«Муза электрички»

Муза электрички (fb2) - Муза электрички (Стихи, поэмы) 130K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Ирина Васильевна Каренина

Ирина Каренина МУЗА ЭЛЕКТРИЧКИ

* * *

Скажи: «На чёрный день нет песни у меня!»

Е. Тиновская Дай ей на хлеб, дай ей на водку — Ослепшей музе электрички Свердловской, пожалей уродку, Канючащую по привычке Блатное голоском гнусавым В колёсном лязге, в блеске славы, В побитом молью пальтеце, Твоей потерянной сестричке, Налево ей, тебе — направо, С улыбкой жалкой на лице.

* * *

Божий поэтка, Полети на небко, Там твои детки — Золотые строчки, Ты отпусти их На сырую землю, На больное сердце, На вечную память…

* * *

За окном только снег и лес, Будто бы на краю земли: Ели тёмные до небес, Небеса в ледяной пыли. А за лесом гудит шоссе, А за ним — взять на правый бок — Псов и кошек хоронят все, Может, там Голубой щенок — Тоже вкопан в глубокий дёрн, Так под крестиком из щепы И лежит, где веночек — тёрн, Где живые глаза слепы; Не развидишь попавших в рай, Вот и плачешь, дрожишь губой: — Щеня, милый, не умирай… Да не умер он, Бог с тобой.

* * *

…Вот так закуришь на ветру (Тут рифма пошлая: умру), Вот так, забыв, что завязал (Тут рифма вечная: вокзал), Как будто правда Бога нет, И не тебе небесный свет, И горе — лёд, и губы — снег (Тут рифма жуткая: навек).

* * *

Из коробки достаю платочки. Из картонной коробки — чистые платочки. Беру их по очереди, рассматриваю, разглаживаю, обратно складываю ровненько. Вот это — Владимир Иосифович, а это — Николай Иваныч. Вот это — Коля, а это — Ляля, а это — Сережа… А этот-то чей, который с каймой, с резной, синей и голубой? Господи, позабыла! Сколько же их, Боже мой, ушедших тропой Твоей, сколько прожито с того дня — дней… И платочек этот — не помню чей.

* * *

Жизнь свою — за други своя… Жизнь свою — на круги своя. Всё вернётся и всё уйдёт, Повиликою заплетёт Колос полный или пустой. Жизнь моя, говорю, постой! Задержись, говорю, жизнь…

* * *

Человек говорит: «Я твой». Обещает: «И буду твой». За отчаянной пустотой разгорается новый мир, И взрывается в нём звезда, океан в нём — огонь, вода, А земле не быть никогда, да и воздух там — что пунктир. Не по горлу по твоему, не тебе, да и никому, Но притерпишься и к тому, но привыкнешь дышать и им… Лишь бы тот, кто один — родной, говорил бы тебе: «Я твой», Повторял бы: «И буду твой. И не буду ничьим другим».

* * *

Хозяйка готовит фрикадельки с помидорками черри Или фрикадельки с цветной капустой. Ставит на стол сливочный соус или томатную сальсу. Её домашняя жизнь полна всяческих приключений, От которых, бывает, срывается голос и дрожат пальцы. Ее выходное платье куплено в Индии за бесценок, На кухне развешаны в рамочках папирусы из Египта. Ей хочется жить, и счастливо непременно, Но часто приходится плакать, а иногда — гибнуть. Конечно, самое страшное, что чашка может разбиться, Молоко — растечься по скатерти, дети — вырасти… Скоро ей перевалит за сорок, и она задумается о самоубийстве, Но решит, что ещё и это ей просто не вынести. Она улыбается со страничек в социальных сетях. Ей хочется целоваться. И петь. И не мыть посуду. Она иногда курит — редко и не взатяг. Это не я. Честно. Я такой никогда не буду.

* * *

Срезая угол по утрам Через больничный городок, Я уступаю старикам Тропинки тоненький ледок. Ещё один скользит, идёт, Ступает шатко, нелегко… И дворник под ноги на лёд Песок плеснёт, как молоко. А в воздухе дрожит капель, Весёлый мат и птичий крик. Пускай февраль, а не апрель, Но улыбается старик. Бредёт неловко вдоль стены С подсветкой ангельской на лбу: Тому, кто дожил до весны, Грех жаловаться на судьбу.

* * *

Пастила и сухое варенье, Банки-крышки, садовый содом, Первобытное острое рвенье — Мра и голод не внидут в наш дом. Летний рай в погреба закрываем. А во рту, горяча и глуха, Черноплодная и черновая Беспощадная горечь стиха. Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg