«Король Чернило. Том 1»

Король Чернило. Том 1

И спасся только я один, чтобы возвестить тебе

Иов, гл. 1, стих 15

PRAYERS ON FIRE

Г-Н КЛАРНЕТ  

  Ты — мой лучший друг, г-н Кларнет Ты меня смешишь, а потом заставляешь плакать твоим голосом «Выходи за меня, выходи, пока я живой, О» Я наброшу накидку из медных труб Придет ли она на свиданье? Настроена ли моя флейта-пикколо? Ее белые чулки и красное платье, которое шелестит, шелестит, шелестит кружевами по ее ногам «Выходи за меня, выходи, пока я живой, О» Передай ей Пожалуйста, скажи ей, г-н Кларнет Что я люблю ее, люблю ее, о, люблю ее Я люблю ее, но не могу больше ждать «Выходи за меня, выходи, пока я живой, О Или хотя бы проведи со мной ночь» Я люблю ее, люблю ее, люблю ее Люблю ее, люблю ее, люблю ее, люблю ее перевод Елена Клепикова

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!

Это очень радостный день И мы веселимся вовсю Мороженое, желе А потом — удар кулаком в живот Интересно, сколько ты сможешь выблевать на стену? Смотри, как его лицо сияет от радости Это велосипед! Какой сюрприз! Это большой велосипед. Какой большой сюрприз! Это красный велосипед. Какой красный сюрприз! Ах, какой сюрприз! Но самым лучшим подарком было Но самым лучшим подарком было Замечательное креслице-собачка Прекрасное креслице-собачка Которое умело считать до десяти Оно умело считать до десяти - Вот так: гав, гав, гав, гав, гав Гав, гав, гав, гав, гав А вот другой радостный день Прошло одиннадцать лет с тех пор, как он родился И на этот раз ему подарили брюки И премиленький галстук Представьте себе, не пройдет и пяти лет, как он начнет бриться!   Смотри, как его лицо сияет от радости Это велосипед! Какой сюрприз! Это самурайский меч Какой металлический сюрприз! Он запомнит этот день на всю жизнь Но самым лучшим подарком было Но самым лучшим подарком было Невероятное креслице-собачка Безупречное креслице-собачка Которое умело считать до одиннадцати Оно умело считать до одиннадцати - Вот так: гав, гав, гав, гав, гав Гав, гав, гав, гав, гав, гав Но самым лучшим подарком было Но самым лучшим подарком было Мое любимое креслице-собачка Неистовое креслице-собачка Которое умело считать до одиннадцати Оно умело считать до одиннадцати И носилось и бегало по всему дому   перевод Илья Кормильцев

ЖАРКИЕ МОЛЬБЫ

Для меня здесь сущий ад Дьявол прячется в постели Бесы сквозь бутыль глядят Черти снова одолели Попробуй хоть раз еще надень эту дрянь И встретимся на небе, родная (Только дай мне чуточку выпить заранее) Мое сердце лежит на льду Но охвачено как языками пламени Жаркими мольбами   перевод Елена Клепикова

ЗОО-МУЗЫКАЛЬНАЯ ДЕВУШКА

Зоо-Музыкальная девушка, Зоо-Музыкальная девушка Наша совместная жизнь — словно зуб с дуплом Выплевываем обломки, выплевываем обломки Ты отлично знаешь, что я имею в виду И не впутывай в это дело целый оркестр Барабань этими палочками, барабань этими палочками Мне нравится этот звук, он великолепен! Звук ее юных ног в чулках Ритм ее шагов, он прекрасен Хочешь — твист, хочешь — брейк Хочешь — поворот, хочешь — изгиб Я хочу слышать шум от моей Зоо-Музыкальной девушки Зоо-Музыкальная девушка, Зоо-Музыкальная девушка Мое тело — монстр, сошедший с ума Мое сердце — РЫБА, опаленная огнем Я целую край ее юбки И мы живем жизнь в коробке, полной дерьма Я рву ее платье, пока ему не становится больно Я рву ее платье и ей это нравится Я хочу только одного Заниматься любовью с моей Зоо-Музыкальной девушкой Зоо-Музыкальная девушка, Зоо-Музыкальная девушка Мне нравится этот звук, он великолепен! Я шепчу ее имя во сне Зоо-Музыкальная девушка! Зоо-Музыкальная девушка! Я шепчу во сне ее фамилию  Зоо-Музыкальная девушка! Зоо-Музыкальная девушка! О! Боже! Дай мне умереть под ударами ее кулаков Зоо-Музыкальная девушка! Зоо-Музыкальная девушка! Зоо-Музыкальная девушка! Зоо-Музыкальная девушка!   перевод Елена Клепикова

СЛЕЗЫ

Когда ты отсюда уйдешь Когда ты уйдешь Твое место я заполню Или заполню отсутствие места Слезами Слезами Слезами Слезами Плачу, плачу, плачу, плачу Там не смогут плавать рыбы Там не смогут плавать рыбы Там не смогут плавать РЫБЫ И рыбы там не смогут Плакать Когда ты захлопнешь дверь Когда эта дверь захлопнется Твое место я заполню Я соберу свои вещи Покидаю их в чемоданы Или не в чемоданы И упакую слезами Когда ты скажешь: «Прощай» Когда ты скажешь: «Прощай» Я выкопаю себе могилу   И заполню ее Заполню плотью Или не плотью И моими слезами Рыбы Плакать Плавать Рыбы Плакать...   перевод Елена Клепикова

Ник Стриптизер

Ник Стриптизер Отвратителен на вид Отвратителен на вид Это маленький жирный червяк Маленький жирный червяк И ОООООО! Вот он снова завел свое Ник Стриптизер Танцует на четвереньках Танцует на четвереньках Одетый в деньрожденный костюм Одетый в деньрожденный костюм И ОООООО! Вот он снова завел свое Ник Стриптизер Отвратителен на вид Отвратителен на вид Это маленький жирный червяк Маленький СРАНЫЙ червяк И ОООООО! Вот он снова завел свое Червяк Червяк Червяк Червяк перевод Илья Кормильцев

  ПОСМЕШИЩЕ

Я — посмешище, Я — бесцветен, я похож на труп За что я не возьмусь, так лучше бы и не брался Я — посмешище Я обгорел на солнце Мне не везет в любви Мне не везет ни в чем Я — посмешище Я тащусь от первого встречного От меня не тащится никто Это так противно Но я — посмешище Я — посмешище У меня есть деньги Но деньги — еще не все, если ты Посмешище посмешище посмешище посмешище посмешище   перевод Илья Кормильцев

КОРОЛЬ ЧЕРНИЛО

Король Чернило заходит в город Вынюхивает, что и почем Король Чернило скидывает свои вонючие сапоги Песок и сажа, пыль и грязь Он гораздо больше, чем ты мог бы подумать Король Чернило Король Чернило, проснись, вставай, Проснись, проснись, проснись Клоп ползет по стене Король Чернило ощущает себя этим клопом Он ненавидит свой жалкий панцирь Ча-ча-ча-ча-ча-ча-ча-ча Король Чернило, вставай, сделай с места шаг Проснись — что в этой комнате? Проснись — что в этом доме? Прояви себя, скажи что-нибудь громко АААААААА! Что в этой комнате? Песок и сажа, пыль и грязь Король Чернило ощущает себя клопом, Плавающим в миске с супом О! Да! О! Да! «What A Wonderful Life» - Поет по радио «ФЭТС Домино»   перевод Илья Кормильцев

МЕРТВАЯ ПЕСНЯ

(Это истинная правда) Господин ничтожество утверждал, он всегда утверждал «Я умею петь» Так пой! Мертвую песню С такими словами как «кровь, солдат, мать» Давай, давай Я начну клевать носом, не дождавшись конца Это невежливо, но Пой! Мертвую песню Если не будет дел поважней Я тебе позвоню И ты допоешь мне финал Давай, давай Тогда я, наконец, смогу Выжить всех мелких животных из моего дома Вышвырнуть их метлой Давай, давай Сложить их в большой белый мешок Посторонним вход воспрещен Так пой! С ТАКИМИ СЛОВАМИ КАК... Не укради, не убий КОНЕЦ   перевод Илья Кормильцев

ДВОР

В нашем дворе Сколько цыплят можем мы насчитать На пальцах наших рук и ног На пальцах их ног Сидя в лачуге отца Сидя на его сундуке Давя комья грязи Почва мягкая у нас на Дворе, на дворе Камни в моих башмаках И под моими ногами Растащите их по музеям Где Под стеклом Охладите Заморозьте Руки и ноги И бугристые колени   перевод Илья Кормильцев

ТОЛЬКО ты и я

Первая попытка: я попытался уничтожить его молотком но потом понял, что так можно и головы Лишиться Ну, конечно же! Мы поели с серебра (Когда даже пища восставала против нас) А затем я попытался прикончить его в постели Вторая попытка: Я начал душить его подушкой Но разбудил монахинь, живших у меня В голове Они молотили своими набожными кулачками (Изнутри для меня — снаружи для тебя) Я понял намек. И ТУТ ЖЕ ЗАВЯЗАЛ. Честно Третья попытка: Я прикоснулся к нему губами И попытался заморозить Своим дыханьем И написал снаружи «Сегодня ночью мы снаружи» Только ты и я, девочка: только ты и я и мое бабло   перевод Илья Кормильцев

ВЫПУСТИ ЛЕТУЧИХ МЫШЕЙ

Ввуууау! Куси! Ввуууау! Куси! Выпусти летучих мышей на свободу! Выпусти летучих мышей! Не говори мне, что это не больно -Сотня их бьется у тебя под юбкой (Не говори мне, что это не больно) Моя девочка в полном порядке Она не против легкого насилия Она говорит «Какая жуть, кусачая летучая мышь-вампир!» Она говорит «Жуткий вампир! Как я хочу, чтобы он меня покусал!» Ввуууау! Куси! Выпусти летучих мышей на свободу! Выпусти летучих мышей! Науськай их и поставь всех вокруг на уши О ноги твои трутся липкие крылья (Какие липкие холодные маленькие твари!) Моя девочка — словно крутая тачка Она двигается в такт со своим генератором Говорит: «К черту твой утонченный секс!» Она говорит: «К черту эту проклятую летучую мышь!» Секс-вампир, крутая тачка Выпусти летучих мышей на свободу! Выпусти летучих мышей! Выпусти их!   Моя девочка — словно крутая тачка Она двигается в такт со своим генератором Говорит: «К черту твой утонченный секс!» Она говорит: «К черту эту проклятую летучую мышь!» Секс-вампир, крутая тачка Ужас мышь ужас секс ужас мышь секс вампир Секс мышь ужас вампир реке Крутая тачка Жуткий вампир. Куси! Крутая тачка. Куси! Секс-вампир. Куси! перевод Илья Кормильцев

JUNKYARD

МУСОРНЫЙ БАК БИГ ДЖИЗАСА

МУСОРНЫЙ БАК дружок ты мой БИГ ДЖИЗАСА грязное гнилое это дело обеими ногами да не в тот ботинок в склепе жмурик, привидение, злой мой рок рок рок рок рок МУСОРНЫЙ БАК дружок ты мой БИГ ДЖИЗАСА накачал меня ДЕРЬМОМ, по крайней мере, пахнет точно ДЕРЬМОМ носит золотой костюм (и копну сальных волос) но бог дал мне Сексапильность так-так-так-так-рок так-так-так-так-рок так-так-так-так-рок так-так-так-так-рок он везет свой МУСОРНЫЙ БАК он везет свой МУСОРНЫЙ БАК он везет свой МУСОРНЫЙ БАК он везет свой МУСОРНЫЙ БАК прямо в мой городок рок-рок-рок- р-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-к! БИГ ДЖИЗАС — НЕФТЯНОЙ Король у себя в Техасе гоняет по дорогам цистерны с черным Золотом вопиет с небесных Кладбищ головы американские гоняет по Техасу (словно фрикадельки) катятся под звездами певучими Техаса   так-так-так-так-рок так-так-так-так-рок так-так-так-так-рок так-так-так-так-рок он везет свой МУСОРНЫЙ БАК он везет свой МУСОРНЫЙ БАК он везет свой МУСОРНЫЙ БАК он везет свой МУСОРНЫЙ БАК Прямо в мой городок. Прямо в мой городок Прямо в мой городок. Прямо в мой городок   перевод Илья Кормильцев

ЦЕЛУЙ МЕНЯ ДО СИНЯКОВ

РАЗВЕЛИ вокруг СКАНДАЛ Швырнули нас суккубам Скормили нас инкубам Бросили в Сапрофаг Валяй, целуй меня до синяков Хочу повсюду твои губы- Валяй, целуй меня до синяков Синих, как трясина, откуда я явился Она, как сука, рада всем пинкам Спит, словно свастика И каждый для нее герой Поскольку каждый грешник Валяй, целуй меня до синяков Скользи вокруг меня как лодка Валяй, целуй меня до синяков Синих, словно море, в котором мы потонем Валяй, целуй меня до синяков Проткни меня своею ржавой саблей Валяй, целуй меня до синяков Целуй до синяков и расстегни ширинку   перевод Илья Кормильцев

6" ЗОЛОТОЕ ЛЕЗВИЕ  

Я вонзил шестидюймовое золотое лезвие в голову девушке Она: лгала сквозь зубы, он: лежал на спине «Руки прочь от него! Руки прочь!» — кричала она Улыбаясь улыбкой от бедра до бедра Руки прочь, красавица, твердые кости, словно масло, мягки Ода! Я вонзил шестидюймовое золотое лезвие в голову девушке Острые, как плавники акулы, белые сахарные черепки хорошенькая рыжая головка Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! Нет меня! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! хохот хохот Ах, приятель, этих худышек так легко убивать Ода! Давай, давай, крошка, быстрей, давай, давай, крошка...   перевод Илья Кормильцев

КУКЛА-ПУПС

Ах, кукла-пупс мне нравится Ах, кукла-пупс мне нравится Ах, кукла-пупс мне нравится В балагане куплена В дешевом красном платьице но все-то она ВЫВЕДЫВАЕТ, а потом слова ВЫПЛЕВЫВАЕТ то ВЫВЕДЫВАЕТ, то ВЫПЛЕВЫВАЕТ ах, кукла-пупс мне нравится да в меня никак не влюбится ах, кукла-пупс мне нравится да в меня никак не влюбится а ведь может лишь она спасти мою душу взять ее в пальчики и вытащить наружу ах, кукла-пупс мне нравится в красном бумазейном платье то ВЫВЕДЫВАЕТ, то ВЫПЛЕВЫВАЕТ то ВЫПЛЕВЫВАЕТ мне в лицо ах, кукла-пупс мне нравится да в меня никак не влюбится пупс пупс пупс пупс пупс пупс пупс Брал ее я в руки подлые а она мне верила, она верила ее душа и мои руки ах, кукла-пупс мне нравится я сказки ей рассказывал ах, кукла-пупс мне нравится   а она верила мне пупс пупс пупс пупс пупс пупс пупс кукла-пупс на палочке иногда ко мне она все же возвращается кукла-пупс на палочке я вижу, как она идет ко мне ах, кукла-пупс мне нравится я вижу, как она идет ко мне ах, кукла-пупс мне нравится я вижу, как она идет ко мне ах, кукла-пупс мне нравится да в меня никак не влюбится   перевод Илья Кормильцев

СВАЛКА

Я — Король. Я — Король. Я — Король Мертвый моряк выпал в люк Скреби и царапай это божественное тело каждый дюйм роскошной'кожи вновь полно ведро золотаря Золотце Золотце Золотце Золотце Золотце Приди и поцелуй ме-е-еня Золотце Золотце Золотце Золотце Золотце Мое золотце владеет здесь всем Два мертвых моряка стоят в ряд Выпей со мной! это божественное тело Каждый дюйм великолепен Золотце Золотце Золотце Золотце Золотце Приди и поцелуй ме-е-еня Золотце Золотце Золотце Золотце Золотце Мое золотце владеет здесь всем тюк тюк тюк тюк это божественное хряп хряп хряп хряп лицо торчка скреб скреб скреб каждый дюйм роскошной кожи вновь полно ведро золотаря вновь полно ведро золотаря  вновь полно ведро золотаря Золотце в моем ведре Золотце в моем ведре Король свалки Король дерьма Король Король Король Король Король   перевод Илья Кормильцев

  ЕЙ ПОВЕЗЛО

и этом явно замешана женщина мистер проповедник говорит, что ей повезло лучшая повариха, какая только ему попадалась ты не можешь ни в чем винить эту добрую женщину, папочка ты упек его за решетку надвадцать лет о сейчас какой-то шум доносится с подвальной лестницы чудовище получеловек полузверь слышишь удары топора (тюк-тюк-тюк) теперь у паломника фарш из 1 дочери а у нас у всех парни сорок продажных писак на окраинах города истекают кровью около сотни юбок мистер проповедник говорит что ей повезло на все сто а теперь если б мы только могли все вырастить крылья и улететь я чувствую себя страшно одиноким окрести этого сукина сына, папочка наш психиатр — шарлатан и самозванец «всякий, кто носит подобную прическу» винил — это круто/ беседа стала жестокой держи мое сердце ромео оно скачет как на родео держи меня за голову дэдди не то моя крыша съедет и всем девушкам мира и всем девушкам мира повезло вместе с ней на все сто до свиданья   перевод Илья Кормильцев

МЕРТВЯК ДЖО

о-о-о-о-о-о-о-о-о-о, мертвяк Джо о-о-о-о-о-о-о-о-о-о, мертвяк Джо вся твоя машина всмятку вся твоя машина всмятку вся твоя машина всмятку Мертвяк Джо Скульптура из мусора разбилась в хлам Скульптура из мусора разбилась в хлам Скульптура из мусора разбилась в хлам Мертвяк Джо о н-е-е-е-е-т Джо! Ведь сегодня рождество великий праздник Джо и колокольчики все в ряд звенят-звенят светло и тихо ответь мне, Джо, ответь мне, Джо, ответь мне, о о-о-о-о-о-о-о-о-о-о Ме-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ертвяк Джо о-о-о-о-о-о-о-о-о-о, мертвяк Джо! о-о-о-о-о-о-о-о-о-о, мертвяк Джо! вся твоя машина всмятку вся твоя машина всмятку вся твоя машина всмятку   ты девочку от мальчика не можешь отличить ты девочку от мальчика не можешь отличить ты девочку от мальчика не можешь отличить о-О-О-О-О-О-О-О-О-О-о Ме-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ертвяк Джо   перевод Елена Клепикова

ГАМЛЕТ [БАХ БАХ БАХ]

Гамлет роется в могиле Гамлет роется в могиле Видит ПРИЗРАКА скелет Никому не нужен Гамлет Никому не нужен Гамлет Он влюблен — таков ответ Гамлет носит пистолеты Гамлет носит толстый КРЕСТ Гамлет носит толстый КРЕСТ Бах бах бах бах/ бах бах бах бах Изящною походкой Изящною походкой он бродит меж цветов у отдаленных уголков По улице галопом Какой прекрасный КАДИЛЛАК Какой прекрасный КАДИЛЛАК Бах бах бах бах/ бах бах бах бах ЕСЛИ ЭТО ЛЮБОВЬ настоящая ЕСЛИ ЭТО ЛЮБОВЬ настоящая Он подходит ближе проникает в мой подъезд лестница на самый верх НЕУЖЕЛИ ЭТО ТЫ МАЛЫШ Неу-жели-это-ты Бах бах бах бах/ бах бах бах бах   Если это любовь Если это любовь БАХ! Стреляет Стреляет БАХ! Берегите свое сердце, не отдавайте его никому Он пришел и украл моа сердце БАХ! Эге-гей БАХ!   перевод Елена Клепикова

ПОРОЮ ОХОТНИКИ ДО УДОВОЛЬСТВИЙ ОБЖИГАЮТСЯ САМИ

ГО-О-О-О-О-О-О-РИ! ФЫРР! ФЫРР! ГО-О-О-О-О-О-О-РИ! ФЫРР! ФЫРР! Я признаю, что зашел уже слишком далеко Я признаю, что если дотронусь, то обожгусь Кобели вроде меня превращаются в воск и тают Когда их языки сплетаются с языками девок Порою охотники до удовольствий обжигаются сами ГО-О-О-О-О-О-О-РИ! ФЫРР! ФЫРР! ГО-О-О-О-О-О-О-РИ! ФЫРР! ФЫРР! Мой мозг заставил поверить мои руки в их силу И руки мои стали безжалостными дубинками Я признаю, что зашел уже слишком далеко Целуй меня, дорогая, целуй мои глаза, пока не ослепну Целуй мои кулаки, посмотри, что у меня на костяшках ГО-О-О-О-О-О-О-РИ! ФЫРР! ФЫРР! ГО-О-О-О-О-О-О-РИ! ФЫРР! ФЫРР! Я чувствую себя неважно — ты понимаешь, о чем это я? Погребенный по шею в британских снегах Я признаю, что зашел уже слишком далеко Пристрели меня, дорогая, пристрели в голову и уйди Да! Да! Зубы выбиты. Иди по моему кровавому следу домой Да! Да! Зубы выбиты. Иди по моему кровавому следу домой ГО-О-О-О-О-О-О-РИ! ФЫРР! ФЫРР! перевод Илья Кормильцев

THE BAD SEED

СОННИ ПЫЛАЕТ

Слышали ли вы, как Сонни сгорает Словно некая яркая эротическая звезда? Озаряет все наши дела И повышает температуру Пылай! Пылай! Я сходил посмотреть, как Сгорает Сонни В один прекрасный день я его срежу Но здесь могут наступить такие холода А от него идет такой злобный жар Пылай! Пылай! Славься мой инкубский инкубатор! Обязательно посмотрите собственными глазами, как Сгорает Сонни Разогревая сырое и гнилое семя Разогревая сырое и гнилое семя Которое расцветает ДЕМОНИЧЕСКИМ ЦВЕТКОМ И вот пламя и цветы пожирают меня совместно Пылай! Пылай! Злобный жар течет в моих жилах Пылай! Пылай! Сонни сгорает, прожигая во мне ямы Пылай! Пылай! Сонни сгорает, прожигая во мне дыры Не мешайте ему! Не мешайте! Пылай! Пылай!   перевод Илья Кормильцев

БЕЗУМНЫЙ МИР  

Держи меня, крошка, пока я не упал! Держи на весу мое тряпичное тело Наши тела сплетаются (мы слились воедино) Ты сняла меня с креста, крошка, значит, не все еще пропало Это безумный мир Церковные колокола качаются, звучит благовест нашей ночи - Вперед, назад и так вечно Вечно вперед, вечно назад и снова Строфа и антистрофа (Давай, детка, держи меня крепко!) Это безумный мир, безумный мир В твоих объятиях этой ночью Не отталкивай меня Не отталкивай меня Это безумный мир   перевод Илья Кормильцев

  СТРАХИ ГАНА

Ган давно смирился с тем, что он — алкоголик Пьет, не просыхая, но все еще хватает сил Доковылять от Кровати до Толчка и обратно Стрелки Часов, как обычно, ползут по кругу Он швыряет на пол Часы<(ненавистное лицо циферблата) Потом садится и слушает, как колотится сердце Затем вскакивает и добивает Часы медленными, расчетливыми пинками То чего боится Ган, боится всякий из нас Пальцы, вцепившиеся в горло любви Пальцы, вцепившиеся в горло любви Пальцы, вцепившиеся в горло любви Любви! Любви! Ган вальсирует по комнате Сбивая Стол, Стулья, Диван и все прочее Он надел свой лучший синий костюм, собираясь на небо «Мы потанцуем, затем всласть поедим Купим бутылку и напьемся до чертиков!» И на все наплевать Из транзистора звучит бесконечно печальная и одинокая песня С припевом: «Куда она ушла? Куда она ушла?» То чего боится Ган, боится всякий из нас Пальцы, вцепившиеся в горло любви Пальцы, вцепившиеся в горло любви Любви! Любви!   перевод Илья Кормильцев

В ГЛУБИНЕ ЛЕСОВ

Леса пожрали женщину и выплюнули ее медовое тело в грязь Ее платье плавает в колодце, похожее на маленькую девочку-утопленницу Да, мне знакома эта девочка Она захаживала ко мне иногда во время моего последнего одиночества Но сейчас я не могу заставить себя прикоснуться к ней К моей единственной и исключительной В глубине лесов В глубине лесов В глубине лесов бредет погребальный кортеж Черви заняты своим черным делом Выгрызают слово ТРУП на ее коже Слово ПАДАЛЬ возле пупка и слово СМЕРТЬ у нее на плече Еще прошлой ночью мы целовались, но тут же СМЕРТЬ ее отобрала В глубине лесов В глубине лесов В глубине лесов бредет погребальный кортеж Жертвы поджидают убийц И все деревья кивают головами в знак согласия И этот нож в руке... нож в руке, словно жало, что просит пить   Да, мне знакома эта девочка Я снимал с нее лохмотья вплоть до последнего стежка Но сегодня мы спим с ней в разных могилах В глубине лесов В глубине лесов В глубине лесов бредет погребальный кортеж Любовь для шутов и каждый шут влюблен Дождь идет лишь над моим домом, обходя стороной чужие Любовь для шутов, и я — один из них Тротуары полны одинокими детьми любви Тротуары жалеют их, зная, что всех их должны убить перевод Илья Кормильцев

THE DIE HAUT ALBUM

ДОРОЖНЫЙ СЕКС

Дорожный секс! Теперь! Дорожный секс! Сейчас! Божественные чары. Безумная любовь! Раскрывшаяся пропасть. Дорожная любовь! Заткни эту трясучку. Башкой! Башкой! Я видел Бога. Он беседовал со мной Я плакал, словно бес Пролились слезы здесь! Пролились слезы здесь! Не остановишь эту преисподнюю Не остановишь эту преисподнюю Не остановишь эту преисподнюю Не остановишь эту преисподнюю Жми на газ! Жми на газ! Жми на газ! Жми на газ! Твое лицо сияет Дорога отражает гребаные блики Слепящие глаза! Слепящие глаза! Да-а-а-а! О, как дрожат мои колени О, как дрожат мои колени Но не от волненья Но не от волненья Дорожный секс! Дорожный секс! Заправимся любовью! Немедленно, теперь! Дорога в никуда сжимается на горле   Пронизывает нервы, истерзанные кровью Я вижу лик Христа Я вижу лик Христа Свела меня с ума дорога в никуда Жми на газ! Жми на газ! Жми на газ! Жми на газ! Вливается в машину божественная сила Качаются детали, закручиваются жилы В продолжении меня. Безумная груда Гоняет тучи пыли по пустошам Техаса Дорожный секс! Вали отсюда быстрее Туда, где тебя не найдут эти звери Стреляй в них! Ни за что, просто так Получит пулю этот мудак К черту секс! Дорожный секс! К черту секс! Дорожный секс! Куклы на капоте в кишках жуков проклятых Куклы на капоте в кишках жуков проклятых Дорожный секс! Дорожный секс! Жми на газ! Жми на газ! Куклы на капоте в кишках жуков проклятых Куклы на капоте в кишках жуков проклятых Дорожный секс! Дорожный секс! Спалим эту пустыню Жми на газ! Жми на газ! Спалим эту пустыню Жми на газ! Жми на газ! Спалим эту пустыню   перевод Елена Клепикова

БЕЗ-БИ-ЛЕТНИК

Хой, хей, я без-би-летник! Хой, хей, я без-би-летник! Моя девушка стала холодной как айсберг И мой корабль тут же разбился о нее Крошка, крошка, не покидай меня Хей, хей, я без-би-летник! Я без-би-летник! С вами говорит капитан корабля С вами говорит капитан корабля С вами говорит капитан корабля С вами говорит капитан корабля Разбитое сердце Хей, хей, я без-би-летник! Я без-би-летник! Моя девушка стала холодной как айсберг И я пошел ко дну морскому Крошка, крошка, не покидай меня Хей, хей, я без-би-летник! Я без-би-летник!     С вами говорит ваш лечащий врач С вами говорит ваш лечащий врач С вами говорит ваш лечащий врач С вами говорит ваш лечащий врач     Разбитое сердце   перевод Илья Кормильцев

СТАРУХА ЕВРОПА

Глухая, глухая европейская ночь Вонючая отрыжка из баров и кафе Воздух слишком плотен, ничего не разглядишь Но все же слишком разрежен и к нему не прислонишься И выползаю за дверь медленно, словно кататоник И если я сдохну этой ночью, прошу вас Схороните мое тело в какой-нибудь тусклой тевтонской дыре Закопайте на шесть футов, заморозив предварительно душу Если нам суждено умереть, мы умрем от стыда Если нам суждено умереть, мы умрем от стыда Старуха Европа, Старуха Европа, Старуха Европа Глухая, глухая утопийская ночь Мамино лицо глядит на меня со дна раковины Следит за этапами моего паденья И хочу выбраться из этой распивочной Но мебель притягивает мои ноги, как магнит железо А мое лицо неудержимо влечет к полу И если я сдохну этой ночью, прошу вас Отправьте меня, словно ископаемую кость В лавку, где япошки покупают сувенирную дрянь Чтобы хвастаться перед друзьями у себя дома Размерами кошелька... Все равно сил больше нет жить так, как я живу Передай мне бутылку и тэпэ и тэдэ Старуха Европа, Старуха Европа, Старуха Европа   Глухая, глухая европейская ночь Вонючая отрыжка из баров и кафе Воздух слишком плотен, ничего не разглядишь Но все же слишком разрежен и к нему не прислонишься Я выползаю за дверь медленно, словно кататоник И если я сдохну этой ночью, прошу вас Схороните мое тело в какой-нибудь тусклой тевтонской дыре Закопайте на шесть футов, заморозив предварительно душу Если нам суждено умереть, мы умрем от стыда Если нам суждено умереть, мы умрем от стыда Старуха Европа, Старуха Европа, Старуха Европа   перевод Илья Кормильцев

НАСЛАЖДЕНИЕ ЗДЕСЬ БОСС

Они заставляют нас работать как собак Потому что наслаждение здесь босс И я самый счастливый раб на свете Потому что наслаждение мой босс Все, что движется, может пасть жертвой Если боссу захочется так Но я готов сделать шаг вперед и принять наказание Если боссу хочется так Шаг вперед! Все что хорошо для босса, хорошо для меня Все что хорошо для босса, хорошо для меня Все что хорошо для босса, хорошо для меня Все что хорошо для босса, хорошо для меня Все что хорошо для босса, хорошо для меня Все что хорошо для босса, хорошо для меня перевод Илья Кормильцев

MUTINY!

ВУАЛЬ ДЖЕННИФЕР

Ты вернулся назад ради Дженнифер А на лице ее вуаль Говорю тебе, Фрэнки, она уже не та! Садись на ближайший поезд и уезжай! Даже не думай остаться! Вернись! Вернись, и я постараюсь тебе объяснить Что слезам ее глаз уже не увлажнить Бороться с этим бесполезно Но рано флаг на мачте опускать Курс на шторм, и крепче руль держи Не стой на месте! Вуаль не должна упасть... Корабль готов покинуть причал Снасти готовы — натянуты туго Как вуаль Дженнифер, твоей подруги Завеса на ее лице с тех пор Как они пришли, чтобы сжечь ее дом И что толку рыться на пепелище? Но Дженнифер знает, что она ищет Ведь даже шериф без лишних слов Оставил свой скарб и был таков Бороться с этим бесполезно Но рано флаг на мачте опускать   Самое время нажраться водки Пей! Перебей все стаканы в осколки! Не останавливайся и не прикасайся! Вуаль не должна упасть... постарайся!.. .за вуалью — Дженнифер! О Боже, Фрэнки! Неужели это ты! Держись подальше от меня! Тебе уже кранты! Вали отсюда, друг, и фонарь свой забирай! Бороться с этим бесполезно Но рано флаг на мачте опускать Наступят времена, он саваном ей станет Когда на дно она как камень канет Не трогай ее, не касайся! Вуаль не должна упасть. Ты постарайся! Еще один корабль у причала мается...снасти обвисли и растрепались...   ..словно вуаль Дженнифер перевод Илья Маркин

БУНТ НА НЕБЕСАХ

Все, я прыгнул! Спасаюсь из долбаной кучи на своих залеченных крыльях, Молотящих, как шестеренки. Весь в отрепье, лубках, с костылями...         (Еле хлопают, черт подери!) Язва на шраме и рубцом погоняет! Миллионы порезов... Все это смахивает на... ...на длинные тонкие красные ленты на ручонках смертной девчонки!         (Земля — это схема Ада!) Проклятые жгучие путы! Эти разрывы, будь все неладно! Достаточно! Хватит так хватит!         (Говоришь, это Рай! Где мой парашют?) Это Небеса? Тогда я спасаюсь! Гремящую жестянку нет мочи терпеть... Одни отбросы и крысы! Вот одна ползет по моей душе! Я снова в гетто, показалось мне!         (Крысы в Раю! Крысы в Раю!) Я сваливаю! Это бунт на Небесах! Я был рожден... И тут же Господь отправил меня в ледяную купель Как мусор, как отбросы! Из занюханной церкви в трущобный собор Где я расплескал свое сердце   На жирных сук, сидящих за ширмой... Злобный зрачок, прижатый к глазку Шныряет, и его закрывает дырявое веко... мое тело краснеет Розги свистят Немного сноровки, и вот я уже извлекаю пользу! Наказание? Награда! Наказание?! Награда!! Меня привязали... взвалили на кровать... Игла проткнула мне руку... Но я развязался! Чертовы крылья вырвались наружу у меня за спиной         (Я как вырванный зуб!) Я взлетел!         (Крысы в Раю! В Раю завелись крысы!) Это бунт на Небесах!!! О, Боже, я на коленях стою!         (Я на коленях и я начинаю молиться) Завернут в уродские крылья свои, я заморожен почти Этим воющим ветром, молотящим дождем         (И мусор крутится вокруг волчком) Из небесных трущоб прямо в город Я поймал свою каплю боли и готов закатать рукав         (Закатываю, закатываю и закатываю) Выдергиваю систему из вены! УТОПИАТ! Я выбрасываюсь! УТОПИАТ!! Если это Небеса, я выпрыгиваю! В моей изношенной душе кишат паразиты и вши Мысли в голове как чума... в Доме Господа! Это бунт на Небесах!     (Ars infectio forco Dio) Пора платить!         (Крысы в Раю! Крысы в Раю!) Я выбрасываюсь!         (Hail Hypuss Dermlo Vita Rex!) Дырка в стенах гетто! Дырка в стенах гетто!         (Scabio Murem per Sanctum...Dio, Dio, Dio)   перевод Илья Маркин

БОЛОТНЫЙ КРАЙ

Зыбучая трясина. Я у нее в плену Зыбучая трясина. Я у нее в плену Утопленный в грязи Я словно водяной С дубинами и с вилами гонятся за мной Ботинки их в крови И доги рвут с цепи А имя им мое вот-вот все глотки разорвет Любить тебя я буду, Люси До самого конца, ты знай! Загнали в эти топи как собаку... Вокруг меня Болотный Край! Сюда же, палачи! Сюда, мои убийцы! Я не могу бежать! Я больше не могу! Я больше не могу! Я больше не могу! Нет, я не могу! Не увидать мне, Люси, вновь красоту твою - Болтаясь на веревке, я медленно сгорю Вокруг меня Болотный Край! Туман деревья прячет как брошенных невест Туман деревья прячет как брошенных невест Но сломлены они   И плачут, укрытые травой Роняют слезы надо мной Роняют слезы надо мной С запахом бензина И я кричу: Из-за тебя как грешник жил, я точно говорю! Зато я как святой, Люси, ъейчас в огне горю В этом Болотном Краю!- Сюда же, палачи! Сюда, мои убийцы! Я не могу бежать! Я больше не могу! Я больше не могу!   перевод Илья Маркин

виксо

Я откармливал Виксо каждым страхом, тревогой и фобией До тех пор, пока ни у него, ни у меня уже не выдерживали нервы Обсосав куриную кость, швырял ее в угол Восставал, словно Лазарь, вверх, вверх из гроба Он подбирался к двери, и вот... Все вундеркинды создают фантомных друзей, да Лежа в постели свои зудящие десять лет О! Не медли! О! Не теряй времени, теперь Мое орудие монстр... моя совершенная машина убийства Не медли, потому что я чувствую, как юность уходит Да, я чувствую, как юность уходит Можешь звать его Виксо. Можешь звать его Ви Я зову его, и он приходит ко мне Можешь звать его Виксо. Можешь звать его мной Бросайся в самое сердце страха Я последую за тобой Что держит тебя? Что? Что держит тебя? У тебя проблемы? Что-то не так? Виксо скалится, забирается на мои детские руки Что ты мне принес? Расскажи мне, куда ты пошел и что принес мне из пустоты? Да! Мы смеемся... но смех наш фальшив Как это странно... мое детство называли — Печаль   Виксо вздыхает и кладет голову на мою подушку Можешь звать его Виксо. Можешь звать его Ви Я зову его, и он приходит ко мне В... И.....К.. С...О... приходи, ко мне проползи В темное сердце отчаяния Я не оставлю тебя Слушай... Команда! Бросай его, кидай его. Теперь толкай его вверх вдоль края Ты смеешься под колесами Шерифа Движущимися с визгом через Хупер Бридж Обогни лужайку. Вверх по моей задней лестнице. Твоя постель вся разобрана Ничего не трогай! Вода бежит в ванной Сюда! Все отмой и все отскреби Когда ты БЬЕШЬ, то ты БЬЕШЬ! Сильней, чем тысяча крикетных молотков Лощина Хупера леденеет, затем наступает гробовая тишина, тишина Под холодным полуденным солнцем Тихо! Я сказал тихо! Ти-и-и-ихо! Сижу на крыше, и смеюсь себе под нос Над тем, как они прочесывают лес — Добропорядочные граждане Опять попали впросак перевод К.Ч.

SELECTED ONE ACT PLAYS

ПЯТЕРО БОЛВАНОВ

Священник лет пятидесяти, одет в соответствующее облачение, морщинистое лицо. Вместо правой руки у него культя. Он извлекает маленький топорик и аккуратно привинчивает его к креплению на культе. Затем раскладывает на столе небольшую засаленную тряпицу. Ударяет по ней плотно сжатым кулаком и взирает на него.

СВЯЩЕННИК [сдавленным голосом]. Покажитесь-ка мне, трусы! Вы согрешили против своего хозяина и против Господа Бога и понесете заслуженное наказание.

[Он разжимает кулак, растопыривает пальцы и продолжает взирать на них.]

Вот вы где, мои гадкие дружки, моя злосчастная пятерня. Вы терлись среди дурного общества. Думаете, мне неизвестны все ваши увертки и хитрости? Мне понятны личные проблемы каждого из вас. Глубоко понятны. Все дело в дурном обществе, в вас самих — вы развратили друг друга. Я надеялся, что вы усвоите урок, но вы зашли слишком далеко, слишком. Назад дороги нет. Я уже проучил ваших сотоварищей [потирает культю, на которой закреплен топорик]. Но вы были глухи — вы внимали только друг другу. Но сейчас вам придется выслушать меня... ВЫ ЗА ВСЕ ЗАПЛАТИТЕ. Милосердие в настоящий момент неуместно, блудная длань!

[Он заносит топорик для удара.]

НУ, ДЕРЖИТЕСЬ!

[Опускает топорик, отрубая первый палец.]

Я караю тебя ОБВИНИТЕЛЬ! Указательный палец, наказательный палец. Ныне отпущаеши тебя—надменное стрекало, никогда более не завлечешь ты меня в безвыходные тупики чужой вины. Никогда более не тыкать мне тобой злобно и обвиняющее, принимая на себя бремя грехов человеческих. Никогда больше не будешь ты многозначительно покачиваться в воздухе, когда душа моя охвачена терзаниями и сомнениями — никогда, никогда!

[Он опускает топорик снова, отрубая второй палец; раздается неприятный тупой стук.]

Это тебе ТВЕРДАЯ КОСТЯШКА — средний палец — опорный столб — вертикаль креста — податель жизни и глава всему. Скатертью дорожка тебе и твоим жестоким урокам. Дьявольским урокам жизни. Да и жизни такой — тоже скатертью дорожка, усвой это, ТВЕРДАЯ КОСТЯШКА — зачинщик раздоров и психопат. Я сказал — скатертью тебе дорога. Даже и после смерти тень твоя будет преследовать меня.

[С жуткой гримасой на лице отсекает третий палец.]

Это ПЕРЕКРЕСТЬЕ, обагренное кровью лживости и коварства. Это — священное основание. Это — каменная церковь, бесплотная, бездушная и немая. Как часто губы мои примерзали к твоим стенам, а ноги примерзали к твоему полу! Будь ты проклята, хладная домовина — присоединяйся к твоим падшим дружкам!

[Вновь заносит руку.]

И, наконец, КОРОТЫШКА...

[Опускает топорик. ]

...имя которому — ЖЕЛАНИЕ: я плющу тебя за плоскую похоть. Я отлучаю тебя от церкви, коротышка. Сокрушаю стену между лезвием и плотью. Искушавшие меня изгнаны... НЫНЕ МОГУ Я ДАТЬ СЕБЕ ВОЛЮ, НЫНЕ МОГУ ПОГРЯЗНУТЬ В ПОРОКЕ.

[Он подносит кровоточащую культю к лицу.]

Большому же пальцу надлежит остаться, дабы я мог и далее клеймить, предостерегать, карать, бесцеремонно вмешиваться, оскорблять — короче говоря, соваться в каждую дырку.

[Священник падает в обморок.]  

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев

ИГРА С ОРУЖИЕМ №3

В глубине ярко и безвкусно освещенной сцены молодой человек крутит девушку с завязанными глазами [громко]. Девушка спотыкается, визгливо смеется, опять спотыкается [ужасно глупое зрелище!], а затем, приоткрыв рот и беспрестанно хихикая [руки вперед], неуверенно идет в сторону молодого человека. Когда она оказывается на расстоянии вытянутой руки от него [Это ты, Томми? Хи-хи!], молодой человек вставляет ствол «кольта» сорок пятого калибра девушке в рот и вышибает ей выстрелом мозги. Рой Орбисон начинает петь «Pretty Woman»...  

ЗТМ

перевод Илья Кормильцев

ПАЛАТА НЕОТЛОЖНОЙ ТЕРАПИИ 23:45

Палата неотложной терапии госпиталя «Вифлеемская звезда» субботней ночью. Часы на стене показывают 23:45. Сегодня не самая худшая ночь: на шесть-семь пациентов приходится где-то около пятнадцати конечностей. Главный герой: его голова обмотана бинтами, из-под которых ручьями течет кровь. В ярком безжизненном свете белых ламп мы следим за тем, как вытекает где-то около пяти литров. Главный герой кренится на бок и падает. По сцене постоянно носятся медсестры — их каблучки постукивают, ягодицы крепко стиснуты. Медсестры очень заняты. У них нет времени.  

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев

Я И МЭЙН КЕЛЛИ [В ЗАПОЕ]

Действие разворачивается в пустом вагоне, стоящем на путях в железнодорожном отстойнике. Вагон пуст, если не считать гнилой соломы на полу и навозных мух. На мне вонючий черный костюм, темные очки, склеенные изолентой, большая мятая шляпа. Я сижу, пьяный, держу в руках какую-то паршивую гитару, на которой осталось только две струны, и рассказываю свою жизнь двум таким же, как я, опустившимся отбросам общества. Время от времени я брякаю по струнам, чтобы подчеркнуть отдельные свои высказывания.

Я: [сквозь выбитые зубы] А сейчас я расскажу вам про Майна... про то, как мы с Мэйном Келли однажды были в запое. [Брямс!] Мэйн был парень видный собой... Плечи большие, руки большие, башка большая и сердце тоже очень большое. Да, мы были еще та парочка негодяев, особенно когда в запое. Нажирались так, что небу становилось тошно. Пили какую-то дешевую дрянь, и уж как начнем, так не остановишь. [Брямс!] Да... так вот, здоровый был этот гре-баный Мэйн Келли, что твой медведь-гризли... Этот подонок не пропускал ни одной юбки, а когда возвращался домой, так у него и на старуху свою тоже вставало. [Пауза] Да я знаю, что вы тут себе думаете... Все знаю... Это была настоящая мужская жизнь, ребята, настоящая мужская жизнь... Салли наливала нам пиво, а Нэнси подставляла жопу, и вот настало воскресенье, а пили мы уже сорок дней и сорок ночей, но, казалось, всего-то одна неделя пролетела. И что вы думаете, мы с ног валились как последние суки? Упились в хламину? В дым? Так, что и член не шевелится? Вы так думаете? А ВОТ ВАМ ХРЕН!!! Мы с Мэйном Келли по-прежнему были свежи как два огурчика, блудливы как два кобеля, и кулаки у нас чесались, и брюхо не бурчало, и были мы хороши собой, как два майских розана — такие мы были сукины дети, что ничто нас не брало. [Брямс!]

Тут два горемыки встают и делают из меня кровавый фарш, попутно ломая мою гитару...

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев

МУСОРНЫЕ СЕРДЦА

  Возле мусорного бака: он засовывает колено ей между ног и делает глубокий вдох. Мусор и ее униформа. Засовывает член туда, где прежде было колено; кончик касается ее плоти. Крайняя плоть собирается в гармошку под ее пальцами, когда он вставляет член в отверстие. Повторяющийся звук ударов ее черепа о стенку бака образуют ритм страсти. Изливается сперма.

ДЕВУШКА [поднимаясь на ноги]. Я на работу опаздываю. Официантка я, на трейлерной стоянке работаю. А ты кто?

ПАРЕНЬ [в синих джинсах и футболке, поворачиваясь лицом к залу]. А я никто.

ЗТМ  

перевод Илья Кормильцев

ЛИХАЧ С ЗОЛОТЫМ КЛАКСОНОМ

Луч прожектора выхватывает из темноты ЛИХАЧА С ЗОЛОТЫМ КЛАКСОНОМ, который сидит на капоте большого золотого гоночного автомобиля. Он одет в кожаный комбинезон чернильно-голубого цвета, что должно, по идее, посеять семена печали в сердца зрителей и предупредить их о надвигающейся неминуемой трагедии. ЛИХАЧ С ЗОЛОТЫМ КЛАКСОНОМ вглядывается в пустоту, согнув плечи так, словно на плечи ему давит вся тяжесть этого мира. Он остается в такой позе некоторое время, а затем медленно поднимает голову.

ЛИХАЧ С ЗОЛОТЫМ КЛАКСОНОМ. Я—Лихач с Золотым Клаксоном. [Произнося эту фразу, он смакует каждое слово.] Лихач... с Золотым... Клаксоном... У меня есть девчонка, самая крутая на всей трассе, темные глаза, свитер с надписью «ЛИХАЧ С ЗОЛОТЫМ КЛАКСОНОМ» и красное платье, которое делает фрр-фрр-фрр, когда моя девчонка идет, а еще у меня есть Папа-Пантера —это моя машина, самая быстрая и изящная на всем свете, а еще у меня шкаф, полный золотых кубков, оттого у меня и прозвище такое, а еще понтовая походочка-проходочка и бабки, бабки, которые можно прожигать, и ваще у меня все... все [тише]..же... есть. [Онвстает с капота и обходит вокруг машины.] Десять лет я гонял как подорванный по трассе, гонял как подорванный, тыщи и тыщи раз проходил я эту чертову трассу, круг за кругом. В самом начале каждый круг казался мне бесконечным: флаг падал, а потом проходила целая вечность, прежде чем я выходил на второй круг, но потом у меня появилась скорость, я научился скорости, и круг стал меньше, и я начал побеждать, зарабатывать бабки, и машины у меня становились все лучше, а потом у меня появилась Папа-Пантера, самая лучшая машина, какая только бывает, и с каждыми новыми гонками [пауза] круг становился все меньше [пауза]. Но потом, выходя на трассу, как-то странно я стал себя чувствовать... чье-то жаркое дыхание прямо в затылок, и с каждым разом — все жарче и жарче, и голос, обжигающий голос, от которого коробилась и трещала кожа, и этот голос говорил мне «ДА ТЫ БОГ!»... или, может быть, «ЧТОБ ТЫ СДОХ», а временами мне слышалось, что он говорит «ЕЩЕ БЫСТРЕЙ!», но потом казалось, что это было «МЕШОК КОСТЕЙ!», или, например, слышалось «ЛЕТИ ВПЕРЕД!», которое превращалось в «ТЫ ИДИОТ», пока, наконец, голос не произнес отчетливо «ЛИХАЧ С ЗОЛОТЫМ КЛАКСОНОМ, ТЫ ИДИОТ» [он останавливается, замолкает, наклоняет голову, стоя лицом к машине, стоит так несколько секунд, затем снова медленно поднимает голову] и... круги... становились все меньше... и меньше... а дыхание... все жарче... и жарче... пока мне вдруг не показалось, что машина вертится... вертится вокруг центра... вокруг собственной оси, быстрее и быстрее, а моя кожа раскаляется докрасна, а затем начинает дымиться, а затем вспыхивает, и Лихач с Золотым Клаксоном вместе с Папой-Пантерой превращаются в один жужжащий ком пламени... словно кому-то башню взрывом снесло... [Он смолкает и принимает исходную позу на капоте Папы-Пантеры. Кладет голову на руки на несколько мгновений, затем снова поднимает, так, чтобы свет падал на его лицо.] Бабах!... словно башню снесло ...  

перевод Илья Кормильцев

АМЕРИКАНСКАЯ ГОНОЧНАЯ ЛИХОРАДКА. ТРЭШ

Рев гоночных автомобилей за сценой. Два человека в красных кожаных комбинезонах стоят слева от центра сцены. Один из них спокойно поправляет гоночный шлем на голове, в то время как второй беспокойно вертит свой в руках. Они стоят молча в течение... ну, скажем... в течение одной минуты, пока зрители не начнут грызть от волнения ногти.

ЭКС-ВАЛЕНТИН (внезапно, нервно). Я больше не могу участвовать в гонках, Чейси, я больше не могу, у меня не получается!

ЧЕЙСИ (медленно). Ах,ты пиздюктакой,экс-Валентин! Ебтвою мать, немедленно надень шлем!

ЭКС-ВАЛЕНТИН. Чейси! Мне страшно. Мне снятся бешено крутящиеся колеса... пламя... колеса пылают! Я вижу финишные флаги, обагренные кровью! Мне страшно... Чейси... я боюсь... мне... мне... мне приснился сон...

ЧЕЙСИ (медленно). Ах, ты пиздюк такой, экс-Валентин! Ебтвою мать, немедленно надень шлем! Последний раз повторяю.

ЭКС-ВАЛЕНТИН (в истерике). Чейси... похоже я заболел.... у меня, наверное, Американская Гоночная Ли...

[Чейси приходит в бешенство, бьет экс-Валентина со всего размаху в лицо, затем поднимает его за воротник с земли.]

ЧЕЙСИ (злобно). Никто из нашей пиздобратии не смеет в моем присутствии произносить это слово! Ты помнишь Джанка? Величайшего американского гонщика? Теперь этот вонючий трусливый пиздюк работает смазчиком, ползает с утра до ночи под болидами за двадцать зеленых в день! Но с тобой этого, блядь, не случится — с экс-Валентином этого не случится — нет у тебя, блядь, никакой лихорадки — нет у тебя никакой Американской Гоночной, блядь, Лихорадки! [Вспыхиваетсвет.]  

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев

МАСЛОТАЧКОСЕКС

Гараж. Шины, несколько движков, запчасти. Звук прогревающихся на холостом ходу моторов. Корпус здоровенной красной тачки, весь в масле и хромировке, с надписью «КРУТАЯ ШТУЧКА» или что-нибудь в этом роде на боку, выполненной в виде языков пламени. Со значка на капоте свисает женский чулок. Машина раскачивается на рессорах: в салоне трахаются ПАРЕНЬ и ДЕВУШКА. Орет радио.

ДЕВУШКА. Ах ты большой масляный ебливый хуй, давай давай давай еби меня! Вставляй мне, я готовая, я, я, блядь ой вставляй давай давай ах ты большой масляный ебливый хуй чтоб мне усраться!

ПАРЕНЬ [масляно]. Ну и охуенные же у тебя сиськи! Ебт ебт ебт сама хотела получай сама хотела маленькая ебливая пизда с сиськами получай щас как проткну пиздоебливая говно-кукла хуякс хуякс хуякс ху-я-я-я-кс грр пиздомотрище грр хуякс поцелуй меня блядь на кусочки порву!

ДЕВУШКА. Засунь мне ой засунь смазчик жопоебый вставь смажь меня монстрохуище как мокро все всувляй ой встань-лявь монстросунь в гоночной тачке Джизаса Джо!

ПАРЕНЬ [масляно]. Получай крошка целуй меня крошка получай крошка целуй меня крошка в гоночной тачке Джизаса Джо!

Радио орет все громче и громче, заглушая голоса героев, и в это время опускается серебряный  

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев

СМАЗЧИК-МЕХАНИК

  Смазчик-механик сидит, широко расставив ноги: он белый, но черен с ног до головы от масла и очень худ. Он думает вслух и иногда прыскает в ведро маслом из огромного смазочного шприца, и вскоре мы начинаем жалеть его, потому что ему не достается ничего из той славы, в которой купаются парни, сидящие за рулем пышущих красным пламенем дьявольских тачек. Смазчик печален. У него за спиной в центре сцены — большой разбитый гоночный автомобиль, на борту у которого написано «Толстая Мама». За сценой время от времени слышится звук мчащихся мимо машин.

СМАЗЧИК-МЕХАНИК [печально]. Жизнь — она как движок, она — как жопа, как жопа-движок, которой насрать на то, что кто-то жмет на рычаг масленки, впрыскивает живительную кровь, ссыт маслом в ведра [жметна шприц], и в то время как белозубые уроды в моих автомобилях жуют жувачку в компании телок, гребаный смазчик-механик сидит и курит бамбук. А ну, становись все в очередь к смазчику-механику, чтоб он заменил вам масло [еще печальнее], залатал покрышку, старина-механик-резинщик. Пока смазчик-механик набивает шишки, белоручки щупают блядей за пышки [выдавливаетиз шприца очередную порцию масла]. Механик белый телом, но черный душой, механик спит ночами с выхлопною трубой. [Он поднимается с места и так печально-печально вытирает ветошью лицо, затем кричит, сопровождая свою речь жестами.] Проверь, что там с этой блядюгой, мастер, с моей адской сучоноч-кой, с моей акулонькой, живо-живо-живо! [Спокойно, печально] Посторонись! «Толстая Мама», я иду к тебе.  

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев

SALOME

На авансцену выходит юная девица.

ВЕСТАЛКА [бесстрастно]. История Саломеи и Иоанна Крестителя в пяти частях. Все терновые венцы — настоящие.

СЕМЬ ПОКРЫВАЛ

Арабская музыка и бряцание бубенцов. Весь реквизит—корона, терновый венец и т.п.—должны иметь такой вид, словно их сделали дети. ЦАРЬ ИРОД сидит на троне слева от центра сцены, уставившись на насупленную САЛОМЕЮ, которая, всхлипывая, кокетливо извивается всем своим божественным телом в такт змеиному ритму музыки, как будто ее кто-то жестоко щекочет. Ее извивания, изгибания и внезапные содрогания — суровое испытание для дряхлого, но все еще проказливого царя. Саломее скучно, поэтому в подобной пытке она находит невинное удовольствие.

ЦАРЬ ИРОД. Что за печаль терзает тебя, моя драгоценнейшая Саломея? Почему кривится твой маленький носик? Тебе надо развеселится. Спляши для меня, мой персик, твой царь стар и мало видит радости в дни увядания. Спляши для твоего царя, озари приют старца сверканием твоей юности. Давай, бутончик мой, спляши, и я не поскуплюсь на награду.

САЛОМЕЯ [надув губки]. Наградишь?

Твоя воля, царь.

Музыку!

Будем веселиться!

Ваше Величество, для вас — «Танец с семью покрывалами».  

Музыка бьется и вьется, но Саломея стоит столбом, глядя на Ирода.

Она скидывает одно за другим семь покрывал, которыми окутано ее тело. Ее волосы—как жидкое золото. Ее губы налиты кровью и сверкают, словно граненые рубины. Ее зубы словно жемчуга. Ее груди—словно холмы из медвяного песка.

Шехна скрыта под тонкими кружевами.

ЦАРЬ ИРОД [постепенно впадая в исступление]. Первое... о, смотрите, как оно выпархивает у нее из руки! Второе... ах, оно падает как умирающая птица... ТРЕТЬЕ!... ах, прекрасная Саломея, я люблю тебя... Ах, а теперь ЧЕТВЕРТОЕ!... смотрите, покрывала на полу колышутся, словно море в шторм, но в то же время их отсутствие подчеркивает спокойствие и безмолвие прекрасной плоти... ПЯТОЕ!... ох, сердце вот-вот выскочит у меня из груди! Как Бог бы ни пыжился со своими жалкими семью дня творения — куда ему до твоих семи покрывал. Ах... ШЕСТОЕ! [ИРОД хватается за сердце и падает в обморок.]

Входит ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ, облаченный в верблюжью шкуру.

ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ. Что за грешные игрища!

САЛОМЕЯ [кричит за кулисы]. Стража! Хватайте его! Хватайте Крестителя!  

Входит ВЕСТАЛКА и объявляет следующее действие.

ВЕСТАЛКА [бесстрастно]. Вторая сцена называется «Беседа с Крестителем». [Отходит в задний угол и принимается смотреть]

БЕСЕДА С КРЕСТИТЕЛЕМ

Мы видим ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ, который заключен, словно дикий зверь, в неуклюже сколоченную конуру с проволочной передней стенкой. САЛОМЕЯ сидит на клетке, свесив вниз красивую голую ногу. В одной руке она держит большое яблоко, которое постоянно грызет, другую руку она запустила к себе под платье. Ногти на ногах САЛОМЕИ покрыты кроваво-красным лаком. САЛОМЕЯ мастурбирует.

ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ. Я, Иоанн Креститель, хоть меня и заперли в клетку аки пса, не погряз так глубоко в нечистотах, как ты, Саломея. Ты — воплощенный грех. Люцифер, ангел тьмы, следит за тобой, ибо знает, что настанет день, когда он призовет тебя к себе. Ты нечестива, и отметина его на челе твоем. Покайся сейчас, иначе ждет тебя неописуемо жестокая участь.

САЛОМЕЯ. Если бы это зависело только от меня, то тебе бы уже давно вышибли мозги, велеречивый кусок дерьма!

ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ. Я, Иоанн Креститель, ввергнутый в узы и железа, запертый в клетку аки пес, и представить себе не могу тех страданий, которые ждут тебя, Саломея! Навеки проклятое порождение кровосмесительной связи! Никогда земля не станет пухом тебе, никогда! Нет тебе прощения! Дьявольская кровь в твоих жилах, луна — твоя госпожа! О, исчадие ада! О, потаскуха вельзевулова!

САЛОМЕЯ. Так очисть меня, Креститель. Сними с меня проклятие луны, при которой я рабыня жалкая, избавь от жестокой Повелительницы телес моих. Это все ее фазы, ее пятна. Очисть меня. Смой с меня мазь смазливости. Омой меня в крестильной воде, Иоанн!

В небе над САЛОМЕЕЙ и ИОАННОМ КРЕСТИТЕЛЕМ восходит луна, похожая на золотое блюдо.

ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ. Отыди от меня, сатана! Одна прядь твоих волос способна осквернить все воды Иордана. Не ты ли однажды тронула пальчиком то море, что с тех пор у людей прозывается МЕРТВЫМ? Пусть лучше я вечность проведу во тьме, терзаемый червями, чем превращу в посмешище священное таинство крещения.

САЛОМЕЯ. Ну и отвали, вонючка сраная!

Луна опускается ниже и оказывается как раз за головой САЛОМЕИ.

Видишь, Креститель, луна меня благословила. Она висит над моими кудряшками, словно нимб святой.  

ЗТМ  

  ВЕСТАЛКА. Третья сцена озаглавлена «Награда Саломеи»

НАГРАДА САЛОМЕИ

Одинокий луч прожектора выхватывает из темноты САЛОМЕЮ, стоящую в центре сцены.

САЛОМЕЯ [злобным шепотом]. Мои уста желают ее! Мое сердце вожделеет ее! Моя матка алчет ее!! Моя госпожа, луна, велит мне раздобыть ее. ГОЛОВУ ИОАННА К.!!  

  ЗТМ  

  ВЕСТАЛКА. Четвертая сцена называется «Удар топора». [Отходит в сторону и начинает смотреть, непроизвольно лаская себя пальцами между ног.]

УДАР ТОПОРА

Сцена воспроизводит гениальную картину Пюиде Шаван-на — слева направо на ней стоят: НЕГР с топором, ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ — на коленях и связанный, и САЛОМЕЯ, прилежно охаживающая себя ручкой между сахарных ляжек.

ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ. Небеса и ад взирают на нас, злодейка! Ангелы в небе собирают облака для меня, черти в аду калят кочергу для тебя! [Поднимает глаза к небесам.] Я готов, Господи!

САЛОМЕЯ [на вершине оргазма]... Я тоже! Руби, негр, угомони этого гребаного святошу!

ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ. Иду к Богу моему. Хоть и узки врата, Он покажет мне путь в чертоги рая.

Луна мерцает, и кровь начинает течь по подолу платья САЛОМЕИ.  

Удар топора.

ЗТМ  

ВЕСТАЛКА. Последняя часть пьесы называется «Блюдо».

БЛЮДО

ЦАРЬ ИРОД, уже вполне оправившийся от сердечного приступа, сидит на троне с куриной ножкой в руке. Входит НЕГР с головой ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ на блюде. Голова должна быть чудовищно окровавлена и тд. ИРОД в ужасе отшатывается.

ЦАРЬ ИРОД [массируя свое больное сердце]. Что это та... что это такое?

НЕГР. Это, мой благородный повелитель, голова Иоанна Крестителя... за исключением языка, который Саломея вытребовала для себя в награду. Он велела передать, что вы можете сколько угодно хвататься за голову, но у царевны теперь будет хорошо подвешенный язык между ног.

Пауза.

На сцену выходит маленькая девочка, совершенно голая, вся в кровавых отпечатках рук.

ДЕВОЧКА [бесстрастно]. КОНЕЦ.  

ЗАНАВЕС

перевод Илья Кормильцев

FROM HER ТО ETERNITY

ЧЕРНАЯ ЖЕМЧУЖИНА

Nocbi eternus in faece cloaca, in exisilim cum catarax optico. Corpus leperum, oh, corpus leperum, similis albino papyrus vexillum. Ego surrendus. Deus non capit captivum. Eus non capit captivum. Ego Exceptum.

Мы впитываем образ', напоминающий очертания лоснящегося тела, которое есть и будет источником жизни, центробежной осью нашего внимания. Мы приглядываемся. Мы тщательно рассматриваем, но умирающее, умирающее солнце набрасывает бледное покрывало поверх наших догадок, обращает лужу нечистот в Великое Позолоченное Блюдо, перевернутое вверх дном. Мы измеряем периметр, отрывая глаза от центра мистерии лишь для того, чтобы убедиться, что Мы Все Еще на Твердой Земле. Да, так и есть.

Ego est protag. Dogged.

Пар поднимается от скрючившейся фигуры, которая ни пошевелилась ни разу за весь цикл полной циркумнавигации. Предположение следует за предположением в приятной замкнутой последовательности. Мы боимся, что наши глаза обманут нас, как это уже часто случалось раньше, поэтому мы впитываем сведения с великой поспешностью. Золотое солнце погружается. Наши мысли мчатся и никогда не знают покоя. Мы впитываем, отбираем, толкуем, создаем. Наши головы забиты больными стихами. Туман запутался в верхушках деревьев. Он свисает, словно фата. Деревья и кустарник так напоминают обманутых невест.

Темное подобие земли наполнится запахом смерти еще до наступления следующего рассвета. Откуда мы знаем? Мы знаем теперь, что смерть крадет плачущих невест прямо из-под фаты, откуда капают тяжелые слезы, разбивающиеся о золотое блюдо. Недоеденные объедки, оставленные посередине блюда. Можно найти потенциального мужа где угодно, но хорошая пища скоро портится. По всем признакам это будет великолепная интрижка. Мы признаем в забытых объедках панцирь — вероятно, креветочный. Наши глаза напряженно ищут иных свидетельств. Пар поднимается от скрючившейся фигуры.

Мы видим, что его колени прижаты к груди и что он лежит на боку, всеми забытый. Мы видим, как бледно-оранжевая заря просвечивает сквозь затуманенные капельки влаги на его теле. По периметру его кожа разделена на сегменты, словно панцирь рака или креветки. Он лежит на боку, обнаженный. Одна черная жемчужина неподвижно глядит на нас. Нам кажется, что это — взгляд мертвеца, пока, не дрогнув ни одной жилкой, на лице или на теле, эта черная жемчужина не начинает молить нас, молить о смерти, и мы застываем в изумлении. Наши сердца проникаются симпатией. Наши глаза наполняются отчаянием и слезы текут по щекам. Они смешиваются со слезами тех обманутых невест, которые не остановились даже на одно мгновение. Мы простираем к нему свои руки, но напрасно, потому что, хотя мы и высоки ростом, все же не можем до него дотянуться. Он по-прежнему неподвижен, равно как и его глаза. Мы пытаемся звать его, но нам еще не даны голоса. Уверенные в безопасности оттого, что нас много, и подталкиваемые стремлением помочь, мы отважно переступаем периметр. Но ни благородные намерения, нет, ни отважные поступки не насытят прожорливую малакостому. Осторожней! черная жижа засасывает подошвы ботинок, и мы вынуждены отступить, чтобы не быть пожранными полностью. Мы дрожим в темноте, солнце уже ушло, и вместе с ним золотой рассвет.  

О, ушло солнце. Дома наши сморщенные Нэнси лежат в тепле и ждут. О, ушла заря. Наши ботинки полны черной тины. Мы скребем и скребем их, но все напрасно. Как мы можем явиться на свидание в одном мокром ботинке? Это невозможно! Все, мы должны омрачить золото и дать сгнить хорошей пище!

Забытая скорлупа быстро разлагается, превращаясь в нечто серо-туманное. Гниль, словно рак, распространяется изнутри черно-зеленого блюда. В считанные минуты почти половина куска съедена.'Она исчезла прямо на наших глазах. Только одна черная жемчужина продолжает смотреть, умоляя. Тучи насекомых набрасываются на то, что напоминает его исчезающий образ, высасывая и жаля его, раскрашивая пузырями и волдырями его кожу. Мы не можем ему помочь и склоняем головы из уважения к его мукам. Вновь наши чувства предают нас, и мы уже не можем сдержать последних горьких слез. Существо вновь обретает форму и вес в овальном медальоне с крышкой на пружине, скрывающей образ маленькой девочки. У нее неземное выражение лица, словно у ребенка-святого. Мы узнаем ее, словно она одна из нас, но ни на миг не можем удержать медальон, и тот падает и разбивается. Мы бросаемся собирать по кусочкам призрак той, что когда-то любили. Все напрасно. Лишь наш собственный образ отражается в мутной воде. Мы пятимся в ужасе. Наши лица застыли на поверхности воды. Они искажены и налиты кровью, глаза пылают безумием и полны ненависти. Наши губы кривятся в приступах ярости. Посреди желтой пены бесстыдно набухают плюющиеся багровые губы. Слюни текут ручьем, и наши волосы измазаны дерьмом пролетающих птиц. В наших кулаках, сжатых до побелевших костяшек пальцев, зажаты все виды импровизированного оружия, лезвий, молотков, самопальных дубинок, мотков веревки, кухонных ножей и кос, которыми мы размахиваем над головами.

Ночь сбрасывает свой плащ, и бездна становится чернее смерти. Звери воют, словно ведьмы на поминках. Мы их не слышим. Мы нащупываем маленькие кусты. Мы вырываем их с корнем. Мы обмакиваем их в бензин и поджигаем. Мы держим их в вытянутых руках прямо посередине, образуя круг огня. Черный дым поднимается вверх и застревает в верхушках деревьев. Дым висит, словно черная вуаль. Деревья становятся похожи на матерей-плакальщиц. Их лица застыли, как камень, по ту сторону слез. Тот, кто украл у них день свадьбы, кто похитил единственного ребенка, должен взять этой ночью единственного мужчину. Но кто он? Колесо ночи уменьшается, в то время как свет пламени движется по поверхности прямо к центру. Остается только его голова, и его глаза, которые не умоляют уже, нет. Эта чернота насмехается теперь над всеми нами. Мы призываем ребенка-святого. В руках мы вдруг обнаруживаем грязные окровавленные лохмотья, бывшие когда-то красным платьицем. Наш вопль взрывает тишину — какой чудовищный обман. Матери-плакальщицы извиваются и содрогаются и срывают вуали скорби со своих лиц. И, наконец, весь гнев и вся месть обращаются на одного, и мы знаем, что должны действовать быстро. Его жизнь в наших руках. Это уже дело чести. Мы не можем стоять в стороне. Еще немного, и он исчезнет навсегда. Смерть не обманет нас снова. Мы должны действовать быстро. Мы должны стать проворными и твердыми, как эта черная жемчужина.

перевод Елена Клепикова

КАЮТНАЯ ЛИХОРАДКА

Рука капитана — как скрученный канат С буквами А-Н-И-Т-А, извивающимися вокруг черепа и кинжала И лик Христа, приколоченный к якорю Вытравлен сверху... Отшвырнув в сторону чертову жестяную тарелку Капитан неторопливо приканчивает Несколько кроваво-красных бутылок, скрашивающих его участь С комом в горле и комковатой кашей Листая альбом с вырезками, стоящий торчком от грязи Болезненный ком любви на его флаге Позади поцелуи, все, что осталось — Плыть и плыть вперед до опупения Каютная лихорадка! О, каютная лихорадка! Свободная рука капитана — большой мясницкий нож Которым он отмеряет свой хлеб и вяленое мясо И стругает свою деревянную ногу из прекраснейшего красного дерева! Или это было черное дерево? Да, это было черное дерево! Он ведет счет своему одиночеству, зарубка за зарубкой Море не предлагает ничего, что можно потрогать или удержать Зарубка за зарубкой, зима за зимой Зарубка за зарубкой, зима за зимой Теперь его нога сточена до щепки О, 0, Каютная Лихорадка! Каютная лихорадка! Она повсюду! Теперь, когда она умерла! Нет! Нет! О, Каютная Лихорадка! Каютная Лихорадка!   Добро пожаловать за стол, его призрачная возлюбленная! Она поднимает гриву своих волос с изгибов тела И пытается изобразить на лице вожделение! Его рука, словно извивающаяся змея Смахивает со стола все опорожненные им бутылки Они катаются, словно прозрачные кегли, по каюте Корабля, на котором он плавал, пять лет как затонувшего   перевод К.Ч.

  КОЛОДЕЦ СТРАДАНИЙ

Я ползу вверх по скалам и трещинам темным Вверх по ребрам камней, вниз по скалам огромным Я ночами не сплю — когда злой ветер свищет Мое колкое сердце ее призрак ищет Тот же самый Бог, что покинул ее Покинул теперь и меня Размягчая слезами колючий дерн Я копаю Колодец Страдания А в этом Колодце Страдания Повисло ведро печали Гремит уныло и глухо Как колокол качаясь А на дне колодца — позабытый наряд Моей утопшей голубки От пролитых мною в колодец слез Промокли насквозь ее юбки Навались на ворот плечом, если смел Подними ведро из могилы Крути, верти, крути, верти Пока не порвутся жилы     Тот же самый Бог, что покинул ее Покинул теперь и меня Посреди Пустыни Отчаяния Я сижу у Колодца Страдания   перевод Илья Кормильцев

ОТ НЕЕ В НЕБЫТИЕ

Ты знаешь девчонку из двадцать девятой? О ней я хочу тебе рассказать. И черт ее дернул жить надо мной... Я слезы опять не могу удержать! Я слышу шаги: она ходит босая По комнате тихо всю ночь напролет То плачет навзрыд, то тихо рыдает А слезы горячие пол прожигают Сочатся сквозь щели мне налицо Ловлю их губами, покуда она Все ходит и плачет. Ходит и плачет От нее в небытие От нее в небытие От нее в небытие! Ее дневники — ее простынь — читая Я впитывал грязь, каждой порой своей Вырвал страницу, и спрятав в рукав Я сполз по лозе обратно в свой мрак Кошмары ее позади оставляя Вернулся в свой собственный ужас и мрак От нее в небытие От нее в небыти. От нее в небытие!   Чулки у нее цвета крови, клянусь! Абсурдно, но ухо прижав к потолку Я, стоя на цыпочках, слышать могу Тоскливые звуки унылых стенаний Ее на коленях я представляю: Вот она ходит, вдруг падает ниц И плачет, и плачет, и плачет От нее в небытие От нее в небытие От нее в небытие! И скажи, почему? Почему? Почему? Потолок все трясется, а мебель опять Превращается в змей. И как соль мне на рану - Слепое желание ей обладать! Это рана, сводящая болью с ума! Но я знаю, как только я к ней прикоснусь Нежеланной сразу станет она И вот почему ей нужно уйти! Уйти отсюда в небытие! От нее в небытие От нее в небытие От нее в небытие!   перевод Илья Маркин

СВЯТОЙ ГЕК

Он возник из реки Из этой неизменной изменчивой воды Старое суденышко сновало туда-сюда Сквозь большой черный чахлый город, Неся на себе Гека, словно .Святого Поймать Святого? Не волрос! Насаживай крючок. Пойдем... «Сюда! Сюда!» —- бормочет грязный город Святому Геку. Он двигает туда, да, да! Святой Гек! Гек! Он падает в объятья улиц, Гек Бездонные соблазны городов Его манят... Насвистывал он песню Слепым корявым негром за роялем Подхвачен тут же был речной мотив! Но чует Гек, тут все не так! Сирены воют в городе Улиссы превращаются в статуи из гипса Ему достались кости! Обглоданные кости! Он двигает туда, да-да, да, да! Святой Гек! Гек!     Луна своим циклопьим глазом Рассматривает улиц чертежи Они кривятся, изгибаются во лжи А там Святой наш Гек волочит ногу Святой наш Гек волочит ногу История проста! Однажды ранним утром ты проснешься И вдруг поймешь, что ты убийца В крови по локоть руки, дым из ушей На шее вздуты жилы... А Гекльбери знай себе свистит Хоть смерть его все знай да знай торопит О, да-да-да-да! Святой Гек! Гек!     Вон Гек идет, в его кармане нет уже часов и кошелька Его скелет завернут в кожу, как в шелка И не смешно, что он так худ — да от таких-то блюд! Святой Гек —- Святой Элвис, Святой Гек —- Святой Элвис Ты пел, теперь ты пьешь Ты променял свою реку на старый пароход Жизнь — только сон! Променял Старую Великую Реку На старый Большой Гальюн! Ночи в борделях     Пьяные драки, мятые деньги Расплата мелочью В пустых машинах Двухдолларовый трах О, о, о, тебе не повезло, не повезло Да-да-да-да Святой Гек! Гек! Тропинки оболыценья Ведут к отчаянью души Свистит наш Гек, он не спешит В его пальто спят пули Вставайте вы, чистюли! Свистит наш Гек, и приседает, и вот уже лежит Гек лежачий. Какая удача! Дым клубится над его головой И сбегаются крысы, собаки, люди Достают из его глаза пулю И кап и кап и кап рыдания Миссисипи И другая Миссисипи из-под Гека течет Он двигает туда, да-да-да, да-да-да! Святой Гек! Святой Гек! Святой Гек! Святой Гек!   перевод Елена Клепикова

ОБРЫВАЯ КРЫЛЬЯ МУХАМ

Любит, не любит Любит, не любит Я потратил семь дней и ночей Пытаясь утопиться в слезах и соплях Но ты не утопишь меня в'водопроводе Потому что я обзавелся спасательным жилетом, понятно? Вот бьется в стекло мошкара И мое сердце бьется в такт с нею А в ухе моем комарами звенят — Воспоминания о том, как она Лгала мне, шантажировала, разыгрывала дешевые сцены Я обрываю мухам крылья Любит, не любит О, О, О, О — любит, не любит! Боже, я открыл рецепт блаженства: Надо взять одиночество и смешать его с безопасностью и тишиной, А затем испечь! Слышишь, я признался тебе в мизантропии Так что можешь меня повесить! Оцени эту жертву! Будь свидетелем тому, как она ворвалась незваной в мой крохотный ад Ради какой-то бесстыжей беседы наедине   Если ты хочешь поговорить со мной о боли и о любви Справься у моей язвы, она пойдет тебе навстречу Любит, не любит... Эй, Джо, пусть кто-нибудь другой доделает за меня эту работу Пришло время залить наш маленький костерок. Ты можешь оставить себе золу А теперь давай, бывай, до встречи на том свете Я останусь один, мне не нужен никто В мой самый тяжкий час... Наливай полный бак, Джо... Эй! Я так тебе признателен! Я ТАК ТЕБЕ ПРИЗНАТЕЛЕН! Я обрываю мухам крылья Любит, не любит   перевод Илья Кормильцев

ГРОБ ДЛЯ КУКЛЫ ВУДУ

Кто гроб соорудит для Куклы Буду? Я спрашиваю вас от имени его души Я вглядываюсь в каждого, я буду По крупицам собирать, все что поможет мне узнать Того, кто выроет могилу Пока вы нагло грабите его жилище Пихая по карманам всяческую дрянь А все, что не блестит, выбрасываете прочь Навроде всяких его записей и книг Все его записи и книги, весь тот хлам, что был написан им И сраная судьба все превращает в дым Неужто ничего святого больше не осталось? Кто ж гроб соорудит для Куклы Буду? И стреляют его пистолеты И стреляют их сраные рты Словами «Отымей нас... и умри» Но мерзкий страх уже вползает в их мозги «Спрячь этот взор», «Спрячь этот леденящий взор» Черная кукла, в куче возле каменной стены Кровавая кукла отправляется спать Маме больше никогда на тебя не ворчать Колонны муравьев вброд переходят красные ручьи Берущие начало в материнской луже О Боже, как жестоко! О Иисус, как хорошо!     А кучка муравьев застряла в луже Кто первым бросит камень в Куклу Вуду? Не спрашивай! — кричат писаки и дилетанты Критики и практиканты «Мы просто ищем грязные факты!! Мы просто ищем грязные факты!!» Вот и молоток, соорудят которым эшафот И гроб соорудят Вот и лопата, ею выроют могилу В саду камней Где уже приготовлена груда камней! Где розы цвета крови проросли, Бог знает почему На каждого из мертвых по одной... Вот они настоящие цветы Сатаны! Вот они настоящие цветы Сатаны! Встань рядом каждый! Всяк помазан Кровью! Кто гроб соорудит для Куклы Вуду? Кто отнесет его на холм? «Не я» — сказала вдова, поправляя вуаль «О, нет, не буду гвозди забивать» А может быть оставим тело куклы дома Как это делали уж много-много раз Ага! Как делали так много-много раз   И зачем зашивать его раны Если он все равно порежет мои платья ночью Прямо на полу. Кто гроб соорудит для Куклы Вуду? И кто отнесет его на холм? Кто похоронит тело черной куклы? Из деревьев и кустов ' Выйдут духи его жертв «Мы любим тебя!» «Я люблю тебя!» И «Это совсем не больно Мы пойдем, пойдем, прямо к Смерти Пойдем, пойдем. Дух ее вдохни! О, Смерть благосклонна к тем, кто благосклонен к Смерти» Вот надгробный камень, и эпитафия на нем гласит: «Здесь похоронен Кукла Вуду, из Высших Низший Вне Рая и Ада. В этом месте Претерпевший неудачу на земле» И все Ангелы спускаются вниз И все люди толпятся вокруг И все вдовы рыдают в юбки И все девочки и мальчики И все писаки наизготове И все бардак, все суета Все, все суета Все бардак, все суета     Кукла Вуду прочищает глотку от сгустков крови И поет голосом одинокого мальчика... Итак, я рыдал тысячей слез Я рыдал тысячью слез, это так И каждой дождливой ночью знай Что это я по-прежнему рыдаю по тебе Моя девушка была так хороша, Красное платье, копна рыжих волос И небеса уже не небеса Когда нет рядом этой маленькой девчонки Итак ты знаешь, что я был плохим Бог также знает, что и хорошее я делал тоже Но я клянусь, моя душа не будет знать покоя Пока ты, пока ты сооружаешь Пока сооружаешь гроб и для моей девчонки тоже   перевод Саша Касьяненко

ЛУНА ЛЕЖИТ В КАНАВЕ

Луна лежит в канаве И упали звезды в сток Король разбитых дорог Я счищаю грязь с моих ног Бреду за луной по воде Луна как бельмо мои глаза слепит И мой путь меня уводит в тупик Перепрыгнув через лужу, где лежать мы будем с Люси Мою руки мои я в растворе луны Луна лежит в канаве Все мечты утянуло в трубу Словно бог я одинок Я спасти любовь не смог Упаду, захлебнусь мутной лунной водой перевод Илья Кормильцев

ЧУТЬ ПОДОЛЬШЕ ПОБЫТЬ С ТОБОЙ

Позволь мне побыть чуть дольше с тобой Возвращайся ко мне, друг мой Хочу быть всегда я рядом с тобой Пусть так будет, Господь, будет так Я гуляю один в саду Где обманы на каждом шагу Ради розы моей все шипы я стерплю Пусть так будет, Господь, будет так Но любви сад давно увял Нет в нем роз, нет шипов, нет тебя Если я должен быть одинок Пусть будет так, мой Бог   перевод Елена Клепикова

ШЕСТЬ СТРУН СОСУЩИХ КРОВЬ

Головорез Гитара ворвался в город Глаза как колеса, в них — дикий голод Мечутся в орбитах, а в зрачках — смертный холод Метит крестом любого кто молод У него есть шесть струн - Шесть струн сосущих кровь У него есть шесть струн Шесть струн сосущих кровь Бар полон святых простачков Святых, святых, пьяных дурачков Среди кровавых, словно розы, чахоточных харчков Чтоб понять кто здесь хозяин, не нужно очков У него есть шесть струн Шесть струн сосущих кровь Святых, святых, гип-гип-ура Святых, святых, гип-гип-ура Святых, святых, гип-гип-ура Шесть струн сосущих кровь Возле раковины с ледяною водой Он выбивает зубы краном, открывая другой Видит в зеркале себя и говорит «Эй, урод Будешь пялить зенки, пожалеешь, что живой У меня есть шесть струн Да, шесть струн сосущих кровь»   С репутацией крысы, нажитой собственным горбом Бицепсы натянуты железным жгутом Кто-то тихо присвистнет над его могильным холмом — А он остался навсегда господином и рабом Своих шести струн Святых, святых, гип-гип-ура Святых, святых, гип-гип-ура Святых, святых, гип-гип-ура Шесть струн сосущих кровь   перевод Илья Кормильцев

РУКИ РОБЕРТО ДЮРЕНА, ЧТО СТОЯТ ОДИН МИЛЛИОН

Мои пальцы-убийцы помахивают Капой, зажатой в кулак — Пять маленьких подушечек, наполненных битым кирпичом Я ищу железную бабу Мармеладки прилипли к небу в моем рту Облизанные и мечтающие о том Как бы выскочить за канат Бой без перчаток! Мои царственные палицы Которые я мою в столитровой бочке с дерьмом Держат мой угол, удар, отбить, еще удар Я ищу железную бабу Потому что я железный мужик Леденец высосан и выплюнут прямо на мат О, иногда мне так хочется просто присесть И попытаться понять, как Эти перчатки в мусорном ведре могли Я убью тебя, козел, Считай, что ты уже мертв Руки Роберто Дюрена, что стоят один миллион   перевод Илья Кормильцев

О, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ОЧЕНЬ И ДАЖЕ СЛИШКОМ

О, я люблю тебя очень и даже слишком Медленноречивая боль наползает безногим червем душит, словно слизень подошвой Будто крошечная божья коровка Свет крадет в моем саду и дыхание восхода Нежный стебель, завязь, семя Пчелка, гномик, эльфы: Смерть  перевод Елена Клепикова

Е.К.В. КОРАБЛЬ «БРИТАНИЯ» 1982

19 лет при смерти, страдая от врожденной раковой опухоли детства, против часовой стрелки по направлению к отрочеству во внушающей ужас попятной проекции. Мать перекрестилась от счастья, когда П. Рок вычеркнул меня из списка больных. С тех пор прошло 1982 года и 6 лет. Следует подчеркнуть с самого начала, что я не в праве комментировать то, что было до этого. Я имею в виду то, что В.Р. в то время там еще не было. Короче говоря, вскоре мы подняли бунт (Е.К.В.К. «Британия» был отличным кораблем, просто нас начало тошнить от всей этой гребли, и прочей фигни, необходимой для того, чтобы старая лохань не потонула). И даже после этого, с какой стороны рва, возле которого был проведен этот злосчастный год, не посмотри, мы по-прежнему имели дело с очередной музыкальной посредственностью — хлюп, хлюп, хлюп — умирающая страна, медленно вертящаяся вокруг своей собственной оси в луже собственной слякоти и добиваемая на ходу усилиями ДВИЖЕНИЙ и КОЛЛЕКТИВОВ, подзуживаемых «извращенцами, языковыми извращенцами» (Эзра Паунд), шайкой-лейкой, включающей такие тошнотворные коллективы, как «SG-Children-М-Violets», «SD Cult-D Society» и «So Оп», о которых меня и попросили написать — скорее всего, потому, что вышеупомянутый PG как раз тогда присвоил почетный титул прародителей «Нового суперплемени смертопоклонников» — спасибо, не стоит благодарности, да нет, спасибо, да нет, что вы... Стая бумажных тигров, годная лишь на то, чтобы скрывать от публики истину, «великая» группа, которая обязана, по определению, эксплуатировать самые свои потаенные страсти и т.д., что, по определению, отчуждает ее членов, если принять во внимание тот факт, что все подлинные страсти по своей природе эгоистичны, индивидуалистичны и т.д., а также то, что «ВЕЛИКАЯ» песня должна иметь врожденную способность задевать тайные струны слушательской души, вызывая с его стороны участливый отклик, что означает, что любая «ВЕЛИКАЯ» песня обладает множеством измерений — если вы поняли, куда я клоню, и что всякие «SG-Children- £D Cult», если что и ОТРАЖАЮТ (если здесь уместен глагол ОТРАЖАТЬ), то только «Дух Времени» — да простят мне использование этого отвратительного штампа! — т.е. повышенную тягу к насилию и т.д., и т.п., и т.д., а по моему авторитетному мнению, группа, которая ОТРАЖАЕТ что-либо иное, кроме своего уникального внутреннего мира, гроша ломаного не стоит, и вообще мне все это надоело, так что точка. В завершение скажем, что Birth. Р., в сущности, нечто вроде бродячего слизня, поэтому путь наш мучителен и нетороплив, постоянно направлен вперед, и мы оставляем за собой полосу слизи, именуемой искусством и т.д., хотя участники группы ничем кроме самих себя не интересуются, но прощения за это мы ни у кого просить не станем. 

перевод Илья Кормильцев

BLINE LEMON JEFFERSON СЛЕПОЙ ЛЕМОН ДЖЕФФЕРСОН перевод Илья Кормильцев

I

Вот идет Слепой Лемон Джефферсон, тук-тук-тук постукивая клюкой. Вот идет Слепой Лемон Джефферсон, тук-и-тук-и-тук постукивая клюкой. Видишь ли ты там, вдали, кукурузное поле, где поспело зерно? А за кукурузой — поляну, где лиана кудзу душит старый явор, и две лоснящихся черных вороны, словно две мадонны, уселись рядком? Вот к этому-то кривому стволу усталый негр прислонит жестяную гитару, а другою рукой нащупает корень, узловатый и старый, поднявшийся над иссушенной землей, будто вздутая жила, налитая кровью гибких юных корней, и взгромоздится на него, словно третий черный ворон, самый большой.

II

Проведи неровно по струнам гитары — сбивчивый звук повиснет в воздухе и растает, сбивчивый звук жестяной гитары, гонимый ветром как перекати-поле, бесприютный, как блудный сын, и какого цвета тогда убийство? Вой плакальщицы, обернутый в саваны цвета побоев, синяков и свернувшейся крови, залитый потоками кларета, кошенили и пурпура. Последний крик гитарного грифа, сдавленного рукой душителя; вот пальцы разжались и скрылись в левом кармане брюк, и тогда второй черный кулак, калечивший полое тело, успокаивается и ныряет в карман на противоположной стороне. Вот уже все они попрятались в норы: десять убийц, улизнувших от полуденного солнца, клюющего с небес понурые поля.  

III 

Загляни в глаза Слепому Лемону Джефферсону! Загляни в плоть вывернутых век и в свернувшиеся как творог белки! Не отводи глаз, не ведай страха, ибо Слепой Лемон Джефферсон не видит тебя! Смотри! Вместо глаз у него пара монет! Смотри! Вместо глаз у него пара пробок из жести размером с пятак. Каждая пробка покрыта пленкой, молочно-розовой и синевато-белесой, словно осколки разбитой устрицы — перламутром, мутной переливчатою мережей, поймавшей в плен все опенки спектра. О, это опалы катаракт, что похитили ясность очей, сделав Лемона Джефферсона слепцом.

IV

Встань и воззри! Се — земля, что могла бы стать делянкою Господа, да только вот не вышло ни хрена. Стучите ручками метел в крышу небес. Вытравите оттуда шелудивого Бога, что сидит в своей конуре с незапамятных пор, словно шавка, — с тех пор, когда еще райский сад не зарос пыреем и плевелами, репьями и кудзу, чертополохом и ползучим вьюнком. О, Боже Верный и Правый, прости своих заблудших овец! Мы—дети страданья и веры, мы блеем у врат твоего Царства, отвори, а не то нам конец. Пусти нас под кров. Пусти нас под кров. Пусти нас под кров.

V

А теперь подивимся тому, как подобна сутулость стариковского тела изгибу явора, склонившегося низко к земле. Слепой Лемон Джефферсон страдает в мире, лишенном света, но брызжущем звуком. Он слышит, как трещит могучий стан явора под напором тугого корсета кудзу. Он слушает и слышит, как древние конечности древа скрипят, уступая цепкой хватке лианы-убийцы. Он слышит, как корни медленно выдираются из земли,  по мере того, как ствол склоняется все ниже и ниже. Он слышит в этих звуках страдания собственной плоти, томящейся в узах—трещат хребет и ребра, опутаны члены, уколы удушья, в стиснутой, придавленной и прибитой к земле разящим бичом ударов судьбы груди. О, и вот сей плод страданья, слепой и живущий всю жизнь в кровавом мраке, вынужден вновь и вновь невольно проживать в воспоминаньях все былые невзгоды, и это — последняя капля в чаше его мучений. И ныне под старым явором, в объятьях его скрученной тени, Слепой Лемон Джефферсон вспоминает времена, когда его сапоги были начищены до блеска, и поля были жёлтыми, и даже темной ночью хоть одна звезда да светила, или луны ломоть, или в лампе фитиль.

VI

Вот едет верхом Главный Надсмотрщик - Щелк-щелк-щелк-пощелкивает кнутом Берегись, это сильно злой Главный Надсмотрщик- Щелк-щелк-щелк-пощелкивает кнутом «Смит энд Вессон» заткнут за пояс - Работай, ниггер, живей, не то сам знаешь, что будет потом. Мне было четырнадцать, когда я сбежал из дома В тыща девятьсот двадцать восьмом Перебрался в Кларксдейле через реку, Устроился на плантацию батраком, Уходил на работу и возвращался в потемках, Мне казалось, что скоро я стану кротом. Однажды утром мне сообщили- Я говорю: «Начальник, моя старушка-мать померла! Мы косили сено и тут мне сообщили -     Так вот, начальник, моя бедняжка-мать померла!» А начальник сказал: «Ниггер, живо хватайся за вилы, Не то мамаше недолго скучать без тебя!» «Чтоб тебя дьявол забрал, Босс!» Белые пальцы тут же легли на курок Я ни с того, ни с сего подумал: «Убивать — это грех» И обернулся, прежде чем раздался щелчок, А потом я вспомнил, что завтра Мне стукнет всего пятнадцать, И ударил надсмотрщика вилами В бок.

VII

Я прикинул, и вышло, что до границы Арканзаса, не больше четверти мили... и реку переплыть... от берега до берега... еще раз столько же... «Смит энд Вессон» я прихватил как мою законную добычу. Еще старушку-гитару взял... что стояла к дереву прислоненная... и зашагал по дамбе... не мешкал ни минуточки. Ты и сказать бы не успел «Боссу в брюхо воткнули вилы»... или же «Господи, не дай утонуть мне бедняжке!»... ну, шел я все и шел... по воде как посуху... плавать-то я так и не научился... минут двадцать пять, похоже, шел совсем под водой и не дышал.

Вышел я в Теннеси.

Но уже на десятой миле я совсем ослеп. Зрение мое заблудилось, потерялось — поди, где-нибудь под водой так и плавает... мои глаза... белые как саван, промыты до слепоты прямо в глазницах омовением мутных вод Миссисипи... к тому же не забывайте... кровавое бремя... унесли прочь... речные волны... и грех мой стал мне ненавистен... рукавицы грешника сошли, словно кожа с рук... река, залитая кровью босса... усыпанная глазными яблоками... ослепление через омовение... ну, да и помолимся и забывать не будем, что были они точь-в-точь по размеру глазниц... где когда-то сверкали мои зрачки... а теперь там свеженькие катаракты, маленькие, белые и круглые, словно плоть Христова... О, Евхаристия! ...О, Таинство Пресуществления!... тонкая освященная облатка.

Большая рыба бьется в тине... на дне реки Миссисипи, словно кто-то прибил ее ко дну гвоздями... кракен во мраке... О, Боже... два речных опала, налитых кровью... вращаются и подмигивают, вращаются и подмигивают, вращаются и подмигивают... О, Боже...

VIII

А затем я все шел и шел по дамбе, миль шестьдесят отмахал всего. А ловила меня, приятель, целая тыща народу. Ты мне уж поверь: не одна только Кларксдейлская плантация на охоту вышла, куда там! В краях этих никого не линчевали с тех пор, как Уилли Крисчена поймали пару лет назад, когда тот затеял обокрасть семейку Сальде. Босс Гроби, братья Шульц, Верной Кэл-лихан — все помогли собаками и людьми. Из Ферн-Вэлли доставили одного мастера выслеживать беглых негров, и к полудню охота уже шла полным ходом от самой дамбы и вдоль всего берега. Слушайте и знайте, что ни один из всех этих ловцов, ни одна из всех этих ищеек, ни один из пропылившихся мужчин и мальчишек, набившихся в кузова грузовиков, нажравшихся до усрачки какого-то говна и размахивающих в воздухе ружьями, словно это были детские пугачи — а в машинах грохочут канистры с безином, черт, столько безина, что можно целый сарай ниггеров спалить, ну и веревка, боже, столько веревки, что запросто можно накинуть петлю на луну, стянуть ее с неба и связать, как хрюшку перед забоем,— так вот, чтоб мне провалиться, никому из всей этой братии и в голову не пришло, что я мог вот так взять и живым через реку перебраться. К сумеркам все сошлись во мнении, что теперь осталось только сидеть и ждать, на какую дамбы речной волной выкинет мою черную гре-баную тушку. Стоит ли упоминать, что ищейки вы-ы-ы-ы-ли от обиды, охотники на негров ругались на чем свет стоит от разочарования, а толпа обратила свои налитые кровью буркала... в сторону... полей... чувствуя себя обманутой.

IX

Жирная ряшка солнца выкатилась на небеса, Длинные тени деревьев лежат на земле. И вот на том самом сучке, Куда я повесил мой жестяной инструмент Безжалостным утром Повис, раскачиваясь на ветру, Черный дымящийся человек.

А звали его Джук Бой Боннер...по крайней мере, мне так рассказывали. Я всю эту историю про ищеек, следопытов и суд Линча узнал только через несколько лет, когда вернулся в эти края, уже прославившись в Чикаго как слепой блюзмен... ну и местечко этот Чикаго... ну и местечко...

X

Его дорога темна и пустынна, И нет у него кадиллака, Его дорога темна и священна, И нет у него кадиллака - Это черное небо — слепой его глаз, А луна — на нем катаракта.

XI

Ну, а потом Чикаго спекся, и вот уже в Центральном Мемфисе взгромоздился я на бочонок с соленьем и настраиваю мою любимую домодельную жестяную гитару, какие все ниггеры на плантациях делали — в старые добрые времена, в старые добрые времена сидел я на бочке.

Девять струн, стибренных из пи-аа-нина сестры босса, натянутых поверх сосновой плашки, смазанной скунсовым жиром (или енотовым, что ли?). Честно говоря, врать не буду, жир тоже был ворованный. Каждую ночь, как гасли огни, подбирался я к старому покосившемуся сараю, и с крыльца через окошечко дотягивался с трудом до банки (истинную правду говорю), а затем отливал из нее чуток в ворованный половник.

Сидя в темноте рабского моего приюта, я макал ветошь, которая тоже, по чести говоря, была ворованной, в темную вязкую жидкость и втирал ее изо всей силы в ненасытную сосновую плашку.

XII

Ну вот, а потом и Мемфис спекся и стал делом прошлым, и чертово солнце вновь печет мне затылок, а на дворе 1929 год. В тот самый день чувствовал я себя, словно ангел легкокрылый, черный, слепой, сидя на фанерной коробке на задворках Элизиума, стряхивая клещей и птичье дерьмо с моего уныло поникшего оперенья и наигрывая для тебя колыбельную на обглоданном рыбьем хребте.

Аллилуйя! Аллилуйя! Я в Буффало-Спрингз и в карманах у меня ни хера! Но именно здесь одним воскресным утром на собрании баптистской конгрегации звук гитары, на которой кто-то играл ловко и быстро, коснулся моих ушей и вознес меня над зловонной бездной моей слепоты. Он сказал: «Меня звать Хопкинс, Сэм». Сказал: «Мой папаша сбежал с Кларксдейлской плантации. Жу-у-уткий был урод».

Я сказал, чтобы он залазил в кузов грузовика, где я сидел, да! И мы тут же поняли, что сра-бо-та-ем-ся! Ага! И он поиграл чуток в кузове того грузовика, и я поиграл тоже, и вот, следом за Саннилендом Слаймом, Слепым Снуксом Иглингом и Лайт-нингом Хопкинсом, мы снялись с места, оставив чертовых ангелов сторожить нагретые нашими задницами места.

Короче говоря... мы вместе свалили из Буффало-Спрингз.

XIII

Снукс Иглинг ослеп из-за опухоли мозга. У него за этим не было никакой религиозной подоплеки, как у меня с моими глазами.

XIV

И мы вернулись в Чикаго.

THE FIRST BORN IS DEAD

ТУПЕЛО

Поглядите! Поглядите! Поглядите! Большой черный смерч Идет на Тупело, наше Тупело Около горизонта Натолкнулся на реку — Высосал всю до дна Тупело-о-о, о, Тупело Тихий мирный наш город Тупело Гром урчит далекий Голоден как дикий Зверь Зверь из Бездны к нам пришел Оу-оу-о-о-о, всем нам конец! Тупело-о-о, о, Тупело — Зверь явился, и всем нам конец! Яиц куры не несут И кочет не кричит Все лошади взбесились О, Господи, спаси! О, Господи, спаси! Наши улицы стали как реки И как улица стала река   Может ты видишь сон, приятель, может Ты просто сошел с ума Женщины у окон И дождь стучит в стекло Пишет он на крышах: «Горе Тупело! Горе Тупело!» О, Господи, спаси! Спаси наш Тупело! Закройте глазенки, детишки Песочник к нам идет! Закройте глазенки, детишки Песочник к нам идет! Но детишки точно знают — Им это подсказала в жилах кровь Им это подсказала в жилах кровь Что Песочник мертв! Что Песочник мертв! Идет черный дождь Идет черный дождь Кругом вода, одна вода Ни рыб внизу, ни птиц вверху Ни рыб, ни птиц Пока на белый свет Не явится наш Царь О, Тупело! Тупело-о-о! Он родится на белый свет в Тупело!   В жалкой хижине с крышей жестяной Где лишь грязь и пыль за фанерной стеной Молодая мать лежит на холодных досках Рядом ящик с соломой, в руке ее соска Тупело-о-о, О, Тупело Колыбелька из ящика для яблок и соска Суббота дает, а воскресенье крадет Два брата родились, ангелок и урод Воскресным утром мертвый первенец лег В коробку от туфель словно старый шнурок Тупело-о-о! Эй, Тупело! Лег в коробку от туфель словно старый шнурок Мама, люльку покачай Мама, крошку укачай Мама, люльку покачай О, Господи, спаси! Спаси наш Тупело! Мама, люльку покачай Сын твой явится в Тупело Тупело-о-о! Эй, Тупело! Снимет бремя грехов с Тупело Тупело-о-о! Эй, Тупело! Царь твой недалеко Тупело-о-о! Эй, Тупело! Снимет бремя грехов с Тупело Тупело-о-о! Эй, Тупело! Что ты посеяло, то и взошло   перевод Илья Кормильцев

  ВОТ И ВСЕ, МАЛЕНЬКИЙ ПРЕЛЕСТНЫЙ РОСТОК

Вот и все, маленький прелестный росток Я должен сказать прощай Этому маленькому прелестному ростку Я построил вокруг тебя забор Сложенный из каменной лжи А правда вонзится в тебя, малышка Словно топор Отец, взгляни свою дочь Кирпичи из горя, выкрошилась известка Эти кольцом, этим обручем серебряной проволоки Я стянул ее девичий стволик Чтоб она навсегда осталась ребенком Вот и все, маленький прелестный росток Я должен сказать прощай Этому маленькому прелестному ростку Как быстро твои сахарные косточки Меня оплели Я должен сказать прощай твоим хрупким костям Томящимся по мне Ты знаешь, что я должен сказать прощай — Так прощай Даже если меня ты предашь В ту же минуту, когда я покину тебя Вот и все, маленький прелестный росток Бог знает, что я должен сказать прощай   Этому маленькому прелестному ростку Я выхаживал ее девичьи побеги, и узловатые сучки Выросли в могучие ветви Превратились в ползучие лианы Похожие на вздутые вены на шее И маленькие прожилки Все в тебе поет о прощании Улетает цветущая накидка Бархатная мантия спадает вниз Ниже, ниже, ниже Ниже, ниже, ниже Нижи, ниже, ниже — вот и все И ты знаешь, что я должен сказать прощай Ласкают терзающие звуки Извечного движения любви Мучительны те сладостные звуки Как плодоносны сочные плоды Но ты знаешь, я должен сказать прощай Этому маленькому прелестному ростку О, прощай. Да, прощай Ты знаешь, я погибаю Все ниже и ниже и ниже Все ниже и ниже и ниже Все ниже и ниже и ниже и прощай Ты знаешь, я погибаю Да, ты знаешь, что я погибаю О, ты знаешь, я погибаю   перевод Елена Клепикова

ПЕЧАЛЬ ДЛИНОЮ В ПОЕЗД

Ту-туууууууууууууууу Туу! Во имя боли!      (Во имя страданья и боли) Во имя боли!      (Во имя страданья и боли) Едет длинный поезд      (Едет длинный поезд) Да! Длинный черный поезд      (Едет длинный поезд) Боже мой, длинный черный поезд Туу-туу! Туу-туу! Он вырывается из тоннеля      (Тоннель любви наполнен одиночеством) Мотор работает как кулак      (В котором зажаты воспоминания) Прямо в слюнявую пасть утра      (Да! О, да!) И вдруг, малышка, он взрывается!      (Ты понимаешь, он взрывается) О, малышка, он взрывается      (Ты понимаешь, он взрывается) Расшвыриваю осколки Прямо в бесстыдные глаза   В эти издевающиеся глаза Всех девушек мира Оооооооо-туууууууууу Она никогда не вернется \ Она никогда не вернется Она никогда не вернется И моя боль И моя боль И моя боль Это печаль в целый поезд длиной По рельсам боли      (По рельсам боли и страдания) Катится поезд      (Длинный поезд печали) По рельсам боли      (По рельсам боли и страдания) И свист его в дожде — словно твое дыхание Туу-Туу! Туу-туу Туу! А кто машинист?      (Машинист там в будке) Зовут его Воспоминаниями      (Воспоминаниями зовут его) Да, Воспоминаниями зовут его      (Огогого-оооооооо!) Куда держит путь... К отчаянию      (Отчаянию и боли)   Да, отчаянию и боли      (Отчаянию и боли) Да, отчаянию и боли! Да! Да!      (Отчаянию и боли) Да! не самая веселая игра! О, да, не самая веселая игра! И моя боль И моя боль И моя боль Это печаль в целый поезд длиной Вот идет поезд!      (У него есть имя) Да! Длинный поезд печали Мой Бог, этот поезд      (Длинный черный поезд) Наполнен болью, о Боже! Как ночь черна      (О, да! Так черна) На дне ее самого темного дна С ума схожу от тоски      (Тоски по тебе) Не знаю, что делать      (Не знаю, что делать)      (Печаль в целый поезд длиной, Печаль в целый поезд длиной) Печаль в целый поезд длиной. Печаль в целый поезд длиной   О, она никогда не вернется О, она никогда не вернется О, она никогда не вернется О, она никогда не вернется И этот поезд зовется И этот поезд зовется И этот поезд зовется Страданием и печалью .   перевод Елена Клепикова

КОРОЛЬ ВОРОН

Ммммм-Ммммм-Ммммм Я —Король Ворон! Ммммм-Ммммм-Ммммм Я — Король Ворон Мой из спелых зёрен трон Тук! Тук! Тук! Тук! Каждый молот тут бьёт Каждый гвоздь в ответ поёт — Сладок, низок звук Услышите это в долине Где жили слепой и убогий Ползли на мой холм, обдирая колени, - Уходят теперь по дороге Гостей я приветствовал жестом - Подпрыгнув, прибили его к моей тени Мой жест был уловкой, как сети сплетенье Из дерева тень — слабым местом И смерч как смерть И смерч-юла Каса-ется крыла Кружу на холме, все уходят Кружу на холме, всё проходит   Я здесь, я король, одинокий кумир И пастве моей не затеять здесь пир Пока этот кружится мир Я — Король Ворон! Из забытых зёрен трон Я — Король И повторять не буду Дождь идет ко мне, вода повсюду Боже Смой мою одежду тоже Я отдам оружие своё Пусть вокруг летает вороньё Я — Король Ворон И повторять не буду Становится тесен терновый венец Рубины на каждой колючке Ростки превращаются в гадов ползучих Я чую, приходит конец И смерч как смерть И смерч-юла Каса-ется крыла Кружу на холме, все уходят Кружу на холме, всё проходит Я здесь, я король, я оживший кумир Все птицы вернулись, устроили пир   Я властвую, кружится мир!.. Я — Король Ворон Из ненужных плевел трон Ко-роль! Ко-роль! Без королевства, глупая роль Каждый молот тут бьёт Каждый гвоздь в ответ поёт Каждый шип венца — в лад Что ни тёрн, то — гад Что ни птица, то — смех Зерна —на всех! И смерч как смерть И смерч-юла — На два крыла На два крыла   перевод Павел Гончар

ЯВИЛИСЬ ЗА ДЖО

Цепь скорби моей тяжела — это факт И запоры не откроешь даже тысячей ключей Тюремщик, ты можешь меня к ядру приковать Но, прошу тебя, только пойми Но, прошу тебя, ты только пойми Но, прошу тебя, ты все-таки пойми Ты не можешь сковать мои сны Ву-ву-ву Ву-ву-ву Вот я иду! Явились за Джо! Квадратный фут неба — все, что есть у меня Явились за Джо Ву-ву-ву Все смертники знают Что явились за Джо Начальник, я — твоя опала Ты больше не причинишь мне боль Смотри — эти руки не будут уже Мусолить тряпкой в камере смертников пол Священник, я уж больше тебя не боюсь Вели только Нэнси сюда не ходить Скажи ей больше сюда не ходить Вели ей больше сюда не ходить Пусть перед казнью живым ей приснюсь Ву-ву-ву Ву-ву-ву   Вот я иду! Явились за Джо! Короли покоев и отребья в помоях Все вы подохнете тут как изгои А я пошел, камер смертников вдоль Явились за Джо! Тело Нэнси — мой гроб, а надгробье — ее голова Тело Нэнси — мой гроб, а надгробье — ее голова Ее тело как гроб На платье из бархата — золотое шитье На платье из бархата — золотое шитье На платье из бархата — золотое шитье А с меня кладбищенский вор последнее снимет тряпье В дверь стучат и я иду — Явились за Джо. Эти руки не будут уже мусолить в камере смертников пол Ты можешь прятаться! Можешь бежать! Но суд свершится и над тобой Да, ты можешь прятаться! Можешь бежать! Но рано или поздно свершится суд! Ты можешь меня к ядру приковать Ты можешь меня к ядру приковать Явились за Джо Ты можешь меня приковать Ты можешь меня привязать Они явились за Джо Ты не сделаешь больно мне уже никогда Они явились за Джо   перевод Елена Клепикова перевод Илья Кормильцев

В РОЗЫСКЕ

Меня разыскивают Разыскивают Меня разыскивают Меня разыскивают Да, да, детка, меня разыскивают  ............................................................ ............................................................ ............................................................ ............................................................ Разыскивают в Аризоне, разыскивают в Гальвестоне Разыскивают в Эльдорадо, я сыщиками окружен. Застанешь спящим ты меня? Вон, видишь, что-то светится? Вглядись получше — это пистолет в голову прицелился   Разыскивают сестры Борланд, разыскивает Кэйт Каллган Ты только сказать попробуй, что сам не ищешь меня Разыскивают, хоть давно нет на битву сил Разыскивают, но меня уж и след простыл Видишь тетку у могилы Что цветы в нее зарыла? Разыскивают там, где ветер, разыскивают в Теннесси В «Продырявленном колене» и «Поломанной оси» Разыскивают в Джексоне, а также в Эль Пасо Разыскивают те, на кого б не подумал никто Разыскивают в Аризоне, в окрестностях Луисвилля В Долине Смерти и в Голливуде — повсюду ищут меня Возможно, черт придет за мной Забрать на небеса Пусть в руку возьмет один пистолет, а в зубы еще два! Разыскивается милый друг, так прячь его скорей Пока не дал он деру от ищущих людей Разыскивают в Нью-Йорке, и в городке Сан-Антон Разыскивают в Ларедо, и даже в Тупело Разыскивают его в Техасе, разыскивают в штате Мэн Но скоро он исчезнет, детка   Среди железнодорожных путей Разыскивают в каждом борделе, в салунах и барах ищут Призрак в сотнях квартир Тенью в комнатах свищет Разыскивают в Сент-Луисе, разыскивают в Нью-Орлеане Разыскивают в Кривой Бухте и даже в Заливе Пьяных Разыскивают в Детройте, и в городке Сан-Антон В одном лишь месте меня не ищут — Зовется оно «мой дом» Разыскивает меня весь мир, разыскивает весь свет Но если черт придет за мной, пусть в зубы возьмет пистолет   перевод Елена Клепикова

СЛЕПОЙ ЛЕМОН ДЖЕФФЕРСОН

Вот идет Слепой Лемон Джефферсон Тук-тук-тук постукивая клюкой Вот идет Слепой Лемон Джефферсон Тук-тук-тук постукивая клюкой В конце мытарств ждет его канава Канава с дождевой водой О, старый явор! Старый явор! Протяни свои руки сквозь шторм Вниз слетают два братца-ворона Хлоп-хлоп-хлоп стук-стук-стук Словно сборщики налогов, что ломятся в дом Стук-стук-стук стук-стук-стук Хлоп-хлоп-хлоп гроб-гроб-гроб Приколотят к двери смертный приговор Прибыл поезд Судного Дня Залазь в вагон! Черный паровоз летит вперед Давай быстрей! По тоннелю Жуткому, как этот мир На последней станции Нас кто-то ждет Словно третий ворон, самый большой Давай быстрей!   Его дорога темна и пустынна И нет у него кадиллака Его дорога темна и священна И нет у него кадиллака — Это черное небо — слепой его глаз А луна — на нем катаракта Быстрей! Еще быстрей!  перевод Илья Кормильцев

THISTLES IN THE SOUL

ЗАНОЗЫ ДУШИ

Первый раз я увидел Einstuzende Neubauten по голландскому телевидению. Было это в 1982 году. Группа, с которой я играл тогда, The Birthday Party, выступала в Голландии с серией концертов, и это случилось уже почти под самый конец тура — мы все были уже смертельно вымотаны. Только я собирался покинуть наш скромный, но гостеприимный отель, как вдруг странный гипнотический звук, коварно соблазнительный, неотразимо печальный выплыл из комнаты, где стоял телевизор. Эта мрачная мелодия повлекла меня за собой, и когда я вступил в комнату, откуда она исходила, увиденное на экране превзошло даже те потрясающие звуки, которые я услышал.

Там был молодой человек в темных очках, дувший в колено канализационной трубы. Позже мне рассказали, что его зовут Александр ван Борциг. Молодого человека, конечно,— а не колено. Колено же называлось «Жаждущее Животное». Благодаря совершенно нетрадиционной, если не сказать примитивной работе оператора голландского телевидения мы могли созерцать маниакального ван Борцига без перерыва все пять или шесть минут, наблюдая за тем, как его естественно бледная древнегер-манская внешность приобретает опенок спелой сливы. Как тоскливо звучал голос Жаждущего Животного, разливаясь в воздухе словно присвистывающая, умирающая сирена! Я помню, что лицо ван Борцига постепенно становилось такого же цвета, как те красные чулки, что носила Хейди, горничная в отеле. Привет.

Затем ужасный грохот, исходивший, казалось, из самого чрева другого зверя — очень голодного — принялся опустошать поле плача, уже утрамбованное Жаждущим Животным ван Борцига, пока эти два звука не слились в сочетании, заставившем подскочить меня прямо до потолка. Это было похоже на то, как если бы Улисс и его пьяные матросы, оседлали одинокую сирену, затащили ее на скалы и скопом там изнасиловали. Довольно медленно, что редко случается в телевизионных шоу подобного рода, камера двинулась вдоль стены и остановилась на человеке с двумя деревянными молотками в руках, стоявшем подле двух огромных листов стали, которые он колотил все сильнее и сильнее, в то время как ван Борциг продолжал дуть с такой силой, словно хотел заработать опухоль мозга. Этим человеком был Эндрю Унрих, отличавшийся гитлеровскими усиками и прической, похожей на поле после боя. Наконец, камера остановилась на третьем персонаже. Это был самый красивый человек в мире. Он стоял в черном обтягивающем свитере, черных каучуковых брюках, черных каучуковых ботинках. На его шее болталась совершенно затраханная гитара. Кожа обтягивала его кости, щеки были покрыты струпьями, словно от неизлечимой болезни, а глаза выпрыгивали из орбит, как у слепого. Но все же глаза эти смотрели на нас так, словно созерцали божественного пришествие. Перед нами был человек, полный величия; Наполеон-победитель, стоящий посреди своих трофеев, Цезарь-завоеватель, принимающий парад, на своем параде, Христос, взошедший на Голгофу. Бликса Баргельд.

Примерно шестьдесят секунд он стоял, словно парализованный, созерцая собственное сумасшествие. Затем открыл рот и заорал так, словно кто-то выдернул занозу из самой его души.

Когда представление было окончено, мой друг сказал, что встречался с Сюзанной Кункл из группы Malaria за день до того в Амстердаме, и она рассказала ему о вечеринке E.N. в амстердамском отеле. Все были практически голыми и бродили по комнате. Александр ван Борциг сидел в углу, уставившись на метроном и раскачиваясь вперед-назад — тук-тук-тук-тук — в такт ему.

Через несколько месяцев, когда The Birthday Party переехали из Лондона в Берлин, мы познакомились с E.N. и стали друзьями. Я помню, что навещал их во время записи «Жаждущего Животного» в маленькой крузбергской студии, очень холодной и затхлой, заваленной кучей старья. И в центре комнаты стоял микрофон, указывающий на маленького паршивого пса, копавшегося в куче дымящихся поросячьих кишок. К груди Бликсы Баргельда был прикреплен контактный микрофон, а жилистый Мафти барабанил кулаками по доске. Бум-бум Бум-бум. Бум-бум Бум-бум. E.N. принадлежат к той разновидности групп, которые работают в туманной области «новой музыки», что для меня лично не более чем ярлык, раздаваемый чересчур щедро и чересчур быстро. Ярлык, который с готовностью принимается большинством групп в наши дни, особенно в Германии; группами, чьи амбиции не имеют иной цели, чем собственное бессмысленное самовыражение через запугивание публики неизвестным и новым. Einstuzende Neubauten не таковы. Они просто «великая» группа — я употребляю это слово в его классическом смысле. Лично для меня их сущность кроется вовсе не в неортодоксальной манере игры на музыкальных инструментах — напротив, она имеет вполне ортодоксальную природу. Einstuzende Neubauten делает великими в моих глазах, то же самое, что делает великими Джонни Кэша или же Velvet Underground, Джонни Ли Хукера, Suicide, Элвиса, Дилана, Leadbelly, The Stooges. Все они — первопроходцы, но что выделяет Ханка Уильямса из массы его современников, то же отделяет E.N. от огромной, безликой трясины, которую представляет собой музыка современной «новой волны». Благодаря собственному трудолюбию, стойкости по отношению к компромиссам, благодаря боли истинного самовыражения, благодаря неподдельной любви к своему искусству, они добились звука, который, прежде всего, является их собственным, их подлинным звуком. Но не для того, чтобы как-то выделиться. Эта группа разработала свой язык исключительно с одной целью — дать голос своей душе.

И вот в чем основное отличие между E.N. и теми, кто им подражает. Вот почему E.N. не подвластны времени. Они всегда знали значение и цель своей музы: дать высказаться своей душе.  

перевод Елена Клепикова

YOUR FUNERAL, MY TRIAL

ЧЕРНАЯ ЖАННА

О, че-е-е-е-ерная Жанна О, че-е-е-е-ерная Жанна Ужас в голове Язык словно рана Живет у реки Боли и обмана Горящий фонарь воду пронзает Компанию освещает Двадцать шляп Двадцать голов Каждый из них готов Расправиться с ней в подвале Ее виски распили Ее саму истерзали О, че-е-е-е-ерная Жанна О, че-е-е-е-ерная Жанна Ты снова вспомнила Про крепкий сон, про крепкий сон Бездомные псы изгадили твой огород Цепными псами торфяник твой окружен. «Г-н Смит, г-н Вессон, Почему вы сегодня закрылись так поздно?» Да вот нас задержала девочка   Очень похожая на ворону .32, .44, .38 она просила нас взвесить А когда мы спросили, куда держит путь Она ответила: «К мести» В Нью-Хейвен сорок восемь человек проживали До тех пор, пока девочку к ним не прислали О, че-е-е-е-ерная Жанна О, че-е-е-е-ерная Жанна Печальны и пьяны твои пистолеты Провели они ночь с тобой до рассвета Дорога домой была намного короче Двадцать восемь осталось в Нью-Хейвене, впрочем   перевод Елена Клепикова

РЕКИ ПЕЧАЛИ

Внизу у дороги я увидел Мери Волосы из золота, губы - вишни спелые Мы спускались к реке, туда, где плакали ивы Креслом для влюбленных обнаженный корень был Из разодранной земли воскресший Но ивовыми путами связан крепче О, Мери, обольстительница сердца (И понять, что правильно, я не в силах) Вечный заложник в твоем детском мире И свое оловянное сердце я положил В темницу ее груди Она плыла впереди Потряхивая кудрями К коленам платье спуская Воды превращая в вино Ивы превращая в венки Мери смеялась вдали Спугнув сазана Своей призрачной тенью, которую она несла Сквозь эти реки печали и сквозь меня   перевод Елена Клепикова

КРИВЛЯКА

В один из дней пропал кривляка И никто не видел, куда он ушел Собравшись, они двинулись за гору Выкинув его вагончик из шоу Тот стоял, прислоненный к одинокой горе По мосту шагая, все посмотрели наверх Первый дождь пробрался к реке в постель Вагончик светился на самой скале Мальчик-пес, Атлант, Недоумок, Балбес, его соратники Взглянули друг на друга с тайной надеждой: Вдруг кривляка появится, и все будет как прежде Лошадь кривляки шла вместе с ними Очень худая, Бедою звали Провалилась она в неглубокую яму На выжженном поле, где сорные травы Лилипутам было велено вырыть могилу И сложить туда труп Беды Пристреленной боссом Беллини Который говорил: «Не стоит тащить этот груз за собой Эту жалкую падаль» Никто ему не возразил Лилипуты таращились на заборе Когда босс велел клячу быстро зарыть   Тут же в землю заколошматил дождь Разогнав всех прочь По фургонам Лишь орали львы и тигры в загоне Да хлопала крыльями Птица-Дочь Все вокруг провоняло мокрым зверьем Мокрым зверьем и гнилой соломой И разложившимся трупом Только что погребенным Три лилипута посматривали со стороны Ною жаловался Моисей: «Че-то мелко копнули мы» Их серые лица походили на умирающую луну Все еще грязные от закапывания Беды Наконец они снова двинулись в путь К вершине холма А дождь продолжал лить и лить Всех сводя с ума Размывая все на своем пути Кроме трупа Беды Который вдруг снова возник Из подмытой водой неглубокой могилы Тут же в воздухе показалась куча воронов Сначала один, а за ним еще и еще.   А вагончик Кривляки кренился вниз По мере того, как земля становилась трясиной А дождь все шел и шел Кривляка пропал, и никто не заметил Скажу я вам, как-то странно все это   перевод Елена Клепикова

ТЕБЕ МОГИЛА, А МНЕ ПЕТЛЯ

Я - кривой человек И ходил кривою тропой Сбросила юбки полыни Ночь бесстыжей вдовой Звезды мигают мне Словно я вновь дитя Тебе - могила, а мне - петля ( Зазывают меня красотки На лебяжий пух и на клеверный луг Но птица с кривым крылом Повисла в небе как крюк Трещит погремушка луны И звенит жестяная звезда Тебе - могила, а мне - петля Вот я пришел, овечка... Пусть в борделе звонят набат Все суки мира в твоем лице Будут мне ноги лизать Месяца лик Превратился в клык Тебе - могила, а мне - петля   перевод Илья Кормильцев

ТЕНЬ ДЖЕКА

Джека и его тень вытащили Из одиночки Где лампочка горела над ним Горела и днем и ночью И тень полюбила его целиком Вместе с маленькой тьмой и великим огнем И солнце стало сиять И солнце стало сиять И солнце стало сиять Чуточку ярче Джек, обливаясь слезами, тени сказал «Прощай! Переводят меня из этой грязной тюрьмы В другой невиданный край Из привычного мира В совершенно иной». Но тень уже стала ему женой И наплодила ему детей Но в одну из ночей он взял острый нож И по улицам города Двинулся следом за ней Сказала тень Джеку Генри «Неужто что-то не так?» А Джек ответил: «Дом - не тюрьма,   А ты, тень, только виселица, на которой висеть вечно мне О, тень, ты - ядро, навсегда прикованное к ноге» И он разрезал свою тень на полосы Раскромсал ее что было сил Затем поставил ее на колени И вскричал: «Что же я натворил!» И солнце стало сиять И солнце стало сиять Говорят, что любовь слепа Но странного в этом мало, Странного в этом мало Джек и его злосчастная тень, Они ушли навсегда И оплакивать их нам не составит труда И оплакивать их нам не составит труда Но все стало лучше намного с тех пор Но все стало лучше намного с тех пор Как Джек распрощался с тенью И солнце стало сиять И солнце стало сиять И солнце стало сиять Чуточку ярче Я клянусь, что любовь слепа О, любовь слепа   Да, любовь слепа Но странного в этом мало Все стало лучше намного с тех пор Все стало лучше намного с тех пор Как Джек распрощался с тенью   перевод Илья Кормильцев

ЖАЖДУ ЛЮБВИ

Для нее кровоточит вишня И луну в молоке и крови Я похитил словно грабитель Из ее алтаря любви Лживый род! Мои кредиторы!' Я - дьявол у нее под подолом Горю, будто грешник в адском огне Я знаю, что дан ей свыше, извне И я жажду любви. Я жажду любви Утоли мою жажду. Жажду любви Я видел ее где-то раньше, клянусь! Она словно вышла из книги Левит И я так хочу ей обладать Пусть под грудой камней я буду лежать Мне все равно! Лишь бы только ее целовать В эти лживые губы! Порочные губы! Моя цель - ее сделать своей И я продвигаюсь! Я продвигаюсь! Как Лазарь иду, свыше посланный к ней И я жажду любви. Я жажду любви Утоли мою жажду. Жажду любви Господь, ты мой пастырь! И я не боюсь! Господь, ты мой Пастырь! Я не убоюсь! Ведешь меня агнцем к этим устам - Устью долины тени смертной   Я его скипетр. Я его раб Держава и меч! Она - Рай и Ад! И хотя во вратах этих нет мне спасенья Я их распахну без опасенья! Я жажду любви. Жажду любви Утоли мою жажду. Жажду любви Ее грудь вздымается и опадает Вздымается и опадает Вздымается и опадает Вздымается и опадает Когда я хочу коснуться ее Когда я хочу коснуться ее Когда я хочу коснуться ее Ты так прекрасна, голубка моя! Я жажду любви. Жажду любви Утоли мою жажду. Жажду любви Когда я хочу коснуться ее Когда я хочу коснуться ее Ее грудь вздымается и опадает Ее грудь вздымается и опадает Когда я хочу коснуться ее Когда я хочу коснуться ее Жажду любви. Жажду любви Жажду любви. Жажду любви   перевод Илья Маркин

ОНА УШЛА

Мы встретились однажды на дороге И мимо я не смог уже пройти Но вот она ушла Она ушла И разошлись пути Она ушла И я растерян снова Она была открытою со мной Мы пели, и смеялись, и шутили Но вот она ушла Она ушла И в сердце снова трещины заныли Я на молитву встал Но рана не прошла Порой В ночи мне слышится ответ И я сжимаю крепко пистолет Ведь и она ушла Она ушла Поставила меня на край скалы Откуда и шагнула К счастливым дням Но я не видел сам, как падала она И иногда я думаю: она существовала? Она ушла Она ушла Она ушла   перевод Елена Клепикова

ГОСТИНИЦА БОГА

Есть по комнате у всех Есть по комнате у всех Есть по комнате у всех В гостинице Бога Есть по комнате у всех Тут не скажут тебе, стоя у двери «Места больше нет, лучше уходи» Есть у всех по паре крыльев Есть у всех по паре крыльев Есть у всех по паре крыльев В гостинице Бога Есть у всех по паре крыльев Тут не скажут тебе, стоя у двери «Ноги лучше никогда не отрывать от земли» Есть чудеснейшие арфы Есть чудеснейшие арфы Есть чудеснейшие арфы В гостинице Бога Есть чудеснейшие арфы Тут не скажут тебе, стоя у двери «Музыка у нас запрещена внутри» Все на облаке сидят Все на облаке сидят Все на облаке сидят В гостинице Бога   Все на облаке сидят Стоя у двери, тебе не скажут тут, «Курение и пьянство к падению ведут» Под руку с другом ходят Под руку с другом ходят Под руку с другом ходят В гостинице Бога. Под руку с другом ходят Тут не вешают табличек на каждой двери «Во имя Закона, никаких гостей внутри!» Все сияют добротой Все сияют добротой Все сияют добротой В гостинице Бога Все сияют добротой Нигде на стене там табличек нет «Масло не жечь! Выключить свет!» Все получат кредит Все получат кредит Все получат кредит В гостинице Бога Все получат кредит Ты не услышишь здесь от хама-кассира «Ишь чего захотел! Хрен тебе, а не квартира!» Все слепы как кроты Все слепы как кроты   Все слепы как кроты В гостинице Бога Все слепы как кроты Ты не увидишь здесь табличек на двери: «Не для цветных. Не для черных. На себя посмотри!» Все глухие как пень Все глухие как пень Все глухие как пень В гостинице Бога Все глухие как пень В коридорах ее ты не встретишь никого Кто сказал бы: «Сквернословить здесь запрещено» Все немы словно рыбы Все немы словно рыбы Все немы словно рыбы В гостинице Бога Все немы словно рыбы В коридорах ее ты не встретишь никого Кто сказал бы: «Сквернословить здесь запрещено». Все живут в Раю Все живут в Раю Все живут в Раю В гостинице Бога Все живут в Раю Не прочитаешь на стене здесь, унитаза сев на край, «Набери 686-844 и Роза возьмет тебя в свой Рай!»   перевод Елена Клепикова

КРЕСЛО МИЛОСЕРДИЯ[1]

Все началось, когда они пришли за мной домой И бросили сюда под этот волчий вой И хоть я ничего не помню за собой Я вам скажу Что... смерть... не значит... ни... хрена Мне стало душно, горячо Я повернулся, но в плечо Воткнулась чаша с кипятком И лик Христа я видел в нем Тот ужин был невыносим Его принес мне тролль-кретин И кость торчала из еды И видел я его следы И это кресло ждет меня И голова горит моя И я надеюсь, впрочем, зря Быть отданным на верный суд Где глаз за глаз, где зуб за зуб Где оправдают и поймут Что смерть не значит ни хрена   Как мне понять, к чему вон там вон Чернеет зуб в дыму кровавом Вокруг ужасно. Темень. Вонь Они так близко, что хоть тронь Они так близко, что хоть тронь Они так близко, что хоть тронь Они стоят все где-то рядом Я слышал, будто наяву Христос родился во хлеву И, словно грязный и чужой Распят был на кресте Я вам скажу, здесь что-то есть Воздвигнуть плотника на крест Чтоб завтра сам он был спасен И выгравирована надпись З.Л.О.Й. На праведных руках Костяшек пять! Но не помогут здесь желание и страх На Небесах сидит Он где-то Там золото Его завета История, читал я, света Исходит от Него Здесь дерево и провода И мне не скрыться от огня И где-то рядом бродит Он   И я ползу на это кресло И голова моя облезла И, словно моль, ищу я место У яркого огня Но жизнь уходит от меня Лишь смерть укроет навсегда Но я не лгал вам, вот вам крест Зовут руку-убийцу З.Л.О. Обручена она с Д.О.Б.Р.О. И скоро кровью обагрится Запястие ее И то кресло ждет меня И голова горит моя И я надеюсь, почем зря Быть отданным на верный суд Где глаз за глаз Где зуб за зуб Где оправдают и поймут Что смерть не значит ни хрена И кресло это все еще горит И голова моя трещит И я надеюсь до конца Быть взвешенным на тех весах Где зуб за зуб Где глаз за глаз   И здесь мне нечего терять Ведь смерть не значит ни хрена И кресло то уже трещит И голова моя дымит И я надеюсь, что тогда Они займутся мной опять Там глаз за глаз А зуб за зуб И нет свидетелей за нас Да и мотивов тоже нет И кресло то уже дымит И голова моя саднит И все-таки я помогу Ту истину всем вам понять Там ложь за ложь А честь за честь И здесь мне нечего терять Ведь ничего не значит смерть И кресло то уже саднит, И голова моя кипит И я уже схожу с ума От этих истин из дерьма Где глаз за глаз Где зуб за зуб   Где оправдают и поймут Что смерть не значит ни хрена И это кресло ждет меня И голова горит моя И я надеюсь, впрочем, зря Быть отданным на верный суд Где жизнь за жизнь А честь за честь Где оправдают и поймут Что ложь не значит ни хрена И то кресло ждет меня И голова горит моя И я надеюсь, почем зря Быть отданным на верный суд Где глаз за глаз, Где зуб за зуб Где наконец-то все поймут Что я все лгал, что я не я перевод Елена Клепикова

Примечания

1

the mercy seat (англ.) — а) устаревшее название электрического стула;

б)трон Бога (прим. переводчика)

(обратно)

Оглавление

PRAYERS ON FIRE

Г-Н КЛАРНЕТ  

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!

ЖАРКИЕ МОЛЬБЫ

ЗОО-МУЗЫКАЛЬНАЯ ДЕВУШКА

СЛЕЗЫ

Ник Стриптизер

  ПОСМЕШИЩЕ

КОРОЛЬ ЧЕРНИЛО

МЕРТВАЯ ПЕСНЯ

ДВОР

ТОЛЬКО ты и я

ВЫПУСТИ ЛЕТУЧИХ МЫШЕЙ

JUNKYARD

МУСОРНЫЙ БАК БИГ ДЖИЗАСА

ЦЕЛУЙ МЕНЯ ДО СИНЯКОВ

6" ЗОЛОТОЕ ЛЕЗВИЕ  

КУКЛА-ПУПС

СВАЛКА

  ЕЙ ПОВЕЗЛО

МЕРТВЯК ДЖО

ГАМЛЕТ [БАХ БАХ БАХ]

ПОРОЮ ОХОТНИКИ ДО УДОВОЛЬСТВИЙ ОБЖИГАЮТСЯ САМИ

THE BAD SEED

СОННИ ПЫЛАЕТ

БЕЗУМНЫЙ МИР  

  СТРАХИ ГАНА

В ГЛУБИНЕ ЛЕСОВ

THE DIE HAUT ALBUM

ДОРОЖНЫЙ СЕКС

БЕЗ-БИ-ЛЕТНИК

СТАРУХА ЕВРОПА

НАСЛАЖДЕНИЕ ЗДЕСЬ БОСС

MUTINY!

ВУАЛЬ ДЖЕННИФЕР

БУНТ НА НЕБЕСАХ

БОЛОТНЫЙ КРАЙ

виксо

SELECTED ONE ACT PLAYS

  ПЯТЕРО БОЛВАНОВ

  ИГРА С ОРУЖИЕМ №3

  ПАЛАТА НЕОТЛОЖНОЙ ТЕРАПИИ 23:45

  Я И МЭЙН КЕЛЛИ [В ЗАПОЕ]

  МУСОРНЫЕ СЕРДЦА

  ЛИХАЧ С ЗОЛОТЫМ КЛАКСОНОМ

  АМЕРИКАНСКАЯ ГОНОЧНАЯ ЛИХОРАДКА. ТРЭШ

  МАСЛОТАЧКОСЕКС

  СМАЗЧИК-МЕХАНИК

SALOME

FROM HER ТО ETERNITY

КАЮТНАЯ ЛИХОРАДКА

  КОЛОДЕЦ СТРАДАНИЙ

ОТ НЕЕ В НЕБЫТИЕ

СВЯТОЙ ГЕК

ОБРЫВАЯ КРЫЛЬЯ МУХАМ

ГРОБ ДЛЯ КУКЛЫ ВУДУ

ЛУНА ЛЕЖИТ В КАНАВЕ

ЧУТЬ ПОДОЛЬШЕ ПОБЫТЬ С ТОБОЙ

ШЕСТЬ СТРУН СОСУЩИХ КРОВЬ

РУКИ РОБЕРТО ДЮРЕНА, ЧТО СТОЯТ ОДИН МИЛЛИОН

О, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ОЧЕНЬ И ДАЖЕ СЛИШКОМ

BLINE LEMON JEFFERSON СЛЕПОЙ ЛЕМОН ДЖЕФФЕРСОН перевод Илья Кормильцев

THE FIRST BORN IS DEAD

ТУПЕЛО

  ВОТ И ВСЕ, МАЛЕНЬКИЙ ПРЕЛЕСТНЫЙ РОСТОК

ПЕЧАЛЬ ДЛИНОЮ В ПОЕЗД

КОРОЛЬ ВОРОН

ЯВИЛИСЬ ЗА ДЖО

В РОЗЫСКЕ

СЛЕПОЙ ЛЕМОН ДЖЕФФЕРСОН

THISTLES IN THE SOUL

YOUR FUNERAL, MY TRIAL

ЧЕРНАЯ ЖАННА

РЕКИ ПЕЧАЛИ

КРИВЛЯКА

ТЕБЕ МОГИЛА, А МНЕ ПЕТЛЯ

ТЕНЬ ДЖЕКА

ЖАЖДУ ЛЮБВИ

ОНА УШЛА

ГОСТИНИЦА БОГА

КРЕСЛО МИЛОСЕРДИЯ[1] X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?