Александр Дахненко. Дневник эмигранта (Стихотворения 2014–2016 гг.)
«А ты выживаешь в таких передрягах…»
А ты выживаешь в таких передрягах, Хотя и порою неясно: «Зачем»? И роешься в скомканных миром бумагах, Чтоб после, как прежде, остаться ни с чем. Пути проходя, изнывая от жажды, Тех знаний, что в сердце творят пустоту, Ты должен очнуться от боли однажды, Чтоб вдруг незаметно скользнуть за черту Нелепой судьбы, что осмыслить не сможешь, Но чувствуя кожей ее холодок, Ты душу печальную не потревожишь Иллюзией счастья, отчаяньем строк.«Осознать, вместить года скитаний…»
Осознать, вместить года скитаний Трудно очень. Очень тяжело Вытащить из снов-воспоминаний То, что истинно тебя вело В никуда. И ледяные дали Стали очень близкими тебе. Стали бесконечные печали Вехами в дороге и судьбе. Что ж, для обреченного таланта Жизни смысл остался лишь такой… Ты скупые слезы эмигранта Вытри и махни на все рукой.«В словах опять усталость и надлом…»
В словах опять усталость и надлом, И ветра стон, и дождь холодный, мелкий… Идешь ты в магазинчик за углом, Трамвайные пересекая стрелки. И сырость осени, и непонятных снов Какие-то невнятные кошмары. И шорох листьев, шум чужих шагов, Тревожащих ночные тротуары — Все в мире перемешано, всегда Утраченное больше обретений. Вновь утро…гаснет бледная звезда И в никуда уходят наши тени.«Чужие судьбы, точно острова…»
Чужие судьбы, точно острова, Затерянные в океане жизни… Бормочущие грустные слова, В нерадостной и пасмурной отчизне. Что делать, если все живем взаймы И дышим одиночеством, тоскуя… И занимая праздные умы, Мы бедствуем, но жизнью не рискуя Друг друга никогда не узнаём, Хотя проходим очень близко, рядом. Но каждый помнит только о своем, И не бросает на соседа взгляда.«От тех, кого любишь, кого ненавидишь…»
От тех, кого любишь, кого ненавидишь, Лишь памяти прах или несколько строк Остались. Ты больше себя не увидишь, Не вспомнишь, как был ты надменно жесток Ко всей этой жизни, банальной, забавной, Которую ты до конца презирал. Которой пожертвовал ты ради главной Надежды на лучший в посмертьи финал. Но выхода не было, только лишь мутно Нечеткий мерцавший души силуэт В тоске серых дней, растворяясь подспудно, Тебя утешал — обреченный поэт.«Вслух читаешь вирши современные…»
Вслух читаешь вирши современные — В них один искусственный задор. Мысли, чувства скучные и тленные, Низменный, никчемный разговор. И лицо знакомое стирается Суетой потешной и больной. Зря мечта банальная старается — Ты опять наедине с виной: Не осталось больше ни мгновения, О котором ты б не пожалел. Высшая награда здесь — забвение, Жизни обозначенный предел.«Приглушены все краски мира…»
Приглушены все краски мира, И грустный холод на дворе. И снова пасмурно и сыро, Темнеет рано в ноябре. Все медленнее наши вздохи, Мы растворяемся в дожде И отдыхаем от эпохи, Погрязшей в злобе и вражде.«А в воздухе запахло гарью…»
А в воздухе запахло гарью, И льется кровь, и жизнь страшна. И люди стали мерзкой тварью, Которой боль других нужна. Опять на этом черном свете, (Какой устойчивый мотив) Взрослеют и стареют дети От горя губы закусив. Ты только мелкая помеха Эпохе, что сошла с ума. Ты только отзвук злого смеха, В котором поселилась тьма. Судьба стирает без пощады Твой мир, что горестен и мал… Ты молча ловишь мертвых взгляды — Осколки бьющихся зеркал.«Отчаянье — звонкое слово…»
Отчаянье — звонкое слово, Когда то, о чем ты мечтал Тебя уничтожит. Иного Не будет, хоть ты и искал. А все начиналось отрадой, Легко, непонятно, светло… И сердце стучало как надо, Но рядом привычное зло Таилось, и снова судьбою Ты загнан в жестокий мирок… Пребудет несчастье с тобою Из мертвых, классических строк.«Живешь, как придется. Едва ли…»
Живешь, как придется. Едва ли Ты жизнью такой дорожишь. От боли и горя дрожишь, И кутаясь зябко в печали Проходишь сквозь тьму и сквозь свет, А сам о себе забываешь И душу спокойно стираешь О камни трагических лет. Но сердце пока что стучит, Хотя и слышны перебои… Навязанный злою судьбою За окнами ветер ворчит. Ответь, отчего в никуда Ты должен все время стремиться? Не может ночами не сниться Дорог невозвратных звезда.«Боль в сердце отдается эхом…»
Боль в сердце отдается эхом В душе и далее — везде. Теперь мне стало не до смеха. Мне кажется, что я в беде. Жизнь — это просто катапульта, И я как брошенный снаряд. «Вы в полушаге от инсульта», — Врачи спокойно говорят.«Тонкости и чуткости звериной…»
Тонкости и чуткости звериной Выучен. И кем-то вовлечен В круг событий, мчащихся лавиной, Где ты понимаешь, что почем. Шаг в ночи… и с пустотой навеки Ты сроднился, что ни говори. Сожжены твои библиотеки, И неверно светят фонари. Ты дрожишь от холода устало, И читаешь строки наизусть. Поздно начинать игру сначала — Рядом звезд космическая грусть. Горечью нелепых превращений Ткань судьбы пропитана насквозь… Есть лишь тьма неясных ощущений Жизни, что проходит на авось.«Земная жизнь не удалась…»
Земная жизнь не удалась — Другой тем более не надо… И рвется со вселенной связь Безумной музыкою ада. Следы судьбы ты всякий раз Высматриваешь очень чутко. А свет ночной тоски из глаз Забрезжит вдруг… и станет жутко. Вот так — без пафоса и лжи — Проходишь мир людей банальных. И шепчешь: «Боже, укажи, Путь меж больных и инфернальных». И ты ступаешь по земле Легко и будто бы случайно. С душой затерянной во мгле, В которой, кажется, есть тайна…«Как нехотя мы все еще живем…»
Как нехотя мы все еще живем, И всё еще кому-то подражаем. Друзьями мы знакомых назовем, Хоть никого из них не уважаем… Как пафосно и глупо мы живем, (И сами лжем себе неуловимо). Как равнодушно мы надежды рвем, И видя боль других — проходим мимо. В гостинице мерцает мертвый свет И искажает сумрачные лица… И глядя в зеркало минувших лет Так хочется порой то вдрызг напиться, То умереть, то заново родиться…«Нас всех объединяет ностальгия…»
Алле В.
Нас всех объединяет ностальгия По жизни, что пошла совсем не так, Как представляли. Не поймут другие, Какой печали нам оставлен знак, Какие нам предрешены разлуки: На время или, может, навсегда, Какие тонкие ложатся руки На плечи…И опять текут года Нерадостно — упрямо, терпеливо, В надежде отыскать в текущем дне, Любимую, родную, так красиво Поющую, как бы в далеком сне.«Больные друзья не нужны никому…»
Больные друзья не нужны никому, Они поскорее должны умереть. Уйти безвозвратно в осеннюю тьму, Их должно из памяти быстро стереть. К чему все мечтанья, коль ты обречен Идти в одиночку навстречу беде… А раньше ты жизнью так был увлечен — Серебряной верил далекой звезде. Все прожито, пройдено, близок конец Скитаньям, метаньям и даже стихам. Родных не осталось на свете сердец… Пора отвечать по делам, по грехам.«А помнишь русскую весну…»
Алле В.
А помнишь русскую весну И сшитые тобою флаги? Как, задыхаясь от отваги, Мы верили в свою страну, Что вроде и не предала, Но как-то странно помогает, То поманит, то отвергает… Что ж, видно в ней все та же мгла Царит, как в воздухе эпохи Наживы дух и мелкий бес, И снова ветер злых чудес Доносит горестные вздохи… Приедешь, в чашку я плесну Тебе и мне опять цикорий… Мы вспомним в череде историй И нашу русскую весну.«По большой и проклятой планете…»
По большой и проклятой планете Бродят души, ищущих покоя. Все дороги вытоптали эти Странники, печальные изгои. Облаков осенних низких, серых Бродит много. И темны рассветы. И стирая времени барьеры, Шепчут строки мертвые поэты.«Хоронят молодых, едва из школы…»
Хоронят молодых, едва из школы — Гражданская война глядит в глаза. Мы смерти составляем протоколы И падает невольная слеза. Фальшивые герои интернета Твердят за деньги скучные слова. Ты можешь с ними спорить до рассвета — Сломается от боли голова. Но ты — большой эстет, рисуешь кровью Портрет на фоне горя и войны. А кто-то пробует спасти любовью, Хоть жизнь одну, достойную весны.«Люди звереют от запаха крови…»
Люди звереют от запаха крови — Пахнет гражданской войной. Смерть ничего уже не остановит — Город от страха немой. Выдохнул, словно почуял чего-то: «Друг, если можешь, беги. Или воюй, если будет охота…» Рядом глупцы и враги. Помни, что небо над нами свинцово, И впереди только боль… Сила бесовская снова и снова Все умножает на ноль.«Зачем мне все это надо?..»
Зачем мне все это надо?.. Сидел бы и пил вино. Вино под названьем «Микадо», И просто смотрел бы в окно. Где ночи легло измеренье, Где дышится легче чуть-чуть. И перед судьбою смиренье Обозначает мой путь.«Вот новый горизонт возможностей…»
Другу Артему Г.
Вот новый горизонт возможностей, Хотя тебе за тридцать лет И ты научен осторожности, И в большинстве не веришь в бред. Но ты еще играешь числами, Рискуешь жизнью наугад И тянешься во тьму за смыслами, В которых виден рай и ад. Глобально противостояние И не вернуться никогда Туда, где сны-воспоминания И радость детства навсегда. И жуткою эпохой поднятый, Что прочих превращает в тлен, Идешь свободный и непонятый, Не требуя судьбы взамен.«Крысы в погонах, проныры, ищейки…»
Крысы в погонах, проныры, ищейки. Рыщут по улицам дна городского Видят в потемках «дурные» идейки, Вещи и деньги крадут бестолково. Есть видно радости в мелких отжимах, Служба в «спецслужбе» — мечта клептомана. В нищей стране горе непобедимо, И потому у чужого кармана, Быстренько сделав охотничью стойку, Изобретая сложнейшие схемы, (Делая из государства помойку) Вьются и вьются дворняги системы.«О жизни простой, как мычанье…»
О жизни простой, как мычанье, О девушках в самом соку, Почти не скрывая отчаянья, Писатель выводит строку. Как жаль, что мечтать уже поздно, Что лучшие годы прошли, Что в небе по-прежнему звездном Пути его в сумрак легли. Остались скабрезные шутки И лет безысходных тщета. И скользкие встречи-минутки — Уставшей души нищета.«Все перемешано и в странных сновиденьях…»
Все перемешано и в странных сновиденьях Блуждаем мы, а выхода все нет Из лабиринта зла, и в привиденья Все превратимся…Через столько лет Мы встретимся с собою и с другими, Которых мы не помним даже лиц, Со светлыми мечтами дорогими, И с ворохом прочитанных страниц Из книг, что нам так вдохновенно лгали, Что вознесли над этой суетой Обманно нас… А после мы упали На дно вселенной, темной и пустой.«Как память о старом мире…»
Как память о старом мире Вот этот вот летний вечер, Огни в знакомой квартире: Добрые, легкие встречи. И хрупкие звуки гитары, И звон хрустальных бокалов. А рядом проходят пары — До счастья осталось так мало. Сгорает пламя заката И в Лету уходит лето… Все это было когда-то И будет…но с кем-то, где-то.«Куски вырывая из горла…»
Куски вырывая из горла Друг друга, мы смотрим во тьму Но всех нас эпоха затерла, Отправив в Донбасс, как в тюрьму. Здесь лучшие люди — отбросы, Отбор отрицательный прав. Ведь проклятые вопросы Испортили каждому нрав. Прохожие прячут в карманах Своих повседневное зло. В чужих ковыряются ранах Такое у них ремесло. И все продают понемногу Остатки великой страны. И врут себе сами, что Богу Их черствые души нужны. И вот до последнего часа Я угольной пылью плююсь… Я — сталкер. Я — житель Донбасса, И ада уже не боюсь.«Ну что же ты так выглядишь угрюмо…»
Ну что же ты так выглядишь угрюмо И исподлобья озираешь мир? Да, ты узнал, что жизнь — не фунт изюма Давно, блуждая в пустоте квартир, Где прошлого засели отголоски, Надежд ребяческих далекий свет, Где догорели лучшие наброски… Вновь чистый лист, но будущего нет. А у других судьба еще в порядке, Но дышит в спину наш коварный век… Ты пишешь строки, бьешься в лихорадке — Гостиничный, подпольный человек.«Устав играть в компьютерные игры…»
Устав играть в компьютерные игры, Сюда приезжают столичные гости. В новом камуфляже, храбрые, как тигры, До первого обстрела, до смертельной злости. И всякий стремится набраться впечатлений От грязи войны, от чужих страданий, Чтоб после комфортно тексты измышлений Продать в виде песен и воспоминаний. И всякий раз от фальшивых героев Смердит враньем из телеэкрана, А настоящих — не видно из запоев, У них давно вместо сердца рана. И, как всегда, проявляя таланты, Живут легко, ни о чем не волнуясь, Разного рода проходимцы, спекулянты, За каждую копейку отчаянно торгуясь. А выхода нет — зима или лето — За окнами все то же беспощадное горе. Ты спросишь, почему я молчу об этом?.. А на хрен мне писать об этом позоре.«Идя по тропам мироздания…»
Идя по тропам мироздания, Итожа жизни суету, Ты странные находишь знания, Безумье ловишь на лету. И сталкиваясь с пошлой скукою Невероятно-мутных лет. Ты сердце наполняешь мукою Изысканных надежд и бед. И, наблюдая мелкобесие, Хранишь, чуть что впадая в транс, Меж тьмой и светом равновесие — Души возвышенной баланс.«Странствуя по дням, воспоминаниям…»
Странствуя по дням, воспоминаниям И, встречаясь с многоликим злом, Глушишь утомленное сознание Водкой, что торгуют за углом. Ты пронзаешь взглядами кинжальными Время, что неласково с тобой, Нитями незримыми, астральными Связан с воздающей всем судьбой. И глядишь с печальным равнодушием, На размен людей по мелочам, Музыку больной вселенной слушая, Горьким счастьем бредя по ночам.«Полухохлы, полукацапы…»
Андрею Ивасенко
Полухохлы, полукацапы Друг друга лупят за копейки, Мечтают счастье взять нахрапом. Мельчают люди и идейки. Мы все полны постылым бытом, Мы пьем спокойно на работе, И души горечью забиты, Истерты в скуке и заботе. Закусишь горькую паштетом, На что еще осталось денег?.. И стол свой приберешь с рассветом, И схватишь ненавистный веник. Все повторяется так четко: Героев побеждают трусы. Ну а тебя хреновой водкой Отравят братья-белорусы.
Комментарии к книге «Дневник эмигранта», Александр Дахненко
Всего 0 комментариев