«Над пылающей бездной»

Над пылающей бездной (fb2) - Над пылающей бездной (пер. Елена Боровая) (Уилл Джегер - 2) 1299K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Беар Гриллс

Беар Гриллс Над пылающей бездной

© Bear Grylls Ventures, 2016

© DepositPhotos.com / grafvision, обложка, 2017

© Shutterstock.com / Mikhail Bakunovich, Mieszko9, Albin Hillert, Wessel du Plooy, обложка, 2017

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2017

Перевод с английского Елены Боровой

Дизайнер обложки Юлия Маланьина

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2017

Посвящается Роджеру Гауэру, убитому браконьерами во время природоохранного воздушного патрулирования над Восточной Африкой, а также двум крупнейшим природоохранным фондам – Фонду памяти Роджера Гауэра и Фонду «Бивень».

Слово автора

На создание этой книги меня вдохновили реальные события жизни моего деда – бригадного генерала Уильяма Эдварда Харви Гриллса, офицера Ордена Британской империи, 15/19 королевский гусарский полк, и командира тайного подразделения, образованного по приказу Уинстона Черчилля в конце Второй мировой войны. Это подразделение было одной из самых глубоко засекреченных военных структур, когда-либо созданных министерством обороны, а в его задачу входили выслеживание и защита секретных технологий, оружия, ученых и высокопоставленных нацистских руководителей. Все это должно было стать частью борьбы Запада против новой мировой сверхсилы – Советского Союза. Никто из нашей семьи даже понятия не имел о его тайной роли командира подразделения Т – «Таргет», как называлась эта структура. Мы узнали обо всем лишь много лет спустя, после его смерти и обнародования информации согласно семидесятилетнему правилу Акта о государственных тайнах, что, в свою очередь, подтолкнуло меня к написанию этой книги. Мой дед был немногословным человеком и довольно загадочной личностью, между тем, будучи ребенком, я очень любил его и сохранил о нем самые теплые воспоминания. Он курил трубку и обладал острым, но сдержанным чувством юмора. Те, кого он за собой вел, весьма уважали и любили своего командира.

Однако для меня он всегда был просто дедушкой Тедом.

«Дейли мейл», август 2015

«Золотой поезд» нацистов обнаружен: признание на смертном одре ведет охотников за сокровищами к тайнику. Тем временем польские официальные лица утверждают, что существуют доказательства находки в виде снимков, сделанных с помощью специального радара.

«Золотой поезд» нацистов обнаружили после того, как человек, который в конце Второй мировой войны помогал его прятать, во время предсмертной исповеди раскрыл местоположение состава. На прошлой неделе двое мужчин – немец и поляк – заявили, что обнаружили поезд, предположительно груженный сокровищами, неподалеку от городка Вальбжих на юго-западе Польши.

Петр Жуховский, замминистра культуры Польши, заявил: «Мы не знаем, что находится в этом поезде. Возможно, он перевозил военное оборудование, а также драгоценности, произведения искусства и архивные документы. В то время бронепоезда использовались для того, чтобы транспортировать необычайно ценные грузы, а мы имеем дело именно с бронированным составом».

Местные жители всегда считали, что во время войны нацистская Германия приказала построить обширную сеть подземных железнодорожных тоннелей, окруживших огромный замок Ксяж, с целью скрыть в них ценности Третьего Рейха. В строительстве огромных тоннелей под кодовым названием «Ризе» («Гигант»), которые планировалось использовать также для производства стратегических вооружений, поскольку они были надежно защищены от воздушных налетов авиации антифашистской коалиции, задействовали узников концентрационных лагерей.

«Сан», октябрь 2015

Из истории мы знаем, что специальная авиадесантная служба, созданная в 1942 году, была распущена в 1945-м… Между тем новая книга именитого историка Дэмиэна Льюиса освещает тот факт, что одно-единственное полностью засекреченное подразделение из тридцати бойцов продолжило свое существование. В конце войны эта группа «ушла в тень», посвятив себя неофициальной миссии по охоте на фашистских преступников.

Их целью было обнаружение эсэсовских и гестаповских чудовищ, убивших захваченных ими бойцов британского подразделения, а также сотни французских жителей, пытавшихся помочь десантникам. К 1948 году подразделение отловило и привлекло к суду больше сотни самых злостных убийц, многим из которых удалось избежать Нюрнбергского процесса в 1945–1946 годах.

Это крохотное авиадесантное подразделение, прозванное Тайными Охотниками, управлялось из засекреченной штаб-квартиры, находившейся в Гайд-парк отеле в Лондоне. Оно нелегально финансировалось ссыльным русским аристократом – князем Юрием Голицыным, работавшим на британское министерство обороны.

Именно члены этой группы первыми осознали всю степень кошмара нацистских лагерей смерти… В концентрационном лагере Нацвейлер неподалеку от Страсбурга нацистами проводились ужасающие эксперименты. Именно здесь комендант Йозеф Крамер экспериментировал с применением газа для убийства узников еврейской национальности.

Би-би-си, январь 2016

Исследователи утверждают, что отци – ледяной человек – страдал от острого расстройства пищеварения.

Изучив микробы, извлеченные из внутренностей мумии, возраст которой оценивается в 5300 лет, ученые установили, что перед смертью мужчина страдал от острого расстройства пищеварения. По мнению исследователей, отци – ледяной человек, как назвали ледяную мумию, найденную в 1991 году в Альпах, заразился бактериальной инфекцией, распространенной и сегодня.

Был проведен генетический анализ этой бактерии – Хеликобактер пилори, – что помогло отследить историю микроба, тесно связанную с миграцией населения Земли.

Профессор Альберт Цинк, директор Института мумий и ледяного человека Европейской академии в Больцано рассказал: «Ученым было очень сложно получить образцы тканей желудка, не повредив мумию. Поэтому нам пришлось полностью разморозить мумию и наконец получить доступ к внутренностям посредством вскрытия…»

Глава 1

16 октября 1942 года, ледник Хельхейм, Гренландия

Снежные вихри не позволяли лейтенанту СС Герману Вирту присмотреться к находке, и он помахал рукой, пытаясь улучшить видимость, а затем наклонился. Теперь между их лицами было не более фута[1]. Всмотревшись в толщу разделяющего их льда, он издал сдавленный возглас.

Глаза женщины были широко открыты даже в момент ее агонии. К тому же они действительно небесно-голубого цвета – как он и ожидал. Но на этом все его надежды рушились самым катастрофическим образом.

Она буравила его взглядом. Безумным. Остекленевшим. На него смотрели глаза зомби. Этот взгляд, устремленный на Вирта из прозрачной ледяной глыбы, в которую было заковано ее тело, прожигал его насквозь.

Трудно поверить, но, упав навстречу смерти и оказавшись в глубине ледника, ставшего ее могилой, эта женщина плакала кровавыми слезами. Вирт в ужасе смотрел на примерзшие к ее лицу вспенившиеся красные потоки, струившиеся из ее глаз в момент гибели и увековеченные в смерти.

С трудом прервав зрительный контакт, он опустил взгляд ниже, на ее рот. Именно такие губы Вирт представлял себе многими бессонными ночами, дрожа от арктического холода, проникающего даже в его толстый спальный мешок на гусином пуху.

Воображение часто рисовало ему этот рот. Он беспрестанно грезил о нем, представляя восхитительно розовый бутон полных уст. Он говорил себе, что это будет рот идеальной германской девушки, пять тысяч лет ожидавшей поцелуя, который оживит ее.

Она ожидала его поцелуя.

Но, чем больше он на нее смотрел, тем сильнее на него накатывала тошнота и отвращение, вздымавшиеся из глубины его внутренностей. Он отвернулся, и его тело сотрясли сухие спазмы. Ледяной порыв завывающего в расселине ветра хлестнул Вирта по лицу.

На самом деле ее поцелуй мог стать лишь поцелуем… смерти. Он убил бы любого, кого эта дьяволица заключила бы в свои объятия.

Рот женщины покрывала толстая красная корка исторгнутой ею и запекшейся в зловещий слой крови. Она вмерзла в лед перед ее лицом, подобно жуткому развевающемуся похоронному савану. А находящийся надо ртом нос также извергал лавину алой жидкости, и это вечное в своей неподвижности кровотечение вселяло в душу лейтенанта леденящий ужас.

Он опустил глаза ниже, скользя взглядом по ее застывшей обнаженной плоти слева направо в поисках причины, заставившей эту древнюю женщину сорвать с себя одежду, проползти по льду и свалиться в рассекающую ледник расселину. Ее падение прервал ледяной карниз, где она в считаные часы и сама превратилась в лед.

Она сохранилась идеально… но была бесконечно далека от идеала.

Вирт едва верил своим глазам – даже на подмышках ледяной женщины проступили крупные капли алой жидкости. Прежде чем умереть – уже умирая, – эта так называемая нордическая богиня-прародительница покрывалась кровавым потом, с каждой каплей которого ее покидала жизнь.

Он позволил взгляду переместиться ниже, холодея от ужаса при мысли о том, что ему предстоит увидеть. И не ошибся. Густая застывшая красная пена покрывала нижнюю часть ее тела. После падения в расселину сердце женщины еще какое-то время продолжало биться, а лоно изливало густые потоки разлагающейся крови.

Вирт отвернулся, и его стошнило.

Содержимое желудка мужчины выплеснулось сквозь металлическую сетку клети, исчезнув в черноте бездны под ним. Спазмы сотрясали его тело, пока желудок не опустел, но рвотные позывы не сменились судорожными, мучительно-болезненными вздохами.

Цепляясь пальцами за сетку, он с трудом встал на ноги. Затем, подняв голову, посмотрел на яркие огни прожекторов, которые заливали мрачную ледяную пропасть безжалостно ослепительным светом и превращали ее стены в безумный калейдоскоп застывшего цвета.

Так называемая Вар Каммлера – его возлюбленная древняя нордическая принцесса… гм-м, она ожидала генерала во всей своей красе!

Генерал СС Ганс Каммлер… Вирт пытался понять, что он ему скажет… и главное – покажет. Знаменитый командующий СС прилетел сюда из Германии специально для того, чтобы присутствовать при ее славном высвобождении изо льда, а также убедиться в возможности воскресения женщины, чтобы затем лично доложить об этом Фюреру.

Отрапортовать, что мечта Гитлера наконец-то осуществилась.

А теперь вот это.

Вирт заставил себя снова посмотреть на труп. Чем дольше он его разглядывал, тем в больший ужас приходил. Казалось, тело ледяной девушки объявило войну самому себе, как будто отвергнув свои собственные внутренности, исторгнув их из всех своих отверстий. Если она умерла вот таким образом и ее извергнутые кишки и кровь застыли во льду, она, видимо, довольно долго испытывала кровопотерю, оставаясь при этом в сознании.

Вирт больше не верил, что ее убило падение в расселину. Или что она умерла от холода. Какая-то неведомая древняя дьявольская болезнь стиснула женщину в своих демонических объятиях, вынудив брести, спотыкаясь и падая, а затем и ползти по леднику.

Но плакать кровью?

Рвать кровью?

Потеть кровью?

Даже мочиться кровью?

Что, во имя всего святого, могло все это вызвать?

Что, во имя всего святого, убило ее?

Эта женщина была бесконечно далека от фигуры арийской матери-прародительницы, на которую они все надеялись. Он нашел отнюдь не нордическую богиню-воительницу, снившуюся ему бесчисленными ночами и призванную подтвердить славную арийскую пятитысячелетнюю родословную. И не древнюю мать нацистских Ubermensch – идеальную белокурую голубоглазую скандинавскую представительницу слабого пола, спасенную из прошлого, недоступного современной истории.

Гитлер так долго жаждал подобного доказательства.

А теперь вот это – дьяволица.

Всматриваясь в ее искаженные черты – эти пустые выпученные глаза, окруженные коркой засохшей крови, устремившие на него остекленевший взгляд живого мертвеца, он вдруг отчетливо, с ужасающей ясностью осознал: перед ним зияет пустой проем распахнутой двери в ад.

Вирт шарахнулся, попятившись от ледяного трупа, и, подняв руку, начал отчаянно дергать за сигнальную веревку.

– Наверх! Поднимайте меня наверх! Наверх! Заводите лебедку!

Где-то вверху взревел, ожив, двигатель. Вирт ощутил, как клеть дернулась и пришла в движение. Она начала подниматься, и жуткая кровавая ледяная глыба скрылась из виду.

Едва показавшееся над горизонтом солнце окрашивало в розоватый цвет продуваемую всеми ветрами и скованную морозом заснеженную поверхность ледника. Сгорбленная фигура Вирта возникла над поверхностью. Он с трудом выбрался из клети и шагнул на утрамбованную застывшую белизну. Замершие по обе стороны часовые попытались щелкнуть каблуками, приветствуя его появление. Но их тяжелые ботинки на меху с намерзшим на резиновые подошвы толстым слоем льда издали только глухой стук.

Вирт нехотя взмахнул рукой в приветствии, не в силах отрешиться от мучительных размышлений. Он ссутулился еще больше, плотнее запахивая капюшон комбинезона в тщетной попытке защитить онемевшее от мороза лицо, и зашагал к ближайшей палатке, преодолевая порывы завывающего ветра.

Свирепые шквалы отчаянно хлестали струйку черного дыма, вьющуюся из трубы, торчащей над крышей палатки. Плиту уже растопили, и, вне всякого сомнения, его ожидал сытный завтрак.

Вирт подумал, что трое его коллег-эсэсовцев уже наверняка проснулись. Они всегда вставали рано, а сегодня им и вовсе предстоял день, когда ледяная принцесса должна была восстать из своей могилы, отчего они с удвоенным нетерпением ожидали рассвета.

Изначально здесь находились два его товарища по СС – первый лейтенант Отто Ран и генерал Рихард Дарре. Затем совершенно неожиданно и безо всякого предупреждения на самолете, оснащенном полозьями, прилетел генерал СС Ганс Каммлер, намереваясь присутствовать на финальной стадии этой грандиозной операции.

Предположительно всей экспедицией руководил генерал Дарре, но все прекрасно понимали, что реальная власть находится в руках генерала Каммлера. Он был человеком Гитлера. Имел влияние на Фюрера. И, честно говоря, Вирта привела в восторг мысль о том, что генерал станет свидетелем его величайшего триумфа.

Тогда, сорок восемь часов назад, перспективы казались совершенно радужными. Их ожидало идеальное завершение невероятно амбициозного предприятия. Но сегодня утром… У Вирта абсолютно не было настроения наслаждаться рассветом, завтраком или обществом своих братьев-эсэсовцев.

«Что я вообще тут делаю?» – задавался он вопросом. Вирт позиционировал себя как ученый, посвятивший свою жизнь изучению древних культур и религий. Именно это изначально и привлекло к нему внимание Гиммлера и Гитлера. Фюрер лично присвоил ему номер члена нацистской партии – поистине редкая честь.

В 1936 году Вирт основал организацию «Дойче Аненербе», название которой в переводе означало «Наследие германских предков». Перед ней стояла задача доказать, что некогда миром правила мифическая северная раса арийцев. Легенды утверждали, будто на севере когда-то находилась скованная морозами земля – Гиперборея, само местоположение которой намекало на Полярный круг и которую населяли светловолосые голубоглазые люди.

Последовали экспедиции в Финляндию, Швецию и в Арктику, во время которых не удалось совершить ни одного великого или потрясающего открытия. Затем группе солдат поручили установить метеорологическую станцию в Гренландии, где до них и дошли удивительные слухи о теле древней женщины, погребенной в толще гренландских льдов.

Так и родилась идея нынешней судьбоносной экспедиции.

В общем, Вирт был археологом-энтузиастом и конъюнктурщиком, но уж точно никак не убежденным нацистом. Однако должность президента «Дойче Аненербе» обязывала его якшаться с самыми темными фанатиками гитлеровского режима, двое из которых в настоящий момент находились перед ним вот в этой самой палатке.

Вирт знал: все это не сулит ему ничего хорошего. Слишком много было обещано – в том числе и непосредственно Фюреру. На его экспедицию возлагался чересчур большой груз неоправданных ожиданий, завышенных надежд и амбиций.

Но Вирт уже увидел ее лицо. У этой ледяной дамы были черты настоящего чудовища.

Глава 2

Вирт пригнулся и сунул голову в двойные складки толстого брезента. Один слой не впускал внутрь убийственный холод и взметаемый ветром снег, а второй удерживал внутри тепло, выделяемое живыми человеческими телами и ревущей печкой.

В нос ему ударил аромат свежезаваренного кофе. На него выжидающе смотрели три пары глаз.

– Мой дорогой Вирт, что за тоскливое лицо? – насмешливо поинтересовался генерал Каммлер. – Сегодня у нас великий день!

– Ты, случайно, не уронил ли нашу прелестную фрау на дно расселины? – сухо усмехнулся Отто Ран. – Или, может, попытался разбудить ее поцелуем, но за все твои старания она вознаградила тебя оплеухой?

Ран и Каммлер расхохотались.

Генерал, убежденный эсэсовец, и несколько женственный палеонтолог, похоже, на удивление хорошо поладили. Вирт находил эту дружбу лишенной смысла, как и очень многое в Третьем Рейхе. Что касается третьей фигуры – генерала СС Рихарда Вальтера Дарре, – то он лишь нахмурился, глядя в свою кружку с кофе. Темные глаза под насупленными бровями горели мрачным огнем, а тонкие губы были привычно сжаты в прямую линию.

– Так как там наша ледяная красавица? – не унимался Каммлер. – Она нас ждет? – он жестом обвел накрытый к завтраку стол. – Или вначале отпразднуем предстоящую встречу?

Вирт содрогнулся. Его все еще подташнивало. Он подумал, что было бы лучше, если бы вся троица взглянула на Ледяную Даму до приема пищи.

– Прошу прощения, герр генерал. Мне кажется, правильнее сделать это до завтрака.

– А вы, лейтенант, похоже, приуныли, – заметил Каммлер. – Она не соответствует нашим ожиданиям? Разве это не белокурый и голубоглазый северный ангел?

– Вам удалось вызволить ее изо льда? – нарушил молчание генерал Дарре. – Вы сумели разглядеть ее черты? Что они рассказали вам о нашей Фрейе?

Для погребенной в леднике женщины Дарре позаимствовал имя древней северной богини, которое в скандинавской мифологии носило божество плодородия, любви и красоты.

– Она наверняка наша Харьяса, – возразил Ран. – Наша Харьяса с древнего севера.

Харьяса также была одной из северных богинь. Ее имя означало «богиня с длинными волосами». Три дня назад казалось, что оно вполне подходит и для дамы из ледяной бездны.

На протяжении нескольких недель члены экспедиции осторожно крошили лед, не позволяющий им разглядеть находку поближе. А когда вплотную приблизились к цели своих усилий, поняли: ледяная девушка обращена лицом к стене расселины, из-за чего они видят лишь ее спину. Но этого было достаточно. Они убедились в том, что она обладательница изумительных длинных золотистых волос, заплетенных в толстые косы.

Такое открытие до глубины души взволновало Вирта, Рана и Дарре. Если черты ее лица также соответствовали расовой модели арийцев, то они достигли своей цели. Гитлер осыплет их наградами и милостями. Все, что им оставалось сделать, – отделить ее от стены расселины, развернуть ледяную глыбу и хорошенько взглянуть на нее.

Что ж, Вирт уже это сделал… и от того, что увидел, его до сих пор мутило.

– Это не совсем то, на что мы рассчитывали, герр генерал, – заикаясь, выдавил он из себя. – Будет лучше, если вы посмотрите на нее сами.

Каммлер, слегка нахмурившись, вскочил первым. Генерал СС присвоил этому замороженному трупу имя третьей северной богини.

«Ее будут боготворить все, кому посчастливится взглянуть на нее хоть однажды, – не раз провозглашал он. – Поэтому я сказал Фюреру, что мы назвали ее Вар – „возлюбленная“».

По мнению Вирта, для того чтобы испытать любовь к этому окровавленному разлагающемуся трупу, необходимо обладать истинной святостью. Но в чем он был убежден, так это в том, что в настоящий момент святых в палатке не было.

Он провел мужчин по леднику с ощущением, будто возглавляет свой собственный похоронный кортеж. Они вошли в клеть, и их начали опускать в расселину. Мощные прожекторы вспыхнули, едва все четверо покинули поверхность ледника. Вирт распорядился, чтобы прожекторы включали только, когда кто-то работал над высвобождением трупа изо льда либо опускался, чтобы его осмотреть. Он не хотел, чтобы тепло от мощной иллюминации растопило лед. Это могло привести к оттаиванию их фройляйн. Благополучно доставить ее в штаб-квартиру «Дойче Аненербе» в Берлине можно было, лишь сохранив глубокозамороженное состояние ледяной женщины.

Он поднял глаза и посмотрел на Рана, расположившегося у противоположной стены клети. Его лицо находилось в глубокой тени. Где бы ни был Ран, он всегда носил широкополую черную фетровую шляпу. Псевдопалеонтолог, искатель приключений от археологии избрал ее в качестве своего отличительного знака.

Вирт испытывал чувство некоего духовного родства с выскочкой Раном. Их роднило сходство надежд, страстей и убеждений. И разумеется, страхов.

Клеть накренилась, а затем рывком выровнялась и замерла. Несколько мгновений она покачивалась взад-вперед, напоминая какой-то безумный маятник, прежде чем удерживающая ее цепь натянулась и клеть замерла в состоянии относительной неподвижности.

Четыре пары глаз смотрели в лицо трупа, заключенного в глыбе льда – льда, пронизанного жуткими темно-красными завихрениями. Вирт ощущал впечатление, произведенное этим привидением на его коллег из СС. Как ранее он, они не верили своим глазам, и в расселине повисло изумленное молчание.

Тишину наконец нарушил Каммлер. Он перевел взгляд на Вирта. При этом его лицо было, как и прежде, совершенно непроницаемым, а глаза светились холодным блеском рептилии.

– Фюрер на нее рассчитывает, – тихо произнес он. – Мы не можем разочаровать его. – Пауза. – Сделайте ее достойной имени – Вар.

Вирт ошеломленно покачал головой.

– Мы продолжаем действовать по плану? Но, герр генерал, существует риск…

– Какой риск, герр лейтенант?

– Мы понятия не имеем, что ее убило… – Вирт кивнул на труп. – Что вызвало все…

– Никакого риска нет, – оборвал его Каммлер. – Пять тысячелетий назад на этом ледяном козырьке ее настигла смерть. Прошло пять тысяч лет. Вы ее отмоете. Сделайте ее красивой. Нордической. Истинной арийкой… идеальной представительницей своей расы. Сделайте ее достойной Фюрера.

– Но герр генерал, как? – запротестовал Вирт. – Вы же видели…

– Разморозьте ее, бога ради, – снова оборвал его Каммлер. Он махнул рукой, указывая на ледяную глыбу. – Если не ошибаюсь, в «Дойче Аненербе» уже не первый год экспериментируют на живых людях – замораживая и размораживая их. Я ничего не перепутал?

– Да, герр генерал, мы этим занимаемся, – согласился Вирт. – Лично я ничего такого не делал, но эксперименты по замораживанию людей действительно проводятся. А кроме этого, опыты с соленой водой…

– Избавьте меня от подробностей. – Каммлер ткнул пальцем затянутой в перчатку руки в окровавленный труп. – Вдохните в нее жизнь. Чего бы вам это ни стоило, сотрите с ее лица эту усмешку черепа. Устраните это… выражение глаз. Она должна соответствовать самым восхитительным мечтам Фюрера.

– Так точно, герр генерал, – только и выдавил из себя Вирт.

Каммлер перевел взгляд с Вирта на Рана.

– Если вы этого не сделаете… Если не справитесь, то поплатитесь головой.

Он громко потребовал, чтобы клеть подняли на поверхность. Молча они поехали наверх. Когда снова оказались на леднике, Каммлер обернулся к людям из «Дойче Аненербе».

– Я не буду завтракать. У меня пропал аппетит. – Щелкнув каблуками, он вскинул руку в нацистском приветствии: – Heil Hitler!

– Heil Hitler! – отозвались его коллеги-эсэсовцы.

С этими словами генерал Ганс Каммлер зашагал по льду, направляясь к своему самолету и – в Германию.

Глава 3

Настоящее

Пилот грузового самолета «Геркулес С-130» покосился на Уилла Джегера.

– Слушай, приятель, а ведь это перебор – заказывать целый С-130 для трех человек? – он растягивал слова в характерной для южан, вероятнее всего техасцев, манере. – Больше ведь никого не будет, верно?

В проеме ведущей в грузовой отсек двери Джегер видел двух своих товарищей по оружию, расположившихся на складных брезентовых сиденьях.

– Да, нас всего трое.

– Тебе не кажется, что это чересчур?

Джегер поднялся на борт самолета в громоздком комбинезоне для парашютного прыжка с большой высоты, а его лицо скрывали шлем и кислородная маска. У пилота не было ни единого шанса узнать Уилла.

Во всяком случае, пока.

Джегер пожал плечами.

– Ага, мы рассчитывали, что нас будет больше. Но ты же знаешь, как это бывает – у некоторых наших поменялись планы. – Он сделал паузу. – Они не смогли выбраться из амазонских джунглей.

Он замолчал, и последние слова, казалось, повисли в воздухе.

– Они остались на Амазонке? – уточнил пилот. – В джунглях? Что случилось? Неудачный прыжок?

– Хуже. – Джегер ослабил туго затянутые ремни шлема, как будто нуждаясь в глотке воздуха. – Они не смогли прибыть сюда… потому что погибли.

Пилот вскинул на него удивленные глаза.

– Погибли? Как это произошло? Нечто вроде несчастного случая во время прыжка?

Джегер заговорил медленно, подчеркивая каждое слово.

– Нет. Это не имеет отношения к несчастному случаю. Насколько я могу судить. Больше похоже на хорошо спланированное преднамеренное убийство.

– Убийство? Ничего себе. – Пилот наклонился вперед и перевел несколько рычагов в нейтральное положение. – Мы приближаемся к крейсерской высоте… Сто двадцать минут до прыжка. – Он помолчал. – Убийство? Так кого убили? И почему, черт подери?

В ответ Джегер полностью снял шлем. Но его голову по-прежнему облегала шелковая балаклава, которую он использовал для утепления. Прыгая с высоты в тридцать тысяч футов[2], Уилл всегда надевал этот тонкий подшлемник. На такой высоте было холоднее, чем на Эвересте.

Пилоту все равно не удалось бы его узнать, однако теперь он видел выражение глаз Джегера. А тот в настоящий момент способен был убить его одним взглядом.

– Я считаю, это было убийство, – повторил Джегер. – Хладнокровное убийство. Как ни странно, все это произошло после прыжка из С-130. – Он обвел взглядом кабину пилотов. – Более того, практически вот из такого же самолета…

Пилот покачал головой, и Джегер увидел, что он заметно нервничает.

– Приятель, я чего-то не понимаю… Но слушай, твой голос кажется мне знакомым. Вечно с англичанами эта история – если судить только по голосу, то вас невозможно различить… надеюсь, ты не обидишься.

– Я не обижусь. – Джегер улыбнулся. Его глаза остались неподвижными. От взгляда Уилла у пилота даже кровь в венах застыла. – Я так думаю, ты служил в десантно-диверсионном полку. Перед тем, как уйти на частные хлеба.

– В десантно-диверсионном полку? – голос пилота теперь звучал удивленно. – Вообще-то, да, именно там я и служил. Но откуда… Мы с тобой уже встречались?

Взгляд Джегера стал жестким.

– Ночные охотники бывшими не бывают. Кажется, так о вас говорят?

– Да, так о нас и говорят. – Пилоту явно было не по себе. – Но я вынужден переспросить, приятель: мы с тобой уже встречались?

– Вообще-то, да. Хотя я уверен, что тебе придется об этом пожалеть. Потому что вот именно сейчас, приятель, я твой самый страшный сон. В некотором царстве, в некотором государстве ты выбросил меня и моих людей в бассейн Амазонки. К сожалению, после этого уже никто из нас не жил счастливо… если вообще жил.

Тремя месяцами ранее Джегер возглавил экспедицию из десяти человек, которым предстояло искать в джунглях Амазонки затерянный самолет времен Второй мировой войны. Для прыжка они наняли летательный аппарат той же компании, что и в этот раз. По пути пилот упомянул о своей службе в десантно-диверсионном полку Воздушных сил Соединенных Штатов Америки, также известном под названием «Ночные охотники».

Джегер хорошо знал это подразделение. Когда он служил в войсках особого назначения, именно пилоты десантно-диверсионного полка ВС США несколько раз вытаскивали Уилла и его людей из полного дерьма. Девизом этого подразделения была фраза «Смерть ожидает в темноте», но Джегер никогда и представить себе не мог, что он и его команда когда-нибудь станут мишенью ДДП.

Подняв руку, Уилл сорвал с себя балаклаву.

– Смерть ожидает в темноте… Это точно, она нас ожидала, особенно с учетом того, что ты приложил к этому руку. Из-за тебя мы все чуть не погибли.

Какое-то мгновение пилот молча смотрел на него широко раскрытыми от изумления глазами. Затем обернулся к сидящему рядом с ним помощнику.

– Принимай управление на себя, Дэн, – тихо произнес он. – Мне нужно кое о чем поговорить с нашим… английским другом. И еще, Дэн, свяжись с Далласом, Форт Уорт. Отмени полет. Необходимо, чтобы они направили нас…

– На твоем месте я не стал бы этого делать, – вмешался Джегер.

Движение было настолько стремительным, что пилот его даже не заметил, не говоря уже о каком-либо отпоре. Джегер выхватил из кармана комбинезона компактный пистолет «Зиг Зауэр П-228» – оптимальное оружие для бойцов элитных подразделений. В следующую секунду тупой и короткий ствол упирался в затылок пилота.

Краска отлила от лица летчика.

– Какого… какого черта? Ты угоняешь мой самолет?

Джегер улыбнулся.

– Представь себе. – Он переключил внимание на помощника. – Ты тоже бывший Ночной охотник? Или просто еще один предатель и мерзавец вроде твоего приятеля?

– Джим, что мне ему ответить? – пробормотал помощник. – Как мне ответить этому сукиному…

– Я подскажу тебе, как ты должен мне ответить, – вмешался Джегер, щелкая замком, запирающим ножку сиденья пилота, и рывком разворачивая его таким образом, что спустя мгновение в упор смотрел ему в глаза. Он приставил девятимиллиметровый пистолет ко лбу собеседника. – Отвечай быстро и честно и не вздумай вилять, иначе первая же пуля вынесет ему мозги.

Глаза пилота выкатились из орбит.

– О черт! Скажи ему, Дэн! – воскликнул он. – Этот парень чокнутый, он это сделает.

– Да, мы оба Ночные охотники, – прохрипел помощник. – Мы служили в одном полку.

– Отлично, в таком случае почему бы вам не показать мне, на что способны Ночные охотники. Я считал вас лучшими в своем деле. Все британские войска специального назначения считали вас лучшими. Докажите это. Берите курс на Кубу. Когда мы пересечем береговую линию Соединенных Штатов и покинем американское воздушное пространство, опуститесь на предельно малую высоту. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о нашем появлении.

Помощник покосился на пилота, тот кивнул.

– Делай, что он говорит.

– Берем курс на Кубу, – сквозь зубы процедил помощник. – Более конкретные пожелания будут? Потому что кубинское побережье – это несколько тысяч миль[3], если вы понимаете, о чем я.

– Мы спрыгнем с парашютами возле одного небольшого острова. Точные координаты получите, когда будем подлетать к острову. Нам следует прибыть туда сразу после захода солнца. Вся операция будет проходить в темноте, поэтому вам необходимо соответствующим образом рассчитать свою скорость.

– Скромные у вас желания, – проворчал помощник.

– Лети на юго-восток, никуда не сворачивай. А я пока кое о чем побеседую с твоим приятелем.

Джегер, опустив сиденье штурмана в задней части кабины, расположился на нем и направил ствол зига таким образом, что теперь он непосредственно угрожал мужскому достоинству пилота.

– Итак. Вопросы, – задумчиво произнес он. – Много вопросов.

Пилот пожал плечами.

– Ну ладно. Какая разница. Гони свои вопросы.

– Вопрос номер один. Почему там, на Амазонке, ты отправил мою группу на верную смерть?

– Эй, я этого не знал. Ни о каких убийствах речь не шла.

Джегер крепче сжал рукоять пистолета.

– Отвечай на вопрос.

– Деньги, – пробормотал пилот. – Как всегда. Но, черт возьми, я не знал, что они хотят вас всех убить.

Джегер пропустил его оправдания мимо ушей.

– Сколько?

– Достаточно.

– Сколько?

– Сто сорок тысяч долларов.

– Хорошо, давай произведем подсчеты. Мы потеряли семерых. Двадцать тысяч долларов за жизнь. Я бы сказал, ты продал нас очень дешево.

Пилот вскинул руки.

– Эй, я, черт возьми, не имел об этом ни малейшего представления! Они попытались уничтожить всю группу? Как я мог это знать?

– Кто вам платил?

Пилот колебался.

– Один бразилец. Местный. Мы познакомились в баре.

Джегер фыркнул. Он не верил ни единому слову пилота, но вынужден был наседать дальше. Ему необходимы были подробности. Хоть какая-то информация, за которую он смог бы зацепиться. То, что помогло бы ему выследить своих настоящих врагов.

– Ты знаешь, как его зовут?

– Да. Андрей.

– Андрей. Ты познакомился в баре с бразильцем по имени Андрей?

– Ну да, хотя на бразильца он мало похож. Я предположил бы, что он русский.

– Отлично. Иметь хорошую память полезно для здоровья. Особенно, когда на твои яйца смотрит ствол пистолета.

– Это я тоже помню.

– Итак, этот Андрей, русский, с которым ты познакомился в баре… ты имеешь какое-нибудь представление, на кого он мог работать?

– Я знал только то, что его боссом был парень по имени Владимир. – Пилот сделал паузу. – Кто бы ни убил твоих людей, приказы отдавал именно он.

Владимир. Джегер уже слышал это имя. Видимо, речь шла о главаре всей этой шайки, хотя наверняка над ним стояли и другие, более влиятельные люди.

– Ты когда-нибудь встречался с этим Владимиром? Ты его хоть раз видел?

Пилот покачал головой.

– Нет.

– Но деньги ты все же взял.

– Да, я взял эти деньги.

– Двадцать тысяч долларов за каждого из моих людей. Что ты на них сделал? Закатил крутую вечеринку? Свозил детишек в Диснейленд?

Пилот не ответил. Он смотрел на Джегера, вызывающе стиснув зубы и выдвинув нижнюю челюсть вперед. Джегер едва сдержался, чтобы не ударить его по голове рукоятью пистолета, но этот человек нужен был ему в сознании и здравом уме.

Он не стал его бить, потому что пилоту еще следовало проявить все свое летное мастерство и даже больше, доставив их к стремительно приближающейся цели.

Глава 4

– Ладно, теперь, когда мы установили, как дешево ты продал моих людей, давай договоримся о твоем пути к искуплению вины. Хотя бы отчасти.

– Что ты задумал? – буркнул пилот.

– А вот что. Владимир и его шайка похитили одну из участниц моей экспедиции. Летисию Сантос. Бразилианку. Она тоже служила в армии когда-то, а сейчас просто молодая разведенная мать, которой необходимо растить дочь. Она мне очень нравилась. – Джегер помолчал. – Ее держат на уединенном острове неподалеку от кубинского побережья. Как мы ее нашли, не твое дело. Но ты должен знать, что мы летим туда, чтобы спасти ее.

Пилот выдавил из себя смешок.

– А кто ты, черт возьми, такой? Джеймс Бонд? Вас трое. Группа из троих. И ты думаешь, такой человек, как Владимир, будет сидеть там в одиночестве?

Джегер устремил на пилота спокойный, но пристальный взгляд серо-голубых глаз.

– У Владимира отряд из тридцати хорошо вооруженных бойцов. Таким образом, соотношение в живой силе десять к одному. Но мы все равно туда летим. И твоя задача позаботиться о том, чтобы мы попали на этот остров как можно более секретно и неожиданно.

С темными, довольно длинными волосами и худощавым, несколько хищным лицом, Джегер выглядел моложе своих тридцати восьми лет. Но у него был вид человека, который многое повидал и с которым лучше не связываться, особенно когда он, как сейчас, сжимал в руке оружие.

Пилот правильно истолковал горящий взгляд Джегера.

– Когда десантная группа атаковала хорошо защищенную цель… в американских силах специального назначения, мы всегда полагались на преимущество в боевой силе три к одному.

Джегер нырнул в свой рюкзак и достал из него странного вида предмет. Он напоминал большую жестяную банку с печеными бобами, с которой сняли этикетку, а к одному концу прикрепили рычажок. Вытянув руку вперед, Уилл показал предмет пилоту.

– Да, но у нас есть вот это. – Он провел пальцами по надписи на боку банки. – Колокол-1.

Пилот пожал плечами.

– Впервые о таком слышу.

– Естественно. Это русская штуковина. Советских времен. Однако представь себе, что я дерну за этот рычаг и швырну банку. Самолет тут же заполнится ядовитым газом и камнем упадет вниз.

Пилот настороженно смотрел на Джегера. Окаменевшие плечи выдавали его внутреннее напряжение.

– Если ты это сделаешь, мы все погибнем.

Джегер хотел надавить на парня, но не слишком сильно.

– Я не собираюсь дергать за рычаг. – Он бросил банку обратно в рюкзак. – Между тем можешь поверить мне на слово – с «Колоколом-1» шутки плохи.

– Ладно, я понял.

Три года назад Джегер и сам пережил кошмарное знакомство с этим газом. Вместе с женой и сыном они разбили палатку в валлийских горах. Глубокой ночью пришли скверные парни – та же группа, которая удерживала сейчас Летисию Сантос, – и пустили в ход «Колокол-1», отчего Джегер потерял сознание и еще долго боролся за жизнь.

В ту ночь он в последний раз видел свою жену и восьмилетнего сына – Руфь и Люка.

Какая бы загадочная сила ни похитила его семью, она занялась тем, что начала терзать Джегера самим фактом их похищения. Честно говоря, он даже пришел к глубокой убежденности: его оставили в живых именно с этой целью – чтобы самым изощренным способом издеваться над ним.

У каждого человека есть точка, после которой он ломается. Обшарив всю Землю в поисках исчезнувшей семьи, Джегер вынужденно принял жуткую истину: Руфь и Люк исчезли практически бесследно и он был бессилен их защитить.

Он почти сломался, ища утешения в алкоголе и забытьи. Чтобы вернуть его к жизни – фактически заставить его снова стать самим собой, – понадобился совершенно особый друг и появление новых доказательств того, что его жена и сын все еще живы.

Но он уже успел стать абсолютно иным человеком.

Темнее. Мудрее. Циничнее. Недоверчивее.

Теперь он предпочитал находиться наедине с самим собой. Он практически превратился в законченного одиночку.

К тому же этот новый Уилл Джегер был гораздо больше склонен нарушить все существующие правила ради того, чтобы выследить тех, кто в клочья изорвал его жизнь. Это и подтолкнуло Джегера к нынешней миссии. В процессе ее осуществления он был совершенно не прочь научиться у врага всевозможным черным фокусам и методам.

Древний китайский стратег Сунь Цзы сказал: «Знай своего врага». Это была очень простая идея, но, когда Джегер служил в армии, она стала его мантрой. Знай своего врага. Первое правило любого задания.

Постепенно он пришел к выводу, что вторым правилом любого задания должно было стать «Учись у своего врага».

Служба в королевской морской пехоте и специальном авиадесантном подразделении – САС – учила мыслить широко и непредвзято. Действовать нестандартно, совершая неожиданные поступки. И самое главное – учиться у своего врага.

Джегер не сомневался: находящиеся на упомянутом кубинском острове люди меньше всего ожидают того, что на них нападут среди ночи, а также используют против них тот же газ, к которому когда-то прибегли они сами.

Враг отравил его этим газом.

Он усвоил этот урок.

Настало время расплаты.

«Колокол-1» представлял собой вещество, которое русские окутали плотным покровом тайны. Никто не знал его точного состава, но в 2002 году оно внезапно привлекло к себе внимание общественности, когда группа террористов захватила один из московских театров, взяв в заложники сотни людей.

Русские церемониться с террористами не стали. Их силы особого назначения – спецназ – накачали театр «Колоколом-1». Затем, подобно тайфуну, обрушились на театр, прорвав осаду и убив всех террористов. К сожалению, к этому времени многие заложники успели надышаться газом.

Русские так и не признались, что именно они использовали, но друзья Джегера в секретных оборонных лабораториях Британии заполучили кое-какие образцы и подтвердили: это был «Колокол-1». Предположительно отравляющее вещество, выводящее людей из строя лишь на некоторое время, однако для многих заложников в этом московском театре оно оказалось смертельным.

Словом, газ идеально соответствовал целям Джегера.

Уилл хотел, чтобы кое-кто из людей Владимира выжил. А может быть, даже все. Если бы он их полностью уничтожил, то, скорее всего, вся кубинская полиция, армия и авиация упали бы ему на хвост. А в настоящий момент он и его группа действовали по наитию. Им было необходимо, не привлекая внимания, проникнуть на остров, а затем так же незаметно покинуть его.

Даже тех, кто выживет, «Колокол-1» должен был отправить в нокаут. Джегер знал: на восстановление у них уйдут долгие недели, а когда они окончательно оклемаются, Уилла и его людей – включая Летисию Сантос – и след простынет.

Имелась еще одна причина, по которой Джегеру нужен был живым хотя бы Владимир. У него имелись вопросы. Владимир должен был на них ответить.

– Мы поступим следующим образом, – сообщил он пилоту. – Ровно в два часа ночи нам следует оказаться в определенной точке, координаты которой находятся в океане западнее интересующего нас острова. А если точнее, то в двухстах метрах от его береговой линии. Ты должен подлететь к нему на высоте верхушек деревьев, а затем подняться до трехсот футов[4] и сбросить нас.

Пилот изумленно уставился на него.

– Со сверхмалой высоты? Это будут твои похороны.

Парашютный прыжок со сверхмалой высоты был приемом, который элитные подразделения применяли крайне редко в силу его чрезвычайной рискованности.

– Как только мы покинем самолет, ты снова опустишься как можно ниже, – продолжал инструктировать его Джегер. – И держись подальше от острова. Постарайся, чтобы тебя никто не увидел… и не услышал.

– Черт, я Ночной охотник, – не выдержал пилот. – Я знаю свое дело, не надо меня учить.

– Рад это слышать. Таким образом, ты облетаешь остров и ложишься на обратный курс домой. На этом этапе мы квиты. У нас к тебе больше не будет никаких претензий, так что ты свободен. – Джегер сделал паузу. – Я понятно изъясняюсь?

Пилот пожал плечами.

– Думаю, да. Вот только план твой никуда не годится.

– Почему же?

– Все очень просто. В нем куча слабых мест, на которых у меня есть возможность тебя подставить. Я могу сбросить тебя не в указанной точке, а совсем в другом месте. Как насчет посреди океана? Вы хорошо плаваете? Или я поднимаюсь вверх и пролетаю над островом. Эй, Владимир! Просыпайся! Кавалерия прибыла в гости – вся троица! Черт, в твоем плане больше дыр, чем в долбаном сите.

Джегер кивнул.

– Я тебя понял. Но дело в том, что ничего подобного ты не совершишь. И вот почему. Ты испытываешь безумное чувство вины за моих семерых погибших людей. И тебе необходимо попытаться от него избавиться. Так сказать, искупить вину, чтобы она не терзала тебя до конца твоих дней.

– Полагаешь, у меня есть совесть? – проворчал пилот. – Ты ошибаешься.

– И все-таки она у тебя есть, – возразил Джегер. – Однако имеется и вторая причина, по которой ты сделаешь все, что я тебе сказал. Если ты на нас настучишь, то окажешься по уши в дерьме. Я об этом позаботился… так, на всякий случай.

– Кто бы говорил. Каким же это образом?

– Дело в том, что ты к этому моменту совершишь несанкционированный полет на Кубу, опустившись ниже уровня сигнала радаров. Ты будешь возвращаться в аэропорт Далласа, Техас, потому что деваться тебе больше некуда. У нас на Кубе хорошие друзья. Они ожидают от меня сигнал, который должен состоять из одного слова: «УСПЕХ». Если до пяти утра не получат его, значит, свяжутся с таможней США и намекнут ей на то, что им стало известно: твой самолет совершает челночные перелеты, перевозя наркотики. Много наркотиков.

Глаза пилота вспыхнули.

– Я никогда к этому дерьму не прикасался! Это мерзкий бизнес. К тому же ребята в Далласе – они нас знают. Они тебе ни за что не поверят.

– Поверят, еще и как. В любом случае придется им все проверять. Они не смогут проигнорировать информацию, полученную от начальника кубинской таможни. А когда люди из Агентства по наркоконтролю поднимутся на борт со своими собаками, псы обезумеют. Видишь ли, я позаботился о том, чтобы рассыпать некоторое количество белого порошка в хвосте твоего самолета. В трюме С-130 полно укромных местечек. Для нескольких граммов кокаина их точно достаточно.

Джегер увидел, что подбородок пилота буквально сводит от напряжения. Он смотрел на пистолет в руке Уилла. Ему отчаянно хотелось на него броситься, но он не сомневался в том, что тут же получит пулю.

У каждого человека свои границы терпения.

Не стоит доводить людей до отчаяния.

– Джим, тут все дело в тактике кнута и пряника. Пряник – это возможность искупить вину. Кнут – камера в американской тюрьме за транспортировку наркотиков. Выполнив этот полет, ты сможешь с чистой совестью вернуться домой. Ты будешь свободен от всяческих подозрений. Твоя жизнь снова войдет в нормальное русло, только на душе у тебя будет чуть легче. Так что, с какой стороны ни погляди, у тебя есть все причины выполнить это задание.

Пилот снова взглянул на Джегера.

– Я доставлю тебя в твою точку.

Джегер улыбнулся.

– Пойду скажу своим ребятам, чтобы приготовились к прыжку.

Глава 5

С-130 с ревом промчался над черным морем, срезая верхушки волн.

Джегер и его люди замерли у открытого люка грузового отсека. У них в ушах завывали порывы спутной струи[5] воздушного винта. Снаружи бушевала тьма.

Время от времени Джегеру удавалось разглядеть белые буруны волн, разбивающихся о рифы, над которыми так низко шел самолет. Сам остров был окружен также рваной линией кораллов, на которые лучше не попадать. Прыжок на воду обещал быть довольно мягким, а на кораллах они рисковали переломать себе ноги. По замыслу Джегера им следовало спрыгнуть в океан внутри рифов, в непосредственной близости от берега.

Как только пилот С-130 убедился в том, что у него нет выбора и остается лишь исполнить требование Джегера, он взялся за выполнение задачи с достаточным для ее успеха рвением. Наблюдая за летчиками, Джегер понял: они именно те, за кого себя выдают, – бывшие Ночные охотники.

В трюм врывался холодный ночной воздух, который отчаянно перемалывали четыре пропеллера с хищно загнутыми лопастями. Пилот вел машину над самой поверхностью воды, бросая ее из стороны в сторону, как будто они участвовали в гонке «Формулы-1».

Если бы Джегер и его люди не были опытными, многое повидавшими бойцами, то в трясущемся темном и гулком трюме их наверняка бы стошнило.

Он обернулся к своим спутникам. Такавеси Раффара (Рафф) был массивным высоким мужчиной со стальными мышцами маори, а также одним из ближайших друзей Джегера, с которым его сблизили годы, проведенные в специальной авиадесантной службе. Джегер доверял ему безоговорочно и в любой самой сложной ситуации предпочел бы, чтобы именно он сражался вместе с ним, стоя спиной к спине. Длинные волосы Раффа были заплетены в косички так, как это обычно делали маори. Джегер обязан был ему жизнью, которую Рафф неоднократно спасал во время их совместной службы. Вот и совсем недавно приятель явился на край света, чтобы вытащить Джегера из тюрьмы, где ему грозила неминуемая смерть от пыток.

Второй боец был изящен и молчалив; растрепавшиеся белокурые волосы хлестали его по лицу. От вида бывшего бойца российского отряда особого назначения – спецназа – Ирины Наровой отпадали челюсти у всех, кто видел ее в первый раз. Она также была совершенно невозмутимой и во время их экспедиции на Амазонку неоднократно доказывала свою преданность и полезность. Но это не означало, что Джегер понял ее. Она по-прежнему казалась ему загадкой, поэтому внушала беспокойство.

Как ни странно, он ей уже почти доверял, считая, что может на нее положиться. Несмотря на ее странное поведение, которое порой приводило его в бешенство, в своем собственном стиле она была столь же надежна, как и Рафф. И временами бывала столь же опасна, превращаясь в холодного, расчетливого убийцу, равного которому еще надо было поискать.

В настоящее время Нарова жила в Нью-Йорке, приняв американское гражданство. Она объяснила Джегеру, что работает неофициально, сотрудничая с некой международной организацией, факт взаимодействия с которой Джегеру пока не удалось принять в полной мере. Она не внушала ему доверия, но именно эти люди, которых представляла Нарова, финансировали нынешнее предприятие – спасение Летисии Сантос. И все остальное в настоящий момент не имело значения.

Кроме того, существовала загадочная связь Наровой с семьей Джегера, в частности с его горячо любимым покойным дедом, Уильямом Эдвардом (Тедом) Джегером. Во время Второй мировой войны дедушка Тед служил в британских войсках особого назначения, а это вдохновило самого Джегера стать военным. Нарова утверждала, что относилась к дедушке Теду как к своему собственному деду и даже после его смерти продолжила работать во имя этого человека и в память о нем.

Подобного Джегер понять не мог. Он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из его семьи, включая дедушку Теда, упомянул Нарову хотя бы словом. В конце экспедиции на Амазонку Уилл поклялся себе получить у нее ответы на некоторые вопросы, разгадать загадку, воплощением которой она для него являлась. Все же операция по спасению Летисии была важнее всего.

Через людей Наровой, а также их связи с кубинским преступным миром группе Джегера удалось установить наблюдение за местом, где держали похищенную бразилианку. Им передали всю необходимую информацию, а в качестве бонуса – подробное описание самого Владимира.

Но несколько дней назад Летисию неожиданно перевезли с относительно слабо охраняемой виллы на небольшой уединенный остров, удвоив при этом охрану. Джегер опасался, что если женщину перевезут еще раз, он окончательно потеряет ее из виду.

В трюме С-130 находился еще один человек. Бортпроводник был прочно пристегнут к стене самолета, и это позволяло ему стоять у открытого люка, не опасаясь, что его вышвырнет наружу потоком ураганного воздуха. Он плотнее прижал к голове наушники, вслушиваясь в слова пилота. Кивнув в знак того, что все понял, поднялся на ноги и показал им ладонь с пятью растопыренными пальцами: пять минут до прыжка.

Джегер, Рафф и Нарова тоже встали с сидений. Успех ожидающей их миссии зависел от трех составляющих: скорости, агрессии, неожиданности. В связи с чем жизненно важно, чтобы у них не было с собой тяжелого груза и они могли передвигаться по острову стремительно и бесшумно. Поэтому набор вещей в своих рюкзаках они свели к абсолютному минимуму.

Не считая парашютов, предназначенных для прыжков подобного типа, все члены группы были оснащены контейнерами с «Колоколом-1», взрывчаткой, водой, аварийным пайком, аптечкой и маленькими острыми топориками. Остальное место занимали костюмы химической, бактериологической, радиологической и ядерной защиты, а также противогазы.

Когда Джегер служил в армии, в описании защитных костюмов отсутствовало слово «радиологическая». Однако современная терминология отражала новый мировой порядок. В то время когда врагом Запада был Советский Союз, главную угрозу представляло ядерное оружие. Но в раздробленном мире, изобилующем ненадежными государствами, не признающими международных норм, а также террористическими организациями, вновь возникшей приоритетной угрозой стала война с применением химического и бактериологического оружия, а еще вероятнее – терроризм.

Все трое – Джегер, Рафф и Нарова – были вооружены «Зигами П-228» с увеличенным двадцатизарядным магазином, не считая шести запасных на каждого. И у каждого был кинжал. Нарова постоянно имела при себе боевой кинжал Ферберна-Сайкса – острое как бритва оружие для ближнего боя. Этот в высшей степени приметный клинок выдавали во время войны британским коммандос. Ее привязанность к кинжалу была еще одной из загадок, столь интриговавших Джегера.

Но сегодня ночью никто не собирался стрелять во врага либо использовать против него холодное оружие. Джегер решил, что чем тише и чище будет операция, тем лучше для всех. Пусть свою бесшумную работу совершит «Колокол-1».

Уилл посмотрел на часы. До прыжка оставалось три минуты.

– Готовы? – перекрикивая шум ветра, заорал он. – Не забудьте – газу необходимо дать время на то, чтобы он начал действовать.

Утвердительные кивки и поднятые большие пальцы в ответ. Рафф и Нарова были абсолютными профессионалами – лучшими в своем деле, и он не заметил ни малейших признаков волнения. Разумеется, расклад сил не в их пользу, но Джегер рассчитывал на то, что «Колокол-1» несколько повысит их шансы. Безусловно, никто из них не жаждал пускать в ход газ. Однако порой, как напомнила им Нарова, приходится бороться с бóльшим злом при помощи меньшего.

Между тем, настраиваясь на прыжок, Джегер никак не мог отделаться от легкого беспокойства: прыжки со сверхмалой высоты всегда были непредсказуемы.

Во время службы в САС он довольно много времени посвятил испытаниям самого современного оснащения. Работая на объединенный НИИ воздушного транспорта – засекреченную организацию, контролирующую внедрение самых фантастических технологий, – Джегер совершал прыжки с невообразимо больших высот.

Но в последнее время британские военные разработали совершенно иную концепцию. Вместо того чтобы прыгать из верхних слоев атмосферы Земли, они предложили к использованию маловысотные парашюты, позволяющие десантникам осуществлять прыжки с предельно малых высот, оставаясь при этом в живых.

Теоретически было возможно прыгать с высоты около двухсот пятидесяти футов[6]. Это означало, что самолет подходил к месту выброски десанта, держась значительно ниже зоны контроля радаров. Словом, группа появлялась над вражеской территорией почти без риска быть замеченной. Поэтому для сегодняшней миссии они остановили выбор именно на такой технологии.

На раскрытие у маловысотных парашютов были считаные секунды, что означало плоский и широкий купол, призванный захватить максимальный объем воздуха. Но, несмотря на это, парашюты все равно нуждались в реактивной системе для того, чтобы купол успел полностью раскрыться прежде, чем парашютист расплющится о землю. Однако даже с этой системой – которая по сути представляла собой механизм, выстреливающий парашют высоко в воздух, – у десантника оставалось каких-то пять секунд, чтобы замедлить падение и приземлиться.

Это означало, что у них не было времени на размышления. Все следует делать чрезвычайно быстро.

Но точно так же у врага не было времени заметить высадку десантников либо помешать им достичь земли – а возможно, и воды – целыми и невредимыми.

Глава 6

Вспыхнул зеленый огонек – сигнал выброски парашютистов.

Одним сплошным потоком, в несколько миллисекунд выплеснувшимся наружу, Джегер, Рафф и Нарова шагнули в открытый люк. Их крохотные фигурки подхватила ревущая бездна. Джегер ощутил, что гигантская воздушная воронка швыряет его из стороны в сторону, как тряпичную куклу. Внизу виднелся бурлящий океан. Вода стремительно приближалась – от встречи с ней Джегера отделяло лишь несколько секунд.

Он нажал на рычаг, запускающий реактивно-парашютную систему. Внезапно ему показалось, что его швырнуло в небо на хвосте какой-то ревущей ракеты. Мгновения спустя двигатель ракеты затих, а в черном пространстве высоко над головой Уилла распустился купол парашюта.

С резким щелчком парашют раскрылся, наполнившись воздухом всего через несколько секунд после того, как реактивный ранец оказался в высшей точке своей траектории. Внутренности Джегера совершили несколько тошнотворных сальто… но он тут же ощутил, что мягко опускается навстречу вздымающейся поверхности океана.

Как только ноги коснулись воды, Джегер нажал на кнопку механизма, тут же освободившего мужчину от громоздкого парашюта. В этом месте преобладали океанические течения юго-восточного направления, которые должны были унести их парашюты в открытый океан, что, в свою очередь, сводило к минимуму вероятность того, что их кто-то когда-нибудь увидит.

Именно на это и рассчитывал Джегер. Они должны попасть на остров, а затем покинуть его, не оставив ни малейших следов своего присутствия на нем.

«Геркулес» очень быстро исчез из виду. Пустая ночь бесследно поглотила его призрачные очертания. Теперь Джегера со всех сторон окружала лишь ревущая тьма. Он не слышал ничего, кроме ворчания океанского прибоя. Не ощущал ничего, за исключением теплого шевеления Карибского моря, оставляющего во рту и носу свой горько-соленый привкус и аромат.

Все их рюкзаки были выстланы изнутри водонепроницаемыми мешками. Эти плотные черные пакеты превращали тяжелые рюкзаки в импровизированные плотики. Держа их перед собой, три фигуры поплыли к берегу, отороченному рваной кромкой из пальмовых крон. Сильное приливное течение также увлекало плывущих к острову. Уже через несколько минут после погружения в воду они выбрались на берег. Выползли на песок и поспешили укрыться в ближайшей рощице.

На протяжении пяти минут все трое выжидали, вслушиваясь в ночь и зорко сканируя окружающее пространство.

Если бы какие-то люди заметили сбросивший их С-130, то именно сейчас они должны были появиться на берегу. Но Джегер не замечал ничего особенного. Никакого необычного шума. Никаких движений. Все вообще как будто вымерло. За исключением ритмично накатывающих на девственно белый песок волн, вокруг царила полная тишина и неподвижность.

Джегер ощутил, как адреналин предстоящей атаки разливается по его жилам. Пора было выдвигаться.

Он извлек компактный навигационный прибор «Гармин» и проверил их местоположение. Случаи, когда пилоты выбрасывали группу в неверной точке, были не столь уж редки, а у сегодняшнего пилота уж точно имелись на это веские основания.

Подтвердив правильность высадки, Джегер извлек крошечный светящийся компас, выбрал направление и сделал знак своим спутникам. Нарова и Рафф зашагали за ним, и все вместе они бесшумно углубились в лес. Такие закаленные в боях профессионалы понимали друг друга без слов.

Тридцать минут спустя они уже пересекли в основном безлюдный клочок суши. Остров окутывали густые пальмовые рощи, перемежающиеся участками высокой – по плечо Джегеру – слоновой травы, которая также представляла собой отличное укрытие. Это позволило им подобно призракам пройти по острову. Их никто не увидел, присутствие пришельцев осталось незамеченным.

Джегер сделал сигнал остановиться. По его расчетам они должны быть в какой-то сотне метров от особняка, где удерживали Летисию Сантос.

Он присел на корточки, и Рафф с Наровой вплотную подошли к нему, повторив его движение.

– Надеть костюмы, – прошептал Джегер.

Угроза от вещества, подобного «Колоколу-1», была двойной. Во-первых, жертва его вдыхала, а во-вторых, поглощала сквозь живую пористую мембрану – кожу. Они использовали защитные костюмы «Раптор-2», специально изготовленные для сил особого назначения, ультралегкие, но покрытые изнутри тончайшим слоем активированного угля, впитывающего любые капли вещества, которое могло бы оказаться в окружающей их атмосфере.

Джегер знал: в «Рапторах» им будет необычайно жарко. Он также знал, что подобные одеяния способны спровоцировать у него приступ клаустрофобии. Поэтому был рад, что они используют их глухой ночью, когда кубинский воздух прохладнее всего.

Их лица, глаза и легкие защищали также изготовленные по последнему слову техники противогазы «Эйвон ФМ-54». Они обладали закаленной в пламени оболочкой и сплошным смотровым щитком. Будучи ультрапластичными, идеально прилегали к голове и шее.

Но, несмотря на все эти достоинства, Джегер ненавидел противогазы. Он чувствовал себя хорошо только в открытом пространстве дикой природы и не выносил, когда его запирали либо искусственно ограничивали свободу каким-то иным способом.

Собравшись с духом, Джегер наклонил голову, натягивая на лицо маску противогаза. Затем он убедился в том, что резина герметично прилегает к его коже, затянул все ремни и ощутил, что противогаз идеально облегает черты лица.

Противогазы каждого из них были изготовлены под индивидуальные размеры, для Летисии же Сантос им пришлось привезти самоспасатель. Эти средства защиты выпускались одного размера и были довольно просторными, но все равно обеспечивали приличный период защиты в условиях высокой концентрации токсичного газа.

Джегер накрыл фильтр противогаза ладонью и сделал глубокий вдох, отчего он еще плотнее притянулся к лицу. Убедившись в его достаточной герметичности, Джегер несколько раз вдохнул и выдохнул, прислушиваясь к странному шуму собственного дыхания в ушах.

Проверив противогаз, он вступил в громоздкие защитные чулки и натянул на голову капюшон костюма индивидуальной защиты. Наконец надел тонкие хлопчатобумажные и тяжелые резиновые перчатки, обеспечив двойную защиту для рук.

Теперь его мир ограничивали рамки стекла противогаза. Громоздкий фильтр крепился к его передней левой части, чтобы не затруднять обзор, но Уилл уже ощущал приближение приступа клаустрофобии.

Тем важнее было поскорее начать миссию и покончить с предстоящей им задачей.

– Проверка связи, – произнес он в крохотный микрофон, утопленный в резине противогаза и настроенный на постоянную передачу, что избавляло от необходимости нажимать на какие-либо кнопки для поддержания разговора.

Собственный голос показался ему странно приглушенным и гнусавым, но, по крайней мере, коротковолновый радио-интерком означал, что они смогут переговариваться во время выполнения задания.

– Есть связь, – отозвался Рафф.

– Есть связь, – подтвердила Нарова и после паузы добавила: – Охотник…

Джегер позволил себе улыбнуться. Прозвище Охотник он заработал во время экспедиции в бассейн Амазонки.

По сигналу Джегера они двинулись в темноту. Вскоре за деревьями замерцали огни интересующего их здания. Все трое пересекли какой-то пустырь и оказались прямо перед виллой – ее тыльной стороной. Лишь узкая грунтовая дорога отделяла их теперь от строения.

Оставаясь под прикрытием крон деревьев, они разглядывали свою цель. Прожекторы безопасности окутывали ее облаком яркого света. В настоящий момент нет ни малейшей необходимости прибегать к приборам ночного видения. Любое подобное оборудование было бы немедленно перегружено резким светом, и они не увидели бы ничего, кроме слепящего белого сияния.

Несмотря на ночную прохладу, в костюмах и противогазах им было очень жарко и они уже покрылись липким потом. Джегер ощущал, как капли пота стекают по его лбу. Он провел рукой в перчатке по стеклу противогаза, тщетно пытаясь протереть его.

Над высокой стеной, окружающей все здание по периметру, виднелись только окна второго этажа. В них также горел свет и время от времени мелькали чьи-то силуэты. Как и ожидалось, люди Владимира не спали, зорко охраняя вверенный им объект.

Джегер заметил несколько внедорожников, припаркованных у самой стены. Их необходимо было вывести из строя – на тот случай, если кому-нибудь вздумалось бы пуститься в погоню. Он перевел взгляд на плоскую крышу здания. Здесь явно могли размещаться часовые, но ему не удалось заметить на ней ни малейшего движения. Похоже, там действительно никого не было. Все-таки, если на крышу есть выход изнутри, именно она могла превратиться в серьезную проблему.

Джегер произнес в микрофон:

– Пошли. Но следите за крышей. Кроме того, мы должны обездвижить эти автомобили.

В наушниках раздались утвердительные ответы.

По команде Джегера его люди перебежками преодолели грунтовую дорогу. Они остановились у машин и закрепили на их днище мины со взрывателем, чувствительным к движению. При попытке завести один из автомобилей малейшего прикосновения оказалось бы достаточно, чтобы взрывчатка сдетонировала.

Рафф, отделившись от группы, устремился к главному электрокабелю, намереваясь с помощью компактного устройства направить в проводку виллы мощный электрический импульс, от которого тут же закоротило бы все предохранители и вспыхнули бы все электроприборы. Наверняка Владимир позаботился о резервном генераторе. Но что с него толку, если расплавятся провода?

Покосившись на Нарову, Джегер положил ладонь себе на макушку. Этот сигнал означал «за мной». Затем он поднялся на ноги и бросился бежать к главному входу виллы, слушая гулкий стук собственного пульса в ушах.

Если и был момент, когда их могли заметить, то именно сейчас вероятность этого максимально высока. Они приготовились к штурму стены. Джегер крадучись завернул за угол и расположился сбоку от главных ворот. Спустя долю секунды Нарова стояла рядом с ним.

– Мы готовы, – выдохнул он в радиомикрофон.

– Так точно, – прошептал в ответ Рафф. – Тушим свет.

Через секунду изнутри виллы послышалось шипение и громкий хлопок.

После ослепительного фейерверка искр весь комплекс построек внезапно погрузился в кромешную тьму.

Глава 7

Джегер приподнял Нарову за ноги и подбросил ее вверх. Она дотянулась до верхнего края стены, а затем, подтянувшись на руках, взобралась на нее. После чего наклонилась вниз и помогла залезть Джегеру. Через считаные секунды они уже спрыгивали со стены во двор.

Вокруг царил непроглядный мрак.

На то, чтобы преодолеть стену, ушло несколько секунд, но со стороны здания уже доносились приглушенные крики.

Входная дверь распахнулась, и наружу вывалилась какая-то фигура, обводя темную территорию лучом фонаря. Сверкнула сталь ствола штурмовой винтовки, которую человек сжимал в другой руке. Джегер застыл. Он проследил взглядом за фигурой, направившейся к небольшому строению в углу двора – по всей видимости, к будке резервного генератора.

Как только фигура скрылась внутри, Уилл бросился бежать к вилле. Нарова не отставала. Он распластался по стене с одной стороны от двери, а Ирина сделала то же самое с противоположной. Джегер выхватил из одного кармана контейнер с газом, а из другого топорик.

Он снова бросил взгляд на Нарову.

Та утвердительно кивнула.

Ее глаза были холодными как лед.

Джегер нащупал шпильку, удерживающую фиксатор. Стоило ее выдернуть, контейнер начал бы испускать закачанный в него газ. Еще секунда, и путь к отступлению будет отрезан.

Джегер осторожно извлек шпильку, продолжая удерживать рычаг фиксатора в закрытом положении. Достаточно было ослабить хватку, пружина фиксатора освободила бы крышку, и тут же из контейнера заструился бы хвост ядовитого газа.

– Готовы? – выдохнул он в микрофон.

– Готов, – эхом отозвался Рафф.

Отключив электроснабжение виллы, гигант маори пробрался к задней двери, единственному возможному способу войти в здание или покинуть его.

Джегер собрался с духом.

– Пошли.

Он размахнулся и разбил топориком окно. Звон разбитого стекла заглушил грохот, производимый мечущимися в темноте людьми. Дернув назад топорик, Джегер швырнул внутрь контейнер с газом, высвободив пружину клапана. По другую сторону двери в точности такие же действия выполнила Нарова, бросившая баллон с газом в разбитое ею окно.

Джегер бесшумно отсчитывал секунды. «Три. Четыре. Пять…»

Сквозь разбитое стекло он услышал яростное шипение. Это баллоны испускали свое сжатое содержимое. Спустя всего несколько секунд Уилл услышал сдавленные всхлипы. Начинал действовать «Колокол-1», и люди в панике натыкались на невидимые в темноте препятствия.

Внезапно за спиной Джегера раздалось чихание и рев заведенного генератора. Темная фигура выскочила из будки, чтобы проверить, включилось ли электричество, но все по-прежнему было погружено во тьму. Луч фонаря заметался по двору. Человек искал причину аварии.

На то, чтобы нейтрализовать эту опасность, у Джегера была лишь доля секунды. Из закрепленной на груди кобуры он выхватил свой «Зиг Зауэр». Теперь у пистолета были совершенно иные очертания. Он стал длиннее, и его ствол выглядел гораздо более тяжелым. Все трое – Джегер, Рафф и Нарова – оснастили свои П-228 глушителями «Трайдент». Они также зарядили магазины дозвуковыми патронами, летевшими со скоростью ниже скорости звука. Благодаря этому во время выстрела отсутствовал щелчок, издаваемый пулей, преодолевающей звуковой барьер.

Для компенсации нехватки скорости патроны были более тяжелыми. В итоге их оружие стало практически бесшумным, но его убойная сила осталась прежней.

Джегер поднял П-228, однако не успел он открыть огонь, как из темноты возникла знакомая фигура. Она дважды нажала на спусковой крючок – пз-з-зт, пз-з-зт. Рафф прицелился снова – пз-з-зт. На долю секунды он оказался быстрее Джегера и опередил его с выстрелами.

«Десять. Одиннадцать. Двенадцать…» Голос в голове Джегера по-прежнему отсчитывал секунды, а «Колокол-1» продолжал свою бзмолвную работу.

На миг Уилл представил себе, что творится сейчас внутри здания. Кромешная тьма. Полная растерянность. Затем первые леденящие касания «Колокола-1». Мгновения паники, когда все пытались осознать, что происходит, сменившейся ужасом, стоило газу обжечь трахею и воспламенить легкие.

Из личного опыта Джегер хорошо знал, что делает такой газ с людьми и какие жуткие ощущения им приходится переживать. У них имелись неплохие шансы выжить, но он не сомневался: они никогда не забудут того, что с ними произошло в эту ночь.

На несколько секунд Джегер снова оказался на склоне валлийской горы и увидел, как нож вспарывает тонкий брезент палатки, как внутрь просовывается наконечник баллона, изрыгающего облако удушливого газа. Затем внутрь палатки проникают чьи-то руки, хватают его жену и ребенка, выволакивая их во тьму. Он делает попытки встать и драться, спасти их, но «Колокол-1» обжигает его глаза и полностью парализует конечности.

А затем рука в перчатке свирепо хватает Джегера за волосы, запрокидывая его лицо вверх, и он смотрит в исполненные ненависти глаза за стеклом противогаза.

– Эти мгновения врежутся в твою память, – шипит чей-то голос. – Твои жена и ребенок – они теперь наши. Ты никогда не забудешь того, что не смог защитить тех, кого любишь.

И хотя голос был искажен противогазом, Джегеру показалось, что он узнаёт злобные, исполненные ненависти интонации. Все же, как он ни старался, ему не удалось понять, чей это голос, и вспомнить имя своего мучителя. Он знал его и в то же время не знал. Это само по себе стало пыткой, от которой невозможно было избавиться.

Джегер вытеснил эти образы из своего сознания. Он напомнил себе, кого они сейчас травят газом. Он стал свидетелем ужасов, обрушившихся на его группу в бассейне Амазонки, не говоря уже о несчастной судьбе самой Летисии Сантос. И, разумеется, в глубине души надеялся обнаружить здесь нечто такое, что привело бы его к жене и сыну.

Сейчас на счету была каждая секунда. «Семнадцать. Восемнадцать. Девятнадцать. Двадцать!»

Джегер сделал шаг назад, поднял ногу и что было сил ударил ботинком по двери. Твердая тропическая древесина почти не поддалась, но косяк был изготовлен из дешевой фанеры. Он раскололся, и дверь слетела с петель, рухнув внутрь.

Джегер ворвался в дом, держа зиг наготове. Затем обвел комнату лучом фонаря, закрепленного под дулом пистолета. Помещение заполнил маслянистый белый туман, как будто танцевавший в луче света. На полу корчились тела. Люди хватались за лица и, казалось, были готовы вырвать собственное горло.

Никто даже не заметил его присутствия. Их глаза были ослеплены газом, а тела горели огнем.

Джегер сделал несколько шагов вперед. Он перепрыгнул через корчившуюся под ногами фигуру. Носком ботинка перевернул на спину кого-то еще. Он шел по комнате, внимательно всматриваясь во все лица.

Летисии Сантос среди них не было.

На мгновение фонарь Джегера выхватил из мрака лужу рвоты. Еще одно тело корчилось в углу. В комнате наверняка стояла жуткая вонь, но ни один запах не проникал сквозь его противогаз.

Он заставил себя идти все дальше, не обращая внимания на окружающий его ужас. Он должен был сосредоточиться на цели. Ему следовало найти Летисию Сантос.

Зловещее облако газа расползлось по комнате, и ориентироваться в нем становилось все сложнее. В луче фонаря сверкнул призрачно-белый фонтан: баллон с «Колоколом-1» извергал остатки своего содержимого. В следующую секунду Джегер оказался у стены в конце комнаты и лестницы, один пролет которой вел наверх, другой – вниз. Инстинкт подсказал ему, что Летисию держат под землей.

Пошарив в карманах, он извлек второй контейнер. Но, как только выдернул шпильку, готовясь швырнуть баллон вниз, на него подобно лавине обрушилась клаустрофобия. Она ослепила его, словно удар в солнечное сплетение, и он застыл на месте, не в силах покинуть склон валлийской горы, на которую снова внезапно перенесся. Все происшедшее там бесконечными повторами опутало и поработило его сознание.

В такой атаке, как эта, ни в коем случае нельзя было останавливаться. Залогом успеха являлось беспрерывное движение. Но тошнота подступила к горлу Джегера, заставив его сложиться пополам, надежно стиснув в своих злобных объятиях. Ему казалось, он снова находится в этой палатке, тонет в море собственной беспомощности и никчемности, не в силах защитить даже родных жену и ребенка.

Его конечности застыли и больше ему не повиновались.

Он был не в состоянии бросить баллон.

Глава 8

– Бросай! – закричала Нарова. – БРОСАЙ! Сантос где-то там! Бросай этот чертов баллон!

Ее слова проникли сквозь парализовавшую Джегера пелену. Ценой неимоверного усилия он сумел взять свои органы чувств под контроль и выпустил контейнер с газом, швырнув его в темноту внизу. Спустя несколько секунд Джегер с грохотом несся по лестнице, держа в вытянутой руке пистолет. Нарова бежала за ним.

За годы службы в элитных подразделениях захват зданий отрабатывался гораздо чаще всех остальных экстремальных ситуаций. И сейчас его действия были быстрыми, естественными, инстинктивными. В конце лестницы он увидел две двери. Джегер ворвался в правую, Нарова – в левую. Он отпустил фиксатор третьего баллона с «Колоколом-1». Его ботинок врезался в дверь, проломив ее и распахнув внутрь. В следующее мгновение баллон полетел в комнату.

Зашипел, извергаясь, газ, и к Джегеру, шатаясь, шагнула какая-то фигура. Она давилась, изрыгая проклятия на неизвестном ему языке. Охранник открыл стрельбу, вслепую поливая огнем все вокруг. Но он был ослеплен газом и уже через секунду упал, хватаясь руками за горло и безуспешно пытаясь сделать вдох.

Джегер зашагал через комнату, хрустя гильзами расстрелянных патронов. Обыскав помещение и не обнаружив Летисии Сантос, уже хотел покинуть его, как вдруг замер на месте, ошеломленный осознанием того, что он узнаёт это место.

Каким-то образом Джегер уже видел его.

И вдруг он все понял. В попытке причинять ему страдания даже издалека, похитители Сантос отправили Джегеру на почту снимки своей пленницы. На одной из фотографий избитая и связанная Летисия стояла на коленях перед изорванной и грязной простыней, на которой были нацарапаны слова:

Верни нам наше.

Wir sind die Zukunft.

Wir sind die Zukunft: Мы – это будущее.

Корявые буквы, похоже, написали кровью.

И вот прямо сейчас перед Джегером находилась та самая простынь, приколотая к одной из стен. Под ней на полу виднелись все признаки того, что тут кого-то держали взаперти: грязный матрас, туалетное ведро, измочаленная веревка и несколько затертых журналов. Тут же лежала бейсбольная бита, которую, вне всякого сомнения, использовали для того, чтобы избивать Сантос, добиваясь ее повиновения.

И сейчас Джегер узнал не саму комнату, а инструменты заключения и пыток Летисии Сантос.

Он резко развернулся. Нарова самостоятельно закончила осмотр комнаты, но тут не было и следа Сантос. Где они ее прячут?

Джегер и Нарова в нерешительности замерли у подножия лестницы, тяжело дыша и обливаясь потом. И он, и она сжимали баллоны с газом и были готовы продолжать атаку. Останавливаться нельзя.

Они ринулись наверх, по пути зашвырнув баллоны в еще несколько комнат и расширив свои поиски, но, похоже, весь верхний этаж пустовал. Спустя несколько секунд Джегер услышал в наушнике треск, за которым последовал голос Раффа:

– Лестница в конце здания ведет на крышу.

Уилл, развернувшись, бросился бежать сквозь густые облака клубящегося газа. Рафф ожидал его у подножия металлической лестницы с истертыми ступенями. Прямо над его головой зиял открытый люк, в котором виднелось ночное небо.

Не колеблясь ни секунды, Джегер начал взбираться по лестнице, решив: больше Летисии быть негде. Он не сомневался, что найдет ее наверху.

Поднявшись к люку, выключил фонарь под дулом зига. Снаружи ему вполне хватило бы и лунного света, а фонарь всего лишь делал из него удобную мишень. Одной рукой он хватался за перекладины лестницы, а второй сжимал оружие. Пользоваться газом на открытом воздухе было совершенно бессмысленно и бесполезно.

Джегер осторожно преодолел последние несколько дюймов, ощущая прямо за своей спиной Нарову. Высунувшись по плечи из отверстия люка, он осмотрелся в поисках врагов. Несколько секунд сохранял полную неподвижность, вслушиваясь и всматриваясь в окружающий мир.

Наконец одним ловким движением запрыгнул на крышу, и в тот же миг раздался громкий треск, который в относительной тишине ночи показался ему оглушительным. Это в самом центре крыши, скатившись с горы старой мебели, упал телевизор.

Вслед за ним рухнул сломанный стул. Из-за этого импровизированного укрытия, показалась фигура человека, целящаяся в Джегера из пистолета.

Мгновение спустя вокруг засвистели пули: охранник открыл беспорядочный огонь.

Джегер поднялся на ноги и пригнулся, целясь. Вокруг него пули рикошетили от скользкой бетонной крыши. Он понимал: либо немедленно решит эту проблему, либо ему конец.

Джегер прицелился в направлении вспышек и сделал три выстрела подряд: пз-з-зт, пз-з-зт, пз-з-зт. В этой игре было жизненно важно вовремя открыть быстрый, но убийственно точный огонь.

Здесь решались вопросы жизни и смерти. Разделительная линия между ними составляла доли дюйма и миллисекунды. Стрельба Джегера оказалась гораздо более быстрой и точной.

Он сменил позицию и присел на корточки, осматривая все вокруг. Нарова и Рафф выскочили из люка сразу вслед за ним, и Джегер начал пробираться вперед, балансируя на подушечках стоп и напоминая подкрадывающуюся к жертве кошку. Он обвел дулом пистолета гору изломанной мебели. Джегер знал: там продолжают прятаться враги. Он нисколько в этом не сомневался.

Внезапно от баррикады отделилась фигура. Она бросилась бежать к краю крыши. Уилл, прицелившись, приготовился стрелять, но побелевший от напряжения палец застыл на спусковом крючке – перед ним женщина. Темноволосая женщина. Это могла быть только Летисия Сантос!

Он увидел, как вторая фигура, сжимающая в руке пистолет, бросилась догонять беглянку. Это был ее похититель, и он собирался убить свою жертву, но Джегер не мог открыть по нему огонь, потому что они находились совсем рядом.

– Брось пистолет! – зарычал он. – Брось пистолет!

Противогаз ФМ-54 был оснащен встроенной системой усиления голоса, действовавшей подобно мегафону, отчего его слова обретали странную металлическую, роботоподобную интонацию.

– Брось оружие!

В ответ мужчина мощной рукой обхватил шею женщины и потащил ее к краю крыши. Джегер приближался, держа их на прицеле.

В противогазе и костюме он выглядел в два раза больше своих обычных размеров. Уилл сомневался, что за маской ФМ-54 Летисия сумеет разглядеть его черты, и его механически стальной голос был также неузнаваем.

Откуда ей знать, друг он или враг?

Она испуганно попятилась. Плохой парень старался держать ее под контролем. Прямо у них за спиной был край крыши. Отступать или бежать больше некуда.

– Брось оружие, – повторил Джегер. – Брось этот чертов пистолет.

Он держал зиг прямо перед собой, стиснув рукоять обеими руками и плотно прижав его к телу. Глушитель, как правило, выбрасывал газы из ствола назад, прямо стрелкý в лицо, поэтому следовало занять как можно более устойчивое положение, чтобы смягчить отдачу. Плохой парень находился у него в самом перекрестье прицела, курок взведен, и указательный палец готов нажать на спусковой крючок. Тем не менее Джегер никак не мог решиться на выстрел, до конца не уверенный, что не промахнется в этом тусклом освещении и в громоздких защитных рукавицах.

Дуло своего собственного пистолета плохой парень прижимал к горлу Летисии Сантос.

Ситуация была патовой.

Джегер ощутил движение. Нарова тоже шагнула вперед, продолжая целиться в пару на краю крыши из своего длинноствольного П-228. Руки ее были неподвижны, а сама она, как всегда, сохраняла невозмутимость и оставалась холодной словно лед. Он бросил на нее взгляд. Никакого отклика. Ни малейшего намека на реакцию. Она не отводила глаз от прицела своего зига.

Но теперь в ее профиле появилось нечто новое.

Нарова уже сорвала с себя противогаз, который сейчас болтался на ремнях у нее на груди, и надела очки ночного видения, озарившие ее лицо каким-то потусторонним флуоресцентным зеленым свечением. Она сбросила также и защитные рукавицы.

Джегер похолодел, внезапно сообразив, что именно собирается сделать Нарова.

Он протянул к ней руку, пытаясь остановить ее. Слишком поздно.

Пз-з-зт, пз-з-зт, пз-з-зт!

Нарова нажала на спусковой крючок.

Она сделала свой выстрел.

Глава 9

Стандартный боевой патрон для девятимиллиметрового П-228 весит около 7,5 граммов. Каждая из трех выпущенных Наровой дозвуковых пуль была на два грамма тяжелее. И хотя их скорость на сто метров в секунду меньше, расстояние до цели они преодолели за долю секунды.

Они вонзились в лицо охранника, толкнув его назад и заставив нырнуть с крыши в смертельном прыжке. Это был великолепный выстрел. Но даже во время падения он не разжал рук, продолжая сжимать шею женщины.

С пронзительным криком обе фигуры скрылись из виду.

Расстояние от края крыши до земли составляло не менее пятнадцати метров. Джегер свирепо выругался. Черт бы побрал эту Нарову!

Он подбежал к люку и с грохотом слетел вниз по лестнице. «Колокол-1» языками призрачного тумана обвил его колени. Одним прыжком он преодолел последние несколько ступеней, промчался по коридору и сбежал по лестнице, по пути перепрыгивая через неподвижные тела. Сквозь разбитую дверь Джегер выскочил наружу, повернул направо и, пробежав вдоль стены, обогнул угол здания. Тяжело дыша, он остановился у бесформенной кучи из двух фигур.

Охранник, получивший три пули в голову, погиб мгновенно, а Летисия в результате падения, похоже, сломала шею.

Джегер снова выругался. Как могло все пойти не так, да еще настолько быстро? Ответ пришел практически мгновенно: это все Нарова, которой безразлично, куда палить.

Он склонился над неподвижным телом Летисии. Женщина лежала лицом вниз, и он положил пальцы ей на шею, нащупывая пульс. Ничего. Джегер содрогнулся. В это невозможно поверить: тело все еще было теплым, но, как он и опасался, она погибла.

Рядом с ним снова появилась Нарова. Уилл поднял голову и впился в нее горящим взглядом.

– Отличная ублюдочная работа. Ты только что…

– Присмотрись к ней, – оборвала его Ирина своим всегдашним холодным, безразличным и напрочь лишенным каких-либо эмоций голосом, сбивающим Джегера с толку. – Да получше.

Она наклонилась, схватила лежащую на земле женщину за волосы и грубо дернула ее на себя. Никакого уважения – даже к мертвым.

Джегер, онемев, смотрел на посеревшие черты. Это действительно была латиноамериканка, но не Летисия Сантос, а какая-то незнакомка.

– Как ты… – начал было он.

– Я женщина, – оборвала его Нарова. – Я способна узнать другую женщину по осанке. Походке. Вот эта… я сразу поняла, что это не Летисия.

«Интересно, испытывает ли Нарова хоть малейшее раскаяние за то, что убила неизвестную пленницу, или, по крайней мере, за то, что совершила выстрел, отправивший ее навстречу смерти?» – подумал Джегер.

– И еще одно, – добавила Ирина. Сунув руку в карман куртки погибшей, она извлекла из него пистолет и показала оружие Джегеру. – Она была членом этой банды, – пояснила Нарова.

Джегер даже рот открыл от изумления.

– О боже! Драма на крыше была инсценировкой.

– Конечно. Чтобы отвлечь наше внимание.

– Как ты догадалась?

Нарова подняла на Джегера свой холодный взгляд.

Я увидела оттопыренный карман. В форме пистолета. Но по большей части это была интуиция. Инстинкт. Шестое чувство.

Джегер покачал головой в попытке прояснить мысли.

– Но тогда – где, черт возьми, Летисия?

Внезапно его осенило, и он крикнул в микрофон:

– Рафф!

Великан маори остался в доме осматривать выживших, чтобы найти улики.

– Рафф! Владимир у тебя?

– Да, я его нашел.

– Он может говорить?

– Ага, еле-еле.

– Отлично. Тащи его сюда.

Тридцать секунд спустя Рафф показался из-за угла, неся кого-то на массивных плечах. Он швырнул ношу к ногам Джегера.

– Это Владимир. Во всяком случае, так он утверждает.

Главарь банды похитителей демонстрировал безошибочные симптомы отравления «Колоколом-1». Его замедленный пульс едва прощупывался, а мышцы стали совсем вялыми. Он еле дышал, его кожа была липкой и холодной, в то время как губы пересохли.

Он явно страдал от первых приступов головокружения, за которыми очень скоро должны были последовать рвота и судороги. Джегеру следовало получить ответы на свои вопросы прежде, чем этот тип окончательно потеряет сознание. Выхватив из нагрудного кармана шприц, он поднес его к глазам пленника.

– Слушай меня внимательно, – произнес голосом, искаженным интерком-системой противогаза. – Ты отравился зарином, – солгал он. – Тебе что-то известно об отравляющих веществах? Это страшная смерть. У тебя осталось всего несколько минут.

Глаза мужчины закатились от ужаса. Было ясно, что он достаточно хорошо знает английский и понял суть того, что сказал ему Джегер.

Уилл помахал шприцом.

– Ты видишь вот это? Комподен. Противоядие. Один укол и ты будешь жить.

Мужчина заметался на земле, пытаясь дотянуться до шприца.

Джегер пнул его ногой.

– Итак, отвечай на вопрос. Где заложница Летисия Сантос? Укол получишь в обмен на ответ. Откажешься отвечать, тебе конец.

Мужчину уже сотрясали судороги. Из его носа и рта стекала слюна. Все же ему удалось поднять дрожащую руку и показать на виллу.

– Вон там. В подвале. Под ковриком.

Джегер замахнулся иглой и вонзил ее в предплечье мужчины. «Колокол-1» не требовал противоядия, и шприц содержал безобидный солевой раствор. Несколько минут на свежем воздухе было вполне достаточно для того, чтобы он выжил, хотя от полного выздоровления его отделяли долгие недели.

Нарова и Джегер снова забежали в виллу, оставив Раффа присматривать за Владимиром. В подвале фонарь Уилла выхватил из темноты яркий коврик в латиноамериканском стиле, расстеленный прямо на голом бетонном полу. Отшвырнув его в сторону, Джегер обнаружил тяжелую стальную крышку люка. Потянул за ручку, но люк не открывался – по всей видимости, он был закрыт изнутри.

Джегер извлек из рюкзака небольшой рулон и раскатал полосу взрывчатки в виде липкой ленты. Выбрав место на крышке люка, приклеил заряд вдоль ее края.

– Как только крышка взорвется, бросай внутрь газ, – скомандовал он.

Нарова, кивнув, приготовила контейнер с «Колоколом-1».

Они укрылись за углом, и Джегер привел в действие взрыватель. В тот же миг раздался громкий взрыв, а в воздух взлетели обломки и густое облако дыма. На месте крышки люка зияла дыра.

Нарова швырнула в заполненное дымом помещение баллон с газом. Уилл отсчитал положенные секунды, дождавшись, пока газ начнет оказывать действие, а затем, опираясь на локти, опустил свое тело в люк и спрыгнул вниз. Самортизировав приземление коленями, он мгновенно выхватил пистолет, обводя комнату лучом закрепленного на его стволе фонаря. В густом газовом тумане Джегер увидел две фигуры, лежащие на полу в коматозном состоянии.

Нарова спрыгнула в подвал вслед за ним, и он посветил на двух потерявших сознание мужчин.

– Проверь их.

Нарова отправилась выполнять его распоряжение, а он скользнул вдоль стены, обходя комнату по периметру и следуя в глубь подвала, где виднелась небольшая ниша, в которой стоял тяжелый деревянный сундук. Протянув к сундуку руку в защитной рукавице, он дернул его за ручку, но ящик был заперт.

Не хватало только начать разыскивать ключи.

Взявшись обеими руками за ручку, Джегер уперся ногой в переднюю стенку, напряг мышцы и изо всех сил рванул крышку на себя. Раздался треск, крышка слетела с петель. Отшвырнув ее в сторону, Джегер посветил внутрь.

В глубине сундука лежал бесформенный сверток, завернутый в старую простыню. Он наклонился и взял его на руки, безошибочно ощутив вес человеческого тела внутри, а затем осторожно положил на пол. Отвернув край простыни, взглянул в лицо Летисии Сантос.

Они ее нашли. Она была без сознания, и, судя по искаженным чертам, в последние дни Владимир с подельниками устроил ей настоящий ад. Джегер не хотел даже думать о том, что ей пришлось пережить. Но, по крайней мере, она жива.

За его спиной Нарова осматривала второе тело, чтобы убедиться в том, что этот человек им уже не угрожает. Как почти на всех бойцах Владимира, на нем был бронежилет. Вне всякого сомнения, они имели дело с серьезными людьми.

Но, когда Нарова перевернула неуклюжую фигуру на спину, в луче ее фонаря блеснуло нечто, до того накрытое телом бойца. Предмет был сделан из металла, имел сферическую форму и размеры с кулак взрослого мужчины, а его поверхность состояла из десятков крошечных квадратных сегментов.

ГРАНАТА!

Джегер развернулся, мгновенно осознав угрозу. Охранник заложил ловушку. В полной уверенности, что он умирает, выдернул чеку гранаты и лег на нее, зафиксировав взрыватель весом собственного тела.

– В УКРЫТИЕ! – заорал Джегер, подхватив Летисию и бросившись в нишу с сундуком.

Не обращая на него внимания, Нарова снова перевернула тело на гранату, а сама упала сверху, чтобы защититься от осколков.

Раздался мощный взрыв, и обжигающий воздух заполнил подвал. Взрывная волна, которая вжала Джегера еще глубже в нишу и ударила его головой о стену, катапультировала Нарову вверх.

Его пронзила дикая боль… а несколько мгновений спустя весь окружающий мир погрузился во тьму.

Глава 10

Джегер повернул налево, направляясь к выходу, ведущему на лондонскую Харли-стрит, один из самых фешенебельных районов города. После их кубинской миссии прошло уже три недели, и от травм, полученных на той вилле, у него до сих пор болело все тело. Впрочем, потеря сознания тогда была лишь мгновенной: противогаз спас его голову от серьезных повреждений.

Кому попало, так это Наровой. В закрытом пространстве подвала ей оставалось только упасть на гранату плашмя. Она защитилась от взрыва телом охранника и его бронежилетом, одновременно предоставив Джегеру долю секунды, которой ему хватило на то, чтобы укрыться в нише самому и спасти Летисию.

Джегер остановился напротив клиники Байовелл, втиснув свой «Триумф Тайгер Эксплорер» в одно из свободных парковочных мест для мотоциклов. Эксплорер позволял свободно перемещаться по городу, и проблем с парковкой у Джегера, как правило, не было. В этом заключался один из плюсов езды на двух колесах. Он снял свою потертую куртку «Белстаф», оставшись в одной рубашке.

В воздухе пахло весной, и на раскидистых платанах, которыми были обсажены улицы Лондона, уже распускались почки. Если ему приходилось находиться в городе (а он предпочитал жить в открытой сельской местности), то это было его любимое время года.

Ему только что сообщили, что Нарова снова пришла в сознание и впервые поела нормальную пищу. Более того – хирург даже упомянул, что ее, возможно, очень скоро выпишут из больницы.

Вне всяких сомнений, Нарова была крепким орешком.

Выбраться с того кубинского острова оказалось непросто. Придя в себя после взрыва гранаты, Джегер с трудом поднялся на ноги и вытащил из подвала Нарову и Летисию Сантос. Затем они с Раффом вынесли обеих женщин из заполненного газом здания и поспешили покинуть территорию виллы.

Их операция очень быстро перешла в невероятно шумную стадию, и Джегер не знал, кто еще мог услышать всю эту стрельбу. Они понимали, что, скорее всего, на острове уже объявили тревогу, поэтому жизненно важно как можно быстрее унести с острова ноги, предоставив Владимиру и его компании самим объясняться с кубинскими властями.

Они пришли к ближайшей пристани, где похитители держали небольшой катер. Погрузив на борт Нарову и Сантос, завели мощные двигатели и направились на восток, к принадлежащим Великобритании островам Теркс и Кайкос, им нужно было преодолеть стовосьмидесятикилометровый отрезок океанской глади. Будучи лично знакомым с губернатором островов, Джегер заранее договорился с ним по поводу убежища.

Едва выйдя в открытое море, они с Раффом стабилизировали состояние Наровой, для чего следовало остановить кровотечение. Затем уложили ее и Сантос на спасательные жилеты на корме шлюпки.

Покончив с этим, мужчины принялись избавляться от своего снаряжения. Оружие, защитные костюмы, противогазы, взрывчатка, контейнеры с «Колоколом-1» – все, что имело отношение к их миссии, – полетело за борт.

К тому времени, когда катер пристал к берегу, ничто не указывало на их участие в каких-либо военных действиях. Они выглядели как четверо гражданских лиц, отправившихся на водную прогулку и угодивших в небольшую переделку.

Прежде чем покинуть виллу, Джегер с Раффом собрали все пустые контейнеры из-под «Колокола-1» и вообще все, что могло бы навести на их след, оставив после себя лишь несколько дюжин девятимиллиметровых гильз из неопознаваемого оружия. Даже их следы замаскировали защитные чулки. Вилла была оборудована камерами видеонаблюдения, но, как только Рафф устроил короткое замыкание всей электропроводки, они оказались обесточены. В любом случае Джегер готов был побиться об заклад, что никто не сумел бы опознать кого-нибудь из его группы сквозь стекла противогазов.

Все, что оставалось, – это три парашюта, однако даже их должно было унести течением в открытый океан.

С какой стороны ни посмотри, они вне подозрений.

Пока их судно рассекало поверхность спокойного темного океана, Джегер позволил себе задуматься над тем, что он все еще жив и все члены его группы тоже. Он почувствовал так хорошо знакомую теплую вибрацию – необыкновенный прилив эмоций от осознания того, что побывал в смертельно опасной зоне и остался в живых.

Острее всего жизнь ощущается после того, как ее чуть не отняли.

Возможно, именно поэтому перед его внутренним взором всплыл непрошеный образ. Он увидел Руфь – темноволосую, зеленоглазую, с тонкими изящными чертами лица, по-кельтски загадочную. Рядом с ней увидел Люка – восьмилетнего мальчугана, как две капли воды похожего на своего отца.

Теперь Люку было одиннадцать и лишь несколько месяцев отделяло его от двенадцатого дня рождения. Он родился в июле, поэтому им всегда удавалось отмечать его день рождения в каких-нибудь волшебных местах, ведь это время приходилось на самый разгар школьных каникул.

Джегер прокрутил в памяти воспоминания о тех днях рождения. Вот он несет двухлетнего Люка по Тропе Гигантов на диком западном побережье Ирландии. Вот они занимаются серфингом на пляжах Португалии. Сыну тогда было шесть. Когда ему исполнилось восемь, они побывали на заснеженных пиках Монблана.

На этом воспоминания резко обрывались. Вместо них он ощутил внезапную черную бездну… леденящую потерю, длящуюся уже долгих три года. Каждый из этих утраченных дней рождения был для него сущим адом. Этот ужас возрос многократно, когда тот, кто похитил его жену и сына, начал терзать Джегера издалека, посылая ему снимки своих узников.

Ему на электронную почту пришла фотография Руфи и Люка, закованных в цепи и опустившихся на колени перед своими похитителями. На их изможденных лицах с красными воспаленными глазами застыло испуганное выражение, выразительно говорящее о том, что их жизнь представляет собой сплошной непрекращающийся кошмар. Осознание того, что они живы, но глубоко несчастны и доведены до отчаяния, сводило Джегера с ума. Лишь охота на их похитителей и надежда на спасение жены и сына вернули ему рассудок и самообладание.

Рафф управлял двигателями катера, а Джегер как штурман вел их судно по ночному океану при помощи компактного устройства GPS. Свободной рукой он развязал один ботинок и что-то вынул из-под стельки.

Направив на этот предмет луч налобного фонаря, задержал взгляд на лицах, смотревших на него с этого крошечного потертого снимка, который Уилл брал с собой на все операции, независимо от их задачи и местоположения. Он сделал его во время сафари в Африке, куда они ездили в свой последний семейный отпуск. Руфь была одета в яркий кенийский саронг, а гордо стоящий рядом с ней загорелый Люк – в шорты и футболку с надписью «Спасите носорогов».

Сидя на носу взрезающего ночной океан катера, Джегер коротко помолился за них, где бы они ни находились. В душе он знал – они всё еще живы, как и то, что кубинская миссия на один шаг приблизила его ко встрече с ними. Осматривая виллу, Рафф прихватил айпод и несколько компьютерных дисководов, сунув их в свой рюкзак. Джегер надеялся обнаружить на них необходимые ему улики и нити.

Когда их катер причалил к пристани Кокберн-Тауна – столицы островов Теркс и Кайкос, относительно прибывших уже поступили распоряжения из резиденции губернатора. Летисию с Наровой тут же отправили в Соединенное Королевство прямым рейсом на борту частного самолета, оснащенного новейшим медицинским оборудованием.

Клиника Байовелл являлась великолепным частным медицинским заведением, где никто не задавал пациентам лишних вопросов. Это было очень удобно, когда тебе приходилось помещать на лечение двух молодых женщин, страдающих отравлением «Колоколом-1», одна из которых к тому же была иссечена шрапнелью.

При взрыве гранаты стальные осколки попали в Нарову, пробив ее защитный костюм, чем и объяснялось отравление газом. Но длительное плавание и свежий морской воздух сделали свое дело, отчасти выветрив токсины.

Войдя в больничную палату Наровой, Джегер увидел, что женщина сидит на кровати, опершись спиной на безупречно чистые подушки. В приоткрытые окна струился солнечный свет.

Она была немного изможденной и бледной, а под ее глазами залегли темные круги. Тем не менее, с учетом всего пережитого, Ирина выглядела на удивление хорошо. Кое-где на ее теле все еще виднелись бинты, закрывающие раны, полученные от осколков шрапнели. Но всего через три недели после вылазки на кубинский остров она уже была на пути к полному выздоровлению.

Джегер сел на стул рядом с ее кроватью. Нарова молчала.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Жива, – ответила она, даже не глядя в его сторону.

– Исчерпывающий ответ, – проворчал Джегер.

– Отлично, тогда слушай. У меня болит голова, я скоро полезу на стену от скуки, и мне не терпится отсюда выйти.

Джегер не смог сдержать улыбку. Он не переставал изумляться тому, как невыносима бывает эта женщина. Ее равнодушный, лишенный всякого выражения и чрезмерно официальный тон придавал всему, что она произносила, оттенок угрозы. Тем не менее в ее смелости и готовности жертвовать собой сомневаться не приходилось. Бросившись на тело охранника и придавив гранату к полу, она их всех спасла. Они были обязаны Наровой своими жизнями.

Но Джегеру не нравилось быть в долгу перед человеком, представляющим собой такую загадку.

Глава 11

– Врачи говорят, что выпишут тебя еще не скоро, – сообщил ей Джегер. – Им нужно сделать кое-какие дополнительные анализы.

– Пусть эти доктора идут в задницу. Никто не удержит меня здесь против моей воли.

Хотя Джегеру не терпелось продолжить их миссию, Нарова нужна была ему здоровой.

– Тише едешь – дальше будешь, – произнес он, и она вскинула на него вопросительный взгляд. – Тебе необходимо поправиться, – пояснил Джегер, – спешка в этом деле неуместна. – Он выдержал паузу. – А потом мы возьмемся за дело.

Нарова фыркнула.

– Но у нас нет времени. Те, кто охотился за нами на Амазонке, поклялись выследить нас и уничтожить. А теперь их мотивация возросла втрое. И ты считаешь, я могу позволить себе валяться в кровати?

– С полумертвой Ирины Наровой толку мало.

Она свирепо посмотрела на него.

– Я очень даже жива. И наш запас времени истекает. Или ты забыл об этом? Ты помнишь те документы, которые мы обнаружили? В том военном самолете. «Aktion Werewolf» – план создания Четвертого Рейха.

Джегер отлично о них помнил.

В конце их эпической амазонской экспедиции они наткнулись на немецкий самолет времен Второй мировой войны. Этот гигантский летательный аппарат был спрятан на взлетной полосе, вырубленной в густых джунглях. Оказалось, он перевозил ведущих гитлеровских ученых плюс нацистское Wunderwaffe – сверхсекретное, ультрасовременное оружие. Все это предстояло доставить в некое место, где уже после окончания войны можно было бы продолжить разработки этого устрашающего вооружения. Но что шокировало Джегера и его людей больше всего, так это то, что, как оказалось, именно страны антигитлеровской коалиции, и прежде всего Америка и Британия, явились спонсорами тех сверхсекретных рейсов, перемещающих нацистов вместе с их тайнами в безопасное место.

На последних этапах войны страны антигитлеровской коалиции заключили соглашения с нацистской верхушкой, гарантируя ее лидерам спасение от правосудия. К тому времени уже не Германию они рассматривали как своего настоящего врага. Этим врагом была сталинская Россия. Перед Западом выросла новая угроза – расцвет коммунизма и холодная война. Следуя старому правилу, гласящему: враг моего врага – мой друг, антигитлеровская коалиция сделала все возможное и невозможное, чтобы защитить главных создателей гитлеровского Рейха.

В общем, ключевые нацистские преступники вкупе со своими технологиями под покровом тайны пролетели полмира, чтобы уцелеть и продолжить работу там, где им уже ничего не угрожало. Британцы и американцы по-разному называли эту глубоко засекреченную операцию. Британцы присвоили ей кодовое название «Операция Дарвин», американцы же – «Проект „Тихая гавань“». Но у нацистов было свое собственное кодовое название, которое затыкало за пояс все остальные: «Aktion Werewolf» – «Операция „Оборотень“».

«Aktion Werewolf», рассчитанная на семьдесят лет, ставила перед собой цель отомстить членам антигитлеровской коалиции. Это был план создания Четвертого Рейха, для чего следовало вывести главных нацистов на все руководящие позиции в мире, одновременно разрабатывая самые жуткие образцы Wunderwaffe.

Все это вытекало из документов, обнаруженных в самолете, спрятанном в амазонских джунглях. И во время той экспедиции Джегера ждало открытие – еще одна пугающе мощная сила также разыскивает этот самолет, стремясь навеки похоронить его тайны.

Владимир и его люди на протяжении экспедиции охотились за Джегером и его группой. Из всех захваченных ими участников жизнь сохранили одной Летисии Сантос, и то лишь для того, чтобы использовать ее в качестве приманки для самого Джегера и немногих уцелевших членов группы. Но затем Нарова их переиграла, обнаружив местоположение тюрьмы Сантос. Это позволило им провести спасательную миссию, в результате которой они получили новую, жизненно важную информацию.

– Я с новостями, – сообщил ей Джегер. Он уже давно понял, что сварливость Наровой лучше всего просто игнорировать. – Мы взломали коды. А значит, сумели проникнуть в их ноутбук и на их дисковые накопители.

Он протянул ей листок бумаги. На нем было нацарапано несколько слов:

Каммлер Г.

БФ-222

Катави

Чома Малайка

– Это ключевые слова, которые мы выделили в их электронной переписке, – пояснил Джегер. – Владимир – если это его настоящее имя – общался с кем-то вышестоящим. С парнем, что заказывает музыку. Эти слова то и дело повторялись во всех переговорах.

Нарова несколько раз перечитала написанное.

– Интересно. – Ее голос слегка смягчился. – Каммлер Г. Скорее всего, это генерал СС Ганс Каммлер, хотя мы все считали его давно умершим. БФ-222, – продолжала она. – «Блом и Фосс ВФ-222 Wiking» – не иначе, как летающий корабль времен Второй мировой. Настоящее чудовище, а не самолет, способное сесть где угодно, лишь бы была вода.

– Wiking, наверное, означает «Викинг», – уточнил Джегер.

– Молодец, – фыркнула Нарова.

– А остальное? – напомнил он ей, не обращая внимания на ее издевательский тон.

Нарова пожала плечами.

– Катави. Чома Малайка. Что-то почти африканское.

– Точно, – кивнул Джегер.

– Так ты уже проверил?

– Проверил.

– И что же? – раздраженно поинтересовалась она.

Джегер улыбнулся.

– Тебе интересно, что я выяснил?

Нарова нахмурилась. Она поняла, что Джегер дразнит ее.

– Как там у вас говорят? Ясен хрен.

Джегер улыбнулся.

– Чома Малайка означает «Пылающие ангелы» на одном из языков Восточной Африки, а если точнее, то на суахили. Я там служил и немного освоил его. А теперь держись. Катави переводится на английский как… «Охотник».

Нарова вскинула на него глаза, мгновенно отметив это имя.

С самого детства Джегер был суеверен и верил в предзнаменования, в особенности, когда они что-то означали для него лично. Прозвище «Охотник» ему дали во время экспедиции в амазонские джунгли, и досталось оно ему не просто так.

Одно из индейских племен – Амагуака – помогло им в розысках скрытого в лесу военного самолета. Индейцы оказались преданными и верными товарищами. Один из сыновей вождя – Гвайхутига – дал Джегеру прозвище Охотник после того, как он спас его людей от верной гибели. А после гибели Гвайхутига от рук Владимира и его шайки убийц Джегер стал ценить это имя еще больше.

И теперь ему показалось, что его окликает другой охотник с другого древнего континента – из Африки.

Глава 12

Нарова кивнула на листок бумаги.

– Это необходимо передать моим людям. Эти слова – Чома Малайка – наверняка они для них что-то означают.

– Как я погляжу, ты очень уверена в возможностях тех своих людей. Ты их не переоцениваешь?

– Они лучшие. Во всех смыслах этого слова – они лучшие.

– Кстати, я все забываю спросить – кто они, эти твои люди? Мне уже давно причитается объяснение, ты не находишь?

Нарова пожала плечами.

– Пожалуй. Именно поэтому мои люди и пригласили тебя прийти и познакомиться с ними.

– С какой именно целью?

– С целью присоединиться к нам. То есть если ты сможешь доказать, что действительно… готов.

Лицо Джегера окаменело.

– Ты едва не произнесла «достоин», верно?

– Это не важно. Мое мнение вообще не имеет значения. В любом случае это не мое решение.

– А с чего ты взяла, будто я захочу к вам присоединиться, присоединиться к твоим людям?

– Все очень просто. – Нарова снова покосилась на Джегера. – Твои жена и ребенок. В настоящий момент мои люди предлагают тебе самую лучшую возможность из всех, которые тебе когда-либо представятся, – они помогут найти твоих жену и сына.

Джегер ощутил, как в его груди поднялась буря эмоций. Ему нечеловечески тяжело дались эти три жутких года, которые он посвятил розыску своих близких, тем более все указывало на то, что они живы, оставаясь при этом заложниками безжалостного врага.

Он не успел понять, как ему следует реагировать на заявление Наровой, потому что его телефон завибрировал. Входящее сообщение. Врач Летисии Сантос таким образом держал его в курсе хода лечения, и Джегер предположил, что это последняя сводка о ее состоянии.

Уилл взглянул на монитор дешевого мобильника. Эти безконтрактные телефоны чаще всего оказывались самыми надежными и безопасными. Если извлечь из них батарею и включать лишь на краткие промежутки времени, для проверки сообщений, отследить их практически невозможно. В противном случае телефон всякий раз будет выдавать твое местонахождение.

Эсэмэска пришла от Раффа, человека обычно весьма немногословного. Джегер открыл папку сообщений.

Срочно. Встретимся на обычном месте. И прочитай это.

Джегер пролистал экран вниз и кликнул на вложенной ссылке. Перед его глазами возник новостной заголовок. «Взрыв в лондонской монтажной редакции. По одной из версий это террористический акт». Ниже было фото здания, окутанного густым облаком дыма.

Джегер ощутил удар в живот. Он хорошо знал это место – аппаратная Джойнт, в которой заканчивалась работа над телевизионным фильмом об их экспедиции на Амазонку. Собственно, сам фильм был уже готов, оставалось добавить лишь последние штрихи.

– О боже… – он протянул руку и показал экран телефона Наровой. – Началось. Они нанесли удар по Дейлу.

Ирина несколько мгновений смотрела на телефон, казалось, безучастно. Майк Дейл сопровождал их на Амазонку, снимая фильм о ходе экспедиции. Этот молодой австралиец, телеоператор, но одновременно полноправный член их команды, заснял эпическое путешествие для ряда телеканалов.

– Я тебя предупреждала, – промолвила она. – Я тебе говорила, что так и будет. Если мы не положим этому конец, они выследят нас всех до единого. В особенности после кубинской истории.

Джегер, сунув телефон в карман, схватил свою кожаную куртку «Белстаф» и мотоциклетный шлем.

– Я на встречу с Раффом. Побудь здесь. Вернусь с новостями… и с ответом.

Несмотря на страстное желание поддать газу и на бешеной скорости сжечь душащий его гнев, Джегер заставил себя ехать спокойно. Меньше всего он хотел разбиться, причем именно сейчас, когда они, возможно, потеряли еще одного из своих людей.

Отношения между Джегером и Дейлом складывались трудно и наладились не сразу. Но за проведенные в джунглях недели Уилл зауважал телеоператора и по достоинству оценил как его искусство, так и общество. В конце концов, он занес Дейла в число своих самых близких друзей.

Под «обычным местом» Рафф подразумевал «Крастинг Пайп», старинный бар, оборудованный в бывших подвалах одного из особняков центрального Лондона. В этом помещении с его низкими сводчатыми, пожелтевшими от табачного дыма кирпичными потолками и посыпанным опилками полом царила атмосфера места встреч грабителей, головорезов и воров-джентльменов.

Подобное заведение идеально соответствовало целям Раффа, Джегера и подобных им типов.

Джегер припарковал мотоцикл на мощенном булыжником пятачке, а затем, расталкивая по пути завсегдатаев и прыгая через две ступеньки, сбежал по каменной лестнице в цокольный этаж. Он нашел Раффа в их привычном углу, уединенном и как будто созданном для заговорщиков.

На потертом старинном столе стояла бутылка вина. В свете горящей рядом свечи Джегер увидел, что она уже наполовину пуста.

Не произнося ни слова, Рафф поставил перед Джегером бокал и наполнил его. Затем мрачно поднял свой, после чего они выпили. Каждый из них видел достаточно крови и потерял очень много друзей и товарищей по оружию, поэтому они принимали смерть как неизбежного спутника своей профессии.

– Рассказывай, – не выдержал Джегер.

В ответ Рафф подвинул к нему листок бумаги.

– Резюме одного из копов. Я знаком с ним лично. Он передал мне это около часа назад.

Джегер пробежал глазами по тексту.

– Взрыв произошел после полуночи, – с потемневшим лицом продолжал рассказывать Рафф. – С безопасностью в Джойнте очень строго. Учитывая количество дорогой аппаратуры, иначе и быть не может. Тем не менее кто-то незаметно проник в офис, а затем покинул его. При этом ни одна из систем безопасности не сработала. Самодельное взрывное устройство подложили в офис, где заканчивали монтаж Дейл и его команда. Спрятали среди жестких дисков.

Рафф сделал большой глоток вина.

– Похоже, взрыв произошел, когда кто-то вошел в офис. Скорее всего, устройство снабжалось нажимной крышкой. В любом случае взрыв послужил двум целям. Во-первых, он уничтожил весь фильм об экспедиции. Во-вторых, превратил полдюжины стальных жестких дисков в вихрь шрапнели.

Джегер задал очевидный вопрос:

– Дейл?

Рафф покачал головой.

– Нет. Дейл выходил из офиса купить кофе. По одному для каждого члена своей группы. Первой вошла его невеста Ханна. Она и мальчик-курьер. – Повисла тяжелая пауза, после которой Рафф добавил: – Никто из них не выжил.

Джегер в ужасе покачал головой. За те недели, которые Дейл потратил на то, чтобы смонтировать свой фильм, Джегер довольно близко познакомился с Ханной. Они провели вместе несколько вечеров, и он привязался к этой энергичной, искрометной девушке, как и к помощнику режиссера Крисси.

Теперь и он, и она мертвы. Их тела в клочья разметало взрывное устройство. Это был какой-то кошмар.

– Как это переживает Дейл? – нерешительно спросил Джегер.

Рафф поднял на него глаза.

– Угадай. Они с Ханной собирались пожениться нынешним летом. Он в жутком состоянии.

– Камеры что-нибудь зафиксировали? – продолжал расспрашивать Джегер.

– Насколько я понял, с них стерто все до последнего кадра. Тот, кто это сделал, – настоящий профессионал. Мы скоро получим доступ к жесткому диску, и, возможно, нам удастся найти кого-нибудь, кто сумеет восстановить хоть что-то. Но на многое рассчитывать не приходится.

Джегер снова наполнил бокалы. Несколько секунд мужчины сидели в угрюмом молчании. Наконец Рафф протянул руку и сжал предплечье Джегера.

– Ты знаешь, что это означает? Охота началась. Мы охотимся на них. Они охотятся на нас. Если ты не убьешь первым, убьют тебя. Теперь вопрос стоит именно так и никак иначе.

– У меня есть и хорошие новости, – произнес в ответ Джегер. – Нарова вернулась. Пришла в себя. Рвется в бой. Похоже, она почти полностью восстановилась. Сантос тоже постепенно возвращается к жизни. Я думаю, они обе скоро будут в полном порядке.

Рафф сделал знак официанту принести им еще вина. Что бы там ни было, они должны выпить в память о погибших. Бармен принес вторую бутылку и показал этикетку Раффу, который кивнул в знак согласия. Он откупорил бутылку и протянул Раффу пробку, чтобы тот проверил, насколько высоким является качество напитка. Рафф отмахнулся, зная, что в «Крастинг Пайп» плохого не подают.

– Фрэнк, просто налей нам. Мы пьем за друзей, которые уже не с нами. – Он снова переключил внимание на Джегера. – Скажи мне, как поживает наша снежная королева.

– Нарова? Великолепно. Как всегда жизнерадостна. – Джегер сделал паузу. – Она пригласила меня встретиться с ее людьми. – Он покосился на листок бумаги на столе. – После такого, мне кажется, нам необходимо отправиться на эту встречу.

Рафф кивнул.

– Если они смогут помочь нам добраться до тех, кто это сделал, то мы все должны быть там.

– Похоже, Нарова в них верит. У нее нет никаких сомнений в их возможностях.

– А ты? Ты в ней уверен? А в ее людях? На Амазонке ты в ней сомневался.

Джегер пожал плечами.

– Она сложный человек. Закрытый. И никому не доверяет. Но мне кажется, в настоящий момент у нас не осталось других вариантов. Только ее люди. И нам необходимо узнать то, что знают они.

– Меня такой ответ устраивает, – пробормотал Рафф.

– Ясно. Отошли сообщение. Предупреди всех, что на нас идет охота. Пусть готовятся ко встрече. Время и место мы сообщим дополнительно.

– Понял.

– И пускай будут настороже. Те, кто это сделал… Стоит расслабиться на одно мгновение, и нам всем конец.

Глава 13

Легкие холодные капли весеннего дождя падали на разгоряченную кожу Джегера. Эта влажная серая ласка великолепно соответствовала его нынешнему состоянию.

Он стоял в сосновом лесу в стороне от игрового поля, и его темные брюки с курткой сливались с промозглым сырым и капающим пейзажем. До него эхом донесся крик:

– Прикрывай его, Алекс! Не отставай! Прикрывай его!

Это был голос кого-то из родителей, но Уиллу он был незнаком. Тот парнишка, должно быть, тут новичок, однако, поскольку Джегер отсутствовал более трех лет, большинство лиц казались ему новыми.

Как и его лицо им.

Странная одинокая, полускрытая за деревьями фигура, наблюдающая за тем, как школьники играют в регби, хотя этот матч не представлял для него никакого интереса, поскольку ему не за кого болеть.

Было что-то такое в том незнакомце, в его угрюмом и замкнутом лице, что встревожило бы любого, кто его увидел бы.

Просто удивительно, что никто так и не вызвал полицию.

Подняв лицо к небу, Джегер посмотрел на тучи. Низкие облака хмурились и неслись по нему так проворно, как будто пытались обогнать неукротимо рвущиеся к воротам крошечные фигурки, которых подбадривали их гордые отцы, предчувствующие близость победы, выстраданной с таким трудом.

«Что я здесь делаю?» – спрашивал себя Джегер.

Ему казалось, он хочет вспомнить – прежде чем откроется новая страница его миссии, перед встречей с людьми Наровой, кем бы они ни были. Он пришел сюда, на это исхлестанное дождем поле, потому что здесь он в последний раз видел своего сына счастливым и свободным, перед тем как его забрала темнота. И мрак поглотил их обоих.

Он пришел сюда, чтобы попытаться снова хоть отчасти ощутить эту чистую сверкающую бесценную магию.

Джегер обвел глазами пейзаж, наконец задержав взгляд на приземистых, но внушительных очертаниях Шерборнского аббатства. Более тринадцати веков саксонский собор, а затем Бенедиктинское аббатство, подобно часовым, возвышались над этим историческим городом и школой, которую с таким удовольствием посещал его сын.

Все это великолепное образование и традиции необычайно мощно выкристаллизовались здесь, на этом поле для регби.

«КА МАТЭ! КА МАТЭ! КА ОРА! КА ОРА! – Я гибну! Я гибну! Я живу! Я живу!»

Джегеру казалось, он слышит, как этот легко узнаваемый речитатив разносится над полем, вибрируя в его воспоминаниях.

Рафф и Джегер представляли собой костяк команды САС по регби и разрывали в клочья защиту соперников. Рафф всегда начинал хаку – воинственный танец маори, традиционно исполняемый перед матчем. Вся остальная команда располагалась по флангам, бесстрашно и неудержимо. В САС служило довольно много маори, так что этот танец был более чем уместен.

У Раффа своих детей не было. Он вообще не относился к людям, пригодным для брака. Таким образом, Рафф практически усыновил Люка, сделав его своим приемным сыном. Постепенно он стал частым гостем в школе и почетным тренером команды по регби. Официально школа не позволяла исполнять танец перед матчами. Но неофициально все тренеры закрывали на это глаза, особенно после того, как мальчишки стали непобедимы.

Вот так древняя воинственная песня маори начала эхом разноситься над священными полями Шерборна.

«КА МАТЭ! КА МАТЭ! КА ОРА! КА ОРА!»

Джегер наблюдал за матчем. Команда соперника снова повалила мальчишек из Шерборна на землю. Игра у них не клеилась. Джегер сомневался, начинают ли здесь свои матчи хакой по-прежнему, ведь они с Раффом отсутствовали долгих три года.

Он уже собирался развернуться и уйти. «Триумф» был припаркован неподалеку, под деревьями, где автомобиль совсем не привлекал внимания. Вдруг Джегер ощутил, что рядом кто-то есть. Он оглянулся.

– О боже, Уильям. Я так и думал, что это ты. Но что?.. Черт, как давно я тебя не видел. – Мужчина протянул ему руку. – Как ты, черт возьми, поживаешь?

Джегер узнал бы его где угодно. Полноватый, с кривыми зубами, глазами навыкате и завязанными в хвостик седеющими волосами, Жюль Олланд был лучше известен всей округе как Крысолов. Или, если коротко, – Крыса.

Мужчины обменялись рукопожатием.

– Я поживаю… Ну, можно сказать, что я поживаю.

Олланд поморщился.

– Звучит не слишком убедительно. – Он сделал паузу. – Ты просто взял и исчез. Помнишь тот рождественский турнир – регби-7? Ты, Люк и Руфь были такими заметными личностями в школе. А к Новому году вы пропали. Без единого слова.

В его голосе звучала почти обида. Джегер понимал Олланда. Многим их дружба казалась странной, но Уилл постепенно проникся симпатией к странностям и чудачествам Крысы, а также к его полной безыскусственности.

Крыса всегда оставался самим собой, никогда не пытаясь выглядеть лучше, чем он был на самом деле.

В то Рождество Уиллу удалось затащить Руфь на матч. Она не любила регби, потому что не могла смотреть на то, как Люка «избивают».

Джегер ее понимал, однако даже в свои восемь лет Люк был одержим этой игрой. Он казался прирожденным защитником, что в сочетании с преданностью команде позволило занять центральное место в обороне. Он был настоящей скалой. Львом.

В отборе мяча ему не было равных, пройти Люка удавалось лишь немногим. И, несмотря на переживания и волнения его матери, он с гордостью щеголял кровоподтеками и царапинами, считая их знаками отличия. Казалось, мальчик представляет собой естественную иллюстрацию высказывания: «То, что тебя не ломает, делает тебя сильнее».

Рождественский вид спорта – регби-7 (по семь игроков с каждой стороны), как правило, в отличие от обычной игры, проходили быстрее, и участники меньше увязали в жестоких столкновениях. Однажды Джегер заманил Руфь на матч регби-7, и стоило ей увидеть сына несущимся словно ветер и заносящим мяч в ворота, как она тут же влюбилась в эту игру.

С этого момента они с Руфью плечом к плечу стояли на кромке поля, криками поддерживая Люка и его команду. В такие минуты Джегер особенно остро ощущал радость от того, что все вместе они семья.

Он записал на видео один из самых трудных матчей, чтобы показать запись мальчишкам и проанализировать, что они могут сделать для усовершенствования своей игры. Это было ценным уроком. Но, кроме того, кадры видео стали одним из последних напоминаний о его пропавшем сыне.

За три темных года, минувших с тех пор, как он потерял Люка, Джегер вновь и вновь прокручивал эпизоды с его участием.

Глава 14

То Рождество они совершенно спонтанно решили провести на севере, в Уэльсе, выехав туда с палаткой, битком набив машину всевозможным снаряжением и подарками. Руфь обожала все, связанное с живой природой, и была убежденной защитницей окружающей среды. Сын унаследовал ее интересы. Ничто на свете не заставило бы эту троицу отказаться от вылазки куда-нибудь в глушь.

Но именно там, в валлийских горах, у него отняли Руфь и Люка. Измученный и движимый горем, Джегер оборвал все связи с миром, в котором они когда-то жили, включая Жюля Олланда и его сына Дэниела.

Дэниел, страдавший синдромом Аспергера, что по сути являлось разновидностью аутизма, был лучшим другом Люка в школе. Джегер не хотел и думать о том, как на него подействовала внезапная утрата боевого друга.

Олланд неопределенно махнул рукой в сторону поля.

– Ты, наверное, заметил, что у Дэна по-прежнему плоскостопие. Весь в папочку – косорукое чудовище в любом виде спорта. По крайней мере, для успехов в регби достаточно иметь немного жирка и мышц. – Он взглянул на свое брюшко. – Но что касается моего сына, то первого у него явно больше.

– Мне очень жаль, – выдавил из себя Джегер. – Я имею в виду исчезновение. Молчание. У нас кое-что произошло. – Он обвел взглядом исхлестанный дождем пейзаж. – Возможно, до тебя дошли слухи.

– Да, я кое-что слышал. – Олланд пожал плечами. – Я тебе очень сочувствую. Не стоит извиняться. Вообще ничего говорить не надо.

Они умолкли, но это молчание не было неловким. Наоборот, им молчалось очень легко и комфортно. Топот бутс по мокрой траве и выкрики родителей не мешали обоим думать о своем.

– Так как там Дэниел? – наконец спросил Джегер. – Должно быть, ему тяжело. Он потерял друга. А ведь они с Люком были неразлучны.

Олланд улыбнулся.

– Я всегда думал о них как о родственных душах. – Он бросил взгляд на Джегера. – У Дэна появились новые друзья. Но он не перестает задавать вопрос: «Когда вернется Люк?» Ну и прочее.

Уилл ощутил комок в горле. Возможно, он совершил ошибку, приехав сюда. У него душа переворачивалась от всего этого.

– Много работы? Занимаешься все тем же? – попытался Джегер сменить тему.

– Занят, как никогда. Стоит заработать определенную репутацию, как ты сразу всем нужен. Я по-прежнему фрилансер. Кто больше заплатит, на того и работаю. Чем больше людей желают воспользоваться моими услугами, тем дороже они стоят.

Олланд заслужил свою репутацию – и прозвище – в весьма сомнительной сфере: компьютерное, а также интернет-пиратство. Он начал эту деятельность еще в подростковом возрасте, взломав школьный портал и заменив фотографии учителей, которые ему не нравились, изображениями ослов.

Затем он взломал веб-сайт экзаменационной комиссии и выставил себе и всем своим приятелям одни А. Будучи прирожденным общественным активистом и бунтарем, он перешел ко взламыванию банковских счетов криминальных и бандитских группировок и переводу денег непосредственно их оппонентам.

К примеру, он взломал банковский счет одной бразильской группировки, занимавшейся торговлей наркотиками и нелегальным вывозом леса из бассейна Амазонки, после чего перевел несколько миллионов долларов «Гринпису».

Разумеется, защитники окружающей среды не оставили эти средства себе. Они не могли воспользоваться деньгами, заработанными именно на том, против чего боролись, не говоря уже о нелегальном способе их получения. Но освещение данного события в прессе привлекло к той мафиозной группировке всеобщее внимание, ускорив ее крах. Это также стало еще одной ступенькой Крысолова к славе.

Каждый свой успех Олланд подписывал одной и той же строчкой: «Взломано Крысой». Вот так его уникальные способности и привлекли внимание тех, кому нужны были подобного рода услуги.

На этой стадии он оказался на распутье – либо отправляться в суд и противостоять множеству обвинений во взломе, либо начинать тихо и спокойно работать на хороших парней. В результате теперь за него сражалось огромное количество самых разнообразных разведывательных агентств, имеющих самые завидные доступы к секретным материалам.

– Рад слышать, что ты при деле, – кивнул Джегер. – Главное – никогда не связывайся с плохими парнями. Как только Крыса начнет работать против нас, нам конец.

Олланд провел пятерней по всклокоченным волосам, зачесывая их назад, и фыркнул:

– Еще чего не хватало! – Он перевел взгляд с играющих в регби на Джегера. – Знаешь, кроме вас с Раффом, никто и никогда не воспринимал Дэна на поле всерьез. Благодаря вам он поверил в себя. Вы дали ему шанс, черт возьми. Он до сих пор по вас скучает. Очень сильно.

Джегер поморщился.

– Прости, – извиняющимся тоном произнес он. – Мой мир рухнул. Я очень долго даже себе ничем не мог помочь. Надеюсь, ты меня понимаешь.

Олланд указал на своего сына, вступившего в схватку за мяч.

– Уилл, посмотри на него. Он далеко не лучший, но, по крайней мере, он играет. Он в команде. Это сделал ты. Это твое наследие. – Мужчина взглянул на носки своих туфель и снова поднял глаза на Джегера. – Так что, как уже сказал, я не жду от тебя извинений. В них нет необходимости. Как раз наоборот. Это я твой должник. Если тебе когда-либо понадобятся мои… уникальные услуги, всего лишь попроси.

На лице Джегера появилась улыбка.

– Спасибо. Мне приятно.

– Я серьезно. Я все брошу. – Олланд усмехнулся. – Ради тебя я даже забуду о своих до безобразия высоких расценках. Все будет бесплатно.

Глава 15

– Так все-таки, что это за место? – спросил Джегер.

Спустя несколько дней после визита в школу он оказался в огромном бетонном здании, расположенном среди густых лесов к востоку от Берлина. Члены его группы, участвовавшие в амазонской экспедиции, просачивались сюда из самых разнообразных разбросанных по земле мест, и он прибыл первым. Всего их было семеро – включая Джегера, Раффа и Нарову.

Проводник Уилла – немолодой мужчина с серебристой шевелюрой и аккуратно подстриженной бородкой – жестом указал на мрачновато-зеленые стены с массивными стальными дверями, вырастающие в высоту на добрых двенадцать футов по обе стороны от них и образующие широкий продолговатый тоннель без единого окна. Над головой нависало нечто вроде трубы или желоба. Было ясно, что это сооружение кто-то возвел с явно военными целями: в его пустых и гулких коридорах мерещилось нечто зловещее, отчего Джегер чувствовал себя очень некомфортно.

– Название этого места зависит от твоей национальности, – заговорил старик. – Если ты немец, то это бункер Фалькенхаген – в честь близлежащего городка с таким же названием. Именно здесь, в этом необъятном комплексе, бóльшая часть которого расположена под землей, а значит, была неуязвима для бомбежек, Гитлер отдал приказ о создании оружия, предназначенного для окончательной победы над странами антифашистской коалиции.

Он поднял на Джегера глаза, глубоко посаженные под серебристыми бровями. Определить национальность старика по его трансатлантическому акценту было практически невозможно. Он мог быть британцем, американцем или гражданином любой европейской нации. Но каким-то образом излучал простую, основополагающую порядочность и честность.

В его взгляде светилось спокойное сочувствие, однако Джегер не сомневался – внутри этого человека скрывается несгибаемый стальной стержень. Он представился как Петер Майлс и был одним из сверхлюдей Наровой, а это означало, что он также просто обязан обладать хотя бы частью ее инстинктов убийцы.

– Возможно, вы слышали о таком веществе как N-stoff? – поинтересовался Майлс.

– Боюсь, что нет.

– О нем вообще мало кто слышал. Фторид хлора. N-stoff, или вещество-Н. Представьте себе ужасающее соединение двух компонентов – напалма и нервнопаралитического газа зарина. Это и был N-stoff. Он настолько горюч, что возгорался даже при попадании в воду, а тот, кто вдыхал продукты горения, погибал от удушья. Согласно гитлеровскому Chemicplan, здесь должны были ежемесячно производить шестьсот тонн этого вещества. – Старик тихо засмеялся. – К счастью, сталинские танки появились тут задолго до того, как успели изготовить даже малую часть от этого количества.

– А потом? – поинтересовался Джегер.

– После войны это место превратилось в одну из главных советских оборонительных площадок времен холодной войны. Именно здесь советские лидеры собирались пересидеть ядерный Армагеддон, укрывшись в непроницаемом саркофаге из стали и бетона, расположенном на глубине ста футов[7] под землей.

Джегер поднял голову и посмотрел на потолок.

– Эти трубы – они предназначены для закачивания сюда чистого, отфильтрованного воздуха, верно? А поэтому весь комплекс мог быть полностью отрезан от внешнего мира.

Глаза старика заблестели.

– Вот именно. Молод, но умен, как я погляжу.

Молод. Джегер улыбнулся, и теперь уже от его глаз разбежались лучики морщин. Он и забыл, когда его в последний раз называли молодым. Петер Майлс нравился ему все больше.

– Так все-таки, как мы… вы… сюда попали? – полюбопытствовал Джегер.

Майлс повернул за угол, увлекая посетителя в очередной бесконечный коридор.

– В 1990 году Восточная Германия воссоединилась с Западной. Советам пришлось вернуть все подобные базы немецким властям. – Он улыбнулся. – Этот объект нам предложило немецкое правительство. Совершенно секретно, однако на неопределенно долгий промежуток времени. Вопреки своей мрачной истории, он идеально соответствует нашим задачам. Объект надежно охраняется, и о нем совершенно никому неизвестно. Да и выбора у нас, собственно, не было.

Уилл рассмеялся. Ему нравилась скромность этого человека.

– Немецкое правительство предложило вам бывший нацистский бункер? Как конкретно это происходило?

Старик пожал плечами.

– Нам это странным не кажется. Как раз наоборот. В этом есть определенная ирония. И знаете, если и есть на земле страна, которая никогда не забудет ужасов войны, то это Германия. Немцы до сих пор во всем руководствуются своим комплексом вины, одновременно черпая в нем силу.

– Я об этом никогда не задумывался, – признался Джегер.

– Возможно, вам все же стоит об этом задуматься, – с мягкой укоризной произнес старик. – Коль и существует на земле безопасное место, то, пожалуй, это бывший нацистский бункер в Германии, где все начиналось. Но… я забегаю вперед. С такими разговорами лучше повременить, пока сюда не прибудут все остальные члены вашей группы.

Джегера проводили в обставленную по-спартански комнату. Он поел в самолете, но падал с ног от усталости. После урагана минувших трех недель – кубинской миссии, взрыва в монтажной аппаратной, а теперь и сбора его команды – Джегер мечтал о возможности выспаться в этом тайном, расположенном глубоко под землей бункере.

Петер Майлс пожелал ему спокойной ночи. Как только массивная стальная дверь захлопнулась за его спиной, Джегер почувствовал, как над ним нависла оглушающая тишина. В это глубокое подземелье, закованное в железобетонный панцирь толщиной в несколько футов, не доносилось ни единого звука.

Ощущение было совершенно невероятное.

Он лег и сосредоточился на своем дыхании. Такой прием Джегер освоил во время службы в армии. Глубокий вдох, задержка на несколько секунд, а затем медленный выдох. И еще раз. Стоит сосредоточиться на процессе дыхания, и все остальные проблемы сами собой исчезают из головы.

Последней его осознанной мыслью было то, что, лежа здесь, под землей, да к тому же в полной темноте, он чувствовал себя помещенным в собственную могилу.

Но Джегер был измучен, и прошло совсем немного времени, прежде чем он погрузился в глубокий сон.

Глава 16

– ВОН! ВЫХОДИ! ВЫХОДИ НЕМЕДЛЕННО! – вопил чей-то голос. – ВЫХОДИ, УБЛЮДОК!

Джегер ощутил, как кто-то рванул дверцу автомобиля, распахнув ее настежь, и их окружила толпа темных фигур в балаклавах и с оружием наготове. Чьи-то руки, вцепившись в Уилла, с силой выволокли его наружу. Петера Майлса также вытащили с водительского сиденья.

Проспав беспробудным сном четырнадцать часов, Джегер вместе с Майлсом отправился в аэропорт, чтобы забрать оттуда еще двух членов своей группы. Но, петляя по узкой лесной дороге, ведущей из Фалькенхагена, они увидели, что дальнейший путь преграждает упавшее дерево. Майлс затормозил и остановился, явно не заподозрив подвоха. Несколько мгновений спустя из-за деревьев показалась толпа облаченных в балаклавы бойцов.

Джегера швырнули на дорогу, прижав его лицо к раскисшей от дождей почве.

– ЛЕЖАТЬ! НЕ ДВИГАТЬСЯ!

Его удерживали чьи-то мощные руки, и он ощущал себя совершенно беспомощным. Лицо Джегера так сильно вжали в землю, что он едва дышал. Давясь и поперхнувшись запахом гниения и распада, он ощутил, как на него накатывает волна паники.

Они хотят, чтобы он задохнулся.

Джегер сделал попытку приподнять голову и глотнуть воздуха, но на него тут же посыпались тумаки и пинки.

– ЛЕЖАТЬ! – снова заорал кто-то. – Держи свою уродливую дерьмовую рожу на земле!

Джегер пытался вырваться, выкрикивая проклятья и замахиваясь кулаком на неизвестных бандитов. Но добился лишь ударов, остервенело нанесенных прикладом винтовки. Рухнув на землю под силой этого нападения, мужчина ощутил, как его кисти рывком завели за спину. Ему показалось, будто они пытаются вырвать его руки из плеч, однако в следующее мгновение его запястья с необычайной силой стянули клейкой лентой.

Но тут лесную прохладу разорвали оружейные выстрелы. Бах! Бах! Бах! Громкие залпы оглушительным эхом разнеслись под густыми кронами деревьев. Звуки выстрелов заставили сердце Джегера остановиться, а затем отчаянно затрепетать снова.

Это скверно. По-настоящему скверно.

Ему удалось приподнять голову и взглянуть на происходящее. Он увидел, что Петер Майлс смог вырваться и теперь петлял между деревьями.

Стрельба продолжалась. Джегер заметил, как Майлс, пошатнувшись, споткнулся. Затем он упал вперед и замер. Один из стрелков ринулся к нему. Прицелившись в лежащего человека из пистолета, он трижды быстро нажал на спусковой крючок.

Джегер ощутил, что дрожит всем телом. Они казнили Петера Майлса – этого миролюбивого старика. Совершенно хладнокровно. Кто, бога ради, стоит за этим нападением?

Мгновение спустя кто-то схватил Джегера за волосы и рывком поднял его голову. Не успел он произнести ни слова, как его рот залепила клейкая лента, после чего ему на голову натянули черный матерчатый мешок, завязав его вокруг шеи.

Все почернело.

Уилла рывком поставили на ноги и потащили напролом через лес. Он шатался и оступался, пока не споткнулся о сломанную ветку и не рухнул на мокрую траву.

Бешеные крики:

– ВСТАВАЙ! ВСТАВАЙ! БЫСТРО!

Его поволокли дальше, через заболоченную местность, и ему в нос ударил резкий запах гниющей листвы. Этот отчаянный марш-бросок, казалось, будет длиться вечно, и Джегер уже вообще не понимал, где он и что с ним происходит. Наконец до его слуха донесся какой-то новый звук: ритмичный стук двигателя. Где-то впереди их ожидал автомобиль.

Сквозь мешок на голове Джегер смутно различил два ярких луча, пронзающих густые тени.

Фары.

Двое крепких мужчин увлекали его к этим лучам, крепко держа под мышки, и его ноги безвольно волочились по земле. В следующее мгновение Джегера с размаху ударили лицом о решетку радиатора, отчего голову мужчины пронзила острая боль.

– УБЛЮДОК, НА КОЛЕНИ! НА КОЛЕНИ! БЫСТРО!

Его вынудили упасть на колени. Он ощущал, как лучи фар ощупывают его лицо, а ослепительный свет пробивается даже сквозь плотную ткань. Без малейшего предупреждения мешок сорвали. Он попытался отвернуть лицо от слепящих фар, но кто-то с такой силой вцепился ему в волосы, что он и шелохнуться не мог.

– ИМЯ! – рявкнул чей-то голос. Теперь он звучал над самым его ухом. – Я хочу услышать твое ублюдочное имя!

Он не видел того, кто говорит, но в этом голосе явственно слышался сильный иностранный, восточноевропейский, акцент. На одно жуткое мгновение Джегер решил, что его захватила банда, пострадавшая от нападения с «Колоколом-1», – Владимир и сотоварищи. Но это никак не могли быть они. Как, скажите на милость, они сумели бы его найти?

Думай, Джегер. Быстро.

– ИМЯ! – снова проревел голос. – ИМЯ!

От страха и шока у Джегера пересохло горло.

– Джегер, – только и удалось прохрипеть ему.

Тот, кто держал Уилла за волосы, с размаху ударил его лицом о ближайшую фару. Джегеру показалось, будто его черты расплющились о горячее стекло.

– Оба имени! Оба ублюдочных имени!

– Уилл. Уильям Джегер.

Он выплюнул эти слова с кровью, успевшей заполнить его рот.

– Вот так-то лучше, Уильям Джегер. – Затем тот же человек, зловещим и хищным, но уже чуть более спокойным голосом произнес: – А теперь называй имена всех остальных членов своей группы.

Джегер молчал. На этот вопрос он отвечать не собирался. Однако тут же ощутил вновь возрастающие гнев и агрессию своего мучителя.

– Последний раз спрашиваю: как зовут остальных членов твоей группы?

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – вырвалось у Джегера.

Он почувствовал, как его голову вывернули назад, после чего лицо макнули в лесную грязь – еще глубже, чем прежде. Джегер попытался задержать дыхание, а оскорбления и проклятия возобновились, перемежаясь с мастерски наносимыми ударами – как ногами, так и кулаками. Кем бы ни были его похитители, они однозначно умели причинять боль.

Наконец Джегера поставили на ноги, а на его голову снова надели мешок.

– В расход его, – скомандовал все тот же голос. – Если он не желает говорить, толку с него ноль. Вы знаете, что делать.

Джегера поволокли куда-то, где, по его мнению, должен был находиться кузов. Его приподняли и зашвырнули наверх. Чьи-то руки вынудили Уилла принять сидячее положение – ноги вытянуты прямо перед собой, руки связаны локтями за спиной.

Воцарилась тишина. Теперь он слышал только звуки своего собственного затрудненного дыхания.

Минуты тянулись медленно. Джегер ощущал во рту металлический привкус своего собственного страха. Наконец, чтобы хоть немного расслабить конечности, которые сводило невыносимой болью, он попытался поменять положение.

Бах! Кто-то ударил его в живот ногой, обутой в тяжелый ботинок. При этом никто не произнес ни единого слова. Его снова усадили в прежнюю позу. Теперь он знал, что, несмотря на мучительную боль, двигаться не имеет права. Изначально его усадили в мучительную позу, предназначавшуюся для того, чтобы причинять человеку изощренные, невыносимые страдания.

Вдруг абсолютно неожиданно автомобиль накренился и пришел в движение. Джегера швырнуло на живот. В ту же секунду его начали бить ботинками по голове. Он с трудом выпрямился и сел, но мгновение спустя грузовик угодил колесом в канаву. От рывка Уилл упал на спину. И снова на него посыпались удары локтями и кулаками, которые как будто стремились пригвоздить его голову к холодной металлической обшивке автомобиля.

В конце концов один из его палачей снова усадил его в прежнюю мучительную позу. Боль была неописуемой. В голове как будто стучал молот. Легкие жгло огнем, и он все еще не опомнился после избиения. Ему казалось, еще немного, и сердце взорвется у него прямо в груди. Панический ужас объял Джегера.

Он понимал: его захватили люди, досконально знающие свое дело, профессионалы до мозга костей. Вопрос заключался лишь в том, кто они.

И куда, бога ради, они его везут?

Глава 17

Эта езда в кузове грузовика показалась ему нескончаемой. Автомобиль трясло на разбитой дороге и кидало из стороны в сторону. Но, несмотря на мучительную боль, у Джегера появилась возможность подумать. Должно быть, их кто-то предал. Он был абсолютно уверен в том, что в противном случае никто не сумел бы разыскать их в Фалькенхагенском бункере.

Неужели Нарова? Если не она, то кто еще знал, где они встречаются? Никто из группы понятия не имел о конечном пункте назначения. Им всего лишь сообщили о том, что их встретят в аэропорту.

Но почему? После всех испытаний, через которые они прошли, зачем Наровой понадобилось его сдать? И кому?

Совершенно неожиданно грузовик затормозил и остановился. Джегер услышал лязг открывающейся задней двери. Он напрягся. Чьи-то руки схватили его за ноги и выдернули наружу. Он рухнул вниз, пытаясь смягчить падение руками. Несмотря на это, с силой ударился головой о землю.

«О боже, как больно!»

Его снова потащили куда-то за ноги, словно тушу животного. Его голова и торс волочились по земле. Судя по пробивающемуся сквозь ткань мешка свету, был день. В остальном Джегер полностью утратил какое-либо чувство времени.

Он услышал звук открывающейся двери, и его втащили в нечто вроде здания. Внезапно снова стало темно. От этого ощущения непроницаемой тьмы его охватил ужас. Затем он услышал знакомый звук. Зажужжал мотор, и мужчина ощутил, как пол под ним уходит куда-то вниз. Он находился в лифте, опускаясь глубоко под землю.

Наконец лифт замер. Джегера вытащили наружу и снова куда-то поволокли, то и дело резко сворачивая вправо и влево. Он решил, что они находятся в каком-то извилистом коридоре. Затем открылась какая-то дверь и на него обрушилось цунами оглушительных звуков. Казалось, кто-то забыл выключить телевизор, настроенный на несуществующий канал, извергающий лишь электронные помехи – так называемый белый шум.

Джегера схватили под мышки и спиной вниз втащили в комнату с белым шумом. Ему развязали руки, а затем сорвали с него одежду – с такой силой, что пуговицы разлетелись во все стороны. Он остался в одних боксерах – с него содрали даже туфли.

Уилла заставили принять положение лицом к стене – опершись руками о холодную кирпичную кладку, но не ладонями, а только кончиками пальцев. Похитители отодвигали его ноги все дальше назад, пока тело не приняло наклон под углом около шестидесяти градусов к стене, теперь он опирался только на кончики пальцев ног и рук.

Шаги удалились, и воцарилась полная тишина, нарушаемая лишь его мучительным, затрудненным дыханием.

Есть ли здесь еще кто-то, кроме него?

Он один или за ним наблюдают?

Ответа на эти вопросы у него не было.

Много лет назад Джегер проходил процесс тестирования своей устойчивости к допросам. Это было частью отбора в САС. Кандидатов проверяли на стрессоустойчивость и способность сопротивляться внешнему давлению, одновременно обучая их переносить ситуацию плена. Он навсегда запомнил те тридцать шесть часов ада, но тогда знал: это всего лишь тренировка.

Сейчас все происходило по-настоящему, и поэтому ему было очень страшно.

У него начали гореть мышцы плеч. Пальцы сводило судорогой. Одновременно череп Джегера взрывался от оглушительного белого шума. От боли ему хотелось кричать, но его рот по-прежнему был заклеен липкой лентой. Все, что он мог сделать, – это кричать и голосить в своем собственном мозгу.

В конце концов его подвели именно судороги в пальцах. Боль пронзила кисти рук, мышцы напряглись так сильно, что ему показалось, будто кто-то пытается вырвать его пальцы из суставов. На мгновение он расслабился, опершись ладонями о стену. Он перенес на них весь свой вес и вздохнул от наслаждения. Но в следующую секунду сложился пополам, потому что боль прострелила ему позвоночник.

Джегер закричал, хотя у него вырвался лишь приглушенный стон. Как выяснилось, он тут был не один. Кто-то прижал к его пояснице электрод. Электрохлыст?

Надсмотрщики, по-прежнему не произнося ни слова, несколькими пинками ног заставили его принять прежнее положение. Впрочем, ему и без слов было ясно их послание: стоит пошевелиться или расслабиться, и против него будет использован электрод.

Прошло совсем немного времени, прежде чем его руки и ноги начали бесконтрольно дрожать. В тот самый момент, когда он почувствовал, что сил у него больше нет, из-под него вышибли ноги, и он рухнул на пол, как мертвый. Но отдыхать ему не позволили. Джегера сгребли, словно кусок мяса, и усадили в ту же позу, что и в грузовике, с той лишь разницей, что на этот раз руки были сложены перед ним.

У его мучителей не было ни лиц, ни голосов. Но они предельно ясно дали ему понять – любое движение означает боль.

Сознание Джегера теперь воспринимало только ужасающе громкий белый шум. Время утратило значение. Когда он терял сознание и падал, его усаживали в новую мучительную позу. Этому, казалось, не будет конца.

Но наконец кое-что изменилось.

Без малейшего предупреждения Джегера поставили на ноги, рывком завели руки за спину, обмотав запястья клейкой лентой, и потащили к двери. Его снова проволокли по коридорам с их резкими поворотами то налево, то направо.

Затем он услышал звук открывающейся двери и его втолкнули в какую-то комнату. Джегер ощутил резкий удар под колени. Это был край сиденья грубо сколоченного деревянного стула, на который его силой усадили. Упав на стул, он сгорбился и замер.

Куда бы его ни приводили, атмосфера повсюду отличалась какой-то промозглостью, сыростью и нехваткой воздуха. В некотором смысле это пугало его еще больше, чем пребывание в комнате с белым шумом, цель и правила которой были ему понятны. Похитители Джегера пытались измотать его, довести до нервного срыва и сломать.

Но это? Это было нечто совершенно неизвестное. Полное отсутствие звуков. Он также не ощущал ни малейшего человеческого присутствия, не считая своего собственного, и это леденило ему кровь.

Джегер почувствовал укол страха. Настоящего животного страха. Он понятия не имел, куда его привели, однако ощущал, что ничего хорошего это ему не сулит. К тому же он не знал, в чьих руках находится и что эти люди намерены с ним сделать.

Внезапно с его головы сорвали мешок, а помещение залил яркий свет. Джегер на миг ослеп, потому что мощный луч прожектора бил ему прямо в лицо.

Постепенно его глаза начали привыкать к свету и ему удалось различить детали окружающей обстановки.

Перед ним стоял пустой металлический стол со стеклянной крышкой. А на столе была простая белая фаянсовая кружка.

Больше ничего – только кружка с парующей жидкостью.

За столом сидел грузный бородатый лысеющий человек. На вид ему было хорошо за шестьдесят. Манжеты на его поношенном твидовом пиджаке и рубашке уже начинали кошлатиться. В старой одежде и очках он напоминал усталого университетского преподавателя или сотрудника музея, вынужденного влачить жалкое существование на мизерную зарплату. Джегер видел перед собой холостяка, который вечно перетушивал овощи и увлекался коллекционированием бабочек.

Он выглядел абсолютно невзрачно. Никто не обернулся бы ему вслед, а встретив в толпе, уже в следующую секунду забыл бы о его существовании. Классический серый человечек. Уж такого Джегер точно не ожидал здесь увидеть.

Он думал, тут будет банда бритоголовых восточноевропейцев – каждый с киркой или бейсбольной битой в руках. Все это казалось настолько странным, что у Джегера даже голова пошла кругом.

Серый человечек безмолвно смотрел на него. Судя по выражению его лица… ему было неинтересно… скучно. Как будто он разглядывал какой-то недостойный его внимания музейный экспонат.

Мужчина кивнул на кружку.

– Чай. С молоком. Одна ложка сахару. Кажется, такой вы пьете в Англии?

Он говорил тихо, с легким иностранным акцентом, однако понять происхождение этого говора Джегеру не удавалось. В голосе серого человечка не было ничего особенно агрессивного или недружелюбного. Более того, от него исходило ощущение легкой усталости. Как если бы он все это проделывал уже тысячу раз.

– Это очень вкусный чай. Ты наверняка хочешь пить. Выпей чаю.

В армии Джегера учили всегда принимать напитки и еду, если их ему кто-либо предложит. Да, продукты могли быть отравлены, но зачем кому-то его травить? Гораздо легче избить пленника в кровавое месиво или просто его пристрелить.

Он смотрел на белую фаянсовую кружку. В промозглом воздухе вились тонкие струйки пара.

– Чай, – повторил серый человечек. – С молоком и одной ложкой сахару. Выпей чаю.

Джегер перевел взгляд на лицо серого человечка и снова на кружку. Он протянул руку и схватил ее. Судя по запаху, это был всего лишь горячий сладкий чай с молоком. Уилл поднес кружку к губам и залпом выпил содержимое.

Он не ощутил ничего неприятного. Не рухнул со стула. Его не стошнило. Он не начал биться в конвульсиях.

Джегер вернул чашку на стол.

Снова воцарилась тишина.

Он украдкой обвел обстановку взглядом. Комната была голым, совершенно безликим кубом, лишенным каких-либо окон. Джегер чувствовал, что серый человечек не сводит с него глаз, буравя пристальным взором. Он снова опустил глаза в пол.

– Мне кажется, ты замерз. Тебе наверняка холодно. Хотел бы согреться?

В голове Уилла вихрем роились мысли. Что это? Ловушка? Возможно. Но Джегеру было необходимо выторговать еще хоть немного времени. И он на самом деле сидел на этом стуле в одних трусах, поэтому совершенно окоченел.

– Мне бывало и теплее, сэр. Да, сэр, мне холодно.

Еще одним уроком, вбитым в мозг Джегера в армии, была необходимость обращаться с похитителями так, как если бы они заслуживали уважения. Всегда существовала вероятность того, что подобная вежливость будет вознаграждена и похитители станут вести себя с тобой, как с человеческим существом.

Но в настоящий момент Джегер на это почти не надеялся. Все, с чем ему пришлось здесь столкнуться, было нацелено на то, чтобы опустить его до уровня беззащитного животного.

– Мне кажется, тебе хотелось бы согреться, – продолжал серый человечек. – Посмотри на пол рядом с собой. Открой сумку. Внутри ты найдешь сухую одежду.

Джегер бросил взгляд вниз. Рядом со стулом теперь стояла дешевого вида спортивная сумка. Он дотянулся до нее и сделал то, что ему было велено, то есть расстегнул молнию. Он был готов обнаружить внутри окровавленную отрубленную голову одного из членов своей амазонской экспедиции. Но там лежал вылинявший оранжевый рабочий комбинезон и пара выношенных носков плюс старые парусиновые туфли на резиновой подошве.

– А чего ты ожидал? – спросил серый человек, глядя на него с легкой усмешкой. – Сначала вкусный чай. Теперь одежда. Одежда, которая тебя согреет. Оденься. Надень все это.

Джегер натянул на себя комбинезон, застегнув все пуговицы на груди, затем обулся и снова сел, откинувшись на спинку стула.

– Согрелся? Так лучше?

Уилл кивнул.

– Я думаю, теперь тебе все понятно. В моих силах облегчить твою участь. Я и в самом деле могу тебе помочь. Но хочу кое-что получить взамен: мне нужно, чтобы ты помог мне. – Серый человек сделал многозначительную паузу. – Мне всего лишь необходимо знать, когда прибудут твои друзья, кого нам следует ожидать и как мы их узнаем.

– Я не могу ответить на данный вопрос, сэр. – Это был стандартный ответ. Джегера учили отвечать отрицательно, однако настолько вежливо и уважительно, насколько позволяли обстоятельства. – Я также не понимаю, о чем вы говорите, – добавил он.

Ему необходимо было выиграть время.

Серый человек вздохнул, как если бы именно такого ответа и ожидал.

– Это не имеет значения. Мы нашли твое… оборудование. Твой ноутбук. Твой мобильный телефон тоже у нас. Мы взломаем твои пароли, и скоро все твои секреты будут в нашем распоряжении.

Джегер лихорадочно обдумывал услышанное. Он был уверен в том, что не привез с собой ноутбук. Что касается его дешевого мобильника, в нем не было ничего особо важного.

– Если ты не можешь ответить на мой вопрос, скажи мне хотя бы, что ты здесь делаешь. Зачем приехал в мою страну?

У Джегера голова шла кругом. Его страну. Но ведь он находился в Германии. Не могли же они за то время, что он был в грузовике, успеть перевезти его в какое-нибудь восточноевропейское государство? Кто же его захватил? Что, если это сделало какое-то нелегальное ответвление немецких разведслужб?

– Я не знаю, о чем вы говорите… – начал было он, однако серый человек оборвал его на полуслове.

– Мне очень грустно осознавать, мистер Уилл Джегер, что я вам помог, но вы даже не пытаетесь помочь мне. И поскольку вы не в состоянии это сделать, то вас вернут в комнату, где много шума и боли.

Серый человек не успел закончить фразу, как невидимые руки снова натянули на голову Джегера мешок. От неожиданности у него даже сердце оборвалось и на мгновение замерло.

Затем его подняли на ноги, развернули в сторону двери и вывели наружу – все это в полном молчании.

Глава 18

Джегер снова очутился в комнате с белым шумом, под безумным углом к кирпичной стене. Во время отборочных испытаний в САС такие места называли «смягчителями» – комнаты, где взрослые мужчины слабели и теряли волю к сопротивлению. Он не слышал ничего, кроме бессмысленного воя, что разрывал окружающую тьму. Из запахов ему был доступен лишь запах собственного пота – холодного и липкого. А его горло горело от кислого привкуса желчи.

Он был избит, измучен и совершенно одинок. И все его тело разрывала такая боль, которую ему очень редко приходилось испытывать в прошлом. В голове у него грохотали кузнечные молоты, а рассудок кричал от ужаса.

Он начал мысленно напевать песенки. Обрывки любимых мелодий своей юности. Джегер надеялся, что эти песни помогут ему отрешиться от белого шума, от страха и агонии.

На него накатывали волны усталости. Он был на грани своих возможностей и знал это.

Когда песни исчерпались, Джегер начал пересказывать себе истории из своего детства. Сказания о героях, которые ему читал отец. Подвиги тех, кто воодушевлял и поддерживал его во время самых трудных испытаний, как в детстве, так и в сложнейшие периоды его службы в армии.

Он заново проживал историю Дугласа Моусона, австралийского исследователя, вошедшего в ад и вернувшегося из него. Оставшись во льдах и снегах Антарктиды без пищи и спутников, он каким-то чудом сумел спастись. Жизнь Джорджа Мэллори, вполне возможно ставшего первым человеком, взошедшим на Эверест. Он точно знал, что жертвует жизнью ради покорения самой высокой вершины мира. Мэллори не спустился с горы, погибнув на ее укрытых льдом склонах. Но эту жертву он принес добровольно.

Джегер знал: люди способны на поступки и достижения, которые кажутся абсолютно невозможными. Когда тело кричит, что оно более не в силах терпеть испытание, разум толкает его все дальше и дальше. Человек в состоянии преодолевать границы возможного.

Точно так же он знал, что если будет верить достаточно сильно, то сможет склонить чашу весов в свою пользу. Он сумеет все вытерпеть и преодолеть.

За счет силы воли.

Джегер начал вновь и вновь повторять одну и ту же мантру: «Ищи способ сбежать. Ищи способ…»

Он утратил отсчет времени – ощущение дня и ночи. В какой-то момент кто-то приподнял мешок на его лице, освободив доступ ко рту, и к его губам поднесли чашку. Голова Джегера оказалась запрокинута назад, и содержимое чашки полилось ему в горло.

Чай. В точности, как в прошлый раз.

За чаем последовала черствая галета. Затем еще и еще одна. Их затолкали ему в рот, потом снова опустили мешок и поставили Джегера в прежнее положение.

Совсем как животное.

Но, по крайней мере, пока что он был нужен им живым.

Должно быть, спустя какое-то время он задремал, уронив голову на грудь. Его тут же безжалостно встряхнули, переместив в новую мучительную позу.

На сей раз Джегера заставили опуститься на колени на щебенку. С каждой минутой острые зазубренные края камней все глубже врезáлись в его плоть, останавливая кровообращение и причиняя мучительную боль, отдававшуюся у него в голове. Это была настоящая агония, но он продолжал твердить себе, что ему под силу пройти через все.

За счет силы воли.

Он спрашивал себя, сколько времени это продолжается. Несколько дней? Два? Три? Больше? Ему это время казалось вечностью.

В какой-то момент белый шум внезапно смолк, а из динамиков на полную мощность взревели безумные в своей неуместности мелодии из «Динозаврика Барни». Джегер слышал о таком методе: бесконечное проигрывание и повторы музыкальных тем из детских мультиков ломали рассудок и волю взрослого человека. Метод был известен как «псиоп» – психологическая операция. Но на Джегера он подействовал прямо противоположным образом.

Барни являлся одним из любимых телегероев Люка, когда его сын был совсем еще малышом. Песня из мультфильма воскресила поток воспоминаний. О счастливых моментах его жизни. Эти воспоминания стали спасательным кругом, опорой для его истерзанной души.

Уилл напомнил себе о том, что привело его сюда. Среди прочих мотивов главным было то, что он шел по следу своих исчезнувших близких – жены и ребенка. Если он позволит своим мучителям сломать себя, то откажется от собственной миссии, предав тех, кого любит больше жизни.

Он не предаст Руфь и Люка.

Он должен был держаться, и держаться крепко.

Наконец его снова привели в движение. Он уже едва мог волочить ноги, поэтому его почти вынесли в двери, проволокли по петляющему коридору и внесли в какую-то комнату – по всей видимости, ту же, что и в прошлый раз.

Джегера швырнули на стул и сорвали с его головы мешок. На мужчину обрушился поток света.

Перед ним сидел серый человек. Даже на расстоянии Джегер ощущал исходящий от его одежды запах старого пота. Серый человек снова начал буравить его взглядом, но Джегер уставился в пол.

– Как это ни прискорбно, однако чая на сей раз не будет. – Серый человек пожал плечами. – Ты почувствуешь облегчение, только если станешь покладистее. Думаю, ты это уже понял. Так что скажешь? Сможешь нам помочь?

Джегер пытался разобраться в своих спутанных мыслях. Рассудок почти не подчинялся ему. Он не знал что сказать.

Покладистее? Помочь?

Чего они от него хотят?

– Мне очень хотелось бы знать, мистер Джегер, – продолжал серый человек, вопросительно приподняв бровь, – вы готовы нам помочь? Если нет, то вы нам больше не нужны.

Джегер не произнес ни слова. Как бы ни был он измучен и растерян, все же почувствовал ловушку.

– Так что, скажи мне, который час. Который час? Разве я о многом тебя прошу? Ты хочешь мне помочь? Ведь тебе всего лишь надо сказать мне время.

Джегер попытался взглянуть на часы, но их с него сорвали всего несколько мгновений спустя после похищения. Он понятия не имел, какой сейчас день, не говоря уже о времени.

– Который час? – повторил серый человек. – Ты легко можешь мне помочь. Я всего лишь хочу знать время.

Джегер абсолютно не понимал, чего от него ожидают на этот раз.

Внезапно ему в ухо взревел чей-то голос:

– УБЛЮДОК, ОТВЕЧАЙ НА ВОПРОС!

Чей-то кулак врезался в его висок, сбив со стула. Уилл неловко упал на пол. Он даже не знал, что в комнате есть кто-то еще. От неожиданности его пульс понесся вскачь.

Мужчина успел заметить трех наклонившихся мускулистых коротко остриженных парней в темных спортивных костюмах. Подхватив Джегера с пола, они снова усадили его на стул, и опять воцарилась тишина.

Серый человек сохранял полную невозмутимость. Он сделал знак одному из мордоворотов, и те обменялись несколькими словами на языке с гортанным звучанием, которого Джегер не понимал. Затем главарь этих головорезов вытащил рацию и что-то коротко в нее произнес.

Серый человек с извиняющимся видом повернулся к Джегеру.

– Мы могли бы избежать всех этих… неприятностей. Ты сам скоро поймешь, что тебе нет смысла нам сопротивляться. Потому что у нас на руках все козыри. Все до единого. Помогая нам, ты помог бы не только себе самому, но также своей семье.

Джегер ощутил, как сердце у него в груди замерло.

Что, желал бы знать Уилл, этот человек имел в виду, сказав «своей семье»?

Глава 19

Джегер ощутил, как из глубин его внутренностей поднимается рвота. Его тошнило. Пустив в ход всю свою силу воли, он заставил ее опуститься. Если именно эти люди удерживают Руфь и Люка, им придется его убить. В противном случае он освободится и вырвет им глотки – всем до единого.

У него за спиной раздался щелчок открывшейся двери. Джегер услышал, как кто-то вошел в комнату и прошел мимо него. Он застыл, широко раскрыв глаза и все же не веря в то, что предстало его взгляду. Именно этого он и опасался, но все равно решил, будто у него начались галлюцинации. Ему хотелось удариться головой о холодную серую стену, чтобы очнуться и избавить себя от этого кошмара.

Ирина Нарова остановилась спиной к нему. Она что-то протянула через стол серому человеку, а затем, не произнося ни слова, повернулась, намереваясь удалиться. Женщина поспешила пройти мимо, но Джегер успел разглядеть в ее взгляде замешательство – и чувство вины.

– Спасибо, Ирина, – тихо произнес серый человек и перевел свои пустые скучающие глаза на Джегера. – Прелестная Ирина Нарова. Вы наверняка знакомы.

Джегер не ответил. В том не было смысла. Он чувствовал, что это еще далеко не все. Худшее впереди.

Нарова оставила на столе сверток. В нем было что-то, заставившее Уилла насторожиться и сосредоточить внимание. Было в этом свертке нечто знакомое. Серый человек пододвинул его через стол к Джегеру.

– Взгляни. Ты должен это увидеть. Тебе следует увидеть это, чтобы понять, что у тебя нет выбора и ты обязан нам помочь.

Джегер протянул руку, но даже еще не коснувшись ткани, с леденящей кровь уверенностью ощутил – он знает, что это такое. Это была футболка Люка с надписью: «СПАСИТЕ НОСОРОГОВ». Он купил ее сыну несколько лет назад, когда они всей семьей ездили на сафари в Восточную Африку. Их троица пересекла залитую лунным светом саванну, где паслись стада жирафов и других диких животных, лучшими из которых являлись именно носороги – их любимые звери. Это был исключительно волшебный поход. Идеальный семейный отпуск. Футболки стали одними из самых драгоценных сувениров, напоминающих о том времени.

А теперь вот это.

Окровавленные пальцы Джегера сводила судорога боли, но он схватил тонкий трикотаж, поднял футболку и поднес ее к лицу, ощущая, как стучит пульс у него в ушах. Ему казалось, еще немного, и сердце, не выдержав боли, разорвется. Его глаза выжигали слезы.

Эти люди были безжалостными ублюдками, убийцами и извращенцами… и его семья находилась у них в руках.

– Ты должен понять, что всего этого можно было бы избежать, – ворвался в мучительные размышления Джегера голос серого человека. – Все, что нам нужно, – ответы на несколько вопросов. Ты нам на них отвечаешь, а мы воссоединяем тебя с твоими близкими. Это все, о чем я прошу. Что может быть проще?

Джегер стиснул зубы так сильно, что ощутил, как они скрежещут друг о друга. Его мышцы сводило от напряжения, потому что он пытался одолеть безумное стремление броситься на этого типа, отомстить ему за причиняемые страдания. Но он знал, чем закончится подобная попытка. Его руки снова были связаны клейкой лентой, а головорезы не сводили с него глаз, только и ожидая, что он даст им очередной повод.

Ему следовало терпеливо выжидать момент, веря в то, что судьба обязательно предоставит возможность нанести ответный удар. Они были просто обязаны совершить ошибку, и уж он не преминет ею воспользоваться.

Серый человек развел руками, приглашая его к разговору.

– Итак, мистер Джегер, чтобы помочь своей семье, пожалуйста, сообщите мне, когда прибудут ваши друзья. Кто именно приедет? И как мы их узнаем?

Джегер ощутил, что у него в голове началась настоящая война. Его разрывали противоречия. Должен ли он продать своих ближайших друзей? Предать своих товарищей по оружию? Или утратить свой единственный шанс когда-либо увидеть Руфь и Люка?

К черту, сказал он себе. Нарова его предала. Она убеждала его в том, что борется за правое дело, но все это оказалось ложью. Она предала его так, как не предавал еще никто и никогда.

Кому после этого можно доверять?

Джегер открыл рот. И в последний момент поперхнулся уже готовыми вырваться словами. Он понял, что, позволив себя сломать, предаст родных.

Уилл не сомневался: он никогда не поступит так по отношению к жене и сыну.

Он должен был стоять на своем.

– Я не знаю, о чем вы говорите.

Серый человек поднял брови. Это была единственная за все время спонтанная реакция, которую он позволил себе продемонстрировать. Он явно удивился.

– Я здравомыслящий и терпеливый человек, – выдохнул он. – Я дам тебе еще один шанс. Предложу еще один шанс твоей семье. – Пауза. – Скажи мне, когда прибудут твои друзья. Кого именно нам следует ожидать? И как мы их узнаем?

– Я не могу ответить…

– Слушай, если ты откажешься сотрудничать, твоя жизнь очень осложнится. И жизнь твоей семьи тоже. Так что все весьма просто. Ответь на мои вопросы. Когда прибудут твои друзья? Кто они? Как мы их сможем узнать?

– Я не могу…

Серый человек щелкнул пальцами, оборвав Джегера на полуслове. Он посмотрел на головорезов.

– Довольно. Все кончено. Уведите его.

На голову Джегера снова опустили черный мешок. Его локти соединили и вздернули вверх, отчего подбородок прижался к груди.

Мгновение спустя он уже был на ногах и его волокли к выходу из комнаты, как изорванную тряпичную куклу.

Глава 20

Ирина Нарова, которая, словно зачарованная, наблюдала за происходящим из-за стеклянной перегородки в виде двустороннего зеркала, с ужасом смотрела на то, как Джегера выволакивают из комнаты.

– А ты, похоже, не в восторге? – произнес чей-то голос.

Это был Петер Майлс. Пожилой мужчина, которого Джегер считал застреленным в лесу.

– Не в восторге, – пробормотала Нарова. – Я думала, это необходимо, но… Сколько можно? Вы хотите его доконать?

Старик развел руками.

– Ты сама сказала нам, что его необходимо проверить. Эта зацикленность на жене и ребенке… его отчаяние и чувство вины… Все это может подтолкнуть человека к таким вещам, на которые он в иных обстоятельствах не способен. Любовь – могучее чувство. Любовь к ребенку, возможно, – самое могучее из всех существующих.

Нарова обмякла в кресле.

– Осталось еще совсем немного, – ободрил ее Петер Майлс. – Основные испытания он уже прошел. Если бы с ними не справился, его бы уже не было с нами.

Нарова угрюмо кивнула, явно погруженная в мрачные мысли.

Раздался стук в дверь. Появившийся на пороге человек был гораздо старше Майлса. Он опирался тростью о пол, а на его морщинистом лице читалась озабоченность. Казалось, ему за девяносто, однако глаза под густыми кустистыми бровями были живыми и блестящими.

– Я полагаю, вы закончили?

Петер Майлс устало помассировал лоб.

– Почти. Слава богу. Осталось еще немного, и мы будем все знать наверняка.

– Но неужели все это было настолько необходимо? – поинтересовался старик. – То есть я хотел сказать, с учетом того, чей он внук.

Майлс покосился на Нарову.

– Похоже, Ирина считала, что необходимость в этом существует. Не забывайте: она находилась рядом с ним в чрезвычайно стрессовых ситуациях – в бою – и становилась свидетелем того, как временами самообладание словно изменяло ему.

Глаза старика сверкнули гневом.

– Ему столько пришлось пережить! Он может дрогнуть, но никогда и ни за что не сломается. Никогда! Он мой племянник, и он Джегер!

– Я знаю, – согласился Майлс. – Однако думаю, вы понимаете, что я имел в виду.

Старик покачал головой.

– Я никому не пожелаю того, что за последние несколько лет пришлось пережить ему.

– И мы точно не знаем, как это на него повлияло в долгосрочной перспективе. Отсюда и обеспокоенность Ирины. Отсюда и нынешние… процедуры.

Старик взглянул на Нарову. Как ни странно, но в его глазах светилась доброта.

– Моя дорогая, выше нос. Чему быть, того не миновать.

– Простите, дядя Джо, – прошептала она. – Возможно, мои опасения неуместны. Необоснованны.

Лицо старика смягчилось.

– Он слеплен из хорошего теста, моя милая.

Нарова посмотрела на седовласого старца.

– Дядя Джо, он не совершил ни единой ошибки. На протяжении всех испытаний не выдал ни одного человека. Боюсь, я ошиблась.

– Чему быть, того не миновать, – эхом повторил старик. – И, возможно, Петер прав. Наверное, мы действительно должны быть абсолютно уверены в моем племяннике.

Он повернулся, чтобы уйти, но в дверях снова остановился.

– Однако, если он собьет это последнее препятствие, вы должны мне кое-что пообещать. Ничего не говорите ему. Позвольте Джегеру покинуть это место, так и не узнав о том, что это мы его проверяли и что он… провалил испытание.

Старик вышел из комнаты для наблюдения, но его последняя фраза, казалось, еще долго висела в воздухе.

– После всего, что выпало на его долю, эта информация – она его сломает.

Глава 21

Джегер думал, будто его снова поволокут в пыточную. Вместо этого его повели налево, после чего внезапно остановили. Теперь в воздухе непривычно пахло дезинфектантами. Кроме того, он уловил запах, который невозможно было спутать ни с чем, – старая моча.

– Туалет, – рявкнул сопровождающий его охранник. – Воспользуйся туалетом.

С тех пор как начались его мучения, Джегеру приходилось справлять нужду там, где он стоял или сидел. Теперь он связанными руками расстегнул комбинезон, прислонился к стене и облегчил мочевой пузырь в направлении отверстия для слива. Черный мешок по-прежнему закрывал от него окружающее, поэтому ему приходилось все делать вслепую.

Вдруг у него над ухом прозвучал заговорщический шепот:

– Дружище, на тебя больно смотреть. Какие же они ублюдки!

Шепот раздавался совсем близко, как если бы тот, кто говорил, стоял рядом с ним. Его голос звучал дружелюбно. Он почти внушал доверие.

– Меня зовут Дейв. Дейв Хоррикс. Ты потерял счет времени? Я тоже. Это кажется вечностью, верно, дружище?

Джегер не ответил. Он учуял ловушку. Очередная хитрость. Закончив свое дело, Уилл начал застегивать комбинезон.

– Дружище, я слышал, твоя семья у них. Они держат их поблизости. Если хочешь, могу передать им от тебя весточку.

Невероятным усилием воли Джегер удержался и не ответил. Он продолжал молчать. Но что, если у него действительно появился шанс сообщить что-то о себе Руфи и Люку?

– Дружище, быстрее, пока не вернулся охранник. Только скажи мне, что ты хочешь им передать – своим жене и сынишке. А если у тебя есть сообщение для друзей, я и с ними могу связаться. Сколько их? Ну, быстрее же.

Джегер наклонился к этому человеку, как будто намереваясь что-то прошептать ему на ухо. Он почувствовал, как парень подался к нему.

– Вот моя весточка, Дейв, – прохрипел Уилл. – Пошел к черту.

Мгновение спустя его голову снова резко наклонили к груди, а самого развернули и вывели из сортира. Несколько поворотов направо и налево, и он услышал звук отворяющейся двери. Его втолкнули в очередную комнату и усадили на стул. С головы Джегера сдернули мешок, и ему в глаза ударил свет.

Перед ним сидело два человека.

Его рассудок отказывался воспринимать происходящее.

Ими оказались Такавеси Раффара и Майк Дейл. Длинные волосы последнего были спутанными и неухоженными, а под запавшими глазами залегли темные круги. Вне всяких сомнений, сказался результат недавно пережитой потери.

Рафф сделал попытку улыбнуться.

– Приятель, судя по твоему лицу, в тебя врезался грузовик. Я, конечно, видывал тебя и в худшем состоянии, но все же…

Джегер молчал.

– Слушай, приятель, – предпринял еще одну попытку Рафф, осознавший, что с помощью шуток достучаться до друга ему не удастся. – Послушай меня. Тебя никто не брал в плен. Ты по-прежнему находишься в бункере Фалькенхаген. Ребята, которые тебя схватили, – они возили тебя кругами.

Джегер продолжал хранить молчание. Если бы ему развязали руки, он бы убил обоих.

Рафф вздохнул.

– Приятель, ты должен меня выслушать. Мне здесь не нравится. И Дейлу тоже. Мы в этом дерьме не замешаны. Мы узнали о том, что они сделали, только по приезде сюда. Нас попросили стать первыми людьми, которых ты увидишь. Они попросили нас об этом, потому что надеются на то, что ты нам поверишь. Поверь мне. Все закончилось, приятель. Больше ничего такого не будет.

Джегер покачал головой. Какого черта он должен доверять этим ублюдкам… да и вообще, доверять кому бы то ни было?

– Это я. Рафф. Я не пытаюсь тебя обдурить. Это все. Все закончилось.

Джегер снова покачал головой: «Пошел ты».

Молчание.

Майк Дейл наклонился вперед и оперся локтями о стол. Его вид потряс Джегера. Оператор выглядел как вылинявшая куча дерьма. Даже в самые трудные моменты на Амазонке Джегер ни разу не видел Дейла в состоянии, хотя бы отдаленно напоминающем нынешнее.

Дейл измученно смотрел на Джегера распухшими глазами.

– Я думаю, ты и сам видишь, что я не спал уже несколько ночей. Я совсем недавно потерял женщину, которую любил. Ты полагаешь, после того как я потерял Ханну, стал бы пытаться вывалить на тебя все это дерьмо? По-твоему, я на это способен?

Джегер содрогнулся и еле слышно прошептал:

– Я так думаю, что в настоящий момент кто угодно способен практически на все.

Он уже понятия не имел, кому и чему можно верить.

За его спиной раздался легкий стук в дверь. Рафф и Дейл переглянулись. Это еще что такое?

Дверь вдруг распахнулась, и в комнату вошел старый сгорбленный мужчина. В руке он крепко сжимал трость. Остановившись возле Джегера, старик положил ему на плечо свою сморщенную руку и поморщился, глядя на избитую и окровавленную фигуру на стуле.

– Уилл, мальчик мой. Надеюсь, ты позволишь старику вмешаться… в то, что тут происходит?

Джегер изумленно смотрел на него распухшими воспаленными глазами.

– Дядя Джо? – прохрипел он. – Дядя Джо?

– Уилл, мой мальчик, это я. И я здесь. И, как, вне всякого сомнения, тебе уже сообщили твои друзья, все окончено. Все действительно окончено. Хотя на самом деле, во всем этом вообще не было ни малейшей необходимости.

Джегер поднял свои связанные кисти и вцепился в локоть старика.

Дядя Джо пожал его плечо.

– Все окончено, мой мальчик. Можешь мне верить. Однако настоящая работа только начинается.

Глава 22

Президент с наслаждением втянул носом воздух. Весна в Вашингтоне. Еще немного, и распустятся сакуры, улицы города будут обрамлены их розовыми шапками, а воздух напоен пьянящим ароматом.

Это было любимое время года президента Джозефа Бирна. Холод унылой зимы покидал восточное побережье, теснимый долгими бархатными летними месяцами. Но, разумеется, для тех, кто знал историю появления этих деревьев в Соединенных Штатах, они также служили воплощением темной и нелицеприятной правды.

Самой распространенной была разновидность сакуры под названием вишня йошино. Эти деревья являлись потомками трех тысяч саженцев, которые в 1912 году были привезены в Соединенные Штаты из Японии в знак вечной дружбы. В 1935 году в городе состоялся первый Фестиваль цветения сакуры, который, быстро превратившись в национальный праздник, прочно закрепился в календаре знаменательных событий Вашингтона.

А затем, в 1942 году, туча японских военных самолетов опустилась на Перл Харбор и за одну ночь Фестиваль цветения сакуры прекратил свое существование. К большому сожалению, дружба с Японией оказалась совсем не такой вечной, как это предполагалось вначале.

На целых три года США и Япония схлестнулись в ожесточеннейшем конфликте. Однако после войны страны возобновили старые дружеские отношения. Руководствуясь здравым смыслом, бывшие враги забыли прежние обиды. К 1947 году Фестиваль цветения сакуры был возрожден, а все, что случилось потом, как говаривал президент, уже вошло в историю.

Он обернулся к двум фигурам рядом с собой и жестом обвел окружающий пейзаж, приглашая взглянуть на розовеющие верхушки ближайших к приливному бассейну деревьев.

– Изумительное зрелище, джентльмены. Я каждый год опасаюсь того, что сакуры не зацветут. И ежегодно мои опасения оказываются беспочвенными.

Дэниел Брукс, директор ЦРУ, произнес несколько одобрительных и приличествующих случаю реплик. Он знал, что президент вызвал их не для того, чтобы любоваться видами, какими бы потрясающими они ни были. И он предпочел бы поскорее перейти к делу.

Рядом с ним стоял, ладонью прикрывая глаза от солнца, заместитель директора ЦРУ Хэнк Каммлер. Глядя на этих двоих, сразу становилось ясно, что мужчины испытывают резкую взаимную антипатию. Не считая подобных визитов к президенту, они старались проводить как можно меньше времени в обществе друг друга, прилагая к этому максимум усилий.

Директор ЦРУ содрогался при мысли о том, что Хэнку Каммлеру предстоит занять его место, после того как ему придется уйти на покой. Худшей кандидатуры на руководство самым мощным разведывательным агентством мира он и представить себе не мог.

Проблема состояла в том, что по какой-то необъяснимой причине президент, похоже, доверял Каммлеру и возлагал определенные надежды на его сомнительные способности. Брукс отказывался это понимать. Каммлер словно обладал странным и непостижимым влиянием на президента.

– Итак, джентльмены, к делу. – Президент жестом пригласил их присесть в удобные кресла. – Похоже, в местах, которые я привык считать нашим задним двором, возникли проблемы. Речь идет о Южной Америке. Если точнее – Бразилии, а конкретнее – бассейне Амазонки.

– Что вы имеете в виду, мистер президент? – спросил Брукс.

– Два месяца назад там погибло семь человек. Это были граждане разных стран, но по большей части бразильцы. Американских граждан среди них не оказалось. – Президент развел руками. – Каким образом это касается нас? Видите ли, бразильцы, похоже, убеждены, что американцами были те, кто убил этих людей. Или, во всяком случае, они действовали от имени одного из американских агентств. Когда я буду пожимать руку бразильскому президенту и он спросит меня об этом, мне не хотелось бы чувствовать себя так, словно я понятия не имею о чем он, черт возьми, говорит. – Президент сделал многозначительную паузу. – Эти семеро были членами международной экспедиции, искавшей военный самолет времен Второй мировой. Похоже, когда они приблизились к объекту своих поисков, на них открыла охоту некая загадочная группа. Это дошло до моего сведения именно вследствие оснащения, которым располагала та группа. – Бирн в упор смотрел на руководителей ЦРУ. – Подобное вооружение тем охотникам могло предоставить лишь американское агентство. Во всяком случае, так считает бразильский президент. У них был беспилотник «Предатор», вертолеты «Черный ястреб» и довольно внушительное стрелковое оружие. Итак, джентльмены, известно ли о данном инциденте кому-то из вас? Могут ли в этом быть замешаны американские агентства, как, похоже, считают бразильцы?

Брукс пожал плечами.

– Это совершенно не исключено, мистер президент. Но какими-либо сведениями на сей счет я не располагаю. Я могу все уточнить и, если позволите, вновь встретиться с вами через сорок восемь часов, однако пока мне ничего не известно. Но я не вправе говорить за своего коллегу.

Он обернулся к расположившемуся в соседнем кресле Каммлеру.

– Так уж вышло, сэр, что мне действительно кое-что известно. – Каммлер бросил уничтожающий взгляд на Брукса. – Знать о таких вещах – моя работа. Этот военный самолет был частью проекта, известного под различными кодовыми названиями. Дело в том, мистер президент, что это была совершенно секретная операция и мы полностью заинтересованы сохранять секретность и сейчас.

Президент нахмурился.

– Я вас внимательно слушаю. Продолжайте.

– Сэр, в этом году у нас выборы. Как всегда, жизненно важно заручиться поддержкой еврейского лобби. Тогда, в 1945-м, тот самолет перевозил в тайное убежище в Южной Америке некоторых нацистских главарей. Но что вас должно встревожить больше всего, мистер президент, так это то, что он, кроме того, был загружен нацистскими трофеями. И разумеется, значительную часть их добычи составляло еврейское золото.

Президент пожал плечами.

– Не вижу причин для беспокойства. История о награбленном еврейском золоте не нова. О нем говорят уже много лет.

– Да, сэр, это так. Однако на сей раз все иначе. Широкой общественности до сих пор не известно то, что именно мы – американское правительство – спонсировали этот рейс. Разумеется, мы сделали все в строжайшей тайне. – Каммлер бросил на президента испытующий взгляд. – И по моему скромному мнению, подобную информацию не стоит предавать огласке.

Президент глубоко вздохнул.

– Пресловутый союз с дьяволом. В год выборов эта правда может быть очень неудобной. Вы это хотели сказать?

– Да, сэр, именно так. Очень неудобной и весьма компрометирующей. Это случилось не во время вашего срока, конечно. События происходили в конце весны 1945 года. Но это не означает, будто средства массовой информации не поднимут вой на весь мир.

Президент перевел взгляд с Каммлера на Брукса.

– Дэн? Что ты можешь сказать на сей счет?

Лоб директора ЦРУ прорéзала глубокая морщина.

– Уже в который раз, сэр, я оказываюсь в полном неведении относительно чего-то, к чему имеет отношение мой заместитель. Если он прав, подобная информация действительно способна вам навредить. С другой стороны, все это может оказаться просто кучей дерьма.

Каммлер резко выпрямился. Его как будто прорвало.

– Мне казалось, вам следует быть в курсе всего, что происходит внутри Агентства.

Брукс резко наклонился вперед.

– Так значит, в этом действительно замешано ЦРУ? Проклятым бразильцам удалось уличить вас!

– Джентльмены, прошу. – Президент поднял руку, призывая их к тишине. – Бразильский посол очень настойчиво требует от меня разъяснений. В настоящее время это закрытое межправительственное обсуждение. Но нет никаких гарантий того, что оно таковым и останется. – Он посмотрел на Брукса и Каммлера. – И если вы не ошибаетесь и этот заговор с награбленным у евреев нацистским золотом в самом деле спонсировала Америка… Это дурно пахнет.

Брукс молчал. Как бы ни был он возмущен, президент… и Каммлер тоже… правы. Коль все это попадет в прессу, то станет не лучшей стартовой площадкой для избирательной кампании президента. И хотя Дэниел понимал, насколько слаб Бирн, лучшей кандидатуры у них пока что нет.

Следующий вопрос президент адресовал непосредственно Каммлеру:

– Если, как утверждают бразильцы, в этом замешана тайная американская организация, дело плохо. Что скажешь, Хэнк? Возможно ли, чтобы это было делом рук людей, находящихся под нашим руководством или контролем?

– Сэр, ваш предшественник подписал указ, дающий зеленый свет проведению определенных операций без предварительного согласования с центром, – вместо ответа напомнил ему Каммлер. – Иными словами, без подписи президента. Это было сделано потому, что существуют обстоятельства, о которых вам лучше не знать. Таким образом, вы всегда можете отрицать свою причастность, если что-то пойдет не так.

Президент Бирн выглядел озабоченным.

– Хэнк, я все это понимаю. Мне известно все о непричастности и прочем. Но в настоящий момент прошу вас ввести меня в курс дела настолько полно, насколько это вообще возможно.

Лицо Каммлера окаменело.

– Сэр, давайте посмотрим на это следующим образом – некоторые операции просто нереально было бы сохранить в тайне, если бы не агентства, прилагающие усилия к сохранению их совершенно секретного статуса.

Бирн потер виски.

– Хэнк, ты должен понимать, что если в этом замешано ЦРУ, то нам лучше узнать обо всем как можно скорее. Я должен оценить возможные последствия.

– Сэр, эту операцию проводило не ЦРУ. – Каммлер бросил презрительный взгляд на Брукса. – Это я могу утверждать абсолютно определенно. Но я рад, что вы осознаёте острую необходимость в сохранении данной тайны. Смею утверждать, мы все в этом крайне заинтересованы.

– Я дам бразильцам понять, что мы не имеем к этому отношения, – с облегчением заключил президент Бирн. – И, разумеется, Хэнк, я согласен с тем, что все это необходимо сохранить в тайне. – Он перевел взгляд на Брукса. – Мы все с этим согласны. Можете не сомневаться.

Пять минут спустя автомобиль Брукса, управляемый его водителем, уже отъезжал от Белого дома. Сославшись на занятость и срочные дела, Дэниел извинился перед президентом за то, что не может остаться на ланч. Каммлер, разумеется, остался. Этот мерзавец никогда не упускал возможности посплетничать.

Водитель Брукса повернул на главную дорогу, ведущую из центра Вашингтона на юг. Брукс вытащил из кармана мобильный телефон и набрал какой-то номер.

– Баки? Да, это Брукс тебя беспокоит. Давно тебя не слышал. Как поживаешь? – Он выслушал ответ и рассмеялся. – Тут ты прав. Я позвонил не для того, чтобы просто поболтать. Как ты смотришь на то, чтобы ненадолго отвлечься от заслуженного отдыха? Тебе еще не надоело бездельничать? Надоело? Отлично. Что скажешь: допустим, я сейчас приеду к тебе, ты попросишь Нэнси сварить мне чаудер из морепродуктов и мы с тобой немного потолкуем?

Он посмотрел в окно, на пролетающие мимо цветущие сакуры. Чертов Каммлер со своими тайными операциями. В лучшем случае этот парень просто слетел с катушек и слишком много на себя берет. В худшем – он и его люди всерьез злоупотребляют своим положением, забыв о какой-либо субординации.

Что касается Каммлера, чем глубже Брукс копал, тем больше узнавал. И он понимал, что иногда приходится продолжать копать, пока не докопаешься до правды.

А иногда эта правда была поистине ужасной.

Глава 23

Непроходимый лес, со всех сторон окружающий комплекс Фалькенхаген, придавал ему заброшенный и зловещий вид. В таком месте, как это, кричи не кричи, тебя все равно никто не услышит.

– Сколько я здесь пробыл? – спросил Джегер, не переставая массировать онемевшие запястья и предплечья.

Он стоял у входа в ближайший бункер, чувствуя себя совершенно измотанным жестокими испытаниями и отчаянно нуждаясь в свежем воздухе. Кроме того, он был вне себя от негодования и в его груди клокотал гнев.

Рафф посмотрел на часы.

– Сейчас семь утра восьмого марта. Ты провел там семьдесят два часа.

«Три дня. Ублюдки».

– Так все же, чья это была идея? – продолжал допытываться Джегер.

Рафф собрался было ответить, но тут рядом с ними появился дядя Джо.

– Можно тебя на два слова, мой мальчик? – Он осторожно, но крепко взял Джегера под руку. – Некоторые вещи лучше воспринимаются в изложении самых близких людей.

После безвременной кончины Теда Джегера, умершего двадцать лет назад, роль почетного деда взял на себя двоюродный дедушка Джо. Поскольку своих детей у него не было, он очень сблизился с Уиллом, а затем с Руфью и Люком.

Они регулярно проводили летний отпуск в хижине дяди Джо, расположенной в уединении в Букклеух Фелл, на границе с Шотландией. Но с того момента, как родных Джегера похитили, он почти не виделся с дядей Джо, так все они называли старика. Однако, несмотря на это, Уилл по-прежнему ощущал невероятную близость с ним.

Дядя Джо и дед Джегера в молодости вместе служили в САС, их безрассудство и отвага искренне восхищали Уилла.

Сейчас старик повел его туда, где деревья со всех сторон окружили небольшую бетонную площадку – вне всякого сомнения, крышу одного из бесчисленных подземных сооружений, возможно, даже того самого помещения, в котором истязали Джегера.

– Тебе наверняка интересно, на ком лежит ответственность, – заговорил дядя Джо, – и, конечно же, ты имеешь полное право услышать ответы на свои вопросы.

– Мне кажется, я и так это знаю, – угрюмо пробормотал Джегер. – Это все Нарова. Она идеально исполнила свою роль. И это ее почерк.

Дядя Джо покачал головой.

– На самом деле, она была не в восторге. И по мере того, как тебя продолжали допрашивать, пыталась вмешаться и все это прекратить. – Он сделал паузу. – А знаешь, мне кажется… нет, я в этом нисколько не сомневаюсь… что Ирина питает к тебе определенную слабость.

– Тогда кто это придумал? – спросил Джегер, не обращая внимания на поддразнивания старика.

– Ты знаком с Петером Майлсом? Он играет в этой затее гораздо более важную роль, чем ты себе можешь представить.

Глаза Джегера вспыхнули гневом.

– И что же он, черт возьми, пытался доказать?

– Его беспокоило то, что исчезновение семьи могло тебя в определенной степени дестабилизировать; что психологическая травма и чувство вины, возможно, довели тебя до срыва. Он был твердо намерен проверить твою устойчивость. Чтобы точно знать, насколько обоснованы их с Наровой опасения.

Гнев Джегера прорвался наружу.

– Но что дало ему… им… право меня проверять?

– Вообще-то, лично я считаю, что они имели полное право это сделать. – Дядя Джо сделал паузу. – Ты когда-нибудь слышал о Kindertransport? В 1938 году британскому дипломату Николасу Уинтону удалось спасти сотни еврейских детей, организовав поезда, которые перевезли их в Британию. В то время Петера Майлса звали иначе. Он был одиннадцатилетним мальчиком, носившим немецко-еврейское имя Питер Фридман. У Питера был старший брат Оскар, которого он боготворил. Но в поезда Уинтона не брали никого старше шестнадцати лет. Питера взяли, а его брата нет. Как и его отца, мать, тетушек, дядюшек, бабушек и дедушек. Все они погибли в лагерях смерти. Из всей семьи удалось выжить одному Питеру, поэтому он и по сей день считает свою жизнь чудом, даром свыше. – Голос дяди Джо дрогнул. – Так что, как видишь, если кто и понимает, что это такое – потерять семью, то это Петер. Он знает, что это способно сломать кого угодно. Ему известно, как это может повлиять на рассудок.

Гнев Джегера, похоже, несколько улегся. После подобной истории все происшедшее предстало ему в несколько ином свете.

– Так я прошел испытание? – тихо спросил он. – Я доказал, что они напрасно беспокоились? Я почти ничего не помню, все как будто в тумане.

– Прошел ли ты испытание? – Дядя Джо обнял Джегера. – Да, мой мальчик. Разумеется. Как я им и говорил, ты вышел из него с высоко поднятой головой. – Пауза. – На самом деле, очень немногие были бы способны все это вытерпеть. И что бы ни случилось в будущем, теперь ясно, почему ты должен возглавить операцию.

Джегер посмотрел на дядю Джо.

– Я еще кое о чем хотел спросить. О футболке. Футболке Люка. Откуда она?

Лицо старика потемнело.

– Бог ведает, люди делают многое такое, чего совершать не следует. В твоей квартире в Уордуре есть гардеробная. Она заполнена вещами твоих близких, по всей вероятности ожидающими их возвращения.

Джегер снова взорвался.

– Они ограбили мою квартиру?

Старик вздохнул.

– Да. Экстремальные условия не оправдывают экстремальных мер, но, возможно, у тебя хватит великодушия, чтобы простить их.

Джегер пожал плечами, понимая, что со временем он, вероятнее всего, успокоится.

– Люк и Руфь – они вернутся, – прошептал дядя Джо настолько убежденно, что это граничило с яростью. – Забери футболку, Уилл. Аккуратно положи ее на место. – С неожиданной для него силой он сжал предплечье Джегера. – Руфь и Люк – они вернутся домой.

Глава 24

Петер Майлс – или, как его звали прежде, Питер Фридман – стоял перед ними в бывшем советском бункере комплекса Фалькенхаген. Это было любопытное место для предстоящего инструктажа.

Огромный бункер располагался на невероятной глубине. Чтобы попасть внутрь, Джегеру пришлось преодолеть шесть лестничных пролетов, постоянно меняющих направление. Высокий куполообразный потолок испещряли кружева массивных стальных балок, напоминающих свитое глубоко под землей гнездо какой-то гигантской птицы-робота.

Слева и справа к стенам были прикручены лестницы, в свою очередь ведущие к утопленным в стенах люкам. Куда вели хода за этими люками, можно было только догадываться, потому что сразу за основными помещениями бункера начинались лабиринты тоннелей, труб, вертикальных шахт и проходов, а также ряды огромных стальных контейнеров цилиндрической формы, в которых, по всей вероятности, хранились запасы производимого нацистами N-stoff.

В этих пустых гулких помещениях и не пахло какими-либо земными благами. Джегер и его люди сидели на дешевых пластиковых стульях, выстроенных полукругом у пустого деревянного стола. Здесь присутствовали Рафф, Дейл, а также все остальные члены амазонской экспедиции Джегера. Он по очереди разглядывал каждого из них.

Ближе других сидел Льюис Алонсо, афроамериканец и бывший Морской котик – морской десантник армии США. Во время амазонской экспедиции Джегеру представилась возможность составить мнение об этом человеке. Он любил изображать из себя большого мускулистого и несокрушимого типа с не слишком выдающимися умственными способностями.

На самом деле это абсолютно не соответствовало истине. Он был наделен интеллектом, не уступающим по мощи его физическим данным. Словом, сложение Майка Тайсона сочеталось у Алонсо с внешностью Уилла Смита и острым проницательным умом. Он был также прямодушен и обладал очень благородным сердцем.

Джегер ему доверял.

Уилл перевел взгляд на относительно миниатюрную фигуру Хиро Камиши, в прошлом офицера японских сил особого назначения – Токушу Сакусен Ган. Камиши был кем-то вроде современного самурая – воином высокого пути. Во время амазонской экспедиции этого человека, посвященного в мистическое воинское искусство Востока – бусидо, – и Джегера связала глубокая взаимная симпатия.

Третьим был гигантский, как медведь, Джо Джеймс, самый эксцентричный член амазонской группы Джегера. Со своими длинными всклокоченными волосами и массивной бородой он напоминал нечто среднее между бездомным бродягой и байкером из «Ангелов ада».

На самом деле Джо некогда являлся членом новозеландской САС – возможно, самой знаменитой из семейства специальных авиадесантных служб. В жилах этого прирожденного бушмена и следопыта текла кровь маори, что естественным образом способствовало его сближению с Такавеси Раффарой.

Приняв участие в бесчисленных боевых заданиях, Джеймс потерял много товарищей, с чем так и не сумел смириться. Но за долгие годы Джегер научился не судить о книге по ее обложке. Для Джеймса не существовало ничего невозможного, так что по части исполнения самых сложных заданий ему не было равных. И что являлось не менее важным, он обладал совершенно уникальным в своей нестандартности мышлением.

Джегер глубоко уважал этого бойца.

И была тут, конечно же, Ирина Нарова, хотя после жестокого испытания, которому подвергли Джегера, они еще не обменялись ни единым словом.

За те двадцать четыре часа, минувшие с момента окончания экзамена, Джегер успел успокоиться, признав: то, что с ним произошло, представляло собой лишь классический случай выработки устойчивости к допросам. Среди бойцов элитных подразделений этот курс носил название СД – сопротивление допросам.

Каждый кандидат в САС проходил через СД – кульминацию убийственных отборочных лагерей. Он неизбежно включал в себя бóльшую часть того, через что пришлось пройти Джегеру, – шок, дезориентация, чудовищные манипулятивные техники.

В те несколько дней, на протяжении которых они подвергались физическому и психологическому тестированию, к ним внимательно присматривались, пытаясь понять, сломаются они под этим невообразимым давлением или нет, сдадут своих боевых товарищей или же будут молчать до последнего. Тех, кто отвечал на бесконечные вопросы, выдавая информацию о характере поставленной перед ними задачи, немедленно исключали из списка кандидатов.

Именно там он усвоил такой ответ: «Я не могу ответить на этот вопрос, сэр», затвердив его как мантру, способную спасти жизнь.

Здесь, в Фалькенхагене, все это свалилось на него будто гром среди ясного неба. Его пытали так безжалостно, что Джегеру даже в голову не пришло, будто с ним могут играть в какую-то мрачную и злобную игру. Нарова настолько идеально справилась со своей ролью, что он был убежден в глубине ее предательства.

Его избивали. Его сознанием манипулировали, доводя почти до помешательства. Но он устоял, несмотря на то, что несколько раз оказывался на самом краю. И он был жив и сделал еще один шаг к спасению Руфи и Люка. А все остальное его пока что не интересовало.

– Джентльмены, Ирина, благодарю вас за то, что вы пришли сюда. – Слова Петера Майлса вернули Джегера в реальность. Майлс обвел взглядом бетонное помещение и железную паутину над головой. – Многое из того, что заставило нас здесь собраться, уходит корнями именно в это место. В его жуткую историю. В эти темные стены.

Он полностью сосредоточился на своих слушателях. В его взгляде светилась решимость, которой раньше Джегер не замечал. И старик приковывал к себе внимание.

– Германия. Весна 1945 года, – провозгласил Майлс. – Нашу родину стремительно заняли войска стран антигитлеровской коалиции. Оборона немцев рассыпáлась. Многие главари нацистов уже попали в плен к победителям. Верховных главнокомандующих отвезли в расположенный под Франкфуртом центр допросов, носивший кодовое название «мусорное ведро». Там они пытались запираться, наотрез отрицая тот факт, что Рейх располагал оружием для массовых убийств или планировал использовать его ради победы в войне. Но один из пленников наконец сломался и выдал ряд невероятных откровений, поверить в которые было очень трудно. В ходе жестоких допросов он рассказал, что нацисты разработали три устрашающих химических вещества: нервнопаралитические газы табун и зарин, а также легендарный Kampfsoffe – отравляющий газ, получивший название N-stoff, или вещество N. Он также раскрыл план Гитлера по производству тысяч тонн химических веществ, необходимых для победы над странами антигитлеровской коалиции, – Chemicplan. Самым невероятным оказалось то, что союзники совершенно ничего не знали об этом, а следовательно, защиты от подобных веществ у нас не было. Как это могло произойти? Во-первых, как вы уже наверняка заметили, комплекс Фалькенхаген расположен глубоко под землей. С воздуха он практически незаметен. Именно в таких местах нацисты и производили самые жуткие вещества. Во-вторых, для реализации программы по производству химического оружия Гитлер заключил договор с гражданской компанией – огромным промышленным концерном И. Г. Фарбен. Они были вдохновителями строительства этих фабрик смерти. Но такая задача оказалась бы не по силам нацистам, если бы они не располагали поистине безграничными ресурсами рабского труда. Подземные сооружения наподобие Фалькенхагена строились усилиями миллионов несчастных душ, согнанных фашистами в концентрационные лагеря. Более того, на опасном производстве также работали узники концлагеря – ведь им все равно суждено было умереть.

Майлс умолк, но его слова продолжали угрожающе висеть в воздухе. Джегер неловко заерзал на стуле. Ему казалось, что в комнате ощущается странное призрачное присутствие, ледяные пальцы которого все сильнее стискивали его лихорадочно бьющееся сердце.

Глава 25

– Союзники обнаружили в Германии огромные запасы готового к употреблению оружия, – продолжал Майлс. – В том числе и в Фалькенхагене. Поговаривали даже об оружии дальнего поражения – ракете «Фау-4», продолжении «Фау-2», способной сбросить нервнопаралитические вещества на Вашингтон и Нью-Йорк. Было принято считать, что нам лишь чудом удалось победить в той войне. Кое-кому казалось, будто разумнее всего было бы поставить себе на службу опыт нацистских ученых. Это позволило бы лучше подготовиться к грядущей войне с русскими – к холодной войне. Большинство нацистских ученых, разрабатывавших Фау-оружие, были доставлены в США для создания ракет, способных противостоять советской угрозе. Но затем посреди Нюрнбергского процесса над военными преступниками русские неожиданно вызвали бригадного генерала Вальтера Шрайбера из медицинской службы Вермахта, свидетельства которого прозвучали как гром среди ясного неба. Шрайбер заявил: малоизвестный нацистский врач по имени Курт Бломе руководил сверхсекретным нацистским проектом, нацеленным на бактериологическую войну – при помощи бактерий и микробов. – Майлс прищурился. – Как вам хорошо известно, бактериологическое оружие является самым мощным из средств массового поражения. Ядерная бомба, сброшенная на Нью-Йорк, способна убить всех жителей города. То же самое может сделать зариновая боеголовка. Однако единственная ракета, зараженная бубонной чумой, не оставит в живых никого, убив всех жителей Америки по той простой причине, что бактериологическое вещество самовоспроизводится. Доставленное во внешнюю среду, оно размножается в человеке и распространяется все дальше, убивая всех на своем пути. Бактериологическая война Гитлера получила кодовое название Blitzableiter – «Громоотвод». С целью скрыть ее от стран антигитлеровской коалиции, исследования замаскировали под антираковые эксперименты. Разработанные таким образом вещества предстояло использовать по прямому приказу Фюрера для достижения окончательной победы. Но, наверное, самым шокирующим из откровений Шрайбера стало сообщение, что в конце войны Курта Бломе забрали себе американцы с намерением возродить программу подготовки к бактериологической войне – на сей раз поставив ее на службу Западу. Разумеется, во время войны Бломе разработал ужасающий перечень боевых биологических средств, таких как чума, тиф, холера, сибирская язва и многие другие. Он тесно сотрудничал с японским Отрядом 731, выпустившим на волю микроб, убивший полмиллиона китайцев.

– Отряд 731 – это мрачное пятно на нашей истории, – тихо произнес кто-то. Это был Хиро Камиши, японский член экспедиции Джегера. – Наше правительство так по-настоящему за него и не извинилось. Только отдельные личности попытались протянуть руку жертвам Отряда 731, добиться их прощения.

– Бломе, вне всякого сомнения, являлся гроссмейстером бактериологической войны. – Майлс обвел взглядом слушателей. Его глаза блестели. – Но некоторые вещи он не выдал бы никому и ни за что на свете. Даже американцам. Оружие Blitzableiter не использовали против союзников по одной простой причине: нацисты были заняты усовершенствованием супервещества, позволившего бы им по-настоящему покорить весь мир. Гитлер отдал приказ создать его, однако нацисты не ожидали, что войска антигитлеровской коалиции совершат столь стремительный рывок. Их наступление застало всех врасплох. Бломе и его люди потерпели поражение, но лишь потому, что они не успели закончить свой проект.

Майлс посмотрел на человека, который сжимал в руках тонкую трость, сидя на одном из стульев.

– А сейчас я хотел бы дать слово тому, кто лично присутствовал при всем этом. В 1945 году я был всего лишь восемнадцатилетним юношей. Джо Джегер сможет лучше меня пересказать вам этот мрачный эпизод истории человечества.

Майлс подошел к дядюшке Джо, чтобы помочь старику подняться на ноги. Уилл Джегер ощутил, как бешено колотится сердце у него в груди. В глубине души он знал, что к этому моменту его подвела судьба. Ему было необходимо спасти жену и ребенка, однако, исходя из того, что он услышал, на карту было поставлено гораздо больше, чем одни лишь их жизни.

Дядя Джо вышел вперед, тяжело опираясь на трость.

– Попрошу вас набраться терпения, потому что готов поспорить, я втрое старше многих присутствующих здесь людей. – Он задумчиво обвел взглядом бункер. – С чего же мне начать? Начну, пожалуй, с операции «Лойтон». – Старик задержал взгляд на Джегере. – Почти всю войну я служил вместе с дедом вот этого молодого человека в САС. Возможно, это подразумевается само собой, но я уточню: его дед, Тед Джегер, – мой брат. В конце 1944 года нас забросили на северо-восток Франции для выполнения задания под кодовым названием «Лойтон». Цель операции была проста. Гитлер приказал своим войскам занять последнюю линию обороны, чтобы остановить продвижение армий стран антигитлеровской коалиции. Нам предстояло помешать этому. Мы десантировались и устроили много шума во вражеском тылу, взрывая железнодорожные пути и убивая нацистских командиров. Но в ответ враг открыл на нас безжалостную охоту. В конце операции тридцать один член группы попал в плен. Мы были исполнены решимости выяснить, какова их судьба. Проблема заключалась в том, что вскоре после войны САС распустили. Считалось, что в нас больше нет необходимости. Что ж, у нас имелось собственное мнение на сей счет. И уже в который раз мы отказались исполнять приказ. Мы организовались в полностью нелегальное подразделение, поставив себе задачей разыскать своих пропавших товарищей. Нам не понадобилось много времени для того, чтобы понять – нацисты их зверски пытали и убили. Поэтому мы стали охотиться на их убийц. Мы присвоили себе громкий титул – Группа расследований военных преступлений. Неофициально были известны как Тайные Охотники. – Джо Джегер грустно улыбнулся. – Просто удивительно, чего можно достичь, лишь пуская пыль в глаза. Поскольку мы старались не засвечиваться, все решили, будто мы обычное армейское подразделение. Но Тайные Охотники таковым не являлись. В действительности, мы были несанкционированным, нелегальным отрядом, который делал то, что считал справедливым, и к чёрту последствия. Такие это были времена. Замечательные. – Старика явно захлестнули эмоции, но он взял себя в руки и продолжил: – В течение нескольких последующих лет мы выследили всех нацистских убийц до единого. В процессе их розысков обнаружили, что некоторые из наших товарищей закончили жизнь в неописуемо жутком месте – нацистском концентрационном лагере под названием Натцвайлер.

Дядя Джо на мгновение отыскал глазами Ирину Нарову. Джегер уже знал – между ними существует какая-то особенная связь, и считал, что Нарова обязана ему это подробно объяснить, впрочем, как и многое другое.

– Натцвайлер имел газовую камеру, – продолжал дядя Джо. – В ней нацистское оружие испытывали на живых людях – заключенных лагеря. Этими исследованиями руководил некий высокопоставленный эсэсовский врач по имени Август Хирт. Мы решили, что нам необходимо поговорить с ним. Хирт исчез, но от Тайных Охотников мало кто мог ускользнуть. Мы обнаружили, что он также засекречен и работает на американцев. Во время войны Хирт испытывал нервнопаралитические газы на невинных женщинах и детях. Его работу отличали пытки, зверства и смерти. Однако американцы с радостью приняли Хирта под свое крыло, и мы знали: они не допустят того, чтобы он предстал перед судом. Условия были таковы, что мы приняли решение: Хирт должен умереть. Но когда он осознал наши намерения, то предложил нам совершенно невероятную сделку – величайшие нацистские тайны в обмен на свою жизнь. – Выпрямившись, старик продолжил: – Хирт раскрыл нам план нацистов относительно Weltplagverwustung – опустошения мира эпидемиями. Он утверждал, что его предстояло осуществить с помощью боевого бактериологического средства совершенно новой разновидности. Происхождение этих бактерий хранилось в тайне, но смертность при заражении зашкаливала. Когда Хирт испытал их в Натцвайлере, частота смертей составила 99,999 процента. Похоже, не существовало людей, обладающих врожденной сопротивляемостью к этому веществу. Казалось, оно родом из каких-то других миров или уж точно – иных эпох. Перед смертью – потому что, можете мне поверить, мы ни за что не оставили бы его в живых, – Хирт сообщил нам название этого вещества, которое ему дал сам Гитлер. – Дядя Джо снова задержал свой тоскливый взгляд на Джегере. – Оно называлось Gottvirus – Божественный вирус.

Глава 26

Дядя Джо попросил подать ему стакан воды, и Петер Майлс торопливо исполнил его просьбу. Все остальные сидели совершенно неподвижно. История, эхом разносившаяся по гулкому бункеру, никого не оставила равнодушным.

– Мы доложили о своем открытии в верхá по командным инстанциям, но им, похоже, никто особо не заинтересовался. Чем мы располагали? Нам было известно название – Gottvirus – однако кроме этого… – Дядя Джо сокрушенно пожал плечами. – На земле установился мир. Люди устали от войны. Постепенно это все забылось и вся история была предана забвению на целых двадцать лет. А затем… Марбург. – Он смотрел прямо перед собой, и перед его взглядом, казалось, всплывали картины далекого прошлого. – В центральной Германии находится небольшой симпатичный городок Марбург. Весной 1967 года там, в лаборатории «Behringwerke», произошла необъяснимая вспышка какого-то заболевания. Заражению подвергся тридцать один лаборант. Семеро из них умерло. Каким-то образом проявился новый болезнетворный микроорганизм. Его назвали «Марбургским вирусом», или Filoviridae, потому что он имел форму нити, напоминающей волосок. Никто никогда не видел ничего подобного. – Дядя Джо осушил стакан с водой. – Возникло предположение, что вирус попал в лабораторию вместе с доставленными из Африки обезьянами. Во всяком случае, такова была официальная версия. В Африку на поиски источника вируса немедленно отправились группы вирусологов. Они искали его естественное место обитания в природе. Но найти им ничего не удалось. Мало того, они не смогли установить, какое животное могло бы являться естественным переносчиком вируса. Словом, в африканских джунглях, откуда прибыли упомянутые обезьяны, не было ни малейшего следа этого вируса. Дело в том, что обезьяны широко используются в лабораторных экспериментах, – продолжал старик. – При испытании новых лекарств и не только. Их также используют для испытаний бактериологического и химического оружия по той простой причине, что, если вещество убивает обезьяну, оно, скорее всего, убьет и человека. – Дядя Джо снова отыскал взглядом Джегера. – Твой дед, бригадир Тед Джегер, занялся расследованием. Как и многие из нас, он никогда не переставал быть Тайным Охотником. Постепенно вырисовывалась леденящая кровь картина. Оказалось, во время войны лаборатория «Берингверке» представляла собой фабрику И. Г. Фарбен. Более того, к 1967 году ведущим ученым лаборатории был не кто иной, как Курт Бломе, бывший гитлеровский гроссмейстер бактериологической войны. – Дядя Джо снова обвел своих слушателей горящим взглядом. – В начале 1960-х на контакт с Бломе вышел человек, которого мы уже давно считали мертвым, – бывший генерал СС Ганс Каммлер. Каммлер был одним из самых могущественных людей Рейха и ближайших доверенных лиц Гитлера. Но в конце войны он исчез с лица земли. Тед Джегер долгие годы посвятил его розыскам, однако все напрасно. Между тем ему все же удалось установить, что Каммлера приняли на службу в одно из разведывательных агентств, находящихся под руководством ЦРУ и занимающихся шпионажем за русскими. Из-за дурной славы Каммлера ЦРУ заставило его действовать под различными вымышленными именами. Так, в разные годы его звали Гарольдом Краутхаммером, Хэлом Крамером и Хорасом Кенигом. К 1960 годам он успел очень высоко подняться в иерархии ЦРУ и решил приобщить Бломе к выполнению своей тайной задачи. – Дядя Джо сделал паузу, и его морщинистое лицо омрачила какая-то тень. – С помощью определенных средств мы проникли в марбургскую квартиру Курта Бломе и нашли его частные записи. История, изложенная в его дневнике, показалась нам совершенно невероятной. В любом другом контексте в нее вообще невозможно было бы поверить. Впрочем, на самом деле она проливала свет на очень многое. Нам открылась ужасная связь между множеством на первый взгляд разрозненных событий, и от этого у нас застыла в жилах кровь. Летом 1943 года Фюрер приказал Бломе сосредоточить все свое внимание на одном-единственном виде биологического оружия. Этот вирус уже убивал. В результате заражения им умерли два человека, оба лейтенанты СС. Их смерть была мучительной и жуткой. Их тела начали разрушаться изнутри. А органы – печень, почки, легкие – деформировались и разлагались, несмотря на то, что оболочка продолжала жить. Они умерли, извергая потоки густой черной крови – остатки гниющих, превратившихся в жидкую кашицу органов, – а на их лицах застыло наводящее ужас выражение, придающее им сходство с зомби. К тому времени как их забрала смерть, мозг этих людей успел превратиться в жижу. – Старик поднял глаза на слушателей. – Вы можете задать вопрос: что себе думали эти лейтенанты, связываясь с таким веществом? Оба они когда-то служили в эсэсовском агентстве, баловавшемся древней историей. Если помните, извращенная идеология Гитлера заключалась в том, что «истинные германцы» являются мифическим северным народом – высокими светловолосыми и голубоглазыми арийцами. Это было очень странно, если учесть, что сам Гитлер – маленького росточка человечек с черными волосами и карими глазами. – Дядя Джо досадливо покачал головой. – Тем двум лейтенантам СС – археологу любителю и просто искателю приключений – была поставлена задача «доказать», что так называемая раса арийцев-господ управляет Землей с незапамятных времен. Незачем говорить, что эта задача оказалась совершенно нереальной, но в процессе ее выполнения они каким-то образом наткнулись на Gottvirus. Бломе получил приказ выделить и вырастить столь загадочный микроорганизм. Он это сделал, между тем результаты были совершенно неутешительными. Этот ниспосланный, казалось, самим Богом вирус был идеален. Абсолютный Gottvirus. Он написал о нем в журнале наблюдений: «Кажется, будто этот болезнетворный микроорганизм прибыл к нам с другой планеты или, как минимум, из доисторических времен, зародившись на Земле задолго до того, как на ней возник первый современный человек». – Дядя Джо попытался успокоиться. – Натравить Gottvirus на врагов не позволяли две трудности. Первая заключалась в том, что нацисты нуждались в лекарстве, в прививке, рассчитывая наладить массовое производство сыворотки, способной защитить население Германии. Во-вторых, необходимо было изменить способ инфицирования этим вирусом так, чтобы он передавался воздушно-капельным путем. Он должен был вести себя подобно вирусу гриппа, заражая множество людей в течение нескольких дней. Опасаясь не успеть, Бломе работал торопливо и лихорадочно. К счастью для нас, эту гонку он проиграл. Союзники захватили его лабораторию, прежде чем он успел усовершенствовать вакцину или изменить способ проникновения вируса в организм. Gottvirus был засекречен как Kriegsentscheidend, что являлось самым высоким уровнем секретности, который когда-либо присваивали нацисты. В конце войны генерал СС Ганс Каммлер твердо решил: это останется самой важной тайной Рейха. – Дядя Джо весь как будто подобрался, опираясь на свою трость. Старый солдат был близок к окончанию длинного рассказа. – На этом история практически завершается. Из записей Бломе следовало, что они с Каммлером приняли все меры к тому, чтобы обезопасить Gottvirus, за разработку которого они снова взялись в конце шестидесятых. Остается упомянуть лишь то, что в дневниках Бломе постоянно встречается одна и та же фраза. Jedem das Seine. Вновь и вновь он писал: Jedem das Seine… В переводе с немецкого это означает «Каждый получает по заслугам».

Дядя Джо обвел взглядом комнату. В его глазах застыло выражение, которое Джегер если когда-либо и видел, то крайне редко: страх.

Глава 27

– Вы отлично сработали в Лондоне. Насколько я понимаю, там практически ничего не осталось. И никаких следов, способных привести к тому, кто это сделал.

Эту фразу Хэнк Каммлер адресовал человеку, сидевшему на скамье рядом с ним и скорее похожему на чудовище. Бритая голова, остроконечная бородка и устрашающе широкие, несколько ссутуленные плечи Стива Джоунза излучали угрозу.

Они с Каммлером находились в вашингтонском парке Западный Потомак. Вокруг буйно цвели сакуры, но на покрытом шрамами лице гиганта не угадывалось и следа радости. Он был раза в два моложе шестидесятитрехлетнего Каммлера, однако его глаза на холодном как лед лице были глазами мертвеца.

– Лондон? – фыркнул Джоунз. – Я бы мог это сделать вслепую. Что дальше?

Каммлер считал жутковатые физические данные Джоунза и его наклонности убийцы весьма полезными, но сомневался в том, можно ли до конца доверять ему и делать его постоянным членом своей команды. Он подозревал, что такого человека, как Джоунз, лучше всего держать в стальной клетке, выпуская лишь во время войны… или для того, чтобы вдребезги разнести лондонскую монтажную редакцию – его недавний контракт.

– Мне любопытно, почему ты его так ненавидишь.

– Кого? – уточнил Джоунз. – Джегера?

– Да. Уильяма Эдварда Джегера. Откуда такая всепоглощающая ненависть?

Джоунз наклонился вперед, опершись локтями на колени.

– Потому что я умею ненавидеть. Вот и все.

Каммлер поднял лицо, наслаждаясь теплыми солнечными лучами, скользящими по коже.

– Я все же хотел бы знать почему. Это помогло бы мне… целиком тебе доверять.

– Скажем так, – угрюмо произнес Джоунз, – если бы вы не приказали мне сохранить ему жизнь, Джегер уже был бы мертв. Я убил бы его после того, как вырвал из его рук жену и ребенка. Лучше бы вы позволили мне закончить эту работу, пока у меня была такая возможность.

– Вполне вероятно. Однако я хочу помучить его как можно дольше. – Каммлер улыбнулся. – Как говорится, месть – это такое блюдо, которое лучше подавать холодным… А пока его семья находится у меня в руках, я располагаю всеми средствами, чтобы мстить ему медленно и мучительно. Это приносит мне неизъяснимое наслаждение.

Гигант издал жестокий смешок.

– И то правда.

– Итак, вернемся к моему вопросу: откуда такая всепоглощающая ненависть?

Джоунз перевел взгляд на Каммлера, и тому показалось, будто он смотрит в глаза человека без души.

– Вы и в самом деле хотите это знать?

– Да. Мне это может пригодиться. – Каммлер сделал паузу. – Я практически разуверился в своих… восточноевропейских бойцах. Им было поручено одно дело на небольшом острове неподалеку от побережья Кубы. Несколько недель назад Джегер нанес по ним удар. Их было трое против тридцати моих людей. Думаю, тебе понятно, почему я больше не могу положиться на них. Возможно, теперь захочу чаще прибегать к твоим услугам.

– Любители.

Каммлер кивнул.

– Я и сам пришел к такому выводу. Но все же, откуда эта ненависть к Джегеру?

Взгляд гиганта как будто обратился внутрь.

– Несколько лет назад я проходил отборочные сборы САС. Там же находился офицер по имени Уильям Джегер из морской пехоты. Он увидел, чем я дополняю свой паек, и вообразил, будто имеет право влазить со своей непрошеной моралью в мои личные дела. Я с блеском проходил все испытания. Результат был практически предрешен. Затем настало время последнего экзамена. На выносливость. Шестьдесят четыре километра по мокрым горам. На предпоследнем контрольном пункте члены штаба руководства сборами сняли меня с маршрута, раздели и обыскали. Я сразу понял, что меня сдал Джегер.

– Для пожизненной ненависти этого явно недостаточно, – заметил Каммлер. – О каких дополнениях идет речь?

– Я принимал таблетки. Вроде тех, с помощью которых спортсмены добиваются улучшения скорости и выносливости. По утверждению САС, служба поощряет нестандартное мышление. Они якобы ценят оригинальный, нестереотипный склад ума. Но все это просто куча дерьма. Что это было, если не тот самый нестандартный подход? Между тем меня не просто вышвырнули со сборов. Об этом сообщили в мое родное подразделение, из-за чего я был навсегда изгнан из армии.

Каммлер наклонил голову.

– Ты был уличен в употреблении препаратов, улучшающих твои физические возможности? И тебя сдал Джегер?

– Точно. Он подлец и предатель. – Джоунз сделал паузу. – Вы хоть раз пытались получить работу при том, что в вашем личном деле записано: вас выгнали из армии за употребление наркотиков? Позвольте мне кое-что вам сообщить. Я ненавижу предателей, а Джегер – самый лицемерный и ядовитый из всех предателей.

– Значит, нам повезло найти друг друга. – Каммлер скользнул взглядом по рядам вишневых деревьев. – Мистер Джоунз, мне кажется, у меня есть для вас работа. В Африке, где я держу небольшой бизнес.

– Где именно в Африке? Вообще-то я ненавижу это место до глубины души.

– У меня там охотничье хозяйство. Охота на крупных животных – это моя страсть. Но местные уничтожают моих зверей с такой скоростью, что у меня разрывается сердце. Особенно слонов, ради их бивней. И носорогов. Грамм носорожьего рога стоит дороже, чем грамм золота. Я ищу человека, который мог бы туда отправиться и за всем как следует присмотреть.

– Я не люблю присматривать, – ответил Джоунз. Он повернул свои массивные кисти вверх ладонями и сжал их в кулаки, похожие на пушечные ядра. – Я предпочитаю пускать в ход вот это. А еще лучше – нож или какую-нибудь пластиковую взрывчатку и глок[8]. Я убиваю, чтобы жить, и живу, чтобы убивать.

– Уверен, там, куда вы отправитесь, эти ваши отличительные особенности будут пользоваться широким спросом. Мне нужен шпион, боец и, вполне возможно, убийца – все в одном лице. Так что вы скажете?

– В таком случае, при условии, что деньги мне тоже понравятся, я ваш.

Каммлер встал. Он не протянул Стиву Джоунзу руку. Этот человек ему не особо нравился. После рассказов отца о поведении англичан во время Второй мировой Каммлер не доверял ни одному англичанину. Гитлер хотел, чтобы во время войны Британия заняла его сторону, намереваясь договориться с ней после падения Франции, чтобы вместе объединить силы против общего врага: России и коммунизма. Но англичане – как всегда, упрямые и несговорчивые – отказались.

Под слепым и непреклонным руководством Черчилля они проигнорировали здравый смысл и не признали, что рано или поздно Россия станет врагом всех свободомыслящих людей. Если бы не англичане, а также их братья шотландцы и валлийцы, гитлеровский Рейх восторжествовал бы и все остальное уже было бы историей.

Вместо этого около семи десятилетий спустя мир изобиловал всевозможными извращенцами и неудачниками – гомосексуалистами, евреями, инвалидами, мусульманами и прочими иностранцами. Как же Каммлер их презирал. Как он их ненавидел. И все-таки эти Untermenschen – недочеловеки – сумели пробраться даже в высшие эшелоны власти.

И только Каммлер – да еще несколько благородных людей вроде него – мог положить конец всему этому безумию.

Нет, Хэнк Каммлер не собирался доверять англичанину. Но если он мог использовать Джоунза, то не хотел упускать эту возможность. Потому-то и решил бросить ему еще одну кость.

– Если все пойдет хорошо, вы, возможно, сумеете окончательно свести счеты с Джегером и наконец утолить свою жажду мести.

Впервые с момента начала разговора Стив Джоунз улыбнулся, но в его глазах не было тепла.

– В таком случае располагайте мной. Я готов.

Каммлер встал, чтобы уйти. Джоунз протянул руку, пытаясь остановить его.

– Один вопрос. А вы почему его ненавидите?

Каммлер нахмурился.

– Вопросы здесь задаю я, мистер Джоунз.

Но Джоунз был не из пугливых.

– Я сообщил вам свои основания. Мне кажется, заслуживаю услышать ваши.

Каммлер растянул губы в тонкой улыбке.

– Коль вам уж так интересно, я ненавижу Джегера, потому что его дед убил моего отца.

Глава 28

Инструктаж был прерван для того, чтобы они могли подкрепиться и отдохнуть. Но Джегер никогда не умел долго спать. За последние шесть лет он на пальцах одной руки пересчитал бы ночи, когда ему удалось проспать до утра крепко и беспробудно.

Вот и теперь ему оказалось очень трудно уснуть, так как его мозг перегрузила информация, рассказанная дядей Джо.

Они снова собрались в бункере, и Петер Майлс начал с того же места, на котором прервал свой рассказ:

– Теперь мы считаем, что марбургская вспышка 1967 года была попыткой Бломе испытать Gottvirus на обезьянах. Мы думаем, ему удалось заставить вирус передаваться воздушным путем – в противном случае, лаборанты не заразились бы, – но одновременно он значительно ослабил его мощь. Мы пристально наблюдали за Бломе, – продолжал Майлс. – У него было несколько сообщников – бывших нацистов, работавших с ним еще при Фюрере. Однако после Марбургской вспышки их прикрытие оказалось под угрозой. Они практически засветились, и теперь им было необходимо скрыться в какой-нибудь глуши, там, где их никто не нашел бы и где они смогли бы и дальше беспрепятственно варить свои смертельные коктейли. Мы потеряли их след на целое десятилетие. – Произнеся это, Майлс умолк, но спустя несколько секунд продолжил: – В 1976 году в мир явился новый ужас: Эбола. Это был второй вирус Filoviridae. Как и в случае с марбургским вирусом, полагали, что его переносчиками были обезьяны, с которых он каким-то образом перешел на людей. И точно так же его родиной считали центральную Африку, а если точнее – долину реки Эбола. Отсюда его название. – Майлс, обернувшись к Джегеру, впился в него взглядом. – Чтобы точно определить мощь бактериологического оружия, его необходимо испытать на людях. Мы отличаемся от приматов. Болезнетворный микроб, убивающий обезьяну, может не оказать никакого воздействия на человека. Мы считаем, Эбола стал результатом преднамеренного высвобождения вируса в окружающую среду. Это был эксперимент, который Бломе провел на людях, что позволило ему установить его поражающее действие. Оно составило около 90 процентов. Умерло девять из десяти заразившихся людей. Вирус оказался смертоносным, но все же ему было далеко до изначального Божественного вируса. Стало ясно одно – Бломе и его команда уже близки к успеху. Мы предположили, что их центр базируется где-то в Африке, однако это огромный континент, в котором до сих пор множество диких и неисследованных уголков. – Майлс развел руками. – И вот тут след остыл окончательно.

– Почему вы не допросили Каммлера? – вмешался Джегер. – Надо было притащить его в местечко вроде этого и выяснить все, что он знает.

– По двум причинам. Первая заключалась в том, что он дорос до очень высокого поста в иерархии ЦРУ, так же как и многие другие бывшие нацисты в военных и шпионских кругах США. Кроме того, твоему деду пришлось убить его. Другого выхода не было. Каммлер узнал о том, что его интересует Gottvirus. Охота началась. Состоялась смертельная схватка, и Каммлер проиграл, чему я безмерно рад.

– Так вот почему они начали преследовать моего деда? – наседал Джегер.

– Да, – подтвердил Майлс. – Официальное заключение гласило – самоубийство, но мы всегда считали, что бригадира Джегера убили люди Каммлера.

Джегер кивнул.

– Он никогда не наложил бы на себя руки. Ему было ради чего жить.

Деда нашли мертвым в автомобиле, когда Уилл был еще подростком. Дверцы оказались закрытыми, а из окна торчал шланг. Заключение гласило, что он отравился газом, не выдержав кумулятивной травмы военных лет. Однако почти никто из его родственников не верил в это.

– Когда след исчезает, часто имеет смысл проследить за денежными потоками, – продолжал Майлс. – Мы начали разрабатывать эту версию, и одна ниточка действительно привела нас в Африку. Помимо нацизма, в жизни бывшего генерала СС Каммлера была единственная всепоглощающая страсть – охрана животного мира. В какой-то момент за деньги, которые, как мы считаем, нацисты награбили в годы войны, он приобрел обширные охотничьи угодья. После того, как твой дед убил генерала Каммлера, это хозяйство унаследовал его сын, Хэнк Каммлер. Мы опасались, что он втайне продолжает там дело отца. Годами наблюдали за этой территорией в поисках признаков присутствия бактериологической лаборатории. Но не заметили ничего. Совершенно ничего. – Обведя взглядом аудиторию, Майлс задержал его на Ирине Наровой. – А затем мы услышали о самолете времен Второй мировой, затерянном в глубине амазонских джунглей. Как только узнали характеристики самолета, сразу поняли, что это должен быть один из рейсов, доставлявших нацистов в их убежища. Итак, госпожа Нарова присоединилась к вашей амазонской экспедиции в надежде, что в этом самолете могут находиться какие-нибудь улики – ниточки, которые приведут нас к Божественному вирусу. И такие ниточки там действительно были. Но еще важнее оказалось то, что ваши поиски выкурили врага, вынудили его раскрыть свои карты. Мы подозреваем, люди, которые вас преследовали – а они все еще продолжают вас преследовать, – подчиняются Хэнку Каммлеру, сыну эсэсовского генерала Каммлера. В настоящее время он занимает пост заместителя директора ЦРУ, и мы опасаемся, что миссия его отца, стремившегося возродить Gottvirus, по наследству досталась ему. – Майлс сделал паузу. – Вот такой информацией мы располагали несколько недель назад. За это время вам удалось спасти Летисию Сантос, которую удерживали в плену люди Каммлера. В ходе операции вы захватили компьютеры ее тюремщиков.

Щелчок. Вспышка. На стене бункера засветилось изображение.

Каммлер Г.

БФ-222

Катави

Чома Малайка

– Ключевые слова, извлеченные из электронной почты шайки похитителей с кубинского острова, – продолжал он. – Мы проанализировали их переписку и считаем, что главарь этой банды – Владимир – постоянно обменивается сообщениями с самим Хэнком Каммлером. – Майлс махнул рукой в сторону слов на стене. – Я начну с третьего слова в списке. В документах, которые вы обнаружили в этом амазонском самолете, упоминался некий нацистский рейс, направленный в пункт под названием Катави. Охотничье хозяйство Каммлера находится на западной окраине африканской страны Танзания, возле озера Катави. Вопрос заключается в том, с чего бы это нацистам направлять один из своих спасательных рейсов туда, где есть вода? Рассмотрим второй пункт списка: БФ-222. Во время войны у нацистов был тайный испытательный полигон морской авиации. Он располагался в Травемюнде, на немецком побережье Балтики, где и был создан «Блом унд Фосс» – БФ-222 – самый большой гидросамолет Второй мировой. Итак, вот что, по-нашему, произошло. В конце войны Танзания была британской колонией. Каммлер пообещал британцам гору нацистских тайн в обмен на их защиту. Поэтому они дали ему добро на перелет в самое надежное из всех убежищ – на берега озера Катави – на борту БФ-222. Кроме генерала Каммлера, на борту этого самолета перевозился его драгоценный вирус – либо в замороженной форме, либо в виде высушенного порошка. Эту тайну он, разумеется, ни за что не раскрыл бы ни англичанам, ни их союзникам по антигитлеровской коалиции. Когда Британия деколонизировала Восточную Африку, Каммлер лишился своих покровителей – отсюда его решение приобрести огромную территорию вокруг озера Катави. Там же он оборудовал лабораторию, позволившую ему в строжайшей тайне разрабатывать Gottvirus. Разумеется, у нас нет доказательств того, что эта бактериологическая лаборатория действительно существует, – продолжал Майлс. – Но, если это так, у нее идеальное прикрытие. Хэнк Каммлер владеет самым настоящим охотничьим хозяйством со всеми полагающимися такому месту атрибутами: егерями, группой ученых-экологов высочайшего уровня, роскошными охотничьими домиками, а также взлетно-посадочной полосой для приема самолетов клиентов. Но самой главной уликой является последний пункт нашего списка. Choma Malaika – это слова из суахили, языка Восточной Африки. Они означают «Пылающие Ангелы». На территории охотничьего хозяйства Каммлера находится пик Пылающие Ангелы. Это часть горной гряды Мбизи, протянувшейся к югу от озера Катави. Горы Мбизи покрыты густым лесом и практически не исследованы.

Слова на стене бункера мигнули, сменившись изображением зазубренной горы, возвышающейся над саванной.

– Разумеется, присутствие этих ключевых слов в электронной переписке и существование горы с таким же названием может быть лишь странным совпадением. Но твой дед научил меня не верить в совпадения. – Майлс ткнул пальцем в картинку. – Если у Каммлера действительно есть лаборатория по разработке бактериологического оружия, мы считаем, она спрятана глубоко под горой Пылающих Ангелов.

Глава 29

Петер Майлс окончил инструктаж, предложив собравшимся в бункере экспертам провести мозговой штурм, пустив в ход все свои незаурядные знания и опыт.

– Тупой вопрос, – начал Льюис Алонсо, – но чем это все грозит? Я имею в виду самый худший сценарий.

Майлс задумчиво посмотрел на него.

– Вы намекаете на Армагеддон? В случае если мы имеем дело с безумцем?

Алонсо сверкнул своей фирменной улыбкой.

– Ага, бахнутым на всю голову. С сумасшедшим. Я серьезно. Расскажите нам.

– Боюсь, речь идет о микроорганизмах, в случае заражения которыми выжить не удастся практически никому, – мрачно произнес Майлс. – Но только если Каммлер и его люди сумели создать на его базе оружие. Это самый кошмарный сценарий: распространение вируса по всему миру. Вспышки произойдут одновременно в разных местах и с такой скоростью, что ни одно из правительств не успеет разработать лекарства. Это будет пандемия беспрецедентного уровня смертности. Событие, которое навсегда изменит мир. А если точнее – положит ему конец. – Он сделал паузу, ожидая, пока слушатели осознают всю леденящую безысходность его слов. – Но что Каммлер и его приспешники намереваются сделать с этим вирусом – никому не известно. Совершенно очевидно, что подобное боевое бактериологическое средство будет стоить баснословно дорого. Продадут ли они его тому, кто назначит самую высокую цену? Или начнут каким-то образом шантажировать мировых лидеров? Мы этого просто не знаем.

– Пару лет назад мы проиграли на учениях несколько ключевых сценариев, – заметил Алонсо. – К нам приезжали наикрутейшие парни из штатовской разведки. Они назвали три самые главные угрозы безопасности мира. Абсолютным номером один в этом списке была террористическая группировка, завладевающая полностью действующим оружием массового поражения. Существует три способа, которыми террористы могут этого достичь. Во-первых, можно купить ядерное устройство у какого-нибудь непризнанного государства – скорее всего, обанкротившейся и пришедшей в упадок страны бывшего советского блока. Во-вторых, захватить химическое оружие во время его транспортировки из одной страны в другую. Например, зарин по пути из Сирии к месту утилизации. В-третьих, приобрести необходимые технологии и создать свои собственные ядерные или химические устройства. – Он посмотрел на Петера Майлса. – Эти парни свое дело знали, но никто ни разу не упомянул придурка, предлагающего готовое бактериологическое оружие наиболее кредитоспособному покупателю.

Майлс кивнул.

– На то были веские основания. Самое сложное – способ доставки. Если предположить, что они усовершенствовали версию вируса, передающегося воздушно-капельным путем, очень просто подняться на борт самолета и взмахнуть носовым платком, обильно посыпанным сухим вирусом. Не забывайте, что сто миллионов кристаллизированных вирусов – население Англии и Испании вместе – способны уместиться на точке в конце самого обычного предложения. Как только наш пассажир встряхнет своим носовым платком, система воздушного кондиционирования летательного аппарата завершит начатую им работу. К концу полета – предположим, что его осуществляет аэробус А-380, – у нас будет около пятисот заразившихся человек, но лучше всего то, что ни один из них даже не догадается об этом. Спустя несколько часов они сойдут в лондонском аэропорту Хитроу. Это огромный аэропорт, до отказа набитый людьми. Пассажиры сядут в автобусы, поезда или метро, распространяя вирус посредством дыхания. Некоторые из них полетят дальше – в Нью-Йорк, Рио, Москву, Токио, Сидней или Берлин. Через сорок восемь часов вирус распространится по всем городам, странам и континентам… Вот вам, мистер Алонсо, и Армагеддон.

– Какой у него инкубационный период? Сколько пройдет времени, прежде чем люди осознáют, что с ними что-то не так?

– Мы не знаем. Но если он похож на вирус Эбола, то двадцать один день.

Алонсо присвистнул.

– И в самом деле, дерьмово. Более жуткое оружие даже представить себе невозможно.

– Вот именно – Петер Майлс улыбнулся. – Но тут есть одна зацепка. Помните человека, который поднялся на борт аэробуса А-380 с носовым платком, заряженным сотней миллионов вирусов? Это еще тот парень должен быть. Заражая пассажиров и экипаж самолета, он одновременно инфицирует себя. – Старик сделал паузу. – Но, разумеется, существуют террористические группировки, изобилующие молодыми людьми, готовыми умереть за идею.

– Исламское государство, Аль-Каида, Салафитская группа, Боко харам, – Джегер перечислил всех обычных подозреваемых. – И вообще, в чокнутых фанатиках мир точно не испытывает недостатка.

Майлс кивнул.

– Именно поэтому мы и опасаемся, что Каммлер продаст оружие любому, кто предложит самую высокую цену. Некоторые из этих группировок располагают практически неограниченными средствами на войну. И уж точно у них имеются средства – человеческие ресурсы – для доставки оружия туда, куда потребуется.

– Во всем этом есть лишь одна проблема, – вступил в разговор еще кто-то. – Один изъян. – Это была Нарова. – Никто никому не продаст подобное оружие, не заручившись вначале противоядием. В противном случае они подпишут свой собственный смертный приговор. Но, если такое противоядие имеется, человек, размахивающий платком, будет невосприимчив к болезни. У него выработан иммунитет. Он выживет.

– Возможно, – согласился Майлс. – Однако лично ты хотела бы стать этим человеком? Ты согласилась бы положиться на вакцину, которая, по всей вероятности, была испытана только на мышах, крысах и обезьянах? И где Каммлер возьмет живых людей для испытания своих вакцин?

Упомянув опыты на людях, Майлс вновь покосился на Джегера, как будто не в силах противостоять какой-то необъяснимой тяге. Он смотрел на него едва ли не виновато. «Почему тема испытаний на людях так неудержимо привлекает к нему внимание этого человека?» – спрашивал себя Джегер.

Поглядывания Майлса начинали не на шутку беспокоить его.

Глава 30

Джегер решил, что займется Майлсом и темой испытаний на людях позже.

– А теперь перейдем к главному, – провозгласил он. – Что бы ни планировал сделать со своим вирусом Каммлер, это хозяйство Катави – наиболее вероятное место, где его следует искать, не так ли?

– Таково наше мнение, – подтвердил Майлс.

– И какой у нас план?

Майлс покосился на дядю Джо.

– Скажем так – мы готовы рассмотреть все предложения.

– А почему бы просто не обратиться за помощью к властям? – спросил Алонсо. – Заслать туда Шестую бригаду Морских котиков. Пусть вставят этому Каммлеру кол в задницу.

Майлс развел руками.

– Мы располагаем убедительными уликами, но у нас нет ничего, хоть сколько-нибудь напоминающего доказательства. К тому же нет никого, кому мы могли бы абсолютно доверять. Враги пробрались даже в самые высокие эшелоны власти. Разумеется, нынешний директор ЦРУ, Дэн Брукс, уже связался с нами. И он хороший человек. Но он сомневается во всех окружающих его людях, не исключая самого президента. В общем, мы можем полагаться лишь на себя, только на нашу сеть оперативников.

– Кто именно входит в нее? – поинтересовался Джегер. – Кто эти мы, на которых вы постоянно ссылаетесь?

– Тайные Охотники, – ответил Майлс. – Подразделение, сформированное после Второй мировой войны и сохранившееся по сегодняшний день. – Он кивнул в сторону дяди Джо. – Увы, из всего изначального подразделения в живых остался только Джо Джегер. Это настоящая удача, что он до сих пор с нами. Но бразды правления взяли в руки другие люди. Ирина Нарова в числе прочих. – Он улыбнулся. – И мы надеемся, что сегодня организацию пополнят шестеро новобранцев, которые сейчас находятся в этой комнате.

– Как насчет финансирования? Поддержки? Прикрытия? – не унимался Джегер.

Петер Майлс поморщился.

– Хорошие вопросы… Вы все наверняка слышали о золотых поездах нацистов, недавно обнаруженных группой кладоискателей в недрах какой-то польской горы. Дело в том, что таких поездов было много. Большинство – с золотом Берлинского Рейхсбанка.

– Гитлеровской казной? – уточнил Джегер.

– Казной для его Тысячелетнего Рейха. В конце войны ее содержимое было просто невероятным. Когда Берлин утонул в хаосе, золото погрузили в поезда, которые отправили в укрытия. Один такой состав попал в поле зрения Тайных Охотников. Бóльшая часть его груза представляла собой награбленные ценности. Но если золото расплавить, то установить его происхождение практически невозможно. Мы решили оставить его себе в качестве рабочего капитала. – Он пожал плечами. – А какой у нас еще был выход? Что касается прикрытия, то у нас оно есть. Изначально Тайные Охотники были сформированы как отряд в подчинении Министерства экономической войны. Черчилль организовал это министерство для проведения своих самых секретных военных операций. Считалось, что в конце войны его закрыли. Фактически его небольшое подразделение все еще существует, действуя из неприметного Георгианского особняка на Лондонской Итон-сквер. Это и есть наши покровители. Они осуществляют контроль за нашей деятельностью и обеспечивают ее поддержку.

– Вы, кажется, сказали, что это место вам предоставило в пользование правительство Германии.

– Люди с Итон-сквер – хорошие организаторы. И связи у них имеются. Понятное дело, лишь на самом высоком уровне.

– Так все же кто вы, собственно говоря, такие? – не унимался Джегер. – Тайные Охотники – кто они? Сколько их? Кто в числе этих людей?

– Мы все добровольцы. Нас собирают только тогда, когда в этом есть необходимость. Даже это место используется, лишь когда мы начинаем действовать. В остальное время оно законсервировано.

– Ну хорошо, допустим, мы согласны, – кивнул Джегер. – Что дальше?

Щелчок. Вспышка. На стене засветилось изображение вида с воздуха на гору Пылающих Ангелов.

– Снимок горы Choma Malaika с воздуха. Она находится на территории охотничьего хозяйства Каммлера, но доступ к ней полностью закрыт. Указано, что это заповедная зона для разведения слонов и носорогов, пребывать на которой позволено исключительно старшим сотрудникам. В любого, кто попытается войти сюда, охрана будет стрелять на поражение. Больше всего нас интересует то, что находится под горой. Там есть целый ряд огромных пещер. Изначально они были вымыты водой, но позднее их расширили животные. Судя по всему, крупным млекопитающим нужна соль, в поисках которой сюда заходят слоны, пускающие затем в ход бивни для выдалбывания ее из стен. В результате подобных действий пещеры разрослись до гигантских размеров. Обратите внимание на то, что главная геологическая структура горы – это кальдера, бывший осевший вулкан. Вокруг массивного центрального кратера, оставшегося после того, как взорвался, разлетевшись вдребезги, конус вулкана, возвышается кольцо зазубренных стен. Во время сезона дождей чаша кратера часто заполняется водой, образующей мелкое озеро. Пещеры расположены выше уровня воды, но, что важно, все они находятся в простреливаемой охраной зоне. – Майлс обвел взглядом комнату. – У нас нет доказательств того, что в этих пещерах прячут что-то зловещее. Нам необходимо войти в них и обнаружить эти доказательства. Вот для этого вы, ребята, нам и нужны. В конце концов, вы профессионалы.

Джегер несколько секунд разглядывал аэрофотоснимок.

– С виду стены кратера составляют в высоту около восьмисот метров. Мы могли бы совершить затяжной прыжок в сам кратер, на малой высоте раскрыв парашюты и втянув их за собой, под прикрытие этих стен. Мы бы незаметно опустились на землю и направились в пещеры… Но вот когда уже будем там, оставаться незамеченными окажется сложнее. Наверняка у входа в пещеры установлены датчики движения. Я бы на их месте установил видеонаблюдение, включающее инфракрасные камеры, прожекторы, сигнальные ракеты натяжного действия и прочее. С пещерами всегда сложности. За счет того, что вход обычно бывает только один, его легко перекрыть.

– Так значит, все просто, – раздался чей-то голос. – Мы входим, заранее зная, что нас заметят. Позволяем увлечь себя в паучью сеть. И тогда выяснить, что они там делают, нам уж точно удастся.

Джегер поднял голову. Ну конечно, Нарова.

– Отлично. Только одна проблема. Как нам оттуда выйти?

Нарова небрежно тряхнула головой.

– Вступим в бой. Отправимся туда вооруженными до зубов. Обнаружив то, за чем пришли, оружием проложим себе путь к выходу.

– Или умрем, пытаясь прорваться наружу. – Джегер покачал головой. – Нет, нужен план получше… – Он покосился на Ирину, и уголки его рта дрогнули в легкой проказливой улыбке. – А знаешь, возможно, я кое-что придумал. И вот что я скажу – тебе это понравится и даже очень.

Глава 31

– Это полноценный охотничий заказник? – поинтересовался Джегер. – То есть я хотел бы знать, включает ли он выезды на сафари, охотничьи домики и прочее.

Майлс кивнул.

– Все это там есть. Отель Катави. Это жилища пятизвездочного уровня.

– Отлично. Скажем, вы постоялец отеля, но, предположим, не совсем хорошо соображаете. По пути к отелю вам вздумалось взобраться на пик Пылающих Ангелов только потому, что он там есть. Края кратера находятся вне пределов заказника – зоны, в которой стреляют на поражение. Верно?

– Да, – подтвердил Майлс.

– Итак, вы едете к отелю и вдруг замечаете этот пик устрашающего вида. Времени у вас полно, и вы решаете – а почему бы и нет! Путь на вершину крут и опасен, но когда вы поднимаетесь наверх, то видите гранитный обрыв, уходящий отвесно вниз. Вы замечаете и вход в пещеру – темный, загадочный, манящий. Откуда вам знать, что это закрытая территория? Вы решаете спуститься и немного все обследовать. Вот так мы и войдем в пещеры, и у нас как минимум есть хорошая история-прикрытие.

– А что тут не так? – поинтересовалась Нарова.

– Ты помнишь, что вы не очень хорошо соображаете? Это главное. Какие, по-вашему, люди не очень хорошо соображают? Уж точно не такая шайка закаленных в боях оперативников вроде нас. – Джегер покачал головой. – Молодожены, вот кто. Богатые или состоятельные голубки. Люди, которые с удовольствием проведут медовый месяц в пятизвездочном охотничьем хозяйстве. – Джегер перевел взгляд с Наровой на Джеймса, а затем снова на Нарову. – А вот и наша парочка. Мистер и миссис Берт Гроувс, бумажники которых набиты наличкой, а мозги съехали набекрень от любви.

Нарова уставилась на массивную бородатую фигуру Джо Джеймса.

– Мы с ним? Но почему?

– Ты – потому, что никто из нас не станет ночевать в роскошной хижине вместе с другим парнем, – ответил Джегер. – А Джеймс – потому, что когда он подстрижется и сбреет бороду, он будет хоть куда.

Джеймс, покачав головой, улыбнулся.

– А что станете делать вы, пока мы с прелестной Ириной будем уходить в африканский закат?

– Я буду идти за вами по пятам, – ответил Джегер, – с оружием и подкреплением.

Джеймс задумчиво поскреб бороду.

– Одна проблема, помимо необходимости все это сбривать… Вы уверены, что мне удастся не приставать к Ирине? То есть я хотел сказать, что как бы я ни…

– Закрой рот, Усама бен Ладен, – перебила его Нарова. – Я сумею о себе позаботиться.

Джеймс добродушно пожал плечами.

– Но у нас и в самом деле есть проблема. Не забывайте, что мы с Алонсо и Камиши совершенно беспомощны. У нас каучуковая язва, и любая активная деятельность нам запрещена. А с какой стороны на все это ни посмотри, там будет жарко.

Насчет болезни Джеймс не шутил. В конце амазонской экспедиции он с Алонсо и Камиши несколько недель выбирался из джунглей. Во время их эпического выхода из окружения парней заживо поедали мошки – крохотные тропические насекомые размером с булавочную головку.

Мошки отложили личинок под кожей мужчин, чтобы те кормились их плотью. Укусы стали открытыми сочащимися язвами. Единственным лечением была серия инъекций очень токсичного лекарства – пентостама. После каждого укола больным казалось, что по их жилам растекается кислота, обжигая все на своем пути. Пентостам был чрезвычайно токсичен, поэтому серьезно ослаблял сердце и дыхательную систему. Это и объясняло запрет на любую физическую нагрузку, требующую мало-мальского напряжения.

– Есть еще Рафф, – напомнил им Джегер.

Джеймс покачал головой.

– При всем моем уважении к Раффу, он не подходит. Прости, приятель, но с его татуировками и волосами никто на это не купится. А значит, – он пристально посмотрел на Джегера, – остаешься только ты.

Джегер покосился на Ирину. Похоже, ее нисколько не обеспокоило то, что тут предлагалось. Его это не особо удивило. У нее явно не хватало чувствительности во всем, что касалось взаимоотношений между людьми, и в особенности – разного пола.

– Что, если люди Каммлера узнают нас? Я не сомневаюсь в том, что, во всяком случае, мои фотографии у них есть, – возразил Джегер.

Именно по этой причине он изначально не предложил себя в партнеры Наровой.

– Два варианта, – раздался чей-то голос. Это в разговор вступил Петер Майлс. – Позвольте мне для начала сказать, что такой план мне нравится. Тебя загримируют. В крайнем случае, можно прибегнуть к помощи пластического хирурга. Менее экстремальный вариант – постараться изменить твою внешность, насколько это возможно, не укладывая тебя под нож. В обоих вариантах у нас есть люди, которые могут это сделать.

– Пластические хирурги? – изумленно уточнил Джегер.

– В этом нет ничего необычного. Госпожа Нарова уже дважды делала это. Оба раза мы подозревали, что те, на кого она охотилась, знали, как она выглядит. Вообще Тайные Охотники давно и часто ложатся под нож.

Джегер вскинул руки.

– Ладно, слушайте, только давайте постараемся обойтись без подтяжек и изменений формы носа.

– Хорошо, но в таком случае тебе придется стать блондином, – заявил Майлс. – А чтобы дополнить картину, твоя жена будет сногсшибательной брюнеткой.

– А почему бы не огненно-рыжей красоткой? – предложил Джеймс. – Это гораздо лучше соответствовало бы ее темпераменту.

– Не лезь не в свое дело, Усама, – зашипела Нарова.

– Нет, нет, блондин и брюнетка. – Петер Майлс улыбнулся. – Поверьте мне, данный вариант идеален.

На этом собрание закончилось. Все устали. Находясь взаперти под землей, Джегер чувствовал, как его постепенно охватывают беспокойство и раздражение. Он жаждал оказаться наверху, глотнуть свежего воздуха и ощутить на своей коже солнечные лучи.

Но вначале ему следовало сделать еще кое-что. Он подождал, пока комната опустеет, прежде чем подойти к Майлсу, деловито упаковывающему компьютерное оборудование.

– Можно с вами поговорить наедине?

– Конечно. – Старик обвел взглядом бункер. – Насколько я понимаю, мы тут одни.

– Мне хотелось бы знать, – нерешительно произнес Джегер. – Почему вы делаете такой акцент на испытаниях на людях? И мне почему-то показалось, что, по вашему мнению, это имеет отношение лично ко мне.

– Ах это… Я не очень хорошо умею скрывать то, что меня тревожит… – Майлс опять включил свой компьютер. – Позволь, я тебе покажу нечто.

Кликнув мышью, он открыл один из файлов, и на мониторе засветилось изображение. Наголо обритый мужчина в черно-белой полосатой пижаме стоял, прислонившись к стене, облицованной простым белым кафелем. Его глаза были плотно зажмурены, лоб прорезáли глубокие морщины, а рот был открыт в беззвучном крике.

Майлс перевел взгляд на Джегера.

– Газовая камера Натцвайлера. Нацисты подробно документировали эксперименты с ядовитыми газами, как и всю остальную свою деятельность. Существует четыре тысячи таких снимков. Некоторые еще более ужасны, потому что на них запечатлены эксперименты на женщинах и детях.

Джегер похолодел, начиная догадываться, куда клонит Майлс.

– Говорите прямо. Я должен знать.

Старик побледнел.

– Мне не доставляет радости сообщать тебе это. К тому же, имей в виду, это всего лишь мои подозрения… Но Хэнк Каммлер захватил твоих жену и ребенка. Он держит их в плену. Им… или его людьми… тебе отправлено доказательство того, что твои родные все еще живы. Во всяком случае, они были живы совсем недавно.

Несколько недель назад Джегер получил электронное письмо с вложением. Когда он открыл вложенный файл, то увидел фото: Руфь и Люк стояли на коленях, держа перед собой первую страницу свежей газеты, – доказательство того, что в этот день они еще были живы. Это являлось одной из попыток заставить Джегера страдать и сломать его.

– Он захватил твою семью, и со временем ему понадобятся живые люди, на которых он смог бы испытать свой Gottvirus, чтобы получить исчерпывающие доказательства его эффективности и развеять все сомнения…

Старик говорил все тише и наконец окончательно умолк. Его глаза потемнели от боли, и Майлс не закончил фразу. Что касается Джегера, то он и так все понял.

Майлс испытующе смотрел на него.

– И я должен еще раз попросить прощения за то, что мы сочли нужным тебя испытывать. На сопротивляемость допросам.

Уилл не ответил. В настоящий момент это волновало его в последнюю очередь.

Глава 32

Джегер изо всех сил оттолкнулся ногами, бросив тело вперед и позволив гравитации завершить начатое. Трос засвистел, скользя сквозь спусковое устройство, а дно кратера ринулось ему навстречу, с каждой секундой все приближаясь.

Футах в пятидесяти под ним болталась на своей альпинистской амуниции Нарова. Вогнав в трещину в скале клинообразный металлический стержень с закрепленной на нем крепкой стальной петлей, она поджидала Джегера, чтобы начать следующий этап своего спуска.

Восемьсот метров почти вертикальных скал, образующих внутренние склоны кратера Пылающих Ангелов, вынудили их разбить спуск на четырнадцать отдельных отрезков, которые они преодолевали с помощью шестидесятиметрового альпинистского троса.

Эта затея оказалась гораздо сложнее, чем они себе представляли.

Семьдесят два часа назад Джегер сидел, оглушенный вводной инструкцией, полученной от Петера Майлса. Открывшаяся перед ним картина потрясала воображение. Речь шла уже далеко не только о спасении Руфи и Люка. Вполне возможно, на кону стояло спасение всего человечества.

В качестве самых обычных молодоженов они с Наровой прилетели групповым классом в главный местный международный аэропорт, взяли в аренду внедорожник с двумя ведущими мостами и направились на запад, в выжженный солнцем африканский буш[9]. Восемнадцать часов езды привели их к пику Пылающих Ангелов, где они остановились, закрыли автомобиль и начали свой эпический подъем.

Ботинки Джегера снова уперлись в скалу, и он опять оттолкнулся от нее. Но в этот момент увесистые обломки, отделившись от утеса, полетели вниз… туда, где на своем тросе висела Нарова.

– Камнепад! – заорал Джегер. – Осторожно!

Нарова даже голову не подняла, делать это было некогда. Голыми пальцами она вцепилась в скалу и попыталась распластаться по ней всем телом, прижимая лицо к ее твердой прогретой солнцем поверхности. На фоне огромного кратера женщина казалась крохотной и хрупкой. Джегер затаил дыхание, наблюдая за рухнувшей вниз минилавиной.

В последний момент валуны врéзались в узкий выступ скалы прямо над головой Наровой, отскочили в сторону и пролетели всего в нескольких дюймах от нее.

Ирину спасло чудо. Если бы в нее попал хоть один из этих камней, он раскроил бы ей череп, а быстро доставить ее в больницу у Джегера не было ни малейшей возможности.

Последний отрезок веревки просвистел у него между пальцев, и он остановился возле нее.

Она посмотрела на него.

– Тут и без того слишком много всего, что попытается нас убить. Только тебя в этом списке не хватало.

Похоже, она была в порядке и даже не утратила привычной невозмутимости.

Джегер пристегнулся к альпинистскому снаряжению, отцепил от себя трос и подал его ей.

– Твоя очередь. Ах да, будь осторожна с камнями. Некоторые из них готовы осыпаться от малейшего прикосновения.

Он отлично знал: Нарова не очень хорошо понимает его ядовитое чувство юмора. Чаще всего она просто пыталась игнорировать его шутки, отчего Джегеру становилось только смешнее.

Она нахмурилась.

– Schwachkopf.

Как он уже усвоил в джунглях, Нарова обожала это ругательное немецкое слово, означавшее «идиот». Скорее всего, Ирина подцепила его среди Тайных Охотников.

Пока напарница готовилась, Джегер осматривал западный склон на противоположной стороне дымящегося кратера. В массивной стене была как будто вырезана арка. Такая расселина позволяла расположенному западнее горы озеру в сезон дождей затапливать кратер, отчего уровень воды в нем неизбежно поднимался.

Именно это и составляло главную опасность здешних мест.

Самое длинное пресноводное озеро мира – Танганьика – протянулось в северном направлении на несколько сотен километров от того места, где они находились. Уединенное местоположение озера и его немыслимый возраст – около двадцати миллионов лет – обусловили развитие уникальной экосистемы. В его водах водились гигантские крокодилы, огромные крабы и массивные гиппопотамы. Окружающие озеро густые леса служили домом для стад диких слонов. Но с приходом дождей потоки воды смывали бóльшую часть всей этой живности в кратер Пылающих Ангелов.

Между Джегером и той внушительной аркой располагался один из главных водоемов кальдеры. Под пышными кронами деревьев Уилл почти не видел воды, зато отлично ее слышал. В горячем и влажном африканском воздухе отчетливо разносилось фырканье, сербанье и рев гиппопотамов.

Там собралось стадо в сто голов, превративших озеро в одну огромную грязевую ванну. По мере того как безжалостное африканское солнце выжигало все вокруг и озерцо неумолимо уменьшалось, массивным животным становилось все теснее, а их взрывной темперамент подвергался немалому испытанию.

Подобных участков местности, вне всякого сомнения, следовало во что бы то ни стало избегать, обходя стороной. К водным артериям, соединяющим между собой все эти грязевые ванны, тоже приближаться не следовало. В них жили крокодилы, и после того, как Наровой и Джегеру в амазонских джунглях пришлось встретиться с одной из этих убийственно мощных рептилий, они предпочли бы с ними больше не сталкиваться.

Было решено, что там, где возможно, они станут держаться сухих и высоких участков.

Но, разумеется, даже в таких местах опасность все равно поджидала их.

Глава 33

Двадцать минут спустя после того, как Джегер вызвал камнепад, подошвы его тяжелых ботинок коснулись богатой черной вулканической почвы дна кратера. Прежде чем замереть в равновесии, веревка спружинила, несколько раз подбросив его вверх.

Строго говоря, было бы правильнее использовать страховочный канат – трос, обладающий нулевой эластичностью и позволивший бы им совершить серию поистине умопомрачительных бросков. Но карабкаться по такому канату было довольно опасно. Именно эластичность альпинистской веревки останавливает падение, случись кому-либо сорваться со скал, подобно тому, как в конце прыжка замедляется падение банджи-джампера[10].

Но падение – это в любом случае падение, и, как правило, оно довольно болезненное.

Джегер отстегнул трос, выдернул его из последней точки крепления наверху, после чего канат со свистом упал к его ногам. Затем Уилл свернул его в кольцо, начиная с середины, и перебросил через плечо. Он замер, глядя в ту сторону, куда им предстояло идти. Расстилающаяся перед ним местность казалась чем-то неправдоподобным и кардинально отличалась от того, что они видели по пути сюда.

Когда они с Наровой взбирались по внешнему склону горы, земля под ногами была хрупкой и предательски сыпучей. Сезонные дожди изрезали ее глубокими обрывистыми оврагами.

Подъем наверх под пылающим африканским солнцем оказался изнурительной и кропотливой работой, во время которой они временами абсолютно теряли ориентацию. Периодически мужчина и женщина попадали в глубокую тень оврагов, полностью блокировавших обзор и лишавших любых способов ориентирования на местности. Цепляться за сухую каменистую поверхность было почти невозможно, с каждым шагом они соскальзывали назад.

Но Джегера толкала вперед мысль о заключенных в пещерах внизу Руфи и Люке. Его близким угрожала страшная судьба, на которую намекнул Петер Майлс. Прошло всего несколько дней с тех пор, как состоялся разговор со стариком, и снимок, который он показал Джегеру, – это жуткое зрелище – горело перед его внутренним взором.

Если где-то под той горой в самом деле скрывается лаборатория по разработке средств ведения бактериологической войны и семью Уилла готовят к окончательным испытаниям оружия, для нейтрализации этих планов потребовалась бы группа Джегера в полном составе. Нынешняя миссия была лишь попыткой каким-то образом доказать существование такой лаборатории.

Пока что остальные члены группы – Рафф, Джеймс, Камиши, Алонсо и Дейл – находятся в Фалькенхагене. Они рассматривали все возможные сценарии предстоящего штурма, а также готовили оружие и снаряжение, что, вероятно, понадобилось бы им для этого.

Джегер был одержим желанием найти семью и жгучей ненавистью к Каммлеру, которого следовало остановить. Тем не менее он понимал: тщательная подготовка к тому, что их ожидало, жизненно важна. Без нее они проиграли бы уже первую стычку, погибнув прежде, чем им представился бы шанс вступить в более масштабное противостояние.

Во время службы в армии одним из любимых афоризмов Джегера был принцип четырех П: правильная подготовка предотвращает провал. Или, выражаясь иначе: провал подготовки – подготовка провала. Группе в Фалькенхагене следовало провести такую подготовку, и во время штурма бактериологической лаборатории Каммлера она обеспечила бы им успех.

Когда накануне вечером они наконец достигли высшей точки края кратера, Джегер испытал двойное облегчение. «Теперь я на один шаг ближе к семье. На один шаг ближе к мрачной истине». В обе стороны от него тянулся зубчатый хребет, когда-то дышавший огнем и покрытый расплавленной магмой. Сейчас этот серый, острый как бритва край горы обжигало нещадное солнце и продували безжалостные ветра.

Джегер и Нарова разбили лагерь на скальном выступе, расположенном в нескольких десятках футов ниже кромки. Спуститься на этот твердый холодный негостеприимный уступ можно было лишь по веревке, а значит, нападение со стороны диких зверей им не грозило. Хищников же в этом логове Хэнка Каммлера было предостаточно. Помимо самых очевидных – львов, леопардов и гиен, – тут обитали огромные черные буйволы и гиппопотамы, убивавшие каждый год больше людей, чем любое плотоядное животное.

Эти мощные звери свирепо охраняли территорию от чужаков; несмотря на свои размеры, удивительно быстро бегали и бесстрашно защищали молодняк. В целом такие качества делали гиппопотама самым опасным африканским животным. А пересыхающее Катави заставляло их тесниться, сбиваясь в плотную массу, что нисколько не способствовало миролюбию столь раздражительных существ.

Если посадить слишком много крыс в одну клетку, они в конце концов начнут поедать друг друга. Поместив изрядное количество гиппопотамов в одно озеро, можно спровоцировать грандиозную битву тяжеловесов.

Случись человеку оказаться в гуще этой схватки, несчастный превратится в кровавое пюре под ногами рассвирепевших бегемотов.

Глазам проснувшегося на краю кратера Джегера предстало захватывающее дух зрелище: все дно кальдеры превратилось в море пушистых белых облаков, окрашенных лучами утреннего солнца в ярко-розовый цвет. Эта пылающая масса выглядела такой плотной, что, казалось, они могут шагнуть на нее со своего скалистого уступа и пересечь весь кратер от края до края.

На самом деле это был туман, поднявшийся из густого леса, укрывающего бóльшую часть нутра кальдеры. Теперь, когда они оказались внизу, среди этого леса, от красоты пейзажа, подкрепляемой звуками и запахами, у Джегера перехватило дыхание.

Смотав веревки, мужчина и женщина тронулись в путь. Но их появление уже вызвало тревогу среди местных обитателей. С ближайшего озерца взлетела стая фламинго, поднявшись в воздух, подобно гигантскому розовому летающему ковру, и высокие резкие крики птиц эхом отразились от стен кратера. Такое зрелище поистине вызывало благоговейный ужас: здесь, похоже, обитали тысячи птиц, привлеченных обилием минералов в вулканических водах озера.

То тут, то там Джегер замечал гейзеры – горячие источники, взметающие высоко в воздух фонтаны нагретой воды и пара. Он замер на мгновение, ориентируясь на местности, после чего сделал Наровой знак, приглашая следовать за ним.

Они бесшумно скользили по этому чуждому для них ландшафту, интуитивно понимая желание друг друга хранить молчание и только изредка жестами обозначая направление движения. Окружающее напоминало инопланетный пейзаж либо мир, затерявшийся во времени. Казалось, людям здесь вообще не место.

Именно это побуждало Джегера и его напарницу не разговаривать и позволяло оставаться незамеченными для тех, кто пожелал бы открыть на них охоту.

Глава 34

Под ботинками Джегера захрустела корка сухой, запекшейся на солнце грязи.

Он остановился на краю озерца. Оно было мелким – слишком мелким для крокодилов – и кристально чистым. Вода казалась вполне пригодной для питья, а после длительного перехода под палящим солнцем у него пересохло горло. Но, окунув пальцы в воду и слегка коснувшись их языком, мужчина убедился в том, что и заподозрил с самого начала. «Эта вода тебя убьет».

Поднимаясь откуда-то из-под земли, где магма нагревала ее почти до температуры кипения, она все еще была горячей. Более того, она была такой соленой, что его чуть не стошнило.

Дно кратера усеивали эти вулканические источники, пузырящиеся от поднимающихся снизу ядовитых газов и окутанные облачками пара. Там, где солнце высушило воду, соль запеклась, обрамляя края лужиц тонким слоем белых кристаллов, создающих странное ощущение того, что неподалеку от экватора земля почему-то покрылась инеем.

– Соленая, – прошептал он, покосившись на Ирину. – Плохо. Но в пещерах должно быть полно пресной.

Жара стояла почти невыносимая. Они должны были продолжать пить воду.

– Пошли, – кивнула Нарова.

Когда Джегер шагнул в этот горячий рассол, белая корка захрустела под его облепленными грязью ботинками. Впереди виднелась роща баобабов – любимых деревьев Уилла. Их массивные приземистые стволы были серебристо-серыми и гладкими, напоминая бока мощного слона.

Направившись к ним, Джегер вскоре поравнялся с одним из деревьев. Чтобы обхватить его раздутое подножие, понадобилась бы вся его команда в полном составе. От этого массивного основания вздымался величавый луковицеобразный ствол, увенчанный кроной коротких и толстых ветвей, напоминающих растопыренные шишковатые пальцы. Казалось, дерево пытается схватиться за воздух.

Первое и незабываемое знакомство Джегера с баобабом произошло несколько лет назад. Вместе с Руфью и Люком они ехали на сафари и по пути нанесли визит Большому Южноафриканскому баобабу Санлэнд в провинции Лимпопо, знаменитому своим стопятидесятифутовым[11] обхватом и древним возрастом.

Когда баобабам исполняется несколько сотен лет, их стволы постепенно становятся полыми. Баобаб Санлэнд оказался таким вместительным, что внутри него оборудовали бар. Джегер, Руфь и Люк сидели в стволе дерева, как в огромной пещере с грубыми узловатыми стенами, через трубочки пили охлажденное кокосовое молоко и чувствовали себя семейством хоббитов.

Затем Джегер гонялся за Люком по всему бару и хриплым голосом повторял любимую фразу Голлума: «Моя прелесть. Моя прелесть». Руфь даже одолжила Люку свое обручальное кольцо, чтобы придать всей сцене налет аутентичности[12]. Тогда все казалось волшебным и невероятно смешным, но сейчас эти воспоминания терзали мужчине душу.

И вот теперь прямо перед ним высилась роща баобабов, подобно часовым, охраняющим темный провал входа в логово Каммлера, в его спрятанное глубоко под горой королевство.

Джегер верил в предзнаменования. Баобабы росли здесь не случайно. Они говорили ему: «Ты на правильном пути».

Он опустился на колени перед дюжиной упавших на землю плодов. Фрукты-коробочки нежно-желтого цвета напоминали лежащие в пыли яйца динозавра.

– Баобаб известен как перевернутое дерево, – прошептал Уилл Наровой. – Как будто какой-то великан вырвал его из земли, а затем снова сунул в землю вверх корнями. – Все это Джегер узнал во время службы в Африке, где также немного освоил и местный язык. – А его плод богат антиоксидантами, витамином С, калием и кальцием. Это самый питательный фрукт на земле. Все остальные не идут с ним ни в какое сравнение.

Он подобрал несколько коробочек и положил их в свой рюкзак, знаком предлагая Наровой сделать то же самое. Они прихватили с собой сухпайки, но в армии он научился никогда не упускать возможности пополнить рацион свежей пищей, в противоположность сухим продуктам армейского пайка. Сухпайки были удобны тем, что очень мало весили и могли храниться неопределенно долгое время. Однако пользы для пищеварения в них почти не было.

По роще баобабов эхом разнесся резкий щелчок. Джегер огляделся вокруг. Нарова также была настороже, обшаривая глазами подлесок и втягивая носом воздух.

Звук раздался снова. Похоже, он долетал из соседней рощицы африканских вонючих деревьев, названных так за резкий неприятный запах, испускаемый этими растениями, стоило кому-то порезать ветку или ствол. Джегер узнал этот звук. Между деревьев брело стадо слонов, на ходу закусывая корой и самыми сочными ветками.

Он подозревал, что им придется столкнуться со слонами. За долгие годы их стада значительно расширили местные пещеры. Никто не мог утверждать наверняка, что изначально привлекло сюда слонов – прохладная тень или соль на стенах. Как бы то ни было, у них вошло в привычку проводить целые дни напролет под землей, где они то спали – стоя, – то обшаривали массивными хоботами каменные стены и отламывали от них куски породы. Затем слоны отправляли камни себе в рот и перемалывали их зубами, тем самым высвобождая из древних скальных отложений соль.

Джегер предположил, что стадо слонов направляется ко входу в пещеру, а это означало: им с Наровой необходимо опередить животных.

Взгляды мужчины и женщины встретились.

– Пошли.

Стуча ботинками по горячей земле, они пересекли последнюю лужайку, покрытую травой, росшей в тени стены кратера, и подбежали к нависающим над ними скалам. Вход в пещеру вспарывал стену зигзагообразной зазубренной по краям трещиной около семидесяти футов[13] в ширину. Несколько мгновений спустя, преследуемые стадом слонов, они юркнули внутрь.

Джегер на миг замер, осматриваясь в поисках датчиков движения. Вход в пещеру был бы для них самым лучшим местом, но без камер эти приборы практически бесполезны.

Существовали самые разнообразные виды датчиков движения, однако наиболее простые по форме и размерам напоминали пистолетный патрон. Британские военные приборы комплектовались восемью датчиками плюс один ручной передатчик/приемник, похожий на маленькое радио. Датчики следовало располагать чуть ниже уровня земли, и они смогли бы уловить любые колебания почвы в радиусе двадцати метров, тут же отправив сигнал на приемник.

Поскольку ширина входа в пещеру составляла около шестидесяти метров, одной упаковки из восьми сенсоров хватило бы, чтобы перекрыть его полностью. Но с учетом количества постоянно проникающих сюда животных, кто бы это место ни охранял, он нуждался в видеокамере, постоянно передающей изображение на приемник. В противном случае определить, что вызвало движение – шаги враждебно настроенного чужака или же стадо жаждущих соли слонов – было невозможно.

Если датчики движения и в самом деле скрыты в земле, заметить их не удастся. Но Джегера интересовало потенциальное присутствие скрытых камер, выдать которые могли также антенны или провода. Ничего сколько-нибудь очевидного тут не было, что, однако, ровным счетом ничего не означало. В армии ему приходилось сталкиваться с камерами видеонаблюдения, замаскированными под камни и собачьи экскременты, и это далеко не исчерпывало всех возможностей современной электроники.

Они с Наровой шли все дальше, и пещера расширялась перед ними, образуя огромный зал, немного напоминающий собор. Они уже вошли в сумеречную зону – последние метры, куда пока что проникали отблески света. Дальше в недрах горы простирался непроглядный мрак. Пришельцы извлекли свои налобные фонари «Петцл». Смысла в использовании очков ночного видения там, куда направлялись Нарова и Джегер, не было. Эта технология, позволяющая видеть в темноте, основывалась на усилении естественного освещения – света луны и звезд.

В том месте, куда они шли, света не было вообще.

Только тьма.

Они могли использовать тепловизоры, но это оборудование было тяжелым и громоздким, им же следовало перемещаться налегке и очень быстро. Кроме того, Джегера и Нарову могли поймать, а в таком случае они не хотели, чтобы их что-то отличало от парочки излишне ретивых, предприимчивых туристов.

Джегер надел свой «Петцл» на лоб и, подняв руку в перчатке, повернул стекло линзы. Из двойной ксеноновой лампы фонаря ударил луч голубоватого света. Он рассек мрак огромного помещения и выхватил из темноты толстый слой того, что напоминало старый высохший помет, устилающий пол пещеры. Джегер наклонился, чтобы присмотреться получше.

Земли не было видно из-за слоновьих экскрементов, перемежающихся с разжеванными осколками камней, последнее свидетельствовало о невероятной силе этих животных.

Топот слоновьего стада приближался.

Легкого пути отступления у Джегера и Наровой не было.

Глава 35

Джегер дотянулся рукой до своей спины и похлопал по небольшой угловатой выпуклости на ремне. Они долго и ожесточенно спорили относительно того, брать ли с собой оружие, а если брать, то какое.

С одной стороны, наличие вооружения плохо вязалось с их легендой пары молодоженов. С другой, отправляться в место, подобное этому, без средств самозащиты, было равносильно самоубийству.

Чем дольше они спорили, тем очевиднее становилось то, что само по себе отсутствие у них оружия выглядело бы, по меньшей мере, странно. В конце концов, это дикая Африка. Никто не забредал на подобные территории без какого-либо оружия.

Наконец они решили, что каждый из них возьмет с собой П-228 и по паре магазинов в придачу. Глушители, разумеется, исключались, поскольку были прерогативой профессиональных киллеров.

Убедившись, что его пистолет по-прежнему там, где надо, и за время долгого перехода даже не сдвинулся с места, Джегер взглянул на Ирину. Она тоже проверяла свое оружие. Хотя предполагалось, что они будут вести себя как парочка молодоженов, привычка – вторая натура. Их годами натаскивали на определенные модели поведения, и они не могли за одну ночь отключить режим функционирования бойцов элитных подразделений, каковыми являлись.

Джегер демобилизовался семь лет назад. Отчасти он сделал это для того, чтобы основать компанию по организации экоэкспедиций «Эндуро», хотя практически забросил свой бизнес, когда у него похитили Люка и Руфь. Это, в свою очередь, привело к нынешней миссии – вернуть себе свою семью и жизнь и, вполне вероятно, предотвратить неисчислимые беды.

Вокруг становилось все темнее. Неожиданно, эхом отражаясь от стен, их окружили странные звуки – низкое гортанное фырканье вошедших в пещеру слонов. Это означало, что медлить больше нельзя.

Подав Наровой знак делать то, что и он, Джегер наклонился, сгреб горсть помета и натер им штанины своих легких военных брюк, затем – футболку и открытую кожу рук, шеи, ног. Задрав футболку, он натер пометом живот и спину. В качестве последнего штриха втер остатки слоновьих экскрементов в свои недавно выкрашенные белокурые волосы.

От помета слабо пахло застарелой мочой и ферментированными листьями, но других запахов его обоняние не уловило. Зато для слона, воспринимающего мир в основном и прежде всего посредством обоняния, Джегер теперь вполне мог сойти за такое же толстокожее животное, как он сам, – еще одного слона.

Во всяком случае, он на это надеялся.

Джегер впервые узнал об этом приеме на склонах горы Килиманджаро, высочайшего пика Африки. Он проходил тренировочные сборы с самым легендарным экспертом по выживанию, служившим в их полку, который объяснил им: чтобы беспрепятственно пройти сквозь стадо африканских буйволов, надо всего лишь с ног до головы вываляться в свежих буйволиных экскрементах. Эксперт заставил их убедиться в истинности своих слов, вынудив сделать это всех членов подразделения – включая и самого Джегера.

Подобно африканским буйволам, слоны хорошо видят только на самом близком расстоянии. Вряд ли их мог побеспокоить свет от налобных фонарей Джегера и Наровой. Они определяют пищу, хищников, убежище и опасность посредством обоняния, равного которому в животном мире не было. Их ноздри располагаются на конце хобота, и нюх у слонов настолько тонкий, что улавливает источник воды на расстоянии до девятнадцати километров.

Слух у них также очень острый, способный различить звуки, находящиеся за пределами нормального человеческого восприятия. Словом, если бы Джегеру и Наровой удалось пáхнуть слонами и не шуметь, стадо даже не догадалось бы об их присутствии.

Они продолжали идти вперед по толстому слою сухих экскрементов, вздымая ботинками облака пыли. Местами кучи старого помета пестрели темно-зелеными пятнами, как будто здесь побывал кто-то с ведром краски, разбрызгивая ее по пещере.

Джегер предположил, что это гуано.

Он поднял голову, прочертив двойным лучом потолок пещеры. И в самом деле, с потолка вниз головой свисали грозди скелетообразных черных фигур. Летучие мыши. А если точнее, плодоядные летучие мыши, или крыланы. Тысячи и тысячи крыланов. Зеленая слизь – их помет, или гуано, полосами покрывала стены.

«Чудесно», – сказал себе Уилл. Они углублялись в пещеру, от пола до потолка обмазанную дерьмом.

В свете фонаря Джегера вспыхнула, открывшись, крохотная пара оранжевых глазок. Это внезапно проснулась спавшая до того летучая мышь. Свет «Петцла» пробуждал все новых свисающих с потолка животных, и среди них начиналось какое-то злобное шевеление.

В отличие от большинства летучих мышей, крыланы – часто именуемые мегамышами, – не используют эхолокационную систему навигации, ориентируясь по собственному высокочастотному писку, отражающемуся от стен. Вместо этого они наделены большими выпуклыми глазами, которые позволяют им находить дорогу в сумеречной системе пещер. Поэтому их привлекает свет.

Первая мегамышь, висевшая, вцепившись когтями в трещину в потолке пещеры и завернувшись, словно в плащ, в костлявые крылья, сорвалась со своего насеста и полетела. Она ринулась к земле – вне всякого сомнения, приняла фонарь Джегера за проникший в пещеру солнечный луч.

А затем их накрыла живая туча.

Глава 36

Бам! Бам! Бам!

Джегер ощутил, как первые мегамыши врéзались ему в голову. Темная орда пыталась лететь на луч света. До потолка было не менее сотни футов, и с этого расстояния крыланы выглядели крохотными. Вблизи же они оказались настоящими чудовищами.

У них был размах крыльев до двух метров, и весили они добрых два килограмма. Подобный вес, несущийся на огромной скорости, при ударе причинял сильную боль, а с выпученными глазами, светящимися злобно-красным светом, и блестящими рядами зубов в длинных узких костлявых черепах мегамыши казались настоящими демонами. Посыпавшиеся сверху призраки сбили Джегера на пол. Дотянувшись до лба, он накрыл фонарь сложенными ладонями, таким образом защитив также голову от ударов.

Как только свет померк, летучие мыши исчезли, устремившись к просачивающемуся в пещеру солнечному сиянию. Огромной чернокрылой грозовой тучей они вылетели наружу, а крупный самец – вожак слоновьего стада – протрубил тревогу и разгневанно захлопал ушами. Было ясно, что мегамыши нравятся ему приблизительно так же, как и Джегеру.

– Megachiroptera, – прошептала Нарова. – Их еще называют летучими лисицами. Думаю, понятно почему.

– Скорее, летучие волки. – Джегер с отвращением покрутил головой. – Я определенно не люблю этих животных.

Нарова беззвучно засмеялась.

– В поисках пищи они полагаются на свое острое зрение и обоняние. Обычно питаются фруктами. Сегодня же явно приняли за еду тебя. – Она нарочито втянула носом воздух. – Хотя я их не понимаю. От тебя несет дерьмом, Блонди.

– Ха-ха, – пробормотал Джегер. – Зато ты источаешь поистине восхитительный аромат, это уж точно.

Блонди. Такое прозвище было, разумеется, неизбежным. Он и сам поразился, увидев, насколько изменили его внешность светлые волосы и обесцвеченные ресницы и брови. В качестве маскировки этот прием оказался на удивление эффективным.

Они встали с земли, отряхнулись и молча продолжили путь. Над их головами стихал призрачный шорох крыльев последних летучих мышей. Но сзади слышался ритмичный, сотрясающий пол топот доброй сотни слонов, все глубже входящих в пещеру.

С одной стороны огромного зала вяло струился ручей, вытекающий наружу из входа. Они перебрались через валуны, постепенно поднимаясь все выше. Наконец попали на каменистый гребень, и здесь взглядам Джегера с Наровой открылось удивительное зрелище.

Река расширялась в огромную водную гладь, образуя гигантское озеро, скрытое под горой Пылающих Ангелов. Свет фонаря Уилла даже не достигал его противоположного берега. Однако еще более фантастическими были замысловатые фигуры, выступающие из воды самым причудливым образом. Они как будто двигались, но в то же время были застывшими.

Джегер несколько секунд изумленно всматривался в эту картину, пока наконец не понял, на что именно они наткнулись. Это были окаменелые джунгли. Тут из воды под самыми безумными углами торчали зубчатые скелеты гигантских пальм, там плечом к плечу высились массивные стволы, напоминающие колонны заброшенного римского храма.

Когда-то здесь, видимо, рос густой доисторический лес. Извержение вулкана, вероятно, обрушило на эту местность горы пепла, похоронив таким образом всю буйную растительность. Со временем вулкан рос все выше и джунгли окаменели. Они преобразились, став самыми невероятными минералами: удивительной красоты опалами – красноватыми с флуоресцирующими синими и зелеными прожилками, малахитами – драгоценными камнями медно-зеленого цвета с изумительными завитками узоров, а также гладкими, сверкающими, черными как уголь кремнистыми сланцами.

Во время службы в армии Джегер повидал мир, побывав в некоторых из самых удаленных уголков планеты. И все же он сохранил способность изумляться ее красотам, хотя с чудесами, подобными этому, сталкиваться приходилось нечасто. Здесь, в этом месте, где он ожидал обнаружить лишь тьму и зло, им предстали совершенно невероятные красота и величие.

Он обернулся к Наровой.

– Не вздумай когда-нибудь пожаловаться на то, что тебе не понравилось место, куда я повез тебя во время медового месяца.

Она не удержалась от улыбки.

Ширина озера, должно быть, составляла не меньше трехсот ярдов[14] – больше трех футбольных полей, расположенных друг за другом. Что касается его длины, то о ней можно было лишь гадать. Вдоль южного берега протянулся каменный выступ, и стало ясно, что именно по нему им следует идти дальше.

Они зашагали вперед, и тут Джегер сообразил: если где-то там находится мрачная тайна Каммлера – его фабрика смерти, – то с этой стороны она совершенно незаметна. Более того, здесь абсолютно не ощущалось человеческое присутствие.

Тут не было следов.

Не было тропинок, протоптанных человеческими ногами.

Ни малейшего намека на то, что здесь когда-нибудь проезжали автомобили.

Однако система пещер явно была гигантской. Наверняка в ней существовали и другие входы, а также промытые водой тоннели, ведущие в другие залы.

Они шли всё дальше.

Уступ становился всё уже, тесня их к стене заманчиво мерцающей пещеры. Породу пронизывали мириады снежно-белых кристаллов кварца, сине-белые вспышки в свете фонарей Джегера и Наровой. Их острые как лезвие бритвы края выступали над поверхностью стены, и между ними натянули свои сети пауки, отчего стена казалась покрытой тонкими шелковыми прядями.

В паутине виднелось множество мертвых тел. Толстые черные мотыльки, гигантские бабочки невероятных окрасок, огромные полосатые желто-оранжевые африканские шершни, каждый длиной с мизинец, – все это запуталось и мумифицировалось в шелке. Куда бы ни бросил взгляд Уилл, повсюду он видел пауков, закусывающих своей недавней добычей.

Вода означает жизнь – напомнил себе Джегер. Озеро наверняка привлекало самых разнообразных существ. А тут их ожидали охотники – пауки. И паук умел выждать тот момент, когда нападение на жертву неизменно привело бы к успеху. Впрочем, многие другие хищники поступают точно так же – промелькнула у Джегера мысль.

Они продолжали углубляться в пещеру.

Глава 37

Джегер удвоил бдительность. Он не ожидал, что в пещерах в горе Пылающих Ангелов окажется так много диких животных.

Среди сверкающих кристаллов и мерцающей паутины Уилл разглядел кое-что еще. Под самыми странными углами из стен пещеры торчали окаменелые кости животных, населявших доисторические – а теперь каменные – джунгли: гигантских крокодилов-броненосцев, громадных зверей, от которых произошли современные слоны, а также тяжеловесных предков гиппопотама.

Карниз сужался.

Вскоре Джегер и Нарова шли, вплотную прижимаясь к стене.

Вдруг между карнизом и стеной открылась трещина. Джегер заглянул в нее. Там что-то было.

Он присмотрелся. Спутанная изломанная масса желтовато-коричневого цвета напоминала плоть и кости чего-то некогда живого, хотя кожа мумифицировалась и задубела.

Джегер ощутил, что кто-то коснулся его плеча.

– Это слоненок, – прошептала Нарова, всмотревшись в расщелину. – В темноте они находят дорогу с помощью кончика хобота. Должно быть, он свалился сюда случайно.

– Да, но посмотри на эти отметины. – Джегер направил сдвоенный луч фонаря на кость, которая явно была кем-то обгрызена. – Это кто-то сделал. Кто-то большой и сильный. Крупный хищник.

Ирина кивнула. Где-то в этой пещере находились плотоядные животные.

На мгновение женщина осветила фонарем озеро позади них.

– Смотри, – прошептала она. – Они идут сюда.

Джегер оглянулся через плечо. Колонна слонов входила в озеро. По мере того как вода становилась все глубже, слоны поменьше – подростки – погружались с головой. Они поднимали хоботы – над поверхностью воды виднелись только их кончики, и с жадностью втягивали ноздрями воздух, как будто через дыхательную трубку.

Нарова обернулась, глядя на уступ, по которому прошли они с Джегером, и увидела небольшие серые тени, торопливо пробиравшиеся тем же путем. Самые младшие члены стада – слонята. Они были слишком малы, чтобы переходить озеро вброд, и были вынуждены обходить его вокруг посуху.

– Надо спешить, – прошептала Нарова, и на сей раз в ее голосе звучала тревога.

Они перешли на бег.

И пробежали совсем немного, когда Уилл услышал это.

Тишину разорвал жуткий низкий звук – нечто среднее между рычанием собаки, ревом быка и насмешливым улюлюканьем обезьяны.

Подобно эху по пещере разнесся ответный крик.

У Джегера по спине пополз холодок.

Если бы он не слышал эти вопли прежде, то наверняка решил бы, что пещеру населяют демоны. Но он слишком хорошо знал эти голоса. Гиены.

Где-то впереди были гиены, животные, с которыми Джегеру пришлось познакомиться довольно близко.

Похожая на помесь леопарда и волка, крупная гиена может весить больше взрослого человека – мужчины. Мощные челюсти позволяют им без труда перекусывать кости жертв – и съедать их. Обычно они нападают только на ослабленных, больных и старых животных. Однако, загнанные в угол, гиены опасны, как стая львов.

Может быть, даже опаснее.

Джегер не сомневался в том, что на тропе их поджидает стая гиен, устроивших засаду на самых юных слонят.

Как будто в подтверждение его опасений, один из самцов оглушительно затрубил, подняв свой массивный хобот, принимая вызов гиен. Этот звук, подобно раскатам грома, сотряс всю систему пещер. Хлопая огромными ушами, слон повернул голову туда, откуда исходила опасность.

Вожак свернул в сторону, ведя за собой двух других самцов. Основная часть стада продолжала переходить озеро, а три слона мчались по воде к каменному уступу, с которого донесся вой гиен.

Джегер отлично осознавал грозящую им опасность. Слоны готовились напасть на стаю гиен, и они с Наровой могли оказаться между ними. На счету была каждая секунда. Времени искать другой путь – в обход гиен – у них не было, некогда было также колебаться и размышлять, как бы Уилла ни пугало то, что им предстояло сделать.

Дотянувшись до спины, он выхватил свой П-228 и бросил взгляд на Ирину. Она уже держала пистолет в руке.

– Стреляй в голову! – прошипел он, когда они бросились бежать. – Только в голову. Раненая гиена превращается в убийцу…

Свет от их фонарей прыгал и качался, чертя странные призрачные рисунки на стенах пещеры. Позади снова затрубили слоны. Они уже почти настигли Джегера и Нарову.

Уилл первым увидел их врагов. Крупная пятнистая гиена, резко обернувшись на звук шагов и свет фонарей, теперь наблюдала за ними, злобно блестя глазами. У нее были типичные для всех гиен короткие задние лапы, мощные плечи, короткая шея и приплюснутая вытянутая голова, плюс характерная косматая грива вдоль позвоночника. Челюсти зверя оскалились, демонстрируя короткие толстые клыки и ряды огромных коренных зубов, способных дробить самые крупные кости.

Это было некое подобие волка на стероидах.

Самка пятнистой гиены, крупнее самца, руководила всей стаей. Она низко опустила голову, и по обе стороны от нее Джегер видел светящиеся глаза. Он насчитал семь животных, но разъяренные слоны уже выходили из воды позади него.

Не сбавляя скорости, Джегер двумя руками стиснул оружие и, прицелившись на бегу, нажал на спусковой крючок.

Пц-ц-цт! Пц-ц-цт! Пц-ц-цт!

Три девятимиллиметровых пули вонзились в череп гиены. Она рухнула, ударившись о скальный уступ и умерев еще раньше, чем ее тело окончательно замерло на краю озера. Ее соплеменники оскалились и присели перед прыжком.

Джегер почувствовал рядом с собой Нарову, которая тоже стреляла на бегу.

Расстояние между ними и бешеной стаей сократилось до нескольких ярдов.

Глава 38

Джегер оттолкнулся от уступа, чтобы перепрыгнуть через окровавленные трупы гиен, и одновременно его П-228 изрыгнул огонь.

Ботинки мужчины с грохотом ударились о камень, и он что было сил бросился бежать дальше. Позади его уже настигали слоны. Вода кипела под их массивными ногами, глаза животных горели, уши развевались, а хоботы ощущали опасность.

Что касается слонов, то на тропе впереди них были кровь, смерть и бой. Их малыши шли дорогой, на которой слонят подстерегала опасность. Самым мощным побудительным мотивом этих животных, похоже, была потребность защищать членов своего стада. Вся сотня слонов представляла собой одну большую семью, и в настоящий момент отпрыски вот этих самцов подвергались смертельной угрозе.

Джегер понимал ярость и отчаяние животных, но это не означало, что он хотел бы оказаться там, где они обрушат свой гнев на врага.

Интуитивно обернувшись в сторону Наровой с целью убедиться, что она рядом, он потрясенно осознал: ее там нет. Резко остановившись, Уилл увидел, как женщина склонилась над телом убитой гиены и пытается оттащить ее с тропинки.

– БЕГИ! – заорал Джегер. – БЕГИ! СКОРЕЕ!

В ответ Нарова только удвоила усилия. Уилл колебался лишь мгновение и спустя секунду уже был рядом с ней. Они вместе вцепились в некогда мощные плечи убитого животного и столкнули его в расщелину сбоку от тропинки.

Не успели они сделать это, как вожак уже нагнал их. Джегера накрыла волна звука, которая, казалось, превратила его внутренности в желе, когда слон снова яростно затрубил. Несколько секунд спустя мощные бивни пронзили воздух рядом с ними. Они попали в ловушку в самой узкой части скального уступа.

Джегер втянул Нарову в ложбинку, где крыша пещеры встречалась с внутренним краем уступа. Они лежали на земле совершенно неподвижно, прижавшись к густой паутине и острым как иголки кристаллам, заслоняя фонари обеими ладонями.

Малейшее движение привлекло бы внимание вожака стада. Но если они будут лежать в темноте – не шевелясь и не издавая ни звука, то у них есть шанс выжить в обрушившейся на гиен расправе.

Могучий слон пронзил первую гиену, подняв ее на бивнях вверх и швырнув тело хищника в воду.

Мощь этого животного была просто ужасающей.

Слоны по очереди подняли на бивни и сбросили в озеро всех гиен. Когда уступ очистился от их тел, вожак, похоже, немного успокоился. Джегер, словно завороженный, наблюдал за тем, как мягким плоским концом хобота огромное животное выясняет, что тут, собственно, произошло.

Он видел, как расширяются огромные ноздри, втягивая воздух. Каждый запах рассказывал свою историю. Кровь гиены. Для слона это было хорошо. Но к нему примешивался совершенно чуждый для него запах – пороховая копоть. Густой дым от пистолетных выстрелов висел в холодном воздухе пещеры.

Слон, казалось, был растерян: чем это пахнет?

Хобот тянулся все дальше. Джегер видел, как влажный розовый конец слоновьего носа подбирается к нему все ближе. Этот толстый, будто дерево, хобот был способен поднять вес в 250 килограммов. Разумеется, для него не составило бы труда обвить ногу или туловище, в один миг вырвать их из укрытия и разнести на куски ударом о стену пещеры.

Какое-то мгновение Джегер колебался, не стоит ли ему напасть на слона. До его головы было не более десяти футов[15]. Это был бы легкий выстрел. Он отчетливо видел его глаза, длинные тонкие ресницы поблескивали в свете фонаря.

В тот момент, когда хобот дотянулся до него и в первый раз коснулся кожи, мужчину охватило странное ощущение того, что животное видит его насквозь. В этом взгляде было нечто невероятно человеческое – невероятно человечное.

Джегер отказался от малейшего намерения открыть огонь. Даже если бы он и смог заставить себя это сделать, в чем сомневался, он знал: девятимиллиметровая дозвуковая пуля ни за что не пробьет череп взрослого слона-самца.

Он доверился ласке слона.

Когда хобот коснулся его кожи, Джегер застыл. Касание было таким нежным, как будто легкий ветерок шевелил волосы на его руке. Он услышал посапывание – это слон вдыхал его запах.

Уиллу очень хотелось знать, что он чует. Он отчаянно надеялся на то, что слоновий помет сделал свое дело. Но от него не могло также не пахнуть человеком. Уловит ли это слон?

Похоже, знакомый запах своего собственного вида постепенно успокоил слона. Еще несколько поглаживаний и посапываний, и хобот двинулся дальше. Джегер своим телом почти полностью закрывал Нарову, так что слон мог обнюхать ее лишь весьма поверхностно.

Слон, кажется, остался доволен результатами своего исследования и перешел к следующей задаче. Теперь нужно было перевести малышей через лужи крови – все, что осталось от гиен. Но, прежде чем он двинулся дальше, Джегер поймал взгляд этих древних, глубоких, всевидящих глаз.

Казалось, слон знает. Он знал, с чем столкнулся. Но решил сохранить им жизнь. Джегер был убежден в этом.

Слон отошел в сторону, направившись к малышам, в страхе и неуверенности сгрудившимся на каменном карнизе над озером. Поглаживая слонят хоботом, он их успокоил и утешил, а затем начал подталкивать тех, кто стоял впереди, побуждая идти дальше.

Джегер и Нарова, улучив момент, вскочили на ноги и бросились наутек, спеша опередить слонят и оказаться в безопасности.

Во всяком случае, они так думали.

Глава 39

Быстрой трусцой Джегер и Нарова продолжали бежать вдоль озера.

Каменный карниз постепенно расширялся и там, где озеро естественным образом закончилось, превратился в широкий пологий берег. Именно здесь и собралось все стадо. Судя по сотрясающему пещеру грохоту бивней, ударяющих в скалистые стены, это и были их соляные копи.

Именно ради этого слоны сюда и пришли.

Джегер присел на корточки под прикрытием стены пещеры. Ему было необходимо перевести дыхание и попытаться выровнять пульс. Он вытащил бутылку с водой и жадно припал к горлышку.

Помахал бутылкой в направлении, откуда они пришли.

– Зачем ты тащила тот труп? Гиену? Какая разница, где она упала? Мертвым все равно.

– А как же слонята? Они не смогли бы пройти по тропинке, если бы у них на пути лежала мертвая гиена. Вот я и пыталась ее убрать.

– Да, но эту работу все равно сделал бы их двадцатитонный папочка.

Нарова пожала плечами.

– Теперь я это знаю, но… Слоны – мои любимые животные. Я не могла оставить малышей в ловушке. – Она посмотрела на Джегера. – И как бы то ни было, папочка-слон не тронул даже волоска на твоей голове, верно?

Джегер досадливо закатил глаза. Что он мог ей ответить?

Подход Наровой к животным казался ему по-детски волшебным. Он осознал это еще во время экспедиции на Амазонку. Иногда Ирина вела себя так, будто животные были ей гораздо ближе, чем люди. Казалось, она понимает их гораздо лучше, чем свой собственный вид.

К тому же для нее не имело ровным счетом никакого значения, что это за животные. Ядовитые пауки, змеи, способные сжатием колец сломать человеку позвоночник, плотоядные рыбы. Порой Джегеру начинало казаться, будто Нарову интересуют лишь особи, не относящиеся к виду хомо сапиенс. Все животные, от мала до велика, были для нее Божьими тварями. А когда ей приходилось убивать зверей ради спасения товарищей по оружию – как, например, эту гиену, – она неизменно терзалась сожалениями.

Джегер осушил бутылку и сунул ее обратно в рюкзак. Подтянув его лямки, приготовился двигаться дальше, как вдруг внимание мужчины привлекло нечто, расположенное далеко внизу.

Создавая что-либо, природа редко использует прямые линии и углы, столь любимые людьми. Как правило, они предаются анафеме. Именно это – некая прямоугольная аномалия, входящая в резкое противоречие с окружающим ландшафтом, – и привлекло внимание Джегера.

Река впадала в озеро, начинаясь где-то глубже в недрах горы. Перед тем как слиться с ним, ей приходилось проходить через своеобразное горлышко бутылки – выдолбленный в скалах узкий проход.

И на ближайшем к ним берегу этого прохода стояло здание.

Оно скорее напоминало укрытие времен Второй мировой – наподобие Фалькенхагенского бункера, – чем корпус генератора или насосную станцию. Но с учетом такой близости к воде сооружение не могло быть ничем иным. Уилл не сомневался в этом.

Они подползли к кромке воды. Прижав ухо к скалистому берегу, Джегер уловил слабое ритмичное жужжание, доносящееся от постройки, и окончательно убедился в ее назначении.

Это была гидроэлектростанция, расположенная в том месте, где стиснутая скалами вода реки превращалась в быстрый и бурный поток. Часть реки по трубе попадала внутрь здания, наверняка вращая лопасти ротора – современного аналога древнего водяного колеса. Вращаемый потоком ротор, в свою очередь, приводил в действие электрогенератор. Массивная конструкция постройки предназначалась для защиты всех этих механизмов от мощи и любопытства слоновьего стада.

Скептицизм Джегера вмиг испарился. Под этой горой и в самом деле что-то было. Это что-то пряталось глубоко в ее недрах. Это что-то было создано людьми и нуждалось в электричестве.

Он ткнул пальцем в темноту.

– Надо идти по кабелю. Он приведет нас к тому, что потребляет эту электроэнергию, что бы это ни было. И так глубоко под горой…

– Любая лаборатория нуждается в электричестве, – перебила его Нарова. – Она здесь. Мы уже близко.

Глаза Джегера вспыхнули.

– Пошли! Скорее!

Они быстрым шагом двинулись вперед, следуя за кабелем, протянувшимся куда-то в глубь горы и надежно защищенным от внешних повреждений стальным кожухом. Шаг за шагом они приближались к своей цели.

Кабель закончился у стены.

Массивное сооружение перегораживало поперек всю пещеру. В высоту оно достигало нескольких метров, будучи выше самого большого слона. Джегер не сомневался, что именно в этом назначение стены – преграждать путь слоновьим стадам, разыскивающим соль. Там, где стена соприкасалась с рекой, виднелись отверстия, в которых также бурлила вода. Скорее всего, в этих желобах тоже были установлены турбины, а электростанция у озера служила лишь дублирующим источником энергии.

Они остановились у холодной стены. Джегером руководила мрачная решимость раскрыть тайны этой горы, каковыми бы они ни являлись.

Совсем скоро.

Он смерил сооружение взглядом. Эта вертикальная стена была сделана из гладкого железобетона.

Своего рода граница. Но что она ограждала?

Что могло за ней быть?

Или, скорее, кто мог за ней находиться? Перед его внутренним взглядом вспыхнул образ закованных в цепи и заключенных в клетку Руфи и Люка.

«Всегда только вперед. Не останавливайся». В бытность Джегера королевским морским пехотинцем эти слова являлись его мантрой. «В бою сокращай дистанцию». Он никогда не забывал о данном принципе при розысках своей семьи. Не собирался отказываться от него и сейчас.

Джегер снова обвел глазами стену. Ухватиться на ней было практически не за что, и преграда казалась непреодолимой. Разве что…

Он подошел к стене пещеры, изучая место стыка со стеной, возведенной людьми. Разумеется, именно здесь и было ее слабое место. Там, где гладкое сооружение упиралось в шероховатую скалу, острые кристаллы и костные выступы могли послужить упорами для рук и ног, хотя тот, кто построил стену, тот и разбил в процессе некоторые из естественных ступеней.

Но это было сделано не систематично, а лишь поскольку неровности мешали работе. Поэтому того, что осталось, могло оказаться вполне достаточно для выполнения их задачи.

– Тот, кто это строил, не думал про людей, – прошептал Джегер, мысленно прокладывая маршрут подъема на стену. – Стена здесь для того, чтобы жаждущие соли слоны не могли попасть в глубь горы. Для защиты того, что находится по ту сторону, что бы это ни было.

– Что бы это ни было, оно нуждается в электричестве, – блестя глазами, прошипела Нарова. – Мы уже близко. Совсем близко.

Джегер стряхнул с плеч рюкзак и бросил его на землю.

– Я пойду первым. Когда окажусь наверху, свяжи рюкзаки, и я подниму их. Потом поднимешься сама.

– Поняла. В конце концов, ты – как ты это называешь? – скалолаз.

Сколько Джегер себя помнил, он увлекался скалолазанием. В школе, поспорив с товарищем, взобрался на колокольню вообще без всяких веревок. В САС он служил в горных войсках, специализирующихся на ведении военных действий в условиях гор. Во время недавней экспедиции на Амазонку ему также удались весьма рискованные спуски и подъемы.

Словом, если куда-то необходимо было взобраться, то это поручалось именно ему.

У него ушло несколько попыток на то, чтобы, привязав камень к концу альпинистской веревки, забросить ее наверх и зацепиться за одну из вершинных окаменелостей, повсюду торчащих из скал. Получив относительно надежную точку крепления, Джегер мог начинать подъем.

Уилл сбросил с себя почти всю одежду и запихнул ее и свое снаряжение – даже пистолет – в рюкзак. Подняв левую руку, сомкнул пальцы вокруг узловатого выступа. Представлял ли он собой окаменевшую челюсть гигантской древней гиены? В настоящий момент Джегеру было безразлично.

Он уперся ногами в подобные же выступы, используя доисторические останки, погребенные в стенах пещеры, для того, чтобы преодолеть первые несколько метров. Схватив веревку, Джегер подтянулся до следующего уступа.

Веревка, похоже, была надежной, и подъем проходил быстро.

В настоящий момент Джегер не думал ни о чем, кроме того, что он должен забраться на эту стену и узнать, для чего ее здесь возвели, – что она охраняет и что скрывает за собой.

Глава 40

Джегер стремился к краю стены и наконец ему это удалось. Он отчаянным рывком, преодолевая жгучую боль в мышцах плеч, подтянулся, а затем вполз на стену.

Несколько секунд он лежал неподвижно, пытаясь отдышаться. Его грудная клетка ходила ходуном. Наверху стена была широкой и плоской – усилий на ее строительство явно не пожалели. Как он и догадывался, стену поставили здесь не для защиты от людей. На ней не было ни единого витка колючей проволоки. Абсолютно ясно: незваных гостей, которые попытаются на нее взобраться, здесь точно не ожидали.

Кто бы ни построил эту преграду – а Джегер теперь нисколько не сомневался, что Каммлер имеет к этому некоторое отношение, – они и допустить не могли, будто это место кто-нибудь обнаружит. Они явно верили в то, что засечь его невозможно, а следовательно, с этой стороны им ничто не угрожает.

Джегер осторожно заглянул за стену. Сдвоенный луч его налобного фонаря отразил совершенно неподвижную черную зеркальную поверхность. За стеной скрывалось второе озеро, расположенное посреди огромной круглой пещеры.

На первый взгляд тут не было ни души, но не из-за этого у Джегера вырвался непроизвольный возглас изумления.

В то, что он увидел посреди озера, было практически невозможно поверить. На зеркальной поверхности водоема почти парило нечто шокирующе неожиданное, но одновременно странным образом знакомое.

Почувствовав, что его пульс начинает зашкаливать, Джегер попытался взять под контроль свои эмоции и волнение.

Он отцепил веревку от выступа, на котором она продолжала каким-то чудом держаться, и надежно обвязал ее вокруг острого зубца, прежде чем опустить второй конец Наровой. Ирина привязала к ней первый рюкзак, и Уилл поднял его наверх, а затем проделал то же самое со вторым. После этого Нарова взобралась на стену, а Джегер, сидя верхом на стене, страховал Ирину.

Как только она оказалась наверху, Джегер осветил фонарем озеро.

– Взгляни на это, – прошипел он. – Ты только полюбуйся.

Нарова уставилась туда, куда он показывал. Уилл редко видел, чтобы она теряла дар речи. Но сейчас с ней произошло именно это.

– Вначале я подумал, будто сплю, – прошептал он. – Скажи мне, что это не так. Скажи, что это реально.

Нарова не могла отвести взгляд от объекта их внимания.

– Я это вижу, – ответила она. – Но как, бога ради, они затащили сюда это?

Джегер пожал плечами.

– Понятия не имею.

Они опустили рюкзаки на землю с обратной стороны стены, прежде чем спуститься туда. Присев на корточки, замерли, разглядывая следующую и, на первый взгляд, совершенно непосильную цель. Они не понимали, как им попасть на середину озера. Можно было, разумеется, перебраться вплавь, но один Бог ведал, что скрывается в этой черной воде. Впрочем, даже если бы они это сделали, как им подняться на борт того, что они обнаружили?

Джегер размышлял над тем, что, вообще-то, им следовало ожидать нечто подобное. В некотором смысле их предупредили об этом во время инструктажа в Фалькенхагене. И все же он абсолютно не готов был увидеть его здесь, да еще в таком идеальном состоянии, и от этого зрелища у него даже перехватило дух.

В центре расположенного под горой озера стоял на якоре БФ-222 – гигантский морской самолет «Блом и Фосс».

Даже с этого расстояния он потрясал воображение – настоящее чудище с шестью двигателями, привязанное к бую за выступающий крючковатый нос. Невероятные размеры этой штуковины выдавала древнего вида моторная лодка, прикрепленная к его боку. Она казалась совсем крохотной под протянувшимся над ней изящным крылом.

Но, возможно, еще больше, чем размеры и само присутствие здесь этого военного самолета, Джегера поразило его совершенно идеальное состояние. На верхней части обшивки БФ-222, выкрашенной, судя по всему, в изначальный защитный цвет, не виднелось ни капли гуано от летучих мышей. Точно так же его бело-синее брюхо, повторяющее V-образные очертания глиссера[16], не было запятнано водорослями.

Верхняя поверхность самолета щетинилась пушечными турелями[17] – БФ-222 в сопровождении не нуждался. Это была одна огромная орудийная платформа, предположительно способная сбить любой самолет союзников.

Плексигласовые колпаки пушечных башен выглядели почти такими же прозрачными и чистыми, как в тот день, когда самолет покинул фабрику, где его произвели. Вдоль всего бока протянулся ряд иллюминаторов, оканчивавшихся недалеко от носа каноническим опознавательным знаком «Люфтваффе» – черным крестом поверх другого креста – белого и большей площади.

Казалось, его выкрасили буквально вчера.

Каким-то образом этот БФ-222 находился здесь вот уже семь десятилетий, и все это время за ним бережно и тщательно ухаживали. Но самой большой тайной, которая не укладывалась в голове Джегера, было то, как – хотелось бы знать – этот самолет сюда попал.

С размахом крыльев в сто пятьдесят футов он был слишком широк, чтобы пройти в пещеру.

Это явно дело рук Каммлера. Каким-то образом он протащил сюда этот гигантский летательный аппарат.

Но зачем сделал это?

С какой целью?

На мгновение Джегеру пришла мысль, что Каммлер поместил свою лабораторию по разработке бактериологического оружия внутри этого скрытого глубоко под горой самолета. Но он тут же отбросил такую идею. Если бы не их налобные фонари, БФ-222 сейчас обволакивала бы непроглядная тьма.

Джегер не сомневался в том, что на борту никого нет.

Пока он отдыхал, не переставая ломать голову над этой загадкой, вдруг обратил внимание на то, как здесь тихо. Массивная бетонная стена препятствовала проникновению сюда почти всех звуков из предшествующих этому озеру частей пещерной системы. Здесь не было слышно ни того, как настойчиво слоны долбят стену, ни того, как ритмично они пережевывают куски породы, ни как временами удовлетворенно посапывают, а то и трубят, задрав хоботы.

Тут царила полная неподвижность. Лишенная жизни. Призрачная. Безлюдная.

Это было место, где, по-видимому, любая жизнь подходила к концу.

Глава 41

Джегер кивнул в сторону самолета.

– У нас нет выбора. Придется плыть.

Нарова молча кивнула в знак согласия. Они начали сбрасывать лишнее снаряжение. Им предстоял заплыв длиной в сто пятьдесят ярдов[18], вода наверняка была холодной, и меньше всего они нуждались в том, чтобы их тянули ко дну рюкзаки, патронташи и оружие. Им следовало оставить на берегу озера все, кроме самого необходимого – одежды, в которой они стояли, и обуви.

Джегер заколебался, лишь когда очередь дошла до его пистолета. Ему ненавистна была сама мысль о том, чтобы остаться без оружия. По большей части современные средства защиты отлично функционировали после продолжительных купаний в воде, но приоритетом сейчас была скорость передвижения в ожидающем их долгом заплыве в ледяной воде.

Он положил свой П-228 рядом с пистолетом Наровой под небольшой камень, где они спрятаои остальное оснащение.

Впрочем, Джегера не удивило то, что Нарова так и не рассталась со своим любимым оружием. В амазонских джунглях он уяснил: ее невозможно разлучить с боевым кинжалом Ферберна-Сайкса. Этот клинок являлся для нее своеобразным талисманом, предположительно его подарил Ирине дед Джегера.

Уилл посмотрел на нее.

– Ты готова?

Глаза Наровой заблестели.

– Поплыли наперегонки.

Прежде чем выключить налобный фонарь, Джегер отметил и постарался запомнить местоположение самолета. Ирина сделала то же самое. Действуя на ощупь, они положили свои «Петцлы» в водонепроницаемые пакеты. Теперь вокруг царила тьма. Полный, непроглядный мрак.

Джегер поднес руку к лицу, но ничего не увидел. Он поднес ее еще ближе, коснувшись ладонью носа, однако по-прежнему не сумел ничего различить. Сюда, в глубокое подземелье, не проникал ни единый отблеск света.

– Держись поближе, – прошипел он. – Ах да, еще одно…

Он не закончил фразы. Вместо этого нырнул в ледяное озеро, рассчитывая, что ему удалось на мгновение сбить Нарову с толку и заполучить преимущество. Он почувствовал, как она бросилась в воду всего в нескольких ярдах позади него и отчаянно заработала руками и ногами в попытке настичь.

Мощными длинными гребками Джегер плыл вперед, поднимая лицо над водой лишь для того, чтобы сделать резкий вдох. Как бывший морской пехотинец, оказываясь в воде, Джегер чувствовал себя в своей стихии. Самолет неудержимо влек его, но полная темнота ужасно дезориентировала.

Он уже почти принял то, что сбился с курса, как вдруг его рука коснулась чего-то твердого. Джегер провел ладонью по гладкой холодной стали. Должно быть, это была одна из поплавковых опор самолета. Он подтянулся на руках, и ему в самом деле удалось выбраться на какую-то плоскую поверхность.

Вынул из пакета налобный фонарь и повернул линзы, освещая поверхность озера. Нарова отстала на несколько секунд, и луч фонаря послужил ей маяком.

– Проиграла, – шепотом поддразнил он ее, помогая ей выбраться из воды.

– Ты смошенничал, – нахмурилась женщина.

Он пожал плечами.

– В любви и на войне все средства хороши.

Они присели на корточки, переводя дыхание. Джегер посветил фонарем вокруг. Луч отразился от простертого над ними массивного крыла. Уилл вспомнил, что на инструктаже в Фалькенхагене им рассказывали: на самом деле БФ-222 имеет две палубы – верхнюю для пассажиров и груза, и нижнюю – с рядами пулеметных гнезд для защиты самолета от вражеских атак.

Здесь, в непосредственной близости от фюзеляжа Джегеру было совсем нетрудно представить себе это. Он наконец-то смог оценить истинные размеры данного летательного аппарата в сочетании с его удивительным изяществом и невероятным внешним видом. Он просто обязан был попасть внутрь.

Джегер встал и помог выпрямиться Наровой. Но не успел сделать и двух шагов, как тишину взорвал дикий вопль. Над озером разнесся ритмичный пульсирующий рев, оглушительным эхом отразившись от неуступчивых скалистых стен.

Джегер застыл. Он мгновенно понял, что произошло. Видимо, БФ-222 был оборудован датчиками инфракрасного излучения. Как только он и Нарова начали двигаться, сразу оказались на пути невидимых лучей и сработала сигнализация.

– Выключи фонарь, – прошептал он.

Мгновение спустя они снова погрузились в беспросветный мрак, но это длилось лишь секунду.

Луч мощного прожектора ударил с южного берега озера, рассеяв даже самые глубокие тени. Он описал круг по воде и устремился на самолет, едва не ослепив Джегера и Нарову.

С трудом преодолевая желание спрятаться в укрытие и приготовиться к бою, Джегер прикрыл глаза от яркого света.

– Не забывай, – прошипел он, – мы чертовы молодожены. Туристы. Кто бы это ни был, мы пришли сюда не сражаться.

Нарова не ответила. Она смотрела на окружающее их видение, не в силах оторвать от него глаз, как будто загипнотизированная этим невероятным зрелищем. Мощный прожектор осветил почти всю пещеру, и теперь сверкающие очертания БФ-222 предстали перед ними во всем своем умопомрачительном великолепии.

Самолет как будто являлся главным экспонатом и гордостью какого-то музея.

В это было трудно поверить, но казалось, он вполне способен подняться в небо.

Глава 42

С берега до них донесся крик:

– Оставайтесь на месте! Не шевелитесь!

Джегер напрягся. Европейский акцент. Для этого человека английский явно не был родным. Может, он немец? Звук «в» в слове «оставайтесь» прозвучал как «ф», что было характерно для языков германской группы.

Может, это Каммлер? Джегер решил, что это невозможно. Люди из Фалькенхагенского бункера пристально следили за всеми перемещениями Хэнка Каммлера, чему способствовали контакты с сотрудниками Центрального разведывательного управления. Как бы то ни было, голос звучал слишком молодо.

Что-то не так было и с интонацией. Ей не хватало высокомерия, наверняка присущего Каммлеру.

– Оставайтесь на месте, – снова приказал человек голосом, в котором отчетливо звучала угроза. – Мы идем к вам.

Взревел мощный двигатель, из укрытия вылетела надувная шлюпка. Она стремительно рассекла поверхность озера и вскоре уже была у ног Джегера и Наровой.

На носу была фигура с лохматой пшеничной шевелюрой и всклокоченной бородой. Этот человек имел добрых шесть футов и два дюйма роста[19], и он был белым, в отличие от остальных мужчин в лодке, которые являлись местными африканцами. На нем была простая зеленая камуфляжная форма, от внимания Джегера не ускользнула штурмовая винтовка у него в руках.

Африканцы были одеты и вооружены подобным же образом и держали Нарову и Джегера под прицелом своих винтовок.

Высокий мужчина сверлил пришельцев взглядом.

– Что вы здесь делаете? Оказались тут по ошибке, полагаю?

Уилл решил разыграть из себя недалекого туриста. Он протянул человеку в лодке руку для приветствия. Тот даже не шелохнулся.

– Кто вы? – ледяным тоном спросил он. – И будьте добры, объясните, зачем сюда явились.

– Берт Гроувс и моя жена Андреа. Мы англичане. Туристы. То есть, скорее, искатели приключений. Не смогли устоять перед этим кратером – решили, что просто обязаны в него заглянуть. Потом нас привлекла пещера. – Он показал на самолет. – А затем – вот эта штуковина. Мы не поверили своим глазам.

Человек в лодке нахмурился, подозрительно наморщив лоб.

– Ваше появление здесь необычайно… безрассудно для простых туристов, и это еще мягко сказано. А кроме того, это по очень многим причинам опасно. – Он указал на своих людей. – Охрана доложила мне, что вы браконьеры.

– Мы? Браконьеры? Ну что вы! – Джегер посмотрел на Ирину. – Мы молодожены. Кажется, наше африканское приключение вскружило нам голову и мы начали совершать безрассудные поступки. Можно отнести это на счет медового месяца. – Он неловко, как бы извиняясь, пожал плечами. – Мне очень жаль, если мы доставили вам беспокойство.

Человек в лодке перехватил винтовку поудобнее.

– Мистер и миссис Гроувс. Мне кажется, я уже слышал это имя. Вы арендовали хижину в Катави и должны были прибыть завтра утром.

Джегер улыбнулся.

– Точно. Это мы. Завтра утром в одиннадцать. На пять дней. – Он снова посмотрел на Ирину, изо всех сил изображая самого влюбленного супруга в мире. – Мы только что поженились и решили, что будем жить на полную катушку.

Взгляд мужчины в лодке оставался холодным.

– Что ж, разумеется. Если вы не браконьеры, мы вам очень рады. – Теплоты в его голосе было маловато. – Я Фальк Кениг – старший специалист по охране окружающей среды в Охотничьем хозяйстве Катави. Но этот маршрут не относится к числу тех, с которых мы рекомендуем молодоженам начинать сафари. Он также не ведет в вашу хижину.

Джегер через силу усмехнулся.

– Ага, теперь я понял. Но, как уже сказал, мы не устояли перед притяжением пика Пылающих Ангелов. А когда оказались на хребте, ну, дальше просто не могли остановиться. Там, снаружи, настоящий Затерянный Мир. Потом мы увидели слонов, заходивших в пещеры. То есть я хочу сказать, это умопомрачительное зрелище. – Он пожал плечами. – Мы решили, что обязаны пойти за ними.

Кениг напряженно кивнул.

– Да, кальдера вмещает экосистему, необычайно богатую разнообразными видами животных. По-настоящему уникальное место. Тут у нас заповедник молодняка наших слонов и носорогов. Именно поэтому мы никому не позволяем его посещать. – Он сделал паузу. – Я должен вас предупредить: в этом заповеднике мы стреляем на поражение. Любой, кто сюда вторгается, может быть убит без предупреждения.

– Мы понимаем. – Уилл взглянул на Ирину. – И нам очень жаль, что мы устроили такой переполох.

Кениг смотрел на него, и Джегер видел, что ему не удалось до конца рассеять его подозрения.

– Мистер и миссис Гроувс, это не самый благоразумный поступок с вашей стороны. В следующий раз попрошу вас прибыть сюда обычным способом, иначе вы можете столкнуться далеко не со столь миролюбивым приемом.

Нарова протянула Кенигу руку.

– Мой муж… Это все он. Ужасный упрямец и думает, будто все знает лучше меня. Я пыталась его отговорить… – Она улыбнулась и посмотрела на Джегера восхищенным взглядом. – Но это мне в нем тоже нравится.

Похоже, Кениг немного расслабился. Уилл с трудом проглотил язвительную реплику в адрес Наровой. Она играла свою роль идеально. Пожалуй, даже чересчур хорошо. У него почти сложилось впечатление, что это доставляет ей удовольствие.

– Могу себе представить. – Кениг удостоил Нарову самого мимолетного рукопожатия из всех возможных. – Но, миссис Гроувс, у вас явно не британское произношение.

– Зовите меня Андреа, – ответила она. – И в наше время, как вы наверняка знаете, в мире много англичан с явно не британским произношением. Если уж на то пошло, мистер Кениг, то вы тоже не очень похожи на танзанийца.

– Разумеется. Я немец. – Кениг посмотрел на огромный военный самолет, нависающий над водой. – Я немецкий биолог-эколог. Живу в Африке и работаю со штатом из местных жителей. В нашу задачу входит также охрана вот этого летательного аппарата.

– Времен Второй мировой войны, верно? – спросил Джегер, притворяясь невеждой. – То есть… я хочу сказать… это невероятно. Как, объясните мне, бога ради, он тут очутился? Здесь, в глубине горы. Наверняка он слишком велик, чтобы пройти в пещеру.

– Вы правы, – подтвердил Кениг. В его взгляде все еще светилась настороженность. – Поэтому с него сняли крылья. Насколько мне известно, его втащили сюда в 1947 году в разгар сезона дождей. Затем местные жители, африканцы, по частям принесли сюда крылья.

– Уму непостижимо. Но почему здесь, в Африке? То есть как он здесь приземлился и зачем?

На долю секунды лицо Кенига омрачилось.

– Этого я не знаю. Все происходило здесь задолго до моего появления.

Джегер видел, что он лжет.

Глава 43

Кениг коротко кивнул в сторону самолета.

– Вам, должно быть, любопытно?

– Увидеть его изнутри? – воскликнул Джегер. – Еще бы!

Кениг покачал головой.

– Увы, это строго запрещено. Доступ в него закрыт, как и на всю территорию. Но думаю, теперь вы это понимаете?

– Уже поняли, – подтвердил Джегер. – И все же как жаль. Кто это все запрещает?

– Человек, которому принадлежит это место. Катави – частный заповедник, принадлежащий одному американцу немецкого происхождения. Этим в некоторой степени объясняется его привлекательность для иностранцев. В отличие от национальных парков, организованных правительством Танзании, работа Катави отлажена как часы и характеризуется тевтонской педантичностью.

– Это действующий природный заповедник? – спросила Нарова. – Вы это хотите сказать?

– Вот именно. Против животного мира Африки ведется настоящая война. Как это ни грустно, браконьеры побеждают. Поэтому в нашем заповеднике и введено правило стрельбы на поражение без предупреждения. Чтобы выиграть в этой войне порой приходится прибегать к самым крайним мерам. – Кениг перевел взгляд с Наровой на Джегера. – И вы вдвоем сегодня чуть не погибли из-за этих правил.

Джегер сделал вид, что не услышал последнего замечания.

– Мы на вашей стороне, – с искренней теплотой в голосе произнес он. – Убивать слона ради его бивней или носорога из-за его рога – просто чудовищно.

Кениг наклонил голову.

– Я согласен. В среднем мы каждый день теряем одного слона или носорога. Бессмысленные смерти. – Он сделал паузу. – Но полагаю, мистер и миссис Гроувс, на сегодня достаточно вопросов.

Кениг приказал им войти в шлюпку. На прицеле их при этом никто не держал, но было ясно, что выбора у них нет, и они подчинились. Лодка отчалила от самолета, и он закачался на волнах, поднятых двигателем шлюпки. Для своих размеров БФ-222 несомненно обладал изяществом и красотой. Джегер твердо решил найти способ вернуться сюда и раскрыть его тайны.

Шлюпка подвезла их к берегу. В этом месте начинался тоннель, ведущий к выходу из системы пещер. Кениг щелкнул выключателем на стене, и вырубленный в скалах коридор озарился светом благодаря лампочкам, закрепленным на его потолке.

– Подождите здесь, – приказал он. – Мы привезем ваши вещи.

– Спасибо. Вы знаете, где они? – удивился Джегер.

– Конечно. Мои люди некоторое время наблюдали за вами.

– Правда? Ух ты! Как же вы это делаете?

– Вообще-то у нас во всех пещерах установлены датчики. Но, как вы понимаете, поскольку животные тем лишь и занимаются, что входят и выходят, датчики без конца срабатывают. Как бы то ни было, так далеко, как вы, никто никогда не забирался. – Он многозначительно посмотрел на Джегера и Нарову. – Во всяком случае, обычно этого не происходит… Однако сегодня случилось кое-что, очень удивившее охрану. Они услышали совершенно неожиданные звуки. Пистолетные выстрелы…

– Мы застрелили гиену, – перебив его, начала обороняться Нарова. – Там была стая гиен. Мы сделали это, чтобы защитить слонов. У них были малыши.

Кениг поднял руку, делая ей знак замолчать.

– Мне отлично известно, что вы убили гиену. И гиены, несомненно, представляют серьезную опасность. Они заходят в пещеры с целью напасть на отставший от взрослых молодняк. Иногда из-за них слоны обращаются в бегство и в панике топчут малышей, а у нас их и так мало. Нам и самим приходится отстреливать гиен, чтобы контролировать их численность.

– Ваши охранники услышали выстрелы? – напомнил ему Джегер.

– Вот именно. Это их встревожило, и они позвали меня. Они опасались, что в пещеру проникли браконьеры. Я пришел и обнаружил… вас. – Он сделал паузу. – Двоих молодоженов, которые взбираются на горы, проникают в пещеры и уничтожают стаи пятнистых гиен. Вам это не кажется странным, миссис Гроувс?

– А вы бы согласились спуститься сюда без оружия? – не моргнув глазом парировала Нарова. – Это было бы безумием.

– Возможно. – Лицо Кенига оставалось бесстрастным. – И все же мне очень жаль, но я вынужден забрать у вас пистолеты. По двум причинам. Во-первых, вы нарушили границы закрытой зоны. Никому, кроме меня и охраны, не позволено иметь здесь при себе оружие. – Он посмотрел на Джегера и Нарову. – Во-вторых, потому что человек, которому принадлежит это место, приказал арестовывать всех, кого мы здесь обнаружим. Возможно, это второе правило не распространяется на гостей отеля. Но я останусь при своем мнении и конфискую у вас оружие, во всяком случае, до тех пор, пока не переговорю с владельцем.

Джегер пожал плечами.

– Как хотите. Там, куда мы направляемся, оно нам не понадобится.

Кениг натянуто улыбнулся.

– Конечно. В Катави-Лодж стрелять ни к чему.

Джегер посмотрел вслед двум охранникам, отправившимся забирать снаряжение, которое они с Наровой спрятали на берегу озера.

– Пистолеты под камнем рядом с нашими вещами, – крикнул он им вслед и обернулся к Кенигу. – Наверное, то, что мы явились с оружием в такую запретную зону, как эта, выглядит не очень хорошо.

– Вы правы, мистер Гроувс, – ответил Кениг. – Это выглядит очень скверно.

Глава 44

Джегер подлил Наровой вина, хотя в этом не было смысла, потому что она почти не прикоснулась к своему напитку. Впрочем, он делал это лишь для видимости.

Ирина нахмурилась.

– Алкоголь. Мне не нравится его вкус.

Джегер вздохнул.

– Сегодня тебе необходимо немного расслабиться. Ты должна соответствовать нашей легенде.

Он выбрал бутылку охлажденного Сомюра – сухого игристого французского вина, чуть менее претенциозного напитка, чем собственно шампанское. Джегер хотел заказать что-то, чтобы отметить их статус молодоженов, не слишком обращая на себя внимание. Он решил, что Сомюр с его ярко-синей этикеткой, тисненной белыми и золотыми буквами, максимально соответствует случаю.

В роскошный Катави-Лодж они прибыли тридцать шесть часов назад. Отель располагался в чаше среди холмов, которые представляли собой предгорье Мбизи, и состоял из группы побеленных снаружи бунгало. Каждый домик дополнялся лепкой, плавными изгибами смягчающей жесткие линии стен. Все хижины имели традиционно высокий потолок с расположенным на нем вентилятором, позволявшим поддерживать в комнатах относительную прохладу.

Подобные же вентиляторы лениво вращались сегодня над головами обедающих в ресторане гостей, овевая их легким ветерком. Ресторан весьма продуманно расположили над маленьким водоемом, и он являлся великолепным наблюдательным пунктом. А сегодня полюбоваться было на что – сцена внизу оказалась очень оживленной. Временами разговоры гостей прерывались шумным фырканьем гиппопотамов и трубными возгласами слонов.

С каждым часом Джегер и Нарова все глубже осознавали, насколько сложно им будет вернуться к обнаруженному ими военному самолету. В Катави-Лодж за гостей делалось буквально все. Для них готовили еду, стирали, убирали, застилали постели, водили автомобили, а кроме того, ежедневно организовывались выезды на сафари. Работающие здесь сотрудники явно были профессионалами своего дела. Но все это почти не оставляло времени на какую-либо внеплановую деятельность – наподобие несанкционированного возвращения в пещеры.

Джегеру никак не удавалось отделаться от гнетущего беспокойства. «Что, если Руфь и Люк тоже спрятаны где-то под этой горой? – задавался он вопросом. – Что, если они заперты в какой-то лаборатории и, словно подопытные крысы, ожидают прикосновения вируса-убийцы?»

Джегер понимал, что им с Наровой необходимо играть принятые на себя роли, но он сгорал от нетерпения и досады. Им следовало что-то предпринять и заполучить информацию. Однако Кениг продолжал подозрительно посматривать в их сторону, и они не могли допустить того, чтобы он уверился в своих догадках относительно их пары.

Джегер сделал глоток Сомюра. Оно было идеальной температуры, охладившись в ведерке со льдом, стоящем на краю стола. Уилл вынужден был признать, что вино здесь тоже очень хорошее.

– Скажи, все это не кажется тебе странным? – спросил он, понизив голос так, чтобы их никто не смог подслушать.

– Что мне должно казаться странным?

– Что мы мистер и миссис Гроувс и у нас медовый месяц.

Ирина равнодушно посмотрела на него.

– С какой стати? Мы играем роли. Что тут странного?

Либо Нарова ушла в отрицание, либо все это давалось ей совершенно естественно. Джегер уже много месяцев пытался разгадать эту женщину, понять и по-настоящему узнать ее. Но у него оставалось ощущение того, что он в этом не преуспел.

После преображения в Фалькенхагенском бункере у нее были черные как вороново крыло волосы, придававшие ей сходство с кельтской красавицей. Но еще больше Джегера поразило то, что теперь она отдаленно напоминала ему его жену, Руфь.

Эта мысль обескуражила Уилла.

Как такое вообще могло прийти ему в голову?

Должно быть, виноват алкоголь.

Его задумчивость нарушил чей-то голос:

– Мистер и миссис Гроувс. Вы уже обустроились? Все хорошо? Вам нравится ваш ужин?

Это был Кениг. Директор заповедника каждый вечер обходил столики, чтобы убедиться, что все именно так, как и должно быть. В его голосе до сих пор звучала некоторая отчужденность, но он хотя бы не приказал арестовать их за вторжение в пещеры.

– Даже придраться не к чему, – ответил Джегер. – Как бы мы ни старались.

Кениг жестом обвел пейзаж.

– Потрясающе, не правда ли?

– За это и умереть не жалко. – Джегер приподнял бутылку Сомюра. – Может, выпьете с нами и за нас?

– Благодарю, но нет. Пить с молодоженами? Я думаю, вы в обществе не нуждаетесь.

– Прошу вас, нам было бы очень приятно, – промолвила Нарова. – Вы, должно быть, так много знаете о заповеднике. Мы в восторге… просто очарованы… правда, Спотти?

Последнее замечание было адресовано распластавшейся под ее стулом кошке. На территории отеля обитало несколько кисок. Джегера ничуть не удивило, что Нарова удочерила наименее привлекательную из всех – ту, которую остальные гости, как правило, отгоняли от своих столов.

«Спотти» была беспородной белой кошкой в черных кляксах. Худая как швабра, она к тому же где-то потеряла одну из задних лап. Половина запеченного нильского окуня Наровой уже была скормлена кошке, которая от этого пришла в еще более благодушное настроение.

– Ага, я вижу, что вы уже подружились с Пакой, – заметно смягчившись, произнес Фальк.

– С Пакой? – заинтересовалась Нарова.

– Пака на языке суахили означает «кошка». – Он пожал плечами. – Не слишком креативное имя, но наши люди нашли ее в одной из местных деревень. Ее сбила машина, и она умирала. Я взял ее себе, и, поскольку никто не знал ее настоящего имени, мы начали называть ее Пакой.

– Пака, – повторила Нарова, как будто пробуя это слово на вкус. Она протянула кошке остатки рыбы. – Держи, Пака, и не чавкай слишком громко, чтобы не портить остальным аппетит.

Кошка вытянула лапу, пригвоздила кусок плоти и бросилась на него.

Кениг позволил себе сдержанно улыбнуться.

– Мне кажется, миссис Гроувс, вы очень любите животных.

– Животных… – эхом отозвалась Нарова. – Они настолько проще и честнее людей. Они либо хотят вас съесть, либо вы должны их приласкать и покормить, либо дать им преданность и любовь, которые они вернут вам сторицей. К тому же им никогда не придет в голову ни с того ни с сего покинуть вас ради кого-то еще.

Кениг усмехнулся.

– Я бы сказал, мистер Гроувс, у вас есть повод для беспокойства. И, наверное, я все же присоединюсь к вам. Но только на один бокал. Мне завтра нужно рано вставать.

Он сделал знак официанту принести третий бокал. Похоже, его покорила любовь Наровой к самой непривлекательной кошке Катави-Лодж.

Джегер налил ему Сомюра.

– Отличное вино, кстати говоря. И передайте повару наши поздравления. Еда тоже отменная. – Он сделал паузу. – Но расскажите мне, как обстоят дела в заповеднике. То есть я имею в виду, дела идут хорошо?

– В определенной мере да, – ответил Кениг. – Этот отель – весьма прибыльный бизнес. Однако я прежде всего биолог-эколог. Меня волнует лишь охрана животного мира. И в этом… в этом, если говорить начистоту, мы терпим поражение.

– В каком смысле, терпите поражение? – вмешалась Нарова.

– Видите ли, это разговор не для медового месяца. Очень тяжелая тема, особенно для вас, миссис Гроувс.

Нарова кивнула на Джегера.

– Я замужем за парнем, который затащил меня в кратер Пылающих Ангелов просто ради спортивного интереса. Думаю, справлюсь.

Кениг пожал плечами.

– Что ж, хорошо. Но я вас предупреждаю – здесь идет темная и кровавая война.

Глава 45

– Мало кто приезжает сюда на машине, как это сделали вы, – начал Кениг. – Большинство перемещается по Африке в рамках строго расписанного плана. Гости прилетают в международный аэропорт Килиманджаро, откуда мы перевозим их сюда легкими самолетами. Они приезжают, стремясь поставить галочку в охоте на крупных животных. Речь идет о большой семерке: львах, гепардах, носорогах, слонах, жирафах, африканских буйволах и гиппопотамах. Покончив с этим, большинство улетает на курорт Амани-Бич. Это поистине волшебное местечко на побережье Индийского океана. Амани на суахили означает «покой», и, можете мне поверить, – это идеальное место для отдыха в полном уединении. – Лицо Кенига потемнело. – Но мне покой только снится. Все свое время я посвящаю тому, чтобы у нас было достаточно животных из большой семерки, дабы удовлетворить запросы наших гостей. Я пилот и совершаю антибраконьерские вылеты, патрулируя территорию заповедника. Вероятно, «патрулирование» – это слишком громко сказано. Мы мало что можем противопоставить отлично вооруженным браконьерам. – Он извлек из кармана потрепанную карту. – Я совершаю вылеты по секторам и все записываю на видео, передавая это в компьютеризированную систему карт. Таким образом, мы получаем видеокарту, действующую в режиме реального времени и фиксирующую все случаи браконьерства, которые привязаны к точным координатам. Эта система – настоящий шедевр, и можете мне поверить, мы способны позволить себе нечто подобное лишь благодаря финансированию со стороны моего босса – мистера Каммлера. Правительство не оказывает нам почти никакой поддержки.

Каммлер. Он это произнес. Не то чтобы Джегер сомневался в том, кто заказывает в этих местах музыку, но ему приятно было получить окончательное подтверждение этого.

Кениг понизил голос:

– В прошлом году у нас было три тысячи двести слонов. Звучит довольно неплохо, верно? Это лишь до тех пор, пока вы не услышите, что за прошлый год мы потеряли около семисот животных. В среднем каждый день погибает два слона. Браконьеры стреляют в них из штурмовых винтовок, отпиливают их бивни цепными пилами, а трупы оставляют гнить на солнце.

На лице Наровой отразился ужас.

– Но, если так пойдет, через пять лет у вас вообще не останется слонов.

Кениг мрачно покачал головой.

– Все гораздо хуже. Прошло лишь четыре месяца этого года, и еще не было ни единого вылета, во время которого я не обнаружил бы убитых животных… За эти четыре месяца мы потеряли около восьмисот слонов. Всего за четыре месяца. Это практически катастрофа.

Нарова побледнела от шока.

– Но это омерзительно. Мы видели стадо в той пещере… я хочу сказать, что всех их и еще многих других просто уничтожают… В это трудно поверить. Однако откуда такой всплеск? Не разобравшись в этом, трудно принимать меры.

– Чем система карт хороша, так это тем, что она позволяет делать определенные выводы, отслеживая деятельность браконьеров. Мы уже сузили свои поиски до определенной деревни. Более того, до конкретной личности. Это ливанский дилер, скупщик слоновой кости. Именно с его появлением в этих местах связан рост уничтожения слонов.

– В таком случае сообщите о своих выводах полиции, – предложил Джегер. – Или представителям властей, занимающимся охраной животных.

Кениг горько усмехнулся.

– Мистер Гроувс, это Африка. Вы не представляете, какие на этом делают деньги. Преступники откупаются от чиновников на всех уровнях. Вероятность того, что кто-то привлечет ливанского дилера к ответственности, близка к нулю.

– Но что здесь делает ливанец? – поинтересовался Джегер.

Кениг пожал плечами.

– Нечистоплотные ливанские бизнесмены действуют во всей Африке. Я полагаю, этот парень решил стать Пабло Эскобаром[20] торговли слоновой костью.

– А как насчет носорогов? – Носороги были любимыми животными семьи Джегера, и он испытывал чувство глубокой привязанности к этим удивительным животным.

– С носорогами все еще хуже. Заповедник для молодняка, в котором мы стреляем на поражение, существует прежде всего ради носорогов. Наличие нескольких тысяч слонов означает, что у нас все еще есть вполне жизнеспособные стада. Что касается носорогов, то нам пришлось завезти сюда несколько взрослых самцов, чтобы подстегнуть рождаемость и поддержать жизнеспособность стад.

Кениг потянулся к своему бокалу и осушил его. Было ясно, что тема разговора его очень тревожит. Не спрашивая у него согласия, Джегер снова наполнил бокал мужчины.

– Если браконьеры так хорошо вооружены, то вы должны быть их основной целью, – заметил он.

Кениг мрачно улыбнулся.

– Буду считать это комплиментом. Я летаю очень низко и очень быстро. Над самыми верхушками деревьев. Пока они заметят меня и приготовят оружие, меня уже и след простыл. Раз или два в моем самолете оставались отверстия от пуль. – Он пожал плечами. – Это ерунда.

– Итак, вы пролетаете над ними, видите браконьеров, отмечаете их местонахождение, а что дальше? – спросил Джегер.

– Если мы отмечаем на земле какую-то активность, то вызываем по радио наземные группы, и они на автомобилях пытаются перехватить эти банды. Проблема заключается во времени реагирования, наличии достаточного количества людей, в уровне их подготовки и размахе деятельности преступников, не говоря уже о том, что вооружение наших людей не соответствует стоя́щей перед ними задаче. В общем, к тому времени, как мы добираемся до места убийства животных, там уже нет ни бивней, ни рогов, ни, разумеется, самих браконьеров.

– Вам, должно быть, страшно, – предположила Нарова. – За себя и за животных. Вы боитесь, но в тоже время взбешены.

В ее голосе звучала искренняя озабоченность, а в глазах светилось восхищение. Уилл напомнил себе, что удивляться тут нечему. Между Наровой и этим немецким воином-защитником животных существовала очевидная связь – их объединяла любовь к животным. Она сближала их, и Джегер чувствовал себя странным образом исключенным из этой близости.

– Иногда да, – согласился Кениг. – Но чаще я зол, чем напуган. Эта злость – на масштабы бойни – она меня мотивирует.

– На вашем месте я была бы вне себя от ярости, – сообщила Нарова Кенигу, пристально глядя ему в глаза. – Фальк, мне хотелось бы увидеть все это самой. Можно мы с вами завтра полетим? Присоединимся к вашему патрулированию?

Кенигу потребовалось несколько секунд на то, чтобы ответить.

– Не думаю. Никогда не брал с собой гостей. Видите ли, я летаю очень низко и быстро. Это как американские горки, только хуже. Мне не кажется, что это доставит вам удовольствие. Кроме того, существует риск попасть под обстрел.

– И все же вы возьмете нас? – не отступала Нарова.

– Это и в самом деле не очень хорошая идея. Я не могу брать кого угодно… И с точки зрения страховки это просто не…

– Мы не кто угодно, – перебила его Нарова, – как вы уже, вероятно, поняли в той пещере. К тому же, я думаю, мы можем посодействовать вам. Я и в самом деле считаю, что мы способны помочь вам положить конец бойне. Фальк, нарушьте правила. Всего один раз. Ради ваших животных.

– Андреа права, – добавил Джегер. – Мы действительно могли бы помочь вам справиться с этой угрозой.

– Каким образом вы сделаете это? – поинтересовался явно заинтригованный Кениг. – Как поспособствуете тому, чтобы прекратить эти убийства?

Джегер в упор смотрел на Ирину. В его мозгу медленно созревало некое подобие плана. Ему казалось, он придумал то, что вполне может сработать.

Глава 46

Уилл посмотрел на рослого немца. Тот был в отличной форме и, если бы его жизнь сложилась иначе, вполне мог бы стать хорошим бойцом какого-нибудь элитного подразделения. При их первой встрече он не проявил ни малейшего страха.

– Фальк, мы посвятим вас в одну тайну. Я и моя жена – бывшие военные. Войска особого назначения. Несколько месяцев назад мы ушли из армии, а потом поженились. Полагаю, мы что-то ищем, желая посвятить себя какому-то делу, которое было бы больше нас.

– Нам кажется, мы его нашли, – добавила Нарова. – Сегодня, здесь, в Катави, с вами. Если мы сможем помочь остановить браконьеров, это будет значить для нас гораздо больше, чем целый месяц сафари.

Кениг перевел взгляд с Наровой на Джегера. Он явно сомневался, можно ли им доверять.

– Что вы теряете? – спросила Нарова. – Уверяю вас – мы действительно можем помочь. Вы только подними́те нас в воздух, чтобы мы могли сориентироваться. – Она посмотрела на Джегера. – Можете не сомневаться, браконьеры – это не самое страшное из того, с чем нам с мужем приходилось иметь дело.

Такие слова поставили окончательную точку в разговоре. Было ясно, что Кениг питает слабость к привлекательной Наровой. Не вызывало сомнений и то, что он склонен нарушить правила и получить возможность похвастаться своей удалью в воздухе. Но перед чем он не смог устоять, так это перед шансом осуществить свою миссию по спасению диких животных.

Он встал, собираясь уйти.

– Хорошо. Но вы летите на свой страх и риск. Не как гости Катави. Ясно?

– Конечно.

Он пожал руки Джегеру и Наровой.

– Это против всяких правил, так что попрошу вас об этом не распространяться. Встречаемся ровно в семь на взлетной полосе. После взлета позавтракаем. Разумеется, если у вас будет аппетит.

И тут Джегер выдал свой последний вопрос – как будто только что об этом вспомнив:

– Фальк, все хотел вас спросить: вы когда-нибудь поднимались на борт того самолета в пещере? Вы в него заглядывали?

Застигнутый врасплох, Кениг не смог скрыть замешательства.

– Вы о военном самолете? – переспросил он. – Видел ли я, что там внутри? С какой стати? Честно говоря, он не представляет для меня никакого интереса, – уклончиво ответил Кениг.

С этими словами он пожелал им спокойной ночи и ушел.

– Он лжет, – сообщил Джегер Наровой, когда немец отошел на достаточное расстояние и уже не мог их слышать. – О том, что он никогда не входил в тот самолет.

– Конечно, лжет, – согласилась она. – Когда кто-нибудь говорит «честно говоря», можно не сомневаться в том, что он врет.

Джегер улыбнулся. Нарова в своем репертуаре.

– Я хотел бы только знать – почему? Во всех остальных отношениях он выглядит вполне искренним и открытым. Зачем ему лгать о самолете?

– Думаю, он боится. Боится Каммлера. И судя по нашему личному опыту, его страхи небезосновательны.

– Итак, завтра мы вместе с ним будем патрулировать заповедник, – начал вслух размышлять Джегер. – Как это поможет нам вернуться под ту гору и залезть в самолет?

– Если мы не можем забраться в него сами, то стоит попытаться разговорить кого-нибудь, кто это делал, – ответила Нарова. – И этот кто-то – Кениг. Он в курсе всего происходящего здесь. Знает, что за столь роскошным фасадом скрывается тьма. Ему известны все тайны. Но говорить об этом страшно. Необходимо перетянуть его на нашу сторону.

– Сердца и умы? – поднял брови Джегер.

– Вначале его сердце, затем его ум. Нам следует привести его куда-то, где он будет чувствовать себя в достаточной безопасности и заговорит. Более того, где он почувствует, что вынужден говорить. И мы добьемся этого тем, что поможем ему спасти его зверей.

Они вместе направились обратно к своему бунгало, пройдя под раскидистыми ветками гигантского мангового дерева. Обезьяны в густой кроне при виде их завизжали и принялись бросаться обгрызенными манговыми косточками.

«Вот нахалки», – подумал Джегер.

Когда они с Наровой прибыли сюда, им вручили брошюру, излагающую правила поведения в присутствии обезьян. Столкнувшись с кем-то из них, необходимо было избегать зрительного контакта. Звери могли усмотреть в этом агрессию и прийти в ярость. Гостям рекомендовалось осторожно отойти в сторону. А если обезьяна схватит принадлежащую гостю еду или безделушку, следовало безропотно ей уступить и доложить о краже одному из егерей.

Уилл не мог согласиться с данными рекомендациями. По его опыту, капитуляция всегда вела к еще большей агрессии.

Они дошли до своего бунгало и отодвинули тяжелую деревянную панель, служившую ставней на большой стеклянной двери. Уилл тут же насторожился. Он был готов поклясться, что они оставляли панель отодвинутой.

Как только вошли внутрь, стало ясно, что тут кто-то побывал. Противомоскитная сетка вокруг просторной кровати опущена. Воздух прохладный: кто-то включил кондиционер. А по девственно белым подушкам рассыпаны горсти красных лепестков.

Теперь Джегер все вспомнил. Это входило в обслуживание. Пока они ужинали, одна из горничных вошла в их комнату, чтобы обозначить статус молодоженов. То же самое произошло и в их первую ночь здесь.

Он щелкнул пультом. Ни он, ни Нарова не любили спать с включенным кондиционером.

– Занимай кровать, – окликнула его Нарова, направляясь в ванную. – Я лягу на диване.

Прошлой ночью на диване спал Джегер. Он знал, что с Ириной спорить бесполезно. Раздевшись до трусов, Уилл накинул махровый халат. Как только Нарова вернулась в спальню, он отправился чистить зубы.

Выйдя из ванной, увидел, что она лежит на кровати, завернувшись в простыню. Сквозь тонкую ткань отчетливо виднелись очертания тела женщины. Ее глаза были закрыты, и он решил, что алкоголь мгновенно усыпил Нарову.

– Мне показалось, я слышал: «На диване сегодня спишь ты», – пробормотал он, снова готовясь устроиться на прежнем месте.

Глава 47

Единственным признаком похмелья Наровой, который удалось заметить Джегеру, были ее солнцезащитные очки. Стояло раннее утро, и солнце еще не встало над африканскими равнинами. Хотя, возможно, Ирина надела их, чтобы защитить глаза от пыли, вздымаемой вертолетом древнего вида.

Кениг решил сегодня взять вертолет МИ-17 российского производства, а не легкий двухмоторный самолет «Оттер». Он сделал это из опасения, что его пассажиров будет тошнить. Вертолет представлял собой более устойчивый летательный аппарат. Кроме того, Кениг приготовил для гостей небольшой сюрприз, для чего ему был необходим именно вертолет.

В чем бы ни состоял этот сюрприз, он, видимо, включал элемент риска, потому что Кениг вернул Джегеру и Наровой их «Зиг Зауэры П-228».

– Это Африка, – пояснил он, протягивая им пистолеты. – Тут может случиться все что угодно. Но я нарушаю правила, поэтому попытайтесь держать свое оружие там, где его никто не увидит. А в конце сегодняшнего мероприятия буду вынужден снова забрать у вас пистолеты.

Вертолет представлял собой округлую и довольно уродливую машину, но Джегера это особо не волновало. На таких летательных аппаратах он совершил множество боевых вылетов и знал: за этой типично русской простотой скрывается высокая степень надежности.

Вертолет был пуленепробиваемым и по праву заслужил прозвище, которое ему дали солдаты НАТО, – «небесный автобус». Хотя теоретически британские и американские военные не пользовались подобным вооружением советской эпохи, на практике все было абсолютно иначе. Эта машина являлась просто идеальной для совершения тайных вылетов без опознавательных знаков, отсюда близкое знакомство с ней Джегера.

Кениг уже включил пропеллер вертолета, и лопасти стремительно слились в одно мутное пятно. Было важно как можно скорее подняться в воздух. Максимальной подъемной силой вертолет обладает в прохладной атмосфере раннего утра. По мере нарастания жары воздух редеет, что неизбежно осложняет полет.

Из кабины пилота выглянул Кениг, подавая им знак подниматься на борт. Все было готово ко взлету. Горячие выхлопы авиационного топлива окутали Джегера, подбежавшего вместе с Наровой к открытой боковой двери и вскочившего внутрь.

Запах выхлопных газов будоражил воображение, напоминая о бесчисленных вылетах на задания. Джегер улыбнулся. Пыль, которую взметнул пропеллер, пахла Африкой – горячей, запекшейся на солнце землей, невообразимой древностью, историей, уходящей вглубь доисторического прошлого.

Африка являлась горнилом эволюции – колыбелью, в которой человечество зародилось и прошло путь от своих обезьяноподобных предков до человека разумного. Вертолет поднимался в небо, и перед Джегером снова раскрывалась эта вечная земля, всегда внушавшая ему благоговейный трепет.

В иллюминаторы левого борта он видел горбы предгорий Мбизи. Вздымаясь, подобно слоям осевшего торта, в предрассветной дымке они выглядели грязновато-серыми. Вдалеке, на северо-западе, возвышался сдвоенный пик Пылающих Ангелов. Джегер с Наровой преодолели его восточный, чуть более высокий склон.

И где-то под этой горой скрывались могучие очертания морского самолета БФ-222. Теперь Джегеру было совсем нетрудно представить себе, как он семь долгих десятилетий таился среди нехоженых и диких гор Мбизи.

Джегер повернулся направо. Клочья покрывающего горы леса вытянулись на восток, постепенно переходя в коричневый, подернутый дымкой ландшафт, напоминающий саванну и испещренный акациями с плоскими, как крыша, верхушками. Пересохшие русла рек и ручьев, извиваясь словно змеи, убегали к далекому горизонту.

Кениг наклонил нос вертолета, и он понесся вперед с удивительным для такого курносого и пузатого, словно свинья, аппарата проворством. Несколько мгновений спустя взлетная полоса осталась позади, а они шли над густым лесом, едва не срезая верхушки деревьев. Дверь была открыта, что позволяло Джегеру и Наровой любоваться проплывающими внизу пейзажами.

Перед взлетом Кениг сообщил им цель сегодняшнего вылета: осмотреть пойменные луга вокруг озера Руква, где у нескольких главных водоемов собирались крупные животные. Это была излюбленная браконьерами территория. Кениг предостерег их: ему придется лететь на минимальной высоте и, случись им попасть под обстрел, он будет вынужден совершать резкие и неожиданные маневры.

Джегер нащупал свой П-228. Выдернув его из-за пояса, большим пальцем правой руки нажал на механизм освобождения магазина. Уилл был левшой, но научился стрелять и с правой руки, поскольку по большей части оружие предназначалось для стрелков-правшей.

Отсоединив почти пустой магазин – тот, из которого расстреливал стаю гиен, – Джегер сунул его в боковой карман своих брюк. Этот просторный и глубокий карман просто идеально подходил для хранения использованной амуниции. Сунув руку в карман флисовой куртки, мужчина извлек новый магазин и вставил его в оружие. Такую операцию он проделывал уже тысячи раз, как во время тренировок, так и на заданиях, поэтому сейчас действовал практически машинально.

Покончив с этим, с помощью наушников, соединявших его непосредственно с кабиной пилотов, Джегер подключился к переговорной системе вертолета. Он слышал, как Кениг и его второй пилот – местный парень по имени Урио – переговариваются, называя объекты на местности и обмениваясь сведениями о полете.

– Резкий изгиб грунтовой дороги, – доложил Кениг. – По левому борту, четыреста метров.

Второй пилот:

– Вас понял. До Руквы пятьдесят километров.

Пауза. Затем снова голос Кенига:

– Скорость полета – девяносто пять узлов[21]. Направление полета – 085 градусов.

Второй пилот:

– Вас понял. Пятнадцать минут до включения камер.

При их нынешней скорости – более ста миль в час[22] – они должны были очень быстро достичь пойменных лугов, где им и предстояло включить видеокамеры.

Второй пилот:

– Расчетное время прибытия к водоему Замбези пятнадцать минут. Повторяю, водоем Замбези – пятнадцать минут. Сначала холмик в форме собачьей головы, в ста метрах к востоку от него поляна…

Кениг:

– Все понял.

В открытую дверь Джегер видел мелькающие мимо акации. Казалось, чтобы коснуться верхушек, достаточно протянуть руку. Кениг летел над самым лесом, лавируя между деревьями.

Он отлично управлял вертолетом. Если бы опустился чуть ниже, лопасти начали бы срезать ветки.

Они продолжали мчаться вперед, и шум исключал любые разговоры. Грохот от изношенных двигателей и винта вертолета был просто оглушительным. В пассажирском отсеке, кроме Наровой и Джегера, летело еще три человека. Двое были егерями, вооруженными автоматами АК-47, третий – оператором по погрузке, ответственным за груз и пассажиров.

Оператор безостановочно переходил от одной двери к другой, поглядывая вверх. Джегер отдавал отчет своим действиям. Он наблюдал за двигателями с целью удостовериться, что они не дымятся и из них не капает масло, а также за винтом, следя за тем, чтобы лопасти не отвалились и не раскололись. Уилл устроился поудобнее, наслаждаясь полетом. Он совершил бесчисленное количество вылетов на вертолетах такого типа.

Несмотря на то что они выглядели как куча дерьма, он никогда не слышал об их падениях.

Глава 48

Джегер потянулся к «хавчику», как они прозвали в армии коричневые бумажные пакеты, набитые едой. Целая гора таких мешков лежала в кулере, пристегнутом к полу пассажирского отсека.

Во время службы в британской армии единственным «хавчиком», на который он мог рассчитывать, был засохший бутерброд с ветчиной и сыром, банка теплой колы, пакет с чипсами и «Кит-Кат». Содержимое пакетов, похоже, никогда не менялось.

Джегер заглянул внутрь: завернутые в фольгу и все еще теплые вареные яйца, свежепожаренные оладьи, приправленные кленовым сиропом, жареные колбаски и бекон между ломтями намазанных маслом тостов, а также пара хрустящих круассанов и пакет для заморозки, полный свеженарезанных фруктов: ананас, арбуз и манго.

В дополнение ко всему тут была фляга с горячим кофе, кипяток для чая и охлажденные газированные напитки. Чего и следовало ожидать, с учетом того, как в Катави-Лодж заботились о гостях и сотрудниках.

Он принялся за еду. Рядом с ним – забыв о похмелье – то же самое сделала Нарова.

К тому времени как появились первые признаки проблем, с завтраком было успешно покончено. Солнце уже поднялось довольно высоко, и Кениг успел несколько раз пролететь над окрестностями Руквы, не заметив ничего подозрительного.

Внезапно он бросил вертолет в одну, а затем в другую сторону, исполняя ряд резких маневров. На Джегера обрушился рев двигателей, эхом отразившийся от земли, потому что машина снизилась и теперь летела, едва не касаясь сухой травы.

Оператор выглянул в дверь и большим пальцем ткнул куда-то себе за спину.

– Браконьеры! – закричал он.

Джегер, высунув голову в бешеный воздушный поток за дверью, успел заметить крошечные фигурки, которые тут же поглотило облако густой пыли. Блеснул ствол вскидываемого оружия, но стрелок не успел пустить его в ход – было уже слишком поздно, его цель скрылась из виду.

Такой полет на сверхмалой высоте имел свои причины – к тому моменту, когда плохие парни замечали вертолет, он уже исчезал.

– Камеры включены? – раздался в наушниках голос Кенига.

– Работают, – подтвердил второй пилот.

– Нашим пассажирам объясняю, – снова заговорил Кениг, – что это была банда браконьеров. Человек десять-двенадцать. Вооружены АК-47 и чем-то вроде РПГ. Вполне достаточно, чтобы нас сбить. Ах да, надеюсь, ваши завтраки все еще находятся в ваших животах!

Джегера удивило то, насколько хорошо вооружены браконьеры. Автоматы АК-47 могли серьезно повредить вертолет. Что касается прямого попадания из РПГ – реактивного противотанкового гранатомета – то от этого они наверняка рухнули бы на землю.

– Мы прокладываем маршрут их следования, и, похоже, они возвращаются с… убийства. – Даже через интерком в голосе Кенига отчетливо слышалось напряжение. – Насколько я успел заметить, они несли бивни. Но теперь вы понимаете, в чем заключаются наши проблемы. Нас меньше, и вооружены мы хуже. В то время как они вооружены до зубов и у нас почти нет шансов арестовать их или отнять у них слоновую кость. Через несколько секунд мы, скорее всего, будем над водоемом, – добавил он. – Так что приготовьтесь.

Спустя несколько мгновений скорость полета резко снизилась и Кениг заложил крутой поворот, по всей видимости совершая круг над водой. Джегер выглянул в иллюминатор правого борта, теперь направленный прямо в землю. В дюжине футов[23] от поблескивающей воды Уилл заметил бесформенные очертания двух массивных серых тел.

В слонах не осталось ни достоинства, ни волшебной грации. По сравнению с царственными животными, которых они с Наровой повстречали в глубинах пещер, эти превратились в неподвижные кучи безжизненного мяса.

– Как видите, они поймали и привязали слоненка, – заговорил Кениг, с трудом сдерживая прорывающийся наружу гнев. – Таким образом они подманили родителей. Затем застрелили обоих – и слона, и слониху – и отпилили у них бивни. Многих животных я знаю по именам, – продолжал он. – Похоже, браконьеры убили слона по имени Кубва-Кубва, что на суахили означает «Большой-Большой». Слоны редко живут больше семидесяти лет. Кубве-Кубве был восемьдесят один год. Он самый старший слон стада и один из старейших в заповеднике. Слоненок жив, но наверняка перенес сильную психологическую травму. Если мы сможем до него добраться и успокоить его, он, возможно, выживет. Коль нам повезет, другие слонихи возьмут его под свое крыло.

Голос Кенига звучал на удивление спокойно. Однако Джегеру хорошо было известно, что давление и травмы, которым тот подвергался практически каждый день, не могли не отразиться на его психике.

– Ну ладно, а теперь ваш сюрприз, – угрюмо произнес Кениг. – Вы говорили, что хотите на это посмотреть… Я высажу вас на землю, и у вас будет несколько минут на то, чтобы разглядеть этот ужас вблизи. Егеря сопроводят вас.

Почти в ту же секунду Джегер ощутил, как вертолет начал терять даже небольшую высоту, на которой пребывал до того. Опустив хвост, он снижался на узкую поляну. Оператор свесился наружу, следя за тем, чтобы лопасти винта и хвост не зацепили акации.

Колеса коснулись горячей африканской земли, и машину тряхнуло. Оператор жестом показал, что посадка прошла успешно.

– Все в порядке! – крикнул он. – Выгружайтесь!

Джегер и Нарова выпрыгнули в открытый дверной проем. Согнувшись вдвое и наклонив головы, они отбежали в сторону, подальше от лопастей вертолета, вздымающих бурю пыли и какой-то растительности. Припав на одно колено, они вскинули стиснутые обеими руками пистолеты на тот случай, если поблизости еще находились браконьеры. Оба егеря поспешили присоединиться к ним. Один из них поднял руку с оттопыренным большим пальцем в сторону кабины пилотов. Кениг отсигналил таким же образом, и мгновение спустя вертолет, поднявшись вертикально вверх, исчез за деревьями.

Прошло еще несколько секунд.

Пульсирующий ритм винта стихал вдали, и вскоре воцарилась полная тишина.

Егеря́ торопливо объяснили Наровой и Джегеру, что Кениг полетел обратно в Катави за сбруей. Если им удастся усыпить слоненка, они подвесят его под вертолетом и перевезут в заповедник молодняка. Там станут выхаживать несчастное животное столько времени, сколько ему понадобится, чтобы оправиться от травмы, а уж после этого слоненка можно будет воссоединить со стадом.

Джегер понимал разумность такого решения, однако нынешняя ситуация его совершенно не радовала. Они были окружены трупами недавно убитых слонов и вооружены лишь парой пистолетов на двоих. Егеря́ сохраняли спокойствие, но он сомневался, что они обладают достаточной подготовкой на тот случай, если все пойдет наперекосяк.

Поднявшись на ноги, он взглянул на Ирину.

Они шли к месту, где был совершен акт неслыханной жестокости, и Джегер видел бешенство в ее глазах.

Глава 49

Стараясь действовать как можно осторожнее, они подошли к дрожащему телу слоненка. Он лежал на боку, видимо настолько выбившись из сил, что ему не удавалось даже подняться. Земля вокруг служила описанием его недавней борьбы и попыток освободиться. Веревка, которой он был привязан к дереву, глубоко впилась ему в ногу.

Нарова встала возле бедняги на колени. Опустив голову, она начала тихо нашептывать ему на ухо слова ободрения. Его маленькие – размером с человеческие – глаза закатились от ужаса, но постепенно, похоже, ее голос успокоил его. Она не отходила от малыша очень долго.

Наконец обернулась. Ее взгляд затуманили слезы.

– Мы идем за ними. За теми, кто это сделал.

Джегер покачал головой.

– Слушай… Мы с тобой вооружены пистолетами. Это не смелость – это глупость.

Нарова поднялась на ноги и затравленными глазами посмотрела на Джегера.

– Тогда я пойду одна.

– Но как насчет… – Джегер кивнул на слоненка. – Ему нужна защита. Охрана.

Нарова ткнула пальцем в егерей.

– Как насчет них? Они вооружены лучше нас. – Она посмотрела на запад, туда, куда ушли браконьеры. – Если кто-нибудь не пойдет за ними, это будет продолжаться, пока не погибнет последнее животное. – На ее лице читалась холодная решимость, а глаза пылали яростью. – Мы должны нанести по ним мощный и безжалостный удар. Ответить им такой же жестокостью, которую они продемонстрировали здесь.

– Ирина, я тебя понимаю. Но давай, по крайней мере, решим, как это лучше всего сделать. Кениг вернется через двадцать минут. В вертолете есть запасные автоматы. Самое меньшее, что мы можем, – это надлежащим образом вооружиться. Кроме того, в вертушке полно припасов – воды и еды. Без этого нам конец, можно даже не начинать.

Нарова в упор смотрела на него. Она молчала, но он видел, что женщина колеблется.

Джегер посмотрел на часы.

– Сейчас ровно час. К половине второго мы уже будем в пути. Браконьеры опередят нас на пару часов. Если мы будем идти быстро, то сможем это сделать. Мы их поймаем.

Она вняла доводам рассудка и приняла предложение Джегера.

Уилл решил осмотреть трупы. Он и сам не знал, что рассчитывал там найти, однако все равно направился к убитым животным. Джегер пытался руководствоваться разумом – осматривать сцену убийства как солдат. Но, как оказалось, он не в состоянии контролировать свои эмоции.

Убийцы действовали отнюдь не профессионально. Джегер понял, что слоны ринулись на них, защищая своего малыша, и браконьеры, видимо, запаниковали. Спасая собственные шкуры, они открыли по некогда величавым животным беспорядочную стрельбу из автоматов и пулеметов.

Явствовало одно – в быстрой и безболезненной смерти слонам было отказано. Они почувствовали опасность и, возможно, даже знали, что их заманивают навстречу смерти. Но все равно бросились на защиту своего отпрыска.

Люк отсутствовал в жизни Джегера уже три долгих года, и он понимал переживания слонов. Борясь с неожиданной бурей эмоций, мужчина сморгнул слезы.

Он отвернулся и хотел уйти, как вдруг что-то заставило его остановиться. Ему показалось, он заметил движение. Уилл присмотрелся, сам в ужасе от того, что заподозрил. В это было трудно поверить, но одно из царственных животных и в самом деле еще дышало.

Такое открытие стало для Джегера настоящим ударом в солнечное сплетение. Браконьеры расстреляли огромного слона, отпилили у него бивни и оставили его лежать в луже собственной крови. Он был изрешечен пулями и умирал медленной мучительной смертью, лежа под палящим африканским солнцем.

Джегера охватила безумная ярость. Спасти это некогда могучее животное не было ни малейшей надежды.

Уиллу страшно было даже подумать о том, что ему придется сделать.

Он отвернулся и подошел к одному из егерей, чтобы одолжить у него АК-47. Дрожащими от гнева и волнения руками прицелился в голову этого изумительного зверя. Ему почудилось, что на долю секунды слон приоткрыл глаза.

Почти ничего не видя от слез, Джегер выстрелил, и сраженное животное сделало свой последний вдох.

Как в тумане Уилл вернулся к Наровой. Она продолжала утешать слоненка, но по ее мучительно исказившимся чертам он понял, что она знает о том, что ему пришлось сделать. Теперь для каждого из них месть стала сугубо личным делом.

Он присел рядом с ней на корточки.

– Ты права. Мы действительно должны пойти за ними. Только запасемся едой и водой, и сразу в путь.

Спустя несколько минут шум лопастей винта взрезал горячий воздух. Кениг вернулся раньше, чем они ожидали. Он посадил вертолет на поляну, вращающиеся лопасти взметнули удушающую тучу пыли и какого-то мусора. Стоило колесам коснуться земли, и Кениг начал выключать двигатели. Джегер уже собирался ринуться вперед, чтобы помочь разгружать машину, но вдруг у него оборвалось сердце.

Среди серых кустов подлеска он заметил какое-то движение и пресловутый отблеск металла. Чья-то фигура выросла среди деревьев, вскидывая на плечо реактивный гранатомет. Расстояние до этого человека составляло добрых триста ярдов, так что с пистолетом в руке Джегер был совершенно бессилен ему помешать.

– РПГ! РПГ! – закричал он.

Секунду спустя раздался совершенно безошибочный звук выпущенного из гранатомета бронебойного снаряда. РПГ славились своей неточностью, разве что ими пользовались с очень близкого расстояния. Этот снаряд, вылетев из леса, устремился в сторону вертолета, похожий на лежащую на боку и снабженную огненным хвостом кеглю для игры в боулинг.

На мгновение Джегер подумал, что снаряд пролетит мимо, но он вдруг вонзился в хвостовую часть вертолета перед задним пропеллером. Раздался взрыв, который оторвал от летательного аппарата весь хвост, развернул сам вертолет на девяносто градусов и ослепил Джегера.

Уилл не колебался ни секунды. Он уже был на ногах и мчался вперед, на бегу выкрикивая распоряжения Наровой и егерям занять оборону позади вертушки, чтобы между ними и неприятелем была сталь. До него уже доносились автоматные очереди, и он не сомневался – браконьеры намерены убить их.

Из уничтоженного хвоста вертолета сыпались искры, но Джегер все равно влетел в искореженный пассажирский отсек, заполненный густым едким дымом, и принялся отыскивать людей. Кениг привез с собой еще четырех егерей, и Уилл мгновенно понял, что троих накрыло шрапнелью и они мертвы.

Он схватил четвертого, который был ранен, но жив, вскинул на плечи его окровавленное тело и выпрыгнул из подбитого вертолета. Оставив мужчину лежать на земле, вернулся за Кенигом и вторым пилотом.

Вертушку уже лизали языки пламени, проникшего теперь и в пассажирский отсек. Чтобы не позволить Кенигу и Урио сгореть заживо, необходимо было действовать немедля. Но если бы он попытался нырнуть в огонь без защиты, то даже не добрался бы до них.

Он сбросил рюкзак и, сунув в него руку, извлек большую банку с надписью ХОЛОДНЫЙ ОГОНЬ на матово-черной поверхности. Направив ее форсунку на себя, начал распылять содержимое банки. Нанеся его с головы до ног и не выпуская банку из рук, бросился к вертолету. «Холодный огонь» был совершенно чудодейственным веществом. Джегеру случалось наблюдать за тем, как солдаты, распылив его себе на руки, направляли на кожу пламя паяльной лампы и не чувствовали при этом ничего.

Набрав в легкие побольше воздуха, Джегер нырнул сквозь дым в самое сердце огня. Это было невероятно, но он совершенно не ощутил жара. Подняв банку, Уилл нажал на кнопку форсунки. Прорвавшись сквозь ядовитый дым, пена за несколько секунд потушила огонь.

Наконец добравшись до кабины пилотов, Джегер расстегнул ремень на теле потерявшего сознание Кенига и вытащил его из вертолета. Похоже, Фальк ударился головой, но в остальном выглядел относительно невредимым. Джегер обливался потом и задыхался от дыма, однако снова вернулся к вертолету и рванул вторую дверь в кабину пилотов.

Собрав остатки сил, он схватил помощника пилота под мышки и начал тащить его наружу.

Глава 50

Джегер и Нарова уже три часа быстро шли по саванне. Держась русла высохшей реки, они сумели обогнать банду браконьеров, оставшись при этом незамеченными.

Они продолжали идти вперед, спеша укрыться в густой роще акаций, чтобы из-за деревьев изучить проходящую мимо банду. Они хотели оценить вооружение, сильные и слабые места врагов и определиться со способом нападения на них.

Во время боя возле вертолета им удалось шквалом встречного огня отогнать браконьеров, а затем оказать первую помощь раненым. Затем они вызвали вертолет для эвакуации раненых, вместе с которыми планировалось перевезти и слоненка.

Но Джегер и Нарова ушли задолго до того, как это произошло, спеша по следу браконьеров.

Из-за стволов акаций они наблюдали за приближающейся бандой из десяти людей, вооруженных автоматами. Подбивший вертолет гранатометчик, а также его заряжающий замыкали группу, доводя численность отряда до двенадцати человек. Опытный глаз Джегера тут же отметил, что браконьеры вооружены до зубов. У всех на поясах болтались длинные патронташи с амуницией, карманы же топорщились запасными магазинами. Кроме того, они несли гранаты для РПГ.

Двенадцать браконьеров, способных вести полномасштабные боевые действия. Подобное преимущество в живой силе и вооружении отнюдь не внушало Джегеру оптимизма.

Наблюдая за проходящей мимо рощи бандой, они увидели и слоновую кость – четыре толстых окровавленных бивня, которые убийцы то и дело передавали друг другу. Все браконьеры несли их по очереди, некоторое время пошатываясь с бивнем на плече, прежде чем передать его следующему члену шайки.

Джегер не сомневался в том, что это отнимает уйму сил. Они с Наровой шли налегке, но все равно обливались потом. Его тонкая хлопчатобумажная рубашка прилипла к спине. Из вертолета они прихватили несколько бутылок воды, но она уже была на исходе. Однако эти парни – браконьеры – несли несоизмеримо более тяжелый груз.

На вид в каждом бивне было не меньше сорока килограммов, что составляло вес некрупного взрослого человека. Вскоре браконьеры должны были сделать привал и разбить лагерь. Они не могли продолжать идти без остановки. До сумерек оставалось совсем мало времени, им следовало подкрепиться едой и водой, а кроме того, отдохнуть.

И это означало, что план, постепенно формирующийся у него в голове, вполне реален.

Джегер устроился под стенкой высохшего русла, сделав знак Наровой последовать его примеру.

– Ты увидела достаточно? – шепотом поинтересовался он.

– Достаточно для того, чтобы мечтать перебить их всех до единого, – прошипела она в ответ.

– Я разделяю твои чувства. Проблема заключается в том, что бой на открытой местности означает самоубийство.

– У тебя есть идея получше? – прохрипела она.

– Возможно.

Джегер нырнул в рюкзак и достал из него спутниковый телефон «Турайя».

– Исходя из того, что нам рассказывал Кениг, слоновая кость твердая, как большой зуб. Но, как и все зубы, у основания он снабжен конусообразной полостью. Эта полость заполнена мягкой тканью, пронизанной кровеносными сосудами.

– Я слушаю, – проворчала Нарова.

По ее голосу Джегер понял: она до сих пор борется с желанием напасть на браконьеров и убить их здесь, не сходя с места.

– Рано или поздно банде придется сделать привал на ночь. Они разобьют лагерь, и мы сможем подобраться поближе. Но не для того, чтобы убивать. Во всяком случае, пока. – Он поднял «Турайю». – Мы запихнем это поглубже в зубную полость, а затем поручим Фалькенхагену отследить сигнал. Это приведет нас к их базе. Тем временем попросим обеспечить нас настоящим оружием. Затем появимся и разобьем их в пух и прах, выбрав момент поудобнее и в самом подходящем для этого месте.

– Как мы сможем подкрасться и сунуть телефон в бивень? – поинтересовалась Нарова.

– Я не знаю. Но мы занимаемся тем, что получается у нас лучше всего остального. Мы наблюдаем и собираем информацию. И что-нибудь придумаем.

Глаза Наровой заблестели.

– А если кто-то позвонит на этот телефон?

– Мы поставим его на режим вибрации. Бесшумной.

– А если он из-за вибрации выпадет наружу?

Джегер вздохнул.

– Ты задаешь слишком сложные вопросы.

– Поиск ответов на сложные вопросы помогает мне остаться в живых. – Нарова пошарила в рюкзаке и достала из него крохотное электронное устройство не более монеты в 1 фунт стерлингов.

– Как насчет такой штуки? Это джи-пи-эс трекер. Работает от солнечной батареи. Погрешность около полутора метров. Я подумала, он может нам пригодиться, если мы будем следить за людьми Каммлера.

Джегер протянул руку за трекером. Засунуть его в полость бивня не представляло ни малейшей сложности – разумеется, если они смогли бы подобраться достаточно близко.

Нарова сжала ладонь.

– При одном условии: устанавливать его буду я.

Джегер несколько секунд смотрел ей в глаза. Она была легкой, гибкой и умной – это не вызывало сомнений. Как и то, что Нарова способна двигаться более бесшумно, чем он.

Джегер улыбнулся.

– Давай поставим эту штуковину.

Они продолжали идти еще три мучительных часа. Наконец банда сделала привал. Огромное кроваво-красное африканское солнце быстро садилось за горизонт. Джегер и Нарова подобрались поближе, по-пластунски преодолевая овраг, за которым следовало темное зловонное болото, четко очерченное по краям.

Лагерь браконьеров располагался на противоположном берегу, и было ясно почему. После многочасового перехода они нуждались в воде. Но водоем походил скорее на углубление с разлагающейся грязью. Жара медленно отступала, однако дышать по-прежнему было нечем, и к этой грязной луже, похоже, собиралось все, что могло ползать, жужжать и жалить. Мухи размером с мышей, крысы с кошку и злобно жалящие москиты – все вокруг просто кишело ими.

Между тем все это отступало на второй план по сравнению с обезвоживанием. Больше часа назад они выпили остатки воды, и в теле Джегера почти не осталось жидкостей, способных испаряться наружу. От боли у него раскалывалась голова. Несмотря на то, что он лежал совершенно неподвижно, наблюдая за браконьерами, жажда поистине была невыносимой.

Уилл с Ириной нуждались в восстановлении водного баланса как можно скорее.

На окружающий пейзаж опустилась ночь. Поднялся легкий ветерок, сдув остатки пота с кожи Джегера. Он лежал в грязи, неподвижный, словно камень, и смотрел в стену ночи. Нарова лежала рядом с ним.

Над ними сквозь кроны акаций тускло мерцали звезды и с трудом пробивался лунный свет. Слева и справа в темноте мигали светляки, их флуоресцентное сине-зеленое свечение таинственным образом блистало над самой водой.

Отсутствие света было им на руку. Во время выполнения такой задачи, как эта, темнота – самый лучший союзник.

И чем больше Джегер наблюдал, тем сильнее убеждался: какой бы отвратительной ни казалась ему вода, она представляла собой просто идеальный способ приблизиться к врагу.

Глава 51

Ни он, ни она понятия не имели о глубине водоема, но через него они могли добраться до самого сердца вражеского лагеря. Свет горящего на противоположном берегу костра, разведенного браконьерами, которые варили себе пищу, отражался в стоячей воде озера.

– Готова взяться за работу? – прошептал Джегер, осторожно толкая ногой ботинок Наровой.

Она кивнула.

– Приступай!

Уже было за полночь, и в лагере добрых три часа царили тишина и неподвижность. Наблюдая за этим местом, они также не заметили ни малейших признаков присутствия тут крокодилов.

Пора.

Уилл развернулся спиной к водоему и сполз в воду, пытаясь нащупать ногами опору. Его ботинки уперлись в густую вязкую кашу, покрывающую дно. Вода доходила ему до пояса, но берег полностью скрывал его из виду. Вокруг скользили и шлепали невидимые безымянные твари. Вполне ожидаемо в самой воде не ощущалось ни малейшего движения. Она была стоячей, зловонной и тошнотворной. Она воняла экскрементами животных, болезнями и смертью.

Словом, такая вода просто идеально соответствовала их целям, потому что браконьеры наверняка не ожидали нападения с этой стороны.

Во время службы в САС Джегера научили радоваться тому, чего боится большинство нормальных людей, – темноте – и приветствовать наступление ночи. Мрак позволял скрыть от вражеских глаз свои действия, а также перемещения братьев по оружию. Именно на это он рассчитывал и сейчас.

Его научили выискивать местность, от которой отшатнулось бы сколько-нибудь нормальное человеческое существо. Любой человек в здравом уме и трезвой памяти обошел бы такие места стороной, а значит, именно здесь и могла проскользнуть небольшая группа бойцов элитного подразделения.

Никто из браконьеров не последовал бы за Джегером и Наровой в эту зловонную жижу, что и делало ее – несмотря на множество минусов – просто идеальной исходной позицией для атаки.

Джегер опустился на колени, сжимая в руке пистолет. Теперь над водой виднелись только его глаза и нос. Таким образом он мог беззвучно продвигаться вперед, не рискуя быть замеченным. Впрочем, он позаботился о том, чтобы П-228 находился над водой. Хотя большинство пистолетов продолжало функционировать и намокнув, лучше всегда держать их сухими – на всякий случай, чтобы грязная вода не испортила оружие.

Он покосился на Ирину.

– Ты довольна?

Она кивнула, и ее глаза свирепо сверкнули в лунном свете. Ноги толкали Джегера вперед, а левой рукой он помогал себе балансировать в этой липкой жидкости, одновременно молясь о том, чтобы здесь не было змей.

Он продолжал двигаться вперед около трех минут, отсчитывая каждый рывок вперед и переводя все это в приблизительное количество футов пройденной дистанции. Они с Наровой действовали совершенно вслепую, и ему было необходимо понять, в каком направлении расположен лагерь браконьеров. Когда по его подсчетам они прошли около семидесяти пяти ярдов[24], он сделал знак остановиться.

Приблизившись к левому берегу, медленно поднял голову над этим естественным козырьком. Нарова была рядом, и ее голова практически касалась его плеча. Держа пистолеты наготове, они одновременно выползли из болота и разделили между собой наблюдение за представшей их глазам местностью. Они перешептывались, сообщая друг другу подробности своего участка, чтобы как можно скорее создать картину вражеского лагеря.

– Костер, – прошептал Джегер. – Рядом с ним два парня. Часовые.

– В каком направлении они смотрят?

– Юго-восток. Они сидят спиной к этой луже.

– Освещение?

– Ничего, кроме костра.

– Оружие?

– Автоматы. Плюс я вижу парней слева и справа от костра. Они спят. Сейчас я их сосчитаю… Восемь человек.

– Всего десять. Еще двоих нет.

Нарова обвела глазами весь доставшийся ей сектор.

– Я вижу бивни. Их охраняет один часовой.

– Оружие?

– Автомат через плечо.

– Это означает, что мы не знаем, где еще один. Одного не хватает.

И Джегер, и Нарова осознавали, как быстро летят минуты, но понимали, насколько важно отыскать недостающего члена банды. Они еще несколько минут всматривались в темноту, однако по-прежнему не могли определить местонахождение последнего бандита.

– Ты не видишь признаков дополнительных мер безопасности: растяжек, мин-ловушек, датчиков движения?

Нарова покачала головой.

– С виду ничего такого тут нет. Давай сделаем еще тридцать шагов по воде. Тогда мы будем прямо напротив бивней.

Джегер скользнул обратно в густую жижу и двинулся дальше. Одновременно он снова услышал звуки, издаваемые таинственными существами, мечущимися в окружающей их темноте. Его глаза находились на одном уровне с водой, и он ощущал движения со всех сторон. Хуже того, он чувствовал, как что-то забирается ему под одежду.

Под рубашкой, вокруг шеи, даже по внутренней стороне бедер… Он ощутил жгучее покалывание. Это пиявка вонзила челюсти в его кожу и начала жадно сосать, наполняясь его кровью.

Это было не просто тошнотворно, это было омерзительно.

Однако пока что он ничего не мог поделать.

По какой-то странной причине – скорее всего, из-за адреналина, подобно току, пронизывающего все его тело, – Уиллу также смертельно хотелось помочиться. Но и этот позыв необходимо было побороть. Золотое правило при пересечении подобного рода местности гласило – ни малейшей утечки. Все объяснялось наличием в воде огромного количества микробов, бактерий и всевозможных паразитов, готовых поплыть вверх против струи мочи и проникнуть в открытую уретру.

Существовали даже крошечные рыбки – кандиру, или рыбы-зубочистки, – которые обожали втиснуться в половой орган и растопырить плавники, чтобы вытащить их было невозможно. От одной этой мысли Джегер содрогнулся всем телом. Нет, он ни за что не позволил бы себе помочиться здесь. Он должен был терпеть до выполнения задания.

Наконец они остановились и снова просканировали местность. Слева, не более чем в тридцати ярдах[25] от них, в зловещих отблесках лунного света лежали четыре гигантских бивня. Одинокий часовой стоял спиной к ним и лицом к бушу – откуда могла исходить любая очевидная угроза.

Нарова подняла руку с трекером.

– Я пошла, – прошептала она.

Джегер чуть было не запротестовал. Ему стоило немалого труда промолчать, напомнив себе, что сейчас не время для разногласий. И вероятнее всего, она могла выполнить эту задачу лучше, чем он.

– Я тебя прикрываю. Вперед.

Нарова немного помедлила, затем зачерпнула пригоршню мерзкой жижи с берега и размазала ее себе по лицу и волосам.

– Как я выгляжу?

– Восхитительно.

Подобно призрачной змее она скользнула вверх по берегу и исчезла.

Глава 52

Джегер начал отсчитывать секунды. По его подсчетам прошло уже семь минут, но Наровой по-прежнему не было видно. Он ожидал, что она вот-вот должна появиться. Он не сводил глаз с часовых у костра, и оба были совершенно спокойны.

Между тем ожидание становилось невыносимым.

Внезапно он услышал странный сдавленный звук, донесшийся от груды бивней. Мгновенно переведя взгляд в ту сторону, отметил исчезновение одинокого часового.

Часовые у костра насторожились. Его сердце колотилось, как пулеметная очередь, но он уверенно держал их на мушке своего зига.

– Хуссейн! – крикнул один из них. – Хуссейн!

Было ясно, что они тоже услышали этот шум. Ответа одинокого часового не последовало, и Джегер догадывался почему.

Одна из фигур у костра поднялась на ноги. До Джегера донеслись его слова, произнесенные на суахили.

– Схожу посмотрю. Скорее всего, отошел в кусты.

Он зашагал через буш к бивням, а значит, и к Наровой.

Джегер уже собирался выскочить на берег и броситься ей на помощь, как вдруг заметил что-то. Чья-то фигура по-пластунски ползла к нему, раздвигая траву и кусты. Это действительно была Нарова, но в ее движениях было что-то странное.

Когда она подползла совсем близко, он понял, в чем дело. Она тащила за собой бивень. С таким грузом ей ни за что не удалось бы скрыться вовремя. Джегер выскочил из укрытия, пригибаясь, подбежал к ней, схватил тяжелый бивень и начал пятиться обратно – туда, откуда пришел.

Он погрузился в воду, втащив за собой бивень. Нарова присоединилась к нему. Джегер не мог поверить в то, что их не заметили.

Не говоря ни слова, они начали бесшумно двигаться прочь. Вопросы были излишни. Если бы Нарова не выполнила свое задание, она бы ему сообщила. Но на кой черт приволокла этот бивень?

Внезапно ночь вспороли выстрелы. ПЧТЬЮ! ПЧТЬЮ! ПЧТЬЮ!

Джегер и Нарова застыли. Раздалось три очереди из АК, и все они донеслись от кучи бивней. Вне всякого сомнения, браконьеры обнаружили результат деятельности Наровой.

– Предупредительные выстрелы, – одними губами произнес Джегер. – Сигнал тревоги.

Они услышали беспорядочные вопли. Это просыпался и приходил в движение лагерь. Джегер и Нарова еще глубже погрузились в воду, вжавшись лицами в грязь. Все, что им оставалось, – сохранять полную неподвижность и пытаться сообразить, что происходит, исключительно посредством слуха.

Крики раздавались повсюду, и топот ног сотрясал берег. Слышались щелчки приводимого в боевую готовность оружия. В голосах браконьеров звучала растерянность. Джегер почувствовал, что на берегу, всего в нескольких метрах от того места, где они притаились, появилась чья-то фигура.

Бандит несколько мгновений всматривался в воду, и Джегер ощутил, как его взгляд скользит по ним. Он подобрался, готовясь услышать возглас тревоги и стрельбу, почувствовать, как в его плоть и кости впиваются пули.

Затем чей-то голос – явно властный – закричал:

– Ты что, идиот! В этом дерьме никого нет! Начинай искать – вон там!

Фигура повернулась и бросилась к покрытой бушем равнине. Фокус поисков сместился в сторону. Браконьеры веером рассыпались в разных направлениях, прочесывая прилегающую местность. Джегера и Нарову спасла именно эта полоска зловонной, кишащей всякой дрянью воды.

Они продолжали медленно отползать от лагеря, пока наконец не оказались там, откуда стартовали. Убедившись в том, что рядом нет браконьеров, они выбрались на сушу и разыскали рюкзаки.

На мгновение Нарова замерла. Затем вытащила нож и начала полоскать его в воде.

– Один из них должен был умереть. Я прихватила это, – она кивнула на бивень, – в качестве прикрытия. Чтобы замаскировать происшествие под кражу.

Джегер кивнул.

– Грамотно.

Из темноты по-прежнему эхом доносились отдельные крики и автоматные очереди. Поиски, похоже, сместились к востоку и к югу, прочь от водоема. Браконьеры явно были напуганы и охотились на призраков и тени.

Джегер с Наровой спрятали одинокий бивень на мелководье и повернули назад. Им предстоял долгий путь, а обезвоживание уже давало о себе знать. Но было еще кое-что, еще более важное, чем вода.

Когда Джегер решил, что они отошли достаточно далеко и заметить их невозможно, он остановился.

– Мне надо отлить. Плюс осмотреть себя на предмет пиявок.

Нарова кивнула.

Церемониться было не место и не время. Отвернувшись от нее, Джегер сбросил брюки. Как он и предполагал, его пах превратился в темную массу извивающихся тел.

Он всегда ненавидел этих проклятых пиявок. Буквально. Еще хуже летучих мышей, они были для него самыми ненавистными существами. Они почти час кормились его кровью, и теперь все эти жирные черные тела раздулись, став в несколько раз длиннее своих обычных размеров. Он начал по очереди отрывать их от себя, с омерзением отшвыривая в сторону. Каждая из них оставляла поток крови, стекающий по его ноге.

Покончив с пахом, Джегер стянул рубашку и повторил процедуру с шеей и торсом. Пиявки впрыскивали какой-то антикоагулянт, благодаря которому кровь продолжала стекать из раны еще некоторое время. К тому моменту как он избавился от последней твари, его тело превратилось в кровавое месиво.

Нарова отвернулась от него и тоже сняла брюки.

– Тебе помочь? – поддел ее Джегер.

– Помечтай! – фыркнула она. – Я окружена пиявками, и ты одна из них.

– Как хочешь. – Он пожал плечами. – Истекай себе кровью на здоровье.

Избавившись от пиявок, они почистили пистолеты. Это было жизненной необходимостью, потому что грязь и влага наверняка проникли в рабочий механизм оружия. Затем быстрым шагом направились на восток.

У них не осталось ни воды, ни пищи, и они рассчитывали на припасы возле подбитого вертолета.

Разумеется, если им удастся до него дойти.

Глава 53

Джегер и Нарова сидели, передавая флягу друг другу. Эта находка оказалась бонусом. Хотя Нарова очень редко пила, они выбились из сил и нуждались в виски, чтобы подбодриться.

Уилл с Ириной дошли до сгоревшего вертолета около полуночи и убедились в том, что на месте боя не осталось ни одного человека. Исчез даже слоненок, что их особенно порадовало. По крайней мере, удалось спасти хотя бы одно животное. Они выгребли из вертолета всю воду, пищу и газированные напитки, а затем принялись утолять жажду и голод.

Позже Уилл сделал несколько звонков с помощью «Турайи». Прежде всего он набрал Кенига и к своему ликованию услышал в трубке голос директора заповедника. Было ясно, что этот немец не из слабого десятка. Он пришел в себя и продолжал заниматься делом.

Джегер вкратце объяснил ему их с Наровой план действий. Он попросил прислать за ними вертолет, и Кениг пообещал вылететь, как только рассветет. Кроме того, Уилл предупредил его о грузе, который вскоре доставят в Катави, и попросил не открывать ящики.

Второй звонок был Раффу в Фалькенхаген. Он продиктовал другу список оснащения и оружия. Рафф пообещал прислать все в Катави в течение ближайших суток посредством британской дипломатической почты. Наконец Джегер поставил Раффа в известность о следящем устройстве, за которым необходимо было присмотреть. Джегер и Нарова должны были узнать, когда сигнал замрет, потому что это будет означать, что браконьеры вернулись на базу.

Покончив со звонками, они откинулись на ствол старой акации, отдыхая и по очереди потягивая виски. Добрый час передавали друг другу флягу и строили планы. Было далеко за полночь, когда Джегер заметил, что фляга почти опустела.

Он встряхнул остатки виски.

– По последнему глотку, мой русский друг? О чем мы поговорим теперь?

– Зачем обязательно разговаривать? Слушай буш. Он как симфония. Я уже не говорю об этом волшебном небе.

Она снова прислонилась к дереву, и Джегер последовал ее примеру. Жужжание ночных насекомых отбивало какой-то ритм – приип-приип-приип, а над ними раскинулся изумительный в своей бесконечности шелковый покров ночного неба.

– И все же это редкая возможность, – снова подал голос Джегер. – Кроме нас с тобой, никого на многие мили кругом.

– О чем ты хочешь поговорить? – пробормотала Нарова.

– Знаешь что? Я думаю, нам нужно поговорить о тебе.

У Джегера была тысяча вопросов, которые он так ни разу и не задал Ирине, и он не видел причин не задать их сейчас.

Нарова пожала плечами.

– Это не особо интересная тема. Мне нечего о себе рассказывать.

– Ты могла бы начать с того, что поведала бы мне, откуда знаешь моего деда. То есть я хочу сказать, что если он фактически был тебе дедом, тогда выходит, мы с тобой вроде как брат и сестра? Давно потерявшиеся, но наконец-то обретшие друг друга.

Нарова расхохоталась.

– Вряд ли. Это длинная история. Попытаюсь быть краткой. – Она стала серьезной. – Летом 1944 года молодая русская женщина Соня Олшаневская попала в плен во Франции. Она участвовала в партизанском движении и осуществляла радиосвязь партизан с Лондоном. Немцы привезли ее в концлагерь. Тот, о котором ты уже знаешь, – Натцвайлер. Это был лагерь для узников Nacht und Nebel – тех, которые по приказу Гитлера должны были исчезнуть в ночи и тумане. Если бы немцы поняли, что Соня Олшаневская является спецагентом, они подвергли бы ее пыткам, а затем казнили бы, как и всех остальных захваченных агентов. К счастью, они остались в неведении. В лагере ее ожидал рабский труд. Однажды туда приехал кто-то из старших офицеров СС. Соня была красивой женщиной. Он решил, что она будет с ним спать. – Нарова сделала паузу. – Со временем она нашла способ сбежать. Из загороди для свиней выломала несколько досок и соорудила из них лестницу… С помощью этой лестницы она и две ее подруги перебрались через колючую проволоку под высоким напряжением. Соня сумела дойти до американских позиций. Там она встретила двух британских офицеров, внедренных в вооруженные силы США, – таких же, как и она, спецагентов. Она рассказала им о Натцвайлере и, когда союзники прорвали немецкую оборону, привела их в лагерь. Натцвайлер был первым концлагерем из обнаруженных союзниками. Подобных ужасов никто даже представить себе не мог. Освобождение заключенных произвело на тех двух британских офицеров неизгладимый эффект. – Лицо Наровой потемнело. – Но к этому времени Соня была на пятом месяце беременности. Она вынашивала ребенка эсэсовца, который насиловал ее. – Нарова сделала паузу, разглядывая ночное небо. – Соня была моей бабушкой. Твой дед – Дедушка Тед – являлся одним из тех двух британских офицеров. Его так поразило все увиденное и стойкость Сони, что он вызвался стать крестным отцом ее неродившегося ребенка. Ребенок был моей матерью. Вот так я и познакомилась с твоим дедом. Я внучка нацистского насильника, – тихо добавила Нарова. – Так что, возможно, теперь ты понимаешь, почему я все это воспринимаю настолько лично и обостренно. Твой дед что-то видел во мне с самого раннего детства. Он растил меня… он формировал меня… готовил к тому, чтобы я приняла у него мантию… – Она повернулась к Джегеру. – Он хотел, чтобы я стала главным оперативником Тайных Охотников.

Казалось, они целую вечность сидели молча. У Джегера было столько вопросов, что он не мог понять, с чего начать. Насколько хорошо Ирина знала дедушку Теда? Приезжала ли она к нему в гости в дом семьи Джегера? Тренировалась ли под его началом? И почему все это скрывали от всей остальной семьи, включая самого Джегера?

Уилл и его дед были близки друг другу. Он восхищался им и по его примеру хотел пойти в армию. Его каким-то образом задевало то, что дед ни словом не проговорился об истории Наровой.

Наконец их начал пробирать ночной холод. Ирина пододвинулась ближе к Джегеру.

– Выживание в чистом виде, ничего личного, – прошептала она.

Джегер кивнул.

– Мы взрослые люди. Что в этом плохого?

Он уже проваливался в сон, когда ее голова опустилась ему на плечо. Одновременно ее руки обвили его торс и она прижалась к нему всем телом.

– Мне не удается согреться, – сонным голосом пробормотала женщина.

От нее пахло виски. Но, кроме этого, он ощущал и теплый пикантный запах ее кожи, ее пота – так близко, что у него пошла кругом голова.

– Мы в Африке. Не так уж здесь и холодно, – прошептал в ответ он, обнимая ее одной рукой. – Теперь лучше?

– Немного. – Нарова продолжала прижиматься. – Но не забывай, я сделана изо льда.

Джегер подавил смешок. Он с трудом удерживался от соблазна просто пойти на поводу у этой легкой, интимной и пьянящей ситуации.

Отчасти он был по-прежнему напряжен и взбудоражен. Ему предстояло каким-то образом отыскать и спасти Руфь и Люка. Но другая его часть – та, которая находилась в состоянии легкого опьянения, – на миг вспомнила, что это такое – женская ласка. И в глубине души Джегер, истосковавшись по ней, жаждал ощутить ее снова.

В конце концов, он держал в своих объятиях не обычную женщину. Нарова была удивительно красива. А в лунном свете от ее красоты и вовсе захватывало дух.

– Знаете ли, мистер Берт Гроувс, когда долго играешь какую-то роль, иногда и сам начинаешь в нее верить, – прошептала она. – Особенно если продолжительное время живешь рядом с чем-то, чего тебе очень хочется, но что ты не можешь себе позволить, уже не говоря о том, что это вообще не твое и ты тоже это знаешь.

– Мы не можем этого сделать, – заставил себя произнести Джегер. – Руфь и Люк где-то там, под этой горой. Они живы, я в этом убежден. И скоро я их спасу. Осталось совсем немного.

Нарова фыркнула.

– Значит, лучше замерзнуть насмерть? Schwachkopf.

Но, несмотря на свое фирменное проклятие, она не разжала объятий, как и он.

Глава 54

События последних двадцати четырех часов слились в один сплошной вихрь. Снаряжение, которое они заказали Раффу, прибыло, как он обещал, и теперь лежало на дне рюкзаков у них за спиной.

Единственное, о чем они забыли, – две черные балаклавы, необходимые им для того, чтобы скрыть лица. Джегеру и Наровой пришлось решать эту проблему на ходу. В соответствии со своей легендой новобрачной Ирина привезла с собой пару черных шелковых чулок. Натянутые на головы с прорезями для глаз, они вполне были способны заменить балаклавы.

Как только Рафф сообщил им о том, что трекер остановился, Джегер с Наровой поняли – цель обнаружена. Бонусом оказалось то, что Кенигу известно здание, куда занесли бивни. Считалось, будто именно в этом доме находится тщательно охраняемая база ливанского дилера.

Кениг объяснил им: этот дилер – лишь первое звено в глобальной сети торговли контрабандной слоновой костью. Браконьеры приносили ему бивни, и, как только сделка завершалась, товар тут же переплавлялся дальше, по маршруту, который неизменно заканчивался в Азии – на самом лучшем рынке подобных нелегальных товаров.

Джегер и Нарова выехали из Катави на своем собственном транспорте – белом «Ленд-Ровере Дефендере», арендованном ими по прилету под вымышленными именами. На двери красовалось название компании, предоставившей им автомобиль, – «Сафари Дикой Африки» – в противоположность «тойотам» Катави-Лодж, на тех был нанесен легко узнаваемый логотип заповедника.

Они нуждались в человеке, которому могли бы доверять, чтобы оставить его с автомобилем, когда наступит момент отправиться дальше пешком. Существовал лишь один человек, к чьей помощи Уилл с Ириной могли в этом смысле прибегнуть, – Кениг. Ознакомившись с их планами и убедившись в том, что предпринятые ими шаги никого и никогда не приведут в Катави, он поддержал их обеими руками.

Когда спустились сумерки, Джегер и Нарова оставили его в «Ленд-Ровере», тщательно спрятанном в одном из пересохших русел, а сами растворились в призрачном освещении равнины, двигаясь по саванне с помощью GPS и компаса. У них были также персональные радиостанции «Селекс» и наушники. Имея радиус действия в добрых три километра, «Селекс» должен был обеспечить связь как между Наровой и Джегером, так и между каждым из них и Кенигом.

Они не имели возможности испытать свое основное оружие, но прицел был выставлен производителем на двести пятьдесят ярдов[26], что сегодня ночью их вполне устраивало.

Джегер и Нарова остановились, не доходя трехсот ярдов до здания, на которое указал трекер. Еще двадцать минут они провели, распластавшись на краю возвышенности и молча изучая местность. Джегер животом ощущал тепло нагретой за день земли.

Солнце уже опустилось за горизонт, но окна здания перед ними сверкали, словно огни пресловутой рождественской елки. Вот вам и осторожность. Браконьеры и контрабандисты совершенно очевидно питали уверенность, что им ничего не грозит и никакой реальной опасности они не подвергаются. Они ставили себя выше закона. Сегодня ночью им предстояло убедиться в обратном.

На этом задании Джегер и Нарова выступали совершенно самостоятельно, поэтому собирались привести в действие свой собственный закон.

Джегер еще раз обвел взглядом постройку, насчитав шестерых видимых охранников, вооруженных автоматами. Они сидели перед дверью, сгрудившись вокруг карточного стола. Свои автоматы охранники либо прислонили к стене дома, либо небрежно забросили себе за спину. Их лица озарял мягкий свет фонаря над дверью.

Чтобы всех перебить, света более чем достаточно.

На одном краю плоской крыши дома Джегер заметил то, что ему показалось легким пулеметом, накрытым одеялом, дабы скрыть оружие от любопытных взглядов. Что ж, если все пойдет по плану, враги будут мертвы и неподвижны задолго до того, как успеют добежать до своего пулемета.

Уилл поднял облегченный тепловизор и внимательно обследовал все здание, мысленно отмечая места, где находились люди. Они напоминали ярко-желтые кляксы – выделяемое ими тепло на темном экране прибора выглядело как огонь, пожирающий их тела.

До слуха Джегера донеслись звуки музыки.

На краю карточного стола стоял большой магнитофон, издающий некое подобие надрывно-заунывной арабской поп-музыки, это напомнило Джегеру о том, что по большей части здесь собрались люди ливанского дилера. И по всей вероятности, они являлись неплохими бойцами.

– Я насчитал двенадцать, – прошептал Джегер.

Микрофон наушников был настроен на постоянную работу, что избавляло от необходимости нажимать на какие-либо кнопки.

– Двенадцать человек, – подтвердила Нарова. – Плюс шесть коз, несколько кур и две собаки.

Она была права. Этих животных тоже следует принять в расчет. Домашние или нет, они могли ощутить присутствие посторонних и поднять тревогу.

– Ты позаботишься об этой шестерке снаружи? – спросил он.

– Позабочусь.

– Отлично, как только я выйду на позицию, убей их по моей команде. Предупредишь меня по радио, когда будешь готова войти внутрь вслед за мной.

– Все поняла.

Джегер, сунув руку в рюкзак, извлек из него плоский кейс. Щелкнув замками, он открыл крышку. Внутри лежала разобранная компактная снайперская винтовка – ВСС[27] «Винторез». Рядом с ним Нарова уже начала собирать точно такую же.

Они остановили свой выбор на оружии российского производства, потому что винтовка была ультралегкой, позволяя перемещаться стремительно и бесшумно. Дальность ее прицельной стрельбы составляла пятьсот метров – вполовину меньше, чем у большинства снайперских винтовок, зато она весила всего 2,6 килограмма. Она также обладала магазином, вмещающим двадцать патронов, в то время как другие подобные виды оружия были однозарядными – каждый патрон в них приходилось заряжать отдельно. «Винторез» позволял поражать цели в быстрой последовательности.

Не менее важным являлось и то, что его разработали как бесшумное оружие – глушитель был частью винтовки, и стрелять без него не представлялось возможности. Подобно П-228, «Винторез» выпускал тяжелые дозвуковые девятимиллиметровые патроны. Не имело смысла использовать бесшумную снайперскую винтовку, если бы во время каждого выстрела она издавала оглушительный треск, означавший, что пуля прошла звуковой барьер.

Девятимиллиметровые пули снабжались вольфрамовыми наконечниками, позволявшими пробивать легкую броню или, собственно, стены. Благодаря низкой начальной скорости они также медленнее расходовали энергию, что объясняло внушительные для оружия такого размера и веса показатели дальности стрельбы и убойной силы.

Отойдя от Наровой, Джегер двинулся на восток. Намереваясь обойти здание вокруг, он шел, низко пригнувшись, но очень быстро. Он также позаботился о том, чтобы приблизиться с подветренной стороны с целью не испугать животных, способных издалека уловить его запах, и держался подальше от вероятных мест расположения датчиков движения, которые могли бы активировать дополнительное освещение.

Приблизительно в шестидесяти ярдах от здания Уилл замер. Он изучил цель через тепловизор, еще раз отметив для себя, где теперь находятся люди внутри помещения. Покончив с этим, устроился на земле, вытянувшись во весь рост и прижав к плечу трубчатый приклад ВСС, а толстый ствол оперев на локоть той же руки.

Немногие винтовки могли потягаться с таким бесшумным ночным убийцей, как ВСС. Тем не менее снайперская винтовка способна реализовать свое предназначение лишь в руках опытного стрелка. И в этом Джегеру не было равных, особенно когда он выполнял столь тайную задачу, как эта, охотясь на врага в темноте.

А сегодня ночью он бездействовать не собирался.

Глава 55

Легкий западный ветерок дул со стороны гор Мбизи.

Прицел винтовки позволял Джегеру скорректировать полет пули, учитывая скорость ветра. По его подсчетам она составляла около пяти узлов[28], поэтому он прицелился на одно деление левее цели.

Расположившаяся на возвышении Нарова должна была переместить перекрестье прицела на две отметки влево и на одну вверх, учитывая тот факт, что стрелять ей предстояло с почти максимального для оружия этого типа расстояния.

Джегер замедлил дыхание и ввел себя в спокойное, абсолютно сосредоточенное состояние, необходимое каждому снайперу. Он не питал иллюзий относительно сложности стоящей перед ними задачи. Им с Наровой предстояло поразить множество целей в быстрой последовательности. Раненый человек был способен свести на нет весь эффект неожиданности, на который они возлагали все свои надежды.

Кроме того, одного из этих людей – мистера ливанскую Шишку – Джегеру очень хотелось взять живым.

ВСС стреляла без видимой вспышки. Поэтому открыть ответный огонь все равно никто бы не смог. Но одного испуганного возгласа было достаточно, чтобы их атака провалилась.

– Я осматриваю здание, – прошептал Джегер. – Теперь по моим подсчетам снаружи сидит семеро и еще шестеро внутри. Это означает, что их тринадцать. Тринадцать целей.

– Поняла. Я убираю семерых.

Она произнесла это с ледяным спокойствием абсолютного профессионала. Если и был в мире стрелок, которого Джегер ставил выше себя, то, вероятнее всего, им являлась Нарова. Во время амазонской экспедиции она пользовалась снайперской винтовкой, и у Джегера уже не осталось сомнений относительно того, почему Нарова выбрала именно ее.

– Цели снаружи сидят вокруг стола, – снова зашептал Джегер. – Отчетливо видны их головы и плечи. Необходимо стрелять в голову. Справишься?

– Мертвый есть мертвый.

– На случай, если ты не заметила: те, кто сидит снаружи, курят, – добавил Джегер.

Всякий раз, когда кто-то из охранников делал затяжку, кончик сигареты вспыхивал, подобно раскаленной булавочной головке. Это отлично подсвечивало их лица, значительно облегчая задачу.

– Надо их предупредить, что курение убивает, – выдохнула в микрофон Нарова.

Следующие несколько секунд Джегер потратил на отрабатывание движений, которые следовало сделать для поражения цели внутри здания. Под этим углом троих из шестерых он мог снять выстрелами сквозь стены.

Он начал изучать этих троих. По всей видимости, они смотрели телевизор. Уилл различал очертания их тел, расположенных вокруг светящегося прямоугольника того, что, наверное, представляло собой плоский экран телевизора.

«Интересно, что они смотрят – футбол или кино», – промелькнула у Джегера мысль.

В любом случае для них этот просмотр был последним.

Он решил стрелять в голову. Выстрелить в туловище проще, потому что попасть в более крупную цель легко. Но такие выстрелы совершенно не обязательно были смертельными. Принципы снайперской стрельбы навсегда врезались в мозг Джегера. Самое важное то, что каждый выстрел необходимо осуществлять, не тревожа прицел.

Это же он в шутку говорил Люку в туалете.

Джегер мрачно улыбнулся. Он сделал глубокий вдох и медленно равномерно выдохнул.

– Я начинаю.

Раздалось еле слышное пшшт. Он без промедления повернул ствол чуть вправо, выстрелил еще раз, вернул ствол влево и нажал на спусковой крючок в третий раз.

На всё вместе не ушло и двух секунд.

Он видел, как каждая фигура вздрогнула и дернулась, прежде чем обмякнуть, превратившись в бесформенную кучу. Еще секунду или две Джегер продолжал смотреть в прицел. Он просто молча наблюдал, подобно кошке, оценивающей потенциальную жертву.

Когда последняя пуля проходила сквозь стену, раздался еле слышный звук. Искры от вольфрамового наконечника белой вспышкой озарили центр прицела. Видимо, это объяснялось встречей с каким-то металлом, скрытым в стенах – возможно, трубами или проводами.

Прошло несколько секунд. Никто из тех, кого поразили выстрелы Джегера, не шевелился. Отсутствовали также малейшие признаки того, что произведенный им шум кто-то услышал. Грохочущий арабскими ритмами магнитофон, похоже, заглушал все остальные звуки.

Тишину нарушил голос Наровой:

– Семеро готовы. Спускаюсь ко входу.

– Понял. Иду.

Одним ловким движением Джегер поднялся на ноги, продолжая прижимать к плечу винтовку, и бросился бежать. Он давно сбился со счета, сколько раз ему приходилось это делать – двигаться стремительно и бесшумно, после того как поступил приказ найти и уничтожить неприятеля. В каком-то смысле в такой обстановке Уилл чувствовал себя как рыба в воде.

В одиночестве.

В темноте.

На охоте.

Джегер обогнул угол здания и, отшвырнув в сторону стул, преграждавший ему путь ко входной двери, перемахнул через результаты умелых действий Наровой. Магнитофон продолжал изрыгать свои ритмы, но никто из семи охранников уже не был способен его слушать.

Джегер собирался вломиться в дом, однако тут дверь распахнулась и в освещенном проеме показалась фигура человека. Кто-то, похоже услышав что-то подозрительное, вышел разобраться. Мужчина был смуглым, приземистым и коренастым. Он держал перед собой АК-47, но к стрельбе оказался не готов.

Джегер выстрелил на бегу. Пшшт! Пшшт! Пшшт! Три девятимиллиметровые пули друг за другом быстро покинули ствол «Винтореза», вонзившись в грудь человека в дверях.

Джегер перепрыгнул через поверженную фигуру, шепотом проинформировав Нарову:

– Я внутри!

В голове Уилла вели отсчет два голоса одновременно. Один досчитал до шести: он использовал шесть пуль из двадцатизарядного магазина. Вести счет патронам было жизненно важно, чтобы не оказаться в ситуации, когда магазин внезапно пустеет и в критический момент вместо выстрела звучит холостой щелчок – ты нажимаешь на спусковой крючок и осознаешь, что тебе конец.

Второй голос считал трупы – минус одиннадцать.

Он вошел в тускло освещенный коридор. Серовато-белые стены покрывали пятна грязи и еще чего-то трудноопределимого. Внутренним взглядом Джегер видел, как мимо них волоком тащат тяжелые слоновьи бивни, пачкая стены запекшейся кровью. Сотни и сотни бивней на конвейере бессмысленных смертей и убийств.

Джегеру казалось, что в этом угрюмом месте со всех сторон теснятся призраки кровавой бойни.

Он замедлил шаги, двигаясь на цыпочках с грацией балетного танцовщика, но с гораздо менее миролюбивыми намерениями. Справа от себя заметил открытую дверь, из-за которой донесся щелчок захлопнувшейся дверцы холодильника. Звон бутылок.

Чей-то голос произнес фразу на незнакомом ему языке – скорее всего, ливанской разновидности арабского. Единственным словом, которое понял Джегер, было имя – Жорж.

Кениг сообщил им, как зовут ливанского торговца слоновой костью. Жорж Ханна. Видимо, одному из его людей было поручено принести боссу холодного пива.

В дверном проеме показалась фигура, сжимающая в руках горлышки пивных бутылок. Он едва успел осознать присутствие Джегера. В его глазах промелькнули удивление и ужас, но в следующий миг ВСС снова выплюнула свой смертельный заряд.

Две пули вонзились в левое плечо немного выше сердца, развернув его тело, врезавшееся в стену. Бутылки посыпались на пол, и грохот разбитого стекла эхом отразился от стен коридора.

Из одной комнаты раздался чей-то голос, в котором слышалась насмешка. Затем человек расхохотался. По-прежнему ни малейших признаков тревоги. Видимо, он решил, что парень пьян и уронил бутылки случайно. Сползшее на пол мертвое тело оставило на стене жирный красный след. Убитый падал медленно, сложившись с глухим влажным звуком.

«Двенадцать», – выдохнул голос в голове Джегера. Это должно было означать, что осталась лишь одна цель – ливанский мистер Воротила. Кениг показал им фото этого парня, и его лицо врезалось в память Джегера.

– Иду на штурм Бейрута, – прошептал он.

Они договорились во время атаки обмениваться лишь самыми простыми – до примитивности – репликами. Единственное кодовое слово означало их цель, которую решили назвать как столицу Ливана.

– Тридцать секунд до входа, – тяжело дыша, отозвалась Нарова, прыжками несущаяся ко входной двери.

На миг у Джегера промелькнуло желание дождаться Ирину. Две головы всегда лучше, чем одна. Не говоря уже о двух стволах. Но на счету была каждая секунда. Они поставили перед собой цель уничтожить эту банду и прекратить торговлю слоновой костью.

Сейчас важнее всего обезглавить ту гадюку.

Глава 56

Джегер на мгновение замер, чтобы отсоединить от снайперской винтовки наполовину опустевший магазин и заменить его свежим – на всякий случай.

Крадучись по коридору, он слышал приглушенный звук телевизора в одной из комнат справа. До него доносились отдельные английские слова. Футбол. Матч Премьер-лиги. Не иначе. В этой комнате должна была находиться троица, которую он снял сквозь стену. «Надо поручить Наровой проверить, все ли они мертвы», – напомнил себе Джегер.

Он подкрался к приотворенной двери чуть дальше по коридору и остановился в полушаге от нее. Изнутри доносились приглушенные голоса. Беседа. Кто-то, похоже, о чем-то пререкался по-английски. Кроме ливанского мистера Воротилы, в этом помещении явно были и другие люди. Он поднял правую ногу и сильным ударом распахнул дверь настежь.

Бурлящий в его крови адреналин и напряжение боя замедлили время до такой степени, что за одну секунду, казалось, можно было прожить целую жизнь.

Джегер обвел взглядом комнаты, отметив все детали обстановки за микронную долю секунды.

Четыре человека. Двое из них за столом.

Тот, кто справа, был ливанским дилером. На его кисти болтались золотые часы «Ролекс». Раздутый живот рассказывал историю долгих лет потакания своим желаниям. Он был одет в дизайнерский сафари-костюм цвета хаки, хотя Джегер сомневался в том, что эту одежду когда-либо «выгуливали» в реальном буше.

Напротив сидел чернокожий в дешевой на вид рубашке с воротником, в серых брюках и черных деловых туфлях. Похоже, организатор последней браконьерской вылазки.

Но возле окна лицом к Джегеру находилась основная угроза – два серьезно вооруженных парня устрашающей наружности. Вне всякого сомнения, это были опытные браконьеры – убийцы слонов и носорогов. Талию одного из них в стиле Рэмбо обвивала пулеметная лента. В руках он сжимал ПКМ[29] – российский эквивалент британского пулемета общего назначения. Идеальное оружие для отстрела слонов на открытой африканской равнине, однако не самый лучший выбор для ближнего боя.

Вторая фигура была вооружена РПГ-7 – классическим гранатометом тоже российского производства. Незаменимая штука, если необходимо подорвать автомобиль либо сбить вертолет. Но совсем не то, что нужно, чтобы остановить ворвавшегося в тесную комнату Уилла Джегера.

Причиной тесноты отчасти была куча слоновьих бивней в углу помещения. Десятки массивных бивней, каждый из которых оканчивался зазубренным кровавым месивом в том месте, где браконьеры отпиливали их от уничтоженных ими животных.

Пшшт! Пшшт!

Джегер поразил браконьеров выстрелами в голову – в лоб между глаз. Пока они падали, он изрешетил их еще шестью выстрелами – по три в каждого, руководствуясь в равной степени яростью и желанием убить их наверняка.

Он заметил какое-то движение. Жирный ливанец полез за пистолетом. Пшшт!

Раздался вопль. Джегер всадил пулю в правую кисть толстяка, оставив в его ладони рваную дыру. Затем развернулся и прицелился в африканца, снабдив дырой также и его руку – стреляя практически в упор.

Эта рука шарила по столу, пытаясь сгрести и спрятать гору банкнот – американских долларов, которые теперь пропитывались его кровью.

– Бейрут взят. Повторяю – Бейрут взят, – доложил Джегер Наровой. – Все враги сняты, но проверь вторую комнату справа – с телевизором. Там трое. Убедись, что все готовы.

– Ясно. Вхожу в коридор.

– Когда закончишь, присмотри за входом. На тот случай, если мы кого-то упустили либо они вызвали подкрепление.

Джегер прицелился в два лица, смотревшие на него широко раскрытыми от шока и страха глазами. Продолжая удерживать одной рукой «Винторез», с указательным пальцем на спусковом крючке, он сунул вторую руку в задний карман брюк и выхватил пистолет. Затем отпустил винтовку, повисшую на ремне у него на шее, и прицелился уже из П-228. Для осуществления плана ему нужна была одна свободная рука.

Из другого кармана он извлек крошечное черное прямоугольное устройство. Это была профессиональная видеокамера «Шпион» – очень маленькое, сверхкомпактное, элементарное в обращении видеозаписывающее устройство. Джегер положил камеру на стол и нарочито медленно включил кнопку записи. Как и большинство ливанских бизнесменов, дилер наверняка вполне сносно говорил по-английски.

Джегер улыбнулся, но разглядеть его черты и мимику за маской-чулком было невозможно.

– Ваш выход, джентльмены. Ответите на все мои вопросы, тогда, возможно, я сохраню вам жизнь. И держите руки на столе, так я смогу любоваться тем, как из них льется кровь.

Толстый ливанец изумленно покачал головой. В его остекленевших от шока глазах плескалась боль. Все же Джегер видел, что ему не удалось окончательно сломить его дух сопротивления – надменную убежденность в неуязвимости своего высокого статуса.

– Бога ради, что это значит? – выдавил он вопрос сквозь сцепленные от боли зубы. Он говорил на ломаном английском, и его произношение оставляло желать лучшего, но понять ливанца было нетрудно. – Кто ты такой, черт бы тебя побрал?

– Кто я? – оскалился Джегер. – Я твой самый страшный сон. Я твой судья, твои присяжные и, вполне вероятно, твой палач. Видите ли, мистер Жорж Ханна, именно я буду решать, жить вам или умереть.

Отчасти Джегер блефовал, намереваясь вселить во врагов непреодолимый ужас. Но одновременно его пожирала изнутри свирепая ярость на то, что сделали эти люди, на ту резню, которую они устроили в этих местах.

– Ты знаешь, как меня зовут? – выкатил глаза ливанский дилер. – Ты сошел с ума? Мои люди. Моя охрана. Думаешь, они позволят тебе выйти отсюда живым?

– Трупы редко оказывают сопротивление. Так что начинай говорить, если не хочешь составить им компанию.

Лицо дилера исказилось от ненависти.

– А знаешь что – пошел к черту.

Джегеру не доставляло особого удовольствия то, что ему следовало сделать, но он должен был заставить этого ублюдка говорить, и быстро. Его нужно было сломить, и для этого существовал лишь один способ.

Повернув ствол П-228 чуть вправо и вниз, Уилл выстрелил дилеру в коленную чашечку. Кровь и осколки раздробленной кости разлетелись по костюму сафари, а дилер свалился со стула.

Джегер обошел стол, наклонился и прикладом П-228 ударил воротилу в нос. Раздался треск разбитой кости, и на белую рубашку толстяка хлынула кровь.

За волосы Уилл поставил его на ноги и швырнул обратно на стул. Затем извлек свой кинжал «Гербер» и вогнал его в здоровую руку дилера, пригвоздив ее к столу.

Он перевел взгляд на местного шефа браконьеров. Лицо Джегера было страшным из-за искажающей черты маски, а в глазах горела жажда убийства.

– Ты это видел? – прошипел он. – Вздумаешь валять дурака, получишь то же самое.

Браконьер застыл на месте от ужаса. Джегер заметил, что он уже выпустил лужу на пол. Теперь эти парни именно в том состоянии, в котором были нужны ему.

Он поднял пистолет и направил зияющее отверстие дула в лоб дилеру.

– Хочешь жить – начинай говорить.

Джегер выпалил в него ряд вопросов, все глубже копая в подробности бизнеса по контрабанде слоновой кости. На него посыпались ответы – маршруты вывоза товара из страны, пункты назначения, иностранные покупатели, имена подкупленных чиновников, на всех уровнях облегчающих контрабанду – в аэропортах, на таможнях, в полиции. Прозвучали даже имена нескольких министров в различных правительствах. И наконец самое важное – информация о банковских счетах.

Выдоив из ливанца все, что тот знал, Джегер протянул руку, выключил видеокамеру и положил ее в карман.

Затем он обернулся и всадил две пули между глаз мистера Жоржа Ханны.

Грузный ливанец сполз со стула, но его рука оставалась приколоченной к столу. Своим весом он опрокинул его и остался лежать на полу, привалившись к горе бивней, под упавшим на него столом.

Джегер повернулся к главарю местных браконьеров, который окончательно впал в ступор. Его покинула вся энергия, а мозг почти полностью утратил контроль над телом. Страх отключил его голову, и он, казалось, уже не отдает себе отчета в происходящем.

Джегер почти вплотную приблизил к нему свое лицо.

– Ты видел судьбу своего дружка. Как я уже сказал, я твой самый страшный сон. И знаешь, что собираюсь с тобой сделать? Я оставлю тебя в живых. Окажу тебе милость, которой от тебя не дождался ни один слон и ни один носорог.

Он дважды наотмашь ударил его по лицу рукоятью пистолета. Будучи мастером крав-мага – системы самозащиты, разработанной израильскими военными, – Джегер слишком хорошо знал, как удар, нанесенный собственными руками способен причинить тому, кто бьет, почти такой же вред, как и сопернику.

Представьте себе зубы, вонзившиеся в костяшки пальцев, или пальцы ног, переломанные от удара о твердую часть тела врага, например, о его череп. Всегда было предпочтительнее использовать какой-либо предмет, способный защитить от подобных увечий. Поэтому Джегер и воспользовался рукоятью пистолета.

– Слушай меня внимательно, – угрожающе тихо произнес он. – Я тебя отпущу, с тем чтобы ты предупредил своих приятелей. Передай им от меня. – Он большим пальцем ткнул себе за спину, где на полу валялся труп ливанца. – Это то, что ждет вас – всех до единого, – если умрет еще хотя бы один слон.

Джегер приказал африканцу подняться на ноги и повел его по коридору – туда, где Нарова охраняла вход в здание.

Он толкнул к ней жалкую фигуру браконьера.

– Это тот, кто организовал убийство нескольких сотен самых прекрасных Божьих творений.

Нарова холодно посмотрела на мужчину.

– Это убийца слонов? Вот этот?

Джегер кивнул.

– Да. И мы заберем его с собой. По меньшей мере, часть пути он проведет с нами.

Нарова вытащила нож.

– Попробуй хоть пикнуть – дать мне малейший повод, – и я выпущу тебе кишки.

Джегер, вернувшись в дом, направился в кухню. Там имелось некое подобие плиты – горелка, соединенная с газовым баллоном. Он повернул рукоятку в положение «вкл» и услышал бодрое шипение газа. Затем вышел наружу, взял зажженный фонарь и поставил его посреди коридора.

Когда он снова выходил из здания в темноту, его вдруг осенило. Джегер отлично осознавал, что все их последние действия выходят далеко за рамки закона. И он впервые задумался над тем, почему это нисколько его не беспокоит. Но, после того как они стали свидетелями расправы над слонами, границы между законностью и беззаконием практически стерлись.

Он попытался понять, хорошо ли это или же отражает тот факт, что стрéлка его морального компаса окончательно утратила направление. Мораль тоже превратилась в огромное мутное пятно с расплывчатыми границами. Либо, быть может, все предельно понятно? – спрашивал он себя. В каком-то смысле у него еще никогда не было такой ясности. В глубине души под его извечным спутником – болью – гнездилась уверенность, что он поступил правильно.

Тот, кто заключил сделку с дьяволом и уничтожал тех, кто был совершенно перед ним беззащитен, как это делали банды браконьеров, не должен уйти от возмездия.

Глава 57

Джегер протянул руку и выключил видеокамеру. Они с Наровой и Кенигом уединились в бунгало Фалька и только что закончили просматривать признание Жоржа Ханны – от самого кровавого начала до самого кровавого конца.

– Держите, – произнес Джегер, – протягивая камеру Кенигу. – Тут все. Что делать дальше – решать вам. Но в любом случае один африканский картель закрылся навсегда.

Кениг изумленно покачал головой.

– Вы не шутили. Вы действительно накрыли всю сеть. Это означает огромные перемены в деле охраны животных. Кроме того, это приведет к процветанию местных общин, зависимых от дикой природы.

Джегер улыбнулся.

– Дверь открыли вы. Мы всего лишь смазали петли.

– Фальк, вы сыграли ключевую роль, – подтвердила Нарова. – И вы это сделали просто идеально.

В каком-то смысле Кениг действительно сыграл ключевую роль. Он прикрыл спины Наровой и Джегера, покараулив автомобиль, на котором они покинули место операции. Они уже успели завести двигатель, когда наполненное газом здание взорвалось, превратившись в огненный шар, уничтоживший все улики того, что произошло ранее.

Кениг с радостью схватил видеокамеру.

– Это… это все изменит. – Он несколько секунд молча смотрел на них. – Но мне кажется, должен быть способ каким-то образом отблагодарить вас. Это… это ведь не ваша война. Не ваша битва.

Наступил критический момент.

– А знаете, такой способ действительно существует, – произнес Джегер. – БФ-222. Военный самолет под горой. Нам хотелось бы в него заглянуть.

У Кенига вытянулось лицо.

– Ах, это… это невозможно. – Он сделал паузу. – Знаете, мне только что звонил мой босс. Герр Каммлер. Время от времени он звонит, чтобы проверить, все ли в порядке. Мне пришлось сообщить ему о вашем… проступке. О вторжении в его владения под горой. Его это не обрадовало.

– Он спросил, арестованы ли мы? – поинтересовался Джегер.

– Спросил. Я ответил: это было невозможно. Как я могу арестовать двух иностранцев за то, что они сделали нечто, не являющееся преступлением? И в особенности гостей отеля. Это было бы полной нелепостью.

– Как он отреагировал?

Кениг пожал плечами.

– Как обычно. Разозлился. Какое-то время рвал и метал.

– А потом?

– А потом я сказал ему, что вы разработали план уничтожения банды браконьеров. Что вы такие же любители природы, как и мы. Настоящие борцы за охрану окружающей среды. Это его слегка успокоило. Но он повторил: БФ-222 вне зоны доступа для всех, кроме него и… еще одного или двух человек.

Джегер впился в Кенига испытующим взглядом.

– Кто эти люди, Фальк? Скажите нам.

Кениг отвел глаза.

– А… просто люди. Какая разница, кто они.

– У вас есть доступ в самолет, верно, Фальк? – уточнила Нарова. – Ну конечно же, у вас он есть.

Кениг пожал плечами.

– Ну, хорошо, да, он у меня есть. Или, во всяком случае, был. В прошлом.

– Значит, вы могли бы организовать для нас краткий визит? – наседала она. – Услуга за услугу и все такое.

Вместо ответа Фальк наклонился и что-то достал из ящика стола. Это была старая коробка из-под обуви. Мгновение поколебавшись, он подал ее Наровой.

– Вот. Возьмите. Видеозаписи. Все сняты внутри БФ-222. Их тут несколько десятков. Думаю, ни один дюйм этого самолета не остался неотснятым. – Кениг с извиняющимся видом приподнял одно плечо. – Вы подарили мне фильм, за который и умереть не жалко. Это лучшее, что я могу предложить взамен. – Фальк сделал паузу, затем страдальчески взглянул на Ирину. – Я прошу вас только об одном. Не смотрите их до вашего отъезда.

Нарова пристально глядела ему в глаза. Джегер видел в ее взгляде самое искреннее сочувствие.

– Хорошо, Фальк. Но почему?

– Это не просто видеозаписи самолета. Они носят в некотором смысле… личный характер. – Он пожал плечами. – Не смотрите, пока не уедете. Больше я ни о чем не прошу.

Джегер и Нарова кивнули в знак согласия. В честности Кенига Джегер не сомневался, и ему не терпелось взглянуть на эти записи. Он решил, что они остановятся где-то по пути и просмотрят хотя бы некоторые из них. Как бы то ни было, теперь они знали, что находится под горой. В случае необходимости всегда могли вернуться сюда, спустившись к пещерам на парашютах, а затем силой проложить себе путь к самолету.

Но сначала спать. Джегер отчаянно нуждался в отдыхе. После безумного перевозбуждения и напряжения его тело возвращалось в нормальное состояние и он ощущал, как на него волнами накатывает смертельная усталость.

Он не сомневался в том, что сегодня будет спать как убитый.

Глава 58

Первой проснулась Нарова. В одно мгновение она выхватила из-под подушек свой П-228. Кто-то отчаянно колотил в дверь.

Было полчетвертого утра – не самое лучшее время выныривать из такого глубокого, беспробудного сна. Пройдя через комнату, она распахнула дверь и сунула пистолет в лицо… Фалька Кенига.

Нарова заваривала кофе, пока явно расстроенный Кениг объяснял, почему он явился. Судя по всему, когда он сообщил о вторжении в пещеры, Каммлер попросил показать ему записи камер наблюдения. Кениг ничего не заподозрил и отправил ему несколько видеофайлов. И только что ему позвонил Каммлер.

– Старик был взвинчен и перевозбужден. Он хочет, чтобы я задержал вас минимум на двадцать четыре часа. Говорит: узнав, что вы проделали с браконьерами, решил, что ему нужны такие люди, как вы. Он сказал, хочет нанять вас на работу. И поручил мне использовать все имеющиеся у меня средства, но не допустить вашего отъезда. Если это потребуется, я должен вывести из строя ваш автомобиль.

Джегер не сомневался в том, что Каммлер каким-то образом узнал его. Как ни старались над его новым белокурым имиджем люди из Фалькенхагена, добиться полного преображения им, судя по всему, не удалось.

– Я просто не знаю, что делать. Я должен был сказать вам об этом. – Кениг ссутулился над собственными коленями, словно страдая от невыносимой боли.

Казалось, от напряжения и нервозности у него разболелся живот. Затем он приподнял голову и посмотрел на Ирину и Уилла.

– Не думаю, что он хочет вас здесь задержать из добрых побуждений. Боюсь, он врет. В его голосе было что-то такое… Что-то… почти хищное.

– Итак, Фальк, что вы предлагаете? – спросила Нарова.

– Вы должны уехать. Мистер Каммлер известен тем, что у него бывают… длинные руки. Уезжайте. Но возьмите одну из наших «тойот». В вашем «Ленд-Ровере» я отправлю двух своих людей в другом направлении. Таким образом у нас будет автомобиль-приманка.

– А эти парни тоже будут приманкой? – уточнил Джегер. – Приманкой в ловушке.

Фальк пожал плечами.

– Возможно. Но, видите ли, не все наши сотрудники таковы, какими кажутся. Почти всем из нас браконьеры в разные моменты предлагали взятки, и не каждому удалось устоять. Для некоторых соблазн оказался слишком велик. Люди, которых я посажу в ваш автомобиль, продали немало наших тайн. На их руках много невинной крови. Так что, если с ними что-то произойдет, это будет…

– Божественное возмездие? – закончила за него Нарова.

Он еле заметно улыбнулся.

– Нечто вроде того.

– Вы нам о многом не рассказываете, верно, Фальк? – спросила Нарова. – Этот Каммлер, его военный самолет под горой, страх, который он вам внушает. – Она сделала паузу. – Знаете, если поделиться тем, что тяготит, всегда становится легче. И вероятно, мы можем вам помочь.

– Есть вещи, которые невозможно изменить, – пробормотал Фальк. – И с этим ничего не поделаешь.

– Хорошо, однако почему бы не начать с ваших страхов? – не унималась Нарова.

Кениг нервно огляделся.

– Ладно. Но не здесь. Я буду ждать вас возле вашей машины. – Он поднялся, собираясь удалиться. – Уходя, ни к кому не обращайтесь за помощью. Никто не должен нести ваши вещи. Не знаю, кому мы можем доверять. Я расскажу, что вы сбежали тайно – ночью. Прошу вас, подыграйте мне, чтобы все выглядело достоверно.

Пятнадцать минут спустя Джегер и Нарова уже собрались. Они путешествовали налегке, а снаряжение и оружие, которыми воспользовались во время нападения на браконьеров, еще раньше отдали Фальку. Он намеревался вскоре отвезти все это к озеру Танганьика и бросить в воду, где эту поклажу никто и никогда не нашел бы.

Они зашагали к парковке отеля. Там их ожидал Кениг, рядом с которым стоял кто-то еще. Это был его второй пилот – Урио.

– С Урио вы знакомы, – произнес Кениг. – Я ему всецело доверяю. Он отвезет вас на юг, в направлении Маконголоси – туда никто и никогда не ездит. Посадив вас на самолет, вернется вместе с автомобилем.

Урио помог им погрузить вещи в багажник «тойоты», а затем схватил Джегера за руку.

– Я перед вами в долгу. Обязан вам жизнью. И вывезу вас отсюда. Пока буду за рулем, с вами ничего не случится.

Джегер поблагодарил его, а затем Кениг отвел их с Наровой в темноту, на ходу продолжая говорить. Но он делал это так тихо, что им приходилось наклоняться к нему и напрягать слух.

– Здесь существует бизнес, о котором вы ничего не знаете. Закрытая акционерная компания «Заповедник приматов Катави». Сокращенно ЗПК. ЗПК – это бизнес по экспорту обезьян, и о нем мистер Каммлер печется больше всего. Как вы уже заметили, обезьяны здесь – это просто напасть какая-то, поэтому, когда на них устраивают облаву, даже дышать становится легче.

– И что же? – вставила Нарова.

– Во-первых, все, что имеет отношение к ЗПК, окружено тайной. Облавы происходят тут, но сама экспортная операция осуществляется из какого-то другого места, которое я никогда не видел. Я даже не знаю, как оно называется. Местных работников доставляют туда с завязанными глазами. Все, что они видят, – это грунтовая взлетная полоса, где они разгружают клетки с животными. Я всегда задавался вопросом – к чему такая секретность?

– И вы никогда не спрашивали? – не удержался Джегер.

– Спрашивал. Каммлер пояснил: в этом бизнесе такая высокая конкуренция, что он не хочет, чтобы конкуренты знали, где он держит своих обезьян непосредственно перед отправкой. Каммлер утверждает, что если бы они об этом узнали, то могли бы заразить животных какой-то болезнью. А доставка покупателю партии больных приматов плохо сказалась бы на бизнесе.

– Куда осуществляется этот экспорт? – снова спросил Джегер.

– В Америку. В Европу. В Азию. В Южную Америку… Все крупные города мира. Куда угодно, где есть медицинские лаборатории, занимающиеся испытанием лекарств на приматах.

Несколько секунд Каммлер молчал. Даже в тусклом освещении было видно, как сильно он обеспокоен.

– Я много лет пытался ему верить и считал это законным бизнесом. Но затем произошел тот случай с… мальчиком. Обезьян перевозят на экспортную фирму чартерным рейсом. На «Буффало». Возможно, вы знаете этот самолет.

Джегер кивнул.

– Его используют для доставки груза в места со сложными условиями посадки и взлета. На них летают американские военные. Грузоподъемность около двадцати тысяч фунтов[30].

– Именно. Говоря о приматах, это означает около сотни клеток с обезьянами. «Буффало» перевозит обезьян отсюда на экспортную фирму. Он вылетает груженый и возвращается пустой. Но полгода назад вернулся с неожиданным грузом на борту. В нем был человек.

Кениг говорил быстрее и быстрее, как будто, начав, торопился выложить все, до единого слова.

– Это был ребенок. Кенийский мальчик лет двенадцати. Малыш из трущоб Найроби. Вы слышали об этих трущобах?

– Немного, – кивнул Джегер. – Они обширные. Насколько я знаю, там живет несколько миллионов человек.

– По меньшей мере, один миллион, – угрюмо кивнул Фальк. – Меня в тот момент здесь не было. Я уезжал в отпуск. Мальчик выбрался из самолета и спрятался. К тому времени, когда его нашли мои люди, он был уже полумертв. Но эти трущобы растят крепких парней. Только настоящий боец способен дожить там до двенадцати лет. Он не знал своего точного возраста. Как и большинство уроженцев трущоб. Там редко празднуют дни рождения. – Кениг содрогнулся, как будто ему было не по себе от того, что он хотел им сообщить. – Мальчик рассказал моим людям совершенно невероятную историю. Он сказал, что он сирота и его похитили. В этом не было ничего необычного. Детьми из трущоб постоянно торгуют. Но история этого малыша – в нее почти невозможно было поверить. – Кениг запустил пальцы в свои светлые волосы. – Он утверждал, будто их похитили и на самолете доставили в какое-то неизвестное место. Их было несколько десятков. Поначалу все шло не так уж и плохо. Их кормили, и за ними ухаживали. Но потом наступил день, когда им сделали какие-то уколы. Затем их поместили в огромную герметично закрытую комнату. Люди входили туда только в том, что малыш назвал космическими костюмами. Их кормили через щели в стенах. Половине детей сделали уколы, а половине нет. Та половина, которая не получила уколов, начала болеть. Сперва они стали чихать и страдать от насморка. – Фальк подавил позыв на рвоту. – Однако затем у них покраснели и остекленели глаза и они стали похожи на зомби – на живых мертвецов. Но знаете, что было самым ужасным? – Кениг снова содрогнулся. – Эти дети… умирая, они плакали кровью.

Глава 59

Рослый немецкий биолог сунул руку в карман, а затем что-то протянул Наровой.

– Это флешка. Фотографии малыша. Пока он был у нас, мои люди его сфотографировали. – Он перевел взгляд с Наровой на Джегера. – Я бессилен что-либо сделать. Это гораздо больше меня.

– Продолжайте, – подбодрила его Нарова. – Рассказывайте дальше.

– Я уже почти все рассказал. Все дети, не получившие уколов, умерли. Всех, кому уколы были сделаны, – выживших – вывели наружу, в окружающие джунгли. Там была вырыта большая яма. Детей расстреляли и столкнули в нее. В этого малыша пуля не попала, но он упал в яму вместе с мертвыми телами. – Кениг понизил голос до шепота. – Представьте себе – его похоронили заживо. Ему удалось каким-то образом откопаться. Была ночь. Он дошел до взлетной полосы и забрался в «Буффало». Самолет доставил его сюда… а остальное вы уже знаете.

Нарова коснулась пальцами руки Кенига.

– Фальк, это наверняка не все. Думайте. Это очень важно. Попытайтесь вспомнить какие-нибудь подробности… да все что угодно.

– Разве что вот еще такая деталь. Малыш сказал: по пути туда они летели над морем. Поэтому он предположил, будто все это происходило на каком-то острове. Вот почему он знал, что для того, чтобы выбраться, необходимо залезть в самолет.

– Где может находиться этот остров? – спросил Джегер. – Думайте, Фальк. Вспоминайте подробности – любые.

– Малыш сказал, полет из Найроби занял около двух часов.

– Крейсерская скорость «Буффало» – триста миль в час[31], – заметил Джегер. – Это означает, что остров должен находиться в радиусе шестисот миль[32] от Найроби, то есть где-то в Индийском океане. – Он сделал паузу. – Вы знаете его имя? Как зовут этого малыша?

– Саймон Чакс Белло. Саймон – это его первое английское имя. Чакс – африканское. На суахили – «великие деяния Господа».

– Хорошо, но что случилось с этим мальчиком? Где он теперь?

Кениг пожал плечами.

– Он вернулся в трущобы. Сказал, что только там будет чувствовать себя в безопасности и что у него там есть семья. Он подразумевал семью обитателей трущоб.

– Отлично, итак, сколько Саймонов Чаксов Белло живет в трущобах Найроби? – начал вслух размышлять Джегер. Уилл адресовал этот вопрос как Кенигу, так и себе. – Можно ли найти там двенадцатилетнего парнишку с таким именем?

Фальк пожал плечами.

– Их там, наверное, сотни. А люди трущоб – они заботятся друг о друге. Облаву на детей проводила кенийская полиция. Продали их за несколько тысяч долларов. Главное правило в трущобах – не доверяй никому, и уж точно не властям.

Джегер посмотрел на Ирину, а затем снова на Кенига.

– Итак, возможно, вы еще что-нибудь вспомните, прежде чем мы исполним побег в стиле Золушки?

Кениг угрюмо покачал головой.

– Нет. Я думаю, это все. Этого ведь достаточно, верно?

Все трое вернулись к автомобилю. Когда они к нему подошли, Нарова сделала шаг к рослому немцу и неловко обняла его. Джегер редко видел, чтобы она предлагала кому-либо простой физический контакт. Непринужденное дружеское объятие.

Более того, на его глазах это произошло впервые.

– Спасибо вам, Фальк, – произнесла женщина. – За все. И в особенности за то, что вы здесь делаете. В моих глазах вы… герой.

На мгновение их головы соприкоснулись, потому что она все так же неловко поцеловала его на прощанье.

Джегер забрался в «тойоту». Урио сидел за рулем и уже завел двигатель. Через несколько секунд к ним присоединилась и Нарова. Они уже собирались тронуться с места, как вдруг она подняла руку, чтобы задержать отъезд. Через открытое боковое окно Ирина посмотрела на Кенига.

– Фальк, вас все еще что-то беспокоит? Вы нам рассказали не все? Есть что-то еще?

Кениг колебался. Было ясно, что его раздирают противоречивые эмоции. Затем в нем как будто что-то сломалось.

– Да, есть… нечто… странное. Меня это давно мучает. Весь последний год. Каммлер однажды заявил, что его больше не заботит судьба диких зверей. Он сказал мне: «Фальк, сохрани тысячу слонов. Тысячи будет достаточно».

Кениг сделал паузу. Фраза повисла в воздухе. Нарова и Джегер молчали, не решаясь спугнуть решимость биолога. Дизельный двигатель «тойоты» отбивал ритм на низких оборотах. Наконец директор заповедника собрался с духом и продолжил:

– Когда он сюда приезжает, то любит выпивать. Мне кажется, в этих уединенных местах Каммлер чувствует себя в безопасности. Он находится возле своего самолета, в собственном святилище. – Кениг пожал плечами. – В прошлый раз, когда он здесь был, то сказал: «Беспокоиться больше не о чем, мой мальчик. Фальк, ты должен знать, что окончательное решение всех наших проблем уже у меня в руках. Это одновременно конец и новое начало». Знаете, во многих отношениях мистер Каммлер – хороший человек, – неожиданно принялся защищать босса Кениг. – И он совершенно искренне любит дикую природу. Во всяком случае, так было до недавнего времени. Он говорит о том, как его тревожит судьба планеты. О вымирании видов. О кризисе перенаселения. Что мы нечто вроде чумы. Рост численности человечества должен быть ограничен. И в каком-то смысле он, разумеется, прав. Но в то же время, слушая его, я прихожу в бешенство. Он говорит о местных – об африканцах, о моих сотрудниках, о моих друзьях – как о дикарях. Он оплакивает тот факт, что чернокожие люди унаследовали рай, а затем решили перебить всех животных. Но вам известно, кто покупает слоновую кость? Только иностранцы. Вся она контрабандным путем вывозится за океан. – Кениг нахмурился. – Знаете, он называет живущих здесь людей Untermenschen. Пока я не услышал это от него, думал, что больше никто в мире не употребляет такое слово. Я полагал, оно умерло вместе с Рейхом. Но, когда Каммлер пьян, он использует его. Вы, разумеется, знаете, что оно означает?

– Untermenschen. Недочеловеки, – подтвердил Джегер.

– Вот именно. Итак, я восхищаюсь им за то, что он здесь делает. В Африке, где столько сложностей. Я восхищаюсь его суждениями о сохранности дикой природы – о том, что своим слепым невежеством и жадностью мы уничтожаем нашу планету. Но я также презираю его за его жуткие – нацистские – взгляды.

– Вы должны уехать отсюда, – тихо заметил Джегер. – Вам нужно найти такое место, где вы сможете делать свое дело, но работать с хорошими людьми. Это место – Каммлер – оно вас уничтожит. Прожует и выплюнет.

Кениг кивнул.

– Вероятно, вы правы. Но я люблю это место. Разве существует где-то в мире нечто подобное?

– Не существует, – согласился Джегер. – Однако вам все равно необходимо уехать.

– Фальк, в этом раю обитает Зло, – добавила Нарова. – Источник этого зла – Каммлер.

Кениг снова пожал плечами.

– Возможно. Но именно в него я вложил свою жизнь и свое сердце.

Нарова долго смотрела на биолога.

– Фальк, почему Каммлер считает, что он настолько может вам доверять?

Кениг пожал плечами.

– Я немец, как и он, и разделяю его любовь к природе. Я управляю этим местом – его святилищем. Я тут сражаюсь… отстаивая интересы Каммлера. – Голос мужчины дрогнул. Было ясно, что он подошел к самой сути вопроса. – Но прежде всего… прежде всего, потому что мы одна семья. Ведь я его плоть и кровь. – Высокий сухощавый немец поднял глаза – запавшие, измученные – и страдальчески посмотрел на них. – Хэнк Каммлер… он мой отец.

Глава 60

Высоко над африканскими равнинами парил беспилотник «Рипер» – преемник «Предатора», – готовясь собирать свою смертельную жатву[33]. Из выпуклой головы БЛА – беспилотного летательного аппарата – в направлении земли выстрелил невидимый луч. Горячим наконечником своего лазера дрон начал намечать цель.

В двадцати пяти тысячах футов[34] внизу отчетливо виднелся белый «Ленд-Ровер» с надписью «Сафари дикой Африки» на дверцах. Поднимая клубы пыли, он мчался вперед, и люди внутри даже не догадывались о грозящей им опасности.

Их разбудили среди ночи, дав срочное поручение – съездить в ближайший аэропорт в Кигоме, расположенный в трехстах километрах от Катави, и привезти запасные части для ремонта вертолета.

Во всяком случае, именно это им сообщил Кениг.

Солнце встало совсем недавно, и до аэропорта оставался час езды. Они спешили как можно скорее добраться до места назначения, потому что на обратном пути им предстояла незапланированная остановка. Они собирались передать местной банде браконьеров неожиданно полученную ими информацию и неплохо на этом заработать.

Лазерный луч «Рипера» поймал «Ленд-Ровер» в прицел. Одновременно разжались скобы, удерживавшие управляемую бомбу лазерного наведения GBU-12 «Пейвуэй». Глянцевый снаряд серо-стального цвета, отделившись от крыла дрона, устремился к земле. Система наведения неудержимо влекла его к горячему наконечнику лазера, отражающемуся от поверхности «Ленд-Ровера».

Расположенные на хвосте «Рипера» стабилизаторы развернулись, чтобы лучше исполнить свою задачу – доставить снаряд точно в цель. Чутко реагируя на малейшие движения автомобиля, они вели управляемую авиабомбу по извилистой, постоянно корректируемой траектории.

Согласно утверждению компании «Рейтеон», производителя управляемой авиационной бомбы «Пейвуэй», вероятное круговое отклонение GBU-12 составляет 3,6 фута[35]. Другими словами, в среднем бомба «Пейвуэй» попадает в точку, расположенную менее чем в четырех футах от горячего наконечника лазерной указки. Поскольку ширина мчащегося по африканскому бушу «Ленд-Ровера Дефендер» составляла пять футов, а длина – тринадцать, вероятность промаха была ничтожной.

Спустя всего несколько секунд после выпускания бомбы, «Пейвуэй» вспорола облако пыли, поднятое автомобилем.

По чистой случайности эта бомба оказалась не такой умной, как большинство ее сестер. Она взрыла африканскую землю в трех футах от «Ленд-Ровера», непосредственно перед передним крылом.

Это не повлияло на конечный результат ее убийственной миссии.

Раздался мощный взрыв. Буря осколков обрушилась на «Ленд-Ровер», а затем принялась его переворачивать. Казалось, чья-то гигантская рука схватила автомобиль и в бешенстве колотит им об землю.

Внедорожник несколько раз перевернулся, прежде чем наконец замереть на боку. Жадные языки пламени уже со всех сторон облизывали его искореженные останки, обволакивая тех, кто имел несчастье ехать внутри.

В восьми тысячах миль[36] от горящего автомобиля в своем вашингтонском офисе Хэнк Каммлер сидел, склонившись над светящимся монитором компьютера, и в режиме реального времени наблюдал за ударом «Рипера».

– Прощай, мистерУильям Джегер, – прошептал он. – Наконец-то я от тебя избавился.

Дотянувшись до клавиатуры, он нажал несколько клавиш, открывая свой зашифрованный электронный почтовый ящик. Каммлер отправил быстрое сообщение с видеозаписью удара «Хелфайр» в качестве приложения низкого разрешения, после чего щелкнул мышью и запустил ИнтелКом – безопасную зашифрованную американскую военную версию Скайпа. По сути, через ИнтелКом он мог совершить совершенно неотслеживаемый звонок любому человеку в любой точке земного шара.

Раздалось характерное жужжание – фирменный рингтон ИнтелКома, и мужской голос произнес:

– Стив Джоунз.

– «Рипер» нанес свой удар, – сообщил ему Каммлер. – Я только что отправил тебе видеозапись, включающую его GPS координаты. Возьми одну из машин Катави-Лодж и съезди, осмотри все собственными глазами. Разыщи останки и убедись, что это трупы тех людей, на которых мы охотились.

Стив Джоунз нахмурился.

– Если я не ошибаюсь, вы сказали, что хотите помучить его как можно дольше. Это лишило вас – нас – возможности отомстить.

Лицо Каммлера стало суровым.

– Это так. Но он подошел слишком близко. Джегер и его хорошенькая сообщница добрались до Катави. Это уже чересчур. Поэтому я повторяю – мне необходимо убедиться в том, что в подбитом автомобиле находятся именно их тела. Если им удалось каким-то образом ускользнуть, ты должен их выследить и прикончить.

– Приступаю, – подтвердил получение приказа Джоунз.

Каммлер, завершив звонок, откинулся на спинку стула. С одной стороны, было жаль вот так взять и положить конец издевательствам над Уильямом Джегером, но иногда эта игра утомляла и его самого. Кроме того, в том, что Джегер умер в самом любимом во всем мире месте Хэнка Каммлера – в Катави – имелся определенный смысл.

Ведь именно там находилось его святилище, его убежище от событий ближайшего будущего.

Стив Джоунз хмуро смотрел на монитор мобильного телефона. Легкий двухмоторный «Оттер» монотонно гудел над африканской саванной, раскачиваясь в потоках горячего воздуха.

– Джегер мертв… – Джоунз грязно выругался. – Какого черта я в таком случае здесь делаю? Лечу отскребать от железа чьи-то поджаренные останки…

Он почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Подняв голову, посмотрел в сторону кабины пилотов. На него пристально глядел пилот – тупой фриц по имени Фальк Кениг. Было ясно, что он прислушивался к телефонному разговору.

На шее Джоунза начала пульсировать вена, а мускулы под тонкой рубашкой угрожающе вздулись.

– Что?! – рявкнул он. – На что ты пялишься? Делай свою работу, управляй своим тупым самолетом.

Глава 61

Джегер изумленно покачал головой. Ему никак не удавалось прийти в себя после услышанного.

– Ты ожидала что-нибудь подобное?

Нарова откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

– Чего я ожидала? За последние несколько дней произошло много неожиданных вещей. И я устала. Нас ждет долгий перелет, поэтому я хочу поспать.

– Я о Фальке. О том, что он сын Каммлера.

Нарова вздохнула.

– Этого и следовало ожидать. Совершенно очевидно, что во время инструктажа в Фалькенхагене мы многое пропустили мимо ушей. Когда генерал СС Ганс Каммлер был завербован американцами, ему пришлось несколько раз сменить имя. Одно время его звали Хорас Кениг. Его сын вернулся на фамилию Каммлер, чтобы заявить права на славное наследие своей семьи. Судя по всему, внук генерала Каммлера не считал это наследие таким уж славным и решил снова взять фамилию Кениг. Фальк Кениг. – Она обожгла Джегера испепеляющим взглядом. – Мы должны были понять, кто он, как только Фальк представился. Так что спи. Может, поумнеешь немного.

Джегер скривился. Вернулась прежняя Ирина Нарова. В каком-то смысле ему было жаль расставаться с ее африканской версией, которая больше пришлась ему по душе.

Они заказали чартерный рейс в легком самолете из крохотного провинциального аэропорта Маконголоси непосредственно в Найроби. Там рассчитывали разыскать Саймона Чакса Белло, а это означало, что им необходимо углубиться в мир хаоса и беззакония, который представляли собой трущобы Найроби.

Ирина ворочалась с боку на бок под предоставленным авиалинией одеялом. Маленький самолетик швыряло из стороны в сторону, и уснуть было просто невозможно. Включив свой светильник, она нажала кнопку вызова бортпроводницы, которая появилась незамедлительно. Это был частный рейс, и Нарова с Джегером являлись единственными пассажирами в салоне.

– У вас есть кофе?

Стюардесса улыбнулась.

– Конечно. Какой вам?

– Горячий. Черный. Крепкий. Без сахара. – Нарова покосилась на Джегера, тоже пытавшегося уснуть. – Две чашки.

– Конечно, мадам. Сию минуту.

Ирина ткнула Джегера локтем.

– Мне кажется, ты не спишь.

– Теперь точно нет, – проворчал он. – Если не ошибаюсь, ты собиралась отдыхать.

Нарова нахмурилась.

– У меня голова от всех этих мыслей вот-вот лопнет. Я заказала нам…

– Кофе, – закончил за нее Джегер. – Я слышал.

Она ткнула его сильнее.

– Тогда просыпайся.

– Хорошо. Хорошо, – окончательно сдаваясь и смиряясь с тем, что отдохнуть не удастся, вздохнул Джегер.

– Скажи мне: как ты думаешь, что затевает Каммлер? Давай сложим все части этого пазла и посмотрим, что у нас получится.

Джегер попытался встряхнуться и взбодриться.

– Думаю, первым делом мы найдем этого паренька и удостоверимся в его истории. Затем, вернувшись в Фалькенхаген, получим доступ к его ресурсам и специалистам. Там имеется все и вся для того, чтобы окончательно разобраться со всем этим.

Им принесли кофе. Они сидели молча, наслаждаясь горячим напитком.

Первой нарушила молчание Нарова:

– Как именно мы будем искать мальчика?

– Ты же видела сообщение Дейла. У него в этих трущобах есть знакомые. Он встретит нас в Найроби, и вместе мы найдем его. – Джегер сделал паузу. – Конечно, если он все еще жив, захочет говорить и действительно существует. Много всяких «если».

– Откуда у Дейла знакомые в трущобах?

– Несколько лет назад он вызвался учить детишек из трущоб обращаться с видеокамерой. Дейл работал с парнем по имени Джулиус Мбуру, выросшим в этих трущобах. Когда-то он был мелким бандитом, но затем увидел свет[37]. Сейчас он руководит Фондом Мбуру, обучающим сирот навыкам фотографирования и видеосъемки. Дейл поручил ему искать мальчишку через сеть своих контактов в гетто[38].

– Он уверен, что мы до него доберемся?

– Он надеется на это. Но уверенности нет.

– Хоть что-то для начала. – Нарова сделала паузу. – Что ты думаешь о видеозаписях Фалька?

– О его любительских фильмах? – Джегер покачал головой. – Что его папочка – мерзавец и извращенец. Как можно устроить день рождения десятилетнего сына в погребенном под горой БФ-222? Горстка стариков учила Фалька и его друзей гитлеровскому приветствию. Детишки, одетые в шорты и кожаные брюки. Все эти нацистские флаги на стенах. Ничего удивительного в том, что Фальк взбунтовался.

– БФ-222 – это место культа Каммлера, – тихо заметила Нарова. – Алтарь поклонения Тысячелетнему Рейху. Как тому, который не случился, так и тому, на рождение которого он так надеется.

– Точно, именно так это и выглядит.

– А как найти остров Каммлера? Если этот малыш действительно существует, как мы займемся розысками?

Джегер сделал глоток кофе.

– Сложная задача. В радиусе шестисот миль от Найроби существуют сотни, если не тысячи вариантов. Но этим уже занимается мой человек – Жюль Олланд. Его доставят в Фалькенхаген, и он начнет копать всерьез. Поверь мне, если кто-то и может вычислить этот остров, так это Крысолов.

– Но, если то, что рассказал мальчик, правда, – не унималась Нарова, – что это означает для нас?

Джегер смотрел куда-то перед собой, словно желая заглянуть в будущее. Как ни пытался он скрыть тревогу и напряжение, ему это не удалось.

– Если малыш прав, то Gottvirus уже усовершенствован и испытан. Все непривитые дети умерли, что знаменует возврат к его первоначальной стопроцентной летальности. Это снова Божественный вирус. И поскольку все привитые ребятишки выжили, похоже на то, что Каммлер заполучил противоядие. Дело осталось за малым – способом доставки.

– Это в том случае, если он собирается пускать его в ход.

– Из того, что рассказал нам Фальк, следует: именно это он и намерен сделать.

– Так насколько он, по-твоему, близок к осуществлению цели?

– Фальк сказал, что мальчик сбежал шесть месяцев назад. Значит, у Каммлера были как минимум эти полгода для разработки системы доставки вируса. Ему необходимо позаботиться и о том, чтобы вирус распространялся воздушно-капельным путем – то есть как можно дальше и быстрее. Если он решил эту задачу, его план близок к завершению.

Лицо Наровой омрачилось.

– Мы должны найти этот остров. И как можно скорее.

Глава 62

Они заказали обед на борту. Разумеется, он был расфасован, заморожен, а затем разогрет в микроволновке, но при всем при том оказался очень даже съедобным, что стало приятным сюрпризом. Нарова остановила свой выбор на морепродуктах – копченом лососе, креветках и гребешках с соусом из авокадо.

Джегер с любопытством наблюдал за тем, как она начала двигать еду по тарелке. Он уже не впервые становился свидетелем подобной сегрегации. Казалось, она не способна приступить к трапезе, пока все виды еды не будут сдвинуты таким образом, что уже не смогут соприкасаться, как будто они могли чем-то заразить друг друга.

Он кивнул на ее тарелку.

– Выглядит неплохо. Но что это за изоляция лосося от соуса? Ты боишься, что они подерутся?

– Еда разного цвета никогда не должна соприкасаться, – ответила Нарова. – Хуже всего сочетается красное и зеленое. Например, лосось и авокадо.

– Понял… Но почему?

Нарова подняла на него глаза. Это совместное задание – тесное общение и эмоциональное сближение последних нескольких дней, похоже, немного сгладили острые углы ее характера.

– Специалисты считают, что я страдаю аутизмом. Высокофункциональным, но тем не менее аутизмом. Некоторые называют это синдромом Аспергера. Мой мозг устроен не так, как у всех. Поэтому красная и зеленая еда не могут соприкасаться. – Она посмотрела на тарелку Джегера. – Вобще-то мне плевать на всякие ярлыки, но, откровенно говоря, меня тошнит при виде того, как обращаешься с едой ты. Как бетономешалка. Кусок красной недожаренной ягнятины на одной вилке с зелеными бобами. То есть я имею в виду – как так можно?

Джегер расхохотался. Она была просто бесподобна. Одно мгновение – и оправдываться уже приходится ему.

– У Люка был товарищ – его лучший друг Дэниел, – который страдал аутизмом. Он сын Крысолова. Классный парень. – Уилл вдруг умолк, а затем виновато добавил: – Я сказал, что у него «был друг». Я хотел сказать, он у него есть. У Люка есть друг. В настоящем времени и среди нас.

Нарова пожала плечами.

– Использование неправильного грамматического времени не способно повлиять на судьбу твоего сына. Не оно определяет, жить ему или умереть.

Если бы Джегер уже не привык к манерам Наровой, он, наверное, ударил бы ее. Это было типичное для нее и напрочь лишенное эмпатии замечание. Слон в посудной лавке, да и только.

– Спасибо за глубокомысленное откровение, – огрызнулся Джегер. – Я уже не говорю о сочувствии.

Нарова снова пожала плечами.

– Это то, чего мне не дано понять. Мне казалось, я всего лишь озвучила то, что ты должен знать. Это логично и, я надеялась, поможет тебе. Но с твоей точки зрения, похоже, я сейчас произнесла грубость, да?

– Ну да, нечто вроде того.

– Многие аутисты умеют очень хорошо делать что-то одно. То есть они исключительно одарены в какой-то одной области. Их называют феноменами. Людьми-феноменами. Очень часто это математика или физика либо феноменальная память или, возможно, творческая одаренность. Но, как правило, мы не очень успешны во многом другом. К примеру, принято считать, что чтение не относится к нашим сильным сторонам.

– А чем одарена ты? Не считая чувства такта и дипломатичности?

Нарова улыбнулась.

– Я знаю, что со мной трудно. Я это понимаю. Именно потому и кажусь такой колючей. Однако не забывай, что мне трудно с тобой. К примеру, я не понимаю, почему тебя разозлила моя реплика по поводу твоего сына. Для меня это было нечто совершенно очевидное. Это логично, и я пыталась помочь.

– Ну, хорошо, я это понял. И все же – в чем твой дар?

– Есть кое-что, в чем я преуспеваю. Я этим по-настоящему одержима. Это охота. То, чем мы с тобой сейчас заняты. Можно было бы сказать, что я одержима жаждой убийства. Но я смотрю на это иначе. Я всего лишь стремлюсь избавить Землю от немыслимого зла.

– Можно я задам еще один вопрос? – поинтересовался Джегер. – Только он немного… личного характера.

– Для меня весь этот разговор носит личный характер. Я, как правило, никому не рассказываю о своем… даре. Видишь, я именно так это и понимаю. Что я и в самом деле одарена. Причем исключительно. Я никогда не встречала другого человека – другого охотника – который был бы одарен так, как я. – Она умолкла, в упор глядя на Джегера. – До встречи с тобой.

Он поднял чашку с кофе.

– Я за это выпью. За нас, за охотников.

– Так в чем твой вопрос? – напомнила Нарова.

– Почему ты так странно разговариваешь? То есть чуть ли не как робот. Твой голос звучит так ровно… почти бездушно.

– Ты когда-нибудь слышал об эхолалии? Нет? Как и большинство людей. Представь себе, что, будучи ребенком, ты слышишь произносимые слова, но ничего, кроме слов. Ты не чувствуешь ударений, ритма, поэтичности или эмоциональности речи. Ты просто на это не способен. Ты не улавливаешь эмоциональных модуляций, потому что твой мозг функционирует иначе. Вот я именно такая. Научилась говорить посредством эхолалии – путем подражания, – но не понимая всех этих тонкостей. Когда я росла, меня никто не понимал. Родители усаживали меня перед телевизором. Я слушала британскую разговорную речь, американский вариант английского, а кроме того, мама включала для меня русские фильмы. Я не могла отличить одно произношение от другого. Все, что у меня получалось, – это воспроизводить то, что звучало с экрана. Быть эхом всех этих людей. Поэтому в моей речи смешались всевозможные произношения, но определить по ней мое происхождение просто невозможно.

Джегер нанизал на вилку еще один сочный кусок ягнятины, устояв перед соблазном совершить немыслимое прегрешение, добавив к мясу зеленые бобы.

– Как насчет спецназа? Ты говорила, что служила в российских войсках специального назначения?

– Моя бабушка, Соня Олшаневская, после войны переехала в Британию. Там выросла и я, но семья никогда не забывала, что наша родина – Россия. Когда распался Советский Союз, мама привезла нас в Россию. Там я окончила школу, а затем поступила в российскую армию. А что еще мне было делать? Однако я не чувствовала себя на своем месте даже в спецназе. Слишком много глупых, бессмысленных правил. По-настоящему своей я ощущала себя только в одном месте – в рядах Тайных Охотников.

– Я выпью за это, – провозгласил Джегер. – За Тайных Охотников. За то, чтобы когда-нибудь мы завершили свою миссию.

Вскоре сытный обед начал клонить их в сон. В какой-то момент Джегер проснулся и обнаружил прижавшуюся к нему Нарову. Одной рукой она обвила его руку и положила голову ему на плечо. Он ощущал аромат ее волос. Он чувствовал ее легкое дыхание на своей коже.

Осознав, что отодвигать Ирину ему не хочется, Уилл понял: он начинает привыкать к этой близости между ними. Его снова пронзило острое чувство вины.

Они отправились в Катави под видом молодоженов, но, даже покинув заповедник, не перестали выглядеть как влюбленная пара.

Глава 63

Видавший виды «Боинг» подрулил к грузовому терминалу лондонского аэропорта Хитроу. От обычных самолетов он отличался лишь отсутствием традиционных рядов иллюминаторов, вытянувшихся вдоль его боков.

Это объяснялось тем, что воздушный груз, как правило, неживой и необходимости в окнах просто нет.

Но сегодняшний груз представлял собой некоторое исключение. Он был даже очень жив и состоял из группы весьма разгневанных и взвинченных животных.

На протяжении всего девятичасового перелета зверей лишили дневного света, и никакого удовольствия это им не доставило. Разгневанные крики и уханье разносились по гулкому трюму самолета. Маленькие, но сильные руки трясли двери клеток. Большие и умные глаза приматов – карие с желтым ободком – отчаянно обшаривали все вокруг в поисках возможности побега.

Такого шанса у них не было.

Об этом позаботился Джим Сифлауэр, главный карантинный офицер четвертого терминала Хитроу. Мужчина руководил перемещением этой партии приматов в просторный карантинный центр, находящийся в стороне от исхлестанной дождем взлетной полосы. К карантину приматов подходили очень серьезно, и Сифлауэр отлично понимал почему.

В 1989 году партию обезьян вот таким же рейсом доставили в вашингтонский аэропорт имени Даллеса. По прибытии клетки с животными перевезли из аэропорта в лабораторию – «обезьяний дом», как называли его те, кто занимался этим бизнесом, – расположенную в Рестоне, одном из престижных пригородов американской столицы.

В те времена карантинные законы были несколько менее жесткими. Обезьяны начали массово умирать. Заболели лаборанты. Оказалось, вся партия заражена вирусом Эбола.

В итоге американские военные специалисты по химической и бактериологической защите были вынуждены вмешаться и «очистить» лабораторию, усыпив всех до единого животных – многие сотни больных обезьян. Рестонский обезьяний дом превратился в мертвую зону. Там не оставили в живых ни единого микроорганизма. Затем помещения опечатали и покинули практически навсегда.

Единственной причиной, по которой вирус не убил тысячи, а может, и миллионы людей, являлось то, что он не передавался воздушным путем. Имей рестонский вирус Эбола чуть больше сходства с гриппом, он начал бы косить людей, подобно вирусному смерчу.

К счастью, вспышку рестонского вируса Эбола удалось локализовать. Но как следствие были введены гораздо более строгие, жесткие карантинные законы, и Джим Сифлауэр намеревался позаботиться о том, чтобы сегодня в аэропорту Хитроу их соблюли неукоснительно.

Лично он считал, что шестинедельный карантин был несколько жестоким, но, видимо, риск полностью оправдывал эти новые требования. Как бы то ни было, данные законы предоставляли ему и его подчиненным приличную, надежную, хорошо оплачиваемую работу, поэтому жаловаться Сифлауэру не приходилось.

Наблюдая за выгружаемыми из самолета клетками с приматами – каждая с надписью на боку: «Закрытая акционерная компания „Заповедник приматов Катави“», – он подумал, что эта партия выглядит на удивление здоровой. Обычно часть животных умирала во время перевозки в результате перенесенного стресса. Но эти ребята, похоже, сдаваться не собирались.

Они были полны жизни и энергии.

Однако от заповедника приматов Катави ничего иного Сифлауэр и не ожидал. Он руководил выгрузкой десятков грузов этой компании и был знаком с ее высочайшими стандартами.

Сифлауэр наклонился, чтобы заглянуть в одну из клеток. Он всегда старался составить мнение касательно общего здоровья партии, чтобы организовать карантин как можно более эффективно. Если некоторые из обезьян больны, их необходимо изолировать, чтобы они не заразили остальных. Покрытая серебристой шерстью чернолицая зеленая мартышка отпрянула и забилась в дальний угол. Как правило, приматам не нравится, когда люди пристально глядят им в глаза. Они воспринимают такое поведение как агрессивное.

Впрочем, этот малыш был просто великолепен.

Сифлауэр повернулся к другой клетке. На сей раз, когда он заглянул внутрь, ее обитатель бросился на решетку, злобно заколотил по ней кулачками и оскалил клыки. Сифлауэр улыбнулся. Этот малец явно забияка.

Он уже хотел отвернуться, как вдруг зверек чихнул прямо ему в лицо.

Офицер замер и внимательнее присмотрелся к обезьянке, но с виду она была вполне здорова. Скорее всего, это лишь реакция на холодный, насыщенный влагой сырой воздух Лондона.

К тому времени как всех семьсот приматов переместили в карантинные блоки, рабочий день Джима подошел к концу. А если точнее, чтобы закончить работу с этой партией животных, ему пришлось задержаться на целых два часа.

Он вышел из аэропорта, сел за руль своего автомобиля и поехал домой, по дороге выпив пива в местном баре. Со всех сторон его окружали люди. Они, как всегда, пили пиво, ели и беззаботно болтали с друзьями.

И ничего не подозревали.

Джим купил себе и своим приятелям по кружке пива. Тыльной стороной руки отерев пиво с бороды, подвинул друзьям пакеты с чипсами и соленым арахисом, приглашая их угощаться.

Из паба мужчина поехал домой, к семье. Он обнял встретившую его в дверях жену, дохнув на нее пивом, и успел поцеловать на ночь своих троих маленьких детей.

В расположенных в разных уголках Лондона домах то же самое делали подчиненные Джима.

На следующий день их дети пошли в школы. Их жены и девушки разъехались кто куда: по магазинам, на работу, в гости к друзьям и родственникам. Они дышали. Везде и беспрерывно дышали.

Приятели Джима, с которыми он пил пиво в пабе, также отправились на работу, разъехавшись на метро, поездах и автобусах во все уголки огромного суетливого мегаполиса. Они дышали. Везде и беспрерывно дышали.

По всему Лондону – городу с населением около восьми с половиной миллионов человек – расползалось зло.

Глава 64

Как для такого огромного человека Стив Джоунз двигался на удивление легко и быстро. Кулаками и ногами он нанес серию стремительных, словно пулеметная очередь, ударов, налетая на соперника с ужасающей силой, не оставляя ему времени на то, чтобы прийти в себя или нанести ответный удар.

По его полуобнаженному торсу струился пот, но, невзирая на палящий зной, он продолжал маневрировать, уклоняться и кружиться, нанося все новые безжалостные удары. Каждый следующий был еще более свирепым, чем предыдущий, и каждый наносился с яростью, способной раздробить кости, изорвать внутренние органы.

И с каждым ударом рукой или ногой Джоунз представлял себе, что он ломает кости Джегера, а еще лучше – превращает его до омерзения породистое лицо в кровавое месиво.

Для тренировок он выбрал место в тени деревьев, однако полуденная жара все равно превращала столь интенсивную физическую деятельность в пытку. Но его это лишь подзадоривало. Он доводил себя до предела своих возможностей, постоянно бросая себе вызов. Это повышало его самооценку, самоуважение. Так было всегда.

Мало кто способен выдержать столь экстремальные и продолжительные нагрузки. Но, как он усвоил в армии – прежде, чем его навсегда вышвырнул оттуда Джегер, – тяжело в учении, легко в бою.

Наконец он остановился, схватил увесистую боксерскую грушу RDX, закрепленную им на удобном дереве, и остановил ее колебания. На секунду Джоунз прильнул к ней, переводя дух, а затем выпрямился и зашагал к своему бунгало.

Войдя в дом, он сбросил с ног ботинки и упал на кровать. Вне всякого сомнения, толк в роскоши в Катави знали. Жаль, компания никудышная – это тупое дерьмо Кениг и его шайка местных любителей природы. Джоунз потянулся, ощущая боль в мышцах. С кем же ему сегодня вечером пить?

Дотянувшись до тумбочки, он взял упаковку с таблетками и проглотил несколько штук. Джоунз так и не отказался от стимуляторов. Да и с какой стати? Они делали его сильным. Неудержимым. По его мнению, те, кто запрещал их военным, были неправы. В корне неправы. Если бы в САС к нему прислушались, они все могли бы их сейчас принимать. С помощью стимуляторов они могли бы превратиться в супергероев.

Наподобие самого Джоунза. Во всяком случае, он себя таковым считал.

Полулежа на подушках, он нажал несколько клавиш на ноутбуке и открыл ИнтелКом. Затем набрал Хэнка Каммлера.

Тот ответил сразу:

– Рассказывай.

– Я его нашел, – объявил ему Джоунз. – Я и не знал, что «Ленд-Ровер» способен так напоминать раздавленную банку сардин. Он полностью сгорел. Уничтожен.

– Отлично.

– Это хорошая новость. – Джоунз провел огромной ручищей по своим коротко остриженным волосам. – Плохая новость заключается в том, что внутри находилось всего два тела, и оба были хорошо прожаренными местными жителями. Если Джегер и его женщина ехали в этом автомобиле, они уцелели. Но уцелеть в этом было невозможно.

– Ты уверен?

– Как в том, что дважды два четыре.

– Я так понимаю, это да, – раздраженно рявкнул Каммлер.

Иногда этот англичанин со своими фразеологическими оборотами и общей неотесанностью выводил его из себя.

– Так точно. Вас понял. Это «да».

Каммлер не спустил бы ему с рук его слабо прикрытый сарказм, однако лучшего оперативника, чем Джоунз, найти было почти невозможно и он ему был очень нужен.

– Ты находишься на месте. Как, по-твоему, что там произошло?

– Все очень просто. Джегера и его женщины в этом автомобиле не было. Иначе части их тел сейчас были бы разметаны по африканскому бушу. Но это не так.

– Ты проверил – все автомобили Катави-Лодж на месте?

– Исчезла одна из «тойот». Кениг говорит, ее нашли в каком-то провинциальном аэропорту. Один из его парней завтра пригонит ее обратно.

– Значит, Джегер угнал автомобиль и улизнул от нас.

– Молодчина, Эйнштейн, – одними губами произнес Джоунз.

Он надеялся, Каммлер этого не услышал. Парень напомнил себе, что необходимо быть очень осторожным. В настоящий момент старик был его единственным работодателем, и за то, что он здесь находился, ему платили большие бабки. И пока что он не хотел лишиться этой работы.

Он положил глаз на истинный райский уголок. Домик на берегу озера в Венгрии – стране, где живут здравомыслящие люди, ненавидящие цветных иностранцев почти так же сильно, как и он. Джоунз рассчитывал подработать у Каммлера денег достаточно для того, чтобы осуществить эту мечту.

Еще важнее было то, что Джегер не погиб, а значит, Джоунзу по-прежнему могло посчастливиться убить его. Да еще была эта женщина. Он просто мечтал поиздеваться над ней прямо на глазах у Джегера.

– Итак, значит, Джегер жив, – провозгласил Каммлер. – Необходимо обратить это нам на пользу. Давай повысим ставки в психологической войне. Нанесем ему удар фотографиями его семьи. Накрутим его и заманим в ловушку. А поиздевавшись над ним вволю, мы его прикончим.

– Отличная идея, – проворчал Джоунз. – Я только хотел попросить: предоставьте эту последнюю часть плана мне.

– Продолжайте работать, мистер Джоунз, и, быть может, вы эту возможность получите. – Каммлер сделал паузу. – Скажи мне, как ты смотришь на то, чтобы съездить в гости к его семье? Я держу их на острове неподалеку от того места, где ты сейчас находишься. Мы можем доставить тебя туда на самолете. Как, полагаешь, твой друг Джегер отреагирует на симпатичную фотографию – ты с его женой и ребенком? «Привет от старого друга!» Что-нибудь в этом роде.

Джоунз угрюмо ухмыльнулся.

– Великолепная идея. Это его прикончит.

– Еще одно. На острове у меня действует компания по экспорту обезьян. Там находится сверхсекретная лаборатория по исследованию довольно скверных болезней приматов. В ряд мест – лаборатории, разрабатывающие средства против этих возбудителей инфекции, – доступ строго воспрещен.

Джоунз пожал плечами.

– Да хоть замораживайте части тел африканских младенцев, мне-то что. Вы меня только туда отвезите.

– Местоположение этого предприятия глубоко засекречено, – добавил Каммлер. – Борьба с потенциальными конкурентами. Я хотел бы, чтобы ты тоже сохранил эту информацию в тайне.

– Вас понял, – подтвердил Джоунз. – Мне не терпится поскорее начать наш маленький спектакль. Так что просто отвезите меня к его семье, где бы она ни находилась.

Глава 65

За долгие годы Найроби заслужило прозвище Найроббери[39], и на то были веские основания. В этом суматошном месте царило беззаконие и могло произойти все что угодно.

Джегер, Нарова и Дейл углубились в хаос, который представлял собой центр города. Он был до отказа набит автомобилями и потрепанными матату – аляповато раскрашенными микроавтобусами-такси, – которые шли сплошным потоком и беспрерывно сигналили, соседствуя на дороге с людьми, толкающими неуклюжие тележки. Каким-то образом, несмотря на отчаянную давку, эта беспорядочная масса людей и машин продолжала двигаться.

Но с большим трудом.

Джегер провел довольно много времени в этом городе, потому что он был транзитным пунктом британских военных на пути в тренировочные лагеря для подготовки к боевым действиям в условиях пустынь, гор и джунглей. Тем не менее Джегер никогда даже ногой не ступал в перенаселенные трущобы Найроби. Это объяснялось тем, что любой иностранец – мзунгу, – по собственной глупости забредший в этот запретный город, немедленно исчезал. Там, в гетто, у человека с белой кожей не было ни единого шанса.

Асфальт сменился ухабистой грунтовой дорогой, и за автомобилем вытянулся хвост густой пыли. Окружающий пейзаж тоже стал совершенно иным. Офисные здания из стекла и бетона исчезли. Вместо них по обеим сторонам дороги виднелись шаткие деревянные лачуги и лотки. На пыльной обочине сидели на корточках люди, предлагая проезжим свой товар – кроваво-красную в лучах ослепительного солнца кучку помидоров, красновато-коричневый лук, горы сушеной рыбы с мерцающей золотистой чешуей, несметное количество ношеной пыльной обуви – потрепанной и со стоптанными каблуками, но все равно выставленной на продажу.

Перед Джегером расстилался вид – огромная неглубокая долина, заполненная удушающим дымом костров, на которых готовили пищу, и тлеющих куч мусора. Хижины из дерева и пластика громоздились друг на друга и расползались во все стороны, создавая немыслимый хаос, среди которого змеились узкие улочки. То тут, то там внимание Уилла привлекали вспышки яркого цвета – выстиранное белье сушилось на веревках прямо в том зловонном, ядовитом дыму. Это зрелище завораживало, но в то же время Джегеру было не по себе.

Как здесь живут люди? – задавался он вопросом.

Как они умудряются выживать среди этой немыслимой нищеты?

Их автомобиль обогнал мужчину, который бежал, увлекая за собой тележку. Обеими руками он крепко сжимал деревянные ручки, за долгие годы отполированные до блеска. Он был бос и одет в поношенные шорты и футболку. Джегер взглянул в его блестящее от пота лицо. Когда их глаза встретились, он ощутил разделяющую их пропасть. Возчик был одним из тех, кем кишели эти трущобы, питающие неутолимый голод города. Уилл в этом мире являлся чужаком, и он об этом знал. Это была не его территория, однако она почему-то неудержимо влекла его к себе, как влечет мотылька огонек свечи.

Любимой местностью Джегера всегда были джунгли. Их древняя, дикая, первобытная энергия приводила его в восторг. А это место было воплощением городских джунглей. Если ты сумел выжить здесь, среди банд, наркотиков, халуп и запрещенного напитка чанга’a, ты наверняка сумел бы выжить где угодно.

Джегер ошеломленно смотрел на раскинувшуюся перед ним разруху, ощущая жесткий и грубый пульс этого места. Казалось, гетто бросает ему вызов. В любом новом и враждебном окружении необходимо было учиться у тех, кто знал правила и умел здесь выживать, и ему следовало сделать то же самое. Здесь существовали неписаные правила и негласная иерархия. Гетто жило по своим собственным законам, защищая своих обитателей, что и заставляло чужаков обходить эту часть города стороной.

Еще в отеле Дейл подробно проинструктировал их. Зажиточные кенийцы в гетто никогда даже не заглядывали. Это было место позора, которое полагалось скрывать. Место безнадежности, жестокости и отчаяния. Вот почему Саймон Чакс Белло и другие подобные ему сироты могли бесследно исчезнуть и быть проданными за несколько тысяч долларов.

Автомобиль остановился у придорожного бара.

– Вот он, – объявил Дейл. – Мы приехали.

Обитатели гетто молча смотрели на них. Они глядели на автомобиль, потому что в этой части города было мало элегантных «Ленд-Роверов Дискавери». Здесь вообще было мало автомобилей. Они смотрели на Дейла – этого богатого мзунгу, осмелившегося забрести на их территорию, – и на остальных вышедших из «Дискавери» иностранцев.

Джегер чувствовал себя здесь посторонним. Совершенно чужим. Еще ни разу он не ощущал себя таким чужаком, как сейчас. Непривычным было и ощущение уязвимости, незащищенности, которое также не давало ему покоя. Его никогда не учили, как следует действовать в джунглях, подобных этим, и не существовало маскировки, которая могла бы скрыть его присутствие на данной территории.

Они с Наровой и Дейлом зашагали к придорожному бару, переступив через потрескавшийся бетонный желоб – открытую сточную канаву, одновременно служившую канализацией, поэтому источающую невыносимое зловоние. Джегеру казалось, будто к его спине приколота мишень.

Он прошел мимо женщины, сидящей на деревянном стуле за шатким придорожным лотком. У ее ног стояла угольная печь, на которой она жарила мелкую рыбу, булькающую в кипящем масле. В ожидании покупателей женщина равнодушно смотрела на бурлящую вокруг жизнь.

На тротуаре их ожидал человек весьма примечательной наружности. Будучи приземистым, он обладал широкой грудной клеткой и массивными плечами. Чувствовалось, что мужчина необыкновенно сильный, закаленный в многочисленных битвах – прирожденный уличный боец. Плоское лицо испещрили шрамы, но его выражение оставалось удивительно открытым. Это был настоящий островок спокойствия среди шума и хаоса.

Он был одет в футболку с надписью «Я ДРАЛСЯ С ЗАКОНОМ».

Джегер мгновенно узнал строчку из своей юности. В те времена он боготворил Клёш. В ту же секунду в голове Уилла промелькнули слова песни: «На жарком солнце я скáлы дробил, я дрался с законом и закон победил…»

У него не осталось сомнений относительно того, кто стоит перед ними.

Это был Джулиус Мбуру, их пропуск в трущобы.

Глава 66

Пальцы Джегера сомкнулись вокруг прохладного горлышка бутылки. Борясь с охватывающей его тревогой, он обвел глазами бар, исцарапанную пластиковую мебель и закопченные, засаленные стены. Грубый бетонный балкон выходил на шумную задымленную улицу внизу.

Вокруг столиков сгрудились компании людей, не сводивших глаз с телевизора. На их лицах застыло выражение, близкое к экстазу. Голос комментатора гремел из крошечного экрана, расположенного над баром с рядами бутылок, защищенных густой металлической сеткой. Репортаж какого-то матча английской Премьер-лиги. В Африке футболом увлекались все поголовно, особенно в трущобах, где отношение к нему было почти религиозным.

Но Джегера интересовал только Саймон Чакс Белло.

– Я его разыскал, – низким хрипловатым голосом произнес Мбуру. – Это было нелегко. Парень ушел в подполье. В глубокое подполье. – Он посмотрел на Дейла. – И мальчонка испуган. После всех испытаний он не склонен доверять мзунгу.

– Я его понимаю, – кивнул Дейл. – Но скажи мне, ты ему веришь?

– Я ему верю. – Мбуру перевел взгляд с Дейла на Джегера, затем на Ирину и снова на Дейла. – Что бы вы ни думали, местные ребятишки понимают разницу между правильным и неправильным. Они не лгут. Во всяком случае, не придумывают таких дерьмовых историй. – Его глаза вызывающе сверкнули. – В гетто существует братство. Ничего подобного за его пределами вы не встретите.

Было ясно, что Джулиусу пришлось многое пережить. Джегер почувствовал это еще в тот момент, когда жесткая, мозолистая ладонь мужчины стиснула его руку в приветствии. В морщинах на лице и в желтизне, окружающей темные глаза Мбуру, тоже отпечаталось это.

Джегер обвел рукой бар.

– Ну так что? Мы сможем с ним встретиться?

Мбуру едва заметно кивнул.

– Он здесь. Но при одном условии. Как малыш скажет, так и будет. Если он не захочет играть в ваши игры – коль он с вами не пойдет, – он останется здесь.

– Понял. Договорились.

Мбуру обернулся и позвал:

– Алекс! Фрэнк! Приведите его.

Из густых теней в глубине бара возникло три фигуры: два парнишки постарше – рослые, мускулистые подростки – и между ними фигурка поменьше.

– Я руковожу благотворительной организацией – Фондом Мбуру, – а кроме того, занимаюсь образованием и развитием детей трущоб, – пояснил Джулиус. – Алекс и Фрэнк – мои ребята. А это, – он кивнул на мальчишку помладше, – один из самых одаренных парней Фонда Мбуру. Как вы уже догадались, перед вами Саймон Чакс Белло.

Парнишка оказался весьма примечательной личностью. Пыльные жесткие волосы Саймона торчали во все стороны под самыми разными углами, как будто его только что ударило током. Он был одет в красную футболку с изображением Эйфелевой башни и словом «ПАРИЖ» под ней. Она была ему на несколько размеров велика, поэтому мешком висела на его компактной маленькой фигурке.

Большая щель между передними зубами придавала ему дерзкий и многоопытный вид. Колени под поношенными шортами были ободраны и покрыты шрамами, а ногти на пальцах босых ног обломались и потрескались. Но каким-то образом все это лишь усиливало его непередаваемое обаяние.

Хотя в настоящий момент Саймон Белло не улыбался.

Джегер сделал попытку растопить лед. Взглянув на телевизор, он произнес:

– Ты болеешь за «Ман-Ю»?[40] Сегодня их разгромили в пух и прах.

Мальчик пристально посмотрел на него.

– Вы хотите поговорить о футболе, потому что вам хочется понравиться мне. Я люблю «Ман-Ю». Вы любите «Ман-Ю». И вдруг мы друзья. Ведь это делает нас похожими друг на друга. – Он помолчал. – Мистер, почему бы вам просто не сказать мне, что вам нужно.

Джегер шутливо поднял руки, делая вид, что сдается. Мальчонка явно был с характером. Ему это понравилось.

– Нам рассказали одну историю. Первым делом мы просто хотим знать, это правда или нет.

Саймон Белло закатил глаза.

– Я рассказал эту историю уже тысячу раз. Что, все сначала?

С помощью Мбуру им удалось убедить паренька кратко рассказать все, что с ним произошло. Его история в точности повторяла рассказ Фалька Кенига с одним существенным исключением. Мальчик много говорил о «боссе» – мзунгу, как он его называл, – который всем заправлял на острове, полностью руководя происходящими там ужасами.

Из описания Джегер сделал вывод: это был Хэнк Каммлер.

– Значит, Каммлер там тоже бывал, – пробормотала Нарова.

Джегер кивнул.

– Похоже, да. Думаю, нас не должно удивлять то, что Фальк опустил эту подробность. Это не совсем то, что хочется видеть в отце.

Уилл рассказал мальчугану об их предложении. Они хотели увезти его из трущоб, но не навсегда, а пока ему угрожает опасность. Они боялись, что те, кто его похитил в первый раз, могли прийти за ним снова, особенно если узнают, что он выжил.

В ответ паренек попросил купить ему газировку. Джегер заказал напитки для всех присутствующих. Глядя, как мальчик держит свою «Фанту», он понял, что для него это редкое удовольствие.

– Мне нужна ваша помощь, – заявил Саймон, осушив бутылку.

– Для этого мы здесь, – ответил Джегер. – Как только выберемся отсюда…

– Нет, ваша помощь нужна мне сейчас, – перебил его мальчик. Он посмотрел в глаза Джегеру. – Сделайте то, что нужно мне, и я сделаю то, что нужно вам. Ваша помощь мне требуется сейчас.

– Что ты задумал?

– У меня есть брат. Он болен. Мне нужно, чтобы вы ему помогли. Вы мзунгу. Вы можете себе это позволить. Как я уже сказал: сделайте то, что нужно мне, и я сделаю то, что нужно вам.

Джегер вопросительно посмотрел на Мбуру. Вместо ответа тот поднялся на ноги.

– Пойдемте. Идите за мной. Я вам покажу.

Вслед за ним они перешли через улицу и приблизились к придорожному лотку. Там в одиночестве сидел мальчик лет девяти на вид и нехотя ел чечевичное рагу. Он был худой как щепка, а рука, державшая ложку, ужасно дрожала. На тельце, напоминающем скелет, болталась черная футболка Фонда Мбуру.

Глядя на то, как Саймон Белло разговаривает с мальчиком и пытается его утешить, Уилл решил: это действительно его брат.

– У него малярия, – заметил Джегер. – Точно. Эту дрожь я узнал бы везде.

Мбуру рассказал историю мальчика. Его звали Питер. Он болел уже несколько недель. Они пытались показать его врачу, но он не мог позволить себе оплатить его лечение. Мать мальчика умерла, а отец подсел на чанга’а – запрещенный, смертельно опасный напиток, который варили в трущобах.

Словом, позаботиться о Питере было некому. И Джегер видел, что он отчаянно нуждается в помощи. От его внимания также не ускользнуло то, что мальчику приблизительно столько же лет, сколько было Люку, когда он исчез.

Уилл посмотрел на Саймона Белло.

– Хорошо. Давай это сделаем. Давай отведем его к врачу. Где ближайшая клиника?

Впервые за все время мальчуган улыбнулся.

– Я вам покажу.

Они повернулись, чтобы последовать за Саймоном, и Джулиус Мбуру оставил их.

– С Алексом и Фрэнком вы в безопасности. Но загляните попрощаться, перед тем как уехать.

Джегер поблагодарил африканца, а затем вместе с Наровой и Дейлом зашагал вслед за Саймоном Белло, Питером и парнями из фонда Мбуру, углубляясь в лабиринт узких извилистых переулков. По мере того как они шли, зловоние неочищенных сточных вод накрывало их удушающим облаком. И еще был шум. Безумная скученность огромного количества людей. У Джегера крýгом шла голова, и он лишь огромным усилием воли отгонял приступ клаустрофобии.

Время от времени им преграждали путь тяжелые ворота из гофрированного железа, прибитые к каким-то деревянным обломкам и полностью покрытые граффити.

Когда Саймон Белло открывал перед ними одни из таких ворот, Джегер поинтересовался, для чего они нужны.

– Ворота? – лицо Саймона омрачилось. – Чтобы останавливать копов во время их облав. Вроде той, когда они схватили меня.

Глава 67

По западным стандартам медицинский центр «Чудо» был грязной, запущенной дырой. Но явствовало одно: для местных это просто предел мечтаний. Они заняли очередь к врачу, после чего на Ирину, Уилла и Дейла начали оборачиваться. Толпа детишек собралась под дверью. Ребятишки, заглядывая внутрь, показывали на них пальцами.

Алекс ушел и вернулся с початками поджаренной кукурузы. Разломав их на куски, он предложил первый Джегеру. Покончив с сочными зернами, мальчики принялись жонглировать кочанами, беспрестанно хохоча. Саймон Чакс Белло оказался самым большим шутником из всех. Закончив жонглирование, он исполнил какой-то безумный танец, шаркая ногами и заставив всех корчиться от смеха. Они так шумели, что врачу пришлось выглянуть из своего окошка и попросить их вести себя потише.

О Питере никто из них особо не переживал, что заставило Джегера осознать: для этих парней подобная болезнь – практически на грани жизни и смерти – вполне обычное дело. Такое происходило на каждом углу. У тебя нет денег на врача? А у кого они есть? И каковы шансы на то, что какой-то белый парень появится в твоей жизни лишь для того, чтобы отвести тебя в больницу? Их практически нет.

Завершив осмотр, врач пояснил: скорее всего, у Питера малярия и тиф в придачу. Он сказал, им придется подержать его у себя с неделю, чтобы убедиться в том, что он выкарабкался. Джегер понимал, куда клонит доктор, – лечение будет дорогим.

– Сколько? – спросил он.

– Девятьсот пятьдесят кенийских шиллингов, – ответил врач.

Джегер быстро произвел в уме арифметические подсчеты. Это было менее пятнадцати американских долларов. Он подал доктору бумажку достоинством тысяча шиллингов и поблагодарил его за все, что тот сделал.

Когда они уходили, их догнала молоденькая медсестра. Джегер предположил, что, возможно, они решили добавить еще какие-то лекарства или процедуры, увидев, как легко он расстается с деньгами.

Она протянула ему руку. Джегер увидел в ее пальцах пятидесятишиллинговую купюру. Она пришла, чтобы дать ему сдачу.

Уилл изумленно смотрел на банкноту. Мбуру был прав. Такая честность посреди этой нищеты – вот уж поистине урок смирения гордыни. Он подал деньги Саймону Белло.

– Возьми. Купишь себе и друзьям по напитку. – Джегер взъерошил волосы мальчугана. – Так что, мы поладили? Ты согласен немного пожить с нами? Или нам нужно получить разрешение твоего отца?

– Моего отца? – нахмурился Саймон.

– Ну да, вашего с Питером папы.

Он удивленно посмотрел на Джегера.

– Ну вы даете. Питер – он мне не брат. Он мой брат по гетто. А я сирота. У меня нет никого. Джулиус Мбуру – это и есть вся моя семья.

Джегер засмеялся.

– Хорошо. Ты меня наколол. – Парень был не только с характером, но еще и с отличными мозгами. – Но ты согласен теперь, после того как мы помогли твоему брату по гетто, пойти с нами?

– Думаю, да. Если Джулиус не возражает.

Они направились обратно к машине. Джегер догнал Нарову и Дейла.

– Показания мальца – это ключевая улика, если мы хотим добраться до Каммлера. Но где мы можем спрятать парнишку? Нам надо увезти его подальше от всего этого. Туда, где его не найдут.

Дейл пожал плечами.

– У него нет ни паспорта, ни каких-либо других документов – даже свидетельства о рождении. Он не знает, сколько ему лет или когда он родился. Так что в ближайшее время он точно никуда не поедет.

Джегер вспомнил о том, что совершенно мимоходом упомянул Фальк Кениг. Он посмотрел на Ирину.

– Помнишь тот курорт, о котором говорил Кениг? Амани. Место уединенного пляжного отдыха. Полностью скрытое от чужих глаз. – Он повернулся к Дейлу. – Курорт Амани-Бич на побережье Индийского океана к югу от Найроби. Ты не мог бы навести о нем справки? Если тебе это место понравится, побудь с ним там, хотя бы пока мы не организуем ему документы.

– Там точно лучше, чем здесь.

Они повернули в какой-то переулок, направляясь к грунтовой дороге. Внезапно до слуха Джегера донесся вой сирены. Уилл почувствовал, как напряглись его спутники. Их глаза широко раскрылись от страха. Спустя несколько секунд раздался резкий треск пистолетного залпа. Это был одиночный выстрел, совсем близко, и его звук эхом разнесся по извилистому переулку. Со всех сторон слышался топот ног. Некоторые убегали от источника проблем, но другие – в основном молодые люди – бежали к нему.

– Копы, – зашипел Саймон Белло.

Он сделал знак Джегеру и остальным идти за ним, шмыгнул вперед и присел на корточки за углом какой-то хижины.

– Если вы сомневаетесь в том, что я вам рассказал, если не верите, что копы способны сделать то, что они сделали со мной, смотрите. Он ткнул пальцем в сторону собирающейся толпы.

Джегер увидел кенийского полисмена. Тот стоял с пистолетом в руке над лежащим на земле подростком. Полицейский ранил его в ногу, и теперь парень умолял не убивать его.

Саймон напряженным шепотом объяснил, что происходит. Он узнал юношу на земле. Паренек пытался стать местным бандитом, но у него не хватило для этого жесткости. Он оказался слишком мягким. Он был просто бездельником, но никак не злодеем. Что касается копа, тот прославился своей жестокостью. Обитатели гетто знали его под кличкой Скальп. Именно Скальп возглавлял облаву, во время которой поймали Саймона и других сирот.

С каждой секундой толпа из жителей гетто росла в размерах, но все боялись Скальпа. Он размахивал пистолетом, требуя, чтобы раненый немедленно поднялся на ноги. Парень с трудом встал, покачиваясь на окровавленной ноге. Его лицо представляло собой маску боли и страха. Скальп начал толкать юношу вдоль ближайшего переулка, в сторону холма, на котором ожидали полицейские машины, а в них – подкрепление, тоже с оружием.

По толпе пробежала судорожная волна безумной ярости. Скальп ощущал эту пульсирующую вокруг него угрозу. Полицейским было отлично известно, что, если этих людей вывести из себя, трущобы взорвутся припадком агрессии.

Скальп начал бить раненого парня пистолетом и орать, чтобы тот шел быстрее. Толпа придвинулась еще ближе, и внезапно у Скальпа сдали нервы. Он поднял пистолет и выстрелил юноше в здоровую ногу. Воя от боли, парень рухнул на землю.

Часть толпы ринулась на полицейского, но Скальп прицелился из пистолета прямо им в лица.

Раненый лежал, подняв обе руки и умоляя не убивать его. Джегер слышал жалобные мольбы, но Скальпа, похоже, пьянила власть заряженного пистолета. Копа охватил приступ кровожадности. Он снова открыл стрельбу по лежащему на земле подростку. Затем наклонился и приставил дуло пистолета к его голове.

– Он умрет, – сквозь зубы процедил Саймон Белло. – Еще секунда – и ему конец.

На мгновение гетто затаило дыхание, а затем прогремел выстрел. Он эхом разнесся по наполненным яростью переулкам.

Толпа ринулась вперед, окончательно утратив самоконтроль. Люди выли от бессильной злобы и шли на полицейского. Скальп поднял оружие и начал стрелять в воздух, пытаясь их сдержать. Одновременно он что-то кричал в рацию, видимо вызывая подкрепление.

Полицейские начали сбегать вниз по холму, спеша к месту противостояния. Джегер почувствовал, что еще немного, и гетто взорвется. Меньше всего он хотел попасть в центр этой бури. Он давно усвоил: иногда самым лучшим проявлением отваги является осмотрительность.

Им было необходимо спасти Саймона Белло. Это самая важная их задача.

– Не отставайте! – крикнул он Наровой и Дейлу, сгреб ребенка в охапку и бросился наутек.

Глава 68

Большой и мощный «ауди» с головокружительной скоростью мчался по автобану. Рафф встретил их в аэропорту и теперь явно торопился. Вообще-то они все спешили, а поскольку Рафф был первоклассным водителем, то Джегер особо не волновался.

– Так значит, вы нашли этого ребенка? – спросил Рафф, не отрывая глаз от темной дороги.

– Нашли.

– И он не врет?

– Та история, которую он нам рассказал, – никто не смог бы такого выдумать, и уж точно не осиротевший малец из трущоб.

– Так что вы узнали? Что он говорит?

– Практически то же самое, что нам рассказывал Кениг плюс некоторые незначительные детали. Как идут дела с поисками острова? Острова Каммлера. Хоть какой-нибудь прогресс наблюдается?

Рафф улыбнулся.

– Вполне возможно.

– Выкладывай! – потребовал Джегер.

– Дождись инструктажа. Мы скоро будем в Фалькенхагене. Осталось немного. Так где этот малец сейчас? В безопасности, надеюсь?

– В отеле с Дейлом. Смежные комнаты. «Серена». Помнишь такой?

Рафф кивнул. Они с Джегером раз или два там останавливались во время службы в британской армии. Для отеля, расположенного в центре города, это был удивительный уголок покоя и тишины.

– Им нельзя там оставаться, – заметил Рафф, констатируя очевидный факт. – Они будут привлекать к себе внимание.

– Да, мы тоже так думаем. Дейл отвезет его на уединенный курорт Амани Бич, в нескольких часах к югу от Найроби. Это лучшее, что нам пока что удалось придумать.

Двадцать минут спустя они уже въезжали на темную безлюдную территорию Фалькенхагенского бункера. Как ни странно, несмотря на изуверские испытания, которым Джегера подвергли тут, ему было приятно вернуться сюда.

Он разбудил Нарову. Всю поездку она дремала, свернувшись калачиком на заднем сиденье «ауди». За последние сутки они почти не спали. Выбравшись вместе с ребенком из взрывного хаоса трущоб, беспрестанно перемещались.

Рафф посмотрел на часы.

– Инструктаж в час. У вас есть двадцать минут. Я провожу вас в ваши комнаты.

Оказавшись в своей спальне, Джегер плеснул себе в лицо водой. Времени на душ не было. Свои немногочисленные личные вещи – паспорт, телефон и бумажник – он оставлял в Фалькенхагене. Поскольку ездил в Катави под вымышленным именем, то не хотел, чтобы при нем было хоть что-то указывающее на него как на Уилла Джегера.

Но Петер Майлс оснастил его комнату ноутбуком «МакБук Эйр», и ему не терпелось проверить имэйл. Он знал: через сверхсекретную службу электронной почты ПротонМейл можно заглянуть в почтовый ящик, не беспокоясь о том, что его активность отследит Каммлер со своими людьми.

До того как они обнаружили ПротонМейл, вся их прошлая переписка была взломана. Они использовали адрес, с которого сообщения никогда не отправлялись. Все, что было необходимо сделать, – войти в учетную запись, использовав общий пароль, и прочитать сообщения.

Поскольку с того адреса не отправлялись письма, они были уверены, что он надежно защищен.

И ошибались.

Люди Каммлера его взломали. Они использовали эту учетную запись, чтобы мучить Джегера – вначале фотографиями находящейся у них в плену Летисии Сантос, а затем – снимками его семьи.

Джегер замер. Он не мог устоять перед этим желанием – этим темным искушением проверить ящик сейчас. Он надеялся, люди Каммлера совершат какую-нибудь ошибку, отправят ему нечто – какой-то снимок, который подскажет Уиллу, где их искать. Ключ, с помощью которого он сможет выследить их – и найти своих близких.

В папке с черновиками лежало сообщение. Оно было, как всегда, пустым. В нем всего лишь содержалась ссылка на файл в Дропбокс – онлайн-систему для хранения информации. Джегер не сомневался в том, что это очередной шаг в той психологической войне, которую ведет против него Каммлер.

Он сделал глубокий вдох. На него, подобно черному облаку, стремительно опускалась тьма.

Дрожащими руками открыл ссылку, и на монитор ноутбука тут же начало загружаться изображение. Строчка за строчкой оно заполняло экран.

На фотографии была запечатлена изможденная темноволосая женщина, которая стояла на коленях рядом с мальчиком. На них не было ничего, кроме нижнего белья. Одной рукой она обнимала мальчика, как будто пытаясь его защитить.

Мальчик был сыном Джегера Люком. У него были худые плечи, ссутуленные так, будто, несмотря на попытки матери защитить его, на них лежала тяжесть всего мира. Он, как плакат, держал перед собой обрывок простыни.

На белой ткани было написано: «ПАПА, ПОМОГИ МНЕ».

Изображение потухло. Вместо него перед Джегером светился белый экран с черной надписью:

Приходи за своей семьей.

Wir sind die Zukunft.

Wir sind die Zukunft: будущее – это мы. Визитная карточка Каммлера.

Джегер стиснул руки в кулаки, пытаясь остановить предательскую дрожь, а затем нанес несколько ударов в стену.

Он сомневался, что способен это продолжать. Его силы иссякли.

У каждого человека есть свой предел, за которым он ломается.

Глава 69

В кенийском аэропорту имени Джомо Кениаты загружался грузовой «Боинг-747». Автопогрузчик поднимал клетку за клеткой с логотипом ЗПК и задвигал их в грузовой отсек.

Полностью загруженному самолету предстояло взять курс на восточное побережье США, в вашингтонский аэропорт имени Даллеса. Каждый год Америка ввозила семнадцать тысяч приматов, предназначавшихся для медицинских исследований. Постепенно львиную долю этого рынка захватил ЗПК.

Еще один рейс ЗПК был запланирован в Пекин, третий – в Сидней, четвертый – в Рио-де-Жанейро… в течение сорока восьми часов все эти самолеты должны были приземлиться, завершив распространение зла по земному шару.

И в этом Хэнку Каммлеру неожиданно помог случай, хотя он о том и не знал.

После англичан больше всего на свете Каммлер ненавидел русских. Именно на Восточном фронте завяз в снегах и окончательно остановился Wehrmacht Гитлера – его могучая военная машина. В последовавшем за этим поражении решающую роль сыграла русская Красная армия.

А значит, второй ключевой целью Каммлера – после Лондона – была Москва. В московском аэропорту Внуково только что приземлился грузовой «Боинг-747». В настоящий момент карантинный офицер аэропорта Сергей Каленко руководил перемещением клеток с приматами в ближайшие помещения для карантина.

Но это была Россия Владимира Путина, где при желании можно было кое о чем договориться. Каленко распорядился отставить в сторону несколько десятков клеток, в которых находилось тридцать шесть зеленых мартышек.

У «Центриума» – крупнейшей российской фармацевтической компании по тестированию лекарств – закончились подопытные животные. Каждый день простоя обходился компании в пятьдесят тысяч долларов. Деньги – взятки – служили в России серьезным аргументом, и поэтому Каленко не собирался возражать против того, чтобы несколько десятков его подопечных избежали карантина. Он считал риск ничтожным. В конце концов, ЗПК еще ни разу не прислал партию больных животных и с чего бы им делать это сейчас?

Клетки быстро перенесли в кузов грузовика, их накрыли полотнищем брезента защитного цвета. Покончив с этим, Каленко сунул в карман толстую пачку банкнот, а машина умчалась в морозную московскую ночь.

Каленко проводил взглядом исчезающие в темноте габаритные огни грузовика, прежде чем сунуть руку в просторный карман шинели. Как и многие сотрудники аэропорта, он время от времени делал глоток водки, чтобы чуть-чуть согреться. В этот раз решил отпраздновать редкую удачу и сделал глоток побольше.

Обогреватель в кабине грузовика, присланного «Центриумом», вышел из строя. Водитель точно так же целый день пытался согреться, и в основном с помощью бутылки. Мчась в сторону огромного комплекса «Центриума», он въехал в первый из целого ряда безликих поселков, расположенных на юго-восточной окраине Москвы.

Под колесами оказался участок черного льда. Водитель, находясь в состоянии легкого опьянения, среагировал с некоторым запозданием. Он промедлил одну секунду, но внезапно машину занесло. Она скатилась с заснеженной обочины, брезент раскрылся, а груз рассыпался по земле.

Приматы завизжали и закричали от страха и злости. Дверь кабины от рывка распахнулась под невероятным углом, и окровавленное тело оглушенного ударом водителя рухнуло в снег.

Испуганный зверек открыл дверцу одной из клеток. Маленькие, но сильные пальцы ощупали странную блестящую холодную поверхность – такую белую и незнакомую. Растерянное животное ощущало свободу – во всяком случае, некое подобие воли. Однако можно ли ходить по этой замороженной земле?

На шоссе вверху начали останавливаться автомобили. Некоторые из водителей при виде того, что произошло, взялись снимать это на мобильные телефоны, но один или два предприняли попытку помочь.

Сейчас или никогда.

Первая обезьяна вырвалась из клетки, взметнув за собой тучу снега и бросившись к ближайшим кустам. Начали распахиваться и другие клетки, обитатели которых решили последовать примеру первого смельчака.

К тому времени как оглушенный водитель сумел оценить потери, он недосчитался двенадцати приматов. Дюжина зеленых мартышек – злых, замерзших и голодных – скрылась среди занесенных снегом улиц московского предместья. Но поднять тревогу у водителя не было ни малейшей возможности. Он знал, что нарушил строгие карантинные правила и, если оповестить о происшествии полицию, он, Каленко и «Центриум» окажутся по уши в дерьме.

Обезьянам придется позаботиться о себе самостоятельно.

Так случилось, что грузовик высадил приматов на дороге, идущей вдоль Москва-реки. Они собрались в небольшой отряд и сидели на берегу водоема, сбившись в кучу и пытаясь согреться.

Вдоль берега спешила старушка. Заметив обезьян, она испугалась и решила, что у нее начались галлюцинации. Женщина бросилась бежать. Тропинка была скользкой, старушка поскользнулась и упала, а из ее сумки выпало несколько буханок свежего хлеба. Изголодавшиеся обезьяны в одно мгновение налетели на еду. Окончательно растерявшись, старушка попыталась отогнать их руками в рукавицах.

Одна из обезьян оскалилась. Женщина не обратила внимания на это предостережение, и зверек пустил в ход зубы, прокусив варежку и оставив кровавый след на тыльной стороне ее кисти. Старушка закричала. Слюна примата смешалась с густой красной кровью, закапавшей из глубокой раны.

По сигналу самопровозглашенного вожака отряда обезьян, мартышки схватили все, что могли унести, и умчались в ночь – продолжать охоту за едой.

В нескольких сотнях ярдов дальше по берегу заканчивались занятия спортивной секции. Московские подростки занимались самбо – боевым искусством советской эпохи, первоначально стоявшим на службе у КГБ, но в настоящее время набирающим все большую популярность среди обычных людей.

Тепло и шум привлекли внимание обезьян. Немного поколебавшись, вожак прыгнул в окно, ведя за собой весь отряд. Тепловая пушка нагнетала потоки теплого воздуха в зал, где подростки наносили последние удары этого вечера.

Одна из обезьян чихнула. Поток теплого воздуха подхватил крошечные капли слюны и увлек их в зал. Вспотевшие юноши тяжело дышали от прилагаемых усилий.

По городу, где жило около одиннадцати миллионов ни о чем не подозревающих людей, расползалось зло.

Глава 70

Петер Майлс встал и приготовился говорить. С учетом того напряжения, в котором они все пребывали, он выглядел на удивление спокойным. Сам Джегер чувствовал все что угодно, кроме спокойствия. Он не мог изгнать из памяти это жуткое изображение жены и сына – ПАПА, ПОМОГИ НАМ, – чтобы сосредоточиться на том, что ему предстояло делать.

Во всяком случае, на сей раз он сумел выудить из этой фотографии кое-что потенциально полезное – то, что могло бы помочь ему отыскать близких и тех, кто их похитил.

– Добро пожаловать в Фалькенхаген! – заговорил Майлс. – В особенности я хочу поприветствовать вернувшихся к нам Уильяма Джегера и Ирину Нарову. Среди нас есть и новые люди. Будьте спокойны – все они надежные члены нашей организации. Постепенно я их всех представлю, и можете по ходу задавать любые вопросы.

Он потратил несколько минут на краткое изложение открытий, сделанных Джегером и Наровой – как в заповеднике Катави, так и в трущобах Найроби, – а затем перешел к сути дела.

– Фальк Кениг рассказал, что его отец Хэнк Каммлер владеет глубоко засекреченным бизнесом по экспорту приматов – «Заповедником приматов Катави», – расположенным на одном из островов у побережья Восточной Африки. Приматы по воздуху рассылаются во все уголки мира с целью проведения медицинских исследований. Уровень секретности вокруг этого островного предприятия просто беспрецедентный. Итак, какова вероятность того, что эта фирма по экспорту обезьян служит прикрытием для лаборатории Каммлера по созданию бактериологического оружия? На самом деле такая вероятность очень высока. Во время войны Курт Бломе – крестный отец Божественного вируса – организовал исследовательский центр ведения бактериологической войны на острове Римс, неподалеку от балтийского побережья Германии. Дело в том, что на острове можно испытывать разнообразные микроорганизмы, практически не опасаясь того, что они распространятся во внешней среде. Словом, остров является идеально изолированным инкубатором.

– Но мы так и не выяснили, что именно Каммлер намерен делать с вирусом, – раздался чей-то голос.

Это был Хиро Камиши, как всегда стремящийся понять и обосновать все.

– Да, это нам неизвестно, – согласился Майлс. – Но, зная о том, что в руках Каммлера находится уже готовый Gottvirus, мы понимаем, что имеем дело с создателем заговора, призванного возродить гитлеровский Рейх, который располагает наистрашнейшим оружием в мире. Это само по себе достаточно жуткий сценарий, независимо от того, как именно он собирается распорядиться данным оружием.

– Насколько хорошо мы себе представляем, что такое этот Gottvirus? – подал голос Джо Джеймс. – Откуда он вообще взялся? Как его остановить?

Майлс покачал головой.

– Увы, я не могу ответить на данный вопрос. Не существует никаких сведений о том, что он вообще когда-то существовал. Официально оба обнаруживших его офицера СС – лейтенанты Герман Вирт и Отто Ран – зарегистрированы как погибшие «в результате несчастного случая». Согласно официальным сводкам, эти двое отправились в поход по немецким Альпам, заблудились и замерзли в снегу. Но, по собственному утверждению Бломе, именно они открыли Gottvirus и это открытие их убило. Короче говоря, нацисты изъяли упоминание о нем из всех официальных записей.

– Итак, вопрос на миллион долларов, – заговорил Джегер. – Где находится остров Каммлера? Насколько я понял, он нам очень нужен.

– Для подобной работы не требуется большая территория, – вместо ответа сказал Майлс. – Если ориентироваться на острова размера Римса, то у побережья Восточной Африки существует около тысячи возможных кандидатов, что сделало наши поиски весьма проблематичными. То есть пока…

Он изучающе разглядывал свою аудиторию, и наконец его взгляд остановился на одном из слушателей – человеке весьма примечательной наружности.

– На этом я передаю слово Жюлю Олланду. Сам он, несомненно, представит себя гораздо лучше, чем кто-либо другой.

Вперед вышел немного неопрятный человек с полноватой фигурой и седеющими волосами, завязанными на затылке во всклокоченный хвостик. В бывшем бункере ядерного командования Советского Союза он выглядел несколько неуместно.

Повернувшись к аудитории, Олланд улыбнулся, демонстрируя косовато посаженные зубы.

– Жюль Олланд к вашим услугам, но для тех, кто хорошо меня знает, я Крысолов, или коротко – Крыса. Компьютерный хакер, работающий на хороших парней. По большей части. Должен сказать, весьма успешно. Обычно мои услуги стоят довольно дорого. – Крыса бросил взгляд на Петера Майлса. – Этот джентльмен предоставил мне данные. Прямо скажем, их было маловато. Мне следовало найти остров размером с почтовую марку или чуть больше, на котором тот чокнутый нацист, возможно, разместил свою лабораторию. – Он сделал паузу. – У меня бывали задания и полегче. Пришлось пускать в ход нестандартное мышление. Есть там лаборатория по созданию бактериологического оружия или там ее нет, наверняка мы знаем только то, что в этом месте размещена компания по экспорту обезьян. И это помогло решить головоломку. Ключом к ней стали обезьяны. – Олланд пригладил свои прямые волосы, пряди которых выбились из хвостика. – Обезьян отлавливают в заповеднике Катави и его окрестностях, а уж оттуда переправляют на остров. Но каждый рейс оставляет след. Много рейсов – много следов. Так что, я… э-э… нанес несанкционированный визит в компьютер танзанийской авиадиспетчерской службы. И нашел там много интересной и полезной информации. А если точнее – обнаружил три дюжины интересующих нас рейсов ЗПК за последние несколько лет. Все в одно и то же место. – Он сделал паузу. – Приблизительно в сотне миль[41] от побережья Танзании находится остров Мафия.

Да, Мафия как организация сицилийских скверных парней. Остров Мафия – популярный среди богатых туристов курорт. Он представляет собой часть цепочки островов – целого архипелага. На дальней южной оконечности этой цепочки расположен крошечный уединенный островок Маленькая Мафия. Еще два десятилетия назад Маленькая Мафия была абсолютно необитаемой. Ее посещали только местные рыбаки, которые останавливались здесь для ремонта своих деревянных лодок. Она густо поросла лесом – ясное дело, джунглями, – но на ней отсутствовали естественные источники воды, так что никто не мог оставаться на острове продолжительное время. Двадцать лет назад его приобрел частный иностранный покупатель. Вскоре здесь перестали появляться даже рыбаки. Те, кто занял этот остров, особым радушием не отличались. Более того, вместе с людьми тут появилась и популяция обезьян, а их уж точно гостеприимными не назвал бы никто. Многие страдали от какой-то ужасной, просто жуткой болезни. Своими остекленевшими глазами они напоминали зомби. Добавьте к этому нескончаемое кровотечение… – Олланд обвел слушателей мрачным взглядом. – Местные дали острову новое название, которое отлично отражает суть того, что там происходит. Они называют его Чумным островом.

Глава 71

– Маленькая Мафия – Чумной остров Каммлера – это и есть его центр по экспорту приматов, – пояснил Олланд. – Данную информацию доказывают записи авиадиспетчерской службы. Что там имеется, кроме этого, и что нам с этим делать… я думаю, решать вам, присутствующим в этой комнате мужчинам – и женщинам – действия. – Он отыскал взглядом Джегера. – И да, можешь не спрашивать, я оставил свою фирменную подпись: «Взломано Крысой». Я согласен – с годами надо учиться вести себя солиднее, но все равно не могу удержаться от этого.

Джегер улыбнулся. Все тот же старина Крысолов. Гениальный бунтарь, образ жизни которого определила его неуемная жажда анархического нарушения законов и правил.

Олланд направился назад, к своему стулу, а его место снова занял Петер Майлс.

– Из рассказа Жюля следует, что все было очень легко. Но, поверьте мне, это далеко не так. Впрочем, благодаря ему у нас теперь имеется четкая цель. Однако представьте себе жуткий сценарий. Каким-то образом Каммлер вывозит вирус с острова и выпускает его гулять по миру. Он и его сообщники привиты. Они пересиживают грядущую глобальную катастрофу в безопасном месте. Где-нибудь под землей, вне всяких сомнений, в сооружении подобном этому. Тем временем Gottvirus берется за работу. Ближайший к нему известный нам патогенный микроорганизм – это Эбола. Смертельная зона эболавируса Заир – пятьсот инфицирующих вирусных частиц. Такое количество способно вылупиться всего из одной-единственной человеческой клетки. Иными словами, один инфицированный человек, кровь которого превратилась в ядовитый суп, может заразить миллиарды других людей. Ничтожное количество эболавирусов способно стереть население с лица земли. Вирус Эбола, передающийся по воздуху, будет чем-то наподобие плутония. Разве что гораздо опаснее, потому что, в отличие от него, он живой. Он размножается. Он плодится, возрастая в геометрической прогрессии. Таков кошмарный сценарий с Эбола, вирусом, который мы имели возможность исследовать на протяжении почти тридцати лет. Нынешний же вирус – это полная неизвестность. Это убийца, отличающийся невообразимой свирепостью. Смертность при заболевании абсолютна. Иммунитет к данному вирусу у людей напрочь отсутствует. – Майлс сделал паузу. Ему уже не удавалось скрывать свою озабоченность. – В случае попадания в мир Gottvirus полностью уничтожит его население. Земля, какой мы ее знаем, прекратит существование. Если Каммлеру, наверняка привитому, удастся его выпустить, он сможет отсидеться, пока вирус будет делать свое черное дело, а затем выйдет в новый просторный мир. Поэтому, леди и джентльмены, уж простите мне некоторую мелодраматичность, но ради спасения человечества Каммлера и его вирус необходимо остановить.

Петер Майлс кивнул на присутствующего среди слушателей седоволосого мужчину.

– Ну, хорошо, а теперь я предоставлю слово Дэниелу Бруксу, директору ЦРУ. Добавлю одно: только что наша крыша вышла на принципиально новый уровень.

– Джентльмены. Леди, – ворчливым голосом заговорил Брукс. – Я буду краток. Вы проделали великолепную работу. Потрясающую. Но этого все равно недостаточно, чтобы уличить полковника Хэнка Каммлера, заместителя директора моего управления. Для этого нам необходимо иметь исчерпывающие доказательства, а в настоящий момент указанный объект на острове вполне может представлять собой самый настоящий центр контроля заболеваемости приматов при компании по экспорту обезьян. – Брукс нахмурился. – К моему глубокому сожалению, я вынужден действовать крайне осторожно. У Каммлера влиятельные друзья, вплоть до уровня американского президента. Я не могу ни в чем его обвинять, не располагая исчерпывающими доказательствами. Добудьте мне их, и вы получите абсолютную поддержку – включающую все наши возможности, – которую способны только предоставить армия и разведка США. А тем временем мы можем направить вам кое-какие ресурсы, хотя – вынужден заметить – совершенно неофициально.

Брукс сел на свое место, и Майлс его поблагодарил.

– Я хотел бы кое-что добавить. Когда Джегер и Нарова покинули заповедник Катави, они сделали это на внедорожнике «тойота», принадлежащем Катави-Лодж. Одновременно с этим два сотрудника отеля уехали оттуда в их «Ленд-Ровере». Несколько часов спустя тот автомобиль был уничтожен дроном «Рипер». Это убийство заказал Хэнк Каммлер, который, вне всякого сомнения, считал, что внутри находятся Джегер и Нарова. Словом, он знает, что мы идем по его следу. Охота началась. Вы охотитесь за ним, а он – за нами. Позвольте напомнить вам еще одну деталь: если вы используете что-либо из средств личной коммуникации, он вас найдет. В его распоряжении имеются самые технологически опытные сотрудники американских спецслужб. Коль воспользуетесь незащищенной электронной почтой, можете считать, что вы мертвы. Если вернетесь домой, он вас там выследит. Борьба идет не на жизнь, а на смерть. Не убьете вы – убьют вас. Всегда пользуйтесь только теми средствами общения, которые мы вам предоставили, – они надежны и зашифрованы. – Майлс обвел глазами всех своих слушателей, задержавшись взглядом на каждом из них. – Я вас уверяю: если вы вздумаете разговаривать по открытому каналу, отошлете электронное письмо в открытой сети – вам конец.

Глава 72

В пяти тысячах миль[42] от них – за Атлантическим океаном, создатель этого зла вносил последние поправки в судьбоносное обращение. Оборотни Каммлера – истинные сыны Рейха, те, кто на протяжении семи десятилетий оставались верны своим убеждениям, – были готовы получить свою награду.

Колоссальную награду.

Их час почти пробил.

Полковник Хэнк Каммлер пробежал глазами по заключительным параграфам, наводя на них последний лоск.

Собирайте свои семьи. Направляйтесь к своим убежищам. Процесс начался. Вирус на воле. Через шесть недель он начнет свою работу. У вас есть это время, прежде чем те, кто не с нами, начнут пожинать бурю. Мы, избранные, мы, немногие, стоим на пороге новой эры. Нового рассвета.

Это будет новое тысячелетие, в котором сыновья Рейха – арийцы – раз и навсегда завладеют тем, что принадлежит им по праву рождения.

Исходя из этого, мы перестроим мир во имя Фюрера.

Мы все уничтожим, чтобы создать заново.

Слава Рейха будет принадлежать только нам.

Wir sind die Zukunft.

ХК

Каммлер перечитал все еще раз и остался доволен.

Он нажал кнопку «отправить».

Откинулся на спинку своего кожаного кресла и поднял глаза на фото в рамке, висящее на стене его кабинета. Средних лет мужчина в сером костюме в полоску был удивительно похож на Каммлера своим тонким ястребиным носом, прозрачно-голубыми, как лед, глазами и высокомерным взглядом. Не вызывала сомнений убежденность обоих в том, что власть и высокий статус принадлежат им по праву рождения.

Было нетрудно представить себе, что это отец и сын.

– Наконец-то, – прошептала фигура в кресле, словно беседуя со снимком. – Wir sind die Zukunft.

Его взгляд задержался на фотографии еще на несколько мгновений, но на самом деле он уже был обращен внутрь. Глаза напоминали мрачные колодцы, заполненные непроглядной тьмой, увлекающей на свое дно все живое и невинное – все доброе и светлое, – безжалостно удушая и убивая его.

Лондон, – размышлял Каммлер. Лондон – местонахождение британского правительства, местонахождение командного пункта Уинстона Черчилля, откуда он руководил сопротивлением славному гитлеровскому Рейху, когда эти попытки казались тщетными и бессмысленными.

Эти проклятые британцы продержались ровно столько, сколько было необходимо, чтобы втянуть в войну американцев. Без них Третий Рейх, разумеется, восторжествовал бы и правил тысячу лет, как того и хотел Фюрер.

Лондон. То, что мрак начал распространяться оттуда, было очень правильно.

Каммлер защелкал клавиатурой, открывая ИнтелКом. Набрал номер, и ему тут же ответил чей-то голос.

– Скажи мне, как поживают мои звери? – спросил Каммлер. – Как дела в Катави? Надеюсь, наши слоны благоденствуют, несмотря на жадность местных жителей.

– Популяция слонов крепнет с каждым днем, – раздался ответ Фалька Кенига. Потери значительно уменьшились, особенно после того, как наши друзья – Берт и Андреа…

– Забудь о них! – перебил его Каммлер. – Ну и что с того, что они уничтожили ливанского дилера и его банду? Можешь мне поверить – их мотивы были не такими уж и альтруистскими.

– Я и сам задавался этим вопросом… – Фальк умолк. – Но как бы то ни было, они совершили доброе дело.

Каммлер фыркнул.

– Это ничто по сравнению с моим замыслом. Я собираюсь их убить, всех до единого браконьера, всех до единого торговца и до единственного покупателя – всех.

– В таком случае Берт и Андреа могли бы нам пригодиться, – настаивал Кениг. – Они хорошие люди. Почему бы нам не нанять их? Они профессионалы. Андреа уж точно искренне любит природу и животных. Они ушли из армии, сейчас ищут работу. Если ты хочешь победить браконьеров, то мог бы использовать этих людей для борьбы с ними.

– Это не потребуется, – оборвал его Каммлер. – Но они тебе понравились, верно? – В его голосе звучал неприкрытый сарказм. – Обзавелся новыми друзьями?

– В каком-то смысле, да, – вызывающе ответил Кениг. – Да, обзавелся.

Голос Каммлера смягчился, но от этого стал лишь более зловещим.

– Вероятно, ты не все мне рассказываешь, мой мальчик? Я знаю, мы можем расходиться во мнениях, однако наши ключевые интересы совпадают. Защита природы. Диких животных. Стáда. Это самое главное. Надеюсь, Катави ничто не угрожает?

Каммлер чувствовал колебания сына. Он знал, что Фальк его боится. Точнее, боится тех людей, которых он время от времени присылал к нему. Бойцов наподобие нынешнего нового сотрудника – жутковатого бритоголового громилы Джоунза.

– Тебе ведь известно: скрывая что-то, ты поступаешь неправильно, – продолжал увещевать сына Каммлер. – Пострадает прежде всего дикая природа. Твои слоны. Твои носороги. Наши любимые животные. Ты ведь это знаешь, верно?

– Просто… Я рассказал им о мальчике.

– О каком мальчике?

– О мальчишке из трущоб. Он появился здесь несколько месяцев назад. Но это так, ерунда… – Кениг снова умолк.

– Если это ерунда, то нет смысла скрывать что-то от меня, верно? – голос Каммлера оставался все таким же вкрадчивым, но теперь в нем явственно слышались угрожающие нотки.

– Да это просто дурацкая история о мальчишке, который прилетел сюда на одном из самолетов… Никто так ничего и не понял.

– Мальчишка из трущоб, говоришь? – Каммлер умолк на несколько долгих секунд. – Нужно с этим разобраться… Ну что ж, я скоро буду у тебя. Не позже чем через двое суток. Тогда мне все и расскажешь. Вначале я должен закончить здесь кое-какие дела. А пока что к тебе прилетит медсестра. Она сделает тебе укол. Реиммунизация от одной детской болезни. Ты был слишком мал и ничего не помнишь, но, поверь мне, эта предосторожность того стоит.

– Отец, мне тридцать четыре года, – запротестовал Кениг. – Не надо за мной присматривать.

– Она уже в пути, – не терпящим возражений тоном вместо ответа произнес Каммлер. – Я тоже скоро вылетаю. Возвращаюсь в свое убежище. И мне не терпится услышать подробный рассказ об этом мальчике – ребенке из трущоб. Нам вообще о многом предстоит поговорить…

Каммлер, попрощавшись, завершил звонок. Фальк не совсем такой сын, о котором он мечтал, но в то же время он не то чтобы и плох. Обоих объединяла общая страсть – любовь к дикой природе и стремление сохранить ее. А в дивном новом мире Каммлера дикую природу, окружающую среду – здоровье планеты – ожидало возрождение. Он не сомневался в том, что все угрожающие миру опасности – такие, как глобальное потепление, перенаселение, вымирание видов, разрушение ареалов обитания, – будут устранены в одночасье.

С помощью компьютерного моделирования Каммлер рассчитал уровень смертности от предстоящей пандемии. Результаты указали на то, что население мира ожидает почти полное исчезновение. Оно должно было сократиться до нескольких сот тысяч человек.

Человеческая раса представляла собой самую настоящую чуму на теле планеты.

Ее следовало уничтожить посредством гораздо более мощной чумы.

Если бы только все происходило так идеально.

Было ясно, что некоторые изолированные народы в любом случае выживут. Особенно обитающие на далеких и редко посещаемых островах. Племена глубоко в джунглях. И это, разумеется, тоже правильно. В конце концов, Четвертому Рейху нужны туземцы – Untermenschen – в качестве рабов.

Каммлер надеялся, что, как только пандемия проделает свою работу, Фальк прозреет. Во всяком случае, у Каммлера никого, кроме него, не было. Его жена умерла при родах, и Фальк был их первым и единственным ребенком.

После торжества Четвертого Рейха Каммлер твердо намеревался превратить сына в достойного наследника дела своего отца.

Он набрал еще одного абонента в списке контактов ИнтелКома.

– Джоунз, – раздалось в ответ.

– У тебя новое задание, – объявил ему Каммлер. – История о каком-то мальчишке из трущоб облетела Катави-Лодж. Меня она тоже очень заинтересовала. Среди сотрудников есть пара человек, которые за несколько бутылок пива пойдут на что угодно. Сначала поговори с Эндрю Асоко. Если он ничего не знает, попробуй расспросить Фрэнка Кикейе. Сообщишь мне всю собранную информацию.

– Вас понял.

– И еще одно. Сегодня в Катави-Лодж прилетит медсестра, она должна сделать прививку Фальку Кенигу, директору заповедника. Проследи за тем, чтобы ей удалось это. Хоть силой его держи, лишь бы прививка была сделана. Ясно?

– Все понятно. Укол. Какая-то история о каком-то мальчишке. – Пауза. – Но скажите, когда мне предстоит осуществить что-то по-настоящему приятное? Например, нанести удар по Уильяму Джегеру?

– Два задания, которые ты только что получил, исключительно важны, – рявкнул Каммлер. – Первым делом выполни их.

Он закончил звонок.

Джоунз ему не нравился. Однако этот тип был надежным убийцей, а значит, все остальное не имело значения. А к тому времени, когда он соберется получать свое первое и очень немалое вознаграждение, будет практически мертв, как и все остальное человечество… за исключением избранных.

Но Каммлеру не давала покоя история про оборванца из трущоб. Несколько месяцев назад Каммлеру уже докладывали, что могилу на острове как будто кто-то раскопал. Тогда это списали на счет диких животных. Однако что, если кто-то и в самом деле выжил и сбежал?

Как бы то ни было, Джоунз обязательно докопается до истины – успокоил себя Каммлер. Необходимо сосредоточиться на более важных делах.

Возрождение Рейха – оно почти началось.

Глава 73

Джегер отлично знал: небольшую группу бойцов элитного подразделения можно доставить к любой удаленной цели сверхбыстрым способом и притом совершенно незаметно посредством гражданского реактивного лайнера.

Группа могла пересечь страны и континенты на самом заурядном самолете, строго следующем по маршруту на высотах, открытых для коммерческих рейсов. Оказавшись над целью, они могли покинуть лайнер, совершив затяжной парашютный прыжок, оставаясь вне зоны действия радаров. Что касается авиалайнера, то он продолжил бы полет к своей цели, как будто ничего особенного и не произошло.

Воспользовавшись предложением директора ЦРУ Дэниела Брукса, пообещавшего им молчаливую поддержку, Джегер и его люди в последнюю минуту зарегистрировались на рейс 987 Британских авиалиний, выполняемый из берлинского аэропорта Шенефельд в Перт, Австралия. По прибытии к месту назначения самолет не досчитается шестерых пассажиров, покинувших его в четыре часа утра по местному времени где-то над океаном у побережья Восточной Африки.

Во время полета двери летательного аппарата не могут быть открыты из-за огромной разницы в давлении внутри и снаружи самолета. Выходы – это люки, закрываемые изнутри и удерживаемые в таком положении отчасти более высоким давлением внутри салона. Если бы кому-то и удалось отпереть дверь во время полета, разница давлений не позволила бы потянуть ее на себя и открыть. Иное дело – специально приспособленный люк и «прыжковая клетка» этого воздушного лайнера. По совершенно секретному соглашению с силами специального назначения Соединенного Королевства один или два предположительно стандартных авиалайнера были снабжены специальным оборудованием, позволяющим совершать подобные тайные прыжки с большой высоты. Часть фюзеляжа этих самолетов теперь занимала изготовленная из арматурной стали каюта с прыжковым люком, позволяющим парашютисту покинуть самолет. Рейс 987 представлял собой один из этих модифицированных летательных аппаратов, именно таким образом Джегер и его люди собирались выпрыгнуть в разреженную синеву.

Группа была парами распределена по салону. Джегеру и Наровой повезло больше остальных. Они летели клубным классом[43]. Других мест раздобыть не удалось. У Брукса было всего несколько часов для того, чтобы впихнуть их на данный рейс. Это указывало на негласную помощь, которую крупнейшие корпорации оказывали директору ЦРУ. Мало кто решался отказать, когда с просьбой обращался столь влиятельный человек.

Пилоту БА-987 – бывшему летчику-истребителю – следовало открыть прыжковый люк в определенной точке, отмеченной предоставленными ему GPS координатами. Он должен был позаботиться и об отключении систем аварийного оповещения. Этот маневр являлся абсолютно безопасным, да и двери должны были приоткрыться лишь на несколько секунд.

Джегеру и его людям предстояло переодеться в снаряжение для затяжных прыжков в помещениях для членов экипажа, вне поля зрения пассажиров самолета. В прыжковом отсеке «Боинга 747–400», который можно было разгерметизировать независимо от остальных помещений самолета, в ряд лежали шесть пузатых рюкзаков, а также гора парашютного снаряжения для затяжных прыжков и оружия.

После того как они покинут самолет, прыжковый люк снова захлопнется, а БА-987 продолжит свой путь, словно и не было никакой преждевременной высадки пассажиров.

На подобную поспешность и сверхсекретность имелись свои причины. Медлить было нельзя, а если остров Маленькая Мафия являлся именно тем, чем они его считали, то там была такая слежка, в результате которой не ускользнула бы даже мышь. Каммлер наверняка поставил часть оборудования ЦРУ – спутники, беспилотники, самолеты-шпионы – себе на службу, с тем чтобы беспрерывно следить за островом, не говоря уже о системах безопасности, размещенных на земле.

Если им придется идти на штурм, то это должно произойти в условиях джунглей, где видимость ограничивалась в лучшем случае несколькими десятками ярдов. В прыжковом отсеке «Боинга-747» было сложено полдюжины пистолетов-пулеметов «Хеклер и Кох МП-7», ультракороткоствольных автоматических карабинов. Имея длину всего чуть более двадцати пяти дюймов[44], такой карабин был идеален для близкого боя и боевых действий в джунглях.

Все они снабжались глушителями, скрадывающими их характерный лай. Оснащенный сороказарядным магазином, МП-7 обладал невероятной мощностью, особенно с учетом того, что стрелял бронебойными пулями, способными прошить стены любых зданий или бункеров, которые Каммлер мог возвести на острове.

Команда Джегера насчитывала шесть человек, и они знали, что окажутся в значительном численном меньшинстве. Впрочем, к этому им было не привыкать.

Льюис Алонсо и Джо Джеймс позаботились о прыжковом оснащении, а также парашютах. Прыжок из авиалайнера, летящего на высоте около сорока тысяч футов[45], требовал серьезного высотного оснащения. Хиро Камиши, являвшийся кем-то вроде специалиста по защите от оружия массового поражения, раздобыл весьма необходимые им костюмы радиационной, химической и бактериологической защиты.

Штурм подобного места представлял собой невероятно трудную задачу. Найти более сложную для ведения боевых действий среду, чем джунгли, в принципе невозможно. Но их ожидали не простые джунгли, а кишащие охраной Каммлера и сотрудниками лаборатории.

К тому же это место вполне могло изобиловать инфицированными и больными приматами, а следовательно, представляло собой одну огромную зону биологической опасности высшего – четвертого – уровня. Он указывает на зараженность среды микроорганизмами небывалой летальности.

Все говорило о том, что остров Маленькая Мафия – Чумной остров – нашпигован рисками подобного рода. Джегеру и его команде предстояло не только сражаться с джунглями и службой безопасности Каммлера, но и противостоять тем смертельным болезням, которые там наверняка распространились.

Один укус инфицированной обезьяны, один острый сучок, разорвавший перчатку, противогаз или чулки, одна царапина от пули либо осколка, вспоровшего защитный костюм… Любая из этих случайностей делала их совершенно беззащитными перед смертельными болезнями, спасения от которых не было.

Для противостояния такой угрозе им следовало облачиться в костюмы четвертого уровня биозащиты – подобные тем, что носили астронавты. Чтобы постоянно поддерживать внутри таких костюмов положительное давление, в них постоянно закачивался чистый отфильтрованный воздух.

Если костюм повреждался, давление воздуха изнутри не позволяло смертельному микроорганизму проникнуть внутрь, во всяком случае, пока оперативник не заклеит брешь. Каждый член команды должен был всегда иметь под рукой рулон плотной клейкой ленты – жизненно важный инструмент для зараженной зоны четвертого уровня.

Джегер поудобнее устроился в своем роскошном кресле и попытался отогнать от себя все эти страхи. Ему следовало расслабиться, сосредоточиться и перезарядить батареи.

Он уже начал дремать, когда его разбудил голос Наровой. От того, что она сказала, сна у него не осталось ни в одном глазу.

– Я надеюсь, ты их найдешь, – тихо произнесла Ирина. – Ее и его. Живыми.

– Спасибо, – пробормотал Джегер. – Но это задание… оно больше моей семьи. – Он взглянул на нее. – Оно связано со всеми…

– Я знаю. Но для тебя твоя семья… Если ты их найдешь… Любовь – это самое мощное из всех человеческих чувств. – Нарова посмотрела на Джегера горящим от волнения взглядом. – Уж я-то знаю.

Уилл тоже почувствовал растущую между ними близость. Казалось, за последние несколько недель они стали неразлучны, как если бы каждый из них способен был действовать – функционировать – лишь в присутствии другого. Джегер прекрасно понимал: если он найдет Руфь и Люка, это сразу изменится.

Нарова грустно улыбнулась.

– В любом случае я уже сказала слишком много. Как всегда. – Она пожала плечами. – Это, конечно, невозможно. Так что давай забудем. Давай забудем о нас и просто станем воевать.

Глава 74

Крейсерская высота «Боинга 747–400» приближается к сорока тысячам футов. Чтобы совершить прыжок с такой высоты – почти на одиннадцать тысяч футов[46] превосходящей высоту Эвереста – и выжить, необходимо располагать серьезным высокотехнологичным оснащением, не говоря уже о подготовке.

Те, кто находится на передовом рубеже сил особого назначения, создали для подобных прыжков совершенно новую систему, назвав ее «система жизнеобеспечения парашютистов, выполняющих прыжки с большой высоты».

На высоте сорок тысяч футов атмосфера настолько разреженная, что дышать приходится баллонным воздухом, в противном случае можно просто задохнуться. Но, если не использовать правильное сочетание газов, парашютист может пострадать от высотной декомпрессионной болезни, известной больше как «кессонка», которая поражает также и поднимающихся из глубин аквалангистов.

Во время обычного прыжка с большой высоты, составляющей около тридцати тысяч футов, максимальная скорость свободного падения достигает около трехсот двадцати километров в час. Но в более разреженной атмосфере и падение более стремительное. Прыгая с высоты в сорок тысяч футов, можно развить скорость до четырехсот сорока километров в час.

Если бы Джегер и его люди попытались раскрыть парашюты на такой скорости, они либо серьезно пострадали бы от рывка, либо их парашют просто-напросто взорвался бы. Выстрелив из рюкзака, он расправился бы, но, вероятнее всего, они услышали бы лишь похожий на автоматную очередь треск – звук рвущейся ткани. После этого у них над головами беспомощно захлопал бы обрывками огромный лоскут растерзанного шелка.

Словом, в случае раскрытия парашютов выше тридцати пяти тысяч футов[47], они вряд ли бы долетели до земли живыми. Поэтому стандартная процедура требовала свободного падения добрых двадцать тысяч футов[48], пока более плотный воздух не замедлил бы их полет.

Джегер настоял на том, чтобы в небе над целью у них были свои глаза. И Петер Майлс связался с «Гибридными Воздухоплавательными Аппаратами», располагающими «Эйрландером-50» – самым крупным летательным аппаратом в мире.

Современный дирижабль «Эйрландер» наполнялся гелием – газом, совершенно инертным в противоположность водороду. В отличие от печально известного «Цеппелина», этот дирижабль не был способен взрываться, превращаясь в огненный шар. Размером четыреста футов в длину и двести[49] в ширину, он предназначался для продолжительного наблюдения за обширной территорией и конкретными целями и был оснащен ультрасовременными радарами, а также инфракрасными сканерами.

С крейсерской скоростью в сто пять узлов и дальностью полета в две тысячи триста двадцать морских миль[50] дирижабль способен был совершить перелет к побережью Восточной Африки. Дополнительным бонусом являлось то, что экипаж летательного аппарата и группа Джегера тесно сотрудничали во время их предыдущего задания на Амазонке.

Оказавшись над побережьем Восточной Африки, «Эйрландеру» сдедовало непрерывно кружить на протяжении всей операции. Чтобы наблюдать за островом Маленькая Мафия, ему незачем было зависать непосредственно над целью. Он был способен выполнять свою задачу с расстояния до семидесяти километров.

К тому же, случись Каммлеру обратить на дирижабль внимание, у «Эйрландера» имелась отличная легенда. Под водой в этой части Индийского океана залегало одно из самых богатых газовых месторождений. Китайцы – посредством «Государственной китайской оффшорной нефтяной корпорации» – изучали работающие в этих местах предприятия. Официально дирижабль осуществлял воздушную съемку по приглашению упомянутой китайской корпорации.

«Эйрландер» прибыл в точку над островом Маленькая Мафия около тридцати шести часов назад. За это время он успел сделать и передать десятки снимков. Джунгли казались совершенно девственными – не считая грунтовой взлетной полосы, протяженности которой хватило бы лишь на то, чтобы принять «Буффало» или другой подобный самолет.

Где бы Каммлер ни расположил свои обезьяньи дома, лаборатории и жилье для сотрудников, они, похоже, были искусно спрятаны – расположены либо под густыми смыкающимися кронами деревьев или же вообще под землей. Это сулило группе Джегера двойные сложности, что, в свою очередь, делало особенно ценными возможности дирижабля.

«Эйрландер-50», отправленный в Восточную Африку, представлял собой совершенно секретную разработку – экспериментальную версию этого дирижабля. Под его массивным луковицеобразным корпусом находился грузовой отсек, обычно используемый для любых тяжелых грузов, которые способен перемещать этот летательный аппарат. Но данный «Эйрландер» был несколько иным. Он являлся летучим авианосцем и в то же время орудийной платформой, обладая серьезными боевыми характеристиками. Два ультрасовременных военных самолета – британских дрона «Таранис» – находились в обширном грузовом отсеке, служившем также хорошо оборудованной кабиной пилотов.

С размахом крыльев в десять метров и почти такой же длиной корпуса «Таранисы», названные в честь кельтского бога грома, были втрое меньше американских «Риперов». Но летали вдвое быстрее, набирая скорость в семьсот шестьдесят семь километров в час. С двумя внутренними ракетными отсеками, «Таранисы» представляли собой серьезную угрозу даже без учета того, что технологии «Стелс» делали их практически невидимыми для врага.

За идеей превратить «Эйрландер» в авианосец стоял американский дирижабль «Макон» – первый и до сих пор единственный летучий авианосец, – созданный еще до Второй мировой войны. Используя технологии, которые к настоящему моменту устарели на несколько десятилетий, «Макон» снабдили трапециями, подвешенными под его сигарообразным корпусом. Бипланы «Спарроу-Хоук» были способны пролетать под дирижаблем и повисать, зацепившись за эти трапеции, после чего дирижабль мог втянуть их в корпус.

Вдохновленный «Маконом», «Эйрландер» также нес на борту вертолет «Уайлд Кэт AW-159» – быструю, невероятно маневренную вертушку, способную перевозить восьмерых человек. Доставить в Африку в числе прочего и «Уайлд Кэт» было решено для того, чтобы вытащить Уилла и его людей с острова сразу после окончания операции.

И Джегер отчаянно надеялся, что к этому моменту их действительно будет восемь, потому что к ним присоединятся Руфь и Люк.

Он был убежден: его жену и сына держат именно на том острове. Более того – располагал доказательством, подтверждающим это, хотя Джегер не рассказывал о своих предположениях ни одному человеку. Он не был готов поделиться такой информацией с кем-либо. Слишком многое поставлено на карту, и он не хотел, чтобы кто-нибудь отвлек его от самой главной задачи.

На фотографии, присланной Уиллу по электронной почте Каммлером, он увидел Руфь и Люка, на коленях стоявших в клетке. Но на боку ее он заметил выцветшую надпись – «Заповедник приматов Катави».

Джегер – Охотник – приближался к своей цели.

Глава 75

Прыгать в темную прорезь полуоткрытого прыжкового люка «Боинга» было все равно что нырять в открытый гроб – но другого пути у них нет.

Джегер бросился в бурлящую черную пустоту и тут же угодил в ураганной силы воздушный поток самолета. Пилот снизил скорость «Боинга», однако Уилл все равно ощутил, как его безжалостно вращает и швыряет из стороны в сторону, а сразу над его головой ревут и фыркают, словно гигантский дракон, огромные реактивные двигатели.

Несколько мгновений спустя худшее было позади, и он понесся к земле как ракета в форме человеческого тела.

Непосредственно под собой Джегер видел черную точку на фоне темного ночного неба – призрачный силуэт Льюиса Алонсо, прыгнувшего перед ним. Уилл стабилизировал свое положение, затем развернулся головой вниз и ускорился в попытке догнать Алонсо.

Его тело приняло треугольную форму. С плотно прижатыми к бокам руками и вытянутыми за спиной ногами, он напоминал огромную стрелу, несущуюся навстречу океану. Он мчался так, пока до Алонсо осталось не более пятидесяти футов[51], после чего развел руки и ноги в стороны, приняв форму звезды. Это позволило замедлить падение и стабилизировать положение.

После этого Джегер поднял голову в свистящий поток воздуха, высматривая Нарову – пятый номер в их цепочке парашютистов. Она отставала на двести футов[52], однако быстро сокращала это расстояние. Позади нее он увидел еще один наконечник стрелы размером с человека. Это, видимо, был последний член их группы – Хиро Камиши.

Высоко над Камиши едва виднелись призрачные очертания рейса БА-987, который скрывался в темноте и ободряюще мигал им бортовыми огнями. На секунду Джегер представил себе пассажиров. Они ели, спали, смотрели фильмы в полном неведении относительно своей роли в разворачивающейся под ними драме.

Драме, которой было суждено определить весь дальнейший ход их жизни.

Прыгнув с высоты сорок тысяч футов, Джегер и члены его группы должны были провести в свободном падении всего шестьдесят секунд. Он быстро сверился с альтметром. Нужно следить за высотой, чтобы не пролететь точку раскрытия парашютов, что могло повлечь поистине катастрофические последствия.

Одновременно у него в голове ускоренно прокручивался весь план операции. Они совершили прыжок километрах в десяти восточнее цели, над открытым океаном. Это позволяло им планировать под куполами парашютов, оставаясь незамеченными, хотя и находясь совсем рядом с Чумным островом.

Сегодня всю их цепочку вел Рафф, именно в его задачу входило определение точки посадки. Ему предстояло выбрать местность, свободную от деревьев и других препятствий, а также очевидных вражеских позиций. В настоящий момент задача номер один – держать всю группу вместе. Если бы они кого-нибудь потеряли во время свободного падения, отыскать его потом было бы практически невозможно.

Далеко внизу Джегер заметил первую вспышку раскинувшейся под ними зелени. Он бросил быстрый взгляд на альтметр. Пора было раскрывать парашют. Взявшись за ручку вытяжного троса, закрепленную у него на груди, Уилл с силой потянул за нее. Секунду спустя взвился вверх вытяжной парашют, вытягивая за собой основное полотнище. Джегер подобрался перед мощным рывком, всегда сопровождающим резкое торможение, – результат наполнения воздухом шелкового купола – и следующим за этим оглушительным ревом. Он уже предвкушал спокойный и относительно бесшумный спуск, рассчитывая воспользоваться этим временем, чтобы еще раз прокрутить в голове весь план операции. Но ничего не произошло. Там, где у него над головой должны были виднеться призрачные очертания парашюта, была лишь пустота, посреди которой в спутной струе трепыхалось нечто, напоминающее узел спутанного белья из стиральной машины. Джегер мгновенно понял, что произошло. Одна из строп парашюта, видимо, обвила купол, не позволяя ему раскрыться. Теоретически он мог немного притормозить и, дергая за стропы, высвободить купол. Возможно, купол раскроется не до конца, но это позволило бы не отцеплять основной парашют, возлагая все надежды на запасной.

Однако время было не на стороне Уилла. Через несколько секунд он промчался мимо Алонсо. Джегер уже потерял более тысячи футов[53]. Каждая секунда приближала его к убийственному столкновению с океаном, поверхность которого на такой скорости ничуть не мягче застывшего бетона. Когда забираешься в ванну, вода кажется мягкой и податливой. Падение в нее на скорости нескольких сот футов в секунду смертельно.

Нервная система Джегера пылала от адреналина, как лесной пожар, политый бензином. После нескольких отчаянных попыток высвободить лямки, Джегер понял – распутать их ему не удастся. Выход оставался один: избавиться от основного парашюта. Он схватил запасную ручку, закрепленную у него на груди.

– Ну же! – закричал себе Уилл. – Тяни изо всех сил, черт возьми!

Глава 76

Что бы там ни произошло с костюмом Джегера во время прыжка из самолета или позже – в момент свободного падения, – ему оставалось лишь одно.

Дотянувшись рукой до своей спины, он сорвал предохранитель, удерживавший лямки главного парашюта. Сорвавшись с его плеч, парашют исчез в темноте наверху.

После этого он снова схватился за ручку запасного парашюта и что было сил рванул ее. Через несколько секунд раздался треск, похожий на звук наполняющегося ветром паруса, и у Джегера над головой распустилось большое шелковое полотнище.

Повиснув в тишине и неподвижности, Уилл быстро пробормотал благодарственную молитву. Вскинув голову, он убедился в том, что с запасным парашютом все в порядке.

Джегер опередил остальных на три тысячи футов[54], а это означало, что ему необходимо приложить все усилия к замедлению своего спуска. Он поднял руки и, схватившись за стропы, резко за них потянул, наполняя воздухом всю площадь парашюта и одновременно совершая небольшие маневры, призванные погасить его скорость.

Всмотревшись в темноту внизу, Уилл поискал взглядом Раффа, ведущего их группы. Затем опустил на лицо очки ночного видения, прилагающиеся к его шлему, и включил инфракрасный режим, сканируя ночь вокруг. Он искал слабое свечение – мигание огонька прибора инфракрасного излучения.

Вокруг была лишь тьма. Похоже, из четвертого номера группы Джегер стал номером первым. На задней части его шлема находился подобный же инфракрасный излучатель, поэтому Уилл надеялся, что остальные смогут его разглядеть.

Он нажал кнопку освещения на GPS. Прибор нарисовал пунктирную линию, протянувшуюся от его нынешнего положения до точки, в которой они собирались приземлиться. Джегер мог позволить себе оставить GPS включенным. На этой высоте – около двадцати тысяч футов – заметить его с земли было невозможно. По его подсчетам он опускался со скоростью около тридцати узлов[55], и ветер сносил его к западу. Через восемь минут они будут над Чумным островом.

Под гортексным[56] парашютным комбинезоном Джегер был одет в теплый защитный костюм, включавший теплые шелковые перчатки, надетые под плотные рукавицы из гортекса. Но все равно, корректируя маршрут своего полета, чтобы помочь остальным не отставать, Уилл чувствовал, как его руки сводит от холода.

Уже через несколько минут у него над головой засветились пять инфракрасных светлячков. Группа снова собралась вместе. Он позволил Раффу обогнать его и снова занять ведущую позицию. Шесть одиноких фигур под темным куполом мира продолжали свой спуск.

Когда Джегер изучал сделанные «Эйрландером» аэрофотоснимки, он видел лишь одну возможную зону приземления – грунтовую взлетную полосу острова. Вероятнее всего, ее тщательно охраняли, но это был единственный сколько-нибудь значимый клочок местности, лишенный деревьев.

Джегеру это не нравилось. Остальные тоже были не в восторге. Приземляясь туда, они сами шли врагу в пасть. Но казалось, выбора у них нет – либо взлетная полоса, либо провал.

Затем Камиши напомнил им о действиях, жизненно важных после приземления. Ничего хорошего из этого не следовало.

Им было необходимо найти место, где они смогут сменить один защитный комплект – костюм для затяжных прыжков с большой высоты – на другой – космический костюм четвертого уровня бактериологической защиты. И все это предположительно свалившись прямо в осиное гнездо.

Плотные парашютные комбинезоны помогали выжить, обеспечивая их необходимым теплом и кислородом, однако в зоне бактериологического заражения четвертого уровня толку от них было мало. Для того чтобы надеть очищающие воздух противогазы и скафандры, группа нуждалась в уединенном безопасном месте.

В их комплект входили противогазы FM-54 – точно такие же, которыми они пользовались во время операции по спасению Летисии Сантос – соединенные сверхпрочным шлангом с рядом фильтров на батареях, расположенных на спине бойца и придающих ему сходство с астронавтом. Это фильтрующее устройство накачивало чистый воздух в их объемные скафандры оливкового цвета «Треллкем EVO 1Bs», изготовленные из номекса[57] с химически устойчивым верхним слоем из витоновой[58] резины, обеспечивающим стопроцентную защиту от любых агрессивных воздействий.

Во время превращения из парашютистов в оперативников, готовых действовать в зараженной зоне четвертого уровня опасности, группа была в высшей степени уязвима, что исключало взлетную полосу в качестве места приземления. Это оставляло лишь одну возможность – узкую полоску девственно белого песка на западном побережье острова.

Изучая данные фоторазведки, они пришли к выводу: «Копакабана», как они окрестили пляж, пусть и с натяжкой, но соответствует их критериям. Во время отлива между первыми деревьями джунглей и морем пролегала полоска песка около пятидесяти футов шириной. Если им повезет, они смогут сменить там экипировку, а затем, углубившись в джунгли, использовать эффект неожиданности и темноту ночи для нанесения удара по лаборатории Каммлера.

Во всяком случае, таков был план.

Но одному из них следует остаться на пляже. Этот член группы должен организовать «линию влажного обеззараживания» – самодельную палатку для дезинфекции. Как только группа, выполнив задание, выйдет из джунглей, все костюмы необходимо вымыть в ведрах с морской водой, приправленной мощным химикатом «Энвайрокем», убивающим любые вирусы.

Обеззаразив костюмы, они снимут их и вымоются еще раз, теперь уже дезинфицируя свою кожу. Затем переступят через линию, отделяющую зараженную зону от остальной безопасной вселенной, оставив позади свои костюмы бактериологической защиты.

По одну сторону этой линии будет находиться зараженная зона четвертого уровня бакугрозы. По другую – открытый, омываемый волнами пляж, который, как они надеялись, ничем не загрязнен и опасности не представляет. Камиши – их специалист по химическому, бактериологическому, радиологическому и ядерному оружию – естественно, являлся кандидатом на роль организатора линии влажного обеззараживания.

Джегер посмотрел на запад – туда, где находился Чумной остров, но на сей раз ничего не разглядел. Порывы ветра швыряли его парашют из стороны в сторону, а капли дождя вонзались в обнаженную кожу подобно крошечным острым копьям.

Он не видел ничего, кроме холодной и зловеще непроницаемой темноты.

Глава 77

Джегер продолжал спуск по прокладываемому Раффом маршруту, думая лишь о Руфи и Люке. Следующие несколько часов должны были стать решающими. Так или иначе, еще немного, и он все узнает.

Уиллу предстояло получить ответ на вопрос, терзавший его на протяжении последних трех лет. Либо ему удастся с виду совершенно невыполнимая задача и он спасет жену и сына, либо узнает страшную правду о том, что кто-то из них уже мертв, а возможно, что нет в живых и обоих.

В случае второго варианта он знал, к кому обратится за поддержкой.

Их недавние совместные операции и признания Наровой – о ее темной, травматичной семейной истории, связи с покойным дедом Джегера, аутизме, – а также их растущая привязанность друг к другу – все это способствовало опасному сближению с ней.

Но Джегер не сомневался, что он сильно обожжется, если слишком близко подлетит к солнцу Наровой.

Уилл и его спутники-парашютисты все еще находились слишком высоко и были недоступны ни для одной из существующих систем слежения. Волны радаров отражаются от твердых угловатых объектов – крыльев самолета или лопастей винтов вертолета, – однако огибают тела людей, продолжая беспрепятственно распространяться в пространстве. Группа Джегера не производила никакого шума, поэтому риск того, что их приближение кто-то услышит, тоже сводился к нулю. Они были одеты в черные костюмы, и купола их парашютов имели тот же цвет, что делало их практически незаметными с земли.

Группа приблизилась к высокой гряде облаков. Они уже один раз пролетели через слой влажных туч, далеко не столь плотный и толстый, как этот. Им ничего не оставалось, кроме как идти сквозь облака.

Они скользнули в удушающе-густую серую массу. Плотные облака обступили их со всех сторон. Ослепленный мутным туманом, Джегер ощущал, что капли ледяной воды конденсируются на коже его лица и крошечными ручейками скатываются вниз. К тому времени как Уилл вынырнул из туч, он продрог до костей.

Он тут же увидел Раффа – чуть впереди, но на одном с ним уровне. Но сколько ни озирался, ни Наровой, ни остальных парашютистов нигде не было видно.

Во время свободного падения какая-либо связь совершенно невозможна из-за ураганного потока воздуха, который свистит со всех сторон от летящего вниз человека. Но, после того как купол парашюта раскрыт, связь по рации становится возможной. Уилл нажал клавишу передачи и заговорил в микрофон:

– Нарова, это Джегер. Ты где?

Он повторил вызов несколько раз, но ответа так и не последовало. Они с Раффом потеряли остальных членов группы и, по всей видимости, находились вне радиуса действия радиосвязи.

У него в наушниках раздался голос Раффа:

– Продолжаем действовать по плану. Сядем в точку приземления и соберемся уже на Копакабане.

Рафф был прав. Изменить то, что они потеряли остальных, сейчас им все равно не под силу, а вот активный радиоконтакт мог привести к тому, что их засекут.

Несколько минут спустя Джегер заметил, что Рафф ускорился и начал по спирали опускаться вертикально вниз, к расположенному под ними острову и узкой полоске пляжа. Вскоре послышался глухой стук его приземления.

На высоте в тысячу футов Джегер нажал на металлические рычаги, удерживавшие рюкзак. Он начал падать и завис в двадцати футах[59] под ним.

Немного погодя увесистый мешок ударился о землю.

Уилл расправил парашют, чтобы замедлить скорость спуска, и через несколько секунд его ботинки врезались в песок, в лунном свете отсвечивавший сверхъестественным сине-голубым сиянием. Он пробежал несколько шагов, и просторное шелковое полотнище крупными складками опустилось у кромки воды.

Спустя миг, успешно завершив приземление всего в нескольких десятках ярдов от Раффа, Уилл уже держал в руках свой МП-7 и досылал патрон в патронник.

– Готов, – прошипел он в рацию.

Они оба благополучно прибыли к месту сбора. Через несколько секунд в ночном небе появился Хиро Камиши, также опустившийся на пляж неподалеку от них.

Но, сколько они ни всматривались в темноту, остальных членов группы Джегера видно не было.

Глава 78

Хэнк Каммлер заказал бутылку «Ле Парви де ля Шапель» урожая 1976 года. Не самый известный из напитков, он тем не менее представлял собой качественное французское красное вино. Каммлер подавил соблазн откупорить бутылку самого лучшего шампанского. У него был повод для этого, но он никогда не любил начинать празднество раньше времени.

Мало ли что.

Каммлер включил ноутбук и, когда монитор засветился, скользнул взглядом по сцене внизу. Вокруг водоема кипела жизнь. Маслянисто блестели на солнце округлые бока нежащихся в грязи гиппопотамов. Стадо грациозных лошадиных антилоп (а может, это черные антилопы? Каммлер никак не мог научиться их различать) робко подходило к мутной воде, опасаясь нападения крокодилов.

В раю все было прекрасно, что улучшило его и без того приподнятое настроение. Он застучал по клавишам ноутбука, открывая учетную запись электронной почты, в которую Джегер заходил всего несколько дней назад. Каммлер следил за этим ящиком и совершенно точно знал, когда и какие письма просматривает Джегер.

Он озабоченно нахмурился.

Самые последние сообщения, которые они со Стивом Джоунзом придумали, чтобы помучить своего врага, все еще оставались непросмотренными. Каммлер кликнул одно из них, довольный тем, что у них получилось, но в то же время встревоженный из-за того, что заклятый враг до сих пор не оценил их усилия.

Файл открылся, и на мониторе возникла узнаваемая бритоголовая фигура Джоунза, присевшего на корточки позади жены и сына Джегера. Массивными голыми руками он обхватил их за плечи, а на его лице играла зловещая улыбка.

Под снимком виднелся текст: «Привет от старого друга».

«Какая жалость, – вздохнул про себя Каммлер, – что Джегер до сих пор не насладился таким шедевром». Это навело его на мысли о том, где сейчас могут находиться Уилл и его люди.

Каммлер взглянул на часы. Он ожидал гостя. В ту же секунду на диванчик напротив него опустился Стив Джоунз, загородив собой пространство за ним.

В этом был весь Джоунз. Этот человек обладал чувствительностью – восприимчивостью – динозавра. Каммлер взглянул на вино. Он заказал только один бокал.

– Добрый вечер. Выпьешь «Таскер»?

Так называлось кенийское пиво, излюбленный напиток и туристов, и эмигрантов.

Джоунз прищурился.

– Я к нему не прикасаюсь. Это африканское пиво, а значит, оно слабое, как моча. Я буду пить «Пильзнер».

Каммлер заказал пиво.

– Итак, какие новости?

Джоунз наполнил свой бокал.

– Ваш человек – Фальк Кениг – принял свое лекарство. Не могу сказать, что он был счастлив, но спорить не стал.

– Что еще? Что там по мальчику?

– Похоже, около полугода назад тут действительно появился какой-то мальчишка, зайцем прилетевший на одном из самолетов. Он принялся рассказывать какую-то безумную историю. Как по мне, так полный бред.

Каммлер не сводил с Джоунза хищного взгляда холодных, словно у рептилии, глаз.

– Ты можешь считать это бредом, но я должен услышать все. От начала до конца.

Джоунз начал излагать ту же историю, которую Кениг несколько дней назад рассказал Джегеру и Наровой. К концу рассказа Каммлер знал практически все, включая имя ребенка. И, разумеется, он не сомневался в том, что это повествование – на сто процентов правда.

Его сердце стиснули холодные когти сомнений – неуместного в своей запоздалости страха. Если эта же история достигла слуха Джегера, что он из нее узнал? Какие выводы сделал? И куда его это направило?

Было ли в рассказе мальчишки нечто такое, что могло бы выдать глобальный план Каммлера? Он в этом сомневался. Каким образом? Семь рейсов уже приземлились в избранных им пунктах назначения. Их разгрузили, и, насколько известно Каммлеру, в это самое время приматы уже находились в карантинных блоках.

А значит, джин выпущен из бутылки.

Никто не мог вернуть его назад.

Никто не в состоянии спасти население Земли от того, что уже начало расползаться по планете.

Это зло не в силах увидеть ни один человек.

Никто не мог заметить его.

Никто даже не подозревал о его существовании.

Всего через несколько недель оно начнет поднимать свою уродливую голову. Первые симптомы будут напоминать грипп. И на них тоже не станут обращать внимания. Но затем начнутся первые кровотечения.

Однако задолго до того все люди в мире уже будут заражены. Вирус доберется до самых укромных уголков Земли, остановить его будет невозможно.

И вдруг Каммлер понял.

Осознание было настолько сильным, что он поперхнулся своим вином. Выпучив глаза, пытался унять бешеное биение сердца, размышляя над тем, что казалось ему невообразимым. Схватив салфетку, рассеянно промокнул подбородок. Это было маловероятно. Практически невозможно. Но тем не менее ничтожный шанс все равно сохранялся.

– Вы в порядке? – донесся до Каммлера голос. Говорил Джоунз. – У вас такой вид, будто только что вы увидели привидение.

Каммлер отмахнулся от вопроса.

– Подожди, – прошипел он. – Мне нужна тишина. Я должен подумать.

Он стиснул челюсти и заскрежетал зубами. Его мозг стал водоворотом бушующих мыслей. Он пытался понять, что можно противопоставить этой новой и совершенно непредвиденной угрозе.

Наконец перевел взгляд на Джоунза.

– Забудь обо всех поручениях, которые я тебе дал. Вместо этого полностью сконцентрируйся лишь на одном. Ты должен найти того мальчишку. Мне все равно, сколько это будет стоить, куда тебе придется ехать, кого из… своих товарищей ты вынужден будешь привлечь… Найди его. Найди этого проклятого мальчишку и сделай так, чтобы он заткнулся… навсегда.

– Я вас услышал, – кивнул Джоунз.

Это, конечно, совсем не то, что охота на Джегера, но в любом случае нечто вроде охоты на человека, и подобное позволяло отвлечься.

– Мне понадобится какая-то зацепка. Улика. Надо же с чего-то начать.

– Ты получишь свою зацепку. Все обитатели трущоб пользуются сотовой связью. Мобильниками. Мобильным интернетом. Я поручу своим лучшим людям прослушивать эфир. Искать. Взламывать чаты. Мониторить. Они его найдут. А когда сделают это, ты вмешаешься и устранишь его без всякой жалости. Надеюсь, мы друг друга поняли?

– Идеально поняли, – злобно усмехнулся Джоунз.

– Отлично. Иди собирай вещи. Скоро тебе предстоит отправиться в путь. Вероятнее всего, в Найроби. Тебе понадобится помощь. Найди нужных людей. Предложи им все что хочешь, но это должно быть сделано.

Джоунз ушел, сжимая в кулаке недопитый бокал пива. Каммлер снова обернулся к ноутбуку. Его пальцы забéгали по клавиатуре, через ИнтелКом соединяя его с неприметным серым офисом в комплексе невысоких серых зданий, скрывающихся посреди серого леса где-то в Вирджинии, на восточном побережье США.

Этот офис был битком набит самым продвинутым оборудованием по ведению слежки и перехвату сигналов. На стене у входа висела небольшая медная табличка с надписью: «ЦРУ – Отдел по анализу асимметричных угроз».

– Гарри Петерсон, – ответил ему чей-то голос.

– Это я, – произнес Каммлер. – Высылаю тебе файл по одному человеку. Да, из отпуска в Восточной Африке. Ты должен использовать все имеющиеся в твоем распоряжении средства – интернет, электронную почту, сотовые телефоны, бронь билетов, паспортные данные – все что угодно… для того, чтобы найти его. Говорят, в последний раз его видели в одном из гетто Найроби – Матаре.

– Вас понял, сэр.

– Петерсон, на данный момент у тебя нет задания важнее. Вы – ты и твои люди – должны бросить все остальное… абсолютно все… и сконцентрироваться на этой задаче. Ты меня понял?

– Да, сэр.

– Как только тебе удастся что-то выяснить, немедленно свяжись со мной. Ты должен это сделать в любое время дня или ночи.

– Вас понял, сэр.

Закончив разговор, Каммлер нажал на клавишу. Его пульс начинал возвращаться в границы нормы. «Не стоит так переживать, – сказал он себе. – Главное – вовремя принять меры, и любую угрозу можно взять под контроль. А еще лучше – устранить».

Будущее по-прежнему на сто процентов принадлежало ему.

Глава 79

В наушнике Уилла раздался треск. Входящее сообщение.

– Мы потеряли вас в облаке, – прозвучал голос Наровой. – Нас трое, но нам пришлось приложить усилия, чтобы найти друг друга. – Мы сели на взлетную полосу.

– Вас понял, – ответил Джегер. – Постарайтесь никому не попасться на глаза. Мы выдвинемся в вашем направлении.

– Одна подробность. Здесь никого нет.

– Повтори…

– Взлетная полоса. Она совершенно безлюдна.

– Хорошо. Все равно не высовывайтесь. Оставьте свои светляки в стробирующем[60] режиме.

– Поверь, здесь нет ни души, – повторила Нарова. – Это место… оно выглядит брошенным.

– Мы направляемся к вам.

Джегер вместе с Раффом собрались идти дальше, оставив Камиши готовить линию влажного обеззараживания.

Уилл разложил на песке все части костюма, в котором ему предстояло перемещаться по Чумному острову. Плотная химически устойчивая ткань «Треллкема» зловеще поблескивала в лунном свете. Рядом с костюмом он положил резиновые чулки и плотные резиновые перчатки. Крайне важный в условиях зараженной местности предмет – рулончик клейкой ленты – опустил на один из камней.

Джегер поднял глаза на Раффа.

– Я первый.

Рафф подошел ближе, чтобы помочь. Джегер забрался в костюм ногами вперед. Он надел скафандр до подмышек, после чего натянул его на руки и плечи. С помощью Раффа застегнул себя внутри, а затем накинул луковицеобразный капюшон, полностью скрывший голову.

Кивнув на липкую ленту, вытянул перед собой руки. Рафф примотал манжеты костюма к резине перчаток, потом проделал то же самое с чулками вокруг щиколоток Джегера.

Эта лента была их первой линией защиты.

Джегер повернул рычаг, включив противогаз в режим накачивания воздуха. Послышалось тихое жужжание. Это электромоторы начали нагнетать чистый отфильтрованный воздух, надувая его костюм, пока плотная резиновая поверхность не стала твердой.

Джегеру теперь было жарко и неудобно в тесном скафандре, не говоря уж о том, что при каждом движении он производил ужасный шум.

Камиши помог облачиться Раффу, и вскоре оба были готовы шагнуть в джунгли.

На какое-то мгновение Рафф заколебался. Сквозь смотровой щиток гермошлема он смотрел на друга. Внутри его голова была заключена в противогаз FM-54, как и голова Джегера. Двойная линия защиты.

Уилл увидел, что губы Раффа шевелятся. Слова товарища прозвучали у него в наушниках приглушенно, как будто доносясь издалека.

– Она права. Нарова. Здесь никого нет. Я это чувствую. Этот остров – он брошен.

– Ты не можешь этого знать, – возразил Джегер.

Ему пришлось повысить голос, чтобы перекричать пульсирующий шум потока воздуха.

– Здесь никого нет, – повторил Рафф. – Когда мы спускались, ты заметил хоть один огонек? Хоть самый крошечный? Или какое-нибудь движение? Хотя бы что-то?

– Все равно это место надо осмотреть. Сначала взлетная полоса. Затем лаборатории Каммлера. Шаг за шагом.

– Ага, я знаю. Но можешь мне поверить – здесь никого нет.

Джегер испытующе смотрел на него из-за стекол щитков.

– Если ты прав, о чем это говорит? Что это означает?

Рафф покачал головой.

– Не знаю, но выглядит это очень скверно.

Джегер ощущал то же самое, однако ему не давала покоя еще одна мысль, от которой он чувствовал себя физически плохо.

«Если на острове никого нет, куда Каммлер отвез Руфь и Люка?»

Они продолжали неуклюже ковылять вперед, приближаясь к темной стене леса, похожие на астронавтов, но без преимущества невесомости, облегчающей тем путь. Держа на груди тупорылые пистолеты-пулеметы, вошли в ожидающие их джунгли.

Как только оказались под кронами деревьев, на них опустился мрак. Сплетающиеся ветви не пропускали сюда ни проблеска света. Джегер щелкнул кнопкой фонаря, закрепленного на пулемете, и яркий луч пронзил черные джунгли.

Перед ним находилась почти непроницаемая стена угрюмой растительности – стволов, гигантских пальмовых листьев и лиан толщиной с ногу мужчины. К счастью, от взлетной полосы их отделяло лишь несколько сот ярдов.

Джегер успел пройти совсем немного, как вдруг над его головой что-то зашевелилось. Странное скрюченное тело прыгнуло на него из густого сплетения ветвей. Существо было необыкновенно ловким и гибким. Уилл поднял неуклюжую правую руку в перчатке, чтобы отразить нападение, и нанес удар левой, целясь атакующему в горло характерным для крав-мага ударом.

В рукопашном бою удары должны быть сильными и наноситься беспрерывно – желательно в самые уязвимые места противника, главным из которых является шея. Но кем бы ни была эта тварь, она оказалась слишком проворной. Или, возможно, движения Джегера были скованы массивным костюмом. Ему казалось, он увяз в какой-то густой жиже.

Его агрессор увернулся от первых ударов, а мгновение спустя Джегер ощутил, как что-то очень сильное обвилось вокруг его защищенной скафандром шеи. То, что его опутало, начало сжиматься.

Сила этой твари – относительно ее размеров – была просто невероятной. Джегер ощутил, как в его жилах вскипел адреналин. Скафандр топорщился и собирался в складки, а тем временем четыре сильные конечности обхватили голову Уилла. Джегер начал обеими руками отрывать их от себя, но тут его взгляду неожиданно предстало совершенно шокирующее зрелище. Прямо перед ним возникло лицо – красноглазое, безумное, оскаленное, – и существо бросилось на него. Длинные желтые клыки ударились о щиток.

По какой-то неведомой причине приматы считают людей, заключенных в скафандры, более страшными и агрессивными, чем когда они совершенно беззащитны. Как и предостерегали Джегера во время инструктажа в Фалькенхагене, обезьяны, даже такие маленькие, как эта, способны превращаться в очень опасных противников.

Еще более опасных, когда их мозг запекается вирусной инфекцией, полностью изменяющей их поведение.

Джегер нащупал глаза облепившей его твари – одно из самых уязвимых мест. Его пальцы в перчатках соприкоснулись с ее глазницами, и он классическим приемом крав-мага, не требующим особой ловкости или скорости, изо всех сил вдавил их внутрь.

Пальцы Уилла погрузились во что-то скользкое, жирное и влажное – он чувствовал это даже сквозь перчатки. Из глазниц животного вытекала жидкость – кровь.

Он вдавил большие пальцы еще глубже, подцепив одно из глазных яблок. Наконец обезьяна сдалась и свалилась с него с яростным визгом. Последним разжался хвост, обвивавший шею Джегера смертельной хваткой.

Раненое и безнадежно больное животное тем не менее совершило отчаянный бросок, пытаясь уйти от преследования. Джегер поднял свой МП-7 и нажал на спусковой крючок. Одним выстрелом он сразил спешащую в укрытие обезьяну.

Она замертво упала на землю.

Уилл наклонился, чтобы осмотреть ее, обводя неподвижное тело лучом фонаря. Под редкой шерстью кожу примата покрывали вздувшиеся красные пузыри. А там, где ее туловище вспорола пуля, из нее струилась река крови.

Но это нисколько не напоминало нормальную кровь.

Она была черной, зловонной и тягучей.

Смертельный вирусный суп.

Воздух ревел в ушах Джегера, напоминая звук железнодорожного состава, несущегося по длинному темному тоннелю. Каково это – жить с таким вирусом? – подумал он.

Что значит – умирать, не зная, что именно тебя убивает?

Твой мозг превращается в поджаренное месиво из лихорадки и бешенства.

Органы расползаются внутри тела.

Джегер содрогнулся. Это место было воплощением зла.

– Эй, малыш, ты в порядке? – окликнул его по рации Рафф.

Джегер мрачно кивнул, затем махнул вперед. Они зашагали дальше.

Обезьяны и люди на этом проклятом острове были близкими родственниками. Их родство насчитывало бесчисленные тысячелетия. Теперь им приходилось сходиться в смертельных схватках. Тем не менее гораздо более древняя – первобытная – жизненная сила подстерегала и тех, и других.

Она была крохотной и невидимой, но значительно превосходила их в могуществе.

Глава 80

Донал Брайс заглянул сквозь прутья в ближайшую из клеток и нервно почесал лысую голову. Этот крупный неуклюжий парень лишь недавно получил работу в карантинном отделении вашингтонского аэропорта имени Даллеса и до сих пор не разобрался, как работает вся эта дурацкая система.

Будучи новичком, он получал гораздо больше ночных смен, чем все остальные. Он считал, что это вполне справедливо и, если начистоту, был рад такой работе. Найти ее оказалось нелегко. Болезненно неуверенный в себе, Брайс часто прикрывал свою слабость в чем-то гулким, оглушительным смехом.

На собеседованиях это мало кому нравилось, тем более что, как правило, он смеялся в самые неподходящие моменты. Словом, Донал обрадовался, получив работу в обезьяньем доме, и был исполнен решимости зарекомендовать себя с самой лучшей стороны.

Но Брайсу казалось, что увиденное им – очень скверная новость. Одна из обезьян выглядела совсем больной. Ей явно было плохо.

Его смена близилась к концу, и он вошел в обезьяний дом, чтобы покормить животных, как делал каждое утро. Это было последней задачей перед тем, как сдать смену и отправиться домой.

Недавно прибывшие животные создавали ужасающий шум. Они колотили по металлической сетке, прыгали по клеткам и вопили: хотим есть.

Но только не этот малыш.

Опустившись на корточки, Брайс внимательно присмотрелся к зеленой мартышке, скрючившейся в глубине клетки. Она обеими руками обхватила свое тельце, а на забавной сообразительной рожице застыло странное остекленевшее выражение. Из носа бедняги струилась слизь. Сомнений в том, что этому малышу плохо, не оставалось.

Брайс пытался вспомнить, что положено делать в тех случаях, когда одно из животных заболевает. Кажется, такого зверя полагалось изъять из основного помещения и поместить в изолятор с целью не допустить распространения болезни.

Донал до безумия любил животных. Он до сих пор жил с родителями, и дома они держали самых разнообразных питомцев. Отношение к собственной работе у него было несколько двойственным. С одной стороны, Брайсу было по душе находиться рядом с обезьянами – в этом не оставалось ни малейших сомнений. Но с другой, ему не могло нравиться то, что их привезли сюда для медицинских исследований.

Он вошел в подсобку и взял инструменты, предназначенные для перемещения больных животных. В комплект входил и длинный шест со шприцом на конце. Брайс зарядил шприц, вернулся к клетке, просунул шест между прутьями и очень осторожно проколол кожу обезьянки.

Ей было так плохо, что она на это почти не отреагировала. Нажав рычаг на конце шеста, Брайс впрыснул лекарство в кровь зверька. Спустя минуту он открыл клетку, на боку которой было написано название компании-экспортера – «Заповедник приматов Катави», и вытащил из нее потерявшую сознание мартышку.

Брайс отнес ее в изолятор. Чтобы перенести примата, он натянул резиновые перчатки, но больше никакой защитной одежды на нем не было. Он пренебрег сложенными в углу подсобки костюмами и масками, поскольку в обезьяньем доме никогда не было никаких заболеваний, а значит, этими средствами защиты никто ни разу не пользовался.

Он положил неподвижное тельце в клетку-изолятор и уже собирался закрыть дверцу, как вдруг вспомнил слова одного из местных сотрудников – из числа тех, кто был к нему расположен. Если животное заболело, это, как правило, можно определить по запаху из его рта.

«Может, стоит попробовать?» – спрашивал себя Брайс. А вдруг это поможет ему выслужиться перед начальником? Вспомнив рекомендации своего коллеги, он заглянул в клетку и помахал ладонью над мордочкой обезьяны, направляя воздух в сторону своего носа и одновременно делая глубокие вдохи. Впрочем, ничего особенного уловить ему не удалось, не считая стоявшего в клетке слабого запаха застарелой мочи и пищи.

Пожав плечами, он закрыл клетку и щелкнул задвижкой. Затем посмотрел на часы и увидел, что уже несколько минут назад должен был сдать смену. Честно говоря, сегодня Брайс торопился. Была суббота, и он выложил довольно внушительную сумму за доступ на слет героев комиксов в центре города.

Надо было поспешить.

Через час он уже был в конференц-центре Уолтера Э. Вашингтона, по пути заскочив домой, чтобы наспех сменить рабочую одежду на повседневную и взять костюм. Родители возражали против этой поездки сразу после ночной смены, но он пообещал им, что вечером как следует отдохнет.

Припарковав автомобиль, Донал вошел в здание, где рев мощных кондиционеров сливался с приятным гулом голосов и смеха, заполнявшим огромный конференц-центр, который в этот ранний час уже бурлил жизнью.

Брайс направился прямиком в зал для завтрака. Он умирал от голода. Наевшись и напившись, поспешил в кабинку для переодевания, откуда несколько минут спустя вышел… супергероем.

Дети льнули к Халку. Они обнимали его, хотели сфотографироваться со своим всемогущим кумиром. Особенно потому, что Халк во плоти выглядел гораздо более веселым и дружелюбным, чем когда-либо на экране.

Донал Брайс – он же Халк – посвятит выходные тому, что он любил больше всего на свете. Он будет смеяться своим гулким героическим смехом там, где всем, это, похоже, нравится, и никому не придет в голову попрекнуть его из-за такой привычки. Он будет весь день смеяться и дышать, и дышать, и смеяться, а гигантская система кондиционирования воздуха разнесет его выдохи по многочисленным помещениям…

Она перемешает их с выдохами десяти тысяч других ни о чем не подозревающих человеческих существ.

Глава 81

– Кажется, мы что-то нашли, – объявил посредством ИнтелКома Гарри Петерсон, директор подразделения ЦРУ по анализу асимметричных угроз.

– Рассказывай, – приказал ему Каммлер.

Его голос звучал непривычно гулко. Он находился в комнате, высеченной в стене одной из множества пещер, – так близко к БФ-222, его любимому военному самолету. Обстановка спартанская, но для помещения, расположенного в толще скал под горой Пылающих Ангелов, комната была оснащена на удивление хорошим оборудованием.

Она представляла собой одновременно неприступную крепость и ультрасовременный технологически совершенный командный пункт. Идеальное место для пережидания того, что должно было обрушиться на человечество.

– Итак, некто по имени Чакс Белло отправил электронное письмо, – пояснил Петерсон. – Наш центр его выудил с помощью ключевых слов – комбинаций имен. В интернете активничает не один Чакс Белло, но этот привлек к себе наше внимание. В трущобах Найроби существует несколько районов. Один из них – Матаре – высветился вместе с письмом этого Чакса Белло.

– И что с того? – раздраженно поинтересовался Каммлер.

– Мы на девяносто девять процентов убеждены: это ваш парень. Чакс Белло отправил письмо некоему Джулиусу Мбуру, руководителю какого-то Фонда Мбуру. Что-то вроде общественной благотворительной организации, действующей в трущобах Матаре. Фонд заботится о детях, большинство из которых сироты. Я перешлю вам его электронную переписку. Мы уверены, это тот, кто вам нужен.

– Так вы его засекли? Где он находится?

– Конечно. Письмо было переслано с коммерческого адреса guest@amanibeachretreat.com. В четырехстах милях к югу от Найроби на побережье Индийского океана имеется фешенебельный эксклюзивный курорт под названием «Амани Бич Ретрит».

– Отлично. Перешли мне эту переписку. И продолжай копать. Мне нужна стопроцентная уверенность в том, что это тот, кого мы ищем.

– Вас понял, сэр.

Каммлер закончил разговор нажатием клавиши. Открыв Гугл, он ввел в строку поиска словá «курорт Амани Бич» и кликнул строчку соответствующего вебсайта. На мониторе появились девственно белые полумесяцы песчаных пляжей, омываемые бирюзовыми водами лагун. Мерцающая кристально-чистая вода бассейнов у самой кромки пляжей с идеальным обслуживанием в баре и расположенными в тени пальм лежаками. Персонал из числа местных жителей, облаченных в традиционную одежду, подает изысканную еду элегантным зарубежным гостям.

Мальчишка из трущоб ни за что не смог бы попасть в подобное место.

Если он действительно находился в Амани Бич, кто-то его туда привез. Это мог быть только Джегер или кто-нибудь из его людей, и они бы это сделали с одной-единственной целью – спрятать его. И если они его прикрывали, возможно, действительно поняли, насколько невероятную надежду способен предложить человечеству нищий ребенок из африканских трущоб.

Каммлер открыл свой почтовый ящик. Кликнув письмо от Петерсона, он пробежал глазами послание Саймона Чакса Белло.

Этот парень Дейл дал мне маганжи. Я трачу деньги – настоящие маганжи. Понимаешь, Жюль, я с тобой расплачусь. Верну все, что я тебе должен, мужик. И знаешь, мужик, что я еще сделаю? Я арендую аэробус с казино, бассейном и танцовщицами отовсюду – из Лондона, Парижа, Бразилии и России, и Китая, и с планеты Марс, и даже из Америки. Ага, я закажу целый автобус мисс США и приглашу вас всех, потому что вы все мои братья, и мы будем летать над городом, бросая вниз пустые пивные бутылки и все остальное, чтобы все знали, какая у нас крутая вечеринка. А к аэробусу мы прицепим плакат с надписью: «ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ МОТО – ВХОД ТОЛЬКО ПО ПРИГЛАШЕНИЯМ!»

Мбуру ответил:

Ага, конечно, ты даже не знаешь, сколько тебе лет, Мото, откуда же тебе знать, когда у тебя день рождения? Да и вообще – откуда возьмутся все эти бабки? Чтобы арендовать аэробус, нужно очень много маганжи. Ты, главное, не нервничай, не высовывайся и делай все, что тебе скажет мзунгу. Еще успеем повеселиться, когда все это закончится.

Было ясно, что Мото – прозвище мальчишки, а его покровители мзунгу обращаются с ним очень хорошо. Каммлер знал это слово – «мзунгу». Более того, с мальчишкой вели себя так хорошо, что он даже начал подумывать, как отметить свой день рождения.

«О нет, Мото, это уж вряд ли. Сегодня веселиться буду я».

Каммлер нетерпеливо нажал на имя Стива Джоунза в списке контактов ИнтелКома. Джоунз ответил через несколько коротких гудков.

– Слушай, я его нашел, – прошипел Каммлер. – Я хочу, чтобы ты отправился туда вместе со своей командой и устранил эту угрозу. Если тебе понадобится поддержка, над тобой будет «Рипер». Но это всего лишь пацан из трущоб и тот, кто его охраняет. А значит, прости за каламбур, тебе предстоит детская забава.

– Понял. Перешлите мне информацию. Мы уже вылетаем.

Каммлер набрал короткое письмо, в которое включил ссылку на сайт курорта, и отправил его Джоунзу. Затем погуглил слово «амани» и выяснил, что на языке суахили оно означает «покой». Он растянул губы в тонкой улыбке.

Это ненадолго.

Покою предстояло разлететься вдребезги.

Глава 82

Джегер выбил плечом последнюю дверь, вложив в этот удар всю накопившуюся в его душе ярость, которая подобно жгучей кислоте растекалась по его сосудам.

Он на мгновение замер, зацепившись неуклюжим скафандром за дверной косяк, но спустя секунду уже был внутри. Обвел лучом фонаря темное помещение, повторяя движение дулом пулемета. Свет отразился от полок с рядами блестящего научного оборудования, бóльшая часть которого не говорила Уиллу ровным счетом ни о чем.

Лаборатория была пуста.

Нигде ни души.

Так же, как и во всех остальных помещениях комплекса.

Ни охраны. Ни ученых. Им пришлось использовать оружие только против истерзанных болезнью обезьян.

Эти пустые лаборатории выглядели в высшей степени зловеще. От одного взгляда на них стыла кровь в жилах. И Джегер чувствовал себя жестоко обманутым. Наперекор всему они нашли логово Каммлера. Но Каммлер – и его люди – вылетели из гнезда прежде, чем их постигла справедливая кара.

Однако больше всего эта пустота, это полное отсутствие жизни терзало Джегера, потому что нигде не было ни следа Руфи и Люка.

Он вошел в комнату, и последний человек группы закрыл за ними дверь. Эта предосторожность призвана была предотвратить распространение инфекции между помещениями.

Как только раздался щелчок закрывшейся двери, Джегер услышал резкое оглушительно громкое шипение. Оно исходило из точки непосредственно над дверью и напоминало хлопок неожиданно отпущенных пневматических тормозов грузовика – своеобразный взрыв сжатого воздуха.

В ту же секунду Джегер ощутил, как волна крошечных булавочных уколов пронзила его кожу. Голову и шею Уилла защищала толстая резина противогаза, и массивные фильтры, похоже, прикрыли его спину. Но его ноги и руки горели огнем.

Он опустил лицо, глядя на свой костюм. На нем отчетливо виднелись крохотные проколы. Они явно угодили под удар некоего устройства, нарушившего целостность их «Треллкемов». Вероятно, остальные члены группы также пострадали подобным образом.

– Заклеивать! – закричал он. – Заклеивать проколы! Все помогают друг другу!

В состоянии, близком к панике, Джегер повернулся к Раффу и начал отрывать полосы клейкой ленты, запечатывая крошечные отверстия, пробитые в скафандре гиганта маори. Как только он закончил, Рафф сделал то же самое для него.

Все это время Джегер следил за давлением внутри костюма. Оно оставалось положительным – фильтр автоматически нагнетал в него чистый воздух, который продолжал покидать скафандр сквозь порванную ткань. Это давление движущегося воздуха должно было предотвратить проникновение инфекции внутрь скафандров.

– Доложите о ситуации! – потребовал Джегер.

Члены его группы по очереди отозвались. Все костюмы получили повреждения, но были отремонтированы быстро и эффективно. Благодаря мощным компрессорам всем удалось удержать положительное давление.

Тем не менее Джегера не покидало чувство, что, независимо от того, что это было, осколки, пронзившие его костюм, порезали также и кожу. Он не сомневался в том, что пора уносить ноги. Нужно возвращаться на пляж и проходить обеззараживание, после чего попробовать оценить полученные ранения.

Джегер уже собирался отдать соответствующий приказ, как вдруг случилось нечто совершенно неожиданное.

Раздался тихий гул, и комплекс ожил, вновь подключившись к источнику электроэнергии. Лаборатория озарилась ослепительным светом галогенных ламп. В одном конце комнаты заморгал огромный плоский экран, и перед ними возникла чья-то фигура. Похоже, это была прямая видеосвязь.

Не узнать этого человека было невозможно.

Хэнк Каммлер.

– Джентльмены, как, вы уже уходите? – спросил он, широко разводя руки в жесте, который, видимо, должен был означать гостеприимство.

Его голос гулким эхом разносился по лаборатории.

– Добро пожаловать… добро пожаловать в мой мир. Прежде, чем вы совершите какой-нибудь безрассудный поступок, позвольте, я вам все объясню. Это был взрыв бомбы со сжатым воздухом. Он разметал крохотные стеклянные шарики. Никакой взрывчатки. Вы ощущаете легкое покалывание на коже. Это места, где в вас вонзились эти шарики. Человеческая кожа представляет собой великолепный барьер, препятствующий проникновению инфекционных заболеваний. Один из самых лучших из всех возможных барьеров. Но только не в том случае, если она повреждена. Отсутствие взрывчатых веществ означает, что активное вещество – сухой вирус – не был поврежден и сохранил свою жизнеспособность. Стекло, которое проникло в вашу кожу – буквально вбитое в нее под давлением в четыреста бар, – занесло в тело инертное вещество. Другими словами, все вы были инфицированы, и я не думаю, что мне необходимо объяснять вам, каким именно микроорганизмом. – Каммлер расхохотался. – Поздравляю. Вы одни из моих первых жертв. А сейчас я хочу, чтобы вы сполна насладились той ситуацией, в которой так внезапно оказались. Возможно, вы посчитаете правильным остаться на острове, который стал для вас ловушкой. Видите ли, если вы вернетесь в мир, то станете массовыми убийцами. Вы инфицированы. Вы уже представляете собой чумные бомбы. Поэтому, вероятно, решите, что у вас нет другого выбора, кроме как остаться и умереть. В таком случае вы обнаружите, что в моем комплексе очень неплохие запасы еды. Разумеется, Gottvirus уже выпущен на свободу, – продолжал Каммлер. – Или, правильнее сказать, спущен с цепи. Вот в эту самую минуту он направляется во все уголки мира. Так что, с другой стороны, вы могли бы мне помочь. Чем больше носителей, тем веселее будет наблюдать за этим. Вы можете отправиться в мир и помочь распространять вирус. Выбор за вами. Но пока что располагайтесь поудобнее и слушайте одну историю, которую я расскажу вам.

Где бы ни находился сейчас Каммлер, происходящее, похоже, доставляло ему огромное удовольствие.

– Однажды два эсэсовских ученых обнаружили замороженный женский труп. Женщина прекрасно сохранилась, вплоть до длинных золотых волос. Мой отец, генерал СС Ганс Каммлер, назвал ее в честь древней скандинавской богини – Вар. Возлюбленная. Вар была пятитысячелетней прародительницей арийцев. К сожалению, перед смертью она заболела. Она заразилась загадочной инфекцией. В «Дойче Аненербе» в Берлине ее разморозили и начали отмывать в попытке придать презентабельный вид, чтобы показать Фюреру. Но труп стал разрушаться изнутри. Ее органы – печень, почки, легкие – похоже, сгнили и умерли, несмотря на то, что внешняя оболочка продолжала жить. Ее мозг превратился в кашу, в суп. Словом, когда она упала в ледяную расселину и погибла, то уже была чем-то наподобие зомби. Люди, которым поставили задачу сделать ее совершенной – идеальной арийской прародительницей, – не знали, как им быть. Затем один из них – археолог и псевдоученый по имени Герман Вирт, споткнулся во время работы над Вар. Он удержался на ногах, но порезался сам и порезал маленьким лабораторным стеклышком своего коллегу по «Дойче Аненербе» Отто Рана – охотника за мифами. Никто не придал этому особого значения, пока оба офицера не заболели и не умерли. – Каммлер поднял взгляд на своих удаленных слушателей. Казалось, его глаза переполняет ужасный мрак. – Они умерли, извергая густую черную зловонную кровь, хлынувшую из всех отверстий тела. Их искаженные лица напоминали зомби. Чтобы понять причину их смерти, не нужно было проводить вскрытие. Древняя смертельная болезнь выжила, на протяжении пяти тысяч лет сохраняясь в состоянии глубокой заморозки в арктических льдах. И теперь она ожила. Вар предъявила права на свои первые жертвы. Фюрер дал этому болезнетворному микроорганизму название Gottvirus, потому что никто никогда не видел ничего подобного. Было ясно, что это всем вирусам вирус. Данные события происходили в 1943 году. На протяжении последующих двух лет люди Фюрера пытались усовершенствовать Gottvirus, намереваясь с его помощью отразить орды союзнических войск. Как ни грустно это констатировать, нам просто не хватило времени. План провалился, потому что время работало против нас… Иное дело теперь. В настоящий момент, пока мы с вами разговариваем, время очень даже на нашей стороне. – Каммлер улыбнулся. – Так что, джентльмены – и одна леди, если я не ошибаюсь, – теперь вы совершенно точно знаете, как умрете. И вы знаете, какой выбор вам предстоит. Остаться на острове и умереть тихо и незаметно или помочь распространить мой дар – мой вирус – по миру. Как видите, вы, британцы, так и не поняли одного: вам никогда не победить Рейх. Арийцев. Нам понадобилось несколько десятилетий, но мы вернулись. Мы выжили для того, чтобы покорить мир. Jedem das Seine, мои друзья. Каждому воздастся по заслугам. – Уже протянув руку, чтобы прервать видеосвязь, Каммлер помедлил. – Ах да! Чуть не забыл… Еще одно… Уильям Джегер, ты, похоже, надеялся найти на моем острове своих жену и ребенка? Я угадал? Что ж, можешь расслабиться: они действительно там. Они пользовались моим гостеприимством довольно долго. И тебе давно пора с ними воссоединиться. Разумеется, они инфицированы – так же, как и ты. Целы и невредимы, но тем не менее заражены. Мы сделали им уколы несколько недель назад. Это для того, чтобы ты смог наблюдать, как они будут умирать. Скажу, что я не хотел, чтобы вы умерли все вместе, как одна дружная, счастливая семья. Нет, они должны уйти первыми, дабы ты успел на это полюбоваться. Ты найдешь их в бамбуковой клетке в джунглях. И, если не ошибаюсь, им уже давно нездоровится. – Каммлер пожал плечами. – Ну, это все. Auf Wiedersehen, друзья мои. Мне только остается сказать прощальное «Wir sind die Zukunft». – Он улыбнулся, блеснув идеально ровными зубами. – Мы – такие, как я, – мы действительно будущее.

Глава 83

Женщина бросалась на Джегера, целясь ему в лицо заостренной бамбуковой палкой. Она кружилась, размахивая самодельным оружием подобно тому, как древний гладиатор орудовал бы копьем. Она изрыгала проклятия. Жестокие оскорбления. Джегер и в самом жутком сне не смог бы представить себе, что она способна произносить нечто такое.

– УБИРАЙСЯ! НЕ ПОДХОДИ! Я ПОРУБЛЮ ТЕБЯ НА КУСКИ, ТЫ… ТЫ ЗЛОБНЫЙ УБЛЮДОК! ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ ПРИКОСНУТЬСЯ К МОЕМУ СЫНУ, И Я ВЫРВУ ТВОЕ ЧЕРНОЕ СЕРДЦЕ!

Джегер содрогнулся. Он не узнавал свою любимую женщину. Ту, которую беспрестанно искал на протяжении последних трех лет.

Ее длинные волосы сбились в толстые комки, напоминающие дреды. Черты измученного лица осунулись, а одежда грязными лохмотьями висела вокруг ее плеч.

Бог ты мой, сколько же времени они держали ее в таком состоянии? Как животное, в клетке посреди джунглей.

Он опустился на корточки перед грубым сооружением из бамбука, вновь и вновь твердя одно и то же, пытаясь ее успокоить:

– Это я, Уилл. Твой муж. Я обещал, что приду за тобой, и вот я здесь.

Но на каждую его фразу она отвечала лишь новыми попытками дотянуться палкой до его искаженного страданием лица.

В глубине клетки Джегер заметил истощенное тело Люка, который лежал совершенно неподвижно – видимо, без сознания, – пока Руфь делала все, что было в ее силах, чтобы защитить его от тех, кого считала своими врагами.

От этого зрелища у него разрывалось сердце.

Несмотря ни на что, он чувствовал, что любит ее сейчас гораздо больше, чем прежде. Он даже не знал, что может так любить. И в особенности за эти смелые, отчаянные попытки защитить их сына. Но неужели она утратила рассудок? Что, если жуткое заключение и вирус сломали ее?

Джегер не мог сказать этого наверняка. Все, чего он хотел, – обнять ее и дать ей понять, что теперь они в безопасности. Во всяком случае, до тех пор, пока Gottvirus не начнет свое наступление и не поджарит их мозги.

– Руфи, это я. Это я, Уилл, – умоляюще произнес он. – Я тебя искал. И я тебя нашел. Я пришел за тобой и за Люком. Чтобы забрать вас домой. Теперь вы в безопасности…

– Ты ублюдок – ты лжешь! – Руфь отчаянно затрясла головой, вновь и вновь замахиваясь на него палкой. – Ты – жестокий ублюдок Джоунз… Ты пришел за моим ребенком… – Она снова угрожающе взмахнула палкой. – ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ ТРОНУТЬ ЛЮКА, И Я…

Джегер протянул к ней руку, но вдруг вспомнил, как он выглядит, – закованный в скафандр и толстые резиновые перчатки, с лицом, скрытым за стеклянными щитками.

Ну конечно. Она понятия не имеет, кто он.

У нее нет ни малейшей возможности узнать его.

В подобном облачении он вполне мог быть кем-то из тех, кто над ней издевался. А система посыла звука, используемая в противогазе, означала, что он разговаривал, как какой-нибудь киборг или пришелец, так что она не слышала даже его интонаций.

Он поднял руки и откинул капюшон. Из костюма с шумом ринулся воздух, но Джегеру было наплевать на это. Он был заражен. Терять ему больше нечего. Дрожащими пальцами он принялся лихорадочно снимать с себя противогаз. Расстегнув ремни, стянул его через голову.

И умоляюще посмотрел на нее.

– Руфь, это я. Это действительно я.

Она замерла, глядя на него. Рука, сжимающая бамбуковую палку, дрогнула. Руфь затрясла головой, не веря собственным глазам, хотя в них уже вспыхнуло узнавание. Как будто сломавшись, она из последних сил бросилась на дверь клетки и издала пронзительный сдавленный крик, поразивший Джегера в самое сердце.

Она тянулась к нему – отчаянно, по-прежнему не веря тому, что это он. Их руки встретились. Пальцы сплелись сквозь прутья. Головы соприкоснулись в жажде ласки и заботы.

Рядом с Джегером появилась чья-то фигура. Это был Рафф. Стараясь действовать как можно тактичнее, он отодвинул засовы, закрывавшие клетку снаружи, и попятился, оставляя их вдвоем.

Джегер, наклонившись к жене, потянул ее, прижимая к себе – изо всех сил, но стараясь не причинить боли ее избитому, истерзанному телу. Он ощущал, что оно пышет жаром. По ее жилам растекалась смертельная лихорадка.

Уилл обнимал дрожащую и рыдающую Руфь. Казалось, она никогда не перестанет плакать. Сам Джегер тоже не сдерживал слез.

Рафф как можно осторожнее извлек из глубины клетки Люка. Одной рукой Джегер обнимал истощенное тело сына, а другой поддерживал Руфь, не позволяя ей упасть на землю. Все трое медленно опустились на колени. Джегер продолжал прижимать к себе их обоих.

Люк по-прежнему ни на что не реагировал, и Джегер опустил его на землю, а Рафф открыл аптечку. Гигант маори склонился над неподвижным телом мальчика, и Джегеру показалось, что у него в глазах стоят слезы. Вместе они пытались облегчить состояние Люка. Руфь продолжала рыдать и рассказывать.

– Этот человек – Джоунз… Он – это зло. Зло в чистом виде. То, что он обещал с нами сделать… Что он с нами делал… Я думала, что ты – это он. – Она начала в страхе озираться. – Может, он все еще здесь? Скажи мне, что его тут нет.

– Здесь нет никого, кроме нас. – Джегер крепче привлек ее к себе. – И больше тебя никто не обидит. Поверь мне. Больше никто и никогда тебя не обидит.

Глава 84

Вертолет «Уайлд Кэт» быстро поднимался в предрассветное небо.

Джегер сидел на холодном стальном полу у изголовья двух носилок, сжимая руки жены и сына. И она, и он были очень больны. Уилл даже сомневался, узнаёт ли его Руфь по-прежнему.

В ее глазах появилось отстраненное выражение, и они как будто подернулись поволокой. Это была стадия, непосредственно предшествующая остекленевшему взгляду ходячих мертвецов. Таким же взглядом смотрели на него обезьяны перед тем, как он из милосердия убивал несчастных, чтобы положить конец их мучениям.

На него навалилась ужасная усталость и мрачное ощущение безнадежности, к которому примешивалось сокрушительное осознание того, что это конец.

Каммлер с самого начала опережал их на один шаг. Он заманил их в ловушку и снова выплюнул – как мертвую, высушенную шелуху. И ему удалось отомстить Джегеру самым ужасным образом – позаботившись о том, чтобы его последние дни превратились в сплошной непреходящий кошмар.

Джегера парализовало горе. Он был раздавлен им. Три долгих года искать Руфь и Люка и наконец найти – но вот так, в этом состоянии.

Впервые в жизни в его мозгу промелькнула страшная мысль – самоубийство. Если ему придется стать свидетелем того, как Руфь и Люк будут умирать таким невообразимо кошмарным образом, лучше умереть с ними, наложив на себя руки.

Джегер твердо решил именно так и поступить. Если жену и сына отнимут у него во второй раз и уже навсегда, он предпочтет быструю преждевременную смерть. Он пустит себе пулю в лоб.

Во всяком случае, это не позволит Каммлеру торжествовать полную победу.

Джегеру и его людям не понадобилось много времени на то, чтобы принять решение покинуть Чумной остров. Они ничего не могли тут поделать – ни для Руфи и Люка, ни друг для друга, не говоря уже о населении Земли в более широком смысле этого слова.

Не то чтобы они обманывались на сей счет. Лекарства все равно не существовало. Только не от этого древнего вируса, пять тысяч лет спустя вернувшегося в мир живых. В этом летательном аппарате все были обречены, как и абсолютное большинство людей на планете.

Около сорока пяти минут назад «Уайлд Кэт» приземлился на пляже. Прежде чем подняться на борт, все члены группы прошли через палатку влажного обеззараживания, где они сполоснули и сбросили свои костюмы, а затем облились «Энвайрокемом» и выковыряли из себя осколки стекла.

Все равно это не могло изменить факта их собственного инфицирования.

Как уже сообщил им Каммлер, они превратились в вирусные бомбы. Для тех, кто еще не был заражен, каждый их выдох подписывал смертный приговор.

Вот почему они решили не снимать свои противогазы FM-54. Теперь приборы фильтровали не только вдыхаемый ими воздух. Хиро Камиши слегка модифицировал FM-54, и теперь они фильтровали также и выдыхаемый ими воздух, что предотвращало дальнейшее распространение вируса.

Приспособление Камиши было сделано на скорую руку, и само по себе его использование подразумевало определенный риск, но ничего лучше они не имели. Каждый из них с помощью липкой ленты присоединил к выпускному клапану своего противогаза фильтр, напоминающий хирургическую маску. Фильтр несколько затруднял выдох с тем печальным результатом, что легким было сложнее выдыхать весь воздух и избавляться от вируса.

Вместо этого Gottvirus скапливался внутри противогаза, а следовательно, вокруг глаз, рта и носа. Это вело к его повышенному содержанию в окружающем их пространстве – другими словами, к ускоренному инфицированию, – что, в свою очередь, могло привести к стремительному нарастанию симптоматики. Словом, стремясь не заразить других, они подвергали себя двойному риску отравления.

Но это их особо не волновало, поскольку практически все человечество и так было обречено.

Джегер почувствовал у себя на плече чью-то руку. Это была Нарова. Он поднял голову и посмотрел на нее опустошенными болью глазами, прежде чем снова перевести взгляд на Руфь и Люка.

– Мы их нашли… Однако все оказалось напрасно… надежды все равно нет.

Нарова присела на корточки рядом с ним, пристально глядя на него своими поразительными прозрачно-голубыми, как осколки льда, глазами.

– А что, если есть. – Ее голос звенел от напряжения. – Каким образом Каммлер доставил свой вирус в мир? Ты только задумайся. Он сказал, что вирус уже спустили с цепи. «Вот в эту самую минуту он направляется во все уголки мира». А значит, его поместили в некое оружие. Как ему это удалось?

– Какое это имеет значение? Он уже там. Он в крови многих людей. – Джегер обвел взглядом фигуры жены и сына. – Он в их крови. Он размножается. Захватывает их тела. Разве теперь важен способ его распространения?

Нарова покачала головой и еще сильнее сжала его плечо.

– Ну, подумай. Чумной остров был брошен. На нем нет не только людей. Все обезьяньи клетки оказались пусты. Он вывез отсюда приматов. Вот как он разослал вирус по земному шару. Он экспортировал его в грузах компании ЗПК. Можешь мне поверить. Я убеждена в этом. А тех немногих животных, у которых проявились симптомы заболевания, просто выпустил в джунгли. Крысолов может отследить эти рейсы по экспорту обезьян, – продолжала Нарова. – Вероятно, приматы все еще проходят карантин. Это не остановит вирус полностью, но, если нам удастся уничтожить обезьяньи дома, по крайней мере, таким образом мы замедлим его расползание.

– Но какое это имеет значение? – повторил Джегер. – Разве только эти самолеты все еще в воздухе и мы можем как-то их остановить. Если же они приземлились, вирус уже там, снаружи. Разумеется, это могло бы дать нам немного времени. Несколько дней. Но без лечения результат все равно будет таким же.

Лицо Наровой потемнело. Ее черты как будто сложились, закрываясь сами в себя. Она цеплялась за эту надежду, на самом деле являвшуюся химерой.

– Я ненавижу проигрывать, – прошептала Ирина и провела обеими руками по голове, как будто собирая волосы в хвост, перед тем как перейти к активным действиям, но затем вспомнила, что она все еще в противогазе – Мы должны попытаться. Мы обязаны. Это наша работа, Джегер.

Она была права, однако по-прежнему непонятно, что они могут предпринять. Уилл остро ощущал свое поражение. Глядя на Руфь и Люка, лежащих перед ним и медленно пожираемых вирусом, он чувствовал – бороться больше не за что.

Когда похитители впервые отняли у него родных, он не сумел их защитить. Его поддерживала надежда на то, что он их найдет и спасет. На то, что он еще сумеет искупить свою вину. Но теперь, сделав это, чувствовал себя вдвойне беспомощным.

– Каммлер… Мы не можем позволить ему победить. – Пальцы Наровой еще глубже впились в плечо Джегера. – Там, где есть жизнь, есть и надежда. Ты должен нас повести. Начать действовать. Ты, Джегер. Ты. Ради меня. Ради Руфи. Ради Люка. Ради всех людей, которые любят, и смеются, и дышат… Начинай действовать, Джегер. Мы не сдадимся без боя.

Уилл не произнес ни слова. Ему казалось, мир замер, Земля перестала вращаться, остановилось даже время. Затем он медленно сжал пальцы Наровой и выпрямился, встав во весь рост. На подгибающихся, будто ватных ногах Джегер побрел к кабине пилотов. Он обратился к пилоту с интонацией, звучавшей холодно и отчужденно из динамика FM-54:

– Соедините меня с Майлсом на «Эйрландере».

Исполнив его просьбу, пилот подал ему наушники рации.

– Это Джегер. Мы летим на материк, – холодным и резким как сталь голосом произнес он. – У нас два человека на носилках. Оба инфицированы. Каммлер вывез с острова почти всех обезьян. Именно через приматов он и распространяет свой вирус. Подключите к этому Крысу. Вычислите рейсы. Найдите обезьяньи дома и уничтожьте их.

– Все понял, – ответил Майлс. – Уже приступил. Можешь не беспокоиться, все сделаем.

Джегер обернулся к пилоту «Уайлд Кэт»:

– У нас больные, которых необходимо срочно доставить на «Эйрландер». Почему бы не показать мне, насколько быстро может летать эта штука?

Пилот толкнул рычаги вперед. «Уайлд Кэт» взмыл ввысь, а Джегер ощутил, как что-то меняется в его настроении. «Мы не сдадимся без боя».

Они примут этот бой и, возможно, проиграют, но не отступят от принципа «Пока можешь держаться на ногах, никогда не складывай оружия». Эти слова во времена детства Уилла часто повторял его скаутмастер, цитируя Баден-Пауэлла, основателя скаутского движения.

У них в распоряжении оставалось несколько недель на то, чтобы спасти его семью и все человечество.

Глава 85

По ярко освещенному пассажирскому отсеку «Эйрландера» метались фигуры. Гулко звучали голоса, отдающие приказы, эхом отражающиеся от обтекаемых корпусов беспилотников «Таранис». Все это перекрывал надрывный вой винтов «Уайлд Кэт», постепенно стихающий по мере того, как пилот готовился отключить турбину.

За дело взялась медицинская бригада. Медики уже везли Руфь к переносному изолятору Isovac 2004CN-PUR8C. Он представлял собой прозрачный пластмассовый цилиндр с вставленными в него пятью ребрами жесткости в виде обручей. Вся эта конструкция лежала на каталке.

Данное устройство предназначалось для изолирования пациентов, инфицированных микроорганизмами четвертого уровня угрозы. В то же время оно позволяло оказывать им всю необходимую помощь, а в настоящий момент и Руфь, и Люк отчаянно нуждались в любой помощи, какую им только могли предоставить.

В бока изолятора были встроены плотные резиновые перчатки, в которые медики могли вставлять руки и взаимодействовать с пациентом без малейшего риска заражения. Он также был снабжен воздушным шлюзом, позволявшим вводить больным лекарства. Кроме того, тут имелась и «пуповина», с помощью которой пострадавшим можно было поставить капельницу или насытить изолятор кислородом.

Люка уже плотно пристегнули внутри его изолятора и подключили к «пуповине». Что касается Руфи, то ее только что вынули из пассажирского отсека «Уайлд Кэт» и начали готовить к аналогичному заточению.

Для Джегера наступил наиболее ужасный момент самого мрачного дня его жизни. Ему казалось, он снова теряет жену и сына, едва успев их найти.

Он никак не мог отделаться от жуткой ассоциации. Изоляторы казались ему похоронными мешками Руфи и Люка. Их будто уже сочли умершими или, как минимум, неизлечимыми.

Когда Джегер вышел из вертушки, а его люди вытащили из нее носилки с неподвижным телом Руфи, ему почудилось, словно его неумолимо затягивает в себя темная вращающаяся бездна.

Он смотрел, как Руфь ногами вперед задвигают в изолятор – словно пулю, досылаемую в патронник пистолета. Он знал: рано или поздно ему придется выпустить руку жены. Ее совершенно неподвижную руку.

Он держался за нее до последнего момента. И вдруг, когда уже собрался разжать ладонь, что-то ощутил. Возможно, это ему показалось? Или по вытянутым пальцам его супруги пробежал спазм жизни… сознания?

Внезапно ее ресницы дрогнули, а глаза распахнулись. Джегер смотрел в них, чувствуя, как в глубине его сердца затеплилась надежда. Почти остекленевший взгляд исчез, и на мгновение жена снова была с ним. Он читал это в ее зеленых, словно море, и таких же бурных глазах, в которых опять мерцали неподражаемые золотые искры.

Джегер увидел, как ее взгляд заметался, оценивая обстановку. Все понимая. Губы Руфи зашевелились. Уилл сделал шаг, чтобы услышать ее слова.

– Ближе, любовь моя, – шепнула она.

Он наклонился к ней, едва не коснувшись лицом ее щеки.

– Найди Каммлера. Найди его избранных, – прошептала она. Ее глаза полыхали гневным огнем. – Найди таких, как он, – тех, кому он сделал прививку…

С этим краткая вспышка ясности, похоже, угасла. Джегер ощутил, как обмякли ее пальцы. Она закрыла глаза. Он взглянул на медиков и кивнул, позволяя до конца задвинуть ее в изолятор.

Уилл отступил назад, глядя на то, как они плотно застегивают ее «гроб». По крайней мере, на миг – на одно чудесное, драгоценное мгновение – она его узнала.

Мозг Джегера лихорадочно работал. «Найди Каммлера и тех, кому он сделал прививку». Руфь, но это же гениально! Он почувствовал, как бешено забилось его сердце. Может быть… всего лишь может быть, у человечества сохраняется призрачная надежда на спасение.

Джегер бросил последний взгляд на близких и позволил увезти их в медицинский отсек «Эйрландера». Затем, собрав своих людей, повел их в носовую часть воздушного судна.

Они стояли на полетной палубе. Времени на любезности не было, и Джегер сразу перешел к делу:

– Слушайте меня. И слушайте внимательно. Всего лишь на несколько секунд моя жена пришла в себя. Не забывайте, что она очень долго находилась в логове Каммлера и видела все, что там происходило. – Он обвел всю группу взглядом, наконец задержав его на старике Майлсе. – Вот, что она сказала: «Найди Каммлера. Найди таких, как он, – тех, кому он сделал прививку». Руфь наверняка имела в виду, что из тела этих людей можно получить лекарство. Но неужели это вообще возможно? С научной точки зрения, насколько реально подобное?

– Есть ли у нас возможность сделать из их крови вытяжку и синтезировать препарат? Теоретически, да, – ответил Майлс. – Какое бы противоядие ни впрыснул себе Каммлер, мы можем его скопировать и ввести другим людям. Сложнее будет вовремя произвести нужное количество лекарства, но, имея запас времени в несколько недель, это вполне осуществимо. Я надеюсь. Вот только как найти его или его приспешников? Это необходимо сделать практически мгновенно…

– Ясно, надо действовать, – перебила его Нарова. – Каммлер точно это предвидел. Он нас ждет. А нам следует добыть его хоть из-под земли.

– Я немедленно подключу Дэниела Брукса, – заявил Майлс. – ЦРУ и все остальные агентства тут же пойдут по его следу. Мы…

– Ну-ка, ну-ка, ну-ка, – Джегер поднял руки, требуя тишины. – Одну секунду.

Он потряс головой, желая прояснить мысли. Его только что осенило, и он пытался поймать и полностью осознать этот момент истины.

Уилл обвел свою группу горящим, взволнованным взглядом.

– Оно у нас уже есть. Лекарство. Или, во всяком случае, его источник.

Люди, окружившие Джегера, озадаченно нахмурились. О чем это он вообще?

– Малыш. Ребенок из трущоб. Саймон Чакс Белло. Парнишка выжил. Он не умер, потому что его привили люди Каммлера. У него есть иммунитет. Такой иммунитет у Саймона в крови. У нас есть этот ребенок. Точнее, он есть у Дейла. Через него мы можем выделить источник иммунитета. Провести бактериологические исследования. Наладить выпуск лекарства. Этот малыш – ответ на все наши вопросы.

Заметив ослепительную вспышку понимания в глазах своих людей, Джегер ощутил новый прилив неизвестно откуда взявшейся энергии.

Он пристально посмотрел в глаза Майлсу.

– Необходимо снова поднять в воздух «Уайлд Кэт». Свяжитесь с Дейлом. Пусть приведет мальчика куда-нибудь, откуда мы сможем их забрать. Скажите ему, чтобы они шли на берег, но подальше от переполненных пляжей.

– Хорошо. Если я тебя правильно понял, ты планируешь доставить их непосредственно на «Эйрландер»?

– Вот именно. Однако передайте им: до момента посадки в вертолет, пусть не выходят на открытые места. За ними может следить Каммлер. Он все время на один шаг опережает нас. Теперь этого нельзя допустить.

– Я подниму оба «Тараниса». Поручу им патрулировать участок, на котором находится Дейл. Таким образом, у вас будет прикрытие.

– Отлично. Как только вы получите их координаты, сообщите их нам. Нужно понять, на каком удалении от Амани – к северу либо к югу – они находятся, чтобы мы знали, где садиться. Скажите Дейлу, и нос не высовывать из укрытия, пока мы не окажемся совсем рядом.

– Ясно. Можете на меня положиться.

Джегер со своей группой бегом пересек грузовой отсек «Эйрландера» и приблизился к пилоту вертолета.

– Нам необходимо, чтобы ты поднял свою машину и доставил нас в местность, которая называется Рас Кутани. Думаю, отсюда это строго к западу. Нужно забрать людей с курорта Амани-Бич.

– Дай пять, и полетели, – отозвался пилот.

Глава 86

Три внедорожника «Ниссан-Патрол» мчались на юг. Их массивные шины грохотали по неровностям грунтовой дороги, вибрируя, как пулеметы, и взметая за собой огромные клубы пыли, наверняка заметные за многие мили вокруг, разумеется, если бы за ними было кому наблюдать.

На пассажирском сиденье ведущего автомобиля угрюмо ссутулилась мощная фигура Стива Джоунза, и его бритая голова блестела в лучах утреннего солнца. Он ощутил, как завибрировал у него в кармане сотовый телефон. От аэропорта их отделяло всего тридцать километров, и, к счастью, прием по-прежнему был хорошим.

– Джоунз.

– Сколько тебе осталось до Амани? – холодно спросил чей-то голос.

Каммлер.

– Двадцать минут от силы.

– Слишком долго, – рявкнул Каммлер. – Времени больше нет.

– На что нет времени?

– Над вами кружит «Рипер», и он засек вертушку «Уайлд Кэт», которая летит к берегу. Очень быстро. Она уже в пяти минутах от курорта. Может, это ничего не значит, но я не имею права рисковать.

– Что вы предлагаете?

– Я нанесу удар по курорту. По Амани. Однако первая «Хелфайр» предназначается для «Уайлд Кэт».

Стив Джоунз на мгновение потерял дар речи. То, что только что прозвучало, шокировало даже его.

– Но мы уже почти на месте. Пятнадцать минут от силы. Просто сбейте вертушку.

– Я не могу рисковать.

– Но вы не можете взять и выпустить ракету по курорту. Там наверняка полно туристов.

– Твои советы меня не интересуют, – зарычал Каммлер. – Я просто предупреждаю тебя о том, что сейчас произойдет.

– На наши головы обрушится семь тонн дерьма.

– Тогда поторопитесь. Убейте пацана и всех, кто окажется у вас на пути. Не забывай, что это Африка. В Африке полиция едет долго, если вообще приезжает. Коль все сделаешь правильно, получишь самое большое в своей жизни вознаграждение. Допустишь ошибку – я сам исправлю ее с помощью «Рипера».

Связь оборвалась. Джоунз несколько настороженно огляделся вокруг. Он начинал понимать, что работает на какого-то ослепленного властью лунатика. Что с того, что Каммлер был заместителем директора ЦРУ, если он не признавал никаких законов, кроме своих желаний.

Однако он хорошо платил ему. Слишком хорошо для того, чтобы жаловаться.

Еще никогда он не зарабатывал так много за столь ничтожную работу. К тому же Каммлер пообещал удвоить вознаграждение за доказательство смерти мальчишки. Следовало лишь продемонстрировать ему: они действительно его ликвидировали.

Джоунз был твердо намерен заработать эти деньги.

Как бы то ни было, Каммлер, вероятно, прав. Кто станет лезть из кожи вон, чтобы разбираться в случившемся в этой африканской глуши? К тому времени, как кто-нибудь решит что-то предпринять, их уже и след простынет.

Он повернулся к своему водителю.

– Это звонил босс. Шевелись. Мы должны быть там вчера.

Водитель вдавил в пол педаль газа. Стрелка спидометра перевалила за шестьдесят миль в час[61]. Казалось, еще немного, и массивный «ниссан» разлетится на части, не выдержав гонки по этой ухабистой грунтовке.

Джоунзу было плевать. Это не его проблема.

Машины он взял напрокат.

Глава 87

Взметнув тучу брызг, «Уайлд Кэт» сел на сырой песок. Уже начался отлив, и там, где отступила вода, пропитанный влагой песок был твердым, словно асфальт.

Пилот не стал выключать двигатели, поэтому лопасти вертушки продолжали вращаться, когда Джегер, Нарова, Рафф, Джеймс, Камиши и Алонсо выгрузились на пляж. Они приземлились посреди одного из самых удивительных пейзажей мира.

Дейл с мальчиком шли на юг, пока не обогнули скалистый мыс, заслонивший их от Амани. Тут невысокие утесы вертикальной стеной уходили в воду. Волны придали этим красным скалам самые непостижимые скульптурные формы.

Все рассредоточились по берегу, заняв оборонительную позицию за каменистыми россыпями. Джегер бросился бежать вперед. Ему навстречу выбежала чья-то фигура, в которой он узнал Дейла. Рядом с ним бежал мальчик.

После нескольких дней, проведенных в Амани, волосы мальчугана, жесткие от соли, песка и солнца, еще больше растрепались и торчали во все стороны. На нем были вылинявшие шорты, на два размера больше, чем требовалось, и солнцезащитные очки, по всей видимости одолженные у Дейла.

Саймон Чакс Белло был крутым парнем. И он даже не догадывался о том, насколько важен для всего человечества.

Джегер уже собирался подхватить его под мышку и пробежать с ним пятьдесят метров, отделяющих их от вертушки, ждавшей на пляже, как вдруг похолодел и застыл на месте. Без малейшего предупреждения что-то разорвало дымку морских брызг, вращающихся над винтами «Уайлд Кэт», и дикий вой ворвался в сознание Джегера.

Ракета вошла в крышу вертолета, подобно консервному ключу, вскрыв тонкий металл. Она сдетонировала ослепительной вспышкой, и ураган раскаленных осколков прошил летательный аппарат, вонзившись в сдвоенный топливный бак. Горючее вспыхнуло, накрыв обломки фюзеляжа огненным дыханием смерти, казалось выпущенным драконом.

Джегер, словно завороженный, наблюдал, как мечутся над вертолетом столбы пламени. Затем раздался оглушительный взрыв, от которого заложило уши, эхом прокатившийся по берегу.

Спустя всего секунду все было кончено.

Джегер имел достаточное представление о «Хелфайрах», чтобы узнать истошный волчий вой этой ракеты. Он, его группа – и, разумеется, Саймон Чакс Белло – только что подверглись нападению именно такого снаряда, а это означало лишь одно: где-то над ними находился «Рипер».

– «ХЕЛФАЙР»! – заорал он. – Назад! Все под деревья!

Джегер нырнул в какие-то кусты, увлекая за собой мальчика и Дейла. Широко распахнутые глаза и до невозможности расширившиеся зрачки Саймона Чакса Белло выдавали ужас, который испытывал мальчуган. Впрочем, ничего удивительного в этом не было.

– Держи мальчишку! – закричал Джегер Дейлу. – Успокой его. Не потеряй его, чего бы это тебе ни стоило.

Перекатившись на спину, он выхватил из кармана брюк спутниковый телефон «Турайя» и нажал кнопку скоростного вызова «Эйрландера». Майлс ответил почти мгновенно.

– Вертолет подбит! Над нами, должно быть, висит «Рипер».

– Мы его засекли. «Таранисы» уже ведут с ним воздушный бой.

– Сбейте его, или нам конец.

– Вас понял. Еще одно. Мы засекли три внедорожника, которые несутся к курорту. Они едут очень быстро. До ворот им осталось минут пять, не больше. Я не думаю, что они спешат раздавать детям подарки.

Черт. Видимо, помимо дронов, Каммлер задействовал и наземные войска. Вполне логичный ход. Он не мог положиться на то, что удар «Рипера» с высоты в десять тысяч футов[62] наверняка убьет мальца.

– Как только мы покончим с дронами, поручим «Таранисам» внедорожники, – продолжал Майлс. – Но к этому времени они уже, скорее всего, будут среди вас.

– Ладно. Я вижу причал и возле него кучу лодок, – сообщил ему Джегер. – Возьму одну из них и увезу мальчика отсюда по морю. Вы сможете опустить «Эйрландер», чтобы подобрать нас?

– Секунду. Я свяжу тебя с пилотом.

Джегер сказал несколько слов пилоту «Эйрландера». Обсудив план эвакуации с поверхности океана, он приготовился действовать.

– Ко мне! – заорал в свою рацию. – Все ко мне!

Через несколько мгновений вся группа собралась вокруг него. Они успели залечь в укрытие и уцелели во время ракетного удара.

– Теперь пошли! Скорее!

С этими словами Джегер бросился бежать вдоль пляжа. Все остальные не отставали. Им было ясно, что сейчас не время задавать вопросы.

– Прикрывайте ребенка! – через плечо крикнул Джегер. – Закройте его от огня. Что бы ни случилось, мы должны его спасти! Все остальное не важно!

Глава 88

Со стороны курорта, расположенного в нескольких сотнях ярдов к северу от причала, донеслось эхо короткой пулеметной очереди. В Амани была охрана. Возможно, она попыталась оказать некоторое сопротивление. Но Джегер в этом сомневался.

Выстрелы, скорее всего, означали, что наемники Каммлера врываются на территорию курорта.

Джегер втолкнул Дейла с мальчиком на борт какой-то шлюпки. Это была большая лодка, обтекаемый корпус которой явно предназначался для океанских прогулок. Уилл отчаянно надеялся на то, что она исправна и заправлена.

– Заводи двигатель! – крикнул он Дейлу.

Уилл скользнул взглядом вдоль элегантного деревянного пирса. Там выстроилась, вероятно, дюжина лодок, которые вполне могли пуститься за ними в погоню. Он понимал, что не успеет вывести их из строя, с учетом того, что наемники Каммлера шли за ними по пятам.

Он уже собирался приказать своим людям покинуть занятые ими оборонительные позиции, когда на открытый пляж вбежали первые вооруженные бойцы неприятеля. Джегер насчитал шестерых, однако они продолжали прибывать.

Они обводили дулами своих автоматов пляж, но Рафф, Алонсо, Джеймс и Камиши оказались быстрее. Их MP-7 рявкнули, и две бегущие к пирсу фигуры упали как подкошенные. На это нападающие ответили шквальным огнем, и над пляжем взвились фонтанчики взрываемого пулями песка. Длинные очереди достигли самой воды, оборвавшись у ног Джегера.

К нему бросилась Нарова, на ходу пригибаясь и прыгая из стороны в сторону, чтобы увернуться от пуль.

– Уходите! – кричала она. – Давай, давай, давай! Мы их задержим. УХОДИТЕ!

На мгновение Джегер заколебался. Это противоречило всем его инстинктам и подготовке. Военный закон запрещал бросать своих. Эти люди были его командой. Его экипажем. Он не мог уйти, бросив их на произвол судьбы.

– УХОДИТЕ ЖЕ! – снова закричала Нарова. – СПАСАЙТЕ РЕБЕНКА!

Не говоря ни слова, Джегер заставил себя отвернуться от своей команды. По его сигналу Дейл включил двигатель. Лодка с ревом оторвалась от причала, преследуемая тучей пуль.

Джегер поискал взглядом Нарову. Она мчалась вдоль пирса, короткими очередями из MP-7 расстреливая двигатели сгрудившихся у берега суденышек. Ирина, подставляя себя под убийственный шквал огня, старалась лишить каммлеровских головорезов возможности пуститься в погоню.

Шлюпка обогнула конец причала, Нарова совершила последний отчаянный рывок и прыжок. На долю секунды она оказалась в воздухе, пытаясь дотянуться до проносящегося мимо нее судна, а затем упала в воду.

Джегер протянул к ней руку, схватил за воротник рубашки и затащил ее насквозь промокшее тело в лодку. Она лежала на дне, пытаясь отдышаться и выплевывая морскую воду.

Лодка приблизилась к первым рифам. Они уже давно находились вне пределов прицельного огня. Уилл помог Дейлу приподнять тяжелый двигатель и наклонить его вперед. Теперь он был над водой. Корпус шлюпки протиснулся в узкий проход между кораллами, цепляясь за них днищем, а затем скользнул на бескрайнюю поверхность открытого океана.

Дейл дал полный вперед, и лодка помчалась прочь от окутанного темным дымом пляжа, оставив позади горящие обломки вертолета и его погибший экипаж. Все же у Джегера мучительно сжималось сердце при мысли, что на этом пляже осталась почти вся его группа, сейчас ведущая бой не на жизнь, а на смерть.

Нарова подняла на него глаза.

– Никогда не любила пляжный отдых, – сообщила она, перекрикивая шум двигателя. – Мальчик жив. Это главное. Не думай пока о своих людях.

Джегер кивнул. Наровой всегда удавалось читать его мысли. Уилл не был уверен в том, что ему это нравится.

Он отыскал взглядом Саймона Чакса Белло. Мальчик с искаженным от ужаса лицом сидел на корточках на дне лодки. От его крутизны не осталось и следа. Теперь он гораздо больше походил на сироту, каковым, собственно, и являлся. Более того – он явно посерел от страха. У Джегера не было сомнений в том, что этот малыш из африканского гетто впервые в жизни оказался в лодке, не говоря уже о полномасштабных боевых действиях.

С учетом всего, он, впрочем, держался молодцом. Джегер вспомнил слова Фалька Кенига: «Эти трущобы растят крепких парней».

В этом он был прав.

«Интересно, где сейчас Кениг? – промелькнула у него мысль. – И на чьей он стороне?» Говорят, свой своему поневоле брат, но Уиллу все равно казалось, что Фальк поддерживает правое дело. Тем не менее он не собирался удостоверяться в своей правоте, рискуя будущим человечества.

Повернувшись к Наровой, Джегер ткнул пальцем в сторону мальчика.

– Составь ему компанию. Успокой его. Я позабочусь о месте встречи.

Вытащив «Турайю», он снова ткнул пальцем в кнопку скоростного набора. В трубке раздался спокойный голос Майлса, и Джегер с облегчением вздохнул.

– Я в шлюпке. Мальчик со мной, – закричал он. – Мы идем на восток со скоростью тридцать узлов. Вы нас видите?

– Да, «Таранисы» мне вас показывают. И, думаю, ты будешь счастлив услышать, что с дронами мы разделались.

– Отлично! Дайте мне координаты точки, в которой вы сможете нас подобрать.

Майлс назвал GPS координаты точки в океане, в международных водах километрах в тридцати от побережья. Учитывая, что «Эйрландеру» предстояло снижение с высоты в десять тысяч футов до уровня моря, это была также ближайшая точка возможного пересечения их маршрутов.

– Половина моей группы сейчас на пляже, они прикрывали наш отход. Вы не могли бы отправить туда дроны, чтобы они разобрались с парнями Каммлера.

– У нас остался только один «Таранис», но он расстрелял все свои ракеты в воздушном бою. Однако я мог бы послать его туда, чтобы он полетал над этими ребятами и слегка припалил им задницы.

– Присмотрите за моими людьми. Мы в безопасности. Мальчику ничто не угрожает. Помогите им чем можете.

– Хорошо.

Майлс собирался поручить оператору снизить «Таранис» над пляжем и попугать скверных парней, чтобы те и головы́ не подняли, а группа Джегера смогла спокойно отступить и скрыться, воспользовавшись поднятым переполохом.

Джегер позволил себе на секунду расслабиться и откинулся на борт шлюпки, борясь с накатывающими на него приступами крайней усталости. Мысли Уилла вернулись к Руфи и Люку, и он возблагодарил Господа за то, что они еще живы, так же как и Саймон Белло.

То, что мальчонка находится сейчас в одной с ним лодке, где ему уже ничто не угрожает, казалось Джегеру настоящим чудом.

А главное – именно от него зависело, будет ли жить семья Уилла.

Глава 89

Они мчались на восток, и Джегер думал о судьбе экипажа «Уайлд Кэт». Ему было жаль этих парней, но, по крайней мере, все произошло мгновенно. Их жертва была необходима для спасения человечества. Они герои, и он сказал себе, что никогда не забудет их. Теперь Джегеру предстояло позаботиться о том, чтобы эти потери оказались не напрасными. А еще помочь Раффу, Алонсо, Джеймсу и Камиши покинуть этот пляж живыми.

Джегер напомнил себе о том, что все они отличные бойцы. Мало кто мог с ними сравниться. Если кто-то и способен оттуда выйти живым, так это они. Но на такой полоске песка им практически негде укрыться, да и численностью они уступают противнику в соотношении почти три к одному. Ему хотелось вернуться и вступить в бой плечом к плечу со своими людьми.

Мысли Джегера перенеслись к зачинщику всех этих смертей и страданий, к тому, кто породил это зло, – к Каммлеру. Он не сомневался, что у них уже достаточно улик, чтобы десять раз подряд отправить его за решетку. Наверняка его босс, Дэниел Брукс, теперь устроит на него настоящую охоту. Скорее всего, эта охота уже началась.

Но, как и предостерегала Нарова, Каммлер точно просчитал все это заранее и спрятался там, где, по его мнению, никто никогда не найдет его.

Звонок «Турайи» с грохотом обрушил Джегера с облаков, в которых он витал, назад в лодку.

– Джегер, – коротко ответил он.

– Это Майлс, – послышалось в трубке. – Боюсь, вы уже не одни. К вам приближается очень быстрая моторная яхта. Это люди Каммлера. Каким-то образом им удалось выбраться из Амани.

Джегер выругался.

– Мы можем от них уйти?

– Это «Сансикер Предатор-57». Он развивает скорость свыше сорока узлов[63]. Они вас настигнут, и очень скоро.

– А «Таранис» не может разобраться с этой проблемой?

– Он расстрелял все ракеты, – напомнил ему Майлс.

Внезапно Джегера осенило:

– Слушайте, вы помните о камикадзе? Это японские пилоты, которые преднамеренно направляли свои самолеты на корабли флотилий антигитлеровской коалиции во время Второй мировой войны. Не мог бы ваш оператор сделать нечто подобное? Уничтожить «Сансикер» ударом дрона без ракет? Направить на него уцелевший «Таранис»?

Майлс попросил подождать и куда-то ушел. Спустя несколько секунд он уже снова был на линии.

– Он может это сделать. Это непривычная для него задача. К таким вещам их точно не готовили. Но он считает, что это возможно.

Глаза Джегера вспыхнули.

– Отлично. Однако таким образом мы оставляем своих парней на пляже без малейшей поддержки с воздуха, да?

– Верно. Но у нас не осталось выбора. Кроме того, малыш – это абсолютный приоритет. Его необходимо спасти. Любой ценой.

– Я знаю, – неохотно согласился Джегер.

– Отлично. Сейчас мы перепрограммируем «Таранис». Однако «Сансикер» приближается к вам очень быстро. Поэтому приготовьтесь обороняться. Мы постараемся привести дрон как можно скорее.

– Вас понял, – промолвил Джегер.

– Чтобы полностью обеспечить безопасность мальчика, после того как вы окажетесь на борту, к нам в качестве сопровождения пристроится парочка Ф-16. Брукс уже вызвал их с ближайшей авиабазы США. Он говорит, теперь готов обнародовать всю эту историю с Каммлером.

– Давно пора.

Джегер закончил разговор и приготовил свой MP-7, подав знак Наровой сделать то же самое.

– Нас догоняют, и очень быстро. С минуты на минуту мы увидим наших гостей.

Шлюпка продолжала нестись на восток, но, как и опасался Джегер, вскоре они заметили отчетливые белые буруны носовой волны и веер стремительно приближавшихся брызг. Вместе с Наровой он занял оборонительную позицию, опустившись на колени и оперев оружие о борт лодки. Именно в такие моменты Джегер сожалел, что не располагает более длинным оружием с гораздо большей дальностью прицельной стрельбы.

Острый нос «Сансикера» рассекал море, подобно ножу, а мощные двигатели взметали позади него огромную тучу вспененной воды. Люди на борту были вооружены АК-47, теоретически обладающими прицельной дальностью стрельбы в триста пятьдесят метров, что в два раза превосходило возможности MP-7.

Но точная стрельба с развившей высокую скорость лодки – задача не из простых даже для самых лучших стрелков. Кроме того, Джегер надеялся, что люди Каммлера добыли свое оружие, уже прилетев на место, а следовательно, оно не могло быть как следует пристреляно.

«Сансикер» быстро сокращал расстояние, и Джегер теперь мог различить сидящие в нем фигуры. Двое находились в передней части лодки – перед угловатой рубкой – и целились в них из автоматов, дула которых лежали на поручнях яхты. На приподнятых сиденьях в задней части судна было еще трое.

Те, кто находился на носу, открыли огонь, выпустив шквал очередей в летящую по волнам шлюпку Джегера. В попытке сбить преследователей с толку Дейл начал бросать лодку в резкие, хаотические виражи, но было ясно – это лишь временное решение проблемы.

Джегер и Нарова сжимали в руках оружие, также целясь в преследователей, однако не спешили стрелять в ответ. «Сансикер» с ревом приближался. Пули вонзались в поверхность океана по обе стороны от шлюпки.

Уилл через плечо посмотрел на мальчика. Саймон Белло трясся, свернувшись калачиком на дне лодки. От ужаса его глаза закатывались под лоб.

Джегер выпустил короткую очередь, забарабанившую по корпусу «Сансикера». Впрочем, это не возымело никакого воздействия на скорость настигающего их судна. Сделав над собой усилие, Уилл успокоился и сосредоточился на дыхании, отогнав все посторонние мысли. Он покосился на Ирину, и они открыли стрельбу – на сей раз одновременно.

Джегер увидел, что пуля настигла одного из парней в носовой части «Сансикера». Он обмяк, привалившись к своему автомату. Второй стрелок без малейших усилий приподнял сообщника, чтобы сбросить его за борт.

Это был совершенно бесчеловечный поступок, и при виде подобной жестокости у Джегера похолодело все внутри.

Используя силу своих массивных рук и плеч, стрелок швырнул тело в океан. На мгновение Джегер перенесся в прошлое: мощная фигура этого человека и его движения показались Уиллу ужасно знакомыми.

И вдруг он вспомнил. Ночь нападения. Ночь похищения его жены и ребенка. Огромная тень, нависшая над палаткой и ненависть, отчетливо различимая даже из-за стекла противогаза. Похититель его близких и сегодняшний преследователь – один и тот же человек.

Фигура на носу «Сансикера» была Стивом Джоунзом, тем самым, который едва не убил Джегера в тренировочном лагере САС.

И теперь Уиллу стало абсолютно ясно: именно этот человек отнял у него жену и сына.

Глава 90

Джегер дотянулся до мальчика – до этого драгоценного ребенка, который лежал ничком на дне шлюпки, где ему меньше всего угрожала яростная перестрелка. Там, внизу, Саймон Чакс Белло не видел ровным счетом ничего из всего, что происходило вокруг и над ним, но Джегеру было ясно, насколько ему плохо – как физически, так и морально. Он слышал, что мальчугана уже один раз стошнило.

– Держись, герой! – прокричал Уилл, ободряюще сверкнув улыбкой. – Я не позволю тебе умереть. Обещаю!

И все-таки «Сансикер» был уже совсем близко. От него до кормы их шлюпки оставалось не более ста пятидесяти метров, и лишь высокая волна заслоняла их от прицельного огня преследователей.

Но так продолжалось недолго.

Еще несколько секунд – чуть ближе, – и они станут легкой мишенью для Джоунза с его приспешниками. Хуже того – у Джегера заканчивались боеприпасы.

Они с Наровой уже расстреляли по шесть магазинов каждый, что в сумме составляло около двухсот сорока патронов. Как будто довольно много, но только не тогда, когда вы с помощью двух пулеметов малой дальности пытаетесь сдержать натиск головорезов, настигающих вас в гораздо более скоростном судне.

С секунды на секунду их должен был накрыть убийственный шквал.

Джегер с трудом удерживался от того, чтобы не схватить «Турайю» и в панике не позвонить Майлсу с требованием немедля бросить на «Сансикер» оставшийся «Таранис». Но он знал, что ни на миг не может позволить себе опустить оружие или хотя бы расслабиться. Как только яхта снова попадет в их прицелы, им следует нанести по ней удар с удвоенной силой и такой же точностью.

Несколько секунд спустя обтекаемый корпус судна действительно возник на гребне волны, разрезая ее острым носом. На яростный огонь преследователей Джегер и Нарова ответили в равной степени ожесточенными очередями. Стив Джоунз выпрямился во весь рост и начал поливать их огнем из своего АК-47. Пули взрыли в море борозду, протянувшуюся прямо к их шлюпке. Не было сомнений в том, что Джоунз – меткий стрелок и эта очередь дотянется и до них.

В самый последний момент Дейл направил шлюпку на гребень волны, она скатилась вниз, а пули прошили воздух над самыми головами Наровой и Джегера.

Они уже слышали вой двигателей «Сансикера». Джегер еще крепче сжал в руках оружие, вглядываясь в горизонт в ожидании новой атаки неприятеля.

И тут он это услышал. Невообразимый шум – громоподобный рев, разверзающий землю и океан, – заполнил все пространство вокруг. Казалось, в глубине океана началось землетрясение, разрывающее на части его дно. Ужасающий гул сотряс небеса, заглушив все остальные звуки.

Спустя несколько секунд что-то наподобие стрелы низверглось с неба, развив с помощью единственного роллсройсовского турбореактивного двигателя невероятную скорость в восемьсот миль в час[64]. Дрон прочертил воздух над их головами, шныряя то вправо, то влево, послушный воле оператора, корректирующего полет «Тараниса», чтобы направить его прямо в цель.

Со стороны «Сансикера» до Джегера донеслись оглушительные звуки автоматных очередей. Их преследователи пытались сбить беспилотник. Поймав Джоунза в прицел своего MP-7, Уилл произвел несколько коротких очередей. В свою очередь, их заклятый враг открыл по ним бешеный ответный огонь.

Рядом с Джегером Нарова также расстреливала свой последний магазин.

Но тут раздался этот тошнотворный звук, который Джегер скорее ощутил, чем услышал.

Его уши уловили тихий приглушенный хруст пули, врéзавшейся в человеческую плоть. Нарова даже вскрикнуть не успела. Выстрел отбросил ее назад, и долю секунды спустя она выпала из шлюпки в море.

Ее окровавленное тело скользнуло под волну. В этот момент стреловидные очертания «Тараниса» снова рассекли горизонт. Последовала ослепительная вспышка, и тут же оглушительный взрыв покачнул океан. Сверху посыпался дождь горящих обломков.

Пламя бушевало, беснуясь, вокруг подбитого «Сансикера», а шлюпка Джегера начала стремительно уходить в отрыв. Катер преследователей получил повреждения кормы, и над судном вздымались густые клубы дыма, прорезаемые языками пламени.

Джегер отчаянно обшаривал взглядом воду за кормой, пытаясь разглядеть Нарову, но ее нигде не было видно. Лодка летела все дальше на максимальной скорости. Еще несколько секунд, и они ее потеряют.

– Разворачивайся! – закричал он Дейлу. – Нарова за бортом. Она ранена!

Дейл все время смотрел вперед, прокладывая опасный курс между вздымающимися волнами. Он не видел, что произошло за его спиной. Мужчина сбросил скорость, приготовившись выполнить поворот, и в эту секунду раздался звонок «Турайи».

Джегер нажал кнопку ответа. Звонил Майлс.

– «Сансикер» подбит, но не уничтожен. Несколько человек живы и все еще вооружены. – Он сделал паузу, как будто разглядывая что-то с высоты своего наблюдательного пункта, а затем добавил: – И что бы там ни заставило вас замедлить ход, шевелитесь и спешите навстречу «Эйрландеру». Вы должны спасти мальчика.

Джегер ударил кулаком в фальшборт шлюпки. Если они повернут назад, туда, где дымился подбитый «Сансикер», чтобы отыскать и спасти Нарову, мальчик может погибнуть. Риск был слишком велик, и он это знал.

Джегер понимал, что единственно правильное решение – продолжать двигаться вперед. Ради его семьи, ради спасения всего человечества. Но он проклинал себя за этот вердикт, который ему приходилось принять.

– Продолжаем идти вперед, – прорычал он Дейлу. – Шевелись! Скорее к месту встречи с дирижаблем!

Как будто подтверждая правильность подобных действий, издалека послышались автоматные очереди. Кое-кто из людей Каммлера – вполне возможно, и Джоунз в том числе – не собирались сдаваться без боя.

Джегер, которому для восстановления равновесия необходимо было чем-то занять себя, сделал несколько шагов по лодке и наклонился, успокаивая Саймона Белло. Затем в поисках «Эйрландера» обвел небо взглядом. Он не знал, что еще ему делать.

– Послушай, малыш, ты, главное, успокойся, договорились? Осталось совсем немного. Скоро мы вытащим тебя из всего этого дерьма.

Ответа Саймона Джегер не услышал, потому что изнутри его снедали ярость и отчаяние.

Через несколько минут нечто огромное, призрачно-белое начало опускаться с неба, подобно какому-то невиданному призраку. Повинуясь действиям пилота, «Эйрландер» завис над самой поверхностью воды. Гигантские пятилопастные пропеллеры – по одному в каждом углу корпуса дирижабля – взметнули бурю брызг, а его полозья коснулись волн.

Пилот опустил летательный аппарат еще ниже, пока пандус распахнутого люка грузового отсека не коснулся воды. Турбины «Эйрландера» натужно выли, но послушный приказу пилота дирижабль замер в одном положении, непоколебимый, как скала. Направленный вниз ураганный поток воздуха устроил вокруг лодки настоящую бурю, тучей брызг оседавшую на лица ее пассажиров.

Теперь шлюпкой управлял Джегер. Ему предстояло совершить маневр, который он видел лишь однажды – в исполнении одного старшины. Тогда Джегер был совсем юным морским пехотинцем, а у того парня ушли годы на оттачивание всех необходимых движений. Но сейчас у Джегера имелась лишь одна попытка на достижение цели.

Он развернул лодку таким образом, что ее нос смотрел прямо в открытый люк. По сигналу оператора, замершего на пандусе «Эйрландера», Джегер запустил мощный внешний двигатель. Когда он взревел, шлюпка рванулась вперед, а Уилла прижало к спинке сиденья рулевого.

Еще секунда, и они на полной скорости врежутся в опущенный язык открытого люка «Эйрландера». Джегер отчаянно надеялся на то, что он все сделал правильно.

Глава 91

За мгновение до удара Джегер приподнял внешний двигатель таким образом, что его винт едва касался воды, а затем и полностью выключил его. Гигантский дирижабль закрывал все небо над ними. Шлюпка вздрогнула, ударившись о пандус, подпрыгнула и с тошнотворным грохотом рухнула на металлическую полосу, а затем заскользила вперед.

Лодка взлетела на полетную палубу, где ее занесло в сторону, и, содрогнувшись всем корпусом, остановилась.

Они находились внутри.

Подняв сжатый кулак с отведенным большим пальцем, Джегер в знак одобрения помахал им в сторону оператора. Над ними взвизгнули запущенные на полную мощность пропеллеры. Гигантский дирижабль собирался оторвать свою невообразимо массивную тушу от поверхности океана вместе с проглоченным им дополнительным грузом.

Дирижабль немного приподнялся. Волны жадно облизывали его бока, как будто пытаясь задержать.

Джегер, обернувшись к Саймону Чаксу Белло, взъерошил его волосы.

Мальчик спасен, но как насчет человечества?

Или Руфи с Люком?

Должно быть, Каммлер предвидел, что они попытаются заполучить мальчонку, иначе с какой стати ему рисковать, посылая на дело своих охотников, своих цепных псов? Видимо, он понял, что Саймон Чакс Белло – решение их проблемы, их спасительное средство.

В глубине души Джегер не сомневался в том, что мальчик действительно их всех спасет. Однако в настоящий момент он не чувствовал ни радости, ни удовлетворения. У него в памяти запечатлелась жуткая картина – раненая Нарова, падающая за борт.

Он терзался осознанием того, что бросил ее на произвол судьбы.

Уилл выглянул в открытый люк. Поверхность океана превратилась в бурлящую пену. Пропеллеры выли на максимальных оборотах, но, казалось, дирижабль не может оторваться от океана. Джегер мрачно посмотрел в сторону, и тут его взгляд упал на знакомые очертания спасательных надувных плотов «Эйрландера».

В один миг в голове Уилла возник план.

Джегер колебался не более секунды, затем, скомандовав Дейлу присмотреть за ребенком, выпрыгнул из шлюпки, подбежал к плотам и схватил один из них. После чего со всех ног бросился бежать по все еще наклонному пандусу, пока не оказался на краю бездны. Схватив наушники, которыми обычно пользовался оператор погрузки, крикнул Майлсу:

– Поднимайте эту штуку в воздух, но не выше пятидесяти футов. Медленно идем на запад.

Майлс подтвердил получение распоряжения, и Джегер ощутил, что четыре огромных пропеллера взвыли еще громче. Несколько долгих секунд «Эйрландер» висел на месте. Пропеллеры взрезáли лопастями воздух по обе стороны от дирижабля, а волны неистово плескались о его корпус.

Затем гигантский летательный аппарат содрогнулся всей своей тушей и отчаянным усилием высвободился из губительных объятий океана. В следующий миг они уже поднимались в небо.

Дирижабль, как огромное чудовище, развернулся и пошел на запад. Джегер всматривался в волны, сверяясь с координатами GPS и ориентируясь на столб дыма от горящего «Сансикера».

Наконец он ее увидел – крохотную фигурку среди волн.

От дирижабля до нее было около ста метров.

Джегер теперь не колебался ни секунды. Они находились на высоте более пятидесяти футов. Это было высоко, но не смертельно, если войти в воду правильно. Важнее всего было вовремя выпустить из рук надувной плот. В противном случае плавучесть плота прервет его полет, что будет равносильно удару о кирпичную стену.

Джегер выронил плот и через несколько секунд прыгнул сам, устремляясь навстречу океану. Перед тем как войти в воду, принял классическую позу – плотно соединил ноги с натянутыми носками, изо всех сил обхватил себя обеими руками, а подбородок прижал к груди.

От столкновения с водой у него даже дух перехватило, но, уйдя в глубину, Джегер поблагодарил Бога за то, что ничего не сломал. Спустя несколько секунд он вынырнул и услышал характерное шипение – это наполнялся воздухом спасательный плот. Встроенный в него датчик автоматически срабатывал при ударе о воду.

Уилл поднял голову. «Эйрландер» стремительно поднимался в небо, унося прочь от опасности свой драгоценный груз.

Название «спасательный плот» по отношению к судну, оказавшемуся в распоряжении Джегера, совершенно не соответствовало ситуации. Наполнившись воздухом, оно стало миниатюрной версией шлюпки, вплоть до плотной застегивающейся на молнию накидки и пары весел.

Джегер забрался в эту лодчонку и сориентировался. В прошлом морской пехотинец, он чувствовал себя в воде почти так же уверено, как и на суше. Определив место, где в последний раз видел Нарову, принялся грести.

Прошло несколько минут, прежде чем он что-то заметил. Это действительно была человеческая фигура, но Ирина там не одна. Внимание Джегера привлек характерный треугольный спинной плавник, скользящий над самой поверхностью воды и описывающий круги вокруг ее окровавленного тела. Они находились в открытом океане, далеко от барьера рифов, защищающих пляжи от подобных хищников.

Это явно акула, и Наровой грозила опасность.

Осмотревшись, Джегер заметил еще несколько острых как лезвие бритвы плавников. Он удвоил усилия, заставляя себя грести все быстрее, и в отчаянном стремлении спасти ее, не обращая внимания на протестующие от боли мышцы плеч.

Наконец Джегер оказался рядом с ней и, бросив весла, наклонился через борт, чтобы втащить ее в лодку, где бы Наровой уже не грозила смертельная опасность. Одной мокрой тяжело пыхтящей кучей они свалились на дно спасательного судна. Ирина так долго находилась в воде и потеряла настолько много крови, что Джегер вообще не понимал, каким образом ей до сих пор удавалось оставаться в сознании.

Она лежала, плотно зажмурившись и пытаясь отдышаться, а Джегер тем временем занялся ее ранами. Как и другие хорошие спасательные плоты, это плавсредство было снабжено всем необходимым для выживания в экстремальных условиях, включая аптечку. Пуля попала Наровой в плечо, но, насколько мог судить Джегер, прошла навылет, не задев костей.

Чертовски повезло, подумал он. Остановив кровотечение, Уилл забинтовал рану. Теперь самым главным было заставить Ирину пить, чтобы компенсировать обезвоживание и потерю крови. Он поднес к ее губам бутылку.

– Пей. Не имеет значения, насколько тебе плохо, ты должна пить.

Она взяла бутылку и сделала несколько глотков. Встретившись с ним взглядом, беззвучно зашевелила губами. Джегер наклонился ниже. Она еле слышным хриплым шепотом повторила фразу:

– А ты не спешил… Что тебя задержало?

Джегер покачал головой и не удержался от улыбки. Это Нарова… Она неподражаема.

Ирина попыталась подавить смешок. Он перешел в мучительный кашель, и ее лицо исказилось от боли. Было ясно, что ей необходимо оказать надлежащую медицинскую помощь, и как можно скорее.

Он собирался взяться за весла и снова начать грести, как вдруг до него донеслись какие-то звуки. Откуда-то с запада слышались голоса, хотя их источник скрывала стена густого дыма, поднимающегося над горящими обломками «Сансикера».

У Джегера не было ни малейших сомнений относительно того, кто это и что ему необходимо сделать.

Глава 92

Уилл огляделся в поисках оружия. На плоту было пусто, а MP-7 Наровой, вероятно, где-то на дне моря.

И тут он его заметил. Кинжал Наровой, подаренный Ирине его дедом, как всегда, находился в нагрудных ножнах. С его семидюймовым[65], острым как бритва лезвием, клинок просто идеально подходил для того, что задумал Джегер.

Он снял ножны с Наровой и надел их на себя. В ответ на вопросительный взгляд женщины наклонился к ее уху:

– Побудь здесь. Сиди тихо. Мне тут надо закончить одно дело.

С этими словами Джегер приподнялся, сев на край лодки, и опрокинулся в море спиной назад.

Оказавшись в воде, на секунду замер, определяя направление, откуда сквозь пелену льнущего к волнам дыма доносились голоса.

Он поплыл, делая длинные, мощные гребки. Над поверхностью воды виднелась лишь его голова. Вскоре Джегера полностью поглотил дым. Теперь Уилл ориентировался лишь по слуху. Хриплый, но пронзительный голос Джоунза особенно выделялся на фоне всех остальных, понуждая его плыть еще быстрее.

Спасательный плот «Сансикера» представлял собой нечто вроде шестиугольного надувного матраца, снабженного накидкой от дождя, под которой и сидели сейчас Джоунз и трое его выживших приятелей, изучая прилагавшийся к их судну паек и другие припасы.

Джоунз наверняка видел, что ранил Нарову и она после его выстрела упала в море. Он был не из тех, кто сдается или уступает, а значит, знал, что должен закончить начатое.

Джегер намеревался положить этому конец.

Следовало отрубить змее голову.

Спасательный плот был гораздо заметнее одинокого пловца, почти полностью скрытого под водой. Подплыв к задней части плавсредства, Джегер замер и начал грести на месте. Над водой виднелись лишь его глаза и нос. Собравшись с духом, он набрал в легкие побольше воздуха и опустился под воду.

Уилл глубоко поднырнул под плот, бесшумно всплыв возле открытого клапана накидки. Джегер видел массивное тело Джоунза, под которым просела одна сторона плота. Сделав мощный гребок ногами, он поднялся из моря за спиной своей жертвы и молниеносным движением обвил правой рукой шею врага. Сдавив ее этим удушающим приемом, изо всех сил дернул его подбородок вправо-вверх.

Одновременно с этим Джегер выбросил вперед левую руку и, обхватив его слева, погрузил лезвие ножа в шею над ключицей – сверху вниз, направляя клинок к его черному сердцу. Через несколько секунд они вместе упали в воду, опрокинувшись с плота под тяжестью их совместного веса.

Убить человека ножом очень сложно. А имея дело с таким сильным и опытным противником, как Джоунз, это трудно вдвойне.

Свалившись в океан, мужчины извивались и боролись. Джоунз пытался высвободиться из смертельных объятий Джегера. Несколько долгих секунд он отчаянно вырывался, работая всеми частями тела одновременно. Несмотря на рану, он был необыкновенно – невероятно – силен.

Джегер не мог поверить в то, сколько в нем мощи. Ему казалось, он сидит на спине носорога. Уилл ослабевал и уже готов был выпустить противника, как вдруг боковым зрением заметил что-то обтекаемое, похожее на стрелу. Острый треугольный плавник взрезал воду.

Акула. Ее привлек сюда запах крови. Запах крови Стива Джоунза. Джегер повернул голову, чтобы посмотреть на акулу и с ужасом отметил – вокруг плавает не менее дюжины хищников.

Собрав остатки сил, он разжал руки и резко оттолкнулся ногами от Джоунза. Гигант тут же развернулся, нащупывая Джегера в мутной полутьме своими мускулистыми руками.

Именно в эту секунду Джоунз, должно быть, ощутил ее присутствие. Их присутствие. Акулы были здесь.

Его глаза расширились от ужаса.

Из раны Джоунза в воду мутным облаком вытекала кровь. Поспешно отплывая в сторону, Джегер заметил, что первая акула уже агрессивно ударила Джоунза носом. Тот попытался отбиваться, ударив ее кулаком в глаз, но животное успело ощутить вкус его крови.

Уилл отчаянно ринулся вверх, к поверхности воды и потерял из виду своего противника, скрывшегося в куче извивающихся тел.

От нехватки воздуха у Джегера разрывались легкие, но он знал, что ждет его наверху: стрелки́, внимательно изучающие поверхность океана. Собрав остатки сил, он проплыл под плотом, вспарывая ножом Наровой его днище.

Плот сдулся, и трое сидевших на нем мужчин, оказались в воде. Один из них, падая, задел Джегера по голове ногой. Глаза Уилла закатились, и на секунду ему показалось, будто он теряет сознание. Но уже в следующий миг он схватился рукой за разорванный край плота, с шумом извергающего воздух, и подтянулся вверх.

Подняв над водой голову и плечи, Джегер отдышался, набрал в легкие воздуха и снова нырнул. Погружаясь все глубже, он заметил, что потерял кинжал Наровой, но решил побеспокоиться об этом позже… если вообще выберется отсюда живым.

Он поплыл к своему спасательному плоту. Барахтающиеся в воде головорезы вполне могли заметить его, но теперь все их мысли были только о собственном спасении. На их разорванном плоту должны были находиться, кроме прочего, спасательные жилеты, и головорезы наверняка пытались сейчас их достать. Джегер решил предоставить судьбу бандитов морю и акулам. Его работа здесь была закончена. Нужно было уносить отсюда ноги самому и увозить раненую Нарову.

Через несколько минут Уилл уже забирался в спасательный плот с «Эйрландера». Утомленно откинувшись на бортик и пытаясь отдышаться, он увидел, что Нарова делает попытки подняться и сесть на весла. Ему пришлось применить силу, чтобы не позволить ей этого сделать.

Взяв весла, Джегер начал грести, покидая место кровавой бойни и направляясь к побережью. Взглянув на Ирину, он увидел, что она окончательно ослабела. Ее настигал шок. Однако ей нельзя терять сознание, Нарова должна согреваться и бороться с обезвоживанием. А еще он понимал: по мере того как будет иссякать адреналин, им обоим понадобится дополнительный источник энергии.

– Взгляни, что там в пайках. У нас впереди долгий путь, а ты должна продолжать пить и есть. Я все сделаю, но только если ты пообещаешь не умирать.

– Обещаю, – прошептала Ирина. Судя по голосу, она была близка к потере сознания, но все же дотянулась здоровой рукой до отделения с пайками. – В конце концов, ты за мной вернулся.

Джегер пожал плечами.

– Ты член моей группы.

– В дирижабле у тебя осталась жена… на грани смерти. А я осталась в море… умирать. Ты вернулся за мной.

– О моей жене заботится целая бригада медиков. Что касается тебя… ты не забыла, что у нас медовый месяц?

Она рассеянно улыбнулась.

– Schwachkopf.

Нужно во что бы то ни стало заставлять ее продолжать говорить и мыслить.

– Тебе очень больно? Как твое плечо?

Нарова попыталась пожать плечами, но поморщилась от боли.

– Жить буду.

«Молодец, – подумал Джегер. – Неуступчивая, прямая и честная до конца».

– Тогда наслаждайся путешествием и ни о чем не беспокойся. Я доставлю тебя домой.

Глава 93

Прошло пять недель, с тех пор как Джегер привел к африканскому побережью спасательный плот с «Эйрландера» и доставил Нарову в ближайшую больницу. Эти нечеловеческие усилия обошлись ему дорого. Он даже состарился внешне. Во всяком случае, так заявила Ирина.

Он потянулся за хирургической маской, накрыл ею рот и нос, а затем взял вторую и дал ее невысокому мальчишке, который стоял рядом с ним. За последние пару недель они с Саймоном Чаксом Белло практически не разлучались, поэтому очень сблизились.

Казалось, этот ребенок, спасший мир, стал ему вторым сыном.

Джегер поднял голову и улыбнулся при виде мужчины в белом хирургическом костюме.

– А, как здорово! Вы здесь.

Доктор Арман Ханеди пожал плечами.

– Последние несколько недель я тут почти всегда. Работы было столько… Мне кажется, я уже забыл, как выглядят мои жена и дети.

Джегер улыбнулся. Он хорошо ладил с врачом Руфи и Люка и со временем кое-что о нем узнал. Ханеди был родом из Сирии. Он прибыл в Соединенное Королевство совсем ребенком с первой волной беженцев, еще в восьмидесятые годы.

Получив хорошее образование, начал овладевать азами своей профессии, что было немалым достижением. Он явно обожал медицину, а на протяжении последних недель и вовсе полностью посвятил себя работе, сражаясь с самой страшной вирусной эпидемией в истории человечества.

– Так значит, она выкарабкалась? Пришла в сознание? – принялся допытываться Джегер.

– Да. Она очнулась около получаса назад. Ваша жена – необыкновенно сильный человек. Подвергнуться столь длительному воздействию вируса и выжить… это похоже на чудо.

– А Люк? Как он спал прошлой ночью? Лучше?

– Ну, сын весь в отца, я подозреваю. Прирожденный борец. – Ханеди взъерошил волосы Саймона Белло. – Ну что ж, малыш, ты готов поздороваться еще с одним из тысяч спасенных тобою людей?

Мальчик покраснел. Внимание прессы смущало его. Он находил это совершенно неоправданным. Вся его заслуга заключалась лишь в том, что он сдал несколько капель крови.

– Конечно, но, если честно, всю грязную работу сделал Джегер, – возразил Саймон. – Сам я едва не обделался… и вообще тут ни при чем.

Он робко покосился на Джегера. Тот пытался заставить Саймона следить за своей речью, что ему удавалось далеко не всегда.

Все рассмеялись.

– Давайте считать это командной работой, – скромно предложил Ханеди.

Они вошли в двойные двери и увидели женщину, сидевшую, откинувшись на приподнятые подушки. Грива густых темных волос, тонкие – почти как у эльфов – черты. И огромные бирюзовые глаза с золотистыми вкраплениями. В них больше зелени, чем синевы, или больше синевы, чем зелени? Сколько ни пытался Джегер понять, ему так и не удалось это. Казалось, они постоянно меняются, в зависимости от освещения и настроения Руфи.

Он снова восхитился тем, насколько необыкновенно красива его жена. Джегер проводил рядом с ней и Люком долгие часы, просто глядя на них или держа их за руки. И всякий раз ему не давала покоя одна мысль: «Где, черт возьми, находится источник такой любви? Это единственное, что способно меня сломать».

Руфь слабо улыбнулась ему. Она была в сознании впервые с того момента, как ею всецело овладел вирус, засосав женщину в свою темную безумную воронку, с той секунды, когда ее тело задвинули в переносной изолятор на борту «Эйрландера».

Он улыбнулся.

– Добро пожаловать обратно. Как ты себя чувствуешь?

– Сколько я… боролась? – вместо ответа немного растерянно произнесла она. – Мне кажется, прошла целая вечность.

– Несколько недель. Но теперь ты снова с нами. – Джегер покосился на мальчика. – Благодаря вот ему. Это Саймон Чакс Белло. Я подумал – мы подумали – ты захочешь познакомиться с ним.

Она перевела взгляд на парнишку. Ее глаза улыбнулись, а с ними улыбнулся и весь мир. Она всегда обладала этой чудесной способностью озарять своим смехом любую комнату, куда бы ни входила. Именно это волшебное свойство изначально привлекло к ней Уилла.

Руфь протянула руку.

– Очень рада с тобой познакомиться, Саймон Чакс Белло. Насколько я поняла, без тебя никто из нас уже бы не… дышал. Ты потрясающий парень.

– Спасибо, мэм. Но я ничего особенного не сделал. Просто получил укол, вот и все.

Руфь изумленно покачала головой.

– Я слышала совсем другую историю. Мне рассказывали, что за тобой гонялись плохие парни и, спасаясь от них, ты запрыгнул в лодку, выжил во время бешеной морской гонки, не говоря уже о легендарном спасении на дирижабле. Добро пожаловать в жизнь моего мужа – столь же бесподобного, сколь и опасного Уилла Джегера.

Они рассмеялись. В этом вся Руфь, подумал Джегер. Всегда спокойная, всегда добрая… и, как обычно, черт возьми, в самую точку.

Он показал на дверь, ведущую в смежную палату.

– Сходи, посмотри, как там Люк. Выиграй у него в шахматы. Тебе ведь так этого хочется.

Саймон Белло похлопал по рюкзаку, висящему у него через плечо.

– Шахматы здесь. А еще я принес ему перекусить. В общем, я пошел.

Он скрылся за дверью. Люк уже с неделю как очнулся, и они с Саймоном быстро нашли общий язык. В трущобах было мало электронных развлечений. Лишь в немногих лачугах имелись компьютеры или даже телевизоры. В любом случае для сирот это было совершенно недоступно. В результате они постоянно играли во всевозможные настольные игры, хотя по большей части эти игрушки были самодельными – изготовленными из кусков картона и прочего мусора.

В шахматах Саймон Чакс Белло – просто гений. Люк использовал все свои инсайдерские теории, прибегал к разнообразным навороченным последовательностям ходов, но все равно, чтобы разгромить его, Саймону хватало пятнадцати ходов. Люка это сводило с ума. Он унаследовал от своего отца дух соперничества. Да и прочие его предки тоже проигрывать не любили.

Руфь похлопала по кровати. Джегер присел рядом с ней. Они обнялись так крепко, как будто ни один из них не желал отпускать другого больше никогда и никуда. Джегеру с трудом верилось в то, что она вернулась. За последние несколько недель было так много моментов, когда ему казалось, что они вот-вот ее потеряют.

– Он замечательный ребенок, – прошептала Руфь, в упор глядя на Джегера. – А знаешь что? Ты чудесный отец.

Он выдержал ее взгляд.

– Что ты задумала?

Она улыбнулась.

– Видишь ли, он и в самом деле спас мир. И нас. А Люк всегда мечтал о брате…

Спустя какое-то время Джегер с Саймоном вышли из больницы. Как только они оказались на улице, Джегер включил свой мобильник. Раздался сигнал входящего сообщения. Он открыл папку.

Мой отец укрылся в своем логове под горой. Под пиком Пылающих Ангелов… Я ни в чем не виноват. Он безумен.

Подпись тут была явно лишней.

Наконец-то Фальк Кениг дал о себе знать.

Джегер получил зацепку, которую так долго искал.

ЭПИЛОГ

Уже через несколько дней после того, как Саймона Чакса Белло выловили из моря, он оказался в Центре контроля и предотвращения болезней, в Атланте, Джорджия.

Из крови мальчика выделили источник его иммунитета. Из него, в свою очередь, синтезировали вакцину, которую можно было производить в массовых масштабах, чтобы те, кто еще не заразился вирусом, получили иммунитет.

На разработку лекарства времени потребовалось чуть больше, но все же препарат подоспел вовремя, чтобы спасти большинство из тех, кого скосил Gottvirus. Потери от пандемии в итоге составили около тысячи трехсот человек. Это тоже, разумеется, было огромной трагедией, однако не шло ни в какое сравнение с тем, что задумал Хэнк Каммлер.

В разгар эпидемии мир находился на грани глобального уничтожения. Такое количество смертей не могло не вызвать панику на улицах. Но хаос удалось предотвратить, как и бо`льшую часть проблем. В кои-то веки правительства мира продемонстрировали открытость и правдиво рассказали о том, что представляет собой новый вирус и как он появился. Без подобной честности восстановить доверие между народами Земли было бы попросту невозможно.

Тем не менее прошло еще несколько месяцев, прежде чем Всемирная организация здравоохранения смогла объявить, что пандемия миновала. К этому времени Саймон Чакс Белло получил британское гражданство и равноправным членом вошел в семью Уильяма Джегера.

Ему также вручили Президентскую медаль Свободы – высшую гражданскую награду Соединенных Штатов, которой удостаивают тех, кто внес выдающийся вклад в безопасность США и поддержание мира во всем мире.

Впрочем, президенту США Джозефу Бирну так и не удалось вручить ему эту медаль. Разразился очередной связанный с разведкой скандал, в результате которого он был отстранен от власти. И слава богу.

Оставшиеся в Амани-Бич люди Джегера – Рафф, Алонсо, Камиши и Джеймс – под ураганным огнем получили ранения, но им удалось отойти, воспользовавшись прикрытием «Тараниса». Выжили все до единого. Они до сих пор называют Джегера золотым мальчиком, но и забывать то, что он оставил их на том пляже, не хотят.

Ирина Нарова полностью оправилась – как от вируса, так и от полученных ранений. Но, разумеется, она не преминула обвинить Джегера в том, что он утопил ее драгоценный кинжал во время борьбы с Джоунзом.

На момент написания книги Хэнк Каммлер – бывший заместитель директора ЦРУ – все еще находился на свободе и его местонахождение никак не удавалось установить. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в мире не было другого так тщательно разыскиваемого преступника.

Тем временем Уилл, Руфь, Люк снова были одной семьей, только теперь к ним присоединился Беллон, как они прозвали Саймона. И Джегер заказал для Наровой новый кинжал.

Он отдельно оговорил то, что лезвие должно быть острым как бритва.

Благодарности

Особо хочу поблагодарить таких людей: литературных агентов ПФД Кэролайн Мишел, Аннабель Мерулло и Лору Уильямс – за их упорный труд и усилия, которые они прилагали к изданию этой книги; Джона Вуда и Джемайму Форрестер и всех остальных сотрудников «Ориона» – Малколма Эвардса, Марка Рашера и Лиэнн Оливер, составивших «Команду Грилса». Я также благодарен всем в BGV за то, что экранизация серии триллеров об Уилле Джегере самым волнующим образом воплотилась в жизнь. Кроме того, благодарю Хэмиша де Бреттон-Гордона, Олли Мортона и Айана Томпсона из «Эйвон-Протекшн» за их бесценные озарения, советы и опыт во всем, что связано с химическим, биологическим, радиологическим и ядерным оружием, а также их вклад в соответствующие аспекты этой книги, включая эпизоды про меры и способы защиты от оружия массового поражения. Благодарю Криса Дэниелса и всех сотрудников из компании «Гибридные летательные аппараты» за их уникальный опыт и знания во всем, что имеет отношение к «Эйрландеру» и за расширение моих представлений о том, на что способен подобный летательный аппарат. Огромное спасибо Полу и Анне Шеррат за то, что они столь глубоко просветили меня относительно международных отношений в период холодной войны сразу после Второй мировой, Бобу Лоундсу из «Аутизм Уэссекс» за консультирование относительно всего, что имеет отношение к аутизму и поведению тех, кто им страдает, и Питеру Месседжу за его свежую критику на ранних стадиях работы над рукописью этой книги, а также офицеру британской империи Эшу Александру Куперу за консультирование по техническим военным вопросам. И наконец, хочу выразить особую благодарность Дэмиену Льюису за то, что он помог мне создать на основании нашей находки в военном сундучке моего деда с пометкой «Совершенно секретно». То, что нам удалось вывести на свет Божий все эти документы, реликвии и артефакты Второй мировой войны – это настоящее чудо.

1

Фут – мера длины, равная 30,48 см. (Здесь и далее примеч. ред., если не указано иное.)

(обратно)

2

Около 9 км.

(обратно)

3

Миля – мера длины, равная 1,6 км.

(обратно)

4

Около 90 м.

(обратно)

5

Спутная струя – воздушное течение в виде вихрей, срывающихся с законцовок крыла летящего самолета.

(обратно)

6

Около 75 м.

(обратно)

7

Около 30 м.

(обратно)

8

Глок – австрийский пистолет.

(обратно)

9

Буш – обширные не освоенные человеком пространства, обычно поросшие кустарником или низкорослыми деревьями.

(обратно)

10

Банджи-джампер – «тарзанка».

(обратно)

11

Около 45 м.

(обратно)

12

Аутентичность – подлинность.

(обратно)

13

Около 21 м.

(обратно)

14

Не меньше 273 м. Ярд – мера длины, равная 0,91 м.

(обратно)

15

Около 3 м.

(обратно)

16

Глиссер – легкое быстроходное судно.

(обратно)

17

Турель – установка для крепления пулеметов или малокалиберных автоматических пушек.

(обратно)

18

Более 135 м.

(обратно)

19

Около 185 см.

(обратно)

20

Пабло Эскобар – колумбийский наркобарон и политический деятель.

(обратно)

21

Около 175 км/ч. Узел – единица измерения скорости, равная 1,85 км/ч.

(обратно)

22

Более 160 км/ч.

(обратно)

23

Около 4 м.

(обратно)

24

Около 68 м.

(обратно)

25

Около 27 м.

(обратно)

26

Около 227 м.

(обратно)

27

ВСС – винтовка снайперская специальная. (Примеч. пер.)

(обратно)

28

Около 2,5 м/c.

(обратно)

29

ПКМ – пулемет Калашникова модернизированный. (Примеч. пер.)

(обратно)

30

Около 9 тонн. Фунт – мера веса, равная 0,45 кг.

(обратно)

31

480 км/ч.

(обратно)

32

960 км.

(обратно)

33

Reaper – жнец (англ.). (Примеч. пер.)

(обратно)

34

Около 7,5 км.

(обратно)

35

Около 1 м.

(обратно)

36

Более 12 000 км.

(обратно)

37

Идиома «увидеть свет» (англ. See the light) означает «обратиться в веру, религию». (Примеч. пер.)

(обратно)

38

Здесь: принудительное поселение людей, дискриминируемых по расовому признаку.

(обратно)

39

Robbery (англ.) – грабеж, ограбление. (Примеч. пер.)

(обратно)

40

«Манчестер Юнайтед» – английская футбольная команда. (Примеч. пер.)

(обратно)

41

Около 160 км. По другим сведениям, остров Мафия находится в 40 км от Танзании. (Примеч. пер.)

(обратно)

42

8000 км.

(обратно)

43

Клубный класс (Club Class) – отдельный отсек в самолете с многочисленными удобствами, используемый деловыми пассажирами, путешествующими по полным тарифам в отличие от туристов, летающих по льготным тарифам.

(обратно)

44

Около 64 см.

(обратно)

45

12 км.

(обратно)

46

3300 м.

(обратно)

47

Более 10 км.

(обратно)

48

6 км.

(обратно)

49

120 м в длину и 60 м в ширину.

(обратно)

50

Около 195 км/ч и 4300 км.

(обратно)

51

15 м.

(обратно)

52

60 м.

(обратно)

53

Более 300 м.

(обратно)

54

900 м.

(обратно)

55

Около 55 км/ч

(обратно)

56

Гортексный – из гортекса (Gore-tex), мембранной ткани, которая применяется для изготовления специальной одежды и обуви.

(обратно)

57

Номекс – легкое термостойкое волокно из ароматического полиамида. (Примеч. пер.)

(обратно)

58

«Витон» – торговая марка синтетического каучука и фторполимера эластомера. (Примеч. пер.)

(обратно)

59

6 м.

(обратно)

60

Стробирующий – периодически вспыхивающий.

(обратно)

61

96 км/ч.

(обратно)

62

Около 3 км.

(обратно)

63

Более 74 км/ч.

(обратно)

64

Около 1280 км/ч.

(обратно)

65

Около 18 см.

(обратно)

Оглавление

Слово автора

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Глава 63

Глава 64

Глава 65

Глава 66

Глава 67

Глава 68

Глава 69

Глава 70

Глава 71

Глава 72

Глава 73

Глава 74

Глава 75

Глава 76

Глава 77

Глава 78

Глава 79

Глава 80

Глава 81

Глава 82

Глава 83

Глава 84

Глава 85

Глава 86

Глава 87

Глава 88

Глава 89

Глава 90

Глава 91

Глава 92

Глава 93

ЭПИЛОГ

Благодарности Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg