«Не имей сто рублей»

Макар Владимирович Сарматов Не имей сто рублей (Дорогой 'Волка' — 1)

Пролог

Год 2003, сентябрь, 10 число.

Россия, г. N-ск, ИТК ЯК 7/1.

Солнечный день. Не жаркий, со свежим, уже осенним ветерком. Стою с вещами перед внешними воротами «кармана» Исправительного Учреждения.

Ещё минута и ворота откроются. «ЗДРАВСТВУЙ СВОБОДА», — скажу я.

И вот, долгожданный момент настал. Ворота медленно поползли вбок, я достаю из сумки полотенце, вытираю лицо и раскладываю его как коврик перед собой. Встаю и тщательно вытираю ноги, оборачиваюсь и плюю назад. Хватаю сумку, шагаю вперед — я за воротами. «Ну, здравствуй … свобода» — саркастически произношу я и уверенно иду дальше.

Ни на что не надеясь, просчитываю маршрут к остановке. Но, стоящая на стоянке Волво-760, коротко просигналила. Я останавливаюсь и пытаюсь рассмотреть, кто находится за тонировкой стекол. Мне облегчают задачу — стекло опускается и оттуда выглядывает улыбающийся Роман Родимов (прозвище — Родной, получил его в армии), махая мне рукой.

— Во как…. — говорю я и направляюсь к машине. — Здоров, Ромашка. А ты как здесь?

— Да вот, тебя поджидаем.

— Так ты не один? С кем, если не секрет?

— Садись уже, сам всё увидишь.

Я открываю заднюю дверь, бросаю сумку и сажусь в авто. И вот тебе на, рядом с Романом сидит ещё один мой сослуживец — Мишка Кудряшов (прозвали Кудря из — за фамилии).

Я расплываюсь в улыбке:

— Миха, и ты здесь, чертяка?

— А як же. Матушка твоя подсказала, где тебя найти. Ты нам очень нужен.

— Да ну, а если б я ещё срок мотал?

— Всё равно, без тебя никак. Дождались бы.

— Что-то вы темните братишки, ох не к добру это.

— Ладно, всё потом. Куда сначала едем? — спросил меня обернувшийся Роман.

— Давай за водкой, а потом домой. Маман, наверное, уже стол накрыла. Вот дома всё и расскажете.

Ромка завел машину и мы двинулись в путь.

В тот вечер мы засиделись долго. Парни поведали мне о своих планах вернуться в Афганистан и проехать по местам боевой славы. Заодно доставить гуманитарные грузы. Но нужен человек, который имел контакт с населением именно этого района — провинции Герат.

— А как же Ничей? — спросил я.

— Его застрелили ещё в 99-ом, в Саратове. Он работал на агентство «Алекс», охранял и сопровождал грузы. Вот, при попытке ограбления конвоя, ему и досталось, — ответил Роман.

— Да … Не знал, что Вова Нестеров погиб (армейское прозвище Ничей из — за его поговорки: «Ничей — значит мой»), — произнес я и разлил по стаканчикам водку.

— За тех, кого с нами нет, — пробурчал Миша Кудряшов и мы выпили молча, не чокаясь.

— А что с нашим продавцом? — не успокаивался я.

— С Андрюхой? Так он совсем плох. Три контузии здоровье окончательно подорвали. Он теперь как после кессонки, даже ходить не может, — ответил Миха.

— Теперь понятно, почему я вам понадобился. Из нашей группы только я и остался, кто с местными дела имел. Ну, еще взводный Юра. А пойди, найди его в тайге. Он даже адреса не оставил. Где его теперь искать в Сибири?

— И не только поэтому. Ты там пешим прошёл почти всю зону ответственности. Так что, лучше тебя никто не ориентируется. Да и опыт войны не пропьёшь, — снова подал голос Миха.

— Мы, так и так без тебя не поехали бы, — подтвердил Роман.

— Хорошо парни, дайте мне неделю, я подумаю и дам вам знать. А сейчас — спать всем. Я вас не отпущу, потому что водки лакнули. Обустраивайтесь на диване.

Проснулся я в семь часов утра. Что поделать, за три года колонии привык к режиму и теперь мои биологические часы будили меня ровно в этот час. Гости мои спали. Я прошёл в ванную, умылся, почистил зубы, и вытираясь, заглянул на кухню. Мама колдовала над завтраком. Увидев меня, сказала:

— Буди гостей, завтракать будем, — и поставила на стол графинчик с водкой.

— Мам, не надо, убери.

— Что так, голова-то, наверное, болит?

— Нет мам, мы не так много выпили, чтобы болеть. Да и еды было много. К тому же, у нас есть дела на сегодня, а выпивши, за руль не сядешь.

— Вот и молодцы, — сказала она и убрала водку в холодильник.

Я пошёл в зал, где на диване спали мои товарищи. Открыл дверь и увидел идиллическую картину. Друзья спали в обнимку, как молодожёны. Я улыбнулся и рявкнул:

— А ну, подъём … голубки!

Они, ворча, открыли глаза. Взглянули друг на друга, отдёрнули руки и показушно шарахнулись друг от друга. Миха хитро улыбнулся, сделал брезгливую рожу и гнусаво произнес:

— Фууу… у меня уши все в слюнях. Ты что, лобызал меня …. противный? — и жеманно повел рукой.

Ромка подхватил его шутку. Сделал вид, что смотрится в зеркало, ахнул и произнёс, не менее гнусаво:

— Кудря, ты мне засос поставил, противный. Что теперь люди подумают?

После его жестов и слов все дружно засмеялись.

— Хорош парни дурачиться, идите умываться и будем завтракать, — строго произнес я.

За столом мы уминали яичницу с жареным луком и колбасой, давно я так вкусно не ел. Потом пили чай со смородиной и печеньем, получая удовольствие от аромата.

Когда наша скромная трапеза подходила к концу, я произнёс:

— Парни, я подумал над вашим предложением, я еду с вами…….. — фразу я не договорил, потому что знал — мама прислушивается и если узнает, куда мы собрались, будет очень расстраиваться.

Друзья переглянулись и, повернувшись ко мне, удивлённо спросили:

— Ты же просил неделю на размышления?

— Нет, я просил неделю на свои дела и сборы. И после решения своих проблем, хотел вам ответить «Да».

— Так ты ещё вчера всё решил?

— Конечно, куда же я денусь? Тем более, на работу свежеосвобожденного ЗэКа мало кто возьмёт.

— Что вы задумали? — спросила моя мама, войдя на кухню.

— Мам, вот эти хулиганы предлагают мне работу от совета ветеранов Афганистана.

— И что за работа?

— Да ничего сложного. Отвезти груз с гуманитарной помощью в Туркмению и передать его таможенникам для дальнейшей передачи в Афганистан. Вот Мишке и Ромке предложили прокатиться, а машин три. Они про меня и вспомнили. Говорят, чем брать незнакомого, лучше, когда все друг друга знают. А я вот, согласился с ними ехать третьим водителем.

— А это не опасно?

— Ну что вы, теть Маш, — вмешался Кудря. — Туркмены к русским нормально относятся. Не то, что эти предатели — таджики с узбеками. Туркменбаши их там чуть ли не в социализм привёл, живут хорошо за счёт нефти и газа. Да, вы, наверное, и сами из телевизора всё знаете.

— Ага, помню. Путин, кажется, с ихним, как его … Баши, недавно встречался.

— Вот-вот, — подтвердил Мишка.

— А сейчас вы куда собрались?

— В Совет ветеранов съездим. Хочу узнать условия, — ответил я.

— Вот и хорошо, вот и правильно, — сказала она, успокоившись, и пошла к себе в комнату.

Глава 1

Год 2009, сентябрь, 10 число.

Афганистан, провинция Бадгис, Маручак.

Я с трудом продрал глаза и уставился в потолок. «Мать моя — женщина, где это я?» — мелькнула первая мысль. Глиняные стены, куполообразный потолок с дырой по центру. «Во как», — пробурчал я и попытался встать, чтобы осмотреться. Боль во всем теле мгновенно отозвалась. В голове как будто взорвалась граната. Меня бы вырвало, если б было чем. И я моментально упал обратно на топчан. Вот так сюрпризец, все признаки контузии. Похоже, мозг я себе капитально тряхнул. Даже не помню предыдущие события.

Но тут, за стеной послышались чьи-то тихие шаги. Прервав свои размышления, я замер и прислушался. Кто-то, что-то ответил второму невидимому мной человеку, и в мою клетушку открылась дверь.

Я выпучил глаза на вошедшего, таково было моё удивление. Одет он был в перохан, (афганская национальная рубаха) а на голове паколь.(круглая тюбетейка с прорезью в виде мечети в передней части) «Твою мать, — выругался сквозь зубы, — я в плену у моджахедов». «Какие моджахеды, война давно кончилась», — взбунтовался мой мозг.

Вошедший улыбнулся, взглянув на меня. Прижал палец к губам и с жутким азиатским акцентом произнес:

— Тэбе лежать, лежать Володя. Твой голова бум, — и показал соответствующий жест.

Мои глаза были готовы вылезти из орбит. И он попытался объяснить:

— Я тэбе помнить, ты мне патрон давать, Володя.

— Где я? — только и смогли произнести мои губы.

— Ты моя гость. Маручак помнить? Маручак?

— Кто ты? — выдавил я.

— Моя Шакур, — и он приложил руку к груди.

— Яхши, (хорошо — таджикский) — всё, что смог сказать я и провалился в беспамятство.

Очнулся спустя несколько часов от жуткого сушняка во рту, при этом чувствовал себя гораздо лучше. Удалось сесть и осмотреться без эксцессов. Возле топчана стоял глиняный кувшин с водой, напился с жадностью и враз вспомнил вкус этой воды. В голове сразу пронеслись мысли: «Да, теперь дизентерия обеспечена».

С трудом встал на ноги, голова ещё кружилась, но пересилив себя, дошёл до двери. Прислушался и стал медленно её открывать. Во внутреннем дворике сидел гостеприимный Шакур и чистил старый британский Ли Энфилд.

Увидев меня, он замахал руками — мол, спрячься. Пришлось жестом позвать его и закрыть дверь.

Шакур, оказался догадливым и спустя десять минут зашел ко мне в каморку с миской плова, солидным куском лепёшки и с солдатской кружкой чая. Ел я молча и с большим удовольствием. Но вот от чая отказался, попросив сделать отвар из верблюжьей колючки.

(В дальнейшем, чтобы не напрягать читателя смесью таджикско-туркменско-русского, все диалоги буду писать доступным языком. Благо Шакур сносно говорил на русском, а мне в своё время пришлось изучать таджикский и немного туркменский.)

— В чём дело? — спросил он.

— Я не привык к вашей воде, боюсь заболеть.

Он понимающе кивнул и ушёл во двор. Я же постарался сосредоточиться и заставить работать свою память.

Примерно через полчаса Шакур вернулся, держа в руке кружку с отваром колючки. Я принял кружку и, грея руки, стал медленно пить не очень приятный напиток. Я знал, что колючка хороший антисептик. И поэтому выпил всё, надеясь, что не успел подхватить заразу, выпив сырую воду.

Шакур молча сидел возле стены и ждал, когда я закончу.

Отдав ему кружку, я спросил:

— Скажи дост, (друг — пушту) как я сюда попал?

Шакур минуту помолчал и начал свой рассказ.

Как оказалось, у них, в трёх километрах на север от поселка, есть маленький заброшенный кишлак. Там есть что-то, типа блокпоста. И вот вчера, Шакур и пара его ровесников, были на службе этого блокпоста. Их послали в дозор к броду реки на границе Туркмении и Афганистана. Они устроили наблюдательный пункт, и им открылась такая картина.

Со стороны Туркмении дорога возле брода раздваивается. Одна часть поворачивает влево и вдоль реки ведёт на север, а вторая часть ведёт в Афганистан через реку.

На этой дороге они увидели машину, мчащуюся в сторону границы. Это был «Паджеро» серого цвета. Он вилял, но не сбавлял скорости. Следом за ним мчался «Хамви», камуфлированный для пустыни. Им стало интересно, что же будет. И они, не отрывая глаз, наблюдали за развитием событий. Домчавшись до развилки, «Мицубиси», не сбрасывая скорости, помчался к броду. Поняв, что он может уйти в Афганистан, сидящие в «Хамере» открыли огонь из пулемёта. Но скорость и неровности дороги не давали прицельно вести стрельбу. «Паджерик» стал пересекать реку и ему, волей-неволей пришлось сбросить скорость. «Хамви» нагонял, и когда «Мицубиси» был уже на середине реки, ему попали в бензобак. Машина загорелась, и раздался несильный взрыв. Два человека в горящей одежде вывалились из машины в реку, а водитель продолжал движение. На выезде из брода раздался ещё один взрыв, но гораздо сильнее первого. Водителя выкинуло из машины, и он упал за огромными камнями. Наблюдатели вместе с Шакуром решили помочь выжившим, и стали осторожно спускаться с наблюдательного пункта к реке. Но и владельцы «Хамви» тоже не дремали. Они подъехали к реке и выбежали, чтобы захватить тех, кто ехал в «Паджеро» или убедиться, что они мертвы.

Шакур заметил, что вышедшие из машины были одеты в НАТОвскую форму и вооружены американскими винтовками. Здесь они окончательно решили вмешаться. Теперь они шли открыто, демонстрируя свое оружие. НАТОвцы не стали долго возится, перестрелка с афганцами им была не нужна. Подхватили двух выпрыгнувших первыми из машины человек и поволокли к себе. Скорей всего, они не видели, когда и куда упал третий. Или были уверены, что их двое. В общем, они быстро загрузили раненых и спешно ретировались. Шакур, Харез и Назир, имена его друзей я узнал из рассказа, быстро побежали к третьему человеку. Он был закопчён гарью, с множеством ссадин и не подавал признаков жизни. Они думали, что человек мертв, но Назир нащупал пульс и сказал, что человека надо спасти.

Хареза послали за лошадью, а Шакур и Назир, оттащив раненого подальше от реки, остались ждать помощи.

— И вот ты здесь, — закончил свое повествование Шакур.

— Понятно…. — пробурчал я. Хотя на самом деле, рассказ моего спасителя не продвинул меня ни на шаг, а только ещё усложнил и запутал ситуацию. Одно было ясно, отсюда надо убираться. Будут искать по любому, но уже через войска, находящиеся в Афганистане.

Кошмар… вопросов было больше чем ответов, к тому же… «Что-то с памятью моей стало», — пропел.

— Что? — спросил Шакур, но увидев моё отрешенное лицо, махнул рукой и вышел из каморки.

Я мучительно думал, что делать и как собрать кусочки мозаики воедино. Для начала надо было переодеться и отрастить бороду. Я потёр свой подбородок с трёхдневной щетиной — этого мало. Идеальный вариант — отсидеться здесь. Но это очень опасно не только для меня, но и для всех в кишлаке. Особенно, для Шакура и его друзей. Ведь они меня притащили сюда втайне от всех. В конце концов, в моей голове начала формироваться идея, которая давала шанс выжить и не подставить кишлак под удар.

Подойдя к двери, я выглянул наружу — во дворе никого не было. Выходить не рискнул, пришлось вернуться и лечь на топчан.

Время шло к вечеру и мне ничего не оставалось, как только ждать. И вот, наконец, я услышал шаги. Ко мне в каморку вошли уже двое — Шакур и ещё один человек, такого же возраста. Они принесли мне варёное мясо с шурпой и афганскую одежду. Я потёр руки, сказал спасибо. Сначала досыта наелся, запив всё отваром, потом переоделся. Одежда была впору. Я крякнул и подумал: «Эх, зеркальце бы ещё. Да побольше, размером как в примерочной. Нет, и чёрт с ним».

Усевшись на топчан, я произнес:

— Шакур, познакомь меня с другом.

— Это Назир, — сказал он.

Поклонившись ему, я поблагодарил за спасение и назвался своей фамилией, решив, что так будет проще. А то имя не каждый выговорит. И улыбнулся, вспомнив как смешно, с акцентом, меня называл Шакур. У него получалось не Володя, а Володай с ударением на первый слог.

— Волков. Можно просто — Волк, — сказал я и протянул руку.

Назир пожал её и улыбнулся.

— Садитесь друзья, у меня к вам долгий разговор.

Они сели на пол на циновки, что пришлось сделать и мне. Дабы не возвышать себя над ними. В общем, элементарный знак уважения.

— Шакур, тут дело такое, — начал я. — Если меня обнаружат у тебя, то вас ждут большие неприятности за то, что укрываете неверного. Но это — ничто, по сравнению с тем, что ждёт весь кишлак, если меня найдут тут НАТОвцы.

— Они сюда не пройдут, у нас дороги перекрыты, — возразил мне Назир.

— Бача, (мальчик, парень — таджикский) пойми, они всё равно пройдут. Ваши блокпосты разнесут с вертолётов, и тогда в ауле совсем не будут церемониться. Они и воюют по-другому, не так, как мы. Сначала отбомбятся, а потом проведут зачистку. Пострадает много народа.

— Что надо делать? — спросил уже Шакур.

— Мне надо уходить из кишлака.

— И куда ты пойдёшь? Там тебя ждут, здесь убьют. А за моей семьёй должок к тебе, — произнес Шакур.

Я удивился и спросил:

— Какой должок? Ты мне ничего не должен, это я вам обязан своим спасением.

— Ты просто забыл, а я помню. Спас ты нашу семью, оставив мне патроны в окопе. Если бы не ты, нас бы вырезали.

Я всё еще не понимал, о чем он говорит, но решил не заострять на этом внимание, отложив на потом.

— Ладно, всё это ерунда. Теперь я представляю реальную угрозу не только тебе, но и всему поселку.

— И как нам быть? — откликнулся Назир.

— Расскажите мне сначала — сколько, и каких постов вокруг кишлака, и на сколько дней вы уходите в охранение.

— Постов — четыре. Один — на северной дороге в кишлак. Там гарнизон, примерно 12–14 человек. И есть один ДШК, меняются через две недели. На юге — два поста. Один — у реки, в заброшенной сторожке и рыбацком доме. Там тоже крупнокалиберный пулемет и 6 человек, тоже смена через две недели. Второй пост — там же, только уже ближе к горам, в расщелине, и там 6 человек с крупнокалиберным. Два эти поста перекрывают узкое место долины от русла реки до предгорья. Есть ещё один блокпост в горах с востока. Это примерно 5 км от нашего Маручака. Он на узкой тропе, почти на вершине перевала. Там мало кто ходит и не каждый знает, как пройти. Дежурят 4 человека, тоже по две недели.

— Вот то, что нам надо. Когда смена на Восточном?

— Послезавтра, — ответил Назир.

— Отлично, сможете напроситься на службу?

— Так мы только вчера с северного поста пришли. Могут не пустить.

— Постарайтесь ребята, очень надо. И подберите ещё одного человека, которому доверяете как себе. Чтобы он, увидев меня, не побежал сразу к старейшинам.

— Есть у нас друг, Батур зовут. Он не подведёт.

— Хорошо, теперь главное. Найдёте для меня оружие?

Они пожали плечами.

— Шакур, что у тебя есть из оружия? Не поверю, что только один «Ли Энфилд» в доме держишь?

— Много чего есть, но всё очень старое.

— А что конкретно?

— Русский карабин есть, Мосин, — начал перечислять он. — Калашников есть, китайский. Но он плохой весть, разболтанный. Вот такой вот ещё есть, — и он погладил британский карабин. — Но патронов мало, только вот на этот хватает. Ещё ППШ есть, патронов хватит, но диск всего один.

— А у тебя, Назир?

— У меня мало, вот Калашников, — он постучал по стволу, лежавшему рядом. — И пистолет есть, «Астра». К нему всего две обоймы с патронами.

— Так, уже лучше. Шакур, а есть у кого-нибудь в кишлаке, ещё хотя бы один ППШ?

— Есть и не один.

— Сможешь на службу диск выпросить?

— Бакшиш надо давать. Думаю, за пачку патронов дадут.

— Хорошо. Назир, я возьму твой пистолет и ППШ Шакура. Думаю, хватит на первое время, чтобы не быть безоружным. Ну, а на сегодня всё, вон на дворе уже темнеет. Завтра сможете мне принести? Я хочу осмотреть оружие.

Они кивнули головой и засобирались.

На душе у меня стало спокойней, скоро я буду с «зубами».

Позже, когда уже стемнело, снова заглянул Шакур. Принёс ППШ и десять пачек патронов. Но поскольку темнота была нам на руку, я оставил осмотр до утра.

Шакур предложил подышать воздухом, ведь я весь день торчал в этой каморке. Мы вышли во двор и при свете маленькой лампадки, заправленной маслом, прошли к достархану и … О, Боже! На нём стоял самый настоящий медный самовар. Первый раз за последние сутки я дышал свежим воздухом. Мы полулежали, наслаждались чаем с халвой и разговаривали о всяких мелочах. Как же было хорошо мне в тот вечер, вечер моей беззаботной жизни. Расслабился и наслаждался теплым вечером, потом нахлынули воспоминания.

Глава 2

Осколки памяти, мысли о прошлом.

Год 1987, ноябрь, 14 число.

СССР, Туркменская ССР, Краснознаменный Среднеазиатский Пограничный Округ, Тахтабазарский отряд, 7-ая застава.

В кабинете начальника заставы капитана Алексея Акимова, находилось ещё четыре человека — председатель совхоза им. Кирова Фарох-Аглы Сертакураев, главный врач этого совхоза Андрей Погодин, командир Деснтно-Штурмовой Маневренной Группы майор Ринат Сабиров и командир разведчиков ДШМГ старший лейтенант Юрий Знаменский.

— Капитан, — произнес Сабиров, — нам надо пополнить боеприпасы и продукты. А через десять дней обратно на ту сторону и быть в районе 4-ой заставы.

— Товарищ майор, я дам вам всё это, но и вы помогите нам. Это не займет много времени, дней пять.

— В чем проблема капитан?

— Вам лучше объяснит председатель, — сказал начальник заставы и перевел взгляд на Сертакураева.

Тот помялся и начал говорить:

— Там, — он неопределенно взмахнул рукой, — в кишлаке через границу, начали болеть люди и мы опасаемся эпидемии, которая перекинется к нам. А у нас уборка хлопка, сами понимаете, болеть никак нельзя.

— И что вы предлагаете? — спросил Сабиров.

— Мы не предлагаем, мы просим помочь. Отвезти туда наших врачей, они оценят ситуацию, примут меры. Побудете с ними несколько дней и обратно.

Сабиров аж вскочил и начал метаться по комнате, как лев в клетке.

— Да вы совсем тут охренели. Вы представляете, что мне предлагаете? Гражданских везти в Афган? Без указаний сверху? А если что случится? С меня голову снимут и задницу на британский флаг порвут. Это же самостоятельная боевая операция. Ну, мать вашу … деятели.

— Не совсем так, товарищ майор, — сказал Сертакураев. — Этот кишлак дружественный нам. У многих местных там родственники, еще с 20-ых. И им обратиться за помощью больше не к кому. Маручак — аул туркменский, а вокруг узбекские и таджикские кишлаки, с которыми у них вражда.

— Всё верно, — вмешался капитан Акимов. — С этим кишлаком у нас проблем на границе нет, даже связь поддерживаем. Всех проблем, это когда их пацаны переплывают речку, чтобы слить соляру с трехколесных велосипедов. (так он называл трактора для уборки хлопка) Ведь у нас поля за системой есть. Вот, чтобы технику не гонять, их на стоянках там и оставляют.

Сабиров устало вздохнул, сел и уже спокойно произнес:

— Мужики, вы понимаете, что меня под монастырь подводите? Да и тебе капитан, яйца на уши в отряде натянут. А вы? — он посмотрел на доктора. — Понимаете куда лезете?

Погодин поднял голову и посмотрел в глаза майору:

— Да … понимаем. Но если это эпидемия, для неё границ не существует и это не шутки.

Сабиров опять встал, прошёлся по комнате и посмотрел на старлея:

— Юра, а ты что думаешь?

Знаменский встрепенулся и ответил:

— Думаю — надо помочь, товарищ майор.

— И ты туда же, — сдался Сабиров и махнул рукой.

— А ладно, будь что будет. Капитан, давай карту и всю информацию по обстановке.

Начальник заставы достал крупномасштабную карту из стенного шкафа и разложил её на столе. Все дружно поднялись и обступили стол.

Капитан Акимов начал показывать расклад и давать пояснения.

— Вот здесь, майор, смотри — у нас дорога вдоль всей системы ограждений. По ней мы ездим на сработки и проверку КСП (Контрольно Следовая Полоса). Сама граница на этом участке идёт практически по центру реки. Вот здесь у нас ворота в системе — для выезда на поля, за систему. Чуть дальше — на север, у нас ещё одни ворота. Там дорога из Тахта-Базара, она поворачивает вдоль реки. Но есть и прямой участок через наши ворота к реке. А там — самый мелкий участок. В общем, брод на ту сторону. Вот через него вы и поедете. На той стороне берег крутоват, но есть проход вот в эту точку. Будьте осторожней, там может быть наблюдательный пункт афганцев.

— Ну, здесь всё более-менее понятно, — сказал Сабиров.

— А что там дальше, за речкой?

— Мы с их старейшинами всё обговорили. Они дали все подробности и объяснили, как проехать. Вот смотрите, здесь за хребтом есть поворот на юг, он малозаметен и очень узок. Смотрите не прозевайте. Они уверили, что БТР пройдут. Хотя у них там и есть НП, гарантий на 100 %, что всё будет тихо, дать не могут. Таджики их донимают, короче, могут быть сюрпризы.

— Так, понятно. Что ещё?

— Дальше, после этого узкого горлышка, идёт более-менее открытая местность. Два с половиной километра пройдёте без напрягов, вот до этого кишлака. Чар Вары называется. Его нет ни на одной карте, мы его нанесли с их слов. И он перекрывает ещё один проход к ним. У них там что-то типа заставы или блокпоста. Небольшой гарнизон есть, охраняют подходы в Маручак. Вам нужен кто-нибудь со знанием туркменского, и у нас есть такой человек. Это Ашур-Ака, уважаемый человек, знает в Маручаке почти всех. Вот он и будет договариваться. Тем более, у него там двоюродный брат живёт и много других родственников. В общем, это повлияет положительно на наши действия, как с той, так и с этой стороны.

— Каким образом? — спросил майор.

— Ну, он с родственниками повидается, легче договориться будет. И наших врачей воспримут положительно. Узнает новости. Потом, когда вернётся, своим старейшинам всё расскажет. Ведь они с тридцатых годов со своими не виделись.

— Так он старик, этот Ака?

— Ну да, ему 83 года. Но он в горах любому вашему бойцу фору даст.

— Охренеть… — не закончил фразу майор.

— Ладно, что дальше?

— А дальше, ещё три километра относительно свободного пространства и сам кишлак. Вам лучше договориться, чтобы вас поставили вот здесь, — и он ткнул карандашом в карту на небольшое плато в центре кишлака. — Оно находится выше всего кишлака, и на нём достаточно места для всей колонны. Ну, и с точки зрения обороны — самая выгодная позиция.

— Хорошо, учтём.

Сабиров обернулся к старлею:

— Юра, кого пошлёшь с первым БТР?

— Волкова, товарищ майор.

— Зови его сюда. Я сейчас проложу маршрут, а он пусть изучает и запоминает.

Старший лейтенант прошёл к двери кабинета, открыл её и крикнул дневальному:

— Волкова к начальнику заставы.

Закрыв дверь, он прошёл на место.

Мы стояли возле БМПешки и курили, мечтая, как недельку расслабимся здесь, на заставе. К нам подошёл молоденький рядовой пограничник и спросил:

— Мужики, кто из вас Волков?

— Ну, я. А что? — ответил я вопросом на вопрос.

— Тебя к начальнику заставы.

Я отдал автомат и пошёл вслед за ним, гадая, что же понадобилось начальству от меня.

Подойдя к двери в кабинет, я постучал, вошёл и начал доклад:

— Разрешите войти. Старшина Волков, по… — но Сабиров не дал договорить.

— Кончай козырять, Волк. Иди сюда.

Я прошёл к столу, Юра нагнулся и сказал:

— Слушай внимательно и запоминай.

— Что запоминать? — попытался пошутить я.

— Карту, карту запоминай. Итак, завтра в 6 утра выход. Берёшь с собой пять человек. Двое с тобой, трое — на втором БТР. Едете вместе с инженерами в головном дозоре. Вот сюда. Здесь опасный участок, пусть сапёры проверяют. А вы, по трое, слева и справа по верхам пойдёте, прикрывая сапёрную группу. Будьте внимательны, могут засаду устроить. Далее, после этой горловины прокладываете маршрут рядом с дорогой. По ней не пойдём, чтобы сапёрам работы меньше было, и едёте вот до этого кишлака. С вами будет гражданский. Он договорится с местными, вас пропустят и возможно дадут проводника вот до этой точки. В кишлак не въезжать, занимаете круговую оборону и ждёте основную колонну. Мы идём с основной, на полчаса позже вас. Пока вы проверяете и разминируете горловину, мы вас нагоним и отпустим на километр. В конечной точке объединяемся и входим в кишлак.

— Задача ясна? — спросил уже Сабиров.

— Так точно, товарищ майор.

— Свободен. Подбирай людей, готовьтесь к выходу и отдыхать.

— Есть, — козырнул я, и направился из кабинета.

Выйдя во внутренний двор заставы, пошёл в сторону беседки и гаркнул:

— Отделение разведки, в беседку!

Разведчики нехотя двинулись ко мне. Когда все собрались, я начал:

— Парни, завтра выход на ту сторону. Мы идём с головным дозором, вместе с саперами. Ничей и Кудря со мной на первом БТРе — правый дозор. Продавец, — обратился к Сергею Панову (прозван так из за окончания торгового техникума), — ты старший второй группы. Родной и Колун (Андрей Колинин, прозван по фамилии) — с тобой на втором БТРе — левый дозор. Остальные свободны, вам задачу поставит Юра. А мы пошли снаряжаться, выход завтра в 6.00.

Сходили, получили боеприпасы и паёк на трое суток. К делу подготовки всегда относились серьёзно. Начали с чистки оружия — разрядили, почистили и заново снарядили магазины, доукомплектовали пустые. Потом занялись укладкой, сложив вниз РД то, что мягче — смену белья, портянки и прочее. Затем консервы пайка и сверху — запас патронов. Получили по гранатомету «Муха» и пристегнули ремешками сверху ранцев. Вооружение тройки составляло: АК с ГП-25 у меня, ПКМ у Ничейного и СВД у Кудри. Так же была вооружена и вторая тройка. Закончив с экипировкой, мы поужинали в столовой заставы, и пошли отдыхать в наш палаточный лагерь. Впереди был боевой выход.

В 5.45 мы уже стояли на построении. Юра Знаменский ещё раз уточнил задачи и скомандовал «по машинам», все кинулись грузиться. Он отозвал меня, достал карту и сказал:

— Вот здесь, Волк, остановитесь. К вам подсадят гражданского, оставишь его на втором БэТэРе. Не дай бог — засада, головной всегда поджигают первым. Пусть его берегут как зеницу ока, а то не дай бог… нам потом так хвосты накрутят, ну сам знаешь.

— Понял, — сказал я. — Не дурак. Был бы дурак, не понял.

— Ну, всё. Иди, командуй.

— Сделаем командир, — ответил я, и побежал к головной шестидесятке.(БТР-60 ПБ)

Забравшись на броню, достал шлемофон из командирского люка, одел, прижал ларингофон к горлу, нажал тангенту и скомандовал:

— Заводи, начинаем движение. Скорость 50, дистанция 40, как поняли?

— Головной понял. Замыкающий понял, — услышал я доклад.

Раздался рев двигателей и я скомандовал «вперёд».

Семь километров по асфальтовой до совхоза мы пролетели мигом, остановились на перекрестке и стали ждать. Я доложился о действиях на заставу, услышав в ответ о следующем докладе только возле ворот системы. Сказал, что понял и посмотрел на часы. Было 6.10 утра.

С боковой улицы выехал председательский УАЗ, покатил к нам и остановился у головного БТР. Я спрыгнул с брони и подошёл поздороваться. Из машины вышел председатель и пожилой человек, одетый в ватный полосатый халат с чалмой на голове. Редкая седая бороденка трепалась на ветру. Лицо было худое, загорелое, с морщинами, где только можно. Зато чёрные глаза этого человека светились молодостью и душевной энергией.

«Вот так контраст, — подумалось мне. — Интересно, сколько ему лет?»

Председатель подошёл и протянул руку, я ответил на приветствие и пожелал доброго дня.

Открытой ладонью он указал на дедка:

— Ашур — Ака, подойдите.

Старичок приблизился и поклонился, я поклонился в ответ. «Во мля, как на татами перед учителем», — подумал я и представился:

— Старшина Волков.(прозвали Волком по фамилии)

Старичок протянул руку и довольно прилично сказал по — русски:

— Ашургуран Аглы Бербериев. Меня можно называть просто Ака.

— Насколько я понимаю, ака — это уважаемый, а без имени как-то неприлично. Уж лучше как все, Ашур-Ака.

И он снова поклонился, а я ответил тем же.

— Хорошо Ашур-Ака, вы поедете на втором БТРе — удобней сидеть за башней. Там люк открытый, ноги опустите вниз и, если начнется стрельба, сразу спрыгните внутрь.

Всё понятно? — для убедительности спросил я.

— Ясней ясного, молодой человек, — ответил он.

— Ну, тогда — по машинам.

Мы погрузились и продолжили движение. Ещё через двадцать минут мы подъезжали к воротам системы, нас встретил наряд пограничников. Открыли ворота и пропустили нас к границе. Доложившись, мы направились к броду.

Преодолев брод, втянулись в ущелье и я скомандовал:

— Скорость 30, дистанция 20, пулеметчики в башню, головной вправо, замыкающий влево. Всем на броне — стволы в гору, смотрим в оба.

— Принял, — откликнулся замыкающий.

— Принял, — крикнул Груша и прыгнул в люк, чтобы сесть за пулемёты.

У группы сапёров старшим был прапорщик Михаил Макаров, но все его звали по отчеству — Андреич. Он как-то хотел со мной поговорить, но не было возможности.

Я склонился к нему и сказал:

— Андреич, дальше будет поворот. Мы пойдем по флангам, прикрывая вас, а ты с сапёрами проверяешь дорогу и остаёшься старшим дозора.

— Понял тебя, Волк, понял. Я вот давно хотел тебя спросить. Не пойму, откуда у тебя замашки офицерские? Ты как будто года три командовал и для солдата знаешь слишком много. В военном училище учился?

— Нет Андреич, я в строительном институте на военной кафедре был. Так что, мы с тобой по специальности коллеги. Но не доучился, ректору в мурло зарядил. Вот и отчислили. Но это потом, сейчас главное — внимание. Боюсь я, душа не на месте, как бы кузню нам в этом ущелье не устроили.

— Хорошо Волк, я тебя понял, работаем. Но потом, все же, ответишь мне на пару вопросов?

— Договорились. Отвечу.

Ехали мы не быстро и всё равно чуть не прозевали поворот направо, который был скрыт за огромной глыбой. Его вовремя увидел Ничей. Пришлось развернуться передом к этому, ещё более узкому проезду и остановиться.

Глава 3

Недалекое прошлое.

Год 2003, сентябрь, 11 число.

Россия, г. N-ск.

После завтрака мы поехали в центр города, где находился Союз Ветеранов Афганистана. Раньше я не имел с ними дел, не было нужды, и поэтому был настроен на положительный результат. Ведь там все свои, все прошли через войну, но я оказался не прав. Председатель Союза сразу мне не понравился. Высокомерие так и лилось от него во все стороны. С людьми разговаривал свысока, всем видом показывая, что он «пуп земли». От такого человека жди неприятностей, но я промолчал, договаривался с ним Роман. В их беседу я почти не вмешивался, делая вид, что мне всё равно. Мол, как Рома скажет, так и будет. Только изредка задавал вопросы по существу дела. Председатель же, всем видом показывал презрение к нашей компашке, и это чувство было взаимным. В конце концов, мы договорились об оплате. Нам выходило по 30 тыс. руб. на человека за поездку. Мы должны были провести два грузовика, груженых медикаментами, одеялами, палатками, спальниками и другой мелочёвкой. Конечный наш путь был в Тура-Гунди на территории Афганистана. Там мы передавали груз и загружались «под завязку» сигаретами. Одно это раздражало. Получалось, что мы не гуманитарии, а простые коммерсанты. Но это я задвинул на задворки совести и решил поиметь с этих «комерсов», как можно больше.

Отодвинув Рому, вступил в разговор. Выбил с них денег: на горючку и питание, плюс небольшую сумму командировочных. После некоторых споров проложили маршрут и договорились об авансе, по три тысячи каждому. Мой напор и способность добиваться выполнения требований, неприятно удивили председателя. Потому что ему пришлось составить договор о найме, выдав соответствующие документы, где была оговорена сумма выплат по завершении работы. В общем, лазеек для «кидалова» мы не оставили.

Договорились о недельном сборе и покинули эту организацию.

Когда мы сели в машину, у нас состоялся разговор.

— Родной, скажи — и давно ты с ними имеешь дела? — спросил я Романа.

— Нет, это первый раз.

— А что тебя свело с ними?

— Андрей Юловский попросил. Он с ними давно работает, как представитель военкомата.

— А что ты знаешь о председателе?

— Мутный он. Татарин, звать Ильяз Баширов. Служил при штабе в Союзе, пару раз пересёк границу, возя документы. Так и заработал льготы. В боевых операциях не участвовал.

— Теперь понятно, почему он себя так ведет. Он нас за «ЛОХОВ» считает. Думает, что мы тупые, раз под пули лезли, не поймёшь ради чего. Типичный любитель теплых местечек, он плохо кончит.

— Нам он тоже сразу не понравился, — вмешался Кудря.

— Согласен Миха, надо ждать от него подлянку. Хоть и оговорили все условия, но кинуть нас он попробует. Ну ладно, будем всё это иметь в виду. А теперь Ромашка, поехали в магазин, надо кое-что купить.

Заехав в Супермаркет, я затарился тремя блоками сигарет, купил десять больших пачек чая, печенья, конфет и пару банок кофе. Сел в машину и на удивленные лица друзей ответил, что это не для меня.

— Куда теперь? — спросил Рома.

— Едем в колонию. Туда, где я сидел.

— Заачеем?

— Надо, Рома. Надо.

Мы приехали в колонию. Парни остались ждать, а я пошёл организовать свидание с Бесяевым Сергеем. Его вызвали только через час. Мы с ним поговорили. Я спросил, готово ли для меня то, что я просил. Он сказал, что всё приготовлено, начальник службы безопасности в курсе и охрана предупреждена. Всё, что мне надо, это подойти и спросить их о посылке от Власова. Я подошёл к конвоиру, попросил отдать передачу своему собеседнику. Он прошмонал и отнёс за решётку. Когда он вернулся, я спросил про посылку от Власова. Вертухай удивлённо взглянул на меня и спросил фамилию. Я назвался, он кивнул и сказал подождать. Минут через десять он вышел со свёртком, улыбнулся, но в руки мне не отдал.

— Сколько? — спросил я.

— Пятьсот.

— Не вопрос.

Я достал пятисотку и мы с ним обменялись.

Свёрток был тяжёлый, но открывать и проверять его здесь я не стал. Потому что был уверен, что меня не обманут. Здесь люди умеют держать слово, на этом и живут.

Уже сидя в машине, я развернул свёрток. В нём лежали десять отлично сбалансированных метательных ножей и три шикарных охотничьих, с наборными кожаными ручками и кожаными ножнами.

Ромка с Михой открыли рты, как маленькие дети.

— Стоп, стоп. Слюни не пускать, это вам презент, — сказал я и отдал каждому по охотничьему клинку. Они в восторге схватили подарки и стали благодарить меня.

— Нуууу, спасибо. Уважил, — сказал Родной.

— Погоди, это ещё не всё. Вот тебе, как бывшему снайперу и любителю тихого оружия, ещё вот это, — и я, отсчитав пяток метательных ножей, передал их ему.

Миха только присвистнул и сказал:

— Неплохо.

— Ещё бы, в дороге всё сгодится. А вот эти пять — тебе, — и я отдал оставшиеся ножи Мишке.

— Такое ощущение, что ты заранее готовился к поездке.

— Нет, парни, я просто решил сделать себе запас. Я не рассчитывал вас встретить. Работу сразу бы не нашёл, а на воле за такие игрушки предлагают хорошие деньги.

— Да, верно, — сказал Миха. — За такой вот, — он вытащил охотник из ножен. — Пять тышщев дають.

— Вот и пользуйтесь.

— Постой! — вскричал Ромка. — На, вот, — и он сунул мне в руку рублёвую монетку.

Кудря проделал то же самое.

— Вот теперь можно пользоваться, — сказали они дружно. И рассмеялись.

Я сунул монетки в карман, и мы поехали по туристическим магазинам.

За сборами неделя прошла незаметно. Рома успел продать «Волво» и купил вездеход «Исузу Монтерей» тёмно-синего цвета. Хорошая машина, её создавали для Японских сил самообороны. Неплохой двигатель, подключаемый полный привод, средняя база, довольно большой клиренс, а так же — приличный багажник. В крыше — просторный люк, чем не машина сопровождения?

Мы побывали на погрузочном терминале и осмотрели машины, на которых нам предстояла поездка. Это были новые ЗИЛы модели 432930. Бортовые, с тентованым кузовом и дизельным турбированным двигателем ЯМЗ-236НЕ2 — это около 200 лошадок. То, что надо. Надежный движок. К этому времени мы успели оформить загранпаспорта, купили палатку, котелки, спальники и другие туристические принадлежности. Всё это загрузили по машинам. Для связи купили дешёвые «короткие» рации МIDLAND с гарнитурой. Нам должно было этого хватить, ведь из зоны видимости мы терять друг друга не собирались. Да и в пределах трёх километров можно рассчитывать на хорошую связь, если местность не сильно пересечённая. Подготовились нормально, пусть не на все случаи жизни, но многие неприятности решить сможем.

Утром в 7 часов за мной заехали парни, я подхватил сумку со сменным бельём и мыльно — рыльными принадлежностями. Пересчитал командировочные с расходными деньгами. Выходило 25 тыс. руб. Нормально, должно хватить, у парней по столько же.

Мы вызвали лифт и спустились вниз, сели в машину и я заметил два зачехленных ружья.

Ого, а парни подготовились лучше, чем я. Жаль, мне никто разрешение на оружие не даст. Я ведь сидел именно за незаконное ношение оного.

Я сразу полез в чехлы посмотреть, что там у нас. Открыл один, глянул. Необычность ружья бросалась в глаза.

— Что за хрень? — спросил я.

Обернувшись, Рома ответил:

— Ижевка, МР 153. С удлиненным магазином на 9 патронов, индивидуалка. Для практической стрельбы делалась, досталась мне по дешёвке, за двадцать пять тысяч.

— То-то я смотрю, качество отменное.

— Да, был у меня знакомец — Коля Трудов. Это он для себя на заводе заказывал. Вот, вдова после его кончины и продала мне ружьишко.

Я удивлённо поднял бровь.

— В 98 году, когда кризис случился, запил он. Сильно запил. Сел за руль, ну и попал под грузовик на большой скорости. Три дня в реанимации, и всё, схоронили. Семья в деньгах нуждалась, вот жена и начала распродавать то, что посчитала не нужным. Я как раз к ним заехал, вот и выбрал ружьё. Она вообще хотела за 12 тыс. продать, но мне совесть не позволила на горе нажиться, я добавил до 25-ти и приобрел.

— Неплохо. Чем заряжаешь?

— 38 граммовыми самокрутами.

— И что там?

— Девять 6-и граммовых картечин.

— Неплохо, и как бьёт?

— Отлично, автоматика работает качественно, без утыков. С 40 метров кабана валит. Ну, а для двуногих зверей у меня турбинки есть. Метров до ста, нормально будет.

— Так, что у нас там дальше?

Я закрываю чехол с Ижевкой, и лезу за другим.

— Да не открывай, там «Тигр», — вмешивается Кудря.

— С оптикой?

— А як же!

— Ну, тады живём.

— У нас и для тебя кое-что есть, но это потом, когда из области уедем.

— Понял, значит в путь?

— Ага, поехали.

И мы двинули на базу, где стояли уже груженые ЗИЛы.

Получили путевые листы и документы на груз в двух экземплярах, один из которых был напечатан арабским шрифтом. Договорились меняться через каждые 500 км, отдыхающий едет в «джипе». Так мы получали возможность отдыхать в пути. Подъехали к воротам, отметили время выезда — 9.45 и наша маленькая колонна поспешила за город.

Из города выехали без приключений. Колонну построили, как и планировали. Первым шёл Роман на «Исузу», вооруженный карабином «Тигр» на базе СВД. Вторым — я, на грузовике и без оружия. А замыкал колонну Мишка на втором ЗИЛке, с ружьем на сидении.

Этой пушкой заряженной пулями вполне можно было остановить погоню.

Выехали на маршрут, указанный нам хитрым татарином и прибавили газу. Через четыре часа мы оказались на перекрестке — Ртищево, Балашов, Саратов. Съехали на обочину и решили перекусить. Уселись на полянке, достали то, что прихватили из дома: котлетки, пирожки, огурчики, помидорчики, варёную картоху и приступили к трапезе. Когда разлили чай из термосов, я попросил Ромку дать карту, чтобы просмотреть маршрут, который проложил «председатель». Посмотрев маршрут внимательно, почему-то обострились нехорошие предчувствия, и я поделился мыслями с друзьями.

— Парни, вот смотрите, было бы логично ехать вот здесь, через Волгоград. Он же нас направил через Саратов, потом в Уральск и через территорию Казахстана. Получается, ехать больше. Ох, не нравится мне всё это.

— И что ты думаешь? — спросил Кудря.

— Думаю, ждёт нас там — большая, толстая задница.

— А смысл нас нанимать?

— Пока не знаю, но если мы потеряем груз, нам придётся вернуть деньги, и к тому же, нам не заплатят ни гроша.

— Что будем делать?

— На этом перекрестке поворачиваем на Балашов и катим через Волгоград и Астрахань. А там, вдоль побережья и у нас в Казахстане остаётся неподконтрольным только вот этот участок до границы Туркмении. А это вполовину меньше, чем предложил татарин «хитрован».

— Наверное, так будет лучше. Пока они сообразят, можем и проскочить, — сказал Родной.

— И я об этом.

— Тогда заканчиваем с чаем и вперед, — уверенно произнес Михаил.

Собрав нехитрый скарб, мы двинулись к машинам.

— Пойдём к «джипу», мы обещали тебе сюрприз, — произнес Миха, постучав меня по плечу.

Он подошёл к багажной двери, открыл её, достал ключи и стал откручивать крышку люка багажника для доступа к бензобаку. Я с вопросительной миной на лице стоял, ничего не понимая.

Но вот, Мишка поднял лючок и вытащил оттуда сверток микропористой резины.

— Что это?

— А ты разверни.

Что я и не замедлил сделать. Развернув свёрток, я чуть не потерял дар речи. Там лежал Пистолет-Пулемет «Кипарис» с примкнутым двадцатизарядным магазином и тремя запасными на 30 патронов. Там же была и специальная кобура, по типу чешской, для «Скорпиона». Хорошая машинка. Особенно мне нравилось, что он стреляет с закрытого затвора, что уменьшает загрязнение ствольной коробки и затворной группы.

— Вот это подарок, — сказал я и от избытка чувств кинулся брататься с ребятами.

— Ты же нам сделал подарки не менее ценные, чем этот. Вот мы и решили тебя порадовать.

— Спасибо братишки, огромное спасибо.

— Мы решили, что третья машина тоже должна быть с огневой поддержкой и, втихаря от тебя, под приборной панелью сделали удобный держатель для этого агрегата. Пошли, покажем.

И мы направились, к грузовику, который вёл я.

— Вот смотри, — пояснял Мишка. — Пристегивается легко, вставляешь стволом вот сюда и защёлкиваешь. Чтобы вынуть, достаточно ухватить за ручку, дёрнуть чуть вниз и на себя, и опа! Он у тебя в руке и готов к стрельбе.

— Отлично. И внимания не привлечёт, если будут осматривать машину.

Закончив приготовления, мы сели по машинам. Начав движение, не поехали по проложенному маршруту, а повернули вправо на Балашов.

Через десяток километров на связь вышел Рома.

— Волк, Родному.

— На связи Волк.

— Звонит «хитрован» Ильяз, по мобиле. Спрашивает, почему мы отклонились от маршрута.

— Ответь ему- навестим друга в Балашове. Передадим гостинец от матери и вернёмся.

— Понял, до связи.

— Волк, Кудре.

— На связи Волк.

— Наши действия?

— Идём до Балашова и встаём на ночь.

— Принял.

— Принял Родной, — отозвался Рома.

Мы продолжили движение и уже через два часа искали место для стоянки. На окраине городка, возле торговых складов, обнаружили супермаркет, у которого была огромная стоянка. Решили остановиться там, заодно прикупить продуктов.

Когда въезжали, навстречу нам вышел работник стоянки магазина. Подойдя к кабине моей машины, он сказал: «Если вы под разгрузку, то вам не сюда». Пришлось выйти и поговорить с ним. Договорились, что останемся на ночь на стоянке и заплатили ему по пятьсот рублей с машины. Он сказал, что присмотрит за авто, если мы решим прогуляться в город. Но мы не собирались гулять. Сев на лавочку, которые в изобилии стояли вокруг стоянки, мы стали держать совет.

— Вот вам первый сюрпризец, — произнес Рома. — Мы на контроле, с самого начала.

— Я не заметил за нами слежки, — сказал Михаил. — Ты знаешь, я чую такую хрень кожей. Не было за нами наблюдения. По крайней мере, визуального. И машин не было, которые хотя бы несколько раз мелькнули в поле зрения, чтоб насторожиться.

— Значит, маяк или маяки, — вмешался уже я.

— Есть идея, — встрепенулся Миха.

— Не томи, выкладывай.

— Мы же возле супермаркета?

— Да, а что?

— А то, что в таких магазинах торгуют электроникой, и не простой бытовухой, а ещё и охранной.

— Да не тяни, выкладывай уже.

— В общем, магазин работает вот с этими складами и базами, торгует напрямую. Надо просто сходить на базу и поговорить о товаре, какой у них есть. Уверен, там можно найти всё, от радиосканера до миноискателя.

— И что нам это дает? — спросил Роман.

— Родной, ну ты совсем отупел на гражданке. Если на наших машинах маяки, то мы их найдем сканером.

— Миха, инициатива наказуема. Вот ты этим и займёшься, а мы с Ромкой пойдём за продуктами. Да, если ты уверен, что там торгуют и другими штучками, то не мешало бы и ночные очки прикупить.

— У меня «бабосов» не хватит. Давайте решать проблемы по мере их поступления.

— Хорошо, решишь на месте. Но хотя бы один монокуляр приобрести надо.

— Замётано, — сказал Миха и направился в сторону складов.

Мы же не спеша пошли в супермаркет.

Закупив нехитрые продукты: консервы рыбные, тушёнку, макароны быстрого приготовления, сухое печенье, которое можно использовать вместо галет или хлеба, шоколад, чай, сахарозаменитель, кое-какие медикаменты, мы подошли к машинам. Мишки ещё не было. Разделили продукты, оставив основную массу в «Исузу». В грузовики положили только дневную норму: по две банки тушёнки, одну со скумбрией в масле, три пачки лапши, две плитки шоколада и пачку чая. Таким образом, у нас появился как бы НЗ на каждую машину. Закончив с этим, мы сели на лавочку, закурили и стали ждать Миху.

Он пришёл не один. С ним был какой-то щуплый парень лет двадцати, не больше. Одетый как хиппи, с сумкой через плечо.

— Вот, — Мишка хлопнул парня по плечу. — Гений электроники, звать Санёк. Он нам поможет.

Парнишка, ничего не говоря, прошёл к лавочке, снял сумку и достал из неё небольшой приборчик, что- то поколдовал и пошёл к машинам. Мы с любопытством двинулись за ним.

Первым на его пути был «Исузу». Он, глядя на индикатор прибора, плавно обогнул машину, зайдя сзади, и пробурчал:

— Всё ясно, внешний маяк, скорей всего — магнитный.

Нагнулся с правой стороны машины и сунул руку за бампер с внутренней стороны, достал оттуда круглую штучку, размером с советский пятак и показал нам. На нём горел маленький светодиод красного цвета. Потом нажал какую-то кнопочку и индикатор погас.

— А ну включи, — прорычал я.

Он испугано посмотрел на меня и снова нажал на кнопку. Индикатор вновь засветил красным светом.

— Саня, — уже более спокойно начал я. — Нам надо, чтобы люди, следящие за нами, не поняли, что мы нашли их маяки. И чтобы мы могли их перекинуть в попутную машину.

Он понимающе кивнул и отдал мне маяк. Я открыл дверцу машины и положил его на приборную панель.

Паренёк, со спокойным видом пошёл к первому ЗИЛу, походил вокруг. Направился к другому, тоже обошел его, и вернулся к нам.

— Там мужики всё сложнее. Скорей всего, маяки встроены в электронику машины. Думаю, в предохранительной коробке.

— И что это значит?

— Если их вынуть, они перестанут давать сигнал.

— Так, говори, что можно сделать, — начал нервничать я.

— Всё зависит от оплаты, — лукаво глянул он на нас.

— Не тупи, заплатим, сколько надо. Только сделай так, чтобы они работали после выемки.

— Ну, мне надо спаять схемку, изображающую проводку машины. Вернее — две, для обоих маяков, кое-что замерить, посчитать…….

— Не тяни кота за хвост, сколько тебе надо времени? До утра успеешь?

— Успею, надо всего пару часов. Но….

— Что но…?

Он опять лукаво улыбнулся и сделал соответствующий жест, потерев большим пальцем указательный и средний.

— Саня, давай с тобой договоримся так, я тебе плачу за снятые и работающие маяки, а что ты там будешь паять, что замерять, меня не касается. Мне нужно, чтобы я мог эту штуку закинуть в кузов любой проходящей машины и чтобы он не перестал работать. Это понятно?

Он кивнул.

— Сколько ты хочешь за работу?

— Три тысячи, — сказал он с твердостью.

— Хорошо, поступим так — как только ты снимаешь маяк с первой машины и заставляешь его работать, я тебе сразу отслюнявливаю полторы тысячи. Снимаешь маяк со второй машины, добавляю столько же. По рукам?

— По рукам.

— Ну, всё. Иди, паяй. Мы до утра никуда не денемся.

— Мне надо сначала замерить напряжение и сопротивление проводки.

— Миха, помоги своему протеже — открой капоты, пусть делает всё, что ему надо.

И мы с Ромой двинулись к «Исузу».

— Что ты задумал, Вован? — спросил меня Родной.

— Не знаю Ромка, пока не знаю.

— Ладно, утро вечера мудреннее. Иди, раскладывай сиденья в «джипе» и отдыхай, через три часа разбудит Мишка, сменишь его. А я пошёл в грузовик — посплю, потом ты меня разбудишь.

Проснулся я от толчка в бок, потёр глаза и уставился на разбудившего меня Мишку.

— Какие новости?

— Заканчиваем. Схемы он спаял, сейчас вытаскивать будет. Иди, сам с ним разберёшься.

— Хорошо, иду. А ты — спать, а то завтра нам ехать, не дай бог за рулем уснёшь.

Вылез и спальника и поёжился. Ночи уже были прохладными, достал куртку, накинул и двинулся к ЗИЛам.

Наш новый знакомец стоял возле первого и терпеливо ждал. Я подошел и спросил:

— Ну, как успехи?

— Нормально, вот смотри. Он протянул мне небольшую плату с контактами под авто-предохранитель и подсветил фонариком.

— Работать будет?

— 100 %.

— Даже так?

— Даже так, — уверенно сказал он.

— Хорошо Сашок, что от меня треба?

— Подержишь схему, контактами ко мне, я выну маяк и сразу воткну его вот сюда. Он даже среагировать не успеет.

— Понятно, — сказал я и залез в кабину за монтажкой, чтобы отстегнуть замки защёлки капота.

Мы открыли капот, парнишка отверткой открутил крышку от предохранительной коробки и подозвал меня. Дал мне в руки схему и фонарик.

— На, держи и подсветишь мне.

Я развернул схему контактами к нему и посветил фонариком на коробку. Он быстро выдернул помеченный лаком приборчик, который по виду не отличался от остальных предохранителей и воткнул его в схему. Потом из сумки достал настоящий предохранитель, вставил его в коробку и закрутил крышку. Достал изоленту, взял у меня из рук схему и обмотал её так, чтобы маячок не вывалился.

Передал его мне и протянул руку, потирая пальцы друг о друга.

— Думаешь, кину?

— Не думаю, но хочется быть уверенным.

— Тогда сначала проверь, что он работает.

— Логично, — сказал он.

Достал всё тот же приборчик, которым он работал недавно, обнаруживая маяки, и поднёс его к коробке на машине. Прибор не реагировал, а когда развернул его в сторону схемы, которую я держал в руках, тот замигал индикатором.

— Добро, — сказал я и протянул ему полторы тысячи рублей.

Он взял, пересчитал, одобрительно кивнул и пошёл к другому грузовику.

Я положил маяк в карман, закрыл капот и тоже двинулся к другой машине. Там мы проделали те же процедуры, и я отсчитал ему оставшиеся деньги.

Парнишка положил деньги в карман и собрался уходить. Но я его задержал.

— Саня, ты умный парень и, наверное, понял, в каком мы попадосе?

— Догадался.

— Тогда у меня к тебе есть небольшая просьба. Но ты понимаешь, что мы в средствах ограничены?

— Понимаю, но всё зависит от того, что вам надо.

— Нам нужны очки ночного видения. Но денег, купить их официально, не хватит. Да и самые дешёвые стоят как минимум 12 тысяч. А нам надо на всех, это три прибора. Ну, ты понимаешь?

— Понимаю, — сказал он, и почесал затылок. Чуть помолчал и произнес: — Есть у меня не совсем очки, монокуляры ночные. Их когда выгружали на складе, тряхнули хорошенько, но коробки вроде не повредились.

— И что?

— Кладовщик их отложил отдельно и списал по документам. Я их слямзил и они у меня.

— И что тебя напрягает?

— Ну, вы сами сказали, что денег у вас мало и я не уверен, что они нормально работают.

— И сколько у тебя этих монокуляров?

— Четыре, фирма Yukon Spartan, цена 9000 за штуку. Если возьмете сразу все, отдам по 4000 руб.

Теперь уже я задумался. Приборы нам нужны, особенно в Казахстане, потому что будем передвигаться, в основном, по ночам. С другой стороны, у меня не останется денег. А это плохо. Но, в конце концов, не я же должен за всё платить, парни помогут. И четыре штуки лучше, чем три. Если их сильно тряхнули, и какой-то будет давать сбой, есть чем заменить.

— Ладно, несешь сейчас все, а я соберу деньги. Приносишь, и 16 тысяч — твои.

— Уже бегу, — сказал он и направился к складам.

Я сидел, ждал и думал: «Моё хомячество не доведет до добра. Останемся голодными и холодными, но и техническая сторона дела не маловажна. У нас будет шанс обойтись лёгким испугом. Наш новый знакомец вернулся достаточно быстро, неся свою неизменную сумку, изрядно потолстевшую. Подошёл к моей лавочке и выложил на неё четыре коробки с приборами. Я взял одну, открыл и вытащил прибор. Душа моя заликовала и я старался всем видом не показать моей радости, иначе этот деятель начнет торговаться. Я пристегнул прибор на кронштейн маски, надел маску на голову и включил его. Всё работало отлично, видимость была прекрасной — метров 120. То, что надо.»

Молча достал кошелек и отсчитал 16000 рублей.

Санёк с нетерпением ухватил деньги. Довольный сделкой, сказал: «Пока» и умчался в сторону складов.

Он и не представлял, что нам продал. Эта вещичка стоила гораздо дороже. Yukon Spartan 1х24 хоть и был прибором первого поколения, но оптика этого агрегата окупала всё, плюс была возможность установки его на оружие, на планку «Weaver» и использовать вместо ночного прицела. И то, что его тряхнули или уронили, никак не должно сказаться на его работоспособности, он рассчитан на большие перегрузки. В душе я ликовал. Прибор работал отлично. ИК подсветка равномерно распределялась по всему полю зрения, угол которого был примерно 30 градусов. В общем, я не прогадал.

Потом я проверил оставшиеся приборы и они не вызывали нареканий. Сложил всё обратно в коробки и отнес в багажник «Исузу».

Утром нас разбудил Рома, сунув кружки с кофе под нос. Мы поднялись, умылись и, позавтракав, двинулись в путь, обратно к перекресту на Саратов. Достигнув нужной точки, мы повернули направо и поехали в сторону Саратова. Через пару километров мы увидели стоянку для большегрузных трейлеров.

— Рома, сворачиваем на стоянку, — сказал я в гарнитуру.

— Понял, — ответил он и включил поворотник.

Наша маленькая колонна тоже приютилась на этой стоянке, и мы пошли в закусочную, где обычно подкреплялись водители.

— Что делаем? — спросил Миха.

— Кушаем. Узнаем — кто, в каком направлении едет и на какой машине.

— Что-нибудь придумал?

— А что тут думать, если кто-то едет в нужном нам направлении, крепим к нему наши маяки, а сами прём по своему маршруту. Просто удача, что стоянка недалеко от перекрестка.

Вскоре мы узнали, что один из водителей со своим напарником едут в Оренбург и как раз через Уральск. У них был комфортабельный «Volvo» красного цвета, с огромным спальником и более огромным прицепом. Пока Мишка и Ромка травили с ними байки, я вышел на улицу и нашёл этот караван-сарай. Изнутри переднего хромированного бампера прилепил маяк с «Исузу». За кабиной, в прицеп под тент кинул один маяк, снятый с ЗИЛа. А второй маяк тоже кинул в прицеп, но уже с тыльной стороны фуры. Если кто-то будет наблюдать, то создастся впечатление, что идёт очень плотная колонна. И даже, если машину отцепят от прицепа, то наблюдателю будет казаться, что грузовики ждут, а на джипе поехали за покупками. Я зашёл в забегаловку и махнул своим друзьям, они распрощались со словоохотливыми дальнобойщиками, расплатились и вышли ко мне.

— Ну? — спросил Мишка.

— Чё ну, садись за руль и дёру в обратном направлении. Нам надо нагонять время. Придётся идти на пределе, чтобы выиграть эту гонку и получить фору.

Мы сели по машинам и погнали обратно на Балашов.

Глава 4

2009 год, сентябрь, 11 число.

Афганистан, провинция Бадгис, Маручак.

Утром я встал рано, как только стало достаточно проникать света в вытяжное отверстие в потолке. Разжёг костер в центре каморки и заварил себе колючку. Потом взялся за автомат (для особо придирчивых — Пистолет-Пулемёт), ствол оказался в неплохом состоянии, достаточно поезжанный. Но видно, что за ним ухаживали и хранили в масляной тряпке, ржавчины абсолютно не было. Разобрав его, я разорвал свою майку, заглянул в лампадку — там оказалось машинное масло. Заново почистил ствол, смазал затвор и остальные части. Потом стал насухо всё вытирать. По опыту знал, что в этих условиях масла много нельзя — налипнет пыль и песок, и тогда жди беды, откажет в самый неподходящий момент. Затем разобрал диск и проделал с ним аналогичные операции. Потом снарядил патронами из новеньких пачек и присоединил к автомату. Ура, теперь меня голыми руками не возьмёшь.

Я аккуратно положил его на топчан рядом с собой, стволом в сторону двери. И начал умываться, набирая ртом воду из кувшина и поливая себе на руки изо рта тонкой струйкой. Закончив все процедуры, я стал терпеливо ждать новостей от Шакура и его компании.

Спустя какое-то время они пришли, уже вчетвером. Сначала зашли Шакур и Назир, потом прошмыгнул шустрый, небольшого росточка парнишка. А затем вошёл огромный детина — ростом под два метра, широкий в плечах, ну прям, борец тяжеловес. В его руках пулемёт РПД (Ручной Пулемёт Дегтярёва обр. 1944 г.) казался игрушкой.

Шакур указал на меня и сказал:

— Это Волык.

Я улыбнулся и поправил:

— Волк, Шакур. ВОЛК!

Он кивнул и повторил:

— Воолк..

Потом обернулся и показал на мелкого:

— Это — Харез, а это — Батур, — ткнул пальцем он в здоровяка.

— Действительно, Богатырь (батур — богатырь, таджикск.), — сказал я.

— Ну, что нового?

— Мы идём на пост. Старики удивились нашему желанию, но не запретили.

— Отлично, и когда?

— Завтра. Утром.

— А во сколько вы выходите?

— Обычно ночью. Чтобы, когда начало светать, уже быть там. Примерно за три часа до рассвета выходим.

— Так это значит, сегодняшней ночью?

Шкур кивнул. И сказал:

— Я соберусь и зайду за тобой, с остальными встретимся уже на тропе. Да, вот ещё.

Он протянул мне туристический жилет серого цвета, с множеством разнообразных карманов, четыре их которых были чем-то заполнены. Я принял и заглянул во внутрь. В двух из них лежало по гранате Ф-1, в двух других — ещё четыре пачки патронов к ППШ. Следом подошёл Назир и протянул мне тряпку, в которую был завёрнут пистолет с запасным магазином и ещё один диск. Я вытащил и осмотрел пистолет. Это была испанская «Астра» мод. 600, 1947 года выпуска. Выщелкнул магазин, передёрнул затвор и сделал спуск. Вроде, всё нормально, хранили тоже неплохо. Потом Назир протянул мне пачку патронов, 20 штук 9x19mm Luger/Parabellum.

Меня это очень порадовало, я поблагодарил их всех за заботу. И немедленно принялся снаряжать магазины. Зная хитрости этого пистолета, я дослал патрон в патронник, вынул магазин, добавил ещё один патрон и вставил его на место. Оставшиеся три патрона положил в небольшой нагрудный карман жилетки. Потом снарядил второй диск, он был хорошо вычищен, и не было нужды смазывать его заново. Всё это я распихал по карманам жилетки. Диск — в большой левый карман, пистолет — в правый, а магазин к нему — в нагрудный. Надел жилет, попробовал доступ к карманам, попрыгал, вроде всё удобно и ничего не гремит.

Друзья молча наблюдали за моими действиями. Когда я одобрительно кивнул и сказал, что готов, они начали выходить из моего пристанища. Остался только Шакур.

— Отдыхай Волк. В обед приду, поедим, а сейчас нам надо собираться.

И тоже пошёл во двор.

Я довольный приобретенным снаряжением улёгся на топчан и закинул руки за голову.

Шакур заглянул уже после обеда, когда у меня начало сосать в желудке, но он был не с пустыми руками. Внёс казанок с варёным мясом и варёным тестом, раскатанным в лепешки. Всё это было обильно полито жирной шурпой с луком. У меня аж потекли слюни. Был бы в Казахстане, это блюдо называлось бы бешбармак, а как на местном, я спрашивать не стал.

Мой гостеприимный и хлебосольный хозяин поставил это блюдо на середину комнаты, сделал жест, чтобы я подождал и снова вышел. Я прошёл в угол, где стоял тазик с кувшином воды, помыл руки, сел на циновку перед казаном и стал терпеливо ждать.

Шакур появился быстро, видно, что он тоже проголодался. Занёс закопчённый медный чайник с горячим чаем и огромную продолговатую дыню. Я чуть не подавился собственным языком и громко сглотнул слюну.

Шакур, видя моё нетерпение, уселся на циновку напротив меня. Разлил чай по глиняным пиалам, разломил лепёшку и жестом пригласил к трапезе. Ели мы, не торопясь, наслаждаясь каждым кусочком нежнейшего мяса, закусывая тестом с луком и запивая ароматным чаем. Казан незаметно опустел. Никогда не думал, что вдвоём можно столько съесть. А я, с улыбкой на лице, лепёшкой хлеба вытирал казан насухо и отправлял пропитанные шурпой куски себе в рот. Шакур, с благоговейной улыбкой добродушного хозяина, одобрительно кивал головой и уже резал спелую дыню.

Закончив трапезу, я отвалился в сторону и томно произнес:

— Рахмати калон… хеле болаззат. (большое спасибо, очень вкусно — таджикск.)

Он улыбнулся во всё лицо и, поклонившись, сказал:

— Мархамад. (пожалуйста — таджикск.)

Делать ничего не хотелось, и мы продолжали попивать чаёк.

Потом Шакур встал и вышел во двор, принёс мне сумку-перемётку, в которой лежало свёрнутое верблюжье одеяло и алюминиевая армейская фляга. В другом отделении — завёрнутые в тряпицу три лепёшки, сушёно-солёное мясо, мешочек риса и маленький мешочек соли, кисет сушёной зелени и приправ, и точно такой же — с чаем. Я кинул туда оставшиеся четыре пачки патрон и положил его на топчан у изголовья.

Шакур сказал, что вечером уточним, как будем выходить. И покинул каморку, унося с собой посуду.

Мне ничего не оставалось, как терпеливо ждать и отлеживать бока.

Уже ближе к ночи, ко мне в комнатушку приоткрылась дверь и внутрь проскользнула пожилая, небольшого росточка женщина в чадре. В руках у неё был тазик и кувшин со свежей водой. Я сразу принял сидячее положение и уставился на старушку.

Она поставила тазик возле меня, присела на коленки и попыталась снять с меня обувь.

Я,было начал сопротивляться, но вошел Шакур и проговорил:

— Это моя мама, она хочет омыть твои ноги, чтобы путь был лёгким и в знак благодарности за спасение нашей семьи.

Я, было, открыл рот, собираясь что-то сказать… но вовремя одумался. Откажись я от этого действия, я выказал бы неуважение этому дому, который меня приютил, обогрел и накормил. Пришлось смириться, снять ботинки и поставить ноги в тазик.

Не буду объяснять, какое чувство неудобства я испытывал — пожилой человек моет мне ноги. Мне было стыдно, до покраснения. Я смущался как девица, но терпеливо ждал окончания. Когда моя пытка окончилась, я поблагодарил пожилую женщину, она что-то неразборчиво сказала на туркменском, забрала тазик с кувшином и вышла.

— Спасибо, что позволил ей сделать это. Для неё обычаи много значат, и она помнит добро.

Я всё ещё не понимал, о каком спасении идет речь или не помнил, но и спрашивать не стал, надеясь, что память мне поможет.

— Мы с тобой пойдём вдвоём через окраину кишлака, — сказал Шакур. — Я за тобой зайду, а когда встретимся с остальными, решим, как дальше быть.

После полуночи я сидел как на иголках. Не спалось, и заняться было нечем. Заново перебрав вещи, проверил оружие и маялся от ожидания. Когда вошёл Шакур, я был собран и готов к действиям. Он махнул мне рукой, показывая идти за ним. Я схватил сумку и перекинул её через плечо, взял автомат и вышел в ночь, вслед за ним. Пробирались через кишлак мы очень осторожно. Пару раз на нас гавкали собаки, но людей на улицах не появлялось. Один раз нас окликнул пост на крыше одного из домов. Шакур их отвлёк разговором, а я тем временем ушёл подальше, скрываясь в тени дувала. Нагнал он меня уже на выходе из аула. Теперь мы шли более открыто и из тени двора навстречу нам шагнули двое. Стояли они правильно, не перекрывая друг другу сектор стрельбы, так что, дёргаться было бесполезно. Но Шакур поздоровался с ними, и я узнал голоса Назира и Хареза. Странно, а где же Батур? Но ответ на этот вопрос пришёл незамедлительно. Чуть выше и дальше нашего места встречи, со скалы поднялась ещё одна фигура с пулемётом в руках. «Молодцы, — подумалось мне. — Грамотно прикрытие себе обеспечили, с такими парнями можно воевать. Каждый знает, что делает. Вот, что значит, с детских лет с оружием в руках. Так сказать, искусство войны, плюс знание местности — великая сила».

Мы поздоровались и двинулись дальше. Маленький, шустрый Харез ушел вперёд и исчез в сумерках. Шакур спокойно шёл впереди меня, а Назир чуть сзади. Батур со своим любимым пулемётом намеренно отстал. И опять я обратил внимание, что грамотно они построили движение, маленький и шустрый — разведка группы, а большой и тяжелый — тыловое прикрытие и огневая поддержка. Есть чему поучиться нашим нынешним воякам.

Вот такие парадоксы жизни. Много лет беспросветной войны воспитали людей, не требующих больших благ, живущих практически в нищете, но владеющих навыками ведения современной войны. И не удивительно, что НАТОвцы не могут ничего сделать. Не с того конца начали. Если бы они принесли в эту страну то, что от них ожидали. А ждали от них созидания, а не разрушения, то они могли бы получить сильного союзника, тем более, все условия для этого были. Россия не вмешивалась, не снабжала оружием противников, не подстрекала недовольных. Но нет, не воспользовались американцы своим козырем. Высокомерие не позволило. Да и чёрт с ними, вот «обабаюсь», стану похожим на местного, я этим гадёнышам хвосты накручу. Давно мне этого хотелось. Не нравится мне их государство, да и люди их на войне ведут себя не по-человечески, есть у них садистские замашки. С такими мыслями я и топал по ночной тропе с моими новыми друзьями.

Так мы шли около двух часов. Тропка то спускалась в ущелья, то поднималась вверх, петляя между скалами. И вдруг Шакур неожиданно остановился. «Дальше пост», — сказал он мне. Я кивнул головой и посмотрел по сторонам, нашёл небольшой приступок среди камней и направился туда. Взобрался наверх, передвинул пару камней и улёгся, наблюдая за тропкой. Шакур и Назир одобрительно кивнули и пошли дальше. Спустя некоторое время, я услышал шуршание гравия сбоку от меня. Выглянул и увидел взбирающегося Батура.

Тихонечко свистнул и помахал ему рукой, он удивлённо взглянул на меня, но направился ко мне. Забравшись, он огляделся, покивал головой, одобрив мою позицию, и расположился рядом. Через полчаса со стороны поста появились четверо и когда приблизились, Батур не показываясь им на глаза, спросил на таджикском:

— Что ищут путники в столь безлюдных местах?

— Путники ищут пристанища после трудов праведных, — ответили ему.

Наверное, это был своеобразный пароль.

Он встал, помахал рукой и стал спускаться вниз. Я же остался на месте и не высовывался.

Они поздоровались, обменялись несколькими фразами. И пошли дальше, в ту сторону, откуда пришли мы. Батур чуть постоял и медленно пошел к посту. Когда смена поста исчезла из вида, я тоже спустился вниз на тропу и направился вслед за Батуром.

Обогнув скальный выступ по тропе, я не заметил никакого поста — впереди был только крутой спуск вниз. Я подошел к краю и встал, размышляя, куда все подевались. За спиной я услышал тихое шиканье. Но поворачиваться не торопился, и только преодолев напряжение, я лениво повернулся, произнеся:

— Как красиво здесь.

На круглом камне сидел Шакур. Он так и не понял, что я их не заметил и ответил мне:

— Да, здесь очень красиво.

— Ну что? Показывай мне всё тут — откуда ждать неприятности, куда уходить, если что. В общем, показывай всё. Он уважительно кивнул и повёл меня по точкам лёжки и наблюдения, а также к землянке, где они отдыхали. Как ни странно, но первая огневая точка наблюдения была именно там, где он сидел на валуне. Всё было устроено очень хитро, вход в неё был как раз за этим камнем. Мы спустились, и я взглянул в наблюдательскую нишу. Сектор обстрела был изумительный — вся нижняя часть тропы была как на ладони, и тем, кто поднимался бы по тропе, пришлось несладко. Они попадали под фланговый огонь. Сама нычка для бойца была накрыта мощными корнями Чинара. Сверху застелена циновками и присыпана землёй с камнями, не нарушая общего пейзажа. Снаружи её не заметишь, в чем я и убедился на своём опыте.

Вторая точка была справа от первой и чуть выше, замаскирована точно также. Зайдя в неё, я тоже был в восторге. Она была развернута в сторону тропы. По её длине тропа просматривалась метров на двести, и главное, свернуть с неё было некуда — с одной стороны обрыв, с другой — почти отвесная стена. «Круто», — подумал я.

Но больше всего меня удивила «землянка». Вернее, назвать её так можно с большим трудом, скорее, маленькая пещера. Вход в неё был с той стороны, с которой мы пришли. Он же был завален огромными камнями и со стороны смотрелся как монолит общего пейзажа. На самом деле, между этих камней была огневая точка, которая прикрывала тыл и проход в пещеру. Но и это не всё, внутри пещера раздваивалась, один узкий лаз вел куда-то вглубь, чуть влево, а второй — вправо и вверх, и в нем были прорублены ступени. Мы пошли по второму. Дойдя до конца, Шакур сдвинул деревянную крышку, и мы вылезли наверх. Справа от тропы идеальное место для пулемёта и прикрытия остальных точек. Тропа с опасного направления тоже просматривалась отлично. Также место было удобно, чтобы закидать её гранатами. Наверху я осмотрелся, на крышке лаза было что-то налеплено, наподобие папье-маше и с виду напоминало угловатый большой камень. Я сдвинул крышку на место, закрыв отверстие. Как тут и было, и вроде камень врос в землю.

Если не знать, то хрен найдёшь, а как всё просто. Я опять открыл люк и спустился в пещеру, глаза мои блестели в восхищении. Да, здесь можно жить две недели, и никто не узнает, что ты здесь.

День прошёл в заботах. Мы обустраивались, искали топливо, кизяки, корни деревьев, которые намыло ручьями. Потом готовили еду в пещере, и меня тоже это очень порадовало — первый узкий лаз, оказывается, был как вытяжка. И выходил где-то наверху соседней скалы. И абсолютно не демаскировал наше присутствие, что и позволило нам беспрепятственно жечь огонь внутри пещеры. Дым вытягивало именно в этот лаз.

Ближе к вечеру мы распределили смены на ночь, оставляя только два поста. Один смотрел вдоль тропы, вниз. Другой пост был в пещере, смотрел в тыл, в сторону кишлака.

Мне досталась утренняя смена на внешнем посту, и я стал устраиваться ко сну. Улёгся на лежанку, положив перемётку под голову, предварительно вынув верблюжье одеяло. Положил автомат рядом и собрался спать.

Первые сутки на посту прошли нормально. Батур и Харез, относившиеся ко мне сначала с опаской, теперь глядя на мои действия, стали более серьёзно смотреть на меня. И я понял, что ещё пара дней, и они окончательно примут меня в «свою компанию». Началось всё с простого случая. Они сидели и спорили, как разжечь огонь, когда нет спичек и нет кресала. А я вмешался и спросил: «А автомат есть?»

Батур кивнул в ответ, мол, без автомата никак. Тогда я встал, подошёл к его РПД, выдернул из ленты трассирующий патрон, свернул пулю из гильзы и вытащил её. Порох высыпал, пулю вставил в гильзу головкой внутрь. Посмотрел, ага, вот подходящий камень и, держа эту конструкцию за гильзу, положил пулей на камень. Подобрал камешек поменьше и стал им плющить пулю. После трёх ударов заряд в пуле от давления воспламенился и горел уже как сигнальный фальшвеер.

— На, — протянул я Батуру импровизированный факел.

Надо было видеть его восторженные глаза, радовался как ребёнок.

— Так просто? — не то спросил, не то утвердительно сказал он.

Я улыбнулся и ответил:

— Проще некуда.

Тогда они с Харезом выдернули из ленты каждый по трассеру и проделали то же, что и я.

И когда у них получилось, они переглянулись и одобрительно кивнули головами. Наверное, что-то решив на мой счёт, или просто, прибавили плюсик в мой актив.

Пару дальнейших дней прошли буднично, как в обычном карауле — служба на посту, поиск топлива, маскировка позиций, хозяйственные дела. Пока в один прекрасный день Назир не прокричал, что слышит вертолёты. Все сразу заняли свои места. Шакур залез во второй пост, который был на фланге тропы. Батур умчался в пещеру, к выходу наверх.

Харез залёг у входа между камней, прикрывая тыл. Я же побежал на пост к Назиру, там пост был рассчитан на двоих, вернее, он оборудовался под пулемётную точку, которая предполагала двух бойцов.

— Назир, как думаешь, где они?

Он дал мне бинокль и указал в юго-восточном направлении.

— Вон смотри, крадутся по ущельям.

Даже в бинокль я не сразу обнаружил их и только более внимательный посекторный осмотр позволил мне увидеть отблески лопастей боевых машин. Слишком далеко они ещё были и скрывались в складках местности, находясь в тени гор. Я смотрел в бинокль и рассуждал:

— Что же к нам летит? Так, два мелких, скорее всего, ударные. Блин, рассмотреть нет возможности. Похожи на «Кобру». Ха, вот отблеск кабины. Понятно, значит «Августа».

Нет … над винтом комплекс наблюдения, выходит «Тигр».

— Назир, крикни всем, чтобы ни высовывались и сидели под землей. У них, скорей всего, тепловизоры есть, заметят нас.

— Так, что там дальше? Ага, а вот и транспортники, похожи на Sea King, но больше размером. Скорей всего, пятьдесят третьи СН.

С двумя ударными машинами сопровождения, были четыре десантно-транспортных.

— Чёрт, «бундесы». Только они приняли их на вооружение.

Мне почему-то не хотелось воевать с немцами, у меня не было к ним такой нелюбви, как к американцам. Мне даже было жалко их, ведь после второй мировой, они так и остались в оккупации под США. Да и уважение к ним было, в отличие от янки. Они бились грамотно и самоотверженно на земле. «Янкесы» норовили отбомбиться, а в пекло пустить союзников.

Немцы всегда рассчитывали только на свои силы.

— Назир, есть возможность предупредить кишлак?

— Уже предупредили.

— Как?

— Зеркальцем, сверху пещеры. Батур уже просигналил.

— Отлично, — отлегло у меня от души, хоть люди будут готовы.

Но дальше, чем больше я об этом думал, тем муторней становилось на сердце. Мне ведь эти люди стали почти родными. А четыре вертолёта, это много. Если мне не изменяет память, они с полной нагрузкой берут на борт 38–40 чел. Здесь они, конечно, с такой загрузкой летать не будут, всё же горы, но человек тридцать на борту будет. А это 120 человек, полная рота по стандартам СССР. Да они весь кишлак перевернут.

И конечно, среди них будет хотя бы один ЦРУшник и приданная ему группа «янкерсов», человек пять-шесть.

Если кто-то в кишлаке рыпнется, жертв не избежать. Одно радует, о моём существовании знают только те, кто сейчас здесь. Ну, ещё матушка Шакура. Думаю, на неё они не обратят внимания. И всё равно, на душе скребли кошки.

Глава 5

Осколки памяти, мысли о прошлом.

Год 1987, ноябрь, 15 число.

Афганистан, провинция Бадгис, где-то в районе границы с СССР.

Подхватив рацию Р-392, мы спрыгнули с БТР. Ничей помог пристегнуть её за спину. Перекинув тангенту с наушником через левое плечо, я закрепил кабель погончиком. Одел наушник и проверил связь. Потом загнули антенну и закрепили её конец за РД. Посмотрел по сторонам, все готовы. Я обратился к прапору:

— Андреич, дождись, когда мы поднимемся наверх и только после нашего сигнала пускай сапёров.

— Не тупи Волк, не впервой.

— Продавец, готов?

— Готовы.

— Я — налево, а ты со своими — направо.

— Ну вот, как налево, так ты, — шутливо пробурчал Продавец.

— А як же, — весело ответил Кудря.

— Ну всё, пошли. Как поднимаемся — доклад.

И мы разбежались по сторонам. Подъём оказался не из легких и высота приличная, метров 60–70, но всё прошло без эксцессов. Забравшись на левый склон узкого прохода, мы припали к камням. Я вышел на связь.

— Продавец, Волку.

— На связи Продавец.

— Что у вас?

— Еще метров десять. Жди, доложусь.

— Понял, на приёме. Ищейка, слышал?

— Чётко и громко, — ответил Андреич.

Я обернулся к Мишке:

— Давай со снайперкой вперёд. Смотри в оба, и не только перед собой, но и на правый склон.

— Понял.

И пригибаясь, небольшими перебежками, Миха двинулся вдоль ущелья.

— Вова, отпусти его метров на десять и за ним — прикрывать будешь. Я замыкаю.

Ничей кивнул головой и последовал за Кудрей.

Тут Продавец вышел на связь:

— Волк, Продавцу.

— На связи Волк.

— На месте. Пять минут «перекур» и выдвигаемся.

— Понял, мы пошли.

— Ищейки тоже, — отозвался Андреич.

Так мы пробирались по верхушкам склона ещё метров 300 и я запросил сапёров.

— Ищейка, Волку.

— На связи Ищейка.

— У нас всё чисто. Как у вас?

— Пока тоже чисто.

— Понял, до связи. Продавец, Волку.

— Здесь Продавец.

— Где вы, мы вас не видим?

— Вот и отлично, зато мы вас видим. Отстаём метров на 100.

— Понял вас.

Не успел я договорить, как увидел поднятую руку Ничейки. Сразу припав на колено к валуну, я стал смотреть по сторонам более внимательно. Ничей показал два пальца, указал на глаза и ткнул вперед. Потом сомкнул руку в кулак и пригнулся.

Всё ясно — «вижу двоих впереди, все ко мне».

Я осторожно начал пробираться к нему, но он шёл вперёд. Понятно, значит, продублировал Кудрю и это он обнаружил противника. Мы подползли к Мишке, он лежал в небольшой ложбинке.

— Что там у нас? — спросил я.

— Двое, вооружены АК, с чем-то возятся. Скорей всего, проход заминирован и они подсоединяют батареи к замыкателю.

— На ножи возьмём?

— Навряд ли, до них открытая площадка, заметят. Да сам глянь.

Я достал бинокль и подполз к вершине, сбоку от огромного валуна так, чтобы быть в тени этого камушка. Осмотрелся, и стало понятно, что без шума не взять. Сполз назад и вышел в эфир.

— Ищейка, Продавец, Волку.

— На связи, — откликнулись они синхронно.

— Ищейка, притормози сапёров и коробки. Видим противника, готовят кузню, возможен обвал.

— Понял, выполняю.

— Продавец, нас видишь? Ваша сторона выше.

— Вижу.

— 40 метров по курсу площадка, там двое. Нам не подойти, нашумим.

— Что надо?

— У Ромы ПБС (прибор для бесшумной стрельбы) в ранце, пусть цепляет и снимет этих гавриков с вашей стороны.

— Понял, ждите.

И мы подползли к кромке и стали наблюдать по сторонам.

Первый дух, лёжа возился с проводами, второй — с колена смотрел в бинокль вниз по ущелью. Вдруг тот, кто возился с проводкой, изогнулся и обмяк. И только потом до наших ушей дошёл непонятный хлопок. Второй оторвал бинокль от глаз и нагнулся к первому и тоже дёрнулся и упал ничком.

— Чисто, — послышался в наушнике голос Продавца.

— Прикрывай, мы осмотримся и проконтролируем.

— Понял, будь спок.

— Миха, давай по-тихому вниз, если есть раненый — не добивай.

— Ясно, — сказал Кудря и перевалил за хребет.

— Вова, ты с пулемётом здесь, подстраховываешь, — распорядился я и перевалил вслед за Михой.

Раненых не было, Родной стрелял отлично. Мы осмотрели место, и точно, провода шли под нависшую скалу. Оставив Мишку наблюдателем, я спустился туда. Там был заложен фугас, три 100 мм унитарных снаряда, обложенные тротилом.

Я осмотрелся, ловушек и растяжек не было. Осторожно вытащил электродетонатор и собрал тротил. Его было прилично, килограмма три. В хозяйстве всё сгодится.

Поднявшись обратно, я доложился:

— Волк докладывает Ищейке. Угроза ликвидирована, продолжаем движение.

— Понял вас, работаем.

— Волк, Продавцу.

— На связи Волк.

— Идём дальше.

— Понял, — сказал я и обернулся к Михе, показав ему, что выдвигаемся.

Просигналил Ничейному и стал ждать, когда он спустится. До конца этой узкой кишки оставалось примерно с полкилометра.

Дальнейший путь проходил спокойно, мы шли в том же порядке, что и начали. И уже когда гряда заканчивалась и нам стала видна долина, Продавец вышел на связь.

— На связи Волк, — ответил я.

— Где вы, мы вас не видим?

— Подходим к концу гряды, метров 40 осталось, и сможем готовиться к спуску.

— Замрите, у нас впереди противник.

— Коробки на связь, ищейкам стоп, — опомнился я.

— Принял, — откликнулся Андреич.

— Продавец, Волку. Сколько их?

— На связи Продавец, насчитали пока девять. Два РПГ, два РПД, остальные кто как, три Калаша и Мосинки.

— Дай ориентиры.

— Наша гряда идёт дальше вашей, ну ладно. Видишь выступ в виде собачьей морды с ушами?

— Вижу.

— С вашей стороны, вправо тридцать — седловина. Там они.

— Понял, сейчас осмотримся.

— Ещё двое. У одного СВД, смотрит в вашу сторону.

— Понял, дай наводку. Эту мразь надо гасить первым.

— Как раз за ближним ухом «собаки» сидит.

— Понял, пока ничего не предпринимаем.

Я отполз от края вниз, так чтобы с противоположной стороны нас не было видно.

— Мишка, у них снайпер. Там есть выступ, похож на собачью морду. За ближним ухом он и устроился. Надо снять первым, когда скомандую.

— Понято.

— Вован, ты с пулемётом пробирайся к краю гряды, там как раз будешь напротив седловины, которая с той стороны. Сцепи две ленты по сотне патронов и поливай, не давай поднять им голову. Наши им в спину ударят. Ну а я, из подствольника гранатами буду закидывать. Начнёшь сразу после Михи.

Парни кивнули и поползли занимать позиции, удобные для стрельбы. Я тоже по низине пробрался к небольшому выступу, вот сбоку от него и устроюсь. С той стороны меня не разглядеть. Снял подсумок с гранатами, положил перед собой для удобства, одну зарядил в ствол. И вышел на связь.

— Продавец, Волку.

— На связи Продавец.

— Мы готовы.

— Пять минут, разберём цели, и вы начнёте шуметь.

— Понял, жду.

Пять минут тянулись как резиновые, я успел осмотреться. Миха был в поле зрения и выцеливал кого-то на другой стороне ущелья. Вовы не было видно, ну оно и понятно, после того как он начнёт, его постараются загасить, поэтому он и отполз от нас подальше.

В бинокль я разглядел несколько человек, все их взгляды были устремлены вниз на дорогу по проходу. Там раздавался гул, а машин всё не было, вот они и нервничали.

В наушнике раздалась короткая команда:

— Танцуем.

— Принял, — сказал в ответ я. И подал знак Кудре, тот молча кивнул, прицелился и выстрелил.

Я подхватил автомат и навесом шлёпнул гранату на площадку седловины. Слева длинными очередями ударил пулемёт Ничея. Бой закончился через пять минут двумя мощными взрывами в седловине. Похоже, Продавчина не стал рисковать и саданул из «Мухи».

И сразу после этого меня позвали на связь.

— Волк, Продавцу.

— На связи.

— У нас чисто. Трёхсотых нет, двухсотых нет.

— Аналогично.

— Противника тоже нет.

— Молодцы. Зачищаем, оружие берём, готовимся к спуску и ждём коробки.

— Ищейка Волку.

— На связи Ищейка.

— Впереди чисто. Что у вас?

— Дорогу разровняли, две TS навару.

— Принял, ждём головной. Радируй основному.

— Они нас слышат, на подходе в трёх КэМэ.

— Понял, до связи.

За бой я успел уложить туда семь гранат ГП-25, Ничей около 170 патронов, а Кудря — всего один магазин. Но главное, все были довольны — враг уничтожен, потерь нет.

На скалах мы заняли оборону и ждали сапёров. Гул моторов приближался, и вот на выходе из ущелья появился наряд сапёрной команды. Наблюдать за ними было интересно, все их действия были размеренными, спокойными, всё было очень похоже на бальный танец. Впереди шёл инструктор службы собак со своей подопечной, которая шла зигзагами от края до края дороги. Уступом за ними шло три человека со щупами. Первый — справа, метров за пять от инструктора с собакой. Второй — слева, ещё метра три назад. И третий — почти посередине, но ближе к правой колее, на трехметровом расстоянии от второго. Было ощущение, что они щупами выбивают ритм, а инструктор водит собаку в такт этому ритму.

«Красиво. Действительно, это танец», — подумалось мне. И вдруг, собака села с правой стороны дороги. Раздалась команда, сапёры со щупами дошли до места, где встала собака. Проверили площадку вокруг, отметили место там, где должна быть мина и ретировались к БТР. «Да уж, танец. ТАНЕЦ СО СМЕРТЬЮ», — пришла мне в голову мысль. Инструктор подошёл к собаке, смотав поводок, погладил свою овчарку и дал ей угощение.

С БТР слез Андреич с бухтой шнура, на котором была закреплена четырёхлепестковая «кошка» и подошёл к инструктору. Тот взял собаку на короткий поводок и тоже направился к БТРу. Андреич положил канат и стал аккуратно, руками, разгребать грунт в указанном месте. Я взял бинокль, чтобы рассмотреть, что нашли сапёры. Несколько плавных, медленных движений и из земли показался пластиковый квадратный корпус мины. Это была М-19 американского производства. Её прозвали «Дипломат» за квадратный вид и ручку, как у одноименного чемоданчика для дип. почты.

Прапорщик закрепил «кошку» за мину и, разматывая аккуратно бухту шнура, стал отходить под прикрытие БТРа. Раздалась команда: «В укрытие!!!»

Я убрал бинокль и прилёг за скалой. Чем чёрт не шутит, вдруг рванёт, тогда мало не будет — там ведь девять килограмм взрывчатки. Но прошло несколько минут, и раздалась команда: «Отбой!» Я выглянул из-за укрытия. Андреич уверенно шёл к вывороченной из ямки мине. Подойдя, он выкрутил большой круглый инициатор нажимного действия, взял его в одну руку, а мину за ручку в другую. И уверенным шагом пошёл к машинам. «Ну, прямо служащий с кейсом в руках», — пронеслось у меня в голове.

Тем временем сапёры опять заняли свои места на дороге и продолжили свой «танец».

Дошли до выхода из ущелья, проверили площадку и отметили выезд из колеи на обочину флажками.

В наушнике раздался голос:

— Волк, Ищейке.

— На связи Волк.

— Выходим с дороги, спускайтесь.

— Принял, — ответил я.

— Принял, — отозвался Продавец.

Спустились мы довольно быстро. Продавцу пришлось чуть тяжелей, они волокли на себе трофеи, но тоже спустились без приключений. Все заняли свои места на БТРах и наш дозор двинулся вперёд, уже более не опасаясь быть подорванным.

Я доложил о проделанной работе, сказал, что выход из колеи отмечен флажками, и тут Андреич крикнул «водиле», чтобы он остановился. Механик плавно нажал на тормоз и БТР встал.

— В чем дело, Андреич? — спросил я.

— Вон глянь налево, — указал он пальцем направление.

— Что там?

— Видишь пирамидку из камней?

Я вгляделся:

— Ага, вижу. И что?

— Это значит, что справа от нас на дороге стоит мина. Духи так метят свои закладки. И хотя мы не идём по дороге, экономя время, оставлять её было бы глупо. Её переставят обязательно, и на обратном пути можем нарваться. Зачем оставлять им шанс?

— Что предлагаешь?

— Мы проверим участок дороги. Уверен, за нами наблюдают, так что, прикрывайте. Возиться долго не будем, снимать её тоже, взорвём накладным и все дела.

— Понял тебя, действуйте.

И уже в рацию произнес:

— Всем предельное внимание. Оружие к бою. Если что, огонь на подавление, без команды.

Сапёры управились довольно быстро, взорвали мину на месте и мы продолжили движение. На подъезде к маленькому, частично разрушенному кишлаку, поверх нас дали предупредительную очередь из ДШК. Мы остановились, все сиганули с брони и приготовились к бою, заняв неплохие позиции. Я подошёл ко второму БТР.

— Ашур-Ака, спускайтесь, пойдём с вами договариваться.

— Снайперам занять позиции поудобней и прикрывать.

Старичок ловко спрыгнул с БТРа, поправил халат и сказал:

— Я готов.

— Вот и хорошо Ашур-Ака, сейчас идём. Ничей, идёшь с нами.

Вот так, втроём, мы пошли к их ближайшему посту.

Договорились быстро, старика там все знали. Они обменивались приветствиями, обнимались, и улыбки не сходили с их лиц.

В итоге, нам дали проводника. И мы вернулись к машинам с ещё одни пассажиром, которого я посадил на первый БТР. Нам открыли дорогу, и мы уже не спеша поехали к кишлаку Маручак. Всё прошло гладко и на въезде в кишлак мы остановились, поджидая основную колонну. Думали отсидеться спокойно, но нас окружило пацаньё, предлагая бакшиш (обмен) — всякую хрень, типа ногтегрызок и сигарет, в обмен на консервы и патроны. На втором БТРе очень увлеклись, отгоняя ребятню, что не заметили, как у них с борта отстегнули двуручную пилу. Вот так, окруженные детворой, мы и дождались основную группу.

Нам отвели место на плато, которое служило главной соборной площадью кишлака.

И мы сразу начали окапываться. Сначала вырыли индивидуальные окопы, потом капонир под БТР, и только после перекуса начали всё это соединять воедино.

Работа была в разгаре, когда снизу к нам прокрался парнишка, лет десяти. Он был взволнован и я не успевал за его мыслью. Да ещё всю его речь надо было перевести на русский язык. Сказав ему: «Стоп», — я послал за Илдусом Тагиевым, нашим штатным переводчиком. Тот был рад бросить лопату и пришёл незамедлительно.

Поговорив с парнишкой, он уже на доступном языке объяснил, что тот хочет.

Дело было в том, что он остался старшим мужчиной в семье. Его отца и брата убили в стычке с таджиками. Мать — тяжелобольная, держится за живот и стонет, сама дойти сюда не может. Вот он и не знает, что делать.

— Как тебя звать? — спросил я, чтобы немного отвлечь его.

— Шакур меня зовут.

— Шакур, посиди здесь с бойцами. Я сейчас приду, и мы обязательно поможем твоей маме,-

сказав это, я побежал туда, где медики развернули госпитальную палатку.

Нашёл нашего взводного и объяснил ему суть дела. Он позвал врача и спросил, что тот думает. Врач лишь ответил, что надо больную доставить сюда.

— Волк, берёшь с собой пять человек: трое прикрывают, двое — с носилками. И, давайте осторожно. Не думаю, что стоит ждать провокации, но будьте внимательны.

— Есть, товарищ старший лейтенант, — козырнул я и побежал обратно.

Домчавшись до БТРа, я начал давать команды:

— Родной, Кудря, Ничей, вооружаемся автоматами и полный БК. Илдус, Устин, отстёгиваем носилки из БТР. Идёте налегке, только с автоматом и одним магазином.

Быстро вооружившись, мы подошли к парнишке.

— Ну что, Шакур? Веди нас, твою маму надо срочно в больницу.

Мы двинулись по тропинке вслед за ним. Пересекли улицу, огибающую понизу место нашей стоянки. Повернули в переулок, и зашли в довольно просторный двор, огороженный со всех сторон высоким глиняным забором. Ничей остался возле входа. Я, Родной и Кудря рассосались по двору, занимая выгодные позиции. Дом представлял собой конструкцию в виде буквы «П» с плоской крышей, и только два пристроя по обоим концам имели небольшие купола. По центру дома был пристоен навес над дастарханом. С двух сторон от него было два входа. К одному из которых и направился парнишка. Илдус и Устин двинулись было за ним, но он пресёк их попытку, остановив жестом.

— Хаарам, — сказал он. И стало ясно, что там женская половина дома.

Он взял носилки из рук наших бойцов и направился к двери, что-то сказал. Дверь открылась и оттуда вышли две худенькие девчушки, одна из которых была в чадре. Они забрали носилки и скрылись за дверью. Мы терпеливо ждали.

Спустя пять минут дверь открылась, и девочки вынесли на носилках хрупкую женщину, замотанную по самые глаза во всё черное. Поставили носилки на землю и также, молча, ушли обратно. Парни подхватили носилки, и мы поспешили убраться под защиту наших БТР.

Отнесли женщину в полевой госпиталь. И вернулись обратно, к работе над укреплениями. Всё это время Шакур так и сидел возле нашего БТРа и молил Аллаха о спасении его матери, и чтобы он дал ему силы справиться со всем происходящим.

Закончив работу, мы собрались ужинать. Семён уже разогрел гречневую кашу с тушёнкой.

Мы сели в кружок возле костра и пригласили Шакура, наложив ему в котелок изрядную порцию каши. Дали большой кусок хлеба, испечённого на заставе (хлеб там печь умели) и кружку с ароматным индийским чаем, изрядно подслащённым. Ел он отрешённо, чисто механически, без какого-либо выражения на лице. Но нам было приятно, что он всё съел. Теперь хоть не загонит себя в истощение от переживаний.

Когда начали опускаться сумерки, пришел Илдус с новостями для нашего бачи.

Выяснилось, что у его матери обострился аппендицит, и ей пришлось срочно делать операцию. (Не знал парнишка, если бы мы здесь не оказались, то мать его бы, скорей всего, умерла). Всё прошло нормально, и она отдыхает в госпитальной палатке. Глаза Шакура просияли, и он спросил у нас, когда её можно забрать. Илдус объяснил ему, что дня три ей надо полежать под наблюдением врачей. Он погрустнел и засобирался домой.

Я вспомнил, что у него там остались две девочки и спросил:

— Шакур, там были твои сёстры?

— Да, они старше меня. Маленькой одиннадцать лет, а второй — четырнадцать. Я один мужчина остался. Мне их охранять надо, а нечем. Оружие есть, но патронов мало. Мать хотела сегодня к дяде в семью сходить, рис взаймы попросить, но заболела. Вот, не знаю, что делать.

— Шакур, мы тебе поможем. Для начала дадим тебе консервов, кашу и тушёнку, накормишь сестёр. А завтра, может, и решим проблему с патронами. Надо только знать, что у тебя за оружие.

В его глазах блеснула надежда, и он благодарно кивнул.

Ничей достал из БТРа брезентовое ведро, кинул туда три банки тушёнки и шесть банок рисовой каши.

— На, держи — накормишь сестёр, а завтра будем решать вторую твою проблему. Беги к ним, они уже заждались.

Мальчонка, подхватив брезентовое ведро, поблагодарил нас и понёсся вниз по тропе.

На следующий день он пришёл, как только рассвело. С собой у него был Мосинский карабин. Усевшись в тень капонира, он прислонился к колесу БТР, оперся на трёхлинейку и сразу уснул.

Будить его никто не стал. Наверное, пацан всю ночь охранял дом. Если была бы собака, ему пришлось бы намного проще.

Пока он кимарил, мы сходили к хозяйственникам, выпросили у них полмешка риса. И десяток банок тушёнки. Их прапор долго возмущался, но потом сказал, что мы будем обходиться перловкой, раз решили пожертвовать рисом. Все согласились, и, забрав двадцать пять кил риса с тушёнкой, пошли к своему окопу.

Шакур уже был на ногах и пил чай, заботливо ему приготовленный Сэмом (Семеном Галицким).

— Бача, расскажи о себе и своей семье, нам очень интересна твоя проблема, — начал я.

Шакур минуту подумал, сел по-турецки, отставил кружку с недопитым чаем. И поведал нам свою историю с самого начала.

Его отец был третьим сыном в семье. Семья жила не богато, но у дедушки хватило калыма, чтобы купить невест и женить первых двух сыновей. При этом, он поставил условие братьям отца Шакура, что они будут должны построить ему дом. Чтобы он жил отдельно. Нельзя холостому мужчине жить в доме женатых братьев. Братья выполнили обещание с честью и у отца Шакура — Камиля, появился свой дом и двор, который мы уже видели. Но одному, с таким хозяйством, справиться тяжело. Отец решил найти себе женщину и начал наниматься на работу, чтобы скопить на калым. Пахал и сеял поля, пас овец, охранял торговые караваны, но денег так и не скопил. В хозяйстве только появился десяток овец, ну и с едой особых проблем не было.

Тогда он решил украсть невесту. Нет, не из родного кишлака, а из того, что выше по течению Мургаба (название реки). Кишлак был таджикский, но отношения с ними были довольно нормальные. В выходной день часто ходили к ним на базар, торговали разной мелочью. Камиль ездил с караванщиками в этот кишлак, и ему приглянулась одна таджичка. Они уже встречались с ней втайне от её родителей. Она, страсть, как не хотела замуж за сына торговца. И они сговорились о похищении, потому что Камиль ей очень нравился.

В одну из ночей он прокрался к ним в дом, и они сбежали вместе Гюльнарой, так звали мать Шакура. Камиль привел её в дом отца и попросил благословения. Отец не стал препятствовать и с помощью сыновей расплатились с муллой за свадьбу. Теперь Камиль мог жить с ней в своём доме. И все бы хорошо, если бы не родственники Гюльнары. Они поклялись отмстить проходимцу Камилю за то, что он лишил их калыма и опозорил семью. Тем временем, семья Камиля росла — родился сын, старший брат Шакура — Ахмад.

Родственнички пытались ночью пробраться в дом, и не один раз, но отец был бдителен и каждый раз давал отпор. Им был подстрелен старший сын семьи Гульнары. Примерно на год попытки наказать семью Камиля прекратились, и у них родилась дочь Зафира. Хозяйство тоже росло, теперь у них было тридцать овец и Камилю приходилось отдавать овец в отару, чтобы охранять дом. Платил ягнятами с окота. В общем, так и жили. Родилась ещё одна дочка Галлия, а потом через год и сам Шакур.

Казалось, все беды и обиды забылись. Но вот недавно, родственники матери подстерегли отца и его брата Ахмада в горах, когда те пасли овец. Их убили, а отару угнали. У них только остались — четыре овцы с ягнятами, которых оставили дома, одна коза, немного муки, сушёных фруктов и так, по мелочи. Заканчивая рассказ, он готов был расплакаться.

Я похлопал его по плечу, ободряюще сказал:

— Держись Шакур, ведь ты мужчина. Помни — ты воин и защитник, и у тебя под защитой три женщины. Самые родные и близкие тебе.

Шакур вытер набежавшие, было, слёзы и сказал:

— Да, я мужчина. Я — воин, — и гордо поднял голову.

— Шакур, помни — ты за них в ответе. И мы, как воины, хотим помочь воину. Прими от нас этот скромный подарок, — и я придвинул наполовину наполненный рисом мешок.

Он посмотрел на меня и сказал:

— А патроны дашь?

— Вот к этому карабину, пожалуй, найдутся патроны, — сказал я, указав на «Мосинку»

— У тебя сколько к ней осталось?

— Ещё три, — похвалился он.

— А стрелять-то умеешь?

Он аж побагровел.

— Я воин, — гордо произнес Шакур.

— Ну что же, давай посмотрим.

Я взял карабин, открыл затвор — патрон из патронника упал мне в руку. Я вернул его на место в магазин, добил туда ещё два патрона, которые вытащил из ленты ПКМ. И вернул затвор обратно, дослав патрон в ствол.

— Шакур, на скале, метров пятьсот вооон туда, сидит птица, — указал я пальцем. — Сможешь её подстрелить?

— Конечно, смогу. Но сначала пусть стрельнёт кто-нибудь из вас.

— Кудря, снимешь орла?

— Попробую.

Он прицелился из СВД и выстрелил. Я глядел в бинокль, пуля ударила чуть правее сидящего на скале орла. Он встрепенулся, но не улетел. Миха прицелился второй раз, но Шакур, отвёл ствол вниз и сказал:

— Теперь я.

Он поправил планку прицела, вскинул карабин, выстрелил. И гордая птица, потеряв несколько перьев, стала падать с уступа вниз.

Шакур повернулся к нам и гордо улыбнулся во весь рот.

— Учись студент, — сказал я, обернувшись к Михе. — И без всякой оптики.

— Так он здесь все направления ветра знает, а я чё?

— Ни чё… Должен просчитывать всё, прежде чем выстрелить.

— Рома, вскрой цинк патронов к ПК. Парнишка пачку заработал.

— Сделаем.

— Шакур, за этот выстрел ты получишь пачку патронов к этому карабину, но это пока всё. Мы здесь будем ещё дня три. А пока мы здесь, вас не тронут. Уверен, таджики не сунутся в кишлак.

Он грустно улыбнулся, но всё равно остался доволен.

Ушёл он от нас загруженный рисом и тушёнкой. А вечером, когда уже начало темнеть, снова вернулся, неся в руке большой казан с пловом, приготовленным из этого риса. Он похвалился нам, что сам зарезал овцу, а его сестра Зафира, специально для нас его готовила. Поскольку мы не так давно поели, пришлось звать на помощь сапёров, чтобы съесть всё, что для нас приготовила сестра Шакура. Было бы оскорблением не принять такой дар, а тем более, не доесть его до конца. Шакур остался доволен увиденным. И то, с каким аппетитом бойцы ели плов его сестры, очень радовало его детскую душу. Домой он уже летел с радостным лицом и пустым казаном.

В общении с этим парнишкой прошли оставшиеся дни. Он похвалился нам своим арсеналом — британским карабином, пистолетом — пулемётом Шпагина. И даже принёс показать гладкоствольное кремневое ружьё, обильно украшенное бисером и различными узорами. И даже дал мне из него пальнуть. Я, как дитя, был в полном восторге — мне дали выстрелить из семейной реликвии, которая передаётся из поколения в поколение, от отца к сыну. А это знак большого доверия.

Его мать вернулась домой за день до нашего отъезда. Шакура предупредили, чтобы хотя бы неделю не давал ей работать. Швы от операции были наложены из жил лабораторных животных, и необходимости снимать их не было. Вечером, по этому случаю, он притащил для нас огромную дыню, которую мы бесцеремонно сожрали.

Когда пришёл день покидать гостеприимный кишлак, я подошёл к взводному. Уговорил его дать мне цинк патронов к ППШ, которые были только у него, потому что он пользовался пистолетами ТТ. У него всегда висело на ремне две кобуры с этими машинами, владел он ими виртуозно, с двух рук, и всегда возил с собой ящик патронов 7.62 х 25. Вот на один цинк из этого ящика я его и раскрутил, выпросив взамен у Шакура ещё одну дыню.

И когда пришло время прощаться, я отвёл парнишку в сторону и сказал:

— Шакур, мы уезжаем, теперь ты должен рассчитывать только на себя. Вот здесь, в окопе, — я указал ему место, — закопаны патроны для ППШ и Мосинского карабина. Сейчас их не трогай, а как уедем, выкопаешь и унесёшь к себе. Никому не говори, что они у тебя есть. Пусть думают, что ты бедняк. А в нужный момент они спасут тебе и твоей семье жизни. Кто же знал, что мои слова окажутся пророческими.

— Как твое имя, воин? — спросил он тогда.

И не надеясь, что он запомнит, я сказал:

— Володя меня зовут, Володя.

Глава 6

Недалекое прошлое.

Год 2003, сентябрь, 19 число. Вторник.

Россия, Волгоградская область.

Город мы проехали, не заезжая в него и промчались до Борисоглебска, там заправились и рванули дальше. Шли на максималке, насколько позволяла дорога и машины, в среднем 80 км/ч. Остановились в районе Михайловки, перекусили, поменялись местами на машинах и продолжили движение, решив встать на ночь уже в Волгограде. Теперь уже я шёл на последней машине, Миха сидел в «Исузу», а Ромка — в моём ЗИЛке. Уже к вечеру мы проехали Волгоград и остановились в Райгороде.

Поужинали в придорожном кафе и после ужина решили продолжить движение до полной усталости, время играло против нас. Ведь скоростные фуры двигались быстро, тем более, водилы в дороге меняли друг друга, и фура шла ночью. Мы себе такую смену водителей позволить не могли и поэтому, хотели как можно быстрей преодолеть максимальное расстояние.

Перед очередным рывком мы покурили, я похвалился перед друзьями приборами ночного видения. Они были в восторге и немедленно расхватали по одному агрегату к себе в машину. И мы поехали дальше.

Под утро, часа в три, я стал зевать и дал команду по связи — искать место для ночлега.

На ночь встали в деревеньке со странным названием — Косика, на берегу Волги. Попили чай и решили, что 5 часов на сон будет достаточно. Разбрелись по машинам и легли отдыхать.

Проснулся я от странных звуков по машине. Первой мыслью было, что нас грабят. Взяв в руки монтировку, я вылез из кабины и выругался матом. Молодой бычок стоял и чесал свои рога о борт кузова. Посмотрел по сторонам и понял, пастух вёл стадо на водопой.

Я поприветствовал закопчённого мужичка и спросил сколько времени. Он ответил, что уже девять утра. «Странно, — подумал я. — Почему Роман нас не разбудил, ведь будильник у него?» Я пошёл поглядеть, в чём дело. Рома сладко спал, на звон будильника он даже не среагировал.

«Понятно, умаялся», — подумал я, и стал разжигать костер. Разогрев чайник с водой и тушёнку в банках, я разбудил друзей. Встали они с трудом, но после водных процедур в Волге, пришли в норму. Мы позавтракали, прогрели машины и выехали на трассу. В «Исузу» сидел уже я.

— Ну, что парни? Прём на пределе, как и вчера?

— А як же, — ответил Миха.

И мы дали по газам. Через два часа были в Астрахани и пересекали реку через мост в районе острова. На выезде из города зашли в магазинчик, прикупили ещё продуктов и, не задерживаясь, продолжили путь. Ещё пару часов и мы были на таможенном пункте, возле села Котяевка.

— Парни, предельное внимание. Нас там не ждут, и хрен знает, что нам загрузил Татарин. Надеюсь, всё пройдет гладко, — сказал я в гарнитуру.

— И мы в надеждах, — отозвались ребята.

Но груз проверили формально — осмотрели документы, поставили штампы и разрешили проезд. Мы проехали через мост и оказались в Казахстане. Там нас тоже проверили, поставили пересечение границы и разрешили следовать дальше. Но через 60 км мы всё же решили пообедать и на выезде из Самаркино остановились на заправке. Долили горючку и, чуть отъехав, сели перекусить. Ели бутерброды и запивали чаем из термоса. Удача пока была на нашей стороне. Поэтому задерживаться не стали, надо было как можно дальше проскочить к границе с Туркменией. Вновь поменялись машинами и продолжили путь. Пройдя круг, я снова сидел в своем грузовике.

Ещё четыре с половиной часа и мы в Атырау. Там решили отдохнуть часок, размять ноги и плотно поесть. Оставив машины на стоянке и заплатив за присмотр 900 рублей, мы пошли в городок. Прошлись по магазинам, нашли что-то, типа столовой. И приземлились там.

Теперь ели спокойно и не всухомятку. На первое был картофельный суп, а на второе — котлеты с рисовым гарниром. Потом заказали кофе и стали думать, как быть дальше.

Разложили карту и стали выбирать маршрут.

— Вован, давай и дальше по вот этой трассе. Скорость не потеряем, да и трасса оживлённая. Сможем на помощь рассчитывать.

— Нет Ром, я думаю лучше идти по побережью, вот по этой дороге. Пусть она хуже, но короче намного и меньше шансов нарваться. А вот тут, мы обратно вернёмся на трассу, когда проедем нефтеперегонный завод.

— Я тоже так думаю, — отозвался Михаил.

— Тогда нам надо заправиться под завязку и канистры наполнить на всякий случай, — сказал Роман.

— С этим я согласен. Так и сделаем. Надо ещё и водой затариться. Мы ходили, видели Хоз. Магазин, там купим пластмассовые канистры под воду — по одной на машину.

— Ну, что же, вы идите к машинам, а я сбегаю куплю пятилитровые канистры, — сказал Кудря.

Мы встали из-за стола, и пошли готовиться.

Дозаправили машины и канистры. Миха принес канистры под воду, их наполнили водой на той же заправке. И уже собрались садиться в машины, как зазвонил Ромкин мобильник.

Ромка включил громкую связь. Звонил Ильяз, его негодующий голос требовал объяснений:

— Роман, почему вы не доехали до Уральска и встали в Каменке?

Ромка хмыкнул и сказал:

— Ремонтируемся.

— Долго что-то ремонтируетесь, уже почти сутки стоите.

Тут я взял трубку:

— Слушай Ильяз, у нас грузовик влетел в яму, мост передний вырвало, сорвало серьгу крепления, рессоры. Сами сделать не могли, вот и искали спеца.

— А ты ещё кто такой, я с Ромой разговариваю.

Я слегка «закипел»:

— Тот, кто ведет одну из твоих машин и старший этого каравана. Понял, «удод»? И мы не тронемся с места, пока кузнец не приклепает серьгу к раме. И только после того, как поставим мост на место, мы двинемся дальше.

— Спокойно, я тогда пошлю вам помощь из Уральска.

— Не стоит беспокоиться, мы уже ставим всё на места, — и я выключил связь.

«Какой же я дурило, — подумалось мне, — теперь они по телефону вычислят, где мы. Скорей всего, они уже были в Каменке и поняли, что мы нашли маячки». Я вытащил сим-карту, переломил её, разобрал телефон и растоптал его на асфальте.

Рома, было, кинулся меня остановить, но потом понял в чём дело. И промолчал.

— Парни, у нас фору — пара часов. Скорей всего, они нас вычислили. И маршрут, проложенный нами вне трассы, будет самым оптимальным. Они наедятся, что мы не знаем местность и не рискнём уходить с дороги. Так что, по коням и вдоль побережья, нам надо успеть подальше укатить отсюда. Уверен, у него есть здесь связи.

— Пожалуй, — сказал Миха. — Тогда чего стоим?

И мы пошли по машинам, чтобы быстрее выехать за город.

Степная дорога замедлила наше движение. За четыре часа мы проехали всего около двухсот километров и только на подъезде к посёлку Опорный нам удалось прибавить в скорости. Дальше шла более хорошая трасса на Бейнеу. И вот, на выезде на неё, нас ждал сюрприз. Рома, ехавший впереди, сообщил по связи:

— Волк, нас тормозят ГАИшники.

— Рома не тупи, они тормозят тебя, останавливайся. Мы едем дальше, если не махнут жезлом.

— Всё это так, но у казахских ГАИшников слишком рязанские рожи.

— Тогда, всем готовность.

— А мы уже на нервах и готовы кусаться, — ответил Миха.

Через сотню метров я увидел, как Рома начинает останавливаться и принял чуть влево, намереваясь объехать, но второй гаишник усиленно замахал палкой, показывая мне в сторону обочины. «Вляпались», — мелькнула мысль.

— Всем внимание, по команде, действуем жёстко, — произнес я в гарнитуру.

— Принял, Кудря.

— Принял, Родной, — отозвались мне парни.

Я начал тормозить, когда Ромка уже выходил из машины и демонстративно доставал из нагрудного кармана документы. Глянул в зеркало, Миха останавливался следом. А ГАИшник к нам не спешил.

Как только машина встала, с двух сторон обочины вылезли два человека. Я опять глянул в зеркало, к Мишкиной машине тоже заходили два архаровца. Один слева, другой справа.

Мои были вооружены — один пистолетом, он встал впереди машины и направил на меня ствол. Второй — с ружьём. Подошёл к моей двери, открыл её, направив на меня двустволку. И произнёс:

— Приехали, вылезай, дальше мы сами.

— Спокойно, спокойно, я только куртку с паспортом возьму.

— Ну, бери, тебе они понадобятся.

Я положил левую руку на руль и развернулся так, чтобы он видел мою спину, немного нагнулся вперёд, как будто потянулся к пассажирскому сиденью.

А сам сунул правую руку под панель. Ухватил ручку «Кипариса», большим пальцем сдвинул предохранитель и потянул ПП вниз и на себя. Сказал в гарнитуру:

— Танцуем.

Сунул ствол в подмышку, за спину себе, в направлении моего контролёра и нажал спуск.

«Кипарис» рявкнул короткой очередью, и я кувыркнулся из машины спиной вперёд в сторону контролёра.

Свалился я уже на его труп, пули попали ему в голову. Перекатился и увидел ноги того, что с пистолетом. Машинально довел ствол и нажал снова. Ещё один рык «Кипариса» и боевик, скуля, упал на землю. Вторую очередь я уложил ему в брюхо. Ещё раз перекатился и направил ствол назад. У Михиной машины тоже всё было кончено. Возле водительской двери валялся труп с ножом в глотке. Я встал и направился к «недобитку», тот бросил пистолет и, держась за живот, тихо скулил.

Я перевел ПП на одиночную стрельбу и выстрелил недобитку в лоб. Подобрал пистолет, это был Зиг Зауер Р-226. «Ну, ни фига себе, — подумал я, — один с двустволкой, другой с отличным пистолетом». Прошмонал владельца, достал у него с ремня подсумок с двумя запасными магазинами с патронами и отстегнул наременную открытую кобуру. В кармашке которой был ещё один магазин. «Шикарно живём», — обрадовался я и, обогнув машину, пошёл к Кудре.

Он обыскивал другого своего клиента, в которого пальнул из ружья, когда тот открыл дверь с правой стороны кабины. «Странно, — посетила меня мысль, — а выстрела из ружья я почему-то не услышал». Подойдя к Михе, я показал ему «ЗИГ», он улыбнулся и вытащил из кармана куртки точно такой же. Я присвистнул, а он многозначительно развел руками.

— Что там с Ромой?

— А всё в порядке. Одного на нож взял, а второго оглушил. Они как дурни, с одной стороны почти одновременно подошли, наверное, из роли ГАИшников не вышли. Вот сейчас свяжет живого и подойдёт. Подошёл Ромка, посмотрел на поле боя и с напускным ужасом сказал.

— Я вас боюсь мужики, вы такие кровожадные, как мясники. Вон сколько кровищи.

— Заткнись Ромашка, надо трупы с дороги убирать.

— Чур, каждый своих… — хитро произнес Родной.

— А они уже тебе свои? — ответил Кудря.

— Ладно, ладно, всё, сдаюсь, — поднял руки Роман.

— Так парни, теперь серьёзно, в джипе сиденья сложим? А?

— Вован, сложить-то сложим, так они всю машину изгадят, — разумно заметил Мишка.

— Волк, а нахрена нам их в джип кидать? Вон в низинке УАЗ стоит, туда и загрузим, — подтвердил Родной.

— Во как. А я в суматохе и не заметил, теряю хватку, — и мысленно поставил себе минус.

— Тогда, что лясы точим? Подгоняй УАЗ и быстро всех грузим в него.

— А ключи? — растерянно произнёс Миха.

— На. Я взял их у живчика, — сказал Ромка и кинул ключи Кудре.

Он ловко их подхватил и побежал к машине, а мы с Романом направились к моему ЗИЛу.

УАЗ оказался милицейский, только перекрашенный в жёлто-серый песчаный цвет. Наверное, из-за этого я и не обратил на него внимания, он очень прекрасно сливался с местностью. Миха подогнал машину, я подошёл и открыл собачник. Первых убиенных мы погрузили туда. И перегнали машину ко второму грузовику. Я песком присыпал пятна крови на асфальте, ружьё и патронташ кинул в кабину и пошёл помогать парням.

Третьего тоже кое-как впихнули в тот же отсек, четвертого — на заднее сиденье. Подогнали машину к нашему джипу. И вышли посмотреть на живчика. Он сидел связанный, прислонившись к дверце «Исузу». Рома демонстративно, на глазах пришедшего в себя псевдомента, подошел к убитому им напарнику, выдернул из тела нож и не спеша вытер его об одежду трупа. Мы с Михой, продолжения ждать не стали, подхватили мертвеца и потащили его в машину. Обыскивать смысла не было, Рома уже давно постарался. Запихав его на заднее сиденье, мы вернулись к Роману.

— Ну что, живчик разговаривать хочет?

— Ещё как хочет, но думаю, это потом.

— Хорошо, Ром. Мы сейчас с Михой отгоним грузовики вон за ту сопку. А ты пока побудь с этим говоруном здесь и за машинами присмотри. Всё же я думаю, они это место не случайно выбрали, им свидетели тоже были не нужны. Скорей всего, по этой дороге мало кто ездит. Думаю, успеем слинять.

Мы с Кудрей кинулись к грузовикам, и повели их за сопки. Сразу мы не заметили, но туда вела малоезженая дорога. Когда мы свернули за сопку, то обнаружили там что-то типа старой заброшенной фермы.

— Миха, внимание, могут быть сюрпризы.

— Понял.

Мы остановились у построек, и я выскочил с пистолетом в руках. Миха следом, но я его остановил.

— Беги к Роме и на двух машинах — сюда.

— Справишься? — спросил он.

— Справлюсь.

— Тогда я рванул?

— Беги, и аккуратно.

Здание было по самые окна, которые были узкие и длинные, погружено в грунт и напоминало коровник. Но вот ворота были только с одной стороны, а сбоку дверь для людей. Я прокрался к двери, на ней был навесной замок. Подёргал, замок крепкий и оказался смазанный.

Похоже, сюда они и собирались загнать наши машины. Я снова обошёл коровник и подошёл уже со стороны ворот, они были приоткрыты. Так … возможно там кто-то есть, надо осторожней. Я прищурил глаза для быстрой адаптации в тени и проскользнул вовнутрь.

Присел как можно ниже, подождал, пока привыкнут глаза и начал осторожно двигаться вдоль корпуса здания. Да… места здесь хватило бы и на четыре наших грузовика. У дальней торцевой стены была отгорожена бендежка, в которой было окошко и дверь. Из окна горел свет. Странно, если там кто-то есть, то почему он не среагировал на наше появление, ведь звук машин должен был услышать. Пришлось более осторожно пробираться дальше. Пробравшись к бендехе, я быстро заглянул в окно. Там был стол, заваленный посудой из-под водки и тарелками с закуской, опрокинутые рюмки и много всякой мелочи. Глянул ещё раз. В дальнем углу, на старом кресле, спал человек с бутылкой в руках, рядом на топчане — ещё один. В этой каморке была ещё одна дверь, закрытая на навесной замок. Так, всё ясно, дорогие ребятки. Пить на посту вредно, опасно для жизни.

Подкравшись к двери, я осмотрел петли. Они тоже были смазаны, ну прямо как по заказу. Взялся за ручку и потянул дверь на себя, она без шума открылась. Взял пистолет на изготовку и вошёл в комнатку, никто из спящих не пошевелился. Отлично, прохожу дальше и бью сидящего по голове ручкой пистолета. Тюк, и голова свесилась ниже.

Подхожу ко второму и так же — тюк по маковке.

Снаружи раздался гул моторов, значит, парни приехали. Выхожу в ангар и гляжу в длинное окно. Точно, УАЗ и «Исузу». Возвращаюсь, выдёргиваю ремень из штанов сидящего и связываю его руки за спиной. Со вторым проделываю тот же трюк. Осматриваю комнату. В шкафчике стоят два ружья МЦ-21/12 и курковка ТОЗ-54. Теперь понятно, почему половина нападавших были с ружьями. Это местная, так сказать, охрана. А двое с пистолетами — кураторы.

Мои друзья вели себя тихо, и я пошёл их встретить. Подходя к воротам, крикнул на всякий случай:

— Миха, Рома, это я, не стреляйте.

— Жив? Без приключений?

— Нормально.

— А то нам, этот говорун сказал, что там двое ждут.

— Они спят.

— Отлично. Теперь проверим, правду ли сказал говорун.

— Это потом. Давай открывайте ворота и загоняем все машины сюда.

— На тогда, держи говоруна.

И втолкнули ко мне псевдомента.

Я подхватил его и отвёл в угол, его никак нельзя сводить с остальными.

Парни открыли ворота и стали загонять машины, сначала грузовики, а потом УАЗ и джип.

Когда покончили с машинами, закрыли ворота на огромный засов. Так что, снаружи никто попасть вовнутрь не смог бы. Рома подхватил «мента» и мы все направились к каморке.

— Родной, что он вам наговорил?

— Собственно, ничего хорошего.

— А по конкретнее?

— Волк, давай присядем в этой вот комнатке, поедим, и я всё расскажу или сам поспрашиваешь. Устал я что-то.

— Хорошо, после набивания брюха поговорим. Миха, а ты воткни этому живчику кляп, чтобы с теми разговаривать не мог.

— А чё ему запихать-то?

— Да вон, рукав от кителя оторви и засунь.

Мы зашли в комнатушку, двое подвыпивших так и оставались там, где я их застал.

Только тот, что в кресле, постанывал и пытался схватиться за голову, но руки были связаны за спиной.

Мишка толкнул пленного в угол рядом с креслом. «Мент» споткнулся, но не упал.

— Садись, ноги под себя, — крикнул Мишка.

Пленный сел на пол и прислонился к стене.

— Чем займёмся? — подал голос Родной.

— Ну, ты есть хотел, вот и накрывай стол, — возмутился я, поднимая опрокинутый стул.

Ромка скрепя сердце, начал собирать посуду со стола и кидать её в раковину умывальника, прикрепленного в углу около окна. Крутанул ручку крана и произнес:

— Блин, и вода здесь есть. Не хреново живут.

Мишка тем временем обшарил шкафчик, где были ружья, и нашёл там плитку и чайник.

— На Ром, налей воды, чай закипятим.

Я молча сидел на стуле и не торопил парней, предоставив им самим разбираться с мыслями и успокоить нервы.

Когда был наведён относительный порядок, мы поужинали, попили чай и, сидя за столом, начали подбивать итоги.

— Ну что Ромашка, колись, что узнали.

— Да что рассказывать, пусть он сам вещает. Жить хочется, готов говорить. Мы его даже не пытали.

Миха встал, поднял пленника, усадил за стол и выдернул кляп.

— Как звать-то тебя, бедолага?

— Сергей, — тихо ответил он и склонил голову.

— Сергей, скажи, что вы с нами сделали бы, если обернись всё по-другому?

— Не знаю, — пожал он плечами, — что старшие сказали бы.

— И давно вы здесь промышляете?

— Два года уже, но всегда машины свои приводили. Сегодня первый раз задержать силой приказали..

— Сергей, что у нас интересного в машинах лежит?

— Я не знаю, каждый раз всё разное. Старший знал, но вы его убили.

— А что вон за той дверью, под замком?

— Склад.

— Конкретнее, что за склад?

— Ну… оружие всякое, обмундирование, продукты.

— Ключ у кого?

— У старшего был.

Мишка пошарил в карманах:

— Не этот случаем?

Пленник кивнул.

— А эти двое кто?

— Сторожа. Они не знают, что там, их просто охранять этот ангар наняли. И на дороге двое — это их смена была.

— Хорошо, Сергей. Давай сделаем так — мы выгрузим то, что вы ждали в машинах и поедем дальше. Вы нас не видели и мы про вас забыли. А начальству сообщишь, что нарвались, но груз цел. Рация в УАЗе не сломана, связаться знаешь как.

Он кивнул, ещё не веря в то, что я говорил.

— Если руки тебе развяжем, дёргаться не будешь?

— Не буду и помогу вам. А этим двоим скажу, что вы — новые водилы.

— Добро, тебе лучше с нами дружить, а то будешь как те, в УАЗике.

Он побледнел, но промолчал. Мишка развязал парня и отошёл к нам за спину, чтобы ни отсвечивать на линии огня, если что случится.

— Ладно, пойдём Сергей, посмотрим, что у вас на складе.

Мы с Мишкой пропустили парня вперёд и дали ему ключи. Он открыл дверь, включил свет. И мы ахнули — натуральная пещера Али-Бабы.

Я думал, отгорожена примерно пятая часть ангара. Оказалось, намного больше — около трети. Чего там только не было, от униформы до миномётов 82 мм. Теперь понятно, что за бизнес у Ильяза. Тварь поганая, торговец смертью.

— Так, Серёжа, где тут медикаменты?

— Вон там, на стеллажах, — показал он. И я направился туда.

— Миха, поищи патроны для «Кипариса». Потом ПБС к себе на «Тигр» и патрончики тоже специальные.

Подойдя к стеллажу, открыл коробку — то, что надо, армейские аптечки.

— Сергей не возражаешь, мы пару коробочек возьмем?

Он не возражал.

Подхватив их, вынес всё в комнатку и вернулся назад.

— Сергей подскажи, а пистолеты-пулеметы у вас где?

— Воон там, — недоуменно показал он, не понимая нашего ажиотажа.

Направившись в указанном направлении, стал открывать ящики. Что у нас тут? Ага «Кедр». Не плохой, но «Кипарис» лучше.

Второй ящик, опять «Кедр». Блин, наверное, они партию скупили или скоммуниздили.

