«Разведчики»

Александр Золотов Разведчики

От автора

Кавказ. Седой Казбек   бесстрастно взирает  на: леса, быстро  мчащиеся вниз реки, на:  неприступные скалы,  и угрюмые ущелья. Многое он повидал на своем веку, его уже ничем не удивить: ни войной, ни красотой горного пейзажа. Человек, попавший первый раз в горы, очарован ими.  Нельзя не восхищаться первозданной их красотой, когда  восходящее солнце окрасит первыми лучами седые вершины, откроет неповторимую картину гор.  В этот час вершины окутаны сизой, клубящейся дымкой,  которая, как бы нехотя стекают в долины, раскрывая изумрудную зелень лесов, задумчивость скал.  И только глубокие и угрюмые ущелья безмолвно хранят вековые тайны. 

Не всегда, красота правит миром.  В зимние месяцы, случаются метели, иногда лавины, оглашая окрестности своим грохотом, несутся вниз, сметая все на своем пути.  Горе путнику, задержавшемуся на горной тропе…

Из века в век,  жизнь на Кавказе   наполнена войной, набегами, межродовыми столкновениями, кровной местью (вендеттой).

Пушкин писал:

«Кавказ подо мною. Один в вышине

Стою над снегами у края стремнины;

Орел, с отдаленной поднявшись вершины,

Парит неподвижно со мной наравне.

Отселе я вижу потоков рожденье

 И первое грозных обвалов движенье».

Будто бы эти стихи написаны исключительно  о  горном пейзаже, но  в них видится предсказание грозных событий, которые будут потрясать не только горы Кавказа, но и равнины России.  Затяжная война привела к тому, что Кавказ был  присоединен к государству Российскому, но  не покорен,  скрытая война не прекращается, и по сей день.

Отделкой золотой блистает мой кинжал,

Клинок надежный, без порока;

Булат его хранит таинственный закал —

Наследье бранного востока.

Наезднику в горах служил он много лет,

Не зная платы за услугу;

Не по одной груди провел он страшный след

И не одну прорвал кольчугу.

                                     М. Ю. Лермонтов.

Разведчики

Стадион центральной усадьбы совхоза «забит» до отказа. Местная футбольная команда принимает лидера футбольного чемпионата района.  Игра должна определить, кто станет чемпионом. Болельщики кричат, свистят, им хочется  отпраздновать победу. Здесь же расположилась компания, которой важен сам процесс, они лишь изредка окидывают взглядом поле и помаленьку потягивают пиво. Молодые женщины лузгают семечки, иногда кричат такое, что и от мужчин редко можно услышать. Затем оглядываются, слышал ли кто их «искрометную» фразу, адресованную судье, смеются.

—Ну, ты и выдала, люди же рядом.

—А что же он свистит все время в одну сторону. Никто не слышал, все орут на судью.

 Маленьким детям нет дела до того, что происходит на поле. Они носятся на велосипедах.  Забитый гол  в ворота гостей приводит в восторг пришедшую поболеть публику.

Неподалеку стоят две девушки, они тревожно переговариваются, а когда шум стал сильным, одна из них потянула другую в сторону.

—Света, отойдем, у меня  плохая новость.

—Для кого плохая?

—Для нас обеих.

—Говори, Таня,  не томи,  говори!

—Славика и Сергея Тарасовых забирают в армию.

Света прижала руки к груди и тихо сказала:

— Хоть и знали, что заберут, а все равно страшно.

—Война в Чечне, если туда попадут, то их могут убить, — крупная капля слезы застыла на ресницах Татьяны, — у меня для них повестки.

—Когда забирают? — Света сделала шаг к подруге и тронула ее за плечо.

—Через три дня….

—Девочки, что вы там стоите? Наши гол забили, радость то какая! Идите сюда! — курносая, с пышными, распущенными  волосами, девушка звала их, радостно подпрыгивая на месте, и призывно махая руками.

Света и Таня продолжали стоять.

Светлана покосилась на неё.

— Люда Нестерова еще не знает, что её Сергей скоро уйдет в армию.

—Мой Славик тоже…, — Татьяна всхлипнула и прижала к груди повестки.

—Света Голубева!  Киреева!  Да что с вами приключилось?

Нестерова  подбежала к подругам, но увидев их напряженные лица, тревожно спросила:

—Ой! Девочки!  В чем дело?

Тем временем матч подходил к концу. Болельщики кричали судье:

—Время! Судья, уснул что ли?

Но судья не торопился с финальным свистком. Мяч метался по штрафной площади хозяев, попадал в штангу, но в ворота не шел. Болельщики стали напоминать судье об окончании матча уже более требовательно, грозя (как это иногда случалось) поколотить.

—Судья, ноги повыдергиваем и скажем, что так и було!

Вот он момент истины. Нападающий приезжей команды бьет по воротам в упор, но Сергей вытянулся в струну и берет мяч.

—Ух, ты! Молодец Серега! Настоящий вратарь!

Звучит финальный свисток судьи, который извещает о том, что чемпионом района стала команда  совхоза «Победа». Довольные болельщики устремились к своим любимцам.

—Молодцы, ребята!

—Это надо обмыть!

—Чемпионов отодрали!

Славик подошел к брату.

—Молодец, братуха, ты нас сделал чемпионами, такой мяч вытащил!

Крик Люды Нестеровой разорвал радостный гомон толпы, заставил всех замолчать и расступиться перед бегущей девушкой.

—Сережа, миленький мой Серёжа!

Девушка бросилась на грудь недавнему вратарю, который отбросив перчатки,  на миг прижал ее к себе,  и потом, отстранив ее, заглянул в полные слез глаза.

—Что случилось?

—Вас забирают в армию, в Чечню там вас могут убить.

—Успокойся, почему именно в Чечню? Много других мест, где служат ребята, — затем помолчав несколько мгновений, сказал,— в Чечне тоже кто-то должен служить.

Стоящие вокруг болельщики притихли, будто забыли о победе любимой команды. У всех еще стояли перед глазами похороны солдата-односельчанина погибшего в бою с боевиками.  Еще звучали в сердцах людей выстрелы траурного салюта….

***

Проводы в армию  традиционно проходили торжественно. Молодого человека отправляли в далекие края добрыми напутствиями, песнями под гармошку. На лицах провожающих не было тревоги, все верили, что юноша, там, в армии станет мужчиной.  Будущие солдаты, с малых лет знали, что они станут защитниками отечества, того  кто не служил в армии, считали ущербным человеком.

Грянула перестройка, которая рушила на своем пути все и даже те устои, которые казались незыблемыми.  Народ стал спрашивать у государевых мужей: «За что гибнут наши дети? Что мы забыли и что искали в Афганистане?»

На проводах Сергея и Славы, говорили бодрые речи, но все думали о другом: «Там в горах Кавказа льется кровь, что уготовила судьба молодым, полных силы парням?» Заиграла гармонь, кто-то затянул:

А куда ж ты, паренек? А куда ты?

Не ходил бы ты, Ванек, да в солдаты!

В Красной Армии штыки, чай, найдутся.

Без тебя большевики обойдутся.

Со скамьи соскочил небольшой мужичок, поднял руки и что есть мочи закричал:

—Стойте! Стойте! Я буду петь дальше:

Не большевики они уже, а демократы,

Не пошлют они своих чад во солдаты.

Не пустят на войну сыновей ротозеи,

Другие будут кровушку лить за Россею!

Сдержанное молчание на миг воцарилось над столами, затем вспенилась тишина злобными криками:

—Не вырубил товарищ Сталин сволочей, надо всех под корень…

—У Сталина сын воевал и сгинул за Родину, а эти отправляют своих недорослей за границу. Уроды!

—Сталин тоже хорош, сколько загубил народа.

Споры, разгоряченные спиртным, вскоре могли перерасти в драки. Жены, кто уговорами, а кто более жесткими методами растаскивали своих мужей по домам.

Сергей и Славик помогали им и благодарили  их за участие в проводах.

Постепенно лавки у столов  опустели, только молодежь не спешила по домам.  У них свой стол, у них свои разговоры. Звучали тосты за благополучное возвращение домой. Люда Нестерова сидела  рядом с Сергеем, она не скрывала печали, а Таня Киреева,  положив на плечо голову Славика, едва сдерживала слезы. Разговоры о разном, всё равно свелись к Чечне.

—Не боитесь попасть в Чечню? — спросил у Славика рыжеватый парень  и,  выдержав небольшую паузу, добавил, — убить же могут в восемнадцать лет. Жизнь только начинается.

Славик немного помолчал, но этого хватило, чтобы  прозвучал другой вопрос:

—А какой выход?

Пауза, заполнившая некоторое время, сменилась  злой и решительной фразой Саши Петренко:

—А если послать их подальше и не ходить, в армию и не становиться пушечным мясом?

Задумались все, и Славик получил возможность говорить:

— А Вы знаете, что за это бывает?

—Знаем! Тюрьма.

—В тюрьме отсидишь, но будешь живой …, не сдавался Саша.

—Ага, и возможно здоровым.

За столом стало шумно, говорили все.

Когда за столом многие умолкли, Славик, наконец, смог ответить на вопрос рыжеватому парню:

—Тебе тоже скоро заметут, спроси у себя. Я же скажу, что страшно, страшно уйти из дома, оставить родителей, оставить Таню, страшно подумать, что меня может скоро не быть…

—Ой! Слава, не говори так, я тебя дождусь, молиться буду день и ночь! Бог убережет тебя.

Со скамьи порывисто встал Сергей, его решительный вид заставил всех замолчать.

—Что вы заныли? Страшно, в тюрьму собрались идти? Я пойду туда, куда призовут! И точка! — он повернулся к брату и спросил, — правда, брательник? Мы же с тобой близнецы

—Правда, Серега, правда, плечом к плечу, как у нас с тобой всегда было! Давайте погладим нам дорожку и пора расходиться, завтра в военкомат, Славик стал наполнять рюмки водкой….

На востоке зародилась Луна и повисла на безоблачном осеннем небе.  Впереди шли Сергей и Людмила, чуть отстав,  Славик и Таня.  Люда оглянулась и недоуменно спросила:

— Сереж, а зачем они идут за нами?

—Ты оглянись. Они уже куда-то свернули.

Люда оглянулась и, убедившись, что за ними никто не идет, потянулась к Сергею. Он обнял ее, дыхание становилось все более частым.

—Пойдем на сеновал, там я уже все приготовила….

Звезды поблекли, предрекая  рассвет. Сергей приподнялся сел, потом повернув к себе Люду, спросил:

—Скоро начнется новый день. Какая она новая жизнь нас ожидает? Ты будешь меня ждать?

Она обвила его шею руками.

—Я обязательно дождусь тебя! Дождусь. Обещаю!

Он пытался рассмотреть ее глаза, но еще не растаявшая тьма ночи не позволила ему этого сделать.

Рассвет все ближе, ночь расставила все по своим местам, но одна мысль не давала покоя Людмиле.

—Сережа, а почему на тебя весь вечер пялилась Света Голубева? У тебя с ней что-то было?

—Спроси у неё, я откуда это знаю.

— И спрошу, но ты не ответил на вопрос.

—У меня никого кроме тебя не было….

Славик и Таня свернули к дому Тарасовых.

—Идем к нам домой, там кухонька пустует.

(Примечание автора.  На юге России в селах, отдельно от дома, строили летние кухни)

—А родители?

—Они спят в доме.

—Вряд ли они уснут в такую ночь.

—Все равно кухня пустая. Мы тихонечко пройдем. Идем!

—Может Сергей и Люда там?

—Их там нет.

—Почем знаешь?

Славик замялся, затем неуверенно буркнул:

—Знаю.

Таня повернулась к нему.

Откуда знаешь? На чем канались?   (Примечание автора.  Канаться,  — означает тянуть жребий).

Славик вместо ответа обнял её и шепнул на ухо:

— Идем, моя любимая Танюха. Идем.

Кухня оказалась просторной,  она была разделена на две половины фанерной перегородкой.  У стены второй комнатки стояла кровать.

—Проходи, что стоишь.

Таня повернулась к нему.

—Я не смогу….

—Я уйду, а ты останешься нетронутой? Зачем шла, расстались бы там, на улице, —  в его голосе звучала горечь обиды , —  а вдруг я останусь «не целованным».

—Не говори так! Ты будешь жить, и я дождусь тебя, клянусь жизнью своей!

Славик присел на кровать, отвернулся.

—Клянешься жизнью, а сама не веришь, что вернусь, бережешь себя….

— Дело не в том, что я берегу себя, не могу, совсем по другой причине. Ты же наверно знаешь, что у нас бывают…, — она примолкла, чтобы обнять его и поцеловать, — нам просто не повезло. Ты вернешься, я дождусь и буду только твоей.

Славик обиженно  молчал.

Таня некоторое время раздумывала, затем стыдливо сказала:

—Не веришь, проверь…., — затем решительно взяла его руку, потянула к себе, — Проверь! Проверь….

* * *

Михаил  Федорович Тарасов, придя домой с проводов сыновей, налил граненый стакан водки и залпом выпил, но сон не шел. Рядом ворочалась жена иногда что-то шептала. Хлопнула калитка палисада.

Валентина Максимовна  вскочила и бросилась  к окну, отодвинув занавеску, проводила глазами Славика и его девушку до дверей кухни. Когда вернулась, сообщила мужу:

—Славик с Таней в кухню зашли.

Отец никак не отреагировал на ее сообщение.

—Что ты молчишь? Там может случиться….

—Замолчи, мать, у нас разве по-другому было?

—Было-то было,  но…, — она вдруг замолчала, затем спросила, — ты, похоже, знал, что они придут?

—Знал. Сыночки канались — кому достанется кухня.

—Как же это было??

—Сергей бросил палку, а Славик поймал, затем, по очереди брались за нее. Рука Славика оказалась сверху, — вот он и привел Таню.

—Таня хорошая, серьезная девочка. Она дождется Славика, а вот за Люду такое сказать не могу. Не уверена я. Ты меня слышишь, отец?

Отец, тяжело вздохнув, отвернулся. Максимовна, не дождавшись ответа, всхлипнула.

—Не приучены мы молиться.

—Молиться? — Михаил Федорович принял прежнюю позу, — молитва не поможет.

—Не говори так, сыновья идут в армию, а ты плохо говоришь о Боге.

—Ничего о Боге плохого не говорил и не скажу. Если бы Бог отвечал на все молитвы, то никогда никто бы не болел, никто не воевал, и вообще ничего плохого бы не случалось. Здесь все по-другому. Бог дает человеку судьбу, и никто не может ее изменить.

—Но Бог- то может! — почти крикнула  Валентина.

—Он все может, но как его об этом упросить.

—Буду просить его день и ночь, день и ночь…, — она соскользнула с постели и пала на колени перед недавно приобретенной иконой….

* * *

Утром у стен военкомата,  собралось много народа. Со всех окрестных сел автобусами привезли призывников и их родных и друзей.

По старой традиции в толпе надрывался баян, но звуки музыки казались лишними и баянисты быстро это поняли, как-то стыдливо отходили к автобусам.  Сергей и Славик, отметившись о прибытии, стояли вместе с провожающими их родными.  По толпе пронесся гул, люди из уст в уста передавали, что через десять минут, быть готовым к отправке. На Крыльцо военкомата вышел офицер и зычно подтвердил:

—Товарищи призывники и провожающие, посадка на автобус через десять минут.

Валентина Максимовна торопливо открыла потрепанный кошелек и стала рыться в нем. Наконец она подняла полные слез глаза и просящим голосом сказала:

—Не откажите матери, примите  крестики, которые я освятила в церкви и которые оборонят вас от смерти.

Она шагнула к Славику:

—Иди ко мне сын, ты первый появился на свет Божий, тебе первому даю крест.

Славик смущенно огляделся. Десятки глаз смотрели на него, но он не стал перечить матери, шагнул к ней и низко поклонился. Через несколько секунд медный крест на веревочке был на груди у парня. 

—Спасибо, мама, мы  вернемся, если даже придется пройти через огонь и воду.

—Иди ко мне Сережа, иди.  Иди, пусть и тебя хранит Господь.

—Славик все правильно сказал, мы вернемся, мама, не плачь! — поправляя только что надетый на его шею крест, говорил сын.

Мать, расставив руки, старалась обнять сыновей и навзрыд плакала.     

—Отойди, мать, дай и мне с сыновьями попрощаться.

Валентина Максимовна отошла, спрятав лицо, а отец, подойдя к сыновьям, никак не мог сказать слова. Комок стоял в горле, слезы, так некстати наворачивались на глаза.

—Помните, сыны! Самый тяжелый груз — это когда родители хоронят своих детей. Помните это, оберегайте друг друга. Мы вас будем ждать!

Его рука  осенила их крестным знамением трижды

—Строиться! Родители бросились к сыновьям, но офицеры торопили, а призывники неумело образовывали строй. Перекличка призывников продолжалась недолго. Пришла пора прощания с невестами и подругами. Повсюду слышны слова:

—Я буду ждать! Возвращайся скорее! Я обязательно дождусь!

* * *

Подъехали автобусы, зазвучали команды на построение. Сержанты, которые должны сопровождать призывников, искали своих подопечных и один за другим докладывали офицеру о том, что все призывники прибыли и готовы к отправке.

Посадка   не заняла много времени, и под возрастающий гомон  прощальных криков, автобусы тронулись с места, протяжно сигналили.

В автобусе Сергей обратил внимание на  плотного, среднего роста парня, которого он не раз видел.  Компания, которой он, видимо, верховодил, всегда присутствовала на играх, проходивших на районном стадионе.  Сергей взглядом указал на него:

—Узнаешь?

—Узнаю и даже знаю кое-что о нем.

— Расскажи.

—Это Павел Пчелин. Он знаменит тем, что занимается самбо, выступал на областных соревнованиях в Ростове-на-Дону.   Кого-то из местных  он победил, а тот  назначил стрелку. Посмотри, около него,  ещё двое из его команды, они тоже были с ним.

— И что было дальше?

Пошли втроем на встречу, где Пашка опять взял чемпиона  болевым приемом. Тот не признал победу и бросился в драку. Все закончилось в ментовке. Пашку и его друзей вытурили из команды. Он организовал что-то вроде секции. К нему многие пришли. Помнишь, была большая драка между русскими и кавказцами. Говорят, что его команда была там. Он опять попал в милицию, но скандал не стали раздувать, замяли.

—Ты откуда это все знаешь?

—Помнишь, у тебя была травма, и я один ездил в сборную района?

Помню. И что?

—Там ребята все и рассказали.

Мне, почему не сказал?

—Да, как-то не пришлось.

К ночи  прибыли в город Батайск, на сборный пункт,  и через два дня, поезд вез их под Москву. В вагон вошел офицер, его бодрый голос рассказал правила поведения,  во время следования поезда. В конце своей речи объявил:

—Все, сынки, кончилось ваше детство, гражданская жизнь тоже позади. Вы будете служить  в общевойсковой части. Попросту в пехоте.

 На исходе вторых суток, последовала команда выходить из поезда и занять места в грузовиках. Несколько автомобилей «Урал» везли призывников сквозь тьму ночи и лес, пока не остановились у ворот с часовым. До утра успели побывать в бане, и облачиться в солдатскую форму. Утром отдыхать не пришлось, весь день получали все то, что необходимо солдату. Для хохмы, прапорщик выдавал  большие размеры маленьким новичкам и наоборот. Примерка  шинелей, бушлатов  закончилась к вечеру.  Добравшись, наконец, до подушки, бывшие мальчишки, теперь уже солдаты мгновенно засыпали.

6-00Утро, за окнами густая тьма.  Дневальный по казарме,  согласно с уставом, орет во всю глотку:

—Рота подъем!  — добавляет от себя, — кончай ночевать, лежебоки.

Трудно разодрать глаза и поднять голову, но сержант торопит, а дневальный опять орет:

—Строиться на физзарядку. Форма одежды №1.

Долго тянулись дни, отведенные на изучение курса молодого бойца.  Сергей и Славик подружились с Пашкой Пчелиным и его друзьями Николаем Потемкиным и Сашей Назаровым.  К ним примкнули еще несколько человек. Верховодил, конечно, Пашка и никто этого не оспаривал.  Свободное время  он учил свою команду приемам самбо и преуспел в этом.

Перед отправлением их в подразделения, он собрал совет.

—Вы, наверное, знаете, что как только мы попадем в свои роты, начнутся нападки «стариков».

—Да, уж наслышаны.

Один из солдат поделился тревожным содержанием письма от родителей,  в котором они писали, что   парень из их поселка не выдержал издевательств и расстрелял обидчиков и застрелился сам.

—Он застрелился потому, что был один. Если станем друг за друга стеной, плечом к плечу, без страха и предательства, нас станут бояться. Тот, кто не согласен со мной пусть уходит. Пусть уходит сейчас.

—Паша, нас разберут по разным подразделениям….

—Это неважно, главное всем стоять на своем. Если станут наезжать, мы с ними разберемся. Кто не согласен, тот уходит.

—Подожди, Паша, есть еще вопрос.

—Говори.

—Есть одна закавыка, которая все сводит на нет.

—Какая?

—За «стариков» встанут сержанты и офицеры.

—Серьёзный вопрос, но  если мы защищаться не станем, то кому-то придется стреляться. Кто боится «стариков», сержантов, офицеров, пусть уходит и на нашу помощь не рассчитывает.

— Два солдата молча, встали и ушли, третий сказал:

—Паша, ты создаешь банду. Если на гражданке это проходило, то здесь такое не прокатит.

—Я никого не принуждаю, не хочешь, катись дальше.

Пять  оставшихся парней  свели свои правые руки в единый кулак, Павел положил свою руку сверху, символически объединяя союз, он становился его главой.

—Пусть всегда так и будет! Один за всех, все за одного!

* * *

В выходные дни в Доме культуры совхоза устраивали дискотеки. Молодежь танцевала под  местный ансамбль. Блики цветомузыки метались  в полутемном зале.

Подружки, Света, Таня и Люда танцевали  в общем кругу.  Наконец, под крики танцующих, музыка стихла. Юноши и девушки остались стоять там, где их застала пауза в музыке. Они с нетерпением смотрели в сторону музыкантов, но они по какой-то причине продолжать играть не спешили. Вдруг Света отошла к стене, прислонилась к ней, опустила голову.

—Света, что с тобой, что случилось?

—Мы здесь пляшем, задницами вертим, а ребята….

—Все хорошо у парней, вчера весточку получила, не дав договорить, выпалила  Таня.

—У Славика хорошо, а у Сергея? — Света  подняла взор.

—Все у них нормально.  Давно замечала, что ты по нему сохнешь, но что так серьёзно….

—Хожу,  как полоумная, о нем все думаю. Иногда даже забываю, что делаю.

—Он же со Светой живет, — возмутилась Таня.

—Догадалась уже, но отказаться от него не могу,— Света спрятала лицо в ладонях, отвернулась.

Таня повернула подругу к себе лицом.

—Глупая ты! Закрути с кем  либо, и все наладится. Ты его ждешь, а он придет и к Людке.

Света молча, пожала плечами, мол, ничего поделать не могу.

—Выброси все из головы. Смотри, как на тебя смотрит Гена Корнев.

—Ты лучше скажи, где ребята?

—Под Москвой.

—Славик тебе правду пишет?

—Раньше такого не было, всегда правду говорил.

—А у меня  тревожно на душе, сны плохие вижу.

Опять заиграла музыка, мешая им говорить. Таня потянула подругу за руку.

—Выйдем на улицу, там поговорим, а то еще Людка прискачет, — выйдя не свежий воздух, спросила,— почему ты думаешь, что он пишет неправду?

—Не знаю, тревожно мне.

—Ну, ты, Светка, дура! Придумала всякую ерунду и меня напугала!

Из танцевального зала вышла Люда и невольно услышала последние фразы разговора. Разгоряченная танцем  она еще веселым голосом спросила:

—О чем тревожитесь?

В ответ девушки молчали.

—Говорите же, — почти закричала она.

—Вот Света видела, плохие сны, беспокоится за ребят.

Люда шагнула к Светлане и заглянула в ее лицо, на котором увидела невысохшие слезы.

—Голубева, на проводах ребят я заметила, что ты с Серёжки глаз не сводишь, — её ироничный голос менял свою окраску, становился визгливым и злым, — ишь чего захотела, вот на тебе, выкуси.

Людмила стала совать в лицо Светы кукиш.

— Мой Сережа, мой и никогда его тебе не отдам.

Татьяна оттолкнула Нестерову.

—Прекрати орать! Она перед тобой не виновата, сама знаешь, сердцу не прикажешь.

—А ты что за нее выступаешь? Подруга называется!

—Я не только твоя подруга!  Светина тоже! Глаза вылупила и орешь! Успокойся, Сергея у тебя никто не отнимает, скажи лучше. Когда ты получила письмо от Сергея.

—Вчера. А тебе какое дело?

—Я тоже вчера…,—Татьяна задумалась, — Это совпадение или они темнят.

—Вечно  ты придумываешь! Счастливо оставаться!

Людмила отошла на несколько шагов, затем повернулась  и зло засмеялась:

—Придет Серёжа, на тебя и не взглянет, он мой и будет моим, куда тебе до меня? За мной пол села бегает. Утешься Геной Корневым!

* * *

Павел Пчелин, Славик и Сергей Тарасовы попали  в одну роту,  а Николай Потемкин и Саша Назаров  к саперам. Так уж получилось, что оба подразделения оказались в одной казарме и друзья имели возможность часто видеться. Не прошло и несколько дней, как  Назарова избили. На нем рядовой, второго года службы, Телегин отрабатывал удары  каратэ.

—Расскажи, как это все происходило, — приказал Павел.

Подходит ко мне Телегин и говорит:

—Ты мой денщик. Для начала постираешь мне форму и начистишь сапоги. Да, чтобы блестели.

—Ты, что ответил?

— Послал, а он мне говорит: «Ну, ты, салага, попал». Вечером приходит дневальный по казарме и передает приказ командира нашего отделения  Кондратенко прийти в каптерку. (Примечание автора. Каптерка — это место для пребывания  сержантов  подразделения)        

Захожу в каптерку, докладываю, что прибыл, а они водку пьют. Телегин подошел ко мне и плюет слова через губу:

—Что же ты, молодой, старика,  обидел? Не просто обидел, ты меня послал. Ты знаешь, что за это бывает.

—Отвечаю ему: «Знаю»

—И что же ты знаешь?

—Я рассказал историю про солдата, который расстрелял своих сослуживцев.

«Ну, ты и борзый», — сказал он и неожиданно бьет меня в лицо. Я попытался ответить, но сержант Кондратенко,  как заорет: «Что в дисциплинарный батальон захотел?» Короче, накинулись, били, затем поставили меня у стены, а Телегин стал показывать на мне приемы каратэ.

—Собираемся вечером, — Павел задумался, — разберемся.

За час до отбоя дневальный по казарме орет:

—Сержант Кондратенко и рядовой Телегин,  прибыть к дежурному по части, срочно.

Кондратенко вышел из каптерки.

—Дневальный, кто приказал нам идти  к дежурному по части?

—Позвонили по телефону.

Кондратенко и Телегину предстояло пройти  мимо курилок, густо обсаженной  кустарником. Едва они поравнялись с нею, как им преградили дорогу и предложили войти  в курилку.

—Мы идем к дежурному по части, — почувствовав опасность, сказал Кондратенко.

— Он уже здесь, заходите.

Через мгновение они сидели на лавках.

Сержант оценил ситуацию, попытался урезонить молодых солдат:

—Вы знаете, что вам будет? Вы напали на сержанта, старше вас по званию. Мало того, вы восстали против стариков, мы вас закопаем.

—Это состоится только тогда, если  кто-то об этом узнает  и если вас сегодня не закопаем.

Кондратенко дернулся и тут же почувствовал, как лезвие ножа коснулось его груди.

Сиди и не рыпайся, — ласково шепнули ему на ухо.

—Телегин, ты хвастаешься, что владеешь каратэ, — Пчелин четко выговаривал слова, —  я предлагаю тебе честный бой со мной, бой без правил, попросту драку со мной. А то ты мостак отрабатывать удары на беспомощных соперниках. Согласен?

Телегин молчал.

—Что? Жим, жим? Я тебе скажу больше, ты получишь ударов столько же, а то и больше, чем нанес вчера Назарову, причем при любом раскладе. Я тебе даю возможность защищаться, а ты молчишь.

—Согласен.

Идем на травку. Смотрите в оба за сержантом, он, наверное, понял, что шутить не будем.

—Начнем, — скомандовал Пчелин.

—Я тебя сейчас урою, — процедил сквозь зубы Телегин.

—Давай начинай, — язвительно ответил Пчелин.

Телегин оставался на месте.

—Что же ты стоишь, трусишка- зайка серенький, хочешь урыть меня, а сам стоишь, — Пчелин сделал ударение на словах «трусишка- зайка серенький».

—Это ты хотел вернуть мне должок, начинай.

Соперники стали в борцовские стойки

Павел обманным движением подставил себя под прием.  Наносящую удар руку  Павел перехватил, заученным движением вывернул её. Раздался характерный хруст, Телегин повалился на траву и стал кататься по траве, воя от боли.

Пчельников нагнулся над ним и громко, чтобы все слышали, сказал:

—Еще раз обидишь кого-то из молодых, все кости переломаю. Вздумаешь мстить, — это будет твоя последняя мысль. Теперь с сержантом Кондратенко. С этой минуты  ты, сержант,  будешь вести, так как тебе положено в армии, а если будешь продолжать то, что было раньше, тебе не повезет!

Мы надеемся, что о нашем приятном разговоре никто не узнает. Если объявите нам войну, то она состоится, но советую подумать над тем, что «старикам» скоро домой, а на войне как на войне.

Происшествие сохранить в тайне не удалось. Хирурги диагностировали у Телегина перелом предплечья, причем дали заключение, что такие переломы часто встречаются у спортсменов. В данном случае перелом руки произошёл при воздействии  силового приема.

Командир роты – капитан Пеший  усадил перед собой Павла Пчелина.

—Рассказывай, что как и где было?

—Ничего не было, и быть не могло.

—Ты пойми, приедут особисты, просто так не отвертишься, не таких орлов раскалывали.

—Лучше бы особисты прекратили то, что происходит в казармах, — зло огрызнулся Пчелин.

—Я знаю, что происходит в казармах, но изменить ситуацию непросто. Многие молодые офицеры живут уже по другим законам, а без их помощи …, — капитан  в подтверждение сказанному пожал плечами и развел руки, в глазах его: то ли недоумение, то ли беспомощность.

—Я все понимаю, но мы должны, же как-то защищаться. Не скот же мы, который безмолвно идет на бойню. Одним можно отрабатывать приемы каратэ на телах более молодых товарищей, за другими приедут из военной прокуратуры.

—Почему ко мне не обратились?

—Товарищ  капитан,  Вы же только что сказали, что изменить ничего не можете.

Пеший потупил взгляд.

—Ты прав, но я бы возможно чем-то помог.

—Попытались бы спустить все на тормозах и все пошло бы прежним путем. Это же не первый случай?!  А так мы проучили одного, другие задумаются.

—Ты думаешь, что среди старослужащих не найдутся такие же, как вы?

—На войне, как на войне.

Капитан тяжко вздохнул.

—Говоришь: «На войне как на войне?» Ты войны еще не видел, а слухи ходят, что там мы вскоре окажемся. Что стрелять начнете друг в друга?

—Не исключено. Каждый должен отвечать за свои поступки.

Ты думаешь, о чем говоришь?

Павел не успел ответить, вошел лейтенант.

—Разрешите войти, товарищ капитан.

—Уже вошли, представьтесь.

—Следователь военной прокуратуры лейтенант  Орлов. Прибыл для расследования происшествия в вашей части.

—Расскажите яснее,  — капитан Пеший  протянул руку для приветствия и без обиняков спросил, — что нарыла прокуратура?

—Практически ничего, знаем, что рядовому Телегину нанесена травма,  скорее всего в драке.

—Об этом мы сейчас и беседовали с бойцом.

—Что же выяснили?

—Выясняли то, что надо найти способ прекратить дедовщину. А как  прекратить, леший ее знает.

—Как я понимаю, виновник сидит напротив вас?

—Не знаю, виновник  он или помощник в этом многотрудном деле?

—Хорошо, пусть все расскажет, а мы поймем, кто он.

—Я думаю, что он не откажется, думаю, что протокол писать  пока не надо, — капитан Пеший просительно взглянул на лейтенанта.

—Пока, я с Вами согласен, товарищ капитан. Рассказывай, боец.

—Что тут рассказывать. Вскоре по прибытию нас в подразделение, рядовой Телегин назначил рядового Назарова своим денщиком и хотел заставить стирать форму, чистить сапоги, а когда он отказался, вызвали в каптерки, избили. Телегин отрабатывал на нем удары.

—У Назарова есть следы побоев?

—Есть и много.

—Ясно, что было дальше?

—Позвонили по телефону и сказали, что сержанта Кондратенко и Телегина вызывает дежурный по части, подстерегли их и затащили в курилку.

—Били?

—Нет.

—Зачем сержанта вызывали?

—Это он приказал Назарову прийти в каптерку.

—Продолжай.

—Я предложил Телегину честный поединок со мной.

—Он согласился, результат вы знаете.

—Что делал в это время сержант Кондратенко?

—Сидел смирно.

—Товарищ капитан, я бы хотел, чтобы Вы вызвали  сержанта, — лейтенант уселся удобнее, открыл планшет.

—Лейтенант, мы договорились без протокола.

—Они напишут объяснения, без этого никак.

—Дневальный, позови Кондратенко.

Кондратенко   дал ответы на все вопросы, следователя. Они полностью подтверждали рассказ Пчелина.  С таким же успехом закончились беседы с остальными участниками происшествия.

—Опять вызвали Пчелина.

Лейтенант с интересом взглянул на него.

—Ты владеешь самбо?

—Кандидат в мастера спорта.

—Это не показатель!

—Выступал на областных соревнованиях. Призовые места, и одно первое.

Лейтенант уехал, а на следующий день капитан  Пеший вызвал к себе Пчелина, Тарасовых и Потемкина и Назарова.

У стола сидел майор. Пчелин вошел первый, он не успел доложить о прибытии, как в него полетел настольный прибор. Пчелин не стал отбивать снаряд, а поймал  его.

—Ты и есть, как я понимаю, Пчелин?

—Так точно, товарищ майор.

—Да, я майор Николай Иванович Стальнов. Кто же у вас д’ Артаньян?

Солдаты молчали, они приготовились к самому худшему.

—Ладно,  Атосы, Портосы, Арамисы, не стану вас томить. Я забираю вас к себе разведывательную роту. Согласны?

Лица парней расцвели улыбками.

—Ну,  вот и ладненько, собирайтесь, я из вас дурь выбью, а нужное  оставлю.

—Товарищ майор, разрешите обратиться.

—Обращайся!

—У нас есть еще хорошие ребята, нехорошо их оставлять, так получается, что мы их предаем и оставляем на растерзание. Договор был другой.

—Сколько еще?

—Еще трое.

—Говоришь хорошие ребята? Да, но это уже сверх штата. Я постараюсь договориться, чтобы перевести их в другую часть.

—Товарищ майор! Мы ручаемся за них. Вы же разведка, Вы все можете….

—Хитер и льстить умеешь! Ладно, куда вас девать, авось пригодитесь.

Спасибо, товарищ майор, мы не подведем!

* * *

Едва взошло утреннее солнце, а Татьяна стучала в окно Нестеровым. На крыльцо вышла  мать Людмилы Нина Павловна.

—Ты что пришла? Людка еще дрыхнет.

—Мне с ней поговорить надо.

—О чем?

—Я не могу…. Ладно я подожду, пока она встанет.

—Опять девичьи секреты? Жди, жди, до обеда жди, может, проснется.

—А она  что не помогает корову доить, поутру  управляться.

—Ага, заставишь ее, если она пришла после двенадцати.

—Тетя Нина! Как она проснется, пусть ко мне придет, посплетничаем.

 В полдень Людмила пришла к Татьяне домой и без приветствия спросила:

—Зачем приходила?

—Сергей и Славик нас  дурят.

—Что  уже с другими спутались?

—У тебя одно на уме. Они наверное  в Чечне и скрывают это от нас, — в голосе Татьяны слабый укор.

—С чего ты это взяла?

—Сейчас, подожди.

Татьяна вышла в другую комнату и через минуту вернулась.

—Смотри.  На этом конверте почтовый штемпель  города Воскресенска, а на этом Ростовский.

—И что? Возможно, перевели часть в Ростов.

—Сергей тебе написал, что их туда перевели? — с надеждой спросила Татьяна.

—Нет, не писал. Подожди, Таня, может он  был по делам  в Ростове. У военных тоже командировки бывают.

—Если  они  в Ростове, то сообщили бы нам, мы  бы поехали, встретились с ними. Ростов же недалеко.

—А может проездом?

—Если проездом, то куда поехали? Ты сохраняешь письма?

—Не знаю, может некоторые и остались.

—Беги домой и принеси последнее письмо, только об этом никому ни слова, — Татьяна сурово взглянула на подругу, — поняла?

—Поняла я, поняла.   Сейчас все принесу.

Прибежав домой, Люда забежала в свою комнату, стала искать  шкатулку с письмами, но ее нигде не было.

—Мама, мама, где шкатулка?

—Зачем она тебе?

—Зачем, зачем? Нужна!

О, Господи! — Нина Павловна вошла в комнату, — да, вон же она на комоде. Пыль вытирала, забыла поставить на место.

Мать подозрительно взглянула на дочь.

—Что случилось? Чем ты так встревожена?

—Ой, мама, не сейчас, потом.

Людмила схватила шкатулку и мигом вылетела из дома.

Нина Петровна пожала плечами и на всякий случай позвала со двора своего мужа.

—Василий, иди сюда.

—Мне некогда, сама иди, — несколько нервно ответил отец Люды, — вот так всегда, как некогда,  ты тут как тут.

—Не ворчи, как старый кобель, а лучше ответь, что случилось с Людмилой?

—А что случилось? Василий Петрович бросил работу и взглянул на жену.

—Да ничего не случилось….

—Зачем тогда пришла? То случилось, то не случилось. Вас баб понять невозможно. Иди  борщ вари и не мешай, — Василий Петрович продолжил прибивать планки к забору.

—Прибежала Людмила, сама не своя, схватила шкатулку с письмами от Сергея и убежала. Объяснять ничего не стала. С Сергеем может что случилось?

—Не каркай ворона, а то накаркаешь. Если бы что случилось, уже бы вся деревня знала.

Соседка Матвеевна, стоящая  недалеко от них,  слышала разговор, она не стала более таиться. Жажда знать все и про всех заставила вмешаться:

—Павловна, что случилось с Сергеем, а то я почула, та ничего не поняла.

—Ничего не случилось Матвеевна, просто говорим о детях.

—А почему же тогда Людка сама не своя?

—Иди бабка, все тебе надо знать, иди своей дорогой и не суй нос в чужие дела, — Василий Петрович стал закипать, — достали уже!

—Грубый ты, Петрович, не объяснишь ничего,  сразу кричать.

—Тебе не надо лезть в чужую душу и кричать на тебя никто не будет.

Через полчаса во двор Нестеровых прибежали Тарасовы. На их лицах тревога.

—Что случилось с Серёжей?

—Ничего не случилось.

Чета Нестеровых  в недоумении переглянулась.

—Откуда вы это взяли? — Павловна всплеснула руками.

—Матвеевна принесла.

—От старая…, — Петрович назвал ее матерным словом, — не поймет, а несет.

—Чего не поймет? — опять встревожились Тарасовы.

—Утром приходила Танька Киреева,  Людка еще спала.

— И что?

—Да, ничего, Людка спала она и ушла, а когда Людка проснулась, побежала к ней, потом вернулась, взяла шкатулку с письмами Сергея и умелась.

—Так Матвеевна сказал, что Люда была не в себе.

—Тебе Матвеевна наговорит. Просто она не могла найти шкатулку, злилась.

—Зачем им письма парней? — стал размышлять  Михаил Фёдорович.

—Ой, девок не знаешь. Перечитывают, — стала успокаивать гостей хозяйка.

—Идем домой, мать, — потянул Тарасов жену.

—Подождите, может Людка явится, у неё и спросим.

—Чего стоять, пошли  домой, мать, — Михаил Фёдорович потянул жену за руку, — идем, а то будете здесь дотемна лясы точить. Пока всем косточки не перемоете, не успокоитесь. Пойдем, мать.

—Нет подождем. Люду и все до ниточки узнаем, — не согласилась с отцом Павловна.

* * *

Людмила вошла в комнату Татьяны, тихо, несмело.

—Принесла?

—На моем конверте штемпель тоже ростовский.

—Очень похоже, что они в Чечне.

—А если их убьют? — испуганно выпалила Людмила.

—Будем надеяться, на лучшее, а может мы просто нафантазировали. Смотри, никому ни слова о нашем разговоре. Наделаем паники на ровном месте.

—Я пойду домой, побуду одна.

—Иди и держи рот на замке.

* * *

Людмила с понурым видом вошла в свой двор и сразу попала под перекрестный допрос своих родителей и родителей Сергея.

—Зачем письма Сережкины брала?

—Что случилось?

—Ничего не случилось. Мы их читали с Танькой.

—А почему ты, как в воду опущенная?

—Мы соскучились по ребятам, вот и все.

—Ху-х. Гора с плеч. Вот старая карга всполошит все село.

Тарасовы уходили успокоенные, а мать Люды, выждав пока они выйдут со двора, пошла к дочери, которая сидела у окна и смотрела в одну точку.

—А теперь рассказывай все и по порядку.

—Мама, о чем рассказывать? Я уже все сказала.

—Ты моя дочь и потому я знаю, что врешь, нагло врешь матери.

Людмила, опустив глаза, молчала.

—Я жду.

—Мама, мы сами ничего не знаем. Татьяна заподозрила ребят в том, что они что-то скрывают.

—Не тяни! Говори! Что скрывают?

—Мы с Танькой договорились ничего никому не говорить, так как сами ничего не знаем, а только догадываемся.

—Догадываетесь, что они в Чечне?

Пауза затянулась.

—Как догадались? — не отступала мать.

—На конвертах  штемпели города Воскресенск изменились  на  ростовские. Если бы их перевели в Ростов, они бы  позвали нас увидаться. Ростов то недалеко….

* * *

Ваха  Ахматов родился в Казахстане. Его родители были  отправлены туда во время войны.  С малых лет он слушал ностальгические разговоры о Родине,  о том, кто в этом виноват, и в чем вина его народа, о том, что  многих и многих  неповинных чеченцев увезли в далекие края, где они нашли гибель. С годами накапливалась ненависть не только к  СССР, но и к народу русскому….   Многие чеченские семьи, не дожидаясь разрешения возвращения, самовольно переезжали  в чеченскую республику.

Приехав к своим бывшим жилищам,  узнавали, что они давно заселены и что их никто возвращать не собирается.  Начались столкновения  на межнациональной почве. Не обошлось и без кровопролития. 

Аслан  Ахматов, отец Вахи, вынужден был обратиться за помощью к брату своему Руслану. Так семья Вахи Ахматова поселилась в горном ауле. Вскоре мать его скончалась, отец спустился с гор и уехал в какую-то область России на заработки, да так и не вернулся.

Шло время, Ваха становился взрослым, но взгляды его  не менялись.  Призыв в Советскую армию встретил враждебно, даже хотел уйти в горы.

Дядя Руслан и Ваха сидели за столом, разговор не клеился.

—Дядя я получил повестку, меня призывают в армию.

—А ты думал, что это пройдет мимо тебя? В СССР всеобщая воинская обязанность, и потому каждый гражданин страны обязан служить в армии.

—Это я знаю, но не могу себя представить в форме русского солдата, я ненавижу русских!

—Ненависть плохой советчик, она отнимает рассудок, делает человека зависимым от неё.

—Ты всегда защищал русских, вы с отцом часто ругались из-за этого. Почему  ты уважаешь их? Они пришли на нашу землю, они управляют нами, они унижают наш народ.

—Да, пришли на нашу землю, но ты забываешь,  русские построили нам города, провели железную дорогу, они научили нас грамоте.  Ты еще забываешь или не знаешь, что до их прихода  мы, чеченцы делали набеги на русские деревни, грабили и убивали приграничное население.

—А разве русские не делали этого?

—Делали! Во взаимных распрях жили наши народы много лет. Вот большая страна и решила навести порядок.

—Они пришли покорить нас и взять богатства.

—В то время мы были так бедны,  что брать у нас было нечего. Шамиль долго воевал с Россией, но доживал свой век при дворе Русского императора.  Его сын дослужился до полковника Русской армии.

—Ты, дядя, хочешь сказать, что даже сын имама Шамиля служил, а  я не хочу!

 —Я хочу, чтобы ты понял, что наши народы обречены жить рядом. Если ты уйдешь в горы, где будешь жить, чем питаться?

—Живут же абреки.

—Живут! Но живут они грабежом и воровством. Живут как бродячие волки.

—Что же мне делать? — Ваха виновато посмотрел на дядю.

—Иди в армию, там многое поймешь, разберешься со своими мыслями.   Ты сидишь в яме ненависти,  которая закрыла от тебя мир.

 В армии он  держался особняком, ни с кем не дружил. По прибытии в часть, после принятия  молодыми солдатами официальной «Присяги», по закону дедовщины,  старослужащие солдаты «принимают присягу»  ударами  ложкой или солдатским ремнём по ягодницам. Когда очередь дошла до Вахи, он выхватил штык-нож.

—Кто хочет умереть, подходи! — его вид подтверждал, что намерения не разойдутся со словами.

С тех пор его никто не трогал, но внеочередные наряды буквально сыпались на него, он стал частым «гостем» на кухне, а еще чаще в карауле.

—Нет, дядя неправ,  с ними нельзя нормально жить.

Перед рассветом подняли по тревоге, казалось, предстоит обычный учебный день, но после объявления приказа об интернациональной помощи Афганистану, стало ясно, что придется воевать. 

Первый бой он запомнил навсегда. Казалось, пули свистели вокруг, рвались гранаты, стоял невообразимый грохот, падали и стонали люди. Ваха  стоял, не зная, что ему делать. Лейтенант налетел на него коршуном, сбил с ног и увлёк  под скалу, которая урывала от пуль.

—Тебе что жить надоело? Чего сидишь, стреляй. Вахе стало стыдно за растерянность, а может трусость свою.   Его автомат лихорадочно затрясся в руках, выпуская очереди пуль.  Через пороховой дым Ваха видел, как дух, сраженный им, упал,  и  скатился вниз, к подножью  горы.

—Молодец, боец, станешь настоящим солдатом, только больше не подставляй свою голову.

Бой прекратили появившиеся в небе вертолеты. Боевики не выдержали их ракетного удара, спешно пытались скрыться в расщелинах гор, отступали. Ваха впервые видел убитых товарищей, которых он помогал грузить.  Он увидел смерть, которая на это раз минула его,  смерть, которая стояла у его изголовья.

—Ну, как боец, ноги дрожат? — спросил лейтенант и, не дождавшись ответа, сказал, — ничего! Это бывает со всеми, а вообще молодец, быстро справился со страхом.

—Спасибо, товарищ  лейтенант, вы спасли мне жизнь.

Ваха  не узнал фамилии  русского лейтенанта, события развивались стремительно, их военные пути разошлись.

Много  раз он участвовал в боях, плечо, к плечу с солдатами разных национальностей, но там не было национальностей, там было боевое братство.  Ни пуля, ни осколок не спрашивали национальности,  убивали, ранили, калечили. Солдаты задавали себе и офицерам наболевший вопрос:

—Зачем мы здесь?

Офицеры прятали глаза, они думали также, но вопрос требовал ответа:

—Идите к замполиту, он умеет про это говорить.

—Мы знаем, он будет трёкать про помощь, но никто  этой помощи не хочет принимать, и благодарят за неё пулями.

Ваха помалкивал,  он думал также, его многолетняя ненависть стала питаться мыслью о том, что русские когда-то захватили Кавказ, теперь им потребовался Афган. Где-то подспудно его рассудок пытался сопротивляться, но то, что он носил в себе с детства, побеждало.

Судьба была благосклонна к Вахе, он вернулся домой,  женился, война и домашние заботы притушили былую ненависть к русским.

 Вернувшись с войны, устроился в Гудермесе на работу, как участнику войны дали двухкомнатную квартиру,  родилась дочь Асия. Жизнь стала налаживаться. С экранов телевизоров новый Генеральный секретарь вещал о перестройке, об улучшении жизни в стране, но все получилось по-другому.  Пошли слухи, что в соседней Грузии танками давили людей. В  Грозном народные волнения постепенно переходил в безвластие. Появились вооруженные люди. Волна хаоса захватила  всю республику.

Ваха без сомнения встал в ряды тех, кто требовал независимости.  Казалось, что,  наконец, республика стала независимой, но опять война.

Ваха командовал крупным отрядом боевиков, Масхадов  лично знал и отмечал его боевые качества, ставил в пример. Постепенно состав отряда менялся, все больше вливалось в него иностранцев, которые принесли с собой наркотики, необъяснимую жестокость. Пленных солдат российской армии резали, как баранов. Многие чеченцы последовали их примеру. Ваха был уже не в силах  их остановить.

В перерыве между войнами улучшения в республике не наступило, более того, действовал только один закон, закон силы. Тейпы содержали свои армии, которые, зачастую никому не подчинялись.

После начала второй чеченской войны стало ясно, что правительству Масхадова долго не протянуть. Российская армия уверенно приближалась к Грозному.

Масхадов вызвал Ваху Ахматова и приказал  взять под контроль  перевал и не дать федеральным войскам пройти его и завершить окружение города.

Отряд  втягивался в горы.  Ваха смотрел на проходящую толпу боевиков, среди которых уже скоро не будет чеченцев. Одни ушли на равнину, чтобы через амнистию легализоваться,  другие бежали за границу. Остались те, кто кровью людской измазан с головы до пят. Всё  чаще в его душе возникало желание разрядить автомат в своих подчиненных, и вернуться туда в Афган, где  каждый мог отдать жизнь за друга, за товарища,  где безвестный ему лейтенант, рискуя жизнью, спасал его. 

 Мимо него проходила разношёрстная  вооруженная толпа, которая умела только убивать.

Ваху охватило чувство яростной брезгливости к этим людям и к самому себе.

—Разве мы бойцы за свободу Ичкерии? Сброд бандитов! Я тоже стал бандитом.

Он положил палец на спусковой крючок автомата, но усилием воли удержал себя. Чтобы отвлечься стал думать о семье, которую после начала войны отправил в горы к дяде.  Надеялся, что туда война не доберется.   Острая тревога  за семью вытесняла все,  заполняя его душу. 

—Как живут  жена и мои дочки: Асия и недавно родившаяся Амина? Что будет с ними? Пламя войны пришло к ним и может сжечь их жизни. Это я несу им войну и возможно смерть.

Откуда-то из глубины души  просилась надежда, что все обойдется и война пройдет мимо аула. По крайней мере он всегда сможет отвести это пламя в сторону.

—Надо обязательно с ними увидеться,  может в последний раз, — с теплотой  и тоской в душе подумал Ваха,  через аул будем проходить….

* * *

Аул встретил напрошенных гостей молчанием, женщины и дети стояли у своих домов и с опаской смотрели на проходящий отряд. Ваха, увидев, что некоторые боевики направились к жителям селения, во весь голос крикнул:

—Проходим без остановок.

—Командир, почему проходим, почему не останавливаемся?

—Это мой родной аул, кто  возьмет у жителей его хоть крошку, расстреляю!

Дядя Руслан вместе со всеми стоял на обочине и хмуро  смотрел на боевиков. Жена Вахи от порога своего дома ловила взгляд мужа. Она не посмела приблизиться к нему на глазах людей.

—Здравствуй, дядя Руслан, мир дому твоему.  Как моя семья?

Дядя и племянник обнялись.

—С семьей все хорошо. Все живы, младшая дочь Амина приболела. А ты,  похоже,  пришел не  с миром! Ты даже детей своих не жалеешь.  Куда деваться людям? 

—Мы уйдем на перевал, это недалеко, но я постараюсь, чтобы все обошлось.

—На все воля Аллаха, может и обойдется, — пряча глаза, ответил Руслан.

Боевики скрылись за кустарниками.

—Дядя мне надо идти, как только освобожусь, приду к тебе поговорим.

Ваха подошел к жене и детям.  

* * *

День катился к вечеру, когда Ваха Ахматов вернулся  в  аул. Разными взглядами встречали его и двух телохранителей жители. Одни видели в нем бандита, другие героя.

Дядя Руслан встретил племянника у ворот, жена Лейла вышла из дома, держа на руках дочь Амину, Асия жалась к ногам матери. Она еще не могла понять, что происходит. Хозяин дома Руслан обнял племянника, пригласил в дом. Ваха шагнул к жене и детям, дочь Асия спряталась за мать. Отец несколько смутился и  попытался взять Амину на руки, но жена отстранилась от мужа.

—В чем дело? — строго взглянул он на жену.

—Она болеет. Сейчас спит, ты ее разбудишь.

—Ваха понимающе закивал головой и,  обойдя жену,  протянул Асие куклу.

—Асия, дочь, возьми куклу, я для тебя ее купил

Готовая заплакать Асия, вопросительно взглянула на мать.

—Возьми дочь, это папа твой, он  в подарок куклу привез.

Девочка несмело протянула ручонку и тут же убрала.

—Бери, доченька, это твой папа, он не сделает тебе ничего плохого.

Девочка несмело взяла игрушку и опять спряталась за подол матери.

Утром  мужчины уединились во дворе под раскидистым деревом.

—Рассказывай, зачем  привел с собою банду? Тебя дети не знают, чужим человеком считают, а ты все с оружием ходишь.

—Что рассказывать? Приходит всему конец, вот и наша война за независимость скоро закончится.

—Независимость? — Руслан повысил голос, — где ты видишь независимость?  Война идет уже не первый год! На чьи деньги вы воюете? Чем за него расплачиваться будете? Нефтью?

—Не кричи, дядя, я все понимаю, но где выход?

—Ты лучше меня знаешь, где выход. Люди, которые дали вам оружие, нефть не станут брать, они возьмут власть, а нефть достанется, как подарок. Им нужен весь Кавказ, о твоих детях они не думают!  Масхадов, Басаев, мечтают стать во главе республики,  но запомни, они лишь игрушки в чужой игре. Они сгинут.  Джохар     Дудаев—первая жертва. За что ты воюешь? Кому ты будешь нужен после войны? Твоя дочь болеет, ее надо везти к врачам. Куда ты ее повезешь? Для Росси ты враг. У тебя много денег, чтобы дочь положить в клинику за границей? К тому же туда надо добраться.

Ваха долго молчал, затем через  тяжёлый вздох сказал:

—Дядя, ты много вопросов задаешь. Я выбрал путь, и с него не сверну. Мы остановим русских.

—Ты боишься своих головорезов, они убьют тебя, если в чем-то заподозрят.

—С тем, что меня убьют, я давно свыкся. Более того в любом отряде….

Банде, банде! — не выдержал Руслан.

—Во всех отрядах, — настоял на своем Ваха, — есть наблюдатели, которые  исполнять волю своих хозяев.

К загородке подбежала стайка мальчишек.

По их возгласам было понятно, что они видят в Вахе героя.

—Вот новое поколение чеченских мальчишек,  которые мечтают обвешаться оружием. Что будет с ними?

Пауза надолго повисла в воздухе.

—Я пойду, поднимаясь с места, сказал Ваха. Он сделал паузу, выбирая слово.

—В банду, — подсказал Руслан.

В отряд, — поправил дядю  племянник, — я оставлю своих людей для охраны аула.

—Своих же и опасаешься, —  со злой иронией воскликнул Руслан.

* * *

Командир мотострелковой бригады полковник Серегин, ставил задачу офицерам батальонов и рот. 

—Товарищи офицеры,  бригаде приказано  обойти город Грозный с севера  и соединиться с нашими войсками, обошедшими город с Юга. Тем самым завершить окружение бандитских формирований.  Как Вы понимаете, задача поставлена, ее надо выполнять!  Маршрут сложный, нам придется  двигаться по горным дорогам, которые никто не контролирует, а если и контролирует, то  боевики. Несомненно,  нашему движению будут воспрепятствовать. С воздуха нас будут прикрывать вертушки, но это не гарантирует  нам полную защиту. Надо быть готовым ко всему.  Чтобы выполнить задачу мы должны изучить каждый камень на этой трассе. Особая роль отводится разведывательной  роте майора Стальнова и приданным ему подразделениям поддержки. Каждый из вас получит планшет, где будет указана роль и задача каждого подразделения. Ознакомитесь с ним, и завтра все обсудим детально.

—Товарищи офицеры, все свободны  до завтра. Жду предложений по улучшению плана действий. Майор Стальнов остается.

Когда офицеры вышли,  полковник и майор  всматривались в карту, пытаясь  не упустить ничего важного, определяли численность разведывательного подразделения  и элементы  огневой и воздушной поддержки.

—Николай Иванович, — полковник смотрел в глаза Стальнову, — надо обшарить каждую кочку, каждый кустик, но обеспечить прохождение бригады. Смотри на карту. В этом квадрате, — полковник очертил карандашом неровный круг, — у   этого аула, по данным армейской разведки, базируется крупный отряд боевиков. Его не раз пытались накрыть артиллерийским огнем, работали по этому квадрату вертушки, но он исчезает бесследно. Будь осторожен.  Мы придаем тебе  вертушки, постараемся прикрывать с воздуха, но если будет низкая облачность, то тебе придется надеяться только на себя. Запросили прогноз, он для тебя будет вряд ли благоприятен, но сроки поджимают. Не станем ждать с гор хорошей погоды. Ночь для тебя самое страшное. Задача опаснейшая, но приказ выполнять надо.   

—Я бы сказал, что эта задача невыполнима. Одна рота, среди гор и леса, без всякого представления о противнике,  — Стальнов почесал переносицу, — а не проще пойти всей бригадой?   

Полковник усмехнулся.

—Рисковать целой бригадой? Сколько людей можем положить? Ты же сам сказал, что мы не имеем никакого представления о противнике.      

—Рота идет на верную гибель, — Стальнов в упор взглянул на полковника.

Полковник, не поднимая глаз, хмуро сказал:

—Я надеюсь на твой опыт и мудрость. На подготовку тебе сутки.

—Кто знает о моем задании?

—Ты, я и в штабе армии.

—Значит, знают не только боевики, но даже свинья.

Полковник развел руками, лицо его выражало беспомощность.

—Что поделаешь?

—Тогда сделаем так. Вы запрашиваете все по утвержденному плану, сажаете на БМП разведывательную роту. Она уходит по маршруту  и через некоторое время по приказу возвращается. Я и отобранные мною разведчики, отделяемся от нее  и уходим в пешем строю. Надо сделать так, чтобы  о том, что мы ушли, знали минимум людей. Договоритесь  с командиром дивизии и армии  без средств связи.  Разыграйте спектакль. И можно даже немного пострелять, чтобы возвращение было правдоподобнее.  Держите наготове пару рот десантников. Если будет туго, мы сообщим координаты….

—Добро!  — полковник протянул руку для рукопожатия, — удачи тебе, майор!

* * *

Разведывательная рота майора Стальнова, погрузившись в БМП, двинулась к перевалу.  Через два часа поступил приказ, который гласил, о немедленном возвращении. Стальнов, передав командование ротой своему  заместителю капитану Азарову, с группой разведчиков ушёл в горы.    На небольшом плато он приказал сержанту Пчелину построить группу.

Десять  разведчиков  быстро заняли места в строю. Каждый из них понимал, что предстоит что-то очень серьезное.  Пчелин взглянул  на своих подчиненных. Братья Тарасовы стояли в первой шеренге, во второй Потемкин и Назаров.

—Товарищ майор….

Стальнов жестом остановил Пчелина. Он взглянул на строй и подумал: «Кажется, я не ошибся, что взял команду Пчелина к себе, нет, не подведут».

Твердый и уверенный голос майора ставил задачу:

—Нам приказано скрытно подойти к перевалу, обнаружить местонахождение бандформирования,  определить их численность и вести за ними наблюдение. Мы должны контролировать их действия,  должны  знать, где они и чем занимаются. Наша информация предотвратит внезапное нападение боевиков на нашу колонну войск. Задача осложняется тем, что у места предполагаемого нахождения противника, есть аул, который, скорее всего, нас не поддержит.  Если есть аул, то по окрестностям его будут пасти скот и овец. А это, как мы все понимаем, дополнительная охрана боевиков. Ни на секунду нельзя забывать за растяжки. Если мы это не учтем, то будем обнаружены, не выполним приказ. На нас устроят облаву, а там кому как повезёт, но главное, повторяю, мы не выполним приказ, это означает, что напрасно будут гибнуть наши товарищи.

Майор помолчал, как бы проверяя  себя в том, все ли он сказал, затем дал команду:

—Разойдись. Сержант Пчелин, проверить снаряжение.

На исходе вторых суток разведгруппа вышла к аулу.

* * *

Ваха вернувшись в отряд, проверил наличие своих бойцов. Он опасался за население аула. Утром взял с собой пятерых чеченцев ушел на рекогносцировку. Надо было определить место засады, пути отходов. 

Дорога спускалась вниз, петляя между лесистыми сопками. Ваха зорко смотрел по сторонам. Дюжий чеченец в зеленой повязке смертника предложил:

—Смотри, командир, отличное место для засады, склоны гор отвесные, надо только посмотреть пути отхода.

—Нет, Аслан, этот участок не подходит, русские научились воевать. Наверняка  это место обработают вертушки. Понесем потери.

—А мне кажется, что это место то, что нужно! — настаивал  Аслан.

—Поясни!

Собеседник Вахи  замялся, оглянулся на товарищей и продолжал молчать.

—Объяснить не можешь, а настаиваешь. Нет, этот участок дороги не годится, продолжим поиск.

Сопки стали положе,  деревья сменились непролазным кустарником.

—Здесь я думаю, что будет лучше, легко маскироваться и есть куда уходить.

—Ваха, ты еще не смотрел, что там на верху, а уже знаешь, куда придется отходить, если появятся вертушки.

—Они точно появятся!

—Ваха ты не ответил на вопрос.

—Я здесь каждый камень знаю, жил в ауле.

Аслан опять замялся, по его лицу можно было понять, что он хочет что-то сказать, но не решается. Ваха взглянул на него и с усмешкой бросил:

—Выкладывай, а то из тебя слова сами вылезут.

Аслан секунду колебался, но  внутреннее напряжение заставило говорить:

—Ваха, надо вернуться к тому месту засады, что я предлагал.

—Место мы уже выбрали, а ты не крути, говори то, что тебя мучит.

—Русские объявили амнистию, —  Аслан замолчал и настороженным взглядом смотрел на Ваху.

Ваха искоса взглянул на остальных спутников и понял, что его неверное движение станет последним в его жизни.

—Ты предлагаешь сдаться?

—Я предлагаю спуститься на равнину, а там на все воля Аллаха.

—Многие уже прошли тем путем, что ты предлагаешь, теперь уже убиты или осваивают русскую тюрьму, из которой шансов выйти нет. Если не убьют русские заключенные, то подохнешь от туберкулеза. Мне ни один, ни другой путь не нравиться. Я не слышал этого разговора

—Тебе нравится, что в нашем отряде чеченцев меньше, чем разного и всякого сброда со всего мира? Кто пришёл к нам, чтобы задержать русских? Кто? Ни одного чеченца, триста человек и ни одного чеченца! До их прихода в нашем отряде тоже было больше арабов. Умные чеченцы давно спустились на равнину. Те, на ком нет крови, живут нормальной, трудной, но нормальной жизнью.

—Среди чеченцев тоже немало головорезов, что с ними думаете делать? Я тоже не ангел, и на мне много крови.

—Ты не убивал своими руками, не резал солдат, как баранов.

—Я в ответе за всех, кто такое творил в моем отряде. Мне не будет прощения у русских.

—Если ничего не делать эти шайтаны нас просо убьют. Они держатся отдельно от нас, их больше, все чаще возникают споры, готовые перейти в стрельбу.

—Поэтому ты и настаивал на том месте, ты хочешь, чтобы русские вертушки их проредили?

—Я всегда говорил, что наш командир умнее всех, улыбнулся Аслан.

—Если вы хотите сдаться русским, то уходите сейчас, я вам не помеха. Уходите.

—Э-э, командир, ты сам сказал, что можно попасть под суд, что он присудит, одному Аллаху известно.

—Вы хотите их сдать русским, чтобы заслужить помилование?

—Для начала проредить их ряды, русские умеют это делать.

—Сдаваться я не буду, мне нет прощения.

—Послушай нас, помоги нам вернуться к своим очагам. Надоело жить в лесу, как волкам.

—Вас только пятеро?

—Нет, есть еще. Ты сам знаешь, кто есть кто.

—Что будете делать со своими головорезами?

—Ты все знаешь командир.

* * *

Пчельников наблюдал за аулом, он не отрывал глаз от окуляров бинокля, но ничего подозрительного или даже интересного не заметил. В этот утренний час все было как обычно. Проснувшись, жители аула  выгоняли овец на пастбище, мальчишки играли в какую-то непонятную игру. К полудню со стороны горной дороги появились шесть боевиков. Они шли никого не опасаясь, оживленно о чем-то говорили.

—Товарищ майор, есть новости.

Стальнов молча прилег рядом с Пчелиным, поднес к глазам бинокль.

—Товарищ майор, может, накроем их мокрым рядном, у них всё и узнаем.

—Не спеши, Пчельников. Сначала разведчик должен думать головой.

Тем временем от группы отсоединился один боевик и уверенно направился к одному из домов. Через полчаса он вышел, его провожал старик и женщина.

—Пчельников, дай анализ  той, что мы видели сейчас с тобой.

—Группа боевиков идет на задание или возвращается с него. Тот боевик, который заходил в дом, местный. По всей видимости, он командир группы.

—Не все правильно ты сказал, хотя многое, даже почти все верно.

—Что я сказал не так?

—Как ты думаешь, они идут на задание или возвращаются?

—Этого я сказать не могу.

—Обрати внимание, боевики не спешат, лица их не озабочены.

—Понял, товарищ майор, они идут на базу.

—Еще Пчельников, ты должен был сказать то, что накрыть их, как ты говоришь, мокрым рядном нельзя. Они местность знают лучше нас и опытней нас. Мало того, если боевики не вернутся в расположение лагеря, поднимется тревога. Это нам нужно?

—Не нужно. Что будем делать?

—Какая наша задача?— майор хитровато взглянул на подчиненного.

—Определить местонахождение банды….

—Правильно, — Стальнов не дал договорить, — Пришли ко мне  Сергея Тарасова,  Потемкина и радиста, пусть придут ко мне.

Через минуту рядовые: Тарасов,  Потемкин  и радист Сойкин  легли рядом с майором.

—Слушаем, товарищ майор.

—Ведите непрерывное наблюдение за аулом, все более или менее значительное записывайте с пометкой времени.

Майор замолчал, потом добавил:

—Чтобы не случилось с нами, в бой не ввязываться. В случае нашей гибели уйдете в расположение части и обо всем доложите. Это приказ! Тарасов, ты старший.

—Есть!

—И еще! Замаскироваться так, чтобы вас в полуметре не было видно. Рацию на прием.

—Все выполним, товарищ майор.

Стальнов подошел к  разведчикам, которые должны уходить с ним.

—Что сынки, пришла пора повоевать и это мы сделаем с честью. Правильно я говорю?

—Так точно, товарищ майор,— нестройной разноголосицей ответили разведчики.

—Ставлю задачу. Только что из аула ушел небольшой отряд боевиков. Определено  направление их движения. Мы  должны пройти их путем и найти  базу, определить численность бандгруппы и сообщить в штаб дивизии. Если это нам удастся, то это очень хорошо, но до хорошего очень далеко.  Самое главное не обнаружить себя, тем самым сохранить себя живыми. Поэтому каждый свой шаг контролируйте. Растяжки наша главная забота. Идем цепочкой, друг за другом, на расстоянии прямой видимости.  Есть вопросы?

—Есть, — Вячеслав Тарасов поднял руку.

—Задавай.

—Почему нет Сергея? Мы всегда вместе….

Стальнов не дал договорить.

—Кто-то должен вести наблюдение.

—Оставьте кого-то вместо него.

—Видишь ли, сынок, — майор сделал паузу,  сомневаясь, говорить или не говорить, но пересилил себя, задумчиво сказал, — кто-то из вас должен вернуться домой.

—Товарищ майор….

Отставить разговоры!  Все вперед.

Разведгруппа шла медленно. Впереди, иногда меняя друг друга, шли Стальнов и Пчелин. Через три часа майор дал команду:

—Отдых пятнадцать минут. Тарасов в караул.

Заросли кизила надежно укрыли  солдат от постороннего глаза.

Чтобы  не молчать, Пчелин задал вопрос Стальнову:

—Товарищ майор, почему Вы пошли с нами, разве мало других  офицеров?

—У меня такое правило, в первую ходку я всегда иду с учениками. Я вас учил и за Вас в ответе.

—Но это же, опасно.

—Я отвечу на это так: «Умереть можно и на тёплой, домашней постели, а в лютом бою уцелеть. В Афгане погиб мой боец.  У него нашли фотографии его родителей.  Их глаза смотрели на меня.   Я почувствовал себя виноватым.  В следующий раз, если будете вести себя правильно,  пойдете сами». Подъём, надо идти.

Все выше и выше они поднимались на сопку,  поросшую непролазным кустарником. Путь  был нелегким, но он был значительно безопасней троп, где легко и просто можно не увидеть растяжку, и тогда гибель товарищей, а возможно и всей группы. Около восьми утра, остановились в непосредственной близости  самой высокой сопки.

Стоянка была выбрана с таким расчетом, чтобы можно было  с помощью бинокля  наблюдать за её самой верхней точкой и установить, нет ли на ней сторожевого поста бандитов  и уж потом взбираться на неё. Самая высокая сопка давала возможность оглядеться  и, если повезёт, определить местонахождения банды.

—Товарищ майор, — Пчелин удивленно смотрел на командира, — издали сопка казалось высокой, а оказалось до вершины рукой подать.

—В горах  иногда происходит обман зрения. Начнем карабкаться на эту самую сопку, она окажется выше, чем казалась издали, — Стальнов усмехнулся и продолжил, — Тарасову   наблюдать за сопкой и окрестностями, остальным отдыхать.

* * *

Сергей Тарасов наблюдал за аулом. Вскоре, это занятие становилось скучным. В ауле все шло без перемен. У забора сложенного из крупного булыжника сидели старики  и о чем-то беседовали.

—Все тихо и спокойно, даже мальчишек нет, Тарасов повернулся к Потемкину, — странно как-то.

—А чего странного?  В горах пасут овец, — отозвался Потемкин

—Так-то оно так! Но не все  же пасут.

—Это точно, но тогда почему нет ни одного пацана?

—Пошарь биноклем по окрестностям.

Но рассматривать  склоны гор не пришлось, послышались детские голоса.

—Этого нам еще не хватало, — прошептал Сойкин.

—Замерли! — шепотом скомандовал С.Тарасов, — Сойкин, выключи рацию, чтобы не пищала.

Несколько мальчишек приближалось.

—Что делать будем, если на нас пойдут? — спросил Потемкин.

—Не знаю, не убивать же их. Замерли!

Мальчишки стали проходить мимо и казалось, что можно вздохнуть облегченно, но лай собаки разорвал тишину.  Пес, могущий легко справиться с волком, оскалив зубы, лаял и в любую секунду мог броситься. Солдаты вскочили, направив автоматы на собаку. Мальчишки вернулись, но когда  увидели  солдат, убежали. Собака бросилась за ними.

—Нас обнаружили, уходим  и чем быстрее, тем лучше, — полным голосом командовал Сергей Тарасов.

Разведчики вскочили на ноги, но очереди из автомата следовали одна за другой.

* * *

Вячеслав Тарасов поднес к глазам бинокль и тут же увидел, на вершине сопки, двух боевиков. Они сидели и играли в нарды.

—Товарищ майор, вижу двух духов.

—Наблюдай до тех пор, пока не придет смена. Примечай все: чем вооружены  наемники, придут  арабы или местные, и главное, пути подхода к ним.

—Есть.

Окало десяти часов утра, пришла смена в составе двух боевиков.

—Товарищ майор смена.

—Вижу, — тихо отозвался Стальнов. Теперь ясно, что сторожевой пост — это два боевика, но так ли это?

—Вы о чем, товарищ….

—Боевики не прятались, как этого требует обстановка, а наоборот выставлялись, — не дав договорить Тарасову, ответил Стальнов, — как бы ни напороться на ловушку.

—Что делать будем?

—Продолжай наблюдать, внимательно осмотри близлежащие заросли.

Стальнов подозвал остальных бойцов группы.

—Слушайте внимательно, — майор суровым взглядом посмотрел в лица солдат, — надо убрать блокпост боевиков. Убрать тихо. Вы все в такой ситуации впервые. Я не уверен, что кто-то из вас убивал человека ножом, но это надо сделать. Кто сможет?

—Я резал свиней, — отозвался рядовой Тюленев.

—Свинья не человек, но это кое-что. Есть еще такие убойщики?

Все молчали, Тюленев добавил:

—Я не убойщик, просто дома резал, когда это надо было.

—Боевика завалишь?

—Свинью жалко убивать, безответная тварь, а этих не жалко.

—Будем надеяться, что ты в последний момент не спасуешь, но если ты не убьёшь противника, то он убьет тебя. А этого допустить нельзя, тверже держи нож в руке. Тарасов посмотри, они в бронежилетах? Старею, сам не засёк.

—Товарищ майор, а почему вы не взяли с собой опытных солдат?  — Тюленев, почему-то смутился, но все же добавил, —  Вам было бы проще.

—Почему я не взял собой опытных разведчиков? — Стальнов потемнел лицом, — Группа самых лучших разведчиков погибла…,  — он замолчал и опустил голову.

—Нет,  бронежилетов на них нет, — прервал тягостную минуту Вячеслав Тарасов.

—Это хорошо! Пчелин,  на случай моей гибели, ты старший. Боевой приказ выполнить.  Вперед.

 Разведчики, осторожно ступая, стали подниматься  по склону  к вершине сопки. Когда до боевиков осталось несколько десятков метров, майор остановил группу и повернулся к Пчелину.

—Сейчас ты и Тарасов обойдите блок пост и привлеките их внимание. Только надежно укройтесь, а то нет гарантии, что они от скуки не пальнут. Я и Тюленев, постараемся убрать постовых.

Остальным солдатам Стальнов распределил сектора обстрела.

—Смотрите, сынки в оба, при появлении духов или по нам откроют огонь, прикроете нас. Приготовить  оружие.

Пчелин и Тарасов ушли, остальные ждали и напряженно наблюдали за боевиками.

Через некоторое время, поведение дозорных боевиков изменилось, они как по команде стали смотреть в противоположную от расположившихся разведчиков, сторону и о чем-то оживленно говорили.

—Тюленев, сбрось с себя все, кроме бронежилета.  Помни или мы их или они нас. Если что-то не так, стреляй. Все с Богом.

В тревожной тишине Стальнов и Тюленев ящерицами приближались к боевикам, уже отчетливо  слышны их голоса.

Пчелин жалобным голосом закричал:

—Мужики не стреляйте, не стреляйте, мы сбежали из армии, можем сообщить много важного для вас. Не стреляйте.

Пауза длилась несколько десятков секунд.

—Выходи  без оружий, с поднятыми руки, если обман, зарэжу, как барана.

—Правда, стрелять не будешь? — еще жалобнее  стонал Пчелин.

—Иди, пока я  добрый.

—Не стреляйте, я выхожу.

Пчелин поднялся во весь рост и пошёл к боевикам и все время громко кричал:

—Только не стреляйте, только не стреляйте.

Стальнов понял замысел Пчелина. Вот он уже показался над кромкой горы. Стальнов условными знаками распределил роли. Тюленев кивком головы подтвердил, что все понял.

—Пошли, одними губами скомандовал он.

Не подкачал Тюленев, он на несколько мгновений отстал от  Стальнова, но удар ножом был сильным и решительным.

 —Молодец Тюленев, не подвел! Думал, уложу своего и помогу тебе, повернулся, а ты уже справился. Твое боевое крещение состоялось, зови ребят.

Стальнов внимательно осмотрелся и не найдя ничего опасного или подозрительного, подал знак, чтобы остальные разведчики подходили. Когда все оказались в сборе, скомандовал:

—Уберите эту падаль, да подальше, чтобы не воняла.

—Товарищ майор,  один из них негр.

—Пришёл воевать за независимость Чечни.

—Теперь он независим.

—Пчелин, ко мне.

—Какой приказ тебе дан?

—Отвлечь боевиков.

—А ты что делал? — майор делал суровое лицо, но у него это плохо получалось. Глаза предательски выглядели довольными.

—Отвлекал.

—Ты лез на рожон!

—Никуда я не лез, Славик  держал их на мушке, и пикнуть бы не успели.

—Ладно, все потом, занять круговую оборону.

Майор взял бинокль  и, едва взглянув в окуляры, воскликнул:

—Да вот же они родимые, осталось только пересчитать.

Разведчики взглянули вниз. У подножья сопки раскинулся лагерь боевиков.  Одни лежали на траве, другие бесцельно бродили, третьи играли в нарды.

—Яковенко, — разворачивая карту, позвал Стальнов радиста.

—Я здесь, товарищ майор.

—Приготовь рацию.

Через несколько минут радист доложил:

—Готово.

—Передай все, что написано на этой бумаге. После передачи, бумагу сжечь!

Пчельников, Тарасов, считайте боевиков отдельно друг от друга, потом сверим. Остальным занять  круговую оборону, наблюдать за местностью.

—Яковенко,  свяжись с группой Сергея Тарасова.

—Есть.

Прошло много времени, но радист не докладывал.

—Яковенко, почему молчишь, что там с Тарасовым?

—Товарищ майор, они не отвечают.

—Вызывай еще.

Через десять минут, Яковенко доложил:

—Не отвечают, товарищ майор, — радист опустил глаза.

Стальнов почернел лицом, он корил себя за то, что оставил необстрелянных солдат одних, причем острой необходимости в этом не было, хотя в случае гибели основной группы, кто-то должен был доложить командованию  об исходе операции.

—Всем! Внимание!

Разведчики тревожно смотрели на командира.

—Группа Вячеслава Тарасова не отвечает, а это означает, что мы обнаружены.

—Почему Вы так считаете?

—Потому, что мы должны рассчитывать свои действия по самому худшему варианту. Удвоить внимание. Радист, сообщить на базу о том, что мы обнаружены. Просим ускорить течение операции. Иначе боевики рассосредоточатся или уйдут.

* * *

Сознание Сергея Тарасова возвращалось медленно.  Все яснее проявлялись предметы и стены грязного сарая.  Первые мгновения он не понимал, что произошло, но увидев рядом лежащего Николая Потемкина, все вспомнил и потянулся к нему, острая боль в ногах окончательно привела его в чувства.

Когда боль несколько поутихла, Тарасов тихо позвал товарища:

—Николай. Николай! Потемкин, отзовись.

Потемкин молчал.

Сергей поискал глазами радиста Сойкина, но его нигде не было.

За стенами сарая  начали кричать. Мужчины пытались друг друга урезонить, из этого ничего не получалось.

—Видимо решают, что с нами делать, — догадался Тарасов.

* * *

Казбек  Джабраилов постучал в двери дома Руслана  Ахматова.

—Хозяин показался в дверях и недовольно сказал:

—Мог бы и тише стучать, Амина спит.

—Муса Тушуев притащил двух русских солдат.

—Что-о?

—Тушуев притащил двух русских солдат.

—Где он их взял?

—Он поручил своим  детям найти пропавших овец. Они вышли прямо на троих русских солдат, которые затаились у аула. Дети бы не заметили, но собака нашла их.  Солдаты пытались уйти, но у старшего сына Умара был автомат. Он начал стрелять, одного убил, двух ранил.

—Где Тушуев?

—Он у своего дома.

—Идем к нему, Ахматов потянул за собой гостя, —  идем скорее, идем!

Тушуев, увидев идущих к нему Ахматова и Джабраилова, принял воинственную позу. По его виду было видно, что он ничего никому не уступит и не отдаст.

—Муса, что ты наделал?

—Я ничего не делал, это пацаны  подстрелили русских, как куропаток.

—Зачем ты их притащил в аул? Придут русские, отвечать придется головой.

—Придут русские,  не придут, а лишние рабы не помешают. Ты же знаешь, что таких в ауле много.

—Тех рабов покупали на рынке, а этих подстрелил твой сын.  Улавливаешь разницу?

—Русские не придут, я послал к твоему племяннику донесение о том, что рядом с ними есть русские.

—Русские придут, и ты лишишься головы.

—Русские убьют меня или нет, а если боевики узнают, что я им не сообщил, то Аллах точно призовет меня к себе.

—Где солдаты?

—Зачем они тебе? — Тушуев загородил дорогу Руслану.

—Они ранены, их лечить надо.

—Я не допущу, чтобы мои рабы умерли.

—Тогда иди и лечи, а не стой как баран, выставив рога.

Тушуев сверкнул глазами, но перечить дяде Вахи Ахматова не посмел, он круто повернулся и пошел к сараю.

—Подожди, где третий?

—Он мертвый, бросили его в зарослях. Волки все сделают за нас.

Ахматов повернулся к Джабраилову.

—Ты знаешь, где это случилось?

—Примерно.

—Идем, похороним, мы же еще пока люди…

Когда они прошли несколько метров, Руслан вдруг остановился.

—Солдата мы похороним позже, а сейчас я уйду, у меня появилось дело. Ты собери мужчин вооружайтесь, возможно, придется спасать свои семьи.

—От  кого?

—Если русские прижмут хвост банде, она побежит в аул, чтобы как щитом закрыться от пуль русских.

—Командует этими людьми твой племянник, разве он допустит?

—Когда их начнут расчесывать вертолеты, тогда командовать ими будет уже нельзя. Они станут спасать свои шкуры….

—Может  увести семьи в горы? — с надеждой Джабраилов взглянул на Руслана Ахматова.

—Нельзя! Куда идти с малыми детьми? Лётчики могут принять нас за бандитов и накрыть огнем.  Если начнется бой, прячьтесь по подвалам.

—А ты куда?

—Я попытаюсь это предотвратить.

—Как?

—Не спрашивай, времени больше нет.

* * *

Стальнов сидел на сваленном дереве и размышлял у развернутой карты. Главный вопрос, который не давал ему покоя.

—Как будут действовать боевики, если узнают, что они под наблюдением?

Вариантов было два: разойдутся мелкими группами или уйдут все на ранее заготовленную базу. Он склонялся ко второму варианту. Дробить силы перед боем они не станут. Куда пойдут? Далеко уходить от  того места, где будет засада, они точно не станут. И вернее всего, войдут в аул, под защиту жителей.

—Сколько вы насчитали боевиков? — майор повернулся к Пчелину и Тарасову.

—Около пятисот  стволов.

—Серьезная сила, если учесть, что  всех посчитать,  конечно же, не удалось. Обращайте внимание на поведение духов — это сейчас главное.

—Пчельников, Тарасов, передайте бинокли товарищам, а сами подойдите ко мне.

Когда солдаты подошли к нему, он попросил:

—Посмотрите внимательно на карту.

Вот здесь находятся боевики, а это аул.  Кто-то из аула пойдет в банду, чтобы предупредить о том, что мы, возможно, контролируем их. Человек, который будет нести донесение,  скорее всего,  пойдет по этому маршруту. Его надо перехватить, если же он уже не прошёл. Вот здесь должен находиться их блокпост  и, как водится, вокруг них могут быть растяжки. Надо спешить! Если боевики узнают, что обнаружены, то попытаются уйти. Наша задача не дать этого сделать до прихода подкрепления или атаки вертушек. Мы должны заставить боевиков  оставаться на месте.

Нас восемь человек.  Делимся на две группы. Вы и еще два бойца перекрываете дорогу на аул, я же с тремя бойцами, постараюсь определить направление их движения и перехватить. Если они пойдут в сторону аула, то мы присоединимся к вам.

Теперь о деталях. Не лезьте на рожон, они вас сметут огнем. Главное не стараться убить их как можно больше, а задержать.  Установите растяжки, применяйте тактику, стрельнул и отошёл. Так что у Вас две задачи на одной дороге!  Ракетницу не забудьте!

—Не забудем.

—С Богом!

* * *

Таня Киреева  через отверстия  в почтовом ящике увидела белеющий конверт. Её сердце радостно затомилось.

—Славик ответ прислал.

 Строчки письма прыгали перед её глазами, ей хотелось все узнать поскорее, но письмо оказалось сухим и даже немого безразличным. Славик  сообщал, что служба идет нормально, что осталось служить всего-то полтора года.  Особенно Таню задело сообщение о том, что он уезжает на учения и некоторое время писем не будет.

—Пойду к Людке Нестеровой, может она тоже получили письмо, — эта мысль  подгоняла девушку до самого дома подруги.

На пороге ее встретила мать Люды Нина Павловна.

—О, явилась, не запылилась.  Тоже  получила письмо, тоже, наверное, плохое. Людка грустная сидит.   Дуры вы!  Придут из армии ребята да женятся на других. Что тогда?  Вы с Людкой останетесь с их письмами и мечтами. Хорошо, что в подолах еще  не принесли,  останетесь со своими мечтами.

—Что Вы говорите? Серёжа и  Славик не такие, они хорошие.

—Девки-дуры. Сами же думаете, что они в Чечне

Чтобы как-то выйти из щекотливого положения, она попросила:

—Тетя Нина, можно я пройду?

—Проходи, что с тобой поделаешь?

Татьяна, прошла в комнату Людмилы, та сидела с задумчивым видом и почти не отреагировала на появление подруги.

—Привет! Ты получила письмо?

—Поучила, но что-то тут не так. Штемпель опять ростовский, но это не главное. Представляешь, письмо написано, как сестре….

—У меня тоже самое. Ни одного нежного слова.

—Похоже, они в Чечне и им не до нежных слов, — Людмила повернулась к подруге и растерянно взглянула на неё.

—Там они или нет, нам ничего не изменить.

Некоторое время девчонки молчали, и чтобы как-то снят напряжение, Татьяна спросила:

—Почему у твоей матери изменилось отношение к ребятам?

—Здесь отдельная история.

—Что еще за история? — Татьяна недоуменно взглянула на Людмилу.

—У нас снимает комнату новый инженер, молодой, красавчик.

—Людка, я смотрю, что и у тебя может измениться отношение к Сергею.

—Не говори ерунды. Сережа мой и я не кому его не отдам.

—Твоя мать хочет выдать тебя за инженера?

—Мало  что она хочет, все решать буду я.

—Решать? А я думала, что у вас  с Сергеем все решено, — Татьяна даже отодвинулась от подруги.

—Не цепляйся к словам, все у нас с Серёжей решено.

Ну, все, я побежала, — вставая с дивана, сказала Татьяна и пошла к выходу, где столкнулась с молодым парнем….

* * *

Закончив институт, Юрий Демин по распределению приехал устраиваться на работу в совхоз  «Победа». Так как в совхозе общежития не было пришлось снимать квартиру у Назаровых, дочь которых он сразу приметил.

 Ему хотелось попасть в более престижное место. Но судьба-злодейка и средний бал, по окончанию ВУЗа, не позволил ему этого сделать. Он особенно не жалел,  в первые дни работы перезнакомился с местными парнями и пришёл с ними на танцы. Сегодня в доме культуры  танцевали под магнитофон. Оркестр зарабатывал деньги на свадьбе.

Круг танцующих прыгал, трепыхался, когда музыка смолкала, кричал, требовал продолжения. В перерыве между танцами он глазами отыскал Людмилу Нестерову, но тут же, он увидел Таню Кирееву.  

 Их взгляды на миг встретились.

—Надо дождаться медленного танца и пригласить эту девушку.  Девушка очень милая, — с некоторым чувством нетерпения подумал он.

Таня не стала отказываться, а послушно поплыла под звуки танго.  Юрий попытался заглянуть в её глаза, но она их упорно прятала.

—Как тебя зовут?

—Таня.

Тихий голос её заглушила музыка, и потому  он наклонился к её уху, сказал:

—Музыка так гремит, что я не расслышал.

Её щека оказалась так близко, что ему непреодолимо захотелось её поцеловать. Почувствовав на щеке поцелуй, Таня вздрогнула. Первую мысль «убежать» она подавила, ограничилась негодующим голосом:

—Не смейте больше этого делать! У меня есть жених.

—Прости меня. Ты так красива и мила, что у меня не хватило сил сдержаться.

Таня не успела ответить, музыка смолкла, и она поспешила к Людмиле.

Люда сама себя не понимала. Она постоянно следила за Татьяной и Юрием. Когда увидела поцелуй, у неё возникло чувство соперничества.

—Вот тебе и Танька.  Я, то думала, что постоялец будет ухлёстывать за мной, а оказалось, моя подружка  обскакала меня.

—Люда, представляешь, этот новенький попытался клеиться, даже поцеловал меня в щёку, — Таня инстинктивно вытерла лицо.

—Видела, видела! Почему же ты ему не съездила по морде? Наверное, понравилось!

—Люда, о чём ты? Ну, чмокнул в щёчку, что из-за этого устаивать скандал?

—О-о! Ты его уже и защищаешь! Смотри,  придет Славка, а ты уже с пузом.

—Перестань! Я не ожидала от тебя такого. Если и будет у меня пузо, то только от Славика, а вот ты с ним в одном доме живешь. Похоже, что приревновала меня к своему постояльцу.

—Что ты ершишься? Я же пошутила! — Люда примирительно обняла подругу, — успокойся. Дождемся своих хлопцев,  и счастливы будем.

На полпути к дому, Юрий догнал Таню.

—Таня, подожди! Я хочу извиниться за свою выходку.

Татьяна остановилась и резко повернулась к нему.

—Не ходи за мной, у меня есть жених! Уходи!

Я не хочу, чтобы сплетни пошли по селу и дошли до моего любимого. Уходи!

Она почти бежала домой и уже в постели вдруг мстительно подумала:

—Как Людка всполошилась, привыкла, что все парни за ней бегали. Оказывается и я не хуже её….

* * *

Пчелин, Вячеслав Тарасов и еще два бойца спешно спускались к горной дороге, но густо поросшие кустарником  сопки сдерживали их. Выискивая проходы в кустарнике, он могли потерять ориентировку. Заблудиться в горах плевое дело, найти опять  нужное направление очень трудно.  Благодаря солнцу им удалось выдержать направление.

У подножья сопки показалась дорога, по которой рысью ехал всадник.

—Я его сниму, — Тарасов вскинул автомат.

—Не надо, далеко, попасть почти невозможно, — остановил друга Пчелин.

—Другого выхода нет, мы не сможем его перехватить.

—Попытаемся вчетвером залпом, по моей команде.

—Давай!

Разведчики вскинули автоматы.  Залп получился дружным, но всадник остался невредим. Поведение его показалось странным. Вместо того, чтобы во весь аллюр проскочить опасную зону, он спрыгнул с лошади и укрылся в кустах.

—Мазанули, в сердцах воскликнул Пчелин.

—В белый свет, как в копеечку, — подтвердил Тарасов.

—Товарищ сержант, он без лошади, может

поищем его?

—Ага, в таких зарослях, да еще и местного жителя. Наведет нас на растяжки и поминай, как звали.

—Товарищ сержант, смотрите!

Человек вышел из зарослей, над его головой белая тряпица. Он уверенно шел  по направлению, откуда были произведены выстрелы.

—Не стрелять! Отползите в сторону и держите его на мушке, а я с ним поговорю.

—Паша, разреши мне остаться, — решительно сказал Тарасов.

—Останься, обыщешь.

Наконец, пожилой чеченец остановился напротив Пчелина.

—Хорошо, что так случилось, и я встретил вас.

—Стой там, где стоишь. Оружие есть?

—Оружия у меня нет.

Пчелин кивком головы дал команду Тарасову обыскать. Через минуту тот сказал:

—Оружия нет.

—Скажи, старик, куда и зачем шел?

—Шел я в банду, к своему племяннику, он командует этим сбродом.

—С какой целью?

—Я хотел уговорить его, чтобы он помог вам уничтожить это войско.

—Мудрено говоришь. Уговорить командира банды, уничтожить его же банду.

—Я расскажу все с начала, только не перебивайте, нет времени.

—Говори и помни, соврешь, расстреляю, — Пчелин, для убедительности, кивнул на автомат.

—Сегодня  расстреляли троих русских солдат….

—Живы солдаты? — с тревожной надеждой на чудо, спросил Вячеслав Тарасов.

—Одного убил, два тяжелораненых.

—Как выглядел убитый, — Тарасов подался всем телом вперёд.

—Я их не видел, как узнал, что в банду послан гонец, с известием того, что вы знаете,  где банда, я решил идти к племяннику, чтобы уговорить его оставить банду на месте, чтобы вы их уничтожили.

—Складно поёшь. Ты чеченец, хочешь подставить чеченца. И я  в это должен верить?

—Каких чеченцев? В банде почти все наемники-арабы и всякая нечисть, которая зарабатывает войной.

—Но там, же есть и чеченцы.

—Их немного. Я хотел уговорить Ваху….

—Кто такой Ваха?

—Мой племянник….

—Достаточно, мы знаем об этом головорезе многое, — Пчелин опять перебил старика, — как тебя зовут?

—Я, Руслан Ахматов.

—Что же ты хотел сказать Вахе?

—Я хотел уговорить его увести свою команду,  а арабов оставить под огнем вертолетов.

—Я не могу тебе поверить. Все совсем не так. Ты идешь  к племяннику, чтобы предупредить его и чтобы они оттуда побыстрее сматывались.

—В том-то и вопрос! Куда они пойдут спасаться? Они пойдут в аул, чтобы нами защититься от огня русских.

—Но этой бандой командует Ваха — твой племянник.

—Да он командует, но эти нелюди станут спасать свои шкуры и не станут слушать его.

—Почему ты думаешь, что племянник послушает тебя?

—В ауле его семья, они живут у меня, — Руслан опустил голову.

—Постой, старик. Это он приходил к тебе в аул с несколькими боевиками?

—Да. Он приходил. Откуда вы это знаете.

—Я  наблюдал за аулом и тебя узнал, — задумчиво  поговорил Пчелин. Он явно не знал, как поступить.

—Эй, бойцы, отведите дедушку в сторонку и покараульте.

—Решай скорее сержант, а то если о вас станет известно всей банде, я не смогу Ваху уговорить, а если и уговорю, то все равно ничего не получиться.

—Иди дед своей дорогой и помни, что боевиков мы все равно уничтожим, и тогда ты ответишь за все, конечно, если наврал.

—Ты умный человек, сержант, если мы останемся живы, приглашаю ко мне домой. Дорогим гостем будешь.

—Иди, старик, пусть все будет так, как ты наметил.

—Ты понимаешь, какую ответственность ты сейчас взял на себя? Вячеслав Тарасов зло смотрел на друга, — они Серегу, а ты….

—Один  человек, кстати, чеченец, сказал мне такие мудрые слова: «Посмотри на свою руку. Пальцы на ней все разные, так и в народе. Есть хорошие люди, есть  и головорезы». Когда я наблюдал за аулом, то видел, что этот старик принимал боевика, о котором он говорил сейчас. У старика действительно живет  семья, этого Вахи….

—Как ты понял, что это тот боевик, что-то была его семья?

—Тут понимать ничего не надо! Я все видел. Дед хороший человек, я ему поверил. Если он не врет, то у нас все получиться. Даже если он задержит их на малое время, это уже удача. Счет времени идет на минуты. Вертушки скоро будут здесь.

—Ага, держи карман шире. Когда это у нас все шло без сучка и без задоринки? Что-то да помешает.

—Ты мне лучше скажи, как наши ребята под пули попали?  Кто их выследил? — Пчельников повернулся к Вячеславу.

—А, как бы ни попались, найду, кто это сделал и убью. Пусть под трибунал, все одно убью, — Вячеслав до хруста в пальцах, сжал автомат.

—Как ты их найдешь? Война. Тебе еще надо попасть в этот аул, найти стрелка, что сделать это там  невозможно. Они не выдадут своего….

* * *

Майор Стальнов прислушивался к тревожной тишине гор, он ожидал характерного звука летящих вертолётов, но его все не было.

Рядовой Назаров, наблюдающий за расположением банды, позвал Стальнова:

—Товарищ майор, — нашим ребятам не удалось перехватить гонца, он в лагере.

Стальнов поднял бинокль. Между деревьев ехал всадник, его сопровождало несколько боевиков.

—Что-то нам не везет, один провал за другим.

—Будем надеяться, что хорошее впереди.

—Да, Назаров, остается только надеяться. Мы сможем задержать банду на час максимум. Как только поймут, что нас мало, поднять головы не дадут, пойдут лавиной.

Лагерь боевиков оживал, они стали собираться по нескольку человек, что-то оживленно обсуждали. Постепенно собралась целая толпа.

—Яковенко, запроси центр, когда будут вертушки?

—Есть!

Через семь минут радист доложил:

—Товарищ майор,  вертушки смогут вылететь только через час. Плотный туман не дает возможности вылета.

—Сообщи им, что у нас нет тумана, необходима атака с воздуха и как можно быстрее.

—Есть.

Через пару тройку минут Яковенко доложил:

—Обещают, товарищ майор.

—Когда будет атака? — Стальнов терял терпение.

—Товарищ майор, еще один гонец.

Майор поднес к глазам окуляры бинокля.

—Старый знакомый. Он принимал у себя боевиков у себя дома. По времени группа Пчелина должна была его перехватить. Почему этого она не сделала? Все идет у нас наперекосяк.

Прошло около получаса, но поведение боевиков не менялось. Стальнов мучился в неведении.

—Все идет не так, как я предполагал. Значит, случилось то, чего я не знаю.

—Товарищ майор, дед уезжает.

—Вижу. Теперь группа Пчелина не пропустит его. Эх, жаль, нет еще рации.

* * *

Воскресное утро занималось над поселком, на Западе еще не рассеялась туманная дымка,  а хозяйки уже  выгоняли коров на пастбище, спешили домой, чтобы успеть процедить молоко и приготовить завтрак.

Юрий Демин, по старой студенческой привычке, любил понежиться в кровати. Стук в дверь его комнаты  несколько раздосадовал его.

—Подождите, я оденусь.

За дверью помолчали, а затем голос Люды сообщил:

—Юра, идите к нам завтракать.

—Меня долго ждать, я только что встал с постели.

—А ты скоренько, мы подождем.

Юрий вышел во двор, почистил зубы и только намылил лицо, в умывальнике закончилась вода.

—Люда, помоги, — крикнул он.

Людмила нарочительно медленно набирала в ведро воды, улыбалась.

—Наклонись, я на спину полью.

Юрий покорно низко наклонился, Людмила окотила его водой. Он на миг замер, затем смущенно сказал:

—Ты на спину и голову лей….

—Что не туда потекло? Ничего страшного,  там тоже надо мыть, — хихикнула она.

Мать Людмилы, наблюдала за этой сценой через окно и радостно думала:

—Кажется, все идет на лад. Хорошая пара будет.

Соседка Матвеевна скрипнула из-за забора:

—Людка, а как же Серёжка? Он в Чечне воюет, а ты здесь такая счастливая.

—Бабушка, кто Вам сказал, что Серёжка в Чечне.

—Я так поняла из разговора твоих родителей.

—Какой разговор? — Людмила переходила на крик, — слышали звон, да не знаете где он. Вечно подслушиваете, подглядываете, а потом несете сплетни по селу. Как Вам не стыдно?

—Мне не стыдно! Это тебе должно быть  стыдно  с другим парнем?

—Он наш постоялец, я помогла ему! Вот и все. Юра идём в дом, завтрак стынет.

Вечером  того же дня Нина Павловна подтолкнула дочь к двери Юрия.

—Он собирается на танцы в ДК. Пойди к нему. Посидите, поговорите.

— Мама, и так Матвеевна уже высказывала, что я перестала ждать Сергея, теперь ты гонишь меня к нему.

—Я не никуда не гоню, я желаю тебе счастья и добра. Посуди сама! Что даст тебе твой Сережа? Придет он из армии, посадят его на трактор или  будет быкам хвосты крутить, и будешь ты маяться так же, как я с твоим отцом-трактористом. Всю жизнь мазут отстирываю от его одежды. А если ты выйдешь замуж за Юрия, то он будет начальником, в почете, и тебя пристроит в конторе. Не хочешь этого, иди дояркой.

—Мама, а как же любовь?

—Твоя любовь пройдет ровно тогда, когда  постираешь пропитанную соляркой спецовку.

Людмила молчала, она не знала, что возразить матери, ее выручил отец, который незаметно вошёл в комнату и слышал весь разговор.

—Мне многое стало ясно, наконец, я понял, как прожил жизнь свою. Дождался благодарности за то, что всю жизнь просидела дома, а я как проклятый укалывал день и ночь, чтобы в доме было всё! Инженера ей подавай, сама вокруг них всю жизнь вилась и дочку по той же тропе направляешь.

Нина Павловна приняла воинственную позу и уперев кулаки в бока засычала:

—Что ты понял и что вообще ты можешь понять. Потому и вилась, что ты ничего дать мне не мог. На твою зарплату можно было купить только еду, фуфайку и галоши.

—Все столько получали, но другие жены уперались вместе с мужьями, а ты нежила свое тело в кроватке и похоже не только со мной.

У Василия Петровича от обиды глаза стали влажными. Он матерно обозвал жену, что никогда не делал, и ушёл.

—Людмила впервые наблюдала крупную ссору родителей, но не могла стать, на чью либо сторону.

—Мама, не влезай в мою жизнь, разберись в своей.

Прошло два дня, Людмила старалась не вспоминать ссору,  отец напивался каждый день, приходил домой и падал, не раздеваясь на кровать. Мать снимала с него обувь, стягивала штаны, а он пытался её отогнать.

—Не мешай спать. Иди к своему директору.

Юрий, не понимая столь разительных перемен, спросил у Людмилы:

—Что случилось с Василием Петровичем, почему он вдруг запил?

—С мамой поссорился, не бери в голову.

—Люда, я приглашаю тебя в кино. Сегодня в клубе, говорят классный фильм.

—Я не могу туда пойти, у меня есть жених.

—Он тоже в Чечне?

—Почему тоже? А ты уже ходил к Таньке Киреевой, а она дала тебе от ворот поворот?

Юрий ругнул себя за болтливость, но не отступил.

—Да, дала мне от ворот поворот, я этого и не пытался скрыть.

—Она послала тебя куда подальше, так ты решил прибиться к моему берегу.

—Решил, что делать, не век же горевать? И что горевать, понравилась девчонка, не получилось, так не плакать же об этом? Пришёл к тебе, все отвергнутые так делают.

—Ты откровенен со мной.

—А ты мне нравишься, идем в кино.

—Я же сказала, что туда ни ногой.

—А куда ногой?

—Останемся дома.

—Хорошо. Если не прочь идем в мою комнату, музыку послушаем.

Вечером следующего дня, Таня по обыкновению пришла к подруге, открыла дверь комнаты Люды и остолбенела. По причине долгого и страстного поцелуя они не заметили гостью. Рука Юрия вольно шарила по прелестям Люды…

* * *

Ваха выслушал посланника  Тушуева, его лицо мрачнело, следы тревоги ясно отпечатались на нём.

—Сколько было русских?

—По словам Тушуева, их было трое, троих и подстрелили, одного убили, двух раненых Тушуев хочет взять рабами.

—Кто стрелял?

—Сын Тушуева.

—Как это случилось?

—Мальчишки пасли овец, как всегда их потеряли, стали искать, уже прошли мимо, но собака учуяла  русских солдат, стала лаять.  Когда русские пытались уйти, сын Тушуева Умар  стал стрелять в них из автомата….

—В русских пацан стрелял? — перебил  гонца Ваха.

—Да.

—Будешь пока у нас, пока мы разберемся, что к чему, — а для себя отметил, — солдаты могли бы  пацанов уничтожить. Боевики не стали бы церемониться….

—Мне надо в аул.

—Отведите этого человека, накормите, но с базы не выпускать, — приказал он часовому, стоящему у входа в палатку.

Ваха задумался, но его мысли не успели оформиться, вошел дядя Руслан. Они по обычаю обнялись.

—Нам надо поговорить наедине.

—Хорошо! Что хочешь сказать?

—Я хочу спросить, с кем ты?

Ваха молчал.

У палатки голоса становились все громче. Ваха позвал часового и приказал узнать, в чём дело?

Через минуту тот  вернулся и объяснил, что все ждут вертушки и удара с воздуха.

—Иди и скажи им, что я сейчас выйду. Найдите Аслана, пусть срочно придет.

Когда часовой вышел, Руслан высказал свою догадку:

—Проболтался гонец Тушуева.

—Что будем делать? — поднял глаза Ваха.

—Скажи им, что я приехал и сказал, что рабов приняли за русских солдат. Рабы были в форме, вот мальчишки не разобрались и пальнули.

—Дядя, ты становишься врагом многих людей, они могут найти тебя и….

—Делай то, что я сказал, времени нет.

Ваха  разрешил войти нескольким боевикам, выслушал их и предложил дяде пояснить ситуацию.

—Я приехал сюда успокоить племянника моего и вашего командира. Мальчишки хотят быть похожими на вас, вот и решили попробовать стать такими же, как вы. Постреляли рабов, потом придумали что сказать, мол они приняли рабов за настоящих солдат. 

—Смотри, старик, если это не так, то из тебя мы сделаем решето.

—Уходите, привстал Ваха со своего места.

Боевики ушли, за палаткой все стихло. Руслан продолжил разговор:

Ты молчишь, не можешь разобраться в себе, а твоя семья в опасности. Если пришла разведка русских, то жди большие силы. Твой сброд устремится в аул, чтобы защититься твоими детьми, как щитом. Ты понимаешь это?

—Я все понимаю и все сделаю, чтобы этого не случилось.

Ты должен делать не все, а умереть, чтобы дети твои остались живы. Когда я ехал сюда, то меня перехватили русские разведчики. Они поверили мне. Они вчетвером хотят противостоять твоей банде, они идут на смерть ради нас.

—Дядя, я умру за свой аул и постараюсь, чтобы друзья твои остались живы.

Они обнялись на прощание:

—Будем надеяться, что Аллах не допустит, чтобы эти шайтаны глумились над нашими людьми, — Руслан приложил руки к лицу и еще прошептал что-то.

—Да поможет нам Аллах! — вторил ему Ваха.

Вошёл дюжий чеченец Аслан.

—Я слушаю тебя, Ваха.

—Очень скоро русские ударят по нам, сделай все, чтобы укрыть своих людей в пещере. Как только налет или обстрел закончится, а возможно и раньше нам придется преградить дорогу боевикам к аулу. Много появится охотников спрятаться за детьми и женщинами. Конечная цель уничтожение банды.

—Решился, командир, все сделаем, и даже больше. Уж очень надоели эти нахальные рожи. Чечня для чеченцев, а не для всякого заграничного сброда.

—Много говоришь, иди и делай, времени нет!

—С радостью!

* * *

Группа Пчелина находилась в томительном ожидании. Из головы Вячеслава Тарасова не шло сообщение о том, что Сергей и его товарищи попали в засаду.

—Возможно, братухи уже нет в живых, а если и живой, то какое ранение. Кто их, там, в ауле будет лечить. Найду, кто это сделал, убью! Убью! Убью! — невольно мысленно повторял он, — обещаю тебе брат, найду и убью!

—Паша, старик едет.

—Проверьте, нет ли за ним слежки, если нет, то дайте ему знак, где мы.

Через несколько минут Руслан  Ахматов сидел напротив Пчелина.

—Рассказывай, что удалось и чего нам ждать? — внешне спокойно спрашивал Павел, но в груди его учащенно колотилось сердце.

—Все удалось. Банда будет находиться на месте. Я успел приехать вовремя. Посланник Тушуева приехал раньше и до того, как привели его к Вахе, проболтался одному из боевиков, что русские скоро будут здесь. Собралась толпа, требовали от Вахи известия. В это время приехал я и сказал им, что за разведчиков, приняли рабов. Они тоже были в военной форме. Их и постреляли.

—Где первый гонец? Не проговорится?

—Нет, не проговорится. Он под надежной охраной. Дело в том, что отряд Вахи, уже решил идти сдаваться, но к ним пришли около четырехсот наемников, и это сделать стало непросто.

—Как же они сами? Они попадут под огонь вертушек?

—Не попадут, у них есть надёжное укрытие.

—Мне надо идти в аул.

—Зачем? — насторожился Пчелин.

—Ты мне один раз поверил, поверь второй, — стал пояснять Руслан, — уходя из аула, я приказал собраться мужчинам  для самообороны бандитов сотни, а вас всего несколько человек.  Их нельзя остановить. Вас очень мало.  Они попытаются  укрыться от обстрела в ауле. Мы должны их задержать или умереть. В ауле остались только женщины и дети.

—Почему ты решил, что будет обстрел?

—Если боевиков не будете уничтожать, то зачем вы здесь?

—Но вас тоже мало.

—У нас нет другого выбора.

—Хорошо, Руслан, — Пчелин запнулся, он не знал отчества старика и вопросительно взглянул на него.

—Магомедович.

—Хорошо, Руслан Магомедович, спеши, только к нам не приходите, выберите хорошую позицию и ждите боевиков там.

—Почему?

—Пилоты будут летать на небольших высотах, поэтому могут принять вас за боевиков и нанесут удар. Мы и вы окажемся под обстрелом.

—Все понял! Я побегу.

—Позаботься о моих раненных друзьях, и о убитом тоже. Удачи тебе, Руслан Магомедович.

* * *

Радист Яковенко насторожился.

—Командир, нас вызывают, причем открытым текстом.

—Давай, — Стальнов протянул руку за наушниками.

Говорил  командир бригады полковник Серёгин:

—Николай Иванович, принимай и управляй! От тебя многое зависит.

—Я все понял, я все понял, конец связи.

Стальнов повернулся к радисту и приказал:

—Перестрой рацию на частоту вертушек, будем помогать в выборе цели.

—Есть, — выпалил Яковенко и торопливо защёлкал переключателями.

Стальнов прислушался, его ухо четко уловило рокот вертушек. Он приготовил ракетницу и надел наушники.

—Орлы, проверка связи.

—Слышу вас хорошо. Через минуту прошу указочку.

— Все по плану.

Вертолеты вынырнули из-за гор.  Стальнов выпустил три  зеленых ракеты в направлении лагеря.

—Спасибо, Коля, цель вижу! Работаем!

Огненный смерч обрушился на расположение боевиков, они как тараканы бросились в рассыпную, ракетница Стальнова безошибочно наводила мощь удара в места скопления духов.

Взрывы плотно покрывали землю, духи метались в этом аду, не находя убежища. Первая волна вертолетов, исчерпав боезапас, уходила на базу, её сменила вторая. Шквал взрывов потрясал горы.  На прогалинах леса приземлялись  транспортные вертолеты, высаживая десант, который заканчивал разгром.

Около семи десятков боевиков сумели укрыться от огня и выйти из кольца.

Они бежали к спасительному аулу, но их первые ряды стали подрываться на   растяжках, установленных группой Пчелина.

Задержка  была недолгой. Смерч огня за их спинами представлял большую опасность. Толпа продолжила движение вверх по склону, но их встретил  дружный залп из гранатометов.  Пользуясь замешательством, Пчельников и его  товарищи  отбежали метров на тридцать и наткнулись на отряд из пяти человек, возглавляемый Русланом Ахматовым. Едва разведчики заняли позиции, боевики бросились вперед. Они бежали, стреляя на ходу. Плотность огня была такой, что разведчики и бойцы самообороны не могли поднять головы.

—Приготовить  гранаты,  — крикнул сквозь шум боя Пчелин.

Четыре гранаты, брошенные разведчиками,  сильно ослабили плотность огня боевиков, что дало возможность  отряду открыть ответный огонь.  Боевики залегли. Они готовились к последнему штурму.

Пчельников  дал команду:

—Прекратить огонь, —  и огляделся.

Два чеченца из его объединённого отряда были убиты, один ранен. Среди разведчиков боеспособных только двое, один боец убит, второй ранен.

—Не густо! — продумал Пчельников и в ту же секунду почувствовал, что проваливается в темноту.

—Паша, что с тобой? Тарасов подполз к другу, хотел попробовать пульс, но возобновилась стрельба внизу, там, где были боевики. Вячеслав  выглянул из-за камня и увидел, что внизу творится, что-то непонятное, с прилегающих   сопок кто-то в упор расстреливал боевиков.

—Ваха, Ваха спас нас и аул, Руслан приподнялся над укрытием, но Тарасов резко пригнул его к низу.

—Не высовывайся, а то ненароком убьют.

Через несколько минут все было кончено. С белым флагом отряд  Вахи приблизился к  позиции разведчиков, Руслан пошёл им навстречу.

Вячеслав бросился к Пчелину, прощупал пульс и к своей радости  ощутил слабые точки крови.

—Паша,  дружок мой, мы победили и еще поживём!

—Послушай, командир, идут десантники, встречай их, а то положат нас всех здесь, —забеспокоился Руслан

—Позаботься о раненых, — сказал Тарасов и поспешил к солдатам.

—Не  стреляйте, не стреляйте, этот отряд сдается, если бы они не помогли, мы бы уже стояли у ворот рая.

—Не переживай, твой командир  предупредил нас, что вы здесь, — капитан, улыбаясь, подал руку для приветствия, а затем обнял Тарасова.

—Скорее помогите раненым.

Капитан оглянулся.

—Санитары, мухой к раненым. 

Спасибо, товарищ капитан, там мои друзья и раненый чеченец.

—Они помогли Вам?

—Они защищали вместе с нами аул и своих родных. Руслан Магомедович ходил в банду и уговорил их командира сдаться.

—Ну, дела! За ними, раньше такого не водилось. Поняли, наконец, кто есть кто. Ладно, боец, командуй разоружением, надеюсь, что все пройдет гладко.

—Тарасов повернулся к Руслану Ахматову.

—Скажи им, чтобы подходили по одному и складывали оружие.

Недавние боевики, складывали оружие в кучу и отходили в сторону, под охрану десантников. Руслан всматривался в их лица, но Вахи нигде не было.

В небе вновь появились вертолеты,  которые приземлялись. На них стали грузить раненых и убитых.

 Павел Пчелин пришёл в себя. Пока его несли к вертолёту, Вячеслав Тарасов шёл рядом с носилками.

—Крепись, Паша, мы еще повоюем и на свадьбах друг друга погуляем.

—Найди Серегу, — запёкшимися губами прошептал он.

 Тарасов ответить не успел. К ним бежал Стальнов.

—Подождите, — кричал  он, — я попрощаюсь с  парнями.

Санитары остановились, а майор став перед носилками на колени, шептал:

—Спасибо, Паша, спасибо, ребята, вы настоящие герои, я  рад, что у меня такие разведчики, я горжусь Вами. Паша, выздоравливай.

—Найдите Сергея, — повторил Пчелин, и устало закрыл глаза.

—Найдем Сергея, найдем.

Подошёл Руслан Ахматов и без обиняков обратился к Вячеславу Тарасову:

—Вашего раненого солдата несут из аула, задержите вертолет.

—Одного? Ты же говорил, что убит один, а раненых двое.

—Несут всех, но второй раненный умер.

—Кто это?  — удивленно спросил Стальнов.

—Потом, идем встречать, — с замиранием сердца сказал Вячеслав. В его голове  стучало: «Сергей жив, Сергей жив, Сергей жив».

Четыре человека, почти бегом, несли носилки.  Навстречу им бросился Тарасов, за ним Стальнов, разведчики.  Лицо Сергея Тарасова было бледным, его с трудом можно было узнать.

—Сергей!  Серёга, как же так?  — Вячеслав Тарасов остановил  несущих носилки людей, — это мой брат, мой брат Сергей.

Сергей открыл глаза, ему было трудно говорить, но он нашёл в себе силы сказать:

—Славка, живой. Слава Богу.

Санитар стал отстранять Тарасова от носилок:

—Отойдите, у него сильный жар, возможна гангрена. Каждая минута на счету.

Вертолет с Сергеем и другими ранеными взлетел, набирая высоту, взял курс  к полевому госпиталю. Оставшиеся на земле люди провожали взглядами летящую машину, желали раненым скорого выздоровления.

Стальнов тронул за плечо Тарасова.

—Идем, несут наших ребят.

Впереди несли убитых, поодаль шли, в скорбном молчании,  мужское население  аула. Носилки поставили на землю, затем облачив в черный саван, положили в скорбный ряд убиенных солдат. К телам подошли разведчики.

Еще недавно полные сил, не исполнив свой  долг по продолжению рода, возможно даже не целованные юноши  убиты,  и не жить им более. Кто в этом виноват и кто за это ответит перед Богом? Они ушли из жизни не по своей воле, привезут их к родным, отгремит салют над могилами, но, ни салютом, ни наградами, ни добрыми словами не залечить раны на сердцах родителей.

Стальнов опустился на колени, он плакал.

—Простите меня, простите, что не уберег Вас, солдаты мои. Простите….

Вертолет тяжело отрывался от земли, он уносил  солдат в вечность….

Тем временем, прибывшие солдаты и офицеры, расходились, приступали к своим обязанностям. Предстояло взять под контроль дорогу, по которой должна пройти колона военной техники, разминировать ее….

Вячеслав Тарасов, смотрел на чеченцев-жителей аула. Через скорбные чувства расставания с павшими товарищами, всё сильнее  и яростнее пробивалась мысль:

—Кто из этих людей повинен в смерти Сойкина, Потемкина, кто поставил на грань смерти брата Сергея, кто? Кто стрелял в них? Кто? Кто? Кто?

Взгляд ненависти переходил от  одного лица к другому. Этот? Этот? А может быть этот?

К нему подошёл Руслан Ахматов.

—Я узнал, что ты Слава Тарасов, я знаю, что  Сергей твой брат. Я знаю, что ты хочешь отомстить за брата и убитых друзей.

—Что ты знаешь? Я пообещал брату найти убийцу и наказать смертью, и я это сделаю. Разве тебе, чеченцу, не известны законы кровной мести? Ты знаешь имя человека, который стрелял, но я знаю и то, что ты мне его не откроешь, хотя сражался вместе с нами. Но я его найду и накажу.

Руслан терпеливо выслушал  гневные слова Тарасова, и когда он замолчал и со злостью смотрел на него, тихо сказал:

—Я знаю, кто стрелял, и как ты сказал, не выдам его….

Вячеслав Тарасов  хотел уйти, но Руслан остановил.

—Не спеши с выводами и послушай до конца.

—Что ты мне можешь еще сказать?

—Тебе лучше не знать о том, кто стрелял.

—Почему?

—Сейчас твоя голова и душа затуманены горем. Позднее  узнаешь и поймешь. Сейчас, я приглашаю в мой дом, помянем  солдат.

Руслан Ахматов подошёл к Стальнову.

—Бери своих бойцов, идем в мой дом, помянем всех

* * *

После разгрома банды Ваха попрощался со своим отрядом,  не стал слушать уговоры своих товарищей, ушёл. Он не имел четких представлений о своей дальнейшей судьбе. Ему хотелось домой к жене, к детям, усталость бесплодной борьбы с самим собой давила на его плечи его душу. Он прошел большой боевой путь, но этот путь вдруг стал ему если не ненавистен, то абсолютно безразличен. Пустоту его души нечем было заполнить. В ней не хватало женской ласки радостного смеха детей, простого общения с людьми. Хотелось смотреть на восходящее солнце и не бояться занимающегося дня, хотелось покоя….

Он  понимал, что уйти, не увидевшись с семьей, он не может. Русские солдаты были повсюду. Чтобы не встретиться с ними, Ваха подошел к аулу со стороны неглубокого ущелья,  и стал смотреть в бинокль, надеясь увидеть семью.

Ему повезло. От родственников возвращалась жена Лейла. Она катила впереди себя коляску, в которой лежала, дочь Амина. Старшая дочь Асия  подбежала к кустарнику, пыталась отломить веточку. Вдруг ее поведение резко изменилось, она побежала к матери, схватилась за длинный подол юбки, что-то взволновано говорила, она указывала куда-то пальцем.

Ваха перевел бинокль на то направление, куда указывала дочь.

В аул входила группа солдат, их вел дядя Руслан. Чувство ревности коснулось его души, но он погасил его мыслью:

—Дядя давно предупреждал меня, что я иду не тем путем. Зачем же обижаться?

Секундное душевное замешательство заставило опустить бинокль, а когда он вновь поднял окуляры к глазам, то его охватил ужас. Коляска, ускоряя ход, мчалась к обрыву ущелья, еще несколько секунд и она достигнет края обрыва.  От группы военных отделился солдат, он бежал наперерез коляске. Вахе казалось, что беду уже не предотвратить, он  мысленно торопил солдата и тот успел. Несколько секунд он балансировал на самом краю обрыва, пытаясь сделать так, чтобы коляска не сорвалась вниз. Он успел оттолкнуть ее к валуну, а сам стал скатываться по почти отвесному склону,  к блестящему горному ручью.

Стальнов и его солдаты подбежали к обрыву. В. Тарасов лежал у самой воды, не подавая признаков жизни. Спуститься к нему не было никакой возможности, пришлось бежать к более пологому спуску.

Стальнов  кувырком скатился вниз и когда подбежал к тому месту, где лежал Вячеслав, то увидел боевика, который нес его на руках. Майор резко остановился и потянулся к кобуре, но его остановил Ваха:

—Не время воевать майор, парня спасать надо.

Ваха передал Тарасова подбежавшим солдатам, которые успели сбросить сверху альпийское снаряжение и готовили подъём Тарасова.

Стальнов подождал, пока Ваха передаст Вячеслава Тарасова, ждал и держал руку на кобуре. Ваха взглянул на майора, сел на камень и с укором произнес:

—Оставь оружие, майор. Мы с тобой уже навоевались, думаю, что достаточно. Не для того же ты меня спас, чтобы убить сейчас. Садись, нам есть о чем поговорить.

Стальнов присел напротив.

—Загадками говоришь!

—Нет никаких загадок. Если бы ты меня узнал, то все бы понял.

—Я тебя вижу в первый раз, — прервал Ваху майор, пристально всматриваясь в его скрытое бородой лицо.

—Вспомни первый наш бой, когда ты меня из под пуль в укрытие утащил. Тогда наши пути разошлись, я даже поблагодарить тебя не смог.  Ты мне дал вторую жизнь, за что благодарен тебе и неблагодарен.

—Первый бой нельзя ни забыть, из памяти не выбросить. Помню бойца-чеченца, который растерялся и стоял под градом пуль. Это был ты?

—Да это был я. Меня спасло чудо и ты.

—Благодарность твою принимаю,  а неблагодарность не понимаю.

—Все просто, майор. Если бы меня тогда убили, то я не  натворил столько глупостей, которые обратились в кровь.

—Ещё не поздно застрелиться.

—Я думал об этом, но возможно я еще смогу кое-что исправить.

—Идем наверх, как там мой боец.

—Идем.

Тарасова осматривал военврач бригады. Около него суетились  санитары.

—Как он? — спросил Стальнов.

—Перелом ноги и сотрясение мозга. Надо в госпиталь.

—Я постараюсь вызвать вертолет. Радиста Яковенко ко мне!  Мухой!

По просьбе Стальнова вертолет прилетел через час. В. Тарасова провожали не только разведчики, но почти все мужское население аула. Вопреки обычаям, у вертолета стояла Лейла со спасенной девочкой на руках.

К носилкам подошли Ваха и его жена Лейла с дочерьми. Лейла поклонилась пришедшему в себя Вячеславу, из ее глаз брызнули слёзы,  они шептала:

—Храни Вас Аллах…. Храни Вас Аллах….

—Спасибо тебе, солдат! Спасибо тебе за спасенную дочь, спасибо тебе, что ты перечеркнул мою старую жизнь, ты перевернул мою душу. Что бы мне не пришлось пройти, я найду тебя и уговорю стать моим братом.

Рокот вертолета заглушил последние слова Вахи.

Военврач решительно стал отстранять провожающих.

—Граждане, отойдите, его пора отправлять, он слаб,  ему надо в госпиталь.

Когда стали поднимать носилки, чтобы нести к вертолету, раздался резкий детский голос. Мальчишка подбежал к носилкам и стал говорить на чеченском языке. Через минуту он присел  к носилкам, заплакал.

Вячеслав взглянул на Руслана стоящего рядом.

—Он просит прощения за брата и убитых солдат.

—Это он стрелял?

Руслан утвердительно кивнул головой.

—Хорошо, что ты понял…, —  Тарасов устало закрыл глаза.

Через минуту вертолет взял курс на госпиталь.

Ваха подошёл к Стальнову и хмуро спросил:

—Почему меня не отправил?

—Я  солдат, а не полицейский. К тому же мы еще не все сказали друг другу.

—Командир, зови своих солдат  и ты, Ваха, заходите в дом, поминать павших будем, — Руслан жестом показал свой дом.

—Дядя, давай накроем стол во дворе.

—Он уже накрыт.

Стальнов подошёл к Руслану.

—Давай знакомиться, отец! — он протянул хозяину дома руку.

—Руслан.

—Вы много старше меня….

—Руслан Магомедович.

—Руслан Магомедович,  по русскому обычаю ушедших от нас поминают водкой. Я не обижу Вас, если пошлю солдата за спиртом?

—Вы мои гости. У меня все есть.

За время пребывания в разведке все соскучились по еде, но все боялись сделать что-то не так. На стол выставили еще довоенную водку «Экстра»….

На горы опустился тихий вечер. Было слышно, как бежит горный ручей в ущелье.  Стальнов и Ваха Ахматов сидели вдвоем, вспоминали Афган, рассказывали  друг другу свои военные судьбы.

—Как и почему ты попал в боевики? — недоумевал Стальнов.

—Я родился в Казахстане,  с малых лет слышал  рассказы о том, как выселяли чеченцев, как они умирали в не отапливаемых вагонах. В моей душе вырос русский злодей, душегуб. Слушая эти разговоры, я мечтал прогнать русских со своей земли. Моя мечта сбылась, появились люди, которые думали так же, они смогли повести за собой народ. Но шло время, эти люди или гибли или думали только о себе, предали идеи и народ, затем стали продавать мою родину  в кредит.

—Почему же не ушёл от них?— вставил Стальнов.

—Когда я опомнился, дороги назад уже не было.

—Понять я  не могу, вас чеченцев. Россия несколько раз воевала с немцами, французами, японцами и много еще с кем. Что же теперь всех ненавидеть и смотреть на них через прицел?

—Немцы пришли и ушли, вы же остаетесь на нашей земле.

—Да, остаемся! Но мы делали не только плохое, мы принесли много хорошего вашему народу. Представь, что  мы бы ушли. Думаешь, что пришли бы к Вам благодетели? Нет, дорогой, пришли бы люди, которые потребовали бы долги. Американцы во многих местах побывали,  но там, где они были, люди лучше жить не стали. Скорее наоборот. Кроме того сюда бы пришла исламская инквизиция, которая надела бы на всю Чечню паранджу или как она у вас называется.

—Это понял не только я,  мои люди убили бы меня, если бы я захотел помешать им, спуститься с гор, вернуться к нормальной жизни.

—Все ты говоришь правильно, но далеко не все это поняли и не сложили оружие.

—Главное то, что стали понимать, а тех, кто это не понял, надо просто уничтожать, как бешеных собак.  Я уже начал выполнять эту программу.

—Спасибо тебе за спасение моих парней, вовремя ты обрушился на остатки банды.

Помолчали, каждый думал о своем

—Что думаешь делать дальше? — Стальнов вопросительно взглянул на Ваху.

—Помоги добраться до  военной прокуратуры, а там, куда вывезет.

—Завтра прилетит вертолет, я со своими парнями вернёмся в расположение своей части.  Там найдем представителя прокуратуры, мы замолвим за тебя словечко….

* * *

Людмила ждала Юрия, который вот - вот должен прийти.  Она крутилась у зеркала, меняя наряды. Хорошее настроение немного сбила мать, которая требовала от нее помощи по хозяйству.

—Людмила, тебе бы только вертеться  перед зеркалом. Отец уехал, надо виноград собирать, а у тебя одно на уме.

—Мама, ты же сама хотела, чтобы Юра стал моим женихом, а теперь, когда надо закреплять успех, ты со своим виноградом.

Мать, махнув рукой, ушла недовольно ворча.

Стук в дверь прервал приятные ожидания.

—Людмила машинально крикнула:

—Войдите.

На пороге стояла девушка с небольшим чемоданом и сумочкой.

—Здравствуйте Вам! Юрий Демин здесь снимает комнату?

—А Вы кто ему будете?

—Я его невеста, приехала навестить и сказать, что папа всё устроил,  нашёл ему хорошее место.

Людмила задохнулась о  такой новости. Но ее замешательство было недолгим. У неё мигом созрел план.

—Невеста, какая невеста, если он мой, мой будущий муж! У нас все решено.

—Вы ему будущая жена?

— Уже жена, осталось только штамп поставить в паспорте.

Девушка круто повернулась и почти бегом бросилась во двор. План Людмилы мог сработать, но у калитки стоял Юрий. Он загородил девушке дорогу.

—Вера, как ты здесь оказалась?

—Ты ничтожество! Я тебя жду, папе стоило столько трудов, чтобы найти тебе хорошую работу, а ты тут уже женился.

—Я не на ком не женился и не думал. Уже взял расчет и завтра собирался ехать к тебе.

—Что ты сказал? — Людмила подбежала к нему и с размаху врезала ему пощёчину.

Не ожидая пока Юрий придет в себя кричала:

—Забыл, что шептал жаркими ночами….

Вера оттолкнула Юрия и пошла по тропинке, а Юрий шёл за ней и просил прощения.

* * *

Татьяну мучили плохие предчувствия. Она пыталась работать по дому, но все валилось у неё из рук. Она села у окна  и взяв учебники, стала готовиться к экзаменам в институт. Прочитав страницу, она вдруг поймала себя на мысли, что ничего не помнит из прочитанного материала.

Скрипнула дверь, на пороге стояла Людмила.

—Привет! — как можно беззаботнее приветствовала она подругу.

—Привет,  — без особой радости ответила Татьяна.

—Что-то ты не ласково встречаешь?

—Настроение плохое, понять не могу почему.

—Вечно ты придумываешь себе проблемы. Живи легче.

—Я так жить, как ты, не могу и не хочу.

—Упрекаешь, что я изменила Сергею?

—Меня это не касается. Я думаю, что ему повезло, он до женитьбы узнает, чего ты стоишь.

—Мы подруги.  Я надеюсь, что все, что ты знаешь, останется между нами. Сорвалась я, теперь одумалась. Не говори ничего ребятам.

—Я обманывать ни Славика, ни Сергея не стану. Можешь об этом не просить.

—Ты значит так?

—Да, так!

—Строишь  из себя недотрогу, а сама пока Славика нет, крутишь не хуже меня!

—Ты о чем это? — опешила Таня.

—Мстишь за то, что Юра ушёл ко мне?!

—Как ты можешь такое говорить?

—Могу, он провожал тебя.

—Нет, он догнал меня по дороге домой, я его прогнала.

—Ой, прогнала она, кто тебе поверит.

—Уходи, ты больше мне не подруга! Вон пошла.

—Я уйду, но помни, что если ты скажешь про нас с Юркой, то я скажу, что ты была тоже с ним, причем, вперед меня!

—Уходи, мразь!

* * *

Зеленый УАЗ -69 въехал в совхоз «Победа» Он двигался медленно, пока ему не повстречалась прохожая пожилая женщина. Из остановившегося автомобиля вышел подполковник и направился к ней.

—Скажите, пожалуйста,  Вы знаете, где живут Тарасовы?

—Знаю, я недалеко от них живу, меня зовут Матвеевна.

—Вы покажите нам их дом?

—Почему не показать? Покажу!

—Садитесь в машину, мы Вас подвезем, — подполковник услужливо отворил дверцу машины.

—Нет, нет! Я женщина строгая, да и дед заругает.

—Тогда, пожалуйста, укажите куда нам ехать или лучше проводите.

—Почему не проводить провожу. Идемте. А зачем вы к ним приехали?

—Сказать, что их сыновья герои.

—Что-то я вас не пойму, товарищ офицер. Почему они сами не приехали?

Стальнов, а это был он, опешил. Он человек, проживший всю жизнь в городе, где незнакомые люди таких вопросов не задают, не мог даже предположить, что прохожая женщина станет его пытать. Он некоторое время молчал, не зная, что сказать. Старуха поняла его молчание по-своему.

—Поубивали наших хлопцев в этой Чечне? Да?!

—Нет! Что Вы? Они живы и…, — Стальнов запнулся, не смог он сказать: «Здоровы».

—Значит  поранитые!  Я же говорила, что они на войне, а мне никто не верил, — безапелляционно заключила она.

Стальнов молчал, он не мог возразить и только через продолжительную паузу  сказал:

—Нам еще долго идти?

—Значит поранитые.

Подполковник промолчал. Матвеевна открыла калитку двора Тарасовых и пригласила:

—Проходите, люди добрые.

Валентина Максимовна Тарасова, услышав стук калитки, подошла к окну. По дорожке к дому шла Матвеев, за ней офицер.  Предчувствуя недоброе, она присела на кровать, тело перестало слушаться ее:  «Господи, спаси и сохрани детей моих».

Михаил Фёдорович, увидев необычное состояние жены, тревожно спросил:

—Что с тобой, мать?

—С Серёжкой и Славиком случилось что-то плохое.

—С чего ты это взяла?

—Там, там…

Она не успела ничего больше сказать, стук в дверь прервал её.

Отец бросился открывать дверь. Матвеевна, увидев взволнованного Михаила Федоровича, почти в голос закричала:

—Живые хлопцы, живые, она сделала шаг в сторону, уступая дорогу Стальнову.

—Михаил Федорович, сыны Ваши живы,  их жизням ничего не угрожает. Успокойтесь, ради Бога, успокойтесь.

—Там, там жене плохо, помочь надо.

Стальнов быстро обошел Тарасова и бросился к женщине. Она безвольно сидела на кровати, потом стала заваливаться на бок.

—Аптечка! Аптечка есть в доме?

Михаил Федорович спешил, суетился, отыскивая в комоде лекарство. Но у него ничего не получалось.

—Матвеевна, в машине есть аптечка, принесите её, — крикнул Стальнов, пощупывая пульс, — пульс есть, воды, холодной воды!

Михаил Фёдорович бросился на улицу, к машине.

Матвеевна подала кружку воды, а Стальнов брызнул ею в лицо Валентине Максимовне. Она встрепенулась, открыла глаза. Влетевший в дом водитель УАЗа, подал аптечку.

Нашатырь полностью привел в чувство женщину. Стальнов  заставил её принять валидол.

Не волнуйтесь, Ваши ребята живы, они настоящие герои. Максимовна  еще слабым голосом спросила:

—Почему они не приехали с вами?

—Ваши сыновья настоящие герои, они спасали и спасли много и много жизней. Сейчас они в госпитале. Они ранены.

На некоторое время воцарилась тишина. Пришедший в себя Федорович спросил:

—Ранения тяжелые?

—У Вячеслава, сотрясение мозга и перелом ноги. Он уже ходит, правда пока на костылях…, —Стальнов помолчал, сбираясь  с духом сказать, что Сергею ампутировали ногу, но так и не решился…, — он тоже ходит на костылях.

—В Чечне были?

—Да.

—Нам ничего не писали, но девчонки догадались.

—Михаил Фёдорович, Валентина Максимовна, я приехал за Вами, поедем к сыновьям в госпиталь.

—Завтра за Вами придет машина генерала. Только Вы не волнуйтесь, все будет хорошо.

—Максимовна, я пойду? — спросила Матвеевна.

—Спасибо тебе, Матвеевна.

* * *

Света Голубева ворвалась в комнату Татьяны.

—Что случилось? Носит тебя по ночам!

—Таня, Таня, ребята в госпитале.

Татьяна, оторвавшись от книги, только сейчас увидела подругу в слезах. Известие пригвоздило е к дивану, она не могла до конца осмыслить произошедшее, только поняла, что произошла большая беда.

—Что ты сказала?

—Серёжа и Славик в госпитале.

Наконец,  дошедший до неё страшный смысл слов подруги, подбросил ее.

—Откуда знаешь, может сплетни?

—Нет, не сплетни. К Тарасовым приехал военный, завтра они поедут к сыновьям.

—Мы тоже поедем к ним, — безапелляционно заключила Татьяна.

—Ты-то можешь ехать, а я нет.

—Ты поедешь со мной, и не каких отговорок!

—А Людмила….

—Эта б.... не поедет, она не ждала Сергея, а тешилась с Юрой Дёминым.  Сейчас пойдем к Тарасовым и попросимся ехать с ними, уверенность Тани не совсем убедили Свету.

—А хорошо ли это? Получается, что я напрашиваюсь.

—Ты поедешь, как друг Сергея и моя подруга, собирайся.

Мать Людмилы Нестеровой, услышав новость, поспешила домой.

—Люда, Сергей в госпитале, ранили его в Чечне.

—Мама, дай мне денег, я поеду к Сергею.

—Как ты его найдешь?

—Язык до Киева доведет.

—Какой язык, если ты даже не знаешь в каком он городе.

—Это ты не знаешь, а я знаю, что всех  везут в военный госпиталь Ростова-на-Дону.

—А ты уверена, что он примет тебя?

—Примет!

—А если он знает про Юрия?

—Откуда ему про это знать? Мы на люди не выходили.

—Может подождешь, никуда он не денется.

—Нет, мама, если я не поеду, то точно его потеряю.

Утро следующего дня Людмила встретила у ворот госпиталя. У проходящих врачей она узнала, что увидеться с больными можно только после 10-00.  Она посмотрела на часы, время еще оставалось для приобретения подарков.

В установленное время стали пропускать  посещающих на территорию  госпиталя.

—Вы к кому? — строго спросил дежурный офицер.

—К  Тарасову Сергею, — мило улыбнувшись, сказала она.

—Подождите.

Офицер стал звонить по телефону. Из разговора, Людмила поняла, что Сергей находится в госпитале.

—Вы кто ему приходитесь?

—Жена.

Военный помолчал, будто сомневался, но потом сказал солдату, сидевшему за столом:

—Выпиши пропуск.

—Скажите, пожалуйста, где лежат раненые.

—Идите ко второму корпусу, на нем написано и есть указатели.

—Под деревьями в тени сидели раненые. Людмила поискала глазами Сергея, его в группе раненых не было. Посомневавшись, она решила спросить у них о Сергее, но тут же увидела его. Он ковылял на костылях, одна штанина была пустой. Людмила попятилась и спряталась за ствол раскидистого дерева. Несколько секунд   он боролась сама с собой.

—Жить с калекой? Разве я об этом мечтала? Нет, это не для меня.

Стараясь, быть незамеченной она пошла к воротам. Пропустив  автомобили Волгу и УАЗ, пошла к проходной.

—Что так быстро? — спросил офицер.

Людмила не ответила, молча вернула пропуск.

—Таня, смотри Людка выходит из госпиталя,  — забеспокоилась Света.

—Вижу. Похоже, успела напакостить и здесь.

Автомобили остановились у группы раненых.

Водитель,  выбежав из кабины, учтиво открыл дверь. Когда Валентина Максимовна увидела, что Сергей без ноги, её оставили силы, она смотрела на сыновей и плакала.

—Ой, горе  то какое, сыночек, как же, как же ты будешь жить без ноги?

Михаил Федорович, который   уже знал от Стальнова, что сын без ноги успокаивал:

—Ничего, мать, главное живые.

Матери помогли выбраться наружу. Родители и сыновья долго стояли, обнявшись, боясь прервать счастливые мгновения.

Света и Таня сидели в машине, не решаясь выйти, ждали, пока закончится объятия и схлынет волнение.

По лицу Татьяны пробежала тень.

—Света, у Сергея нет ноги. Подумай, сможешь ли ты….

—Таня, я все вижу. Ты так говоришь, будто я уже его невеста. Я  буду любить его всякого, только бы он не отказался от меня. Здесь уже побывала Людка.

—Очень похоже, что она сбежала….

 Несколько успокоившись, Славик  и Сергей стали знакомить отца и мать со своими друзьями:  Павлом Пчелиным и Сашей Назаровым, с которыми были в разведке.  Наконец, Михаил Фёдорович вспомнил о девчонках.

—Славка, Сергей, а мы вам невест привезли.

—Что же вы молчите, где же они? — Славик стал смотреть по сторонам.

Сергей поскучнел.

—Что с тобой, сынок? — встревожилась мать.

—Кому я нужен такой?

—Нужен, да еще и как нужен. Света Голубева приехала к тебе.

—А Люда?

—Так она же была у тебя.

Нет, её не было.

—А она только что вышла за ворота. Видимо увидела тебя и сбежала. Не горюй, сын! Она не ждала тебя, ты воевал, а она крутила с приезжим инженером.

Первой вышла из машины Таня, а Света не могла перебороть свою нерешительность.

—Мне стыдно.

Прошло несколько часов. Тарасовы старшие засобирались домой, а девчонкам, по просьбе Стальнова разрешили остаться….

* * *

Указом Президента Российской федерации награждены: Медалью «Золотая Звезда» — подполковник Российской армии Стальнов Николай Иванович и старший сержант Пчелин Павел Александрович.

Медалью «За Отвагу» награждены —  рядовые Российской армии Тарасов Святослав Михайлович, Тарасов  Сергей Михайлович, Александр Сергеевич Назаров.  Награждены медалью «За Отвагу» все  живые и павшие разведчики, учувствовавшие в операции  по ликвидации незаконных формирований в Чеченской республике.

Прошло два года.

Свадьба! Свадьба! Свадьба! Три свадьбы в одном зале. Командир и тамада Стальнов  объявляет:

—Дамы и господа, сегодня торжественный день.

Свое счастье нашли: Сергей Тарасов и Светлана Голубева, Станислав Тарасов и Татьяна Киреева, Павел Пчелин и Лидия Попова. 

Наполним бокалы и поздравим и пожелаем молодым парам счастья. Горько!

—Горько! Горько! Горько! — гремит под сводами свадебного зала.

Неожиданно для всех зазвучала незнакомая музыка, в зал вошли Руслан, Ваха и его семья, затем долго вносили подарки.

Эпилог

Командир группы разведчиков закончил Военную академию Генерального штаба Вооружённых сил. — полковник командует войсками.

Павел Пчелин и Вячеслав Тарасов – офицеры Российской армии.

Сергей Тарасов, закончив политехнический институт, занимается разработкой новых вооружений.

Так уж совпало, жены друзей - педагоги, прививают патриотизм новому поколению.

Ваха Ахматов служит в министерстве республики Чечня.

Людмила Нестерова утешилась Геннадием Корневым.

 В детство плацкартный билет….

А может  просто  лишь  иногда,

     В памяти своей приходим мы туда.

 Четвертое отделение совхоза, затерянное в Сальских степях, насчитывало около десятка строений.  Дом,  в котором мы жили, имел четыре подъезда, по  четыре квартиры-комнатушки. Ютилось в нем масса людей, и потому его прозвали «ВОКЗАЛ». Теснота не была яблоком раздора, как ни странно, жили дружно,  женщины усаживались на завалинки и вечера напролет пели песни и тут  же сочиненные «страдания».  Плясали под гармошку так же, как танцуют ныне любой другой танец. Иногда смотрю наивные фильмы о тех временах и думаю, что если отбросить идеологические посылы, все так и было.

Время послевоенное, в семье зачастую нечего есть. Мать соберет сухари, которые копили про запас, приготовит «затирку». (Затирка — это желто зеленная студенистая масса кисло-сладкого вкуса) разделит на четырех пацанов, а самой не достается….

 Но что это я о грустном?

 Лето — золотое время мальчишек.  Отцы и матери с утра до позднего вечера на работе. Мы росли как бурьян у дороги, а скорее у пруда. Ловили рыбу, раков, здесь же на берегу готовили их у костра. Учились плавать и преуспели в этом. Каждый из нас мог бы соревноваться с лягушками.  У пруда собирались все, купались, загорали, чаще всего играли в «Латку».  Мы подныривали к девичьим прелестям, чтобы прикоснуться к особо охраняемым ими местам. Возмущению не было предела, но девушки  не уходили, хотя наверняка знали, что все повторится еще не один раз. Что их удерживало? Видимо таковы правила жизни и  игры.

 Зимой надевали валенки, привязывали к ним  коньки….

 Тем временем жизнь не давала расслабиться. За опоздание на работу человека судили  как уголовника. Налоги были жуткие.  Основная еда — обрат молока и хлеб. Спасал пруд и рыба из него…. Представьте, что семья должна сдать в государство 14 килограмм сливочного масла, причем совершено неважно: содержишь ли ты корову или нет и сколько душ в семье. Чтобы не платить дань по фруктам, жители вырубали во дворах фруктовые деревья и убирали заборы палисадов. Но фрукты детям нужны.  Выход был очевиден. Да! Мы  воровали виноград, яблоки, вишни в совхозных садах. Кто осудит, если мечта голодного мальчишки обнести чей-то сад?

 Однажды попались! Сторож, нестарый мужик направил  на нас ружье  и вел, как военнопленных довольно долго, но потом, видимо, насытившись властью, отпустил. О пролитых нами слезах узнали наши старшие братья и отцы. Думаю, что Федя, так звали конвоира, пролил слез больше нас. Как не смотри  на  него, в фас или в профиль, рожа была долго  синей.

 Помнится и забавный случай. Виноград сторожил старенький дед, но уж очень бдительный. Не успеем пробраться в виноградник, а его длинная палка уже рядом. Бежали, теряли парусиновые чювяки (так называлась обувь, изготовленная местным умельцем), а потом долго выковыривали занозы от  «каунчиков» (растущая в большом количестве  колючка, которую, как не бросай, она ляжет  жалом вверх).  Пришлось искать другие пути. Нашли! Есть  растение — «перекати поле», которое с помощью ветра кочует по степи. Это большой колючий шар, размером около метра в диаметре.  Отыскали мы такие шары и, прячась за ними, покатили к винограднику.  Хитрость опять не удалась. Катить то катили, а  ветер дул другую сторону, дед очень удивился…. 

 Но мы  не были бы мальчишками, если  бы деда не победили, стали делиться на две группы и демонстративно делать набеги, дедушка  быстро устал гоняться за нами, и более того, ушел с такой беспокойной работы.

 Еще один хитро сделанный сторож был славен  тем, что  выбирал самые лучшие яблоки, затем прятал их в копну сена, с последующей  доставкой домой. Одноглазый бинокль (половина бинокля) помог разработать план, по которому одна ватага  шумит в саду, другая чистит копну от яблочек.

 Не все сторожа ходили у нас во врагах, с ними не «воевали».  Принесем дедушке воды из колодца и долго слушаем рассказы: о прошлой жизни,  о войне. Странно было узнать, что Первоконную армию создал не Буденный, а Думенко.  Не верили мы, что красный маршал был заместителем Думенко, предал его и славу присвоил.

 Когда уходили, сторож давал яблок и говорил:

 —Приходьте, хлопци,  та воруйте яблочки,  а то пропадут под деревьями, то хоть вам польза будет….  Тильке  ветки не ломайте, и як я буду пидходыть, убегайте. Та не забудьте  водицу мне приносить.

Бахча! В общем, не очень приятное место, если учесть, что хотелось быть на пруду, но надо  в жару полоть рядки растущих растений. Но есть в этом и вторая приятная  сторона — это сбор урожая. Представьте, что каждый волен выбрать  любой арбуз или дыню и тут же, на бахче, съесть его или выбросить, если он окажется несладким.  Жизнь полосатая штука.  Арбузы есть хорошо, но  собирать и носить,  с переполненным животом, сами понимаете, не сахар.  А еще огромную кучу арбузов надо разделить и перетащить домой…. А пруд-то ждет…. И сазаны там ловятся огромные….

 Школа! После четырех классов, покидая начальную школу, уезжали из дома, чтобы до лета жить в интернате. Плохо, жрать нечего, но опять же весело.

  Валера Брыкунов, подвижный и шаловливый мальчишка, сидел на первой парте. Урок биологии вел старый  учитель Погибко Василий Трифонович,  звали его коротко, В.Т.  Он иногда заменял преподавателей, которые по каким-то причинам  не могли вести занятия.

  Пока  В.Т. рассказывал о строении пестика и тычинки, Валера взгромоздил его очки на себя. Учитель сокрушенно хлопает себя по карманам, обследует свой лоб, но найти очки не может. Смешки в классе превращаются  в смех….

 Нет, не забыл В.Т. проделку Валеры. Месть состоялась на уроке физики.

 —Кто мне скажет, бензин горит?  — вопрошает В.Т.

 Все понимают, что бензин горит, но чувствуют, что в вопросе подвох, молчат. Валера не может утерпеть, тянет руку!

 —Отвечай, Брыкунов.

 —Горит, Василий Трифонович! — счастливо улыбаясь, выпаливает  Валера.

 —Садись, Брыкунов! Двойка!

 Класс притих, понять ничего не может, а Брыкунов бросается в «бутылку»:

 —Бензин горит!

 —Я сказал, не горит! Неси дневник, я тебе двойку напишу!

 —Если бы бензин не горел, машины бы не ездили,  — упирается ученик.

 —О, мерзавец, ты еще споришь! Сидишь,  штаны протираешь, воздух портишь и споришь? Неси дневник, я тебе за всю неделю по физике двойки напишу, — взъярился В.Т.

 Четыре двойки гордо стали красоваться в дневнике,  в тех местах, где значилась ФИЗИКА.  Все ждали объяснения, и оно последовало:

 —Не бензин горит, а горят его пары, — глубокомысленно изрек В.Т.

 Во  избежание неприятностей, никто спорить не стал о том, что пары бензина — это тоже бензин, но в другом состоянии….

 Урок русского языка. По счету он шестой. В интернатской столовой завтрак скудный, и потому есть хочется всем. Павлик Гриненко отличался тем,  что был нежадным человеком.  Его мать работала в продмаге, часто и густо присылала сыну колбасу.

 У Пашки   не хватило сил дождаться окончания урока,  он развернул пакет. Запах колбасы завладел устремлениями учеников. Им не было дела к тому, что в это время писал  на доске учитель. Паша раздавал колбасу. Так уж случилось, что  Миша Павлов провинился и отбывал свой срок в углу рядом с доской. Запах достиг и его. Он соорудил из своих ладошек нечто похожее на ловушку. Паша вошел в сложное положение товарища,  бросил ему кусок, но промахнулся и попал в голову учителя. Класс ускорено покидали сначала Миша, потом Паша, и в стремительном полете за ними погналась такая желанная для всех  колбаса….

 Девочки! Первая любовь, записки, вздохи разочарования….  Валя, Майя, где Вы?

 Недавно был вечер встречи нашего класса, вернее, тех, кто жив,  и кого удалось отыскать…. Вместе искали дорогу в детство…. Решение единогласное: «Надо собираться  и звать его, и оно придет!!! Пусть даже во сне…».

 ДЕТСТВО! ДЕТСТВО!

 Куда ты  подевалось?

 Как найти то место?

 Куда же ты  умчалось?

 Я  побежал бы за тобою!

 Но исчез твой сладкий след.

 Шел бы трудною тропою,

 Но таких тропинок нет!

 Все ты унесло с собою:

 Грезы детства и мечты,

 Заставляешь грустить порою,

 Но хоть плачь, не вернешься ты.

 Никогда уж не вернется,

 Детская первая любовь,

 Но пока сердце бьется,

 Для неё есть место в нем!

 ДЕТСТВО! ДЕТСТВО!

 Куда ты  подевалось?

 Как найти то место?

 Куда ты вдруг  умчалось?

 К кассе вокзальной я поспешу, билетик до детства я попрошу….

Из памяти не вычеркнуть…..

(случаи из  студенческой жизни).

 В школу уже не вернуться, смолкли напутствия, отгремела музыка выпускного бала. Восходящее солнце  известило о начале новой  жизни. Что впереди? Куда пойти, куда податься? Вокзал. Он первый дал билет-путевку в жизнь. Спешащие пассажиры,  гудки, и, наконец, перестук вагонных колес  в такт мыслям  твердит: «Детство позади! Детство позади! Детство позади!»

Абитуриент — слово-то  какое?  Оно волнует, зовет, но как хочется стать студентом? Экзамен по физике, кажется, нет проблем. На все вопросы найдены ответы, задачка решена, но экзаменатору почему-то не хочется ставить мне «пять баллов».

 —Ты вычислил освещенность под двумя, рядом стоящими столбами, на которых горят фонари, но в линии есть еще фонари и потому результат надо умножить на 2.

 Мне бы отшутиться, что на третьих фонарях сгорели лампочки, но я стал чрезмерно горячо утверждать, что по условиям задачи, столба только два…. 

 Одного балла не хватило и я уже шагаю по плацу воинской части. Курс молодого бойца, пятисоткилометровый марш по горам Кавказа, стрельбы, наряды, в свободное время — футбол. Увольнений нет! Часть секретная, высоко в горах….  Опять я чеканю шаг на плацу. Духовой оркестр выдувает медь марша: «Прощание славянки»! Все, Дембель!

 Что происходит? За время службы знаний стало меньше, а мне ставят по «пять балов». Я уже не абитуриент, я студент!

 Через несколько минут начнется первая лекция. Сдержанный и торжественный гомон первокурсников. Все молоды и красивы, девушки неотразимы….

 Пришла пора рассказать несколько, скажем так, негрустных эпизодов из самой счастливой поры молодости….

  Лето. Как сказать? Три часа утра или три ночи?

 Добрался в такую пору в общежитие.  Как хорошо упасть на койку, расслабить тело после свидания с девушкой. Спать! Спать! Мысли путаются….

 —Саня, спаси, я умираю! — слышу страдальческий голос друга — соседа по комнате.

 —Что с тобой? — спросонья всполошился я.

 —Пить хочу, принеси воды.

 Еще когда я пришел, то  увидел на столе следы бурного застолья и понял причину недуга своего кореша.

 —Сам встань и напейся, недовольно буркнул я, пытаясь вернуть сон.

 —Я головы поднять не могу!  Принеси воды. Друг называется.

 «Что делать? Если не принесу воды, не даст спать», — думаю я.

 Принес ему воды и предупредил:

 —Если еще раз вякнешь, то умрешь точно.

 —Ты меня спас! Сам понимаешь, пили спирт….

 Едва я затаился, чтобы скорее пришел сон, мой друг запел…. Меня тоже посетила «радость», я спас человека!

 Третий курс. Сергей лежит на кровати, скучает. Входит Володя (это его я спасал). Кличку «Карандаш» он получил из-за сходства с клоуном  М.Н. Румянцевым.

 —Серега, ты почему лежишь?— говорит он, пряча лукавый взгляд под стеклами очков.

 —А тебе не один хрен?  (Лексика была, конечно, другой)

 —Мне-то все равно, но Лариска тебя ждет.

 —А не понтишь?

 —Не-а, правда, ждет.

 Сергей встает, одевается, собирается уходить.

 —Серега, а я напонтил.

 —Я так и знал, — раздеваясь, спокойно воспринял обман Серега.

 Как только Сергей снял штаны, последовало:

 —Серый, а я напонтил, что напонтил.

 —Как это?

 — Лариска ждет….

 Добродушный смех обитателей комнаты еще не раз взрывал тишину, а Сергей сидел на кровати  с одетой одной штаниной  и не знал, что ему делать. Потом решил, что лучше пойти к ней, чем потом объясняться.

 Три дня до стипендии. Денег нет. Комната в сборе.  Кто-то под гитару запел (за точность слов песни не ручаюсь).

 В Риме Папа Римский есть!

 Ему дана большая честь.

 Вина он много может пить,

 Но не дано ему любить.

 В Стамбуле тоже есть султан

 Ему счастливый жребий дан,

 Он может девушек любить,

 Но вина ему не пить!

 И мне счастливый  жребий дан:

 В одной руке держу стакан,

 Другой ласкаю нежный стан!

 Теперь я Папа и Султан!

 —Замолчи, не трать энергию, — приказывают ему.

 —Правильно! — дурачится комната.

—Все, Папы и Султаны, подъем! Идем на вокзал, там  неразгруженная щебенка, — командует Карандаш.

 Все неохотно встают,  одеваются. Вдруг Серега оживился:

 —Братцы, пятьдесят копеек нашел!

 —Стоп, ищите везде, может, еще найдем! — звучит свежая мысль.

 Нашли в общей сложности 94 коп.

 —Пойдем купим хлеба  да пожрем.

 —Последние деньги грех проедать, надо найти еще 5 копеек, хватит на бутылку вина.

 Гитара вновь взяла аккорд.

 Колумб Америку открыл.

 Огромную и подлую такую.

 Дурак! Почему  он не открыл

 На нашей улице пивную!?

 Мнения разделились, но общими усилиями нашли выход.

 «Купим вино и к девчонкам в общежитие — у них все есть.

* * *

 Студентами принято считать людей, которые сдали экзамен по сопромату, но есть физика, высшая математика, ТОЭ (теоретические основы электротехники)  и, конечно,  «История КПСС». Куда же без неё…. 

 Весенний день. Лекция. Входит незнакомый старикан,  на него никто не обращает внимания, но за ним появляется декан.

 —Товарищи студенты, профессор Иванов будет читать вам историю партии. Прошу любить и жаловать.

 Первый час «пары»  прошел без происшествий, на втором появились проблемы. Если девочки еще держались, то парней одолевала дрема. Видимо, сказывалась нехватка витаминов.  Но так ли это? Все-таки Весна!  Ходил анекдот, что ночная встреча с девушкой приравнивается, по затратам сил, с разгрузкой железнодорожного вагона….

 Видя такую картину, преподаватель попытался навести порядок в аудитории лозунгом:

 —Вся власть Советам! — вскричал он.

 Студенты взбодрились, но ненадолго.

 —Вся власть Советам! — гремит в аудитории, но лозунг уже не действует.

 —От коммуниста  до рецидивиста один шаг! — бросает последний козырь лектор.

 Дрему как рукой сняло, но преподавателя уволили.

 История КПСС — это Вам не халам-балам, а еще источник героической  клоунады….

 Перед началом практических занятий, где мы, студенты,  должны были показать высокие знания книги В.И. Ленина «Лучше меньше, да лучше», подходят ко мне наши девушки:

 —Староста, спасай группу!

 —От чего или от кого? — не понял я.

 —От Ленина….

 —Что? Никто не читал его «Лучше меньше…? — осенила меня догадка.

 —Ты правильно думаешь!

 —Но я тоже не читал! — то ли взмолился, то ли возмутился я.

 —Мы ничего не знаем! Ты староста! Возражения неуместны!

 Я изъявил желание изложить свое видение вопроса.  Преподаватель любезно согласился. Долго и нудно говорил я о том, что товарищ  Ленин призывал народ выпускать товары, которые отвечали его требованиям: «Лучше  меньше,  да  лучше». Аудитория внимательно слушала, а меня смущали лукавые искры в глазах преподавателя.

 —Молодец! — изрек он, — прием  спасти товарищей не новый, но для информации сообщу, что т. Ленин в своей книге писал не о товарах, а кадрах….

 Студентами принято считать людей, которые сдали экзамен по сопромату, но есть еще физика, высшая математика, ТОЭ (теоретические основы электротехники)….

 Стук в дверь прерывает нашу игру в карты, в ТЫСЯЧУ.

 —Да, да! Войдите!

 На пороге однокурсница Валя. Как тогда говорили: «Спортсменка, комсомолка и просто красавица». Она чуть застенчиво улыбается:

 —Хотя бы окно открыли. Накурили, хоть топор вешай.

 Суета. Не каждый день приходят девушки. Карты уступают место улыбкам:

 —Валечка, зачем ты к нам?

 —Я не к вам, а к Сане, — Валя улыбается и взглядом указывает на меня.

 —Везет же людям….

 Я открываю окна, карты сую Карандашу в карман.

 —У каждого одна минута, чтобы исчезнуть!

 Друзья понимающе улыбаются и покорно уходят, а  я через минуту слушаю ее просьбу.

 —Саня, помоги сделать курсовую работу по ТОЭ.

 Я недоверчиво смотрю на нее (а надо было смотреть в глаза) и искренне удивляюсь:

 —У тебя и не получается? Быть такого не может.

 —Не могу… — Валя застенчиво опускает взор.

 За два вечера мы справились с ее заданием, сходили в кино. Потом я тупо удивлялся: «Как же могла Валя забыть курсовую работу?»

 Все! Я инженер! Меня ждут электродвигатели, подстанции, линии.

 Курс в сборе! Мы выбираем  свою дальнейшую дорогу. У нас распределение мест работы. Разъедемся и соберемся теперь нескоро….

 Подходит парень из другого факультета, просит меня отойти.

 —Валя послала меня к тебе….

 —Какая Валя?

 —Валя  сказала: (не стану называть ее фамилию), — он указал на мою однокурсницу, которой я помогал делать курсовую, —  «если ты скажешь, что она может выходить замуж, то она выйдет за меня».

 —А я здесь  с какой стороны? — продолжал тупить я.

 Время идет неслышно, предательски подсылая в наши виски серебро….

 Двадцать лет спустя.

 Аудитория теперь уже академии (институт преобразован в академию). Встреча однокурсников. Валя смотрит на меня и удивленно говорит:

 —Не узнаешь?

 В моей голове кипит работа.

 —Ну, наконец-то, — увидев просветление в моих глазах, улыбается она.

 Валя тянет меня к доске.

 —Какой же ты ей Богу! В твоей тупой башке застряло много формул, ты споришь с Эйнштейном, а один простенький закон жизни ты так и не понял.

 Валя берет мел и пишет самую важную для всех людей формулу:

 «Валя + Саша=Любовь».

 Неловкая пауза, с которой я справляюсь не очень быстро:

 —Прости, Валя, но я тогда смотрел в другую сторону.  Жизнь жестокая штука. Видимо мы принадлежим судьбе.  Браки осуществляются на небесах….

 Я взял у нее мел и перечеркнул в формуле знак равенства, что в математике означает «неравно».

* * *

Не знаю, кому как, но время учебы в институте — это самый лучший период в  жизни. Как же иначе?   Пора молодости уходит, оставляя нам взамен только память прошедших лет, из которой не  вычеркнуть и не забыть тех дней и минут. Чем старше мы становимся, тем чаще переживаем  мгновения тех уже далеких дней.

В жизни студента нет места для грусти, приходит иногда плохое настроение, но есть масса хороших и счастливых минут и часов.  Подчас случаются забавные, и даже комические случаи, которые вызывают ностальгическою улыбку даже спустя много лет.

Сопромат  с его изгибающими моментами,  моментами кручения, эмпирическими формулами, предельными и запредельными напряжениями дается не каждому  студенту.  Он вызывает не менее запредельные напряжения мозгов: «Как сдать этот предмет?! Как пройти праведным или неправедным,   тернистым путем к заветной записи в зачетной книжке: «Удовлетворительно»? И…. И получается! 

 Приказ, изданный ректором института гласил, что если кто-то  трижды не сдаст экзамен, будет отчислен. Студент, назовем его Василием, пришел сдавать вышеуказанный сопромат в третий раз.  Первые попытки он провалил, более того «прославил» себя неумением пользоваться шпаргалками. Тогда и в мыслях ни у кого не было платить или брать деньги за сданный экзамен.

 Итак, судьбоносная встреча преподавателя и студента. Василий  в назначенный час предстал перед  заведующим кафедрой.  Хитроумные «шпоры» давали ему надежду, но  преподаватель тоже не промах.

—Здравствуйте,  Федор Семенович, — застенчиво  уважительно и просящие выговаривал слова наш герой.

—Здравствуй, орел! Неудачно ты пришел, мне надо идти на ученый совет.

—Федор Семенович, взмолился Василий, — попрут меня из института, сроки закончились.

—Что мне с тобой делать? Шпоры есть? — сжалился преподаватель.

—Нет, нет, что Вы?! — не моргнув глазом, врет студент, — да разве у Вас спишешь.

—По глазам вижу, что врешь. Ладно, идем в мой кабинет.

В кабинете все пошло не так, как планировал Вася.

—Раздевайся! — приказал преподаватель.

—Зачем? — Вася похолодел от ужаса, глаза округлились….

—Мне надо идти на ученый совет, а тебе сдавать экзамен! Так?

—Да!

—Я знаю, что «шпор» у тебя в одежде масса.

—Нет у меня ничего, — теряя последнюю надежду, уныло молвил несчастный студент.

—Есть! Нет! Не станем спорить. Раздевайся, я унесу твою одежду. Тогда у нас будет полная уверенность, что ты сдал экзамен честно.

Захватив Васину одежду, преподаватель, заперев дверь кабинета, ушел, оставив его один на один с билетом….

Долго ли коротко длилось отсутствие Федора Семеновича, но все когда-либо заканчивается.

Войдя в кабинет, он отдал одежду.

—Пока я буду знакомиться с твоим творчеством, одевайся.

Преподаватель смотрел на исписанный лист, брови его удивленно взметнулись.

—Ты это сам написал?

—Посмотрите — это Ваш лист со штемпелем.

—Я не знаю, как ты меня обвел вокруг пальца, но мы сейчас это выясним.

—Посмотрите это же мой почерк! — стал твердить Вася.

—Это я вижу! — Федор Семенович взглянул поверх очков, — скажи честно, как тебе это удалось.

—Сказал бы, да выпрут из института, а там здравствуй Советская армия, — перешел на деловой разговор Вася.

—Я тебе поставлю «удовлетворительно».

—Федор Семенович, такой секрет и так низко Вы цените.

—Ты еще и торгуешься. Наглости тебе не занимать! Все уходи! Неуд! — Преподаватель отодвинул на край стола Васину зачетку.

—Все, все! Я пошутил…,— взмолился Вася, — удовлетворительно, так удовлетворительно.

Федор Семенович пододвинул к себе зачетку.

—Раскрывай свой секрет.

—Точно поставите удовлетворительно?

—Я же сказал….

—Надо было с одеждой забирать, и телефон, — сказал Вася и пока преподаватель хохотал над собой, Вася спешно одевался и тревожно поглядывал на него.

Его опасения были напрасны. Федор Семенович выполнил договоренность.

—Иди! Сдал.

Счастливый Вася, даже не заглянув в зачетку, помчался в общежитие, где его уже поджидали друзья

—Сдал? — спросили они.

—Конечно!!!  Сегодня обмываем!

—А не врешь?

—Посмотрите в зачетку.

Друг, который диктовал Васе ответ на вопросы экзаменационного билета по телефону, открыл зачетку.

—Нет, Василек! У тебя дело так не пойдет! — неожиданно сказал он.

Вася обомлел и обреченно пролепетал:

—Неужели  Федор Семенович поставил «неуд»?

—Дело в другом! Он поставил тебе «отлично», а это означает, что  ты ставишь в два раза больше….

—Зачем  с Федей торговался…? — Вася стал подсчитывать мелочь в кармане….

Обучение студента это сложный путь знаний в голову молодого человека, решившего стать специалистом.  Преподаватели решали эту проблему по-разному….

Приходит ко мне мой давний, еще школьный друг — одноклассник Николай Иванович. (Примечание автора. Он был старостой группы и потому стал сначала в шутку, затем полновесным Николаем Ивановичем) и молвит нечеловеческим голосом:

—Труба!!! Выручай, зашился совсем!

—Что случилось?

—Сделай курсовую работу по сопромату. Зачем я пошел учиться на инженера-механика? Вы электрики, как белые люди, в карты играете, а мы…, — он махнул рукой и ругнулся.

—Ты принес задание?

—Конечно! Магар с меня!

Через пару дней он понес курсовую работу сдавать. Отсутствовал он час или немного более, а когда появился в дверях, кислая  мина не сходила с лица:

—Я думал ты в этой ….. разбираешься, — тихо и обреченно сказал он и бросил листы на стол.

—Рассказывай, что произошло?

—Труба! Представляешь! Федя сбесился, когда посмотрел мою, вернее твою работу. Труба!

—Рассказывай по порядку.

—Что тут рассказывать? Открыл, посмотрел, задал пару вопросов и сбесился. Кричит: «Что ты мне принес? Что ты мне принес? Это филькина грамота! Все переделать!» Почеркал листы красным карандашом. Откинул мою курсовую работу так, что листы полетели на пол.

—Ты, когда переписывал с черновика, ничего не напутал?

—Нет, сам проверь.

Десять минут мне хватило, чтобы понять, что все верно.

—Николай Иванович, ты ничем не провинился перед Федором Семеновичем?

—Не-ет. — недоуменно протянул он, — что все правильно?

—Все согласно методическим указаниям, расчеты формул я проверил….

—Ты посмотри, он там черкал красным карандашом.

—Уже посмотрел, — уверенно ответил я.

—Что теперь делать?

Перепиши испорченные листы и неси еще раз.

—Труба! Он меня убьет!

—Тогда сделай сам или попроси еще кого-то.

—Ты уверен, что все правильно? — Николай Иванович смотрел на меня с надеждой и тревогой.

—Уверен, — твердо ответил я.

Мой друг вернулся быстро, по-хозяйски звеня бутылками вина. Он улыбался, его распирало то, что очень хотелось  рассказать.

—Я вижу, что все в норме?

Мой вопрос только подстегнул его.

—Федя взял мою работу, задал по ней несколько вопросов и говорит: «Ну, вот! Сразу видно, что поработал. А то принес тогда какую-то галиматью».   А я возьми и ляпни: «Федор Семенович, курсовая работа та же! Я ее проверил и потом переписал».

Федор Семенович внимательно посмотрел на меня и усмехнулся:

—Раскрыл мой метод обучения! Тогда я задал тебе вопросы по курсовой работе, а ты «поплыл». Я понял, что ты ее  содрал, (Прим. Автора. Тогда это означало списать)  или кто-то тебе ее сделал. Теперь ты ее изучил и запомнишь эту тему сопромата и этот случай надолго.

Во время нашей учебы в школе  у нас появился настоящий профессор.  О нем говорили, что он сослан к нам за провинности перед властью, но истинной причины его пребывания у нас, не знает никто до сих пор. Он преподавал физику в старших классах и  делал это весьма эффективно.  После изложения учебного  материала  всегда рассказывал анекдот и пояснял это так: «Все знания надо «привязывать» к той информации, которая, помимо воли и желаний человека, запоминается хорошо и надолго.

Думается, что Федор Семенович привязывал знания не хуже профессора….

* * *

Не все было гладко со сдачей экзаменов и у меня. Ох, химия, химия, да еще и органическая. Не дал мне Бог способности познать химию, не дал.  Чувствую, знаний по этому ужасному предмету у меня не больше, восьмиклассника. Вечный вопрос! Что делать? Известно что. Писать шпаргалки на все билеты. О  Боже, их почти полсотни. Если быт точным, то тридцать девять. Три дня упорной работы не прошли даром. Стопкой лежат тридцать восемь готовых ответов. А что же тридцать девятый? Теория вероятности подсказала, что возможность попадания ко мне  билета с таким номером, мизерна. Сомнений не было, я справлюсь.

Хитрости сдачи экзаменов просты и отработаны студентами до мелочей. Сначала демонстрируют свои знания сильные и знающие студенты. Их задача не только сдать хорошо экзамен, но и основательно притомить преподавателя…. Это повторялось всегда,  случилось и на этот раз. В аудитории, где сдают экзамены тишина и лишь иногда  слышатся голоса, но и по ним можно сделать выводы. А главный вывод — это настроение экзаменатора….

Мало-помалу подходит и моя очередь. И тут счастье привалило. Преподаватель, принимающий экзамены, вышел на несколько минут. Таким подарком грех не воспользоваться. Кто-то из ожидающих студентов рванулся к двери аудитории. Вот она желанная стопочка с билетами.  Еще минута и порядок лежащих в стопках билетов нам известен. Вскоре каждый знал, какой билет он вытянет. Далее все просто! Нужные шпаргалки приготовлены, они ждут своего часа, они уже не волнуются!

Войдя в аудиторию последним, тяну билет. Я спокоен и даже уверен в успехе. К моему жуткому удивлению, вижу билет под номером ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ. Преподаватель внимательно смотрит на меня, вернее, на мою реакцию, хитро улыбается.

—Что попался билет, которого не ожидали?

—Не то слово, что не ожидал. Случай хуже не придумаешь.

—Вы не учли того, что  после возвращения в аудиторию я перемешаю билеты?

—Это еще не все, — уныло признаюсь я.

—Что же еще? — на лице  преподавателя  неподдельный интерес.

—Написал тридцать восемь шпор, а взял билет тридцать девятый….

—Это правда?

—Конечно.

—Можете показать?

—Да.

—Что же Вы стоите? Показывайте, — голос его окрасился нетерпением.

Делать нечего, распахиваю пиджак, на поле которого пришит карман с ответами на билеты.  Всего-то надо было вытащить лист с ответом, но ответов было только тридцать восемь.

Преподаватель взял стопку исписанных листов и восхищенно сказал:

—Хорошо придумано! А трудов сколько? Вы сами это писали или Вам сей труд достался по наследству?

—Сам писал, можете сравнить почерки.

В моей душе зародилась надежда на удовлетворительней исход. И я не ошибся.

Преподаватель стал задавать мне вопросы, и самое главное то, что я на них отвечал, да, да отвечал.

—Я ставлю Вам троечку, но буду рекомендовать студентам всегда писать шпаргалки. Неплохая форма обучения….

* * *

Эмбрион  ЭГЭ зарождался еще в конце шестидесятых и в начале семидесятых годов. Его пестовали люди, которым не важна суть изучаемого предмета, а его форма. Но главная причина возникновения и дальнейшего развития эмбриона была в другом. Такой причиной стало желание прослыть поборником прогресса и на этой волне подняться по карьерной лесенке. Недалекие в науке ученые пробивали себе дорогу. Надо сказать, что это у них получалось, получалось, невзирая на всеобщий протест и очевидные издержки такого процесса обучения и проверки знаний. Как сейчас говорят: «Сдать ЕГЭ и знание предмета — это абсолютно разные вещи».

 Но позиции формалистов пока незыблемы, тем более ЕГЭ пользуется поддержкой властных «головастиков».

Помню первую машину, на которой пришлось сдавать зачеты по физике.  Она представляла из себя довольно громоздкое сооружение, которое работало на перфокартах. Называлась она, кажется, «Каиса», точно не помню.

Непривычная процедура сдачи экзаена сбивала с толку студентов. Главным препятствием были ответы, которые были верны на 100%, 70% и 50%. Чтобы это стало понятнее  читателю, приведу примеры ответов на заданный вопрос.

  Когда произошло некое событие?

1.     Год спустя?

2.     Двенадцать месяцев спустя?

Выбирайте, какой наиболее правильный ответ.

К примеру Вы выбрали ответ «двенадцать месяцев», а в учебнике написано «год спустя», то вы получаете «неуд».

Итак,  студенты сдают зачеты по физике. Мало кому посчастливилось получить удовлетворяющий результат. Проблема стала во весь рост. Как победить это трещащее чудовище?  Пришлось немало поломать голову.  По моей просьбе  умыкнули несколько перфокарт. Что можно извлечь из куска картона, на котором, на первый взгляд, хаотично разбросаны отверстия?  Детальное изучение перфокарты дало плоды. Первый столбец отверстий располагался строго по вертикали. Это означало, что он базовый. Три других находились на разных удалениях от первого. Пришла мысль, что второй столбец — это оценка - «удовлетворительно, третий - «хорошо», четвертый -  отлично. Пробная сдача зачета подтвердила мою догадку. Встала другая проблема. Эта проблема просматривалась в желании получить отличную оценку. Проведенная работа среди студентов не имела успеха. Сплошной «неуд» сменился на сплошное «отлично» Все же своего мы добились. Хитрая машина оказалась не у  дел и еще долго пылилась и ржавела в углу аудитории.

Иногда встречаюсь с нынешними студентами и вижу, что у них жизнь другая, нет нашей целеустремлённости,  живут они значительно скучнее, чем мы. Впрочем, это мне, возможно, только, кажется?

Не жалею, не зову

Все прошло и не вернется боле,

 Ушли годы, не заметили когда,

 Пролетели будто ветер в поле,

 Стекли ручьями, как полая вода.

 Летят они будто птицы,

 Строем, как в небе журавли,

 Оставляя нам в руках синицу,

 Которая тоже вскоре улетит!

 Годы обратно звать не надо. 

 Тщетно! Они ведь не придут!

 Жизнь не была  цветущим садом,

 Но она моя! И я  ее люблю ….

 Радуйтесь! Есть дети, внуки.

 Пусть жизнь они лучше проживут!

 С ними не помрем от скуки,

 Болеть нам тоже не дадут!

Память

Смотрю на обелиск.

 Золотом выбиты на нем имена.

 Солдаты отдали жизнь,

 Чтобы жили мы и наша СТРАНА!

 На могилы венки возлагаем,

 Но что-то с этим не так.

 Затем на год забываем.

 Память покидает наши сердца.

 Кому-то доллар милее,

 Кто-то в штаты бежит.

 Вскоре он  гражданство изменит.

 Павший солдат им забыт....

 Война уходит все дальше.

 Все меньше тех, кто помнит ее.

 Пусть живут они дольше!

 С ними наша память живет!

Крокодил, слон и пурген

Америка - кровожадный крокодил!

 Он много чего уж проглотил,

 Но не проглотить ему слона!

 Россия - огромная страна!

 Она убьет в нем бандитский ген!

 Заставит жрать ПУРГЕН....

 Мораль сей басни такова.

 Держись подальше от слона.

Стройотряд    или  ностальгия студента.

 В сторону отложили тетради,

 Не надо сдавать курсовой.

 Нас ждут в стройотряде,

 Он  дружный у нас, боевой!

 Лететь пришлось самолетом

 В далекий от нас Казахстан.

 Чтобы упорством и потом

 Строить электролинию там!

 Встретили степи бураном.

 Песок скрипел на зубах,

 Но не меняли мы планов

 Будет свет в далеких степях….

 Установили опоры,

 Загудели на ветру  провода,

 Появились горделивые взоры,

 Не зря мы здесь, Казахстан!

 Линия уходит в  даль,

 Будто просится в небо!

 Строил ее наш отряд,

 Настоящее было дело!

 В ауле фонари загорелись

 Радостные взгляды людей.

 У костра  песни мы пели,

 Вскоре уедем, мы стали сильней!

О чем Р. Гамзатов сказал?

 В окно смотрели двое,

 Один видел дождь и грязь

 Другой — листвы зеленой вязь

 Весну и небо голубое.

 В окно смотрели двое…

                     Р. Гамзатов.

 Когда я эти строки читал

 Явилось странное чувство.

 О чем  Расул Гамзатов сказал?

 Почему мне стало грустно…?

 Шли по жизни двое.

 Над одним небо голубое

 Весна и листьев вязь,

 Другой  работал на опоре*,

 Ловчился, чтобы не упасть.

 Ветер рвал его одежды,

 Стремился сбросить вниз,

 Другой, как было  прежде,

 Играл  с друзьями в вист.

 Один сушил  свои одежды,

 С рук смывая грязь.

 Другой под  пледом нежным,

 Над ним весна и листьев вязь.

 Родине служили двое

 Один  в боевом   окопе

 Видел   дождь и грязь,

 Другой в штабе вроде

 Над ним весна и листьев вязь.

 Один ублажал генерала,

 Другой стрелял по врагу,

 Пришла высокая награда,

 Почему штабному? Почему…?

 Состарились тоже двое,

 Над одним небо голубое,

 Он здоров и здоровее многих

 Другой не клял свою судьбу!

 Строил, убирал грязь с дороги,

 Он честно жил, но уже в гробу!

 Шли по жизни двое….

Неси свой крест в веках и присно.

  Как мир творил создатель?

  Нам знать не имеет смысла!

  Он подарил нам Землю-скатерть!

  Неси свой крест в веках и присно.

  Высший смысл познать нельзя,

  Тайн в огромном мире много,

  Труд ЧЕЛОВЕКА — его стезя,

  Он никогда не станет Богом!

  ЧЕЛОВЕК мнит много о себе,

  Будто сотворить он много может!

  Но всегда жить будет на Земле,

  Потому, что раб он Божий.

  Судьба.

 Судьба - это указка Бога!

 Познать ее, нам не дано.

 Баловню дано любви и счастья много,

 Грешнику не досталось ничего….

 Судьба грехи нам не прощает,

 Но в любви нам шанс дает.

 В сердца стрелой Амур стреляет

 А там, кому как повезет!

 Судьба о нас все знает!

 Как  жить и когда нам умереть,

 Всегда и все за нас решает,

 Здоровым быть или болеть.

 Друзей ОНА не знает,

 У нее нет сердца! Нет души!

 Не любит никого и не презирает,

 Все решено на небесах в голубой тиши.

 Не играй и не спорь с судьбою,

 Все придет вовремя и в срок!

 Каждый пройдет своей тропою,

 Как бы ни был путь далек!

РОДИНА

Россия- страна, где я рожден,

Мамой  в первый класс отведен.

Здесь с детством простился

Взрослел, впервые влюбился.

Россия — это мы с тобою,

По жизни идем одною тропою.

Это наши любимые  дети,

Дороже которых нет  на всем свете!

Родина — это шелест листвы,

Плачь матерей и смех детворы!

Это леса и моря, зелень лугов,

Хлеб, колосящийся в сотни  пудов.

Родина там, где журчит ручеёк,

Где соловей в чаще трели поет.

Россия — это беседка в тиши,

Вихрь революций, смятенье души.

Родина — это погосты и церкви,

Обелиски, осиротевшие детки.

У могил горящее,  вечное  пламя

Над рейхстагом победное знамя.

Россию зовет кто-то рашкой,

Кто он? Да  просто дурашка!

Вряд ли когда-то  по жизни поймет,

Что без Родины, он мышиный помет.

 Россия, как  родимая мать,

За неё  жизни  готовы  отдать.

Россия — наш хлеб,  она наша соль,

Тревога души, забота и боль.

Российскую душу  врагам не понять,

Им  Родину у нас не отнять!

Россия  - держава, наша страна,

Она через муки нам Богом дана!

Оглавление

От автора

Разведчики

  Эпилог

 В детство плацкартный билет….

Из памяти не вычеркнуть…..

Не жалею, не зову

Память

Крокодил, слон и пурген

Стройотряд    или  ностальгия студента.

О чем Р. Гамзатов сказал?

Неси свой крест в веках и присно.

  Судьба.

РОДИНА Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg