«Год волка»

Год волка (fb2) - Год волка 1179K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алексей Нужа

Год волка Алексей Нужа

Иллюстратор Ксенон

Дизайнер обложки Валентина Гредина

© Алексей Нужа, 2017

© Ксенон, иллюстрации, 2017

© Валентина Гредина, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-8639-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Боль пронзает все мое тело, растекается до самых кончиков пальцев. Боль лелеет меня, боль правит мной, заставляя забывать обо всем… обо всем. Боль правит…

– Карнииген, – густой мужской голос плыл где-то по ту сторону моего сознания. – Карнииген!? Тупой ублюдок. Проверь вон того. Мне кажется, он все еще шевелиться.

– Он труп Лаамброк, – в звонком голосе собеседника слышалась твердая уверенность. – С такими ранами не выживет никто. Смотри.

Резкая обжигающая боль растеклась по всему моему телу, парализуя меня. Я не мог пошевелиться, у меня не было сил даже застонать. Карнииген ударил меня носком сапога в бок.

– Он дохлее той крысы в таверне Фаросса, – послышались удаляющиеся шаги.

– Ладно, надо заканчивать дело и уходить отсюда, – голос, который принадлежал, по всей видимости, Лаамброку гудел где-то вдалеке. – Скоро здесь будут марады.

– Да, чертовы мрази. Но мы хорошо их сегодня потрепали, – раскатистый смех казался мне зловещим.

– Да уж, вырезали словно сраных свиней. Не скоро очухаются твари. Скоро их поганое королевство склонится перед нами.

Пелена кровавого тумана застилает мой разум, и я плыву по течению моей боли. Наступает тишина, я так ждал этого. Тишина.

Волчий вой вырвал меня из-забытья. Мне холодно, очень холодно. Все тело превратилось в сплошной комок жгучей боли. Хотя нет, не все, ног я не чувствовал. Вой раздался еще ближе. Падальщики пришли поживиться мной. Ну почему я еще жив.

Я медленно открыл глаза. Взор застилало кровавой пеленой. Смеркалось. Пахло кровью и потом. Повертев головой огляделся. Повсюду тела людей, их кровь, пропитавшая землю, разбросанное оружие. Где же я нахожусь? Слишком много трупов… слишком много. Вой раздавался где-то совсем близко. Ему вторило еще несколько голосов. Снова огляделся. Слева поле из тел, впереди тоже и справа… хотя, что это там, вдали – деревья? Может быть, лес или роща… или мне просто показалось. Не знаю. Выбора нет. Придется рискнуть.

Попытался перевернуться на бок. Не получилось. Острая боль пронзила все тело. Отдышался. После второй попытки стало совсем плохо, кажется, терял сознание. Зато удалось перевернуться на бок, а затем на живот. Некоторое время лежал, уткнувшись лицом в землю. Вкус крови на губах. Не знаю, моя или чужая. Неважно. Надо двигаться. Волки близко. Пополз. Пришлось работать руками. Ног не чувствую совсем. Да и левая рука очень болит в плече.

Куча тел вокруг, металл, кровь… Тяжело двигаться. Казалось, что ползу, целую вечность. Посмотрел вперед. Ничего не видно. Труп огромного воина в черной кольчуге и остроконечном шлеме, загородил обзор. Стоит на коленях. Пронзен копьем насквозь. Пригвожден в таком положение к земле. Плохо. Мне совсем плохо. Почему все так болит. Ноги. Что с ногами? Пришла в голову ужасная мысль, может их нет? Но проверить не могу. Нет сил. Кое-как миновал воина. Леса не видно. Даже самого чахлого деревца. Туда-ли я ползу? И есть ли там лес. А если и есть, что дальше? Заползти в какую-то нору? Невероятно! Да и для чего, чтобы сдохнуть в ней? Зачем все это? Но я упорно пытаюсь.

Волки совсем близко. Кажется, что они дышат мне в спину. Тешатся над беззащитной жертвой. Хотя, может и нет. Они же просто глупые голодные твари. Пока полз, нащупал рукоять. Меч. Наполовину отломлен. Сломали о чей-то череп? Да какая мне разница. Может, прибью хотя бы одну мохнатую тварь.

Боль, боль, боль.… Кажется, я снова отключался. Все, это конец. Я уже чую запах мокрой шерсти. Слышу рычание и поскуливание. Рвут рядом лежащие тела. Скоро моя очередь. Но, в отличие от остальных, я все еще жив. Все еще… Что это!? Свет? Голоса? Да нет! Или все же да? Стоит попытаться. А как же волки, тоже услышат. А ладно, все одно умирать.

– По… помогите! Сюда! – голос оказался глухим, хриплым. – Помогите!

Кажется не помогло. Или…? Голоса! О да, человеческие голоса. Свет от факелов ударил в глаза. Зажмурился.

– А ну пошли вон, поганые твари, – грубый мужской голос зло прозвучал в темноте. Визг. Запах горелой шерсти. Запустил факелом в волка?

– Эй, откуда крик? – женский голос. Визгливый. Неприятный.

– Я… я звал. Помо… гите, – сил не оставалось совсем.

– Этот, – мужчина угрюмо навис надо мной, свет факела озарял его небритое лицо. – Кажись наш. Не жилец.

– Жилец или не жилец, не тебе решать, – в женском голосе прозвучала неприкрытая брезгливость. Немолода. – Эй вы двое, грузите его на носилки.

– Ох уж мне эта врачебная этика. Говорю же не жилец. Зря только время теряем. Да и тащить его, – мужчина медленно встал.

Откуда-то появились двое мужчин, по крайней мере мне так показалось. Быстро и небрежно ухватили меня с двух сторон и закинули на носилки. Острая боль пронзила все мое тело. Такой, кажется, я еще не испытывал. Я вновь провалился в небытие, последнее что я услышал, это слова женщины.

– Хм, офицер!? Кажется, он единственный из…

А дальше. Дальше я умер. Наверное. По крайней мере, это было лучшим, на тот момент, выходом.

Глава 1. Умри или живи…

Когда-то герцогство Амбро было всего лишь маленьким каменистым клочком земли со старым маленьким замком на утесе в восточных землях королевства Сабар. Жители его были тихи и покорны. Их герцог исправно платил налоги королю. Наверное, так бы и было до сих пор, если бы не Тамор Капаак – разбойник с востока. Главарь огромной шайки отъявленных головорезов, никто не знал, откуда он объявился. Кто-то говорил, что он бастард короля, кто-то, что Капаак сын ведьмы, рожденный во время шабаша в горах Мотрами. Но чем больше времени проходит, тем более невероятные истории возникают при упоминание этого имени. Конечно, скорее всего правда о его происхождение находится где-то на поверхности, но мы вряд ли ее когда-то ее узнаем. При всей той ненависти и страхе перед этим человеком, стоит отдать ему должное уважение, как управителю и полководцу. Захватив за один день замок Амбро и перерезав всю семью герцога, он с легкостью разбил подоспевшие на помощь войска короля Такруа 1. Казалось, что разбойник ограничится грабежом и уйдет восвояси. Но у Тамора, как оказалось, были далеко идущие планы. Всего за шесть лет ему удалось полностью подчинить себе королевство Сабар. И 5 цветодня 543 года лисицы он вывесил над королевским замком свой стяг – черный волк в злобном оскале. Головы Такруа 1 и его семьи, торчащие на кольях в центре главной площади, еще долго напоминали об ужасной победе Тамора Капаака. С этого самого момента и принято считать о зарождении нового государства. Капааки и по сей день наводят ужас на близлежащие земли, с каждым днем расширяя границы своего Черного герцогства, или как не без гордости называют его сами жители – герцогства Волка.

Клир Амбриг. «Падения королевств».

Я словно плыл по течению огромной бурной реки. Иногда мне было спокойно и беспечно, а иногда я словно бы погружался с головой в омут. Я слышал какие-то голоса. Иногда меня кто-то звал, но голос звучал так тихо, будто мне кричали издалека. Я не мог различить даже своего имени, если оно у меня конечно было. Да и может, звали вовсе и не меня. Порой я был словно потерянный ребенок, мне хотелось плакать и звать на помощь, а порой подобно умудренному старцу я принимал свою участь и плыл дальше, отдавая себя на волю судьбы. Легкий туман окутывал мой взор. Но бывали моменты, когда мой сон прерывали странные образы и голоса.

Два искаженных силуэта, словно горы, высились где-то впереди меня.

– Это ужасно. Посмотрите на его раны. Как он вообще до сих пор жив. Вы утверждаете, что когда вы его нашли, он был в сознании и звал на помощь!? – мягкий женский голос недоумевал.

– Вас не это должно заботить. Занимайтесь своим делом, большего от вас не требуется. Припарки из трав мобида. Сбивайте ему жар. Состояние стабильное. Не лучше и не хуже. Главное избежать заражения, ну а дальше…, – неприятный женский голос властно требовал.

– Но…

– Никаких но. Делайте что я говорю.

Голоса удалялись, и я вновь устремлялся в бесконечное течение судьбы. Порой они возвращались. О чем-то спорили, негодовали, удивлялись. Но для меня все это не имело особого смысла. Я был выше всего этого, был…

Я стоял на твердой земле. Густой туман не давал мне насладиться окружающим меня миром. Насладиться!? Странно. Зачем мне было это нужно. Внезапно передо мной появилась высокая черноволосая девушка в белом, как и туман, платье. Как я не старался, но лица ее разглядеть не мог, оно было каким-то призрачным и размытым.

– Ну, ты идешь? – негодующе вопросила она.

– Я!? Куда?

– Уф-ф-ф, – тяжелый, не скрывающий недовольства, вздох. – Ты это специально делаешь?

– Что делаю? – мне казалось, будто я сильно устал, что ей от меня надо?

– Злишь меня. Пойдем со мной. Ты должен это увидеть.

– Что увидеть!?

– Да идем же уже, – девушка легко порхнула вперед. Ее черные, как смоль, волосы легко развевались, словно на ветру. Но здесь же нет ветра? И зачем мне все это?

Ноги сами понесли меня вперед. Да я и не сопротивлялся. Она хотела мне что-то показать. Пусть. Может после этого она оставит меня в покое, и я смогу отдохнуть. Ведь я так устал. Остальное не важно. Девушка двигалась легко и быстро. Я словно бы парил за ней. Но почему же я так устал?

Внезапно она остановилась и повернулась ко мне.

– Иди сюда, – она потянула меня за собой. – Смотри, вон там!

Ее рука указывала куда-то вперед.

– Где? – я ничего не видел. Лишь белесые космы тумана.

– Открой глаза, – в голосе девушки звучали гнев и нетерпение.

– Что?

– Открой глаза, глупец!!!

Меня словно бы окатили холодной водой. Я резко открыл глаза. Перед моим взором все плыло. Темно. Лишь небольшой отсвет свечи на потолке. Пахнет потом и травами. Где это я?

– Где я? – мой голос прозвучал, словно скрип несмазанного колеса телеги.

Где-то в углу ахнули. Заскрипела скамья, а затем я услышал шелест платья и быстро удаляющиеся шаги. Отварилась дверь, свежий воздух ударил мне в лицо, защипало в носу. Где-то вдалеке всхрапывали кони.

– Госпожа Габриэла! Госпожа, – женский голос звучал слишком громко и резал слух. – Чудо. Он очнулся. Госпожа Габриэла.

Через какое-то время послышался топот уже нескольких пар ног. И властный визгливый голос женщины негодующи отчитывающий кого-то.

– Хватит орать Мари. Перебудишь весь форт. Можно было сделать все тихо и без паники. Всего лишь больной пришел в себя. Вот ведь ж глупая девчонка.

– Но госпожа…

– Не хочу ничего слышать.

Их было несколько. Они встали возле меня. Из-за темноты я не видел их лиц. Кто-то поднес свечу ближе. Женщина, с исхудавшим от усталости лицом, наклонилась ко мне. Ее зеленые глаза, в которых блеснула смесь удивления и восхищения, уставилась на меня. Худощавое лицо, небольшой вздернутый носик. Она была довольно красива для своих лет. Но лучшие ее годы давно прошли, а время как известно не щадит никого.

– Где я? – мне оказалось не так-то просто выдавить из себя эти слова.

– Вы в безопасном месте. Вам ничего не угрожает, – она говорила спокойно и вкрадчиво, но голос ее был неприятным, с тонкими визгливыми нотками.

– Что с… со мной произошло?

– Вам нельзя сейчас волноваться. Всему свое время. Вам нужно отдыхать и набираться сил. Покой и только покой, – последние слова она уже говорила не мне. – Мари, настойку из корня саббилы. Быстрее!

Вновь зашуршало платье. Быстрые шаги. Звон стекла.

– Госпожа! – кто-то протянул женщине маленькую склянку со странного вида жидкостью. По всей видимости, та самая Мари.

– Приподнимите ему голову, – женщина взяла склянку из рук Мари и откупорила крышку. Кто-то осторожно подсунул жесткую широкую ладонь мне под затылок чуть приподнимая мою голову. Содержимое склянки влили мне в рот, горькая жидкость заполнила гортань, я закашлялся. Женщина осторожно захлопнула мне рот.

– Глотай, – властно сказала она. Я попытался. Глотка вспыхнула огнем. Часть жидкости растеклась по подбородку. Голову опустили. – Вот и хорошо, а теперь отдыхайте.

Они все ушли. Лишь Мари осталась. Притаилась словно мышь где-то неподалеку. Я слышал ее неровное, взволнованное дыхание. Не знаю сколько все это длилось секунду или целую вечность. Я вновь провалился в свой сон. Правда тогда я не мог уловить четкую грань между сном и реальностью.

Она не бежала, а словно скользила по земле. Черные волосы девочки развевались на ветру. Я бежал следом за ней. Да я и сам чувствовал себя подростком. Странное ощущение. Туман, словно мягкое одеяло, окутывал нас. Он приобретал различные формы, странные образы, отрывки чего-то неведомого и столь манящего к себе. Внезапно она остановилась.

– Смотри, – она указала маленьким пальчиком вперед. – Это же…

– Да я вижу, – образы постоянно менялись.

– Лошади. Они такие красивые. Особенно вон та, черная! – в ее голосе слышалось столько восторга.

Я повернулся к ней. Ну почему я не вижу ее лица. Да и лошадей никаких я не видел.

– Правда красивые!? – она скорее не спрашивала, а утверждала.

– Да. Красивые, – не знаю, зачем соврал я. Но каким-то не понятным образом ощущал, что так надо. Так и должно было быть.

– Смотри, какие у них гривы. Ух ты, смотри, вон та, рыжая. Как она бьет копытом.

– Это жеребец. Его зовут… – имя заглушил порыв ветра. Откуда я мог это знать. Ведь я даже ничего не видел.

– Какое красивое имя! Попроси отца, что бы он стал моим!

– Он не разрешит! – утвердительно ответил я.

– Почему? Тогда ту черную!!!

– Нет! – зачем-то настаивал я.

– Да! Да! Да! – она резко обеими руками толкнула меня в грудь. Я стал заваливаться назад. А затем я провалился вниз, словно в бездну, и падал, пока та не поглотила меня.

Я бешено глотал ртом воздух. Мне было тяжело дышать. Кое-как разлепил засохшие веки. Солнечный свет тускло пробивался сквозь узкое окошко. Снова тот же запах трав и пота. Запах болезни.

Женщина наклонилась надо мной. На тревожном лице читалось облегчение. Где-то я ее уже видел.

– Кто ты? – прохрипел я. Слова давались с трудом.

– Я леди Габриэла. Ваш лекарь. Вам тяжело дышать!?

– Да! Н… нет! – выдавил я из себя. – Я не знаю.

– Не волнуйтесь. Все хорошо. Мы рядом. За вами ухаживают. Все будет хорошо. Мари быстрее настойку! – крикнула она куда-то в сторону.

Мари!? Где-то я уже слышал это имя, да и Габриэла вертелось на языке. Подбежавшая девушка сунула склянку с настойкой в руки леди Габриэлы. Горькая жидкость полилась в глотку. Я вспомнил этот мерзкий вкус. Вспомнил. И тут же зашелся в кашле.

– Где? Где я? – говорить было невыносимо, ужасно жгло горло.

– Вы в безопасности. Сейчас это самое главное. А теперь вам надо отдохнуть.

Да, отдохнуть. Точно! Ну почему я так устал? Веки медленно опускались, скрывая нависшие надо мной лица. Почему они такие мрачные? Я вновь уходил в забытье.

Мы сидели за белоснежным столом. Она была рядом. Молодая черноволосая девушка, чьего лица я не видел. Но почему-то был абсолютно уверен, что в данный момент она улыбается. Вокруг, словно в улье, гудело множество голосов, но я мог различить лишь их размытые призрачные силуэты.

– Посмотри на нее – девушка хлопнула меня по плечу, в ее голосе слышался сарказм. – Она опять приволокла нового ухожора. С каждым разом они все моложе и моложе. Старая кобыла, – она полупрезрительно фыркнула.

– Да, я заметил. Ей просто нравятся молодые мужчины. А может она купается в их крови? – я улыбнулся своей шутке. Шутке?

– Правильно, ведь его посадили рядом с тетушкой. Девушка зашлась в смехе.

– Точно. Эта клуша может не переставая рассказывать, что она сделала за сегодняшний день. Она бесконечно может говорить о своих нарядах, детях и прочей чепухе. На языке мозоль, наверное, протерла. И зачем отец собирает весь этот сброд?

– Наверное, потому…, – я не успел договорить, где-то вдалеке раздался протяжный рев горна.

– Уже началось! Допей свое вино и пойдем! – девушка всунула в мою руку призрачный бокал, я совсем не чувствовал его веса.

– Вино!? – переспросил я.

– Да пей же уже, – она подтолкнула мою руку. Я опрокинул кубок. Горечь обожгла небо, вкус не был похож на вино, скорее какая-то травяная настойка. Почему мне так знаком этот вкус.

– Пей до дна! – девушка была требовательна. – Пей…

– Держите ему голову, – обеспокоенный женский голос требовательно прозвучал в темноте. – У него снова припадок. Мари, принеси настойку, ту что я приготовила вчера.

– Вот, госпожа, – молодой девичий голос дрожал от страха.

– Да не эту, глупая. Та, что в зеленом флаконе, – послышалось шуршания платья и быстро удаляющиеся шаги. – Какая же эта девчонка…, – вздох. И тишина, прерываемая чьим-то хриплым дыханием. Моим?

– Госпожа!?

– Ну наконец-то. Неужели так трудно было сразу принести нужную вещь. Откройте ему рот.

Сильные пальцы разжали мою челюсть и слегка придавили язык. Я не сопротивлялся. Мне что-то влили в глотку, на удивление вкус оказался довольно приятным, сладким, я бы сказал, даже приторно сладким.

– Вот так. Это должно помочь. Должно, – усталый женский голос был еле слышен. В нем звучала отчаянная надежда.

– Что же нам делать госпожа?

– Молиться, – хриплый мужской голос сквозил насмешкой.

– Молитвы здесь не помогут. Его спасет лишь чудо, – женщина глухо выдохнула. – Идем Карвер. Мари следи за ним. Почаще меняй холодные компрессы. И только попробуй заснуть.

– Госпожа!? – в девичьем голосе прозвучал страх и обида.

Это последнее что я услышал, прежде чем вновь провалиться в бездну.

Глава 2. …живи или умри

Королевство Герон имеет очень глубокую историю и уходит корнями в давние времена. Конечно, основателями королевства принято считать народ ломаров, которые в 143 году медведя основали первую крепость на западе у побережья Волнистого моря, которая стоит и поныне. Но все же, по моему мнению, все началось немного ранее, после того как племенам ломаров и ситихов пришлось бежать, с севера материка Валантара, из-за колоссального поражения от появившихся казалось из ниоткуда грозного народа мотунгов. Приплывшие из-за моря на огромных кораблях воинственные мотунги, буквально вырезали мирных и не умеющих воевать ломаров и ситихов, ведь их племена привыкли лишь охотиться и торговать. И племена бежали: ломары на запад, ситихи на восток. Именно остатки племени ломаров под предводительством вождя Крона после долгого перехода осели на западном побережье и основали крепость Аморан. Тогда никто и предположить не мог, что всего лишь через какое-то столетие Аморан станет столицей королевства Герон, которое будет расширять свои владения на протяжении еще нескольких столетий. Хотя народ ломаров отличались своим дружелюбием и не воинственностью, это не помешало расширить им свое государство до огромных размеров. Сейчас его земли распространяются далеко на север и юг Валантара, а столица из прибрежного Аморана перенеслась в Лабору, которую называют городом-жемчужиной Герона. Королевство Герон и дальше бы процветало и ширило свои границы, если бы не беда с востока – Черное герцогство, основанное Тамором Капааком. Семейка Капааков собрала под своим началом отъявленных негодяев и головорезов. У людей герцогства Волка нет понятия чести и доблести. Все их правление построено на страхе и крови. Предательство, придворная игра и заговоры, это то, без чего не может обойтись двор герцогства. В 602 году медведя Мерхон Капаак пересек юго-восточную границу королевства Герон, тем самым развязав самую кровопролитную и затяжную войну за последние столетия. Вот уже на протяжении трех лет длится эта война. Кто выйдет победителем в этой борьбе не известно. Капааки никогда не бросали свою добычу, но и геронцы сдаваться не собираются. Нам остается только молиться, чтобы правление подлых Капааков пало вместе с их герцогством.

Клир Амбриг. «Падения королевств»

Не знаю, сколько я еще находился между сном и явью, периодически я приходил в себя и в меня вливали горькое зелье, после чего я вновь забывался в холодном и липком сне. Но в какой-то момент все изменилось. Не знаю, как я это понял, но это было так. Я открыл глаза, и яркий солнечный свет ослепил меня. Из полуоткрытых ставен окна дул легкий теплый ветерок. Где-то вдалеке слышалось как всхрапывают лошади, и лязгает железо. Я пошевелил правой рукой, она ответила мне неприятной ломотой в суставах, но все же я смог приподнять ее и немного пошевелить пальцами.

– Мари!? – имя непроизвольно сорвалось с моих губ. Голос показался мне хриплым и слабым.

Где-то в углу послышался тихий шорох, а затем быстрые шаги. Молодое красивое лицо с по-детски припухлыми губками и круглыми розовыми щечками нависло надо мной. Мари робко, со страхом, но в тоже время с неподдельным интересом смотрела на меня. Ее огромные голубые глаза выражали сочувствие и усталость.

– Вы снова очнулись! И вы вспомнили мое имя!

– Тебя так часто отчитывают, что его трудно было не запомнить.

– Да, правда, – Мари улыбнулась, но тут же смутилась и робко отвела взгляд. – Извините. Я сейчас же позову леди Габриэлу.

– Нет, не стоит, – я ухватил Мари за руку, но тут же отпустил ее, так как это движение стоило мне всех моих сил.

– Но мне велено сразу звать леди каждый раз, как вы приходите в сознание, – Мари встревоженно оглянулась по сторонам, кажется, она колебалась, не зная что ей делать.

– Ты всегда выполняешь все что тебе велено?

– Нет! То есть да! Почти всегда, – лицо девушки зарделось красным.

– Где я нахожусь?

– Мне не следует с вами об этом разговаривать.

– А о чем тогда ты можешь со мной говорить?

– Не о чем. Мне вообще запрещено разговаривать с людьми, которых лечит леди Габриэла.

– Ты, кажется, боишься эту свою леди Габриэлу.

– Нет, что вы, леди конечно очень строга, но в тоже время она очень образованная и замечательная женщина.

– Все-таки боишься. – я удрученно вздохнул.

– Нет, – Мари, словно малый ребенок, надула свои и без того пухлые губы.

– Тогда ответь мне, где я нахожусь.

– В форте Старн, – немного поколебавшись, выпалила Мари, впрочем, это название не о чем мне не говорило.

– Как я здесь оказался?

– Вас нашли полуживого на поле боя под Вератором и срочно доставили сюда, – Мари опустила глаза в пол.

– Никто не верил, что вы выживете, кроме леди Габриэлы. Хотя я думаю, что в душе она тоже очень сильно сомневалась. Многие не верят и сейчас. Даже ставки делают…, – она резко осеклась на полуслове.

– Мари!? Что здесь происходит? С кем это ты там разговариваешь? – неприятный женский голос негодующе раздался со стороны входа.

– Ни с кем госпожа, – Мари побледнела и бросилась к двери. – Он снова пришел в себя, и я уже хотела идти за вами.

– Хотеть мало. Ты разговаривала с больным, глупая девчонка. Сколько раз я говорила тебе, что твое дело ухаживать за больными, а не вешать им на уши свои глупые сплетни, – женщина быстрыми шагами приблизилась ко мне. Мари шустрая, словно белка, принесла ей небольшой стул, и она изящно уселась на него, подобрав подол своей длинной юбки.

В этой уже немолодой женщине сочетались холодная стать и аристократические замашки. Ее взгляд пронзил меня насквозь. Гордо поднятый подбородок, с маленькой ямочкой посередине, слегка дрогнул, губы ее растянулись в учтивой полуулыбки.

– Смотрю сегодня вы в более ясном сознание. Это очень хорошо. Все самое тяжелое позади. Вы идете на поправку. Я леди Габриэла Саморати, практикующий врач королевской академии в Лаборе.

– Госпожа Габриэла одна из лучших лекарей в Героне и дочь…

– Мари, закрой свой маленький рот. Я не нуждаюсь в твоих льстивых похвалах. И что это за простонародное прозвище лекарь. Пффф, – Габриэла смахнула назойливую челку с глаз, все ее движения выдавали в ней ее аристократическое происхождение. – Извините, я отвлеклась. Как вы себя чувствуете?

– Не знаю. Все как-то необычно. Мари сказала, что меня нашли среди трупов?

– Мари слишком много разговаривает. Но да, это правда. Вам повезло, что мы тогда наткнулись на вас. Но не будем сейчас об этом. Лучше расскажите нам о себе. Кроме того, что вы в офицерском чине, мы ничего не знаем. А расспросить вас об этом, как вы сами понимаете, ранее мы не могли. Как ваше имя?

– Мое имя? – я как-то этим вопросом не задавался. Действительно, какое у меня имя? И кто я вообще такой? Я то и битвы никакой не помнил. – Я не знаю. Не помню.

– Да, этого стоило ожидать. Вы ничего не помните. В вашем положение потеря памяти не удивительна. А жаль, – Габриэла удрученно вздохнула.

– В моем положение!?

– Не будем сейчас об этом. Вам нельзя волноваться. Вы еще слишком слабы. Я и так слишком много сказала. Вам нужен отдых, – Габриэла наклонилась ко мне и пощупала мой лоб. – Небольшой жар. Мари, сначала покорми больного, а затем дай лекарства.

– Да госпожа, – Мари тихо удалилась из комнаты.

– Не беспокойтесь. Все будет хорошо. Позже я осмотрю вас. А пока отдыхайте. – Леди Габриэла медленно встала, отодвинув свой небольшой стул. Она ласково улыбнулась мне и не спеша удалилась.

Через некоторое время вернулась Мари. В руках у нее была небольшая пиала. Как оказалось, в ней находилась неприглядного вида похлебка. Безвкусную жижу я глотал без всякого удовольствия. После сомнительной и не принесшей мне никакого удовольствия трапезы, Мари принесла мне горькую настойку из трав. Выпив отвар, я еще некоторое время лежал в тишине, пока не забылся в беспокойном сне.

Я все чаще приходил в сознание. Мои сны становились более спокойными и беспечными. Мари, бессменная сиделка, словно моя тень, всегда присутствовала рядом. Она кормила меня, убирала, делала какие-то припарки и отпаивала отварами. На все мои вопросы, она упорно отвечала молчанием, лишь заботливо улыбалась в ответ и успокаивающе говорила что-то ласковое. Не знаю, уходила ли она когда-нибудь из комнаты, отдыхала ли вообще. Но когда я открывал глаза и произносил что-нибудь, она всегда была рядом. Часто ко мне приходила леди Габриэла, она учтиво улыбалась и спрашивала о том, как я себя чувствую, ощупывала меня с головы до ног, лично меняла повязки. В коротких беседах с ней мы говорили на отвлеченные темы. Она рассказывала мне о хорошей или плохой погоде, о безответственности Мари и вышивки, которой занималась в свободное время, которого, по ее словам, было совсем немного. На все мои вопросы о чем-либо другом, она уклончиво уводила тему в сторону. Она также интересовалась, не вспомнил ли я чего-либо из своей прошлой жизни, на что я лишь с сожалением качал головой. Я бы и сам с радостью хотел что-то вспомнить, но, увы, ничего не менялось. Габриэла на это лишь успокаивающе отвечала, что всему свое время, и я обязательно вспомню. Потом она также спокойно уходила, желая мне спокойного сна. Иногда вместе с Габриэлой приходил высокий мужчина, она звала его Карвер. Густые черные волосы были собраны и перевязаны на затылке, острый хищный нос, тонкие губы, он все время держался холодно и надменно. Во взгляде его холодных темных глаз читалась неприкрытое презрение. Он каждый раз брезгливо осматривал меня с ног до головы. Приходил он редко, и только для того чтобы перевернуть меня на бок или обратно на спину, чтобы, как выражалась леди Габриэла, у меня не появились пролежни. Также порой он с недовольным вздохом брал меня на руки и держал до тех пор, пока Мари застилала мою постель чистыми простынями. Потом он небрежно опускал меня обратно и молча уходил, лишь коротко кивая на прощание Габриэле.

Не знаю, сколько прошло времени, я вообще потерял ему счет. Поначалу я мог двигать лишь головой и руками. Я был все еще очень слаб. Мари периодически разминала мое тело, разгоняла кровь, как говорила она. Каким же было мое счастье, когда я смог пошевелить пальцами ног. Габриэла сказала, что это была наша маленькая победа. Со временем я смог сидеть. Конечно, поднимался я не без посторонней помощи, но все же. Сначала я не подолгу сидел на краю кровати, а потом леди Габриэла распорядилась принести мне небольшое кресло из своей комнаты. Карверу было поручено каждый день усаживать меня в него на небольшое время. Там я и находился, наблюдая за тем как в уголке что-то вышивает Мари. Она сидела тихо, как мышка, и ее быстрые, ловкие пальчики резво управлялись с иглой и ниткой. За ней было приятно наблюдать, она была молода и прекрасна, как и многие юные особы в этом возрасте. В ней еще оставалась та детская наивность, что была присуща юным дамам ее лет. Порой она смущенно поднимала глаза и робко спрашивала, не нужно ли мне чего-нибудь, на что я отвечал немым покачиванием головы. Мне и так было очень стыдно и неудобно, оттого что это хорошенькая девушка обтирает, кормит и выносит за мной мои нечистоты. Но ничего сделать с этим я не мог, так как у меня получалось шевелить и сгибать в колене лишь правую ногу, а вот левая почему-то совершенно отказывалась двигаться.

В один из дней, когда я достаточно окреп и уже мог сам подниматься и садиться на край кровати Карвер не стал нести меня в кресло, а вместо этого поднял за плечи и поставил на ноги. Я чуть было не упал, но Карвер меня держал и, опершись на него, я с горем пополам доковылял до своего кресла. В правой ноге еще чувствовалась слабость, а левая практически не двигалась. Эти тренировки продолжились и в последующие дни. Со временем моя правая нога полностью окрепла, а левая хотя и с трудом, но понемногу расходилась. Однажды Карвер заявил, что ему надоело со мной нянчиться. Он принес мне два свежевыструганных деревянных костыля и со стуком поставил их рядом с моей кроватью.

– Вот, – коротко пробурчал он, и удалился из комнаты, бросив странный взгляд в сторону Мари.

Я осторожно и недоверчиво взял костыли в обе руки. Мари поспешно встала и подбежала ко мне с готовностью помочь. При попытке встать, я чуть было не свалился на пол, но благодаря невероятным усилиям хрупкой девушки я смог устоять на ногах. Передвигаться с этими палками была непривычно и ужасно неудобно. Но зато теперь я мог ходить самостоятельно. И первое, что я сделал, это подошел к окну и выглянул наружу.

Перед моим взором раскинулся широкий двор. Длинный ряд конюшен вдоль каменных стен, большая кузница, тренировочная площадка, одно длинное деревянное здание, по всей видимости, казарма, и еще несколько небольших зданий вплоть до высоких деревянных ворот. Небольшая группа солдат сражалась на мечах на площадке под взором крепко сбитого невысокого мужчины. Он негромко и деловито раздавал замечания и указывал неповоротливым солдатам на их огрехи. Из кузницы доносился смачный звон молота о железо, в конюшнях ржали кони, возмущаясь нерадивостью конюха вовремя не насыпавшего им свежего овса. Дворовые псы с лаем носились друг за другом, играючи скаля зубы. Я вдохнул полной грудью воздух, напоенный различными запахами, в этот момент как-никогда почувствовав себя живым.

– Никогда бы не подумала, что война доберется и сюда, – Мари печально вздохнула. – Вы мужчины так любите насилие и жестокость.

– Разве это насилие происходит не из-за женщин, – я медленно пожал плечами.

– Может быть вы и правы. Но все же…

– Вы из этих мест Мари? – я решил сменить тему, спорить с женщиной о женщинах было бессмысленно.

– Я!? Нет, что вы. Я из Лаборы, как и госпожа Габриэла, – я почувствовал смущение в ее голосе.

– И что же побудило такую хрупкую девушку из благородной семьи последовать туда, где идет война и выполнять поручения сварливой лекарки?

– О нет, я вовсе не из благородной семьи. Если я из столицы это не значит…, – Мари на мгновение замолчала. – Зря вы так о леди Габриэле. Она замечательная женщина и вы обязаны ей жизнью. Она спасла мою семью, взяв меня в ученицы. Я многому у нее научилась.

– Да Мари, вы правы. Простите.

– И можете не обращаться ко мне на вы? Меня это очень смущает.

– Тогда вы… ты тоже обращайся ко мне по-простому.

– Но как же. Я не могу. Если леди Габриэла узнает, мне…

– Она не узнает. Будем общаться так только когда мы вдвоем. Хорошо? – я медленно повернулся к девушке.

– Хорошо, – Мари скромно опустила глаза. – Вам… ой, тебе нельзя долго стоять. Нужен отдых. Давайте, я помогу сесть вам в кресло. Тебе, – одернула она себя в конце.

– Ладно, – я медленно проследовал к креслу, опираясь на своих новых деревянных помощников. Мари помогла мне сесть. Когда я оказался в кресле, я понял, что девушка была права, я не привык столько времени находиться на ногах. Правая нога гудела, так как основной упор я делал на нее.

– Мари, будь добра принеси мне воды.

Она с готовностью кивнула и кинулась к выходу.

– И да, Мари, я очень рад, что мы с тобой поговорили, – сказал я ей, когда она уже была в дверях.

Мари обернулась и широко улыбнулась мне, обнажая свои маленькие белоснежные зубки. Я ни разу не видел, чтобы она так улыбалась. И, признаться честно, это завораживало.

Глава 3. Званый ужин

Я помню, как он смотрел на меня. Сверху вниз, оценивающе, цепляясь взглядом за каждую морщинку на моем лице, следил за каждым моим движением. Вот он, настоящий Капаак, думал я. Черный герцог, владелец огромных земель, вожак стаи, защищающий свою территорию и завоевывающий новую. Волк, чьи зубы рвут презренных марадов. И своих щенков он учил тому же. Они должны были стать такими же сильными, выносливыми и беспощадными. Не щадите ни врагов, ни друзей говорил он. Стая должна быть сильной и верной, выгоняйте из ее рядов слабых и немощных, искореняйте предателей. Кровь за кровь. И лишь одно правило особенно ценно и должно неукоснительно выполняться: семья – это одно целое. Капаак никогда не убьет другого Капаака, не предаст из зависти и честолюбия. Но если корни эти укрепятся внутри семьи, если сын поднимет руку на отца, если брат пойдет на брата, Капааки падут под гнетом своей же глупости. И если такой день настанет, Черное герцогство перестанет существовать, ибо лишь Капааки могут править им. Только в их жилах течет кровь Великого волка Алкова. Они его избранные дети, и в свои угодья он забирает их после смерти. Они стая стай. Алкуверы – чистая кровь.

Я помню, как он смотрел на меня. Я помню, как его не стало. Вот он настоящий Капаак, сын своего отца. Славься Алков. Славься Черное герцогство. Славьтесь Капааки.

Парлин Дух Стаи

Я довольно быстро научился управляться с костылями и уже мог сам свободно вставать и передвигаться по комнате. Мари, словно моя тень, всегда присутствовала рядом. Леди Габриэла приходила не так часто, как раньше, она говорила, что я пошел на поправку. Лицо мое покрыла довольна густая борода. Но бриться мне пока не разрешали.

Мне порядком осточертело находиться в четырех стенах и в один из дней я смог уговорить леди Габриэлу выйти наружу. Мари радостно поддержала мою просьбу и с охотой вызвалась меня сопровождать, за что получила грозный взгляд со стороны наставницы. Но все же результат был получен, и мне было разрешено выйти из своей временной «темницы». Леди Габриэла даже изъявила желание сопроводить меня до выхода во двор.

Мы все вместе вышли в широкий коридор с рядом дверей по обе его стороны. Передвигались мы не столь быстро, как хотелось бы, из-за моей хроматы. Мари то и дело поддерживала меня за руку, боясь, что я потеряю равновесие, а потом и вовсе взяла меня под локоть. Конец коридора «порадовал» меня неприятным сюрпризом. Широкая лестница уходила вниз, а по обеим ее сторонам, еще два более узких пролета, вели на верхний этаж. Благо то, что ступеньки были широкими, и спуститься нужно было лишь этажом ниже. Держась правой рукой за мощные перила, и поддерживаемый слева Мари, а справа Габриэлой, мне, не без труда, удалось преодолеть эту преграду.

Спустившись вниз, я немного отдышался, что дало мне время осмотреться. Широкая зала, в которой я оказался, впереди заканчивалась массивными дверьми, справа находился огромный камин, над которым висела оскаленная в пасти голова невезучего медведя. Огонь в камине давно потух. Почерневшая кочерга, которой, по всей видимости, ворошили золу, одиноко валялась на полу рядом с зевом камина. В левой части залы располагался длинный массивный стол с большим количеством не менее массивных стульев. Стол был покрыт темно-красной скатертью, на которой с разных концов стола важно стояли горбатые трехрогие подсвечники. Свечи в них оплыли, сползая вниз неровными прядями. Несколько выцветших картин украшали стены. Ковры на полу были грязны и истерты не одной парой сапог.

Не дав мне осмотреться подольше, меня провели в неприметную дверь рядом с камином. Минуя небольшой узкий коридорчик, мы оказались на довольно просторной кухне. Большая жаровня жарким языком пламени облизывала вертел с запекаемыми на ней заячьими тушками. Жир, капая на угли, злобно шипел. За длинным столом, усеянным кастрюлями, чанами и прочей кухонной утварью, стоял плотного телосложения мужичок, по всей видимости, повар. Он кромсал огромным ножом корень неизвестного мне растения, и кидал ошметки в большой пузатый чан, стоявший рядом. Около него крутилось несколько поварят, которые быстро, словно пчелы, исполняли приказы своего наставника, и надо сказать, что приказы эти отдавались неустанно. На нас никто даже не обратил внимания, так все были поглощены своим делом. Мы молча прошествовали далее. В одной из очередных крохотных комнатушек, через которые меня вели леди и Мари, мы столкнулись с молодой некрасивой служанкой в длинном сером платье и цветастом чепчике. Она несла в руках небольшой тазик с водой и куда-то спешила, глядя себе под ноги. Она чуть было не сбила с ног леди Габриэлу. Та лишь окинула бедняжку высокомерным взглядом и отвернулась, служанка еще ниже опустила глаза и пролепетала что-то похожее на раскаянье. Мари злобно, словно кошка, зашипела у меня над ухом, до глубины души оскорбленная поведением челяди. После минутной заминки мы двинулась дальше, а служанка быстро скрылась в дверях, спасаясь от господского гнева. Леди Габриэла, как и обещала, проводила нас до дверей черного входа. Пожелав мне хорошей прогулки, она дала пару наставлений непутевой, по ее мнению, Мари, а затем ушла по свои «неотложным» делам. Мы же вышли на широкий двор, и я был несказанно рад, почувствовав легкий ветерок на своем заросшем лице.

Прогуливаясь по двору, я снова ощутил себя живым. И если бы не моя левая нога, напоминавшая мне о моих ранах, я мог бы сказать, что я полностью выздоровел. Мари, держа меня за руку, что-то прелестно щебетала мне на ухо: о погоде, платьях и о чудесной весне, которая особенно прекрасна в этой местности. Так, слушая болтовню прелестной спутницы, я тихо прихрамывал по усыпанной гравием дорожке. Мы и не заметили, как оказались около кузни, где огромного роста кузнец держал на наковальне раскаленный брусок железа, а молодой крепенький подмастерье бил по нему молотом. У кузнеца было широкое лицо с густой бородой по самую грудь. Руки и тело, как и положено каждому уважающему себя мастеру молота и наковальни, вздувались от мышц. Мари потянула меня за руку, призывая следовать дальше, но я остановился, внимательно разглядывая происходящее. Они были так поглощены процессом, что нас никто не обратил внимания. В какой-то момент парень, неудачно занеся молот, ударил слишком близко от руки мастера, державшего брус. Искры, словно дикие красные пчелы, взвились вверх и ударили всем скопом в лицо кузнеца.

– Ах ты, сукин сын, – кузнец зло мотнул головой, глаза у него стали бешеными. – Мантикорово отродье. Криворукая собака, чтоб тебя в дышло.

Подмастерье не стал дослушивать все то, что хотел сказать ему наставник. Он с грохотом бросил молот наземь и пустился наутек. Кузнец же, с молодецким замахом, запустил ему вслед раскаленную заготовку. Та, со свистом преодолев отделявшее ее от удирающего парня расстояние, ударила того раскаленным краем в спину. Подмастерье подпрыгнув, взвыл дурным голосом, и припустил еще быстрее.

– Беги песий сын…

– Добрый день, – поприветствовал я, хотя не думаю, что для кузнеца он был добрым.

– Что!? А вам еще чего надо? – кузнец неприветливо покосился, Мари настойчивее стала тянуть меня в сторону. – Что-то я тебя раньше не видел. А не тот ли ты фрукт, которого под Вератором нашли.

– Тот, тот, – спокойно ответил я.

Лицо кузнеца просветлело, морщины на лбу немного разгладились.

– Так вот как выглядят ходячие трупы. Да ты легенда парень.

Мари злобно зыркнула в его сторону, а я лишь криво улыбнулся.

– Кавир, – кузнец протянул мне огромную мозолистую ладонь. Когда я протянул в ответ свою, он сильно сжал ее, да так, что у меня чуть не треснули кости.

– Эээ… очень приятно Кавир. А я…, – я немного замялся, не зная, что ответить.

– Да знаю я, что у тебя с башкой не все в порядке. Ну, в смысле мозги немного отшиблены. Ну, после такого… уж не обессудь… это как здрасьте…, – Кавир замялся, пытаясь подобрать слова. Мари вновь одарила его недоброжелательным взглядом. – Хорошо, что жив.

И он осклабился в глуповатой улыбке.

– Я смотрю у вас какие-то проблемы с помощником? – я решил сменить неудобную для всех тему.

– А, это!? Да ну, ничего серьезного. Все как обычно. Вот что бывает, когда берешь в подмастерья безрукого бездаря, – кузнец почесал затылок. – А насчет запущенного бруска, извиняйте, не стерпел. Ну а как тут стерпеть. Люди говорят, что я вспыльчив.

– И что же, это не так? – улыбнулся я.

– Это еще мягко сказано, – вполголоса проговорила Мари.

– Брешут суки, – Кавир пропустил мимо ушей язвительный упрек моей спутницы.

– Позвольте не выражаться в присутствие дамы, – раскрасневшаяся Мари, сжала в негодование кулачки.

– Ух ты. А что это за мышка с вами?

– Сами вы… мышь, – Мари казалось готова была выцарапать кузнецу глаза.

– Мари, я не думаю, что уважаемый Кавир хотел вас оскорбить, просто он так выражает свои эмоции, – я попытался разрядить обстановку.

– Пусть выражает их в другом месте, не при мне, – Мари не собиралась отступать.

– Приношу свои извинения. Ваш спутник прав. Я не хотел вас обидеть. Просто я не привык к такому обществу, – Кавир показательно поклонился, явно издеваясь над девушкой.

– Кто бы сомневался, – Мари не заметила насмешки, или же просто сделала вид. – Ваши извинения принимаются. Но это в последний раз…

– Конечно. Вы уж не обессудьте. Мы народ простой. Думаем, что говорим, говорим, что думаем, – кузнец криво ухмыльнулся.

– Думайте тщательнее в следующей раз, – Мари недовольно фыркнула и отвернулась. – Я думаю нам пора.

– Да, да. Приятно было познакомиться, – я вежливо, но с опаской протянул руку Кавиру. Все-таки рукопожатие у него было железным.

– Конечно. Не буду задерживать. Леди, – Кавир вновь показательно поклонился.

– Заходи, если что, – шепнул он мне на ухо, когда мы уже развернулись, чтобы уйти.

Мы довольно далеко отошли, когда услышали запоздалый окрик кузнеца.

– Леди, – крикнул он Мари, – а я вас, кажется, вспомнил, вы помощница той лекарки из столицы. Как ее там, Гадраэль кажется. Ух и строгая баба. Передавайте ей сердечный привет. И пусть сильно вас не ругает, вы же надеюсь не такая бездарность, как мой ученик.

Кавир громко рассмеялся и размашистой походкой двинулся к своей кузнице. Мари красная, словно вареный рак, резко развернулась в обратную от кузнеца сторону, и гордо задрав подбородок, молча пошла прочь. Я невольно улыбнулся и прихрамывая, последовал за ней.

Еще немного погуляв, мы вернулись обратно в свое «жилище», которое оказалось большим трехэтажным зданием, выполненным из серого камня. Я даже кажется, узнал окно своей комнаты на втором этаже. Мы прошли тем же путем через комнаты и кухню, на которой работа и суета, по всей видимости, не прекращалась никогда. Оказавшись в общей зале, Мари помогла мне подняться по лестнице, и мы вернулись в мою комнату. Я, уставший, но довольный, обессиленно плюхнулся в кресло и вытянул ноги. Левая нещадно ныла. Мари села на свой стульчик в углу комнаты и взялась за вышивку. Я следил за ее быстрыми пальчиками, так ловко управляющимися с иглой. Она что-то тихо напевала себе под нос. Под этот тихий напев, я не заметил, как уснул.

С этого дня я часто гулял во дворе. Вместе с Мари я пару раз посещал конюшни. Лошади поначалу неприязненно относились ко мне, но после того, как я пару раз угостил их кусками хлеба, так предусмотрительно взятыми с собой Мари, они стали более доверчивы. Некоторых мне даже удалось потрепать по холке. Особенно мне нравился один черный чистокровный жеребец. Конюший, по имени Старп, сказал, что он принадлежит лично коменданту крепости. Старп был седовласым мужчиной преклонного возраста и, по его словам, он чуть ли не всю жизнь посвятил лошадям. Он был угрюм и немногословен. Но если речь заходила об этих благородных животных, он мог с восхищением поведать истории из своей жизни. Жеребец по клички Понтий, бил копытами и рвал зубами узду, каждый раз как я пытался к нему приблизиться. Он был горд и независим. Словно из моих бредовых снов про черноволосую девушку и лошадей. Из моих снов, которые теперь мне больше не снились. Вообще. Старп лишь усмехался, при виде моих бессмысленных попыток наладить контакт с Понтием. Он сказал, что жеребец подпускает к себе лишь двух людей, коменданта Делаг и, само собой, его Старпа. Конюший лично ухаживал за Понтием, не доверяя эту обязанность ни одному из прислуживающих на конюшнях. И, по всей видимости, очень гордился этим.

Еще я частенько наблюдал в сторонке за тем как тренировались солдаты. Обучал их командор Флайн – суровый низкорослый мужчина средних лет. Его большие черные усы гневно топорщились каждый раз, когда он отчитывал очередного неумеху. Голос его был груб и зычен. Я так ни разу с ним и не заговорил, лишь наблюдал в стороне. Флайн делал вид, что не замечает меня. Мари говорила, что командор участвовал в нескольких битвах на юге, а теперь, будучи уже в отставке, тренировал солдат в крепости Старн. Если верить ее словам, то Флайн производил впечатление довольно порядочного человека.

После каждой прогулки, я вновь возвращался в свою комнату, кажущейся мне душной темницей. Но в один из таких дней, вернувшись туда, я обнаружил стоящею возле окна леди Габриэлу. Она резко обернулась, когда я, с помощью Мари, переступил порог комнаты.

– О, – воскликнула она, – уже нагулялись. Как ваше самочувствие?

– Довольно хорошо. Вашими стараниями, – вежливо ответил я, зная, что врач из Лаборы знает о моем самочувствие лучше меня самого.

– Замечательно. Я думаю, что вам уже пора выйти, так сказать, в свет.

– Разве я не выхожу…

– Ах, ну что вы, я не об этом, – Габриэла весело рассмеялась, ее смех, надо признать, звучал ненамного приятнее, чем ее голос. – Комендант Ганар собирается сегодня отужинать в общей зале в честь приезда почетных гостей: лорда Сатурлэй и военного наблюдателя барона Фольк. Вы тоже приглашены. Как, впрочем, и я, – она скромно улыбнулась.

– Я!? – я был немного удивлен.

– Ну да. Вы же в офицерском чине маглура1. Если судить по вашей пришедшей в негодность форме. В той, которой мы вас нашли. А офицерское звание маглур, насколько мне известно, получают исключительно люди аристократического происхождения. Вы также являетесь единственным выжившим при Вераторе. Что вызывает у коменданта, да и не только у него, нездоровый интерес к вашей персоне. Должна заметить, что не разделяю их взглядов. Но вам не помешает общение с людьми благородного круга. Это может пойти вам на пользу и даже помочь вернуть частичку памяти. Во всяком случае, я на это искренне надеюсь.

– Буду рад присутствовать. Но как же…

– Ни о чем не беспокойтесь, – перебила меня леди, словно прочитав мои мысли. – Всем необходимым вас обеспечат.

Леди Габриэла не солгала. Она распорядилась, чтобы мне принесли зеркало, бритву и чан с водой, а также чистую одежду. Воду в чане притащил вечно недовольный Карвер. Поставив чан на пол, он неприязненно покосился в мою сторону, а затем ушел. Несколько служек принесли большое зеркало и бритву. Я взглянул в заляпанное стекло зеркала. На меня смотрел черноволосый мужчина лет тридцати пяти. Густая темная борода обширно покрывало мое лицо. Побледневший рваный шрам спускался прямо из-под левого глаза к скуле, прячась в бороде. Я тихо вздохнул. Я и до этого видел свое лицо, но смутно и размыто, в чане с водой, который мне приносили по утрам, чтобы умыться. Теперь же я мог оглядеть себя более тщательно. Я намылил лицо и, взяв бритву, осторожно провел ее по щеке, обнажая бледную полосу кожи. Я продолжил, ополаскивая бритву в маленькой чаше с водой, предусмотрительно принесенной слугами. Кровь от малочисленных порезов, оставляемых бритвой, алыми каплями скапливалась на подбородке и падала в чашу. Закончив, я вытер лицо маленьким полотенцем, которое висело на одном из выступов рамы зеркала. Я еще раз взглянул в зеркало, таким, без бороды, я нравился себе больше. Шрам тянулся от левого глаза к самой скуле. Я скинул с себя рубаху и штаны. Широкий шрам тянулся наискось от правого предплечья через всю грудь к низу живота. Через все правое бедро к колену тоже тянулся шрам. О левой ноге и говорить не приходилось. Складывалось ощущение, что ниже колена у меня вырвали клок мяса, а потом пришили обратно. Выглядело это не очень приятно. Я повернулся спиной. Под левой лопаткой у меня зиял шрам от колотой раны. По всей видимости, рана не была глубокой, так как клинок не прошел насквозь. Да. Картина была печальной. Теперь я с точностью понимал, почему все считали мое выздоровление чудом, и делали ставки на мою смерть. Я со вздохом отошел от зеркала и не без труда залез в чан с водой, принесенный Карвером. Вода уже порядком остыла, но еще сохранила немного тепла. Я с удовольствием расслабился в воде, и даже моя левая нога стала ныть, как мне показалось, немного меньше. Я просидел в чане довольно долго, пока вода не стала совсем прохладной. Тогда я кряхтя вылез из чана и вытерся большим полотенцем. После чего нацепил свои старые вещи и уселся в кресло, вытянув вперед ноги. Через некоторое время в дверь постучали. Это оказались слуги, которые быстро убрали все следы моего купания. Через какое-то время пришла Мари. В руках у нее были грубые, но добротно сшитые холщовые штаны коричневого цвета, и белая рубаха с манжетами на рукавах. Она уложила все это на кровать, сказав, что это вещи присланы лично комендантом и мне они должны подойти, так как мы с комендантом одного телосложения. Я благодарно кивнул, на что Мари ответила застенчивой полуулыбкой. Затем поудобнее усевшись в кресле, я расслабился и прикрыл глаза, решив немного отдохнуть до предстоящего ужина.

Я, по всей видимости, крепко задремал сидя в кресле. Проснулся я от того, что Мари тихонько теребила меня за руку. Я медленно разлепил глаза. За окном слышался лай дворовых собак. Смеркалось. Через ставни прорывался легкий ветерок, принося вечернюю прохладу.

– Вам предлагают спуститься в залу, – Мари зажгла свечу. – Переоденетесь и спускайтесь. Я вам помогу.

После чего Мари вышла за дверь, предоставив мне возможность облачиться в новую одежду. Я вздохнул и начал одеваться. Надо признать, это заняло у меня достаточно времени. Но все же у меня получилось. Я тихонько позвал Мари. Она безмолвно вошла. Также безмолвно взяв меня под руку, мы вышли в коридор и направились к лестнице. Она помогла мне спуститься вниз. После чего пожелав мне приятного ужина, ушла обратно наверх. На мой вопрос, не будет ли она присутствовать на ужине, Мари лишь смущенно опустила глаза и ничего не ответила. Я медленно направился к длинному столу, за которым находилось трое мужчин. Мой костыль слишком громко, как мне казалось, стучал по полу, что меня немало смущало. Седовласый мужчина, сидевший в изголовье стола, приподнялся, и приветливо улыбаясь, указал мне на предусмотрительно отодвинутый рядом с ним стул. Я улыбнулся в ответ и уселся на предоставленное мне место.

– Господа, позвольте вам представить, не побоюсь этих громких слов, «героя Вератора» маглура… мм-м… – мужчина замялся, пожевал губами. – К сожалению имени своего он не помнит в связи со своими травмами. Ну, вы сами понимаете. Прошу обращаться по званию. Если вы конечно не против.

– Нет, – коротко ответил я.

– Вот и хорошо. Ну а я, в свою очередь, хочу представить вам, господин маглур, сих уважаемых гостей присутствующих за этим скромным столом. Достопочтенный лорд Прай Сатурлэй, – седовласый указал на толстячка, сидящего напротив меня, тот лукаво улыбнулся и немного опустил голову в приветственном поклоне, – владетель земель в Порваре, верный подданный нашего короля.

– А это, военный наблюдатель короля, барон Кравит Фольк, – длинный и тощий как жердь мужчина, сидящий по правую руку от Прая приподнялся и приложив худощавую руку к груди, поклонился.

– Ну и конечно ваш покорный друг, комендант сего скромного форпоста, Ганар Делаг, – седовласый мужчина указал на себя рукой, после чего сел.

Я ответил каждому почтительным поклоном головы.

– Ах да, – Ганар обвел всех быстрым взглядом, – леди Габриэла спуститься чуть позже. А пока выпьем вина и продолжим нашу беседу. Гвар, вина господину маглуру. И про нас не забудь.

Длинновязый слуга, именуемый Гваром, возник словно бы из ниоткуда. В левой руке у него покоился поднос с кувшином вина. Он наполнил мой бокал и долил остальным. Лорд Сатурлэй, знаком руки, дал понять, что его бокал еще полон. Гвар исчез также быстро, как и появился.

– Господин Фольк, на чем мы прервали наш разговор?

– Барон рассказывал нам обстановку на юге, – лорд Сатурлэй ответил за Кравита. Пояснения, по всей видимости, предназначались в первую очередь для меня, хотя произнес это он как бы для всех. Голос у лорда был звонкий и писклявый. На пухлом лице, обильно покрытом капельками пота, как-то неравномерно располагались маленькие бегающие глазки и расплюснутый нос. Тонкие губы были постоянно искривлены в мерзкой ухмылке. Сатурлэй периодически утирал лицо белым шелковым платком. Он явно не производил вид приятного человека.

– Спасибо лорд, – Кравит Фольк учтиво поблагодарил за напоминание, хотя и не нуждался в них, так как провалами в памяти, в отличие от меня, по всей видимости, не страдал. Барону на вид было около сорока. Он был очень худ. На его вытянутом лице читалась усталость. Он носил длинные закрученные на концах усы и жиденькую бороденку. Его большие серые глаза совершенно ничего не выражали, а длинный горбатый нос наводил на сходство с клювом хищной птицы.

– Так вот, – барон откашлялся, – как я уже сказал, юг мы практически потеряли. Лорд Микал полностью разгромлен под Остингом. Геронцы заняли город Стабл и несколько наших военных фортов. В их числе и форт Бладор.

– Это ужасные новости, – комендант опер подбородок о сложенные руки. Ганар Делаг был уже в возрасте, его покрытые сединой волосы говорили о прожитых годах. Морщины, покрывавшие его лоб, стали еще более заметны, а в темных глазах поселилась грусть. – Я знавал коменданта той крепости. Вам известно, что с ним стало?

– К сожалению, коменданту Приодеру не повезло, как и многим другим, – Сатурлэй сделал небольшой глоток вина. – Его четвертовали.

Барон посмотрел на него с небольшим осуждением.

– Как и многих других, кто не оправдал надежд короля, – толстячок, сделав вид, что не замечает осуждающей гримасы Фольк, отер платочком пот со своего лба. – Я помню, как на срочном военном совете короля в Даноге лорд Сальвир Мекил толкал заумные речи о чести и долге. Он пообещал нашему королю скорую победу и голову командующего Серой Стаей2Мооро Лаапи. Кажется, у него был даже какой-то план, показавшийся тогда многим в Совете превосходным. А точнее большинству. Но не мне. Король тоже поверил в его бравадные речи. И что же мы имеем. Три королевских полка уничтожены. Ютиция3Паламир практически полностью завоевана. Юг нашей страны разграблен и находится под гнетом этих шавок. Врагами заняты важные стратегические и экономические точки Герона. А вместо головы Лаапи, нам прислали голову Сальвира Мекил. И после всего этого, я думаю, мы можем не сомневаться в участи комендантов южных крепостей.

– Мне очень жаль. Это действительно ужасные вещи. Приодер был хорошим воином и человеком. Я не знал лорда Мекил, но…

– Не знали и ваше счастье Ганар. Не стоит сожалеть о случившемся, к тому же вы не имеете к этому отношения. Надо учиться на ошибках и идти дальше, – Сатурлэй скривил свое пухлое лицо. – Помимо юга нас теснят и на востоке. Прямое доказательство этому Вератор. Не так ли господин маглур? Седьмой восточный полк пал полностью за исключением, хм…, – он многозначительно посмотрел в мою сторону. – И, если бы не подоспевшие два полка из Лидинга, они вполне возможно сидели бы уже в вашем форте комендант Делаг, за вот этим самым столом и пили бы это… хм, не совсем качественное вино. И поверьте мне, они бы ни о чем не сожалели.

– Вы преувеличиваете лорд!

– Да что вы барон. Я не преувеличиваю. Никогда, – Сатурлэй со стуком поставил бокал с вином на стол, поерзал на стуле, устраиваясь поудобней. – Так бы все и было. Живой пример тому сидящий перед вами офицер. Так удобно потерявший память.

– К чему вы клоните лорд? – комендант, казалось, сдерживался из последних сил.

– А к тому мой дорогой Делаг, что этот мужчина единственный кто выжил под Вератором. Он понес позор поражения, о котором лучше забыть и не вспоминать. Он и его товарищи, чуть было не пропустили врага вглубь наших земель. Если бы не подоспевшая помощь, вас бы вздернули над вашими собственными воротами. Вороны обгладывали ваши кости, в то время как герцоговчане, всей своей ненасытной стаей, пировали в вашем доме и трахали, извините за выражение, ваших женщин. И боюсь, что о вас уже никто бы не сожалел. И все потому что такие как этот господин маглур не справились с поставленной им задачей. Кстати, а кто нарек вас героем Вератора? – он вперился в меня своими маленькими свиными глазками.

– Не знаю! Впервые услышал это выражение за этим столом, – солгал я, после данной тирады в мою сторону, мне вообще больше не хотелось общаться с лордом.

– Так вот, забудьте. Я думаю, что больше таких громких слов в ваш адрес мы не услышим. Чтобы бесславно умереть на поле боя, героем быть не надо.

– Вы преувеличиваете лорд. Я думаю, нам всем стоит успокоиться. Господин маглур попрошу не обижаться на лорда Сатурлэй. У него уж слишком… хм, своеобразные взгляды на жизнь. К вашему сведению лорд, господин маглур, как я понимаю, не настаивает на звание героя, хотя, на мой взгляд, отличный от вашего, он его заслужил, – барон Фольк попытался разрядить обстановку.

Лорд Сатурлэй хотел что-то возразить, но ситуацию спасла внезапно появившееся леди Габриэла. Она в изящном реверансе поприветствовала присутствующих, после чего каждый ответил ей вежливым поклоном и коротким словесным приветствием, а комендант встал, поцеловал ей руку и усадил через стул от меня.

На Габриэле было длинное в полу голубое платье, с не очень глубоким декольте, хотя и оно позволяло оценить по достоинству формы леди, которые, если честно, я ранее не замечал или просто не обращал на них внимания. Она изящно подняла бокал с вином, моментально наполненным появившимся откуда-то слугой.

– Гвар, неси горячее!

Слуга тотчас кинулся исполнять приказ коменданта.

– О чем спорите господа? Нет, нет, барон, давайте угадаю. Снова о войне. Не что так не возбуждает интерес мужчин как война и мы женщины. Я права?

– Абсолютно правы, – Кравит Фольк широко улыбнулся. – Впрочем, как всегда.

– Вы мне льстите барон, – Габриэла улыбнулась в ответ. Похоже, они были знакомы ранее.

– Ну и скучную же вы тему выбрали для обсуждения господа, – честно я не узнавал ту леди Габриэлу которая лечила меня, сейчас она была какой-то более мягкой и немного льстивой. – Ваши крики слышны были даже на втором этаже.

– Я думаю, что этот укол в мою сторону, – лорд Сатурлэй широко по-жабьи улыбнулся. – Приношу свои извинения перед дамой. Мы просто немного подискутировали.

– О, право лорд, вам не за что извиняться. Расскажите лучше не нашли ли вы себе супругу?

Лорд не успел ответить, так как Гвар вместе с еще несколькими служками принес наш ужин. На первое нам подали мясной суп в больших глубоких тарелках. В наступившей тишине мы медленно приступили к трапезе. Поначалу мне было не очень уютно, но через какое-то время я немного расслабился. После неспешной расправы с супом наши тарелки также быстро исчезли со столов, как и появились, а бокалы с вином были обновлены.

– Так что же лорд, вы не ответили на мой вопрос, – леди Габриэла сделала маленький глоток из бокала и изящно поставила его на стол.

– О нет, дорогая моя! Вы же знаете, как тяжело в наше время подобрать спутницу жизни.

– О нет, мой лорд! Вы право преувеличиваете!

– Ха-х. Вы не первая, кто сегодня говорит мне об этом, – Сатурлэй криво усмехаясь, покосился на барона. – Скажите-ка лучше мне, леди Габриэла Далатиен, как глава королевского врачебного корпуса Лаборы, дочь первого лорда Маруна Далатиен оказалось в ютиции Клиам, и именно там, где разгорелись одни из самых кровопролитных сражений? Я не думал, что вы увлекаетесь войной.

– Я!? Ну что вы. Мой покойный супруг увлекался. А я здесь с благотворительной миссией. Все мы должны в эти смутные времена оказывать любую посильную помощь нашему королевству.

– Хм, благотворительная миссия!? – Сатурлэй пожевал пухлыми губами и отер платочком лоб. – Ну что ж, пусть будет так. Во всяком случае именно вам наш доблестный маглур обязан своей жизнью.

– Я выполняла свой долг, не более! Не думаю, что…

– А знаете ли вы господин маглур кто спас вам жизнь? – лорд, бесцеремонно перебив Габриэлу, вперился в меня свои маленькими глазками.

– Довольно лорд! Вы и так уже упомянули о моей должности и отце! Хватит! – в голосе леди послышались стальные нотки.

– Ну право леди, это же всего лишь вопрос! Спасенный должен знать своего спасителя.

От ответа меня спас Гвар, как нельзя вовремя принесший второе. Аппетитно запеченные куропатки в сладком соусе с перцем и кореньями туама4 ударили в ноздри, отвлекая на некоторое время от охоты вести беседы. Мы молча продолжили трапезу, хотя витавшее в воздухе напряжение не отпускало никого из присутствующих. Леди Габриэла периодически обиженно поглядывала на лорда Сатурлэя, тот же делал вид, что полностью поглощен содержимым своей тарелки. Барон бегло переводил взгляд с одного на другого, а комендант безучастно ковырял вилкой, о чем-то глубоко задумавшись. Расправившись со вторым, мы вновь принялись за беседу. Первой молчание прервала леди, не давая возможности Сатурлэй повторить свой вопрос, а тот, по всей видимости, и не собирался.

– Господин Фольк как там поживает ваша любезная супруга, дети?

– Спасибо, хорошо! Но я право удивлен вашим вопросом. Если меня не подводит память, то вы с моей супругой подруги не разлей вода.

– Конечно, но вы ведь знаете, как работает у нас в королевстве почтовые службы и сколь долго приходиться ждать письма, особенно в этих, хм, глухих, простите комендант, землях. К тому же, последнее время, я была очень занята, и мне было не до писем.

– Хм, понимаю, – барон откинулся на спинку стула и задумчиво провел пальцем по округлому краю бокала. – Ну что ж, дети по-прежнему посещают Талменскую школу. Маргарите нравится пение, да и по остальным предметам она довольна хороша. Вся в мать. А вот Став не может усидеть на месте. Да и проблемы с учебой у него тоже присутствуют.

– А этот, по всей видимости, весь в отца, – ехидно, но по-доброму заметил Сатурлэй.

– Не могу не согласиться Прай! – барон серьезно кивнул, впервые за вечер назвав лорда по имени. – Я тоже был не особо усидчив.

– Помню, помню, – лорд улыбнулся еще шире.

– Ну а что же Аннет? – Габриэла прервала их воспоминания.

– Ну а что Аннет, занимается вашими женскими штучками, в которые я, если честно, не вникаю и вникать не собираюсь.

– Ну а как там поживают ее знаменитые гиацинты?

– Ах, гиацинты… знаете замечательно!

И все дружно рассмеялись, вдаваясь в общие воспоминания. Все, кроме меня и коменданта.

В дальнейшем вечер продолжался в более благоприятной и расслабленной обстановке. Говорили о новых новостях при дворе: какое платье носит принцесса, что говорят при дворе, как поживает тетушка Тумфа, сколько родинок на лице у графа Эрвиля и о прочей чепухе. Через какое-то время принесли десерт. Цветное желе из фруктов выглядело вполне аппетитно, но я до того объелся, что места для десерта уже не оставалось. Ложечку все же пришлось попробовать, чтобы не обидеть хозяина. У желе был приятный абрикосовый вкус.

Ужин подходил к концу. Леди Габриэла изобразив уставший вид, попрощалась со всеми и ушла к себе. Комендант, похлопав в ладоши, подозвал Гвара.

– Господа, предлагаю всем переместиться в более удобное место, к камину. Гвар принесет кресла и еще вина.

– Не имею ничего против, – барон медленно встал.

– Извините, но я должен отказаться. Дорога, знаете ли, сказывается на мне не очень благоприятно, – лорд Сатурлэй изобразил усталую улыбку.

– Да, конечно. Я вас прекрасно понимаю. Гвар распорядись, чтобы лорда проводили в его комнату. Ну а что насчет вас господин маглур?

Я тоже если честно очень устал, но упускать возможность пообщаться с приятными собеседниками, к тому же в отсутствие свинообразного Сатурлэй, не стал.

– С удовольствием господин комендант.

– Ну вот и прекрасно.

Лорд удалился наверх, а мы уселись в принесенные Гваром кресла у камина, в котором весело потрескивали поленья, пожираемые яркими язычками пламени. И даже грустная, казалось бы, морда невезучего медведя немного повеселела. Слуги принесли небольшой столик, который поставили перед нами, и поднос, с бокалами и кувшином вина. Также подали холодные закуски, сервированные на маленьких серебряных тарелочках.

Комендант и барон медленно погрузились в риторические беседы на тему войны, а после предались воспоминаниям о былых временах. Из разговора я узнал, что Черное герцогство вот уже как три года терзает наше государство. Герцогство, которое существовало всего лишь более полувека, уже успело покорить себе немало восточных и южных земель материка. Властители соседних государств не выдержали напора и стремительности герцоговчан, поэтому не смогли дать серьезного отпора. Они были завоеваны довольно быстро. Геронцы хоть и давно забыли, что такое серьезная война, все же жили в довольно большом и сильном государстве. «Черные» завязли и немного пообломали зубы о нас, но в тоже время медленно и болезненно, словно псы отрывали по кусочку от наших земель. А мы в свою очередь сдавали позиции.

Разговор медленно перешел в политику и обсуждение действий короля и Совета. Говорили тихо и не спеша, отпивая вино из бокалов. Политические темы меня не очень интересовали. Я уставился в огонь и задумался, мысли путались и метались в гудящей от вина голове. Я пытался вспомнить хоть что-то из своей прошлой жизни, но у меня ничего не выходило. Я очнулся лишь после того, как барон обратился ко мне, по всей видимости, не в первый раз.

– О чем-то задумались господин маглур или вино оказало свое дурманящее влияние? – барон по-доброму улыбнулся.

– Наверное, все сразу!

– Понимаю. После того что вы пережили, – он покачал головой. – Что ж не будем об этом. Хорошо все, что хорошо кончается. Приятно было познакомиться. Извините, думаю я пойду спать.

Кравит Фольк попрощавшись медленно встал. Уже будучи у лестницы, он повернулся и сказал мне:

– И да, господин маглур, не обижайтесь на лорда. Он порой бывает несносен, но это не настоящая его личина.

После чего он быстрыми шагами поднялся наверх. Комендант тоже поднялся с кресла.

– Я думаю, что нам всем пора спать. Вам помочь подняться по лестнице?

– Нет, спасибо, думаю я еще немного посижу у огня.

– Хорошо. Как скажете. Понадобиться помощь, смело зовите Гвара. Доброй ночи.

– Доброй, – ответил я.

Комендант ушел, оставив меня одного. Затем пришли слуги и убрали посуду и незанятые кресла. А я еще долго сидел, уставившись в огонь, пока вниз не спустилась заспанная Мари с масляной лампой в руках и не увела меня наверх.

Глава 4 Ведьма

Вы когда-нибудь задумывались, почему людей так привлекает власть. Я не говорю о правителях государств, взять хотя бы обычного маленького чиновника, да что там, любого человека. Власть прельщает всех. Она пьянит, манит и снедает умы каждого. Конечно, если тщательно углубиться в этот вопрос, то власть есть у каждого. У родителей над их детьми, у священника над его паствой, даже у самого замшелого и измазанного в свином дерьме крестьянина, есть власть над скотиной, которую он держит. Но не все понимают и должным образом осознают, что дано им. И чем меньше власти у человека, тем больше ему хочется ее заполучить. Какому человеку не хотелось бы резко возвыситься над другими, чтобы бывший сосед или враг завидовал твоему успеху, да непросто завидовал, а подчинялся тебе и раболепно целовал твои стопы. Да, тогда бы началась новая жизнь, думает он, я бы уж показал им. И каждый представляет себя на месте своего старосты, барона, лорда и даже короля, думая, что уж он-то точно справиться лучше. Но большинство не понимает, что чем больше власти дано человеку, тем сложнее ее удержать и не впасть в искушение. Даже самые великие люди подвластны этому. Любому правителю хочется расширить свои земли. Но не каждому хватает возможностей или смелости. И таких, порабощают те, у кого такие возможности есть. Они развязывают войны из-за денег, земель, женщин, но все это и есть проявление власти. Желание владеть землями, товарами, торговыми путями или определенной женщиной, которая является всего лишь обычной бабой, отличающейся от других богатой одежды и манерами, и в большинстве случаев наследницей какого-либо рода, не что иное, как стремление к власти. Кто-то кричит о равенстве, о правах человека и независимости – но все это полная чушь. Всегда будет хозяева и рабы, короли и крестьяне, богатые и нищие, вождь и племя. Ведь даже у каждого стада овец есть свой пастух. И чем же является человеческое общество как не стадом. Власть была, и будет прельщать и манить каждого. Ведь, как известно, плох тот раб, что не хочет стать хозяином, но нет хуже хозяина, чем бывший раб.

Марид Блакир «Истоки власти»

Проснулся я уже довольно поздно. Голова раскалывалась от выпитого прошлым вечером вина. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь ставни, заставили меня зажмуриться. На маленьком столике в углу стоял остывший завтрак. Я не слышал, как его принесли. Я осторожно встал с кровати. Есть мне не хотелось, поэтому я решил прогуляться. Опираясь на клюку, я направился к выходу из комнаты. В коридоре я не встретил не единой души, Мари, по всей видимости, выполняла очередное поручение леди Габриэлы. Я с трудом спустился вниз по лестнице, в зале тоже никого не оказалось. Пройдя через вечно заполненную запахами и суетой кухню и ряд комнат, вышел на улицу. День стоял яркий и солнечный. Дворовые псы с лаем носились друг за другом. Не зная, чем мне заняться, я решил просто прогуляться по двору. Я медленно шел, наслаждаясь теплым приятным днем, и даже не заметил, как оказался рядом с кузницей. Мастер Кавир стоял, уперев руки в бока, и грозно наблюдал за тем, как подмастерье водит точилом по клинку. По всей видимости, у него это не особо получалось, и скорее не от собственной неумелости, а из-за неустанного взгляда наставника, от которого невольно тряслись руки.

– Вот же песий сын. Все у тебя никак у людей. Даже меч наточить не можешь. Тьфу! – кузнец смачно сплюнул к себе под ноги. Подмастерье зло зыркнул на него исподлобья, но тут же отвел взгляд, боясь, что мастер заметит его недовольство. Кавир глубоко вздохнул, отвернулся и, махнув рукой, двинулся ко входу кузницы. Меня он увидел в последний момент.

– А, господин маглур! Как у вас дела? – он приветственно махнул рукой.

– Спасибо, хорошо!

– Не желаете зайти?

– С удовольствием! – не раздумывая ответил я, отказываться было неудобно, да и делать было все равно нечего.

Я проследовал за кузнецом к дверям. Войдя мы оказались в темном душном помещение. От огромной кузнечной печи несло жаром. Молоты, и другие рабочие принадлежности Кавира были аккуратно разложены по своим местам. Кузнечные меха одиноко лежали у основания печи. Кавир указал мне на грубо сколоченный стул, стоящий в углу у не менее грубо сколоченного деревянного стола.

– Располагайся! Поболтаем, пока этот бездарь пытается сделать вид, что работает. Пива? – предложил кузнец.

– Не знаю. – замялся я, садясь на указанное им место.

– Да ладно! От кружки доброго ялитинского пива никому еще не бывало плохо.

– Я не думаю, что леди Габриэла…, – голова гудела, и я попытался прикрыться недовольством леди как моего лечащего врача, но Кавир не дал мне договорить.

– Да ладно. Наплюй. Эти проклятые бабы вечно зудят из-за всякой ерунды. Все беды из-за них. Вот моя Квинта.… А ладно, не будем о них, – кузнец махнул огромной рукой, – давай, выпьем, пока рядом не появилась эта свистушка. Как ее там.… Ах да, Мари. Назовут же итить их за ногу. Чес слово, словно собачонка за тобой. Прямо не знаю, – кузнец тяжело вздохнул.

Мари действительно очень сильно привязалась ко мне и, хотя мне уже не требовался столь сильный уход как ранее, мы проводили много времени вместе. Мне было приятно общаться со столь молодой особой. Она была довольно обаятельна и, в меру своей молодости, наивна, что нисколько ей не мешало. Она могла целыми днями щебетать о разных незначительных предметах и событиях, и практически всегда избегала серьезных и вдумчивых тем. В общем, общение с ней для меня было всегда легким и непринужденным.

Кузнец с грохотом поставил две большие глиняные кружки на стол, вырвав меня из задумчивости. Белая пена стекала по краям кружек на стол. Пиво приятно пахло ячменем и хмелем. Я сделал глоток, вкус был мягким и довольно приятным. Кузнец залпом выпил половину содержимого кружки, да так, что часть пива потекло по его бороде, после чего шумно поставил ее на стол.

– Эх, хороша сука! – кузнец смачно вытер рукавом губы. – Ялитин город шлюх, пропойц, нищих и мелких криминальных деградантов, но вот пиво у них хорошее. Чертовски хорошее. Если еще и есть причина, по которой этот город не обходят стороной так это их пивоварня. А хозяйка то ее, хозяйка…. Ух огонь баба. Эх, ладно, что уж там. Хорошо Квинта не слышит. Она бы… Кузнец не закончил свою тираду, а лишь с шумом опорожнил вторую половину кружки.

– Заказал бочонок одному пройдохе, что частенько проезжает здесь, точнее проезжал, пока в этих местах разбойнички не расшалились. Я чинил подковы его лошадям. Так он мне два аж припер. Что довольно странно для таких как он. Торгаши, сам понимаешь, не люблю я их. Ездят туда-сюда, честных людей на деньги разводят. Сейчас-то их поубавилось, своим умом живем, да еще военные обозы ходят.

– А что у вас с разбойниками? – заинтересовался я.

– Да как обычно, грабят сукины дети кого не попадя. Детей, женщин уводят. Насилуют, режут. Как будто нам этих собак из герцогства не хватало. Раньше их наши военные дозоры разгоняли, а сейчас война мать ее за ногу, людишек не хватает, не кому припугнуть, все на фронтах. Так еще и беженцы эти. Большинству податься не к кому, вот и идут на большак, да в леса счастья пытать. Много теперь таких кто в грабители подался. Пока до Сагевара или Корвида доберешься, без штанов останешься, да еще Авелину5 будешь молитвы возносить, что живой остался. Столько этих шаек развелось. Не сосчитать. Плюс засланные отряды Черного герцогства, что по лесам малыми группами рыскают, смуту вносят, подрывая боевой дух значится. А если не они, так Алвер Гнилой тебя обчистит. А от него живым еще никто не уходил. По сравнению с ним герцоговчане щенки, они хотя бы убивают быстро, а вот Алвер помучить любит.

– А кто такой этот Алвер Гнилой?

– Да атаман что в Ливневом лесу и его окрестностях промышляет. Раньше тракты грабил, а теперь вот поговаривают в лесу осел. Он еще до войны крови попил нашей. Никак поймать не могли. Уходил постоянно сволочь. А сейчас вот вообще обнаглел. Такую ватагу вокруг себя собрал. Поговаривают, что человек четыреста наберется. Не знаю правда это или нет, но слухи ходят.

– Ничего себе, – я присвистнул от удивления.

– Вот тебе и ничего себе. Теперь только военные отряды могут более-менее спокойно передвигаться. Хотя и на них частенько нападают. Самые отчаянные торгаши с ними только и передвигаются. Но один хрен опасно это, да и дорого.

– И что же король ничего не может сделать?

– А что король!? Король далеко, – Кавир усмехнулся. – Да и нет дела до нас королям то. Им беды обычного люда неведомы. Не вникали они в них, и вникать не собираются. Думаешь этот толстый напыщенный лордишка, что в форт к нам заявился, волнуется о наших судьбах. Как бы ни так. Плевать он хотел на нас с высокой башни, вот что я тебе скажу. Да и этот хлыщ длинный иже с ним. Им бы только жратву подавай, которую мы собственным трудом вырастили, выкормили и добыли, да нашим бабам под юбку залезть, более их ничего не интересует.

– Не могу согласиться, барон показался мне довольно приличным человеком, – меня немного удивили резкие высказывания кузница.

– Да все они одинаковые. Просто некоторые очень хорошо могут скрывать свои сущности. Прикидываются этакими добродетелями. Мол, мы радеем за своих подданных, прислушиваемся к их жалобам, помогаем. А я так скажу, хрен там, что они делают. Случись чего, мы за них кровь проливаем, а они драпают.

– Ну, допустим не все. И не все подданные так уж радеют за своего господина. Да и драпают не реже, как я понимаю.

– А ты откуда разбираешься. Тебе ж вроде мозги отбили, – кузнец обидчиво покосился на меня.

– Я потерял память, а не разум. Я же не хожу и не пускаю сопли как идиот. Поэтому могу и имею право размышлять, – меня немного обидели слова Кавира.

– Ну ладно, что-то я разошелся. Больная тема как говорится. Ты уж меня извини.

– Ничего страшного, – холодно ответил я. Слишком холодно. Кузнец покосился в мою сторону, но ничего не сказал.

– Говорят ты тоже из этих, аристократов. Не похож правда, – пробурчал он спустя некоторое время.

– Да!? И почему же? – я доброжелательно улыбнулся.

– Ну не похож ты на этих выскочек. Общаться с тобой просто. Хотя может из-за того, что у тебя там в башке что-то переклинило. Да и судя по виду ты больше на вояку похож, чем на аристократишку.

– Да, теперь это тяжело будет выяснить. Ну а насчет вояки, так я, по всей видимости, им и был. В звание маглура говорят, – я сделал глоток из кружки.

– Ну, так такое звание обычный смертный вряд ли получит. Его как бы дают только тем, у кого кровь чистая. Ну не чушь ли. Ха. Кровь. Пусти ее так у всех одного цвета. Это ладно, хрен с ним. Меня вот что больше интересует. Странно, что находят полумертвого офицера на поле боя и никаких вещей при нем. Ни колец, ни медальона, ничегошеньки. Совсем. Только форма. Ни письмеца от любимой бабы… извиняюсь леди, ни каких побрякушек наудачу и памятных вещей. Поверь мне, так не бывает.

– Может быть, герцоговчане обчистили. Я думаю, что время у них было…

– Хм. Может быть и так. Но есть одно «но». Они конечно бестактные грубые тупые ублюдки, но не мародеры. Точно тебе говорю. Стая не обирает падаль. Хотя человек везде человек. Но все же я очень сомневаюсь. Эх, ладно твари они один хрен. Главное, что жив остался. Допил!? – кузнец кивком указал на мою кружку.

– Почти, – этого «почти» оставалось больше половины.

– Давай обновлю, – Кавир грузно поднялся, взял кружки. Оставшееся содержимое моей выплеснул в угол рядом с кузнечной печью. В углу внезапно взвизгнуло, потом недовольно зарычало. Из темноты вышла, не замеченная мной ранее, коричневая дворняга и, выказывая полное свое неудовольствие, встряхнула всем телом, разбрызгивая остатки пива со своей шкуры по всей кузне.

– А, Фалко, скотина ты шерстяная, – кузнец уже вернулся, поставил полные кружки на стол. – Опять ты сучья псина здесь трешься. Пригрелся у печи гад.

Кавир ловко, одним движением, схватил собаку за загривок. Фалко дико завизжал, вытаращив глаза и попытался вырваться, но хватка у кузнеца была железная. Кавир широкими шагами дошел до двери и выбросил собаку за дверь, при этом сопроводив ее в полет ударом сапога под зад. Послышался шлепок об землю и удаляющийся визг бедного Фалко.

– Вот ведь ж…. Эх, такой же бесполезный пес, как и мой ученик Карл. Но эта то хоть собака. Ладно, – Кавир махнул рукой и нерасторопно вернулся к столу.

– Я вот что подумал, – он сильно поскреб бороду запустив туда всю свою пятерню, после чего залпом осушил часть кружки, – поговори с Флайном. Он конечно мужик суровый, но справедливый. За словом в карман не полезет. Ведь это он тебя нашел там, среди трупов, вместе с этой столичной ведьмой. Говорит, сначала не поверил, что выживешь, только вот леди эта твоя Габриэла настояла, чтобы взяли. Вроде как долг у нее такой, людей с того света вытаскивать. Правда, нести тебя-то ни ей пришлось. Благо оказалась права. Выжил.

– Смотрю, ты не особо ее любишь, – я тихо вздохнул и отхлебнул пива.

– А за что мне ее любить-то, фифу столичную. Характер противный. Голос и тот какой-то неприятный. Корчит из себя незнамо что. Ведьма, одним словом. Хотя руки золотые, надо признать, вон тебя оживила, когда все уже не верили. Мужика ей надо, вот что я думаю, – кузнец допил содержимое своей кружки и вытер рукавом губы. – И, кстати, о ведьмах, будешь в деревне, что за стенами форта находиться, зайди в домик на окраине леса. Там травница живет старая. Местные ее побаиваются, равно, как и уважают. От недугов лечит вроде как, но поговаривают и сглаз может навести. Конечно сплетни это все бабские, но вот травки у нее знатные. Может, что и для тебя найдется, чтоб мозги на место встали.

– Хорошо, если соберусь туда, загляну, все равно делать нечего.

– И то верно. Вот и загляни. Хуже не будет, может чего присоветует, – он отсалютовал мне кружкой, а затем залпом опорожнил ее.

Мы еще немного посидели за разговором. Кавир несколько раз бегал обновлять свою кружку, я же потихоньку допивал свою. Прощаясь, кузнец крепко обнял меня, да так что у меня чуть не треснули ребра.

Я застал командора Флайна на тренировочной площадке. Он как раз показывал одному из солдат, как, по его словам, мужчина должен держать меч, другие дружно хохотали.

– Смотри Марун. Берешься вот так, чуть расслабь кисть. Да не так дубина. Так даже за бабью задницу не держатся.

Солдат бледный, словно смерть, был уже в таком состояние, что, наверное, не понимал, где он находится, не говоря уже о чем-то другом. Флайн недовольно ворча, подошел к нему и поправил клинок в руке солдата.

– Вот так. И не ослабляй хватку. Эх, бездари, – Флайн обвел всех взглядом и в какой-то момент заметил меня. Удостоив меня лишь мимолетным скользящим взглядом, он тут же сделал вид, что я ему не интересен. Я отошел в сторону и терпеливо стал ждать окончания тренировки. Время было уже за полдень. Я, было, решил сходить до конюшен, но передумал и решил дождаться Флайна.

Тренировка длилась довольно долго. Я все сильнее опирался на клюку. Левая нога нещадно ныла. Когда я был уже готов на все плюнуть и уйти, Флайн дал команду расходиться. Солдаты, радуясь небольшой передышке, направились в сторону казармы. Флайн, продолжая игнорировать мое присутствие, двинулся следом.

– Командор, – громко окликнул я. Он не обратил внимание. Во мне стала закипать злоба. Я крикнул еще сильнее. – Командор Флайн.

Он остановился и немного повернул голову в сторону. В какой-то момент все его тело напряглось, а кулаки сжались. Я даже, наверное, мог бы поручиться, что в этот момент зубы его скрежетали, а глаза метали искры, но я не видел его лица. Напряжение продлилось всего лишь пару секунд, командор вздохнул, расслабился и резко развернулся на каблуках. На лице его играла натянутая фальшивая улыбка.

– А, господин маглур или как вас там стоить величать. Решили почтить нас своим присутствием. Пришли посмотреть, как тренируются рядовые солдаты, дать нам совет или по каким-то другим причинам? – в его голосе звучала нескрываемая ирония с толикой презрения.

– По другим, – так же холодно ответил я.

– Ну и что же это за причина?

– Вы, – коротко ответил я.

– И что же вас заинтересовало в моей скромной персоне?

– Говорят, что это вас я должен благодарить за свое спасение?

– И кто же это говорит?

– Кавир!

– Серьезно? Ну что вы, я думаю, он преувеличивает.

– Мы так и будем размениваться любезностями или перейдем к делу? К тому же, как я заметил, общение со мной приносит вам крайнее неудовольствие.

– Да что вы и как же вы пришли к такому выводу?

– Я, может быть, потерял память, но я не дурак. Да и глаза у меня есть.

– Да уж редкая наблюдательность, достойная сына благородных родителей.

– Ваша ирония здесь не уместна, я ничего не помню. К тому же я не могу понять с чего такая ненависть ко мне, если я ничего вам не сделал? Позвольте узнать.

– Вы действительно хотите этого?

– Да. И давайте уже на «ты».

– Хе-х. Хорошо. Я скажу, – он быстрыми шагами направился в мою сторону. – Говоришь, ничего не сделал? Ты прав. Ты ничего не сделал. В своей гребаной жизни ты не сделал ничего примечательного. Такие как ты живут в хороших домах с прислугой, пьют хорошее вино, едет вкусную пищу с изысканной посуды и ведут заумные беседы о всякой только вам ведомой чепухе. И вам нет дела до таких как я. Вам наплевать на наших детей и на то, что мы умираем за вас с мечом в руках, и наши дети становятся сиротами, чтобы вы жили, жрали и веселились за наш счет. Да, это я нашел тебя там, жалкого и истекающего кровью, чуть было не растерзанного зверьем. Но благодарить тебе стоит не меня, а леди, которая настояла на том, чтобы забрать тебя оттуда. И ты выжил, как насмешка всем нам. Насмешка тем воинам, которые могли вернуться к своим семьям, но не вернулись. Но выжил именно ты, жалкий и ничтожный аристократишка, который отдает приказы из-за спин солдат, и который, в чем я абсолютно уверен, по чистой случайности оказался на острие атаки. И если бы не герцоговчане которые вырезали всех до единого, ты бы сейчас сидел среди таких же, как и ты, павлинов и бахвалился свой храбростью, в тот самый миг, когда обычные солдаты, как я, умирали бы от ран в грязи, а затем были растащены зверьем и склеваны воронами. И хочешь знать, чтобы бы я сделал, если бы не эта женщина из столицы?

– Что?

– О, я бы оставил тебя. Оставил бы тебя там, на поживу тем хищникам. Чтобы они жрали тебя еще живого. Чтобы ты мучился. Потому что я ненавижу таких как ты.

– Я тебя понял, – в моем голосе прозвучала обида и презрение. Мне более не хотелось общаться с этим узколобым бараном. – Ответь мне лишь одно командор. Когда ты меня нашел, при мне не было каких-либо вещей?

– Не знаю, я тебя не осматривал, – Флайн презрительно фыркнул.

– Действительно!? Только вот странно, что при мне не оказалось ничего…

Флайн не дал мне договорить.

– Ты что хочешь обвинить меня в воровстве? – он выпятил глаза, на губах проступила пена.

– Нет. Я такого не говорил. Но может ты что-то видел или…

– Спроси у Клепера или Дьяки. Это они тащили тебя на себе.

– А это еще кто такие?

– Крестьяне из деревни. Надеюсь это все?

– Пока все. Благодарю.

– Засунь свои благодарности сам знаешь куда. Нам не о чем больше разговаривать, – он развернулся и пошел прочь, крепко сжав кулаки.

– Очень на это надеюсь, – крикнул я ему вслед. Флайн лишь молча сплюнул себе под ноги.

Я, кипя от гнева, доковылял до ворот форта. Двое стражников, стоящих по обе стороны створок, не удостоили меня даже взглядом. Третий, немолодой уже стражник, сидевший чуть поодаль на перевернутой бочке, хрипло окликнул меня:

– Куда это собрались?

– Наружу! – зло ответил я.

– А-а-а, – протянул стражник, так будто сам не догадался о моем намерение, – тогда ладно, идите. Только дотемна возвращайтесь. А то сами знаете что.

– Что?

– Кошки съедят, мать их, – и он громко рассмеялся своей глупой шутке. – Открывай ворота парни!

Скучающие стражники медленно и лениво подняли засов, затем отворили створки. Я, тяжело опираясь на клюку, вышел за ворота. Стражники так же медленно закрыли их за мной. Я осмотрелся. Передо мной широкая укатанная колесами телег и обозов дорога, извиваясь толстой желтой змеей, уходила вперед. По обочинам росли высокие широкоплечие вязы. Не так далеко я заметил соломенные крыши домов и дым, исходящий из труб. Я медленно пошел по дороге в сторону селения. Дорога шла немного под склон, поэтому из-за больной ноги передвигаться пришлось осторожно. Я, несмотря на то, что расстояние до селения было небольшим, добирался туда довольно долго. Когда я, в конце концов, дошел меня встретил запах стряпни и навоза, гогот гусей, лай собак и визг детских голосов. В общем, стояла необозримая какофония из запахов и звуков. Деревня была достаточно большой, и я не знал, куда мне пойти. Для начала я решил последовать совету Кавира и наведаться к деревенской травнице. Может кузнец был прав, и она могла мне чем-то помочь. Я остановился возле одной из изгородей и спросил дорогу у развешивающей белье крестьянки. Та, по всей видимости, не ожидала меня увидеть, а когда заметила, то молча скрылась в хате, прихватив с собой ничего не понимающею девочку лет семи, которая тихо играла с соломенной куклой у входа. Я, пожав плечами, похромал дальше в поисках более сговорчивого селянина. Но, как оказалось, найти такового было не так просто. Женщины при виде меня уходили в дом или прятались за мужчинами, а те в свою очередь лишь молча сплевывали на землю, не удостаивая ответом. Я, было уже, плюнул на это дело, но неожиданно на помощь мне пришел сидящий на завалинке седой беззубый старик. Он молча указал палкой в сторону, куда мне стоит двигаться. Я благодарно кивнул, старик лишь молча отвернулся. Внезапно появившееся из хаты молодая женщина, громко обругала его «старым козлом» и, вырвав палку из рук, загнала внутрь. Напоследок она плюнула в мою сторону и закрыла за собой дверь. Я молча двинулся в сторону, указанную стариком. Хоть его молчаливое указание было не особо подробным, я, руководствуясь словами кузнеца и его направлением, все-таки добрел до нужной хаты. Как и сказал Кавир дом стоял на отшибе, не так далеко текла мелкая речка, а за ней начинался лес. Дом травницы был небольшим и кособоким. Наполовину поваленная изгородь была вся в тонких стеблях засохшего хмеля. Я не спеша вошел во двор и двинулся ко входу. Подойдя, негромко постучал в покосившуюся дверь. Ответа не последовало. Я постучал еще громче. Из-за двери послышался хриплый усталый голос пожилой женщины:

– Да иду я уже. Кого там Малков принес? Духи б тебя побрали.

Дверь со скрипом отворилась. На пороге возникла чуть сгорбленная фигура старой травницы. Рыжеватые с проседью волосы неопрятными клоками ниспадали на плечи. Прищуренные от резкого света глаза уставились на меня.

– Кто таков?

– Мне сказали, что вы занимаетесь травами, – я замялся, не зная, что мне сказать.

– Хм. Так энто каждая плешивая собака на селе знает. Не местный что ли? А ладно не отвечай, сама вижу, что не с наших краев. Я здесь давно живу, всех знаю. Заходи, гостем будешь, а не будешь, ну и хрен с тобой, – старуха громко рассмеялась и скрылась в темноте хаты.

Да, вежливость местных жителей, оставляло желать лучшего, все что думали, тут же говорили вслух. Я, немного помедлив, ступил за порог. В полумраке разглядел небольшие сени, в конце которых был еще один вход, дверью которому служило грязное покрывало. В сенях было довольно сумрачно, я тихонько двинулся вперед, постукивая палкой по грязному деревянному полу. Сильно пахло травами. Отодвинув покрывало, вошел в довольно просторную комнату. Запах трав усилился, щекоча ноздри и ударяя в голову. И не удивительно, ведь повсюду на крючках и веревках висели пучки как свежих, так и засохших растений. Убранство комнаты было не богатым. Соломенная лежанка в углу, грубо сколоченный стол у небольшого окошка, два кособоких табурета, да небольшая печь с длинной лавкой у основания. Остальное пространство занимали глиняная посуда: чугунки, кастрюли, да ступки для размельчения трав, ну и, конечно же, сами травы. Огромный рыжий кот сидел на лавке и, облизывая лапу, тер ее свою мохнатую морду. Завидев гостя, он прервал свое занятие, вперился в меня своими зелеными глазищами и издал звук больше похожий на скрип несмазанного колеса телеги, чем на кошачье «мяу». Старуха молчаливо указала мне на один из одиноко стоящих табуретов. Я осторожно сел. Сама же травница уселась на лавку, немного потеснив кота, что не очень ему понравилась, но после того как старуха почесала тому за ухом, он похоже забыл все причиненные ему неудобства.

– Ну и что же ты хотел молодой человек?

– Кавир – кузнец из форта сказал, что ты занимаешься травами и…, – я на секунду замялся, этого было достаточно, чтобы старуха отреагировала.

– Колдовством, ворожбой и прочей магией. Так? Говори уж как есть, привыкла. Только вот если я старая, живу одна и занимаюсь травами, это не значит, что я ведьма.

– Я и не говорил, что вы ведьма.

– Зато подумал молодой человек. Да и слухов, про меня, понабрался. Ладно, мне уж не привыкать, – старуха глухо рассмеялась, – так что ты хотел от меня? И кстати, как твое имя?

– Вот в этом и есть одна из причин, из-за которых я здесь! Я не помню своего имени. И если честно ничего из своей прошлой жизни.

– А-а-а. Так ты тот, которого полумертвым привезли в форт, и из-за кого наши глупые селяне проиграли столько денег и вещей, которых у них и так не много, поставив на твою смерть. Если честно я бы тоже поставила на это. Если б играла, – она криво ухмыльнулась.

– Слышал о чем-то подобном. Я смотрю, в ваших краях не особо ценят человеческую жизнь.

– А где ее ценят молодой человек? Я лично не знаю таких мест! Ладно, мы отвлеклись. Так что именно ты хотел от меня? – старуха погладила кота, тот податливо выгнул спину и заурчал от удовольствия.

– Кузнец сказал, что может у вас найдутся…

– Нет, – старуха вновь не дала мне закончить. – Таких трав у меня нет. Знаешь, я всего лишь скромная травница. Кстати, леди из замка не раз присылала ко мне свою помощницу. Серьезная девочка. Брала у меня травы на настойки. Много хороших трав. От заражения и припадков. Я так думаю, предназначались они тебе. Не так ли?

– Возможно, – коротко ответил я.

– Как ты связан с этими женщинами? – неожиданно спросила травница. – Мне кажется, они единственные кто переживают за тебя.

– Леди Габриэла спасла мне жизнь. Если бы не она, меня бы уже не было среди живых и ваши крестьяне могли сберечь деньги. А Мари все время ухаживала за мной. Я ей тоже очень благодарен.

– Благодарен. Хм, – старуха хитро улыбнулась. – Но такой ли благодарности они ждут от тебя?

– О чем вы?

Старуха не ответила, лишь молча смотрела мне в глаза, при этом, не забывая гладить рыжею бестию. После наступившего, неловкого для меня, молчания, она заговорила вновь.

– Нет, не думаю, что я смогу тебе помочь, – кажется, она сказала это больше себе, чем мне. – Конечно, существуют особые травы, которые вполне возможно могут тебе помочь. Но у меня их нет и быть не может. Они очень редки и растут в определенных местах. Да и метод их добычи не столь обычен.

– Да, да. А еще их стерегут чудовища и прочие твари. И срывать их надо только в полночь.

Старуха глухо рассмеялась. Рыжий кот вздрогнул и хрипло мяукнув, соскочил на пол.

– А ты рассуждаешь не как человек, который потерял память. Конечно, ты прав, но не бойся, не все так плохо, – она продолжала улыбаться. – Я не стала бы тебе рассказывать такую чушь. Но травка действительно редкая и наших краях не растет. Есть, конечно, еще способ, но…

– Но…, – повторил я.

– Нет. Не будем об этом. Мне надо подумать, а теперь уходи.

– Но как же…

– Уходи, – более настойчиво повторила она.

Я огорченно вздохнул и, встав, направился к выходу. У старухи явно были не все в порядке с головой, как печально это для меня не звучало. Уже на пороге я остановился и, обернувшись, обратился к травнице. Она стояла в проходе, откинув грязное покрывало входа. Кот мирно урчал у нее на руках.

– Я хотел бы узнать, не знаете ли вы Клепера или Дьяки? И где бы я мог их найти?

Старуха глупо хихикнула.

– Как же не знать. Местные пройдохи и пьяницы. Их все знают. Дать бы им травки, которая…. Ай, ладно. Если же они опять где-то не шляются, дуря честных людей, то ты найдешь их на постоялом дворе «Свиньи Эйдана». Это вон там за деревней, – старуха махнула себе рукой за спину.

– Спасибо, – ответил я.– Всего доброго.

– Если захочешь, то навести старую женщину через пару дней. Может у меня будет что-то для тебя. А теперь иди, да хранит тебя Малков.

– Кто такой этот Малков? – поинтересовался я.

– Один из духов леса, – она с прищуром посмотрела на меня. – Ну вот, опять думаешь, что я ведьма.

поинтересовался – Нет.

– Думаешь, думаешь. Хотя вроде неровня этим глупым крестьянам. А в россказни и всякую чепуху веришь, как и они. Малков всего лишь верование. Мелкий полу-божок. И то, что я в него верую, не делает меня ведьмой.

– Я верю вам!

– Да-а!? – старуха загадочно улыбнулась. – В наше время никому нельзя верить. Ах, и еще одно. Я знаю, как местные относятся к незнакомцам. Поэтому передашь Эйдану – трактирщику, если он будет кобениться или задумает тебе в пиво плюнуть или еще чего, я нашлю на него наговор и его, и так не особо нужные ему яйца, отсохнут.

Она хрипло рассмеялась и скрылась за грязным покрывалом.

– Как мне тебя называть? – запоздало спросил я.

Ответом мне был стихающий смех.

Глава 5. «Свиньи Эйдана»

Девочка сидела на берегу. Накатывающие волны белой пеной окутывали ее ступни. Светлые волосы развевались на соленом ветру. Он подошел очень тихо. Она не слышала его шагов на песке. Сел рядом, положив тяжелую руку на ее плечо. Она не повернула головы, чтобы посмотреть на него. Она не сделала ни одного движения, а лишь молча смотрела на волны. Она знала его всю свою жизнь. Его запах, цвет волос и тембр голоса. Он был ее отцом, а она его дочерью. Плоть от плоти, кровь от крови. Она знала его всю свою жизнь. Отец, вопрошала она его, что такое море? Почему люди так боятся его и в тоже время любят. Море – это жизнь и смерть, отвечал он ей. Она дарит людям свои дары, но, если разгневать его, оно может поглотить тебя. Но нас то оно любит, спрашивала девочка. Да, особенно тебя, отвечал он. Она повернулась к нему и звонко рассмеялась. Море шумело, заглушая крик чаек. Он улыбнулся ей. Девочка продолжала смеяться. Глаза ее были затянуты пеленой. Она была слепа.

Лиза Кравор «Та, что помнит»

Постоялый двор с благозвучным названием «Свиньи Эйдана» находился, как и сказала травница, чуть дальше селения. Руководствуясь направлением старухи, я довольно быстро вышел по широкому тракту за пределы деревни. Левая нога сильно ныла, и я все чаще опирался на правую ногу и костыль. Постоялый двор находился не так далеко, и я уже видел соломенные крыши построек, когда внезапно погода резко поменялось. Непонятно откуда взявшиеся грозовые тучи, заволокли небо, налетел порывистый, сбивающий с ног, ветер. Небо рассекли яркие лезвия молний, провожаемые гулким раскатом грома. Сильный ливень застал меня практически у постоялого двора. Водяные упругие струи с силой ударили по земле, превращая песок под ногами в бурлящею жижу. Я мгновенно вымок до нитки. Несколько раз чуть было не упал на землю. Из-за моей больной ноги мне было очень тяжело передвигаться. Я с невероятным трудом добрался до двора и двинулся в сторону невысоко длинного дома с широкими дверьми. Дождь, словно яростная змея, шипел и жалил меня своими струями. Я с ходу ввалился в дом, который оказался довольно широкой и просторной таверной. Ряд длинных столов и лавок, на которых сидел весь местный цвет и постояльцы этого двора. Некоторые из них, надо признать, уже лежали под столами. Один из крестьян, в широкополой соломенной шляпе, танцевал на столе. Второй, хохоча, пытался его спустить, и все это под ужасно нескладную, мерзкую, свистящею мелодию, наигрываемую, на непонятном инструменте, лохматым парнем, возомнившим себя музыкантом. Рыжеволосая веснушчатая девка, на вид лет двадцати, разносила меж столами еду и пиво. Ее периодически хлопали и щипали за задницу сидящее мужичье, на что она отвечала противным смехом с похрюкиванием. На меня никто не обратил внимания. Вода стекала с меня на пол, образовывая под моими ногами небольшую лужицу. Мимо меня, к выходу, прошествовал еле стоящий на ногах детина. На крыльце он споткнулся и упал, да так и остался лежать там, что-то невнятно бормоча себе под нос, а дождь с силой накинулся на пьянчугу. Да уж, эта местность с каждым разом «нравилась» мне все больше. Я двинулся к длинной высокой стойке, за которой, с кислой миной, стоял облысевший пузатый трактирщик. Он безучастно смотрел на все то действо, что проходило в его заведение. По всей видимости, это был тот самый Эйдан, чьи свинья красовались в название постоялого двора. Я подошел к стойке. Трактирщик даже виду не подал, что заметил мое присутствие.

– Добрый день, – поприветствовал его я, хотя вряд ли можно было назвать этот день добрым.

– Угу, – буркнул трактирщик и внезапно громко закричал, обращаясь к девке, снующей между столами. – Эй Элти, мать твою, хватит уже вертеть задницей. Шевелись быстрее. Я уже жалею, что связался с твоей матерью и произвел тебя на этот гребаный свет.

Элти лишь громко хихикнула и продолжила вилять задницей.

– Вы так понимаю Эйдан? – я вновь попытался привлечь его внимание.

– Угу, – снова ответил он.

– И где же ваши свиньи?

– Вон, позади тебя, жрут, срут и веселятся, – трактирщик многозначительно кивнул в сторону своих посетителей. – А некоторые уже нашли свою грязь и копошатся в ней.

– Да, я и не мог подумать, что ваши свиньи двуногие, – я широко улыбнулся.

– Ну а чем они, по-вашему, отличаются от четвероногих? По-моему, сходство на лицо. К тому же большинство, когда напьются, передвигаются на четвереньках, да и хрюкают также.

– Хм. Не могу не согласиться. Так название постоялого двора в честь людей, а не животных? – спросил я продолжая улыбаться в попытке расположить к себе Эйдана.

– Ух ты, какой догадливый. Конечно дубина в честь них. Я что похож на скотовода или любителя грязных животных. У меня из зверей только древняя кляча, да кот старый, который ну никак сдыхать не желает, все шастает по двору, сука, без толку, а мыши как бегали толпами, так и продолжают бегать, портя мои запасы.

– А где тогда вы берете мясо?

– В деревне беру. Где ж еще. Я что-то не понял, ты сюда пиво пить пришел или со мной о всякой херне поболтать. Либо бери выпивку, либо вали с моей таверны. А ежели тебе комната на ночь нужна, тогда Элти тебя проводит. Эйдан уперся кулаками в стойку и грозно на меня посмотрел.

– Я здесь по делу. Ищу кое-кого.

– Здесь все такие. Вон полна зала деловых, таких как ты, – трактирщик громко расхохотался.

– Мне нужны Клепер и Дьяки.

– А кому они не нужны, эти пройдохи. Они уже половине деревне должны, я уж не говорю о солдатне в форте, – трактирщик вздохнул и печально окинул взглядом залу.

– Мне сказали, что я могу найти их здесь.

– Люди много чего брешут. Ты сам кто будешь-то, я тебя раньше здесь не видел? Трактирщик внимательно вгляделся мне в лицо как будто бы только сейчас понял что я не из этих мест.

– Это столь важно? – поинтересовался я.

– Нет, мне плевать. Просто так спросил. Так ты будешь что-то брать или трепать языком? Нет пива, нет разговора.

Денег у меня при себе не было, поэтому пришлось выкручиваться.

– Ну, если вы меня угостите, то от кружки доброго пива я бы не отказался.

Трактирщик выпучил глаза от такой наглости.

– Это тебе что бесплатная богадельня что ли. А ну пошел на хрен отседова нищеброд.

– Старая травница, что живет на краю деревне, просила передать, что если вы не нальете мне пива то она сделает наговор и ваши…

– Ладно, ладно хрен с тобой. На, подавись.

Он плеснул в кружку пива и с громким стуком поставил передо мной.

– Так что насчет Клепера и Дьяки? – я решил идти до конца.

– А не пошел бы ты дружище куда подальше, – зло огрызнулся Эйдан.

– Я бы пошел, но после разговора с этими двумя, как вы их назвали, пройдохами. Не хотелось вам напоминать, но травница сегодня была явно не в настроение, и мне бы не хотелось беспокоить ее еще раз, – я с противной улыбочкой на лице нагло отхлебнул из кружки.

– Вот ты ж собачий сын. Связался с ведьмой, сидит здесь и угрожает мне. Клепера давно не видел, а Дьяки – это вон тот с гнусной мордой в соломенной шляпе, что на столе вытанцовывает.

– Премного благодарен! – я отвесил шутливый поклон.

– Да пошел ты, – трактирщик с досады сплюнул на пол и отвернулся, не желая продолжать разговор. Впрочем, мне уже было все равно. Я оставил кружку с пивом на стойке, ни капли не жалея об этом, так как вкус у него был редкостно тошнотворным, и направился прямиком к столу с Дьяки.

Выплясывающий на столе крестьянин, казалось, не замечал никого вокруг, а собравшиеся рядом собутыльники уже не пытались его остановить, лишь весело тыкали в его сторону пальцами, при этом радостно гогоча.

Я подошел к столу и громко позвал Дьяки по имени. Ответом мне был лишь смех окружающих. Никто не обратил на меня внимания. Я выкрикнул снова. Опять ничего. Я сильно устал за этот день, и был вымокшим и обозленным. Поэтому, не вытерпев, с силой ударил своим костылем по столешнице. Дьяки остановился и вперился в меня своим одурманенным взглядом. Свистун прекратил наигрывать свою мерзкую мелодию и теперь все взгляды были обращены ко мне.

– Ты Дьяки? – громко спросил я.

– Ну, может быть я. Ик. А ты… ум-м-м, – он сильно пошатнулся, чуть было, не свалившись со стола. – Кто спрашивает?

– Нам надо поговорить.

– А мне не надо. Ик, – Дьяки вздохнул, покачнулся, и на этот раз с грохотом свалился со стола, сметая лавку и стоящих рядом людей. Не один из присутствующих не попытался его поймать.

– А мать твою! – он попытался встать, но у него ничего не вышло. Многие весело смеялись, но большинство с интересом смотрели в мою сторону. Я подошел к Дьяки и поднял его. Это далось мне с трудом, и я чуть было не повалился сам. Крестьянин был пьян в стельку. Я с горем пополам дотянул его до ближайшей свободной лавки и усадив, сам тяжело плюхнулся, напротив. Дьяки тут же положил голову на стол, прямо в лужу разлитого кем-то ранее пива. Но, по всей видимости, ему это не особо мешало. Я, поморщившись, ухватил его за волосы, приподнимая его голову. Крестьянин уставился на меня пустыми рыбьими глазами.

– Ты ч… чего, – он очередной раз икнул и попытался опустить голову обратно, но я ему не позволил.

– Помнишь меня? – я перевалился через стол, нависая над Дьяки.

Дьяки глупо ухмыльнулся и отрицательно покачал головой.

– Битва при Вераторе. Меня полуживым нашли на поле битвы. Ну, – я встряхнул его за волосы.

– А-а-а. Не, ик, не помню.

– Ты и твой дружок Клепер в тот день меня несли. Ну, вспоминай.

– Ну, мож… может и несли. Я почем помню. Много вас, ик, таких было.

– В тот день я был такой один. Там еще была женщина, леди Габриэла и командор Флайн из форта.

– А-а-а, ты тот недобиток. Из… из-за тебя многие просадили свои деньги и вещички. Ты должен был сдохнуть, ан нет, выжил, ик, сучий потрох.

– Так значит вспомнил. Да?

– Дык как не вспомнить. Тяжелый ты был гад.

– Ну а ты значит, совместно с Клепером, меня немного облегчил. Да?

– Хм. Чего?

– Вещи что при мне были, где они?

Дьяки, казалось, на мгновение протрезвел. Он вырвался из моей руки, вскочил и заорал на весь трактир.

– Ты что, говоришь, что я вор? – он не смог устоять на ногах и осел обратно на лавку. – Люди добрые этот чужак назвал меня вором.

Он медленно огляделся по сторонам. Большинство проигнорировали его вопли, некоторые просто не услышали, лишь несколько человек насторожились, но действий ни каких не предприняли. Дьяки набычился и глупо уставился на меня.

– Ну так что, – я начинал закипать.

– А пошел ты! – крестьянин громко рассмеялся.

– Ах так, – я в ярости выкинул вперед правую руку, попытавшись схватить его за шею, но неожиданно, для такого пьянчуги, Дьяки ловко увернулся и, завалившись назад, упал на спину. Затем перекатившись по полу, он встал на четвереньки и, громко завизжав, бросился к выходу.

– Убивают. Люди, – громко заголосил Дьяки, будучи уже у дверей. Он тяжело поднялся, держась за дверной косяк, и трясущимся пальцем указал на меня. – Это тот чужак из крепости. Это из-за него вы проиграли свои деньги.

Все взгляды были направлены на меня. Некоторые начали привставать со своих мест. Обстановка накалялась. И все бы ничего, если бы не внезапно встрявший трактирщик.

– Люди добрые. Так ведь он еще и с ведьмой якшается. Пугает своим знакомством с ней. Поди, она его своей ворожбой и воскресила. Мало того, что он с меня пиво угрозами бесплатно вытребовал, так еще и с мерзкой улыбочкой про Дьяки выспрашивал. Никак, для своих темных делишек.

– Вот, вот. Я ж говорю, – приободрившийся от внезапной поддержки Дьяки упер руки в бока, но, чуть было, не упав, вновь вцепился в косяк.

Люди вокруг меня сразу оживились. Многие встали со своих мест, побросав кружки. Меня быстро окружили плотным полукольцом. Я медленно поднялся, опираясь на костыль. Крепко сжав его изголовье, я приготовился отбиваться.

– Ну что чужак. В этот раз живым не уйдешь, – здоровый лохматый мужик вышел вперед. – Дважды, как говорят у нас, из одной ямы не выберешься, во второй раз по башке дрыном получишь.

Он глупо хмыкнул. Все дружно поддержали его смехом.

– Ну, это мы еще посмотрим! – я зло прищурил глаза. – Что, всем скопом на одного?

– А мы здесь не из благородных. Честностью не болеем. Могем и все на одного, – лысый щуплый мужичонка, выглядывающий из-за спины здоровяка, хищно осклабился и потряс маленьким кулаком. – Хотя тебя колченогого даже моя бабка в одиночку забила бы, если б не представилась.

– Если ты в нее уродился, то очень сильно сомневаюсь, – я быстро оценил расстояния до выхода, но с моей больной ногой сбежать было сложной задачей.

– Огрызайся, огрызайся! Сейчас-то мы тебе пасть закроем. Мужики, – здоровый кивком головы подал всем команду к действию. Толпа колыхнулась и двинулась на меня. Я резко перенес вес тела на правую ногу и схватил костыль поперек обеими руками.

– А ну-ка разошлись чернота деревенская, – грубый мужской голос раздался из дальнего угла таверны. Все взоры, в том числе и мой, устремились туда. Из-за стола встал высокий мужчина, ранее которого я не замечал. Он медленно вышел вперед и встал рядом со мной. Надвинутый капюшон скрывал его лицо, но голос показался мне знакомым. Слева на его поясе в кожаных ножнах покоился короткий меч, правая рука мужчины угрожающе сжимала его рукоять.

– А ты еще кто такой? – лохматый крестьянин грозно упер руки в бока, но с места не тронулся, не решаясь напасть.

– Не твое собачье дело, крестьянин, – мужчина зло хмыкнул и подался вперед, немного вытащив меч из ножен. – Иди, сей пшеницу и разводи скот.

Люди за спиной здоровяка глухо зароптали, но ни один не двинулся с места. Крестьянин зло насупился, покраснев словно вареный рак.

– А что, если не уйду, – он хмуро уставился на незнакомца.

– Твоя голова украсит изгородь перед постоялым двором, а твои кишки растащат местные псы, – меч выскочил из ножен мужчины, его острие уперлось в грудь детины, – и это касается каждого из присутствующих. Расходитесь. Чужак пойдет со мной.

Толпа взволновано колыхнулась и немного подалась назад. Некоторые просто дали деру, но большинство осталось стоять. Где-то позади тихо скулил Дьяки.

– Забирай. Но помни, мы еще встретимся, – крестьянин медленно отошел в сторону. Толпа расступилась, предоставляя нам проход.

– Не советую. В следующий раз я уже не буду с тобой разговаривать, – незнакомец грубо взял меня под руку и быстрыми шагами повел к выходу. Я бегло огляделся в поисках Дьяки, но его уже нигде не было. Наверное, подумал я, забился куда-то под стол или смешался с остальными.

Вместе с незнакомцем мы вышли на улицу. Дождь хоть и шел сплошным потоком, был уже не столь сильным. Правда это не особо успокаивало. Переступив через валявшегося в грязи пьянчугу, который так и не смог подняться, мы быстрым шагом, насколько это позволяла расхлябанная под нашими ногами грязь и мое увечье, подошли к навесу с лошадьми. Незнакомец откинул с лица капюшон и зло уставился на меня. Это был Карвер.

– Идиот, – зло прошипел он. – Ты знаешь, что ты сейчас был на волоске от смерти. Они бы разорвали тебя. Ты приходишь в деревенский кабак и сразу успеваешь разозлить целую толпу людей. И это за столь короткое время. Тебе никогда не говорили, что не стоит совать нос не в свое дело. Зачем ты вообще вылез из форта, да еще и в одиночку?

– Нужно было кое-что узнать. Заодно и прогуляться.

– Ну, прогулялся? – Карвер скрестил на груди руки.

– Угу, – невнятно пробурчал я.– Только вот с погодкой не повезло.

Карвер вздохнул и укоризненно покачал головой. Я лишь улыбнулся в ответ.

– Ладно, поехали, пока эти олухи не передумали. Хорошо хоть в этот раз тебя потащит на себе лошадь, а не я. Сядешь позади, только держись крепче.

Карвер отвязал гнедого жеребца, стоящего с краю коновязи. Тот недовольно фыркнул, чувствуя, что придется скакать в дождь. Бедное животное еще не догадывалось, что помимо этого ему еще придется везти сразу двоих седаков. Карвер ловко запрыгнул в седло и подал мне руку. Гнедой опасливо покосился, чувствуя неладное. Я с трудом залез на коня, тот недовольно фыркал и бил копытом. Карвер послал пжеребца вперед. Дождь нещадно хлестал нас своими струями. Конь утопал в грязи и не мог быстро передвигаться, к тому же тот факт, что он нес на себе двух седоков, нисколько не упрощало его задачу. Мы промокли до нитки, пока добрались до ворот форта. Карверу пришлось несколько раз кричать в пустую, так как дождь заглушал голос. Наконец в небольшом окошечке, вырезанном в воротине, появилось недовольное лицо стражника. Он охрипшим голосом спросил, кого это там принесло. Карвер скинул капюшон и подпустил коня ближе к воротам, после чего назвался. Стражник некоторое время молча вглядывался, после чего недовольно ворча, позвал своего напарника, и они открыли перед нами врата. Мы быстро въехали во двор, и Карвер направил коня к конюшням. Подъехав, мы обнаружили там целую процессию, встречающую нас, среди которых были взволнованная и напуганная Мари, леди Габриэла с выражением на лице не предвещавшим ничего хорошего, а также комендант Ганар. Мы спешились. Карвер отдал поводья подбежавшему служке и тот быстро увел коня.

– Карвер! – Габриэла приветственно наклонила голову.

– Леди! – Карвер сделал небольшой поклон.

Обменявшись любезностями, леди Габриэла подошла ко мне. Взгляд ее сквозил обидой и страхом. Она выпрямилась, словно струна, гордо вскинув подбородок.

– И как это стоит понимать господин маглур?

– Что именно? – я непринужденно улыбнулся, но меня это не спасло.

– То, что вы покинули форт в одиночку, не спросив моего разрешения на столь длительные прогулки. Вы, к вашему сведению, еще не полностью восстановились после ранений и такие нагрузки для вас опасны. К тому же вы попали под холодный дождь и…. Нет, вы посмотрите на него, он еще смеет улыбаться. Я здесь распинаюсь о вашем здоровье, а у вас это вызывает смех. Ни капли уважения, – Габриэла резко развернулась на каблуках и быстрыми шагами направилась в дом.

– Леди, я не хотел вас оскорбить, – крикнул я ей вслед, но она даже не повернула головы.

Я, тяжело вздохнув, огляделся. Карвер разговаривал с комендантом, но его взгляд постоянно переходил на Мари, которая стояла в стороне и странно смотрела на меня. Я решил подойти к ней.

– Мари, – я улыбнулся ей. Она ответила мне тем же, но улыбка быстро пропала с ее лица.

– Вы…

– Мари мы же договорились.

Она тихонько вздохнула и опустила глаза.

– Ты обидел леди.

– Я знаю и очень об этом сожалею.

– Когда я узнала, что вы… ты в одиночку ушел из форта, я не знала, что и делать. Ведь твоя нога… она… ну ты понимаешь. И я сказала леди, а она пошла к коменданту и устроила разнос. Он хотел выслать за вами солдат, но тут началась эта буря и мы не знали, как поступить. Я… – она робко подняла глаза, в их уголках собрались бисеринки слез, – я испугалась за тебя. Зачем… зачем ты пошел один?

– Мне надо было кое-что узнать. Я и не мог подумать, что это займет столько времени. Да еще этот проклятый дождь, – я вздохнул и отвернулся, чувствуя себя виноватым, хотя, по моему мнению, и не сделал ничего пред-рассудительного.

– Друг мой. Карвер рассказал, при каких обстоятельствах вы встретились, – подошедший комендант, потрепал меня по плечу. – Должен признать, что это вверх безрассудства уходить из форта в одиночку, да еще в таком состояние. Знаете, народ у нас и до войны был не особо гостеприимный, а уж сейчас так совсем все ума посходили. Но как говорится хорошо, что все хорошо кончается. Кстати, я уже наказал начальника стражи, за то, что вас выпустили из форта одного.

– Не стоило. Это лишь моя вина.

– Стоило друг мой, стоило. Они солдаты и должны отдавать отчет своим действиям. Вам ли не знать мой друг, вам ли не знать, – он снова доброжелательно похлопал меня по плечу. – Ладно, хватит разговоров. Темнеет, а вы промокли до нитки. Я распоряжусь, чтобы вам в комнату принесли сухую одежду. А после прошу вас зайти ко мне в кабинет, и мы обсудим, что вас побудило покинуть форт в одиночку.

После этих слов комендант ушел, увлекая за собой Карвера, о чем-то настойчиво его расспрашивая. Мы остались вдвоем с Мари. Девушка вызвалась сопроводить меня до моей комнаты. Оказавшись там, я обнаружил уже принесенную сухую одежду и деревянную бадью с водой. Мари ушла, оставив меня наедине с самим собой. Я скинул с себя мокрую одежду и с удовольствием поплескался в воде. Потом, одевшись в сухое, сел в кресло. За окном становилось темнее. Дождь лил не переставая. Левая нога нещадно ныла, и я вытянул ее вперед, поудобнее устраиваясь в кресле. На меня накатила внезапная усталость, накопившаяся за этот длинный день. Мне так хотелось лечь в постель и уснуть, но от приглашения коменданта было отказываться как минимум невежливо. Пришлось заставить себя встать.

Кабинет коменданта находился на третьем этаже, а это значило что мне предстояло подняться по лестнице вверх, что не вызывало у меня радости. Но выбора не было. Постучавшись в дверь коменданта, и получив разрешение войти, я оказался в довольно просторном помещение. Кабинет не отличался особыми изысками: широкий дубовый стол у окна, пара шкафов с книгами и свитками, несколько охотничьих трофеев на стенах, гобелен с изображение человека в короне и мантии, да небольшой камин у правой стены. Ганар Делаг вежливо указал мне на приготовленное для меня кресло напротив его стола. Впрочем, мы были не одни. Лорд Сатурлэй вальяжно раскинулся на одном из кресел, вытянув вперед свои короткие ножки. Барон Фольк сидел рядом, задумчиво потягивая вино из своего бокала.

Закончив с приветствиями, я уселся в предоставленное мне комендантом кресло. Делаг налил вина, и я с благодарностью принял от него бокал, хотя во рту еще стоял вкус ялитинского пива, налитого мне кузнецом, и тех помоев, что я успел хлебнуть в таверне.

– Мы как раз обсуждали сегодняшнее происшествие, – комендант тоже сел, поудобнее устраиваясь в кресле.

– Да уж друг мой вы заставили нас поволноваться, – добродушно улыбнулся барон.

– Ну допустим не всех, – Сатурлэй сладко зевнул и потянулся, – но то что вы сделали несусветная глупость, не подлежащая никаким объяснениям и аргументам. Этот поступок не дозволен людям нашего положения, конечно при условии, что вы к ним относитесь.

– Лорд!? – барон осуждающе покачал головой.

– Да, да, да. Ну и зануда же ты Кравит. Господин маглур, – в его голосе прозвучала нотка иронии, – приношу свои извинения за вчерашние слова. Я немного устал с дороги и был раздражен. Но позвольте спросить, – он наклонился чуть вперед, заглядывая мне прямо в глаза, – что подвигло вас на столь глупый поступок?

– На столь, как вы выразились, глупый поступок меня подвигло страстное желание вспомнить мое прошлое. А также вернуть принадлежащие мне вещи, – я дерзко посмотрел в глаза лорда, но тот не повел и бровью.

– Ну и что же, ваша выходка увенчалась успехом?

– Не совсем. Я был довольно близко к разгадке, но какая-то странная ненависть местного населения к моей персоне не дала мне закончить. Кстати, это относится не только к крестьянам, – ехидно добавил я в конце. Лорд прекрасно понял к кому я обращаюсь и сразу же отреагировал.

– О, поверьте, господин маглур я вас не ненавижу, а лишь пытаюсь прояснить пару моментов, и по возможности вразумить вас, – Сатурлэй откинулся на спинку кресла, закинув ногу на ногу, и небрежно покрутил в руке бокал вина. – А то, что местный сброд относится к вам с неуважением, то в том нет ничего удивительного. Вы чужак, да к тому же, по их сведениям, аристократ. Что сразу делает вас предметом зависти и злых сплетен. Пара плетей может решить вопрос, но думаю, комендант сего форта на это не пойдет, – лорд лукаво улыбнулся, и даже не посмотрел в сторону Ганара Делаг, который одарил его нелестным взглядом.

– Думаю, это не поможет. Их ненависть только возрастет, – барон громко вздохнул.

– Ну и пусть. Зато они будут бояться.

– Но не уважать.

– А что есть уважение как не страх, – Сатурлэй противно хихикнул. Кравет вновь осуждающе покачал головой.

– Так что же вы пытались узнать маглур? – лорд, не обращая внимания на всеобщие упреки, уставился на меня.

– Правду, – ответил я.

– Правду!? Хм. И в чем же она заключается?

– А в том, что пока я был в бессознательном состояние, мои карманы немного проредили.

– Да!? Ну и как вы пришли к этому выводу?

– Не может быть, чтобы при мне не было никаких вещей.

– Возможно вы правы, но вы не задумывались что вас обчистили до того, как нашли? Может это сделали наши враги? – лорд показательно вздохнул и с гримасой легкого отвращения отпил из бокала.

– Может быть и так. Но я почему-то в этом сомневаюсь.

– И почему же? Вы кого-то подозреваете? Может быть леди Габриэлу Делатиен? – Сатурлэй противно ухмыльнулся и лукаво посмотрел на меня.

Меня обидели слова лорда и в тоже время немного смутили.

– Нет. У меня и в мыслях такого не было.

– Да ну, – лорд громко и противно захохотал, – расслабьтесь маглур, я пошутил. Ну, Кравит, не надо на меня так смотреть. Это всего лишь шутка. Ладно. Хорошо. Тогда кто же попал под ваши подозрения?

Мне не хотелось больше с ним разговаривать, но я все же ответил.

– Крестьяне что вынесли меня с поля боя. Дьяки и Клепер. С ними я пытался сегодня побеседовать. Точнее с одним из них. С Дьяки. Он был в стельку пьян, и поначалу сделал вид, что меня не узнает. А после того как я освежил его память и спросил о моих личных вещах, он поднял шумиху, а сам скрылся. И если бы не Карвер, мне пришлось бы туго.

– Да уж, ничего глупее я не видел. И ради этого вы полезли к этой черноте, и в итоги вас чуть не растоптал пьяный сброд. А вам не пришло в голову обратиться к коменданту, чтобы этих двух оборванцев притащили сюда?

– Действительно, господин маглур, в этот раз я согласен с лордом, – Ганар Делаг встал с кресла и подошел к окну. – Зачем надо было идти туда, да еще и в одиночку, когда можно было привести их в форт?

Я немного смутился. Ведь я действительно даже и не подумал о таком варианте.

– Ладно, что уж теперь. Хорошо, что все хорошо кончается. А насчет этих крестьян я сегодня же дам поручение командору и завтра он доставит их в форт.

– Кстати насчет вашего командора Флайна. Он тоже не вызывает у меня доверия, – я вспомнил сегодняшнюю стычку с ним.

– Бросьте господин маглур, – Ганар лишь небрежно отмахнулся. – Флайн хоть и кажется неприветливым, и угрюмым, а порой и очень грубым, все же остается старым и бывалым воином, как и я. Поэтому я полностью ему доверяю, и поводов в нем усомниться у меня не было, и быть не может.

– Ну, знаете, комендант иногда могут предать даже самые близкие и верные люди, – лорд со звоном поставил свой бокал на стол.

– Могут. Но не Флайн. Вы слишком недоверчивы лорд. Нельзя в каждой тени видеть врага, – комендант отошел от окна и вернулся в свое кресло.

– Можно. И нужно, Ганар, – Сатурлэй сделал серьезное лицо. – Если бы я был настолько доверчивым как вы, то не состоял бы в королевском Совете, а сидел бы в каком-нибудь богом забытом месте как вы.

– Ну и что же плохого в этом месте? – комендант подался вперед, в его глазах читалась холодная ярость.

Сатурлэй хотел было ответить, но барон не дал ему этого сделать.

– Господа, – воскликнул он. – Попрошу вас, не надо ссор. Не портите такой хороший вечер. У каждого свое место в жизни. И каждый заслуживает уважения.

– Мне бы ваш оптимизм, барон, – лорд презрительно фыркнул. – Но вот насчет того, что у каждого есть свое место, вы правы. И каждый должен его знать, – грубо закончил он.

Комендант промолчал, оставив без ответа направленные в его сторону слова.

Повисла неловкая пауза. Усталость с новой силой навалилась на меня. Я молча поставил свой бокал с вином на стол и встал.

– Господа прошу меня простить, но я должен покинуть вас. У меня выдался слишком тяжелый день, – я вымученно улыбнулся.

– Да конечно. Мы понимаем. Я провожу вас до дверей, – комендант резко встал и направился ко мне.

Барон тоже встал и похлопал меня по плечу, добродушно улыбнувшись. Лорд, насмешливо хмыкнув, кивнул мне и отвернулся. Комендант, как и обещал, проводил меня до двери, учтиво открыв ее передо мной, он пожелал мне спокойного сна.

– И да, господин маглур, – окликнул он меня, когда я уже стоял в коридоре. – Поговорите с леди Габриэлой, она очень сильно за вас переживала. Я думаю, вам стоит перед ней извиниться.

– Спасибо комендант, я так и сделаю.

– Всего доброго, – Делаг плотно затворил за собой дверь, заглушая противный голос Сатурлэй, который что-то упорно пытался доказать барону.

Комната леди Габриэлы находилась чуть дальше по коридору. Я постучал в дверь, но ответа не последовало. Я постучал более настойчиво. Послышались тихие шелестящие шаги, и дверь отварилась, на пороге возник силуэт леди.

– Мари, сколько тебя можно…. А, это вы, – она видимо не ожидала меня увидеть. – Что вы хотели?

– Я могу войти?

– Зачем? – леди некоторое мгновение колебалась. – А, впрочем, входите.

Она отошла немного в сторону, чтобы я мог пройти. Комната леди оказалась довольно просторной. Широкая кровать у окна, довольно большой камин, пара шкафов для одежды и так необходимое женщинам зеркало с маленьким столиком у основания для наведения красоты.

Леди указала мне на кресло, стоящее у камина. Я покорно сел. Габриэла села напротив.

– И что же вас привело ко мне в столь поздний час? – спросила она, сложив на коленях руки.

– Я хотел извиниться перед вами.

– Неужели!? Не думаю, что я нуждаюсь в ваших извинениях, – она сделала невозмутимое лицо, но чуть дрогнувшие губы выдали в ней обиду.

– Я понимаю. Я вас очень обидел, вы переживали. Я…

– Переживала!? – леди Габриэла резко вскочила с кресла и быстрыми шагами стала ходить по комнате. – Переживала! Тоже мне! Я просто была в ярости! Столько трудов! Столько бессонных ночей! А Мари!? Девочка не отходила от вас ни на шаг. Была вашей нянькой. А вы просто взяли и ушли в одиночку из форта, никого об этом не уведомив. А если бы вас убили? Вы ведь и защитить-то себя не можете. Вы понимаете, что еще не до конца выздоровели, – последние слова она практически прокричала.

– Я понимаю леди. И осознаю, что поступил неверно. И я очень признателен вам за вашу заботу, – я тяжело поднялся, подошел к Габриэле и чуть склонившись поцеловал ее руку.

Она очень смутилась и покраснела. Я не отпустил ее руки, глядя прямо ей в глаза.

– Вы же понимаете, что все мои труды пропали бы зря, если бы вы…, – ее голос стал тише и вкрадчивее.

– Я понимаю леди Габриэла Саморати. Или Делатиен?

– Саморати фамилия моего покойного мужа. Делатиен я по отцу.

– Не любите говорить о своем происхождении?

– Нет. Я не люблю им хвалиться.

– Вы прекрасная женщина Габриэла. И вы никогда не должны забывать об этом, – я слегка потянул ее за руку притягивая к себе. Леди слегка выдохнула, но не отстранилась. Я хотел поцеловать ее, но в этот момент в дверь постучали. Леди Габриэла вздрогнула, быстро отстранилась от меня и направилась к двери. Открыв ее, она впустила внутрь Мари. Та встала у порога удивленно переводя взгляд с меня на леди и обратно. Я слабо ей улыбнулся.

– Мари. Почему так долго? Еще раз и будешь наказана. Господин маглур зашел извиниться, но он уже уходит.

– Да леди, мне пора. Еще раз приношу свои извинения, – я направился к выходу.

– Всем доброй ночи, – пожелал я им, оказавшись в коридоре.

– Я помогу вам дойти до вашей комнаты, – Мари двинулась было ко мне, но леди Габриэла остановила ее, ухватив за руку.

– Нет Мари. Останься. Раз господин маглур смог сегодня совершить столь длительную прогулку, то и до своей комнаты доберется сам, – она странно посмотрела на меня. – Всего доброго!

Она захлопнула дверь, увлекая за собой ничего не понимающею Мари. Я улыбнулся темноте коридора. У меня был очень насыщенный день. Я отправился к себе в комнату в предвкушение долгожданного отдыха.

Глава 6. Письмо

Первым королем все же принято считать Крона, хоть он и носил титул вождя. Официально титул монарха получил лишь его сын Герон, в честь которого и было названо наше государство. После исхода на запад и основания Аморана, Крон обратил внимание на свои новые земли. До них здесь жили немногочисленные племена, которые промышляли рыболовством и разводили скот. Так как ломары не были воинственным народом вождь Крон, встретившись со старейшинами этих племен, предложил объединиться, и они согласились. Именно эти старейшины, которые всегда находились при вожде, стали прародителями королевского совета. Они решали государственные вопросы и доносили их до вождя, а Крон принимал окончательное решение. После смерти Крона в 157 году лисицы место вождя занял его старший сын Герон. Его взгляды были далеки от мирных взглядов своего отца. Вождь Герон хотел расширить свои владения, он разослал гонцов на восток своих земель. Также он послал своих поданных на юг вдоль побережья с предложением вступить под его начало. Старейшины отговаривали его, но он не послушал. Его начинания не увенчались успехом. На востоке ему отказали, и лишь несколько племен согласилось сотрудничать, но признавать его власть никто не хотел. С юга же вернулся лишь один измученный и до смерти напуганный гонец. Он бессвязно рассказал о злобном морском народе и их королевстве Маворе. Их правитель Самур ответил на предложение вождя Герона лишь холодной ухмылкой. Он приказал обезглавить всех гонцов, кроме одного, того самого, что принес весть. Герон был в ярости. Он жаждал мести, но его народ не был воинами, они были землепашцами и рыбаками. Тогда вождь Герон велел создать регулярную армию. Нашлись и первые добровольцы, но обучать их было не кому. Тогда Герон разослал весть, и к его великому счастью, нашлось пара чужеземцев с востока, которые владели искусством боя. Они-то и обучили первых воинов, став военачальниками Герона. В 170 году кита вождь Герон, обуреваемый местью, послал свое войско в Мавор, но оно было разгромлено и с позором бежало обратно. Вождь был опечален, но на этом его беды не закончились. Правитель Самур нанес ответный удар, разграбив владения Герона и спалив дотла пол Аморана. Самур вернулся в свои владения, а чудом спасшийся с семьей вождь Герон велел возвести крепкие стены для Аморана. Также он повелел собрать новое войско. Он был зол и подавлен. Это были тяжелые времена.

Клир Амбриг «Падение королевств»

Она стояла у обрыва. Черноволосая девушка в сером развевающемся на ветру платье. Стояла, обхватив свои плечи руками, и печально смотрела вдаль. Я подошел к ней, хотя не знаю, хотел ли я этого. Ноги сами несли меня, я не чувствовал своего веса, словно призрак сотканный из тумана, укутывающего землю. Она услышала меня, но не обернулась, лишь поежилась, словно от холодного ветра, которого я не чувствовал. Моя рука невольно потянулась к ее плечу. Она резко и зло оттолкнула ее. В ней играла обида.

– Ты опять злишься? – мой голос прозвучал довольно убедительно. Да она злилась, я это знал.

– Почему? – вопросила она срывающимся голосом. – Почему ты бросил меня?

– Я тебя не бросал.

– Ты оставил меня одну. Мы же всегда все делали вместе. Я не могу. Ты понимаешь. Я не могу без тебя.

– Я не оставлял тебя, – я дотронулся до ее волос, она вновь оттолкнула мою руку.

Вдалеке послышались раскатистые удары, будто били в барабаны. С каждой секундой звук нарастал, становился все настойчивее и громче. Я подошел ближе и развернул ее к себе. Она с силой ударила меня ладонями в грудь. Я оступился и потерял землю под своими ногами.

– Почему ты все забыл? – кричала она, стоя у обрыва. – Когда же ты вспомнишь?

Я медленно падал вниз. Я не знал ответа на ее вопросы.

Я встал с кровати, весь мокрый от пота. Тело ныло, голова разрывалась от тупой боли. В дверь стучали. Громко и настойчиво.

– Да, войдите, – прохрипел я.

Дверь отворилась, и в комнату вошел Гвар.

– Доброе утро господин, – процедил он будничным голосом.

– Не думаю, что оно доброе, – ответил я, но Гвар не обратил на мои слова никакого внимания.

– Господин Делаг ожидает вас в своем кабинете.

– Мне надо умыться, – простонал я.

– Уже, – слуга щелкнул пальцами, и молоденькая служанка внесла таз с водой, держа на сгибе руки махровое полотенце. Оставив все это на маленьком столике, она ушла. Гвар тоже вышел, напомнив, что мне стоило бы поторопиться, так как комендант уже довольно долго дожидается меня. Вздохнув, я встал и подошел к тазу с водой. С благодарностью окунул голову в воду, смывая пот и освежая мысли. Ночные кошмары, столь долго не мучавшие меня, вернулись. Они приносили мне лишь смятение и головные боли. У меня возникали вопросы, были ли связаны эти сны с моей прошлой жизнью или это просто бред, рожденный воспаленным мозгом больного человека. Я не знал ответа. И это очень огорчало меня.

Я направился в кабинет коменданта с гудящей от тупой боли головой, в которой металась множество мыслей. Левая нога тоже давала о себе знать. Ей явно не пошла на пользу вчерашняя прогулка, как, впрочем, и правой, так как она брала на себя часть работы левой. Я не спеша поднялся вверх по лестнице и направился к кабинету. Дверь была приоткрыта, из-за нее доносились голоса. Я негромко постучал, дверь практически сразу отварилась. На пороге стоял высокий стражник, он вежливо пропустил меня внутрь, затворив за мной дверь. Комендант Ганар сидел на краю стола, опершись одной рукой о колено. Перед ним стоял дрожащий, словно пожелтевший по осени лист, Дьяки. Один стражник стоял у него за спиной, второй, что открыл мне дверь, вернулся, и встал рядом со своим товарищем. Неподалеку в кресле сидел барон Фольк, с интересом наблюдая за происходящим. Лорд же, по всей видимости, не почтил нас своим присутствием, что не могло не радовать. Комендант дружелюбно махнул мне рукой, подзывая подойти ближе. Я кивком головы поздоровался с бароном, тот ответил мне добродушной улыбкой. Я подошел к столу и пристально посмотрел на Дьяки. Он стоял, молча уставившись в пол.

– Ты узнаешь этого господина? – комендант указал на меня.

– Да, господин комендант.

– Это господин маглур. И это на него ты вчера пытался натравить толпу.

– Я был пьян, господин комендант. А господин маглур набросился на меня с обвинениями, да еще энто, придушить пытался.

– Кстати, насчет обвинений, что ты можешь сказать нам по этому поводу?

– Ничего господин комендант. Ничегошеньки. Духи свидетели. Господин маглур явно ошибся вчерась. Может малеха перепил. А? – как бы с надеждой добавил он.

Мне захотелось рассмеяться, но я стерпел.

– Так ты говоришь, что ничего не брал? – комендант встал и подошел к крестьянину вплотную.

– Авелин свидетель господин комендант, я честный человек, честным промыслом измышляющий.

– Так откуда у тебя деньги, Дьяки? И где твой дружок Клепер? Отвечай! – он грозно навис над Дьяки.

Тот опустил глаза и что-то невнятно залопотал, путаясь в словах. Комендант отвесил ему смачную пощечину, тот всхлипнул, но, похоже, это подействовало, и речь его сразу стала более разборчивой.

– Нашел господин. На побоище том у окраины кошель валялся. Ей, ей все так и было. Чес слово. А где Клепер духом не ведаю.

– Так значит нашел, а в казну не сдал, – комендант встряхнул его за шиворот.

– Виноват господин, духи попутали! Не понимал, что творю.

Естественно никто не поверил в его слова, но признаваться Дьяки не собирался, надо было что-то делать.

– Так ты говоришь, нашел на окраине? – я обошел Дьяки кругом.

– Да, господин маглур!

– Там были золотые и серебряные кляры6! Так?

– Да, господин!

– У меня в кошельке было семь золотых и двадцать серебряных!

– Так вы же энто…

– Что потерял память. Так я вспомнил. И как ты кошелек срезал у меня, тоже вспомнил.

– Ложь! Господин комендант. Не срезал я ничего. Не срезал. И не семь золотых у вас там было, а пять, да и серебряных…

Дьяки внезапно осекся и побледнел. Он понял, что попался. Я утвердительно кивнул Ганару. Тот злобно ухмыльнулся.

– Так значит, все-таки срезал! – зло прошипел комендант. – Говори сучий потрох, а не то я тебя прямо здесь…

– Не я это, не я. Это Клепер. Я говорил ему, а он…. Это все он, не я.

– Ну, Клепера здесь нет и спросить мы его не можем, значит отвечать за все будешь ты. Кстати, если украл Клепер, как деньги оказались у тебя? А? И где все-таки твой подельник?

Колени Дьяки подогнулись, и он рухнул навзничь. Стоящие стражники бодро подхватили его под руки и привели в чувства.

– Так что же? – Ганар угрожающе навис над ним.

– Подождите господин комендант. Позвольте, у меня есть к нему вопросы, – я решил вмешаться, пока вороватый крестьянин еще мог говорить.

– Пожалуйста, – комендант махнул рукой и отвернулся.

– Скажи мне Дьяки, а помимо кошелька что еще было у меня в карманах?

– Ничего, – неубедительно пропищал вор.

– Не ври мне Дьяки, будет хуже, – я кивнул одному из стражников, и тот с силой вывернул ему руку.

– Разбитые часы, – Дьяки дико взвизгнул. – Стекло было треснуто, а весь песок высыпался

– Ну. Что еще? – надавил я.

– Медальон с картинкой внутри. Вы и баба какая-то. И аккуратно свернутая бумага с каракулями. Все. Это все.

– Бумага!? Что за бумага? Что в ней написано?

– Не знаю. Не умею читать.

– Где все эти вещи? – зло проговорил я. Если честно меня интересовал лишь медальон и бумаги.

– Сдал!

– Кому? – я чуть было не сорвался на крик, стражник еще сильнее вывернул Дьяки руку.

– Рыжему Свену, – крестьянин выпучил глаза, на губах проступила пена, а через мгновение он потерял сознание.

– Бросьте его за решетку. Потом решим, что с ним делать, – комендант кивком головы указал стражам на дверь. Те молча покинули кабинет Ганара, волоча за собой повисшего на их руках Дьяки.

Комендант разлил в бокалы вино, один подал мне. Я благодарственно кивнул.

– Ловко вы его господин маглур. Конечно мы бы его вывели на чистую воду, но не так быстро.

– Кто такой этот Рыжий Свен? – у меня не было времени размениваться любезностями.

– Местный ростовщик. Та еще гнида.

– Где его найти?

– В деревне. Самый большой дом. Больше чем у старости. Не ошибетесь.

– Я должен идти. Пока не поздно. Если уже не поздно, – я поставил так и не отпитый бокал с вином на стол.

– Понимаю. Дам вам двух стражников в эскорт.

– Спасибо.

– Не за что друг мой. Не за что. Пойдемте, я отдам указания.

– Подождите, – барон резко встал, выпрямившись словно струна, – я поеду с вами маглур, мне крайне интересно, чем закончится ваше предприятие.

– Буду рад вашему обществу, но стоит поторопиться, – я указал барону на дверь.

Тот молча кивнул и быстрыми шагами прошел мимо меня. Мы с комендантом двинулись следом за бароном. Покинув дом, я и Фольк направились в конюшни, а комендант в сторону казарм. Главный конюший Старп выделил мне пегого жеребца и помог усесться в седло. Барон же сидел верхом на белой кобыле. Не дожидаясь коменданта, мы направились в сторону ворот форта. Ганар разговаривал с командором на самом краю тренировочной площадки. Флайн что-то недовольно высказывал коменданту, но тот лишь неловко ухмыльнувшись, похлопал его по плечу и пошел в нашу сторону. Командор покачал головой, но уже в следующий момент, подозвав к себе пару стражников, указал им на нас и начал что-то втолковывать. Те хмуро кивали головами. Получив указания, стражники бегом бросились в сторону конюшен и через некоторое время уже стояли по обе стороны от нас с бароном. Комендант, пожелав нам удачи, ушел к себе, а мы же, выехав через ворота, покинули форт. Когда мы почти подъехали к окраине деревни, один из стражников обернулся, и что-то выкрикнув, указал рукой в сторону форта. Мы все обернулись назад. По пыльной дороге меж величественных вязов к нам галопом несся всадник. А точнее всадница. Ее светлые волосы развевались на ветру. Достигнув нас, она пришпорила коня. Все удивленно уставились на Мари. На ней была белая блуза с кружевами и черный жакет. Вместо привычной пышной юбки, узкие брюки и элегантные удобные сапожки, на руках черные узкие перчатки.

– Мари, что ты здесь делаешь? – не сказать, что я был не рад ее видеть, но сейчас это было крайне не вовремя.

– Решила за вами присмотреть, – Мари гордо задрала свой острый подбородок.

– Боюсь, что это нам теперь придется присматривать за вами, – барон добродушно улыбнулся.

– Мне кажется, вы торопились, – Мари надменно выпрямилась и пустила лошадь рысцой. Она невозмутимо проехала сквозь наши ряды, оказавшись впереди.

– Конечно, – неловко буркнул я и послал лошадь вперед. Барон все еще лукаво улыбался, глядя на нашу спутницу.

Стражники указали дорогу. Дом ростовщика был действительно большим и находился в самом сердце деревни. У него был широкий огороженный двор, на котором, важно расхаживая, гоготали гуси, крякали утки и шастало ещё много разной живности. Ростовщик явно не бедствовал. У входа на невысокой лавке сидели двое здоровенных парней. Судя по лицам, они не отличались особым умом, и это, по всей видимости, их не особо огорчало. Рядом с ними прислоненными к стене стояли широкие длинные мечи. Парни о чем-то тихо спорили, завидев нас, один из них ткнул другого в бок, оба одновременно поднялись, берясь за оружие.

– Кто такие? – прокричал тот, что заметил нас первым.

– Чего ты орешь, полудурок. А то сам не видишь, – один из стражников вышел вперед.

– Вас то мы признали Пат, я спрашиваю энто кто такие? – он кивнул в нашу сторону. Мари поморщившись, спряталась за моей спиной.

– Барон Кравит Фольк военный наблюдатель короля….

– Не стоит господин барон, – стражник, названный Патом, грубо перебил Кравита. – Слишком много чести. Отойдите дубины, мы здесь по приказу коменданта.

– Ишь ты как заговорил Пат, – второй детина поднял и покрутил в руках меч. – Смотри, как бы тебе язычок то не подрубили.

Пат насупился и, сделав шаг вперед, достал меч. Второй стражник, неуверенно бросив беглый взгляд с товарища на охрану ростовщика, встал рядом, но меча не достал.

– Ладно проходите, – первый охранник кивнул в сторону двери, придерживая левой рукой своего напарника. – Только вы мне это… не того.

– Не того, не того. Сразу так бы, – Пат спрятал меч в ножны, подошел к двери и отворил ее перед нами. – Прошу вас господа. И леди то жить попрошу, – добавил он в конце с глупой ухмылкой.

Мы не заставили себя долго ждать и вошли внутрь. Пат вошел следом, а второй стражник остался снаружи. Дом ростовщика оказался светлым и довольно просторным. Стены были увешены шкурами и охотничьими трофеями, то ли для украшения, то ли на продажу. Также там висело и различное оружие, которым возможно и были умерщвлены украшавшие дом звери. Венцом оружейной коллекции был большой, украшенный замысловатой резьбой, арбалет. По углам стояли большие сундуки, пол устилали дешевые потрепанные ковры. За невысоким прилавком, заставленным всяким барахлом, сидел немолодой дородный мужчина. Его коротко остриженная голова была огненно-рыжей, крючковатый нос казалось, касался верхней губы. Он лишь на мгновение поднял на нас свои небольшие прищуренные глаза, а затем вновь уткнулся в лежащею перед ним книгу. Пат остался стоять у двери, мы же с бароном направились к прилавку. Мари с интересом рассматривала одну единственную висящую на стене картину, с изображенной на ней нагой женщиной, стоящей у берега бурной реки. Ростовщик еще некоторое время пялился в книгу, делая вид, что не замечает нашего присутствия. После того как я откашлялся, он наконец соизволил, обратить на нас свое внимание.

– Вы что-то хотели? – проговорил он хриплым неприятным голосом.

– Мы к вам по очень важному делу, – барон взял с прилавка какую-то непонятную безделушку и покрутил ее в руках.

– Я заметил. Со стражами из форта просто так не приходят. И положите медальон обратно, если не собираетесь его брать, – добавил ростовщик.

– Хм, это медальон? – удивленно поднял бровь барон. – А я-то думал…

– Да это медальон, – утвердительно кивнул Свен.

– И почему же вы решили, что я его не куплю?

– Профессиональная оценка знаете ли. Как говорят ялитинские женщины не первый год замужем.

– Да уж не могу не согласиться. В Ялитине женщины знают, о чем говорят, – барон положил медальон на место.

– Так чего вы хотели? Явно не заложить мне стражника Пата, ведь он мне и так должен.

Пат что-то недовольно пробурчал позади нас. Барон тихо хмыкнул себе под нос.

– К вам обращался некий Дьяки? – я посмотрел в глаза Свену, тот даже и не подумал отвести взгляда.

– Ко мне многие обращаются.

– Мне не нужны многие, мне нужен Дьяки, – настойчиво повторил я.

– Это я уже понял, – Свен закрыл лежащею перед ним книгу.

– Так он был у вас или нет?

– Дьяки и его дружок Клепер главные пройдохи в этой местности. И естественно они не раз занимали у меня деньги. И если бы они не приносили порой занятные вещицы, то я давно бы спустил с них обеих шкуру, – он лукаво посмотрел в сторону Пата.

– И вас не смущает, откуда они берут эти вещицы? – барон большим и указательным пальцем разгладил свои усы.

– Нет, – жестко ответил ростовщик. – Не интересует. Сейчас сложные времена и каждый выживает, как может. После того как войска Герцогства усилили свое давление на ютицию Клиам торговля практически встала. А еще эти бандиты. Мне практически не кому занимать, да и вещи, оставшиеся от заложивших их прежних хозяев, сбыть практически невозможно.

– Но все же вы как-то выживаете. И я смотрю, не особо бедствуете, – я многозначительно посмотрел по сторонам.

– А почему я, по-вашему, должен бедствовать. Я не сказал, что торговля встала полностью, к тому же всегда найдется пара олухов готовых заложить свои вещи, будь то их последние портки или бусы жены, – Свен глухо вздохнул, после чего встал. – Так вы пришли полюбопытствовать, как я поживаю? Если это все, и вы ничего не будете брать, милости прошу на выход.

– Свен не строй из себя дурня, – я начинал закипать, – я спросил тебя о Дьяки и не надо делать вид, что ты уже это забыл.

– Ах да, Дьяки. Знаете, не знаю, как к вам обращаться, так как вы не представились. Господа, как вы заметили я не благотворитель и не священник, я ростовщик, своего рода торговец.

– Мы заметили. Я бы сказал вы не просто торговец, а самый худший его представитель, – перебил его барон Фольк, делающий вид что с любопытством рассматривает висящую на стене голову волка.

– Так вот я, как торговец, точнее самый худший его вариант, – с наглой улыбочкой добавил Свен, глядя на барона, – не делаю ничего бесплатно. Я даю заем, либо продаю вещи. Заем, как я понимаю, вам не нужен. Вам нужна информация, а она…

– Стоит денег, – закончил за него барон.

– Безусловно. Вы читаете мои мысли, – Свен ощерился еще сильнее.

– Мне не надо читать ваши мысли, чтобы знать, о чем вы думаете, – барон медленно извлек из-за пазухи небольшой мешочек и, подойдя к ростовщику, потряс им перед его лицом, у Свена заблестели глаза, – у вас все написано на лице. Да и мыслишки у таких как вы одинаковые.

– Вам виднее, – Свен протянул руку к мешочку с деньгами, но в последний момент остановился и, облизав пересохшие губы, проговорил. – Но есть еще вариант. Может быть, за вас расплатится девушка.

Он жадно уставился на Мари, которая в этот момент стояла у прилавка и рассматривала разложенное на нем барахло.

– У меня нет денег, – произнесла она, но в следующий момент до нее дошло, что в действительности имел в виду ростовщик. Мари тут же стала пунцовой, затем гордо задрав подбородок, сжала кулачки, и попыталась что-то сказать, но вместо слов из ее рта вырвалось лишь беззвучное шипение. Я яростно рванулся к мерзавцу, но барон быстро преградил мне путь.

– Не стоит маглур, – он повернулся к Свену и кинул ему мешочек с деньгами. Тот ловко его поймал, и потрясся в руке, звонко рассмеялся.

– Ну нет, так нет. Хотя этот вариант обошелся бы вам гораздо дешевле. Я всегда делаю выгодные предложения. Так что вы хотели узнать?

– А нож в твоей поганой глотке вообще бы не стоил нам ничего, – зло, словно разъяренная кошка прошипела Мари. Мы с бароном удивленно посмотрели в ее сторону. Она тут же смущенно отвернулась.

– Возможно, – нагло улыбнулся Свен, – но тогда боюсь вы точно бы не получили желаемой информации.

Он еще раз потряс мешочком в руке, проверяя на вес, потом удовлетворенно кивнул и спрятал его за пазуху.

– Так значит, вас интересует Дьяки, – продолжил он монотонным и противным тоном. – Почему именно этот пройдоха? Ну да ладно. Он часто бывает у меня. Точнее бывал до недавнего времени. Они со своим дружком Клепером приносили мне порой довольно интересные безделушки.

– И где они их брали? – спросил барон.

– Не знаю, не интересовался. Так вот, Клепера я не видел давно, а Дьяки заходил ко мне дней так двадцать тому назад. И принес довольно занятные вещицы, надо сказать.

– И что это за вещи?

– Вам перечислить все!? Ну, ничего ценного надо сказать, не считая серебряного медальона, ну и еще маленьких песочных часов, правда они были разбиты, и это, надо сказать, сильно снизило их стоимость.

– А бумаги? Он не приносил вам какие-либо бумаги? Записку или письмо? – я нервно вцепился в свой костыль.

– Хм, бумаги? Записи? Письмо? Нет, не припомню. Если и были, зачем они мне? Хотя, – протянул он, вытянув губы трубочкой.

– Что, хотя? – одновременно спросили мы с бароном.

– Если хорошо напрячь память…

– Так напрягите, любезный, – грубо ответил барон.

– Было что-то вроде письма от какой-то мазели к некому господину. Но я, кажется, его сжег, – с наигранной грустью протянул он.

– Кажется, или сожгли? – я грозно навис над Свеном, но тот не повел и бровью.

– Можно конечно поискать, – все так же безразлично протянул он.

– Ну так поищите, – даже у барона начали сдавать нервы.

– А…

– Денег больше не получите, вы и так сегодня неплохо на нас нажились.

– Ну ладно, – грустно протянул Свен, – но это может значительно сказаться на результате поиска.

– Результат поиска может значительно сказаться на вашем здоровье, – я уже не мог себя сдерживать.

– Господа, разве вы уже не поняли, что мне бесполезно угрожать. Тем более человеку в вашем положение, – он с наглой улыбочкой покосился на мою ногу. Я уже хотел кинуться на него, но предугадавший это барон вовремя меня остановил, положив руку мне на плечо.

Ростовщик, все так же нагло улыбаясь, медленно направился к небольшому сундучку, стоявшему за прилавком. Открыв обитую медью крышку, он показательно долго рылся внутри. В конце концов, он что-то извлек с самого его дна. Нарочито медленно покрутил этим перед собой, а потом также медленно встал и направился к нам. В руках он держал аккуратно сложенное пожелтевшее письмо. Я в нетерпение протянул вперед руку, но Свен не спешил мне его отдавать. Его, по всей видимости, забавляло издеваться надо мной. Барон, не вытерпев выдернул письмо из его рук и передал мне. Ростовщик состроил недовольную мину, но она быстро переросла во всю ту же наглую улыбочку. Я с благодарностью принял письмо от Фольк. Мне безумно захотелось сразу же его развернуть и прочитать, но я решил отложить это на более удобное время. Поэтому я быстро спрятал его за пазуху. Оставалось забрать оставшиеся вещи, принадлежащие мне.

– Теперь остальное, – грозно проговорил я.

– Остальное!? – недоумевающе воскликнул Свен.

– Медальон и часы, – напомнил я ему.

– Ах, это. И с чего я должен их вам их отдавать. Вы платили за информацию. Я итак отдал вам письмо, которое, к вашему счастью, сохранил лишь только из-за того, что некоторые люди ценят хорошую бумагу, даже если она исписана чьими-то воздыханиями. К тому же часы я уже продал, они довольно редки и дороги даже будучи разбитыми, ну а медальон вы можете приобрести по отдельной цене.

– Ах ты тварь, – я кинулся на ростовщика, и в этот раз барон не успел меня остановить.

Я сгреб Свена за грудки. Костыль с грохотом повалился на пол. Ростовщик попытался меня оттолкнуть, но я вцепился крепко. Меня подвела моя левая нога. Будучи покалеченной, она подвернулась, и я повалился на пол увлекая за собой Свена. Мы покатались по полу, сцепившись, словно два юнца, и боролись до тех пор, пока барон и Пат не растащили нас.

– Господин маглур, – укоризненно проговорил запыхавшийся барон, – держите себя в руках. Не стоит опускаться до уровня таких как он. Мари, я думаю, что вам с маглуром стоит выйти на свежий воздух. Пат вас проводит. А мы со Свеном обсудим кое-какие вопросы.

– Это вряд ли, – крикнул разозленный ростовщик. – Если только ваша Мари все же не соизволит…

Договорить он не успел. Мари со всей силы ударила его носком сапожка в пах. Свен взвыл и повалился на колени. Девушка же, горда вскинув подбородок, направилась ко мне. Так же невозмутимо взяла меня под руку и повела к выходу. Пат последовал за нами.

Двое охранников Свена даже не обратили на меня внимания, продолжая о чем-то спорить. Второй стражник стоял, прислонившись к изгороди, и наблюдал за тем, как селезень пытался подмять под себя утку.

– Эй, Морви, хрен ли ты хлебало раззявил, собирайся, скоро уходим, – выкрикнул Пат подходя к лошадям.

– Господин маглур, – Мари остановилась и отпустила мою руку, – я бы хотела попросить вас…

– Мари, мы же договорились.

– Извини, никак не могу привыкнуть. Так вот я хотела попросить тебя на обратной дороге сделать крюк и заехать к знахарке. Леди Габриэла хочет пополнить свои запасы трав.

– Это та сумасшедшая травница, что живет на отшибе и упорно утверждает, что она не ведьма?

– Она самая, – весело улыбнулась Мари. – Вряд ли она сумасшедшая, странная, это да, ну а в остальном обычная пожилая женщина. Знаете, ой, извини я опять забылась, знаешь от одиночества и не такое бывает. А в ведьм я не верю. Ворожба и волшебство существует только в детских сказках.

– Может быть ты и права, – я утвердительно кивнул, – думаю это не проблема. Время у нас есть. К тому же она сказала навестить ее через пару дней. Правда это было вчера, но с таким отношением местного населения к моей персоне, думаю, другой возможности может и не представиться.

– Вот и хорошо, – Мари вновь кокетливо улыбнулась, – а то мне не очень-то хотелось ехать к ней в одиночку. К тому же я не думаю, что это займет у нас много времени. Кстати ты не хочешь, пока мы ждем барона, прочесть письмо? Я просто сгораю от любопытства.

– Нет Мари, не хочу. Оставим это на потом.

– Ну что ж, ваше право, – Мари явно была разочарована, но виду не подала. – Просто очень хочется узнать ваше имя, а то называть вас все время по званию не очень… хм, этично, – закончила она.

– Если оно там есть, вы узнаете его первой, обещаю вам.

– Ну, вот мы снова перешли на «вы».

– Действительно. Извини, – я слабо улыбнулся.

– И кстати, насчет имени, ловлю тебя на слове, что узнаю первой. Если конечно, оно указано в этом письме.

– Надеюсь, что так.

Дверь дома ростовщика громко растворилась. На пороге появился барон, в сопровождение Свена. Они о чем-то вполголоса переговаривались, затем пожали друг другу руки, и ростовщик вернулся в дом, а Фольк направился к нам. Подойдя, барон молча протянул мне руку, с зажатым в ней медальоном на цепочке, я неловко принял его, немного устыдившись того, что барон сегодня решил все мои проблемы за меня.

– Благодарю вас, барон, – я склонил голову в знак благодарности.

– Да уж, в этот раз вы должны меня благодарить, ведь я отсыпал этому негодяю столько монет, сколько этот медальон весит. К тому же ваше поведение, а в особенности Мари, значительно повысили цену, – до этого серьезный Фольк внезапно оскалился в улыбке. – Но надо признать девушка, что удар у вас поставлен замечательно. Ну так что, с этим покончено, возвращаемся в форт?

– Мари хотела заехать к травнице по поручению леди Габриэлы. Если хотите…

– Конечно, хочу. О чем вы говорите. Все равно в форте делать нечего. К травнице, так к травнице. Надеюсь, с ней то вы драться не собираетесь?

– Не думаю, – серьезно ответил я.

– Ну и хорошо. В любом случае теперь моя очередь с кем-нибудь закуситься, – ухмыляющийся барон похлопал меня по плечу и направился к лошадям. Мы последовали его примеру.

Стражники Пат и Морви явно разочарованные тем, что мы не возвращаемся в форт, грустно последовали за нами. Барон, поначалу, хотел их отпустить, но Пат лишь отрицательно покачал головой. Они явно понимали, что оставь они нас одних, то по возвращению в форт комендант накажет их, а этого им явно не хотелось. Поэтому они, тихо переговариваясь, пустили рысцой коней плетясь позади нас. До хаты травницы мы добрались довольно быстро. Мне сразу вспомнилась моя вчерашняя пешая прогулка, левая нога отозвалась тупой болью, словно выказывая свое недовольство.

Травница сидела на крыльце. Рыжий кот покоился у нее на руках. Он лениво щурил глаза на солнышке и утробно урчал, выгибая спину от каждого прикосновения старухи. Заприметив нас, она скинула рыжего лежебоку с колен, встала и направилась к покосившейся изгороди. Кот недовольно фыркнул, потянулся и, запрыгнув на перевернутую деревянную бочку, уставился на нас своими широкими, словно блюдца, глазами, недовольно рассматривая грубиянов, помешавших ему.

Мы спешились. Травница молча указала стражникам, где они могут привязать коней. Пат спросил, есть ли у нее овес, но она лишь молча отмахнулась от него, внимательного глядя на меня.

– Вчерашний незнакомец, – старуха погладила двумя пальцами подбородок. – Теперь не один, с женщиной, точнее с одной из женщин, – она лукаво улыбнулась, – благородным мужчиной и с охраной. И чем я заслужила такую честь?

– Госпожа Габриэла хочет пополнить запас своих трав, – Мари стянула перчатку со своей левой руки.

– И это все!? – старуха гулко рассмеялась. – Столько людей и с охраной, приехали к старой немощной старухе из-за трав?

– Нет, у нас было еще одно дело. Но думаю, вас оно не заинтересует, – барон разгладил кончики своих усов.

– Да, вы правы. Ваши дела мне неинтересны. Ну что ж, прошу в дом. Не все, не все. Места не столь много, – она взмахом руки указала стражам на стоящею у изгороди полусгнившую лавочку. – Вы, два оболтуса, можете подождать тут. И, кстати, за своей настойкой Морви заглянешь через пару дней.

Покрасневший Морви быстро кивнул, и что-то буркнув себе под нос, отвернулся. Пат весело расхохотался и ударил товарища локтем в бок. Тот недовольно зыркнул в ответ. Они сели на лавку, которая тут же развалилась под их весом, и они оба рухнули на землю.

Оставив неуклюжих стражников на улице, мы втроем вошли в дом. В нос ударил резкий запах трав. Барон несколько раз чихнул и тихо выругался. Травница, отодвинув грязное покрывало, разделяющее подобие прихожей и основную комнату, пропустила всех вперед. Рыжий кот, нагло опередив нас, запрыгнул на лавку у печи, всем своим видом показывая, что это место принадлежит ему. Но несмотря на это, был тут же бесцеремонно согнан бароном, который ловким движение убрал рыжего наглеца, предоставляя место для Мари. Она вежливо отказалась. Кот шипя протиснулся меж ног старухи, недовольно щуря огромные глазища на чужаков.

– Так деточка, и куда же я положила эти травы? Сейчас, сейчас, – старуха порылась среди разложенных на столе растений. – Ах вот они, держи.

Он взяла небольшой перевязанный льняной ниткой пучок сушеных трав и отдала Мари.

– Передай своей госпоже, что следующие будут не раньше, чем через пять дней.

Мари молча кивнула и взяла связку из рук старухи.

– Может быть перед уходом, испробуете моего особого травяного настоя? – неожиданно предложила травница.

– А что за настой? – поинтересовался барон.

– Вам понравиться, – проворковала старуха.

– Ну давайте попробуем, – откашлялся барон.

– Пожалуй, воздержусь, – произнес я. Мари меня поддержала.

– Как хотите, – старуха направилась к печи. Достала с полатей кувшин, и пару глиняных кружек.

– Так вы нашли вчера тех, кого искали? – обратилась она ко мне, разливая содержимое кувшина по кружкам.

– Ну, можно сказать и так. И даже воспользовался вашим советом в разговоре с трактирщиком.

– И как, подействовало? – громко расхохоталась старуха.

– Вполне, – улыбнувшись, ответил я.

– Ну, я же говорила.

Старуха подошла и отдала кружку барону. Тот с опаской сделал глоток. Какое-то мгновение его лицо ничего не выражало, но затем барон утвердительно хмыкнул и сделал еще глоток.

– Ну, я же говорила, – вновь повторила старуха.

Барон лишь одобрительно кивнул.

– Вы сказали зайти к вам через пару дней, – напомнил я старухе.

– Да говорила. И насколько я помню, это было вчера, – травница поставила свою кружку с настоем на стол. – И не через пару дней, а несколько. Сегодняшний день всего лишь первый из них.

– Да, но с таким добродушным настроем местных жителей к моей скромной персоне и вчерашней стычкой на постоялом дворе, не думаю, что мне удастся вас еще навестить.

– А вы постарайтесь молодой человек, постарайтесь, – старуха лукаво улыбнулась и подняла с пола, тершегося у ее ног рыжего кота. – Эти деревенские дурни только и могут, что бахвалиться и распускать свои петушиные гребни. К тому же для вас, я думаю, не проблема будет снова прихватить парочку бездельников из форта. Этим солдафонам тоже порой стоит проветриваться, пока они совсем не забыли с какой стороны держаться за меч. А теперь, думаю, вам пора.

Барон с грохотом поставил пустую кружку на стол и указательным пальцем правой руки элегантно отер усы. Поблагодарив травницу за травы и настой, мы покинули ее хижину. Мне было любопытно, сможет ли мне чем-то помочь эта пожилая женщина. Верилось с трудом, но выбирать было не из чего, поэтому надо было пробовать любую возможность.

Скучавшие на улице Пат и Морви затеяли шуточную борьбу в наше отсутствие, но завидев нас, тут же расцепились, выпрямились и сделали серьезные лица. В форт возвращались молча, лишь едущий позади Пат тихо насвистывал глупую солдатскую песенку, но это никому не мешало. По приезду стражи вернулись к своей повседневной деятельности, а именно к бесцельному времяпрепровождению, а мы, оставив лошадей в конюшни, разошлись по своим комнатам. Мари вызвалась проводить меня до дверей моей спальни, и я не стал возражать. Там мы и попрощались до вечера. Я ополоснул лицо и шею из предусмотрительно принеснного слугами таза с водой и решил прилечь. Сон пришел быстро. Мне, наверное, впервые снилось что-то хорошее.

Проснулся я от негромкого стука в дверь. За окном смеркалось. Я поднялся и сел на краю кровати. Сказал, чтобы вошли. В комнату неспешно и вальяжно вошел Гвар. Он также неспешно сообщил, что комендант приглашает меня отужинать в его кабинете, и просил напомнить о каком-то письме, которое, если меня не затруднит, стоит взять с собой. Я молча кивнул, и служка быстро покинул мою комнату. Засунув руку за пазуху, я нащупал шероховатую поверхность бумаги, и облегченно вздохнул. Немного поколебавшись, я достал конверт и покрутил в руках. Он был пожелтевшим, усыпанный бисеринками темно-алых пятен. Видимо это была кровь, и, по всей видимости, моя. Аккуратно выведенные буквы на лицевой стороне конверта выцвели и расплылись. Некоторое время я нерешительно рассматривал конверт, потом, не вытерпев открыл клапан и извлек аккуратно сложенную бумагу. Затаив дыхание жадно пробежал глазами по каллиграфически выведенным буквам. Они кое-где расплылись, а в некоторых местах были заляпаны пятнами крови, но текст был вполне читаем. Я приступил, внимательно вчитываясь в содержимое.

«Дорогой мой Эдин!

Я знаю, что ты постоянно читаешь мои письма, и это согревает мне душу. Очень жаль, что ты так далеко от меня и письма так долго доходят до тебя, как и твои ответы мне. Знаю, ты писал чтобы я сильно не переживала за тебя, но я не могу. Ведь ты единственный кто у меня остался. Мы с самого детства вместе. Помнишь, как называла нас мама? Конечно же, помнишь. Я знаю, ты сейчас улыбаешься, и это меня радует. И я знаю, что родители гордились бы тобой. Но эта бессмысленная жестокая война унесла много жизней, слишком много. И я не хочу, чтобы она унесла и твою. Скоро мне придется покинуть имение Олбран. Мы и так злоупотребили их гостеприимством. Я получила письмо от тети Розалии. Она приглашает нас к себе в столицу. Неужели я снова побываю при дворе и увижу королеву? Или принцессу? Прости я опять о своем. Так вот, скоро я отправлюсь в наш фамильный дом. Помнишь его? Мы бывали там всего пару раз. Он нам не нравился. Но выбора нет. Я буду ждать тебя там. Поскорее бы закончилась эта война, и ты вернулся. Мы могли бы устроить небольшой бал. Благо дом позволяет. Ах, что уж там. А потом могли ответить на приглашение тети и навестить ее в Лаборе. Тебе нравилось в столице. Но это было так давно, что кажется, прошла целая вечность. Мы были молоды тогда. И наша семья была полна и счастлива. Прости, на меня снова находят воспоминания. Я знаю, все будет хорошо, ведь мы с тобой сильные. Напиши мне, я буду ждать твоего ответа. Прощай братик. Возвращайся поскорее.

Твоя любящая сестра Ани Л.»

Я еще несколько раз перечитал содержимое письма. Потом осторожно свернул и вложил обратно в конверт. Некоторое время посидел наедине со своими мыслями. Значит, меня зовут Эдин. И у меня есть сестра. Я закрыл глаза и попытался вспомнить хоть что-то. Но из этого ничего не вышло. Надо было идти. Не очень хорошо заставлять ждать коменданта. Я сильно растер виски и встал. Оправив одежду и пригладив волосы руками, я покинул комнату, и направился к коменданту.

В кабинете я застал четверых. Леди Габриэла, изящно держа двумя пальчиками тонкую ножку бокала, сидела в кресле с высокой спинкой. На ее лице играла легкая вымученная улыбка, но поводов веселиться, как я понял, не было. Лорд Сатурлэй вопреки моим ожиданиям стоял у окна, и никак не прореагировал на мой приход, не отпустил очередной своей колкости, и даже не повернул свое заплывшее лицо в мою сторону. Барон, открывший мне дверь, как всегда был бодрым и учтивым. Он уважительно указал мне на небольшое кресло, приготовленное для меня. Комендант сидел за столом в полразворота, локтем левой руки оперившись о стол и положив голову на кулак.

– А, господин маглур. Рады вас видеть, – Ганар отнял голову от руки и кивнул мне. – Вина?

– Нет, спасибо, – я взглянул на Габриэлу, она ответила мне легким поднятием бокала вверх.

– Мы здесь как раз совещались, – барон медленно опустился в свое кресло по левую руку от меня. – Требуется свежий взгляд.

– Не думаю, что господин маглур сможет его нам привнести, – глухо откликнулся стоящий у окна Сатурлэй, к моему удивлению в его голосе не прозвучало ни капли издевки.

– Почему же? – спросил барон.

– Ну, хотя бы потому, что он потерял память, – неожиданно ответила за лорда леди Габриэла.

– Но это же не мешает ему высказаться, – возразил барон.

– Конечно же, нет, – согласился комендант.

– О чем речь? – недоумевающе спросил я, оглядывая присутствующих.

– Волки вновь напали в том же месте. Да именно в том господин маглур где были разгромлены вы. И в этот раз их уже никто не смог остановить. Они продвинулись вглубь Клиам, – комендант откашлялся. – Сейчас их сдерживают два королевских полка под командованием саратера7 Модина Кайлон. Враг стоит под Лидингом. Нельзя отрицать, что часть мелких отрядов уже просочилась вглубь и бродит по нашим лесам. Боюсь, что, если не подойдет подкрепление, Лидинг падет. А оттуда до нашего форта рукой падать.

– А он падет, – констатировал лорд. Он резко задернул штору и повернулся к нам лицом. – Готовьтесь Ганар, скоро они будут у вашего порога.

– А вы оптимист лорд, – леди Габриэла взболтала вино в бокале и с интересом уставилась на его содержимое. – Лидинг еще стоит, а вы уже похоронили его. И всех его жителей вместе с ним тоже.

– Оптимизм и пессимизм дорогая моя здесь не причем, – Сатурлэй извлек из нагрудного кармашка своей жилетки платок и отер им лоб. – Я говорю факты. Это неминуемо.

– Не будем торопить события Прай, – барон укоризненно посмотрел на лорда, но тот казалось ни капельки не смутился.

– А я их и не тороплю Фольк. Наша миссия здесь окончена. Пора созывать королевский совет. Мы слишком засиделись в этом форте. Пора отправляться в Лабору. И вам леди тоже. Скоро здесь станет жарко.

– Бежать как крысы с тонущего корабля? – барон фыркнул себе в усы.

– Нет. Ни как крысы Фольк. Чем мы будем здесь полезны? Ничем. А там, в Лаборе мы нужнее. Мы стратеги барон, а не воины.

– Говорите за себя лорд, – барон обиженно выдохнул.

– А я врач. И мой долг лечить людей, – Габриэла встала и демонстративно со звоном поставила бокал на стол, после чего вернулась на свое место.

Сатурлэй лишь молча отмахнулся и, отвернувшись, вновь уставился в окно.

– Лорд прав, – неожиданно поддержал его комендант. – Здесь вы ничем не поможете. Вам надо уезжать. Всем. В том числе и вам господин маглур.

– Но я офицер… – попытался возразить я, но Ганар остановил меня взмахом руки.

– Послушайте, в столице должны узнать о том, что здесь происходит. И принять соответствующее решение. Я провожаю вас с тяжелым сердцем, так как дорога вам предстоит опасная. Дезертиры, разбойники и диверсанты. Вот те немногие кто может повстречаться на вашем пути. Много солдат дать вам, к сожалению, я не могу. На счету каждый меч. Барон и вы маглур должны защитить себя и остальных в пути. Леди Габриэле здесь и вовсе делать нечего, – он не дал ей возразить, хотя она уже пыталась что-то ответить. – Вы одна из лучших врачей которых я когда-либо знал. И ваши знания пригодяться в столице. Здесь же мы справимся сами, поверьте. К тому же господину маглуру, как я понимаю, требуется медицинский уход.

– Безусловно, – ответила леди, но тут же осеклась.

– Вот видите. И не для того вы спасали ему жизнь, чтобы он вновь потерял ее здесь. Да и вы с ним на пару.

– Сможете предоставить нам эскорт к завтрашнему утру? – лорд повернулся к коменданту, лицо его было хмурым.

– Не так быстро, лорд Сатурлэй, – Ганар встал и прошелся вдоль кабинета, остановился у маленького столика, поднял с него кувшин с вином, потом, немного поколебавшись, поставил обратно, так и не наполнив бокал. – Не думаю, что вам так уж нужно торопиться. Лидинг еще не взят. А если даже…

Он осекся. Немного помолчал, пожевав нижнюю губу.

– В любом случае вам нужно дождаться, когда вернется Карвер. Он должен привезти вести. К тому же он поедет с вами. А вам лишний меч не помешает, ой как не помешает.

Барон согласно кивнул. Лорд, скривив лицо, задумался, потом безнадежно махнул рукой, мол, пусть с вами, подождем. Леди Габриэла отвернулась и молча уставилась на слабо потрескивающие поленья в камине коменданта. Наступила неловкая тишина, прерываемая лишь тихим сопением лорда. Первым не выдержал барон.

– Кстати, господин маглур, с этими вестями мы совсем забыли о вашей проблеме, – он всем телом подался вперед. – Вы уже прочли письмо?

Немного помедлив, я утвердительно кивнул.

– И что там? – глаза барона заблестели от любопытства.

Леди Габриэла оторвалась от созерцания огня и посмотрела на меня. Даже Сатурлэй, как мне показалось, прислушался. Я тихо вздохнул и достал письмо.

– Это от моей сестры. Ее зовут Ани.

– У вас есть сестра! Замечательно, – Ганар вернулся за стол и уселся в свое кресло. – Извините. Продолжайте.

– Ну, в общем-то, это все, – я немного смутился. – Она пишет, что скучает, и чтобы я себя берег. Немного того, немного сего и ничего конкретного, того что помогло бы мне вспомнить.

– Не может быть, – воскликнул барон, – что-то да должно быть. Ну, хоть что то, – он потеребил кончик своих усов. – Если вас не затруднит, не могли бы вы прочитать его вслух. Я, конечно, понимаю, что содержание данного письма сугубо личное, но думаю, что сейчас у вас не тот случай, чтобы секретничать.

– Не затруднит, – я осторожно развернул письмо и медленно начал читать.

Когда я закончил, в кабинете стояла гробовая тишина, лишь потрескивание поленьев в камине, раздираемых языками пламени, нарушало ее.

– Значит Эдин, – Ганар улыбнулся. – Ну наконец-то мы сможем называть вас по имени, а не по воинской касте.

– При условии, что это письмо действительно было адресовано ему, – проворчал лорд.

Ему никто не ответил. Даже барон. За эти дни все уже привыкли к нарастающей ворчливой недоверчивости лорда Сатурлэй.

– Итак, что мы имеем, – задумчиво протянул барон. – У нас есть имена: ваше собственное, вашей сестры, а также тети, которая живет в столице. Как говорится не густо. Также нам известна фамилия семьи, где проживает или проживала ваша сестра. Олбран. Никому из присутствующих не знакома эта семья?

Барон обвел всех взглядом. Комендант лишь пожал плечами. Леди Габриэла отрицательно покачала головой.

– Что толку вспоминать тех, кого уже нет. Тех, чьи владения на юге уничтожены, как и многих других, – Сатурлэй зябко передернул плечами, делая вид что мерзнет, хотя в комнате было довольно душно.

– Вы их знали!? – удивленно вопросил барон.

– Слышал о них, – лорд медленно отошел от окна к камину, и, взяв стоявшую рядом кочергу, поворошил поленья. – У Олбран были земли на юге в Остинге. Головное имение находилось в Стабле. Они принимали у себя беженцев из благородных семей, которые лишились дома и земель. И надо признать не одни они. Еще несколько семей делали то же самое. Теперь же Олбран постигла та же участь что и тех, кого они приютили.

– В письме сказано, что ваша сестра собиралась покинуть поместье Олбран и отправиться в ваше имение. Судя по тому, сколько от нас до Стабла и как работает королевская почтовая служба, письмо написано давно. К тому же неизвестно, когда его вручили вам и сколько вы носили его при себе. Следуя всему вышесказанному, хочется верить, что ваша сестра благополучно покинула Олбран и добралась до вашего фамильного имения, – комендант откинулся на спинку кресла, взял трубку со стола, набил ее табаком и закурил. Я впервые видел, чтобы он это делал.

– Затушите эту гадость Ганар, – лорд показательно закашлялся, – вы же прекрасно знаете, что я не переношу табачного дыма.

– Прошу меня простить, забылся, – комендант затушил трубку и, вытряхнув содержимое, аккуратно положил ее в ящик стола.

Лорд лишь брезгливо поморщился, ничего не ответив.

– При условии, что ваше поместье находится не на оккупированной территории, – голос барона прозвучал глухо и отстраненно.

– Что? – одновременно спросили отвлекшееся комендант и лорд.

– Мы не знаем, где находится родовое поместье господина Эдина. И поэтому не можем знать, куда направилась его сестра. Замечательно если оно находится в еще не занятых герцогством городах.

– Еще не занятых? – в голосе лорда прозвучало не скрываемое негодование и злость, – то есть вы, барон предполагаете, что мы уже обречены и сдача наших городов и, в общем-то, государства в целом, лишь дело времени? Знаете, это…

– Я ничего не предполагаю. Не надо цепляться к словам лорд, – довольно грубо ответил барон. – К тому же не вы ли несколькими минутами ранее предрекали скорое падение Лидинга?

– Господа давайте не будем ругаться, – леди Габриэла примирительно подняла вверх руки, не давая тем самым ответить уже открывшему для возражений рот Сатурлэй. – Сейчас не время для споров. Давайте лучше думать о более насущных проблемах.

– Вы правы, – барон откашлялся. – Извините лорд.

Тот лишь молча отмахнулся, отирая платочком лоб.

– Итак, будем считать, что ваша сестра жива и благополучно достигла вашего родового гнездышка, – комендант постучал кончиками пальцев по столу. – И я думаю, она уже получила письмо о том, что вы пали в бою вместе со своим полком. Я, конечно, подавал рапорт в распределительный пункт в Корвиде о единственном выжившим офицере в звание маглур. Но мы не знали ни вашего имени, ни откуда вы родом, поэтому подали лишь голые факты. Из этого следует, что родственников оповестили по стандартному принципу, и, скорее всего, вас объявили пропавшим без вести, как и остальных в звание маглура вашего полка. Но вполне возможно эти бюрократы не стали заморачиваться с бумагами, и, как я сказал ранее, просто объявили всех мертвыми и вас в том числе.

– Да уж весело, – пробормотал барон. – И что же мы можем предпринять, чтобы помочь господину маглуру? Хм… Эдину, никак не могу привыкнуть, – он виновато улыбнулся.

– Мы!? – пренебрежительно фыркнул лорд. – Разве мы должны это делать?

– Вы нет! – с натягом ответил барон. – Как, впрочем, и никто из присутствующих. Но в отличие от вас я хочу помочь.

– Да неужели? А своему государству вы не хотите оказать помощь и заняться своими прямыми обязанностями, вместо того чтобы оказывать помощь людям, которые даже не помнят кто они такие. Ах, извините, я забыл, вы уже сдали наши города врагу.

– Господа прошу вас, – леди Габриэла слегка дотронулась головы, сделав кислую мину. – У меня разыгралась мигрень от ваших споров.

Впрочем, барон, по всей видимости, и не собирался отвечать Сатурлэй.

– Сейчас ничем, – коротко ответил Ганар.

– Но, – прервал он пытавшегося сказать что-то барона, – когда вы прибудете в Корвид, советую посетить вам, господин маглур, распределительный пункт. Полагаю, что именно с него вас направили в этот полк, и именно там, в архивах вы можете узнать какие-либо сведения о своей личности.

– Должен вас огорчить комендант, но лично я не собираюсь в Корвид, – лорд Сатурлэй с силой разворошил угли в камине, снопы искорок брызнули в разные стороны, быстро угасая на холодном полу.

– Как это? – спросили одновременно барон и комендант.

– Я направляюсь в Сагевар, затем в Лим, а оттуда в Лабору. И вы барон едете со мной.

– Но дорога в Сагевар опаснее. А дать вам два отряда в сопровождение я не могу, – комендант негодующе посмотрел на лорда.

– Опаснее, зато быстрее, – зло прищурился лорд. – А что насчет отряда, то все люди, которых вы дадите, пойдут со мной. У меня королевская миссия, а не, хм, забавы угадай, как меня зовут. И я не буду делать крюк ради этого. А те, кто не хочет ехать со мной, пусть остаются, или же едут в Корвид в одиночку, – он зло зыркнул в мою сторону.

– Не думаю, что это разумно Прай, – барон встал и выпрямился словно струна. – Время – это конечно хорошо, но надо принять во внимание риск, мы не выиграем ничего, если будем мертвы. Прибудем в Корвид, а оттуда на корабле до…

– Нет, – зло оборвал лорд. – Я не буду с вами спорить барон. Вы едете со мной это не просьба, а приказ. Я советник короля и не собираюсь играть в ваши игры. А остальные пусть решают сами. И к вашему сведению я терпеть не могу эти ваши корабли.

– Но…

– Хватит, – внезапно воскликнула леди Габриэла. – С меня достаточно, у меня голова разрывается от ваших криков.

Она резко встала и направилась к выходу, даже не попрощавшись. Уже в дверях она остановилась и слегка обернувшись, проговорила:

– Эдин, вы не хотите меня проводить?

– Почту за честь, – я быстро встал и, прихрамывая, направился к ней. – Прошу простить господа.

– Ну конечно, – презрительно фыркнул мне вслед Сатурлэй.

Леди взяла меня под руку, и мы покинули кабинет коменданта. Выйдя в коридор, я почувствовал облегчение. За закрытой дверью продолжался спор. Мы не спеша прошли по коридору до комнаты леди.

– Зайдете? – как бы невзначай спросила она.

– Зайду, – коротко ответил я, отворяя перед ней дверь и пропуская вперед. Я вошел следом, плотно прикрыв за собой дверь.

– Прошу вас, налейте вина и разведите огонь в камине. Если вас это не затруднит.

– Не затруднит, – улыбнувшись ответил я.

Габриэла со вздохом уселась в кресло. Я же не торопясь развел огонь в камине, маленькими мехами раздул угли до небольшого пламени и подкинул еще немного дров. Затем налил из кувшина красного вина для себя и леди. Подав ей бокал, сел в кресло, напротив. Некоторое время мы сидели молча, глядя в огонь. Она заговорила первой.

– Лорд порой бывает просто невыносим. Но не стоит его осуждать. Он неплохой человек и очень радеет за наше государство.

– Я и не…

– Не стоит оправдываться. Вы не знали его до недавнего времени, поэтому вправе считать его вспыльчивыми и занудным идиотом. Но он не всегда был таким, по крайней мере, не до такой степени. Смерть жены подкосила его. Кристен была хорошей женщиной. А потом еще это происшествие с сыном.

– А что с его сыном?

– Дезертировал, – глухо ответила леди, поигрывая ножкой бокала. – Бежал с поля боя, бросив свое подразделение. Покрыл позором себя и своего отца. Лорду Сатурлэй ничего не оставалось, как отречься от своего сына и лишить его фамилии и наследства.

– Да нелегко, наверное, было решиться на такой шаг.

– Безусловно. Но он советник короля и должен был так поступить. Это было еще одним ударом для него. Все что у него осталось это его дочь, в которой он души не чает. Она его единственная наследница. Но и с ней не все так просто.

– И что же с ней не так?

– Она довольно эксцентричная особа, никто не знает, что творится в ее голове.

– То есть она не в себе?

– Нет, что вы, – Габриэла невольно улыбнулась. – Она не сумасшедшая, если вы об этом. Она вполне нормальный человек, но порой ведет себя не совсем подобающе дочери лорда. Она даже фамилию поменяла, взяла псевдоним и упорно требует, чтобы ее называли именно так. Она считает себя творческим человеком, а они извините, на мой взгляд, все с причудами.

– Да уж не повезло лорду. Ну а вы?

– А что я? – леди непонимающе посмотрела на меня.

– Вы были замужем.

– Да была, – Габриэла отвела взгляд, чуть поведя плечами.

– Простите меня за бестактность, но что произошло?

– Мэйрида не стало.

– Погиб в бою или….

– Умер от неизлечимой болезни, – Габриэла повернулась и посмотрела на меня. На ее лице играла натянутая улыбка, но в глазах стояли слезы.

– Не правда ли, какая ирония, у дипломированного королевского врача муж умирает от болезни, – она опустила взгляд.

– Мне очень жаль, но я уверен, что вашей вины в том нет. Не корите себя. А дети у вас…

– Нет, не успели. Если бы тогда знали, что все так будет, то…

– Габриэла, – я взял ее руку в свою. – Я…

В дверь постучали. Леди вздрогнула и отняла руку, утерев рукавом другой проступившие слезы.

– Войди Мари! – громко сказала она.

Дверь отворилась и в комнату действительно вошла ее юная помощница.

– Возьми стул и присядь рядом, – приказала леди.

Мари так и сделала.

– Мы с господином Эдином беседовали, можешь присоединиться. Налей себе вина.

– Не стоит. Сегодня это моя обязанность, – я поднялся и направился к столику с кувшином.

– Господин Эдин!? – недоумевающе повторила Мари, надув свои по-детски припухлые губки.

– Да, – произнесла Габриэла. – Это его имя. Что-то не так?

– Просто я обещал Мари, что она узнает мое имя первой, – пояснил я.– Приношу свои извинения, что не сдержал слово.

– Что за глупости, – отмахнулась леди. – Не стоит потакать ее прихотям. Она еще молода и ей многому надо научиться. Вы не обязаны перед ней извиняться. Она не обиделась. Правда, Мари?

– Да леди, – та потупила глаза.

– И все же я извиняюсь.

Я подал бокал Мари и наполнил наши, после чего уселся в кресло. Больше мы не разговаривали на серьезные темы. Мари что-то постоянно щебетала, а леди делала ей замечания и наставления. Я молчал. Смотрел в огонь и медленно пил вино, слушая разговор двух женщин. Вечер медленно перетекал в ночь.

Глава 7. Шабаш

Алчность, в той или иной степени живущая в каждом из нас, безусловно, является одной из основополагающих власти. Она двигает многими, но является лишь частью человеческой сущности и проявляется в большой или меньшей степени совместно с другими негативными сторонами человеческого естества. Алчность влечет человека к обладанию чем бы то ни было, будь то богатства, земли или соседская жена под чью юбку некоторым так хочется запустить свои руки. Она словно болезнь снедает умы людей. Говорят, что более всего ей подвержены высокопоставленные особы, но должен признать, что это просто глупое заблуждение. Алчности подвержены абсолютно все. И если вы встретите отшельника, который питается корешками и травками, носит обноски и, припрыгивая, словно козел, глаголет умные речи об отказе от всего сущего и очищение, знайте, что в нем тоже жила и живет алчность. Он лишь притупил это чувство, попытался отказаться от него, но избавился ли он от нее до конца? Безусловно, нет. Тем самым алчность есть в каждом из нас и более того проявлялась не один раз по ходу всей нашей жизни, пусть у кого-то и в совсем малой форме. Вы спросите причем тут власть, но что есть желание обладать чем-либо как не проявление власти, а точнее желание владеть этим, то есть иметь над этим власть. Конечно, у многих может возникнуть резонные сомнения по поводу того, что именно алчность является частью власти, а не наоборот. Но должен уверить вас, что это именно так, и это не то же самое что и извечный спор о происхождение курицы и яйца.

Марид Блакир «Истоки власти»

Дни шли медленно. Слишком медленно. Лорд Сатурлэй был в нетерпение и лично следил за подготовкой к убытию. Мы с ним практически не пересекались, и оба были этим довольны. Впрочем, и с остальными я виделся реже, мы больше не собирались по вечерам. Комендант был занят подготовкой отряда, да и повседневные заботы форта никуда не делись. При встречах мы коротко обменивались приветствиями, перекидывались парой слов на злободневные темы и расходились, желая друг другу удачного дня. Барон все свое свободное время проводил в конюшне, осматривал лошадей, вел беседы с конюшим. Леди Габриэла редко покидала свою комнату. При редких встречах она спрашивала меня о самочувствие, утвердительно кивала головой, и на этом наши беседы заканчивалась. Лишь Мари, хоть и не столь часто как раньше, составляла мне компанию в пеших прогулках по двору, а иногда приходила ко мне в комнату, садилась напротив, вязала и рассказывала все узнанные ею за день сплетни. Я же целыми днями шатался без дела, пару раз заходил к Кавиру, но, к моему сожалению, он тоже был завален работой. Он угощал меня пивом, мы недолго беседовали, а потом он вновь возвращался к пламени кузни и своим немного жутковатым инструментам.

Прошло около шести дней после нашего разговора в кабинете коменданта. Мне надоело ничего не делать, и я, вспомнив про старую травницу, которая просила заглянуть к ней через пару дней, решил воспользоваться ее приглашением. Конечно, я не верил, что она сможет мне чем-то помочь, но делать было все равно нечего, поэтому я ничего не терял. Я нашел коменданта Ганара на тренировочной площадке вместе с командором Флайном, который сразу же демонстративно отошел в сторону, только завидев мое приближение. Но меня, впрочем, это вполне устраивало. Узнав о моем желании покинуть форт, Ганар Делаг немного посомневавшись все-таки согласился, но с тем условием, что меня будут сопровождать. Я, не колеблясь, согласился. Моими провожатыми оказались те же двое стражников, что и в прошлый раз. В конюшне нас застала Мари и изъявила желание поехать с нами. Но находившаяся, к ее огорчению, рядом леди Габриэла запретила ей ехать, сказав, что травы у старухи заберу я, а Мари должна выбросить глупости из головы и заняться насущными делами. Ей ничего не оставалось, как молча повиноваться. Пат и Морви оседлали лошадей, и мы неспеша покинули форт.

Когда за нами закрылись ворота, мы пустили лошадей рысью. Вязы тяжело шумели над нами. Деревню миновали довольно быстро. Люди встретили нас неприветливыми угрюмыми лицами. Женщины уходили в дом, забирая детей, мужчины же злобно провожали нас взглядами. Кто-то из них плевал нам вслед, кто-то сильнее стискивал находящиеся у них в руках хозяйственные орудия, кто-то просто отворачивал лицо. Я попытался не обращать на это внимания, сделав каменную мину. Мои сопровождающие и вовсе казалось, не замечали угрюмых лиц черни. Пат насвистывал какую-то глупую мелодию, а Морви ему подпевал. Когда мы подъехали к покосившейся лачуге травницы, она уже стояла у изгороди, словно знала о нашем приезде и ждала. На ее руках громко мурлыча, нежился рыжий кот. Она медленно гладила его по спине, а котяра вытянул лапы, растопырив подушечки пальцев, показывая чужакам острые коготки. Затем он широко зевнул и уставился на нас своими огромными, словно плошки, глазами.

Мы спешились. Старуха осторожно опустила питомца на землю. Тот недовольно фыркнул, выгнул в томном потягивание спину и лег, прижавшись спиной к покосившейся изгороди.

– А-а-а, – протянула старуха, так словно только заметила наше присутствие, – это вы. Как дела Морви, что там у тебя с твоим дружком, зашевелился?

Пат разразился громким смехом. Морви красный, словно вареный рак, что-то невнятно пробурчал, и отошел в сторону, отмахнувшись от товарища рукой.

– Я…, – было начал я разговор, но старуха меня перебила.

– Да знаю, зачем ты здесь, – она серьезно посмотрела на меня. – Я обещала помочь тебе. Только вот не знаю, будет ли от этого толк. Ладно, пойдем, есть одна мысль. А вы, два оболтуса, пока покараульте здесь.

Она вошла в дом, я направился за ней. Рыжий котяра, чуть было, не сбив меня с ног, ринулся за своей хозяйкой, обогнав меня на пороге, он скрылся в темноте коридора. Я последовал его примеру. Отодвинув грязное покрывало, я вошел в комнату. Дурманящий запах трав сразу же ударил мне в голову, щекоча ноздри.

Старуха наклонилась над столом, что-то невнятно бормоча себе под нос. Она брала травы и, отрывая по только ей ведомым порциям, кидала их в ступку. Затем она налила туда немного воды и тщательно размолола пестом содержимое в вязкую кашицу. Недовольно кряхтя, достала с полки небольшой бурдюк и налила содержимое в стакан. Вывалила туда же кашицу и тщательно перемешала, а потом протянула стакан мне.

– Пей, – сказала она.

– Что это? – неуверенно проговорил я, мне совсем не хотелось это пить.

– Ты пришел сюда за помощью или задавать вопросы? – недовольно пробурчала она в ответ.

Немного помедлив, я залпом выпил содержимое стакана. Жидкость неприятно обожгла горло, оставив во рту противный горький привкус. Отдав стакан старухе, я вопросительно посмотрел на нее.

– Подождем немного, – ответила она, усевшись на лавку напротив меня.

Я непонимающе пожал плечами. Сначала ничего не происходила, лишь горечь во рту напоминала о выпитой гадости. Но через какое-то время у меня начала сильно болеть голова, взор мой затуманился, глаза будто бы подернула пелена. Комната вокруг меня закружилась в диком танце, а потом я потерял сознание.

Очнулся я от дуновения легкого ветерка. Открыв глаза, увидел перед собой черноту звездного ночного неба. Жирная круглая луна, расположилась на нем словно дорогой сыр на темном блюде. Я лежал на мягкой, словно шелк траве. Приподнявшись на локтях, я огляделся. Как оказалось, лежал я на небольшой поляне окруженной высокими многолетними деревьями. Я встал, оглядываясь вокруг себя. В какой-то момент я понял, что на мне нет одежды. Совсем. Я стоял совершенно нагой посреди неизвестной мне поляны ночью, под тускло желтым светом луны. Я совершенно не понимал, как здесь оказался, и почему на мне нет одежды. Старуха напоила меня каким-то отваром, и я потерял сознание. Затем меня, по всей видимости, перенесли в это место. Но зачем и для чего раздели? Посмеяться надо мной? И где Пат и Морви? Духи бы их побрали. Я снова огляделся и увидел перед собой тропинку, скрывающуюся средь деревьев. Луна ласково осветила мне ее, как бы приглашая пройти вперед. И я пошел, не зная, что делать дальше. Сделав пару шагов, я вдруг понял, что не хромаю, да и нога у меня не болит вовсе. Осмотрев свою ногу, настолько насколько мне позволило лунное освещение, я не обнаружил никаких увечий, да и остальные шрамы, когда я коснулся мест их расположения, не обнаружились. Что за ерунда, тут же подумал я? Я что сплю? Но сон почему-то уж слишком походил на явь.

Я двинулся дальше, по узкой тропинке, и вошел под сень величественных деревьев. Идти, впрочем, мне пришлось недолго. Буквально через несколько шагов я увидел впереди проблеск костра, от которого слышалось пение и легкий девичий смех. Тропинка вывела меня к еще одной поляне более большей, чем та, на которой я очнулся. Посреди поляны действительно горел большой костер. Его жадное пламя хищно облизывало большой котел, подвешенный над ним на треноге. У костра сидело четверо молодых девушек. Они смеялись, передавая небольшую бутыль по кругу. Одна, высокая и черноволосая, напевала веселую песню такого содержания, что даже у меня вяли уши от стыда. Вторая, крепкая и низенькая, со светлыми цвета молодой ржи, волосами, хихикала при каждом похабном словечке спетой ее подругой. Она периодически помешивала большой ложкой содержимое котла. Еще две девушки тихо переговаривались между собой. Одна с волосами цвета свежевыпавшего снега, вздернутым маленьким носиком, круглыми губками и полными большими грудями что-то упорно втолковывала полулежащей напротив нее рыжеволосой красавице. Стройная девушка молча кивала ей, закусив нижнею губку, и лишь изредка что-то говорила в ответ. На всех девушках были легкие, полупрозрачные и столь откровенные платья, что терялся весь смысл в их ношение. Я в нерешительности застыл у самого края поляны, не зная, что же делать дальше.

– И чего это он там стоит? – внезапно громко спросила черноволосая, прерывая свою песню.

– Наблюдает, – громко хихикнула крепышка, не отрываясь от процесса помешивания своего варева. – Ему нравится твоя песня. А может быть ему понравилась я? Да точно, так и есть.

Она вновь громко рассмеялась. Часть содержимого котла выплеснулось наружу и злобно зашипело жадно пожираемое костром. Ни одна из девушек даже не повернула головы в мою сторону. Рыжеволосая все-так же кивала в ответ речам пышногрудой девушки. Наконец она встала и легким шагом направилась ко мне. Белое легкое платье более походило на сорочку и нисколько не скрывало ее небольших, но довольно соблазнительных грудей и полных точеных бедер. Подойдя, она хитро улыбнулась мне, показывая белоснежные маленькие зубки. Что-то знакомое было в ее внешности, но я никак не мог понять видел ли я ее где-то раньше или она просто походила на знакомого мне человека.

– Долго же ты спишь, – сказала она не переставая улыбаться. – Мы с сестрами уже заждались. Вот и похлебка готова. Ведь готова Айра?

Она утвердительно посмотрела на крепенькую светловолосую девушку.

– Готова, готова, – хихикнув, подтвердила Айра, и облизала большую ложку. – Давно готова.

– Вот видишь, – рыжеволосая снова посмотрела на меня. – Пойдем к костру. Ты можешь замерзнуть.

– Но я…

– Нагой, – закончила за меня девушка, нисколько при этом не смутившись. – Ничего страшного. Мы с сестрами любим природное естество и считаем, что не стоит скрывать под одеждами то, что дано нам природой. Как видишь, мы и сами не скрываем своего. Лишь эти легкие накидки.

Черноволосая девушка весело затянула новую похабную песню. Айра продолжала часто и глупо хихикать. Рыжеволосая взяла меня за руку и потянула за собой. Я неловко последовал за ней, прикрывая второй рукой, свое, так называемое природное естество. Девушка подвела меня к костру, остальные уже встали, подошли к нам.

– Э-э-э я должен извиниться, – смущенно залепетал я, – я очнулся на поляне неподалеку от вас в таком виде. Наверное, меня ограбили и раздели, правда не знаю кто и зачем. И я пошел по тропе, а затем…

– Мы знаем, – заговорила беловолосая. Голос ее был звонким и грубым.

– Знаем все, – продолжила она, впившись в меня прожигающим взглядом своих изумрудных глаз. – Тебя никто не грабил. Это мы тебя раздели.

Айра громко хихикнула, окинув меня с ног до головы хищным взглядом.

– Вы? – я непонимающе уставился на беловолосую.

– Ну не в буквальном смысле конечно, – тут же улыбнулась рыжая. – Киран имела в виду, что мы приложили к этому руку. А если уж быть более точной, то я. Ведь именно я так сказать привела тебя сюда. А переход не предусматривает наличия материальных вещей.

– Какой еще переход? Ничего не понимаю, – я уж начинал злиться. – И какое отношение ты имеешь к этому? Говоришь, это ты привела меня сюда. Но как и зачем? Последнее что я помню…

– Это то, как я дала тебе зелье. Ты просил меня о помощи, я согласилась. И вот ты здесь.

– Так ты… – у меня перехватило дыхание.

– Да я травница, – вновь улыбнулась рыжеволосая. – Я похорошела, не так ли?

– Так ты все-таки ведьма? – выдохнул я.– И эти твои так называемые сестры тоже?

– Фу, как грубо, – фыркнула черноволосая. – Не стоило тебе приводить его сюда Софин.

Две другие девушки поддержали ее дружным показным недовольством.

– Может быть да. А может быть, и нет.

– Мне он тоже не нравиться, – послышался чей-то тягучий мурлыкающий голос. – Никогда не нравился. Его взгляд и то, что он всегда пытался занять мое место. М-р-р, мяу наглец.

Я чуть было не подпрыгнул от неожиданности. Слева от меня, чуть в отдаление от костра на небольшом кособоком поросшим мхом пне, сидел большой рыжий котяра. Тот самый, что жил у травницы. В его огромных, словно блюдца, глазищах отражался лунный свет.

– Он что разговаривает? – опешил я, не веря своим ушам.

– Здесь да, – хихикнула Айра.

– Где это здесь? – негодующе спросил я.– Где я нахожусь?

– Здесь это значит здесь, – зло прошипела черноволосая, та единственная, чьего имени я еще не знал.

– Кимика ты слишком груба с нашим гостем, – проговорила рыжая Софин.– Впрочем, как и всегда. Не стоит обращать на нее внимания.

Кимика недовольно скривила лицо, а затем внезапно громко и раскатисто рассмеялась. Вечно хихикающая Айра поддержала ее.

– Да что здесь происходит? Что это за место и где моя одежда? Мне кто-нибудь ответит!

– А он действительно глуповат, – хмыкнула беловолосая Киран. – Идемте ближе к огню. Давайте сестры, кажется, наш гость проголодался.

– Я не…, – хотел возразить я, но Софин настойчиво потянула меня за руку, подводя к кипящему над костром котлу. Айра зачерпнула большой ложкой похлебку и поднесла к моим губам. Я сначала не хотел есть, но настойчивые взгляды и холодная ладонь Кимики коснувшаяся моего затылка заставили меня попробовать предложенное варево. Горячая густая субстанция обожгла рот и горло. Похлебка оказалась наваристой и довольно приятной на вкус.

– Смотрите, похоже, ему нравится, – хихикнула Айра.

– Конечно, нравится, – подтвердила Кимика. – Наша похлебка не может, не нравится.

– Моя, – поправила Айра. – Моя похлебка. Еще ложечку.

Она снова зачерпнула немного содержимого котла и поднесла к моему рту. Я осторожно проглотил очередную порцию.

– Ну ладно хватит, – Киран пренебрежительным жестом остановила Айру, уже опустившую ложку в котел за новой порцией. – Он здесь не для этого.

– Да не для этого, – подтвердила Софин. – Садись.

Она усадила меня у самого костра. Сама села напротив, с хищной улыбкой утерев мои губы большим пальцем левой руки.

– Итак, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? – недовольно пробурчал я, отстраняя лицо от руки Софин.

– Какой настырный, – фыркнула Кимика. – Мне нравятся такие. Только вот немного глуповат. Может быть, это следствие удара по голове. А может он таким был всегда.

– Не слушай мою сестру, – улыбнулась мне Софин. – Я уже тебе говорила, что она не очень приветлива.

– Зато я отлично пою и танцую, – Кимика истерично хохотнула и быстро провернулась вокруг себя, так что подол ее легкого полупрозрачного платья взвился вверх, обнажая все ее прелести находящиеся ниже пояса. Меня все сильнее охватывало сильное возбуждение.

– Хватит Кимика, – остановила ее Киран. – Не сейчас.

Черноволосая ведьма пожала плечами и села справа от меня, при этом как бы невзначай дотронувшись своим плечом моего. Я сделал вид, что не заметил этого, лишь вопросительно посмотрел на Софин, ожидая ответов на мой вопрос. Та выдержала мой взгляд, так что на ее лице не дрогнул ни один мускул. Впрочем, все же соизволила кое-что пояснить.

– Ты просил помочь, и я помогаю, – повторила она произнесенные ранее ей слова. – Но там, где находятся сейчас наши бренные тела, оболочки сковывающие нашу духовную часть, я этого сделать не могла. К тому же я подумала и решила, что мне понадобиться помощь моих сестер.

– Вы ведьмы? – спросил я.– И что-то я немного не понял про бренные тела?

– Нет, все-таки он глуп, – хмыкнула Кимика, потершись об меня плечом. От нее пахло лесными травами и сладковатым запахом женского пота.

– Мы предпочитаем называть себя лесными сестрами. Ведуньями, говорящими с духами леса, природой. Ведьмы слишком грубое название. Хотя и так нас назвать тоже можно. Некоторые из нас по характеру действительно те еще ведьмы.

Софин улыбнулась и нагло посмотрела на Кимику. Та громко расхохоталась прямо у меня над ухом, так что я почувствовал ее горячее дыхание.

– Что насчет оболочки, то должна сказать, что у нас помимо телесной, есть еще и оболочка духовная. И именно она сейчас находится здесь, в то время как телесная лежит в беспамятстве в моей уютной хижине.

– Получается, что и вы…

– Естественно, – перебила меня Киран. – Или ты думаешь, что все ведьмы летают на метлах и собираются где-то в горах на свои кровавые шабаши, на которых приносят в жертву младенцев? Хотя конечно случается и такое.

Она хищно оскалила белоснежные зубы в подобие улыбки. Айра коротко хохотнула, не переставая помешивать свою похлебку.

– Моя сестрица пошутила. Насчет младенцев, – сказала улыбающаяся Софин. – Но в остальном она права.

– Софин рассказала нам о твоей проблеме, – проговорила над самым моим ухом Кимика. – Ты действительно ничего не помнишь?

– Нет, – угрюмо ответил я, – не помню.

– А мы можешь помочь ему сестры? – спросила Кимика, не отрывая от меня взгляда и не отстраняясь.

– Наверное, – пожала плечами Киран. – Если он поможет нам. Точнее одной из нас.

– Помочь вам? – недоумевающе воскликнул я.– Это чем же?

Я совершенно запутался и не понимал, что происходит. Я уже сильно пожалел о том, что попросил помощи у травницы. А в следующий момент пожалел еще сильнее.

– Не бойся, есть мы тебя не собираемся, – Кимика провела пальцем по моему плечу.

– Сестра, – с некоторым укором посмотрела на нее Софин, – хватит заигрывать. Он должен выбрать сам. И не твоя невзначай задранная юбка, ни твои, как бы незаметные касание, тебе не помогут.

– Что выбрать? – я раздраженно отстранился от Кимики и зло посмотрел на Софин. Но ответила мне не она.

– Одну из нас, – совершенно невозмутимо ответила беловолосая Киран.– Ту, с которой сольешься в соитие.

– И лучше если ты возьмешь меня, – хихикнула Айра. – Я так отхожу тебя, что ты будешь помнить об этой ночи до самой своей смерти.

– Ну конечно! Не кичись сестрица. Не ты одна можешь ублажить мужчину.

Я смущенно оглядел четверку ведьм. Все четыре девушки были очень привлекательны. Каждая по-своему. Хотя меня и удивлял такой интерес к моей персоне, отказываться от такого предложения мне как мужчине было довольно глупо. Тем более что можно было совместить приятное с полезным.

– Ну, хорошо, – я попытался сделать более бравадный вид, – но мне интересно, зачем вам это надо? Неужели у таких, хм, эффектных дам есть недостаток в мужчинах.

– О нет, конечно, – Софин снова улыбнулась. – Даже будучи в бренном теле у нас нет в этом никакой нехватки. Просто ты должен зачать одной из нас ребенка.

– Что-о-о!? – я возмущенно вскочил на ноги, забыв даже прикрыться, впрочем, в этом уже не было смысла. Стесняться было некого.

– Смотрите, как взбеленился сестры, – хихикнула Айра. – Не стоило упоминать ему подробностей и цели, ведь он уже согласился. Мужчины всегда думают только своим членом.

– Зачем это вам от меня ребенок? – я пропустил тираду Айры мимо ушей. – Что это вы задумали?

– Какая тебе разница, – пренебрежительно фыркнула Киран. – Мы же не спрашиваем тебя, зачем тебе приспичило вернуть свою память. Некоторые люди наоборот стараются забыть свое прошлое.

– Если ты беспокоишься, что мы принесем ребенка в жертву, то можешь не волноваться, нам он нужен живым и здоровым, – поддержала названую сестру Кимика. – И да, не беспокойся, он никогда не узнает, кто его отец и не принесет тебе неудобств. Вы мужчины уж очень сильно печетесь о своей репутации и не любите своих бастардов.

– Зато очень любите то, от чего они появляются, – хмыкнула Киран.

– Очень любят, – подтвердила Айра. – Хлебом не корми, дай под юбку залезть и…

– Хватит, – воскликнул я.– Не хочу больше ничего слышать. Довольно. На такое я не согласен.

– А, то есть попользоваться одной из нас ты не прочь, но без каких-либо обязательств и последствий. Да еще и память вернуть в придачу? Так не бывает милый.

Киран зашла ко мне со спины.

– Выбирай и сделай то, что должен. И тогда…

– Нет, – наотрез отказался. – Ни за что.

– И как это понимать Софин? – выкрикнула Кимика, вскакивая на ноги. – Ты обещала нам.

– Спокойно сестра. Не кипятись, – Софин встала и зло посмотрела мне в глаза.

– Слушай внимательно мальчик…

– Я уже давно не мальчик, – оскорбленно ответил я.

– Для нас мальчик, – серьезно произнесла Софин. – Так вот, слушай внимательно. Мы, честно признаться, уже знаем кто ты такой. Кем ты был раньше. Но ты ничего не узнаешь, пока не согласишься помочь нам. К тому же у тебя нет выбора, без меня ты отсюда не выберешься. Да и в чем проблема? Разве мы тебе не нравимся?

Софин резким движением сорвала с себя платье. Ее нагое тело возбуждающе близко приблизилось к моему. Другие ведьмы тоже последовали ее примеру и лишили себя одежд. Затем подошли так, что я оказался в кольце обнаженных женщин.

– Выбирай, – услышал я над самым ухом голос Киран. Костер внезапно вспыхнул, взвился вверх яркими языками пламени, скрывая собой кипящий котел, из которого тут же пошел густой белесый пар. Он обволакивал меня, забивался в ноздри и рот, не давая дышать. Я закашлялся, из глаз покатились крупные слезы.

– Выбирай, – сказали девушки разом.

У меня не было выхода. По крайней мере, мне тогда так казалось. Я зашелся в кашле, а когда смог вздохнуть произнес:

– Кимика, – я зашелся в новом приступе кашля. – Я выбираю Кимику. Снимите этот гадкий котел. Мне нечем дышать.

Но снимать ничего не пришлось. Огонь медленно стих, уменьшившись до прежних размеров. Дым, шедший из котла, пропал. Лишь слышно было, как бурлит похлебка.

– Ха, я знала, – торжествующе воскликнула черноволосая ведьма. – Я так и знала, что он выберет меня.

– Жаль, – весело хохотнула Айра, похоже, нисколько не расстроившись. – Не самый лучший выбор.

– Ша сестры. Тише. Он выбрал, – серьезно воскликнула Киран. – Так начнем же ритуал.

– Какой еще ритуал? – непонимающе спросил я.– Мне же надо просто с ней переспать.

Но ответом мне был лишь дружный смех. Девушки взяли друг друга за руки, образовав круг, в который включили и меня. Софин вставшая слева вложила свою ладонь в мою, а Кимика сделала тоже самое с другой стороны. Затем Киран запела, мелодично и медленно. Язык был мне непонятен и составлял из себя набор коротких слов с глухим окончанием. Ее поддержали остальные ведьмы. Девушки двинулись, закружили хороводом вокруг костра, увлекая меня за собой. В конце каждого куплета они воздевали руки кверху и так же резко опускали их с началом нового. Темп с каждым движением нарастал. Песнопение становилось быстрее и громче, шаги шире. Вскоре мы уже кружили в бешеном ритме вокруг костра. Ведьмы, казалось, вошли в экстаз и не замечали ничего вокруг. Костер резко взмыл вверх, но, к моему облегчению, дым из котла на этот раз не повалил. Вообще я не понимал, что происходит. В какой-то момент у меня возникла мысль расцепить руки и убежать, но что-то меня остановило. Я вдруг представил всю эту картину со стороны, представлялось все довольно нелепо. Четыре голых девушки и один, не менее голый, мужчина пляшут вокруг костра, распевая нелепые песни. Прекратилось все так же неожиданно, как и началось. Девушки остановились так резко, что я чуть было, не упал.

– Пора, – воскликнула Киран.

Кимика ухватила меня за руку и притянула к себе. Я почувствовал прикосновения ее твердых упругих грудей к своему тела. Мое возбуждение достигло самого пика. Но когда я уже был готов войти в нее, случилось нечто непредвиденное.

Рыжий котяра, все это время, безмолвно наблюдавший за происходящим со своего пенька, внезапно дико зашипел и выгнул спину. Софин конвульсивно дернулась и закатила глаза.

– Дым! – завизжала она. – Огонь! В моем доме! Огонь!

Она чуть было не упала на колени, если бы не подоспевшие Айра и Киран.

– Не отвлекайся, – раздраженно, словно кошка, прошипела Кимика. – Продолжай.

Она притянула меня к себе, но в этот момент у меня все поплыло перед глазами и мир начал меняться, расплываясь, словно смазанная картина. Последнее что я услышал, был истошный крик Кимики.

– Нет, Софин! Ты же обещала! Нет!

Я очнулся на твердом холодным полу хижины травницы. Надо мной, припав на колени, сидел Морви и дико тормошил, держа за плечи. Он что-то кричал мне, но слова дошли до меня не сразу. Поначалу я не слышал вообще ничего, потом до меня стали доходить отрывки звуков, а затем слух вернулся ко мне полностью.

– Господин маглур, – Морви тряс не переставая. – Вы меня слышите? Господин маглур.

– Что, – я хватанул ртом воздух, – что происходит?

– Слава Авелину! Вы в порядке. На нас напали. Вставайте.

– Кто напал? Герцоговчане?

– Да нет же, нет! – Морви помог мне подняться. – Крестьяне. Целая толпа. Требовали выдать вас. И ведьму! То бишь травницу. Говорят, что вы служите темным духам! А Дьяки вы принесли в жертву! И Клеппера тоже.

– Что за ерунда, – воскликнул я.– И почему здесь так жарко?

– Они напали на нас, когда мы их послали куда подальше. Пришлось спрятаться в хате. И они подожгли изгородь и маленький сарай, что за домом. Скоро огонь охватит и его!

– Где Пат? – спросил я, кажется, только сейчас почувствовав запах гари.

– Охраняет дверь, чтобы внутрь никто не зашел. Впрочем, им этого и не надо! Знают сукины дети, что мы в скорости и сами отсюда вылезем, когда огонь до нас доберется.

В углу что-то закряхтело. Громко мяукнул рыжий кот, спрыгивая с печи. Старая травница на четвереньках выползла из угла и, уцепившись за край стола, тяжело поднялась на ноги. Я посмотрел на нее. Старая и жалкая женщина ничем не напоминала рыжеволосую красавицу Софин. Я вздрогнул, вспоминая костер и собравшихся вокруг него ведьм. Я подошел к ней и помог устоять на ногах.

– Мой дом, – проскрежетала она сквозь зубы. – Они подожгли мой дом. Из-за тебя.

– Из-за меня!? – мной внезапно обуяла сильная ярость. – Из-за меня говоришь. Да если бы не эти твои…

Я не договорил, покосился на Морви. Стражнику не обязательно было знать, что произошло. Я сильно встряхнул старуху и притянул к себе. Левая нога отдала тупой болью.

– Ты сказала мне, что знаешь, кто я. Сейчас ты мне все расскажешь.

– А если нет, то что ты сделаешь мальчишка? – старуха громко рассмеялась прямо мне в лицо. – Я ничего не знаю глупец. А если даже и знаю, то ничего не скажу. В любом случае ты не узнаешь ничего.

– Да я сейчас тебя, – я схватил старуху за шиворот и хотел вновь ее хорошенько встряхнуть, но в этот момент на меня с диким шипением прыгнул рыжий кот. Он целился мне в лицо, но я успел вовремя закрыть его рукой. Кот вцепился мне в рукав, и я попытался его отбросить, при этом ослабив хватку. Старуха с небывалой молодецкой силой вырвалась из моих рук и отпрыгнула обратно в угол. Схватив с полки маленький горшочек, она тут же бросила его себе под ноги. Горшок с треском разлетелся на мелкие осколки, выпустив наружу облачко серой пыли. Очертания старухи резко дрогнули. Кожа, словно у змеи, сползла вместе с одеждой и на ее месте оказалась нагая рыжеволосая Софин. Она громко рассмеялась, а затем внезапно дрогнула и растворилась в воздухе, словно облако легкого дыма. Я наконец-то смог освободиться от рыжей бестии, отбросив его к печи. Тот ударился о лавку, но тут же вскочил и громко зашипел на меня, оскалив свои маленькие кошачьи зубы. Затем бросился наутек к выходу. Я обернулся к Морви. Тот стоял словно вкопанный, что-то беззвучно бормоча себе под нос.

– Святой Авелин, – наконец смог вымолвить он. – Это что ж творится-то?

Я решил не отвечать. В хижине стало заметнее жарче, да и дыма прибавилось. В комнату влетел разгоряченный Пат с обнаженным мечом в руках.

– Огонь охватил хату. Надо выходить не то сгорим к духовой бабушке. Вы в порядке господин маглур? А тебя Морви только за смертью посылать. Где старуха? А ну и хрен с ней, – выкрикнул он, не дождавшись ответа. – Доставай меч Морви. Пошли, покажем этому мужичью, что опротив доброй стали никакие вилы и рогатины не помогут.

Пат развернулся и вышел в сени. Морви даже не пошевелился, стоял как вкопанный с открытым ртом и хлопал глазами. Пришлось толкнуть его в спину, только после этого он непонимающе покрутил головой и вышел вслед за Патом. Я, немного подумав, разломал о стол небольшой табурет и взял его ножку. Хотел прикрутить к ее концу небольшой затупленный нож, лежащий на столе, но потом передумал. Времени не было, дым заполнил всю комнату. Поэтому я просто взял ножку от табурета в правую, а нож в левую руку и последовал за стражами. Оружие было смехотворным, но выходить с пустыми руками мне не хотелось. Пат и Морви уже были снаружи и стояли, обнажив оружия, посреди горящего двора. Хлипкая ограда уже практически сгорела, по двору металась единственная обезумевшая от страха курица. Толпа крестьян, стоявшая чуть поодаль, за линией сгоревшего забора, при виде меня оживилась и зароптала. Их было не меньше двух десятков. Каждый вооружен, чем под руку подвернулось. Правда против нас троих достаточно было и этого. Впереди стояли двое, которых я помнил еще по придорожной таверне Эйдана. Здоровенный лохматый мужик был вооружен большим колуном, а лысый щуплый мужичонка длинной кривой рогатиной, которая, казалось, должна была его вот-вот перевесить.

– Вот он сучий потрох, – завизжал мелкий. – Вылез песий сын из своей норы, как только мы ему хвост подпалили.

– Ну сейчас мы ему не только хвост, но и брюхо вспорем, – громыхнул лохматый, перекидывая колун из руки в руку. – Так ведь мужики?

Толпа позади него одобрительно заворчала. Лохматый подался немного вперед, но остановился после того как Пат загородил меня собой.

– А, посмотрите на него, прячется за спинами стражников, подлюка, – взвизгнул мелкий, выставляя вперед рогатину. – А ну выходи.

– Смотрите-ка у него оружие, – выкрикнул кто-то из толпы.

– Ага, – поддержали его дружным хохотом другие. – Палка да кусок железа. Прямо страшно становится.

– Зато у нас мечи, – выкрикнул Морви, но голос его сорвался, чем вызвал новую волну смеха.

Позади меня ярко пылала хата травницы, уже полностью объятая пламенем.

– Вот мы сейчас вам энти мечи то в задницу и засунем, – хмыкнул здоровяк, – ежели вы с нашего пути не уберетесь. Нас только он интересует, и ведьма с которой он стакнулся. Но она, похоже, уже получила то что должна. Сгорела, хоть не на костре, но все же.

Толпа вновь поддержала его дружным ропотом.

– Так что, господа стражнички, мы вас не задерживаем. Но ежели вы свои задницы хотите за энтого подставить, милости просим. И ему, и вам их надерем.

– А ну-ка пошли вон мужичье поганое, – зло выкрикнул Пат. – Вы на кого это пасти пораскрывали. В задницу говоришь, мне этот меч засунешь, а ты попробуй.

Лохматый хмыкнул и ринулся вперед. Пат ловко увернулся и ударил ему лезвием клинка плашмя по животу. Здоровяк на ходу согнулся, и в таком положении пробежал вперед, чуть было, не влетев в горящую хату, но колун из рук не выпустил. Пат налетел на него сзади и огрел мечом по затылку. Здоровяк захрипел и повалился. Увидев это, мелкий взвизгнул и бросился на нас с рогатиной, а за ним с нескладным ревом и вся крестьянская братия. Морви при виде бегущей на него разъяренной толпы бросил меч и бросился наутек. Пат глухо выругался, прыгнул вперед, смаху перебил рогатину мелкого пополам, а ему самому съездил кожаной рукавицей с железными наклепками по лицу. Мужичонка взвыл, хватаясь за лицо и тут же повалился навзничь на землю, громко вопя и плача. В этот момент нас окружила толпа. Я крутанул в руке ножку от табурета, и принял боевую стойку, насколько мне это позволяла моя левая нога, удивляясь при этом что, потеряв память, боевые умения у меня срабатывают на уровне рефлексов. Толпа напирал, тыча в нас вилами и рогатинами. Я быстро отбил конец дубины низкорослого крестьянина, затем, не без труда, ножом отвел в сторону конец рогатины. И тут же чуть было не был насажен на вилы, вовремя успев отскочить назад. Левую ногу свело резкой болью, да так что я чуть было не упал. Но все же мне удалось устоять. Я посмотрел на Пата. Ему приходилось не легче. Правда, у него в руках был меч, а не ножка от табурета. Нас упорно теснили к горящей хате. Пат, пятясь, споткнулся о бесчувственное тело здоровяка и повалился прямо на горящее крыльцо. Он вскочил как раз в тот момент, когда обрушилась прогоревшая балка входа. Меня больно ударили рогатиной в плечо, я пошатнулся и припал на правое колено. Один из крестьян занес надо мной дубину, я попытался заслониться от него ножкой табурета, прекрасное понимая, что это меня не спасет. Я уже было простился с жизнью, но дубина на меня так и не обрушилась. Я услышал приближающееся конское ржание и топот копыт, совсем рядом просвистело несколько стрел. Один из нападавших завыл и схватился за пробитое бедро. Крестьянин, с дубиной в руке, так и остался стоять, открыв рот. А затем бросил оружие и пустился наутек. Впрочем, так поступила вся окружившая нас толпа. Пронесшейся мимо меня на коне командор Флайн саданул лезвием меча плашмя по спине одного из убегающих. Еще пара стражников на конях пустили им вслед несколько стрел и арбалетных болтов. Правда те не достигли своих целей, но на это и был расчет. Убивать крестьян, по всей видимости, не собирались. Уже стоявший на ногах Пат помог мне подняться. Возле нас, пришпорив своего вороного коня, остановился барон Фольк.

– Господин Эдин, я смотрю вам скучать не приходиться, – с полуулыбкой на лице обратился он ко мне. – Вы снова впутались в очередную авантюру. Надеюсь, мы подоспели вовремя и с вами все в порядке?

– Да, благодарю вас! Но еще бы немного и вы застали бы меня с проломленным черепом.

– Ну, вам не привыкать. Может еще один удар по голове помог бы вам вспомнить. Извиняюсь, военный юмор, – барон спешился.

– Если бы это помогло, я бы и сам ударил себя по голове.

Мы дружно рассмеялись, а затем крепко обнялись, похлопав друг друга по спине.

– А что с травницей? – поинтересовался Кравит.

– Сгорела, – солгал я.

Мне не хотелось рассказывать о произошедшем, тем более, убеждать всех в реальности случившегося со мной.

– Жаль, – серьезно произнес Кравит. – Она делала знатное пойло. А как же та помощь, что она обещала тебе оказать?

– К сожалению, она не смогла мне помочь, – огорченно вздохнул я.– Я лишь только успел отведать отвратительной на вкус травяной настойки. А затем потерял сознание. Очнулся от того что меня тряс Морви.

– Кстати о Морви, – кашлянул барон. – Мы встретили его по дороге сюда. Он улепетывал так, будто за ним гналась стая волков. Флайн отослал его в форт и велел наказать.

– Сукин сын бросил нас, как только запахло жареным, – хмуро буркнул Пат. – Эх, вот только вернусь в форт, я уж ему задам.

– Безусловно он это заслужил, – согласился барон. – Но давайте не будем горячиться и оставим все на суд коменданта.

Пат молча сплюнул на землю и отошел в сторону.

– А что же все-таки случилось с травницей? – поинтересовался барон. – Когда вы очнулись от действия того отвара рядом с вами был Морви, ну а где же была старая женщина? Неужели вы не попытались ее вытащить?

– Она уже была мертва!

– От чего же? Морви!?

– Нет, – тут же возразил я. – Она сидела в углу бездыханная. Наверное, сердце, хотя я, если честно, не уверен. Но то, что она была мертва, знаю точно. Поэтому я не посчитал нужным выносить ее наружу, тем более при сопутствующих этому обстоятельствах.

– Ну что ж, пусть осветит ее путь святой Авелин, – барон странно на меня взглянул, а может это мне только показалось. В любом случае это длилось несколько мгновений, а потом он отвел взгляд.

Командор Флайн спешился в нескольких шагах от нас. Я, было, попытался пролепетать благодарность, но тот лишь хмуро отмахнулся.

– Что здесь произошло Пат? – он потрогал носком сапога мелкого мужичонку, лежащего на земле все в том же положение что и раньше. Мужичок тихо застонал, когда командор вновь легко ткнул его носком сапога в бок.

– Крестьяне взбунтовались, – только и смог ответить Пат.

– С чего бы это? – ехидно спросил Флайн, искоса поглядывая в мою сторону. Ему никто не ответил, впрочем, ответа он и не ожидал.

– Зачинщики? – спросил командор, глядя на Пата.

– Вот этот здоровый и тот мелкий, что у ваших ног.

Флайн коротко кивнул и, подозвав пару стражей, велел связать этих двух, а также и остальных тех, кто не смог или не успел сбежать.

– В форт их, – приказал он. – Кинуть в свободные камеры. И, господин маглур, хорошее у вас оружие.

Он коротко и зло хохотнул, запрыгивая на коня, затем пришпорил его и ускакал. Я действительно все еще держал в руках нож и деревяшку. Поморщившись, я откинул их в сторону. Несмотря на смех командора именно это незамысловатое вооружение дало мне немного времени. С голыми руками я бы не протянул и минуты.

– Думаю нам тоже пора, – барон лихо вскочил на своего жеребца.

– Эй, солдат, – выкрикнул он одному из стражников. – Отдай своего коня господину маглуру.

– Но как жить это господин барон, а я-то сам как? – непонимающе заморгал глазами щуплый низкорослый стражник в потертой и поблекшей от времени кольчуге.

– Пешком доберешься. Как же еще, – грубо ответил барон.

Стражник что-то недовольно пробурчал себе под нос, но возражать не стал. Он подвел ко мне своего сивого конягу, а Пат помог мне забраться в седло. Я поблагодарил верного стражника за помощь. Тот лишь добродушно ощерился и махнул рукой, мол, езжайте.

– Возвращаемся, – крикнул мне барон, пуская коня рысцой. Я последовал его примеру. Выехав на дорогу к форту, мы пришпорили коней, пуская их галопом. Увечная левая нога делала меня крайне неуклюжим наездником. Но я как-то справился. Село миновали быстро и, промчавшись под величественными вязами, буквально ворвались сквозь открытые, прямо перед мордами лошадей, ворота форта. К моему удивлению встречала нас лишь одна Мари. Она стояла у входа в конюшни и как только я с помощью барона слез с коня бросилась мне на шею. Я немного приобнял ее за талию. Зардевшаяся Мари тут же отстранилась, смущенно потупив глаза.

– Простите, – прошептала она. – Я просто сильно переживала. Думала, что с вами, что-то снова случилось. Когда прибежала эта крестьянка…

– Крестьянка? – переспросил я.

– Ну да, – подтвердил барон. – А как вы думаете, мы узнали о том, что на вас напали. Одна из сельских женщин прибежала и со слезами на глазах поведала нам о своем неразумном муже, который пошел жечь местную травницу вместе с еще несколькими такими же олухами, как и он сам. Вы не представляете, как взбесился комендант, узнав об этом. И лишь мольбы женщины о том, чтобы ее мужа не убивали, немного смягчили его гнев. Комендант тут же послал к вам Флайна, а я вызвался ехать с ним.

Действительно обрадовавшись нежданному спасению, я даже не поинтересовался о том, как в форте узнали, что мы оказались в беде.

– Господин комендант ожидает вас в своем кабинете, – голос Мари прервал мою задумчивость. – Он велел сразу же идти к нему, как только вы вернетесь.

– Безусловно, – согласился барон. – Сию же минуту. Пойдемте маглур.

– Я провожу вас до дверей, – вызвалась Мари.

– Нисколько не возражаем против такого приятного общества, – тут же улыбнулся барон, разглаживая свои усы.

Передав лошадей в руки подоспевших к нам конюхов, мы направились в дом.

– С вами все в порядке, – обеспокоена, спросила меня Мари, помогая мне подняться по лестнице.

– Все хорошо, – как можно безмятежнее ответил я девушке.

– А что со старой женщиной так любезно предоставлявшей нам травы?

– К сожалению, она мертва, – изобразил я некий трагизм в голосе, хотя говорил неправду. Ведьма была жива, а если бы даже и сгорела то, наверное, вполне заслуженно.

– Какой ужас! – выдохнула Мари, из ее глаз покатились слезы. – Мне так ее жаль. Она была хорошей женщиной.

– Да, – со вздохом согласился я. Хотя прекрасно знал, что это не так. Впрочем, и совсем плохой Софин, если это конечно было ее настоящим именем, назвать я не мог. – Такова жизнь Мари, такова жизнь.

В кабинете коменданта было душно и сильно пахло табаком. Лорд Сатурлэй с недовольным лицом стоял в своем излюбленном месте у окна, словно бы высматривая что-то. К носу он приставил надушенный белый платок, пытаясь хоть-как-то спастись от дыма, идущего из трубки во рту коменданта. Тот, несмотря на возмущения лорда, нервно глотал табачный дым. При виде нас он встал, и, внимательно оглядев меня с ног до головы, одобрительно кивнул.

– С вами все в порядке? – осведомился он.

– Да, – коротко ответил я.– Благодарю за ваше вмешательство, если бы не…

– Не стоит, – угрюмо отмахнулся комендант, знаком приглашая нас с бароном сесть.

– Что там произошло? – спросил Ганар у меня, когда мы уселись в предоставленные нам кресла.

– Крестьяне хотели моей смерти. Заявили, что я мол в сговоре с ведьмой и приношу в жертву людей. И один из них Дьяки.

– Ерунда какая-то, – недовольно поморщился комендант. – Этот народ совсем ополоумел.

– Суеверность простолюдинов не знает пределов, – вставил свое слово доселе молчавший лорд Сатурлэй.

– Что мне до их суеверности, – огрызнулся комендант. – У нас война. А эти олухи нападают на своих сельчан и моих людей. Не говоря уже об аристократии в лице господина Эдина.

– Если он, конечно, тот за кого себя выдает, – хмыкнул лорд.

– И берутся судить этих людей за только им ведомую глупость, – возвысил голос Ганар, пропуская мимо ушей реплику лорда. – И это в тот момент, когда мы готовимся к нападению герцоговчан. Это им сукиным детям с рук не сойдет. Флайн уже доложил мне, что зачинщики пойманы. Они предстанут перед судом.

– Слишком много возни вокруг этой истории и маглура, – недовольно пробурчал лорд. – Есть более насущные дела. Например, подготовка к нашему убытию.

– С этим все в порядке, – с нажимом произнес Ганар. – Подготовка идет полным ходом. Но суд не глупость. Он должен быть и будет. Виновные не окажутся безнаказанными. То, что сегодня произошло, это не просто, как вы сказали, возня, а самая настоящая диверсия. Подрыв боевого духа. И я не думаю, что за этим стоят те двое крестьян. Их кто-то надоумил. И я хочу знать кто. Именно это сейчас выпытывает у них командор.

– Вы действительно считаете, что это не просто маленький простолюдинский бунт, а целый заговор? Если так, то вы преувеличиваете Делаг, – лорд отер платочком лоб.

– Нисколько, – зло ответил комендант. – И я докопаюсь до истины, так или иначе. Кстати, господин маглур, вы упомянули о Дьяки. Посидев у нас за решеткой, у него немного развязался язык. То, что они не раз воровали вещи с мертвых и раненых, то бишь мародерничали, он подтвердил. И то, что все это добро они сносили Свэну, тоже. Но самое главное, он признался, что прирезал своего дружка Клепера через пару дней после того как они обчистили вас. Они не поделили ваши деньги, и Дьяки решил забрать все себе. Именно поэтому он так занервничал, когда вы стали задавать ему вопросы в таверне Эйдана.

Я уже собирался прокомментировать слова коменданта, когда в дверь громко постучали, а затем она отворилась, и на пороге возник Карвер. На нем была запыленная дорожная одежда, выглядел он исхудавшим и усталым. Все молча уставились на вошедшего воина.

– Лидинг пал, – коротко произнес Карвер. В наступившей тишине негромко потрескивали поленья в камине, пожираемые жадными языками пламени.

Глава 8. Подготовка

Почему люди так сильно заблуждаются? Почему не верят в предназначения и предзнаменования? Поклоняются лживым богам? Геронцы тщеславны и глупы. И что самое главное – слепы. Слепы к своей судьбе и тому, что им суждено. Они сопротивляются, яростно и безнадежно. И умирают, заставляя умирать и тех, кто несет им новую жизнь, новую веру. Тех, кто пытается их спасти, показать им путь к просветлению. Они слушают своего короля, но не понимают его речей, не верят в их правдивость, и, несмотря на это, сопротивляются. Яростно, неистово. Они не желают прозреть, не хотят увидеть и признать то, что в сопротивление нет никакого смысла. Капааки хотят освободить их, а не поработить. Они хотят указать им истинный, единственно правильный путь. Ведь они кровь Алкова – великого волка, что охотится в своих небесных угодьях. Они кровь от его крови, вожаки, стая стай и лишь они достойны править этим миром, исполняя великую миссию и волю Алкова.

Парлин Дух Стаи

Работа в форте кипела вовсю. Комендант готовился к обороне, а лорд Сатурлэй к нашему убытию, которое должно было состояться в ближайшие дни. Вести о падение Лидинга, принесенные Карвером, повергли всех в шок. Хотя все к этому и шло, и мы готовились к самому худшему, в душе все же лелеяли надежду на победу. Лидинг, являвшийся важным опорным пунктом ютиции Клиам, был осажден практически сразу после поражения полка, пришедшему на смену нашему, так трагично павшему в битве с герцоговчанами. Я, как единственно выжившей в той битве, прекрасно понимал, на что способны герцоговчане. Полк под командованием агвенара8 Самбера простоял ненамного дольше нашего, и, в итоге, уступив волкам, отошел к Лидингу, который вскоре был осажден и, в конце концов, взят Стомиром Ксоори – Первым Когтем9Черной стаи10. Меня не могло не радовать, что я оказался в форте коменданта Ганара, а не в Лидинге. Хотя из-за полученных мной серьезных ран изначально меня собирались отправить именно в Лидинг. Но благодаря леди Габриэле настоявшей на том, что лечить меня лучше в более спокойном месте, я оказался здесь. И также я прекрасно понимал, что ради моего выздоровления она оставила лечебницу в Лидинге, которую с недавних пор курировала, на попечение другого врача. Об этом мне рассказала Мари, когда я пару дней назад поинтересовался, почему я оказался довольно далеко от места сражения и являюсь единственным подопечным леди. Мари пояснила что для леди было важно доказать, что спасти можно даже безнадежно больного пациента. И она это сделала. Но вернуться в Лидинг не успела, так как к моменту моего частичного выздоровления, когда можно было не опасаться за мою жизнь, город был уже осажден. Я также заметил, что вести принесенные Карвером, более всех расстроили именно Габриэлу. И после откровения Мари я прекрасно понимал почему. Женщина корила себя за оставленную ею лечебницу Лидинга. Хотя, надо признать, я был рад тому, что в момент взятия города ее там не оказалось.

По словам Карвера, Ксоори, взяв город, понес огромные потери и ждет подкрепления. По его сведениям, дальше волки двинуться не так скоро, хотя кое-где уже были замечены их разведывательные отряды и имели место быть несколько стычек между ними и королевскими конными разъездами. Несмотря на это, медлить было нельзя, и комендант не медлил, он готовился. Хотя рассчитывать на долгую оборону форта было нельзя, врага надо было задержать. Ганар Делаг держал связь с комендантом форта Блир, располагавшимся не так далеко от нас, как раз на пути между Лидингом и фортом Старн. Ко всему прочему, комендант не забыл и о случившимся с крестьянами. Также не забыл он и о Дьяки. Суд должен был состояться, хоть и немного позже. Впрочем, как было обещано нам комендантом, правосудие должно было свершится, прежде чем мы покинем стены его форта. Сатурлэй заявил, что ему все равно, его миссия в этой местности завершена, и он как можно быстрее должен вернуться в столицу с докладом.

На следующее утро после приезда Карвера, я, не зная, чем заняться, так как собирать мне было нечего, решил навестить Кавира. Как оказалось, кузнец меня ждал и, несмотря на сильную занятость в связи с поручениями коменданта, уделил мне немного своего драгоценного времени. Отвесив несколько тычков и подзатыльников своему подмастерью, объясняя при этом, что от того требуется, он пригласил меня в кузницу. Внутри, как всегда, пахло железом, и было довольно душно. Здесь всегда горела печь, хотя Кавир, как я заметил, предпочитал работать снаружи. Квинта, взбитая низкорослая женщина, по совместительству являющаяся женой кузнеца, принесла нам пива. Немного посетовав и поворчав на мужа, она ушла, оставив нас одних. Я взял кружку и, шутливо отсалютовав ей в воздухе, отпил. Рассмеявшись, Кавир сделал тоже самое. Пиво было не особо холодным, что в прочем никак не приуменьшало его чудесного терпкого вкуса.

– Ялитинское, – выдохнул кузнец, отирая рот рукавом рубахи. – Последний бочонок мать его. Жаль, конечно, судя по всему, не удастся мне попробовать нового. Эх.

– От чего же? – поинтересовался я.

– Ты что же это не слышал, что на нас герцоговчанские псы идут. Сейчас немного очухаются и попрут. А наш форт хоть и хорош, но далеко не Лидинг. Далеко. А тот, хочу тебе напомнить, не устоял. Мы лишь так, закуска, мать его.

– Ты собираешься остаться в форте? – удивился я, хотя, впрочем, и ожидал этого.

– Конечно, – удивленно посмотрел на меня Кавир. – Я кузнец и довольно хороший. А на войне кузнец всегда нужен. Без меня эти ребята долго не продержаться. Да и с оружием, помимо кузни, я управляюсь неплохо. Бежать я не привык, поэтому остаюсь.

– Может быть, ты все же поедешь с нами? – со слабой надеждой попытался уговорить я Кавира. – Нам в пути лишний меч не помешает. Сам знаешь на дорогах сейчас не спокойно.

– Знаю, – проворчал кузнец. – Но нет. Мое место здесь. А вот Квинту свою я с вами отправляю. Нечего бабам на войне делать.

– Но ты можешь поехать с нами и присмотреть за женой. Разве ты не переживаешь за нее? В дороге всякое может случиться. Конечно кузнец на войне нужен. Вот только живой. Мертвые кузницы не нужны никому.

Кавир какое-то время морщил лоб, угрюмо посматривая на меня из-под кустистых бровей.

– Нет, – наконец произнес он. – Остаюсь. Я так решил. И другого ответа не будет. Я не хочу больше об этом говорить.

– Ладно, хорошо, – удрученно вздохнул я.

– Кстати, я слышал о вчерашних твоих похождениях, – громыхнул кузнец, ободряюще хлопнув меня по плечу. – Да, не можешь ты без неприятностей обойтись.

– Я-то без них могу, а вот они без меня, по всей видимости, нет, – ответил я.

Кавир громко расхохотался, затем залпом осушил кружку. С грохотом поставив ее на стол, он велел Квинте принести еще.

– Я также слышал еще кое-что, – хитро ухмыльнулся кузнец, искоса поглядывая на меня. – Морви, тот, что дал деру, бросив вас лицом к лицу с разъяренной толпой, распустил кое-какой слух, перед тем как командор запер его в одной из камер за его трусость. Так вот, Морви, значиться, клянется, что травница и в самом деле была ведьмой. Она, по его словам, прямо на его глазах превратилась в молодую девицу, а затем просто исчезла, растворилась в воздухе. И все это после того как ты, якобы, набросился на нее с какими-то требованиями и пытался придушить. И не был сильно удивлен ее более чем эффектным исчезновением. Как тебе такое, а?

– Полная чушь, – презрительно фыркнул я.– Ахинея, которую несет трус пытающийся оправдать свое малодушие.

Мне стоило ожидать, что Морви откроет свой рот и начнет разносить сплетни. Кузнец некоторое время смотрел на меня, а затем громко хлопнул раскрытой ладонью по столешнице и рассмеялся.

– Ну, я так и думал. Комендант и командор насколько я слышал тоже несклонны ему верить. Но вот обычные рядовые солдаты, знаешь ли, народ суеверный. Они темнота, дубы неотесанные, и в большинстве своем ничем от той же деревенщины напавшей на вас практически не отличаются. Поэтому уже начинают перешептываться и говорить, что все это не к добру. Говорят, что это ведьма тебя с того света вернула. Вот оно ведь как! И еще много всякой чепухи. Ну, уж тут не обессудь. Люди они такие.

– Пусть их, – ответил я.– Мне плевать, что они обо мне думают.

– Вот это правильно, – согласился Кавир. – Болтовня болтовней и останется. Так что все же у вас там случилось? Помогла тебе старуха перед тем как представиться или нет?

– Нет, – с показной грустью ответил я.– Напоила какой-то травяной настойкой, я и лишился сознания. А когда очнулся, увидел перед собой лицо Морви, а травница сидела в углу у печи мертвая.

– Странно как-то, – захохотал Кавир. – Может старая тебя специально напоила, а потом оттрахала, пока ты был без сознания. Так от усердия на тебе и померла. Ладно, ладно не дуйся, шучу я.

– Шутки шутками, а травница почила. А я как ничего не помнил, так и не помню. Хорошо, что хоть на вилы не насадили.

– Это да, – согласился уже посерьезневший кузнец. – Этот второй стражник, Пат кажется, говорит, что для калеки ты неплохо защищался.

– Я не калека, – обиженно посмотрел я на кузнеца.

– Нет, конечно, – согласился кузнец. – Это эти бездари так толкуют, я-то так не думаю.

Кузнец осушил до дна вторую кружку и встал.

– Ладно, господин маглур, – шутливо проговорил он. – Пора мне, дел много. Боюсь, как бы без меня этот бездарь чего не испортил. Надеюсь, еще поболтаем.

– Я тоже надеюсь. Спасибо за пиво, – я тоже допил свою кружку и встал.

– Ялитинское! – вновь похвалился Кавир. – Не за что. Ты хоть и аристократ, но мужик что надо.

– Ты тоже хоть и кузнец, но вроде ничего.

Рассмеявшись, мы крепко пожали друг другу руки. После этого я покинул кузницу, оставив Кавира понукать своим подмастерьем. Не зная, что делать дальше, я решил посетить конюшню. Но как только я туда вошел то сразу понял, что делать мне здесь нечего. Пробежавший мимо меня с упряжью в руках конюший мальчишка, чуть не сбил меня с ног. Я уже было хотел уйти, когда услышал недовольный голос лорда Сатурлэй прикрикивающего на главного конюшего. Старп отвечал не менее грубо и громко, при этом сильно жестикулируя руками, чем еще больше злил лорда. Я решил подойти немного ближе, чтобы узнать, в чем дело. Как оказалось, просто подслушать мне не удалось. Сатурлэй заметил меня издали.

– О, господин маглур, – без тени ехидства воскликнул лорд. – Подойдите. Мне нужна ваша помощь в разрешение кое-какого вопроса.

Мне ничего не оставалось кроме того, как вежливо кивнуть и подойти к спорящим. Старп мрачно скрестил руки на груди и злобно зыркнул на лорда.

– В чем дело? – спросил я.

– Дело в том, – неожиданно громко взвизгнул лорд, – что вот этот неотесанный мужлан, обычный конюх, смеет перечить мне – лорду, входящему в королевский Совет, геронскому аристократу в десятом поколение. Он смеет повышать голос и отказывается выполнять мои приказы. Вы представляете, какая наглость.

– Мой лорд, – зло прищурив глаза, сквозь зубы прошипел Старп, – я еще раз вам повторяю, что не могу вам выдать столько коней и корма для них. И у нас нет стольких повозок для вас. К тому же хоть вы и высокопоставленная личность, и аристократ в каком-то там поколение, приказы в этом форте отдаете не вы, а комендант. И если он прикажет мне выдать вам такое количество лошадей, что просите вы, я подчинюсь. Но не ранее.

– Вы посмотрите на него, – еще сильнее взвизгнул Сатурлэй, – каков мужлан. Да как ты смеешь! Будь ты в Лаборе, я бы тебя уже вздернул за измену. Господин маглур, может хоть вы, сможете образумить этого идиота.

– Мы не в Лаборе, – тут же ответил Старп. – К тому же не вижу в моих действиях измены, лишь здравый смысл. И господин маглур вам ничем не поможет. У него полномочий еще меньше чем у вас.

– Ах ты ж… – лорд сначала побледнел, а затем побагровел. С его лба обильными струйками тек пот, но лорд, казалось, совсем забыл об этом, злобно теребя платочек в правой руке.

– Давайте все успокоимся, – как можно мягче произнес я.– Главный конюший прав, мы не можем здесь приказывать. Надо решить этот вопрос с комендантом.

– Я могу решать любой вопрос где угодно. Я действую от лица короля, – казалось, что лорд вот-вот задохнется.

– Я думаю, что стоит послать за комендантом, – посоветовал я.

– Уже, – глухо ответил Старп.

– Я что-то не понял, на чьей вы стороне маглур? Вот этой орясины?

– Ни на чьей лорд. Я не знаю всей сути дела и, если честно не собираюсь разбираться в этом, так как это не в моих силах.

– Да уж на что я мог еще рассчитывать, разговаривая с тобой, – презрительно фыркнул лорд с силой ткнув меня указательным пальцем в грудь, – ведь ты ничем не отличаешься вот этого пропахшего конским навозом мужлана. Ты обычный выскочка, маглур.

– Возможно, – холодно произнес я отстраняясь. – Но не вам меня судить, Сатурлэй.

Лорд снова презрительно фыркнул и отвернулся. Наступила неловкая тишина, прерываемая ржанием лошадей и перекличкой конюших мальчишек. Ситуацию спас подошедший комендант в сопровождение барона.

– Что здесь происходит? – хмуро поинтересовался комендант.

– Этого человека надо наказать, – громко, взахлеб пояснил лорд. – Он посмел мне перечить.

– Это решать мне, – вежливо, но с нажимом произнес Делаг. – Поясните мне, в чем дело!

– Я всего лишь потребовал выполнить мою просьбу, а именно предоставить мне двадцать лошадей и корм для них.

– Зачем вам столько? – удивился комендант.

Лорд громко вздохнул и показательно закатил глаза.

– Четверо будут впряжены в кареты, еще двое в повозку с припасами. На остальных поедет сопровождение.

– У нас есть только одна карета, и та двухместная. А лошадей нам не хватает самим, поэтому такое количество я вам выделить не могу.

– И вы заявляете мне это перед самым убытием!? – взвизгнул лорд. – И как вы прикажете нам ехать в двухместной, извините за выражение, «таратайке»?

– Вам это кому? – осведомился Делаг.

– Мне, барону, леди Габриэле, и ее служанке, хоть она и низкого рода, но все же женщина. Я также хотел включить в этот список маглура, – он злорадно покосился в мою сторону, – но уже передумал.

– Я поеду верхом, – вставил барон.

– Ваше дело, – фыркнул Сатурлэй. – Но все равно втроем в двухместку нам не влезть, тем более с моими благородными пропорциями.

– Я не знаю, на что вы рассчитывали лорд и как вы поместитесь, но поделать ничего не могу. В распоряжение у меня лишь это, и, если не хотите, можете не брать, а ехать верхом. Кстати, один человек может ехать на повозке с припасами.

– Это как так, – чуть было не захлебнулся слюной лорд. – Я поеду на повозке с припасами. Знаете, что…

– Я не сказал, что это должны быть именно вы лорд, – грубо перебил его комендант. – Что насчет лошадей, то я выделю вам десять. Четверо потянут карету и припасы, остальные шесть ездовых. Одна для барона, одна для маглура, еще на одной поедет Карвер. На оставшихся трех – стражники. Остальные пойдут пешком.

– Но это задержит нас, – возмутился лорд. – Мне нужно еще десять лошадей для других стражей.

– Я еще раз повторяю вам лорд, я не могу выделить столько. Мы готовимся к осаде и каждая лошадь у нас на счету. К тому же, помимо стражников, с вами будут женщины и дети, а на них у меня лошадей однозначно нет.

– Какие еще женщины и дети? – У Сатурлэй глаза полезли на лоб, казалось, что они вот-вот лопнут. – Вы в своем уме, Делаг? Мы так не договаривались. У меня важнейшее поручение от короля. Я и так слишком засиделся в вашем форте, выпрашивая у вас сопровождение, хотя вы должны были предоставить его мне лишь по одному моему слову. Мне надо срочно в столицу, а эта свора беженцев сильно нас задержит.

– Они дойдут с вами до Корвида. И там вы избавитесь от их, как вы выразились, обременительного присутствия.

Мне показалось, что лорд вот-вот лопнет от злости, но, к моему удивлению, он лишь шумно выдохнул.

– Мне кажется, вы меня плохо тогда расслышали комендант, я не поеду в Корвид, я направляюсь в Сагевар, – зло и тихо проговорил Сатурлэй.

– Дорога в Сагевар слишком опасна. Я не хочу рисковать ни вашими жизнями, ни жизнями моих воинов, ни тем более жизнями женщин и детей.

– Я рад Делаг, что вы беспокоитесь о моей жизни, но право я справлюсь и сам. Что насчет стражников, сопровождающих нас, то скажу одно, они присягнули своей стране и должны быть готовы пожертвовать своими жизнями ради ее блага. А женщин и детей вы можете спокойно отправлять в Корвид, с нами они не поедут. Если хотите, пусть их сопровождает маглур. Он, как мне помнится, все равно собирался туда. К тому же ему самое место среди них.

Комендант хотел что-то возразить, но лорд уже развернулся и бодро, слишком бодро, для такого толстяка, пошел прочь.

– Я поговорю с ним, – тут же сказал барон.

– Да уж, извольте, – просипел Делаг. – Иначе я его придушу собственными руками.

Комендант зло сплюнул на землю и, поманив за собой Старпа, ушел, по пути, что-то втолковывая главному конюшему.

– Эх, – невесело вздохнул барон, когда мы остались с ним вдвоем, – нехорошо получилось. Впрочем, я не удивлен. Прай всегда был довольно эксцентричен. Уговорить его пойти на уступки будет тяжело. Но мне не привыкать.

– Надеюсь, что у вас получится!

– Я тоже, – натянуто улыбнулся Кравит. – А как вы, мой друг, оказались втянуты в это спор?

– Чисто случайно, – признался я.– Зашел на конюшню и был замечен лордом, который хотел в моем лице найти поддержку.

– И, как я понимаю, не нашел, – еще шире улыбнулся барон.

– Я попытался остаться нейтральным, но этим, похоже, вызвал еще больший негатив со стороны лорда.

– Цена нейтралитета, мой друг, – весело рассмеялся Кравит, похлопывая меня по плечу. – В наше время нельзя оставаться нейтральным. В любом споре надо принять чью-то сторону, либо не лезть в этот спор вовсе.

– Наверное, вы правы, – согласился я.

– Безусловно, – подтвердил барон. – Кстати я хотел навестить командора и узнать о судьбе наших заключенных. Не хотите пойти со мной? Я думаю, вам будет это не менее интересно.

– Пойдемте, – согласился я.– Все равно мне нечем заняться. Правда командор не особо меня жалует, ну да ладно.

Кравит Фольк лишь натянуто улыбнулся в ответ. Вдвоем мы покинули конюшни и направились к тренировочной площадке, но там командора не оказалось. Тогда мы направились в сторону казармы, ведь именно на ее нижних этажах находилось несколько комнат, исполняющих роль тюремных камер. В основном они служили для того чтобы содержать там провинившихся солдат и стражников форта, но и иногда туда помещали и других. Командора мы застали сидящим за столом прямо напротив импровизированных камер. Флайн что-то скрупулзно выводил пером на листе бумаги. Увидев нас, он встал и показано поклонился, а затем сел и, обмокнув перо в чернила, продолжил писать.

– У вас ко мне какое-то дело, господа? – спросил он, не поднимая глаз и не отрываясь от своего занятия.

– Да, – подтвердил барон, – нам хотелось узнать, как обстоят дела вот с этими людьми?

Он указал на одну из камер, в которой сидели двое крестьян. Командор закончил писать и отложил бумагу в сторону. Затем внимательно посмотрел на нас, и некоторое время молчал, как бы размышляя, стоит ли с нами разговаривать на эту тему.

– Этот, что сидит в дальней камере, – ответил командор, немного подумав, – Дьяки, так кажется, заговорил сам. Через пару дней после того как его поместили сюда. Он признался, что действительно какое-то время вместе с дружком Клепером состоял на службе в медицинском корпусе, преимущественно занимаясь тем, что выносил раненых с поля боя, а также выполнял еще кое какие мелкие поручения. И в день битвы под Вератором он был в составе группы сопровождающей главу врачебного корпуса Лаборы, Габриэлы Саморати.

– Но это то вы и сами прекрасно знаете, – нетерпеливо перебил я Флайна. – Так как тоже были там.

– Я, как вы и просили, пересказываю суть изложенных слов заключенного под стражу и, если вам не интересно, на этом мы можем и закончить.

– Нам интересно. Продолжайте, – барон по привычки разгладил кончики своих усов.

– Так вот. Дьяки признался, что в тот день они вместе с Клепером вынесли единственного выжившего в той битве человека в звание офицера. Но, судя по его виду, были уверены, что он не жилец, поэтому предварительно обчистили его карманы. Впрочем, как выяснилось потом, путем более тщательного допроса, делали они это не в первый раз. Им уже доводилось обчищать раненых раньше.

– Мародеры, – заключил я.

– Это война маглур, – хмуро ответил Флайн. – А на войне люди не только умирают, но и наживаются. Впрочем, я тоже не одобряю их действий. Я могу продолжать? Хорошо. После решения леди Габриэлы перевезти раненого в Лидинг они были выбраны в качестве сопровождающих. Но вместо Лидинга группа оказалась в форте Старн, а Дьяки и Клепер к их невероятному счастью дома, так как родом они из деревни, что рядом с фортом. Естественно на войну они не вернулись. И кстати еще кое-что. Дьяки признался, что именно они начали принимать ставки на вашу смерть маглур. И довольно много потеряли после того как вы каким-то чудом выжили.

– В общем, ничего нового, – вздохнул я.

– Не скажите, – покачал головой командор. – Есть еще кое-что. Мне было очень интересно где сейчас находиться его дружок Клепер, особенно после того как пару дней тому назад в форт заявилась его женушка и принялась кричать, требуя разыскать своего непутевого муженька.

– И вы узнали, где он? – спросил барон.

– Да. Узнал. От Дьяки.

– И где же он?

– Закопан в лесу. Я уже послал пару солдат откопать его кости и передать жене. Отвечая на вопрос, написанный у вас на лицах, скажу, что да его убил Дьяки.

– Но зачем? – удивился я.

– Все очень просто. После того как они потеряли на ставках практически все свои сбережения, то стали выяснять кто из них виноват и как поделить остатки скопленного. Ну а дальше гнев и необдуманные действия. Все довольно-таки банально. Так как ставить на мертвеца, коим по слухам вас считали, никто не хотел. Но Клепер подстраховался и поставил часть денег на то что вы выживете. Без ведома Дьяки естественно. Все всплыло, когда они стали делить остаток своих средств. Оказалось, что полный убыток понес лишь Дьяки, а его дружок сумел сохранить большую часть своих сбережений. Естественно Дьяки потребовал поделиться с ним, но Клепер ему отказал, так как ставку делал он, и считал, что деньги должны полностью принадлежать ему. Это было его ошибкой. Дьяки раскроил ему череп лопатой, той самой которой они немногим ранее выкопали свои сбережения. А затем закопал его в той же яме, в которой они прятали деньги.

– Да, весело, – заключил барон, поглаживая кончики усов. – А что с теми двумя? Они сказали, зачем подожгли дом травницы и пытались убить маглура и сопровождающих его стражников?

– Сказали конечно. И здесь тоже не обошлось без интересных подробностей. Ну, во-первых, многим не нравилось, что маглур выжил и они проиграли свои деньги, ну или вещи, что у кого было. Но это не главное. Началось все в тот день, когда он, – командор многозначительно посмотрел в мою сторону, я же решил проигнорировать его нагловатый тон и поведение, – заявился в таверну Эйдана, этакое живое напоминание их неудачных ставок. И при этом начал выспрашивать о Дьяки и Клепере, угрожая трактирщику своим знакомством с травницей, которую здесь большинство считает ведьмой.

– Я никому не угрожал, – хмуро заметил я.

– Скажите это им, – Флайн кивнул в сторону решетки, за которой сидели схваченные крестьяне. – Они утверждают обратное. Вас растерзали бы в тот день в таверне, но вас спас Карвер. Можно сказать, вам повезло. Следующим поводом для недовольства людей стало то, что на следующий день Дьяки схватили и приволокли в форт. А затем кинули в тюрьму. Но последней каплей стал ваш визит к ростовщику. Между прочим, это он надоумил крестьян взяться за оружие и пойти громить дом травницы. Он обвинил маглура в связи с колдовскими силами, что так удобно объясняло его загадочное выздоровление.

– Глупость какая, – фыркнул Кравит Фольк.

– Для вас господин барон может быть и глупость, – сказал командор, откладывая перо в сторону и откидываясь на спинку стула, – но для них нет. Простой люд очень суеверен и любое явление которое хоть немного выходит за рамки их привычного понимания относят к колдовству и темной магии. Именно на это и рассчитывал Рыжий Свен науськивая на вас толпу. Мне только вот интересно чем вы ему то так не угодили?

– Просто он мерзкий тип вот и все, – ответил за меня барон. – Ну надеюсь вы схватили этого негодяя командор?

– Нет, – вздохнул Флайн. – Я послал за ним солдат, но его уже и след простыл. Дом его пуст, все имущество благополучно вывезено. Не думаю, что для такого человека как Свен – это впервые. Такие как он часто меняют свое местоположение.

– Это да, – барон с шумом втянул в себя воздух. – Ну и что с ними будет?

Он кивнул в сторону камер с заключенными. Флайн некоторое время молчал, пожевывая губой, затем, посмотрев на меня, отвел взгляд.

– Не думаю, что стоит говорить об этом здесь, – наконец сказал он. – Так как расследование еще не закончилось. Тем более их судьбу решает комендант. Думаю, что все разрешится в ближайшие дни.

– Понятно, – сказал я.– Думаю, что нам пора!

– Что ж нам действительно стоит идти, – откашлялся Фольк. – Спасибо за разговор командор.

– Всегда пожалуйста, – Флайн встал и поклонился. – Господин барон. Маглур.

– Всего доброго командор! – сказал барон.

Мы покинули казарму, и вышли во двор форта.

– Что вы собираетесь делать? – спросил меня Кравит Фольк.– Может желаете выпить немного вина пока мы не покинули этот замечательный форт? У меня где-то завалялась бутылка лаборской полусухой. Между прочем, с единственного виноградника в столице. И, надо заметить, довольно хорошее.

– Не откажусь, – согласился я.

Все равно делать мне в этот день было нечего.

Комната, в которой жил барон, была довольно небольшого размера. Маленький камин судя по виду использовался довольно редко. Кровать была смята, на небольшом квадратном столе не было ничего кроме карты, придавленной по краям кувшином из-под вина и бокалами. В самом углу комнаты стоял небольшой дорожный сундук. В целом здесь царил небольшой беспорядок.

– Не люблю, когда кто-то вторгается в мое пространство, – виновато пояснил барон, заметив мой скептический взгляд, – поэтому я не пускаю сюда слуг. Ну, если только иногда, и то под моим тщательным присмотром. Ах да, вино. Прошу, садитесь.

Он отодвинул мне один из двух деревянных стульев, задвинутых под стол. Я, поблагодарив его, сел. Барон быстро направился к сундуку в углу, сел перед ним на колени и открыв крышку, стал шариться в содержимом. Я посмотрел на лежащую на столе карту. На ней был тщательно нанесены несколько ютиций Герона. Преимущественно ютиция Клиам. Осмотр карты, к моему сожалению, не побудил во мне никаких воспоминаний. Территории, захваченные врагом, как я понял, были помечены красным цветом. Там, где был указан город Лидинг, красная краска была еще довольно свежей. Барон нанес ее недавно, сразу же понял я.

– Ага, вот и оно, – Кравит торжествующе извлек на свет длинную бутыль из темно-синего стекла. Он встал, на ходу откупоривая тугую деревянную пробку. Взяв бокалы, прижимающие края карты, он плеснул туда содержимого бутылки. По комнате сразу же распространился терпкий аромат алкоголя. Концы карты медленно, словно нехотя сворачивались. Кравит отдав мне мой бокал, ловко выдернул карту со стола, так что прижимавший ее крайний левый угол кувшин даже не пошатнулся. Поставив свой бокал на стол, барон аккуратно свернул карту и положил ее на край кровати.

– Я смотрю, вы отмечаете ход военных событий? – заметил я, когда барон уселся напротив меня.

– Да я ведь все-таки военный наблюдатель мой друг, – краешками губ улыбнулся он. – Вообще-то я должен был находиться в Лидинге. Но получилось, так как получилось. Мою миссию там выполнил Карвер.

– В чем собственно заключается ваша миссия? – спросил я у него.

– Как следует из названия моей королевской должности, я наблюдаю за тем, что происходит на фронте. Как обстоят дела со снабжением, дисциплиной, моралью и перестановкой сил. В общем, все что происходит и требует королевского вмешательства. Я составляю отчет и передаю его королю и Совету.

– А что здесь делает лорд Сатурлэй?

– Осуществляет проверку войск. Точнее сказать осуществлял. Он возглавлял нашу делегацию. Мы прибыли в Лидинг через несколько дней после поражения вашего полка. Лорд Сатурлэй проверял, как организована оборона города.

– Но разве вы занимаетесь не тем же самым?

– Да, – согласился барон. – Но есть одно «но». Я обычный наблюдатель и могу лишь составлять отчеты и доклады, давать какие-то советы. Конечно, ко мне относятся с опасливой почтительностью, зная, что все, что я увижу, так или иначе, дойдет до короля, но не более того. А вот Прай член королевского Совета. И в отсутствие короля является его доверенным лицом. Поэтому он может не только наблюдать и советовать, а также отдавать указания, которые должны беспрекословно выполняться. Правда это не всегда проходит гладко.

– В смысле? – не понял я.

– Понимаете Эдин, лорд не военный и никогда им не был в отличии от меня, вас и командующих нашими войсками, и подразделениями. Но он имеет право отдавать приказы, а так как вы уже немного успели изучить характер лорда, то можете представить, как он это делает.

– Да уж, – согласился я.

– И многим это не нравится. Поэтому возникают некие конфликтные ситуации. Никому не нравится, когда ему дает советы и указания человек не смыслящий, по его мнению, в его деле. Понимаете?

– Безусловно, – подтвердил я.– И думаю, эти люди правы.

– Возможно, – вздохнул барон, – но это решать не нам с вами господин Эдин. У Прая есть полномочия данные ему королем и как бы нам этого не хотелось, мы должны следовать правилам, установленным им. Все мы.

– Да вы правы, – нехотя согласился я.

– Вы так и не попробовали вина мой друг. Отпейте. Все же мы собрались здесь не только для того чтобы обсудить войну и действия лорда.

– Да благодарю вас.

Я припал губами к бокалу с вином. Напиток оказался терпким с немного сладковатым привкусом. Сделав пару глотков, я остановился, почувствовав во рту легкое послевкусие.

– Действительно чудесный напиток, – сказал я барону, делая еще пару глотков.

– Я же говорил, – с печальной улыбкой кивнул Кравит. – Оно напоминает мне о доме.

– Так вы из Лаборы?

– Дом там, где твоя семья, – вздохнул барон. – Но да, я из Лаборы. Точнее из ее предместий. Род Фольк уже несколько поколений состоит на службе у короля.

– И все военные наблюдатели? – улыбнулся я.

– Нет, что вы, – барон тоже улыбнулся, от чего его усы, казалось, вставали дыбом. – Я первый. Мой дед состоял на службе главного архитектора. Между прочим, если будете в Лаборе, посмотрите на королевскую лечебницу, в которой практикует наша общая знакомая леди Габриэла. Это здание спроектировал мой дед. Также он увлекался виноделием. Между прочим, у него это неплохо получалось.

– Так это ваше вино? – удивился я.

– О нет что вы, – покачал головой Кравит. – Те времена давно в прошлом. Мой отец не разделял пристрастий деда. Когда тот умер, виноградник зачах. Отец сказал, что это, наверное, к лучшему. Он был человеком искусства, а они как вам, наверное, известно все со странностями. Я, конечно, мечтал в детстве, что когда вырасту и стану полноценным хозяином нашего имения на смену отца, то продолжу дело деда. Но так и не сделал этого. Впрочем, я много чего не сделал в этой жизни.

Барон печально вздохнул.

– Итак, ваш дед был архитектором, отец человек искусства, а вы стали военным. Как это произошло?

– Да я и сам не знаю, – Кравит Фольк сделал глоток вина. – Знаете Эдин, я никогда не хотел быть служивым. Об этом мечтал мой старший брат. Его унесла оспа, как и мою сестру, и мать. Отец тогда, казалось, сошел с ума. Сидел целыми днями и малевал свои безумные картины. А я поклялся тогда что исполню мечту брата. И вот я военный наблюдатель. Пусть я и не на острие атаки, но все же.

– Сочувствую вашей потери, – я слегка склонил голову в скорбном почтении.

– Право маглур. Это было так давно, что я уже начинаю думать, что это произошло не со мной. Не будем поминать старое, это навевает тоску.

– Мне и вспоминать-то нечего, – вымученно улыбнулся я.

– Не отчаивайтесь, вы вспомните. Я уверен. Главное верить. И тогда вы обязательно найдете своих родных. Интересно есть ли у вас дети? На вид вам далеко за тридцать.

– Сомневаюсь. Если верить содержанию письма у меня осталась лишь сестра. Если у меня и были дети, то их уже нет. И я даже не могу оплакать свою семью, так как не помню их.

– Стоит ли оплакивать умерших, даже если ты их помнишь? Думаю, что им от этого не становится легче. Да и нам тоже. Лишние слезы, лишние грезы, любил говорить мой отец. Правда, когда умерла моя мать, мои брат и сестра, он плакал. Сильно. Наверное, поэтому и грезил наяву, перенося свой больной бред на полотна. Но вот опять мы заговорили о смертях и грусти. Давайте уже сменим тему и насладимся вином.

– Давайте, – согласился я.– Расскажите лучше, как вы познакомились с лордом?

– О, – оскалил зубы барон, – это было так давно. Наверное, целую вечность назад. Мы были молоды тогда. Я встретил Прая, когда он прямо передо мной выпрыгнул из окна второго этажа одного из домов Купеческой фактории. Он был в чем мать родила, и попросил меня поделиться с ним одеждой. Я, надо сказать, немного растерялся в тот момент, но в помощи не отказал. Прай представившись, весело пояснил, что навещал одну из купеческих женушек и ее муж вернулся в самый не подходящий момент. Как я узнал позднее, он являлся сыном лорда, чья фамилия уходит корнями в историю Герона. Род Сатурлэй знали все. Но я никак не ожидал лично познакомиться с одним из них. Надо сказать, что Прай уже тогда был лидером. Не таким брюзгливым и раздражительным как сейчас. Красивый, худощавый и поджарый, да ко всему прочему и знатного рода, он был предметом воздыханий не одной женщины Лаборы.

– Мы сейчас говорим об одном и том же человек? – усмехнулся я.

– Да, да. Так все и было. Это сейчас он не в форме. А тогда…. В общем, потом он встретил свою Кристен. Стал лордом, у них появились дети. И Прай остепенился, не потеряв при этом своего задора. Он заседал в Совете, а я разъезжал по стране. А затем случилась вторая вспышка черной оспы. Он потерял свою Кристен и это его очень сильно подкосило. Он проклинал всех и вся, злясь на свою судьбу. Но у него осталось двое детей, которые так напоминали ему жену. Сын Палвер и дочь Лиза. И все это на фоне войны с герцогством и обязанностями Прая перед королем и государством. Затем Палвер отправился на юг на войну. И дезертировал в самый разгар боя, покрыв позором фамилию Сатурлэй. Это был еще один удар по Праю. Ради долга, семьи и очищения имени своего рода, ему пришлось отречься от сына. У него осталась только его дочь, его ненаглядная Лиза, с каждым годом становившеюся все больше похожей на свою мать. Но и здесь, к сожалению, было не все так просто. С детства Лиза увлекалась, разного рода искусствами. Став уже более взрослой девушкой, она решила писать романы, что, довольно неслыханно, и ни в коем случае не подобает женщине благородного рода. Прай пытался остановить ее, но у Лизы характер матери. Она разругалась с отцом и назло ему сменила фамилию. Прай был в конец раздавлен. Он стал склочным, вечно ворчащим циником. И какое-то время многие сомневались, в здравом ли уме он пребывает. Но он взял себя в руки и доказал всем что его рано списывать со счетов. Поэтому сейчас вы знакомы с другим, новым лордом, Праем Сатурлэй не тем, кого я знал раньше. Жаль, что и вы не знали его прежнего, тогда бы вы, наверное, поняли, почему он такой.

– Ну а вы?

– А что я?

– Ваша семья? Мне помнится леди Габриэла, что-то упоминала о ваших детях?

– О да, у меня двое мальчишек, – барон расплылся в широкой улыбке, разгладил указательным и большим пальцами кончики усов. – Но они еще молоды. Знаете, я довольно поздно обзавелся семьей. Ведь в отличие от Прая я не заседал в Совете, а разъезжал по всему королевству. Но в одно из очередных моих возвращений в Лабору я встретил Аннет. Она тоже из аристократии. С тех пор мы вместе. И растим двоих сорванцов.

– То есть у вас полная семейная идиллия, – улыбнулся я.

– Слава Авелину! Конечно, хотелось бы бывать дома чаще, но как видите…

Барон не успел договорить. Дверь громко отворилась, и в комнату без стука ввалился лорд.

– Кравит чего ты расселся? А, и вы здесь, – лорд Сатурлэй пренебрежительно фыркнул, искоса поглядев в мою сторону.

Затем он подошел к столу, поднял бутылку и критично ее осмотрел. Сморщившись, лорд взял свободный бокал и плеснул туда вина.

– Ну и помои же ты пьешь Кравит, – лорд поморщился, но вино выпил. Я попытался представить на его месте того человека, о котором рассказывал мне барон, но кроме толстого недовольного человечка ничего не узрел.

– Что вас сюда привело? – насмешливым тоном спросил барон. – Вы лично врываетесь ко мне, оскорбляете мое вино и осуждаете за то, что я сижу, ничего не делая. По всей видимости, случилось что-то действительно важное.

– Нет, – ответил лорд, оттирая платочком лоб, – всего лишь суд. В первую очередь, это будет интересно ему.

Он указал пухлым пальцем в мою сторону.

– Какой еще суд? – поинтересовался я.

К моему удивлению Сатурлэй мне ответил.

– Над теми, кто вас обокрал и пытался убить. Делаг позвал нас всех поприсутствовать. Поэтому я здесь, хотел сообщить вам лично Фольк.

– Но как? Мы же недалече как сегодня были у Флайна, и он сказал, что решение еще не принято, – удивился барон.

– Правильно, потому что Флайн ничего не решает. А теперь оно принято комендантом.

– И вами? – лукаво посмотрел на него Кравит Фольк.

– И мной, – совершенно невозмутимо ответил ему лорд, наливая себе еще вина.

– И с каких это пор вас интересует судьба каких-то там крестьян?

– С тех самых, когда они осмеливаются поднимать руку на представителя аристократии. Пусть даже такого как он. Вполне возможно даже и ненастоящего, но все же.

– То есть вы хотите сказать, что вам не безразлично нападение на меня, – я был немного удивлен.

– Да тупица! Именно это я и говорю. Хоть вы и редкостный идиот Эдин, – лорд впервые назвал меня по имени, – и мы не знаем наверняка, кто вы и относитесь ли к аристократам хотя бы мелким. Но для простого люда вы такой и есть. И при этом они осмеливаются поднять на вас свои жалкие ручонки. А если они это сделали по отношению к вам, то могут напасть и на других. На барона к примеру. Или на меня. А этого нельзя допустить. Чернь должна знать свое место.

– В этот раз не могу с вами не согласиться, – вздохнул барон.

– Еще бы, – Сатурлэй откашлялся в кулак. – Ну что вы идете?

– Да, думаю нам стоит посетить сие мероприятие, – сказал барон вставая. – Эдин!?

– Уже иду, – ответил я вставая.

Во дворе, как оказалось, уже собрались зеваки, в основном состоящие из простых солдат и служащих форта. В центре тренировочной площадки уже соорудили небольшой помост с виселицей. Это сразу давало понять, что кто-то из заключенных сегодняшнего суда не переживет. Комендант Ганар Делаг стоял у края помоста вместе с командором Флайном. Завидев нас, он жестом пригласил нас приблизиться. Лорд надменно подошел первым, критично осмотрел виселицу. Что-то спросил у коменданта, а тот вежливо его в чем-то заверил.

– Можно начинать, – сказал Делаг, когда мы с бароном оказались рядом.

Командор молча кивнул и отдал приказ страже. Ждать пришлось недолго. Заключенных вывели нестройной вереницей то и дело, подталкивая их тычками в спины. Дьяки шел первым. Выглядел он неважно. Его бледно-желтое лицо осунулось, его сильно трясло. Он шел молча, глядя себе под ноги, но, увидев виселицу, встал как вкопанный и испуганно вытаращил глаза. Остальная вереница наткнулась на него сзади, не ожидая, что он так резко остановится. Стражник, идущий рядом, пнул Дьяки под зад, заставляя двигаться вперед. Тот, что-то невнятно пролепетал, но слушать его никто не стал. Стражник схватил его за отворот рубахи и поволок вперед. Остальные последовали за ним. Помимо Дьяки, и двоих крестьян, мелкого и большого, было еще трое тех, кто не успел сбежать. Лица двоих мне запомнились, я даже вспомнил, что за оружие они держали в руках. Это один из них чуть было не насадил меня на рогатину. Последнего, который замыкал вереницу, я не узнавал, но это было и неважно. Он был в той толпе. И попался. Внезапно во мне вспыхнуло неожиданное чувство ненависти и презрения к этим людям. Но я почти сразу успокоился. Все же стоило учитывать то, что большинство из них были глупыми овцами, направленные опытным пастухом в нужное русло. Когда всю вереницу подвели к помосту, комендант уже стоял на нем, глядя на происходящее сверху.

– Начнем, – довольно громко, так чтобы слышали все, сказал он. – Сегодня я, комендант этого форта, Ганар Делаг лично буду вершить правосудие вот над этими людьми.

Он указал рукой на сбившихся в тесную кучку трясущихся крестьян. Выдержав короткую паузу, он продолжил.

– Эти люди нарушили законы Герона, установленные нашим королем. И так как здесь его волю и власть исполняю я, то и судить их за свершенные деяния тоже мне. К тому же, как вам известно, у нас в данное время находится член Совета короля, его светлость лорд Сатурлэй. Один из его личных советников. И конечно он имеет все полномочия, чтобы самому свершить этот суд. Но он любезно предоставил это право мне. Поэтому начнем, ибо правосудие должно быть свершено. Итак, первым мы будем судить человека по имени Дьяки. Выйди вперед.

Впрочем, Дьяки ничего самому делать не пришлось. Стражники схватили его под руки и выволокли вперед. Затем резко отпустили его, и тот рухнул на колени, что-то невнятно лопоча. Ганар не удостоил его даже взглядом.

– Этот человек обвиняется в том, что, будучи на королевской службе, он состоял в санитарной гое11 и вместе со своим земляком и знакомым Клепером переносили раненых и больных, в том числе и с полей сражений. Тем не менее, он и Клепер пренебрегли своим воинским долгом и занялись самым отвратительным делом, каким только можно заниматься на войне. Мародерством. Они обирали тела павших и раненых врагов и даже товарищей, которые проливали за них свою кровь в битвах и которых они должны были выносить с поля битвы. Они не гнушались ни рядовыми солдатами, ни офицерами представителями аристократии. Примером тому служит господин маглур чудом выживший в битве прозванной битвой под Вератором, в честь небольшого городка у которого она произошла. Дьяки с дружком бесчестно обчистили умирающего офицера. Но это еще не все. По возвращению сюда в свою родную деревню, Дьяки и Клеппер сбыли все свое добро ростовщику, а затем устроили полный фарс, принимая ставки на смерть маглура. И в довершение всего Дьяки совершил убийство своего напарника Клепера поссорившись с ним из-за денег. Ты признаешься в этом?

– Да-а-а, – простонал Дьяки, – признаюсь. Пощадите. Прошу вас. Я сознаюсь. Во всем. Прошу…

Он не закончил, один из стражников сильно толкнул его в спину, заставляя замолчать. Комендант продолжал.

– Он признался. Признался во всех своих грязных делишках и подлых поступках. Вина его очень тяжела. И при этом он просит пощады. Но можем ли мы пощадить этого человека? Нет! Даже в мирное время его было бы тяжело простить за все то, что он натворил. Но по законам военного времени его ждет смерть.

Дьяки взвыл дурным голосом. А затем громко разрыдался. Это особенно резало слух среди внезапно наступившей тишины. Все молчали, а Дьяки рыдал.

– Каждый должен нести наказание по тяжести своих деяний, – прервал тишину комендант, повышая голос, хотя этого и не требовалось. – В петлю его.

Он дал отмашку и быстро сбежал с помоста. Стражники схватили Дьяки и поволокли к виселице. Тот громко закричал, страшно и протяжно, попытался вырваться, извиваясь словно уж. На помост его втащили буквально волоком, быстро накинули на шею петлю, затянули. Дьяки рыдал и умолял, но его никто не слушал. Один из стражников с силой толкнул его сапогом в спину. Дьяки свалился с помоста, повис, его тело выгнуло, глаза, казалось, вот-вот лопнут. На лбу была видна каждая жилка. На губах выступила белая пена. Некоторое время Дьяки хрипел и дергался, а затем затих, уставившись на нас страшным, обезображенным судорогой, лицом. Я посмотрел на лорда. На его лице не дрогнул не один мускул. Он никак не показывал своих чувств. Барон, как казалось, тоже вполне спокойно отнесся к происходящему. Впрочем, и меня казнь Дьяки особо не впечатлила. Я не почувствовал ни отвращения, ни жалости. Ничего. Оглядевшись, я случайно встретился взглядом с Кавиром, стоявшим вместе с другими обитателями форта. Он поймал мой взгляд, некоторое время смотрел, а потом мрачно кивнул мне.

Когда с Дьяки было покончено, комендант вновь поднялся на помост.

– Один из преступников понес наказание, но у нас есть и другие. Эти люди, стоящие перед вами, решили затеять смуту, напали на человека благородного происхождения и пытались его убить. Также они дотла спали хату травницы вместе с ее хозяйкой, обвиняя ту в необоснованном колдовстве. Устроив самосуд, они сожгли старую женщину заживо, следуя лишь своим глупым предрассудкам и суевериям. И все это в то время, когда нашу страну раздирает на куски Черное герцогство. В тот момент, когда другие погибают от меча неприятеля, защищая наши земли, другие устраивают смуты и самосуд, тем самым подрывая стойкость и боевой дух нашего королевства изнутри. Такого быть не должно. Я расцениваю это как предательство. И наказание за него смерть.

Связанные крестьяне испуганно переглянулись, плотнее сбиваясь в кучу, так, будто это могло им чем-то помочь. Стражники спокойно расцепили их, растаскивая в стороны.

– Но не все из них делали это осознано. Их погубила глупость и недальновидность. И поэтому сегодня я проявлю милость к ним. Стража этих двоих, – он указал на здоровяка и мелкого, – повесить. Остальных гнать палками до самого селения так, чтобы видели все, чем могут закончиться их глупые и необдуманные поступки.

Стражники схватили здоровяка и потянули к помосту. Одна из наблюдавших служанок не выдержала, и тихонько заплакала. Правда, ее сразу же увели. Здоровяк особо не сопротивлялся, шел с тупым лицом и безумными глазами, словно бык на убой. Покорно дал одеть себе петлю на шею, предусмотрительно освобожденную от ноши в виде Дьяки. Здоровяк, получив удар в спину, умер сразу, как только веревка натянулась под тяжестью его тела. Следующим настал черед мелкого. С ним проблем тоже не возникло. Как только комендант приказал повесить их обоих, он потерял сознание. Он пришел в себя лишь в тот момент, когда на его шеи стянули петлю, но ни сказать, ни сделать уже ничего не успел. Получив удар в спину, он повис, пару раз судорожно дернулся и затих с высунутым изо рта языком. Оставшихся крестьян схватили за шкирки, и пинками погнали к воротам. По пути к ним присоединилось еще пара стражников с длинными свежо оструганными палками. Они несколько раз смачно ударили идущих впереди крестьян. Те визжали и молили о прощение, но стражникам на это было совершенно плевать. Когда ворота за ними закрылись, комендант в третий раз взошел на помост. Тела крестьян уже оттащили в сторону, а веревку сняли.

– Итак, – громко провозгласил Ганар, – суд окончен. Сегодня я свершил правосудие. И пусть то, что произошло здесь, послужит всем нам хорошим уроком. Сейчас для нас и нашего государства настали тяжелые времена. И каждый из нас должен внести свой вклад в общее дело. Каждый должен помнить о своем долге перед Героном и перед королем. В конце концов, перед своими семьями. И никто не вправе попирать наши устои и наш боевой и моральный дух. А тех, кто попытается, будет ждать тоже самое, что и этих троих. Помните, что нет ничего важнее единого духа и веры. Ведь каждый может внести частичку блага в общее дело. И тогда нас ждет победа. Враг пытается нас разъединить, сломить наш дух, но пока мы вместе, пока мы живы, мы не дадим ему этого сделать.

Комендант замолчал, осматривая всех тяжелым взглядом. Барон Фольк одобряюще кивнул, лорд криво ухмылялся, похоже ему нравилось происходящее. Комендант спустился с помоста и направился к нам. Флайн отправился к солдатам и страже, остальные зеваки медленно расходились по своим делам.

– Как-то все немного неожиданно, – заметил барон, когда комендант оказался рядом.

– Что именно?

– Эта казнь, – пояснил Кравит.

– Хотел, чтобы вы увидели это перед тем как покинете мой форт, – слабо улыбнулся Ганар. Но улыбка вышла неловкой и вымученной. – Не хотел, чтобы вы уехали, не получив должного удовлетворения.

– Не думаю, что кто-то из нас его получил, – грустно хмыкнул барон. – Хотя должен признать то, что вы сделали, было вынужденной необходимостью.

– Вынужденная необходимость, – насмешливо фыркнул лорд. – Фольк, вы с каждым годом становитесь все сентиментальнее. Это справедливое наказание. Кара для тех, кто пошел против наших устоев и законов. Тех, кто смеет поднимать руку на аристократию. И вы ошибаетесь в том, что никто не получил от этой казни удовлетворения. Я получил. Правда, я бы повесил их всех, но комендант проявил некую мягкость, отпуская этих крестьян. Впрочем, пусть. Так тоже не плохо.

– Возможно, вы и правы, – не стал спорить барон, хотя, судя по его виду он был не согласен с Сатурлэй.

– Конечно я прав. Но хватит разглагольствовать. Нам надо уезжать. А для этого стоит сделать еще кое-какие приготовления. Пойдемте Фольк вы мне кое в чем поможете. Ганар и вы тоже.

В голосе лорда впервые послышались нотки беспрекословного приказа, от которого никто не мог отказаться.

– Вас же господин маглур я не задерживаю. Проку от вас никакого, поэтому можете проводить ваше время в увеселениях и дальше. Пойдемте господа.

Лорд двинулся вперед. Кравит Фольк вздохнул и безнадежно пожал плечами. Комендант лишь угрюмо покачал головой, провожая взглядом удаляющегося лорда, а затем пошел за ним.

– А что с Морви? – спросил я уже уходящего коменданта.

– Он под стражей. Скоро мне понадобиться каждый солдат маглур. Даже такие как Морви, – ответил мне Ганар не сбавляя шага и не оборачиваясь.

Барон вздохнул и, ободряюще похлопав меня по плечу, двинулся следом. Оставшись один, я огляделся по сторонам. Большинство людей уже разошлось, остались лишь я, да несколько стражей, которым было приказано убрать помост с виселицей и тела повешенных. Немного постояв я было решил зайти в кузницу, но тут же передумал, вспомнив угрюмое лицо Кавира. Поэтому сразу же направился в свою комнату. Оказавшись у себя, я попросил одного из слуг принести мне теплой воды и вина. Затем уселся в свое кресло и задумался. Дьяки, обокравший меня, и крестьяне, пытавшиеся меня убить, мертвы. И что же я получил от их смерти. Отмщение, облегчение или собственное удовлетворение? Нет. Я не чувствовал ничего кроме полнейшего опустошающего безразличия. Как бы меня это не пугало и не заставляло задуматься, я не испытывал к этим людям ни сострадания, ни жалости. Совсем ничего. Мне была полностью безразлична их смерть. В дверь постучали, выводя меня из задумчивости. Вопреки моим ожиданиям это оказался не слуга, а Мари. Она тихо, словно кошка, скользнула ко мне в комнату сразу же, как я разрешил войти.

– Вы были на казни? – с ходу спросила она, уставившись на меня своими голубыми невинными глазами.

– Да, – коротко ответил я.

– И как? – ее по-детски припухлые губы чуть дрогнули. – Как это выглядит?

– Неприятно, но такова жизнь. Нам всем приходиться, когда-то видеть вещи, которые нам хотелось бы пропустить. А почему ты спрашиваешь? Я не видел тебя там. Почему ты не пришла сама посмотреть на это?

– Леди не разрешила мне идти. Она сказала, что это зрелище не для молодой девушки. Хотя, впрочем, я и сама не стремилась туда.

– Леди сказала верно. Вам нечего было там делать.

– Как вы… ты себя чувствуешь. Ты доволен их смертью?

– Нет, – вздохнув, ответил я.– Я ни доволен, но и не опечален. Знаешь, когда их, хм, казнили у меня возникло чувство отрешенности.

– Я…, – Мари запнулась. – Я, кажется, вас… тебя понимаю. Впрочем, это неважно. Я пришла к вам по поручению леди. Она хотела бы вас видеть.

– Сейчас? – удивился я.

– О нет. Вечером, – Мари бросила на меня странный взгляд и отвернулась. – Она просила вас зайти вечером. Я думаю мне пора.

– Если хочешь, можешь остаться, ты мне не мешаешь.

– Нет, нет, – тут же ответила Мари, вставая, – мне уже пора. Надо выполнить несколько поручений леди. Приятного вам… тебе дня.

– И тебе Мари, – я ласково улыбнулся ей в ответ.

Девушка внезапно смутилась. Щеки ее покрыл легкий румянец, она развернулась и быстро вышла из комнаты, оставив меня наедине с моими мыслями. Через некоторое время в дверь снова постучали, в этот раз это был слуга. Он принес мне небольшой таз теплой воды и графин с вином. Поблагодарив, я отпустил его. Налив себе бокал вина, я, предварительно задрав штанину на обеих ногах, опустил ступни в воду. Левая нога ответила тупой болью, но я не обратил на это никакого внимая, так как уже привык к ней. Я не заметил, как задремал. Когда я открыл глаза, вода в тазу стала прохладной. Я встал и подошел к окну. Хотя еще и было светло, я уже видел, как солнце неумолимо движется к своему закату. На псарне лаяли собаки, кони в стойлах отвечали им презрительным фырканьем и ржанием. Пора навестить леди Габриэлу, подумал я.

Поднявшись на третий этаж, я постучал в дверь комнаты леди. Как оказалось, она меня уже ожидала. Мари в комнате не было.

– Господин маглур, – вежливо, без тени улыбки на лице, сказала она, закрывая за мной дверь, – рада вас видеть.

– Взаимно. Смотрю, вы все так же прекрасны, – улыбнулся я в ответ.

– Как и всегда, – нисколько не смутившись, ответила леди. – Я вас ждала.

– Мари уже сказала мне. А кстати где она?

– Занимается своими делами. Я решила сегодня дать девочке от меня отдохнуть. Присядете?

– Конечно, – я уселся в так любезно предоставленное мне кресло, но тут же встал, увидев, что Габриэла решила разлить вино сама. Я, настояв, забрал у нее графин и бокалы, разлил напиток. Затем, отдав один бокал леди, снова сел. Она расположилась напротив.

– Итак, сегодня свершилось так называемое правосудие, – сказала она, глядя на стену, затем повернулась и посмотрела мне в глаза. – Ну и как, вы чувствуете удовлетворение?

– Почему-то все сегодня пытаются узнать о моих чувствах, – усмехнулся я.– Знаете, нет, я не чувствую удовлетворения. Надо признать, что я не почувствовал ничего. Совершенно ничего.

– Ясно. И при виде этого зрелища в вашей голове не промелькнули никакие воспоминания? Ничего такого, что помогло бы вам вспомнить хоть что-то?

– К сожалению, нет, – вздохнул я.– А почему вы спрашиваете? С чего это процесс повешивания должен пробудить мою память.

– Знаете просто одна, как я думаю, из причин по которой вы потеряли память – это сильный стресс. Какое-либо сильное душевное волнение. Страх, ненависть, боль. Что-то, что заставило ваш мозг загородиться, сделать заслон, забыть все то, что произошло. И если это так, то самое верное и надежное средство – это еще раз пережить что-нибудь подобное. Конечно, я понимаю, что казнь не является каким-либо сильным стимулятором, особенно если наблюдать за ней со стороны. Конечно, при том условие, что казнят не вас лично или близких вам людей. Но все же на некоторых, это зрелище производит некоторое впечатление и, как я надеялась, на вас это подействует тоже. И испытав волнение, вы вспомните хоть что-то. Хотя если вас не испугал пожар и нападение крестьян, то можно было предположить, что их казнь на вас тоже никак не подействует. А жаль. Мне бы хотелось, чтобы вы вспомнили хоть что-то.

– Мне тоже, – ответил я.– Но, к сожалению, этого не произошло. И раз так, то давайте сменим эту тему. Что-то мне не очень хочется провести этот вечер в беседах о виселице и висельниках.

– Хорошо, – леди Габриэла, наконец, слабо улыбнулась, – давайте поговорим о другом. Как, кстати, ваше самочувствие? Нога?

– Вполне нормально. А что насчет ноги, то она все еще приносит мне крайнее беспокойство и неудобство, но, если честно я уже привык.

– Должна вас огорчить, но думаю, что вам придется ужиться с этой болью. То, в каком состояние сейчас находиться ваша нога, и вообще то что вы можете ходить, это просто чудо, впрочем, как и ваше выздоровление. Видели бы вы себя, когда мы вас нашли. А что до ноги, я хотела ее ампутировать, но что-то меня в последний момент остановило.

– И я крайне благодарен вам за это леди, – я неуклюже встал и поцеловал ее руку. На этот раз мне удалось ее смутить, но лишь немного.

– А я должна вновь вам напомнить, что это мой долг, – сказала она, убирая руку. – И вам необязательно при каждой нашей встречи упоминать об этом. И целовать мне руки.

– Поверьте мне это совсем не в тягость.

– И все же.

– Хорошо, – согласился я.– Скоро вы окажетесь дома. Вы рады?

Я решил сменить тему, чтобы хоть как-то скрасить неловкий момент.

– Так ли уж скоро, – леди легко взболтала вино в бокале. – Мы еще даже не выехали, а дорога долгая и тяжелая. Вокруг война, Эдин. И до дома надо еще добраться. К тому же, кто знает не понадобится где-нибудь по пути моя помощь.

– Неужели кроме как лучшего королевского врача больше никого нет? Неужели именно вы должны быть на фронте на самом острие атаки? Неужели ваше место здесь Габриэла?

– Мое место там, где требуется врачебная помощь. Я, прежде всего, профессионал, господин маглур, и мое наиважнейшее предназначение – это помогать больным. А где сейчас также тяжело как не на фронте? Я врач и не важно, что я женщина и заведую врачебным корпусом в королевской академии Лаборы.

– И все же вы возвращаетесь обратно в столицу? – констатировал я.

– Да, – в голосе леди послышались нотки горечи и сожаления. – Я должна. Мне надо все обдумать. Я подвела их Эдин. Я их подвела, вы понимаете?

Ее голос чуть было не сорвался на крик. Казалось, она вот-вот готова была разрыдаться. Я сжал ее руки в своих ладонях, она не отстранилась, не попыталась освободиться.

– Кого их? – мягко спросил я.

– Своих людей, – на глазах леди Габриэлы проступили слезы. – Я оставила их в Лидинге. Я думала, что вернусь за ними, как только с города снимут осаду. Но… но не успела. Город пал, понимаете Эдин. И те, кто был со мной рядом и доверял мне остались там. Мои коллеги и ученики. Все либо уже мертвы, либо в плену. Все, кроме Мари. И я ничего не могу с этим поделать.

– В том, что произошло, нет вашей вины, – я еще сильнее сжал ее руки в своих и, чуть наклонившись, приблизился к ней. – Ничего бы не изменилось, если бы вы были там вместе с ними. Кроме того, вы просто бы погибли там. Они выполняли свой долг Габриэла, вы сами только что сказали, что это для вас превыше всего.

– Да, но я должна была быть там с ними. Я поручилась за них. Они верили мне, и я…

– Ты была там, где должна была быть. Посмотри на меня Габриэла. Вот он я, доказательство твоей значимости. Если бы ты сейчас была в Лидинге, то была бы мертва. И я тоже был бы мертв. И Мари. Ведь девочка так тебя любит.

Из глаз леди покатились крупные слезы. Я вытер их большим пальцем правой руки. Затем нежно провел рукой по ее волосам. Она легонько вздрогнула и тихо выдохнув, подалась вперед.

– Эдин, мы не должны!

– А кто нам запретит Габриэла. Ты великолепная женщина. И ты не должна быть одна.

Она не отстранилась, только приблизилась еще чуть ближе. Совсем на немного.

– Тебе одиноко, – я провел тыльной стороной ладони по ее волосам.

Габриэла снова вздохнула. На лице ее отразилась тень сомнения. Щеки побагровели. Она была смущена.

– Я…. Не знаю, – она сомневалась.

– Ты красивая женщина Габриэла. Ты не должна быть одна.

– Да. Я красивая женщина со скверным характером, – она попыталось улыбнуться, вышло не совсем так, как она хотела.

– Ты поняла, что я хотел сказать. Даже таким волевым и сильным женщинам периодически нужна ласка и близость.

Я встал, подавая ей руки. Затем, когда встала она, приблизился к ней вплотную и правой рукой обнял ее за талию. Габриэла резко и шумно выдохнула, но не отстранилась и не убрала мою руку. Она робко смотрела мне в глаза, в ее взгляде я видел стыд и желание. Я мягко поцеловал ее в губы. Она ответила жадно и быстро, обвив своими руками мою шею. Я поднял ее на руки и неуклюже отнес на кровать. Габриэлу немного трясло, то ли от возбуждения, то ли от волнения. Я осторожно развязал завязки на ее платье, оголив небольшие груди с маленькими коричневыми сосками. Я провел по ним губами. Габриэла громко и томно застонала. Я полностью снял с нее платье, и оно тихо соскользнуло на пол. Она стянула с меня рубаху. У нее было очень красивое стройное тело взрослой женщины. Я провел ладонью по ее гладкому бедру. Габриэла вздохнула и, подавшись вперед, страстно поцеловала меня, после чего обвила меня своими длинными ножками. Я нежно вошел в нее, не переставая целовать. Она еще больше подалась вперед. За окном пели цикады, которых этой ночью так нагло прервали стоны королевского врача.

Глава 9. Прощание

Она перебирала сети, ощущая под своими тонкими пальчиками плотные шероховатые сплетения нитей. Ей нравилось этим заниматься. От сетей пахло сыростью, рыбой, а самое главное, морем. Она вдыхала эти запахи, наполнявшие ее жизнь с самого детства. Она чувствовала их каждой частицей своего юного тела. Ведь, по сути, кроме этих ощущений ей ничего и не оставалось. Даже ее самый близкий, любимый и единственный в жизни человек, ее отец пах именно так. Хотя она могла с легкостью узнать, что он рядом. Вот как сейчас. Он подошел сзади, взлохматил ее волосы легким прикосновением грубой мозолистой ладони. «Ты вернулся отец?» спрашивала она у него. «Да моя милая» отвечал он ей. «Но почему так рано?» удивлялась она. «Море гневается на нас девочка, море гневается». Она смотрела на него белесой пеленой своих огромных, но невидящих глаз.

Лиза Кравор «Та, что помнит»

Лорд Сатурлэй вальяжно обошел повозку, в которой ему предстояла ехать. Он тщательно все осматривал, начиная от того как запрягли лошадей, вплоть до спиц на колесах повозки. При этом он каждый раз недовольно морщился вздыхал и что-то бурчал себе под нос. Несмотря на заверение главного конюшего и коменданта, лорду все-таки удалось выбить еще один экипаж, не считая телеги с припасами. Комендант нашел где-то маленькую двуколку и скрепя сердцем отдал еще двух коней для нее. Лорд пообещал, что в скором времени пришлет ему провиант и подкрепление, но думаю, что Ганар Делаг будучи бывалым и тертым воином вряд ли в это верил. А если и верил, то прекрасно понимал, что дождаться этой помощи он вряд ли уже успеет. Лорд оставил в покое свой экипаж и перешел к маленькой двуколке, проделывая с ней все те же действия что и с предыдущей.

– Это надолго, – вздохнул барон, наблюдающий за всем этим со стороны.

– И всегда он так? – поинтересовался я.

– Практически, – снова вздохнул барон. – Понимаете ли, господин маглур, лорд Сатурлэй человек щепетильный и даже можно сказать немножко дотошный. В некоторых вещах это проявляется особенно четко. Как например сейчас. Правда я не вижу в этом ничего плохого. Пусть убедиться во всем сам, чтобы потом не возникало дурных вопросов. К тому же лишняя проверка не повредит. Все-таки путь нам предстоит довольно неблизкий.

– Когда мы отбываем? – поинтересовался я.

– Сегодня, – Кравит вздохнул в третий раз, – если верить словам Прая. А его словам я склонен верить. Так что можете паковать свои вещи, мой друг. Мы уезжаем.

– У меня их нет, – рассмеялся я.– Только те что достались мне от коменданта.

– Ах да, я и забыл, – улыбнулся барон, – ну тогда берите их. Думаю, Ганар против не будет. А вот у меня вещи есть, хотя их и немного. Правда в моей комнате царит небольшой беспорядок и некоторые из вещей могли в нем затеряться. Надо идти искать. Кстати не хотите ли составить мне компанию?

– Может быть позже. Я хотел заглянуть в кузницу, попрощаться с Кавиром.

– Ну что же, тогда увидимся позже. И, кстати, у меня есть для вас предложение, но думаю мы обсудим его, когда двинемся в путь.

После того как барон ушел, я направился прямиком в кузницу. Кавира я застал внутри. Могучий кузнец стоял у жерла печи с мехами в руках. Увидев меня, он отложил мехи в сторону и быстро подошел ко мне, протягивая широкую мозолистую ладонь.

– Рад тебя видеть, – его улыбка тонула в густой бороде. – Решил навестить старину Кавира перед отъездом?

– Да, – коротко ответил я, разминая правую руку после стального рукопожатия кузнеца.

– Садись, – Кавир указал мне на стул у стола. – Пива?

– Не откажусь, – согласился я садясь.

– Вот это другой разговор, – ощерился кузнец. – Правда ялитинское кончилось, извиняй. Есть местное темное. Конечно ему не сравниться с ялитинским, но это лучше, чем ничего. Квинта, принеси нам пива, женщина.

Я уселся поудобнее и нечаянно задел что-то ногой под столом. Это что-то, недовольно заворчало и уставилось на меня из-под стола двумя зелеными глазами.

– А это у нас еще кто здесь, – ласково-притворным тоном проговорил Кавир, подходя к столу и наклоняясь. – Фалко, хвостатая бестия, все же пробрался и нашел себе новое укромное местечко. А ну-ка иди-ка сюда.

Фалко жалобно заскулил, предчувствуя нависшую над ним угрозу. И, как оказалось, не зря. Кавир схватил пса за краешек уха и легонько потянул. Пес дико завизжал и попытался вырваться. Но хватка у кузницы была железной. Вытащив пса из-под стола, он схватил его за загривок и, дойдя до двери, выбросил его на улицу. Последние что я увидел, это зеленые глаза зверя, обиженно уставившиеся на меня словно на предателя.

– Вот же глупая псина, – сказал Кавир, садясь напротив, – сколько не лупи ни хрена не понимает. Прямо как мой подмастерье. Квинта ругает меня за то, что я его бью.

– Кого подмастерью или пса?

– Мальчишку. Да и из-за пса ворчит частенько. Я ей пытался объяснить, что без этого знания в него не вобьешь, а она не понимает. Женщины, что с них взять.

В это время Квинта как раз принесла нам пива. Она вежливо улыбнулась мне ставя передо мной кружку. Кавира же одарила укоризненным взглядом.

– Видел, как смотрит на меня, – вздохнул кузнец. – Вот так всегда. Вечно чем-то недовольна. Я же говорю, женщины. Ну так значит вы уже убываете и как я понимаю сегодня?

– Думаю, что так, – согласился я.– По крайней мере так решил лорд и мое мнение при этом никак не учитывалось.

– И куда же вы направляетесь? – поинтересовался кузнец, отхлебывая из кружки довольно приличный глоток.

– Сначала в Сагевар. А оттуда все двинутся в Лим, а из него в столицу. А я же из Сагевара планирую направиться в Корвид. Мне нужно на распределительный пункт. Лишь только там я смогу получить ответы на интересующие меня вопросы. По крайней мере я очень на это надеюсь.

– Но дорога в Сагевар много опаснее. Не проще ли сразу отправиться в Корвид, а оттуда в Лабору.

– Проще. Но так решил лорд Сатурлэй. А он привык считаться только со своим мнением.

– Долбаный лордишка, – выругался Кавир. – Ты меня, конечно извини, но дерьмо он редкостное.

– Не нам его судить, – ответил я.

– Это точно. До тех пор, пока он не угробит себя и всех остальных заодно. Сейчас опасно передвигаться даже большим вооруженным отрядом. Тем более с вами пойдут женщины и дети из форта. А я не хочу, чтобы мою Квинту уволок в кусты какой-нибудь сраный бродяга и, мать ее, не хочу даже говорить о том, что может случиться дальше.

– Боюсь в этом отношение у меня тоже есть для тебя новость. Лорд Сатурлэй очень резко отозвался о том, что женщины, старики и дети пойдут с нами. Он считает, что нас это сильно задержит.

– Да мне плевать что там считает этот толстощекий гусь, – взорвался Кавир. – В гробу я видел его и иже с ним. Если он не хочет задерживаться пусть едет один. Только насколько далеко он сможет уехать неизвестно. Тут уж как повезет.

– Примерно тоже самое ему сказал и комендант, – усмехнулся я. Только более вежливо.

Я отпил из кружки немного пива. Напиток оказался терпким и сильно горчил, но пить было можно.

– Комендант мужик правильный, – заключил Кавир, оттирая бороду от пены. – Он людей в обиду не даст. Так что как бы ни кичился этот ваш лорд последнее слово останется за комендантом.

– К сожалению лорд Сатурлэй заседает в королевском Совете и имеет право говорить от имени короля. И комендант Делаг должен исполнять его указания.

– Возможно. Но король далеко, а этим фортом управляет Ганар, причем довольно давно. Поэтому здесь выполняется только его приказы, и никакой там столичный франт на его решения повлиять не сможет.

– Надеюсь, что ты прав, – вздохнул я.

– Я тоже на это надеюсь, – признался кузнец. – Но клянусь если он вознамерится оставить мою Квинту здесь, я придушу его своими руками.

– Тише Кавир, – Квинта сменила нам кружки. – Думай, что говоришь старый дурень. А если тебя услышат? Ты тоже хочешь болтаться в петле как те вчерашние?

– Тебе то какое дело женщина на то что я говорю и где могу оказаться? Не лезь в мужской разговор. Лучше иди и нацеди нам еще пива, а то мы с господином маглуром не привыкли пить медленно.

Квинта ушла, одарив его недобрым взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Но говорить она ему ничего не стала.

– А она права, – тут же признался кузнец, как только его жена исчезла на кухне, – хоть и женщина, но права. Что-то я разошелся. Хрен с ним с лордом. Мы все-таки не из-за него здесь сидим. А у меня еще работа не окончена. Надо проверить подковы у всех ваших лошадей, чтобы в дороге никакой оказии не произошло. Итак, ты собираешься посетить распределительный пункт в Корвиде и узнать кто ты есть. Ты уверен, что сможешь найти там все ответы на свои вопросы?

– Нет конечно же не на все, но судя по письму у меня есть сестра и вот она то сможет рассказать мне кем я был. А на распределительном пункте я лишь надеюсь узнать фамилию моего рода.

– Какая разница кем ты был раньше, самое главное кем ты являешься сейчас. Мне, к примеру, нынешний ты нравишься больше чем та аристократическая задница, который ты можешь стать, вернув себе память. Но в любом случае желаю тебе удачи друг. И кстати у меня для тебя кое-что есть. Сейчас.

Кавир встал и пошел к противоположному углу комнаты. Там были сложены несколько мечей и палиц. Порывшись в этой куче, он достал что-то длинное завернутое в мягкую тряпицу. На ходу он развернул тряпицу и отбросил ее в сторону, извлекая на свет довольно длинную темную трость.

– Вот, – гордо произнес кузнец, вручая эту трость мне, – верх моего кузнечного искусства. Я долго думал, что же тебе подарить и остановился на этом. В самый раз для твоей больной ноги.

Трость была довольно тяжелой, а навершие немного закруглялось, чтобы было удобно опираться на нее рукой. Заканчивалось навершие оскалившеюся пастью волка. Что меня немного смутило.

– Спасибо Кавир. Это прекрасный подарок.

– Но это еще не все, – довольный похвалой кузнец забрал у меня трость. – Смотри.

Он взял трость левой рукой за середину, а правой чуть ниже навершия. Затем сделал легкое вращательное движение и развел руки. Трость разделилась на две части и в правой руке Кавира блеснула сталь. Длинное тонкое лезвие было довольно острым на конце.

– Ну как? – Кавир изобразил колющий удар, правда вышло у него это довольно неловко. – Конечно до полноценного меча ему далеко, зарубить им ты никого не сможешь, но вот проколоть, это за милую душу.

– Так меч, а так трость, – Кавир соединил разделенные половины вместе и, немного провернув навершие, закрепил, после чего вернул трость мне.

– Благодарю, – снова повторил я. – Но мне очень интересно почему на навершие ты вырезал голову волка?

– Ну, – немного смутился кузнец, – я подумал, что ты при случае проткнешь этим оружием с волчьим навершием нескольких герцоговчан. И будет очень интересно увидеть их лица, когда они погибнут от оружия с символом как на их стягах.

– Ты предполагаешь, что я столкнусь с волками и смогу убить их этим вот оружием, при это похваляясь, что на навершие изображен волк?

– Да знаю я что звучит неправдоподобно, – признался кузнец, садясь напротив меня. – Но дело в том, что я сначала сделал, а потом уже подумал. А времени на изменения не было.

– Пусть будет волк. Тем более кому какая разница, ведь это всего лишь украшение. Еще раз благодарю тебя Кавир за столь чудесный подарок. Обещаю хранить его в знак нашего с тобой знакомства.

– Да пустое. Надеюсь, что он тебе пригодиться. Конечно, как трость она немного тяжеловата, но я облегчил ее, как только мог при своих скромных запасах и возможностях. Итак, выпьем за это.

Кавир поднял кружку и взмахнул ей, так что часть содержимого выплеснулась ему на грудь. Но он не обратил на это никакого внимания. Я тоже выпил. Мы еще некоторое время разговаривали. Квинта несколько раз наполняла наши кружки. Кавир сетовал на войну, на своего недотепу подмастерья, и на то, как тяжела сейчас жизнь обычного кузнеца. Я же внимательно слушал, соглашался, а иногда высказывал свою точку зрения. Наконец кузнец встал и протянул мне мозолистую ладонь.

– Ну, работа ждать не будет. Надо идти. Бывай маглур. Может еще свидимся.

Попрощавшись с Кавиром, я решил направиться в свою комнату. Трость была хоть тяжеловатым, но довольно удобным приобретением, так как, опираясь на нее, мне было легче ходить. На наконечнике была деревянная накладка, смягчающая звуки удара о землю.

– Где вы ее взяли? – спросил меня барон Фольк попавшийся мне по пути.

– Кавир сделал ее специально для меня, – пояснил я, давая посмотреть ему трость.

– Чудесно, – заключил Кравит, внимательно ее осматривая. – А это что, волчья голова!? Интересно. Мне нравиться. Единственное что меня интересует, почему нельзя было сделать ее немного легче?

– Вот почему, – я забрал у барона трость и провернув ее верх, извлек меч и передал его Кравиту Фольку.

– Ух ты, – сказал он, взмахивая мечом, а потом сделал выпад, изображая колющий удар. – Крайне неудобная штука должен сказать. Зарубить вы им никого не сможете, а вот заколоть, да. Хотя это надо сказать не столь просто. Но задумка хорошая. Когда под рукой не окажется другого оружия это может пригодиться. Возвращаю его вам.

Он отдал мне меч, и я вернул его в импровизированные ножны, которые по совместительству являлись основной частью трости. Оставив барона, я вошел в дом, но добраться без встреч до комнаты мне не удалось. На лестнице я столкнулся с Карвером.

– Маглур, – Карвер скривил лицо, мрачно оглядев меня с головы до ног. Этим он мне напоминал лорда Сатурлэй.

– Карвер, – ответил я ему, таким же ледяным тоном.

– Спешите собирать вещи? – осведомился он.

– У меня нет вещей и собирать мне особо нечего. Поэтому я просто иду к себе. А с какой целью вы интересуетесь?

– Просто спросил, – грубо ответил Карвер. – Мне нужно с вами поговорить маглур.

– По поводу?

– Может, перейдем в вашу комнату? Мне не очень бы хотелось продолжать этот разговор на лестнице.

– Ну что ж пойдемте! – вздохнул я, поняв, что от этого разговора мне не отвертеться.

Оказавшись в комнате, Карвер плотно затворил за собой дверь и, не теряя времени, заявил:

– Знаете маглур, я человек достаточно прямой, и говорю все в лицо, конечно в разумных пределах. Так вот, вы должны знать, что вы мне неприятны. Я бы даже сказал крайне неприятны.

– Я уже догадался. Честно признать вы мне тоже Карвер, хотя барон отзывается о вас достаточно лестно.

– О вас тоже, – отмахнулся Карвер. – Но в этом и заключается его ошибка. Он слишком уж доверчив к людям. В наше время – это небезопасно. Но сейчас мы говорим не о Кравите Фольк, а о вас. Кстати, вы что-нибудь вспомнили?

– К сожалению, нет! – вздохнул я.– А с каких это пор вы интересуетесь моей памятью?

– С тех самых, как только о вас услышал! Вы говорите, что сожалеете о том, что ничего не помните? Но так ли это? Действительно ли вы потеряли память Эдин? Так, кажется, вас зовут, в том, чудесно возникшим из ниоткуда, письме от милой сестренки? И не удобна ли потеря памяти вашим планам?

– Моим планам!? – негодующе воскликнул я. – Послушайте Карвер, не знаю вашего чина и рода, если вы пришли сюда чтобы меня оскорблять, то думаю, на этом наш разговор будет окончен. Я не обязан перед вами отчитываться и разубеждать вас в ваших глупых домыслах. Хотите обсудить меня и обвинить в чем-то, идите к лорду. Он тоже считает меня лжецом, и каждый раз напоминает мне об этом. Можете обсудить с ним это при встрече, а мне с вами разговаривать больше не о чем.

Я указал Карверу на дверь, но тот даже и не подумал уходить.

– Никто не называл вас лжецом, маглур. Я просто сказал, что все это выглядит довольно странно, не более того. Я вам не доверяю, но это не значит того, что вы действительно лжете. В то, что вы, действительно потеряли память, я могу поверить. А вот в то, что до сих пор ничего не вспомнили, с трудом. Хотя бы малейшая деталь, но должна была всплыть в вашей памяти. Мне кажется, вы, что-то знаете, но упорно умалчиваете об этом. Хотя это может быть чем-то личным, и вы не хотите об этом говорить. Впрочем, это сейчас неважно, я пришел не за этим.

– Тогда зачем вы пришли?

– Сегодня утром я застал в коридоре заплаканную Мари. Судя по ее лицу, она прорыдала всю ночь. Я спросил ее о том, что случилось, и она ответила то, что просто грустит о доме.

– И…

– Это полная чушь. Мари конечно чувствительная и хрупкая девушка, но не настолько. Ее кто-то обидел. И я догадываюсь кто.

– И вы хотите сказать, что это я? – мне уже начинал раздражать этот человек, со своими надуманными претензиями.

– Может не лично вы, но ваши действия точно. Понимаете, маглур, мне нравится Мари. Она хорошая девушка и достойна большего.

– Ага, – догадался я.– И это большее, как я подозреваю, вы? Так в чем же дело, скажите ей об этом.

– Дело в вас маглур.

– Во мне? Что за чушь вы несете, – недовольно возразил я.

– А разве вы не видите, как девочка на вас смотрит. Как начинает волноваться и краснеть, когда вы рядом. А когда вас нет от нее только и слышно Эдин то, Эдин се. Она любит вас маглур, хотя мне и не вполне понятно за что. Но в женском естестве вообще тяжело разобраться.

– Что вы от меня хотите Карвер? Я не виноват в слезах Мари. У меня нет причин ее обижать. Просто женщины очень чувствительные натуры, тем более в ее возрасте.

– Я просто хочу предупредить вас маглур, эта девушка мне не безразлична. И я не позволю вам ее обижать. Надеюсь, мы друг друга поняли?

– Вы мне что угрожаете? – меня внезапно разобрал смех.

Карвер мгновение молчал, загадочно вглядываясь мне в лицо.

– Нет, я вас предупреждаю, – сказал он и вышел, не закрыв за собой дверь.

Меня разобрала внезапная ярость. Не знаю, кому она принадлежала. Прошлому или настоящему мне, но злость охватила меня так, что затрясло руки. Кто он такой, чтобы мне угрожать. Видишь ли, его огорчила рыдающая Мари. Причем тут вообще я? Неужели у женщин так мало причин для слез. Может быть, ее обидела леди? Хотя она так часто отчитывала девушку, что та давно уже должна была к этому привыкнуть. Карвер утверждает, что Мари в меня влюбилась. Но если даже и так, то молоденькие девушки влюбляются довольно часто. К тому же я не понимал, как можно полюбить человека, за которым ты выносила его нечистоты, когда тот лежал в забытье. Человека которого кормила с ложечки, человека, который буквально выкарабкался с того света. Человека со страшными шрамами и покалеченной ногой. Максимум что ко мне можно было испытывать, это жалость. Хотя если подумать, то леди Габриэла что-то во мне нашла. Но мы были примерно одного возраста, люди, молодые годы которых уже прошли, которые уже познали разочарования жизни, хотя насчет себя я и не был уверен. Нет, все это чушь, придуманная Карвером, который не знает, как ему подойти к девушке, которая ему нравится.

Я плеснул себе вина и уселся в кресло, решив отвлечься от этих мыслей. Но настроение мое было уже изрядно испорчено. Через некоторое время пришел Гвар с еще одним слугой. Как оказалось, они принесли мне вещи, переданные комендантом. Пара рубах, несколько брюк и добротные сапоги.

– Господин комендант передает вам эти вещи с наилучшими пожеланиями, – сказал Гвар, указывая служке, несшим стопку вещей, место, куда их стоит положить.

– Скажите коменданту, что я ему очень признателен, – искренне ответил я, на что Гвар поклонился и ушел, поторапливая неповоротливого слугу. И я снова остался один.

Время тянулась слишком медленно. Я некоторое время смотрел на солнечный луч, пробивавшийся сквозь окно и прямой линией, растянувшийся по полу комнаты. Я видел, как тихонько танцуют пылинки в солнечном свете. Вино, наконец, сделало свое дело, и я задремал.

– Скажи мне это еще раз, – в звонком девичьем голосе слышатся насмешливые и вызывающие нотки.

– Она мне нравиться, – это говорю я, хотя мой голос звучит моложе.

– И это все? – в голосе девушки насмешка пополам с наигранным разочарованием. – Все что ты мне можешь сказать?

– Она мне очень нравиться, – мой голос звучит более тише.

– П-ф-ф-ф, это так ты хочешь признаться ей в любви. Таким вот глупым нелепым способом. Да, не отнекивайся ты весь красный. Твои уши сейчас загорятся.

Девушка громко смеется и кружит вокруг меня, ее вороного цвета локоны развеваются, словно на ветру. Но лица не видно. И почему я никогда не вижу ее лица?

– Ты ее любишь. Я знаю. Ты влюбился.

– Ничего подобного, – мой голос звучит более грубо и зло. – Что за вздор. Он мне просто нравиться. Так же как некоторые наши служанки.

– Ты врешь, – девушка смеется и кружит вокруг меня. – Ты врешь. Потому что спишь. Открой глаза Эдин. Открой глаза.

– Эдин, – барон потряс меня за плечо и видимо уже не в первый раз. – Проснитесь.

Я некоторое время непонимающе моргал глазами пытаясь стряхнуть с себя остатки сна. Барон стоял напротив, терпеливо ожидая. Наконец я, вздохнув, тяжело встал. От выпитого мной пива и вина сильно болела голова. Солнечный луч, за которым я следил ранее, стал много короче, оставшись лишь тонкой линией на подоконнике.

– Что, уже? – спросил я потягиваясь.

– Если вы про отъезд, то нет. Сегодня мы не едем. Я убедил лорда что выезжать вечером не слишком разумное решение. Мы отправимся завтра ранним утром.

– Хорошо, – согласился я, мне не было особой разницы, когда мы уедем вечером или утром.

– Комендант в связи с этим решил устроить прощальный ужин, – пояснил барон. – Я зашел предупредить вас об этом. И застал вас спящим. Поначалу я не хотел вас будить, но вы так метались во сне, что я все-таки решился. Снилось что-то плохое?

– Нет, нет, – возразил я. – Просто очередной непонятный мне сон.

– Сны – это ключ мой друг. И если понять их смысл то, как мне кажется, вы можете что-то вспомнить. По крайней мере, я так считаю.

– Возможно, – вздохнул я. – Только вот мои сны мне совершенно неясны.

– Я и не говорил, что будет легко. Все приходит со временем мой друг, вы вспомните, обязательно. И мы постараемся вам в этом помочь. А теперь я оставлю вас, вам стоит подготовиться к ужину.

Барон указательным и большим пальцами разгладил свои усы, затем подбадривающе похлопал меня по плечу и ушел.

Голова у меня болела, и я решил выпить еще немного вина. Но как только наполнил бокал, то передумал пить. Поставив бокал на столик, я снова сел в кресло. Что-то я зачистил последнее время с выпивкой. Пора себя ограничивать. Может именно поэтому мне изредка, и снятся эти дурацкие сны. Хотя это было лучше, чем понимать, что видел черную бездну, после того как откроешь глаза.

Голова болела и это меня сильно злило. Ну почему я ничего не помню. Что там говорила Габриэла насчет потрясений. Мне нужно пережить стресс. Что-то такое, что запустит обратный процесс тому, что блокировало мою память. Я огорченно вздохнул, удобнее располагаясь в кресле. Так я и просидел до самого вечера.

В общую залу я, как оказалось, спустился последним, для солидности прихватив трость, подаренную мне Карвером. Комендант как обычно восседал во главе стола, лорд, напротив, на другом его конце как бы давая знать, что достоин большего. Барон Фольк сидел по правую руку от лорда, а леди Габриэла по левую. Я же сел в самой середине перед этим поприветствовав каждого из сидящих.

– Теперь можем начинать, – сказал Ганар, подзывая слуг.

Те быстро засуетились, поднося и ставя перед нами тарелки с горячим супом, начиная с лорда, дабы не ущемить его аристократического достоинства. Впрочем, к еде приступать никто не спешил, и чтобы скрасить возникшее неловкое молчание комендант поинтересовался у леди ее делами. Она ответила коротким благодарственным ответом и за столом снова воцарилась тишина. Слуги принесли и разлили вино по бокалам. Все дружно выпили, но разговору это не помогло. Наконец лорд громко вздохнул и, взяв ложку, принесла за суп. Все последовали его примеру. Некоторое время было слышно лишь звук столовых приборов, а когда тарелки опустели, вновь стало тихо. Слуги подали второе и наполнили наши бокалы. Снова выпили. Комендант громко откашлялся. Лорд снова вздохнул. Барон разгладил свои усы. Леди Габриэлу казалось, интересует лишь содержимое ее тарелки, с таким интересом она ее разглядывала. Мне уже очень хотелось уйти к себе в комнату. Но сделать этого мне не позволяла банальная вежливость. Скорее всего, эта же причина заставляла оставаться на местах остальных. В зале царила гнетущая атмосфера завтрашнего отъезда.

– У нас все готово? – внезапно спросил Ганар как бы ни у кого, но в тоже время у всех сразу. – Не хотелось, чтобы завтра вышла какая-нибудь оказия.

– Вы что сами у себя спрашиваете? – поинтересовался лорд. – Вы же комендант этой крепости и должны знать все ли готово или нет. А что насчет оказии, то она есть. Я хотел покинуть это место много раньше, а в итоге покидаю только сейчас. Разве это не оказия? Причем ваша.

Ну, наконец-то подумал я. Пусть лучше ругаются, чем молчат. Судя по виду, барон был со мной солидарен.

– Вы тоже занимались этим лорд. К тому же я спросил это чтобы разрядить обстановку. Стоило из-за этого затевать спор?

– Я с вами не спорил комендант. Тем более что в ответ на ваш, извините меня, глупый вопрос я сказал вам правду. Да я тоже занимался этим, но только потому, что вы сами не смогли организовать все должным образом, когда это было нужно.

– У меня есть множество обязанностей помимо вашего отъезда, и я…

– Господа, – леди постучала ребром вилки о бокал, не давая закончить, уже начинавшему закипать от ярости, Делаг. – Давайте не будем ссориться. Хотя бы в этот вечер. Давайте расстанемся без взаимных обид и претензий.

– Действительно Прай, – обратился барон к Сатурлэй. – Давай не будем нагнетать.

– Этого бы не было, если бы мы выдвинулись сегодня, – лорд хмуро ковырнул ножом принесенное мясо, скривил лицо и отложил вилку в сторону.

Барон лишь вздохнул, решив ничего не отвечать.

– И еще этот балласт в виде стариков, женщин и детей. Я и так потерял целую уйму времени. А теперь еще нас будут задерживать.

– Так все-таки мы берем их с собой? – решил вклиниться в разговор я.

К моему удивлению лорд не съязвил в ответ и не проигнорировал меня.

– Скажите спасибо леди, маглур. Это она меня убедила. Ну и Фольк конечно тоже приложил к моему решению руку, истрепав мне все нервы своими якобы благими доводами. Но я все равно считаю, что это неблагоразумно. Спасая жизнь этой небольшой группы людишек, мы теряем время, тем самым обрекая других на смерть.

– Эти людишки, как вы их назвали, подданные короля, – вмешался комендант, – и вы как его советник должны позаботиться о них. К тому же не думаю, что ваша задержка на несколько дней изменит ход войны.

– Вам вообще не свойственно думать комендант, – лорд вздохнул, отирая шелковым платком, покрытый мелкими бисеринками пота, лоб.

– Как ваше самочувствие Эдин? – громко, на весь зал, спросила леди, тем самым, пытаясь предотвратить разгорающийся скандал.

Я не успел ответить, так как лорд внезапно вспыхнул.

– Почему все всегда интересуются его самочувствием? Почему никто не спрашивает, как чувствую себя я или Фольк? Или хотя бы Делаг? Даже при всех его недостатках, можно же справиться как у него дела?

– Как ваши дела лорд? – ледяным тоном спросила Габриэла.

– Нормально, – не менее резко и холодно ответил Сатурлэй, и, с досадой бросив шелковый платочек на стол, отвернулся.

Леди Габриэла откинулась на спинку стула, сложив руки на груди, и гневно оглядела всех сидящих за столом. Барон, в этот момент, пытавшийся проглотить кусочек мяса поперхнулся, громко раскашлялся, став совершенно багровым. Лорд, недолго церемонясь, ударил его своей мясистой ладонью по спине. Кравит шумно выдохнул, после того, как злополучный кусок из его горла, вылетел обратно в тарелку.

– Пощади нас Авелин, – барон громко закашлялся. – Если вы сейчас же не прекратите кто-то может не пережить этого вечера.

Из глаз барона непроизвольно текли крупные слезы, он, то и дело, заходился в приступе удушающего кашля.

– Ладно, я прошу прощения за свое поведение, – неожиданно для всех громко сказал лорд. Даже барон прекратил кашлять от удивления.

– Я что-то погорячился, – продолжил лорд. – Знаете, на меня столько навалилось за эти месяцы. И эта война, и пребывание здесь. Подготовка к отъезду. Просто я не привык сидеть сложа руки, и мое бесполезное нахождение в этом форте, плохо сказывается на моем настроение.

Комендант, открывший от удивления рот молча, словно рыба пошлепал губами в попытках хоть что-нибудь произнести. Леди смотрела ошарашенными глазами на Сатурлэй.

– Ну, мой друг, – вдруг непринужденно рассмеялся барон, – надо признать вы не перестаете меня удивлять. Я узнаю старого Прая, с которым мы вместе…

– Не обольщайся Кравит, – хмуро перебил его лорд, – я действительно совсем немного перегнул палку. Но это не значит, что я теперь буду извиняться каждый раз, когда буду не в настроение.

– Ничего, мы к вам привыкли, – добродушно хохотнул Фольк, но тут же осекся под взглядом Сатурлэй.

– Ну, раз вы все ко мне привыкли, то тогда терпите, – лорд взял нож и стал резать мясо, так, словно оно было его личным и непримиримым врагом.

– Я не хотел тебя обидеть. Я просто имел в виду…

– Я уже понял все, что ты имел в виду, – огрызнулся лорд. – Можешь мне больше ничего не говорить.

– Где шляется эта прислуга? – внезапно рыкнул комендант. – Гвар налей всем еще вина, и не заставляй меня в следующий раз напоминать тебе об этом.

Я вздохнул, устав от криков, выяснений отношений и взаимных обид. Вышло слишком громко и все взоры устремились на меня.

– Как провели время маглур? Снова прохлаждались? – спросил у меня лорд.

– Да, – не стал отрицать я.– В отличие от вас лорд я не столь занятой человек.

– Еще бы, – фыркнул Сатурлэй. – А я смотрю, вы неплохо устроились.

Я промолчал. Лорд отбросил нож в сторону, оставив растерзанный им кусок мяса в покое.

– Этот невыносимо, – громко вздохнула леди, вздымая руки кверху. – Я в свою комнату.

– Я тоже к себе. У меня разболелась голова, – лорд громко отодвинул тарелку и встал.

Леди Габриэла ушла первой. Лорд вразвалку пошел следом. Гвар пришел с кувшином, чтобы лично разлить вино по бокалам и получил такой взгляд от коменданта, что чуть было не выронил кувшин из рук. Слуги, появившееся с десертом в руках, застыли в замешательстве в нескольких шагах от стола, не зная, что им делать. Разлив трясущимися руками вино Гвар скрылся на кухне, забирая с собой слуг. Комендант, залпом осушив свой бокал с вином, с грохотом поставил его на стол и осмотрел нас тяжелым взглядом.

– Я всего лишь хотел нормально поужинать перед вашим отъездом и провести вечер в приятной беседе. Но все вышло, так как вышло. Приношу свои извинения.

– Вам не за что извиняться Ганар, – барон сделал небольшой глоток, закашлялся. – Вы здесь не причем. Проклятье, как саднит горло. Если бы не Прай то… прошу прощения, молчу.

– Ничего, ничего, – хмуро пробурчал комендант, – он же извинился. Господа, так как ужин безнадежно испорчен, я предлагаю вам перейти к камину. Поговорим, успокоимся. Все-таки не хотелось бы проводить последний вечер в вашем обществе, обиженно сетуя на жизнь и лорда. Конечно, если никто из вас не желает десерта.

Я отрицательно покачал головой.

– Нет уж, я досыта наелся мясом. Наверное, – барон потрогал горло, сморщился, – дней на несколько вперед.

– Ну, вот и хорошо, – воскликнул комендант. – Я в том смысле, что никто не хочет десерт. Сейчас я дам распоряжения, чтобы принесли вина и закуски. Пойдемте.

Мы дружно переместились к камину и заранее расставленным у него креслам. Правда, два кресла слуги унесли за ненадобностью. На маленьком столике перед нами поставили большой кувшин вина, чистые бокалы и нарезку из сыра и маленьких колбас, а также чашу с фруктами. Огонь в камине ярко пылал, жадно пожирая брошенные ему на растерзанье поленья. Голова несчастного медведя, казалось, с грустным интересом наблюдает за нами со своего неизменного места над камином.

– Кстати мне не представилось возможности похвалить вашу новую трость, – сказал Ганар, откусывая взятую им из чаши грушу. – Я вижу, что Кавир постарался. То, что он сделал, говорит о том, что вы неплохо сдружились. Он хороший кузнец и человек.

– Да. Вот только его помощник с этим бы не согласился, – улыбнулся я.

– Это точно, – расхохотался Ганар. – Кавир жесткий учитель. Но со временем, когда его ученик и сам станет полноценным кузнецом, и у него будет уже свой подмастерье, он поймет, что уроки его мастера не прошли даром. И, поверьте мне, будет ему как минимум благодарен.

– Надеюсь на это. А подарок действительно великолепен.

– Да. Единственное что меня в нем смущает, – сказал комендант, – это волчья голова на его навершие. Не слишком благоразумно вырезать животное, образ которого имеет особое значение в культуре и обычаях нашего врага. Но Кавир упрям и, если что-то задумал, доведет это до конца.

– Что же теперь уже ничего не поменять. Зато у меня может представиться возможность треснуть какого-нибудь герцоговчанина этим набалдашником по голове. Пусть волк получит по своей голове волчьей мордой.

– Ну, если посмотреть с этой стороны, то да. Но будем надеяться, что мы остановим их, и вам в будущем не придется с ними встречаться. Если только в качестве наших пленных. Но не думаю, что вам позволят лупить их тростью.

– Хотелось бы мне на это посмотреть, – вступил в разговор барон. – Если вы задумаете такое Эдин, пригласите меня. Мы даже можем устроить из этого представление.

Мы дружно рассмеялись, легко и непринужденно, забывая о том, что произошло за столом. Барон долил всем вина, обновил и свой бокал.

– Но если быть более серьезным, – вздохнул комендант, – то до нашей победы еще далеко. Мы несем поражение за поражением и потихоньку теряем земли, принадлежащие нам. По сообщениям Карвера герцоговчане занявшие Лидинг в скором времени собираются выступать. К ним вот-вот должно прибыть подкрепление от основных сил Черной стаи. Я, конечно, не знаю их плана наступления, но предполагаю, что мой форт они не пропустят. А он практически не укомплектован. Большинство моих людей были под Вератором, часть в Лидинге. В форт не вернулся не один. Они либо в плену, либо мертвы или дезертировали. А новых солдат мне никто не пришлет. Даже если кто-то и соизволит обеспечить меня новым гарнизоном, они не успеют сюда прибыть. И на этом месте будут либо развалины и пепелища, либо на флагштоке будет висеть знамя с изображением черного волка.

– Не слишком-то у вас оптимистический настрой Ганар, – сказал барон, накручивая на указательный палец левый кончик своих усов.

– Не слишком, – согласился комендант, – но не подумайте, что я пал духом. Просто пытаюсь мыслить здраво и называть вещи своими именами. Но оборону организую, и стоять буду до последнего.

– Будем надеяться, что все-таки до этого не дойдет и мы отвоюем Лидинг, – попытался обнадежить его Фольк.

– Вы и сами прекрасно понимаете, что это всего лишь наши мечты. Мы можем на время сдержать их наступление, но не более. Лидинг нам не вернуть, как и все остальные потерянные земли. До тех пор, пока король и Совет не примут радикальных мер. А до тех пор нам лишь остается обороняться и терять кусочек за кусочком наших земель. Признавать это столь же больно, сколь и обидно.

Барон в этот раз ничего не ответил, лишь молча смотрел в огонь, словно завороженный пляской пламени. Некоторое время стояла тишина, прерываемая лишь потрескиванием поленьев да скрипом кресел под нами. Затянувшуюся тишину нарушил слуга, принесший маленькое блюдце с маслом и свежеиспеченные булочки. Правда, я не совсем понял, зачем он все это принес, так как никто к ним даже не притронулся. Но из оцепенения его появление нас вывело.

– Знаете, – сказал барон, – я, тут немного подумав, вдруг вспомнил забавную историю.

– Так в чем же дело, – оживился комендант. – Нам сейчас как раз не хватает забавных историй. Рассказывайте. Мы вас слушаем.

И барон рассказывал. Ярко и красочно, сильно жестикулируя. Мы слушали и смеялись. Пили вино. Коменданту, как оказалось, тоже было что вспомнить. Вечер медленно перетекал в ночь. А истории не кончались. Можно было сказать, что я был счастлив, по крайней мере, в этот вечер. Разошлись мы далеко за полночь. Я с трудом доковылял до своей кровати, и в этом мне очень помогла моя новая трость. Уснул я, как только моя голова коснулась подушки. Сны были яркими и беспорядочными. В одних из них, грустная голова медведя печально жаловалась мне на свою жизнь со своего почетного места над камином в общей зале. А я, почему-то, лишь смеялся в ответ.

Глава 10. Отъезд

Не менее важной чертой власти является зависть. Присутствующая в любом из нас, она заставляет нас стремиться заполучить желаемое. Разве не мечтает человек, завидуя другому, завладеть тем, чего у него нет? Я, в свое время, наблюдал любопытную ситуацию, когда один из крестьян завидовал соседу из-за красивой жены, а тот в свою очередь мечтал о его корове, естественно не в том смысле, каком первый желал его жену. В конце концов они решили поменяться ими на время. И что же из этого вышло? Они не остались довольны. Совсем. Один захотел вернуть себе свою скотину, а второй жену. Но что если бы одному из них досталось и то, и другое? Был бы он счастлив? Скорее всего, да. По крайней мере, некоторое время. До тех пор, пока не нашел бы новый объект для зависти. Вы снова спросите, причем тут власть? Дело в том, что зависть приводит к тому, что человек хочет обладать чем-то чужим или иметь то же самое что и у его ближнего, предмета его зависти. Он хочет иметь над этим власть, обладать этим. Вы скажете, что-то же самое я говорил и о алчности. И я соглашусь с вами. Ведь обе этих черты зависть и алчность являются основополагающими власти. И являются неотъемлемой частью человеческой сущности, преобладая либо в равной, либо в большей или меньшей степени, по отношению друг другу. И как говорил когда-то мой «старый» знакомый, лучше уж вызывать у людей зависть, чем жалость.

Марид Блакир «Истоки власти»

Раннее утро застала нас хмурым неприветливым небом и мелким противным дождем. Я, ежась, стоял у второй повозки в которой и должен был ехать вместе с Мари. Изначально это место предназначалось для барона, но он уступил его мне, так как долгое пребывание в пути верхом я бы не перенес. Поэтому Кравит Фольк, не став слушать моих возражений, сейчас восседал на вороном жеребце, из седла разглядывая выстроившеюся неровную процессию.

Колонна из двух экипажей, одной телеги с продовольствием и вещами завершалась небольшой группой людей, состоящей из женщин, стариков и детей из форта и близлежащей деревни. Все они сбились в небольшую группу, прямо за телегой с продовольствием. У каждого был с собой мешок или походная сумка со скарбом. Женщины взволнованно успокаивали еще более испуганных чем они сами детей. Среди них была, и жена Кавира, Квинта, которая в отличии от других стояла немного в сторонке выслушивая напутствие своего мужа. Так же комендант посылал с нами двадцать стражников форта, которые сейчас выстроились перед командором Флайном, выслушивая последние напутствие перед убытием. Лорд Сатурлэй стоял возле своей повозки, а леди Габриэла уже сидела внутри. Поначалу она хотела ехать с Мари, но так как барон уступил место мне, ей пришлось ехать с лордом, так как он наотрез отказался ехать со мной в одной повозке. Впрочем, и меня нисколько не прельщала перспектива провести недели пути слушая ворчание Сатурлэй. Поэтому было решено что лорд поедет в одной повозке с Габриэлой, а я с Мари. Девушка, взявшая с собой небольшой багаж, а также часть вещей своей леди, тоже уже сидела в повозке. Она была неразговорчива и старательно отводила взгляд каждый раз, как только я пытался на нее посмотреть. Комендант Делаг прохаживался вдоль всей процессии, убеждаясь все ли в порядке. Проходя мимо меня, он остановился и крепко пожал мне руку.

– Удачи вам Эдин, – сказал он мне, не отпуская моей руки. – Надеюсь вы в скором времени найдете все ответы, которые ищете. Я отправил послание в распределительный пункт в Корвиде, предупредив их о вашем прибытие. Надеюсь к тому времени, как вы там окажетесь, оно дойдет до места назначения. Там вы узнаете наконец свое родовое имя и найдете сестру. Миновав Ливневый лес, вы повернете на развилке тракта и отправитесь прямиком в Корвид. Хотя мне бы хотелось, чтобы вы сделали это много ранее. С вами поедут двое моих солдат, я уже дал им подробные разъяснения. Правда вам придется пересесть на лошадь, но я думаю, что вы справитесь. Счастливого пути, мой друг! Надеюсь, что когда-нибудь судьба сведет нас с вами. И мы, сидя у огня расскажем друг другу немало историй. Только в следующую нашу встречу и вам будет что рассказать. Прощайте.

Я поблагодарил коменданта за предоставленный мне кров, вещи и за добрые слова. Пожав еще раз мне руку, он направился в сторону повозки лорда. Прощаясь с комендантом я даже и не заметил, как ко мне подошел Кавир.

– Ну, – громогласно произнес кузнец, – вот и все. Вы отправляетесь. Настало время прощаться. Жаль конечно. Не с кем мне теперь будет отведать пива да посетовать на жизнь. Да и налить некому. Ну что ж, это жизнь.

– У тебя есть подмастерье, – с улыбкой ответил я.

Кавир поморщился.

– Да какой там. От этого мальчишки ничего путного не дождешься. Кстати, как тебе моя трость?

– Замечательно, – честно ответил я.– Я еще раз благодарю тебя мой друг.

– Ладно, ладно. Хватит меня уже нахваливать. А то глядишь стану таким же как ваш лорд, напыщенным и надменным. Я хотел тебя кое о чем попросить. Пригляди за моей Квинтой. Если вдруг этому лордишке взбредет в голову что-нибудь выкинуть, постарайся его образумить.

– Я присмотрю за ней, – сказал я.– Обещаю.

– Спасибо, – сказал Кавир заключая меня в свои медвежьи объятия. – Хороший ты мужик, Эдин. Главное, когда вправишь мозги и к тебе вернется память, не меняйся. Обещаешь?

– Обещаю, – снова повторил я.

– Прощай маглур. Может при следующей встрече уже ты угостишь меня ялитинским.

Командор Флайн уже распустил инструктируемых им стражников. Часть из них уже садилась на коней, остальные, что двигались пешими, занимали свои места в колонне. Лорд дал отмашку и, не без помощи пары слуг из форта, взобрался в кабину экипажа. Я в последний раз пожал крепкую руку кузнеца и тоже залез в повозку. Мари, хоть и выглядела мрачной и неразговорчивой, сразу же бросилась мне помогать. Я сел и захлопнул за собой хлипкую дверцу. Мари, сидевшая напротив меня, устроилась поудобнее. Повозка тронулась. По левую сторону нашей с Мари повозки ехал один конный воин. Барон устроился в голове колонны, а Карвер, в самом ее конце, за телегой с припасами и людьми. Воины коменданта создали что-то вроде кольца вокруг колонны. Пешие шли в голове и хвосте, конные ехали по бокам. Стража открыла ворота пропуская всю нашу процессию вперед. А когда ее хвост полностью покинул территорию форта, затворили их. Женщины рыдали, дети, которых усадили на телегу с припасами, вторили им. Мы проехали через деревню, провожаемые недружелюбными взглядами ее жителей, высыпавшихся из своих домов, чтобы выказать нам свое презрение. Среди них были не только мужчины, но и женщины, дети и старики. Как я понял, лишь малая часть обитателей деревни решилась отправиться с нашим отрядом. Кто-то боялся, но большинство просто ненавидела нас после суда коменданта. Мы покинули деревню, проехали мимо постоялого двора, несущего гордое название совсем негордых животных, трактирщика Эйдана. Выехали на разбитый неровный тракт, обозначавший начало нашего пути.

– Почему ты такая грустная Мари? – спросил я у девушки, которая печально смотрела в окно, придерживая рукой зеленую занавеску. – Не хочешь покидать форт?

Девушка поглядела на меня своими большими, цвета весеннего неба, глазами в которых читались обида и разочарование. Я посмотрел на ее пухлые, чуть дрогнувшие губы, аккуратный носик. Я впервые видел в Мари не молодую и мечтательную девушку, а взрослую женщину, чья красота могла разбить не одно мужское сердце. Она была намного моложе Габриэлы и красивее, к тому же леди портил ее неприятный голос, а вот Мари так мило ворковала, что могла заворожить разговором даже насовсем незначительные темы. Я стряхнул с себя оцепенение, отводя от девушки взгляд, хотя она скорее всего заметила, как внимательно я ее разглядывал. Она всего лишь молодая девчонка, а я калека, потерявший память, которому уже далеко за тридцать. Я не имею права так на нее смотреть.

– Нет, совершенно не сожалею, даже наоборот рада покинуть это место, – холодно сказала Мари, так со мной до этого она никогда не разговаривала.

– Что с тобой произошло Мари? Я тебя чем-то обидел?

– Нет, что вы, – в голосе девушки слышалась горькая ирония, – как же вы могли меня обидеть. Вы же такой благородный и учтивый. Даже моя холодная леди не устояла перед вашим обаянием.

– Так ты об этом, – вздохнул я. – Понимаешь Мари, леди Габриэле очень одиноко. У нее совсем нелегкая судьба. Впрочем, как и у меня. И иногда, когда такие люди встречаются, они ищут друг в друге поддержку и понимание, а это в свою очередь приводит к близости.

– Вы говорите словами человека, память которого в полном порядке, – фыркнула Мари.

– Как, помнится, я сказал однажды Кавиру, что я потерял память, а не разум. Ты еще молода Мари и многого не понимаешь.

– Я все понимаю! – вскрикнула девушка.

Воин ехавший рядом с повозкой покосился в нашу сторону.

– Тише, прошу тебя, – сказал я.– Мари, я не желаю с тобой ругаться. Я хочу чтобы мы общались как прежде.

– И я тоже, – Мари глубоко выдохнула. – Но…

– Но… – повторил за ней я.

– Не знаю. То, что произошло между вами и моей леди… Я…

– Ты меня осуждаешь или презираешь за это?

– Нет, что вы, просто… – Мари вновь запнулась отвела взгляд. – Просто я, кажется, люблю вас Эдин.

Она так тихо произнесла последние слова, что я с трудом их расслышал.

– Мари, – произнес я, как более мягче, – ты еще очень молода, и у тебя в жизни будет свой мужчина. Не такой как я, твой ровесник. Тот, кто сможет о тебе позаботиться. Кстати я на твоем месте присмотрелся бы к Карверу. Мне кажется ты ему нравишься.

– Но вы не на моем месте, – отчаянно воскликнула девушка. – И причем тут Карвер? Нет, конечно он хороший человек, но он близок мне как друг. Понимаете? К тому же я не маленькая девочка, а вполне взрослая женщина. И…, и…

Дальнейшие ее слова утонули в горьких рыданиях, которые она попыталась приглушить, скрыв лицо в своих ладонях.

Я хотел дотронуться до нее, но в последний момент передумал. Мари отняла руки от лица, отводя красные от слез глаза в сторону.

– Я понимаю, что выгляжу глупо, – сказала она, утирая слезы тыльной стороной ладони, – прошу меня простить.

– Тебе не за что извиняться Мари. Ты очень хорошая девушка. И я хочу, чтобы мы общались как прежде. Тем более нам в любом случае придется терпеть друга всю это долгую дорогу.

Она слабо улыбнулась, пытаясь перебороть вновь накатывающие на нее слезы. Затем все-таки совладала с собой, выпрямилась, гордо задрав подбородок.

– Давайте попробуем все заново, – сказала она немного дрогнувшим голосом.

– Только если помнишь мы решили, когда находимся вдвоем не обращаться к друг другу столь официально. Давай не будем нарушать это правило.

– Хорошо, – согласилась она.

Хотя мы и решили общаться как раньше, разговор у нас в этот день не клеился. Настроение тоже оставляло желать лучшего. Бледные тучи затянули все небо. Мерзкий мелкий дождь шел неровной дрожащей стеною, размывая тракт, по которому двигались мы. Через пару часов тряски в этой повозке, прыгающей по ухабам у меня разыгралась мигрень. Голова просто раскалывалась, к тому же сильно разболелась больная нога. Дорога и плохая погода явно не способствовали моему самочувствию. Вполне возможно сказывалось и то что я вчера выпил много вина. Мари то и дело обеспокоено посматривала на меня. Я решил попробовать уснуть. И мне практически это удалось. Из забытья меня выдернули крики спереди, из головы колонны. Повозка резко остановилась, изрядно нас встряхнув.

– Что случилось? – спросил я у едущего рядом с нами воина.

– Поваленное дерево перегородило дорогу, сейчас уберут и поедем дальше, – буркнул он, зябко пожав плечами. Его синий, с вышитым на нем золотой геронской короной, плащ насквозь промок от дождя, а от лошади исходил легкий пар. Глядя на него я на какое-то мгновение даже порадовался, что нахожусь внутри этой неудобной повозки. Хуже всего было пешим воинам и людям, идущим в хвосте колонны.

Дерево, преградившее тракт, убрали довольно быстро, правда дорогу сильно размыло и воинам пришлось толкать обе повозки и телегу с припасами. Передвигаться стало труднее. Тракт постепенно превращался в грязевую кашу, заставляя наших лошадей и колеса повозок вязнуть в этой жиже. Надо было сказать, что сам тракт в этой части был просто отвратительным и передвигаться по нему, даже в хорошую погоду, было не очень удобно. К тому же он был довольно безлюдным, хотя и можно было понять почему он не пользовался спросом. Из-за войны, добравшейся до Лидинга, практически никто не желал посещать эти области, а основная волна беженцев, по обыкновению своему бегущих подальше от войны и всего что с ней связано, уже в большинстве своем покинуло эти края.

Из-за того, что погода затруднила наше передвижение, первую ночь нам пришлось провести на обочине тракта. Воины разбили походные шатры, один для леди Габриэлы и Мари, а второй для лорда, барона и меня. Хоть Сатурлэй и был недоволен, что ему придется делить со мной одно жилище и требовал себе отдельный шатер, ему все же пришлось смириться, когда сержант, возглавлявший отряд воинов, сопровождавших нас, сказал, что третьего шатра у нас не имеется. Остальным же пришлось ютиться у костров, которые жалко шипели и бросали искрами, защищаясь от нещадно пытавшегося поглотить их дождя. В нашем шатре тоже установили что-то вроде переносной маленькой печи, отапливаемой дровами. Поставили небольшой раскладной стол и стулья, а также приготовили несколько лежанок из соломенных матрасов, которые покрыли чехлами из сшитых между собой шкур. Да, лорд подготовится основательно. Хотя, если было судить по выражению его лица и недовольному ворчанию, ему крайне не нравилось наше временное пристанище.

– До чего мы докатились, – пробурчал он, скептически осматривая устроенные для нас удобства. – Еще и туалет на улице. Под дождем. Мать их. Что за времена. Члену королевского Совета приходиться ночевать в шатре предназначенному для обычных пехотинцев. А я вам говорил барон что не стоило покидать Лидинг в такой спешке.

– Возможно, – вздохнул барон. – Только тогда была бы велика вероятность того что ночевали бы мы сейчас в темницах Лидинга, потчуемые каленым железом, которое для нас так любезно преподнесли волки. Поэтому, дорогой мой Прай, я думаю, что нам стоит сейчас радоваться, что мы едем в столицу живые и невредимые и ночуем в сухости и тепле, на относительно мягких постелях. Ведь кто-то сейчас и вовсе там снаружи под дождем.

– Да уж, я просто счастлив Фольк, – лорд поморщился и шумно уселся на небольшой стул, пытаясь устроиться на нем поудобнее. – Особенно мне нравятся намеки на то, что мы здесь внутри, а остальные снаружи. Да видит святой Авелин меня удивляет ваш забота о этих людях. Может нам запустить всех сюда, а самим выйти под дождь.

– А это неплохая мысль, – подтрунил его барон. – Народ и стражники будут вам благодарны. Все увидят, что член Совета короля заботится о них.

Лорд Сатурлэй лишь молча отмахнулся от него словно от назойливой мухи, решив не поддаваться шутливым провокациям Кравита Фольк. Через некоторое время одна из женщин, как оказалось ранее работавшая на кухне форта, принесла нам ужин и подогретого на костре вина. Конечно еда, принесенная ей, была довольно скромной, к тому же попала под дождь по пути к нашему столу. Ели мы молча. Лишь лорд периодически что-то недовольно бурчал себе под нос, прежде чем съесть очередную порцию пищи. Вино оказалось немного кислым, но этого вполне хватило, чтобы Сатурлэй разразился проклятьями.

– Экая мерзость. Свон, несмотря на все его недостатки, всегда находил хорошее вино, да и еду приносил гораздо лучше, – лорд в очередной раз поморщился, ставя бокал на стол.

– Кто такой Свон? – поинтересовался я.

– Слуга Прая, – ответил мне вместо лорда барон. – Он свернул шею упав с одной из крепостных башен Лидинга во время осмотра внешних стен на укомплектование города всем необходимым для обороны.

– Да он был крайне неуклюжим и это сослужило ему плохую службу. Но как слуга он был вполне неплох, – лорд поерзал на стуле, не вмещавшем его объемную заднюю часть. – По крайней мере вино он мог достать получше.

– Думаю, что в этом месте нам бы не помог даже Свон, – рассмеялся барон. – Насколько я помню он не умел делать вино из воздуха.

– Да нет конечно, – согласился лорд. – Но при нем всегда было несколько бутылок про запас, которые он умело преподносил в самые нужные моменты. Поэтому я и держал при себе этого бездельника. А еще он был очень настырным и предприимчивым и мог быстро выполнить мои поручения. Но его неповоротливость сыграла с ним злую шутку. Он споткнулся и упал со стены, распугав женщин и играющую в том месте кучку детворы. Впрочем, он обычный слуга и его потеря не более чем легкая оплошность.

Мне не понравились слова лорда. Мне вообще не нравилось то как он относится к людям. Барона же казалось эти слова нисколько не смутили. Кое-как отужинав, мы разошлись по приготовленным для нас кроватям.

Утро второго дня застала нас хмурым и холодным рассветом, правда, что не могло не радовать, без дождя. Головная боль, как оказалось, со сном не прошла. Да и нога не переставала напоминать о том, что ей досталось больше всего. Но мне ничего не оставалось как вновь влезть в наш с Мари маленький экипаж. Правда нормально выехать нам не удалось, так как дорогу сильно размыло от дождя, и она превратилась в сплошное грязевое месиво.

Наши повозки вязли в этой грязи и двигались мы довольно медленно. К полудню правда выглянуло солнце, немного просушив тракт. Мари уже перестала на меня дуться и разговорилась. Мигрень усилилась, поэтому я лишь вежливо улыбался или кивал в ответ на ее щебетание. Наконец девушка заметила то что я неважно себя чувствую. Она замолчала и с серьезным видом посмотрела на меня.

– Вам плохо Эдин? – осведомилась она у меня довольно официальным тоном.

– Нет, все хорошо, – я попытался улыбнуться в ответ, но улыбка вышла уж слишком вымученной.

– Но я же вижу, что вам нездоровится, – она озабоченно вгляделась в мое лицо. – Что вас тревожит? Ваша нога?

– Есть немного, – наконец признался я.– Но больше всего головная боль.

– Надо остановиться. Леди должна вас осмотреть. Надеюсь, что у нее найдется что-то от ваших головных болей.

– Нет, не стоит. Все не так плохо. От этого еще никто не умирал. Мне просто надо немного поспать.

– Да, конечно. Но я все-таки думаю, что нам стоит остановиться, чтобы леди Габриэла могла вас осмотреть, – Мари выглянула в окошко, ища глазами воина, практически все это время ехавшего рядом с нами.

– Не стоит, – настоял я.– Я просто должен немного поспать. И хватит уже называть меня на «вы». По-моему, мы договорились насчет этого.

Мари смутилась и молча отвела взгляд в сторону. Я закрыл глаза надеясь немного вздремнуть. Но это, как оказалось, было не так-то просто. Голоса перекрикивающихся между собой людей, всхрапывание и фырканье лошадей, цокот их копыт, скрип колес повозок. Все это превращалось в одну невообразимую какофонию звуков, не давая мне уснуть. Я пару раз проваливался в забытье, но каждый раз меня вырывало из него из-за подскочившей на очередной кочке, которых надо признать было не мало на этом тракте, повозки или из-за резкого шума. Наконец мне все-таки удалось уснуть.

– Пойдем, – сказала девушка, беря меня за руку, – праздник уже в самом разгаре.

Она потянула меня вперед, пытаясь увлечь за собой, но я стоял на месте, словно вкопанный.

– Но я не хочу на праздник, – сказал я и попытался привлечь девушку к себе, ухватив ее за талию.

Она высвободилась легко и ловко, словно бы выскользнула из моих рук.

– Я знаю, чего ты хочешь, – сказала она, отстраняясь, – но не получишь этого. По крайней мере до тех пор, пока не сходишь со мной на праздник.

– А если я не пойду, – попытался я поддеть девушку.

Она улыбнулась. Я точно знал это, хотя и не мог различить ее лица. Оно было словно бы у призрака поддернуто дымкой и постоянно меняло свою форму, то приобретая очертания Мари, то сменяясь чертами Габриэлы.

– Ты знаешь, что будет если ты не пойдешь со мной!

Девушка громко рассмеялась, звонко и свободно. Я смеялся вместе с ней. Я был счастлив. Или мне так только казалось?

Открыв глаза, я увидел перед собой обеспокоенное лицо Мари.

– Вам… тебе снился кошмар? – спросила она.

– Нет, с чего ты взяла? Все хорошо, – сказал я. Голова раскалывалась и была готова вот-вот лопнуть.

– Просто ты так метался во сне. Вот, возьми мой платок. Ты весь в поту. Может у тебя жар?

Она протянула к моему лбу руку, чтобы попробовать горячий ли он, но я отстранился.

– Все нормально. Не беспокойся. Спасибо за платок.

Я взял из ее руки шелковый вышивной платочек и отер им лицо. Он тут же стал мокрым. Я действительно очень сильно вспотел.

– Долго я спал? – спросил я у девушки.

– Достаточно, – сказала она. – И все это время что-то говорил во сне и сильно метался. Я уже начала думать, что ты бредишь. У тебя действительно все нормально? Вид у тебя неважный.

– Да, все хорошо, – соврал я.– Просто небольшая головная боль от тряски, только и всего. Я что-нибудь пропустил, пока спал?

Конечно, я прекрасно понимал, что если бы что-нибудь случилось, то меня бы разбудили. Но мне надо было как-то отвлечь внимание девушки от моего здоровья, и я не нашел ничего лучше этого вопроса. Но как оказалось его вполне хватило.

– Совершенно ничего, – горько вздохнула Мари. – Полное уныние. Лишь этот безлюдный тракт и эта узкая кабина нашего экипажа. Больше ничего.

В течение дальнейшего получаса я слушал о том, как скучно протекает наше путешествие и что женщинам не полагается отправляться в такой длинный путь. А тракт все тянулся и тянулся, повозка подпрыгивала, скрепя колесами. В голову отдавало глухой болью.

– Приехали, – услышал я хриплый голос кучера, свесившегося с козел, и заглядывающего к нам в кабину.

– Куда? – я кажется снова уснул и теперь непонимающе хлопал глазами, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна.

День уже подошел к концу, начинало смеркаться. Мари тоже спала, кое-как примостившись напротив меня и подложив сложенные в ладонях руки под голову. Она даже не проснулась, когда повозка остановилась.

– Постоялый двор, – пояснил кучер. – Нам повезло что он нам попался. Да и им тоже. В такие времена, да еще и на этом тракте с клиентами совсем туго. А тут такая толпа привалила. Все не поместятся.

Действительно, то что нам попался действующий постоялый двор было настоящим везением. Конечно все таверны и корчмы располагались вдоль тракта в дне перехода друг от друга, так чтобы все путешественники и проезжие могли остановиться на ночлег. Но из-за войны многие из них были заброшены, тем более что именно этот тракт до Лидинга и раньше был не особо востребован.

– Господин маглур, – крикнул мне проходящий мимо лорд. – Вы что решили заночевать в повозке? Давайте вылезайте, нам накрывают стол. Я сегодня на удивление добрый, поэтому поделюсь и с вами, если не будете медлить. Вот же, духи побрали бы это захолустье.

Лорд смачно выругался, поднимая кверху правую ногу, а затем попытался оттереть подошву сапога о траву.

– Вокруг одно дерьмо, – гневно проворчал он, шаркая сапогом так, что казалось вот-вот протрет подошву.

Я тихонько потеребил Мари за плечо. Она томно вздохнула и медленно открыла глаза, непонимающе хлопая длинными ресницами.

– Я… я кажется уснула, – сказала она чуть хриплым от сна голосом. – Где мы?

– Постоялый двор, – коротко пояснил я.– Сегодня мы, по всей видимости, будем есть горячую пищу и спать под настоящей крышей.

– Я бы лучше предпочла немного горячей воды и мыла, – сказала Мари зевая, при этом не забыв прикрыть рот ладонью. – Но и от горячей еды я бы тоже не отказалась. Тебе помочь выйти.

– Я сам, – улыбнулся я.– Я не настолько беспомощен. Лучше иди и узнай про воду. Я думаю, что твоя леди тоже от нее не откажется.

При упоминании леди Габриэлы, Мари как-то странно на меня посмотрела, но ничего не сказала, лишь быстро выскользнула из кабины повозки и направилась к экипажу лорда, где ее ждала леди.

Я вылез из повозки и направился к двери трактира. Меня слегка пошатывало с дороги, и я сильно опирался на свою трость. Стражники и кучера распрягали лошадей. Двое трактирных мальчишек один постарше, другой немногим младше, суетились, забирая коней и отводя их в специально предназначенное для них стойло, чтобы обтереть и накормить их. Люди, шедшие с нами, уже располагались во дворе, обустраивая себе место для ночлега. Несмотря на головную боль и усталость я решил подойти к Квинте и поинтересоваться, все ли у нее в порядке. Женщина как раз в это время помогала детям слезать с телеги с припасами.

– Все хорошо, – добродушно ответила Квинта широко улыбаясь. – Немного устала с дороги, вот и все. Не беспокойтесь господин. Сейчас мы немного обустроимся здесь. Идите внутрь. А то вид у вас совсем неважный. Видимо вы не очень хорошо переносите длительный путь.

– Видимо, что так, – ответил я.– Если вам что-нибудь понадобиться, вы…

– Я вас об этом попрошу. Хорошо, – перебила меня Квинта. – Я понимаю, что Кавир очень переживает за меня и просил присмотреть за мной, но думаю, что вам не стоит беспокоиться. Со мной и этими людьми все будет в порядке. Поверьте, мы можем о себе позаботиться.

– Я верю, – доброжелательно улыбнулся я. – Но все-таки если вам что-то понадобиться обращайтесь.

– Хорошо, раз вы так настаиваете. Если уж на то пошло, имеется ли возможность накормить детей чем-нибудь горячим? Все были бы благодарны вам.

– Сделаю все что в моих силах.

– Спасибо вам господин Эдин, – искренне поблагодарила меня жена кузнеца.

– Пока не за что, – ответил я уходя.

Внутри постоялого двора было душно. От палящей печи, в которой уже готовилась еда для неожиданно прибывшей большой группы гостей, исходил жар. Круглолицая хозяйка суетилась, разнося меж столами пиво. Многие стражники из нашего эскорта уже расположились за столами, отдыхая после утомительного дневного перехода.

Лорд Сатурлэй и барон Фольк сидели за самым большим столом в дальнем конце общей залы. Леди Габриэлы и Мари нигде не было видно.

– Сюда маглур, – махнул мне лорд свободно развалившейся на широкой лавке.

Подойдя к столу, я сел рядом с бароном, прямо напротив Сатурлэй. На столе уже стоял жбан с пивом и запеченный с яблоками каплун.

– Угощайтесь, – обвел рукой стол лорд. – Берите все что хотите.

Я удивленно посмотрел на барона, но тот лишь хмыкнул в ответ и пожал плечами.

– Я смотрю что вы удивлены маглур? – лорд оторвал одно из крылышек еще истощающего жар каплуна. – Кстати, птица вполне съедобна. Хозяин уверял меня что готовил его для себя лично и поэтому так быстро его нам подал. Попробуйте. Нет!? Как хотите. Вы удивлены тем что я в хорошем расположение духа? Да, это так. Я рад что мы можем переночевать в относительной сухости и тепле. Как вы тогда сказали барон, что уже привыкли ко мне? Так вот, сегодня вам везет, я не такой, как всегда.

Мы с бароном непонимающе переглянулись между собой. Тон лорда, хоть и доброжелательный, был насквозь пропитан иронией.

– Ладно, ладно, – наконец воскликнул Сатурлэй, после некоторого молчания, повисшего над столом. – Просто Габриэла все два дня нашего пребывания с ней в одном экипаже читала мне нотации. Представляете, целых два дня женского нуденья. Лучше бы я посадил с собой маглура. В этом случае нотации уже мог читать я. В итоге у меня не осталось выбора, кроме как согласиться на то, чтобы стать менее ворчливым и циничным и попробовать найти подход к людям. Ну вот я и пробую.

– Все ясно, – расхохотался Фольк.– А я-то уж подумал, что ты начал стареть Прай. Становиться сентиментальным.

– Неужели!? Ты действительно так подумал Кравит? – с издевкой в голосе спросил лорд, отламывая второе крыло каплуна и обмакивая его в горчичном соусе.

– Да нет, конечно, – отмахнулся барон. – Ты и в глубокой старости будешь все таким же скептически настроенным брюзгой. Даже еще более худшим, чем сейчас.

– Спасибо на добром слове, – равнодушно фыркнул Сатурлэй.

– Ну что ж, если уж сегодня лорд изображает роль добросердечного мецената нам следует воспользоваться этим господин маглур. Давайте есть.

– Благодарю, – ответил я.– Только прежде чем приступим у меня есть небольшая просьба.

– Ха. Посмотрите-ка на него, – лорд кинул на стол до костей обглоданное крыло. – Протягиваешь человеку руку, а он уже готов откусить ее тебе по локоть. Значит у вас просьба маглур? Так-так, интересно послушать. Говорите.

– На улице обустраиваются люди. Там женщины, старики и дети. И они голодны.

– О-о-о, – протянул лорд. – А вот это уже интересно. Спасибо что рассказали то, о чем я и так знаю, маглур. И что же вы хотите позвать их сюда к нам за стол? Боюсь настолько моя щедрость не распространяется. Я не благотворитель. Я и так пошел коменданту навстречу взяв их с собой. Тем более в телеге есть еда. Они не останутся голодными, маглур. Вы бы лучше побеспокоились о своем желудке. Советую вам его наполнить, пока есть такая возможность.

– И я ей воспользуюсь, – ответил я.– Но сначала давайте разберемся с моей просьбой. Да, у них есть еда. Но пока имеется, как вы выразились, такая возможность, мы можем накормить их чем-то горячим. Какой-нибудь похлебкой к примеру.

Лорд, закатив глаза, громко вздохнул и покачал головой из стороны в сторону.

– Знаете кого вы мне напоминаете маглур? Как бы странно это не звучало, мою дочь. Она такая же упрямая и любит строить из себя защитницу лишенных и обездоленных. Но она хотя бы женщина. Ну и конечно мой единственный ребенок. Все что у меня осталось маглур. Поэтому я ее терплю, не смотря на все ее слова и выходки. Но вас маглур я терпеть не намерен. Поэтому так как я сегодня изображаю добряка, представим, что вы ничего не просили, а я ничего не слышал.

– Но… – начал было я, но барон меня остановил, положив руку мне на плечо.

– Я распоряжусь чтобы их накормили и заплачу за это, – медленно проговорил он, видя, как меняется в лице лорд.

– Вы слишком потакаете его прихотям Фольк, – наконец зло проговорил Сатурлэй.

– Нет Прай, скорее уж я потакаю своим прихотям, – вздохнул барон.

– Зная тебя Кравит это меня нисколько не радует, – ответил лорд, исподлобья поглядывая на нас и барабаня пальцами правой руки по столешнице.

– Порой и меня тоже, – согласился барон.

Круглолицая жена хозяина подала горячую, исходящую аппетитным паром, похлебку. Барон Фольк дав ей монету велел приготовить похлебки и на всех людей, что расположились снаружи их постоялого двора. Та быстро закивала и пообещала, что обязательно выполнит нашу просьбу. Лорд при этом недовольно хмурился и недобро косился на меня, но вмешиваться не стал и не произнес не слова. К похлебке мы приступили молча, проголодавшись с дороги. Правда меня сильно мутило из-за головной боли, и я силой заставлял себя проглатывать ложку за ложкой. Но доесть так и не смог.

На второе принесли блюдо с прожаренными кусками мяса, украшенными зеленью и политыми белым соусом, состав которого на взгляд определить я не мог. Мне удалось втолкнуть в себя лишь один кусок мяса. После чего я понял, что, если я съем еще хоть что-то, все это выйдет обратно.

– Мы здесь единственные постояльцы? – спросил барон у хозяина двора, который лично принес нам большого карпа, обваленного в муке и запеченного в печи.

– Да, – жалобно подтвердил хозяин, ставя рыбу поближе к лорду, явно понимая кто из нас выше по положению. – Сейчас у нас почитай постояльцев то и нет. Тракт практически пустой. Проезжают порой военные разъезды да обозы, но они не так-то и часто здесь останавливаются. Да еще беженцы, что бегут вглубь страны, но у этих то ничего нет. Что с них взять, голодранцев. Вот и перебиваемся как можем. Так что за последние пять дней вы первые кто проезжает здесь. Этот тракт не пользуется спросом. К тому же больно уж разбойники и мародеры оживились. Нападают даже на конные разъезды. Поговаривают, что видели отряд волков. Упаси нас святой Авелин от этой напасти.

– Герцоговчане здесь!? Чушь, – полупрезрительно фыркнул лорд, – полный вздор. Это обычные пересуды неразумного мужичья. Они не могут забраться так далеко без поддержки основных сил. А если это был бы разведывательный отряд, то он не стал бы разъезжать по землям врага, щеголяя своим обмундированием. Герцоговчане хоть и варвары, но не настолько глупы. Так что можете не переживать, это обычные бандиты.

Судя по лицу хозяина, его никак не успокаивал тот факт, что вместо предполагаемых воинов Черного герцогства, здесь разгуливают геронские разбойники.

– Что слышно с тракта на Сагевар? – спросил барон, выводя хозяина постоялого двора из ступора.

– Сагевар!? – удивленно воскликнул тот, поднимая кверху брови. – А вы что собрались в Сагевар? Напрямик? Конечно у вас хорошо вооруженный отряд, но…

– Что, но? – нетерпеливо переспросил лорд.

– Просто вашим светлостям не стоит идти в Сагевар. По крайней мере не тем трактом что туда ведет. Ежели хотите добраться целыми, вам стоит отправиться дорогой на Корвид, а уже оттуда, если вам так угодно, в Сагевар. Конечно дорога до Корвида тоже небезопасна и вам придется сделать большой крюк, но зато у вас есть шанс добраться туда живыми.

– И что ты хочешь сказать, что если мы пойдем прямым трактом до Сагевара у нас таких шансов не будет? – хмуро спросил Фольк.

– Через Ливневый лес? – выпучил глаза хозяин. – При всем моем к вам уважение, простите, нет. Вы что не слышала об Алвере Гнилом? У него огромная банда в лесу. Говорят, что он разграбил несколько военных обозов и уничтожил один большой конный разъезд, который послали на поимку и уничтожение разошедшихся разбойников.

– Целая банда говорите, – усмехнулся лорд. – Вот именно что банда. Неорганизованное сборище из трусливых дезертиров, глупых, необразованных и не умеющих сражаться крестьян во главе с наглым зазнавшимся холуем, возомнившим себя великим предводителем. Этаким лесным корольком. Так вот, я знаю такой тип людей. Они нападают со спины из засады и при этом очень боятся открытой схватки.

– Ну и как вы собираетесь выманить его на такую схватку? – саркастически обратился к нему барон. – И даже если это и удастся, у этого главаря банально больше людей чем у нас. Причем в разы больше.

– Бросьте Фольк. «Волков бояться, в бой не вступать». С каких это пор вы стали таким осторожным? Помню былой Кравит Фольк не искал легких путей и бросался с головой в гущу событий.

– А насколько помню я, – голос барона стал жестким, в нем слышалось сильное раздражение, – былой лорд Прай Сатурлэй никогда не принимал необдуманных решений и всегда делал правильный выбор. Тем более мне не очень хочется бросаться в гущу, как вы это сказали, событий, рискуя при этом жизнями женщин и детей.

– Вы как всегда преувеличиваете Фольк, – зло прищурив глаза ответил лорд. – Тем более мы уже это обсуждали и как мне помнится пришли к тому, чтобы больше не затрагивать этой темы. Мы идем в Сагевар. Напрямую.

Барон медленно встал, тяжело глядя на лорда.

– Я никогда этого не говорил Прай и надеялся, что никогда не скажу. Но видимо все же придется. Ты глупец. А точнее хочешь, чтобы тебя им считали. Ты противишься всем и всему. Ты считаешь свою дочь бунтаркой, но ты и сам далек от идеала. Я прекрасно знаю, что тебе пришлось пережить и как все это сказалось на тебе. Но это не дает тебе права решать за других. Ты прекрасно понимаешь на что идешь, но все равно делаешь это идя наперекор общему мнению. Не пытаясь и не желая прислушаться ни к своему, ни к чужому здравому смыслу. Хотя я порой сильно сомневаюсь, что он у тебя остался.

Красный, словно вареный рак, Сатурлэй чуть подался вперед, немного привставая и упираясь обеими кулаками в стол.

– Не смей так со мной разговаривать, Кравит. Я тебе никакой-то там глупый щенок и не один из этих солдафонов. Я лорд из рода Сатурлэй и член королевского Совета. А ты всего лишь военный наблюдатель. Ты мне не ровня. Знай свое место Фольк!

На лице барона не дрогнул ни один мускул. Лишь зло сощуренные глаза выдавали в нем насколько он сейчас зол.

– Я-то как раз знаю свое место, а вот знаете ли его вы, мой лорд, – ледяным тоном проговорил он и, круто развернувшись на каблуках, ушел, оставляя меня один на один с разъяренным Сатурлэй.

– Вы то же так считаете маглур? – внезапно спросил он, поворачивая голову в мою сторону.

– О чем вы? – я сделал вид что ничего не понимаю.

– Вы тоже думаете, что я глупец? – холодно пояснил он.

– Нет! Я считаю, что двигаться прямым трактом на Сагевар крайне опасно и неразумно, но глупцом вас не считаю. Хотя, отчасти, я согласен с бароном.

– И в чем же? – спросил лорд, не сводя с меня взгляда своих маленьких глазок.

– В том, что вы очень упрямы и не хотите прислушиваться к чужому мнению.

– Ясно, – сказал лорд тоном, дававшим понять, что разговор окончен.

Я медленно встал и вышел из-за стола.

– Прошу меня простить. Я должен вас покинуть, так как не очень хорошо себя чувствую.

Сатурлэй не счел даже удостоить меня своим взглядом. Наверное, это к лучшему, подумал я, покидая общую залу. Последнее что я услышал был злой голос лорда, требующего немедленно принести ему еще вина.

Жена хозяина показала отведенную мне комнату. Постоялый двор был одноэтажной постройкой и поэтому все комнаты находились на одном уровне. Мне досталась крохотная комнатка с небольшой кроватью. Здесь не было даже стола, впрочем, мне этого было и не нужно. Оказавшись один, я облегченно вздохнул, довольный тем, что ушел из общей залы. Есть мне уже не хотелось и основной причиной тому была головная боль, вызывавшая тошноту.

Я слышал, как в соседней комнате леди Габриэла что-то втолковывает Мари. Они тихо переговаривались, но из-за прикрытой двери, слов было не разобрать.

– Маглур, – я резко обернулся от неожиданности.

– Не волнуйтесь, это всего лишь я, – барон стоял в проходе, опершись плечом о дверной косяк, под мышкой он держал широкую и длинную деревянную шкатулку. – Позволите?

– Да, конечно, – ответил я, жестом приглашая войти. – Правда в этой комнате нет даже стула, поэтому садитесь на кровать.

– Не стоит беспокоиться, я постою, – Кравит Фольк оглядевшись, вошел.

– Да уж, больше похоже на келью в которой живут служители Авелина. Но выбирать не приходиться. Не переживайте, у меня точно такая же комната. Впрочем, это лучше, чем ночевать в походном шатре.

– Не могу с вами не согласиться, – со слабой улыбкой ответил я.– Если позволите я бы присел, а то что-то не очень хорошо себя чувствую.

– Конечно, вам не стоит спрашивать моего разрешения. Тем более я ненадолго. У меня есть для вас кое-что.

Барон протянул мне деревянную шкатулку. Я принял ее из его рук и положив на колени, открыл крышку. Внутри, в специально выделенной выемке, лежал небольшой арбалет. На корпусе арбалета имелись желоб для болта, спусковой механизм для удержания и отпускания тетивы, а также скоба для натяжения тетивы арбалета. Деревянное ложе было украшено узорами в виде вставшего на задние лапы медведя с одной стороны и бегущего оленя с другой.

– Это мне? – удивленно спросил я, посмотрев на барона.

– Да! – невозмутимо ответил тот. – Подарок от меня. Кавир преподнес вам эту трость. Чем я хуже? Пусть это и не моя собственноручная работа, но все же вещь довольно полезная, и довольно ценная. В дороге он вам пригодится. Правда надеюсь, что все-таки до его боевого применения дело не дойдет. Но береженого как говорится…

– Спасибо Кравит! – восхищенно воскликнул я.– Это поистине великолепный подарок.

– Всегда рад угодить, – вежливо улыбнулся барон. – Арбалетные болты для него на дне шкатулке, вы увидите их, если извлекете выемку под арбалет. Да их не так много, но вы всегда можете пополнить запас в одном из крупных городов. К тому же арбалет является достаточно медленным оружием и вряд ли вы успеете использовать большое количество болтов, прежде чем окажетесь лицом к лицу с врагом, если конечно не стреляете из какого-нибудь укрытия и вас не прикрывают мечники. Впрочем, что-то я углубился в военную тематику, давайте оставим эту тему. Надеюсь, что в этом отношение он вам не понадобиться. Но вы можете использовать его на охоте. Если вы когда-нибудь окажетесь в предместьях Герона, я покажу вам настоящую охоту. У нас там прекрасные охотничьи угодья. В мое последнее пребывание в фамильном имении, я подстрелил вот таким вот оружием, прекрасного оленя. Вы должны были видеть этого красавца.

– И не смотря на то что он, по вашим словам, был прекрасен, вы его убили?

Мы с бароном одновременно повернули головы в сторону входа. Леди Габриэла оглядела комнату. В одной руке она держала зажженную свечу, в другой небольшой пузырек из темного стекла.

– Это жизнь леди, – ответил барон. – Есть хищник и есть жертва. Пусть даже эта жертва и прекрасна. В смерти тоже есть своя особая прелесть.

– Вы меня удивляете Фольк, – леди сделала пару шагов, входя внутрь и протянула свечу барону. – Подержите. В смерти нет ничего прекрасного и вы как никто другой должны это знать. Мы все в нашей жизни кого-то потеряли и все пережили боль утраты. Разве в смерти ваших близких было что-то прекрасное? Нет! Смерть – это забвение, тлен и боль.

– Но это совсем другое! – воскликнул барон, перекладывая отданную ему свечу в левую руку. – Смерть близкого человека и…

– Нет барон! Смерть одна. Да у нее много проявлений и вариаций, но она равна для всех. Бедное животное стало жертвой чьих-то забав и умерло веселья ради. И ему уже все равно считаете ли вы его прекрасным или нет. Для Черного герцогства мы те же звери, которых они рады загнать, но отнюдь не прекрасные.

Смущенный барон молчал, уставившись взглядом в пол. Ему нечего было ответить на слова леди. Габриэла укоризненно посмотрела на меня.

– А теперь вы! – она приложила ладонь к моему лбу. – Горячий, но не все так плохо. Выпейте это, оно поможет снять жар и облегчит головную боль.

Она откупорила крышечку флакона из темного стекла и протянула его мне. Я, отложив в сторону шкатулку и арбалет, принял флакон из ее рук.

– Пейте! – настойчиво сказала она.

Я поднес флакон к губам. От него сильно пахло травами. Я выпил и по горлу разлилась отвратительная горечь.

– Почему все эти настойки такие противные на вкус. – сказал я, проглотив остатки.

– Чтобы такие как вы не забывали о важности своевременного лечения. Скажите маглур, а вы знали, что терпеть головные боли крайне противопоказано? Тем более вам с вашими то ранениями. Можете не отвечать, вас это все равно не оправдывает. Я же ясно говорила вам по поводу вашего самочувствия. Если вам нехорошо вы должны сразу же обращаться ко мне. Почему вы не остановили повозку? Да и еще и втянули в это девочку? Теперь я дала ей указание вас не слушать. А пока она наказана!

– Леди я думаю, что вам не стоит ее… – попытался вступиться я за Мари, но Габриэла лишь отмахнулась.

– Мне все равно что вы там думаете, – сказала она. – Ложитесь, вам надо отдохнуть. Лекарство вдвойне эффективно во время сна. Пойдемте барон, не будем ему мешать.

Она быстро развернулась на каблуках и, потянув барона за руку, покинула комнату. Барон лишь смущенно пожал плечами. Выходя он затворил за собой дверь. Я остался один. Голова сильно болела. От выпитой настойки меня замутило еще сильнее. Я спрятал арбалет обратно в шкатулку и лег. Надо было отдохнуть, ведь впереди было еще много дней пути.

Глава 11. В пути

Вождь Герон еще долго не мог оправиться после нападения морского народа. Его земли были опустошены, столица Аморан сожжена и разграблена. Часть старейшин, входивших в его совет, покинули Герона, сказав, что не нуждается в его королевстве и решив, что старый уклад племенной жизни для них более уместен. Вождь Герон был подавлен, но желание привести свое королевство к величию, и жажда отмщения не давали ему покоя. К 179 году рыбы, Амарон был окончательно восстановлен, а поражение со стороны морского народа и их правителя Самура немного забыто. Войско вождя Герона возросло и их обучало уже несколько опытных и бывалых полководцев. Герону даже удалось уговорить часть ушедших старейшин вернуться в состав его государства. Но вождь понимал, что этого мало. Его не оставляла мысль об отмщение Самуру, хотя тот в эти последние годы не приносил ему никаких неудобств. Королевству Маворе, основная часть которого находилась на огромном острове на юго-западе Валантара, по всей видимости не было никакого дела до соседних земель и государств. По крайней мере, до тех пор, пока кто-то не посягал на их земли. Вождь Герон понимал, что ему не обойтись без опорных пунктов, поэтому отдал указания на постройку нескольких фортов на востоке и на юге вниз по побережью. Совет одобрил его решение. И к 182 году ворона у молодого королевства вождя Герона имелось три укрепленных форта, в которых он расположил свои гарнизоны, назначив там старшими своих военачальников. Герон готовился к войне с морским народом. Но прежде он отправил гонцов к племенам на восток с новым предложением присоединиться к нему.

Клир Амбриг «Падения королевств»

Последующие дни слились в бесконечную тряску по ухабам основного тракта на Сагевар. Головные боли продолжали мучить меня, принося беспорядочные отрывистые сны, порой размывавшие грань между сном и явью. Я часто бредил и Мари в таких случаях давала мне горькую настойку, которую ей в свою очередь каждый вечер выдавала леди Габриэла, сопровождая все это своими четкими указаниями. Вообще-то леди хотела ехать в повозке со мной и лично наблюдать за моим состоянием, но лорд воспротивился и ни в какую не соглашался находиться в одной повозке с Мари. Поэтому леди Габриэле ничего больше не оставалось, как согласиться. Но при этом она каждый вечер лично осматривала меня, расспрашивая о всех, даже незначительных, аспектах моего самочувствия. По ее мнению, виной всему была моя плохая переносимость длительной дороги, а также то, что, впрочем, было итак ясно, полученные мной в бою увечья.

На ночь мы останавливались в основном прямо на тракте. Постоялых дворов практически не попадалось, а те что и встречались нам по пути либо опустели, либо не имели возможности нас накормить. Было даже довольно странно, что попавшийся нам первым постоялый двор сумел прокормить такое количество людей. Наша нестройная колонна двигалась, надо сказать, довольно бодро и к нашему немалому везению дождь нас побеспокоил всего однажды. К тому же он прошел довольно быстро, не успев размесить тракт.

На десятый день нашего пути мы достигли перекрестка. Ответвляющаяся влево от основного тракта дорога была отмечена указателем как дорога на Блэйн, откуда можно было попасть в Корвид. Надо заметить, что она была в еще более плачевном состояние чем основной тракт. Но от этого она никак не теряла своей привлекательности в плане более безопасного обходного пути. К тому же в Корвиде находился необходимый мне распределительный пункт, в котором, как я надеялся, мне дадут ответы на интересующие меня вопросы. Конечно я бы с радостью покинул колонну прямо сейчас и отправился в Блэйн, но за то время, что я общался с лордом, я прекрасно понимал, что он не допустит ослабления своего эскорта. По крайней мере до того времени пока мы не минуем Ливневый лес. И когда мы проехали перекресток, даже не остановившись, я нисколько ни удивился. Воин, который практически все время ехал рядом с нашей повозкой мрачно обернулся на удаляющийся от нас менее опасный путь, что-то пробурчав себе под нос. Недовольство и мрачное настроение, казалось, распространилось по всей колонне. На телеге заплакал ребенок, за ним еще один, а потом начали реветь все дети. Я слышал утешающие голоса женщин, пытающихся их успокоить. Мимо нас проехал барон, направляясь в голову колонны. Он часто передвигался по всей ее длине туда и обратно, проверяя воинов. Иногда он ехал рядом с нашей повозкой беседуя со мной и Мари на отвлеченные темы. С лордом они не разговаривали. Вообще. По крайней мере при мне они не перекинулись ни словом. Вечерние трапезы на привале проходили в тишине. Лорд угрюмо сопел, барон отводил взгляд и вздыхал, а я пытался быстрее набить желудок и лечь спать, чтобы случаем снова не принять участия в их очередной ссоре, которая надо сказать так гнетуще витала в воздухе.

– Скоро въедем в Ливневый лес, – сказал нам барон, возвращаясь из головы в хвост колонны. – Будьте готовы.

Я коротко поблагодарил его за предупреждение. Впрочем, это наступило лишь ближе к вечеру. Ливневый лес встретил нас мрачной стеной многолетних деревьев. Заночевать было решено прямо на окраине леса, а въехать в него уже с утра. Барон лично назначил воинов, которые должны были нести дежурство этой ночью, остальных же послал ставить наши шатры и таскать хворост для костров. Я решил воспользоваться этим временем и навестить Квинту. Мари, которую к ее счастью ничем не озадачила леди, вызвалась пойти со мной. Жену кузнеца я застал за чисткой моркови, которую она отдавала Линде, назначенной главной поварихой на время нашего путешествия, так как она до этого работала на кухне в форте. Линда, увидев нас встала и, поклонившись, быстро удалилась в сторону телеги с припасами, сделав вид что ей что-то срочно там понадобилась. Квинта тоже встала и чуть склонила голову вперед в почтительном поклоне. Затем дунула на непослушную челку так и норовившую попасть ей в глаза, а когда у нее ничего не вышло убрала ее тыльной стороной ладони, оставляя на вспотевшем лбу морковные крошки.

– Господин Эдин! Леди Мари! Чем обязана? – спросила она у нас.

Мари, смущенная тем, что к ней обратились как к леди, отвела взгляд.

– Просто хотел узнать все ли у вас в порядке? – ответил я.

Ногу внезапно прострелило сильной болью, я сильнее оперся о трость и непроизвольно поморщился. По всей видимости это не ускользнуло от взгляда Квинты.

– Может вам стоит присесть? – она обеспокоенно посмотрела на меня. – Правда здесь некуда.

– Не беспокойтесь. Я и так целый день провожу сидя, трясясь в узкой кабине экипажа. Думаю, что мне будет полезно размять ноги.

– Ну что ж, дело ваше. У нас все хорошо, – добродушно улыбнулась она. – Вам не стоит так беспокоиться. Что с нами станет. По крайней мере пока мы не вошли в этот лес.

Ее лицо внезапно помрачнело, улыбка исчезла с лица. Квинта опасливо покосилась в сторону нависающих мрачной стеной деревьев.

– Вы боитесь этого леса? – удивился я.

– Да! – горячо воскликнула она. – А вы разве нет!? Если так, то очень зря. Неужели вы не слышали все эти рассказы о разбойниках? Как мы сможем им противостоять? Они грабят, убивает, насилуют. И зачем мы только отправились этой дорогой. Вы слышали, как сегодня плакали дети? Они тоже бояться! Я… я уже начинаю сомневаться в том, что мы приняли правильное решение отправившись в дорогу с вашим отрядом.

– Все будет в порядке, – попытался заверить я женщину, хотя сам был не так уж и уверен в своих словах.

– Хотелось бы вам верить, – Квинта снова вздохнула.

– Так что же вам мешает?

– Страх! Я достаточно прожила, чтобы перестать верить в чудеса. Понимаете?

– Страх – это нормально, – внезапно сказала доселе молчавшая Мари. – Я тоже боюсь, но считаю, что в этом нет ничего постыдного, особенно для женщины.

– Особенно для женщины, – Квинта горько усмехнулась. – Что уж действительно свойственно нашей половине, так это навязывать себе принципы, придуманные мужчинами, а потом выдавать их за свои. Хотя здесь вы правы. В страхе нет стыда, конечно если он не переходит определенную грань. И мужчинам тоже свойственно бояться, просто их грань немного более размыта. Страх иногда может спасти жизнь.

– Ничего себе, – я удивленно посмотрел на Квинту. – Никогда бы не подумал, что вы умеете так рассуждать.

– Внешность обманчива, не так ли господин Эдин? – Квинта хитро улыбнулась. – Вы судите по моему грубому и прямолинейному мужу, который думает, что говорит и говорит, что думает. Кавир прямой человек, но простой как его кузнечный молот. Наверное, за это я его и полюбила.

– Как вы встретились? – заинтересовалась Мари.

– О, моя юная леди, это очень простая история. Кавир был одним из подмастерьев самого лучшего кузнеца в Лидинге, а я обучалась в маленькой школе при храме Авелина, что на Купельной площади. Мы встретились случайно. Столкнулись в толпе, и я упала, выпустив корзину с едой, которую несла с рынка домой. Кавир уже тогда обладал недюжинною силой. Я помню, как он, весь красный от смущения, пытался вымолвить свои извинения, пока помогал складывать продукты обратно в корзину. Тогда он еще не был таким красноречивым. Это сейчас он постоянно кричит «Эй, женщина, принеси мне пива», а тогда он трясся и чуть ли не терял сознание при одном моем виде, а если я пыталась с ним заговорить, то начиналось такое.

Я громко рассмеялся, представив переминающегося с ноги на ногу юного Кавира, который вот-вот был готов лишиться сознания, лишь от одного взгляда столь же юной, как и он сам, девицы.

– Вы учились в школе при церкви? – удивленно спросила Мари. – Так вы что…

– Нет, что вы леди, – весело отмахнулась Квинта. – Я не из семьи аристократов, если вы хотели спросить об этом. Я дочь обычного торговца, у которого хватило средств и желания на обучение своей дочери. Вот только все это было зря. Меня выгнали из дома, когда я объявила, что выйду замуж за обычного подмастерья. Отец был в не себя от ярости. На этом мое обучение было окончено. Я выбрала любовь.

– Как это прекрасно и в то же время грустно, – Мари печально вздохнула.

Я промолчал. Женщинам свойственны частые душевные порывы, и они очень любят красивые истории о любви.

– Так ваши родители остались в Лидинге? – спросил я.

– Да.

– И вы ничего не знаете, что с ними стало после взятия города?

– Я знаю, что с ними стало задолго до его взятия. Они умерли во время второй вспышки «Черной Королевы». Как и наш с Кавиром ребенок. После этого у нас больше не может быть детей.

– Простите, – сказал я.– Если бы я знал, то не стал бы…

– Ничего страшного, – слабо улыбнулась Квинта. – Вы не могли этого знать, ведь мы с Кавиром старались об этом не говорить. К тому же это было уже так давно. Мне не хочется об этом вспоминать.

– Да, конечно, – согласился я. – А «Черной королевой» вы называете…

– Черную оспу. «Королевой» ее прозвали в простонародье. Я и забыла, что вы ничего не помните. К тому же, насколько я знаю, вы с юга королевства, а его болезнь практически не коснулась. Прошу меня простить господин Эдин, леди! Мне нужно закончить с приготовлением еды, а то все мы останемся голодными. Бедняжка Линда уже устала прятаться за телегой.

– Да, да, не будем вас отвлекать, – поспешно сказал я, – если вам что-то понадобиться, говорите. Правда я не на многое могу повлиять.

– Я могу попросить леди, – тихо сказала Мари. – Она единственная, кто еще может повлиять на лорда.

– Спасибо! Но я думаю, что в этом нет нужды. А знаете что, приходите чуть позже к общему костру. Там и поговорим. Мы готовим походную похлебку. Конечно она не такая вкусная как для стола лорда, но сидя у костра все вместе, она кажется какой-то особенной.

– С удовольствием, – согласился я.– Я приду.

– И я тоже, если конечно леди отпустит, – робко сказала Мари.

– Хорошо, – Квинта расплылась в широкой добродушной улыбке. – Будем рады.

В уже поставленным для нас походном шатре было тепло. Барона в нем не было, зато лорд восседал на своем привычном месте за походным столом и задумчиво смотрел на серебряный графин с вином.

– А, это вы маглур, – сказал он, не поворачивая головы в мою сторону. – Вина?

– Нет, благодарю вас. У меня очень болит голова.

– Зря. Я считаю, что нет лучшего средства от головной боли, чем вино. Ну, дело ваше. Присаживайтесь, я хочу с вами поговорить.

– Со мной? – удивился я.

– Ну да. Я же, по-моему, ясно выразился.

Я прошел к столу и сел напротив Сатурлэй. Лорд отнял взгляд от графина и пристально посмотрел на меня.

– Кравит все еще дуется? – неожиданно спросил он.

– Вы спрашиваете об этом меня?

– Скажите маглур, – раздраженно проворчал лорд, – вы что специально отвечаете вопросом на вопрос?

– Нет, просто мне интересно почему вы спрашиваете именно меня, а не зададите этот вопрос барону.

Лорд саркастически вздохнул и покачал головой.

– Разве вам не понятно, что не я должен делать первый шаг к нашему применению, а барон Фольк. А с вами он общается. Вы же с ним сейчас закадычные товарищи. Правда я понятия не имею, о чем с вами можно беседовать.

– Но вы же сейчас беседуете, – совершенно равнодушно ответил я, стараясь не обращать внимания на подначивание лорда.

– Приходится, – вздохнул лорд. – Хотя это достаточно трудно. Видимо по голове вас приложили серьезно, а может у вас там и до этого ничего не было.

– Я не знаю о том обижается ли на вас барон или нет. Но, судя по всему, да. И я прекрасно его понимаю. Надеюсь я ответил на ваш вопрос! Если у вас все, то я, пожалуй, пойду.

– Нет, не все, – властно сказал лорд. – Помните свое место маглур, вы даже ниже положением чем барон, если конечно вы имеете какое-то положение. Этого мы не знаем. Но при всем этом, как видите, я отношусь к вам как представителю аристократии, пусть и более низкого сословия, хотя мог смело, до выяснения обстоятельств вашего происхождения, заключить вас под стражу и держать в клетке как самозванца.

– Благодарю за доверие, – хмуро ответил я.

– Не стоит маглур. Я слышу в вашем голосе иронию. Не надо переходить за черту, после которой уже нельзя вернуться назад. Я не позволю больше так со мной разговаривать. Надеюсь мы друг друга поняли?

Я мрачно кивнул.

– А теперь к делу. Вы что-нибудь вспомнили?

– Нет, – коротко ответил я.

– Прекрасно, – заявил он. – Я тут подумал, что с одной стороны это даже хорошо, что вы ничего не помните. Это дает вам невероятную возможность начать жизнь с чистого листа. Стать новым человек, личностью.

– Человеком которого хотите видеть вы, – заключил я.

– Возможно, – ответил лорд. – А вы не так глупы, как я думал. Сейчас вы заражены максимализмом Фольк. Но это поправимо. Барон не понимает всей серьезности ситуации. Принимая решения, он руководствуется своими душевными порывами, а не здравым смыслом. И заразил этим вас. Я же вижу, как вы говорите и о чем думаете. Конечно замечательно, когда вас все считают внимательным и не обделенного великодушием человеком, готовым всегда прийти на помощь. Но только до тех пор, пока все эти качества не приведут вас к такому развитию событий, в которых вы окажетесь в полном тупике. И выхода из сложившейся ситуации не будет. Нельзя идти на поводу у народа, ибо это приведет к плачевным результатам. Ибо протяни зверю руку, и он откусит ее тебе по локоть. Вам только кажется, что обычный человек хочет немного, но дай ему эти крохи и он захочет еще, а затем еще. Люди не понимают грани между хорошим и плохим, так как сами не знают, чего хотят. Они словно заблудшие овцы ищут своего пастуха, а король и Совет как раз им и являются. И нам лучше знать, что для них хорошо, а что плохо. Но есть и такие как Кравит, которые считают, что этим овцам надо помочь, но вместе этого они просто-напросто отбивают их от стада, делая совершенно беззащитными. Поймите маглур, идет война. И наше королевство несет большие потери. Сейчас не время и не место тому, чтобы давать волю своим чувствам. Поверьте, мне тоже жаль наш народ, и я тоже переживаю за их будущее, но в отличии от Фольк, я думаю о них как о едином целом. Я хочу помочь им всем, а не отдельным единицам. И пусть мы потеряем сотни людей, но спасем при этом тысячи. Вот о чем я думаю. И вот то, чего я добиваюсь.

– И что же вы хотите от меня лорд?

– Я хочу, чтобы вы поняли маглур. Чтобы вы открыли глаза и перестали вдохновенно вздыхать, слушая речи барона. Я хочу, чтобы вы приняли мою точку зрения и донесли ее до Фольк. Думаю, вдвоем у нас есть на это шансы.

– Допустим, – сказал я. – Но что, если барон останется при своем мнение?

– Не останется. Вы его убедите. Ну, а если даже на него это не подействует, то боюсь мне придется отстранить его от должности военного наблюдателя.

Я некоторое время молчал, вглядываясь в округлое лицо лорда Сатурлэй. Он не отводил взгляда, его глаза блестели в отсвете свечей и огня из походного камина. Я встал и направился к пологу шатра.

– Так что вы скажите на мое предложение маглур? – услышал я равнодушный голос лорда.

– Знаете что, лорд, – я остановился, но поворачиваться к нему не стал, оставаясь стоять спиной, – я думаю, что вас не заботит ни судьба вашего народа, ни государства. Лишь личная выгода и благополучие.

– Вот как, – лорд пошевелился, раскладной стул заскрипел под его весом. – Очень жаль, что после всего, что я вам сказал, вы сделали именно такой вывод. Я так понимаю ваш ответ нет?

Я ничего не ответил, лишь вышел из шатра, плотно затворив за собой его полог.

В небольшом шатре леди Габриэлы горел тусклый дрожащий свет. Сквозь тонкое полотно можно было различить два смазанных женских силуэта. Стражник у входа, выставленный для охраны леди, казалось дремал стоя, слегка склонив голову вперед. Я некоторое время постоял в отдаление, раздумывая заходить ли в шатер или нет. В конце концов я все же отказался от этой идеи. Я решил откликнуться на предложение Квинты и отправился к общему костру. Туда, где расположились свободные в эту ночь стражники и все остальные люди, идущие с нами. Проходя мимо телеги с припасами, я встретил барона, который инструктировал двух воинов, назначенных в эту ночь охранять припасы.

– Решили прогуляться? – спросил он меня, когда я остановился рядом. – Думаю, что пока мы не въехали в этот лес – это еще вполне безопасно.

– Я иду к общему костру, – тут же пояснил я в ответ на вопрошающий взгляд Фольк. – Квинта, жена Кавира, пригласила меня. Она предложила мне отведать ее похлебки.

– Ха, мой друг, я не думаю, что вам понравиться ее вкус, – ухмыльнулся барон. – Хотя, должен признать, нет ничего лучше после дневного перехода войск, съесть у костра горячей похлебки. Вам должно быть знакомо это чувство, хотя вы ничего и не помните. Ну может сейчас отведав похлебки Квинты вам удастся вернуть себе хотя бы маленький отрывок из вашего прошлого. А?

– Вполне возможно, – согласился я, правда мало веря в правдивость слов барона.

– А знаете что, Эдин, я, пожалуй, пойду с вами. Давно я не сидел вот так среди обычных воинов. К тому же это более приятная перспектива чем смотреть на кислое выражение лица Прая.

– Почту за честь, – улыбнувшись ответил я.

Дав последние указания стражникам, барон отправился со мной к общему костру. Там уже собрался практически весь лагерь. В большом котле, подвешенным над огнем, весело булькала похлебка. Я внезапно вспомнил четырех ведьм и то варево, которым они меня пытались накормить. И тут же почувствовал легкое возбуждение, вспомнив привлекательную наготу молодых женских тел. Люди, расположившиеся у костра, при виде нас притихли, переглядываясь между собой. Обстановку разрядила Квинта.

– Господин Эдин, – весело воскликнула она, – вы все-таки пришли. И с вами его светлость барон Фольк. Прошу вас, проходите поближе к костру. Торбин дубина, уступи господам место.

Названный Торбином воин, сидевший ближе всех к костру, поспешно встал, освобождая для нас гладкий ствол старого сухого дерева на котором сидел.

– Садитесь, – указала нам Квинта. – Хотя это и не мягкие кресла, но все же. К сожалению, другого у нас нет.

– Не беспокойтесь, – добродушно ответил барон. – Поверьте, нам не привыкать. Эдин, вам помочь сесть?

– Да, благодарю, – сказал я, пытаясь согнуть ногу так, чтобы можно было сесть на низкий ствол.

Барон взял меня под локоть помогая усесться. Уже сидя, я вытянул вперед левую ногу, подыскивая для нее более удобное положение. Барон сел рядом.

– Похлебка еще не готова, поэтому придется немного подождать. Я думаю вы не против? – Квинта кивнула Линде, которая в этот момент мешала содержимое котла. В ответ Линда тут же потупила взгляд и начала мешать еще усерднее. Вокруг костра царила тишина, изредка прерываемая вздохами стариков да хныканьем детей.

– Ну, чего примолкли? – уперев руки в бока вызывающе сказала Квинта. – У нашего костра гости, благодаря которым нас взяли под охрану и ведут в безопасное место. А вы молчите словно мыши.

– А чего говорить-то? – спросил седовласый дед, которого раньше в форте я частенько видел за уборкой конюшен.

– А то, что ты до этого болтал без умолку Сосмул, или у тебя память отшибло.

Я впервые видел Квинту такой задорной.

– Дык… это… – начал Сосмул, – то не для нежных господских ушей.

– А с чего ты взял старый что они у них нежные?

– Дык… это, – замялся старик. – Лорды ведь.

– Ну, во-первых, не лорды, – мягко поправил его барон. – Во-вторых не такие уж и нежные. Я, если конечно вы слышали, военный наблюдатель и за свою службу увидел и услышал многое из того, что никак нельзя отнести к различного рода нежностям. А господин маглур, боевой офицер геронской армии. Его историю, я думаю, здесь знают все, в той или иной степени. Поэтому я не думаю, что мы услышим что-то новое среди тех слов что вы здесь произносите. Можете говорить свободно, конечно в пределах разумного. Речи о короле и Совете приберегите на другой раз.

– Ну видите, я же говорила, – Квинта окинула всех веселым взглядом, – можете никого не стесняться.

– А о бабах говорить можно? – хохотнув, выкрикнул один из воинов, сидящий прямо на земле, чуть поодаль от костра.

– Какие тебе бабы Суон, – в ответ крикнула ему одна из женщин, – твой то червяк давно увял.

Ее поддержали дружным хохотом.

– Тебе то откуда знать ведьма? – недовольно огрызнулся Суон. – На тебя даже Сосмул не позарится. А все знают, что ему что лошадь, что…

– Да знаю вот. Люди добрые поведали.

– Что еще за добрые люди? Кто энто, Салька что ли наплела? Так она брешет, как дворовая собака. Отказал я ей, а она и выдумала.

– Ну конечно, – влезла в разговор другая женщина. – Отказал говоришь? Да ты ж сам ей под юбку лез, кобелина ты этакий. А теперь значится выдумала? Эх, жалко Салька в форте осталась, она б тебе показала.

– Чего она мне показала бы? Разве ж юбку свою задрала!

Вокруг стоял смех и ругань. Часть женщин набросились на Суона, обзывая его бабником и прохвостом.

– Да уж, это надолго, – услышал я знакомый голос справа от себя.

Пат опустился на землю садясь чуть поодаль от меня, так чтобы я мог его слышать. Стражник был отправлен с нами лично комендантом, так как не плохо себя проявил против толпы разъяренных крестьян.

– И так всегда? – поприветствовав воина, спросил я.

– Практически, – ухмыльнулся Пат. – Ну, когда и тихо проходит. Это хорошо, что хоть не дерутся.

– А что бывает?

– Бывает, – зевнув ответил Пат. – Вина?

Стражник протянул мне небольшую походную фляжку, какие носили практически все воины эскорта при себе, приторочив их на ремень. Я охотно согласился и взяв фляжку из рук Пата, жадно припал к горлышку. Вино оказалось кислым и достаточно крепким. Я понимал, что у обычного воина выбор небольшой и вряд ли они вообще когда-то пробовали хорошее вино. Впрочем, сейчас этого было вполне достаточно для того чтобы расслабиться. Сделав пару глотков, я предложил фляжку барону и тот не отказался. Как оказалось, Кравит Фольк пил дешевое вино с не меньшим удовольствием, чем я. Затем фляжка вернулась к Пату.

– Хороша, – просипел Пат, утирая губы рукавом грязной рубахи. – Конечно в том постоялом дворе вино было получше. Удивительно что у них сохранилось столько припасов и это при том, что это единственный постоялый двор на ближайшие мили и по близости так мало сел и деревень. И то, судя по словам хозяина, большинство из них брошены или истощены поборами на прокормку постоянно останавливающихся там геронских патрулей и данью на обеспечение довольствием армии. Но тот трактир буквально изобилует провизией, а его погребок явно необделен бочками с вином.

– Я тоже обратил на это внимание, – задумчиво сказал барон, разглаживая свои усы. – Кто подвозит им провизию? И почему постоянно проезжающие здесь наши конные разъезды до сих пор не уменьшили их запасов? Хотя кто их знает этих торгашей! Ведь живут же они как-то во время войн, да еще и навариться успевают на этом.

– Думаю, что это не наша забота, – сказал я, не видя смысла обсуждать постоялый двор и его хозяев, давших нам хотя бы на одну ночь крышу над головой.

– Может вы и правы мой друг, – согласился барон. – А у тебя Пат острый взгляд, раз ты обратил на это внимание.

Получивший похвалу стражник надулся от важности.

– Просто наблюдение, господин барон, – сказал он.

– Господин барон, господин Эдин похлебка готова, – весело объявила Квинта, поднося нам две деревянных тарелки, от которых исходили неровные струйки пара. – Попробуйте. Мы с Линдой старались.

Линда, в этот момент разливавшая по тарелкам похлебку сбившимся в небольшую группку детям, неодобряюще посмотрела на Квинту и тут же потупила взгляд. Ей явно было неприятно, когда нам о ней напоминали. Она, по всей видимости, предпочитала быть более незаметной. И я ее прекрасно понимал. Обычные люди не любили, когда на них обращали внимание господа, ведь в большинстве случаев это не приводило не к чему хорошему. Но Квинта все равно, раз за разом, произносила ее имя как бы подначивая девушку.

Барон зачерпнул небольшой деревянной ложкой немного похлебки и, поднеся к губам, тихонько подул остужая, а затем отправил ложку в рот. Я последовал его примеру. Похлебка была довольно приятной на вкус. Сваренная из овощей с добавлением трав и корений, она была довольно сытной, несмотря на то, что в ней даже не было намека на мясо.

– Довольно вкусно, – пробубнил барон отправляю очередную ложку в рот. – Эх давно я не ел вот так, сидя у костра. У вас с Линдой довольно неплохо получается готовить походную пищу.

– Неплохо!? – весело хохотнув, ответила Квинта. – Не скромничайте господин барон, она у нас лучшая. Спросите кого угодно.

– Верю, верю, – Фольк поднял руку с ложкой в шутливом замахе. – И даже чувствую на вкус.

Квинта громко и непринужденно расхохоталось. Да, с каждым мгновением я все меньше узнавал в этой веселой женщине застенчивую и робко улыбающеюся жену кузнеца.

– Еще вина, господин маглур? – Пат подсел чуть ближе ко мне.

– Не откажусь, – сказал я, отставляя пустую тарелку в сторону и принимая фляжку из рук стражника. – Не жалеешь, что оставил форт и отправился в нашем эскорте?

– Нет господин, – протянул Пат. – Там скоро будешь жарко. Волки наступают, а наш форт для них всего лишь закуска. Я не герой, к тому же и здесь далеко не безопасно. Чего только стоят россказни о бандитах и группе черных всадников герцогства, диверсионно действующей на нашей территории. Хотя, во второе я не особо склонен верить, а вот бандиты меня действительно тревожат.

– Там, у хаты травницы, когда ты защищал меня от разъяренной толпы ты вел себя достаточно храбро.

– Да, но это не значит, что я рвусь в бой и желаю стоять в первых рядах.

– Кстати почему ты остался тогда там, а не убежал как Морви? Ведь если бы не помощь из форта, нас бы растерзали.

– Бежать от сраных крестьян!? Не-е-е, не для этого я ношу этот меч. Я не мог поступить по-другому. К тому же, в отличие от Морви, у меня есть голова на плечах, и я знал, что если брошу вас там, то комендант мне этого не простит. От части я помог Морви, ведь если бы я бежал вмести с ним, вас убили, а за это мы бы уж точно не отделались камерой и плетьми.

– Кстати, что с вашим товарищем? – спросил я. – После суда я о нем ничего не слышал.

– Товарищем, – насмешливо повторил за мной Пат. – Он никогда не был для меня другом. Да, я с ним общался, но не более чем с каждым из других стражников и воинов форта. Когда он бежал, словно трусливый побитый пес, испугавшись мужичья с палками, я понял его истинную натуру. Что насчет того, что с ним сейчас, то он до сих пор веселит крыс в камере. Ему частенько поручают самую грязную и тяжелую работу, конечно под чьим-нибудь присмотром. Вы же знаете почему комендант его не повесил.

– Да, он мне сказал, – ответил я. – У него слишком мало людей для защиты форта.

– Да, так и есть. Жаль только, что его будут защищать такие как Морви, ведь толку от них немного. Представьте если он бежал от небольшой группы крестьян, что с ним будет, когда он увидит под стенами форта серые штандарты с черной головой волка разверзшего пасть? И воинов в черных, как смоль, латах? Он снова побежит, только в этот раз бежать будет уже некуда.

– Послушай Пат, я вновь должен заметить, что ты здраво рассуждаешь, – сказал, прислушивающийся все это время к нашему разговору, барон. – Да и разговариваешь ты не как обычный стражник.

– Просто я языкастый, – ощерился Пат. – Так парни в форте говорят. Мой папаша вечно нес какую-то чушь, от него-то я и научился складно болтать.

– Думаю, что по приезду в Сагевар мне стоит тобой заняться. Мне нужны такие люди как ты!

– Я не доеду до Сагевара, – вздохнул Пат, явно немного удрученный этим обстоятельством, после слов барона. – Мне велено сопровождать господина маглура в Корвид. Поэтому, когда мы пройдем Ливневый лес и достигнем развилки на Корвид, то покинем колонну. Так распорядился комендант Делаг.

– Да Ганар говорил мне об этом, – подтвердил я.– Правда я не знал, что одним из моих провожатых будет Пат.

– Хм. А я и забыл. Ведь это я посоветовал Пата вам в эскорт, – сказал барон, слегка похлопав ладошкой себя по лбу.

– Но еще же можно его заменить, – ответил я Кравиту Фольк.

– Нет, нет! Я думаю, что так будет лучше! Пат уже однажды себя проявил. Думаю, с ним вам будет более комфортно проделать этот путь. Тем более это не отменяет того, что я хочу взять его к себе на службу.

– Кстати, – задал я давно мучавший меня вопрос, – а почему у вас с лордом нет в сопровождение ни одного личного стража? Неужели член королевского Совета и личный военный наблюдатель короля, проделали такой путь без охраны?

– Нет конечно, – вздохнув возразил барон. – Они практически все остались в Лидинге. Мы покидали его в спешке, так как герцогство стягивало кольцо вокруг города. Советник ютиции Клиам Грим и протектор12 Лидинга, Сальвор Крин, упросили лорда дать им его людей на время осады города так как они являются опытными воинами. Тогда все еще верили, что осада будет снята. Прай согласился. Нас отправили в форт Старн, чтобы переждать осаду в более безопасном месте. Коменданту Ганару были даны указания принять нас и обеспечить всем необходимым. С нами отправился лишь Карвер. Но и то ненадолго, вскоре он был снова отправлен в Лидинг, чтобы исполнять там мою роль военного наблюдателя. Через несколько дней после нашего приезда, в форт прибыл медицинский обоз с вами на борту, и еще несколькими ранеными воинами. Я был приятно удивлен увидев, что возглавляла его сама леди Габриэла Саморати, а эскортом командовал командор Флайн. Вам очень повезло что вами занималась именно Габриэла. Да и ей тоже. Ведь именно из-за вас она покинула Лидинг и, как следствие, сейчас жива и на свободе.

– Да, я тоже рад этим обстоятельствам. Если бы не леди, я бы вряд ли выкарабкался.

– Но надо отдать должное и вашему здоровью, – барон подмигнул мне. – Вы довольно крепкий парень. С такими ранениями шансы очень малы. Кстати, как ваша голова?

– Дорога сказывается, – ответил я.– Но лекарства которые мне дает леди, приносят определенные облегчения. Кстати, после нескольких глотков вина у меня прояснилось в голове.

– А я всегда говорил мой друг, что вино – это лекарство от всех болезней.

– Это точно, – подтвердил слушающий нас Пат и передал мне уже практически опустевшую фляжку.

Женщины внезапно затянули песню. Она звонко поплыла над костром и сидящими за ним людьми. Деревья недовольно ответили тихим ворчливым шумом.

Застелило туманом землю

Словно тенью застлав Герон

Ожидает сердце женское

Чтоб скорее вернулся он

А на небе лишь тучи темные

Наступают черные псы

А он смотрит глазами мертвыми

Бездыханным лежа в грязи

Барон сделал глоток из фляжки и передал остатки Пату. Тот осушил ее до конца и подвесил обратно к ремню.

– Не слышал такой песни, – вздохнув сказал Фольк.– Слишком грустная для такого вечера. Без вина придется туго.

– Почему это без вина!? – Пат хитро ухмыльнулся. – Сейчас все будет. Хороший воин без вина никогда не останется.

Пат встал и медленно направился в сторону сидевших у второго костра, группы стражников. Женщины продолжали петь.

Но осветит солнце землю геронскую

Воскрешая своих сыновей

Прогоняя сторону темную

Словно стаю побитых зверей

Пусть бегут в свое мерзкое логово

Оставаясь в его глубине

Где под властью тирана алкового13

Пребывают навеки во мгле

Пат вернулся на свое место и протянул барону полную фляжку вина.

– Ну вот, другое дело, – серьезно сказал барон, с благодарностью принимая фляжку из рук стража. – Теперь будет не так грустно.

Женщины, словно бы угадывав, настроение барона затянули новую песню более веселую. В этот раз им подпевали старики и часть стражей. Пусть поют, думал я, завтра мы въедем в Ливневый лес, а там уже будет совсем не до песен. Ночь полностью вступила в свои права поглощая маленький уголек костра и сидящих у него людей.

Утро было пасмурным и предвещало дождь. Погода словно чувствовала мрачное настроение нашей колонны. Въехав под сень деревьев, оно только ухудшилось. В лесу, даже в солнечный день, было не особо светло, а сегодня и вовсе царил полумрак, будто мы ехали вечером и вскоре должно было стемнеть. Впрочем, я все же надеялся, что к полудню выглянет солнце и станет немного светлее. Та часть тракта, что проходила через Ливневый лес, надо сказать, было довольно добротной. Конечно она ненамного отличалась от части тракта на открытой местности, но, если честно, я ожидал худшего.

Мари сменившая неудобное платье и туфли на блузу с брюками и высокие сапожки, мрачно вглядывалась в темноту прилегающих к тракту деревьев, словно ожидая, что оттуда кто-то или что-то появится. Впрочем, и меня посещали схожие чувства. Ливневый лес носил свое название не просто так. Состоящий в большинстве своем из геронской лиственницы, он был довольно обширным по территории, хотя и не был таким большим, как Королевский лес. Геронская лиственница имела плотную крону, состоящую из узких длинных листьев, свисающих вниз и плохо пропускала свет. К тому же, из-за особенности листвы, она практически не задерживало влагу и когда шел дождь с деревьев лило так, будто их и не было вовсе. От этого лес и называли Ливневым. Все это мне поведала Мари на мое замечание о его странном название.

– Сколько нам через него еще ехать? – Мари тихо вздохнула и грустно посмотрела на меня.

– Барон сказал, что при благоприятных обстоятельствах около двух дней, – ответил я, хотя, судя по тону Мари, ответа она и не требовала.

– Благоприятных!? А что он имел в виду под благоприятными обстоятельствами? – Мари обеспокоено поежилась.

– Он имел в виду дорогу. То, с какой скоростью мы будем передвигаться.

– Судя по тому как мы тащимся два дня нам не хватит, – Мари снова вздохнула и обхватила себя обеими руками за плечи.

– Б-р-р, – сказала она. – Здесь прохладно и пахнет сыростью. Эти деревья наводят не только тоску, но еще и нагоняют холода. Какое нехорошее место. Эдин, мне не по себе. Вдруг так сильно захотелось домой. Даже несмотря на то, что мне снова предстоит работа в лечебнице и леди вновь заставит меня препарировать лягушек.

– Препарировать лягушек? – улыбнулся я.

– Да. Так я практикуюсь. Нельзя же начинать сразу с людей. Вы просто не представляете, какая это гадость. Но лягушки, это еще не самая противное. Несколько раз мне приходилось вскрывать кошек и собак. А это довольно неприятная процедура. Уж поверьте.

– Да уж, по всей видимости, твое обучение проходит не столь приятно.

– Да, – вздохнула Мари. – Но леди говорит, что у меня есть задаток. Одно то что я не падаю в обморок при виде крови и меня не рвет от созерцания внутренностей, делает меня подходящим кандидатом в врачи. Правда, когда я препарировала в первый раз, меня сильно вырвало. Хотя мне, наверное, не стоит об этом говорить, так как вам это не очень интересно.

– Нет, что ты, – широко улыбнулся я, – я всегда мечтал узнать о том, как правильно препарировать лягушку.

Мари прыснула, прикрывая лицо ладонями. Я тоже рассмеялся, глядя на это невинное юное создание. Угрюмый стражник ехавший рядом с нашей повозкой, хмуро покосился в нашу сторону, не понимая, как можно смеяться в таком месте, как это. Но не смотря на все мы смеялись и звонкий нарастающий смех молодой девушки, тонул в мрачной темноте нависающих над нами деревьев.

Глава 12. Лесное братство

Я верю в их имя. Я верю в то, что они избранные. Я знаю, что Алков выбрал их и следит за тем чтобы дети его, следовали устоям и принципам стаи. И именно он велел им расширить наши владения. Увеличить места нашего обитания. Найти новые угодья для охоты. Ибо когда придет день и Алков выйдет из своего логова, чтобы начать Великую охоту, ему было где разгуляться. И в этот день с ним должны быть лучшие из лучших. Избранная стая. А слабаки и хворые будут изгнаны. Ибо Алков не потерпит в своей стае слабых и немощных. Капааки именно те, кто исполняют его волю. Следуют каждому завету, оставленному нам Великим волком. Ведь он дал им свою кровь. Он их отец. Он вожак, который следит за каждым шагом своей стаи. А Капааки его рык, его дыхание, его стая. И отрицать это так же нелепо как говорить, что Алкова не существует.

Парлин Дух Стаи

Второй день пути не стал для нас облегчением. Прошедший дождь наглядно раскрыл для нас всю правдивость названия этого леса. Даже находясь в крытой повозке я ощущал холод и сырость и чувствовал себя так будто промок до самых костей. Еще тяжелее приходилось сопровождающим нас воинам и обычным людям, идущим в конце колонны. Последним, кстати, приходилось тяжелее всего. И без того неспешное движение сильно замедлилось. Порой казалось, что мы и вовсе не двигаемся, будто стоим на месте. Спина моя сильно затекла, а голова просто разрывалась от боли. Ночь, проведенную нами в лесу, я практически не спал, тем более, что ночевать пришлось прямо в повозке, так как поставить шатер возможности не было. Лорд очень сильно ворчал и ругался, но все-таки в конце концов согласился ночевать в кабине своего экипажа. Хуже было леди Габриэле, которой пришлось ночевать в одной кабине с лордом. Я было предложил ей занять мое место, но она наотрез отказалась, заявив, что в таком случае мне придется ночевать на земле, а это не очень хорошо для моего здоровья. Спорить с ней, как оказалось, было совершенно бесполезным занятием. Поэтому я долго смотрел на мерно посапывающую на своем сиденье Мари, пока не подействовало лекарство Габриэлы и я не уснул.

– Как вы думаете мы сегодня покинем это место? – зябко ежась спросила Мари выводя меня из задумчивости.

Дождевые капли, обильно стекающие с обвисших листьев деревьев, громко барабанили по крыше повозки. Понурый воин, постоянно ехавший на уровне дверцы нашего экипажа, немного отстал и теперь плелся позади, хмуро опустив голову так что его подбородок касался железного нагрудника.

– Думаю нет. Дождь нас сильно задерживает. Похоже, что это те самые неблагоприятные обстоятельства, на которые ссылался барон.

– Я надеюсь Карвер вернется с новостями о скором окончание нашего пути, – Мари посмотрела в окно, поморщилась. – Какая противная погода.

– Думаю барон отправил его впереди колонны не за этим, – ответил я Мари.

Карвер часто уезжал вперед, разведывая дорогу перед нами. Надо было отдать ему должное в том, что он обладал особыми навыками, за которые его высоко ценил барон Фольк. Правда Карвер не был сыном богатого рода и не носил знатной геронской фамилии. Хотя в моем случае тоже нельзя было знать наверняка, являюсь ли я членом аристократии или нет. Хотя меня и считали таковым. Иногда меня посещали мысли о правоте лорда и о том, что я всего лишь обычный воин, тяжело раненый во время битвы и потерявший память. Единственное, что не давало мне отчаяться, это аккуратно сложенное и лежащее сейчас в нагрудном кармане письмо от моей сестры. Вопрос был лишь в том, действительно ли оно было адресовано мне. А это мог подтвердить лишь один человек. Девушка по имени Ани, поставившая свою подпись под строками данного письма. Но ее еще предстояло найти. Я не знал жива она или нет и добралась ли до нашего семейного поместья. К тому же я не знал, где находиться само поместье, а чтобы выяснить это мне надо было попасть в Корвид, до которого еще надо было добраться. Я вздохнул, отгоняя мрачные мысли.

– Что с вами? – спросила Мари все это время внимательно наблюдавшая за мной.

– Все в порядке! Просто размышляю, ничего более.

– В этом месте меня посещают нехорошие мысли, – хмуро сказала девушка. – Знаете, когда я вглядываюсь в темноту меж деревьев, то мне все время кажется, что оттуда вот-вот кто-то….

Она не успела договорить. Где- о впереди беспокойно всхрапнули кони.

– Что там? – спросил я у воина, который вновь поравнялся с нашей повозкой и сейчас внимательно вглядывался вперед.

– Всадник, – пояснил он через мгновение. – Похоже Карвер возвращается. Из-за проклятого дождя и лесного сумрака ничего не видно.

В голове колонны раздалось дикое конное ржание. Повозка резко встала, так что я непроизвольно подался вперед.

– …да! – услышал я отдаленный вскрик спереди.

– Что происходит? – Мари обеспокоенно посмотрела в окно, затем на меня. – Эдин, мне…

Стрела прошила воздух пройдя сквозь окна нашей кабинки прямо перед нашими лицами. Мари громко завизжала, всем телом прильнув к спинке сиденья, дико вращая обезумевшими от страха глазами. Еще несколько стрел сильно ударили в дверцу повозки и остались там торчать. Кучер, дико матерясь, свалился с козел прямо в грязь и полез под повозку. Воин ехавший на коне рядом с нами спешился и вытащил меч. Стрела прошла в дюйме от его головы с шипением рассекая воздух.

– Мари пригнись и не высовывайся, – скомандовал я девушке, бешено шаря по сиденью слева от себя в поисках шкатулки с арбалетом.

– Эдин что происходит? – выкрикнула рыдающая Мари.

– На нас напали, – ответил я, хотя это было понятно и так.

Наконец нащупав шкатулку, я схватил ее и быстро откинул крышку, извлекая арбалет.

– Вы когда-нибудь им пользовались? – Мари сидела, пригнувшись и прикрывая голову обеими руками.

– Не знаю. Не помню, – быстро ответил я, девушка мешала мне сосредоточиться. – Вот сейчас и проверим.

В этот самый момент мы услышали дикий рев десяток глоток и из-за деревьев начали выбегать вооруженные люди. Я недолго думая схватил болт и послав его в желоб, натянул тетиву с помощью рычажного механизма. Руки делали все сами. Один из нападавших подскочил прямо к нашей повозке, дернул за ручку двери. Я поднял арбалет и спустил пусковой крючок, посылая болт прямо в ничем незащищенную голову противника. Болт вошел прямо в лоб, разрывая череп врага словно переспевший плод. Но вслед за ним появилось еще двое, а за ними из лесного сумрака выбегали другие. Я лихорадочно нащупал второй болт и послал его в желоб арбалета, медленно натянул тетиву, слишком медленно. Дверь повозки с треском отварилась, пахнуло мокрой шкурой и чесноком. Бородатый мужик попытался ткнуть меня мечом, но Мари со всех сил ударила его каблуком правого сапога в лицо. Я, наконец закончив натягивать тетиву, поднял арбалет и послал стрелу в грудь отпрянувшего противника. На таком расстояние у него не было шансов даже в железном нагруднике, а этого разбойника защищали лишь плотная одежда из шкур. Болт прошил его насквозь, нападавший глухо всхлипнул и повалился навзничь даже не поняв, что произошло. Но его место тут же заняло еще трое. Я ударил одного концом трости прямо в лицо, тот завизжал, хватаясь руками за разбитый рот. Дверца с другой стороны кабины глухо треснула, поддаваясь под ударом чьего-то топора. Мари заверещала, когда один из троих нападавших схватил ее за ногу и потащил из повозки. Я снова попытался ударить его тростью, но в этот момент вторая дверца окончательно треснула, и здоровенный детина с топором в руках попытался ткнуть меня обухом в лицо. Я невероятным усилием отклонился назад и тут же был схвачен за ворот рубахи одним из троих нападающих, с другой стороны. Меня вытащили из кабины вслед за Мари. Девушка отбивалась, сильно извиваясь в руках одного из мужчин и пыталась его укусить. Меня бросили лицом в грязь прижимая к земле.

– Тех что в каретах, брать живыми, – прохрипел один из нападавших.

Отовсюду слышались лязг железа и крик сражающихся. Дико храпели и били копытами, взбивая грязь, кони. Визжали женщины, плакали дети. Я пошевелился и попытался встать, но чей-то сапог, упертый мне в спину, еще сильнее вдавил меня землю. Трость, выбитая из моих рук, лежала в стороне. Внезапно мимо пронесся всадник. Он на ходу ударил одного из разбойников мечом, снося ему половину головы. Кровь брызнула так, что окатила сопротивляющуюся Мари и державшего ее разбойника, с ног до головы. Девушка, не смотря на шок, все же сумела вырваться и, толкнув своего пленителя со всей силы в грудь, побежала, но ее тут же настигли и повалили на землю. Конник, проскакав второй раз, зарубил еще одного. Разбойник прижавший меня к земле отскочил в сторону, уходя из-под удара конного воина. Я резко вскочил на четвереньки и бросился к трости. Меня схватили в тот самый момент, когда я уцепился за ее основание. Трость отняли, больно ударив по пальцам. В третий раз конник уже не вернулся. Зато несколько воинов с нашего эскорта, отступая под натиском нападавших, были прижаты к нашей повозке. Одним из них оказался Пат. Он отчаянно отбивался вместе с товарищем от наседавших на них шестерых бандитов. Нападавших, впрочем, становилось все больше, а вот наших, я уже практически никого не видел и судя по звукам сражение шло лишь в нескольких местах. Разбойник, державший меня, стал связывать мне руки. Я попытался вырваться и тут же получил сильный хлесткий удар по лицу, такой, что у меня на мгновение потемнело в глазах.

– Не рыпайся, – прошептал он мне на ухо обдавая меня запахом гнили и чеснока, – иначе прирежу как свинью.

Мне нисколько не приходилось сомневаться в словах бандита, поэтому я больше не сопротивлялся. Пока меня вязали, я наблюдал за тем, как пал один из наших стражников. Как Пата, оставшегося в одиночестве, загоняют внутрь нашей разбитой повозки. А затем один из напавших пронзает его грудь мечом и Пат вываливается с другой стороны кабины и падает на землю. Он так и не встал, оставшись лежать в грязи с раскинутыми в стороны руками. Разбойники тем временем вытащили из-под повозки нашего кучера. Тот трясся словно лист на сильном ветру и пытался что-то сказать, но не мог вымолвить ни слова.

– Этого в расход, – сказал высокий сухопарый разбойник, лысый и с длинной густой бородой, тот самый что ранее приказал оставить нас в живых. Он стоял, уперев лезвие своего большого боевого топора в землю. Один из разбойников, стоявший напротив кучера, вытащил из-за голенища кривой нож и хищно ощерился. Кучер затрясся, упал на колени моля о пощаде.

– Хотя подожди, – сказал разбойник с топором. – Оставь. Мы сегодня потеряли несколько человек. Пусть атаман решает его участь. Может он возьмет его в банду.

– Этого!? – насмешливо прошепелявил другой разбойник, плешивый и косой на один глаз. – Да он трусливей чем белка. Давайте я лучше спущу с него шкуру.

Он схватил кучера за воротник его сюртука и поставил на ноги.

– Я сказал оставить. Займитесь лучше делом. Собирайте все ценное. Мертвых обыскать, живых в лагерь. Давайте, нечего торчать здесь. И уберите за собой. Я не хочу, чтобы следующие клиенты паниковали раньше времени.

Разбойник с топором закинул оружие на плечо, огляделся.

– А с бабами то что? – спросил пожилой, с редкой, растущей клочками, бородкой разбойник. – Может мы их того? Оприходуем. А то в лагере нам как всегда ничего не перепадет.

– Тебе то точно Кант, – хохотнул разбойник с кривым ножом.

– Можете, – дал добро бородатый. – Только быстро. И смотрите у меня, чтобы женщины потом имели товарный вид. Поняли?

Его люди довольно забубнили, заверяя главаря что все будет нормально.

– Эй, эту не трогать, – злобно рявкнул бородатый, когда низкий кривоногий разбойник, державший все еще брыкающуюся Мари, попытался залезть девушке под блузу. – Ведите их к атаману. И смотрите у меня, чтобы по дороге с ними ничего не случилось, а не то я познакомлю вас со своим топором. Понятно?

Кривоногий замялся, кивнул, глядя на бородатого бычьими глупыми глазами. Он поднял девушку и закинул ее на плечо. Та попыталась царапнуть его по лицу, но разбойник поймал ее руку.

– Будешь рыпаться сука, сломаю тебе твои нежные пальчики, – просипел он, встряхивая Мари словно мешок с песком.

Девушка что-то злобно прошипела в ответ, но царапаться больше не пыталась. Меня сильным рывком подняли на ноги. Один из разбойников поднял мою трость. Покрутив ее в руках, он одобрительно хмыкнул и взяв ее под мышку, пошел в поисках новой добычи. Меня сильно толкнули в спину, побуждая двигаться. Левая нога при первом же шаге подогнулась и я начал падать, но разбойник, шедший позади, поймал меня и снова поставил на ноги, при этом осыпая грязными проклятиями.

– Хватит падать, придурок, – злобно гаркнул он. – Нести я тебя не собираюсь.

– Моя нога сильно пострадала во время боя. Чтобы идти мне нужна моя трость. Отдайте мне ее, и развяжите руки.

– Да-а, – ехидно протянул разбойник. – А в задницу тебя не поцеловать, аристократишка сраный. Ты не у себя дома, если еще этого не понял, и не можешь распоряжаться здесь. Здесь я главный. Ты понял, собака?

– Что-то я не заметил, что ты здесь главный, – усмехнулся я.

– А ну закрой свой рот умник, – разбойник сильно толкнул меня в спину, так что я не устоял на ногах и упал на колени. – Я обещал, что прирежу тебя если будешь рыпаться. Так вот ничто не остановит меня от этого, если будешь болтать.

– Ты это, поосторожней с ним, – просипел разбойник несший Мари. – Свим ясно дал понять, что этих трогать не стоит.

– Да мне плевать на Свима! – злобно прошипел разбойник позади меня, так чтобы его случайно не услышал Свим. – А ну вставай, чего расселся.

Он в очередной раз поставив меня на ноги, толкнул в спину, но уже слабее чем в прошлый раз. Я пошел. Грязь под ногами превратилась в месиво, взбитая десятками ног. К тому же повсюду лежали тела нападавших и людей из нашего эскорта.

Повозка лорда лежала далее по дороге, перевернутая на бок. Ни самого лорда, ни леди Габриэлы, ни барона я нигде не видел. Они или мертвы, или их уже увели, понял я. Мари тихонько всхлипнула, безвольно повиснув за спиной несшего ее кривоного разбойника. Я попытался найти глазами хоть какие-то намеки на то, что случилось с Габриэлой и Кравитом. Лорд меня если честно совершенно не интересовал. Ведь это его упрямство и глупость завели нас сюда. Но кроме разбитой повозки и разбросанного вокруг багажа, в котором уже копошились напавшие, я ничего не увидел. Поэтому пришлось смириться и ждать того что будет дальше.

Мы сошли с тракта и углубились в лес. Идти мне было очень тяжело. Я то и дело спотыкался. Несколько раз падал, но бандит, ведший меня, поднимал и заставлял идти дальше. Левая нога пульсировала от тупой парализующей боли. Мне приходилось буквально волочить ее по земле. Запястья, туго связанные за спиной, сильно натирало веревкой. Голова кружилась. Мари, висевшая на плече разбойника, словно безвольная кукла чуть приподняла голову, посмотрев на меня заплаканными глазами. В ее взгляде я прочитал бурю эмоций и чувств, но самым важным было то, что там преобладали страх и безмолвная опустошающая мольба о помощи. Но чем ей мог помочь связанный калека, который сам вот-вот готов был потерять сознание. Через некоторое время разбойники внезапно остановились.

– Кажется никого, – сказал кривоногий.

– Угу, – буркнул в ответ тот, что шел позади меня. – Опускай девку. Но без меня не начинай. Сейчас я только этого привяжу.

Я моментально сообразил, что происходит и, как только кривоногий опустил девушку на землю, кинулся прямо ему в ноги.

– Мари, беги, – выкрикнул я, падая и увлекая за собой кривоногого. Тот лишь крякнул от неожиданности и стал заваливаться на спину.

Мари к моему удивлению послушалась и пустилась бежать. Разбойник, что вел меня, витиеватого выругался и пустился следом за ней, но споткнулся об предусмотрительно вытянутую мной ногу. Он растянулся на животе, раскинув руки в стороны и уткнувшись лицом в прелую листву. Мари довольно быстро и ловко скрылась среди деревьев.

«Хоть какая-то от тебя польза маглур» подумал я, прежде чем получить сильный удар по затылку от разъяренного бандита. В следующее мгновение я уже плавал в темной реке небытия.

– Ты слишком мало времени уделяешь занятиям сын, – размытый образ мужчины, сидящего на высоком резном стуле, грозно нависает надо мной, словно грозовая туча. – Слишком много веселья и дурачества и не капли серьезности. Так не пойдет.

Я молчу, не смея ответить потому что знаю, если буду спорить с этим человеком, то наказание не заставит себя ждать. Почему он такой большой? Или это я маленький? Я что ребенок? Нет, не может быть или да?

– Сын, ты меня слышишь? Порой мне кажется, что ты витаешь где-то в облаках.

В облаках? Смешно. Ведь он и сам чем-то напоминает облако.

– Как твое имя? – внезапно спрашивает он меня.

Имя? А какое у меня имя!?

– Я… я Эдин, – неуверенно произношу я.

– Эдин, Эдин, Эдин, – почему-то нарочито женским голосом говорит нависшее надо мной нечто.

– Эдин, очнитесь!

Я тяжело открыл глаза и увидел перед собой лицо Мари.

– Слава Авелину! – девушка облегченно выдохнула. – Вы пришли в себя. Я так переживала за вас! Нет-нет, не вставайте. Вас сильно ударили по голове. Вы должны лежать!

– Где… где мы? – я с трудом разлепил пересохшие губы.

– Мы в каком-то лесном лагере, – Мари шмыгнула носом и затравленно огляделась. – Здесь полно этих неотесанных грязных гадов. Тех, что на нас напали. Неужели вы этого не помните?

– Нет, я помню! Это я помню.

– Мне страшно Эдин, – Мари снова шмыгнул носом и утерла запястьями глаза.

– Ты… ты же сбежала? Почему ты не убежала? Что… что они с тобой сделали? – внезапно пришедшее понимание происходящего, заставило меня ужаснуться.

Видно мои чувство отразилось на моем лице.

– Нет-нет ничего! Ну кроме того, что меня связали и приволокли сюда силой. Когда я побежала, то наткнулась на другую группу с тем бородатым. Он велел меня связать, а потом послал за вами и теми двумя. Эдин, мне так стыдно, что я вас бросила. Просто я так сильно испугалась. Простите меня.

– Тебе не за что извиняться. Ты все сделала правильно, – я попытался привстать на локтях.

Перед глазами тут же расплылись разноцветные круги. Поборов головокружение и тошноту, я огляделся. Находились мы внутри постройки сооруженной из плотно подогнанных друг к другу бревен. Окном служила небольшая узкая бойница под самой крышей постройки. Помещение было довольно небольшим. Две лежанки, на одной из которых сейчас находился я, составляли все скудное убранство хижины. Мари поднесла мне неприглядного вида миску к губам.

– Попейте, – сказала она и чуть наклонила миску, так чтобы мне было более удобно.

– Спасибо, – благодарно ответил я, припадая губами к живительной влаге. Вода была теплой, к тому же отдавало болотом. Да и ее цвет не внушал мне особого доверия. Но в тот момент мне она показалась самым что ни на есть вкусным напитком в мире.

Осушив миску, я лег обратно. Затылок сильно саднило. Мари села рядом, положив свою теплую ладонь мне на плечо.

– Вам надо поспать Эдин, – сказала она. – У нас здесь больше нет лекарств кроме сна.

– Что с леди Габриэлой? Бароном? Ты их видела? – спросил я.

Мари некоторое время молчала, уставившись взглядом в угол постройки.

– Нет, – наконец ответила она. – Я не видела их. Но думала о них. Все это время пока вы были без сознания. Мне бы очень хотелось верить, что они живы. Но…

Девушка запнулась и из ее глаз покатились крупные слезы. Я взял ее за руку крепко сжав ее ладонь в своей.

– Что с нами будет Эдин? – она вся дрожала.

Ей было страшно. И я ее понимал. Я тоже боялся. Но не за себя. А за Мари. Габриэлу и Кравита. За Квинту. В голове внезапно возник образ кузнеца, которой укоризненно качает головой. Он просил присмотреть меня за своей женой. Но я не выполнил его просьбы. Я не мог присмотреть даже за собой. Голова шла кругом. Рядом тихонько всхлипывала Мари, и ей я тоже не мог ничем помочь.

– Я не знаю, что с нами будет. Прости Мари! – произнес я засыпая.

Веки тяжелели. Головная боль тихо превращалась в темные, как и сама реальность, сны.

– Эй вы, на выход! – тяжелый грубый голос вырвал меня из липкого сна.

Я не помнил, что мне снилось, но я точно знал что-то неприятное. Я с трудом разлепил глаза. Яркий свет факела ослепил меня, заставляя зажмурится. Испуганная Мари придвинулась чуть ближе ко мне, сильно сжав мою руку.

– Вставайте! Или я вас сам подниму, – грубо гаркнул человек с факелом в руках. – Атаман просит вас к себе.

Я попытался встать. Комната закружилась вокруг меня в диком бешеном танце. Мари поддержала меня, помогла встать.

– Быстрее, – нетерпеливо рявкнул разбойник. – Не заставляйте вас подгонять.

– Он ранен, – жалобно сказала Мари. – Ему тяжело идти.

– Мне плевать. Атаман не любит ждать. Помоги ему, или я погоню его пинками.

Мари одарила разбойника нелицеприятным взглядом, впрочем, не возымевшего на него никакого воздействия. Я снова попытался встать. На этот раз у меня вышло. Меня немного шатало, а ноги подкашивались. Без поддержки Мари я бы не устоял. На удивление хрупкая девушка вполне справлялась с этой задачей. Разбойник указал нам на открытую дверь.

– Выходите, – сказал он, тыча факелом в сторону выхода.

Я сделал шаг, два. Меня начало заваливать на бок, но Мари меня удержала. Кое-как вместе мы вышли наружу. Была ночь. Но всюду горели большие костры, у которых гуляло множество людей. Они кричали, смеялись, горланили песни, ели и пили. Много пили. Разбойник с факелом повел нас сквозь этот лагерь. Разгулявшиеся разбойники не обращали на нас никакого внимания, а если кто и смотрел, то в основном на Мари, отпуская в сторону девушки похабные шуточки. Но рук никто не распускал. Мы миновали несколько костров. Обошли лежащего на земле, в дрызг упившегося, мужчину. Прошли мимо другого, пытавшегося помочиться на дерево, но все что ему удалось, это лишь обмочить свой сапог. Тут и там попадались грубо сколоченные хижины, неуклюже примостившиеся меж деревьев. Я удивился тому насколько этот лагерь большой. Человек с факелом привел нас к длинному дому, внешним видом больше похожему на барак. Крыша, насколько я мог разглядеть, была крыта мхом, а окна, что меня немало поразило, были застеклены. Правда они были довольно малы и их было всего лишь два.

Бандит охранявший вход обменялся взглядами с нашим провожатым. Потом молча посмотрел на нас. С явным презрением он открыл перед нами широкую дверь, и кивком головы велел входить. Наш провожатый ему в подтверждение толкнул меня в спину. Правда совсем легко, зная, что я еле стою на ногах.

Внутри оказалось тепло. Это особенно ощущалось после ночной прохлады леса. Обширное прямоугольное помещение, освещалось не факелами, а настоящими свечами. Вообще убранство было довольно богатым, но располагалось все так сумбурно и аляписто, что обстановка выглядела довольно нелепо. По всей видимости здесь оседали все самые более-менее значимые награбленные вещи, но у того, кто ими распоряжался, похоже было слабое, а может просто странное представление о красоте и гармонии. Стены были увешаны картинами совершенно беспорядочным образом, соседствуя рядом с чучелами животных и всеразличным оружием. Полы были застелены мягкими коврами, которые судя по виду были довольно дорогими, но настолько варварски заляпаны грязью и затерты сапогами, что на них было страшно взглянуть. Помимо этого, пол был буквально усыпан всяким барахлом, а углы от него просто ломились. Среди этого барахла я также заметил множество остатков костей и засохшего хлеба. Здесь явно не признавали слово порядок.

Сам хозяин этого помещения и, по всей видимости, всей банды развалился в узком кресле с высокой спинкой закинув ногу на ногу. Он сидел к нам спиной, пуская из трубки маленькие кольца табачного дыма и явно получал от этого удовольствие. Пальцы правой руки, которой он держал трубку, были усеяны перстнями настолько обильно, что удивляло его способность ими шевелить. Я не без основания полагал что со второй рукой было все тоже самое. В ухе красовалась большая круглая серьга.

Человек в кресле, не поворачивая головы, вяло поманил нас к себе движением руки с трубкой. Мы подошли. Мари споткнулась о лежащее на полу серебряное блюдо, и мы чуть было оба не повалились на пол.

– Здесь небольшой беспорядок, – сказал человек в кресле чистым юношеским голосом. – Не обращайте внимания. И прошу, смотрите под ноги. Подойдите чуть ближе.

Мы послушно сделали еще пару шагов вставая прямо за спинкой его кресла. Человек некоторое время сидел совершенно неподвижно, выпуская дымные кольца, а затем встал, так резко, что кресло со скрежетом отодвинулось назад, мерзко проскрежетав ножками по полу. Мари ойкнула, потянув меня назад, чтобы нас не задело креслом. Высокий и худой человек в ярком и длинным до коленей вамсе14, развернулся к нам на каблуках своих узких лакированных сапог. Мы с Мари переглянулись, от удивления безмолвно раскрыв рты. Перед нами стоял мальчишка, который только еще предстояло стать мужчиной. Его лицо, еще не тронутое щетиной, покрывал легкий светлый пушок, которым, по всей видимости, его владелец гордился. Тонкие губы были искривлены в усмешке, узкий и немного длинный нос, раздувался от важности. Подвижные, цепкие, зеленые, как у змеи, глаза насмешливо нас рассматривали.

– Приветствую вас в моем доме. Ну конечно если это можно назвать домом в обычном понимание, – последние слова он произнес более тихо так будто бы извинялся.

– Нам сказали, что нас ждет атаман, – пояснила Мари.

– Ну да, – словно дуракам пояснил мальчишка. – Я вас ждал. И вот я перед вами, а вы передо мной. Ха, видите, как все просто. Надо бы запомнить эти слова, – в конце пробурчал он себе под нос.

– А как к вам тогда обращаться? – спросила Мари, по всей видимости, взяв на себя обязанность вести переговоры.

– Вам что не сказали!? – мальчишка недовольно скривился. – Вот олухи. Сколько раз им говорить о правилах гостеприимства. Постоянно позорят меня перед моими гостями. Прошу их простить. Они не так умны, как мы с вами. Меня зовут Алвер.

– Алвер Гнилой? – удивленно выдохнула Мари.

– Ну почему сразу Гнилой, – обиженно надул губы Алвер, скрестив на груди руки. – Ну гнили когда-то у меня зубы. Но это было давно и от недостатка здоровой пищи. Точнее от полного ее отсутствия. Но теперь то они у меня из чистого золота и серебра.

Он оскалился, показывая нам ряд неровных лошадиных зубов, часть из которых действительно была выполнена из различного металла. Это, как и все остальное в Алвере, выглядело смешно и нелепо.

– Ну, убедились? – мальчишка перестал скалиться и выпрямился, выкатив колесом грудь и высоко задрав подбородок. – Ну и кто здесь Гнилой? Я Алвер Золотозубый! Правда, как это прозвище внедрить во внешний мир я еще не придумал, а то право обидно что там меня называют Гнилым.

Он двумя пальцами потер подбородок закатив в размышление глаза.

– Ладно, об этом потом, – наконец сказал он, закончив размышления. – Я совсем забыл правилах гостеприимства. Надеюсь мои люди не причинили вам лишнего неудобства и обеспечили всем необходимым?

– Да, – Мари намеренно изобразила тон юного атамана, – если не считать того, что меня пытались изнасиловать, а моего спутника сильно ударили по голове.

– О да мне уже доложили о этом неприятном происшествие, – мальчишка изобразил на лице сочувствие. – Избытки профессии, знаете ли. Некоторые из парней не умеют себя контролировать. Недостаток женщин, много выпивки и так далее, знаете ли. Но я уже совсем разобрался. Этих двоих наказали.

– И как если не секрет? – тон Мари становился все более смелым и нагловатым.

– Вот это прошу меня простить я не уточнил. Скорее всего перерезали глотку и бросили в лесу. А может парни решили поглумиться и повесили их или…

– Хватит, – жалобно запротестовала Мари. – Достаточно, не хочу об этом слышать.

– Вы же сами спросили? Кстати, как вы расположились? Вам все нравится?

Мальчишка над нами издевается, понял я. Во мне начала закипать внезапная ярость. Этот расфуфыренный сопляк словно заправский кукольник дергал за наши ниточки, заставляя участвовать в его сумасбродном спектакле. На какое-то мгновение мне даже показалось что это чья-то злая шутка.

– Нас все устраивает, – хрипло ответил я.– Спасибо за теплый прием.

Раз он затеял с нами игру, придется исполнять свою роль. Поэтому я решил ему подыграть.

– Да прекрасная, небольшая, хм, – Мари на мгновение задумалась, подбирая слова, – хижина с видом на стены. И надежной охраной снаружи.

– Понимаю, – хищно улыбнулся Алвер, – что это не вполне удобно и привычно. Но поверьте, что охраняют вас в целях вашей же безопасности. Так я могу быть уверен, что с моими гостями все в порядке.

– И долго мы будем у вас гостить? – спросил я, все сильнее делая упор на правую, здоровую ногу.

– О, это всецело зависит от вас, – широко улыбнулся юноша. – Но давайте обсудим это за скромным ужином. Пардас, распорядись чтобы мне и моим гостям подали ужин.

Голос у Алвера срывался, когда он пытался кричать, делая его повелевающий тон смешным, но тем не менее после его приказа дверь тут же отворилась. Пардас, лысый и худощавый, с осунутым и вытянутым лицом коротко кивнул, давая понять, что понял приказ своего атамана. Он быстро вышел, окинув нас насмешливым взглядом, мол я прекрасно понимаю, что здесь происходит.

– Сейчас принесут стулья и стол, – пояснил Алвер. – знаете, я не очень люблю, когда комната загромождена посторонними предметами.

Да уж, подумал я. Принесенный Пардасом стол посреди всего этого безобразия действительно был явно лишним. В отличии от остального интерьера дома атамана, выглядел он довольно блекло и обычно. А вот стулья были с резными спинками и мягкими сиденьями. Но людское отношение и местный климат сыграли с ними злую шутку. Впрочем, как и со всем остальным.

– Садитесь, – мальчишка наигранно указал нам на расставленные стулья, а перед Мари даже выдвинул стул лично. Девушка села со всем тем изяществом, которому ее научила леди. Я тоже сел, с облегчением вытянув вперед ноги. Соблюдать здесь правила какого-либо этикета, я смысла не видел. Алвер сел в свое кресло, закинув ногу на ногу.

– Вам удобно? – спросил он, не отрывая от Мари взгляда.

– Вполне, – ответила девушка, выпрямляя спину и гордо задрав подбородок.

Дверь снова отворилась и в комнату вошла женщина с большим подносом в руках. По комнате растекся густой и приятный до одурения запах жареного мяса. В животе у меня заурчало, предвкушая скорую трапезу. Вот только сам ее повод был не особо радостным. Женщина поставила поднос на стол и покосилась на меня. Меня пробрала легкая дрожь. Квинта! Это была Квинта. Лицо ее украшал темно-синий с лиловым оттенком кровоподтек. Но она была жива. Хоть какая-то приятная новость, подумал я. Алвер похоже заметил, как я на нее смотрю.

– Вы ее знаете, не так ли? – спросил мальчишка. – Она из вашей колонны. Одна из самых послушных. Сразу же вызвалась нам прислуживать. Конечно парни немного переусердствовали, но, как я уже говорил ранее, издержки профессии.

Я покосился на Мари. У нее был такой вид, будто она сейчас кинется на Алвера и выцарапает ему глаза. Но она даже не шелохнулась, сидя на своем месте, словно каменное изваяние. Я с каждым разом все больше начинал восхищаться этой молодой девушкой.

– Господин, я действительно из вашего эскорта, – робко сказала Квинта, потупив взгляд. – Помните, я несколько раз подавала вам пищу?

Она, казалось, совсем робко подняла на меня взор и внезапно подмигнула так чтобы Алвер не заметил. Впрочем, того в этот момент больше интересовала жареная оленья нога, от которой он пытался отрезать себе солидный кусок.

– Да, я припоминаю, – подыграл я женщине. – Напомни-ка мне свое имя?

Я прищурил глаза делая вид что мучительно пытаюсь вспомнить сам.

– Квинта, господин. Но это неважно. Я принесу вина.

Квинта быстрым шагом направилась к выходу.

– Стой! Я тебя не отпускал, – визгливо воскликнул мальчишка. – Иди сюда.

Квинта покорно вернулась и встала перед Алвером. Юный атаман некоторое время внимательно смотрел на женщину.

– Ты обещала покорно служит мне и моим людям, не так ли? – наконец спросил он.

– Да, господин, – пролепетала Квинта.

– Атаман, – недовольно поправил ее Алвер. – И ты знаешь, что женщин в лагере немного, а точнее их практически нет?

– Да атаман.

– И ты надеюсь понимаешь, что будет с тобой если мне или моим людям, что- то не понравиться?

– Да атаман.

– Хорошо, – Алвер откинулся на спинку стула и склонил голову на бок. – Тогда ты сейчас ответишь мне на пару вопросов. И не смей врать.

– Да атаман. Я отвечу на все ваши вопросы.

– Хорошо, – юноша прищурился и перевел взгляд на нас.

– Мои гости, – медленно продолжил он, хищно растянув губы в ехидной улыбке, – сидят за моим столом не представленными. Это немного неправильно, ведь я же должен знать с кем преломляю хлеб. Ты сопровождала их и знаешь их имена и титулы. Так представь мне, скромному атаману, моих гостей как это положено.

И откуда у него только так подвешен язык, подумал я.

– Хорошо атаман, – Квинта выпрямилась, придавая себе церемониальный вид. – Перед вами баронесса Аннет Фольк и барон Кравит Фольк, военный наблюдатель его величества Савеля короля Герона.

Квинта замолчала, вновь немного сгорбилась и опустила взгляд в пол. Я был так поражен что не смог вымолвить ни слова. Мари же совершенно не подала виду, будто была совсем не удивлена, хотя удивлена она была однозначно. Алвер изобразил изумление, а может и действительно был изумлен, хотя я в этом сильно сомневался. Он встал и наигранно поклонился.

– Для меня большая честь принимать таких гостей в своем скромном жилище, – усмехнулся он, садясь обратно в кресло. – Женщина можешь идти. Иди, принеси нам вина.

Квинта, кротко кивнув, ушла. Алвер, элегантно взяв тарелку Мари, положил на нее ранее отрезанный им же кусок мяса, а затем вернул ее обратно.

– Я решил немного поухаживать за вами баронесса, – пояснил он. – Отведайте этого чудесного мяса. Этот олень…

– В первой карете были еще двое. Мужчина и женщина. Что с ними стало? – перебил я юношу, чем по всей видимости, вызвал его крайнее неудовольствие.

– Что вам до них. Они тоже имеют баронский титул? – спросил он, окинув меня нелицеприятным взглядом.

– Нет. Но один из них лорд.

Лицо Алвера внезапно скривилось, будто тот только что съел что-то очень кислое. Он внезапно со всей силы вогнал в столешницу нож, которым не так давно резал мясо и до сих пор держал в правой руке. Но тут же резко выдохнул, взяв себя в руки.

– Прошу простить меня, – ядовито прошипел он. – Со мной такое бывает. Не обращайте внимания.

– И часто? – невозмутимо поинтересовалась Мари.

– Нет, – ответил атаман. – А что по поводу этих двоих, то думаю вам не следует беспокоиться о других моих гостях.

– Так они здесь? Живы? – не выдержав, вскрикнула Мари.

– Я же сказал, что вам не стоит об этом беспокоиться, – голос мальчишки сорвался. Когда Алвер злился, он выглядел еще более юным.

Почему мой вопрос его так сильно разозлил? Неужели Габриэла и Прай где-то в лагере? Это не вызывало у меня особого удивления. Почему нет. Мы то здесь. Странно было только что на ужин пригласили только нас двоих. Проверяет нас? Но для чего? И где барон? Если он тоже здесь, то тогда Алвер прекрасно знает, что я не Кравит Фольк. Но в таком случае Квинта не стала бы представлять меня таким образом. Если только, конечно, она не знает о судьбе настоящего Фольк.

– Мы просто беспокоимся о наших друзьях, – пояснила Мари видя, что Алвер не особо желает распространяться на эту тему, – и хотели бы знать, что с ними все в порядке.

– Не думаю, что вам сейчас стоит беспокоиться о них, – злорадно хихикнул внезапно повеселевший юнец. – Я бы на вашем месте лучше подумал о себе.

– Что вы имеете в виду? – спросил я, хотя прекрасно понимал, о чем он говорит.

– Вы мои почетные гости. И я очень рад этому. Но я не каждого попавшего в этот лагерь могу назвать гостем, – Алвер поерзал в кресле и внимательно посмотрел на меня. – Ко всему прочему, я не могу принимать гостей длительное время. Поэтому вы скоро можете лишится этого почетного статуса, если до этого не покинете лагерь.

– Мы можем покинуть его хоть завтра, – тут же заявила Мари.

Я прекрасно понимал, что это невозможно. Она тоже.

– Не так быстро баронесса, – осклабился юный атаман. – Не все так просто. Здесь, в этом месте, существует некое правило для особо почетных гостей. Прежде чем покинуть наше гостеприимное местечко вы должны преподнести хозяину, то бишь мне, дары. Совсем скромные. И чтобы вы долго не ломали головы, я открою вам небольшой секрет. В качестве подарка я предпочитаю золото. Монеты и слитки. А также драгоценности. А еще еду, оружие и доспехи.

Глаза Алвера вспыхнули алчным блеском. Он улыбнулся и золотые коронки его зубов, ярко блеснули в свете свечей.

– Как видите при нас сейчас ничего этого нет, – спокойно пояснил я, – а то что было, вы уже забрали и так. Но если вы нас отпустите, то я гарантирую что…

Не знаю на что я надеялся, но эти надежды ожидаемо не оправдались. Алвер не дал мне договорить, громко зайдясь в лающем смехе.

– Нет, нет. Вы, наверное, не так меня поняли. Никто не покинет это место пока дары не будут у меня. Тогда, и только тогда, вы сможете спокойно вернуться в свои владения.

– И как же мы сможем преподнести вам эти дары находясь в этом месте? – поинтересовался я.

– Все очень просто. Все что для этого нужно это лишь перо и бумага, – Алвер хитро ухмыльнулся. – И их-то я как раз и готов вам предоставить.

– И что мы должны написать? – спросила Мари.

– Всего лишь попросить, чтобы ваши родственники прислали сюда мои дары и после этого мы будем считать, что время вашего пребывания здесь закончилось. Вы счастливо вернетесь в свои владения, а я буду принимать у себя следующих гостей.

– А если мы откажемся? – я посмотрел прямо в глаза Алверу.

Тот взгляда не отвел. Смотрел нагло и вызывающе, с ехидной ухмылкой на губах.

– В таком случае, я думаю, ваш статус как почетных гостей, да и просто гостей, окончится. А вместе с ним и ваша неприкосновенность. Поверьте, мне бы очень этого не хотелось. Отпустить вас просто так я не могу. Поймите, мои люди этого не одобрят. Мы же тоже должны как-то жить. Поверьте, то что я прошу, не столь большая цена за возможность остаться живыми и невредимыми. Думаю, что будет крайне неблагоразумно отказываться от моего предложения.

– Мы можем обдумать его? – мрачно спросил я.

Мальчишка действовал мне на нервы. Все его поведение строилось на хвастовстве и личностном превосходстве. Он прекрасно понимал, что у нас нет выбора и то что мы полностью зависим от его решения. Юного атамана просто распирало от осознания своей важности.

– Конечно, – сказал он. – Только советую вам думать не очень долго. Время деньги. К тому же, я не думаю, что вы хотели бы гостить здесь больше чем требуется. Поэтому советую принять решение как можно скорее. Ах да, чуть не забыл, не стоит питать тщетных надежд на спасение со стороны. Сюда никто не придет. Помощи вам ждать неоткуда.

Дверь отворилась и вошла Квинта в сопровождение пыхтящего краснощекого разбойника, несшего небольшой пузатый бочонок. Квинта расставила перед нами бокалы, а разбойник выбил пробку из бочки. По комнате разнесся терпкий, кисловатый запах вина.

– Кстати, раз вы заговорили о спасении, – сказал я, когда вино было разлито по бокалам, а Квинта с сопровождающим ушли. – С чего вы взяли что король, расстроенный потерей своих подданных, не пошлет сюда людей чтобы покончить с вами? Вам не кажется, что вы сильно рискуете?

– Не пошлет, – уверенно заявил Алвер. – А если даже и так, то они ничего не найдут здесь. Лишь только свою смерть. Я знаю этот лес как свои пять пальцев, в отличие от королевских стражей. Мы можем раствориться, растаять в этом лесу, так что нас никто не найдет. К тому же, ничто не мешает мне перебить незваных гостей из засады. Поверьте, мне это по силам.

Я верил ему. Алвер, к моему глубокому сожалению, говорил правду. Здесь нам никто не поможет.

– А теперь оставим дела и просто выпьем, – юный атаман хитро улыбнулся. – Вы же все-таки мои гости. Поэтому пейте и ешьте. Пока есть такая возможность.

Он рассмеялся, поднимая бокал в воздух в злорадном приветствие.

Глава 13. Невольные гости

Она стояла на берегу, всматриваясь вдаль своими белесыми невидящими глазами. Она ждала его возвращения. Но почему он так долго не возвращался? «Море гневается на нас девочка» говорил он ей, но все равно отправился на промысел. Оставил ее здесь одну. Впрочем, ей было не привыкать. Они жили морем. Его дарами. И обычно она не переживала, но только не в этот раз. «Море гневается», думала она. Его не было слишком долго. Она пошла вдоль берега, вдыхая солоноватый запах, ощущая под своими босыми ногами мелкую режущею остроту гальки. Она шла, зная, что будет дальше, когда она сделает следующий шаг. Остановилась она только после того, как ее ступни коснулись самого края утеса. «Где же ты отец?» громко прокричала она. Ответом ей был лишь шум накатывающихся на прибрежные камни волн, да крики вездесущих и вечно голодных чаек.

Лиза Кравор «Та, что помнит»

Дни в плену шли медленно. Слишком медленно. Наша маленькая хижина превратилась в настоящую темницу. Хотя кормили нас хорошо. Еду, по распоряжению Алвера, нам приносила Квинта. Правда заговорить нам ни разу не удалось, так как за нами тщательно следили. Вид у женщины, надо сказать, был неважный. По всей видимости ее частенько избивали. Она приносила нам пищу и уходила, не смея поднять глаз. Мари, единожды, попыталась с ней заговорить, но разбойник приставленный к нам в качестве охраны, грубо велел ей заткнуться. Среди этих людей он был одним из немногих, кто пытался говорить с нами хоть как-то любезно. Правда, это не делало его меньшим негодяем и подонком, чем остальных. Я же никак не мог взять в толк как мальчишка, назвавший себя Алвером, сумел собрать вместе весь этот сброд, организовать его и заставить подчиняться своим приказам. Меня никак не покидало чувство того, что кто-то нас сильно разыграл и юноша, подставное лицо, а настоящий Алвер сейчас сидел, пил вино, и смеялся над нами. Также, меня очень волновала судьба леди Габриэлы и барона Фольк. Да что там говорить, в эти дни я даже был бы рад увидеть лорда Сатурлэй. Но нам с Мари приходилось оставаться в неведение. Алвер больше к себе нас не приглашал, да и в нашу хижину, служащую нам темницей, не заходил ни разу. На второй день нашего пребывания в лагере разбойников, нам принесли грубо составленное письмо, под которым нас заставили расписаться. Нам ничего не оставалось делать как согласиться. Единственное, что мы могли, это тянуть время. Поэтому я поставил рядом с росписью Мари свою выдуманную подпись, которая, по моему мнению, более всего подходила бы Фольк. Конечно, мы прекрасно понимали какой будет ответ. Но то, что нам принесли это письмо, говорило о том, что Кравита Фольк в лагере нет. А если и есть, то он выдает себя за другого. Но, что скорее всего, и то что меня сильно пугало, барон был уже мертв. Это было более рациональным объяснением того, что Алвер поверил в то, что я и Мари чета Фольк. Поэтому все что нам оставалось, это ждать и надеется на то, что к тому времени как Алвер получит отказ, если вообще ему соизволят ответить, и узнает о том, что мы не те, за кого себя выдаем, что-нибудь произойдет и наш плен окончиться. Впрочем, я прекрасно понимал, что чудо вряд ли случиться и готовился к худшему. Мари погрузилась в меланхолию и целыми днями проводила сидя на своем тюфяке или лежала, молча уставившись в потолок. Иногда мы разговаривали, но инициатором всех этих бесед был я и заканчивались они обычно вопросами девушки о том, что с нами будет и что же нам делать. Конечно я не мог дать внятного ответа на все эти вопросы, так-как и сам понятия не имел, что с нами будет и лишь успокаивал ее бессмысленными заверениями о благополучном исходе. Что явно никак ее не успокаивало, а лишь еще сильнее вводило в безмолвное молчание. Из хижины нас практически не выпускали, за исключением тех редких моментов, когда нам нужно было справить нужду.

Разбойники, поочередно охранявшие нас, были неразговорчивы и в большинстве своем злы на то, что им приходится торчать у нашей хижины в то время как их товарищи праздно проводили время.

– Эдин, – позвала Мари, выводя меня из задумчивости.

До этого дня она практически никогда не обращалась ко мне первой. Я повернул голову к девушке. Она сидела на своей скромной постели, обхватив согнутые колени руками и положив на них подбородок.

– Сколько мы уже здесь? – она не глядела на меня, взгляд ее был направлен на стену, а голос отрешен, но я знал, что вопрос направлен мне.

– Я не знаю. Шесть или около того.

– Семь, – спокойно поправила меня Мари. – Ровно семь с того самого дня как на нас напали.

– Ты что их считаешь? – я ласково улыбнулся в попытке ободрить девушку.

– Да, – подтвердила она. – Через это маленькое оконце, а еще когда меня выводят отсюда ну… ты сам знаешь куда.

За эти дни грани нашего общения окончательно стерлись и Мари в конце концов престала обращаться ко мне на «вы»

– Всего лишь семь дней, а мне показалось что прошла целая вечность, – вздохнул я.– Мы выберемся отсюда Мари, вот увидишь. Впереди у нас еще полно времени. Я что-нибудь придумаю.

Зачем я ей вру, тут же подумал я. Ничего я не придумаю. Мы взаперти в лагере полным головорезами и отморозками. А я всего лишь хромой калека, который даже не знает кто он есть на самом деле.

– Что здесь можно придумать, – печально сказала Мари, тем самым подтверждая мои мысли.

Она тоже не верила в меня. И была абсолютно права. Как можно верить в человека, который сам в себя не верит. Тем не менее я возразил ей.

– Мало ли что может произойти. Может кому-то удалось сбежать и сообщить о нашем похищение.

Мари лишь грустно улыбнулась. Она была довольно умной девушкой. С каждым днем общения с ней я все больше убеждался в этом.

– Ты же слышал Алвера, – произнесла она. – Они неуловимы в этом лесу.

– Алвер глупый юнец и может говорить все что угодно.

– Может быть и так. Но мне все же кажется, что он не лжет. В ином случае его шайку уже давно бы уничтожили. К тому же кто нас будет искать. Я всего лишь помощница леди Габриэлы, но не отношусь к какому-либо знатному роду, да и вообще какой-то благородной семье. Кому я нужна? Вы, аристократ, но ваше происхождение и знатность не известны. И вряд ли кто будет выяснять это пока вы здесь, а если даже и будут, то результат этого нам не известен. Да и к тому же это займет порядочное количество времени, а у нас его нет. Терпение Алвера не вечно.

– Хорошо. Спасать нас никто не будет, но как же лорд Сатурлэй и леди Габриэла? Их я думаю в плену не оставят.

– Если они в плену. В чем я очень сильно сомневаюсь.

– Отчего же?

– Почему они держат их отдельно от нас? Почему поверили в то что мы Фольк? Ты же видел лицо Алвера. Как оно перекосилось, когда он узнал, что в первом экипаже ехал лорд. Они все мертвы Эдин. И скоро мы последуем за ними.

Мари не выдержала и разрыдалась. Я подошел к ней и сев рядом приобнял за плечи в попытках успокоить. Мари прижалась к моей груди, вздрагивая в бессильных рыданиях.

– Мы будем живы Мари. И твоя леди тоже жива. И барон. Я искренне в это верю.

– Правда? – с надеждой произнесла она сквозь слезы.

Все-таки женская наивность и вера в слова мужчины перебороли в ней здравый смысл. Я решил этим воспользоваться.

– Конечно, – подтвердил я, сильнее прижимая ее к себе.

– Эдин, – тихо произнесла она и подняла на меня свои большие голубые глаза.

– Да? – ответил я.

– Я… я хотела сказать тебе. Ну… если это наши последние дни…

– Мари. Прекрати. Я же обещал тебе, что все будет хорошо.

Еще бы выполнить это обещание, про себя подумал я.

– Да, ты обещал, – она чуть приблизилась ко мне. – Но, если все же у нас ничего не выйдет, я бы хотела…. То есть я хочу умереть настоящей женщиной.

Она попыталась меня поцеловать, но я тут же отстранился и встал, так быстро, насколько мне позволила моя нога.

– Эдин, я люблю тебя, – в отчаяние выкрикнула девушка.

– Мари. Мы уже говорили об этом, – мягко, так чтобы не задеть чувств девушки, сказал я. – Ты достойна большего. Не меня. Пойми я хочу тебе только самого лучшего. Тебе не стоит совершать глупостей, о которых ты потом будешь жалеть.

– Это не глупости, – тихо, почти безнадежно произнесла Мари. – Это все из-за нее?

– Кого? – не понял я.

– Из-за леди. Ты любишь ее?

Я тихо вздохнул. Бедная девочка. Неужели, и я был когда-то вот так безнадежно и безответно влюблен.

– Дело не в любви Мари.

– Тогда в чем? – она посмотрела на меня умоляющим взглядом. – Я не понимаю. Я тебе не нравлюсь? Или…

– Дело не в тебе Мари. Точнее и в тебе тоже, но не в том смысле, что мне в тебе что-то не нравится и что с тобою что-то не так. Это все так сложно объяснить.

– Не утруждай себя. Я все поняла, – Мари легла на лежанку, повернулась ко мне спиной и закрыла руками голову. Она не плакала. Просто лежала так тихо, словно бы умерла.

Сначала я хотел подойти к ней и попробовать объясниться до конца. Но потом передумал, решив оставить девушку наедине со своими мыслями. Так ей будет легче это принять. Надо было дать ей время чтобы привести в порядок мысли. А уж времени у нас было предостаточно. Так, по крайней мере, я считал в тот момент.

Прошло еще пара дней прежде чем Мари соизволила со мной заговорить. До этого все мои попытки вывести ее на разговор не увенчались успехом. И, даже когда она заговорила, то вела себя довольно отстранено и холодно. Но я был рад даже такому общению.

– Ну вы что-нибудь придумали маглур? – ее официальный тон вернулся, но сейчас он звучал больше как насмешка, чем почтительное обращение.

Я был немного сбит с толку ее вопросом, но все же ответил.

– Нет. Еще нет.

Мари печально кивнула, как бы молча соглашаясь с доводами, известными лишь только ей. Если она когда-то и верила в меня, то сейчас эта вера исчезла полностью, понял я.

Дверь, глухо заскрипев, отворилась, впуская внутрь немного тусклого света, который только мог достигнуть этого места сквозь кроны многолетних деревьев. На пороге, к нашему удивлению, возник не один из наших охранников, а Алвер собственной персоной.

– Добрый день, – сказал он широко улыбаясь. – Вот, решил навестить своих гостей. Как вы себя чувствуете?

Мари презрительно отвернулась. Я взгляда не отвел, но отвечать ничего не стал.

– Вижу все хорошо, – невозмутимо произнес Алвер все с той же злорадной ухмылкой. – Надеюсь, что вам нравиться в нашем уютном местечке. Конечно это не имение в пригороде Лаборы, но все же. Хотя может в скором времени вы вернетесь туда. Мое послание ушло и, если ваши родственники благоразумные, а точнее благонадежные люди, они ответят на наши требования. Хотя, конечно, соблазн получить в наследство имение и титул могут перебороть их чувства ответственности. В таком случае мне жаль. Но пока об этом говорить рано. Баронесса, как вам ваши перины?

– Великолепно, – Мари резко повернула голову и посмотрела на юношу зло сощурив глаза. – В моем имение слуги живут в разы лучше.

– Серьезно!? – тут же парировал Алвер. – Шикарно же они живут я вам скажу. Может мне пойти к вам слугой?

Разбойник, стоявший за спиной Алвера, тихо гоготнул себе в кулак. Я посмотрел на Мари. Девушка была в бешенстве. В какой-то момент я даже испугался как бы она не кинулась на парня. Но она лишь пошевелила губами, посылая безмолвное проклятие в его сторону и повернулась к разбойникам спиной.

Алвер ехидно ухмыльнулся и посмотрел на меня.

– Я смотрю баронесса сегодня не в духе. А что насчет вас барон?

– Что насчет меня? – хмуро переспросил я.

– Вас все устраивает?

Я устал играть в его детские игры. Устал от своей беспомощности и от его ядовитого тона.

– Нет не все, – грубо ответил я, вставая и направляясь к Алверу. – Мне не нравится, что нас держат взаперти, словно зверей в клетке. Мне не нравится, как с нами обращаются и мне не нравится ваш насмешливый тон.

Я подошел вплотную к мальчишке. Тот даже не пошевелился, лишь дал знак своей охране оставаться на месте.

– Почему вы хромаете? – невозмутимо спросил он, глядя мне прямо в глаза.

– Что? – опешил я, не ожидая такого вопроса.

– Я спросил, – совершенно спокойным тоном произнес Алвер, – почему вы хромаете? Вы же военный наблюдатель? Или я ошибаюсь?

– Да!

Что это? Проверка? Неужели он что-то подозревает? Или знает, что я не тот, за кого себя выдаю? Куча вопросов роились в моей голове в этот момент.

– И вас не отстранили от этой обязанности несмотря на ваше увечье? – нагло ухмыльнулся Алвер.

– Идет война и каждый человек на счету. К тому же это свежая рана. Я получил ее в последней поездке и как раз возвращался домой на лечение. В первом экипаже ехала врач королевской Академии. Она занималась моим лечением. Поэтому мы и интересовались о судьбе первого экипажа.

– И как же вы получили это увечье? – Алвер явно нравилось издеваться надо мной.

– Я думаю, что тебя это не касается, – мной вдруг овладела внезапная ярость.

– Как грубо барон, – последнее слово юноша произнес с нескрываемым презрением. – Такое поведение недопустимо даже для почетных гостей.

– Гостей!? – вскричал я. – Ты называешь нас гостями? Разве это гостеприимство? Ты убил весь наш эскорт, а там помимо воинов были обычные люди: старики, дети и женщины.

Алвер рассмеялся прямо мне в лицо, так громко, что забрызгал меня слюной. Его чистый юношеский голос звучал словно насмешка всему во что я сейчас верил.

– Женщины? Дети? Старики? – Алвер буквально захлебывался от смеха. – Перестаньте барон. С каких это пор таких как вы волнует судьба обычных людей. Вас изнеженных и зазнавшихся аристократов, которые не видят ничего дальше своего носа. К тому же, как вы правильно заметили, идет война. И мы в ней тоже участвуем. Да-да, не надо на меня так смотреть. Я же еще не сказал на чьей стороне мы воюем.

Меня, словно стрелой, поразило внезапное осознание слов юного атамана.

– Так вы…

– Да, – совершенно спокойно прервал меня Алвер, – я смотрю вы начинаете понимать. Герцогство наступает и вполне успешно. И противостоять этой лавине подобно безумию. Попытки короля тщетны, ему не остановить их. Скоро Герон будет принадлежать Капаакам. И лучше в этот момент быть с ними, чем против них.

– И откуда только берутся такие как ты? – злобно просипел я, нависая на Алвером.

– О это довольно интересная история, – атаман нисколько меня не опасался. – Может когда-нибудь я ее вам и расскажу.

– Пошел ты, ублюдок, – ярость охватила меня полностью.

Я кинулся на юношу и попытался ударить его, но он видимо ждал этого. Ловко увернувшись от моего кулака, он со всей силы ударил меня по больной ноге. Яркая вспышка боли, подобно молнии, пронзила мое тело. Я вскрикнул и припал на правое колено.

– Знаешь, что я сделаю с тобой Фольк, если твои родственнички не соизволят прислать выкуп? Отдам тебя волкам. Думаю, они будут рады получить целого военного наблюдателя короля, который под пытками поведает им все что они захотят.

Алвер повернулся и вышел. Подбежавшая ко мне Мари опустилась передо мной на колени. Один из разбойников задержался в дверях, а затем внезапно с размаху ударил меня кулаком в висок. Последнее что я услышал, перед тем как померк мир, отчаянный крик Мари.

– Эдин, Эдин, очнитесь! – прикосновения теплых ладоней к моему лицу было приятными. – Очнитесь же!

Я с трудом открыл глаза. Сначала я ничего не мог видеть из-за царившей вокруг меня темноты. Но затем, когда глаза немного обвыклись, я смог различить слабые контуры наклонившихся на до мной людей.

– Мари, – произнес я имя девушки в надежде что она откликнется.

– Ну наконец-то, – сказал один из силуэтов голосом Квинты. – Мы уж и не чаяли до вас достучаться господин Эдин.

– Квинта!? – я решил подтвердить свои догадки.

– Ну а кто же еще, – хмыкнула женщина.

– Мари? – я вновь произнес имя девушки.

– Я здесь, – теплые ладони отнялись от моего лица. – Я рядом Эдин.

– Вы сможете идти? – серьезным голосом спросила Квинта.

– Думаю да. Но куда?

– Вы хотите быть свободным? Тогда вставайте и идемте, у нас совсем нет времени.

– Я помогу тебе, – вызвалась Мари и тут же взяла меня под локоть, помогая встать.

– Меня снова приложили по голове. Долго я был без сознания?

– Это случилось днем Эдин. Сейчас ночь, скорее всего далеко за полночь.

– Я бы сказала, что скоро уже рассвет, – хмыкнула в темноте Квинта. – Эти свиньи напились так, что большинство из них проснется не раньше обеда. Но вас схватятся сразу, как только обнаружат у дверей вашего бесчувственного охранника или если он очнется раньше времени.

– Что ты с ним сделала? – поинтересовался я на выходе из хижины.

– Приложила поленом по голове, – Квинта пошевелила носком своего башмака лежащее у двери бесчувственное тело.

– Думаю он это переживет, – злорадно ухмыльнулся я.– А если даже и нет, я расстраиваться не буду.

– Я тоже, – серьезно ответила Квинта. – Эти…

Она запнулась и замолчала.

– Эти твари недостойны жизни. Если у меня бы нашлось что-то получше полена я вогнала бы ему это в самое брюхо.

В голосе женщины послышалась нескрываемая злость. Она сплюнула на лежащее под ее ногами тело.

– Пора, – наконец сказала она.

– Но куда мы пойдем? – спросил я.– Они знают этот лес намного лучше нас. А я, к тому же, еще и хромаю. Да и что могут сделать двое женщин и, хм, такой как я, против целой банды головорезов?

– Ничего. И поэтому надо уходить быстрее. Мы должны покинуть этот лес, не попавшись им. Мари поможет вам идти.

Девушка действительно до сих пор держала меня под локоть и отпускать, по всей видимости, не собиралась. Мы пошли сквозь притихший лесной лагерь. Кое-где костры еще горели и несколько более стойких гуляк продолжали веселье.

– Пойдемте. Я проведу вас там, где нет охраны, – вполголоса прошептала Квинта. – Нам туда!

Женщина осторожно углубилась в лес, ступая так, чтобы не поднимать шума. Нам с Мари это было сделать сложнее, мне то и идти было не легко.

– А если мы наткнемся на Алвера? – тихо прошептала Мари, скорее обращаясь к себе, чем к кому-то еще.

Квинта несмотря на это услышала ее слова.

– Не наткнемся, – сказала она, уверенно скользя впереди меж темных силуэтов деревьев. – Сопляк с большей частью своих головорезов покинул лагерь. Насколько я смогла понять из пьяного бреда этих идиотов у них наметилось какое-то дельце. Поэтому Алвера здесь не будет в лучшем случае несколько дней. Более удачного времени для побега представить нельзя.

– Но как ты смогла…

– Очень просто, – Квинта не дала мне закончить мой вопрос предугадав его наперед. – Когда эти свинья удовлетворяют свои низшие потребности они не могут уследить даже друг за другом, не говоря уже о ком-то другом. Им то всего и надо, как только….

Она внезапно замолчала на полуслове, не желая говорить дальше.

– Что… что они с тобой сделали? – с ужасом в голосе спросила Мари. – Все эти дни пока мы были здесь как они с тобой обращались?

Квинта внезапно остановилась и обернувшись к нам, застыла темной фигурой меж толстых стволов вековых деревьев.

– А как вы думаете девушка? – наконец с некоторой желчью в голосе произнесла она, – что делают с женщиной толпа озабоченных, охочих до своих грязных утех, мужчин? Несмотря на вашу молодость, я не думаю, что вы настолько уж наивны, чтобы не понимать того как со мной обращались.

– И при этом они вас не связали и даже не следят за тем чтобы вы не сбежали, – произнес я свои мысли вслух.

Конечно эти слова были крайне несправедливы по отношению к Квинте, но я все же счел нужным сказать ей об этом.

– А зачем, – грустно ответила Квинта. – Мне в первый же день сказали, что со мной будет если я попытаюсь сбежать. Они думают, что этого вполне достаточно. Они подарили мне жизнь и за это я должна быть им благодарна, по крайней мере, они так считают.

– И все же, не смотря на угрозы вы бежите и помогаете нам, хотя я являюсь изрядной обузой?

– Понимаете Эдин, они все равно меня убьют, рано или поздно, если конечно к тому времени я сама с собой не покончу. Так зачем ждать того, что и так неминуемо. Уж лучше умереть в попытке стать свободным, чем в неволе. Так всегда говорил Кавир. Уж не знаю откуда он понабрался таких слов. А что насчет вас, то уйти одной и бросить вас здесь, мне не позволила моя совесть.

– И мы благодарны вам за это, – искренне сказал я.

– А что с остальными? Теми люди что были с нами? Дети, старики, женщины? – спросила Мари, помогая мне переступить через торчащий из земли, древесный корень.

На этот раз ответа от Квинты ждать пришлось намного дольше.

– Мертвы, ну кроме еще нескольких женщин которых они сочли годными для своих развлечений, – наконец хрипло произнесла она, осторожно минуя в темноте небольшой валежник. Правда все равно производя нежелательный для нас шум. Я вообще удивлялся как женщина ориентировалась в этой тьме, без света факела и фонаря. Мы с Мари лишь видели ее размытый силуэт впереди на который и ориентировалась.

– Дети и старики им не нужны. Зачем кормить лишние рты, – в голосе Квинты слышалась нескрываемая боль, смешанная с ненависть к напавшим. – Они у меня на глазах пронзили маленького мальчика стрелой. Я… я хотела спрятать их, сберечь. Я укрыла одну из девочек под телегой, но…

Она запнулась и замолчала. Кажется, она плакала. Нет, я был уверен, что она плачет. Рядом тихонько всхлипывала Мари. Я испытывал ужасные чувства в этот момент и проклинал себя за свою беспомощность.

– Ее звали Белла, – сказала Квинта. – Они перерезали ей горло. Даже рука не дрогнула. Твари. Она была такой милой девочкой. А я не смогла ее защитить.

– В этом нет твоей вины, – сказал я, хотя понимал, что мое утешение было слишком уж слабым. – Главное то, что ты хотела и пыталась их спасти.

– Нет, – ответила Квинта остановившись. – Главное то что я не сумела их спасти. Никто не смог. Мы были обречены уже с того самого момента как вошли в этот проклятый лес. Идти с этой колонной было дрянной затеей.

– Это все Сатурлэй, – сквозь слезы прошипела Мари. – Это он повел нас этой дорогой. Из-за его упрямства мы здесь.

Я еще никогда не слышал в голосе девушки столько злобы.

– Нее-т, – печально протянула Квинта, снова двинувшись вперед, – это не только его вина. Да он выбрал этот маршрут, но он не заставлял нас идти с ним. К тому же никто не переубедил его в том, что его идея плоха.

– Мы пытались, но лорд обладает невероятной способностью игнорировать чужое мнение.

– Любого человека можно переубедить, – вздохнула Квинта. – Даже лорда Сатурлэй. Вопрос в том, как это сделать.

– Нет, только не Сатурлэй, – я отрицательно покачал головой, правда это вряд ли кто-то увидел из-за царившей вокруг темноты. – Кстати вам не известна его судьба? Что с леди Габриэлой? Бароном?

– В лагере их нет, – ответила женщина.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно. Но я не уверена, что это их единственное убежище. Я не видела, что произошло с лордом и леди, так как они ехали в голове колонны. У меня не было времени на то, чтобы разглядывать их экипаж. А вот барон во время нападения находился рядом с нами. Его ранило стрелой, я видела, как он повис в седле и лошадь унесла его вперед по дороге. Не думаю, что он выжил.

– Почему вы в этом так уверены? – спросил я огорченный словами Квинты.

– Я не уверена. Барон хороший человек, в отличии от лорда, и мне действительно его жаль, вот только я не думаю, что в пылу битвы кто-то стал разбираться в его происхождение. Ведь барон ехал верхом, как и простые воины из экспорта. Хотя не думаю, что вам стоит терять надежду. Тем более насчет леди Габриэлы.

Мари сильнее стиснула мой локоть. Идти мне стало тяжелее, хотя мы и прошли совсем немного. Но я знал, что должен двигаться, хотя бы до тех пор, пока могу сделать хоть шаг. Мне было очень стыдно, что я всех задерживаю, но когда я попытался высказать это вслух, то получил в ответ легкий возмущенный тычок в бок от Мари. Квинта просто смолчала.

Воздух Ливневого леса был влажным и густым. Это я почувствовал на себе еще сидя взаперти в хижине. Но сейчас ощущал это особенно отчетливо. Через некоторое время пути мне стало трудно дышать, появилась хриплая одышка. Хотя может всему виной был не воздух, а мое слабое, еще не восстановившееся до конца, здоровье. Мне сейчас явно не хватало настоек леди и ее, пусть властного и неприятного, но требовательного и успокаивающего голоса. Мне не хватало подбадривающих речей барона, его крепкой дружеской руки, которая не позволит тебе упасть. Не хватало ворчливого и громогласного сетования на жизнь Кавира, его добродушной улыбки, сияющей сквозь кустистую бороду. Я помнил, как он просил напоследок присмотреть за его женой. И я обещал, но не смог выполнить обещания. А теперь вот Квинта, отданная на растерзание разбойникам, шла впереди, пытаясь спасти наши с Мари жизни. Хотя это был должен делать я.

Глаза по мере нашего продвижения немного свыклись с темнотой, и я стал лучше различать окружавшие нас стволы мрачных деревьев. Ночной лес был необычайно тих, лишь одинокие крики ночных птиц нарушали его покой. Поэтому каждый наш шаг был отчетливо слышен. Каждое неловкое движение, хруст веток, попадавших по подошву сапог, резали словно ножом по сердцу. Я то и дело ожидал внезапного нападения. За каждым стволом, в каждом овражке я видел готовящуюся засаду. И каждый раз я убеждал себя в том, что это всего лишь мои надуманные страхи.

Квинта шла так уверенно, будто хорошо знала дорогу. Порой мы теряли ее из виду, но каждый раз она останавливалась и терпеливо дожидалась нас. Мари тоже сильно устала. Я понял это по ее тяжелому дыханию. Но при всем этом девушка упорно двигалась вперед, подставляя мне свое хрупкое плечо. И даже ни разу не остановилась, чтобы отдохнуть, и не посетовала на то как ей тяжело. Я с каждым разом удивлялся тому сколько в этом юном создание силы духа.

– Немного отдохнем, – сказала Квинта, когда мы следом за ней вышли на небольшую круглую полянку.

– Мы сможем пройти еще, – стойко сказала Мари, хотя в ее голосе прозвучало явное облегчение от услышанных слов.

– Нет, – категорично заявила Квинта. – Остановимся в этом месте. Здесь подождем друзей, они проведут нас через лес.

– Друзей!? – чуть ли не в один голос воскликнули мы с Мари.

– Кто-то из нашей колонны выжил? – спросил я.

– Кто же? – поддержала меня Мари.

– Нет они не из нашей колонны, – возразила женщина. – Они… как это лучше сказать, вообще не люди.

– О чем это вы? – непонимающе вопросил я.

– Кто они такие? – практически в тон со мной воскликнула Мари.

– Лесные жители, – ответила Квинта. – Не стоит больше задавать вопросов. Вы все сами увидите.

Ждать, впрочем, пришлось недолго. Поначалу я услышал легкий шелест множества маленьких крыльев, так словно рой мотыльков разом закружил вокруг. Существа, заполонившие поляну, поначалу действительно напомнили мотыльков, но это только на первый взгляд. Такие же маленькие крылышки двигались так быстро, что сливались в единое целое. В остальном же, к моему превеликому удивлению, они были похожи на людей, только крошечных. Некоторые из этих удивительных существ держали в руках маленькие фонарики. Они окружили нас со всех сторон легко порхая над нами. Выглядело это зрелища надо сказать завораживающе. Квинта при этом сохраняла совершенно невозмутимый вид. Она громко поприветствовала существ.

– Это они? – рой разразился хором писклявых голосов.

– Они, они, они… – их голоса разносились эхом, так будто говорило одно существо и в тоже время множество голосов разом.

– Да, я их привела, – ответила Квинта. – Теперь вы выведете нас из этого места?

Они не ответили. Облепили нас с Мари и кружили вокруг.

– Какая хорошенькая, – одно из существ ущипнуло Мари за щеку. Девушка ойкнула и попыталась отстраниться. Хор голосов вторил.

– Какая миленькая, – пропищало другое существо передавая свои слова нестройному гулу роя.

– Да, да, да, – существа соглашались. Рой соглашался.

– Кто вы? – спросил я, пытаясь уклониться от кружащих вокруг меня существ, так, чтобы никого из них случайно не задеть.

– Кто мы? Кто мы? Кто мы? – пронесся гул. – Он спрашивает кто мы? Он не знает.

– Не знает, – утвердительно ответило одно из существ. Мне показалось, или оно хихикнуло?

– Знает, знает, знает…, – теперь смеялся весь рой.

– Я не знаю кто вы. Скажите мне.

– Сказать ему!? – часть роя летавшая надо мной закружилась быстрее.

Они что, снова смеются надо мной или раздумывают, вновь подумал я?

– Сказать ему, – это уже было утверждением. – Давайте ему скажем.

– Скажем, скажем, скажем, – разразился хором рой.

– Это лесные жители, – пояснила за них Квинта. – Сальвикины15. Лесные эльфы.

– Эльфы, эльфы, эльфы…, – рой кружил все сильнее.

– Да эльфы. Мы эльфы. Да, да, да.

– Вы обещали нас проводить, – громко сказала Квинта. – Вывести из этого леса.

– Вывести!? Вывести. Да, вывести.

Рой взвился вверх, сливаясь там в единое целое, а затем устремился вниз вновь, разделяясь на три равные части и окружая нас.

– Так вы нас проводите? – настаивала Квинта, зная, что времени у нас не так много.

– Проводим. Мы проводим, – рой кружил.

– Но они гости, – пискнуло несколько существ. – Они должны погостить у нас.

– Гостить, гостить, гостить…, – рой гудел возбужденными голосами.

– Да! Танцевать, кружить, кружить.

– Да, да, да.

– Но у нас нет на это времени, – возразила Квинта.

Существа казалось не слушали ее. Они вновь слились воедино и устремились вперед меж деревьев. Нам ничего не оставалось как последовать за ними. Эльфы двигались довольно быстро, но как только мы начали отставать, вернулись, облетели нас кругом и вновь устремились вперед. Мари завороженно следила за перемещением этих странных существ. Несмотря на то что двигаться теперь пришлось немного быстрее, идти, как оказалось, было недалеко. Эльфы привели нас к еще одной поляне, более большой чем прежняя. На ней было довольно светло. Множество крошечных фонариков, на подобие тех, что держали в крошечных ручках некоторые из эльфов, сплошь украшали ветви деревьев, обступивших поляну. Рой устремился к ее центру, резко падая вниз к устилавшей поляну траве, но как только они практически коснулись земли, тут же резко взмыли ввысь, закрутившись словно бы небольшой ветряной вихрь. Наверху к ним присоединилось еще несколько групп эльфов, которые слетались с ближайших деревьев.

– Гости, гости, гости, – гудели одни.

– Пир, пир, пир, – вторили им другие.

– Танцевать, кружить, кружить, – верещали третьи.

– Правда они прекрасны? – восхищенно вздохнула Мари.

– Да уж, – я был настроен более скептически чем девушка, – только очень шумные и назойливые, у меня от них кружится голова.

– Это не от них. Голова у тебя болит потому что тебя снова по ней ударили, – поправила меня Мари.

– Спасибо что напомнила, а то уж я совсем забыл, – пробурчал я.

– Не будь занудой Эдин, – хихикнула девушка. – Помни, мы в гостях.

И она первой ступила на мягкий зеленый покров поляны эльфов.

– Как вы их нашли? – спросил я у Квинты, которая осталась стоять рядом со мной под сенью деревьев.

Я тоже не решался ступать на поляну. Это место вызывало у меня неприятные ощущения, особенно после того происшествия с ведьмами.

– Они нашли меня сами. Несколько эльфов прилетело в одну из ночей и заговорили со мной. Когда они узнали, что я пленница сказали, что помогут. Предложили бежать сразу, но я сказала, что есть еще двое и без них я никуда не уйду.

Квинта не повернула головы в мою сторону. Она печально смотрела на стоящую посреди поляны Мари и кружащих вокруг нее эльфов.

– Разумнее было бы оставить нас, а самой бежать, – сказал я.

– Разумнее, но нечестно, – ответила Квинта, а затем ступила на поляну.

– Пойдемте, – сказала она мне, – чем раньше все это закончится, тем быстрее мы покинем этот треклятый лес.

С этими доводами поспорить я не мог, поэтому, вздохнув, поковылял следом за женщиной. На поляне уже собралось приличное количество эльфов. Они так сильно шумели, что их, наверное, было слышно далеко за пределами поляны. Они окружили Мари восхищаясь ее красотой. Хотя я не понимал, как эти существа могут оценить красоту чуждого им рода.

– Кружить, кружить, кружить, – гудел значительно увеличившийся рой.

– Пыльца, – выкрикнуло несколько тоненьких голосков.

– Пыльца. Да, да, да, – вторил им весь рой.

– Одарите их, – опять несколько голосов.

– Дарите, дарите, дарите….

Рой взвился вверх, закрутился и резко распался на мелкие группки. Я и Квинта, встали по обе стороны от Мари, ожидая продолжения этого странного действа. Разделившиеся эльфы устремились к деревьям, а затем быстро вернулись, снова объединяясь в единое целое. Рой быстро облетел поляну делая круги, которые с каждым разом уменьшались, образуя спираль, сужающуюся к центру поляны, там, где стояли мы. При этом рой распространял за собой мелкую синеватую пыль которая оседала в воздухе медленно опадая на землю. По всей видимости, это и была та самая пыльца о которой говорили эльфы. Поначалу ничего не происходило. Но затем пыльца накрыла и нас. Она забивалась в ноздри, глаза, рот. Опадала на волосы. Я поднял ладонь, и пыльца обильно осела на ней синими блестками. Я чихнул раз, а затем следом еще. Эльфы не жалела своей пыльцы. Она была неприятно липкой, словно мед. Наконец рой остановился и завис в паре шагов от нас, на уровне наших глаз, словно бы выжидая чего-то.

– И это все? – спросила Мари.

У меня ужасно зачесался кончик носа, и я потянулся чтобы его почесать, но не смог этого сделать, так как рука перестала меня слушаться. Меня словно бы парализовало. Я стоял не способный пошевелиться, имеющий возможность лишь ошалело водить глазами и изредка моргать.

На вопрос Мари так никто и не ответил. С ними тоже самое понял я. Возможности повернуть голову я не имел, лишь только искоса посмотреть на моих спутниц. Я наблюдал за застывшим в воздухе, необычайно тихим сейчас, роем. И внезапно понял, что происходит сейчас и то, что произойдет с нами дальше. Мои мысли подтвердились уже в следующее мгновение. Рой резко взвился вверх, так быстро и высоко, что я не мог их видеть из-за своей неспособности пошевелиться. Но зато я мог прекрасно все слышать.

– Пир, пир, пир, – дружно гудели эльфы.

– Танцевать, кружить, есть, – рой пронесся за нашими спинами.

При последнем слове у меня по телу пробежали мурашки. Я собрал всю свою волю в кулак и попытался пошевелиться. Но все мои усилия были тщетны. Рой пронесся совсем рядом.

– Есть, есть, есть, – гудела одна часть.

– Пир, пир, пир, – верещала вторая.

Да уж, прекрасные создания, промелькнули у меня в голове слова Мари. Ничего не скажешь. Интересно что она думает сейчас в этот самый момент, когда эти милые, по ее словам, существа решили нами попировать.

Рой снова возник перед нами и завис в нескольких шагах.

– Сейчас!? – неуверенно пискнуло несколько голосов.

– Сейчас? – добавилось к ним еще часть, спрашивая более уверенно.

– Сейчас, – прогудел весь рой, колыхнувшись от волнения.

И он устремился к нам. В этот самый момент на поляну въехал всадник, облаченный в черную бригантину16 на черном жеребце под стать своему доспеху. За ним следовал второй всадник. Въехавший первым, резко пришпорил коня и пустил его прямо на напавший на нас рой. Эльфы уже облепили нас, но сделать ничего еще не успели. Завидев опасность, рой вновь объединился и резко взмыл вверх. Сбежали, подумал я, но как оказалось сильно недооценил этих маленьких бестий. Остановившись, судя по их взволнованному гудению, где-то на уровне верхушек деревьев, рой резко спикировал вниз, прямо на подоспевшего нам на помощь всадника. Тот ожидал этого и выставил перед собой смоляной факел, который держал в правой руке. Рой резко рассыпался, но нескольких эльфов огонь задел. Они дико визжали, тщетно пытаясь спастись от поедающего их пламени. Первыми сдавались их тоненькие, словно у стрекоз, крылышки. Они сгорали мгновенно, и их владельцы падали в траву, страшно корчась, пока огонь пожирал их тщедушные тела. Но большинство из роя не попало в огонь, успело увернуться и теперь со всей яростью накинулись на всадника и его лошадь. Коню, который был защищен меньше своего хозяина, доставалось больше всего. Человек же отмахивался факелом, то и дело поджигая новых существ. Но и ему доставалось тоже. Эльфы, маленькие и юркие, атаковали все его незащищенные места, лезли под сочленения доспехов. Я наглядно увидел на что были способны эти существа. На помощь товарищу размахивая своим факелом, подоспел второй всадник. Часть эльфов переключилось на него. Как оказалось, существа имели довольно острые мелкие зубы и очень неплохо ими пользовались. Я видел, как они буквально поедали брыкающихся лошадей и сидящих на них людей. Им не устоять, понял я. Один из обезумевших коней, скинул своего седока и, дико заржав, скрылся среди деревьев. Упавший всадник выронил факел и был тут же атакован большой группой, воспользовавшихся этим моментом, существ. Как только они закончат с ними, то примутся за нас понял я.

Но тут, к нашему необычайному везению, из леса появилось еще трое пеших воинов в черных кольчугах и факелами в руках. Они тут же напали на маленьких мерзких тварей, поджигая их и сбивая на землю. Оставшиеся эльфы взвились вверх, объединяясь на ходу в довольно поредевший рой. Немного покружив в воздухе, они скрылись в кронах деревьев, больше не решившись напасть. Второй всадник спешился рядом с тремя подоспевшими им на помощь воинами. Те уже стояли над лежащим на земле товарищем. Всадник подошел и присел перед ним на корточки. Лежащий на земле воин не шевелился.

– Даал? – спросил один из стоявших тесным полукругом людей.

Что-то смутно знакомое промелькнуло у меня в голове. Что он сказал? Кажется, спросил жив ли он. Или я ошибаюсь.

– Даал! Каорри фал хан, – ответил сидящий. – Тааен фил, си ам ортиз.

Все мое тело пронзила легкая дрожь. Я понимал, о чем говорят эти люди. Он ответил, что тот жив, но ему сильно досталось и приказал взять его, а сам он займется нами. Я испугался моих внезапно обнаружившихся знаний, но еще больший испуг во мне вызвало осознание того, кто пришел на помощь. Герцоговчане. Но как? Почему? Здесь в этом лесу? Конечно Алвер намекал что принимает сторону Черного герцогства, но я не думал, что он зашел настолько далеко. Или же это разведывательный отряд, и он сам по себе? Но почему они не удосужились хотя бы сменить свое обмундирование? Неужели волки настолько безнаказанно чувствуют себя на наших территориях что свободно разгуливают здесь? Неужели все так плохо? И откуда, будь я проклят, я знаю их варварский язык? Множество вопросов пронеслось в моей голове за то время пока я безвольно наблюдал за тем, как герцоговчанин, раздававший приказы, встает и направляется к нам. В шаге от меня он остановился, осветил факелом наши лица. Маленькие фонарики на деревьях давно погасли, словно бы зачахли с уходом своих хозяев.

– Женщины, – фыркнул воин на своем грязном наречии. – И один геронский ублюдок. Под действием пыльцы.

Грубое лицо воина исказила гримаса презрения. Он встряхнул головой, всколыхнув гриву черных, как смоль, густых волос. У него были тонкие плотно сжатые губы, небольшой острый нос и темные глаза под стать его волосам.

– Что с этими? – спросил у него подошедший пеший воин.

– Попробуйте найти лошадь Тоорина, а этих отвезите в лагерь. Они еще не скоро придут в нормальное состояние.

– Может оставить их здесь? Зачем нам эта геронская шваль? Хотя девок взять можно. Хоть и геронки, но ребята в дороге давно, нам сойдут и такие. Особенно вон та, молодая. Очень даже ничего.

– Я сказал в лагерь. А что с ними делать дальше пусть решает Коотин, – черноволосый воин развернулся и пошел к своему коню, похоже потеряв к нам интерес. Раненого Тоорина уже перебросили через круп лошади, закрепив ремнями чтобы он не свалился.

– А если мы не найдем коня Тоорина? – крикнул вслед уходящему оставшийся стоять рядом с нами герцоговчанин. – Что тогда?

– Это ваши проблемы, – ответил воин, осторожно садясь в седло, так чтобы не задеть Тоорина. – Они должны быть в лагере. Коотин должен на них взглянуть. И мне не важно, как вы их туда доставите.

Воин тронул коня и скрылся среди деревьев. К стоявшему напротив нас человеку подошли двое его товарищей.

– Ну и что делать? – спросил один из подошедших. – Будем искать коня?

– Ты что, дурной? – ответил тот, что получал приказы. – Где ты его сейчас сыщись в этом лесу ночью? Скажем что искали, но не нашли. Этих потащим на себе. Благо до лагеря недалеко. Да и вязать их не надо.

– Так может мы сначала девок оприходуем, пока они не могут сопротивляться? – хищно улыбнулся третий.

– Да, а потом тебя оприходует Коотин, – ответил получивший приказ, – да так, что ты не скоро это забудешь.

– А как он узнает? – спросил третий, с лица которого так и не сошла хищная улыбка.

– Узнает не узнает я проверять не хочу. Ты сам знаешь Коотина. Он долго разбираться не будет. Поэтому берем их и тащим в лагерь.

Третий неохотно вздохнул, схватил Квинту и, закинув ее себе на плечо, понес в лес. Меня взял тот, что спрашивал о поисках лошади. Он был самым большим и крепким из этой троицы, по крайне мере, внешне. Но, взвалив меня на плечо, он закряхтел, извергая проклятия.

Нас понесли словно безвольных марионеток особо с нами не церемонясь. Ну, по крайней мере, со мной. Мне было крайне неудобно и больно, но я не мог ничего ни сказать, не сделать. От герцоговчанина несшего меня, сильно пахло потом и луком, а еще несло, по всей видимости, не так давно выпитым, кислым вином. Впрочем, до их лагеря мы добрались довольно быстро, несшие нас воины лишь единожды останавливались чтобы передохнуть.

Временный лагерь, разбитый герцоговчанами был небольшим, но обустроен основательно. Один большой прямоугольный шатер и чуть меньший, круглой формы, были поставлены недалеко друг от друга. В выложенном камнями большом кострище весело потрескивали дрова. Костер был большим и яростно рвался ввысь, словно бы пытался вырасти до размеров деревьев. Герцоговчане явно не скрывали своего присутствия. Люди, сидевшие у костра все как один, имели черные цвета в одежде и доспехах. В отличие от шумных и разгульных разбойников они вели себя достаточно сдержанно и тихо. Они тоже выпивали, развалившись у костра, закусывая жареным мясом. Но делали это как-то степенно и медленно. Я, усаженный принесшим меня воином к стволу дерева рядом с прямоугольным шатром, наблюдал за ними. Их было около пяти. Среди них я не заметил всадников с поляны. Двое из несших нас, присоединились к сидящем у костра, сразу получив град вопросов о том, что произошло и кого это они притащили. Третий же направился к круглому шатру и откинув ее полог, спросил разрешения войти, а получив его, скрылся внутри. Спустя короткое время он вышел обратно, а следом за ним черноволосый всадник. Они подошли к нам.

– Уложите их на что-нибудь, – сказал он, хмуро глядя на меня. – И не забудьте приставить охрану. Пусть следят внимательно, к ним в любой момент может вернуться способность двигаться. А что насчет тебя, то бери этих двоих, и отправляйтесь на поиски коня Тоорина.

– Но…, – попытался возразить воин. Черноволосый предостерегающе выставил руку ладонью вперед.

– Ты прекрасно слышал Коотина. Так что выполняйте. Но сначала не забудь, чтобы позаботились об этих.

Воин недовольно скривил лицо, но возражать больше не стал. Он направился к костру, где довел до сидящих все приказы. Люди, выслушав его, неохотно вставали со своих мест. Особенно двое тех, что принесли нас с поляны. Вскоре втроем они скрылись среди деревьев. Где-то там бродил обезумевший от боли и страха конь Тоорина, которого им предстояло найти.

К нам подошел бородатый воин в распахнутой до середины груди рубахе. Он был огромного роста с широченной грудью и широкими плечами. На руках играли объемные мускулы. Через всю правую часть лица у него тянулся широкий шрам, чем-то напоминавший мой, только начинался от самого верха лба.

– Карнииген, – обратился к нему черноволосый, – этих уложишь в общем шатре. И не прозевай момент, когда они очухаются. Коотин хочет с ними поговорить.

Карнииген. Знакомое имя. Где-то я его слышал. Какое-то смутное воспоминание колыхнулось в моей голове, но я никак не мог уцепиться за него, чтобы вспомнить.

– Хорошо, – ответил здоровяк. – Сейчас займусь этим.

Голос. Его голос тоже был мне знаком. Я… я где-то слышал его. Внезапно резкая боль судорогой пронзила мою левую ногу. Он был там. В той битве. Я начинал вспоминать его смутные очертания, его голос. Их было двое. С ним был еще один. Я помню, что они называли друг друга по именам. Карнииген и…. Имени второго я не помнил. Главным было то, что они хотели меня убить. Хотели моей смерти.

Тем временем герцоговчанин поднял Мари и Квинту, взвалив обеих на плечи, словно двух небольших барашков и понес их в шатер. Черноволосый, имени которого я до сих пор так и не знал, еще раз окинул меня злым взглядом, а затем вернулся в круглый шатер.

Карнииген вернулся через пару минут. Он наклонился ко мне, чтобы поднять и на мгновение замер, вглядываясь в мое лицо. Узнал, подумал я. Он вспомнил меня. Но Карнииген, если даже и узнал, совершенно не подал виду и сделав невозмутимое лицо, взвалил меня на плечо и внес в шатер. Внутри было темно и прохладно. Герцоговчанин кинул меня на одну из твердых лежанок сооруженных, по всей видимости, из ветвей деревьев, поверх покрытыми шкурами.

– Полежишь пока на моей, – хмыкнул здоровяк. – Я сегодня слишком великодушен, раз позволяю геронскому ублюдку портить мою постель.

Карнииген сел в углу шатра у самого выхода, внимательно за нами наблюдая. Я некоторое время вглядывался в темное полотно шатра, а затем прикрыл глаза, благо на мои веки действие пыльцы не распространялось. Сон пришел быстро и в нем я умирал от руки Карниигена. Причем не один раз.

Глава 14. Волки

Тамор Капаак получивший в свои руки всю территорию королевства Сабар, решил назвать свои новые владения герцогством, так как сам начинал свой путь в герцогстве Амбро, являющейся частью королевства. А себя же он нарек Черным герцогом. Его самым верным соратником и другом в то время оказался Сиитин Свиирин, безумный человек, согласно слухам и преданиям живший в одиночестве в чаще леса и лишь дело случая познакомило их с Тамором. Правда, были и такие, что утверждали, будто Сиитин в действительности является отцом Тамора. Что, с научной точки зрения, мало вероятно, если верить многочисленным записям того времени, в которых утверждалось, что разница в возрасте между Тамором и Сиитином составляла не более пяти-шести лет. Но то что именно Свиирин принес веру в Великого волка Алкова никаких сомнений не вызывает. Именно он стал первым служителем этой веры и яростным преследователем тех, кто подвергал сомнению существование Великого волка. Именно он заявил, что Тамор Капаак не кто иной как истинный сын Алкова и послан им на нашу бренную землю, чтобы вершить его волю. Некоторые называли его безумцем, другие же преклонялись перед ним и верили ему словно богу. В любом случае Свиирин сыграл ключевую роль в формирование Черного герцогства, за что позднее был прозван Сиитином Духом стаи.

Клир Амбриг «Падения королевств»

Коотин оказался высоким худощавым мужчиной с длинным вытянутым лицом и таким же носом. Его серые глаза были пусты, а тонкие губы сильно сжаты и немного искривлены в правой части рта. Он был моложе меня. Ему было немногим за тридцать, подумал я. Он был более близок к Карверу, хотя тот был немногим моложе его. Темные волосы Коотина, были светлее чем у Сиваара, так, как оказалось, звали черноволосого наездника, жесткая многодневная щетина покрывала его щеки. Он молча разглядывал меня, сидя за небольшим походным столом.

Пыльца, которой одарили нас эльфы, закончила свое действие пару часов назад. Не знаю сколько я проспал, но проснулся я от ощущения того, будто все мое тело пронзило множество иголок. Ко мне вернулась способность шевелиться и двигаться. Карнииген, по всей видимости, был на стороже и услышал мои шевеления, хотя в царившей в шатре тишине, этого было сложно не услышать. Он резко встал и в один шаг подскочил ко мне, а затем неожиданно хлестко ударил меня по лицу своей широкой ладонью. Когда я вскрикнул от неожиданности, он довольно хмыкнул и, быстро взвалив меня на плечо, вышел из шатра. Воины герцогства спали прямо у костра. Им явно не понравилось то, что их шатер определили для пленников. Хотя мы и заняли всего три лежанки, туда все равно никого не пустили, скорее всего опасаясь за обездвиженных женщин. Хотя кто их знает, этих волков.

Карнииген ногой растолкал одного из спящих и велел заменить его на посту, чтобы следить за Мари и Квинтой в его отсутствие, а сам направился к круглому шатру.

И вот теперь я стоял на коленях, насколько это конечно позволила мне моя левая нога, прямо напротив угрюмого командира Черного отряда.

– Странно, – наконец произнес Коотин на языке герцогства, думая, что я его не понимаю, – что они делали на той поляне? Две женщины и этот. Вид у него неважный! Спроси у него кто они и что делали на той поляне.

Сиваар, доселе сидевший в дальнем углу шатра справа от Коотина и тоже с интересом наблюдавший за мной, поднялся и подошел к Коотину, встав прямо за его спиной.

– Как твое имя? – спросил он меня на ломаном геронском, правда при этом говорил он довольно сносно.

Я промолчал, внимательно переводя взгляд с Коотина на Сиваара и обратно.

– Как твое имя? – более настойчиво произнес герцоговчанин.

Я вновь промолчал. Коотин вопрошающе посмотрел на Сиваара, а затем коротко кивнул, так, будто с чем-то согласился или дал на что-то свое разрешение. Сиваар быстро, всего в несколько шагов, подошел ко мне и наотмашь ударил меня по лицу открытой ладонью. Рука у него была тяжелая и жесткая. Я пошатнулся от удара, потеряв на короткое время представление о реальности. Сиваар отступил на полшага назад и вновь задал мне свой вопрос. Смысла тянуть время у меня не было. Вряд ли кто-то придет нам на помощь. Единственное что мне стоило продумать, так это то что я буду им говорить, так как притворяться бароном Фольк в данной ситуации было крайне неуместно и глупо. Главное, чтобы Мари и Квинта не начали прикрываться этой историей.

– Эдин, – глухо ответил я, сплевывая кровью из разбитой губы.

– Кто твои спутницы? – спросил Сиваар, скрещивая на груди руки.

– Мари и Квинта, – коротко ответил я, называя лишь их имена, впрочем, их фамильных имен я и не знал.

– Что вы втроем делаете в этом лесу?

– Решили прогуляться и заблудились, – с усмешкой ответил я.– Забрели на милую полянку в гости к приветливым сальвикинам и были их почетными гостями, пока вы не прервали эту идиллию.

Сиваар вновь ударил меня по лицу, но на этот раз я ожидал этого и смягчил удар чуть повернув голову в сторону так чтобы ладонь герцоговчанина прошла вскользь.

– Что он говорит? – нетерпеливо спросил Коотин.

Сиваар перевел ему все то немногое сказанное мной. Командир герцоговчан громко рассмеялся, когда его подручный закончил говорить.

– Эти идиоты подумали, что те твари сальвикины? Лесные эльфы, кружащие словно бабочки в лунном свете и пьющие волшебный нектар с лепестков ночных цветов? Глупцы! Конечно лагардов17 легко спутать с другими похожими существами, все-таки за счет этого они и питаются. Но надо знать, что ни один лесной эльф ни на шаг не приблизиться к человеку, так как они очень осторожны и пугливы. Глупые геронцы, по всей видимости, этого не знали. Но как они оказались на той поляне? Вряд ли лагарды привели их на свою поляну издалека. Они не улетают далеко от места своего обитания и обычно охотятся рядом.

– Зато здесь поблизости лагерь геронского сброда, которые грабят таких же, как и они сами. Может они из людей этого сопляка Алвера? – заметил Сиваар.

– Или бегут от них, – хмуро предположил Коотин, – что более вероятно. Они не похожи на разбойников.

При этих словах я невольно вздрогнул. Кажется, Коотин заметил это, но, если даже и так, то виду он не подал.

– Спросить его об этом? – Сиваар застыл в ожидание приказа.

– Да. И пусть побольше расскажет кто он такой. И кто его спутницы. Скажи ему что он сохранит себе жизнь, если развяжет свой язык.

– И мы что действительно выполним обещание? – хмыкнул Сиваар.

– Конечно нет, – невозмутимо ответил Коотин. – Больше не задавай мне таких глупых вопросов.

Сиваар снова хмыкнул и повернулся ко мне.

– Ну, – сказал он, переходя на геронский, – ты уже надумал все мне рассказать? Что вы делали в этом лесу?

– Я гражданин Герона и имею право находиться где угодно, а вот что вы делаете на территории нашего королевства я не знаю.

Я знал, что их не стоило злить, но не смог удержаться чтобы не ответить. Все равно нас не собирались оставлять в живых. Сиваар ударил, сильно и хлестко, и в этот раз мне не удалось увернуться. Он наклонился ко мне, припав на одно колено и двумя пальцами схватил меня за подбородок, задирая мою голову кверху, так чтобы я смотрел прямо ему в глаза. Мне захотелось плюнуть ему в лицо, но я тут же передумал, решив отказаться от столь необдуманного поступка.

– Я задам тебе эти вопросы в последний раз, а если ты не ответишь, я притащу сюда твоих девок и буду допрашивать их, а ты будешь на это смотреть. Поверь, я не отличаюсь мягкостью, и моя рука не на секунду не дрогнет ударить женщину. А когда я с ними закончу, то отдам их своим воинам. И ты прекрасно знаешь, что они с ними сделают. Но это еще не все. После всего этого я отведу вас обратно на поляну к лагардам и привяжу к деревьям, оставляя им на поживу. Из-за вас сегодня чуть не погиб один из нас. Поэтому ты сейчас быстро ответишь на мои вопросы и не смей ничего от меня скрывать. Ты меня понял, геронец?

Я медленно кивнул, освобождаясь лицо от его цепких пальцев.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнув, Сиваар встал.

– Кто вы такие и как оказались в этом лесу? Как попали на поляну лагардов?

– На нас напали, – глухо ответил я.– Разбойники.

Сиваар удовлетворенно хмыкнул, убеждаясь в своей правоте и правоте своего командира, а затем быстро перевел мои слова Коотину. Тот молча кивнул в ответ.

– Продолжай, – велел Сиваар.

– Они увели нас к себе в лагерь…

– Вас, это кого? – перебил меня герцоговчанин.

– Меня, мою жену Квинту и ее младшую сестру Мари. Они забрали нас в лагерь, а сопровождение убили. Разграбили наши товары.

– Товары!? То есть ты хочешь сказать, что ты торговец? – ощерился Сиваар.

– Да, – ответил я, глядя прямо ему в глаза, чтобы выглядеть более убедительным. Пусть думают, что я обычный торговец. Только вот как сообщить об этом Мари или Квинте, прежде чем их допросят? А в том, что их будут допрашивать я не сомневался. К тому же что нам это давало. Ведь нас все равно ждала смерть.

– И вас оставили в живых и забрали в свой лагерь? – Сиваар не переставал хищно улыбаться, задавая свои вопросы. – Зачем?

– Откуда мне знать, – хмуро ответил я, но Сиваару, по всей видимости, мой ответ был и не нужен.

– Зачем оставлять в живых обычных торговцев? Взять за вас выкуп? Вряд ли, не думаю. Ведь та цена что за вас смогут уплатить, не стоит тех усилий что придется приложить для ее получения. Я мог бы еще понять зачем они взяли женщин, но тебя. Зачем им нужен живой торговец?

– Я не знаю, – грубо ответил я, приготовившись к новой пощечине, но она не последовала.

Коотин внимательно наблюдал за происходящем не пытаясь вмешаться. Он даже не просил Сиваара переводить ему наш разговор, а тот, в свою очередь, вновь пропустив мой ответ мимо ушей продолжал говорить.

– Зачем им понадобился живым простой торговец, товары которого уже отняты. Что еще с тебя можно взять? Чем ты заинтересовал их? Вряд ли они проявили обычное великодушие, так как у них совершенно отсутствует эта черта характера. Нее-т. Ты не торговец. Ты кто-то другой. И ты что-то знаешь. То, что нужно этим головорезам. Или же ты настолько ценный пленник, что они решились запросить выкуп. Я прав?

– Я торговец, – настойчиво сказал я, стараясь глядеть прямо в глаза Сиваару, конечно насколько мне это позволяла моя поднятая голова.

– Ну конечно, – торжествующе хмыкнул Сиваар, думая, что раскусил меня. – Кстати, а что с твоей ногой? И этот шрам на лице. Где ты его получил? А?

– Я… – было начал отвечать я, но договорить мне не дали послышавшиеся снаружи крики. Буквально через минуту полог шатра отодвинулся в сторону и внутрь, чуть пригнувшись, ввалился Карнииген.

– Малый коготь, к вам рвется этот геронский щенок, – обратился он Коотину. – Я не понимаю, что он мне пытается сказать, но думаю, что хочет войти.

– Впусти, – распорядился командир.

Карнииген молча кивнул и вышел, не запахивая полога, а уже через какие-то мгновения внутрь ворвался Алвер.

– Эй ты, – обратился он к Сиваару. – Скажи когтю что у меня к нему дело. Я хотел…

Он внезапно осекся, увидев меня стоящим на коленях перед Сивааром.

– А это что еще такое? – зло выкрикнул он, буквально срываясь на писк. – Это же мой пленник. Что он у вас делает? Он должен был сейчас сидеть под охраной. Вы что напали на мой лагерь!?

Последние слова он выкрикнул в ужасе от внезапно посетившей его догадки. Лицо Алвера исказила страшная гримаса. Он попятился назад.

– Мы же договаривались, – вскричал он, остановившись от того, что натолкнулся на возникшего позади него, ничего не понимающего Карниигена, по инерции загородившего ему отступление и сейчас вопрошающе ожидающего дальнейших распоряжений.

– Успокойся, – невозмутимо ответил Сиваар, хищно улыбаясь. – Ни на кого мы не нападали. Наш договор все еще в силе. Нам нужно это сотрудничество. К тому же, если бы мы хотели тебя убить, то бы уже сделали это и без лишнего шума. Но не переживай мы не собираемся этого делать.

– Тогда что здесь делает мой пленник? – Алвер выпрямился, гордо задрав подбородок вновь почувствовав уверенность, но голос его выдавал.

– Это у тебя надо спросить, что он у нас делает. Непохоже чтобы он был у вас в плену, так как свободно разгуливает вместе с двумя женщинами по лесу. Знакомиться, так сказать, с окрестностями и ее обитателями. Мы встретили их на одной прекрасной полянке неподалеку, когда возвращались в лагерь.

– Вот, значит, как, – зло, с мальчишеской обидой в голосе, прошипел Алвер. – Я принял вас как гостей, а вы решили сбежать от меня, пока я отлучился.

Он надулся словно индюк и размеренными шагами подошел ко мне.

– Спасибо что вернули их, – сказал он, зло поглядывая на меня. – Думаю это хороший залог нашего сотрудничества.

– А кто сказал, что мы собираемся вам их возвращать, – поддразнил Алвера Сиваар.

Мальчишка чуть было не захлебнулся от его наглости. Сначала он побледнел, а затем из белого стал красным.

– Это возмутительно! – закричал он, размахивая руками перед носом Сиваара. – Это мои пленники.

– Как говорят у нас в Черном герцогстве «было твое, стало мое». Они сбежали от вас, а мы их нашли. И по законам стаи – это наша добыча.

– Здесь не действуют законы вашей стаи, – брызжа слюной взвизгнул Алвер.

Коотин спокойна взирал за всем этим со стороны. Не понимая смысла слов, он, по всей видимости, догадывался почему так возбужден Алвер, но не встревал, давая возможность действовать Сиваару.

И тот действовал. Несмотря на то что Алвер, некоторыми мгновениями ранее пятившейся и трясущийся от страха, а теперь уже требующий в приказном порядке вернуть ему пленников, явно переходил черту, Сиваар вел себя достаточно сдержанно и спокойно.

– Мы как раз производили допрос наших пленников, – сказал он, намеренно делая ударение на слово наших. – Пока ты нам не помешал.

Алвер нервно сжал в кулаках руки, а затем вдруг расслабился и натянуто улыбнулся.

– Да, прошу меня простить, за столь резкое поведение, – сказал он, по всей видимости, решив сменить тактику. – Просто меня очень расстроило обстоятельство побега этих людей. Не я не думаю, что нам стоит из-за этого ссориться.

– Я тоже так считаю, – широко улыбаясь, с изрядной толикой издевки в изогнутых губах, ответил Сиваар.

– Я просто не совсем понимаю зачем вам эти люди. Они всего лишь обычные торговцы, которых мы ограбили на лесном тракте. И ничего ценного из себя не представляют. Женщин мы пользовали естественным путем, для которого они, впрочем, и предназначены, а этого…

Он на некоторое время замолчал, по всей видимости, придумывая зачем ему понадобился я. Алвер, сам того не зная, подтвердил придуманную мной легенду, но я не знал стоит ли мне радоваться этому или же наоборот опасаться. Что будет если нас вернут обратно? Вряд ли юный атаман просто так спустит нам с рук побег.

– Этот же обещал, что за него заплатят выкуп, – наконец, немного посомневавшись, ответил он. – Говорит, что состоит в торговой гильдии. Умолял пощадить ему жизнь. Если вы вернете его мне я готов поделиться с вами частью выкупа. Скажем так, одну треть. Оставляя его себе, вы ничего не выиграете. И даже больше. Я оставлю вам одну из женщин, ту что старше. Просто молодую я пользую лично. Она мне приглянулась.

– Какое великодушие с твоей стороны, – Сиваар гортанно расхохотался. – Только зачем мне эта потертая кляча, если я могу взять всех троих. И молодую, и в возрасте. И пользовать их будут уже мои люди.

Алвер недовольно скривил лицо, но все же сдержал себя в руках.

– Я же говорю, что это вам ничего не даст. К тому же такое решение окажет негативное воздействие на наше с вами сотрудничество. А этого ни вам ни мне не нужно.

– Я должен обсудить этот вопрос с Малым когтем.

– Так обсуждайте, – нетерпеливо пробурчал Алвер. – Чем скорее мы проясним этот вопрос, тем быстрее приступим к обсуждению более важных.

Сиваар повернулся к своему командиру, терпеливо ожидающему за столом. Лишь нервно барабанящие по столу пальцы выдавали нетерпение Коотина. Сиваар быстро довел ему все, о чем только что спорил с атаманом. Алвер, прищурив глаза, напряженно наблюдал за ними обоими, при этом не разбирая ни слова из их разговора, что заставляло его нервничать еще больше. Мне, в этом плане, было немного легче, ведь я понимал обе стороны и надеялся, что об этом никто не догадывается. Правда внезапно открывшееся во мне знание языка Черного герцогства никак не улучшало той ситуации, в которой мы оказались. Коотин, выслушав Сиваара, встал из-за стола и, наклонившись, оперся кулаками вытянутых рук о столешницу. Затем молча перевел взгляд с меня на Алвера, и обратно.

– Скажи этому гаденышу, – наконец вымолвил он, – что мы в знак нашего сотрудничества отдадим ему всех троих пленников, но не за просто так. Подробности цены мы обсудим наедине. А пока уведите пленника.

– Но…, – было заикнулся Сиваар, но взгляд, которым одарил его командир, так и оставили дальнейшие слова невысказанными. Вместо этого он повернулся к Алверу, изобразив при этом на лице великодушную гримасу.

– Можешь забирать их, – сказал он. – После того как мы обсудим кое-какие условия. Карнииген выведи пленника и оставь на улице. Позже мы отдадим их геронцам. Женщин усади рядом. Нечего им делать в шатре. Пусть люди идут спать на свои места. И проследи чтобы их никто не трогал. Тебе понятно?

Карнииген молча кивнул, а затем быстро подошел ко мне и ухватив меня за ворот рубахи, поднял на ноги, а затем поволок меня за собой. Мне ничего не оставалось, как только быстро засеменить ногами. У самого выхода, моя левая нога подогнулась, и я упал, но герцоговчанин не ослабил хватки и темпа. Не обращая никакого внимания на то, что я упал, он волоком вытащил меня из шатра и, дотащив до ближайшего дерева, толкнул меня к стволу. Я, тяжело дыша, сел, прислонившись спиной к твердой древесной коре. Затем Карнииген велел одному из воинов, сидящих у костра охранять меня, а сам зашел в общий шатер за Мари и Квинтой. Люди Алвера, стоявшие на окраине стоянки герцоговчан, с интересом переговаривались, а завидев меня удивленно выпучили глаза, то и дело толкая друг друга в бока локтями и тыча в меня пальцами. Видимо они были ошеломлены не меньше чем их атаман. Я отвернулся, не желая смотреть на весь этот сброд. Карнииген вынес из шатра все еще недвижимую Мари. Следом за ним шла, спотыкаясь на каждом шагу, растерянная Квинта. Она выглядела очень подавленно, идя она горбилась, что придавало несколько лет ее настоящему возрасту. Она шла, потупив взор, покорная словно сломленный зверь, некогда свободный, но сейчас утративший к ней волю и стремление вновь обрести ее.

Карнииген усадил Мари рядом со мной словно безвольную куклу, которую ребенок сажает за игрушечный стол. Я пододвинулся ближе к девушке и просунув ей за спину руку, положил ее голову себе на плечо. Квинте велели сесть по другую сторону от меня, и она покорно повиновалась.

– Ну что, геронский ублюдок, – злорадно рассмеявшись сказал Карнииген, присаживаясь передо мной на корточки, – тебе повезло что Малый коготь отдал тебе обратно этому мелкому засранцу. Хотя, насколько я слышал, у него скверный характер. Так что может твое везение обернется против тебя. Ах да, ты же не понимаешь меня, мерзкая геронская крыса.

И он громко расхохотался, вставая. Я понимаю тебя, ублюдок, подумал я про себя. Прекрасно понимаю. Я зло посмотрел на него, но он кажется не обратил на это внимания. Велев охранять нас, он ушел. Хмурый воин, приставленный к нам, что-то недовольно пробурчал себе под нос. Я отвернулся от него и посмотрел на Квинту. Женщина сидела рядом, тяжело опустив голову на грудь и, казалось, ни на что не реагировала.

– Вы в порядке? – я осторожно дотронулся до ее плеча. – Они с вами что-то сделали?

– Простите меня Эдин, – практически прошептала она. – Я подвела вас. Я хотела спасти всех, но не смогла. Поверила этим маленьким существам. Но я не знала… я… не хотела. Простите.

По ее щекам потекли крупные градинки слез.

– В этом нет вашей вине. Не стоит корить себя в том, в чем нет вашей вины. Вы не могли знать, что так получиться. Вы не бросили нас там и пытались помочь. А это самое главное. Только это.

Но Квинта казалось не слушала меня. Отвернувшись в противоположную от меня сторону, она плакала, обхватив руками колени и уткнувшись в них лицом. Я дотронулся до ее спины, но женщина тут же отстранилась.

– Мы выберемся, вот увидите, – в очередной раз соврал я.

Ложь давалась легко, ведь кроме того, как лгать друг другу нам ничего и не оставалось. Женщина тихонько всхлипнула ничего не ответив.

– Квинта, – я решил не оставлять попыток хоть как-то ее успокоить. – Не отчаивайтесь. Нам надо держать себя в руках. Если мы сдадимся сейчас, то в таком случае мы действительно обречены. Но если мы будем бороться, то сможем выпутаться из этой ситуации. Верьте мне.

Квинта всхлипнула и отняло голову от коленей. Она хотела что-то сказать, но не успела. Из круглого шатра Коотина вышел Алвер в сопровождение Сиваара. Молодой атаман сделал знак своим людям, чтобы те приблизились, а сам направился в нашу сторону. Подойдя ближе, он остановился и, заложив руки за спину, внимательно нас оглядел.

– Итак, – наконец пафосно произнес он своими мальчишеским голоском, – вы снова у меня в гостях. Но на этот раз ваше пребывание будет менее комфортным. Вы утратили доверие хозяина, то есть меня и мое расположение к вам. Теперь вы не можете претендовать на право гостеприимства. Улькер, забирайте их, мы возвращаемся в лагерь.

Улькер, рыжеволосый бородач с гнилыми, словно трухлявый пень, зубами, схватил меня за шиворот и поднял на ноги. Еще двое людей Алвера кинулись к женщинам. Один взвалил на плечо Мари, а второй поднял Квинту. Они погнали нас прочь со стоянки герцоговчан. Сиваар проводил нас долгим взглядом. В какой-то момент он встретился глазами со мной и, неожиданно для меня, загадочно улыбнулся, а затем отвел взгляд.

Покинув лагерь герцоговчан нас снова повели через лес. Люди атамана зажгли факела, освещая путь в ночной темноте. Алвер, поравнявшись со мной, взял меня под руку и прошептал на ухо:

– Знаете в какую цену вы мне обошлись барон? Лучше бы ваш выкуп оправдал мои ожидания, в обратном случае, я не завидую вашему положению.

Он сильнее сжал мой локоть, но особой разницы я не заметил. Хватка у Алвера была слабая. Впрочем, чего еще я мог ожидать от юноши его возраста.

– Но не думайте, что это еще все, – злобно продолжал он шептать у самого моего уха. – Вы очень меня огорчили этой тщетной попыткой побега, которая к тому же оказалось столь неудачной. Мне рассказали о лагардах. Да-да это были именно они, а не эти надоедливые пугливые эльфы. Проклятые легенды! Вы что никогда о них раньше не слышали?

Я отрицательно покачал головой. То, что я уже узнал о них из разговора Коотина с Сивааром говорить ему я естественно не собирался.

– Неужели, не знали, – злорадно хмыкнул Алвер. – Знаете ли вы что они обглодали бы вас до самых костей, причем довольно быстро. При этом, что самое страшное, вы бы почувствовали всю ту боль, которую причинили вам эти мелкие существа поедая вас по кусочку, ведь их пыльца парализует тело, при этом не притупляя ваших чувств. Вам повезло что рядом оказались эти черные псы, и вам повезло что я с ними, так сказать, в добрососедских отношениях.

– Я бы не назвал их добрососедскими, – громко сказал я так чтобы слышали все.

В попавшем на лицо Алвера отблеске факела я увидел, как он недовольно поморщился.

– Не в вашем положение барон играть роль этакого гордеца, – вновь прошептал он. – Тем более после того что вы вытворили этой ночью. Советую вам не открывать рта, чтобы не оказаться потом в более неудобном положение. Кстати, вот мы и пришли.

– Куда… – начал было говорить я, но Алвер отпустил мою руку и отошел в сторону, а я получил подгоняющий толчок в спину от идущего позади разбойника.

Как оказалось, пришли мы не в лагерь, а на поляну где некоторым временем ранее на нас напали лагарды. Я поднял взгляд вверх глядя на мрачные деревья, увешенные маленькими фонариками, которые так больше и не загорелись. Эта поляна больше не выглядела завораживающим взор волшебным местом. Интересно, чтобы бы сейчас сказала Мари об этих милых, по ее словам, существах. Разбойники, окружившие поляну полукругом, опасливо озирались, но лагарды, по всей видимости, нападать не собирались, наученные недавней стычкой с герцоговчанами.

– Итак, – громко сказал Алвер, – судя по словам волков это произошло здесь. Здесь это и закончится. Один из его людей схватил Квинту и поволок ее к центру поляны. Я бросился было к ней, но двое других схватили меня, и заломив мне руки за спину, повалили на колени. Левая нога жалобно ответила на это резкой болью в колене. Разбойник подтащил Квинту к Алверу и заломил ей правую руку так, что женщина жалобно вскрикнула и прогнулась назад.

– Итак, – снова повторил Алвер, – я как гостеприимный хозяин принял вас в своем доме и вот чем вы мне отплатили. Побегом. Вы бежали в мое отсутствие, нарушив таким образом все законы уважения проявляемого к хозяину дома. Но при этом я понимаю, что это было не вашим решением. О, нет-нет. Я хорошо знаю ваши аристократичные душонки. Вы трусы и не можете принимать решений, которые требуют от вас определенной смелости. Но она…

Алвер замолчал и указал на дрожащую от боли и страха, в руках его человека, Квинту.

– Она могла. А ведь я пощадил ее. Дал ей возможность жить среди нас.

– То, что ты предлагаешь, это не жизнь, – зло выкрикнула Квинта. – Ты убийца. Убийца детей, женщин и стариков. А то что ты оставил в живых часть женщин на растерзание своим головорезам не является жизнью.

– Убийца!? – Алвер залился громким визгливым смехом. – Да, я убийца. А ты просто глупая шлюха, подстилка для моих людей.

На последних словах он схватил своими тонкими пальцами Квинту за лицо, сжимая его так, что губы у женщины вытянулись словно клюв птицы. Другой рукой Алвер вынул из ножен длинный кинжал.

– Что ты делаешь? – закричал я попытавшись вырваться, но меня еще сильнее прижали к земле.

Алвер не обратил на мой крик никакого внимания. Он смотрел только лишь на Квинту. Женщину сильно трясло, она громко рыдала, но молодого атамана это нисколько не смущало.

– Значит, ты говоришь, что то, что я тебе предложил это не жизнь? Это говоришь мне ты, бесхребетное существо, которое не имеет права принимать каких-либо решений. Но все же ты их приняла, осуществив этот глупый побег. Но у тебя ничего не вышло. Ты доверилась мелким тупым существам, и они обманули тебя, так как оказались умнее. Что еще раз доказывает, что ты никчемное создание. Я бы мог простить тебе это, если бы ты не попыталась захватить с собой своих хозяев и тем самым чуть не погубила их, лишая меня выкупа. Этого я уже не прощу. Лагарды сегодня не получили добычи. Они голодны. Но мы это сейчас исправим.

Алвер резко полоснул кинжалом по горлу женщины. Та дернулась и сильно изогнулась в спине. Разбойник, заломившей ей руку, отпустил ее и отошел в сторону. Квинта повалилась в траву. Какое-то время она еще хрипела и дергалась в предсмертных конвульсиях, но затем затихла. Алвер достал из кармана платок и протер им лезвие кинжала. Затем, придирчиво осмотрев лезвие, убрал кинжал в ножны, а платок выкинул.

– Ах ты ублюдок, – выкрикнул я, пытаясь хоть как-то ослабить хватку тех, кто меня держал.

Алвер повернулся и направился в мою сторону. Остановившись практически вплотную передо мной, он наклонился и, хищно улыбаясь, посмотрел мне прямо в глаза. Его лицо, забрызганное кровью Квинты, выглядело дико в отсвете факелов.

– Я же просил вас помолчать барон, – сказал он, не переставая улыбаться. – Ну почему вы никогда не прислушиваетесь к тому, что я вам говорю.

Алвер резко выпрямился, сделал шаг чуть в сторону и вперед, а затем наступил на мою левую ногу. Такой сильной боли я не испытывал давно. Я закричал в голос и начал заваливаться на бок, но вместо этого меня подняли на ноги. Я повис словно безвольная кукла в руках разбойников.

– В лагерь их, – распорядился Алвер. – Барона в яму. А эту заприте обратно в хижину. Не кормить и не поить пока я не скажу. Пусть посидят и подумают о том, что они сделали.

Яма, о которой говорил Алвер, оказалось довольно глубокой и достаточно узкой. К тому же там было ужасно сыро и грязно. Дожди и влага с деревьев наполняли ее дно водой. И хотя разбойники, по всей видимости, периодически ее вычерпывали, она все равно собиралась там, образуя что-то вроде импровизированного болотца. Первое время, после того как меня не совсем аккуратно опустили в эту яму, я стоял. Правда продержался я совсем недолго. Нога, после удара Алвера, представляла из себя сгусток пульсирующей боли и мне приходилось переносить вес своего тела на правую. Через какое-то время, когда стоять я уже не мог, мне пришлось опуститься прямо в размокшую грязь ямы. Ощущения были не из приятных, но приходилось терпеть.

Квинта. Внезапный образ женщины погибшей ради нашей свободы возник перед моими глазами. Что будет с Кавиром когда он узнает. Если конечно узнает. Да, не того защитника ты выбрал для своей жены. Я с яростью сжал кулаки. Она пыталась спасти наши жизни, хотя все должно было быть наоборот. Проклятый лорд Сатурлэй со своим непримиримым упрямством. Если бы он прислушался к советам барона и коменданта. Если бы мы поехали обходной дорогой, то, наверное, все было бы хорошо. Хотя никаких гарантий этому я дать не мог, но очень хотел в это верить. Правда думать об этом уже не было смысла. Квинта, прости меня. Прости Кавир. Мари. Габриэла. Кравит. Я гневно вздохнул. Я должен был что-нибудь сделать. Не знаю, что, но должен.

В яме было холодно. Ко всему прочему очень хотелось есть, но, судя потому, как разозлился Алвер, покормят меня нескоро. Я подумал о Мари. Пришла ли она в себя? Как себя чувствует? Больше всего я боялся, что Алвер отдаст ее на забаву своим людям. Оставалось надеяться, что он еще сохранил какие-то остатки благоразумия и не посмеет тронуть ценную пленницу. Впрочем, меня он не побоялся посадить в эту зловонную яму.

Я попытался уснуть и, хотя глаза мои слипались, заснуть не получалось. Здесь в принципе невозможно было уснуть. Холод, сырость, грязь в которой я сидел и терзающий меня голод не давали мне расслабиться. Я посмотрел наверх. Сквозь плотные кроны деревьев начинал слабо пробиваться серый предрассветный свет. Я осмотрел стены своего узилища. Зацепиться, если я вдруг вздумаю взбираться вверх, было не за что. С одной стороны, торчал древесный корень, но он был у самого верха ямы и зацепиться за него я не имел возможности. Я прекрасно понимал, что самостоятельно выбраться отсюда не смогу, в том числе из-за своей больной ноги. А помощи мне ожидать было неоткуда. Зная это, Алвер к моей яме даже не приставил охрану, прекрасно понимая, что уж отсюда-то я сбежать не смогу. В какой-то момент я подумал, что мне повезло в том, что не идет дождь. Видимо кто-то в небесной обители, тот, кто отвечал за насмешки надо мной, прочитал мои мысли и к вечеру первого дня моего нахождения в яме пошел дождь, да причем такой, что через некоторое время мне пришлось встать. Вода приходилась мне по щиколотку. И что самое неприятное она с течением времени прибывала. Я не знал сколько смогу продержаться на ногах, к тому же я сразу вымок и сильно замерз. А дождь все шел и шел. Ночь не принесла утешение и спокойствия. Правда явилось пара разбойников с ведрами на веревках и принялись вычерпывать воду из ямы. При этом они нисколько не церемонились, и мне неоднократно попадало по различным частям тела пустыми ведрами, так как кидали они их практически не глядя. Ко всему прочему, воду они сливали прямо рядом с ямой и она, прокладывая себе узкие тропинки, тонкими струями стекала обратно в яму. Вскоре они ушли, не вычерпав и половины воды, громко разглагольствуя о том, что и так сделали слишком много.

Не знаю сколько времени я еще стоял, но, в конце концов, потеряв последние силы безнадежно рухнул в образовавшуюся подо мной солидную лужу. Я обессиленно попытался усесться повыше, но все время соскальзывал вниз. В итоге я смог устроиться так, чтобы вода достигала моего пояса. Мне было очень холодно. Я обхватил плечи руками пытаясь хоть как-то согреть себя. И, что самое странное, я уснул.

Во сне я плавал в темной и густой, словно смола, воде. Вокруг не было ничего. Я не двигался, а просто лежал на спине. Но я плыл. Я точно это знал. На черном небе не горело ни единой звезды, если конечно, то на что я сейчас смотрел было небом. Я плыл по течению темной реки забытья.

– Эй ты! – голос оглушил меня. Он словно бы шел из ниоткуда и в тоже время сразу отовсюду.

– Он что издох? – спросил другой голос, более грубый и злой.

– Не мудрено, – ответил первый. – Посиди ночью в такую-то дождину в яме. Пожалуй, и сам копыта откинешь. Кажись переборщил атаман с наказанием.

– А ну-ка достаньте его, проверим, – третий голос был более стар и в тоже время самым неприятным.

Какие-то мгновения я еще плыл в забытье, а потом меня резко выдернуло из темных вод моего сна, который был так близок к яви. Я очнулся от того что мои щеки горели. Трое людей склонились надо мной, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– Жив, – сказал пожилой разбойник, совершенно облысевший с поседевшей бородкой в которой еще проглядывалось несколько рыжих волос.

– Ага, но выглядит он хреново, – сказал грубым голосом обросший детина, смачно сплевывая на землю.

– Еще бы, посиди-ка целую ночь в холодной воде, да еще при том что сверху тебя заливает ливнем, – откликнулся третий, маленький и тощий, с живыми подвижными глазками и губами, левая часть которых была перекошена и совсем не двигалась.

Я попытался пошевелиться. Все тело отдало тупой болью. Оно окоченело и затекло. Мне и дышать то было тяжело. Внезапно, до этого не ощущавшийся холод, пронзил меня до самых костей. Руки и ноги свело судорогой и меня затрясло. Я закашлялся и кое-как перевалился на бок.

– Смотрите-ка, извивается словно червяк, – хохотнул мелкий. – А вы говорите издох. Да он живее всех живых. Доброе утро ваша светлость. Как спалось?

Все трое зашлись в диком гоготе. По всей видимости для них это все выглядело очень смешным. Я снова закашлялся, подогнул под себя насколько смог ноги, пытаясь сжаться в комок в попытках согреться. Старый ткнул меня носком сапога в живот.

– Эй, хрен ли ты разлегся. Раз живой то вставай. А вы давайте выгребайте яму. Он похоже туда еще и обделался. Вычерпайте остатки воды и грязь. И киньте ему туда свежих веток и старые шкуры чтобы он не околел ненароком.

– А почему мы должны все это делать? – спросил обросший детина. – Ты то чем заниматься будешь?

– Не твое дело, – огрызнулся старый. – Иди и делай что тебе говорят. А не то сам будешь объяснять атаману почему не выполняешь его приказов.

Мелкий больно ткнул товарища локтем в бок.

– Пойдем, чего разглагольствовать-то. Чем быстрее сделаем, тем быстрее пойдем к костру. Фим, наверное, уже изжарил того кабанчика. А ты сам знаешь, как жрут эти бездельные рожи. Особенно братья. Будем мять яйца, и от кабана нам достанутся лишь кости, да внутренности.

Обросший грязно выругался, снова сплюнул и подошел к яме. Старый вновь ткнул меня сапогом в живот.

– Ну, вставай, атаман хочет тебя видеть!

Я даже не пошевелился. Лишь тяжело дышал, наполовину прикрыв глаза. Разбойник ударил снова, уже сильнее. Метил он в плечо. От удара меня перевернуло с бока на спину. Он тут же сгреб меня за грудки и поставил на ноги. Как ни странно, я устоял. Правда меня очень сильно шатало.

– Иди, – приказал старый разбойник.

И я пошел, медленно переступая ногами и спотыкаясь практически при каждом шаге. Разбойник повел меня через лагерь к дому Алвера. Даже такой короткий переход мне дался нелегко. Я буквально валился с ног, но несмотря на это упорно шел вперед.

Атаман сидел на нижней ступени крыльца, вычищая кончиком своего кинжала грязь из-под ногтей. Разбойник громко доложил о том, что доставил меня. Алвер, не поднимая глаз и не прекращая своего занятия, лишь небрежно махнул рукой с кинжалом, давая понять разбойнику, что тот свободен. Мы остались вдвоем. Поначалу парень вел себя так, будто бы меня здесь вообще не было. Я не в силах больше стоять, тяжело добрел до сложенной у стены дома дровницы и сел на один из целых пеньков, который еще не успели расколоть. Алвер наконец соизволил обратить на меня внимание. Вернув кинжал в ножны, он окинул меня недовольным взглядом. Видимо ему не очень нравился тот факт, что я сел без его разрешения. Затем он бросил косой взгляд на лежавший в нескольких шагах от меня колун для дров, но видимо прекрасно понимая мое состояние и оценив мои силы, он потерял к нему интерес. Я, если честно, тоже его заметил и чуть было не поддался соблазну схватить его и напасть на Алвера. Но передумал, зная, что эта затея обречена на провал.

– Итак, – медленно, словно пережевывая слова, заговорил Алвер, – его светлость барон Фольк. Как вы провели ночь, не слишком ли сыро?

– Ты и сам все прекрасно знаешь мальчишка, – огрызнулся я, не желая и не имея сил участвовать в его словесных играх и лживых любезностях.

Алвер даже и бровью не повел, не обратив внимание на вспышку моей ярости.

– Да, погода этой ночью была не из приятных, – вместо этого сказал он. – Особенно для вас. Но вы же прекрасно понимаете, почему оказались там. За что я вас туда посадил. Я хотел показать вам путь смирения. Хотел, чтобы вы научились следовать правилам.

– И чьим же правилам я должен следовать? Твоим? – я сильно закашлялся, так что из глаз потекли слезы.

– В этом месте, да. Вы же мой гость. А правила устанавливает хозяин. Поэтому пока вы здесь, то должны следовать моим правилам. Которые, между прочим, довольно просты. Вам всего лишь надо было держать язык за зубами и, что самое главное, сидеть на своем месте ожидая выкупа. Но вы слишком уж любите высказывать свое «я» и к тому же пробовали покинуть это место самостоятельно без данного мной разрешения.

– Хватит состязаться со мной в словесности мальчик, – мой голос просто звенел от бессильной ярости. – Говори зачем позвал меня или иди ты к псу.

– Да-а-, – протянул Алвер на этот раз не сдержав недовольства на своем лице, – жизнь я смотрю вас ничему не учит. Вы так и не научились держать свой язык за зубами. Хотя вы не в том положение чтобы себя так вести. Это либо безрассудная храбрость, либо неприкрытая глупость, что по мне практически одно и тоже. Ну пусть будет так. Видимо вам понравилось ваше новое место пребывания, поэтому думаю вас стоит еще немного там подержать.

– Ты меня за этим сюда позвал? Чтобы сообщить об этом или чтобы надо мной поиздеваться?

– Нет, – невозмутимо пояснил он. – Хотел убедиться, что с вами все в порядке. Тем более вам в данный момент немного обустраивают ваше, хм, логово.

При последнем слове он злорадно хохотнул, радуясь своей глупой шутке.

– Вы же все-таки мой гость и довольно ценный. Хотя и весьма грубый, и наглый.

У меня аж дыхание сперло от этих слов. Я хотел ответить ему, но вместо этого закашлялся в очередной раз. Меж тем юноша продолжал разглагольствовать.

– Заметьте, при этом я пытаюсь пойти вам на встречу и…

– Как ты стал атаманом? – грубо прервал его я, устав от его пустой болтовни.

Алвер глубоко вздохнул и недовольно покачал головой.

– Я не люблю, когда меня прерывают, – зло сощурив глаза ответил он. – Тем более вопросы здесь задаю я. Но, тем не менее, я отвечу. Вы спрашиваете, как я стал атаманом этих людей?

Он вскочил на ноги, театрально обводя вокруг себя рукой. Затем подошел ко мне остановившись в шаге.

– Я давно заметил это в ваших глазах, а сегодня вы сказали это в слух. Как вы меня назвали? Мальчишкой? Да вы правы, я еще молод. Моложе всякого из присутствующих в этом лагере. Но при этом я умнее каждого из них, да что уж там, всех их вместе взятых. Для того чтобы управлять людьми не требуется сила. Миром правит ум. А те, кто думают, что, будучи сильными, могут и должны править, глубоко заблуждаются. Да, конечно можно привести в пример множество сильных и умелых как воинов правителей и военачальников, но в этих случаях, либо помимо своей силы они были достаточно умны, либо за ними стояли другие люди, направлявшие их и говорившие им что делать. Время грубой силы прошло барон. Теперь пришло время силы мысли. Людям не нужны сильные правители, а умные и расчетливые. Поэтому атаман я, а не кто-либо из этих оболтусов. Посмотрите сколько нас. А скоро будет еще больше. И всех объединил я. Без меня они бы не выжили. Они бы побирались, либо давно болтались в петле. Я же дал им шанс на будущее. Что-то большее чем быть обычным отбросом нашего королевства. А сколько еще таких скитается по нашим землям голодных и обездоленных, чьи судьбы совершенно не интересны ни королю, ни его Совету. Они заблудшие души. А я помогаю им обрести себя.

– И кто же твои люди? Дезертиры, воры, убийцы? Этих то ты называешь заблудшими душами? Они отбросы от которых стоит избавляться! Все, чего они достойны, это топора королевского палача или виселицы.

Я снова закашлялся чуть было не свалившись с пня, на котором сидел.

– А кто их такими сделал? Скажите мне барон? – Алвер буквально в один прыжок подскочил ко мне, нависая надо мной всем телом.

– Они сами себя такими сделали, – ответил я, прямо смотря в глаза юноше. – Сами выбрали свой путь. Каждый вершит свою судьбу сам.

– Нее-т, – зло протянул Алвер. – Такими их сделали вы барон и иже с вами. Зажравшиеся наглые ублюдки, живущие за счет своего же народа. Это вы нас такими сделали. И это мы подыхаем на войне и на грязных улочках городов, пытаясь найти себе кусок хлеба в то время как вы устраиваете в своих поместьях балы. Это наши дети умирают в то время, как вы учите своих управлять нами.

– Ты еще сам ребенок, – ответил я. – Глупый необразованный мальчишка, нахватавшийся высокопарных слов и теперь пытающийся втолковать их мне. Не тебе говорить мне о жизни и несправедливости в ней, парень. Не тебе стыдить меня и учить как жить. Вы все преступники. И это такие как вы грабят и убивают обычный народ. И это вы связались с Черным герцогством, чтобы спасти свои никчемные души. Но когда мы выиграем эту войну, вы все заплатите за свое предательство. Конечно вы будете молить о пощаде и прощение, но не надейтесь, вам его не дадут.

– Оно нам и не нужно, – Алвер гордо выпрямился. – Герону не победить в этой войне. Королевству конец. Наступает новая эпоха. И я надеюсь занять в ней не последнее место. А вот что будет с вами барон? Вы хоть когда-нибудь задумывались что станет с вашей семьей, если Герон проиграет эту войну? А он ее проиграет.

– Ты так уверен в этом, – хмыкнул я, слова юного атамана показались мне смешными. – Тебе все это поведали твои новые друзья из герцогства?

– Глядя на вас барон я начинаю понимать насколько же люди бывают недальновидны и узколобы, – Алвер брезгливо скривил губы. – Вы поймете, что я был прав, но будет уже поздно. И вообще вы мне надоели.

Серьезные нотки в голосе Алвера сменились на мальчишеское раздражение.

– Уже!? – саркастически заметил я сквозь вновь напавший на меня кашель.

– Уже, – совершенно по-детски передразнил меня парень, растеряв весь свой напыщенный вид. – Думаю вам пора возвращаться в вашу яму. Для вас уже подготовили место. Пуль, отведи барона на его место.

Появившейся практически моментально из-за дерева щербатый разбойник подбежал ко мне и попытался поднять. Но я уже встал сам. Правда далось мне это не совсем легко. Алвер уже повернулся ко мне спиной и направился ко входу в дом.

– Ты так и не ответил на мой вопрос? – крикнул я ему вслед, уже увлекаемый за руку хмурым Пулем.

Алвер остановился, застыв с поставленной правой ногой на нижние ступеньки лестницы.

– Может быть в следующий раз, – ответил он, не поворачивая головы. – Сейчас у меня нет никакого желания делиться с вами историями из своей жизни.

После этих слов он скрылся в доме, плотно затворив за собой дверь. А я пошел назад в свое узилище, подгоняемый вперед ворчащим разбойником.

Глава 15. Новый рассвет

Гордыня еще одно из проявлений власти. Разве не она заставляет человека стремиться возвыситься, показать, что только он единственный достоин лучшего. Людям свойственно превозносить себя, считать исключительными, ставя при этом свое «я» выше всего остального. Но именно гордыня, хоть и является одной из основ власти, чаще всего приводит к ее утрате. Скольких королей и правителей, полководцев и вождей погубило именно это проявление человеческой сущности. Ибо суть гордыни – это самолюбие и надменность. Подверженные гордыне люди часто слепы в своих суждениях. Они не могут рассуждать здраво, не видя ничего дальше своего носа. И каждый из нас прекрасно помнит легенду о Солере Могучем, который так погряз в своей гордыне, что решил бросить вызов самому Авелину. Он поднялся на вершину Фаросской горы, где сделал богу вызов. За такую дерзость Авелин обратил его тело в лед. Говорят, что ледяная скульптура Солера и по сей день стоит на самой вершине с грозно воздетыми кверху руками. Конечно я не думаю, что стоит верить в эту историю, но она наглядно рассказывает о том к чему может привести гордыня. И, как бы то ни было, до тех пор, пока она присутствует в человеке, он будет стремиться к власти, превознося себя над другими.

Марид Блакир «Истоки власти»

Я проснулся внезапно, жадно хватая ртом ночной воздух. И тут же зашелся в приступе кашля, мучавшего меня на протяжение всех последних дней. Из ямы меня так и не достали, но зато постелили на дно сухих ветвей, накрыв их старой медвежьей шкурой, дали рваное, видавшее, наверное, предыдущего короля, одеяло. На нем остались застарелые пятна крови, что красноречиво говорило о том, как эта вещь попала к разбойникам. К тому же от него жутко воняло, впрочем, от меня, наверное, пахло еще хуже. Над самой ямой даже соорудили крытый навес, чтобы дождь не заливал ее. Хотя во время сильного ливня в яму все равно попадала вода, но с навесом было все же намного лучше.

Я приподнялся со своей лежанки уставившись в темноту окружавшей меня земляной стены. Ночной холод, особенно ощущавшийся здесь внизу, пробирал до костей. Он доставал меня даже под одеялом, впрочем, чего еще я мог ожидать от этого старого рванья. Вновь зайдясь в кашле, я уже было решил вернуться под одеяло, когда услышал приближающиеся шаги и приглушенные голоса. Идут сюда, сразу же понял я. Зачем? Вряд ли это Пуль, которого к его крайнему неудовольствию назначили ответственным за мою кормежку. Но ночью мне еду он ни разу не приносил. Тогда зачем? Неужели пришел ответ на требование выкупа. Тогда нам конец, впрочем, я давно об этом знал. Тянуть время смысла не было. Раз уж спастись нам не удастся, то пусть все закончиться побыстрее. Я нервно встряхнул головой, отгоняя накатывавшее отчаяние. Голоса раздались совсем близко, а затем я увидел слабый отблеск факелов подошедших людей. О дно ямы глухо ударились концы деревянной, грубо сколоченной лестницы, чуть было, не ударившей меня по плечу.

– Эй ты, вылезай! – грубый мужской голос заставил меня вздрогнуть, то ли от холода, то ли от неожиданности.

Я не стал возражать и медлить. Кое-как выбравшись из-под одеяла, одну сторону которого прижало лестницей, я встал и уцепился за ту ступеньку до которой смог дотянуться. Медленно начал взбираться вверх, подтягиваясь на руках и стараясь ставить лишь здоровую правую ногу. Когда я достиг верхних ступенек, меня подхватили две пары сильных рук, вытаскивая до конца и ставя на землю. Один из разбойников, ожидавших наверху, подтолкнул меня в спину. Их было двое.

– Иди, – сопроводил он свой толчок словами.

Я пошел. Мне удалось разглядеть лицо одного из них в свете колеблющегося факела. Я уже видел его несколько раз. Впервые, у дверей Алвера во время нашего к нему визита совместно с Мари, а второй, во время сопровождения нас из лагеря герцоговчан. Он был там, когда Алвер перерезал горло Квинте. Совершенно невзрачное лицо, я бы сказал серое и обычное. Но я его запомнил. Лица второго я не видел. Он скрывал его под низко надвинутым капюшоном своего рваного, истрепанного временем, плаща. Они повели меня к дому Алвера, стараясь вести не через центр лагеря, а по его окраине. Из окон дома атамана лился слабый свет. Вход никто не охранял. У ближайших деревьев я вдруг увидел привязанных к стволам лошадей в черных попонах. Герцоговчане здесь. И меня вызывают к Алверу. Меня разобрало легкое беспокойство. Один из коней всхрапнул, взбивая переднем копытом землю перед собой. Как же они передвигаются ночью через лес на конях, тут же подумал я. Странно было то, что бедные животные до сих пор не переломали себе ноги. Но все мои мысли тут же улетучились, как только передо мной открыли дверь и втолкнули меня внутрь. Проводники же остались снаружи, плотно затворив за мной дверь. В доме одуряюще пахло жареным мясом. С моего последнего посещения обстановка в доме никак не изменилась. Все тот же бардак и беспорядок. Посреди общей комнаты за столом сидело трое. И всех троих я знал. Алвер и Сиваар сидели ко мне лицом. Коотина я узнал со спины, по той же самой позе, в которой впервые лицезрел его в шатре в лагере герцоговчан. Они не обратили на меня никакого внимания, лишь Сиваар единожды одарил меня беглым взглядом. В комнате горело всего несколько свечей, дававших слабый тусклый свет.

– Я еще раз говорю, что я ничего не скрывал, я просто сообщил вам не всю информацию о моих пленниках, – голос Алвера звучал нагло и вызывающе, от понимания того, что он находится в своем лагере и здесь ему ничего не угрожает. – Да и что ценного вам сможет сообщить барон. А вот выручить за него приличную сумму, которая пойдет на общее дело, наше с вами дело, мы можем. Я думаю, что так будет много лучше, чем если вы запытаете его до смерти.

Сиваар тут же перевел все что сказал Алвер, Коотину. Тот тяжело вздохнул, так словно ему приходилось общаться с полным идиотом.

– Он что, действительно хочет забрать выкуп и отпустить их? Он конечно мелкий ублюдок, но далеко не дурак. Их нельзя отпускать. Они видели нас. Если об этом узнают в королевском Совете, сюда пошлют специальный отряд, для того чтобы избавиться от нас. И от них заодно тоже. Вообще посылать такие требование о выкупе в столицу, я считаю чистой воды идиотизмом. У этих геронцев что совсем нет мозгов? Он что думает, что король и Совет – будут это терпеть?

– Сказать ему об этом? – спросил Сиваар, немного подождав, так как в этот момент я зашелся в очередном приступе кашля.

– Да, но как-нибудь более деликатно и завуалировано. Не стоит раньше времени ругаться с этим сопляком, да и этому геронскому аристократу незачем знать о том, что он никогда не выберется из этого места. Скажи ему, что мы не можем терять времени и нам нужно допросить их сейчас. Заверь также, что мы оставим барону и его женщине их товарный вид. Поэтому за выкуп он может не переживать.

– Но мы же не собираемся их отпускать? – кисло поинтересовался Сиваар.

– Конечно нет. Но сейчас для нас самое главное, чтобы он нам их отдал, а потом мы сможем сослаться на непредвиденные обстоятельства и внезапную скоропостижную смерть пленников.

Сиваар коротко кивнул и повернулся к Алверу.

– Малый коготь понимает ваше беспокойство насчет ценности ваших пленников и выкупа, который вы ожидаете. Также мы понимаем, что средства из выкупа пойдут на наше общее дело. И мы ни в коем случае не хотим мешать вам в этот. Но мы хотели бы все же получить этих людей для допроса и чем раньше, тем лучше. Мы не должны упускать такого шанса и если вы действительно хотите служить нашему делу, то должны это понимать. То, что мы можем узнать от них, может поспособствовать нашей борьбе против Герона. При этом обещаем, что внешне он будет выглядеть как прежде.

– А вас не смущает тот факт, что он нас сейчас слышит?

– Пусть слушает. Это не имеет особого значения. Так что вы ответите?

– Мы так не договаривались, – недовольно проворчал Алвер. – Там в шатре Малого когтя, мы договорились о другом. Я и так отдаю вам значительную часть выкупа за этих людей. О том, что вы их будете пытать, разговора не было.

Я снова зашелся в кашле, чем вызвал крайнее неудовольствие, отразившееся на лице Алвера.

– Но тогда мы не знали кто они на самом деле. И, между прочем, это вы утаили от нас их истинное положение в обществе. Если бы вы сразу честно рассказали кем на самом деле являются ваши пленники, мы могли бы решить на месте этот вопрос и найти какой-либо компромисс, тем самым избежав той ситуации что возникла сейчас.

Компромисс!? Мои губы невольно растянулись в насмешливой улыбке. Они вели себя так, словно бы являлись представителями аристократии, хотя сами были обычным сбродом, по крайней мере, Алвер, который неоднократно высказывался нелестно о представителях высшего общества Герона.

– Ну конечно, – фыркнул Алвер, – если бы я вам тогда сказал, что мой пленник барон, а одна из женщин его супруга, вы бы мне их не вернули. И не стоит разглагольствовать о каких-то там компромиссах. Я могу пойти вам на встречу, но допрашивать вы их будете здесь, под моим присмотром.

– Не думаю, что это разумно, – ответил Сиваар. – Мы все же просим вас забрать их с собой в наш лагерь, где нам было бы более сподручно их допросить. Когда мы с ними закончим, то вернем их вам в целости и сохранности.

Для чего все эти приторные любезности, заходясь в приступе кашля, подумал я. Неужели они разыгрывают передо мной сцену. А может все давно решено и герцоговчане уже заставили Алвера отдать нас. А юный атаман сейчас просто разыгрывает сцену, чтобы не упасть передо мной в грязь лицом. Но если верить разговору Коотина с Сивааром, это было совсем не так. Если, конечно, они не догадались что я понимаю их язык. Но ведь я никак себя не выдавал. Они не могли этого знать.

Дверь позади меня резко отворилась и в комнату ввели Мари. Ее сопровождал разбойник в рваном плаще, один из тех что привели меня. Выглядела она вполне нормально, что не могло меня не радовать. Девушка сразу же кинулась мне на шею, крепко прижалась ко мне и поцеловала в щеку. Я обнял ее в ответ, немного стыдясь того, что пахло от меня так, будто я всю свою жизнь провел за чисткой конюшен.

– Ну вот все и в сборе, – Алвер брезгливо скривил губы, всем свои видом показывая, что очень бы хотел избежать этой ситуации. – И прекращайте здесь эти свои любезности. Обниматься будете после того, как за вас уплатят выкуп. Эй ты, принеси им стулья, а не то барон вот-вот свалиться с ног.

Человек в рваном плаще с надвинутым на лицо капюшоном, практически незаметно кивнул головой, и вышел. Мари зло уставилась на Алвера, взяв меня при этом за руку.

– Зачем мы здесь? – Мари окинула взглядом стол и сидящих за ним людей. – Вы что хотите отдать нас им? Но тогда вам точно не видать вашего выкупа. Я…

– Молчать, – внезапно взвизгнул Алвер. – Закрой свой рот, женщина. Говорить будешь, когда скажу я. Здесь я главный и мне решать кому вас отдать и что с вами делать. На данный момент вы моя собственность.

– Да!? – с печальной издевкой в голосе сказал я. – А еще недалече как вчера мы были вашими гостями.

Атаман вскочил так резко, что его стул с грохотом повалился на спинку. Сиваар ехидно улыбался. Лица Коотина я не видел, но нисколько не сомневался в том, что оно в данный момент ничего не выражает. Алвер было открыл рот, но ничего сказать не успел, так как дверь отворилась и вошел разбойник со стульями.

– Усади и свяжи их, – приказал Алвер. – Я тут подумал, раз вы уж такие разговорчивые и наглые, то может моим друзьям и не придется вас пытать. Вы расскажите все сами. А, впрочем, все равно. Они в вашем распоряжение. Но допрашивать будете при мне и смотрите не попортите им лица.

Алвер хмуро посмотрел сначала на Сиваара, затем на Коотина, а потом со скрипом поднял свой стул и сел. Разбойник в плаще усадил нас на принесенные им стулья. Велев мне скрестить руки за спиной, он снял с пояса короткий моток веревки и наклонился ко мне.

– Не дергайся и не нервничай, – внезапно быстро прошептал он мне на ухо. – Я не буду сильно затягивать узел, сделай вид что я тебя связал.

Я невольно вздрогнул. Голос был мне знаком. Карвер. Но как, этого не может быть. Или может? Я посмотрел на Мари в тот самый момент, когда Карвер, если я конечно не ошибся и это был действительно он, делал вид что связывает меня. Девушка ответила мне многозначительным взглядом. Она уже в курсе, понял я. Узел, которым связал мои запястья Карвер, оказался слабым, так что я в любой момент мог легко и быстро от него избавиться. Уже заканчивая и обрезая конец скрепляющей мои запястья веревки, он незаметно вложил мне в ладонь короткий, с узким лезвием нож, на ощупь больше напоминавший большую иглу, только заостренную по обеим сторонам.

– Используй только в крайнем случае, – прошептал он, а затем, как ни в чем не бывало, выпрямился и отошел к Мари, проделывая с ней все те же действия что ранее со мной. Девушка изобразила отчаяние на своем лице и покорно дала себя связать.

Сиваар в это время довел условия Алвера до Коотина. Малый коготь, как его величали сами герцоговчане, недовольно выругался, назвав Алвера самодовольным глупым сопляком

– Ладно, – наконец сказал он, вставая, – скажи ему что мы согласны. Проблему с их устранением мы решим позже.

Коотин встал и медленно подошел ко мне. Карвер стоял за нашими с Мари спинами, покорно опустив голову.

– Пусть скажет своей шавке чтобы тот вышел, – стоя к нам вполоборота, обратился Коотин к Сиваару. – Нам не нужны лишние уши.

Сиваар, тоже уже стоявший на ногах, перевел требование Алверу. Тот сидел молча, и следил за происходящим, нервно постукивая при этом кончиками пальцев по краю стола.

– Эй ты, выйди! Оставайся снаружи вместе со вторым, до того момента, пока я вас не позову.

На улице внезапно дико заржали кони.

– Что там такое? – недовольно спросил Сиваар. – По-моему вашим людям было ясно сказано, чтобы они не подходили к лошадям.

– Они это знают, – недовольно проворчал Алвер. – Им ни к чему ваши лошади. Мои люди не наездники. Если только, конечно, они не задумали их съесть.

– Вот именно, – Сиваар презрительно скривил губы, – от этого сброда, что ты здесь собрал, можно ожидать чего угодно.

Кони вновь заржали, но уже тише, так будто находились где-то вдалеке

– Эй ты, проверь что там, – властно выкрикнул Алвер, все еще, несмотря на предыдущий приказ, стоявшему за нашими спинами Карверу.

– Что там? – недовольно спросил Коотин поворачиваясь ко мне спиной. – Почему так волнуется животные. Карнииген с людьми опять пошли к кострам, бросив животных?

Я не знаю, что произошло со мной в следующий момент. Необычайная ярость и ненависть внезапно охватили меня, и я, словно по наитию, так будто во мне проснулся другой человек, скинул со своих рук веревки и встал, так быстро, как только мог, не обращая внимания на резкую боль в больной ноге. Нож будто бы сам скользнул в ладонь, принимая более удобное положения для нанесения удара. Алвер взвизгнул и вскочил со стула, Сиваар открыл рот в безмолвном предупреждающем крике. Коотин резко развернулся на пятках, и нож в моей руке точно вошел ему под подбородок по самую рукоять уходя в мягкую плоть. В глазах Малого когтя застыло невероятно удивление. Я резким движением выдернул нож. Коотин повалился к моим ногам, буквально выплевывая сгусти крови.

– Твою мать! – выругался за моей спиной Карвер.

– Останови его, – завизжал ничего непонимающий Алвер. – Чего ты стоишь?

Но когда Карвер, вместо того чтобы броситься на меня, кинулся к Сиваару, до Алвера наконец дошло. Он тут же бросился к окну и, выбив локтем тонкое стекло, полез наружу. Я поспешил к нему, прекрасное понимая, что не успеваю.

– Оставь его, – выкрикнул Карвер, в этот самый момент сцепившийся с Сивааром. – Бери Мари и бегом наружу.

Я выругался и быстро поковылял к девушке. Мари уже стояла, не зная, что ей делать. Я схватил ее под руку и повел к двери, девушка нисколько не сопротивлялась и даже наоборот, подставила мне плечо, помогая идти быстрее. Уже у самого выхода я заметил в углу, среди груды хлама, сложенного Алвером, трость с волчьим набалдашником, подаренную ранее мне Кавиром.

– Подожди, – сказал я Мари, направляясь к трости чтобы поднять, – я думаю она мне еще пригодиться.

Когда трость оказалась в моей руке я быстро вернулся к Мари. Уже будучи в дверях, я оглянулся на Карвера. Они с Сивааром катались по полу, то и дело меняясь местами. Ни один из них не собирался уступать другому. У меня вдруг возникло сильное желание вернуться и помочь Карверу, но Мари настойчиво потянула меня за руку буквально вытаскивая на улицу. На крыльце я споткнулся и лишь чудом не упал вниз лицом. Меня спасло выставленная вперед трость и поддержка Мари. К дому на крики, вопящего уже в стороне костров, Алвера, начали сбегаться разбойники.

– Сюда, – услышали мы чей-то глухой голос. Я повернулся на зов. Разбойник с «серым» обыкновенным лицом, который ранее сопровождал меня вместе с Карвером, махал нам рукой, стоя меж стволов деревьев, где ранее были привязаны кони герцоговчан. Сейчас же их там не было. Они бы нам пригодились, тут же подумал я. Правда я совершенно не представлял, как буду пробираться верхом ночью через лес, так чтобы конь не сломал себе ноги, а я шею, упав с него.

– Сюда, – снова крикнул он нам, и мы бросились к нему. Я спешил как мог, и вновь обретенная мной трость, сильно мне в этом помогала. Но я все равно не мог двигаться так же быстро, как преследовавшие нас люди. Дверь дома Алвера с грохотом отворилась и оттуда вылетел Карвер. Один из разбойников, пытавшийся, как раз в этот момент, ворваться в дом, отлетел в сторону оглушенный ударом двери. Второго Карвер, будучи уже на крыльце, ударил ногой в грудь, опрокидывая на землю. Затем он, недолго думая, бросился в нашу сторону, а за ним из дома выскочил прихрамывающий на правую ногу Сиваар. Карвер нагнал нас с Мари в тот самый момент, когда мы уже скрылись под сенью деревьев.

– Быстрее, – крикнул он, слегка подталкивая Мари в спину и беря меня под руку, вместо нее. – Мизолтон, помоги мне.

Напарник Карвера с незапоминающимся лицом, недолго думая, схватил меня под вторую руку. Они буквально оторвали меня от земли и понесли вперед. Все, что я мог, это слегка отталкиваться тростью, так чтобы хоть как-то облегчить их ношу. Мари, поначалу бежавшая впереди, чуть отстала и теперь следовала прямо за нашей троицей.

– Осторожнее, не переломайте ноги, – остерегающе выкрикнул Карвер. Впрочем, в этом предостережение не было совершенно никакого смысла. В такой спешке думать об осторожности было некогда. Тем более из-за ночного мрака и отсутствия у нас факелов, мы не могли видеть того, что у нас под ногами. Вопреки всему, Мизолтону и Карверу все же как-то удавалось бежать, не спотыкаясь и не падая. И даже Мари, хоть охала и ахала, на удивление ловко лавировала средь деревьев, перепрыгивая через мелкие препятствия в виде сухих ветвей деревьев, кустарников и пней. Но преследователи нас нагоняли. Я слышал громкий, постоянно срывающийся на визг, голос Алвера. Он поносил людей такими словами, что если бы их слышала леди Габриэла, то она скорее всего просто сгорела бы от стыда. Позади нас, словно бы большие светлячки, колыхались в руках людей Алвера факела. Мизолтон и Карвер упорно меня несли. Я слышал, как первый уже начал задыхаться. Второй еще держался, хотя и должен был устать быстрее, после борьбы с Сивааром.

– Сюда, – со свистом выдыхая воздух, выкрикнул Мизолтон.

И они резко повернули направо. Земля внезапно ушла вниз, мы спускались в неглубокий овражек. Я совершенно не понимал, как Мизолтон смог разглядеть его в такой темени. Мари, несмотря на его предупреждение, на середине спуска споткнулась и скатилась кубарем вниз.

– Все в порядке! – тут же жалобно охая, заявила она со дна овражка, даже не дав ни одному из нас задать ей вопрос.

– Нет времени стоять, – сказал Карвер. – Бежим!

Несмотря на то, что он дышал спокойно и ровно, в его голосе чувствовалась усталость. Мизолтон ничего не ответил, просто молча побежал дальше. Я слышал, как позади нас пыхтит, стараясь не отставать Мари. Овраг оказался довольно длинным и более глубоким к своей середине. К тому же он весь сплошь зарос кустарником, так что мне пришлось сильно зажмурить глаза, чтобы ненароком не выколоть один из них о торчащую ветку, забыв при этом о незащищенном ничем лице, по которому эти ветки хлестали. Я надеялся, что несшие меня Карвер и Мизолтон, также не на что не напорются, но конечно более всего я беспокоился за Мари. Преследователи казалось отстали, мы слышали их голоса, но уже более отдаленные. Темп нашего движения значительно сбавился, так как продираться сквозь заросли кустарника по дну оврага было задачей не из приятных.

– Сколько нам еще? – жалобно простонала позади нас Мари.

– Еще немного! – удосужился ответить ей Мизолтон.

Наконец злополучный овраг кончился, и мы вновь выбрались наверх. Враги остались где-то в стороне.

– Кажется оторвались, – сказал я, но отвечать мне, по всей видимости, никто не собирался.

Пробежав несколько ярдов, мы оказались на небольшой лесной прогалине на которой, как оказалось, нас ждало еще двое человек. Один высокий, худощавый мужчина средних лет, второй молодой, тоже худощавый, но более низкий.

– Все нормально? – спросил высокий.

– Пока да, – ответил Мизолтон. – Но все может поменяться в любую минуту если мы будем медлить. Помогите нам.

Но ему не надо было ничего говорить им. Они уже сами подхватили меня под руки, сменяя Карвера и Мизолтона. И мы снова пустились в бег. Правда бежать пришлось не так долго. Мы оказались на лесном тракте, том самом по которому передвигалась наша колонна, до того момента, пока нас не захватили люди Алвера. У обочины тракта нас ждало еще двое, похожих друг на друга как две капли воды, человек. Близнецы, завидев нас, вывели из чащи упирающихся и брыкающихся лошадей. Их было ровно шесть, столько же сколько и нас.

– По коням, – крикнул Мизолтон.

Карвер подвел мне жеребца темной масти, так, по крайней мере, мне казалось в темноте, я не мог сказать наверняка его окрас, и помог мне взобраться в седло.

– Справитесь? – спросил он меня.

– А у меня есть выбор? – спросил я, уже находясь в седле, где на удивление чувствовал себя вполне комфортно.

– Нет, – ответил Карвер на ходу запрыгивая в седло. – Ждать и возвращаться за вами никто не будет. Тронулись.

Я правой ногой пришпорил коня, посылая его вперед. Мы практически с места пустились в галоп. Левую ногу мне пришлось втянуть, практически держа ее на весу, так как я не мог согнуть ее до конца в колене. К тому же, мне приходилось держать свою трость что было крайне неудобно, но бросать ее я не собирался. Но в целом, я ощущал себя вполне уютно, так, будто я всю жизнь упражнялся в верховой езде. Пусть я и потерял память, но мое тело помнило. И это не могло не радовать.

Бешеная скачка продолжалась где-то около часа. Потом Мизолтон, скакавший впереди как направляющий, немного сбавил темп, чтобы дать уставшим животным хоть такую, почти незаметную, передышку.

– Кажется оторвались, – сказал я, поравнявшись с Карвером.

– Да поможет нам в этом Авелин, – ответил тот. – А вы неплохой наездник, маглур. Если бы не ваша, хм, хромота мы могли бы с вами посоревноваться, когда представилась бы такая возможность. Скоро рассвет. Нам надо покинуть этот проклятый лес как можно быстрее. Благо что осталось совсем немного.

– Как вы спаслись? И что вам известно о бароне и леди Габриэле? Их не было с нами в лагере Алвера.

– Я знаю маглур. Но об этом потом. Могу только сказать, что они живы. Сейчас не совсем подходящий момент для разговоров.

– Так они живы, – радостно воскликнула Мари, тоже поравнявшаяся с Карвером, по левую сторону от него.

– Да. Больше того вам стоит благодарить барона за то, что я оказался здесь. И вам представиться такая возможность, как только…

Совершенно внезапно, одного из скачущих спереди нас сопровождающих, ударило боевым цепом, выброшенным из-за дерева. Высокий мужчина, а это оказался именно он, слетел с коня и покатился по тракту. Он так и не поднялся, оставаясь на холодной земле лесного тракта. Его конь, дико ржа и взбрыкивая, умчался куда-то в сторону. Из-за обступивших тракт деревьев с дикими криками вылетели люди в черных, как сама ночь, доспехах. И кони им были под стать. В руках они держали обнаженные мечи и боевые цепы.

– Азраал тал, – услышал я зычный голос, в котором распознал его владельца. Это был Сиваар.

Как он нагнал нас, промелькнул вопрос у меня в голове. Но в следующее мгновение мне уже пришлось забыть об этом и позаботиться о том, чтобы уклониться от удара, бросившегося мне наперерез, всадника. Мне это удалось, и я вырвался вперед, оставляя противника позади. Я видел, как упал один из наших. Кажется, это был один из близнецов, разглядеть я не успел. Мизолтон на ходу наотмашь срубил мечом, который казалось возник в его руке из ниоткуда, одного из герцоговчан. Карвер попытался скинуть другого, уцепив его за кольчужный нарукавник. Но у него ничего не вышло. Герцоговчанин в ответ попытался ткнуть его острием меча, и Карверу пришлось уклоняться, из-за чего он чуть было не потерял равновесие и не выпал из седла. Мари, к счастью, вырвалась вперед и теперь скакала, опережая всех в недосягаемости для наших врагов. По крайней мере пока. Со мной поравнялся еще один враг. Я ударил его тростью по лицу, но совсем не сильно. Герцоговчанин отстал, но ненадолго. Вскоре он вновь поравнялся со мной, на ходу раскручивая боевой цеп, но его снес точным ударом меча второй близнец, у которого самого на хвосте сидело двое. Еще трое, включая отдававшего команды Сиваара, зажали последнего из наших, тощего низкорослого парня. Близнец резко развернул коня, подставляя себя под удар, и тем самым замедляя преследователей. Тощий парень сделал тоже самое. Рядом с нами остался лишь один враг, тот самый что сцепился с Карвером. Они шли почти вровень, то и дело сходясь, а затем разъезжаясь в стороны. Герцоговчанин пытался заколоть его мечом, но Карверу чудом удавалось уходить от ударов. Надо сказать, что его спасало то, что враг находился от него справа и меч держал тоже в правой руке и ему было не очень удобно наносить удары по Карверу, особенно на скаку. Я ударил коня по бокам, заставляя двигаться быстрее. Тот послушно прибавил, и так уже немыслимо быстрый, темп. Я поравнялся с герцоговчанином справа и размахнувшись ударил его тростью по голове. Не ожидавший этого враг пошатнулся в седле, но тем не менее удержался и даже замахнулся на меня мечом, в попытке избавиться от нового противника. Но этих мгновений хватило чтобы отвлечь его от Карвера, который воспользовавшись замешательством врага скинул его с седла, при этом вырвав у него из рук меч.

– Пригодиться, – крикнул он мне.

Погоня позади немного отстала. Мари и Мизолтон маячили впереди.

– Они нас нагоняют, – выкрикнул я. – Их кони не так устали, как наши.

– Не думаю, – прокричал в ответ Карвер, захлебываясь в потоке встречного воздуха, ударявшего нам в лицо. – Они шли нам наперерез по лесу, к тому же они облачились в доспехи, а это дополнительная нагрузка для лошадей.

– Но они все равно нагоняют, – в ответ прокричал я, заходясь в так некстати напавшем на меня кашле.

– Упертые, сукины дети, – Карвер ударил коня, заставляя двигаться его еще быстрее, хотя больше было уже некуда.

Мой конь казалось тоже прибавил темп, следуя за своим товарищем, вырвавшемся вперед. Ночь превратилась в сплошной стук копыт в бесконечной скачке. Они нагнали нас уже практически в самом конце. Я уже видел просвет среди деревьев, освещаемый слабыми лучами предрассветного солнца. Один из герцоговчан оказался справа от меня. Мой конь испугался и отпрянул в сторону. Это меня спасло. Позади кричал, срывая глотку Сиваар. Другой герцоговчанин обошел меня слева. Теперь мне уже некуда было деться. Меня зажали с обеих сторон. От первого удара мечом я буквально чудом закрылся тростью. Сталь с легкость раздробила дерево, но затем встретилась с тем, что скрывалось за деревянной оболочкой трости. Сталь звякнула о сталь да так что я чуть было вылетел из седла. Враг слева тоже рубанул мечом, но ему не хватило длины клинка, острие прошло в дюйме от моей головы.

Карвер пришел мне на помощь. Он чуть сбавил темп и напал на воина, что был справа от меня. Я лупил коня по бокам заставляя его нестись словно очумелого. Левое плечо обожгло внезапной болью от чьего-то клинка, в тот самый момент, когда наши кони вынесли нас из-под сени деревьев. Здесь власть леса кончалась и тракт вился дальше, сквозь поросшие кустарником и чахлыми деревцами, холмы. Но герцоговчане, оказавшись на открытой местности, хватки не ослабили.

Мизолтон резко осадил коня и развернувшись, пустил его галопом прямо на наших врагов. Он сошелся с моим преследователем. Мечи громко звякнули, и это дало мне время на то чтобы оторваться. Внезапно мой конь резко замедлил ход, начал петлять из стороны в сторону, а затем дико заржав, забил копытами, взбрыкнул так, что я не удержался и свалился в придорожную пыль тракта, больно ударившись о твердую землю. Изо рта моего коня обильно пошла пена, он вновь взбрыкнул, а затем его ноги подкосились, и он повалился на бок, страшно дергаясь в предсмертной судороге. Но мне некогда было переживать за загнанного коня, так как прямо на меня несся темный всадник. Я резко перекатился на бок, прямо в обочину, уходя из-под копыт вороного жеребца и меча его владельца. Карвер кружил вдалеке, отбиваясь от двух налетевших на него конников. Мизолтон тоже сражался против двух противников, только в отличие от Карвера, он спешился. Ему не отбиться подумал я, как и Карверу, и мне. Единственное что меня радовало, это то что Мари ускакала вперед. Главное, чтобы ее конь выдержал, и она успела уйти на приличное расстояние. Вряд ли герцоговчане решатся преследовать ее на открытой местности.

Конник, напавший на меня развернулся и направил коня в мою сторону. Это конец, подумал я. В этот раз мне не отвертеться. Но хоть я и не верил в чудо, оно все же случилась. Внезапно на пригорке, по которому поднимался и уходил дальше тракт, возник конный отряд. Их было много, и они быстро приближались. Герцоговчанин резко осадил коня, остановился и привстав в стремени, вгляделся в сторону приближающегося отряда, а потом громко гикнув, пришпорил коня и галопом понесся в сторону леса. Его товарищи, увидев новую угрозу, тоже пустились в бега. Мизолтон тяжело опустил меч, воткнув его острием в землю и облокотился на навершие. Карвер спешился, успокаивая одуревшего от усталости и страха коня. Герцоговчане скрылись в лесной полутьме. Лишь один всадник остановился у самого среза деревьев и несколько мгновений смотрел в нашу сторону, а затем и его поглотило темное зево Ливнего леса. Я, дрожа, подполз к одиноко лежащей чуть в стороне трости, а затем с ее помощью попытался встать.

Мизолтон и Карвер уже шли в мою сторону. Когда конный отряд поравнялся со мной, они уже стояли рядом. Возглавлявший отряд воин в синем плаще, с вышитой на нем золотой геронской короной, спешился, снял шлем с таким же синим, как и плащ плюмажем, расплескивая золотистые до плеч волосы.

– Мизолтон, старый пройдоха. Жив, – воин добродушно улыбнулся, так что его пушистые, под цвет волосам, усы немного встопорщились в стороны.

– Вы опоздали, – хмуро заметил в ответ Мизолтон, по всей видимости, не разделяя его приподнятого настроения.

– А мне показалось что мы как раз вовремя, – иронично пожал плечами светловолосый, разводя в стороны руки. – Вы же живы.

– Живы, – зло пробурчал Мизолтон, – вот только братья Фиммер, Том Заноза и Блезвил мертвы. Остались в том милом лесу.

– Ты знал на что шел Мизолтон, – уже вполне серьезно и мрачно заключил его собеседник. – И вполне мог оценить риски, которым подверг себя и своих людей. Ну и что, оно того стоило?

– Не знаю, – огрызнулся Мизолтон, хмуро косясь в мою сторону. – Не спрашивай меня сейчас об этом Квиз.

– Отчего же, – светловолосый командир конного отряда иронично вскинул брови. – Столько трудов, целый год подготовки. Внедрение в банду и вхождение в доверие к их атаману. И все пошло прахом ради вот этих?

Он мотнул головой в нашу с Карвером сторону. Я отвернулся не в силах выдержать его осуждающего взгляда. С пригорка вниз по тракту неспешно спускалась Мари. Ее лошадь с трудом передвигала копытами, прихрамывая при этом на правую заднюю ногу. Она бы не ушла далеко понял я. И это была еще одной из нескольких причин по которой я не мог прямо взглянуть в глаза Квизу, да и Мизолтону, пожертвовавшему своими людьми и Авелин знает, чем еще, ради нашего спасения, тоже.

– Не начинай Квиз! – печально вздохнув произнес Мизолтон. – Я знаю, что я сделал. Это мое решения.

– Вот только комендант Блюр об этом не знает. Интересно, что он скажет, когда узнает о том, что произошло. То, что ты похерил весь его гениальный план по расправе с бандой Алвера. А уж о том, чтобы потерять возможность следить за отрядом Черного герцогства и речи быть не может. Ты ведь понимаешь, что твоей карьере конец, Мизолтон. Тебе, кроме как охранять выгребную яму больше ничего не доверят. Не знаю конечно, что там у тебя за приказы и от кого ты их получал, но не думаю, что они тебе сильно помогут. Да и мне тоже.

– Не думаю, что Блюр знает о твоем участие, – ответил, ставший еще более хмурым, Мизолтон.

– Это пока. Но он узнает и тогда…

– Как же он это узнает, если мы ему об этом не скажем.

– Очень просто, мой друг. Не прикидывайся дураком, ты ведь не настолько наивен. Всегда найдется тот, кто доложит наверх. Выдаст тебя с потрохами. И поверь, в нашем случае все будет также. Ну да ладно. Что теперь об этом. Мы здесь неподалеку разбили лагерь. Едемте. Там вы можете немного отдохнуть. Но недолго. До обеда нам надо свернуться и выдвинуться в дорогу. У меня, в отличие от тебя, пока еще остались обязанности начальника патруля и я не намерен их больше нарушать, по крайней мере, до тех пор, пока меня не снимут с этой должности.

Квиз взобрался обратно в седло. Его отряд выстроился небольшим прямоугольником в готовности последовать за своим командиром.

– Я смотрю одна из ваших лошадей пала. А твою Мизолтон у нас ловить времени нет. Две остальных тоже еле держатся на ногах. У меня, к сожалению, сейчас нет свободных лошадей. Но в лагере имеются три сменных коня. На них вы сможете доехать до Дубен. А там, глядишь, купите себе новых. Или не купите. Мне в частности все равно. А пока двоим из вас придется ехать вместе с моими воинами. Девушку я посажу к себе.

Мари, к этому времени уже подъехавшая к нам и спешившаяся, поначалу было запротестовала, но быстро сдалась и приняв поданную Квизом руку, уселась перед ним, расположившись на коне в дамском стиле езды. Меня же усадили позади одного из конников Квиза. Карвер уже сидел верхом на своем коне, а Мизолтон забрал хромающую кобылу Мари. Мы выдвинулись, задав медленный темп езды. До лагеря, разбитого Квизом и его людьми, действительно было не так далеко. Он находился практически сразу за высоким холмом, после которого утоптанный тракт резко нырял вниз и уходил вдаль широкой, извивающейся словно песчаная змея, лентой.

В лагере нас встретили еще несколько человек Квиза. Они радостно приветствовали Мизолтона и немного суховато Карвера. На нас они же лишь бросали косые взгляды, на меня неприветливые, а на Мари похотливые. Но этим все и заканчивалось. Нас накормили дорожной похлебкой. Еда была совершенно простой, но зато горячей. К тому же нам выдали по доброму куску уже начавшего черстветь хлеба и маленькую головку, еще более черствого, сыра. Но после стольких дней плена и бешеной скачки в ночи, эта еда показалось мне поистине королевским пиршеством. Пока мы с Мари ели, Квиз заставил своих людей собираться.

– Неважно выглядите, – сказал он, подходя ко мне и бросая на землю передо мной пару сапог, брюки и холщовую рубаху. – Возьмите это. Все лучше, чем ваши лохмотья. Да она конечно не первой свежести, но и вы не благоухаете. Как говорится, чем богаты, тем и рады. Она может не подойти вам по размеру, но в Дубнах вы сможете приобрести что-то получше. Ешьте и переодевайтесь, нам пора отправляться.

Уже через короткое время я сидел в седле белого в коричневых яблоках жеребца, выданного мне временно на замену моего павшего коня. Карверу и Мизолтону тоже предоставили замену их уставшим лошадям. Мари же пришлось ехать с Квизом, вновь вызвавшемся, как он сам выразился, помочь леди.

Отряд, во главе с Квизом, выдвинулся дальше по тракту. Мизолтон ехал рядом с ним о чем-то неспешно беседуя. Я поначалу ехал в центре отряда, но затем немного сбавил ход лошади, чтобы поравняться с Карвером, замыкавшим отряд. Некоторое время мы молчали. Я не решался задавать вопросов, а он не спешил на них отвечать. Наконец я заговорил.

– Вы сказали, что нашим спасением мы обязаны барону.

– Да, это так, – подтвердил Карвер. – Но сказать вам честно, я бы не взялся за это предприятие так охотно и точно бы уж не стал доводить его до конца, будь дело лишь в вас. Если бы с вами не было Мари, не думаю, чтобы я стал рисковать своей шкурой ради вашего спасения.

– Я понимаю, – ответил я. – И не держу на вас обиды. По крайней мере, то, о чем вы говорите, вполне честно. На вашем месте так поступили бы многие.

– Многие, но не вы, – хмыкнул Карвер, – вы это хотели сказать?

– Нет, – я улыбнулся в ответ. – Поверьте, вас бы спасать я точно не стал, если бы того не требовала крайняя необходимость.

Карвер в ответ глухо рассмеялся.

– Квинта сказала, что видела, как барона ранило стрелой. Это правда?

– Да, – коротко ответил Карвер.

– С ним все в порядке? – обеспокоенно спросил я.

– Вполне. Леди Габриэла о нем позаботилась, а вы как никто другой прекрасно осведомлены о ее врачебных способностях.

– О, это да, – вздохнул я. – Что произошло, когда случилось нападение? Как вам удалось спастись?

Карвер медленно пожевал губами.

– Я ехал впереди за несколько ярдов перед отрядом. Внезапно я понял, что что-то не так. Нет, у меня и до этого были тревожные предчувствия, ведь в Ливневом лесу никогда не стоит расслабляться. Но в этот раз все было по-другому. Поначалу меня насторожила тишина, которая царила вокруг. Было слишком тихо. А потом я услышал слабый хруст ветки. Чей-то нетерпеливый вздох. Совсем слабый и тихий. Но поверьте, уж что-что, а слух у меня отменный. Я развернул коня в тот самый момент, когда в меня пустили первую стрелу, и во весь опор помчался обратно, чтобы предупредить остальных. Но было уже слишком поздно. Да даже если бы мы и знали о этой засаде и успели к ней подготовится, были ли у нас шансы? Думаю, что нет. Барона, находившегося в хвосте нашей колонны, ранило практически сразу. Пробило стрелой плечо. Ему повезло, что он не упал с лошади, а остался в седле. Повозка лорда и леди вылетела на обочину и перевернулась. Сам я не видел, как выбирался лорд, занятый в это время бароном, но двое из выживших воинов, будучи очевидцами, сказали, что ни разу не видели, чтобы, как это помягче сказать, столь объемный человек так быстро и проворно двигался. Надо отдать должное лорду Сатурлэй он помог вылезти леди и первой усадил ее на отданную одним из стражей лошадь, а затем уже сам забрался на вторую. К тому времени мне удалось притащить к ним, взявшись за узду, лошадь барона. Я отправил с ними троих конных и сказал, чтобы они уходили. Честно сказать я не особо верил, что им удастся прорваться, но им удалось. Погиб лишь один из сопровождающих их стражей. Я остался, чтобы помочь Мари. Я видел, что вашу повозку разбили и вас вытащили наружу. Я напал на разбойников, схвативших вас, потом вернулся и напал снова. Но затем я понял, что в третий раз мне этого сделать не удастся. Если бы я промедлил еще хоть одно мгновение, мне бы не удалось прорваться из этого кольца, я бы лишь бесполезно пожертвовал собой. Поэтому я принял решение бежать.

– Так это были вы, – сказал я вспоминая. – Тот всадник, что напал на державших нас разбойников.

– Да. Только вот толку от этого было мало. Вас все равно взяли в плен. Но вам хотя бы повезло больше, чем остальным. Вы остались живы.

– Да с этим уж не поспоришь, – мрачно согласился я.

Некоторое время ехали молча. Солнце уже стояло высоко в зените предвещая ясный и теплый день. Несколько людей из отряда Квиза затянули песню, остальные подхватили, поддержав своих товарищей.

Ой ходила дева за водою

Повстречал ту деву у ручья

Я спросил ее чья же ты девица

И она ответила ничья

Предложил я помощь той девицы

Провожал ее домой я от ручья

И сказал ей что-то мне не верится

Что такая дева и одна

– Так где сейчас барон Фольк? – спросил я, выводя Карвера из задумчивости. – Леди Габриэла? Отправились в столицу вместе с лордом.

– Нет. Барон еще слишком слаб для длительного пути. Они с леди Габриэлой в поместье Стьорн, в пяти днях отсюда, по направлению в Сагевар. Стьорн уважаемая семья, у них обширные земли в ютиции Тайлор, более полувека, назад пожалованные им короной. И они давние друзья рода Сатурлэй. Их дома дружат очень давно. Поэтому, когда к ним прибыл лорд Сатурлэй и попросил позаботиться о бароне, они приняли нас очень радушно и сказали, что мы можем чувствовать себя как дома, и находиться в поместье сколько это потребуется. Лорд пробыл недолго, отправился в столицу, а вот леди Габриэла осталась, чтобы ухаживать за бароном.

– Так мы направляемся в поместье Стьорн, – заключил я.

– Да, я и Мари. Вы же вправе выбирать что вам делать. Можете отправляться прямиком в Корвид. Хотя я не знаю сможете ли вы преодолеть этот путь в одиночку. Поэтому советую вам все же сначала посетить Стьорн. По крайней мере, это будет более честно по отношению к барону, приложившему немало усилий к вашему спасению.

– Я думаю, что Корвид подождет, – вздохнул я, глядя на уходящий вдаль тракт.

Впереди Квиз что-то весело рассказывал Мари, и та, хоть и пыталась сохранить определенную серьезность, иногда все же не выдерживала и весело хихикала, прикрывая лицо ладонями. Мизолтон чуть отстал и ехал по левую сторону отряда. Мне не надо было видеть его лица чтобы понять его мрачное настроение.

– Квиз сказал, что Мизолтон может проститься со своей карьерой. Почему? – задал я вопрос Карверу.

– Мизолтона внедрили в банду Алвера около полугода тому назад, – ответил, немного помедлив, Карвер. – Это был план Блюра, коменданта ближайшего по эту сторону Ливневого леса, форта Парат. Так как его форт ближе всех остальных по эту сторону леса, задачу по уничтожению порядком уже поднадоевших всем разбойников король и его Совет возложили именно на Блюра. Но тот понимал, что поймать банду в лесу с наскока не получится. Поэтому он решил внедрить туда своего лучшего разведчика, коим и является Мизолтон, чтобы тот вошел в доверие к Алверу, а затем помог поймать его и вычистить его людей. И его план практически удался. Но тут как не кстати Алвер напал на нашу колонну, и вы попали в плен. И барону пришлось вмешаться, приложив при этом немало усилий. Тогда-то мы и вышли на коменданта и узнали о Мизолтоне. Без его помощи нам было не обойтись. Комендант поначалу был категорически против, понимая, что все его труды могут пойти прахом и, как оказались, его опасения были вполне обоснованы. Но нам удалось договориться, дав при этом обещание, что положение Мизолтона в банде не изменится и план Блюра не пострадает. Мизолтону в свою очередь были даны четкие указания при любом намеке о срыве операции и подрыве его положения, сворачивать нашу миссию. Но, как видишь, он нарушил указания Блюра и выдал себя ради вашего спасения. Это был его выбор. Надо сказать, вполне безрассудный, но, если бы не это, вы бы не выбрались.

– Я должен поблагодарить его, – в запале сказал я, ощущая огромный стыд перед человеком, пожертвовавшим своей карьерой и будущим из-за меня. – Если бы я мог что-то изменить, то…

– Вы ничего не можете маглур. В этом то все и дело, – грубо перебил меня Карвер. – А ваши пустые благодарности ему ни к чему.

Я промолчал, не зная, что ответить. Карвер послал коня вперед обгоняя меня на полкорпуса, давая понять, что больше разговаривать со мной он не намерен. В принципе мне и самому уже не хотелось ни о чем говорить. Слова Карвера, как бы грубо и обидно они не прозвучали, были правдивы. Я действительно ничего не мог сделать. Разве что попросить барона об очередной услуге. При этой мысли мне стало еще более стыдно и грустно. Я еще немного отстал от отряда оставаясь наедине со своими мыслями.

Дубны, оказавшейся небольшой деревенькой, мы достигли уже далеко за полдень. Тракт проходил прямо по центру деревни. Небольшие, но аккуратные домишки, жались к нему с обеих сторон. Люди, попадавшиеся нам по пути, встретили отряд Квиза радушными возгласами, а толпа ребятишек пустилась следом, громко вопя и изображая, будто тоже скачут на лошадях, а в руках у них настоящие мечи. Впрочем, на меня, Карвера и Мизолтона выделявшимся среди прочих в отряде одеждой, некоторые бросали косые взгляды, но не более того. Остановились мы у большого дома, на самом краю деревни, который, как я и предполагал, оказался постоялым двором. На стертой временем вывеске, красовался черный треугольник, неизвестно что обозначавший. Надпись под ним выцвела до такой степени, что понять ее смысла не имелось возможности.

Квиз спешился, а затем, взяв Мари за талию, снял ее с коня. Девушка скромно его поблагодарила. Следуя примеру своего командира, спешился и весь отряд. Карвер, сильно ворча, помог спешится мне. Привязав лошадей у коновязи, мы все вошли внутрь. В помещение было тесно и душно, пахло жареным мясом и вареными овощами. Несколько длинных столов с широкими лавками, стояли довольно близко друг к другу. Несмотря на относительную тесноту, нам всем удалось рассесться. Мы втроем сели за один стол с Квизом и Мизолтоном.

Худющий, словно жердь, хозяин с беспристрастным, не выражающим совершенно никаких эмоций, лицом, поприветствовал Квиза и спросил, что он и его люди желают в этот раз.

– Все как обычно, – ответил Квиз. – И пива побольше. А даме вина если таковое у вас имеется.

Хозяин хмуро кивнул и ушел, оставив нас ждать.

– Вы можете остаться здесь, – обратился к Карверу светловолосый командир. – На чердаке имеется пара небольших комнатушек. Не ахти что, но одну ночь скоротать можно. Спросите у хозяина о свежих конях. Я думаю, что он сможет помочь вам в этом вопросе.

– Вы не останетесь? – поинтересовался Карвер, впрочем, без всякой надежды в голосе, прекрасно зная ответ.

– Нет. Служба, – вздохнул Квиз отклоняясь немного назад от пышущего жаром жирного гуся, зажаренного с яблоками, которого в этот самый момент хозяин ставил перед нами на стол.

– Я отправлюсь с ними, – вставил Мизолтон. – Мне предстоит нелегкий разговор с комендантом. И советую вам не заезжать в форт Парат, а миновать его стороной. Там в ближайшее время вам будут крайне нерады.

– Подозреваю что так, – без тени улыбки ответил Карвер. – И я прекрасно понимаю коменданта Блюра. На его месте я бы тоже был очень зол.

– Лучше вам не быть на его месте, – хохотнул Квиз. – Блюр брюзгливый старик, хоть и хороший, как он сам говорит, стратег.

Светловолосый командир поднял кверху указательный палец, делая до смешного, серьезное лицо.

– Я конечно понимаю, что это все это очень интересно, но может мы лучше немного поедим, – Мари многозначительно оглядела сидящих за столом. – Правда перед этим, мне бы очень хотелось умыться.

– Желание леди закон, – ощерился Квиз. – А что насчет умывания, то это не проблема.

Он громко позвал хозяина, хотя тот и так уже спешил к нам с большим кувшином пива в руках зажимая под мышкой небольшую темно-синюю бутыль. Он поставил все это перед нами на стол.

– Вина не имеется. Зато есть настойка на ягодах. Лично сам делал. Она мягкая и довольно приятная на вкус. Думаю, самое то для девушки.

– Сойдет, – кивнул Квиз. – Леди с дороги и хотела бы умыться. Ее спутникам это, кстати, тоже бы не помешало.

– Не проблема, – невозмутимо ответил хозяин. – Пойдемте, я провожу вас на кухню, там и умоетесь. А я пока принесу для вас кружки.

Мари встала первой, я и Карвер последовали за ней, хотя разведчик сделал это с большой неохотой. Кухня, на которую привел нас хозяин, оказалась до того маленькой, что мы с Карвером не решились туда войти, оставшись стоять в проходе. Стоявшая у небольшой печи толстая молодая женщина, повернула к нам свое раскрасневшееся от жара лицо, вытирая при этом руки о грязный затертый передник. Дочь хозяина, а может и жена, подумал я.

– Эмми, людям надо умыться с дороги. Найди для них немного теплой воды и какой-нибудь полотенец.

– А чего искать-то, – громогласно заявила толстуха, наклоняясь в сторону и поднимая с пола небольшую кадку. – Вот вода. Она немного остыла, но для вас будет самое то.

Пододвинув к себе ногой стоявший в углу у печи небольшой табурет, она поставила на него кадку и приглашающе указала на нее Мари. Та с благодарностью кивнула и кинулась к воде. Женщина сняла с крючка над печью небольшое темное полотенце, больше похожее на какой-то кусок тряпки, и уперев в бока руки, стала ждать. Мари плескалась в воде, омывая лицо и шею, а затем и руки, до самых плеч. Мы с Карвером терпеливо ждали. Когда Мари закончила, женщина подала ей полотенце. Та с благодарностью приняла его из ее рук. Следующим пошел Карвер, нагло оттолкнув меня в сторону, словно мальчишка, кичащийся перед понравившейся ему девушкой. Я даже не пошевелился, покорно пропуская его вперед. Я не собирался с ним соревноваться. Когда наконец очередь дошла до меня, я, с невероятным удовольствием, погрузил в воду черные от многодневной грязи, руки. Вода уже и так была мутной и серой, а после этого вообще приобрела темный оттенок. Но мне уже было все равно. Это была вода и я наконец-то мог себя привести в хоть какой-то, более-менее цивильный, вид. Умывшись, я поблагодарил женщину, на что она, впрочем, никак не отреагировала, лишь сунула мне в руки полотенце и сняв кадку с табурета, поставила ее на то же самое место, где она прежде стояла.

Я вышел с кухни и вернулся в общую залу. Карвер немного подвинулся, освобождая мне место с края лавки. Остальные уже жадно поедали гуся, отрывая от него руками, большие куски. Лишь перед Мари стояла тарелка с лежащим на ней несколькими кусочками мяса и порцией овощей. Мари ловко орудовала двузубой вилкой и длинным затупленным ножом.

– Вам лучше не медлить маглур, – сказал Карвер отрывая себе кусочек гуся. – Иначе вам ничего не достанется.

– Маглур!? – удивленно переспросил, услышавший слова Карвера, Квиз. – У нас за столом сидит офицер и ты мне ничего об этом не сказал Мизолтон?

– Не представилось возможности, – мрачно ответил Мизолтон.

А знал ли ты вообще что-то о том, кого спасаешь, подумал я, но вслух задавать вопроса не стал.

– Ну тогда выпьем за вас леди, – Квиз склонил голову в сторону Мари, а затем проделал тоже самое и в мою сторону. – И за вас господин маглур. За вашу свободу! Да славится Герон!

Последние слова он произнес так громко, чтобы слышали все. Отряд поддержал его громкими воплями и стуком кружек по столу. Затем все залпом выпили. Квиз с грохотом поставил осушенную им кружку на стол и отер усы.

– Нам пора, – сказал он, вставая. – Подъем ребята. Прощайте господа, да хранит вас Авелин.

И Квиз громко топая вышел из-за стола и направился к двери. Мизолтон и воины отряда последовали за ним. Мы остались втроем. Карвер, как только последний из воинов покинул постоялый двор поднял кружку и, нагло ухмыляясь, отсалютовал ею в мою сторону.

– Да славится Герон! – громко произнес он и припал губами к кружке.

Я не ответил ему, жадно поедая ароматное мясо птицы. На душе, несмотря на то что мы благополучно спаслись, почему-то было неспокойно.

Эпилог

Я проснулся, резко вскочив на жесткой кровати комнаты которую нам сдали на двоих с Карвером. Грудь обожгло изнутри, и я зашелся в громком кашле. Посмотрев на соседнюю кровать, я никого там не обнаружил. Карвера не было. Сердце бешено колотилось, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Я никак не мог понять, что же такое меня разбудило. Кашель? Внезапно ночную тишину разорвал резкий и пронзительный женский крик с улицы. На стене блеснул красно-оранжевый отблеск, а затем я снова услышал крики. Я резко вскочил и доковылял до окна. Оно выходило прямо на деревеньку. От увиденного зрелища я пришел в ужас. На противоположном конце Дубен пылало несколько домов. Я разглядел снующих всюду людей и конников, которые, если бы не огонь, были совершенно не различимы в ночной темноте. Внезапно твердая рука зажала мне ладонью рот. Я попытался освободиться, но держали меня крепко.

– Тише. Не дергайтесь маглур, это я, – голос Карвера был тихим с легким присвистом. – Берите свою трость и спускайтесь вниз. У нас гости. И я бы не желал с ними встречаться. Нам надо срочно уходить.

– Но кто…

– Все вопросы потом, – зарубил на корню мои слова Карвер. – А теперь вниз. Мари уже там. Я раздобыл нам еще одного коня. Быстрее.

Я схватил стоявшую у кровати многострадальную трость и, насколько мог быстро, вышел из комнаты. Карвер уже сбегал вниз по лестнице. Хмурый хозяин и толстая женщина стояли внизу в общей зале с огрызками сальных свечей в руках.

– Вы должны нас защитить, – крикнула вслед Карверу женщина. – Вы не можете вот так уйти. Наши мужчины сейчас там, защищают деревню, но они не воины. Но вы…

– Мы ничего не можем сделать, – резко оборвал ее Карвер, будучи уже в дверях. – Простите. Мы приведем подмогу. Надеюсь патруль Квиза не успел уйти далеко.

И он вышел. Я немного смущенный последовал за ним. У самых дверей женщина подбежала ко мне и вцепилась в мою руку.

– Помогите нам, умоляю, – прошептала она. – Вы пришли с тем отрядом. Я знаю вы тоже воины.

– Эмми, ты что не видишь, что он калека, – последнее слово хозяин постоялого двора словно бы выплюнул мне в лицо. – Оставь его. Они нам не помогут.

Но женщина не отпускала, с силой удерживая меня за руку и глядя на меня глазами полными слез. Я застыл в оцепенение, не зная, что сказать и что делать дальше.

– Эмми, я сказал пусти его. А ты пошел вон, беги следом за своим другом, трус!

Слова хозяина двора резанули меня словно острым ножом. Мужчина размахнулся и запустил в меня огарком свечи, целясь мне в голову. Это вывело меня из оцепенения. Я уклонился от летящей свечи, резким движением освободил руку и открыл дверь. Ночь встретила меня прохладным ветром, душераздирающими криками и ярким, кроваво красным, заревом разрастающегося пламени.

– Быстрее маглур, – закричал мне от коновязи Карвер. – Чего вы копаетесь, у нас на это нет времени.

Мари уже сидела верхом на белой кобыле и словно завороженная смотрела на пылающую деревню. Лошадь под ней обеспокоенно перебирала копытами, то и дело встряхивая головой. Я быстро направился к ним. Карвер уже держал за узду двух лошадей. Конское ржание и стук копыт раздались совсем близко.

– Мари, – выкрикнул Карвер. – Скачите дальше по тракту. Не останавливайтесь, мы следом за вами.

Девушка к счастью не стала спорить, а пришпорила коня и растворилась в ночной мгле. Я забрал коня у Карвера и попытался сам забраться в седло. У меня ничего не вышло. Тогда Карвер помог мне, а затем сам начал запрыгивать на лошадь, но не успел. На нас напали в тот самый момент, когда он поставил ногу в стремя. Четверо конных, в черных как смоль доспехах, на вороных жеребцах налетели внезапно, словно бы тени обрели форму, отделяясь от темного покрова ночи. Один из них ударил на ходу Карвера мечом, тот в последний момент дернулся в сторону, упал, застряв ногой в стремени. Конь рванул вперед и ускакал в темноту, волоча за собой по земле беспомощного Карвера. Второй из всадников с ходу выбил меня из седла. Я полетел вниз, падая на спину, но в последний момент сумев чуть развернуться на бок. При соприкосновении с землей у меня вышибло дух, я хватал ртом воздух не в силах сделать вздох. Воины спешились. Двое из них вломились на постоялый двор. Я услышал пронзительный крик женщины, громко завизжавшей при их виде. Один из оставшихся снаружи снял шлем в форме волчьей морды. Темные волосы расплескались по плечам Сиваара. Он медленно подошел и опустился передо мной на колено. Я уже полусидел, локтем правой руки упершись в землю, а левой держась за грудь с присвистом выдыхая воздух. На лице Сиваара играла ехидная улыбка.

– Ну вот мы и встретились барон, если ты конечно тот, за кого себя выдаешь, – сказал он мне на геронском и если раньше я не обращал никакого внимания на его акцент, то сейчас он меня сильно раздражал. – Ты думал, что тебе удалось уйти от нас? Тогда тебе надо было бежать без оглядки, спасать свою никчемную жизнь, но ты слишком самонадеян, не так ли, чтобы внимать голосу разума. И вот теперь ты здесь передо мной. Убийца нашего командира.

В окнах постоялого двора полыхнуло пламя, послышался треск ломаемого мечами дерева, мольбы хозяина и завывание женщины. Но Сиваара это похоже нисколько не волновало. Воин, стоявший за ним, был не подвижен словно скала, да и размерами он был похож на настоящий утес. Не иначе как Карнииген, понял я.

– Ты так жаждал свободы и получил ее, но ненадолго. Ты думал, что можешь вырваться из лап волка и спокойно жить дальше? Но знай, что от охотящейся стаи тебе не уйти. Вы геронцы слишком самонадеянные и это вас губит.

– Что тебе надо? – прохрипел я, сплевывая на землю кровь, я ощущал ее железный привкус во рту. – Хочешь убить меня, отомстить за своего командира? Так давай, сделай дело и покончим с этим.

Дверь постоялого двора с грохотом рухнула наземь, выбитая сильным ударом ноги. Появившееся из дверей герцоговчанин вытащил наружу за волосы толстую женщину, а второй волочил по земле корчащегося, избитого до полусмерти хозяина. Постоялый двор уже ярко пылал изнутри.

– Нет, плевать на Коотина, – сказал, поднимаясь с колена Сиваар. – За это я даже скорее тебе благодарен. После его смерти я стал Малым когтем. Теперь я командую отрядом. К твоему несчастью, ты убил не того человека. Если бы Коотин был сейчас жив, то ты бы спокойно спал в своей постели, так как он не решился бы на эту вылазку. Коотин был трусом, таким же, как и ты. Но теперь все по-другому. Ты спросил, хочу ли я твоей смерти, и я отвечу, да. Но я не буду тебя убивать. Вместо этого я вырежу всех жителей этой деревни, включая женщин, детей и стариков. Я сожгу здесь все дотла, сравняю это место с землей. Но ты будешь жить, зная, что это ты виновен в смерти этих людей.

Он резко развернулся и, быстрыми шагами, подошел к женщине и хозяину двора, которых держали его люди. Затем он медленно извлек из ножен меч. Лезвие зловеще переливалось оранжево красными языками отражаемого в нем пламени.

– Вы умрете из-за него, – злорадно произнес он, а затем резким движением срубил голову мужчине.

Женщина издала душераздирающий крик. Сиваар сделал короткий шаг в ее сторону и одним движением перерезал ей горло от уха до уха. Затем он медленно подошел к откатившейся немного в сторону голове хозяина постоялого двора, наклонился и поднял ее за волосы. Немного помедлив, он вдруг бросил голову в мою сторону. Та, ударившись о землю, несколько раз подскочила, перекатываясь, а затем остановилась в шаге от меня. Искореженное болью и ужасом лицо, смотрело на меня осуждающими холодными глазами. Яркие языки бушующего пламени отражались в них. Всепожирающее пламя очищения и раскаяния, подумал я. Сиваар подошел и поставил сапог на голову, не переставая злорадно ухмыляться.

– Деет фаан вокх зан а ет фаане дат, – Сиваар хищно улыбался.

– Ты видел смерть, и она видела тебя, – пояснил он уже на геронском. – Так говорят у нас в герцогстве Волка. И если ты долго смотришь в глаза смерти она заберет тебя.

– Лат деет! – ответил я ему на языке герцогства, что означало «пошел ты».

На окровавленном лице Сиваара промелькнуло удивление, но лишь на какие-то мгновения. Внезапно он громко рассмеялся, а затем по-волчьи завыл, протяжно и громко. Его люди вторили ему, все, включая Карниигена. Со стороны пылающей деревни послышался поддерживающий вой. Сиваар резко прекратил выть, натянул свой волчий шлем и отвернувшись, пошел к своему черному жеребцу.

– Уходим, – громко выкрикнул он на языке герцогства. – С наступлением рассвета мы уже должны быть под защитой деревьев.

Он вскочил на коня. Его люди последовали за ним. Все кроме Карниигена. Тот стоял неподвижно, пристально глядя на меня, сквозь узкую щель своего волчьего шлема. А потом тоже вскочил в седло и скрылся в красном пылающем зареве. Я остался наедине с мертвой деревней. Лежа на спине, я ощущал под собой холодную леденящую землю. Небо было темным. Не одной одинокой звезды. Даже луна спряталась за густыми тучами, такими же темными, как и мои мысли. Осталось лишь яркое пламя искупления и раскаяния, жадно тянущее свои языки к этому темному, бескрайнему и такому безжизненному небу.

Примечания

1

Маглур – один из младших офицерских чинов Герона дослужиться до которого мог лишь человек из влиятельной аристократической семьи.

(обратно)

2

Стая – символическое название армии Черного герцогства. Серая стая – 3-я регулярная армия Черного герцогства.

(обратно)

3

Ютиция – часть, область королевства Герон

(обратно)

4

Туам – растение произрастающее в основном в центральных районах Герона. Славится своим исключительным пряным вкусом и используется многими королевскими кулинарами.

(обратно)

5

Авелин – верховный бог геронцев

(обратно)

6

Кляр – денежная единица Герона

(обратно)

7

Саратер – один из старших офицерских чинов Герона дослужиться до которого мог лишь человек из влиятельной аристократической семьи.

(обратно)

8

Агвенар – старшее воинское звание в армии Герона, дослужиться до которой мог лишь человек не ниже знатного аристократического рода.

(обратно)

9

Первый коготь – первый заместитель командующего Стаи Черного герцогства.

(обратно)

10

Черная стая – 1-я основная армия Черного герцогства.

(обратно)

11

Гоя – рота в геронской армии

(обратно)

12

Губернатор, мэр

(обратно)

13

Имеется в виду поклонение герцоговчан Великому волку Алкову.

(обратно)

14

Вамс – мужская распашная куртка, плотно облегающая тело и сшитая на ватной подкладке.

(обратно)

15

Сальвикин – маленький лесной эльф, населяющие часть лесов Герона.

(обратно)

16

Бриганти́на – доспех из пластин, наклепанных под суконную или стеганную льняную основу. Основа рыцарских бригантин нередко покрывалась бархатом или другими дорогими и красивыми тканями, иногда с гербами, а заклепкам придавалась декоративная форма.

(обратно)

17

Лагарды – маленькие злобные существа питающихся мясом в основном животных, но порой они не против поживиться людьми. Из-за внешнего сходства их легко спутать с лесными эльфами и зубными феями, чем те часто пользуются, заманивая очарованную жертву в ловушке, а затем съедают, обездвиживая ее пыльцой и нападая на нее всем роем.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1. Умри или живи…

Глава 2. …живи или умри

Глава 3. Званый ужин

Глава 4 Ведьма

Глава 5. «Свиньи Эйдана»

Глава 6. Письмо

Глава 7. Шабаш

Глава 8. Подготовка

Глава 9. Прощание

Глава 10. Отъезд

Глава 11. В пути

Глава 12. Лесное братство

Глава 13. Невольные гости

Глава 14. Волки

Глава 15. Новый рассвет

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg