«Света белого не видно»

Света белого не видно (fb2) - Света белого не видно 1248K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Марина Иванова

Марина Иванова СВЕТА БЕЛОГО НЕ ВИДНО

ПОСВЯЩАЮ МОЕМУ СЫНУ ИВАНОВУ ПАВЛУ

Глава 1

– Быстро детей собирай! Опять начинает трясти, – кричала Катя, молодая красивая шатенка с изумрудными глазами, которые от страха стали еще зеленее и больше. Она собирала наспех документы и высыпала из шкатулки золотые украшения. Молодая женщина, на вид которой было лет двадцать пять, быстро затянула шнурок на красном бархатном мешочке и дрожащей рукой сунула его в карман.

Дом снова тряхнуло. Катя немного поддалась вперед, уцепившись за спинку дивана. Подбежала к пьяному мужу, выхватила из рук маленькую курточку годовалого ребёнка. Полина лежала в кровати и плакала. Катя одной рукой подняла ее, второй схватила трехлетнюю Дашу и, прикрикнув на пятилетнюю Настю, сунула пакет с вещами ей в руки и торопливо подтолкнула к двери. На ходу подстегнула мужа, чтобы выбегал и спасался.

На улице стояло множество людей, у всех были встревоженные лица. Ужас на лицах пожилых людей видавших ни одно землетрясение пугал еще больше. Город Ленинакан был весь в огне и в дыму.

На глазах крыша дома судорожно дернулась и стала мягко оседать вместе с левой стеной вниз, оставляя после себя облако пыли. Балконы один за другим с грохотом догоняли друг друга и всеобщий вой заглушал звуки разрушающегося дома.

– Настя, куда бежишь? – кричала Катя, догоняя дочь.

– Там папа! – жалобно запричитала Настя, размазывая пыль по лицу. – Стой! Он успел выйти. Смотри, возле ларька пивного стоит.

Пьяный муж вообще не понимал, что происходит, потому что взгляд его был затуманен и он странным образом улыбался. Видно было, что он видит совершенно другую картинку. Казалось, он даже не слышит эти душераздирающие крики несчастных родственников, которые плакали навзрыд и причитали в голос на массовых захоронениях.

В доме напротив, на балкон выбежала беременная сестра Кати, она крикнула ей, чтобы та ловила большой узел с зимними вещами – шубами, шапками.

– Катя, что нужно еще забрать? – спрашивала младшая сестра.

– Собери все документы, только быстрее – крикнула Катя.

Люди бегали с узлами взад и вперед собирали выброшенные вещи, бумага летала по улице белыми листьями, плавно лавируя между домами зияющими дырами. Полуразрушенные дома были похожи на смерть, с выбитыми глазницами окон.

Гул, рёв, грохот со свистом врезались в каждую клетку тела. И дрожь, не прекращающаяся дрожь страха, выбивала из тебя душу. Дети плакали навзрыд. Мамочки прижимали их к себе, незаметно вытирая слёзы от безысходности.

Ты и стихия лицом к лицу. И все для тебя в этот момент не имеет значения. Ты понимаешь, что ты – никто, букашка, которая чем-то разозлила природу, которая тебе решила отомстить. Во время землетрясения в зоне разрыва земной коры была высвобождена энергия, эквивалентная взрыву десяти атомных бомб. Волна, вызванная землетрясением, обошла Землю и была зарегистрирована научными лабораториями в Европе, Азии, Америке и Австралии.

Младшая сестра Кати выскочила на улицу, придерживая живот. Она была уже на последнем месяце беременности. Это был ее первенец. Катя с облегчением вздохнула. Вся семья с нетерпением ждала появления нового члена семьи. Но несчастье пришло внезапно, никого не предупреждая.

Бледная, как полотно она едва успела выскочить из подъезда, как послышался ещё один толчок, и на ее голову с грохотом полетела огромная железная балка, оторвавшаяся от балкона. Дом пошатнулся, но остался стоять на месте. Он был построен позже и соответствовал всем сейсмическим нормам.

Но судьба распорядилась по – своему. Сестра Кати лежала с размозженной головой в луже крови, сердце еще работало. Но ее уже с ними не было. Душа стояла рядом и наблюдала за всем происходящим со стороны. В такой суматохе никто не обращал на сестру Кати внимания, все были заняты своим собственным спасением. О докторах, конечно, не могло быть и речи. Все убегали от разрушений. Катя подбежала к сестре, схватила ее, прижала к себе и зарыдала:

– Только не уходи, слышишь, не уходи!

Она увидела, что ребенок еще жив. Живот то поднимался, то опускался. Катя вскочила, схватила Полину на руки, крикнула Насте, чтоб увела Дашу к отцу и побежала искать врача.

«Сделать хотя бы кесарево сечение и спасти ребёнка», – думала Катя. Но врача найти не удалось, люди бежали в аэропорт. Там, где когда – то находилась больница, лежали руины. Всё было разрушено. Конец света, напоминал город, вернее всё, что от него осталось.

Над младшей сестрой рыдал ее муж, он обнимал мертвую жену и поднимал глаза к небу, в надежде на чудо. Живот все еще поднимался вверх вниз, – это бился ребенок, его можно было спасти, жизнь была рассчитана на секунды.

– Врача! Найдите врача, – кричала Катя. – Кто видел врача? Где можно найти врача?

– Машины «Скорой помощи» завалило. Они под руинами, – сказал, подошедший Катин муж. – Уже ничего нельзя сделать. Она и ребенок умерли.

На улице стоял жуткий вопль. Рыдали громче всех мужчины, которые потеряли жен и детей в разрушенных домах. Они в эту минуту думали, что умерли вместе с ними.

Темным-темно было от пыли, солнца не видно из-за летающего пепла. Дома были в огне. Грохот, скрежет железа, вой, запах газа и крови, все перемешалось вокруг. Снующие люди кричали, плакали, торопили друг друга.

– Катя, быстрее хватай детей и беги к машине, – кричал муж. – Я договорился, самолёт вылетает в Ставрополь через час. Поторопись, сестре и ребенку уже не поможешь. Спасай наших детей.

Катя схватила детей и побежала к машине. Люди потеснились, посадили Дашу на колени, Полину Катя держала на руках, Настя протиснулась в машину и бочком прижалась к маме.

Дети держались очень стойко, единственно, – Полина показала на босую ножку, она потеряла где-то свой сапожок и переживала именно по этому поводу. Ей еще было непонятно, что происходит вокруг. Почему все плачут и откуда столько пыли? Но Даша с Настей вмиг стали взрослыми. Они молчали, не задавали лишних вопросов, потому что понимали, что произошло что-то ужасное.

«В результате землетрясения по официальным данным, погибли 25 тысяч человек, 140 тысяч стали инвалидами, а 514 тысяч человек лишились крова. Землетрясение вывело из строя около 40 % промышленного потенциала. Были разрушены или пришли в аварийное состояние общеобразовательные школы, детские сады. Из строя вышло 600 километров автодорог, 10 километров железнодорожных путей, 230 предприятий», – сообщали все средства массовой информации про землетрясение, которое произошло седьмого декабря тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года.

– Мест нет, мы не можем посадить вас в самолёт, – сухо произнес летчик. – Я ничего не могу для вас сделать.

– Пожалуйста, возьмите золото, – хватаясь за руки, умоляюще произнесла Катя, протягивая бархатный мешочек. – Спасите моих детишек, не оставляйте нас здесь, мы весим очень мало. Они еще совсем маленькие.

Летчик задумался, грустно оглядел Катю и детей, сунул золото в карман, быстро подтолкнул ее к трапу самолета и громко произнес для всех оставшихся:

– Следующий рейс будет через три часа. Крепитесь!

Глава 2

– Покупайте помидоры по хорошей цене! Подходите, покупайте, дешево! – кричали на рынке продавцы.

Катя шла между рядов и переживала о том, что у нее нет ни копейки. Дети просили есть. Катя пообещала купить им по пирожку.

«Хорошо, хоть знакомые на время приютили. Теперь нужно найти работу и снять квартиру», – думала Катя.

Она несла на руках Полину, за подол ее платья цеплялась маленькая ручка Даши. Настя шла впереди, постоянно оглядываясь, чтобы не потерять маму.

На улице срывался южный снег, под ногами хлюпала мокрая грязь, перемешиваясь с листьями и мусором. Катя искала себе работу продавца. Но хозяева, видя маленьких детей, сразу ей отказывали. Им не нужны были проблемные работники. А дети это всегда болезни, недосыпы по ночам и непредсказуемый рабочий день.

– Катюша, ты не найдешь работу с детьми, – вздохнув, произнесла бывшая однокурсница и лучшая подруга Лера. – Тебя никто не возьмет. Я тебе советую начать торговать на себя. Пойди, купи небольшую партию товара, сделай на него наценку и продавай. Зачем тебе устраиваться работать на кого– то? Начинай свое дело, а там втянешься.

– Я не думаю, что у меня получится. Я очень боюсь, я даже не знаю с чего начать.

– Не переживай, я тебя отвезу на оптовый рынок, ты посмотришь, что продается, возьмешь немного товара и у тебя все получится.

На следующий день Катя вместе с подругой и детьми поехала на оптовый рынок. Она выручила небольшую сумма, – сняв с себя последнее золото и продав цепочку, серьги и два колечка. Конечно, этих денег было очень мало. Но у Кати не было другого выхода. Она пошла на этот шаг ради детей.

«Мне нужно их прокормить любым способом», – думала Катя. – Я не хуже и не лучше тех людей, которые стоят за прилавком. Я научусь торговать. Ведь у других получается, значит получится и у меня.».

Она прошла в подвальное помещение, отдающее сыростью и плесенью. Посмотрела по сторонам и ужаснулась от того, что по складу бегали огромные крысы. Катя зажмурила глаза от страха. Она с детства боялась мышей. И ей даже стало немного дурно от того, что она видит. Но закричать она не могла себе позволить, ведь девочки могут испугаться. А им и так досталось за последнее время. Даже не знаю, как мы все это пережили. Мне нужно поддерживать их и не бросаться в панику, легче всего засунуть голову, как страус в песок. Да и еще эти противные пауки. Вон их сколько по стенам лазит. Я думала, что уже все мои страхи позади, что я так напугана горем от потерь, что меня уже ничего не выведет из равновесия. Но почему-то эти детские страхи так глубоко сидят, что взрослые страхи не могут их оттуда выдворить. Девочки смеялись, над тем как Полина от них пряталась, а Настя как взрослая, отвлекала ее этим нелепым – ку-ку. Катя улыбнулась, посмотрела на девочек и обрадовалась тому, что они не увидели эту крысу, хозяйку помещения. Хотя она и не торопилась убегать. Она посмотрела на Катю даже с вызовом, немного высокомерно и виляя толстым задом потянула свой длинный хвост. «Интересно от чего здесь такие жирные крысы? – подумала Катя. – Наверное, где-то рядом находится склад с зерном. И отчего я такая неженка вдруг оказалась, что крысу испугалась. Вон женщины работают здесь целый день и ничего. А я приехала, взяла товар и уехала», – успокаивала себя Катя.

– Скажите, пожалуйста, что в основном берут оптовики? – спросила Катя у поставщицы. – Дело в том, что я пока новичок.

– Да вижу, что пришла к шапочному разбору, – засмеялась высокая женщина с грубым голосом. – В три часа ночи нужно приезжать, если хочешь, что получше взять.

Она посмотрела на Катиных детей, на Леру и недовольно добавила: «И не нужно сюда всем табором приезжать. Могли бы вот эту кралю дома с детьми оставить».

– А что сразу краля, – завозмущалась Лера. – Что хорошим манерам не обучены? Вот, правда, чем человек ниже, тем выше себя ставит.

– А кто это ниже? – загрохотала раскатистым смехом женщина. – Лучший комплимент года. У меня рост два метра. А она мне ниже!

– Кошмар! Мозгов, как у…, – не успела произнести Лера, как поставщица грубо ее перебила.

– Как у кого? Кто бы говорил, курица…

– Девочки, давайте мне поможем. Ведь я первый раз за товаром приехала, – решила прекратить этот никчемный разговор Катя. – Ну, пожалуйста.

– Ладно, возьми на первый раз упаковку носочков, маечек, детских трусиков, тоже по упаковке. Вот эти недорогие и хлопчатобумажные. Люди на себя жалеют деньги тратить, а на детей – никогда. Хотя, ваша краля с маникюром, та нивжись детям ничего не возьмет. Ну а если не продадите, то у вас есть, кому носить, – подсказала ей громогласная женщина.

Лера высокомерно посмотрела на эту громилу с накаченными руками от тяжелых баулов и решила больше ее не затрагивать, а то ведь можно и нарваться на неприятности. Да и опускаться до уровня торгашей она не собиралась. Ведь не для того она училась в институте, чтобы по этим подвалам лазить. Это ж из-за Катьки она здесь оказалась. Хотя Катька лучше же училась в этом же институте. Ну судьба ее развернула в другую сторону. Вон как у нее получилось с этим землетрясением. Никто ж в этом не виноват. Оно могло где угодно произойти. Вон в Михайловске тоже один раз так тряхнуло, что лампочка даже на потолке закачалась. Тогда Лера не на шутку испугалась. Так что подруге нужно помочь.

Катя набрала несколько упаковок трусиков, маечек, носочков, уложила в коробку, перевязала бечевкой и потянула все это домой. «Как хорошо, что Лера у меня есть. Хоть детей на себя взяла. Полину на руках несет. Настя за руку Дашу держит, ничего справимся», – подумала Катя и улыбнулась.

Следующий день она простояла на рынке, опустив глаза. Она боялась даже смотреть на покупателей, ни то, чтобы заговорить с ними. Катя, учительница английского языка, не представляла даже, как она будет продавать вещи. Но работы в городе не было. Очень много беженцев заполонили собой пространство маленького провинциального городка Михайловск. Местные жители со своим гонором отпугивали приезжих и удивляли тем, что закрывали двери на засов, не пуская к себе соседей. Гостеприимством они точно не отличались. Скорее всего, пребывали в шоке от такого количества беженцев, пострадавших от войны и стихийных бедствий. Местные торгаши молча косились на Катю и ехидно улыбались.

Она, глядя на них, краснела, стеснялась, исподлобья косилась на покупателей, которые подходили к товару. В ней бушевали противоречивые чувства. «Я не справлюсь! Детей кормить нужно! А здесь живые деньги каждый день. Я не смогу. Что нужно делать? Смотри, как другие бойко торговлю ведут. Учись у них! – проносилось у нее в голове, – работать не стыдно, стыдно у знакомых на шее сидеть и воровать стыдно, а работать – нет.»

Но мысли мыслями, а дело делом. Как перебороть этот стыд, что ты – спекулянт. Слово-то какое противное – «Спекулянт». Звучит почти как «Тунеядец».

Краснее и пряча глаза от этих мыслей, Катя все время поправляла на раскладушке выложенные в ряд маечки, трусики, носочки. Как будто была недовольна тем, как они у нее расположены. Рядом с нею стояли кричащие продавцы, у них бойко шла торговля. Они посмеиваясь смотрели на Катю и не понимали, почему она ничего не продает. Катя виновато улыбалась им и разводила руками, показывая, что у нее ничего не получается.

Маленькие дети, закутанные в дубленки не с их плеча и подвязанные белыми пушистыми шалями, были похожи на рыночных старушек. Они бегали тут же рядом, падали в сугробы, смеялись и кувыркались в снегу.

В этот год выпало очень много снега. Для этих мест не совсем были привычны снегопады. Люди не успевали отбрасывать снег от своих магазинов и огромные снежные горы лежали на обочинах. Детям было радостно скатываться с этих залежей детского веселья. Они раскрасневшиеся и счастливые перекатывались то с одной горы снега, то с другой.

Катя успевала на них прикрикнуть, затем поворачивалась к покупателям, которые копошились в ее новом товаре, и опять начинала его укладывать. Не забывая счищать снег.

Конечно, перебороть свой стыд нужно было. Но откуда взять силы, когда привычный уклад жизни вдруг резко меняется. И ты уже не понимаешь, что происходит с тобой. Ты тоже себя не узнаешь. Как в одночасье поменял профессию и занимаешься тем, чем никогда раньше не занимался. И понимаешь, что самые счастливые годы были – это годы учебы. Тебя готовили к будущей профессии. И ты дипломированный специалист идешь в школу, тебя пять лет готовили стать хорошим педагогом. И все разжевывали. И предоставляли тебе лингвистические кабинеты и ты зубрил английские идиомы и понимал, что английский язык учится не головой, а другим местом, которое нужно было прижать к стулу. Много нужно было знать наизусть, и Катя добросовестно грызла этот гранит науки. Все время, сколько себя помнила, она работала. Катя ведь почти не сидела в декретном отпуске. Она была востребованным специалистом. Ее уважали дети и родители. А с Полиной сидел ее муж. Ему нравилось быть дома. Он искал работу своей мечты. Это когда ничего не нужно делать, а за это получать большие деньги. Вот и теперь он остался в Ленинакане после землетрясения и не очень торопился воссоединиться с семьей. Да и никаких вестей от него не было. Катя очень боялась, что он погиб в том страшном землетрясении. Он же такой отважный. Он мог броситься кого-нибудь спасать из знакомых и может уже лежит где – нибудь погребенный заживо. Катя рисовала картинки одну страшнее другой. За этими сумбурными мыслями пролетело время.

В этот день Катя ничего не продала. Она в отчаянии упала на кровать и зарыдала. Она ругала себя, что такая оказалась трусиха. Троих детей не побоялась рожать, а стоять за прилавком страшно ей стало. Что она за человек! А ведь никогда не была трусихой. Везде в передовиках! Кому помочь неслась первая. Если драка, то никогда не пройдет мимо, остановится, полезет в самую гущу разнимать. Получит под глаз, но зато слабого защитит. Если пьяный сосед жену бьет, она закроет женщину собой, смело встанет между ними и на себя весь гнев примет. Ну почему же здесь спасовала?!

«Завтра же пойду, стану с гордо поднятой головой и ни одного покупателя не пропущу!», – твердо заявила Катя, сама себе всхлипнула и закрыла глаза.

Глава 3

– Покупайте! Недорого! – кричала Катя на весь рынок очень громко.

Перепуганные коллеги косились на нее и старались кричать еще громче.

– Мои хорошие, кто забыл купить носочки хлопчатобумажные, две пары по цене одной! Налетайте! – придумывала на ходу рекламный сленг Катя.

Она так вошла во вкус, что к вечеру у нее ничего не осталось. Счастливая и довольная собой Катя снова поехала на оптовый рынок, но теперь уже в три часа ночи. Благо сегодня у Леры выходной и она согласилась посидеть с детьми. Катя оставила немного денег на еду. И поехала за новым товаром. С трудом притащила две огромных коробки в магазин и, засыпая на ходу, разложила товар на витрине. Она в этот день выпила ни одну огромную кружку кофе и торговала так, будто приехала из санатория, отдохнувшая и посвежевшая.

– Лерочка, а ты знаешь, у меня получилось. Я переборола свой страх, – делилась впечатлениями от прошедшего дня Катя. – И еще, ты знаешь, как мне повезло. Я нашла квартиру по очень дешевой цене, да еще в рассрочку. Соседку, помнишь, что возле меня стоит, баб Таню? Так вот она предложила рядом с рынком снять у нее хату. Я согласилась. Так что завтра мы переезжаем туда. Спасибо тебе большое, что приютила нас на время.

– Зачем торопилась? У меня места всем бы хватило, – сообщила Лера, передергивая плечиками. – Ты как всегда не хочешь никого обременять.

Катя обняла подругу, прижалась к ней и подумала: «Как Лера меня все-таки хорошо знает, сразу поняла, что я не хочу ее стеснять. Лера все-таки самая моя лучшая подруга!».

Но радость Катина сразу улетучилась, когда она увидела, какую хату ей придется снимать. Низкие потолки придавливали ее сверху. Окошки едва не цеплялись за землю, и низкий фундамент провоцировал ледяной пол, который покрывался инеем. На пол нельзя было встать босыми ногами. Можно было примерзнуть. «Ну ничего, я из стареньких лоскутков свяжу коврики, как меня мама учила крючком», – подумала Катя, – а разбогатеем и ковер купим. Да печку буду посильнее топить».

Катя рано утром приезжала с оптового рынка, выскребала золу из печки, посыпала ею дорожки у бабы Тани во дворе. Топором настругивала сухих щепок, укладывала их поверх старой газеты и поджигала, затем высыпала мелкий порохообразный уголь и укладывала уже поленья по мощнее. Иногда с рынка заскакивала домой, чтобы подбросить угля покрупнее и побольше, чтобы разогреть хату до прихода детей. Вокруг соседи смеялись над бабой Таней: – «Ух и скряга эта старуха, везде стояли котлы с паровым отоплением. А у нее в этой хате до сих пор старая выложенная и побеленная печка. Да куча угольная в сарае лежит».

– А куда мене уголь девать? – возмущалась она. – Вот истопим весь, тогда и проведу енту паровню у хату. А сейчас ниче, работа у ней рядом управится.

Ночами Катя вязала из длинных разорванных лоскутков ненужного тряпья новый красивый пестрый ковер. Баба Таня щедро отдала ей все мешки, которые лежали у нее на потолке с поношенными дырявыми вещами. Настя с Дашей с удовольствием разорвали все эти вещи на маленькие полоски. И теперь Катя быстро орудовала крючком, ряд за рядом увеличивая в объеме красивые яркие коврики. Главное, чтобы детям было тепло. Да и вообще, крыша над головой своя, это уже радует. Пусть временное убежище, но зато свое.

Девчонки бесились на соседней двуспальной кровати. Они залазили в пододеяльник и прятались там, как в домике. Им было очень жарко от постоянного перемещения из пододеяльника в пододеяльник.

– Хватит беситься, вы лучше бы книжечку почитали, – советовала им Катя.

– Ма, там картинок нет, скучная она! – возражала драчунья Даша.

Старшая Настя пыталась вытащить годовалую Полину, запутавшуюся в пододеяльнике, и смеялась над самой маленькой и неуклюжей сестренкой.

– Ну все, успокаиваемся и ложимся спать! – строго сказала Катя и подошла к девочкам.

Она уложила их по старшинству: с краю уложила Настю, в середину залезла и растолкала всех Даша, а Полину Катя положила возле стеночки.

И красиво затянула очень красивую песню – колыбельную.

Спи, дитя мое, усни! Сладкий сон к себе мани В няньки я тебе взяла Ветер, солнце и орла. Улетел орел домой, Солнце скрылось под водой, Ветер после трех ночей Мчится к матери своей.

Ветер действительно завывал во все щели в расшатавшуюся раму от окна. И в такт Катиной песни подпевал свою песню присвистывая и убаюкивая.

Дети потихоньку засопели, они всегда под эту мамину песню успокаивались и улыбались своим красивым снам. А Катя потихоньку встала с кровати, снова села за коврики, укололась, посмотрела на поднимающиеся от окна шторы, оглядела комнату и заплакала.

На следующий день Катя на рынке выкрикивала те же самые фразы, старалась придумать что-нибудь пооригинальнее. Но у нее ничего не получалось. Язык сам, не задумываясь, повторял заученную фразу ту, после которой у нее покупали носочки, трусики, маечки…

Девочки как всегда игрались рядом, бросали друг в друга снежки и смеялись.

На улице падал крупными лохмотьями снег. Катя накрыла весь товар целлофановым прозрачным полотном и застывшими руками счищала с него снег, продолжая выкрикивать одни и те же фразы. Руки покраснели от холода, не хотели слушаться, пальцы предательски не разгибались, когда она из-под целлофанового покрытия доставала нужный размер носочков и считала деньги, переминаясь с ноги на ногу. Катя от холода прыгала то на одной ноге, то на другой, чтобы хоть немного согреться. Когда соседи предлагали глотнуть, как они говорили, пятьдесят граммов фронтовых, Катя благодарила, но отказывалась. Ее организм не принимал спиртное ни в каком виде.

– Мама, смотри папа идет! – кричали дети, увидев очередного мужчину, идущего по рынку.

Катя уже привыкла, что дети постоянно ждут папу и не оглянулась на их крики.

Неожиданно сзади кто-то дотронулся до плеча, Катя оглянулась и увидела своего мужа, Сергея. Высокого стройного мужчину, гиперактивного и веселого. Сергей быстрой пружинистой походкой, как на шарнирах, неслышно подходил и всегда любил всех пугать. Вот и в этот раз он стукнул Катю по одному плечу, а сам стоял с другой стороны и весело смеялся, радуясь, что разыграл жену, когда она повернулась в другую сторону. Катя бросилась ему на шею и заплакала. Он обнял ее и сказал, что теперь все будет хорошо.

Но она даже не думала, насколько ей будет «хорошо», потому что её мужа как подменили, когда он приехал жить в Михайловск. Его стали окружать странного вида люди. Большинство из них вызывающе себя вели. Входили в их съемный дом без стука, открывая дверь ногой. Вели себя развязано: крутили перед лицом Кати пистолетами и автоматами, показывая свою ничтожную значимость бандитов девяностых годов.

Однажды Катя пришла с рынка и увидела в руках её младшей дочери гранату вместо игрушки. У нее перехватило дыхание, сразу перед глазами появилась ее умершая сестра с размозженной головой после землетрясения. Катя представила, как вся эта хата взрывной волной накроет всех ее детей. Она медленно подошла к Полине, аккуратно вытащила из маленькой детской ладошки сотообразную железяку, которая могла весь дом превратить в руины и быстро спрятала ее в коробку с товаром. Она как раз принесла товар для оформления ценников.

Катя работала на рынке допоздна. Вечером, возвращаясь с работы, показала эту болванку своей подруге Лере. Они вместе ее рассмотрели, поняли, что это всего лишь жестянка и закопали ее возле речки, под названием «Чла.»

Почему этот маленький ручеек назывался речкой, никто не знал. Но речка была такой же противной, как и название. Катя попросила Леру забрать детей из детского сада. Наконец-то им, по статусу беженцев, предоставили в детском саду место. И Катя вздохнула с облегчением. Она мысленно поблагодарила государство, что оно хотя бы таким образом заботится о пострадавших после землетрясения.

Вечером Кате нужно было принять новый товар, пересчитать оставшийся, подбить выручку и сдать деньги оптовикам, которые уже давно работали с Катей. Они доверяли ей и старались давать ей побольше товара, даже совали лишнюю партию в долг. Катя была благодарна им за оказанное доверие.

Со временем Катя торговлю развернула. Вместо одного лоточка, она арендовала контейнер. После работы в спешном порядке нужно было сложить снова непроданные маячки, трусики, носочки в тяжеленные ящики, поднять которые к концу рабочего дня уже не было никаких сил. Но помощи ждать было неоткуда. Муж дома не появлялся, и Кате все нужно было делать самой. Благо, надежная подруга Лера рядом.

Лера училась с Катей в одном институте, в пятигорском инязе. Они вместе влюблялись, страдали, жили в одной комнате общежития и были– «не разлей вода». Познакомились они, когда еще были абитуриентками. Катя очень хорошо помнила тот день. За нею увязался один старшекурсник. Он привык, что все девушки по нему сохнут. До такой степени он был красив. Черные смоляные волосы, зачесанные назад, белоснежный костюм, и карие глаза. Он проходу не давал Кате. И она вынуждена была от него прятаться под кроватью в общежитии. И вот Лера, как истинная подруга решила помочь ей и даже пыталась соблазнять этого молодого человека, чтобы у Кати был компромат против него. Они хотели, чтобы Катя навсегда смогла отвязаться от его навязчивых ухаживаний. Катя лежала под кроватью, все тело затекло. Она не могла пошевелиться. Как всегда в таких случаях бывает, все начинает чесаться, хочется кашлянуть или чихнуть. Катя уже не могла не шевелиться в своем укрытии. А Лера как всегда принялась заигрывать с этим молодым человеком, чтобы он быстрее ушел. Но, конечно, вместе с нею. А этот тип оказался еще тем крепким орешком. Он не реагировал никак на Лерины выкрутасы.

– Так, быстро сказала, когда твоя подруга придет? – грубо спросил навязчивый ухажер.

– Она уехала домой, – кокетливо произнесла Лера. – А я ведь намного симпатичней, зачем тебе она, когда я есть.

– Дура ты, Лерка, на таких как ты не женятся, таких в любовницы берут. А замуж берут таких, как Катька, – сообщил он, сверля ее карими глазами. Это был будущий Катин муж, – Сергей. Он все-таки добился своего, несмотря на то, что в тот вечер, – не дождался Катю. Сергей попил чай с Лерой и, хлопнув зло дверью, ушел.

А потом все время вспоминал Кате тот вечер, ревновал и спрашивал ее постоянно, где она в тот вечер находилась. Катя с Лерой пытались ему объяснить, что Катя от него пряталась под кроватью, но он не верил. И Лера так злилась из-за этого на него. Она вообще ненавидела Сергея со страшной силой и считала его уродом, не достойным ее подруги.

А Катя все время удивлялась, почему он тогда сказал, что на Лерке никто не женится. Она ведь такая умница и красавица и куда мужики только смотрят?

Лера – высокая худощавая девушка с прямыми черными волосами, была похожа больше на Итальянку, нежели на русскую девушку. У нее был принцип, не подпускать к себе парня, который был ниже ее статуса. Она оглядывала очередного ухажера, смотрела на подарки, которые тот дарил и прощалась быстрее, чем знакомилась. Она была уверена в том, что заслуживает богатую, обеспеченную жизнь и никогда не пойдет по стопам своих родителей. Отец у Леры был пастухом, мать – домработницей. Но Лера была уверена, что она княжеских кровей.

Вот и сегодня, подбежав к Кате на рынке, Лера с круглыми глазами на эмоциях рассказывала ей о своем очередном ухажере.

– Катька, я вчера познакомилась с одним грузином. Ничего так симпатичный, но он похоже на самом деле – Князь. Такой весь манерный, а пальчики на руках длинные и нежные, как у хирурга.

– А где ты его пальчики проверяла? – спросила, смеясь, Катя, укладывая очередную коробку на верстак.

– Ну что у меня глаза на заднице, что ли? Он меня так нежно под руку взял и спрашивает: «Как ваша фамилия?». А я ему говорю, что фамилия у меня царская, Уздечкина я. От слова Узы, то есть корни. Катя смеялась и соглашалась, что фамилия у нее действительно «царская». Ведь у царей же были уздечки для коней. Лера фыркала и говорила, что она чувствует свою благородную голубую кровь и обязательно разузнает свою родословную.

Лера всегда помогала Кате, когда она ее просила. Она была для нее настоящей единственной подругой. Катя только с нею делилась своими секретами и счастлива была, что Лера у нее есть.

Лера продолжала перебирать своих кавалеров и надеялась найти принца королевских кровей. А, глядя на Катю, и вовсе не хотела себе никакого мужа. Она видела, как Катин наркоман устраивал вечерние разборки, бросался на Катю с кулаками, искаженное злостью лицо брызгало слюной в разные стороны, когда требовало денег на очередную дозу, и уходило, как только получало требуемое.

– Лучше бы ты до сих пор сидела под той кроватью и не вылезала, – не уставала повторять Лера. – Надо же так вляпалась в это замужество с Сергеем.

Катя вечером падала от усталости и не чувствовала под собою ног. Но, приняв душ, шла к плите и готовила еду на следующий день. Укладывала детей спать, на ходу засыпая под сказку о Лубяной избушке, и просыпалась от того, что старшая дочь поднимала ей веки и говорила, смеясь, что зайчик забыл, что нужно было дальше делать с этой наглой лисицей.

Под утро приходил, как ни странно, трезвый муж, от которого никогда не разило спиртным, но красные на выкат глаза выдавали в нем давнего наркомана со стажем. Он бессмысленно обводил глазами уютный чистый дом и громко рычал, как раненный зверь, призывая жену приступить к своим женским обязанностям восточной жены.

Скрежет зубов и нечеловеческое рычание могло напугать маленьких детей, которые души не чаяли в папе, потому что он покупал им шоколадки и выполнял любые их прихоти. По выходным, он даже водил их в парк на карусели, сыпал деньгами налево и направо, потому что имел свой нелегальный бизнес по производству спиртных напитков, но Кате никогда не купил ни единого цветочка.

Он говорил, что деньги нужны только женщинам легкого поведения, так как они продажные, а жена должна во всем слушаться мужа и без определенной оплаты. От него всегда несло дорогими женскими духами, которые Катя не сомневалась, покупал своим любовницам ее родной муж.

Он не хотел ничего слышать о том, что Кате тяжело быть соломенной вдовой. Она никогда и никому не рассказывала о своей тяжелой жизни замужней дамы. Что такое телевизор или театр, она давно не имела никакого представления. Единственно, что ей позволялось, – это работать. Муж еще даже сомневался не лишние для нее пять часов сна, которые выпадали на ее нелегкую долю?

– Катя, тебе нужно расширяться. Хватит на этом мини-рынке сидеть. Давай перебирайся на Центральный рынок. Там магазин есть хороший, жена мэра сдает его в аренду. Бери его. Хватит тебе с этими трусами и маечками продолжать работать, – советовала ей Лера. – Иначе ты так совсем согнешься. А там все-таки магазин. Не нужно каждый день раскладываться, складываться.

– Ты знаешь, я и сама про это думала. Все говорят, что на Центральном рынке продажи лучше.

– Тебе нужно ехать за товаром в Москву, – посоветовал ей Лера. – Ты же понимаешь, что там товар дешевле, чем у этой твоей громилы из вонючего подвала.

– Лера, ты же знаешь, что у меня всю жизнь с математикой было плохо. Меня в Москве быстро раскусят и обманут. Сама знаешь, – большой город, большие проблемы. Да и денег у меня мало.

– А ты возьми кредит. Тебе уже дадут, вот увидишь. Ты же уже предприниматель, а это звучит гордо, – смеялась Лера.

– Да как-то боязно. Вдруг не отдам?

– Ты что?! Вот увидишь, у тебя торговля попрет! Нужно рисковать, езжай в Москву.

– Хорошо, я поеду за товаром в Москву, я даже решила, чем я буду торговать в магазине, – согласилась Катя. – Я хочу женской одеждой и сумками торговать. Назову магазин – «Красотка». Хорошее название, правда?

– Да под стать тебе! Красотка! – засмеялась Лера.

Глава 4

Путешествие в холодном автобусе в феврале месяце было не самым приятным событием в жизни Кати, но ей было не привыкать к трудностям. И, закупив на все кредитные деньги по своему вкусу красивые платья, а к ним в той же цветовой гамме кожаные сумки, кошельки, ремни, Катя довольная собой и своей новой работой легла на втором этаже автобуса на свое место и проспала почти всю дорогу до дома. Рук и ног она не чувствовала, потому что с непривычки таскала эти сумки, перевязав их носовым платком и перебросив их через плечо. Плечи болели ужасно, синяки от тяжелых сумок потом долго еще не проходили. Посмотрев, что все люди возят сумки на маленьких таких тележках на колесиках, Катя приобрела и себе такую же.

Долго путалась в резинке, которая должна была держать эти сумки, два раза сломала колесики, едва починила эту китайскую игрушку и все время оглядывалась по сторонам, потому что ей везде казалось, что за нею незримо наблюдает ее муж Сергей. Перед глазами всплывало, как он хватает ее за горло и просит у нее денег на новую дозу. Как хорошо, что она все деньги прятала у Леры дома. Иначе бы у нее вообще ничего не осталось. Сергей в последнее время стал просто невыносим. Он срывался беспочвенно в приступах ревности, в каждом мужчине, глянувшем на Катю, видел ее любовника. А сам продолжал шлятся и приползать под утро, издавая женские ароматы стойких французских духов.

А когда он узнал, что она собралась ехать в Москву за товаром, он вообще озверел. Сергей ей устроил такую дикую сцену. Он хватал ее вещи, смотрел, что она с собой берет, в чем поедет и вообще просто издевался над нею. Он грозился, что вылетит следом за Катей на самолете и будет контролировать каждый ее шаг. Он хвастался, что у него в Москве есть свои кореша, которые сообщат ему, чем она там занимается. Катя с таким трудом уговорила его, что нужно расширять бизнес, что она не часто будет ездить в Москву. Но его ничего не могло успокоить. Успокоился он только после того, как она пообещала выделить ему некую сумму от полученного кредита, и только тогда он ее отпустил.

Во сне в автобусе Катя то и дело ворочалась и стонала. Ей снился сон, что она рабыня где – то на Востоке и везет неподъемную тачку. Катя, запряженная в нее вместо лошади, тянет эту повозку, а на ней сидит Сергей в костюме и галстуке и трое ее маленьких детей: Настя, Даша и Полина.

«Ради детей я должна выдержать эту жизнь, – говорила Катя во сне, – ради детей. Я хочу, чтобы у них все было хорошо».

– Просыпайся, красавица, – толкнула ее соседка по автобусу. – Я все смотрю на тебя и вижу, что ты первый раз за товаром едешь? Но ты же, по – моему, с нашего рынка? Я тебя там видела, – сказала Валентина Матвеевна.

– Да, с вашего, только я впервые за товаром еду.

– А в аренду ты, по – моему, у жены нашего бывшего мэра магазин взяла, да?

– Да, – ответила Катя и заулыбалась.

– Вот эта мэрша, Машка Тулина, такая барыня говорят. Он ее сделал редакторшей какой – то газеты, а она такая белоручка. А противная какая, ужас, – продолжала знакомство Валентина Матвеевна. – Вот с наше бы поработала?! Тогда бы поняла, что такое торговля!

Валентина Матвеевна имела вид большого начальника из районной администрации. Но как выяснилось позже, она начальником раньше и была. И работала у бывшего мэра, жену которого она ругала в администрации. Отсюда такая «любовь» к его семье.

Катя улыбнулась, услышав «глас народа» и подумала, – вот истину папа сказал: «Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным». Так хочется тоже побыть белоручкой и ничего не делать. И как хорошо, что меня обсуждать некому. Я человек маленький подневольный. Может быть, эта мэрша вовсе и не плохой человек, но зависть людская заставляет ненавидеть друг друга, злится на удачи близких и радоваться поражениям знакомых. И почему люди в Михайловске такие озлобленные на жизнь? Мне кажется, я нигде больше злей людей не видела. Ну ничего я буду другой, я буду доброй, я всем буду улыбаться. Ведь грубость такая заразная штука. Попробую ею не заразиться. Почему люди такие двуличные: в глаза улыбаются, а за глаза кроют друг друга почем свет стоит. Неужели им от этого легче? Отчего это происходит? Кажется, все люди вокруг сыты, одеты, не очень сильно болеют. Но сами себя этой злостью разрушают. Для чего? Неужели их всех так часто обманывали, что они никому не верят. Неужели их часто бросали, что они становятся ревнивыми. Неужели их часто обижали, почему люди становятся злыми. Ведь не рождается ребенок сразу злым? Он такой милый, беззащитный, такой ласковый. А потом когда проходит вот та самая грань, – между добром и злом? Ну ничего я попробую изменить мир вокруг себя. У меня будет самый красивый магазин, и я буду самым добрым продавцом. Начну с себя. Попробую разгадать себя сама!

Магазин и впрямь выглядел прилично. Катя всю ночь развешивала сумки в аккуратные ряды. Торгового оборудования не было, поэтому натянув железную сетку и прикрутив ее саморезами к стене, она сидела и делала крючки из проволоки. Сумки были развешаны по цветам до самого потолка. Магазин казался профессиональным по европейским стандартам. Только одна боковая стена занимала сумки. А перед нею Катя поставила столы-витрины, на которых разложила кошельки, ремни и украшения. И сделала себе ресепшен.

Основное торговое оборудование в магазине осталось от бывших хозяев, Катя его выкупила и развешивала на нем платья по размерам, начиная от тридцать восьмого до шестидесятого. Красотки ведь тоже разными бывают: и толстенькие, и худенькие, и высокие, и маленькие. В углу была дверь в подсобку. Там тоже было уютно, – стояли диванчик и столик для обеденного перерыва.

– Завтра должны привезти рекламную вывеску, – сказала Лера, забегая в магазин. – И можно уже начинать работать. Классная у тебя получилась «Красотка»! Я даже не ожидала.

– Лера, а вдруг у меня не получится? – испуганно спросила Катя. – Смотри, какой объем продаж.

– У тебя да и не получится?! Ты это брось! Языком болтать и убалтывать, да расхваливать ты всегда умела. Справилась же с этими, – «трусиками, маечками». А здесь теток нарядить, да сумку подобрать в тон платья, проще простого. Только не забывай деньги собирать за товар. А то я тебя знаю, начнешь дарить всем направо и налево красивые платья, как в институте нам все отдавала.

– Да, я люблю дарить подарки! – сказала Катя весело. – Ты знаешь, даже больше люблю дарить, чем самой их принимать.

Катя поежилась, переступила с ноги на ногу и заметила: «А здесь между прочим холоднее, чем на улице, нужно завтра валенки купить».

– Да пол же бетонный. Ну и магазин? Из одного железа сделан! Посмотри, каркас у него железо-бетонный. Вот тебе и мэр, не мог подороже магазин построить жене? – возмущалась Лера.

– Ничего, я потом заработаю денег, куплю потолочные обогреватели. Я уже такие себе присмотрела на опторге.

– Вот еще работать не начала, а уже одни затраты на уме. Ты еще не знаешь, когда кредит этот погасишь и будет ли вообще толк с этой торговли, – запротестовала Лера.

– Ты же сама мне сказала, чтобы я кредит брала и расширялась.

– Правильно, что сказала. Все ж живая копеечка. А то нам зарплату в школе не платят, мы еле концы с концами сводим. Может чуть легче станет, место в школе освободится, и пойдешь учительницей за гроши работать, ты это хочешь от меня услышать?

– Нет. Я справлюсь. Просто страшновато новый товар ведь. С ассортиментом таким я еще не работала. Да и посоветовать взрослым женщинам смогу ли?

– Сможешь, конечно. Дамы они, конечно, в Михайловске капризные. Но ничего хвали их побольше, восхищайся их фигурами. Вот и все, что нужно им для счастья. И все-таки хорошо, что ты перешла работать на Центральный рынок. Здесь проходимость лучше, да и от ветра закрыта, так что не ной! Я чувствую, что ты сможешь заработать здесь хорошие деньги!

На следующий утро, в свой первый рабочий день Катя счастливая приехала на рынок. В этот день выпало столько снега, что за всю историю юга столько никогда не выпадало. Дверь в магазин замело почти наполовину. Катя в ужасе смотрела на этот кошмар и думала: «А как я теперь попаду в помещение и буду работать?

У всех людей были совковые лопаты и каждый расчищал снег возле своего магазина. Все прокапывали свою личную дорожку.

– Извините, пожалуйста, – обратилась Катя к хозяину соседнего магазина. – Вы не одолжите мне лопату?

– Нет, они дают лопату под личную роспись, – ответил с усмешкой сосед напротив.

– А где выдают?

– Ты что первый раз на рынке? – спросил высокий мужчина, проходивший мимо. – Первый раз и в такую погоду выперлась? – громко захохотал он. – Иди в контору, вон туда к директору рынка, – Ирине Васильевне, она и выдаст.

– Сисяс плинису, опата уна, да? – спросил подошедший мужчина лет сорока, подозрительного вида и не умеющий совсем говорить.

– Васек, отведи гражданку к начальнику, – сказал высокий мужчина, обращаясь к странному человеку.

Этот странный человек вообще очень плохо говорил. Глаза были умные, а говорил что – то несвязное, словно ребенок. Сначала Катя посмотрела на странного мужчину и увидела, что на рынке он здесь самый добрый. Он подбегал и всем помогал. Кому сумку поднести, кому лопату, кому воду.

– Да ты его не бойся! – толкая Катю в плечо, сказала та самая попутчица из автобуса, что жену мэра ругала. – Катюха, он дурачок местный, но незлобливый и очень услужливый. Все сделает, что его попросишь, а за это ему кто рубль, кто десять дает и он все деньги собирает, а потом покупает что– нибудь на них вкусненькое и несет маме своей. Он не пьет и не курит. Только в развитии остановился. Вот спроси у него, сколько ему лет? – предложила Валентина Матвеевна.

– Вася, а сколько тебе лет? – спросила начальница у странного Васька.

– Осемь, – сказал мужчина сорока лет.

– Вот видишь, восемь лет говорит. Ему уже лет пятьдесят, как восемь лет, – смеясь, сказала Валентина Матвеевна. А это, говорят, у него от того развитие умственное прекратилось, что у него на глазах поезд отца переехал. Вот он на этой почве и свихнулся. И ходит теперь дурачком по рынку.

– Но не знаю, – сказала Катя. – Может он на самом деле и есть нормальный, а мы все – дурачки. Тут же не знаешь, как вообще нормальный должен себя вести. А Вася, какой молодец, – маму кормит, всем помогает, не пьет, не курит, любит всех. Может и правда он и есть тот самый нормальный, – философски заметила Катя. – А мы все непонятно что, – злые вон все, каждый за себя, лопату под роспись. А вот такие как Вася и есть «Святые!». Они ведь ближе всех к Богу и не зря их «убогими» называют. «У Бога» они. Вот смотрите, лопату несет, ему, что тоже под роспись дали? – засмеялась Катя, весело показывая в сторону Васи.

– Нет, он никогда не врет и ему полностью доверяют. Деньги в кассе лежат полным – полно. Ему ящик открывают и говорят, – посторожи. И что ты думаешь? Копеечки никогда не взял. А лопату, если взял, значит вернет. В целости и сохранности. Смотри Катя, он тебе дорожку к магазину чистит, видно ты ему понравилась, – сказала бывшая начальница Валентина Матвеевна.

– Он мне тоже нравится, – ответила Катя, улыбаясь и пошла за лопатой под роспись.

Вдвоем с новым другом Катя быстро расчистила не только дорожку к магазину, но и всю площадку рядом. Зайдя в магазин, Катя дала новому другу пятьдесят рублей, Вася аккуратно положил деньги к себе в торговую сумочку и спросил, – как звать.

Катя все понимала, что он говорит, и ей легко было с ним общаться. А ему было странно, что его сразу понимают и не переспрашивают по несколько раз?

– Вася, сейчас я сбегаю куплю чайник и к чаю что – нибудь. И мы с тобой отметим открытие магазина, хорошо? – спросила Катя. – Постой, пожалуйста, здесь, я быстро, – сказала Катя. – Вася, а что ты любишь? Что купить, – спросила Катя у нового друга.

– Оньчики гусенка.

– Поняла, поняла, – пончики со сгущенкой. О, кей, я мигом, – сказала Катя и выбежала из магазина.

В первый день Катя даже продала одну сумку и платье. Очень удивилась, что выручка была в десять раз больше, чем за носочки и маечки. Катя счастливая поехала домой. Она сама выбирала все эти сумки и они ей действительно нравились. И она с такой любовью предлагала их покупателям, что они не могли отказаться от новой вещи. Катя всегда знала, что вещи очень хорошо впитывают энергетику настроения. Если люди ругаются, то вещи обязательно возьмут все на себя. А потом мы удивляемся, как это от человека сыплются искры злости. Так это же его одежда впитала зло. Это неоспоримый факт. И поэтому в один магазин хочется заходить, а из другого выскочить, едва переступив порог. Покупатели в магазине у Кати задерживались надолго. И почти всегда выходили с покупкой. Но в этот первый день на новом месте, она так разволновалась, что когда брала деньги у покупателя, почему – то спросила:

– Извините, а сколько я вам должна сдачи дать?

Покупательница удивленно посмотрела на Катю и произнесла сумму.

– Спасибо большое, а то я боюсь, вдруг неправильно дам сдачу. Деньги ведь большие.

– Ну тогда вы не на своем месте! – жестко ответила посетительница магазина.

– Это точно, что не на своем, – улыбаясь покупательнице, – сказала Катя. – А кто его знает, где наше место вообще? И услужливо добавила: «С удачным приобретением! Приходите еще, будем всегда рады вас видеть!»

– Спасибо, медленно и тоже улыбаясь, – сказала посетительница растаяв. – Обязательно зайду. Мне нравится, как вы обслуживаете. Приятно иметь дело с такими продавцами, а то все грубят вокруг, как будто я им что – то должна. Но вы сдержались, когда я вам нагрубила, и цепной реакции не произошло. А другой продавец меня в соседнем магазине сейчас так оскорбила, что я точно знаю, что больше туда не пойду. Чем человек ниже тем выше себя ставит, это парадокс!

– Да нет, просто они не понимают, что мы, продавцы, работаем в сфере обслуживания. Мы – слуги! И в этом нет ничего унизительного. Мы должны вас обслужить, посоветовать. Ведь шопинг – это своего рода тоже лечение. Это терапия и спасение от стресса. Мы, продавцы, на данный момент еще и психотерапевты, – добавила Катя мягко.

– Вот были бы все такими продавцы и жизнь была бы лучше. Видно сразу, что жизнь у вас была легкой. Вы такая добрая женщина, на жизнь неозлобленная, как мы все. Мне и впрямь полегчало, – сказала первая покупательница Катиного магазина «Красотка».

Но Катя знала точно, что она и не последняя, ведь с нею был Вася – Ангел Хранитель рынка!

Новые знакомые появились у Кати на рынке сразу. Товар потихоньку убавлялся. Нужно было ехать за новым товаром. Валентина Матвеевна посоветовала Кате съездить с нею в город Пятигорск на оптовый рынок, раз муж устраивает такие припадки ревности. Все же ближе, чем в Москву. Катя стала ездить на маршрутке вместе с другими предпринимателями в Пятигорск. Они ездили ночью, а к утру уже были в магазине. Потихоньку Катя втянулась в работу и уже легко справлялась с таким большим ассортиментом. Мужу денег за поездки в Пятигорск не давала. Говорила, если не верит, может ездить с нею за товаром тоже. А Лера обещала присмотреть за детьми. Но Сергей находил массу дел, только бы не ездить с нею в Пятигорск.

Деньги, как всегда, заканчивались быстрее, чем зарабатывались. На оптовом рынке Катю встречали с распростертыми объятиями: всегда давали в долг товара и на триста тысяч, и на пятьсот. Товар продавался не всегда, так как этого хотелось. А долги нужно было отдавать вовремя.

– Катюха, вези деньги, нам нужно лететь в Турцию, – звонили ребята с оптового рынка.

– Господи, где же взять денег? Нужно занимать срочно, хоть под проценты, – думала Катя. – Нельзя подводить людей, нужно выходить из положения.

Новые друзья Кати с рынка, Александр и Нина, одноклассники Леры, пришли на рынок давно. Начинали когда – то с лотка, потом скупили все магазины в округе и были очень даже дружелюбные и веселые ребята. Они полюбили Катю и всегда по-соседски приходили к ней в магазин попить кофе. Катя очень их уважала, потому что ребята от лотка и до хозяев магазинов всего достигли в этой жизни сами. Да к тому же Лерины одноклассники, – это все равно, что ее.

– Катюха, ты почему такая грустная? – спросил как всегда весело и непринужденно Александр?

– Ты знаешь, я только что отправила долг в Пятигорск, а мне нужно срочно отправить еще триста тысяч новым оптовикам за товар в Португалию.

Я нашла своих однокурсников, вернее Лера нашла наших однокурсников заграницей. Сегодня пришел товар и мне нужны срочно деньги им отдать. Они завтра улетают домой. А у меня их нет.

– Я понял. Не переживай, я тебе помогу. У нас есть один знакомый, он дает деньги под маленькие проценты. Я его попрошу, он тебе даст.

– Ой, спасибо большое, Саша, я никогда не забуду, что ты меня выручил. Мне нужно, где – то на три месяца. Я буду проценты вовремя отдавать, а через три месяца подсобираю денег и отдам всю сумму.

– Лады, – сказал Александр и через полчаса принес деньги.

– Как хорошо, что есть такие друзья, которые могут выручить! – сказала Катя, обнимая нового друга.

– Да о чем ты Катя?! Мы всегда друг друга выручаем, не переживай. Только я тебе посоветую, гони ты этого дурочка Васю от себя. Из – за него у тебя все покупатели разбегаются. Поверь мне, вон Лерка его матом постоянно гоняет. Мы прямо ее приветствуем за это.

– Спасибо, Саша, за помощь. Но я, наверное, денег не возьму. Я сама что – нибудь придумаю, – сказала Катя, протягивая Александру деньги обратно.

– Да, ты че? Из – за этого дурака что ли обиделась? Ты это зря. Я, например, им брезгую. Он же не человек, а так полчеловека.

– Саша, прекрати его обзывать. Он ведь ни в чем не виноват, что ты – нормальный, а он – «Святой!», – сказала Катя, смотря прямо в глаза Александру.

– Кто, святой?! Наш Васек? Ты что, какой он святой?

– Саша, а знаешь, почему даже цари убогих держали у себя в доме? Потому что они ближе всех к Богу были. У Бога они, понял? И от скольких бед людей спасали все эти Святые, в которых камнями тогда бросали благочестивые граждане, а теперь ездят и на коленях стоят перед их Мощами и просят у них то, от чего те в свое время отказывались.

– Ну ладно, может ты и права, – сказал Александр. – Я, в общем то, не против всех этих дурачков. Просто мне Лерка всю плешь проела, что он опасен и что с рынка его нужно убирать.

– Да Лера просто боится с такими общаться. Она у нас благородных кровей девушка.

– Кто, Лерка? Да брось ты. В школе она была дура– дурой. Мать у нее в жизни нигде не работала. Отец – пастух. Откуда у нее благородная кровь?

– Нет, Саша, ты не прав. И пастух может быть очень интеллигентным человеком и благородных кровей.

– Катька, ты сразу видно из породистых будешь. Кожа бархатная, а главное это щиколотка и запястья. Я передачу смотрел. Вот если они тонкие, значит, порода есть, – загоготал Александр. – Вот видишь у тебя они тонкие. А у Лерки, – широкие. Одно слово Уздечкина она. Ладно, вон моя жинка бежит, уже ревнует. Вот тебе триста тысяч и я побежал. Смотри, через три месяца отдашь. Проценты платить будешь вовремя, а Васю не буду трогать, обещаю.

Прошла неделя, Катя забежала в магазин к Александру и Нине и сказала:

– Привет, ребята, как ваши дела? Вы что поссорились? Почему такие грустные?

– Да, поссорились. Вчера приходила к нам Лерка, мы так дружно посидели, выпили. Пьет она, конечно, как лошадь, да и здоровая она. А потом как – то сами не поняли, как стали драться. Саша как накинулся на меня и говорит: «Ты когда рот закроешь? Ну и что из того, что я выручил Катю и денег ей занял у соседа», а Лерка говорит: «Молодцы, что выручили. Но у нее же кредит еще один есть. Боюсь, что она не отдаст долг. У тебя что правда еще кредит есть?».

– Саша, Лера правду сказала, у меня есть кредит. Но я все подсчитала, я справляюсь. Лера просто не понимает, как мы здесь все друг друга выручаем. Ты же сам говорил на три месяца. Я насобираю за три месяца и отдам, не переживай. Просто очень хороший товар пришел из Португалии. Спасибо Лере, что нашла наших однокурсников там. Я ребятам поменяла эти триста тысяч на евро и отдала. Спасибо им большое! Такого товара точно нет ни у кого. Знаешь, как у меня торговля сейчас хорошо идет! Я не люблю, когда у всех одно и то же продается. Люди не должны ходить, как детдомовские, правильно?

На следующий день после их разговора, приходит Александр в Катин магазин и говорит:

– Человек, который занял денег тебе под проценты, просит срочно их отдать и проценты тоже. Он сказал, чтобы ты все отдала сегодня.

– Саша, ну мы же договаривались на три месяца? – напомнила Катя.

Она всем видом держалась спокойно и не хотела показывать как ей плохо на душе от такого предательства. Мысль, одна только мысль, била сильной болью в висок: «Где брать деньги?»

– Хорошо, Саша, я найду деньги и сегодня же верну их тебе. Только одна просьба не говори Сергею, не расстраивай его.

Александр сдружился с Катиным мужем и они часто ездили с ним в баню по выходным. Как они говорили, – попить пивка!

Катя смотрела в след уходящему Александру, который вышагивал уверенной и счастливой походкой. Она, закрыв магазин изнутри, упала на прилавок и зарыдала так, будто кто умер. Она и не догадывалась, что будет еще «контрольный выстрел» в голову!

Раздался телефонный звонок, и злой голос Сергея орал в трубку:

– Ты что наделала? Зачем ты денег взяла у Санька? Он мне позвонил и сказал, что ты не хочешь возвращать деньги. Я за себя не ручаюсь, я тебя убью! – орал Сергей. – Быстро отдала ему деньги!

Катя ничего не могла произнести и только рыдала в трубку. Она заливалась слезами не от того, что муж накричал, она плакала от того, что ее окружают очень подлые люди.

В дверь магазина постучали, Катя еле подошла к двери, открыла, перед нею стояла растерянная Лера: Она заметила, что Катя плачет и бросилась утешать ее.

– Не переживай, я нашла деньги. Сергей так орал на всю улицу, что тебя убьет, что я даже в школе услышала. Правда, я нашла только под очень большие проценты, больше ни у кого нет. Это Лидка наша однокурсница занимается этим бизнесом. Сейчас она тебе их принесет. И ты отдай этим сволочам сейчас же. Я больше никогда к ним в гости не буду ходить. И ты чтобы забыла дорогу к ним, поняла? Они мне еще в школе не нравились. И зачем я тебя с ними познакомила? Ты меня прости.

Катя отдала все деньги и с радостью забыла, что у нее когда-то были такие знакомые. В жизни человеку даны друзья для того, чтобы он понял, насколько он плох или хорош сам. Катя все время думала, что она не прошла испытание друзьями, которые дружили только в одни ворота. В свои собственные.

Глава 5

Катя похудела, ее шатало на ветру, когда она разговаривала со своими покупателями. Кредиты душили ее. Да и деньги под проценты вытаскивали из нее всю душу. Казалось, что люди из-за жалости покупали у нее товар, очень было заметно, что она вообще не доедает, потому что она еле держалась на ногах, – до такой степени был изношен ее организм. Только незнакомые восхищались ее фигурой и завидовали ей, что она мать троих детей так смогла сберечь свое тело, они интересовались диетой и физическими упражнениями, которые она делала.

– Вы не должны спать, есть, а должны только работать, – шутила Катя.

– Работать?!

– Да, это очень хорошая диета и главное с наименьшими вложениями. Работать и всё.

– Конечно, вам хорошо, вы можете целыми днями на ногах быть, кланяться покупателям и бесплатно худеть.

– А мы не только кланяемся, но еще и прыгаем перед всеми, уговариваем примерить, чуть ли не на себя надеваем новую коллекцию, чтобы показать, какая она красивая и необычная, – смеялась Катя.

– Да, Катенька, счастливая вы, что от работы только худеете и хорошеете. Вон и магазин назвали под стать себе – «Красотка».

На Центральном рынке на самом деле самым лучшим магазином считался Катин магазин «Красотка», который стоял на углу и перед собой имел выносную рекламную стойку, на которой также лежали маячки, трусики, носочки. Катя продавала еще тот товар, который у нее остался с прежнего рынка. В подсобном помещении аккуратно стояли коробки на настилах по всему периметру. А в углу стоял маленький розовый диванчик в форме губок «Гуччи» и столик для чаепития.

Магазин Катин процветал, так как у нее был очень хороший вкус и новые коллекции расходились быстрее, чем она успевала завозить. Португальские друзья находили товар по выгодной для нее цене и за ним выстраивалась очередь. Катя уже наработала свою клиентскую базу и профессионально работала с женщинами разных возрастов.

– Вам действительно с такой фигурой любая коллекция будет подходить. А на наши телеса хоть что натяни, – хоть «Гучи», «Кристиан Диор» или «Шанель», то будет русский стиль, – «баба на чайнике», – отвечали покупатели.

– Не каждая женщина умеет носить платье. Но вы умеете. Вы в нем просто леди, – улыбалась Катя, советуя очередную модель.

Катя всегда была очень внимательна ко всем людям. Ее любили все коллеги и покупатели. Она со всеми держалась ровно и достойно, никогда не грубила. Улыбалась всем и всех любила искренне и от души. Она никогда никому не показывала, что ей очень тяжело, что в семье у нее не все гладко. Катя понимала, что другим еще труднее и что никому не нужны ее проблемы. Она давно привыкла рассчитывать на свои силы и не хотела никого обременять. Всех тащила на своих хрупких плечах.

Девочки росли здоровенькими, всегда чисто были одеты, накормлены и продолжали любить папу, который приносил им шоколадки. Катя не учиняла мужу разборок при детях. Она вообще старалась оградить всех от своих неприятностей, понимая, что ее проблемы касаются только ее и не должны огорчать окружающих. И надеялась только на себя. Поэтому экономила на всем, чтобы дети ее ни в чем не нуждались.

Ночью, приготовив обед на следующий день, она клеила окна, разрезая старые выброшенные газеты на полоски и смазывая их разведенным клейстером из муки.

За окном бушевала южная вьюга, та самая, которая пробиралась своим жгучим холодом к самому сердцу. Холод своими ледяными щупальцами заходил со спины и охватывал все жизненные органы, сдавливая душу так, что нечем было дышать.

Прошел всего один год ее проживания в городе Михайловске. Ровно год, когда она вязала на пол коврики, которые так и остались лежать на полу. На ковры Катя еще денег не заработала. Все деньги у нее были вложены в товар. Катя посмотрела на колышущиеся как всегда шторы и заплакала.

Именно в их городе были странные ветры. Или от того, что они находились на Ставропольской возвышенности или от того, что местные лесополосы не удерживали ветрюганы или от того, что опылялись от злых местных людей. Ветры не просто завывали угрожающе, а еще и присвистывали, когда пробирались через теплые одежды и щели в домах.

Дети спали, укутанные теплыми одеялами и подогреваемые резиновыми теплыми грелками. Катя спасала их, как могла от холодной заплесневелой комнаты, которую она все так же снимала. Шторы предательски поднимались и плавно опускались, остужая еле теплые батареи. Стихия угнетающе давила страхом завьюженной ночи, которая угрожала своим воем в унисон вою соседских собак.

Неожиданный резкий стук в стекло заставил Катю подпрыгнуть, она вытерла слезы, выглянула в окно, но никого не увидела, подбежала к двери и тихо, чтобы не разбудить детей спросила: «Кто там?».

– Открывай! Иначе мы сейчас всю твою голубятню разнесем, – угрожающе закричали за дверью.

Катя открыла дверь и произнесла спокойно, чтобы непрошенные гости объяснили ей в чем дело. Но они оттолкнули ее и наставили свои автоматы ей в лицо.

– Где твой муженек? – спросили они зло.

– Я думала он ваш друг и вы знаете лучше, где он.

– Он нас кинул на бабки. Мы такого не прощаем, так что выгребай все, что на своем сраном рынке заработала. Иначе мы твоих девочек порешим.

И они, толкнув дверь ногой, зашли в комнату, где спали дети. Катя подбежала к ним и умоляюще стала просить их выйти из детской.

– Я вам отдам все свои сбережения, которые я на товар копила. Забирайте и уходите.

– А золото где?

– Какое золото?

– Которое вы с собой из Армении привезли?

– Так мы его летчикам отдали, когда убегали после землетрясения.

– Что ты пургу несешь? Твой муженек сказал, что ты с нами за его дозу расплатишься золотом, которого у вас полно.

Катя удивленно на них посмотрела. У нее от возмущения кровь прильнула к лицу. Она стала красной и капельки пота выступили на скулах, которые ходили от злости мелкой дрожью.

– Еще чего надумали, чтобы я за эту отраву, которая ему жизнь сокращает, денег вам давала? Теперь пошли вон отсюда и забудьте сюда дорогу, тоже мне наркодиллеры нашлись. Я и выручку вам не отдам теперь. Я думала, что он у вас денег занимал, – закричала Катя. – А нас можете вместе с детьми порешать. Мне такая жизнь не нужна больше, дебилы.

– Что ты сказала? – заорал взбешенный бандит.

– Что слышал, дебил, – повторила Катя и неожиданно выхватила у открывшего рот наркодиллера автомат и направила в его сторону.

Она в этот момент своей решимостью могла напугать кого угодно. Из маленькой хрупкой девушки она превратилась в сверкающую молниями злую ведьму, которая была готова убить любого, кто встанет между нею и детьми.

И было очень заметно, что она ни перед чем не остановится, потому что ей больше терять было нечего. Она устала бояться, жить. Последние неприятности до такой степени изменили ее, что вынести тяжесть этих испытаний без нервного срыва было просто невозможно. Катя вся покрылась кровавыми пятнами бешенства. Вид вызывал страх. Она сверлила глазами свою жертву и громко приказывала, стиснув зубы:

– Быстро встал к стене и дружка своего захватил! – она наводила автомат то на одного, то на другого бандита и зло допрашивала: – Жить хотите? Тогда бегите отсюда, я за себя не отвечаю, сначала вас порешу, затем своих детей, а потом себя и мужа. Но я вам жизни не дам, твари. Сколько можно мое терпение испытывать.

Кровь предков взыграла и дала о себе знать.

– Вы слышали о моем отце, – кличка Цыган у него была? Да, да, по ужасу на ваших лицах вижу, что наслышаны о нем. Правильно, тот самый, который всех своих подельников уложил зараз, потому что ему не понравилось, как один из них на него посмотрел. Так вот, я его дочка и от него далеко не ушла. Ляжете у меня здесь, сволочи. Еще раз к моему дому близко подойдете, клянусь памятью отца, отомщу, весь ваш род вырежу. Не я так мне есть, кому за меня отомстить.

И сказав все это, Катя толкнула в спину того, у которого был второй автомат и, потянув за ремень, приказала:

– Бросай автомат на пол. Сейчас прошью очередью обоих.

Второй из бандитов опустил автомат с плеча, положил на пол и оттолкнул ногой в ее сторону, видно по привычке. Они видели, что женщина была не в себе и поэтому распрощаться с жизнью, как-то не входило в их планы сегодня ночью. Они вдруг из наглых высокомерных типов превратились в мягких пушистых котов, которые мурлыкали то, что она хотела слышать. Они отпросились у нее, как у школьной учительницы, пообещали больше никогда не беспокоить.

Но Катя, показав на дверь, сквозь зубы произнесла: «И только попробуйте вернуться за оружием. Я вас точно порешу. А если со мною что-нибудь случиться, подельники отца найдут вас из-под земли. Сегодня же маляву чиркну».

И Катя показала им кольцо, которое у нее было надето на пальце.

Отец Кати в свое время был смотрящим города Ростов. Катя тогда не догадывалась, чем занимался папаша. Но то, что их семья очень хорошо жила, она не могла не видеть. Но ведь все же работали. Как можно плохо жить? Отец много лет отсидел в тюрьме, потому что был политическим заключенным. Он любил слушать голос Америки в те самые времена, когда это преследовалось законом. Его, простого радиолюбителя, лучшего выпускника Политехнического института, в один прекрасный момент взяли за этим занятием. Отец Кати отсидел свои положенные десять лет. А после вышел «Авторитетом». Его короновали еще на зоне.

Мама в это время окончила горно-перерабатывающий институт в Москве. Наработала, как она говорила, – связи. С самим президентом под руку ходила. Так как владела всеми каменоломнями Ростовской области. Весь уголь был в ее распоряжении. Она сидела на черном золоте. В какой момент эти два сильных человека повстречались, никто не знал. Но любовь вспыхнула у них сразу. Две очаровательных девочки родились в этой семье.

Катя была старшей помощницей мамы и любимицей отца. Она свою жизнь всегда делила на две жизни. Когда папа был жив и когда он – умер. Цыган водил дочь в рестораны, одевал в самые лучшие наряды. Купил иномарку, – самой первой девочке города Ростова. Да и просто души не чаял в своем творении. Катя очень была похожа на него. Она была не только его любящей дочерью, но и верным другом. Он делился только с нею своими мыслями, иногда жаловался на маму, иногда воспитывал в ней пацана, иногда философствовал, иногда искал поддержку, когда властная мама начинала беспредел в их семье.

Кого Цыган действительно боялся так это свою жену, которую любил до беспамятства. Он не то чтобы любил ее, а больше даже уважал за то, что в этой жизни она всегда достигала той цели, которую перед собой ставила. Она большую часть своей жизни проводила на работе. Политический деятель как – никак. А Цыган все свободное время проводил с детьми. Хотя младшая тоже пошла в маму больше. Она лидерствовала в школе и целыми днями пропадала на общественных мероприятиях, которые тешили ее самолюбие.

А Катя больше любила читать. Она взахлеб перечитывала всю их огромную библиотеку. Много рассуждала о психологии людей и спорила с папой насчет того, что люди рождаются уже готовыми холериками, сангвиниками, экстравертами, интровертами и никакая среда не влияет на внутреннее устройство человека. А папа смеялся и опровергал ее теорию примерами из жизни своих близких, – кого уже успели испортить деньги либо их отсутствие. Он смеялся над Катей и говорил: «Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным».

В тот день все было, как обычно, но если бы она знала, что произойдет? Она смогла бы защитить его.

– Катюха, сегодня едем с тобой на меховой рынок, – говорил ей отец. – Хочу тебе в честь поступления в институт купить норковую шубку. – Иняз дело сама понимаешь дипломатическое. И ты должна быть королевой.

– Па, да не нужно, у меня и так все есть, – отмахивалась Катя.

– Что у тебя есть? Каждая девушка или женщина должны иметь норковую шубку.

– Да мне еще рано? В них одни бабки ходят, – противилась Катя.

– Дочка, меня не станет, а шуба у тебя будет. Да ни одна. Я тебе сегодня куплю их три.

Катя смеялась, махала рукой в сторону папы, но сдавалась, обнимала его и думала: «Интересно, как он мне будет их выбирать, все три одного фасона или нет? Ну ладно пусть покупает. Я их подарю подружкам. Вот они обрадуются. Я же всегда им все отдаю».

Отец купил, как и обещал три норковых шубки: белую с капюшоном расклешенную, едва прикрывающую колено, Катя сразу одобрила. Она в ней была как снегурочка. А каждой девушке хочется быть снегурочкой и принцессой обязательно. Голубую норку папа взял ей в пол. Шуба была действительно царская, – с красивым высоким воротником-стоичкой, застегнутым сбоку большой пуговицей-своровски. Это шуба была сшита, как и все остальные из цельных шкурок. Подпушек был плотный и сразу видно, что качество меха соответствует всем стандартам. А коричневую норковую шубку папа взял по фасону напоминающую курточку, – с отстегивающимися рукавами, чтобы удобно было ездить за рулем.

«Ой, какие они разные и какие красивые, я в них во всех по-разному хорошо смотрюсь, что-то мне жалко их дарить подружкам», – думала Катя, – ой, я забыла, они ведь толще меня обе. Значит, им будут малы мои шубки, – обрадовалась Катя, вспомнив, что подруги были высокими и толстыми девахами.

Катя несла огромный красивый пакет с двумя шубами, а третья шоколадная норка-курточка уже была надета на ней. Фирменный красивый пакет был в три раза больше нее. Катя гордо держала папу под руку, то и дело прижималась к нему и так была благодарна небесам, что он у нее такой щедрый.

«Вот сейчас мама нагоняй нам устроит, и будет на папу кричать, как всегда», – вдруг подумала Катя.

– Не бойся, доченька, мы с тобой от мамы отобьемся! – прочел ее мысли отец. – Он знал все, о чем Катя думает. С ним было так спокойно рядом и никогда не страшно. «Как могли они такого человека доброго и светлого посадить в тюрьму? – думала Катя, глядя на красивого высокого чернявого отца. – Он такой беспомощный становится, когда мама сердится. Надо же они столько лет вместе, а он до сих пор ее любит. Я тоже такую любовь хочу. Вот именно такую.»

– Доченька, зайди в кафе-мороженое, закажи себе что-нибудь. А я сейчас подойду, – сказал отец и сел в подъехавшую машину с затонированными окнами. Это была машина мэра города. Катя очень хорошо ее знала. Мэр частым гостем был в их доме. Семья мэра и семья Кати дружили, все праздники проводили вместе всегда.

«Интересно, куда дядя Рома его повез? – подумала Катя, – и почему меня не взяли с собой.»

Катя заказала свое любимое мороженое с клубникой, политое сливками. Затем еще недолго посидела, тревожно поглядывая на дверь, в ожидании любимого отца. Вдруг рядом повеяло холодом, будто кто холодной рукой по щеке провел.

«Папа, что ж тебя так долго нет?», – забеспокоилась Катя. – И вдруг к кафе подъехала мама.

Она быстрой летящей походкой поднялась по ступенькам, сердито посмотрела на Катю и присаживаясь к ней за столик, быстро произнесла.

– Катя, отец позвонил, сказал, чтобы я тебя забрала. Он на даче у дяди Ромы. Они какой-то серьезный вопрос обсуждают.

Мама быстро расплатилась, заглянула в пакет, состроила недовольную гримасу.

– Балует он тебя, трудно тебе будет мужа найти! Запомни, таких мужчин больше не бывает! Ох, как высоко он задрал планку, о тебе хотя бы подумал! – ворчала мама. – Где ты себе такого мужа найдешь, чтобы три норковых шубы одновременно купил.

Домой приехали, как всегда в половине седьмого вечера. Они всегда собирались семьей на ужин к этому времени. Но собака подозрительно металась из стороны в сторону и страшно так завывала, что мама быстро схватила пакет с шубами, забежала на крыльцо, прикрикнула на собаку. Но она не обращала внимания на маму, а смотрела куда-то поверх нее и жалобно скулила.

– Катя, отвяжи Мухтара, что ему нужно! Не нравится мне, что он воет, как будто умер кто.

Катя подошла погладить собаку. Но та ощетинилась и смотрела теперь уже поверх Кати, зло оскалившись, выставляя белые клыки, на того, кто стоял сзади. Катя оглянулась, но никого не увидела.

– Мухтарушка, что с тобою? – не успела произнести Катя, как собака рванула цепь и едва не схватила Катю за норковую шубу.

– Ма, он не дается! Он меня чуть не укусил, – не успела произнести Катя, как в калитку сильно загромыхали.

Из дома вышла бледная мама, видно было, что она идет на ватных ногах встречать плохую весть.

Дальше все было как во сне. Мама запричитала и крикнула Кате, чтобы та села за руль, так как она уже выпила коньяку. Катя схватила документы и они с мамой уже неслись на дачу к мэру.

Когда они подъехали ко двору, то двор был оцеплен полицией. Во двор никого не пускали.

– Мама, что случилось? – испуганно спросила Катя, – почему ты плачешь?

Но мама качалась из стороны в сторону, схватившись за голову, и завывала, как Мухтар, но ничего не говорила. Катя видела, как мама бросалась на полицейского и пыталась забежать в дом, но ее не пускали. Тогда Катя вспомнила про тот лаз, через который она с сыном дяди Ромы постоянно попадала на их огород ночью, ведь там росла крупная черешня, от которой их всегда днем отгоняли. Катя рванула в этот лаз. Она поняла, что произошло что-то очень страшное. И что мама неспроста не говорит ей ничего.

«Мне во что бы то ни стало нужно попасть в дом! – подумала Катя. – Не пойму, откуда у меня ощущение, будто опять что-то холодное берет за руку и ведет в дом.»

Катя быстро отодвинула в сторону плохо прикрученный профиль на заборе и быстро побежала к дому со стороны сада. Полиции там не было. Откуда-то взялась снова эта мысль, – что ей просто необходимо попасть в дом.

Катя взяла камень, который валялся почему-то под окном. Это был массивный булыжник, которым часто они разбивали орехи. Катя сняла шубу, завернула в нее руку с камнем, и со всей силы стукнула по стеклу. Окно фонтаном высыпалось к ногам Кати. Она быстро залезла в дом и увидела отца. Он лежал на диване, свесив руку, будто спал. Катя подбежала к нему и увидела, что кожа на руках у него содрана до кости, видно, что его пытали. Катин взгляд упал на ноги, – они были обуглившиеся, черные и сгоревшие. Катя ничего не понимала, она осторожно толкнула папу в плечо.

– Па, па, пошли домой! – только и успела произнести она и заметила, что он холодный и не дышит.

Ее родной человек, лучший друг, который только что шутил и боялся маму, – больше никогда не обнимет ее, не поцелует и не прочтет ее мысли.

– Па-а-а-а-па! – закричала она и сорвала голос. – Папочка, что они с тобой сделали? Папочка, любимый мой, прости. Я их убью всех за тебя!

В этот момент два огромных здоровяка забежали в комнату, схватили Катю и волоком потянули к выходу. Они обращались к мэру и заикаясь, оправдывались, что они не знают, как она попала в дом.

А потом были похороны. Им сказали, что мэр пригласил Цыгана в дом, чтобы он посмотрел, что случилось с его новым телевизором-экраном, который он приобрел заграницей. И что лучше отца никто не соображает в аппаратуре и в английском языке. Что никто не может прочитать инструкцию и подключить телевизор. И что когда отец стал подключать, то его якобы случайно ударило током. Человека, который был с электричеством на «Ты», разбирался в сложнейших схемах и проводах, умел из ничего собрать любой телевизор и радиоприемник. Бывший любимчик «Голоса Америки» и профессиональный электроинженер, вдруг взялся за два провода, которые прошибли его трехстами вольт. Заключение о смерти тоже было таким же.

Но мэр, конечно, все это мог подстроить и Катя с мамой знали это лучше всех. Электричество не будет сдирать золотые часы с запястья. Кто-то содрал кожу на двух руках до костей. Гематомы и ссадины не остались ими не замеченные тоже. Он бился за свою жизнь до последнего. Это было видно. Ну что они хотели узнать от отца, когда его пытали? Зачем они убили его? Эти вопросы волновали трех осиротевших женщин.

После похорон к ним в дом пришли бандиты и стали угрожать маме и ее двум дочерям. Они спрашивали, где деньги. Но никто из них, к сожалению, ни про какие деньги не слышал. Для них вообще было шоком то, что их отец был смотрящим города Ростов и весь «общак» денежный был у него.

– Где деньги? – зло цедил сквозь зубы матерый зэк.

– Не знаем, – отвечали три худенькие маленькие женщины, – ищите.

Трое здоровенных мужиков перерыли весь огород, перевернули все в доме. Но Катя с мамой и младшей сестрой вообще не понимали, что происходит. О каких деньгах они говорят. Похоже мама тоже не знала, с кем она прожила такую счастливую семейную жизнь. Семнадцать лет брака были они вместе. Кате на тот момент было всего шестнадцать лет. Она как раз сдала все экзамены на права и ждала своего восемнадцатилетия, чтобы их получить. Но по городу Ростову ездила свободно, никто ее не останавливал. Все знали, чья это дочь.

Катя сидела бледная, как будто мертвая тоже. Она уставилась в одну точку и больше ничего перед собой не видела. Перед нее в этой белой точке был нарисован жирый черный вопрос: – «Как отомстить за отца?». Она плакала, рассказывала этим верзилам-мужикам, как залезла в дом к мэру, как видела отца, которого пытали. И она им сказала, что, скорее всего, они спрашивали у него тоже про ваши грязные деньги. Но бандиты только рассмеялись и сообщили, что никакие пытки не заставили бы Цыгана говорить. Они были уверенны, что деньги взяла мать Кати. Но Катя просила лишь об одном, – чтобы они отомстили мэру за отца.

– За это не переживайте, – говорили бандиты. – Вы лучше по-хорошему деньги верните. А дальше мы будем за него мстить. Это уже не ваше дело как.

– Но мы, правда, не знаем, ни про какие деньги, – клялась испуганная мама. – И требовала подтверждения слов у девочек.

– Папа всегда мне больше доверял, чем всем остальным в доме. Он мне обязательно бы сказал, где деньги, – призналась Катя. – Они точно не у нас.

– Даем вам два дня! – орали на них Зэки. – Если не вернете, пойдете туда же к нему, там встретитесь и расспросите, куда он наши деньги дел.

Мама бросилась на этих отморозков с кулаками и кричала, чтобы быстрее ее с дочерьми отправляли к нему.

Катя услышала, как заскулил Мухтар.

– Пока мы собаку вашу, чтоб не выла, к нему отправим. А завтра уже вас!

Катя сквозь забытье слышала какую-то странную возню во дворе. Она даже не придала этому никакого значения. Она просто подумала, что эти бандиты просто угрожают. Зачем им убивать Мухтара? Но когда Катя вышла из дома и увидела повешенного на собственной цепи Мухтара, который оскалив пасть, висел застывшим через забор. Катя закрыла руками лицо и побежала его снимать. Она думала, что еще сможет его реанимировать. Но у нее ничего не получалось. Катя зашла в сарай, разрыдалась, уткнулась головой в папин старый фирменный американский пиджак в яркую клетку. И так странно ей показалась, что человеческая жизнь – ничто, раз вещи хоронят своих хозяев и остаются после них. От костюма все еще пахло папой, его табаком, его одеколоном. Этот пиджак был его любимой вещью в гардеробе. Конечно, он давно вышел из моды, но в этом пиджаке папа всегда слушал голос Америки и курил трубку, качаясь в старом кресле-качалке.

Катя поцеловала пиджак, потянулась за лопатой, потому что, – как бы это странно не звучало, – она хотела по-человечески похоронить Мухтара, верного папиного друга, который ушел вслед за ним. Она всхлипывала, поднимая лопату с пола, и когда выпрямилась, то случайно увидела над входной дверью два пакета, замотанных скотчем. Один пакет был большой, а другой совсем маленький.

Катя не стала их трогать, а позвала маму и показала ей находку. Мама сразу же позвала бандитов. И тогда те вскрыли оба пакета. В одном все увидели очень много долларов, евро и рублей. А в другом, – только рубли и записка:

«Девочки мои, тот пакет, что побольше, вы должны отдать тому, кто за ним придет и покажет вам кольцо, которое по моему решению должно перейти Кате, пакет поменьше, я собирал для вас, чтобы вам первое время не было трудно без меня. Ваш Цыган.»

Бандиты забрали все свое, а Кате с мамой отдали то, что принадлежало им. И сказали, что сегодня ночью они перевезут маму с дочками в укромное место, в город Ленинакан, потому что эти уроды, которые убили отца, не оставят их в покое. Они решили спрятать их в Армении. А когда перевозили их, то много чего интересного рассказали им про отца, про то, каким он был, как его все уважали, за то, что он был очень справедливым человеком. Да он был по-своему жестоким и в то же время настоящим смотрящим города Ростов и что не давал спуска никому. Рассказали, что он завалил своих подельников, когда они косо на него посмотрели. Мама прибывала в шоке, когда все это слушала. Она не верила, что это говорят про ее любимого ласкового мужа, который всегда боялся ее приступов гнева. Только теперь она поняла, что он их не боялся, что он просто любил ее и жалел. А Катя. слушая все это думала: – «Этого не может быть! Мой папа добрый и нежный хомячок, как она его любила называла, не моргнув глазом убивал бандитов, которые его разозлили». А бандиты продолжали нахваливать отца и признавались, что они вообще хотели видеть его президентом нашей страны, но не успели его на это место короновать. Мама очень плакала и просила наказать убийц отца. Они пообещали, что за Цыгана обязательно отомстят. А Кате на палец по просьбе отца надели его кольцо с гравировкой и сказали, что это очень хороший подарок он тебе сделал. Отец побеспокоился о тебе даже после смерти. Потому что он был – настоящим!

Только сейчас, стоя перед этими наркоманами, Катя вспомнила все, что с нею произошло тогда в Ростове.

«В память об отце, я ни копейки не дам этим тварям, – подумала Катя. – Я тоже буду по-своему жестокой, справедливой и самое главное – настоящей».

Глава 6

После того случая, Катя все высказала Сергею и даже пригрозила ему, что не остановится ни перед чем, если эти отморозки хотя бы взглядом напугают детей. Сергей впервые видел такой свою жену. Он пообещал ей завязать с наркотиками. Теперь он сидел дома и никуда старался не высовываться. Он боялся, что эти уроды придут за своим оружием. Но Катя знала, что они больше не вернуться. Она не до конца понимала, что значит это кольцо для них, но то, что оно имеет какую-то силу, она знала.

Магазин у Кати процветал. Она успела закрыть кредит, отдала долг Вике, чтобы не отдавать большие проценты. И ей захотелось купить дом в ипотеку. Кате жаль было девочек, которые всю зиму спали в кровати одетые. Она призналась себе, что больше ни дня не останется в этой холодной землянке. Катя поняла одну вещь, – что надеяться нужно только на себя в этой жизни. Ну и, конечно же, на Леру. Потому что только в молодости имеешь настоящих друзей, а во второй половине жизни новые друзья имеют уже тебя.

Александр с Ниной косились в ее сторону. «Надо же Катька опять на плаву. Да еще дом собирается купить.»

А Катя, когда их видела всегда вспоминала слова любимых стихов: «Для кого – то дружба тоже бизнес! Выгодная сделка без потерь! Если же итог пойдет на минус! Новый друг укажет вам на дверь!»

Лера была в магазине в тот день, когда Катя поехала за товаром на оптовый рынок. Она иногда выручала Катю и сидела в ее магазине с журналом мод в руках и ждала, когда Катя приедет. Она знала, что магазин должен всегда быть открытым. Продавать она, конечно, не умела. Но сидела в магазине красиво. И если уж очень хотелось кому-нибудь купить платье, это ему с трудом, но удавалось, потому что Лера всегда говорила небрежно: «Выбрали, я рада за вас, деньги без сдачи готовьте и кладите вот сюда на стол. Катя приедет и заберет».

Когда Катя приехала с товаром, Лера встретила ее с криками. Она не могла пережить новость, что Катька переносит покупку дома на неопределенный срок.

– Ты что, подруга, сделка переносится не будет! – кричала на подругу Лера. – Мы же нашли тебе классный дом. Так что давай быстрей оформляй кредит. Звони моему банкиру и спроси его, – может ли он тебе первой выдать кредит десятого числа. Банк открывается в девять часов, ты получаешь деньги первая, и мы идем оформлять эту покупку.

– Лера, не кричи, дело в том, что твой банкир сам позвонил и сказал, что пока с кредитом придется подождать, что-то у них там не получается, поэтому я позвонила хозяевам дома и сказала, чтобы они его продавали, так как у меня на сегодняшний день денег нет.

– Как это нет денег?! Ты же положила в этот банк все свои сбережения. Банкир лично мне обещал, что ты будешь випклиентом этого банка и что в любой момент, как найдешь объект, он отдаст тебе твои деньги и еще даст кредит под маленькие проценты на оставшуюся сумму, которой тебе будет не хватать? – возмущалась Лера. – Он же все-таки мой бывший любовник! Он не должен подвести тебя. Я сейчас ему позвоню.

Катя нашла банк в городе Кисловодске. Лера познакомила ее со своим любовником-банкиром, куда Катя и положила все свои деньги. Он обещал дать кредит под маленькие проценты и быстро оформить ипотеку, если денег на покупку дома не хватит. Единственное условие, что деньги не должны сниматься до покупки дома и вернуться вкладчику только, когда она найдет жилой объект, который захочет приобрести. Но для того, чтобы стать випклиентом этого банка, нужен был первоначальный капитал. Лера уговорила, как всегда Вику и та с удовольствием заняла Кате сто пятьдесят тысяч рублей. Конечно же, опять под проценты. Деньги и дружба вещи не совместимые, – это все знают. Три лучшие одногрупницы-подруги из иняза – Катя, Лера и Вика были настолько разными, что даже преподаватели удивлялись, что у них может быть общего. Вика была помешана на деньгах. Она их постоянно копила. Лера – на мужчинах, она их коллекционировала. А Катя – на учебе. Она очень любила заниматься и занималась английским, испанским и немецким языками постоянно, углубляя изучение как полиглот. Она даже новости и все передачи смотрела на английском языке. Читала только оригинальные версии. А любимый роман Маргарет Митчелл «Унесенные ветром» вообще довела до дыр. Эта книга помогала ей выжить в тех условиях, в которые она попадала.

Банкир был очень серьезным человеком, как показалось Кате. Он убедил ее, что она получит деньги первой.

– Вы понимаете, – сказала ему Катя. – Лера рекомендовала мне ваш банк, заверила меня, что вы очень надежный человек и сказала мне, что вы все знаете о покупке дома. Еще она сказала, что у меня очень хорошая кредитная история и что я платежеспособна. Я хочу вам пообещать, что с моей стороны, никогда не будет проблем у вас. Только помогите мне, пожалуйста, и выдайте деньги мне первой. А то дом может уйти.

– Конечно, Екатерина Евгеньевна. Вы не переживайте, – сказал банкир по телефону. – Тем более, что кредит в Питере вам одобрили и вы получите всю причитающуюся вам сумму, – успокоил Катю банкир. – У нас головной офис находится в Санкт-Петербурге. Но я думаю, что вам не придется туда ехать. Приезжайте в Кисловодск. Здесь и получите. Я вам позвоню, когда можно будет приехать за деньгами.

И эту последнюю фразу он повторял Кате каждый день, кормя ее завтраками. Две недели он говорил Кате, что он позвонит и скажет, когда приезжать за деньгами. Но на следующий день опять говорил, что пока еще деньги на ее имя не пришли.

Катя рассказала об этом разговоре с банкиром Лере снова. А та посоветовала ей как всегда, что лучше подстраховаться и самой поехать в Кисловодск и все выяснить на месте. И если этот банкир денег опять не даст, то отправиться в Питер в головной офис и там решить эту проблему, раз банк уже одобрил ей кредит. Лера опять позвонила своему бывшему ухажеру-банкиру, накричала на него и сказала, что она с дочерью Кати поедет в Питер на поезде, а Катя завтра едет к нему в Кисловодск, и если он не даст Кате денег, то она прямиком направится в головной офис и тогда у него будут большие неприятности.

Рано утром Катя вызвала своего знакомого таксиста, который имел образование психолога и был своего рода психотерапевтом и другом Кати. Она часто с ним ездила за товаром в Пятигорск. Или просила его, чтобы он привозил товар сам. Она сказала ему, что девочек нужно посадить на поезд. А ей срочно выехать в Кисловодск за кредитом. Он знал все о Катиной мечте – о собственном доме и очень переживал за нее.

– Екатерина Евгеньевна, – говорил ей юноша двадцати восьми лет, я завидую вашей энергии, вашим таким начинаниям, но почему вам не рассказать все мужу? Вдруг он одобрил бы ваше решение и помог. Все – таки вам бы легче было, а так вы вроде замужем и не замужем, все сама, все одна.

– Понимаешь, Давид, – говорит ему Катя. – У моего мужа очень непростые отношения с кредитами. Он их просто ненавидит. И очень нервничает из – за этого. Я люблю своего мужа и оберегаю его от лишних волнений. Поэтому он ничего не знает и спит спокойно. У нас в семье, если бы не мой авантюрный склад характера, вообще ничего бы не было, поверь мне. Мы бы всю жизнь прожили у бабы Тани в промерзшей хате.

– Да, верю, – сказал молодой человек и, вздыхая, добавил: «И все-таки скажите мужу, чтобы он часть забот взял на себя тоже».

– Давид, конечно, вы, южные мужчины, нас никогда не поймете. Вы – молодцы. Вы очень заботитесь о своих жен. Вот у тебя и жена и ребенок. И им все равно, где ты возьмешь денег. Я слышу, как ты по телефону их оберегаешь. Не выходи на улицу, сейчас освобожусь, отвезу, привезу, все сделаю, что скажешь. А у нас, у русских, мужчины – слабые существа. Мы больше привыкли все тянуть сами. Взвалили и потащили и нам легче все сделать самим, чем о чем – то просить наших мужей, – говорила Катя, когда они ехали на вокзал.

– Все, девочки, просыпайтесь, выходите, приехали на железнодорожный вокзал, – сказала Катя, улыбаясь. – Доченька, моя любимая, – обратилась она к Настюше. – Я так хотела, чтобы в первый твой дебют поездки на поезде, я была с тобой. Но мне нужно в банк за деньгами. Я обязательно вас догоню на станции «Кавказская», если банкир не даст сегодня мне кредит.

– Лера, вот деньги, возьми. Мало ли что. – отдала Катя кошелек Лере. – Настюша, слушайся тетю Леру. Я поехала, мне нужно еще успеть в Кисловодск доехать с Давидом, а потом догнать ваш поезд.

Коммерческий банк, который рекомендовала Лера, находился в городе Кисловодске. Катя много раз туда ездила последние четыре месяца в надежде получить кредит. Но ее каждый день кормили «завтраками».

– Давид, сейчас мы проводим девочек и поедем в банк за деньгами.

Как только поезд тронулся, Кате позвонили из банка и сказали, что они ее ждут и выдадут ей кредит первой.

– Видишь, как этот банкир Леру испугался, – засмеялась Катя. – Она сказала, что подмочит ему репутацию в Питере, если я не получу кредит.

– Хорошо, если так. Как получите кредит, мы им позвоним, что все в порядке, – сказал таксист – психолог и они продолжили свой путь за кредитом.

Глава 7

– Алексей Владимирович просил подождать, он на совещании, – сказала женщина, вид который очень напоминал тюремного вида женщину.

– Хорошо, извините, скажите, вас не предупреждали, что первая кредит должна получить я, – спросила Катя у заместителя заведующего банком.

– Нет, никаких распоряжений не поступало на этот счет, – сказала сурово женщина и оценивающе посмотрела на Катю.

Катя ходила из стороны в сторону, волнуясь, и посматривая на часы.

«Кого – то мне напоминает эта женщина? Только не могу вспомнить кого? Где раньше я видела этого заместителя управляющего банком?!» – думала Катя, вышагивая взад и вперед перед красивым новым зданием. – Ладно, потом вспомню. Да когда же он освободится?

– Я вас очень прошу, позвоните ему. У меня же дочь в поезде с подругой, пожалуйста, позвоните, может быть им и не стоит в Питер ехать? – попросила Катя умоляюще.

– Сейчас позвоню, – быстро добавила заместитель управляющего. – Он знает, что Лера в поезде, она ему звонила. Он пообещал, что вы будете первая получать. Мне это все не нравится.

– Мне тоже все это очень не нравится, – произнесла, задумавшись, Катя. – Уже почти половина дня прошло.

«Почему мне обязательно должны встретиться странные люди? Мужчины, женщины, которые вообще не держат слово. Люди иногда ведут себя так, будто им даже не стыдно за свои поступки.»

Катя была вкладчиком этого банка. Лера уговорила ее положить туда все свои накопления и не брать проценты с них. Она ее убедила, что ипотеку они оформляют своим випклиентам под очень маленькие проценты. Поэтому Кате было непонятно, как они могут так относиться к своим вкладчикам. Да и еще мужчины, когда не держат слово, как ее муж Сергей и ему подобные, – это вообще нонсенс. Она знала только одного настоящего мужчину. Это был ее отец. Катя думала, что все мужчины должны быть такими, как он. Она даже не предполагала, что в жизни таких мужчин не бывает. Во всяком случае, ей пока не попадались такие мужчины, за чьей спиной можно было бы спрятаться. Это вообще страшно, когда мужчины похожи на капризных, болтливых женщин. Этакий здоровенный детина, вдруг, начинает ныть, жаловаться на болячки и целыми днями болтать по телефону со своими друзьями. Или еще хуже, – прихорашиваться перед зеркалом по нескольку часов, как барышня, зализывая себя гелем для волос и оставляя после себя шлейф дорогого одеколона. А если его попросить прибить в стену гвоздь, так он столько придумает отговорок, что молоток тяжелый, гвоздь кривой, стена бетонная, и, в конце концов, прибьет вместо гвоздя себе палец и будет целый месяц ныть, что он у него болит. Вот таким был ее муж Сергей. А сколько раз он обещал ей больше никогда не брать в рот спиртного и не употреблять эту заразу, – наркотики. Сколько Катя выплакала, когда просила его остановиться. Но мужчины последнее время стали очень слабыми существами, превратившимися в болтливых баб. А сколько среди них мошенников?! И если этот банкир мошенник, то почему он не боится жить? Ведь это очень страшный грех. Мошенники – это, скорее всего, психическое заболевание. Человек испытывает что – то вроде оргазма, когда обманывает другого человека.

И самое страшное, что мошенники никогда не бывают богаты долго. У них Бог забирает очень быстро все, что они приобрели от своих мошеннических операций, только в десятикратном размере больше.

Самое страшное то, что у них у мошенников отбирают, в первую очередь, самых близких людей. Если провести анализ жизни мошенников, то отчетливо просматривается такая тенденция: у них умирают рано родные, они теряют своих детей, внуков и умирают в страшных муках от рака желудка. Но, даже догадываясь об этом, они все – равно не могут удержаться, чтобы кого – никого не обмануть.

«Бог просто так фигуры и лица не выдает», – думала Катя, глядя на заместителя банкира. – Так кого же она мне напоминает? Господи, так это же бывший методист нашего иняза, – Сима Иосифовна. Это же Лерин враг, та самая женщина, который не хотела давать ей диплом и которая послала ее все-таки на пересдачу экзамена. «Все-таки ее уволили из института за взятки», – подумала Катя и поняла, что кредит она теперь точно не получит. Катя не знала, что Сима Иосифовна и здесь была на своем месте. Она легко втираясь в доверие людей. И в большой команде мошенников выполняла самую безобидную роль: занимала деньги, якобы, вносила их вместе со всеми клиентами в банк, а потом изображала такую же обиженную жертву, которая не может получить кредит тоже. Изучая повадки обманутых клиентов при первой угрозе сообщала, что «Лох» выходит из – под контроля!». И поэтому так быстро продвинулась по служебной лестнице и стала заместителем управляющего банка.

Катя внимательно рассматривала Симу Иосифовну. Да годы никого не красят. Тем более мошенников. Они похожи на этаких изжеванных жизнью дам с массой косметических процедур на лице, которые превращают их в подобие обезьян. Но они же себя со стороны не видят. И эти накаченные губы, и подтянутые скулы и мертвецкий татуаж. Ужас!

«Играть так бездарно непростительно мошеннице со стажем в таком возрасте. И очень жаль ее детей. Если они у нее, конечно, есть. Обычно Бог не дает им детей и дарит бездетность нескольким поколениям, идущим после такой прабабки, – думала Катя, глядя на бывшего методиста иняза.

Прошло шесть часов ожидания. Катины раздумья прервал голос подошедшего банкира.

– Здравствуйте, заждались меня? – улыбаясь, спросил Алексей Владимирович.

Он был невысокого роста, маленькие черные глазки – пуговички постоянно бегали, кожа на лице была испещрена оспой. Но дорогой костюм и обувь тщательно скрывали мелкую, постоянно врущую душонку. Алексей Владимирович был кандидатом наук, преподавал в одном престижном университете. Он был депутатом. Но начинал свою трудовую деятельность с посудомойщика. Это была единственная самая чистая в его жизни работа!

– Извините, сами понимаете, я весь в делах, Екатерина Евгеньевна. Дело в том, что деньги не поступили на ваш счет, но вы можете смело ехать в Питер и не переживать. У нас там головной офис. Поэтому получите деньги там. Лера меня предупреждала, что они уже в поезде с вашей дочерью. Не переживайте, я вам позвоню, ждите от меня следующих рекомендаций. У вас же с собой договор вклада? В головном офисе есть ваш расчетный счет. Как приедете, сразу свяжитесь со мной и я скажу в каком филиале вы получите деньги. Не переживайте, счастливого пути.

– Давид, нам нужно срочно ехать догонять поезд. На станции «Кавказская» я уже точно их не догоню, придется ехать дальше.

– Екатерина Евгеньевна, при всем уважении к вам, мне таксисты сказали, что поезд мы уже точно не догоним. Уже три часа дня. Давайте попробуем на самолет.

– Давид, у меня нет денег на самолет. Я все деньги отдала Лере и Настеньки. У нас один выход, – это догонять поезд.

Машина чувствовала своих пассажиров и неслась на всей скорости, какой могла.

– Так, Екатерина Евгеньевна, мы должны опередить время. Теперь слушайте меня, – сказал Давид. – Ничего они вам не дадут. Это точно мошенники. Звоните, дочери и подруге пусть выйдут на следующей станции. А мы их заберем.

– Нет, Давид, мы догоним поезд, потому что я в любом случае не хочу прерывать первое путешествие Настюши на поезде, – во – первых, во – вторых, – мы поедем в Питер, потому что я должна хотя бы забрать свои деньги, которые вложила в этот банк. А, в – третьих, когда еще будет такая возможность побывать в Питере?! Так что вперед! А Бог нам обязательно поможет!

Ночь приближалась стремительно, скоростная трасса за Ростовом была очень загружена. Камазы неслись навстречу один за другим на огромной скорости. Машина, казалось, понимала ситуацию как – никогда и обгоняла все машины, следующие в Ленинградском направлении. Катя молча молилась и просила об одном: «Господи! Помоги мне догнать поезд! Господи, помоги, я образумлюсь», – молилась про себя она. – «Я буду спокойней. Я понимаю, что слишком много взвалила на себя. Но я до сих пор не верю в плохих людей. Я оправдываю мошенников. Я переживаю за их отвратительные поступки. Мне жаль, что у Симы Иосифовны умерли все родственники, что нет детей и внуков, как она мне рассказала, когда вспомнила меня и подошла поболтать со мной. Опять подтвердилась та версия, что у мошенников несколько поколений остаются без детей и родственников. Господи, я приму все, что со мной будет происходить как очередной жизненный урок. Я поняла, что ничего не могу без тебя. Прости! Я уже чувствую, что у меня происходит переоценка ценностей. Когда я уже научусь разбираться в людях? Когда я буду осторожна в общении? Откуда свалился на мою голову этот банкир, лучше бы я выбрала другой банк. И нужно было такому случиться, что у меня снова неприятности?» – вздыхала Катя, глядя в пугающую темноту ночи…

– Так это же мой сон! Я все ждала, когда он сбудется! – воскликнула Катя громко. – Давид, ты знаешь, очень давно еще с дней моей юности, мне снился один и тот же сон, – я все время бегу и догоняю поезд. Самое страшное, что я так отчетливо его помню. Я всегда думала к чему этот сон?! Оказывается, это сон – предупреждение. Это сон подведение итогов, каких – то моих собственных поступков и может быть наказание за них.

– А вы догнали поезд в том своем сне? – спросил, улыбаясь, Давид.

– Да, точно помню, догнала. Ой, осторожно! КаМаз идет прямо на нас, – закричала Катя и закрыла лицо руками.

– Ничего, успеем, – успокоил ее Давид. – Звоните, Екатерина Евгеньевна кому – нибудь у кого есть компьютер. Пусть посмотрят, – сколько километров до следующей станции, – советовал психолог – таксист. – Звоните подруге, которая в поезде едет с вашей дочерью, пусть она скажет, какая станция следующая.

Давид был самым умным молодым человеком в городе Михайловске. Внешне он был похож на красивого индийского актера. Огромные черные глаза полные интеллекта, короткая стрижка. По русски говорил совершенно без акцента. По национальности он был армянином. Работал в одном престижном автосалоне. Но после того, как хозяин, увлекаясь сменой дорогих автомобилей и разорился, Давид решил работать сам на себя. Он стал таксовать.

Кате очень нравился умный молодой человек, который и посоветует, и подбодрит, и никогда не подведет. Семья у него была светлая и дружная. Красавица жена и две дочери очень любили своего мужа и папу и были за ним, как за каменной стеной. Он всегда все знал, всегда мог посоветовать и на любой вопрос знал точный ответ. Катя очень удивлялась, что молодой человек был таким мудрым в свои двадцать восемь лет. Он был не только хорошим психологом, но и философом по жизни. Даже в такой непредвиденной ситуации, он быстро нашел выход из положения, рассчитал траекторию движения поезда и сообразил, как можно догнать поезд побыстрее, не заезжаю на некоторые железнодорожные станции, чтобы не потерять время и догнать поезд.

– Хорошо, – сказала Катя и позвонила своей новой знакомой, – жене мэра, – Маше, которая очень хорошо разбиралась в компьютерах. На протяжении всего пути Маша ориентировала Давида и подсказывала ему, – сколько километров от одной станции до другой, какая следующая станция и сколько минут стоянка поезда. Стало намного легче от того, что ребята согревались надеждой догнать поезд.

Давиду позвонила жена и предложила остаться ночевать у родственников в Ростовской области, потому что с шести утра за рулем – это очень сложно.

– Давид, значит, сделаем так, – сказала Катя. – До станции осталось не так далеко, и мы сможем догнать поезд. Поэтому ты сейчас возвращаешься в Ростов, ночуешь у родственников, а меня пересаживаешь к местному таксисту-водителю, который знает все закоулочки своей местности и Бог даст, мы догоним поезд!

– Хорошо, это будет правильно! – сказал Давид и пересадил Катю в другое такси. Заплатив Давиду, Катя подумала: «Как все – таки хорошо, что я хоть не все деньги отдала Лере. Как будто предвидела такой исход событий. Бедная Лера, – думала Катя. – Она не знает, что этот ее дружок работает с ее врагом по институту, – Симой Ильиничной. Но может быть, Сима изменилась и стала лучше?

Катя верила в порядочность людей. Она думала, если она никогда не сделала бы такой подлости, значит, и другие не смогут поступать с людьми плохо.

Ведь это так страшно, когда люди растаптывают человеческие ценности, никого не любят, идут по трупам, а в сущности сами в этой жизни становятся трупами – пустышками. Они – мыльные пузыри. Их нет среди нас. Они не являются людьми. Они не имеют право на существование. Они – грязное черное облако с удушливым зловонным запахом. Как жаль, что они об этом не догадываются.

– Двойной тариф плачу, если догоним поезд, – сказала Катя новому водителю.

Машина неслась на всей скорости, приняв эстафету от Давида, и как по волшебству летела над городом. Надежда была на станцию «Лихая».

– Вы должны догнать поезд на станции «Лихая», – предположил водитель. – Во сколько поезд отправляется с этой станции?

– Осталось семнадцать минут, – ответила Катя водителю.

– Можем не успеть, – сказал местный таксист.

– Ну, тогда давайте не заезжать на эту станцию, а сразу рванем на следующую, – тревожно попросила Катя.

– Нет, попробуем заехать на эту. Вдруг нам повезет, – сказал уверенный в себе водитель.

– А если потеряем время? – испуганно спросила Катя.

– Я поворачиваю на станцию, попробую срезать путь по полям.

И водитель рванул прямиком к светящимся огням мимо лесополос. Вспаханная земля красовалась справа. Клубы пыли шлейфом сопровождали видавшую виды машину жигули. Впереди мигали яркие фонари станции. Сердце Кати с приближением к станции забилось еще сильнее.

– Вон там стоит ваш поезд! Видите его? Бегите через мост, – поторопил водитель Катю. – Вы можете успеть.

Катя, выскочив из машины и оставив на всякий случай двойной тариф водителю, рванула на огромный железный мост. Она пробовала перескакивать через две ступеньки и даже через три. Воздуха не хватало. Она задыхалась. Внизу Катя увидела стоящий поезд и услышала, как тревожно стали гудеть в воздухе его устрашающие прощальные звуки.

– Господи! Помоги, пожалуйста!

У Кати еще сильнее сжало в груди. Сердце упрямо рвалось наружу. Ноги казались ватными и не слушались, плащ развевался на ветру, Катя думала лишь об одном: «Только не уезжай, пожалуйста, не уезжай. Я никогда не думала, что ступеньки могут быть такими огромными?! Почему они такие нескончаемые и такие высокие?!» – вздыхала Катя.

Казалось, что этот мост никогда не закончится. Он как удав тащился через железнодорожные пути, – извиваясь и хохоча над бедной девушкой.

– Подождите! – кричала Катя дрогнувшему поезду. – Скажите, пожалуйста, это сто двадцать первый поезд?

– Да. Но вы не торопитесь. Еще три минуты стоит, – ответили ей веселые проводники.

– А где двенадцатый вагон? – спросила Катя запыхавшись.

– А вон он, через два вагона, – смеялись проводники.

– Я вас с шести утра догоняю! – сказала Катя и побежала к прыгающим возле вагона людям.

– Ура! Догнала! – кричали попутчики. – А мы за вас всем вагоном переживали. Мы даже заспорили на вас. И даже ставки сделали. Одни говорили – догонит, другие сказали – нет.

Катя улыбалась проводникам и попутчикам, она счастливая заползала в вагон.

– Спасибо, что переживали за меня!

– Мамочка! – закричала бросившаяся к ней Настя и обе обнявшись заплакали.

– Доченька, я совсем не так представляла себе эту твою первую поездку на поезде. Прости меня, пожалуйста.

Подошла Лера, обняла подругу и они так и простояли втроем, обнявшись, пока поезд не тронулся. Попутчики с любопытством рассматривали Катю, и всем было очень интересно узнать причину, почему та отстала от поезда.

– Была на конференции в Кисловодске, думала, – успею догнать на станции Кавказской, но не успела, – уклончиво отвечала на их вопросы Катя.

Поезд весело несся вперед, Настя не отходила от мамы. Лера старалась накормить подругу.

– Не переживай, может быть они и правда выдадут деньги тебе в Питере. Не изверги же они?! Люди все – таки. А может быть, он не знал, что Сима Ильинична, это и есть та самая сволочь, что меня из института чуть не выгнала.

– Да, скорее всего не знает. Он бы, конечно, не взял ее на работу, если бы это знал.

– Да прям там, из-за меня не взял бы. Банкиры они все эгоисты. Им наплевать на всех. Им главное, – деньги.

– Это точно! Пока все руки не повыкручивают своим вкладчикам, не успокоятся. А потом дают кредиты. Вообще странно так. Ты им даешь заработать, а они еще над тобой издеваются. Так плохо, что у них нет общей системы, в которой посмотрели, – платит человек вовремя или нет. Если платит, то возьми тогда и дай ему кредит, а если не платит, – до свидания. Почему такие трудности создают эти банки?

– У них в том – то и дело есть общая база, но среди работников банка есть тоже мошенники, которые хотят заработать побольше. Эти люди создают целые схемы выуживания денег с населения. Они создают видимость, что помогают людям получить кредиты при помощи работников банка. А на самом деле они никакого отношения к банкам не имеют.

Мошенники, которые тоже хотят заработать, они ненужные пиявки, присосавшиеся к банкам. Вот они за определенные проценты, якобы, помогают получить кредит для клиентов, которые им платят проценты, так называемый откат. У них там целая мафия. Они и документы подделывают и печати и все, что нужно для того, чтобы получить кредит. Но не всем они помогают. А тем, кто им хорошо платит. Вот они помогли получить кредит, человек на радостях им отвалил кучу денег, а потом еще и кредит платит за них. Схема очень распространенная. Откат получают, как раз, мелкие банковские сошки. А не те, которые у власти и по – настоящему работают с клиентом. Есть другой контингент банковских мошенников, – те вообще ничего не делают, а только создают видимость. Берут деньги за якобы сделанные документы, потом назначают встречи, их кормят, они опять берут деньги за дополнительные услуги, а в результате, когда афера раскрывается, мошенники говорят: «Извините, вам отказали». И таких кредитных аферистов очень много. В результате у народа недоверие к банкам и к банкирам…

– Катя, не переживай ты так, – успокаивала подругу Лера. – Я им сейчас там устрою. Я за тебя до самого президента дойду, твари! Но что поделаешь, раз так получилось. А все знаешь отчего? Оттого, что ты Катька, бежишь всегда впереди паровоза, правда, только сегодня оказалась сзади, поезд догоняла, – засмеялась Лера. – Давай тормози, хватит уже. Ты всю жизнь что – то придумываешь себе и бегаешь, как та белка по кругу. Я тоже много чего хочу, но видишь, ничего не делаю и живу в свое удовольствие. Пусть любовники делают все за меня. Они для того и нужны. А ты же не хочешь себе завести парочку любовников, как я, вот и тянешь все удары судьбы сама, дура ты, Катька. Ты все Шекспира в оригинале читаешь, а что он тебе даст, твой Шекспир?

– Нет, ты не права! Мне не нужны любовники, слово какое противное, – «любовники», вроде как «Любо» в «Ники», – люблю победительниц в любви. А в любви не должно быть победителей. В любви должны быть единомышленники. Там не должно быть победителей. В любви все равны! В любви, – общее счастье, общая радость, общая жизнь, – а в этой жизни одна борьба, как всегда! – ответила Катя, задумавшись, – Быть иль не быть? Вот в чем вопрос. – Лера подхватывает тоже, – Достойно ли смиренья под ударами судьбы? И они вместе с Катей громко декламируют: «Иль оказать сопротивленье? И с целым морем бед! Покончить с ними! Умереть. Забыться. Уснуть и видеть сны. Какие сны в том смертном сне приснятся?! Когда покров земного чувства снят!» – прочли стихи Катя и Лера одновременно и засмеялись.

– Мама, а что это было?! – спросила испуганно Настя.

– Шекспир! Доченька! Наш общий друг! – добавила, смеясь, Катя. – Ты знаешь, он всегда и везде с нами.

– Ура! Мы едем вчетвером! – закричала радостно Настя. – Мы же взяли четыре билета? И с нами невидимый Шекспир!

Глава 8

– Мадам, такси! – сказал галантно самый колоритный таксист Питера.

Мужчина был точной копией Пьера Ришара.

– Нет, – категорично заявила Лера. – Нам не нужно!

И прошла с высокоподнятой головой.

– Да, поедем, – сказала Катя, подхватив Леру под руку. – Настюша, не отставай! – Нам нужен не очень дорогой отель, – попросила Катя, когда они сели в такси.

– Хорошо, ты права, – поддержала подругу Лера. – Если ты платишь, конечно, поедем на такси. Кстати, ты не забыла, что ты мне эту поездку оплачиваешь?

– Конечно, нет!

– Это правильное решение!

Гостиница была очень уютной, семейной. Два этажа пятиэтажного дома занимала домашняя мини – гостиница. Номера были чистые, со всеми удобствами и с оплаченными завтраками. Взяв на всякий случай номер телефона таксиста, Катя подумала, что у них появился новый друг, который сможет, если нужно, отвезти их в тот банк, который им назовет банкир. Было шесть часов утра и путешественницы быстро заснули под теплыми одеялами в своем любимом городе.

– Мама, – разбудила Настя спящую Катю. – Пойдем, я все разузнала и взяла талоны на завтрак. Пошли завтракать. Тетя Лера, подъем! – сказала Кристина командным голосом, стаскивая с нее одеяло. – Умывайтесь, приводите себя в порядок, позавтракаем и будем звонить вашему банкиру. А потом получим деньги и поедем домой, – с детской непосредственностью произнесла взрослая семилетняя девочка Настя. Она всегда была взрослой и рассудительной девушкой. Иногда так опекала свою маму, что можно было подумать, что она мама, а Катя у нее дочь. Даша и Полина остались с отцом и баб Таней. Катя попросила ее приглядеть за дочерьми. Та немного поворчала, но согласилась.

– Алло, здравствуйте, Алексей Владимирович. Это Екатерина Евгеньевна. Мы уже в Питере. Какие наши следующие действия?

– Катя, я на совещании, перезвоню, – сказал банкир, – ждите моего звонка.

Катя устало посмотрела на трубку телефона, затем отбросила челку назад и с высокоподнятой головой произнесла:

– Девочки пошли знакомиться с городом. Давайте поедем на обзорную экскурсию по Санкт – Петербургу, – сказала Катя весело. – Будь, что будет! Не будем огорчать наш любимый город своими проблемами.

И они, улыбаясь, вошли в метро. Запах метро имел свой собственный запах, этот запах неповторим и его не спутаешь ни с чем.

– Лера, это запах нашей молодости! Помнишь, как мы в первый раз вошли в метро, когда были студентками-первокурсницами и проходили практику в местном Вузе по обмену опытом?

Это была такая обучающая программа. Обменивались преподавателями, студентами, ВУЗами из разных городов.

В этой программе участвовали только лучшие студенты и преподаватели. Катя и Лера были в их числе. На первом курсе Лера еще посещала лекции, потому что хотела очень быть похожей на Катю. Но ее надолго не хватило. Второй курс она посещала уже с перебоями. Когда они первокурсницами, молодыми девчонками первый раз приехали в Питер, то ходили по городу с круглыми глазами. Они так влюбились в этот город, что Катя до сих пор могла убедить кого угодно, что город этот не просто город, а единое энергетическое целое с человеческими душами. Катя всегда говорила, что ее по городу водили Святые. А Лера говорила: «А меня Святые брали на руки и носили!»

Дух города ощущали все посетители. Одних, – дух города принимал, других – отталкивал. Одних – ласкал хорошей погодой. Других – пугал слякотью и сыростью. Одних – пугал снегом и дождем. А других, – радовал снегом и дождем. Одних заставлял задыхаться смогом выхлопных газов. А другим давал чистый кислород без всякой примеси.

Дух города сопровождал всех посетителей Питера повсюду. И столько любви было, и тепла, и нежности у Духа города, что единожды побывав в нем, влюбляешься в него навсегда. Любовь с городом была у Кати и у Леры с первого взгляда. Самое приятное, что любовь эта была взаимная.

– Нужно идти туда, в том направлении, – сказала уверенно Лера.

– А я помню, как ты и тогда, когда мы были студентами, всегда всех водила по городу и всегда знала, куда идти, – удивленно добавила Катя.

– Мама, а здесь вообще нельзя заблудиться, – сказала Настя. – Смотри, везде надписи в метро. Туда идите, а туда не идите. Куда вам нужно туда и придете, – весело читала направления поездов на табличках Настя. Она вообще бегло читала и писала в свои семь лет. Она с шести лет пошла в школу и уже чувствовала себя абсолютно взрослым человеком. Ведь она, – второклассница.

В метро людей было меньше, чем в годы их молодости. Или просто, тогда провинциальные девчата были ошарашены таким скоплением людей. А может быть, действительно демографический кризис наступил, и смертность стала превышать рождаемость. Самое страшное, что скоро нам некому будет даже зарабатывать пенсию?!

«Все люди одеты в черное. Лица у всех такие же посеревши – темные, как и верхняя одежда. Почему на западе все одеваются ярко, светло?! А в России одна чернота, – подумала Катя. – У нас, наверное, поэтому столько негативной энергетики, потому что мы одеты в темные тона и у нас всегда грустное выражение лица. А все это идет во Вселенную и наши черные настроения, и наши черные мысли отправляются в небо. А Вселенная нам посылает все это обратно в виде проблем и болезней. Нужно ходить веселыми и ярко одетыми, чтобы весь Мир был таким же прекрасным, как он есть! Ведь в природе нет черноты. Какой красивый рассвет! Какой красивый закат! Какое нежно – голубое небо! Какая разноцветная природа. Даже зима и та белая и пушистая и переливающаяся всеми цветами радуги. А мы, люди, – и есть часть природы, часть Вселенной. Почему тогда мы такие некрасивые? Такие черные, такие грустные?» – думала Катя.

Она смотрела на людей, спускающихся по эскалатору в метро и чтобы скоротать время, предложила дочери поиграть.

– Настя, а давай посчитаем людей в светлой одежде. Мне просто очень интересно, сколько в черное одето людей, а сколько в цветное?

– Давай! Все – равно делать нечего, пока поднимаемся, – подхватила игру Настя.

– Один, два,… пять человек всего, – сказала Настя. – Ма, а мы тут с тобой самые яркие. Ты – в белой куртке, а я – в желтой, а тетя Лера в норковой коричневой шубе.

– Фу, – сказала, смеясь, Катя. – В темной норковой шубе.

– А мы в куртках, – гордо заявила Настя, и обе опять засмеялись.

Тетя Лера стояла на три ступеньки выше, посмотрела на свою шоколадную короткую шубку, которую ей подарила Катя и, улыбаясь, повернулась к ним и сказала: «Даренному коню в зубы не смотрят. Осторожно! Не упадите! Под ноги смотрите, хохотушки деревенские.»

Девочки весело проводили время. Экскурсия по ночному Питеру доставила массу удовольствий. Катя даже на некоторое время забыла о проблемах, которые свалились на нее в последние месяцы. Наконец – то позвонил банкир.

– Екатерина Евгеньевна, извините, забегался, весь в делах. Но, пока ваши деньги мы не видим. Может быть, завтра придут. Я завтра вылетаю в Москву, в Центр, именно по вашему вопросу. Может быть, вам придется прилететь даже в Москву за деньгами. Но я вечером завтра вам перезвоню.

– Хорошо, Алексей Владимирович. Но у меня через три дня сделка. Мне ее смогли перенести только на три дня. Я вас очень прошу, помогите, пожалуйста, получить деньги пораньше.

– Конечно, не переживайте все сделаю, – уверенно как всегда, сказал банкир.

– Девочки, что будем делать? – спросила Катя расстроено. – Банкир будет звонить только завтра вечером.

– Нам ничего не остается, как дождаться завтрашнего дня, – сказала Лера. – Нам не нужно сорвать сделку.

– Хорошо, завтра с утра идем по музеям, – сказала Катя весело. – А теперь зайдем в кафе поужинаем и домой.

Весь следующий день Катя с нетерпением ждала звонка от банкира. Ближе к вечеру позвонила ему сама, телефон не отвечал. И вдруг банкир позвонил сам.

– Катенька, у меня радостная весть для тебя! – вдруг перешел на «ты», Алексей Владимирович. – Тебе одобрили большую сумму.

– Спасибо, Алексей Владимирович, но мне не нужна большая сумма. Мне нужна моя сумма. Вы говорили, что и раньше мне было одобрено. Мне нужно получить деньги вот и все, чтобы я не подвела людей.

– Хорошо, хорошо, ты не переживай, ты все получишь. Я сейчас лечу обратно из Москвы и сразу по приезду я отправляю тебе нужную сумму. Карточки ваши я получил. Ключи от них тоже. Буду в Кисловодске, позвоню. Ты будешь получать первая, так что радуйся!

– Спасибо, – только и успела сказать Катя. – Счастливо оставаться!

На следующий день банкир и вовсе исчез. Катя не находила себе места. Лера была вся в бешенстве. Они весь день ему звонили, но телефон банкира молчал.

– Все, я звоню президенту! Я эту сволочь, которая тебя до слез довела, убью! – кричала Лера. – Он что думает, на него управу мы не найдем? Пошли в головной офис завтра. Больше ждать нечего. Он даже на мой телефон не отвечает, вот гад!

На следующий день они были в головном офисе. Девушка, которая работала с клиентами, вопросительно на них посмотрела, когда Катя сказала, что она является випклиентом их банка. Она с интересом рассматривала синюю печать на Катином кредитном договоре. А потом вынесла вердикт. Она сказала, что банка такого не существует на юге, что это мошеннические варианты, что Катя не является не только випклиентом банка, она вообще не является клиентом их банка. Да к тому же она открыла Кате еще один секрет, что на юге их банка просто не существует. Катя хватала ртом воздух и находилась в полуобморочном состоянии. Только Лера так орала на весь банк так громко, что все посетители разбежались, а Лера продолжала требовать службу безопасности. Но девушка спокойно сказала, что это не в их компетенции, что нужно подавать заявление в прокуратуру у себя на юге. Лера кричала, что она дойдет до самого президента, что она не остановится и что так это не оставит.

Вечером в гостинице Катя лежала на кровати с мокрым холодным полотенцем на голове. А Лера ее успокаивала тем, что инсульты сейчас случаются даже у молодых.

Катя закрыло лицо руками и, рыдая, произнесла:

– Девочки, вечная борьба темных и светлых сил продолжается. Как я устала от этого.

– Завтра едем к президенту! – орала Лера.

– Лера, никуда мы не едем. Мы едем домой. Да, если честно, то я зла на этих мошенников не держу, мне просто жаль их. Почему они такие несчастные люди? Почему больные мошенничеством? Они ведь не живут, а все время оглядываются назад. Когда голова задом наперед, то у людей нет будущего. У них есть одно зловонное прошлое. Одно прошлое и никакого будущего, – плача говорила Катя. – Глаза смотрят в пустоту. В никуда. В себя. Вовнутрь. В темноту. Они очень несчастные люди, хоть и кричат на каждом углу, что они – властелины мира. Такое ощущение, что они всю жизнь хотят убедить себя в том, что они счастливы. А на самом деле они глубоко несчастные люди, прожившие не свою судьбу, не свою жизнь, не свою любовь. Они ничего в жизни не видели, кроме этих мертвых бумажек. Сначала кооперативы открывали, затем Торговые центры, а теперь вот – Коммерческие банки.

По сути, они всю жизнь производили «Адские машины» по увеличению денег! А самое главное не произошло эволюции личности: они продолжают бегать за мамонтом! Даже лозунг все тот же, хотя прошло уже столько лет: «Вы все никто, потому что у вас нет денег. Мы – все, потому что они у нас есть!».

Глава 9

Катя с Лерой и Настей вернулись в Михайловск понурые и расстроенные. Катя не знала, что делать. Она потеряла все деньги. Но Лера была рядом. Она сказала, что ничего страшного, что она уговорит хозяев дома, чтобы подождали еще немного, пока Катя подаст документы еще в один банк. Так они и сделали. Катя обратилась в местный банк и они стали ждать решения. А Катя с еще большим усилием стала работать. Только Сергей продолжал орать на Катю и говорить, что она дура набитая, вражина недобитая, потому что захотела дом купить, ведь им неплохо и в этой хате живется. Конечно, ему было в хате хорошо. Он же там почти не появлялся. Приходил как всегда под утро и устраивал очередной дебош в наркоманском угаре.

Но неожиданно для всех, Катя получила ипотечный кредит на дом быстрее, чем ожидала. Она счастливая совершила сделку и они вскоре переехали жить в новый красивый дом, который находился по соседству с домом бывшего мэра, – Саши Тулина, который отбывал свой следующий срок уже в тюрьме.

Катя очень подружилась с его женой Машей. Она снимала у нее магазин в аренду и была ей очень благодарна за то, что она ей цену не поднимала, как другие собственники своим арендаторам. Ведь для Кати единственным утешением и средством существования так и оставался ее магазин «Красотка». Ей нравилось все, что было с ним связано, – и место, где находился магазин, – он красовался на углу большого проспекта Центрального рынка, это было самое проходимое место. И, конечно, дизайн магазина, – он был уютным и ультрасовременным. А какие у нее были добрые соседи, – которые улыбались ей каждое утро. Все были в основном приезжие из других городов. Так называемые «пришлые». Они пришли в Михайловск не по своей воле. Кто-то жил в Баку, кто-то в Нагорном Карабахе, кто-то в Грузии. Никто не знал из них, куда бежать, в какую сторону от войны и от разрушений. Многие бежали в Украину. Даже не представляли в то время, что из нее тоже придется бежать.

«Пришлые» – это люди, которые пришли отовсюду и уйдут в никуда», – смеялись местные жители.

А сами не были разве пришлыми? Ведь их предки тоже откуда-то сюда пришли и поселились у реки Чла. Кто ж тогда думал, что эта речка превратится в рассадник заразы и мусорную помойку, куда сбрасывают всякий хлам и дохлых пришлых собак и кошек.

В октябре 1784 года первыми пришлыми здесь были переселенцы из Курской губернии крестьяне-однодворцы, которые в начале тридцатых годов девятнадцатого века были переведены в казачье сословие и Михайловск сразу стал станицей. Казаков можно встретить на улице и сейчас. Их род быстро размножается. Они любят порядок и ходят с настоящими шашками на боку.

Вопросы, – кто такие казаки и кто может стать казаком в настоящее время часто обсуждается. Принято думать, что казак – это потомок какого-нибудь рода племени из казачьих войск, существовавших еще в семнадцатом году. Но одно точно, что казаком считается человек православного вероисповедания, являющийся таковым по духу, роду занятий, интересам, и обязательно с казачьими традициями и честью. Казачество – состояние духа, сознания, нравственности и морали. «За Отечество, Казачество и Веру Православную!» – вот лозунг казачества. Самая главная задача казака – это быть хозяином своей земли, хозяином великой и могучей России, хозяином малой и большой Родины. Он эту малую Родину с таким трудом себе отвоевывал, что до сих пор снится тот страшный сон, после дедовских рассказов, как они кровати двигали в центр комнаты, чтобы ночью, когда совершались набеги черкесов и мазанки-хатки протыкались шашкой насквозь, ты не дай бог не спал у стенки.

«Если ты будешь спать у стенки, то тебе тогда точно крышка, – рассказывали они. – Тебя утром найдут заколотого как свинью».

Казачество долго отстаивало свое право на существование. И наконец-то взяло в свои руки юг России. Настоящие казаки и сейчас, прежде всего, хозяева своей земли.

Вот и Саша Тулин, бывший мэр города, был одним из этаких хозяев с большой буквы. Все у него в городе Михайловске должно быть чин по чину. Маша поэтому его и полюбила, что он по-хозяйски взял ее в оборот и в жены. Он еще будучи секретарем комсомольской организации школы, был всегда в передовиках и бегал за нею с первого класса. Активистом школы он был всегда, выступал на собраниях, громче всех пел песню, стоя в первом ряду в хоре. Слышно было, как он выводил тщательно: «Красная гвоздика, спутница тревог, красная гвоздика – наш цветок».

Маша была тот самый цветок: красавица и отличница школы и, конечно, он не мог не обратить на нее внимание. Саша ухаживал очень настойчиво за своей будущей женой. Сыграл добротную свадьбу, у них родились двое очаровательных детей – сын и дочь. И Саша не представлял себе, что жизнь его немного развернет в другую сторону. Он веровал в Бога и думал, что защищен им навсегда. Но Бог долготерпелив, смотрит-смотрит, а потом думает, – какое же наказание дать человеку за его грехи? Дать смертельную болезнь с мучениями или все-таки тюрьму с мытарствами земными полегче. А человек вместо того, чтобы поблагодарить Бога за то, что наказание отбывает в тюрьме, а не лежит, скорчившись на больничной койке, выпрашивая дозу для облегчения физических страданий, продолжает дальше грешить и уже в тюрьме кричит, что Бога нет. Не представляя даже, что Создатель в любой момент может предложить ему альтернативу отбывания наказания на свой собственный выбор.

Вот и Маша успокаивала своего мужа в тюрьме и говорила ему, что Бог все управит. Она, напротив, стала набожной и вспоминала, что о Боге ей говорила прабабушка, которая помнила то время, когда к власти пришли «Рогатые», – как она их называла, и сбивали кресты с Церквей.

– Ты знаешь, Катя, а ведь моя прабабушка говорила, чем больше страданий ты на земле претерпишь, тем ближе будешь к Богородице, когда будешь уходить.

– Маша, так я же не обижаюсь на судьбу, смотри, какие у меня красавицы – дочки растут, – показывала Катя на своих девочек, которые не могли поделить между собой куклу.

Полина тянула куклу на себя и почти победила Дашу, хотя была самая маленькая в семье, а Настя по старшинству, чтобы сестры не ругались, забрала куклу себе и сразу прекратила войну.

– Все, хватит, драться, – говорила она начальственным тоном. – А то я сейчас эту куклу в колодец выброшу.

Катя с Машей смотрели на девочек и улыбались. Они купили на распродаже тюль и шили красивые шторы на окна. Катя решила украсить свой новый дом, который она наконец-то купила в ипотеку. Все подруги были рады за нее и считали это хорошим вложением денег. Катя уложила детей спать и вернулась к подругам. Лера и Маша сидели в зале и продолжали подшивать шторы.

В этот момент в дом ввалился опять с расширенными зрачками и странным выражением лица Сергей с двумя дружками. Катя видела их впервые. Дети услышали, что пришел папа, выбежали радостные из спальни его встречать. Но эти пьяные отморозки, которые были с ним стали угрожающе на них шикать, чтобы те ушли прочь. Катя быстро увела детей в детскую комнату и сказала, что папа с работы пришел уставший, а эти дяди просто с ним вместе работают и не умеют играть с детьми. Катя быстро выпроводила этих дружков-наркоманов, предупредив их, что вызовет полицию и наркоконтроль. Катя с шумом захлопнула за ними дверь. А Сергея увела на кухню и стала накрывать ему на стол. Он как всегда был очень голоден и совал себе в рот все, что она ему подавала. На кухню зашла Лера, посмотрела на кухонную мебель, которую Катя с мужем недавно приобрели.

– Вы правильно сделали, что купили дом, теперь вот и кухню, молодцы, что обживаетесь на новом месте, – говорила Лера, – зачем платить за съемную квартиру, когда можно сразу выплачивать за свою. Теперь хоть дочкам жилье достанется.

– Не достанется, – заорал Сергей. – Я дом уже заложил. Я всему городу должен. Завтра должны мои кореша за деньгами прийти.

– Только через мой труп! – произнесла сквозь зубы Катя.

– Можно и через твой! – засмеялся противным захлебывающимся смехом, Сергей.

Лера с ужасом посмотрела на Сергея, нервно передернула плечами и вышла из кухни, брезгливо глядя на него. Катя уложила Сергея спать, закрыла за ним дверь в спальню и вышла к девочкам. Лера прикусила язык, когда Катя вошла. Видно было, что она возмущалась поведением Сергея, но вовремя остановилась. Маша продолжала подшивать новую портьеру молча, глянула на Катю, вздохнула, посмотрела на Леру, которая листала очередной модный журнал и сказала: «Лера, тебе хорошо рассуждать, ты же не замужем, а построить семью намного сложнее, если хочешь знать, чем не построить. А болтать всегда легче всего!»

– Да куда там, труднее семью построить! – возразила Лера, швырнув журнал на диван. – Я лично никогда замуж не пойду, лучше любовников иметь, чем таких мужей. Зачем, Катька, ты его до сих пор терпишь? Уже под зад коленом и вон из дома. Он все равно не даст тебе ни копейки, чтобы ты за ипотеку выплачивала.

Катя посмотрела на Леру, вздохнула и ничего ей не ответила. Она молча вдела нитку в иголку и стала дальше подшивать новую красивую штору.

На следующий день Катя не выдержала и сказала мужу, что если еще раз его дружки напугают детей, то она за себя не ручается, пришибет его и его подельников вместе с ним. Сергей, молча, опустил голову, выслушал от жены, которая впервые повысила на него голос, – упреки и пообещал ей больше не добавлять проблем. Он действительно больше их не добавил, он просто взял и повесился. Так бывает, что человек в своей жизни никогда не держал слово, а смерть вместо него это слово сдержала. Странное поведение людей во грехе очень напоминает раненого зверя. Они ничего не могут сделать со своим бренным телом, из которого еще при жизни ушла душа. Так бывает, поселяются в теле «рогатые». Сначала один, затем приводят с собою еще и братву и начинают они измываться над телом, ломая его и убеждая в том, что нужна доза и жизнь будет прекрасна. «Рогатые» заставляют тело бросаться на людей, грабить их, убивать, и при этом противно смеются и шепчут разными голосами, не похожими на людские, скрипучими и противными. Иногда они выглядывают из глаз жертвы, и тогда очень холодно становится людям, которые находятся рядом с одержимыми бесами. Потому что из родных глаз смотрит на тебя холодное мертвое существо со стеклянными глазами и при этом начинает рычать, как раненный зверь. Он издает звуки ни на что не похожие, это не людские звуки. Это звуки Ада.

Когда из твоего хорошо тебе известного человека на тебя смотрит кто-то другой, – это очень страшное явление. Человек вроде бы тот же, тело его, а в нем сидит нечисть. Из глазниц смотрит на тебя смерть, – рычит, и протягивает к тебе холод преисподни. А человека твоего родного, вернее его душу, эта смерть уже давно утянула и спрятала. И ходит эта смерть среди нас, выглядывает из глаз твоего знакомого и выбирает себе очередную жертву. Вот видит, – идет человек, он вышел только что из Церкви, – бесы нервничают и стараются обойти его стороной, потому что он идет не один. Он идет с двумя Ангелами по бокам. Один Ангел ему дан сразу при рождении, а второй при крещении. Этот человек опасен для бесов, которые прохлаждаются в теле твоего знакомого. И мучают его душу, прикрикивают на нее, чтобы спряталась трясущаяся душонка подальше и не вырывалась из цепей темных сил. Злятся нечистые духи и шепчут в ухо захваченному телу, чтобы пошел и удавился. Они убеждают его в том, что это единственное спасение, – всего несколько минут потерпеть и свобода, полная свобода от этого бренного тела, от проблем земной жизни, от всех врагов видимых и невидимых. «Мы же тебе друзья, мы же тебе плохого не посоветуем, иди милый, иди несчастный, иди в петлю!», – шепчут они, – и дергают, щиплют тебя изнутри, откусывают по кусочку кровавой плоти и рвут в лохмотья твою душу, выплевывая ее из тебя.

– Ррррррр, ненавижу всех, – говорит твой любимый совершенно чужим голосом. – Ррррррр, чтоб вы все сдохли, Ррррррр, загрызу, как только освобожусь от этой жизни, в которую вы меня затянули, – так кричит твой любимый, порабощенный грехами и заселивший в себя смерть. А ты вспоминаешь, как ты была в него когда-то влюблена, как ловила с жадностью каждый его взгляд, слово, как позволяла ему овладеть собой, и подарила ему жизнь, думая, что это навсегда. А сейчас тебе холодно, страшно и невыносимо больно находиться рядом с мужем, который стал зверем.

– Господи, я не защитила его, Господи, прости, что не уберегла, – кричишь ты, когда снимаешь его из петли. – Зачем, зачем ты это сделал, ты же всегда был сильным, – кричала Катя над телом мужа. – Зачем усложнил и до того сложную мою жизнь. Как я буду без тебя теперь. Вернись!

Но бесы уже тянули оголенную, ничем неприкрытую душу, вонзались в нее когтями, было ужасно больно и страшно, и все намного хуже, чем те проблемы, которые были у тебя на земле. Вокруг была такая болотная грязь и тина и запах, – такой отвратительный гнилой, рвотный запах, самый страшный, которого ты никогда не чувствовал на земле. И ты уже хотел бы вернуться, спасти себя, испугавшись того, что увидел и узнал, что все это не вранье, что есть потусторонняя жизнь и что за все наши грехи нам придется ответить. И ты хватаешься рукой за веревку, которая тебя душит, и замираешь в этой странной позе навсегда. Только сейчас ты понял, что натворил и что никто тебе не поможет! Ты сам выбрал этот вечный Ад, где Света белого не видно…

Глава 10

Похоронив мужа, Катя не могла объяснить своим девочкам, куда папа исчез. Она сказала им, что папа уехал в длительную командировку. Что хочет заработать много денег и будет присылать им много подарков. Лера забрала детей на время похорон к себе и всячески старалась отвлечь их от того, что мама три дня будет на работе делать ревизию. Но жизнь для Кати после смерти мужа не закончилась. Не прошло и девяти дней, как к ней стали приходить и требовать долги мужа его кредиторы. Катя работала все дни напролет, чтобы отдать его земные грехи людям, которые даже не подозревали, что накапливают себе бонусы для получения в наследство бесов Катиного мужа. Люди вместе с деньгами от бедной вдовы селили их в себя и начинали продолжать сами того не замечая, – судьбу своего должника.

– Катя, ты слышала, этот тип, который у тебя деньги требовал, разбился сегодня утром на машине вместе со всей семьей? – спрашивала у Кати Лера.

– Нет, не слышала, ужас, какой! Хорошо, что я хоть долг успела ему отдать.

– Так он от этого, небось, и погиб, что с бедной вдовы хоть клок шерсти, как говорится, схватил.

– Лера, не нужно этому злорадствовать. Зачем тебе чужие грехи на себя вешать. Ты сама за себя отвечай, – предупредила подругу Катя.

– А что мне? Я за себя отвечу, – безгрешная я! – смеялась Лера.

Катя замахала головой, вздохнула и обняла подругу.

– Нет безгрешных людей на земле, это гордыня в тебе сидит. Это и есть грех.

– Ты сама– то за какой грех так страдаешь в этой жизни? – спросила, усмехаясь, Лера.

– За то, что Бога предала, в Церковь не хожу! – уверенно ответила Катя.

После похорон, Катя стала по воскресеньям ходить в Храм. Она закрывала свою лавку и нисколько не переживала, что теряет покупателей.

Коллеги по рынку смеялись над нею и говорили, что ей нужно после всех этих проблем в психушку, а не в Церковь. Но Катя ничего вокруг себя не замечала. Она чувствовала, что в душе поселилась пугающая пустота. И только в Церкви ее душа оживала вместе с Церковных хором. И Катя начинала слышать звуки новой жизни и вспоминать старую.

Оставшись в Ленинакане с мамой и сестрой, после смерти отца, они недолго жили счастливо. В то время Катя училась в пятигорском инязе на «отлично», несмотря на то, что очень много работала помимо учебы. Катя подрабатывала по вечерам уборщицей в соседнем общежитии фармацевтического института.

Студенческий городок располагался под горой Машук в живописном месте города Пятигорска. Рядом Ореховая роща и дуэль Лермонтова. Катя по воскресеньям ходила к Михаилу Юрьевичу, – как она говорила в гости, садилась на скамеечку в темной аллее и читала «Герой нашего времени» на английском языке. «А какой же герой ждет меня в наше время?» – думала Катя. – И неожиданно возле нее садился на скамейку Сергей. Он не отходил от Кати ни на шаг. Везде находил ее, где бы она ни была. Даже на репетициях по танцам всегда сидел в зрительном зале и смотрел как они учат новые движения. Катя с Лерой записались в институте на народные танцы. Танцевали лезгинку, кабардинские танцы, цыганочку. Это своего рода была дополнительная профессия. Факультет так и назывался – ФОП (факультет общественных профессий). Их специальность была – хореографы.

Когда долгими осенне-зимними вечерами приходилось задерживаться в спортзале или на сцене и разучивать очередной танец, готовясь к новой концертной программе, тогда Катя вынуждена была поздно ночью бегать в соседнее общежитие мыть полы. Сергей всегда ее сопровождал. Он был личным ее телохранителем. А Лера ходила гулять с очередным своим воздыхателем. Лера вообще не ходила на занятия по утрам. Она после ночных гуляний долго спала, затем вечером просыпалась, чтобы идти на ФОП. Она была уверенна, что ее не выгонят из института, так как она участвует во всех концертах. Лера выбрала правильную тактику. Вместо тренажерного зала, – танцы до упада, затем душ и опять кавалеры. А Катя думала о маме, о сестренке.

Маме после того, как она бежала из Ростова с новыми документами и ее спрятали в Ленинакане, была будто бы не в себе. Конечно, она знала, что ей нельзя высовываться, пока над нею нависла угроза убийства, после смерти отца. По специальности она не могла устроиться на работу нигде. И от всего случившегося она превратилась из сильной женщины в беспомощного капризного эгоистичного ребенка.

– Я хочу на море! – топотала она ногами, требуя у Кати денег на очередную поездку.

– Мама, конечно, ты устала, тебе нужно отдохнуть, – соглашалась с нею Катя и покупала ей путевку в очередной санаторий.

Но беда не приходит одна. И Катя в новостях увидела, что самолет, в котором летела ее любимая мама, разбился. Видно папа не смог надолго остаться без нее и забрал маму с собой. Младшая сестра рыдала от того, что она только что отпраздновала свое шестнадцатилетие и стала круглой сиротой. Катя все взяла на себя. Она знала, чтобы оформить опекунство, нужно было иметь семью. А Сергей всегда был рядом с нею в тяжелую минуту. Он настойчиво продолжал ухаживать за Катей и пообещал не бросать ее младшую сестру тоже. Катя согласилась выйти за Сергея замуж, чтобы суметь поднять младшую сестру и дать ей высшее образование тоже. Катя помогла сестре даже сыграть свадьбу, когда та призналась ей, что беременна. И вот это страшное землетрясение, которое унесло и сестру и ее не родившегося ребенка и заставило поменять местожительства. А теперь и Сергея тоже не стало. Сколько близких людей потеряла Катя за такой короткий срок. Наверное, не у каждого получилось справиться с такими ударами судьбы, которые настигали ее один за другим. Но все происходило быстро, несчастья сыпались на Катю непрерывно, иногда ей казалось, что у нее не было сил дальше жить.

«Я, наверное, проклятая, – думала Катя, когда стояла в Церкви, – как мне все это вытерпеть и выдержать?».

Но тут же вслушивалась в слова молитвы и отгоняла от себя эти черные мысли. Она точно знала, что Бог не дает тех испытаний, которые человек не может выдержать. Нужно принимать все спокойно, если ты ничего не можешь изменить.

Катя вышла из церкви и вспомнила Леру. «А ведь Лера намного смелее меня всегда была. Это я трусиха. Всего боюсь, вечно плачу в одиночку, себя жалею. Я всегда знала, что человек плачет оттого, что ему себя жаль. Вон ни стало человека, ему теперь все равно. А ты плачешь, думаешь, как же ты без этого человека жить будешь? И так все время. А ведь Лера никогда не плачет. Она ни перед чем не пасует. Не знаю, как бы я выкрутилась из той ситуации, в какую попала она в тот день, когда ее выгнали из института», – вспоминала Катя, когда шла домой из Церкви.

Да, Леру все-таки выгнали из института, вернее завалили на последнем государственном экзамене. Лера действительно не проронила ни слезинки, когда с нею это произошло. Она только проклинала всех, как только могла. Она кричала на весь Пятигорск.

– Вот гады, чтоб вы все повыздыхали! Они что специально тянули время, чтобы меня отчислить, когда я все концерты им оттанцую? – спрашивала она у Кати возмущенно.

– Лерочка, ты не переживай, – успокаивала ее Катя, – тебе же можно пересдать этот последний экзамен на следующий год?

– Можно, но я им устрою следующий год! Они у меня все попляшут! Я их поубиваю всех! Но ничего, они меня еще не знают, – говорила Лера, раздраженно. – Я придумала одну фишку.

И Лера наклонилась к Кате и стала рассказывать ей, что она зашла к ректору и сказала, что она была на экзамене в невменяемом состоянии. Что была не в себе и что она принесет в институт справку.

Когда Лера пошла на телеграф звонить маме, чтобы та срочно выслала ей больничный лист, якобы она болеет, то обнаружила, что связь с городом Ставрополем прервана. В этот день лил такой сильный проливной летний дождь, которого не помнил никто из сторожил города. По улицам Пятигорска лились буйные мутные реки. Воды было по колено. Лера вся промокла. Она держала под руку Катю и чертыхалась на чем свет стоит.

– Катька, я не пойму, почему небеса ополчились против меня? Почему так сильно льет?

– Может небеса ругают тебя, за то, что ты в институт не ходила, а спала, – утверждала Катя, – а теперь решаешь лишние проблемы, которых могло и не быть.

– Да заткнись ты, тоже мне пожарник с ведром бензина, – замахнулась на нее Лера. – Слушай, я знаю, кто ставит мне палки в колеса. Эта мегера наша, кураторша, – Сима Ильинична. Представляешь, она денег с меня хочет взять. Она же мне намекала, а я ее не поняла. А потом, когда мне двойку на госэкзамене влепили, я сразу сообразила, чьих это рук дело. Я ей сунула конверт с деньгами, что мой новый друг мне на день рождения подарил. А она, тварь, его не взяла. Говорит, что мне теперь никто не поможет в этой ситуации. Ну, ничего, они еще узнают Леру Уздечкину.

В этот момент каблук подломился, и Лера упала в лужу. Она вообще разозлилась на весь этот мир и с такой силой стукнула босоножками по воде, что брызги обдали Катю с ног до головы, но та не рассердилась на подругу, стала поднимать ее и успокаивать, что все будет хорошо.

– Конечно, будет! Я сейчас из телефонной будки позвоню маме, пусть еще денег привезет вместе с больничным листом. Я от своего не отступлюсь, козлы драные. Вы еще узнаете Леру Уздечкину, твари!

Лера уже била со злостью по телефонному аппарату и вырывала провод вместе с трубкой, когда в стекло ей постучал очередной посетитель. Он поманил ее пальцем и отвел в сторону. Долго они о чем-то в сторонке говорили. Потом обнимались, а Катя стояла под проливным дождем и ждала подругу. Но когда Лера подошла к ней сияющая, взяла ее под руку и сказала, что она теперь спасена. Катя облегченно вздохнула.

– Познакомься, это Юра, мой давнишний друг, он мне поможет, – сказала Лера, показывая на молодого человека кавказской национальности.

– Меня зовут Юра, а вас я знаю как, вы – Катя.

– Да, удивилась Катя. А я вас не знаю.

– Ничего страшного, у меня работа такая, – про всех все знать, пойдемте со мной, нам здесь буквально одну улицу пройти, – произнес мужчина уверенно.

Катя настороженно посмотрела на нового знакомого, только Лера смеялась всю дорогу и рассказывала, что готова была ехать в Ставрополь на такси. Что хотела одолжить у Юры денег и рассказала ему обо всем, что с нею произошло. Лера рассказала ему, что завтра последний день, когда можно будет пересдать этот идиотский экзамен, про эту дуру-методистку, – Симу Ильиничну, про то, что всего один экзамен ей осталось сдать и получить этот долбанный диплом и про то, что она оттанцевала все пять лет, как та стрекоза за этот долбанный институт, а с нею так нехорошо поступили. Пока она все это рассказывала, они быстро перешли на соседнюю улицу и Юра еще раз подтвердил, что сможет помочь ей, и что не нужно ехать ни в какой Ставрополь, что он сделает справку, что она болела сегодня утром и поэтому не смогла сдать экзамен. Но так же добавил, что за это они должны будут пойти с ним в ресторан отметить это событие.

– Я не пойду, – испуганно заявила Катя.

– Катька, не подводи меня. Ведь Серега уехал на рыбалку, его все равно неделю не будет, – засмеялась Лера. – И ты как подруга должна пойти с нами в ресторан.

Сергей на самом деле поехал с друзьями на рыбалку на Маныч, но Катя знала, что это была не рыбалка. Он что-то ни разу не привозил рыбу. И всегда приезжал оттуда с воспаленными красными глазами, постоянно что-то заталкивал в косяк двери и говорил Кате, что готовит жмых для следующей рыбалки. Катя вспомнила, что все его поездки ни к чему хорошему не приводили. Она даже в студенческие годы, когда он в общежитии сушил этот жмых для рыбалки, не догадывалась, что Сергей уже тогда был начинающим наркоманом. Он курил эту гадость постоянно, затем лежал на полу и смеялся, рассматривая потолок. Лера толкнула Катю в бок и нахмурилась, что та опять ее не слышит. Она продолжала уговаривать Катю пойти с ними в ресторан.

– Хорошо, если вам нужна моя компания, я пойду, – согласилась Катя, поглаживая живот. – Но не думаю, что вас устроит компания с беременной девушкой. Катя ждала как раз своего первого ребенка.

– Мне ты не помешаешь, а без тебя я не пойду, вдруг Юра меня обидит? – кокетничала с Юрой Лера.

– А вы знаете, что всех ваших преподов с иняза пересажали за взятки? – неожиданно сообщил Юра. – Но как ни странно пересажали только мелкую сошку, которым платить нечего было. А крупные взяточники остались сидеть в институте, – смеялся Юра, укрывая девушек ярко-синим дождевиком.

Дождь продолжал лить сплошной стеной. Он был горячим и каким-то странным. Такое ощущение, что наступил всемирный потоп снова. Катя сильнее накрыла этим целлофановым куском Леру, чтобы та не промокла. А Лера продолжала удивленно расспрашивать Юру о преподавателях института.

– Да ты что? А ты откуда знаешь?

– Я же говорю вам, что я все знаю, работа у меня такая, – ухмыльнулся он в усы.

Когда они подошли к Городскому отделу милиции, Юра подошел к воротам, ему на входе отдали честь. Катя очень забеспокоилась и стала уговаривать Леру не брать эту фиктивную справку. Убеждала ее, что это дело может плохо закончится. Но Лера шикнула на Катю и сказала, чтобы та заткнулась, потому что ей сейчас уже ничего не страшно. Лишь бы получить диплом.

Юра вышел и вынес две справки. Одна справка указывала на то, что Леру вызвали в отдел милиции, как потерпевшую, – якобы ее изнасиловали. А вторая справка была – «медицинское освидетельствование», которое говорило о том, что с Леры снимали побои и царапины, и что она в день экзамена находилась в шоковом состоянии, поэтому не могла адекватно реагировать на экзаменационные билеты.

– А эту дуру куратора, Симу Иосифовну, Юра тоже знает. Она как раз и есть та самая взяточница, которая берет большие взятки, поэтому не сидит еще в тюрьме, потому что смогла заплатить, – шептала Кате Лера, – и Юра пообещал мне, что договорится с нею тоже и она возьмет деньги за повторный экзамен вместе с этими справками. Но с нас маленькая услуга за это, – мы должны пойти с ним в ресторан всего – навсего поужинать, потому что ему одному скучно.

Так все и получилось, Лера сдала повторный экзамен на «пять» вместе со справками и деньгами, а вечером Лера, Катя и Юра втроем пошли в ресторан обмывать это событие.

Катя ничего плохого даже подумать не могла. Она очень рада была за подругу. Да и в ресторане тоже давно не была. После смерти папы, – ни разу. Свадьбу Сергей сыграл в своем родном детском доме, где когда-то жил. Родителей он своих не знал. Говорят, что погибли в автомобильной катастрофе, а его маленького выбросило через боковое стекло, поэтому он остался жив. И после этой детдомовской столовой, Катя нигде больше не танцевала. Катю шокировал вид самих ресторанов. Это были красивые огромные холлы, с царскими столами и стульями. Но больше всего Кате понравилась дорогая изящная посуда и живая музыка. Ансамбль играл быструю мелодию и Катя танцевала с Лерой очень красиво в центре зала. Ведь не зря у них в кармане лежал еще один диплом профессиональных хореографов. Девушки знали свое дело, а Юра с удовольствием смотрел на красивых девушек и постоянно звонил кому-то по телефону. И как только девушки подходили к столу, быстро сбрасывал вызов и, улыбаясь, обращался к ним.

– Ну как вы рады, что я вам помог? – спрашивал Юра постоянно.

– Да, спасибо большое! – отвечала Лера и обнимала своего друга. – А Катьке ты тоже поможешь, ведь она в аспирантуру поступила. Ей на кафедре одной со всего курса предложили.

– Катя, ты будешь кандидатом наук и преподавателем иняза? А зачем тебе это? – смеялся Юра. – Ты знаешь, есть у меня один кандидат наук. Так он сорт сорго вывел, ему за это государство пятьсот рублей заплатило. А он десять лет в полях спину гнул над каждым кустиком! – заливался Юра над своим рассказом.

– Дурак ты, Юрка, – била его по плечу Лера, – так она же будет в Кембридже преподавателем работать. Она знаешь, как английский, испанский и немецкий хорошо знает. Она на них свободно говорит и без акцента, не то, что ты.

За разговором они не заметили, как к их столику подошел очень высокий симпатичный молодой человек. Не просто симпатичный, а красивый. Он был настоящий Денди. Дорогие часы на руке, очень модный прикид, ключи от дорогой иномарки. Все девочки в ресторане свернули головы в его стороны. Накаченный спортсмен с внешностью киноактера, уверенный в себе юноша мог любую девушку пригласить на танец и ему никто не посмел бы отказать. Это был мужчина – мечта. Но он почему-то подошел к Кате и пригласил ее на танец.

Катя удивленно на него посмотрела и сказала, что она медленный танец не танцует.

– А я танцую! – вызывающе сказала Лера и поднялась вместо Кати.

Денди улыбнулся и стал танцевать с Лерой. Он танцевал как настоящий профессионал. Он вальсировал Леру и зажигал с нею брейк. У них начался самый настоящий танцевальный «Батл». Лера ему не уступала ни в чем. Она вообще в этот день была в ударе. Она подмигивала Кате и показывала все свое мастерство в танце и не только. Она очень умело соблазняла своего нового ухажера. Юра зло посмотрел на Леру, бросил на стол счет и ушел из ресторана, хлопнув дверью.

– А что Юрка обиделся? – спросила Лера, моргая глазками и надувая губки. – Как всегда приревновал.

Катя тоже предложила Лере пойти в общежитие, потому что было уже поздно. Но Лера была категорична.

– Ты что не видишь, это моя судьба, смотри, как он хорош? Ты не должна меня оставлять с ним наедине. А то я в первый вечер натворю глупостей. Кстати, он предлагает продолжить вечер у него на квартире. Представляешь, он один живет. Ты должна пойти со мной. Я оценю его хату, и сразу поедем домой. Я по квартире быстро определю, стоит мне с человеком дальше роман крутить или нет и мы сразу пойдем в общагу.

Катя вздохнула, но побоялась оставлять подругу одну с незнакомым парнем.

– Хорошо, только чай попьем и домой, – твердо произнесла Катя.

Денди вызвал такси, ссылаясь на то, что уже выпил и оставил машину возле ресторана и Катя с Лерой поехали на чай к новому знакомому на такси.

Но до чего девочки наивные дурочки. Они не видят ничего, что вокруг них происходит. Они почему-то не обратили внимания на то, что Юра кому-то весь вечер звонил. Они не обратили внимания на то, что он похоже знаком с этим Денди. Они так же не обратили внимания на то, что этот Денди видно давно был завсегдатаем этого ресторана. Они не обратили внимания на то, что Деньди кроме как танцевать вообще не мог говорить членораздельно. Он говорил одними междометиями, как «Эллочка-Людоедка» – «Блеск, шик, трам-там-там». И почему этот молодой человек, который двух слов не может сложить, им говорит, что работает дипломатом, поэтому одет с иголочки в самые дорогие вещи, которые продаются только в заграничных бутиках. А они ему верят. Вот именно на такую приманку и клюют девчонки, мечтая удачно выйти замуж. А сами вместо этого попадают в ужасные ситуации, из которых многим не удается выбраться никогда.

– Вот это улов! – произнесли мордатые головорезы в татуировках, рассматривая Леру и Катю.

Денди привез их в частный дом и пригласил войти. Но когда дверь за ними закрылась, они увидели перед собой огромный длинный стол и много звериных лиц, которые сидели и нагло рассматривали девушек.

– Что это? – спросила растерянная Лера, оглядываясь на своего нового знакомого.

А Денди из красавца сразу превратился в злодея. Он скривил рот в отвратительной усмешке и зло толкнул девочек в середину комнаты.

– Это малина, девочки! – засмеялся Денди и подтолкнул еще раз Катю и Леру поближе к столу.

Катя сразу поняла по выражению лиц, что это местные бандиты. Она сразу вспомнила тех посетителей в их доме в Ростове, когда они перерывали весь огород, разыскивая деньги. Почему-то выражение лиц у бандитов у всех одинаково тупое. Ничего не выражающие глаза, татуировки, лысая прическа и золотые цепи. Катя знала, что нужно по глазам смотреть и вычислять самого главного. Смотрящий города Пятигорск должен быть с очень умными глазами. Вообще смотрящий любого города будет не дурак, это точно. Он может быть маленьким, может быть высоким, толстым или худым. Но он точно будет умным.

Лера испуганно прижалась к Кате и начала бормотать, что у нее трое детей. Что она мамочка и умолять бандитов ее отпустить. Но они гоготали в голос, разглядывая ее молодое упругое тело. Что, что, но зэки психологи великолепные.

– А мы любим молодых мамаш, особенно беременных, – загоготал один из отморозков, – а ты чего молчишь? – обратился он к Кате и схватил ее за талию. – Будешь меня ублажать первого или второго?

Катя оттолкнула его руку и зло глянула на него. Она осмотрела всех по очереди и подошла к самому маленькому коротышке, который развалившись, сидел на стуле и внимательно рассматривал девушек.

– Можно я присяду рядом с вами? – спросила Катя и потянула за рукав Леру, посадила ее рядом с собой.

– А ты считаешь, что это твое место? – спросил он удивленно у Кати.

– Да, я хотела бы поговорить с вами, – обратилась к нему Катя.

Лера удивленно на нее посмотрела и стала ей нашептывать, что она выбрала самого страшного, когда можно выбрать кого-то поинтереснее. Она успокоила Катю тем, что их все равно пустят по кругу. Так лучше с красивыми, – чем с такими уродами.

Но Катя ее не слушала, она знала одно, что живыми они из этой компании не уйдут точно. Сколько девочек пропадает без вести после таких ночных посиделок в клубах. И сколько их попадает на крючок вот таких Денди, которые работают на Малину, приводя им глупышек в виде Леры и ее.

– Говори здесь, у меня секретов от братвы нет, – засмеялся Смотрящий.

Катя села к нему поближе, показала ему свое кольцо и перевернула его надписью вверх. На нем были выгравированы слова: «Одно кольцо чтоб всеми править». Смотрящий удивленно на нее глянул, поднялся, взял ее за руку и повел в соседнюю комнату.

– Откуда у тебя это кольцо? – строго спросил он.

Катя рассказала ему все, как на духу. Про отца, смотрящего города Ростов, по кличке Цыган, про убийство Он внимательно ее выслушал и сказал: «Да я понял, что ты из наших. Ты ведь меня сразу вычислила?»

– Да, только я очень прошу вас, отпустите мою неразумную подругу тоже. Она совсем в людях не разбирается.

– Ты в ней уверенна?

– Да, как в себе.

– А зря. Ты к ней повнимательней присмотрись, – серьезно произнес Смотрящий.

– Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным, – ответила ему Катя.

Смотрящий улыбнулся, обнял Катю и похлопал по плечу одобрительно.

– Только за эти слова я отпущу и твою подругу тоже. Спасибо, что зашла на огонек. Но мой тебе совет, держись от такой подруги подальше. А теперь забирай ее, и уходите побыстрее, пока я не передумал.

Катя вышла из комнаты, Леру уже окружили трое бандитов, которые под общий смех расстегивали у нее на кофточке пуговицы. Она отбивалась от них рукой и звала на помощь. Катя схватила ее за руку и потащила к выходу. Зэки бросились на Катю, но Смотрящий грубо прикрикнул на них и заставил отпустить девчонок.

– Шнырь, – обратился он к Денди, – иди за следующей партией. – И смотри рамсы не попутай!

Денди, плебейски пятясь назад, быстренько шмыгнул за дверь.

– До свидания, мальчики! – быстро протараторила Лера. – Мы зайдем завтра.

Но Катя ее уже тащила к выходу и толкала в бок, чтобы та не болтала лишнего.

Когда двери за ними закрылись, Лера посмотрела на Катю удивленно.

– Что ты с мужиками делаешь, что они в тебя так быстро влюбляются? И зачем ты этого страшного подцепила, я не поняла, – он что там самый главный?

– Ладно, тебе не нужно это знать. Теперь ты понимаешь, что все красавцы-Деньди из ресторанов, всего – навсего приманка для девушек, которые потом исчезают без вести.

– Катька, спасибо тебе большое, я так испугалась, если честно. Я думала, как мы их всех выдержим, когда нас по кругу пустят? А что ты ему сказала, когда выходила с ним?

– Я сказала, что мы с тобой очень серьезные девушки и чтобы они на нас не рассчитывали.

– Катька, я бы билась с ними до конца, если бы они к тебе стали приставать. Ты мне веришь? А тебе чего бояться, тебя бы Серега твой и так убил бы, если бы узнал, что ты сегодня была в самой настоящей бандитской малине. Но я ему никогда этого не расскажу, ты не переживай!

Катя шла из Церкви и вспоминала этот ужасный случай, который произошел в их студенческие годы…

«Эх, Лера, Лера. Билась бы ты до конца за меня? Конечно бы, билась, это я знаю точно, а, впрочем, так же, как и я бы за тебя. И Сереге ты молодец не рассказала. А вот теперь и Сереги нет, а ты опять нашла себе красавца Денди – Грузинского князя. Хоть бы в какую-нибудь историю опять не попала. Нужно посмотреть еще на этого красавца-грузина, что он из себя представляет?», – думала Катя, заходя к себе домой.

Глава 11

На рынке все было по-прежнему, люди проходили мимо, как будто прогуливались мимо рядов, гуляя по Бродвею. Продавцы, как попрашайки, просили обратить на них внимания, но покупатели с высокомерным видом оглядывали их, усмехались и отворачивались от надоевших продавцов. Они шептались, что эти предприниматели уже совсем совесть потеряли, дергают по пустякам.

Катя считала свои заработанные копеечки, откладывала на еду, одежду детям, остальное в коробку для долгов мужа.

Бандиты сошлись на том, что основной долг Катя им вернет, остальное пока прощают, но не навсегда. Придет время, когда нужно будет с ними полностью расплатиться. Катя мечтала только об одном, чтобы эти долги закончились совсем.

«Я хочу снова родиться. Ведь когда я появилась на свет, у меня не было долгов. Но у меня такое ощущение, что я родилась вместе с ними» – вздыхала Катя. Проблемы не уходили, в стране был очередной кризис. Можно сказать просто: постоянный кризис страну так и не отпускал. У людей исчезли деньги из карманов. На рынке плакали даже овощники, которые говорили, что пост настал, надежда была только на него, ведь покупали овощи и фрукты. Теперь же никто ничего не покупал. В воздухе висела одна большая ПРОБЛЕМА на всех. Как выживать? Телевизор вообще не хотелось включать, потому что веселые дикторы убеждали всех, что в других странах еще хуже и весело доказывали, что мы живем в самой лучшей стране в мире. Но от этого почему – то не становилось легче и не радовало то, что где-то еще хуже.

Вообще новости ужасов только раздражали. Вранье надоело. Почему сильные мира сего считают всех своих избирателей дураками. Они думают, что зомбируют людей и превращают их в роботов. Отбирают у них последнее и смотрят, – не возьмут ли они в руки вилы. Нет, не взяли. Попробуем у них еще отобрать тогда и вилы. Ну-ка что из этого выйдет? Легли умирать? Нет, вам нельзя, нужно еще немного пострадать, а то кому мы будем эти новости ужасов показывать? Вы нам можете сорвать эксперимент. Вы должны… должны… должны…, – пытаться выжить. Продолжайте выживать. У вас это очень хорошо получается.

Вот и водитель в маршрутке со злостью выключил радио, посмотрел на Катю и остальных предпринимателей, которые со скорбными лицами и вопросительными знаками на лицах смотрели на свои огромные баулы, которые они везли с оптового рынка. И задавал себе один и тот же вопрос– «Что будет дальше?» У всех рынок был единственным средством существования.

А дальше было с каждым днем все хуже и хуже, покупатели уже не ходили по рынку, как по Бродвею, их вообще не стало. И кроме продавцов, которые уныло выглядывали из своих ларьков, на рынке вообще никого не было.

– Носочки, трусики, кто забыл купить, – кричала Катя в спину проходившего очередного жителя города Михайловска.

Михайловск – это город-село. Есть в России такие маленькие города, которые когда-то были большими деревнями, а теперь по прихоти мэра, стали городом. Но мэр, конечно, не предполагал в то время, что нет никакой разницы мэром города или мэром деревни он сядет в тюрьму. Но он в нее сел. Хотя жители Михайловска его до сих пор вспоминают и любят. Он был сросшимся с этим городом. Он переживал за этот город, как за самого себя. Любил всех бабушек-пенсионерок и дарил им подарки ко всем праздникам. Знал всех жителей по именам. Он был родственником каждому и всем, любил всех безгранично. Все делал на благо города. Латал старые изношенные дороги, строил школы, детские сады, церкви, работал без выходных, ни разу семью не вывез отдохнуть заграницу. Все деньги, которые у него появлялись, он вкладывал в развитие своего детища, – города Михайловска. Никогда не думал, что жители так радостно примут известие о том, что его посадят. Хотя контингент города Михайловска всегда отличался тем, что дурные новости нравились больше, чем хорошие.

– Вы слышали, а дочку мэра с работы выбросили, – шептались радостно в кулуарах его бывшие сотрудники, которые раньше ему заглядывали в глазки. – А вы знаете, что жена его на работу вышла, а то зажралась дома сидеть. Хватит, побыла богатой, пусть бедной побудет.

А то, что у жены, на кухни крыша много лет протекает, после очередного града, когда ее муж, будучи мэром, восстанавливал бесплатно крыши своим любимым землякам, которые с такой радостью сплетничают теперь о его беде. Но они же этого не знали. Как и не знали, что мэр, которого посадили, Тулин Саша, был сыном бывшего председателя колхоза этой деревни, тогда еще под названием «Шпаковка». И так же как Саша очень любил свою деревню. Но народ с годами совсем не менялся и всегда был рад плохим новостям. Когда Саше было двенадцать лет, он так же, придя из школы, снимал отца из петли, которому бесы уже нашептали в уши будущее во тьме! Подросток сын очень переживал смерть отца и решил, – во что бы то ни стало изменить мир. Сделать его чище, добрее. И взял дело отца в свои руки. Он тоже стал сначала простым шофером, затем председателем колхоза села Шпаковского, а потом уже мэром города Михайловска. Так получилось, что жена его Маша, была соседкой Кати. У обеих девушек дети ходили в один класс. Маша была рядом с Катей, когда муж у нее повесился. Она очень переживала за подругу. Маша часто забирала детей к себе, подкармливала их, дарила им подарки, объясняя, что была на почте и получила от папы посылку. Лера ревновала Катю к Маше.

– Зачем она к тебе ходит? – возмущалась Лера. – Богатые бедных никогда не поймут.

– Лерочка, какая она богатая? Саша все деньги из семьи вкладывал в развитие этого города. Он Михайловск любил, как отца родного. Он считал, что этот город с живой энергетикой. Что он никогда не предаст его.

– И ты этому веришь, наивная? Говорят, у него любовницы были! – возмущалась Лера.

– Когда они у него были? – спрашивала сердито Катя. – Он на работе допоздна. Да и Машу очень любит. А злые языки они и тебе десять мужей приплетут.

– Дыма без огня не бывает, – продолжала настаивать Лера.

Но Катя уже ничего не хотела слышать про свою соседку и переводила разговор на другую тему.

– Ты мне скажи, твой князь Грузинский ходит еще к тебе? – спросила Катя, обнимая подругу.

– Конечно, он меня любит. Скоро замуж позовет, – уверенно произнесла Лера.

– А ты пойдешь за него? – улыбалась Катя.

– Если богаче никого не встречу, пойду, – смеялась Лера.

– А ты его любишь?

– Катька, ты точно полоумная, где она эта любовь?

– Любовь есть! – задумавшись, произнесла Катя.

– Тебе только о любви думать с тремя детьми, – засмеялась Лера.

– Нет, я не о себе, я свое уже отлюбила и теперь всю свою жизнь отдам детям. Я никогда больше замуж не пойду.

– А я замуж буду выходить раза три, может четыре, я еще подумаю, – заявила уверенно Лера.

В это время к ним подошел высокий симпатичный мужчина. Он услышал последнюю фразу, которую произнесла Лера, улыбнулся и спросил: «А я по счету, каким мужем буду?».

Лера широко открыла глаза, глотнула воздуха и, моргая, посмотрела на Катю. Она боялась повернуться к мужчине, который задал ей этот вопрос.

Катя сразу нашлась, она стала выручать подругу и сказала, что это ее фраза, а Лера просто повторила за нею.

Мужчина улыбнулся, внимательно посмотрел на Катю, протянул ей руку и произнес: «Меня зовут Амиран.»

– Меня Катя, я подруга Леры.

Лера повернулась, мило улыбнулась, обняла Амирана и гордо произнесла:

– Вот мой грузинский князь, я тебе про него говорила.

«Так, так, так, – подумала Катя, – сейчас я выведу на чистую воду этого Денди».

Она снова подняла глаза, сердито свела брови и уже хотела приструнить этого нового Лериного Денди, но посмотрела Амирану в глаза и… пропала. Она как девчонка влюбилась в этого спокойного умного мужчину и в его глаза. В них было столько тепла, надежды и уверенности, что Катя не сразу сообразила, что с нею вообще произошло. Она подумала про себя: «Странное чувство, будто я этого мужчину уже где-то видела?»

Но Лера не дала ей его рассмотреть. Она схватила Амирана, потянула его в сторону торгового центра «Квадрат», убеждая нового ухажера в том, что он очень хочет купить ей красивые туфли. Амиран постоянно оглядывался на Катю и поинтересовался у Леры: «А эта девушка, Катя, тебя всегда защищает?»

– Какая девушка? Она, скорее всего, бабушка. У нее трое детей, девушку он нашел. В каком месте она девушка?

Амиран снова посмотрел в сторону новой знакомой и о чем-то задумался.

Лера щебетала своему жениху, что подслушивать бабские сплетни не хорошо, что можно вот так сразу узнать о себе что-нибудь нелицеприятное.

Но Амиран, похоже, не слышал ничего, о чем она говорила. Странное чувство перевернуло душу, он не мог оторвать взгляд от этой худенькой симпатичной девушки, которая слилась с ним в одном пространстве. Так бывает, смотришь на человека и понимаешь, что он – твой. Что ты с ним одно целое и вы одни во всей вселенной.

«Какой у нее был взгляд? Это был взгляд откуда-то из глубины души, которая такая чистая и родная и очень близкая мне», – думал Амиран.

Ему захотелось взять эту маленькую женщину, прижать к себе и сберечь от всех неприятностей, которые, видно по глазам, у нее были. В них столько не истраченного огня. У нее взгляд Богини, которая сможет тебя защитить и одновременно уничтожить. Так бывает, что несочетаемое очень хорошо дополняет друг друга. Вот и у Кати в глазах были боль и счастье, когда она на него смотрела. Он не мог понять, как все это может умещаться в маленькой хрупкой девушке.

«Не может быть, что у нее трое детей, она такая молодая, – размышлял Амиран, – скорее всего Лера, как всегда, фантазирует.

Всю ночь Амиран ворочался в кровати. Он не мог уснуть. Постоянно из темноты выплывало нежное лицо Кати и эти грустные зеленые глаза. Это было как наваждение. Когда-то давно он видел сон, этот сон показался ему таким ярким, объемным, будто происходило все наяву. Девушка бежала по полю с желтым венком на голове и так красиво смеялась. Она оглядывалась, звала его за собой и все время куда-то убегала. Амиран бежал за нею по этому красивому полю и никак не мог догнать. Конечно, у него была давнишняя неразделенная любовь. В общем, она у всех бывает по молодости. Но его любовь тоже была очень яркой. Он мальчишкой, студентом первого курса, забегал в общежитие к своим друзьям. И едва не наступил на девушку, которая мыла полы. Амиран тогда так растерялся. Он привык, что уборщицы обычно старые бабки-старушки. А здесь вдруг, – красивая молодая розовощекая девушка. Он улыбнулся ей, а она бросила ему под ноги тряпку и сказала, чтобы он и его друзья вытерли обувь и проходили по – над стеночкой. Глаза у той его первой любви тоже были такими же зелеными, как у этой новой знакомой. Он так же не мог уснуть, все время вспоминал эту уборщицу. А когда на утро прибежал опять к друзьям в общежитие и спросил, где можно эту девушку найти, то друзья ему сообщили, что он опоздал, так как она только что вышла замуж. А красивая она оттого, что беременная. «Не может быть, чтобы это была она?!», – вздыхая, вспоминал Амиран. – Ну теперь эту девушку, он точно от себя никуда не отпустит.

На следующий день Амиран пришел в магазин, где работала Катя к концу рабочего дня. Он увидел, как она поднимает громадные ящики и укладывает их на высокие стеллажи в подсобке.

– Давайте я вам помогу, – предложил Амиран.

Катя вспыхнула от одного его голоса, который услышала за спиной.

– Не нужно! – строго сказала она. – Я привыкла сама ставить их так, как мне нравится. А где Лера?

Мужчина, не послушав Катю, взял оба ящика и легко поставил рядом с теми, которые уже стояли на полке.

– Лера в салоне красоты, где же ей еще быть, – добавил он раздраженно.

– А почему вы явились сюда без нее. Вы меня компрометируете.

– А что вам так важно мнение общества и Леры?

– Да, она моя лучшая подруга. И мнение общества мне тоже важно.

– Надо же, а про вас так сразу не скажешь, что вы трусиха? – засмеялся Амиран.

Катя на него глянула исподлобья, заулыбалась, и махнула головой.

– Да, я могу и огреть, если что, – подтвердила она.

Амиран продолжал ставить коробки на полки, отодвинул Катю в сторону и со знанием дела стал укладывать вещи в пустые коробки тоже.

– Такое ощущение, что вы со мною здесь каждый день работаете, – удивилась Катя. – У вас так хорошо получается.

– Для того, чтобы коробки ставить на полки, я специально окончил Кембридж, – засмеялся Амиран. – А помощника чаем напоите? – добавил он, указывая на выпускающих пар чайник.

– Конечно, напою. А вы, правда, Кембридж оканчивали?

– Да, родители у меня были дипломатами, царство им небесное, и мы долгое время жили в Лондоне, – ответил Амиран.

– Ой, извините, я не знала, что вы, как и я – сирота, – грустно вздохнула Катя.

– Они погибли в авиакатастрофе.

Катя внимательно на него посмотрела, удивилась очень, потому что ее мама тоже погибли в разбившемся самолете.

Амиран извинился и вышел, ничего не сказав Кате. Она пожала плечами, не поняла, чем она могла его обидеть.

«Наверное, тронула его за живое своими расспросами и еще накричала на него из-за Леры, дура», – не успела она подумать, как в магазин снова зашел Амиран. Он держал в руках коробку конфет «Ассорти» и улыбался.

– Как – то неудобно с пустыми руками за чай садиться, – сказал он и стал быстро освобождать от пленки коробку конфет.

Катя давно не ела хороших шоколадных конфет, она улыбнулась и быстро налила в стакан гостю чая.

– Мне без сахара, я очень злой мужчина, – признался ей Амиран.

– А я с тремя ложками сахара люблю и с вареньем вприкуску, но тоже не совсем добрая, почему-то.

Они пили чай и болтали, как старые друзья. Он ей рассказывал, откуда он родом, почему его зовут – Амиран, похвастался, что его имя с грузинского переводится, как «предводитель или защитник», и ненавязчиво расспросил у Кати сколько у нее детей, откуда она родом и как оказалась в этих местах? Он сказал ей, что если бы увидел ее на улице, то никогда бы не подумал, что у нее трое детей. Она выглядит, как выпускница после школьного бала. Катя поблагодарила его за комплименты, вспомнив, что уже давно их не получала. И подумала, что Лере очень повезло с этим молодым человеком. Катя стала, как всегда, расхваливать свою подругу, говорила, что они очень красивая пара. Но Амиран жестко прервал ее, объяснив это тем, что пары никакой пока что нет. Они просто друзья. Катя удивилась, но промолчала и ничего на это не ответила. Ведь она знала из рассказов Леры, что он собирается на ней жениться. Но ее размышления прервала сама Лера.

Она забежала в магазин, схватила конфету из коробки, попросила Катю поухаживать за нею, пододвинув ей чашку, и показала Амирану свой красивый маникюр.

– Ну что, любимый, не заскучал здесь. Я же тебе говорила, что время быстро пролетит, пока ты попьешь чайку у Катьки.

Она повернулась к подруге и приказала тоном хозяйки, чтобы Катя приготовила ей на ужин фирменный торт «Наполеон» и сообщила, что завтра они с Амираном к ней зайдут вечером на чай и чтобы этот торт хорошо пропитался кремом.

– Хорошо, я испеку торт. А ты Амирана спросила, хочет он ко мне в гости идти, может у него на завтра другие планы?

– Это он сам мне предложил. Амиран хочет посмотреть на твоих девочек, – запивая конфетку, безразлично произнесла Лера.

Катя посмотрела на Амирана удивленно. Ей было непонятно, зачем ему смотреть на ее детей. Можно подумать мужчинам когда-нибудь нравились дети. Во всяком случае, они даже Сергею не очень нравились. Он на них постоянно кричал и говорил, чтобы они не мешали ему смотреть футбол. Ведь мужчины это такие существа, что их понять вообще нельзя. Они думают об одном, видят все по-другому, женщины им нравятся почему-то не очень красивые. У них видение жизни совершенно другое. Мужчины они как инопланетяне. Живут в своем мужском мире и никого туда не пускают. И разбираться в мужчинах никогда не нужно. Женщины все равно их не поймут. Мужчин нужно просто слушаться и никогда не спорить с ними, потому что это бесполезное занятие их переделывать. Да и вообще переделывать любого человека, – это бесполезное занятие. Каждый уверен, что он более идеален, чем его сосед. А мужчины это особая каста. Их никогда ни в чем не переубедишь, потому что они – точно инопланетяне.

Лера с Амираном еще немного посидели у Кати в магазине, посмеялись над похождениями Леры в парикмахерскую, после которой ей нужен был психиатр, – как она сказала, потому что Леру очень злили тупые мастера, ведь они не понимали, – какого цвета она хочет лак для ногтей. Она так возмущалась, что у педикюрщицы лак на ногтях блестит как зеркало. И когда она предложила Лере точно такой же, то Лера с радостью согласилась, а та ей уверенно нанесла совершенно другой лак, – с обыкновенным голубым песочком. И самое страшное, мастер убеждала ее, что это точно такой же лак, как и у нее. Лера чуть на стол не ставила свои ноги, показывая, что у нее всего-навсего дешевый песочек на ногах, а не зеркальное покрытие. Лера, возмущаясь, предлагала Амирану сходить к независимым экспертам и доказать, что в парикмахерской ее обманули. Она призывала Амирана стать свидетелем этого обмана и просила его разобраться в этой ситуации.

– Нет, Лерочка, уволь меня от этого занятия рассматривать ноги у всех женщин города Михайловска, – смеялся Амиран. – Раньше дамы стеснялись оголить пальцы ног, а сейчас ты мне их в чай засовываешь!

Лера посмеялась, посмотрела на часы и заторопилась в кино. У Амирана был единственный выходной, который он подарил, наконец-то Лере, как она сама выразилась. Да и у Кати уже заканчивался рабочий день, нужно было идти за детьми в детский сад.

Катя улыбнулась, посмотрела им вслед и подумала, что они очень красивая пара. У них будут умные и добрые дети похожие на Амирана и красивые – в Леру.

Глава 12

Катя быстро помыла все чашки после гостей, убрала у себя в подсобке, перевернула табличку с надписью – «Закрыто» и побежала за детьми в детский сад.

Настя иногда ходила на занятия по вокалу и не могла забрать младших сестричек из садика. Они с Катей заранее договаривались, кто идет за детьми по составленному накануне расписанию. Вообще Настя была большая умница. Она занималась хореографией и вокалом. Везде находила бесплатные кружки и записывалась на них. Энергии в ней было столько, сколько и у мамы – неиссякаемое количество. Она мечтала быстрее вырасти, чтобы помогать маме. Казалось, Настя одна понимала, как маме тяжело и помогала ей по хозяйству, она очень рано стала взрослой.

Соседка Маша тоже поддерживала Катю, иногда ходила за детьми в детский сад, иногда забирала их к себе, чтобы они поиграли с ее детьми. Она помогала Кате, как могла. Новый дом, который Катя приобрела, ей тоже очень нравился. Хотя странное дело, он стоял на углу улицы и все его называли, – «Ведьмин дом». Катя сама удивлялась, отчего этот дом так называют. Ходили слухи, что он несчастливый. Бывает, что дом построен на грязном месте, на котором кого-то убили или захоронили. А бывает, что дом грязный из-за того, что в нем жил какой-нибудь колдун. Всякие страшные истории ходили про этот дом из одного двора в другой. Но Катя смеялась и никому не верила.

Знакомые продолжали ей напоминать, что дом невезучий еще чаще, после того, как ее муж повесился в этом доме. Они считали, что это неслучайно. Они сообщили, что до него в этом доме вымерли полностью четыре семьи.

– Маша, а ты не знаешь, кто в этом доме жил до меня? – спрашивала Катя, дошивая очередную штору.

Они в каждую комнату, по мере поступления свободных денежных средств, покупали тюль для штор и шили портьеры. Оставалась еще одна комната с открытыми окнами. И дом был бы самым красивым в округе. Во всяком случае, – на окнах были бы самые красивые шторы.

– До тебя здесь жили очень хорошие люди, но как-то так получилось, что сын внезапно заболел и умер. Мама не выдержала и тоже скончалась прямо на похоронах, а вот муж в другом городе, будучи в командировке, в туалете скончался от инфаркта при странных обстоятельствах. Говорят, его кто-то там напугал.

– Странно, мне на рынке сказали, что дом проклят.

– Не обращай внимания, на рынке собирают сплетни со всего города. Мне тоже принесли «Благую весть», что муж мне изменяет, представляешь, письмо открытое подсунули прямо в Благовещенье и почерк мужа подделали, якобы он пишет письмо своей любовнице, как он сильно ее любит.

– Кошмар, вот люди! А ведь если бы на самом деле была эта любовница, поверь мне, она сама заявилась бы к тебе с дележом имущества, – засмеялась Катя. – А так они просто хотели тебя добить. Им же не нравится, что ты не умерла, как мужа посадили, а ходишь цветущей красавицей, да еще и на работу в Ставрополе устроилась. Им бы хотелось, чтобы ты здесь сидела возле мэрии с протянутой рукой и просила подаяние.

– Да, это правда, хорошо, что Ставрополь всего в пяти километрах от нашего города. Там работы побольше, чем у нас. Меня сразу в редакцию взяли, там же никто не знает, что у меня муж бывший мэр, да еще в тюрьме сидит. Ничего я выкручусь, подниму детей одна, не пропадем!

– Ой, и не говори, мне тоже еще немного осталось выплатить за этот дом, и я буду свободна от долгов. Хоть бы не было очередного кризиса, дали бы вздохнуть. Но власть непредсказуема, не знаешь чего ждать.

От властей действительно ждать было нечего, они же далеко в Москве и ничего не знают о своих бедных людях в провинции, устраивают открытые столы, телевизионные прямые эфиры, выезжают на места послушать дифирамбы и знают прекрасно, что никто не говорит им правду. Кому она нужна, – эта правда? Чиновники во все времена были слабы на руку. Они брали взятки, закрывали на все глаза. Перед выборами, – для показухи, – сажали в тюрьму мелкую сошку, а крупных держали под домашним арестом, празднуя у них же очередной новый год.

А народ верил и ждал, что будет, наконец-то, просвет когда-нибудь, в каком-нибудь красивом завтрашнем дне. И всегда надеялся на лучшее. Поэтому брал кредиты с точной уверенностью, что отдаст. А завтра для многих могло и не настать. Ты же не знаешь, что с тобой будет через минуту. Но почему-то уверен, – в завтрашнем дне. Предприниматели всегда надеялись на то, что завтра обязательно будет лучше, чем вчера. Если бы девизом их жизни было: «Завтра будет хуже чем всегда!», то они, конечно же, не попали в эту долговую яму, которая выворачивает сердце наизнанку так, что оно становится похожим на куриный пупок – сжатый, сморщенный и вывернутый наружу извилинами, напоминающими человеческий мозг.

Вот оказывается, где находятся все мысли, когда тебя накрывает безысходность от нахлынувших проблем. Мысли сидят в пупке и глубоко в сердце. Они царапают тебя изнутри, выковыривая проблемы наружу.

Катя переживала, что рынок затихает с каждым днем. А по телевизору нас уговаривают потерпеть, что по цифрам выходит жизнь налаживается, просто потребности у людей растут. Нужно протянуть ножки, делают паузу и добавляют, – «по одежке». Но в скором времени фраза– «по– одежке» тоже исчезнет насовсем и будет звучать более правдиво: – Нужно подождать и протянуть ножки! И человек понимает, что нужно протянуть ножки в направление кладбища. Ведь все там будем, чего бояться?!

– Да мы эти передачи вообще не смотрим, надоела эта брехня! – кричали коллеги по рынку. – Почему президент не может денег напечатать побольше, чтоб сдвинуть с мертвой точки засохшую экономику? А золото под эти деньги потом накопаем. На наш век хватит! И нефти у нас под ногами полные кулуары, только скважину бей! Под нее денег тоже можно напечатать. Если не хочет заводы и фабрики строить, пусть тогда деньги печатает. Ведь живет как-то Америка с выдуманным долларом, которого в природе не существует и ничего! – продолжает возмущаться народ. – А сколько уже потеряли от этих денежных реформ простые работяги, – наши родители. Доярки в два часа ночи просыпались на фермы ездили, без ног оставались, собирали деньги на черный день. А этот черный день эти деньги, честно заработанные, и сожрал, сразу же, когда миллионы в банках превратились в пепел. Да кто же знал, что с нами так поступят, – причитали безграмотные труженики полей и ферм, мы так хотели детям помочь. А в результате упали на их руки немощные, безденежные, да еще с крохотной пенсией. И плачем, прощения просим, за что?! За то, что дураками были и верили в светлое будущее в черный день. А сейчас видят, что их дети тоже в том же дерьме. Хоть бы какое-нибудь движение с мертвой точки проблемы столкнуло? Почему экономически себя не защищаем, а только вооружаемся и кричим, что у нас все хорошо, что мы – никого не боимся. А почему мы сильнее экономически стать не хотим, только страшнее хотим стать. Вот и сидим в тишине неизвестности и не знаем, чем завтра будем кормить детей, – танками, ракетами, атомными бомбами. Дожились, что война начинает радовать больше, чем мирная жизнь. А они войной прикрывают свои растраты. Ведь всем известно, что война все спишет. Вот и разжигают войны то в одном месте, то в другом. Чтобы все люди были равны. То есть, чтобы все были нищими, пока они деньги между собой делят.

– Правильно, я тоже хочу, чтобы все люди были богатыми, – соглашалась Катя. – Пусть нас Бог проверит в богатстве и посмотрит тогда, кто Храмы будет строить, а кто разрушать.

– Ты слышала, что у Машкиной матери магазин отобрали? – спросила Лера, забегая в магазин.

– Слышала, – грустно сказала Катя. – Придрались, что не в том месте построила. А когда деньги за участок брали и разрешение на строительство давали, не видели, что магазин будет стоять в неположенном месте.

– Бандиты, что там говорить? – усмехнулась Лера. – А что это народ митинг на рынке устроил? Вилы точит, как зубы, – засмеялась Лера. – Ты кстати не забыла, что мы к тебе идем сегодня на чай, – напомнила она.

– Помню, я уже торт испекла, стоит, пропитывается, как ты сказала.

– А как тебе мой грузинский князь?

– Очень симпатичный. Вы с ним красивая пара. Я рада за тебя, ты столько лет искала настоящей любви и наконец-то нашла.

– Дура ты, Катька, какая любовь. Мне его деньги нравятся. Говорят, что он очень богатый. Я его все равно захомутаю, вот увидишь? А ты мне в этом поможешь! Расхваливай меня сегодня вечером, поняла?

– А когда я этого не делала? – заулыбалась Катя.

Глава 13

Вечером все сидели у Кати в новом доме после ужина и пили чай. На улице бушевал ветер. Он был такой сильный, что казалось, – крышу вот-вот сорвет, она ходила ходуном и угрожающе выла. По железу громыхал проливной дождь. Таких ветродуев, как на Ставропольской возвышенности, не было больше нигде. Ветер кружил из стороны в сторону, то с запада, то с востока и поэтому погода здесь была всегда переменчивая. Бывало, зимой неделю светит солнце, текут ручьи, как весной, а утром все покрывается коркой льда и выпадает снег в метр толщиной. Перепад давления выдерживали не все, многие уезжали в Краснодарский край. Но эта привилегия принадлежала только русским. Есть у краснодарцев негласный закон не пускать к себе пришлых кавказских кровей. Вот все пришлые из Армении, Грузии, Дагестана, Азербайджана оседают в этом маленьком провинциальном городке Михайловске.

– Ветер воет, как будто хочет дом свалить, – смеялась Лера, обнимая Амирана. Тот от нее нехотя отстранялся, чтобы не обидеть, не хотел портить никому настроение.

Не смотря на то, что Катя все время расхваливала Леру, рассказывая, какая она замечательная хозяйка, Амиран смотрел влюбленными глазами на Катю, наблюдая, за тем, как она ухаживала за гостями, как наливала чай, как предлагала крыжовниковое варенье. И успевала еще подбегать к детскому столику, за которым сидели ее дети и дети Маши-соседки.

Маша наблюдала за Амираном и улыбалась, она заметила, что он не сводит глаз с Кати, а на Леру не обращает никакого внимания. Лера хохотушка-веселушка настолько была влюблена в себя, что ничего вокруг не замечала.

– Давайте, танцевать, – предложила Лера, схватила Амирана и потащила его из-за стола.

Амиран как джентльмен не мог отказать «белому танцу» и танцевал с Лерой вальс. Она кружила его по большому залу Катиного дома, благо места свободного было много, мебели почти не было. Дети бегали вокруг них, и тоже танцевали под музыку, передразнивая свою подружку Леру и ее жениха.

Амиран подхватил на руки Полину и стал кружить ее вместе с Лерой. Полина, ревнуя Амирана, стала отталкивать Леру в сторону.

– Ты посмотри, Катя, она у меня кавалера отбивает! – смеялась Лера.

Катя подошла к Амирану и хотела забрать дочь, но Полина притянула маму к Амирану и обняла их двоих. Глаза Амирана и Кати встретились. Он долго не отрываясь смотрел на нее. Катя вздрогнула, когда он к ней прикоснулся и сильно прижал ее к себе.

– Мамочка, а пусть он будет нашим папой! – умоляюще попросила Полина.

– Правильное решение, – засмеялся Амиран. – Я согласен.

Лера стала смеяться еще больше. Ее веселило, что Амиран будет отцом троих детей. Она подошла к Полине и сказала, что разрешает Амирану быть ее папой, а она так и быть согласна стать ее мамой.

– Нет, ты плохая, я не хочу тебя, – заявила серьезно Полина.

– Ах, ты, гавнючка, – продолжала смеяться Лера. – Как конфеты тебе приношу, так я хорошая, а как в мамы ты брать меня не хочешь?

Ветер еще сильнее разрывался на улице. Лера выглянула на крылечко, захотела выйти покурить, пока Амиран играл с детьми. Он их брал на руки, говорил им, что они самолеты и кружил их по комнате. Они заливались громким смехом и занимали очередь, кто будет следующим летать.

– Пошли, со мной выйдите, – обратилась Лера к девочкам, – подышите заодно свежим воздухом на крылечке, пока я буду курить, а то я боюсь, что меня унесет! – потянула она подруг к двери.

На улице, потемнело еще сильнее, ураган ни на шутку разбушевался. Лера стояла на крыльце и поглядывала на небо. Оно было черным-черно и казалось таким низким, безжизненным полотном, которое придавливает тебя к земле, как надгробная плита.

– Девочки! Я хочу забеременеть от Амирана и тогда он никуда от меня не денется! – прокричала Лера, поднимая глаза к небу.

В этот момент небо громыхнуло с такой силой, что Лера от испуга даже присела.

– Господи, что это?! – закричала она и спряталась за Катю.

В этот момент Катя увидела на небе зарево. Оно было ярко – желтым на фоне черного неба. И самое удивительное, что из этого огнива сразу стал отчетливо вырисовываться огромный огненный Крест, на котором был виден облик распятого Иисуса Христа, голова наклонена немного в сторону к Кресту. Поза страдальческая. Он совершенно безгрешный умирал за наши грехи, которыми мы распинаем его до сих пор. Это был огромный на все небо крест, горящий языками пламени. Сын Божий виден был очень отчетливо: длинные волосы и выражение лица очень скорбное. Он метался на кресте из стороны в сторону от боли, которую мы ему причиняем своими земными поступками и словами до сих пор, когда беспощадно друг друга обижаем.

«Мы же всегда грешим мысленно, завидуем близким, злимся, ругаемся, ненавидим и ревнуем. И не можем не сплетничать, перемываем друг другу кости каждый день», – думала Катя, глядя на этот огненный крест.

В унисон Катиным мыслям все это огненное действо так страшно загромыхало, сотрясая воздух и землю. В этот момент соседские дома просто трясло, как осиновые листья от этой силищи, исходившей с неба. Грохот был такой сильный, как будто тяжелая многомиллионная барабанная дробь набирает устрашающий темп в самых сильных динамиках и эхом отзывается со всех сторон так, что закладывает уши.

Если бы Кате кто-нибудь рассказал про это видение, она бы никогда не поверила. Но она видела это своими глазами. Девочки тоже не могли оторвать взгляд от Креста, на котором они видели распятого Спасителя.

Видение так же быстро исчезло, как и появилось. И сразу после этого с неба посыпались огромные куски льда. Они были плоскими и размером с ладошку. Град бомбил Михайловск. Он с такой силой калашматил по крышам домов, по деревьям, по дороге, сметая все на своем пути, будто бросал все в гигантскую мясорубку. Чудовищные стеклянные градины с угрожающим свистом летали вокруг от сильного ветра, а деревья с пережеванными листьями падали, выкорчевывая лохматые корни из земли.

Град разрывал металл дорогой иномарки Амирана, – марки «Астон Мартин», которая стояла во дворе и она на глазах превращалась в жестяную разодранную консервную банку.

Катя пыталась выскочить, чтобы хоть чем-нибудь укрыть его машину. Она схватила ковер, который сушился на крыльце, и побежала к машине. В этот момент Амиран выскочил из дома и услышал барабанный звук, стучавший по крыше, как будто ее бомбили сверху авианосцы. Он рванул за Катей, испугавшись за нее, и вовремя схватив ее на руки, занес на крыльцо. Но огромный кусок льда все же стукнул Катю по руке и рассек выше локтя. Из раны хлынула кровь.

– Катя, это всего – навсего железяка, зачем ты полезла под град? – закричал Амиран.

Амиран осмотрел руку, увидел глубокую рану, накинул на себя коврик, рванул к машине за аптечкой. Когда он обрабатывал Кате рану, он так нежно прикасался к ее руке, заливал рану медицинским клеем БФ, дул на нее, как это делают маленькому ребенку. Амиран с такой любовью смотрел на Катю и старался все делать аккуратно, что Маша невольно заулыбалась, глядя на него.

Лера ходила взад и вперед перепуганная видением на небе. Она рассказывала, не переставая, Амирану про «Распятие».

– Ты знаешь, Иисус был такой живой. Я видела, что Он возмущенно махал головой. Затем склонился к Кресту, как будто бы плакал, – постоянно повторяла Лера, одну и ту же фразу, как заезженную пластинку.

Катя молчала. Перед глазами до сих пор стоял образ Спасителя. Она знала точно, что завтра пойдет в Церковь, исповедуется и причаститься. «Это мне, наверное, знак за мои грехи, – думала Катя. – Как я могла влюбиться в жениха подруги, зачем мне все это?».

Катя поняла, что она пропала. Ей были так приятны прикосновения этого мужчины. У нее внутри все переворачивалось. Она не могла насмотреться на него. И жалела лишь об одном, что этот град не разорвал ее полностью на маленькие кусочки, чтобы Амиран мог докоснуться до каждого из них и дуть на них, чтобы ей не было больно. Ей было очень страшно, потому что с этим чувством она столкнулась впервые. Только сейчас, родив троих детей и будучи много лет замужем, она поняла, что никогда не любила своего мужа Сергея. Она только сейчас узнала, что такое настоящая любовь. И сразу испугалась своих мыслей, потому что этот огненный крест о многом ей говорил, что нужно подавить эту любовь в самом ее зародыше, иначе она наделает очень много глупостей. Она видела, что Амиран тоже неравнодушен к ней. «Но как же Лера? Она ведь самая близкая моя подруга. Она бы никогда так не поступила, как я. У нее бы и мысли не возникло, что можно влюбиться в жениха подруги. Все-таки какая я сволочь», – думала Катя и злилась на себя и на Амирана тоже.

На следующий день весь город выглядел как после бомбежки. Зияли дыры в крышах домов, все окна были без стекол, везде валялись дохлые птицы, урожай был уничтожен, как будто покосило все одной большой косой. Все в огороде перемололо одной огромной мясорубкой. Помидоры, огурцы, тыква, кабачки, превратились в земляной пережеванный фарш.

Деревья, вырванные с корнем, повисли на проводах. Света в городе не было. Глухая тишина страха нависла над городом. Не слышно ни единого звука. Только изредка звук мотора проезжающей искореженной машины заставлял вздрогнуть. Лица у людей были застывшими от шока. Было такое ощущение, что они увидели последний день земной жизни. Михайловск умер вместе со всеми ведьмами этого городка.

Почему-то мужчины болезненней переживали этот град, чем женщины. У них на лицах был один и тот же вопрос: «Что теперь делать?». Предприимчивые стеклорезы быстро нашли ответ на этот вопрос. Они увеличили стоимость стекла в четыре раза. Кровельное железо подорожало точно так же. Весь город был разбит невидимым врагом вдребезги. Стекла валялись возле домов, фрагменты шиферных крыш были разбросаны повсюду. Мусорные машины не успевали делать объезд по заданному маршруту. Не хватало техники. Везде слышался поющий вой бензопилы, которая активно распиливала упавшие деревья.

Амиран рано утром зашел к Кате и быстро стал измерять окна. Катя собиралась на работу, увидела его с рулеткой, недовольно взглянула на него.

– Ничего не нужно делать. Я все сделаю сама.

– Конечно, вы же у нас и мужик и баба, – зло ответил ей Амиран.

– А вот грубить я вам не позволю. Лучше уходите, я не хочу, чтобы Лера заподозрила вас в излишней опеки надо мной.

– Что вы заладили, Лера, Лера. Я о ваших детях думаю, прежде всего, и мало думаю о вас.

Катя посмотрела на Амирана, вздохнула, открыла калитку перед ним и стояла, ждала, когда он соизволит выйти.

Амиран увидел, что Катя стоит с таким суровым лицом, что лучше действительно уйти и не злить ее. Он подошел, сунул ей блокнот с размерами окон в руки, и быстрым шагом пошел в сторону своего дома.

«Вот так будет лучше, я больше не позволю ему возле меня околачиваться. Подруга мне дороже!», – вздохнула Катя и пошла в противоположную сторону, в сторону рынка.

Потихоньку в город возвращалась жизнь в виде строительного стука по крышам домов. Это была грандиозная стройка века. Когда одновременно наряжались все дома в яркие разноцветные крыши, которые выглядели, как пасхальные яйца и повсюду вставлялись пластиковые окна.

Маша возмущалась, потому что у нее потолок вообще упал на пол. Она не знала, что ей теперь делать. Катя благодарила Бога, что буквально за месяц до этих событий накрыла крышу железом. Зато окна в доме выбило все до одного. Денег на то, чтобы вставить стекла у нее не было. Она сбегала в магазин, купила все необходимое на первое время, заколотила окна целлофановой пленкой и побежала посмотреть, что делается в магазине.

Магазин находился в другом районе, который немного слабее пострадал от града. В магазине стекла были целыми.

«Ну, хоть в этом повезло», – вздохнула Катя.

Но крыша протекала и ручьем лилась вода в нескольких местах. В крыше были продырявлены отверстия, через которые видно было высокое михайловское небо. Катя договорилась с Машей, что ремонт крыши будет делать сама.

Катя сидела, подсчитывала свои последние копеечки, когда в магазин заглянула одна из ее кредиторов, бывшая сокурсница по институту, еще одна подруга студенческих лет, та самая процентщица, – Вика.

– Слушай, Катька, а ведь проценты растут на долге. Ты занимала сто пятьдесят тысяч рублей, а теперь долг вместе с процентами вырос до шестисот тысяч рублей. Извини, но я прибавила процент на процент. Должна же я тоже заработать.

Катя умоляюще попросила Вику больше не начислять проценты на проценты. Ведь никто не думал, что град предоставит незапланированные расходы. Но Вика не соглашалась. Катя помнила то добро, которое она для нее сделала. Вика выручила ее и заняла денег на первоначальный взнос, когда Катя покупала в ипотеку этот дом. Катя попросила Вику одолжить ей сто пятьдесят тысяч рублей. Та с радостью согласилась помочь, но предложила за это получать десять процентов от суммы в месяц. Катя должна была ей отдавать по пятнадцать тысяч ежемесячно. Катя исправно платила эти проценты уже много лет, в надежде побыстрее заработать и отдать весь долг Вике. Но продажи у Кати в связи с кризисом упали и вместо того, чтобы отдать первоначальный долг, проценты стали расти и она забуксовала. Чему Вика была очень рада, она к первоначальному долгу каждый месяц прибавляла еще по пятнадцать тысяч рублей. До тех пор пока долг из ста пятидесяти тысяч не превратился в шестьсот тысяч рублей.

В тот день, когда город Михайловск бомбило градом, Вика пришла и потребовала у Кати вернуть все шестьсот тысяч рублей. Объясняя это тем, что у нее тоже весь дом град разнес. Как будто прямо целился именно в ее дом. У соседей, главное дело, дома были целыми, а у нее одной все разбило в хлам. Так она говорила.

– Вика, я тебя очень прошу, не прибавляй больше эти пятнадцать тысяч к основному долгу. Зафиксируй, пожалуйста, конечную сумму – шестьсот тысяч рублей. Я постараюсь ее полностью закрыть в ближайшее время. Может мне удастся еще взять кредит, чтобы тебе отдать. Ведь в банке хоть десять процентов в год, а не в месяц, как у тебя.

Вика посмотрела на нее змеиными глазами, когда это услышала. И высказала ей, что она больше бы заработала, если положила эти шестьсот тысяч в банк. Но Катя напомнила ей, что ей пришлось бы положить сто пятьдесят тысяч, которые у нее были, а не шестьсот тысяч рублей и получить процентами пятнадцать тысяч рублей за год, а не за месяц. На что Вика зло ответила, что у каждого свой бизнес и что она не намерена входить в его положение. Она призналась ей честно, что боится умереть в скором времени от болезни, которая на нее свалилась так же внезапно, как и этот град.

Вика на самом деле была очень больна. Она заболела раком в тот же день, когда взяла сверху займа лишний рубль. Сколько она потеряла денег на свое лечение! Все деньги, взятые под проценты и те, что у нее были собраны до этого, тоже уходили на лечение. Катя молилась за нее, потому что боялась, что не успеет отдать ей долг при жизни. Но она знала точно, что эти деньги она отдаст ее детям, если с Викой что-нибудь случится. Она понимала, что виновата, потому что втянула ее в такой грех. Соблазнила ее этими дурацкими процентами и ответит за это еще больше, чем Вика. Катя не знала, что Вика этим промышляла уже давно.

Катя думала, – неужели у нее из глаз тоже смотрит на людей смерть, как у Сергея. У нее тоже были змеиные глаза и одновременно глаза ящерицы, они попеременно выглядывали из глазниц Вики и холодом обдавали Катю, когда она говорила о долге.

– Мне нужно тоже крышу чинить, найди, где хочешь и отдай мне сразу все деньги… сегодня же, – кричала она на Катю. – Иначе, я натравлю на тебя Аслана.

Аслан был местный вышибала денег. Он брал деньги с таксистов, со старушек, торгующих на рынке, и решал все вопросы в городе. Его считали справедливым и были благодарны ему за то, что есть, кому отдавать дань.

Странное дело, но всяк человек, не только ложь, но и еще и раб. Человек имеют в душе рабскую натуру. Ему нужно было обязательно кому-нибудь подчиняться. Когда он становился свободным, он не находил себе места, потому что считает себя потерянным для общества. Когда– то в детстве он подчинялся воспитателю в детском саду, затем учителю в школе, позже сержанту в армии, мастеру на заводе, жене – дома. И был, как говорится, при делах. А теперь он вдруг стал таксистом-предпринимателем и нашел себе начальника в лице Аслана. И был от этого счастлив, что есть хоть перед кем пресмыкаться.

Аслан не заставил себя ждать и уже через десять минут стоял в дверях Катиного магазина и крутил в руках ключами от своей новенькой иномарки. Доход у него был приличный, постоянный, а новый красивый дом рисовано возвышался над всеми домами города. Он был хозяином жизни и михайловцев.

– Ну что, мать, – обратился он к Кате. – Зачем подругу обидела? Гони мзду.

– Аслан, у меня сейчас нет денег, – взмолилась Катя. – Но я не отказываюсь ей отдавать долг. Пусть немного потерпит.

– Потерпеть она, конечно, потерпит. Но я включаю счетчик, я же тоже должен заработать за вызов, – зло сплюнув, процедил Аслан.

После того, как Аслан ушел, Катя упала на стол и зарыдала. Она не знала, за какой край долгов хвататься. Долги начинали расти с такой скоростью, что Катя не успевала их погашать. Закрыв за Асланом дверь, она опустила голову на стол и зарыдала в голос над своей судьбой, над своей любовью, над своей жизнью. Затем оглянулась на дверь и с подкосившимися ногами, подошла и закрыла магазин изнутри. Катя прислонилась к стене и, сжав зубами носовой платок, чтобы не было слышно соседям по бизнесу, как ей плохо, продолжала рыдать. Все одним махом навалилось на нее. Нужно было еще поставить памятник умершему мужу, купить новую школьную форму Насте, заплатить за садик Даше и Полине. А теперь еще вставить стекла и починить крышу в магазине. И самое главное, – отдать Вике долг, пока она не умерла.

«Господи, помоги мне!» – кричала Катя, задыхаясь от проблем, обливаясь слезами.

Она проклинала свое нищенское существование. Катя забыла, когда покупала себе новое платье и туфли, когда ела вдоволь мяса, когда брала выходной. Она долгое время ходила в вещах, в которых прилетела еще после землетрясения. Они были заштопаны со всех сторон.

Подруга из Церкви пожалела ее и стала приносить ей обноски селян. Боже, какое это счастье надеть новое шелковое платье «в пол». Зашить дырочку внизу, выстирать, выгладить и счастливой кружиться в нем возле зеркала.

«Ну, ничего, выплачу за дом кредит, буду покупать и себе и детям красивые вещи, водить их в цирк, сама буду ходить в театр, кино», – мечтала Катя до града.

А сейчас стихия нарушила все ее планы. Она наглым образом ворвалась в ее жизнь и смела все на своем пути. Стихия – это страшная вещь. Она не прогнозируется, приходит, когда ей вздумается. Стихия настолько самостоятельна, что не спрашивает ни у кого разрешения, когда ей придти или когда уйти. Только что, пережив землетрясение, и бежав от него подальше, на тебя вдруг обрушивается этот град. Откуда все это берется? Конечно, природа мстит за то, что человек потихоньку ее разрушает. Он постоянно дырявит бедную нашу землю, чтобы найти новое местонахождения нефти. Человек строит дома, взрывая огромные слои каменной горы, чтобы разровнять площадку и увеличить площадь расселения людей. Человек вырубает беспощадно лес, для того, чтобы продать его заграницу, и оттуда же покупать у этой же заграницы хорошую добротную мебель для себя по самой высокой цене. Человек взрывает реку, глуша в ней рыбу и перекрывая это водное пространство вдоль и поперек полностью, засоряя эту когда-то красивую и широкую реку с певучим названием «Волга». А в космос запускают множество спутников и аппаратов с агрегатами, чтобы сбить какой-нибудь метеор, который так вгрызается в землю, что она от удара еще долго не может оправиться и климат во всех концах земли меняется ни на шутку. Когда – то жаркий юг вдруг мерзнет летом, а суровый север начинает задыхаться от жары зимой.

«Да куда же мне бежать от этих проблем», – думала Катя, споласкивая лицо в воде, когда немного успокоилась. Ведь ей даже плакать некогда, нужно зарабатывать деньги. Но тут же подпрыгнула от неожиданности, когда в дверь кто-то постучался.

Катя подошла к двери, нехотя открыла магазин и очень удивилась, – на пороге опять стоял Амиран.

– Что вам еще от меня нужно? Я думала, что мы с вами сегодня уже все выяснили, – строго произнесла Катя.

– Ничего я с тобой не выяснил, – сказал он, обращаясь к ней на «ты» и закрыл дверь на ключ. – Ты почему плачешь?

Амиран посмотрел на Катю и очень расстроился, когда заметил, что она плачет. Он так разволновался за нее, что сразу перешел на «ты», даже не заметив этого. Он подошел к ней вплотную и с такой нежностью посмотрел на нее, что у Кати перехватило дыхание, она быстро вытерла глаза, вздохнула, но ничего не ответила. Она даже не стала грубить ему снова.

– Не переживай, это же стихия, она не спрашивает, когда приходить, – продолжал он успокаивать ее.

Амиран подошел к Кате вплотную, стал вытирать ей слезы, и нежно прижимать ее к себе, затем неожиданно для Кати стал покрывать ее лицо поцелуями.

Катя вообще ничего не успела сообразить. Она задохнулась от нахлынувших чувств. Она так близко чувствовала его теплое дыхание, горячие губы, его древесный парфюм. А губы продолжали обжигать глаза, лицо и страстно слились с нею в долгом сладостном поцелуе.

Катя упиралась руками ему в грудь, пыталась оттолкнуть его, но сил не было. Она была влюблена в него, как школьница. Она жаждала этих поцелуев, этих объятий, она хотела его всего целиком. И ей уже было все равно, что о ней подумает, что скажет Лера, что скажут люди. Кате было даже все равно, чей он. Она знала точно, что он сейчас только ее и больше ни чей.

Вся нерастраченная энергия недолюбившей одинокой женщины вырвалась наружу. Катя отвечала на его поцелуи, ласкала его и дрожащей рукой расстегивала пуговицы на рубашке. Катя как будто сошла с ума от нахлынувшего, ранее не изведанного чувства.

«Неужели я никогда не любила раньше? Что со мною происходит? У меня такого никогда не было», – мелькали в голове навязчивые вопросы, которые догоняли друг друга и затмевали сознание полностью, крича в ней самой: «Это и есть настоящая любовь! Настоящая любовь! Настоящая любовь!».

Голова медленно кружилась, состояние было такое, что она вот-вот упадет в обморок. Сердце пыталось вырваться из его объятий тоже. Оно набирало обороты с такой скоростью, что Кате казалось, что сердцебиение слышно на другом конце города. Не хватало воздуха, когда его горячие губы прикасались к груди, которая, – то поднималась, то опускалась в такт его прикосновениям и сладость растекалась по всему телу. Она первый раз за всю свою маленькую жизнь была счастлива. Она замерла на мгновенье, когда он вошел в нее и в душе заиграл целый симфонический оркестр давно забытых мелодий. Она вскрикнула и обмякла в его руках, поняв, что навсегда принадлежит только ему одному. Катя испугалась этого нового ощущения, когда горячее тепло растекается по всему телу, и она ничего с этим не может поделать.

Она прижалась к нему так сильно, боясь потерять его и видно было, что она не хочет отпускать его никуда. Он растворился в ней. Он стал ее вторым «я». Они слились в одной страсти, в одной мечте, в одном счастье, в одной любви, которая стала их общей навсегда.

Это утро подарило Кате любовь и новую жизнь. Как она устала от всех неприятностей и бед, которые и дня не давали ей вздохнуть свободно. Наконец-то счастье пришло и к ней. Как долго она этого ждала. Она даже не знала, каким бывает счастье. Теперь она точно знает, что это такое! Катя думала, что душа ее давно умерла вместе с бедами. И только сегодня утром Катя поняла, что она жива. Любовь внезапно захватила ее, не дав опомниться, и подарила ей новую жизнь. Боже! Какое счастье любить и быть любимой…

Глава 14

– Катя, ты знаешь, я беременна, – закричала Лера, забегая к ней в магазин после обеда.

Лера обнимала Катю и радостно сообщала ей последние новости, – ты что стоишь, как ошпаренная, ты меня слышишь, я только что из женской консультации, Амиран станет папой. У нас через неделю свадьба, ты будешь у меня дружкой. Ты, наверное, упадешь в обморок, когда увидишь, что он тебе все окна в доме вставил. Это я его попросила. Представляешь, ты только ушла на работу, он тут же нанял рабочих и приказал им все это сделать до обеда. Сказал, что платит двойную цену. Я как увидела это, сразу подумала, что тебе со мною здорово повезло. Видишь, каких мужиков нахожу? Что подруг моих тоже не забывают. Ладно, долго искала я мужа, но наконец-то нашла достойного, ты рада за меня?

Катя смотрела на Леру и ничего не видела. Она понимала одно, что вся ее жизнь закончилась в один момент. Что счастье, которое она сегодня утром ощутила было всего – навсего сном, который закончился во второй половине дня. А как же признания Амирана ей в любви. А как же его откровенные слезы, что он никогда не думал связывать свою жизнь с Лерой. А как же эти честные глаза, которые пожирали ее тело. Боже ж ты мой! Это опять был Денди. Тот самый крючок, который, когда – то привел их вместе с Лерой к бандитам в малину. Амиран нисколько не лучше того красавца, которого тогда подцепила Лера, влюбившись в Денди в ресторане и забыв старого дружка Юру. Вот так точно и Катя забыла свою старую преданную подругу Леру и попалась на тот же грязный крючок. «Боже, как я его ненавижу! Как он мог так подло обмануть меня и Леру», – думала Катя, хватая ртом воздух.

– Ладно тебе, дуреха, ты что от счастья онемела? Радуешься, что проблем стало меньше? – спросила Лера, смеясь. – Или ты мне не веришь? Иди, посмотри, у тебя в доме все окна новые пластиковые стоят.

Катя, молча, кивала головой, ходила по магазину, переставляла ящики с одного места на другое. Лера не успевала крутить головой и следить за очередными действиями своей подруги.

– Да не переживай ты так, отдашь ты ему эти деньги. Я договорилась, частями будешь отдавать, – твердила ничего не видящая подруга.

– Нет, не нужно, я отдам ему все сразу, сегодня же отдам. Я отложила на кредит за дом. Отдам кредит позже.

– Правильно, а то нам на свадьбу деньги очень нужны, сама понимаешь, я ее так долго ждала.

Катя полезла в свою черную кожаную сумочку с множеством замков. Это была такая особая сумка торгашей, куда они клали всю выручку и сбережения. Каждое отделение было для определенных целей. Первая часть со множеством замков для выручки и сдачи, а задний единственный карман, – для долгов.

Катя достала все деньги, не считая, протянула их Лере.

– Отдай ему сейчас же, – тихо произнесла Катя. – Пусть купит красивый свадебный костюм.

– А ты в чем будешь у меня на свадьбе? Нужно что-то новое тебе тоже купить, ты ведь дружка у меня и не должна меня опозорить.

– Нет, я не могу быть дружкой, это плохая примета, я – вдова.

– Подумаешь, вдова, ну ты же теперь не замужем. Да и не будешь никогда, кто тебя с тремя детьми возьмет?

– Хорошо, давай завтра об этом поговорим. Мне сейчас некогда, нужно складывать товар, – сказала Катя и подтолкнула Леру к выходу.

Когда Лера ушла, Катя расстегнула пуговицу на кофте, ей не хватало воздуха, она села на первую попавшуюся коробку и схватилась за голову.

«Какая же я все-таки свинья, нет мне прощенья, подстилка я дешевая одноразовая подстилка», – гнобила себя Катя. – Как ты можешь вообще Лере в глаза смотреть, дрянь! Нет тебе прощения. Мало тебя жизнь побила, нужно еще побольше тебе испытаний подкинуть, чтобы исправилась».

Ее как будто услышали приставы, которые заходили в это время в магазин. Они оглядывали с интересом товар, заглядывали в коробки, открывали ящик прилавка, где была выручка.

– Маловато денег, добрый вечер, а мы с постановлением, вернее с решением суда, ваш дом конфискован. Суд вынес решение не в вашу пользу, – заученно проговорил мужчина лет тридцати пяти.

– Какой суд, какое решение? – удивленно спросила Катя.

– Наш российский, и решение суда российское тоже, странная вы женщина, какой же еще суд может быть? Дело в том, что срок ипотеки истек, а вы ведь не смогли выплатить основной долг вовремя и дом переходит банку.

– А за что я платила кредит каждый месяц? – спросила Катя, задыхаясь.

– Это вы погашали проценты, а основной долг вы не погашали. Вы даже ни разу не погашали кредит вовремя. Вот проценты набежали. А что вы хотите, нужно все делать вовремя. А теперь срок кредита истек. Вы же подписывались в ипотечном договоре. Дом мы уже осмотрели, хорошо, что вы окна вставили пластиковые, мы сможем его теперь быстро продать. Вам только нужно в течение двадцати четырех часов покинуть помещение.

– Как продать? У меня несовершеннолетние дети, их что, тоже на улицу? – закричала Катя.

– Конечно, а куда же еще? Конечно на улицу. Дом вам и вашим детям не принадлежал. Он был собственностью банка, пока вы ипотеку выплачивали. Вот если бы выплатили, тогда он стал бы вашим.

– Скажите, а почему мне банк не разъяснил, сколько я должна была платить за ипотеку в месяц? Они озвучивали мне ту сумму, которую я оплачивала всегда.

– Откуда нам знать, мы слышали, что они практикуют такой метод, специально говорят, что минимальный платеж такой-то, а когда приходит время погашения основного долга, как правило, у людей таких денег нет. Вот они и забирают себе все. Это же коммерческий банк. Он же вам ипотеку давал?

– Да, – опустив голову, произнесла Катя.

– Ну, правильно, у них там своя мафия. Тетки, дядьки, племянницы. Вот увидите, что сейчас ваш дом за бесценок купит какая-нибудь племянница банкира или его подставное лицо. Так всегда бывает. Екатерина Евгеньевна, подписывайте документы, что вы ознакомлены с постановлением суда и в течение двадцати четырех часов освободите чужую жилплощадь, – сказал безразлично пристав.

Это была поголовная практика в городе Михайловске. Все предприниматели хватались за голову, когда им приносили очередную платежку. В эту кредитную кабалу попали почти все соседи-предприниматели, которые торговали рядом с Катей. Сеть игрушечных магазинов закрывалась полностью, и слышно было то в одном месте, то в другом, что у людей хватали по решению суда все: и машины, и квартиры, и магазины. А их отправляли в тюрьмы и в изоляторы. Все их имущество уходило с молотка по мановению палочки толстой неприятной тетки, которая владела денежными кооперативами города. У нее была развита целая сеть таких бандитских точек с наемными штатными работниками, которые скрипя сердцем, затягивали в денежную кабалу всех предпринимателей юга. А те наивные верили в завтрашний день! Какие глупцы! Предприниматели несли им все, что у них было и отдавали под залог. Кооперативы тут же переоформляли все их имущество на своих работников, маленьких незаметных коммерческих тиранов. Лица у вышибал были все как на подбор: круглые, тупые и злые. Один взгляд их чего стоил! Сразу видно, что прописаны они были в колониях строгого режима. Один вид их пугал настолько, что люди отдавали все нажитое без слов, в надежде поправить свои дела и обратно все выкупить. Они наивно полагали, что это им удастся. Некоторых находили тут же неподалеку убитыми. Некоторых вообще не находили. И поток растерянных предпринимателей не уменьшался. Они продолжали лезть в эту долговую яму все глубже и глубже, надеясь на государство, надеясь, что экономика в стране поднимется, рабочие места увеличатся и малый бизнес возродится. Но с каждым днем становилось все хуже и хуже. Предприниматели продолжали кормить банкиров, денежные кооперативы и ломбарды, которые по своей структуре ничем друг от друга не отличались. Они служили темным силам и даже не подозревали об этом. Они не читали, что в Библии написано, что если ты хоть одного человека с праведного пути собьешь, то лучше тебе было бы не родиться, а сразу жернова на шею и утопиться. Но ломбарды за бесценок принимали золото, не считая драгоценных камней; и только ждали, как акулы на охоте, чтобы заемщик, не дай бог, не выкупил это драгоценное барахло. Директора ломбардов уже подсчитывали свой улов и ждали с превеликим удовольствием тот день, когда отправят эти погремушки на якобы так называемые «Торги». А сами прекрасно знали, что скупят эти фамильные драгоценности еще задолго до них. А потом будут носить в ушах и на шее чужой крест, который они взвалили на себя вместе с проблемами того человека, у которого они все отобрали. И вдруг внезапная смерть, либо неизлечимая болезнь отрезвляет их грешные головы, но уже ничего нельзя сделать. Ты уже умер!

Катя, не до конца понимая, что происходит, даже не видела, как расписывалась у приставов в документе, как закрыла магазин, как шла домой, как села с детьми в поезд и как уехала в Санкт-Петербург.

Глава 15

Питер встретил Катю веселым солнечным днем. Солнце сияло так радостно, будто радовалось приезду Кати вновь. Питер любил Катю по-настоящему, она это чувствовала. Она посмотрела на низкое бирюзово-фиолетовое небо и почувствовала, что оно обнимает ее очень нежно и так стало на душе спокойно, как будто Катя всю жизнь жила в этом городе. Но Катя приехала в этот город в третий раз. «Ничего Бог любит Троицу!», – подумала Катя и подтянула на плечо сумку. Катя знала, что этот город с живой энергетикой и принимает только хороших людей теплой погодой. А пасмурной старается проверить тех, кому ни совсем доверяет. Вот если человек под дождем и в шквальном ветре идет и радуется, что он в Питере, то значит прошел проверку городом. А вот если заскулил, то город его быстро погонит, и никогда не будет и впредь встречать хорошей погодой.

Катя еще раз посмотрела на питерское небо и вздохнула. Такое небо Катя никогда раньше не видела. Оно было разноцветным и чистым, в контрасте с темной грязной землей, которая притягивала человека, придавливая тяжестью проблем до тех пор, пока он с нею навсегда не сливался.

«Из земли мы вышли, в землю уйдем», – думала про себя Катя, глядя себе под ноги. – Но мне туда нельзя пока, у меня дети. Мне нужно только одно. Мне нужно найти работу и жилье».

Дети сидели на мамином чемодане и ели довольные питерское мороженое. Они тоже, как и мама смотрели на небо.

– Ма, а что ты там ищешь? – спросила Даша.

Катя посмотрела на девочек, улыбнулась, подошла к Полине, вытерла платочком запачканный ротик.

– Я смотрю на красивое небо. Видите оно так близко к нам. Значит с нами рядом Бог, и Он нас видит. Так что ведите себя хорошо.

– А я всегда себя хорошо веду, – уверенно произнесла Даша.

– И я тоже, – тут же подхватила Полина.

Настя как старшая прикрикнула на них и подошла к маме, обняла ее.

– Ма, если что, можешь на меня рассчитывать. Я подрабатывать уже смогу. Я же большая. Если что то и вокал смогу преподавать, и танцы. Давай откроем с тобой школу танцев!

Катя прижала к себе старшую дочку, вытерла набежавшую слезу.

– Настя, спасибо большое за поддержку. Я бы без тебя одна никогда бы не справилась. Ты не переживай, у нас все здесь будет хорошо. Видишь, как нас Питер встречает. Конечно, мы откроем с тобой школу танцев.

Но Катя знала, что это несбыточная мечта, потому что нужно арендовать помещение, получить лицензию и, конечно, иметь питерскую прописку. И на все это нужны были деньги.

На первое время деньги у Кати были. Она сняла с книжки все до копеечки и продумала все до мелочей.

«Я снова пойду на рынок. У меня есть опыт продаж, устроюсь и сниму комнату в общежитии», – твердила она себе.

Она договорилась с одной женщиной, которая раздавала буклеты, что снимет комнату в общежитии за сто пятьдесят рублей в месяц. Предложение было очень выгодное. Это всего четыре тысячи пятьсот рублей в месяц. Но когда она пришла в общежитие, то увидела, что эти деньги всего за одну койку, остальные кровати занимали женщины – узбечки, мужчины, которые приехали в Санкт-Петербург на заработки. Все эти люди держали под головой свои вещи, чтобы их никто не украл. Кухня была общая, ванная комната тоже. Кровати стояли железные двухъярусные и ужасно скрипели. Запах был такой зловонный от пота, мочи и другой антисанитарийной грязи. Та женщина, что раздавала буклеты, расписывала совсем другую картинку этого жилья.

В комнату зашла комендант. Она строго посмотрела на Катю, на ее детей. И заорала, что было сил, чтобы Катя с этими детьми убиралась на улицу, потому что она за ними по десять раз полы мыть не будет. Да и горшков для таких маленьких детей у нее нет. А кухня закрывается ровно в одиннадцать часов. В комнате есть нельзя. Мыться только с пяти утра до семи утра.

Катя поняла, что не все так замечательно, как она себе нарисовала. Она смотрела на злого коменданта глазами полными слез. Катя так растерялась, что не могла уже ни о чем думать. Она лишь хотела попросить коменданта оставить ее и девочек только до утра. А утром она обязательно что-нибудь придумает.

– Ладно, у меня тут есть одна комната, – смягчилась комендант, глядя на плачущую Катю, – так сказать комната матери и ребенка, – рассмеялась она вдогонку своей шутке, – бери детей, вещи и шагом марш за мной. Но там ты будешь платить мне триста рублей в сутки, согласна?

– Я на все согласна, – отрешенно проговорила Катя и, всхлипывая, поспешила за комендантшей, держа Полину на руках. Настя катила чемодан вместе с Дашей и еле поспевала за мамой.

Комната была очень маленькая. Но стояло не десять кроватей, как в предыдущей, а всего пять и в центре находился круглый стол, за которым сидели две девушки-узбечки и трое человек детей.

Даша с Полиной забегали по комнате, как будто были рады тому, что снова будут жить в новом месте. Они так привыкли скитаться с мамой по квартирам после землетрясения и думали, что частые переезды в порядке вещей. Они были уверенны, что в жизни так и должно быть.

– Мамочка, здесь как в садике детей очень много. Нам нравится, – кричали они.

Одна Настенька была повзрослее и давно мечтала о своей собственной комнате, которая у нее только что появилась в новом доме и тут же ее отобрал банк. Единственное, что ее утешало, что новый город, в котором они будут жить, ей очень нравился. Она давно мечтала переехать жить с мамой в Питер. У нее тоже была любовь к этому городу с первого взгляда. И Настя спокойно приняла новые изменения в их жизни.

Узбечки смотрели на Катю с детьми с интересом. Им нравилось, что дети играют вместе. Они стали доставать из сумок у кого, что есть и накрывать на стол. Катя сидела в сторонке, у нее ничего не было. Она так быстро собралась и уехала, что только остатки колбасы после поезда у нее были и хлеб.

Катя на вокзале зашла в столовую и покормила детей, сама почти ничего не ела. Ей жить не хотелось, ни то, чтобы есть. Узбечки оказались довольно дружелюбные. Они пригласили Катю к столу и стали у нее расспрашивать, откуда она приехала в Питер. Катя ничего не хотела говорить. Она взяла ноутбук, включила его, показала им фотографии землетрясения и, молча, отвернулась к окну.

Одна из Узбечек подошла к ней, обняла ее и сказала: «Ты не переживай, мы все здесь собрались не от хорошей жизни, так что давай дружить, меня Зуля зовут, а тебя как?»

– Меня Катя. Я не знаю, что дальше делать? Как жить? Вы пока меня, пожалуйста, не трогайте.

Катя вздохнула, посмотрела на фотографии землетрясения, о чем-то задумалась, подсела к ноутбуку поближе и стала набирать текст объявления:

«Даю уроки английского языка по скайпу, недорого. Звоните по телефону… Катя напечатала номер своего сотового телефона и нажала, – «отправить».

– Ну все, теперь я, кажется, знаю, что делать, – уверенно произнесла Катя. – Как это я не знаю, что делать? Я знаю, работать мне по-другому с детьми не удастся, а город большой, может быть, я наберу себе учеников.

– А ты что учительница английского языка? – спросила Зуля, улыбнувшись.

– Да, только давно не практиковала, немного боюсь.

– Не переживай, представь, что ты на уроке в школе. А мы твои ученики. Давай вспоминай.

Катя поднялась, взяла в руки старую кухонную доску, поднесла ее к девушкам и сказала: «Учимся на ассоциациях, – «It’s a kitchen Board».

Узбечки одновременно повторяли за Катей, дружно выговаривая это английское слово. Им нравилось эта игра. Дети подхватывали за взрослыми это слово и кричали: «It’s a kitchen Board» – это кухонная доска! Всем нравилось общее веселье. Они выучили все предметы, которые их окружали. Затем компьютер плямкнул, сообщив Кате, что один ученик уже есть. Катя назначила ему время, договорилась о цене и записала первого ученика к себе в блокнот.

– Ничего себе, мы тут работу не можем найти неделю, а она с завтрашнего дня уже работает, – засмеялась Зуля. – Может, ты и мне работу найдешь?

– Уже нашла, – сказала Катя уверенно. – Хочешь, будешь воспитательницей работать у наших детей. А мы тебе за это платить будем. Только в обязанности воспитателя будет входить еще, – готовить детям каши, пока мы работать будем, договорились?

Зуля довольная подсела к Кате, посмотрела на нее, прикинула в уме свои будущие обязанности и с радостью согласилась. Другие узбечки поддержали Катю полностью и с радостью решили, что спокойно пойдут завтра на любую работу.

Конечно, когда в твоем любимом городе, где всю жизнь жили твои предки, нет работы вообще. Но жить нужно, да и старикам нужно помочь деньгами. Вот семьи целыми поколениями уезжали на заработки в большие города. Питер потихоньку превратился в этакий восточный базар. Везде сновали восточной национальности маршруточники. Они так быстро ездили по улицам Санкт-Петербурга, что пассажиры вылетали на остановках почти на ходу. Работы было предостаточно для всех. И для их жен тоже. Вот и перебирались они сюда жить целыми узбекскими семьями. Везде висели объявления, что требуются на работу продавцы, уборщицы, официантки и, конечно, кондукторы.

Люди разных национальностей приезжали в Питер кто откуда. Кого муж, прожив с женой, тридцать лет, неожиданно бросал на произвол судьбы, а сам шел воспитывать чужих детей, помогая им подняться с колен. Кто сам не выдерживал самодурства мужа, после того, как дети подрастали, бросал все нажитое и мчался на новое место жительства и, конечно, искал работу. Кто, потеряв кормильца, как Зуля вынужден был ехать в большой город, чтобы прокормить детей и старенькую маму, оставшуюся дома с младшей сестренкой.

А некоторые, не найдя работы в своем провинциальном городке, уезжали вдвоем с подружкой и снимали комнату на двоих, чтобы экономнее было. Все приезжали в большой город, чтобы выжить и помочь выжить близким. Они работали без выходных, без перерыва на обед, только чтоб побольше заработать. Сами ничего почти не ели, штопали оставшиеся вещи. А сэкономленные деньги отправляли своим престарелым родителям, которые нуждались в медицинском уходе.

Всем было нелегко выживать в этих условиях. Одно успокаивало, – что работы в Питере было полно. Но иногда и те заработанные крохи им не выдавали. Попадались и такие лживые начальники. Но все как-то пытались приспособиться к этим экономическим условиям в затянувшемся кризисе, всем хотелось выжить.

Катя понимала, что у нее будет расписан каждый час. Ей нужно заработать много денег, чтобы как-то вновь стать на ноги. Она знала, что у нее все получится. Она не переживала о том, что дети будут оставлены без присмотра. Задатки воспитателя в Зуле она увидела сразу, потому что та умело заставила детей сесть за стол и съесть все, что она им положила. У Зули самой было двое детей и Катины трое ее нисколько не напугали. А вместе с ребенком еще одной узбечки детский сад у Зули насчитывал шесть детей.

Кровати в комнате тоже были двухъярусными. Детям очень нравились эти кровати. Они сразу распределили, кто, где спит. Ванная и туалет были в конце коридора. Висел список почасового посещения душевых. Катя быстро ознакомилась с новым местом проживания. Она записалась в душ на восемь часов вечера, быстро искупала детей, уложила их спать и засела за учебники, набрасывая собственный метод преподавания. Распределила знания по уровням: начинающий, средний, высокий. Разбила темы каждодневных занятий по собственной программе: «Быт», «Работа», «Развлечения», «Болезни», «Искусство», «Отдых», «Взаимоотношения», «Негатив», «Положительные эмоции».

«Вот из чего состоит, оказывается жизнь!» – подумала Катя. – . А я думала, только из проблем, я, кажется, забыла добавить тему: «Любовь». Хотя не хочу про нее вспоминать даже по-английски».

Она подошла к окну, небо было все-такое же красивое, белые ночи обнимали Питер. Старинные дома с потрескавшимися крышами виднелись на горизонте. Комната Кати была на седьмом этаже, и весь ночной город был у нее на ладони. Опять это волшебное питерское небо, которое менялось каждую минуту, превращаясь из ярко – красного в темно-фиолетовое, с алым горящим горизонтом.

«Там Запад, – думала Катя, – значит, мне нужно молиться в обратную сторону, – на восток. Спасибо тебе, Господи, что не оставил, что сразу дал работу», – подумала Катя, распределяя пятерых учеников на завтрашний день.

Катя посмотрела в инете, что индивидуальный академический урок английского языка стоит две тысячи рублей. Она решила на первый раз взять по полторы тысячи. Если все у нее получится, то Катя сможет заработать завтра – восемь тысяч рублей.

«Это неплохой результат. Ну что считать еще не заработанные деньги? Вот это точно плохой результат, – думала Катя, укладываясь спать рядом с Полиной. – Завтра постараюсь понравиться своим ученикам, нужно, чтобы они потом делали мне рекламу, что я хороший учитель», – размышляла Катя засыпая.

То, что Катя в университете была лучшей из студенток, это знал каждый профессор. У нее было врожденное чувство языка. Она в совершенстве владела тремя языками: английским, испанским и немецким. Трудно было освоить первый, а два остальных ей дались легко. Она любила читать на оригинальном языке автора и знала, что лучше переводчика, чем голова писателя не может быть. Она любила смотреть фильмы на различных языках, слушать песни и размышлять на иностранных языках, чтобы не забыть их. Только в маленьком провинциальном городке Михайловске, учителей английского языка было больше, чем учеников и Катя была вынуждена работать на рынке. А здесь в огромном городе Катя даже не ожидала, что будет столько желающих.

Ученики прибавлялись каждый день, сарафанное радио быстро разносило рекламу о таланте преподавателя, который творит чудеса. Она звонила своим ученикам по вечерам, болтая с ними на разные темы перед сном. Это была своего рода фишка, которой она закрепляла пройденный за урок новый материал. Советовала смотреть тот или иной фильм на английском языке без субтитров. Сначала рекомендовала посмотреть знакомые с детства комедии, затем совершенно неизвестные фильмы и всегда обсуждала с учениками тот или другой фильм, проверяя, – выполняют они ее задания или нет.

На каждого ученика она вела досье. Чего достиг, что у него хромает, и какой метод нужно применить, чтобы достичь наилучшего результата. Она доходчиво объясняла азы языка. У многих хромала грамматика, и у нее был особый конек, который она применяла, объясняя то или иное время.

Катя знала, что люди стесняются говорить по-английски, только из-за того, что не знают, в каком времени применить тот или иной глагол. Хотя нет ничего проще, как определить это совершенное время или простое прошедшее. Катя смеялась, когда видела, что люди путаются в таких элементарных вещах, но она успокаивала себя тем, что сама бездарь и не может правильно объяснить ученикам доходчиво, в каком времени нужно говорить. Катя старалась отработать свою новую методику на Зуле.

– Ну ты поняла? – спрашивала Катя у Зули.

– Да, все поняла, – отвечала она уверенно и старалась выучить английский язык побыстрее, чтобы зарабатывать, как Катя.

У Зули даже была мечта заочно поступить в институт иностранных языков. Так ей нравилось наблюдать, как работает Катя.

Они отодвинули шкаф в центр комнаты, отделив угол для Катиного репетиторства. На заднюю стенку шкафа прилепили карту Мира для создания соответствующей обстановки. На этот шкаф так же повесили приобретенную в канцелярии переносную ученическую доску вместе с цветными мелками. Даже выделили ей тряпку, разорвав Зулин старый халат. И, конечно, выделили Кате стол, на котором стоял компьютер. Настоящий учебный класс смотрелся в маленький глазок видеокамеры, вмонтированный в Катин компьютер, и выглядел очень убедительно. Слава Богу, во всем здании был проведен интернет, век скоростей и новейших технологий, которые забирали душу еще не начинавшего ходить ребенка. Дети говорить не умели, а уже нажимали на мышь компьютера, играя в свои детские игры.

Катя старалась не приучать девочек к этой заразе. Она говорила им, что это всего-навсего помощник в маминой работе и больше ничего. Но заходя в комнату к соседям-мальчишкам, Полина заглядывала за спины ребят с открытым ртом, смотрела, как этим маминым помощником убивались страшные монстры и красиво прыгали девицы с оружием в руках, задирая высоко ноги.

– Мама, а почему помощник в работе еще и дерется у Петьки Мамонтова в комнате? – спрашивала Полина.

– Так Петька тунеядец, не хочет ни работать, ни учиться. Лень его обняла крепко-крепко и не хочет отпускать, вот он с этими рогатыми, которые денег ему не дают, а здоровье забирают, заигрался. Спроси у него, дает ему компьютер денег?

– Нет, наоборот, он просит у мамы денег на какую-то игру все время, – поддержала маму Даша.

– А зачем вы к нему ходите? У вас же такие красивые куклы есть, книги с картинками, – говорила Катя, обнимая дочерей.

– Куклы эти нам папа прислал со своей командировки, – говорила Даша уверенно. – А книги ты нам купила. Мама, а когда папа к нам приедет?

– Как денег заработает много, так и приедет, – успокаивала Дашу Катя.

– А я хочу папу Амирана, – требовала Полина, топая ножкой. – Он красивый!

Катя грустно посмотрела на Полину и вспомнила карие глаза мужчины, которого безгранично любила. Она и сбежала только потому, что не хотела мешать ему и своей лучшей подруге. Она не смогла больше смотреть ей в глаза. В Питере старалась не думать о них вовсе, загрузила себя работой и падала замертво, едва касаясь подушки.

Ночами Катя еще подрабатывала уборщицей. Она ходила мыть по ночам магазины, которые назывались: «24 часа». Благо магазины находились в ее же районе. Ей не приходилось ждать, пока мосты разведут. Но она всегда, возвращаясь с работы, долго смотрела на старинные дома в подсветке зеленых, розовых и красных огней, которые отражались в Неве, освещая другой берег. А мосты! Это неописуемое зрелище! Яркие иллюминации украшающие мосты медленно тянулись к небу, освещая собой путь в далекое светлое будущее, о котором Катя не переставала мечтать. Глотнув свежего воздуха, Катя бежала домой счастливая и отдохнувшая. А ложась спать, перед глазами всплывал город Михайловск, дом, который отобрали, магазин «Красотка», Лера и, конечно, любовь всей ее жизни – Амиран.

Катя отгоняла прочь эту свою неразделенную любовь и думала: «Пусть будут счастливы, у них, наверное, ребенок уже родился?». Конечно, отогнать от себя любовь всей своей жизни непросто. Закрываешь глаза и в мельчайших подробностях снова прокручиваешь первый день знакомства, каждый взгляд, каждое слово, каждый жест. И все время ищешь оправдание своей любви. И находишь, как ни странно, а затем вновь начинаешь в мельчайших подробностях прокручивать первый день знакомства, каждый взгляд, каждое слово, каждый жест…

Глава 16

А в городе Михайловске продолжали отбирать у предпринимателей магазины, дома, купленные в ипотеку. «Пришлые» не знали, куда бежать из очередного ада, они все с интересом спрашивали друг у друга, куда подевалась Катя? Никто ничего про нее не знал.

– Может быть, она уехала к себе в Армению, там немного все утихло, – шептались все. – На Украину не должна была уехать, там тоже никак не поделят лакомые куски. В Прибалтику вообще не сунуться, там нас всегда ненавидели. Куда ж нам «пришлым» бежать?

– Я слышала, что Катя уехала в Испанию, – неожиданно заявила Лера. – Она в совершенстве знает язык и всегда мечтала там жить.

Все удивленно пожимали плечами, но Лере почему-то верили, ведь знали, что она самая близкая Катина подруга.

– И что ж там у нее в Испании?

– Квартиру получила в ипотеку на сорок лет. Трехкомнатную меблированную на берегу океана.

– Надо же, вот это она правильно сделала, нужно о дочках думать, а что здесь, здесь будущего нет, – хвалили Катю земляки.

Лера ухмылялась и шла к Маше узнавать последние новости про Катю. Они договорились никому не рассказывать о ней. Маша как всегда читала Катины письма вслух, с гордостью замечала, что скоро Катька разбогатеет и купит себе квартиру в Питере.

– Как же разбогатеет, где такое видано, чтобы в нашей стране честно заработанные деньги смогли кого-то осчастливить?! – возражала Лера, поглаживая свой живот. Она была уже на седьмом месяце беременности и вот-вот должна была родить.

– Лера, а я в следующем месяце беру отпуск и мчусь к Кате, – радостно сообщила Маша.

– Везет тебе, а я как рожу, тоже к ней поеду, – мечтательно произнесла Лера.

Но она не знала, что Катя тоже на седьмом месяце беременности. Она все так же проводила уроки английского, но уже в своей собственной комнате в коммуналке, которую купила. Катя зарабатывала в месяц по четыреста тысяч рублей. Она, наконец-то, была со своим собственным жильем. Зуля тоже жила вместе с ней и занималась воспитанием своих и ее детей. Была помощницей во всех делах. Когда Маша приехала к Кате, то очень удивилась, увидев ее беременной.

– А когда ты успела? – спросила Маша удивленно.

– Сразу по приезду в Питер влюбилась без памяти и бросилась ему на шею еще в поезде, – шутила Катя.

– Да не ври ты, – смеялась Маша. – Рассказывай, кто он? Один из твоих учеников, наверное?

– Ты угадала, – отводила взгляд Катя. – По скайпу я и забеременела. Лучше расскажи, Лера еще не родила?

– Нет, у нее только семь месяцев срок.

– Да, я забыла, – сказала Катя, обнимая подругу.

Про Амирана она старалась вообще не спрашивать.

Маша радовалась детям Кати, как своим, она их обнимала, щекотала и всячески выражала свою к ним любовь. Дети тоже были рады приезду тети Маши. Они гуляли по Питеру все вместе, ходили в Михайловский парк, слушали уличных музыкантов. Дети бегали по дорожкам, догоняли друг друга, шутили, рассказывали о достопримечательностях города и выглядели настоящими питерскими детьми. Время быстро летело. Уже прошло почти пять лет после смерти Катиного мужа. Но он почему-то постоянно ей снился и просил, чтобы она о нем молилась. Катя не знала, что в таком случае делать. Она исповедовалась и попросила совета у своего духовника, отца Иоанна. Это был высокий немного сутуловатый мужчина, с очень умными глазами, которые пронизывали тебя насквозь, Катя почему-то, когда пришла исповедоваться именно к нему подошла с тетрадным листком бумаги, исписанным мелким почерком ее грехов. Отец Иаонн очень близко поднес эту генеральную исповедь к глазам и стал читать все, что с нею произошло, – с семилетнего возраста по сей день. Он внимательно вчитывался в неразборчивый почерк.

Катя хотела помочь ему, она предложила сама все это прочесть. Отец Иоанн повернулся к ней, строго на нее глянул и произнес: «Постыдись!». Катя не знала, как к этому отнестись. Ей было неудобно выковыривать из себя все те мерзости, что она совершила за такую короткую свою мирскую жизнь, но она знала, что открывает свое сердце не отцу Иоанну, а Богу, который незримо стоит рядом с ними. Катя вздохнула и опустила голову. Но отец Иоанн все прочел, разорвал лист грехов, затем внимательно на нее посмотрел и сказал: «Каждый день ты должна читать покаянный молебен Господу Богу, больше тебя ничто не спасет».

Катя сама понимала, какой это грех переспать с женихом подруги, она знала, что он называется, – прелюбодеянием, но ничего не могла с собой сделать, она не могла освободиться от мыслей и воспоминаний. Она помнила даже запахи, которые исходили от Амирана. Она помнила его руки, его тело, его глаза и горячие губы, которыми он ласкал ее. Она в сотый раз в мельчайших подробностях вспоминала тот день, когда впервые увидела его. Как он на нее посмотрел, что сказал, что сделал. Она вспоминала, как он спасал ее от града, как нежно прикасался к ней с этим йодом, обрабатывая рану, как танцевал с нею. Эти воспоминания мучили Катю. Каждую секунду она думала только о нем. Но ведь она старалась не подпускать его к себе. Ведь выгоняла его со двора, когда он пришел вставлять окна. Ведь грубила ему в магазине, когда он приходил без Леры. Но в тот ужасный день она не смогла защитить себя от него. Она снова и снова оправдывала его. Вспоминала, как он любил ее. Как она впервые почувствовала это новое неизведанное чувство. Она не могла на него злиться. Она во всем винила только себя и очень переживала, как она будет смотреть в глаза любимой подруге Лере.

«Господи, это невыносимо!» – думала Катя. – Но Бог мне подарил частицу этой любви, – моего будущего ребенка и я никогда не открою ни Амирану ни Лере, чей это ребенок. Это мой ребенок. Это ребенок моей неразделенной любви.

Катя не знала, кто будет, мальчик или девочка. Ей было все равно, лишь бы родной человечек рядом. Она сказала, что будет любить этого маленького Амиранчика очень сильно, имя даст ему обязательно грузинское. «Чтобы он знал, что его отец грузинский князь», – смеялась Катя про себя. И какая разница, какой нации человек. Ведь мы все от одних предков: от Адама и Евы. И какая разница, какой веры придерживаешься, ведь Бог един. И какая разница, мальчик у тебя родится или девочка. Это ведь твой ребенок. Это как две твои руки, одна правая, другая левая.

Катя шла с Машей под руку по Летнему саду, показывала ей красивые фонтаны и аккуратно подстриженные кустарники, в которых дети прятались друг от друга. Маша приехала в гости к Кате со своими детьми. Она рассказывала ей, что ее мужа Сашу, бывшего мэра города Михайловска, скоро выпустят из тюрьмы, что он и там, – в почете и в уважении. Его назначили начальником тюремного ботанического сада. Он в маленьком саду навел порядок, оздоровил больные деревья, выкорчевывал умершие, завел птичек и сделал для себя Рай на Земле. Он смирился с той обидой, которая у него осталась на жителей города Михайловска. Он никогда не думал, что они так быстро предадут его, но знал точно, что они очень часто будут его вспоминать и ждать его возвращения, потому что новый руководитель оградился от них огромной металлической вертушкой и поставил охранять эту вертушку людей в военной форме. Вот так он любил город и его жителей.

Он демонстративно забирал выделенные когда-то земли под постройку детского сада и школы и на всех телевизионных передачах требовал, чтобы его показывали крупным планом, чтобы народ знал нынешнего мэра в лицо.

А то не дай Бог, не поздоровается. И во всеуслышание, хозяин стройки перед камерами передавал земли в пользование города Михайловска, так сказать в дар или во временное пользование, убеждая народ, что детский сад им не нужен. Они узнали из новостей, что их дети не будут ходить в школу и в детский сад рядом с домом, потому что эти земли необходимы дяде, который оградился от них вертушкой.

Катя вздыхала, обнимала свою подругу и успокаивала ее, говоря, что Бог очень любит ее мужа. Он дал ему в тюрьме руководить Раем на Земле.

Маша засмеялась, помахала головой в знак согласия и сказала, что она обязательно передаст эти слова мужу, когда поедет к нему на свидание.

На самом деле человек всегда недоволен тем, что имеет. Так какая разница, что у тебя в душе, если ты всем недоволен? Даже в красивом замке ты будешь несчастлив, потому что и там найдешь, – чему огорчаться. Вот и таскаешь свое бренное тело то в отпуск, то на работу, то в тюрьму и всегда в душе у тебя одно и то же недовольство. Ты не понимаешь, что недоволен ты только собой. Постарайся хотя бы немного себя полюбить. Постарайся и в минусах находить плюсы. Постарайся даже на земле создать вокруг себя Рай. Конечно, может показаться, что это все так сложно. А на самом деле проще простого. Ты встань рано утром, потянись в постели и порадуйся тому, что живой. А раз живой, значит уже хорошо. Есть время на покаяние. И ты успеешь сделать доброе дело, хотя бы успеешь помочь одному человеку, кроме себя. Если бы каждый человек знал, что его предназначение на земле – это осчастливить всех, кто рядом. Кого добрым словом. Кого добрым взглядом. Кого – делом! И главное при этом никому не врать. Но это так трудно. И мы начинаем извращаться, кто как может. А зачем? Враньем мы не сделаем никого счастливым. И самое главное, – себя не сделаем. И принимать нужно все, что с тобою происходит с радостью и благодарностью. И тогда ты будешь самым счастливым человеком на земле. У тебя в душе будет покой. А это и есть твой Рай на Земле.

Вот эту сторону жизни и обсуждали в Михайловском парке две лучшие подруги – Катя и Маша, вспоминая город Михайловск, его жителей и проблемы, которые у каждого оказываются в душе.

Погостив у Кати с недельку, Маша засобиралась домой, поделилась своими сомнениями насчет Леры. Она рассказала Кате, что та врет всем в городе, что Катя уехала жить в Испанию. Только никто не знает, зачем это ей нужно. Маша пообещала Кате, что она и дальше никому не будет говорить, что Катя живет в Питере и ждет ребенка, даже Лере.

Глава 17

Однажды в квартире у Кати раздался телефонный звонок, мужской голос произнес в трубку: «Ну что, тварь, ты еще жива, почему не молишься о муже, как он тебя просил?».

Катя шарахнулась от трубки телефона, сердце сильно застучало, виски сдавило сильной болью. Она не поняла, что это был за звонок и кому он предназначался.

«Неужели, опять кредиторы мужа меня нашли?» – испуганно подумала она.

Катя не могла найти себе места, она так разволновалась, что попала с угрозой выкидыша на сохранение в роддом. Благо у нее была Зуля, подруга и верная помощница. Зуля не отходила от детей ни на шаг. Она была прирожденным педагогом и училась в педучилище заочно. Кате становилось все труднее заниматься репетиторством, мешал живот и постоянные приступы токсикоза. Она понимала, что нужно искать другой источник дохода.

Катя нашла издательство и устроилась внештатным переводчиком. Она переводила художественную литературу. Работа ей очень нравилась. Платили хорошо, удивлялись, что быстро делает свою работу. Сотрудники, которые работали в штате, ругали ее, что она сбивает им норму. Они советовали ей халтурить. Но у нее была такая скорость перевода и умение работать с компьютером, что она помогала сотрудникам переводить их тексты тоже.

На жизнь хватало, но не на большее. Ведь пятерых детей Катиных и Зулиных нужно было одеть и накормить. О себе уже речи не шло. Зуля ругала Катю, что она мало ест, а ведь ей нужно было есть за двоих. Скоро у них будет новый член их дружного коллектива.

Комната в коммуналке находилась в старом доме возле Нарвских Ворот. Зуля с детьми гуляла в любимом английском парке. Они любили брать плед, набирали в корзину разных вкусностей и устраивали пикники на берегу небольшого прудика, который был волшебным от того, что отражал красивые зеленые деревья в воде. Дети любили слушать сказку, – про сестричку Аленушку и братца Иванушку и всегда представляли, что действие сказки происходит именно возле этого пруда.

Зуля лежала на клетчатом пледе и смотрела в голубое небо. Она всегда знала, что вся земля состоит из такого же неба, ей кто-то про это рассказывал. Только Создатель скатал это небо, как снежный ком и сделал из него землю. Наполнил ее воздухом, посадил деревья и кустарники, пустил всякую живность, а потом сделал человека по своему подобию и дал ему свободу. Лучше бы он эту свободу ему не давал. Иначе столько бы зла не было на земле.

«Человек не справился с этой свободой, потерялся и возгордился, слушая «рогатых», которые в уши ласково ему пели, что делать, точно так же как когда-то мужу Кати», – думала Зуля.

Зуля осталась тоже вдовой после смерти своего мужа, с двумя детьми на руках. Жить нужно было, работы на малой Родине для нее не было. Она подалась в большой город. А дома осталась еще младшая сестренка и старая мама. Зуля регулярно посылала им деньги. Когда Катя купила комнату в коммуналке, то Зуля смогла отсылать денег побольше. Образования у нее не было никакого. Работу в Питере, кроме посудомойщицы, она не могла получить, и очень вовремя познакомилась с Катей, которая стала ей, как сестра.

– Настя, не трогай Полину. Хватит ее воспитывать! – ругалась Зуля. – Ты лучше ее научи пеленать куклу, скоро нам всем предстоит нянчиться с новым петербуржцем.

– А я не буду его нянчить! – запротестовала Полина.

Она привыкла, что все внимание должно принадлежать ей. Средняя сестра Даша подросла и эстафету своего упрямства передала Полине. Теперь Даша была самым спокойным ребенком в семье. Она всегда, молча, рисовала свои пейзажи, – красивые деревья, которые отражались на воде и любимые питерские облака: красивые и легкие, как пушинки.

– Тетя Зуля, смотри, что у меня получилось? – радовалась она, показывая свои творенья.

– Да, очень-очень красиво! – улыбалась Зуля.

– А я шампиньоны нашла! – кричала Настя, подбегая и показывая свою находку Зуле. – Сейчас насобираем на суп!

– Отлично, добытчица ты наша, кормилица, – хвалила ее Зуля.

Дети бежали за Настей и хотели побольше насобирать грибов тоже. Зуля поднялась и собралась идти вслед за ними. Но к ней подошел странного вида высокий мужчина. У него постоянно бегали глаза. Он посмотрел на Зулю и спросил:

– Это все ваши дети?

– Да, все мои! – уверенно ответила Зуля. – А вам что до этого? Сейчас мы папу позовем, он вам быстро это подтвердит, – соврала девушка.

Высокий мужчина посмотрел на нее зло, спрятался за деревом и еще долго наблюдал за Зулей и детьми. Он был очень осторожен, и Зуля не заметила, что этот странный тип проследил за нею до самого дома, когда она возвращалась с детьми из парка.

Неприятное чувство от столкновения с незнакомцем сопровождало Зулю весь оставшийся день.

«Кого-то он мне напоминает», – все время думала Зуля.

– Зураб, – обратилась она к сыну. – Ты, пожалуйста, на правах единственного мужчины помогай мне следить за младшими детьми, – попросила его Зуля.

Она объяснила ему, чтобы никто из них не разговаривал с незнакомыми людьми, а тем более, никуда с ними не ходили. Она поставила Зураба директором этого детского сада. Сказала, что она будет воспитательницей, а он – директором.

Зураб был ровесником Насти. Они вместе ходили в школу, водили детей в детский сад. Ася, младшая дочь Зули училась в одном классе с Дашей. Они вообще считались сестрами. Вместе ходили в художественную школу, вместе гуляли. В общем, были «не разлей вода». А Зуля устроилась работать в детский сад нянечкой, пока училась в педучилище. На этом настояла Катя.

Когда Зуля пришла в роддом навестить Катю, она старалась не расстраивать ее и ничего не рассказала о странном мужчине, который приставал к ней с навязчивыми вопросами по поводу – чьи это дети?

Она радовалась, что Кате стало лучше, что скоро ее выпишут домой, что угроза выкидыша миновала. Но в то же время она попросила медсестру присматривать за Катей и угостила ее баночкой настоящего гранатового сока. Медсестра пообещала присмотреть за будущей мамашей.

– Особенно не пускайте к ней никого из мужчин. Ей кто-то звонил и угрожал, – поделилась своими волнениями с медсестрой Зуля.

Конечно, когда что-то плохое надвигается на семью, то мужчина просто необходим, как защитник и как друг. Вот тогда мы понимаем, что нечего лезть поперек батьки, это не просто народная мудрость, это факт из жизни. Как бы мы не думали, что женщина всегда сможет обойтись без мужчины, что от них только одни неприятности, мы всегда знаем, что без мужчин мы не справимся. И когда эти самые неприятности приходят на самом деле, мы неожиданно для себя понимаем, что мужчина нам очень нужен. И тогда мы начинаем вспоминать, отчего получилось так, что не оказалось мужчины в нужный момент.

А все очень просто. Женщина взваливает на себя все проблемы и уже забывает, что она нежное создание и должна быть украшением в отношениях. И не должна от безысходности превращаться в мужеподобного добытчика денег. От такой женщины всегда бегут мужчины подальше. Боясь, что своим авторитетом такая женщина просто может раздавить.

А мужчине всегда хочется быть главным. Ведь он по праву заслужил это. Ведь мужчину Бог создал первым. А женщины это забыли и давай лезть вперед, чтобы он смог спрятаться за ее теперь уже широкой спиной. Она забыла, что у нее в руках оружие намного сильнее. Это ее доброта.

«Ласковая телятка двух маток сосет», – вот истинная правда. Женщина своей добротой так красива, что мужчина никогда не позволит ей таскать тяжести.

Ведь не может добрая женщина быть ломовой лошадью. Добрая женщина – это нежное существо, так думают мужчины и ей нужно обязательно помочь. Она сама не справится. Она же такая беспомощная, нежная, добрая.

А как только беспомощная женщина начинает орать на своего мужа, так он сразу видит, что перед ним стоит монстр, который все может и мешок на чердак закинуть и колесо в машине поменять и денег заработать побольше, чем он сам.

И ложится тогда мужчина на диван и начинает превращаться постепенно в женщину. Вот брюхо уже до пола висит, телесериалы смотрит и плачет, да по телефону разговаривает так долго со своими друзьями, что женщине за ним не успеть.

Но соседи и знакомые даже не догадываются, что в этом доме мужчина превратился в женщину. Они по привычке завидуют, что в семье есть муж. А значит мужик! И тогда даже бандиты в дом стараются лишний раз не лезть. Они же не знают, что не мужчину нужно бояться, а женщину, которая забыла, что такое нежность, доброта и невинное кокетство. И что, обладая всеми этими качествами, она бы перевернула мир. Да и не нужно никогда забывать, что любой мужчина физически намного сильнее женщины.

Вот и этот подозрительный тип, который увязался за Зулей и следил за домом несколько дней подряд, сразу обратил внимание, что никого мужчины рядом с ними нет. А значит бояться нечего. И над Катей с Зулей вновь нависла угроза, которую приготовил им этот маньяк.

Глава 18

– Машка, – кричала Лера через забор. – Ты не знаешь, кто купил Катькин дом?

– Нет, не знаю, а что? – спросила Маша.

– Да так, ничего, я видела, что висело объявление, что дом продается, а теперь его сняли.

– Ну, наверное, как всегда, банкиры сами и купили. Как у моей мамы, – поделилась своими соображениями Маша.

В Михайловске «пришлые» все так же не знали, куда деваться, рынок умирал на глазах. Огромные торговые центры заполонили собой все. Они как великаны подбирались все ближе и ближе к рынку и зажимали его сильнее в кольцо.

«Пришлые» сажали в огородах картошку и зелень, пытались прокормиться, – как они говорили, – подножным кормом. Но от этого уже не на чем было держаться штанам. Похудевшие и осунувшиеся «Пришлые» не могли найти себе работу. В их маленьком провинциальном городке работы не было. А Ставрополь был тоже не резиновым и не мог обеспечить всех желающих рабочими местами. Вот учителя и врачи из «Пришлых» шли работать нянечками, сторожами и охранниками.

Лера Уздечкина была местной и, конечно, у нее была работа. Она как всегда преподавала английский язык в школе. Ученики не очень любили ее. Она это чувствовала и продолжала издеваться над ними, как могла. Ученики знали, что скоро Лера уйдет в декретный отпуск, и считали оставшиеся дни. Но дни тянулись очень медленно. А Лера продолжала занижать оценки и требовала, чтобы ученики занимались с нею репетиторством. Она не могла простить Кате, что та зарабатывает в Питере больше нее. Ученики брыкались, но получив очередную двойку, бежали с поклоном к Лере Михайловне и просились у нее дополнительные уроки за деньги.

– Вот так – то, радуйтесь, что я с вас по пятьсот рублей всего беру, а в Питере вы бы платили по две тысячи! – кричала на них Лера.

Все в школе мечтали, чтобы эта злюка быстрее уже родила и ушла в декретный отпуск. Учителя тоже недолюбливали ее за острый язык и сплетни, которые она распускала про всех и вся.

– А где же ваш муж? – спрашивали они Леру, ухмыляясь. – Опять сбежал от вас в командировку?

Лера высокомерно оглядывала коллег с высокоподнятой головой и отвечала, что они ей завидуют, потому что у нее муж нефтяной Магнат и зарабатывает побольше, чем их мужья.

Но учителя нисколько не завидовали ей, они просто жалели ее мужа, который опять сбежал от нее в Тюмень.

Лера ходила с большим животом, высоко подняв голову. Она не любила жителей своего маленького городка. Она вообще никого не любила. Нет, один человек все-таки был, которого она боготворила. Это отец ее ребенка – Амиран.

Она слушалась его беспрекословно, выполняла любую его прихоть, боялась потерять его. Лера всегда заглядывала ему в рот, когда он приезжал из своих длительных командировок. Денег на нее он не жалел, он ими осыпал ее. И это, наверное, было единственным критерием ее любви к нему. Лера любила его деньги! Но ей всегда их было мало. Она хотела завладеть всеми богатствами мира. Она точно знала, что сможет распорядиться миллионами правильно. Ребенка оставила только потому, что муж заставил. А так она вообще не хотела иметь детей. Она боялась, что ребенок станет ей обузой. Так она говорила коллегам-учителям.

Лера сама была в семье единственным ребенком. Избалованная красавица была родом из станицы Михайловская. Этакие коренные жители села, прожившие в родовом поместье несколькими поколениями. В каждом дворе у местных жителей города Михайловска земли было очень много. Поместье Лериных родителей имело шестьдесят соток земли, и дельцы-строители построили им новый коттедж прямо у них в огороде. Но помимо этого, они построили на их участке еще четыре коттеджа.

Это был негласный договор местных жителей с застройщиками. Они отдавали землю бесплатно, а те им строили новые дома и десяток таких же себе на продажу. Яблоневый сад беспощадно выкорчевывали. А на том месте, где цвели красавицы-невесты, украшенные белым шаром восковых цветочков, выстраивали каменные дома-памятники.

Но жители еще долго помнили запах яблоневого цвета, от которого кружилась голова, и в воздухе стоял запах меда, лета и молодости. Что-то витало волшебное в яблоневом саду, когда он вырисовывался на фоне чистейшего голубого неба ажурным белым рисунком. Когда смотришь на цветущий сад ранней весной, хочется громко крикнуть: «Боже, какая красота! Это фрагменты Рая на Земле!».

Но теперь на этом месте стояли однотипные каменные коттеджи, выстроенные в ряд, которые совсем не радовали глаз.

Лера ничего этого не видела и считала, что это выгодное предложение получить под ключ новый коттедж на двух хозяев. В одной половине жили ее родители, а в другой – она сама. Лера слыла богатой невестой. У нее было хорошее приданное, от женихов отбоя не было смолоду. Она всегда лучше всех одевалась, выглядела ухоженной: маникюр, педикюр, татуаж губ и глаз. В общем нарисованная заново красавица. Но лицо у нее было восковое и мертвое, как у мумии. Оно не выражало ничего. Бывает, глянешь на человека первый раз, ахнешь от красоты неописуемой, а второй раз уже и смотреть не хочется, ничего нового. Лицо стоит на месте, без выражения чувств и эмоций. И с каждым новым взглядом становится все страшнее и страшнее.

«Бог лица просто так не выдает!», – так обычно говорят деревенские жители. Бывает лицо ничем не примечательное у девушки, а смотришь и не можешь оторвать взгляд, – оно становится интереснее, живее, и намного симпатичнее, чем при первом знакомстве. Лица они, как паспорт жизни. На них написано все.

Если бы только могли люди читать по лицам и видели, – из чего состоит душа, – было бы намного проще общаться. Люди не переживали бы о том, что они ошиблись в том или ином человеке. А как часто это с нами происходит на протяжении собственной жизни. Человек за свою жизнь меняется несколько раз, но только внешне. И годы здесь не причем. Здесь душевная составляющая играет большую роль. Происходит деградация или эволюция личности, а душа одна остается неизменной. Даже убийца в душе очень переживает за маленького беспомощного котеночка, когда его нечаянно придавишь дверью. Но у Леры, как ни странно, и душа и лицо было без изменений. Они ничего не выражали.

– Послушай, Машка, а почему Катька не занимается детьми? Они все время у нее с какой-то тетенькой нерусской сидят на фото? – спросила Лера у Маши, когда она приехала из Питера.

Маша забрала у Леры из рук фотографии, которые привезла из Питера. На всех фото действительно с ними постоянно была Зуля или Маша.

Но Кати на фотографиях не было. Катя просила Машу никому не говорить о том, что она беременная и, конечно, старалась не попадать в кадр. О том, что Катя ждет ребенка, Лера не знала. Да и не нужно ей было это знать.

– Это их нянечка, – отвечала Маша, забирая фотографии из рук Леры. – Катя хорошо зарабатывает и может себе позволить нанять гувернантку.

– Во как! Гувернантку! И на каком же языке эта «Гувернантка» с ними разговаривает, думаю, что не на французском, а узбекский им обязательно пригодится. Узбеки так плодятся, что в России их скоро будет больше, чем русских. И, конечно, узбекский язык будет общенациональным, – смеялась Лера.

Чего у Леры не отнять так это чувство юмора. Она всегда умела шутить, она вообще была очень открытым человеком, поэтому и хватала врагов быстрее, чем друзей. Собственно говоря, друзей у Леры не было вовсе, кроме Маши и Кати. Они одни к ней относились с пониманием и любовью и никогда ее не перевоспитывали. Девушки принимали ее такой, какая она есть. Почему все хотят друг друга переделать? Ведь каждый человек индивидуален, как листик на дереве. Нет, ни одного похожего. Отпечатки пальцев у всех разные. Хотя пальцы очень похожи друг на друга, как и листочки на дереве. Смотришь, они все зеленые, красивые и вроде бы одинаковые. А присмотришься, никогда не найдешь точно такого же листика с такими же прожилками-морщинами, они все разные, как и лица у людей. Вроде бы похожи, но у всех свое.

– Лерочка, а куда ты направляешься? – спросила ее Маша. – Может, зайдешь, чайку попьем.

– Нет, я спешу, Амиран из командировки должен приехать.

– А что ж ты с ним ни разу ко мне в гости не пришла, – допытывалась Маша.

– Ты знаешь, у него очень много работы. Он приезжает только на сутки, вырвется и снова уезжает к себе на «Буровые».

– Он все так же в Тюмени?

– Да, там же. Я как рожу, сразу к нему переберусь. Мужа нельзя надолго оставлять одного, – улыбалась Лера.

– Это правильно, я своего даже к тюрьме ревную, – смеялась Маша.

– Маша, да твоего мужа уже весь город к тюрьме ревнует, хотят, чтобы он побыстрее освободился. Очень недовольны люди нынешним начальством. Дорог в городе не стало. Одни ухабины. Саша хоть за свои отпускные латал улицы, а этот видно не на своем месте. Сразу к кормушке присосался, и головы из кабинета не высовывает. Чего боится?

– Людей! – засмеялась Маша.

Артем, сын Маши, выглянул из окна и закричал, чтобы мама быстрее шла, потому что ей звонит тетя Катя из Питера.

– Ну ладно, не хочешь чайку, тогда я побежала, – сказала Маша и заторопилась в дом.

Лера крикнула ей вслед, чтобы она перезвонила, когда с Катей поговорит. Она повернулась, чтобы идти домой, но сильная боль внизу живота пронзила ее. Лера схватилась за живот, испугалась и стала тарабанить в калитку к Маше.

– Маша, вызывай скорую, я, кажется, рожаю! – закричала Лера.

Маша в это время только успела услышать в трубке телефона, что у Кати родился сын.

– Поздравляю, Катюша, но подожди, что-то Лерка на улице орет, говорит, что рожает. Вы что сговорились что-ли в один день родить! Катюша, я перезвоню позже.

Маша бросила трубку, вызвала скорую помощь и через пять часов Лера родила чернявую красавицу дочку. А Катя в этот же день пятью часами ранее, – чернявого красавца сына.

Глава 19

Санкт-Петербург встречал нового жителя солнечной погодой. Солнце светило так ярко, как никогда раньше. Город весь сиял, сверкая лучами, прыгающими от окна к окну, от купола к куполу, от дома к дому.

Дома в Питере это особая история. Они разные настолько, что каждый дом являет собой настоящее произведение искусства. Прижимаясь, друг к другу плотно, они создают прочную основу геометрически ровных улиц. Ни в одном городе больше не найти такую строгую линию проспектов, набережных, площадей.

В Питере никогда не заблудишься. Исаакиевский Собор виден был отовсюду. И где бы ты не находился, ты все равно выйдешь на Невский проспект. А Невский проспект – это наша земля в миниатюре.

Здесь можно увидеть людей всех рас и вероисповеданий из разных стран мира. И молодых, и старых, и добрых, и злых, и умных, и глупых. Если пройти Невский проспект от Дворцовой площади до Александро – Невской Лавры, то можно все понять про этот город и его жителей.

В восемнадцатом веке Невский проспект застраивался дворцами знаменитостей. Многие из который сохранились до сих пор. Подходите к реке Мойке и видите розовый нежный Строгановский дворец в стиле русского барокко. Он стоит на углу Невского проспекта и привлекает взгляд своим ажуром. А полукругом с другой стороны красиво расположен Дом Чичерина в персиковом цвете в стиле раннего классицизма. Он стоит на углу реки Мойки и Зеленого моста и, конечно, тоже никем не останется не замеченным. Не пройдешь мимо и Аничкова дворца, который находится на берегу Фонтанки. Это одно из первых в Петербурге зданий в стиле барокко. Сейчас этот дворец украшен белыми колонами классицизма и главным фасадом смотрит на реку Фонтанку. А парковый павильон со скульптурой Русского воина со стороны Невского проспекта так и просит всех в него зайти.

Аничкин дворец видел много хозяев. Он принадлежал и Разумовскому и Потемкину. Они тоже в нем тоже жили. А спускаешься с Аничкова моста, и перед глазами сразу открывается Дворец Белосельских-Белозерских. Ярко-кораллового цвета с множеством балкончиков и скульптур. Кажется, когда проходишь мимо, даже слышны звуки «Мазурки» и «Вальса». Там очень часто проходили балы. Говорят, супруга Александра III, Мария Федоровна любила танцевать «до упада» в этом замке, а император не мог никак ее оттуда вытащить домой. А Землю Белосельские-Белозерские купили у сенатора Нарышкина, и всего за два года построили эту красоту. Но не только балами славился этот Дворец, но и музыкальными встречами тоже. Там любил бывать Чайковский и другие знаменитые композиторы.

Много чего интересного рассказали бы эти красивые архитектурные украшения о своих жильцах. И когда идешь по Невскому проспекту, то ощущаешь, что бывшие хозяева незримо за тобой наблюдают. Один дом Мертенса, чего стоит. В темно-сером граните с арочными огромными окнами поражает своим великолепием. Сначала это здание принадлежало купцу Серебрякову. А потом этот особняк приобрел Мертенс, хозяин крупной меховой фабрики. Во дворе стоит до сих пор каменный фонтан в виде белого медведя, фирменный знак его торгового дома. В советское время здесь находился Дом Моделей. А сейчас ночью сияют огромные стеклянные окна, освещая любимый Невский проспект, и захватывают твое внимание целиком своей торжественностью и красотой.

Катя любила гулять по Невскому проспекту, когда была беременна. Да и просто по улицам Санкт-Петербурга, когда устраивала себе маленькие выходные. Дети катались на роликовых коньках, Полина любила рассекать по городу на самокате. А Зуля не успевала за ними бегать и успокаивать их.

В Санкт-Петербурге много прямых и широких улиц, но Невский проспект, при всей своей строгости выстроенных как по линейке домов, оставался живым и живописно красивым. Неповторимое очарование ансамблей, определило его самобытность. Именно дворцы и сооружения – главная архитектурная мелодия Невского проспекта. Завораживающие панорамы просторных площадей, пересекающихся улиц и каналов никого не оставят равнодушными. В глубине маленьких двориков можно увидеть храмы, увенчанные куполами или красивые дома, украшенные белоснежными портиками или колоннадами. Один восхитительный вид сменялся на другой на всем протяжении Невского проспекта. Правая сторона почти всегда находилась в тени, а четная сторона, в хорошую погоду всегда остается солнечной.

В солнечную погоду Санкт-Петербург сиял чистотой и золотом куполов Храмов, которых в Питере была предостаточное количество. Это был город защищенный Богом. Ведь столько святых мощей не насчитывал ни один город в России – Матушке. А сколько чудотворных икон было в Питере! И скольким людям они помогли!

Катя смотрела на Невский проспект из окна роддома и мечтала, что она с крохотным сыном будет гулять в сквериках любимого Санкт-Петербурга. Она рада была, что сын Амирана родился именно в этом городе.

Катя точно знала, что сразу закажет благодарственный молебен за рождение долгожданного сына. Она была счастлива, что они, наконец-то увиделись после девятимесячного общения. Катя чувствовала его ежесекундно. Ей казалось, что сын поможет ей справиться со всеми трудностями, которые накрыли ее вместе с проблемами, свалившимися на ее голову в последние годы.

Катя была уверенна, что этот Божий дар, который она получила в трудную минуту, будет для нее спасательным кругом, даже не кругом, а плотом, который удержит ее на поверхности жизни.

Сын, когда еще находился в утробе, помогал ей всеми способами преподавать английский язык индивидуально и в группах. Он всегда вел себя очень послушно, пока Катя зарабатывала деньги. Казалось, он был самым дисциплинированным учеником. Катя сказала, что даст ему имя Богдан, – Богом данный. Это было грузинское имя, как она и хотела. Она знала одно, что для Бога национальностей нет, главное – человек, его подобие, которому он дал выбор: с кем ему быть, – со светлыми или с темными силами. Она где-то слышала, что Бог еще за сорок лет до рождения ребенка уже дает ему пару. То есть мужа или жену ты получаешь за сорок лет до своего рождения. Это, конечно, слухи, но истина где-то рядом бывает всегда.

В роддоме Катя целовала свое сокровище, а он сердито смотрел на нее, как будто говорил: «Зачем мне эти телячьи нежности, я – взрослый».

Хотя этот «взрослый» не мог даже головку держать, которая уже о чем-то думала.

Мальчик родился красивый с черными завитыми локонами. Наверное, на палец наматывал их от нечего делать, пока находился в утробе.

– Ой, какой красивый мальчик! – кричали акушерки в роддоме. – И на кого же мы похожи?

– Папа, сделанный под копирку, – смеялась Катя.

Богдан был и, правда, очень красивым мальчиком. У него были такие же умные как у Амирана глаза. И он улыбался, когда смотрел на Катю. Видно было, что он ею доволен.

«Интересно, сегодня понедельник, неужели он будет несчастливым, ведь поется в той песни: «Чтобы он не делал, не идут дела, видно в понедельник его мама родила», – смеялась Катя, глядя на сына.

Но смеяться ей пришлось недолго. На очередное кормление Богдана не принесли.

Катя с ужасом восприняла новость, как и все работники роддома, что младенца украли.

– Я не пойму, что вы говорите?! – кричала Катя на медсестру. – Как ребенка в яслях не оказалось?

Медсестра плача поднимала плечи и объясняла вновь и вновь Кате и полицейскому, что она пришла в положенный час, но ребенка на месте не было, валялась только клеенчатая бирочка с номером и все.

В роддоме был такой переполох, но Катя уже этого ничего не слышала, ее накололи успокоительными лекарствами и сказали, что во всем разберутся.

– За что, Господи?! – плакала Катя, целуя единственную иконку, которая у нее была. – Что я опять сделала не так?! Прости, пожалуйста! Не забирай самое дорогое, что у меня есть, – частичку моей любви. Господи! Помилуй меня грешную! – кричала Катя.

Через три дня Катю выписали из роддома в ужасном состоянии. Маша на входе ее даже не узнала, так она изменилась. Она была черного цвета от горя. Маша примчалась к подруге сразу, как только услышала про ее трагедию. Зуля обнимала притихших детей, которые испуганно смотрели на маму, но Катя никого не видела, она выходила из роддома, поддерживаемая врачом и медсестрой.

– Ей нужно обратиться к психиатру, – посоветовала врач Маше. – Вы обязательно к нему ее сводите.

– Спасибо, – резко ответила Маша. – Мы как-нибудь сами разберемся в этом. Вы лучше бы за ребенком смотрели, который у вас пропал.

– Мамочка, – закричали дети и бросились обнимать Катю. – А где наш братик?

– Он будет пока здесь, – отрешенно сказала Катя, обнимая детей. – Но завтра или послезавтра он будет с нами. Ему нужно немножко подрасти.

– Мамочка, мы за тобой сильно соскучились! – сказала Полина, просясь к маме на руки.

Маша взяла Полину на руки вместо Кати и сказала: «Ну ты, Полька, вымахала такая здоровая и тяжелая, что теперь маме тебя и не поднять. Ей же нельзя после родов такую тяжесть носить».

Зуля вызвала две машины такси, распределила всех по машинам и они поехали к Нарвским Воротам.

– Ничего, Катя, наши правоохранительные органы очень хорошо сейчас работают, у них зарплаты большие, – утешала ее Маша. – Я пока побуду с вами. Детей я оставила у мамы. Сказала ей, что хочу тоже найти работу в Питере. У Лерки дочка родилась красивая черненькая, копия Амиран. Очень похожа. Ну ты не переживай, Богдан обязательно найдется. Скорее всего, его забрала, какая-нибудь мамашка сумасшедшая, у которой родился мертвый ребенок. У вас были такие? – спросила Маша.

– Да, девочка одна рожала первенца и задушила его нечаянно, когда кормила, – быстро проговорила Катя. – Это, наверное, точно она. Нужно сказать полицейским. Давайте повернем обратно и проверим эту версию.

Катя стала оглядываться назад, будто забыла действительно что-то очень важное сказать полицейским. Она хватала руками воздух и показывала, что нужно возвращаться в роддом.

– Не переживай, сейчас приедем, я позвоню в полицию и поделюсь с ними твоими подозрениями. И еще я им скажу, что бывают случаи, когда главный врач продает в богатую семью младенцев. Пусть они и главного врача хорошо протрясут, – успокаивала Катю Маша.

– Его обязательно найдут, обязательно найдут, – причитала Катя. – Я знаю, как ему помочь. Я пойду к «Скоропослушнице».

– К кому?

– К Богородице «Скоропослушнице», – это чудотворная икона, она всех выручает и очень быстро помогает, – закричала Катя и попросила таксиста повезти ее в Александро-Невскую Лавру.

Таксист не мог отказать плачущей молодой женщине и развернул машину в обратном направлении. Он рванул в сторону Московского вокзала, повернул на Староневский проспект, сделал круг и припарковался возле Арки.

Катя выскочила из машины и побежала в направлении Храма, стуча каблучками по мостовой. На ходу перекрестилась, схватила первый попавшийся платок и пошла быстрым шагом к своей любимой Иконе. Маша едва успевала за подругой, которая уже стояла на коленях перед красивым обликом Богородицы. Маше показалось, что Богородица «Скоропослушница» улыбается ей.

Маша тоже стала рядом с Катей на колени и так же смотрела во все глаза на Чудотворную Икону, – «Невская Скоропослушница». Она была уверенна, что Богородица обязательно поможет им.

Катя поднялась по маленьким ступенькам к иконе, обняла «Скоропослушницу» и рыдала в голос, прося ее о помощи.

Конечно, мы вспоминаем про Бога только тогда, когда нам плохо. И бежим, просить помощи, потому что уверены, что никто из людей нам уже не поможет. И это не поддается нашему пониманию, как такое вообще могло произойти. Ведь все было так хорошо. И откуда берутся эти беды? Мы уже почти не задаем вопроса, почему эти беды происходят с нами. Мы точно знаем, – почему. И также знаем, что нам никто не поможет, кроме Бога, в существовании, которого мы почему-то сомневаемся. Даже когда с нами происходят те или иные Чудеса, мы их оправдываем тем, что нам это только показалось, что это простое совпадение, что так бывает у всех. И даже пытаемся анализировать Божий промысел. А как нам понять все то, что Создатель не пытается нам объяснить. А зачем? Ведь мы созданы им, а не Он – нами. И только Он знает, что с нами будет в будущем.

А мы смотрим на бутылку со святой водой, которая у нас простояла пять лет и про которую мы забыли и удивляемся, – почему же вода не протухла? Ведь обыкновенная вода, что для поливки цветов и три дня простоять не может. Это ли не чудо?

Маша поддерживала Катю под руки, когда они выходили из Храма, и размышляла над этим. Она посмотрела на бледную похудевшую Катю, сильнее ее обняла и повела к машине.

– Катюша, теперь точно все будет хорошо. Я видела, что Скоропослушница тебе улыбалась. Богдан обязательно найдется, вот увидишь!

Глава 20

А Лера в это время, ни о чем не подозревая, ходила с новорожденной дочерью по городу Михайловску. Все говорили, что это очень опасно, что нельзя такую маленькую красоту всем показывать. Но Лера никого не хотела слушать. Она заносила дочь в школу в розовом красивом одеяльце, хвасталась перед завистливыми учителями, что муж души не чает в дочке. И объясняла всем, что в скором времени уедет из Михайловска насовсем, потому что муж зовет в Тюмень – на постоянное местожительства.

На рынке она встретила своего одноклассника Александра, который заставил Катю отдать долг раньше срока. Тот странно на нее посмотрел, и Лера заметила, что его бегающие глазки оглядели дочку с каким-то пренебрежением. Вообще последнее время Александр вел себя очень подозрительно. Он часто исчезал из города и его никто не видел месяцами. Конечно, все в городе знали, насколько он ненавидел Леру и ее подругу Катю. Он на каждом углу кричал, что это недоделанная интеллигенция с голоду сдохнет от того, что не умеет жить. И смеялся над Лерой, что она, наконец-то, родила. Александр подшучивал над тем, что она говорила, что в скором времени уедет к мужу. Он был уверен, что Амиран сбежал от нее.

Но «скорое время» настало быстрее, чем земляки ожидали. Лера, никого не предупреждая, в одно мгновенье испарилась из маленького городка насовсем.

Все с облегчением вздохнули, что, наконец-то, поменьше будет сплетен в городе.

– На одну сплетницу меньше, это уже замечательно, – говорили они. – Лучше бы в город вместо нее вернулась Катя, добрая душа, которая всем помогала.

Но добрая душа высохла от очередной беды, которая на нее навалилась. Телефонные звонки ночного гостя продолжали пугать Катю. Она не знала, что думать. Но этот некто угрожал убить ее в скором времени.

Катю действительно уже ни один раз едва не сбивала машина, которая неслась на нее без номеров. Хорошо, что Зуля успевала ее оттолкнуть в сторону. По настоянию Маши, Катя написала заявление в полицию о преследователе. Она говорила, что может быть именно этот маньяк причастен к исчезновению ее сына.

Полиция обещала во всем разобраться и с подозрением наблюдала за полусумасшедшей женщиной, не веря ни единому ее слову.

– Катя, ты должна думать о дочках, – строго говорила Маша. – Какой ты им подаешь пример, ты – прежде всего мать, а ты совсем расклеилась!

Легко говорить, чтобы человек взял себя в руки. Но когда ты превращаешься от навалившихся бед в пустой ничем не заполненный сосуд, то все, что тебе говорят, уже не имеет никакого значения. Ты как будто бы умер и за всем наблюдаешь со стороны, без всяких эмоций. Внутри тебя пустота, одна страшная пустота, как необъемное эхо, которое заполняет тебя изнутри и громыхает, повторяя последние слова, произнесенные кем-то. «О-Б-Я-З-А-Те-льно-о-о-о» – «Н-А-Й-Дут-т-т-т!» И ты уже даже не видишь человека, который это произнес. Ты вообще никого и ничего не видишь. Только отголоски, обрывки, ничего не значащие фразы и гул. Страшный такой гул, как после контузии, разрывает тебя изнутри.

– Мамочка, я пальчик порезала! – закричала Полина, протягивая Кате окровавленный палец.

Вид крови вернул Катю в реальность. Она взглянула на Полину, схватила ее, прижала со всей силы к себе. На автомате схватила аптечку и стала обрабатывать дочери рану.

– Сейчас я подую, не плач, моя хорошая! Все пройдет.

– А ты точно моя мама? – неожиданно спросила младшая дочь.

– Конечно, моя хорошая, конечно, а почему ты спрашиваешь?

– Моя мама была красивая, – топая ножкой, сказала Полина. – А ты – страшная!

Катя посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. На нее смотрела старая бабка с седыми волосами и темными кругами под глазами. Да, конечно, горе никого не красит. Но уныние имеет такую разрушительную силу, что в одно мгновение может превратить красивую молодую женщину в Бабу Ягу. Нельзя пускать эту скорбь к себе в душу, чтобы она там поселилась надолго и разъедала тебя изнутри. Нужно все оставить, как есть, нужно смириться. Если ты чего-то не можешь изменить, нельзя опускать руки, нужно всегда идти вперед и только вперед. Не останавливаться, не раскачиваться, не оглядываться назад и не бежать за прошлым. Только вперед и всегда думать только о хорошем. Нельзя притягивать к себе еще большую беду, чем та, что уже к тебе пришла.

На следующее утро Катя пошла в парикмахерскую, сделала каре, закрасила седину, привела себя в порядок и снова стала очень красивой молодой женщиной. Худоба пошла ей на пользу, талия была, как у девочки, никто не смог бы догадаться, что у нее четверо детей. Катя вновь занялась литературными переводами, отложив занятия со студентами. В данный момент у нее не было физических сил даже говорить, энергия покинула ее. Она с трудом поднималась с колен после очередного несчастья. С каждым разом подниматься ей становилось все тяжелее и тяжелее.

Но однажды солнце засияло в ее комнате так, будто влетело в открытое окно. Катя зажмурила глаза, приподнялась на подушке и радостно воскликнула: «Моего сына нашли!».

Маша с Зулей переглянулись испуганно, протянули Кате как всегда стакан с пустырником, но она засмеялась, глядя на подруг и повторила: «Я точно знаю, что Богдана нашли!».

И в подтверждении этих слов зазвонил телефон. Катя подбежала в ночной рубашке к телефону, взяла трубку и услышала, что ее сын находится в роддоме. И что в данный момент его обследуют врачи. Они сообщили, что Катя может за ним приехать.

Девочки опять переглянулись, быстро стали собирать детей и отправились с Катей в роддом.

– Ну что дождались братика? – произнесла весело врач, когда протягивала Богдана.

– Где его нашли? – целуя сынишку, спрашивала Катя.

– В полиции сказали, что вычислили местонахождение вашего назойливого поклонника, ночного звонаря и накрыли его берлогу. Но мужчина смог улизнуть, убежал через чердак, выскочил на крышу, только ноги засверкали. Сказали, что соседи уже составили его фоторобот. Так что в скором времени преступник будет пойман.

Катя не знала, как отблагодарить всех полицейских мира. Она была счастлива, что сын снова с нею. Сестренки не могли на него насмотреться, они визжали от восторга, рассматривали маленького человечка, живую куклу, который барахтался и отгонял их от себя, дергая ручками и ножками.

– Мама, а что он ходить не умеет? – спрашивала Полина, пытаясь дотронуться до Богдана.

– А ты сама давно научилась? – смеялась над нею Настя. – Мама, можно я его подержу, я уже большая, – продолжала рассуждать старшая дочь.

Катя никому не позволяла до него дотронуться. Она тщательно изучала его каждую клеточку, боялась, что этот маньяк мог повредить ему кожные покровы. Но врачи сказали, что за ребенком следила, скорее всего, женщина, потому что он был ухожен и накормлен материнским молоком.

– Кто же эти люди? – постоянно задавала Катя себе один и тот же вопрос. – Долги я все выплатила. Жаль, конечно, что дом потеряла, но значит он кому-то нужнее. Буду в Михайловске, узнаю кому.

Не успела Катя подумать про Михайловск, как на пороге появилась ее лучшая подруга Лера.

– Ну что не ждали? – спросила она, забегая в Катину коммуналку с пакетами продуктов.

– Лера, откуда ты здесь? – обрадовалась ей Катя.

– А я проездом из Тюмени еду домой, мама немного приболела, вот меня и вызвали.

– Я слышала, ты дочку родила, поздравляю? – сказала Катя, разглядывая похорошевшую молодую мамашу.

– Спасибо, дочь у меня красавица, вся в Амирана пошла, хоть бы что-нибудь мое. Она такая прехорошенькая, такая миленькая, поэтому назвали мы ее, – Мила.

– А где же она сейчас?

– Она с кормилицей в Тюмени. Муж меня не отпустил вместе с нею, – засмеялась Лера. – Ни на шаг от нее не отходит.

Маша быстро завернула Богдана в одеяльце и сказала Зуле, что ребенку нужно срочно погулять на свежем воздухе. Она боялась показывать Лере Богдана, потому что он был вылитый Амиран. Она давно догадалась, кто отец Богдана. Еще тогда, когда забирала Катю из роддома. Не нужно было делать экспертизу, чтобы понять, чей это ребенок. Богдан был копией Амирана.

Катя с благодарностью посмотрела на Машу и повела Леру на кухню. Но Лера остановилась, протянула руку к Зуле, хотела отодвинуть одеяльце, чтобы посмотреть, кто там лежит.

– Дайте посмотрю на это чудо! Чей это малыш? – заинтересованно спросила Лера.

– Мой, – быстро нашлась Зуля, потому что ей не понравилась эта девица, которая с пренебрежением рассматривала их комнату и даже не поздоровалась с нею.

– Это твоя домработница? – спросила Лера, показывая на Зулю.

– Это моя сестра, – ответила Катя. – Моя питерская сестренка.

Лера зашла с шумом на кухню, поставила на стол пакеты с фруктами.

– Это детям, – сказала она безразлично.

– Лерочка, ну как ты живешь? – спросила Катя, наливая подруге чай.

Лера отказалась отобедать у Кати, сославшись, что зашла в ресторан и успела перекусить. Она пожалела, что у нее очень мало времени. Так как поезд отправляется через час. Но успела похвастаться.

– У меня все отлично! Муж меня очень любит, дочь здорова, денег хватает. В общем, желаю всем такой жизни. А как ты?

– Я тоже самая счастливая женщина на земле. У меня есть все: дети, любимая работы, надежные друзья и неиссякаемая энергия для достижения следующей цели, – я хочу купить квартиру.

– Ты что, ты ее никогда в жизни не купишь, в Питере квартиры очень дорого стоят. Я знаешь, что думаю, ты одна не потянешь, но вот если замуж выйдешь, то может быть. Да, кстати, как у тебя на личном фронте? – поинтересовалась Лера.

– Все что я тебе перечислила и есть мой личный фронт! – засмеялась Катя. – А как Михайловск, ты там давно была?

– Недавно. Я часто родителей навещаю. А что с Михайловском будет? Все как всегда, дороги разваливаются, работы нет, а памятник Ленину продолжает стоять к детям задом, а к районо передом!

Катя засмеялась, вспомнила площадь Ленина в городе Михайловске и памятник Ленину. В школе ученики даже не догадывались, кто этот дядька, который действительно повернут к их школе задом. Даже в единственном в городе музее он тоже не значился. Вот и сидят на Ленине одинокие голуби, справляют свою нужду. Катя почему-то отчетливо поняла, что в городе очень мало голубей, что их вообще практически нет. Почему в городе Ставрополе, пять километров от их городка, голуби встречаются часто, а в их маленьком провинциальном городке Михайловске их нет.

В Питере напротив их очень много, они здесь почетные жители. Ведь в блокаду не дали многим умереть. А в Михайловске голубей нет ни на площади, ни на рынке. «Наверное, их нет, потому что много бродячих собак и кошек, или они все на элеваторе, где много зерна», – подумала Катя, вспоминая свой рынок, где она работала.

Лера сидела напротив Кати пила чай, с интересом рассматривала лучшую подругу и продолжала кого-то ругать. Она возмущалась нефтедельцами, учителями, политикой партии, а какой партии так и не сказала. Скорее всего, всеми партиями была недовольна, которые существуют на данный момент. Лера ругала образование, медицину, быт и культуру. В общем, несла как всегда один негатив. Даже материнство на нее не повлияло и не сделало ее добрее. Но Катя продолжала любить ее такую, какая она есть. Она обнимала подругу, целовала ее в макушку, успокаивала, чтобы та не нервничала из-за таких пустяков.

– Ничего, Лерочка, все будет хорошо, ты главное не нервничай, а когда приедешь в Михайловске, передавай всем знакомым привет, – попросила Катя, сажая Леру в такси. – Ты обязательно зайди на рынок к нашим, кто остался и передай им, что я их всех люблю.

– Хорошо, если они тебя еще помнят? – засмеялась Лера, помахав подруге на прощание.

Вечером за ужином Зуля все время ворчала и говорила, что это очень плохая женщина, потому что она все время врет. Она не была беременна, – утверждала Зуля. – Где у нее живот, где пигментные пятна на лице?

Катя с Машей смеялись над Зулей и убеждали ее в том, что они ее очень хорошо знают, что она всегда занималась спортом и собой и что, конечно, она будет выглядеть на двадцать лет всегда. Потому что ходит по салонам красоты и ни в чем себе не отказывает. Но Зуля не унималась и продолжала настаивать на своем.

– Ты как Полина, та тоже ее не долюбливает, – смеялась Катя.

– Так Полька наша еще тот психолог, – заметила Зуля. – Вы знаете, что она сказала мужчине, который подошел к нам сегодня? Она сказала, когда он протянул ей конфетку, что от чужих она не берет ничего. И гордо произнесла, что ее папа Амиран. И что он скоро привезет ей очень много конфет.

– Что, так и сказала, – мой папа Амиран? – спросила удивленно Катя.

– Да, так и сказала. А мужик этот, как засмеется и говорит, а почему ты беленькая с кудряшками и курносым носом, раз твой папа грузин? Имя у него же грузинское.

– Она ответила, что папа никакой не грузин, что он человек! – смеялась Зуля, передразнивая Полину. – Она чуть с кулаками на него не бросилась.

– А этот мужчина, все тот же, который за вами следил в парке? – спросила испуганно Катя.

Она слышала, как Зуля рассказывала Маше эту историю про того странного типа с бегающими глазками, который подходил к ним в парке.

– Нет, этот совсем другой. Этот добрый и очень красивый, – засмущалась Зуля.

Катя с Машей переглянулись, заулыбались и стали дальше собирать гостинцы для Машиных детей. Катя очень не хотела, чтобы Маша уезжала, она была благодарна ей, за то, что она всегда поддерживает ее в трудную минуту и находится рядом не только в радости, но и в горе, как истинная подруга.

Глава 21

Как только Маша уехала, Катя собрала семейный совет, распределила обязанности между всеми детьми. Поставила главенствовать над всеми Зулю и снова принялась усиленно набирать себе студентов для курсов английского языка. Отбоя от студентов не было. И Катя стала работать с удвоенной силой. Благо Богдан был очень спокойным мальчиком. Он принимал мамины уроки, как снотворное. Видно еще в утробе к этому пристрастился. И как только Катя начинала объяснять своим студентам то или иное правило, он тут же засыпал и улыбался во сне.

Иногда для того, чтобы не исчезла связь, Катя выключала камеру и проводила уроки, продолжая возиться с ребенком. Ставила на громкую связь, и очень радовалась тому, что география ее репетиторства расширялась. У нее были студенты из различных городов. Она даже не ожидала, что так быстро весть о ее преподавательском даре разнесется по всей стране и не только.

Границ у знаний не было. Катя очень удивилась, когда из Америки ей позвонила по скайпу группа студентов и попросила ее попрактиковать с ними русский язык. В группе были испанцы и немцы, живущие в Америке, и Катя так умело разжевывала им азы знаний русского языка не только на английском, но и на их родных языках тоже.

Она знала немецкий, английский, испанский языки в совершенстве. Ребята стали заказывать индивидуальные занятия и предложили Кате очень хорошую цену. Катя не смогла отказаться от такого заманчивого предложения. Она решила, не смотря на разницу во времени, уделить им достаточно внимания, чтобы они могли читать романы наших классиков на языке оригинала. Ей очень была приятно за то, что наш красивый, яркий русский язык, способствовал развитию мышления у иностранцев. И они сами признавались, что становятся умнее, когда занимаются русским языком. Ведь русский язык с падежами, склонениями, приставками и суффиксами очень трудный язык для изучения, и это заставляет мыслить. Но так же хвалили Катю, что она очень доходчиво им все объясняет. Кате были приятны такие лесные отзывы. «Нужно было мне пойти на факультет РКИ – «русский, как иностранный». Я бы тогда еще лучше смогла их подготовить», – думала Катя, расширяя круг своих студентов.

– Катя, пора открывать собственную школу, – намекала ей Зуля. Я уже начинаю думать по-английски, после того, как целый день тебя слушаю, – смеялась она.

– Вот и хорошо, пойдешь после педучилища в институт иностранных языков, как мы и договаривались, на факультет РКИ. И мы с тобой обязательно откроем эту школу вместе, – обнимая подругу, мечтала Катя.

– Вот возьму и пойду! – уверенно сказала Зуля. – И мы обязательно ее откроем.

Деньги все были в распоряжении Зули. Она знала, как сэкономить, что купить из продуктов, на какой рынок съездить и сбить цену. В общем, она была экономной хозяйкой и в скором времени, Катя, благодаря Зуле тоже, заработала денег на однокомнатную квартиру.

– Неужели, я буду теперь преподавать в собственном кабинете! – смеялась Катя, рассматривая новую кухню.

– Да. А мы хоть спокойно посмотрим мультики! – прыгали от радости дети возле мамы.

– Сегодня же куплю вам новый большой телевизор, – пообещала Катя, рассматривая большую комнату с высокими потолками.

Квартиру Катя купила на Васильевском острове в городе Санкт-Петербург.

Васильевский остров – это отдельная достопримечательность Питера. Это был самый любимый ее район. Хотя все районы Санкт-Петербурга Катя считала своими. И Фрунзенский, – с красивым широким проспектом, и Московский проспект, украшенный подвязанными корзинами цветов. И Петроградская сторона с Большим и Каменоостровским проспектами восхищала ее тоже. И на Выборгской стороне она любила бывать, когда много раз ездила в поисках съемного жилья.

Но Васильевский остров была отдельная песня ее любви. Это была любовь с первого взгляда. Катя выбирала себе квартиру с одним пожеланием, чтобы окна выходили на запад. Она была влюблена в питерское небо. Это была тоже любовь с первого взгляда. Питерское небо всегда обнимало ее и поддерживало, как хорошая, добрая подруга.

Когда Кате было плохо, она смотрела на небо и разговаривала с ним. Со стороны могло показаться странным, что молодая женщина идет по улице, поднимает голову к небу, подставляет лицо ласковым лучам солнца и улыбается ему, как старому знакомому. Да еще что-то шепчет.

Небо всегда отвечало Кате на ее вопросы. Часто Катя смотрела на голубое спокойное небо и вспоминала тот период жизни, когда на нее набросились банки с кредиторами, а следом за ними бандиты, а затем, – Вика со своими процентами. И вот небо успокаивало ее и говорило ей: «Все отдашь, все отдашь, не переживай!»

Так и получилось Катя перво-наперво выслала Вике причитающийся долг в шестьсот тысяч рублей, она боялась не успеть, но слава Богу, Вика пошла на поправку, если это можно так назвать. Она проходила усиленное лечение в Санкт-Петербурге. Химиотерапию. И Катя все так же принимала ее у себя в квартире, помогала ей достать лекарства, но не знала, как ей намекнуть, чтобы она оставила из этих шестисот тысяч себе только сто пятьдесят тысяч рублей. Ведь именно эту сумму Вика занимала Кате на самом деле, остальные четыреста пятьдесят тысяч рублей набежали процентами. Катя знала, что это грязные деньги, и Вике нужно было раздать их нищим, кто в них нуждался, чтобы навсегда избавиться от этой болезни. Ведь по грехам нашим даны нам скорби и болезни, это знают все.

Катя была уверенна, что если бы Вика так поступила, то обязательно выздоровела. Она ей пыталась объяснить это, но Вика уже была одержима темнотой и, конечно, считала себя благодетельницей, потому что согласилась на шестьсот тысяч рублей и не прибавила Кате процентов еще и на эту же сумму. Она прекрасно знала, что дом у Кати отобрали, что Аслану ничего с этого не перепало, его посадили в тот же год в тюрьму, и город остался опять без хозяина.

Таксисты разбежались кто куда, а потом решили идти работать в частные мини-таксопарки, ведь там тоже были хозяева и рабская душонка успокаивалась, потому что опять было кому отдавать дань.

Катя смотрела на питерское небо, вспоминала прошлое. Внезапно набежали тучи в унисон Катиным воспоминаниям и закрыли собою все пространство. Небо стало черным-черно. Но светлые силы с другой стороны уже гнали тучи вперед, освобождая место для чистого неба, умытого дождем. Небо разделилось надвое: одна сторона была зловеще черной, а другая, освещалась золотым солнцем.

– Вечно ты всех подбираешь? – ворчала Зуля, идя рядом. – Не нравится мне эта Вика тоже. Что она к тебе прется всегда, когда приезжает лечиться. И совести совсем нет у нее. Какие проценты с тебя взяла, да еще моется в ванной по три часа, воду совсем не экономит. И долго она будет в Питер на лечение ездить?

Катя смеялась, обнимала Зулю, и журила ее за то, что она была такой жадной. Она успокаивала ее и говорила, что нельзя ходить за человеком и считать, – сколько он тратит электроэнергии, воды, газа. И сколько можно сэкономить, если бы этот человек не приехал в гости.

– Ну, ты знаешь, я ей вчера по телефону чуть не высказала все, что я про нее думаю. Сама не знаю, как сдержалась. Она ведь опять звонила, что приедет на днях, – возмущалась Зуля. – Почему тебе всех жалко. Тебя кто-нибудь пожалел хоть раз?

– А зачем меня жалеть? – удивилась Катя. – Я делаю это не для того, чтобы мне кто-нибудь сказал ласковое слово. Я это делаю потому, что миссия каждого человека не земле состоит в том, чтобы сделать как можно больше людей вокруг себя счастливыми. Это мое предназначение на Земле, и твое, Зуля, – тоже. И вон того прохожего, который, отвернулся от нас и забежал в магазин, – медленно закончила Катя. – Кого-то мне этот человек напоминает. Хотя я в каждом мужчине до сих пор вижу своего умершего мужа, – сказала Катя, вздохнув.

Неожиданно мужчина, который зашел в магазин, так же быстро из него и выбежал. Он подскочил к Кате и брызнул в лицо каким-то раствором. Затем подбежал к машине, прыгнул в нее и умчался прочь. Все произошло за считанные секунды.

Зуля не заметила ни номер машины, ни саму машину. Она подхватила Катю, которая вся обмякла, посинела, ей стало не хватать воздуха. Катя молча хватала небо руками, пытаясь за него зацепиться. Но Зуля едва успела удержать голову Кати возле асфальта, чтобы та совсем не расшиблась. Зуля в ужасе заметила, что лицо и руки Кати мгновенно почернели и похолодели. Катя лежала, как мертвая на пешеходной дорожке и совсем не дышала.

– Люди, врача! – кричала Зуля. – Пожалуйста, помогите! Я вас очень прошу! Помогите!

От толпы быстро отделился дедок странного вида. Он взял Катю за руку, прощупал пульс, отодвинул одно нижнее веко, затем другое, разорвал на Кате кофту и стал массировать усиленно ей ключицы обеими руками, при этом схватил мизинец правой руки в рот и сильно прикусил его. Странные манипуляции, как ни странно, привели Катю в чувство. Он брызнул ей под язык какое-то лекарство, нажал на мочки ушей и стал протирать какой-то вонючей мазью виски, достав маленькую круглую, как наперсток баночку из нагрудного кармана.

– Эх, красавица, хорошо, что я случайно оказался рядом, был в булочной. Иначе у тебя произошла бы остановка сердца. И кому же ты так перешла дорогу? – удивился дедок.

– А что это было? – спросила Катя.

– Нейропаралитический модификатор, современнейшее биологическое оружие, между прочим, и оно разработано учеными совершенно для других целей. Но как всегда произошла утечка, и это средство оказалось в руках преступников. Я готов пойти с вами в полицию и все подтвердить, – сказал он, поднимая Катю с асфальта.

– Спасибо большое, мужчина, как вас по– батюшки? – спросила Зуля.

– Павел Яковлевич Бененсон, – был назван при рождении. – Пойдемте, красавицы.

Катя, пошатываясь, поднялась, голова немного кружилась, Павел Яковлевич открыл перед нею дверь своей пятнадцатой Жигули, – как он сам сказал, – не только по модели она пятнадцатая, но и по счету тоже. Он поддерживал нашего российского производителя и всегда покупал машины только этой марки. Павел Яковлевич важно сел за руль, поправил зеркало заднего вида и протянул Зуле визитку.

– Ого! Доктор медицинских наук, – прочла Зуля на визитке.

Катя на нее удивленно посмотрела и взяла визитку из рук.

– Я слышала, что к вам выстраиваются огромные очереди на прием. У вас же своя клиника?

– Да, мы практикуем. У нас все светилы медицины собрались под одной крышей и цены мы не дерем, как некоторые. Зато у нас все в комплексе. Вы обязательно мне через три дня покажитесь. Я хочу кое-что уточнить. Скажите, вам уже где-то неделю или две назад было так же плохо?

– Да, ответила Катя удивленно. – Меня Зуля отпоила кислым молоком. Я чем-то отравилась.

– Я так и думал, вас кто-то пытается убить, будьте осторожны. Но ко мне обязательно придете через три дня, я дам вам противоядье. Со мной ничего не бойтесь. Я специализируюсь на современных ядах. Сейчас в полиции все расскажем, напишем заявление, я составлю фоторобот этого убийцы. Я хорошо рисую, – похвастался Павел Яковлевич Бененсон. – И я его очень хорошо запомнил.

Вот такие люди, как Павел Яковлевич действительно были самыми счастливыми людьми на свете. У них в душе всегда был самый настоящий Рай. Павел Яковлевич занимался любимым делом, которое приносило ему стабильный доход, ездил на любимой машине, – модели «Жигули» и никогда ни на кого не обижался. Он только всему удивлялся.

Есть такие люди, которые всегда всему удивляются. Они очень сильные психологи. Но увидев очередного неприятного человека, опять начинают удивляться, – почему такие люди бывают, откуда только берутся такие экземпляры, и что нужно сделать, чтобы очистить землю от этой падали. И очень часто люди, умеющие удивляться, переживают лишь об одном, что они могли бы умереть и не увидеть таких людей в своей земной жизни. То, что они с ними не встретятся в будущей жизни, они знали точно. Они были уверены, что всех их поглотит ад. Но очень переживали, что такие монстры могут навредить хорошему человеку в этой жизни. Ведь, как врачи, они кого только не встречали за свою практику и замечали, что плохие люди болеют очень сильно. Что они испытывают нестерпимые боли и долго мучаются. Когда хорошие, как Ангелы улетают во сне. А сколько раз в своей практике он видел, что человек пышущий здоровьем, имеющий все, вдруг своим поступком удивил его и вот уже Павел Яковлевич видит, как сгорает этот плохой человек за два месяцы болезни, как спичка. И умирает в страшных муках. Жаль, конечно, что этот человек только в последние дни становится таким замечательно-добрым, что уже и не хочется, чтобы он покидал этот мир. Но плохие дела уже сделали свое дело, и человека ничего уже не может спасти. Он несет наказание болезнью и уходит в другую жизнь, которую он себе выбрал, своими поступками на земле.

Глава 22

Ровно через месяц, Катя удивилась, когда узнала, что Леры уже год не было в Михайловске. Ей об этом рассказала Маша. Она виделась с ее мамой.

– Как Леры год не было в Михайловске? – спросила Маша удивленно у мамы Леры. – Она заезжала к Кате, когда ехала навестить вас, сказала, что вы больны.

– Боже упаси, я сроду таблеток не принимала, – перекрестилась мама Леры.

– Ну, может быть, мы не поняли друг друга, она наоборот к мужу в Тюмень ехала?

– К какому мужу? – удивилась мама.

– Так она же родила дочку и ехала или к нему или от него, – продолжала удивляться Маша.

– Маша, что ты несешь, какая дочка? – удивилась мама Леры. – Я что-то не пойму, вы что все сговорились, что ли? Учителя тоже спрашивают, как ваша внучка поживает? А я ни сном ни духом. Вам что это приснилось всем?

Маша удивленно уставилась на женщину, в голове пробежали мысли, что она не совсем здорова. Потому что Маша сама прекрасно видела, что дочь Леры была вылитый Амиран. Маша схватилась за голову, до нее дошел весь ужас происходящего. Маша вообще была наслышана, что в роду у Леры была сумасшедшая бабушка, которая закончила жизнь в психбольнице. Она внимательно посмотрела на маму Леры и заметила этот странный блеск в глазах, – когда человек тебе улыбается, а у самого глаза, – мертвые.

– Ну да, точно приснилось, – сказала Маша и заторопилась уходить.

– Нет, подожди, – остановила ее женщина. – Всем одновременно не мог присниться один и тот же сон. Рассказывай, что ты знаешь?

Маша рассказала ей все в подробностях, что происходило все это время, как она вызвала скорую помощь и как Леру отвезли в роддом, как она приезжала к Кате в гости.

– Надо же, она и меня обманула! – закричала возмущенно мама Леры. – Она же в своей половине живет, меня к себе не пускает, а я даже не догадывалась, что они с Амираном живут гражданским браком. Вот ведь, как бывает. Живем через стенку и не общаемся с соседями. Ну я им устрою, бабку без внучки оставили. Все втихую, – собралась, родила, уехала, вот, гадина. Ну ничего, я отцу расскажу, он быстро ей мозги вставит на место! – продолжала возмущаться мама.

Маша попыталась ее успокоить, уже пошла напопятную, поняла, что подставила подругу, сама того не желая.

– Вы лучше ее не трогайте, а то молоко пропадет, – пыталась заступиться за Леру Маша. – Пусть Амиран сам приедет, попросит ее руки, все сделает чин по чину, вы лучше подождите.

– Ладно, Машка, мы сами во всем разберемся. Это теперь не твое дело, – грозно произнесла разъяренная женщина.

Маша не находила себе места и позвонила Кате. Она поделилась с нею своими сомнениями, затем рассказала, что свадьбы у них не было, что Лерка поэтому не отпускает Амирана ни на шаг от себя и поэтому умчалась к нему в Тюмень сразу после родов. Она опять вспомнила, как Амиран смотрел на Катю, и убеждала ее, что нужно обязательно его найти и рассказать ему, что у него родился сын. Катя протестовала, как могла и убеждала Машу в обратном. Она просила никогда ему не говорить, что у него есть сын. Что это ее желание, и она не хочет быть ему обузой. Маша злилась на Катю и не соглашалась с нею. Но со временем Катя убедила Машу в том, что они как настоящие подруги не должны мешать счастью Леры. Катя скрыла от Маши, что на нее опять было покушение. Она не хотела расстраивать подругу, у которой и без нее было много проблем. Сашу из тюрьмы так и не выпустили. Хоть она и надеялась на досрочное освобождение, за хорошее поведение.

Город каждый день вспоминал своего благодетеля. Уже стали говорить, что при Тулине было лучше. Что жизнь в городе после того, как его посадили, стала похожа больше на деревенскую жизнь. Банеры со столбов содрали. Фонари на улицах не горели. Лица у людей были понурые. Слышалась ругань то в одном, то в другом конце города. Люди становились злее и нетерпимее друг к другу. Но это в общем картинка жизни любого кризиса. «Эх, экономику нужно поднимать! Заводы и фабрики строить. Самим себя обеспечивать и не заглядывать в чужие карманы ближнего зарубежья, где дыр побольше в карманах, чем у нас», – шептались жители Михайловска, сидя у себя на скамейке и щелкая семечки. Хотя и назывался Михайловск городом, но сельские замашки у жителей остались. Работы в городе не было. Ставрополь не мог прокормить близлежайшие села и города. На одной картошке далеко не уедешь, мяса тоже хочется. А где взять денег? Свои хозяйства уже никто не держал. Было не выгодно. Зерно стоило очень дорого, даже прокормить с десяток кур становилось проблемой. Вот и уезжали михайловцы целыми семьями в большие города на заработки. Особенно облюбовали Москву. Там зарплаты побольше. А в Питере зарплаты тоже стали маленькими, как и по всей стране. Львиная доля уходила на жилье, продукты и коммуналка росли, а зарплаты нет. И многие из Питера начали уезжать тоже. Особенно трудно было найти работу тем, кто без образования.

Глава 23

Зуля усиленно сидела за учебниками. Ей очень хотелось получить побыстрее окончить педучилище. Спасибо у нее была Катя. Старший друг и наставник. Зуля благодарила Бога, за то, что они с нею одна семья. Катя все так же продолжала заниматься репетиторством и тянуть всю семью на себе. Она была добытчиком. Этакая бизнес-лошадь. Но ей не было тяжело, как всем казалось. Она все так же не показывала никому, что у нее есть какая-нибудь проблема. Единственное, чем она была недовольна, это тем, что в сутках всего двадцать четыре часа. Она вообще ничего не успевала. Столько нахватала себе студентов, что уже создавала несколько групп по интересам, чтобы как-то вместить всех в свой плотный график. Студенты стали ей почти родственниками. Они звонили ей в любое время суток, хвастались успехами, делились проблемами. В общем, считали ее своей мамочкой.

Однажды студенты-испанцы прислали ей на ноутбук фотографии своих праздников в городе Аликанте. Катя любовалась видами Испании, ее пляжами и бирюзовым океаном. Радовали глаз красивые райские розовые цветы, которые украшали кустарники весной. Люди загорали на пляже. Там же играли в волейбол. Там же танцевали «Сальсу». И вдруг неожиданно у Кати взгляд упал на одного мужчину, который стоял в окружении красивых женщин. Он смотрел прямо в объектив фотоаппарата. Катя отчетливо увидела Амирана. У нее перехватило дыхание. Она быстро увеличила картинку. Да, это был он! Амиран был в белых брюках и рубашке такого же цвета. Они оттеняли его коричневый загар. У Кати замерло сердце, она еще больше увеличила снимок и ахнула. Сомнений уже не было. Это был Амиран. Его красивую родинку на шее, Катя не забудет никогда. Она с такой нежностью изучала ее своими поцелуями, что помнила ее полностью. Это была родинка Амирана.

– А кто этот мужчина у тебя на фото? – спросила Катя у своего студента– испанца.

– Это наш Бог! – ответил он, смеясь.

– Какой Бог? – удивилась Катя.

– Кормилец наш, меценат нашего города. Он, кажется, американец! – сообщил Кате с радостью ее любимый ученик, Рафаэль.

– Американец?!

– Да, он часто прилетает к нам из Вашингтона. У него здесь свой бизнес.

– А как его зовут?

– Мистер Блэк, – ответил Рафаэль. – А почему вы спрашиваете?

– Нет, просто интересный мужчина, – ответила уклончиво Катя. – Ну ладно, давай повторим вчерашний урок и приступим к изучению нового, – сказала Катя и перенесла фотографию на заставку компьютера.

На следующий день, Катя поделилась этой новостью с Зулей. Она удивилась и предположила, что у Амирана есть брат близнец?

– Нет, у него никого нет. Он сирота.

– Ну тогда я не знаю, значит Лера чего-то не договаривает.

– Может быть, ну пусть будет счастлива, это самое главное.

Когда на следующий урок, ее студент-испанец Рафаэль сообщил Кате, что он все разузнал про этого мецената. Катя очень обрадовалась. Рафаэль сказал, что мистер Блэк – нефтяник, что у него есть бизнес и в России, и в других странах, и еще сказал, что он очень добрый и хороший человек. Что очень любит детей. У него их очень много, – или четверо или пятеро, – похвастался своими познаниями студент.

Катя поблагодарила его за информацию и сказала, что она вспомнила, где видела этого мистера Блэка. Он приезжал в Санкт-Петербург с делегацией, а она сопровождала их, как переводчица. Катя действительно много раз была приглашенным переводчиком на разных симпозиумах, выставках и различных мероприятиях города. Она не гнушалась никакой работы и всегда соглашалась, как она говорила, – «На любую халтурку».

Даже преподавала напротив своего дома часовые танцевальные курсы. Она решила это делать вместо зарядки и вместо посещения фитнесклубов. Напротив ее дома находилось пятиэтажное здание с многочисленными секциями и кружками. Художники, музыканты, фотографы арендовали это помещение. Катя увидела объявление, что сдается паркетный танцевальный зал по часовому тарифу за небольшую цену. Она сразу предложила своим студентам делать перерыв между занятиями и заниматься хореографией, общаясь с ними по– английски. Они с удовольствием согласились и на этот эксперимент. И получали двойное удовольствие.

Катя очень много работала. Она постоянно проводила открытые мастер-классы для начинающих литературных переводчиков. Об этом ее просил директор издательства. Она объясняла им, что не нужно причастиями и деепричастиями утяжелять переводы авторов, что нужно уметь передать душу произведения. И ни в коем случае не испортить текст собственной интерпретацией. Заставляла заниматься на тренажерах методом набора текста вслепую, как на русском, так и на английском языках. Она готовила новое поколение переводчиков. И советовала ничего не делать без любви.

– Нужно любить то, чем вы занимаетесь. И не важно, стоите ли вы у станка или за прилавком или за компьютером, вы должны душу вкладывать в то дело, которым вы занимаетесь. И быть всегда вежливыми с коллегами и готовыми всегда придти на помощь друг к другу. Запомните, вы большую часть своего времени проводите на работе в одном коллективе и домашняя атмосфера всегда будет способствовать плодотворному труду больше, чем негатив, который убивает, прежде всего, вас, а потом тех с кем вы работаете. Только добро очень быстро возвращается. Главное, никому не завидовать, и уметь дружить и любить.

Вот и Катя подружилась с Павлом Яковлевичем Бененсоном. Это был ее человек. Он заменил ей папу, которого она очень часто вспоминала. Да, Цыган, смотрящий города Ростов, он же последний романтик, которого она когда-нибудь видела, очень часто ей снился. Он утешал ее и говорил, что она все делает правильно. Что в этой жизни так мало времени, что можно не заметить, как из хорошего человека превратиться в плохого. Он пытался о чем-то ей все время сказать еще. Как будто хотел предупредить об опасности, которая ее преследует, но всегда невидимая сила прерывала этот разговор, и отец исчезал в сумерках, так же как и появлялся. Как ей не хватало отца. Как хотелось прижаться к нему, поплакать, рассказать, что она очень хорошо запомнила его слова: «Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным». И эти норковые шубки, все три до сих пор согревают ее в холодные питерские зимы. «Меня не станет, а шубы у тебя останутся», – так говорил он ей, когда она видела его в последний раз. Она еще смеялась, когда покойный муж, царство ему небесное, привез ей эти шубы из Ленинакана. Оказывается, он успел прихватить их, когда выбегал из дома при землетрясении. Он знал, что это были не просто шубы. Это была память об отце.

«Да, папа, вот что значит человеческая жизнь. Одно мгновение и человека уже нет, а шубы, вещи, домашняя утварь, твой клетчатый американский пиджак, – все продолжает жить. Как это не справедливо. Какой хрупкий все-таки мир и такой короткий», – думала Катя, вспоминая отца.

Но видно отец послал ей доброго доктора Бененсона, который спас ее в ту самую минуту, когда она должна была внезапно уйти. И Павел Яковлевич стал с тех пор ей вместо отца. Он очень переживал за Катю и почти каждый день приезжал к ней в гости. Кате очень нравилось с ним общаться. Почему-то врачи такого уровня были очень просты в общении. Он с удовольствием приходил к Кате на чай с ее фирменным тортом «Наполеон», советовался с нею по любому поводу и был ей очень хорошим другом. Катя была благодарна ему за противоядье, которое он ей вколол, привив к этому яду иммунитет. Павел Яковлевич сказал ей по-секрету, что теперь ничто ее не убьет, даже передозировка наркотиков. Вообще у него был самый настоящий черный медицинский юмор. Это особый юмор, который заставляет смеяться даже человека на смертном одре. Знакомство с этим посланным свыше «Спасителем» было для Кати, как глоток свежего воздуха. Она скучала за хорошими людьми и была рада свободной минутке, когда могла просто так сидеть и чаевничать с близкими по духу людьми. Ей хотелось остановиться, прижаться к сильному плечу и отдохнуть. Она чувствовала, что очень устала от этих черных туч проблем, которые закрывали любимое голубое небо ее жизни.

«Папочка, вот если бы ты был рядом! Как я хочу уткнуться в твой американский пиджак, вдыхать твой любимый одеколон и слушать с тобой голос Америки. Ну почему ты так рано ушел?! – вспоминала Катя снова и снова отца. – Как мне тебя не хватает! – Мама была права, ты поднял очень высоко планку и я не могу встретить достойного мужчину, который бы хоть капельку был похож на тебя».

Осень стучала в окна косым северным дождем, навевало грустные мысли, усталость навалилась как-то сразу. Катя упала на кровать и заплакала от безысходности. Одной без мужской поддержки было очень тяжело. Она вспомнила, как прогуливалась с коляской в скверике возле Храма «Успения Пресвятой Богородицы», наблюдала за счастливыми папами, которые бегали за своими непоседливыми детьми. Катя смотрела на Богдана и очень переживала, что мальчик будет расти без отца. Катя не видела ни одного мужчину, которого она хотела бы видеть в роли отца Богдана. Но Зуля убеждала ее, что молодой женщине просто необходим мужчина, как она говорила, – «Для здоровья!».

Зуля встречалась с мужчиной, с которым вместе училась в педучилище. В группе было мало мальчиков, но преподаватели говорили, что хорошо, что хоть стали появляться, ведь для некоторых учеников, у которых мамы одни, единственная возможность общаться с мужчиной, – это с учителем мужского пола в начальной школе. Катя после этих слов стала задумываться, что Богдану нужен будет отец.

«И почему многие женщины по собственному желанию оставляют детей без отцов, – думала Катя. – Кто-то не захотел уступить, кто-то кому-то нагрубил, кто-то оступился, изменил, раскаялся. А женщины молодые и глупые не хотят простить, не хотят трудиться над сохранением семьи. Они думают, что лучше все бросить и бежать. А куда? Да к такому же дяде, который будет вести себя точно так же. Только разница будет в том, что он не родной отец дочери или сыну, а отчим. А все остальное будет без изменений: кто-то не захотел уступить, кто-то кому-то нагрубил, кто-то оступился, изменил, раскаялся… И так по кругу», – думала Катя, наблюдая за молодыми мамочками, которые понукали своими строптивыми мужьями, а те в свою очередь спешили выпить пива и посидеть в тишине отдохнуть, – от крикливых жен. Видно было, что они жалели, что рано связали себя путами семьи. «И куда делась эта нежная красавица, за которой я ухаживал?», – думали молодые папаши, прячась от придирчивых криков своей второй половины.

Катя тоже мечтала о полноценной семье.

«Что же Сергей так рано ушел из жизни? Как он мог покинуть этот мир, который был таким красивым, – золотой осенью! А весной мир становился красивым от ярко-фиолетовой цветущей сирени. А каким красивым, пушистым и белоснежным был этот мир зимой! И когда наступало лето, мир становился солнечным, теплым и сладким! Все времена года украшались наличием цвета. Во всех красках присутствовал этот необычный свет жизни. Жизнь – это и есть цветной свет! Только смерть одна в черных тонах», – думала Катя, сидя на скамейке и качая свое драгоценное сокровище.

Она отбрасывала ногой ярко-желтые листья и удивлялась природе, что та умело подбирала такие сочные краски. Богдан причмокивал губами и улыбался во сне. Ему снился этот красивый земной свет.

Солнце выглянуло из-за тучи, сверкнуло золотыми лучами, которые струились сквозь поредевшие листья, оставляя прожектор света на асфальте. Была самая настоящая питерская осень с прохладным дуновением ветра, последними лучами ласкового солнца и первыми надеждами на серебристую зиму, которая принесет под елку очередное счастье.

Глава 24

Новый год принес первые шаги Богдана. Он держался двумя руками за маму и ему нравилось ходить с поднятыми вверх руками. Он уже чувствовал себя полноценным членом семьи, перебирая своими еще не совсем ровными ножками.

– Эй, ты, кавалерист! – смеялась Зуля, шлепая его по попке, – держим спинку ровнее. Вот так! – держала Богдана под руки Зуля.

– Вот так, – вышагивая рядом с ним, командовала Полина.

В комнате пахло хвоей от зеленой красавицы, стоящей в углу.

Настя с Дашей и Зулеными детьми наряжали это новогоднее чудо. Богдан подошел к елке поближе, вернее довел Катю поближе к сестричкам, остановился и внимательно посмотрел на то, что они делают.

– Сыночек, это елка, скоро Новый год, придет самый настоящий дед Мороз! – рассказывала Катя своему богатырю про семейный праздник Новый год.

Богдан повернул голову в Катину сторону, промычал что-то напоминавшее гуд, гуд.

– Да не гуд, гуд, а год, Новый год, – исправляла брата Полина. – А на праздник загадывай желание и придет Дед Мороз с подарками.

– Папа, – сказал громко Богдан.

– Не папа, а дед Мороз! – настаивала Полина.

Катя посмотрела на Богдана, подняла его на руки, а ну скажи еще раз, – папа. Это твое первое слово! – восхищенно сказала Катя. – Зуля, ты слышишь, он зовет на Новый год папу, – удивлялась Катя.

На Новый год вместо папы пришел красивый в бархатной красной шубейке и валенках необычный дед Мороз. У него был такой красивый посох, весь облепленный камнями «Своровски» и огнем играл на всю квартиру. Сам наряд был тоже очень необычным, наряд был дорогим. Бархатный камзол, расшитый парчовым золотом вензелей и красивая шапка Мономаха. Обычно дед Морозы приходят в таких потрепанных красных халатах, а этот был просто сказочный Дед Мороз.

Богдан не мог оторвать взгляд от сверкающего деда Мороза. Он широко открыл глаза и повторял все время одно и то же слово: «Папа, папа, папа».

Дед Мороз был какой-то странный, он ничего не сказал, только положил под елку огромный мешок с подарками и быстро вышел. Катя даже не успела ему отдать деньги за заказ.

– Интересно, он что пьяный? – спросила она у Зули. – А что он так быстро исчез и мешок забыл.

Катя выскочила за ним следом, но машина уже отъехала от подъезда.

Когда они раскрыли мешок, то увидели подарки всем жителям этой квартиры. Полина получила огромную куклу и красивую новогоднюю открытку, приклеенную к коробке, на которой было написано, – «Полине на Новый год!». Даша получила красивый новый мольберт – триногу, с такой же открыткой. Ася, дочь Зули – тоже, Настя – красивое вечернее платье, Зураб – новый скейт, Зуле досталась красивая кожаная папку студента с цветными маркерами, ручками, тетрадями для лекций, а Кате – новенький ноутбук фирмы «Apple».

– Что это? – разворачивая свой огромный подарочный конверт с открыткой, на которой было написано: «Для Кати. С Новым годом», – удивленно спросила Катя. – Ну, Павел Яковлевич нам устроил новый год! – воскликнула Катя. – Ведь только он знал, что мы все загадали на Новый год.

Зуля покраснела и призналась, что еще один человек знал про их желания, – это ее жених Данил.

– Ну ладно, мы все равно узнаем, кто сделал нам такие щедрые подарки, – засмеялась Катя.

Семья дружно села за стол, Зуля открыла самое настоящее детское Шампанское.

– Ура! – закричали дети и стали стрелять из своих громких хлопушек. Конфетти высыпалось прямо на праздничный стол.

– Ну вот будете есть одну бумагу! – возмущалась Зуля.

Праздник встретили весело, Богдан, как настоящий мужчина тоже встретил новый год одним глазом, затем всех поздравил еще раз и, не расставаясь с машинкой, которую получил в подарок от Деда Мороза, улегся в свою детскую кроватку. Катя не успела ему напеть первую строчку колыбельной песни, как он уже сопел и улыбался одновременно. Катя потихоньку прикрыла дверь и вышла продолжать праздновать Новый год.

Девчонки танцевали под музыку новогодних передач, веселились и радовались жизни. Они услышали салют и прильнули к окну. В небе разрывались разноцветные шары и летели брызги огней прямо в окно Катиной новой квартиры.

– Как красиво! – кричали дети.

А Катя стояла, задумавшись, и перебирала в памяти, кого же ей напоминал этот странный дед Мороз.

В это время настойчивый звонок заставил ее вздрогнуть.

– Наверное, дед Мороз вернулся за мешком, – крикнула Катя, и побежала открывать дверь.

Когда Катя открыла дверь, на нее навалился мужчина, лица она не успела рассмотреть, он странно хрипел ей в плечо. Катя пыталась его удержать, но почувствовала, что-то липкое на руке. Она оторвала руку и поднесла к глазам. Рука была вся в крови. Неожиданно чья-то рука в резиновой перчатке сунула Кате нож в руку и сильно сжала пальцы. Все та же рука в резиновой перчатке толкнула Катю на пол и Катя, падая, увидела убегающего в чалме и длинной одежде мужчину, который уже взбирался вверх по лестнице на чердак дома. Катя ничего не успела понять, что происходит. Это был не дед Мороз. Но снизу по порожкам уже бежали полицейские. Один из них крикнул: «Всем оставаться на местах!».

Зуля непонимающе смотрела на сидящую в луже крови Катю и на мужчину лежащего лицом вниз. Она быстро закрыла дверь на кухню. Приказала Насте не выходить с детьми в коридор и стояла спиной, придерживая дверь. Ей видно было, как на Катю надевали наручники, как аккуратно вытащили нож у нее из рук, как перевернули мужчину, и как Катя вскрикнула, увидев мужа Сергея, которого давно похоронила. Он что-то пытался ей сказать.

– Это Сергей! – закричала Катя.

Зуля подбежала к Кате, обняла ее, полицейский грубо оттолкнул девушку.

– Какой Сергей? – спросила Зуля. – Что здесь происходит?

– М-м-мой у-умерший м-м-муж, – заикаясь произнесла Катя.

Зуля повернулась к полицейскому и закричала ему в лицо: «Да куда вы смотрите, это тот самый мужчина, который преследовал нас с детьми в парке!»

Сергей что-то прошептал невнятное, только одну фразу смогла понять Катя.

– Это не я, это все Араб, – произнес Сергей, упал на спину, испустил дух и умер.

Полицейский уже заводил понятых, следователь описывал труп. И спрашивал Катю, как она убила своего мужа?

Катя смотрела на все происходящее, как бы со стороны. Она видела себя, сидящую возле Сергея. Она не понимала, как такое могло произойти, что он опять был жив. Она же лично присутствовала на его похоронах, она видела, как забивали гроб с телом мужа. Она даже видела, как его снимали из петли полицейские. Она не понимала, на чью могилку она ходила. Она не понимала, как он мог второй раз умереть. Катя ничего не понимала, она рыдала и не могла произнести ни слова.

Только Зуля, сжав зубы, с точностью описывала то, что они все праздновали новый год, что приходил странный дед Мороз, что подарил дорогие подарки, а потом ушел, забыл мешок. Но вернулся, позвонил, и Катя пошла открывать дверь. А дальше она не знает, что произошло.

Но в целлофановом мешке лежал нож с Катиными отпечатками пальцев. И это был вещдок, который подтверждал, что мужа убила она. Катю подняли и повели в машину, труп накрыли темным мешком и понесли вниз из подъезда. Соседи стояли с открытыми ртами. Они не понимали, как всеми любимая новая соседка оказалась убийцей.

– А что случилось? – спрашивали друг у друга соседи. – Что произошло в девятнадцатой квартире.

– Катя убила бывшего мужа, – шептались все вокруг.

– Кошмар у них же четверо детей, как она могла это сделать? – радовались несчастью посторонние.

Зуля вышла на площадку и громко на всех закричала, чтобы все расходились по домам, потому что, это не представление, – это беда!

Глава 25

На улице ярко светило весеннее солнце. Лужи выпускали новые ручейки рек, наступила весна. С крыш громко капал растаявший снег. Все очищалось и дышало новой жизнью. Только Катя сидела в камере, где заключенных было сто пятьдесят человек. Кровати были двухъярусными и стояли в рядах по десять штук. На окнах были решетки. Женщины разбились на группы. Кто-то играл в карты, смеялся. Кто-то наводил марафет, используя просроченную косметику, – накладывая макияж из подручных средств, рисуя стрелки на глазах маркером. Кто-то подкрашивал помадой щеки и веки. У всех был так называемый отдых после трудового дня. Каждый ждал исполнения приговора. Женщины были разных возрастов от восемнадцати до семидесяти. Лица, как вся география мира. Здесь были и желтые, и черные, и носатые кавказцы, и узкоглазые калмыки. Будто оживала бывшая страна Советов со всеми братскими республиками. В одном помещении находились все социальные слои населения, начиная от уборщиц и заканчивая директорами заводов. Выражение лиц тоже было разным. У одних светились интеллектом глаза, у других тупое выражение искажалось злостью.

И это была очень страшная смесь: сочетание тупости и жестокости. Это взрывоопасная смесь, которая огнем выжигает все вокруг. А встречались даже смеющиеся лица. Это такие лица, которые все время находятся в движении и веселятся сами по себе. Губы вытягиваются в трубочку, затем начинают растягиваться в разные стороны, при этом глаза расширяются удивленно или суживаются и тогда из них вылетают маленькие смешинки. Эти смешинки разлетаются по камере, заражают своим смехом всех остальных и уже как заразное явление разбегаются, передавая эстафету остальным лицам. Создается хор, – одновременно релаксирующего смеха, который больше похож на патологию, потому что слезы текут из глаз всех заключенных, и они не знают, как успокоиться. Таким образом, выходит накопившаяся энергия жизни из тел уже давно умерших духовно людей.

Люди как будто бы живы и в то же время мертвы, потому что в душе такая пустота от случившегося и страх перед будущим, которого они не знают.

Катя уткнулась в свои руки и смеялась рыдая. Она обливалась слезами и не могла остановиться. Ей казалось, что она не переживет этого ужаса, который не хочет оставлять ее ни на минуту. Она очень боялась за детей, она не знала, когда она сможет увидеть их снова. Катя даже не знала на кого думать, кто хочет ее уничтожить? Этот человек не просто хочет убить ее, а медленно вытягивает из нее жизнь по частицам, разрывая душу на мелкие кусочки.

«Кто был этот человек в резиновых перчатках? Зачем ему я? Зачем ему Сергей? Зачем он убил его? Зачем, зачем, зачем. Столько вопросов! Этого никто не сможет выдержать! Я больше не могу, прости меня, Господи, я не могу больше!», – рыдала Катя.

И вдруг она стала кричать громко вслух, не слыша своего собственного голоса. Катя кричала душой, которая еще хотела зацепиться за эту жизнь. Плачь Кати был похож на смех сумасшедшей женщины. Она рычала в потолок, запрокинув голову наверх, и обращалась к невидимому миру, который находился не здесь, а там, выше неба. Катя рыдала в голос, она так громко кричала, что вакханалия общего смеха резко затихла. Все уставились на Катю. И наступила такая тишина, что Катя вдруг услышала, как плачет ее душа, после того, как на нее все это навалилось.

К ней подошла пожилая женщина, видно не раз сидевшая. Она махнула рукой всем, чтобы замолчали и сказала: «Пусть выплеснет всю грязь со дна души, омоет ее и начнет жить заново! Поплачь, дочка, мы все здесь из-за этих скотов сидим, отольются им на том свете наши унижения!».

Катя вся обмякла, упала на кровать и мгновенно заснула. Она не слышала, как в другой стороне камеры, кто-то из девочек подрался, из-за того, что не могли поделить кольцо, которое они нашли у Кати в ее посылке, которую ей прислала Зуля, спрятав его в коробку с чаем.

Но когда пожилая женщина подошла к ним и выхватила у них это кольцо, то увидела надпись, – «Одно кольцо чтоб всеми править». У нее глаза полезли не лоб, она быстро спрятала его к себе в карман и отвесила обеим девушкам по смачному подзатыльнику.

Но в другом конце барака уже кто-то новый начинал драться, не сойдясь в одной точке зрения, кто-то не мог поделить авторитет. А возле параши кто-то заметил пропажу, что в их стае завелась крыса. Все знали точно, что этой крысе теперь не жить. Мокрушники не любили котов и крыс, они их сразу убивали. На эти крики, заскочила охрана с резиновыми дубинками. Они не разбирая, кто учинил драку, били дубинками всех подряд, досталось и Кате. Но она этого ничего не чувствовала из рассеченной брови текла струйка крови.

– Вот, гады, зачем спящих бьют, – возмущалась, прикладывая к рассеченной брови железную холодную кружку, все та же женщина в возрасте. Сколько ей было лет, никто не разобрал бы. Она выглядела на все семьдесят. Но этой женщине было всего – навсего сорок пять. Это была не первая ее ходка. Она так прижилась на зоне, что уже и не представляла жизни без нее. Когда она «откидывалась», как она сама говорила, то у нее начиналась паника, она не знала, куда деть свободное время. На зоне у нее все было расписано по минутам, – в шесть тридцать – подъем, в семь ноль-ноль завтрак, в восемь – пошивочный цех, обед в двенадцать, прогулка в два часа дня, пошивочный цех до восемнадцати ноль-ноль, сразу ужин, в девятнадцать ноль-ноль – свободное время. В двадцать один час – отбой!

– А на воле, что? На воле одни зэки у власти, которые не хотят жить по понятиям, – смеялась Нинка-авторитет.

Сорокапятилетняя женщина все еще была Нинка. В своей жизни она не знала, что ее зовут Нина Николаевна. Зато точно знала, что она – Нинка-бандерша.

– А ты кто? – спросила она у Кати, подсаживаясь к ней поближе.

– Я учительница английского языка.

– Ты у нас первоход, значит, погоняло тебе дадим, – «Ангичанка», – сказала Нинка-бандерша. – Будешь нас английскому учить. Только я тебя не про то спрашиваю.

И Нинка показала Кате кольцо. Катя рассказала ей, все про своего отца, сказала, что он был смотрящим города Ростов. Нинка-бандерша хорошо осведомлена была насчет ростовских бандитов. И про Цыгана она тоже знала. Вот так папино кольцо второй раз спасло Катю.

«Папочка, любимый, ты позаботься обо мне там! Я знаю, ты – убиенный, а значит с Ангелами ты, помоги мне, пожалуйста!» – думала Катя, уставившись ночами в потолок.

На утро в камере Сизо все садились по кругу перед тем, как принимать таинство «Чифиря». Садились почему-то на корточки и передавали кружку по-очереди, глотков каждый должен был сделать только два, если кто из новичков делал по незнанию, – три, его дразнили «девочка». Но Катя даже не зная про это, сделала два глотка и ей стало не очень хорошо.

– Ты у нас не сердечница? – спросила Нинка-бандерша.

– А то мы быстро тебе карамельку подсунем, и будешь отдыхать сразу на небесах. Облегчим так сказать твою участь.

Катя не знала, что таким образом Нинка избавлялась от неугодных. Она держала свой барак в ежовых рукавицах. Конем передавала по леске записку в ближайшую камеру, кого ей нужно порешить. Но из-за стукачей, которые сдавали сокамерников начальству, начинался в камере «шмон». Эта была самая неприятная процедура, которую когда-нибудь испытывала Катя. Заставляли наголо раздеваться, заглядывали фонариком во влагалище, выискивая спрятанное от очков стекло.

– Не дай Бог, этой ночью себя кто сам порешит»! – кричали надсмотрщицы. – Утром устроим «шмон» всем заново!

Нинка как – то сразу прониклась к Кате особой симпатией, как к родственнице, как, к своей. Она отдала Кате фамильное кольцо, а Катя старалась никуда не лезть, никому не изливать душу. Она вообще старалась ни с кем не разговаривать. Но это многим не нравилось. Некоторые шакалы стали иметь на Катю зуб. Они шептались между собой, как ее спровоцировать, чтобы вывести из себя.

Но Нинка сказала всем: «Ша!» и все разом отбросили в сторону эту идею. Они понимали, что Нинка взяла ее под свое крыло не просто так.

– Да, хочет ее опустить, – шушукались они у себя в уголочке.

Но Нинка получила очередную маляву и сразу подобрела к Кате еще больше. Она пригласила ее к себе за ширму, угостила шоколадными конфетами, кофе и сказала, что ее дружок в общак подкинул очень хорошую мзду за нее. Теперь она может на нее рассчитывать. Катя очень удивилась, какой дружок подкинул денег в общак? У нее вообще-то не было никакого дружка. А тут еще он денег дал.

– Тебя скоро отпустят, он нанял самого дорогого адвоката, так что считай ты уже на свободе! – успокаивала Катю Нинка, читая очередную маляву.

Глава 26

И действительно Катю в скором времени выпустили. Ее провожали все девочки с такой любовью. Они подарили ей красивую кожаную куртку и такую же юбку. В общем, она вышла за ворота, как модель из тюремных палат. А многие охранники свернули голову, когда смотрели ей вслед.

Зуля с детьми уже ждала ее возле такси и рассказала ей, что Даниил, ее жених, все для нее организовал. Что он со своим лучшим другом нашел Кате сильного адвоката. Что Павел Яковлевич Бененсон сам лично не вылазил из Прокуратуры и рассказывал, что был свидетелем того, как убиенный вылил тогда на Среднем проспекте Васильевского острова Кате нейропаралитический яд в лицо. И он тыкал пальцем в портрет, который нарисовал еще задолго до этого убийства. Это был портрет ее бывшего мужа, Сергея.

– В общем, не смотря на то, что тебе хотели повесить статью не только за убийство, а еще и за укрывательство особо опасного преступника, – рассказывала Зуля, – они доказали, что ты не виновна.

Самое страшное, что было очень много свидетелей, которые говорили, что видели Катю несколько раз с Сергеем. Якобы она снимала с ним квартиру на улице Смолячкова на Выборгской стороне. Катя никак не могла понять, откуда вообще шла эта информация. Зуля доказывала обратное. Она вызвала Машу и та тоже выступила в качестве свидетеля. Маша говорила, что Катя на самом деле похоронила Сергея и что она с нею вместе была на похоронах. Сделали эксгумацию и все были в шоке, что в гробу лежала восковая копия Сергея, нисколько не пострадавшая от гноения за столько лет.

Но Катя не была спокойна, ведь настоящий убийца все еще находился на свободе и что в любой момент мог нанести ей удар снова. Катя решила больше не писать этих никому ненужных заявлений, она решила нанять анонимное сыскное агентство. Она не сказала про это вообще никому, даже Зуле. Катя к своему ужасу перестала доверять людям вообще. Она знала только одно, что ей нужен отец Иоанн и его совет, что делать дальше?

Она пришла в свою любимую Часовню Ксении Блаженной и ждала, пока Отец Иоанн освободится. Он заметил ее сразу, протянул ей веточку белой Лилии, которая тут же вскружила голову Кате своим ароматом. Вместе с этим запахом душа Кати как будто дала новые ростки. Она почувствовала, что Ксения Блаженная стоит рядом с нею. И что это она нашептывывает Отцу Иоанну, чтобы он протянул Кате эту веточку любимых цветов. Катя поцеловала белый нежный волшебный цветок и заплакала. Слезы сами лились и ощущение было такое, что невидимая сила ее поднимает над полом Часовни, где – то сантиметров на тридцать. Катя очень удивилась этим своим новым ощущениям. Но она поняла одно, что она идет в правильном направлении. Когда Отец Иоанн к ней подошел, взял ее под руку, и они вышли из Часовни, решили пройтись по дорожкам Смоленского кладбища, Катя все еще продолжала плакать. Отец Иоанн шел рядом молча. Он подвел ее к могиле сорока великомучеников, остановился рядом с этим захоронением и сказал: «А как ты думаешь, им было легче, чем тебе?». Катя вздохнула, в последний раз всхлипнула и сказала: «Я справлюсь, я вам обещаю! Только хочу попросить совета, я хочу нанять детективное агентство, чтобы определить кто мой враг. Я могу это сделать или нет?».

– Бог так устроил, что есть на земле врачи и если тебе больно, ты заболел, как ты думаешь, тебе нужно идти к ним? – ответил вопросом на вопрос отец Иоанн.

– Да, – ответила Катя.

– Вот и мысли к тебе правильные приходят только с попустительства Божия, и ты должна их реализовать, – сказал отец Иоанн, глядя Кате в глаза. – Но не забывай, всегда просить Бога о том, чтобы он помог тебе. И Он обязательно устроит все, как должно быть. И благодари его за проблемы, всегда благодари. Значит он рядом. Нераспятых в Раю не бывает. Терпи, дочка, терпи и благодари, что Он с тобой. У тех людей, у которых нет проблем на Земле, они будут там, в Вечной жизни. А мы здесь во временной жизни потерпим скорби, болезни, проблемы и будем за все благодарны ему! Спаси нас Господи и спасибо тебе за все!

Катя шла домой с радостью на сердце. Ей стало спокойно на душе, и это спокойствие была самая настоящая жизнь. Ведь ради этого душевного спокойствия, которое мы принимает от рождения, мы и стараемся не грешить. «По грехам нам всем болезни и неприятности», – вспоминала она слова отца Иоанна. – «Ты сама часто в Церковь ходишь, часто исповедуешься? И чего ты ждешь от Создателя, если сама не можешь показать ему свою любовь и принять Его в себя вместе с Причастием?» – спросил он у нее.

– Все, завтра же пойду и причащусь, – уверенно заявила она Зуле. – Мы про Бога вспоминаем, когда нам плохо и совсем не помним о нем, когда нам хорошо. Ведь сколько он для меня сделал только в Питере: и работу хорошую дал, с тобой познакомил, затем одну квартиру дал, потом, – другую, а я все бегаю мимо Храмов и забегаю туда, когда неприятность уже случилась. Только тогда иду и стою на службе до конца.

– Ну ладно, а я во все это не верю, – заикнулась Зуля, – хотя вопросов у меня к жизни больше, чем ответов. И вот это меня настораживает. Значит за этим кто-то стоит, кто знает ответы на все вопросы.

– Да, ты у меня стала философом! – засмеялась Катя, обнимая подругу.

На следующий день, отстояв утреннюю службу, Катя пошла в детективное агентство «Луч». Она изложила на бумаге все свои сомнения и все, что с нею произошло. Рассказала о том, что видела, что тот человек, который ее толкнул и вставил нож в руку, был в чалме, что он убежал по лестнице на чердак. Она сказала, что рассказывала все это следователю, но он не придал этому никакого значения, потому что был уверен, что мужа убила она. Катя рассказала о том, что откуда-то появились свидетели, которые утверждали, что Катя с ним жила в его квартире на улице Смолячкова. Но Катя никогда в том районе не была. И что он за нею и детьми давно следил. Что Катя вынуждена была отдавать его долги, что похоронила его много лет назад. И все до мелочей, что знала, Катя расписала на белом листе бумаги, выплеснув на него всю свою жизнь.

Детектив ужаснулся и сказал: «Ну, здесь материала на целый роман, – «Света белого не видно!». Я обязательно во всем разберусь. Мне самому интересно, кто же за этим стоит».

Глава 27

А в Михайловске все били тревогу, потому что всплыла самая настоящая правда про Амирана. Все трезвонили, что этот человек живет двойной жизнью. Что все это вранье, что он сирота. Потому что его разыскивал отец, – бедный несчастный старик, брошенный на произвол судьбы, – одним единственным сыном, Амираном. Отец приехал из Цалки. Это такой районный центр рядом с городом Тбилисси, где основное население грузины и греки. Но он так же сообщил, что у него там есть поместье на берегу живописного местечка в районе Цалковского водохранилища.

В Михайловске ему сообщили, что Амиран женился на Лере и увез ее в Тюмень, так как там нашли чистейшую нефть, которая бьет ключом почти стопроцентной составляющей и всего в ней два процента газа, который отапливает новый городок нефтяников. Все в Михайловске рассказывали отцу, что сын у него нефтяной Магнат.

Отец вздыхал и умолял маму Леры и отца срочно вызвать дочь из Тюмени вместе с его сыном. Он так же сказал, что очень хочет повидать свою внучку, которая родилась и про которую он почти ничего не знает. Мать с отцом переглянулись и рассказали, что сами еще не видели, так как Лера скрыла от них эту радостную новость. Отец Амирана взял у них адрес их дочери в Тюмени и решил отправиться на поиски своего единственного сына один. По дороге он встретил подругу Кати, – Машу, та рассказала ему, что она вызывала скорую, когда у Леры начались схватки и отец Амирана вместе с Машей решили поехать в роддом и все расспросить о девочке, которая у Леры родилась. Отцу было все интересно: сколько килограммов родилась, рост, вес и все остальное сильно интересовало деда.

Когда они заявились в роддом, то главврач удивленно на них посмотрела и пришла в ужас от того, что они неправильно информированы.

– Дело в том, что Леру действительно доставили в роддом, но у нее не было зафиксировано беременности. У нее был аппендицит, – сообщила врач Маше. – И ее отправили в хирургию, где и сделали операцию, – подтвердила врач.

Маша позвонила хирургу, и тот подтвердил слова заведующей роддомом. Он сказал, что Леру выписали на пятый день после операции, потому что у нее поднялась температура, она простудилась в больнице, поэтому ее продержали там пять дней, – оправдывался хирург.

Маша с отцом Амирана были несколько шокированы таким признанием врачей, что вообще не поняли, что все-таки произошло. Маша вспомнила, что одна из учительниц рассказывала, что Лера приносила в школу девочку и всем ее показывала. Маша повела старика в школу.

Но и в школе они услышали ту же историю, что Лера неоднократно приносила девочку в учительскую, что ее все нянчили, тискали такую кроху, что она была вылитая Амиран, это они подтвердили тоже.

– Ничего не понимаю, – сказал отец Амирана.

– А может она родила ее не в больнице, а у знахарки? – предположила Маша. – У нас тут одна практикует, принимает роды на дому по старинке.

– Давай сходим к ней тоже? – попросил старик.

Маша проводила его к знахарке, но и та сообщила, что Леры у нее не было. Оставался в воздухе висеть вопрос, на который ответить сможет только сама Лера или Амиран.

Отец уехал в Тюмень, а Маша опять поехала в Санкт-Петербург к Кате, она не видела ее, после того, как она вышла из Сизо и очень хотела ее проведать и рассказать ей про непонятную беременность Леры.

Когда она приехала в Питер, то очень удивилась, увидев Леру на вокзале вместе с Катей. Лера заплакала, увидев подругу, и рассказала Маше всю правду, что с нею произошло. Она рассказала, что она позвонила Амирану, и тот перехватил скорую помощь и повез ее в роддом в город Ставрополь, потому что он не хотел, чтобы она рожала в Михайловске. Он поместил ее в частную клинику, заплатил врачу огромные деньги, и она родила девочку. А когда они уже были с ребенком дома, у нее был приступ аппендицита, но они не знали, что с ней, и Амиран вызвал скорую и снова отправил ее в роддом в Ставрополь, он думал, что может быть место не до конца вышло. Но ей стало еще хуже по дороге и скорая боялась, что не довезет Леру до Ставрополя, свернула в роддом города Михайловска. А там выяснили, что у нее аппендицит и положили ее в хирургию.

Лера все это рассказывала и плакала. Она никак не могла успокоиться, потому что она открывала девочкам секрет за секретом, что с нею за последнее время произошло. Лера рассказала, что Амиран не тот человек, который выдает себя за доброго и порядочного мужчину, что он живет двойной жизнью. Она рассказала, что у него целый гарем жен. Что кличка у него Араб. Что он страшный человек. Он забирает детей у всех надоевших ему женщин. Она рассказала, что всех своих жен он держит в Испании, у него там есть собственный бордель, что все испанцы его считают местным Богом, меценатом и что он извращенец. Он живет с молоденькими мальчиками.

Катя с ужасом снова и снова все это слушала. Лера показывала свое тело, которое было в страшных ссадинах и синяках. Она рассказала, что ей пришлось убежать из этого Борделя. Что ее несколько ночей подряд насиловали эти арабские отморозки и что он на своих бывших женах хорошо наваривается. А детей продает на имплантанты, на органы. У него целое безотходное производство. И еще у него есть старенький отец, которого он бросил в Цалке. Маша слушала это и не представляла, как можно быть таким животным в человеческом обличие. А Катя начинала все анализировать, она вспомнила, что тот человек, – в резиновых перчатках, который ее толкнул на Сергея и вложил ей в руки нож, – был одет в арабский белый головной платок закрепленный обручем – «Ихрам» и длинную белую тунику, которую арабы называют «Соуб». Катя только сейчас догадалась, что это был Амиран. Вот почему Сергей сказал ей перед смертью, что он не виноват, что все это – Араб!

«Как я не догадалась раньше, что он узнал про ребенка и решил забрать у меня его любым способом», – подумала Катя с ужасом.

Лера продолжала плакать и показывать свои синяки. Она все время испуганно оглядывалась назад, как будто боялась, что Амиран ее догонит и здесь.

Катя и Маша успокаивали подругу, они быстро взяли такси, поехали к Кате домой. Но по дороге Лера забеспокоилась и сказала, что лучше ее отвезти куда-нибудь в гостиницу и спрятать там. Лера боялась, что Амиран выследит через нее, где живет Катя и у нее тоже будут неприятности. Лера призналась, что она завтра же уедет в Москву. Там он ее искать, точно, не будет. В Москве живет их давняя подруга Вика. Лера с радостью сообщила, что она полностью излечилась от рака. Она продала все свое имущество, собрала все проценты с должников и купила в Москве квартиру.

Катя с Машей еще долго уговаривали Леру поехать с ними, но она категорически отказалась и, попрощавшись с подругами возле гостиницы «Балтика», вышла из такси.

Глава 28

– Слушай, Катя, а ты давно видела Вику? – спросила Маша, когда они пили чай на кухне.

– Она на меня обиделась, когда я ей напрямую сказала, что все эти болячки от этих процентов, которые она берет сверху долга. Ведь даже в Библии написано – рубль дал, рубль и возьми, а то, что свыше, – это твои болезни.

– Нашла кому говорить. Это же ее единственный заработок. А в Москве людей побольше, а значит, процентов сможет больше с людей поиметь. А ты ее по больному ударила. Конечно, она на тебя разозлилась. Она всю жизнь тебе завидовала.

– Мне?! Маша, чему мне завидовать? – удивилась Катя.

– А зависть это, как болезнь. Завидовать нечему, а человек не может справиться с этим грехом.

– Маша, я не замечала, что Вика завистливая. Она хорошая, просто очень несчастная. Ты думаешь, легко жить, когда тебя изнутри болезнь съедает. Мне кажется, что нет ничего страшнее этого.

– Да, не дай Бог заболеть такой жадностью, какой болеет она, давая деньги под десять процентов в месяц. А не лекарства тратит все пятьдесят процентов.

– Подожди, может быть, ее и правда уже в Москве вылечили, – с надеждой в голосе произнесла Катя. – Мне бы этого очень хотелось.

Дети мирно сопели в своих кроватках. Катя с Машей любили засиживаться за полночь. Зуля последнее время все чаще бегала по ночам к своему возлюбленному Данилу. У них все налаживалось, и Катя была этому очень рада. Она любила Зулю, как младшую сестру. Да и Маша стала считать ее своей сестрой тоже. Конечно, в жизни так бывает, что люди сходятся друг с другом по мановению волшебной палочки кого-то сверху. Кто-то берет похожих людей, – по своей духовной составляющей, – и сталкивает друг с другом в определенных обстоятельствах, говоря им, что это твой человек, что ты можешь ему доверять, как самому себе, что в жизни эта встреча не случайна. Конечно, каждая встреча в жизни не проходит просто так. Мужья даны в наказание женам, жены – мужьям. А в Загсе все клянутся в вечной любви и в вечной радости. Даже в горе быть вместе обещают. Но это только в Загсе, а потом начинается, – обыденная жизнь и ты уже находишь недостатки в своем любимом избраннике и начинаешь придираться к его достоинствам, выискивая в них полюбившиеся недостатки. И ты постоянно тычешь пальцем и пилишь своего возлюбленного или возлюбленную за то, что он и она неидеальны. А Создатель сидит, смотрит на тебя, усмехается и шепчет тебе во сне: «Ну что помог тебе исправиться твой муж, сделал он тебя лучше, научил правильно жить?» И ты вскакиваешь среди ночи, оглядываешься на прожитую жизнь и думаешь, ой, как исправил, что сам себя не узнаешь. И хочешь этого своего исправителя чем-нибудь среди ночи огреть, так он тебе обрыг своим дурацким характером, который выглядывает из спящего милого друга каждое утро. А как только он открывает глаза, то почему-то обязательно вместе со ртом. И опять начинается утро с придирок. И ты понимаешь, что либо он претворялся, когда вы знакомились, либо ты не была такой красивой и наивной девушкой, в которую он был влюблен.

Катя размышляла над этим и думала, что вот так же исчезла любовь Амирана к Лере, вот так же пропала любовь Сергея к ней. И как он мог инсценировать свою смерть, бежать от детей, которых когда-то любил, оставить ее один на один со всеми проблемами и наблюдать за ними издалека и ждать, – выкарабкается она из жизненного плена или нет? Это как смотреть интересный захватывающий сериал в одну серию под названием «Жизнь». Такое не творят даже бессловесные животные, никто в природе не бывает настолько грязным, каким бывает человек. И настолько жестоким!

Катя узнала, что Сашу Тулкова на днях отпустят на свободу. Жители Михайловска уже готовили транспаранты для своего любимого Вожака. Они столько лет, – были без него сиротами. Десять лет пролетело с тех пор, как его посадили. Десять лет разрухи их маленького городка и выкорчевывания единственной красавицы елки в центре площади, которую не нужно было покупать. Это Саша ее посадил и она радовала земляков зимой. А сэкономленные деньги он пускал на строительство дорог. Саша сам лично ухаживал за этой огромной елкой посредине площади. Но новый хозяин срубил ее под самый корень, как память о бывшем мэре и каждый год сооружал новую металлическую елку, которая стоила два миллиона рублей, так было прописано в смете. Настоящую стоимость искусственной красавицы знал только один хозяин, потому что остальную сумму от этих миллионов он клал себе в карман.

Конечно, народ в Михайловске был не тупой, но этого новый мэр вертушки не знал. Он считал, что народ был просто идиотом, раз так быстро предал своего вожака и радовался его неудачам. Здесь в своей семье не можешь разобраться и наделаешь кучу долгов. А тут все так просто. Все считали, что мэр украл кучу денег у города, тех самых денег, которых у города никогда не было. Ты получается, – тоже деньги украл у своей семьи? Раз у тебя их нет. А почему долги есть?!

Маша засобиралась домой, ведь должен вернуться ее любимый муж из тюрьмы. Ей очень нравился Питер, она, конечно же, хотела в нем жить. Даже предложила мужу, когда была на свидании у него в последний раз переехать и забыть этот деревенский городишка с его жителями. Но он сказал, что не может оставить могилку своего отца, который мечтал о том, чтобы станица «Михайловская» стала настоящим красивым южным городом, гордостью местных жителей, которые любым правителем были бы довольны. Но они как всегда недовольны всем и даже собой!

Зуля ходила тоже потухшая, она прятала от Кати глаза и не могла ей признаться, что выходит замуж и уходит жить к Данилу. Но Катя сама начала этот непростой для нее разговор. Она порадовалась за счастье подруги и, конечно, была не против того, что подруга уезжает от нее. Зуля сказала, что будет приезжать к Кате часто и та не успеет за нею соскучиться.

Кате было немного грустно от того, что остается со своими проблемами одна. Но не всю жизнь ей сидеть и бояться каждого шороха, бояться, когда Амиран придет за сыном. Она знала точно, что детективное агентство поставило наблюдение за ее квартирой, что враг не проскользнет к ней. К тому же она поменяла входную дверь на бронебойную, как у сейфа. Катя все так же занималась репетиторством. Настя подросла, стала девушкой и очень помогала по хозяйству. Богдан ходил уже в детский сад. Даша стала его поводырем, водила и забирала его и Полину из детского сада. Эта была ее обязанность. А Катина обязанность была зарабатывать деньги. Жизнь стала потихоньку входить в привычное русло. К ним в гости часто заезжал Павел Яковлевич, он был их семейный врачом. Здоровье семьи было под его личным контролем. Все прививки сделаны вовремя. Катина профилактическая «антиядовая» программа была запущена по новейшим технологиям. Она была у Павла Яковлевича, как подопытный кролик. Он экспериментировал на ней свой новый препарат. Катя не отказывалась, она вообще ничего не стала бояться. Это даже немного удивляло ее. «Неужели все эти трудности настолько закалили меня, что мне стало не страшно жить? – думала Катя. – У меня внутри, как будто душа зацементировалась и стала прочной и пожароустойчивой, как эта входная дверь», – улыбалась она своим мыслям.

Катя успевала ночью приготовить еду на следующий день, успевала забросить в стиральную машинку белье, приводила детей в порядок и начинала проводить урок за уроком по составленному заранее расписанию.

Катя чувствовала себя бесчувственной машиной по зарабатыванию денег. Она давно забыла, что значит быть женщиной, – красивой, молодой, сексуально-привлекательной. Она умерла изнутри. Катя была только матерью, настоящей матерью, которая жила жизнью своих детей и радовалась их взрослению.

– Они моя гордость и вся моя жизнь, – говорила она соседям. – Единственная моя задача, сделать их счастливыми людьми. Я сама рано осталась сиротой. Всю жизнь пыталась найти свое место. И очень хотела, чтобы меня кто-то тоже сделал счастливой. Но я пока этого не заслужила, – улыбаясь, говорила она.

И соседи удивлялись тому, что Катя не заслужила быть счастливой. Она так отличалась от этих опустившихся женщин, которые ходили по Питеру пьяными, имели по пять, шесть грязных неухоженных детей, а сами искали денег на очередную порцию спиртного.

Питер огромный город и он проверял людей на прочность. Многие не выдерживали проверок, и тогда жизнь летела под откос с такой быстротой, что они помнили только свет, когда родились и темноту, когда спускались в преисподнею. Саму жизнь они не заметили, пока сидели со стаканом в руках. Им казалось, что это была не их жизнь, а чья – то другая, а свою они еще успеют полюбить. Но однажды они просто не просыпались после очередного запоя. А их собутыльники продолжали проводить дни под искусственным кайфом и были уверенны, что этого с ними не произойдет никогда. А завтра они обязательно проснуться, не то, что эти алкаши. Они хоронили их радостные, потому что был повод выпить. Они произносили философские речи и пили за упокой души. Пили всегда парами. В компаниях обязательно была красавица-бомжиха, которая считала себя женщиной и подобие мужчины.

Поэтому соседи глядя на Катю очень удивлялись, что рядом с такой красивой женщиной они ни разу не видели ни одного мужчины, не считая того, которого она убила. Они шушукались в сторонке, что она женщина– синяя борода и синий чулок одновременно. Иные пытались разглядеть ее вблизи, увидеть в ней изъяны, иные пытались навязать ей своего тунеядца-сыночка, который не хотел работать, а мечтал о богатой жене. А многие просто не понимали, откуда у нее появились дети, если она, – девственница. Поэтому говорили, что это все дети не ее. И она старая дева.

Глава 29

Но однажды на пороге ее квартиры появился испанский студент Рафаэль. Он приехал в Питер с экскурсией и очень хотел повидаться со своей любимой учительницей русского языка.

– Боже, Рафаэль, откуда ты? – удивлялась Катя, когда он на нее высыпался огромный букет белых роз.

– Я здесь проездом, мы едем в Таллин открывать новую фирму. Я не мог не повидать свою любимую учительницу, – смеялся Рафаэль, обнимая Катю.

– Проходи, проходи, будем обедать. Я знаю, ты хотел попробовать русский борщ. Тебе повезло. Я только что сварила, – затягивая своего гостя в квартиру, радостно щебетала Катя.

– О, я знал, что попаду на русский борщ, – смеялся Рафаэль и заносил с собой корзину экзотических испанских фруктов. – А это вашим детям гостинцы.

Когда они сидели за столом и мило беседовали, Катя ненавязчиво спросила у него про Амирана. Она спросила у Рафаэля, как Амиран справляется со своими гаремами? На что Рафаэль засмеялся и признался, что Амиран на женщин вообще не обращает никакого внимания, ходят слухи, что он поменял ориентацию и вообще странно, что симпатичный состоятельный мужчина живет один. Катя очень удивилась и сказала, что этого не может быть, так как он женат на ее лучшей подруге Лере, что у них в браке родилась дочь. Но Рафаэль очень удивился этой информации, потому что был уверен, что их меценат никогда не был женат. Катя уже было подумала, что они говорят о разных людях.

Но затем Катя не стала углубляться дальше в расспросы про этого человека, который очень обидел ее подругу Леру, и решила раз и навсегда забыть его. И постараться больше никогда о нем не вспоминать. Но на кухню зашел Богдан, точная копия Амирана. Он только что вернулся из детского сада и счастливый забрался Кате на колени. Рафаэль очень удивился, когда увидел Богдана. Он сразу о чем-то задумался, но Кате ничего не сказал, глянул на часы и быстро засобирался в гостиницу, боясь, что опоздает и отстанет от своих коллег по бизнесу. Катя проводила гостя, рассказала детям о испанских фруктах, которые Рафаэль им привез. И показала им «Черимойя», чем очень удивила детей тем, что этот фрукт был похож на сердце, кожура которого была как шкура динозавра, внутри сладкая мякоть, как крем. Они смеялись и говорили, что эти испанские фрукты их очень рассмешили. Название какое странное – «Нисперос», на вкус, как яблоки только сочнее, Детям очень понравились эти испанские фрукты. Они с удовольствием их ели, как пирожное.

Полина сразу изъявила желание жить в Испании. Катя смеялась над детьми, когда они мечтали вслух посадить целый сад этих фруктов на маленьком острове в океане.

На следующий день к ним с визитом пришел Павел Яковлевич, он сделал Кате очередную прививку– противоядье и сказал: «Теперь ты точно узнаешь, кто тебя отравит».

Дело в том, что они разработали новую вакцину, после которой яд, попадая в организм, превращает отравленного человека визуально в мертвого. У него появляется одутловатость лица, он синеет, но при этом чувствует себя великолепно. Главное в этот момент, ничем не выдать себя, что ты все понимаешь, что вокруг тебя происходит, и ты обязательно узнаешь, кто тебя отравил. Он сказал, что в скором времени, правда, наконец-то, откроется и что убийца на днях, по его подсчетам, должен объявиться.

Зуля в это время тоже находилась вместе с Катей, когда Павел Яковлевич все это рассказывал. Она испугалась за Катю, что эта вакцина может дать сбой в организме и человек на самом деле впадет в кому. Но Павел Яковлевич объяснил, что это лекарство прошло апробацию на людях и что у них все под контролем. Но Зуля очень переживала за Катю и предложила ей, какое-то время пожить у нее. Но Катя строго-настрого приказала ей вернуться к молодому мужу. Она пообещала ей, что будет очень осторожна и в случае чего просто сбросит ей вызов на телефон. Это будет для нее знак, что с Катей что-то произошло и нужно вызывать полицию.

На ночь Катя закрыла двери на все замки, но у нее было странное предчувствие, что должно произойти что-то плохое именно сегодня вечером. Она уложила детей, поправила на них одеяла. Открыла дверь в ванную комнату и стала чистить зубы, поглядывая на спальню детей.

Вдруг из детской спальни промелькнул все тот же белый тюрбан, белые арабские одежды промчались мимо нее, и в руках Катя увидела проснувшегося и орущего от страха Богдана. Катя схватила лак для волос, который стоял на полочке в ванной комнате, и рванула следом за этим арабом. Она бросилась ему под ноги, схватила его за белую тунику, араб упал, она брызнула ему в глаза лаком, и он выпустил из рук Богдана, который с ревом бросился в сторону Насти. Слава Богу, она тоже проснулась и выбежала на помощь маме. Араб со всей силы толкнул Катю ногой, вырвался в открытую дверь и убежал. Катя не могла понять, почему дверь открыта. Ведь она лично проверяла ее и заперла на ключ. Получается, когда она включила воду в ванной комнате, кто-то открыл входную дверь и незаметно зашел в спальню к детям. Катю всю трясло, она не понимала, что происходит. Она позвонила Зуле и все ей рассказала.

«Почему этот Араб выбрал именно Богдана? Уже второй раз, кто-то пытается его выкрасть.» – думала Катя и трясущейся рукой позвонила своему детективу, но тот не ответил на звонок. Она нажала еще раз, гудки шли, но трубку никто не поднимал. Зуля примчалась сразу. А детектив даже не перезвонил. Катя решила, что больше не будет нуждаться в его услугах. Она была не довольна его работой.

На утро она расторгла договор с детективным агентством и больше не знала, где искать спасение. Нужно было срочно проводить свое собственное расследование. Катя решила в открытую использовать саму себя на «живца». Решила бывать чаще в общественных местах, приглашать к себе в гости знакомых, друзей, подруг. Она знала, что человек, который на нее покушается, должен обязательно попытаться избавиться от нее вновь.

Но как назло в гости никто не набивался, случайных встреч со знакомыми не происходило и, наоборот, все было тихо и спокойно. Катя была уверенна, что этот человек, который хочет забрать у нее Богдана, был Амиран. Все совпадало и то, что он ходил именно в этой одежде, и что Лера рассказывала, что он всех своих детей отдает на органы. Ей почему-то казалось, что Амиран знал, что у них родился сын. Муж Сергей что-то пытался ей сказать тогда, но она не расслышала, кроме того, что он выполняет задание Араба. О чем он хотел предупредить Катю? Кто был этот араб? И почему Амиран ходит в таком одеянии, Катя не знала.

Рафаэль ей рассказывал, что Амиран любит надевать арабскую одежду. Он также сообщил ей, что у него нефтяные скважины большей частью находятся на Аравийском полуострове. А там национальная форма одежды, как раз соответствовала тому, в чем ходил Амиран.

– Это точно был Амиран, – сказала Катя, когда к ней забежала Зуля.

– А я тебе что говорила, никаких больше неосмотрительных движений. Как ты могла в одиночку на него броситься. Да любой мужик сильнее бабы, он бы тебя зашиб, и оставил детей сиротами, – возмущалась Зуля. – Пойдем в прокуратуру. Пусть они этих полицменов заставят работать. Почему они ни одно твое заявление не рассмотрели должным образом. Они что ждут, когда будет труп?

Катя с Зулей на следующий день пошли в прокуратуру. Они рассказали, что происходит с молодой одинокой женщиной, что ей некуда обратиться за помощью. Но в Прокуратуре им объяснили, что они пришли не по адресу, что похищением людей занимается шестой отдел ФСБ и что они, конечно, осуществляют надзор за работой полиции, но все-таки убийствами занимается следственный комитет. Короче они не очень хотели принимать от Кати заявление, попросили ее пройти обследование у психиатра, потому что ее подозрения больше похожи были на фобии. Зуля грозилась написать письмо их начальству в генеральную прокуратуру. Но прокурор посмеялся и сказал уверенно, что они их жалобу обязательно спустят обратно к ним, как в старые добрые советские времена. Ведь ничего не меняется в системе.

«Правильно, – размышляла Катя, когда спускалась по эскалатору в метро, – власть меняется во все времена, а принципы разбора жалоб остаются прежними. Приходит депеша, что ваша жалоба будет рассмотрена, и вы получите результат в письменном виде. Когда получаешь результат в письменном виде, то очень удивляешься, что тот самый чиновник, на которого ты жалуешься, отписывается тебе, что все он делал по закону, и нарушений у него нет никаких. Что вы, девушка, не знаете порядок рассмотрения жалоб и что несете напраслину на многоуважаемого в городе человека и что в случае чего, – он может привлечь вас к уголовной ответственности за клевету.

Катя уже подумала, что нужно выходить на ростовских бандитов, чтобы добиться правды. Но потом одернула сама себя и приказала, никогда о них не вспоминать. Они уже расплатились с нею за все. Они наказали виновников в смерти отца. Мэра города нашли убитым, когда он прогуливался со своей новой пассией по Бродвею. А дом, в котором он жил спалили вместе с его семьей. Катя пришла в бешенство от этой новости. Такой мести она не хотела. И в тайне подумывала, что все проблемы, которые происходят с нею, это отголоски ее прошлой жизни.

Над Катей опять сгущались тучи и становилось темно на душе, не смотря на то, что ее любимые белые ночи пришли в Питер снова.

«Боже, какая красота, какое чистое небо и ярко светит солнце, но почему я вижу все в черном изображении, как будто через солнцезащитные очки плохого качества, вот поэтому, наверное, депрессия называется черной», – думала Катя, прохаживаясь по среднему проспекту, рассматривая черное небо. Катя повернула на седьмую линию, прошла прямо к набережной Шмидта. Она любовалась сиянием купола на Исаакиевском соборе, подошла к Неве, оперлась на ее гранитное украшение и заглянула в воду. Виднелись колышущиеся водоросли на дне реки, они убаюкивали Катю и махали ей своими лохматыми веточками. В воде отражались уже не черные, а белые облака, как на негативе, – на черном фоне реки высвечивались белые облака, которые проплывали мимо Кати.

«Вот земля кверху ногами, такое ощущение, что мир перевернулся и ничего не меняется с годами. Облака все те же, красавица Нева та же. Даже желтенький особняк Меньшикова, выстроенный вдоль набережной печально смотрит на нее и хвастается стриженными кустарниками, которые его окружают. Единственное, что отличает прошлое от настоящего, – это одежда. Да и то ведь история бежит по спирали. И рано или поздно на этой же набережной будет стоять другая девушка и, может быть, в длинном пышном бальном платье и у нее будут те же проблемы, что и у меня», – думала Катя, заглядывая все ниже и ниже через бетонный парапет.

Неожиданно сзади ее схватили чьи-то руки и сжали с такой силой, что Катя сразу очнулась от дикой боли.

– Ты что, топиться надумала? – закричала на ухо ее подруга Маша. – Я так и знала, что ты здесь. – Я приехала, а Зуля сказала, что ты вышла подышать свежем воздухом.

Из Ставрополя поезд в Питер приходит в пять сорок пять утра. Маша привезла в Питер Артема, своего старшего сына. Он решил поступать в институт Бонч Бруевича. А Саша остался с младшей дочерью. Артем хотел быть связистом и работать с космическими кораблями. Он спал и видел себя космонавтом, но по здоровью не прошел даже в военное училище. Он был немного полноват, красавец, каких поискать. Но комплексы перекрывали в нем все. Он даже стеснялся смотреть на девушек, настолько он считал себя уродом. Но его два метра роста всегда нравились девочкам. Особенно красивые голубые глаза с пушистыми подкрученными ресницами. Он был очень красивым парнем. Девочки сохли по нему. Но он никого не замечал. Они с Настей были ровесниками. Он привык с детства приезжать к Кате и считал ее своей родной тетей. Каждое лето гостил полтора месяца в Питере, а потом Настя полтора месяца гостила в Михайловске. В общем, Артем дружил с Катиными детьми, как родственник.

– Ой, Маша, – закричала Катя. – Как я рада, что ты приехала. Единственный светлый лучик в моей темной жизни!

– Тоже самое я чувствую к тебе, – целовала подругу Маша. – Я не знаю, как бы я вообще могла выжить, если бы не наша дружба. А Зуля опять живет у тебя?

– Да, и слышать нечего не хочет после того случая, когда этот араб нас посетил. Она даже записалась в общество охотников. Сдает взносы, учится стрелять и еще получила на днях разрешение на оружие. Сказала, пусть только сунется, она пристрелит этого убийцу на месте.

Маша смеялась и говорила, что Зуля имеет ген войны, что только всего несколько национальностей его имеют, и что лучше ее не злить. Маша достала из пакета бутылку шампанского, два хрустальных бокала, шоколадку и сказала, что они будут встречать вдвоем питерский рассвет белых ночей. Это своеобразный рассвет, который немного затухает перед тем, чтобы набраться сил и загореть огнями следующего дня еще ярче. При этом никто не видит, когда солнце встает, такое ощущение, что оно и спать не ложиться, оно так устает, что не доходит до горизонта, а остается все время стоять посредине над Невой.

– А помнишь, как мы с тобой познакомились? – спрашивала Катя.

– Да, конечно, ты пришла ко мне домой и сказала, что хочешь взять в аренду магазин. И все время мялась, не знала, как заговорить о цене. А потом ты купила этот странный дом в ипотеку и пришла со свежеиспеченным хлебом и солонкой ко мне во двор и сказала, по вашим обычаям, соседи должны посолоноваться, чтобы никогда не ссориться, – смеялась Маша. – И нужно было отломить кусочек хлеба и засунуть его в соль и съесть напополам.

– Да, точно, но ты на меня так странно посмотрела и сказала, что в Михайловске такого обычая нет, что в Михайловске принято отворачиваться, когда видишь знакомого и делать вид, что соседом ты недоволен, – смеялась Катя, вспоминая, как Маша говорила, что есть не будет эту горбушку хлеба пополам.

– Да, точно, я же первая леди города и, конечно, считала, что никогда не буду грызть горбушку хлеба ни одна, ни с соседями. Но жизнь быстро поставила меня на место, когда я оказалась вдовой при живом муже.

– Как и я, – закивала головой Катя.

– Слушай, так я не пойму, как так получилось, что мы похоронили капсулу пластмассовую вместо Сереги? – спросила Маша.

– А так и получилось, мы его в морг отвезли, помнишь, а снимали его дружки из петли и скорую помощь вызывали они. А в скорой, и в морге все оплатили видно заранее эти бандиты. А нам сказали, что его сильно забальзамировали в морге. Вот тогда они и привезли гроб вместе с этой восковой куклой, заколотили его у нас с тобой на глазах. И мы его похоронили. Еще бабки причитали, что лежит, как живой. Вот эти бандитские разборки к чему приводят, лишь бы деньги из общака украсть. Уже все между собой разделили, когда его отправляли на другой свет. А потом, он был в бегах. Он знал, что его сразу кончат, чтоб утечки информации не было. Он умный у меня был, ну и долго скрывался. Он даже мне главаря банды сдал, когда его убили в моей квартире в Питере. Он сказал, что это все Араб приказал сделать.

– Ну ладно, давай теперь за упокой души его выпьем, что-ли? – предложила Маша. – Хоть теперь знаем, что его точно нет.

– А я уже ничему не верю, – сказала Катя. – Меня сразу задержали, Араб у меня на глазах убежал по лестнице на чердак. Я кричала полицейским, что он там прячется, они как будто слышать ничего не хотели. Все это бытовуха, так они сразу решили и были уверены, что никакого «глухаря» не будет. А Зуля вообще сказала, что этого убиенного она не знает и сказала, чтобы его похоронили, как собаку в общей могиле. Даже не знаю, где его похоронили?

– Нет, Катя, жизнь у тебя, конечно, для многосерийного телесериала, – это точно. И ведь кому расскажи, никто не поверит, что это на самом деле было! – вздохнула подруга. – Подумают, что это авторский вымысел.

– Да, жизнь у меня такая, что света белого не видно, это точно.

Глава 30

Настя обрадовалась, что приехал ее друг Артем поступать вместе с нею в институт. Она всегда с ним общалась по скайпу, делилась своими секретами. Он был ей, как подружка. Она сама не знала, в какой институт ей поступать. Хотела поступать в университет имени Герцена. Тем более, ей нравилось, что он находится рядом с Казанским собором. Она всем говорила, что эта была усадьба Апраксина. Ей нравился скверик, с красивыми фиолетовыми и белыми кустами сирени. Она с детства привыкла бегать вокруг фонтана за своими младшими сестрами и поэтому, – не раздумывая, подала документы в этот университет на юридический факультет.

– Я вырасту и смогу защитить маму. Я обязательно поймаю этих преступников, – говорила она тете Зуле, когда они вместе с нею готовили «Чалпа». Эти вкусные узбекские слоеные лепешки с сыром. Настя уже постигла все секреты этих вкусностей и шепталась с Зулей, что откроет свою узбекскую харчевню, где будет кормить только узбеков. А так как их в Питере больше, чем русских, то бизнес у них пойдет.

Зуля смеялась, целовала находчивую Настю. Нужно сказать, что Катины дети были Зуле, как родные. Да и Машины тоже. Дети всегда любили собираться шумной интернациональной компанией. Им было о чем поговорить. А Богдан, открыв рот, их слушал и ничего не понимал. Он только изучал мир, который не был для него жестоким. Этот мир был для него очень интересным. Одна Настя знала, как старшая, что на маму кто-то покушается, младших детей от этого отгородили. Защищали их неокрепшую психику. Богдану говорили, что это дедушка Мороз хотел взять его и поехать с ним в магазин выбрать новую машинку. Богдан злился, что его не отпустили с Дедом Морозом.

– Вы плохие! – говорил трехлетний Богдан. – Папа приедет, он вам даст.

Дети говорили ему, что папа еще не скоро приедет, что он зарабатывает деньги, но Богдан на каждого мужчину, который приходил в дом к Кате, всегда смотрел с интересом. Вот и на Рафаэля пристально пялился и ждал, когда тот ему скажет: «Ну что, сынок, иди ко мне!».

А Даша продолжала отбиваться от Полины, которая была более агрессивной и настаивала на том, что их папа Амиран.

– Наш папа грузинский царь! – настойчиво повторяла она. – Я тебе точно говорю, Богдан, – поворачивалась она к брату, когда видела, что Даша не обращает на нее внимания, – Богдан, ты знаешь, что наш папа грузинский царь?

Катя вздыхала, смотрела на детей и понимала, что им нужен отец. Но она не хотела замуж ни за кого. Она была настолько опустошена проблемами, которые выжгли ее изнутри. Казалось, в ней нет больше жизни. Сердце было вывернуто наизнанку и высушено.

– Сердце у меня зеленовато-желтого цвета, изъеденное морщинами. Вот такое сердце я в себе чувствую, – говорила Катя, вздыхая.

– Так нельзя, – кричала на нее Зуля. – Тебе нужен мужчина, он нужен тебе для здоровья, – продолжала настаивать подруга.

– Глупости все это, я не видела ни одну женщину, которой муж продлил бы жизнь. А знаю многих, которым он ее сократил.

– Нет, это в тебе говорит обида от гордыни. Ты считаешь себя выше всех мужчин земли.

– Нет, я помню, что Бог мужчину создал первым, – пыталась обороняться Катя. – Но мой мужчина прошел мимо меня. Не всем же должно везти с мужчинами или наоборот? Главное у меня есть дети. И главное, я не одного аборта не сделала. Хоть здесь не согрешила. Я буду хорошей бабушкой, буду нянчить внуков, и буду надеяться, что моим девочкам повезет больше, чем мне.

– Ой, не смеши меня, ты себя уже в старушки записываешь в тридцать четыре года?! Да сейчас возраст первородящих приходится на сорок четыре года. Такая тенденция нынче в моде, а тебе еще самой рожать и рожать. Тем более ты аборты сказала, никогда делать не будешь.

– Да, я же старомодная, как ты говоришь, аборты делать не хочу. Ты знаешь, моя мама, покойница, меня с сестрой родила очень рано и ушла из жизни вместе с отцом. Затем я сестру потеряла при землетрясении. И так жалела, что у меня больше никого нет. Я сказала сама себе, сколько Бог даст детей, столько и буду рожать.

– Мама погибла в авиакатастрофе, ты говорила? А папа?

– Да, мама разбилась на самолете, а с папой произошла другая история, я не хочу об этом вспоминать, – сказала Катя и вздохнула. – Но осиротела я в тот самый момент, когда папы не стало. Мама меня предупреждала, что он высокую планку поднял и мне трудно будет найти мужа по душе. Я осталась с сестрой без родственников, когда мне было шестнадцать лет. В институте познакомилась с Сергеем и забеременела Настей. В семнадцать родила. Ну а дальше, ты все знаешь, лекции, учеба, Лера возле аудитории Настю таскает в коридоре, а я экзамены сдаю. А ты спрашиваешь, за что я Лерку люблю? Да она со мной все пять лет с Настей по коридорам института проходила. Мы же учились в одной группе с ней, в институт вместе поступали.

– В одном институте вместе учились, дружили, но Лерка так и не стала хорошим человеком, – перебила ее Зуля, которая недолюбливала ее подругу.

Это была женская ревность. Она ничем не отличалась от мужской. Ревность, конечно, не очень хорошее чувство, – сидит в тебе этот червячок, грызет тебя изнутри, накручивает тебя, – иди, проверь, она тебя не любит. Иди, посмотри, на кого он глянул, а почему он задумался, наверное, кого-то вспоминает? Изощреннее фантазерки, чем ревность никогда не бывает, она такое тебе наплетет в твоих мозгах, что извилины сворачиваются в клубок шипящих змей и выползают из тебя в виде искаженного злостью лица, которое шипит, что оно все знает и можно ему ничего не объяснять. И с этой фразы вспыхивает скандал, схожий со «Вселенским потопом» и топит вокруг тебя все чувства, желания, сокращая тебе и всем вокруг тебя жизнь. В лучшем случае все заканчивается мордобоем, а в худшем, – скамьей подсудимых, где аффект, при котором ты совершил убийство тебя же успокаивает и говорит: «Ничего, за меня тебе скостят срок, зато мы задушили эту гадину– ревность».

В дверь позвонили условным звонком. Катя с Зулей и Машей удивленно уставились на дверь. Зуля сразу собрала всех детей и повела их укладывать спать, а Маша на цыпочках подошла к двери и громко спросила: «Кто там?»

– Это я, – раздался жалобный голосок Леры. – Ваша мамка пришла, молочка принесла.

– Лишь бы, Лерка, ты сама не была в волчьей шкуре, – засмеялась Маша, обнимая землячку.

– Машка, ты что у Катьки прописалась? – недовольно спросила Лера. – Сашку еще не выпустили из тюрьмы?

– Почему, выпустили. Он у меня разводит цветы, теплиц настроил, занимается бизнесом пенсионера. У него все получается. К нему теперь местные цветоводы ездят, оптом скупают. И знаешь, кто главный оптовик у него? Твоя мама. Ты хоть бы съездила, проведала ее.

– Ага, чтобы Амиран меня там же и задушил. Ну ладно, принимайте подарки, – крикнула Лера, протянув Маше торт «Кокетка».

Это был любимый торт Кати. И не только ее.

Катя удивилась и сказала, что они только что про нее вспоминали и что Лера будет жить свои положенные сто двадцать лет. Именно столько лет дал нам Господь с первого дня нашего рождения, но каждый грех, забирает у человека год. А у некоторых будущие грехи забирают душу даже еще не родившегося младенца. Все грехи были давно подсчитаны и зафиксированы Создателем. Сам человек не может справиться со свободой, которую подарил ему Бог. Он начинает колобродить по жизни, с усиленной старательностью набирая и увеличивая свои грехи, которые, как пуды держат его на Земле и не пускают туда, где красиво, поют птички и нет никаких проблем и болезней.

– Лера, а что разве еще не поймали Амирана? – спросила Маша удивленно. – Этого гада давно посадить нужно.

– Кого посадить, он подданный Америки. Ты думаешь, откуда у него эти нефтяные скважины по всем Эмиратам? Ты там хоть одного русского видела? Зато в Тюмени он – русский, а в Цалке он, – грузин. У него весь мир принадлежит ему одному. Деньги купят всю правду на Земле, ты разве забыла?

В это время из спальни выбежал босиком Богдан в красивой пижаме. Он подбежал к Лере, протянул ей руки.

Лера взяла Богдана на руки, обняла его, поцеловала.

– Кого мне этот ребенок напоминает? – удивилась Лера. – Зуля, ты случайно не знала грузинского князя Амирана?

– Больше мне делать нечего, как с грузинами связываться? – пробубнила Зуля, и выхватила грубо Богдана из рук Леры.

Катя быстро поставила на плиту чайник, разрезала на кусочки красивый торт, разложила всем по тарелкам. И заметила, что им после шести есть нельзя, а позже можно. Кстати, она внимательно посмотрела на Леру, про себя отметила, что та неважно выглядит и очень расстроилась за подругу.

– А где ты так долго пропадала? – спросила Катя.

– Я пыталась вернуть дочку. Ходила в посольство, требовала, чтобы они мне посодействовали. Рассказала про убиенных детей, но они только писали меня на диктофон и обещали во всем разобраться. Я даже до самого президента дошла. Он лично сам взял это дело на контроль. Думаю, что все у меня получится.

Лера резко встала, деланно подошла к окну и удивленно шарахнулась от стекла.

– Что это? – ткнула пальцем в окно Лера. – Девочки, посмотрите, – испуганно завопила она.

Катя с Машей быстро подбежали к окну.

– А что там?

– Мужик какой-то лезет по пожарной лестнице к вашему окну, которое проходит рядом со спальней.

Катя схватилась за Машу и едва не упала. Они обе побежали в сторону спальни.

– Зуля, где твое ружье? – кричала Катя. – Опять Араб лезет к детям в спальню.

– Какой араб? – удивленно спросила Лера.

Катя подбежала к окну, раскрыла зашторенные окна и внимательно стала вглядываться в сторону пожарной лестницы.

Лера стояла в дверях с круглыми глазами и подозрительно спросила: «А что у Зули есть ружье»?

– Конечно, есть, я на него разрешение имею.

В окне никого не было. Зуля достала из чехла ружье и направила его в сторону окна.

– Пусть только попробует сунуться, – крикнула Зуля. – Мне в полиции сказали, что в целях самообороны я могу стрелять на поражение. А вы идите, пейте чай дальше, – добавила она. – Будем дежурить по-очереди.

Катя, Маша и Лера вышли из комнаты, сели за стол и стали пить чай. Как только Катя укусила кусочек торта, она сразу упала рядом со столом замертво.

Маша закричала таким голосом, что задрожали стены этого красивого дома на Среднем проспекте Васильевского острова.

Зуля с ружьем забежала на кухню, она не знала что делать, только наставляла ружье на Леру и приказным тоном говорила:

– Так не двигайся, я буду звонить в полицию, – громко произнесла Зуля. – А не то пристрелю, как собаку.

– Какую полицию, вызывай скорую, Кате плохо, – запричитала Маша.

– Кате уже ничем не поможешь, она мертва. Ты что не видишь, ее отравили? – уверенно произнесла Зуля.

На Кате выступили красные гнойники, затем медленно стали превращаться в трупные пятна.

– Маша, звони в полицию! – приказывала Зуля быстро.

Маша была в полуобморочном состоянии, и ей было не до полиции, она причитала над Катей и не могла оторваться от нее.

– Катя, очнись, только не умирай, что я без тебя делать буду, – причитала Маша. – Зуля, что делать? Да брось ты это ружье, звони в скорую.

Маша дрожащей рукой попыталась набрать номер телефона скорой помощи, но у нее ничего не получалось.

– Да не может быть, чтобы Катя умерла так быстро от яда, она бы корчилась, я видела это в фильмах, – произнесла, медленно, отделяя каждое слово друг от друга, Лера. – Звоните в скорую.

– Яд был в торте! – закричала Зуля, наставляя на Леру ружье. – А торт ты принесла.

– Откуда он там взялся? Я его сама только что купила, – ответила Лера, спокойно двигаясь в сторону Зули.

Зуля стала отходить от Леры назад.

– Не подходи, я буду стрелять на поражение! – заорала Зуля. – Я не шучу.

В это время в спальне у детей вдребезги разбилось стекло. С грохотом посыпались осколки на пол. Зуля с ужасом смотрела то на Машу, то на Леру. В это время Катя не выдержала, вскочила на ноги и в таком виде «покойницы» побежала в детскую комнату. Кроватка Богдана была пуста.

Катя подбежала к окну, Маша упала в обморок, когда увидела вставшего мертвеца, а Катя во все глаза смотрела, как по пожарной лестнице спускался вниз все тот же Араб. В руках он держал Богдана.

– Зуля, не стреляй! Ты можешь попасть в сына! – закричала Катя.

Глава 31

Полный дом полицейских взбудоражил всех соседей. Эксперт-криминалист снимал отпечатки пальцев, Лера давала показания. Она рассказывала, что купила торт в магазине «Сладость» на Большом проспекте, что там встретила своего одноклассника Александра, что немного с ним поболтала и никуда больше не заходила. Она еще вспомнила, что оставляла торт в такси, когда забегала в аптеку за таблетками от давления. И что больше нигде не останавливалась.

Катя сидела на кровати, обхватив голову руками, и качалась из стороны в сторону. Ее вид пугал видавших много чего на своем веку полицейских. Живой труп они видели впервые. Над «трупом» работал Павел Яковлевич Бененсон. Он вкалывал Кате новую вакцину, для того, чтобы симптомы омертвления исчезли с ее тела.

– Почему же не пригодилась наша задумка? Думал, мы сразу вычислим убийцу. Катя, не переживай, твоего сына найдут.

– Это Амиран. Это был он, – плакала Катя. – Лера, где он может находиться в Питере?

– Откуда я знаю, у него, знаешь, сколько недвижимости и за рубежом и в России. Он может быть где угодно. Только я ума не приложу, как он этот яд успел в торт подбросить? Он, может быть, таксистом переоделся. У него много разных лиц.

Амиран действительно мог быть где угодно и кем угодно. У него было двойное гражданство. Он был нефтяной магнат. Долларовый миллиардер. Все у него в жизни было прекрасно. Он любил жизнь. Любил весь мир. Ему было одинаково хорошо в любой стране. Когда у тебя есть деньги, ты полностью свободен. «Деньги нужны для свободы выбора», – так думал Амиран.

Успешные люди мало задумываются о прожитом дне. Они сразу задумываются о всей жизни. Вот и Амиран был всегда глубоко верующим человеком. Он понимал, что деньги в этой жизни как приходят, так могут и уйти. И он благодарил Бога за то, что имел. А имел он действительно очень много. Окончил химико-технологический институт, защитил диссертацию на тему: «Газопровод – проводник мировой экономики». Сделал ставку на добычу нефти, создал мощную команду толковых единомышленников, открыл новые месторождения, причем там, где ни один ученый не мог предположить, что в этом месте могла быть нефть. Он находил ее везде. В Астрахани разработал целую систему профилактических средств, для того, чтобы в один прекрасный момент забрать из глубин Земли то, что принадлежит ему по праву, как ученому-разработчику, который находит новые залежи чистейшей нефти в самых тяжелодоступных местах. Он знал, что Волга матушка скрывает огромные залежи нефти и придет время, он с этими залежами обязательно встретится.

Конечно, его подкосили дефолты и кризисы тоже. Но он был гражданином Соединенных Штатов, всегда представлялся арабом, владел всеми восточными языками. Про него ходили слухи, что он полиглот. Он никому не доверял. Всю документацию проверял лично. Вообще он всегда говорил, что обнаружение на территории Эмиратов нефти стремительно поднимет рост экономики ОАЭ. Резко цены полетят вверх на «черное золото». И, начиная с тысяча девятьсот семьдесят третьего года, Объединенные Арабские Эмираты превратились в страну с самым высоким уровнем жизни. Каждый третий житель Объединенных Арабских Эмиратов был миллионером. Дубай славился шикарными ресторанами, отелями, торговыми центрами с развитой инфраструктурой. Амиран оказался в нужное время со своей головой именно там. Огромное количество иностранных инвестиций было влито в Эмираты. Он прогнозировал, что сельское хозяйство будет развиваться с такой же быстротой, поэтому срочно нужно строить автомобильные магистрали, современные международные аэропорты и морские порты. Амиран говорил, что нефть не вечна здесь и что нужно вкладывать деньги в экономику, в торговлю, туризм и экспорт в этих краях. Поэтому в Дубае было огромное количество его компаний со своими дочерними отделениями и представительствами. По опыту Дубая, он мечтал сделать рай на Земле и в Тюмене.

– Ничего невозможного нет, – утверждал он. – Главное это экономическая составляющая. Экономически сильные страны подомнут под себя весь мир.

«Скоро Араб подомнет весь мир под себя, – шептались его конкуренты. – И надо же он везде свой. Он еще та темная лошадка».

Амиран действительно был темной лошадкой для всех. Никто не знал, где он в данный момент может находиться. Он мог быть везде. Везде, кроме политики. Она была ему чужда. Он говорил, что президентами становятся ставленники Божии, и он против них не попрет. И поэтому он ничего против них не имеет, дабы не разозлить Создателя.

– Я есть тот, кем я есть и мне большего не нужно, – всегда говорил он своим врагам, которых у него было предостаточно.

Зависть единственный грех, который убивает человека изнутри. И эта болезнь неизлечима. Есть даже такое понятие, как рак зависти. То есть ученые доказали, что зависть и рак – это слова синонимы. Человека съедает не рак, а зависть.

Слава Богу, Амиран никому не завидовал. Он знал, что он есть тот, кем он есть и больше ему действительно ничего не нужно. Не знаю, как бы он повел себя, если бы был нищим? Может, именно тогда у него и вылез бы этот недуг – «Зависть». Но как доказывает жизнь, что состоятельных людей зависть мучит больше, чем бедных. И от раковых болезней их умирает большее количество.

Вот и прошел слух, что Амиран болен раком и ему осталось жить совсем нечего. Многие уже его похоронили и передавали друг другу эту радостную весть. Больше всего их радовало, что этому миллиардеру некому будет оставить свои бизнес. Ведь он один. Потом прошел слух, что якобы у него есть единственный наследник и что он уже все отписал ему. Но на какое-то время ни Амиран, ни наследник не появлялись в поле зрения его компаньонов. Амиран взял и просто исчез.

Глава 32

Катя не находила себе места. Она не знала, кто так ее ненавидит, что жизнь на Земле превратил для нее в ад. Если Амиран – «Араб», зачем он мучит ее? За что? Ведь она ничего ему плохого не делала.

– Разве я мешала ему жить? – спрашивала Катя, рыдая на плече у Леры.

Подруга успокаивала ее и плакала вместе с нею.

– Не переживай, они найдут Богдана, не переживай, – повторяла она одну и ту же фразу. – У нас в шестом отделе работают не дураки. И мою дочку найдут обязательно и этого Амирана отыщут. Не долго ему еще осталось быть безнаказанным. Он ответит за все наши слезы.

Но ей не дали договорить последнюю фразу. В квартиру Кати вошел Иван Иванович, детектив из частного сыскного агентства, которого она уволила.

Иван Иванович подошел к Лере вместе со странным мужчиной в штатском. Мужчина показал удостоверение работника ФСБ и попросил Леру пройти с ними. Катя удивленно смотрела на Ивана Ивановича и этого мужчину из службы безопасности.

– Куда вы ее ведете? – удивленно спросила Катя.

– Мы только зададим ей несколько вопросов насчет ее дочери, и она снова к вам вернется, – успокоил ее Иван Иванович.

Но как только они вышли с Лерой из квартиры и сели в машину, то он сразу представил ей человека, на которого она с удивление посмотрела. Она вся задрожала от испуга и закричала, что в машине сидит – Амиран, тот самый Араб, которого они ищут.

– Все, конец комедии в драме, – произнес Амиран, ухмыляясь.

– Ты ничего не докажешь, – процедила сквозь зубы Лера.

– Уже доказал, – уверенно сказал Амиран.

Мужчина из службы безопасности повернулся и сказал, что трижды похитить ребенка у матери, статья, которую очень трудно будет адвокату опровергнуть.

– Да у вас на меня ничего нет! – заорала она в лицо Фээсбешнику.

– У нас есть Вика и ее чистосердечное признание. И, конечно, одежда «Араба».

Амиран повернулся к Лере и брезгливо спросил: «А за что ты так ненавидишь Катю?».

– За то, что ты ее полюбил, вот за что. За то, что ее любил Сергей, первый мой мужчина. Это я его подсадила на иглу, между прочим. Это я придумала всю версию с его повешением. Он же только меня одну любил с первого курса. Да что там с курса. Он любил меня с абитуры. А потом, эта тварь сиротская, отбила его у меня, и я ушла на задний план. Но я – женщина. Я лучше ее! Я красивее ее! А когда я тебя добивалась, ты вдруг заявил, что по-настоящему полюбил Катю. Я придумала нашу с тобой женитьбу и вовремя достала козырь, – «ипотечный дом». Я натравила на нее банк. Она же мне доверяла, давала деньги на погашение кредита, а я их забирала себе, платила мизир и дотянула до конечного результата, – суда, который забрал у нее дом. А тут вдруг узнала, что ты оплатил ипотеку и выкупил этот дом для нее. Этого я позволить тебе не могла. Натравила на нее приставов, подкупила их, ее же деньгами.

– И поэтому вы с ее бывшим мужем, Сергеем, решили избавиться от меня, – с ухмылкой произнес Амиран, – и с камнем на шее бросили меня в Новотроицкое водохранилище, да?

– Да. Не ожидали, что ты такой живучий окажешься, гад, – зло произнесла Лера.

– Вы просто не знали, что я занимался йогой и рассчитал дыхание под водой, ровно настолько, насколько мне понадобилось освободиться от веревки на шее.

– Да этого мы не предусмотрели? – злорадно пропела Лера. – Если бы не это тупица – смертница Вика. У нас бы все получилось. Жаль, что Александр отказался мне помочь, а потом бежал, как последний трус из Михайловска, боялся, что мы его убьем, даже жену бросил.

– А кличку «Араб» ты сама выдумала или кто подсказал? – спросил у нее Амиран.

– Рафаэль рассказал Кате по скайпу, что ты их меценат и кличка у тебя «Араб» и показал твою фотографию. А я в это время была у нее. А дальше мы с Викой остальное все придумали сами.

– И Сергею внушили, что это Араб держит его на крючке?

– Да, он боялся, что ты убьешь его и не простишь Новотроицкое водохранилище, – процедила сквозь зубы Лера.

– Это Рафаэль по моей просьбе показал фотографию Кате, что я живой, – засмеялся Амиран.

– Кстати, благодаря Рафаэлю, я узнал, что Катя живет в Питере. А не в Испании, как ты всем твердила. Я искал Катю повсюду.

– Про Испанию это я специально придумала, чтобы никто не знал, где она есть, – зло прошипела Лера. – А ты дурак туда поперся.

– А подельника своего Сергея за что убила? – спросил Амиран.

– Он хотел вернуться к жене и детям, этого я позволить тоже не могла. Да к тому же узнала, что ты вышел на мой след. Вот из-за этого детективщика сраного, вроде урод на вид, а накопал верно. Еще в отца твоего переоделся.

Иван Иванович посмотрел на Леру презрительно и сказал: «А зачем вы Богдана в девочку переодели, по учительской с ним расхаживали, это чтобы самоутвердиться? Вы же никогда не сможете стать матерью после десяти абортов?

– Не твое дело, мне никогда не хотелось стать матерью, я алиби себе создавала. А как вы Вику нашли?

– Иван Иванович следил за тобой, с тех пор, когда ты выскочила с забрызганным лаком лицом от Кати и упала в канализационный люк, потому что ничего не видела. Он видел, как ты выбиралась оттуда. И с тех пор он все это время тебя вел. У него несколько эпизодов твоих похождений есть. И как яд ты доставала, и запись всех твоих переговоров, и много еще чего интересного. Он видел, как ты в аптеку зашла, как Вику в другую машину пересадила. Но он поехал за Викой следом, видел, что она в Араба переоделась в гостинице и поехала забирать Богдана. А возле пожарной лестницы я уже ждал своего сына Богдана с распростертыми объятиями и первое, что я услышал, были слова: «Папа, ты приехал?».

Лера сжала зубы, зарычала, глаза покрылись мертвечиной.

– Как я вас всех ненавижу! Я вас достану с того света, слышите?

– С какого света? Свет у тебя был здесь, а там будет одна тьма, где света белого не видно! – засмеялся Амиран ей в лицо.

Леру в наручниках вывели из машины, и повели в Следственный изолятор. Иван Иванович давал распоряжение по поводу нее, и не мог спокойно смотреть на Леру. Его от нее мутило. Много чего он видел за годы своей работы, но чтобы так изощренно лучшая подруга придумывала план мести из-за ревности, он видел впервые.

Глава 33

Маша отпаивала Катю успокоительными лекарствами, лицо у нее было порозовевшее, после микстур, которые ей выписал Павел Яковлевич, она была красива в своем горе. Так бывает, когда человек омоется слезами своего несчастья, лицо начинает разглаживаться от перенесенных обид, и ты понимаешь, что ничего не можешь изменить, что нужно ждать, только ждать и верить, что все будет так, как должно быть. В этот момент, дверь в квартиру открылась, и Катю ослепил яркий свет, – она увидела Амирана! На руках у него сидел Богдан, который крепко обнимал его за шею, сильно прижимался к нему и не хотел отпускать.

– Это мой папа, – произнес он гордо, – И он сказал, что мы всей семьей будем жить в Испании, а мне очень нравятся испанские фрукты.

Из спальни выбежала Полина, бросилась к Амирану, схватила его за ноги и закричала: «Папа, папа, приехал!». Амиран наклонился к ней и взял ее тоже. Вот так и держал обоих детей на руках.

Даша тоже подошла к Амирану, обняла его. А Настя, сложив руки на груди, прислонившись к косяку двери, улыбалась и смотрела на Катю, которая не могла произнести ни слова. Она смотрела в глаза человеку, которого любила всю жизнь. Она тридцатичетырехлетняя молодая женщина знала, что он принесет ей свет, о котором она так долго мечтала. Она заслужила этот свет. Она любила этого человека всем сердцем, которое в данный момент стало вновь молодым и красивым. Сердце забилось так сильно, что казалось, стучит уже возле горла, вот-вот выскочит наружу и покатится к его ногам. Ее бросило в жар только от одного взгляда Амирана. Он с такой любовью смотрел на нее. Боже, как он красив! Как нежно смотрит на нее! Катя увидела, что он все так же очень сильно ее любит. Он, похоже, всегда любил ее! Амиран подошел к ней, взял ее руки в свои, повернул ладошками вверх и сильно прижался к ним губами. Горячими и нежными, как всегда.

– Мы никогда больше не расстанемся! – прошептал он Кате. – У нас родится еще много хорошеньких детей, которые, как и ты заслужили счастье! Я буду любить вас так, как ни один мужчина на свете никого не любил. Я обещаю, что создам для вас Рай на Земле. Вы столько пережили, что заслужили свет, который я вам подарю.

Катя обняла его, вздохнула и сказала, что ради этой минуты стоило выдержать все, чтобы насладиться счастьем истинной любви. Она не могла оторваться от Амирана, из глаз ее текли горячие реки слез. Он не успевал осушать их своими поцелуями.

Зуля вывела потихоньку детей из комнаты и заставила их быстро сесть за стол пообедать. Маша стояла рядом и моргала глазами, ничего не понимая. А дети были такие возбужденные от радости, что их папа, наконец-то, заработал много денег и вернулся.

– Тетя Маша, ты же говорила, что папа приедет! Вот он и приехал! Теперь тебе не нужно ходить на почту за посылками, – радостно сообщила Полина.

В кухню зашел Иван Иванович, Маша увидела его и воскликнула от удивления. Она узнала в нем отца Амирана, только без бороды. Детектив извинился перед нею, что пришлось ее немного тоже ввести в заблуждение, представившись отцом Амирана, чтобы выйти на правильный след.

В комнате Катя и Амиран остались вдвоем. Они не могли оторваться друг от друга в поцелуе. Кате не хватало воздуха, она задыхалась от счастья. Но потихоньку все-таки совладала со своими эмоциями и потихоньку отстранилась от Амирана.

– А кто же оказался Арабом? – тихо произнесла Катя, глядя Амирану в глаза.

– Вика, по приказу твоей лучшей подруги Леры, – ответил Амиран, целуя Катю дальше.

Катя хватала ртом воздух, она не могла произнести больше ни слова. Она не могла понять одного, как могло такое произойти, ведь человек, такое разумное существо, которое может говорить, становится хуже бессловесных скотов, которые никогда не поступают так со своими соплеменниками в стае. Человек худшее животное на земле и не боится взирать на небо, где проплывают белые красивые облака. Почему человек разумный по собственному желанию теряет свет, примеряя на себя все существующие пороки. Он настолько разумен, что не смог справится со своими мыслями и желаниями. Испачкал своим существованием, все, что подарила ему природа. И даже сумел свою такую короткую жизнь превратить для себя в ад.

Вот и Лера всю жизнь ползала в грязи и ничего хорошего не видела. Она очень удивляла своими поступками белоснежные облака, которые смотрели теперь на нее через решетку тюремного окна и не понимали, как можно своими собственными руками уничтожить свою жизнь, ту самую единственную и неповторимую земную короткую жизнь, которую тебе подарил Бог. И ты смог увидеть свет, только один раз, – когда родился… А потом вдруг сразу наступила тьма из-за делишек, которыми твоя нищая душонка промышляла. Тридцать четыре года было и Лере, как и Кате. А что она оставила после себя? Зловонное прошлое, которое смердело и шлейфом тянулось в сторону города Михайловска.

Жители долгое время прибывали в шоке, что Лера – убийца. Все, что угодно могли они про нее подумать, но только не это. Они все спрашивали друг у друга, – когда темные силы захватили ее в плен? Когда она перестала видеть свет, который получила в подарок при рождении?

Облака заглядывали через решетку и спрашивали, – странные вы люди, вы, что не знаете, что конец всегда приходит темным делишкам? И почему люди не ценят этот свет, а выбирают тьму. Они даже не догадываются, что этот свет, который они увидели при рождении, дан им во временное пользование. Нужно было наслаждаться им каждую секунду. А они выбрали зло.

Эх, люди, люди, когда же вы успокоитесь, и будете делать только добрые дела. Когда зло уйдет из вашей жизни навсегда?

Только одна Катя теперь знала точно, что все плохое осталось у нее позади. Она выбрала все свои несчастья с лихвой. И при этом осталась добрым и честным человеком. И самое главное, она стала намного сильнее и теперь знает точно, что такое настоящее счастье, что такое настоящая любовь и что такое настоящая дружба.

Маша с Зулей с круглыми глазами тоже восприняли с ужасом то, что Лера оказалась убийцей. Но все было теперь позади, они радовались за Катю и находились в предвкушении красивой свадьбы. Зуля твердила, что нужно обязательно, чтобы у нее и у Маши были одинакового цвета платья. Они, как всегда стали спорить, какого цвета они будут. А Катя с Амираном смотрели на них и смеялись. Амиран давно уже все приготовил к свадьбе. И хотел сделать для Кати сюрприз. Но он, конечно, не подумал, какие платья будут у ее подружек и с ужасом смотрел на Катю, моргая. Она поняла его и стала хохотать над этой ситуацией еще больше. Амиран сразу нашелся и спросил у Богдана, – какого цвета он хочет, чтобы были платья у тети Зули и у тети Маши. Богдан ничего не понимая, сказал, что хочет, чтобы они были оранжевые, – как небо, в той песне, которую любила петь ему мама, – про оранжевое небо, оранжевое солнце, и про оранжевого верблюда, который ему больше всех нравился. Он хотел, чтобы тетя Зуля выглядела, как тот оранжевый верблюд. Зуля с Машей с ужасом уставились на Богдана.

– Спасибо тебе, Богданчик, вот ты и решил наш спор. Пусть будут оранжевые, – согласилась Зуля.

– Точно, ведь истину глаголет Богдан, – подтвердила Маша. – Мой муж будет очень хорошо смотреться в оранжевом костюме.

– И мы хотим себе оранжевые платья, – запрыгали Даша, Полина и Ася.

Настя посмотрела на них, засмеялась и добавила, что оранжевые платья могут быть разного оттенка, можно выбрать нежные тона, то есть коралловые платья на свадьбу можно надеть. Это не будет очень вызывающим.

– Нет, только оранжевые, как солнышко! – возмущался Богдан. – А я уже все цвета знаю.

Катя с Амираном засмеялись и потихоньку вышли из комнаты, оставили спорщиков наедине и пошли, обнявшись, в сторону набережной Шмидта. Они были счастливы, что у них такая дружная, многонациональная семья и что спорить им приходится по таким пустякам, – какого цвета будут у них наряды. Амиран не мог оторваться от Кати, он притягивал ее к себе все ближе и ближе, и белые одежды, которые они так любили носить, вдруг слились в единое целое. Амиран был одет точно так же, как на той фотографии у Кати на заставке в компьютере. А Катя была в красивом белом платье, которое ей подарил ее студент из Испании, – Рафаэль. Это было ее любимое платье.

– Катюша, пойдем, я куплю тебе норковую шубу, – неожиданно предложил Амиран. – Да не одну, а сразу три. Все решено, пойдем, купим три норковых шубы.

Он сказал это точь в точь, как отец Кати тогда в Ростове. Катя остановилась, посмотрела на него и призналась: «А мне мама сказала, что я никогда не найду себе мужа, который купит мне три шубы, как мой папа».

Амиран непонимающе посмотрел на Катю, и испуганно спросил:

– А это очень плохо?

– Нет, что ты, любимый мой, это очень хорошо! – засмеялась Катя. – И знаешь, почему? Потому что ты так хорошо меня чувствуешь, что понял, что я не поеду жить в Испанию и останусь жить в Санкт-Петербурге.

– Да, я это сразу понял. Ну ничего будем жить на два города. А я буду всегда жить там, где будешь ты, – поцеловал ее Амиран. – И мы никогда больше не будем расставаться.

– Я согласна. А скажи, пожалуйста, почему, когда ты со мною рядом, всегда светит солнце очень ярко? – спросила Катя, глядя на небо.

– Оно теперь будет светить тебе всегда, это я тебе обещаю! – засмеялся Амиран. – Я прослежу за этим.

Катя засмеялась, поцеловала Амирана и подумала, что так оно будет всегда, что Свет, который она, наконец-то, увидела, будет светить ей теперь всю ее оставшуюся жизнь. Ведь она знает, для чего человек пришел на эту землю, – он пришел для того, чтобы сделать, как можно больше вокруг себя людей счастливыми! А за грехи, которые она накопила, она уже понесла наказание. И теперь смело может жить все сто двадцать лет, как повелел Господь! И все эти годы она будет счастлива с Амираном. Он не даст ее никому в обиду, она знает это точно. А сколько она родит ему светлых и чистых людей от этой их большой любви, знает один только Бог! И Он точно знает, – кому этот свет подарить, и кто его сохранит.

«Спешите делать добро! Может еще успеете спасти себя! – тихо произнес Создатель и повернул солнце в их сторону. – Пусть оно светит им всегда, они этого заслужили…».

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg