«Теркин на том свете»

А.Т.Твардовский. Теркин на том свете

x x x

Тридцати неполных лет – Любо ли не любо – Прибыл Теркин На тот свет, А на этом убыл. Убыл-прибыл в поздний час Ночи новогодней. Осмотрелся в первый раз Теркин в преисподней… Так пойдет – строка в строку Вразворот картина. Но читатель начеку: – Что за чертовщина! – В век космических ракет, Мировых открытий – Странный, знаете, сюжет – Да, не говорите!... – Ни в какие ворота. – Тут не без расчета… – Подоплека не проста. – То-то и оно-то…

x x x

И держись: наставник строг Проницает с первых строк…  Ах, мой друг, читатель-дока, Окажи такую честь: Накажи меня жестоко, Но изволь сперва прочесть.  Не спеши с догадкой плоской, Точно критик-грамотей, Всюду слышать отголоски Недозволенных идей.  И с его лихой ухваткой Подводить издалека – От ущерба и упадка Прямо к мельнице врага.  И вздувать такие страсти Из запаса бабьих снов, Что грозят Советской власти Потрясением основ.  Не ищи везде подвоха, Не пугай из-за куста. Отвыкай. Не та эпоха – Хочешь, нет ли, а не та!  И доверься мне по старой Доброй дружбе грозных лет: Я зазря тебе не стану Байки баять про тот свет.  Суть не в том, что рай ли с адом, Черт ли, дьявол – все равно: Пушки к бою едут задом,– Это сказано давно…  Вот и все, чем автор вкратце Упреждает свой рассказ, Необычный, может статься, Странный, может быть, подчас. Но – вперед. Перо запело. Что к чему – покажет дело.

x x x

Повторим: в расцвете лет, В самой доброй силе Ненароком на тот свет Прибыл наш Василий. Поглядит – светло, тепло, Ходы-переходы – Вроде станции метро, Чуть пониже своды. Перекрытье – не чета Двум иль трем накатам. Вот где бомба ни черта Не проймет – куда там! (Бомба! Глядя в потолок И о ней смекая, Теркин знать еще не мог, Что – смотря какая. Что от нынешней – случись По научной смете – Так, пожалуй, не спастись Даже на том свете.) И еще – что явь, что сон – Теркин не уверен, Видит, валенками он Наследил у двери. А порядок, чистота – Не приткнуть окурок. Оробел солдат спроста И вздохнул: – Культура… Вот такие бы везде Зимние квартиры. Поглядим – какие где Тут ориентиры. Стрелка «Вход». А «Выход»? Нет. Ясно и понятно: Значит, пламенный привет,– Путь закрыт обратный. Значит, так тому и быть, Хоть и без привычки. Вот бы только нам попить Где-нибудь водички. От неведомой жары В горле зачерствело. Да потерпим до поры, Не в новинку дело. Видит Теркин, как туда, К станции конечной, Прибывают поезда Изо мглы предвечной. И выходит к поездам, Важный и спокойный, Того света комендант – Генерал-покойник. Не один – по сторонам Начеку охрана. Для чего – судить не нам, Хоть оно и странно: Раз уж списан ты сюда, Кто б ты ни был чином, Впредь до Страшного суда Трусить нет причины. По уставу, сделав шаг, Теркин доложился: Мол, такой-то, так и так, На тот свет явился. Генерал, угрюм на вид, Голосом усталым: – Ас которым,– говорит,– Прибыл ты составом? Теркин – в струнку, как стоял, Тем же самым родом: – Я, товарищ генерал, Лично, пешим ходом. – Как так пешим? – Виноват. (Строги коменданты!) – Говори, отстал, солдат, От своей команды? Так ли, нет ли – все равно Спорить не годится. – Ясно! Будет учтено. И не повторится. – Да уж тут что нет, то нет, Это, брат, бесспорно, Потому как на тот свет Не придешь повторно. Усмехнулся генерал: – Ладно. Оформляйся. Есть порядок – чтоб ты знал – Тоже, брат, хозяйство. Всех прими да всех устрой – По заслугам место. Кто же трус, а кто герой – Не всегда известно. Дисциплина быть должна Четкая до точки: Не такая, брат, война, Чтоб поодиночке… Проходи давай вперед – Прямо по платформе. – Есть идти! – И поворот Теркин дал по форме. И едва за стрелкой он Повернул направо – Меж приземистых колонн – Первая застава. Тотчас все на карандаш: Имя, номер, дату. – Аттестат в каптерку сдашь, Говорят солдату. Удивлен весьма солдат: – Ведь само собою – Не положен аттестат Нам на поле боя. Раз уж я отдал концы – Не моя забота. – Все мы, братец, мертвецы, А порядок – вот он. Для того ведем дела Строго – номер в номер,– Чтобы ясность тут была, Правильно ли помер. Ведь случалось иногда – Рана несмертельна, А его зашлют сюда, С ним возись отдельно. Помещай его сперва В залу ожиданья… (Теркин мельком те слова Принял во вниманье.) – Ты понятно, новичок, Вот тебе и дико. А без формы на учет Встань у нас поди-ка. Но смекнул уже солдат: Нет беды великой. То ли, се ли, а назад Вороти поди-ка. Осмелел, воды спросил: Нет ли из-под крана? На него, глаза скосив, Посмотрели странно. Да вдобавок говорят, Усмехаясь криво: – Ты еще спросил бы, брат, На том свете пива… И довольны все кругом Шуткой той злорадной. Повернул солдат кру-гом: – Будьте вы неладны… Позади Учетный стол, Дальше – влево стрелки. Повернул налево – стоп, Смотрит: Стол проверки. И над тем уже Столом – Своды много ниже, Свету меньше, а кругом – Полки, сейфы, ниши; Да шкафы, да вертлюги Сзади, как в аптеке; Книг толстенных корешки, Папки, картотеки. И решеткой обнесен Этот Стол кромешный И кромешный телефон (Внутренний, конечно). И доносится в тиши Точно вздох загробный: – Авто-био опиши Кратко и подробно… Поначалу на рожон Теркин лезть намерен: Мол, в печати отражен, Стало быть, проверен. – Знаем: «Книга про бойца». – Ну так в чем же дело? – «Без начала, без конца» – Не годится в «Дело». – Но поскольку я мертвец… – Это толку мало. – …То не ясен ли конец? – Освети начало. Уклоняется солдат: – Вот еще обуза. Там же в рифму все подряд, Автор – член союза… – Это – мало ли чего, Той ли меркой мерим. Погоди, и самого Автора проверим… Видит Теркин, что уж тут И беда, пожалуй: Не напишешь, так пришьют От себя начало. Нет уж, лучше, если сам. И у спецконторки, Примостившись, написал Авто-био Теркин.

x x x

По графам: вопрос – ответ. Начал с предков – кто был дед. «Дед мой сеял рожь, пшеницу, Обрабатывал надел. Он не ездил за границу, Связей также не имел. Пить – пивал. Порой без шапки Приходил, в сенях шумел. Но, помимо как от бабки, Он взысканий не имел. Не представлен был к награде, Не был дед передовой. И отмечу правды ради – Не работал над собой. Уклонялся. И постольку Близ восьмидесяти лет Он не рос уже нисколько, Укорачивался дед…»

x x x

Так и далее – родных Отразил и близких, Всех, что числились в живых И посмертных списках.  Стол проверки бросил взгляд На его работу: – Расписался? То-то, брат. Следующий – кто там?  Впрочем, стой,– перелистал, Нет ли где помарок. – Фотокарточки представь В должных экземплярах...  Докажи тому Столу: Что ж, как не запасся, Как за всю войну в тылу Не был ты ни часа. – До поры была со мной Карточка из дома - Уступить пришлось одной, Скажем так, знакомой... Но суров закон Стола, Голос тот усопший: – Это личные дела, А порядок общий.  И такого никогда Не знавал при жизни - Слышит: – Палец дай сюда, Обмакни да тисни.  Передернуло всего, Но махнул рукою. – Палец? Нате вам его. Что еще другое?..  Вышел Теркин на простор Из-за той решетки. Шаг, другой – и вот он, Стол Медсанобработки. Подошел – не миновать Предрешенной встречи. И, конечно же, опять Не был обеспечен.  Не подумал, сгоряча Протянувши ноги, Что без подписи врача В вечность нет дороги;  Что и там они, врачи, Всюду наготове Относительно мочи И солдатской крови.  Ахнул Теркин: – Что за черт, Что за постановка: Ну как будто на курорт Мне нужна путевка! Сколько всяческой возни В их научном мире. Вдруг велят: – А ну, дыхни, Рот разинь пошире. Принимал? – Наоборот.- И со вздохом горьким: – Непонятный вы народ,- Усмехнулся Теркин. – Кабы мне глоток-другой При моем раненье, Я бы, может, ни ногой В ваше заведенье...

x x x

Но солдат – везде солдат: То ли, се ли – виноват. Виноват, что в этой фляге Не нашлось ни капли влаги,- Старшина был скуповат, Не уважил – виноват.  Виноват, что холод жуткий Жег тебя вторые сутки, Что вблизи упал снаряд, Разорвался – виноват. Виноват, что на том свете За живых мертвец в ответе.  Но молчи, поскольку – тлен, И терпи волынку. Пропустили сквозь рентген Всю его начинку.  Не забыли ничего И науки ради Исписали на него Толстых три тетради.  Молоточком – тук да тук, Хоть оно и больно, Обстучали все вокруг - Чем-то недовольны.  Рассуждают – не таков Запах. Вот забота: Пахнет парень табаком И солдатским потом.  Мол, покойник со свежа Входит в норму еле, Словно там еще душа Притаилась в теле.  Но и полных данных нет, Снимок, что ль, нечеткий. – Приготовься на предмет Общей обработки.  – Баня? С радостью туда, Баня – это значит Перво-наперво – вода. – Нет воды горячей. – -Ясно! Тот и этот свет В данном пункте сходны. И холодной тоже нет? – Нету. Душ безводный. - Вот уж это никуда! - Возмутился Теркин. – Здесь лишь мертвая вода. – Ну, давайте мертвой.  – Это – если б сверху к нам, Поясняет некто,- Ты явился по частям, То есть некомплектно. Мы бы той тебя водой Малость покропили, Все детали меж собой В точности скрепили. И готов – хоть на парад - Ты во всей натуре... Приступай давай, солдат, К общей процедуре.  Снявши голову, кудрей Не жалеть, известно. – Ах, валяйте, да скорей, Мне бы хоть до места...  Раз уж так пошли дела, Не по доброй воле, Теркин ищет хоть угла В мрачной той юдоли.  С недосыпу на земле, Хоть как есть, в одеже, Отоспаться бы в тепле - Ведь покой положен.  Вечный, сказано, покой - Те слова не шутки. Ну, а нам бы хоть какой, Нам бы хоть на сутки.  Впереди уходят вдаль, В вечность коридоры - Того света магистраль,- Кверху семафоры.  И видны за полверсты, Чтоб тебе не сбиться, Указателей персты, Надписи, таблицы...  Строгий свет от фонарей, Сухость в атмосфере. А дверей – не счесть дверей, И какие двери!  Все плотны, заглушены Способом особым, Выступают из стены Вертикальным гробом.  И какую ни открой - Ударяет сильный, Вместе пыльный и сырой, Запах замогильный.  И у тех, что там сидят, С виду как бы люди, Означает важный взгляд: «Нету. И не будет».  Теркин мыслит: как же быть, Где искать начало? «Не мешай руководить!» - Надпись подсказала.  Что тут делать? Наконец Набрался отваги - Шасть к прилавку, где мертвец Подшивал бумаги.  Мол, приписан к вам в запас Вечный – и поскольку Нахожусь теперь у вас, Мне бы, значит, койку...  Взглядом сонным и чужим Тот солдата смерил, Пальцем – за ухо – большим Указал на двери В глубине. Солдат – туда, Потянул за ручку. Слышит сзади: – Ах, беда С этою текучкой...  Там за дверью первый стол,- Без задержки следуй - Тем же, за ухо, перстом Переслал к соседу.  И вели за шагом шаг Эти знаки всуе, Без отрыва от бумаг Дальше указуя.  Но в конце концов ответ Был членораздельный: – Коек нет. Постели нет. Есть приклад постельный. – Что приклад? На кой он ляд? Как же в этом разе? – Вам же ясно говорят: Коек нет на базе. Вам же русским языком... Простыни в просушке. Может выдать целиком Стружки Для подушки.  Соответственны слова Древней волоките: Мол, не сразу и Москва, Что же вы хотите?  Распишитесь тут и там, Пропуск ваш отмечен. Остальное – по частям. – Тьфу ты! – плюнуть нечем.  Смех и грех: навек почить, Так и то на деле Было б легче получить Площадь в жилотделе.  Да притом, когда б живой Слышал речь такую, Я ему с его «Москвой» Показал другую.  Я б его за те слова Спосылал на базу. Сразу ль, нет ли та «Москва», Он бы понял сразу!  Я б ему еще вкатил По гвардейской норме, Что такое фронт и тыл - Разъяснил бы в корне...  И уже хотел уйти, Вспомнил, что, пожалуй, Не мешало б занести Вывод в книгу жалоб.  Но отчетлив был ответ На вопрос крамольный: – На том свете жалоб нет, Все у нас довольны.  Книги незачем держать,- Ясность ледяная. – Так, допустим. А печать - Ну хотя б стенная?  – Как же, есть. Пройти пустяк - За угол направо. Без печати – как же так, Только это зря вы...  Ладно. Смотрит – за углом - Орган того света. Над редакторским столом - Надпись: «Гробгазета».  За столом – не сам, так зам,- Нам не все равно ли,- – Я вас слушаю,– сказал, Морщась, как от боли.  Полон доблестных забот, Перебил солдата: – Не пойдет. Разрез не тот. В мелком плане взято.  Авторучкой повертел. – Да и места нету. Впрочем, разве что в Отдел Писем без ответа...  И в бессонный поиск свой Вникнул снова с головой.  Весь в поту, статейки правит, Водит носом взад-вперед: То убавит, то прибавит, То свое словечко вставит, То чужое зачеркнет. То его отметит птичкой, Сам себе и Глав и Лит, То возьмет его в кавычки, То опять же оголит.  Знать, в живых сидел в газете, Дорожил большим постом. Как привык на этом свете, Так и мучится на том.  Вот притих, уставясь тупо, Рот разинут, взгляд потух. Вдруг навел на строчки лупу, Избоченясь, как петух.  И последнюю проверку Применяя, тот же лист Он читает снизу кверху, А не только сверху вниз. Верен памятной науке, В скорбной думе морщит лоб.  Попадись такому в руки Эта сказка – тут и гроб! Он отечески согретым Увещаньем изведет. Прах от праха того света, Скажет: что еще за тот?  Что за происк иль попытка Воскресить вчерашний день, Неизжиток Пережитка Или тень на наш плетень? Впрочем, скажет, и не диво, Что избрал ты зыбкий путь. Потому – от коллектива Оторвался – вот в чем суть.  Задурил, кичась талантом,- Да всему же есть предел,- Новым, видите ли, Дантом Объявиться захотел.  Как же было не в догадку - Просто вызвать на бюро Да призвать тебя к порядку, Чтобы выправил перо.  Чтобы попусту бумагу На авось не тратил впредь: Не писал бы этак с маху - Дал бы планчик просмотреть.  И без лишних притязаний Приступал тогда к труду, Да последних указаний Дух всегда имел в виду.  Дух тот брал бы за основу И не ведал бы прорух...  Тут, конечно, автор снова Возразил бы: – Дух-то дух. Мол, и я не против духа, В духе смолоду учен. И по части духа - Слуха, Да и нюха - Не лишен.  Но притом вопрос не праздный Возникает сам собою: Ведь и дух бывает разный - То ли мертвый, то ль живой. За свои слова в ответе Я недаром на посту: Мертвый дух на этом свете Различаю за версту. И не той ли метой мечен Мертвых слов твоих набор. Что ж с тобой вести мне речи - Есть с живыми разговор!  Проходите без опаски За порог открытой сказки Вслед за Теркиным моим - Что там дальше – поглядим.  Помещенья вроде ГУМа - Ходишь, бродишь, как дурной. Только нет людского шума - Всюду вечный выходной. Сбился с ног, в костях ломота, Где-нибудь пристать охота.

x x x

Галереи – красота, Помещений бездна, Кабинетов до черта, А солдат без места.  Знать не знает, где привал Маеты бессонной, Как тот воин, что отстал От своей колонны.  Догони – и с плеч гора, Море по колено. Да не те все номера, Знаки и эмблемы.  Неизвестных столько лиц, Все свои, все дома. А солдату – попадись Хоть бы кто знакомый.  Всем по службе недосуг, Смотрят, не вникая... И не ждал, не думал – вдруг Встреча. Да какая!  В двух шагах перед тобой Друг-товарищ фронтовой.  Тот, кого уже и встретить Ты не мог бы в жизни сей. Но и там – и на том свете - Тоже худо без друзей...  Повстречал солдат солдата, Друга памятных дорог, С кем от Бреста брел когда-то, Пробираясь на восток.  С кем расстался он, как с другом Расстается друг-солдат, Второпях – за недосугом Совершить над ним обряд.  Не посетуй, что причалишь К месту сам, а мне – вперед. Не прогневайся, товарищ. И не гневается тот.  Только, может, в миг прощальный, Про себя, живой солдат Тот безропотно-печальный И уже нездешний, дальний, Протяженный в вечность взгляд Навсегда в душе отметит, Хоть уже дороги врозь...  – Друг-товарищ, на том свете - Вот где встретиться пришлось...  Вот он – в блеклой гимнастерке Без погон - Из тех времен. "Значит, все,– подумал Теркин,- Я – где он. И все – не сон".  – Так-то брат...- Слова излишни. Поздоровались. Стоят. Видит Теркин: друг давнишний Встрече как бы и не рад.  По какой такой причине - На том свете ли обвык Или, может, старше в чине Он теперь, чем был в живых?  – Так-то, Теркин... – Так, примерно: Не понять – где фронт, где тыл. В окруженье – в сорок первом - Хоть какой, но выход был.  Был хоть запад и восток, Хоть в пути паек подножный, Хоть воды, воды глоток!  Отоспись в чащобе за день, Ночью двигайся. А тут? Дай хоть где-нибудь присядем - Ноги в валенках поют...  Повернули с тротуара В глубь задворков за углом, Где гробы порожней тарой Были свалены на слом.  Размещайся хоть на дневку, А не то что на привал. – Доложи-ка обстановку, Как сказал бы генерал.  Где тут линия позиций,- Жаль, что карты нет со мной,- Ну, хотя б-в каких границах Расположен мир иной?..  – Генерал ты больно скорый, Уточнился бы сперва: Мир иной – смотря который,- Как-никак их тоже два.  И от ног своих разутых, От портянок отвлечен, Теркин – тихо: – Нет, без шуток?..- Тот едва пожал плечом.  – Ты-то мог не знать – заглазно. Есть тот свет, где мы с тобой, И конечно, буржуазный Тоже есть, само собой.  Всяк свои имеет стены При совместном потолке. Два тех света, две системы, И граница на замке.  Тут и там свои уставы И, как водится оно,- Все иное – быт и нравы... – Да не все ли здесь равно?  – Нет, брат,– все тому подобно, Как и в жизни – тут и там. – Но позволь: в тиши загробной Тоже – труд, и капитал, И борьба, и все такое?..  – Нет, зачем. Какой же труд, Если вечного покоя Обстановка там и тут.  – Значит, как бы в обороне Загорают – тут и там? – Да. И, ясно, прежней роли Не играет капитал.  Никакой ему лазейки, Вечность вечностью течет. Денег нету ни копейки, Капиталу только счет.  Ну, а в части распорядка - Наш подъем – для них отбой, И поверка, и зарядка В разный срок, само собой.  Вот и все тебе известно, Что у нас и что у них.  – Очень, очень интересно... – Теркин в горести поник.  – Кто в иную пору прибыл, Тот как хочешь, а по мне - Был бы только этот выбор,- Я б остался на войне.  На войне о чем хлопочешь? Ждешь скорей ее конца. Что там слава или почесть Без победы для бойца.  Лучше нет – ее, победу, Для живых в бою добыть. И давай за ней по следу, Как в жару к воде – попить.  Не о смертном думай часе - В нем ли главный интерес: Смерть - Она всегда в запасе, Жизнь – она всегда в обрез.  – Так ли, друг? – Молчи, вояка, Время жизни истекло. – Нет, скажи: и так, и всяко, Только нам не повезло.  Не по мне лежать здесь лежнем, Да уж выписан билет. Ладно, шут с ним, с зарубежным, Говори про наш тот свет.  – Что ж, вопрос весьма обширен. Вот что главное усвой: Наш тот свет в загробном мире - Лучший и передовой.  И поскольку уготован Всем нам этак или так, Он научно обоснован - Не на трех стоит китах.  Где тут пекло, дым иль копоть И тому подобный бред? – Все же, знаешь, сильно топят,- Вставил Теркин,– мочи нет.  – Да не топят, зря не сетуй, Так сдается иногда. Кто по-зимнему одетый Транспортирован сюда.  Здесь ни холодно, ни жарко - Ни полена дров, учти. Точно так же – райских парков Даже званья не найти.  С басней старой все несходно - Где тут кущи и сады? – А нельзя ль простой, природной Где-нибудь глотнуть воды?  – Забываешь, Теркин, где ты, Попадаешь в ложный след: Потому воды и нету, Что, понятно, спросу нет.  Недалек тот свет соседний, Там, у них, на старый лад - Все пустые эти бредни: Свежесть струй и адский чад.  И запомни, повторяю: Наш тот свет в натуре дан: Тут ни ада нет, ни рая, Тут – наука, там – дурман...  Там у них устои шатки, Здесь фундамент нерушим, Есть, конечно, недостатки,- Но зато тебе – режим.  Там, во-первых, дисциплина Против нашенской слаба. И, пожалуйста, картина: Тут – колонна, там – толпа.  Наш тот свет организован С полной четкостью во всем: Распланирован по зонам, По отделам разнесен. Упорядочен отменно - Из конца пройди в конец. Посмотри: Отдел военный, Он, понятно, образец.  Врать привычки не имею, Ну, а ежели соврал, Так на местности виднее,- Поднимайся, генерал...  И в своем строю лежачем Им предстал сплошной грядой Тот Отдел, что обозначен Был армейскою звездой.  Лица воинов спокойны, Точно видят в вечном сне, Что, какие были войны, Все вместились в их войне.  Отгремел их край передний, Мнится им в безгласной мгле, Что была она последней, Эта битва на земле;  Что иные поколенья Всех пребудущих годов Не пойдут на пополненье Скорбной славы их рядов... - Четкость линий и дистанций, Интервалов чистота... А возьми Отдел гражданский - Нет уж, выправка не та. Разнобой не скрыть известный - Тот иль этот пост и вес: Кто с каким сюда оркестром Был направлен или без... Кто с профкомовской путевкой, Кто при свечке и кресте. Строевая подготовка Не на той уж высоте...  Теркин будто бы рассеян,- Он еще и до войны Дань свою отдал музеям Под командой старшины.  Там соха иль самопрялка, Шлемы, кости, древний кнут,- Выходного было жалко, Но иное дело тут.  Тут уж верно – случай редкий Все увидеть самому. Жаль, что данные разведки Не доложишь никому.  Так, дивясь иль брови хмуря, Любознательный солдат Созерцал во всей натуре Тот порядок и уклад.  Ни покоя, мыслит Теркин, Ни веселья не дано. Разобрались на четверки И гоняют в домино.  Вот где самая отрада - Уж за стол как сел, так сел, Разговаривать не надо, Думать незачем совсем.  Разгоняют скукой скуку - Но таков уже тот свет: Как ни бьют – не слышно стуку, Как ни курят – дыму нет.  Ах, друзья мои и братья, Кто в живых до сей поры, Дорогих часов не тратьте Для загробной той игры.  Ради жизни скоротечной Отложите тот «забой»: Для него нам отпуск вечный Обеспечен сам собой...  Миновал костяшки эти, Рядом – тоже не добро: Заседает на том свете Преисподнее бюро.  Здесь уж те сошлись, должно быть, Кто не в силах побороть Заседаний вкус особый, Им в живых изъевший плоть.  Им ни отдыха, ни хлеба,- Как усядутся рядком, Ни к чему земля и небо - Дайте стены с потолком.  Им что вёдро, что ненастье, Отмеряй за часом час, Целиком под стать их страсти Вечный времени запас.  Вот с величьем натуральным Над бумагами склонясь, Видно, делом персональным Занялися – то-то сласть.  Тут ни шутки, ни улыбки - Мнимой скорби общий тон. Признает мертвец ошибки И, конечно, врет при том.  Врет не просто скуки ради, Ходит краем, зная край. Как послушаешь – к награде Прямо с ходу представляй.  Но позволь, позволь, голубчик, Так уж дело повелось, Дай копнуть тебя поглубже, Просветить тебя насквозь.  Не мозги, так грыжу вправить, Чтобы взмокнул от жары, И в конце на вид поставить По условиям игры...  Стой-постой! Видать персону. Необычный индивид Сам себе по телефону На два голоса звонит.  Перед мнимой секретаршей Тем усердней мечет лесть, Что его начальник старший - Это лично он и есть.  И упившись этим тоном, Вдруг он, голос изменив, Сам с собою – подчиненным - Наставительно учтив.  Полон власти несравнимой, Обращенной вниз, к нулю, И от той игры любимой Мякнет он, как во хмелю...  Отвернувшись от болвана С гордой истовостью лиц, Обсудить проект романа Члены некие сошлись.  Этим членам все известно, Что в романе быть должно И чему какое место Наперед отведено.  Изложив свои наметки, Утверждают по томам. Нет – чтоб сразу выпить водки, Закусить – и по домам.  Дальше – в жесткой обороне Очертил запретный круг Кандидат потусторонних Или доктор прахнаук.  В предуказанном порядке Книжки в дело введены, В них закладками цитатки Для него застолблены.  Вперемежку их из книжек На живую нитку нижет, И с нее свисают вниз Мертвых тысячи страниц...  За картиною картина, Хлопцы дальше держат путь. Что-то вслух бубнит мужчина, Стоя в ящике по грудь.  В некий текст глаза упрятал, Не поднимет от листа. Надпись: «Пламенный оратор» - И мочалка изо рта.  Не любил и в жизни бренной Мой герой таких речей. Будь ты штатский иль военный, Дай тому, кто побойчей.  Нет, такого нет порядка, Речь он держит лично сам. А случись, пройдет не гладко, Так не он ее писал. Все же там, в краю забвенья, Свой особый есть резон: Эти длительные чтенья Укрепляют вечный сон...  Вечный сон. Закон природы. Видя это все вокруг, Своего экскурсовода Теркин спрашивает вдруг:  – А какая здесь работа, Чем он занят, наш тот свет? То ли, се ли – должен кто-то Делать что-то? – То-то – нет.  В том-то вся и закавыка И особый наш уклад, Что от мала до велика Все у нас руководят.  – Как же так – без производства, Возражает новичок,- Чтобы только руководство? – Нет, не только. И учет.  В том-то, брат, и суть вопроса, Что темна для простаков: Тут ни пашни, ни покоса, Ни заводов, ни станков. Нам бы это все мешало - Уголь, сталь, зерно, стада...  – Ах, вот так! Тогда, пожалуй, Ничего. А то беда. Это вроде как машина Скорой помощи идет: Сама режет, сама давит, Сама помощь подает.  – Ты, однако, шутки эти Про себя, солдат, оставь. – Шутки! Сутки на том свете - Даже к месту не пристал.  Никому бы не мешая, Без бомбежки да в тепле Мне поспать нужда большая С недосыпу на земле.  – Вот чудак, ужели трудно Уяснить простой закон: Так ли, сяк ли – беспробудный Ты уже вкушаешь сон. Что тебе привычки тела? Что там койка и постель?..  – Но зачем тогда отделы, И начальства корпус целый, И другая канитель?  Тот взглянул на друга хмуро, Головой повел: – Нельзя. – Почему? – Номенклатура,- И примолкнули друзья.  Теркин сбился, огорошен Точно словом нехорошим.

x x x 

И на Теркина солдат Как-то сбоку бросил взгляд. Так-то близко, далеко ли Новый видится квартал. Кто же там во власть покоя Перед вечностью предстал?  – Любопытствуешь? – Еще бы. Постигаю мир иной. – Там отдел у нас Особый, Так что – лучше стороной...  – Посмотреть бы тоже ценно. – Да нельзя, поскольку он Ни гражданским, ни военным Здесь властям не подчинен.  – Что ж. Особый есть Особый. И вздохнув, примолкли оба.

x x x

...Там – рядами по годам Шли в строю незримом Колыма и Магадан, Воркута с Нарымом.  За черту из-за черты, С разницею малой, Область вечной мерзлоты В вечность их списала.  Из-за проволоки той Белой-поседелой - С их особою статьей, Приобщенной к делу...  Кто, за что, по воле чьей - Разберись, наука. Ни оркестров, ни речей, Вот уж где – ни звука...  Память, как ты ни горька, Будь зарубкой на века!

x x x

– Кто же все-таки за гробом Управляет тем Особым?  – Тот, кто в этот комбинат Нас послал с тобою. С чьим ты именем, солдат, Пал на поле боя. Сам не помнишь? Так печать Донесет до внуков, Что ты должен был кричать, Встав с гранатой. Ну-ка?  – Без печати нам с тобой Знато-перезнато, Что в бою – на то он бой - Лишних слов не надо.  Что вступают там в права И бывают кстати Больше прочих те слова, Что не для печати...  Так идут друзья рядком. Вволю места думам И под этим потолком, Сводчатым, угрюмым.  Теркин вовсе помрачнел. – Невдомек мне словно, Что Особый ваш Отдел За самим Верховным.  – Все за ним, само собой, Выше нету власти. – Да, но сам-то он живой? – И живой. Отчасти.  Для живых родной отец, И закон, и знамя, Он и с нами, как мертвец,- С ними он и с нами.  Устроитель всех судеб, Тою же порою Он в Кремле при жизни склеп Сам себе устроил.  Невдомек еще тебе, Что живыми правит, Но давно уж сам себе Памятники ставит...  Теркин шапкой вытер лоб - Сильно топят все же,- Но от слов таких озноб Пробежал по коже.  И смекает голова, Как ей быть в ответе, Что слыхала те слова, Хоть и на том свете.  Да и мы о том, былом, Речь замнем покамест, Чтоб не быть иным числом, Задним, – смельчаками...  Слишком памятны черты Власти той безмерной...  – Теркин, знаешь ли, что ты Награжден посмертно? Ты – сюда с передовой, Орден следом за тобой.  К нам приписанный навеки, Ты не знал наверняка, Как о мертвом человеке Здесь забота велика.  Доложился – и порядок, Получай, задержки нет.  – Лучше все-таки награда Без доставки на тот свет.  Лучше быть бы ей в запасе Для иных желанных дней: Я бы даже был согласен И в Москву скатать за ней. Так и быть уже. Да что там! Сколько есть того пути По снегам, пескам, болотам С полной выкладкой пройти. То ли дело мимоходом Повстречаться с той Москвой, Погулять с живым народом, Да притом, что сам живой. Ждать хоть год, хоть десять кряду, Я б живой не счел за труд. И пускай мне там награду Вдвое меньшую дадут... Или вовсе скажут: рано, Не видать еще заслуг. Я оспаривать не стану. Я – такой. Ты знаешь, друг.  Я до почестей не жадный, Хоть и чести не лишен... – Ну, расчувствовался. Ладно. Без тебя вопрос решен. Как ни что, а все же лестно Нацепить ее на грудь. – Но сперва бы мне до места Притулиться где-нибудь. – Ах, какое нетерпенье, Да пойми – велик заезд: Там, на фронте, наступленье, Здесь нехватка спальных мест. Ты, однако, не печалься, Я порядок наведу, У загробного начальства Я тут все же на виду. Словом, где-нибудь приткнемся. Что смеешься? – Ничего. На том свете без знакомства Тоже, значит, не того? Отмахнулся друг бывалый: Мол, с бедой ведем борьбу. – А еще тебе, пожалуй, Поглядеть бы не мешало В нашу стереотрубу. – Это что же ты за диво На утеху мне сыскал? – Только – для загробактива, По особым пропускам... Нет, совсем не край передний, Не в дыму разрывов бой,- Целиком тот свет соседний За стеклом перед тобой. В четкой форме отраженья На вопрос прямой ответ - До какого разложенья Докатился их тот свет. Вот уж точно, как в музее - Что к чему и что почем. И такие, брат, мамзели, То есть – просто нагишом... Теркин слышит хладнокровно, Даже глазом не повел. – Да. Но тоже весь условный Этот самый женский пол?.. И опять тревожным взглядом Тот взглянул, шагая рядом.

x x x

– Что условный – это да, Кто же спорит с этим, Но позволь и мне тогда Кое-что заметить. Я подумал уж не раз, Да смолчал, покаюсь: Не условный ли меж нас Ты мертвец покамест? Посмотрю – ни дать ни взять, Все тебе охота, Как в живых, то пить, то спать, То еще чего-то... – Покурить! – И за кисет Ухватился Теркин: Не занес ли на тот свет Чуточку махорки? По карманным уголкам Да из-за подкладки - С хлебной крошкой пополам - Выгреб все остатки. Затянулся, как живой, Той наземной, фронтовой, Той надежной, неизменной, Той одной в страде военной, В час грозы и тишины - Вроде старой злой жены, Что иных тебе дороже - Пусть красивей, пусть моложе (Да от них и самый вред, Как от легких сигарет).  Угощаются взаимно Разным куревом дружки. Оба – дымный И бездымный Проверяют табаки. Теркин – строгий дегустатор, Полной мерой раз и два Потянул, вернул остаток И рукой махнул: – Трава. На-ко нашего затяжку. Друг закашлялся: – Отвык. Видно, вправду мертвым тяжко, Что годится для живых... – Нет, а я оттуда выбыл, Но и здесь, в загробном сне,- То, чего не съел, не выпил,- Не дает покоя мне. Не добрал, такая жалость, Там стаканчик, там другой. А закуски той осталось - Ах ты, сколько – да какой! За рекой Угрой в землянке - Только сел, а тут «в ружье!» - Не доел консервов банки, Так и помню про нее. У хозяйки белорусской Не доел кулеш свиной. Правда, прочие нагрузки, Может быть, тому виной. А вернее – сам повинен: Нет – чтоб время не терять - И того не споловинил, Что до крошки мог прибрать. Поддержать в пути здоровье, Как тот путь бывал ни крут, Зная доброе присловье: На том свете не дадут... Тут, встревожен не на шутку, Друг прервал его: – Минутку!..

x x x

Докатился некий гул, Задрожали стены. На том свете свет мигнул, Залились сирены. Прокатился долгий вой Над глухим покоем... Дали вскорости отбой. – Что у вас такое? – Так и быть – скажу тебе, Но держи в секрете: Это значит, что ЧП Нынче на том свете. По тревоге розыск свой Подняла Проверка: Есть опасность, что живой Просочился сверху. Чтобы дело упредить, Срочное заданье: Ну... изъять и поместить В зале ожиданья. Запереть двойным замком, Подержать негласно, Полноценным мертвяком Чтобы вышел. – Ясно. – И по-дружески, любя, Теркин, будь уверен - Я дурного для тебя Делать не намерен. Но о том, что хочешь жить, Дружба, знаешь, дружбой, Я обязан доложить... – Ясно.... – ...куда нужно. Чуть ли что – меня под суд. С места же сегодня... – Так. Боишься, что пошлют Дальше преисподней? – Все ты шутки шутишь, брат, По своей ухватке. Фронта нет, да есть штрафбат, Органы в порядке. Словом, горе мне с тобой,- Ну какого черта Бродишь тут, как чумовой, Беспокоишь мертвых. Нет – чтоб вечности служить С нами в тесной смычке,- Всем в живых охота жить. – Дело, брат, в привычке. – От привычек отвыкай, Опыт расширяя, У живых там, скажешь,– рай? – Далеко до рая. – То-то! – То-то, да не то ж. – До чего упрямый. Может, все-таки дойдешь В зале в этой самой? – Не хочу. – Хотеть – забудь. Да и толку мало: Все равно обратный путь Повторять сначала. – До поры зато в строю - Хоть на марше, хоть в бою. Срок придет, и мне травою Где-то в мире прорасти. Но живому – про живое, Друг бывалый, ты прости. Если он не даром прожит, Тыловой ли, фронтовой - День мой вечности дороже, Бесконечности любой. А еще сознаться можно, Потому спешу домой, Чтоб задачей неотложной Загорелся автор мой. Пусть со слов моих подробно Отразит он мир загробный, Все по правде. А приврет - Для наглядности подсобной - Не беда. Наоборот. С доброй выдумкою рядом Правда в целости жива. Пушки к бою едут задом,- Это верные слова... Так что, брат, с меня довольно До пребудущих времен. – Посмотрю – умен ты больно! – А скажи, что не умен? Прибедняться нет причины: Власть Советская сама С малых лет уму учила - Где тут будешь без ума? На ходу снимала пробу, Как усвоил курс наук. Не любила ждать особо, Если понял что не вдруг. Заложила впредь задатки Дело видеть без очков, В умных нынче нет нехватки, Поищи-ка дураков. – Что искать – у нас избыток Дураков – хоть пруд пруди, Да каких еще набитых - Что в Системе, что в Сети... – А куда же их, примерно, При излишестве таком? – С дураками планомерно Мы работу здесь ведем. Изучаем досконально Их природу, нравы, быт, Этим делом специальный Главк у нас руководит. Дуракам перетасовку Учиняет на постах. Посылает на низовку, Выявляет на местах. Тех туда, а тех туда-то - Четкий график наперед. – Ну, и как же результаты? – Да ведь разный есть народ. От иных запросишь чуру - И в отставку не хотят. Тех, как водится, в цензуру - На повышенный оклад. А уж с этой работенки Дальше некуда спешить... Все же – как решаешь, Теркин? – Да как есть: решаю жить. – Только лишняя тревога. Видел, что за поезда Неизменною дорогой Направляются сюда? Все сюда, а ты обратно, Да смекни – на чем и как? – Поезда сюда, понятно, Но отсюда – порожняк? – Ни билетов, ни посадки Нет отсюда «на-гора». – Тормозные есть площадки, Есть подножки, буфера... Или память отказала, Позабыл в загробном сне, Как в атаку нам, бывало, Доводилось на броне? – Трудно, Теркин, на границе, Много легче путь сюда... – Без труда, как говорится, Даже рыбку из пруда... А к живым из края мертвых - На площадке тормозной - Это что – езда с комфортом,- Жаль, не можешь ты со мной Бросить эту всю халтуру И домой – в родную часть. – Да, но там в номенклатуру Мог бы я и не попасть. Занимая в преисподней На сегодня видный пост, Там-то что я на сегодня? Стаж и опыт – псу под хвост?.. Вместе без году неделя, Врозь на вечные века... И внезапно из тоннеля - Вдруг – состав порожняка. Вмиг от грохота и гула Онемело все вокруг... Ах, как поручни рвануло Из живых солдатских рук; Как хватало мертвой хваткой Изо всех загробных сил! Но с подножки на площадку Теркин все-таки вступил. Долей малой перевесил Груз, тянувший за шинель. И куда как бодр и весел, Пролетает сквозь тоннель. Комендант иного мира За охраной суетной Не заметил пассажира На площадке тормозной. Да ему и толку мало: Порожняк и порожняк. И прощальный генералу Теркин ручкой сделал знак. Дескать, что кому пригодней. На себя ответ беру, Рад весьма, что в преисподней Не пришелся ко двору. И как будто к нужной цели Прямиком на белый свет, Вверх и вверх пошли тоннели В гору, в гору. Только – нет! Чуть смежил глаза устало, И не стало в тот же миг Ни подножки, ни состава - На своих опять двоих. Вот что значит без билета, Невеселые дела. А дорога с того света Далека еще была. Поискал во тьме руками, Чтоб на ощупь по стене... И пошло все то кругами, От чего кричат во сне... Там в страде невыразимой, В темноте – хоть глаз коли - Всей войны крутые зимы И жары ее прошли. Там руин горячий щебень Бомбы рушили на грудь, И огни толклися в небе, Заслоняя Млечный Путь. Там валы, завалы, кручи Громоздились поперек. И песок сухой, сыпучий Из-под ног бессильных тек. И мороз по голой коже Драл ножовкой ледяной. А глоток воды дороже Жизни, может, был самой. И до робкого сознанья, Что забрезжило в пути,- То не Теркин был – дыханье Одинокое в груди. Боль была без утоленья С темной тяжкою тоской. Неисходное томленье, Что звало принять покой... Но вела, вела солдата Сила жизни – наш ходатай И заступник всех верней,- Жизни бренной, небогатой Золотым запасом дней. Как там смерть ни билась круто, Переменчива борьба, Час настал из долгих суток, И настала та минута - Дотащился до столба. До границы. Вот застава, Поперек дороги жердь. И дышать полегче стало, И уже сама устала И на шаг отстала Смерть. Вот уж дома – только б ноги Перекинуть через край. Но не в силах без подмоги, Пал солдат в конце дороги. Точка, Теркин. Помирай. А уж то-то неохота, Никакого нет расчета, Коль от смерти ты утек. И всего-то нужен кто-то, Кто бы капельку помог. Так бывает и в обычной Нашей сутолоке здесь: Вот уж все, что мог ты лично, Одолел, да вышел весь. Даром все – легко ль смириться Годы мук, надежд, труда... Был бы бог, так помолиться. А как нету – что тогда? Что тогда – в тот час недобрый, Испытанья горький час? Человек, не чин загробный, Человек, тебе подобный,- Вот кто нужен, кто бы спас... Смерть придвинулась украдкой, Не проси – скупа, стара... И за той минутой шаткой Нам из сказки в быль пора. В этот мир живых, где ныне Нашу службу мы несем... – Редкий случай в медицине,- Слышит Теркин, как сквозь сон. Проморгался в теплой хате, Простыня – не белый снег, И стоит над ним в халате Не покойник – человек. И хотя вздохнуть свободно В полный вздох еще не мог, Чует – жив! Тропой обходной Из жары, из тьмы безводной Душу с телом доволок. Словно той живой, природной, Дорогой воды холодной Выпил целый котелок... Поздравляют с Новым годом. – Ах, так вот что – Новый год! И своим обычным ходом За стеной война идет. Отдохнуть в тепле не шутка. Дай-ка, думает, вздремну.  И дивится вслух наука: – Ай да Теркин! Ну и ну! Воротился с того света, Прибыл вновь на белый свет. Тут уж верная примета: Жить ему еще сто лет!

x x x

– Точка? – Вывернулся ловко Из-под крышки гробовой Теркин твой. – Лиха концовка. – Точка все же с запятой... – Как же: Теркин на том свете! – Озорство и произвол: Из живых и сущих в нети Автор вдруг его увел. В мир загробный. – А постольку Сам собой встает вопрос: Почему же не на стройку? – Не в колхоз? – И не в совхоз? – Почему не в цех к мотору? – Не к мартену? – Не в забой? – Даже, скажем, не в контору? - Годен к должности любой. – Молодца такой закваски - В кабинеты – не расчет. – Хоть в ансамбль грузинской пляски, Так и там не подведет. – Прозевал товарищ автор, Не потрафил в первый ряд - Двинуть парня в космонавты. – В космонавты – староват. – Впору был бы по отваге И развитию ума. – В космонавты? – Нет, в завмаги! – Ох, запутают. – Тюрьма...  – Укрепить бы сеть Нарпита. – Да не худо бы Жилстрой... – А милиция забыта? – А пожарник – не герой?.. Ах, читатель, в этом смысле Одного ты не учел: Всех тех мест не перечислить, Где бы Теркин подошел. Спор о том, чьим быть герою При наличье стольких свойств, Возникал еще порою Меж родами наших войск. Теркин – тем ли, этим боком - В жизни воинской своей Близок был в раскате дней И с войны могучим богом, И гремел по тем дорогам С маршем танковых частей, И везде имел друзей, Оставаясь в смысле строгом За царицею полей. Потому в солдатском толке, По достоинствам своим, Признан был героем Теркин Как бы общевойсковым... И совсем не по закону Был бы он приписан мной - Вдруг – по ведомству какому Или отрасли одной. На него уже управа Недействительна моя: Где по нраву - Там по праву Выбирает он края. И не важно, в самом деле, На каком теперь посту - В министерстве иль артели Занимает высоту. Там, где жизнь, ему привольно, Там, где радость, он и рад, Там, где боль, ему и больно, Там, где битва, он – солдат. Хоть иные батареи И калибры встали в строй, И всему иной покрой... Автор – пусть его стареет, Пусть не старится герой! И такой сюжет для сказки Я избрал не потому, Чтобы только без подсказки Сладить с делом самому. Я в свою ходил атаку, Мысль одна владела мной: Слажу с этой, так со всякой Сказкой слажу я иной. И в надежде, что задача Мне пришлася по плечу, Я – с чего я книжку начал, Тем ее и заключу. Я просил тебя покорно Прочитать ее сперва. И теперь твои бесспорны, А мои – ничто – права. Не держи теперь в секрете Ту ли, эту к делу речь. Мы с тобой на этом свете: Хлеб-соль ешь, А правду режь.  Я тебе задачу задал, Суд любой в расчет беря. Пушки к бою едут задом - Было сказано не зря.

Оглавление

x x x

x x x

x x x

x x x

x x x

x x x

x x x

x x x 

x x x

x x x

x x x

x x x

x x x

Реклама на сайте