Другая стопка ящиков. Открываем. Ура, «Кипарисы», как и у меня. Беру пару, для Михи и Ромки. Так, а это что за ящичек? Щелчок замком, открываем. Вот оно, глушители для наших машинок. Достаю один, наворачиваю на ствол — походит. Смотрю вокруг — противогазы. Вытряхиваю один и в сумку кладу ПБСы. Из ящика с оружием прихватываю магазины, все они ёмкостью по 20 патрон. По пять на ствол хватит, тоже кидаю в противогазную сумку. Смотрим следующую стопку ящиков. Открываем — «Каштаны». Они что, каждого образца по партии взяли? Открываю второй ящик, и вот сюрприз, поверх «Каштанов» лежит один единственный «Вереск».

— Сергей!!! — кричу в глубину склада.

Он подошёл. Я кивнул головой на Пистолет-Пулемёт:

— К нему всё есть?

— Нет, он один и не укомплектован. Его заказал какой-то фанат, но так и не приехал.

— Понятно, — вздохнул я и закрыл ящик. А все же, наши конструкторы были юмористы, не Пистолеты-Пулеметы, а саженцы какие-то: каштан, кипарис, кедр, вереск. А в артиллерии вообще цветник: пион, тюльпан, гиацинт, василек.

— Миха, что у тебя?

— Нашел всё, что надо.

— Тогда пошли.

Выбравшись из склада в каморку, мы выгрузили всё на стол. Ромка ахнул. Вот это сюрпризы.

— Ром, неси всё это к нам в джип. А мы, пока спящих красавцев в чувство приведём.

Роман понёс нашу добычу, а мы занялись алкашами.

— Сергей, развяжи их, а потом построже с ними — отчитай. Можешь в морду сунуть, мол, проспали всё на свете. И пусть берут лопаты, надо могилу большую вырыть. А то трупы скоро вонять будут, в машину не залезешь.

— Понял, — сказал он и развязал забулдыг.

Пинками, пощечинами, водой и «добрым» матерным словом он привел их в чувство.

Вывел их в ангар, чтобы озадачить.

— Рома, проследишь? И поможешь в случай чего, хорошо?

— Без проблем, — и, взяв у меня пистолет, пошёл вслед за работниками.

— Кудря, ты внутри склада никакую дверь не видел?

— Нет, а что?

— Вот и я не видел, а снаружи этого коровника такая дверь есть и куда ведёт, неизвестно.

— Так пойдём, посмотрим, — и он подкинул связку ключей у себя в руке.

Закрыв склад, мы пошли наружу. Ключ подобрали с третьего раза, дверь открылась легко. Помещение оказалось узким, всего пара метров ширины. Но было очень длинным, и по всей длине шла лестница вниз.

Вот вам ещё один сюрпризец. Спустились вниз, справа оказалась ещё одна, более массивная дверь с прочным засовом и навесным замком. Опять повозились с ключами, открыли и хотели зайти. Но Миха остановился и не дал пройти мне дальше.

— Здесь что-то не так.

— Что именно?

— Не знаю, надо смотреть в оба и особенно под ноги.

— Ладно, Миха, подожди я схожу за фонарём.

Когда я вернулся, Мишка сидел на корточках и пытался что-то рассмотреть.

— Подсвети мне, — сказал он.

Луч фонаря упал на тонкую леску. Я повёл фонарем по леске, но она загибалась на крючке и шла вверх. А вот уже под потолком висела круглая мина, МОН-100, направленная на вход.

— Ещё пара шагов и здесь лежал бы фарш из наших тел, — сказал Кудря.

Меня стало потряхивать, а Мишка, взяв у меня фонарь, шагнул через леску. Подвинул какой-то ящик, встал на него, оттянул ударник у мины и воткнул в отверстие штыря булавку.

Потом спокойно вытащил леску и смотал её на руку. Не спеша окрутил ударник с капсюля и радостно произнес:

— Вот и всё.

— Не спеши, надо включить свет. Возможно, здесь ещё сюрпризы.

— Нет Вован, не надо. Выключатель может быть тем самым сюрпризом. Нам надо найти командный пульт.

— Тогда жди меня, я сейчас вернусь.

И мне пришлось опять идти в ангар за Приборами Ночного Видения. Шёл, матеря себя последними словами — расслабился как лох, все навыки утратил, надо с этим что-то делать.

Вернулся я уже с приборами. Один «Спартан» отдал Мишке, второй нацепил на себя.

Приборы работали отлично, мы нашли в этом отсеке ещё пару дверей. Пошли сначала в левую дверь. Она была не заперта, но открыв её, мы увидели над полом несколько полосок лазера — простым глазом их не увидишь, а вот в ИК-диапазоне приборы их показали.

— Что они здесь так охраняют?

— Понятия не имею, но что-то очень важное, — ответил Миха.

— Вон, смотри Мишка, столы и компьютеры. Похоже, это и есть аппаратная.

— Скорей всего. Щас глянем.

И он направился туда, перешагивая через лучи лазера. Что-то нажал, свет лазеров исчез, и зажглось освещение. Я сдёрнул прибор, чтобы не ослепнуть и выключил его.

— Миха, я пойду, проверю ещё одну дверь. Ты охранную систему отключил?

— А як же. Только всё равно смотри под ноги. Растяжки я не мог отключить, они не электронные.

— Да понял уже. Ладно, разберись что здесь. Может, поймёшь, что они так тщательно заминировали. А сам направился к двери в противоположную часть коридора. Дверь уже открывал более внимательно. Осветил проход, вроде никаких сюрпризов. Нашёл на стене выключатель и включил освещение. Комната была большая и находилась, скорее всего, прямо под тем местом, куда мы загнали машины. С одной стороны огромного помещения были зарешёченные отсеки, в которых лежали коробки с различной электроникой.

А вот с другой стороны, были бетонные блоки с дверями, в которых были зарешёченные оконца. Мляя … так это же камеры. И я направился к ним, посмотреть, кого или что там содержат. Первые четыре камеры были пустые, а вот в двух последних сидело по два человека. Я не стал открывать двери, не стал спрашивать, кто они и тихо отошёл, не потревожив спящих людей. Вышел в коридор и произнес в гарнитуру:

— Рома, как успехи?

— Заканчиваем, уже почти закопали.

— Будь внимателен, ментёнок нам соврал. Смотри в оба и близко не подпускай.

— Что произошло?

— Я сейчас сам приду и поговорим.

Прошёл к Мишке, забрал у него пистолет и направился на помощь к Роману.

Выйдя из подвала, я связался с Ромкой:

— Вы где?

— С обратной стороны ангара, уже идём.

— Всё в порядке?

— Нормально.

Обойдя ангар, я направился им навстречу. Измотанные и грязные, наши пленники под охраной Родного шли к коровнику. Когда они подошли, мне стало жалко похмельных и тогда спросил у Ромки:

— Ром, у тебя в машине спирт есть?

— Есть, во фляжке. Но я его брал на всякий пожарный, как антисептик.

Мужички прислушались более внимательно и поняли, что им сочувствуют. Один из них обернулся и сказал:

— Там в подвале должно быть выпить, вон лейтенант знает, — и кивнул головой в сторону псевдомента.

Тааак…уже интересно, так он не ряженый и на самом деле мент? Придётся с ним поговорить более серьёзно.

— Эй, лейтенант, — окликнул я его. — Идём со мной. Люди поработали, надо принести опохмелятор. Он остановился, заметно побледнев, и ждал, что будет дальше. Я не стал чинить разбор полётов на глазах у работяг.

— Ром, идите с мужиками, что-нить пожрать сварганьте. А мы сейчас придём с выпивкой и может, что-то ещё принесём. Указав менту направление, мы двинулись к двери в подвал.

Когда подходили к входу, я его окликнул:

— Сергей, что там есть, в этом подвале?

Он обернулся, хотел что-то сказать, но так и не произнёс ни слова. Потому что, когда он повернулся ко мне, я ему с левой зарядил в печень. Согнувшись пополам, он интенсивно хватал ртом воздух.

— Что же ты, гадёныш, молчал о подвале? Надеялся, что всё сойдет с рук? — проговорил я, шипя. Потом достал из-за пояса пистолет, демонстративно взвёл курок. Делать это было не обязательно, механизм ЗИГа был двойного действия. Но мне надо было произвести впечатление. Приставив пистолет к его голове, также шипя, сказал:

— Говори тварь, что за люди сидят в камерах?

Он инстинктивно пытался отклониться, но стена коровника не давала отступить. Взглянул на меня, и видно, испугавшись моего решительного взгляда, заговорил:

— Там водилы предыдущей колонны. Когда машины придут обратно, мы их посадим за руль и отпустим домой.

— Не верю я тебе Серёжа, не верю.

— Я правду говорю, всегда так делали. Здесь встречали колонну, выгружали наш заказ. Загружали заказ афганцев и уже наши водилы ехали, и отвозили его. Потом приезжали сюда, выгружали посылки из Афганистана, передавали машины пленным водилам и отправляли их домой.

— Хорошо, козлёнок, сейчас мы это проверим. И ни дай бог, если будут претензии от сидящих в камерах, пеняй на себя — будешь лежать в сопках.

Поставив пистолет на полувзвод, и воткнув его за ремень, я подхватил ГАИшника за шкирку и подтолкнул к входу в подвал.

Когда мы уже спустились, я спросил:

— А что же ты Се-Рожа, не сказал что ты мент?

— Боялся, что вы меня сразу пристрелите.

— Идиот… У меня сейчас желания пристрелить тебя больше, чем при первой нашей встрече. Ты «козлина», показал свою гниль и потерял уважение напрочь. Если бы сразу всё рассказал, ещё бы и поимел с этого. А теперь тебе надо очень постараться, чтобы выжить.

— Я всё понял, больше никаких недомолвок и провокационных действий с моей стороны не будет.

— А ты ещё надеялся что-то сделать? Неужели тебе не хватило того, что вы сделали на дороге. Результат — пять трупов, тебе этого мало?

Он промолчал и, опустив голову, продолжал шагать.

Проходя мимо Мишки, я поинтересовался как его успехи. Он отмахнулся, сказав, что ещё немного и всё узнает.

Мы прошли к камерам, и я притормозил ГАИшника, сказав, что пусть сначала расскажет, что лежит в зарешеченных секциях. И он с напускным энтузиазмом начал пояснять.

В общем, ничего особенного — компьютеры, ноутбуки, вэбкамеры и другая оргтехника. А вот три последних отделения были более интересны. В одном были продукты и сигареты, в другом — выпивка самых разных сортов и крепости. Но третий — самый интересный. Там была оптика, коллиматоры и различные приблуды к оружию: планки, тактические фонари, ЛЦУ и дальномеры. Это было для нас очень полезно. Сделав для себя пометку, я сказал менту, чтобы он открывал камеры с сидельцами.

Он понуро пошёл исполнять, а я следом за ним. Открыв первую камеру, мы услышали голоса двух человек:

— Начальник, долго нам ещё здесь куковать? И вообще, пора и в сортир сходить, да и есть хочется.

Подойдя ближе, я открыл дверь пошире и спросил:

— Давно вы здесь?

— А то ты не знаешь, начальник?

— Нет, не знаю, и я вам не начальник.

— А кто ж тогда?

— Прохожий. Вот заглянул на огонёк узнать, кто здесь обитает. Вы сами то, кто будете?

— Ну, мы это … водилы мы.

— А в соседней кто?

— Напарники наши должны быть.

— Если я вас выпущу, не убежите?

— Куда нам без машин. Вон этот, — один из мужиков кивнул на мента. — Говорил, что как машины придут обратно, они нас отпустят.

— И вы поверили?

— Сначала нет, но кормили нормально, в туалет водили вовремя, не прессовали и мы перестали беспокоиться. Хотели бы убить, не стали бы возиться.

— Логично. Ну, тогда выходите. В туалет идёте по одному. Хотя бежать всё равно некуда, но лучше будет так.

Они вышли, и первый из них сразу направился на выход. Мы открыли вторую камеру, там тоже было два человека. Я спросил первого:

— Ваши напарники?

Он подтвердил. А те, что были в камере, спросили:

— Что, машины вернулись?

— Нет, мужики. Просто нет смысла вам сидеть в камерах, да и помощь ваша нужна.

Они понимающе кивнули и тоже вышли из камеры, ещё с недоверием глядя на меня и лейтенанта ГАИ.

— Какая помощь от нас нужна? — спросил один из них.

— Мужики, давайте сначала познакомимся, поедим. Ну, а потом о делах поговорим.

— Это можно, — сказал рослый медведеподобный мужик и, протянув руку, представился:- Александр.

— Владимир, можно Волк, просто Волк, — протянул я в ответ руку.

— Это Валера, — он указал на худосочного высокого мужика, — а это мой тёзка — Сашок, — повернулся он к мелкому, который переминался с ноги на ногу от нетерпения.

— Четвёртого звать Виктор, — добавил он.

— Очень приятно, — ответил я. — Это Сергей, — я указал на мента, — там, за компом, сидит Кудря, извиняюсь Михаил. Наверху ещё три человека. Поднимемся, и познакомитесь с ними.

Тут вернулся Виктор, и Сашок помчался на улицу. А Александр спросил меня:

— Скажи, а можно, этому, — он указал на мента, — в лоб двинуть?

— Есть за что?

— Да, должок у меня к нему. На дороге он мне ребра посчитал прикладом, до сих пор болят.

— Ну, долги надо отдавать…..

И Александр со всего размаха влепил летёхе мощную пощёчину. Тот от неожиданности упал на задницу. Потом молча встал, потирая щёку, но возмущаться не стал.

— Всё? Инцидент исчерпан?

— Да, — ответил Александр.

— Тогда пойдём, возьмём кое-что вот из этих клетушек и отнесем наверх.

И мы направились к отделению с продуктами.

Сказать, что продуктов было много, не сказать ничего. Там было всё, от маринованных огурцов до черной икры. Не знаю почему, но мне сразу пришло в голову отложить себе коробочку этого деликатеса. Нет, не из-за жадности или коммерческой ценности этого продукта, а чисто с практической стороны. Ведь, если позавтракать бутербродами с икрой, запаса калорий может хватить на день. С этой же целью я отложил коробку с изюмом. Самый быстрый способ пополнить запас энергии — сжевать горсть этой сушёной ягоды.

Мужики брали совсем другое. Им именно хотелось поесть и посытней, поэтому взяли копченой колбасы, сыра. Был там и хлеб, нарезанный и запаянный в полиэтилен. В общем, брали то, из чего можно было быстро и со вкусом накрыть изобильный стол. Когда мы перешли к клети с напитками, пришёл Миха:

— А чё эт, вы тут делаете? — произнес он крылатую фразу из старого детского фильма.

Я повернулся к нему, и чтобы ни кто не видел, поднёс указательный палец к губам. Он медленно опустил и поднял веки, показывая, что понял меня. Потом мы затарились напитками, взяв две коробки баночного пива «Нольстен», три бутылки водки «Кристалл», пару литровых пакетов яблочно — персикового сока и всей честнОй компанией пошли наверх, в ангар, где была комната охраны и стол.

Пока водилы возились с сервировкой стола, я открыл бутылку водки и баночку с маринованными огурчиками. Позвал двух похмельных сторожей, и они присели со мной вне комнаты на лавке, которая стояла в ангаре. Налив им по полстакана водки, я стал их расспрашивать.

— Скажите, мужики, что здесь происходит?

— Да ничего особенного, — сказал один из них.

— А можно поподробнее, про это «ничего особенного»?

И они, не перебивая, а лишь изредка дополняя друг друга, выложили мне весь расклад.

Начальство их — менты или бывшие менты, тщательно скрывали, чем они тут занимаются. Но мужички, оставаясь сторожами, были довольно любопытные. В скором времени они подобрали ключи к складу, в который вела дверь в комнате. Начальство их не ночевало в ангаре, оставался с ними всегда кто-то один и уходил на ночь в подвал. Поэтому, у них была возможность за несколько ночей осмотреть весь склад. В общем, им стало понятно, что здесь делаются склады оружия, типа оптового склада. И идет торговля на заказ. Наблюдая за машинами, приезжающими сюда, они разобрались в номерах и вычислили, что Основные грузы идут из Ижевска, Владимира, Москвы, Тулы и Тамбова. Каждый раз по две машины, в которых устроены тайники. Возле переднего борта есть отгороженный отсек. Размер отсека небольшой, и доступ в него только с правого борта. Им приходилось выгружать ящики, с виду военные, часто тяжёлые. Но бывали и картонные коробки.

При них ящики не открывали, а заносили внутрь тогда, когда их выгоняли на улицу.

Машины почти всегда одни и те же. А вот водители каждый раз новые. Они загоняли машины и всегда уходили в подвал с начальством. Потом в машину садились местные водилы и уезжали, дня на четыре-пять. Когда они возвращались, то сторожей опять выгоняли «гулять». Что доставали из тайников — неизвестно, а иногда и вообще ничего не доставали, просто менялись водители и уезжали.

Поэтому они и решили, самостоятельно посмотреть, что на складе. Васёк был хороший слесарь, как я понял. Васёк — это рябой мужичок, сидевший слева от меня. Он и сделал ключи к замку. Обследовав склад, они не нашли чем поживиться, просто узнали, что там куча военного снаряжения и стрелкового оружия. И если украсть что-то с дальнейшей продажей, то можно спалиться. Вот и перестали дёргаться. Деньги платили неплохие, выпить, пожрать давали. А что ещё надо? Неделю отработал — неделю дома. И семья довольна. Многие таких денег не получают, а тут аж 15 тыс. в месяц за две недели дежурств.

За разговором они оприходовали бутылку водки, и мы пошли в дежурку к общему столу. После еды, взяв банку пива, я отозвал Мишку и лейтенанта мента.

— Слышь, Сергей, что мы вам привезли?

— ПЗРК «Игла», — понуро ответил он.

— Кого сбивать-то собрались?

— Это не моё дело, скорей всего иранцы заказали.

— Ладно, с этим всё понятно. А что в Афганистан должны везти?

— Пятьдесят стволов Калашникова.

— Хорошо, иди, а нам надо ещё поговорить.

Когда он ушёл в комнату, мы прошли подальше к выходу, чтобы нас не было возможности подслушать и я спросил у Михи:

— Давай колись, что нарыл?

— Много всего. Основной бизнес этих козлов, в том числе и нашего Ильяза, это гуманитарка и сигареты. Они прут медикаменты в Афган, а оттуда сигареты, без налогов и со скидкой на акциз. Им, как ветеранскому обществу, государство такой подарок сделало. Прямо как нашей церкви на водку. Сам понимаешь, прибыль бешенная и дармовая. А под шумок всего этого покупают образцы оружия, которое по тем или иным причинам наше Министерство Обороны не приняло на вооружение или приняло, но не закупает. В общем, берут небольшие партии и торгуют этим оружием на заказ. В Афганистане с ними расплачиваются наркотой, но туда новинки они не посылают. Торгуют проверенным и надёжным.

Здесь, на территории Казахстана, у них три таких точки. Одна здесь, как ты уже понял, одна — под Уральском, куда мы и должны были привезти эти ПЗРК. И одна под Актау, в порту. Короче, мы по любому нарывались на одну из них, какой маршрут бы не выбрали. «Все дороги ведут в Рим».

— Ещё чего интересного?

— Был у них там один файл, с которым я мучился долго и он стоил того. На нём все дыры и коридоры в границах наших государств. В Российско — Казахской, и в Казахско — Туркменской. Вот как раз в Котяевке, где мы пересекали границу, и был один из таких коридоров. Поэтому и прошли без напрягов и серьёзного досмотра. Там в основном грузы из Тулы идут, догадываешься, что именно?

— Да, не глупей паровоза.

— В общем, все дыры, коридоры и время пересечения я скопировал вот сюда, — и он показал флешку.

— А что за дыры?

— Ну, это те места, где можно пересечь границу без досмотров и документов. Так сказать, неофициально.

— Отлично, эти дырочки нам очень пригодятся. Надеюсь, ты убрал следы своего пребывания на том файле?

— Обижаешь Вован. Я даже подтёр то, что я вообще там был. Конечно, на жёстком диске след остаётся, но это, если копать глубоко и тщательно. Скорей всего, они проверят поверхностно. В основном, на взлом. А тут не придерёшься, всё чисто сделал.

— Вот и отлично. Эта инфа нам и сейчас, и в будущем пригодится.

— Есть какие-то идеи? — спросил Кудря.

— А куда без них, если удастся наладить старые контакты в Туркмении, может, и своё дельце организуем.

— С контрабандой?

— Нет Миха, нам этого не надо, а вот свои запасы оружия сделать придётся. Но через официоз его возить не будем.

— Понятно, а где подзатаримся?

— А вот у них и позаимствуем. Только не всё сразу и не в одном месте.

— Мне это начинает нравиться. Но тогда нам надо будет ещё пару человек.

— Да не вопрос. Вот этим сейчас и займёмся.

И мы направились в общую комнату, где продолжалось народное гуляние.

Мужики на радостях хорошо пригубили и теперь рассказывали всякие байки. Мы с Мишкой подсели к освобождённым и завели разговор.

— Парни, тут такое дело. Думаю, это ваш первый и последний рейс вместе.

Они внимательно посмотрели на меня, но ничего не сказали, пришлось продолжить.

— Просто я понимаю, чем кончаются такие поездки. Вас подставили и больше чем командировочные, вы денег не получите. А если не пригоните машины обратно, то ещё и должны будете.

Мужики согласно кивнули.

— Вот, я и хочу предложить двоим из вас работу сменными водителями у нас в колонне.

— А сколько платить будешь? — поинтересовался Валера.

— Не меньше чем те, кто вас нанял.

— Нет, тогда мы с Сашком домой.

— А что ты за него решаешь? — возмутился Виктор.

— Молодой он ещё решать и я в ответе за него. Мне Клавдия голову оторвёт, случись с ним что.

— С этим всё ясно, а вы? — посмотрел я на Виктора и Александра.

— Валера, доведёте с малым вдвоём машины? — спросил Виктор.

— Доведём, что не довести.

— Тогда я остаюсь. По вам видно — вы мужики серьёзные. Думаю, не обманите.

— Нет, не обманем, если не будет недомолвок.

— Я тоже с вами, — сказал большой Александр.

— Вот и отлично. Ну что, пойдём вооружать вас?

Мы встали и направились к входу на склад.

— «Серожа», иди-ка сюда, милок.

Лейтенант встал из-за стола, подошёл к нам. Миха открыл склад, и мы толпой ввалились туда.

— Лейтенант, какой груз мы должны отвезти?

— Вон восемь ящиков отдельной стопкой стоят. Ещё десять с патронами и длинный — с магазинами для автоматов.

— Отсек в машинах большой? Если не вытаскивать ПЗРК, всё это уместится?

— Не уверен. Длинный ящик останется — тот, который с магазинами.

— Хорошо, поднимай толпу, пусть носят к машинам. Добавь только ещё два ящика патронов.

— Зачем?

— Занадом… Мих, проконтролируйте с Романом, а я пойду, стволы ребятам подберу.

Пистолеты оказались в самой глубине склада, в закутке. Прежде чем найти их, перелопатили кучу ящиков. Зато, благодаря этому, я наткнулся на автоматы АЕК- 971 или 972. В общем, более совершенная модель этого автомата под два разных патрона. Их было по шесть ящиков. Я долго стоял и думал, что лучше слямзить себе — 7.62х39 или 5.45х39? Дилемма была ещё та. Я взял в руки девятьсот семьдесят первый под патрон 5.45х39. Лёгкий, удобный и ствол с продольными рёбрами охлаждения, как у ПКМ. Понятно, исправили ошибку. У первых моделей был слишком тонкий ствол и быстро перегревался. Достал другой автомат под патрон 7.62х39 — чуть тяжелей и ствол без рёбер охлаждения.

— Ну что стоим? Бери и такой, и такой, — сказал у меня за спиной Александр.

— Нет, так нельзя. Надо, чтобы у всех одинаковые были, проблем с боезапасом меньше.

Потом плюнул и произнес:

— Надеюсь, жалеть не буду. Парни отложите нам вот этот ящик, мы его с собой заберём, — указал я на автоматы АЕК-971 5.45х39.

В одном ящике было шесть стволов, уложенных валетом.

Когда выбирали пистолеты, там тоже было разнообразие. Первыми нам попались ПЯ, но я не знал это оружие. Подержал в руках, тяжёлый гад. Емкость 20 патронов, нет не для нас машина. Да и отстрелять их надо. Хрен знает, как механизм работает. И я не стал заморочиваться, нашёл ящик с проверенным оружием. Это были ПММ.

— Вот, парни то, что надо, — достал один и протянул Виктору.

— А можно я вот этот возьму? Давно мечтал о таком, — сказал Александр, и протянул ко мне Стечкин.

— Очень хочется? И стрелять умеешь?

— Хочется очень, но из него я не стрелял.

— Да бери, какие проблемы. Только потренироваться придётся.

— Согласен хоть сейчас.

— Позже Александр, когда в Каракумах будем.

В общем, я прихватил ещё пару ПММ. Нашлись и ГШ-18, их тоже хапнул три штуки. В конце концов, захватил и один Ярыгин, надо же было опробовать пресловутый ПЯ. Выяснить, почему его приняли на вооружение. Боеприпасов тоже набрали прилично и я как старый хомяк, уже думал, куда всё будем девать.

Идея пришла сама собой — прежде чем ехать в Кушку, заедем в Тахта-Базар. Если жив наш знакомец, наладим связи и оружие у него схороним.

Позже, когда мы набрали всё необходимое к пистолетам: магазины, патроны и оружейные принадлежности, ёршики, шомпола, маслёнки, я заставил мужиков чистить оружие — надо было снять консервационную смазку. Сам тоже уселся за чистку своего уже ZIG-Sauer и поработавшего «Кипариса». Когда с чисткой закончили, я выдал им патроны и заставил снарядить магазины, но вставлять их в пистолеты запретил. Начнут ещё, как дети целиться во всех подряд.

Собрав всю пустую тару, мы пошли наружу. Миха с Ромой и все остальные возились с погрузкой. Видя, куда мы направились, Кудря что-то сказал Родному и присоединился к нам.

Правильно сделал, надо было опробовать трофей.

Далеко ходить не стали. Уйдя за ангар, у подножия одной из сопок мы устроили тир.

Михе сунул три бутылки и послал его подальше от нас, мне людей надо было научить хотя бы азам.

— И так Виктор, сначала с тобой. У тебя ПММ, Пистолет Макарова Модернизированный. Стрелял из таких?

— Нет, я вообще не стрелял из пистолета.

— Случай тяжелый. В общем, смотри и запоминай.

Я взял у него пистолет. Проверил, нет ли магазина. Передёрнул затвор, нажал на спуск и поставил на предохранитель. Потом вставил магазин.

— Вот в таком порядке — сначала проверяешь оружие, есть ли в нём магазин. Если есть, вынимаешь его. Передёргиваешь затвор, жмёшь на спуск и ставишь на предохран. И только потом возвращаешь магазин. Понял?

— Угу.

— Никаких угу. Либо понял, либо нет, понял?

— Да, понял.

— Теперь сам повтори, что ты понял.

И он проделал всё, что проделал я, только очень неуверенно. Я заставил его сделать это ещё несколько раз. И когда он освоился с моторикой действий и последовательностью,

я сказал:

— А теперь самое главное. Никогда не наводи оружие на людей. Любое, заряженное или не заряженное. Никакое, если только не собрался стрелять. Понял?

— Понял.

— Тогда какого хрена ты его вертишь стволом во все стороны? И тебя, Александр тоже касается. Что, не насмотрелся на Стечкин?

— Извини, просто рассматриваю.

— Да ты не просто рассматриваешь. Ты направил его стволом в нашу сторону, и балуешься курком и предохранителем. Как дети, ей богу. Хорошо, что запретил вам магазины вставлять, а то лежали бы здесь два трупа.

Александр искренне покраснел и опустил руки с пистолетом, стволом вниз.

— Вот так лучше. Слушайте внимательно, техника безопасности кровью написана.

— Слушаем, больше никаких выкрутасов не будет. Мы всё поняли.

— Вот эта черта, это рубеж огня. Поскольку кобуры у вас нет и стола для оружия у нас тоже нет, будем использовать карманы брюк. Пистолет в правый карман, магазины — в левый.

— Ну, куда вы торопитесь? Проверьте оружие, может там патрон в патроннике. Сунете в карман — случайный выстрел, а там яйца себе отстрелите и можно смело в монастырь.

В общем, мужики осваивались довольно быстро, заучили науку на зубок. И только через час мы начали стрелять. Я не стал их учить по уставу с одной руки, а сразу принялся за практику. Держа пистолет двумя руками, показал им правильную стойку. Заставлял много раз вытаскивать пистолет и вести его на линию прицела. И когда у них стало более- менее получаться, разрешил им стрелять.

Как ни странно, но Виктор добился больших успехов, чем Александр. Наверное, из- за того, что он никогда не держал в руках пистолет. Александр же, занимался спортивной стрельбой в детстве, и то знание, наработанное много лет назад, мешало ему.

Провозились мы до вечера, парни стали попадать в бутылки с десяти шагов. Редко, но попадали. Сам я в тот день так и не опробовал свой приобретённый в бою пистолет. Главное, мне учиться не надо было, а к оружию пристреляюсь или пристреляю под себя.

Вернулись мы, когда начинало темнеть. Ромке удалось запихать в тайники машин почти всё, как и говорил лейтенант. Остался только один ящик с магазинами к оружию. Даже отобранные мной АЕКи уместились. Но как быть с магазинами? И тогда Виктор нашёл простое решение.

— Что задумались? Я на складе видел коробки с лекарствами. Лекарства переложим в этот ящик, а магазины в коробки и загрузим их как медикаменты.

— Хорошая идея, — похвалил Виктора Родной.

Так и сделали. И когда уже всё упаковали, я решил летёху отправить в камеру, от него можно было ждать пакости. И пока мы не уедем, за ним нужен присмотр.

Ночь прошла спокойно. Утром мы встали рано, собрали оставшиеся вещи и разложили по машинам. Потом я пошёл в подвал, выпустить лейтенанта и прихватить ещё кое-что.

Наша компания спустилась в подвал. Летёху пока не стали трогать. Нечего ему знать, что мы прихватили. Открыли секции с оргтехникой, пошарили, нашли ноутбуки. Я спросил у мужиков: «У вас дети есть?» Они ответили утвердительно. «Тогда выбирайте по ноутбуку, в подарок ребятишкам». Александр, выбрал более мощный ЭйчПи. Сказал, что сынишка любит играть в игры и давно просил ноутбук с хорошей графикой.

— Постой Александр, тогда лучше возьми Асус. Вот этот. У него видеокарта игровая, Джей форс GTX 480 M, самое то для игр.

— Спасибо, — и он взял коробку с ноутбуком.

— А тебе, Виктор, для чего ноут?

— Для старшей дочки. Но и сын растёт, ему уже восемь.

— Ну и не парься, бери такой же.

— А куда их сложить-то?

— В кузов. Когда машины выгружать будем, отложим их. Или вообще, выгрузим раньше, пока не знаю.

И довольные мужики пошли наверх.

— Кудря, подбери и нам ноут. Надо с твоей флешкой ознакомиться. И сразу операционку поставь, они с системным диском в комплекте должны идти.

— Понял, сделаем.

— Ром, а мы с тобой ещё в одну клетуху заглянем, гулять — так гулять. И пошли в самый конец коридора, туда, где лежали приблуды к оружию.

— Давай, Роман, выбирай. Прихвати дальномер, ночные прицелы — штуки три, коллиматоры на всех. Планок виверовских, потом сообразим, что с ними делать. Пару ЛЦУ не забудь, нет лучше всем, для пистолетов. Биноклей тоже три бери, на каждую машину. В общем, разберёшься. Надо пользоваться, пока есть возможность.

А сам направился в клетку со жратвой. Как и задумал, прихватил коробку с изюмом и коробку с чёрной икрой. Подхватил и понёс в машину.

Когда мы с мужиками всё распихали по кузовам, пришли Рома и Мишка, гружёные тяжёлой сумой.

— Всё взял? — спросил я у Родного.

— Вроде всё, можно ехать.

— Жратвы тоже прихватили, — сказал Кудря и улыбнулся. — Мы прямо как бабы после супермаркета.

— А что с лейтенантом? — спросил Виктор.

— Пусть посидит денёк, мы как раз границу пересечём.

Я позвал остающихся водителей, забрал у Мишки все ключи от этого места и отдал им. Предупредил, чтобы лейтенанту не давали выходить как можно дольше. Пока никто не приедет или через сутки после нашего отъезда пусть отпускают.

Сторожам этого было только и надо, они сразу выпросили ключ от подвала и побежали за выпивкой. Ну а мы, попрощались с Валерием и мелким Александром и выехали из ангара.

Теперь мы ехали, не скрываясь ещё к одному коридору в границе. С трассы не уходили, она давала нам преимущество в скорости. Вот и давили на гашетку в пределах возможности машин. Через шесть с половиной часов были в городке Жанаозен, остановились передохнуть и подкрепиться. Я всё думал, только бы мента раньше времени не отпустили, остальное трын-трава. Успеть пересечь границу и ничего с нами уже не сделаешь. Управились мы быстро. Миху и меня сменили наши новые напарники, и мы опять устроили гонку. Ещё три часа и мы на границе, таможенный пункт Темир-Баба. Вообще, пункт стоит в пустыне. Мы его чуть не проскочили в сумерках. Если бы не Ромка, сидевший за рулём джипа, так и пролетели бы. Проверять нас, вообще не проверяли — только посмотрели документы на груз и в наших паспортах поставили пересечение. И мы дружной компашкой поехали дальше.

Потом, ещё тридцать километров по ночной степи, и мы увидели огни города. Это был Бекдаш. Всё, теперь мы точно в Туркмении.

Остановились на ночь в каком-то тупике. Гостиницу не искали, а на небольшой полянке поставили палатку и рядом развели огонь. Разогрели, что смогли, перекусили и разбрелись спать. Роме нравилось спать в ЗИЛке, там была возможность почитать что-нибудь на ночь.

Миха с Виктором разложили сиденья в джипе. Ну, а я и Александр легли в палатке.

Утром нас разбудил мужичок и с украинским говорком — спросил, есть ли тут живые.

Живым оказался только я, остальные мертвецки спали, и просыпаться явно не собирались. Пришлось отозваться и вылезти из палатки. Поздоровавшись, я предложил мужичку присаживаться на ящик возле остатков костра. Сам ополоснулся холодной водой и стал собирать костерок, чтобы поставить чайник. Закончив с делами, обратился к терпеливому мужичку:

— Чем можем вам помочь?

— Я пришёл узнать, откуда вы приехали и когда поедете обратно?

— А это так важно?

— Вы, как моя бывшая соседка Илона, отвечаете вопросом на вопрос.

— Конечно, я ведь должен знать с кем имею дело, прежде чем начать давать необходимую вам информацию.

— Ах, вы об этом. Тогда давайте знакомиться — Мыкола Пидвалюк, — и протянул мне руку.

— Очень приятно — Владимир Волков, — ответил я на его рукопожатие.

— Так в чём ваша проблема, Мыкола?

— Та… проблемы как таковой нет. Здесь очень плохо работает почтовая служба. Вот и приходится отправлять посылки с проезжающими. Вы не бойтесь, я заплачу.

— Да, я вроде и не боюсь. Вопрос в другом — куда и что вам надо отправить?

— В Московскую область, в Зарайск. А отправить надо рулон белого шёлка. Теперь вам понятно, почему я не могу отправить его через почту — он стоит очень много. И один раз я уже отправил, шёлк не дошёл до адресата — испарился в пути.

— Понятно, но для этого нам надо будет специально ехать туда. Мы живём гораздо ближе.

— Жаль, что вы не сможете мне помочь, — и он стал подниматься.

— Да сядьте вы, Микола. Я не сказал — нет. Решим мы вашу проблему. И денег не надо, но это будет только, когда мы поедем обратно. Может ещё, и без нас отправите.

— Навряд ли, основная масса проезжающих здесь не внушают доверия.

— А мы, значит, внушаем?

— Именно так. Вы не встали на общей стоянке, а заехали к нам в тупичок. Значит, с местными вас ничего не связывает. Среди вас нет казахов или туркмен. Выходит, вы все из одного района. Компания дружная, не шумная, а значит, люди серьёзные.

— Интересно, и когда вы всё это успели заметить?

— Живу я здесь, вон в том доме, — и он показал на добротный дом за глиняным забором, стоявший в этом тупике.

— Ну что же, выводы ваши правильные. Думаю, мы договоримся. Но с одним условием.

— Каким? Если не секрет?

— С вас — хороший завтрак на всю нашу компанию.

— Какие проблемы? Жду вас через полчаса у себя.

Он поднялся и направился к указанному дому. Мне пришлось спешно поднимать парней.

И уже через двадцать минут мы входили в просторный, чисто убранный двор. Во дворе была сооружена ребристая конструкция, которую оплетали виноградные лозы. Получалось что-то типа природной веранды, и большая часть двора оказывалась в тени виноградных листьев. Посреди всего этого благолепия стоял длинный стол, на котором красовались тарелки и чашки на всю нашу компанию, плюс хозяин. А также, в центре стола возвышался попыхивающий жаром самовар, с заварочным чайником наверху. Мы помыли руки у прикрепленного в углу двора умывальника и уселись за стол. Жена Миколы — грудастая, невысокого роста, симпатичная веснушчатая женщина. С улыбкой на лице, вынесла к нам огромную сковородку, на которой красовалась яичница, жаренная с салом и помидорами, посыпанная рубленой зеленью и поперчённая. Поставив сковородку на стол, она бесцеремонно толкнула Миху в бок и произнесла:

— Хлопчик, айда со мной, — и направилась в дом.

Миха недоумённо нас оглядел, но всё же пошёл за ней. Через несколько минут они вышли вместе — женщина несла большую вазочку с абрикосовым вареньем и плетёнку с нарезанным хлебом. Мишке досталось нести огромную бутыль с чем-то красным, вилки и стаканы.

Позавтракав, мы стали пить чай, но хозяин настаивал на том, чтобы мы попробовали из бутыли. Осведомившись у него, что там, мы отказались. В разгар дня пить Чашму, не комильфо. Тем более, после этого садиться за руль. За чаем мы договорились, что на обратном пути остановимся именно здесь и заберем рулон шёлка. Микола был доволен, что ему удалось договориться с нами. И на дружественной ноте мы распрощались.

Дорога до Ашхабада была тяжёлой. Неимоверная жара, частые остановки — всё это утомляло. Поэтому, только поздно вечером мы встали на капитальную стоянку в пригороде. Заправились бензином, залили ёмкости с водой и плотно поужинав, решили двигаться ночью. Ночь самое благодатное время для передвижения по полупустыне. Воздух и земля ещё тёплые, но солнце не палит так, как днём. Путь до Мааров дался нам легче, и наша колонна уже через шесть часов была в этом городе. Там мы нашли нормальную стоянку, сняли номера в гостинице и до вечера решили отдохнуть и отоспаться. Собираться стали только ближе к вечеру, когда солнце уже шло ближе к закату. Перекусив в чайхане, мы снова сели в машины. Остался последний рывок до Кушки.

Но сразу туда мы не поехали. Мне нужно было узнать, остались ли старые связи в посёлке городского типа Тахта-Базар. И поэтому, через пару сотен километров мы свернули с трассы налево в направлении Байалима. К Тахта-Базару подъезжали уже ближе к полуночи. Искать своих знакомых было не с руки. Пришлось вставать на стоянку в сопках, возле реки Мургаб.

Утром, в семь часов я встал, разбудил Мишку. Мы попили чайку, переоделись и, усевшись в «Исузу», поехали на базар этого посёлка. Поинтересоваться обстановкой и узнать о нашем знакомце. Кто знает, что такое восточный базар, тот меня поймёт. Но здесь, в этом посёлке, было ощущение, что мы вернулись в СССР. Молодцы местные люди, они не заболели эйфорией «свободы». И всё самое лучшее из Советского Союза оставили как есть, добавив только своего национального колорита. Ну и конечно, ассортимент товаров расширился в лучшую сторону. Это меня задевало и ранило. Неужели русский человек так не может? Обязательно надо разрушить до основания всё хорошее, а потом начав с нуля, много лет добиваться почти того же. Что-что, а разрушать мы умеем. Нет, здесь виноват не русский человек, а добравшиеся к власти «жиды» (Здесь не имеется ввиду национальность, это характеристика людей беспринципных, жадных до богатств и власти, ставящих свои интересы выше государственных и народных.), которых всегда хватало среди любого населения. Виноваты мы только в том, что с нашего молчаливого согласия позволили взять им власть. За этими размышлениями и зародилась в моей голове мысль — построить маленькое социалистическое общество в отдельно взятом населённом пункте.

Пройдясь по базару, мы с Михой узнали последние новости, а также, что наш знакомец Агашка жив, здоров и в данный момент трудится на холодильных складах продуктовой базы. Нам подсказали, как туда проехать и где найти Агаира Шараева. Проехав на склады, мы оставили машину, и направились в конторку, где наш знакомец был заведующим холодильных складов. Подойдя к молодому парнишке, сидевшему возле конторки на покрышке к трактору, мы поинтересовались, где сейчас Агаир. Он указал нам направление. И сказал, что они там загружают машину и Агашка, как заведующий, отпускает груз рыбы.

Подходя к месту погрузки, я сразу узнал вечно улыбчивого туркмена. Он стоял на эстакаде с папкой накладных и командовал погрузкой. Подойдя ближе, я спросил официальным тоном:

— Агаир-Варды Шараев?

Агашка перестал жестикулировать и повернулся в нашу сторону. Рабочие тоже замерли в ожидании интересных событий.

— В чём дело? — спросил он, подняв одну бровь.

— Пройдёмте с нами, у нас к вам есть вопросы.

— А кто вы, собственно, такие? — было видно, что он нас не узнал.

— Служба Безопасности Туркменбаши.

— Могу я видеть ваши удостоверения, уважаемые? — сменил он тон.

— Агаир-Варды, давайте отойдём в сторонку. Мы вам предъявим полномочия, а ваши работники, раскрывшие рот и прекратившие работу, пусть продолжают своё дело. Наш разговор не для посторонних ушей.

Агашка подозвал мужичка, отдал ему папку с документами и спрыгнул с эстакады.

Все вместе мы отошли от места погрузки, метров на двадцать, и только после этого я сказал:

— Что, Агашка, не узнал?

Он повернулся и пристально посмотрел на нас. Было видно, что он напряженно думает, но память его не поддаётся.

— Нет, не узнал.

— Ах ты, старый любитель смородинового варенья. Как ты мог забыть старых знакомых?

— Старшина? Ты, что ль? — и глаза его сразу повеселели. — Я до сих пор вспоминаю твою маму добрым словом. Как её драгоценное здоровье?

— Слава Аллаху — жива, здорова. Вспомнил, значит?

— Конечно, вспомнил. Как такое забыть? Но ты изменился, поэтому и не узнал сразу. И сержанта вспомнил. Кудря, кажется, вы все его так звали?

— Да, это я, — сказал Мишка и протянул руку для рукопожатия.

Агашка ответил на приветствие, и хотел было кинуться к нам в объятия, но я его остановил, сказав, что не стоить рушить легенду для его подчиненных. Тем более, они всё равно поглядывали в нашу сторону и ждали развития событий.

— Агашка, сможешь сейчас уйти с работы?

— Конечно, смогу. Сейчас дам указания и — свободен.

— Тогда делаем вид, что мы сейчас пришли к пониманию, и ты вызвался нам помочь, — я протянул ему руку в рукопожатии.

Он ответил, а я, похлопав его по плечу, добавил:

— Давай распорядись, а мы подождём тебя у ворот.

— А что мне сказать моим балбесам?

— Скажи, что нужны консультации в государственном вопросе. Что ты раньше работал с пограничниками, вот и вспомнили о тебе.

— Ага, понятно, я сейчас. Пойду их разочарую, а то они надеются, что меня поведут под арест. Не дам возможности им посудачить и перемыть мне косточки.

Мы с Михой направились к воротам, а Агашка — обратно на эстакаду. Минут через пятнадцать он сидел уже у нас в машине.

— Ну что? Куда едем? — спросил я его.

— Конечно ко мне. Такие гости, не пригласить к себе было бы неуважением.

— Тогда показывай дорогу, — сказал Миха, сидящий за рулем.

Ещё через полчаса мы въезжали во двор к Агашке. Он первым выскочил из машины и прокричал:

— Мадинка, накрывай стол. У нас уважаемые гости.

— Да ты, я смотрю, женился?

— Уже десять лет живём вместе, — гордо ответил хозяин. — Жена красавица, всё хозяйство на ней. У нас сын и дочь. Сына звать Серикпай, а дочку назвал русским именем — Катюша. А ты как?

— У меня не всё так хорошо, семьёй не обзавёлся. Как был одинокий Волк, так и остался.

— Нехорошо старшина, нехорошо. Но это мы исправим, враз найду тебе невесту.

— Агашка … я не жену искать к тебе приехал, а по делу.

— Ладно, ладно, о делах потом. Пошли к достархану, поедим и поговорим.

Глава 7

2009 год, сентябрь.

Афганистан, провинция Бадгис, Маручак.

Мы отсиживались в окопах. Вертолёты приближались, но шли не прямо над нами, а чуть справа, по самому низу расщелины. И явно направлялись в Маручак.

Моё сердце щемило, потому что я вспомнил всё, что связано с Шакуром. Вспомнил того маленького десятилетнего мальчишку, на которого легла ответственность хозяина, мужа и защитника семьи. Спустя столько лет, я забыл тот случай. И если бы не наша встреча, то и не вспомнил бы. А он, свои воспоминания пронес через годы и сразу узнал меня, как только увидел. И вот сейчас, когда он спас мне жизнь, он для меня стал родным, и я чувствовал ответственность за него и его семью. Видно поэтому я и мандражировал, очень беспокоился за семью моего спасителя.

Как только вертолёты скрылись за склонами, я побежал в пещеру. Нашёл Шакура и сказал ему, что у меня неспокойно на душе и очень хочется знать, что сейчас происходит в кишлаке. Когда собрались все остальные, решили послать разведку. Вызвались идти шустрый Харез и сам Шакур. Когда они стали собираться, вновь послышался гул вертолётов. Машины, выгрузив десант, спешно возвращались на базу. А штурмовые вертолёты, скорей всего, улетали дозаправиться и быть готовыми для поддержки десанта с воздуха. Мне всё это очень не нравилось, и я предупредил ребят, чтобы он были осторожны — держались подальше и только наблюдали, не вступая в бой, и не обнаруживали себя. Живые мы больше сделаем.

И вот парни пошли к кишлаку, а нам оставалось только ждать, с какими новостями они вернутся. Время растянулось как резиновое, я не находил себе места и чтобы не нервировать остальных, ушёл на наблюдательный пост.

Мы сидели и ждали новостей. Чтобы как-то отвлечься, пытались заниматься делами — укрепляли огневые точки, искали топливо. Хоть и старались вести себя очень осторожно, но раз чуть не попали в поле зрения вертолётов, которые вновь летели в Маручак. Их было уже меньше, шли два транспортника и один штурмовой в качестве прикрытия.

Ближе к вечеру вернулись взволнованные Шакур и Харез. И мы все собрались в пещере, оставив Назира наблюдателем на выходе. Уселись так, чтобы и он мог слышать наш разговор. Парни поведали нам следующее.

Немцы высадились вне поселка, на плоской площадке в горах. Как раз рядом с тропой, по которой мы прошли на пост. В общем, получалось, что дорогу нам в кишлак блокировали.

Сразу начали готовить оборону. Стрелки рассыпались по скадам первыми, потом стали работать инженеры. Один из вертолётов был загружен маленькими экскаваторами и бульдозерами. По две машины каждого типа. И те сразу принялись за работу, разравнивали и расширяли площадку и копали окопы. Другой вертолёт был загружен системами жизнеобеспечения и штабным оборудованием. Там верховодили люди в серой цифровой форме, отличной от остальных. Они стали разворачивать палатки и радиоантенны. Когда прилетели следующие вертолёты, место базирования было почти закончено. Новые вертолёты привезли ещё солдат и более тяжёлое вооружение — пулеметы крупного калибра и минометы.

Работа закипела с новой силой. Было понятно, что они пришли сюда надолго и окапывались основательно. После загрузки техники обратно в «вертушки», те опять улетели. А солдаты стали ставить заграждения из колючей проволоки и минировать подходы.

Вести нам принесли нерадостные, и было над чем задуматься. Одно уже радовало, что сразу в кишлак НАТОвцы не пошли. Значит, надеются решить мирно интересующие их вопросы. Но с другой стороны, кишлак находится под прицелом и может произойти всякое. Я лихорадочно думал, что делать и как быть. Не хватало кусков событий в моей голове. А начинать боевые действия с «бундесами» в таких условиях было самоубийством.

— Значит так, парни, пока сидим тихо и наблюдаем. Сегодня уже вечер и пока «немчура» не подготовится, активных действий не начнут. Нам нужна связь с кишлаком, чтобы быть в курсе всего. Как это сделать?

— Отправим в качестве связиста Хареза, — сказал Батур. — Он самый ловкий и наблюдательный. Да и все проходы здесь знает. Даже те, которые мы не знаем. Проберётся куда угодно.

— Харез, ты согласен? Только никуда не ввязывайся, на тебя вся надежда. Ты наши глаза и уши, — сказал я, чтобы удостовериться, что меня поняли правильно.

— Да, я знаю, что происходит и пойду в кишлак ночью. А завтра днём вернусь к вам с новостями или без них. Но вернусь обязательно.

Позже мы дружно поужинали и разбрелись по постам, а Харез начал собираться обратно в кишлак. А мне надо было собраться с мыслями и постараться вспомнить, как я оказался в этой ситуации.

Осколки памяти, мысли о прошлом.

Год 2009. За месяц до основных событий.

Россия, Приволжский Ф.О. Глубинка, пос. Фёдоровка.

Машины были подготовлены к дальней дороге благодаря Васильичу, механику от бога, способному сделать конфетку из ржавого хлама. Ему было 53 года, он всегда был востребован в колхозах и совхозах. Но платили ему сущие гроши. С распадом СССР он как- то пытался встать на ноги. В конце девяностых его чуть не посадили в тюрьму за то, что некие деятели пригоняли к нему во двор угнанные машины, заставляя его ремонтировать их, сбивать номера на кузовах и двигателях. Он брался за эту работу, так была возможность хоть как-то содержать семью — в деревнях вообще работы не было.

И после этого случая с угнанными машинами, он вообще лишился возможности зарабатывать. Из родного посёлка постепенно стали уезжать целыми семьями. Казалось, будущего нет. Вот и запил мужичок, запил конкретно, погрузившись в это дело с головой и полностью. Как это умеют делать только русские люди, отдавая себя полностью, без остатка, любому делу. Пусть даже и худому. Дети его уехали в город, жена ещё жила с ним. Но разве это можно назвать жизнью, это была мука и сила привычки.

А теперь глядя на него, я восхищался. Расцвёл человек, стоило только дать ему цель в жизни и надежду на будущее. В 2004 году мы с Ромкой решили приобрести дома с участками в деревне. Выбор пал на поселок Фёдоровка. Понравилось тем, что деревня была не очень далеко от города, дома стоили дёшево. Участки с домами были приличные — от 20 до 40-ка соток земли. Это давало возможность как угодно, по своему желанию, планировать своё хозяйство. В этот год мы только за две поездки в Туркмению заработали кучу денег.

Вот и решили потратиться на собственные дома. Строить было дорого, а в деревнях можно было найти приличный жилой дом. Вот и получилось, что мы с Ромой нашли два домишка на центральной улице, и как раз друг напротив друга — с противоположных сторон улицы. Отличное соседство, которое давало возможность помогать друг другу.

Дома были добротные, рубленные. Оба пятистенки, с двумя комнатами. Всё было на месте, бери и заезжай. Что мы и сделали — привезли старую мебель на первое время. Зимовать не стали, так, провели остаток осени в ремонте и латании изъянов.

Соседи отнеслись к нам с настороженностью. Но видя, что мы не шикующие богатеи, не сносим дома, чтобы поставить новые особняки, стали подтягиваться к нам для знакомства. Моя соседка слева — пожилая женщина, вдова, но работящая, держала небольшое хозяйство: корову, курей и немного гусей. Она пришла первая с двухлитровой банкой молока, когда мы с Романом чинили во дворе пролет забора, меняя старые штакетины на более-менее не гнилые. Так мы с ней и познакомились, и она стала нашим главным сарафанным радио. Звали её Антонина Ильинична, но она не возражала, когда мы стали её звать как все — просто Ильинишна или тётя Тоня. А на другой день, с утра пораньше, к нам зашёл закопченный похмельный мужик. Трясло его тяжко, вот он и решил попытать счастья, заняв у нас денег на самогон. Денег мы ему не дали, но Ромка, сжалившись над ним, налил ему дважды по полстакана водки. И когда он пришёл в себя и лицо его порозовело от выпитого, тогда с ним и познакомились. Звали его Фёдор Васильевич, так же он нам по доброте душевной поведал чуть ли не всю свою биографию. Вот тогда мы и решили привлечь его на свою сторону, хороший механик нам был нужен.

На следующий год мы стали потихоньку привлекать местное население в свое дело. А занимались мы тем, что возили ягоды средней полосы — смородину, крыжовник, вишню и малину в Туркмению, там они стоили бешеных денег. В обмен покупали персики, абрикосы, дыни, арбузы и сдавали скупщикам на рынке. А вне сезона просто занимались транспортными перевозками. Машины нам достались от хитрого татарина Ильяза, который перехитрил самого себя и кончил жизнь преждевременно. Вместо бортовых площадок мы поставили рефрижераторы с холодильными агрегатами. И, наладив связи на Туркменской стороне, стали кататься как челноки.

Когда мы начали покупать ягоду у местного населения Фёдоровки и давать им приличные деньги, остальное население резко заболело садоводством. И уже к 2005 году нам не нужно было ездить по району, чтобы загрузить две машины чёрной смородиной.

Васильича сделали штатным механиком, поставив его в жёсткие рамки с условием — если он запьёт, платит нам штраф. Но с другой стороны, его работу поощряли как могли, платя хорошие деньги, покупая подарки его семье. В основном бытовую технику — телевизор, холодильник, стиральную машину. Его жена, видя это, взяла с него зарок. И он, как человек слова, бросил пить окончательно. И вот, он посвежевший, довольный и улыбающийся, стоял возле автомобилей, вытирая руки ветошью.

— Ну что, Вован, машины к дороге готовы, гарантирую. Можете загружаться.

— Спасибо, Васильич. С нас подарок, если в дороге ничего не случится.

— Купи мне игрушку «Масс Эффект 2», когда будете возвращаться.

Он пристрастился к компьютерным играм после того, как Ромка и Кудря сделали ему подарок — компьютер. И научили на нём работать и заказывать различные запчасти в интернете. В общем, когда он однажды заглянул к Михе, тот играл в «Батл Филд» и настолько заинтересовал Васильича, что тот упросил Миху поставить ему на комп пару игр.

С тех пор, наш дядя Фёдор стал заядлым геймером.

— Хорошо, Васильич, куплю обязательно.

— Ну тады, с богом, — сказал он и пошёл к своему дому.

А мы с Родным сели в машины и поехали по дворам собирать ящики с урожаем и загружать машины. К вечеру, загрузившись и расплатившись со всеми, мы позвонили нашим сменным водителям Виктору и Александру. Договорились, что утром они прибудут уже к нам, и все пойдём в рейс. Эти ребята так и остались с нами к компании после приключений в 2003 году. И мы намеревались перетащить их с семьями к себе в посёлок.

Для них уже были куплены дома, приведены в порядок, обставлены и благоустроены, но жены их ещё артачились, цепляясь за работу и квартиры.

Дети были без ума от домиков в деревне. Рядом была река, и они почти всё лето проводили в Фёдоровке.

В общем, утром мужики прикатили к нам на стареньком Опеле. Загнали машину ко мне во двор и стали вместе со всеми готовиться к рейсу. Выехали мы уже ближе к десяти утра. Направились привычным маршрутом на Волгоград. Теперь, спустя много лет, наш транспортный путь в Туркменистан был отлажен. Не было напрягов на таможне, мы обрели друзей в приграничных сёлах и городках. Оставалось только как можно быстрей доставить ягоду к покупателю.

Путь, как всегда, проходил спокойно. Останавливались у обретенных за пять лет нашей езды знакомых. Границу пересекали пустыми, без запрещенных предметов, типа оружия. Но теперь у нас было несколько собственных складов с оружием, в каждом государстве.

Пересекли границу, через полсотни километров встали на стоянку, вооружились и поехали дальше до границы с Туркменией. Там опять встаём на стоянку и убираем оружие в хитрый бункер. И смело едем через границу. В поселке городского типа Бекдаш встаём на постой у доброго дядьки Миколы, уехавшего из Украины в годы распада СССР и живущего теперь в Туркмении на побережье Каспия. Мы как-то с ним сдружились, когда останавливались там в первый раз. Он подошёл к нам и спросил, куда мы едем. Мы дали ему исчерпывающий ответ и он попросил нас об одолжении. Нужно было отвезти подарки его сестре, живущей в Подмосковье. Отказать было бы глупо, и мы согласились. С тех пор, мы частенько делали для него бесплатные перевозки. Ничего криминального, просто отрезы очень хорошего, высококачественного шёлка. Отсылать и отправлять через кого-то, было очень дорого. Да и сохранность груза не гарантировалась, а мы ему делали это бесплатно и с гарантией, что обратно привезём весточку от его родни и ответные подарки.

Позже, мы так и стали останавливаться на постой у него. Двор был большой, к тому же был маленький гостевой домик, где мы отдыхали. В этом домике был погребок, вот там мы и устроили оружейку. Платя не великую сумму за аренду погреба.

Микола Пидвалюк, как и любой практичный хохол, всё прекрасно понимал, и сделал так, чтобы об этом погребке забыли домочадцы. Тем более, он с нас имел не только деньги. Мы снабжали его вареньем самых разных сортов, от клюквы до черники, исключительно домашнего приготовления. И его младший сын, болевший ранее от недостачи витаминов, поправился и набрался сил. Стал реже болеть и занялся спортом — борьбой дзюдо. Вот так, на взаимовыгодных отношениях, наше общение переросло в дружбу. Мы стали желанными гостями и имели свой склад оружия на границе.

Переночевав у Миколы, мы вооружились и продолжили путь. Теперь мы имели при себе по личному пистолету. Я очень привык к ЗИГу и часто с ним практиковался, так что менять его не собирался. ЗИГ оказался надёжной, мощной машиной, с качественно точным боем. Достаточно ёмкий магазин на 15 патронов, плюс — не было проблем с боеприпасами. У нас в России 9х19 люгер-пара производили с середины 90-х годов.

Миха тоже оставил ЗИГ. Рома же подошёл творчески или, возможно, на него произвели впечатление голливудские боевики и он через третьи руки заполучил в свое пользование всем известную «Берету». Александр, предпочёл свою давнюю мечту АПС, хороший агрегат разработки Стечкина. Виктор остался доволен ПММом, он не очень любил стрелять и просто принимал это как нужную меру безопасности. У нас теперь был более комфортабельный внедорожник «Мицубиси Паджеро», цвет — коричневый металлик. Конечно, в проходимости он уступал более лёгкому «Исузу», но нам нужен был комфорт, чтобы водители грузовиков могли отдыхать во время смены. В ЗИЛах так и осталось основным вооружением ПП-«Кипарис», а в другом — ружья. По Казахстану ехали с МЦ-12, в Туркмении — с проверенным МР-153. Зато в головном джипе вместо «Тигра» у нас появилась СВУ. В принципе, то же самое, только более компактное. Но главное то, что у нас было на маленьких складах наших стоянок. Мы, как бывшие военные, подошли к этому серьёзно и затарились самым разнообразным стрелковым оружием. Был у нас и запас Пистолетов-Пулемётов, автоматов АК сотой серии, даже по одному ПКМу держали на всякий случай. Но и не только это, было в разных складах кое-что и посерьёзней.

Остановившись в Ашхабаде мы перекусили, отдохнули, заправились и позвонили в Тахта-Базар. Сказали Агашке, что мы выезжаем из Ашхабада.

Агашка — наш давний знакомый ещё со службы. Звали его Агаир Шараев. Познакомились с ним, когда сидели на «губе». Вот тогда Ничей сказал: «Блин, твоё имя не выговоришь. Давай сократим — первый слог от имени, второй — от фамилии. Будешь ты Ага-Ша. Согласен?» Простоватый с виду мужичок согласился. С тех пор, его даже в поселке стали звать нашим прозвищем — Агаша или ласково Агашка.

Поменяв водителей, мы продолжили путь. Я сидел в «Паджерике» за рулём, Миха и Ромка со мной — отдыхали после смены. Виктор сел за руль второго ЗИЛа, а Александр — последнего. Садясь за руль, я как всегда, снимал кобуру с пистолетом и ложил её в бардачок. Если остановят, чтобы ни привлекать внимания, сверкнув кобурой. Рома с Михой тоже положили свои пушки в карманы на спинках передних сидений. И приготовились отдыхать, кимаря и слушая музыку.

Было жарко, но кондиционер, помогал перенести эту погоду. Ехали мы довольно быстро, но всё равно дорога изнуряла своим однообразным пейзажем. И где-то к вечеру мы прибыли в Мары, остановились в бывшем военном городке, где раньше была офицерская гостиница. Там было удобно и не дорого, к тому же, большой огороженный двор для машин.

Поставив автомобили, мы взяли две комнатки, каждая на троих. Умылись, побрились и переоделись. После, всей компанией, пошли в ближайшую чайхану. Заказали манты и зелёный чай. Наевшись до отвала, расслабились и попросили нарды. Александр и Виктор играть не собирались и пошли отдыхать, а вот Миха с Ромкой резались как заядлые профессионалы. В конце концов, мне тоже надоело наблюдать за их сражениями, и я отвалил в гостиницу.

Утром все встали бодрячком. Опять посетили чайхану, позавтракав и попив чай с халвой и казинаками, пошли готовиться в дорогу. Решили пока не меняться — до пункта назначения оставалось всего триста километров. Заправив машины на выезде из города, мы двинули на юг по зелёной зоне. Ехать было куда лучше, чем из Ашхабада до Мары.

У поселка Сарьязи, мы свернули к плотине водохранилища, чтобы освежиться и позвонить Агашке. Искупавшись и предупредив нашего друга, что мы на подъезде, продолжили дорогу. Нам предстоял нелёгкий участок — 50 километров пустынной местности до поворота на Баялим. Промчались мы его легко, я даже слегка оторвался от колонны, метров на восемьсот. Так и ехали, слегка сбавив скорость на окраинах Баялима.

От Баялима до Тахта-Базара оставалось восемь километров.

На выезде я стал прибавлять газу, но на старом повороте в сторону бывшего Полевого Учебного Центра на дорогу выбежала девушка в туркменском одеянии и с сумкой светло-коричневого цвета через плечо. Она очень интенсивно махала руками, принуждая нас остановиться. Я включил гарнитуру и проговорил:

— Алекс, Вик, мы притормозим. Вы нас не знаете, проезжайте мимо и по маршруту.

— Поняли тебя, — ответили парни.

И я стал тормозить, остановился рядом с ней немного резковато. И Кудря с Родным, сидевшие сзади в полудрёме, сразу встрепенулись.

Дверца машины распахнулась, и я выпучил глаза, ожидая увидеть туркменку. Но это была симпатичная женщина с европейскими чертами лица. Она сразу затараторила:

— Спасите меня, помогите, увезите скорей отсюда. За мной гонятся.

— Кто? — удивленно спросил я, осматриваясь по сторонам.

— Потом объясню, давайте только скорей уедем, — и она прыгнула в машину и захлопнула дверь.

Всё еще в недоумении, я включил передачу и стал плавно трогаться. Только мы начали разгоняться из-за сопоря, как сзади нас выскочил самый настоящий военный «Хамви».

— Вот мать твою, а эти откуда взялись? — выругался я.

Ромка и Миха посмотрели назад и присвистнули. Девушка тоже глянула назад и стала плавно сползать с кресла под переднюю панель. Приговаривая при этом:

— Вот и я думаю, что им здесь делать?

Вот тут и стало понятно, в какую кучу дерьма мы угодили. Но я не стал дёргаться и прибавлять скорость. Продолжал ехать, как ехал. И включив гарнитуру, стал давать команды.

— Алекс, у нас проблемы. Чтобы ни случилось, вы нас не знаете. Езжайте, как ехали. В посёлке вас встретит помощник Агашки, у складов. Разгрузитесь, и к нему. Машины поставите во дворе. Ждёте три дня. Получаете деньги, закупаете персики, грузитесь. И если нас к этому времени не будет — уезжаете одни. Всё понятно?

— Что, очень серьёзно припёрло?

— Да, но мы, берем всё на себя, чтобы ни подставить вас и местных.

— Понял, удачи.

— Ты за старшего. И вам удачи.

В это время «Хамви» поравнялся с нами, я открыл окно и улыбнулся во всю ширину рта. Видок у меня был, наверное, придурковатый. Зато пассажиров этого монстра я разглядел — они были в новой полевой форме какого-то серого оттенка с цифровым камуфляжем, кажется, у них называется — АКУ ПАТ. Все были в касках, при оружии и тщательно всматривались в салон нашего «Паджеро». Видно, их одолели сомнения и сидящий рядом с водителем, высунув руку, стал указывать нам — остановиться. Рома тоже открыл окно, хлопнув меня по плечу, прошептал: «Жми на газ Волк». И, высунул руку в окно, поднял средний палец вверх. Такой наглости «мировые главнюки» явно не ожидали. Их так покоробило, что даже в нашей машине был слышен скрежет зубов. Я вдавил педаль в пол, придав ускорение нашей машине. «Хаммер» хоть и мощная машина, но военная, не чета нашему «Мицубиси». Мы мгновенно вырвались вперёд, но они отставать не собирались. Так началась погоня. Сотню мы набрали очень быстро и уже догоняли наши грузовики. Я стал интенсивно давить на клаксон, чтобы они нас пропустили. Сам крикнул в гарнитуру:

— Парни действуйте, как договорились. Мы этих уродов уведём.

— Понял, — сказал Александр, и грузовики приняли вправо.

Обогнав машины, я прибавил ещё. Скорость была предельной для этой дороги, 160 км/ч. Но квадратный крокодил на колесах стал отставать. Кажется, у него предел 80 мл/ч, это на наше около 130 км/ч. И это радовало, был шанс уйти. Вот только посёлок впереди — там не разгонишься. Не дай бог, если у них есть машины в посёлке, дороги перекроют.

Думая обо всем этом, я продолжал давить на педаль. В принципе, нам только проскочить одну улицу по краю посёлка, а там вдоль реки по грунтовке километра четыре до трассы. Но на грунтовке всё наше преимущество теряется. Значит, девчонку надо высадить. Так и сделаем.

Вот уже видны первые дома Тахта-Базара. Нам вон на ту улицу, и я стал притормаживать. На перекрёстке поглядел направо и увидел, как сверху спускаются ещё два «Хаммера». Ура, успели. И помчался напрямую, оставляя преследователей сзади.

Так, вот он, проулок. Торможу, поворот налево и едем по узкому проулку вниз к реке.

Смотрю в зеркало, преследователей пока не видно. Ещё один поворот направо, нам нужен третий дом. Останавливаюсь, выскакиваю из машины, открываю пассажирскую дверь и выволакиваю девчонку из машины. Она, было, начала сопротивляться, но я гаркнул, что так надо и никто её пиндосам не отдаст. Открываю калитку и ору: «Мадина!!!» Так звать жену Агашки. Она немедленно появляется из сарайчика, и удивленно смотрит на меня.

— Мадина, спрячь эту девушку, а когда всё утихнет — поможешь ей уехать в Россию.

Оборачиваюсь, к девушке и спрашиваю:

— Как хоть звать тебя, чудо чудное?

Она, понурив глаза, робко ответила:

— Ирина.

— Ну, вот и познакомились, а то всё некогда было. Меня звать Волк. Вот что, Ирина, оставайся здесь. С Мадиной ты будешь в безопасности, а мы поедем этих Гавриков за нос поводим, — и побежал к машине.

Стартонул плавно, чтобы не поднять пыли и направился на выезд из посёлка. На Кушкинскую трассу мы так и не попали — быстро подсуетились пиндостанцы. Вот и пришлось нам прорываться к границе, в надежде уйти в Афганистан. Там мы могли выехать через Кушку и вернуться назад в Россию.

2009 год. Сентябрь 11 число.

Туркменистан. Марыйская обл. п.г.т. Тахта — Базар.

Роман пришёл в себя от двух хлёстких ударов по щекам, открыл глаза и уставился на человека в военной форме песочного цвета, стоявшего с презрительной улыбкой перед ним.

В глаза сразу бросилась необычность выглаженной рубахи. На ней были две стрелки как на брюках, идущие от центра карманов вниз к поясу. «Бравые парни Пендостана», — промелькнула мысль в голове, и Роман сквозь боль во всем теле ухмыльнулся. Огляделся вокруг — это была камера с маленьким зарешёченным окном вверху стены, напротив двери. Лежал он на нарах. Напротив были такие же, на которых тоже лежал человек. «Наверное, Мишка, — подумал Роман. — Жаль Вовану так не повезло, взорвался в машине. Хотя, кому повезло больше, это ещё вопрос».

Человек в форме сделал шаг к двери и рявкнул:

— Stand up, follow me. (Встать, следовать за мной — английский)

Роман измученно поднялся. Он понял, что от него хотят, но подумал: «Жаль, что не учил английский». Тогда ещё была инерция, и поэтому он пошёл учить немецкий. Но просмотров фильмов с гнусавым переводом и последующей англинизацией России ему вполне хватало, чтобы понимать некоторые фразы. Уже выходя из камеры, он увидел ещё двоих в такой же форме, но вооруженных укороченными карабинами М-4. Они пристально следили за его действиями, и Роман не собирался давать им шанса применить оружие. Поэтому послушно выполнил следующую команду.

— Face to the wall, hands behind his head. (Лицом к стене, руки за голову — англ.)

Подошёл к стене, и завел руки за голову. Вооружённые встали по бокам, направив на него карабины. А тот, кто подавал команды, подошёл сзади. Сначала завернул за спину одну руку Романа, защёлкнул наручник, потом завёл вторую и сковал их вместе. Ромка хмыкнул — боятся, значит уважают.

Потом его подтолкнули вдоль коридора и скомандовали:

— Forward.(вперёд — англ.)

Его довели до небольшого подвала. Ввели в комнату, где стоял стол, а напротив него — стул. Усадили его на этот стул. Двое охраняющих вышли в дверь и встали на караул. А третий конвойный пока не заходил, тем самым дав Роме осмотреться.

Что он и не замедлил сделать. Оглядев комнату, Роман улыбнулся ещё шире, и на душе у него стало спокойней, он тихо радовался. Ему стало всё понятно, где он, а самое главное, распределительный щиток стоял на том же месте. Теперь у них с Мишкой появлялся шанс уйти отсюда тихо и без стрельбы. В 1988 году они все вместе сидели в этом заведении на гауптвахте. Да, да, это место и есть гауптвахта пограничного отряда, куда их почти всех из взвода разведки отправил Нач-ман, Карези- Ильясской Маневренной Группы. За то, что они, напившись браги, отрихтовали несколько человек из Мин. Бата. Тогда им всем влепили по десять суток и первыми бортами отправили через границу в Тахта-Базарский пограничный отряд. Вот это был расслабон после стольких боевых выходов, проводки колон и ночных засад. В отряде они тогда задержались почти на месяц. После десятидневного наказания, не приписанные ни к одному подразделению, валяли дурака в солдатской приежке. Да и на самой «губе» оттягивались по полной, на работы их не водили. Только пару дней их пытался муштровать капитан Сбруев — командир комендантской роты.

Рома опять улыбнулся. Вот интересно, а сохранились здесь автоматы системы Сбруева?

Это были шедевры весом в пуд, копии автоматов Калашникова, сваренные из арматуры и стальных пластин толщиной 8-10 мм. Сбруев их тогда с этими «автоматами» учил «строевой» на плацу. Ромка сейчас с теплотой вспоминал это время. После занятий у них плечи и руки болели как у не размявшихся штангистов. Капитан дал им день передыха, а потом устроил им ещё одно занятие с этим оружием, но уже тактическое. На «губу» они в тот день приползли, даже есть забыли, сразу упали на нары и уснули. А шутка ли, побегайте с пудовым автоматом и мешком песка за спиной. И не просто побегайте, а выполняйте тактические упражнения. Потом окапайтесь и после — снова в атаку. «Не знаю, что с вами будет?» — Рома опять хихикнул своим мыслям. Зато потом дни потекли размеренно, Сбруеву было не до нас, а в наряд на «губу» ходили только салабоны и сержант-дедок. О нашем пребывании на «губе» узнали земляки, один из которых работал на ПФС (Продуктово — Фуражный Склад).

Нас перестали водить в столовую за продуктами. Продукты стали поступать как из рога изобилия — всевозможные консервы, соления, сгущёнка, печенье, конфеты и дыни с арбузами. Теперь молодые солдаты просто рвались в наряд на гауптвахту, им с нашего стола доставалось много сладкого. Молодняку всегда не хватает печенья, конфет и сгущёнки.

Да и мы, в отличие от их более старших сослуживцев, посаженых на «губу», на них не давили, не наезжали. И вот, за одной из таких вечерних посиделок в закрытом дворике гауптвахты, старший караула — сержант, чёрт, фамилию не помню, поведал нам о маленькой тайне капитана Сбруева. Он был «несун» — тащил из части всё, что плохо лежит. А здесь, да, именно здесь, в этой комнате, есть резервный выход с территории части в подвал жилого дома. Так же, в этом подвальчике хранился продуктовый резерв для наряда гауптвахты на десять суток. Вот Сбруев и пользовался этим преимуществом. Он таскал сюда нужные ему вещи, уходил домой после службы. Потом спускался в подвал офицерского дома, открывал проход и под землей шёл сюда. Брал то, что приготовил и уходил обратно. Идеальный вариант — через КПП идёт с пустыми руками и никаких к нему подозрений.

Вот и Роман, сидя скованный на стуле в этой комнате, наделся, что проход ещё работает, и янки его не обнаружили. А судя по электрораспределительному шкафу, который так и стоял с тех времен на том же месте — шанс был, и очень большой.

Как всё же хорошо строили военные городки. Обязательно, где-нибудь есть подземный проход и не один.

Значит, амеры нашли один такой и успокоились. Ну, правильно, в их понятие не укладывается, зачем тоннель на гауптвахте, сбегут ведь. А раньше рядом с «губой» штаб был. Всё это делалось для эвакуации семей офицеров на территорию части, чтобы избежать захвата, если часть окажется в осадном положении или для эвакуации самого штаба, если совсем кранты.

Размышления Романа прервали двое вошедших, они принесли пару кресел и поставили их за стол напротив него. «Сейчас ужинать будем, — подумалось Ромке, — жаль, руки связаны. Пытка голодом, так сказать. Они будут есть, а я буду смотреть».

Но нет, в помещение вошли ещё двое в полевой форме. Он глянул на них и улыбнулся, в званиях амеров Рома разбирался слабо. Так по фильмам, у одного на воротнике две шпалы или римская цифра два, чёрт их знает. Кажется Капитан? А у второго, что-то типа шеврона. Ну скорей всего, сержант какой-то. Ждём-с, что скажут.

Вошедшие не спеша прошли и сели в поставленные кресла. Тот, что капитан, положил руки на стол и спросил:

— Who are you?

Второй незамедлительно перевел его вопрос на туркменский язык.

У Ромы глаза полезли на лоб, он ухмыльнулся, ткнул себя пальцем в грудь и сказал:

— Ихь бин русиш, — потом скривился и более громко добавил: — Ай эм рашен. Понимайт?

От комичности ситуации он чуть не рассмеялся. «Ну пиндосы, ну лажанулись- меня приняли за туркмена. У них с мозгами явно что-то набекрень».

Капитан вскочил с кресла и начал изрыгать поток словесности во всех красках. По фразе «маза фака», Роман понял, что тот кроет всех матом и другими нехорошими словами. Когда словесный поток закончился, капитан подхватил со стола своё кепи и покинул помещение. За ним ретировался и сержант. Рома понял, что допрос отменяется. «Факир был пьяный, фокус не удался»

Отвели в камеру Романа те же конвоиры. Когда он вошёл, Миха уже сидел на нарах, обхватив голову руками.

— Привет, — улыбнувшись, сказал Ромка.

Кудря опустил руки и поднял на него глаза.

— Жив? А где Волк?

— Не знаю Мишка, здесь только мы с тобой. Боюсь, Волк сгорел в машине.

— Чем нас так садануло? Всё тело лимит и голова раскалывается.

— Могу только предполагать. Думаю, это последствия электрошокера. Меня также ломало, когда привели в чувство.

— Куда тебя водили?

— Хотели допросить, но накладка случилась, переводчика на русский у них здесь нет. Попытались со мной по-туркменски говорить, я чуть от смеха не подавился. Видел бы ты их рожи, удивленные как у камбалы.

— Чё говорить-то на допросах будем?

— Да ничего, как всегда — коммерсанты, ехали с суммой наличности договариваться о закупках. Потом какие-то вооруженные люди погнались за нами. Думали — бандиты, хотят ограбить. Вот и решили оторваться.

— А если спросят, что в Афганистан попёрли?

— Заблудились, местность плохо знаем. Мы же в ответ не стреляли. Машина сгорела, а они вытаскиванием её не озаботились. Вот пусть и доказывают, что мы не те, за кого себя выдаем. Можно им вообще сказать, что мы сюда много раз ездили на базар. Там многие продавцы нас знают, мы же закупали там абрикосы. Так что, свидетелей куча, подтвердят, что мы комерсы. А также, что мы сразу наличкой расплачивались.

— Ясно. Думаю, с этим проблем не будет. Главное, Агашку в тени оставить.

— Эт точно, — подтвердил Ромка.

— А где мы, не знаешь?

— Знаю Миха, знаю. И ты знаешь — мы на «губе» погранотряда, в Тахта — Базаре.

— Да неужели?

— Именно, Миха. И знаешь, где они допросную устроили?

— ???

— В том самом хитром подвальчике самого Сбруева, — многозначительно произнес Ромка и поднял указательный палец вверх.

— Весело. А какая польза нам от этого?

— А польза, самая что ни наесть, пользительная. Там всё осталось по-старому. И думаю, у нас есть шанс слинять отсюда.

— Ну, тогда ждём переводчика, осматриваемся и действуем?

— Обязательно.

Вскоре им в камеру принесли поесть — на пластиковых подносах, в пластиковых тарелках и с пластиковыми ложками. На подносе в тарелке была какая-то каша, лежала пара галет, и стоял пластиковый же стаканчик с кофе. По крайней мере, по запаху определялся как кофе, на вкус — мочеподобный напиток.

— Что за хрень? — скривился Миха, перемешивая кашу в тарелке.

— Не знаю, что-то бобовое, скорей всего — фасоль. Специально дали, чтобы мы запердели друг друга насмерть или задохнулись от вони, — рассмеялся Ромка.

— На вид дерьмо, но есть надо, — Мишка зачерпнул ложку каши и сунул её в рот, прожевав и проглотив, добавил:

— На вкус тоже, не нектар.

Пока Роман ел кашу, Мишка уже всё оприходовал и собрался пить «кофе».

Сделал глоток и тут же выплюнул всё на пол.

— И это кофе? Такое ощущение, что заваривали его раз десять, моча-мочой. Не умеют пиндосы варить кофе. Либо скупость еврейская сказывается, либо руки из зада растут.

— Нет Миха, они помешаны на диетах, едят и пьют всякое дерьмо. Так сказать, диетическое. У них даже «Кола» диетическая есть. Смех, да и только. Это всё равно, что вместо сметаны майонез жрать.

День прошёл относительно спокойно. Побеспокоили их только ещё один раз, ближе к вечеру, когда снова принесли поесть, и до утра забыли о них.

Утром им снова принесли бобы, но вместо «кофе» дали маленькие пакетики сока. Всё же лучше, чем мочеподобный напиток. Сводили их оправиться по одному, и потом повели Мишку на допрос. Обратно его уже не привели. Роман слышал, как Миху заводили в другую камеру — он попытался возмутиться, но видно, получил прикладом в бочину и не стал больше спорить. «Догадались, что нас надо разделить, — подумал Роман. — Что-то они косяки допускают. Это надо было делать с самого начала. Но возможно, нас слушали и записывали разговор, надеясь, что мы ляпнем что-нибудь не для их ушей. Посмотрим, если допросную комнату не перенесли в другое место, то, либо не поняли наш разговор, либо не писали».

Спустя некоторое время пришли за Ромой. Конвойщики были уже другие. Отвели его в подвал в уже знакомую комнату и, как и вчера, оставили ждать допроса. «Странно как-то, — подумал Родной. — У нас наоборот — следователь сидит, ждёт задержанного. И предлагая ему присесть, как бы налаживает контакт. А эти, заставляют ждать себя. Может таким манером пытаются запугать? Чудно… но мне не страшно, и я даже знаю, что меня ждёт. Сначала вежливое обращение, потом угрозы, ну а дальше, возможно будут бить. А если и это не поможет, то укольчик хитрой сыворотки, и я сам буду выкладывать всё, что угодно».

Размышления его прервали двое вошедших: вчерашний нервозный капитан и лейтенант, который по- видимому, был переводчиком. Но Рома заметил, что лейтенант более уверен и ведёт себя как хозяин. Значит, это он навел порядок, разделив нас с Кудрей. Ну что ж, будем знакомы, господин ЦРУ или АНБ.

Сели они за стол, как и вчера — капитан по центру, а летёха слева от него. И допрос начался с того же вопроса. Лейтенант переводил быстро и довольно сносно говорил по-русски. Ну, это понятно, школа. Дураков в ЦРУ не брали. Одна беда, высокомерие их зашкаливало, они чувствовали себя главными в мире.

— Кто вы? — спросил капитан.

— Родимов Роман Сергеевич. Со мной были мои документы, думаю, вы их видели.

— Я не спрашивал ваше имя, я спросил кто вы?

— Ах, вы, наверное, имели в виду, кто я по профессии?

— Да, какой деятельностью вы здесь занимались?

— Я коммерсант. Покупаю, продаю, в основном — продукты питания.

— Что вы здесь делаете, господин Родимов?

— Хотел задать вам тот же вопрос, а что ВЫ ….. ЗДЕСЬ делаете? И ещё один — а действительно, что Я …. ЗДЕСЬ делаю?

— Вы не в том положении, что бы задавать вопросы.

— Мне лечь с вами в постель? И прошептать на ухо: «Дорогой, что я здесь делаю?» — ехидно произнес Рома.

— Перестаньте иронизировать и отвечайте на вопросы, иначе……

— Иначе что? Будете пытать калёным железом? Иголки под ногти вставлять? Мне, господа офицеры армии США, в отличие от вас, скрывать нечего. Здесь у меня давние торговые отношения на базарах, поставщики знают меня в лицо. Потому что мы не первый год здесь бываем. А вот вас, ещё в прошлом году здесь не было. Может, вы тоже заблудились и перепутали Афганистан с Туркменией?

Капитан побагровел от наглости Романа, а вот лейтёха был спокоен, чувствовал себя хозяином положения. И теперь, не удосуживаясь переводом, заговорил с Родным напрямую:

— Вы должны понимать мистер Родимов, поскольку нас здесь быть не должно, то соответственно, и вы пропали без вести. Давайте, лучше на чистоту. Где женщина, которую вы подобрали на дороге, и которая ехала с вами в машине?

— Не понимаю, о чём вы?

— Вы не глупый человек, сколько можно играть в кошки-мышки.

— Я говорю честно, и не понимаю, о чём вы спрашиваете. Думаю, стоит спросить у ваших вояк. Когда наша машина взорвалась, нас действительно было трое. Но только это была не женщина, а мужчина — наш друг и водитель. И мне кажется, он не успел выбраться из автомобиля.

Эти слова подействовали на лейтенанта. Он обернулся к капитану и стал что-то с укоризной верещать на английском. Судя по озадаченному лицу кэпа, они прошляпили эту деталь. У Ромки в голове сразу зароились мысли. Что-то они дергаются. Либо не проверили машину, либо Вован жив и ушёл на ту сторону. И его догадки стали формироваться в надежду увидеть Волка в ближайшее время. Было понятно, что им сейчас не до него. Допросов больше не будет, пока они не выяснят все обстоятельства. Значит, они застрянут в камерах ещё, как минимум, на неделю. И возможностей побега не будет.

Капитан что-то гаркнул и зашли конвоиры. Романа снова отвели в его камеру. Жизнь потекла скучно и безрадостно.

2009 год, сентябрь.

Афганистан, провинция Бадгис, Маручак.

После того, как ушёл Харез, я подсел к Шакуру. И рассказал ему о том, что вспомнил. Беседовали мы долго, сидя в пещерке. Назир и Батур несли службу. После того, как я рассказал о том, что вспомнил об Афганистане, пришлось спросить, как помогли наши припасы, оставленные ему в далёком 1987 году. Шакур вкратце рассказал об этом.

Когда мы покинули кишлак, старики созвали пацанов и заставили их засыпать окопы и равнять площадь. Весь день они трудились. Шакур хорошо запомнил место, где мы спрятали патроны, и старался посторонних не подпускать. Ближе к вечеру он откапал два цинка патронов. Тщательно засыпал тайник и унёс их домой. Поужинав, снарядил ППШ и ушёл спать на крышу дома. Спрятался на углу П-образной постройки возле купола так, что весь внутренний двор был виден как на ладони. Первая половина ночи прошла спокойно, и вот когда он стал зевать от усталости, «родственнички» не заставили себя ждать.

Он краем глаза заметил, как две тени скользнули через забор с противоположной стороны буквы «П». Сидя возле купола в тени от лунного света, он изготовился к стрельбе, и когда незваные гости достали ножи, сверкнувшие в бледном свете, открыл огонь. Длинной очередью он свалил обоих. Что-что, а стрелять он умел. И ППШ был очень устойчив сам по себе. С улицы ударила по нему винтовка и чуть не пробила голову, пуля просвистела в опасной близости от виска. Шакур нырнул за бортик крыши и переполз ближе к центру дома. На улице было тихо, только собаки в соседних дворах подняли лай. Шакур ужасно боялся, что люди, пришедшие по их душу, заберутся на крышу и убьют его, а потом и всю семью. Но судьба распорядилась иначе. Стрелок остался один и, видимо, подумал, что убил мальчишку — ведь Шакур в ответ не стрелял. Теперь уже не скрываясь, через калитку, зашёл во двор и склонился над несостоявшимися убийцами. Даже при таком неярком освещении, Шакур увидел его искаженное горем и злобой лицо. Он машинально, от страха, навёл на него автомат и нажал на спуск. Очередь была длинной и полной. Пришёл он в себя, когда закончился диск. Потом его трясло как в лихорадке, и он не мог спуститься с крыши. Мать и сёстры тоже сидели тихо, как мышки, и не высовывались во двор.

И только под утро, когда начало светать, он решился спуститься. Картина во дворе была неприятная, и его стошнило от вида забрызганного кровью двора. У всех троих были разнесены головы в клочья. Теперь спустя столько времени, он и сам не понимает, как было так можно, в таком освещении, очередями, попасть именно в голову, всем троим.

Позже пришли старейшины и родственники по отцу. Все были очень удивлены, не тем как он убил незваных гостей, а тем, откуда у него патроны к автомату. Пришлось врать. Сказал, что остались от отца, и он их берёг на чёрный день. Вот мол, и пригодились. Шакур понимал, что ППШ придётся отложить надолго, чтобы оставить в тайне запас патронов. Что он и сделал. Почистив ствол, завернул его в масляную тряпку и стал пользоваться только «трёхлинейкой». Вот так мы и спаcли его семью, вовремя оставив запас патронов, и он нам за это очень благодарен. Поэтому, он и не забыл тот день, и мать не забыла. Она помнила, как её отнесли на носилках в полевой госпиталь. А после рассказа Шакура о запасе боеприпасов, стала молиться Аллаху, чтобы провёл нас через войну целыми и невредимыми.

Вот так, кусочки мозаики в моей голове стали собираться в единый узор. Теперь я знал, что буду делать. Знал, что Шакур, его мать и сёстры стали моей второй семьёй, за которую я буду бороться. И, если потребуется, буду убивать. Но сначала мне предстояло узнать о судьбе моих друзей. И об этом я решил рассказать всем после того, как придёт Харез с новостями. А сейчас мне было нужно собственными глазами посмотреть, как обустроились НАТОвцы. И я стал собираться в дорогу. Снял светлый перохан, и выпросил у Назира куртку цвета хаки. Переоделся, осмотрел оружие. Положил в боковой карман запасной диск, во внутренний — сунул пистолет. Прихватив флягу и бинокль, направился на выход.

Шакур остановил меня и спросил:

— Может, мне пойти с тобой?

— Нет, не надо. Я воевать не собираюсь, надо просто осмотреться. Если переживаешь, что я потеряюсь, то напрасно — дорогу помню хорошо.

— А нам что делать?

— Что и всегда — охранять проход, оставаться незаметными и дождаться нас с Харезом.

— Будь осторожен, Аллах за тобой присмотрит.

Я махнул рукой и пошёл по тропе в сторону кишлака. Через час моей ходьбы, нервы стали как струны. Предчувствие чего-то нехорошего заставило меня нырнуть за валуны. Но и там я ощущал себя неуютно. Сполз по насыпи чуть ниже и увидел скальный козырек с густой тенью, прополз туда и затаился. Как оказалось, сделал я это вовремя. Минут через пять, после моих манёвров, я услышал звук напоминающий писк комара. Чертыхнувшись, я догадался — это беспилотник. Маленький, по типу вертолета. Слышал о таких в своё время. Даются на отделение для разведки и наблюдения. Значит, посты их уже близко. Но вот гадство, этот маленький робот всё усложняет. Близко подойти не даст, и камеры на нём с тепловизором, наверное. Я лежал под природным навесом и лихорадочно думал, что делать. Сбить этого гнома не реально, стрельбу услышат и тогда каюк, но осмотреть всё очень надо. И тогда меня осенило. В афганских штанах вместо резинки был тянущийся жгут, который хозяин штанов вытягивал и завязывал по своему усмотрению, как шнурок на спортивных штанах.

Я осмотрелся. Вот то, что надо — недалеко от навеса лежала коряга, из неё можно сделать рогатку. Ветви чинара очень прочные и перевитые, как у нашего вяза или ивы. Так что, выдержит резинку большой мощности. Но как всё сделать? Ещё раз осмотрелся, вспомнил уроки выживания, и стал делать каменный нож. Найдя подходящие камни, отбил у одного из них края. Сколы получились что надо, вот вам и полукруглый нож-скребок. Расстегнул куртку и отрезал кусок подкладки. Оторвав приличный лоскут, оставил его для «седёлки» или как в народе называют «кожека». Затем стал рвать подкладку на ленточки — из них сплёл канатики. Выдернул жгут из штанов и отрезал солидный кусок. Сложил вдвое оторванный кусок подкладки, и сделал в нём прорези. Протянул сквозь них жгут, получилось неплохо.

Осталось сделать саму рогатку. С ней пришлось помучаться, всё же, нож у меня не настоящий. Но терпение и труд всё перетрут. Закончив мастерить метательное оружие, я решил его испытать. Набрал камней определенных размеров и прямо из-под навеса стал стрелять по валунам, выбирая место, куда я должен попасть. И, по мере привыкания, старался стрелять всё дальше и дальше. Инструмент получился отличный, хоть на вид и неказистый. Я пристрелялся, и сейчас зная особенности своего оружия, бил довольно точно. Теперь шанс переиграть «бундесов» у меня есть. Аппаратик наблюдения здесь не мог подняться высоко из-за разрежённости воздуха. Тут мне повезло, поэтому и услышал его. Было бы дело на равнине, я бы и не знал о наблюдении. Ну что же, будем терпеливо ждать, когда «комарик» снова зажужжит рядом с моим укрытием.

Прошло примерно полчаса, и я начал нервничать и дёргаться — ситуация напрягала и раздражала. И вдруг, неожиданно порыв ветра донёс до моего слуха отражение характерного звука. Осторожно выглянув из-под навеса, я стал всматриваться в небеса — ничего, но звук теперь слышен был явно. Если они заметят меня раньше, мне будет худо. Чёрт бы побрал эти горы. Отражённый звук приходит с искажением, и по нему всегда трудно определить источник этого звука. Ну, где же он, где? Знаю, что близко. Я выглядываю за валун и сразу от неожиданности прячусь обратно. Глядя с моей стороны, казалось, аппарат завис в пяти метрах над землей и в десяти от валуна, за которым я стоял. Выглядываю ещё раз. Всё ясно, он завис над обрывом и что-то там рассматривает внизу. Более удобного случая сбить эту технику не представится. Его камеры смотрели вниз со скалы, и я просто не попадал в поле зрения. Кладу камушки на валун и целюсь из рогатки. Выстрел, промах. Аппарат начинает набирать высоту. Хватаю следующий камень, целюсь. Выстрел… попадаю в один из двух винтов, пластиковые лопасти разлетаются. Беcпилотник кренится, теряет управление и падает вниз в ущелье. Ура, первый раунд за мной. Надеюсь, они не пойдут искать упавшую машину.

Но всё равно, кидаю рогатку в другой карман, подхватываю оружие и начинаю забираться на скалы, в надежде, что у них под рукой не окажется ещё одного робота. Или не так скоро прилетит, если есть другой. Забраться я успел высоко, но места для укрытия не было. Пришлось перевалить за хребёт, когда я увидел вдалеке движущуюся точку над поверхностью. Улёгся рядом со скальными обломками и в бинокль стал рассматривать, что приближается на то место, где я недавно сбил наблюдателя. Так и есть, точно такой же аппарат, не спеша, зигзагами, летел к месту крушения. Подлетев к площадке, он по кругу осмотрел её. Понятное дело, ищут причину падения, но меня там уже нет. Прошляпили? Теперь тусуйтесь. Ничего подозрительного не обнаружив, аппарат направили к месту падения первого. Ещё раз осмотрелись, то поднимая его вверх, то водя им из стороны в сторону. И наконец, стали спускаться вниз в расщелину. Мне страсть, как хотелось спуститься со скалы, и расстрелять этого робота. Но крушение двух аппаратов подряд очень насторожит противника.

Насмотревшись вдоволь, хозяева робота подняли его вверх и начали делать широкую дугу, осматривая местность. Самое противное было то, что дуга его полета вела ко мне. Что делать? Опять этот вопрос стоял у меня в голове. Наблюдательность снова помогла мне. Глядя за полетом этого агрегата, мне стало понятно, что спасёт меня только скорость и возвращение под козырек, где я прятался от первого аппарата. Робот летел над хребтом, где отсиживался я, и периодически ему приходилось нырять то на одну, то на другую сторону гребня. На высоте хребта он не мог держаться, а вот перескакивать его, мощности хватало.

И когда аппарат перевалил на левую часть гряды, я со всей возможной скоростью сиганул вниз к укрытию. Сейчас они меня не видели. В конце пути, я споткнулся и кубарем слетел с козырька вниз. Наверное, это меня и спасло, когда я уже лежал в тени навеса, задыхаясь от бега и боли от падения. Послышался звук летучей мрази. Душа моя ликовала. Кукиш вам, я уже в укрытии. Теперь становилась понятна их тактика обороны. В приделах видимости постов они наблюдали визуально. А вот чуть дальше, в радиусе трёх километров, работали беспилотники. Мне надо было как можно быстрее попасть во внутренний радиус. Легче укрыться от наблюдателя, чем от этих назойливых аппаратов.

Я, скрипя от боли, выглянул наружу. Аппарат медленно, зигзагами, удалялся по дуге. Скоро дойдет то конечной точки сектора и его повернут обратно. Надо спешить, границы их зоны действия определены, теперь бы не нарваться на пост. Конечно, я спешил, но это не мешало осторожности. Приходилось двигаться короткими переходами. Определяю точку, куда надо прийти, осматриваю местность, если ничего не обнаружено, быстрым шагом иду к точке. Опять укрываюсь и наблюдаю — нет ничего, определяю точку и двигаюсь туда. Это очень помогло мне не нарваться. На очередной остановке осматриваю местность в бинокль. Вот оно, на вершине одной из скал вижу слабый дымок. Минус вам, уважаемые Бундесверовцы. На посту курить вредно, а иногда и очень опасно. Замаскировались хорошо, и если бы не дым, мог и не заметить. Явно мне сегодня везло, иду по лезвию бритвы, но ещё жив курилка.

Судя по месту укрытия, это выносной пост, и скорей всего, отсюда управляют беспилотниками. А основные посты — уже вокруг места дислокации. Грамотные вояки, ничего не скажешь. С тем оснащением, которое у меня сейчас, вступать в схватку — всё равно, что прыгнуть с девятого этажа. Шанс остаться в живых есть, но он такой мизерный, что рыпаться и не стоит. В общем, мне стало всё ясно, надо возвращаться обратно к моим товарищам и ждать Хареза. Потом вооружать их и себя по полной программе, и только тогда можно потягаться с военной машиной НАТО.

Выбирался я не менее осторожно. Ещё раз пришлось отсидеться под козырьком и уйти восвояси. Вернулся в пещеру уже поздно, когда начало темнеть. Вопросы мне никто не задавал, видя моё измученное состояние. Молча наложили приготовленный рис и дали кружку с чаем. Как только чаплашка оказалась у меня в руках, я понял, как был голоден.

Ел машинально, на автомате, и запивал чаем. После трапезы закурил первую за день сигарету. Как хорошо, что в пещерке можно курить. Сигарету я так и не докурил, уснул на месте, прислонившись к камням. Парни не стали меня будить, только отобрали сигарету и оставили в покое.

Проснулся я только утром. Мои новые друзья и на пост не стали меня будить. Хотел отругать их, но пришёл Харез и все стали с интересом слушать его новости.

2009 год. Сентябрь.

Туркменистан. Марыйская обл. п.г.т. Тахта — Базар.

Ирина Сухорукова сидела во дворе сельского дома, под сеточным навесом и помогала перебирать абрикосы хозяйке, приютившей её. Она очень переживала, что стала обузой для этой семьи. Пять дней назад, её привезли сюда мужчины, остановившиеся на призывы о помощи, когда она убегала от американских военных. Надо было же так вляпаться, а виновато в этом её природное любопытство и страсть к фотографии.

Три года назад, она мечтала стать фотокорреспондентом, и поступила в институт на факультет журналистики. Училась она легко, но всегда мечтала сделать самостоятельную работу. В этом году она поехала к двоюродной тётке, живущий в Туркмении и не пожелавший покинуть страну после развала СССР. В посёлке Байалим тётю Марию ценили. Она была прекрасным учителем математики, воспитала и обучила много детей этого района.

Туркмены люди благодарные, когда случился развал союза, чтобы удержать здесь такого специалиста, вручили ей ключи от нового просторного дома с большим садом и огородом. Никогда ей не отказывали в помощи, ценили и любили добрую учительницу. Муж Марии был отличным механиком и работал начальником МТС. Его тоже не желали отпускать за его способность организовать работу и бесперебойный, быстрый ремонт сельхозтехники. В прошлом году муж тётки погиб в аварии, и вот оставшись одна, она решила пригласить племянницу на каникулы к себе. Ирина с радостью приняла приглашение, но только в августе, к концу каникул смогла поехать в Туркменистан. Как человек увлекающийся, она взяла с собой профессиональную камеру «Кэнон», с тремя съёмными объективами. Один из которых был «Телевик» — мощный телевизионный объектив, способный снимать на большом расстоянии и делать качественные снимки — как будто человек, снимающий что-то, стоял рядом с объектом съёмок. Она гордилась этим объективом. Ведь его ей подарил сам Алексей Никишин, за хорошие работы в стиле АРТ.

В общем, ехала она к тёте Маше в надежде отдохнуть, поснимать местный колорит и ландшафты перед началом учебного года. Тётушка встретила её добродушно. Рассказала многое об обычаях и традициях местного народа, познакомила с множеством хороших людей. Ирине здесь нравилось. Она ходила по сопкам, снимала местную живность и кусочки природы вдоль зелёной зоны реки Мургаб. В общении с местными до неё дошли слухи о присутствии здесь американцев. Якобы они устроили базу в соседнем посёлке, вопреки всем договорённостям. А здесь, используют старый учебный полигон, и чем там занимаются, никто не знает. Вот и зародилась в голове Ирины идея выяснить всё, и по возможности снять на камеру. Это же сенсация — американские войска на территории Туркменистана.

Позже она узнала, где расположен полигон, и уговорила местного тинэйджера отвезти её туда на стареньком мотоцикле. Парнишка отвез её, но до полигона не доехал, сказав, что дальше нельзя, стреляют без предупреждения. Ирина поблагодарила его и попросила подождать. Парнишка наотрез отказался, сказал, что дорогу назад сама найдёт. И расстояние не такое большое, всего три километра до трассы. Добавил, что он не враг себе и своему здоровью, газанул и умчался прочь. Только тут Ирина осознала, что она влезла в дерьмо, но отступать было поздно.

Она расчехлила фотоаппарат и навернула на него «Телевик». Ушла с дороги и стала пробираться между сопок в указанном направлении. Путь был недолгим, и вот вдалеке она увидела огороженный колючей проволокой участок земли. Чтобы рассмотреть всё, что происходит внутри этой территории, она забралась на ближайшую сопку. На верхушке легла на землю и подползла к кустику верблюжьей колючки в надежде, что её не заметят.

Подняла фотоаппарат к глазам, сняла крышку объектива и через него стала рассматривать территорию полигона. Увеличение позволяло рассмотреть многое. Внутри огороженной территории, по периметру находились наблюдательные вышки, на которых были солдаты в песчаной форме. Далее стояли два трёхэтажных здания, возле которых на площадке стояли три грузовика и столько же приземистых машин — таких, как она видела в репортажах про Ирак. Вокруг суетились люди, входили и выходили из зданий. Ирина сделала несколько снимков, и перевела объектив дальше. На расчищенной площадке, левее зданий, стояли четыре больших военных палатки, с аккуратно выложенными дорожками между ними и стоящими часовыми, возле входа в каждую палатку. Ещё несколько снимков, и она снова перевела объектив уже вглубь территории к одинокому, квадратному двухэтажному зданию с пристроенной к нему наблюдательной вышкой. Но, что там происходит? Внизу стояли четыре человека в форме, а пред ними на коленях со связанными за спиной руками и опущенной вниз головой стоял человек. Он явно был местный, или, по крайней мере, не сильно отличался от местных. Ирина защёлкала затвором. Один из военных достал из набедренной кобуры пистолет и упёр его ствол в лоб стоящего на коленях человека. Руки Ирины дрожали, но она продолжала снимать. Один из кадров как раз попал на момент, когда военный нажал на спуск, и голова обречённого взорвалась брызгами крови и мозга. На Ирину накатила тошнота, она дёрнулась, задела за куст колючки и в этот момент её заметил часовой на вышке.

Часовой что-то сказал по рации, и возле двух зданий началась суета. Несколько человек с оружием попрыгали в военные вездеходы с Иракской хроники. Ирина догадалась, что это по её душу. И стала быстро спускаться с сопки, на ходу откручивая объектив и убирая его в кофр вместе с фотоаппаратом. Сделав всё это, она перекинула сумку-кофр через плечо за спину и побежала подальше от полигона в направлении трассы.

Ей несказанно повезло — американцы на двух «Хамви» решили отрезать путь беглецу и старались обогнуть сопки: один — слева, другой — справа от места обнаружения наблюдателя. Но они не ожидали такой прыти от человека, наблюдавшего за ними. Да и местность была не очень изучена, и поэтому, они слегка заблудились. Тем самым, дав шанс Ирине добежать до трассы. Один из «Хамви» завяз в песчаной дюне. Его пассажиры сообщили по рации эту новость, и водителю второго ничего не оставалось, как только гнать на трассу в надежде, что наблюдателя никто не подберёт.

Ирину трясло, мышцы её не слушались. Страх быть пойманной, казалось, вот-вот парализует её. Но она упрямо двигалась вперёд и, наконец, долгожданная дорога. Удача улыбнулась ей — со строны родного посёлка ехал джип. Ирине было всё равно, куда ехать, лишь бы подальше от этого места. Она выбежала на дорогу и стала махать руками. Джип остановился, ей разрешили сесть в машину. Начали было спрашивать, но ей некогда было объяснять. Она готова была сорваться на крик, лишь бы заставить двигаться машину. Кто сидел в машине, ей было всё равно, но люди поняв её состояние, перестали лезть с вопросами и начали движение.

Ирина начала успокаиваться, как вдруг, сидевший за рулем мужчина произнёс, глядя в зеркало заднего вида:

— Вот мать твою, а эти откуда взялись?

Ирина посмотрела назад и сердце её екнуло. Страх с наибольшей силой обуял тело девушки. На трассу выезжала военная машина американцев. Она съёжилась и стала сползать с сиденья. Ей очень хотелось стать маленькой, незаметной серой мышкой. О чём разговаривали мужчины, она уже не слышала. В голове билась одна-единственная мысль: «Только бы не остановились, только бы не остановились».

И они не остановились, прибавили газу и машина помчалась вперёд. Она поглядела на человека, сидящего за рулём — симпатичный, волевой мужчина лет сорока, такой не оставит девушку в беде. Ей захотелось его поцеловать и поблагодарить, но это было не к месту. Дальнейшее она помнила смутно, помнила только, как он выдернул её из машины и завёл во двор какого-то дома. Передал её с рук на руки молодой женщине, которую назвал Мадиной.

Погладил её по плечу и сказал:

— Мадина, спрячь эту девушку. А когда всё утихнет, поможешь ей уехать в Россию.

Потом обратился к ней:

— Как хоть звать тебя, чудо чудное?

Она только и смогла произнести одно-единственное слово:

— Ирина.

— Ну, вот и познакомились, а то все некогда было … Меня звать Волк, — сказал он. — Вот что, Ирина, оставайся здесь. С Мадиной ты будешь в безопасности, а мы поедем, этих гавриков за нос поводим, — и побежал к машине.

Теперь вспоминая всё, Ирину уже не волновала своя судьба, не волновало то, что она не приехала в Москву к началу учебного года. Она всей душой переживала за человека, вырвавшего её из лап американцев. Что с ними? Где они? Удалось ли им сбежать?

Ей очень хотелось увидеть его снова, отблагодарить, и если можно, поехать с ними домой.

Глава 8

Недалекое прошлое.

Год 2003, сентябрь

Туркменистан. Марыйская обл. п.г.т. Тахта-Базар.

Мы поудобней расположились на достархане. Жена Агашки — худенькая, очень симпатичная черноволосая девушка, как-то незаметно принесла нам яства, и мы принялись неспешно поглощать сладкий туркменский плов. Поразительно, но кишмиш в плове давал ему своеобразный вкус, и прелестный запах винограда смешанный с чесночным, только помогал разыграться аппетиту. В общем, за таким пловом было не до разговоров и мы пока не оприходовали казан с этим блюдом, так и не заговорили. Когда мы приступили к чаю, Агашка сказал:

— Рассказывай старшина, какими судьбами к нам, и что у тебя за дело ко мне.

— Собственно рассказывать особо нечего. Подвязались мы отвезти медикаменты в Тура-Гунди.

— На ту сторону? И в чем проблема?

— А проблема в том, Агашка, что нас хотели кинуть, и плюс, машины нам зарядили контрабандой.

— Нехило. И что за контрабанда?

— Самая, что ни на есть ходовая- обмен оружия на наркоту. Но дело не в этом, мы решили сыграть в свою игру.

— Вы что? С наркотиками решили связаться? Тогда это не ко мне. Пока вы гости, но потом я вас знать не хочу.

— Агашка, ты меня знаешь, сначала выслушай, а потом в амбиции кидайся. Нам эта наркота не нужна, и мы наоборот, хотим припереть кое-кого к стенке. А если быть точнее, нашего нанимателя. Уж больно он хорошо устроился и позорит ветеранов. В общем, дело такое. У тебя есть место, о котором мало кто знает? Чтобы выгрузить всё, что нам загрузили и сохранить это до лучших времен.

— Смотря, что хранить?

— Нам нужен доступный тайник для стреляющего железа.

— Ещё лучше! С ним повяжут, не отмоешься. Вы меня под статью подводите.

— Агашка, не тупи, а то ты при советах с оружием дел не имел. Когда мы служили, ты «Калаш» дома держал и никого не боялся. А сейчас, так вообще, в каждом доме по паре стволов.

— Много ты знаешь. Времена меняются. У нас всё поизымали, и даже гладкостволы. В приграничной зоне живём, нельзя.

— Чудны дела твои, отец народа Туркменбаши, — попытался сострить я.

— Не прикалывайся, он тут не причём. Это дела местных. Баями, ханами и шахами себя возомнили. Теперь оружие только у их личной охраны.

— Вот, ни за что не поверю, что ты свой сорок седьмой взял и отдал этим грёбаным байским «ополченцам».

— Конечно, не отдал. Тут в 94-ом такое было, что без ствола никак. Есть у меня кладовка в сарайчике, в ней и прятал. Но там много не положишь. Я пастухом тогда работал, другой работы не было, и не женат был. Вот тогда в сопарях землянку себе и вырыл. Когда разборки здесь начались, там и жил. В общем, можно туда наведаться и то, что покрупней, спрятать в ней.

— С этого и надо было начинать, а то ты со своим восточным колоритом все мозги мне разбил на части. Ну, покажешь кладовку? Или сразу в сопки двинем?

— Ты же ведь не отстанешь, пока не покажу. Допивай чай и пошли.

— Уже допил, идём? — мы встал с достархана, и направились за Агашкой.

Зайдя в хоз. постройку я осмотрелся. Сарай как сарай, как и все здесь сараи, глинобитный. Вдоль стены, что-то типа верстака, где были прикреплены тиски и двигатель с наждачным кругом. Справа, в углу от верстака, тумбочка с выдвижными ящиками. И на правой же стене, прибиты держаки для инструментов. В них были вставлены молотки, пилы, напильники, стамески, в общем, весь положенный набор хозяйственного мужика. Агашка, подошёл к тумбочке и выдвинул её из угла. Потом, с другой стороны стены освободил один из держаков от инструментов, сложив их на тумбочку. Повернул этот держак вверх, как ручку двери, и дернул на себя. Стена, с виду глиняная, как и весь сарай, плавно, без скрипа, стала открываться. За ней было маленькое, всего полметра шириной помещение. В стену которого были вбиты арматурины, на них висела двустволка и старый АК-47. Внизу стоял металлический ящик с крышкой. Там хранились боеприпасы.

— Неплохо, неплохо, — сказал я.

— Ну, вот, это мой личный тайник. Сюда можно повесить ещё несколько стволов так, чтобы под рукой были. Ну, а остальное спрячем в землянке, если конечно у вас не слишком много.

— Не слишком, только на нашу компашку, ну и тебе перепадёт.

— Тогда зарываем стенку и поехали к землянке?

— Одобрям, поддерживам. Только чайку в термосе возьми.

Агашка задвинул стену на место, повернул держатель как большую дверную ручку, запирающую дверь. И мы вышли из сарая. Когда садились в машину, Мадина принесла нам большой термос с чаем. Я поблагодарил её, и мы поехали в направлении реки. Туда, где остались наши товарищи с грузовиками.

Подъехали, я крикнул в окно, чтобы парни собирались. Но они уже были готовы, попрыгали в машины и поехали за нами. Выезжали по низине Маргаба, потом через мост на посёлок Пограничник и, не доезжая его, повернули вправо в сопки — там по узкой грунтовке поехали вверх. Ещё один поворот направо, и вдоль хребта, к подножию ещё более высокой сопки. Остановились возле развилки. Одна дорожка шла на север, вторая — к раю крутого склона сопки.

— Вот и приехали, — сказал Агашка. — Поверните налево и останавливайтесь.

Что мы и сделали. Вышли из машин, Ромка подошёл к нам и поздоровался с Агаиром.

Агашка обнял его и сказал:

— Ну, привет, сиделец.

Он звал его так с начала нашего знакомства, когда мы пятнадцать лет назад отсиживали десять суток на гауптвахте. Тогда Ромка впервые обратился к нему через забор двора «губы», крикнув:

— Гражданин! Помогите сидельцу отправить маме письмо, — и просунул в щель между плитами бетонного забора запечатанный конверт.

Агашка письмо отправил. А потом, пока мы отбывали наказание, часто приходил к нам потрещать за жизнь. А когда мы отбыли десять суток, то нас оформили в приежку, и вот тогда наше знакомство укрепилось в дружбу. Меня Агашка тоже не называл по имени или фамилии, не знаю почему, он всегда обращался ко мне по званию. А Миху звал, как и все мы, очень ему понравилось слово — Кудря.

— Веди нас к своему схрону, — произнёс я.

— Так мы уже возле него, — усмехнулся Агаир.

Я огляделся по сторонам, но ничего не заметил. Видно, давно он здесь не бывал — присыпало всё мелким глиноземом и следов не осталось. Агашка усмехнулся, и спросил:

— Что? Не нашёл?

— Не нашёл, — пришлось признаться.

— Вот и хорошо, — он повернулся направо от дорожки, где стояли машины. Сделал шагов двадцать в сторону склона. Наклонился над кустом какого-то растения, похожего на терновник. И, вытащив из-под куста верёвочный канат, крикнул нам:

— Ну, что рты открыли, помогите, здесь всё присыпало. Мне одному не сдвинуть.

Мы подхватились и помогли сдвинуть крышку с места. Наши водилы тоже вылезли из машин и с любопытством наблюдали за нашими действиями. Крышка входа отъехала в направлении, куда мы тянули и нашему взору открылся лестничный спуск вниз. Миха хмыкнул и проговорил:

— Сим-Сим, откройся. Ну, показывай свою пещеру, Али-баба чёртов.

Агашка изобразил улыбку, оскалив зубы. Достал из кармана ключ к навесному замку и пошёл вниз. Повозился там, чихнул раза три и позвал нас. Я проскользнул следом за хозяином «кладовой», держа в руках аккумуляторный фонарь типа «летучая мышь».

— Ну, ни хрена себе! И сколько ты рыл этот бункер?

— Это еще не всё, там за стеной ещё одна комната. В ней я храню припасы — «на всякий пожарный». А делал я его почти три месяца. Очень напряжённо было оставить всё это в тайне, но как видишь, здесь никто не бывает.

Землянка была шикарной. Посреди большой комнаты был стол и две лавки, вкопанные в грунт. Вдоль торцевой стены стоял постамент, на котором могли улечься шесть человек в спальниках. Возле другой торцевой стены, в которой была широкая дверь, стояла небольшая буржуйка, обложенная кирпичом.

— Агашка, а ты что, печку по-чёрному топишь? Отвода под трубу не вижу.

— А это мой маленький секрет. Хочешь, покажу? В стене, вон смотри, труба. С виду для вентиляции. Так и есть, а вот зимой она ещё и дымоотвод.

Он открыл дверь в другую комнату и достал кусок гнутой трубы. Один конец надел на печь, а второй пристыковал к выпирающей из стены трубе. Задвинул на концы стыковки хомуты и, вытащив отвертку из кармана, затянул их.

— Ну вот, теперь можно топить, двадцать минут и здесь курорт.

— А куда же дымоход выходит, что-то мы его наружи не видели?

— Он намного выше, там за двумя песчаными валунами. Я его тоже под песчаник замаскировал. А вот смотри, какую заслонку я сделал регулировать тягу, — и он протянул руку к трубе, в которой по центру торчал рычажок.

Повернул его направо под 90 градусов, потом обратно и произнес:

— Вот — открыта заслонка. Вот — закрыта, как у карбюратора.

— Лихо, Агашка. Здесь вообще семьёй жить можно. А что там, в другой комнатке?

— Там тоже комната, почти такая же размером. Стоит большой цинковый бак с водой. Тушёнка, каша и сгущёнка. Когда русские погранцы передавали часть нашим властям, то наши не спешили туда, вот и воспользовался. Склад ПФС раздербанил, а доски, которыми землянку обшил, со склада АТВ из-под снарядов к «Граду». Бревна для каркаса — с креозотного двора. Там много было заготовлено, ошкурено, но в креозот не успели окунуть.

Вовремя подсуетился, у соседа лошадь с телегой взял, за день пять рейсов сделал. И самое главное, что успел. Через неделю такое началось… делёж имущества со стрельбой, многим досталось по пуле.

Я прошёл в соседнюю комнату. Действительно, размером она чуть ли не больше первой, или просто так казалось, потому что заставлена она не была. В дальнем углу стоял бак, примерно на куб воды, а рядом стопками были уложены коробки с консервами. Не много, но на три месяца для семьи из четырёх человек хватило бы.

— Ну, Агашка, низкий поклон твоему мастерству и трудолюбию. Я бы один ни за что такого не сделал.

— Припёрло бы, сделал. А теперь давай не отсвечивать машинами на этом месте. По-быстрому разгружайте всё, что опасного в кузове. И едем ко мне пировать. Ночуете у меня, всем место найдётся.

Ждать мы себя не заставили, первыми выгрузили ящики с ПЗРК «Игла». Восемь узких, длинных ящиков, места заняли немного. Потом втащили наш арсенал — то, что я отобрал в личное пользование — АЕКи, «Кипарисы», патроны и приблуды к оружию. Пистолеты я решил оставить в личном хранилище Агаира. Места у нас в тайниках машин стало намного больше, поэтому коробки с магазинами к автоматам решили переложить туда. Когда покомпактней размещали ящики со стволами, один уронили. Он открылся и оттуда выпали АК-74М. Агашка увидав, что у нас осталось, сразу как заправский «цыган» начал канючить, чтобы мы подари ему один ствол. Помимо восьми ящиков, у нас для полноты партии было добавлено два автомата. И я решил, что эти два ствола можно оставить у Агашки. Если будут претензии у принимающей стороны, скажу, что не в курсе их дел. Сколько загрузили, столько и привёз.

Закончив все дела, мы закрыли и замаскировали землянку. Всей колонной отъехали вниз и вернулись замести следы. В том месте, где находился вход, колючкой подмели грунт, колею от машин оставили. Всё выглядело так, что водители заблудились, остановились и, развернувшись, поехали обратно. Теперь наш караван в полном составе подъехал к дому Шараевых. Проулок был узкий, и машины пришлось ставить очень близко к забору. Но это нас не беспокоило, мы здесь всего на одну ночь. Вечером за ужином я рассказал Агаиру основную идею нашего приезда.

— Слушай, Агашка, ты заведующий холодильными установками. Помнишь, много лет назад ты говорил, что ягода средней полосы России здесь в цене?

— Конечно, помню. Ты тогда письмо матери написал, чтобы посылку мне с вареньем прислала. В те времена это очень дорого было, а сейчас, просто бешенные деньги стоит.

— А как ты смотришь на то, чтобы начать свое дело?

— Чем тут заниматься, я же холодильщик. Пробовал одно время организоваться, кондиционеры ставить и ремонтировать. Вытеснили байские родственнички. Здесь вообще, более-менее прибыльные дела, все под местным баем Каримом.

— Скажи, а холодильники твои или его?

— Его, но я один выкупаю. Уже почти расплатился.

— Вот и отлично. Мы свежую ягоду закупим у нас и тебе привезём. За холодильник расплатишься и будешь сам на базаре монополистом по витаминам.

— Не смеши. Карим-бай не даст, под себя постарается подмять.

— Кто он такой, этот Карим-бай?

— Бывший секретарь ОБКОМа. Он и тогда жировал, а сейчас мнит себя хозяином.

— Ой ли, уж никогда не думал, что ты руки опустишь. Давай начнём, а потом и с баем вашим проблему решим. Мы ему внушение сделаем, что ни с кем, кроме тебя, работать не будем.

— Тогда он вас ограбит, а мне холодильного склада не видать.

— Тогда мы с ним более серьёзно поговорим. Мы в его дела не лезем? Не лезем. Поставщиков у него нет? Нет. Вот и пусть себе стрижёт то, что у него есть. Мы в его делах не конкуренты. А если не поймёт, то на хвост его крысиный наступим. Ты нас знаешь.

— Вот именно, что знаю. Вы приехали и уехали, а мне здесь жить и люлей огребать.

— Ладно, не будем загадывать, но ты имей в виду. Пробей почву, намекни, а мы пока со своими делами разберёмся, и на следующий год жди.

— Чёрт с вами, давно хотел жить самостоятельно и новый дом отстроить. А то, детей скоро будет много, а места мало.

Переночевав у нашего друга, мы с утра пораньше собрали свой караван и поехали в сторону Кушки.

Днём мы прибыли в Кушку. Прежде чем двигаться дальше, решили перекусить. Кушка большой город, раньше здесь было много военных частей и складов вооружения. Теперь это город-база, главная торговая точка в этой части мира. Именовался он так по названию реки, ещё со времён завоеваний российской империи. Кушка или Кушк, на русский переводится как — охрана или граница. Это на языке фарси, но туркмены всё переиначили на свой лад, и теперь этот город назывался Гушгы.

На той стороне границы был аналогичный город Турагунди или, как сейчас его звали, Торгунди. Смысл его названия понятен. Все знают шахматную фигуру, называемую Тура? Вот и городок этот выполнял оборонительную функцию в былые времена. С приходом Советов в Афганистан из Кушки, в Турагунди была проложена железная дорога. Единственная большая ветка в Афганистане, протяжённостью всего семь километров. Есть ещё одна в районе Термеза, но она короче. Вот так, в этой части света, всё и осталось спустя много лет, за исключением названий городков, которые претерпели не очень значительные изменения.

Плотно перекусив, мы поехали дальше к пограничному пункту Кара-Тепе. Раньше там была застава и таможня. Теперь только таможенный пункт. На границе нас мурыжили пару часов. Проверяли и перепроверяли документы, заглядывали в кузова машин, но в итоге убедившись, что с нас «гуманитариев» взять особо нечего, выпросили коробку антибиотиков «ИКАН» для лечения желтухи и дали добро на пересечение границы.

На той стороне было всё гораздо проще, таможенник посмотрел документы на арабском языке, крикнул какого-то мальца и сказал нам, что он проводит куда надо.

Парнишку мы посадили в джип и поехали, куда он указывал. Долго плутали между различных складов и наконец, остановились возле обшарпанного ангара. Там нас встретила пёстрая вооруженная компания. Парнишка выпрыгнул из машины и подбежал к бабаю в чалме. Говорили они недолго, потом показали нам выйти из машины. Я, было собрался идти, но Рома меня остановил:

— Давай документы, лучше я схожу, а вы прикроете, если что.

— Будь осторожен Родной. Если что не так, ныряй сразу на землю.

— Надеюсь, всё будет в порядке, — и, взяв документы, вышел из машины.

— Парни, всем предельное внимание! Не дёргайтесь, но будьте готовы стрелять. Если нас захватят, нам всё равно не выжить, — произнёс я в гарнитуру и достал ЗИГ из бардачка.

Роман, переговорив со старикашкой, обернулся и махнул нам рукой, сказав по связи, что всё в порядке. Теперь уже не опасаясь, мы с Михой вышли из машины. Водилы в грузовиках остались на месте.

Хорошо иметь связь, многие неожиданности становятся ожидаемыми. Я спокойно спросил в гарнитуру, зная, что меня слышат все:

— Роман, что у нас?

— Дали добро на разгрузку. Алекс, подъезжай к эстакаде. Виктор, ты пока на месте и движок не глуши.

Молодец Роман, в таких делах перестраховка не будет лишней.

— Кудря, и ты вернись на всякий случай в машину. И разверни её так, чтобы нам было легче в неё запрыгнуть и сорваться с места на выезд из этого кутка.

— Понял тебя, Родной, возвращаюсь.

А я направился к Ромке на подмогу. Подойдя, поздоровался со стариком. Он был довольно осведомлённым и знал русский язык. Как оказалось, он учился в СССР и закончил артиллерийскую академию еще в 1981 году. В общем, всё сложилось не так и плохо. Только, когда они проверяли автоматы, возник небольшой спор об их количестве. Пришлось косить под несведущего. Мол, сколько начальство загрузило, столько и доставили. И нам они за ненадобностью. Абдул, так звали старика, поворчал, но успокоился, когда вытащили из тайников ящик с запасными магазинами. Их оказалось больше, чем они заказывали.

Разгрузили машины быстро, афганцы работали как муравьи. Пока шала работа, нас пригласили в местную чайхану пообедать, уверив, что с машинами ничего не случится и даже карандаш из салона не исчезнет. Пришлось поверить на слово. И когда мы вернулись обратно, грузовики почти полностью загрузили американскими сигаретами. Тайники в машинах были закрыты, и что туда положили, мы не видели.

Я поинтересовался у Абдула, что мы повезём обратно. Но он, хитрый жук, ответил с намёком:

— Сюда везли, вы знали чего и сколько везёте? Нет. Ваше начальство не посчитало нужным сказать вам об этом. Так почему вы думаете, что вы должны знать о том, чем вас загрузили в обратную дорогу?

Возразить было нечего, да и плевать, мы всё равно узнаем после пересечения границы.

К вечеру мы были готовы в дорогу, Абдул принес нам документы на груз и попрощался с нами. Следом пришёл пацанёнок, который нам указывал дорогу, и сел в джип.

Мы отвезли его обратно на пограничный пункт. Там нас уже не проверяли, только поставили печати и пожелали гладкой дороги. На туркменской стороне тоже бегло просмотрели документы, не шаря в машинах, сразу потребовали коробку сигарет «Винстон» и отпустили с богом. Что мы и не преминули сделать, чтобы успеть снять гостиницу в Кушке.

2009 год. Сентябрь 17–18 число.

Туркменистан. Марыйская обл. п.г.т. Тахта — Базар.

Их не трогали четыре дня и вот, в камеру к Роману вновь вошли конвоиры, он послушно встал и выполнил все их команды. Когда его завели в допросную, там его уже ждал знакомый капитан. Он предложил Роману садиться и велел конвоирам расстегнуть наручники. Роман освободил руки и потёр запястья. Капитан спокойно глядел на него, а потом произнёс:

— Мы с вами одни и можем говорить откровенно. Я не собираюсь вас пытать, но вы должны понимать, у меня на вас нет времени.

«Ага, щас, одни мы здесь» — подумал Родной, а сказал совсем другое:

— Тогда зачем вы нас здесь держите?

— Нам надо было проверить вашу информацию. Солдаты подтвердили, что в машине было трое, когда они начинали преследование. Подтвердили и то, что все были мужчины.

Но вот, когда вас нагнали на границе, другая группа видела только двоих, и обоих достала из реки. Как вы это можете объяснить?

— Никак. Значит, водитель не смог выпрыгнуть из машины. По нам стреляли. Возможно, его ранили, а после взрыва машины он не смог выбраться и сгорел.

— Мы проверили машину и провели экспертизу, следов трупа нет.

— Тогда вам не повезло, водитель ушёл, — Ромка ликовал в душе, теперь он точно знал, Волк жив.

— Скажите, а почему вы не остановились, когда вам подали знак принять вправо?

— Ну, сколько можно? Поставьте себя на наше место. Вы едите закупать товар, у вас наличными около двух миллионов долларов. И вдруг, откуда-то с пустынной дороги выезжает военный джип. Догоняет вас, и оттуда смотрят запыленные рожи американских солдат, которых никак не должно быть здесь, и приказывают вам остановиться. Что вы подумаете?

— ???

— Мы, конечно, испугались, и подумали, что это такая шутка грабителей — переодеться в американских «доблестных» солдат и под этим предлогом ограбить нас.

— Американские солдаты не грабят, вы это должны знать.

— Американских солдат не должно здесь быть, вот что я знал на тот момент. И на счет «не грабят», я не был бы так уверен.

Капитан скрипнул зубами, но сдержался и мягко сказал:

— Мы не русские варвары, а цивилизованные люди.

— Не хочу с вами спорить, но ваша цивилизованность не мешает вам по-варварски нападать на слабые страны.

— Довольно! Скажу вам одно, отпустить вас я не могу, вы будете переправлены в Мазари- Шариф. А там, люди стоящие надо мной, решат вашу дальнейшую судьбу.

— Ясно, спасибо за информацию. Если не секрет, наша судьба — Гуантанама?

Капитан резко встал и хлопнул по столу, тут же влетел конвоир.

— Одну минуточку, — сказал Роман. — У меня к вам небольшая просьба. Верните мне моего соседа, а то четвёртый день не с кем поговорить. Мы же всё равно вместе отправимся в путешествие.

— Хорошо, от вас вроде проблем нет, приведут к вам вашего соседа.

И конвоир застегнул наручники на руках.

Минут через пятнадцать в камеру привели Михаила. Ромка поделился новостями о том, что Волку удалось уйти. В тот вечер они вообще долго разговаривали, на самые разные темы. Самой главной из которых был план побега.

2009 год. Сентябрь 17 число. Вечер.

Туркменистан. Марыйская обл. п.г.т. Тахта — Базар.

Агаир, не вошёл, а влетел во двор своего дома. Под навесом сидели две женщины, они мгновенно бросили свои дела и обратили свои вопросительные взоры на него. Он улыбнулся во всю ширину рта, так приятно ему было зрелище двух стройных, практически одинаковой комплекции женщин. Одна из них — с чёрными, как угольки глазами и иссиня-чёрными волосами, точёной фигуркой, ну прямо статуэтка. Вторая — русая красавица, с глазами цвета моря, и не менее стройной фигурой. Это были его жена и студентка, которую решил спасти от неприятностей старшина, но сам угодил в ещё большие неприятности.

— Рты закрыли … Мадина, сделай чайку. Ирина, полей мне. Я ополоснусь и всё вам расскажу уже на достархане.

Мадина убежала на кухню. Ирина зачерпнула ковш воды и стала поливать Агаиру, успевшему раздеться по пояс. Кряхтя и фыркая, он смыл с себя мелкую пыль, вытерся и надел свежую рубаху, поданную невесть откуда появившейся женой. Залез на достархан и стал ждать. Женщины быстро закончили дела и со свежезаваренным чаем тоже расположились рядом с хозяином дома.

— Ирина, не смотри на меня такими глазами, имей терпение. Дай человеку напиться, и он сам всё выложит.

Ирина смущённо опустила глаза, она очень ждала новостей, её сердце было готово разорваться и от радости, и от горя. Агашка допил чай и уже более размеренно сказал:

— У меня сразу четыре новости. Первая — мужиков я загрузил и они готовы в дорогу, как и приказал им старшина. Ждать его они не будут. Вторая новость — американцы сняли патрули и посты на выездах из посёлка. Теперь Ирина, ты можешь беспрепятственно уехать в Мары, а там, на самолёт и домой. Третья новость — я узнал, где парни. Базар есть базар и кое- кто проболтался.

Ирина не выдержала и с надрывом спросила:

— Где они, Агашка, где? Они приедут сюда? Я хотела бы с ними попрощаться.

Агаир опустил голову и уже тише произнёс:

— Не всё так просто Ириша, их захватили американцы. Держат их на гауптвахте старого погранотряда. Там их двое, третьего либо убили, либо не поймали.

— Кто, кто там сидит, говори?

— По разговорам я понял, что старшины там нет. Ты ведь за него переживаешь?

Проснувшаяся было надежда, начала угасать и Ирина заплакала. Агаир приобнял её и погладил по волосам.

— Не плачь, и не хорони старшину раньше времени, он выбирался из ситуаций похуже этой. А то, что его там нет, может означать, что его не поймали.

— И что мне делать, Агаир, скажи, что мне делать?

— Для начала успокоиться. Вижу и тебя любовь стороной не обошла.

Ирина, было фыркнула, но поняла, что у неё всё написано на лице. Щёки горели и, наверное, были красные, как спелый гранат. От этого она еще больше засмущалась и чуть не расплакалась навзрыд.

— Агашка, что нам делать? — спросила его супруга. — Ты ведь знаешь эту воинскую часть, как свои пять пальцев.

— Знал Мадина, и знал её десять лет назад. Сейчас не знаю. Конечно, некоторые здания так и остались. Но вот система охраны полностью поменялась, а американцы её ещё больше усилили. Периметр расширили дополнительным забором из металлической сетки. Она кстати, под напряжением. В общем, попасть туда, шансов нет, а выйти оттуда — ещё меньше.

— Но мужиков-то надо выручать?

— Надо, но сейчас нам остается только ждать, их обязательно отсюда увезут. Я всех предупредил. И только малейший слух появится, что их увозят, я сразу буду знать, когда и куда их повезут. В этом случае есть шанс вырвать их из лап американов.

Они так и остались сидеть на достархане, думая каждый о своём и только когда стемнело, и подул прохладный ветер, разошлись спать.

2009 год, сентябрь. 17–18 число. Утро.

Афганистан, провинция Бадгис, Маручак.

Харез был возбуждён и перескакивал с пятого на десятое. Пришлось остановить поток его словесности и направить в правильное русло хронологии. Получалась интересная ситуация. Когда Харез уходил в кишлак, ему удалось совсем близко подобраться к лагерю НАТОвцев. Вокруг лагеря они разместили шесть постов, и он нарисовал нам на полу расположение. Три поста уже были заняты и прикрывали основные направления возможного нападения. Три других они заканчивали и размещали людей с пулемётами. Получалось, что дополнительные посты перекрывали сектора первых трёх, которые были выдвинуты чуть вперёд. Очень грамотно, получался как бы равнобедренный треугольник, в углах которого посты с пехотными пулемётами, а на гранях — дополнительные посты с крупнокалиберными. Ощетинились конкретно, куда не сунься, везде получишь массу огня из трёх стволов. Харез пришёл в кишлак, когда старейшины собрались нанести визит непрошеным гостям. Его сразу отослали вниз, чтобы не мешался, и он навестил мать Шакура, та рассказала ему новости. Американцы требуют выдать какого-то беглеца, объявили это с вертолёта в громкоговорители. Сказали, что за выдачу заплатят большие деньги. Разумеется, в кишлаке никто не знает, о ком речь. И американцы, предупредили, что будут обыскивать кишлак и, если найдут постороннего, то тех, кто его укрывает — арестуют. Вот старейшины и пошли к ним договариваться, чтобы при обыске кишлака не нарушили обычаи и не осквернили женщин. Через два часа начался обыск. Харез предварительно спрятал своё оружие, как и многие другие. Им только покажи ствол, они сразу стреляют. А потом разбираются, сдавать ты его нёс или целился в них. Действовали они тоже грамотно. Немцы, их по форме отличить можно и флажкам на рукавах — перекрывают небольшой участок улицы. А американцы, их было восемь, по четыре человека заходят в противоположные дворы. Проверяют, всё переворачивают и так дальше. Немцы с каждым двором переходят дальше по улице. Шмон длился до позднего вечера, ничьих следов присутствия они не нашли и со злости избили двух крестьян, попавшихся им под руку, вместе с ишаком. Немцы вели себя намного спокойней. Амеры разошлись не на шутку, теперь уже ломали ворота во двор, били посуду, избивали хозяев. У кого были собаки, теперь их не стало, просто пристрелили. Досталось и двум старейшинам: одному сломали ребра, другому — челюсть, из-за того, что они заступились за женщин и кинулись на американцев с палками. В общем, «хозяева мира» не церемонились, когда не нашли того, что искали.

Жители кишлака готовы были кинуться в драку, но старики всех остановили. Они понимали, что шансов нет, ведь они видели шесть минометов, когда ходили на переговоры.

Потом когда НАТОвцы ушли из кишлака, старейшины направили на посты людей предупредить, чтобы они там и оставались. Американцы не знали о северном лагере в заброшенном кишлаке, там были самые опытные и пост был больше всех по численности. Вот туда и направили всех остальных боеспособных. В ночь, туда же, стали уводить женщин и детей. В кишлаке остались только старики и старухи, мать Шакура осталась тоже.

Расклад был самый плохой — кишлак собирался воевать с засевшими в горах НАТОвцами. Это плохо, и ломало все мои планы. И я спросил:

— Парни, как уговорить жителей не нападать на вояк? Они ведь вызовут вертолёты поддержки и сотрут кишлак в пыль. По крайней мере, надо уговорить их сейчас не вступать в бои. Харез, можешь поговорить со стариками? Скажи, если они помогут мне перебраться назад в Туркмению, я привезу оружие против вертолётов.

— Меня они слушать не будут, надо идти Шакуру и тебе самому.

— Хорошо, так и сделаем, и прямо сейчас. Надо спешить.

— Тогда собираемся, — сказал Шакур и начал переодеваться из светлых одежд в более тёмные.

Когда мы собрались, я ещё раз напомнил парням — не встревать в драку.

— Дождитесь нас обязательно, и мы вместе устроим им баню.

— Хорошо Волк. Аллах с вами, — сказал Батур и пожал мне руку.

Пробирались мы окольными путями. Нам много раз приходилось подниматься на скалы и спускаться по узким тропкам. Я спешил и от этого задыхался из-за разрежённого воздуха, поэтому уставал больше нужного. Приходилось делать частые остановки. Но чуть позже, когда я успокоился и стал трезво мыслить, скорость наша увеличилась. Я определился с целью и любыми способами собирался её достичь. К заброшенному кишлаку мы подходили ближе к вечеру. На подходе нас перехватил наблюдательный пост. Шакур обменялся с ними несколькими фразами, смысла которых я не понял, и нас пропустили.

Уже в кишлаке нас окружила толпа. Люди, видя что я не местный, готовы были кинутся на меня с палками и камнями. Но Шакур, рыча, всех отталкивал. Неожиданно толпа раздвинулась, и мы уперлись в тех стариков. Толпа мгновенно умолкла. Шакур начал объяснять кто я такой, но старики, поняв, что кишлак обыскивали из-за меня, сказали, что отдав мою персону американцам, отведут беду от кишлака. Шакур встал на дыбы, как норовистый конь, и готов был рвать и метать. Я же не дёргался, если бы начал вякать, точно разорвали бы. В итоге, Шакуру удалось объяснить, что я тот самый шурави, что привёл колонну с врачами, когда началась эпидемия. Один из стариков поднял руку вверх, толпа вновь успокоилась. Он подошёл ко мне и стал внимательно рассматривать мое небритое лицо. Потом прокашлялся и сказал:

— Я тебя помню, ты приехал на первых броневиках и привез моего родственника Ашура.

Теперь уже мне пришлось облегченно вздохнуть и пересохшим горлом сказать:

— Тогда нам есть о чём поговорить.

Старик шикнул в толпу и у людей сразу стали появляться более важные дела. А нас с Шакуром пригласили в одну из уцелевших хижин.

Разговор затянулся до поздней ночи. Я рассказал о своих планах, об арсенале и о том, как можно выкурить американцев. Узнал, что председатель совхоза Сертакураев ещё жив, и они поддерживают с ним связь. Ашур-аку схоронили два года назад, после его дня рождения. Ему было 103 года. Узнал все последние новости Афганистана, от цен на оружие до калыма за жену. В конце концов, видя моё уставшее лицо, они отправили меня спать, а сами продолжили гонять чаи. Утром, вернее сказать, днём, меня разбудил Шакур, принёс мне поесть и сказал, что нас ждут старейшины. Я быстро освежился, проглотил обед, и мы пошли в хижину стариков. В комнатушке, полной дыма от кальяна, забитого чарзом (гашишем), я машинально пригнулся. Дым под потолком казался таким плотным, что я побоялся удариться. В общем, прыгнул я на циновку без приглашения, надышаться наркотическим дурманом мне совсем не хотелось.

Сидевший рядом со мной старичок, пыхнул дымком и передал мне трубку кальяна. «Во, попал! Тоже мне, индейцы местного разлива, трубку мира мне предложили», — подумалось мне.

Я взял трубку, сделал вид, что затянулся и передал её назад, старикашке. Не то чтобы я никогда не курил эту дрянь, просто всему своё время. А сейчас мне не хотелось расслабляться.

Старик, с которым мы вчера разговаривали, сказал:

— Вечером пойдёте через реку.

Я удивился и спросил:

— С кем? Я вроде один собирался?

— Шакур пойдёт с тобой, тебе помощь понадобится и нам так спокойней будет. Вы же с ним друзья? Не так ли?

— Разумеется, друзья. И даже больше. Но там мир, который он не знает.

— А ты на что? Научишь.

— Хорошо. Когда выходим, и кто нас там встретит?

— Выходите сейчас. Вам надо попасть на южный пост в дом рыбаков, напротив старой заставы. Там по знаку переплывёте реку, и вас встретит Фарох-Ака.

— Это кто такой?

— Ваш знакомый председатель.

— Понятно, тогда нам надо торопиться. Кстати, есть во что переодеться?

— Фарох всё даст. Аллах вам в помощь.

— Да прибудет с вами милость Аллаха, — сказал я и вышел из этой курилки.

Шакур ждал меня уже возле входа, собранный и с моими вещами. Я быстро всё закинул на себя, и мы пошли в пункт назначения. Жители прощались с нами, желая удачи и благословляя.

Через опустевший Маручак мы прошли без приключений. Заглянули в дом к матери Шакура, попытались уговорить её уйти, но она наотрез отказалась. Сославшись на больные ноги и жару на отрытом месте. К вечеру мы пришли к южному посту. В рыбачьей сторожке нас встретили добродушно, угостили чаем, но вопросов не задавали. И мы, со своими не лезли, хотя страсть, как хотелось узнать обстановку вокруг. Когда солнце пошло к закату, с берега нас позвали, мы вышли и увидели на том берегу, на кусте кусок белой материи.

Значит, пора нам перебираться. Оставив оружие и все остальные вещи на посту, разделись и полезли в воду. Я чуть не выругался во всю глотку, вода была ледяная. Всё, что можно, сжалось и подкатило к горлу, дыхание спёрло. Представьте себе контраст, нагретый до +40 градусов воздух и холодная, + 4 вода. Короче, на том берегу вылезали из воды два зомби с синими губами и крупно-пупырчатой кожей. Благо, Фарох-Аглы Сертакураев, мужик серьёзный, и встречал нас с двумя большими вафельными полотенцами. Мы растёрлись, как могли, и он сразу нам дал сухую одежду. Джинсы, майки и фланелевые рубахи с длинным рукавом. Сам он был одет точно так же.

— Обувь сами подберёте, я не знал ваших размеров, — сказал он и пошёл к заставе.

Мы босиком направились следом за ним. Застава обветшала, постарела с того времени, когда я её помнил. Но поддерживалась в рабочем состоянии, ремонтировалась и работала.

Даже беседка сохранилась, вот к ней мы и шли. Там лежала куча высоких ботинок с берцовой поддержкой. Я выбрал своего размера. Фарох подал мне пару носков, и когда я обулся, сказал ему:

— Ну, здоров, что ль, председатель?

— А вы, а ты …. Откуда меня знаешь?

— Я служил там и возил ваших врачей в Маручак.

Он присмотрелся ко мне, но всё равно не вспомнил. Да где ему, мы виделись всего пару минут на совещании и планировании выхода, да и лично с ним не общались.

— Не важно, — сказал я. — Главное, вы мне знакомы.

— Тогда, давай заново познакомимся, — сказал он.

— Я не против. Это — Шакур, — указал я на своего друга. — А меня все звали Волк.

— Волк? — председатель удивленно поднял бровь. — Что-то припоминаю, ты, кажется, командир головного дозора, что возил нашего Ашура?

— Он самый, — ответил я.

— Для вас мужики я просто — Фарох, — и он протянул нам руку.

Мы обменялись рукопожатиями и направились к его машине. Это был армейский тентованый УАЗ, без боковых стёкол на дверях.

— Фарох-Аглы, гляжу, вы так и ездите на старом УАЗике. Неужели денег нет на более престижный вездеход?

— Волков, я вижу, вы даже помните моё отчество. Мы же договорились, что для вас я — Фарох.

А что касается денег, их у меня достаточно, но я считаю, лучшее — враг хорошего. Зачем менять надёжную, отличную машину на дорогую комфортабельную с сомнительными вездеходными качествами?

— Гляжу, вы так и остались минималистом. Неужели не хочется что-то нового?

— Хочется, и часто, но я на это смотрю совсем с другой стороны. Эту машину мне не жалко. Она просто как средство, необходимое мне для перевозки вещей и меня лично. А представьте, если я куплю, например «Ренджровер». Я сразу ограничиваю свои возможности. Во-первых, меня будет напрягать новая машина. Я буду переживать за неё, бояться поцарапать. Абы куда в пустыню не поеду, потому что «Ровер» намного тяжелей УАЗа. И получается, что не Я буду владеть машиной, а ОНА мной.

— Логично Фарох, но разговор не об этом, я хотел спросить совсем о другом. Нам нужен грузовичок, чтобы мог перевезти патроны и некоторые виды оружия.

— Грузовика у меня нет, а вот УАЗ-452, называемый «Буханкой», дать могу. Насовсем, в качестве подарка. Подойдёт?

— Думаю, подойдёт. А когда мы можем его получить?

— Садитесь в машину. Сейчас поедем ко мне, а там пересядете на вашу «Буханку».

— Спасибо вам, Фарох, вы нас очень выручаете. Нам надо уже сегодня быть в Тахта-Базаре.

Мы сели в машину, и председатель ловко крутанул баранкой, дал газу и почти на месте развернулся в сторону дороги. Водил он отлично, ну ещё бы, с детства за рулем. Да и при советах, когда был председателем, предпочитал сам водить машину. В отличие от разных «членов» Обкома, Райисполком и других шишек, для которых личный шофёр был эталоном значимости.

— Волк, скажи, а почему такая спешка? Могли бы переночевать у меня, а утром поехать по делам.

— Фарох, если мы не поспешим, то Маручак сравняют с землей. Там, в горах над кишлаком, сидит вооружённая до зубов братва из НАТО.

— Тьфу, козлы! И туда добрались. А ты знаешь, что в Тахта — Базаре они погранотряд выкупили?

— И кто им это позволил? Неужели власти Туркмении не в курсе?

— Именно, не в курсе. Там сейчас заправляет бывший обкомовец, возомнил себя царьком. Узбек по национальности, сволочь ещё та, звать его Карим. Сколотил из всяких отморозков банду, ещё в середине 90-х. Захватил власть в посёлке, что-то отнял, что-то купил за мизер. В общем, подмял под себя весь Тахта-Базар. Теперь же, эти отморозки как частная охрана при нём, а он именует себя Карим-бай. Вот он и продал участок земли, на котором стоял погранотряд, американцам из какой-то ЧВК (Частной Военной Компании).

— Даааа, жить становиться всё лучше, жить становиться всё веселей.

Так, за разговором, мы въехали в просторный двор дома Сертакураевых. На улице стемнело окончательно, и наш приезд остался незамеченным. Шакур и я вышли из машины и стали терпеливо ждать хозяина. Фарох, прошёл к входу в дом и включил освещение двора.

— Идите к столу, я жене скажу приготовить чай.

Когда он напомнил о чае, в желудке у меня заурчало, председатель глянул на меня и добавил:

— И поесть вам тоже не мешает.

Мы с Шакуром прошли в дальний конец двора, где стоял стол и две лавки. Сели поудобней и стали ждать угощения. Фарох пришёл с кувшином воды и полотенцем, перекинутым через руку. Полил нам на руки и дал вытереться. Жена его, полненькая женщина, принесла фарфоровую супницу с ароматной куриной лапшой. Фарох расставил тарелки и разлил по ним суп. Подал нам ложки и пышные чуреки, жестом пригласил нас к трапезе. Ели мы с удовольствием. Ещё бы, за столько дней, первый раз по-настоящему горячее очутилось в наших желудках. После обеда мы попили чай и начали собираться. Председатель выгнал из гаража УАЗ-452. Это была армейская санитарная машина, но перекрашенная в цвета более подходящие для этой местности. Дал мне ключи и сказал:

— Заправлен под пробку. Недавно поставил новый движок, тормоза поменял на дисковые, так что, свистеть не будут, как родные. Ну, давайте прощаться, что ли?

— Спасибо тебе, Фарох-Ака. Чем нам тебя отблагодарить?

— Разберитесь со всем и помогите людям, хотя…Есть у меня ещё одно пожелание.

— Какое, если не секрет?

— Вы говорили, у вас оружие есть.

— Ну да, есть.

— А можно мне, один автомат и патронов к нему? Времена, сами понимаете какие, лишним не будет.

— Не вопрос, Фарох, сделаем на обратном пути.

— А вот этого не надо. Вам лучше сюда не заезжать, а ехать через брод. Я со старейшинами договорился. Они согласились, там вас и встретят.

— Тогда, как тебе передать автомат?

— Я так понял, в Тахта-Базаре у вас знакомые есть, вот они и привезут.

— Хорошо, договорились, так и поступим, — и мы с Шакуром стали садиться в машину.

2009 год, сентябрь. 17 число. Поздний вечер.

Туркменистан. ПГТ Тахта-Базар.

Распрощавшись с Фарохом, мы двинули в ночь. Примерно через час подъезжали к Тахта-Базару. На въезде свернули направо и вдоль реки, чтобы не светиться в самом поселке, направились в частный сектор. Попетляли по проулкам и подъехали к дому Агаира.

— Шакур, садись за руль и жди меня, — сказал я, выскакивая из УАЗа.

Во двор пробирался тихо, крадучись, но меня всё равно услышали. Когда я подходил к дому, дверь внезапно открылась, и на пороге появился хозяин с ружьём в руках.

— Ты забрался не в тот дом, наркот хренов, — сказал он и взвёл курок.

— Спокойно Агашка, спокойно. Это я.

— Волчара ты? …… Жив? — первый раз в жизни он назвал меня по прозвищу.

— Тихо ты, душман местного розлива, разбудишь всех. И ствол опусти, пристрелишь ненароком.

— Никто не спит, мы только собирались ложиться. В этот момент дверь распахнулась на всю ширину проёма, и мне на шею кинулось белокурое создание. Среагировать я успел в самую последнюю секунду и еле-еле удержался на ногах.

— Волк, Волк, я так переживала, мне столько надо было тебе сказать, — душа меня в крепких объятиях, шептала девушка.

Я приобнял её, и похлопывая по спине, с трудом проговорил:

— Если ты и дальше так будешь продолжать, то ничего мне сказать не сможешь. Я задохнусь в твоих объятиях.

Она слегка смутилась и отпустила меня.

— Ирина, иди в дом, не надо шуметь во дворе, — сказал я. — Агаир, я не один, со мной друг. Только ничему не удивляйся, я сейчас позову его.

И направился к воротам. Позвал Шакура и мы все прошли в жилище.

Когда уселись на просторной кухне, первым моим вопросом была судьба моих товарищей.

— Старшина, они здесь, в Тахта-Базаре. Их захватили американцы, держат на бывшей «губе». Пробраться туда не реально, охрана периметра усилена, дополнительный электрический забор, видеокамеры с ИК подсветкой, дозорные, наблюдатели на вышках. В общем, всё жёстко.

— Скажи мне одно, офицерские дома не заняты американцами?

— Нет, там живут бывшие военные Туркменской армии.

— Вот и отлично. Тогда вопрос спасения решён, но это сейчас не самое главное. Ирина, скажи, почему ты до сих пор не уехала?

— Только сегодня сняли блокировку посёлка, — вмешался Агаир. — Если бы вы приехали вчера, то нарвались бы на посты американцев.

Ирина стояла и молчала, рассматривая Шакура. Он же, не привыкший к такому поведению женщин, был в смущении.

— Так девочка, собирай свои вещи и будь готова к дороге. И не смотри так на моего друга. Он афганец, а у них женщины себя так не ведут, и вообще — не присутствуют при мужских разговорах. Марш из кухни.

Ирина фыркнув, ушла к Мадине и, судя по возне, стала укладывать свои вещички.

— Я ей очень понравился? — спросил Шакур. — Она на меня так смотрела….

— Нет, друг Шакур. Она просто любопытная девчонка, и ни разу не видела афганцев, — ответил за меня Агаир. — Старшина, я так понимаю, у тебя есть план?

— У меня есть План, у меня на той стороне килограмма два Плана, — попытался пошутить я.

— А, в общем, такой вопрос — твоя жена машину водит?

— Да, но прав у неё нет.

— Тогда делаем так — Мадина пусть берёт твою машину и везёт эту баламутку из поселка, пусть даже в соседний. После того, как мы здесь нашумим, амеры опять всё перекроют.

— Ирина говорила, что у неё тетка в Байалиме, и она, наверное, переживает.

— Вот, пусть к ней и едут. Там они будут вне подозрений и в относительной безопасности.

И тут вновь в комнату ворвалась фурия, сверкая зелёно-голубыми глазами:

— А кто дал вам право за меня решать? Я остаюсь с вами, — категорически заявила она.

Я встал и вытолкал её из кухни, чтобы поговорить с глазу на глаз.

— Послушай, Ирина. То, что мы затеваем, смертельно опасно, и я не собираюсь тащить тебя в Афганистан. Ты молодая, тебе надо учиться, а не портить свою жизнь по сиюминутной прихоти.

— Как ты не понимаешь….. Ну … я …. Я не хочу тебя потерять, а тебя могут убить.

— Ну, что с вами делать, женщины? Напридумаете себе всякого, потом расхлёбывай. Ирина, ты меня не знаешь. Не знаешь обо мне ничего: женат я или нет, сколько мне лет и кто я такой.

Она насупилась и готова была расплакаться. Шмыгнув пару раз носом, успокоилась и произнесла:

— Почему вы, мужчины, всегда решаете за нас — кого нам любить, с кем быть и кто нам подходит по возрасту. Если я тебе не нравлюсь, так и скажи. Я помучаюсь и выкину тебя из головы. Ты дал мне надежду на отношения, когда спас меня.

— Когда? — удивился я.

— Когда оставлял меня у своих друзей, сказал, что поводите за нос американцев. И дал понять, что вернёшься за мной.

Я просто был в оцепенении — чёрт бы побрал эту женскую логику. Никогда не понимал, как они мыслят. Наверное, в этот момент, всё отразилось на моем лице. Ирина встала, встряхнула головой и с вызовом спросила:

— Ну? Нравлюсь я тебе или нет?

— Конечно, нравишься.

— Ты так говоришь, чтобы успокоить меня. Ладно, тема закрыта, я готова в дорогу.

Подумав, я проговорил:

— Оставь мне свой адрес, если не жалко, или телефон.

— Зачем? Я ведь тебе безразлична.

— Я такого не говорил. А нужен он мне для того, чтобы был повод навестить тебя. Таким образом, ты дашь мне надежду, если я выберусь из всего этого дерьма.

— Но и не сказал, что нравлюсь. Так зачем меня навещать?

— Хорошо, не буду настаивать. Если ты готова, то иди к машине Агашки. Уже сегодня будешь у тётки.

— Дурак, какой же ты дурак. Так и останешься одиноким Волком. Хорошо, я оставлю адрес Мадине, тогда точно вернёшься, хотя бы сюда, — сказала она и вышла во двор.

«Ннда, — подумал я, — теперь действительно надо выжить.» Потому что ждать меня будет не только моя старая мама, но и эта взбалмошная, взрослая девчонка или молоденькая женщина, смотря как глянуть.

Я зашёл на кухню, когда Мадина забирала ключи от машины Агашки. Пожелал им спокойной дороги и прошёл на свое место за столом.

— На чём мы остановились?

— Ты спрашивал про старые офицерские дома.

— Ах да, сейчас проводим женщин, и я вас посвящу в свой план.

Мы вышли во двор и открыли ворота. Мадина завела машину, Агаир нагнулся к окну с наставлениями. Я же, молча стоял с другой стороны. Ирина не выдержала и, выйдя из машины, подошла ко мне.

— Как хоть твоё имя, Волк?

— Владимиром нарекли, — улыбнулся я.

Она обняла меня и жарко поцеловала. Когда я хотел ответить, отстранилась и сказала:

— Прощай, Волк Владимир.

— До встречи Ирина … ДО ВСТРЕЧИ.

— Опять даёшь надежду? Ну, хорошо, и я тебе дам. До встречи, Володя, — и помахав рукой, запрыгнула в авто.

Мадина тронула машину, и через несколько минут огни задних фонарей исчезли за поворотом.

— Агаир, запирай дом, и поехали в тайник, по дороге всё расскажу. Ждём тебя в машине.

— Я мигом, — сказал он и побежал накинуть рубаху и запереть дом.

Ехали не спеша, всё же ночь на дворе, и шуметь в посёлке не хотелось. По дороге я рассказал вкратце о своих приключениях, об угрозе кишлаку Маручак. Агашка поделился своими новостями. Сказал, что с парнями всё в полном порядке. Они уехали ещё днем, загруженные как надо.

К землянке мы подъехали ещё до полуночи, так что, время было, и мы стали загружать машину. Наконец пригодились ПЗРК. Два я оставил на всякий случай, а шесть мы загрузили в «Буханку». С нашего первого посещения этого места, арсенал заметно прибавился — мы воспользовались флешкой и грабанули ещё пару складов команды Ильяза. Закинули в машину четыре ящика с автоматами АК-74М, магазины и патроны к ним. Зная своих бойцов, я взял нашу гордость, малошумную крупнокалиберку «Выхлоп». Её мы прихватизировали на базе в Уральске. Это для Родного. Добавил «Печенег» для Кудри и боеприпасы ко всем этим прелестям. Шакур стоял и рассматривал стену с оружием. Видно было, что ему что-то понравилось, но он стесняется спросить. Я подошел к нему и сказал, чтобы он выбрал на свой вкус. Шакур взял в руки СВУ и вопросительно посмотрел на меня.

— Бери, она твоя. Это мой подарок. И на тебе вот это, — я протянул ему АПС в деревянной кобуре.

Разгрузок у нас было мало, всего пять штук и две специализированные переносные системы с «кемелбеками». Одну мы приспособили под «Выхлоп», подбирая карманы по размеру. Вторую — под «Печенег». Также, я вскрыл коробки с униформой в старой расцветке «3-color desert.» и немедленно переоделся. Сказал, чтобы Шакур тоже подобрал себе форму. И он стал искать подходящий размер. Агашка стоял в стороне, и тоже хотел было переодеться, но я его остановил.

— Нет Агаир, тебе с нами нельзя. Ты здесь нужен и в гражданской одежде. Можешь достать ещё одну машину?

— А чё её доставать? У меня есть мой старый «Жигулёнок». Ну тот, зелёный, помнишь?

— Он на ходу или как?

— На ходу, только бензин из канистры долить — заводи и езжай.

— Отлично, закидываем несколько коробок с формой и едем.

УАЗ мы загрузили почти под завязку. Оставалось место для пары человек, а нам больше и не надо. Закрыв землянку, спешно подмели следы, уселись в УАЗ и поехали обратно в посёлок.

Заехали во двор Агаира. Я с Шакуром пошёл к домашнему тайнику, а Агашка направился в гараж пригнать машину. Когда я открыл дверь-стенку, Шакур был в восторге, и сказал, что дома сделает точно так же. Открыв металлический ящик, достал проверенные очки ночного видения и передал их Шакуру. Снял со стены три «Кипариса» и на все прикрутил глушители, планками мы их оборудовали давно. Поэтому, поставил коллиматорные прицелы открытого типа «Хакко панорама», пристегнул одноточечные ремни и тоже передал всё Шакуру.

— Неси всё в машину и возвращайся, — сказал я ему.

А сам снял со стены АЕК, поставил прицельный переходник и прикрепил ему тактический «АГОК». Достал из ящика подствольник и тоже пристегнул на место. Сюда я уже повесил трёхточечный ремень. Хотел укомплектовать остальные АЕКи, но передумал, мы и так нормально будем вооружены, а лишнее таскать никому не нужно. Просто взял ещё один и на прицельный переходник поставил коллиматор. Этот автомат я намеревался передать председателю.

Подошёл Шакур. Я загрузил его ящиком гранат «ВОГ» и ящиком патронов к «Кипарисам». Вытащил из другого ящика ремни и кобуры, нацепил один на себя. Слева повесил подсумок, справа — открытую кобуру. Снарядил магазины ГШ-18 и вставил их в подсумок, сам пистолет зарядил и отправил в кобуру. Достал две набедренные тактические кобуры, в них тоже сунул по пистолету и запасные магазины — это для моих друзей. Вот, вроде и всё, можно идти. Подхватил груз и направился к «Буханке». С улицы послышался шум мотора. Это приехал Агашка.

— Шакур, бери вот этот пистолет-пулемёт, он для тебя. Мы пойдем налегке и без шума. Снаряжай магазины. Вот клипсы, сцепишь по два. Вот так, — и я показал ему сцепку.

Затем подошёл к Агашке, и сказал:

— Делаем так: ты на УАЗе едешь за поселок, туда, где был пост американцев и ждёшь нас там. В твоем «Жигуле» я оставлю вот этот автомат, — я показал на АЕК для Фароха, а так же четыре магазина к нему с патронами. — Передашь его Фарох-Аглы Сертакураеву. Запомнил? Агаир кивнул, а я продолжил:

— Он бывший председатель совхоза Кирова, его там все знают. Поблагодари его от меня.

— Сделаю старшина, но сначала надо вас дождаться.

— Да, именно так. Ждёшь нас. Мы приедем на твоих Жигулях, пересядем в «Буханку» и отправимся через границу, а ты в совхоз — на своей машине.

— Замётано, — и он сел за руль УАЗа.

Я подошёл к боковой двери, Шакур уже всё снарядил.

— Бери один «Кипарис», вставляй сдвоенный магазин, пойдёшь с ним, — сказал я Шакуру. Сам тоже взял ПП и примкнул к нему спарку. Достал из коробок ночники, один отдал Шакуру, один нацепил на себя. В помещении большего и не надо, и на долгий бой мы не рассчитываем — по 60 патронов на ствол нормально, плюс у меня ГШ в кобуре. А у моего товарища АПС через плечо, он с ним ни за что не хотел расставаться. Захлопнув дверь машины, я стукнул по борту, давая команду Агаиру. УАЗ рыкнул мотором и вывалился со двора. Я прошёл обратно к тайнику, достал два тактических фонаря Инфро-Красного света. Вернул на место стену и расставил всё по местам. Закрыв сарайчик, направился на выход. Шакур ждал у машины. Мы с ним закрыли ворота, и расселись по местам. Заведя двигатель, я глянул на часы, было без пятнадцати три ночи или утра — самое сладкое время для сна. Надеюсь, оно сыграет нам на руку.

По посёлку мы ехали не торопясь, узкими проулками и незаметными улочками. Нам надо было попасть в старый офицерский городок и не наделать шума. Когда добрались до места, я сказал Шакуру:

— Будь предельно внимателен, без причины не стреляй. Лучше никого не убивать, больше будет шансов уйти. Ну, а бить не стесняйся, вырубай конкретно. Я иду первым, ты меня прикрываешь. Всё как у вас, я видел, как вы ходите в горах. Вот, в таком духе и работаем.

— Понял тебя, Волк. Всё, как в пещерах.

— Вот-вот, так и действуем. Ну, с богом.

И мы свернули между домов в небольшой закуток. Пролезли в пролом забора и вдоль стены дома пробрались к нужному подъезду одной из трёхэтажек. Дёрнул дверь за ручку, и она со скрипом открылась. Мне показалось, что шумит она как сирена, но никто не среагировал. Блин, надо было маслица взять для смазки петель. Если в бункере так будет скрипеть, то ни о какой скрытности речи быть не может.

Вошли в подъезд и спустились к двери в подвал, на ней был навесной замок. «Вот чёрт, и ломика нет». Подергал замок и он открылся. «Ха, для понта висит». Мы тихо проскользнули в подвал, дверь здесь не скрипела. Я опустил на правый глаз прибор и включил фонарь. Невооруженным глазом его свет не видать, а вот со спец-очками отлично. Шакур повторил за мной и был приятно удивлён. Так мы прошли направо по узкому коридору, до торцевой стены дома, на которой висел электрощиток. Справа и слева подвального коридора были комнатушки с дверьми, приспособленные под кладовки, в которых местные жители хранили всякие всякости. Я открыл крышку щитка, там находились только предохранители, но если не знать секрета, то не обратишь внимания на маленький крючок внизу этого агрегата. Выдернул крючок из петли, и теперь коробка свободно поворачивалась вокруг верхней точки. Отодвинув её в сторону, увидел встроенную в стене кнопку. Всё, как рассказывал сержант-дедок. Мысленно перекрестился и нажал на неё, ожидая шума и грохота, но ничего такого не произошло. Лишь только участок пола рядом с нами тихо опустился вниз и отъехал в пустоту.

Мы посветили внутрь, там была нормальная бетонная лестница, ведущая в просторный коридор.

Я, молча, показал Шакуру, что иду первым и направился вниз. Спустился, осветил стены. Слева в стене была ниша, а в ней точно такая же кнопка. Оглянулся назад, Шакур стоял ко мне спиной, держал «Кипарис» направленный к выходу. Я нажал на кнопку, и плита открывшая проход, медленно поползла обратно и встала на место.

— Что тебя насторожило, Шакур?

— Мне показалось, что в подвал кто-то спустился.

— Это плохо, когда пойдём обратно, нас может ждать засада, — сказал я, а сам подумал: «Земля в подвале глиняная, утоптанная — следов наших не увидишь. В электрощитке я всё вернул в прежнее положение, сделал это на автомате. Значит, проход не найдут, пошарят в комнатках и успокоятся. Шанс есть, теперь всё зависит от удачи».

Махнул Шакуру и прицепил фонарь к глушителю. Откинул приклад и взял «Кипарис» наизготовку. Теперь надо двигаться быстро и осторожно. Шакур повторил мои действия и двигался за мной в пяти шагах. С той разницей, что я шёл вдоль левой стены, а он — вдоль правой. Проход оказался прямой и длинный, метров триста. Мы шли в хорошем темпе, пока не уперлись в стену. Ну вот, кажись, пришли. Я опять осветил стены. Теперь уже справа была такая же ниша с кнопкой. Подошёл к стене и приложил к ней ухо — ничего не слышно, глухо как в танке, придётся рисковать. Надеюсь, в это время здесь никого нет. И нажимаю кнопку, приготовившись к стрельбе. Стена открылась вовнутрь, повернувшись на оси в правом углу.

В открывшемся проёме света не было. Значит, комната пуста. Успех зависит от деталей, а эта деталь была в нашу пользу. Мы аккуратно вошли в помещение и осветили его — посредине стоял стол и три стула: два с одной стороны, один — с другой. Ясно, похоже, здесь они устроили допросную комнату. Значит, до утра здесь им нечего делать. Осветив дверь, я подошёл к ней. Посмотрел, открывается вовнутрь. Вот будет засада, если она закрыта на задвижку с той стороны. Тихонько потянул дверь на себя. О, радость! Она подалась без сопротивления. И луч света из коридора осветил часть пространства комнаты. Я выключил Фонарь и снял очки, подозвал Шакура и дал ему команду:

— Залезь на стол и выкрути лампочку. Так у нас будет преимущество, если придётся отстреливаться.

Шакур кивнул и принялся за дело. Я выглянул в коридор. Он был маленький, и из него вела лестница наверх, других комнат не было. Дожидаюсь Шакура и выкатываюсь в коридор. Тишина, посторонних движений нет. Пригнувшись, крадусь к лестнице. Шакур сзади. Выглядываю за угол — чисто. Жестом показываю Шакуру остаться на месте, сам на полусогнутых иду вверх. Дверь наверху лестничной площадки открыта. Никого не видно. Поднимаюсь на площадку, даю отмашку Шакуру, присаживаюсь на колено и быстро выглядываю в коридор. Вдоль длинного коридора в направлении от меня, идёт солдат, с М-4 наперевес. Оборачиваюсь, показываю Шакуру — стоп, иди на место. Встаю во весь рост и прислоняюсь к стене возле двери на площадку. Терпеливо жду.

Через пару минут слышу тихие шаги. Ага, возвращается обратно. Подошёл к двери, постоял, развернулся и начал движение обратно. Опускаю «Кипарис» и выглядываю за угол — спина солдата совсем рядом. Тихо выхожу, захватываю локтевым суставом горло и упираюсь коленом в спину. Солдатик выгибается и сипит, опускаясь на колени. Сдавливаю сильнее, пережимая вены и артерии на шее, от недостатка кислорода он выключается. Держу ещё для надежности и тихо опускаю тушку на пол. Нормально, минут через 15–20 очухается.

Подхожу к двери на лестницу, зову Шакура, он реагирует быстро и правильно. И сразу перекрывает вход в помещение с улицы. Шарю по карманам солдатика, но ключи нахожу на ремне. Беру связку и иду по камерам. Чтобы не будить людей, надеваю ночник и свечу ИК — фонариком через окошки камер.

Первая — двое местных, вторая — кажется, их солдаты, наверное, провинившиеся. Третья — пустая. Четвёртая — знакомое лицо, небритое, но знакомое. Это Ромашка лежит на спине и зычно храпит. Подбираю ключ, открываю камеру и тихо вхожу. Закрываю рот Роману и толкаю его. Он открывает глаза. Я улыбаюсь и подношу палец к губам. Он смотрит на меня и порывается что-то сказать, но я шепчу:

— Потом, сейчас надо уходить. Буди Миху, я держу коридор. И вышел на помощь к Шакуру.

Парни возились недолго, и уже через минуту вышли из камеры. Я указал им направление, но Роман задержался у солдата, хотел снять с него карабин:

— Оставь Рома, на мой ГШ и давайте быстрей к проходу.

Он бросил свое занятие, принял мой пистолет и направился вниз вслед за Михой.

— Шакур иди за ними, я прикрываю. И дай второму свой пистолет, он потом тебе его вернёт.

Шакур кивнул и тоже пошёл по лестнице. Я задом, держа на прицеле вход, иду вслед за ними. Бросил ключи на солдатика и скатился по лестнице. Когда мы спустились в допросную и закрыли дверь, я отдал один прибор и фонарь Роме.

— Родной, ведёшь Кудрю. Шакур ведёт меня. Мы первые.

— Волчара, да мы готовы за тобой хоть к чёрту.

— Потом благодарить будете, а теперь пошли.

И мы направились к подземному ходу. Наверху всё было тихо, сработали отлично, без шума. Теперь хотелось знать, что ждёт нас на выходе. Шакур уверенно вёл меня, я левой рукой держался за его плечо и следовал шаг в шаг.

— Ромка, нажми кнопку в нише слева, когда спуститесь. И поторопитесь за нами.

Мишка шёл за Родным, как я за Шакуром. Вот таким хороводиком мы добрались до конца туннеля.

— Родной, верни ночник, он мне понадобится. Когда мы шли сюда, в подвал кто-то спустился, у нас могут быть проблемы. Вы остаётесь внизу, мы разбираемся. У нас огневая мощь и относительно тихое оружие. Ждите команды.

— Поняли, ждём, — ответили парни, и я нажал кнопку прохода. Нахлобучил ночник и стал подниматься по лестнице. В подвале была слышна неразборчивая речь, но не английский язык звучал, а туркменский. Я облегченно вздохнул. В одной из дальних каморок был свет, дверь прикрыта и оттуда слышались пьяные голоса. Похоже, местные алкаши продолжили свой банкет в погребке, где обычно туркмены хранили вино.

Я жестами показал всем подниматься, но тихо. Когда парни были наверху, я вновь проделал трюк с элетрощитком — проход закрылся. И все, крадучись, прошли мимо шумной каморки.

Теперь все за периметром, осталось ещё убраться подальше от этого места. Мы аккуратно вышли из подъезда. В тени дома пробрались к пролому в заборе, забрались в ожидавшую нас «Копейку» и удалились восвояси. Время было — четыре часа утра нового дня.

Глава 9

Недалекое прошлое.

Год 2003. Сентябрь.

Туркменистан. Казахстан. Россия.

Переночевав в Кушке, мы не поехали в Тахта-Базар, а сразу пошли на Ашхабад. Сделали там небольшую остановку и продолжили путь. В Бекдаше остановились у Миколы. Переночевали в их тупике, взяли рулон шёлка, пообещав доставить его, и поехали дальше.

В Казахстане поехали другим маршрутом и заехали в Уральск. Нам было интересно посмотреть на базу Ильяза и обсудить возможности подчистить её в свою пользу.

База оказалась обычной — арендованное помещение бывшего торгового заведения, которых в СССР было много, таких как Культорг, Хозторг, Тестильторг и другие.

Понаблюдав за их работой, мы заметили, что охрана вохровская, база работает как и все. Туда возят грузы, отправляют их в магазины и только один из складов редко принимал машины под разгрузку.

В общем, узнали то, что надо и решили, если займёмся перевозкой ягод и фруктов, обязательно прошерстить этот склад.

Дальнейшая наша дорога прошла без приключений. Границу пересекли без проблем. Видно, на таможне знали номера машин, так что, проверяли поверхностно. Миха изучал данные с флешки и пароли для пересечения границы в экстренных ситуациях, пригодится для того, что мы решили затеять.

В Саратове пришлось купить мобильный телефон, но с Ильязом связываться не стали, а решили позвонить своему знакомцу, работающему в нарко-отделе милиции. Звонил Миха.

— Привет Алексей, сильно занят?

— Да нет, как раз время пообедать.

— К сожалению, я пока далеко, в соседней области, но у меня к тебе дело. Сможешь завтра отгул взять?

— Что-то срочное?

— Да, но это не по телефону. Встреть нас на въезде в город, мы поедем по Рассказовскому шоссе. Часов в десять утра, на перекрёстке Московской и Мичуринской. Мы как раз к этому времени будем там.

— Хорошо, мне быть одному?

— Желательно.

— Договорились, завтра в десять жду вас на стоянке возле Студенческой набережной.

— Отлично, до завтра.

Кудря помолчал, а потом сказал, обращаясь к нам:

— Ну что парни, делаем остановку — поедим плотно, а потом давим на педали, чтобы к утру быть на месте встречи?

— Миш, а ты уверен, что он поможет? — спросил я.

— Не уверен, но, по крайней мере, может подсказать, как лучше сделать.

— Сань, Вить, вам лучше в этом не учавствовать. Ильяз отправлял нас троих, мы втроём и закончим это дело. На счёт денег не беспокойтесь, сколько вам обещали за поездку?

— По 20 тысяч рубчиков, — ответил Александр.

— Не волнуйтесь, мы с татарина получим сполна. Высадим вас на Студенческой. Оставьте адреса и телефоны, как закончим, мы вам позвоним.

— Уверены, что помощь не нужна? — спросил уже Виктор.

— Нет, парни, вам лучше не ввязываться. Думаю, сами разберёмся.

На этом разговор и закончили. Остановились у не плохой забегаловки, плотно поели, обменялись адресами и телефонами и договорились позвонить через трое суток, чтобы сообщить новости по нашему делу. В общем, обговорили всё, что надо и продолжили движение.

Утром следующего дня, в девять часов мы были на месте встречи. Распрощались с Александром и Виктором и стали терпеливо ждать капитана милиции из службы нарко-отдела Лёху Фёдорова. Предварительно убрали оружие из машин и сложили всё в джипе. Подчистили всё, что было ценного в грузовиках. Рулон шёлка тоже убрали из кузова, оставили только самое необходимое и путевые листы. Приехал он без десяти десять и не один, а ещё с одним нашим знакомцем Сергеем Гончаровым, который был его напарником. Ну что же, не плохо. По крайней мере, человек знакомый и надёжный.

Мы вышли из машин и поздоровались.

Лёха не стал ходить вокруг да около и сразу спросил:

— В чём дело, парни? И что за секреты?

— А дело в том, Алексей, — начал я и рассказал всю нашу историю, опустив некоторые детали на счёт оружия и стрельбы.

Рассказал про Ильяза и Союз ветеранов, про оружие в обмен на наркотики, и про то, что машины у нас сейчас заряжены этим грузом.

— Да … ну и делишки. Вы, парни, меня озадачили, — сказал Алексей. — Что вы от меня хотите?

— Лёх, надо бы взять их с поличным.

— Дело в том, Вован, что во-первых, Ильяз вряд ли сам будет вытаскивать наркоту из тайников. Во-вторых, у него в нашем отделе много купленных и он отвертится. Нашими силами не обойтись.

— И что ты предлагаешь?

— Звонить ФСБешникам или в службу нарко-контроля. Но эти и вас в оборот возьмут.

— А что нам делать? Лучше тогда договориться с ФСБешниками, и немедленно. У них возможностей больше и люди понимающие, а ФСНК точно нас вместе с татарином отправят в места не столь отдаленные. У тебя есть знакомые в ФСБ?

— Разумеется. Да и ты его знаешь — служил он вместе с нами в особом отделе. Помнишь капитана Нефёдова?

— Смутно. Я с ним мало сталкивался.

— Зато у него на всех нас досье было. Так что, помнит нас и знает и это нам на руку.

— Чем же?

— А тем, что он сейчас подполковник, начальник какого-то отдела. И то, что нас помнит и знает, на что мы способны. У него не будет подозрений, что вы в этом участвуете сознательно. В общем, он должен помочь и Ильяз не отвертится.

— Ну, тогда звони. Сможет он сюда подъехать?

— Думаю, сможет и скорей всего, с экспертной группой приедет.

— Хорошо, звони. А мы пока в кафешку сгоняем, а то с этими делами неизвестно, когда поесть придётся.

— Ладно, идите. Только не долго, а я пока договорюсь и здесь побуду.

Мы сели в «Исузу». Решили, что лучше будет отогнать его в сторону, чтобы ФСБешники в нём не стали копаться. Доехали до кафе и там оставили на стоянке. Сходили, позавтракали, а назад к грузовикам вернулись уже пешком.

Когда вернулись, возле наших грузовиков, помимо «Деу» Фёдорова, стоял микроавтобус «Мерседес». И серьёзные дяди в пиджаках разговаривали с Лёхой и Серёгой.

Увидев нас, Алексей махнул рукой, чтобы мы подошли. Мы не возражали.

Алексей представил нас солидному мужику в костюме и без галстука:

— Вот, Дмитрий Геннадьевич, и наши виновники торжества.

Этот «дядечка» глянул на нас и произнёс:

— Волков, Кудряшов, Родимов — вся честная компания. Ну, рассказывайте, как вас угораздило ввязаться в эту авантюру.

Мне пришлось заново рассказать всё, что я до этого рассказал Лёхе. Нефёдов слушая, кивал головой, как бы подтверждая мои слова. После окончания моего монолога он сказал:

— Что вы хотите?

— Самую малость — получить деньги, обещанные нам и машины в свое пользование. А так же, чтобы эта тварь села надолго и не позорила ветеранов войны в Афганистане.

— Ну, деньги вы получите, как только пригоните машины. С техникой будет сложней, она ведь будет уликой. Ну, и конечно, без вашей помощи мы не сможем прижать всех.

— Дмитрий Геннадьевич, — начал я, — машины вам могут не понадобиться, достаточно и кузовов, в которых устроены тайники. А машина — это платформа, она вам не нужна. Теперь, что касается помощи, в чём она заключается?

— Хорошо, с машинами мы решим. Деньги получите с Ильяза, мы мешать не будем. Но вам придётся поставить «жучки» в его кабинете, у секретарши и в конференц-зале.

— Это не проблема. Сделаем, когда будем требовать оплату.

— Вот и отлично. Он давно у нас под наблюдением, но зацепиться было пока не за что, а теперь мы сможем его прижать. В суде выступите с показаниями?

— Если надо, то выступим.

— Ну, тогда к делу. Показывайте, что за груз. Его тоже надо пометить маячками. И надо знать, как устроены тайники, чтобы нам легче было наблюдать за изъятием товара.

Мы всё показали. ФСБешники взяли пробу наркотиков, взвесили партию и напихали в пакеты маячки. Потом уложили всё обратно и дали нам мизерные приборчики «микрофоны жучки» на липкой подложке, так что их можно было прицепить к любой поверхности. Нефёдов провёл инструктаж. Рассказал, как и где лучше поставить «жучки» и пожелал удачи.

Не буду вдаваться в подробности, груз мы привезли и прошли в контору. Пока разговаривали с секретаршей, Рома поставил пару «жучков»: один — ей под стол, другой — под одно из кресел в приёмной. Ильяза на месте не оказалось. Мы сказали, что подождём его в конференц-зале и прошли туда. Этот зал был типа кают компании, там собирались люди, обсуждали дела и пили кофе. Там тоже поставили пару «жучков» на противоположные концы длинного стола. И стали терпеливо ждать «нашего работодателя».

Татарин влетел в зал примерно через час, когда мы допивали уже по третьей чашке кофе. Видно, что он был зол, но поскольку помимо нас там присутствовали и другие люди, он рявкнул:

— Пошли ко мне в кабинет, надо поговорить, — и сразу вышел обратно.

Мы встали и направились вслед за ним. Нам как раз осталось поставить «жуков» в его кабинете.

Только мы вошли в кабинет, он начал орать:

— Вы что творите? Я вас направлял по указанному маршруту, а вы своевольничали. Поэтому, денег не получите.

— Стоп, стоп Ильяз. И нечего так орать, — начал я отвлекать внимание, чтобы парни смогли поставить микрофоны. — Договор какой был? Доставить груз в Афганистан, загрузиться там и доставить груз сюда? Вот письменное этому подтверждение, подписанное тобой и нами.

И я достал копию нашего договора по найму и положил ему на стол под нос, а сам другой рукой взявшись за край стола, прилепил вниз «жука».

— Да, ну и что?

— А то, что груз мы доставили в Турагунди. Выгрузили, взамен нам загрузили сигареты, как указано в договоре и вот ко всему этому накладные. И всё это мы привезли сюда. Заметь, в целости и сохранности. Так что, не надо здесь орать. Мы свои условия выполнили, и даже более того. Ты нас не предупредил об опасностях и рисках, так что, помимо нашей оплаты, ты нам прибавишь ещё по двадцать тысяч. За риск, о котором тоже написано в договоре, вот в этой графе, — и я указал пальцем в страничку договора.

Рожа Ильза стала пунцовой, он хотел что-то возразить, но осёкся. Договор составлял его юрист и он был подписан им лично.

— Где машины? — уже более спокойно спросил он.

— Где и положено, во дворе вашей конторы. Вон, выгляни в окно.

Он встал и подошёл к окну. В это время Рома прилепил ещё одного «жука».

— А почему вы не загнали их на базу под разгрузку?

— Не хитри, Ильяз. Тогда бы мы не смогли доказать, что всё в сохранности. А сейчас, ты берёшь денежки для расплаты и идёшь проверять с нами груз. А уж под разгрузку у вас найдутся свои водилы и отогнать машины смогут без нас.

— Я вам верю, — сказал он и подошел к сейфу.

Отсчитал деньги и положил на стол перед нами три пачки пятисоток в банковской упаковке. — Можете пересчитать, тут ровно 150 тысяч. И больше я не хочу иметь с вами дел.

Я принял деньги и сложил их в сумку, отдал ему оригиналы накладных и произнес:

— И мы тебе верим на счёт денег и вообще-то тоже не хотим иметь с тобой дел, так что, прощай.

Дружно встав из-за стола, мы вышили из его кабинета.

На следующий день позвонили нашим новым водителям Александру и Виктору. Отдали им по двадцать тысяч, как и обещали. Мужики остались довольны и отправились обрадовать своих жён. А мы перезвонили Лёхе Федорову узнать новости.

Теперь он нас обрадовал — свидетели были не нужны. Всю компашку во главе с Ильязом взяли при разгрузке наркотиков с поличным, да и прослушка в кабинетах очень помогла. Нефёдов обещал, что через неделю мы получим грузовики, правда, без кузовов. А нам они были и не нужны, мы собирались ставить на них холодильные рефрижераторы. Вот так удачно разрешился наш новый «бизнес проект». Теперь мы смело могли начинать своё дело.

2009 год, сентябрь. 18 число. Утро нового дня.

Туркменистан — Афганистан.

Агашка ждал нас за блокпостом американцев. Отогнав «Буханку» в низину, он нервно курил. Увидев нашу машину, выбежал на дорогу. Мы залихватски тормознули и съехали в ту сторону, где был укрыт УАЗ. Когда мы дружно выбрались из «Жигулёнка», Агашка прыгал от восторга как младенец и норовил всех облобызать.

— Кончай нас слюнявить, — сказал Роман. — Вроде, серьёзный мужик, а как дитятя.

— Так парни, сначала дело, а потом все восторги, — вмешался я.

— Рома, Миха, в машине одежда, обувь и оружие. Быстро экипируйтесь.

— Роман, для тебя там «подвесная», подгонишь ее под «Выхлоп».

— Миха, ты с «Печенегом». Вторая подвеска для тебя. И не тяните, времени у нас очень мало.

Парни молча кивнули и пошли к УАЗу.

— Агаир, теперь на счёт тебя. Ты нам очень будешь нужен в совхозе Кирова, так что, оставайся там с Фарохом.

— Вопрос — зачем?

— На той стороне мы собираемся устроить заварушку, и скорей всего, границу перекроют.

А только у Фароха есть способы связи с противоположной стороной.

— Ну, это я понимаю. Но связаться-то вы и без меня могли.

— Ты нам нужен для оперативного реагирования.

— …????

— Дело в том, что нам скорей всего, придётся уносить ноги, и боезапас мы потратим конкретно. Здесь мы его уже не получим.

— Ну и?

— Помнишь, год назад мы устроили такой же тайник под Кушкой?

— Как же не помнить, сам оборудовал.

— Да, но заполняли мы его без тебя. Там у нас есть крупнокалиберный «КОРД» и патроны к нему. Далее — РПО «Шмели», несколько ящиков с АКМ — это нам на продажу. В общем, всё будет нужно, включая патроны. Фарох снабдит тебя грузовичком. По сигналу прёшь в Кушку. Грузишь восемь «Шмелей», «КОРД» и шесть ящиков АКМ. Не забудь про патроны к АКМам 7.62 и для нас 5.45. К «КОРДу» все патроны уже забиты в ленты и уложены в коробки, грузи их все.

— Ни хрена себе! Вы что, там третью мировую разжечь хотите?

— Нет, мы просто хотим выжить. Слушай дальше, там есть спутниковые телефоны. Один оставишь себе, другой передашь нам. Один у нас есть, вот тебе номер на всякий случай, — и я продиктовал цифры. — Второй нам нужен для связи с нашей поддержкой на той стороне. Запомни, это экстренная связь на самый крайний случай. Понял?

— Понял, что же не понять.

— Теперь отбери для себя в машине АК-74М. Тот, что для Фароха — отдашь Фароху, а этот, на всякий случай — себе. Мало ли что в дороге может произойти. Иди, готовь свой «Жигуль» к дороге.

— Шакур, теперь с тобой.

— Слушаю тебя, Волк. — Шакур увидев всю деловитость и чёткость, с какой я раздаю команды, и как их исполняют, волей неволей втянулся в это действо и ему это нравилось. Я поднялся в его глазах как командир и я это чувствовал, а самое главное, он не будет теперь оспаривать мои приказы.

— СВУ, которую ты прихватил, это мало. Оставь себе «Кипарис». Вот под него кобура, повесишь подмышку слева, но сначала подбери себе разгрузочный жилет. АПС тебе лучше перевесить в открытую кобуру. Деревяшка хоть и защищает, но гремит в самый неподходящий момент.

— Понял, Волк. — Сказал Шакур, и чуть не козырнув, тоже пошёл к УАЗу.

Да и я, недолго думая, последовал экипироваться.

Когда все закончили, я их построил у машины, чтобы осмотреть. Мои сослуживцы дело знали, всё было подогнано как надо. Рома, тот вообще успел и винтовку обмотать лентой, чтобы не отсвечивала. Вид у неё был внушительный. На «подвесной» висело четыре кармана под магазины к ней, один был примкнут. На правом бедре в тактической кобуре виднелась рукоять ГШ-18, в наплечной кобуре слева торчал «Кипарис» с коротким магазином. Три остальные — в боковом подсумке из-под немецкого МР-5 были пристёгнуты к подвеске справа, чуть сзади. Всё четко, как положено.

— Рома, — я подошел к УАЗу и достал картонные коробки.

Открыв одну из них, сказал:

— Вот, тебе коллиматор на «Кипарис».

Открыл другую коробку:

— Вот, монокуляр с дальномером. А это — наша «короткая» связь.

— Блин, лоханулся малёха, командир, — и ему пришлось приспосабливать на систему ещё три кармашка.

— Не твоя вина, это я лоханулся.

— Миха, и тебе тоже самое. Только вот ещё ПСО к «Печенегу». Ночники-то, я вижу, вы не забыли.

— Шакур, а с тобой беда. Ну, мы это исправим, — ему заново пришлось подогнать разгрузку, перераспределить вес, заменить кобуру на набедренную под «Стечкин» и правильно надеть наплечную под «Кипарис».

— Пошевелись и попрыгай, Шакур.

Он поводил плечами, согнулся, разогнулся, присел и попрыгал — всё было, как влитое. И ослепительная улыбка озарила его лицо.

— Спасибо, Волк. Очень удобно и всё под рукой. Шакур очень доволен.

— Ну, если ты от третьего лица заговорил, значит, точно доволен.

— Ну, парни, время — рассвет. По машинам. Шакур — за руль, Миха — рядом, Рома — назад. Я пока еду с Агашкой, мы впереди — 500 метров. Как сядем, проверить связь.

И наша компания пришла в движение, «согласно штатному расписанию». Я прыгнул рядом с Агашкой и хлопнул дверью, нажал тангенту рации:

— Рома, Миша, Шакур как слышите?

— Громко и чётко, — отозвался Роман.

— Хорошо, — ответил Шакур

— Жалоб нет, — произнёс Миха.

— Выдвигаемся.

И Агашка нажал на газ. Время было почти пять часов утра, но в Тахта-Базаре пока паники не было.

— Агашка, впереди совхоз «Коммунизм». Там есть магазин электроники?

— Их сейчас везде, как грязи.

— А деньги у тебя с собой есть?

— Есть немного, а что?

— Миха, Волку.

— Слушаю внимательно.

— Миха, что тебе надо для ноута, чтобы можно было перехватить беспилотник «юсов». И не просто видео с него, а вообще, хапнуть управление на себя?

— Так сразу и не сообразишь. Надо посмотреть, что есть в наличии и тогда будем говорить о возможностях.

— Тогда прибавляем газу, а в «Коммунизме» идём по товарам.

— А в Коммунизме товары бесплатно? — хихикнул Миха.

— В утопическом — да, а здесь — нет.

— Очень жаль.

Дальше ехали молча и только на въезде в совхоз я спросил у Агашки:

— А если денег не хватит, у тебя там кредит есть?

— Не боись, договоримся. Я потом рассчитаюсь.

Когда подъехали к магазину, как ни странно, он работал. Правда, народу было всего два сонных продавца. Я остался сидеть в машине. Агашка вылез, дождался Миху и они вместе пошли в кладезь товаров.

Глядя в окно, я видел, как расширились глаза продавца, когда он увидел экипированного Миху. Хоть и без оружия, но он производил впечатление. Да и форма на нас была старой американской расцветки. Продавец вскочил и залебезил перед ним, но Кудря был непреклонен — задавал вопросы и указывал на нужные коробки. Они были небольшие, но их набралось прилично. Когда Шакур попытался расплатиться, продавец энергично замахал руками. И Миха этим воспользовался, добавил к общей куче ещё четыре маленьких коробочки.

Всё это барахло ему сложили в пакет, и он собрался было на выход, но остановился и, обернувшись, что-то спросил. Продавец кивнул и умчался вглубь магазина. Через пару минут он катил на колёсиках новенький небольшой генератор. Шакур подхватил его и, попрощавшись с продавцом, они вышли из магазина.

Я вышел из «Жигулёнка» и пошёл в сторону УАЗа. Закурил сигарету, дожидаясь «любителей шопинга».

— Ну что? Всё затарили?

— Да, Вован. Теперь можно играть с ними в кошки-мышки.

— Ну, тогда грузимся и надо линять. Чует мое сердце, что подняли тревогу.

— И у меня такая чуйка, — ответил Миха.

— Агаир, нас не жди. Нам отсюда до границы три км, садись и уезжай к Фароху. Там сидите тише воды, ниже травы и ждите вестей. Всё…удачи, — и я подтолкнул его к «Жигулям».

Агашка махнул рукой и побежал к машине. Сразу завёлся и, пропылив колёсами, выехал со стоянки.

Мы быстро закинули генератор и коробки с приблудами к компу. Загрузились сами и тоже умчались с этого места. Нервы были натянуты как струна. Такое бывает, когда чувствуешь, что по твоему следу идёт враг. И поэтому мы напрягали свою «Буханку», выжимая из неё максимум. Через десять минут мы пересекали реку. И тогда, далеко позади на трассе, появились множественные огни фар.

— Шакур, родной, гони быстрей, гони в ущелье. Удача нам может сегодня не улыбнуться.

Но наш афганец, был не так прост. Он погасил огни, высунул голову в окно и, не сбавляя скорости, продолжил движение. Всем нам стало немного жутковато, но этот парень вёл машину, как летучая мышь. Не наскочил ни разу на большой валун, не врезался ни в какое препятствие. За двадцать минут такой езды я, наверное, поседел. Но вот он сбавил скорость. Сделал мягкий поворот направо, обогнул большую скалу и остановился. Открыл дверь и вывалился на песок рядом с колесом.

И только тут все поняли, сколько нервов и усилий понадобилось этому юноше, чтобы сохранить наши жизни. Из машины вылезли все и тоже начали нервно курить. Говорить смысла не было, и так всё ясно, мы ушли и ушли без потерь.

Сидели тихо. Кто курил, наслаждался сигаретой, и видели, как сверху ущелья к нам спустились вооруженные люди с направленными на нас стволами. Нам было всё равно, главное, это была не погоня и не американцы. Люди шли осторожно, не понимая, почему мы на них не реагируем, а мы тихо радовались в душе, что попали туда, куда надо. Потом, умиротворение неожиданно сменилось гвалтом. Несколько человек узнали Шакура, и только один подбежал ко мне и спросил:

— Дост, ты не ранен? — это был шустрый Харез.

Дальше нам отдыхать не дали и вся толпа, загруженная на ящики в «Буханку» с криками и улюлюканьем повела машину к заброшенному кишлаку. Встретили нас очень радушно и даже старейшины стояли возле своей хибары. Мы вышли из машины и склонились в мусульманском приветствии, сказав:

— Ассалам алейкум.

На что те ответили:

— Алейкум ассалам, — и пригласили нас в дом.

Чтобы машину не разграбили, они оставили в охрану пару дюжих молодцов, и мы с чистой совестью пошли в дом. Разулись на входе и уселись в кружок на большом ковре. Минут через пять нам принесли еды, она была скромная, но сытная — вареное мясо с лепёшками. Плотно поев, перешли на чай и только после этого старейшины начали задавать нам вопросы.

— Что вы привезли?

— Автоматы для тех, у кого их нет и боеприпасы к ним. К тому же у нас есть сюрпризы для их вертолётов. Несколько ПЗРК «Игла-С».

— И что вы собираетесь со всем этим делать?

— А вы не собираетесь? — возмутился я.

— Собираемся, но хотелось бы согласовать действия с вами. Нам не хочется, чтобы наш кишлак перестал существовать. Посмотрите вокруг, мы уже беженцы в своем родном доме, а если начнём воевать, то нас могут уничтожить.

— Скажите, а есть здесь по близости ещё кишлаки, где можно расселить всех?

— Есть, но они в сторону Баламугргаба. Там два дружеских нам кишлака: Махала-И-Сардар и КаркАб.

— Вот и надо всем перебираться туда — женщинам, детям, старикам. Мы здесь заперты в углу границы как крысы. На ту сторону нас не пустят, а со стороны родного кишлака нас просто расстреляют из миномётов и проутюжат вертолётами, деваться нам здесь некуда. Да с таким обозом… — и я указал на женщин и детей. — Мы просто не имеем права ввязываться в драку. Скажите, Уважаемый, а что на счёт кишлака Миранза-И?

— Раньше он был нейтральным, но сейчас … таджики устраивают налёты. Народу у них мало осталось, всех боятся, никому не доверяют.

— То, что надо. Я помню, кишлак у них большой, много домов было. Если мы им поможем и проучим таджиков, думаю, они с радостью разрешат жить вашим людям рядом с ними.

— Об этом надо подумать.

— Не надо думать, надо готовиться к бою, нас в покое не оставят. А пока мы готовимся, вот на нашей машине кто-то из уважаемых с охраной съездит туда и договорится. В качестве твёрдости наших намерений возьмите два ящика с оружием и пару ящиков патронов. Вооружите их, чтобы они могли защищаться, пока ваш народ не придёт к ним.

И тут вмешался другой старец:

— Шурави дело говорит. Я возьму с собой четверых, и поедем в МиранзаИ сегодня ночью. Чтобы завтра быть здесь и рассказать о наших договорённостях, если они примут условия.

— На том и порешили, — подвёл итоги старший из них.

— А ты гость наш, что собрался делать? — спросил третий старик.

— Хочу посмотреть, что у вас есть и сколько мне надо человек, остальные будут помогать вам в переезде.

— Хорошо, Абдул тебя проводит и всё покажет.

— Можете прислать ко мне ваших людей, с которыми поедете в МиранзаИ?

— Абдул и их приведёт.

Я кивнул и мы: Мишка, Рома, я и Шакур вышли во двор и направились к УАЗу. Обернувшись к Шакуру, я сказал:

— Харез здесь где-то рядом. Найди его, пусть идёт сюда. — Только Шакур ушёл, как к нам подошли пять человек, один из них представился Абдулом.

— Эти люди едут на переговоры? — спросил я у него.

— Да, — коротко сказал он.

— Тогда подходите сюда, — я открыл боковую дверь машины и запрыгнул вовнутрь. Расстегнул замки верхнего ящика и стал выдавать им свежие автоматы, предупреждая, чтобы не забыли почистить оружие от заводской смазки. Потом достал ящик с патронами и специальными инструментами открыл оба цинка. Раздал им по четыре магазина и восемь пачек патронов на человека. Разгрузок осталось три и их я держал для своей уже команды — Назира, Хареза и Батура. Абдул молча стоял в ожидании и потирал сильно поезженный FN/FAL с тоской поглядывая на открытый ящик с АК- 74М. Миха не стал томить бородатого мужика и махнул рукой чтобы он подошёл. На лице Абдула заметно промелькнула радость. В ящике осталось два ствола и Миха, сделав широкий жест, сказал:

— Выбирай, один из них твой.

Абдул нежно взял ближний к себе, улыбнулся и сказал:

— А магазин, а патрон?

Я достал четыре магазина и протянул ему, он же в ответ показал мне шесть пальцев.

— Мне столько дай, — произнёс он. Я поднял бровь, но достал ему ещё два магазина. И передал 12 пачек патронов. Абдул всё принял, поклонился и ушёл в какой-то закуток. Следом подошли Шакур и Харез. К экипировке Хареза подошли более основательно — подобрали ему форму и ботинки по размеру, дали новый автомат и разгрузку с десятью магазинами. Все магазины спарили клипсами. Переодели его и подогнали снаряжение. Он и так был малозаметный, а теперь вообще начал сливаться с местностью — ну прирожденный разведчик. И двигался плавно без резких движений, как будто переплывал с места на место. В итоге форму он оставил, но военные ботинки снял и обул привычную обувь, а вместо кепи оставил национальную «Паколь». Харез был очень доволен и всё спрашивал, что делать со старым автоматом. Рома не выдержал и немного с грубостью ответил, чтобы он отдал его родственникам — всё равно на всех оружия не хватит. Ящик у нас опустошился, я открыл второй и достал из него два автомата для Хареза и Батура. Но Шакур меня остановил, вынул из ящика один автомат и сказал, что для Батура у него совсем другое. Я вытаращил на него глаза.

— Ну, ты же сам сказал — выбирай что понравится, когда оружие грузили.

— Так ты же выбрал при мне.

— Это я для себя, а потом в уголке нашёл вот это, — и он от задней двери «Буханки» из-под брезента достал РПКМ со складным прикладом и три диска к нему.

И как я мог забыть про этот пулемёт? О Мишке подумал, о Батуре — нет. Но, слава богу, Шакур сообразил, что тот со своим «Дегтярём» не расстанется, если не дать ему замену.

— Молодец Шакур, тогда сделай для друзей ещё одно дело — возьми немного бензина и отмой автомат с пулемётом. Потом смажь и почисть хорошенько, чтобы им работы не было. Нам там время в обрез будет. Он кивнул и не без удовольствия принялся за работу. А мы тем временем стали выгружать ПЗРК и относить их в довольно целый сарай. Время до обеда пролетело быстро, и нас позвали к старейшинам на угощение. Мы отмыли руки и морды и пошли к ним в избушку. Обед был гораздо скромней: листья салата, утреннее разогретое мясо, нарезанное более мелкими кусками, положенное на эти листья и политое чесночным соусом. Но теперь присутствовали дыни и, как всегда, обильный чай. Ели молча, думая каждый о своём. Я быстро проглотил мясо, съел пару кусков дыни и попросил налить чай. Теперь не спеша попивал этот душистый напиток и рассматривал всех присутствующих. Люди как люди, со своими заботами и делами, только вот на этих стариках ещё и ответственность на несколько родов этого поселения. Сколько на них навалилось и всё из-за меня и моего желания пересечь границу, скрывшись от пиндостанцев. После того, как все перешли к чаю, старичок, который собрался на переговоры, сказал:

— Мы решили ехать сейчас, пока светло. Ночью нас могут принять за чужаков. Машина готова?

— Выгрузим пару ящиков и можете ехать. Ваших людей я вооружил. Один ящик с оружием оставим в машине, магазины к ним и патроны. С таким аргументами Аллах будет на вашей стороне. Они дружно сделали жест омовения и произнесли «Аллах Акбар».

— Через пятнадцать минут машина будет готова, — сказал я и мы вышли из каморки.

Когда подходили к УАЗу, увидели Абдула. Он стоял и сверкал улыбкой как новенький пятирублёвик. Он отмылся, подравнял бороду, одел новую одежду, и самое главное — на нём висел пакистанский разгрузочный жилет — перемётка, который мы в свою бытность называли «Лифчик». В его трёх карманах торчали все шесть магазинов, связанные попарно изолентой. Увидав меня, Абдул ещё шире улыбнулся и, выставив вперёд два пальца, просяще сказал:

— Дай ещё два?

Я чуть было не рассмеялся, в голове промелькнула мысль: «Уж не еврей ли ты голубчик». Но всё равно открыл дверь, достал два магазина и пару пачек патронов, протянул ему и сказал:

— Больше не получишь.

— Да благословит тебя Аллах, — сказал он, поклонившись, и тут же распечатал патроны и ловко набил ими магазины. Откуда-то из широких штанин достал остатки изоленты, быстро скрутил два магазина и примкнул их к автомату.

— Ну и скорость, — подумал я, — на время так быстро не сделаю.

— Ладно, парни, выгружаем машину. Всё несём в тот сарай, где сложили «Иглы». В машине оставляем 24 магазина, ящик автоматов и ящик патронов. Остатки перетаскали быстро, Абдул тоже помогал нам. И когда закончили, я выбрал форменную куртку и кинул её Абдулу. Он подхватил её и одел поверх своей снаряги, похлопал себя по карманам и остался доволен.

— Ну что, Абдул, ты обещал показать, что у вас за арсенал.

— Идёмте за мной, всё покажу.

И он повел нас чуть дальше, в ещё один целый сарай, только большего размера.

— Здесь у нас всё, что есть, — и он открыл дверь.

Я постоял, немного привыкая к темноте сарая и шагнул внутрь. Было здесь не мало, но всё очень старое и потёртое: британские винтовки тридцатых годов, раздолбанные АК-47, по несколько раз переделанные местными самоделкиными, «Мосинки» и даже были американские «Гаранты», правда, всего пара штук. Ящики с патронами россыпью, под разные калибры. И вот, мне на глаза попалось самое нам нужное — гранаты, которых у нас не было. Это были советские РГД-5. Я немедленно открыл ящик и стал передавить их Роме и Михе, не забывая и себе пихнуть в кармашки жилета четыре штуки. Потом нашёл запалы к ним и тоже раздал ребятам. Уже кое-что, жить можно. Но чуть дальше нас ждал сюрприз — четыре полковых миномёта калибром 82 мм.

— Рома, у нас теперь есть минбат, а ну-ка, пошарьте в ящиках — если есть мины к ним, то живём.

Парни изобразили деятельность, но открыв пару ящиков, обрадовано крикнули мне:

— Есть мины, по три ящика на ствол.

— Нормально. Нам же не Пентагон утюжить, а засевших в скалах НАТОвцев. А на них хватит. Ну всё, пошли. То, что надо, мы увидели. Теперь в голове у меня сложился более-менее действенный план. Главное, отправить отсюда как можно больше людей и у нас будет манёвр и преимущество.

Осколки памяти, мысли о прошлом.

1988 год. Январь 1 число.

Афганистан. Провинция Герат. Чакав.

Во вторую половину новогодней ночи я отстоял службу в охранении и теперь спускался с поста вместе со своим напарником по службе вниз к землянке. Служба сегодня была неважнецкая, вся мотоманевренная группа справляла Новый год. Небо было в зарницах — со всех сторон стреляли сигналками, СХТешками и осветилками. Минометчики тоже не отставали, навешали «люстр» вокруг нашей базы и постоянно поддерживали освещение. В общем, осветительных мин не жалели и над базой было светло, как ранним вечером. Нести службу в таких условиях было невыносимо. Все сидят за столом и объедаются всякими вкусностями, а мы с Семёном как два сыча на посту, глотали слюни и смотрели иллюминацию. Но ничего, сейчас спустимся и наверстаем упущенное. Нас ждали цыплята табака, приготовленные Ничейкой из свеже-пойманных куропаток. Шашлык из кабанчика, приготовленный Родным и всевозможные салаты, над которыми потрудились Даян и Груша. Но было ещё кое-что — испечённый огромный слоёный пирог со сгущёнкой и вареньем.

Вот с такими мыслями мы и вошли в землянку. Сняли бронежилеты, поставили оружие в пирамиду и переоделись. Семён остался в землянке — разогреть чаю и поесть пирога.

А мне этого было мало, я хотел вкусить всё, и поэтому пошёл наружу, где горел костерок и жарился шашлык. У костра сидел только один Андреич и было понятно, что он меня поджидал. Разговор, который я ему обещал, у нас так и не состоялся. Зато теперь был удобный случай — половина взвода уже спали от ночных бдений, ещё часть — после службы, а остальные рассосались по делам.

— Здоров Андреич, — бодро сказал я.

— И тебе не болеть. Да, кстати, С Новым Годом!

— С Новым Счастьем!

— Волк, бражку будешь?

— Если закусон нормальный, что ж не выпить.

— Ну, тогда бери для начала цыплёнка табака, вон в фольге завернут, я его уже разогрел.

— Это гоже. Может, дом вспомню.

— Ничей готовил, я бы ему по рукам надавал. Всё хорошо, но слишком остро. Теперь я его звать буду «Маленький Армян».

— Ну, сейчас попробуем. А где брага?

— Иди за кружками. Пить что, из огнетушителя будешь?

Пришлось сходить в землянку и принести пару кружек. Поставил их на вкопанный стол и стал разворачивать фольгу с цыплёнком. Андреич вытащил из-под стола огнетушитель, поднёс к нему кружку и нажал клапан. Брага, пенящаяся и пузырящаяся, как из сифона полилась в кружку. Наполнил одну, потом вторую и передал мне.

— Ну… вздрогнем. Чтобы в этом году у нас не было потерь!!!

— Согласен. За нас с вами, и за хрен с ними!

Мы выпили по кружке и я принялся за еду. Цыплёнок был изумительный — нежный, мясо само отделялось от костей, сок так и сочился, когда надкусываешь его. Но потом во рту случился пожар — язык стал деревянным, небо горело, глаза полезли из орбит.

Андреич, ехидно захихикал и стал спешно наливать брагу по кружкам. Я, даже не дождавшись, когда он нальёт себе, осушил свою кружку и протянул ему снова.

Он усмехнулся, но кружку принял и наполнил заново.

— Волк не лишкуй с брагой, она довольно крепка.

Я пришел в себя, и наконец, смог говорить:

— Ну Вова, ну Ничей, действительно «маленький армян». Пока ешь — незаметно, но стоит прекратить жевать, становишься драконом. Того гляди, пламя выдыхать будешь.

— Вот и я об этом, — ухмыльнулся Андреич. — И что главное, вкусно сделано, но где он такой перец нашел, ума не приложу.

— Нет, пожалуй, я цыплёнка больше не хочу. Шашлык-то остался?

— А как же, сейчас насадим на шампуры и посидим у костерка.

И Андреич поставил на стол пищевой термос, где были нарезанные куски мяса с луком и специями. Мы сделали по паре шампуров, закрыли термос. Уселись на бревно возле костра и стали жарить шашлык, поливая водой огонь, чтобы не сжёг нам мясо.

— Волк, помнишь, ты обещал мне разговор?

— Конечно, помню. Ну, сейчас мы вдвоём, никто не помешает. Можешь спрашивать то, что хотел.

— Да я, в принципе, не с вопросами, а так, поговорить хотел. Вот ты — грамотный человек, скажи, что ты думаешь об этой войне?

— Честно сказать, Андреич, дело мы нужное начали, но подошли не совсем так.

— Поясни, я ведь спрашиваю не из праздного любопытства. Сам хочу разобраться, а замполиты сами ни хрена не понимают. С особистами разговаривать тоже не хочется — те сразу на карандаш и спишут ещё как неблагонадёжного.

— Хорошо, Андреич, попробую объяснить тебе по-простому. Оглянись вокруг, что ты видишь? Да не верти головой, это я так, для примера. А видим мы вокруг четырнадцатый век, в который попало современное оружие. Здесь люди до сих пор живут родоплеменными общинами. Война у них ни на день не прекращалась, воюют всю жизнь. То с одним соседом, то с другим, из-за жалких клочков земли возле реки, чтобы посадить хлеб. Из-за горного пастбища с более хорошей травой для выпаса овец.

Но это ничего. Наши люди нашли, как примирить эти кишлаки, племена, общины. Просто дали каждому, что он хотел. Вот смотри, у нас в зоне ответственности воевало между собой три кишлака. Что сделали наши отцы командиры? Разделили их труд и заставили торговать между собой. Вот гляди, тот кишлак, что у реки, теперь строго выращивает бахчевые и другие овощи и фрукты, мы им семян подкинули. Тем, что в предгорье, где не так много воды, дали злаков. Блин, они теперь по два урожая хлеба собирают. А горный аул? Им помогли сделать кошары для овец — как в кишлаке, так и на стойбищах. И что мы видим? Овцы у них как на дрожжах растут. Но мы не обделили и маленький кишлачок, который все пинали. Им поставили мельницу. Теперь они со всей округи хлеб молотят, этим и живут. И где теперь их вражда? Сошла на нет. Им стало выгодно овощи менять на мясо и хлеб, менять хлеб на мясо и овощи, и менять мясо на овощи и хлеб. А посередине стоит мельница, которая делает им всем муку, получая за помол тот же хлеб, мясо и овощи. Все довольны и сыты, ну прямо, идиллия.

— Тогда, почему они с нами воюют?

— Андреич, не они с нами воюют, просто этот фактор мы не приняли во внимание, когда вводили войска в эту страну. Сюда хотели влезть американцы, но мы подсуетились, сделали переворот и ввели войска. Заметь, первые три года нашего здесь присутствия, с нами почти не воевали. Было дело — местные баи, ханы, шахи, конечно, были недовольны переделом. Как это так, их батраки получили надел земли, бесплатные семена и перестали работать на них. Вот и устраивали диверсии — сжигали урожай, убивали крестьян, запугивали. Ну, всё как у нас, в гражданскую.

— Это я понял. А сейчас-то что им надо?

— А сейчас Андреич, воюют совсем другие люди, пришлые из Пакистана — наёмники, радикальные исламистские организации и всё это финансирует и обучает боевиков наш злейший друг США. Они многое отняли у тех, кому мы что-то дали, не оставив им выбора кроме как идти в банду, чтобы прокормить семью. Развели активную пропаганду — убей неверного и попадёшь в рай. Завезли сюда кучу оружия. И вот результат, из одного маленького упущения мы имеем то, что имеем.

— Понятно.

— Андреич, ты не очень воспринимай это. Я просто со своей маленькой колоколенки так вижу. На самом деле всё гораздо сложней, я постарался объяснить тебе доступно, как мог.

— Волк, а зачем ты пошел сюда воевать? Только не говори, что партия сказала «надо», комсомол ответил — «есть».

— Андреич, думаешь я из-за корысти или льгот сода припёрся? Просто, как тебе ответить? У меня друзья сильные характером, двое из них отслужили здесь. Вот и я решил проверить на что способен, ну и не ударить в грязь лицом перед друзьями. Понимаешь?

— То есть, выпендрёж?

— Ну и выпендрёж, конечно, присутствовал, но в основном не из-за этого. Там на гражданке знаешь, что говорят? Что сюда только сирот и детей матерей-одиночек берут. Вот я и решил плюнуть в лицо тем козлам, которые так говорят. Но в основном проверить себя и узнать, кто я есть, мужик или так… щенок.

— Думаю, ты мне всё объяснил. По крайней мере, я услышал то, что ожидал — откровенный разговор. Так давай, выпьем за настоящих МУЖИКОВ!

— Давай. За настоящих мужиков!

И мы с Андреичем выпили бражки и стали есть отличный шашлык.

Через полчаса, осушив огнетушитель, мы, шатаясь, разошлись в разные стороны. Я попёрся спать в землянку, а Андреич — в автопарк, чтобы лечь в БТРе, подальше от глаз начальства.

Глава 10

2009 год, сентябрь. 18 число.

Афганистан. Район Маручак.

Кишлак гудел как муравейник, но самое интересное, на улице не было никого видно. Либо пробирались под навесами, либо проходили из постройки в постройку, не выходя на воздух — сквозь стены, дыр в которых было достаточно. Мы тоже с парнями сели в одном из таких сарайчиков и начали распределять работу:

— Ром, ты у нас силен в баллистике — организуй из местных батарею. Нам без миномётов никак нельзя.

— Волк, чёрт возьми, и как ты себе это представляешь?

— Ну, не думай, что они совсем уж тупые — мину закинуть в ствол и дернуть за шнур смогут. Тебе надо всего четверых нормальных, которые твои команды чётко исполнять будут. Я слышал, здесь есть пара человек, в Союзе в артухе учились. Уж не думаешь ли ты, что у них миномёты просто так лежат?

— Хорошо, людей я подберу. И что мне с ними делать?

— Родной, не тупи. Время у тебя только до утра, чтобы натаскать их разворачивать батарею, и столь же быстро сворачивать и линять с места — иначе задавят, а ты мне нужен живой.

— Ладно, понял тебя. Мне нужна карта с координатной сеткой.

— А это уже забота нашего Мишки.

— Вот ни хрена себе! Я её что, рожу что ль? — возмутился Миха.

— Кудря, а на хрена, скажи мне, ты набрал в магазине всяких сканеров, спутниковых антенн и ноутбуков?

— Попробовать перехватить их сигналы с беспилотников.

— Вот именно. У этих машин в мозгах и срисуешь карты с координатами. Дашь один ноут Роману и будешь ему передавать данные, а он уже по этой сетке будет стрелять.

— Ну, извини Волк, тупанул малёха.

— Иди уже, разворачивай генератор, спутниковые антенны и подключай все свои прибабахи. Антенны только замаскируй. Не исключено, что в этом районе какой-нибудь «Раптор» висит. Но самое интересное, что был один скандал в прессе — связь с этими машинами через спутник идёт без кодировки. Если отсканируешь канал и перехватишь сигнал, то мы его глазами сможем всю обстановку видеть.

— И не только, — вмешался Роман. — Если мне память не изменяет, то у такой машины на борту шесть «карандашей» воздух — поверхность и управлять ими можно с земли по тому же каналу связи.

— Было бы не плохо их же оружием и по ним. Миха берись за работу и кровь из носа, хотя бы «глаза» нам сделай.

— А ты что собрался делать?

— А я парни пойду организовывать систему ПВО. Шесть вертолётов мы приземлить сможем ещё на подлёте. Там у наших афганских друзей пост есть отличный, вот туда «иглы» и повезу. Ну, в общем, задачи поставлены, связь не теряем. Всё, разбежались.

Ромка пошёл набирать людей. Миха, позвав не отходившего от нас Абдула, занялся прокладкой кабелей и подключением всякой электроники. А я пошёл искать Шакура и Хареза. Друзей я нашёл под навесом, оставшимся во дворе сломанного дома. Они сидели и гоняли чаи с компанией таких же молодых людей. Я подошёл и поздоровался со всеми. Они ответили на приветствие. Разувшись, я присел в кружок рядом с Шакуром, мне налили чай и дали кусок халвы. Попив чай, я спросил у Шакура:

— Скажи друг, старики нам дадут трёх ишаков?

— Смотря для чего.

— Нам с вами надо перевезти ракеты на пост, где ждут Батур и Назир, а ближе к вечеру мы вернем ишаков обратно.

— Для такого дела дадут. А если с возвратом, то не сомневайся.

— Тогда иди и спроси. Нам уже надо грузиться и выходить.

Шакур встал, откланялся и покинул компанию. Я придвинулся к Харезу и начал разговор с ним:

— Харез, приготовь еды и воды на пост. Собери одежду и обувь для Батура и Назира и оружие, которое мы для них приготовили. Придёт Шакур и будем всё грузить на ишаков, нам надо к нашим на пост. Харез кивнул и тоже вышел из-под навеса. Да и я рассиживаться не стал. Попрощавшись, пошёл посмотреть, как дела у Ромашки.

Дела у него были лучше всех. Оказывается, в кишлаке были три слаженных расчёта миномётчиков. Двое старших расчёта учились в Пензенском Артиллерийском Инженерном институте, а один — в Одесском артиллерийском училище им. Фрунзе. Команду четвертым расчётом Рома взял на себя.

— Ну как? — спросил я, подойдя к нему.

— Ты спрашиваешь? Да я в восторге — тренировать не надо. Да они батарею разворачивают за полминуты, сворачивают и укладывают за полторы. Мне тут и делать ничего не остаётся, только координаты и поправки давай. Грамотно их в Союзе научили и видно, что не оставляли это дело, постоянно тренировались.

— Ну вот, а ты мне мозг парил: «Что я сними делать буду?», руки готов опустить был.

— Извини, был не прав, сам это вижу.

— Ром, выпроси ещё ишаков для минометов, не на хребте же их таскать. Ну и для мин пару ослов.

— Уже всё есть. У них, оказывается, к миномётчикам ишаки приписаны на содержание.

— У меня такое мнение складывается, что они к этому моменту лет пять готовились.

— Вот-вот, они бы и без нас им люлей накидали, правда… потери были бы большие.

— Тогда давай сведём их на нет с нашим опытом и возможностями, плюс техническое оснащение. Постараемся сохранить как можно больше жизней.

— Теперь я в этом уверен, а до этого думал, что ввязываемся в авантюру, из которой нет дороги назад.

— Ладно, Ромка, пойду Миху проведаю, — и направился к сараюшке, где обустроился наш любитель компьютеров.

Генератор во всю уже тарахтел, значит, дело шло. Зайдя в сарайчик, я увидел Миху, сидящим за наскоро сделанным столом. Рядом стоял Абдул и всё спрашивал у Мишки, что и зачем это надо. Любопытный малый или просто интересующийся. Надо спросить стариков на счёт него.

— Ну что, Кудря, как успехи?

— Пока рано об успехах. Сканер работает, выловил их «короткую», но толку мало — на английском мы не «ботаем». Поймал и «длинную», но она через скремблер, так что, нечего пытаться её расшифровать. У нас нет такой аппаратуры, и порядок кодировки не знаем. Вот, с Абдулом ловим видеоканал, может, попадём на беспилотник.

— Как он? — спросил я Миху, кивнув в строну Абдула.

— Нормальный малый. Со стороны может показаться, что ведёт себя как «шпик», но это не так. Не доиграл в детстве человек и умственное развитие как у пятнадцатилетнего. В общем, ему всё любопытно и он искренне хочет быть полезным. Просто, его всегда использовали как мускулы и ударную силу, а учить не удосужились. Семья бедная была, денег на обучение — шиш.

— Хорошо, Миха, работайте. Если он тебе помогает, то можешь оставить его при себе.

— Отлично, вопросами он сильно не докучает, а вот перетащить чего, ему цены нет.

Тут забежал Харез и сказал:

— Дост, мы готовы. Ишаков уже нагрузили — по два снаряда на каждого и одного дали для продуктов и снаряжения.

— Отлично Харез, идём, — я обернулся к Мишке и сказал: — Удачи, и не теряйте связь.

— И вам удачи.

Через два часа хождения по горам, мы подходили к нашему посту, сопровождая четырёх гружёных ишаков. Откуда-то из-за камней раздался голос Батура, он что-то спросил на тарабарском. Всё забывал спросить у них, на каком языке они пароль произносят и что это значит. В ответ ему что-то проговорил Харез, тоже на какой-то тарабарщине. Батур высунул руку из-за валуна и махнул — проходите дальше. Вот, хитрый жук, сам не показался. Уважаю. Даже зная, что идут друзья, он всё равно осторожен. Нам ничего не оставалось, как идти дальше. Дойдя до места, мы загнали ишаков в пещерку и там разгрузили.

— Шакур, Харез, смените парней на посту, а они пусть идут сюда.

Парни, молча кивнули и пошли менять засидевшихся в охранении друзей.

Первым вошёл Батур, с широкой улыбкой на лице. Поздоровавшись, похлопал меня по плечу — было понятно, что он рад меня видеть.

— Батур, мы с Шакуром тебе сюрприз приготовили, идём, покажу, — и я подошёл к ящику, в который мы упаковали оружие и разгрузки. Кода я достал из ящика пулемёт со сложенным прикладом и вручил ему, сказав, что специально для него приготовили, он не поверил своим глазам. Потом отставил в сторону «Дегтярь», взял у меня из рук РПКМ, разложил приклад, и приложился к пулемёту, прицелившись в сторону входа. В это время зашел Назир и сразу присел вниз, завалившись влево. Батур поднял ствол вверх и загоготал трубным голосом. Назир встал, отряхнулся и пробормотал:

— Шутник, что не знаешь, что палка и то раз в год стреляет?

— Прости друг, я не ожидал, что ты зайдешь. И пулемёт не заряжен.

— Заряжен, не заряжен. Целиться надо туда, откуда людей не ожидается.

— Назир, хватит ворчать. Для тебя тоже есть подарок, — вмешался я.

— Интересно, что?

Я достал из ящика семьдесят четвертый АКМ, пристегнул к нему коллиматор и передал Назиру.

— Вот спасибо, а то мой совсем уже старый. Клепать заново надо, крепления расшатались. А теперь …… и он тоже приложился к автомату, направив его на вход в пещеру.

Батур незамедлительно двинул ему подзатыльник и проговорил:

— Только что меня поучал, а сам что делаешь?

— Так, парни, вот берите ещё снаряжение и форму. По горам лучше в ней лазить, меньше заметны будем. А тебе Батур, ещё кое-что для пулемёта, — и я вытащил из своей разгрузки ПОСП 6х24, отличная замена армейскому оптическому прицелу.

Белорусы постарались и получилось у них не плохо. Батур сиял от восторга, теперь у него не просто пулемёт, но и в режиме одиночной стрельбы можно использовать как снайперку. Он немедленно пристегнул его к пулемёту. Вертел и так, и эдак, в общем, остался доволен.

— Батур, вот эта разгрузка для тебя. Женщины перешили, сделали вместо четырёх — два кармана под диски, — и я передал ему жилет. Он сразу примерил его, и вопросительно уставился на меня:

— А где…. ну то, что надо уложить в карманы?

И я достал из ящика три снаряженных диска. Два он сразу запихал в карманы и застегнул клапаны. А третий примкнул к пулемёту, погладил его, раздвинул сошки и поставил на пол.

— Ремень есть?

— Есть, возьми в ящике.

— Теперь ты, Назир. Помимо «зеркалки», вот тебе подствольный гранатомёт, подсумок к нему с десятью гранатами. Пользоваться умеешь?

— Видел, как это делают, но не пробовал.

— Ну, с этим потом. Вот твой разгрузочный жилет, в нём восемь магазинов, скреплённых попарно. А вот эти два пулемётные — на 45 патронов, прицепишь к автомату.

— Волк, ты наш друг, такие подарки нам сделал. Это сколько же денег стоит?

— Назир, не думай об этом. Мне надо, чтобы вы были самыми вооруженными, мы теперь одна команда. Ну ладно, переодевайтесь, а то нам ещё кое-что освоить надо. И я кивнул на ящики со «стрелами».

Парни переоделись быстро. Ботинки им понравились. Ещё бы, это были «Magnum Response» песочной расцветки, высокий берц, мягкая подошва, прочные и удобные. Не знаю, почему Харез не стал их одевать и решил остаться в привычной обуви. Ну, его понять можно, он же шустрик. Ему важней бесшумно ходить и как можно легче двигаться.

Батур, одевшись полностью, и взяв в руки пулемёт, стал похож на местного «Рембо». Вот только на голове он оставил чалму. Впрочем, Назир тоже не стал менять привычную паколь на кепи.

Осталось всем раздать связь и придумать позывные. Я дал им по радиостанции, показал, как подключить наушник, и как отвечать на вызов. Посмотрел на них и сказал:

— Вы знаете друг друга дольше, так что, надо придумать позывные — короткие и понятные. Вот например, Батур — большой и сильный, похож на медведя. Можно дать ему позывной — «Медведь». Как это будет на таджикском? Хирс, кажется?

— Батур, твой позывной — Хирс. Харез у нас шустрый и хитрый, пролезет где угодно. Назовём его «Лисом». Это будет Рубох. Правильно говорю?

— Всё правильно, — сказал Назир.

— Назир, а ты у нас видишь далеко, глаз у тебя зоркий, как у охотничьего сокола. Значит, быть тебе «Соколом». Шохин, подойдёт?

— Пожалуй.

— А вот, что придумать Шакуру, я не знаю. Может, вы подскажете? Я за ним ничего такого не замечал. Вот только верен он вам всем, да и меня через столько лет помнил.

— Тогда давай его «Верным» и назовём, — сказал Батур. — По-нашему это будет — Содик.

— На этом и порешим. Теперь только запомнить и не путаться. У них связь есть, сейчас им сообщу эту новость, — и я включив гарнитуру, проговорил:

— Шакур. Твой позывной для связи — Содик. Как понял?

— Понял тебя Волк.

— Харез, ты — Рубох.

— Ясно.

— А теперь запоминайте, Батур это — Хирс, и в наушнике раздался смех, смеялся Харез.

— Его так бабушка в детстве называла.

— Отставить смех в эфире. Значит, правильно называла — вон какой медведь вырос.

Тут уже засмеялись все и даже Батур.

— А Назир у нас теперь — Шохин. Запоминайте, и теперь в эфире обращаемся только по позывным. С нами в группе ещё два человека, это мои люди. У одного из них позывной — Кудря. Он обеспечивает нам техническую поддержку и как ты, Батур, будет пулемётчиком.

Второй, снайпер и баллистик — у него бесшумная винтовка, позывной — Родной. Запоминайте парни, это нам очень пригодится и может спасти жизни. Меня вы все знаете, позывной — Волк.

И тут эфир разорвало далеким голосом:

— Волк, ответь Кудре.

— На связи.

— У нас есть глаза, перехватил сигнал с «Раптора». Висит над кишлаком Маручак.

— Что ещё?

— С оружием облом. Для этого нужен специальный пульт управления, у них отдельный канал на управление ракетами. Скорей всего, такие есть на постах наблюдения.

— Понял тебя, сейчас организуемся и я возвращаюсь.

— Принял, ждём.

— Ну вот, парни, теперь начинается работа. Харез, Назир и Батур, остаётесь здесь. Ваша задача — не дать долететь подмоге, когда мы начнём прессовать НАТОвцев.

— Рубох, ответь Волку.

— На связи Рубох.

— Оставляй пост и в пещеру.

— Содик, ты тоже. Как понял?

— Понял тебя.

Молодцы парни, схватывают на лету, сработаемся, — подумал я. И когда они вошли в пещеру, я открыл ящик с «Иглой».

— Кто-нибудь пользовался такими ракетами?

— Никто, — ответил за всех Шакур.

— Тогда смотрите и запоминайте — этими штуковинами вам придётся стрелять по вертолётам. Скорей всего, первыми будет пара вертолётов поддержки. Их гасите сразу. Потом придут пара десантных, но с ними будет прикрытие, тоже пара. У нас здесь шесть ракет, этого должно хватить. Позиции здесь нормальные, стрелять сразу будете парами, с разных мест — один сверху пещеры, другой — от входа, третий лежит на подстраховке на выносном посту справа. С этим ясно?

— Ясно.

— Теперь приведение на боевой взвод — открываем вот эту хреновину, вставляем туда батарею, поворачиваем прицельные планки, вот так. Ищем цель, дергаем вот за эту ручку, и ставим на боевой взвод, включаем батарею, теперь захватываем цель. Когда головка ракеты её захватит, подаст звуковой сигнал и загорится лампочка. Значит, жмёшь на спуск и прячешься, смотреть вовсе не надо. Головка двухканальная, не промахнётся. А если вас заметят, то будет плохо, не дадут поднять голову. Все понятно? Если есть вопросы, задавайте сейчас, потом поздно будет.

— А можно попробовать повторить твои действия?

— Не можно, а нужно, только без боевого взвода.

И они взяли каждый по пусковой установке, попробовали открыть батарейный отсек, сымитировали поставку питания, открыли прицельные планки, сымитировали взвод, нажали кнопку питания и прицелились. В общем, всё верно, не промажут.

— Так, теперь что на счет вашего старого оружия? Кому передать его в кишлаке?

— Мой пулемёт передашь отцу, Шакур знает, — сказал Батур.

— А мой племяннику, пусть привыкает, — порекомендовал Назир.

Мы с Шакуром уложили их оружие в ящик, в котором везли сюда новинки, выложили запас патронов, продукты и, привязав ящик на ишака, связали всех остальных вместе.

— Ну, парни, Аллах с вами. Ждите нас завтра днём, а утром нам всем предстоит работа. Будьте начеку. И мы с Шакуром вывели ишаков из пещеры и направились в обратную дорогу. Время шло к вечеру.

2009 год. Сентябрь 19 число.

5 минут после полуночи. Район кишлака Маручак.

Когда мы вернулись в заброшенный кишлак, там вовсю кипела работа, народ собирался в дорогу. Старейшины со своими нукерами уже вернулись, потому что наша «Буханка» стояла под навесом. Мы загнали ишаков в подобие сарая и разгрузили всё, что привезли с поста. Я дал Шакуру задание — отнести оружие родственникам своих друзей, а сам направился к дому старейшин узнать последние новости.

Меня встретили нормально. Рассказали, что с жителями МиранзаИ удалось договориться. У них много пустующих домов, пригодных для жилья и они примут жителей Маручака. Но поставили одно условие, что мы поможем разделаться с таджикским кишлаком Сих, жители которого устраивают налеты на них. Старейшина обещал помочь после того, как устроит своих людей на жильё. По моим прикидкам у нас был запас три дня. Отлично, мы успеем нагадить НАТОвцам и перебраться к этому кишлаку, чтобы напакостить им. Договорился со старейшиной, что он пошлёт переговорную группу на нашем УАЗе, которая подберёт меня на подходе к таджикам. Возможно, удастся мирно договориться, а если нет, то у нас есть миномёты. Так же, упросил старика, при эвакуации забрать мать Шакура. Всё равно уходить через кишлак будут, вот и захватят её на машине.

На этом и порешили. И вот, место нашей стоянки пусто. Жители уже пять часов назад покинули это место. Остались только Рома со своими миномётчиками, которых было 14 человек, Миха с Абдулом, который наотрез отказался уходить и остался с ним в помощниках, и я с Шакуром.

— Давай Миха, докладывай, что мы имеем?

— Не так много, как хотелось бы — карту с сеткой я сделал благодаря «Раптору», скинул на ноут Ромке, теперь можно стрелять по квадратам. Управление оружием взять не смог, у них на постах должны быть специальные пульты управления, хотя я не особо уверен.

— Блин, нам бы пригодилось оружие «Раптора». Мы бы тогда всю их базу разнесли.

— Не расстраивайся, Вован, и миномётами подстрижём их, как надо, — сказал Рома.

— Я и не расстраиваюсь. Есть у меня идея, я точно знаю, где их выносной пост, с которого они управляют мелкими беспилотниками. Нам надо его взять и у нас будет пульт для оружия «Раптора». Пойдем втроём: Шакур, Миха и я. На посту четыре человека, так сказать, две смены. Я за ними понаблюдал, когда они только разместились. Двое в охранении, один ручной пулемёт, кажется «Миними». У второго — винтовка «G-3» с оптикой. Два оператора, у них скорей всего, палатка и там вся аппаратура. Пост расположен удобно, но есть слепая зона и она возвышается над ними. Вот оттуда можно их и взять на ножи. Миха, ты всю свою аппаратуру собрал?

— Да, Абдул помог и уже загрузил ишаков.

— Абдул, иди сюда.

— ???

— Ты знаешь, где северный пост охранения?

— Конечно, знаю. Мы там бывали все, кто кишлак охранял.

— Твоя задача — увезти туда аппаратуру. Там встретит тебя Назир, ишаков спрячете в пещере. Пусть тебя научат стрелять из ПЗРК, поможешь им отбиться, когда вертушки нагрянут. Всё понятно?

— Понятно.

— Тогда свободен, забирай ишаков и вперед, — а сам нажал тангенту и произнёс: — Шохин, ответь Волку.

— На связи Шохин.

— К вам идёт груз, примите и укройте. С грузом Абдул, возьмите его в помощь.

— Понял тебя Волк, конец связи.

И все же, молодцы афганцы, быстро въезжают в дела, как будто всю жизнь пользовались связью. Как бы не сглазить ребят.

— Ром, теперь ты. Связь с Мишкиным ноутом нормальная?

— Да вроде отладили. Я бегал подальше от кишлака, чтобы проверить. Устойчивый приём.

— Отлично. Значит, с наведением проблем не будет. Уложишь мины в какой нужно квадрат?

— Без вопросов. У меня миномётчики асы, сам не знал их способностей. У них до нас тут всё пристреляно, мы с ними только координаты согласовали, теперь они знают нашу сетку. Мне остаётся только командовать и четвёртый миномёт обслуживать ещё с двумя бойцами.

— Отлично, значит, с этим проблем не будет. Тогда делаем так, мы втроём уходим и захватываем пост, вы сидите тихо. Докладываем, что захват есть, сразу разворачиваете батарею. Наводим вас и вы начинаете «танцы». Плюёте по четыре мины на ствол и сразу сворачиваетесь. Нам надо хотя бы по две оставить для другого кишлачка. Чует моё сердце, что там не договоримся.

— Понял, сделаем. Куда линять нам?

— А всё туда же, к северному посту. Там есть где укрыться, пещера всех уместит. Думаю, нам там придётся день отсиживаться. Спроси у своих, дорогу знают?

— Хорошо, в общем мы готовы. Теперь только всё от вас зависит, смотрите не вляпайтесь.

— Да, Ромка, махнись с Кудрей оружием, нам «Выхлоп» может понадобиться.

— Мишка, переэкипировывайся и выходим.

Роман и Миха поменялись оружием и снаряжением, мы распрощались, пожелав друг другу удачи, и двинули в горы. Время было полпервого ночи. Через полтора часа мы были на подходе к НАТОвскому посту. Теперь надо было действовать тихо и осторожно.

— Шакур, идёшь со мной — мы с тобой снимаем охранение. Миха, ты пробираешься к палатке, там два оператора, попробуй одного оставить живым.

— Это уж как получится. Если один спит, то думаю, смогу.

— Ну, снимаем всё, что может греметь. Нам ползти по склону с той стороны, оставляем только ножи и пистолеты. Шакур, наверни на свой АПС глушитель, — сейчас я жалел, что взял ГШ, на него глушитель не навернуть. Знал бы, прихватил ПБ.

Но мы то, к тайным операциям не готовились. А судя по обстановке, придётся стать диверсантами и не раз.

Основное оружие спрятали среди камней, облегчили себя, как могли и стали забираться на склон со стороны слепой зоны. Поднимались очень медленно, приходилось ползти и прислушиваться к каждому шороху. Это нас и спасло, склон был заминирован. Пришлось проделывать проход, сняли три «Клеймора», и наконец, выбрались наверх.

Вот он пост, в двух метрах под нами. На край высовываться нельзя, на фоне неба нас сразу заметят. Вплотную к скале стоит палатка, сквозь щель виден свет. Значит, один не спит.

Даю сигнал Михе и он уползает вбок, чтобы подобраться к палатке. Шакуру показываю на караульного с пулемётом, который лежит в небольшом окопчике. Он кивает и уползает в другую сторону, чтобы поближе подобраться к пулемётчику. Второй часовой неожиданно встает из окопа, вроде не заметил. Точно, просто ноги размять, чёрт бы его побрал. Но это даже на руку, он подходит к уступу, на котором лежу я. Отлично, сейчас сверху его и накрою. Жму один раз на тангенту. В ответ два щелчка — так, один готов начать. Ещё два щелчка, второй тоже занял позицию. Жму на тангенту два коротких, вытаскиваю нож и привстаю, чтобы прыгнуть на часового. Нога немного проскальзывает и камушек из-под ботинка летит вниз. Бам, время сразу загустело и пошло медленно-медленно. Отталкиваюсь от уступа и с вытянутой рукой, в которой зажат нож, лечу на «дойча». Он поворачивает голову. Замечает меня боковым зрением и делает шаг в сторону, выставляя приклад винтовки в мою сторону. Вижу, что он успевает немного уйти, но ничего поделать не могу. Делаю широкой мах ножом по дуге, в это время мои ребра принимают приклад винтовки, дыхалка сбита напрочь. Но и мах ножом даёт результат, я задеваю немца по скуле, и он опрокидывается на спину. Сам я упал плашмя на бок. Переворачиваюсь на спину, вижу, немец уже вскочил — вот шустрый, сука. Тяну руку к кобуре, но время не хватает, ствол G-36 смотрит мне уже в грудь. Замечаю, как его палец доводит предохранитель. «Песец мне», — думаю. Но вот хлопок и немчин с дыркой во лбу валится на меня. Бам, и время потекло как надо. Сталкиваю с себя тушку, и мысленно благодарю бога, что у меня такие друзья. Шакур вовремя подсобил, разделавшись со своим часовым, влепил в этого гада из АПСа.

Сейчас не до благодарностей, прежде всего, дело. Что там с Михой? Тот, как ни в чём не бывало, выходит из палатки, втыкая нож в ножны. Задаю немой вопрос. Он жестикулирует — один готов, второй связан. Показываю ему большой палец. Теперь надо забрать своё оружие. Миху оставляем здесь, а сами с Шакуром идём по проходу в минном поле за своими вещами.

Через пятнадцать минут мы опять на горе, но уже экипированы. Собрали в кучу трофейное оружие — точно, пулемёт «Миними», но на счёт снайперки ошибся, это была SR-25. К ней должен быть глушитель, надо пошарить в вещмешках. Обязательно заберём её. У остальных двух — G-36К, тоже хороший трофей. Давно хотел посмотреть, что там внутри, но это потом. Сейчас надо поговорить с пленным.

Идём с Мишкой в палатку, Шакур за пулемётом наблюдает за окрестностями. Начинает светать, время уже четыре утра, надо спешить. Мишка хорошо шпрехает по-немецки, проблем с переводом нет. Спрашиваю немца, кто он.

Отвечает чётко, не тушуясь, с долей иронии:

— Obergefreiter Klaus Веnig.

Смотрю на этого обергефрайтера, рядом на столе лежит малиновый берет, спрашиваю:

— Твой?

— Да, — отвечает.

Так, что там за эмблема? Дубовый венок, две шпалы наискосок и стрелка вверх, перпендикулярно шпалам. Что это значит? Надо напрячь память. А, вспомнил — части связи оперативной информации. Значит, спец по этим леталкам, так сказать, сборщик информации. То, что надо.

— Миха, разговори его по-быстрому, как управлять этой техникой и сам подключай свой ноут, пора начинать.

Выхожу из палатки и жму на связь:

— Родной, Волку.

— На связи.

— К бою, пост наш.

Проходит пять минут.

— Волк, Родному.

— На связи Волк.

— К бою готовы, ждём указаний.

— Кудря, глаза в небе есть?

— Только что вернулись с дозаправки.

— Отлично. Управление «карандашами» узнал?

— Камрад говорить не хочет, но я сам разобрался.

— Тогда шлёпни его, на хрен он нам нужен, — а сам тем временем занял место в окопе рядом с Шакуром, приготовив свой АЕК.

— Кудря, начинаем. Корректируй, а сам попробуй сверху жахнуть по штабной палатке.

— Понял, танцуем, — и в эфир пошли цифры координат.

Рома и сотоварищи отстрелялись быстро. Эффект был такой, как будто все мины одновременно прилетели на головы НАТОвцев. Я наблюдал это зрелище в бинокль.

Разнесли всё: и миномётную площадку, и палатку связи, и штаб. Бундесы с амерами бегали как тараканы на кухне, когда включили свет. Много было раненых и убитых, но всё же слаженность немцев сыграла им в плюс, треть успела разбежаться по окопам. Теперь предстояла работа для Михи.

— Кудря, Волку.

— Слушаю внимательно.

— Сколько «карандашей» у тебя осталось?

— Пять, но управляю «Раптором» не я — оператор шарит им по округе, ищет, откуда был обстрел.

— Не засёк наших?

— Пока нет. Над разрушенным кишлаком пролетаю — тепловых следов нет. Наши молодцы, попрятались конкретно.

— Ага, как войдёт в радиус, загаси их посты с крупнокалиберными.

— Понял тебя. Но всех не успею, штуки три и тогда они поймут, что управляют не они.

— А нам и этого достаточно, главное, они его попытаются увести отсюда и мы спокойно уйдём. Слышь, Родной, и тебе тоже дорога откроется.

— Слышу, понял.

— Хирс, Волку.

— Слышу тебя, Волк, — ответил Батур.

— Будьте на «готовы». Минут через тридцать помощь им пойдёт, сбивать всех нах….!

— Понял, мы готовы. Нас теперь четверо, будем работать попарно.

— Отлично парни, мы скоро будем, — и в этот момент соседний пост взлетел на воздух.

Миха начал действовать, минута и ещё нет одного поста. Смотрю в бинокль вверх, начали уводить «Раптор», но с него успевает сорваться ещё одна ракета. Несколько секунд и дальний пост летит в щепки. В палатке раздаются выстрелы. Выходит Миха с довольной рожей и меняет магазин в пистолете.

— Я работу закончил. «Раптор» повели на базу, немец мёртв, аппаратура повреждена, кроме вот этого, — и он нежно погладил свой ноутбук.

— Тогда пора нам отсюда смываться. Распределяем трофеи и в ускоренном темпе в пещеру. Может, успеем до прибытия вертолётов и поучаствуем в расправе.

Распределили груз и выдвинулись к нашему убежищу, нас никто не преследовал и правильно, не до наших персон им сейчас. Шли очень быстро и через полчаса были на месте. Странно, но авиация запаздывала. Неужели оператор беспилотника не сообщил о нападении? Сообщил, но что-то у них пошло не так или пытаются разобраться, почему «Раптор» стрелял по своим. Не важно, мы уже в укрытии. Теперь только Ромка у нас в опасном положении. Им до пещеры ещё часа полтора ходьбы. И надо приложить все усилия, чтобы вертолёты до них не добрались.

То же место, то же время.

Роман сидел, размышлял, и не понимал, что Волк так переживает, как будто это его дом. Хотя… после того, как мы посидели под арестом, я тоже должен бы нервничать и пытаться нагадить амерам. По большому счёту, мы могли бы просто пропасть без вести. Вывезли бы нас с Михой куда-нибудь. Как сказал амер, в Мазари Шариф. Ё-маё, блин, ну я тупила — это же подстава, они нас на убой хотели отправить, а потом раздуть скандал. Там же не подконтрольная для них территория. Там рулит Ахмад-Шах Масул. Подкинули бы наши тушки туда, а потом … да чёрт знает, что потом, но претензий к России было бы достаточно — обвинили бы в поставках оружия или ещё чего. Теперь и меня начинает злить поведение американцев. Понятно, почему Волк это воспринял, как личное оскорбление. Да ещё друзей захватили. Кишлаку, люди которого спасли его и приняли, угрожают. Это всё равно, что украсть твоих детей, потом окружить дом и сидеть с гранатомётом, угрожая взорвать.

Роман по тихой начал закипать, он понял Волка. Ведь и сам за друзей готов порвать в клочья, а здесь ещё и люди, которых получается, они втянули в историю. Ну что же, теперь как и Волк, сделаю всё, чтобы помочь им.

Он гляделся, вокруг сидели обыкновенные афганские крестьяне. Те, кто согласился помочь, те, кто умел пользоваться миномётами. У них было прекрасное место для жилья у реки, а ведь это жизнь — растили хлеб, овощи, пасли овец и вот из-за одного русского всё летит прахом. Казалось бы, они должны ненавидеть его, но нет — все, как один встали на его сторону, пожертвовали своим селением. Вот, что ещё больше непонятно, выходит они намного человечней всех этих «цивилизованных» людишек, которые пришли в их страну с оружием, для которых они насекомые, мешающие заниматься им своими делами. Амереканцы всегда смотрели на людей из третьих стран через губу с презрением, вот мол, мы суперчеловеки, а вы недолюди. Блин, так это ж то, чего добивался Гитлер — весь мир в услужении. Ну ладно, козлята, будем учить вас «летать».

В наушнике раздался щелчок.

— Родной, Волку.

— На связи, — по привычке ответил Роман.

— К бою, пост наш.

Рома не стал отвечать, а лишь крикнул:

— К бою, разворачиваем батарею.

Все, кто сидел в этом сарае, побросали пиалы с чаем и выбежали на улицу. Миномёты развернули быстро, минуты за полторы. Поднесли ящики с минами, разбились по расчётам, и как истинные армейцы заняли места, согласно штатному расписанию. На всё про всё ушло пять минут.

— К бою готовы, ждём указаний.

Кудря с Волком о чём-то переговорили, Роман не слушал, ему было неважно, он ждал команды. И вот разговор по делу:

— Кудря, начинаем, корректируй, а сам попробуй сверху жахнуть по штабной палатке.

— Понял, танцуем, — и Роман стал принимать цифры координат.

Миха дал ему четыре точки для поражения. Так, первая точка — миномётные расчёты. Он подошёл к ближнему миномёту, сказал прицельные данные, угловую величину, поправки.

— Товьсь! — и афганцы открыли ящик с минами.

В каждом из них лежало по две «чушки» 82 мм оперённых снаряда. Дальность была приличная, и поэтому на хвостовик надо было привязать дополнительно по два мешочка с порохом. Чем и занялись афганцы.

У второго миномёта он дал другие координаты — на палатку связи и антенный комплекс и тоже скомандовал:

— Товьсь.

Третий миномёт — координаты палатки с боеприпасами, там рядом и штабная. Они вчера долго с Михой разглядывали эти цели через око «Раптора», поэтому знали, где и что.

Ну, а четвёртый миномёт он сам навёл на большую солдатскую палатку, там сейчас отдыхал личный состав. Его помощники приготовили мины, он встал и отошёл на безопасное расстояние, убрал планшет компьютера. Посмотрел на всех, командиры расчётов ждали его команды, взял шнур миномёта в руки и скомандовал:

— Бегло, четыре мины, ОГОНЬ!

Афганцы забегали как муравьи — один несёт мину, опускает её в ствол, приседает и закрывая уши кричит:

— Готов!

Командир расчёта орет:

— Выстрел! — и дёргает за шнур.

Теперь другой афганец несётся с миной к миномёту, а тот, кто сидел возле него, наоборот бежит к ящику, чтобы приготовить следующую мину.

Снова команды:

— Готов!

….. Выстрел! И опять люди меняются местами. Залп произвели за каких-то 40 секунд. И сразу за работу, разборка и сворачивание миномётов.

Всё это тащится в сарай, где стоят привязанные ишаки, и начинается погрузка на них.

Ну вот, ещё десять минут и к переходу готовы, ничего не оставлено, ничего не забыто.

Теперь остаётся ждать. В наушнике идут интенсивные переговоры.

— Кудря, Волку.

— Слушаю внимательно.

— Сколько «карандашей» у тебя осталось?

— Пять, но управляю «Раптором» не я — оператор шарит им по округе, ищет, откуда был обстрел.

— Не засёк наших?

— Пока нет. Над разрушенным кишлаком пролетаю, тепловых следов нет, наши молодцы, попрятались конкретно.

— Ага, как войдет в радиус, загаси их посты с крупнокалиберными.

— Понял тебя, но всех не успею, штуки три, и тогда они поймут, что управляют не они.

— А нам и этого достаточно, главное они его попытаются увести отсюда, и мы спокойно уйдем. Слыш, Родной, и тебе тоже дорога откроется.

— Слышу, понял, — ответил Роман, теперь как только уберется «Раптор» они пойдут к пещере северного поста.

2009 год. Сентябрь 19 число.

5 часов утра. Пещера северного поста.

Разгружаем трофеи в дальнем углу, подошёл Батур, смотрит на пулемёт.

— Что, интересно?

— Да я такого ещё не видел.

— Ну так посмотри.

Батур берёт в руки «Миними» и спрашивает:

— А что он такой тяжёлый?

— Таким сделали, — усмехаюсь я.

— Нет, твой подарок лучше и надёжней будет.

Я соглашаюсь и отвожу Шакура в сторонку:

— Спасибо друг, что подстраховал, если бы не ты, лежать моей тушке там в скалах.

— Сочтёмся Волк, — улыбается Шакур.

Я улыбаюсь в ответ, и думаю, всё же, как они быстро перенимают наши привычки и манеру говорить — с кем поведёшься, от того и наберёшься.

Ожил наушник:

— Волк, Шохину.

— На связи.

— Вижу два вертолёта.

— Что?

— Два вертолёта, пока ещё далеко.

Быстро въезжаю и начинаю работать, а то расслабился.

— Шакур, смени Абдула, а то он без связи. А его — сюда и пусть не высовывается.

— Миха, заряди «Хлопушку» бронебойными на всякий случай. И оставайся у входа, но наружу не появляйся без команды.

— Всем остальным — готовность.

Сам хватаю бинокль и лезу к верхнему лазу пещеры, отодвигаю крышку и высовываюсь по плечи.

— Шохин, укажи направление.

— Строго на юг.

— Чёрт, чёрт, чёрт …. Совсем не оттуда, откуда мы ждали. Ну-ка, кто там летит? — и я поднёс бинокль к глазам и стал всматриваться в даль, в указанном направлении.

Летели две штурмовые машины, судя по отличительным особенностям — «Апачи». Летят с юга, ближайший аэродром Меймене. Теперь понятно, почему они так долго телились, американцы сами решили разобраться. И судя по стрельбе Ромкиных миномётов, группу американцев во главе с ЦРУшником, мы уничтожили. Так и надо этим тварям, за то, что они в кишлаке творили.

— Родной, Волку.

— На связи.

— К нам идут два «Апача», оптика и приборы у них хорошие, они обязательно вас увидят. Не прячьтесь, поработайте приманкой.

— Понял тебя. Только не зевайте, а то нам туго придётся.

— Не подведём, Ромка.

— Кто у нас на выносных постах?

— Я, Шохин, со мной Рубох.

— Отлично. Эти две машины на вас. Они сразу не полетят на базу, а будут делать облёт. Пропускаем их над собой, они заметят караван и зависнут для стрельбы, вот тогда и стреляем им в зад.

Тут снизу ко мне стал ломиться Батур. С трубой «Стрелы» в руках.

— Погоди, медведь ты эдакий, наша очередь наступит позже.

— Волк, Шохину.

— Слушаю.

— Ещё три вертолёта. Стоп, нет — четыре. Один маленький, направление то же.

Опять поднимаю бинокль, первые вертолёты скрылись в расщелине, зато вдали на фоне гор было видно ещё три. И так, что мы имеем — это точно транспортники «Блек-Хоки», а где четвертый? Ага, вот он ниже их идёт. Мелюзга, но опасная, ни с чем не перепутаешь эту каплевидную кабину. Это летающее яйцо «МД 500 Дефендер». Сволочь с управляемыми ракетами. Включаю дальномер 8800. Это хорошо, сейчас вынырнут «Апачи», успеем расправиться с ними, а эти будут пока ещё далеко. У нас предельная дальность стрельбы 6 км, значит достанем их, если они будут пытаться высадить десант. Главное сейчас — «Апачи».

А вот и гул моторов. Ныряю в пещеру, а в гарнитуру говорю:

— Затаились, у них мощный тепловизор, сидим в укрытиях пока не пролетят.

Сидим, ждём. Гул приближается, но посмотреть нельзя, засекут сволочи. Гул всё сильней, спрашиваю:

— Рубох, где они? Им с выносных постов видно, хоть и укрыты грунтом и ветками, но сквозь них можно смотреть.

— Ещё не дошли до нас, приближаются.

И вот над верхнем входом в пещеру послышался звук лопастей, фыр, фыр, фыр. Промелькнула тень, ага, один прошёл.

— Что там, Шохин?

— Прошли оба, готовим ракеты.

— Действуйте, — а сам лезу в верхний выход, и опять выглядываю по пояс, смотрю на юг. Включаю дальномер, вертолёты приближаются: 4200. Отлично, успеваем. Поворачиваюсь в сторону «Апачей» — зависли в двух километрах от нас. В бинокль их хорошо видать. Кричу в гарнитуру:

— Огонь, парни, огонь.

И в это время, одна за одной срываются две ракеты. Радары на «Апачах» хорошие, они засекли пуск и сразу расходятся в разные стороны и отстреливают тепловые ловушки, но не тут-то было. Первая ракета бьет в двигатель одному из вертолётов, пробивая обшивку и разрываясь от контакта. Вторая лупит в другой, но взрывается бесконтактно, подбивая правый движок. У первого вертолёта повреждён редуктор несущего винта, и он падает вниз, взрыв керосина похож на ядерный гриб. Но второй вертолёт, ещё держится на одном движке и медленно разворачивается мордой ко мне. Надо нырять в пещеру, если лупанет из пушки — мне трындец, но я остаюсь на месте и ору в микрофон:

— Миха, твой выход, подкорректируй ему полёт.

Смотрю на «Апач», вижу пилота и оператора оружия в шлемофонах через лобовое стекло машины, оператор доводит пушку. Щас жахнет. Но снизу от пещеры слышу два хлопка: Пук, Пук — на лобовом стекле две дыры, вертолёт дёргается и задирает нос. Очередь из 20 мм пушки идёт вверх. «Апач» сносит к скалам, и вот он хвостовым винтом задевает за уступ, машину закручивает и бьёт о скалу. Ещё один взрыв и куча обломков летит вниз.

Разворачиваюсь и смотрю в бинокль — «Летающее яйцо» отделилось от основной группы и летит к нам, видно есть желание посмотреть, что стало с собратьями. Я ныряю вниз и говорю:

— Батур, теперь твоя очередь — гаси эту шмакодявку.

Он деловито поднимается по ступенькам на моё место и готовит пусковую установку.

Что он делает дальше, я не вижу, потому что бегу вниз ко входу. За спиной слышу: Бум и шипение, ракета пошла. А Батур с грохотом валится вниз по ступенькам, наверху раздается мощный взрыв, и к нам в пещеру летят камни и столб огня.

— Успел всё-таки, — произносит Батур, сидя на заднице, тряся головой и стуча себе по ушам. Похоже, его малость контузило.

В ухе раздаётся голос Ромки:

— Волк, Родному.

— Здесь.

— Что у вас? Мы видели, как вы приземлили этих «индейцев».

— Воюем, помимо них ещё кой-кого приземлили. Вы где?

— Ещё полчаса и мы у вас.

— Поспешите, скоро в округе будет очень жарко.

— Понял, до связи.

Выхожу из пещеры, ищу вертолеты — гады, скрылись в низинах. Смотрю по сторонам, впереди на краю обрыва в километре вижу обломки «МД-500». Миха умчался в ту сторону, добить тех, кто остался в живых, если есть таковые.

— Парни, у кого ещё остались ракеты?

Ко мне подошли Шакур, Назир и Харез с трубами «Стрел» в руках.

Выдвигаемся ближе к их базе, наша задача — не дать высадить десант, отправить их всех к праотцам.

— Батур, дай Абдулу тот пулемёт, пойдёте с нами прикрывать.

Абдул укоротил ремень своего автомата, и определил его за спину. Он ни за что не хотел с ним расставаться, сходил в пещеру и уже с «Миними» в руках подошёл к нам.

— Кудря, Волку.

— Здесь.

— Что у тебя.

— Все 200.

— Отлично, идёшь с нами, нам будет нужна «Хлопушка»

Всей толпой, разбившись на пары, выдвигаемся к базе НАТОвцев. Где-то внизу слышны моторы. Подлетают, сесть им дать никак нельзя, иначе будем бегать по горам очень долго.

— Всем внимание, как только выныривают эти твари, сразу по ним огонь со всего, что можно. Но лучше, конечно, ракетами.

Три минуты и из-за гребня выныривают винтокрылые машины. Шакур и Харез, у которых всё было уже на взводе, берут их на прицел ПЗРК. Швах, Швах и ракеты одна за другой пошли к цели. Вертолёты что-то пытаются сделать, закладывая немыслимые виражи. Кто-то из солдат, сидящих там, срывается вниз. Все бесполезно, ракеты попадают в двигатели. Пилоты реагируют по-разному, и в итоге они сталкиваются в воздухе. Удар — лопасти в клочья. И груда металла вместе с людьми летит в пропасть. Пилот третьей машины успевает уйти за скалы и зависает там. Вот гадина, он сейчас спустит десант на тросах.

Мы не успеваем. Кричу:

— Назир, карауль этого гада, он всё равно полетит обратно. Пальнешь ему в догон, пусть даже без пассажиров, но сбей его.

— Остальные, бежим к тому выступу, не дадим подняться амерам, сверху их расстреляем.

Бежали не спеша, экономя силы. Вертолёт вынырнул из-за скалы и пошёл прочь, но далеко он не скрылся, «Игла» Назира достала и его. Теперь вся надежда на то, что уцелевшие немцы не сунут носа из базы на помощь «янки».

Их было восемь. Они осторожно пробирались по уступу наверх на площадку, чтобы можно было укрыться и вести бой. Мы им не дали. Батур первый подбежал на рубеж, раздвинул сошки своего пулемёта и, прицелившись через оптику, открыл огонь. Длинной очередью срубил сразу троих. Остальные успели попадать за камни и открыли ответный огнь. Абдул прошёл метров на 50 дальше и тоже развернул пулемёт, не давая поднять голову американцам. Я, не спеша, зарядил подствольник, Назир проделал тоже самое. И мы с двух стволов залпом ударили по местам укрытия «янкесов». Внизу раздались крики, значит, попали, надо повторить. Ещё один залп, и снова крики. Потом, вдруг, из-за валуна высунулась рука с белым платком. И интенсивно им замахала.

— Переговоры что ль хочет, или сдаётся? — проговорил я.

Потом повернулся к Шакуру и спросил:

— Нам пленные нужны?

— Нам нет, а вот старейшины, хотели бы с ними побеседовать.

— Хорошо, но там ведь и раненые.

— Раненые не нужны.

Подхожу к краю обрыва, кричу:

— Комон! — и машу рукой.

Выглядывает голова в каске, поднимает руки вверх, в одной держит карабин М-4, встаёт на ноги во весь рост и смотрит.

Показываю ему на карабин и кричу:

— Дроуп!

Он кивает головой и кладёт его на землю.

— Комон, — и снова машу рукой.

Ползёт вверх медленно, тяжело, потому, что подъем крутой.

— Парни, смотрите по сторонам, может время тянет.

Но вот он почти забрался и снизу раздаётся выстрел — наш пленник дёргается и, закатив глаза, опрокидывается обратно вниз. Смотрю вниз — какой-то окровавленный козлина выглядывает из-за камня с карабином в руках. И целится в кого-то из нас. Раздаётся очередь — это Батур срезал упрямого солдата. Ну, всё, нам здесь делать нечего. Если есть раненые и их спасут, то флаг им в руки.

— Пошли отсюда, — говорю я, и мы уже не спеша возвращаемся к себе в пещеру.

Глава 11

2009 год. Сентябрь.

Афганистан. Близ кишлака Маручак.

Шли не торопясь, но и не зевая. Мы не знали, чего можно ждать от немцев после уничтожения американского десанта. Приходилось прикрывать тылы, продвигаясь к пещере. Когда мы пришли, в нашем убежище стоял гул, это вернулись наши миномётчики во главе с Родным. В пещерке сразу стало тесновато, ещё бы, там находилось тринадцать человек вместе с Романом, шесть ишаков и куча оружия.

Афганцы радостно галдели, обсуждая, как они наподдали этим американам.

Я же не был расположен к веселью, понимая, чем это грозит. Пришлось остудить пыл людей:

— Рано радуетесь, друзья, нам надо сейчас сидеть тихо, а ночью будем уходить. Сейчас янки очухаются и обязательно захотят отомстить. Вы представляете, что будет?

Толпа сидящих притихла и превратилась в слух.

— Я вам скажу, что будет. Сейчас янки кипят от гнева, сюда направили беспилотники и они выискивают нас, поэтому из пещеры никому не вылезать. Они поищут, и если никого не найдут, поднимут авиацию, чтобы сравнять ваш кишлак с землёй. Вы понимаете это? Будут бомбить мощными бомбами объемного взрыва, чтобы нанести как можно больше урона. И я не позавидую тем, кто ещё остался в кишлаке, ни животным, ни людям.

— Волк, зачем ты так? Люди радовались, почувствовали в себе уверенность, а ты им всё перечеркнул, — сказал Ромка.

— Нет повода праздновать, надо ещё выбраться отсюда живыми. Да и вообще, Рома, они должны знать реальное положение дел, стоит расслабиться и всё пойдёт прахом. Я уже чуть не допустил такую ошибку, потому что понимая, что немцы здесь и сейчас — враги. Не очень хотел с ними воевать, видя в них жертв, я чуть не поплатился своей жизнью. Спасибо Шакуру, подстраховал.

— Да всё это правильно, но надо было как-то помягче.

— Ром, если бы я им не сказал как есть, то удар авиации для них был бы сюрпризом, у них тоже появилось бы праведное чувство гнева и желание отомстить. И они обязательно наделали бы глупостей и погибли ни за что.

На меня навалилась такая усталость, что я сел там, где стоял, прислонился к стене и хотел расслабиться. Ночка была ещё та, и утро не менее насыщенное. Потом нашёл в себе силы, чтобы не заснуть немедленно и позвал Батура:

— Батур, что там произошло, когда ты стрелял по вертолёту?

— Он успел прицелиться, и мы выстрелили одновременно — пришлось нырять внутрь, и я успел.

— Крышка лаза цела?

— Я ещё не смотрел.

Но тут вмешался Назир:

— Я закрыл лаз. Крышку сбило, пришлось за ней лезть вниз на уступ. Когда я сбил последний вертолёт, я вернулся назад — нельзя было оставлять пост голым.

— Правильно и сделал, а сейчас на постах кто-нибудь есть?

— Как только пришли наши, я их направил в пещеру, а двоих отправил на посты.

— Отлично, а то мы с ног валимся. Надо набраться сил до ночи, ночью уйдём. Пусть все отдыхают, но и про охранение не забывайте.

— Не беспокойся, сделаем как надо, — и он пошёл распоряжаться.

— Ром, для тебя там есть винтовка, Эс Эрка двадцать пятая. У неё есть глушитель и оптика отличная, плюс, на рельсу можно поставить наши ночники. Запас патронов нормальный. Посмотри её, она нам пригодиться, не всегда же использовать «Выхлоп», да и для разных задач винтовки.

— Где она?

— Вон там, в закутке, в ящике. И Ром, принеси мне одну «немку», пожалуйста. Сил нет подняться, а я давно хотел посмотреть, что у неё внутри.

— Ты имеешь в виду G-36?

— Ага, её.

Роман сходил и принёс обе винтовки, и мы уселись за разборку и чистку этого оружия.

Я разобрал «тридцать шестую» и немало удивился, вернее сказать, даже растерялся. Затворная рама и затвор оказались точной копией нашего «Вала». Единственное, что добавлено — это стаканчик на газоотводный поршень, так как газ отводится дальше по стволу. Всё это сделано через толкатель. Аналог СВД. Затвор с шестью боевыми выступами, УСП с ударником, в общем, очень похож, на переработанный калашниковский. То есть, немцы пошли простым путем — взяли всё лучшее, совместили и воткнули в свою винтовку. Понравилось, что спусковой механизм отделяется вместе с ручкой, и раздражало то, что всё это собрано на шпеньках. Короче ничего особенного, даже на Западе стали понимать, что система Калашникова реально рулит.

Почистив и собрав винтовку, я для себя решил, хоть «Немка» и хорошая винтовка, но всё равно, даже с композитами тяжелей моего АЕКа. По кучности очередями АЕК её тоже сделает, и простота обслуживания у «немки» оставляет желать лучшего. В общем, пусть берут те, кто ещё не вооружён новым оружием. Отложив всё хозяйство в сторону, я поудобней устроился у камня и уснул.

Примерно через час меня попытался разбудить Харез, говоря, что американы бомбят кишлак. Я проворчал, «что мы ничего не сможем сделать» перевернулся на бок и продолжил спать. Ещё через полчаса зазвонил спутниковый телефон, я подскочил как ударенный молнией, быстро включил и проорал:

— Агашка, чёрт тебя дери, с нами всё в порядке. Не звони, иначе нас засекут, я сам тебе позвоню, — и быстро отрубил телефон.

Янки всё ещё бомбили, в нашей пещере отдавались толчки от мощных взрывов.

— Всё, нет больше кишлака Маручак, его решили закатать в щебень, — сказал Мишка.

— Зато, теперь здесь в округе не будет НАТОвцев, — ответил Роман. — Остатки немчуры, похоже, сняли с гор до бомбежки, я слышал вертолёты.

— Парни, отдыхайте. Пусть янки резвятся, а мы вечером спокойно уйдём отсюда. Дайте, наконец, поспать, — и я уже более основательно устроил себе место для отдыха.

Ближе к закату, когда все отдохнули, пещера ожила. Кому-то надо было по нужде, кто-то развёл костёр, приготовить еду, но все ждали, что скажу я.

— Миха, разверни свой комп, посмотри, нет ли здесь в небе наблюдателей.

Мишка включил ноут, запустил программу поиска, и дал своё резюме. В небе чисто, можем расслабиться, если только нет рядом спутника.

— Всё мужики, можете размять ноги и сходить по нужде. Да и мусор за ишаками надо выбросить из пещеры, и их отпустить попастись.

Все как будто только и ждали этих слов, размеренные разговоры сразу превратились в гвалт. И началось движение, всем немедленно надо было на свежий воздух.

А своим я сказал:

— Ну что, парни, будем собираться? Ром, отдай пулемёт Мишке. «Выхлоп» закрепишь на ишака, сам будешь работать с «SRкой». Кстати, у твоих у всех новое оружие? Отдай «Гэхи» тем, у кого старьё. Там, в ящике, БК к ним и запасные магазины.

— Рубох, Волку, — включил я связь.

— Слушаю.

— Возьми с собой одного смышленого и сходите, разведайте, что там, в лагере НАТОвцев, потом доложишь.

— Понял, пойду с Абдулом.

— Добро, до связи.

Наши сборы слегка затянулись. Харез доложил, что лагерь покинут, и немцы забрали всё, что смогли. Я сказал им оставаться на месте и ждать нашего подхода.

Наконец караван был собран, люди и животные накормлены, можно было выдвигаться.

Я созвал всех ребят, с кем мы работали в тесном контакте. И начал распределять задачи:

— Батур и Шакур, идёте замыкающими. В разведке впереди у нас уже есть люди — это Харез и Абдул. В головном дозоре пойдёте втроём: Миха, Рома и Назир. Огневая мощь достаточная: снайперка, пулемёт и автомат с гранатомётом. Я иду с основным караваном. Родной, далеко не отрывайтесь, метров 500. Батур, и вы не отставайте, тоже метров 500 идите сзади. Ну, всё, пошли.

А сам включил связь и вызвал Хареза:

— Рубох, разведайте дорогу до кишлака. Пойдём через него, надо посмотреть, может кто там оставался, тогда будем знать, кто убит.

— Понял, выдвигаемся.

И наш небольшой караван пришёл в движение. Через полтора часа на связь вышел Харез:

— Волк, Рубоху.

— На связи.

— Наблюдаем кишлак, движений нет, хотим спуститься и осмотреться.

— Добро, при опасности — два щелчка тангентой.

— Понял.

— Родной, поспешите, оставайтесь над кишлаком, чтобы можно было прикрыть Рубоха. И прикрутите ночники.

— Принял, до связи.

Когда мы уже подходили к кишлаку, Харез и Абдул вернулись к головному дозору, неся маленькую девочку с котёнком в руках. Она была испугана, но не плакала, а лишь прижималась к Абдулу, не выпуская полосатого котофея, который пищал и просил есть.

— Кто это? — спросил я

— Дочь убитого в прошлом году Самира, её на воспитание взяла Опа Зухра. Не знаю, почему она не пошла со всеми, и оставила внучку с собой. Больше в кишлаке никого нет, только вот, Лию нашли — сидела и плакала возле убитой бабушки. Ей повезло, когда дом развалился от удара, балки крестом встали. Зухру ударило балкой по голове насмерть, а над Лией что-то типа шалаша образовалось.

— Накормите ребёнка. Обоих, кошачьего тоже, чтобы не пищал.

— Харез, а ты что скажешь?

— Похоже, что в кишлаке больше никого не было, старики увели всех, даже собак нет.

— Абдул, оставь Лию в караване, и идите с Харезом дальше. Ром, шагайте следом метров через 800, прикрывайте, а мы сейчас разберёмся с малышами и идём за вами.

— Содик, Волку.

— Здесь Содик.

— Прикрываете наш отход, для вас всё без изменений.

— Понял.

Накормив девочку, афганцы укутали её и усадили на ишака, который вёз мины. Рядом постоянно оставался кто-нибудь, чтобы присматривать за ней и её питомцем.

Уже стемнело, луна только начинала свой рост, и поэтому было ни черта не видно. Как хорошо, что хотя бы у нашей группы есть приборы ночного видения. Иначе мы были бы как слепые котята. Афганцы привыкшие, они эту местность знают, как свои пять пальцев, и потому ориентируются, чуть ли не шестым чувством. А вот нам приходилось тяжеловато, но ещё неделя такой жизни и адаптируемся.

Дальше шли по долине реки без приключений, только на подходе к рыбачьему домику меня вызвал Шакур:

— Волк, Содику.

— На связи.

— Ты помнишь, куда я сказал сложить наше оружие, когда мы переходили границу?

— Нет Содик, я не найду это место.

— Хорошо, тогда мы с Хирсом заберём его.

— Обязательно, мне ведь ещё надо вернуть пистолет Шохину. До связи, Содик.

Караван шёл дальше, время было за полночь, когда снова вышел на связь Шакур:

— Волк, оставь пару человек разгрузить нас, а то мы утратили подвижность.

— Принял, двигайтесь за нами, вас дождутся.

Подошёл к старшему из миномётчиков, которого звали Файзуло и рассказал ему о проблеме. Он выделил двух людей, чтобы дождались Шакура с Батуром и забрали у них лишнее оружие, а потом догнали караван.

В общем, пока всё шло гладко, ещё через час с нами связался Харез:

— Мы на подходе к кишлаку Махала И-Сардар. Идти придётся через кишлак, со стороны реки не пройти. Что делаем?

— Дождитесь группу Родного, и когда они смогут вас прикрыть, попытайтесь договориться о проходе через их кишлак. Они, наверное, наслышаны, что Маручак разбомбили, должны пропустить.

— Понял, ждём Родного.

Через пятнадцать минут доложился Рома:

— Волк, Родному.

— На связи Волк.

— На месте, прикрываем переговорщиков.

— Понял, жду результатов, — а сам обернулся и сказал: «Всем — стоп, привал».

Ишаков согнали в кучу, разгружать не стали, только связали им передние ноги. Миномётчики без команды рассосались по сторонам, занимая круговую оборону, и это радовало, опыт войны у них был.

Ждать пришлось недолго. Харез сказал, что нам разрешили пройти, но попросили бакшиш.

— Родной, ты «Гэхи» раздал?

— Нет, они на одном из ишаков с минами.

— Отлично, вот и бакшиш. Рубох, пообещай им немецкий автомат с магазинами и патронами.

— Принял, — и через пару минут: — Они согласны, можем проходить, но не делайте резких движений — за нами будут наблюдать, и держать на прицеле. Ночью здесь редко кого пускают в кишлаки, а тем более, с оружием.

— Рубох, вы выдвигайтесь дальше вместе с Родным, а Махалайцам скажи, что я передам им ствол.

— Понял тебя.

— Хирс, Содик, присоединяйтесь к нам, через кишлак идём вместе.

— Приняли.

Я прошёл к ишакам. Лия спала на осле, обняв одной рукой котенка, а другой — холку вьючного животного. Рядом был какой-то афганец, имени я его не знал, и присматривал за девочкой. Всё ясно, на этом ишаке автоматов не будет, и я пошёл к другому, на котором были привязаны ящики. Он был гружён тремя, два по бокам были с минами, и тот, что сверху — с оружием. Не отвязывая его, я открыл крышку, достал «G-36» и четыре снаряженных магазина к ней. Взял немецкий подсумок, в который укладывались три магазина вряд, и заполнил его. Четвёртый магазин пристегнул к автомату.

Можно выдвигаться. Тут как раз доложился Рома:

— Мы прошли кишлак, сидим на уступе, видим двух наблюдателей на крышах. Рубох пошёл дальше, а мы вас прикрываем.

— Принял, выдвигаемся, — и прокричал в темноту: — Подъём!

— Волк, Содику, а нам что делать?

— Вы ко мне. Заходим первыми, выходим — последними.

— Две минуты.

— Жду.

И когда они подошли, я им объяснил, как действуем:

— Заходим вперёд каравана. Шакур, смотри по верхам, замечай, где у них сидят люди. Я подхожу для передачи бакшиша, но отдам его, когда пройдёт весь караван. Ты будь в тени, и смотри в оба, при опасности два щелчка тангентой и сразу стреляй. Батур, ты подходишь со мной, но как только начну с ними разговаривать, тоже сместись в тень, за какое-нибудь укрытие и прикрываешь. Сигнал опасности знаешь, если услышите один щелчок, то всё в порядке.

В кишлак мы пошли чуть раньше, основной караван отстал от нас метров на 200. На входе нас встретили, спросили, где весь караван. Мы сказали, что сейчас будет, а пока надо переговорить на счёт бакшиша. Нам указали направление по улице, и возле какого дома нас ждут. Мы не стали задерживаться.

— Родной, нас видите?

— Пока нет, но как подойдёте к дому главы, будем видеть.

— Понял, подходим.

— Вижу вас.

Возле дома стояли двое вооруженных. Наверное, глава, скорей всего — Бай или Бек и его телохранитель. Мы поздоровались, по обычаю мусульман. И тут вдруг Шакур отчебучил, назвав меня Гургый Хан (правильно Гургй — Волчий, таджикск.) Толохранитель главы встрепенулся, поклонился и представил своего хозяина — Азамат Бек. Мне ничего не оставалось, как только играть свою роль. «Ну, только выйдем из кишлака, я тебе всё припомню, и волчьего, и хана», а вслух произнёс:

— Ассалому алайкум! Шом ба хайр, му?тарам Азамат Бек. (Добрый вечер, уважаемый Азамат Бек, — таджикск.)

Видя, что к нему отнеслись с уважением, местный Бек расслабился и ответил на приветствие:

— Алайкум ассалому! Хуш омадед, му?тарам Гургй Хан. (Добро пожаловать, уважаемый Волчий Хан, — таджикск.)

Потом посочувствовал по поводу бомбёжки кишлака и поинтересовался бакшишем. Я показал ему «немку» сказав, что отдам её, когда все мои люди пройдут через кишлак.

В общем, препятствий нам чинить не собирались, караван прошёл нормально, и я, отдав ему винтовку, от которой он был в восторге, расстался с ним на дружественной ноте.

В караване всё было в порядке, разведчики ушли вперёд, головной дозор занял своё место. И я себе мог позволить задержаться с тыловым прикрытием, с твёрдым намерением устроить разнос Шакуру.

— Ты что творишь, Юноша? Какой я тебе Хан?

— Ну, ты же наш командир, а значит воин. Командиры-воины все Ханы.

Я, было, открыл рот, чтобы продолжить, но вмешался Батур.

— Это не мы придумали, это все наши так решили.

— Кто — ваши? Чего решили? И почему — волчий?

— Все, кто вчера воевал против американов. Ты дал им веру в себя. А значит, вожак и командир, по-нашему — Хан. Почему Волчий? Ты же Волк. По-нашему — Гург. А мы твои воины, значит, стая.

— Да, да, — заговорил Шакур, а если мы твоя стая, то мы тоже волки. А ты — волчий вожак, значит, Волчий Хан. И чтобы все понимали, мы сделали на нашем языке — Гургй Хан.

— Вот, черти полосатые, без меня, меня женили. Теперь я, значит, с вашей лёгкой руки, во всей округе буду известен как Волчий Хан.

Батур усмехнулся:

— А тебя уже вся округа знает. Видел, как встрепенулся телохранитель Азамата?

— Видел, но не понял, что он так задергался?

— Земля слухами полнится, и о твоей победе над американами знают вплоть до Баламургаба.

— Пропала наша секретность, теперь за нами будут охотиться как за бешеными собаками.

— Наоборот, теперь тебе все на северной территории страны будут оказывать помощь, только узнав, что тебя зовут Гургй Хан.

Я махнул рукой и пошёл догонять караван, предупредив этих авантюристов, чтобы бдили и не расслаблялись.

Всю дорогу я шёл и думал, чем грозит нам такая популярность в народе. Вот ведь как, в этой стране и у этого народа, стоит только показать силу и умение её применить, тебе сразу дают громкие прозвища. Теперь я не просто Волков по прозвищу Волк, я Волчий вожак и у меня есть волчья стая. Байки о моих подвигах попрут по всей округе, потом случится так, что только от моего одного взгляда американцы мрут как мухи, а у детишек я стану национальным героем. А что? Рожа с бородой, копчёная от солнца — издали бабай бабаем. А если надеть чалму или паколь, натуральный моджахед. Ладно, стерпим, может и правда поможет такая слава.

Мои размышления прервал голос в наушнике:

— Волк, Рубоху.

— На связи.

— Мы у кишлака КаркАб, он пуст.

— Есть какие идеи?

— Жители ушли. Собирались не спеша, забрали почти всё.

— Дождитесь Родного. Пусть они там понаблюдают и идите дальше.

— Принял.

КаркАб, действительно покинули без спешки, и видно, совсем недавно. Скорей всего, этой ночью. Пока мы выдвигались сюда, жители уходили отсюда. Вопрос только в том, куда они направились? Кишлак был узбекский, и как говорил старейшина, дружественный. Может, решили присоединиться к нашим в МранзаИ? Ничего, скоро узнаем. До МиранзаИ осталось часа два ходу. Если быть точнее, девять километров. И главное, на этом отрезке не нарваться на засаду или банду. Но бог миловал, и наше путешествие подходило к концу. Харез с Абдулом доложились, что они на подходе к постам охраны, я им приказал дождаться группу Романа и только потом идти выяснять, кто на посту и чего нам ждать. Время было уже пятый час утра, люди теряют бдительность и с перепуга могут открыть стрельбу.

Но всё обошлось. Харез доложил, что на посту уже люди с их кишлака. Это радовало. Наконец закончились наши похождения, впереди был отдых и новые заботы.

Когда наш караван входил в кишлак, народ высыпал наружу, как будто ни кто не спал, а ждали только нашего прибытия. Родственники бойцов, обступили наш отряд и лезли с вопросами, только мы втроём остались в стороне. И чтобы не мешать, зашли в какой-то запустелый дворик, сели на поваленное дерево и впервые закурили, спустя столько дней.

Через какое-то время нас нашел Шакур. Он заглянул во двор, держа маленькую Лию на руках. Она, разумеется, не расставалась со своим питомцем. Он прошёл во двор и сел рядом со мной.

— Что будешь делать? — спросил я, указав головой на девочку.

— У меня теперь новый дом, мать ждет нас, и мы с ней решили взять её к себе в семью.

Я повернулся к девочке, погладил котёнка и спросил:

— Как звать твоего полосатого друга?

— Зирак, — ответила девчушка, и уткнулась в плечо нашего друга.

Я вопросительно посмотрел на Шакура, и он мне перевёл: — Шустрый. — А я подумал: «Как хорошо, что она ещё не совсем понимает, что произошло, и не осознаёт, что все её родные мертвы».

— Ну что же, пойдём, твоя матушка заждалась уже.

Домик оказался меньше, чем у него был, но двор был аккуратный и просторный. Мать Шакура успела прибрать и вымести весь мусор с этой территории. Да и соседние женщины помогли, разместить всё её хозяйство. На счёт этого у них было строго — одиноких не оставляли, тем более, её сын воевал за их спокойствие. Доставал оружие, организовывал отряд и наподдал американцам. Все эти мужики теперь были героями в глазах жителей их общины. А нам осталась самая малость — разобраться с зловредными соседями из кишлака Сих и тогда они станут героями для жителей МиранзаИ. Чем мы и займёмся в ближайшее время.

У Шакура нас угостили чаем со сладостями и постелили на стареньком покошенном достархане. Мы решили этим воспользоваться, чтобы отдохнуть хотя бы часа три.

Нас разбудили только в обед, когда солнце во всю уже грело осенний день. Благо оно нам не мешало спать — для нас, где мы отдыхали, устроили навес.

Кишлак готовился праздновать нашу маленькую победу. То, что Маручак перестал существовать, сейчас никого не волновало. Люди веселились, а мне, почему то было не радостно. Столько всего свалилось на наши плечи, да и тяжесть ответственности давала о себе знать. В общем, надо думать, как выбираться из этой ситуации и вернуться назад в Россию.

Прийти в себя удалось только после того, когда нас пригласили на праздничный обед к старейшинам. Нас посадили почётными гостями, стол накрыли царский — там было всё, от плова до фруктов. К тому же, хоть туркмены и мусульмане, они изготавливали вино и иногда выпивали. Поэтому у них и были конфликты с таджиками и узбеками, те придерживались строгих канонов, где запрещалось пить вино.

Жители кишлака пили мало, только запить что-то и всё. Зато мы дорвались, сказалось нервное напряжение, и чтобы снять стресс, пили много. Кишлак гулял, танцевал и веселился. У нас тоже развязались языки, потому что к нам то и дело приставали с подробностями боя, вот и рассказывали, что да как. К вечеру мы напились допьяна и нас проводили отдыхать в дом Шакура, на тот же достархан.

Проснулись мы на закате. Как ни странно, но голова не болела. Зато теперь мы, спустив пар, чувствовали себя гораздо лучше. За нами прислали гонца, и мы вновь направились к старейшинам, в «дом собраний». По-простому — на «сходняк». Вопрос стоял один — что делать с кишлаком Сих. Старики горячились, предлагая самые радикальные методы, вплоть до того, чтобы вырезать там всех. Другие говорили: «Разбомбить его, как американцев, миномётами».

Мы сидели и не вмешивались, попивая чай, пока не обратились ко мне, спросив, что я думаю по этому поводу. Пришлось разъяснять свою точку зрения:

— Во-первых, уважаемые, у нас не столько много сил, чтобы разбомбить кишлак, пусть даже и не такой большой как МиранзаИ. Во-вторых, резать и убивать всех, включая детей, очень подлый метод, и мы в нём принимать участие не будем. В-третьих, есть более мирный способ решить эту проблему, надо идти на переговоры, и во время их показать свою силу. Тогда, будет легче договориться и можно даже стребовать назад то, что отняли у вас их разбойники.

— А кто пойдёт не переговоры?

— Я, и кто-то из представителей МиранзаИ.

— Только вдвоём?

— Разумеется, нет. Я возьму с собой проверенных людей, и они будут прикрывать нас, так, чтобы их не видели.

— Как это?

— Займут заранее приготовленные снайперские позиции и будут наблюдать.

Старики опять начали спорить, потом никак не могли решить, кто пойдёт, и я решил упростить задачу.

— Понимаю вас, вы боитесь доверять мне, поэтому тот, кто пойдёт на переговоры, может взять своих личных охранников. Конечно не десять человек, а только двух.

Старейшины МиранзаИ побаивались идти, а вот старики Маручака, были готовы, любой из них и прямо сейчас. Но я настоял на том, что должен идти именно представитель МиранзаИ. Потому что жители Сиха знали их в лицо. Наконец они решили, кто пойдёт.

Наша троица поднялась и я сказал:

— Готовьте своих людей, а мы подготовим своих. Под утро мы должны быть там, чтобы выбрать позиции, — на этом распрощались и пошли к себе.

Придя во двор к Шакуру, я позвал его и рассказал, что решили старейшины:

— В общем, Шакур, собирай наших ребят и веди сюда, совет держать будем.

Шакур умчался собирать своих друзей, а я обратился к Роме:

— Ромка, кто из миномётчиков самый лучший?

— Расчёт Файзуло. Он спец, учился в артухе в Одессе.

— Надо бы его найти вместе с расчётом.

— Блин, где я его буду искать, я кишлака не знаю?

— Сейчас придёт Шакур, он решит эту проблему.

Через некоторое время стали собираться люди. Первым пришёл Назир, потом Батур и Харез, позже — Шакур с Абдулом. Мы рассказали про миномётчиков, Абдул взялся их найти. Пока мы их ждали, матушка Шакура собрала достархан, всем налила чай и принесла сладости. Лия, освоившись, тоже помогала подносить угощения. Это маленькое черноглазое создание, своими ещё неуклюжими действиями, вызвало у всех тёплые улыбки. Все благодарили её, а она кланялась и желала всем доброго аппетита.

Наконец Абдул привёл расчёт миномётчиков, их тоже пригласили за достархан и угостили чаем. Когда все напились, я начал ставить задачу:

— Дело нам предстоит сложное и опасное. Мы не знаем, что нас там ждёт, поэтому, поедем на нашем УАЗе. Берём с собой миномёт. Файзуло, ты сможешь работать с биноклем-дальномером, чтобы наверняка положить мины?

— Конечно, Советская школа учила со второго выстрела класть мины в цель, а с хорошим дальномером рассчитать ещё проще.

— Отлично, вот ты и займёшься этим. Миномёт будет только один, берём к нему два ящика мин, больше позволить не можем. Этого должно хватить, чтобы отвлечь противника и дать нам уйти, если что случится. Жаль, у нас мало раций, а связь тебе нужна, чтобы мог выполнять команды.

— Батур, ты пойдёшь со мной, отдай рацию Файзуло.

— Умеешь пользоваться?

— Обижаешь, Хан.

Меня покоробило, а Миха и Ромка уставились вопросительным взором.

— Не пяльтесь на меня, вон у них спрашивайте, почему я хан.

Объяснения афганцев откровенно развеселили моих друзей, и они посмеивались, произнося слово Гургй. Афганцы не понимали, что их так развеселило, для них это было очень серьёзно. Пришлось цыкнуть на своих товарищей.

— Всё, проехали. С миномётом всё понятно. Теперь снайперы. Рома, ты основной. Берёшь SRку, они не должны слышать выстрела, стреляешь по моему сигналу — я указываю в кого и демонстративно делаю щелчок пальцами. Тот, на кого я указал, должен быть трупом. Расстояние будет большим, метров 500 самое малое 400, ближе нельзя.

— Нормально. Патрон хороший 308- «Винчестер», достанем как надо.

— Миха, теперь ты. На тебе «Выхлоп», ты третий стрелок. На случай осложнений, бьёшь технику, расстояние тоже 500 метров, но и если надо будет кого-то очень убедительно наказать, тоже будь готов. Зрелище будет ещё то, когда человека разорвёт в куски, на них должно подействовать.

— 500 метров? Почти на пределе, у неё же патроны дозвуковые, но постараюсь.

— Мих, но ты вон вертолётчикам как точно фонарь прострелил, обоих завалил, а там метров 600 было.

— Я тогда — с перепугу.

— Да заливай больше. Знаю я, как ты стреляешь.

— Если Ромка поможет с коррекцией, то будет тебе спецэффект.

— Ром, поможешь настроить и рассчитать?

— Да куда я денусь.

— Так, теперь Шакур. Ты стрелок от бога, пойдёшь со своей СВУ. Расстояние такое же. Как ты стреляешь, я тоже знаю, у тебя природное чутьё. Ты у нас — второй стрелок. Вступаешь после того, как скажет Роман или я скажу, что валим всех. Работаете с ним парой, не забывай прикрывать тылы. Всё понял?

— Понял, сделаем.

— Абдул, ты берёшь «Печенег» и идёшь в пару к Мишке. Прикрываешь его тылы и поддержишь огнём, если нас прижмут. Выполняешь его команды.

— Понял, не беспокойся.

— Харез и Назир, на вашей совести миномётчики. Головой за них отвечаете, чтобы ни одна тварь к ним не подобралась, они — наше главное оружие.

— Ясно, вопросов нет.

— Батур, а ты идёшь со мной. Пулемёт почистил?

— Конечно, как без этого? Первым делом, как только пришли сюда.

— В общем, мы с тобой участвуем в переговорах и прикрываем старейшину и двух его балбесов. Не знаю, кого он с собой возьмёт.

— Ну всё, теперь свободны, готовимся, загружаем машину, а я пойду, переговорю со стариками.

За сутки до этого.

Совхоз имени Кирова.

Агаир второй день гостил у председателя и уже не находил себе места. Агашка всё сделал, о чем просил старшина — передал автомат Фароху. Тот был очень доволен АЕКом, и не знал, как отблагодарить старшину. И тогда Агаир рассказал всё, о чём просил Волков. Председатель отнёсся с пониманием и принял Агашку как родного. Выделил ему гостевой дом и сказал, что пусть живёт, сколько нужно. Да и в качестве подмоги он будет не лишним.

Вечером первого дня он позвонил домой, узнать у жены, как обстоят дела в посеёлке.

Посёлок перекрыли американцы, пригнали подкрепление с базы и начали прочёсывать дома.

У них в доме был обыск. Тайник не нашли, но почти всё во дворе и в доме перевернули. Интересовались, где хозяин. Мадина сказала, что ещё вчера днём уехал к родственникам в Кушку, навестить больного брата. А в остальном — всё в порядке, только теперь придётся делать генеральную уборку не только в доме, но и во дворе. Посёлок гудит, люди возмущены тем, что американцы ведут себя нагло, как хозяева. Многим мужикам досталось, их сильно избили, потому что пытались сопротивляться обыскам. Несколько человек Карима были убиты, так как их поймали на улицах с оружием. Сам Карим закрылся у себя в особняке и собрал своих людей. Американцы наведались и к нему, но так как он с ними сотрудничает, ущерб почти не нанесли. А только предупредили, чтобы неделю его люди не появлялись на улицах. Откуда она это знает? Восток, сарафанное радио здесь работает лучше любого телефона.

Первый день прошёл в беспокойствах и переживаниях. Хорошо, что Фарох его отвлек, озадачил хозяйственными делами, и они вместе с ним собрали решётку для виноградника и установили вокруг беседки. Потом, когда подвязали лозы, в этой же беседки уселись чистить оружие и снаряжать боезапас.

— Фарох, я гляжу, вы нервничаете не меньше меня. В чём дело?

— Да у нас здесь свой бай появился с шайкой бандитов, готовится передел. Мы, старожилы, те, кто придерживается старого советского курса, воспротивились. В общем, ждать можно всякого, поэтому и просил автомат у Волкова. Опасаюсь за семью и друзей. Мы уже и сигналы отработали на случай, если нападут на кого из нас. Хорошо, что живём недалеко друг от друга.

— А что за сигналы?

— Вон видишь на антенне, на самом верху стоит красная мигалка?

— Вижу. И что?

— Если нападение будет на мой дом, жена включит её, а у моих друзей и помощников заработает сигнализация — не громкая, но они услышат и поспешат на помощь.

— Как она работает?

— Всё просто — реле, звонок и лампочка.

— Фарох, давай проведём такое и в гостевой домик. Вдруг я раньше услышу, если сюда полезут, то и включу раньше. А если у друзей ваших будут неприятности, то и соберусь раньше, вам меня будить не придётся.

— А что, Агаир, хорошая идея. Давай этим и займёмся, хотя бы от плохих мыслей отвлечём себя.

До вечера они возились с отводом сигнализации и тревожной кнопки, после все вместе поужинали и разошлись на отдых. Агашке не спалось, мучили нехорошие предчувствия. Но, как ни странно, ночью ничего не случилось. Он слегка успокоился, сказалось нервное напряжение, и примерно в четыре — в пятом часу ночи, начал клевать носом. Сквозь сон он услышал звуки канонады. Сразу поднялся и схватился за оружие. Вышел из домика и понял, взрывы идут в горах через границу. Значит, жители Маручака воюют с НАТОвцами.

Через несколько минут на крыльцо своего дома вышел и Фарох.

— Что там? — спросил он.

— Надеюсь, что НАТОвцы огребают. Фарох- Аглы, скажите, а можно с простого телефона позвонить на спутниковый?

— Конечно, можно. Но это будет дорого — как международный звонок, и чревато тем, что к нам сюда заявятся не бандюги, а американская ЧВК.

— Как хочется узнать, что у них там происходит.

— Агаир, я человек практичный и запасливый, в своё время приобрел такой спутниковый телефон, надо только знать номер, куда звонить. Но, сейчас этого делать не стоит, вот когда там утихнет, тогда и узнаем, живы они или нет.

— Я номер знаю, мне старшина записал. Если у вас есть телефон, то дайте позвонить.

— Не сейчас, Агаир, не сейчас. Иди, отдыхай и успокойся. Насколько я помню Волкова, он справится.

— Да не смогу я успокоиться, пока там такое творится.

— Тогда пойдём, чай разогреем и посидим, попьём. Уверен, что скоро стрельба прекратиться и позже позвоним и узнаем всё.

Они пошли в беседку, Фарох расставил чашки, поставил халву и арахис. А сам пошёл в дом одеться и поставить чайник. Агашка терпеливо ждал. Звуки разрывов прекратились, а стрелковое оружие с такого расстояния было не слышно. Пришёл Фарох с заваренным чаем, разлил по пиалам и сказал:

— Вот видишь, всё стихло, значит там полный порядок.

— Не уверен, может моих друзей раздолбали? — сказал Агашка.

— Позже, Агаир, я же сказал позже. Дай им там уладить дела и укрыться в безопасном месте.

Они попили чай и Агашка уговорил председателя съездить поближе к границе. Тот, понимая, что гость не успокоится, согласился, хотя время было раннее — пятнадцать минут шестого часа утра. Они взяли бинокли и телефон, оружие прихватили на всякий случай. Фарох оставил жене заряженное ружьё. И строго настрого предупредил, сидеть дома. Чуть что, вызывать помощь, включив сигнализацию.

Из совхоза они выехали быстро. Ехали по улице в направлении границы. Было сумеречное утро и вот, среди этого полумрака, на фоне гор, где-то за хребтом полыхнуло. Потом ещё раз и только после докатился звук взрывов. Агашка схватил бинокль и стал всматриваться в том направлении, ещё одна вспышка и звук взрыва. Фарох остановил машину на трассе возле пограничной системы, дальше не проехать и тоже взял бинокль и стал смотреть в том направлении.

— Смотри левее, Агаир, три вертолёта летят.

— Агашка перевёл бинокль, и в это время в два из трёх вертолётов ударили ракеты, машины потеряли управление и стали падать. Расстояние было велико, и даже в бинокль рассмотреть подробности было невозможно. Но потом синхронно из-за гор дважды полыхнуло, стало понятно, что взорвались баки вертолётов. Звук взрыва пришёл ослабленный горными хребтами. Но третий вертолёт куда-то пропал, спрятался среди скал.

Через несколько минут они увидели его удирающим в обратном направлении, но и он не ушёл, его догнала маленькая ракета, которую можно было определить только по реактивному следу. Сколько не пытались вертолётчики отстреливать тепловые ловушки, чтобы обмануть её, не помогло. Маленький взрыв в воздухе и машина падает вниз.

— Ух, вот это зрелище, — сказал Фарох.

— Это наши ребята, только у них были ПЗРК. Значит, живы, и надеюсь, раненых нет, — отозвался Агашка.

— Хорошо, Агаир, давай посидим, подождем полчаса, а потом позвонишь.

Через полчаса хотели позвонить, но питание телефона оказалось разряжено. Фарох оставил Агашку ждать, а сам поехал за другими батареями питания. Вернулся он минут через двадцать. Вышел из машины и отдал элементы Агашке.

— На, меняй, теперь уже можно позвонить.

Но тут появились истребители-бомбардировщики, их было три пары, Агашка не знал, что это за машины. Фарох глядя в бинокль, прокомментировал:

— «Хорнеты».

— Что?

— Я говорю, истребители-бомбардировщики F- 18 «Хорнет».

Агашка в это время нервно менял аккумуляторы на телефоне. Сменив, он положил его рядом и тоже ухватился за бинокль, успел вовремя. Первая пара самолётов шла довольно низко и ударила по кишлаку. Там полыхнуло так, что сердце Агаира сжалось:

— Что же ты наделал, старшина? Сколько теперь погибнет жителей Маручаука?

Он не мог знать, что кишлак давно покинули, и поэтому искренно переживал.

Следом ударила вторая пара, за ней третья. Самолёты сделали широкий разворот. И ещё раз, в таком же порядке, зашли на боевой заход, сбрасывая остатки смертоносного груза.

Агаир сам не заметил, как бросил бинокль и на автомате набирал номер старшины. Ответили ему после второго сигнала:

— Агашка, чёрт тебя дери, с нами всё в порядке. Не звони, иначе нас засекут. Я сам тебе позвоню! — и телефон отключился.

Агашка в недоумении посмотрел на Фароха и спросил:

— Как он догадался, что это я?

Фарох расхохотался, потом произнёс:

— Агашка, ты что такой потерянный, это же элементарно. Он свой номер никому кроме тебя не давал.

— Ах? Что? Ну да, конечно.

— Очнись Агаир, о чём задумался?

— О людях, которых бомбили.

— Агаир, там никого не было, кишлак был пуст.

— Правда?

— Конечно, я-то смотрел внимательно. Ещё до начала бомбардировки там даже собак не было, не говоря о людях. Неужели ты думал, что твой друг не просчитал и такой вариант?

Уверен, они увели жителей дня за три до этого.

— Слава Аллаху, а я уж думал, там погибших куча.

— Поехали домой, беспокойный Агаир. Кстати, что тебе сказал Волков?

— Чтобы не звонил, сам позвонит.

— Правильно сказал и я тебе говорил — их могут вычислить по сигналу. Как будут в безопасности, так и позвонят. Пошли, садись в машину, у нас своих проблем куча.

И они вернулись в дом председателя. Жена уже приготовила завтрак и накрыла им в беседке.

Позавтракав, они сели в любимый УАЗик председателя и поехали объезжать друзей. Чтобы узнать, как они провели ночь и не забрались ли к кому бандиты. Всякое могло быть — не услышали, а спящую семью всю вырезали. У друзей всё было в порядке, остался только дом бывшего агронома. Они зашли к нему, тот был жив и здоров, и в это время сработала сигнализация. Все выскочили во двор, посмотреть, у кого случилась беда. Мигалка работала на доме Фароха. Такой наглости от бандитов никто не ждал. Они кинулись к машине. Агроном со своим сыном тоже выскочили с оружием в руках и погрузились на заднее сидение. Председатель выжал из УАЗа всё возможное, и они за пять минут долетели до его дома. Во дворе хозяйничали вооруженные люди, несколько человек постреливали по окнам, а двое ломали дверь топорами. В бой вступили сразу, как выскочили из машины. Спасибо Волку за коллиматоры, с ними стрелять было очень удобно и целиться гораздо быстрее. Первыми свалили тех, кто пытался взломать дверь, остальные ответили огнем. Началась перестрелка. Преимущество было на стороне бандитов, они были внутри двора, и было куда спрятаться. К тому же, в доме была жена и дочь Фароха. Бандиты сообразили, что захватив их, они смогут диктовать условия и предприняли попытку проникнуть в окно. Неудачно. Жена Фароха, застрелила двоих из ружья. Они полезли в разнобой, если бы ворвались одновременно, она бы не успела. На подмогу председателю подъехали ещё люди. И теперь двор был окружён полностью. Бандитам не давали поднять голову, и они прекратили попытки пролезть в дом. Ситуация была патовой. С одной стороны, такими силами невозможно штурмовать укреплённый двор, с другой — невозможность уйти из этого двора.

Нужно было что-то придумать или идти на переговоры с бандитами. И Фарох решил остановить перестрелку, чтобы выиграть время и обдумать, как действовать дальше.

Друзья председателя прекратили стрельбу, притихли и бандиты.

— Кто у вас за главного! — прокричал Фарох.

— А тебе какое дело?

— Договориться хочу.

— Ну, я за старшего, — прокричали из другого конца двора. — Что хотел?

— Если дадите переговорить с женой, и с ней всё в порядке, мы сможем договориться, как нам разойтись.

— Валяй, стрелять не будем, но если что замутите, им несдобровать.

— Зули! Зулия! Это Фарох, у вас всё в порядке? Ты и дочка не ранены?

— Всё в порядке, если не считать царапины от осколков стекла.

— Как дочка?

— Помогает, я одна могу не успеть. Ты уж извини, я твой стол сломала.

— Это хорошо Зули, правильно сделала.

— Ну что, поговорили? Что можешь предложить, председатель?

— Мы вам дадим уйти.

— Как ты себе это представляешь?

— Я соберу людей в одном конце от двора, вы все пойдёте в другой конец. Мы заходим, а вы уходите.

— Не пойдёт, председатель. Так вам ничто не помешает стрелять нам в спину, да и как мы проверим, что ты убрал всех людей?

— Даю вам слово.

— Это благородно, но этого не достаточно, мы решили отказаться. Попробуй, возьми нас, председатель. Скоро подъедут наши люди, и тогда я гарантирую, что твоя пышечка жена и дочка умрут не сразу. Их поимеют все желающие. Думаю, дочка будет пользоваться большим спросом.

Фарох скрипнул зубами:

— Вот сволочи, они позвонили новоявленному баю и скоро сюда примчатся его нукеры.

Рустем, Азат, бегите, собирайте людей — тех, кто на нашей стороне и у кого есть ружья. Нам будет нужна их помощь, — сказал двум парням Фарох. А остальным добавил:

— Мы пока подумаем, как их выкурить со двора.

Тут подошёл агроном и сказал:

— Фарох, у нас есть четыре гранаты, это поможет.

— Так чего ты молчал раньше, давай их сюда.

Агроном обернулся к сыну:

— Ханджар, неси гранаты, — парень кивнул головой и побежал к УАЗу председателя.

— Ну, ты даешь, Джума (сокр. от Джумадурды). Гранаты в машине, а ты молчал.

— Я про них забыл в пылу боя.

Вернулся сын агронома и принёс четыре гранаты, это были знаменитые Ф-1 «Лимонка».

— Отлично, теперь ребята давайте заставим их пострелять, пусть обнаружат себя. Ханджар, заберись на тот чинар, с него двор лучше видно. Только не стреляй, а подсказывай, где сидит больше народу.

— Почему не стрелять? Я их увижу и убить смогу.

— Не успеешь. Им дерево тоже хорошо видно, а если выстрелишь, то сразу прыгать вниз придётся, потому что они в ответ стрелять начнут. И если не успеешь, убьют. Мне тогда твой отец этого не простит. Всё понял?

— Да понял, понял, — сказал Ханджар и пошёл забираться на дерево.

Когда он забрался, сторонники председателя начали стрелять, но не просто так, а стараясь попасть, если кто-то что-то заметил. В ответ начали стрелять бандиты.

Ханджар подсказал, что четверо прячутся за гостевым домиком. Фарох подкрался к глиняному забору и перебросил туда гранату. Бабахнуло громко и остатки стекла в доме разлетелись. Но самое главное, с той стороны забора выли и скулили в три голоса.

— Один убит, трое ранены, — крикнул Ханджар.

И по нему открыли огонь, он соскочил с дерева, как белка. Оцарапался об ветки, но был жив, в него не попали.

— Что делать, Агашка? Там как минимум ещё четверо.

— Давай как в фильмах — спецназ врывается.

— Как?

— Ворвёмся в ворота, они там конечно ждут, но мы кидаем сразу три гранаты в разные места на пяточке двора и после взрывов сразу туда. Они будут если не ранены, то контужены, а у нас с тобой прицелы хорошие, не успеют очухаться — перестреляем.

Это было авантюрой чистой воды и могло кончиться печально для атакующих. Но они решили попробовать. Но безумным и отчаянным везет. Бандиты были тоже не спецами и те, которые остались во дворе, были просто шпаной, кроме одного, который укрылся в гостевом домике. Четверо, сидевших во дворе, были сосредоточены и держали ворота на прицеле. Но к их несчастью нормальных укрытий с этой стороны не было.

Вдруг через забор прилетело сразу три гранаты. Они упали так удачно, что троих из бандитов накрыло осколками и только один, упавший в арык, остался цел. Его пристрелили Агаир и Фарох ворвавшиеся во двор, как только он поднял голову. Остальных добили те, кто шёл следом.

Ханджар пошёл к гостевому домику посмотреть, что с теми, кто первыми попал под гранату и получил пулю в спину от матёрого жулика, прятавшегося в доме. Бандит укрыться не успел, агроном выстрелил в него дуплетом из своего ружья. Ханджара сразу затащили в дом, сдвинули столы и уложили его туда. Фарох послал человека за врачом. За ним уехали двое. Сыну агронома попали в правую сторону и пробили лёгкое — бандит стрелял из пистолета, и пуля застряла внутри. Состояние его было тяжёлое. Женщины Фароха как могли, останавливали кровь. А мужчины, добивали живых бандитов и выволакивали их на улицу, укладывая вряд вдоль дороги. Приехала машина с врачом, и появилась надежда, что сыну агронома будет оказана должная помощь. Поселковые стали собираться возле дома председателя, узнать, что произошло и поглазеть на убитых бандитов. Фарох вышел на улицу и толкнул речь, как в старые добрые времена:

— Жители посёлка Кирова, бандитское отродье нас с вами хочет сделать слугами. Они попытались уничтожить мой дом, мою семью, но посмотрите на них. Они теперь жалкие бренные тела. И так будет с каждым, кто попытается подчинить нас себе. Люди скажите, вы не устали бояться всех этих новоявленных баев? Если устали, то вспомните своих прадедов, вспомните всех великих воинов и защитников. И те, у кого осталась хоть капелька собственного достоинства, те, у кого есть оружие, встаньте вместе с нами. Сейчас сюда едет подкрепление бандитам. Они не знают, что их люди уже мертвы.

Так помогите нам дать отпор всем этим выродкам, и тогда к нам больше никто не сунется. Не отберут у вас землю, не будут собирать дань, будете жить спокойно и работать как раньше — на общее для нашего совхоза и для себя благо.

Толпа гудела. Было видно, что их проняло. Они поверили в свои силы. Мужики стали подходить к Фароху и спрашивать, что им делать. Набрался приличный отряд, вооружённый ружьями.

Бывшие — председатель, агроном и директор МТС решили устроить засаду, зная, что первым делом бандиты поедут сюда. Они начали рассаживать людей вдоль большого участка улицы, с левой стороны от дороги. Люди посёлка спрятались за глиняными заборами, дорога с их стороны хорошо простреливалась, а у них было надёжное укрытие. Так они рассчитывали перебить всех бандитов. Агашка подошёл к Фароху и сказал:

— Начнём стрелять — убьём только половину, остальные попрячутся за машины. И не дай бог, переберутся в противоположные дворы. Тогда здесь начнётся бойня.

— И что ты предлагаешь?

— Надо тех, у кого есть автоматическое оружие, отправить на противоположную сторону на крыши домов. Тогда они не попадут под пули своих. И не дадут бандитам вылезти из машин. И скажи, чтобы ружья были заряжены пулями или картечью.

— Хорошо, так и сделаем. Посмотри со стороны, может ещё чего надо?

— Давай двоих посадим вдоль дороги, справа от обочины. Как раз вся сторона, куда будут прятаться бандиты, будет простреливаться.

— Вот тебе и карты в руки. А кого взять вторым, сам смотри.

Агашка выбрал молодого парня, сына кого-то из восставших, у того был нарезной карабин «Сайга МК». Он выбрал место чуть дальше дома председателя. От правой стороны дороги до заборов домов было приличное расстояние, метров шесть. Он указал ему место возле забора рядом со стволом персикового дерева, и заставил копать яму для стрельбы лежа. Сам выбрал место рядом с дорогой, на одном уровне с парнишкой и тоже стал копать.

Докопать они не успевали, из своего дома выбежал Фарох, и заорал:

— Всем внимание — едут! Прячемся, стреляем, как только с моего чердака раздастся первый выстрел.

Агаир, глянул на парнишку, у того получился хороший окопчик. Подбежал к нему и сказал:

— Как начнётся стрельба, стреляй во всех, кто будет вылезать и прятаться за машинами — патронов не жалей, — тот кивнул, и стал устраиваться поудобней в окопе.

Агашка занял место в своём недорытом окопе. Пошли томительные минуты ожидания.

Но вот из-за поворота показались четыре машины. Впереди ехал джип «Шевроле» чёрного цвета, потом два микроавтобуса «Мерседес» и ещё один джип «Тойота».

— Сколько же их сюда понаехало? С ними надо кончать со всеми, если кто-то уцелеет, совхозу придётся плохо, — рассуждал Агашка.

Машины подъехали к дому председателя и остановились рядом с телами бандитов.

Все сидели в машинах, и только задняя дверь «Шевроле» со стороны водителя открылась и из машины вышли два человека. Первым вылез телохранитель, придержал дверь, давая выход их баю. Агашка всё видел хорошо — машины остановились, не доезжая до его схрона метров 15. Бай был невысокий, кряжистый мужик, с широким лицом и свиными глазками. Он подошёл к трупам, посмотрел на них и прокричал, обращаясь в сторону двора Фароха:

— Председатель! Председатель!

— Что надо тебе, Довлет сын Гызыла? Забирай своих дохляков и проваливай, — прозвучал в ответ голос Фароха.

— Ты нехорошо поступил, убив моих людей, тебе придётся заплатить за это.

— Они ко мне пришли как тати, убить мою семью, и я им заплатил сполна.

— Жизнь за жизнь, смерть за смерть, заплатишь не только ты. И те, кто помогал тебе, тоже свой долг отдадут.

— Могу рассчитаться прямо сейчас, — сказал Фарох, и с чердака его дома раздался выстрел. Широколицый упал в пыль обочины с простреленной головой. Люди, прятавшиеся за заборами, открыли пальбу по машинам. Водитель первого джипа завёл двигатель, собираясь уйти из-под обстрела. Агашка прицелился и дал короткую очередь. Машина заглохла. Отъехали дверцы микроавтобусов и оттуда посыпали бандиты. Агашка перевёл огонь на них. Парнишка, которого он взял в напарники, отчаянно палил. Казалось, что он не целится, но после каждого его выстрела кто-то либо падал совсем, либо хватался за раненое место и тоже падал наземь. Это их не спасало — с крыш домов, прицельно, по ним били ружья поселковых жителей. Последней машине удалось развернуться, она была в дырках от пуль, но двигалась. Водитель попытался уехать и уже разогнал машину. Но уехать была не судьба — из узкого проулка выскочил на дорогу трактор, и «Тойота» со всей дури впечаталась в него.

Удар был страшный, «Беларусь» опрокинуло на бок. А двигатель машины оказался вывернут наверх. Живых в машине не осталось. Спустя двадцать минут, жители посёлка добивали уцелевших. Пригнали ещё один трактор с телегой и мёртвых бандитов стали складывать в неё. Того, кто на тракторе перегородил выезд бандитам, вытащили из кабины. Он сильно разбил голову, сломал руку и несколько рёбер, но был жив. Так было покончено с новоявленным баем Довлетом и его нукерами.

Возле дома председателя снова стал собираться народ. Шли все — женщины, дети, старики. Чтобы получить массу впечатлений и послушать бравые рассказы участников. Появилась и, так сказать, законная власть — глава администрации со своим заместителем. С ними был участковый — толстый, разоравшийся мент и двое его подчинённых. Они попытались взять всё в свои руки. Мент подошёл к Фароху и сказал, что он обязан всех арестовать. Фарох его откровенно послал и сказал:

— А где вы раньше были, когда бандиты ехали нас убивать?

Вмешался глава, сказав, что администрация не должна участвовать в бандитских разборках. Зря он это сделал. Получалось, что жителей посёлка приравняли к бандитам. Толпа пришла в ярость, и всю эту братию, за исключением одного сержантика, который не был ни в чём замешан, всю законную власть, по восточному обычаю забили камнями насмерть. Причём яростней всех кидали женщины и старики. Агаир, удивлялся, откуда взялось столько булыжников — улица до этого была абсолютно ровной и без единого камня. А это и не важно. Впрочем, у любого, даже самого хорошего человека, всегда найдётся свой камень за пазухой. Трупы вывезли. И хотя этих выродков трудно считать за людей, похоронили в общей могиле — до заката, как положено по мусульманскому обычаю с участием муллы.

Закончился день, и Агаир, наведя порядок в гостевом домике Фароха, уснул беззаботным сном. Сказалась усталость и полное душевное опустошение.

Глава 12

2009 год. Сентябрь.

Афганистан. Провинция Бадгис. МиранзаИ.

Идя к старейшинам, я желал получить хотя бы ещё одну машину, так как видел у них в закутке два стареньких японских пикапа. В кишлаке МранзаИ, в основном, выращивали бахчевые культуры и, скорей всего, им пришлось выкупить эти машины для доставки овощей на самый большой базар этого района — в город Баламургаб. И я был твёрдо намерен позаимствовать один из них.

Старики отнеслись с пониманием после того, как я им объяснил, сколько народа поедет для поддержки переговорного процесса. И согласились выделить довольно приличную «Тойоту». Потом пришлось персонально поговорить со стариком, который едет на переговоры.

— Уважаемый, вы поедете в пикапе со своими телохранителями. Один из них сядет за руль, второй — в кузов, также в кузове поеду я и Батур. Мы берём пулемёт для весомости разговора. На переговоры пойдём вместе, чтобы я мог отслеживать ситуацию и вовремя подать команду, если что-то пойдёт не так.

— Хорошо, Гургый, если вы идёте со мной, то я спокоен, — хотя было видно, что он боится. Значит, сильно их запугали соседи. И меня раздражало прозвище, к которому я ещё не привык, но поделать с этим ничего было нельзя. Теперь только так, а не иначе, обращались ко мне все в этом поселении.

— Тогда, уважаемый, пришлите своих людей ко мне, вместе с машиной. Я поставлю им задачу и согласую действия.

— Когда их прислать?

— Да прямо сейчас, во двор к Шакуру, — сказал я и, распрощавшись, пошёл смотреть, как готовятся мои друзья.

Придя к дому Шакура, я был приятно удивлен, всё было приведено в полный порядок, машина загружена и подготовлена. Люди были собраны и готовы к действиям. Все собрались во дворе, места на достархане не хватало, поэтому, посредине этого пространства были расстелены ковры. Бойцы сидели в расслабленных позах, пили чай и обсуждали предстоящее. На помощь матери Шакура пришли две женщины из соседних домов, и неспешно подносили угощения и подливали чай. Меня немедленно усадили в центр импровизированного застолья, сунули в руки пиалу с чаем, и подвинули блюдечко с казинаками. Теперь я вместе со всеми пополнял запасы жидкости, глюкозы и калорий.

Солнце уже зашло за горы и на дворе были сумерки, ночь нам предстояла не легче, чем предыдущая. Вот, наконец, подъехали телохранители старика, имена у них были сложные и поэтому все называли их просто — Махид и Гурам. Вооружены они были китайскими АК-47. Одеты, как и положено в этом мире, только поверх всего были ещё и пакистанские разгрузки на три магазина и четыре гранаты. Их пригласили к общему столу и угостили чаем. Я выдержал паузу, дав людям напиться, и только после этого завел беседу:

— Кто из вас за рулем?

— Я, — сказал худосочный Гурам.

— Тогда слушай меня внимательно. Когда мы пойдём на переговоры, ты останешься в машине. Двигатель не глушишь. Будь готов сорваться с места и подобрать старика, а потом гнать со всей возможной скоростью.

— Но я должен охранять Уважаемого Гельды. (полное имя Гельдымерет, «гельды» — пришёл, тюркск., «мерет» — пятый месяц, фарси.)

— Он никуда не убежит, чтобы его охранять. А чтобы сохранить ему жизнь, ты нужен в машине. Всё понял?

— Понял.

— Теперь ты, Махид. От старика не отходишь ни на шаг, если начнётся стрельба, сразу пригибаешь его к земле. И мне неважно как, но твоя обязанность, чтобы ни одна пуля не попала в него. Хоть своим телом его прикрывай. Тебе тоже всё ясно?

— Ясно, но кто даст нам уйти?

— Я и Батур идём с вами, у нас пулемёт. Мы вступим в перестрелку, а вы тем временем, грузите старика в машину и уезжаете. Ещё вопросы есть?

— Нет вопросов. Наша задача — жизнь уважаемого Гельды.

— Всё правильно, и только, когда он будет в безопасности, вы можете вернуться и поучаствовать. А лучше, доставьте его в кишлак, этим вы только укрепите свою репутацию.

— Время подошло, пора в дорогу, грузимся по машинам и едем забирать Гельдымерет Ака.

Все наши моментально погрузились в «Буханку», только у нас вышла заминка — Махид хотел сесть рядом с водителем в кабине, пришлось его осадить. Пикап был неплохой, в кузове рядом с кабиной стояла металлическая дуга. Было удобно стоять и держаться за неё.

Эту роль отвели Батуру, он положил на дугу пулемёт, и стоял как исполин. Был бы на дуге вертлюг, можно было бы закрепить пулемёт, но Батур и так справлялся. Махед встал рядом с Батуром, а я сел на пол спиной к кабине. Всё равно смотреть было не на что, стемнело окончательно. Мы подъехали к дому старейшин. Гельды Ака вышел одетый по-праздничному. Понимает, что должен выглядеть солидно. Это вам не хухры-мухры, а переговоры. Я спрыгнул с машины и подошёл к нему.

— Уважаемый, какой дорогой лучше ехать в этот кишлак?

— По руслу речушки, оно сейчас пересохшее и дорога будет ровной.

— Значит, у них там будет блок-пост.

— Скорей всего.

— А есть ещё дороги ведущие туда?

— Есть, по горному хребту, и по ущелью.

— Какая из них более пригодна для машин.

— Та, что по хребту.

— Это хорошо, у них там тоже будет пост. А с хребта видно дорогу в низине?

— Видно, но только на небольшом участке, когда дорога из ущелья поднимается вверх на хребёт горы и дальше в кишлак ведёт уже только одна дорога.

— Вы это место хорошо знаете?

— Конечно, я же пешком там всё исходил, когда не враждовали.

— Хорошо, значит так, Гельды-Ака, едем по низине, пока с включенными фарами. Потом, когда будем подъезжать, гасим свет и останавливаемся. Пост у них, скорей всего, на верху, чтобы можно было просматривать и низину, и хребёт. Надо остановиться до того, как они нас смогут увидеть. Знаете такое местечко?

— Конечно, знаю, там дорога делает поворот, и идёт на подъём. Если остановимся, не доезжая до поворота, нас не заметят и звук машин не услышат.

— Тогда всё, садитесь в кабину и указывайте водителю дорогу по ущелью. Потом остановите там, где надо и сразу выключайте свет.

И вот наш караван был готов, детали уточнены, осталось действие по плану, если ничего не случится непредвиденного. За рулем УАЗа сидел Мишка. Я связался с ним и объяснил наши действия, он подтвердил, что понял. И мы начали движение. Ехали не быстро, и поэтому на дорогу ушло много времени, почти два часа, приходилось объезжать нагромождения из горных обвалов камней. Остановились внезапно, когда казалось, что тряска по каменным насыпям никогда не прекратится. Наш пикап встал и водитель потушил свет. Я скомандовал по рации:

— Кудря, стоп, глуши мотор и свет, — заодно, хлопнув по кабине пикапа, сказал Гураму, чтобы и он глушил.

— Харез, Назир, Шакур, идите сюда и прихватите Абдула.

Парни вылезли из УАЗа и подошли к пикапу.

— Гельды-Ака, скажите, сколько метров до соединения дорог?

— Километра полтора.

— Слышали, парни? Там на стыке дорог, скорей всего, будет пост. Ваша задача снять часовых, но самое главное — оставить их в живых. Сможете это провернуть?

Ответил первым Харез:

— Надо сначала узнать, сколько там человек, посмотреть подступы, мы же местность плохо знаем.

— Я упрощу вам задачу, вот вам два ноктовизора, у немцев позаимствовали, это как прибор ночного видения, только реагирует не на подсветку, а на тепло. Сразу увидите, сколько там человек. Если, конечно, у них пост не замаскирован, как был у вас.

— Навряд ли, у нас пост был вделан в скалу, а у них должен быть на хребте, перекрывать дорогу. Скорей всего, сооружён из камней.

— Надеюсь, но на всякий случай пошлю с вами Романа, будет прикрывать, если не получится взять живыми, — включил гарнитуру и проговорил.

— Родной, иди сюда, и возьми свою пуколку с ночником.

— Понял тебя, Волк, иду.

Подошёл Роман и я объяснил ему, что от него требуется. Потом сказал нашим афганским друзьям, чтобы шли налегке и оставили тяжёлое оружие. У Шакура был АПС с глушителем, и он им успешно овладел. А для остальных у нас были «Кипарисы», оставшиеся после освобождения Ромки и Михи. Как знал, что пригодятся, их было у нас ровно три штуки: для меня, Романа и Мишки. Все с ПБСами. Даже, если не удастся сохранить живых на посту, шум будет минимальный. Роман помог Харезу и Шакуру разобраться с ноктовизорами, и пожелав им удачи, мы отправили парней на разведку и захват языков. Ожидая выхода на связь, мы рассосались по скалам и заняли позиции вокруг нашей стоянки. Время растянулось как резиновое, и казалось, прошла вечность, когда в наушнике сработал динамик:

— Волк, Содику.

— На связи, — сразу откликнулся я.

— Пост взяли, все живы, можете подъезжать.

— Принял, выезжаем, вы нас увидите.

— По машинам, — скомандовал я уже громче, и наш скромный отряд стал собираться и грузиться.

Подъехали к посту через полчаса, всё же, дорога была не для машин. Наши разведчики все уже были там, и было трое местных, связанных по рукам и ногам.

Двое совсем ещё мальчишки, и только один взрослый мужик, которому сильно наподдали. Под левым глазом была большая гематома, так что, он с левой стороны был очень похож на опухшего китайца. Наверное, оказал сопротивление. В голове у меня мелькнули смутные подозрения, не может такого быть, чтобы агрессивный кишлак, который живёт грабежами и налётами, на посты охранения послал неопытных юнцов. Я отозвал Шакура в сторонку, и спросил, как всё прошло.

— Нормально, эти двое спали, дежурил только вон тот. Парнишек повязали без проблем, а тот, здоровый гад, хотел понять шум, вот и досталось.

— Шакур, я рад, что никого не убили. Ты просто не представляешь, как это хорошо.

— Почему?

— Думаю, этот кишлак к набегам не причастен.

— Уверен?

— Нет, но завтра всё выясним. Ладно, разговаривать с ними нечего, ребятишки напуганы, а мужик вон, волком смотрит, ничего сейчас не скажет, у него зло кипит. Грузите их в пикап и поехали дальше. Связанных кинули в кузов, потом наши душманы (ничего обидного в этом слове нет, душман это — солдат веры, тот, кто служит по зову сердца, а вот, сарбоз — это тоже солдат, но призывник.) вернули мне Пистолет-пулемёты и разобрали своё оружие.

Люди расселись по местам, и мы продолжили движение. Дорога по хребту после приключений в ущелье, казалась магистралью. Из горного массива плавно переходила в высокие сопки, и была накатана как хорошая грунтовка. Ехали без света, дав водителям очки ночного видения. Здесь можно было не опасаться, что куда-нибудь влетим, всё было ровно и гладко. На подъезде к кишлаку нашли хорошую низину между сопок, туда и спустились.

Файзуло и его расчет развернули миномёт, и мы пошли с ним искать наблюдательный пункт. Рома и Мишка знали своё дело и, забрав своих напарников — Шакура и Абдула пошли искать позиции и окапываться там. Харез и Назир тоже не дремали и ушли выбирать себе точки наблюдения подходов к этой низине. Работа кипела. Только нашим пленникам было не сладко. Поставьте себя на их место. Кому приятно валяться в кузове машины связанными и с кляпами во рту?

Мы с Файзуло нашли две прекрасные позиции, кишлак был как на ладони. Одну как основную, другую, если придётся отходить. Доложились Роман и Мишка, они тоже начали обустраиваться. Оставалась только одна решённая проблема — нехватка радиосвязи. Пришлось беспокоить Шакура и сказать, чтобы отдал ещё одну рацию миномётчикам. В принципе, справимся, у снайперских пар было по одной рации, у меня с Батуром тоже одна на двоих. А вот миномётчикам надо было две. Файзуло должен был оставаться на НП и корректировать огонь. Правда, огня этого было — всего четыре мины, но как сказал Роман, наш миномётчик был опытным, и можно быть уверенным, что положит мину, куда надо. Шакур принёс рацию, отдал старшему расчёта и умчался назад к Ромке. Мы проверили связь, всё было прекрасно. Старший расчёта команды понимал и умел обращаться с этим устройством. Я не стал оставаться с командиром миномётчиков, дабы не отвлекать его, когда он принялся за работу с дальномером, устанавливая координаты наведения.

Спустившись к машинам, подошёл к старику и поинтересовался, как у них дела.

Он очень волновался, его охрана тоже, скорей всего, изнывая от безделья. Я постарался их успокоить и сказал, чтобы расслабились и отдыхали, до рассвета оставалась пара часов.

Взяв флягу с водой, направился к пленным. Они не спали, а старший из них пытался развязаться. Когда я залез в кузов, все уставились на меня испуганными глазами. Как нашкодившие и пойманные детишки. Я помотал головой и сказал:

— Ах, не хорошо дорогой, видно тебе мало досталось. Хочешь, добавлю ещё?

И мужичок зло блеснул на меня глазами. Молодые же притихли, боясь, что и им достанется.

Я обернулся к ним и спросил:

— Пить хотите?

Юноши дружно закивали.

— Рты развяжу, кричать не будете?

Вновь синхронно замотали головами, только в отрицательном жесте. Я подтянул одного из них и прислонил спиной к кабине, развязал кляп и дал напиться из фляги. Пил он жадно, проливая воду на себя.

— Да не торопись ты так, не отберу, пока не напьешься.

Он в ответ промычал: «Угу», — и стал пить более размеренно. Когда напился, я хотел завязать кляп на место. Но парнишка умоляюще стал говорить:

— Не надо, я шуметь не буду. Если бы вы хотели нас убить, то убили бы не задумываясь.

— А ты не боишься, что мы можем много бед наделать в вашем кишлаке?

— Крик мой всё равно никто не услышит, предупредить не смогу, я связан, и вон эти двое, постоянно здесь, — и он указал на охрану старейшины.

— Хорошо, надеюсь, от тебя проблем не будет, — и я не стал завязывать ему рот. Подтянул второго молодого к кабине и так же прислонил. Развязал рот и дал напиться.

— А ты? Обещаешь вести себя тихо?

— Да, да, конечно, шума не будет.

— Поверю на слово, но если будут проблемы, пристрелю и не посмотрю, что вы ещё не мужики, — и я продемонстрировал свой ГШ. Парнишки отстранились, но промолчали. Потом, посмотрел в сторону мужика, и скорее, сам себе сказал:

— А что мне с тобой делать, дост? Ты, вон какой ретивый, рот развяжи, кусаться начнёшь. Как нам с тобой быть? Пить, небось, тоже хочешь?

Мужик утвердительно кивнул.

— Кричать и кусаться не будешь? — и снова утвердительный ответ, показывающий, что он принимает правила игры.

— Хорошо, поверю, — и подтянул его спиной к борту, снял кляп и тоже напоил.

— Ну что же, раз мы пришли к взаимопониманию, можно и поговорить. Только не кидайтесь отвечать все сразу, кого спрашиваю тот и отвечает. Усекли?

В ответ кивание головами.

Как выяснилось, мужика звали Анзур, с ним был его сын, а второй парнишка из беженцев.

Что за беженцы? Да из кишлака КаркАб, неужели мы не знаем, что американцы бомбили соседний кишлак? Мы знали, и знали, почему его бомбили. А когда я ему назвался как Гургый Хан, тогда он вообще залопотал как заяц. Клялся, что в их кишлаке американцев нет, и что мы друг другу не враги. Пришлось его успокоить, сказав, что кишлаку ничего не угрожает, если они докажут, что не причастны к ограблению жителей МиранзаИ. И тут его прорвало, он ругался и поминал плохими словами какого-то Важита. Я осадил его словесный поток.

— Успокойся и расскажи всё по порядку. А то, если не прекратишь, в морду дам.

Он угомонился, помолчал пару минут и начал:

— Важит, сын шакала, жил у нас в кишлаке. Воришка и жулик, его за это неоднократно били. Привязывали к позорному столбу и закидывали всякой тухлятиной. Но горбатого только могила исправит. Два месяца назад он пропал из кишлака, и все о нём забыли, думая, что он сгинул или его убили, когда залез в дом к кому-то богатому.

— Так, уже интересно, и что дальше?

— Где-то, месяц назад, он объявился с вооруженными пуштунами, приехали на трёх машинах. А он ходил среди них и указывал, у кого дом побогаче, злорадно приговаривал, что всем припомнит обиды.

— Стоп, значит, ваш кишлак тоже грабили те же люди?

— Не знаю, те или другие, но их привёл сын шакала Важит.

— Из какого кишлака эти пуштуны?

— Видел я среди них двоих знакомых мне на лицо, они точно из кишлака Бадар МусазаИ.

— Достаточно, я могу развязать вас, если обещаете не предпринимать ничего против нас и не делать попыток бежать. От этого зависят наши отношения с вашим кишлаком.

— А что будет? — спросил один из парнишек.

— Мы хотим переговорить с вашими стариками, или кто у вас там? А если вы побежите, моим бойцам придётся стрелять и они наверняка убьют вас. Тогда договориться будет сложней. Если всё будет нормально, мы вас завтра отпустим, и вернём ваше оружие.

— Конечно, Гургый Хан, мы не хотим с вами ссоры, нам лучше иметь вас в союзниках, чем враждовать. Клянусь Аллахом, что не доставим проблем, — сказал Анзур.

Такую клятву можно ждать только от искренне говорящего человека, не один мусульманин не поклянётся Аллахом, если намерен обмануть. Ещё страшней может быть только клятва именем Аллаха на Коране. Я подозвал Махида и спросил:

— Что-нибудь из еды есть?

— Хлеб.

— Дай им. Пусть поедят, — а сам стал развязывать пленников. Они облегчённо расправили онемевшие руки и ноги, потом спросили разрешения встать, чтобы кровь разошлась по суставам. Я им разрешил, но предупредил, чтобы в туалет ходили под присмотром кого-то из охраны, и по одному. Гурам принёс большой чурек и разломил его на три части. Пленники, попросили воды, но кто-то из миномётчиков принёс им котелок чая и кружки. Время шло к рассвету и пора было связаться с ребятами, узнать, что у них там.

— Родной, Волку.

— На связи.

— Что у вас?

— Окопались, наблюдаем. В кишлаке задымились тандыры. (тандыр — печь для приготовления пищи)

— Понял, ещё полчаса и мы выезжаем.

— Кудря, как вы?

— В норме, тоже зарылись. Наблюдаем. Пока всё спокойно.

— Файзуло, ответь Волку.

— Слушаю.

— Рассчитал возможные удары для большего повреждения?

— Да, погрешность метров пять — шесть.

— Для мины нашего калибра это отлично.

— Гарантирую, — гордо произнес Файзуло.

Ну, вот и всё, основные ударные силы готовы, осталось настроить старика и его охрану на правильный лад. И я подошёл к «Тойоте», в которой он сидел и дремал.

— Просыпайтесь, Гельды-Ака, приводите себя в порядок, через десять минут выезжаем.

Старик дёрнулся, как от толчка, видно он сам не ожидал, что уснёт, потёр глаза и попросил Гурама полить ему воды, чтобы освежить лицо. Когда он закончил, я с ним заговорил:

— Вы готовы, уважаемый?

— Готов, но первый раз мне не по себе.

— Не опасайтесь ничего, пока вы отдыхали, я поговорил с пленными. И судя по их рассказам, жители кишлака Сих не причастны к нападениям на вас.

— Вы уверены?

— Уверен, у них беженцы из КаркАба. А беженцы к бандитам не пошли бы. Если только сами не бандиты. Насколько мы все знаем, КаркАб был дружественный кишлак и для вас, и для Маручака.

— Спасибо, Гургый, что успокоили старика, теперь мне будет легче.

— Но всё равно, уважаемый Гельды, не расслабляйтесь, нас могут принять за бандитов. Их ведь тоже ограбили, как и ваш кишлак.

— Я понимаю, главное теперь разговаривать знаю о чём.

— Тогда загружаемся и выезжаем?

— Да, уже светло, и скоро выйдет солнце. Пора, кишлак уже проснулся.

Я прошёл в кузов машины и обратился к пленникам.

— Вы двое, садитесь спиной к кабине, один — слева, другой — справа. В центре встанет наш боец. Анзур, ты садишься спиной у борта напротив меня. Махид, садись на борт со стороны пассажира, чтобы легче выпрыгивать.

— Все готовы? Гурам, поехали.

— Всем на связи. Коробка в пути, встанем на центральной площади возле минарета. Предельное внимание, о подозрительных движениях — доклад.

И наш пикап бодро поехал в гору, выезжая на дорогу к кишлаку. Когда мы перевалили за сопку и стали спускаться к кишлаку, нас заметили. Детей выбежавших уже на улицу, немедленно загнали по домам и стали закрывать дворы.

Нас явно принимали за бандитов и в этой ситуации можно было ждать самых неожиданных ходов со стороны местного населения. Я встал и нагнулся к водителю:

— Гурам, выезжаешь на площадь и разворачиваешься к выезду из кишлака, двигатель не глуши.

«Тойота» браво выскочила на площадь возле минарета, развернулась и встала передом к дороге, по которой только что приехала. Я обратился к пленникам:

— Сидите пока в машине и не дёргайтесь. Махид, посматривай за ними. Батур, выходим на площадь. Без резких движений стоим и привлекаем внимание, будь готов прыгать за ближайшее укрытие.

Мы спрыгнули с грузовичка и медленно отошли от него в сторону площади.

— Родной, как нас видишь?

— Как двух придурков посреди арены.

— Кудря?

— Аналогично. Движения вокруг нет.

Так мы простояли минут десять, потом открылась дверь одного из зданий, по видимому, медресе. И из него вышло три вооруженных человека. Немного постояли, как бы раздумывая, и медленно направились к нам.

— Родной? Видел откуда они вышли?

— Видел, контролирую.

— Что там в окнах?

— Дети и двое взрослых. Взрослые стараются оттащить любопытных.

— Понял, смотрим в оба.

Один из приближающихся чуть отстал, а двое подошли к нам. Батур не стал дожидаться и начал говорить первым:

— Доброе утро, мир вашему дому.

— И вам — доброе утро. Если пришли с миром, то добро пожаловать.

— Мы пришли вести переговоры с вашими Старейшинами и привезли представителя МиранзаИ.

— А что делают наши люди в кузове вашей машины?

— Они свободны, их удерживает только клятва Аллахом, что они не будут мешать нам.

— Но почему они дали такую клятву?

Тут вмешался я:

— Я вынудил сделать их это, нам пленники были не нужны, нам нужны были союзники.

— Как это понимать?

— Мы захватили ваш пост, где эти люди достойно несли службу, но мы не стреляли и не убили их, чтобы доказать свои мирные намерения. Я объяснил им это, и потребовал дать клятву в том, что если я развяжу их, они не сделают попыток убежать.

— А кто ты? Я тебя не видел в этих краях, ты не мусульманин, говоришь почти как мы. Ты шурави (советский пушту). Только шурави — прежде чем напасть, пытались договориться миром.

— Ты прав, я шурави, но меня ты знаешь или слышал обо мне. Меня называют Гургй-Хан.

Он поклонился и сказал:

— Гургй-Хан, покажите свои добрые намерения, освободите от клятвы наших людей.

Я повернулся назад и крикнул:

— Махид, верни нашим гостям их оружие и пусть подойдут сюда.

Махид спрыгнул с машины, вытащил из кабины их снаряжение и отдал нашим пленникам.

Анзур и его парнишки приняли оружие, выбрались из кузова и подошли к нам, встав у меня за спиной. Всё свое снаряжение они держали в руках и не пытались его привести в боевое состояние. Я повернулся к ним и проговорил:

— Анзур, я освобождаю тебя от клятвы данной мне, ты выполнил все условия и теперь вы свободны от любых обязательств передо мной и Аллахом, — и только после моих слов Анзур, его сын и парнишка вышли из-за нашей спины и перешли на сторону своих соплеменников. Переговорщик заговорил снова:

— Гургй-Хан, вы достойный и справедливый воин. Мое имя — Лазар и для меня честь разговаривать с таким человеком. Вы доказали свои мирные намерения, теперь я позову того, кто имеет право говорить за весь кишлак, — и он дал команду бойцу, отставшему чуть ранее и стоящему в стороне. Тот легкой трусцой побежал к медресе. Ждать пришлось недолго, через пять минут с посланником вышел ещё один человек, одетый в национальную одежду с чалмой на голове. Оружия в руках у него не было.

— Лазар, скажи, кто ваш человек?

— Это глава нашего кишлака, Заур-бек.

— В таком случае, я тоже должен уступить место старшему, тому, кто может говорить от всего кишлака МиранзаИ, — сделав шаг в сторону, я снова обратился в направлении машины:

— Махид, настала очередь Гельды-Ака, теперь они просто обязаны договориться.

Махид открыл дверцу машины, и из неё выбрался Старейшина, размял ноги и неспеша направился к нам. Исполняя мои установки, Махид следовал за ним как тень.

К нашему пятачку Заур и Гельды подошли одновременно. Обменялись приветствиями, потом Заур пригласил всех в медресе, дабы за чаем обсудить наболевшие проблемы.

Я сразу связался со своими:

— Родной, Кудря нас приглашают в дом. О подозрительных движениях в кишлаке, сразу — доклад.

— Приняли, сами не теряйте бдительности.

— И так весь, как струна, чую нехорошее.

— Будь спок, прикроем.

— Коец связи, я только на приеме, — сам подошёл к машине, где сидел Гурам.

— Слушай, подъезжай вон к той стороне медресе, заедешь в этот закуток задом, чтобы в спешке не разворачиваться и глуши мотор. Останешься в машине, смотри по сторонам.

На посторонних не отвлекайся. Мы на тебя надеемся.

— Понял, сделаем, — и он включил передачу и повёл машину в указанном мной направлении.

А наша кавалькада направилась к зданию. Со стороны процессия была очень интересна, впереди двое стариков со своими телохранителями, которые шли по бокам от них.

Чуть отстав, шли я и Лазар, правее и немного сзади меня — Батур, а слева сзади от Лазара — его боец. Тоже было очень похоже, что мы идём с телохранителями, хотя и сами были вооружены до зубов. Внутри нам отвели просторную комнату, а старики зашли в другую, чуть поменьше, оставив свою охрану снаружи возле двери.

Мы расположились на большом ковре возле глухой стены комнаты. Охране дали небольшие подушечки, чтобы и они могли сесть. И когда нам стали разносить чай, на связь вышел Ромка:

— Волк, Родному.

— Здесь Волк.

— По руслу с востока в кишлак едут три пикапа с вооруженными людьми. Расстояние — три километра.

— Кудря, ты видишь их?

— Пока нет.

— Наблюдайте, без команды не стрелять, — я посмотрел на Лазара и спросил: — Вы ждёте гостей? Или это ваше подкрепление едет сюда.

— Что? Где?

— По руслу реки в кишлак спускаются три машины с вооруженными людьми. Это ваши люди?

— Нет, все наши в кишлаке, а вы откуда знаете?

— У нас на сопках остались наблюдатели. И они мне доложили по связи.

Лазар вскочил с места и начал распоряжаться — велел охранникам войти в комнату к старикам и запереться там. Позвал ещё какого-то бойца, что-то сказал ему и тот умчался наружу. Через три минуты в кишлаке стали слышны удары по подвешенной на цепи большой железяке. «Вот как, когда мы ехали сюда, такой суеты не было. Значит, нас опасались, но за бандитов не принемали. А здесь сразу тревога по кишлаку».

— Кто эти люди, Лазар?

— Ааа, опять Важит бандитов привёл, сейчас грабить будут. Всё, что ценное на их взгляд, — овец уведут, у кого дома остались. У нас вооруженных мало, мы не сможем им противостоять.

— Лазар, давай с ними покончим раз и навсегда.

— Как?

— Ну, мы тоже не с пустыми руками пришли, пусть это тебя не волнует. Отдай приказ своим людям занять оборону в медресе и пусть нашего водителя сюда направят от моего имени.

— Не знаю, что ты задумал, но надеюсь, мы покончим с этой бандой. А Важита я хотел бы лично зарезать, шакал — сын шакала.

— С бандитами разберёмся, а вот на счёт Важита не знаю, если уцелеет, он твой, — и я нажанл на тангенту.

— Файзуло, ответь Волку.

— На связи Файзуло.

— Сможешь пару мин положить точно на площади?

— Легко.

— Машины видишь? Как встанут на площади, беглый двумя. А чёрт, да ложи все четыре и сворачивайтесь.

— Кудря, Родной?

— Здесь.

— Кудря, как встанут машины, гаси движки, чтобы не сбежали. Родной, как только упадёт первая мина, работаешь ты. Кудря помогаешь, для спецэффекта. Вас никто не услышит, а если начнут разбегаться как тараканы, то вступают Шакур и Абдул, тут уж нечего скрываться. Ну и мы поддержим со своей стороны.

— Волк, подъезжают, будьте готовы.

— Понял, до связи, — а сам крикнул в голос: — Всем внимание, на улицу не выходить, спрятаться за стены. Как отстреляют миномёты, из всех стволов добиваем бандитов.

Люди разбежались, занимая места понадёжней. И тут началось, раздался первый разрыв, он был очень близко. Садануло так, что от ударной волны поднялась пыль, а в комнату через окна влетело насколько осколков. Потом ещё взрыв, ещё и ещё. От пыли почти ничего не было видно, но во дворе раздавались стоны и крики. Ромка и Мишка работали вовсю.

— Волк, Родному.

— Здесь.

— Мы закончили. Двое трёхсотых ушли, скрылись за минаретом.

— Принял, — и быстро позвал Лазара.

— Двое скрылись за минаретом. Знаешь, куда могли пойти?

— Знаю. Идём, там живу я и дом муллы рядом.

— Батур остаёшься здесь, не допусти, чтобы со стариками что-то случилось.

— Понял.

И мы с Лазаром выскочили наружу. На улице пыль осела быстрее, поэтому зрелище открылось жутковатое, но отвлекаться было некогда. Мы рванули к минарету, обогнули его слева и увидели одного из бандитов, он лежал на земле и зажимал руками рану на животе. Сквозь пальцы сочилась кровь, он не смог бы её остановить, я выхватил пистолет и добил его, чтобы не мучился. Вновь вышел на связь Ромка.

— Волк, видел одного, он проскользнул во двор, а потом в дом.

— Принял.

И мы с Лазаром помчались дальше. Я ему на бегу проговорил:

— Эта тварь заскочила в чей-то дом.

— Там дальше только мой дом.

— Стоп, Лазар.

— В чем дело?

— Не спешим, надо успокоиться, тебе эмоции могут помешать.

— Хорошо, только пошли быстрее.

— Не надо торопиться, он теперь со двора нос не высунет, а твоя семья ему нужна как заложники.

— И что делать?

— Если попрём напрямую, он успеет кого-нибудь убить. Кто у тебя дома?

— Жена и две дочери.

— Значит он на женской половине. Давай так, ты войдёшь во двор, только не подставляйся, и заговоришь с ним, постарайся выманить его наружу. Если не выйдет, то хотя бы к окну подойдёт, с тобой переговариваться будет. Я останусь за дувалом, прицел у меня хороший и автомат бьёт точно, свалю гада, как только мелькнёт в просвет.

— Хорошо, тогда идём сюда, — и он повёл меня к дому муллы. Мы вошли во двор, он поговорил с хозяином дома и тот разрешил мне залезть на крышу дома. Лазар сказал:

— Там с дальнего угла видно весь мой двор и окна женской части дома. Только не появляйся раньше времени, пока я с ним не заговорю, а то заметит.

— Лазар… Не сомневайся, воевать обучены.

— Ну, я пошёл. Как услышишь наш разговор, так осмотришься.

— Давай, удачи нам.

Лазар выбежал со двора муллы, а я приставил лестницу и полез наверх. На крыше дома была расстелена сухая трава, видно готовили для хранения дынь. Так лучше, пучки травы свисали с крыши и меня, лежащего там, было бы очень трудно заметить. Я пригнулся и стал пробираться к противоположному краю. Подходя ближе, лёг и пополз. По периметру крыши шёл невысокий бордюр, который скрывал меня от посторонних взглядов. Добравшись до края, я услышал пистолетный выстрел и металлический звон. Не торопясь, протёр оптику тактического прицела ACOG, удобная вещь скажу я вам, прицел сдвоенный, с коллиматорной линзой наверху, оптика четырёхкратная, очень даже достаточная для такого оружия. Снял автомат с предохранителя и поставил на одиночный огонь. Приблизился к бордюру и. выставив ствол, огляделся. Лазар сидел во дворе рядом с воротами, спрятавшись за огромным чугунным казаном, и кричал:

— Важит, собака, ничему тебя жизнь не научила. Ты как ядовитая змея. С тобой по-человечески обошлись, приютили в кишлаке, дали жильё. Тебя же в горах подобрали побитого и замученного. А как людей отблагодарил? Как дикий пёс, укусил руку кормящего тебя.

— Лазар, ты ещё кровью умоешься, но сначала я твою семью распотрошу. Тебе ли говорить, как со мной обошлись, ты лично бил меня плетьми и не жалел.

— Это было справедливое наказание, не воровал бы, ничего бы не было.

— А что, мне надо было жить на ваши жалкие подачки?

— Тебе никто не мешал работать как все.

Тут Важит допустил ошибку, его сильно разозлили слова на счёт работы и он высунулся в узкое окно, чтобы послать подальше Лазара, но слова застряли в горле.

Я навёл маркер прицела ему в середину лба и плавно нажал на спуск. Грохнул выстрел и голова Важита исчезла внутри. Лазар выскочил из-за казана. И влетел в женскую половину дома. Теперь спешить было некуда, поставив ствол на предохранитель, я встал и пошёл к лестнице. На душе стало спокойно, мы наказали банду, и теперь, МиранзаИ и Сих обязательно договорятся и будут союзными кишлаками. А если старики договорятся о взаимной торговле, то вообще красота. В МиранзаИ есть водяная мельница, но очень мало хлеба, а жители Сиха выращивают рожь и пшеницу. Вот вам мир, дружба, жвачка. Спустившись, я прошёл во двор к Лазару. Его женщины вели себя спокойно, и казалось, не были напуганы. А хозяин выволакивал тело бандита во двор. Услышав мои шаги, он обернулся:

— Жаль Гургый, что ты его застрелил, его надо было на суд кишлака отдать. Забили бы камнями у столба, хоть помучился бы.

— Нельзя было рисковать, Лазар. Если бы я его только ранил, он мог такого наворотить, что не знаю, увидел бы ты своих дочерей живыми или нет. Брось его, пошли к медресе, нам надо переговоры закончить, а сюда людей пришлёшь. Вынесут эту падаль.

— Согласен, дело прежде всего, я быстро.

Его жена принесла воду, он вымыл руки и ополоснул лицо, одел перохан на голову, подобрал своё оружие и мы пошли к месту переговоров. Я вызвал на связь Родного:

— Что у вас, Родной?

— У нас порядок. Заканчивайте с переговорами, мы все бока отлежали.

— Ждите команды, мало ли.

— Да понятно, не глупые, жрать только хоцца.

— Кончай базар, Родной. Файзуло попроси организовать, они собрались и сидят без дела.

— Понял, до связи.

Тут заговорил Лазар, глядя на меня с хитринкой в глазах:

— Теперь мне понятно, как вы с американами разделались. У тебя хорошие воины, и связь есть, вон — оружие современное.

— Лазар, дело не в этом. Просто, прежде чем что-то сделать, надо хорошенько подумать. Исключить, так сказать, случайности. И чтобы все выполняли твои команды, тогда всё получится. А у вас разрозненность, даже в отрядах полевых командиров каждый мнит себя великим тактиком. Нет как такового, единоначалия.

— Как нет, а Ахмад-шах Масул? — спросил Лазар.

— А что Ахмад? Да, у него хорошие воины, и командир он отличный, но поддержки нет. Местные, за пределами Мазари-Шариф его не жалуют. Припасов нет, оружия мало. Куда с голым задом против авиации? Вот и раскатали его амеры. Теперь его разрозненные отряды в горах скрываются.

— А как же вы? Все знают, что американы Маручак разбомбили.

— Так они бомбили пустой кишлак, все жители кишлака живы и здоровы, кроме одной старушки, она там осталась.

— И где они сейчас?

— Жители МиранзаИ их приняли и пустующие дома отдали. Вы же приняли у себя людей из КаркАба?

— Да, а ты откуда знаешь?

— Оттуда, откуда и ты про Маручак.

— Расскажешь потом, что было там?

— Да рассказывать собственно нечего, просто у нас было оружие против авиации. Мы, конечно, могли оставить ракеты для самолетов, но тогда нас гоняли бы по всей округе, как Ахмад-шаха. А так, видишь, полезное дело сделали, четыре кишлака объеденили и от бандитов избавиться помогли.

— Но всё же, что там было?

— Да разбомбили их базу миномётами. Они помощь вызвали, прилетели шесть вертолётов, пара боевых и десант. Мы их в ущельях и похоронили, вместе с десантом. Ручными ракетами ПЗРК на землю опустили. Вот они и разозлились, послали свои боевые самолёты. А мы, прежде чем начинать, всех жителей оттуда увели. Ну и отбомбились амеры на пустой кишлак. Теперь, наверное, празднуют победу.

Мы уже подходили к школе (медресе) и Лазар перестал задавать вопросы. Прошли в здание, там уже навели порядок и накрывали обед. На площади возились люди, уносили тушки боевиков, убирали мусор в виде железного хлама и то, что осталось от машин. Дети с лопатами закапывали ямы от взрывов. Кишлак приводил себя в порядок.

Нас пригласили на уже вычещеный ковёр, там сидел Батур с недовольной миной на лице.

— Батур, что лицо такое кислое, пострелять не удалось?

— Конечно, зачем спрашивается, я пулемёт ношу?

— Для солидности. Ты вон, какой большой, автомат в твоих руках как игрушечный, а эта штука соответствует размеру.

— Все шутишь, Гургый, а пострелять и, правда, хотелось.

— Не расстраивайся, сегодня наши снайперы поработали, завтра вам с Абдулом поработать придётся. Успеешь, настреляешься.

Мы пили чай и ждали обед. Старики и их охрана из комнаты пока не выходили. Авот, когда принесли плов, дверь их комнаты открылась, сначала вышли охранники, а потом и старики. Заур и Гельды улыбались как старые приятели. Было понятно, что они договорились. Они подошли к нам и вся компания расположилась на ковре. Заур посмотрел на меня и прговорил:

— Так ты и есть Гургй-Хан?

Я глянул на него так, что его передёрнуло, и он понял, что фамильярничать ему не позволят. И сразу ретировался, добавив: — Уважаемый.

Только после этого я склонил голову и сказал:

— Да, это именно я, уважаемый Заур-Бек.

— Ловко вы разделались с бандитами.

— Заур-бек, не приписывайте мне того, что я не делал, я убил всего одного шакала по имени Важит. Остальных уничтожили мои люди.

— Так это опять Важит привёл бандитов? Где он? На площадь его, и повесить за ноги, пусть все жители видят и плюют на его прах. А перед закатом закопаем, без молитвы.

— Я распоряжусь, — сказал Лазар и вышел во двор.

Потом принесли плов и все занялись едой, когда наелись, снова подали чай. И разговоры перетекли на бытовые. Я обратился к Лазару с просьбой:

— Слушай друг, там у меня в горах люди с утра не ели, можешь организовать поесть?

— Конечно, с этим проблем нет. А как туда передать?

— Гурам, сейчас тебе передадут плов и лепёшки, отвези ребятам.

Гурам кивнул и стал ждать, когда податут ещё один казан. Принесли его довольно быстро, накрыли крышкой, завернули всё это в тряпку, чтобы не остыл, сверху также положили несколько горячих лепёшек хлеба и тоже завернули. Он подхватил свёрток и пошёл заводить машину. Я включил рацию и вызвал ребят.

— Родной, Кудря, на связь.

— Здесь.

— Снимайтесь с постов, оставьте один общий, котроый мы с Файзуло выбрали.

— Приняли, исполняем.

— Сейчас к вам Гурам подъедет, там гостинцы от жителей Сиха. Вы его не задерживайте, а пинками его сразу назад, мы тоже скоро снимаемся.

— Поняли, до связи.

Вот вроде бы и всё, овцы целы, волки сыты. Теперь узнаем, к какому решению пришли старики.

— Уважаемые, Заур-бек и Гельды-ака, скажите, вам удалось договориться о поддержке друг друга? — спросил я.

— Да, теперь мы обязались помогать друг другу, если постигнет беда один из кишлаков, — ответил Гельды.

— Этого мало, Гельды-ака. А о торговле договорились? Вы им — бахчевые, они вам — зерно? А вы, Заур-бек, договорились о предоставлении мельницы? Зачем покупать муку, если добрые соседи могут молоть?

Тут заговорил Заур:

— Мы об этом не подумали. Заключили только военный союз на случай нападения на один из кишлаков.

— Тогда самое время сделать это сейчас. Вы же все торговые люди, как об этом не подумали? Зачем из МиранзаИ возить дыни в Баламургаб, там и ограбить могут. Отвезли в Сих, обменяли на зерно. А жителям Сиха, зачем возить сахар к пуштунам, после того, что с бандой сделали, тоже могут ограбить и убить. Взяли и раплатились сахаром за помол зерна. Всем только лучше будет, и расстояние — нет ничего. Напрямую, по хребту.

— Видал, Гельды, как нам молодой нос утёр? А ведь он прав, нам выгодна меновая торговля, а излишки можно совместными караванами возить на базар в Баламургабе, — сказал Заур и помолчал, давая время подумать.

Гельды почесал свою редкую бородёнку и сказал:

— Да, он прав. Тогда пойдём, закрепим всё это на бумаге, ты своей властью можешь принимать такое решение, я тоже. Скрепим всё это оттисками своих печатей, и да пребудет мир в наших домах.

Старики встали и снова ушли в комнату, где они столько договаривались о мире между кишлаками. Теперь они были недолго, хотя, за это время успел приехать Гурам. Вышли они оба со свитакми в руках и торжественно при всех передали друг другу взаимные обязательства, с сургучными оттисками их личных перстней. Потом недолгое прощание, и мы, загрузившись в свой пикап, поехали в сторону МиранзаИ. Я связался с парнями, сказав, что возвращаемся и они стали ждать нас на дороге. Ехать по хребту было куда легче, дорога была накатанная и ровная. Домчались мы до кишлака гораздо быстрее, чем по ущелью.

Подкатили к дому старейшин, высадили Гельды, а я упросил Гурама отвезти нас к Шакуру.

Там нас ждала довольно приятная новость. Пока мы катались, соседские женщины и мужики помогли вычистить двор и дом рядом с Шакуром. Его мать повела нас туда, там был полный порядок, свежими досками сиял новенький достархан, над ним был устроен навес, так, что днем там сидеть было не менее приятно. Дом был точь в точь как у Шакура, буквой «П» с четырьмя комнатами. Два входа, три перегородки, одна делила дом ровно пополам, а остальные две отделяли ножки буквы от перекладины. Получалось, что ты входишь в не очень большой предбанник, потом открываешь дверь внутри и проходишь в большую комнату.

— Этот дом для вас, — сказал Шакур. — Пока не найдёте себе женщин. А там, отстроим каждому отдельный дом и хозяйством разжиться поможем. Да, чуть не забыл, к вам будут приходить две вдовы, по очереди готовить, убирать будут, можете выделить им половину дома. Рома и Миха открыли было рты, чтобы что-то сказать, но я их осёк. Не надо было огорчать людей тем, что мы не собираемся здесь оставаться. Асам сказал:

— Спасибо, дорогой друг. Скажи, а чья это была идея?

— Старики наши так решили, и пока мы ездили, зохотели сделать подарок к нашему возвращению. Нравится?

— Ещё бы, я даже не знаю, как благодарить?

— Так вы уже отблагодарили, теперь заживём, как нормальные люди.

А я подумал: «Вот ни хрена себе, отблагодарили — выгнали жителей из их домов, по нашей вине разбомбили их кишлак, а они довольны той малостью, которую им дали жители МиранзаИ. Ну, если только, с бандой разобрались, это ладно, с соседями договорились, тоже неплохо. А осталное сомнительно. И старички хитрецы, хотят удержать нас, даже жён предложили выбрать, а вдов специально для нас приготовили, выбирайте, оставайтесь. Вот жуки, а всё прикидываются, что нет стратегического мышления. Да тут комбинация, ходов на шесть вперед».

В общем, подарок мы приняли, нам надо было отдохнуть, привести себя в порядок и набраться сил. К тому же не хотелось доставлять неудобства кому-либо из наших друзей. Они люди гостеприимные, но когда у тебя гостит толпа народа, это напрягает. Мы с парнями почти всю первую ночь проговорили об этом подарке. Они всё допытывали меня, почему я не сказал, что мы уедем. Пришлось объяснять, что не всё так гладко, нас скорей всего, не пустят через границу и ждут от нас именно этого. Так что, придётся задержаться, а скитаться по чужим хатам — верх наглости. Дают дом — бери и не вякай, дарёному коню в зубы не смотрят. Парням пришлось согласиться с моими выводами. И мы два дня от души «били баклуши».

Миха занялся тем, что припёр генератор и копошился с ноутбуком. Ромка устроил себе на крыше нашей «резиденции» солярий, огородил бордюр так, чтобы не смущать местных жителей и загорал. Я изнывал от безделия и возился с оружием — перечистил и отдраил всё, что можно, переснарядил магазины, заново подогнал разгрузку и перераспределил карманы. Первый день помогать нам пришла молодая женщина в чадре. Как определил, что молодая? Да по поведению и по глазам. Глаза были без морщинок и кожа лица ещё свежая. Разговорились с ней, пока она пекла хлеб. Оказалось, звать её Зарема. Я ещё очень удивился необычности имени. В общем, она была татарка, нет, не наша российская, а турецкая, которых сейчас почему-то называют крымскими. Вот и продал её родной батенька за тридцать голов овец какому-то персу. Иранец был деятель ещё тот, своих было четыре жены, а молодых скупал и продавал в Афганистане. И как вы думаете, кому? Да-да, именно американцам для скрашивания, так сказать, досуга. Но в этот раз ему не повезло, не дошёл его караван до авиабазы в Кала-И-Нау. Попали под бомбёжку, иранца убило, а женщины разбрелись кто куда. Её подобрал Самир, который с отцом ездил в этот город. И забрал с собой сюда, в МиранзаИ. А два года назад убили его бандиты и пожить-то толком не успели. Вот и ходит она вдовой. Детей нет, поэтому отец Самира содержать её не желает, да и самому свою семью кормить было нечем. Теперь она надеется, что всё наладится, вон, сколько молодых людей появилось, может, кто и возьмёт в жены. Что ни говори, а готовить она умела, в этот раз мы просто объедались всякими вкусностями. День прошёл славно, и мы прилично отдохнули. Нас не беспокоили, давая время обжиться. А мы были рады этим пользоваться. Устроили себе парикмахерскую, подстриглись коротко по-армейски, подравняли бороды. Теперь нас издали можно было принять за солидных моджахедов. Под вечер я вспомнил об Агашке и решил ему позвонить, сейчас не было надобности связываться через речку с председателем. Они сами где-то надыбали спутниковый телефон. Позвонить не получилось — сел аккумулятор, пришлось напрягать Миху, чтобы зарядил его. Мишка сказал, что питание будет готово не раньше утра и я, плюнув на всё, устроил себе ночлег во дворе на достархане.

Утром меня разбудила маленькая Лия, посадив на меня своего котёнка, а этот полосатик своим шершавым языком стал лизать мне нос. Я схватил его и хотел скинуть на землю, но вовремя опомнился. Прижал кошака к себе, погладил, обернулся к Лие и спросил:

— Кто тебе разрешил уйти из дома?

— Никто. Зирак убежал, я его искать пошла. А он здесь сидит.

— Давай-ка Лия, забираем твоего любимца и пошли домой, а то Апа Гюльнара нам шею намылит.

— Зачем? Я уже мылась.

— Затем, чтобы из дома без разрешения не убегали.

— А мылить шею зачем?

— Чтобы голова в кандалах легче скользила. Я встал и, не умывшись, повёл Лию во двор Шакура. А она от меня не отставала.

— Кандалы зачем?

— Чтобы никуда не убежали, когда нас с тобой пороть будут.

— Я не хочу, чтобы меня пороли.

— Вот и я не хочу, чтоб меня вместе с тобой отпороли. Так что, пошли быстрей домой.

— А давай Зираку шею намылим.

— Зачем?

— Это он убежал из дома, а я его искала.

— Нельзя Лия, он ведь маленький.

— Я тоже маленькая. Почему меня можно, а его нельзя?

— И тебя нельзя, но ты ведь понимать должна, что без спроса уходить ненужно. А с Зирака чего возьмёшь? Он ведь ещё меньше тебя и к тому же, котёнок. А кошек бить плохо, счастье от дома отвернётся. Ты же хочешь жить счастливо?

— Хочу.

— Вот и не обижай своего любимца.

Мы вошли во двор Шакура, его матушка выбежала из хоз. отделения дома, размахивая руками.

— Вот ты где, а я весь двор обыскала, думала, опять вы в прятки со своим котом играете.

— Гюльнара-Апа, вы только их не ругайте, котёнок убежал к нам во двор, а Лия его искать пришла. Ничего страшного, все целы, — и я передал обоих с рук на руки.

Меня хотели оставить на завтрак, но я отказался, сославшись на то, что обидим женщину, которая пришла для нас готовить. Мать Шакура понимающе кивнула и отпустила меня.

Когда я вернулся к себе, мои друзья сидели за достарханом и завтракали. Ромка, увидев меня, закричал:

— Ты где шляешься? А ну марш за стол, Саида нам такие вкусняшки приготовила, а его дома нет.

— Сейчас умоюсь и приду, — а сам подумал: «Значит, вторую вдову звать Саида, и мои архаровцы успели оценить её кулинарные способности». Пройдя к ёмкости с водой, я умылся и встал в поисках полотенца. Забыл взять, а Саиды рядом не видно. Хотел попросить её принести. Но она как знала, и тут же материализовалась рядом со мной, подавая мне полотенце. Я поблагодарил, вытерся и прошёл к своей компании. Мне сразу налили чай и предложили попробовать то, что сготовила Саида. Не знаю, как это называется. В общем, тесто, мелкими кусочками жаренное в большом количестве масла. Получились такие сдобные «завихрюшки», и всё это с мёдом. Вот как надо нашим женщинам соблазнять мужиков. Мы просто пальцы облизали, когда наелись. И переглядываясь, с довольными минами на лице, наливали себе ещё чая. Недаром поговорка гласит: «Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок». Вот и показывали нам эти женщины, на что они способны, авось кому приглянутся. Не сравнить с нашими современницами, которые не только готовить, постирать за собой не могут. Знаю таких, и не мало.

Наевшись и напившись, я обратился к Мишке:

— Как там мой аккумулятор?

— Жив, работать будет. Я его на твой топчан положил.

— Отлично, Миха, спасибо. Думаю, скоро нам собираться в дорогу. Для тебя, кстати, есть дело.

— Что надо?

— Ты покопошись во флешке контрабандистов, узнай про пересечение границы — какие дни, имена, пароли, явки. Вот, тогда Агашке и позвоним.

— Что, срочно надо?

— Желательно, побыстрей. Задержались мы здесь, пора и честь знать.

— Ну, наконец, а то уж мы думали, ты в этом месте жить останешься.

— Даже и не думал.

— Когда мажем лыжи?

— Скорей всего — завтра.

Эпилог

Год 2009. Конец сентября.

Афганистан. Бадгис. МиранзаИ.

Теперь, когда у парней появилась цель, они сразу нашли себе дела. Пока Мишка копался с компом, Роман стал готовить снаряжение: проверил целостность аптечек и ИПП, сменил батарейки на рациях и занялся вычисткой оружия насухо.

Я сходил к старикам, чтобы забрать нашу машину и пригнал её к нам во двор. Открыл все двери и собрался вымести и помыть машину внутри. Но пришла Саида и буквально отняла у меня веник и ведро с тряпкой. Все попытки проделать эту работу самому, ни к чему не привели. Грубо говоря, меня аккуратно послали «ловить тушканов», намекнув, что эта работа — не мужское дело. Выручил Миха, принеся данные с флешки. Забравшись на помост достархана, мы стали изучать возможные варианты пересечения границы.

Их было два. Первый — в районе Тургунди Кушка. Второй — близ иранской границы, возле первой заставы бывшего погранотряда. Но он был ненадёжен и возможность там проскочить, была только два раза в месяц. Один раз — в одну сторону, другой — в другую. Такое нас категорически не устраивало. Зато, в районе Тургунди, было намного проще, в понедельник и четверг можно проскочить в Афганистан, во вторник и в пятницу — в Туркмению. Там было указано, куда подъехать на таможне и к кому подойти. Какие надо произнести слова и сколько заплатить. В общем, нам нужны были деньги, если быть точным — $1000 и ни копейкой меньше. Деньги брали с машины, а не с количества людей. 500 отдаёшь на одной стороне и столько же на другой. Что делать, мы не знали, без этих бумажек всё шло коту под хвост.

Подошёл Роман, закончив свои дела, и спросил нас:

— О чём задумались, горемыки?

— Нам нужна тысяча бакинских, а где взять — ума не приложим, — сказал Миха.

— Нашли о чём думать. Я там один ствол заныкал, АКэМчик с магазинами. Насколько я помню, такой здесь 1200 стоит. Вот вам и деньги.

— И как ты себе это представляешь? Мы будем продавать ствол людям, у которых денег на хлеб нет?

— А зачем здесь продавать, его можно передать в качестве оплаты там, где будем переходить границу.

— А что, Рома? Мы же в Тугрунди едем, там и продать сможем, а если не купят, то отдать в качестве оплаты. Хорошая идея, догадливый ты наш.

— Да у вас просто мозги замылились от напряжения последних дней. А я на крыше расслабился, как на курорте побывал. Вам тоже не мешало бы так отдохнуть. Но разве вас заставишь?

— Ром, ты прав на все 100 %. Вот пересечём границу и точно отдохнём, — согласился с ним я.

Я встал и пошёл в нашу комнату, забрать аккумулятор для телефона. Мужикам сказал:

— Парни, грузите наше барахлишко, чтобы завтра утром не дёргаться.

— Грузить-то нечего — генератор, ноутбук и спутниковая антенна с приблудами. Остальное на себе носим.

— Всё равно, закиньте всё это заранее, чтобы завтра подхватиться и в дорогу.

Зайдя в комнату, я забрал элементы питания и вставил их в телефон, включил его и стал смотреть память. Номер, с которого мне звонили, как ни странно, сохранился. Был бы мобильник, тогда не видать мне этого номера. У могих телефонов без питания память очищается.

Я сел на топчан и сделал вызов, ответили мне после четвертого сигнала.

— Сертакураев, слушаю?

— Фарох — Аглы, это Волков.

— Наконец-то, а то мы уж вас похоронили. Агаир весь извёлся, места себе не находит. Как вы там?

— У нас всё в порядке, дела здешние разрулили, теперь ваши знакомые все будут жить в МиранзаИ. Будьте спокойны, все живы и здоровы.

— Я в тебе не сомневался, старшина. Спасибо, что не бросил этих людей. Отдаю трубку Агаиру, скачет возле меня, чуть из рук не вырывает.

— Добро, пусть успокоится.

Тут трубку взял Агашка и затараторил:

— Старшина, что ты там устроил? Я весь извёлся, а когда бомбить начали, так вообще. Я от тебя седым раньше времени стану, пропали на столько дней — ни слуху, ни духу. Что у вас там? Где вы? Что мне дальше делать? Я тут с ума сойду.

— Агашка, остановись, остановись, говорю. Давай всё по порядку. Что у вас там приключилось?

— А ты откуда знаешь?

— Агаир, я не знаю, что у вас там, но я знаю тебя. Если ты в таком состоянии, значит, что-то было из ряда вон выходящее.

На минуту всё стихло, потом видно успокоившись, Агашка выложил.

— Совхоз бандиты хотели прибрать. Семью председателя чуть не убили, а местная администрация им потакала. Весь посёлок поднялся, от бандитов отбились, верней, всех убили. До сих пор нормально спать не могу. Администрацию тоже вместе с бандитами похоронили. Теперь председатель опять глава совхоза. И народ его поддерживает.

— Значит и вам повоевать пришлось, и автоматик мой пригодился.

— Ещё как пригодился, с ружьями много не навоевали бы.

— Отлично, теперь давай к делу. Мы собираемся возвращаться. Как там в Тахта-Базаре?

— Там всё по-старому, посёлок в блокаде.

— Это плохо, а мы хотели у тебя отдохнуть, видать, не судьба.

— В совхозе отдохнёте, когда приедете. Да, а когда вы приедете?

— Вот об этом я и хотел поговорить.

— Границу будем пересекать в Кушке, ты нам там будешь нужен. У тебя доллары есть?

— Есть немного, долларов триста.

— Займи у Фароха ещё двести, потом сочтёмся, и поезжай в Кушку.

— А зачем столько денег?

— А как ты думаешь, мы будем пересекать границу без документов? Но не бойся, это я на тот случай, если у нас ничего не выгорит. Если всё нормально, то сами расплатимся.

— Что я должен делать?

— Едешь в тайник, возмешь там телефон и позвонишь нам. Если у нас все в порядке, тогда скажем где нас ждать, если нет, оставайся у тайника. Только аккумулятор новый поставь, они в запасе есть. Выезжай завтра утром. А теперь дай трубку председателю.

— Слушаю. — раздался голос Фароха.

— Фарох, у меня к вам будет ещё одна просьба.

— Говори, посмотрим, если смогу сделать то помогу.

— Есть у вас в совхозе грузовики, не большие, тонны на две — три грузоподъемностью?

— Есть у торговцев из магазина, пара корейских Хёндай 65, подойдут?

— Я эти машины не знаю, сколько грузоподъемность?

— Ну как раз тонны три.

— Можете один позаимствовать на поездку в Кушку?

— Уговорю.

— Отлично, тогда Агашка пусть едет на грузовике, а его машина у вас постоит. И ещё, Фарох, не могли бы вы дать ему взаймы 200 долларов?

— Найдем и такое добро, что ни будь ещё?

— Пожалуй, всё.

— Старшина, а зачем вам грузовик, если не секрет?

— На всякий случай, так, перестраховка. Просто, надо всегда отрабатывать запасной вариант.

— Когда нужна машина?

— Завтра утром. Пусть Агашка выезжает пораньше, мы тоже с утра направимся в Тургунди.

— Хорошо, сделаем. Удачи вам.

— И вам — того же, — закончил я разговор и отключил телефон.

С друзьями было всё в полном порядке, и я направился во двор, там стоял Батур. Оказывается, они сегодня резали барана и он принёс нам большой кусок мяса и отдал Саиде, чтобы она приготовила обед. Увидев меня, он махнул рукой и негромко крикнул:

— Салам, Гург!

— Салам, Батур. Есть новости?

— Это у вас новости, я смотрю, вы куда-то собрались.

— Да, Батур, нам пора возвращаться к себе домой. У всех есть семьи, и они нас ждут.

— Где будете пересекать границу?

— В Тургунди, там у нас есть коридор.

— Мы едем с вами, — категорично заявил он.

— Батур, мы не вернёмся, ты это понимаешь? Как потом возвращаться будете? Да что с нами случится, мы вооружены и отобьёмся, если что.

— Нельзя ездить одной машиной, обязательно нападут и постараются ограбить. У вас машина грузовая, закрытая. Это повод напасть.

— Справимся.

— Одних я вас не пущу, пойду всем нашим расскажу, мы спросим у стариков пикап и поедем с вами.

— Батур, перестань паниковать, не надо нам сопровождения, я всё сказал.

— Здесь ты меня не убедишь, Гург. Мы всё равно поедем за вами, хотите вы этого или нет, — он развернулся и быстрым шагом пошёл со двора.

— Ну вот, парни, теперь у нас есть группа поддержки, — проворчал я.

— Да не кипишуй, Вован. Может так будет лучше, и им — развлечение за последние несколько лет. Люди из своего кишлака выезжали только на базар, и по крайней нужде, а тут такое, — успокаивал меня Роман.

— Рома, обратно им придётся ехать на одной машине, и я не прощу себе, если с ними что-то случится.

— Так давай, отдадим им «Буханку», без неё границу перейдем.

— Хорошо, там посмотрим.

Ближе к вечеру, когда Саида приготовила бешбармак, к нам стали собираться наши друзья. Первыми пришли Харез и Назир, а чуть позже Батур привёл Абдула. Видно, приняли они его в свою компанию. А что? Парень неплохой, молчаливый, исполнительный и выносливый, из них выйдет отличная боевая группа. Шакур пришёл позже всех, ему пришлось заниматься с Лией, пока мать ходила по делам к мулле. Вот так и случился прощальный ужин. Вечер был невесёлый, прощаться никому не хотелось, но все понимали, что это неизбежно. После невесёлого обеда или ужина все разошлись по своим делам, разговаривали мало, каждый думал о своём. В тот вечер мы пошли спать раньше обычного, чтобы встать с первыми лучами солнца. Но мне не спалось, в голову лезли самые противоречивые мысли. Состояние было двойственное, одна часть меня рвалась домой, вторая — отчаянно сопротивлялась, желая остаться здесь, с новыми друзьями, людьми не испорченными цивилизацией, прямыми и открытыми. Все они стали мне надёжными друзьями, готовыми пожертвовать собой ради общих интересов. Обидно было оставлять их после того, когда мы дали им надежду и веру в свои силы. Дали возможность им понять, что вместе они — сила. С ними я себя не чувствовал изгоем, не то, что в России — там в обществе царил раздрай, озлобленность и готовность вцепиться в глотку любому, ради нескольких купюр разрисованной бумаги. В тот вечер меня переполняло чувство обиды. Обиды за своих, русских, во что мы превратились? Отрастили крысиные хвосты и грызём друг друга как Шушера Буратино. Каждый гребёт под себя, не осталось и кусочка морали, чести и взаимопомощи. Дети убивают родителей ради жилых метров. Родители судятся с детьми из-за алиментов на собственное содержание. Мы вымираем как динозавры потому, что нас ничего не связывает с обществом. У нас безобразное государство и лживая вороватая власть. А мы всё ждем, что придёт человек, который поднимет Россию. Нет други моя, если мы не объединимся и не сделаем этого сами — не будет ни нас, ни России. И вот, с такими мыслями я уснул, спал беспокойно, просыпался раза три и хватался за оружие. Но успокоившись, засыпал снова. Когда утром муэдзин прокричал Азан (призыв к молитве), я вставал тяжело, и пришлось вылить на себя ведро холодной воды, прежде чем пришёл в нормальное состояние. После Намаза пришла Зарема, разожгла огонь в тындыре и стала готовить тесто для хлеба. Мы в это время перетащили остатки нашего барахла в УАЗ и расселись на достархане, ожидая завтрак.

На улице послышалась работа двигателя, и ко двору подскочил пикап «Тойота», это примчались наши друзья. Они боялись, что мы уедем раньше времени и даже не успели позавтракать. Роман попросил Зарему приготовить что-нибудь на всю компанию. Она оставила нам чай и ушла заниматься делом. Пришёл Шакур и все расселись на помосте.

Зарема принесла варёное мясо, обильно политое шурпой с луком. Завтракали молча, в воздухе царило напряжение. И когда разлили чай, я постарался разрядить обстановку:

— Ну, что пригорюнились, не на погост нас отправляете, а домой. Так что, всем слушать внимательно, — и все посмотрели на меня.

— Харез, Назир, Абдул и Шакур, едите в пикапе. Абдул, возьмёшь «Печенег». Батур, ты едешь с нами, прикрываешь тыл своим пулемётом. Первым пойдёт пикап, вы будете вместо разведки, расстояние не больше 500 метров. Всё ясно?

— Ясно, но какой дорогой пойдём? — спросил Шакур.

— Шакур, я бы хотел меньше попадаться на глаза, однозначно, нам нужен маршрут подальше от больших дорого и городов. Может, ты подскажешь, как лучше? Вдоль границы дорога ещё осталась?

— Осталась, но там засела крупная банда Дехе — Шейха и кишлак называется его именем — Дехе Туре Шейх (крепость Дехе Шейха). Он перекрыл там все дороги. Раньше, шурави там фисташку растили, теперь он захватил все плантации, делает набеги на туркменскую территорию.

— Стоп, а может, мы сможем границу там пересечь?

— Нет, там у туркмен постоянная, усиленная застава. У них то и дело перестрелки с бандой, никому не дают пройти. Но и от Дехе-шейха избавиться сил не хватает.

— Какие ещё варианты?

— Можно чуть дальше от границы проехать. До Хаджи Бурануда вдоль границы, а там чуть подальше возьмём на Бабулай Зъярат. Так обойдём кишлак Дехе-шейха. А дальше — по горам, пока дороги нормальные, доедем до Кехил Духтарана. Выйдем на трассу и до Тургунди рукой подать.

— Хорошо, Шакур, так и сделаем, ты в головной машине старший. Рации все забрали после Сиха?

— Да, забрали, как только приехали.

— Отлично, пусть кто-нибудь съездит к дехканину и купит новые батарейки.

— Уже всё сделали.

— Тогда по машинам! Шакур … надеемся на тебя.

Бойцы поднялись и пошли загружаться, а я задержался и подошёл к Зареме.

— Зарема, если тебе в твоём доме тяжело, оставайся жить здесь, в этом доме. Тут Шакур рядом, поможет, если что. А может, и сойдётесь, ты молодая, он — тоже, и маленькая Лия с вами жить сможет.

— Спасибо, но я не могу без разрешения старейшин, если они позволят, то я с удовольствием.

— Тогда прощай, Зарема. Может, когда-нибудь увидимся.

— Пусть Аллах хранит всех вас. Доброго пути.

Я развернулся и подошёл к пикапу.

— Шакур, обрати внимание — одинокая девушка, с хозяйством справляется, не упускай.

— Сам разберусь, — сказал он и смутился.

— Тогда, поехали, — буркнул я и побежал к УАЗу.

Машины завелись и выехали со двора, повернули направо к центральной улице кишлака. У ворот дома Шакура стояла маленькая Лия и махала нам своей ручонкой. Я высунулся в окно и помахал ей в ответ, она заулыбалась и побежала назад во двор. Жители кишлака выходили и молча, провожали нас взглядами. Старики не стали препятствовать и уговаривать нас остаться, они понимали, что родной дом всегда лучше, чем чужая сторона.

Выхав из кишлака, Харез, сидевший за рулём пикапа, прибавил газу. Мишка, управляющий «Буханкой», дал им оторваться на предел видимости и тоже прибавил оборотов. До пункта назначения нам предстояло проехать по горам около 200 км.

Дорога было хорошей и всё шло без приключений, кишлак Хаджи Бурануд проскочили не останавливаясь. И через пару часов мы были в Бабулай Зъярат, где сделали первую остановку. Размяли ноги, оправились и пополнили запасы воды.

Никто на нас не обращал внимания, кроме местных пацанов. Им только дай повод, и они сделают всё, что попросишь, лишь бы заработать монетку. Но мы справились сами, долили горючее и двинули дальше. Солнце поднялось уже высоко и стало разогревать остывшие за ночь горы. Теперь нам предстояло ехать по этой жаре, ещё как минимум, часа три.

Проблемы начались на подходе к кишлаку Кехил Духтаран. Нашу первую машину обстреляли, пытаясь остановить.

— Волк, Содику, — раздался голос в наушнике.

— Здесь Волк.

— Нас обстреляли слева, ведём ответный огонь и движемся дальше, поднажмите.

— Принял, — ответил я, повернулся к Михе и скомандовал: — Газу, Миха. Всем — оружие к бою.

Рома и Батур открыли форточки машины по левому борту и выставили стволы своего оружия. Мы подъехали к спуску в сторону кишлака и увидели, как наш пикап спускается дальше, из радиатора шел пар, но машина двигалась. Абдул, улёгшись в кузове, стрелял приличными очередями из «Печенега» с борта машины, не давая боевикам поднять голову.

Мы были выше их и отчетливо видели место засады. За спиной у меня раздались хлопки и клацанье затвора. Это стрелял Ромка из своей ЭсЭрки, потом загрохотал пулемёт Батура. А Мишка, втянув голову в плечи, добавил газу. Стрельба смолкла, потому что машину начало сильно трясти, и невозможно было прицелиться. Но и со стороны засады желающих стрелять не оказалось.

— Содик, Волку, — крикнул я в микрофон.

— Здесь Содик.

— Все целы?

— Да, порядок, машина пострадала.

— Езжайте в кишлак, мы следом. Предельное внимание, возможно, это местные устроили засаду.

— Принял, перебираюсь в кузов.

И пикап с парящим радиатором покатил в кишлак. Мы догоняли наш пикап и были уже близко, когда с места, где засели стрелки, ударил РПГ, но видно, стрелявший очень торопился, граната не долетела метров тридцать и взорвалась у обочины. Батур и Абдул, ударили в том направлении из своих пулемётов. В это время из кишлака к нам на встречу выскочил БТР 60 и повёл башенным пулемётом в нашу сторону. «Кранты» — мелькнула в моей голове мысль. Но всё обернулось на много лучше, пулемётчик на БТРе довёл ствол в сторону засады и нажал на гашетку. Грозный рык крупнокалиберного пулемёта ударил нам по ушам. Потом ещё раз и ещё. Очереди по 6–7 патрон дробили камни в месте засады, поднялись клубы пыли и что там происходит, не стало видно.

Ехать мы дальше не могли, громада четырёхосного чудовища перекрыла дорогу. Стрельба прекратилась и из люка бронированной машины показался улыбающийся человек в шлемофоне. Махнул нам рукой в приветствии и показал следовать за ними. Дождавшись пока БТР совершит манёвр разворота, мы успели обменяться мнением по рации.

— Содик, что думаешь о наших заступниках?

— Это шурта.

— Кто?

— Шурта — бывший Царандой.

— А, понял, полиция.

— Да, правильно, полиция.

— Тогда, добро пожаловать в провинцию Герат. Мы рядом с трассой Герат — Тургунди.

БТР поехал в кишлак, наш пикап, как ни странно, ещё работал, его дизелёк тарахтел, но двигал машину вслед за бронёй. А мы на УАЗе замыкали колонну. Остановились возле местного отделения полиции. Мне это сразу не понравилось. И точно, из здания МВД вышли люди в натовской форме и направились к нашим машинам.

— Содик, Волку.

— Здесь.

— Шакур, ты старший колонны, едем за продуктами в Тургунди. Наш кишлак голодает из-за беженцев. Всё понял?

— Понял, а почему туда, а не в Баламургаб?

— Должны привезти помощь с той стороны. Попроси решить проблему с машиной, это их отвлечёт.

— Ясно.

Двое в камуфляже сначала подошли к пикапу Шакура, я навострил уши, чтобы узнать кто эти люди. Лица были не типичные для американского общества, больше были похожи на латиносов. А когда они заговорили между собой и повернулись так, что стало видно итальянский флажок на рукавах, я вздохнул с облегчением. Всё прошло удачно, итальянцам не было дела до того, куда мы едем и кто такие, их интересовало только, как совершили атаку люди в засаде. Мы рассказали то, что видели, а Ромка похвастался, что двоих точно зацепил. Итальянцы покивали и направили нас в мастерскую жестянщика Ахмеда на окраину кишлака. Нам вообще так было лучше, чем меньше на глазах у местной власти, тем лучше. И наш караван направился искать Ахмедову вотчину.

Его избушка оказалась среди большой свалки старых автомобилей, в общем, это была целая разборка, где сортировались запчасти для всех видов машин японского автопрома. Мы подъехали к мужичку, сидящему возле глиняной изгороди и разбирающему коробку передач от какого-то джипа.

— Где нам найти Ахмеда, уважаемый? — спросил его я.

— Он перед вами, — ответил мужичок.

— У нас пробили радиатор, сможете починить?

Он встал, вытер руки о масляную тряпку, и подошёл к пикапу. Посмотрел, заглянул под капот и спросил:

— Вам быстро или качественно?

— А можно и быстро, и качественно?

— 200 афганей.

Я посмотрел на Шакура, и он кивнул мне головой. Значит, денег у нас хватит.

— Договорились, — говорю мужичку.

Он кивнул головой и зашагал внутрь своего двора. Вернулся минуты через три. В левой руке он держал паяльную лампу, а в правой — холщёвую сумку с инструментом. Поставил всё это на землю, достал отвёртку и, не спеша снял решётку радиатора. Заглянул внутрь, открыл кран и слил остатки воды. Достал кусачки и стал выдёргивать охладительные пластины, закреплённые между трубок радиатора. Закончив с этой процедурой, он достал другие кусачки, больше похожие на ножницы. И стал откусывать трубки вверху и внизу от попадания пули. Потом достал что-то типа плоскогубцев и стал плющить концы откусанных трубок и загибать их в замок. Закончив с этим, он аккуратно сложил инструмент, разжёг паяльную лампу и достал из сумки небольшой паяльник в виде молотка. Поставил его на огонь для нагрева. И снова залез к себе в сумку. Вытащил оттуда пузырёк с жидкостью, кусок не очень толстой свинцовой проволоки и металлическую кисточку. Глянул на паяльник и остался доволен. Открыл пузырёк, макнул кисть и смазал дальние концы трубок. Судя по резкому запаху, это была кислота. В общем, пропаял мужичок все огрызки трубок, которые он загнул. Затушил лампу и поставил на место решётку радиатора. И так у него всё ловко получалось, что любо дорого смотреть. А главное, без спешки и суеты.

— Готово, наливай воду, — сказал он и протянул руку для платы.

Я улыбнулся и осмотрел его работу, теперь в радиаторе была дыра с кулак. Нагнувшись, я закрыл краник для слива внизу радиатора и попросил Абдула принести воды. Тот взял два брезентовых ведёрка и сходил к арыку. Залив воду в радиатор, мы ещё раз осмотрели работу Ахмеда, протечек нигде не было. Отлично, и я протянул оговорённую сумму, терпеливо ожидающему мастеру.

— Благодарю вас, уважаемый Ахмед, теперь я буду знать, к кому обратиться за помощью.

— Всегда рад помочь хорошим людям, — ответил он и расплылся в улыбке.

— У вас, Ахмед, наверное, клиентов много?

— Вы первые за неделю.

— Тогда, на что ты живёшь?

— Разбираю машины и вожу запчасти в Тургунди, там их у меня хорошо покупают. Мастерских там много, но они — лентяи. Делают быстро, а качество страдает.

— Ахмед, а если мы на обратном пути снова к вам заедем, вы сможете подготовить нам отличный радиатор?

— Конечно, смогу. Выберу самый лучший, посмотрите, сколько здесь машин, и все «Тойоты» семидесятой серии. Бери любой радиатор, проверяй, чисть и ставь.

— Вот и договорились. Меня может не быть, так к вам мои ребята подойдут, вы их узнаете.

— А как не узнать, одни вы здесь так хорошо вооружены. Ну, если ещё только иностранцы, которые полицию учат.

— Ну что ж, мир тебе, Ахмед. На обратном пути обязательно заедем.

— И вам — доброй дороги.

Оставшиеся 15 километров мы просто пролетели — после горных дорог заасфальтированная бетонка казалась автобаном. До Торгунди мы доехали за 15 минут. Город кипел как котёл, всюду сновали люди, кричали торговцы и зазывалы, базарная площадь была насыщена менялами всех мастей. Сновали туда-сюда вооруженные люди, скорей всего, охрана местных воротил. Но и полиция бдила, в разных концах базара терпеливо стояли по трое, наблюдая за соблюдением порядка. Хотя восточный базар под описания порядка, вряд ли подходит. Я бы назвал это — упорядоченный хаос. И вот, сквозь эту толпу нам пришлось пробираться на машинах, ехали черепашьим шагом, стараясь никого не задавить. Нам нужно было не в сам Тургунди, а чуть дальше, к таможенному пункту в Каратепе. В это время зазвонил спутниковый телефон, я включил связь:

— Слушаю, Волков.

— Привет, старшина. Я на месте, что делать? — ответил мне Агаир.

— Пока ничего, отдохни. Как будем на таможне, я тебе позвоню, встретишь нас, а нашу машину мы отправим обратно, здесь она нужней.

— Понял, жаль только заняться нечем.

— Полазай по складу, посмотри, что у нас там есть. Возьми, поешь что-нибудь, там пайки должны быть.

— Ладно, я понял. Найду, чем заняться. Жду вашего звонка.

— Давай, до встречи.

На выезде с этого участка дороги, где был базар, мы вспомнили о том, что нам нужны американские тугрики. И наша колонна съехала на обочину. Мы намеревались найти торговца, который заинтересуется автоматом. Насколько я помню, раньше в этом городе не перекрывали трассу для базара. Через Тургунди можно было спокойно проехать, но времена меняются и с обеих сторон дороги выросли торговые ряды, всевозможные мастерские, мелкие лавки и довольно крупные магазины. Вот мы и решили заглянуть в один из них, к которому была пристроена мастерская, где тут же путём «кувалдинга» и «напилинга» ремонтировали старое оружие. Мастера там были на все руки, буквально на коленях штамповали крышки затворов, переделывали АК в АКС, меняя приклад с деревянного на складной металлический. Кто-то сидел, точил напильником новую болванку затвора. Мне было интересно, поставят её сырой или закалят. Но времени на это не было.

Поэтому подойдя, мы спросили хозяина этого заведения, нас отослали в сам магазин. Хозяина звали Бахри, торговал он давно, в основном подержанным оружием или отремонтированным в его мастерской. Но были и новые экземпляры. Сербские и китайские «калаши» самых разных модификаций. Сторговались мы с ним довольно быстро, советское оружие было в цене, и тысяча долларов давала ему прибыль в пятьсот. Тем более, мы отдавали свой ствол с запасными магазинами. В результате сделки все оказались довольны. И распрощавшись с дехканином, мы поехали в Каратепе. На подъезде к границе нас ждал сюрприз. На расстоянии в полкилометра от таможни стоял мощный, укреплённый блокпост.

И нам пришлось свернуть на узкую дорогу между складов. Спрятав машины за ангарами, решили понаблюдать, что это за деятели и что они там делают. Я взял бинокль, и мне помогли забраться на крышу одного из складов. Следом забрался Мишка. Мы устроились поудобней и стали наблюдать. Сюрприз оказался неприятным, это были американцы. Пост был усилен двумя БМП «Бредли», стоящими в капонирах на флангах. На самом посту, справа и слева от дороги, стояли бетонные заграждения, в которых были установлены крупнокалиберные пулемёты Браунинга М-2. Сама дорога была перекрыта огромными блоками, установленными в шахматном порядке. Если проезжать, то придётся снизить скорость и обруливать их змейкой. Наблюдали мы долго. Некоторых, кто пытался проехать к таможне, возвращали, некоторых — пропускали. Но обыскивали самым тщательным образом. Зато те, кто ехал со стороны границы, проезжали беспрепятственно. До них американцам не было никакого дела. Всё стало понятно, всех впускать и никого не выпускать. Нас, вооружённых и с рязанскими рожами, хоть и бородатых, точно не пустят и попытаются задержать.

— Миха, что скажешь?

— Вован, тут и так всё ясно, не дадут нам уйти. Уверен, все возможные места пересечения границы они перекрыли не хуже, чем здесь.

— Тогда пошли вниз, пусть Рома с Харезом понаблюдают, а мы подумаем, что делать.

Я включил связь и произнёс:

— Ром, Харез, смените нас.

— Принял, — отозвался Роман.

Когда они забрались к нам, я отдал бинокль и дал Ц.У.

— Ром, понаблюдайте — кого пропускают, кого — нет. Чтобы знать, как проверяют документы и т. п. Харез, а ты смотри на номера машин, чтобы знать — Афганец пересекает границу или туркмен, или ещё кто. И как его проверяют, в общем, примечайте всё.

— Понятно, сделаем. Пару часов нормально будет? А то, дело к вечеру, надо подумать о ночлеге.

— Нормально. Потом спускайтесь, не дожидаясь.

— Хорошо.

И мы с Михой спустились вниз. Парни обступили нас, им не терпелось узнать, что мы там увидели. Пришлось подробно всё рассказать. Шакур, слушая внимательно, предложил идею:

— Волк, а давай мы проверим, пропустят нас или нет?

— Как ты хочешь это сделать?

— Да на вашей машине поедем с Батуром, скажем, что на таможне машину с грузом должны встретить.

— Что же, идея неплохая, попробовать можно, заодно посмотрите, какой шмон они устраивают. Только поаккуратней там, они люди нервные, а вы с оружием, могут и покрошить в винегрет.

— Мы не будем дёргаться, да и номера на УАЗе туркменские, посмотрим их реакцию.

— Хорошо, езжайте. Удачи вам, — сказал я и включил связь:

— Родной, смотрите внимательно, отправляем свою машину на пробу.

— Уверен, Волк? А может, не стоит? Как бы чего не вышло.

— Не паникуй, наши ребята аккуратные.

— Добро, наблюдаем.

Шакур с Батуром загрузились в «Буханку» и поехали к посту американцев. Я опять залез на крышу, хотелось самому посмотреть. УАЗ подъезжал к бетонным блокам на дороге, за тридцать метров до них им приказали остановиться. К машине направились четыре человека. Прикрывая друг друга, и держа на прицеле сидящих в машине, они встали так, что не перекрывали друг другу линию стрельбы и не мешали пулемётам держать на прицеле машину. Всё грамотно, как по написанному, и видно, что эти действия отработаны до мелочей. Один из солдат подошёл к машине и не опуская ствола своего карабина, приказал выйти их машины. Шакур, благоразумно оставил автомат в кабине, и вышел с поднятыми руками, с другой стороны выбрался Батур. Он тоже оставил пулемёт в машине и держал руки над головой. Их положили на землю, обыскали, забрав у Шакура АПС. И только после этой процедуры осмотрели машину. Не найдя там ничего интересного и опасного, нашим друзьям разрешили подняться. Долго что-то им объясняли, потом вернули пистолет и указали на пустырь, на котором уже стояла пара автомобилей. Шакур кивнул головой, и они сели в машину. Развернулись и поехали в указанном направлении. Припарковались возле двух пикапов и вышли на связь.

— Волк, Содику.

— Здесь, — откликнулся я.

— Нас не пустили, сказали, что можем дождаться свой груз здесь. Пришлось встать там, где указали, под прицел БМП.

— Оставайтесь там, чтобы не вызывать подозрений, и поговорите с соседями по парковке. Спросите у них, давно здесь так и кого пускают через границу.

— Понял, мы сейчас чай заварим и пригласим соседей, поговорим, доложусь.

— Добро, конец связи.

Больше нам на крыше делать нечего, могли только привлечь лишнее внимание, не дай бог стекло бинокля сделает блик, примут за снайпера и крандец. И мы спустились вниз, тоже разведя огонь и собираясь перекусить. Поев немного риса с остатками тушёнки, мы пили чай и размышляли что делать. Снова вышел на связь Шакур:

— Волк, Содику.

— На связи Волк. Содик, подожди, я отключу гарнитуру, чтобы все слышали, — отключил наушник с микрофоном, прибавив громкость на рации. — Говори, Содик.

— Поговорили мы с соседями, вам не проехать.

— Давай подробнее.

— Пропускают туда только тех, кто привёз грузы из Туркмении, и у кого есть документы, что он пересёк границу. Афганцев туда не пускают, только того, кто работает на таможне. Всех остальных либо возвращают, либо рекомендуют ждать на стоянке, где сейчас мы. Это началось недавно, четыре дня назад — нагнали технику, отрыли окопы и перегородили дорогу. Там ближе к таможне у них стоят палатки, ещё насколько БМП и бронеавтомобили. Я рассмотрел их эмблемы — скрещенные сабли, знаешь что это?

— Знаю — кавалерия, по-нашему мотострелки. Сколько их?

— Соседи говорят, человек сто двадцать.

— Понятно, рота кавалерийского полка. Откуда они здесь взялись?

— Пришли колонной из Калай-И-Нау.

— Ясно, значит, я ошибся. Эти будут покруче мотострелков, что-то типа нашего разведбата. Возвращайтесь, нечего вам там больше делать, — и, выключив связь, я достал спутниковый телефон.

— Вован, что ты собрался делать? — сказал Ромка, и на меня уставились несколько пар глаз.

— А что нам ещё остается делать? — спросил я у всех присутствующих. — Только и остаётся вооружиться, раздобыть транспорт посерьёзней и, не попадаясь в поле зрения американцев, постараться нагадить им, как можно больше.

Конец первой книги.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg