Амантий Буравсон Пятьдесят оттенков А.Д.Меншикова (сборник стихов)
Вместо предисловия
…Когда поздним вечером прогуливался вдоль Университетской набережной, не мог не заглянуть в окна. Свет горел. Возникло странное ощущение, которое само собой, по мановению волшебной палочки одной из муз, воплотилось в стихах.
Ночь. Музей. Тишина. За окном — волны Невские Шелестят, шум подобен набору слов. Слышу имя одно, Что доносят всплески: Александр Данилович Меншиков. Властелин бурных вод, Воплощенье самой стихии, Чью силу не сдержат миллионы цепей и оков. Сквозь все щели пройдет, Сгладит камня изъяны любые. Такой же и он — Александр Данилович Меншиков. Воровать — так с душой, Погибать — так с песней! Больше дела творил, меньше слов! Царя лучший друг, Храбрый воин, вор честный, Александр Данилович16 ноября. Вспомнить всё
В день рождения великого героя, устремляя взгляд в прошлое, я попытался восстановить образ по разрозненным фактам, часто — противоречивым, но, безусловно, заслуживающим внимания.
В сей хмурый пасмурный ноябрьский вечер Один стою на Невском берегу. Как высказать? Как выразить могу Души порыв? Лишь помня бесконечно. Светлейший князь! Пришел тебя поздравить, Почтить в веках развеянную память! Ты помнишь, как мальчишкой беспризорным, Отчаянным из дома беглецом, Чуть не убитым собственным отцом, На площади в Москве кричал задорно: «Румяные, как солнце, пироги, Хватай, народ, всего за пол-деньги!» А помнишь, как, боясь отцова гнева, Что закипал, словно котел в аду, Сбежав, спасаясь, к немцам в Слободу, Попался дипломату из Женевы. Работы выполнял любого сорта, Служа самоотверженно Лефорту. Ты помнишь встречу с государем юным, Что у реки в раздумьях пребывал? Едва царевы уши не надрал: Ведь нравом обладал ты дерзким, буйным. С царем Руси на равных говорил, Явив и смелость, и стремлений пыл. А помнишь, как молоденькую Анну Молил взаимность проявить к царю, Услышать от него: «Благодарю!», Увидеть солнца луч среди туманов. И другу предан был всем пылким сердцем, Царя недаром называл «Mein Herz»-ем! Ты помнишь, как с Петром соревновался В постройке новых, крепких кораблей? Дивились силе, ловкости твоей Напыщенные мастера-голландцы. Расцвел за пару лет наш флот морской, Построенный уверенной рукой. А помнишь ли Азовские походы, И войско из неопытных ребят, Чьих знаний мало, лишь глаза горят — В бою встречать закаты и восходы. Ты отличился в них особенной отвагой, Рискуя жизнью для России блага. Ты помнишь, как прогнал суровых шведов С Прибалтики, с Ижорских всех земель? От них же Польшу спас, поставив цель Умножить справедливую победу! Ликует Август: спасена страна! Грудь мощную украсят ордена. А помнишь, как возвел среди трясины, Приказу повинуясь от царя, На жертвы и болезни несмотря, Санкт-Петербург, наш город славный, дивный. Пусть остров Васька — не морей царица: Но станет частью Северной Столицы. Ты помнишь ли решающую битву, Где под Полтавой, не на жизнь, на смерть, Сошлись. Вмиг заслонили тучи твердь, Словно священство черное в молитве. Сама природа предрекла победу, Отпор тогда мощнейший дали шведу! А помнишь… Те последние минуты, Когда вершились черные дела? Сгорели планы дерзкие дотла, Мечты погибли в одночасье люто?.. Поэзия сменилась жуткой прозой: Со всей семьей отправили в Березов… Забудь тот страшный вечер роковой, Когда, как царь Адмет из Фессалии, Рыдал над гробом. Вихри ледяные Хлестали плетью лик поникший твой… Вот плата за любовь твою и верность! Вот «благодарность» за лихую смелость! …В сей хмурый пасмурный ноябрьский вечер Один стою на Невском берегу. Как высказать? Как выразить могу Души порыв? Лишь помню. Бесконечно. Светлейший князь! Не мог я не прийти! К тебе ведут все славные пути.Ты помнишь, как все начиналось?.
А вот так примерно и произошло сближение родственных душ, сильных, мятежных и жаждущих перемен.
Рассвет. Над Москвою-рекою зарделся багровый, кровавый. Отравой зеленое солнце восходит, иное, лихое. Расправа чинится над старым и новым, нет больше покоя. Направо, налево взгляни — разливается ненависть лавой. Подстава. Сестра против брата войною пошла беззаконной, Червонною кровью престол получить, стать грозной царицей. В светлице дитя сберегла, схоронила мать, словно волчица — Боится, боится за сына. О брег бьются черные волны. Но, полно. Гляди, покосившийся дом, занесенный снегами: Стенания, плач звонким эхом о стены дубовые бьются, Зверюга-отец сына бьет, тот же шепчет: «Вовек не дождутся!» Как блюдца, огромные, очи… не льются слезами. О камень Кремля белоснежный чело разбивает боярин. Заварен, как взвар на костях, тонет в утреннем мареве Всплеск новых волн: жизнь желает отнять государеву Мнимая мудрость, в обличии девичьем — проклятый Каин. Но Петр — ни разу не Авель. Ни даже Давид сладкогласый. Как мясо порубит во гневе в ответ на куски супостатов. Проклятый, век страшный, кошмарный, ничто в нем ни прочно, ни свято. Об илистый брег бьются черные волны, мощны и опасны. Несчастны. Два сердца, и каждое бешено, пламенно бьется. Клянется один и другой: все изменим, построим на славу! Державу поднимем, пускай надорвемся, неважно то, право! …Рассвет. Над Москвою-рекой всходит новое, яркое Солнце.Юность Петра
Впоследствии незавидное положение юного царя еще больше усугубилось, и если бы не преданный друг Алексашка, то кто знает, в какую трясину увела бы страну царевна Софья?
Стужа лютая, волки голодные, Топь, болота гнилые, зловонные. А в столице стервятницей злобною Восседает сестрица на троне. Не уснуть мне, и маюсь бессонницей. Знаю, чувствую, все летит в пропасть. Даже Дунька за мужа не молится, Я один, как оторванный ломоть. Ты Россия моя необъятная, Неотесанная, горемычная, Изменю я твой облик, родимая, И порядки введу заграничные. Расцветают вербы под окнами, Соберу я в палатах собор честной, Над судьбой поразмыслим мы РодиныЛетняя ночь на Яузе. Преображенское, 1690-е годы
Что, если представить некий исторический срез не набором фактов, а набором живописных иллюстраций? Как могли выглядеть вечера и ночи в Преображенском, когда наш герой был молод и безбашен?
Всплеск… Слышишь волн неспокойных всплеск? И полночных сверчков Треск. Лунных нитей серебряный блеск И прозрачной воды покров. Ночь. Черный бархат окутал село, Но ярко горят огни. Прочь! Посылай боль, уныние, зло, В сердце страсть сохрани. Вдруг… Ударяет о землю каблук. Барабанная дробь Вновь Кипятит в венах буйную кровь, Лавой станет топь! Взмах! Разрубает руки грубый взмах Воздух пьяный ночной. Ввысь! От земли оторвись, оттолкнись,На тихой Нарве нынче волны
Прогуливаясь вдоль реки Нарвы, не мог не вспомнить события трехсотлетней давности, которые вновь связывают меня с героем этого сборника.
На тихой Нарве нынче волны В пустой заходятся мольбе. Тут все вокруг легендой полно И помнит, помнит о тебе. Как безрассудно, бескорыстно, Бросался на гнедом коне Навстречу всем угрозам жизни, Лишь победить бы в той войне! Как под стенами неприступной Стояли насмерть, до конца. Как пылкий, верный, неотступный, Вселял надежду всем в сердца. Как отличился вдруг смекалкой, В мундиры шведские одев Солдат. И как в кровавой свалке Ум хладный не сменил на гнев. Как, жизнью, юностью рискуя, Прорвался, шведский полк разбив, И бед, и горестей минуя, Им вопреки остался жив. К тебе, Данилыч, обращаюсь, Лишь ты один меня поймешь. Глянь, без Петра Россия тает! Кругом лишь призрачная ложь. Судьбой России думы полны, И я тону в пустой мольбе… А за окном — бушуют волны,Осада Нарвы
Так вспомним тот решающий бой, ставший значимым в истории!
— Стой! — Алексеич кричит. — Сашка, стой! Крепость нахрапом мы не возьмем ввек с тобой! Мой На дыбы встает конь вороной. Дудки! Возьмем супостатов, хоть жизни ценой! Мглой, Черной мглой взор туманится мой. Крови и гари зловонье парит над землей. Пой, Переплавленный колокол, пой! За царя и Отчизну ответим своей головой! В строй Собираю за царской спиной Солдат-молодцов — мы в ответе пред нашей страной! Слой Грязи, копоти, подвиг наш, смой!Знакомство с Мартой Скавронской
Воспев героические поступки великого генерала, я не мог обойти вниманием, казалось бы, незначительную на первый взгляд, но весьма любопытную и в итоге — сыгравшую роль в судьбе императора историю.
Тонкий слой Ледяной Хрусталем Покрыл мраморный пол. Немецкого платья подол До колен подняла. Завела. В полон захватила вновь — И багряной рекой Закипает кровь. С пустыми руками, На мокром полу босиком Танцуешь опять. Взором сверлишь, Как кошка голодная — мышь. Ох, девица, шалишь! Все, все можно тебе — Хоть пол вымыть Моим париком! Раздеваешь, любя, В очах завихрился туман. Парчовый кафтан Бросил под ноги Для тебя: Я тобою пьян. Приподняв соболиную бровь, Поманила рукой. Здравым мыслям — отбой. Буду. Буду. С тобой. Обхвачу твои бедра, Один на двоих — Рваный ритм Нехитрого танца. Опрокинуты ведра — Венецией сталБогиня Ливонского края
Но увы, Марту вскоре приметил сам царь Петр. Судьба ее была определена. Осталось лишь с легким сердцем — отпустить.
«Сегодня, mein Herz, я тебе отдаю, От сердца почти отрывая, Прекрасную деву, подругу свою, Богиню Ливонского края» Глядел Александр непрерывно им вслед, Их взглядом в постель провожая. В душе нет обиды, и ревности нет: Ты — с ним, ты — своя, не чужая. При мысли подобной не стало теплей, И князем тоска завладела: Душой — по нему, грешной плотью — по ней… Обоим до Сашки нет дела. И вот Александр под дверью стоит, Сквозь щель взором жадным лаская Малиновый шелк нежных уст и ланит Богини Ливонского края. Упало, девичью красу обнажив, Под ноги немецкое платье. А Сашка под дверью стоит, еле жив, И дверь заключает в объятья. Летят в дальний угол кафтан и портки, Туда же — камзол и рубашка. Берет ее грубо, движенья резки, Но это ведь царь, а не Сашка! Как будто Даная, в шелках возлежит, Царя непрерывно лаская, И голову Сашке тихонько кружит Богиня Ливонского края. В мгновение кровь отлила от лица, Князь вспомнил иную картину: Хрустальные капли на створках ларца И влажную плоть Катерины. «Сегодня, mein Herz, я с тобой заодно…» Под дверью шептал Алексашка. Устала рука, бледен как полотно На мокрой от пота рубашке. И вслед за царем князь излился на дверь. Свершилось! Ох, радость какая! Царицей Российскою станет теперьАлексашка и Дарьюшка, встреча на Яузе
Повезло в картах, не повезло в любви? Как знать, ведь впереди его ждало знакомство с Дарьюшкой — юной, прекрасной и влюбленной по уши. Возможно, она помогла забыть все волнения и неудачи? Смеем надеяться.
Посмотри, любимая: Над рекою — радуга! И она поля, луга, Озарила, яркая. Лада, побеги по ней, Ты коснись и красного Золота прекрасного, И сапфировых теней! Белый лен ласкает вновь Тела волны томные. Все желанья темные Кипятят в мгновенье кровь. Санька, дурень, Меншиков, Верный царский подданный, Ныне — околдованный Сильной магией веков. Даша… Даша, Дарьюшка. Ты — моя волшебница, В сердце радость теплится, Любишь ты наверняка. Солнце золотистое Зачерпни в ладони ты, Ведь не зря же пролиты Капли серебристые! Небо, небо в пригоршни Зачерпни, волшебница! Страсть внутри затеплится, Твой! Бери, навек бери! Солнце всходит красное, Посмотри, любимая! И к тебе, родимая, Грешной плотью страстною Словно цепью медною, Я прикован, знаешь ли, И сама пылаешь ты. Будь, сейчас, со мною! О, моя царица снов! Охлади, неси снега! …Засияет радуга Разноцветно, красочно. Лада, побеги по ней, Ты коснись и красного Золота прекрасного, И сапфировых теней! Люба мне, лихая ты, Страстная, горячая. Твой, родной, навеки я, Скромные прими цветы От души моей всея! Юная, красивая… Посмотри! Над нивою Солнце всходит красное!* * *
Солнце медноликое Поднялось над Яузой. Вновь меня облобызай, Страсть почувствуй дикую. Заколдуй, прекрасная, В полон сладостный возьми И устами обними Сущность мою страстную. Разбуди касанием Жарких уст малиновых, Лаской непрерывною Разбуди желание. Мягко исчезаю я, Словно месяц в небесах. Растворюсь в твоих устах, Юная, желанная. Всхлипнет выпь унылая, Хор деревьев запоет. Унесет меня в полет Счастье белокрылое. Буду твой, навеки твой, Будь со мной, любимая. Страсть невыносимая Сочетала нас с тобой!* * *
Ночь плывет над Яузой Черною лебедушкой, Я приплыл к тебе душой Под желанья парусом. Встретишь в тишине ночной, Лобызая сладостно. Станет сердцу радостно Вмиг от страсти огненной. Слышишь, ненаглядная, В летней ночи поздний час Соловьи поют для нас Гимн любовный, свадебный. В кудрях мягких смоляных Утону безмолвно я. В озерца бездонные Упаду очей твоих. Вновь возьмут уста мои В полон нежны ягодки, Что как вишни сладкие, Крепкие, желанные. Слаще их лишь ягода Терпкая, багряная, Будут мысли пьяные С ней, желанной, связаны. Ты одна — моя мечта, Ты лишь зорька ясная. Ночи мне прекрасные Наколдуй, пожалуйста!* * *
Вдалеке виднеются Блики разноцветные, Дымка предрассветная Покрывалом стелется, Стелет мягко, ласково На траве для нас с тобой. Глянешь томно, исподволь Шепчешь. Слово за слово Речь узором свяжется — Смолкнет в лобызании. Чары утра раннего Непременно скажутся, И тебе, любимая, Будет чем потешиться! Сойка-пересмешница, Птица райская моя! Не тревожься, милая: Ввек тебя не брошу я. Речи нехорошие Грозной саблей вырублю! Брешут, окаянные: С царских уст не пил вина. Люба мне лишь ты одна, Ты одна желанная. В жаркие объятия Заключу твой юный стан, Очи заволок дурман, Лобызаю вновь тебя. Травы горько-пряные Вмиг лишают разума, Подчини себе сама Сашку, страстью пьяного. Бьется сердце бешено, На траву душистую Ляжем вместе мы с тобой. Ночь со страстью смешана: Рвется лен в тиши ночной, Рвется стон с медовых уст. Сладкий всхлип, тишайший хруст… Ты, любезная, со мной. Мысли… мысли разные. Помню ночи темные, Помню вздохи томные, Капельки алмазные. Сердце ты алмазное Помнишь, подарила мне? Знаешь, знаешь, милая, Дарьюшка прекрасная, Сказка то иль колдовство, Осознал я не вполне. Не подарки любы мне,Ночь в Киеве
В 1706 году в Киеве состоялась свадьба Александра Даниловича Меншикова и Дарьи Михайловны Арсеньевой. В честь чего я решил написать стихотворение.
Черным бархатом ночь опускается На столицу Древней Руси. В свете звезд серебристых купается Киев-град. Месяц, ярче свети! Ты невеста моя ненаглядная, Даша-Дарьюшка, черноокая. Отнесу на руках тебя в комнату, Нашей будет кровать та широкая. На мгновение очи закрой, прошу: Обнажусь пред тобою, прекрасная. А затем, смелым ястребом я сниму Твое платье — роскошное, красное. Сашка Меншиков — твой и навеки твой! Расцветает душа аки яблоня. Обниму тебя я, охмурён тобой, Я причалил навек в твоей гавани!Дайте мне точку опоры — я сдвину Землю!.
Мудрые слова великого математика нашли свое новое воплощение в деятельности великого императора. Но мало кто знает, кто действительно послужил ему точкой опоры.
— Дайте… Дайте мне точку опоры! Сдвину с прежней оси нашу землю! Осушу топи, вдрызг сломлю горы, Пусть соседи нам с трепетом внемлют! Как галеру разбухшую с мели, Подниму с колен Родину нашу! Потяну — хоть скользит еле-еле, Станет крепче, сильнее и краше! Заблистает, как Солнце весною, Засияет в лучах новой славы, В путь ведомая мощной рукою, Мать-Россия, морская держава! Мы дадим хмурой Англии фору! Только — дайте мне точку опоры!..* * *
— Обопрись о меня, Алексеич! Для того лишь тебе послан Богом, Для того лишь, вовек не поверишь, Много сделал, и требую много. Я тебя никогда не покину! Буду рядом, как ангел-хранитель, Буду вечно твоим блудным сыном, Крепко связан с тобой дружбы нитью. Брат за брата и жизнь не жалеет: Я дышу с тобой одновременно, Чтоб Отчизны подъем шел скорее, Был свободным народ, а не пленным! Сдвинем все: знаешь, сможешь, сумеешь!Mein Herz!
Когда не стало государя, все рухнуло. И даже лучший друг растворился во мгле веков.
Тебя больше нет. Меркнет сизый рассвет над Невой. Ты солнце в могилу забрал, даровал одиночество. Тебя. Больше. Нет. Зачем ты ушел… на покой?! «Отдать все…» — письмо в пустоту, роковое пророчество. Хотели так много и много вкусили скорбей; Союз был построен на дружбе, в бою закаленной. Старались для Родины, жизнь посвятили мы Ей, Убит прошлый век, но грядущий век — мертворожденный! Ушел и с собою луч света унес ты, мин херц. А с ним рухнет все, и к истокам вернется Россия. Надежду и веру с любовью изъял из сердец. Хоть будут цари, но и те — как один, не такие… Меня больше нет. Тенью стал Алексашка твой. Мы вместе испили и горя, и радостей множество, Теперь лишь о плиты могильные — головой.Берёзов (элегия)
Славное время ушло. И вот итог…
Снежными хлопьями сыпятся горькие слёзы, Ветер стенает, и стелется вьюга змеёй. Ныне Светлейшего все провожают в Берёзов, На берег Леты ссылают со всею семьёй. Всё, что трудом и обманом за годы досталось, Рухнуло в пропасть, остался старик не у дел. Ворона страшного крики им вслед раздавались: «Добр-р-рой дор-р-роги, Лександр-р! Ты много хотел!» …Тропой неизведанной двинутся в дальние дали, «Прощай, юный царь, мы родными с тобою не стали!» Колючею болью пронзает дух лютых морозов. Встречает изгнанников вьюгой унылый Берёзов. Тучи сгущаются над головою бедовой, Душу терзает зловещая мгла тишины. Слабая искра надежды лишь снова и снова Теплится: «Вдруг будем всё-таки мы прощены?» «Стр-р-рашный позор-р-р!» Старый ворон кричит, ухмыляется, Гласом зловещим пронзая хор ветров и вьюг. Льда толстым слоем навеки душа покрывается, С домом прощается ныне Петра лучший друг. …Тропой неизведанной двинутся в дальние дали, «Прощай, юный царь, мы родными с тобою не стали!» Колючею болью пронзает дух лютых морозов.Памятник
Знаю, многие поэты — и не только великие, но и самые обыкновенные, часто обращаются к теме памятника. Но если бы у меня была возможность воздвигнуть памятник, то я без малейшего колебания воздвиг бы его забытому герою.
Памятник ты себе на века Строил. Быть воспетым наверняка Достоин. Строен сильной твоею рукой Город. В древе чугунном — вечный покой, Холод. В парке, запёкшейся в бурую медь, Кровью Стынут деревья, здесь снова и впредь — Безмолвье. Циклоиды арок ласкает мой взгляд Серый. Стены дворца! Встречи с вами сверх рад Меры. Все очертанья Ораниенбаума… Древо, Что тебе дружески даровал Петр Первый. Памятник ты себе на века Строил. Больше чем жизнь и казна Он тебе стоил. Помнят его, ты же в воды Леты Канул. Помнят тебя над Невой рассветы, Туманы. Старые верфи и стены дворцовые Помнят. Ночи прозрачные с их невесомой Истомой. Душу одну на двоих разделили свою, Братья. Один на двоих подвиг ваш воспою, Стократно. Могилу твою вновь потоком река Смоет — Памятник ты себе на векаУслышь!
А бывает, и приезжаю в Питер, и прихожу в его дворец — просто так. И сразу становится легче на душе.
К тебе пришел я, как паломник, Что плачет у Стены былых времен. Прости ж Всех тех, кто ничего не помнит, И тех, чей разум ложью помутнен. Увы. Давно нет слез в глазах унылых: Покрыла сердце прочная броня. Как жить. Как Родину любить — забыли. Нет в душах догорающих огня. Услышь! Твое ведь сердце тоже — камень! Ответь! Полудержавный истукан! Молчишь. …Скупыми каплями стекает
Комментарии к книге «Пятьдесят оттенков А.Д.Меншикова (сборник стихов)», Амантий Буравсон
Всего 0 комментариев