в дорого выглядящих ножнах, и разложил их на лавке. Герыч, довольно клацнув языком, приступил к осмотру, и следующие двадцать минут в комнате звучали исключительно фразы типа «холодная ковка», «угол заточки» и «твёрдость стали». С периодически называемыми ценами вроде «двадцать пять тысяч». Больные люди, однако, такие деньги за режик платить.

В итоге, мой товарищ стал беднее на восемнадцать тысяч рублей, приобретя взамен средних размеров охотничий ножик. Ладно, чем бы дитя не тешилось. Я от покупки чего-либо острого решительно отказался, после чего мужики осторожно намекнули, что оружие в природе бывает не только холодное. На что мы вежливо поблагодарили за предложение, но сказали, что будем иметь в виду, но дорога нам предстоит долгая, и тащить с собой палевно, на чём и распрощались.

– Ребят, а где здесь можно поесть нормально на трассе, и сполоснуться заодно?

– Километра четыре проедете, справа будет вывеска «Гостиница и ресторан», там ещё медведь деревянный стоит.

По дороге до едальни я делюсь своим впечатлением от мужиков. Герыч кивает с таким довольным видом, как будто это он лично тут всех зачал и воспитал.

– Да, тут народ суровый. Хачёвская мафия, вон, так и не прижилась – перестреляли всю. Но и работящие люди, бывают династии, которые по 150 лет на одном заводе работают. Настоящая Россия тут.

Обстановка в «ресторане» оказалась простенька, а вот кормёжка очень даже ничего. Не то, чтоб прям Мишлен отдыхает, но вкусно, и порции большие. Герыч, правда, этого не замечает, упоённо расписывая достоинства свежеприобретённого режика. Рукоятка из чьих-то рогов, холодная ковка и прочая жутко, по его мнению, интересная окружающим хрень.

– И стоило оно того, почти двадцатку отдавать?

– Да ты не понимаешь, это мало очень за такой нож!

Заметив мою скептическую гримасу, любитель острых железок с удвоенным пылом принимается объяснять, насколько эта конкретная железка замечательная, и как ничтожны три красных и три сине-зелёных бумажки в сравнении с этим чудом златоустовских кузнецов. Ну, каждому своё, что тут ещё можно сказать…

Поймите меня правильно – нож, это полезная штука, я вон сам тычковый с собой таскаю везде, кроме самолётов. Но с ума-то зачем сходить?

Герыч, тем временем, делает внезапный заход.

– Слушай, тут у них в городе полно обвеса всякого на стволы, креплений, оптики. Давай заедем, прикупим?

Имитирую непонимание.

– Нахуа?

– Да в Семипалатинске пацанам отдадим. Мало ли, что у них там начнётся. Может пригодиться.

– Я тут новости смотрел, пока ты серенады своему ножику пел. Вон, экран у тебя за спиной. Вроде как, успокаивается понемногу. В Астане стрелять перестали, Ахметов из аэропорта…

– Ахматов.

– …перебрался в город. Посредничество предложили росиянцы, амеры и Китай.

– Ну, неизвестно, что и как повернётся. А пацанам пригодится, если что. Не разоримся же.

– А если менты остановят, и найдут?

– Ну и что? Это же не запрещено.

Теперь уже Герыч дурачком решил прикинуться.

– Не ипи моск. У них сейчас однозначно инструкции на эту тему. Второй Донбасс Кремлю нахер не нужен. Они первый с горем пополам задавили.

– Да отбрешемся. На лапу дадим немного. Давай, а? Хорошее дело сделаем.

Эхе-хе-х…

– Тогда уж в Москве надо было брать. Один хрен там дешевле, не здесь же всё это делают.

– Ну, только сейчас подумал. Так-то да, они тут продают только, типа в тему. Так чё, согласен?

– Ну, ладно. Но с ментами, если что, сам будешь объясняться.

***

РФ, Чуйский тракт, близ Искитима.

Блин, опять спина несколько дней болеть будет. И это мы ещё не доехали.

– Слушай, а где-то мы тут ели в прошлый раз, нет?

– Да. Вот только что проехали. Чё, уже питаться хочешь?

– Ага. Вернёмся, может? Жрать охота, а там нормально было, вроде.

– Да ну, чего возвращаться… Тут полно мест по дороге, тормознём где-нибудь.

– Ну, ладно…

По обеим сторонам разбитой дороги мелькают поля, в основном заброшенные, перемежающиеся участками леса и посёлками. Посёлки не сказать, что вымирающего облика, но печать неустроенности и нищеты лежит почти на всём.

– Блин, до чего нище тут всё.

– Да. Тут ещё ничего, трасса проходит, с неё народ живёт. А чуть в сторону отъедешь, там вообще жопа.

– Я слышал, немецкие посёлки зажиточные есть?

– Есть, ага. На Алтае, особенно. Там чисто, ухоженно и деньги водятся. Мясом занимаются, молочкой. Нормально живут. Да и русские есть, староверские особенно. Или далеко которые, в горах, куда Советская власть не особо лезла. Там тоже живут, как люди. А здесь да, коммунисты сломали всех через колено.

– И что, до сих пор не восстановилось ничего?

– Нет, только хуже становится. Кто пытается шевелиться, тех менты/бандиты/чиновники давят, у людей руки и опускаются. У меня ж в этих краях знакомых много осталось, ещё с двухтысячных. Общаюсь.

– Чё ты тут делал-то?

– Да всяким занимался… Металлом, в основном. Какие тут стрелки и разборки были, сколько народа постреляли, ты не представляешь.

– Хм… Ну, раз есть тут места, где нормально люди живут, значит, здесь везде можно нормально жить. Врёт товарисч Паршев.

– Да понятно, что врёт. Можно и тут нормальный бизнес вести. Можно-то оно можно, но кто ж тебе даст… У меня вот тут двое корешей было, братья. Нормально так постреляли в своё время. Потом отошли от дел, землю купили, коров породистых завели, цех колбасный поставили. Прокурор района наехал, хотел в долю войти, на 50%. За то, что дышать даёт, типа. Они упёрлись, сейчас сидят оба. Бандитами были, не сели, а сейчас сели, им менты на обыске наркоту подбросили. Бля, да они в своё время заниматься ей отказались, потому что гнилое это дело. А тут вот, пожалуйста.

– И чё, прокурор теперь колбасу делает?

– Да никто не делает, развалилось всё.

Некоторое время едем в молчании. Блин, вот говорю же – нельзя мне тут задерживаться. Начинаю депрессовать, и рука тянется к автомату. Заграницей, понятно, тоже всякого дерьма хватает, но там к нему как-то философски относишься. Есть и есть, главное, самому не вляпаться. А здесь так не получается. Своё, поэтому душа болит. Но головой-то понимаешь, что сделать ничего нельзя. Вернее, теоретически-то можно, и даже совершенно понятно, что. А вот на практике – нельзя. Эхе-хе-х…

– Вон, смотри, едальня какая-то. Заедем?

– Заедем…

Хозяин (ну, или начальник, хрен его знает) едальни оказался молодым упитанным армянином. Мля, ну вот как они везде пролазят? Вроде, не так их и много, но в Москве они, в Сочи они, в Лос-Анджелесе они, в Африке и то они. И даже в этом забытом богами месте, во глубине сибирских руд, и то пролезли. Ну, шашлык нормальный делает, хоть это радует. И телевизор есть, можно новости посмотреть.

– Уважаемый, а можно погромче сделать? Спасибо. И шашлыка ещё порцию, пожалуйста.

Новости, и правда, имеют место быть. Большая часть выпуска посвящена, естественно, Казахстану. В Алма-Ате какие-то танкисты пытались блокировать штаб-квартиру Масимова и арестовать его самого, но, вместо этого, сами были блокированы толпой и разоружены. В итоге, часть из них «перешла на сторону исполняющего обязанности президента» (А вот это любопытный момент, кстати. В Кремле сделали выбор, кого поддерживать?), остальных жёстко избили и куда-то уволокли. Или, как выразился корреспондент, «задержали». Так же сказали о столкновениях вооружённых сторонников двух «ВрИО президента» в Чимкенте, Кзыл-Орде и ещё нескольких пунктах на юге. Но это ещё не самое интересное. В Атырау толпа разгромила полицейские участки, и власть взял какой-то Демократический национальный фронт, причём, судя по отрывочным новостям, демократы эти из числа тех, у кого «один человек, один голос, один раз» и «наша конституция – Коран». Чем дальше, тем веселее…

– Млять, говорил же, нехуй туда ехать.

– Да погоди ты… Сейчас, Сане позвоню.

Герыч вышел во двор, дабы не смущать хозяина разговором, а я остался перед экраном зомбоящика. Интересно, русской движухи там и правда никакой нет, или просто эта тема табу для россиянцев? С Саней Герыч созванивался вчера утром, тот сказал, что ощущение предгрозовое, но, пока что, всё тихо.

Телевизор перешёл на обличение козней Запада, поддерживающего «сбежавшего из тюрьмы» Ахаматова. А Масимов из СИЗО точно так же «сбежал», хе-хе. Можно подумать, это что-то меняет. Но, очень похоже, что стороны и правда определились. Интересно, Китай за кого? За Масимова, наверное. Где-то я что-то такое читал, про его китайские связи.

Герыч вернулся за стол, излучая мордой лица озабоченность.

– Ну, что?

– У них тоже началось. Утром менты разоружили и арестовали КНБшников, вояки и погранцы пока нейтралитет держат.

– А менты за кого?

– За Ахматова. Но это в Семипалатинске. А в Усте за Масимова.

– Бардак, короче. Самолёты-то летают?

– Летают, ещё и чартеры добавились. У кого возможность есть, семьи вывозят.

– Думаешь, будет заварушка?

– Да. Саня с Юрой семьи в Рубцовск отправили. Юра нас дождётся, а Саня в Зыряновск думает идти.

– А чё там?

– Отряд самообороны хотят создавать. Говорит, калбиты из молодых охренели, в Семипалатинске вчера двух русских девок прямо на улице изнасиловали, и мужиков избили, кто возмущался. Одного зарезали.

– Млять. Жёстко… Процесс пошёл, похоже. Через границу проходят?

– Да, Юра всё организует. Погранцам вообще пофиг стало, хоть танк провози, только плати.

– Про танк это ты в плане…

– Ага. Оружие из РФ везут, пока стрелковку, как я понял. Ну, мы ж открытым текстом не могли говорить.

– Понятно…

Млять. Вот ведь знал, что не стоит через Казахстан ехать. Нет, позволил Герычу себя уговорить. Что я за слабовольная скотина…

Герыч, тем временем, со свойственной семитам страстностью уже что-то задвигает про Южно-Сибирскую Республику, ирреденту и национально-освободительную борьбу русского народа.

– Гера, блин, очнись. Какая, нахуй, республика? Пока ты всех внутри Бульварного кольца не перестреляешь, не будет тебе никакой республики, никакой ирреденты и никакой прочей хрени. Какая, млять, ирредента? С чем воссоединяться? С ублюдочной Эрэфией? Да сто лет ты ей не нужен, как и все мы. Вовчег первый всё и сольёт, как на Донбассе.

– Не сольёт. У калбитов видишь, у самих война начинается. Это шанс, нельзя его упускать. Ве́таль, у тебя ж опыт есть уже, пошли к нам, в самооборону!

– О как. Уже «к нам». Ты доберись до туда сначала, самооборонец, мля.

– Доберёмся, не переживай. В Барнаул заедем только, я знаю, где там прибарахлиться можно. Броники, каски, разгрузки, камуфляжи. Нормально экипируемся, ребятам ещё захватим немного…

– Э-э! Я лично ни в какую самооборону не собираюсь! У меня дела дома, и бизнес уже мхом и ржавчиной покрылся. И тебе о семье и о бизнесе думать надо, а не об играх в «Зарницу». Уважаемый, Вы интересное что-то услышали?

Это я уже к армянину обращаюсь. Тот, позволив любопытству вытеснить остатки приличия, подошёл чуть ли не в плотную и с интересом прислушивается к дискуссии. Впрочем, под нашими (особенно Герыча) осуждающими взглядами, он быстро смущается и, бормоча что-то извиняющимся тоном, отходит подальше.

– Ладно, пошли, нефиг тут людей смущать. Человек ты взрослый, хочешь – хоть в самооборону вступай, хоть в НСДАП, а я этот этап уже прошёл, спасибо.

***

РФ, Алтайский край, Рубцовск.

– Ну, будем!

Фуф! Пробирает до печёнок, зараза. Быстренько закидываю вслед стопке солёный маслёнок. У меня, кстати, маслята из солёных грибов самые любимые. Герыч, тем временем, продолжает расспрашивать пожилого контрабандиста.

– И что, говоришь, везут стволы?

Ира неодобрительно грохнула посудой на кухне. Алексей, не обращая внимания, обстоятельно продолжил введение в текущие реалии.

– Везут. За вчера только две «Газельки» перегнал, от казачков.

– Чё, прямо на машинах через ленту, не пешком?

Алексей жестом изобразил что-то в духе «раз пошла такая пьянка, режь последний огурец».

– Да, прямо так. Казахским погранцам вообще по барабану, только плати. Их там менты из Семипалатинска приезжали разоружать, все немного в воздух постреляли, и разъехались. У кого семьи рядом, все их сюда уже перевезли. Ещё одна причина для них не залупаться.

Поскольку некоторый опыт общения с россиянскими пограничниками в военных условиях у меня есть, задаю напрашивающийся вопрос.

– А с этой стороны погранцы что?

Лицо Алексея искривилось в гримасе «хочу плюнуть, но дома не буду».

– Да мудаки, что. Им с Москвы указивок наприсылали, так они сначала вообще все левые движения через границу прикрыли. Но тут у нас народ жёсткий, объяснили им, что к чему. Двоих, кто больше всего усердствовал, на нож посадили, а старшему ночью в детскую комнату свиную башку подложили. Тихо так, никто и не проснулся. Ну, он намёк понял, сейчас нормально всё.

Герыч принялся было нести какую-то чушь насчёт «нельзя детей трогать», но мы с Алексеем, не сговариваясь, довольно жёстко его одёрнули. Меня, признаться, это морализаторство аж взбесило немного.

– Ты за их детей не переживай, о своих детях они сами позаботятся. Ты за детей нормальных людей переживай. Такие же ублюдки в Донбасс к нам ничего не пропускали, даже лекарства, когда «уважаемые партнёры» артой по школам и детским садикам херачили. Гуманист, млять, выискался.

Герыч ещё немного что-то там побурчал про свои «принципы» и успокоился, а вот хозяин дома посмотрел на меня с интересом.

– А ты что, с Донбасса?

Ну да, в прошлый раз же у нас эта тема в разговоре не всплывала.

– Нет, но в четырнадцатом приезжал, добро попричинять.

– И чего там, как всё начиналось? Расскажешь?

Блин. Охренитильный вопрос. Начнём с начала: «была Тьма, и Дух Божий носился над водою», ага. Ладно, уважу хорошего человека.

– Расскажу, что ж не рассказать… Давай только ещё по одной, наверное?

***

Казахстан, Уськемен.

Южная Сибирь, Усть-Каменогорск.

Блокпост! Несколько бетонных блоков на въезде в город, и с полдюжины мужиков и молодых парней в разномастной одёжке, от спортивных костюмов до камуфляжей. Один с берданкой, один с калашом, остальные с битами и арматурой. Морды у всех русские, что радует. Блин, сразу так ностальгией пробило, чуть не до слёз.

Пожилой, но жилистый ополченец (?) в охотничьем камуфляже, тот, что с берданкой, жестом приказывает остановиться. Герыч аккуратно тормозит у бетонного блока. Это он правильно сделал – хоть какое-то укрытие, если вдруг что. Пожилой подходит ближе, с ним двое молодых, с битами. Страхуют, типа. А вот ты, который с автоматом, придурок. Не только не страхуешь старшего, но и вообще автомат за спину закинул. Может, его наши некалбитские рожи успокоили? Ну, это он зря, в КНБ всяких хватает.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте!

– Куда едете, и откуда?

– Из Рубцовска едем, в самооборону вступать!

Млять! Достал уже Герыч с этим бредом. Ладно, его дело. Я вот лично еду в аэропорт. Мужик, впрочем, явно проникся к нам расположением.

– Спасибо, ребят! Город знаете?

– Немного, бывал пару раз.

– ДК металлургов в курсе, где?

– Ага.

– Ну, вот, туда давайте, там штаб пока.

– Бать, а как обстановка вообще, чё происходит?

Мужик, явно любитель поговорить и побыть в роли знатока, приосанился, и, поощряемый вопросами Герыча, обрисовал картину происходящего. В отличие от Зыряновска, где власть уже полностью перешла к ополчению, а ментов и прочие про-калбитские структуры разоружили и разогнали, в Усть-Каменогорске имеет место двоевластие. С одной стороны – акимат, вокруг которого кучкуются менты и вообще казахи, с другой – ополчение, представленное местными русскими активистами и постепенно прибывающими добровольцами из РФ. Обе власти старательно пытаются друг друга игнорировать, и не доводить дело до прямого столкновения, но все понимают, что именно войной, в итоге, всё и закончится.

Динамика пока в пользу наших – каждый день прибывают добровольцы и оружие, в то время как у казахов большой процент тех, кто сваливает на юг. Ну, это те, в основном, кто сам оттуда родом, местные-то остаются. Какой-то внятной структуры у ополчения пока не сложилось, вылитый май четырнадцатого на Донбассе. Позиция РФ в отношении всего происходящего, насколько можно судить по вою в зомбоящике, резко негативная, но какие-то конкретные меры по удушению восстания и помощи казахам россиянцы предпринимать пока не решаются, ограничиваясь малоуспешными попытками закрутить гайки на границе. Что, с учётом её длинны и поголовной коррумпированности погранцов, выглядит весьма сомнительным мероприятием.

По другим городам у Седого (хе-хе, уже позывные берут, работает субкультура) особой инфы не было, разве что по Семипалатинску (движуху задавили, город под контролем казахских ментов) и Петропавловску (там ситуация обратная – ополчение целиком контролирует город, калбитов разоружили и разогнали).

Попрощавшись с ребятами на блок-посту и подарив им бинокль из купленных в Златоусте запасов, въезжаем в город. Про аэропорт я как бы вскользь спрашивал, Седой сказал, самолёты летают. Вот туда-то мне и надо.

– Чё, давай в аэропорт?

– Какой аэропорт? В ДК поехали!

– Мля, Гера, я тебе уже тысячу раз сказал – мне надо лететь!

– Ве́таль, да ты чего?! Не видишь, что творится, что ли? Это же восстание! Поехали, запишемся сейчас. У тебя опыт есть уже, с Донбасса, у меня с Чечни, я людей знаю по обе стороны границы, да мы тут пользы немеря…

– МНЕ. НАДО. ЛЕТЕТЬ. ПОЕХАЛИ. В. АЭРО. ПОРТ.

– Да куда тебе, млять, так надо?! В Африку эту сраную?! Подождёт твой бизнес пару месяцев, ничего с ним не случится! Можно подумать, ты нищий, блин! Мля, Ве́таль, я тебя не узнаю, серьёзно. Это же второй шанс, после Новороссии! Такое раз в сто лет бывает, в лучшем случае, а тут два подряд!

Эхе-хе-х… Да понятно это всё. Самого подмывает остаться. Но…

– Гер, у меня дочка родилась, пока мы с тобой хернёй страдали. А я её ещё не видел. И сын на подходе. Слетаю, всё там устрою, быстренько, а потом вернусь.

У Герыча ошарашенность на лице сменилась отражением некой умственной активности, которую, в свою очередь, начала вытеснять ехидная улыбка. Ну, и правда, догадаться несложно.

– Да, да, угадал. От этих двух, в Конго. Скажешь что-нибудь в своём духе, ногу прострелю.

Герыч старательно задавил что-то явно ехидное, пытавшееся выбраться наружу. Прострелить, кстати, есть из чего – в Рубцовске мы у казаков взяли по АКМ, дабы быть готовыми к непредвиденным дорожным случайностям, а Герыч ещё и на СВД раскошелился.

– Не, ну… раз так… это да. Святое. Но вернёшься?

– Вернусь. Мне месяц там нужен, с делами разобраться. Вы тут, главное, продержитесь этот месяц. В начальство если выбьешься, морда семитская, настаивай, чтоб аэропорт занимали. Это важно.

– Да понятно… Ладно, поехали в аэропорт. Я, тогда, в ДК потом, сам. Как дочку назвали-то?

             Конец второй книги.

Примечания

1

Government Gold and Diamond Office

(обратно)

2

Agence Nationale de Renseignements

(обратно)

3

South African National Defence Force – Intelligence Division

(обратно)

4

State Security Agency

(обратно)

5

Kimberley Process Certification Scheme

(обратно)

6

Beurs Voor Diamanthandel

(обратно)

7

Традиционное русское название инородческих племён Сибири и Степного края.

(обратно)

8

Алтайский завод тракторного электрооборудования

(обратно)

9

Средняя точка попадания

(обратно)

Оглавление

I Бельгия, Антверпен, Пеликаанстраат, 78.

II Южная Африка, провинция Западный Кейп, Фишхук.

III Сьерра-Леоне, Северная провинция, Лунги.

IV ДРК, провинция Касайи-Ориенталь, Мбу́жи-Ма́йи, авеню Инга. Год спустя.

V Южная Африка, провинция Квазулу-Наталь, Дурбан, Дэйри-Бич.

VI Израиль, Хайфа, район Мошава-Германит.

VII Казахстан, окрестности Семея.

VIII РФ, Москва, Красногвардейский бульвар.

IX РФ, Москва, Новолужнецкий проезд.

X РФ, трасса «М-5», близ Златоуста. Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg