Виктор ФЕДОРЧУК
ДВЕ РОДИНЫ
Стихи
Санкт-Петербург
2015
ББК 84 Р7
Ф33
Федорчук В.Н. Две родины: Стихи. – СПб: Изд-во Политехн. ун-та, 2015. – 40 с.
В сборник включены два цикла стихотворений («Две родины», «Эволюция жизни»), а также отдельные стихи (разделы «Разговор с Создателем» и «Завещание»), написанные после 1998 г. и не включавшиеся в предыдущие сборники автора.
В.Н. Федорчук – автор стихотворных книг: «Брезозор. Стихи периода лёгкой смуты» (СПб, 1997), «Стекло. Стихи о частности» (СПб: Лицей, 1999), «Речка Устья. Стихотворный рассказ об одной русской местности» (СПб: СПбГПУ, 2003, 2008), «На берегу несинего моря. Поэма» (СПб: СПбГПУ, 2007), «После зимы. Стихи разных лет» (СПб: СПбГПУ, 2007), «Надежда была. Стихи 1988–2010 годов» (СПб: СПбГПУ, 2013).
Оригинал-макет и оформление Е.В. Ершовой
© Федорчук В.Н., 2015
© СПбГПУ, 2015
ДВЕ РОДИНЫ
Цикл стихотворений
Вступление
Две родины судьбою мне даны,
Какую предпочесть – не знаю:
Великий город на краю страны?
Деревню в среднерусском крае?
Две родины… Непросто их сравнить.
Они различны, но едины:
Ведь я – един, хоть и заметна нить,
Делящая судьбу посередине.
Две родины… Я говорил о них
Когда-то в двух почти невидных книгах,
Которые, как два снопа ржаных,
Лежат зачем-то в разных ригах.
И вот, робея, всё же я начну
О родине рассказ недлинный –
Не о стране (как мне узнать страну?!),
О частной родине –
Двоящейся,
Единой.
Триумфальные арки и площадь Искусств
Триумфальные арки
Я не любитель триумфальных арок
И монументов, славящих войну:
У всех побед военных слишком ярок
Цвет крови, пролитой за чью-нибудь вину.
Я чту людей, погибших за отчизну
(Кто – на войне, кто – от дурных властей),
Но жертв бессчетных вычисленные числа –
Препятствие для гордости моей.
Нужны для памяти и кладбища, и шпили;
Хранит мой город символы побед.
Мы два нашествия ужасных отразили,
Но шествий наших тоже виден след.
Что нам важнее в памяти сражений?
И только ли победы так важны?
Цена побед и опыт поражений
Пусть нам помогут избежать войны.
Победители
Городу Петербургу
Я знаю тех, кто время победил,
И овладел почти чужим пространством.
Они потратили запас душевных сил,
Не натворив безвременных могил,
Не совершив иного окаянства.
Победа им по-прежнему даёт
На ниве новой молодые всходы;
И победители идут вперёд,
Туда, где новый молодой народ
Готов принять их творчество свободно.
Мой город был убежищем для них,
Жилищем или пунктом пересадки.
Те люди – крылья, чтоб для дел простых
Нам не терять в житейских кладовых
Когда-то принятой божественной осанки.
Их в городе значительно видней,
Чем там, где горизонт земли просторней.
Создатели мелодий, книг, идей,
Картин, спектаклей, зданий, площадей
Мне помогали жить среди людей
Правдивей, легче и свободней.
Почёт и слава граду моему:
Его богатств я благодарный зритель.
Он победителей не гнал во тьму,
Он им собратом был, и потому
Мой город – тоже победитель.
2. На трибуне и вдали от неё
На трибуне
Те слова, что нам часто с трибун говорят,
Год за годом, и круг за кругом,
Понимаешь однажды: это – наряд,
Чтобы выглядеть искренним другом.
Это даже вчера уже было старо,
Это платье давно износилось:
Ведь про это когда-то сказал Фигарó,
Насмехаясь над властью и силой.
На трибунах не ведают даже того,
Что давно уже многим известно,
Но там делают вид, что с поста своего
Слышат голос правдиво-небесный.
Обещают с трибуны для родины всей
Жизнь такую, как в телевещании.
Правда, много придётся истратить людей,
Чтоб исполнить своё обещание.
Ну а если исполнить не выйдет никак,
Значит, враг помешал заграничный...
Коль трибуну другой оседлает простак,
То навряд ли он выше поднимет наш стяг,
Грабли старые пробуя лично.
Призрак
На трибуне и просто в народе,
Заражая умы и сердца,
Бродит призрак такой… что-то вроде
Чуть подвыпившего молодца.
Он к суровой борьбе призывает,
Говорит (хоть не сразу поймёшь)
О спасении отчего края,
Почему-то вдруг вынимая
Из-за пазухи финский нож.
Он о Силе, о Почве, о Славе,
О народной стихии шумит,
О могучей и вечной державе…
Громко так, будто жестью шершавой
Обшивает заброшенный скит.
Голос гонит к намеченной цели
И для призрака вечно живой:
Чтобы мы обеспечить сумели
Гибель тех, кто понять не посмели
Прелесть жизни в сугробах зимой.
Кто поверит, что призрак вещальный
От кого-то спасает страну,
Тот за родину примет начальство,
За успехи – простое бахвальство,
А за способ любить – лишь войну.
Да и нет
Пускай Россия будет шалой,
Разгульной, пьяной, заводной,
Усталой, бедной и отсталой,
Но лишь бы всё-таки живой.
Пускай живёт лихим обманом,
Не веря свету своему,
Пусть зарастёт глухим бурьяном,
Проросшим из безумных смут,
Пускай её оставят силы,
Пусть будет бредить в тяжком сне…
Да, и такой, моя Россия,
Ты всех краёв дороже мне.
Скажу – спасибо за науку…
Но если вдруг не мне, а внуку
К виску приставишь пистолет,
Тогда – не так!
Тогда – нет. Нет!
Мой круг
Мой круг прекрасней всех иных.
Не все они – мои друзья,
Но в годы трудные на них
Надеюсь часто я.
Подробней был бы мой рассказ,
Когда б стал молодым.
Отчизна там, где любят нас –
Поэтом сказано. Я с ним
Согласен. Жаль, что многих нет
Из тех, кто раньше жил.
Но и сегодня прошлый свет
Мне прибавляет сил.
Сегодня, как тогда, я рад,
Что жил среди таких людей,
Где не в почете маскарад,
Где прямо, честно говорят
О родине своей.
Кто был со мною, тот храним
В моей душе. И так скажу:
Я об отчизне – и по ним,
И по себе сужу.
_____________
Да, и такой, моя Россия… (А.А. Блок).
Отчизна там, где любят нас (М.Ю. Лермонтов).
Стихи о счастье
Моей семье
О чем печалиться, о чем скорбеть,
Когда несчастий нет, и нет войны сегодня?!
Что мне желать? Всё есть в моей судьбе
(На что я ныне оказался годен).
Мою любовь все возвращают мне –
Жена, и дочь, и внук мой добрый.
Бывают бури – только не в семье,
А лишь на родине, хронически хворобной.
Но если родина – не вся страна моя,
А лишь семья, земля и трепетанье листьев,
То в ней, конечно, тоже счастлив я,
В богатстве сказочном не ведая корысти.
3. Лес и степь
Лес и степь
Природа родины – предмет не для суждений.
Любуйся ею или действуй заодно.
Но как нам быть, когда в краю родном
Так много слишком крайних завихрений?
То – лес, то – степь…
То верим в дух, то – в тело,
То – доброта, то – злоба и стрельба.
Различны мы: то труд и похвальба,
То жизнь идёт как будто бы без дела.
Давно привыкли к разнице заметной
Степи и леса: так живём давно
(В лесу берём бревно, в степи – зерно).
Вся эта смена кажется бессмертной,
Пока и лес, и степь не станут как одно.
Берег без пашен
Как земля велика и пустынна!
Может быть, мы ещё не пришли?
Где же мы? Мы на Волге старинной…
Что-то мало здесь пашут земли.
Может быть, мы войну проиграли,
И мешает чему-то наш враг?
Нет, мы время своё потеряли
И сейчас тоже действуем так.
Едешь, едешь, а берег – без пашен:
Луг, деревня, вот – церковь, вот – лес…
Всё знакомое, прежнее, наше,
Лишь крестьянин почти что исчез.
Новая деревня?
Одинокий петух
над пустынной деревней
Потерявшимся путником
в небеса голосит.
Век вчерашний потух,
всё, что было здесь прежде,
Отцвело жёлтым лютиком,
воскресить не проси.
Всё, что было – не будет,
а иное еще не настало;
Мы пока лишь о древнем
всё тоскуем, не зная покоя.
Успокоимся, люди,
сбросим прошлое с пьедестала:
Жизнь заменит поля и деревни
на другое, другое, другое.
Я здесь люблю
Я здесь люблю послушным быть зиме,
Желать весны и наслаждаться летом,
И ждать, что осень скоро станет мне
Не вечером угрюмым, а рассветом.
Я здесь люблю, смотря на мир, бродить
По чащам тихим и степям спокойным…
Смиряя гордости незлую прыть,
Хочу я быть умелым и достойным.
Я здесь хочу не воевать с людьми,
А понимать их разную природу,
И связи строить – как в кругу семьи,
Так и в кругу соседнего народа.
Здесь путеводен простодушный след,
Ведущий к непрерывному началу
Обычной жизни: ведь в природе нет
Того, что гибель жизни предвещало б.
Здесь нет загадок мира и себя.
Вернее, есть, но разгадать их проще,
Когда вдруг рядом громко затрубят
Два журавля – там, на опушке рощи.
На этом берегу всё кажется нужней –
Наш труд простой, семья, друзья и годы.
Они важнее царства и царей,
Но не важнее царственной природы.
Заключение
(диалог Города и Сельского края по поводу автора)
Город.
Меня он ценит: он узнал при мне
Миг детства, и любовь, и дружбу,
И всё, что было в мире и войне –
Тепло родных, блокадных окон стужу.
Ему же отдавал я красоту
И знания, как всем другим, – берите
Дворцы, картины, музыку и ту
Обитель книжную, которой я родитель.
Он брал, и он хотел ещё…
Пусть славы он не понимал державной,
Но он ценил меня как часть её,
Как часть страны – то славной, то бесславной.
Сельский край.
Меня он любит: он узнал при мне
Не только то, что всем даётся в детстве,
А что не знают о своей стране
Живущие в квартирах слишком тесных.
Он ясно помнит щедрости урок,
Полученный в деревне им когда-то.
Он жизнь мою принять с любовью смог
Как часть страны – то нищей, то богатой.
Была и красота лесов, реки, полей,
Ночного неба ясное свеченье…
Он ощутил здесь доброту людей
В негромких городах и в небольших селеньях.
Город и Край (вместе).
Согласны оба: нам теперь видней,
Что он – один из наших общих сыновей.
2014–2015
ЭВОЛЮЦИЯ ЖИЗНИ
Цикл простодушных стихотворений
Успех
Жизнь достигла успеха, пожалуй.
К ней и разум прилип, как смола.
Ну а главное – мало-помалу
Всю планету та жизнь заняла.
Всюду жизнь – и в лесах, и в пустынях,
И во льду, и почти в кипятке,
И в горах, и на плоских равнинах,
И на каждом земельном комке.
Сколько было животных, растений
И таких, кто ни то и ни сё?!
Пусть большие случались потери,
Но потом жизнь бралась за своё.
Даже тех, что Земля сохранила
С давних пор до сегодняшних дней,
Сосчитать мы не можем, не в силах…
Разве только – крупнейших зверей.
А как жизнь-то земная различна!
Это – просто восточный базар:
Кто – плывёт, кто – летает отлично,
Кто – медведь, а кто – просто комар.
Есть такие, что кушают землю,
И такие, кто воздух и свет,
Кто соседей ест разных, кто стебли
И листы… Всё идёт на обед.
Те – с рогами, а эти – с клыками,
Самых мелких – совсем не видать;
Есть такие, что всюду за нами,
Как друзья, есть – враждебная рать.
Как случилось, что многих и разных
Сохранилось – и этих, и тех,
Разнополых, совсем разномастных?
Как случился этот успех?
Без цели?
Без правильного руководства,
Без веры в какой-то итог,
Без планов и полководцев
Кто жизнь совершенствовать смог?
Без умных прорабов, рабочих
И даже без чертежей
Кто сделал не быстро, но точно
Бактерий, дельфинов, ежей?
Без войск, президентов, науки
И светлой высокой мечты –
Кто жизнью – невиданной штукой –
Заполнил весь мир пустоты?
Без цели…
Ну, нет уж, её-то я вижу,
Давно озираясь кругом:
Цель жизни, конечно же – выжить
И – жить,
В том числе – и в другом.
Скрещенье
Разнополость возникла не только,
Чтобы множить и этих и тех,
Разнополость – всей жизни на пользу,
Это вклад в конечный успех.
Размешав непохожие гены
Из наборов родственных тел,
Что-то новое для Вселенной
Жизнь творит, как случай велел.
Перекрёстно сливаясь частями
Тел и свойств, зла и добра,
Жизнь всё чистит себя семенами
От ошибок, что были вчера.
Череда новых деток бедовых,
Пусть похожих на пап или мам,
Всё же больше к другому готова,
Чем родители – к бедствиям новым,
Новым водам, пустыням, снегам…
Догадавшись однажды (примерно)
Что случится со мною (и – как),
Я решил: надо бросить в бессмертность
Хоть частичку своей ДНК!
На развилке
В цветках сирени лепестков четыре,
Но если поискать – найдётся пять.
Коль жизнь идёт в непостоянном мире,
То кое-что приходится менять.
Среди тех свойств – и внутренних, и внешних,
Которые ведут друг с другом спор,
Останутся такие, что успешней
Проходят жизнетворческий отбор.
Так выбирают, надо думать, песни,
Когда готовят маршевый поход:
Годятся те, что проще, и полезней
Для тех, кто движется вперёд.
А если польза, к счастью, совместится
С чертами, что зовётся красотой,
Тогда с прекрасным жизнь соединится,
Как в той сирени позднею весной.
Степень свободы
(Коллективные раздумья неразумных организмов)
Куда ж нам двигаться, меняясь?
Что перспективнее для нас:
Молчать, рычать, быть может лаять?
Какой создать себе окрас?
Иметь шесть ног? Четыре? Восемь?
А может двигаться ползком?
Жить в воздухе, в воде иль вовсе
Сквозь все стихии – напролом?
Что будет нам полезным завтра:
Нюх? Быстрота? Размер кишок?
Густая шерсть? Подвижный раструб
На длинном носе? Острый рог?
Что главное в таком походе?
В какую сторону идти,
Чтоб приспособиться к погоде
На многовековом пути?
Надёжна только та защита,
Что долго нас не подведёт.
Она разбудит то, что скрыто,
Но что позволит в новой битве
Опять продвинуться вперёд:
Всё то, что делает свободней
Нас от мороза и жары,
От наглых хищников разбойных,
От перемен морозно-знойных
Ещё невиданной поры.
Ошибка?
Неужели – ошибка? Вот это:
Нам не дали ни острых когтей,
Ни рогов, ни клыков и – запрета
Убивать соседей-людей.
И придумал наш разум любимый
Вместо диких рогов да клыков
Тьму орудий иных – для убийства,
Большей частью – людей, не волков.
А инстинкты, что льву не позволят
Убивать соперника-льва,
Спят у нас в давнишней неволе
(Как, бывает, и голова).
Мы, наверное, жить не достойны,
Бесконечные войны творя.
А вот если закончим все войны,
Значит, прошлое было – не зря.
Любознательность – дар наш бесценный.
Если мы, на небо смотря,
Разгадаем загадку Вселенной,
Значит, прошлое было – не зря.
Дальше
Жизнь прекрасна,
Поскольку неясно,
Чем закончится этот поход.
Нам не видно итога; напрасно
Думу думает умный народ.
Жизнью двигает ветреный случай
И чуть видимый нами закон,
По которому выживет лучший,
Кто потомством не обделён.
Ну а если вдруг станет ошибкой
То, что вызрело в бойком быту,
Канет в темень двуглавая рыбка
И уже не блеснёт на свету…
Я не знаю, конечно, итога.
Что там дальше – не дело ума.
Только верю: для жизни нет срока,
Ни порога, ни эпилога,
Что она всё продолжит – сама.
2014–2015
РАЗГОВОР С СОЗДАТЕЛЕМ
Стихотворение для интернета
Создатель мира смежного
(За мраком чёрных дыр),
С «тарелки» лётной спешившись,
Вступил в подлунный мир.
Там, превратясь в подобие
Любого из всех нас,
Спросил меня:
– Удобно ли
Вам говорить сейчас?
– Удобно, но мне кажется…
Приезжий перебил:
– Здесь всякий житель важен мне,
Хоть я не здесь служил.
Скажите откровенно мне,
Без всяческих прикрас:
Когда грехи военные
Здесь были в прошлый раз?
– Земные люди кликают
К себе войну давно.
Была война великая,
Теперь – других полно.
– Не могут быть великими
Война, обман, разбой.
Какие же тут дикие
Причины жить с войной?
– Для войн причины разные
(Не две, не три, не пять):
От жадности, от праздности,
От зуда пострелять.
Наш Бог за наши лихости
Всем волю дал давно…
– Свобода воли в дикости?!
Пожалуй, не умно.
– Но, говорят, по образу
Мы созданы Его?
– Скажу Вам, житель, попросту:
Не вышло ничего.
При вашем сотворении
Создатель пожалел
Своей родной материи
Для ваших душ и тел.
Слепил Он вас из пористой
Непаханой земли.
Отсюда ваши горести,
Возможно, и пришли.
Не дал Он сердца чуткого,
Где от убийства страх
И угрызенья жуткие,
Использовал – лишь прах.
– Ещё Он Змея выдумал
И странную страну,
Где на погибель, видимо,
Адаму дал жену.
– Ну, опись мироздания
Творец ваш упростил,
Что б вам для понимания
Людских хватило сил.
Но к странному решению
Творец тогда пришёл:
Создать несовершенное
И верить: «Хорошо!»
А если лишь для опыта
Он сотворил ваш свет,
Тогда не надо б ропота:
Вины на людях нет.
И что-то слишком медленно
Эксперимент идёт:
У нас пути изведаны,
А Он чего-то ждёт.
– А там, где Ваши, смежные,
Находятся места,
Есть люди? Все – безгрешные?
Нет войн? Вся жизнь – не та?
– Планеты очень разные
И всё ж нет ни одной,
Где жители опасно бы
Играли в смерть войной.
– Но как же в Ваших высях-то,
Скажите, мудрый Гость,
Создать народ – и мыслящий,
И мирный – удалось?
– Я частью сердца Божьего
Пожертвовал для них,
Чтоб стали осторожнее,
Не трогали других.
А если где мучительный
Вдруг возникал затор,
Решал тогда включиться я
В естественный отбор.
И в гене прогрессивности
Разрушил те пути,
Что к свойствам агрессивности
Могли бы привести.
– Так, значит, нет случайности
Там, где возникла жизнь?
– Нет, есть, но – не до крайности:
Смешно не дорожить
Всем тем, что раньше вызрело.
Но всё же я всех лиц,
Кто с лезвием и выстрелом
Вошли в состав убийц,
А также их поднатчиков,
Зачинщиков и проч.,
Наметил в неудачники.
Им уж нельзя помочь:
Пришлось принять решение
(И тот закон суров) –
Запрет на размножение
Подобных чудаков.
– А нашему Создателю
Помочь бы не смогли?
Соседу, по-приятельски?..
Ну, хоть бы – для Земли?
– Нет, этого, любезный мой,
Я сделать не могу:
Есть правила железные
На каждом берегу.
Но просьбу Мы внимательно
Изучим. И ответ
Вам даст Совет Создателей,
А после – обязательно
Отправит в интернет.
… Вдруг – взрыв! «Тарелка» лётная
Ушла за горизонт,
И тьма распалась плотная,
И мой растаял сон.
2015
ЗАВЕЩАНИЕ
Стихотворения 1999–2015 годов
Осень
Берёзовый рассвет, рябиновый закат.
Уж листьев на ветвях – всего на полгребёнки.
Всё чаще слово «нет» всем говорю подряд,
И женщины со мной беспечны, как с ребёнком.
Заботливый туман сознаться не даёт,
Что почки осенью чувствительны, как в мае.
Ещё несу в себе пыльцу для детских сот,
И будущую жизнь чуть-чуть, но понимаю.
Осенней ясности без павших листьев нет.
Я здесь стою. Но я могу – иначе:
Сегодня сквозь листву не рассмотреть рассвет,
А завтра – мир безлистен и прозрачен.
* * *
Это было давно, в сосновом лесу.
В первый раз мы с тобой целовались.
Там заметил я вдруг золотую лису
И сжал твои чуткие пальцы.
На лису мы смотрели уже вдвоём,
И она – взглядом не зверя –
Посмотрела на нас, а потом,
А потом
Её скрыл неподвижный вереск.
Жизнь проходит, а понял я только теперь,
Занимаясь вот этой строкою,
Что лиса золотая – это не зверь,
А что-то другое,
Другое.
Наверное, это – надежда. Она
К нам подошла.
Что ж, надежда свершилась:
Ты теперь мне навеки, навеки жена.
Но зачем же лиса совсем не остановилась?
А возможно, что это – сон наяву
Нам о будущей дочери снился.
Но тогда почему в чужую листву
Так быстро нырнула лисица?
Ты бежала к любви, золотая лиса,
Ты пришла к нам радостным дивом.
Но слишком короткими кажутся чудеса,
Их время, как сердце лесное,
Пугливо.
* * *
Когда стало однажды мне тридцать годов,
Очень круто забросил вдруг жизнь я –
За малиновый запах летних боров
В горький запах осиновых листьев.
Оказалось, что там не природа грустна,
Просто я стал смотреть иначе.
Между криками птиц здесь лежит тишина,
Свежий воздух – горько-прозрачен.
Голос голых деревьев совсем не такой,
Как бывает малиновым летом.
Здесь с холодного неба струится покой,
Замирая осиновой веткой.
На широких просторах открыто лежат
Блики солнца и мёртвые листья,
А седая трава говорит, чуть дыша,
То, что раньше не ведал про жизнь я.
Здесь всё меньше бывает солнечных дней,
А дожди – и сильнее, и чаще.
Заполняется грудь, как водою ручей,
К самой малой былинке – участьем.
Под временем
С утра – охота за снежинками,
А если это не зима, –
За блёстками дождливо-жидкими,
Сводящими иных с ума.
А в полдень – ловля юрких зайчиков,
Бегущих от слепой воды,
Потом – разгадка чьих-то пальчиков,
На всём оставивших следы.
И только редко, только позже,
Когда на землю ночь ложится,
Вдруг кто-то замечает лица
Внутри трясущейся повозки
И птицу, что над всем кружится,
Глотая бесконечный воздух.
* * *
Не время пугаться, увидев свой собственный лик,
И предков своих упрекать до седьмого колена,
Не время оставить без семени чрево земли
И резать ножом старинную вязь гобелена.
Не время всегда – о бездне души позабыть,
И всё заниматься своей безнадёжной победой,
И тех не понять, чьи детские корни слабы,
И черную гарь на лицах недетских изведать.
Художник
Мой вечный дом – дорога за окном
И дрожь реки в незыблемом тумане...
И ты, любовь; лишь мы с тобой вдвоём
Чужой бесславный мир обманем.
Ты даришь мне заветный карнавал,
Где маски – только часть секрета,
А жесты, краски, звуки и слова –
Живей природой созданных предметов.
Что мне теперь – дорога за окном?! –
Тоска реки меня уж не туманит,
И тусклый мир в сиянии пустом
Скучней узора на дешевой ткани.
Но дальше – не любовь, а страсть меня ведёт
От сказки лишь затейливо-несложной
Туда, где кружево пчелиных сот,
Их совершенство – невозможно.
И вот когда обман моей души
Достигнет заповедной грани,
Больные заводные миражи
Меня начнут преследовать в тумане.
Должник свободы
Должник свободы – это я:
Да, я стремлюсь к освобожденью,
Но есть во мне ограниченье,
Им связана душа моя.
Чтоб волю развязать и руки,
Не надо бы иметь долгов.
Но я, признаться, не таков:
Обязан многим я в округе.
А если я ещё и слаб,
И сам не в силах что-то сделать,
То как сказать мне честно, смело,
Что я – свободный, а не раб?
Но вся душа моя в работе:
Долги упорно отдаю,
Мне помогающих – люблю;
Мы вместе строим жизнь свою
И приближаемся к свободе.
Близкие люди
Чёрное солнце на небе,
Белая тень от людей.
Есть ли что-то нелепей
Этих лучей и теней?
Боги – далёкие судьи,
Сердце у них не болит.
Боги и важные люди
Требуют жертв и молитв.
Нет нам надежды на помощь
Чёрных богов и царей.
Жители скромного дома
Выше, надёжней, светлей.
Самые близкие люди
Наш сохраняют кров.
Те, кто верит и любит,
Делают дело богов.
Танец
Звук испанской гитары,
Дробь каблуков на помосте.
Всё это милым и старым
В теле глухом отзовётся.
Мечется чёрный веер,
Юбка цветная летает.
Дует с помоста ветер,
Зрителей не охлаждая.
Дробь каблуков всё чаще,
Тела изгиб всё круче.
Кто здесь достоин счастья?
Тот, кто танцует лучше?
Кажется, звук – без предела,
Кажется, танец – без края.
Но – вдруг падает тело,
На тишину налетая.
* * *
Это будет однажды отчаянным временем зимним,
Станет свет ненадёжным над северной нашей землёй.
Кто-то вслух назовёт мое прежнее детское имя,
И пойму я: пришли, наконец-то, за мной.
Мне почудится голос настолько родной и знакомый,
Что вдруг вспыхнувших слез невозможно сдержать.
Он когда-то привёл к чуду, к детству в ласковом доме,
А теперь – уведёт в неподвижные будни опять.
Лёгок путь этот будет, как с горки дворовой. Конечно!
Правда, снова подняться по тёмному льду – не успеть.
Остающимся станет морозно, тревожно и снежно,
Ну а мне – невозможно их успокоить или согреть.
Мне судьбой уготовано тоже прийти за другими,
За теми немногими, кто предо мною в долгу.
Ну, а долг – это жизнь,
Жизнь, да прежнее детское имя...
Но я быстро за ними прийти не смогу,
Не смогу.
* * *
Не знаю я, что вдруг произошло:
Разбилось, будто бы, какое-то стекло…
Не наяву, похоже, не во сне,
А где-то там, наверное – во мне.
И понял я, что жизнь моя ушла,
Не завершив, конечно, все дела.
Но мне на жизнь не следует роптать:
Привычка у неё – всего не завершать,
А уходить, не ведая покоя,
В другое тело и во всё другое.
Весть
Вой собак под горой…
«Эй, хозяин, открой,
И прими запоздалую весть.
А приняв, не скорби,
Скарб с собой не бери:
У тебя только миг, чтоб присесть.
А потом не забудь
То, что пройдено:
Путь
Начинается снова, поверь.
Там, за тёмной стеной,
Будет мир и покой.
Выходи за тяжёлую дверь.
Я тебе помогу.
У меня на веку
Было много подобных дверей.
Ты не бойся: ведь страх…
Что ты держишь в руках?
Эка тяжесть… Бросай поскорей!
Тяжесть там не в чести:
Вес мешает идти,
А тем более – просто лететь.
Уж пора верить в то,
Что легко, как листок, –
Что не золото и не медь.
У последней межи
О былом не тужи:
Кое-что сохранится и впредь.
Как войдёшь в мир иной,
Будешь синей звездой
Вечно светом вчерашним гореть.
Ты почувствуешь здесь,
Что бессмертие – есть;
А его источник простой:
Усмирив свою прыть,
Станешь ты, стало быть,
Постоянною величиной».
После крушения
Когда погаснет солнца круг
Совсем и навсегда,
Когда исчезнет с неба вдруг
Последняя звезда,
И прошлых дней счастливый след
Растает в свой черёд,
И даже запредельный свет
До сердца не дойдёт,
Когда останешься без всех
Один во тьме глухой,
Не совершай печальный грех,
Махнув на жизнь рукой.
Из тьмы, что у тебя внутри,
Ты в холод не беги,
А уголь мрака собери –
И чем-то подожги.
Пусть будет искрою – твой гнев.
Он, тьму воспламенив,
Сожжёт в безжалостном огне
То, что тебя темнит.
Сожжёт не боль, а бред и тьму.
Их них – восстанет свет,
И ты увидишь всех, к кому
Забыл счастливый след.
А этот новый свет – он весь
В тебе. Теперь сложи
Никем не сложенную песнь
О пламени души,
О том, что в угольном огне
Не всё перегорит;
Печаль останется на дне
Души, быть может – стыд.
Потом – придёт и новый друг,
Лишь крикнешь: «Покажись!»
А с ним начнётся новый круг,
Уже другая жизнь.
Ты станешь вновь не одинок,
Кому-то – дорогим...
И вот тогда настанет срок
Оставить всё – другим.
Завещание
Ни поместья, ни кареты,
Ни набитых сундуков…
Я не нажил вещи эти
Для семьи и для веков.
Ни теорий, ни религий,
Ни напутствий для семьи,
Оставляю только книги
(Книги, впрочем, не мои).
Может быть, ещё чего-то
Оставляю – вы уж там
Разбирайтесь, коль охота
Ворошить вчерашний хлам.
Я гореть не прекращаю,
Но сказать уже пора:
Ничего не обещаю,
Только угли завещаю,
Что родятся из костра.
Угольки – такая штука,
Что хранят вчерашний жар.
Завещаю дочке с внуком
Ими греть свой самовар,
Посыпать углём все тропы
В огороде,
Чтобы мог
Каждый бегать, как в Европе,
Без резиновых сапог.
Завещаю им не имя,
А костра неверный след.
Пусть углём непогрешимым
Мажут лица, словно гримом,
Для веселья долгих лет.
Детская жизнь
Пусть смысла нет, и поиск безнадёжен
Конечной истины, которую лишь Бог,
Возможно, знает (иль не знает тоже?),
А жизни срок почти уже истёк,
Не огорчайся: нам даны подсказки,
Как школярам на грифельной доске, –
Листвы осенней цирковые краски,
Узор, оставленный волною на песке,
Рассвета летнего весёлая соната,
А вечером – немая краснота заката.
Пусть нет решения запутанной задачи
Ни в середине жизни, ни потом, в конце,
Смотри – мальчишка беззаботно скачет
И нет печали на его лице.
Он любит жизнь не потому, что цели
Достиг сегодня, просто – день хорош:
Как этим утром славно птицы пели,
Ну а сейчас идёт весёлый дождь.
Он рад тому, что мама обещала
Поехать завтра вместе с ним туда,
Где пароходы дремлют у причала
И где течет широкая вода.
Он счастлив, путь-дорогу ожидая
Туда, где не бывал пока,
Где чудный мир от края и до края
Откроет для него могучая река –
Тот мир, что будет там, на пароходе
Так близок – руку протяни! –
Селенья, города и всё, что есть в природе,
Что мимо и сквозь них проходит…
Как с мамой будут радостны они!
Потом, усвоив часть людских историй,
Поняв (чуть-чуть) и правду, и обман,
Под вечер, вдалеке они увидят море,
А может быть – великий океан…
Куда ж они плывут? Зачем? Расстаться с прошлым?
(О, только бы не наскочить на мель!)
Пока плывёшь – всё кажется возможным,
Им надо плыть – и только в этом цель.
… Когда же борт большого парохода
Пристанет к берегу неслышно, словно плот,
Тот мальчуган, уставший от похода,
Прижавшись к маме, вечером уснёт.
Утро
Открыта дверь. Неведомое утро.
Трава седая, чей-то свежий след.
Ребячий смех. Он так звенит, как будто
На свете горя нет
И смерти вовсе нет.
Конечно – нет! Сегодня жизнь не в тягость,
Хотя и давит груз прошедших лет.
Я этим утром с детскою отвагой
Смотрю на свой закат, как на рассвет.
Спасибо им – смешливым детям, внукам
За эту дверь, раскрытую вовне,
За то, что вижу неразрывность круга
Вокруг себя и – пусть чуть-чуть –
Во мне.
СОДЕРЖАНИЕ
Две родины. Цикл стихотворений………………………………….3
Эволюция жизни. Цикл простодушных стихотворений………………………………..14
Разговор с Создателем. Стихотворение для интернета……………………………………..21
Завещание. Стихотворения 1999–2015 годов………………………………………….25
Литературно-художественное издание
ФЕДОРЧУК Виктор Николаевич
ДВЕ РОДИНЫ
Стихи
Подписано в печать 20.10.2015. Формат 70х100/32
Печать цифровая. Усл. печ. л. 1,25. .
Заказ 13561. Отпечатано с готового оригинал-макета,
предоставленного автором, в типографии
Политехнического университета.
195251, Санкт-Петербург; Политехническая ул., 29.
Тел. (812)550-40-14
Тел./факс: (812)297-57-76
Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg
Комментарии к книге «Две родины. Стихи», Виктор Николаевич Федорчук
Всего 0 комментариев