Владимир Фомичев 12 месяцев Сборник стихов и рассказов
* * *
Зимой приходит Год – зимой уйдёт, Морозными, колючими звездами, Снежинками, сугробами и льдами — Зима, сама родив, схоронит Год. Год сделал первый шаг – пришла Весна: Запели птицы, зачернели кочки, Набухшие уж лопаются почки, Разбуженные солнцем ото сна. Чтоб зрело лето – закипает зной: Природа, словно баба – молодица, Пышнеет, чтобы скоро разродиться. Так сделал по земле Год шаг второй. Шаг третий сделал Год, как зрелый муж, И осень тароватая приходит: Весь мир летает, плавает и ходит, Что родилось – всё повзрослело уж. Вот в этом – то и есть разгадка Тайн, Природных Тайн, Космических и прочих: Что Смерти нет, а хочешь ты, не хочешь Себя Природой, Космосом считай!* * *
Как Новый год? – да, как обычно, Внове он разве для детей, Давно уж стало всё привычно: Смесь ритуалов и затей. Томят тянучие застолья, Всё тягомотнее синдром… – Ну, а полей, лесов раздолье, А прорубь, а воды ведро, Да на мороз пошевелиться? – Ну, брат, зашёл ты далеко, На это надобно решиться, А сделать это нелегко!01.01.2011
* * *
Вот так красиво и со вкусом Январь свершил начало года: С весельем, грустью, Зайцем трусом И не устойчивой погодой. Январь ушёл – зима осталась: Морозы, тучи снеговые, Лишь солнышко светить старалось, Искря осколки ледяные. И день старался удлиниться, За счёт своей соседки ночи… Еды побольше зимним птицам — Наголодались, между прочим!31.01.2011
* * *
Февраль – зима, таков порядок, Тут вряд ли кто-то спорить станет, Но у него весна ведь рядом, Весною же снега растают. Дни февраля уж подлиннее, Поярче солнце, да и греет, Повыше небо голубеет, Хоть низкие метели реют. И настроение людское Совсем порадостнее стало, Простились с зимнею тоскою, Душа красот зимы взыскала!01.02.2012
* * *
Я к февралю за интервью: – Что скажете, призвав весну? – Я ей скажу, что «ай лав ю»! Английской фразой щегольну. – Конечно, после громких слов, Подарите цветов букет? Февраль смутился: что, цветов? Букетов? – у меня их нет… Вмешалась в разговор весна: – Не беспокойтесь, милый друг! Я ведь не зря зовусь Красна — Цветов любви полно вокруг!29.02.2012
* * *
Снежные крепости скоро разрушатся, Вешней водой бастионы размоет И облака станут зиму не слушаться — Всё отслужили прошедшей зимою. Снег что натащится – дождиком смоется, Что наморозит – то солнце растопит, Звёздочки млечные в лужицы смотрятся, Спешно весна свои силушки копит. Ветер на веточках птичек баюкает — Трудно достался конец перелёта, Воздух весенний лось с жадностью нюхает — Всех взволновала родная природа!1.03.2011
* * *
Март никого не догонял, Не суетился, не спешил, Дням быстро время добавлял, Сугроб как дворник ворошил. Он солнышком глаза слепил, Лучи от снега отразив, Сосульками окно кропил, Их вешним жаром растопив. На льду реки пока сидят Над лункой чёрной рыбаки, Но настороженно следят, Как не попасть бы в плен реки!31.03.2012
* * *
С апрелем март договорясь, Всё поделили: снег и грязь, Сломали дружно вешний лёд, Под птичий радостный прилёт!* * *
Похолодало. Дует Норд, Так ветер северный зовётся И сердце горестно сожмётся: Опять весне пришёл афронт! Уныл безжизненный пейзаж И пессимизм расправил плечи: Природе здесь гордиться нечем… И вновь на юг ажиотаж. Пришёл терпению конец, Уж нервным не подходит климат… Но скоро солнце меры примет И гимн весне споёт скворец!01.04.2012
* * *
Я сделал всё, что нужно было, Что предусмотрено природой, Уж солнечного дня прибыло, Призвал народы в огороды. Небрежные, за зиму, люди Весь город превратили в свалки, Их на субботник ветер будит, Вздымая к верху мусор, палки. Пусть май, мой закадычный братец, Теперь покажет силу роста… Своё что было – всё истратил, Апрелю, мне – всегда не просто!30.04.2012
* * *
Прошли два месяца весны, Погода всякая бывала, Носы по-разному красны: От солнца, от мороза жала. То половодье угрожало, Бежали грязные ручьи, Бранились птицы: кто вы, чьи! И солнце жечь не уставало. Земля, за зиму отдохнув, Желанно семя принимала И, жизнь свою в него вдохнув, Питала и больших, и малых!30.04.2011
* * *
Май, трудяга и гулёна, Обновляет календарь, Весь в цветах, сине-зелёный, Радуется божья тварь!* * *
Оседает муть речная, С каждым днём вода светлее, Звонче всё пора ночная, От древес амбре елея. Хлорофилла беспределье И засилье витамина, Лень страдает от безделья, Солнце, небо, туч лавина. Май талантлив на сюрпризы, Много есть их в арсенале, Терпит девичьи капризы, Что в любви всегда в начале!02.05.2011
* * *
Первомай под красным цветом Ныне уж не так обилен: Ведь под цветом красным этом, Много люда погубили. О цветах не надо спорить, Каждый цвет кому-то дорог, Не начнёт палитра ссорить, Радуга, отнюдь, не порох. Солидарность – не для классов, Мир и дружба – не для касты, Люди все едины в массе, Несмотря на их контрасты!1.05.2011.
* * *
Ну что, отмаялся голубчик? — Июнь участливо спросил, Подал зелёненький огурчик, На посошок чтоб закусил. Подняли полные бокалы Из одуванчиков вина: – Да, потрудился я немало, Довольно будет уж с меня. Теперь тебе, начальник лета, Работы непочатый край… Снялись под липой для портрета — Прощальный марш, гроза, сыграй!31.05.2012
* * *
Июньский самый длинный день Стал потихоньку умаляться, Становится длиннее тень И гонит зной в воде плескаться.* * *
Июнь даёт дожди и солнце, Чтоб всё росло, давало плод, Лицом желтей, чем у японца, Подсолнух к солнцу шею гнёт. Прошли уж первые укосы, Клубники аромат пленит, Прислал субтропик абрикосы И маринада дух дразнит. Вокруг везде природы роскошь, Загар почти как у южан… Так со столов богатых крошки Селян питают горожан!01.06.2012
* * *
Июнь в своём писал отчёте: Взростились тучные посевы, Птенцы уверенней при взлёте, Коров, телят покоят хлевы. Тела румянятся здоровьем, Мощь ароматов огородных, Сок ягод алой льётся кровью, Воспета блажь в словах народных. Отметил: сколько гроз гремело И сколько выпало осадков… Сказать, доволен – можно смело, Побольше бы таких порядков!30.06.2012
* * *
Июль, как дачник почернелый, Успел в июне загореть, Принялся сразу же за дело Июльский свой же зной терпеть* * *
Каким я буду – не скажу, А если честно – сам не знаю, Вот поразмыслю, похожу, Муравки нежной не сминая. Окрашу розово рассвет, Закат – в пурпур, когда наступит, Красы природы чище нет, Прогресс её напрасно губит. Ну вот: щегол попался в сеть! Распутал – улетай, красавчик… Кому-то жизнь, кому-то смерть — За всё поднимется стаканчик!01.07.2012
* * *
Каким я был – теперь все знают, Со мною были дни и ночи, В жаре полуденной зевают, Сонливость им смыкает очи. И всё ж не всем мила сиеста: Ребят в постели не загонишь, Где водоём, там им и место… Сгорят, утонут – проворонишь. Уйду, не взяв с собою лета, Мой август брат его продолжит… Вот подошла моя карета, Возница подбирает вожжи!31.07.2012
* * *
Ослабил август летний зной, Утишил ярость летних гроз, Поля окрасил рыжей хной, Озолотил листву берёз.* * *
Не загорел, так в чём же дело? Лежи под солнцем, загорай, Коричневым пребудет тело, Мочалкой сколь не натирай. Довольно ультрафиолета, Желтеет овощ, зреет фрукт, Вершит природа сказку лета, Сам август не бывает крут. Ещё полно в душе желаний, Как поразвлечься, отдохнуть… Зимой, в плену воспоминаний, Восторгом пусть теснится грудь!01.08.2012
* * *
Вся в золоте бежит карета, Упряжка борзая коней Увозит август прелесть лета — Всё будет тосковать по ней. Теснится уж толпа туристов К заморским жарким берегам, От холода здесь в небе чистом Слышнее перелётных гам. Нет, песня до конца не спета, Ещё потешимся, друзья… Ждут оптимисты бабье лето — Без ожиданий жить нельзя!31.08.2012
* * *
Ну, как обычно, незаметно Пришла осенняя пора, Природа также многоцветна, Горланит в школах детвора. Поля и дачи не пустуют, Чадят округу шашлыки, И коммуналы рапортуют: Готовностью к зиме близки! Что осень чудо для поэта, Придумал кто-то, может, зря: Они, как есть, взыскуют лета И ждут его от сентября!01.09.2012
* * *
Конечно, осень уж не лето, И в то же время не зима: Она своим теплом согрета — Самодостаточна она. Особенно сентябрь красивый — Собой являет благодать, Над водной гладью плачут ивы, Диск солнца долг спешит отдать. Всё стало мягче, терпеливей, Вокруг во всём полно чудес, Чуть птицы стали суетливей, Шуршат листвою парк и лес!30.09.2012
* * *
Дует ветер южный, Нет холодных дней, Веселиться нужно, Тосковать не смей. Взглядом провожаю Перелётных птиц, Роскошь не живая Распростёрлась ниц. Всё идёт как нужно, Будто кто предрёк, Ходят тучи дружно Вдоль и поперёк!01.10.2012
* * *
Две трети осени унылой, Так скажем, уж бегом прошли: Там нет листвы, где густо было, Лишь зелен редкий куст вдали. Паук соткал ловушку низко, На ней свой дождь нанёс узор, Уходит всё, что сердцу близко — Нет, осени то не в укор. Идёт в природе всё по плану, Так уж давно заведено, И я печалиться не стану, Хоть не всегда мне всё равно!31.10.2012
* * *
Природу к отдыху готовлю: Наполнил пищей закрома, Жилища утеплил с любовью — Берлоги, норки и дома. Украсил рдеющей рябиной Леса, почти как в новый год, А дуб, за то зовут дубиной, Что он к рябине не идёт. А праздников теперь уж сколько На мой записано на счёт… Беспечность не люблю я только — За мною, ведь, зима грядёт!01.11.2012
* * *
Ну что ж, осенняя погода, Возможно, многим досаждала Дождём и грязью неугодной, Так часто солнца было мало. К зиме чем ближе, тем унылей, Костры рябины стали жарче, Поменьше уж автомобилей, А звёздный хлад немного ярче. Мороз дорожные работы Ночами тёмными проводит, Ветрило сам, не ждёт субботы, Порядок, чистоту наводит!30.11.2012
* * *
Зимой нет снега – нет зимы, А без мороза снег растает, Всё меньше света, больше тьмы, Ночь в электричестве блистает. Зимой никак не надоест Кататься с гор на лыжах, в санках, Нет на катках свободных мест В вечерний час и спозаранку. У взрослых, как и у детей, Вид разрумяненный, счастливый… Иди, болезный, пропотей И нос очистится сопливый!01.12.2012
* * *
Ну, кажется, что всё готово, Чтоб в гости Новый год принять! Стола набора непростого И роскоши не занимать. Гирлянды радужно играют И мишура слепит глаза, Шампань до срока охлаждают, Сокрыта пенная роса. Готово всё, ждут бой курантов, Терпению же есть предел… Ах, кто из нас так аккуратно На циферблаты не глядел!!!31.12.2012
«Снежинка»
Снежинка плавно неслась к земле из небольшого серовато-бежевого облачка. Она то планировала над землёй, то, сцепившись с подружками и превратившись в хлопья, как по крутой горке, неслась вниз. Когда она попадала в лучи яркого мартовского солнца, то начинала сиять ангельской белизной и переливаться всеми цветами радуги, подобно бриллианту.
Всё проходит, кончился и этот сказочный полёт, и если для земли это были всего лишь миги, то для крохотной Снежинки это была целая жизнь, или – очень огромный период. Снежинка мягко, бесшумно опустилась на подтаявший снег, чёрный от копоти и сажи. Она на время закрыла черноту, но ненадолго. Солнце опять нашло её своими лучами, которые так ласково играли с ней в полёте, но теперь они безжалостно растопили её, превратив в Капельку обыкновенной воды.
Затем Капелька слилась с другими каплями, и понеслась ручейком под гору к реке с другими ручейками. Сливались они уже шумно бурлящим мутным потоком в речку, тёмно-синий лёд на которой был оторван от берегов. Течением реки Капельку занесло в подводные каменные тоннели, где так сильно пахло хлоркой, причём так сильно, что у неё закружилась голова.
Дальнейшее её путешествие продолжилось по трубам, пока Капелька не вылилась из крана вместе со струёй воды, которая наполнила красный чайник. Чайник от страшной жары так нагрелся, что громко засвистел. Когда Капельку соединили с чем-то тёмно-коричневым и пахучим, и налили в белую чашку, она почувствовала, как лучи солнца, попадая на неё, окрасили её в червонное золото. Потом к ней примешивалось много чего: и пахучего и сладкого, и она опять попала в темноту.
Через непродолжительное время она опять вытекла на свет, на что-то белое, но ненадолго. Поток, похожий на небольшой ручеёк, опять понёс её в темноту, где невыносимо сильно и нехорошо пахло, что Капельку чуть не стошнило. Много, очень много, а для Капельки тем более, почти что вечность, прошло времени, пока она не оказалась на аэрационных полях. Здесь и нашло её солнце, которое как ей тогда казалось, погубило её. Оно подняло Капельку с земли и понесло вверх и вверх. И вот она снова плывёт над землёй в белоснежном облаке, превратившись в Снежинку ещё прекраснее прежней. Лучи солнца нежно переливаются всеми цветами радуги в ней.
«Подлёдный лов»
Как только лёд стал достаточно прочным, на нём тут же появился рыбак. Он сделал лунку, опустил в воду мормышку и стал ждать. Возле лунки тут же собрались рыбы, чтобы подышать воздухом. Припятился сюда и рак, который тут же стал подначивать рыб:
– Ну, кто смелый? Кто съест мормышку?
– А и в самом деле? – поддержала его плотва.
– Рыбак трудился, делал лунку, чтобы мы не задохнулись подо льдом, а мы его собой и отблагодарить не хотим.
– Это чем же ты его хочешь отблагодарить? – вмешалась в разговор старая щука. – Теми ядами, отравой, которыми тебя напитали промышленные стоки?
– Ну, не сам съест, так кошке отдаст.
– Да, если только соседской, свою он вряд ли захочет отравить…
Рыбы помолчали и разбрелись кто куда.
– Видно, рыбы здесь нет, – подумал рыбак, – пойду делать лунку в другом месте.
«Когда не спится»
Вожак волчьей стаи, по кличке Хват, лежал полузарывшись в снег. Ему не спалось. Несмотря на ясную, звёздную ночь, мороз был не сильный, да и не голод мучил волка: на прошлой неделе ему удалось перекусить убоинки. Толстозадый охотник подбивает егеря на волчью облаву. Это он хочет отомстить за свою жирную собаку, которую Хват отучил таскаться в лес на охоту. Егерь не имеет зла против волков, но эти из города, на своих вонючих машинах…
– Когда начнётся метель, надо будет увести стаю на болото, в соседнюю страну – туда не сунутся…
Хват сильно зажмурился и из глаза выкатилась слезинка. Это снежинка попала ему прямо в глаз и растаяла.
«Мимоза»
Южная весна. Солнце раззолотило Мимозу. Она под лёгким ветерком нежно покачивала свои веточки: ах, вы мои пушистенькие, жёлтенькие цыплятки! Ужасно плохо то, что придут сюда люди и начнут обламывать меня, мои веточки, чтобы отвести их в далёкие холодные, северные края. А всё оттого, что их тамошние черёмуха и сирень, ещё не скоро расцветут. Правда, их тоже там обломают эти нехорошие люди! Веточки Мимозы нервно задрожали: ой, нам так страшно!
– Ну, ничего, ничего, – ласково успокаивала их Мимоза. Потом что-то вспомнив, бодро добавила: за большие заслуги в Москву поедете!
«Скворцы прилетели»
Преодолев многодневный перелёт, из южных краёв до своего дома, скворец, по прозвищу Шпак, устало сел на ветку возле своего скворечника. Ветка качнулась, обеспокоенный этим, из скворечника высунулся воробей.
– Гоу! – громко чирикнул на него Шпак, что по-английски означало: «убирайся». Скворец ещё не перешёл на местный русский. Воробей, не мешкая, выпорхнул прочь. Он и так занимал этот дом всю зиму, как говорят местные: «на халяву». К Шпаку тут же подлетела его Скво.
– А я тут уже с соседями познакомилась… – оправдалась она. Заглянув в свой домик, возмущённо зачирикала: это же надо, как здесь всё загажено! И сразу принялась наводить порядок. Шпак, делая облёт своей территории, собирал тонкие прочные веточки, другой строительный материал и всё это приносил в свой домик, где его Скво строила новое гнездо.
Потом Шпак посетил хлев, где помог корове избавиться от своей линючей шерсти, а у толстой гусыни позаимствовал пух, так что вскоре гнездо стало роскошным и нежно мягким.
– Нашим птенчикам здесь будет очень уютно, – подумали оба. Потом они слетали в хлев, где насытились, обитавшими там насекомыми. Довольные, сытые, удобно устроились в своём скворечнике, в своём новом гнёздышке и, прижавшись друг к другу, закрыли глаза.
– Ах, как хорошо дома… – уже сквозь сон тихо прочирикала Скво.
И тут, по крыше их домика, монотонно застучали капли лёгкого весеннего усыпляющего дождика…
«Весення одурь»
Крот мирно спал в своих подземных хоромах. Вдруг, он проснулся, повернулся на другой бок, удобно устроился, чтобы опять уснуть, но сон не шёл. Тогда он сладко потянулся и встал. Он прошёлся по своим закромам, проверил запасы зерна и остался доволен, что они очень даже не бедны.
– А что же меня разбудило? Уж не весна ли… – подумал Крот и потянулся к одному из своих выходов. Он высунулся из своей норки и возмутился:
– От этого солнца прямо никакого житья нет, ослепнуть можно! Он надел тёмные очки и огляделся вокруг. Несмотря на жаркое солнце, трава была ещё очень редкой и не везде. Крот почему-то вспомнил, как он осенью чуть не женился на худенькой маленькой Девочке, которую ему сватала соседка Мышь. Но Девочка сбежала, и Крот посчитал, что это был счастливый случай для него. Вокруг хлопотали птицы, строили свои гнёзда, радостно перекликаясь друг с другом. Жужжали редкие пчёлы, летевшие на разведку.
– А моих запасов могло бы хватить и на двоих, – почему-то подумал Крот. Ему ещё раз припомнилась худенькая Девочка, и сердце у него от чего-то заныло.
– И чего эти птички так радуются? – недовольно, а то и с завистью подумал Крот. В это время, почти рядом, взрыхлилась земля и оттуда показалась совсем юная Кротиха. Близоруко прищурившись, она разглядела Крота.
– Здравствуйте! – застенчиво приветствовала она Крота. – А у меня недавно умерла мама, и теперь я не знаю, как мне дальше жить одной. Может, Вы посоветуете?
Сердце у Крота так громко билось, что казалось, это биение слышит весь мир.
– Ты могла бы, вполне, жить у меня, – нерешительно предложил Крот.
– Ой, я так рада! Но я не стесню Вас? Крот ничего не ответил, только посторонился, пропуская гостью в свой дом. Перед тем как последовать за ней, Крот оглянулся, и ему показалось, что Солнце радостно улыбается ему, но на этот раз солнечный свет был даже приятен. Оно и вправду, это был уже другой Крот.
«Мальчик и коза»
По берегу речки шёл мальчик. На заливном лугу паслась коза. Хозяин, чтобы не гадать впоследствии, о местонахождении козы, привязал её длинной верёвкой к колышку. Коза радостно приветствовала мальчика и пошла рядом с ним, пока верёвка не остановила эту прогулку. Мальчик тоже остановился. Он набрал пучок сочного щавеля, который рос в недосягаемости длины верёвки, связал его травинкой и протянул козе, подождал, пока коза не съела этот его букетик, и пошёл дальше. Коза смотрела ему в след своими коричневыми глазами, пока тот не скрылся в прибрежных кустах. Мальчик с грустью подумал о несвободе козы. А о чём подумала Коза? А, кто знает, что в голове у этих коз.
«Муха»
Хозяйка готовила обед. На кухне было душно, и она открыла форточку. Привлечённая запахом еды, в неё вскоре залетела большая муха. Она с басовитым жужжанием стала кружить по кухне, отыскивая съестное. Этот визит недолго оставался не замеченным.
– Ишь, ты, какая лошадь залетела! – недовольно заметила хозяйка. Она дождалась, когда муха прилепилась к стене, чтобы передохнуть, и, сняв тапок, прекратила существование насекомого. Таракан, наблюдавший из укромной щели эту сцену, философски заметил:
– Мухе повезло, что её прихлопнули тапкой, когда бы тряпкой, то от мухи даже мокрого места не осталось бы.
«Кто он»
В Московском зоопарке жил Пингвин, но москвичом его никто не считал, хотя он здесь и родился, ну, не родился, а из яйца вылупился. Все его претензии на гражданина Москвы считались не обоснованными.
– Ты же, Пингвин, из Антарктиды!
Обычно в разговор вмешивалась старая ворона:
– Я сама видела, что он здесь на свет появился, значит, этот Пингвин – Москвич, а Антарктида – это его историческая Родина.
«Козёл»
Козла привезли в город на рынок, с целью его продажи. Покупатели горожане подходили только для того, чтобы посмотреть на самого козла, но покупать его никто и не собирался. Так что вечером Козёл вернулся домой, в свою деревню.
– Ну, как там, в городе? – допрашивал Козла, сбежавшийся двор.
– Да плохо там, – докладывал, уставший после дороги, Козёл: воняет так, что в нашем козлятнике, отродясь такого дурного духу не бывало. А потом, в городе, и своих Козлов хватает.
«Бабочка»
Бабочка только что появилась на свет. Она сушила под солнцем свои крылышки и с восхищением наблюдала за ласточкой, которая носилась взад – вперёд, насыщаясь насекомыми. Ласточка тоже заметила бабочку, и пищеварительный инстинкт усадил её на ветку рядом с бабочкой.
– Ах, какая же Вы красивая! – восхищённо проговорила бабочка: я так никогда не смогу летать…
– А ты попробуй, – поощрила её ласточка.
И она долго смотрела, как порхает бабочка в воздухе, поднимаясь от изумрудного полога травы, к яркой лазури неба.
– Да – заметила ласточка: а ведь этого могло и не случиться…
«Переправа»
Дождевой червь по фамилии Червяк, добрался до края лужайки и остановился. Путь ему преградила дорога, асфальт которой был сильно разогрет солнцем.
– Можно повременить, пока солнце не закатится и асфальт не остынет.
Хуже всего ждать, а потом догонять, – заворчал червяк и двинулся через дорогу. Он уже приближался к середине дороги, когда раздался дикий визг, крик и топот ног. Это школьники сдавали зачёты по физкультуре.
– Смотрите, куда наступаете, членистоногие! – закричал на них Червяк, продолжая свой путь. Он уже преодолел большую часть пути, когда мимо прошуршали шины велосипеда.
– Чтоб у тебя повылазило… Не смотришь, куда едешь! – заорал на велосипедиста Червяк. Он облегчённо вздохнул, когда добрался до края дороги и оказался в зелёных джунглях травы.
– И какой дурак придумал эти дороги. Сколько же на них гибнет нашего брата, дождевого червя… А кто гумус делать будет?! – Повозмущавшись таким образом, он снял свой стресс, успокоился и попресмыкался дальше, делать этот свой пресловутый гумус.
«Мемуары старой крысы»
У людей принято считать, что старожилами земли являются вороны. Я с этим категорически не согласна. Я помню ещё трюмы парусника Колумба, где меня чуть не сожрали, когда закончились запасы продовольствия. С каждым годом в цивилизованном мире, для жизни крыс усиливается смертельная угроза. В трюмы пароходов рефрижераторов лучше совсем не соваться, добраться до еды не возможно из – за её полной изоляции и отвратительных консервантов. Единственное место на земле, где нам ещё можно существовать – это Россия. Этот народ, при случае, набирает еды сколько сможет, и что сам не съест всегда делится с нами, поэтому мы в этой стране долгожители, как и вороны.
«Суховей»
Суховей наметал в пустыне светло-жёлтые барханы и ностальгировал: как всё изменилось! Это уже не та пустыня, нет уж тех бедуинов, везущих на верблюжьих караванах соль, нет уж тех колодцев с водой, засыпанных мной песком, чтобы устроить им сюрприз! Теперь эти бедуины за нефть устроили себе города и дороги и живут развращённые удобствами. Совсем безжизненная стала пустыня…
– Ах, нет – есть ещё жизнь! Вон, змея скользит между барханами.
«Ниточка жизни»
Предутренний ветер лёгким порывом залетел в пещеру, где раздуваемые им угли костра, немного разогнали окружающий мрак. Человек, лежащий в углу, пошевелился и поправил ветхую шкуру, давно убитого зверя, на раскрывшихся худеньких плечах, лежащей с ним рядом женщины. Та подняла голову, благосклонно посмотрела на него, но лежать не стала, а, выскользнув из-под шкуры, стала бесшумно двигаться по пещере, приготавливая завтрак. Еды было мало. Совсем мало. Да и то, что было, едва годилось в пищу. Это были кости, с кое-где засохшими на них кусочками мяса, жилы, коренья, твёрдые как дерево, но это была пища, бережно сохранённая, сэкономленная хозяйкой. Это было подано на завтрак хозяину пещеры. Пока человек ел, женщина неотрывно смотрела на него. Хруст костей, скрип и повизгивание жил и корней под его мощными челюстями и крепкими зубами – были для неё самыми радостными звуками на свете и, хотя эта еда была последняя, она сейчас об этом не думала. Она наслаждалась насыщением своего хозяина, как это могут только настоящие, самоотверженные женщины. Хозяин пещеры был уже не молод. Жестокая, с постоянными жертвами охота, хроническая нехватка пищи и страшные болезни – извели его род полностью и вот, он остался один из всего, когда-то многочисленного племени. Он, да эта женщина, его жена. И всё. Покончив с едой, он встал, взял тёмную, отполированную руками предыдущих поколений дубину и, отворотив тяжёлый камень, закрывавший вход в пещеру, вышел наружу. Сделав несколько шагов, он остановился как вкопанный.
Красное солнце, поднявшееся над горизонтом, заливало розовым светом первый снег и лёгкий морозец начала зимы, усиленный лёгким порывом ветерка, ожёг ему лицо. Но не мороз и ветер так резко остановили его. В пологую гору, прямо на площадку у входа в пещеру, неотвратимо, как смерть, наползал серо-бурый, похожий на огромный валун – медведь. Паралич страха у человека быстро прошёл. Он запрыгал, замахал поднятыми руками, в одной из которых была дубина, и закричал. В этом крике человека проскальзывали ноты ужаса и отчаяния, но они подавлялись уже волей, яростью и решимостью драться. Женщина, за его спиной, выглядывала из пещеры. Её тело безвольно повисло и лишь глаза, без всякого намёка на страх, смотрели на человека и зверя.
По её взгляду, как по лучу, она передала человеку всю свою силу, энергию, а также силу, энергию рода и человек это чувствовал и становился сильнее, решительнее. Он не был одинок. Племя было с ним. Было начало зимы, медведю пора ложиться в спячку и, вот теперь, у него, наконец, появилась эта возможность – он нашёл пещеру под берлогу. Предупреждающие крики и угрожающее размахивание, и прыжки двуногого, небольшого по сравнению с ним существа, его мало беспокоили – разве только появилась ещё возможность поужинать. От первого удара дубины медведь отмахнулся, как от мухи, но дубина, скользнув по огромной лапе (из тысячи один шанс) случайно задела кончик медвежьего носа. Это был болевой шок. Медведь, сев на задние лапы, передними, как бы умываясь, стал тереть ушибленное место, урча и кряхтя от боли.
Второй удар был также силён, как и меток. Опыт рода направлял дубинку и она своим толстым с бугорками концом точно пришлась между глаз медведя – в переносицу. Этот удар был смертельный. Медведь без звука, будто ныряя вперёд – упал, и его огромная голова вытянулась вперёд по площадке. Не нужный, третий удар был нанесён уже в азарте. Не переводя дух, не останавливаясь, человек притащил остро заточенные камни, снял шкуру и молниеносно разделал тушу, затем куски её перетаскал в узкую, глубокую пещеру, где стоял ледяной холод и завалил её вход тяжёлыми камнями. Женщина, между тем, нажарила целую гору свежего мяса и теперь, не стесняясь, много, с неистребимым аппетитом, ела вместе с хозяином. Вдруг, она перестала есть и быстро отошла от костра. Она, как от удара, внезапно перегнулась, плечи её содрогались.
Её рвало тяжело и долго. Наконец, она распрямилась и виновато улыбнулась, посмотрела на хозяина, так могут смотреть только женщины, которые почувствуют в себе зарождение новой жизни и он это понял. Он встал и вышел. Солнце, сделав пологую дугу над горизонтом, стало густо-малиновым. Человек, набрав полную грудь с окрепшим морозом воздуха, закричал. Когда воздух в лёгких кончался, он снова набирал его и кричал, кричал… Но это был не крик зверя и даже не крик: человек – пел! Ниточка жизни рода не оборвалась! Род человека жил! В его пении слышалось ликование его племени.
Конец.
Комментарии к книге «12 месяцев», Владимир Тимофеевич Фомичев
Всего 0 комментариев