«Сказка о трёх царях»

Сказка о трёх царях (fb2) - Сказка о трёх царях (Поэзия XXI века (Горизонт)) 2979K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Петр Крамаренко

Пётр Крамаренко Сказка о трёх царях

Художнику Вицентыне Карчевской посвящается

Автор просит извинения за излишнюю постмодернизменность

© П.Крамаренко, 2017 авторские права, иллюстрации

* * *

Сказке жить и продолжаться

Знаю Петра Крамаренко уже более четверти века и всё это время не перестаю удивляться многообразию его талантов. Боевой офицер и состоявшийся художник, он, неожиданно для многих, проявил себя как незаурядный поэт. Новая поэма-роман «Сказка о трёх царях», – это уже четвёртая книга автора. Первые три, «Борец с бесконечностью» и «Жертва постмодернизма», сказки о царях Балдоне и Чудоне в своё время быстро нашли своих читателей и давно стали библиографической редкостью. Жанр своей новой поэмы автор определил как антиутопию. На мой взгляд, в данной книге Пётр изобразил прообраз вымышленной ПротоРуси (Балдоно-Чудонии), со всеми её недостатками трудностями, достоинствами и победами, хронологически описав укрепление, расширение и возмужание, придуманной им сказочной державы, на протяжении трёх поколений её правителей. При этом каждый неизменно затевал, как это у нас традиционно принято, очередную собственную переделку «перестройку» всего государственного аппарата. Думается, Балдоно-Чудонию можно соотнести с любой исторической эпохой нашего государства. При этом надо не забывать, что автор имеет право на литературный вымысел. О цели, которую Пётр определил, работая над своим произведением, говорит сочинённый им эпиграф: «Сказка – бред, но в этом бреде обнаружим путь к победе!». За юмором и сатирой, которыми щедро насыщена сказка, ощущается любовь автора не только к своим придуманным героям и их сказочной державе, но и уважение автора к реальной России, его переживания и тревога за её настоящее и будущее. Текст поэмы – романа буквально насыщен афоризмами, так что практически всё, думается, будет разобрано на цитаты. Книга написана лёгким, лаконичным, но в то же время, на редкость ярким и выразительным языком, а поэтому читается, как говорится, на одном дыхании. Отметим, что автор, являясь не только поэтом, но и художником, сам проиллюстрировал свою сказку. Этот факт сам по себе примечателен, потому что в идеале, только автор в состоянии изобразить своих героев именно такими, какими он их задумал. Принято считать, что книжные судьбы в чём-то схожи с судьбами людскими: кому-то уготовлено быстрое забвение, кому-то, наоборот, долгая и счастливая жизнь. Уверен, что новую книгу Петра Петровича ожидает самое широкое признание. Взяв её, читатель уже не захочет выпускать из рук, пока не дочитает от корки до корки. Право, «Сказка о трёх царях», того стоит!

Секретарь Союза писателей

России

Владимир Шигин

Сказка – быль

Явление сказки в нашей образовательной сфере не всегда воспринимается как самостоятельный литературный жанр. Многие относятся к сказке как к средству работы с детьми, занимания их времени, настраивания их на сон, общения с родителями в смысле поддержания эффективной воспитательной традиции, не более того. Сегодня такой подход активно вытесняется обширными и глубокими исследованиями в области морфологии сказки. Наиболее активные специалисты в этой области по мнению многих литераторов являются В.Я Пропп и В.А.Афанасьев. Сказка Петра Крамаренко «О трёх царях» является типичным для этого жанра произведением, причём по своим фабуле, содержанию и стилю является великолепным образцом настоящей современной сказки, отражающей в причудливой комической форме и прошлое и современность. В сказочных богатырях и других персонажах мы видим, что народ любил, а что ненавидел. Сказка эта, несомненно, заслуживает пристального внимания широкого круга читателей и, уверен, получит их высокую оценку и требования продолжения этого интересного материала.

Член Союза писателей России

профессор Владимир Данилов

Возможности сказки безграничны

Пётр Крамаренко не позиционирует себя как литератор. По его заявлениям это лишь способ выражать и фиксировать мысли оптимальным путём, через сказочные фантазирования. И эти, представленные сказочные персонажи, оказывается сами появлялись, развивались, а Пётр только успевал всё ему являющееся записывать. Никаких творческих мучений, якобы, не было. Где-то мы что-то подобное уже читали или слышали. Воспримем же в очередной раз с полным доверием к авторским позициям этот художественный материал. Он (автор) намекает, что ни за что не отвечает. Вот так, ни больше и не меньше. Придётся в смыслы его сказок верить, а что прикажете делать? Возможно, можно было бы и таким образом представить произведение читателю. Однако, после внимательно-беспристрастного прочтения, конечно, видится преднамеренная ложь сказки и сакральный намёк, который, якобы, кому-то урок. В уроки Пётр не верит, но упорно следует традиции сказки. Незатейливо и просто, при этом довольно точно, он строит собственную систему сказочных размышлений о жизненных реалиях. Для меня изделие Петра – это лёгкое, приятное вхождение в чтение, это настоящий творческий продукт, достойный пример истинного патриотизма, яркая эмоциональная окраска с тонкой душевной интонацией, вводящие в искренний смех.

Василий Потапов. Литератор

Слово об «авторе»

Эту дрянь Писун писал,

Всё неверно описал.

Он меня изображал,

Будто старца я сажал,

На кол! Я ж не изувер,

А Писун – певец химер!

Если б я про то прознал,

Что неверно разузнал

Он об этом деле,

Я бы в чёрном теле

Писуна б потом держал,

А народ над ним бы ржал.

Я ж тогда сказал: «пока

не сажайте старика».

И не то что бы на кол,

Даже на холодный пол!

Он сидел в подвале,

Что бы там ни врали.

А потом он весь усох,

Чрез неделю взял да сдох.

Верьте, иль проверьте,

Писуну не верьте!

Хотя, почитайте,

Кое что узнайте…

Я как знатный Царь Балдон

Сам бы вышел на хрен вон,

Если б что-то бы соврал,

Я бы объявил аврал,

Пригласил экспертов,

Интра-экстравертов,

К правде докопаться

Честным, блин, Остаться!

А всяких этих писунов,

Подрывателей основ,

Щелкопёров всех сортов,

Незаткнутых хамских ртов

Надыть в рамках всех держать

И заставить уважать

Государственных людей,

Содержанье их идей!

экс-царь Балдон

Часть первая Балдониада

Поэт Писун сё написал.

Он суть из пальца не сосал.

Серьёзным он писакой слыл.

Старался он что было сил,

Потомкам чтоб всё ведать,

Историю отведать!

Не западным критикунам,

А нашим людям и всем нам…

Потом продолжил это дело

Сынок Писяк, борзо и смело

Где берёт начало Дон

Жил когда-то царь Балдон.

С бородавкой на носу,

Царство было все в лесу.

Град Балдонск столицей звался,

Центром царствия считался.

Жизнь вольна текла в Балдонске

С племенем БАЛДОНЦЫ ДОНСКИ.

У Балдона был дворец,

Славный зодчества венец.

У Царя, знать, у монарха,

А по чину, олигарха,

Дочь любимая была

Белокура и мила…

Все о ней везде судачат,

Женихи кругом маячат.

И варяги и индусы,

Бородаты и безусы,

Умом полны и пусты,

Ликом тонки и толсты.

И один какой-то хан

Из каких-то Астрахан,

Много рыбы он привёз,

Пролилось немало слёз,

Всё протухло и пропало,

А в надеждах всё упало.

И один какой-то принц

Из немецких заграниц

Пел тирольские напевы

И баварски перепевы,

Но сорвались люди в смех,

Нет надежды на успех…

И один чего-то член

Под названьем «Чемберлен»

Молвил политичны тексты, —

Никому не интересны…

И один какой-то «гусь»,

Имя называть боюсь…

Свой читал роман «Перке?»

На неясном языке.

А один жених, весь в перьях,

Был зажат тяжелой дверью.

Перьев изломался груз,

Гостя приведя в конфуз.

А один жених старался

И без голоса остался.

Серенаду так орал,

Что все связки надорвал.

А один, стихи читая,

О взаимности мечтая,

Вдруг запнулся и затих,

А в толпе шепнули, – «псих»…

* * *

Ну, а дочь царя скучает,

Женихов не замечает.

Царь-отец все дни страдает,

Да на картах всё гадает.

Одолела его страсть

Изловить удачи масть

И добиться наконец

Хода дочки под венец.

И, страдая, Царь мечтал,

Кубик с цифрами катал,

Варианты тусовал,

К справедливости взывал,

Претендентов приглашал,

Астматически дышал…

Дочка, слушая Царя,

Говорила, «пап, ты зря…».

А Царь доченьке в ответ

Слал от женихов привет.

Она ушки затыкала,

В книжках мысли всё искала

Про любовь и про детей

И подальше от затей,

Папкиных, она держалась,

И корректно выражалась.

* * *

Вдруг пришла к царю беда

Ниоткуда, в хрен-куда?

«Залетел» в их царство гость,

Хромоногий, в руках трость.

Просит у царя приема

Будто как у себя дома…

Царю нечего терять,

Гостя он велел принять.

И ко времени – к обеду

На посольскую беседу

Пригласили старика,

Прибыл что издалека.

Царь: «Поболтает пусть пока,

А чуть что, так дам пинка,

Иль велю послать взашей,

Иль пускай покормит вшей

В предварительной кутузке

На скамейке зело узкой».

В тронну залу гость заходит,

В троне он царя находит.

Сжавшись царь сидит как сыч,

На столе с вином кулич.

Царь: «Гость, расскажешь все сполна,

Но сперва попьём вина», —

Гостю царь так говорит,

Говорит – «душа болит!

Дочь в безбрачии томится,

Знать не время веселиться,

Видишь, гостюшка, мой свет, —

Женихов хороших нет!

Как мне кто-то приглянется,

Дочка тут же отвернется,

Я ж, как главный Царь-отец,

Её ставлю под венец!

Ей кого ни приведёшь,

С тем обратно и уйдёшь.

Как я только ни пытался,

Так всё с носом оставался.

Так что, гость, мне расскажи,

Как расставить куражи,

Ибо жизнь моя плоха

Без для дочки жениха.

А чтоб мысль была полна

Выпьем мы ушат вина».

Гость: «Пить вино твоё не буду,

Мне не надо тваво блуду.

Ты ж сиделец Царска Трона,

На башке торчит корона!

С кем попало выпить хочешь,

Царску голову морочишь!

Правду-матку всю скажу,

Выход верный укажу», —

Молвил так заморский гость,

О земь брякнув свою трость.

Царь: «Вот как лаешь ты, собака,

Будет нынче тебе драка,

Прежде чем по морде дать,

Надыть мне тебя спытать.

По какому это праву

Ты плетёшь мне не по нраву?!

Хоть ты мне, папаша, гость,

Могу взять я твою трость,

Что есть мочи во прыжке

Тебя треснуть по башке»!

И, прижавши к телу трость,

Отвечал Балдону гость:

«Беды здесь все оттого,

Что в башке нет ничего,

Нету в царстве здесь закону,

А в общении канону,

Демократии тут нету,

Нет вопросу, нет ответу!

Был бы ты умней чуть-чуть,

То познал бы власти суть.

И к прогрессу б устремился,

Если б ум к тебе явился.

Есть прекрасный образец,

Мысли лавровый венец.

Римским правом он зовётся,

Но тебе он не привьётся.

В управлении ты слаб,

До вина охоч, до баб…

Не печёшься об народе,

Будто ты чужой им вроде,

Всяк чиновник – сволочь, плут,

Чванство, подлость там и тут!

Воеводы – казнокрады

Облапошить тебя рады,

А «вояки» – генералы

Дураки и чинодралы!

А твои, монарх, купцы

Воровать все молодцы.

В твоем царствии греха

Не найдешь ты жениха.

За границей видеть тоже

Не захочут твою рожу!

Офицяльно лицезреть,

Чтоб потом тебя презреть,

Иль приехать к тебе в глушь,

Чтобы слушать твою чушь?

А балдонцы – народ твой,

В безнадёге и хоть вой!

И надежды на прогресс

Нет, кругом лишь стресс!

А ведь есть, к примеру, – Рим —

Горизонт необозрим!

Папа там народом правит,

Что не так, он всё поправит.

Армия крепка, сильна,

Публика везде вольна.

Воду плещут акведуки,

Ананасы и фундуки

В изобилии растут,

Соберут их и учтут…

Ну, а если кто ворует,

Того казнью премируют.

И философы в почете

На особом все учете!

Кто философу грубит,

Будет розгами побит.

У тебя ж мульён вопросов,

Где же хоть один философ?

Ну, а где духовный мир?

Только пьянство, блуд и пир…

Эт не царство, а труха,

А ты хочешь жениха!

Если есть хорош жених,

Он же, батюшка, не псих,

Чтобы брать потом на царство

Развалюху-государство,

Где шальной живёт народ!

Не народ, а просто сброд…

Пьют с утра и до темна,

А в казне нет ни хрена!

Ведь успеха чтоб добиться,

Надо многому учиться.

Есть отменный образец

Рим, что царствам всем венец!».

Царь чуть не свалился с трона,

Слезла на ухо корона,

Жаба начала душить,

В горле начало першить,

В животе чего-то пучит,

А в глазах чего-то глючит,

Щеки красные как маки,

В бок язык как у собаки…

Царь: «Ты, свинья заморской масти,

Не стерплю такой напасти,

За безнравственный укол

Посажу тебя на кол!

Стража! Речь поганца зла!

Посадить на кол козла!»

Посудили, порядили,

В подпол старца посадили…

Казнь спокойно ожидать,

Иль судьбе развиться дать.

……………………………

Царь от гнева отошел,

Да и в парк гулять пошел…

Грусть проклятая, того,

Навалилась на него.

Жалко стало гостя вдруг,

Заломил царя недуг.

В жар царя болезнь бросает,

Вошь какая-то кусает,

Силы из души уходят

Ну, а в мыслях черти бродят.

Сожалеет что свершил, —

Разум гнев запорошил,

Правду гость ведь говорил,

Что ж я, дурень, натворил?

В подполе пусть гость побудет,

А ко мне пусть мысль прибудет,

Путь найти как к измененьям,

Чудодейственным свершеньям.

Целый день царь слезы лил,

А под вечер заскулил:

«Где мне взять-повзять мальца —

Удалого молодца,

Чтобы в Рим его послать,

Все секреты разузнать

И заделать моё царство

В Превелико Государство?!

Царь созвал всю свою знать,

Чтобы у неё узнать,

Есть ли где-нибудь храбрец,

Во всех смыслах молодец.

Нужно же манёвр понять,

Что, зачем и как менять.

* * *

И собралися все те,

Что все где-то в пустоте,

Но, как надо, то сбегутся,

Под указами согнутся.

Царь: «Набрехал мне человек,

Толь латинец, то ли грек,

Будто я неверно правлю

И в кавычках царство славлю!

Образцова есть страна,

Пап римлянских сторона,

Где народ живет счастливо,

По законам, справедливо,

Где искусства процветают

И философы болтают,

Льются там везде музыки,

Кругом храмы – базилики.

Сладки песни там поют,

А в домах везде уют.

Отношенья гармоничны,

А общения приличны.

Там есть всё и всё как надо,

Брать пример дурным нам надо!

Надыть слушать инструктаж

И входить в служебный раж,

Смело следовать к прогрессу

Чрез усилия и стрессы.

Истину нам нужно ведать,

Всё про Рим-страну разведать,

Где нам взять-повзять мальца —

Удалого молодца?

Чтобы Рим весь изучил,

И нас правде научил.

Удила я закусил,

Средь младых и свежих сил

Надыть лидера найтить,

К подготовке перейтить

Для истории скачка,

Без задоринки, сучка

Нам концепцию построить, —

Нашу жисть как перестроить.

Самый главный генерал,

Скалясь, громко заорал:

«Есть один такой юнец

Во всех смыслах молодец!

Златы вьются волоса,

Глаза – цветом небеса!

Знает много по латыни.

Про моря и про пустыни

Может верно говорить,

Новы знания дарить.

Статен, ладен и могуч,

Смел, умел, прыгуч, живуч.

Рыбой плавает в пруде

И играет на дуде,

Книги мудрые читает,

Путешествовать мечтает.

Кулак с крынку, меток глаз,

Знает как пройти Кавказ.

Знает как его минуть,

От абреков увильнуть,

Лагерь как за час разбить,

Дика зверя как убить,

Как всё делать не зазря,

Плыть, команду не моря,

В средиземные моря,

Где бросают якоря

Корабли со всех сторон,

Где стоит и Римский Трон.

Звать чудно его, – Чудон,

Любит говорить «пардон»,

Знает разный этикет,

Может выстроить макет

Крепости, дворца, светлицы,

Стонут по нему девицы,

Знает жизни политес,

Молвит по-аглицски «Йес!»,

Очень ценен как жених», —

С этим генерал затих.

На царя он смотрит тупо,

То ли умно, то ли глупо.

Вышла речь его сейчас…

А продолжилась на час…

Царь: «Что же ты, казенна морда,

Брешешь вроде бы как гордо?

Что ж ты раньше то молчал,

Хоть при мне всегда торчал?

Иль зарплату не плачу?

Ну, тебя я научу

Как служить сваму Царю,

Розгой отблагодарю!

На посмеху всей Европе

Буду бить тебя по ж…е.

У них бьют лишь по закону,

Мне ж хватает сваво трону!

Коль мальца не приведёшь, —

В кандалах в Сибирь пойдёшь!

Будешь камни там таскать…

Газы громко выпускать!».

…………………………………

Вмиг курьеры побежали,

Молодых мальцов зажали,

Учинили всем допрос,

Кто противился, – тем в нос!

Всем вопрос: «ведь ты юнец

Во всех смыслах молодец!?».

Но нигде всё нет юнца,

Удалого молодца…

Все уж выбились из сил,

Когда нужного спросил

Лично главный генерал,

Учинивший сей аврал.

Вот на третий день, ура!

Прям с рассвета, прям с утра

Притащили царю весть:

Есть юнец такой, как есть!

С девками он веселился,

Бес в него хмельной вселился,

Брагой баловался он,

Он по браге чемпион!

Сон седьмой всех обуял,

Наш юнец как дуб стоял!

Ни в глазах его, ни в теле

Нет в помине капли хмеля!

Речь приятна и чиста,

Красны в радости уста…

Царь: «Вмиг тащи ж сюда юнца,

Удалого молодца!»…

Генерал: Есть тащить, мой самодержец!

Дисциплины я привержец

И представлю сей же час

Молодца я без прикрас.

Но, должон предупредить,

Надыть нам с ним зорко бдить!

Слишком Молодец талантлив,

В обращении галантлив!

Мы же люди сваво веку,

Верим всяку человеку,

А сегодня человек

Уж не тот, что в наш то век!

Человеку чтобы верить,

Прежде нужно всё проверить!

Царь: «Что ж ты блеешь, бычья харя!

Я ж с тобою не играю!

Иль в светёлке Молодец,

Иль тебе придёт конец!

Встретим без мальца зарю —

Гроб тебе я подарю!

Из дубовых из досок,

В небеса свершишь бросок!».

Полчаса царь ожидает,

Генерала проклинает…

Но дождался наконец,

Весть благу несёт гонец,

Что доставлен во дворец

Молодец наш удалец!

Уж к царю его ведут

И порядок все блюдут.

Стражники во фрунт стоят,

Страхом весь дворец объят.

А Чудон не понимает,

Что так пышно принимают?

Он не царев человек,

Слишком краток его век

И родством не знаменит,

Подвигом не именит…

Вдруг раздался глас гортанный

И по смыслу как-то странный.

Генерал как пёс виляет,

Пуча зеньки объявляет:

«Представляется юнец

Во всех смыслах молодец»!

Раскрывают слуги двери

Царь и верит и не верит,

Но стоит пред ним юнец

Во всех смыслах молодец.

И вдруг царева корона

Покатилася от трона.

Без короны Царь стоит,

Светом солнечным облит,

С мыслей нужных как-то сбит

И губами шевелит.

Что-то в мысль его пришло,

Что-то сразу и ушло…

Не юнец, а богатырь

Встал пред ним в мужицку ширь.

Царь: «Ближе подходи Малец,

Ты и вправду молодец!

Где ж такой ты взять повзялся,

Мне в кумиры навязался!

Ликом словно из картины,

Вкруг меня ж одни кретины!

Я ж не ведал и не чуял,

Что живёт такое чудо!

А Чудон живёт, не тужит,

Мне ж одни придурки служат!

При моём то вот величьи,

Это ж просто неприличье!

Правду ль мне холопы брешут,

Да пустые репы чешут,

Будто ты, мой удалец,

Во всех смыслах молодец?

Языки что всяки знаешь

И наречья понимаешь,

Что умелец ты в ремёслах,

С штормом борешься на вёслах,

Что небес ты знаешь суть

И по звёздам строишь путь,

С девками прилично ладишь,

Биографию не гадишь,

Чемпион что ты по браге,

Можешь сочинять бумаги,

Что к римлянам знаешь путь

И магёшь туды махнуть,

Что без денег можешь быть

И что можешь их добыть,

И что царство уважаешь,

Процветать ему желаешь

И что, получив заданье,

Сразу выразишь признанье

И что выполнишь приказ

Как прикажут в нужный час

И что не запросишь злата,

Что в мозге ума палата?

Так ли это, говори!

Надыть ехать до зари!»

Чудон: «Так – то, Царюшка, мой свет,

Возражений вроде нет…

Но не ведаю задачу

Ту, что принесёт удачу,

Царству, людям и тебе,

Процветанию, судьбе.

Разъясни ж мне дела суть,

Чтоб осознан был мой путь».

Царь: «Так и знал, что ты надёжный!

С квасом вот тебе пирожны.

Ты смелее угощайся

И с царём своим общайся.

Дам тебе я инструктаж

И введу в пути кураж.

Цель – попасть тебе к римлянам

И разведать всё там рьяно:

Как державу они строят,

Что по чём, иль сколько стоит,

Есть ли там у них сенат?

Кто там беден, кто богат?

А когда сзывают форум,

Набирается ли кворум?

Кто в какие лезет сферы,

Что за женщины – гетеры?

Как там делают науку,

Как ведут учёбы муку,

Как там бизнес их без нас,

Нужен ли какой заказ?

Сеют ли оне пшаницу?

Жрут ли постоянно пиццу?

Как жалезо там куют,

Что в закуске, а что пьют?

Огурцы их с пупырями?

Борются ли с упырями?

Каки внутренни резервы,

Могут делать ли консервы?

Есть у них элитный хряк?

Не замучил вурдалак?

Где там весело, где грустно,

Что рыгалово, что вкусно?

Сапоги как там тачают,

Важных как гостей встречают?

Что про выборы там врут,

Кто хитёр, а кто там крут?

С демократией там что?

Что такое «конь в пальто»?

Строят как аквеадуки,

Как растят фини-фундуки?

Что плетут про Колизей,

Правда ль – Рим сплошной музей?

Что за ложе там Прокруста,

Есть ли в закромах капуста?

Как купаются там в термах

И какая сила в спермах?

Больше меня мучит страсть,

Как там делается власть?

Что за сдержки и балансы,

Политесов их нюансы?

Партии, посты, движенья,

Пап римлянских выраженья?

Всяких разных дел лоббисты,

Скептики и оптимисты,

Циники и стоицисты,

Государственники исты,

Проходимцы и мздоимцы

И налогов недоимцы, —

Что же это всё за люди,

Разложил бы кто на блюде.

Мореходство, коневодство,

С нашей жизней есть ли сходство?

Мне нужны таки примеры,

Чтоб принять надёжны меры,

Чтобы царство процветало

И чтоб быдло не роптало!

Чтоб все творчески росли

И деньгу в казну несли!

В кажду глиняну башку

Посадить бы по божку,

Прочищались чтоб мозги,

Чтобы виделись все зги…

Чтобы детки все учились,

Где попало б не мочились,

Чтоб меня бы все любили,

А врагов нещадно били!

Чтоб в итоге каждый год

Был бы в людях лишь приплод!

Чтобы в дело вложен рубыль

Дал бы прибыль, а не убыль.

Моё царство небольшо

Чтоб в империю пошло,

Чтоб в её вошли и царства

И хороши государства.

Чтоб я звался «ИМПЕРАТОР»

И чтоб был во всём новатор,

Чтобы слава разлилася

По всем жизни ипостасям,

Чтобы всяко грязно рыло

Под меня подкоп не рыло!

По утрам чтоб гимн мне пели,

В мою сторону глядели.

Превзойти б всю римску знать

И проблем больших не знать!

Так наладить все дела,

Чтобы оторопь взяла

Каждого в честном народе,

Чтоб в натуре, а не вроде,

Не стояли б все на месте,

А вперёд рванули б вместе!

Надо мне в запале этом

Быть описану поэтом

И философом, и в песне,

Чтоб была иных чудесней,

Чтоб меня в литературе

И в любой другой культуре

Регулярно прославляли,

Миру мой портрет являли.

Чтобы скульпторы лепили,

Изваянья в формы лили,

Чтоб на главных перекрёстках

Меня видели в трёх ростах,

А внутри домов при этом

Были красочны портреты.

В троне я на них сижу,

Мудро на народ гляжу

И поддержку нахожу,

И всем голову кружу

От обилия величья

И примерного приличья.

Юрон пишет пусть картины,

Чтоб заморские кретины

Все завидывали б нам

И по разным по волнам

Слух об мне везде пронёсся,

До гиперболы вознёсся!

Чтоб я в статуях стоял,

И величье всем являл!

Чтоб моё, того, величье

Общее блюло приличье!

Чтоб художники портреты,

Златомастера – кареты

Для меня изготовляли

И в подарок отправляли

Лучшим всем моим друзьям

И вельможам и князьям!

Чтоб харизма излучалась

И риторика вещалась,

Чтоб мой славный, ладный лик

В душу каждую проник.

Чтобы я вошел в итог:

«После Бога – первый бог»!

Честно говорю, любя,

Вся надежда на тебя!»

Чудон: «Ничего не знал, не верил,

Мне ж такое Ты доверил!

И готов я ко всему,

Чтоб всё сделать по уму!

Не нужны учебы курсы,

Но нужны на всё ресурсы

И помощники нужны,

Стимулы на всё важны».

Царь: «Мы со стимула начнём,

Дела маятник качнём.

Вот тебе мой главный стимул,

Взял тебе его и вынул!

Стража! В модненькой сорочке

Приведите мою дочку!

Стимул вот тебе таков:

Обнуляю женихов!

Если сделаешь ты дело, —

В жены дочь берёшь ты смело!»

Дочь: «Не заставила я ждать,

Надо ж, пап, предупреждать!

Я умылась до бела

И прибралась, и ждала

Твоего, пап, разговора,

Потому явилась скоро.

Чую, новый разговор

Принесёт нам новый спор».

Царь: «Нет, не будет разговору,

Значит, и не будет спору.

Вот красавец – твой жених,

Я же, доченька, не псих…

Предыдущи женихи

Утомительно плохи!

Гнать к чертям всех женихов,

Из купцов и из верхов,

Европейцев, азиятов,

Из степей, из эмиратов…

Вот – единственный жених!»

Утомился царь и стих…

В трон он грузно опустился,

Квасу хладного напился.

Колик ощутил в глазу,

В кружку уронил слезу.

Дочь: «Папа, трудно говорить,

Слепну, невозможно зрить.

Только о таком мечтала,

Ждать его совсем устала.

Пот вот выступил на лбу.

Буду ждать свою судьбу…»

Царь: «Ну, вот так давно бы, дочка!

Я на этом ставлю точку!

Ну, что скажешь ты, Чудон,

Я уж всё сказал, пардон…»

Чудон: «Царь, мне говорить нет мочи,

Слёзы застилают очи…

Понял я, что есть любовь,

Блекнет ум, вскипает кровь.

Я уж лучше помолчу,

Нет, я лучше прошепчу:

Новой силой я силён,

Так как в дочь твою влюблён!».

Царь: «Что же, будем ждать итога.

Завтра уж грядёт дорога.

Хватит языком махать,

Всем до завтра отдыхать!

Вас, Чудон, прошу остаться,

Ненадолго задержаться.

Все ресурсы скажем завтра,

Как ты съешь мой царский завтрак.

Вот направо посмотри —

Эт мои богатыри!

Я даю их не зазря,

Каждого богатыря.

Говорю сильней любя,

Утром снова жду тебя».

…………………………………………

Утро. Царь: «Как в постелях царских спится,

Не болит ли поясница?

Как, Чудон, тебе цукаты,

Как пондравились шпинаты,

Хороша ль сегодня сельдь

И другая разна снедь?

Как хреновина, остра?

Одолел ли осетра?

А вошел ли ты в кураж,

Можно ль делать инструктаж?»

Чудон: «Всё прекрасно, я готов,

Свой родной оставив кров,

По заданью Твоему

Все приказы я приму,

Во Римлянство отправляться

И разведкой заниматься.

И добьюсь я результата

Вне усилий супостата».

Царь: «Пред тобой стоят не зря

Ровно три богатыря.

Это главные они,

Будут при тебе все дни.

Для особых поручений

Вот тебе боец Печений.

Для хозяйственных причин

Вот тебе боец Почин.

А для всяких тайных дел, —

Вот тебе боец Предел.

Эти главные, все трое,

Служить будут, «землю роя»,

Тебя будут замещать,

Простых ратников стращать.

А для всех дел, наконец,

Вот те с золотом ларец!

А для действия в натуре,

В путевой инфраструктуре, —

Для речей болтун Трибун,

А для транспорту – табун.

Для охраны – Балдабей,

А для почты – голубей.

Главный повар твой, – Едун,

Виночерпием – Бодун.

Это Знахарь – главный лекарь

И Батон, он главный пекарь.

Вот Подковий – твой кузнец —

Вертуозности венец.

Главный конюх твой – Пегун,

Старший звездочёт – Бонлгун!

Главхудожник будет он, —

Богомаз – боец Юрон.

Будет всё запоминать,

А потом все будут знать,

Как устроен тот град Рим,

Что, как врут, необозрим.

Галерею он создаст,

Молодёжи знанья даст

Об античных выкрутасах

И о ценностных запасах

Той загадочной столицы,

Что уже во снах мне снится…

Вот кольчуги новой формы,

Результат моей реформы!

Вот мечи булатной стали,

В этом мы ведь не отстали!

Старший прачечник – Стираний,

Главный нравственник – Ананий.

Вот Писун как писарь главный,

Прапор – хоругвист державный.

Вот хоругвь тебе священна

И молитвица нетленна.

Вот блокнот – ни дня без строчки,

Вот салфетки и примочки,

Вот одеколон для встреч

И складная чудо – печь.

Так вперёд же, в добрый путь,

Да про стимул не забудь!»

* * *

Царь остался в ожиданьях

Да при радостных мечтаньях,

Но дрожал как в ветре лист,

Хоть и был он оптимист.

И впервой за много лет

Часто бегал в туалет…

А во сне, когда был шок,

Прыгал прямо на горшок.

Лекари вокруг крутились,

Его вылечить стремились.

Полегчало в третий день,

Долго он ходил как тень.

* * *

А Чудон лихой со свитой

Щедро солнышком облитый,

Мчался по дороге южной

Прям туда, куда и нужно.

Ветер во ушах свищал

И победу обещал.

И неведомы все беды,

Что предвестники победы.

Без победы воротиться, —

Лучше сразу утопиться,

Силой мягкой надо взять

Их поддавшуюся знать…

* * *

Дворец. Покои дочки. Царь:

«Что ж ты, милая, в слезах

И отчаянье в глазах!

Есть надежда у тебя,

А страдаешь ты любя!

Чрез годок жених вернётся,

Всё как надо обернётся,

Будет слава и успех,

Много радости для всех.

Для тебя же – муж законный

И царицы статус тронный!

Царство расширяться станет,

Эра новая настанет».

Дочка: «Если б был отцом ты верным,

А не самодержцем скверным,

Моего свет-жениха

Не отправил для греха!

Лучше выдумать не мог,

Чем услать его в «сапог»!

Нет не выдержать год мне!

Он же будет «на коне»,

Я ж за год вся захирею,

Изрыдаюсь, постарею…»

Царь: «Что ты, девочка, не плачь

И в рыданьях не маячь!

Жди с удачею героя,

Планы на семейство строя…

Займись, дочка, рукодельем,

Иль молитв небесных бденьем,

Чтобы всё быстрей прошло,

Время нужное пришло,

Чтоб поход наш завершился

И на свадьбу я решился,

И чтоб вы соединились,

И навек друг с дружкой слились.

* * *

А тем часом лихо мчались

В Рим посланцы ветром гнались.

После закурганной чарки

Начались судьбы «подарки»:

То забыли, не учли,

Впрок расходы не сочли.

Впереди пути, пространства,

Взяли много ли убранства?

Хоть тяжёлы сундуки,

Хоть холёны седаки,

Но всего ль на долго хватит,

Иль нужда за горло схватит?

Но Чудон всем наказал,

Нет, верней умно сказал:

«Все мы всё преодолеем,

Иногда мож захмелеем,

Но одна есть цель для нас —

Выполнить царёв приказ!

Из любого форсмажора,

Из гульбы, из пережора

Мы как Феникс возродимся

И во сёдла взгромоздимся.

С нами завсегда наказ —

Полно выполнить заказ!

Как ни пыжься, супостат,

Мы доставим результат!

Из любых неудовольствий

Выйдет с честью наше войско,

Из любых сюжетов сложных

Трудно выбраться, но можно!».

* * *

Лихо мчались наши други,

Шеи конски словно дуги,

Цокот, пыль из под копыт,

Славна рать на юг летит!

Ждёт хозяйственных причин

Наш хозяйственник Почин.

Ждёт особых поручений

Изворотливый Печений.

Начал список тайных дел

Спецбоец смурной Предел…

Не заметив, все неслись, —

Ввысь два голубя взвились.

Голос пробовал Трибун,

Но слова глушил табун.

Едун пищей занимался,

С людьми вкусностью общался.

Бодун сберегал вино,

Волновало всех оно.

Нравственность крепил Ананий,

Требуя от всех признаний.

Всех на благо наставлял,

Всем себя «святым» являл.

Знахарь был всегда при деле,

Всех держа в здоровом теле.

А Подковий был на стрёме,

Мог он сразу быть в приёме,

Если что с железом станет,

Он исправит, не устанет

И исправит, и поправит,

И что нужно, то и вставит.

Звездочёт ждал потемненья,

В небо устремляя зренье,

О победах возвещал

И удачи обещал.

А Юрон всё рисовал,

Бумажонки всё совал

В свою, в красках всю, котомку

Для свидетельства потомкам.

А на отдыхах портреты,

Лучшим воинам приветы

В семь мгновений рисовал

И в подарок им совал.

Очередь на те портреты,

С места действия приветы,

Была очень велика

И не кончилась пока.

Плыли ёлки вдоль дороги.

Мысли, чувства и тревоги

В головах бойцов неслись

И надеждами паслись…

В сёдлах ратники качались,

Об делах своих общались,

Особливо про девиц,

В предвкушеньи заграниц.

Вот уж Киев замаячил,

Тот несчастный, кто не «бачил»…

Над Днепром он на горе,

Люди плещутся в Днепре

И вода бурлит все дни —

Это крестятся они.

Рынок яствами богат,

Купят что – хозяин рад.

Интересные примеры —

Роют там везде пещеры

И монахи там живут,

Хлеба корочки жуют.

И все дни в молитвах к Богу,

И прокладывать дорогу

Все стремятся к небесам,

Убедился в этом сам

Путешественник Чудон,

Помня свой родимый Дон.

Но, он знал, – вокруг Днепра

Сплачиваться всем пора!

Не нос по ветру вертеть,

А совместну песню петь

О совместной жизни славной

И о мощности державной,

О взаимных уваженьях

И совместных напряженьях

Во всех благостных поступках

И взаимности уступках.

Чуден Днепр тот полноводный,

Чернозём сверхплодородный,

Кругом сало продают

И горилку подают.

Корчмы видом привлекают

И ко праздности толкают,

Девки пляшут и поют,

Чувствам пищу раздают…

Но, нет смысла веселиться,

Нужно к делу торопиться.

Отдохнули лишь чуть-чуть,

Вновь приказ привычный «в путь»!

Прокричав своё «ура»!!!

Вдоль великого Днепра

Полетели с песней звонкой

В непростую, знать, сторонку.

* * *

В курсе дел, Царь не серчает,

Голубей всё получает

И отслеживает путь,

Дела постигая суть,

Мысль в мозгу он напрягает

И ход дел предполагает,

Пишет действий всех дневник,

Прячет всё в секрет-тайник,

Клеет он дороги карту,

Отдаётся весь азарту,

Отгоняет ходоков,

Матом кроет дураков,

Что вокруг него судачат

И что без толку маячат.

«Где ж найти мне знатаков

Вместо этих дураков?

Нам Генштаб надо устроить,

Академью надо строить

Оборонных всех наук,

Чтоб стратег был не дундук,

А светила и мыслитель

И народный защититель», —

Так в надеждах думал Царь,

Превеликий Государь.

В карту Царь флажки втыкает

И стратегию толкает.

Всё в тетрадь свою рисует,

Информацию фасует…

* * *

Чудон понял, что пора

Отклоняться от Днепра.

От Днепра потом свернули

И к Карпатам стрелку гнули,

Ну, и лихо, аты-баты,

Проскочили чрез Карпаты,

А потом, дорогу зная,

Понеслися вдоль Дуная,

Чрез германски племена.

Девок, пива и вина

Было по дороге много,

С дисциплиной было строго,

Но, всё ж, девок и вина

Все отведали сполна.

Друг за дружкой все следили,

Но, всё ж блудом «наследили».

Вновь предстали перед взором

В синеватой дымке горы,

Они Альпами звались,

Круто в небеса неслись.

И об узких горных тропках,

Об изодранных в кровь попках

Потом много говорили

И друг дружку всё журили,

Летом ползали в снегах,

В обмороженных ногах,

Их горилкой растирали,

Песни во хмелю орали,

А потом под горы вниз

С ветерком стремглав неслись.

С гор когда они скатились,

Осмотревшись, удивились…

Кругом счастье, лепота

И жизня как раз вот та,

О которой все мечтали,

В предвкушеньи трепетали,

Всем явилась в одночасье

С предсказанием на счастье!

Разморились все под солнцем

И балдонцы и чудонцы,

Трепетали в лепоте

И кто те и кто не те,

Все в едином устремленье

И в великом Царства бденье…

Кругом райские просторы

И долины, реки, горы.

В лепоте и теплоте,

В мире жили те и те…

Кругом тучные стада,

Трижды в год у них страда!

Всё растёт, благоухает,

Нет простуд и не чихают,

Пьют кругом своё вино,

Что сегодня, что давно,

Все про всё отлично знают

И друг друга понимают.

И улыбки на устах,

Мысли умные в тостах:

Было что и есть, и будет,

Пропадёт что, что прибудет,

Блудит кто, а кто там честный,

Диалоги интересны…

Нашим всё всем вновь и ново

И хотелось всем им снова

По вину, да по девицам…,

Бысть в Раю и веселиться…

Но Чудон всех держит властью,

Отводя от всех напасти,

Направляя на успех,

Усмиряя словом всех.

Если кто не усмирялся,

Тот платочком утирался…

Становился тихо в строй,

Понимал, что не герой…

Но героем стать хотел,

Потому вперёд летел!

* * *

Дочь Царя всё время плачет,

Да насчет судьбы судачит.

Так ей хочется дожить,

Чтобы с милым своим жить,

Чтоб женою ему быть

И любить, любить, любить…

Чтоб детишки появились,

В светлой горнице резвились,

Обратилось чтобы Царство

В Превелико Государство,

Чтобы люди богатели,

Знали меру, сыто ели,

Чтобы был людской приплод

Под сто тысяч каждый год!

Чтобы школы открывались

И науки всяки знались,

Разрастались города,

И чтоб знали все куда

Государствие идёт,

Что кто ищет, то найдёт…

И чтоб знали все пока

Царска армия крепка,

К нам не сунется никто,

Хоть их кони все в пальто.

И чтоб все служивы люди

Не растрачивали в блуде

Государственны запасы,

Оборонные припасы,

Чтобы суд был справедливый,

А приказчик был сметливый,

Чтоб налаживал хозяйство,

Изживал бы разгильдяйство,

Равномерно б ели, пили

И казну бы не пилили.

Царь: «Что ты всё бормочешь, дочка,

Уж пора бы ставить точку.

Получил хороши вести,

План процентов так под двести,

Перевыполнил жених

В дальних папских землях их.

Привезли мои агенты

Сверхсекретны документы.

Их добыл жених Чудон,

Впору награждать, пардон!

Но за мной не заржавеет,

Ведь вестями ветер веет.

Он с успехами вернётся,

Сверх всего ему зачтётся!

Нам не надо торопиться,

Лучше пусть нам крепко спится…

Терпеливо будем ждать

Из заморья нашу рать.»

……………………

А тем временем в Венете,

В самой водяной на свете

Потные герои эти

Все плескалися как дети.

Потом страстно утирались

И в надеждах озирались…

На гандолах накатались,

После вин все наикались,

Пить напитки не стеснялись

И напитки закупались

Для решения проблем,

Для устройства новых схем…

Обпросили сто купцов,

Насчитали сто двоцов.

Карнавалились, кутили,

Никого не пропустили…

А дорогу в Рим нашедши,

Поняли, – устали, шедши.

Отдохнувши в лагерях,

Вышли на центральный шлях,

Снова всё проверив строго,

Прямо в нужную дорогу,

В Рим прямёхо понеслися

И с природою слилися.

А начальник их Чудон

Шлёт и шлёт гонцов на Дон.

Путешествия моменты,

Да секретны документы, —

Всё пакует, отправляет,

По три раза проверяет

Сведенья. что достаются,

Всяки вещи, что даются,

Не даются, так берутся

И особо стерегутся!

Чудон складно говорит,

Управление творит:

«Впереди, мои друзья,

Флорентийская земля!

До заветной нашей цели,

Хоть мы пили, много ели,

Надобно живьём добраться

И за главно дело взяться!».

А кругом одни заставы,

Сверхпоборы и подставы,

Но меж них души забавы

И девчачие представы

Сладостных под платьем тел,

Ум в прострацию летел…

Всяк, кто смел,

Тот и сумел…

Реку По преодолели,

За рекою пили, ели,

Мясо жарили в углях,

А затем пошли на шлях,

Что в Флоренцию ведёт,

Но, кто умный, обойдёт,

Там же можно задержаться

И до Риму не добраться.

Флорентийский сделав крюк

И допив хмельной урюк, —

Курс на Рим, да прямиком,

К горлу подступает ком, —

Неужели доберёмся,

Как свои там обретёмся

И для Батюшки Царя

Побатрачим не зазря!?

Вот и Аппия дорога,

Стало вдруг предельно строго,

Всюду стражники стоят

И досмотр чинить велят!

Эти в шлемах грозны рожи

С бандюками у нас схожи!

Перья в шлемах распушили,

По команде б задушили …

Без начальника команды

Не страшны им эти банды!

И Чудон им чудно бает,

Да Трибуна подставляет,

Мол, заехали случайно,

Что огорчены отчайно,

Поворачиваем в зад,

Но за сто сто раз подряд

Вы за нас тут помолитесь,

Тратить деньги не стыдитесь!

Мы ж за вас по всему свету

Раздадим сердец приветы!..

Повернули, увильнули,

В местность без дорог нырнули,

К Риму двинулись в обход,

Ускоряя общий ход,

Бдительность всё возвышая,

Выжить как? при том решая.

* * *

Снизив темп и сбросив ход

В Рим пробралися в обход.

Речку Тибр вброд минули,

В лесополосу шмыгнули,

Затаились, застолбились,

Маскировкою закрылись,

Стали местность изучать,

Информацию качать.

Через нужных им людей

Строили концепт идей,

Чтоб попасть в палаты Папы.

Чиноблюдам прямо в лапы

Деньги нужные давали,

Всё, что надо узнавали

И добились наконец

Входа в папин Храм-Дворец.

Папа, к счастью, отдыхал,

Во цветах благоухал.

Возле озера Альбано,

В городочке Лациано.

Вместо Папы кардинал

В кабинете принимал.

Всё сошлось удачно в раз,

В нужный день и в нужный час.

Без ненужной суеты,

Политесов, маяты.

На подарки не скупились,

Обо всём договорились.

А под вечер кардинал

Резко встал, да и упал

И пропел что было сил:

«Никогда я так не пил,

Меня в келью отнесите,

А обратно не спешите,

Посетите колизей,

Угостите всех друзей.

Всё про всё вам порасскажут

И дороженьку покажут

В вашу дивну сторону,

Ну, несите ж меня, ну…»

Кардинал уснул, утих

На глазах у всех у них.

В келью отнесли его,

Весил кардинал, ого!!!

* * *

И пошли наши гулять,

План культуры выполнять!

Колизей все посетили

И друзей всех угостили,

В термах лихо развлекались

И с гетерами купались,

Покрывалами скрывались,

А гетеры всё цеплялись

За удачные моменты

И утехи инструменты.

Наши други не терялись

И в реалии вплетались

И телами расчехлялись,

И атлетами являлись,

Пили, но не упивались,

В тела женски заглядались,

В смелы оргии включались,

Но приличием являлись,

Помня, что про женщин тема, —

Зело нравственна проблема…

Покрывалами скрываясь,

А за нужное цепляясь,

Вновь удачные моменты,

Да утехи инструменты!

Заходили в туалеты,

Лучше туалетов нету!

Там не только по нужде,

А о солнце и дожде,

Обо всём все рассуждают,

Мудры мысли выражают

И часами там сидят,

Лабуду свою гундят.

В театроне побывали,

Там актёры завывали.

Ничего не понимали,

Носом иногда клевали.

Порой действо завлекало

И развязку предрекало.

И по форуму болтались,

Насмотрелись, наболтались.

Говор римлян удивлял,

Риму балдонизм являл.

Поражали взор их арки,

Слух, – творения Петрарки,

Толмачи переводили

И бальзам на сердце лили.

Данте смыслы замутил,

Представления сместил

Об устройстве ада, рая,

Страстью образа играя.

Жадно к шмоткам приценялись,

Торговаться не стеснялись.

Напрягали мозг башки,

Паковали всё в мешки.

Знахарь к медикам ходил,

Знания у них «удил».

Почерпнул много чего,

Но забавило его,

Что он это давно знал,

Но и ново разузнал!

Возрастные про леченья

И про женски увлеченья,

Про инфекции, проказы,

Да про прочие заразы,

Что должны искоренять,

Лекари, а не пенять

На отсутствие лекарствий

И присутствие коварствий,

И болельственных гиен,

Примитивных гигиен…

И бой пьянству бы дать надо,

Запретить жрать до упада!

И зверинец посетили,

Много мелочи спустили,

Дивных там зверей кормили

И себя не посрамили,

Делав вид, – давно их знали

И что вмиг их всех признали…

Льва пришлось за рвом смотреть.

Это вроде наш медведь,

Только с гривой и хвостом,

Посмотрел, – дрожишь потом…

От слона народ чумел!

Сколько ж он и пил, и ел!!!

Сколько кожи, сколько мяса!

Сделать бы с него колбасы!

И Балдонск кормить полгода

Для всеобщего приплода!

Бегемот, вот это ново,

Вроде водная корова,

Только пасть его – сундук.

Тот, кто подойдёт – дундук,

Он же проглотить ведь может,

И проглотит, не отложит…

Лучше стороной пройтить,

Его нервы не мутить…

Пеликана наблюдали

И над внешностью гадали.

Это, видно, гусь у них,

Только жрёт он рыб одних,

Но пред тем как заглотить,

Рыбу надо поместить

Во подклювный во мешок,

От которого все в шок,

С непривычки-то, впадают,

Удивляяся, гадают,

Сколько ж рыбы подарить,

Чтобы удовлетворить

Этого мешок-гуся,

Кончилась уж рыба вся…

Много было обезьян,

Это же срамной изъян!

Суетятся как шуты,

Хари корчат, ой плуты!

С человеком зело схожи,

Но зело смешные рожи,

Руки длинны, ноги гнуты,

Во движеньях – баламуты,

На телах их, без прикрас,

Есть всё то же, что у нас…

Множество поющих птиц,

Местных и из заграниц.

Попугай, он желто-синий,

Изъясняется красиво,

Что ему не говорят,

Повторять он это рад!

А Юрон изображал

И коллегам руки жал,

Строил образный свой ряд,

Рисовал он все подряд

Доминанты Рим-страны

С точки зренья старины.

Балдабей за обстановкой

Следил зорко, очень ловко

Он угрозы выявлял,

Предложения являл,

Как что можно избежать,

А чуть что, куда бежать!

А уж если надо биться,

То урон должон случиться,

Нападавшим! В плен не брать!

Нас ждёт в чести наша мать!

Мы должны от всех отбиться

И живыми возвратиться!

Чтобы Трону всем служить

И притом достойно жить.

А Ананий в бденье новом

То с добром, а то сурово

Стал к активным приставать,

Те упоминали мать…

Не жалел Ананий сил,

Сводки он вождю носил.

Вождь всё слушал, но просил

Поберечь остатки сил…

Их римлянская волчица,

Ой страшна, уж лучше пицца…

Пиццу можно хоть сожрать,

А над этой только ржать…

Вдруг почувствовал Чудон,

Что пора сказать «пардон!»

Всем бухарикам хмельным

И любовникам шальным.

А иных искать пришлось,

Морды их и вкривь и вкось…

И от девок отрывать,

Кобелей, апёнка – мать…

Крикнул лихо вождь, «по коням!»,

К сентиментам он не склонен

И помчалась его рать

Вся, обратный путь искать.

Впереди летит дозор,

А потом идёт зазор,

Дальше следуют все грузы

И различные обузы.

А в особом охраненье

Все вещдоки и даренья,

Документов важных ворох

И новейший китай-порох.

Заключают вереницу

Новы чудо-колесницы.

В них в обратный путь запасы,

Да на чёрный день припасы.

Позади всех охраненье.

Настороженность и бденье,

Балдабей всех замыкает

И от бурных встреч икает.

Если вдруг кака погоня,

Он погоню всю прогонит.

Свою рать прикроет он, —

Дело выполнит Чудон.

* * *

Строился обратный путь, —

Обойти и обогнуть

Все опасные моменты,

Применить все аргументы

При различных форсмажорах

И привычных пережорах,

Выйти с гуся как вода

И лететь только туда,

Где гарантия найдётся,

Где терять всё не придётся,

Где весёлые девахи

И, до ласк охочи, свахи,

Путь укажут там и тут

И, что просят, враз дадут…

По горам и по долинам,

По полям и по теснинам

В ритме нужном кучно шли,

К Альпам верный путь нашли.

Там все мучились опять,

Вспоминая часто мать…

А когда уж с Альп скатились,

Истово перекрестились

И помчались поскорее,

Где и сухо и мокрее,

К Дону, не теряя время,

Чудное Чудона племя,

В царствие Царя Балдона

Под командою Чудона

Вдоль Дуная, чрез Карпаты

Мчались славные ребята.

Радость песней заплескалась,

Когда сзади степь осталась.

Киев ненадёжен был,

Он надёжный был, да сплыл…

Народ как-то там взбесился,

Массово в разбой пустился…

Кричал злостные речёвки

И костровые ночёвки

Пред дворцами назначал,

Права смутные качал…

Киев мимо них пронёсся,

Сторонами лес разросся,

Уж потом везде маячил

И намёк дал на удачу…

* * *

Приказал Чудон гонцу

Донести, что путь к концу

Приближается, что в среду

Дома будут все к обеду!

Всенародно чтоб встречали

И награды назначали,

И Балдон, как обещал,

Как он сам о том вещал,

Выдал дочку б за Чудона,

Что проносится вдоль Дона…

Как обещано, прям в среду

И, как сказано, к обеду,

Войско в царствие въезжало,

Своим видом поражало.

Цвет лица у всех кирпичен,

А одеждой всяк приличен.

Тащат много барахла

И заморского бухла,

Женам, девкам ткани ярки,

Всей родне чудны подарки.

Все героями глядят,

В позах Цезаря сидят.

* * *

Вот подходит славна рать

Ко дворцу, – «не сметь орать!», —

Генерал всем закричал,

Сам же сразу замолчал,

Ибо, на крыльце уж Царь,

Их законный Государь.

На трибуну Царь взобрался

И за речь трибунну взялся.

Воцарилась тишина,

Царска речь летит вольна.

Её слышно далеко,

В усвоении легко.

Все мотают всё на ус,

Оптимизма чуя вкус.

Царь: «Бог нам дал велико счастье,

Через муки, чрез ненастье

Вот, вернулись наконец,

Знать невесте – под венец!!!

Мне же, старику, не править,

Нову пасеку бы справить!

Молодым дорогу б дать,

На успех их наставлять!

А народ я призываю

И к сознанию взываю,

Надыть нам вперёд идтить,

Перспективу не мутить

И мы выйдем очень скоро

На империи просторы!!!

Так берись народ за дело

И стремись вперёд ты смело!

А теперь глаголь Чудон,

Дальних странствий чемпион!

Заряжай народ идеей

И реальною надеей».

Чудон: «Я, мой царь, до слёз растроган,

Да, трудна была дорога!

Трудны все твои заданья,

Но добыли мы признанья,

Как нам смело двинуть царство

В Превелико Государство,

Как гармонию наладить

И друг дружку не обгадить.

Принимай, Балдон – новатор

Эпопеи результаты:

Документы, механизмы,

Семена и организмы,

Римски правовы законы

И общественны каноны,

Демократии зачатки

И чиновников повадки,

Христианские ученья

И научны увлеченья,

Воинских не счесть секретов,

С документами пакетов…

Инженерные прожекты,

Назначенчески протекты,

Всячески дорожны карты,

Соблазнительны азарты,

Социяльны першпективы,

Прогрессивные позывы…

Градостройны документы

И технически моменты…

Вот трофейные мечи

И заморски калачи,

Водяных устройствий схемы,

Клоакальные системы,

Для водопровода трубки

И кранты, и мясорубки,

И опять мячи, мечи,

Что не съели, калачи…

Вот Юрона зарисовки

И картинные тусовки,

Богомазные картинки,

Модны папские ботинки,

Вот изделья из парчи,

Вновь игральные мячи.

Вот Тебе элитный хряк,

Урожайный вот буряк,

Вот изящны колесницы,

Вот набор для жарки пиццы.

Вот секретный китай-порох,

Вот одежд новейших ворох,

Вот прожекты разных дел, —

Моих дум теперь удел.

Будем двигать наше Царство

В Превелико Государство!

Но ресурсы нам нужны,

Прибыли казне важны!

Вот шкатулка с твоим златом!

Сэкономил на зарплатах,

На различных откупных

И глупейших отступных.

Исключил я все откаты,

Свои личные растраты…

Строил всё на оптимизме

И квасном патриотизме,

На ударах прямо в морду

Всяку рылу слишком горду…

Всё вертаю взад, в доход

Будет для казны приплод!

Расточительность и впредь

Нет, не будем мы терпеть.

Хватит нам всем оптимизма,

Включим рост патриотизма,

А кто будет возражать,

Можно и доход отжать…

Но не все домой вернулись:

Двое в пиве захлебнулись,

А когда горами шли,

То умнее не нашли,

В хладных во снегах напиться,

Да в обрыв втроём свалиться.

А один забит был в драке, —

Поделом ему, собаке!

Бывши в Папином Дворце,

Рылся у него в ларце.

А ещё, мой Царь, прости,

На обратном на пути

Четверо об баб споткнулись

И в постелях их загнулись.

Многие стремились сгинуть,

Разве мог я их покинуть,

Как умел, так наставлял,

Образцом себя являл.

Вот печальный мой ответ,

Десяти в строю уж нет…

Царь: То потери боевые,

Что ж, у нас это впервые?

И не раньше, ни теперь

Не бывает без потерь…

Памятник поставим им,

Вокруг парк озеленим.

Будем в датах вспоминать,

Бдительность напоминать…

А сейчас всем по домам!

Завтра я обед всем дам,

Всем участникам похода

И удачного исхода,

Мы закатим на весь мир,

На три дня вселенский пир!

Вас, Чудон, прошу остаться,

На беседу задержаться.

Во дворце теперь Вам жить,

Жить, служить и не тужить.

До венчания с невестой,

Знайте удалённо место.

Каждому оно своё,

А то выйдет «ё-моё»…

А уж свадебное ложе

Заготовлено, похоже

Ложе на малой дворец,

А над ним шатёр-венец.

В свадьбы день его поставим,

Вас одних вдвоём оставим…

Дочка вся уж заждалась,

Изрыдалась, извелась,

Но от этой от разлуки,

Пережив тоску и муки,

Лик её ещё прекрасней,

Глас нежней, а взгляд всё ясней.

Так уж потерпи, дружочек,

Уже близок твой денёчек,

В свадьбы день великой масти

Ты отдашься чувству, страсти…

Станешь ты потом царём,

Мы ж спокойненько помрём

С благодарным чувством ясным, —

Новый Царь будет прекрасным!»

* * *

Три дня был великий пир

И с Царём Чудон-кумир

Во главе стола сидит,

За событьями следит…

И с невестой кротким взором

Всё меняется, но скоро

Две души соединятся

И любовью наслаждатся…

Сколько надо, столько будут

И про всех вокруг забудут

До поры и до времён,

Кто поймёт, тот и умён.

Я гулял на том пиру,

Думал, в третий день помру,

Но вот выжил как-то, всё ж,

На себя ещё похож…

Надо б мне себя спасти

И в порядок привести.

Надо б телом освежиться

И в достойну жизню влиться.

А то люди уж косятся,

Уж приходится стесняться

Своей вспухшей красной рожи,

Что на помидор похожа…

Но не всем пришлось дожить,

Что ж теперь уже тужить…

Сколько сожрано еды!!!

Как же тут уж без беды…

Сколько выпито вина!

Разве их это вина?

Зелье что крепко заморско,

Закусь смотрится так броско,

К тосту прилипает тост

И кто знатен и кто прост, —

Пять тостов, – и все встают,

Клятву слёзную дают,

Служат, что они не зря

За великого Царя,

Что теперь он Царь-новатор,

Скоро будет Император!

* * *

Чрез недельку после пира,

К счастью нашего кумира

И венчанье состоялось,

Свадьбы действие игралось.

Музыка нежна лилась,

Речь торжественна велась

Про любовь и уваженье,

Про чудесно окруженье

Наших славных молодых

И всех милых их родных,

Именитых предков давних

И походах прежних славных,

О достойных временах

И ярчайших именах,

О взращении детей

И о поиске путей

К жизни тихой, безмятежной

И любви страстной и нежной.

Велись долгие рассказы

И назойливы наказы.

Всё младые одолели,

От друг друга томно млели.

Все бесчисленные гости

Обгладали всё до кости.

Закусь, зелье потребляли

И друг друга умиляли

Разговорами по теме

И о том, в какой системе

Жить теперь всем им придётся

И чем это обернётся…

Царь здоровьем был силён,

Но в те дни сломался он.

Толь запил, толь переел,

Но, для тоста вставши, сел,

Потом как-то пошатнулся,

Носом в винегрет уткнулся.

Унесли царя в покои

И оставили в покое.

Ну, а свадьба продолжалась,

Вино пилось, закусь жралась,

Потреблялось и жевалось

Всё подряд, пришла усталость.

Честь пора гостям уж знать,

Восвояси уезжать.

Долго гости расставались

И затяжно лобызались,

Слёзно все чему-то клялись,

Неохотно разъезжались…

Ну, а молодых всерьёз

В ложе с лепестками роз,

Улыбаясь провожали,

А нахалы глупо ржали.

А блюстители вникали,

Рты бесстыжи затыкали

И за дверь их всех толкали.

Молодых же опекали.

Мощны двери закрывали

И к спокойствию взывали.

* * *

Богомаз-боец Юрон

Образами красил Трон

И Царя во всём величье,

В бытовом его приличье

Каждый день изображал,

Хоть над ним украдкой ржал.

Ну, а римский их поход

И победности исход, —

Тему вёл он нитью красной

С многоликостью прекрасной.

А как прыгнул в трон Чудон,

Углубил ту тему он,

Галерею запросил

И творил, что было сил.

* * *

В грусть-тоску Царь опустился

И неистово молился.

Он уж больше не блудил,

Тихо в сад гулять ходил,

Мемуары стал писать

И лекарствия сосать,

И растенья подстригать,

И проклятья изрыгать

В адрес гадких супостатов,

Европейцев, азиатов…

А потом, ко всем с почтеньем,

Он оформил отреченье

В пользу зятюшки Чудона,

В дар от тестюшки Балдона.

А потом перекрестился,

Да в заимку удалился

Он к любимым пчёлам, к мёду,

А с ним минимум народу,

Чтобы не мелькало лишних,

Чтобы никого из пришлых

К экс-царю не допускали

И заразу не таскали…

* * *

Перво время слухи были,

Вскоре все о нём забыли.

Как средь ульев он упал, —

В престарелых дом попал.

Старцем все его звать стали

И заботы не устали

Неизменно проявлять,

уважение являть.

Так и жил тихонько он,

Тихий старичёк Балдон.

Мемуары всё писал,

Да лекарствия сосал

И растенья подстригал,

И идеи предлагал.

Ждал ответов на идеи,

Не сбывалися надеи…

Он писал, упорно ждал,

По ночам в тиши рыдал…

* * *

Как стремилось ново царство

В Превелико Государство,

Это будет в другой раз,

Расстаёмся мы сейчас…

Как ни грустно нам прощаться,

Но судьбой дано расстаться…

* * *

Так что, вот такой финал,

Не нарваться б на фингал,

Так как прекратил вещанья,

Снова только обещанья…

Далее мы проследим,

Объяснения дадим

Всем большим делам Чудона

Для чудонова для Трона,

Для народов его Царства

Превелика Государства.

Да, ещё забыл сказать,

Дочь Балдона уже мать.

Родился мальчёнка! Он

Имя получил Колон!

А потом родили дочку.

Здесь пока поставим точку.

Надо вовремя кончать,

Чтоб борзей потом начать!

СКАЗКА – БРЕД, НО В ЭТОМ БРЕДЕ

ВИДЕН ЯСНЫЙ ПУТЬ К ПОБЕДЕ!

Часть вторая Чудониада

Наш Балдон вдали от власти

К новой вдруг пришел напасти,

Стал по власти тосковать,

Нос во власть свой стал совать,

Сверхидеи развивать

И вино в себя вливать.

День и ночь всё в мыслях правит,

Взглядом всех вокруг буравит

Буром бурных размышлений,

Несоздавшихся свершений.

Требует от всех учесть,

Что его святая честь

Не потерпит невниманья

И истории стиранья!

Устремив вниманье к Трону,

Выставил протест Чудону:

«Я же ввёл тебя во власть,

Где же уваженья страсть?

Я же из тебя, Чудона,

Сделал копию Балдона!

Властных функций, их не счесть,

Передал тебе и честь

До небес твою возвысил,

В жизнь твою великий смысел

Лично даром заложил

И сперва спокойно жил.

Нынче ж начал волноваться

И в тебе стал сумлеваться…

Вспомни, править ты начал

С превышеньем всех начал!

Я ж при этом не ворчал,

Пред тобою не торчал!

Вспомни, ты, вернувшись с юга,

Когда здесь бесилась вьюга,

Когда я всех утешал

И проблемы всех решал!

Заявил ты, что пора

Мне, мол, шастать со двора…

Я ж тогда всё в юмор свёл,

Ты ж, и ухом не повёл,

Намекал ты всему свету, —

Вроде бы меня здесь нету…

Вот скажи мне, стару хрену,

Что ж, покинуть мне «арену»,

Что ж, совсем не нужен я,

Что же это за «фигня»!

Я ж тебя на царство ставил,

По Европе всей прославил!

Ты ж, паскуда, схапал дочку,

А на мне поставил точку!

Как назначил, так сыму

По веленью своему!».

Чудон: «полно, папик, успокойся,

В новых комнатах устройся.

Мы, ведь с дочкою твоей

Влюблены в тебя, ей-ей!

Но теперь вокруг, кругом

Всё стоит везде вверх дном!

Я ж как раб, как на галере,

В политической я сфере

В царски все дела закован,

В степенях свободы скован.

Всё забочусь, всё пекусь,

Увлеченьями влекусь,

Всё новьё изобретаю,

Оптимизмом всех питаю!

Перспективных всех – на курсы,

В пересчёте все ресурсы,

Что должны все вместе вскрыть

И буквально землю рыть

На потребу блага Царства,

Превелика Государства.

Что с заморья я завёз,

Жалко будет нам до слёз,

Если не приладим в дело,

Обновленье чтоб кипело.

Всё кругом модерном взято,

Устаревшее изъято!

Ты ж весь в прежних убежденьях

И всё мучишься во мненьях

И всё чудится тебе,

Что поможешь ты Судьбе.

А на самом деле, всё ж,

На шута ты стал похож.

Успокойся, в тень уйди,

Во мне зверя не буди!

Править будем Мы одни!

Доживай спокойно дни,

Доживай обильны годы!

Будут новой жизни всходы,

Радуйся со всеми вместе,

Мы же не стоим на месте,

Мы ж проблемы всё решаем,

Жизнь народу улучшаем!

Будем дальше тебя славить

И модерно царством править».

Тут подъехала карета,

Продолжалась тема эта,

Уж в обратном во пути,

«Гады, мать их всех ети…», —

Громыхал в пути Балдон,

«Погоди же, блин, Чудон!»

Вдаль Балдона увезли,

От ненужностей спасли.

Так избавился Чудон,

Что не ожидал Балдон,

От папашки своего,

Что не смыслит ничего

В государства модернизмах,

В эффективных изменизмах,

В изменениях мышленья

В направлении свершенья

Средь народа трепетанья,

Государства процветанья,

В торжестве элиты новой,

В удалении хреновой,

В гармоничных построеньях,

В перспективных устроеньях,

Сверх всего, всея и всех

С гарантизмом на успех.

* * *

Наш Чудон стиль жизни новой

И упрямо и сурово

Повсеместно насаждает,

Результатов ожидает,

Сверхкоманду набирает,

Царственно на всё взирает.

Он теперь уж спелый колос,

Слушал внутренний свой голос

И подспудно понимал,

Что не зря народ внимал

Его страстны разговоры,

Дозволительны с ним споры

Про новейшее устройство,

Про новьё переустройства,

Про новейшую державу,

Что меняет стару, ржаву.

И Чудон дней не теряет,

Новы стили применяет,

То что нужно прибавляет,

То, что лишне удаляет,

Ересь всю уничтожает

И концепции рожает:

Что нам чуждо, что пошло,

На три буквы что пошло,

Что нам надобно внедрить,

Чем не сметь башку дурить,

Чем совсем нельзя сорить,

Что своё нельзя дарить…

Как команды все сплотить,

Чуждых как не допустить,

Как на главных направленьях

Ставить нужников для бденья.

Извести как воровство,

Дрязги, подлость, кумовство,

Чтоб была во всём любовь,

Не лилась невинна кровь,

Чтоб соседи жили в дружбе,

Поступали бы как нужно,

Без вранья, сепоратизма,

Без тупого экстремизма.

И за всеми глаз, да глаз!

Может получиться сглаз!

Можно, зазевавшись, враз

В проигрыша впасть экстаз.

* * *

Он, сосед, роднее нету,

Всё за чистую монету

От него Царь принимает,

А потом не понимает,

Почему казна худеет,

А у них пуза круглеют,

Требуют всё кошты новы,

Будто с дойною коровы!

Что ни день, им дай, да дай!

Взять их, да послать в Китай!

Но державе крепнуть надо,

Вот такая, блин, досада!

* * *

Тут задумался Чудон,

Кем в альянсе окружён?

Что же ждать от окруженья?

Дружбы, тяжбы, иль вторженья?

Вроде добрые, не бесы

Наши братья БИЛАЛЕСЫ,

Но чуть что орут: «уйдём,

Вектор в Запад поведём!».

Братьям как не нагрубить,

Как идею не убить

О священном о соседстве,

О галантнейшем беседстве.

Что тут делать, как тут быть,

Как надёжности добыть

С ними в братских отношеньях

И совместности в решеньях?

А вот у Днепра-реки

Наши други КРАЙНЮКИ

Всё узоры вышивают,

Громки песни запевают,

Всех обчистить норовят,

Уважать себя велят!

Что-то если не сожрут,

Понадкусят, заберут

И соседей помянут,

Мол, они их не согнут…

Хохолочками тряхнут,

Шароварами махнут,

Отхреначат топтака,

Грошей коль не дашь, пока!

Уйдём к турку или к ляху,

За них встанем под папаху!

Как тут крайних не обидеть,

Как совместный путь увидеть,

От плевков как утираться

И лояльными остаться?

Надо б тоньше с ними ладить,

Отбить вкус всё время гадить,

Повернуть взгляд на Восток,

Помня общий наш исток?

А народы с горских мест!

Это видно вечный крест…

С ними лучше не шутить,

Лучше сразу заплатить.

С юмором у них неважно,

Но народ они отважный.

Будем с ними создавать

Для боёв особу рать

И в предгорьях города,

Тучны во горах стада

Динамично пусть растут,

Общий наш крепя статут.

Степняков вокруг – «орда»!

Много положив труда

На надёжно примиренье,

А теперь сплошное бденье,

Каждый день все силы множ,

Чтоб не «схавать» в спину нож!

Браков больше бы совместных,

Пусть к нам едут их невесты,

К ним отправим женихов

Из низов и из верхов,

Сериалы свадеб справим,

Дух доверия поправим.

А ещё сложней ЦЫНИТЫ!

Рынки все ими забиты,

Через них и злата ход,

Утекает к ним доход,

Норовят всё вставить в схему,

Держат денежну систему.

Пригодятся нам они,

Мы ж в подсчётах сущи пни!

Нам нужны всего подсчёты

И тотальные учёты.

Пусть наладят все учёты

И прозрачные отчёты.

Пусть преподают на курсах

Все науки о ресурсах,

Исключить как дефективность,

Повышать как эффективность.

А народ – ФЕНИУГРОВЦЫ

Стадны очень, но не овцы.

Также сложны, как и горцы,

Жаждут денег новы порцы.

Но при этом там и тут

В деле, нет, не подведут!

Пусть на наших северах

Лишь за совесть, не за страх,

Добывают там богатства,

Укрепляя наше братство.

Племя важное – БОДРЯГИ.

Лезут в дерзки передряги,

В мореходстве знают толк!

Создадим из них мы полк

Для столичных охранений

И для всяких разных бдений,

И для всяких флотских дел

Создадим для них удел.

Пусть торговлю развивают

И глинтвейны разливают,

Пусть премудрости морские

Разнесут в миры мирские.

Будем строить новы порты,

А для пляжников – курорты.

Наш народ зовут «БАЛДОНЦЫ»,

А теперь «БАЛДОЧУДОНЦЫ».

Мы должны примером стать

И от жизни не отстать,

Вместе двигаться к прогрессу

Вперекор любому стрессу.

Надобно скорее нам

Волю дать своим умам

Для совместного движенья

В направлении свершенья

Общих наших пожеланий,

Воплощения мечтаний,

Как империю построить,

Нову жизнь как вместе строить,

Чтоб друг дружке помогать

И друг дружку напрягать

На совместные работы,

Оборонные заботы,

На совместные дела,

А не просто «бла-бла-бла»!

Чтоб меж всеми – лишь доверье,

Многоверье, не безверье.

Много в землях всяких руд,

Доставай – совместный труд.

Плавь всё это в крепки сплавы,

Направляй в змеинны лавы

И изделья отливай,

Да по чарке наливай,

Когда сделано всё дело,

За новьё берися смело!

Леса множество вокруг,

А где нет, пришлёт те друг.

Камня тож вокруг полно,

Камнетёсство быть должно,

Чтоб из камня города

Нынче строилися, да!

Чтобы камены дороги

Отодвинули тревоги

О грязюках и ухабах,

Перевозочных похабах.

Крепости чтоб разрастались

И прожекты чтоб верстались

Производства в сверхдомищах,

В новоэффективных пищах…

Всем нам вместе преуспеть

И совместны песни петь!

Корабли мы создадим,

Себе волю мы дадим,

Чтоб торговлю развивать,

От пиратов бед не знать.

Флот торговый разовьём

С мореходным всем новьём,

Параллельно и военный,

Новомодный, многозвенный,

Чтобы каждое звено

В цепь свою вошло оно.

Наши внешние сношенья,

С ними вечны прегрешенья,

А вот внутренни дела

Нам судьба борзей дала.

Что у мя за окруженье, —

Проблем всяких в мысли жженье!

Окружил себя я теми,

Кто в моей римлянской теме

Был задействован сполна,

Кто не сбрендил от вина,

Не жалел кто живота,

Не являл в мешке кота,

Кто не хапал что попало,

Клал на место, что упало,

Кто мозгами шевелил

И казну кто не пилил.

Завели они все скоро

Свои собственны конторы,

Стали буйно набирать

Свою собственную рать.

Монопольи завели.

В ноль мечты мои свели.

Как же с этим всем справляться,

Не свирепствовать, не драться,

Как наставить их на дело,

Чтоб творилось всё и пело,

Сердце, о больших свершеньях

И тотальных улучшеньях?

Чтоб мои бы друганы

Были б меж собой равны,

Чтоб команда сохранялась

И примером всем являлась.

Не собрать ли мне сейчас

Друганов своих на час

И поставить всем задачи

На державные удачи?

Но пред тем собой займусь,

С мыслями я соберусь,

Во проблемы углублюсь,

С общей логикой сольюсь.

* * *

Мне философов не нада,

Они брешут до упада,

А упавши, бредят вновь

Про к премудростям любовь.

Мне нужны такие люди,

Чтобы мысль несли на блюде,

Чтобы ясна и чиста

Она бралась не с листа,

А из личного сознанья,

Пополняя мои знанья.

Мне б таких людей найти,

Чтоб анализ провести

Как ближайший путь найти

Ко ближайшему пути,

Что ведёт как раз к успеху,

А не к недоумков смеху.

Мне б анализ провести

С друганами как вести

Государственны дела,

Закусивши удила,

Что б динамика была

И мечта не уплыла

О строительстве из Царства

Превелика Государства.

Нет у нас ещё пока

Меж народов игрока,

Что народы б все мирил.

Нет рулей и нет ветрил,

Чтоб политику вести,

Разговоров воз везти

Меж князьями из уделов

И с людьми, что вне пределов,

Чтобы внешние сношенья

Все велись без прегрешенья.

Ну, а внутренни дела

Так велись, чтобы была

У людей надежда в думах

И надёжны суммы в сумах,

Чтоб во всём был распорядок,

А на улицах порядок,

Чтобы вежливы и горды

Чуть чего, не били б морды,

Чтобы бранные слова,

Да вранливая молва

Меж народа не носились

И в домах чтоб не бесились

Домостройные папаши,

Да блудливые мамаши,

Чтобы дети воспитались

И без дела не болтались.

Но на эти вот дела

Нова б публика была!

Все сношения во вне

Утонули уж в вине!

Наш ответственный Печений

Вне серьёзных поручений.

Сколько с ним я ни возился,

Он, собака, при мне спился!

Я же с ним и так и сяк,

Он же рылом об косяк!

А потом с разбитой мордой

Ходит меж дворцами гордо,

Лапает всех баб подряд,

Разогнал бойцов отряд,

Что его угомоняли,

А потом мне все пеняли,

Что мой этот вот друган

Вечно пьян, смердящ, поган!

Что поручишь, всё пропьёт,

Что не скажет, – всё соврёт!

Я его с поста сниму

По веленью своему.

Отзовём его в светлицу, —

Наркопсихную больницу.

А на пост придёт Лаврон,

Политесов чемпион.

Он наладчик отношений,

Положительных свершений

Всяких дел, что есть вовне,

В любой всякой стороне.

Ну, а внутренни дела

Не отмыть уж до бела!

Всё в безнравственном распаде.

Что вперёд должно, то в заде,

А что нужно позади,

То глаз режет впереди.

А наш главный генерал

Не работал, а орал.

Проорал потенциал,

А вчера с коня упал.

Головой о землю – бряк!

И теперь совсем дурак.

Кто же буду я таков

Без изгнанья дураков?

Удалю его в отставку,

Выдам инвалидну справку,

Чтоб заботились о нём

Ночью, утром, белым днём.

Сядет на свободный стул

Славный парень Калакул.

Новый стиль он всем покажет,

Добро слово людям скажет.

А магистр тайных дел,

Уважаемый Предел,

Перестал «мышей ловить»,

При докладах стал юлить,

Говорит, что всё в порядке,

А на деле – игра в прятки…

Не плетёт ли заговор?

Может он в законе вор?

Прячет взгляд он в пол всё время,

Чую, это вражье семя!

Окажу ему доверье

И пошлю туда, где в перьях

Голяком все люди ходят,

В джунглях непролазных бродят,

Чёрны ликом, хмуры взглядом.

Там его накормят ядом,

Сжарят, травами натрут,

С удовольствием сожрут!

А на это место свято,

Что тревогами объято,

Мы поставим молодого,

Своего, а не чужого.

Тайный сделаем приказ

В этот день и в этот час.

Кому надо, тот знать будет,

От других и не убудет,

Если это важно место

Ему будет неизвестно.

Его имя зашифруем,

Знаньями, нафаршируем,

Пусть команду сформирует,

Кого надо премирует

И наладит наблюденье,

И тотальнейшее бденье.

Знать пора про всё, про всех,

То надежда на успех.

Ещё нужно для успеха,

Для здорового для смеха,

Чтоб убралася помеха,

Вражий матюгальник «Йеха»

Надобно быстрей заткнуть

И послать в далёкий путь.

В северах пусть дружно лают

И сиянье наблюдают.

Пусть наш златоуст Трибун

Для речей создаст «табун».

Пусть вещатели вещают

И народ оповещают

О новациях, успехах,

В жизни новой новых вехах.

Богомаз – боец Юрон

Душам не нанёс урон,

А, напротив, дело знал,

Во искусствах своих взял

Он надёжные высоты,

Как пчела картины-соты

Многолико писал он,

Хоть нос морщил сам Балдон.

Я его приподниму,

Власть в искусствах дам ему,

Академью пусть создаст,

Живописцам импульс даст

Для картинных отражений

Наших явных достижений

И настроит на работу,

И на творческу заботу

По созданью галерей

И чтоб были поскорей

Понаписаны картины

С красотой и без рутины.

Обеспечить оборону,

Не сходя с державну трону,

Мне уж тудно одному,

Надо сделать по уму,

Нужен главный командир, —

Честность, смелость, честь, мундир!

Ничего, что родом гунн,

Молодец-боец Шагун.

Он меня не подведёт

И концепцию найдёт,

Как нам строить оборону

На потребу Царску Трону.

* * *

Вроде злиться нет причин

Наш хозяйственник Почин

Не ворует, не жирует,

Ежедневно не пирует.

По хозяйству суетится

И не устаёт крутиться,

И вертеться и кряхтеть,

С делом справиться хотеть.

Но хотелки одной мало,

Что упало, то пропало,

Кругом плуты разудалы,

Откровенные кидалы.

Нет, не справиться он с ними,

Со своими и с чужими.

Ум и хватка тут нужна,

Глобалистика важна,

Экономика – наука,

Кадровой работы мука.

Вот ведь сколько уж причин,

Чтоб уволен был Почин.

Я его отправлю в страны,

Чрез моря и океаны,

Чтобы опыт изучал,

В тронных залах поторчал,

Речи умные послушал,

Блюда разные покушал,

Чтоб увидел, что мечтал,

Потом лекции читал

Молодым тупым повесам

И чинушам с лишним весом,

Чтобы жизнь их улучшать

И нам править не мешать,

И чтоб общество создал,

Географью созидал.

Экономику пускай

Теперь строит Лукукай,

Подаёт пример, надежду,

Зело хваток, прочим между.

За любым таким всяк раз

Следить надо, глаз, да глаз!

Приводил бы врагов в раж

Колорийный наш фураж,

Чтобы наши закрома

Заполняли сверхкорма!

Надо б дать права Батону,

Чтоб для граждан и для Трону

Он хлеба б везде растил,

Чтоб народ наш не грустил.

Пегуну бы власти дать

В коневодстве б не отстать.

У монголов и у горцев

Жеребят в сто тысяч порций

Планомерно закупать

И примерно поступать

С кобылицами, с приплодом

И использовать с народом

Достиженья коневодства

Для движенья производства,

С италийской жизнью сходства,

В технике бы превосходства…

Но при этом не забыть

Нам самим собою быть.

Балдабей, охранник мой —

Молчалив, почти немой.

А команду тренирует

И когда со мной пирует

Ещё бдительнее бдит,

Знает же любой бандит,

Что нет смысла нападать

На меня, ячмённа мать!

Дам ему я генерала,

Чтоб спокойно, без аврала

Он охрану укреплял

И собой пример являл.

Для хороших карьеристов,

Социяльных оптимистов.

Он солидней в этом званье

Будет выдавать заданья

На охрану вся и всех

С гарантизмом на успех.

Надо школу б нам построить

Чтоб надёжну стражу строить.

С малолетства б вырастали,

А потом надёжно б встали

В стражей строй богатыри,

От зари б и до зари

Охраняли наше царство

Превелико Государство.

Главный прачечник Стираний, —

Маг постирочных стараний,

Пусть стерильность, чистоту

Строит на своём посту.

Жалованье увеличим,

Прачечные оприличим.

Для других примером станем,

Чистыми быть всех заставим.

* * *

Звездочёт меня смущает!

Очень сложно он вещает,

Тычет пальцем грязным в небо,

Сам же никогда там не был…

А вчера мне про астрал

Столько глупостей наврал!

Катапульту надо б справить,

В небеса его отправить,

Чтоб пощупал звёзды те,

Помотался б в высоте,

Всё подробно б изучил,

А потом бы соскочил

Со своих небес, да к нам,

Пищу нашим дав умам…

И Юрону вдохновенье

Для картинного виденья

Всей небесной красоты

И космичной пустоты.

Наш художник, свет, Юрон

Всё в холстах пропишет он.

Будут детки наблюдать

Космосы, блаженна мать!

В Академии Науки

Будет тоже не до скуки,

Матерьял пусть изучают

И неумных обучают,

Что там в наших небесах

Звёздно-световых красах.

А на место звездочёта

С громогласностью почёта

Астрономов пригласим,

Их научность огласим,

Пусть работают на дело,

Чтоб душа цвела и пела!

На высоких территорьях

Заведём обсерваторьи!

Вот ещё насущна тема —

Градостройная система.

Мне Балдонск обрыдл, однако!

Знает каждая собака,

Что Балдонск – столичный град,

Он и беден и богат,

Он предельно хаотичен,

Не похож и не типичен

Как столичный образец.

Этому теперь конец.

Есть иные города,

Что приветливы всегда,

Своим ликом завлекают,

К уважению толкают.

Много надобно труда,

Чтоб сказать, «вот это да!

Вот так царская столица!»

Но сейчас это лишь снится.

Этого терпеть нельзя,

Мои «милые» «друзья»!

Я заставлю всех пахать,

А не языком махать,

Чтоб его принципиально

Обновить и чтоб реально

Радикально обновить,

Всё в пример установить

Нам от чуда – Рима – града,

Чтоб для нас была отрада

Новым градом загордиться,

Словно заново родиться!

Мы живём в истоках Дона.

Для меня, Царя Чудона,

Он уже не подойдёт,

Коль в прогресс не перейдёт.

Надо б перенесть сей град

Ближе к югу, каждый рад

Ближе к солнцу, полным водам

И открытым неба сводам.

Вёрст на триста к югу хватит,

А то расстоянье схватит

Нас за место одно свято,

И не будет то объято,

На что замахнулись мы,

Стратегически умы…

Нужен нам и флот великий,

Ну, и транспорт многоликий.

Мы столицу будем строить,

В новом месте нам устроить

Нужно всё в донских низовьях,

В экзотичных новых новьях,

На просторных плодородьях,

В тёплых водяных угодьях.

Назовём Мы «Чудонград».

Кто-то будет коль не рад,

К радости склоним его

Ради счастья своего.

Обновить чтоб Дом наш отчий

Нужен нам модерный зодчий,

Градостройны мастера,

Чтоб всё было «на ура»!

Мы из Рима, из Болоньи,

Из Венеты три колоньи

Мастеров различных дел

Пригласим и где предел

Трудовых реализаций,

Градостройственных новаций!

Римский градостройный стиль

С нашим свяжем и в утиль

Прежню рухлядь мы отправим

И столицу нову справим!

Чтоб являлась всем виденьем,

Благолепным приведеньем.

Туалетов понастроим.

Главный туалет отстроим,

Будет Туалет – Дворец, —

Царства зодчества венец!

И фонтаны создадим,

Водну красоту дадим!

И фонтанчики, чтоб жажду

Утоляли люди жадно.

Акведуки там и тут

Воды полны приведут.

Ну, а завтра поутру

Друганов я соберу.

Ну, держитесь, друганы,

Все вы для меня равны,

Будет кто ещё равнее,

Тому будет веселее,

А кто вздумает удрать,

Сидрокозло буду драть!

Своим бденьем не устану,

Всех найду и всех достану!

* * *

В понедельник в тронной зале

Друганов таки собрали…

Все просили Бодуна

Выдать хоть стакан вина,

Но Бодун наш был нордичен,

Непреклонен и приличен.

Призывал он всех к порядку,

Здраву стилю и зарядку

Всем советовал с утра,

Ведь серьёзнеть всем пора.

Тут раскрылись тронны двери,

Царь не зверь и все не звери,

Но всех сразу затрясло,

А иных и пронесло…

Башку давит пудов сто,

С похмелюги, и пусто

В мозговом тупом пространстве,

Хаос в мысленном убранстве…

Бодро в трон Чудон садится.

«Что ж ему с утра не спится,

Как же нам совсем не спиться,

Да на службе не убиться,

На казну не соблазниться,

Неудачно не жениться

И не скурвиться совсем,

Друганам Чудона всем?», —

Эти мысли всё носились

И внутри чертовски бились

У Чудона друганов,

Ждали все Чудона слов…

Чудон паузу держал

Сам себя в себе зажал,

Про себя над ними ржал,

К своим мыслям всех прижал.

«Что же, здрассте, мои други,

Вас замучили недуги,

Под глазами тёмны дуги,

Животы полны, упруги!

Что похнюпые сидите,

Алкоголями смердите!

В домах полны закрома,

Много, видимо, ума

Для разврата вам не надо

И резвиться до упада

Научились вроде все…

У кого глаза в росе,

Вроде совесть ещё есть,

Может быть ещё и честь

У кого-то вдруг найдётся,

Может с кем-то мне придётся

Наше дело продолжать,

Чудаки, ярило-мать!».

Снова паузу держал

И опять над ними ржал.

На лице ни тени ж смеху,

Строил нужную помеху

Для возможных демагогий,

Будет каждый пусть убогий

Против мудрого Царя,

Царь не говорит зазря!

«Ну, чего все в пол уткнулись,

Ну к, все вместе встрепенулись!

Ну к, в глаза мне всем смотреть!

Вас нормальных только треть!

Остальные все – бухло,

Дрянь, ворьё и барахло!

Кой кому ещё дам шанс

На серьёзность, на нюанс…

Оставаться в должностях

И крепить модерна шлях.

Остальным потом укажут,

Смыслы нужные расскажут.

А сейчас прошу я всем,

Кто не скурвился совсем,

Взять бамагу и чёрнила,

Посмотреть на свои рыла

И прилично написать,

Что от вас могу я ждать.

Писанину рассмотрю,

А как встретим мы зарю,

Всем судьбу я подарю», —

Так сказал им всем Чудон

Нежно он погладил трон,

Потом резко встал и вышел.

Каждый сто мгновений слышал

Удаления шаги.

Всем не виделось ни зги…

* * *

Во ста вёрстах от Балдонска

Для крепленья Войска Донска

Царь ученья назначает,

А пред тем всех назначает

Ключевые на посты,

Все решения просты, —

Кто достоин, тот назначен

И поддержан и удачен

Будет тот, кто ценит Трон

И в чью сторону Чудон

Благодарный взгляд являет

И на дело направляет.

Все должны сыграть сполна,

Славя славны имена,

Вскрыв свои потенциалы,

Выставив все идеалы,

Государство чтоб вести

В императорском пути

На надёжные победы,

В победительные среды,

Чтобы каждый все решенья

Направлял на улучшенья,

Чтоб увидел Царь Чудон

В каждом действии закон,

В каждом другане б увидел

То, что ранее предвидел!

И чтоб общий результат

Не призвал бы лишних трат.

Но тупая экономность

Не глушила б жизни скромность,

Не вела бы всех к тупизму

И, пардон, к постмодернизму…

* * *

Вот опять всеобщий страх, —

Совещание в Феглях.

Оно было цельный день

И уж убежала тень,

Солнце быстро закатилось,

Совещание всё длилось.

А в предместии «Фегли»

Погасили все огни.

Маскировка соблюдалась,

Другавщина совещалась.

В подземелье оборонном

Комфортней, чем в зале тронном,

В нём размеры – в три конюшни.

И закрытей там и лучше.

Здесь свои богатыри,

Лучше всех обои три,

Что плануют оборону

Для надёжной жизни Трону.

Тут кругом в рисунках карты,

Оборонные азарты

Накаляются, растут,

Ведь угрозы там и тут…

Чудон молвил заключая,

Головой златой качая:

«Наша новая держава

Не трухлява и не ржава!

Кончились деньки халявы,

Наступает Эра Славы!

Славить будем там и тут

Кто ни в чём не подведут,

Не угробят, не своруют,

Ежедневно не пируют,

Кто трудами утомлён,

Кто в дела свои влюблён,

Действует не дефективно,

А предельно эффективно,

Не гребёт кто под себя,

В дар приносит кто любя

Матерьяльность Славну Царству,

Превелику Государству.

Кто ж Царя вдруг не поймёт, —

Мысль его не переймёт,

В отклоненье прыгнет, тот

Войдёт в новый анекдот!

Все разъехались к местам,

К должностным своим постам

Лично отвечать за всё,

Плюс к тому и то, исё,

А ещё за то и это,

Всё расписано в пакетах.

* * *

Думать, как прожить при власти,

Тут уж, братцы, не до счастья,

Не до жиру, быть бы живу…,

Благородственно служиву.

Пришлось всем наморщить «репу»

И искать надёжну скрепу,

Чтоб в кошмаре этом выжить,

А из подчинённых выжать

Все царёвы указанья,

Непосильные заданья.

Во друганском штабе встреча,

Оборонных смыслов речи

Полетели по местам,

Обсуждались здесь и там.

Атташей военных тьма,

Суета и кутерьма.

В форме люди всё снуют,

Честь друг дружке отдают,

Каждый норовит с отличьем

Воинско блюсти приличье.

Оборонник наш Шагун,

Ратной славы берегун,

В центре общего убранства,

В позе деловой, без чванства,

Всяки отдаёт приказы

И хозяйственны наказы,

Чтоб не гневился их Царь,

Превеликий Государь.

И при этом каждый знает, —

Не найдёт, а потеряет,

Если смысла не найдёт,

Глупости путём пойдёт…

Иль прикинется убогим…

Будут с ним предельно строги!

Доброй волей кто пойдёт,

Тот признание найдёт!

Всё в концепцию сошлось

И в систему привелось

Оборонного сознанья,

Каждодневного заданья,

Укрепленья обороны,

Нанесения урона

Всем врагам не наших мастей,

Защитивши от напастей

Пылких подданных своих

И сочувственных иных.

* * *

Пригласил надёжных самых

Должностей больших и малых

На закрытый свой «саммит»,

Кто на людях не шумит,

Наш Чудон тех, что поймут

И позицию займут

Конструктивну для Чудона,

Для всего для Царска Трона.

Он глаголил тем надёжным

Твёрдо, но и осторожно:

«Флот нам надобно построить,

Обучение устроить

Делу славному морскому.

Населению мужскому

Лихо в строй придётся встать

И защитниками стать.

И от жизни не отстать,

И впустую не болтать,

А ответственностью сплошь

Победить любую вошь,

Что противится прогрессу,

Государства интересу.

Надо б в этом нам пути

Командора бы найти

И доверить ему сферу,

Что не перешла б в аферу,

Чтоб потом мы не скакли,

Наших денег не искали,

За кордоны что ушли

И кураторов нашли,

Что б те денежки тот час

Обернулись против нас.

Надо верфи создавать

И спецов туда совать,

Чтоб на каждой верфи новой

Ни одной души хреновой

Близко б не было при ней

До скончанья моих дней.

Дни ж мои как истекут,

То наследник тут как тут!

Мой Колон уж подрастает,

Командором стать мечтает.

Но мечталки одной мало.

Пусть чрез тернии сначала,

Сквозь ученья путь пройдёт!

А когда народ поймёт,

Что не фуфел мой наследник,

А ученья страстный пленник,

Что светла душа его,

Что не хочет ничего

Кроме счастия народа,

Уваженья его Рода,

Вот тогда пусть заступает

И в работе утопает.

Нынче же светиться рано,

А трудиться надо рьяно», —

Это говорил Чудон,

А потом своё «пардон»

По привычке произнёс…

Резвый конь его понёс

По объектам важных строек,

Переделок, перестроек,

Перепалок, перекроек

И наладок и настроек,

К сущностным приоритетам

И к вопросам и к ответам,

К нерадивым и к успешным,

К провинившимся, к безгрешным…

Все чудоновски труды

Уводили от беды,

К гарантийности вели,

Как чиновник не юли,

Будешь ты пахать на Царство —

Превелико Государство.

Ну, а если отклонишься,

Гарантийно раззоришься!

* * *

Всё взрослел сынок Колон

И надеждой царства он

Средь народа почитался

И усиленно старался

У папаши перенять,

Как пасти хитрющу знать,

Заставлять её трудиться,

А не красть и веселиться.

А Чудон средь массы дел

Уставал, хворал, старел.

Нервность стала проявляться,

В разговорах стал кривляться,

Недоверье, злость и страх,

Поредение в зубах,

Позвоночник искривился,

Нервный тик в лице развился

И весь прежний бравый лик

Пострашнел, ослаб и сник.

Наш кумир и вождь Чудон,

Перестал рулить, пардон,

Перестал ходить к народу,

Лишь гулять ходил в природу.

Грусть-тоска его съедает,

Меланхолья нападает.

А то плачет от тоски

И седые трёт виски.

Чуть рассвет – уже сердит,

Про нелепости гундит,

Хает всех вокруг и вся,

А с них, с гадов, как с гуся…!

А к обеду вновь сердит

По-над озером сидит,

Тускло смотрит на природу

И не хочется к народу,

И не надо ничего,

Кроме сына своего.

Ну, а сын встреч избегает,

А как встретятся, – сбегает!

Под предлогом, без предлога,

Жизнь его предельно строга!

Надобно определиться,

Если вдруг чего случиться,

Как ему с пути не сбиться.

В новой теме как развиться,

Как опору вознайти

В государственном пути?

Как ему не потеряться

И как с носом не остаться,

Когда в немощи Чудона

В граде стольном в бреге Дона

Затевается уж что-то,

То ли это, то ли то – то…

При башке, живым бы быть,

Своевременно добыть

Легитимности для Трона,

Без для царствия урона

И державу сохранить,

И при ней главою быть.

* * *

Стал Колон в дела вплетаться,

По хозяйски стал общаться

С окружением Чудона

В стольном граде в центре Дона.

* * *

Так в трудах проходят годы.

Вместе трудятся народы

Над прожектами. Проблемы

Обретают новы схемы

Эффективного решенья,

Новых всходов орашенья

В деле общей обороны,

В смысле, чтоб изжить уроны

Во всех праведных свершеньях

И реальных совершеньях

Общих планов грандиозий,

Появления амброзий,

Всяких разных «дольчей вит»,

Всяк старанье норовит

В обще дело привести,

Всяко дело чтоб спасти

От возможного урона,

В пользу укрепленья Трона.

Но и воры тоже есть,

Для которых совесть, честь —

Это лишние понятья

И ненужные занятья…

Италийцы всё трудились

И особенно ценились.

Им платили сверхприлично

И всё делали отлично!

Все дела уменьем брали,

Оперы в ночи орали.

Чудонград наш – град столичный

Разрастался, жил прилично,

Градостройство он являл,

Иноземцев удивлял,

Гордость во своих вселял.

И театры создавались,

Всяки пьесы в них игрались,

Публика рукоплескала,

Звёзд лелеяла, ласкала.

Обсуждалися премьеры,

Принимались нужны меры

Для театра улучшений,

Для принятия решений

В направлении пиара,

Новизны репертуара

И созданья новых сцен,

И сбиванья диких цен

На, в театр, на билеты

На все драмы и балеты

И на оперы, конечно,

И чтоб в очереди вечно

Простым смердам не стоять,

Занавесо-сцена-мать!

Всюду парки разбивались

И музыки в них игрались,

И давалися балы,

В них танцоры удалы

Куртуазно танцевали

И к эротике взывали,

Делали различны па.

Пуркуа бы и не па?

Их французы обучали,

На балах на всех торчали,

Что не так, то поучали

И права свои качали.

Танцы были всё изящней,

А музыка всё звенящей.

Той музыки образцы

Закордонные гонцы

В виде нот всё завозили

И заполнить всё грозили

Европейским звуком модным

Вопреки всяким народным,

Вопреки весельям местным

И традициям поместным,

Примитивным местным песням,

Ведь в Европе интересней…

И оркестры создавались,

Музыканты приглашались,

Завозились инструменты,

Нагнетались аргументы

На европный образец,

Что музыкам всем венец…

Во дворцах всё танцевалось,

Европейскостью являлось…

Градостройственный венец —

Главный Туалет – Дворец

Броско в небо устремлялся,

Дивной красотой являлся.

На местах они поменьше,

Для мужчин, да и для женщин,

Популярность их росла

И цивильность всем несла.

А программа «Туалет»

Писана на много лет.

Опыт этот изучали

И из разных стран встречали

Всяких разных мастеров,

Изучателей основ

Туалетностройных дел,

Создан, знать, хорош задел!

Скоро издан был указ

Сделать Туалет-Приказ,

Править туалетно дело

Модерно, борзо и смело.

Термы строились повсюду,

Культ ведя телесну чуду.

Бани тоже развивались

И традицией являлись.

Колготилися с утра

Часовых дел мастера.

Все за временем следили

И ускоренно ходили.

Вместо лекарей врачи,

Сделав анализ мочи,

Ход болезней изучали,

Препараты назначали

И старательно лечили,

Молодых врачей учили.

А маэстро наш Юрон

Живописно славил Трон.

Весь художественный пыл

Возвышался, в теме плыл

К звёздам царского величья,

Что в эстетике приличья

Наш маэстро отражал

И как мэтр возмужал,

А потом забронзовел,

Стал вставлять словечко «вэл»

Там где надо и не надо,

В грудь вставлялися награды,

Вкруг учеников толпа

И художественны «па»

В изобилье источались

И за славой его мчались…

За кордоном изучались,

Комплименты источались…

Рой его учеников

Без своих обиняков

Тоже как и мэтр трудился,

Пил и ел, и веселился,

И был создан цельный цех,

И был бешеный успех!

Было множество заказов,

Эстетических наказов,

И восторгов, и экстазов,

Размышлений и подсказов,

Европейских подражаний

И над знатью смелых ржаний…

Пока главный генерал,

Нет, как прежде не орал,

А сказал, что шаржи злы

И ответят как козлы

Всяких разных отпущений

И заслуженных, блин, мщений…

Воцарилась тишина

И спасла их всех она…

Расходилися по свету

И вопросы и ответы

Про успех имперьи новой,

Что на месте той, хреновой,

Слава быстро разрасталась

И загадкой для всех сталась.

Армия росла могучей,

Войск немыслимые тучи

Проходили чрез ученья,

Сквозь боёв пресеченья,

Изменялись, закалялись,

Миру силою являлись.

Флот судами пополнялся,

К югу планомерно рвался

И соперничал сурово

В дальних акваторьях новых.

Бурно строились дороги,

У соперников тревоги

В связи с этим появлялись

И ведения являлись

О возможных наступленьях

И соперников плененьях…

Всё дорожное хозяйство

Изживало разгильдяйство,

Изживало воровство,

Чинодральство, кумовство.

А ответственность росла

Многих от тюрьмы спасла.

В городах всех был порядок,

А в общеньях – распорядок.

Новый главный генерал

На людей уж не орал,

Он спокойно размышлял

И психоз с общенья снял.

* * *

Наш Чудон слабеет, чахнет,

А все ждут, когда шарахнет

Окончательный «трындец»,

Его царствия конец.

А он молвит: «не дождутся,

С предсказаньями, заткнутся!».

* * *

Глашатаи всё взвинтили,

Активисты подхватили,

Разнесли по всем уделам,

По далёким запределам,

Что сбирается актив

Для дальнейших перспектив,

Выкликания монарха,

А при нём и патриарха.

Вышла политична меткость,

Эффективная на редкость.

Без брожения, без смуты

Получил для власти путы

Царю подданный народ

Всех в империи пород.

Засветились словно солнце

Стержень всех – балдачудонцы.

Возымели много веса

Беловежски билалесы.

А из мест Днепра-реки

Присягнули крайнюки.

Присягнули и полки,

Что держали степняки.

Также горские народы

И другие все породы,

Также и фениугровцы

И другие, что не овцы,

И другие образцы,

Те, что други – молодцы!

И бодряги встали в строй,

Молвив: «наш народ-герой!»

Долго мучились цыниты,

Их слова были размыты

Многосложностью значений,

Грассировкой изречений.

Согласились и они,

Зная, что конечно пни,

Все эти балдочудонцы,

Что сияют словно солнце.

Но от них сплошной доход, —

Денег оборота ход.

* * *

Патриарха предложили.

Без него прекрасно жили,

Но солидность здесь нужна,

Статусность его важна.

Патриарх из греков был.

Сан в Византе он добыл.

Ясноглазый и речистый,

Говор был его не чистый.

Грек, коверкая слова,

Путался, пошла молва,

Что из местных набирать

Надо всю церковну знать.

Но, пока пускай послужит

И в молитвах голос тужит.

Чудон уж бревном лежал,

А Колон уже сажал

Кого нужно в нужны кресла,

А народу интересно,

Кто теперь за что в ответе,

Кто в фаворе, кто в кювете?

Но чиновники молчат,

Возле мест своих торчат.

Ждут с тревогой поручений,

Чтоб не стать, как тот Печений,

В психсветлице дураком,

Иль в дерьме ещё каком.

Наш Колон уж очень скоро

Привык к лику командора.

По местам как вихрь метался,

Обо всём распоряжался,

С властью местною встречался

И с простыми всё общался.

Заходил в просты дома,

Давал пищу для ума,

Для устройства жизни славной

В русле мощности державной,

В русле личностных свершений

И тотальных улучшений.

Баловался словом метким,

Нерадивым ставил метки,

Безнадёжных выгонял,

Новых в дело загонял.

Всем советовал учиться,

Приболевшим и лечиться,

А уставшим – отдыхать,

Остальным – «пахать, пахать!»

Изменения случались,

Те, кто надо назначались,

Кто не нужен, отправлялись

Прям туда, откуда взялись.

Там трудились, как сказали,

Хоть и минимум, но брали…

* * *

День настал, из разных мест

Кандидатками невест

Ажник тысяча девиц,

Из уделов, из столиц

В Чудонград к Дворцу собрали,

Конкурс царский разыграли.

Выбрал ту одну Колон,

Пред которой ахнул он,

Онемел и побледнел

И на время очумел.

Потом высказал признанье,

Подарив ей мирозданье,

А в придачу и себя,

Страстно девушку любя.

В Главном Храме обвенчал

Патриарх, народ молчал,

Потом «слався» хор пропел,

Оглянуться не успел

Наш народ, что зрелищ ждёт,

Он не знал, что уж идёт

К ним совсем иное время,

Где не зрелища, а бремя

На них новое придёт

И ведь каждого найдёт…

Свадьба скромная была,

Не манила, не звала,

В малых формах и пространствах,

В символических убранствах.

Узкий слой был приглашённых,

В именах не оглашённых.

Гости быстро все расстались

И в неведенье остались

Все про всё кто знать хотел.

Призрак свадьбы улетел…

* * *

Колон темпа не снижая,

Всех делами заряжая,

При живом ещё отце

Правил в лавровом венце,

Уваженье повышая,

Эффективно всё решая.

* * *

Работал в поте он лица

На дело своего отца,

Его держал за образец,

Отец и в Африке отец!

И весь труда отцовский стиль,

Он не выбрасывал в утиль

И своего вносил немало,

Но что основы не ломало,

Младым, свежим молодцом,

И что назначено отцом

Он планомерно закреплял,

А нерадивых грозно клял.

В карман не лез он за словцом,

Старался быть во всём спецом

И вдохновенно за всё брался,

И скрупулёзно занимался

Всей массой сложных царских дел,

Таща свой миссии удел.

Обратну связь крепил с народом

И с каждым племенем и родом,

Уделом, краем, запределом,

Слова доказывались делом.

Он управленцам доверял,

Но комплексно всё проверял.

Он не свирепым был, но жестким,

Жилось ему совсем не просто.

Вокруг него плелось чего-то

И капал кто-то на кого-то,

Подмётны письма находили,

Дерьмо на шлемы лили, лили…

Отцовски бывши друганы,

Всё становились не равны,

Всё норовили выделяться

И в выраженьях не стесняться.

Иные стали поучать,

Что хуже, и права качать!

Совать глупейшие прожекты

И строить наглые протекты,

Конечно же, своей родне,

Той, что сидит на самом дне

По части мозговых проблем

И, став источником дилемм:

Государева взять мужа,

Или задницею в лужу…

И всем им сопли подтирать,

И матом на тупых орать!

Ведь лучше при надёжном муже,

Чем вечно задницею в луже…

И чувствовал Колон, что время

Пришло ломать всё это племя,

А то, ведь, все отца дела

Сойдут и выгорят до тла…

А кто же будет Он тогда,

Балдона внук? – просто Балда!

И чувствовал Колон, – к лицу

Во всём подобиться отцу.

Где перлы зиждились Треченто,

Плоды велика Кватроченто,

Ведь говорил ему отец

Про Рим-цивильности венец!

И коль поучишься у Рима,

То дело твоё будет – «прима».

* * *

Колон как Царство укреплял,

Как нерадивых гнал и клял, —

Об этом в следующий раз.

Ещё Балдон давал наказ,

Свой ненасильственный указ:

Смотреть на всё как видит глаз,

Всё в сводках верно освещать

И окаянников стращать,

Чтоб править не мешали,

Чтоб умные решали

И к делу поспешали,

Удачи оглашали.

Кто ж на решенья не способен,

Того к другому приспособим.

* * *

Раскладка в мире изменялась,

Угрозами войны являлась.

Балдочудонская имперья

Грозилась, распускала перья.

Кругом крепила оборону,

Давая безопасность Трону.

Теснили бусурманы с юга,

Не забывая бить друг друга.

Орали, что в низовьях Дона

Терпеть нельзя людей Чудона,

А его сына нову власть

Убрать имеют они страсть.

А ляхи «с можа и до можа»

Грозились, силы свои множа,

Своих засланцев засылали

И жить под Папой всем желали.

Бузили всюду степняки,

Оскалив крепкие клыки

И оставались как бы вместе,

На сверх особом своём месте.

Сцеплялись меж собою горцы,

За власть и денег новы порцы,

Что были очень им нужны

И для престижности важны.

Они всегда боеготовы

И ждали всё заданья новы!

Фениугровцы не делились,

И в северах своих таились.

Всё без реакций на воззванья

И без ответов на призванья.

Бедны что очень утверждали

И новых сумм от Трона ждали.

А билалесы громко клялись

И в Запад взглядом устремлялись,

И прославляли своё братство,

Ведя расчёты на богатство.

А крайнюки всё веселились

И на других привычно злились,

И в чужи армии просились

И с самостийностью носились

Как с девственной своей мечтой,

И с мыслей «дельных» пустотой,

С известной фигою в кармане,

В мечтах о лёгких «мани-мани».

Бодряги, нос задрав, бодрились,

И в акваторный мир стремились,

И забывали проявляться,

С отчётами всех дел являться.

Цыниты деньги ворошили,

И новых схем одежды шили,

Писали всё заумны тексты,

А в них обманные контексты

И буквенные заморочки,

И абсурдические строчки…

* * *

Вдруг появлялись глашатаи,

В словах что Трон борзо шатали

И тявкали, что в нашем Царстве

Есть только глупость и коварство

И будто не было тех лет,

Что бедность мы свели на нет,

И будто не было сражений,

Всего и вся преображений

И будто благо состоится

Лишь только в лучших заграницах,

И будто эту вот имперью

Разумно разорвать в пух-перья!

И переделать вновь и снова

Так, чтобы всё было сверхново

И по новейшим образцам,

Что и не снилось праотцам,

Что всех вгоняли в перестройки

И всё не те свершали стройки,

И всё не так и всё не там…

И там тара-тара-татам…

Народ наш ушами хлопал,

И в такт ногами дружно топал

И всё ладони отбивал,

Потом лихо выпивал

За здравье зубоскалов,

Трона слюнополоскалов,

В массовый пошел психоз,

Клича: «бунты «СЕРЫХ РОЗ»!

Наш Колон в недоуменьи,

Сколько вложено умений

Сколько вложено труда,

А тут эта, блин, беда!

* * *

Сглузду съехал весь народ!

Вот такой-то поворот?!

Где я чё и как не понял,

Кругом столько чуждой вони!

И карканий черновороньих!

От лиц каких-то посторонних?

Откуда ж всё это взялось

И мне на темя пролилось?

И все опять как свиньи пьют,

А понажравшись, все поют:

«Серые розы, серые розы,

Грянут морозы, грянут морозы,

Мы наточим шипы

Нашей буйной толпы…»

А кто сильней ещё напьётся,

Тому ещё дурней поётся:

«Миллион, миллион, миллион серых роз

Нам принёс, нам принёс Дед Мороз…».

Думал мрачно наш Колон

В смыслы как вольётся он:

«Жизнь мне кажется «не та!»,

А позвать ка мне шута!», —

Он помощникам сказал,

Место встречи указал.

«Шут во дворце, как есть, он шут,

Но наш шутяра, – он не плут!

Мне всё как есть он порасскажет

И на опасности укажет», —

Так мыслил в теме наш Колон,

Миндальничать не думал он,

Опасность в скоростях росла

И горе серое несла…

И вот в дверях шут появился,

Он горбунком-коньком резвился

И бубенцами, дзынь, звенел,

И дряблым тенором запел

Он арию про гнусны нравы

И про охальников забавы.

Шутки лезвием секут,

Нарываются на кнут…

Колон: «Хватит, шут, угомонись

И со мной за стол садись,

Сбрось ты колпак свой шутовской,

Введи, дружок, себя в покой,

Ответь, дружок, мне на вопросы,

И сделай в правду свои взносы».

И шут ничуть не удивился,

И в кресле вольно развалился,

И выдал сотню важных слов,

А для Колона то – улов!

Шут:» Обстановка, дзынь, такая,

Все локтями всех толкая

К Трон-кормушке там и тут

Яро вёслами гребут!

Завелась средь них смехушка,

Закордонная кормушка!

Водкой всех туды манят,

«Серой розой» веселят!

И вгоняют всех в психоз

Жажды бунта «Серых роз».

А исходит сей «галоп»

Из центральных из Европ!

Грезят там развалом Царства —

Превелика Государства,

Что построил Дед, Отец,

Балдочудства ждут пипец.

От границ, из всех концов

Серорозовых гонцов, —

Саранчёй нам нагло шлют,

Всем с нахрапом водку льют,

А её все лихо пьют,

А добавки поддают

До полнейшего позора,

И всеобщего ужора!

Иль нам выжечь ту заразу,

Или удавиться сразу!

Центроевропейским лбам

Хочется к нам как к рабам

Повседневно относиться,

И помочь нам в сиську спиться,

Без войны нас захватить,

За наш счёт конфетно жить!

Замолкаю я на том,

Пусть останусь я шутом,

Но советником при том,

Кто возглавит оборону

От угроз родному Трону».

Колон: «Ты шутом, Шут оставайся,

Ежедневно мне являйся

И доклад в развитьи дел,

Розовый бунт – беспредел,

Что европцы нам несут

В информации сосуд

Планомерно опускай,

А в народе запускай

Шутовски свои забавы

И кривлянья «царской славы»,

Слушай, что будут брехать,

Мы ж потом будем пахать

Поле сорняковой смуты,

Не теряя ни минуты

В избавленьи от чумы,

Победить должны ведь мы!

Возглавлять всё сам я буду

Против «серой розы» блуду.

Вот собрал Колон всю знать,

Чтобы хором всем узнать,

Как врагу противостать,

Победителями стать.

* * *

Как Колон «рулил» при этом,

В другой книжке – вам ответы…

Коли вот за эти тексты,

Не рыгнёт народ протесты,

Коль он смуту всё ж срыгнёт,

Писяк вновь писать начнёт.

Всё опишет он прилично,

Творчески, а не типично…

Писяк (сын Писуна)

Часть третяя Колюниада

Знать Колон всё собирал,

Хоть хотел, но не узнал,

Быстро как успех добыть,

Как предельно в теме быть?

Доносили всё гонцы

Новей новых «трындецы»

Будто в той Центроевропе

Всё вниманье идёт к ж…е

И им бабы не нужны,

Только для проформ важны,

Для традиций, политесов,

Бутафор, деликатесов,

Для домашних устроений,

Для уютственных свершений.

А все бывши мужики

Все давно уж не таки

И друг дружке все мигляют,

Язычёчками вихляют,

Бабски шмотки примеряют

И друг дружке отворяют

Дверцы в те нужны места,

Мужики где неспроста,

В пары меж собой сливаясь

И без баб совокупляясь,

Насаждают эту «моду»

Всему честному народу!

Эти гады к нам ведь прутся

И об наших мужей трутся,

Предлагают сей разврат,

Особливо, кто богат,

Тех особо охмуряют

И похабством козыряют!

Наш Колон от этих знаний

Новых по дести заданий

Для проверки выдавал

И к ошибке всё взывал,

Мол, враньё, не может быть,

Надо эту хмарь забыть!

Но на все его решенья

Не спешили утешенья.

Подтверждалась раз за разом

Та гнуснейшая зараза,

Что европцы вытворяли,

А протестных выдворяли

В захолустные места…

«Это всё мне неспроста

В звёздный час вдруг заявилось,

А, ведь раньше и не снилось,

Что вот эта, блин, хрення

Вдруг коснётся прям меня!», —

Так в страданиях Колон

Мыслил как создать заслон

Для всех этих замуднений,

В смысле оборонных бдений.

«Мне доносят, – европеды —

Новые несут нам беды,

Они смотрят на детей

С новым ворохом затей

И особу к ним любовь

Проявляют вновь и вновь.

Всё глядят на них на всех

Как на что-то для утех…

Эт какой-то запредел,

Надо строить комплекс дел

Для спасения от смут,

От похабных баламут», —

Вновь и вновь Колон вещался,

Справедливо возмущался.

* * *

Колон ближних лишь собрал,

Шепотом шипел: «а в р а а а л!!!

Мы от этих всех зараз

Тайный создадим Приказ,

Чтобы все вокруг угрозы,

Особливо «Серы розы»,

Нам блокировать, пресечь,

Чтоб о них не шла и речь,

Чтобы все о них забыли

И в спокойствии все были!

Чтоб в низах и чтоб в верхах

Был порядок как в часах,

Чтоб колёсики крутились,

Чтобы мозги не мутились,

Чтобы весь людской поток

Знал, где там его шесток

Из потока чтоб знал каждый

И чтоб каждый просто жаждал

Только на своём сидеть,

За друг дружкою глядеть,

А не собираться в кучи

И бунтами Трон наш мучить!

И названье дадим враз, —

Высший Тронный Главприказ!

А туда людей с полтыщи

Мы найдём, если поищем,

Самых ловких и сметливых,

По пустому не злобливых,

Только ненависть к врагу,

Чтоб согнуть его в дугу

И отвадить навсегда

Лазить в наши города

И народ наш совращать,

На разврат, апёнка-мать!

Высший Тронный Главприказ —

Учрежденье не на раз,

А на долгое развитье,

Извести кровопролитье

Нам на долгие года,

В форме стойкости всегда

Надобно всем оставаться,

Постоянно равиваться,

От развратов уклоняться

И моральностью являться

Всем окружным сторонам,

В духе укрепляться нам!

ВТГ-абривьятура,

Строить нам в четыре тура

Надо это заведенье,

Чтоб не дрянь, а загляденье

Удалось нам сотворить,

А потом успехи зрить.

Первый тур – прожектов ряд,

А не в кучу всё подряд…

Второй тур – нужны люди,

Не дадут нам их на блюде,

Надо пристально сбирать

Нашу непубличну рать.

Третий тур, – нам сеть создать,

Технологью насаждать

Проникать и изучать,

Подрывнуху примечать!

Ну, а главный тур, четвёртый.

Это дружно, смело, гордо

К эффективности идти,

Чтобы Трон родной спасти!

Но, обязанность при этом,

Прежние блюсти заветы,

Прежнее не разрушать,

Ну, а с новым поспешать!

* * *

Подтверждалась раз за разом

Та гнуснейшая зараза,

Что европцы вытворяли,

Непокорных выдворяли

В отдалённые места.

«Это точно неспроста

В важный час мой заявилось,

Моё Царство чуть не спилось,

Чуть не скурвилось совсем

И уже понятно всем,

Что вот эта вся хрення

Вновь касается меня», —

В размышлизмах был Колон,

Конструируя заслон

От всё новых замуднений

В смысле общих новых бдений.

«Мне доносят, европеды

Новые несут нам беды,

Опять смотрят на детей

С новым ворохом затей

И глаголят, – к ним любовь

Будоражит плоть и кровь,

Смотрят на детей на тех

Как на повод секс-утех!

Это ж царствие паскудства

И преступного ублюдства!», —

Эти царевы слова

Беспокоили, молва

По окрестностям носилась,

В грозны действия просилась.

Засылает Колон снова

Наблюдантов, чтбы нова

Информация была,

Представление дала

О размерах гадских действий,

Чтобы план противодействий

Постоянно назначать

И всё время изучать

Изменений достоверность

И крепить решений верность.

Доносили всё гонцы

Хуже прежних «трындецы»,

Будто в той Центроевропе

Все проблемы опять в ж. е…

Бабы вовсе не нужны,

Лишь для куража важны,

Для привычных политесов,

Бутафорий и эксцессов,

Плановых деторождений,

Бабско-сплетенных суждений,

Всех домашних устроений

И уюта построений,

А все бывши мужики

Совершенно не таки.

Продолжают всё миглять,

Язычёчнками вихлять,

Бабски шмотки примерять

И друг дружке отворять

Дверцы в те ублюд-места,

«Мужики» где неспроста

В пары меж собой сливаясь,

И без баб совокупляясь,

Предлагают всем и сразу

Срама гадкую заразу!

Этим хамски все гордятся

И распространять стремятся

Среди наших дураков,

Вот уж коленкор таков!

Наш Колон от этих знаний

Новых по дести заданий

Для проверки выдавал

И к ошибке всё взывал,

Мол, враньё, не может быть,

Надо эту хмарь забыть!

Но на все его решенья

Не являлись утешенья,

Это гадство подтверждалось,

Да ещё преумножалось…

И ещё сгущались тучи

В смысле армии могучей,

Что европцы собирают,

Как всегда с огнём играют.

Колон вновь собирал знать

И всю сложность дал им знать

Во Европе обстановки,

Её воинской тусовки:

«Наши люди стран европных,

Что из статуса окопных,

Те, что спрятаны под местных

Обывателей поместных

Шлют мне шифробересту

Содержаньем не просту.

То, что там творят вовне

Делом тянется к войне.

И огляд идёт окрест,

Бересты из многих мест,

Сведенья из многих точек

Мне идут и череп точат.

И везде одно и тож,

В горло нам булатный нож!

Будто кто-то там явился,

А потом и объявился

Некий лидер КАЛОИЗЕР.

Раньше был он просто мизер.

По пивнухам всё болтался,

С друганами нажирался,

Руку в позе выкидали,

Хором «глюки хёрль!» орали.

У нас тоже свой хёрль есть,

Это есть-мужская честь,

Без последних без букв двух,

Нам не режет это слух,

Вместо «ё» у нас там «е»,

Лучше так, на веселе.

«Глюки хёрль!», ведь это режет!

Повторять бы это реже,

Нет, совсем не повторять,

Эту хрень, шикарна мать!

Вождь по званию «хёрлейтор»,

А по сущности форейтор.

Под себя он всех сгоняет,

Много страху нагоняет,

Копьём тычет он в восток

И орёт, что там исток

Их отныне вечных царствий,

Во главе всех государствий.

И всё, блин, в Центроевропе,

Вновь к военной идёт ж. е,

Страсти там кипят, угрозы,

Тявкают и «серы розы».

Лидер новый там явился

И орлом над всеми взвился,

Калоизером зовётся,

А над нами он смеётся!

Каркает, что он добьётся,

Когда наш народ сопьётся,

Обращенья в рабство всех,

И что воинский успех

У него лежит в кармане

И что много мани-мани

Для ведения войны

Против нашей стороны.

Он свою столицу-крепость

Ввёл в военную нелепость,

В истерию войны вверг

КАЛОЗАССЕНХЁРЛЕБЕРГ.

Все столичники бурлят,

В ряды армии велят

Их немедленно призвать,

Подготовку развивать

К ходу на балдочудонцев,

Что сияют словно солнце.

Калоизер, не скрываясь,

Ширмами не закрываясь,

Похваляться не стесняясь,

Шнобель – ввысь, не наклоняясь,

Речи бешены пускал,

Усиляя рта оскал.

Стягивал к себе войска

Для заглавного броска

К этим, хёрль, балдочудонцам,

Что сияют словно солнце.

Уж не долго им сиять,

Хёркли-мёркли-шмуцихь-мать!

И со свитою в доспехах

Говорил он об успехах

В привлеченьи главных сил,

На хох-хёрли голосил:

«Где жируют вражьи пни,

Там мы будем не одни,

Мы затащим всех туда

Без особого труда,

Тайный пишем диалог

И нашли совместный слог.

Эти феники-угровцы

К нам шагают словно овцы!

Мы их примем, приголубим

И использовать их будем…

Крайнюков иду смотреть,

К нам переметнулась треть!

И орут: «балдочудонцев

Жариться отправим к солнцу!»

И бодряги всё бодрятся,

Не хотят от нас теряться,

Но уж очень, хёрль, спесивы,

А в доспехах, хёрль, красивы!

Вот им хёрль, ну размечтались,

Что свободными остались!

Вот им хёрль насчёт свободы,

В руках наших наши броды

И вольются, не заметив,

Наши общи муки встретив,

Быть им с нами в стременах

Не за совесть, а за страх!

В них вселились видно бесы,

Носом крутят билалесы,

Братья нам балдачудонцы,

Что сияют словно солнце, —

Так всё время заявляют,

Преданность всё к ним являют.

Не идут к нам степняки,

Ну, хёрль с ними, дураки!

В контакт горцы не идут,

Наших действий, видно, ждут…»

Колон: вот что брешут в вражьем стане,

Если хоть на миг отстанем

От тотальной обороны,

То опасность придёт к Трону,

Чтобы не пришел «трындец», —

Всякой вольнице конец!

Прям сейчас гласить тревогу!

Строить войско и подмогу

Отовсюду вызывать

И к защите всех взывать.!

Ну, а войско, что под стягом,

Враз, вперёд и сверхотвагой

Ворога остановить

И его нещадно бить!

Третью часть, – прям на границу,

А вторую, – под столицу,

Остальных держать в резерве

На предельном психонерве!

Всех младых – моблизовать,

Добровольцев всех позвать!

Всех скрепить в единый строй,

Весь народ – в народ – Герой!

Все меня в Вождя примите,

Статус мой как ценность бдите!

Пусть Колюней меня кличут

И в портреты взглядом тычут!

Должно всем в меня влюбиться

И вокруг меня сплотиться

Против лютого врага,

У него растут рога

На башке прямо из шлема!

Про рога – отдельна тема!

Главное, что б образ вражий

Без дешевого бы ража

В оборонный смысл вводился,

На победу выводился!

Надо нам в военном бденье

Принять верные решенья

Насчёт устных призываний,

Насчёт письменных взываний.

У Трибуна есть команда,

Она стать должна громадной

И призывно всем вещать

Как наш Трон нам защищать!

Надо, чтоб трибунцы эти,

Глашатайны строя сети,

Планомерно обращались,

Патриотикой вещались,

Чтобы мыслями теснились,

Чтоб ночами снами снились

Оборонностные смыслы!

Хватит строить рожи кислы!

Только мужество и смелость

И гражданственная зрелость

Во речах всех должны статься,

Эффективно проявляться!

А вот письмо-бересты

Примитивны и просты.

Верховодит там Писяк.

Я уж с ним и так и сяк,

Всё идёт наискосяк,

Исписался, чтоль, Писяк?

Надо поместить в светлицу

Пару сотен борзописцев,

Пусть же перьями скрипят,

Носопырами сопят,

Но пусть пафосные тексты

«Выпекают» словно кексы,

Отправляют всем народам

И отдельным сильным родам.

Пусть Писяк руководит,

Думаю, не навредит.

Надо музыкой военной

Всех настраивать отменно.

Есть Скрипун, наш музыкант,

Истинный, большой талант.

Пусть оркестр он создаст,

Музыкой служенье даст

Оборонному сознанью,

Тонкой музыкальной гранью.

Вызываю всех ответных.,

А в ответности, конкретных,

Чтоб во всех местах поместных

И в местечках очень местных,

Всех для ратных дел подняли,

Бой-готовность наполняли

К безусловному отпору,

Центрозпадную свору

Надо там в центрах зажать,

А потом разбить, отжать!

Наш Шагун войск во главе,

С планом в мудрой голове,

Всех в борьбе объединяет,

В оборонный раж вгоняет,

В наступленье направляет

И победным управляет

Планомерным ходом сил!

Шагуна б я попросил

Все войска в готовность ввесть,

Разослать повсюду весть,

Что нельзя нам без победы,

Не должна создать нам беды

Калоизерская банда

И предателей команда.

Кой какой, но бродит страх

В калоизерских штабах.

Сама главная угроза,

По их мнению, в морозах!

Не пойдут они в мороз

Даже в бунты «серых роз».

Но от правды далеки,

Мы для них все дураки,

А они все сверхмудры

И умом своим остры…

Но, посмотрим, что и как,

Кто из нас дурней дурак?

Много там у них тревог

Насчёт нашинских дорог.

Там дороги наши знают

И сомненья их терзают,

Одолела муки страсть,

Как, когда на нас напасть?

Каменная гужестрада,

Что для нас – только отрада!

Меж Балдонском – Чудонградом,

А они почти что рядом!

Лишь меж ними существует,

А народ с того ликует,

Что она такая есть,

Говорят, что это честь,

Каменну иметь дорогу

Меж столиц и к их порогу.

Эт зело врага пугает

И сознанье напрягает.

Как же им то наступать?

Без дорог, хунд – шёне мать!

Калоизер так болтает

И надеждой всех питает:

«В зиму с снегом выступать,

Это ж кальтенбрюхер-мать!

На них вовремя напасть —

Наша цыгель-зоммер-страсть!

В зиму нападать со страстью,

А потом беззубой пастью

Их объедки подъедать,

Это ж мауль-винтер мать!

Весна – Осень – это грязь,

Шайзе-дрек и безобразь!

Только альфа, а не бета,

Выступим в начале лета!»

Колон: «вот, ведь, нам какая честь,

Пол годочка ещё есть!

Надо их перехитрить

И победу сотворить!

Современно зорко бдить,

Войска скрытно выводить

В уготовленны места,

Что в верстах уже в полста

От врага перемещений

И без всяких упущений,

Оборонный план начать,

Всенародно воплощать!

С билалесами сверять,

Досконально проверять

Воендействия совместны

И задумки интересны,

Что играли мы в ученьях,

И в боёв пересеченьях.

Вовремя щедро платить,

Нашу тему не мутить

О скреплённом братстве вечном,

Уваженье бесконечном!

Крайнюкам, что не предали,

Приказать, чтоб грошей дали,

С уваженьем поступать,

Чтоб нам с ними наступать

На гадючного врага,

У кого в башке рога.

Всех, кто с нами пойдёт в бой,

В кошт принять, как на убой

Выкормить к началу действий,

Упырю противодействий.

* * *

Духом взвинчен стан врага,

Шлемы, в них торчат рога.

Нет оттяжки для похода,

Своевременность прихода

Надо чтоб была дана,

Чашу всю испить до дна

Балдочудского похода

И победного исхода,

Калоизер намекает,

Что вот-вот он наступает.

* * *

В конце весны зело дождливой

Со своей армией сопливой,

Чихающей, слюносонливой,

Всё также злой, тупой, чванливой

В Балдочудство двинул он,

Он и не знал, – уж там заслон,

Невидимый, Колоном создан,

И армий дружественных созван

Теснейший и надёжный круг,

И цепи крепостей вокруг

Для сверхтотальной обороны

И для надёжного урона

Всем калоизерским придуркам,

С ним идущим всяким уркам.

* * *

План всеобщего отпора,

Калоизера запора

В полну силу стал входить,

Чтоб победушку родить!

За Колюню все молились,

Богатырской лавой лились

В оборонные пространства

И секретные убранства.

И готова была рать

За Колюню жизнь отдать!

Но не просто, а с умом!

В бденьях о себе самом,

Чтоб не просто умереть,

А врага в труху стереть!

И живёхоньку остаться

И за ново дело взяться!

* * *

Напрягая свои силы,

Калоизерские Силы

Всех фасонов и родов

Вдоль лесов, полей, прудов

В грязях медленно тащились,

Духом быть высоко тщились.

Вокруг склизская природа,

Сверхпротивна для народа,

С обоих сторон была,

Грязью вдоль дорог плыла,

Затяжные всё дожди,

Солнца уж совсем не жди…

И вот к середине лета

Оказались они где-то

В зоне действий билалесов,

Как военных, – сущих бесов!

* * *

Испытанья начались,

Вот уж и войска сошлись.

Из глубин лесов, вдоль леса

Нападали билалесы,

Малы группы зажимали,

Колотили, отжимали…

Калоизерская масса,

Корча жуткие гримасы,

По грязям, хрипя, катилась,

Легка конница носилась

Вдоль дорог и поперёк,

На мучения обрёк

Фактор площадной, природный

И народ предельно гордый

Эту землю защищал

И внезапно угощал

Искромётным нападеньем

И за каждым кустом бденьем.

Калоизер всех стращал,

Всех повесить обещал,

Кто посмеет отступать,

Доннер веттер-хунде-мать!

Масса войск передвигалась,

Земли закреплять пыталась,

По которым трудно шла,

Под Балдонск уже пришла…

На дворе уж конец лета,

Калоизера карета

Раздербанена совсем,

Стало вдруг понятно всем,

Что блицкриг не получился,

Хладный ветер уж носился!

Быстро кончились припасы,

Оборонные запасы

И одёжки тёплой нет,

Вот такой «кардебалет»!

До Балдонска то вёрст тридцать,

Эта старая столица

Для поправки сил нужна,

Закрепленья для важна,

Статуса захвата власти,

Удовлетворенья страсти,

Дальше, – сделать марш-бросок

В град не низок, не высок,

Чудонградом что зовётся,

Зимовать где всем придётся,

Варваров бить, добивать

И успехи развивать

Следующих, хёрль, захватов,

Стратегичных перехватов

Всех воен-иницатив

Для дальнейших перспектив.

Калоизер: «Мне нужны доклады точны,

С «языками» встречи очны,

Истинность я должен знать,

Бундес-нахрихст-штирлиц-мать!

Мне доносят из разведки,

Что засады у них редки,

Что к Балдонску путь открыт,

Но траншеями изрыт,

По лесам всё шевелятся,

Оборону держать тщатся

Эти, хёрль, балдочудонцы,

Уж гасить пора их солнце!

Уж пора давно им знать:

«Энде-капут-генук-мать!»

Видимо на штурм пора

Балдочудского Двора!

Надобно войти в готовность,

Всяку извести условность,

Для всего готовить всё,

Ещё то и сё, и сё…

Со жратвой вопрос решить,

Запретиь и разрешить

Всё, что нам гласит Устав,

Перед штурмом силой став!

Надо где-то доставать

Курко-яйко-млеко-мать!»

Когда сумерки сгустились,

Все пред штурмом угостились

И пошли в палатки спать,

Чтоб назавтра рано встать.

Чуть рассветом брезжил Дон,

Спать хотелось, но «пардон»,

Вдруг всё сталось не до сна,

Справа рухнула сосна,

Слева бочки покатились

И юлою закрутились,

Из них пламенны сполохи!

Нечто все такие лохи,

Что всем нам со всех сторон

Вдруг наносится урон!

Каждый вдруг мочу и кал

Не хотел, а выпускал…

И как зайцы все трясутся,

Во все стороны несутся,

Кто же будет воевать,

Паулюса-ляша – мать!

Хальт, генук, остановитесь,

В строй для боя становитесь, —

Калоизерские крики,

Неразобранные пики,

Взрывы, ослепленья блики

И разгромные улики…

Ядра носятся со свистом,

Где тут взяться оптимистам…

Шкуру бы свою спасти,

Ноги то куда нести?

Паника и беготня,

Дерьма полная мотня…

Кругом стрел свистящих тучи,

Барабанный гром могучий

И гигантское ура-а-а-а!!!

«Клешни» поднимать пора!

Разбегались кто куда,

К калоизерцам беда

Как пришла, не уходила,

Планомерно врага била

Армия балдочудонцев,

Вновь сиявших словно солнце.

Билалесские геройства

Выявили новы свойства

Нашинских богатырей

Против гадких упырей

Гаденькой Центроевропы,

Покровительницы ж..ы.

А военны музыканты,

Самородки и таланты,

Марши бацали бравурны,

А в звучании культурны,

Дух высоко поднимали,

А все, слушая, внимали,

На всех лились Бога звуки,

Горе унося и муки…

* * *

Тут ударили морозы,

Кругом брошены обозы

И бредут все кто куда,

Выжить в эти холода

Все заблудшие мечтают…

Их согреют, иль оттают,

Будут одевать, кормить,

По субботам в бане мыть…

Всё вокруг пообскакали,

Калоизера искали,

Но, вот всё не находили,

Побеждённые бродили

Толпами со всех сторон,

Стаи каркащих ворон

Павших по полям искали

И останки их таскали…

* * *

Дал Колюня всем приказ

Не впадать тупой экстаз,

А напротив, укрепиться,

Окончательно добиться

Окончательной победы,

Чтобы снова новы беды

От Европ не исходили,

Чтобы снова не мудили

Наши нравственны устои,

Не вводили нас в застои,

Да не лезли там и тут

Во привычный нам статут!

Напор надо углубить,

А врага совсем добить

В его дьявольской столице!

Первые злодейства лица

Пред судом должны предстать

И наказанными стать!

* * *

Побеждённым не пеняли,

Покояния приняли,

Не шпыняли, не гоняли,

Работяг объединяли,

Обученья предприняли

И на стройки направляли,

Планы им определяли

На строительства дела,

Чтоб зарплата им была,

Чтоб зазря они не злились

И во злости не таились…

Злостных всяких, – за забор,

Ну, а чтобы перебор

В этом деле не случился,

Толерантности учился

Весь вменяемый народ,

Славя свой добрейший Род!

* * *

А Колюня не снижая,

Никого не унижая,

Бойготовность возвышал

И награды повышал

Всем достойным, что пошли,

Тем, кто мужество нашли

До врага дойти столицы

И Виктории добиться.

Калоизерцы сдавались

И за мирны дела брались,

И без лишних разговоров

Нову кучу договоров

Двустронне подписать,

А потом уж не бросать

Эти земли наши новы,

Охранять потом сурово

Их хранить, оберегать,

Ослождений избегать…

Враг повержен, Он поверг

Калозассенхёрлеберг

В град страны балдочудонцев,

Что сияют словно солнце!

И он всех в мажоры вверг, —

Калозассенхёрлеберг,

Будет он отныне зваться,

То есть, так и называться, —

Город наш Колюниград,

Это вам сказать я рад!

* * *

Извините, бога ради

Я люблю в Колюниграде

У своих гостить друзей,

Посещать там их музей,

Где Колюнины Походы

И удачные исходы

Выставлены на показ,

Истинно и без прикрас.

Там батальные полотна

Выставлены очень плотно,

Исполнитель их Юрон,

Академьей правит он.

И европцы приезжают,

Зрят, Юрона уважают!

В града центре площадь есть

Там стоит, Колюне в честь,

Памятник красногранитый

И простой и именитый

Народ ходит прям к нему

По желанью своему.

Снова текст я завершаю,

Снова и опять решаю

Новый текст начать опять.

Лет, так это, через пять

Я его опубликую,

Не поймёт кто, растолкую,

Как-нибудь и так, и сяк…

С уваженьем!

Ваш Писяк

Вместо послесловия

Издана в России книжка,

Где какой-то шалунишка

«Писуном» дерзнул назваться,

И как начал издеваться,

За святые темы браться,

Надо всем, что испокон,

Чтят все как святой закон.

Клеветал на наше Царство,

На сановников, боярство,

На придворных генералов,

На вельможных чинодралов

И на воинство святое,

И на благость аналоя…

Всю сиятельную власть

«Сволочью» посмел назвать!

И Царя затронул честь…

И нападок всех не счесть…

Почему-то лишь народ

Избежал его острот.

Видно сам он из простых,

Вот и не ругает их.

А аристократов всех

Он разделал под орех.,

Хоть элите и зазорно

Выглядеть всегда позорно,

Вызывать народный смех,

Быть посмешищем для всех.

Патриота приняв вид,

Он крутой космополит!

Дон ему уж нехорош,

Киев ставит ни во грош,

А в примеры – папский Рим,

Пресмыкается пред ним!

В заграницах он, злодей,

Набрался дурных идей.

И что Царь наш не учён,

Женским полом увлечён,

Что Балдону не под стать

Государством управлять

И его в конце концов

Надо выгнать из дворцов.

Либеразмом рождены

Вот такие Писуны.

Нынче шибко осмелели,

Нет, вернее, – оборзели,

Вышли на тропу войны,

Всегда сами вне вины.

Раньше не было такого,

Чтоб таким давали слово.

Слишком много взяли воли,

Потакать им будем, что ли?!

Мне Писун тот не по нраву,

Заявляю я по праву.

Надо выгнать Писяка,

Дров не наломал пока…

Нет, его не будут гнать,

Но, при этом надо знать,

Что вот эти писяки

Доведут всё до тоски

И всю правду изведут,

И своих «господ» найдут,

Будут им писать писятки

За убогие их взятки!!!

Надо дело так поставить,

Чтоб победы наши славить!

Если прославлять победы,

Может быть отступят беды,

Может быть, «туды-сюды»,

Не дойдём мы до беды!

Нам сберечь Колюниград!

Каждый будет в нём жить рад,

Если жизнь там нам наладить

И с европцами лишь ладить!

Светлана Анисимова

Член Художественного Фонда РФ,

Председатель общества

продержавных критикунов

Сказка – Бред, но в этом бреде

Обнаружен путь к победе.

* * *

Автор сердечно благодарит за активное участие в подготовке этого

материала

ВЛАДИМИРА ШИГИНА

НИКОЛАЯ КАЛАНОВА

ВЛАДИМИРА ДАНИЛОВА

ГЛЕБА ЕЛИСЕЕВА

ВАСИЛИЯ ПОТАПОВА

ЭДУАРДА РОДЮКОВА

СВЕТЛАНУ АНИСИМОВУ

ИГОРЯ КРАМАРЕНКО

Оглавление

Сказке жить и продолжаться

Сказка – быль

Возможности сказки безграничны

Слово об «авторе»

Часть первая Балдониада

Часть вторая Чудониада

Часть третяя Колюниада

Вместо послесловия Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg