«Родителей — в отставку? Разрушение семьи под видом борьбы за права детей»

Родителей — в отставку?

…и восстанут дети на родителей…

Мф. 10, 21

Предисловие Разрушение семьи под видом борьбы за права детей

Детей надо защищать. Ну кто не согласится с этим утверждением! Защищать надо от недоедания, от агрессивной информационной среды, от растления, от педофилов и других преступников, от разных форм насилия. Но, если судить по ужасам, которые раздувают тележурналисты, детей надо защищать в первую очередь от родителей. То есть от нас с вами. Вольно или невольно — на экране озвучиваются истинные цели тех, кто решил ввести в России так называемую ювенальную юстицию (а вернее — систему) под видом защиты прав детей.

Из-за информационной блокады большинство россиян если и слышали о ювенальной юстиции, то краем уха. Какие-то суды для несовершеннолетних… Защита детей от насилия пьяниц-родителей… Вроде бы ничего плохого… Но именно ювенальное законодательство способно в корне изменить жизнь российской семьи. Причем — каждой, и самым пагубным образом.

Не случайно правозащитники, настойчиво уговаривающие наши власти принять законы о ювенальной юстиции, так тщательно замалчивают конкретные подробности работы этой системы, крайне негативно проявившей себя на Западе.

Дело в том, что ювенальная юстиция как система ставит во главу угла права ребенка, толкуемые в либерально-нигилистическом ключе. В странах, где разгулялась «ювеналка», для того чтобы попасть на «крючок» социальной службы, достаточно звонка или доноса соседей. Грамотно раскрученная жалоба часто заканчивается тем, что ребенка просто отбирают. Основная же роль «стукачей» в ювенальной реальности отведена… самим детям. Им внушается, что они могут доносить на родителей и на педагогов, если те нарушают «интересы ребенка» (интерпретируемые чужими дядями и тетями по их собственному, часто извращенному усмотрению), и даже подавать на них в суд. А контролируют процесс никому не подотчетные (даже государственным органам) судебные и социальные структуры.

И хотя правозащитники уверяют, что в России такого быть не может, нет никакой гарантии, что под видом защиты несовершеннолетних чиновники не начнут отправлять в «отставку» родителей, как это происходит, например, во Франции. Но самое страшное, что при системе, которую хотят навязать у нас (как это уже сделали с Европой и Америкой), разрушаются христианские ценности, разрушаются отношения родителей и детей. Ювенальная система ополчилась на пятую Божественную заповедь: «Почитай отца своего и мать», на традиции жизни российского общества. Налицо стремление вырвать детей из семьи духовно и нравственно, обучив их «качать свои права», а роль родителей низвести до «биологических предков», обслуживающих прихоти детей.

Страшное отчуждение видим мы на Западе, когда по закону «толерантности» мать не имеет права, например, запретить малолетней дочери-подростку сексуальные «опыты» — под угрозой лишения родительских прав. Уже сейчас, хотя ювенальная юстиция в России еще не введена (ювенальные суды в пилотном режиме работают в нескольких областях России), мы видим много вопиющих случаев разлучения родителей и детей, помещения их в интернаты, заключение одного из родителей под стражу.

Готовящиеся законы должны значительно упростить деятельность социальных служб по изъятию детей. Под контроль может быть поставлен буквально каждый шаг отцов и матерей.

Если еще лет десять назад мы наблюдали разрозненные атаки на семью, на нравственные ценности (пресловутый секспросвет, развратные журналы для детей и т. д.), то сегодня мы видим, как идеологи глобализма (те, кто получил отпор растлению детей, разрушению семьи) хотят взять реванш, создавая ювенальную систему, цель которой — под видом борьбы за права детей практически запретить родителям и педагогам заниматься воспитанием, то есть разрушить семью и педагогику.

«…И восстанут дети на родителей…» — сказано в Евангелии (Мф. 10, 21). Почему восстанут? Они почувствуют нравственное и духовное бессилие отцов и матерей, которые перестанут быть опорой и защитой своим чадам.

Если ювенальная юстиция в нашей стране все же заработает, в ее черный список могут попасть в первую очередь православные родители. Протесты против «сексуального просвещения» могут быть квалифицированы как ущемление права ребенка на сексуальную информацию; отказ от сомнительных прививок — как отсутствие заботы о здоровье ребенка; любой совет ребенку (например, о посещении храма) может быть расценен как насилие над ним и ущемление его «законных прав и свобод». Верующие люди окажутся перед трагическим выбором. В то время как их детей будут провоцировать к нарушению пятой заповеди, у них, если они хотят оставаться законопослушными гражданами, будут связаны руки.

«Ювенальная юстиция и российская семья: угрозы нового законопроекта» — так назывался круглый стол, проходивший в Международном фонде славянской письменности и культуры. Участники его выразили возмущение, что законопроект о введении системы ювенальной юстиции в России, способный негативно повлиять на будущее нашей государственности, не выносится на суд широкой общественности. «Следствием его принятия могут стать необратимые процессы, ведущие к разрушению общества», — считают участники форума.

В предлагаемой читателю книге собраны мнения различных специалистов, хорошо знающих страшные порой проявления ювенальной системы. Они раскрывают истинное лицо нововведения, истинные замыслы его дирижеров, раскрывают скрытую пока угрозу. Книга обращена ко всем, кому дороги устои России, основанные на семейных ценностях, кому дороги наша культура, наша вера и наши дети

Лариса ПАВЛОВА, адвокат, член Правления Некоммерческого партнерства в защиту семьи, детства, личности и охраны здоровья «Родительский комитет», г. Москва

Прорвать информационную блокаду

Почему не дали слова родителям?

12 ноября 2009 года некоторые из нас — представители разных общественных организаций — присутствовали на парламентских слушаниях в Государственной Думе РФ, где рассматривались вопросы, касающиеся ювенальной юстиции. Чуть ранее мы присутствовали на Парламентских слушаниях в Госдуме, которые были посвящены изменению семейного законодательства Российской Федерации. Во время обсуждения внедрения ювенальной юстиции президиуму задавали вопросы с места: «А дадут ли слово родителям?» Ответ был более чем странным: дескать, парламентские слушания — это место, где говорят специалисты, ученые, а если родители и общественность хотят говорить об этом — то пусть устраивают круглые столы. То есть, родителям в самом важном вопросе попросту не дали слова. И это на фоне того, что наш Президент постоянно говорит о необходимости создания гражданского общества! Выходит, парламент не выражает чаяния этого общества? Общественная палата также лоббирует введение ювенальной юстиции, да и в обществе нет понимания сути изменения законодательства, которые нам навязывают.

Вот поэтому, чтобы прорвать информационную блокаду, было решено провести в г. Москве 14 ноября 2009 г. Первые независимые Общественные слушания «Ювенальная юстиция — угроза семье». Объединенный Комитет, который организовал эти общественные слушания, создан совсем недавно, но в него вошли десятки общественных организаций, которых волнуют проблемы, связанные с семьей, с сохранением национальных ценностей нашей России.

Как ограничить родительские права?

В эпоху перемен, когда изменилось очень многое — от названия нашей страны до пенсионного, трудового, жилищного законодательства — одно остается неизменным: право человека на независимость семьи. Семья остается тем центром, вокруг которого строится вся народная жизнь.

Почему же сейчас так заволновалось общество при словах «ювенальная юстиция»? Как может повлиять это новшество на семью?

Я недавно разговаривала с очень умной и образованной женщиной, которой корреспонденты на улице задали вопрос: «Влияет ли как-то на Вас то, что в Госдуме собираются изменять семейное законодательство?» Она ответила: «Вы знаете, я живу семейной жизнью, у меня четверо детей, и меня совершенно не волнует, какое там будет законодательство. Но я знаю одно, если введут ювенальную юстицию, то моей семье придется плохо». Это интервью отражает состояние умов и степень информированности людей, когда даже достаточно грамотные не понимают, какая связь между ювенальной юстицией и семейным законодательством. Я постараюсь об этом коротко сказать.

Очень трудно что-то поменять в области семейных отношений по существу: никто не может заставить человека насильно вступить в брак, заставить родить ребенка. Но семью можно разрушить, когда она уже создана. Как?

Если кто-то придет и скажет нам: «Давайте примем закон, который запретит родителям воспитывать своих детей», то этого человека попросту не поймут. Но если этот человек скажет: «Я несу гуманную миссию, я собираюсь защищать права ребенка, и в рамках защиты прав ребенка закон ограничит ваши родительские права», лукавство может пройти. Потому что не сразу поймешь, в чем тут суть. Надо знать, что в современном мире, прежде всего в Европе, в рамках защиты прав ребенка в национальное законодательство уже внедрены правовые нормы, которые под видом защиты прав ребенка ограничивают права родителя. Тем самым идет вторжение в область семейных отношений. Родители становятся объектом санкций со стороны государства, родители по субъективному мнению чиновников признаются недобросовестно исполняющими свои обязанности. Санкции, которые могут за этим последовать, — это право отобрать из любой семьи ребенка, лишить родительских прав и даже подвергнуть уголовной ответственности. Надо понять, что это не пустые слова.

МЕХАНИЗМ РАЗРУШЕНИЯ

Виктор СЛОБОДЧИКОВ, директор Института развития дошкольного образования РАО, член-корреспондент Российской академии образования, доктор психологических наук, профессор:

В чем пафос ювенального права? Это два словосочетания, два понятия: «права ребенка», «ребенок-субъект права». Да, с определенного момента ребенок вступает в формально нормативные отношения с обстоятельствами, организациями и т. д. Но в каком масштабе и сколь он ответственен за эти отношения? Эти вопросы не обсуждаются, а сразу полагается, что ребенок — субъект права, т. е. он — правовое существо, что с точки зрения возрастной психологии и возрастной педагогики просто вранье. Но так как у ребенка сил мало, ювенальная юстиция ставит задачей защиту его прав от агрессивного мира. Эти два вводимых ключевых понятия — и есть механизм разрушения с экранов телевизоров, с трибун льются потоки истерических разглагольствований о том, какие особо жестокие родители в России. Причем проблема показывается однобоко. Мы чуть ли не каждый день видим кадры с недобросовестными и жестокими родителями, где говорится о том, что детей надо защищать, понимай — изымать их из семьи. Других способов у нас пока и нет.

Кого «защитит» ювенальная система?

Да, детей надо защищать от жестокостей, от преступников, никто не против этого.

Тогда почему же столько людей категорически против создания ювенальной системы в России? Сможет ли она реально защитить наших детей?

С 2000 года в России лоббируется несколько законопроектов, которые являются калькой западных образцов. Последний раз законопроекты слушались в Государственной Думе в 2006 году, где были представлены Комитетом по вопросам семьи, женщин и детей. Проекты были отклонены. На Парламентских слушаниях 12 ноября 2009 г. зазвучали голоса о том, что законопроекты по ювенальной юстиции надо предлагать во второе слушание. Правда, что депутаты Госдумы в этом году несколько изменили свою позицию: в условиях мирового кризиса, отсутствия поддержки общества стали говорить о ювенальных технологиях. Почему это произошло, понятно. В условиях, когда нет денег ни на что, о том, что нам якобы нужны не ювенальные суды, а ювенальные технологии. Правда, против этого возражают иностранные партнеры, которые настаивают на создании именно ювенальных судов, более того — ювенальной системы.

Вторжение в семью

Что же за ювенальные технологии предлагают? На Парламентских слушаниях в Государственной Думе РФ 12 ноября 2009 г. собравшимся предложили рассмотреть ряд законодательных рекомендаций по работе комиссий по делам несовершеннолетних. Выступавшие в основном говорили о том, как плохо живется детям, какие несерьезные родители, как защитить малолетнего преступника. Одним из предложений было создание региональных баз неблагополучных семей. Когда зашел разговор о том, что ювенальная система предусматривает создание структур, деятельность которых направлена на вторжение в область семейных отношений, а задача этих структур — контроль над семьей, выступавшим предложили не отклоняться от темы. То есть поразмышлять о том, что будет с семьей, защитить ее — не входит в задачу нашей власти?

Выходит, родители должны безропотно ждать, что чиновники будут решать, как воспитывать ребенка, как кормить его и соответствуют ли они званию родителя?

Знаменательно, что на Парламентских слушаниях на эту тему представители международных организаций: департамента юстиции США, который делился опытом работы семейных судов штатов, представитель ЮНИСЕФ (ООН) по правам человека, представители ЮНЕСКО по правам ребенка в Восточной Европе — были удивлены призывами говорить о ювенальных технологиях. Ведь ювенальная юстиция — это система. Все присутствовавшие в Парламенте выслушали, словно малоразумные дети, как нам устраивать свою жизнь в России, что такое ювенальная юстиция. Для многих это был шок. Родители, представители общественности рассчитывали найти понимание со стороны Парламента, однако такого понимания не было, и членам родительских общественных организаций было даже предложено, если им не нравится ход слушаний, покинуть зал.

Аргументы сторонников ювенальной юстиции

Какие же доводы за введение ювенальной юстиции приводят сторонники ювенальной юстиции? Такие сторонники есть даже среди православной общественности, но среди религиозных мусульманских деятелей, да и вообще среди мусульман встречать их не доводилось. И это тревожный симптом для нас, если мы не понимаем приоритета родительского авторитета, который является основой мироощущения, основой семейной жизни. Наверное, мы оказались более восприимчивыми к той шумихе, которую устроили лоббисты ювенальной системы.

Итак, рассмотрим состоятельность доводов «за».

«Российская система законодательства не отвечает международным нормам защиты прав ребенка».

Существует такой документ, как «Пекинские правила». Это международный договор, в котором содержатся разнообразные положения по защите прав малолетних преступников: о том, как содержать детей в тюрьме и как назначать им уголовные наказания за преступления и т. д. Так вот, наше российское законодательство — одно из самых передовых и гуманных, и, на мой взгляд, нет ни одного пункта «Пекинских правил», который не был бы в той или иной степени реализован в системе нашего и уголовного, и уголовно-процессуального законодательства. Поэтому все разговоры о том, что наше законодательство не соответствует международному, — неправда. И утверждение о якобы «несоответствии» — просто уловка для того, чтоб завести разговор о необходимости изменения нашей законодательной системы и под видом защиты прав ребенка ограничить родительские права.

Сторонники ювенальной юстиции говорят, что наше законодательство слишком жестокое и необходимо из гуманных целей ориентировать законодательство РФ на воспитательные, а не карательные функции в отношении несовершеннолетних, совершивших преступления.

Опять-таки, как человек, близкий к системе уголовного и уголовно-процессуального судопроизводства, могу сказать, что наше законодательство имеет все положения для того, чтобы применить к ребенку, совершившему преступление, и не только в первый раз, меры воспитательного характера, назначить мягкое наказание или даже освободить от него. Другое дело — как работают органы МВД, как работает прокуратура, как работает суд, применяют ли они эти правила и возможности. Человеческий фактор, недостаточная квалификация и сложившаяся практика — это основное, из-за чего совершаются судебные ошибки, почему нет нормального контроля за несовершеннолетними, совершившими преступления. Как сказал один уважаемый священник, дети-преступники — это те, кто недополучил любви. И прежде всего любви в семье, хочется добавить. Но тогда речь должна идти в первую очередь о том, чтобы добиться действенности существующей системы.

Таким образом, мысль о том, что необходимо менять судебную систему и законодательство, находится в противоречии с истинным положением вещей. Один маленький пример. Недавно в программе «Совершенно секретно» показывали трех американских подростков. Одного из них, 14-летнего, обвинили в убийстве собственной сестры. Подробно снимали арест этого ребенка, его допрос и завершение судебного дела. Этого 14-летнего ребенка допрашивали по законам США: без учителя, без педагога, без адвоката, без родителей. Подросток признал себя виновным в совершении убийства, оговорил двух своих друзей, все они отсидели несколько месяцев в тюрьме, ожидая чуть ли не смертной казни (а в Америке это возможно), пока случайно не выяснилось, что убил девочку совсем другой, психически больной человек. Дети были освобождены. Документальная съемка детально показала судебную и следственную систему США, которая не защищает права ребенка и намного меньше отвечает нормам международного права в сравнении с нашей российской системой. Поэтому, когда нам говорят, что мы должны что-то менять, хочется спросить — а зачем?

Сторонники ювенальной юстиции говорят: «Существующая правовая система РФ не справляется с защитой прав ребенка». Согласимся ли мы с вами с этим тезисом? Да! Но давайте посмотрим, защиту каких прав ребенка имеют в виду ювенальщики и о защите каких прав надо бы говорить.

Мы согласны, что право ребенка на жизнь не защищается нашей правовой системой с момента зарождения жизни, а право матери на аборт находится в противоречии с правом ребенка на жизнь и с правом отца иметь детей. Однако право ребенка на жизнь не защищается сторонниками ювенальной юстиции.

Надо бить в набат о том, что правовая система РФ не содержит правовых норм по минимальным стандартам потребления ребенка. Всем известны размеры пособий, минимальные размеры алиментов, и как они соответствуют минимальной потребительской корзине. Но это ювенальщиков тоже не волнует.

Мы подтверждаем, что снижаются правовые гарантии детей на всеобщее равное общее бесплатное образование, но и это тоже не интересует ювенальную юстицию. Мы подтверждаем, что до сих пор нет закона, за который бьются общественные организации, об информационной безопасности детей. СМИ полны жестокости, насилия, порнографии, эротики.

Мы согласны, что идет неконтролируемое родителями вмешательство в личную жизнь ребенка, его информационную безопасность. Ратифицирована Россией Европейская социальная хартия, которая открывает дорогу обязательному сексуальному просвещению в школе, но сторонников ювенальной юстиции не волнует информационная безопасность ребенка, право на защиту частной жизни.

Есть много других вопросов, о которых стоит говорить в рамках защиты прав ребенка. Но эти вопросы никто не поднимает.

Если мы говорим о необходимости изменения существующего законодательства в защиту интересов ребенка, то надо поднимать широкий круг вопросов. Но вместо этого, как из рога изобилия, из средств СМИ идут истории о родителях-извергах с комментариями, о необходимости ужесточения наказания родителей. Недавно по ТВ сообщили, что осудили родителей, убивших своего ребенка, присяжные сочли их не заслуживающими снисхождения, родителей ожидает пожизненное заключение. Разве может быть более жесткое наказание при моратории на смертную казнь? Что еще надо ужесточать? Любого виновного в истязании ребенка или в любом преступлении против ребенка по Уголовному кодексу можно наказать, и виновные получают заслуженное наказание.

Основные возражения против ювенальной юстиции

Предлагаемые проекты ювенальной юстиции противоречат конституционным основам РФ, действующему законодательству, регулирующему деятельность судебной системы. Предложения сторонников ювенальной юстиции ориентированы на внедрение в РФ чуждой англосаксонской системы права, они направлены на точечные изменения в законодательстве, которые разрушают при этом всю систему правоохранительных, судебных и пенитенциарных органов.

Отсутствует единая концепция изменения семейного законодательства, судебной и правоохранительной системы. Нам предлагают говорить о частностях: о комиссии по делам несовершеннолетних, о внедрении ювенальных судов, об ужесточении наказания родителей, но никто не говорит о проблеме в целом. С 2006 года нет единого доклада о положении детей в России, а он должен быть ежегодным.

Ювенальная юстиция ведет к необоснованному изменению семейного законодательства. Так, Комитетом Государственной Думы РФ по вопросам семьи в 2009 году предлагалось внести изменение в семейное законодательство и дать юридическое определение разных типов семей, которые имеются: семьи юридической и фактической, семьи полной и неполной, семьи традиционной и альтернативной (надо понимать: гомосексуальной и лесбиянской). Понятно, что разрешить кому-то формулировать и давать подобные определения семьи — значит разрушить понятие семьи, систему семейной жизни в России, сложившуюся за тысячелетия, попрать все национальные традиции и религиозные установки.

Создание ювенальных судов, которые принимают на себя функции контролирующих, воспитательных и правоохранительных органов, противоречит конституционному принципу разделения властей.

Переориентация уголовных судов на осуществление воспитательных функций ведет к изменению всех конституционных основ. Дошло до того, что в Ульяновской области предлагают на помощников судей возложить обязанности переговорщика по прекращению уголовных дел в пользу преступников.

Ювенальная юстиция сводит на нет принцип независимости семьи, разрушает авторитет родителей, направлена на разрушение кровной семьи, традиционных семейных духовно-нравственных ценностей.

Ювенальная юстиция не только не учитывает религиозные установки конфессий, существующих в РФ, но и противоречит им по коренным вопросам.

Ювенальная юстиция узаконивает незаконное вмешательство в жизнь семьи различных чиновников, органов социальной защиты. Уже созданы так называемые «крылатые бригады» из органов опеки, уже предлагается создать единую базу, куда войдут все неблагополучные семьи. Зачисление в базу неблагополучной семьи дает право чиновникам входить в вашу семью и давать указания, которые вы обязаны будете выполнять, а неисполнение повлечет отобрание детей. В целом, подобная политика противоречит основной российской семейной политике, направленной на поддержку и укрепление кровной семьи и ее защиту.

Приговор ювенальной системе

Выводы, к которым мы пришли:

Предложения сторонников ювенальной юстиции не касаются коренных проблем российского законодательства в области улучшения положения детей в России, не решают вопросов защиты прав несовершеннолетних, а в целом ведут к разрушению традиционных семейных ценностей и необоснованному изменению судебной системы России.

Предлагаемые проекты ювенальной юстиции противоречат конституционному принципу независимости семьи, исключают родителей из системы воспитания, разрушают единую судебную и правоохранительную систему, способствуют коррумпированности судебных и правоохранительных органов, не соответствуют национальным интересам России, ее безопасности.

Проекты по ювенальной юстиции отрицательно воспринимаются обществом в целом, противоречат традиционным духовно-нравственным установкам основных религиозных конфессий. Мы полагаем, что насильственное внедрение ювенальной юстиции, вмешательство в дела семьи, в независимость семьи ведет к общественной нестабильности, не будет поддержано обществом.

Ювенальная юстиция разрушает традиционную семью

«Любые меры, которые касаются вмешательства государства или общества в процесс воспитания ребенка в семье, должны серьезнейшим образом обсуждаться с участием всех, кто захочет принимать участие в этой дискуссии», — заявил председатель Отдела Московского Патриархата по взаимодействию Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин на пресс-конференции в «Интерфаксе», подчеркнув при этом, что механизмы ювенальной юстиции, государственного контроля над родительским воспитанием должны подвергаться тщательной общественной экспертизе, сообщает «Интерфакс-Религия».

Священник считает обоснованной резкую критику со стороны ряда православных общественных организаций и родителей планов введения в России ювенальной юстиции, подчеркивая при этом очевидность того факта, что «практика применения этого механизма на Западе скорее предостерегает нас от введения этого института». «Известно, что во многих странах у многих родителей отнимают детей без достаточных оснований. Это разрушает естественный порядок жизни в семьях», — считает отец Всеволод.

Он призывает также учитывать при обсуждении этого вопроса дореволюционный опыт России, когда интересы Детей тщательно соблюдались. «Дети могли свидетельствовать в суде, к ним проявлялось особое внимание и уважение, но при этом родители практически никогда не лишались родительских прав», — отметил священник.

Отец Всеволод убежден, что «ребенок, изъятый у своих родителей, всегда оказывается несчастным, сколько бы денег на него ни тратили». В то же время он признает проблему существования семей, «дети в которых подвергаются недостойному обращению, поскольку их родители потеряли человеческий облик». «О таких детях должно заботиться государство вместе с обществом, но механизмы такого контроля над состоянием ребенка в семье должны быть тщательным образом обсуждены, а не должны быть слепо скопированы с того или иного зарубежного опыта», — считает представитель Московского Патриархата.

В свою очередь, руководитель Информационного отдела Московского Патриархата Владимир Легойда также подчеркнул необходимость тщательного и всестороннего обсуждения проблемы ювенальной юстиции, поскольку, по его словам, она «действительно касается тем, затрагивающих ценностное основание правового поля». «Даже в условиях сложившейся сегодня системы правового нигилизма мы должны понимать, что многие проблемы не разрешаются только в правовом поле. Наивно полагать, что если мы принимаем какой-то действительно хороший закон, он автоматически обеспечивает нам искоренение какого-то явления», — считает В. Легойда.

По его мнению, в данной дискуссии речь должна вестись «о понятии правовой культуры, то есть ценностных оснований общества». «Если у нас принятие законов будет расходиться с традиционной нравственной базой, они все равно не будут работать», — считает он.

Русская линия

Патриарх нас услышал!

Руководители «Единой России» пообещали Его Святейшеству не допустить внедрения ювенальной юстиции и секспросвета в школах…

8 июля, в день праздника семьи, любви и верности, в рабочей Патриаршей резиденции в Чистом переулке состоялась встреча Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с руководством партии «Единая Россия» — с секретарем президиума Генерального совета партии Вячеславом Володиным и его заместителем Андреем Исаевым, сообщает Патриархия. Ru.

Святейший Патриарх Кирилл сообщил депутатам Государственной Думы об озабоченности многих верующих, которые опасаются возможности введения в России программ сексуального просвещения в школах и системы ювенальной юстиции. Представители партии «Единая Россия» заверили Его Святейшество в том, что они будут отстаивать российские традиции в области воспитания детей и защиты их прав. В. В. Володин и А. К. Исаев обещали противодействовать пониманию такого толкования Европейской социальной хартии, которое подталкивало бы Россию к введению сексуального просвещения и ювенальной юстиции. По словам депутатов, текст Хартии не содержит положений, которые бы указывали на необходимость подобных шагов.

Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин, Принимавший участие во встрече, отметил в комментарии РИА Новости, что Предстоятель Русской Православной

Церкви впервые лично поднял эту тему «Патриарх внимательно прислушивается к голосу церковного народа и старается доносить озабоченность, высказываемую простыми верующими, до государственной власти», — заявил отец Всеволод.

Хотя в тексте Социальной хартии Совета Европы, отметил глава Синодального социального отдела, прямо ничего не говорится ни о введении сексуального просвещения для школьников, ни о внедрении ювенальной юстиции, но «некоторые толкователи хартии в Совете Европы пытаются использовать ее для продвижения этих двух проектов».

Володин и Исаев на встрече со Святейшим Патриархом отметили необходимость развивать нравственное измерение в деятельности СМИ, обсудили различные аспекты социальной политики и церковно-государственного взаимодействия в регионах.

Комментируя партийному сайту «Единой России» ER.Ru итоги встречи с Патриархом, первый заместитель секретаря Президиума Генсовета, председатель Комитета Госдумы по труду и социальной политике Андрей Исаев заявил: «Мы, с пониманием отнеслись к озабоченности Патриарха в связи с ратификацией Россией Европейской социальной хартии». «Мы сообщили Патриарху, что при обсуждении проблемы ратификации Хартии в Госдуме министру здравоохранения и социального развития был задан специальный вопрос и получен официальный ответ: ратификация Хартии не требует никаких изменений в российском законодательстве и не повлечет тех последствий, которых опасаются представители общественности», — сказал Исаев. «Мы намерены держать ситуацию на контроле. Публиковать специальные разъяснения правительства по этому вопросу», — уточнил он.

Более того, как сообщил Исаев, стороны договорились, что отдельные законопроекты будут вынесены на совместное обсуждение. «Ежемесячно будем обсуждать проекты законов с представителями РПЦ, чтобы избежать подобного недопонимания в будущем», — отметил он.

Напомним, что ратификация Россией Европейской социальной хартии вызвала обеспокоенность православной общественности. 29 мая на расширенном заседании Епархиального совета Рязанской епархии было принято обращение к Святейшему Патриарху Кириллу о недопустимости реализации некоторых пунктов хартии. С протестами против ратификации некоторых пунктов хартии выступили многие известные священнослужители и общественные деятели. Одним из наиболее значимых событий стало письмо к Святейшему Патриарху представителей родительской общественности Санкт-Петербурга, которое 19 мая было опубликовано на «Русской линии». Составителями письма были Любовь Ивановна Качесова, представитель некоммерческого партнерства в защиту семьи, детства, личности и охраны здоровья «Родительский комитет» в г. Санкт-Петербурге, Лариса Юрьевна Кочерыжникова, заместитель председателя Санкт-Петербургского отделения Общероссийского общественного движения «Всероссийское родительское собрание», и Тамара Герцевна Александрова, председатель Санкт-Петербургского регионального отделения Общероссийского общественного движения «Всероссийский женский союз — надежда России». Редакция «РЛ» организовала сбор подписей под этим обращением. До дня Святой Троицы под письмом подписались более пяти тысяч священнослужителей, педагогов, простых родителей. Причем под письмом подписывались не только православные, но и католики, и мусульмане, и представители других вероисповеданий.

9 июня мы распечатали обращение с подписями и отправили письмо в канцелярию Святейшего Патриарха. Несколько дней назад мы получили уведомление, что письмо доставлено адресату Хотя мы сняли обращение с первой страницы сайта, поток подписей не остановился, и сегодня под письмом стоят уже подписи более шести тысяч двухсот человек. И люди продолжают подписываться.

В сопроводительном письме на имя Святейшего Патриарха мы написали, что надеемся и верим, что Предстоятель нашей Церкви сумеет найти способ распорядиться этим народным воплем, вызванным тревогой за судьбу семьи и наших детей — будущего России. И Патриарх не посрамил нашей надежды! Но посрамил тех, кто смеялся над нами, говоря, что мы, мол, напрасно ждем ответа.

Русская линия

Протоиерей Александр Новопашин, президент Новосибирского благотворительного Фонда в защиту жизни нерожденных детей О ювенальной юстиции, этике будущего и человеческом достоинстве

Количество преступлений, совершаемых против детей, в последнее время выросло, и ситуация на сегодняшний день, действительно, выглядит ужасающей. Как сообщает мультипортал KM.ru, за 2008 год совершено 62 тысячи преступлений, сопряженных с насильственными действиями в отношении детей и подростков, в том числе сексуального характера — свыше 9000. При этом, по оценкам специалистов, незарегистрированная сексуальная преступность в отношении детей значительно выше официальной статистики. От преступных посягательств погибло в прошлом году более 2000 несовершеннолетних, из них 388 детей — в результате умышленных убийств. Растет и подростковая преступность. 116 тысяч преступлений совершили в 2008 году подростки; 30 тысяч преступлений, совершенных несовершеннолетними, — тяжкие и особо тяжкие. Назрела пора принимать срочные меры по нормализации обстановки, и в этом смысле выступление Президента страны Дмитрия Анатольевича Медведева в защиту детей от преступных посягательств взрослых можно считать очень своевременным.

В то же время необходимо что-то предпринимать и для снижения роста подростковой преступности. При этом все меры хоть и должны быть срочными, но не скоропалительными. В противном случае можно столько наломать дров!.. В медицине существует постулат: «Не навреди!» Тем более такой постулат должен быть утвержден в правовом поле. Медицина консервативна, и этот здоровый консерватизм спасает жизни тысячам людей. Здоровый консерватизм должен быть присущ и юриспруденции — это своего рода заслон всевозможным опасным экспериментам. Тише едешь — дальше будешь. В связи с этим хочу заметить, что судорожно внедряемая в России ювенальная юстиция, которая, по уверениям ее последователей, призвана якобы наладить положение, может только навредить, так же как она уже навредила в других странах.

Кого и с кем будет примирять «Служба примирения»?

Ударная волна ювенальной юстиции докатилась и до Новосибирска. Здесь началась-таки экспериментальная отработка правовой модели западного (а какого же еще? — Авт.) образца.

Несмотря на многочисленные выступления юристов, педагогов, психологов, священников против введения ювенальной юстиции в России, этот процесс, как чернильное пятно на карте, неудержимо растекается по территории страны. Специалисты предупреждают (ссылаясь на негативный зарубежный опыт — французский, американский, украинский, латвийский), что ювенальная юстиция способна нанести страшный удар по моральным устоям общества, перечеркнет родительский авторитет, развратит детей, которые, почувствовав поддержку со стороны миссионеров ювенальной юстиции (так называемых омбудсменов из ювенальной «службы примирения и посредничества»), совершенно оторвутся от семьи.

Но это, возможно, и на руку ювеналам — держать в страхе родителей, угрожая вырвать ребенка из семьи, получить над детьми и их родителями полную власть, сделать их исполнительными винтиками ювенальной программы. А если нужно — то и вообще лишить родителей родительских прав, а неугодных учителей — педагогической практики, чтобы они не смели мешать им «воспитывать по-своему», то есть, по сути, — развращать детей. Именно развращать, ибо в души детей могут исподволь насаждаться безнаказанность, цинизм и лицемерие. Совершил преступление? Иди и попроси прощения у потерпевшего, покайся, пролей слезу, и тебя простят, а если и не простят, то, по крайней мере, сделают вид, что простят, — а куда им деваться? В благодарность же за то, что мы не выгоняем тебя из школы, не отправляем в тюрьму, а воспитываем, впредь будь послушным и делай все, что тебе говорят.

А пострадавшим и потенциальным жертвам будут читать длинные лекции о толерантности. Ювеналы могут сказать: «Хулиганы — несчастные люди, что с них взять, нужно быть терпимым, их нужно простить, и, видя ваше благородство по отношению к ним, они, глядишь, начнут меняться в лучшую сторону». Вот в общих чертах смысл ювенальной юстиции (во всяком случае, такое ощущение складывается от общения с самими ювеналами). При таком подходе он на руку разве что только преступникам, которые непременно будут использовать детей в своих целях (малолеткам же все равно ничего за это не будет, тем более при такой классной поддержке, какой является ювенальная юстиция), он на руку скорее и малолетним правонарушителям, которые в таких условиях будут ощущать полную свою безнаказанность и продолжать заниматься тем, чем занимались. А от омбудсменов они смогут услышать: «У тебя конфликт с учителем? Ничего не бойся! С ним мы уж как-нибудь договоримся. Но ты за это постарайся все-таки исправиться. А мы тебе за это еще не раз поможем!»

С помощью такого «ювенального подхода» можно будет штамповать пачками не только преступников, но и их жертв, вынужденных терпеть издевательства. А остальным будет внушаться терпимое отношение к правонарушителям. Выработка толерантности ко злу — это, пожалуй, двойное преступление. Тот, кто воспитывает в ребенке преступника — вдвойне преступник, он как тот главарь банды, который, чтобы еще больше убивать и грабить, набирает в свой отряд отъявленных головорезов.

Чудовищная картина? Согласен. Мы встречались с несколькими ювеналами — так нам столько всего пришлось наслушаться! И что педагоги — «учителя задолбанные, которые умеют только орать» и «засовывать головы учеников в унитаз», и что Православная Церковь, «закостенев в консерватизме, занимается начетничеством и совершенно не беспокоится о духовно-нравственном состоянии людей, отталкивает их от себя». При этом в пример ставилась Католическая церковь, к которой, судя по всему, тяготеют миссионеры ювенальной юстиции, по крайней мере, те из них, с Кем нам пришлось иметь дело. И, кстати, оккультизм тоже, как единственный, видимо, по их мнению, оставшийся на этом свете источник «духовности». В то время как некоторые православные «религиозные деятели» (здесь, конечно же, уже подразумевается ваш покорный слуга. — Авт.) живут в такой роскоши, что люди, увидев ее, падают в обморок (?! — Авт.).

Интересная деталь: иногда приходится слышать, к примеру, что, мол, «канадская модель» ювенальной юстиции предпочтительнее, потому как более «человечная». Такими заявлениями сторонники этого законопроекта пытаются свести на нет все наши опасения по поводу возможных «законных» злоупотреблений, какие, к примеру, были в США, Франции, Германии. Детей отбирали у родителей только за то, что они пытались ремнем вразумить своих, вышедших из повиновения, чад. Должен сказать, что такое «запудривание мозгов» не в новинку. Ювеналы так действуют из расчета на наше невежество. То же самое когда-то делали и «секспросветители». Они говорили, что американский предмет по половому воспитанию самый корректный и эффективный одновременно. Когда же в России узнали, что такое «половое воспитание по-американски», они начали морочить голову по поводу секспросвещения в Голландии — «вот это образец так образец!» А затем завели ту же шарманку про Швецию, потом про Финляндию…

Так и водили всех за нос. Хотя по своей сути все эти модели представляют собой одно и то же. То же самое касается и «канадской модели». Она не отличается от «французской», «американской», «германской» или любой другой. К слову, за истекшие четыре года канадские суды неоднократно рассматривали дела о «чрезмерном» наказании детей родителями, и во многих случаях родители были сочтены виновными, несмотря на то, что судьи признавали поведение детей недопустимым. К примеру, мать дважды шлепнула рукой дочь-подростка по предплечью, переволновавшись из-за ее слишком позднего возвращения домой. Сочтена виновной, ибо в момент наказания накричала на Девочку. (Дочь склонна к нарушению семейного распорядка, поздним приходам и побегам из дома.) Отец дал пощечину сыну-подростку, нахамившему его деловому партнеру и отказывавшемуся выполнять какую-либо работу по дому. Сочтен виновным, ибо пощечины запрещены законом. (Судья охарактеризовал поведение сына как «постоянно-вызывающее».) Отец шлепнул скандалившую 12-летнюю дочь, выгнанную с уроков за драку с другой девочкой. Сочтен виновным, ибо в момент шлепка сам был разгневан. (Дочь живет с отцом, потому что мать отказалась жить с ней, сочтя «невыносимой».) Подобных примеров можно найти немало.

Можно было бы предполагать, что по мере перехода к «педагогике переговоров» уровень преступности, в первую очередь подростковой, должен был бы снижаться, а уровень личного психологического комфорта граждан — возрастать. Однако статистические данные опровергают эти предположения. В США за последние 50 лет количество семей, практикующих шлепанье детей, уменьшилось с 90 до 70 %, тогда как уровень преступности вырос по меньшей мере втрое. В странах, законодательно отменивших любые телесные наказания еще лет 20–30 назад, за «годы без шлепков» уровень подростковой преступности вырос еще больше, например, в Швеции — в 6 раз, причем замечен значительный рост, в первую очередь, именно групповой преступности

Когда мы предупредили руководителей города и области о возможных последствиях ювенальной юстиции, в частности о том, что в ее деятельности могут быть заинтересованы деструктивные силы, мечтающие о возможном насаждении в школах сексуального «просвещения» и легализации наркотиков, и власть решила проверить деятельность новосибирских ювеналов, те в разговоре с нами безапелляционно объявили, что как раз «враги те, кто не поддерживает ювенальную юстицию».

Мы говорим, что прежде чем принять что-то новое, нужно посмотреть в корень. Не может один источник одновременно изливать и соленую, и сладкую воду (см.: Иак. 3, 11–12). Вспомним хотя бы (это не секрет!), что внедрение ювенальной юстиции в России финансирует международный деятель сомнительной репутации Сорос, который также пропагандирует наркотики, и сразу все встанет на свои места. Мне могут возразить: Сорос — за легализацию «легких» наркотиков! Однако и наркологи, и наркополицейские в один голос утверждают, что не бывает «легких» или «тяжелых» наркотиков, все наркотические вещества одинаково опасны! Неужели кто-то может подумать, что человека, насаждающего наркотики, действительно беспокоит бедственное положение детей? Скажи мне, кто твой друг, я скажу, кто ты! А ювеналы, с которыми мы встречались, отвечают: «Надо работать, а не зреть в корень!» То есть им все равно, из какого источника вода, все равно, кто поддерживает подозрительные проекты и дает на них деньги, для них это не главное.

Омбудсмены на страже вседозволенности

Служба омбудсменов — «великое достижение» ювенальной юстиции. Учитель в условиях ювенальной юстиции не может требовать от ученика выучить урок, но может пожаловаться на него за его нерадение в специально созданную для этого службу. А ученик, в свою очередь, может пожаловаться на учителя за то, что тот третирует его неудовлетворительными оценками, а заодно и на родителей, которые с ремнем в руках (!) требуют от него хорошо Учиться.

Хочу привести фрагмент статьи православных публицистов и психологов И. Я. Медведевой и T.JI. Шишовой «Троянский конь ювенальной юстиции», поскольку он очень наглядно показывает, что может нас ожидать в недалеком будущем.

«Соединенные Штаты Америки. В семье русских эмигрантов обычный бытовой конфликт. Подрастающая дочь требует купить ей очередную модную обновку, а у родителей денежные затруднения. Они пытаются объяснить, что у них большие долги по кредитам. Она не желает слушать, приводит в пример богатых одноклассниц, кричит, наседает на мать, оскорбляет ее… Та хватается за сердце, и отец, испугавшись за жену, берет дочь за руку и выволакивает за дверь. Вот, собственно говоря, и все. Наш непросвещенный родитель вряд ли ограничился бы столь невинной мерой воздействия. Но американский — пуганый — папа даже мысли не допускал о том, чтобы врезать своей распоясавшейся дщери. Однако она все равно посчитала себя оскорбленной и ринулась за поддержкой к соседям. Вскоре они явились в качестве понятых с полицией, на запястьях «отца-насильника» замкнулись наручники, и его препроводили в участок. Матери, задыхающейся от приступа стенокардии, никто и не подумал вызвать «скорую помощь». Правда, в последний момент дочь поступила не так, как ее учили в американской школе. Воспитанная в русской семье, она не сумела полностью «выдавить из себя раба», и когда дело дошло до подписания протокола, отказалась его подписывать. Поэтому отца в тюрьму не посадили и родительских прав не лишили, а после ночи, проведенной в участке, взыскали штраф и сделали строгое предупреждение. Смотри, мол, папаша, в следующий раз так легко не отвертишься».

Нужно ли говорить, что ювенальная юстиция по западному образцу, призванная оправдывать малолетних правонарушителей, беспощадно расправилась бы с такой мамой, которая, по-видимому, отчаявшись миром вразумить заблудшую дочь, в сердцах пытается хотя бы таким образом остановить происходящее на ее глазах растление юной души?

Кому нужны секспросвещенные дети?

Теперь о сексуальном просвещении. Его необходимость (в рамках ювеналки!) якобы была продиктована беспокойством за пошатнувшееся «сексуальное здоровье» молодежи Слово «сексуальное» слегка настораживало, однако слово «здоровье», изначально несущее в себе позитивный заряд, сглаживало первоначальное неприятное ощущение. И даже последующее разъяснение понятия «сексуальное здоровье», как «свобода от страха, чувства стыда и вины, ложных представлений и других психологических факторов, подавляющих сексуальную реакцию и нарушающих сексуальные взаимоотношения», что, по сути, является нарушением целомудрия, никоим образом не показалось подозрительным — ведь все делается ради здоровья, наверное, так и нужно!

Что бы ни говорили в защиту сексуального просвещения, статистика показывает, что в тех зарубежных школах, где были введены подобные уроки, среди учащихся возросла заболеваемость инфекциями, передающимися половым путем, увеличилось число абортов. Протоиерей Владимир Воробьев в журнале «Православная беседа» писал: «Сексуальное просвещение в западных странах за 30 лет (в Америке оно было введено в школах в 1970 г.) дало совершенно очевидные недвусмысленные отрицательные Результаты:

В США с 1971 г. по 1975 г. количество подростковых абортов возросло на 45 %, а к 1996 г. — более чем на 100 %. При этом до введения сексуальных программ в школы уровень подростковых беременностей снижался.

СПИД и венерические заболевания распространяются все быстрее и шире.

Колоссальный рост импотенции и фригидности — очевидный результат сексуального просвещения подростков.

Рост количества нервно-психологических заболеваний среди подростков.

Огромный рост числа изнасилований.

Невероятное распространение гомосексуализма, прежде всего в государственных школах.

Рост подростковой наркомании, однозначно связанной с «безопасным свободным сексом».

Сексуальный эбьюз, то есть сожительство взрослых и детей, как следствие снятия барьера между поколениями в программах сексуального воспитания».

На основании этого можно сделать вывод, что подобные знания не «просвещают», а, наоборот, пробуждают у детей низменный интерес к предмету. Но если педагоги и родители начнут возмущаться по поводу введения в школах секспросвещения, омбудсмены быстро закроют им рот. Им нет дела до выводов сексологов, в частности крупного российского сексопатолога профессора Георгия Степановича Васильченко, который предупреждал, что секспросвещение воспитывает из нормальных детей «сексуально озабоченных, умственно отсталых биороботов». Или мнения заведующего кафедрой детской психиатрии, психотерапии и медицинской психологии Российской медицинской академии последипломного образования, председателя Московского отделения Ассоциации детских психиатров и психологов профессора Юрия Степановича Шевченко: «Подобное просвещение для одних обернется тем, что навсегда отвратит их от нормальной любви, с детства превратит в импотентов или гомосексуалистов; для других послужит причиной выпадения романтической стадии становления полового сознания».

Макаренко считал специальное сексуальное просвещение детей и подростков ненужным и вредным, он писал:

«никакие разговоры о «половом» вопросе с детьми не смогут что-либо прибавить к тем знаниям, которые и без того придут к ним в свое время. Но они опошлят проблему любви, лишат ее той сдержанности, без которой любовь называется развратом. Раскрытие тайны, даже самое мудрое усиливает физиологическую сторону любви, воспитывает не половое чувство, а половое любопытство, делая его простым и доступным.»

(А. Макаренко. Книга для родителей. М. Учпедгиз, 1954, с. 233.)

«Вмешательство в психоэмоциональную сферу, насильственное изменение существующих в обществе моральных, нравственных и культурных норм приводят к распаду культурного ядра общества, и как результат его криминализации, резкому нарушению социальной устойчивости, к психическим и прежде всего половым нарушениям и извращениям», — пишет в своей статье, опубликованной на страницах газета «Православная Москва» (№ 36 (210), декабрь 1999 г.), гинеколог Наталья Николаевна Бойко.

Сексуальное образование может порождать различные сексуальные извращения среди старшеклассников. В курсе цикла лекций для юридических факультетов «Криминальная сексология» профессор кафедры криминалистики Московского университета МВД Геннадий Борисович Дерягин приводит данные собственных исследований, согласно которым выраженные и осознаваемые педофильные потребности присутствуют у 1 % студенток и 4 % студентов выпускных курсов российских вузов. А вот опрос, проведенный американскими специалистами среди студентов последнего курса университета в Лос-Анджелесе, свидетельствует, что 9 % опрошенных имеют сексуальные фантазии, включающие детей, а 7 % считают возможными сексуальные отношения с ребенком при исключении возможности уголовного наказания за это. Можно предположить, что именно сексуальное просвещение американских подростков и дало такое количество гнилых плодов. А в случае утверждения в российских школах секспросвещения и ювенальной юстиции (а к этому все и идет!) вполне возможны безнаказанные насильственные развратные действия старшеклассников в отношении учащихся младших классов. Если ребенок, над которым надругались, пожалуется, то омбудсмены будут еще его же и примирять с насильником! Разве это не растление?! Дальше — больше. Страшно себе представить — школа станет невольным поставщиком детей в педофильные притоны! Уж поверьте, взрослые извращенцы обязательно заинтересуются секспросвещенными детьми и через тех же старшеклассников постараются наладить с ними контакт. По мнению автора, секспросвещение на руку только извращенцам.

Все-таки в нашей стране семья еще сильна своим традиционным патриархальным укладом. Этого из нас не вытравили, несмотря на все эти годы всеобщей социальной либерализации. Секспросвещение во многих регионах либералам так и не удалось внедрить: против деструктивной политики растлителей поднялись общественные и религиозные объединения и организации. Громко заявила о невозможности внедрения секспросвещения в российских школах Православная Церковь. Сейчас здоровые силы России оказывают активное сопротивление ювенальной юстиции, которая в том числе может быть использована для поддержания сексуального просвещения в школах, если оно там утвердится. К сожалению, государство смотрит на этот процесс как бы со стороны — «кто кого?». Складывается такое впечатление, что оно вовсе не желает разобраться в проблеме. Победил — значит доказал свою правоту. Победителей не судят. Возможно, это было бы и справедливо, если бы не одно «но». За миссионерами секспросвещения и ювенальной юстиции стоит Запад, который не жалеет средств на то, чтобы поскорее насадить в России «либеральные» ценности. Но даже, несмотря на мощную поддержку, которая ведется с финансовых, политических, экономических и прочих средств, все западные программы продвигаются с большим скрипом. В принципе, Запад очень бы удивился, если бы у него все прошло без сучка и задоринки. Уж там-то знают, с кем имеют дело. И поэтому, на этот случай, припасена «дальнобойная артиллерия», которой и является Европейская социальная хартия.

Европейская социальная хартия — это международно-правовой акт, который гарантирует различные социальные и экономические права граждан. Если какая-то страна принимает этот документ, то она, соответственно, обязуется взять на себя конкретные международные социальные обязательства. И Запад ей в этом еще как поможет. Но следует понимать, что все пункты в хартии прописаны на основании уже работающих всевозможных моделей, в том числе принятых за рубежом моделей и сексуального просвещения, и ювенальной юстиции, и прочих. То есть назвался груздем — полезай в кузов. Иначе говоря, подписался под хартией, будь добр — вводи в школах программы по растлению детей и контроля со стороны омбудсменов. В противном случае не оберешься неприятностей. В разъяснениях к этой Хартии есть уже более конкретные указания на то, что понимается под этой информацией о здоровье. Под этим понимается сексуальное просвещение и программы антиСПИД, которые, в конце концов, сводятся к пропаганде средств предохранения от беременности.

Что же останется родителям? Увы, если они начнут вмешиваться в «процесс примирения» насильников и подпевших, то им, скорее всего, явно не поздоровится. Омбудсмен может обвинить их в разжигании конфликта, в «нетолерантном подходе», в «ущемлении прав ребенка» дело дойдет до суда и родителей еще чего доброго лишат родительских прав. А ребенка — в приют! А что потом? Доктор философии, кандидат медицинских наук Ирина Васильевна Силуянова в своей статье «Две сексуальных революции» ссылается на Юстина, который писал о том, что в Риме беспризорных детей «обычно подбирают развратные люди и выращивают (как девочек, так и мальчиков) исключительно для своих сексуальных развлечений. Многие римляне держали целые стада таких детей». Здесь хочу сослаться на слова руководителя православного медико-просветительского центра «Жизнь» протоиерея Максима Обухова, который говорит о том, что «жертвами извращенцев очень часто становятся дети-сироты, потому что их некому защитить. Проблема сиротства не решена, и не видно перспектив ее решения в ближайшие годы. Такое большое количество бездомных детей, конечно, превращает Россию в «малину» для педофилов. Известно, что из других стран педофилы приезжают именно в Россию».

Зачем педофилы рвутся к власти?

В мае 2002 года я принимал участие в работе международной конференции «Дети и секты», проходящей в Барселоне. Помню, участников конференции (а среди них были представители правительств разных стран, сектоведы, юристы, психологи, врачи, педагоги, соцработники, журналисты) поразило выступление одного итальянского психотерапевта, директора Миланского «Центра исследований психики человека» Джорджио Гальярди, который, ссылаясь на ежегодный отчет министерства внутренних дел Италии, говорил о сексуальном насилии над детьми. В частности, он рассказал о многочисленных международных ассоциациях педофилов (упоминались Голландия, Дания, Италия, Бразилия, Румыния, Хорватия и др.), целой международной сети, которую объединяет единый принцип сексуального использования малолетних. Преступления совершаются под прикрытием гуманитарных и этических организаций и отдельно действующих секретных обществ. Он привел статистические данные о том, что «с 1996 по 1999 год торговля детьми (куда относятся незаконные усыновления) в Румынии уменьшилась, а в России возросла и приобрела характер лавины».

«Миланский суд вынес приговор № 2089 шести подсудимым за то, что они образовали ассоциацию с целью занятий педофилией. Ассоциация присвоила себе название «Группа А». При разработке ее уставных целей принималась во внимание законодательная реформа, предусматривающая снижение минимального возраста, с которого разрешается начало половой жизни. Суд состоялся 25 августа 1995 года. Обвиняющая сторона попыталась доказать, что речь идет о преступной организации. Каждый член ассоциации имел свои обязанности, в которые входили:

— подбор новых форм для обольщения малолетних;

— идеологическое оправдание и поиск мотиваций совершенным преступлениям;

— обучение технике обольщения.

После облавы, проведенной полицией в 1997 году, перед всеобщим обозрением предстала партия педофилов. По словам должностного лица Паолы Мастроберардино, многие опрошенные на предмет педофилии являются членами Датской международной организации педофилов. Прокуратура Неаполя подвела итоги международной операции «Катедраль»: трое арестовано, на пятерых подано в суд. Были про — введены обыски в Неаполе, Катандзаро, Флоренции и других городах Италии. В ходе обысков изъято: 440 видеокассет и 2600 сидеров со сценами педофилии, зверств и убийств детей. Телематическая сеть Италии была связана с Великобританией, но были сделаны ссылки и на Калифорнию. В роли координатора выступал итальянский физик Энрико де Маринис. Другим видным действующим лицом был педиатр из г. Катандзаро Гвидо Феррери, играющий роль обольстителя.

В феврале 2002 года ассоциация Ciatdm из г. Порденоне сдала почтовой полиции список из 170 мест пребывания новых педофилов.

На большом телематическом рынке развернулось движение в поддержку свободной любви между взрослыми и детьми — это Движение итальянских педофилов, которое насчитывает 50 активных сторонников. Во главе одной из групп вышеуказанного движения стоит Лютер Блиссет из Болоньи.

В Интернете можно найти Web Ассоциации Датских педофилов, которая была основана в 1985 году и имеет филиалы в Италии, а также другие международные группы, такие как Nambla.

27 августа 2001 года. Педоцид продолжается: работники телефонной службы Arcodaleno подали в прокуратору г. Сиракузы сведения о сайтах в Интернете со сценами пыток и изнасилований новорожденных от двенадцати до восемнадцати месяцев». (Из доклада директора Миланского «Центра исследований психики человека» Джорджио Гальярди на международной конференции в Барселоне)

По возвращении в Россию я начал было говорить об этом, но меня подняли на смех. И серьезно посоветовали не распространять эти сведения, потому что они просто не могут соответствовать действительности. А четыре года спустя, в 2006 году, в Голландии педофилы уже регистрируют собственную политическую «Партию милосердия, свободы и разнообразия», основной целью которой являются снижение совершеннолетнего возраста с 16 до 12 лет, разрешение детской порнографии, секса с животными и детской проституции. И при этом педофилы цинично утверждают, что борются за расширение прав ребенка! И самое поразительное, Гаагский городской суд отклонил иск правозащитников о запрете этой партии. Суд посчитал, что правозащитная группа, потребовавшая запрета партии педофилов, не представила правовых оснований для иска (!), вынес решение: партия педофилов абсолютно законна, поскольку «право на учреждение политической партии является одним из основных прав демократии».

И опять слышу: «Так это у них. У нас такое невозможно!» Невозможно? Смею напомнить, что в начале 90-х годов в Сибири, в частности Новосибирске, в течение нескольких лет активно действовала гуманитарная организация «Проджект эйд Сибирь», распространявшая в сибирских городах продукты питания, поставляемые ей департаментом сельского хозяйства США. Генеральным директором компании была Фейт Фишер, дочь Дэвида Брандта Берга, основателя тоталитарной секты «Семья», пропагандирующей проституцию, детское порно, гомосексуализм, педофилию, секс между родителями и детьми. По сути, «Проджект эйд Сибирь» служила прикрытием для тоталитарной организации. У нас есть свидетельства людей, вышедших из этой секты, о том, что в секте, избравшей для себя Сибирский регион, все это есть.

В нашем распоряжении оказались некоторые брошюры секты, явно для служебного пользования: «Новая Церковь Господа, — говорится в одной из них, — великолепная, молодая, сексуальная невеста Христа, которая трепещет от волнения, от Его энергичной любви! Прелюбодеяния больше не существует для христиан! Мы идем на необузданные подвиги фанатического свидетельствования и абсолютные оргии Божьей любви». А вот мечта самой Фейт Фишер, вспоминающей о сексуальных домогательствах ее отца Дэвида Берга: «Я просто люблю все это. Я не думаю, что это было извращением, но я уверена, что благодаря этому я услышала Глас Божий! Я считаю, что все родители должны так поступать со своими детьми, чтобы у детей это вошло в привычку. Мы молимся за это, чтобы это помогло и ребенок не был профаном в сексе. Со мной это сработало, как вы видите, я делаю то, к чему взывает меня природа! Я могла бы написать книгу, но это просто мое воспоминание о сексе моего детства!» (Цитируется из «Суждения о Божией праведной опеке», стр. 81.) После того как наш Центр по вопросам сектантства при Александро-Невском соборе выступил с обвинениями в адрес секты, Фейт Фишер немедленно сбежала в Америку, а филиал международной секты в Сибири перестал действовать. Однако, по нашим данным, вскоре секта объявилась в Перми…

Вот и получается, что все новое — это хорошо забытое старое. Кстати, по словам священника Максима Обухова, в России число сексуальных преступлений против детей увеличилось настолько, что можно уже говорить о существовании у нас большого педофильного подполья. Директор Института демографических исследования Игорь Белобородое также полагает, что в России вполне может существовать партия педофилов, но пока она находится на нелегальном положении — ее не решаются официально регистрировать. Видимо, считают, что «общество не созрело»! То есть оно — общество — еще не развращено до такой степени, что может это принять.

А в Голландии созрело. Согласно опросу, проведенному среди голландцев, 25 % (!) населения поддерживают создание партии педофилов. Остальные — промолчали. Значит, согласились? Приняли? Как того требует пресловутая толерантность? И это несмотря на то, что результаты многочисленных исследований подтверждают долгосрочные опасные последствия сексуальных, или развратных, действий для ребёнка. Врачи выделяют попытки самоубийств, страхи, депрессии, злоупотребления алкоголем и таблетками прерывание обучения в школе, стресс, сексуальные расстройства, психические проблемы общего характера, и все это подается под красивой вывеской защиты прав ребенка.

Сексуальное извращение или сексуальное предпочтение?

Американская психологическая ассоциация, — пишет врач-гинеколог Наталья Николаевна Бойко, — говорит об отсутствии пагубного влияния на психику детей сексуальных отношений взрослых с несовершеннолетними. Гомосексуализм и другие содомские грехи объявляются нормой. В современной сексологии исчезает понятие «сексуальное извращение». Его заменяют понятия «сексуальное предпочтение», «сексуальная ориентация». То есть если нормальный человек назовет педофила — извращенцем, то он может нажить себе серьезные неприятности. Его заклеймят, заулюлюкают, забросают помидорами. А то и привлекут к уголовной ответственности за оскорбление «человеческого достоинства»».

Секспросвещение, порождающее сексуальные извращения, и их легализация, организация партий гомосексуалистов и педофилов, признание тоталитарных сект, законное приобретение и использование наркотических препаратов, легализация проституции и порноиндустрии при одновременном насаждении толерантности ко греху, — все это уже есть. И все это — страшные предшественники так называемой этики будущего, о которой уже начинают открыто заявлять некоторые ее приверженцы и пропагандисты. Одним из таких певцов этики будущего является австралиец Питер Сингер, ныне занимающий престижную кафедру этики в Принстонском университете. Сингер устранил из этики человеческую исключительность и распространил ее на животных с более или менее развитым полем интересов (собаки, кошки, овцы, лошади и прочее). Иными словами, он приравнял человека к животным. Это позволяет ему открыто проповедовать эвтаназию и инфантицид, то есть право взрослых на убийство неугодных новорожденных младенцев. Топим же мы котят, например! И если, как считает Сингер, мы практикуем умерщвление животных, то почему люди должны быть исключением? Сингер еще и активный пропагандист зоофилии — сексуальных контактов с «себе подобными» животными, если эти контакты являются «взаимно удовлетворяющими».

Питера Сингера по прозвищу «профессор Смерть», которое ему дали за пропаганду эвтаназии и инфантицида, вполне можно было бы назвать безумным, если бы не мощный «послужной» список, который, между прочим, показывает, что все, что делает Сингер, имеет свой особый смысл. Так, еще в 1969 году он получил степень магистра за работу под двусмысленным названием «Зачем мне быть моральным?», а в 1971 году — степень бакалавра философии за работу о гражданском неповиновении. Сегодня о Питере Сингере говорят, что он наглядный пример человека будущего, отказавшегося от концепции человеческого достоинства. Именно таким и будет человек в царстве антихриста. «Можно все!» — вот лозунг, с которым люди войдут в греховную трясину «абсолютной свободы». Можно употреблять наркотики, развращать, убивать, превратившись в животное, жить с животными… Можно все! Вот он — человек будущего, который позволит вытравить из себя образ Божий и станет, по сути, богоборцем. P.S.

Когда тело, душа и дух находятся в равновесии, питаемом Божественной благодатью, — это называется целомудрием. Нарушение этой гармонии ведет ко греху. Но что как не сексуальное просвещение со всеми вытекающими из него последствиями, не ювенальная «программа примирения малолетних преступников и их жертв, закрепляющая за правонарушителями право бесчинствовать, не толерантность к пороку, активно насаждаемая в обществе, нарушая гармонию, создаваемую человеком со своим Творцом, разъединяет его с Отцом Небесным? В отличие от ювеналов, мы все-таки смотрим в корень, прежде чем начать что-то делать, и в случае с ювенальной юстицией, как, впрочем, и с некоторыми другими современными новшествами, видим, что корень-то этот гнилой.

Ирина Медведева, Татьяна Шишова, соучредители Фонда социально-психологической помощи семье и ребенку Троянский конь ювенальной юстиции

Мы уже когда-то писали о ключевых словах, которые, как и полагается ключам, отворяют дверь в некое смысловое пространство. Если продолжить этот метафорический ряд и придать ему слегка уголовный оттенок, то бывают слова, подобные лому. Ими можно сбить любой замок и вломиться в любую дверь. А при надобности (усилим уголовную составляющую) дать по башке. К таким «ломовым» словам относится слово «насилие». Мало какое слово в современной жизни имеет столь выраженную отрицательную окраску тем более с добавкой «над детьми».

Новый проект и старые знакомые

Но иногда голова каким-то парадоксальным образом реагирует на эти словесные удары. Вдруг тебя озаряет мысль: а почему это проблема насилия над детьми так сейчас взволновала именно тех политиков и общественных деятелей, которым дети были не просто «до лампочки», а которые сделали все, чтобы они оказались в нынешней бедственной ситуации? Когда началось массовое обнищание, в газетах писали о голодных обмороках провинциальных школьников и о том, что в некоторых селах дети даже едят комбикорм. Но нынешние печальники о насилии над детьми бодро отвечали, что иного не дано, законы рынка неотменимы и балласт должен уйти. А все, мол, вопли о бедных Детках — это происки красно-коричневых и типичная «зюгановщина». Когда стали вводить плату за обучение и в обществе возникла тревога, что это закроет путь в вузы будущим Ломоносовым из глубинки, борцы с насилием опять же сохраняли невозмутимость. Дескать, элита должна быть потомственной, это нормально, каждому свое. Одним Гарвард, другим коровы. Кому-то же надо их доить!

А какую бурю возмущения среди защитников детских прав вызвали робкие попытки ввести что-то вроде нравственной цензуры?! Хотя бы для несовершеннолетних. Уж это бы точно снизило процент насилия, в том числе и над детьми, ибо преступники нередко воспроизводят в жизни то, что видят на экране. Порой до мельчайших подробностей копируют эпизоды краж, изнасилований, убийств и прочих надругательств над людьми. Но нет! «Не дадим вновь загнать нас в информационный ГУЛАГ! Дети должны иметь право на информацию», — возмущалась демократическая общественность, потрясая Международной конвенцией о правах ребенка.

Предложение запретить аборты доводит «чадолюбцев» прямо-таки до истерического припадка. Хотя, казалось бы, такое чудовищное насилие над ребенком — убийство его в утробе матери, когда он не может даже позвать на помощь.

Признаться, мы долго не могли понять это противоречие. Хотя, конечно же, чувствовали в речах о насилии над детьми какой-то подвох, какие-то скрытые вредоносные цели. Ситуация прояснилась сравнительно недавно, когда защитники детей поставили вопрос о введении ювенальной юстиции.

Услышав непривычное название, люди обычно пожимают плечами и спрашивают: «А что это такое?» И если им сказать, как говорят сторонники данного нововведения, что речь идет о создании специальных судов для несовершеннолетних, которые необходимы для полноценной защиты; прав детей, то никто и не заподозрит ничего плохого. У нас же много всяких институтов детства: детские сады, школы, детские спортивные секции, детские поликлиники, больницы, санатории, лагеря. Почему бы не быть и специальным детским судам?

А между тем ювенальная юстиция представляет собой такой подрыв детско-родительских, общественных отношений и всего российского жизненного уклада, что по сравнению с ней предыдущие реформы — это выстрелы новогодних шутих.

Как известно, важнейшей составной частью процесса Локализации (построения единого всемирного государства с оккультно-сатанинской идеологией) является разрушение семьи. Наверное, никого уже не надо убеждать том, что массовое развращение детей через СМИ и даже через школьные «инновации», целенаправленное разрушение авторитета родителей, прямая и скрытая пропаганда наркотиков, игорный бизнес, покалечивший уже несчетное количество юных душ, демонизация детского сознания через книги, фильмы, те же СМИ — все это не случайные разрозненные эпизоды, а последовательная политика глобалистов-реформаторов. Но, по их собственным признаниям, им очень мешает несовершенство законодательной базы. Поэтому они всеми силами стараются ее «усовершенствовать».

К примеру, снизив возраст получения паспорта до 14 лет, наши законодатели вскоре снизили до той же возрастной планки так называемый «возраст половой неприкосновенности». И сразу растление четырнадцатилетнего ребенка перестало быть уголовно наказуемым. Чтобы «подкрепить» эту норму, была предпринята попытка узаконить браки с того же четырнадцатилетнего возраста. А еще раньше в медицинское законодательство без лишнего шума протащили разрешение делать аборты пятнадцатилетним девочкам без согласия и даже оповещения родителей. Логика такого «проекта» вполне понятна: детей, начиная с четырнадцатилетнего возраста, намеревались объявить взрослыми и предоставить им все надлежащие юридические права. (Что, кстати, весьма поспособствовало бы повсеместному проведению «оранжевых» и прочих цветных революций, которые, как известно, совершаются при активнейшем участии подростков и молодежи.)

Но в нашем «совково-консервативном» обществе номер не прошел. Браки подростков в общероссийских масштабах так и не узаконили, а «планку половой неприкосновенности» после затяжных думских боев все-таки снова повысили до шестнадцати лет. И глобалисты переключились на запасной проект.

Всячески муссируя тему насилия над детьми и особых, свойственных возрасту потребностей, проектанты «прекрасного нового мира» начали продвигать ювенальную юстицию («ювенальная» — то есть для несовершеннолетия). Дело в том, что серьезным правовым препятствием на пути вредоносных реформаторских экспериментов в детской среде является преимущественное право родителей на воспитание. Поэтому депутат Госдумы Е. Ф. Лахова и нарколог-правозащитник О. П. Зыков упорно добиваются принятия комплекса законов, которые устранили бы эту досадную помеху.

Используя защиту детей от насилия в качестве демагогического прикрытия, «агенты изменения» (формулировка западных спецслужб, обозначающая тех, кто приходит на смену «агентам влияния»; «агенты влияния» готовят почву, а «агенты изменения» на этой подготовленной почве уже созидают новую реальность по планам «заказчика») пробивают две главные инновации: 1) предоставление детям юридически и административно обеспеченного права подавать в суд на своих родителей, воспитателей, педагогов и прочих взрослых; 2) создание отдельного ведомства, которое возьмет на себя всю работу с детьми и подростками группы риска. Поскольку пагубность этих реформ не лежит на поверхности, стоит рассмотреть их поподробнее.

Павлики Морозовы последнего призыва

Как всегда, тараном для вредоносной инициативы послужили душераздирающие истории о зверствах, которые якобы невозможно прекратить, если не внедрить оную инициативу. Практика показывает, что это вообще излюбленный прием упомянутых выше «агентов изменения». Когда нужно внедрить что-то противоестественное, они стараются, как следует огреть народ информационным ломом по голове. А то, глядишь, очухается раньше времени и помешает.

Вот и ювеналы начали и продолжают кормить нас диккенсовскими историями о безнаказанных издевательствах над детьми в интернатах, детдомах и многих семьях. Типично «правозащитный» рассказ, недавно услышанный нами в Новосибирске. Психолог из медико-социального центра очень патетично описывала страдания пятнадцатилетней девочки, растущей отнюдь не в маргинальной, а во вполне — она это специально подчеркнула — благополучной семье. ««Девочка как девочка, со всеми проблемами, свойственными современным подросткам, — на лице психолога появилась растроганная улыбка. — Ну, компании разные, домой поздно приходит… естественно, покуривает. А мать, — тут улыбка исчезла, и в голосе зазвучало негодование, — мать, представляете? Кричит, бьет бедняжку по лицу, грозится загнать ей иголки под ногти и подносит к губам горящую зажигалку! Говорит: «Я тебе губы, спалю, если не бросишь курить, дрянь такая». Девочка обратилась ко мне за помощью, — голос психолога снова потеплел. — Она была на грани нервного срыва. Представляете, как у нас нарушаются права детей?»».

Когда-нибудь, если дойдут руки, мы постараемся вспомнить и свести все подобные демагогические примеры в отдельную брошюрку. Поверьте, это будет впечатляющая картина. А может, и вспоминать не придется. Кто знает? Вдруг в куче книг, журналов и бумаг, которые мы вынуждены регулярно просматривать, мелькнет что-то вроде методического пособия для российских глобализаторов. И там будут собраны страшилки, рекомендованные к использованию каким-нибудь американским или международным центром стратегических разработок. Очень легко себе представить, как для каждой страны в шаблон вносятся определенные коррективы с учетом национальных и культурных особенностей. Обратите внимание, как приведенном примере ассоциативный ряд строится скорее на знании Фадеева, нежели Диккенса. «Молодой гвардией», юными партизанами пахнут эти иголки, заголяемые под ногти… Правда, есть и досадный прокол. Подпаливание губ зажигалкой — это из другого видеоряда. Так запугивают противников бандиты в американских боевиках. Вряд ли даже самая разъяренная русская мать (тем более с высшим образованием, как было заявлено психологиней) изберет такую дикую форму наказания.

Не удивляйтесь, если услышите трагическую историю про зажигалку от ювеналов в своем городе: Курске, Архангельске, Саратове, Владивостоке, Симферополе, — где угодно. Ведь ювенальная юстиция будет общегосударственной. Зачем для каждого города сочинять индивидуальную байку? Главное — сделать правильный вывод: сейчас бедная девочка лепечет что-то обожженными губами на приеме у психолога, а так она пойдет и подаст в суд. И он примет, разберет ее заявление и поступит с матерью-извергом по всей строгости ювенальных законов.

Сказанное нами, конечно, не значит, что все истории об издевательствах над детьми выдуманы и что нам на Детей наплевать. Но именно потому, что не наплевать, мы и пишем о ювенальной юстиции.

Давайте зададимся вопросом: разве в нашем УК не предусмотрена защита детей от насилия? Разве в современной России родитель, все равно как в мрачном европейском средневековье, может безнаказанно истязать ребенка, и никто ему слова не скажет, потому что он, родитель, в своей семье полновластный хозяин? Нет же! Органы опеки регулярно лишают кого-то родительских прав за дурное обращение с детьми, а кто-то даже идет это под суд. Органам опеки помогают милиция, прокуратура, школы, психолого-педагогические службы. Конечно, бывают коррупция, превышение полномочий, халатность. Но, во-первых, кто сказал, что с появлением ювенальной юстиции у нас будут защищать детей только бессребреники и высокие профессионалы? Зыков сказал? Ну, так он говорил, и что метадоновые программы (в рамках которых наркоманам бесплатно раздается вместо героина другой наркотик — метадон) решат проблему наркомании. И что легализация наркотиков поспособствует тому же. А во-вторых, почему не внести в уже имеющееся законодательство уточнения и дополнения, если они действительно необходимы? Не усилить ответственность за исполнение законов? Зачем предоставлять детям право самостоятельно подавать в суд на взрослых?

Мы задавали эти вопросы разным людям. В том числе и юристу из НИИ прокуратуры, подготовившему проект закона о ювенальных судах. И ничего более вразумительного, чем «так детям будет спокойнее», не услышали. Дескать, они будут знать, что это специально для них, что они в любое время могут обратиться и будут приняты.

И, возможно, если бы мы не были знакомы на практике с детской психологией, ответ ученого юриста показался бы нам убедительным. Но поскольку мы не первый год работаем с детьми (в том числе получившими психотравму, связанную с насилием), позволим себе усомниться в правильности данного утверждения. Не абстрактные разговоры о «бедных детках», а конкретная практика работы с ними показывает, что, когда с ребенком действительно жестоко обращаются, он своих истязателей боится. Ему не то что обратиться в суд — страшно даже какому-то хорошо знакомому взрослому пожаловаться.

А с легкостью (порой даже с удовольствием) жалуются своих родителей дети-манипуляторы, эгоцентрики, избалованные, распущенные, демонстративные. Встречаются среди них и дети с нешуточными психическими заболеваниями, например, шизофреники, страдающие неадекватном восприятием действительности. В том числе и отношений со взрослыми. Такие дети, особенно если их успели просветить насчет «прав ребенка», болезненно реагируют на любые замечания, считая их насилием над своей личностью. Они охотно шантажируют родителей угрозами уйти из дому, поменять семью и т. п.

«Я пойду искать другую маму!» — уже в три года говорила девочка, недавно попавшая к нам на прием. И действительно шла не разбирая дороги, а испуганная мать бежала за ней и готова была выполнить любые ее требования. Подчеркнем: это не единичный случай.

Таким детям только ювенальной юстиции не хватает, чтобы уже на законных основаниях помыкать своими близкими.

Права детей и бесправие родителей

Получается, что детям, реально нуждающимся в защите от насилия, ювенальная юстиция будет как мертвому припарки. Где она была в США, когда приемная мать отрезала усыновленному русскому мальчику ухо за то, что он неважно усваивал английское произношение? А когда Другие матери убивали детей, сажали их на раскаленную плиту, морили голодом? Процент насилия в американских семьях только растет. А так называемый sexual abuse (сексуальное насилие над детьми) вообще считается на Ювенальном» Западе проблемой номер один. И когда очередная подобная история всплывает на поверхность оказывается, что родич сожительствует с ребенком уже не один месяц, а то и не один год.

Зато детям-тиранам ювенальная юстиция развяжет руки и тем самым усугубит их психическую деформацию. Да и на нормальных детей, не склонных к сутяжничеству (каковое, кстати, является симптомом серьезных психических нарушений), предоставление права судиться со взрослыми подействует крайне отрицательно. Под влиянием либеральных СМИ авторитет старших и так трещит по швам. В некоторых подростковых журналах даже заведены специальные рубрики, в которых детей инструктируют, как срывать уроки, как доводить «родаков», «пенсов» (пенсионеров) и «преподов».

Еще в 2000 году мы посетили конференцию, посвященную десятилетию принятия Международной конвенции о правах ребенка, и там очень долго, с разных сторон обсуждался вопрос о необходимости ввести во всех российских школах омбудсменов — уполномоченных по правам ребенка, которым дети могли бы «стучать» на учителей. Мы тогда были еще совсем «не в теме» и решили было, что перед нами потенциальные союзники в борьбе со всякими безобразиями в образовании типа секспросвета, валеологии и т. п. Но, заведя об этом речь, были встречены в штыки.

— При чем тут знания, необходимые в наше время? — возмутилась пожилая правозащитница. — Дети должны грамотно предохранять себя от СПИДа и нежелательной беременности. Омбудсмены занимаются настоящими нарушениями. Например, звенит звонок на перемену — учитель обязан немедленно прервать урок и отпустить детей. Если он задержит их хотя бы на минуту, это грубое нарушение, за которое он должен отвечать. А домашние задания на выходные или на каникулы? Это категорически запрещено! А повышение голоса на учащихся? Да масса всего! Дети должны знать свои права. И развивать правовое сознание, изучать Конвенцию о правах ребенка нужно не со школы, а уже с детского сада. Омбудсмен тут — главный друг ребенка, главный защитник. По существу, главный человек в школе.

А потом в кулуарах одна из старшеклассниц лицея, где уже была экспериментальная должность омбудсмена, шепотом поведала нам, что секспросвет шел у них беспрепятственно и что девочки сгорали от стыда. Но никто не считал это нарушением их прав. В том числе и «главный друг детей».

Но, конечно, в еще большей степени ювенальная юстиция коснется семьи. Письменные и устные свидетельства о «цивилизованном мире», который опережает Россию во всем, в том числе в защите детства, доходят до нас давно.

Независимая Латвия, спешащая присоединиться к Евросоюзу. Опять-таки типичная житейская ситуация с нетипичным (пока еще!) концом. Мальчик двенадцати лет украл зарплату у матери-одиночки и, несколько дней прогуливая школу, просадил ее в компьютерном клубе. Разнервничавшись (ведь жизнь в Латвии сейчас очень дорогая, а помощи ждать было не от кого), мать, еще не вооруженная европейским ювенальным опытом, вооружилась ремнем. Выпороть паренька не удалось, потому что он бегал по квартире и уворачивался. Но на руке у него остался синяк, который и был на следующий день замечен учительницей. Мальчик откровенно во всем признался. В том числе, что побили его за дело. (Он, тоже еще не обученный правам ребенка, был на мать не в претензии.) Но его мнение уже никого не волновало. Представители компетентных органов отправили мальчика прямо из школы в интернат и возбудили дело о лишении матери родительских прав. К тому моменту, как мы узнали эту историю, несчастная женщина уже полтора месяца ежедневно подходила к интернату и, стоя у наглухо запертой двери, тщетно вымаливала хотя бы разрешить ей свидание с сыном.

Ну, а в прессе, которая опять же не успела полностью цивилизоваться и стать монолитной в своих ювенальных приоритетах, велись дебаты: лишить эту женщину родительских прав или на первый раз простить, все-таки она, видимо, любит ребенка, если так воет под дверью. Параллельно в средствах массовой информации звучали призывы, обращенные к сознательным гражданам Латвии, быть бдительными и сообщать обо всех случаях нарушения прав детей по таким-то телефонам.

Зато у канадских или французских граждан сознательность уже на достойном уровне. По свидетельству одной в прошлом московской семьи, более или менее нормальное воспитание ребенка в Канаде настолько затруднено ввиду повышенной бдительности соседей и педагогов, что впору стать репатриантами. Бедняги, правда, еще не ведают, что и над их исторической родиной нависла угроза ювенальной юстиции. Не ведают, какие подвижки в данном направлении произошли в последнее время.

В Интернете ювенальная юстиция рекламируется уже не только на сайте г-на Зыкова. Есть портал, который так и называется — juvenilejustice. Зайдя на него, можно узнать, что продвижение ювенальных законов происходит не так быстро, как хотелось бы «друзьям детей», но дело все же идет. Уже есть пилотные города: Волгоград, Саратов, Ростов-на-Дону, Таганрог и некоторые другие, где обкатываются новые модели и обобщаются старые результаты. Так, в «Обзорной справке о судебной практике по делам о преступлениях против семьи и несовершеннолетних (статьи 150–157 УК РФ), рассмотренным судами Ростовской области», судья Воронова Е. Л., горячая сторонница ювенальной юстиции, приводит дело некоего опекуна Михова И. И., получившего по одной статье шесть месяцев исправительных работ, а по другой — пять (в сумме почти год) за жестокое обращение со своим одиннадцатилетним подопечным. В чем же оно заключалось? Цитируем справку: «выражал словесно и жестами угрозы побоями» (т. е. не бил, а, видимо, говорил что-то вроде: «ну, я тебе сейчас дам!», «смотри, ты у меня получишь», «что, ремня захотел?» и т. п.), «за незначительные проступки ставил несовершеннолетнего в угол на длительное время», а также «против воли и желания принуждал несовершеннолетнего принимать пищу» (в народе говорят — «пичкал»).

Конечно, мы не знакомы со всеми обстоятельствами дела, и, возможно, подсудимый — сущий изверг. Но тогда почему в справке не фигурируют более серьезные вещи, кроме наказания углом, которое, кстати, всегда считалось одним из самых невинных, классических, применяемых даже к малышам? Ну, а обвинение в насильственной кормежке вообще ни в какие ворота не лезет! Ладно бы голодом морил! А тут покупал продукты, готовил, да еще заставлял съесть. Небось еще и «криминальные» угрозы Допускал, типа «пока не съешь, не встанешь из-за стола».

Так что, дорогие читатели, тем, кто имеет детей и пытайся их воспитывать, советуем тренировать мышцы. Каторгу осилит накачанный. Православным же родителям, которые приучают детей держать пост, даже не знаем, что советовать.

Конечно, сейчас у нас на смертную казнь наложен мораторий. Даже для серийных убийц. Педофилов вообще предпочитают не трогать, в крайнем случае года четыре дают, да и те по амнистии скашивают. Но ведь педофилы детей любят, о чем само слово свидетельствует в буквальном переводе на русский. А тут такое детоненавистничество — лишать ребенка полноценного питания! Боимся, Amnesty International за вас, братья и сестры вступаться не будет.

Вот и судья Воронова, обозревая процесс над Миховым с ювенальных позиций, недовольна: мало дали. В «Справке» ясно прослеживается требование ужесточить наказание для провинившихся родителей и выносить больше частных определений. Решительней лишать родительских прав. Ведь у нас, в отличие от продвинутых западных стран, пока еще не так легко отобрать ребенка у семьи.

Посади мамочку за решетку!

Когда заманивают в западню, всегда стараются чем-то прельстить. Даже реклама ада может быть подана как увлекательное путешествие в теплые края, где — вспоминается лирическая туристская песня — «дым костра создает уют». Так и в истории с ювенальной юстицией: народу не рассказывают, что детям дается возможность сажать родителей за решетку. Это остается за кадром, потому что можно спугнуть — страна-то отсталая, патриархальная, как со вздохом констатирует наша прогрессолюбивая либеральная интеллигенция.

Зато очень убедительно рисуются картины вдумчивого, неспешного суда, который будет вникать во все подробности жизни несовершеннолетних, и пропагандируется квалифицированная работа специальных служб, которые будут осуществлять «программы, проекты и мероприятия медико-социального, психолого-педагогического, реабилитационного характера» (цитируем один из типичных ювенальных документов). То есть рекламируется разветвленная работа с детьми и подростками группы иска. И это ни у кого возражений не вызывает. «Действительно, пусть детьми занимаются подготовленные специалисты», — думают люди, забывая под воздействием беззастенчивого теле-, газетно- и журнального вранья, что система работы с трудными детьми у нас существовала давно и, пока сердобольные либералы не принялись ее разрушать, она была поставлена очень даже неплохо. Во всяком случае, если вспомнить евангельский критерий «по плодам их узнаете их» (Мф. 7, 16), урожай нашей отечественной работы с детьми был весьма убедительным. В отличие от «ювенального» Запада у нас не было подростковой наркомании, детских самоубийств, детско-подростковой проституции, беспризорности, социального сиротства. И вообще, преступность в среде несовершеннолетних не носила массовый характер.

Почему бы не развивать отечественную работу по профилактике и реабилитации девиантных подростков? Зачем свое, плодотворное, отвергать, а чужое, причем тлетворное, перенимать? Может быть, хватит многочисленных реформ по рецептам Сороса, который, вкупе с Другими «дружественными» зарубежными организациями, активно продвигает сейчас ювенальную юстицию в России? Может, с нас достаточно реформированного образования, реформированного здравоохранения, «блистательных» реформ в науке и культуре?

Знатоки поспешат нас поправить, напомнив, что в области ювенальной юстиции Россия как раз опережала западные страны. Что ювенальные суды у нас были еще до Революции, при царизме. Но, как сказал поэт, «не тот это город, и полночь не та». Не было в царской России поощрения детского доносительства. Как-то даже неловко напоминать нашим либералам, что образ Павлика Морозова был возвеличен вовсе не при царизме. А царевны, ныне причисленные к лику святых, подчинялись родителям, которые заставляли их спать на досках, и не бежали жаловаться придворному омбудсмену (которого, впрочем, и в помине не было).

А главное, весь жизненный контекст был совершенно иным. Кто тогда смел заикаться о приоритете международного права над национальным законодательством? Да и понятия «международного права» не существовало, как не существовало еще ООН и других международных парамасонских организаций. А вопросы морали жестко увязывались с религиозными заповедями. Никому и в голову не приходило требовать легализации содомитских «браков». А сейчас эта «правовая норма» уже принята во многих «развитых» странах и активно пробивается в качестве международной, которую все должны уважать.

Так что, дискутируя о ювенальной юстиции, следует посмотреть на права ребенка именно в сегодняшнем (и завтрашнем) контексте. Имеет право сегодняшний подросток быть гомосексуалистом? Да, имеет, поскольку, благодаря усилиям детолюбов, содомский грех уже считается не только нравственной, но и медицинской нормой. И в этом новом контексте меры будут применяться к родителям, недовольным «ориентацией» сына или дочери. Специально обученные психологи постараются им объяснить, что не ребенка, а их надо лечить. Юристы же могут пригрозить наказанием за психическое насилие.

Кстати, ювенальная юстиция вовсе не препятствует содомитам усыновлять детей и соответственно их воспитывать. Страны Запада одна за другой меняют свое законодательство, разрешая такое усыновление. И даже это рекламируют. К примеру, в телепередачах рассказывается, какая счастливая жизнь у ребенка, имеющего вместо одной — двух мам (лесбиянок) или вместо одного — двух пап. В общем, идиллия Содома.

А наркоманом подросток имеет право быть. У нас ведь сажают не за употребление наркотиков, а за их распространение. Впрочем, если один из главных ювеналов, О. П. Зыков, так любящий западный опыт, добьется свободной продажи «легкой» наркоты, то и за распространение сажать не будут. И читать непристойные подростковые журналы дети имеют право. Они же издаются специально для этой целевой аудитории, и судьи неоднократно выносили решение о безосновательности родительских протестов против журнала «Cool» и других ему подобных. А компетентные эксперты давали высоконаучные заключения, из которых как дважды два следовало, что никакая это не порнография, а совершенно необходимые для современного подростка учебные сведения.

Ну, а настоящий учебный процесс — в стенах школы, психолого-медико-педагогических центров и проч. — вообще станет для родителей неприкосновенным. Уже сейчас, подтверждая необходимость секспросвета, энтузиасты этого дела апеллируют к положительным отзывам Учащихся. Дескать, вам, взрослым, не нравится, а детям нравится! Право на образование — это одно из священнейших прав ребенка.

Мало кто пока знает, какую бомбу подкладывают под нашу систему образования чиновники из Евросоюза, склоняя российское правительство принять так называемую Европейскую социальную хартию. Если она попадется на глаза неискушенному читателю, он (как и в случае с ювенальной юстицией) не найдет в ней ровно ничего предосудительного. Здесь очень пригодилась бы сноровка диссидентствующих интеллигентов советского периода. Они, помнится, славились виртуозным умением читать между строк, выуживая из передовицы газеты «Правда» некие скрываемые от народа сведения. Сообщается, предположим, об очередной встрече в верхах, а наши спецы, заметив, что партийное руководство перечислено немного не в том порядке, с уверенностью предсказывали, кого в ближайшее время снимут. И, как правило, не ошибались.

Вот и для чтения политкорректных глобалистских документов тоже требуется определенный навык, поскольку они написаны в весьма обтекаемой, «амебной» манере. По счастью, к ним обычно прилагаются рекомендации, чтобы профаны не отнеслись к тексту слишком буквально и не ринулись выполнять то, что там написано. Ведь написанное нередко следует понимать с точностью до наоборот. Скажем, когда в 1994 г. на Каирской конференции по проблемам народонаселения страны-участницы взяли на себя обязательства охранять репродуктивное здоровье граждан, это означало вовсе не бесплатное лечение бесплодия и пропаганду целомудрия, а бесплатное производство абортов, расширение показаний для стерилизации и школьный секспросвет.

Так и в Хартии заявленное право граждан на защиту здоровья (ст. 11, пункт 2) имеет подпункт Е, где разъясняется, что «просвещение в области здравоохранения должно иметь приоритет в политике оздоровления общества. Оно должно обеспечиваться через школу и быть частью учебного плана. В нем должно быть уделено внимание курению, наркотикам, злоупотреблению алкоголем, здоровому питанию и сексуальному просвещению» (выделено нами. — Авт.), которое, как известно, страшно губительно для детской психики и физического здоровья.

До сих пор «половики» в нашей стране вынуждены отступать, встретив противодействие хотя бы одного родителя, поскольку их внедрение в школы противозаконно, но если Европейская социальная хартия будет Россией ратифицирована, да еще подкрепится системой ювенальной юстиции, родители уже по закону не смогут воспрепятствовать растлению своих детей.

Молдавия, недавно ратифицировавшая эту Хартию, уже вынуждена оправдываться перед евросообществом за то, что она недостаточно резво внедряет у себя секспросвет. В городских школах он уже есть, а в сельских пока не везде. Непорядок!

В контексте современной жизни ребенок, понятное дело, обладает незыблемым правом играть в компьютерные игры и посещать салоны игровых автоматов. В последние десятилетия «друзья детей» очень постарались сделать это важнейшей частью досуга молодых. И если сейчас российские родители, пекущиеся о здоровье и нравственности своих детей, оберегают их от этого развлечения, то ювенальная юстиция и тут наведет порядок. Вам не верится? Тогда еще одна история, на сей раз из далекой Австралии. Подросток подал в суд на родителей, которые несколько ограничивали его страсть к компьютерным играм. Суд встал на сторону юного истца и лишил маму с папой родительских прав, передав мальчика в другую семью, которая обещалась давать ему играть сколько влезет.

Ну и, конечно, о нормальном образовании в условиях Ювенальной юстиции говорить уже не придется. Не секрет, Что у очень многих современных детей нет личной мотивации к учебе, и родителям стоит большого труда принудить их хоть как-то заниматься. Ювенальная юстиция и тут будет на стороне ребенка. Не хочет — это его свободный Выбор. И чтобы никакого насилия! В западных школах недаром учебу подменили играми. Как охотники обкладывают флажками волков, так обложили там учителей правами ребенка. И учителя уже не имеют возможности реально влиять на учебный процесс. Поэтому приходится делать хорошую мину при плохой игре и фактически превращать классы в игровые комнаты детского сада. Потом, правда, происходит резкая смена декораций в виде экзамена, определяющего (часто на всю жизнь) дальнейшую судьбу ученика. И те, кто все школьные годы при попустительстве взрослых забавлялся на уроках, вместо того чтобы серьезно учиться, остаются у разбитого корыта. Свободный выбор с этого момента весьма ограничен: можно выбирать недорогие продукты, недорогие вещи и развлечения, а также сексуальных партнеров своего уровня. О переходе же на другой, более высокий социальный (и соответственно, материальный) уровень, подавляющее большинство населения «развитых» стран вынуждено позабыть навсегда.

Да, некоторые люди ни при каких обстоятельствах не заражаются дурными примерами и тянутся только к хорошему. Даже в Содоме, как известно, нашлось семейство праведного Лота. Так и при ювенальной юстиции некоторые особо стойкие дети предпочтут храм дискотеке, стихи Пушкина — компьютерным «стрелялкам», почтительное отношение к старшим — ненаказуемому своеволию и хамству. Кто-то, наверное, даже не променяет учебу на всячески пропагандируемые утехи свободной любви. Но не надо обольщаться: таких «комсомольцев-добровольцев» будут единицы. Работая с проблемными детьми, мы видим, что и в православных семьях родители вынуждены порой употреблять титанические усилия для ограждения детей от вредных воздействий мира сего. При такой свободной пропаганде греха, как сейчас, очень многие дети не видят в дурном ничего дурного. А если и видят, то все равно тянутся к нему и восстают против родителей, которые этой тяге мешают. Не стоит утешать себя мыслью, что уж ваш-то ребенок непременно уцелеет посреди грядущего Содома. Юные существа мало способны к самостоянию. К упрямству, своеволию, демонстративному негативизму — да, но к проявлению позитивной воли — не очень. Дети, особенно современные, повышенно внушаемы, а дух нынешнего времени активно располагает к безобразию. Словом, при торжестве ювенальной юстиции, фактически отменяющей родительское руководство, вероятность благоприятного исхода настолько мала, что ею, как говорят в науке, можно пренебречь.

Преступление без наказания

Есть и еще одна опасность, которую таит в себе западная модель спецюстиции для детей и которую «агенты изменения» выдают за колоссальное благо. На фоне разгула подросткового хулиганства и роста особо тяжких преступлений среди несовершеннолетних они предлагают… максимально смягчить меры наказания, а то и вовсе отменить их. Иначе как потворством преступникам и, соответственно, подрывом государственной безопасности это не назовешь.

С одной стороны, дети отовсюду, в том числе и через мультсериалы, получают установки на бандитизм и прочие непотребства. К примеру, в мультфильмах «Гриффины» и «Симпсоны», которые, несмотря на судебные иски Родителей, так и не удалось запретить, показываются: групповое избиение человека, убийство на улице старика, изготовление и использование ловушек на людей, избиение главным героем приемных родителей, попытка Убийства своей матери. «К слову, именно мать стала объектом особой ненависти главного героя, — отмечает «Российская газета». — «Заткнись, вонючая жаба!» — командует сынуля. Особое внимание авторов заслуживает эротическая тематика. Попытка папаши главного героя овладеть своей женой в постели — коронный номер сериала «Гриффины». Исключительное внимание приковано к половым (первичным и вторичным) признакам персонажей. Причем в своих разговорах они постоянно употребляют похабные и хулиганские выражения. И реплика Сюи: «… Я люблю ежевику больше, чем секс…» — выглядит среди этой словесной порнографии самой невинной. Не обойдена вниманием и тема гомосексуализма» («Российская газета» от 31.01.2005).

Итак, с одной стороны, внедрение патологических и преступных моделей поведения происходит сейчас в нашей стране с самого раннего возраста. А с другой — под прикрытием ювенальной юстиции делается попытка устранить последний барьер: барьер страха, который хоть кого-то еще удерживает от преступлений. В этом смысле весьма показательна история, происшедшая все в том же пилотном Ростове-на-Дону. В 2004 году там слушалось дело об убийстве тридцатидвухлетней обездвиженной после аварии Натальи Баранниковой, которую задушили две девочки — четырнадцатилетняя Марта и шестнадцатилетняя Кристина. Якобы по ее просьбе, в обмен на золотые украшения, которые адвокаты преступниц лирично называли «платой за последнюю услугу», стараясь выдать убийство за эвтаназию (которая, впрочем, у нас пока тоже запрещена).

Ювенальный дух уже ощутимо витал на этом процессе. Несмотря на то что сами подсудимые признали себя убийцами, взрослые были отнюдь не единодушны в этом вопросе. «Эмоциональные речи адвокатов подсудимых во время прений сторон, — писала газета «Известия» в номере от 2.12.2004, - вполне могли утвердить девушек в мысли о том, что они не преступники, а избавительницы».

Конечно, адвокаты на то и существуют, чтобы выгораживать своих подзащитных, но, согласитесь, не до такой же степени!

«Все происшедшее — не более чем несчастный случай», — заявил на суде адвокат Владимир Ревенко. Это про то, что малолетние убийцы сперва пытались ввести шприцем в вену жертвы воздух, а когда не смогли попасть, обмотали вокруг шеи Натальи веревку и тянули в разные стороны, пока та не задохнулась. Потом взяли золотые украшения и сдали их через знакомого в ломбард.

Впрочем, оригинальные умозаключения адвоката на этом не заканчиваются. Оказывается, вовсе не убитая, а бедные девчонки — жертвы.

«Наталья Баранникова умерла, а у девочек теперь вся жизнь переломана. Так кто же из них жертва? — вопрошает он и заканчивает свою блистательную защиту восклицанием: — Дай Бог здоровья Марте за то, что она помогла бедной женщине»

Но, может, этот оголтелый ювенальный гуманизм оправдан хотя бы тем, что он произвел на преступниц мощное воспитательное воздействие и они, потрясенные «милостью к падшим», ужаснулись содеянному? Вновь предоставим слово корреспонденту «Известий» Е. Строителевой: «У сидевших в зале суда возникло впечатление, что юные подсудимые воспринимают судебный процесс как некое шоу. Во время допроса свидетелей они переглядывались и улыбались друг другу. (Марта приезжает на суд из Волгодонска вместе с мамой, Кристина сидит в «клетке».) В зале суда звучали душераздирающие подробности, но это не помешало Кристине заснуть, да так крепко, что ее не смог разбудить оклик судьи, понадобилось вмешательство конвоира».

А вот другой случай, тоже связанный с особо тяжким преступлением несовершеннолетнего. И тоже с отчетливо ювенальным душком. Пятнадцатилетний парень зарубил топором своего отца, а потом еще и расчленил труп. Но адвокат требовал оправдать «беднягу» на том основании, что отец плохо к нему относился и даже бил.

Еще раз подчеркнем: суд, безусловно, должен (и обычно старается) принимать во внимание смягчающие обстоятельства, особенно когда речь идет о несовершеннолетних. Но это не значит, что плохое обращение отца дает сыну право убить его и надругаться над его телом. А ювенальная юстиция именно так искажает нравственную и, соответственно, правовую систему координат.

Специалисты по воспитанию и перевоспитанию

— Да мы так хорошо будем воспитывать девиантных подростков, что никакие наказания не потребуются! — обещают ювеналы и бодро отбарабанивают вызубренный текст. — Колонии упраздним, они только превращают начинающих правонарушителей в законченных преступников. Мы займемся реализацией программ, проектов, мероприятий медико-социального, психолого-педагогического и реабилитационного характера, создадим новые центры, будем активно сотрудничать с неправительственными организациями, привлечем высококвалифицированных специалистов.

Про главных специалистов типа Зыкова мы уже сообщили. Но и многие другие, уверяем, будут не хуже. Недавно одна из нас участвовала в популярном телешоу, куда в качестве эксперта был приглашен сотрудник подросткового Центра планирования семьи и сексуального просвещения. Портрет этого ведущего специалиста, врача с научной степенью, весьма украсил бы галерею преступных типажей из коллекции Ломброзо, известнейшего антрополога-криминалиста XIX века. Бритая голова со скошенным затылком, стертые черты лица, тяжелые надбровные дуги, низкий лоб, руки, унизанные золотыми перстнями, какие-то уголовные интонации, уголовные жесты. Под стать внешнему облику были и речи эксперта. Ничтоже сумняшеся он заявил, что испытывал острый интерес к сексу с раннего возраста, и это определило выбор профессии. Работая с детьми по программам полового воспитания, он нашел себя.

На память приходит еще одна «специалистка», совсем не уголовная, а даже миловидная, с аккуратной стрижкой и макияжем, в короткой юбочке и длинных сапожках. Особенно хорошо мы имели возможность рассмотреть ее холеную ручку. Она поднесла ее, растопырив пальцы с перламутровым маникюром, к самому нашему носу и капризно спросила: «Разве есть что-то стыдное в моей ладони? А половые органы точно такая же часть тела, как и ладонь». Правда, она не нашлась, что ответить, когда мы возразили: «Тогда и показывайте их всем, как ладонь. К чему носить юбку?»

Но ходить по школам с лекциями «про это» не перестала. И дело тут не в отдельных личностях, а в идеологии, которую без запинки, как по нотам, озвучивают все подобные спецы. В том числе и такая известная феминистка, как Маша Арбатова (это не мы, это она себя называет Машей, несмотря на довольно солидный возраст), глава «Клуба женщин, вмешивающихся в политику». Она тоже стала в последние годы психологом, дает консультации по семейным вопросам и воспитанию детей и, — кто знает? — может, получит какое-нибудь начальственное кресло в новом ювенальном ведомстве. Приводим выдержки из ее интервью «Овчарка Маша Арбатова» — это ее собственное сравнение, поскольку у нее, у Маши, как она говорит, «та же энергетика, такие же охранные качества и харизма». Итак, предоставим слово специалисту: «Гей-парад в Риге — формальный признак вхождения в Европу… Общество осуждает? Церковь? Стоп! Я нахожусь не в клерикальном пространстве, и с точки зрения закона Церковь в Латвии (интервью было дано латышской русскоязычной газете «Суббота» от 23–29 сентября 2005 г. — Прим. авт.) не имеет права голоса, кроме как в рамках своего прихода. Геи устраивают парад в том же городе, где они такие же жители, как и вы. Никаких проблем не вижу… Однажды после телешоу подошла возбужденная мама: «Помогите, мой мальчик гомосексуалист! Я ему подсовываю девочек, а он ни в какую!» «Мальчику» оказалось 25 лет. Я маме предложила подсовывать девочек самой себе. «Так я же женщина!» Я ей: «Так он же гомосексуалист!»».

А вот рецепт воспитания девочек: «Если ваша девочка растет с папой, завязывающим ей бантики и повторяющим: «Я тебя обожаю, моя принцесса!» — я за ее биографию спокойна. Она объяснит любому мужчине, чего она хочет. Сегодня нет разницы в воспитании мальчика и девочки, и не надо твердить дочерям: «Учись хорошо, встретишь принца, и все будет в шоколаде!» Потому что когда девочке задают программу: «Будь хорошей, не красься, в 11 вечера будь дома и не принеси в подоле!» — она в результате оказывается не готовой к жизненным стратегиям».

Естественно, психолог Арбатова не обошла стороной и столь актуальную нынче тему насилия, причем в весьма характерной связке с темой национальной: «А насилию, бытовому и сексуальному, подвергается каждая (!) девочка… Самое опасное — скрытый факт насилия… Изнасилованная женщина — это всегда изнасилованная женщина, другое дело, что русская постарается забыть (вокруг полно изнасилованных, делов-то!), а изнасилованная чеченка станет шахидкой, потому, что ей не куда деваться, ее мир разрушен, она не будет принята своим обществом». Ну да, ведь Россия — страна рабов, с рабской психологией и полным отсутствием чувства собственного достоинства. Даже забавно, с какой легкостью наша «прогрессивная» интеллигенция, некогда возмущавшаяся преподаванием марксистских догм, вызубрила догмы либеральные. Она так любила оригинальность, так страдала, что ей не дают свободы самовыражения. А когда дали, все свелось к убогому набору штампов, причем даже разработанному не ею, не в «этой стране». Но ей не противно их повторять. Вот уже третье десятилетие она твердит вызубренные тексты и прекрасно себя чувствует. Интервью «овчарки» — общее место феминизма, ни одного своего слова. Даже оскорбительное самоназвание, и то не оригинально. Уподобление себя какому-то животному — тот же избитый штамп. Именно такими штампами, клише и догмами будут накачивать детей и родителей первоклассные специалисты из ювенального ведомства.

О специфической деятельности неправительственных организаций (особенно получающих финансирование из-за границы) в последнее время: говорится довольно много. Мы тоже уже не раз писали о всяких «ювентусах», «магистрах», «холисах» и «ариадах», программы которых, чуть их копнешь, содержат пропаганду разврата, наркомании и отрыва от родителей.

И все-таки придется еще раз затронуть этот вопрос. Начнем с сухой «информантки»: «Генеральный секретарь ООН поддерживает идею восстановления ювенальной юстиции в России. Москва, 5 июня 2005 г., Прибывший в Москву с официальным визитом Генеральный секретарь ООН г-н Кофи Аннан встретился с организациями-партнерами ЮНИСЕФ в проектах по профилактике ВИЧ/СПИДа среди молодежи группы риска. Российская ассоциация по профилактике инфекций, передаваемых половым путем, «САНАМ», фонд «Нет алкоголизму и наркомании» (НАН) и Московский городской центр «Дети улиц» представили свои проекты. Их общая цель — сокращение риска распространения эпидемии ВИЧ/СПИДа среди подростков и молодежи путем расширения доступа к медицинским, социальным и информационным услугам, а также широкой профилактики здорового образа жизни. Обсуждалась также проблема защиты прав детей. Президент фонда «НАН» Олег Зыков считает, что для эффективной защиты детских прав должна быть возрождена система ювенальной юстиции. Он также предложил создать Общероссийский фонд защиты прав детей. Кофи Аннан поддержал эту идею и выразил готовность выступить с соответствующими рекомендациями в Правительстве РФ».

Ну вот, не нужно ничего расследовать и домысливать. «Явки» и «адреса» названы прямо, связи очевидны. Понятно, чему помогут права детей, которые так яростно будет защищать ювенальная юстиция. «Дети улиц» давно прославились раздачей презервативов — разве это не перевоспитание подростков группы риска? Здоровый образ жизни в трактовке ООН и находящихся под его патронажем неправительственных организаций немыслим без пожизненной контрацепции (сперва в девичестве, против прыщей, потом, чтобы не плодить нищету, и наконец, для продления «женской активности» до гробовой доски).

Да, воспитание, конечно, тут будет на высоте. Как сказал Воланд в «Мастере и Маргарите» своему помощнику Бегемоту: «Если ты тушил пожар, то я спокоен». Особенно учитывая еще одну ценную западную наработку. Наш знакомый священник рассказывал, как в середине 90-х, отправившись с самыми благими намерениями на международный симпозиум по борьбе со СПИДом, он не понимал, почему в большинстве участников, работавших в соответствующих неправительственных организациях, ему чудится нечто странное. Но более информированные гости симпозиума вскоре разрешили его недоумение, объяснив, что около 70 % приехавших туда «борцов» — гомосексуалисты. Ведь СПИД — это, прежде всего, их проблема. Так что если переймем этот западный опыт, то и у нас корректировать поведение трудных подростков будут люди столь же безупречной нравственности, как гости упомянутого симпозиума.

Пузыри земли

Для чего же на самом деле в мире внедряется ювенальная юстиция? Для чего последовательно выстраивается юридически защищенная система растления несовершеннолетних, потакания их буйству и агрессивности? Зачем между ними и здравомыслящими взрослыми воздвигается стена отчуждения и неприязни?

Мы уже не раз писали, что подогревание конфликта отцов и детей — одна из приоритетных задач глобалистского проекта, т. к. для насаждения «новых», так называемых постхристианских (а на самом деле сатанинских) ценностей необходимо перекрыть каналы передачи культурных традиций. А важнейший из этих каналов — канал семейного воспитания. Если дети перестают доверять родителям, перестают их слушаться, они становятся легкой добычей совсем других «воспитателей». Каких именно — мы вкратце очертили.

Помогает ювенальная юстиция решить и другую задачу глобалистского проекта — задачу депопуляции. Как известно, идеологи глобализма очень обеспокоены ростом мирового народонаселения и всячески стараются его (рост) прекратить. Та же ООН заявляет об этом вполне открыто. А ювенальная юстиция не только дает широкую дорогу антидетородной пропаганде под видом «планирования семьи» и «АНТИ-СПИДа», но и провоцирует нежелание иметь детей. Зачем мучиться, рожать, не спать ночей, тратить столько сил и средств? Чтобы, едва научившись говорить, твое дитя тебе безнаказанно хамило и чуть что — грозилось упечь за решетку?

Мы уверены, что безуспешность попыток в некоторых западных странах экономически простимулировать рост рождаемости среди коренных жителей связана не только с их излишней приверженностью к комфорту. Слишком больно жить под одной крышей с юным шантажистом, доносчиком или, в лучшем случае, наглым квартирантом и понимать, что это твой собственный ребенок и что ты с ним ничего не можешь поделать.

Но все это, по правде сказать, людям, обладающим минимальным воображением, должно быть более или менее ясно. Однако есть нечто пока не столь проясненное. Христианам известно, что в последние времена будут страшные войны, разрушения, всеобщий хаос. И антихрист явится именно на этой волне как великий миротворец, как гарант безопасности. Нам, конечно, не дано знать времена и сроки. Но все меньше сомнений, что адепты глобализма с какой-то подозрительной методичностью готовят почву для воцарения князя тьмы, стараясь заставить всех нас жить в системе перевернутых координат. Спрятавшись за фасадом Америки, они безжалостно разжигают войны по всему миру, стравливают народы, лицемерно предрекая «столкновение цивилизаций», на самом деле старательно ими организуемое, и даже придумали термин «управляемый хаос», который, заметьте, постепенно вытесняет выражение «новый мировой порядок». Наверное, потому, что новый мировой порядок воцарится потом, когда тот, кого многие примут за Мессию, покончит с хаосом?

Причем опять-таки заметьте, во всех этих конфликтах, войнах, «оранжевых» и прочих революциях, как мы уже отмечали, задействовано очень много детей и подростков. В ряде случаев (напр., в Африке) они составляют существенную часть армии. Это новое явление, последствия которого наше общество пока совершенно не осмыслило. Хотя уже известно, что дети, прошедшие специальную психологическую обработку, становятся более жестокими и беспощадными, чем взрослые.

Но и в самых спокойных, сытых, с виду благополучных странах зреет тектонический взрыв детско-подростковой агрессии. То тут то там сквозь тонкую пленку западной политкорректности прорываются шекспировские «пузыри земли» — сатанинские духи злобы и озверения. То в старой доброй Англии школьники расстреливают одноклассников и учителей. Самому младшему массовому убийце было, если не ошибаемся, пять лет. Он палил по детсадовским друзьям, предварительно хорошенько натренировавшись на убийстве компьютерных человечков.

Агрессия закачивается в подрастающее поколение лошадиными дозами. И поколение пузырится. Несколько лет назад по Европе прокатилась целая волна школьных погромов, в которых ученики жестоко избивали учителей и директоров.

Дальше — больше. Вы думаете, почему полицейские сходили с ума во время наводнения в Новом Орлеане? Они что, никогда не видели, как мародеры грабят магазины, дерутся и даже убивают? Нет, они и не такое видали. Но вот к тому, чтобы вошедшие в раж юнцы, глумливо хохоча, выпускали из живых людей кишки на глазах у парализованной ужасом толпы, — к этому американские стражи порядка пока не привыкли.

А бесчинства в Париже, продолжавшиеся больше месяца? Не все, наверное, в курсе, что в них принимала участие шпана от 10 (!) до 25 лет. А до массовых поджогов машин охамевшие подростки года полтора регулярно тренировались на стариках и инвалидах, избивая их на улице средь бела дня. Опять-таки на глазах у изумленной публики, поскольку в нынешней подростковой субкультуре именно прилюдное безобразие считается признаком геройства. А чего им бояться? Ведь и в Америке, и во Франции их права надежно защищены ювенальной юстицией. Франция — вообще ветеран этого дела, там ювенальная юстиция введена с 1949 года. Что ж, плоды налицо.

Как не вспомнить тут провидческие слова Паисия Святогорца: «Детей отравляют, заражают различными теориями, расшатывают их веру. Им препятствуют в добром, чтобы сделать их не годными ни на что. Их разрушают с малых лет. И естественно, что из ягняток дети превращаются в юных козлищ. Потом они начинают ужасать своими выходками родителей, учителей и тех, по чьей указке они так себя ведут. Дети переворачивают все вверх дном — митингуют, захватывают школы, отказываются посещать занятия. Но в конце концов придут в разум и те, кто подталкивает детей ко злу, — когда развращенные ими дети начнут вспарывать своим злым учителям животы» («Как воспитать ребенка православным». М. «Даръ». 2005. С. 194).

Сейчас модно говорить про российскую специфику. Так вот, учитывая оную, не стоит дожидаться, пока придут в разум «злые учителя». А стоит осознать, что при угрозе «оранжевых революций» попытки внедрить ювенальное законодательство должны быть квалифицированы как подрыв государственной безопасности. Ведь основная массовка этих революционно-политических спектаклей — отвязанные дети, подростки и молодежь. Так что, слушая причитания правозащитников о бедных детках, полезно вспомнить о вкладе правозащитных организаций в постановку «оранжевых» шоу и не идти на поводу у разрушителей государства.

Закон, отменяющий заповедь

А теперь оценим ювенальную юстицию с православной точки зрения. Что такое наделение детей правом подавать на родителей в суд, как не законодательное разрешение преступать пятую заповедь («Чти отца своего и матерь свою…»)? Пожалуй, впервые за постсоветский период делается попытка принять закон, который так откровенно противоречит Божьим установлениям. И если ювенальная система заработает, верующие люди окажутся перед трагическим выбором. Ювенальная юстиция будет провоцировать их детей к нарушению пятой заповеди, а у них, если они хотят остаться законопослушными гражданами, будут связаны руки. В результате они не смогут выполнить основной родительский долг — печься о спасении детских душ. И даже станут соучастниками тех, кто соблазнит малых сих и кому лучше бы сразу надеть на шею мельничный жернов (см.: Мф. 18, 6; Лк. 17, 2).

Поэтому Церковь, пока не поздно, должна сделать все возможное, чтобы не дать свершиться беззаконию.

Ну, а тем, кому пятая заповедь не указ — у нас ведь плюрализм мнений, — стоит задуматься хотя бы о личной безопасности. В России детки, обогащенные знаниями о правах ребенка, раскрепостятся с истинно русским размахом. Правозащитники, может, получат за это от своих спонсоров такую щедрую мзду, что у них хватит денег на круглосуточную охрану. Но хватит ли у остальных граждан?

«That is the question», — как сказал когда-то Гамлет. Правда, по другому поводу.

Социальные работники в Израиле обладают неограниченной властью

Аяла Штейгман давно занимается вопросом произвола социальных работников. Наш корреспондент Виктория Вексельман спросила ее, насколько верна информация, оглашенная на 2-м телеканале, о том, что социальные работники имеют почти неограниченные права по передаче детей на воспитание в другие семьи, даже без ордера суда. Они могут постучать ночью в дверь и сказать, что забирают ребенка.

А. Ш. Я исследовала этот вопрос два с половиной года. Я видела по телевизору женщин, которые рассказывали о себе, взяла их телефоны и связалась с ними. Такое может произойти даже с нормальными, образованными, интеллигентными семьями. Я видела, как проходит весь процесс, как кричат на матерей, как им угрожают, как им навязывают решения.

Социальные работницы — это целая история. Над ними нет никакого надзора, далеко не все они обладают необходимой профессиональной квалификацией, то есть у них нет необходимой психологической и психиатрической подготовки. Они принимают решение, кого, когда и как забирать, с большой легкостью, как говорится, одним нажатием курка.

Репатрианты из СНГ очень страдают от действий социальных работников. В этом секторе много разведенных женщин.

Правильно, она сдерживалась, чтобы про нее не сказали, что она сумасшедшая, так как ее могли бы даже насильно госпитализировать. Социальные работники вытворяют такие вещи, что я даже не могу поверить, что я нахожусь в Эрец Исраэль. Просто не верю…

Как я выяснила, это просто мафия, самая настоящая клика. Один другого обеспечивает заработком. Социальные работники — чиновников соцобеспечения, чиновники — учреждения (куда сдают детей, интернаты), учреждения — воспитателей, и так далее. Есть психологи, которые проводят тесты, и это стоит родителям огромных денег. Они просто вытягивают из родителей деньги и издеваются над ними. Надо только знать, как им (родителям) угрожают, как их позорят. С этим просто невозможно жить…

Знаете, сколько стоит это государству? Есть 75 тысяч детей в детских учреждениях закрытого типа. Это обходится государству в 4 миллиарда шекелей ежегодно. И зачем вырывать ребенка из его естественной среды пребывания, из семьи, вместо того, чтобы помочь семье, социальные работники подходят к ним со стандартной формулой — ребенок, у которого нет отца или матери, находится в группе риска, и поэтому его нужно забрать. То есть ребенка наказывают дважды — вначале его забирают из дому, передают в какое-то чужое, неподходящее место, отрывают от всей семьи. Это самый настоящий фашизм, это подрывает все семейные устои, семейную мораль. Тем более что мы народ, переживший многие катастрофы.

В. В. Мне рассказывала бывшая помощница покойного депутата Кнессета Юрия Штерна (НДИ), Мирьям Гурова, о ребенке, который заболел ветрянкой, а бабушка по российской привычке прижгла его йодом. На вопрос, что с ним, ребенок ответил, что его прижгли, в детском саду из этого устроили целую историю, мальчика забрали из семьи. Депутат Штерн приложил немало усилий, чтобы вернуть ребенка матери. Когда мать приходила на свидания с сыном, она старалась не пугать ребенка и вести себя сдержанно, а социальная работница писала, что «мать не испытывает никаких эмоций и не переживает разлуку с сыном, так как не кричит и не рыдает, следовательно, мать не любит ребенка»

Виктория Вексель

Интервью с директором Института демографических исследований Игорем Белобородовым Ювенальная юстиция беспощадно уничтожает традиционную семью

Лоббисты порноиндустрии и разврата хотят придать детям с как можно более раннего возраста «взрослый» статус

Демографическая ситуация в России остается тревожной, несмотря на попытки государства экономическими мерами стимулировать рождаемость. Меры эти не дают ожидаемого результата. В чем причины углубляющегося демографического кризиса?

В глубоком и исторически беспрецедентном для России кризисе института семьи.

Часто приходится слышать, что кризис неизбежен, поскольку человечество переживает период демографического перехода. Так ли это?

Обычно об этом говорят люди, которых судьба России заботит в очень малой степени либо не заботит вообще. О «нормальности» депопуляции говорил бывший советник Президента Андрей Илларионов, ныне проживающий на Западе. Об этом же постоянно трубит так называемый демограф Вишневский, щедро финансируемый западными организациями, и прочие псевдонаучные маргиналы.

Никакого демографического перехода в его либерально примитивном понимании нет. Это мальтузианские бредни, опровергнутые еще лет двести назад. Подобная риторика всегда по своей сути либо глубоко антинаучна либо столь же античеловечна и антисемейна.

Существует проблема институционального кризиса семьи — фундаментального общечеловеческого института, возникшая вследствие секуляризации, то есть морально-нравственной деградации массового сознания, которая в настоящее время агрессивно навязывается вестернизирущей антикультурой.

— В чем вы видите причины институционального кризиса современной семьи?

— В нарушении осуществления присущих ей экзистенциальных функций по воспроизводству и социализации новых поколений. Как ни парадоксально, но это нарушение произошло при помощи государства, науки и коммерческих субъектов.

— В последнее время усилились позиции сторонников введения у нас в стране системы т. н. ювенальной юстиции. Как вице-президент Благотворительного фонда защиты семьи, материнства и детства вы считаете институт ювенальной юстиции позитивным или негативным нововведением?

Система ювенальной юстиции в ее современной сущности (подлинной, а не декларативной) представляет собой сильнейший удар по детско-родительским отношениям и всему социальному укладу. Этот процесс имеет несколько направлений, и все они невероятно деструктивны.

Первое из них заключается в намерении некоторых лоббистов порноиндустрии и разврата придать детям с как можно более раннего возраста «взрослый» статус. Подготовка к введению ювенальной юстиции в нашей стране началась давно. Например, снижение возраста получения паспорта до 14 лет повлекло за собой снижение до той же возрастной планки так называемого «возраста половой неприкосновенности». В результате растление четырнадцатилетнего ребенка перестало быть уголовно наказуемым. Для оправдания этого сумасшествия была предпринята попытка узаконить браки с того же четырнадцатилетнего возраста, что в условиях Северного Кавказа еще как-то объяснимо, но по отношению к брачным установкам большинства населения представляется как минимум демографически и социально не оправданным. Не менее интересен и факт правовой легализации абортов пятнадцатилетним девочкам — без согласия и даже оповещения родителей. Смысл подобных инициатив очевиден — попытка оградить от ответственности извращенцев за преступления против детей и желание наладить поставку новых удовольствий для взбесившихся педофилов. Если обратиться к международному опыту, то мы увидим, чем заканчиваются подобные инициативы. Так, в Голландии недавно заявила о себе новообразованная политическая партия, отстаивающая права и свободы педофилов. Похоже, у нас тоже образовалась такая партия, но пока ее не решаются официально регистрировать.

Второе направление этой антисемейной деятельности нацелено на разрушение традиционной культуры и больнее всего бьет по религиозным семьям. Международные глобалисты, затеявшие переустройство мира, включая «реформу» детства, рассматривают мировые религии в качестве одной из основных помех для реализации своих «гуманных» целей. Недаром заклятый друг России Збигнев Бжезинский в свое время объявил, что после распада СССР основным врагом демократии является Православная Церковь. Кстати, не так давно ему стали подпевать некоторые отечественные «академики» с богатым коммунистическим прошлым. Между тем почитание родителей и патриархальный уклад жизни — мировоззренческая и культурная основа для религий, наиболее распространенных в нашей стране. Вмешательство же государства в процесс семейного воспитания подрывает многовековые социокультурные устои, что недопустимо ни с юридической, ни с моральной точек зрения.

— Еще одной причиной горячего желания некоторых представителей власти создать новую госструктуру является банальная чиновничья тяга к наживе, так как вполне очевидно, что создание подобной институции создаст еще один мощнейший импульс для злоупотребления собственной властью, а в итоге дополнительный повод для коррупции.

— Один из аргументов сторонников ювенальной юстиции заключается в том, что эта система якобы принята «во всех цивилизованных странах». В тех самых, которые испытывают серьезные демографические проблемы. Есть ли социальная связь между ювенальной юстицией и ухудшением демографической ситуации в стране? Как ювенальная юстиция влияет на традиционный институт семьи?

— Мы подошли к самому главному. Совокупным эффектом всего перечисленного может стать новый виток наступления государства на семью, которое обозначилось еще в коммунистическую эпоху, начавшись антисемейными сентенциями Ленина, Коллонтай, Троцкого. Подобные инициативы способны привести лишь к ухудшению социлизационных функций семьи и углублению демографической деградации.

Под предлогом борьбы с неблагополучным меньшинством нам объявляется необходимость в создании новой сверхэффективной» структуры по защите прав детей.

— Спрашивается, зачем тогда нужны целых восемь (!) ведомств, о которых было сказано на недавнем круглом столе Справедливой России» по данной проблематике? Ведь все они занимаются проблемами несовершеннолетних. Может быть, все-таки пора заставить их что-то делать? Например, работать на благо семьи, детей и государства! Задача любых государственных учреждений при работе даже самой неблагополучной семьей — сделать все возможное для восстановления гармоничных межличностных отношений и активизации внутреннего семейного потенциала, категорически не допуская вмешательства во внутрисемейные процессы. Исключением из этого правила могут быть лишь случаи явно асоциального поведения и психических отклонений, представляющих опасность для членов семьи и остальных людей, которые отнюдь не так многочисленны, как это преподносится лоббистами деструкции. Кроме того, для этого опять-таки вполне достаточно эффективной работы существующих ведомств.

Во всех странах, где действует подобный правовой беспредел, наблюдается ухудшение демографической ситуации и распространение социальной патологии. Такое ощущение, что ювенальная юстиция там нужна исключительно для того, чтобы отнимать детей у благополучных, психически и нравственно здоровых семейных пар и передавать на усыновление гомосексуальным извращенцам. С точки зрения последних все логично — поскольку в подобных союзах появление детей естественным путем по определению невозможно.

О влиянии ювенальной юстиции на традиционный институт семьи было сказано выше — она его беспощадно уничтожает.

Беседовал Кирилл Бенедиктов (Религия и СМИ)

МАЛЬЧИКА ЛИШИЛИ РОДИТЕЛЕЙ, ПОТОМУ ЧТО ОН… НЕ УЛЫБАЛСЯ

В Ирландии, например, мальчика отобрали у приемных родителей за то, что он… не улыбался! Логическое объяснение сотрудника соцслужбы поражает своей примитивностью: «Счастливый ребенок должен улыбаться!»

У РОДИТЕЛЕЙ ОТОБРАЛИ РАСПОЛНЕВШУЮ ДОЧЬ

В Британии восьмилетнюю дочь отобрали у родителей за то, что она… страдает излишним весом. Органы опеки обеспокоены ее состоянием и полагают, что ожирение девочки как раз следствие халатности родителей. Родители же говорят, что девочка не переедает и весьма активна, а причина полноты их дочери носит скорее генетический или медицинский характер. То же самое пытаются доказать органам опеки и родители из Южной Каролины, оказавшиеся в аналогичной ситуации, но ООиП неумолимы: родителям инкриминируется жестокое обращение с детьми.

-woman.ru/woman_themes/kids_maternity/1042/

Кристина Сандалова Лоббисты нового правосудия

Опыты на… детях без контроля государства

Государственная политика России в отношении несовершеннолетних сегодня, мягко говоря, сложна и неоднозначна. По разным оценкам, число беспризорных детей в России достигло как минимум 1 миллиона. Незначительное финансирование детских учреждений закрытого типа, утрата школами педагогической функции, пропаганда «культуры» секса, наркотиков и насилия в СМИ — принесли свои плоды.

Безусловно, политику в отношении несовершеннолетних следует менять, однако весь вопрос в том, каким образом. Фонд «НАН» («Нет наркотикам!») при поддержке международных (ЮНИСЕФ, ПРООН) и зарубежных (Фонд Know-How, Фонд Форда) организаций продвигает идею ювенальной юстиции. По словам сторонников ювенальной юстиции, это совокупность правовых механизмов, медико-социальных, психолого-педагогических и реабилитационных программ и процедур. Иными словами, это различные экспериментальные программы по работе с трудными подростками и беспризорниками. Однако настораживает то, что эти программы могут меняться, корректироваться, то есть психологи и педагоги будут ставить опыты… на детях. Сторонники ювенальной юстиции считают, что существовавшая в советские времена политика в отношении несовершеннолетних, как еще один «пережиток коммунизма», неэффективна и репрессивна. И остатки этой политики в виде интернатов, детских домов, колоний следует стереть с лица земли.

По сути, ювенальная юстиция — это упразднение колоний и интернатов и создание новых органов, которые будут заведовать делами несовершеннолетних. И, что крайне важно, фонд настаивает, что все свежесформированные органы должны быть абсолютно независимы и неподконтрольны другим государственным органам!

Сторонники ювенальной юстиции утверждают, что подросток, преступивший закон (ограбивший другого подростка или избивший престарелого — и это, конечно, не самое страшное), становится несчастной жертвой, которую преследует правосудие.

Двигатели новейшей системы полагают, что кризис политической ситуации в отношении несовершеннолетних произошел вследствие укоренения в нашем сознании репрессивной психологии, которой противится вся природа человека.

Тем не менее, по словам профессора кафедры психологии, педагогики и организации работы с кадрами Академии Управления МВД России Маргариты Павловны Стуровой, которая тридцать лет занималась проблемами несовершеннолетних преступников, такие голословные утверждения чаще всего можно услышать от людей, которые близко не сталкивались с осужденными подростками, исправительными учреждениями и не имеют никакого понятия о работе с трудными детьми.

Многие наши соотечественники мало придают значения какой-то непонятной для них судебной реформе. И действительно, казалось бы, каким образом их, законопослушных граждан, может коснуться проблема исправления несовершеннолетних преступников? Однако, учитывая количество беспризорников, детей из неблагополучных семей, детей нелегальных эмигрантов в России, подобная реформа сродни ядерной бомбе, радиоактивное воздействие которой отразится на всех, и особенно на рядовых обывателях. Страну, безусловно, ожидает рост преступности, которая и без того у нас высока. Господа, которые передвигаются не иначе как с кортежем, перед торжественным проездом которого перекрывают автомобильное Движение на автотрассах, могут поначалу и не заметить изменений во внутренней политической обстановке страны, однако все остальные жители быстро испытают на себе последствия юридических экспериментов.

Во всеоружии!

Однако фонд «НАН» так просто сдавать позиции не собирается и уже подготовил основательную базу: разработаны концепции, модели, программы, которые, кстати, применяются на практике. Например, программа «Дети московских улиц», которая была введена в действие в 1997 году. Вроде бы она направлена на стабилизацию обстановки в среде трудных подростков, на снижение преступности среди несовершеннолетних, на реабилитацию детей. Однако в рамках именно этой программы социальные работники пропагандировали «безопасный секс» и раздавали детям презервативы, о чем немало писали газеты несколько лет назад.

Кроме того, сами принципы работы Социальной Службы (именно так — с прописных букв! — обозначена она во всех документах) с несовершеннолетними беспризорниками и латентными правонарушителями порой весьма далеки от общепризнанных и общепринятых воспитательных норм. Так, в методическом пособии для Социальной Службы «Ребенок на улице» значатся следующие принципы работы социальных работников:

Принцип соблюдения интересов несовершеннолетнего. Согласно данному принципу, во всех спорных ситуациях, в которых существует конфликт интересов взрослых граждан и несовершеннолетних, служба «Ребенок на улице» всегда встает на сторону интересов несовершеннолетнего. Независимо от того, кто прав, а кто виноват! Стащит, например, пятнадцатилетний карманник кошелек у пенсионера, и как общественность ни возмущайся, а социальный работник должен грудью встать на защиту подростка с «трудной судьбой».

Принцип добровольности. Как следует из данного принципа — насильно вернуть ребенка в нормальную жизнь невозможно. Для этого нужно его желание, а без непосредственного согласия подростка на сотрудничество в процессе его спасения социальный работник ограничивается функциями стороннего наблюдателя. Тут же есть упоминание о том, что социальный работник часто оказывается перед дилеммой: вмешаться ему в какое-либо противоправное действие, совершаемое ребенком, тем самым вызывая его негативную реакцию, или «сохранить позицию наблюдателя и сохранить систему отношений с подростком». Рекомендация дается одна: для социального работника системы «Ребенок на улице» допустимо скорее последнее — то есть остаться в стороне. Пусть ребенок на глазах у работника курит, выпивает, нецензурно выражается, а тот не должен ему перечить или останавливать, чтобы, не дай Бог, мальчишке что-то не понравилось. В чем тогда заключается воспитательная работа, совершенно непонятно.

Принцип принятия. Это означает, что в первое время (насколько оно может растянуться — не оговаривается) специалистам следует вообще отказаться от оценок поступков беспризорника и никоим образом не выказывать своего недовольства, а уж тем более — пытаться навязать ребенку собственные моральные установки. В проект закона «О ювенальной юстиции в Российской Федерации» лоббисты нового правосудия включили весьма интересную статью, в которой говорится о том, что на арест, задержание, предварительное заключение подростка обязательна санкция суда. Иными словами, получается, что без прямого разрешения судьи нельзя задержать Несовершеннолетнего преступника, пусть даже он на глазах у изумленной публики будет избивать прохожего или вырывать из рук женщины сумочку

«Университеты для уголовников» или Бельмо на глазу для «правозащитников»?

Отношение фонда «НАН» к органам внутренних дел прекрасно охарактеризовал один из ярых сторонников ювенальной юстиции, юрист, проректор Института международного права и экономики им. А. С. Грибоедова, профессор Вячеслав Ермаков, по мнению которого у милиции логика действий всегда одна — карательная. Поэтому у нас так много детских колоний. А колонии, как считает профессор, следует закрыть немедленно — «они стали университетами для уголовников».

Однако при всем своем негативном отношении к МВД сторонники ювенальной юстиции все же признают, что после того, как органы правопорядка перестали заниматься безнадзорными детьми, это усугубило ситуацию и привело к росту беспризорности.

Поэтому логика утверждений о необходимости ликвидации колоний для несовершеннолетних, интернатов не совсем ясна. Думается, что в таком случае мы получим не один миллион, а несколько миллионов беспризорников, большинство из которых при отсутствии должного контроля и воспитания, безусловно, пойдут по кривой дорожке. И, учитывая протест и неприязнь к обществу, которое обделило этих несчастных детей, церемониться они с этим обществом не станут.

Вообще, взгляды представителей фонда «НАН» странны не только по отношению к безнадзорности, но и к проблеме, ради решения которой и создавалась организация, — проблеме наркотиков. Около года назад депутат Государственной Думы РФ Вера Александровна Лекарева выступила с инициативой введения в нашей стране смертной казни за незаконный оборот наркотических веществ. Удивительна была реакция фонда, который считает себя борцом с химическим злом. На официальном сайте фонда опубликовано заявление «НАН» для СМИ — эдакий «ответ Чемберлену», где было сказано: «Основной причиной неэффективной социальной политики в России является репрессивный стандарт мышления… Попытка решить проблему только через поиск виновного и примерное наказание его заводит решение проблемы в тупик. Это в значительной степени относится к проблеме незаконного оборота наркотиков… Жертвами истерии, новый виток которой пытается инициировать депутат Лекарева, станут мелкие наркодилеры и сами потребители наркотиков. Депутат Лекарева предлагает простое решение, а простых решений в отношении проблемы наркотиков нет и быть не может». Получается, что люди, прямо и смело пытающиеся бороться с бешеным ростом наркомании в России, которая ежегодно уносит сотни тысяч молодых жизней, — радикалы и истерики. А кто же тогда представители фонда «НАН»?

Республика «ШкиД»

Сегодня модно критиковать советскую систему наказания в отношении несовершеннолетних. При этом старательно забывается, что все дети, отбывающие наказания в исправительных учреждениях, учились одиннадцать лет, получая и полноценное образование, и востребованную специальность. Выходя из заключения, молодые люди имели аттестат о полном среднем образовании общегосударственного образца, в котором значился район, номер школы, но не было ни малейшего упоминания о колонии. С таким аттестатом подросток мог сразу поступать в вуз или техникум. Без особых затруднений решался и жилищный вопрос: не имеющим жилплощади государство предоставляло комнаты, иногда квартиры. Поэтому протестовать против общества, которое реально заботилось о них, брошенных детях, зачастую не хотелось.

Теперь же, согласно российскому законодательству, несовершеннолетние также имеют право на получение жилья, однако современная действительность диктует свои правила, и нередко дети оказываются на улице: либо помещение не предоставляется, либо его занимает кто-то другой.

Немаловажен и тот факт, что еще двадцать-тридцать лет назад существовали спецорганы, занимающиеся проблемами бытового и трудового устройства бывших заключенных. Милиция отвечала за трудоустройство, так как действовала уголовная статья за тунеядство. Все это создавало предпосылки для безболезненного внедрения освободившегося человека в общество.

Сегодня мы наблюдаем иную картину: решение жилищных проблем становится все более затруднительным, полноценное образование стало недоступно для большинства заключенных подростков, так как Министерство образования волевым порядком упразднило огромное количество школ на территории колоний или зон общего режима в связи с отсутствием средств на содержание преподавателей. Специальности дети также фактически не получают и, выходя на волю, оказываются никому не нужны.

Что касается беспризорников, как известно, их в советское время не было — государство этого не допускало. Существовала служба социальных работников, которые снимали маленьких бродяг с поездов, подбирали на вокзалах и распределяли в детские учреждения.

По-западному или «сами с усами»?

Систему после 1993 года начали постепенно разваливать, лишать средств финансирования, и результат, как говорится, налицо. И что же теперь предлагают? Окончательно разрушить былую глубоко проработанную, крепко выстроенную, эффективную политическую стратегию, а взамен взять на вооружение «зарубежный опыт» и непроверенные, экспериментальные реабилитационные программы, которые, по утверждению многих специалистов, мало результативны.

Если уж пропагандисты новой системы правосудия так благоговейно относятся к западным разработкам и веяниям, то почему же они забывают о том, что в последние 20 лет многие штаты в Америке приняли законы, облегчающие передачу дел несовершеннолетних правонарушителей в суды для взрослых? По мнению некоторых исследователей, это было следствием разочарования специалистов и общественности в реабилитационной доктрине как таковой.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что проблема пенитенциарной системы по делам несовершеннолетних, то есть системы наказания в России, заключается, главным образом, в отсутствии финансирования. Тем не менее фонд «НАН» упорно не обращает внимания на данные факты, снова и снова повторяя голословные утверждения об «устаревшем репрессивном сознании». При этом вся ювенальная система, конечно же, должна будет финансироваться из бюджета РФ. А на это у государства, видимо, найдутся средства.

Фонд «НАН» ратует за изменение российского законодательства, в том числе Федерального конституционного закона «О судебной системе РФ». Однако возникает несколько обоснованных вопросов, которые взволнуют всех россиян: сможем ли мы, законопослушные граждане, устоять в этом свободном реабилитационном пространстве преступного мира? И не приведет ли это к очередному демографическому кризису в стране?

Ирина Медведева, Татьяна Шишова Царство судей

Жизнь по решению суда

В России, похоже, скоро введут («как во всем цивилизованном мире») ювенальную юстицию. Закон о ювенальном суде пока окончательно не принят, но уже прошел полпути — два чтения в Думе. И кажется, что здесь плохого, если делами несовершеннолетних будут заниматься специальные судьи в отдельном здании? Между тем в материалах «для внутреннего пользования» не раз уже проскальзывала мысль, что закон о ювенальном суде — это тот стержень, на который будут впоследствии нанизываться остальные законы, касающиеся прав несовершеннолетних. И что без введения ювенального суда коренные реформы в этой области невозможны. Так что отдельными помещениями дело, по-видимому, не обойдется…

В современном контексте под правами ребенка понимается все что угодно (вплоть до права на выбор сексуальной ориентации или на свой стиль жизни, в том числе связанный с употреблением наркотиков) — а именно такая трактовка этих прав заложена в основе принятой на Западе концепции ювенальной юстиции. Для многих ясно, что жертвами ювенальной юстиции станут у нас прежде всего культурные родители и неравнодушные педагоги, пытающиеся, при нынешнем разгуле вседозволенности, удерживать детей от соблазнов. Мы высказали предположение, что истцами, обращающимися в ювенальные суды, станут, в основном, избалованные, развинченные, демонстративные дети, а вовсе не истинные жертвы родителей-злодеев (которых, впрочем, вполне можно наказывать в рамках уже существующих законов). Однако самый, может быть, важный аспект мы все же упустили из виду.

«Снижение вреда»

И помогли нам заметить этот аспект ювенальной юстиции ее защитники. В одной из оживленных дискуссий они дали, по их выражению, «алгоритм» действия этой новой системы. Текст этот, как и все подобные «общечеловеческие» казенные бумаги, был безупречно гладкий, гуманистичный, акцентированный на интересах ребенка. Но вот цитата:

«Основой системы помощи детям группы риска вместо ведомственных структур становится судебное решение, содержащее индивидуальный план реабилитации конкретного ребенка» («Аналитическая записка о состоянии и проблемах законотворчества», см.: ).

Да… Похоже, реформа действительно коренная. Ведь в функцию судов, насколько мы понимаем, раньше входило определить степень виновности человека и в соответствии с ней назначить ту или иную меру наказания (или отпустить на свободу, если доказана невиновность). В гражданских же делах, связанных с детьми (развод и определение, с кем останется ребенок, лишение в исключительных случаях родительских прав, раздел жилплощади), опять-таки никакого плана реабилитации суд не назначал. Но это пока не было ювенальной юстиции.

Теперь же, утверждают ее сторонники, «нужна система обязательной, а не добровольной, как сейчас, психологической реабилитации» (см. «Информационную подборку к круглому столу по теме «Ювенальная юстиция в Российской Федерации: проблемы правового обеспечения»», Федеральное Собрание РФ, Парламентская библиотека, октябрь 2007 г., с. 70). И «ювенальные суды должны в полной мере брать на себя воспитательную функцию хотя бы потому, что другие суды с этой функцией пока не справляются».

Ну и что тут, казалось бы, такого? Разве детей группы риска не надо реабилитировать, то есть помогать им исправиться? И чем плохо, если план исправления будет составлен в суде?

А тем, что решение суда обязательно к исполнению, это вам не рекомендация врача, педагога или психолога. Конечно, бывают случаи, что решения суда не выполняются. Но это когда «хромает» механизм контроля за выполнением решений. Что же касается ювенальной юстиции, можете не сомневаться, — такой контроль будет налажен неплохо. Благо есть обширный международный опыт. Да и отечественный потихоньку уже накапливается в многочисленных пилотных регионах.

«Ну и что? — снова возразит кто-то. — Очень даже хорошо, что решение суда обязательно надо выполнять, больше будет порядка. А то развели тут анархию…» Но порядки бывают разные. И в современной западной реальности, откуда приходит к нам ювенальная система, реабилитация подростков группы риска строится на вполне определенных принципах. Широко используются, например, реабилитационно-профилактические программы «снижения вреда». А применительно к «тяжелой» наркомании суть этих программ состоит во внедрении заместительной терапии: заменой героина на наркотик метадон. Такая практика применяется на территории ряда европейских стран. В России же метадон запрещен (наши медики считают, что этот наркотик героинового ряда ничем не лучше героина), и активисты Всероссийской сети снижения вреда (ВССВ) пока что ограничиваются растлевающими молодежь акциями по раздаче шприцев на «полевых точках доверия».

А теперь еще одна цитата из вышеупомянутого «алгоритма»: «Каждое судебное решение дает возможность корректировать поведение и функции отдельных службы ведомств через механизм частных судебных определений». В переводе с юридического языка на обыденный это означает, что если, например, несовершеннолетнего наркомана решат «реабилитировать» по программе снижения вреда, то педагоги, работающие в центре реабилитации, не смогут отказаться и применить вместо нее программу, больше соответствующую их профессиональным и нравственным понятиям. Ведь что такое «частное определение»? Это указание суда по какому-то конкретному поводу. В разбираемом случае — по поводу того, как следует поступать с несовершеннолетним наркоманом.

И тогда уже бессмысленно будет созывать конференции и писать письма в роно, Минздрав или Госнаркоконтроль. Они не только не смогут повлиять на суд, но и в определенных случаях должны будут «скорректировать свое поведение и функции», подстраиваясь под судебный вердикт. Госнаркоконтроль, скажем, будет против программы снижения вреда (во многих регионах сейчас так оно и есть), а суд — за. И решение суда перевесит, получается, полномочия ведомства.

Или возьмем в качестве реабилитационного метода так называемое нейролингвистическое программирование (НЛП). Не все специалисты к этому методу относятся положительно; православные же психологи в массе своей и вовсе его отвергают, считая неприемлемым для себя манипулировать психикой пациента в обход его сознания и воли. Пока что психологи и социальные работники, занимающиеся коррекционной работой с детьми и подростками, вольны отказаться от этого или какого-то другого метода, вызывающего у них возражения. И никто их за это с работы не выгонит. Но если суд, разрабатывая конкретную программу реабилитации, найдет нужным применение НЛП, тут уже никуда не денешься. Или применяй, или увольняйся.

То же относится к психоанализу, который, напомним, склонен объяснять все беды и трагедии человека (в том числе социальные) нижепоясными проблемами, обусловленными «ранними сексуальными травмами», вина за нанесение которых, как правило, возлагается на родителей. Пока что этот метод не приобрел в нашей стране особой популярности — не побежали в 90-е годы обездоленные «совки» к психоаналитикам. Но поскольку один из главных постулатов «ювенальщиков» — «во всем виноваты родители», то психоанализ подходит тут просто идеально, тема родительской вины в нем разработана многопланово и в деталях. В Германии — по крайней мере, в 90-е годы, но думаем, и сейчас тоже — он насаждался прямо-таки железной рукой. Психологи, с которыми мы там контактировали, жаловались, что им не оставляют свободы выбора: страховая медицина оплачивает лишь коррекционную работу по психоаналитическим методикам или по методу игротерапии. Широко применяется психоанализ и в других странах. Почему же в России, пытающейся взять за основу западную модель ювенальной юстиции, должно быть иначе?

УЗАКОНЕННЫЙ КИДНЕПИНГ

Ювенальная юстиция оказывается на деле альтернативной властью над обществом. Это — следствие и показатель упадка цивилизации в той стадии, когда ее носители в массе своей принимают это как требование нового этапа развития. Я вижу опасность для нашей страны быть затянутой в ту воронку цивилизационного кризиса, которая стремительно расширяется последние тридцать лет в Европе и США. Институт ювенальной юстиции стал составной частью программы устойчивого развития, как и программа планирования семьи и так называемой «гуманной депопуляции». Все это яркие маркеры процесса расчеловечивания. А ведь полная замена морали правом уже привела Европу к отрицанию собственной исторической идентичности и чудовищной правовой коллизии: кто-то, используя права ребенка, может безнаказанно попирать права родителей, бабушек и дедушек, отнимая детей, отправляя их в приюты. Кто гарантирует, что детей там не запугивают, не совершают над ними насилия, кто гарантирует то, что там не работают педофилы? Никто. Органы ювенальной юстиции никому не подвластны. Теперь новые компрачикосы (компрачикосы — покупатели детей, действовавшие в Западной Европе до конца 18 в.), уродующие не тела, а души, могут получить узаконенную власть в нашей стране. Становится очевидным: узаконенный киднепинг — новый общественный феномен, а не отдельные досадные случайности. Назрела необходимость создания при Правительстве РФ Центра поддержки и защиты российских граждан — жертв ювенальной юстиции в России и за рубежом.

Каринэ Геворгян, политолог (из выступления на круглом столе в «Литературной газете» 22 октября 2008 г.)

Не позавидуешь и медикам, которым придется работать по указке ювенальных судов. Пробьют, например, в России применение риталина (возбуждающее средство, производящее фармакологические эффекты, подобные воздействию кокаина и амфетамина) или метадона — и будь любезен, применяй, забыв не только об индивидуальном врачебном искусстве, интуиции, но и о главной врачебной заповеди: «не навреди». Мало ли что риталин — препарат наркотический, после которого подростки обычно «пересаживаются» на героин? А в решении суда сказано — применить. Еще вопросы есть? Иди и выполняй. Так что ювенальная юстиция лишит врачей, как и психологов и педагогов, свободы неучастия во зле.

Чужие в доме

Но не надо думать, что ювенальная юстиция создается только для малолетних наркоманов, хулиганов и преступников. Вернемся к той же «Аналитической записке»: «Ювенальный суд прежде всего рассматривает дела несовершеннолетних, находящихся в ситуации опасности, т. е. детей, еще не совершивших правонарушений. Таким образом реализуется профилактическая функция судебного решения». Кстати, в ситуации опасности, по отзывам некоторых специалистов, в России находятся практически все дети. И «ребенок в опасной ситуации» — это уже не просто фигура речи, но и юридическое понятие, включенное в российское законодательство. А поскольку от опасности надо спасать, то таким спасением и занимаются во всем мире ювенальные службы. Суммируя вышесказанное, нетрудно сделать вывод, что, когда ювенальная юстиция заработает (если мы это допустим) в России на полную мощь, ее представители получат беспрепятственный доступ в каждую российскую семью.

Пока что социальный работник не может прийти в любой дом, рыться в шкафах, заглядывать в холодильник, допрашивать детей: как к ним относятся родители, не нарушают ли их права. Такое возможно лишь в исключительных случаях — или когда дети живут в действительно неблагополучных семьях, или когда они уже состоят на учете в милиции. Но большинство семей не относятся ни к той, ни к другой категории. Взрослые члены этих семей расценили бы такой приход «спасателей» как грубейшее вторжение в частную жизнь и не пустили бы их на порог. И что самое важное — никто им пока за это ничего не сделает!

Но в «ювенальной» реальности все по-другому. На Западе вы не можете не пустить к себе работников служб, которые занимаются защитой детей. А если не пустите, вам же хуже. Они ведь не просто приходят с инспекцией, а составляют рапорт, от которого зависит судьба вашей семьи. Напишут, что все у вас хорошо, — ребенок останется с вами. Придерутся к чему-нибудь — и у ювенального суда появятся веские основания изъять ребенка из семьи. Ведь его необходимо защищать от опасности! Таким образом, твой дом — уже не твоя крепость. Отец с матерью уже не главные в своей семье, а главные — сотрудники ювенальных служб, которые лучше знают, как правильно воспитывать ребенка, чем его кормить, чему учить, как лечить и одевать.

И чтобы нас не обвинили в некомпетентности, сошлемся на заключение, составленное весьма компетентными юристами московской организации «Родительский комитет». Эти люди именно профессионально, пользуясь российским законодательством, противодействуют либеральным тенденциям, направленным на разрушение семьи. Вот выдержка из заключения: «В рамках проектов ювенальной юстиции родители превращаются из законных представителей, обладающих правом на преимущественное воспитание своих детей, в мишень для правовых органов и социальных служб. Не может не волновать каждого родителя то, что данными законопроектами ставится под угрозу независимость семьи, ее право самостоятельно решать вопросы семейной жизни, право родителей определять приоритеты воспитания и устройства семейной жизни, традиционные детско-родительские отношения, исходящие из подчинения младших старшим. Возможность неконтролируемого вмешательства разнообразных структур в дела семьи и ограничение естественного права родителей на воспитание ребенка в избранной ими системе ценностей ведут к размытию функций семьи, ее естественных прав на независимое и саморегулируемое устройство, нивелируют конституционные принципы, Закон о семье…Родители не только фактически устраняются отрешения вопросов защиты прав своих детей, но становятся предметом пристального контроля со стороны этих самых органов. В Интернете имеется примерный контракт одного муниципального образования с неправительственной организацией на продвижение ювенального проекта стоимостью более чем в миллион рублей. А ведь такие деньги надо освоить. Значит, нужны конкретные дети, подпадающие под орбиту ювенальной юстиции». (XVI Международные образовательные Рождественские чтения, М., 2008. Конференция «Родительское общественное движение: семья и образование», раздаточные материалы.)

При этом изъять ребенка из семьи при переходе на ювенальную юстицию будет гораздо проще, чем сейчас.

Пока что для этого нужны очень весомые аргументы, доказательства фактически преступного отношения родителей к детям. Но это только до тех пор, пока жив традиционный взгляд на семью. Пока общество и государство убеждены, что родную мать, даже не очень хорошую, никто не заменит. Что самые лучшие, самые богатые и образованные приемные родители не могут дать ребенку того, что дает ему кровная семья. И ее поэтому нужно сохранять до последнего.

Ювенальная же юстиция смотрит на эту проблему совершенно иначе. Кровное родство — ничто или почти ничто. Недаром словосочетание «родная мать» так назойливо заменяется вроде бы более современным, наукообразным, а по сути — оскорбительным термином «биологическая мать». Потеря же «биологической семьи» никакая не трагедия, неизбежно накладывающая отпечаток на всю последующую жизнь ребенка, а, наоборот, это защита ребенка, находящегося в опасной ситуации. И чем скорее его удастся защитить, тем лучше. А поскольку современные родители якобы ничего не умеют (тема их несостоятельности, некомпетентности педалируется вовсю), опасную для детей ситуацию «ювенальщик» волен усмотреть на каждом шагу. Идеология и практика применения ювенальных законов таковы, что позволяют весьма расширительно толковать понятия прав ребенка, физического и психического насилия, а также опасной ситуации. Слишком многое тут зависит от настроя, взглядов и произволения судьи и сотрудников социальных служб.

Мы хотим лишний раз подчеркнуть: корень этой коренной реформы в области защиты прав детей в том, что резко принижается, фактически обесценивается роль настоящих, кровных родителей. Ребенок искусственно вычленяется из семьи, наделяется приоритетными правами и противопоставляется родителям. Они же фактически лишаются права голоса и вынуждены подчиняться диктату всемогущих и всеведущих специалистов, которые не только не видят никакой особой разницы между родной семьей и приемной, а даже считают приемную семью предпочтительней, поскольку легко изымают детей из родной семьи и отдают в приемную или в приют.

Конечно, пока они еще не осмеливаются четко и определенно заявить об этом вслух. Могут, наоборот, уверять, что они всемерно стараются наладить, укрепить семейные отношения. Но реальность свидетельствует об обратном. Официальная причина, по которой у актрисы Натальи Захаровой отняли во Франции (где она жила, выйдя замуж за француза) трехлетнюю дочь, это «удушающая материнская любовь». Так было написано в решении суда.

Вдумайтесь в этот вердикт! Мать сочли недостойной воспитывать свою девочку, потому что она слишком сильно ее любила. Разве можно себе представить, что в системе, сохранившей нормальный, традиционный взгляд на роль матери в жизни ребенка, особенно такого крошечного, избыток материнской любви стал бы основанием для отнятия дочери? В ювенальной же Франции подобные случаи отнюдь не единичны.

Преступным в поведении Натальи Захаровой сочли и то, что она купила ребенку такую же кофточку, как себе. Сотрудники социальных служб обвинили ее в том, что она хочет подавить индивидуальность трехлетней Маши, сделать ее похожей на себя. У другой французской матери отняли сына за то, что она слишком долго, по мнению защитников прав несовершеннолетних, держала его без движения в прогулочной коляске. Она делала это, чтобы он не бегал по онкологической клинике, куда она приезжала вместе с ним навестить больную раком старшую дочку. Но ее доводы не были приняты во внимание. Кстати, эту больную дочку тоже отняли — реализовав, вероятно, заодно таким образом «профилактическую функцию судебного решения».

А в Америке, где запрещено оставлять без присмотра детей до 12 лет, родителям предстоит серьезное разбирательство «за создание ситуации, опасной для жизни ребенка», если они отлучатся даже совсем ненадолго.

Список родительских «злодеяний» можно продолжать до бесконечности — основанием для отнятия ребенка может стать все что угодно, было бы желание ювенального суда. Например, в Австралии подросток решил отпраздновать свое пятнадцатилетие в «Макдональдсе», пригласив 30 человек гостей. Отец возразил, что это многовато, он такую сумму «не потянет». Мальчик пожаловался защитникам детских прав, и отец был поставлен перед выбором: либо он все-таки изыскивает деньги на детский банкет, либо ему придется распрощаться с сыном. Ребенок ведь не должен чувствовать себя хуже других! Если в их классе так принято отмечать день рождения, значит, отец своим отказом его психически травмирует.

Не спасают ни деньги, ни связи, ни известность. Американскую поп-звезду Бритни Спирс обвинили в том, что оба бассейна на ее вилле могут представлять опасность для ее детей, играющих неподалеку, поскольку не соответствуют предписанным законом требованиям. В результате она, не выдержав напора сотрудников калифорнийской Службы защиты детей, перебралась с детьми в гостиницу. Но детей у нее потом все равно отняли.

И еще один характерный аспект проблемы. Для нас, честно говоря, долго оставалось загадкой, почему западные родители не восстают против растления детей под видом sex-education. Неужели они и вправду, как уверяют нас сторонники сексуального просвещения детей, все поголовно «за»? Ситуацию прояснил случай с баварской школьницей. Родители-католики, узнав, что их пятнадцатилетней дочке Мелисе Бусекрос демонстрировали на соответствующем уроке фильм с половыми актами, перестали пускать девочку на уроки. Администрация школы, озабоченная тем, что нарушаются права ребенка на получение образования (и в том числе — информации о репродуктивном и сексуальном здоровье), обратилась в соответствующие инстанции. Девочку отвезли к психиатру. Он поставил диагноз «фобия школы», возникновение которой, естественно, бросало тень на родителей. Через некоторое время, поскольку девочка упорствовала в своем нежелании ходить в школу, ее изъяли из семьи и поместили в клинику для душевнобольных. Там девочка впала в депрессию, пыталась покончить с собой. Потом написала письмо в группу защиты прав ребенка, умоляя воссоединить ее с родителями. Но, как было сказано в публикациях на эту тему (см. сайты World Net Daily, «Седмицами» или «Православную газету для простых людей» № 2 — февраль 2007 г.), власти не спешат вернуть девочку в семью, мотивируя это заботой о состоянии ее здоровья. А годом ранее других немецких родителей и вовсе посадили в тюрьму за то, что их ребенок получал образование дома.

В Германии, где сексуальное просвещение школьников обязательно («идеал», которого пока не удается достичь у нас), образование на дому считается тяжким преступлением. Так что, похоже, единодушная, или почти единодушная, поддержка западными родителями детского «секспросвета» и прочих либерально толкуемых прав ребенка сродни тому, как при тоталитарных режимах народ всегда единодушно одобряет очередные решения очередных партсъездов. Не потому, что народ такой монолитный, а потому, что рыпаться опасно.

А у нас, кстати, статья 22 одного из вариантов законопроекта «Основы законодательства о ювенальной юстиции» предполагает привлечение в систему ювенальной юстиции специалистов, владеющих знаниями в области «планирования семьи» (то есть, в частности, — того же секспросвета несовершеннолетних). Недаром бывший исполнительный директор Российской ассоциации «Планирование семьи» (РАПС) И. И. Гребешева высоко оценила в своем официальном отзыве упомянутый законопроект.

Образы недалекого будущего

Ну, а теперь давайте представим себе самую обыкновенную семью, каких в нашей стране огромное множество. Мать, отец, ребенок. Родители не наркоманы, не алкоголики — в общем, не маргиналы. А с другой стороны, и ригоризмом особым не отличаются — со школьным «секспросветом» не воюют и против увлечения детей компьютерными играми не возражают. При этом нельзя сказать, что они совсем не занимаются воспитанием; есть вещи, на которые они не собираются смотреть сквозь пальцы. Им хочется, чтобы ребенок хорошо учился, и не хочется, чтобы он прогуливал школу. Не хочется также, чтобы посылал их на три буквы, превращал свою комнату в хлев и на любую просьбу помочь по хозяйству отвечал: «А почему я?» Согласитесь, это очень скромные и очень естественные требования. Так сказать, минимальный стандарт.

«ВЫ ДУМАЕТЕ, ЧТО ЭТОТ РЕБЕНОК — ВАШ?»

Израиль. Суд. Судья называет фамилию и говорит: — Встаньте.

Встают мужчина и женщина.

— У вас есть такой-то такой-то (фамилия, имя) сын?

Женщина: — Да.

Судья: — Вы ставили его в угол такого-то числа?

Мужчина: — Да.

Судья: — А (иная дата)?

Мужчина: — Да.

Судья: — Социальные работники заберут ребенка в надежное место.

Женщина: — Что значит «заберут»? Какое вы имеете право забирать нашего ребенка?

Судья, обращаясь по очереди к обоим: — Вы думаете, что этот ребенок — ваш? Нет! Думаете, ваш? Нет! Дети тут — дети страны.

Теперь давайте представим себе такую, довольно распространенную, ситуацию. Сын, войдя в подростковый возраст, запускает учебу, может прогулять школу, хамит, огрызается. Просьб родителей выполнять не желает, зато часто и настойчиво требует денег. В какой-то момент, когда ситуация уже зашкаливает, они решают проявить твердость и говорят, что так дальше дело не пойдет. Подтянешь учебу — получишь денег на апгрейд компьютера. А принесешь еще одну двойку — даже не проси. И ни с какими друзьями ты никуда не пойдешь, пока не приберешься в комнате.

Сейчас этот, в общем-то заурядный, бытовой конфликт может разрешиться двояко. Либо взрослым удастся переломить ситуацию (для чего требуются выдержка, твердость и одновременно такт, умение пойти на разумный компромисс), либо они, спасовав перед истерическим напором, сдаются со всеми вытекающими из этого последствиями. Но решение принимают они. Даже если оно неправильное, оно все равно их собственное. Никто извне не диктует им, как жить, никто не посягает на их роль в семье и, соответственно, не навязывает им план воспитания ребенка. И если они обращаются за помощью к психологу или к психиатру, то делают это по своей доброй воле и могут советами специалиста пренебречь.

Как же будет развиваться этот популярный детско-родительский конфликт в условиях ювенальной юстиции? Парень жалуется в соответствующие органы, что его притесняют: заставляют убираться в комнате, не пускают гулять с друзьями да еще не дают карманных денег. Отца с матерью вызывают «куда следует» и популярно объясняют, что комната сына — его личная территория, где он волен устраивать то, что ему хочется. Может, беспорядок больше соответствует его индивидуальности и помогает самореализации?! И запрещать прогулки с друзьями нельзя — ребенок должен дышать свежим воздухом и не должен испытывать дефицита общения. Что же касается денег, то лишать ребенка средств на карманные расходы — значит, препятствовать его социализации. Причем деньги надо давать независимо ни от чего и не меньше, чем в среднем получают одноклассники, чтобы мальчик не чувствовал себя ущербным.

— Но ведь он нас не уважает, хамит, школу прогуливает, двоек нахватал! — пытаются оправдать свои воспитательные меры родители.

И слышат в ответ, что, во-первых, уважение следует заслужить. Они же, судя по всему, не сумели этого сделать. Во-вторых, надо учитывать особенности подростково-молодежной лексики. Тридцать лет назад матерные выражения считали чем-то ужасным, а сейчас критерии изменились. Насчет школы — да, тревога обоснованная. У нас обязательное среднее образование, поэтому с мальчиком будет проведена разъяснительная работа. Но добиваться хороших оценок, если сын их не получает, не только бессмысленно, но даже вредно. Завышенные требования травмируют психику и могут привести к школьному неврозу.

В общем, родители попадают под прицел ювенальных служб. Их предупреждают, что за семьей теперь будет вестись постоянная слежка (это неприятное слово, правда, заменяется более политкорректным «мониторингом»). И если сын будет и впредь недоволен своим положением в семье — их придется лишить родительских прав.

По меньшей мере озадаченные, а скорее подавленные родители возвращаются домой, обдумывая по дороге, что они скажут своему отпрыску. Но оказывается, ему в ювенальном суде уже все сказали. Они еще не успевают раскрыть рот, как слышат: «Ну что, съели?» И начинается новая жизнь.

Парень делает что хочет. Родители безропотно дают деньги. Прогулы школы, правда, продолжаются, но психолог (он же ювенолог) загадочно отвечает, что они над этим работают. И действительно — на зимние каникулы парня отправляют в подростково-молодежный лагерь для проблемных детей. Там у него появляются новые друзья, причем некоторые из них больше походят на «лиц, находящихся в конфликте с законом» (так теперь предлагают в духе политкорректности называть несовершеннолетних преступников). Но поговорить на эту тему с сыном родителям не удается, так как он всякий раз посылает их подальше, заявляя о своем праве дружить с кем хочет и размахивая перед их носом бумажкой, полученной в суде.

Через некоторое время родители обнаруживают у сына наркотики. Тут уж они дают волю гневу и идут в ювенальные службы требовать объяснений. Дескать, посмотрите, до чего вы довели мальчишку, связав нам руки! На это им холодно отвечают, что довели как раз они, родители — тем, что недолюбили ребенка. Выясняется, что ювеналы, «осуществляющие сопровождение» их сына, давно знают о потреблении им «психоактивных веществ (ПАВ) опийной

группы». Но родителям не сообщали об этом вполне сознательно, чтобы не обострять и без того конфликтные отношения в семье. Да и стоит ли так волноваться? Во-первых, у взрослых своя жизнь, а у ребенка своя. Он имеет право на свой опыт, на свои ошибки. Во-вторых, наркоад диктов сегодня немало, это один из популярных молодежных стилей жизни. Подрастет — образумится. А пока, если они настаивают на коррекционных мерах, мальчика можно включить в программу «снижения вреда».

История эта хоть и сконструирована нами, но в ней нет никаких элементов фантастики. Скорее, она созвучна направлению, которое принято называть «гиперреализмом». И на Западе все фрагменты нашей собирательной истории уже наличествуют.

Актриса Наталья Захарова в своих интервью говорит, что на тему незаконного изъятия детей из семьи и «беспредела» ювенальных судей во французской прессе негласно наложено вето. Григорий Пастернак свидетельствует нечто подобное о произволе, царящем в области защиты прав детей в Голландии: «Люди отчего-то очень злятся, когда спрашиваешь что-то на эту тему. Все стараются не обращать внимания на негативные стороны жизни. Это мне напомнило время, когда я искал редакцию газет, где могли бы о нашем деле напечатать. Ответ из большинства редакций был следующий: «Нам это неинтересно, мы печатаем только положительное»» (с. 166).

По поводу российской специфики

В ответ на постоянно множащиеся примеры ювенальных бесчинств на Западе отечественные сторонники этого «требования времени» любят говорить, что у нас все будет по-другому. Однако постоянно множащиеся примеры того, что (пока еще в качестве подготовки почвы) происходит у нас, не дает оснований для оптимизма. Например, в Таганроге, где уже существует ювенальный суд, школьник подал иск на учительницу, которая наказала его за хулиганское поведение, не взяв на экскурсию. Возмущенный попранием своих прав, ребенок (надо полагать, не без содействия заинтересованных взрослых) потребовал компенсации морального ущерба в размере 70 тысяч рублей. Суд смилостивился над ответчицей и «скостил» сумму до 30 тысяч. Учительница после этого уволилась. Как чувствует себя несовершеннолетний истец и какой урок получили остальные учителя, читатель, думаем, представит себе, не слишком напрягая воображение.

Другая история произошла в Москве, которая, между прочим, тоже относится к ювенально-пилотным регионам. Отец, воспитывая тринадцатилетнюю дочку один, приучал ее бегать по утрам. Соседки сообщили в органы опеки, что он «мучает ребенка». Они вообще-то и раньше любили жаловаться, и 20 лет назад доносили куда надо на мать женщины, поведавшей нам эту историю, — в тот раз им не нравилось, что ребенка «мучают» уроками музыки. Но тогда сигнал остался без ответа. Зато сейчас ответ последовал незамедлительно — отец и глазом моргнуть не успел, как его лишили родительских прав, а девочку поместили в детдом. Потом она, правда, как нидерландская Ирина, сбежала домой. И, поскольку ювенальное законодательство у нас еще не принято, а в деле было допущено множество нарушений, от этой семьи отстали и девочка опять живет с отцом. При этом оказалось, что вернуть родительские права отцу куда труднее, чем их лишиться.

В Псковской области практически одновременно у двух матерей-одиночек пытались отнять детей: у одной троих, у другой четверых. Мотив — бедность, потеря работы. Точь-в-точь как во Франции, где, судя по обращению французской ассоциации «Защита» (приведено в книге Г. Пастернака), «система социальных служб незаконно отнимает детей у родителей, потерявших работу».

Снова вернемся в столицу. Мать троих дочерей. Средняя дочь шестнадцати лет связалась с дурной компанией и села на иглу. Мать обратилась за помощью в наркодиспансер и получила ответ, что девочку можно попробовать полечить, но только если она не знает своих прав и ее удастся как-то заманить на лечение. Если же она свои права знает (а та девочка знала), то дело швах. В демократической России принудительное лечение запрещено.

Мать пошла в милицию, поскольку девочка вдобавок к наркомании, как это часто бывает, еще скандалила и дралась. Но там услышала примерно следующее: «Мы, конечно, можем передать ваше дело в комиссию по делам несовершеннолетних. Но, учтите, сейчас такая ситуация… Короче, ребенка могут отнять, потому что у вас маленькая жилплощадь».

— Представляете? — возмущалась потом эта женщина. — Вместо того чтобы улучшить наши жилищные условия, говорят, что они не соответствуют правам ребенка!.. Нет, я, честно говоря, даже не против, чтобы Люду забрали в какой-нибудь хороший интернат и вложили ей ума. Но сейчас, говорят, новые порядки. Если забирают — то всех. Старшую, положим, не заберут, ей уже восемнадцать. А младшую-то почему я должна отдавать? Она и учится хорошо, и в церковь ходит, и музыкой занимается. Если ее оторвать от семьи, мало ли что с ней будет? Да, с Людой я не справляюсь. А Варя-то тут при чем?

Беседуя с этой матерью, мы, естественно, вспомнили ту француженку, у которой второго ребенка, онкологически

больную дочь, тоже отняли «за компанию». Вспомнили и русского отца, о котором шла речь в одной из телепередач. После смерти жены он остался с восемью детьми. Органам опеки и соцзащиты не пришло в голову оказать ему материальную поддержку или выделить социального работника в помощь осиротевшим детям. Зато захотелось отнять их всех у отца. Для их же собственного блага и в рамках борьбы с бедностью.

Так что в вышеописанных случаях никакой российской специфики не наблюдается. Хотя она, конечно, не исключена. Но проявляться может, на наш взгляд, в другом. На Западе отнятых у родителей детей за границу не продают. Наоборот, там готовы покупать сирот — из Азии, Латинской Америки, Африки. Дети из России — тоже очень желанный товар, и, может быть, именно в ожидании ювенальной юстиции открываются в России иностранные агентства по усыновлению.

«Как во всем цивилизованном мире…»

Конечно, у всех родителей детей не отнимут. Как сказала Зоя Космодемьянская — «всех не перевешаете». Но жизнь в условиях постоянного мониторинга (а «ювенальщики» уже не раз проговаривались, что в идеале каждая семья должна быть под их контролем) качественно изменится. И самая большая для нас загадка — почему безмолвствуют граждане либерального склада, для которых свобода вроде бы есть главная жизненная ценность? Неужели Запад до сих пор их так магически зачаровывает, что они готовы приветствовать абсолютно все, раз оно исходит оттуда?

Мы, например, себя к либералам не причисляем, да и детей у нас маленьких, которых можно отнять, уже нет. Но жизнь под контролем и по указке ювенальных служб представляется нам крайне унизительной. На наш взгляд, это недопустимое ущемление человеческой свободы, человеческого достоинства. Ведь любой взрослый человек воспринимает свой дом как территорию свободы.

Это в подростково-юношеском возрасте многие жаждут вырваться из дома на волю, поскольку их стесняет главенство родителей. Но обретя свой собственный дом, свою семью, человек именно там чувствует себя наиболее свободным, так как там он обустраивает все по своему разумению. И попытки постороннего вмешательства, в виде критики и особенно навязывания своих понятий или вкусов, могут восприниматься болезненно. Даже когда эти попытки исходят от близких родственников, которым позволено куда больше, чем чужим.

И самое, пожалуй, ценное для современного семейного человека на его домашней территории — это дети и право их воспитывать так, как он считает нужным. Безусловно, существуют определенные нравственные ограничения, но для нормальных людей они не проблема, поскольку люди с ними согласны без принуждения извне. А в остальном воспитание детей представляет собой широкое поле для свободы и творчества взрослых. Причем сегодня многим взрослым больше негде насытить эту живущую в каждом человеке потребность в творческой реализации. Ведь далеко не у всех работа творческая и интересная. И может быть, поэтому воспитание детей сейчас представляет для значительного числа молодых родителей особую ценность.

Но даже для тех, кто не слишком жаждет заниматься своими детьми, все равно очень важно чувствовать себя дома свободно, расслабленно. Отдыхать от напряжения, накопленного за день, и, переступая порог, как бы давать самому себе команду «вольно». А жизнь по указке ювенальных служб, и тем более по решению ювенального суда, эту домашнюю вольницу упразднит. Дом, семейная жизнь, воспитание детей перестанут быть территорией свободы и, напротив, превратятся в источник постоянной тревоги, постоянного напряжения, постоянного страха.

Американский судья:

«АНТИХРИСТИАНСКАЯ ПРОПАГАНДА НЕОБХОДИМА ДЛЯ ВОСПИТАНИЯ ДЕТЕЙ КАК ГРАЖДАН»

Возмущенный родитель требует от Верховного суда США прекратить навязывание детям содомии…

Верховный суд США просят рассмотреть жалобу родителей на действия образовательного округа, представители которого «систематически внушают детям неверие в основные догматы религии, исповедуемой их семьями». Речь идет о том, что детям с детского сада и младших классов внушают мысль о нормальности гомосексуализма и других извращений, причем у родителей не только не спрашивают согласия на пропаганду подобного рода и не дозволяют им ее контролировать, но попросту не ставят их в известность.

Инициатором дела выступил отец одного из массачусетских школьников, Дэвид Паркер. Его юридическая фирма, расположенная в Бостоне, подготовила обращение в Верховный суд США с просьбой рассмотреть законность решения Бостонского федерального апелляционного суда, где судья Сандра Линч заявила, что родители, чьи права были нарушены, могут воздействовать на ситуацию путем законного воздействия на власти города и штата. Ранее судья Марк Вольф постановил, что антихристианская пропаганда «необходима для воспитания детей как граждан» и что если родителям это не нравится, пусть переизберут школьный комитет или учат своих детей дома.

Организация защиты семей «Массовое сопротивление» заявила, что оба эти судебные решения «дикие настолько, что уму непостижимо».

Паркер, его жена и родители еще одного массачусетского школьника попробовали выдвинуть против школы обвинение в нарушении гражданских прав, но столкнулись с мощным сопротивлением организаций, пропагандирующих гомосексуализм как

образ жизни. Это дело тянется уже три года, когда Паркер узнал, что в школе проводится план прогомосексуальной пропаганды начиная с детского сада. После многочисленных встреч с администрацией школы, которые ни к чему не привели, разгневанный Дэвид Паркер заявил, что не покинет школу, пока не будет достигнута какая-либо договоренность. Школа вызвала полицию, так что возмущенному отцу пришлось заночевать в тюрьме, а на следующее утро его в наручниках отвели в суд.; Когда в 2006 году учительница той же самой начальной школы стала читать детям (в том числе его сыну) трогательную историю про любовь двух педерастов, опять-таки не предупредив об этом родителей и не заручившись их согласием, Паркер обратился в суд. Паркер описывает, как в 2005 году Джон Пфайфер из Организации гомосексуального и гетеросексуального образования призывал школьный комитет, чтобы в каждом классе были книги об однополых семьях и плакаты с их фотографиями, чтобы приучить детей к мысли о них. Присутствовавшие на встрече учителя и директор школы поддержали его план.

«Если суд не вмешается, получится, что учителя имеют право внушать детям любые взгляды, какие им заблагорассудится, не ставя об этом в известность никого, включая родителей, и даже против воли родителей. Дело не в мерзкой книжонке — дело в том, что учитель манипулирует сознанием детей, внушая им опасную идеологию, поскольку сам он считает ее правильной. Идет война за умы и души детей. Этому нужно положить предел, это вопрос национальной важности. Про-гомосексуальные силы добились, что так называемые «права гомосексуалистов» поставлены в школах превыше родительских прав. Религия секулярного гуманизма, за которой стоит мощь государства, превращает школы в секулярные синагоги. Они говорят: «Мы просто готовим из детей граждан». Но эта религия — гнусная и извращенная форма религии», — считает Паркер.

Русская линия

Вероятно, люди с либеральными установками думают, что их ювенальный контроль не коснется, поскольку они-то как раз воспитывают детей в духе времени, не ущемляя их в современных развлечениях типа компьютерных игр или дискотек, не видя ничего страшного в сексуальных отношениях подростков и т. п. Может быть, такие родители и не одобряют крайностей, но в целом современная жизнь их вполне устраивает. И поэтому в либеральном стане нет никакого волнения по поводу ювенальной юстиции (тем более что и «во всем цивилизованном мире» она существует).

А зря! Ведь жизнь может повернуться совсем по-другому (да и уже поворачивается). Если в стране окончательно победит курс на патриотизм и укрепление государственности, если власти будут более решительно поддерживать традиционные нравственные ценности, то именно к либеральным родителям ювенальные службы смогут предъявить тогда вполне обоснованные претензии. К примеру, школьный омбудсмен, поговорив с мальчиком и узнав, что папа называет армию «преступной организацией», а по поводу президента и вовсе употребляет выражения, граничащие с нецензурными, подаст рапорт, в котором напишет, что в семье проводится антигосударственная пропаганда. И «жизнь по решению суда» может в данном случае выглядеть (если ребенка не отнимут, что тоже весьма вероятно) следующим образом: родителям запретят вести «подрывные» разговоры и, возможно, обяжут пройти какой-нибудь психотренинг для нормализации патриотических чувств. Мальчика же придется отдать на все лето в военно-патриотический лагерь, а осенью — в кадетский корпус.

В других аспектах духовно-нравственного воспитания тоже могут возникнуть нешуточные проблемы. Омбудсмены вкупе с прочими ювенальными работниками будут вправе произвести тщательный досмотр аудио-, видео- и печатной продукции, которая имеется в доме ребенка, попавшего в «опасную ситуацию». (Напоминаем, что в ней, по отзывам «ювеналов», находятся практически все наши дети.) И вовсе не факт, что при установке на укрепление традиционно-нравственных ценностей наличие в семейной фильмотеке таких шедевров мирового кино, как «Гибель богов» Висконти, «Город женщин» Феллини, «Последнее танго в Париже» Бертолуччи или «Ночной портье» Кавани, не говоря уж о произведениях более молодых прославленных режиссеров типа Педро Альмодовара, будет воспринято с пониманием. Очень может быть, что, опираясь на статьи УК, соответствующие органы квалифицируют хранение в доме подобных шедевров как интеллектуальное растление несовершеннолетних. И тогда родителям-кинолюбам придется не только лишиться родительских прав, но и, не исключено, посидеть в тюрьме. Аналогичным образом могут отреагировать защитники прав детей и на хранение дома женских любовных романов, глянцевых журналов с обнаженными красотками и даже рекламных газет, где наряду с объявлениями о продаже мебели и машин указаны телефоны «девочек и мальчиков по вызову». И поди докажи, что ты не верблюд, что фильмы взрослые члены семьи смотрели поздно вечером, когда дети спали, что книжный шкафчик с «легкой эротикой» запирался на ключ, а газеты и вовсе уже пожелтели от времени и хранятся исключительно для ремонтных работ…

А вот пример уже не из возможного будущего, а практически из настоящего. Недавно Министерство образования постановило ввести во всех школах обязательный предмет «Духовно-нравственное воспитание» (для родителей-атеистов собираются предусмотреть вариант безрелигиозной этики). Но и в этом варианте учебного курса вряд ли будет много либерализма, учитывая нынешнюю конъюнктуру. И если государственная установка на укрепление семьи сохранится, то любые программы духовно-нравственного воспитания будут осуждать «свободную любовь», «пробные браки», разводы и уж тем более содомию. Но пока нет ювенальной юстиции, свободомыслящие родители могут безбоязненно выражать дома по всем этим вопросам свое личное мнение, которое не обязательно совпадает с «линией партии».

С установлением же ювенального режима свободомыслие придется ограничить; иначе маму с папой можно обвинить в том, что они отказываются от сотрудничества со школой и тем самым препятствуют реализации права ребенка на качественное образование.

И только очень легкомысленные люди могут считать, что нарисованные нами картины — алармистская антиутопия. Даже во Франции, где традиционно почитают закон, в ювенальных делах царит произвол, который может быть обусловлен характером судьи, его сегодняшним настроением, ее неудавшейся личной жизнью. Главное, что создается механизм, позволяющий этот произвол осуществлять. Известный борец за введение ювенальной юстиции нарколог и правозащитник О. В. Зыков как-то заявил на одном из заседаний, посвященных данному вопросу, что его дети хорошо воспитаны и потому не будут жаловаться на него в суд. Большевики, запуская механизм репрессий, тоже думали, что он будет направлен только на «плохо воспитанных» классовых врагов. Но вскоре сами оказались жертвами собственного законотворчества.

Не подменяет, а подминает

И тут возникает необходимость рассмотреть еще одну проблему. Быть может, самую важную, но о которой пока почему-то молчат. Впрочем, молчат не все. На круглом столе на тему «Становление ювенальной юстиции в России: опыт, проблемы и перспективы», состоявшемся в Госдуме 20 марта 2006 года, председатель Комитета по законодательству В. Н. Плигин выразил обеспокоенность, не начнет ли суд выполнять функции других систем власти. «Получается, — сказал он, — что мы предлагаем суду выполнять не роль правосудия, собственно говоря, а мы предлагаем в настоящее время суд обозначить как координатора по всем случаям, которые попадают в поле зрения суда».

Вразумительного ответа на этот свой вопрос он не получил. Нет, конечно, его постарались успокоить. «Суд не будет заменять никакие ведомства, — сказала председательствовавшая на круглом столе депутат Е. Ф. Лахова. — Министерства образования, здравоохранения, внутренних дел, комиссии по делам несовершеннолетних, службы занятости и т. д. — все знают, что им делать… Но суд, — добавила она, — должен быть над всеми, независимо от того, совершено или не совершено ребенком правонарушение… Суд должен быть над всеми ведомствами. Именно суд должен сказать сегодня, что делать, какое ведомство недоработало».

Однако суд, напомним еще раз, не только высказывает свое мнение, но и взыскивает. И его решения, снова напомним, обязательны. Таким образом, под лозунгом защиты прав ребенка по существу делается попытка построить параллельную вертикаль власти. Ведь что означает заявленный тезис — суд должен быть над всеми ведомствами и говорить, что им делать и кто что недоработал? Пока что ведомства подчиняются своим главам — министрам, те — премьер-министру, тот — президенту. И никакой суд не указывает никому из них, что им делать. Хотя, разумеется, проворовавшегося министра теоретически можно отдать под суд.

Выходит, в новой ювенальной реальности нарушается принцип разделения властей — судебная власть подминает под себя исполнительную. А если решения министра не совпадут с решением ювенального суда, кто будет главнее? И кем будет управлять президент, если все ведомства будут подчиняться ювенальному суду, а судебная власть по Конституции независима и президенту не подчиняется?

Причем в перспективе планируется создание семейного суда, который вберет в себя функции суда ювенального и, кроме того, будет рассматривать все дела, в которых так или иначе затронуты интересы несовершеннолетних. А ведь это подавляющее большинство судебных дел, поскольку у большинства наших граждан есть дети или внуки, а заметное число людей связано с детьми по роду работы. Таким образом, новый суд может подмять под себя не только Министерства образования, здравоохранения и внутренних дел, но и Минфин (интересы детей практически всегда связаны с финансовым обеспечением) или, скажем, Министерство обороны. А почему нет? У многих призывников есть малолетние братья или сестры — вот вам и основания.

О демократии тогда, естественно, придется позабыть; узурпация власти судом — это уже совсем другая песня. Не мягкая стилистика плюрализма, а жесткий стиль диктатуры. Во время судебного заседания, как известно, судья может удалить человека из зала за малейшее, на его взгляд, нарушение. И он, как миленький, удалится. Иначе выведут под руки. А тут вся жизнь будет проходить в этом директивно-карательном режиме: родителям, бабушкам-дедушкам и прочим взрослым гражданам придется отвечать «по всей строгости закона».

В своей книге «Смерть Запада» видный американский политик П. Дж. Бьюкенен цитирует известного американского судью Роберта Борка, который, называя членов Верховного суда США бандитами, сетует, что судебная власть страны «приобрела диктаторские замашки» (М. ACT. 2003. С. 346–347). У нас, вероятно с поправкой на российскую специфику, роль аналогичного «диктатора на местах» призван, по-видимому, сыграть ювенальный суд. При этом соответствующая вертикаль, естественно, достроится до конца: в Верховном суде предусмотрена ювенальная судебная коллегия, которая будет рассматривать дела в качестве второй инстанции. Выше — кассационная коллегия Верховного суда, а еще выше — его Президиум, куда, надо полагать, если закон о ювенальных судах будет принят, введут специалистов по правам детей.

Россия в XX веке диктатуру уже проходила, был у нас, в отличие от большинства стран Запада, этот трагический опыт. Это по части «прав ребенка», «планирования семьи» или толерантного отношения к наркоманам и секс-меньшинствам мы малость отстали от цивилизованного мира. Можно сказать, мы в этом отношении еще дети. Зато опыт жизни по Орвеллу у нас будет посолидней. Тут мы — умудренные опытом старики. И добровольное согласие повторить этот кошмар означает впадение в детство. Иначе говоря, старческий маразм. Чего, право, очень не хотелось бы.

Владимир Ошеров, социолог Ответственность лежит на нас

Мы чуть ли не с детства наслышаны об универсальности демократии, о том, что она способна решать проблемы в любой стране, на любом континенте, в условиях любой культуры. При этом совершенно очевидно, насколько разными могут быть проявления демократии: Индия, Япония, Пакистан, Турция, Ливан, Палестина, латиноамериканские страны. Мы также видели и видим, что происходит, когда демократия вводится насильственно, чуть ли не под дулом пистолета: Афганистан, Ирак… В России демократизация тоже шла не совсем гладко и пока что дает весьма неоднозначные результаты.

Пытались у нас ввести явочным порядком и рыночную экономику с ее «невидимой рукой», якобы способной осчастливить всех. Что из этого получилось, многие испытали на себе. А американские эксперты только изумлялись: как это в России бизнесмены оказались такими хапугами и преступниками? Это совсем не по правилам! С универсальностью здесь опять вышла неувязка. Но, как говорится, если факты не соответствуют теории, тем хуже для фактов.

«Права» детей — за счет прав родителей

Сегодня намереваются учинить очередной грандиозный эксперимент. Как и раньше, речь идет о внедрении некоей универсальной системы, заимствованной с Запада. На сей раз это — ювенальная юстиция, якобы имевшая самый благотворный эффект на положение дел с подростковой преступностью в зарубежных странах. Между тем в западных источниках информации можно встретить немало критики в адрес ювенальной юстиции, особенно попыток расширения прав детей и подростков за счет прав родителей и опекунов. Положительные же показатели, такие, как снижение уровня преступности, пока далеко не очевидны. Наоборот, во многих странах (Франция, Англия, Германия, США) за последнее время наблюдалось явное ухудшение ситуации.

В Англии, например, согласно оценкам экспертов, в том числе и работающих в ювенальных структурах, система отличается крайней неэффективностью, не в последнюю очередь потому, что работа не престижная и много на ней не заработаешь. И защитники, и обвинители относятся к своим обязанностям с прохладцей. При этом адвокаты подсудимых советуют своим подопечным не признавать себя виновными даже в тех случаях, когда вина вполне доказана. Это не дает возможности судьям выносить условные и оправдательные приговоры и почти неизбежно влечет за собой лишение свободы для правонарушителей; таковы нормы судопроизводства. Судья Дэвид Симпсон, один из самых опытных и уважаемых ювенальных судей в Англии, говорит: «Одна из проблем заключается в нашей соревновательной судебной практике. Все вращается вокруг доказательств вины, а не поисков истины. А молодые люди особенно падки на соблазны системы, которая активно поощряет обвиняемых на непризнание собственной ответственности, если только нет неопровержимых доказательств их вины».

Во многих странах, включая Россию, проблема подростковой преступности имеет долгую историю, тесно связанную с урбанизацией. Поэтому и меры по ее предотвращению принимались уже давно. Не говоря о том, что опыт воспитания детей и молодежи уходит корнями во времена далекой древности. Принципам и методам воспитания посвящены многие страницы Ветхого и Нового Завета, творения Отцов Церкви. Надо помнить о том, что система ювенальной юстиции, впервые оформившаяся в конце XIX века, существовала в условиях, совершенно отличных от сегодняшних. Традиционная семья все еще сохраняла свое влияние, так же как и Церковь. Процессы урбанизации, эмиграции, влияние феминизма, влияние так называемой «сексуальной революции», воздействие телевидения и развлекательной индустрии, легализация порнографии и проституции — все это пришло позже и не сразу. Так что до середины XX века ювенальная юстиция свои функции выполняла неплохо.

Либеральные перемены 60-х годов прошлого века резко изменили ситуацию: показатели подростковой преступности резко пошли вверх, и стала все более очевидна неадекватность системы ювенальной юстиции. Начались реформы, периоды послаблений чередовались с ужесточениями, но можно смело сказать, что и поныне ювенальная юстиция находится в стадии поисков и экспериментов. А масштабы подростковой преступности продолжают расти. В частности, за последнее десятилетие стала заметной преступность среди несовершеннолетних девочек, причем число насильственных преступлений, совершенных ими, растет гораздо быстрее, чем среди мальчиков. И это невзирая на то, что в США начиная с 80-х годов от ювенальной юстиции частично отказались: малолетних правонарушителей стали приравнивать к взрослым. Были приняты законы, сильно ужесточавшие меры наказания за особо тяжкие преступления, вплоть до смертной казни. Фактически была полностью узаконена передача таких дел в ведение взрослых судов. Это принесло свои плоды: уровень преступности снизился. Тем не менее такое решение нельзя назвать оптимальным: подростки еще недостаточно сознательны, чтобы полностью отвечать за свои поступки. Особенно те, что выросли в неблагополучных семьях. Но что же делать? Особенно когда права подростков неуклонно расширяются…

Вплоть до последнего времени задачи воспитания возлагались на три важнейших института: семью, Церковь и школу. Это стало меняться по мере расцерковления общества; функции семьи и Церкви постепенно стали перекладываться на плечи школы, и шире — на плечи государства. У нас, после большевистской революции, государство особенно активно взяло на себя роль воспитателя — посредством особой, унифицированной и идеологизированной системы образования. Церковь была полностью устранена из сферы воспитания, а роль семьи значительно урезана. Тем не менее коммунисты прекрасно понимали общественную и историческую роль подрастающего поколения, и не только с политической точки зрения. Опыт Гражданской войны и массового голода, с сотнями тысяч беспризорных детей по всей России, диктовал принятие радикальных мер, на которые способно было только государство. Не случайно так быстро были созданы молодежные и подростковые организации, построены тысячи детских садов, пионерлагерей, детских санаториев, спортивных сооружений. Это в какой-то степени компенсировало практически неизбежную при коммунистическом режиме деградацию семейного воспитания, обусловленную не только идеологией, но и низким уровнем жизни, вынуждавшим большинство советских женщин трудиться вне дома наравне с мужчинами. Вспоминается, с какой иронией говорили наши женщины о феминистском движении на Западе: в СССР оставаться дома с детьми стало несбыточной мечтой для большинства.

Новый толчок к росту подростковой преступности был дан распадом СССР, нашими экономическими и политическими реформами, повлекшими за собой массовое обнищание, миграцию миллионов людей, кризисом государственной власти и общим кризисом нашей культуры. Советские воспитательные структуры были в значительной степени разрушены, а взамен пока создано крайне мало. Но может ли нам пригодиться западный опыт?

Семья не должна воспитывать?

Уже неоднократно отмечалось, что проект законодательства о ювенальной юстиции тесно связан с внедрением в российскую судебную практику положений Конвенции ООН о правах ребенка. Поэтому стоит более подробно остановиться на некоторых конкретных положениях этой Конвенции и на том, какие последствия можно ожидать от ее применения, особенно в сфере борьбы с подростковой преступностью.

Хотелось бы для начала отметить, что Конвенция ООН о правах ребенка не во всем согласуется с Всеобщей декларацией прав человека ООН, принятой в 1948 году. Это касается, в частности, статьи 29 Конвенции, посвященной праву на образование и содержащей подробный список качеств и убеждений, какие надлежит привить ребенку. Не совсем понятно, зачем понадобилось такое перечисление, если в статье 26 (п. 3) Декларации прав человека ООН ясно сказано: «Родители имеют право приоритета в выборе вида образования для своих малолетних детей». Или воля родителей уже не приоритетна? Такое впечатление, что граждане всех стран, присоединившихся к Конвенции, обязаны учить своих детей именно тому набору «ценностей», который полностью соответствует понятию «политической корректности». Что это? Случайность или показатель нынешней фазы либерального сознания, уже не стесняющегося выводить родителей и семью за пределы сферы воспитания детей? Вообще перечень, предписанный в Конвенции, звучит на удивление не либерально, а скорее по-советски: дети непременно обязаны усвоить все эти качества, и отвечать за это будут государственные органы.

Есть и другие вопросы. Документ изобилует абстракциями. Слова «свобода», «свободный» упомянуты в Конвенции много раз, и, зная, например, историю эволюции вопроса о свободе слова, можно спросить: а в какой трактовке следует усваивать ребенку это понятие? В смысле полной бесцензурности или с некоторыми рамками? Что конкретно значит понятие «свободное общество»? Включает ли «терпимость» положительное отношение к «сексуальным меньшинствам»? А что если родители осуждают гомосексуализм из религиозных или медицинских соображений и внушают ребенку его неприятие? Как понимать «равноправие мужчин и женщин»? В том ли смысле, как его понимают радикальные феминистки?

В США, например, у юристов вызвало возражения требование статьи 29 по поводу школьных программ, поскольку это дает право федеральным органам управления системой образования навязывать школам, в том числе частным, по всей Америке одни и те же программы. До сих пор даже государственные школы в разных штатах и округах пользовались значительной независимостью, вплоть до издания своих учебников. Вообще, многие статьи Конвенции противоречат тому, как трактуются сходные вопросы в решениях Верховного суда США. Достойно внимания, насколько придирчиво американские юристы сравнивают положения Конвенции с решениями Верховного суда, имеющими в силу своей прецедентности тот же вес, что и писаные законы.

В Конвенции прослеживается сравнительно новая концепция либеральной юриспруденции: полная автономия детей, приравнивание прав детей к правам взрослых — хотя в открытую это никогда не признается. Известный американский правовед профессор Брюс Хафен пишет: «Значение акцента, делаемого Конвенцией на автономии ребенка, становится понятным в свете различия между правами на защиту и правами выбора для детей. Права на защиту, которые не зависят ни от какого минимального уровня дееспособности, включают такие гарантии, как право собственности, право на обеспечение здоровья и безопасности и право не подвергаться лишению свободы без должной судебной процедуры…Сравнительный недостаток взрослой дееспособности у детей объясняет нужду в такой защите.

Права выбора, с другой стороны, дают индивиду возможность принимать сознательные и юридически ответственные решения, такие, как голосование, вступление в брак, заключение договоров, исповедание той или иной религии и выбор характера образования». Хафен пишет, что в американском законодательстве детям нигде не предоставляются права независимого выбора, и вовсе не из соображений дискриминации, «а для того, чтобы защитить детей от последствий нос же собственных незрелых решений, открывающих возможности для эксплуатации ребенка со стороны тех, кто захочет воспользоваться его уязвимостью». Лучше не скажешь. Остается лишь удивляться, каким образом наши власти удосужились так быстро и послушно ратифицировать Конвенцию, а сейчас дают добро на внедрение ювенальной юстиции в ряде регионов России.

Конвенция и ущемление статуса семьи

Давайте же рассмотрим еще ряд статей Конвенции.

Статья 13–1. «Ребенок имеет право свободно выражать свое мнение; это право включает свободу искать, получать и передавать информацию и идеи любого рода, независимо от границ, в устной, письменной или печатной форме, в форме произведений искусства или с помощью других средств по выбору ребенка».

«Право свободно выражать свое мнение» сформулировано здесь в качестве некоего абсолюта: практически разрешается все, если только не затрагиваются интересы государства и «других лиц». Относятся ли родители к «другим лицам», неясно. О праве родителей как-то контролировать материалы, попадающие в руки ребенка, не говорится ничего. Это касается и права учителей и вообще школьной администрации влиять на содержание не только школьных программ, но и, скажем, школьных стенгазет или театральных постановок.

Статья 14–1. «Государства-участники уважают право ребенка на свободу мысли, совести и религии.

2. Государства-участники уважают права и обязанности родителей и в соответствующих случаях законных опекунов руководить ребенком в осуществлении его права методом, согласующимся с развивающимися способностями ребенка».

Не совсем понятно, что значит оговорка про способности. Это что, когда ребенок подрастет и его способности «разовьются», он, согласно Конвенции, сможет игнорировать волю родителей? Например, отказавшись от религиозного воспитания или став членом тоталитарной секты? Вообще, согласно Конвенции, родители скорее выступают в качестве доверенных лиц государства, а не как независимые субъекты права.

Статья 15–1. «Государства-участники признают право ребенка на свободу ассоциации и свободу мирных собраний».

Согласно этой статье родители не смогут влиять на то, с кем дружат, в какой среде проводят досуг их дети — вплоть до участия подростков в уличных шайках или скинхедских группировках.

Статья 16–1. «Ни один ребенок не может быть объектом произвольного или незаконного вмешательства в осуществление его права на личную жизнь, семейную жизнь, неприкосновенность жилища или тайну корреспонденции, или незаконного посягательства на его честь и репутацию».

Эта статья фактически может служить юридическим основанием для того, чтобы несовершеннолетняя дочь сделала аборт без ведома родителей. Именно так трактуется понятие «права на личную жизнь» в западной практике. Таким же образом родители не смогут помешать своим детям пользоваться порнографическими материалами у себя дома. Надо спросить у наших энтузиастов ювенальной юстиции: каким образом такое может способствовать профилактике подростковой преступности?

Статья 19–1. «Государства-участники принимают все необходимые законодательные, административные, социальные и просветительные меры с целью защиты ребенка от всех форм физического или психологического насилия, оскорбления или злоупотребления, отсутствия заботы или небрежного обращения, грубого обращения или эксплуатации, включая сексуальное злоупотребление, со стороны родителей, законных опекунов или любого другого лица, заботящегося о ребенке.

2. Такие меры защиты, в случае необходимости, включают эффективные процедуры для разработки социальных программ с целью предоставления необходимой поддержки ребенку и лицам, которые о нем заботятся, а также для осуществления других форм предупреждения и выявления, сообщения, передачи на рассмотрение, расследования, лечения и последующих мер в связи со случаями жестокого обращения с ребенком, указанными выше, а также, в случае необходимости, для возбуждения судебной процедуры».

Статья 19 дает основания государственным структурам создавать обширный бюрократический аппарат для «выявления, сообщения, передачи на рассмотрение, расследования, лечения и последующих мер…» Почему такое доверие к бюрократии, особенно в свете нашего российского опыта?

О том, что Конвенция запрещает даже самые общепринятые виды «телесных наказаний», мы уже слышали немало. Нам явно стоит лишний раз подумать (а может, посоветоваться с юристом?), прежде чем мы решим нашлепать непослушного ребенка. (Об этом сказано в статьях 13,19 и 37.)

Одним словом, Конвенция направлена на дальнейшее ущемление прав и общественного статуса семьи, на ограничение возможностей для родителей воспитывать своих детей согласно своим убеждениям, прежде всего религиозным. И это происходит в тот момент, когда участие семьи в воспитании подрастающего поколения уже доведено до опасного минимума. После изучения текста Конвенции создается впечатление, что в современном мире уже не осталось ни прочных семей, ни родителей, которым можно доверить воспитание детей. Все как будто рассчитано на ситуации, где родители всячески попирают права детей, а в лучшем случае, оставляют их без присмотра. Но и при современном незавидном состоянии семьи и брака на Западе, росте числа разводов и случаев безбрачного сожительства никто там не смеет утверждать, что с семьей покончено, что заботу о детях должно целиком взять на себя государство. Там регулярно говорят о необходимости привлекать семью ко всем вопросам, связанным с профилактикой подростковой преступности. Как утверждают многие работники американского ювенального правосудия — прокуроры, судьи, — в ходе долгих бесед с юными правонарушителями, особенно членами уличных банд, они неоднократно слышали, что подростки примыкают к бандам прежде всего потому, что им нужен чей-то авторитет, им нужна принадлежность к коллективу. То, что в недавнем прошлом они находили в своей семье.

Сейчас становится очевидным, что заменить семью нечем, что никакие государственные меры не способны исправить положение. Держать преступность в узде еще как-то удавалось в СССР, но только за счет тотального контроля всего общественного организма — экономики, образования, судебной системы. Это все уже позади. Но и на Западе восстановить прежнее положение семьи — почти утопия. Этому противостоит либеральная идеология, этому противостоят могущественные финансовые интересы, а то, что уличная преступность растет, — ну что ж, от такой преступности страдают в основном простые люди, не миллионеры…

Как родителей делают «безответственными»

Важно отметить, что самые наглядные и убедительные аргументы в пользу защиты от безответственных родителей можно найти именно в Америке, с ее ужасающим положением детей и подростков из негритянских и латиноамериканских гетто в больших городах. И хотя сходные тенденции мы наблюдаем сегодня во многих европейских странах, с их неуклонно растущим населением азиатского и африканского происхождения, но именно в Америке дезинтеграция семьи проявляется особенно остро и болезненно. Число и процент внебрачных детей, матерей-одиночек, в том числе несовершеннолетних, в том числе злоупотребляющих наркотиками и алкоголем, естественно ставит на повестку дня защиту прав детей. И тем не менее США пока отказываются ратифицировать Конвенцию ООН. Ясно, что для этого есть веские основания.

Что же касается России, то мы верим, что здесь еще далеко не все потеряно. Ведь семья важна не только как противовес преступности, но и как главный, подлинно универсальный инструмент воспитания. В России нет, как в Америке, негритянских гетто, но проблема подростковой преступности, в том числе этнической, стоит не менее остро. Нам представляется опять-таки, что у нас есть возможности для решения этой проблемы — такие возможности, которых в Америке нет. Во-первых, в России на государственном уровне, впервые после советского периода, мы видим осуществление программ непосредственной финансовой поддержки семьи; во-вторых, наша Православная Церковь занимает куда более прочное положение в обществе, чем церкви в западных странах, а ведущаяся Церковью социальная работа прямо связана с воспитанием.

Разумеется, воспитание и образование подрастающего поколения — одна из главных задач и государственной власти тоже. Сюда же относится и сфера поддержания правопорядка, с ее комплексом профилактических и исправительных мер. Во всем мире на это тратятся огромные средства из бюджета. Но при этом государство не может и не должно брать на себя функции семьи. Никакие, даже самые благонамеренные, чиновники и чиновницы не способны заменить отца и мать в деле воспитания. Семье в наше смутное время надо всячески помогать. И здесь, вместе с государством, огромную роль должна играть Церковь и вообще религиозные организации.

Добавим, что если Россия будет придерживаться основных положений о защите детей от вредных влияний (Конвенция), было бы неплохо более детально прописать в российском законодательстве меры ответственности средств массовой информации и развлекательной индустрии, нацеленных на аудиторию моложе 16 лет. Ведь такие меры уже существуют или вводятся в практику самых либеральных западных стран. Например, в Австралии совсем недавно было объявлено об установке специальных интернетовских фильтров для защиты детей от порнографии и экранного насилия. Интернет-провайдеры под угрозой лишения лицензии будут обязаны сами фильтровать те сайты, которые предназначены для несовершеннолетних, особенно в школах и библиотеках. Интересно, что меры вводятся правительством лейбористов, партии, всегда отличавшейся особой чувствительностью к вопросам свободы слова. Но на этот раз министр телекоммуникаций Стивен Конрой заявил, обращаясь к австралийским правозащитникам: «Лейбористы не собираются оправдываться перед теми, кто считает, что регулирование Интернета — то же самое, что идти по пути Китая. Если кто-то приравнивает свободу слова к праву показывать детскую порнографию, правительство не собирается с ними соглашаться». Такие фильтры уже существуют в Англии, скандинавских и других европейских странах, и пока что признаков тоталитаризма там не наблюдается.

Упадок и неуклонный процесс исчезновения традиционной семьи воспринимается многими как уже свершившийся факт. Обращает на себя внимание то, как постоянно подразумевается, но не артикулируется убеждение, что упадок традиционной семьи — явление необратимое и что отныне задача преодоления кризиса, вызванного распадом семьи, будет решаться государством и «широкой» общественностью. Это пренебрежение к семье можно вполне считать одной из главных идеологических предпосылок Конвенции. Из этого же, скорее всего, исходят и те, кто агитирует за введение в России системы ювенальной юстиции.

Большая ложь пренебрежения к семье

От нашей интеллигенции и даже от наших политиков нередко можно услышать и такое: «Ну уж если у них семья постепенно сходит на нет, то нам ничего другого не остается. Таков современный мир…» Ложь, господа модернизаторы! Не верите — посмотрите на мусульманские страны. Мусульмане не стесняются выглядеть отсталыми, они смогли отвергнуть, повернуть вспять натиск безбожия и разнузданности. Их можно называть по-всякому: фундаменталистами, исламистами, врагами демократии, — но у них и семьи большие, и дети послушные, и преступность на заметно более низком уровне, хотя процессы урбанизации идут и там своим чередом.

Да что говорить о мусульманах; в Америке, стране победившего либерализма, за последние двадцать лет огромных успехов достигло домашнее обучение — homeschooling. И ведь все началось с судебного запрета на школьную молитву и изучение Библии, не говоря о том, что академическое и нравственное качество школьного образования с каждым годом все ухудшалось. Семьям верующих — протестантов, католиков, православных — пришлось сначала выдержать многие тяжбы с представителями школьного истеблишмента, пока они добились своего, и сейчас в Америке более двух миллионов детей обучаются дома, и их число постоянно растет. Это образование по своему академическому качеству не только ничуть не уступает школьному, но и способствует укреплению семьи, доверия между детьми и родителями.

Мы приводим здесь homeschooling в качестве примера того, что еще далеко не все потеряно. И у нас в России не поздно, с Божией помощью, начать постепенно восстанавливать семью как естественную и лучшую среду для воспитания. Для этого есть много путей, особенно учитывая нынешнюю степень свободы совести и свободы вообще. Снижению уровня детской преступности наверняка будет содействовать и наконец начавшееся в стране улучшение экономического положения. Но важно защитить детей и подростков от захлестывающей Россию волны третьесортной и аморальной масс-культуры, от пока бесконтрольной игорной индустрии, от наркоторговцев и от попыток дальнейшего разрушения семьи под предлогом расширения прав детей.

Мы клянем советскую власть, клянем советскую уравниловку, и с полным основанием. Но, возможно, именно эта уравниловка, это принудительное равенство — вместе с полным отсутствием частного сектора во всех сферах жизни — сделали возможным иметь такое число работников бюджетной сферы — учителей, врачей, воспитателей, участковых милиционеров и т. д., добросовестно выполнявших свою нелегкую работу. Ведь деться было некуда: везде платили ту же зарплату. А сколько среди них было талантливых, честных и высококвалифицированных людей! Сейчас об этом можно только мечтать. Даже если когда-нибудь зарплаты бюджетников приблизятся к уровню частного сектора, это будет очень нескоро. В Америке и других западных странах на «социалку», в частности на ювенальную юстицию, тратятся огромные деньги, миллиарды долларов — и все равно число правонарушений продолжает расти. Какие же у нас могут быть основания для использования западных методик? Скорее уж следует вспомнить о нашем собственном опыте в недавнем прошлом, по-христиански переосмыслить и применить его сегодня.

Нельзя признать чужое своим

Похоже, что подлинной целью внедрения в России системы ювенальной юстиции по западным образцам является приведение российского законодательства в соответствие с нормами, разработанными правоведами-международниками в ООН и Европейском союзе, особенно в части трактовок прав личности. Если это так, то с этим невозможно согласиться, особенно учитывая особенности исторического и культурного наследия России. Мы не можем просто так, волевым усилием признать чужое своим. Система подросткового правосудия прежде всего должна быть эффективной и содействовать сокращению числа правонарушений, совершаемых несовершеннолетними, опираясь преимущественно на собственно российский опыт и традиции. Как мы видим, ювенальное правосудие не работает и в условиях западной стабильности и законопослушания. И если даже там, похоже, не могут обойтись без тесного взаимодействия семьи, школы и религиозных организаций с органами правопорядка, то России нужно действовать именно в этом направлении. Создается странное впечатление: там, где действительно можно взять на вооружение западный опыт, наши либералы более чем сдержанны. Как, например, в вопросах цензуры или участия родителей в профилактике детской преступности. Зато с какой уверенностью и упорством лоббируются установки, совершенно чуждые российской ментальности и опыту!

И последнее. Постоянно слышишь в качестве веского аргумента ссылки на то, что Конституция РФ (скоропалительно принятая в 1993 году вскоре после «героического» артобстрела Белого дома) содержит статьи, обязывающие Россию выполнять нормы международного права.

Почему-то США эти «нормы» часто игнорируют, и ничего! — никто не угрожает Америке какими-либо санкциями. К слову сказать, в нашей Конституции немало и других свидетельств спешки и неуемного преклонения перед либерализмом западного образца. Например, статья 28, объявляющая Российскую Федерацию «светским государством». Это не что иное, как философская и юридическая тавтология — учитывая то, что государственная власть есть по определению светская власть! Не пора ли подумать о внесении определенных поправок в нашу Конституцию? Не пора ли задаться вопросом: насколько оправданы жертвы, на которые мы идем ради сомнительного удовольствия принадлежать к «цивилизованному миру» — в понимании наших западников или зарубежных менторов?

Виктор ОРЕЛ, журналист-международник, писатель

Служение идолу

1991 год, конец XX столетия. Время, когда, в отличие от 1961-го, все наоборот: весь класс — двоечники и, говоря очень мягко, хулиганы, а два-три ученика (ученицы) — несчастные отличники, над которыми все посмеиваются.

Американская средняя школа имени Мартина Лютера Кинга в Хэйворде, Калифорния. Тогда выдуманный очередным злым гением аспект сексуального домогательства в школах только начинал выходить за рамки здравого смысла и приближаться к полному маразму. Но я, эмигрант с четырехмесячным стажем, был еще весьма далек от понимания многих аспектов текущего времени. Поэтому, когда на моих глазах 50-летнему преподавателю истории предложили добровольно покинуть пределы школы, я пришел сначала в недоумение, а позже — в шок. Преподаватель был уволен за то, что похлопал одного из отличников по плечу за самый лучший реферат по истории. В тот же вечер самые отъявленные «плохиши» класса рассказали об этом случае матери отличника, поставив нужные эмфатические ударения. Возможно, мать была таким же хорошим человеком, как и ее сын. Тем не менее как можно было упустить случай отсудить у школы кругленькую сумму за «сексуальное издевательство» над ее отпрыском?! Однако директор школы оказалась проворнее предприимчивой матери и вовремя уволила преподавателя.

Нет человека — нет проблемы.

Жесткое манипулирование законом

Жесткое решение школьной администрации было принято фактически из-за жестокости учащихся класса. Обе стороны осознавали, что происшедшее — полный бред эпохи, манипулирование новым законом. А законом манипулируют, как правило, те, кто его нарушает.

На педагогическом совете директор произнесла короткую речь и прочитала несколько пунктов из нового закона, напомнив остальным учителям, что это не шутка. Все, в том числе и я, «проглотили пилюлю» и с чувством негодования разъехались по домам.

Увольнение преподавателя по статье «сексуальное домогательство» — это «волчий билет» на долгие годы, особенно в Америке. С такой трудовой статьей на весь остаток жизни можно устроиться разве что разнорабочим или уборщиком.

Месяцем позже хулиганы избили отличника одноклассника за то, что идея с судом провалилась. И мать пострадавшего призналась администрации школы, что лидер «плохишей» рассказал ей о новом законе и потребовал долю от выигрыша в суде. 14-летнего ученика, предводителя «плохишей», исключили из школы и отправили в колонию для трудновоспитуемых детей. Однако преподаватель истории в школу не вернулся. А у всего преподавательского состава в душе остался неприятный осадок. У одних учителей этот осадок постепенно пройдет, забудется. У других останется навсегда.

Вполне возможно, что американское общество, само того не осознавая, уже вошло в заключительную фазу распределения уровней и ведет жесткую конкурентную борьбу за место под солнцем. В государственных базах данных все люди уже поделены и распределены. В отличие от сентиментальных стариков, еще надеющихся на человеческие чувства, молодое прагматичное поколение отлично понимает, что добротой и честностью дорогу к солнцу и небу себе не пробить. Поэтому многие из них используют любые средства, чтобы добиться своей цели. А есть такие, которые уже в 10–12 лет начинают понимать, что времени терять нельзя. Надо использовать возраст в свою пользу.

Так произошло в случае с преподавателем истории. А таких случаев сегодня по стране миллионы, и не только по отношению ко взрослым, но также по отношению друг к другу.

Доносчики снова в почете

Откуда у американских детей (ведь они еще фактически дети) такие познания и такое черствое, прагматичное отношение к жизни и жестокость к окружающим?

Чтобы ответить на этот вопрос исчерпывающе, в Америке пишутся книги и защищаются докторские диссертации. Хотя где-нибудь в сибирской глубинке ответ простой русской женщины уложился бы в одно предложение и был бы самым правильным: «От гордыни, распущенности, вседозволенности и недисциплинированности». И решается такая проблема быстро и просто — ремешком по пятой точке.

В Америке вопрос так стоять не может, потому что законодательные органы власти сделали все возможное, чтобы создать непреодолимую дистанцию между родителями и детьми. Разрыв между ними начинается по достижении детьми пятилетнего возраста, когда государственные жернова подготовительного класса перемалывают детскую психологию по-своему.

В школах, начиная с подготовительного класса, детей учат доносить: друг на друга, на своих родителей, на учителей. Система доносов поощряется учителями и администрацией школ. Учат доносить вроде бы с позиции их собственной безопасности. Обучение начинается с привития навыков детской бдительности. Обнаружение признаков начинающегося пожара, предотвращение аварийных ситуаций в школе, наличие подозрительных машин возле школы и своевременный доклад учителю или администратору. Но где кончается объективная бдительность и начинается субъективный донос, школьникам не объясняют. Их, наоборот, открыто учат доносить на однокашников, которые приносят в школу контрабанду или оружие, которые, по мнению доносчиков, ведут себя неправильно. Даже если донос ложный, доносчики поощряются.

Сызмальства они учатся быть прежде всего индивидуалистами и эгоистами. Если в школах 50-х годов доносчиков не жаловали, то с начала 70-х годов и по сей день доносчики в американских школах — в почете. Дети не беспокоятся о том, что поступили необъективно или аморально. Их не обучают морали в общедоступном смысле. Под базу оправдания любых доносов ложится утверждение: «Я донес на одноклассника, чтобы обезопасить себя и других учеников». Но у одноклассника, на которого донесли, тоже находится веский довод: «Я принес в школу оружие, чтобы обезопасить себя и других». Поэтому, в массе, американские дети вырастают гедонистами, то есть людьми, для которых их собственные желания и потребности стоят на первом месте. Их личная безопасность на первом месте. Их мнение и желание — самые главные и важные, хотя их никто никогда не учил тому, что такое правильное мнение. У них с раннего возраста развиваются свои собственные представления и фантазии о жизни, понятия о любви, дружбе, взаимопонимании и уважении к окружающим. И часто такие молодые люди поступают соответственно своему пониманию жизни: одни, считая, что их не уважают или не понимают, приносят в школу оружие и учиняют массовый расстрел однокашников и учителей; другие, к которым родители не проявили достаточно любви, зарубив их топором, насилуют своих младших сестер; третьи, возненавидев общество, забираются на крышу здания и стреляют в прохожих.

Победа над родителями

С первых лет детской сознательной жизни в подавляющем большинстве американских семей начинается жесткая борьба за первенство родительского права между людьми и «гипнотическими змеями» фантаста Ивана Ефремова. В этой борьбе родители, ограниченные американским законом, который фактически запрещает им воздействовать на своих детей по собственному усмотрению, все чаще остаются побежденными.

Выигрывают электронные воспитатели, точнее кукловоды, стоящие за ними. Они выполняют желания детей без возражений и мгновенно. Достаточно нажать на нужную кнопку «дистанционки» или клавишу «Enter».

Некоторые американские исследователи наивно называют компьютеры, электронные игры и телевизоры посредниками между родителями и детьми. Такие «исследователи» больше напоминают агентов-марионеток, которые утверждают необходимость извращения и оболванивания детской психологии в угоду стандартизаторам будущих поколений. Они не отрицают вмешательства федерального правительства и спецслужб в американскую семью и школу. Равно как они не отрицают, что современное мировое общество не успевает за технологиями виртуального мира. Виртуальный мир достаточно долго существовал и развивался хаотически и бесконтрольно. Но лжеисследователи как бы предлагают выход из создавшегося положения, мол, если родители и учителя не в состоянии повлиять на детей, то пусть влияют компьютеры и Голливуд.

Дети и подростки часто посещают сайты, к знакомству с которыми они психологически не готовы. Но их пытливые умы в большинстве случаев тянутся к познанию «взрослых тем»: интимности, насилия, тем, связанных с криминальным миром. Они ищут сайты, рекламирующие оружие и военную подготовку. Ведь кто из детей не хочет стать непобедимым суперсолдатом, так сказать, «неприкасаемым»! Естественное желание быть способным защитить себя от взрослого мира заложено во всех маленьких гражданах нашей планеты. Но то, как они восприняли знакомство с новым, непонятным и пугающим фрагментом виртуального мира, остается их сокровенной тайной. Только они способны почувствовать силу давления запретных «взрослых тем» на их собственное сознание. С каждым новым открытием сила психологического давления на неокрепшие умы увеличивается. И когда нагрузка на детский или подростковый мозг превышает критическую массу, то общество сталкивается с неизвестными ранее формами как отдельных детских жестоких поступков, так и садистского поведения в целом.

Прямым диалогом, обсуждением, дискуссией взрослые помогают подрастающему поколению отличать добро от зла, правильное от неправильного, полезное от ненужного. Родители и окружающая среда в таком случае активно влияют на развитие ребенка. Но если такой диалог между взрослыми и детьми не происходит, то «маленькие человеки» делают собственные выводы. Они по-своему оценивают моральные и духовные аспекты жизни общества. Хотя результат их оценки и понимания может быть абсолютно непредсказуемым, особенно если в обществе отсутствуют реальные яркие положительные примеры. А в американском обществе такие примеры как раз отсутствуют. Сама суть развитого капиталистического общества не предполагает наличия и рекламу подобных постоянных примеров общенационального уровня. Речь идет о героях и других неординарных членах общества, которые могли бы служить примерами патриотизма, трудолюбия, доброты, справедливости и других подобных качеств, необходимых для подрастающего поколения. Отсутствует фундамент, на котором должны воспитываться будущие поколения.

Последними реальными патриотическими примерами для американской молодежи были солдаты и летчики, вернувшиеся победителями из Европы в 1945 году.

* * *

Надо, однако, отдать Америке должное в том, что она, благодаря Голливуду, является непревзойденным мировым мастером по «маханию кулаками после драки». Фильмы «Рэмбо» (1–4) с Сильвестром Сталлоне, «Без вести пропавший» (1–3) с Чаком Норрисом, сериалы «Кровавый рассвет» и «Джеймс Бонд» действительно стали примером того, каким хотел бы быть каждый американец. Вот только, во-первых, акцент геройства во всех этих фильмах смещен с патриотизма на суперменство. Во-вторых, все эти фильмы строго запрещены для просмотра детьми до шестнадцати лет. Подростки знакомы с зауженными сюжетами этих фильмов только по компьютерным играм, когда Сталлоне или Норрис «поливают» советских солдат «свинцовым градом».

Для написания этого материала автор временно устроился преподавателем в одну из частных школ Лас-Вегаса. На протяжении двух месяцев проводил интервью и беседы с учениками 4–6-х классов. На вопрос, смотрели ли ученики вышеназванные фильмы, а также такие фильмы, как «Терминатор», «Идеальный солдат», все ученики ответили «нет».

— Нам нельзя смотреть фильмы, где есть секс, насилие и убийства. Мы можем смотреть только фильмы с рейтингом R и телепрограммы с кодом PG13, - ответили несколько детей в один голос.

Однако во время индивидуальных бесед несколько человек признались в том, что втайне от родителей смотрели по компьютеру видео, в котором иракцы обезглавили американского заложника. Также многие вышли на сайт и полностью посмотрели казнь Хусейна. По мнению половины учеников, это было «прикольно».

Болезнь имени себя

Еще в шестидесятых годах американское правительство убедилось, что для успешного оболванивания будущих поколений надо создавать специфических героев: не тех, кто совершает хорошие поступки или защищает родину с оружием в руках, а так называемых «идолов толпы». И поскольку идол не может стоять рядом с Творцом Добра, изучение Закона Божьего было вынесено за рамки американского закона и запрещено в школе, а позднее и в обществе. Остались виртуальный мир и идолы.

Что может быть реальнее живого, настоящего Американского Идола, который, как эпидемия, заражает широкие возрастные прослойки общества болезнью имени СЕБЯ, превращая эти прослойки из подростков, стремящихся к познанию, в фанатиков — потребителей и полных подражателей чужому успеху.

Зак Эфрон, 18-летний актер, мультимиллионер — самый популярный идол американской молодежи от 10 до 18 лет.

Если вы не купили себе кроссовки и джинсы, которые носит Зак Эфрон, а у вас дома не висит его плакат, то можете и не мечтать о популярности среди одноклассниц. Десяти- и одиннадцатилетние мальчики и девочки с упоением, по двадцать раз смотрят фильмы «Сладкая жизнь Зака и Коуди» и «Я потрясающий». Им не до уроков. Они заняты тем, что учат на память жесты, движения и манеры молодой суперпопулярной пары — Зака и Коуди. А «глупенькие» родители, требующие от своих детей кушать аккуратно, не понимают, что кушать надо небрежно, без видимого интереса к еде, потому что так кушает Зак. Этика, преподнесенная учителями, почти никого не интересует, потому что есть «этика идолов».

Вы «отстойный» ребенок, если ваши родители не смогли купить вам билет на концерт 15-летней певицы Ханы Монтаны. Никого в этом случае не волнует, что средняя цена билета 200 долларов, а покупать нужно как минимум два билета, потому что дети могут войти в концертный зал только с родителями.

19 января 2008 года Хана Монтана давала однодневный концерт в Лас-Вегасе. Цена билетов с рук спекулянтов превышала 500 долларов. За несколько дней до начала концерта кое-какие уроки в школе, где я работал, были отменены. Оказалось, что ученики всех трех классов идут на концерт. Дирекция школы по просьбе родителей попросила учителей помочь учащимся сделать плакаты и коллажи.

Очередному Американскому Идолу достаточно появиться на телевидении и утвердиться среди подростков в возрасте от 9 до 15 лет, как тут же начинается массовое поклонение. Оно выражается в том, что подавляющая часть каждодневной жизни подростков превращается в сплошное подражание своему новому кумиру. Огромная прослойка молодого американского населения фактически перестает жить своей жизнью, а начинает копировать жизнь идола. А поклонение требует атрибутики. Американская семья среднего достатка тратит только на атрибуты каждого идола от семисот до тысячи долларов, если их детям 10–12 лет. А список идолов пополняется каждый месяц. Многим родителям такая пустая трата денег не по душе и не по карману. Но в попытке не потерять доверие к себе маленьких потребителей родители вынуждены идти на нежелательные расходы. Ибо попади они, родители, в немилость к потомкам за свою «жадность», и дети уйдут от них в виртуальный мир.

Дрессировка «стариков»

Одна из учениц школы похвасталась мне по секрету тем, что в изобретательности пошла дальше других и нашла новый метод «дрессировки своих стариков». Она объявила голодовку, когда родители отказались купить ей компьютерную гитару. Через день голодовки она сообщила об этом в полицию. Через час после звонка у дома стояли две полицейские машины, группа социальных работников и психологов. Все исподлобья, с угрозой смотрели на «извергов»-родителей. В тот же вечер у девочки была компьютерная гитара.

Сегодня бывшие страны СССР, пойдя по проторенной американской дорожке, создали отечественных идолов, оставив США далеко позади. Музыкальные олигархи, которые еще недавно выступали на сцене перед когортой коммунистов, сегодня танцуют в обнимку с сатаной и «плодят на свет новых идолов», которым молится русская молодежь.

Сегодня в некоторых школах России, Украины, Прибалтики введена тестовая система образования, бездумно скопированная у США.

Сегодня русских подростков все глубже затягивает виртуальный мир, так как реальному миру, государству Русскому, они не очень нужны.

Сегодня в странах СНГ, с легкой подачи Америки, стало модным принимать наркотики и к 18 годам быть частичными или полными умственными инвалидами.

Сегодня поколение идолопоклонников поносит христианскую веру, а в качестве доказательств ставит на русские сайты американские идеологические фильмы сатанинского содержания.

Сегодня в России открыта социальная служба по защите детей. Это положительный и очень нужный шаг в жизни страны. Однако средства массовой и электронной информации позволяют утверждать, что опыт был взят в виде клише из Америки. А нужен ли этот опыт России в том виде, в каком он используется? Не стоит ли задуматься, что те, кто создал подобную систему в России, сделали это исключительно с целью будущего вмешательства государства в дела семьи?

Не кажется ли странным, что сегодня КТО-ТО слишком навязчиво пытается надеть ношеную рубаху в полоски и звездочки на русское тело будущих поколений?!

Лас-Вегас, Невада (журнал «Шестое чувство»)

Беседа с актрисой Натальей Захаровой Как у меня отняли Машу

История Натальи Захаровой — наглядный пример того, что может ждать родителей России, если ювенальные структуры начнут вмешиваться в дела семьи и диктовать матерям и отцам, как воспитывать их детей…

В начале 1990-х годов Наталья вышла замуж за француза, уехала в Париж и родила дочь. Однако жизнь не сложилась, так как супруг жестоко обращался с девочкой и употреблял наркотики. После развода, по решению суда по семейным делам, Маша осталась с мамой, и, если бы дело происходило в России, так продолжалось бы и по сей день. Но во Франции существует еще и ювенальный суд. Когда Маше было три года, ее, по просьбе бывшего мужа Натальи, насильно разлучили с мамой, отдали в приют, а затем в приемную семью. И вот уже девять лет Наталья не может вернуть дочь, несмотря на то что ее дело получило широкую международную огласку и обсуждалось на самом высоком межгосударственном уровне. С просьбой помочь воссоединению семьи обращался к кардиналу Франции (а во время своего визита во Францию еще и к президенту Николя Саркози) и Святейший Патриарх Алексий II. Но проблема до сих пор не решена, потому что ювенальная юстиция — это государство в государстве. Она являет собой этакий «правовой Ватикан» и действует по собственному усмотрению. Вот что рассказала Наталья Захарова в своем интервью.

Страдает тот, кто любит ребенка

Что собой представляет система ювенальной юстиции во Франции?

В системе ювенальной юстиции работают судьи по делам несовершеннолетних, сотрудничающие с социальными службами. Их основная задача — защита интересов ребенка. В законе написано, что ребенок изымается из семьи только в том случае, если его жизни угрожает физическое, психическое и моральное насилие. Но что конкретно имеется в виду, не уточнено. Вероятно, подразумеваются побои, издевательства и т. п. Но парадокс заключается в том, что родители, действительно жестоко обращающиеся с ребенком, нередко остаются безнаказанными, а страдает тот, кто ребенка любит и заботится о нем.

Когда моя дочь Маша возвращалась после свиданий с отцом, Патриком Уари, в кровоподтеках, совершенно потрясенная, в подавленном психическом состоянии, все мои попытки связаться с судьей по делам несовершеннолетних и сотрудниками социальных служб были тщетными. Никто из них не хотел реагировать. И даже когда адвокат принес судье фотографии Маши со следами побоев, а врач написал заявление прокурору, который, в свою очередь, отправил судье по детским делам указание разобраться в деле, даже тогда судья не начала расследование.

Почему?

Потому что не сочла это необходимым. И мой случай не был единичным. В ассоциации, созданные во Франции для защиты прав семьи, поступают обращения о вопиющих нарушениях закона судьями и безнаказанности преступников. Вспоминаю такой случай. В одну из ассоциаций обратилась за помощью женщина. Ее бывший супруг был начальником тюрьмы. Однажды их пятилетний сын после свидания с папой рассказал, что тот со своим приятелем (который, кстати, работал… психологом в той же тюрьме!) делал ему больно. Когда потрясенная мать обратилась к судье по детским делам и показала медицинское заключение об изнасиловании мальчика, судья приказала: «Немедленно заберите ребенка у матери и поместите его в приют, поскольку мать манипулирует ребенком и восстанавливает его против отца».

Власть судьи над судьбой девочки

— И ребенка забрали?

— Да! Он сопротивлялся, плакал, но его насильно оторвали от матери и увезли.

Но ведь это же противозаконно!

Да. Во французском законе написано, что помещение ребенка в приют предпринимается как радикальная мера, во всяком случае, хотя бы после встречи судьи с родителями и ребенком. Но и моя дочь насильно и обманным путем была помещена в приют, о котором мне не было известно ровным счетом ничего. Дочь пробыла там целую неделю, и только потом судья назначила заседание. Но и тогда мне не дали адрес приюта и официально запретили визиты, хотя Маша была больна, у нее была температура под сорок. А ведь ей было всего три года, к тому же она не говорила по-французски! Моей дочери была нанесена тяжелейшая психологическая травма, но это не волновало ни судью, ни сотрудников социальных служб. Прежде чем применить подобные жесткие санкции к родителям, нужно предъявить хотя бы какие-то обвинения. Однако никаких обвинений мне тогда не предъявили, а в судебном решении было написано: «В связи с тем, что отец уличен в насилии над ребенком и обвиняет в этом мать, ребенка надо немедленно поместить вне зоны семейного конфликта». Понимаете? Отец «уличен», но при этом «обвиняет»…

Почему же ювенальный суд, который, как нас уверяют, эффективно защищает интересы ребенка, вынес такое странное решение?

Сначала я думала, что произошла ошибка. Но на самом деле никакой ошибки не было! Мне стало это понятно после создания нашей ассоциации, когда мы просмотрели дела других родителей. Представляете, рапорты на них и судебные постановления повторяли слово в слово то же самое решение, что было вынесено и в отношении меня! Стало ясно, что существует некий шаблон: берется готовый текст, вставляется фамилия, и дальше все идет по уже отработанной схеме. По закону сотрудники социальных служб должны являться связующим звеном между ребенком, разлученным с родителями, и самими родителями, стараться сделать все, чтобы родственные связи сохранялись, ведь декларируется, что ювенальная юстиция направлена на воссоединение семьи. Но в реальности все наоборот. Мои письма, фотографии, игрушки и прочие подарки дочери сотрудниками этих служб Маше даже не передавались.

«Удушающая любовь к своим детям»

Это как-то мотивировалось?

Меня обвиняли в том, что я хочу сохранить с ней слишком тесную связь и «удушаю ее своей материнской любовью». В деле Маши есть запредельные по своей наглости и цинизму рапорты сотрудников социальных служб, которые не были с нами даже знакомы! Работая в нашей ассоциации и разбирая судебные решения, мы с удивлением обнаружили, что рапорты, составленные на пострадавшие семьи, опять-таки слово в слово повторяли друг друга! Менялись только фамилии и адреса. И мы еще раз убедились, что существует некая единая «рыба». Судьи выносят одни и те же решения, обвиняя родителей в «удушающей любви к своим детям»…

Погодите… Неужели «удушающая любовь» является основанием для того, чтобы забрать ребенка из семьи?

Да. Для многих французских судей по детским делам «удушающая, захватническая любовь» — самое опасное деяние, которое может нанести страшный физический и моральный вред ребенку. Например, судья Валентини, четвертая по счету в нашем деле, заявила в разговоре с моим адвокатом, что в девяти случаях из десяти она отнимает детей у родителей именно на этом основании.

А в чем, по мнению суда, выражалась ваша «удушающая любовь»?

Судья (что опять-таки противозаконно) никогда не встречалась ни со мной, ни с Машей. Она заявила, что не видит в этом смысла, поскольку Маша и так была потрясена общением с разными незнакомыми людьми. В деле есть рапорт специалистов, которым она, судья, доверяет. И этого достаточно! Сначала меня поразил такой подход, а потом я поняла, что на самом деле судья и не хочет знать правду. Ведь если бы она знала правду, у нее не было бы оснований отнимать у меня дочь. А ей это необходимо.

Зачем?

Потому что эффективность ее работы оценивается количеством отнятых детей. Чем больше детей она «защищает» от родителей таким образом, тем быстрее продвигается по служебной лестнице. Получается, что судьи поставляют социальным службам детей, а те, в свою очередь, пишут нужные рапорты, которые, как указали в своем докладе министру юстиции крупнейшие французские юристы господа Навес и Катала, всегда негативны и всегда настроены против родителей.

Расскажите, пожалуйста, подробнее про доклад господ Навеса и Катала.

В 2000 году французское правительство под давлением профессионалов, забивших тревогу, обратилось к генеральному инспектору по социальным делам Пьеру Навесу и генеральному инспектору юридического отдела Брюно Катала с просьбой представить доклад о положении дел в судах по делам несовершеннолетних и в социальных службах о разлучении детей с родителями.

Детей отбирают по анонимным телефонным звонкам

Доклад получился обширный и совершенно шокирующий. В нем говорилось: «Колоссальное количество детей отнято у родителей и помещено в приюты и приемные семьи. Судьи и сотрудники социальных служб постоянно нарушают закон. Между законом и практикой его применения огромная разница. В одном и том же суде практика одного судьи отличается от практики другого. Нет качественного контроля системы защиты детей и семьи. Никакого уважения к семье, никакой заботы о ней ювенальная юстиция не проявляет. Прокуратура не может вести наблюдение за всеми делами, так как их слишком много. Социальные работники и судьи имеют полную, безграничную власть над судьбой ребенка. Сотрудники социальных служб часто отнимали детей по анонимным телефонным звонкам… что та или иная семья в опасности».

Такая формулировка уже введена и в наше законодательство.

Что ж, тогда нашим гражданам особенно интересно будет узнать, как это выглядит на практике во Франции. Типичный пример: родители пошли за хлебом в соседний магазин, оставив дочку во дворе. Откуда ни возьмись появляются сотрудники социальных служб и спрашивают девочку, почему она одна. Она отвечает: «Потому что я в моем дворе, я здесь играю. Мама с папой сейчас придут». Подоспевшие родители обвиняются в том, что плохо заботятся о своем ребенке, оставляя его одного.

Был и еще более нелепый случай. Его свидетелем стала председатель другой ассоциации. В аптеку пришла мама с маленькой девочкой, у которой был синяк. Мама купила какое-то лекарство и направилась к выходу.

А женщина, стоявшая в очереди, вдруг поинтересовалась у аптекарши адресом этой мамы.

Разве в аптеке могут его знать?

Мама расплачивалась кредитной картой, на которой есть эти данные, и они, естественно, высветились на компьютере аптеки.

А зачем понадобился адрес?

То же самое спросила и аптекарша. «Как зачем? — воскликнула женщина. — Вы разве не видели синяк у ребенка? Наверное, мать бьет его!» Аптекарша ответила, что она не имеет права давать чужие адреса, и тогда ее собеседница поспешно вышла из аптеки. Каково же было удивление председателя ассоциации, когда через несколько дней на одном совещании она увидела ту самую интересовавшуюся адресом покупательницу, которая оказалась сотрудницей социальной службы! Она выследила-таки мать и написала рапорт о том, что та плохо обращается со своей дочкой. Хотя мало ли где девочка могла получить этот синяк? Скажем, подралась в школе, полезла куда-нибудь и упала… Однако сотрудница социальной службы сразу решила, что мать опасна и ее надо изолировать от ребенка. При всем этом беспризорные дети, которые действительно нуждаются в заботе сотрудников социальных служб, их не интересуют.

Враги ребенку — родители его?

А что внушает ювенальная система детям?

Ребенка убеждают, что не родители главные в семье, а главные — судья, прокурор, государство. Тем самым фактически подрывается авторитет родителей. Объяснить маленькому ребенку, что такое государство, невозможно, но зато он прекрасно понимает, что такое мама, папа, бабушка, дедушка. А тут ему со всех сторон твердят: «Если родители с тобой плохо обращаются, ты можешь нам позвонить, рассказать о своих проблемах с ними, и мы поможем тебе». И он невольно настраивается на то, что родители — его враги, которых «добрые дяди и тети» помогут ему победить.

Социально-психологический центр, где работают две Машины надсмотрщицы, Асколи и Лефевр, имеет в Интернете свой сайт. Можно зайти и прочитать примерно следующее: «Дорогие дети! Если у вас есть проблемы, если вы недовольны своими родителями, то вы всегда можете прийти к нам по такому-то адресу. Мы вас выслушаем, дадим нужный совет. Вот мальчик такой-то… У него были очень плохие родители…» И дальше приводится масса случаев, где родители представлены просто монстрами!

Были ли такие случаи в реальности и откуда их взяли сотрудники центра, неизвестно. Судя по тому, что мы слышим от людей, обращающихся в правозащитные ассоциации, в основном это выдумки и доносы. Но дети-то верят и соответственным образом настраиваются! Не дали, скажем, родители подростку деньги на сигареты. Он пришел к такой «доброй» тетеньке и нажаловался. И это первый шаг в пропасть, потому что тетенька записала адрес, номер телефона, место работы родителей и задала ряд провокационных вопросов. А потом написала рапорт судье по детским делам: «Ко мне обратился сам ребенок! Сам пришел! Надо бить в набат! Надо его спасать!»

Итак, ребенка забрали. Что дальше? Как действует эта система во Франции?

Ребенок полгода отсиживает в приюте. Больше не положено. После этого его отдают в приемную семью. По-настоящему усыновить ребенка во Франции очень трудно, на это уходит семь-восемь лет. Зато взять его в приемную семью легко, а государство тебе еще будет деньги выплачивать. По закону приемная семья должна находиться как можно ближе к дому родителей, чтобы они могли чаще навещать своего ребенка. Однако и тут права родителей постоянно нарушаются. За девять лет, что Маша находилась в первой приемной семье, мне не удосужились сообщить, что это за люди, где они живут, в какой школе учится моя дочь. Наоборот, после ее помещения в приемную семью сотрудники социальных служб тут же попросили суд скрыть от меня все эти данные. Мне приходилось с трудом добывать хотя бы одно медицинское свидетельство за год, чтобы узнать, как себя чувствует моя дочь! А ведь Маша в приюте тяжело болела!

После того как Маша «отсидела» (по-другому я сказать не могу) девять лет в одной приемной семье (которая за счет надзора над Машей поправила свое материальное положение и смогла перебраться на юг), она была переведена во вторую приемную семью. И я точно так же узнала об этом только из судебного постановления. Никто не спросил моего согласия, не познакомил и с этой семьей. А вскоре судья Валентини посоветовала моему мужу подать заявление о лишении меня родительских прав.

Разнарядка на лишение родительских прав

Каковы должны быть основания для лишения родительских прав?

Теоретически по французским законам родительских прав можно лишить только за какие-то тягчайшие преступления против своего ребенка. Но практически бывает и иначе. Мой бывший муж не торопился последовать совету судьи, потому что ему не хотелось заниматься Машей; все эти годы он только и добивался того, чтобы она находилась в приемной семье. Но он вынужден был потребовать лишить меня родительских прав, так как судья на него «давила». В конце концов он все-таки написал: «Прошу лишить родительских прав мою супругу, чтобы удовлетворить судью по делам несовершеннолетних». И по его заявлению апелляционный суд высшей инстанции лишил меня родительских прав, мотивируя свое решение все той же «удушающей, патологической любовью»! Хотя я с дочкой уже девять лет не жила вместе и встречалась с ней только в присутствии надсмотрщиц.

Но какой смысл устраивать такой театр абсурда? Почему не заниматься детьми из неблагополучных семей, вместо того чтобы калечить благополучные?

Смысл есть, и он весьма прост. Неблагополучными детьми надо серьезно заниматься. У них расстроена психика, трудный характер, различные заболевания. С ними нужно очень много возиться, чтобы привести их в норму. Детьми же из благополучных семей, во-первых, заниматься не нужно, а во-вторых, родители обязаны платить за их содержание в приемной семье.

Но вы же говорили, что деньги выделяет государство…

Оно выделяет часть денег. А другую часть платят родители. Отняв детей, родителей еще и обязывают платить за то, что их ребенок отобран и воспитывается чужими людьми. Поэтому чем родители богаче, тем выгоднее у них отбирать детей. Но, может быть, самый главный смысл во всей этой вакханалии идеологический. Когда я, в знак протеста против творящегося беззакония, голодала 18 дней и дважды была при смерти, российское посольство добилось встречи с Ивом Ботом, генеральным прокурором суда. И он мне сказал: «Мадам, вы не думайте, что мы отняли дочь только у вас. Мы и у французских родителей отбираем детей». Я спросила, зачем, и он ответил: «Нам сверху спускают распоряжение, мы обязаны его выполнять. Если завтра указания изменятся, мы не будем отнимать детей в таких количествах».

Это, на мой взгляд, чисто троцкистская идеология уничтожения семьи. Родители должны пресмыкаться перед судьями, дрожать перед сотрудниками социальных служб и выполнять любое их указание. Тогда они будут считаться законопослушными гражданами, но детей у них все равно могут отнять. Фактически то же самое написано и в уже упоминавшемся докладе господ Навеса и Катала: родители чувствуют себя абсолютно беспомощными, униженными. Они не знают, куда им обратиться за защитой.

Малыша забрали прямо с родильного стола

В докладе господ Навеса и Катала приводились страшные цифры…

Да. В 2007 году было заявлено, что 50 % детей отнято противозаконно.

А сколько всего детей отнято?

Если судья Анн Валентини, по ее собственному признанию, отнимает девять детей из десяти, а у нее 200–300 дел, то можете представить, сколько детей по ее милости страдают в приютах и приемных семьях! А сколько таких судей во Франции?! Система трещит по швам, и власти должны это признать. Несколько месяцев назад судья по семейным делам отнял у матери ребенка, был с ней очень груб. Доведенная до отчаяния женщина набросилась на него с ножом и поранила. Министр юстиции тут же приняла решение выделить 20 млн евро для защиты судей по делам несовершеннолетних. Маме грозит, я думаю, лет десять тюрьмы, и своего ребенка она, конечно же, не увидит в ближайшие годы.

Не могли бы вы привести еще какие-нибудь примеры, когда у нормальных родителей отнимали детей?

Таких случаев масса. Приведу те, которые потрясли меня больше всего. У нас было большое совещание, на котором присутствовало 250 пострадавших семей из разных городов Франции. Рядом со мной сидела молодая беременная женщина. Она рассказала, что после развода с мужем сотрудники социальных служб написали на них донос, и их маленький ребенок был помещен в приют. Потом она встретила другого мужчину, вышла за него замуж. И когда родила от него ребенка, то малыша забрали прямо с родильного стола. Она даже не успела его рассмотреть!

Но на каких основаниях отняли младенца?

Заявили, что раз она была плохой матерью для первого ребенка, то, вероятно, будет плохой и для второго. Не могла же она так быстро «исправиться»! Поэтому жизнь новорожденного в опасности, его надо срочно изолировать от матери. Выслушав эту историю, я с ужасом спросила: «Л вы не боитесь, что у вас отнимут и ребенка, которого вы сейчас вынашиваете?» «Боимся, — ответили в один голос женщина и ее муж. — Но мы хотим иметь детей и решили пойти на риск». Эта история меня потрясла до глубины души.

И второй случай — с женщиной в инвалидной коляске. У нее отняли четверых детей. Отнятых детей поместили не в один, а в четыре различных приюта, и ей приходилось к ним ездить на поезде. Для нее это было сущим мучением, потому что каждый раз коляску нужно было затаскивать в поезд, потом вынимать, делать это было некому… Причем всех четырех приходилось иногда навещать в один день!

Как в один день?

А так! Сотрудники социальной службы назначают свидания, не согласовав с родителями ни дату, ни время. Они все определяют сами, а родители обязаны лишь подчиняться. И если женщина-инвалид не могла уложиться во времени — скажем, в тот день не было подходящего поезда или ей становилось физически плохо, — на нее составляли рапорт, что она отказывается приехать на свидание, поскольку не любит своих детей.

Когда родители пишут детям письма, посылают игрушки, добиваются встреч, то они «удушают детей любовью». А когда человек не может приехать по состоянию здоровья или потому, что не успевает, то его обвиняют в безразличии к своему ребенку.

Если в семье несколько детей, то отбирают всех сразу?

Многодетные семьи особенно уязвимы. Социальные службы заявляют, что родители якобы не в состоянии содержать своих детей, и легко их отбирают. И налицо парадокс. В современной Франции, как известно, большое количество многодетных выходцев из африканских и арабских стран. Многие из них живут на пособие. Государство предоставляет им квартиры, бесплатное медицинское обслуживание. Но их детей, как правило, не трогают.

«Мы приучаем ее жить без матери…»

То есть, в основном, разлучение детей с родителями касается европейцев?

Ситуация на сегодняшний день такова, что на двадцать новорожденных детей только четверо — коренные французы, остальные — иммигранты. Поэтому зачем забивать ими еще и приюты? А сейчас, как мне кажется, в большой моде и русские дети. Во Франции развернута кампания по поводу усыновления детей из России. Супруга бывшего министра юстиции Франции получила от Министерства образования РФ для своей ассоциации официальное разрешение на усыновление наших детей во Францию. Если в России будет введена ювенальная юстиция, это существенно облегчит работу данной ассоциации.

Когда Маша болела, я со слезами умоляла судью Симонен разрешить мне поехать в приют, чтобы успокоить ребенка. Судья Симонен мне отвечала: «Да она не нуждается в вас! Кто вам сказал, что ей нужна ваша помощь? Возле нее профессионалы, ей с ними хорошо». А сотрудница социальной службы Кислик говорила предельно откровенно: «Мы работаем над Машей, чтобы она забыла ваш образ, выбросила его из головы и сердца. Мы приучаем ее жить без матери». Такова установка сотрудников социальных служб: разрушить семью и приучить ребенка жить без родителей.

Во Франции немало семей сексуальных меньшинств. Сеголен Руаяль, которая баллотировалась в президенты, обещала узаконить гомосексуальные «браки» и предоставить этим парам возможность усыновлять детей. Отнимать у нас и отдавать им!

Когда суд выносит решение отобрать ребенка, что может сделать родитель, не согласный с этим решением?

Он может подать апелляцию. Я, например, в течение девяти лет каждый раз подавала апелляцию, когда суд продлевал пребывание Маши в приемной семье еще на год. Но все попытки отстоять мои права были тщетны! Защищая честь мундира, апелляционный суд, как правило, поддерживает первоначальное решение суда. Дальше единственный путь — это кассационная жалоба, после которой больше ничего нельзя предпринять. Разве что обратиться в Европейский суд.

Но при кассационной жалобе дело рассматривается не по сути, а по форме: были ли нарушены статьи закона в принятом судебном решении? Я подала только однажды кассационную жалобу, так как это стоит около трех тысяч долларов. А потом, если дело принимается к рассмотрению, это обойдется еще дороже. Кроме того, тут таится опасность: если суд сочтет твою жалобу необоснованной, ты будешь приговорен к большому штрафу за то, что усомнился в правильности судебного решения. Получается замкнутый круг.

Как и где вы встречались с Машей?

В специализированном центре встреч, в присутствии двух надзирательниц. Одна для меня, другая — для Маши. Причем если я пыталась хоть как-то проявить к ней нежность, они чуть ли не набрасывались на меня, вопя о недопустимости захватнической, удушающей любви. Я была вынуждена сделать четыре жалобы в полицию на грубое поведение надсмотрщиц Асколи и Лефевр, которые намеренно провоцировали нас с Машей.

Зачем?

А чтобы потом психологам было над чем «работать». Ведь если у нас с Машей все хорошо, то они, выходит, не нужны. Нет, необходимо, чтобы у нас все было плохо! Тогда и судья сможет написать, как, например, написала судья Валентини 3 апреля 2006 года: «Сотрудники социальной службы настойчиво просят сохранить в тайне настоящее местонахождение Маши, принимая во внимание, что положение дел никак не изменилось с 1998 года и опасность для Маши все еще актуальна, а именно: патология матери и ее болезненное отношение к дочери. Только лишь нынешнее местонахождение ребенка в приемной семье, отдаляющее от нее мать, может гарантировать Маше защиту, здоровье и нормальное развитие. Воспитательные меры до сих пор актуальны, посещение Машей психотерапевтических сеансов должно быть обязательно возобновлено. Все визиты матери отменены. Маша сможет общаться с ней лишь посредством писем».

Ювенальная система, как метастазы, расползлась по «организму» французского правосудия, так что даже Николя Саркози на посту министра внутренних дел не смог помочь мне вернуть ребенка.

Моральный террор

Получается, что это такая ювенальная диктатура?

Мое мнение, что это самый настоящий психологический и моральный террор. Ребенок, проводящий столько времени в насильственной разлуке с родителями, теряет свою личность. Он не понимает, кто он. А система этого и добивается, потому что тогда такими детьми легко управлять и делать из них зомби.

В 2006 году министр по делам семьи пытался провести закон, который бы позволил сотрудникам социальных служб навещать недостаточно обеспеченные семьи, ждущие ребенка, и давать свое заключение: есть ли условия для воспитания будущего ребенка, какова моральная характеристика будущих родителей. Причем наведываться нужно было несколько раз за время беременности, «отслеживая ситуацию». И если бы было сочтено, что семья «неблагополучная», младенец отнимался бы сразу после рождения. К счастью, этот законопроект не прошел. Однако само его появление говорит о многом. Это тоталитаризм безо всяких кавычек, без малейшего преувеличения!

Еще пример. Находясь на посту министра по делам семьи, мадам Руаяль издала указ. Смысл его в том, что, если какой-нибудь педагог или сотрудник социальной службы заподозрит плохое обращение с детьми, он должен донести в соответствующие органы, даже если у него нет никаких доказательств. А если он не проявит бдительности, к нему будут применены санкции.

У меня к вам еще вопрос по поводу подростковой преступности. Сторонники ювенальной юстиции убеждают общество и власти, что необходимо закрыть колонии, отказаться от репрессивного подхода и заниматься «реабилитацией». Якобы это поможет снизить преступность среди несовершеннолетних. Насколько эти подходы доказали свою эффективность по Франции?

Мы видели эту систему в действии, когда французские подростки жгли школы, больницы и даже полицейские участки. В результате их вызвали в Елисейский дворец, и господин Ширак заботливо выяснял у разбушевавшихся подростков, чего им не хватает для полного счастья. Все преступники, которые были пойманы на месте поджогов, были на следующий день отпущены.

Какова сейчас ситуация с Машей?

25 июня 2007 года суд принял решение отдать Машу моему бывшему мужу, а через месяц мой бывший муж признался мне, что манипулировал судьями и лжесвидетельствовал против меня в суде.

Мы очень надеемся, что эта страшная история будет все же иметь счастливый конец. От всей души желаем, чтобы Маша наконец-то вернулась к вам. И хотелось бы услышать ваши пожелания нашим родителям и чиновникам, которые, слава Богу, еще не приняли окончательного решения ввести в России ювенальную юстицию.

В России мать и отец еще очень много значат. Поэтому, на мой взгляд, люди, продвигающие ювенальную юстицию в России, должны ясно сказать, что именно они хотят узаконить. Не рассуждать о размыто понимаемых интересах ребенка, которые можно будет потом трактовать, как кому в голову взбредет, а конкретно, по пунктам объяснить, что означают интересы ребенка в современном обществе, какие тут опасности, чем наша ювенальная юстиция будет отличаться от западной. А потом надо вынести этот вопрос на всенародное обсуждение, провести референдум. Пусть каждый родитель выскажется по этому вопросу!

Беседовала Татьяна Шишова

Анна Журавлева Шведы: очередной поход в Россию

Как воспитывать детей? На протяжении многих веков человечество самым серьезным образом подходило к этому вопросу. В разных уголках земного шара, у разных народов воспитание строилось с учетом национальных особенностей, мировоззрения, уклада жизни. Но во главу угла всегда и везде ставились непреходящие человеческие ценности, неписаные законы нравственного состояния человека. «Не убей», «не укради», «не завидуй», «не прелюбодействуй», «чти отца и мать» и т. д.

Что же происходит с воспитанием детей сейчас? В то самое злополучное время, когда «наконец-то» были открыты границы и пал железный занавес, а братские республики СССР стали независимыми друг от друга, хлынули в Россию вместе с «ножками Буша», потоками жвачки и кока-колы всевозможные новые теории, методики и взгляды на воспитание. Полки книжных магазинов завалены многочисленными трудами известных и не очень авторов, главная мысль которых с небольшими различиями сводится к одному: ребенку нужна свобода. А в обществе вдруг все как-то резко встало с ног на голову.

«Это он так самовыражается!» — виновато улыбаясь, говорит мама о своем пятилетнем, матерящемся на нее, ребенке.

Пацан лет трех-четырех в приступе недовольства выбрасывает игрушки к ногам матери. Та, на последних сроках беременности, с трудом молча нагибается за игрушками. Отец, не выдержав, пытается дать реплику, заранее обреченную на провал: «Сейчас получишь!» «Сам получишь! Ты не смеешь меня бить!» — отвечает отпрыск и спокойно отправляется играть. Папа индифферентно молчит. Потом добавляет: «Уходи, с тобой тут никто не разговаривает!» Ребенок не реагирует, чихать ему, разговаривают с ним или нет: он свое дело сделал — самовыразился. А вы только что ознакомились с последствиями свободного воспитания.

Расскажите несколько таких ситуаций своим бабушкам и спросите, допустимо ли было такое поведение детей во время их детства, и внимательно послушайте ответ. Возможно, они скажут, что мир сошел с ума и у нас раньше ТАК никогда не было. Да мы и сами это видим, не так ли?

Но тогда почему и откуда взгляды на свободное воспитание проникают в Россию?

Попробуем разобраться.

«Век ребенка»

Книга знаменитой шведской публицистки левого толка, писательницы и педагога Эллен Кей «Век ребенка», вышедшая в 1900 году, заложила систематические основы новой педагогики («школы будущего»). Кей категорически отвергает современную ей школьную систему. Она впервые осознанно ставит личность ребенка в центр педагогического процесса. Ссылаясь на афоризм Гете «Счастье — в развитии наших способностей», Кей требует предоставления детям права на самодеятельность и свободный выбор темы занятий. Роль учителя в | ее системе сводится к наблюдению за поведением ребенка и подаче в нужные моменты уместных советов. В детях поощряется вдумчивое «самонаблюдение», всякое принуждение полностью исключено. Объем материала, обязательного для усвоения, доведен до минимума. Школа, по мысли автора, должна лишь предлагать, но ни в коем случае не навязывать себя в качестве воспитателя. Особое значение Кей придавала домашнему, материнскому воспитанию, поэтому детские сады и вообще любые дошкольные детские учреждения она мечтала упразднить. Эллен Кей принадлежит знаменитая формула, ставшая девизом ее многочисленных последователей: воспитание в наступающем веке должно строиться «исходя из ребенка».

Романтические фантазии Кей о переустройстве мира составляют наиболее сомнительную и даже опасную часть ее наследия. Характерно, что во второй главе своего труда («О праве детей выбирать родителей») либеральный педагог Кей ссылается на практику тоталитарной Спарты и теорию социал-дарвинизма, когда, в целях «формирования нового и высшею человеческого рода», предлагает подбирать здоровые супружеские пары и тем самым формулирует принципы евгеники. В такой постановке вопроса заложена наивная и ничем не обоснованная вера в то, что замыслы природы открыты сознанию педагога и что они клонятся к достижению некой конечной цели — «высшего» порядка социального и личностного бытия. Христианское милосердие к слабым и больным детям Кей трактует как жестокость, обрекающую их на нескончаемые страдания в жизни. Гуманнее по отношению к таким детям и полезнее для общества, считает она, было бы безболезненно умерщвлять их под контролем врача. Рецепция этих идей в нацистской Германии 1930–1940-х годов могла бы составить тему отдельного исследования.

Почему именно Эллен Кей привела я в качестве примера «свободной педагогики»? Отнюдь не случайно. Дело в том, что именно ее труды и теории взяты за основу воспитания в прогрессивной сегодняшней Швеции.

«Но при чем здесь Швеция? Пусть как хотят, так и воспитывают. Как это связано с Россией?» — спросит читатель. И будет совершенно прав. «В чужой монастырь со своим уставом не ходят», — говорили на Руси. Но попробуй объясни это шведам! Есть у нас в стране отдельные приверженцы и последователи современной шведской модели воспитания, и шведы счастливы предложить нам свой товар. И не только предложить, но еще и заплатить за него, лишь бы русские взяли! Возникает следующий закономерный вопрос: а для чего им это надо? А вот ответ на него требует уже пристального разбирательства. Что и попробую сделать.

Общество, дружественное детям

Передо мной красочная, на дорогой бумаге, довольно увесистая брошюра «ДЕТИ — ПРЕЖДЕ ВСЕГО. Если ты растешь в Швеции» (Тиина Мэри, Мария Седерберг). Получить эту брошюру можно, заказав ее у издателя — Шведского Института информации, который занимается распространением информации о Швеции за рубежом и издает материалы большим тиражом.

На первых страницах сразу же предупреждается: «Интересам детей должно уделяться первостепенное внимание». А чтобы понять, что есть интересы ребенка, нужно рассматривать вещи и явления с точки зрения… самих детей, при этом «используя их (детей) опыт и знания». Как же это происходит в Швеции на практике?

Сара Лестандер, 11 лет. Чаще всего жизнь Сары совсем не скучная. Наоборот, у нее находится время для приключений и игр. Домашние задания бывают у нее, наверное, только раз в неделю. Уроки надо делать в школе. А дома должно быть интересно и весело, — заявляет Сара с непоколебимой решимостью. В основном Сара проводит время на рыбалке, катается на скутере, стреляет из лука и смотрит телевизор. Сара считает, что многое она может решать сама и в школе и дома: в большинстве случаев мне позволяют делать, как я хочу, — говорит она.

Фелип Рамирез Геглионе, 10 лет. Самое любимое увлечение — футбол. Это занимает почти все его свободное время. А еще для него очень важно носить одежду определенной марки, да не просто какой-нибудь, а спортивной. Фелип воспитан в уважении к другим людям. Мама Фелипа на пенсии по состоянию здоровья — она страдает мышечным заболеванием и часто мучается от болей во всем теле. Для Фелипа же это означает, что его мама находится дома больше, чем многие другие шведские мамы, которые работают (!).

Ода Лилл, 14 лет. Она мечтает стать фотографом либо кинорежиссером. Любит играть на гитаре, общаться с друзьями по электронной почте и сидеть в чате. А вообще друзья, братья и музыка — самое важное в жизни Оды. С родителями Ода почти не ссорится, хотя иногда и покрикивает на них. Если Ода идет на дискотеку или концерт, то она должна вернуться не позже половины первого ночи — так ей разрешают родители. А еще родители позволяют ей самой решать многие вопросы. И даже могут заплатить деньги за вещь, которая им совсем не нравится или выглядит даже неряшливо.

Заметьте, ни в одной истории не сказано, какие взаимоотношения между старшими и младшими, как ребенок участвует в жизни семьи, помогает ли он своим родителям, какие, кроме прав, у него существуют обязанности, в конце концов. Для русской семьи всегда были характерны такие качества детей, как любовь и внимание к людям, уважение к старшим, послушание, помощь, трудолюбие. Существовало даже такое выражение: «Покоить родительскую старость». В шведской семье кроме развлечений и школы — ничего подобного вы не найдете. Родители словно не существуют в жизни детей, а если и наблюдаются, то не иначе как средство для достижения каких-либо целей. В крайнем случае, родители «не мешают» жить своим отпрыскам.

У мальчика больна тяжелой болезнью мать, она мучается от болей. А для сына это обстоятельство означает не то, что нужно больше заботиться о маме, помогать ей, меньше капризничать и требовать чего-то, но лишь то, что мама больше других находится дома. Правда, мама Фелипа свято верит: «Я хочу, чтобы они получали много любви и столько же могли бы отдать. Чувства — самое главное в жизни!» Кто бы спорил! Но только у всех этих детишек пока что получается в основном брать — слишком уж много у них всевозможных прав. Когда же я зачитала о мальчике Фелипе и его больной маме своему шестилетнему сыну, он, широко раскрыв глаза, сказал: «Мама, но он же равнодушный» Устами младенца, как известно, глаголет истина…

Какие задачи поставило шведское общество перед собой, дабы добиться названия «дружественное к детям»?

В 1979 году в Швеции впервые в мире было запрещено всякое телесное наказание ребенка. Считается непозволительным бить детей ни при каких обстоятельствах (за шлепок по попе в момент отвратительной истерики или хамства на улице родитель реально может схлопотать срок либо лишиться родительских прав). Дети, совершившие преступление, до 15 лет не привлекаются к уголовной ответственности. Лица, достигшие 15 лет, могут предстать перед судом. Обычно приговор суда ограничивается денежным штрафом и передачей подростка для реабилитации в социальную службу.

Отношения между учителями и учениками в Швеции демократичные или равноправные. Считается, что учитель не обладает автоматически неким непререкаемым авторитетом, он должен его завоевать. Самостоятельность, а не послушание детей в учебном процессе признается ценным качеством.

В школах Швеции введены омбудсмены — уполномоченные общественности по защите прав детей. Основная Функция омбудсмена — защищать права и интересы детей и подростков, опираясь на Конвенцию ООН о правах ребенка, т. е. надзор за соблюдением этой Конвенции в обществе. Омбудсмен регулярно общается с детьми и подростками для того, чтобы быть в курсе их взглядов и Мнений. Это общение происходит путем посещения школ и различных обществ, по телефону, через интернет-страницу ведомства. Несколько раз в год проводится анкетирование контактных классов. При ведомстве также действуют советы детей и подростков.

В Швеции принято, что дети имеют деньги на карманные расходы, а также довольно рано становятся собственниками. Большинство детей в возрасте 10–18 лет являются владельцами дорогих вещей, например, более половины имеют в своем распоряжении телевизор. Очевидно, что шведские родители прилагают немало усилий, чтобы их дети не чувствовали себя обделенными по сравнению со своими друзьями.

Таким образом, из «беззащитного ребенка, имеющего определенные потребности», ребенок в Швеции превратился в «компетентного ребенка с собственными правами».

Да, небольшая деталь: обязательное сексуальное просвещение детей, с которым в России связано столько скандалов из-за негативного отношения большей части общества, в Швеции введено с 1955 года. Введено повсеместно во всех школах. Трудится на этой ниве Шведская ассоциация сексуального образования и подобные ей организации. Кстати, право ребенка на секспросвет, как на любой другой школьный предмет, предусмотрено Конвенцией как право на образование, ущемление в котором неизбежно наказуемо…

Дети, поговорим о порнографии…

«Сотрудники роно, школ и молодежных консультации Московского района, прибывшие в Стокгольм, сами превратились в учеников. Шведские коллеги рассказывали о собственном опыте работы. Поездка была посвящена репродуктивному здоровью подростков. Дело в том, что в Стокгольме действует региональный губернский совет по профилактике ВИЧ/СПИДа (LAFA).

Программа, по которой работает LAFA, предполагает участие Петербурга. Проект называется «Подросток — наше будущее»». (См.: аналитический еженедельник «Петербургский час пик».)

Это не первая ласточка. В Петербурге на протяжении нескольких лет действовал совместный российско-шведский проект «Тринадцать», а позже — «Тринадцать плюс». Если кто-то думает, что все эти проекты созданы с целью искренней помощи подросткам, то очень заблуждается. Помогают они нашим детям лишь в одном: поскорее стать потребителями контрацептивов и партнерами по свободному, «безопасному» сексу. Вот только несколько примеров, которые шведы из губернского совета LAFA используют в работе с детьми от 13 лет.

Примеры разделов тематической недели для учеников 9-х классов (пример работы в школе Альбю, Швеция):

— показ фильма о противозачаточных средствах, о сексуальности;

— дискуссия о порнографических журналах;

— посещение школы членами организации людей би- и гомосексуальной ориентации, общее выступление в актовом зале;

— информация и дискуссия о проституции.

Улле Валлер — просветитель LAFA: «Я считаю, с юношами необходимо поговорить о порнографии… Как представлена мужская и женская сексуальность в той порнографической продукции, с которой юношам приходилось иметь дело? В чем разница между фильмом, произведенным порноиндустрией, и любительской записью, сделанной в спальне?»

Чель Риндер, учитель: «Вполне достаточно упомянуть о гомосексуальности и показать свое отношение к этому как к нормальному явлению».

Пособие «Красная нить» разработано LAFA, издается Шведским агентством по сотрудничеству в области развития. Доселе оно существовало на английском языке, теперь же выпущено на русском. Сами разработчики не скрывают своей радости: теперь «Красная нить» существует и на русском…

Осчастливили! Остается только ждать появления этого пособия в школах и молодежных центрах Санкт-Петербурга.

Конечно, в России есть отдельно взятые родители, которые горячо приветствуют дискуссии о порнографии на школьных уроках, но это уже, как говорится, «их проблемы». Большинство же трезво оценивают ситуацию и прекрасно понимают, к чему приведет обучение всем этим мерзостям их детей. Массовая открытая борьба екатеринбургских родителей в 2006 году против центра растления «Холис», протесты и открытые обращения к властям родителей Санкт-Петербурга, сопротивление родительской общественности сексуальному просвещению в Калининграде (кстати, с участием тех же шведов), возмущения в Карелии — все это говорит о том, что «пациент (читай — родитель) — скорее жив, чем мертв».

Права детей + секспросвет = ювенальная юстиция

Опыт-руководство по воспитанию из шведской брошюры, описанный мною, есть не что иное, как шведская модель ювенальной юстиции. Той самой ювенальной юстиции, о которой в последнее время так много говорят правозащитники и которую им так не терпится поскорее закрепить в России.

У нас многое уже есть: есть в отдельно взятых регионах пилотные проекты по созданию ювенальных судов для несовершеннолетних, есть омбудсмены, в т. ч. и в Москве, дети усердно натаскиваются в школах по Конвенции о правах ребенка. Нет только одного — четкой, слаженной, полицейской (если хотите) системы, которая на государственном законодательном уровне обязала бы родителей выполнять все, что считают нужным делать власти в отношении их ребенка. Пока еще по действующему законодательству приоритетное право на воспитание принадлежит родителям, пока еще слушаются в судах дела о растлении подростков и детей, пока еще можно приструнить просветителей-извращенцев и секс-идеологов. Пока. В Швеции уже нельзя. Ведь право детей на образование и получение информации прописано в Конвенции о правах ребенка, а сексуальное просвещение детей, как вы уже поняли, в этой стране является ОБЯЗАТЕЛЬНЫМ. А ювенальная юстиция строжайшим образом следит за неукоснительным соблюдением родителями всех прав ребенка. Потому как если что, то ребеночек пожалуется куда следует. Родителей лишат прав на чадо, а его самого передадут на воспитание более благонадежным членам общества, которые не будут препятствовать проведению государственной политики в воспитании…

Сторонники ювенальной юстиции все это прекрасно понимают. Более того, одним из главных вдохновителей введения в России системы ювенальной юстиции является известный сторонник секспросвета Екатерина Лахова. Комментарии излишни.

И вот в том же Санкт-Петербурге мы можем наблюдать Пробную модель ювенальной юстиции: российско-шведский проект «Социальное сопровождение несовершеннолетних правонарушителей». Проводится при поддержке Шведского правительственного фонда SIDA, Высшей социальной школы Стокгольмского университета.

Выглядит шведская модель так. «Служба социальной работы с несовершеннолетними правонарушителями наделена большими полномочиями и несет большую ответственность перед обществом. Официальный статус социального работника очень высок, а профессия престижна. Социальная служба в Швеции является муниципальной службой, иными словами, она организована по территориальному (а не ведомственному) принципу. Это позволяет решать проблемы конкретного подростка силами специалистов, работающих на территории его проживания, делает социальную помощь несовершеннолетнему своевременной, адресной и более эффективной, т. к. учитывает не только личные особенности подростка, но и специфику его семьи и общины, к которой он принадлежит. Шведская социальная служба абсолютно независима в своей работе от полиции или суда. Независимость социального работника на практике является одновременно важным гарантом соблюдения прав и интересов несовершеннолетнего и, кроме того, обеспечивает социальному работнику высокую степень доверия со стороны самого подростка. Независимый статус социального работника теоретически позволяет ему прервать полицейского, если социальный работник посчитает, что вопросы полицейского построены непрофессионально или они нарушают права несовершеннолетнего, что на практике, как отмечают шведские социальные работники, встречается крайне редко. Сразу после допроса социальный работник приглашает подростка и его родителей на беседу, которая проводится с целью выяснить и проанализировать ситуацию, в которой находится несовершеннолетний и его семья, и какие факторы способствовали совершению правонарушения. Иными словами, социальный работник тут же, при первом задержании несовершеннолетнего полицией, проводит «социальное расследование»». (См.: сайт «Ювенальная юстиция в России»: )

Для чего им это надо?

Россия со своей вдруг начавшей возрождаться верой предков, национальной идеей, нравственностью и культурой Западу не нужна. Более того, в таком состоянии она им просто страшна. Еще император Александр III говорил на смертном одре своему сыну — последнему русскому царю Николаю II: «Помни, у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней прежде всего покровительствуй Церкви, она не раз спасала Россию в годину бед. Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства» (из завещания императора Александра III цесаревичу Николаю II).

Собственно, это не ново. Россия всегда была лакомым куском для других стран, и шведы здесь не исключение, а, скорее, историческое доказательство (вспомним битву под Полтавой). Но в условиях грядущего глобалистского всеобщего «равенства и братства» войны должны прекратиться, тем более что воевать с упрямой Россией никто больше и не стремится. Есть способы бескровной, информационной, культурной войны, в которых мировое правительство уже основательно поднаторело. Еще Гитлер перед нападением на Россию говорил о необходимости растления и морального разложения нашего населения, особенно молодежи!

Все очень просто: Россия должна быть «как все». Есть такой духовный закон: если человек совершает что-то очень плохое, грязное и считает это нормой поведения, он обязательно будет толкать на этот путь тех, кто не валяется в грязи. Если речь идет о пораженном пороками обществе, то это проследить еще легче. Чистые «белые вороны» всегда становятся объектом насмешек и раздражения, а порой даже агрессии больного общества. Больным обществом легче управлять, надо только вовремя давать «лекарство»: объявлять о новых правах, раздавать контрацептивы, легализовать для больных наркоманов наркотики, а для больных извращенцев содомские «браки», разрешить эвтаназию стариков… Да мало ли чего можно придумать! Конечно, все это стоит денег, но цель, господа! Цель оправдывает средства. Вот и текут неиссякаемые шведские, американские и прочие денежные потоки в Россию-матушку, едут энтузиасты-волонтеры, приглашают к себе щедрые хозяева русских «иванов», чтобы научить их, темных, как принято жить во всем цивилизованном мире! А последствия этого — огромные пустующие территории, природные ресурсы, владельцем которых станет какой-нибудь дядя Сэм, или Карл, или Адольф (варианты возможны), и прочее, прочее, прочее…

Наверно, не случайно избрали шведские «благодетели» для продвижения своей проектной деятельности не какой-нибудь город, а именно Санкт-Петербург. Детище Петра Первого, где поныне в Александро-Невской Лавре почивают мощи св. Александра Невского. И Александр Невский, и Петр Великий бивали шведов, некогда уже покушавшихся на русские территории. Вот и задумаешься невольно: а не ответный ли это удар?

Православие. Ru Анна ЖУРАВЛЕВА

«Мне нужно было вернуть дочь…», или Пастернак против Нидерландов

В 2007 году вышла книга (Москва, Издательское содружество А. Богатых и Э. Ракитской; тираж не указан, но, судя по всему, невелик). На твердом, хорошо оформленном переплете портреты плотного немолодого мужчины. На лицевой обложке мужчина сидит за клавиатурой компьютера, на «заднике» — стоит во весь рост, украшенный алой перевязью через плечо с множеством разнообразных медалей на ней. Медали спортивные — в прошлом Григорий Пастернак был чемпионом Украины, СССР и Европы по одному из видов пулевой стрельбы (т. н. «бегущий кабан»); кроме того, в 1980 году ему удалось стать в этом виде спорта рекордсменом мира. Книга называется «Пастернак против Нидерландов» — именно в эту страну переселился в 1991 году Г. Пастернак из родной Одессы (поскольку, по его собственным словам, «понял простую истину: для того, чтобы семья моя имела достойную жизнь, следует уехать»).

На той же задней обложке, повыше увешанного регалиями отца, парная фотография двух прелестных детей, — судя по тексту книги, им в момент съемки 13 и 11 лет. Старший, мальчик Юра, к моменту выхода книги давно закончил университет и, по-видимому, вполне благополучен. Судьба девочки Иры сложилась несколько по-другому, и Именно ее подростковая история послужила основой этой «документальной повести» и тех юридических тяжб, которые Григорий Пастернак на протяжении многих лет вел (или пытался вести) против комиссии по делам несовершеннолетних и других органов голландского государства, неоправданно и несправедливо вмешавшихся, по мнению автора книги, в семейную жизнь Пастернаков.

«Мы действительно приехали в незнакомую страну… И мы никоим образом не хотели лезть в чужой монастырь со своим уставом. Если мы в чем-то и были неправы — так только в том, что наивно полагали: «демократия», к которой мы стремились, должна заключаться в человеческом отношении к людям.

К сожалению, выяснилось, что мы заблуждались…»

Найти работу в соответствии с полученными в СССР квалификациями (профессиональный спортсмен, тренер, дипломированный педагог, физиотерапевт) Григорию на новом месте жительства не удалось; тем не менее какие-то относительно случайные, временные заработки плюс, наверное, непостижимый для нас в России уровень западноевропейского соцобеспечения позволил семье Пастернаков вести в Нидерландах в общем нормальный (опять-таки — по нашим здешним меркам) образ жизни. Вся семья обрела через несколько лет голландское гражданство, дети учились в школе и посещали разнообразные развивающие кружки и спортивные секции. Позднее дедушке (отцу Григория) сделали операцию на сердце. Были, правда, семейные сложности: в 1995 году Григорий и его жена Ольга развелись. Григорий переехал к отцу, но отношения бывших супругов остались достаточно хорошими; как пишет сам Пастернак, в его обязанности входило обеспечивать детей занятиями в кружках, и он с удовольствием водил дочь, в частности, на рисование. Хотя постепенно стали проявляться и определенные отрицательные стороны голландского образа жизни.

«Как выяснилось, на Западе очень много всякой рекламы по телевидению, по радио, всевозможных рекламных буклетов — и это очень сильно воздействует на детей, особенно приехавших из других стран. Впрочем, на сына все это произвело не слишком сильное впечатление, он у нас поспокойнее по натуре. А дочь у меня любопытная, ей нужно всегда все узнать, а то и познать на практике, — и на нее эта реклама, как выяснилось впоследствии, подействовала весьма и весьма сильно…»

Но «как только жизнь стала более или менее налаживаться и дети уже подросли, нашу дочь вдруг будто бы подменили. Казалось, в семье появилась другая девочка, которой мы раньше не знали. Она стала заявлять, что хочет жить отдельно от нас, стала интересоваться жизнью богатых людей, разыскивая сведения о них в газетах и телевизионных передачах. У нее стали появляться подружки, которые плохо учились, да и у самой Ирины результаты учебы пошли вниз». Ире в это время было уже 14 лет, так что ситуация эта известна многим родителям. Не очень обычно для нас (пока что) все последующее.

«Судьи в Нидерландах независимы, и никто не вправе ими командовать!»

Ирина подбирает где-то рекламную листовку («они везде лежали, их можно было найти в магазинах, в телефонных «будках, в кафе») с сообщением бесплатного телефона инспекции по делам несовершеннолетних — организации, существующей «под эгидой Министерства юстиции» и причиной, в частности, разрешать конфликтные ситуации, возникающие между детьми и родителями. Девочка звонит в инспекцию, потом начинает ходить туда на прием.

И, согласно приведенному в книге рапорту этой организации, жалуется ей на отца — Григорий Пастернак «забрал из ее комнаты всю косметику, так как не хотел, чтобы она ее использовала», вследствие чего обиженный подросток просится из семьи в приют. После третьего Ириного визита, 7 сентября 1998 года, инспекция вступает в контакт с родителями. Теперь снова предоставим слово отцу девочки.

«Что она им говорила, я не знаю. Но чтобы инспекция вмешалась в семейные дела, надо было как минимум сказать, что ее бьют, не дают кушать, не дают жить — и прочую негативную информацию об отношениях в семье. Во время этого разговора ей, похоже, объяснили, какие именно гадости о собственной семье нужно говорить, все зафиксировали на бумаге и потом перезвонили ее матери и мне…»

«На разговор в инспекцию нас вызвала госпожа Аннеке Вассинк… Когда я в первый раз ее увидел, у меня появилось ощущение, что я пришел в психиатрическую больницу, в палату к больной: высохшая, пахнущая табачным дымом… Всю беседу шмыгала носом, кашляла, кривлялась, делала различные гримасы, подергивалась. Я сразу подумал: чему она может научить детей и родителей? В начале разговора она тут же нам объяснила: мол, ей тоже когда-то запрещали поздно гулять и курить. Но сейчас так уже никто не поступает. И вы, мол, теперь находитесь в демократической стране, где ребенку нельзя ничего запрещать.

Еще она заявила, что «если у вас в семье возникло непонимание между родителями и ребенком» — они могут проблему решить. У них имеется специальная аппаратура и работают психологи, вооруженные современными научными знаниями. После исследования врачи определят, есть ли у нее отклонения и вообще что нужно делать в возникшей ситуации.

Я, честно говоря, сразу усомнился, но Ольга поверила и согласилась. А раз мать согласна — дочь оставили в инспекции и поместили в специальный приют. Так колесо и завертелось…»

Добавим, что когда через несколько дней Ольга, не имея никаких сведений об обещанном обследовании дочери, решила вернуть девочку в семью, то получила в инспекции отказ: «Поскольку вы согласились — обратной дороги теперь уже нет». А еще позже, уже в начале октября, отец увидел свою дочь гуляющей поздним вечером по улицам Роттердама. И не одну, а в компании вполне взрослого мужчины. После чего немедленно бросился в приют, куда вызвал также мать и дедушку. В результате вернувшаяся с прогулки Ира была «всеми правдами и неправдами» и, очевидно, против ее воли увезена из приюта к матери. Но, оказавшись дома, устроила скандал и сообщила в детскую полицию («и такая в Нидерландах есть»), что «пытается уйти из дома, но ее не выпускают». Приехавшая «детская полиция» встала на сторону подростка.

«Мы сразу же подъехали в центральное отделение полиции. А там удивились: а зачем вы вообще ее отдали? Вы же не криминальные элементы, не алкоголики, не наркоманы. Нельзя, говорят, было отдавать. А как не отдашь, когда ее полиция забирает?.. Так все вернулось на круги своя. Мы дома, дочь — в приюте…»

Потом, правда, оказалось, что из приюта этого Ира тоже сбежала и какое-то время жила, с ведома инспекции, в семье подружки-одноклассницы, той самой, которая, по мнению Г. Пастернака (а также их школьной учительницы), Дурно влияла на девочку. Беспокоящимся же родителям инспекция сообщила, что их дочь находится под присмотром в «секретном месте». И, поскольку без согласия родителей срок подобного «секретного пребывания» законом строго ограничен, передала дело Ирины в вышестоящую инстанцию — комиссию по делам несовершеннолетних (предполагавшееся первоначально медико-психологическое обследование девочки в результате так и не состоялось, сама она на какое-то время перестала посещать школу). Все это время Григорий и Ольга шлют «во все возможные инстанции», включая комиссию, полицию и редакцию юридической газеты, жалобы на незаконность действий инспекции и требуют вернуть им дочь.

«По закону ты никто, только биологический отец…»

Вслед за тем, уже в конце октября, т. н. «детский суд» принимает решение о «временном частичном лишении Ольги родительских прав», а затем отдает (сроком пока на три месяца) по-прежнему избегающую родителей Иру под наблюдение и опеку государства (вследствие «непосредственной и серьезной опасности для ее физического и нравственного состояния» и с назначением девочке опекуна).

Родители же, отныне и впредь, настойчиво оспаривают как оправданность судебных решений, так и вообще правомерность всех действий инспекции и комиссии, а также фактическую точность предъявляемых ими материалов (в первую очередь тех, которые фигурировали в судебных разбирательствах). И используют при этом все — и личные контакты, и письменные обращения (в том числе в правительство, парламент и к самой королеве).

Обращается, например, дедушка, отец Григория, в министерство юстиции с просьбой вернуть внучку домой. В ответе сказано, «что судьи в Нидерландах независимы, и никто не вправе ими командовать». Сходный, хоть и более развернутый и юридически выверенный, ответ получают писавшие в министерство родители.

Или, уже в январе 1999 года, идут Григорий и Ольга в районную полицию — хотят подать жалобу на работников комиссии по делам несовершеннолетних, предоставивших в суд «фальшивую информацию». Их, родителей, переправляют в «отделение полиции по работе с подростками», где предстоит беседа с двумя полицейскими.

«…Я объяснил Кромдайку, что мы хотим сделать заявление на работников комиссии о подаче ложных сведений судье. В ответ мне: «Заткни пасть, иначе вообще выгоню. По закону ты никто, только биологический отец»… Второй полицейский сначала молчал. А потом вдруг тоже стал кричать и угрожать: «Будете много выступать — и второго ребенка заберем». Теперь кричали оба. Обзывали дочь стервой и сволочью. И что мы тоже непонятно кто, и «это вам не Россия»…

Кроме всего прочего, в этом отделении, когда они на нас орали, была произнесена и такая любопытная фраза: «Это ненормально — вы разведены, но ведете одну линию относительно воспитания детей…»»

С другой стороны, многие граждане Голландии (как коренные жители, так и из иммигрантов) пытались оказать Пастернакам посильную помощь — письменными свидетельствами того, что семья девочки Иры «нормальная», или Добрыми советами, куда еще ее родители могут обратиться. Но контактов с Ирой у Григория с Ольгой нет практически никаких («написать родной дочери мы не имели права»), хотя плату за пребывание в приюте с них взимают исправно. Не известно родителям и точное местопребывание ребенка. Впрочем, в декабре любящий дедушка получил от внучки поздравительную открытку с успокоительными сведениями: Ира сообщает, что волноваться за нее не надо, поскольку наркотиков она не употребляет и проституцией не занимается. А ее отец тем временем, продолжая борьбу за возвращение дочери, накапливает материал о деятельности органов по делам несовершеннолетних и «детских судов» в Голландии и постепенно переходит ко все более широким и смелым обобщениям.

«В своих письмах мы сетовали не только и даже не столько на то, что девочку забрали из семьи, айна то, что она не посещала школу, что ребенка лишили всего: и нормальной учебы, и кружков, и непонятно, что будет с ней дальше. То есть лишили нормального будущего в угоду амбициям социальных работников, не желающих признать свою неправоту. Всех, кому мы отправляли факсы и письма, мы просили о встрече, чтобы подробно рассказать и показать факты беззакония. Но инстанции вновь и вновь писали нам стандартные ответы, а все наши жалобы пересылались тем, на кого мы жаловались, — и все оставалось по-прежнему».

Психологическое гестапо

При этом письменные характеристики, даваемые униженным отцом разрушителям его семьи, становятся чрезвычайно резкими; например, в своем первом обращении в Европейский суд по правам человека (начало 1999 года) Г. Пастернак именует пресловутую комиссию «психологическим гестапо», а всю систему ювенального надзора и ювенальной юстиции в Нидерландах — «сплоченной бандой преступников», которая незаконно «похищает детей у родителей путем обмана и подделки бумаг», еще и наживаясь на этой деятельности.

«Я писал, что люди в платьях судей лишают родителей детей, а детей — родителей. Эти организации ссорят семьи, вместо того чтобы их мирить, как декларируется в брошюрах. «Миротворцы» делают так, что потом дети и родители видеть друг друга не хотят. Я уже знал, я видел и голландские семьи, пострадавшие от произвола инспекции…

Детей отбирают либо у иностранцев — их используют как дармовую рабочую силу, либо у богатых голландцев — из них можно сосать деньги. И лишают их этих денег. Они уходят на переписку, на адвокатов, на содержание детей в приютах. И родителей попросту раздевают: те остаются без средств, но детей они до 18-летия так и не видят. А после 18-летия эти дети, завидев родителей, просто убегают от них…»

Ну, а мать девочки доходит в своем письме в голландский парламент даже до угрозы покончить жизнь самоубийством. После этого Ольгу посещает вполне доброжелательный парламентарий, но результат их многочасовой беседы все тот же — представительные органы изменить судебное решение не могут. Сходный ответ приходит и из администрации королевы.

Наконец, 13 января 1999 года проходит очередной суд (три месяца «временного предварительного опекунства» истекли, и надлежит решить, что будет с подростком дальше).

«Адвокат отправился с нами в суд…

Он говорил: для семьи случившееся — тоже трагедия. Они втянулись, как в пылесос, в непонятную для них неразбериху. Колесо юстиции крутится и делает всем больно. Надо прекращать.

Адвокат рассказал, что пообщался и с родителями, и с их окружением, со знакомыми, с сослуживцами. Все в один голос утверждают, что в семье все было нормально, и недоумевают, почему Ирину не хотят теперь отпустить.

Но адвоката никто не услышал… Ольгу временно лишили Родительских прав на год…»

«Суд лишил материнства мою бывшую супругу только на основании рапорта инспекции по делам несовершеннолетних и комиссии по делам несовершеннолетних. Как был составлен этот рапорт? Три психолога пригласили дочь на разговор, выспросили всю биографию и надергали перевранных сведений — начиная с самого детства и заканчивая пребыванием в Нидерландах. И записали в хронологическом порядке все ее жалобы.

И вот на основании детских фантазий и обрывочных фактов биографии одна «правозащитная» организация забирает девочку-подростка из семьи, вторая соглашается, поверив, что называется, на слово. А демократический и гуманный нидерландский суд — «самый гуманный суд в мире» — утверждает и делает «законным» это беззаконие…»

Опекуншей Ирины с осени 1998 года числилась некая мадам Схаутен, про которую Г. Пастернаку известно, что она предлагала некурящей девочке сигареты. Потом выяснилось, что за время ее «опекунства» девочка жила по «секретным адресам», помимо Роттердама, еще в трех голландских городах, сменила, соответственно, несколько школ, какое-то время вообще не училась, работая волонтером в доме престарелых, и при этом успела, будучи сбитой машиной, полежать в больнице и разок-другой посетить вместе с опекуншей казино. При этом та же «опекунша» даже не навестила травмированную Иру в больнице. Что вообще-то и неудивительно — поскольку таких подопечных у мадам Схаутен одновременно не то 55, не то 20 человек. Родители девочки с этой женщиной не общались, чтобы не выглядеть согласившимися с решением январского суда.

«В конце концов, по совету друзей я решил любым способом пойти на компромисс, разрешить краситься, разрешить все что угодно, но только любыми путями вернуть ее. Чтобы она жила дома, а не скиталась по приютам. Решить-то я решил, но сделать оказалось сложно: она находилась по секретному адресу. Номера ее телефона не давали… Дочь лишь написала письмо, причем на голландском языке. Этого никогда не было, мы всегда общались по-русски. В нем она писала, что не хочет видеть свою мать, а хочет только, чтобы ей передали ее вещи. Грубоватое, в общем-то письмо… Потом оказалось, что любая наша переписка проверялась службами этой комиссии — поэтому и заставляли писать не по-русски, чтобы можно было прочесть, что именно написано…»

«…Ира, когда вернулась домой, много рассказывала о том, как жила в приютах. Она была недовольна этой жизнью. Сказала, что попалась на рекламу, считала, что там будет действительно так хорошо, как обещали… Живешь, мол, сам себе хозяин: никто не зудит, не говорит, что хорошо, что плохо. Квартира — своя, денег дают на еду и развлечения. Хочешь — учись, хочешь — работай. А можешь, мол, и вообще ничего не делать. Разве трудно соблазнить таким заманчивым предложением юное сердце?..

А на деле? Одна большая ложь. И попытки всеми способами не допустить возвращения «реквизированного» ребенка в семью…»

Бизнес на «реквизированных» детях

Кстати, впоследствии выяснилось, что опекаемая государством девочка какое-то время числилась работающей в некоей фирме, где и заработала, согласно данным налоговой инспекции, 7000 гульденов (более трех тысяч евро); но ни об этой якобы работе, ни о начисленной за нее зарплате сама Ира никакого понятия не имела. И по-видимому чуточку повзрослев (ей теперь исполнилось 15), начала разочаровываться в своих преждевременных порывах к независимой жизни, тем более что вроде бы обещанное ей опекуншей переселение из приюта в «самостоятельное жилье» так и осталось нереализованным. В конце апреля Ирина наконец-то звонит отцу (почему-то именно ему, строгому моралисту и «гонителю» косметики, а не матери с братом).

«На следующий день она пришла ко мне домой — и мы долго разговаривали. Она сама выглядела испуганной, чего-то боялась, казалась какой-то издерганной. А я в гостиной — она не к матери домой пришла, а ко мне — уже поставил игровые автоматы, бильярд, купил ей даже говорящего попугая и успел его за это время научить говорить имя дочки — Ира. Только бы ей понравилось! Чтобы могла отключиться от пережитого, чтобы могла вернуться в какую-то нормальную, реальную жизнь.

В тот вечер ей необходимо было вернуться назад, но через небольшой промежуток времени она просто вернулась и стала жить у меня.

После этого тут же последовал телефонный звонок — и ей в трубку стали кричать: «Что же ты наделала, что же ты наделала!.. Как ты себя ведешь? Что ты нам обещала?» Дочь бросила трубку…»

При этом покинувшая приют Ирина юридически все еще числилась под попечительством и опекой государственных органов. И только через полтора месяца очередной (и уже последний) суд отменил опекунство. Сама Ира на суд не пришла, ограничившись письмом с твердо выраженным желанием жить дома. Доводы все той же комиссии по делам несовершеннолетних, сводившиеся к тому, что «у девочки и у родителей разные взгляды, и Ирина доме подвергается опасности», были судьей отвергнуты.

Все вроде бы обошлось хорошо, но определенные проблемы оставались. Например, некоторые роттердамские школы под разными предлогами отказались принять к себе девочку, хотя по закону и не имеют такого права. «Потому что, — пишет Г. Пастернак, — тот, кто побывал в комиссии, становится будто бы зачумленным, будто после тюрьмы. На нем стоит клеймо». И кроме того, по мнению любящего отца, — девочка долго выглядела запуганной.

В школу Иру все же взяли, среднее образование она получила. О высшей школе речи, правда, теперь уже не было — Г. Пастернак с горечью пишет об упущенных дочерью (за восемь месяцев вне семьи) возможностях. После окончания школы девушка работала ассистентом зубного врача, потом помощником бухгалтера. Позднее встретила «на фитнесе» голландского юношу, с которым и поселилась в съемном доме в пригороде Роттердама («оба работают»). А Григорий Пастернак тем временем продолжал свою борьбу с голландской ювенальной системой и, по его же оценке, — со всей бюрократической машиной «королевства процветающего либерализма».

«Королевство процветающего либерализма»

«История эта сильно влияла на мои нервы, нервы бывшей жены, нервы дочери. После этих издевательств отношения в семье хоть и наладились более или менее, но того, что было раньше, все равно уже не вернешь. И я решил отстаивать свои попранные права, достоинство и честь во всех возможных судах, вплоть до Европейского суда по правам человека».

Вероятно, многим из нас в России подобная аргументация покажется несколько «избыточной» (в конце концов, согласитесь, «то, что было раньше», не возвращается в принципе вообще никогда). Кстати, избранный Г. Пастернаком адвокат заранее предупредил своего клиента, что «нам будет очень тяжело что-то доказать против комиссии, а доказать, что действовали они неправомерно и преднамеренно, тяжело вдвойне». К тому же, даже в случае успеха, обычные для Голландии суммы денежной компенсации по своей величине сопоставимы с неизбежными процессуальными издержками. Тем не менее Григорий Пастернак довел до суда все свои претензии к комиссии как по существу Ириного дела, так и в связи с конкретными действиями ее сотрудников, их многочисленными ложными (или же неточными) утверждениями. И вот суть иска, предъявленного Григорием и его адвокатом к министерству юстиции, в ведении которого находится комиссия по делам несовершеннолетних:

«Комиссия нанесла семье тяжелые травмы… Эта организация не принимала родителей и их аргументы всерьез, а шла на поводу у подростка… Дочь была в таком возрасте, когда любому подростку хочется неконтролируемой свободы и самостоятельности… Комиссия все делала, исходя исключительно из слов подростка, что противоречит условиям профессиональной помощи. Комиссия в этом вопросе повела себя недобросовестно, опрометчиво и непредусмотрительно. Таким образом, комиссия виновата в случившемся и поэтому обязана возместить нанесенный ущерб…»

«Комиссия воспользовалась своими полномочиями не по назначению и тем самым нанесла серьезный ущерб семье. Можно сказать, что в этом деле было даже злоупотребление властью. Если комиссия действительно считает, что исключительно на основании рассказов несовершеннолетних можно немедленно принимать меры и задействовать те силы, которые были задействованы в данном деле, то комиссия может возбудить дела против всех семей в Голландии, так как в каждой семье бывают разногласия между подрастающими детьми и их родителями. Именно добросовестное расследование фактов и вмешательство исключительно в случае крайней необходимости является обязанностью комиссии. В данном деле не было абсолютно никаких оснований для подобного вмешательства. В вопросе естественных подростковых конфликтов оно ни в коей мере не может быть оправдано».

Голландский суд, однако, проигнорировал аргументы истца, вынеся в июне 2002 года решение не в пользу Г. Пастернака. Тот же судебный результат, почти через два года, имела поданная адвокатом апелляция. После этого Григорий постарался продвинуть свой иск в Страсбургский суд, но дело по формальным поводам не было принято к рассмотрению (сам Пастернак склонен объяснять подобный исход круговой порукой евробюрократов и говорит о предвзятости и даже коррумпированности Евросуда).

«Европейский суд проявляет свою «принципиальность» лишь тогда, когда дело касается стран, не входящих в «тусовку», в тесный круг повязанных между собой коррупционеров. Если бы я подавал иск не против старых, добрых Нидерландов, а против России, скажем, мое заявление, как бы оно оформлено ни было, непременно было бы принято к рассмотрению. Я давным-давно выиграл бы дело, разумеется, и получил бы компенсацию материального ущерба и значительное возмещение ущерба морального. И Европа раструбила бы об этой победе демократии по всем газеткам и телеканалам.

Но я «выбрал» не того соперника. Я посмел поднять руку на священную корову европейской демократии… И шансов, как я теперь понимаю, у меня не было изначально».

Круговая порука чиновников

Неудачей закончились и многолетние попытки автора и членов его семьи разобраться с историей о незаконном использовании в 1999 году индивидуального налогового номера Иры (те самые 7000 гульденов, «которые на самом деле получил кто-то другой»), И тогда Григорий Пастернак «почувствовал себя обязанным поведать миру о беззакониях в стране, которая гордится достижениями демократии». Он начинает писать книгу, значительную часть которой составят документы — письма в разнообразные инстанции самого автора, членов его семьи, его знакомых, полученные ими ответы, отрывки из дневников, в которых Ольга и Григорий по дням фиксировали все перипетии дела, представленный в суд рапорт противной стороны, газетную статью голландской журналистки. В конце этой «документальной повести» Г. Пастернак так формулирует свои, выстраданные за 8 лет борьбы с «инстанциями», убеждения:

«…Против обычной семьи, против простого человека — голландца, русского, американца, француза, израильтянина — в полный рост встает вся армия коррумпированных чиновников, повязанных круговой порукой, вся государственная машина…

Едва ли не главный вопрос: почему они с нами это делают? Зачем они родителей лишают детей, а ребенка — детства?

Ответ прост: им выгодны именно «неблагополучные» дети.

Чем больше детей в приютах — тем больше денег выделяет государство. Инспекция, комиссия и прочие содержат огромные помещения, имеют многочисленный персонал но всей стране…

Поначалу я не мог понять: зачем голландскому государству вдруг отчего-то понадобились недоразвитые, выросшие в приютах дети? Люди 18-летние, только входящие в жизнь, но которые уже потеряли связь с собственными родителями, у которых нет достойного образования, многие из которых пристрастились к наркотикам и подвержены иным порокам.

А ответ-то очень прост…

Это нужно затем, чтобы руководить дураками… Этой кучке правителей проще управлять наркоманами, чем думающими людьми. Такие им нужны совершенно в небольших количествах — чтобы занять свои чиновничьи должности и оберегать власть от народа, получая за это все блага…»

То есть из своего пусть характерного, но все же частного случая, а также из известных ему сходных дел Григорий Пастернак делает весьма категорические выводы, касающиеся функционирования бюрократических систем современных развитых (т. и. «демократических») государств. И в первую очередь — тех ювенальных систем, которые в подобных странах обеспечивают надзор за положением детей и соблюдением так называемых «прав ребенка», включая и судебную процедуру, в рамках которой «думают о счастье ребенка почему-то в последнюю очередь». Не оставляет автор своим вниманием и Россию, которая, по его мнению, только вступает на путь, уже пройденный Нидерландами и другими западными странами. При этом, бегло затрагивая существующую в нашей стране практику защиты ребенка путем лишения родителей их родительских прав, мрачно прогнозирует:

«И недалек тот день, когда чиновники догадаются, что можно изолировать детей не только от родителей, нарушающих права и интересы ребенка, но и отбирать их у вполне нормальных семей, пользуясь незначительными повседневными конфликтами. Не исключено, что такие случаи уже есть, но пока их никто из журналистов не рискнул предать огласке».

Сложное чувство может остаться у читателя этой книги. Конечно, восхищает упорство ее автора, но сколько же времени и энергии отдано им тому, что можно назвать отстаиванием своих прав! И, наверное, обычному среднему человеку, будь то в Голландии или в России, такие энергетические (да и материальные тоже) затраты, такая способность в течение нескольких лет противостоять бюрократической машине — скорее всего просто не по силам. Завершим поэтому наш обзор книги «Пастернак против Нидерландов» еще одной, последней, авторской цитатой: «Не хотелось бы, чтобы Москва с Петербургом повторили печальный путь Амстердама и Роттердама. А чтобы не повторить его, обязательно следует хотя бы знать о нем».

Обзор книги Г. Пастернака подготовил Владимир Сипягин

Сама ювенальная система в странах Западной Европы построена так, что эффективность работы судей оценивается количеством отнятых детей. Чем больше детей «защищено» от родителей таким образом, тем быстрее продвижение по служебной лестнице. Судьи поставляют социальным службам детей, а те, в свою очередь, пишут нужные рапорты, которые всегда негативны и всегда настроены против родителей. И, как уже было сказано, настоящее положение дел в семье никого в этой системе не интересует. Достаточно бывает самого бредового предположения.

Жанна Голубицкая Олюся в стране чудес

Если родители мешают ребенку пить, курить и гулять — их надо лишить родительских прав

Мы все читали сказку про девочку, попавшую в страну, где все герои жили по своим собственным странным законам. Получалось у них забавно и по-доброму.

Порядки нашего государства подчас напоминают эту перевернутую и нелогичную страну чудес. Вот только наш перевертыш, он как русский бунт — страшный, бессмысленный и беспощадный. Жестокий ко взрослым и к детям, но непременно прикрытый красивыми словами о чьем-то благе и чьей-то заботе.

Жила-была девочка

На обыкновенной московской улице жила обыкновенная московская семья. Родители Елена Петровна и Анатолий Валентинович и дети — Оля и Саша.

Пожалуй, не совсем обыкновенным в этой семье было лишь общее увлечение — искусство. Родители-театралы пристрастили Олю и Сашу к театру, водили по художественным выставкам, вместе собирали программки и буклеты. «Оля обожала балет, — вспоминает ее мама Елена Петровна, — с малолетства знала солистов Большого поименно и помнила названия всех постановок».

Ну а на школьные каникулы — путешествия всей семьей, и обязательно в места, славящиеся сокровищами мировой культуры: Санкт-Петербург и Сергиев Посад, Париж и Амстердам, Брюссель и Стокгольм, Гаага и Хельсинки… Родители гордились кругозором своих детей и общностью интересов в семье.

Трудно представить себе семейство благополучнее…

Последнее время я работала на дому, — говорит Елена Петровна, — и поэтому тщательно следила за учебой детей. Если возникали какие-то проблемы, я шла в школу, выясняла причины… Порой я чувствовала, что раздражаю преподавателей как чересчур дотошная мамаша. Но иначе я не могла!

А сказочка-то — страшная!

Но однажды семейная идиллия — неожиданно, как это бывает в сказках, — закончилась. Впрочем, по причине вовсе не сказочной, а вполне земной: Оле исполнилось 14 лет, и у нее начались проблемы переходного возраста. Со сложностями этого периода сталкиваются все, у кого есть дети. Сначала девочка стала жаловаться, что в гимназии, где она учится, скучно. Учителя несправедливые, ученики глупые и злые. И все к ней плохо относятся. Родители старались убедить дочь не думать об этом, а уделять больше внимания учебе. Но Оля нашла другой выход.

Дочь всегда была разумна, — рассказывает Олин папа. — Она не из тех детей, кто рвется в коллектив в поисках развлечений. Иногда она выходила погулять с подружками, но всегда возвращалась в установленное время.

Но с некоторых пор все перевернулось с ног на голову. Оля начала гулять допоздна, а на упреки родителей — гру бить и огрызаться. От нее стало ощутимо попахивать спиртным и сигаретами, и мама с папой, естественно, забили тревогу.

Очень скоро им удалось лицезреть компанию, к которой прибился их ребенок. Туда входили не только подростки «с района», но и куда более великовозрастные недоросли, и даже некоторые их родители, тяготевшие к выпивке и сомнительному образу жизни.

— Я просил их оставить дочь в покое, — вспоминает Анатолий Валентинович, — говорил: ей же всего 14 лет, если она придет, просто гоните ее в шею!

Однако очень скоро понял: такие, как Оля, — малолетки из приличных семей, — нужны этой публике, чтобы добывать деньги на бутылку. А девчонкам нравится чувствовать себя взрослыми рядом с людьми, которые в отличие от родителей позволяют все — пить, курить и говорить на любые темы.

Потихоньку из дома стали пропадать деньги. Потом одна из новых Олиных подружек, Аэлита, в 14 лет родила ребенка от 17-летнего собутыльника, который, ясное дело, тут же исчез… Правда, мать юной мамаши, новоиспеченная бабушка со своим 25-летним сожителем, а также брат и сестра отнеслись к событию с пониманием. Веселая семейка Аэлиты продолжала с чувством тусоваться, только коляска с младенцем добавилась.

Олины близкие пребывали в шоке и недоумении: что делать? Несколько раз девочка не явилась ночевать. Отчаявшиеся папа с мамой, обегав в ночи весь район, вынуждены были обратиться в милицию. Олю обнаружили в квартире у «веселой семейки», которая дружно и пьяно принялась защищать девочку от родителей.

Вскоре выяснилось: отправляясь по утрам в гимназию, Оля до нее не доходит. На бывшую хорошую ученицу посыпались жалобы — прогуливает, хамит, не учится…

Надо было срочно приводить дочь в чувство. Тем более что в режиме сказки, развивающейся по принципу «чем дальше, тем страшнее», Олина семья пожила почти год. Какие уж там театры…

Любите родителей, мать вашу…

Елена Петровна и Анатолий Валентинович прибегли к методу, понятному любому родителю: стали жестко контролировать дочь. Практически посадили под домашний арест, не пускали на улицу, встречали-провожали в школу…

Разумеется, Оля скандалила, пыталась убежать, угрожала, что найдет на «произвол» родителей управу. Но папа и мама надеялись: вот-вот коварные гормоны схлынут, буря минует, и их дочь превратится в прежнюю вдумчивую девочку с пытливым взглядом огромных глаз.

Но дальнейшие события развернулись таким диким образом, что в пресловутой стране чудес все содрогнулись бы. Потому что такое возможно только в стране страшных чудес…

Вот что с нашей Олюсей и в нашей стране случилось.

Вечером 16 января ей все же удалось сбежать из-под присмотра родителей. Мама с папой приготовились к очередному рейду отчаяния по родному району.

Но в 3 часа ночи Оля сама пришла домой, совершенно пьяная.

Сразу от входной двери начала кричать: «Ну, ударьте меня!!!» — вспоминает Елена Петровна. — Мы сказали ей, чтобы она ложилась спать и не будила соседей. Но дочь села за письменный стол и просидела там до 5 утра, о чем-то напряженно размышляя… Потом ее все же сморило, а в 9 утра у нее под подушкой зазвонил мобильник.

Сейчас опека придет! — злорадно заявила 14-летняя девочка, с ненавистью глядя в лицо матери. — Я тебе еще покажу! В коммуналку поедешь! Я собственница доли в этой квартире, забыла?

Впервые Елена Петровна почувствовала страх не за ребенка, а перед ним. Разумеется, не перспектива потери квартиры ее напугала. Напугал осознанный и откровенный цинизм.

А вскоре в дверь действительно позвонили. На пороге стояло сразу шесть человек — представители органов опеки и отдела по делам несовершеннолетних. Эти люди заявили, что приехали… забрать Олю! На основании того, что девочка написала заявление в органы опеки с просьбой оградить ее от жестокого обращения родителей…

Как выяснилось позже, данная бумага была написана девочкой в кабинете директора гимназии № 1544 Коробовой Натальи Федоровны и благодаря ей же получила официальный ход, попав в отдел опеки и попечительства муниципалитета внутригородского муниципального образования Митино. Вслед за постановлением об отобрании несовершеннолетней появился иск опеки о лишении «недобросовестных родителей» родительских прав…

В этот момент Елена Петровна и Анатолий Валентинович еще не поняли, что их семейная проблема уже превратилась в дело государственной важности, в котором имеется масса заинтересованных лиц и инстанций. Недобросовестными они себя не чувствовали, ребенка своего, при всех его выходках, и пальцем ни разу не тронули, а что из дома не выпускали — так кто ж в такой ситуации отпустит?

А еще Олины мама и папа полагали, что, прежде чем отбирать дочь и судить родителей, следует сначала доказать их вину. Сейчас разберутся и вернут ребенка домой — полагали они. Как выяснилось, полагали наивно.

А судьи кто?

Олю и не думали возвращать. Девочку поместили в 7-ю городскую больницу для освидетельствования на предмет побоев (о них также говорилось в ее заявлении). Следов побоев обнаружено не было. Главный врач больницы О. Е. Куликова дала следующее заключение: «Девочка не производит впечатления ребенка, подвергающегося жестокому обращению и насилию со стороны родителей. Это не подтвердилось в ходе экспериментального расследования».

Зато Оля рассказала подростковому психологу, что та самая «веселая семейка» подруги Аэлиты возьмет ее жить к себе, а деньги у нее появятся от продажи родительской квартиры (кто-то просветил девочку по поводу продажи долей жилья).

В настоящее время Оля находится в приюте, куда ее поместили органы опеки. В школе при приюте Оля не аттестована за 3-ю четверть, прогуливает уроки…

У нее есть мобильник, деньги на счет кладут родители. Дочь исправно огрызается на их звонки, но это единственный шанс для мамы с папой удостовериться, что она хотя бы жива. Ведь Оля уже трижды сбегала из приюта. Ее каждый раз находили пьяной.

Мне в приюте очень хорошо, — сказала мне девочка по телефону. Ее голос был лишен всякого выражения, но она ни разу не запнулась. — У приюта есть спонсоры, хорошее государственное обеспечение, прекрасные воспитатели. А родители меня избивали с раннего детства. Меня ни разу в жизни не отпустили гулять. Я нужна была им, только чтобы издеваться. Но теперь меня спасли.

А я слышала, что ты объездила с папой, мамой и братом полмира? — спрашиваю я.

Пусть сначала попробуют это доказать! — неожиданно выдает юная собеседница. Каюсь, я не нашлась, что ответить на это «пусть докажут!», прозвучавшее из уст 14-летнего ребенка.

Под конец разговора Оля похвалилась, что в приюте ей разрешают встречаться с ее друзьями.

Что ж, родителей Оли в приют пускают только в определенные часы и не дальше входных дверей. Зато они уже неоднократно наблюдали на закрытой территории приюта «веселую семейку». Эти люди почему-то имеют в приют свободный доступ и снабжают девочку сигаретами и спиртным.

— А когда эти «друзья» приходят с пустыми руками, — рассказывает Елена Петровна, — Оля звонит мне и грозит: мол, если сейчас же не привезешь деньги и сигареты, выступлю против тебя в суде и поделю с тобой квартиру.

Между тем заявление о лишении Елены Петровны и Анатолия Валентиновича родительских прав уже в суде. Мама и папа по-прежнему верят, что суд разберется и прекратит этот сюрреалистический спектакль. Им непонятно, как можно было запустить серьезную государственную машину только лишь по заявлению раздосадованного запретами ребенка? Ведь детей изымают из неблагополучных семей, где они подвергаются насилию и не получают самого необходимого. Но при чем тут Елена Петровна и Анатолий Валентинович с их коллекциями театральных программок, музейных открыток с репродукциями?

Неужели потому, что у интеллигентных людей в принципе легче что-либо отнять, чем у темных личностей? Даже детей…

* * *

Вот что рассказал представитель родителей девочки юрист Леонид Лотокин:

«Разбирая это дело, я обратил внимание на некоторые обстоятельства. К началу января Олины загулы с семьей

Ермиловых вошли в критическую стадию. 15 января 2008 года утром мама Оли позвонила директору гимназии № 1544 Коробовой Наталье Федоровне и сообщила, что Оля уже трое суток, начиная с 12 января, находится в квартире Аэлиты и вытащить ее оттуда невозможно.

Коробова ответила, что Олины родители оговаривают собственную дочь. А 15 января утром Оля в гимназии написала заявление на имя Коробовой с просьбой оградить ее от жестокого обращения отца и матери».

Наталья Федоровна Коробова сказала мне по телефону:

Так уж у нас повелось: чуть что — валят на школу В том, что в этой семье происходит, родители сами виноваты. Что тут непонятного, раз ребенок говорит, что ему в приюте лучше? Подумаешь, переходный возраст! Надо не запирать, а попытаться встать с ребенком на один уровень, понять его нужды. У меня 30 лет педагогического стажа и своих двое детей. Я знаю, что говорю… А школа у нас замечательная, одна из лучших. И если бы не эта история, то можно было бы с уверенностью сказать — у нас прекрасные ученики и замечательные родители…

В отделе опеки и попечительства муниципалитета Митино ситуацию прокомментировали так:

Все проблемы ребенка — это в первую очередь вина родителей. Если у них есть контакт с ребенком, им всегда удается поговорить с ним по душам, объяснить, почему надо поступать так, а не этак. Во всех семьях у детей бывает переходный возраст, но отнюдь не все подростки пишут заявления на своих родителей. Оля искала эмоционального тепла и понимания в уличной компании, потому что не получала этого дома. Девочку били, кричали на нее, унижали ее достоинство. Наше мнение: эти родители не желают понять, что ребенок — личность.

Недавно Оля заявила матери, что родители некоторых бывших ее одноклассников по гимназии тоже будут свидетельствовать в суде, что родители обращались с Олей жестоко, не кормили ее. На вопрос мамы, как такое может быть, Оля ответила: «Очень просто! Они поддержат директора, ведь это она продвигала мое заявление. А все родители спят и видят, чтобы их деток не отчислили из гимназии».

В выходные Анатолию Валентиновичу позволили забрать Олю из приюта на несколько часов. Он водил ее и брата Сашу в Ботанический сад. Его поразило, насколько безразличной стала дочь. Она как будто зомби! — удивляется отец. — Смотрит ледяным взглядом, глаза пустые, не выражают ничего. Даже голос без интонаций…

НАСТУПЛЕНИЕ НА СЕМЬЮ В РОССИИ

Ювенальной юстиции в России пока по закону нет. Но в «пилотных» регионах уже происходит «проба сил», обкатываются методы беспрецедентного давления на семью, необоснованного изъятия детей (по звонку, по доносу).

* * *

Трехлетнего ребенка изъяли из семьи, после того как супруг женщины подал документы на усыновление мальчика (ребенок у женщины от первого брака). Изъятие происходило сотрудниками органов опеки и попечительства (ООиП) с привлечением милиции.

После изъятия ребенка помещают в больницу, матери видеть не позволяют. Затем встает вопрос о лишении родительских прав.

Мотивация: «Ребенок в три года, после изъятия от матери, не разговаривает. И только в больнице через неделю он начал говорить». Доказать, что ребенок говорил и до этого, а молчание — следствие шока от разлучения с матерью, женщина не может.

«В квартире был беспорядок: сложенные в коридоре обои и мешки с чем-то похожим на цемент».

«В изъятой из детской поликлиники (ОТКУДА И ПОСТУПИЛ СИГНАЛ) амбулаторной карте ребенка нет ни одной отметки о сделанных прививках и не пройдено большинство специалистов».

ЗА ЧТО МОЖНО «ИЗЪЯТЬ» РЕБЕНКА?

На сегодняшний день изъять ребенка (детей) из среднестатистической семьи можно по следующим причинам:

— непосещение детской молочной кухни;

— ребенку не были своевременно сделаны прививки;

— жилье в аварийном состоянии;

— квартира требует ремонта;

— квартира ремонтируется;

— наличие в доме домашних животных;

— аморальное поведение;

— несвоевременное прохождение врачей в детской поликлинике;

— на полу разбросаны игрушки и мусор;

— отсутствие детских игрушек в достаточном количестве;

— ребенок играет с посторонними предметами вместо игрушек;

— ребенок выполняет домашнюю работу: моет посуду, подметает и моет полы, стирает и т. д.;

— ребенок находится на кухне вместе с матерью в процессе приготовления пищи;

— ребенок часто и громко кричит и плачет;

— в холодильнике присутствует не весь ассортимент необходимых ребенку продуктов или продукты просрочены;

— жалобы соседей (или домочадцев) на жестокое обращение с ребенком, в т. ч. анонимные

Лирическое отступление

Вспоминаю свой собственный переходный возраст. В 14 лет у меня случилась любовь на всю жизнь (а как иначе?!). Мужчина моей мечты казался мне идеалом — он учился в настоящей «путяге», слесарном ПТУ! И все его друзья были такие же крутые — кто уже по малолетке «ходил», а кто пока просто состоял на учете в детской комнате. Все это было так романтично, так не похоже на то, чем до сих пор жила я, примерная ученица английской спецшколы № 1!

С ним я впервые пригубила в подъезде портвейн. А еще мы с любимым и его дружками нюхали аптечный фуропласт. Но ровно в 9 вечера я должна была быть дома, и, провожая меня к подъезду, милый каждый раз сетовал на «злобность» моих «родаков».

Наши соотечественницы уже побывали в подобных условиях.

В истории молодой матери — Александры, одной воспитывающей двоих детей (3 года и 5 месяцев), ООиП поставили в вину невыполнение материнских функций, отсутствие ремонта и… проживание вместе с братом-алкоголиком.

«…В ООиП сначала говорили, что если она сделает ремонт, то детей вернут, они за 2 дня поклеили обои и побелили потолки, но теперь опека заявляет, что этого недостаточно».

Детей отправили в Дом ребенка, а мать собираются лишать прав. Детей навестить не дают, хотя пятимесячный сынок на грудном вскармливании.

«ОНИ БЕДНЫЕ, А ОНА ДЕТЕЙ РОЖАЕТ…»

У Ольги Морозовой органы опеки изъяли четверых маленьких детей: старшую — первоклассницу Симу, Леру, Дуню (в крещении Евфросиния), младшего годовалого Алексея. Муж Константин — инвалид, проходит в больнице курс лечения. Сама Ольга работает в детском саду. Живут более чем скудно.

Но дело не в этом. В органы опеки поступила информация о том, что вот они бедные, а она детей рожает, носит деньги в храм (Ольга — православная) и т. д. В опеке долго не раздумывали. Приехали к Ольге домой, под каким-то предлогом уговорили ее с детьми выйти на улицу. Там их взяли, отвезли в какой-то распределитель. Оттуда маму — в психушку, видимо, чтобы было основание для лишения родительских прав. Детей — в разные больницы, а одну — в детдом.

 531.0

И вот на приближающиеся майские праздники мы с кавалером запланировали лишить меня девственности… Действо должно было состояться «на хате» у его приятеля. И вдруг мои мама с папой объявили, что на праздники мы уезжаем в дом отдыха. Для меня это была вселенская катастрофа, верх подлости! Теперь-то, в свои 37, я понимаю, что родители просто догадались о моих «эротических» планах. А тогда, в 14, я встала пораньше и потихоньку убежала из дома. Полдня шлялась по своим новым друзьям, и везде их «добрые» родители наливали мне «за мир, за труд, за май». Я была в эйфории!

В тот исторический майский день мы с моим пэтэушником уже практически остались наедине, как вдруг в дверь квартиры позвонили. На пороге стоял мой разъяренный папа. Сзади тихонько плакала мама. За ее спиной маячил дядя милиционер. Как им удалось меня вычислить?! Папа от души надавал мне подзатыльников, запихнул в машину и отвез в дом отдыха, где меня держали неделю, едва ли не привязав к кровати… Зато вернулась я успокоившаяся и на следующий же день дала милому дружку отставку.

ВИНОВНА В БЕДНОСТИ!

В 2006 г. изъяли ребенка у учительницы из Ховрино, матери-одиночки. Изъятие произвели ООиП при участии органов милиции и врача детской поликлиники. Ребенка отвезли в детскую инфекционную больницу, куда мать не пустили. Поставлен вопрос о лишении родительских прав.

Мотивация: «мать не работает» (ребенку не было еще и двух лет!), «малообеспеченность»; «запущенная, грязная квартира»; «отставание ребенка в развитии».

Мама по своей наивности думала, что может не водить ребенка в муниципальную поликлинику, а имеет право выбирать врача (что она и сделала, посещая платные клиники). А отставание в развитии может быть из-за врожденной патологии… Но кого, собственно, волнует, что она там себе думала и делала? В грядущей стране Ювеналии думать за нас будут ООиП и социальные работники.

/

Дорогие мама и папа, я благодарна вам за каждый подзатыльник, отвешенный мне в то время. А как мать подрастающей дочери я в недоумении. Как мне сдерживать тинейджерские порывы чада, если воспитывать собственных детей нынче запрещено законом?

Комментарий адвоката Марины Родман: — Правило: «Семь раз отмерь количество родительской вины, прежде чем отрезать ребенка от родного дома» — сегодня стало как никогда актуальным. По делам о жестоком отношении к детям для принятия решения о лишении родительских прав суду должны быть представлены объективные и бесспорные доказательства фактов физической расправы ответчиков над несовершеннолетними или причинения им душевных страданий любыми способами.

К семейно-правовой ответственности за жестокость по отношению к детям привлекаются только те матери и отцы, кто осознанно и систематически попирает права детей, подавляет их волю, причиняет вред здоровью и нравственности своих чад в самых недопустимых формах. Лишение родительских прав допускается только по основаниям, установленным законом. Родительские ошибки, трудности в воспитании ребенка, недооценка его психического состояния или возрастных особенностей к подобным основаниям не относятся. Это не вина взрослых, а их беда, которую исками и отобранием детей не поправишь. Хочется верить, что позиция суда по делу Олиных родителей будет аналогичной.

«Московский комсомолец». 20.06.2008

ВИНОВАТЫ, ЧТО НЕТ СВОЕГО ЖИЛЬЯ!

В 2007 г. в Екатеринбурге из семьи Топорковых-Кузнецовых ООиП в присутствии милиции изъяли шестерых детей. Это произошло после того, как выяснилось, что семья вынуждена жить в самодельном домике в лесополосе, т. к. не имеет средств снимать квартиру, а своего жилья не имеет. После обращения женщины с просьбой поставить ее в очередь на получение жилья последовало изъятие. Чиновники угрожали физической расправой отцу семейства, который пытался сопротивляться.

После широкого возмущения общественности семье предоставили внеочередное жилье, а детей вернули.

Руслан Горевой Детский ад

В Думе готовится закон, позволяющий отнимать детей у родителей

Закон, позволяющий отбирать детей у законных родителей, депутаты Госдумы могут принять во втором чтении, невзирая на чудовищное содержание и на весьма сомнительные последствия. Об этом законопроекте, который буквально по доносу со стороны позволит правоохранительным органам инициировать уголовные дела против родителей, депутаты на всякий случай вообще предпочитают широко не распространяться, вероятно, чтобы не пробудить чрезмерный общественный интерес. А он может легко возникнуть, ибо, если вчитаться в то, что предлагает обществу депутат Павел Крашенинников, выходит, что любого из граждан, имеющих детей, можно протащить сквозь малоприятную судебную процедуру с самыми далеко идущими последствиями. Чем грозит нам с вами принятие закона, который позволяет отнимать детей у родителей?

Хотели как лучше, а получилось…

Конечно, депутаты хотели как лучше. В стране, чего греха таить, есть немало неблагополучных семей. Есть родители-алкоголики, родители-наркоманы, и ужастики о том, что они избивают своих чад, морят их голодом или продают в сексуальное или иное рабство, в общем-то не плод фантазии журналистов. Такое бывает на самом деле, и многие из нас нечто подобное могли наблюдать в повседневной жизни. Общество, как может, воздействует на таких горе-родителей и, возможно, будет только счастливо от того, что за безответственных пап и мам государство возьмется «по полной программе».

Но не спешите радоваться: у законопроекта есть «двойное дно», которое может дорого обойтись и вам, и вашей вполне благополучной семье. А механизм действия предлагается следующий: то или иное дело о лишении родительских прав отныне будет рассматриваться по заявлению органа опеки и попечительства мировым судьей по месту фактического пребывания ребенка. В закрытом судебном заседании с обязательным участием представителя органа опеки и попечительства смогут участвовать родители и попечители. Рассмотрение вопроса об отобрании ребенка предложено сделать ускоренным: соответствующее заявление должно быть рассмотрено судом в течение трех суток.

Автор и основной лоббист законопроекта, председатель Думского Комитета по законодательству Павел Крашенинников настаивает «на переводе процедуры отобрания ребенка из административной в судебную». Якобы «это поможет избежать злоупотреблений». И здесь мы можем согласиться: нередко комиссия, которая по идее и должна была бы отнять ребенка у родительницы-алкоголички, проявляет мягкотелость, а может быть, и добросердечие, как знать, и оставляет ребенка матери. А дальше — как повезет. Может быть, это и не злоупотребление в чистом виде, скорее, благоглупость, но и такое бывает, чего там.

Как отобрать ребенка

Вот в Америке — никаких благоглупостей, там все просто. Но жестокость тамошних нравов, подкрепленных действующим законодательством, многих из нас может повергнуть в шок. Допустим, шлепнул ты свое чадо по мягкому месту, а соседи заметили. Если они не ленивые, а таковых, «с гражданской позицией», в Америке большинство, они непременно напишут донос в специальную службу при муниципалитете. Работники этой службы, особо не церемонясь, возбуждают судебное производство, это дело буквально двух-трех дней. А дальше для вас и вашего чада начинается ад: теперь к вам домой зачастят представители соответствующей муниципальной службы. Без предупреждения, хоть рано утром, хоть за полночь. И горе вам, если проверяющим покажется, что ваш ребенок вяловат, чем-то расстроен или, наоборот, чрезмерно агрессивен. Последует суд, и если ваш адвокат окажется недостаточно ловок (или у вас попросту не хватит денег на более ловкого крючкотвора), ребенка у вас отберут, будьте уверены. Месяц-другой ваше дитя помается в некоем подобии детдома, а затем ему подберут новых родителей. Все, это уже не ваш ребенок, забудьте!

А НЕ ЖИВИТЕ В МАЛЕНЬКОМ ДОМЕ!

Скандальная история произошла в Манском районе Красноярского края в 2007 г. Власти забрали у семьи Темеровых четверых детей за то, что они жили в маленьком, плохо отапливаемом доме.

Родители не отрицают тяжелых жилищных условий, но говорят, что чиновники и милиция повели себя крайне грубо, детей силой увели из дома. После чего врачи нашли у детей массу ушибов и синяков. Изъятие производили органы милиции по сигналу соцслужб.

Несколько лет назад семья Темеровых перебралась из Красноярска в деревню Кубеинка в фермерское хозяйство «Здоровье» — подальше от всех, чтобы дышать чистым воздухом, закалять себя и детей, жить по своим представлениям о здоровом образе жизни. Родители с детьми занимались фермерством, разводили коз. Супруг Светланы — инженер-радиотехник, ветеран войны в Афганистане, а сама она, учитель иностранных языков с высшим образованием, воспитывала дома своих детей. В семье никто не пьет, и назвать родителей неблагополучными не поворачивается язык. Но районные власти считают семью странной, родителей — не от мира сего. А условия для жизни — непригодными для детей в возрасте от года до 12 лет.

Отец семейства, навещая после изъятия детей в больнице, нашел, что дети не ухожены, сидят в детских кроватках мокрые, холодные, голодные и плачут. На просьбу вызвать дежурного администратора для написания заявления были вызваны сотрудники милиции, и глава семейства был задержан за «неподчинение органам милиции».

 846

Наверное, Павлу Крашенинникову эта система чем-то импонирует, раз он предлагает ввести нечто подобное у нас в стране. Но задумайтесь, насколько подобная практика может быть симпатична лично вам? «Американцы сегодня попали в жесткие рамки, которые сами себе не от большого ума и создали и при которых ребенка могут выдернуть буквально из любой семьи, — считает известный детский психолог Ирина Медведева. — Дети, подающие на своих родителей в суд, — расхожее место американской судебной практики, но это ведь не сами дети, за ними всегда кто-то стоит. Муниципалитет, судьи, но главное — адвокаты. На самом деле в выигрыше остаются только они, юристы, они греют руки на родительской любви, наживая миллионы. Ведь исковые заявления подают не сами дети — так называемые правозащитные организации подыскивают для этого адвокатов. В итоге родители теряют ребенка навсегда, а лишенные родительской любви и заботы сыновья и дочки попадают в приемные семьи, зачастую весьма сомнительные. Вспомните хотя бы нашумевшие истории о том, как в американских приемных семьях издевались над детьми из России, а затем их убивали».

«ГОД ПОТЕРИ СЕМЬИ»

В апреле 2008 г. из семьи в Санкт-Петербурге изъята девочка шести лет. Мать — воспитательница детского сада, отчим — неработающий инвалид 2-й группы. Семья живет в коммунальной квартире с соседями, ведущими асоциальный образ жизни (это зафиксировано милицией). ООиП приехали в квартиру и, увидев, что хозяева празднуют день рождения (что, естественным образом, предполагает застолье), наскоро состряпали акт о том, что «комната находилась в неудовлетворительном состоянии — разбросаны вещи… повсюду мусор, пыль, грязь… в комнате стоял устойчивый запах алкоголя, воздух прокуренный», и потому ребенка из семьи необходимо забрать «в связи с непосредственной угрозой жизни и здоровью».

Девочка была направлена в детскую городскую больницу № 15. Там Дашу поместили в карантин, куда поступают дети, отобранные у асоциальных семей, беспризорники, отловленные на улицах. То, что Даша — «домашний ребенок», общительный, развитый, никто не принял во внимание. Шестилетняя девочка 3 недели провела в обществе «детей улицы», слишком рано столкнувшихся с реалиями жизни, а потому — циничных и жестоких. Когда спустя три недели Дашу перевели в приют, работникам «Дома милосердия» в первую очередь пришлось лечить девочку от педикулеза. Педагоги недоумевали, зачем вообще домашнего ребенка направили в приют?

И это при том, что у девочки есть родной отец, который хоть и не живет в семье уже три года, постоянно общается с ребенком: навещает, делает подарки, возит ее отдыхать на море.

Родители девочки выдвинули две версии происшедшего с ними: либо соседка, с которой они недавно поссорились, решила отомстить обидчикам, «натравив» органы опеки; либо вмешался все тот же квартирный вопрос. Даша является собственником 80 % жилой площади, принадлежащей семье. Если лишить родителей прав, а девочку отправить в приют, то на ребенка можно оформить опеку. А законный опекун до достижения ребенком совершеннолетия может распоряжаться имуществом Даши. Например, сдавать жилье в аренду. По словам матери и бабушки девочки, органы опеки требовали предоставить им оригиналы документов, подтверждающие Дашино право собственности на часть квартиры.

/#commform

Не хочешь лишиться ребенка — неси взятку?

Если законопроект будет одобрен и превратится в закон, считает Ирина Медведева, в стране сложится опасная практика, при которой родителей смогут лишать их детей, и у властей появится искушение использовать эту практику как способ давления. Грубо говоря, захочет тот или иной чиновник получить взятку от зажиточных родителей — вот вам готовая схема: сначала кто-то из соседей состряпает лживый донос, а затем — суд. В промежутке родителю непременно дадут «маячок»: не хочешь лишиться ребенка — занеси деньги в такой-то кабинет. Скажете — не понесете? И это в то время, когда в стране начинается крупнейшая за всю современную историю антикоррупционная кампания! Не случайно все чаще среди депутатского корпуса раздаются шепотки: а ведь законопроект Крашенинникова неплохо бы в первую очередь проверить на антикоррупционность…

Однако находятся и сочувствующие: зампред Комитета по вопросам семьи, женщин и детей Наталья Карпович говорит, что поддерживает законопроект. Правда, Карпович сразу оговорилась: мол, детей отбирать можно, по ее мнению, только тогда, «когда речь идет о ситуациях, угрожающих жизни ребенка». И «если есть возможность создать условия для сохранения ребенка в биологической (слово-то какое характерное — заметьте! — Ред.) семье, то следует это обеспечить». Но, если закон будет принят в том виде, в котором он существует сейчас, кто там станет разбираться, есть эти самые «условия сохранения в биологической семье» или их нет?!

НЕТ ГАРАНТИЙ ОТ ПРОИЗВОЛА

Ни социальный статус, ни наличие солидной профессии не гарантируют от произвола. Это испытала на себе актриса кино Валентина Касьянова, у которой 17 апреля 2006 г. была изъята двухлетняя дочь. Дело происходило в Санкт-Петербурге. ООиП поставили вопрос о лишении В. Касьяновой родительских прав.

Мотивация: «плохие жилищные условия» (женщина проживает в дворницкой, подрабатывая дворником, т. к. своего жилья, пригодного для проживания, нет); «в доме животные, старая мебель, нет тюлевой занавески, нет клеенки на столе, нет телевизора» (а его нет принципиально). В вину женщине было поставлено также то, что она… «до сих пор кормит грудью» (со слов самой В. Касьяновой).

Вот как рассказала об этом сама актриса: — В дверь забарабанили так, что я подумала, что-то случилось. На пороге стояли молодая девушка и мужчина. Они показали мне удостоверения, сказали, что из милиции. Посетителями оказались Антонина Викторовна Турусова из 78-го отделения милиции и Георгий Акакиевич Небеяридзе. Они стали задавать вопросы про родственников, приватизирована ли квартира, а потом про ребенка: где спит, что ест и так далее. А потом они заявили, что забирают Надю. Когда я попыталась этих людей выставить, девушка кому-то позвонила по мобильному телефону и сказала: «Здесь проблемная мамаша». Буквально через две минуты пришла еще одна женщина и сразу же начала кричать: «Какой ужас! Какой кошмар! Здесь невозможно жить! Мы забираем ребенка, потому что здесь ему угрожает опасность Это была начальник отдела опеки и попечительства муниципального образования «Литейный округ» Ирина Николаевна Шереметьева.

Малышку отвезли в инфекционную больницу, откуда мать смогла забрать ее, а после скиталась две недели по знакомым, опасаясь, что ребенка снова заберут.

Все это время женщина пыталась понять, что послужило причиной столь мощной атаки на нее и дочку. Вероятно, дело в том, что ей, как актрисе, по-прежнему снимающейся в кино, вскоре после рождения дочки дали служебную однокомнатную квартирку на первом этаже на углу Невского и Суворовского, в которой жить было невозможно из-за ее состояния. Жилконтора пообещала ее отремонтировать, но ничего не сделала. А за несколько недель до изъятия ребенка Валентине позвонил мужчина, представился Александром и сказал, что работает в системе МВД. Он предложил актрисе сдавать ее квартиру на углу Невского и Суворовского, а прибыль делить пополам. Женщина отказалась, сказав, что площадь служебная, сдавать ее нельзя, да и вряд ли там кто-то согласится жить. Мужчина ответил, что Валентина об этом еще пожалеет…

 665

Сторонница принятия законопроекта Наталья Карпович уверяет, что «предусмотренный законопроектом судебный порядок отобрания ребенка больше соответствует принципу соблюдения его прав, чем закрепленный в действующем законодательстве административный порядок». Но предлагаемый порядок снижает оперативность процедуры отобрания ребенка, при дальнейшей работе над законопроектом Комитет по делам женщин, семьи и детей предлагает в исключительных случаях угрозы жизни или здоровья ребенка, при обстоятельствах, не терпящих отлагательства, наделить органы опеки и попечительства полномочиями по отобранию ребенка до вынесения решения суда. Фантастика: оказывается, для того, чтобы отобрать ребенка, не обязательно даже судебное решение! Воистину, американцам есть чему у нас поучиться. Хотелось бы надеяться, что самой Наталье Карпович не придется лично столкнуться с издержками собственных предложений. Не как зампреду думского комитета, а как матери.

Вообще, Павел Крашенинников уже не впервые выходит с законодательными инициативами, которые оборачиваются бедой для родителей. Именно он считается автором одного из самых противоречивых законопроектов, внесенных когда-либо в Госдуму: речь идет о поправках в Семейный кодекс, которые, по сути, лишили родительских прав миллионы разведенных российских отцов, проживающих отдельно от своих детей. По злой иронии Крашенинников приурочил эту свою инициативу к Году семьи. И вот — новая инициатива: отбирать ребенка у родителей или попечителей на основании определения мирового судьи, выносимого в порядке особого производства. Подражая странам Запада и декларируя принятие «ценностей свободного мира», Россия делает еще один сомнительный шаг.

КСТАТИ

В Белоруссии тоже собирались принять аналогичный законопроект, который позволял бы отбирать детей у «аморальных родителей» без соответствующего решения суда. «Алкоголики, наркоманы и тунеядцы обязаны оплачивать государству содержание детей, имущество нерадивых родителей может быть конфисковано, а сами они выселены. К уголовной ответственности таких родителей будут привлекать за уклонение от явки на работу и занижение размера зарплаты», — говорилось в законопроекте, который несколько лет назад «продвигали» в белорусском парламенте. К счастью, безуспешно.

()

Руслан Горевой «Государство не имеет права вторгаться в семью…»

Парламентарии прокомментировали идею введения в России ювенальной юстиции

Большинство российских парламентариев выступили против введения в России ювенальной юстиции, посчитав, что этот институт не только дублирует функции уже существующих структур, но и подрывает устои семьи. Так, в интервью сайту Regions.ru заместитель председателя Совета Федерации и глава Национального общественного комитета «Российская семья» Михаил Николаев заявил, что «поскольку система ювенальной юстиции подразумевает вмешательство государства в процесс семейного воспитания, то такой институт в России не должен быть создан».

Выразив уверенность в том, что «государство не имеет права вторгаться в семью, поскольку от этого семья может разрушиться», парламентарий указал на необходимость улучшения качества жизни людей. «В верхах много говорят о том, что жилье, образование, здравоохранение должны быть доступными, однако заметных шагов в этом направлении не делается. А политика государства должна сконцентрироваться на человеке, и тогда многие вопросы отпадут сами собой, без вмешательства правосудия», — заключил М. Николаев.

«Преждевременным вмешательством в личную жизнь каждой семьи» назвал возможное введение в России ювенапьной юстиции заместитель председателя Комитета Госдумы по образованию Виктор Шудегов. «Создание ювенальной юстиции не приведет к окончательному разрушению института семьи, но я против образования такого органа», — заявил депутат. По его словам, «создание специального органа по защите прав несовершеннолетних — это дублирование многих функций уже существующих организаций».

В качестве «лучшего варианта» в плане защиты прав детей парламентарий рекомендует выделить из общей структуры уполномоченного по правам человека должность уполномоченного по правам ребенка. «Не во всех семьях есть проблемы, в благополучных семьях дети настроены позитивно: они успешно учатся и ставят перед собой определенные жизненные цели», — заключил В. Шудегов.

Создание ювенальной юстиции повлечет за собой дополнительные материальные, технические, организационные и многие другие траты, которые не помогут решить проблему защиты прав детей, убежден заместитель председателя Комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству Виктор Илюхин. «Я противник создания в России ювенальной юстиции, и даже если будет разработан законопроект о создании такого органа, то я никогда его не поддержу и смогу убедить фракцию КПРФ голосовать против него», — заявил депутат. «На сегодняшний день в России достаточно и правовых основ, и органов, которые занимаются вопросами защиты прав несовершеннолетних», — добавил он.

На Соборных слушаниях по доктрине «Молодое поколение России», состоявшихся в феврале 2008 г. в рамках XII Всемирного Русского Народного Собора, архиепископ Ставропольский и Владикавказский Феофан (Ашурков) использовал предоставленные ему пять минут для того, чтобы резко осудить планы введения ювенальной юстиции в России. «Подход к ребенку как к субъекту права автоматически лишает родителей права на воспитание», — считает архиепископ.

По мнению парламентария, «вмешательство государства в дела семьи может привести к окончательному разрушению института семьи». «Государство и так достаточно глубоко вмешивается во все вопросы. Оно формально занимается всем, а дело практически стоит на месте», — отметил он. «У многих в нашем государстве большой «реформаторский зуд», и вместо того чтобы решать проблему по сути, начинают ходить вокруг нее, предлагая ломку уже существующих учреждений и создание новых структур», — подытожил В. Илюхин.

Русская линия

Л. О. Павлова, адвокат, член правления Некоммерческого партнерства «Родительский комитет» Дети без родителей — дети без будущего

В последнее время активизировались сторонники введения в России системы ювенальных судов, ювенальной юстиции, обязательного сексуального образования в школе, представляющие свои предложения как общественное благо, направленное на заботу о детях. Однако анализ этих нововведений свидетельствует о том, что предлагаемые новации в законодательстве, являющиеся калькой западных правовых систем, ведут к разрушению семьи, отделению родителей от детей, а самих детей — к растлению.

Из системы ювенальной юстиции исключены родители

Проект создания ювенальных судов уже существует в России в виде проекта Федерального закона о внесении изменений в закон о судоустройстве. По мнению его сторонников, создание ювенальных судов (по типу военных) улучшит рассмотрение дел, связанных с несовершеннолетними, и положительно повлияет на положение детей. Однако сам факт введения ювенальных судов не улучшит положение детей в России. Введение же ювенальных судов будет первым шагом по пути к созданию целой системы ювенальной юстиции, из которой исключены родители.

Система ювенальных судов копирует западные, уже опорочившие себя судебные системы, когда ювенальные (семейные) суды не просто решают дела в отношении несовершеннолетних, а напрямую диктуют семье — как ей жить, как воспитывать детей, как строить отношения между членами семьи, какие ценности считать главными. Система ювенальной юстиции возглавляется ювенальным судом, который является последней и единственной инстанцией не только по уголовным делам, но и во всех судебных делах, связанных с несовершеннолетними (уголовные, гражданские, жилищные, имущественные, споры о воспитании детей, споры о лишении и ограничении родительских прав).

Нынешние адепты системы ювенальной юстиции предлагают включить в нее уполномоченных по правам ребенка, органы опеки, которые по существу принимают на себя функции родителей, социальные службы, правоохранительные органы, общественные неправительственные организации. Любопытно, что список организаций, входящих в систему ювенальной юстиции, во всех предлагаемых ныне проектах заканчивается исправительно-воспитательной колонией. При этом сторонники ювенальной юстиции предлагают передать судам контроль за несовершеннолетними, совершившими преступление, а о родителях упоминается только… как об объектах для наказания за невыполнение родительских обязанностей.

Плюс обязательное сексуальное просвещение школьников

Обязательное сексуальное просвещение — уже реальность российских школ. В 1996–2000 гг. Минобразования РФ совместно с ЮНЕСКО внедрило в школы программу «Половое просвещение российских школьников», переименованную в 1998 г. в «Здоровый образ жизни российских школьников», путем «введения в школьные учебники элементов полового просвещения». Сейчас продолжается наступление на права родителей по преимущественному воспитанию детей. Насильственное сексуальное просвещение детей чаще всего реализуется под видом профилактики венерических заболеваний и СПИДа (в ряде школьных программ по ОБЖ, биологии, в дополнительных образовательных программах, в рамках медицинской профилактики в различных медучреждениях типа центров планирования семьи или питерской «Ювенты», которые заключают договоры со школами и в массовом порядке водят школьников на «обязательно-принудительные» занятия). Подобное сексуальное просвещение стало нормой для западных стран Европы.

С 2000 года России предлагается ратифицировать ст. 11 п. 2 Европейской социальной хартии, обязывающей присоединившееся государство обеспечить профилактические меры охраны здоровья, под которыми Совет Европы подразумевает не только борьбу с инфекционными заболеваниями, но и обязательное сексуальное просвещение в школе. Именно порядку и срокам введения обязательного сексуального просвещения в школе посвящены отчеты стран, ратифицировавших указанный пункт ЕС хартии, направляемые ими в секретариат СЕ.

Российские суды уже сейчас принимают решения, ущемляющие права родителей на преимущественное воспитание и на охрану здоровья своих детей, охрану их нравственности. Введение системы ювенальной юстиции сделает практически невозможным реальную защиту прав родителей.

Суды против родителей

Сейчас в России существуют две системы защиты прав ребенка: административная (органы опеки, комиссии, инспекции по делам несовершеннолетних и др.) и судебная. Кроме того, имеется возможность судебного контроля за деятельностью исполнительных, административных органов, органов МВД, осуществляющих защиту прав несовершеннолетних. По сути, все это предлагается ликвидировать и передать ювенальному суду право решать и контролировать судьбу ребенка, попавшего по той или иной причине под юрисдикцию суда.

Существующая процессуальная система оспаривания судебных решений уже сегодня серьезно ограничивает возможности родителей по защите родительских прав. В настоящее время срок на обжалование судебных решений по гражданским делам в кассационном порядке составляет 10 дней. Срок обжалования решений в порядке надзора возможен лишь в течение полугода с момента вступления решения суда в законную силу. То есть огромное большинство родителей, в основном мало знакомых с действующим законодательством, процессуальными сроками и судебной системой, не способны самостоятельно защитить свои права в суде, кроме того, не успеют в установленные законом сроки обжаловать решения судов, с которыми они не согласны, что сделает родителей беззащитными перед судебной системой.

Примером является одно из гражданских дел (в течение пяти лет рассматривавшееся в Калининском суде Санкт-Петербурга) по иску родителей к детсаду и детской поликлинике, которые без согласия родителей проводили гинекологические осмотры пятилетних девочек, в результате чего дети получили психологические травмы. Родители просили суд признать незаконным тайный насильственный гинекологический осмотр их дочерей и взыскать компенсацию морального вреда в пользу детей и родителей. В суде выяснилось, что подобные осмотры проводились в десятках других садиков Петербурга и что инициатором этой программы является питерская организация «Ювента», которая вместе с Российской ассоциацией планирования семьи (РАПС) путем массового вовлечения российских школьников в свои программы профилактики на деле реализует «программы сексуального просвещения». Чиновники от медицины и образования всячески пытались заволокитить дело, чтобы оттянуть принятие прецедентного решения.

Более пяти лет тянулся процесс. Первоначально состоявшееся (в 2007 г.) в пользу родителей решение Калининского суда после судебных разбирательств было отменено кассационной инстанцией по жалобе ответчиков. Врачи и педагоги возражали против иска родителей, отрицая их очевидные права в области охраны здоровья детей. В суде заявлялось о том, что родители указанным иском покушаются на всю систему медицинской профилактики детей и что, мол, врачи «смотрели детей и будут смотреть» независимо от мнения пап и мам. Окончательно данное дело по просьбе родителей было рассмотрено по существу Санкт-Петербургским городским судом.

18 июля 2008 года Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда поставила точку в скандальной судебной тяжбе родителей, отменив решение Калининского суда. Но уже не стала возвращать дело в нижестоящую инстанцию, а сама приняла решение по существу. Судебная коллегия признала медицинское вмешательство в здоровье малолетних детей без согласия родителей незаконным, взыскав с поликлиники и детсада в пользу детей и их родителей по тысяче рублей в возмещение морального вреда. Справедливость наконец-то восторжествовала, хотя это стоило неимоверных усилий.

На сегодняшний день законными представителями детей являются родители, и вряд ли кто-либо из чиновников будет столь же последовательно, как отцы и матери, стоять до конца на страже интересов ребенка, ссориться с местной властью, администрацией, создавать конфликт. Кто же защитит ребенка лучше, чем это сделают сами родители?

Ювенальная юстиция — это страшный подрыв морального состояния общества! Она предполагает, что ребенок может пожаловаться на родителей в суд. Отца или мать могут засудить и оштрафовать за якобы неправильное воспитание и издевательство над чадом. Родитель может шлепнуть по заднице ребенка, а тот подаст в суд. Посмотрите, какое извращение Закона Божьего происходит на наших глазах, а именно 5-й заповеди: «Почитай отца твоего и матерь твою!» И прививается синдром Павлика Морозова. Теперь у нас появится масса павликов Морозовых.

Доктор медицинских наук иеромонах Анатолий (Берестов)

В нарушение конституционных гарантий по обязанности государства стоять на страже интересов семьи авторы проектов предлагают права родителей в значительной степени передать ювенальному суду. Имеется в виду, что при малейшем конфликте родителей с детьми суд может посчитать, что родитель недостоин отстаивать интересы ребенка, и примет защиту на себя. В такой ситуации единственным органом, определяющим судьбу детей, будет суд в лице единоличного судьи, объективность, профессионализм которого ставятся выше, чем права родителей.

Что же касается проблемных, так называемых «неблагополучных», семей (которые могут быть «неблагополучными» по самым разным причинам, в первую очередь материальным, и остро нуждаться в помощи), то дело в том, что работа государственной системы контроля за несовершеннолетними сильно формализована. По существу она не ориентирована на защиту семьи, детальную работу с конкретным ребенком и зачастую является своего рода конвейером по лишению родительских прав. Хотя органы опеки и попечительства должны в первую очередь попытаться восстановить нарушенные отношения в семье, помочь сохранить ребенку кровную семью, они часто идут по более простому для них пути — отобрать у родителей ребенка, лишив их родительских прав, либо ограничить эти права. Все это может приводить к очень печальным последствиям. Нужна переориентация всей государственной системы, работающей в интересах несовершеннолетних, на семью, на ее укрепление, на помощь ей.

Но нельзя интересы ребенка ставить над интересами родителей, как это пытаются сейчас сделать в ряде законопроектов по ювенальной юстиции, когда ребенок отделяется от родителей, а ювенальный суд служит дамокловым мечом для них. Приведу конкретный случай из моей практики, по которому я в настоящее время веду одно очень тяжелое уголовное дело.

История одной семьи в рамках уголовного дела

Сначала была семья

События таковы. Более 10 лет жила семья: жена Оксана, муж Артем и трое их детей. Правда, в семье не были оформлены брачные отношения, т. к. помимо возможных личных причин у родителей были большие проблемы с регистрацией по месту жительства. Хотя оба они коренные москвичи. Оксана, в 14 лет потеряв мать и квартиру, которая была продана, осталась без жилья и жила в дальнейшем в основном у родственников. Отец ушел к другой женщине, которая не занималась ее воспитанием. Артем же в свое время по каким-то причинам продал свое жилье. В 17 лет Оксана вступила в брачные отношения с Артемом, и они более или менее благополучно прожили вместе 10 лет, родили и воспитали троих детей. Жили то у родственников, то у знакомых, то снимали дачу за городом, то какие-то дешевые комнаты в убогих квартирах. Старшей девочке на момент тех событий, о которых я рассказываю, было 8 лет, младшим мальчикам — 4 и 2 года, причем дети имели свидетельства о рождении и даже страховые полисы, с которыми ходили в поликлинику.

Стоит отметить, что Оксана — не наркоманка, не алкоголичка, из вредных привычек у нее, пожалуй, только одна — курит. Хотя Оксана росла, может быть, не в самой удачной семье, но она все-таки ее имела и стремилась создать свою. Всех своих детей она выкормила грудью, что само по себе хорошо говорит о ней как о матери. Артем в свое время отслужил в армии, работал в основном на подсобных работах (где не требуют регистрацию в паспорте). Добывал деньги, сидел с детьми, бывало, и выпивал.

У Оксаны не было паспорта, так как у нее не было жилья, соответственно, и получать паспорт ей было попросту негде.

Когда Оксана устроилась работать в одну риэлтерскую фирму и стала получать неплохую зарплату, ей предложили вселиться по договору безвозмездного пользования в комнату в коммунальной квартире в центре Москвы. К несчастью, между собственниками этой большой шестикомнатной квартиры существовали свои проблемы из-за ее продажи. И хозяин комнаты, заселив туда Оксану и Артема с детьми, тем самым зафиксировал свои права, чтобы как-то влиять на переговоры по продаже.

Но не успела семья въехать в эту квартиру, как к ним пришла некая соседка, представившись бывшим сотрудником одной из прокуратур г. Москвы, и заявила, что в комнате жить никто не будет. Выслушав соседку, Оксана и Артем не придали этому особого значения. Однако уже через неделю в отсутствие матери (а Артем не зарегистрирован как отец детей) в квартиру явились представители органов милиции, прокуратуры, опеки и попечительства и составили акт обследования жилья, в котором было указано, что в квартире антисанитарные условия (хотя квартира коммунальная, и странно требовать с новых жильцов отвечать за ее состояние). Кроме того, было отмечено, что у детей нет игрушек (хотя у новоселов еще не было ни штор, ни нормальной мебели, поскольку жили бедно, дай в квартире находились всего несколько дней). Замечание опеки вызвало и то, что дети находятся в квартире с отцом, что едят пельмени, а в холодильнике нет овощей и фруктов.

После составления акта мать была вызвана на комиссию, где рассказала о своих проблемах: что у нее нет паспорта. Объяснила, что ей сейчас хорошо платят, и они с мужем решили, что сидеть с детьми будет отец. Что в субботу и воскресенье, когда Ольга дома, муж уходит на подработку. Комиссия вынесла ей замечание и уведомила, что если она не предпримет мер к ремонту квартиры и исправлению такой «ужасной», с точки зрения опеки, ситуации с детьми, то будет поставлен вопрос о лишении ее материнских прав.

Ситуацию усугубил тот факт, что восьмилетняя девочка пошла в школу только в декабре того года, когда происходили эти события, а до этого не ходила по причине отсутствия у семьи жилья и регистрации. На основе акта обследования жилищных условий матери на комиссии по делам несовершеннолетних вынесли административное взыскание за плохое воспитание детей.

Детей забрать…

Опека формально стала «помогать» матери, обещая содействовать в получении паспорта, устроить ребятишек. Оксане предложили принести все документы на детей, чтобы их на месяц смогли определить в санаторий; как ей сказали — в качестве помощи семье. Доверившись, она принесла документы.

Но это был обман. Тут же появилось распоряжение муниципалитета — отобрать детей, в соответствии с теми актами, где говорится, что квартира в плохом состоянии, а дети неправильно питаются, не имеют игрушек, не ходят в школу и детский сад. Оксана находилась на работе в тот момент, когда ей позвонил муж и сообщил, что у них забрали детей. Она бросилась в муниципалитет, чтобы узнать, где дети, а там сказали, что отныне с ней будут общаться только через суд. Ни санатория, ни другой помощи! Документы нужны были лишь для того, чтобы отобрать детей.

Детей поместили в больницу, не сообщая матери, в какую, затем в детский дом и в патронатную семью. Только через полтора месяца мать смогла их вновь увидеть. В суд поступает иск о лишении ее родительских прав (потом, правда, иск переделывается и ставится вопрос об ограничении родительских прав). Оксана с Артемом бросаются во все органы, находят организацию «Солнечный круг», где юристы бесплатно (поскольку денег у родителей нет!) помогают возбудить дело о признании незаконным решения муниципалитета об отобрании у них детей. И суд выносит решение о том, что детей у них отняли незаконно, но при этом уже проходит месяц, второй, четвертый… К детям их пускают всего 2–3 раза в присутствии сотрудников детдома.

В суде выясняется, что девочка училась в школе, что игрушки у детей были, что родители о них заботились — т. е. первоначальный акт, мягко говоря, содержал грубые ошибки. Опека не смогла внятно ответить, почему вообще пришла в эту семью, почему детей не отправили в санаторий, как обещали. Так дело получило огласку, была показана телепередача, с приглашением общественных организаций, психологов, священников. Неблаговидная роль органов опеки и прокуратуры стала очевидной для широкой публики, и детей должны были отдать родителям по решению суда в течение нескольких дней.

Однако, когда родители явились в детский дом и попросили вернуть им детей, им ответили, что пока еще не получено соответствующее распоряжение, и отец с матерью вынуждены были вернуться домой.

Отца — посадить

Тем же вечером Артема арестовали по обвинению в… насиловании дочери и заключили под стражу. Основанием для ареста стало заявление патронатной воспитательницы, в семью которой были помещены трое детей по договору с детским домом. Накануне возращения детей родителям она написала докладную записку о том, что девочка в доверительной беседе через полтора месяца после поступления в детдом якобы рассказала ей, будто от ее многократно насиловал. Документ пошел в прокуратуру, после чего сразу же последовал арест отца девочки по обвинению в изнасиловании и иных сексуальных действиях насильственного характера в отношении ребенка (при том, что на момент ареста следов изнасилования не было установлено).

В ходе следствия проводилась судебно-медицинская экспертиза ребенка, которая показала, что никаких следов не только изнасилования, но и иных следов сексуального насилия нет. Изнасилование не было вменено отцу, но дело продолжалось. Доказательством являлся допрос девочки (окруженной сотрудниками детдома и прокуратуры), зафиксированный на видеопленке, склеенной (!) из отдельных кусков. На ней видно, что перед девочкой сидит множество взрослых, вопросы задает психолог детского дома, сопровождавший ребенка на все допросы и экспертизы, протокол допроса осуществляет та самая женщина-прокурор, которая вела иск о лишении матери родительских прав и который уже признан незаконным. Иначе говоря, лиц, проводящих допрос, нельзя считать объективными — это люди заинтересованные. При этом ребенок дает показания, которые отличаются от того, что вменено отцу в вину. Интересно, что эксперты-психологи отмечали: девочка не понимает фактического смысла тех действий, о которых говорит (изнасилование, сексуальное насилие), что она склонна к фантазированию, чрезмерно зависима от взрослых. Эксперт-психолог профильного экспертного института прямо указала в суде на то, что, по ее мнению, ребенок оговаривает отца и что дела подобного рода — не исключение.

В итоге отец получает приговор на длительный срок лишения свободы… Именно этот приговор является основанием для повторного суда со стороны органов опеки о лишении Оксаны родительских прав. При том, что за полтора года ей дали увидеться с детьми всего Зраза, а дело (об оспаривании ею решения опеки об отобрании детей и заявление в суд пересмотреть дело об ограничении ее прав) в суде не обнаружено. Оказалось, что оно… потеряно. А недавно Оксана сообщила мне, что узнала: ее детей готовят на усыновление за границу…

Вопрос обвинения отца — это самостоятельный вопрос о незаконном приговоре, о неправосудном решении. Заслуживает внимания хотя бы тот факт, что Артем был лишен в суде права дать показания и суд прошел для него заочно. Он по-прежнему настаивает на том, что дело сфальсифицировано, что ребенок под влиянием взрослых оговаривает его, что он любит свою дочку, никаких насильственна действий не совершал, а все дело сфабриковано. Артем все еще надеется, что приговор отменят и детей вернут в семью.

Что происходит, когда ребенок лишается защиты семьи?

Итак, фактически девочка оказалась один на один с чужими взрослыми людьми, которые с самого начала этого дела, под видом защиты ее прав, все эти права нарушили. Родная мать была лишена возможности видеться с ребенком (как и с другими детьми), возможности защитить его в уголовном суде. Все это грубейшие нарушения. Во-первых, нарушен право девочки воспитываться в своей собственной семье (ведь суд уже установил, что изъятие ее из семьи было незаконным). Во-вторых, нарушено право на общение ребенка с родителями — девочка и ее братья оказались лишенными общения не только с отцом, который в данной ситуации стал обвиняемым, но и с матерью — безо всяких на то оснований. Т. е. дети насильно и незаконно лишены защиты со стороны своей матери.

Очевидно, что девочка получила сильнейшую психологическую травму во время изъятия из семьи, неоднократных допросов. Находясь во власти патронатного воспитателя и подвергаясь давлению с его стороны, она понимала, что эти люди фактически являются ее «хозяевами». Все было построено таким образом, чтобы девочка и ее братья забыли свою семью, родную мать и настроились на сиротское существование.

Одна семья разрушена — кто следующий?

Семьи больше нет. Есть мать — без детей и мужа. Есть отец, находящийся в тюрьме. Его жизнь исковеркана страшным обвинением. Есть трое детей-сирот при живых родителях. Детям подыскиваются новые, возможно, заграничные родители.

Не говоря о том, виновен отец или нет, о том, что приговор суда может быть еще отменен, задумаемся, как и почему трое малолетних детей были лишены матери — с помощью правоохранительных органов, опеки, работников детдома.

Почему происходит такое нарушение родительских прав, почему мать так активно выталкивается из дел, связанных с ее детьми, почему с ней не работают? Может быть, виной чей-то интерес к той самой квартире, в которую они в свое время поселились? Может быть, детей кто-то хочет усыновить? А может быть, чиновники просто защищают «честь мундира»? И все это происходит в одном и том же суде, и та же прокуратура этим занимается, и те же органы опеки дают показания по всем делам. Вопросов больше, чем ответов. Рассматриваемый случай показывает, сколько было нарушений закона, причем со стороны тех органов, которые должны стоять на его страже.

Трудно дать оценку причинам происшедшего, но можно предположить, что упорное отстаивание незаконных действий, грубейшие нарушения прав семьи свидетельствуют о том, что происходит злоупотребление правом со стороны тех должностных лиц, которые по долгу службы обязаны отстаивать интересы семьи и детей. Но они в этом не заинтересованы.

* * *

И если такие вопиющие нарушения происходят в то время, когда родители имеют бесспорное право на преимущественное воспитание ребенка, то чего же можно ждать при принятии модели ювенальной юстиции, максимально ущемляющей права родителей, выводящей интересы ребенка из интересов семьи!

Система полицейского надзора над семьей

Предлагаемая ныне система ювенальной юстиции сводит на нет независимость семьи, ставит под сомнение принцип невмешательства государства в ее дела. К несовершеннолетним, совершившим преступление, необоснованно планируется вместо уголовного наказания применять воспитательные меры социальных служб под контролем суда. Таким образом разрушается действующая система «воспитующего наказания» за преступления.

Вместо усовершенствования и дальнейшего развития уже существующего опыта работы органов опеки, социальных и правоохранительных служб по работе с семьями и трудными подростками на наших глазах идет попытка создания надгосударственной системы исполнительной и судебной власти, которая будет иметь беспрепятственный доступ в любую семью.

К финансированию различных проектов, связанных с детьми и семьей, помимо бюджетных, привлекаются деньги различных общественных зарубежных организаций и фондов (на деструктивную деятельность которых неоднократно обращалось внимание общественности). Эти фонды получат неограниченное влияние на лишенную родительского попечения подрастающую молодежь, на формирование ее морально-нравственных ориентиров. Молодежь, лишенную традиционного культурного, исторического, нравственного опыта (передаваемого, прежде всего, семьей), можно беспрепятственно использовать в любых, в том числе и в политических целях (например, в «оранжевых» и «розовых» революциях).

Ряд правозащитников, спекулируя, как правило, на нехарактерных, выходящих из ряда вон случаях насилия родителей над детьми, манипулируя сознанием масс о полезности системы ювенальной юстиции, пользуясь неосведомленностью людей об истинном положении дел в ряде других стран, уже принявших эту систему, пытаются навязать всему обществу систему полицейского надзора за семьей.

Защитники ювенальной юстиции говорят о том, что следует заниматься прежде всего детьми, что нужно защищать ребенка. А от кого? От родителей, от общества? Защищая преимущественно права ребенка, противопоставляя его интересы интересам семьи, родителей, необоснованно вмешиваясь в семейные дела, мы неизбежно стимулируем разделение в семье, провоцируем ее распад, ослабляем положение ребенка.

Если семья будет поставлена под жесткий контроль государства (на словах — для соблюдения интересов ребенка), это может привести на деле к жесткой диктатуре этих интересов. Фактически сын (или дочь) сможет потребовать у суда установить над родителями контроль, то есть может стать таким маленьким монстром, который, получив определенные права, будет устанавливать порядок жизни в семье.

Если оказать такое давление на семью, в России люди вообще могут перестать вступать в браки. Поэтому и сама ювенальная юстиция является своего рода бомбой замедленного действия.

Посмотрите на проблему с другой стороны. Предположим, подросток пожаловался в ювенальный суд на своих родителей, что ему не дают деньги на сникерс в школьной столовой. Ювенальный суд решит, что родители должны выдавать ему по 20 рублей в день на сникерс. Но где гарантии, что тот не потратит их на бутылку пива? Ведь ни суд, ни ограниченные в своем праве самостоятельно воспитывать собственное дитя родители не смогут это проконтролировать. И это при том, что семья попадет в жесткую зависимость от судебной системы.

А нам нужно семью поддерживать. Кстати сказать, сейчас, уже есть проекты, например в Перми, которые ставят задачей максимальное сохранение для ребенка кровной семьи.

Государство, общество, безусловно, обязаны осуществлять 1 меры по совершенствованию системы, направленной на защиту прав несовершеннолетних, профилактики преступлений среди подростков и молодежи, но это должно происходить с учетом действующей системы законодательства, на основе серьезного изучения последствий влияния на общество и семью предлагаемых мер, после отработки безукоризненных методик, подтвердивших положительный эффект нововведений. Кроме того, недопустимо слепое копирование сомнительного опыта других стран. Основным принципом при реформировании законодательства в области судебной системы, защиты прав несовершеннолетних является бережное отношение к семье, ее всяческая поддержка, невмешательство государства в дела семьи, поддержание авторитета родителей, учет лучших семейных традиций, учет русского менталитета, веры и духовно-нравственных ориентиров общества.

Нам нужна новая комплексная государственная политика, направленная на семью, нужны специалисты для работы с семьей. Перед системой нужно ставить новые задачи, главную из которых можно сформулировать так: нужно защищать семью в целом и ребенка в рамках его семьи. Необходима более широкая служба органов опеки и попечительства, наличие в ней различных групп специалистов, которые бы занимались не просто ребенком, а семьей в целом.

Надо сделать так, чтобы недобросовестность и возможные злоупотребления своим положением со стороны чиновников, а также недобросовестных родителей не сделали детей товаром (в прямом смысле слова) и разменной монетой при решении личных амбиций, чтобы некомпетентность не разрушала семьи, чтобы действия всех чиновников и суда были направлены, прежде всего, на сохранение для ребенка родной семьи, и только потом, когда исчерпаны все меры, ребенок из семьи изымался. В случае ограничения родительских прав по вине родителей с ними надо работать и помогать восстановить нормальный климат в семье, правильно построить отношения с детьми, сделать эту меру по возможности временной. И, конечно, надо лечить общество, с юных лет объяснять детям, что семья — это очень важно, это очень хорошо, это очень правильно. Семья — это и любовь, и друзья. Что без семьи человек вряд ли будет счастлив.

Татьяна Шишова, член Союза писателей России Царица добродетелей

«Послушание — это царица детских добродетелей, и при наличии послушания за ним последует в ребенке развитие всех душевных достоинств», — писал в начале XX века известный православный писатель и богослов Н. Е. Пестов. А св. прав. Иоанн Кронштадтский выражался еще более определенно и жестко: «Каприз — зародыш сердечной порчи, ржа сердца, моль любви, семя злобы, мерзость Господу».

Непослушание первых людей, Адама и Евы, повлекло за собой вселенскую катастрофу, последствия которой испытывает на себе каждый из нас. С грехом вошла в жизнь смерть, вошли болезни, скорби, разные неприятности. Память об этом, пусть и в стертом виде, жива до сих пор. Далее у тех народов, которые не признают Библию своей Священной Книгой, или в среде атеистов детское непослушание никогда не считалось чем-то хорошим и правильным. Что вполне естественно: для самого ребенка такое поведение опасно, а для взрослых — оскорбительно. Ведь если ребенок, которого родители в силу его детского возраста полностью обслуживают, еще и начинает ими командовать, то взрослые автоматически низводятся до положения рабов. Их авторитет, естественно, рушится. Дети очень тонко чув-: ствуют нарушение семейной иерархии и пытаются использовать это в своих эгоистических целях, причем реагируют по-детски ярко и непосредственно, не церемонясь. «Подай, 2 5Q принеси, унеси, пошла вон и не смей мне перечить, а то я тебе задам!» — вот кредо такого юного «рабовладельца»., Конечно, подобное обращение, даже если оно по тем или иным причинам допускалось в некоторых семьях, неизменно вызывало осуждение окружающих.

— Ох, смотрите, наплачетесь вы с ним (с ней)! Разве можно так детей распускать? — со всех сторон слышали чересчур снисходительные родители.

Дети без взрослых

Однако в последние десятилетия люди все чаще слышат противоположное. Воспитание называется «давлением», наказание — «насилием», взрослых уверяют, что дети ненавидят дидактику и что педагогика должна быть «недирективной». Дескать, вы изложите разные точки зрения, а ребенок пусть сам делает свой выбор. Он же свободная личность! Какое право вы имеете диктовать ему, с кем дружить, какие фильмы смотреть, играть или не играть в компьютерные игры, вступать или не вступать в интимные отношения, потреблять или не потреблять наркотики? Попробуйте убедить его, а если не получится — смиритесь. Значит, вы не подобрали правильных слов или не сумели завоевать авторитет… Хотя как можно завоевать авторитет у ребенка, который сызмальства привык, что тебя можно не слушаться, если ты «неубедителен»? Ясно же, что для своевольного человека только свое слово — закон, а к остальным он прислушивается лишь до тех пор, пока это не вступает в противоречие с его волей и желаниями.

Уже не первый год либерально настроенные политики агитируют депутатов ввести в России систему так называемой ювенальной юстиции, в рамках которой дети получили бы возможность подавать на родителей в суд, если те нарушают их права. В тех странах, где ювенальная юстиция введена, родителей могут лишить родительских прав за то, что они не дают ребенку играть в компьютерные игры, наказывают за прогул школы, не пускают на дискотеку или в сомнительную компанию. Да-да! Ведь они лишают ребенка права на отдых, на общение, на творческую самореализацию… В Америке, по отзывам живущих там людей, многие дети теперь разговаривают с родителями с позиции силы, держа палец на кнопке мобильного телефона и угрожая в случае отказа выполнить их требования, что они позвонят по телефону 911 и пожалуются на психическое насилие. 911 — телефон службы спасения. Не правда ли, симптоматично, что теперь она занимается еще и спасением детей от родителей?

А учителя Германии в начале 2006 года устроили массовую забастовку, требуя от правительства, чтобы им вернули хоть какие-то рычаги воздействия на детей.

— Их стало невозможно учить! — сетуют учителя. — Они нас совершенно не слушаются. Мы им говорим: «Дети! Сегодня мы будем проходить такую-то тему». А они в ответ: «Пожалуйста! Только без нас». И это в начальной школе! В старших же классах вообще творится полный бедлам. Пусть те, кто дал детям право издеваться над учителями, сами их учат. Мы умываем руки.

Чтобы нашим читателям, еще не увидевшим воочию всех последствий ювенальной юстиции, было понятно, как именно выглядит детское своеволие в странах, опередивших нас в этом направлении, приведу пример из книги известного немецкого психолога Ирины Прекоп «Маленький тиран»: «Учительница что-то написала на доске. Внезапно Александр бросился к ней с криком: «Как ты можешь занимать всю доску — половина моя!» Ионе мгновение ока вытер написанное на доске. Учительница спокойно велела ему вернуться на место. Александр закричал еще более злобно: «Я не уйду, убирайся лучше ты!» Тут он заметил, что учительница сохраняет полнейшее спокойствие и даже улыбается <а что ей, бедняге, еще остается делать? Вывести хулигана из класса она не имеет права, а если прикрикнет — обвинят в жестоком обращении с детьми. — Авт.>, а одноклассники как назло стали смеяться, — и опрометью бросился в коридор. Там он принялся стучать кулаками по стенкам шкафа и кричать: «Пусть она убирается! Пусть она убирается!» Изо всех дверей выбежали учителя и ученики. Они пытались утешить бедного ребенка, затем отвели его домой. И тогда у врачей появились подозрения на школьную фобию».

А вот примеры захвата власти над родителями:

«Свен будит мать по ночам, добивается, чтобы зажгли свет и дали бутылку с водой, из которой, однако, не желает пить. Позднее он издает свое «законодательство», согласно которому мать должна носить его на руках по всей квартире. Он диктует порядок пользования выключателем и, наконец, заставляет мать играть с его машинкой согласно его же режиссерским указаниям…

Ирене удается каждую ночь ровно в 2 ч. 20 мин. — по ней можно проверять часы — заставлять мать брать ее к себе в постель. Но после этого мать не может снова лечь, а должна сидя, скрестив ноги, качать девочку на руках и напевать вполголоса мелодию колыбельной — причем именно мелодию, так как если мать начинает напевать слова, то Ирена протестует пронзительным криком…

Ральф, засыпая, настаивает на том, чтобы мать сидела на краю кровати и держала его руку в своей — до тех пор, пока он не заснет. Он не разрешает матери ни прилечь, ни погладить его, ни даже взять правую руку вместо левой…

Пятнадцатимесячного Яна принесли в детскую клинику по поводу крайнего истощения. Начиная с седьмого месяца Ян питался только материнским молоком, отказываясь принимать любую другую пищу. Мать охотно мирилась бы с этим и дальше, но у нее не хватало молока для насыщения ребенка. Ян будил мать трижды за ночь и добивался, чтобы его накормили грудью. Если же мать отказывала ему, он пытался порвать ее ночную рубашку и кусал грудь до крови…

Семилетний Марио ест только кексы и сухие хлебцы. Да, он может съесть какую-либо другую пищу, но при одном условии — если над ним будет раскрыт зонт.

Катрин был один год, когда родители отправились с ней в горы. Они хотели изменить на время городской образ жизни и решили обойтись без автомобиля, детской коляски и телевизора. Во время странствий по горам отец носил Катрин на плечах. Девочка особенно радовалась, когда отец прыгал с камня на камень. Однажды, запыхавшись, он хотел постоять, чтобы передохнуть, но Катрин требовала, чтобы он шел дальше, — причем она со всей стой барабанила своими маленькими кулачками отцу по голове. Отец подчинился. Но так пошло и дальше, и ему удавалось отдыхать все реже» (Ирина Прекоп. Маленький тиран. СПб. Речь. 2004. С. 98–99).

У нас подобное поведение пока что является поводом обратиться к психиатру… Хотя даже тяжело больных детей обычно не распускают настолько, чтобы они позволяли себе так обращаться со взрослыми.

После вышеописанного не удивляешься, прочитав в той же книге, что «в США статистика выявила два миллиона родителей, с которыми жестоко обращаются дети (речь идет именно о насилии детей над родителями)» (Ирина Прекоп. Там же. С. 54).

Своеволие — ходкий товар

Однако приверженцы «антиавторитарной волны» не унимаются. Они всячески рекламируют детское непослушание, стараясь не только вывести его из числа пороков, но и ввести в ранг добродетели. Своеволие становится ходким товаром.

Сейчас на мировой (и, стало быть, российский) рынок усиленно «продвигают» кукол Братц, что означает на английском на жаргоне «дерзкая, избалованная девчонка». Барби, еще недавно так шокировавшая взрослых своей недетской сексуальностью, теперь кажется образцом целомудрия по сравнению с новыми куклами, наделенными уже откровенно проститутской внешностью. А рекламный буклет вдобавок дает девочкам четкие поведенческие установки: «Почувствуй себя настоящей принцессой — уверенной в себе, озорной и ослепительной!.. Празднуй свою независимость, будь модной, проявляй свой яркий темперамент!.. Возьми власть в свои руки!.. Ночь! Самое время покорять город! Веселая компания Bratz высыпала на ночные улицы столицы! Их стиль — очень смело, даже дерзко! Прохожие так и замирают как вкопанные, едва Братц появляются на горизонте».

Я думаю, мы тоже вскоре замрем, когда подросшее поколение Братц выйдет на наши улицы. Это будет уже не просто развязная, матерящаяся молодежь «поколения Барби», а нечто принципиально иное. Ребенок, с малолетства (Братц, как указано в том же рекламном проспекте, предназначены для детей от 3 лет) привыкший играть порнодивами и подражать их образу жизни, не может не повредиться. О глубине этого повреждения пока судить преждевременно: таких воспитательных экспериментов (во всяком случае, в массовом масштабе) в нашей стране еще не было. Но то, что без последствий это не останется, очевидно. Не в преддверии ли грядущих перемен в массовое сознание вбрасывается мысль, что «дети мудрее нас» и потому они должны учить взрослых, а не наоборот, как было всегда? Да и тема «детей индиго», якобы новых, особых, «звездных», обладающих сверхъестественными способностями, ясновидением, тоже зазвучала в последние годы, думаю, неспроста.

Пропагандисты «феномена индиго» утверждают, что таких ценных личностей воспитывать нельзя. Они сами кого хочешь воспитают, поскольку «знают все и обо всем». «Мы, даже слышим предостережения, скорее похожие на угрозы: дескать, из-за неправильного отношения к ним «индиго» запросто могут превратиться в детей-убийц, потому что, когда они чувствуют, что на пути выполнения их «особой миссии» возникают препятствия, им «ничего не остается, как убрать то, что, по их мнению, мешает», пишет «Православная газета для простых людей» № 3 (57) 2006 г., цитируя пособия по воспитанию таких детишек. И добавляет: «Для достижения своей высшей цели «индиго», по мнению тех, кто их раскручивает, не останавливают ни перед чем».

Страшно представить себе, какая жизнь нас ожидает если мы будем сидеть сложа руки и дадим мрачным пророчествам сбыться.

Почему несоблюдение иерархии — смерть?

В нашей с Ириной Медведевой книге «Проклятие Хама» мы уже цитировали это высказывание архимандрита Рафаила (Карелина). Но мне оно кажется таким важным, что я приведу его еще раз. «В душевном плане пятая заповедь представляет собой учение об иерархии. Нужно подчинить себя вышестоящему звену в единой иерархической цепи (как бы включить себя в некую энергетическую сеть) — подчинить, чтобы, иметь возможность воспринять. Здесь непокорность старшим — это выключение себя из структуры. Без соблюдения иерархии и субординации (подчинения низшего высшему) невозможно никакое общество и никакая система, начиная с семьи и кончая государством, даже более того: начиная с атома и кончая космосом» (Архимандрит Рафаил. Умение умирать или искусство жить. Издательство Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 2003. С. 158).

И действительно, без соблюдения иерархии (которое непременно подразумевает послушание) все начинает деградировать. Бунт «детей» против «отцов» или «низших» слоев общества против «высших» ведет к мятежу, к революции. А революция сеет хаос. Государственные, общественные структуры оказываются парализованными, жизнь распадается. Смертность в условиях хаоса, естественно, резко возрастает.

И лишь с укреплением новой власти (т. е. с установлением новой иерархии) либо с подавлением мятежа и восстановлением прежней иерархической структуры наступает хоть какая-то стабилизация.

Схожая картина наблюдается и на уровне семьи. Там, где дети не слушаются родителей, а те борются между собой за главенство, царит разобщенность и даже враждебность.

Не все, что блестит, золото. Не все, что сладко, сахар.

Сегодня такое новаторство стучится к нам в двери, как ювенальная юстиция, а за ней — ювенальная полиция. Нет, русский народ достаточно уже оплакал «подвиг» Павлика Морозова, который во имя «высоких» интересов предал своих родителей. И мы уже хорошо знаем, что Запад сейчас страждет от этих новаторств, когда подростки в переходном возрасте не хотят ни учиться, ни жениться. Мама только за ушко возьмет такого Митрофанушку: «Ну, когда ж ты образумишься? Баранкин, будь человеком!» А он уже тянется за мобильным телефоном, вызывает ювенальную полицию, говорит, что попраны его детские права. Маму заключают в тюрьму, папу увольняют, ребенка уводят в детский дом. Мне скажут: батюшка, страшные сказки на ночь глядя вы рассказываете! К сожалению, это не сказки. Будем держаться, дорогие друзья, нашей отечественной традиции воспитания, образования. А это какие традиции? Кнут пусть висит на стенке — как наглядная агитация, а пряники давайте откусывать. То есть на положительных эмоциях воспитывайте наших детей, не загоняя их, как тушканчиков, в чувства страха, собственной неполноценности и не разбаловывая. Нам достаточно одного «вождя краснокожих», который напугал всю прогрессивную общественность.

Протоиерей Артемий Владимиров, настоятель Всехсвятского храма г. Москвы (Из беседы в прямом эфире телеканала «Союз» 13 февраля 2008 г.)

Такие семьи часто разрушаются. А если до развода не доходит, то дети все равно растут в атмосфере, калечащей их психику. Она хаотизируется, нередко развиваются различные психосоматические заболевания, что, естественно, не удлиняет человеческую жизнь. Многие подростки из неблагополучных семей бегут от родительских распрей на улицу, попадают в группу риска, могут рано погибнуть. И в любом случае, даже при самом благоприятном развитии событий, такой ребенок с раннего детства получает образцы неправильного, разрушительного поведения. Они глубоко запечатлеваются у него в душе, и потом ему бывает очень трудно избавиться от этих вредных стереотипов. А если он, повзрослев, будет так же реагировать на какие-то ситуации, как реагировали в его семье, или подобным образом выстраивать отношения, то и у него, скорее всего, не сложится семейная жизнь. А может, он и вовсе не захочет иметь семью и детей.

Тем более что в этом ему сейчас есть кому помочь: антисемейные установки транслируются в массы по самым разным каналам, начиная от подростково-молодежных СМИ и кончая некоторыми школьными программами и даже детскими игрушками (см. выше про Братц). В тех же семьях, где младшее поколение командует старшим, у детей, вдобавок к вышесказанному, развивается множество пороков: эгоизм, своеволие, грубость, черствость, жестокость, лень, безответственность и другие вредные для нормальной жизни качества.

Нетрудно себе представить, какой хаос возник бы, если бы большинство людей хотели всегда настаивать на своем и ни за что не отвечать. Это были бы даже не джунгли, потому что в звериных стаях очень строго соблюдается иерархия, а нечто совсем уж дикое, бесоподобное. Вот что говорит о духовных корнях непослушания игумен N, чья книга от чего нас хотят спасти: НЛО, экстрасенсы, оккультисты, маги» уже выдержала не одно переиздание:

«В Евангелии мы читаем, как Сам Христос, Сын Божий, был послушен своим родителям. Вот — краеугольный камень воспитания. Господом дана человеку пятая заповедь. В Священном Писании прямо сказано, как дети должны относиться к родителям: уважать их, почитать. В первую очередь это означает послушание. Оно совершенно необходимо нашей душе, потому что человек после грехопадения заразился дьявольской гордостью. Именно послушанием врачуется и изживается грех гордыни, который присущ душе каждого человека. Поэтому обязательно надо воспитывать в ребенке умение подчинить свою волю воле любящих родителей. Для непредвзятого сознания совершенно очевидно, что отец и мать подчиняют и направляют волю ребенка, чтобы дать ему что-то доброе, уберечь от зла. Ребенок, не имея ни жизненного опыта, ни развитых аналитических способностей, не может проанализировать последствия своих желаний и поступков, и то, что ему кажется хорошим, может привести к тяжким последствиям.

Поэтому послушание благотворно в плане Божественном для воспитания личности ребенка, для уничтожения в нем чувства исключительности, которая является проявлением гордыни — главного из всех грехов. Когда же в ребенке превалирует злоба, неимоверная гордыня, нежелание подчиняться своим родителям, учителям и т. д. (то, что раньше называлось расторможенностью), — это признак болезненного состояния души этого ребенка. А с точки зрения Православия, такой ребенок одержим злым духом. Такой дух — иначе говоря, демон, который может вселиться в человека, — чрезвычайно горд. Гордыня — это основа основ всего демонического мира. Демоны отпали от Бога именно через гордыню. Поэтому ребенок, одержимый злым духом, в первую очередь, вызывающе непослушен. Он желает слушать никого» (интервью о детях-«индиго» «Искушение сверхспособностями» в «Православной газете для простых людей». № 3 (57) 2006 г.).

Добавлю от себя, что такой ребенок неизбежно попадет в беду, поскольку сатана — враг рода человеческого, человекоубийца искони, о чем свидетельствует даже одно из его наименований — Аваддон, по-еврейски «губитель». Как тут не вспомнить, что именно за соблюдение пятой заповеди человечеству обещано счастье и долгожительство? Все остальные заповеди даны безо всяких обоснований как императивы, а пятая — «почитай отца твоего и матер твою» — единственная, которая указывает на последствия «и благо ти будет, и да долголетен будешь ты на землей

(Втор. 5, 16).

Людмила Рябиченко, председатель Калининградского отделения «Всероссийское родительское собрание» Если сегодня мы не займемся ювенальной юстицией — завтра она займется всеми нами

В стране победившей ювенальной юстиции

Перефразируя известную пословицу о политике, можно сказать: «Если ты не занимаешься ювенальной юстицией — ювенальная юстиция займется тобой». Однажды к нам за помощью обратилась семейная пара из Гамбурга, Татьяна и Михаил — наши соотечественники, когда-то уехавшие за блеском «забугорного» счастья на «свободный Запад», но, к счастью для себя, сохранившие при этом российское гражданство. Построив в Германии свой индивидуальный материальный оазис, они не обрели-таки вожделенного счастья, не растущего на чужой почве, и собрались на Родину. Выбрав для возвращения Калининград, они провели переговоры с руководством области и были готовы переезжать. Но по приезде в Германию произошло так, что ювенальная юстиция забрала у них троих детей. Забрала по такой же причине, по которой будут забирать у всех нас, если мы не остановим грядущее зло.

История эта начиналась буднично и не предвещала ничего зловещего: их дочка повела себя плохо в школе. Переживая нормативный кризис семилетнего возраста, девочка стала агрессивной, причем умудрялась поколотить несколько 10-летних мальчишек одновременно. На увещевания родителей девочка не реагировала, а, казалось, наоборот, вела себя еще хуже. Школа потребовала от родителей принятия срочных мер, последней провокацией была угроза учительницы, заявившей: «Если вы ничего не предпримете, мы вашего ребенка исключим из школы».

Законопослушные граждане Германии приняли срочные меры. Но, поскольку они были воспитаны в России, мыслили они все-таки по-российски и знали: если ребенок, как говорится, «слетел с тормозов», не реагирует на беседы, просто не слышит слов, то его нужно вразумить. Папа вразумил. По тому месту, которое издавна служило родителям для этих целей. Это было обычное отеческое наказание, с любовью и родительским попечением, с последующим объяснением и взаимными примиряющими объятиями и поцелуями.

На этом, казалось бы, все было исчерпано, но на свою беду девочка воспитывалась в Германии — стране победившей ювенальной юстиции. Она пришла утром в школу и поступила так, как ее учили на занятиях по правам детей — обратилась к своей учительнице со словами: «Меня наказали дома». «Бедное дитя, — воздела к небу руки учительница, — да как они смели?! Не бойся, мы тебя защитим. Незамедлительно была вызвана ювенальная полиция — Югендамт, которая тут же прибыла в школу, подобно тому, как будут прибывать на место намеченные к созданию у нас в России «летучие бригады» ювеналыциков.

«Спасенные» от… родителей

Ребенку сказали: «Иди домой и никого не бойся, завтра мы тебя спасем». Родители до сих пор не могут понять, почему так произошло: любящая дочка, которая им доверяла, обо всем рассказывала, пришла домой и утаила о том, что их всех ждет. А утром, позавтракав и поцеловав на прощание маму и папу, спокойно отправилась в школу.

В школе девочку уже ожидали сотрудники Югендамт, которые увезли ее в приют, куда чуть позднее прямо с занятий в средней школе доставили ее 12-летнюю сестру и куда привезли с детсадовской экскурсии в зоопарке ее 5-летнего брата. Как потом пояснили — для того, «чтобы не разлучать».

Целый день родители обо всем этом ничего не знали и только к вечеру, обеспокоенные тем, что школьный автобус пришел без детей, кинулись их искать. Тогда их и известили, что отныне они уже не имеют права называться родителями. И с этого времени в их жизни начался новый этап — этап жизни «преступников», жизни, в которой у них неожиданно появились «хозяева», имеющие власть позволить или запретить увидеть собственного ребенка, написать ему письмо или поговорить по телефону. Они обрели новые обязанности: ходить на бесконечные многомесячные тестирования, проходить обследования, собеседования и встречи. И у них появился выбор: либо изо всех сил проявлять лояльность по отношению к Югендамт, унижаться, стараться понравиться людям, отобравшим у тебя смысл твоей жизни, либо биться за своих детей, невзирая на несопоставимость сил и бессмысленность борьбы, либо сломаться и погибнуть.

«Похитители»… собственных детей

Детские обиды часто рисуют картины: «Пусть я умру (меня заберут, я уеду), и вот тогда они заплачут, скажут: «Зачем мы так делали, почему обижали нашего несравненного ребенка?!» И тогда я встану (приеду, приду) и скажу: «Ну вот, поняли, будете теперь знать, как не покупать мне кроссовки (заставлять выносить мусор, не давать смотреть телевизор, ругать за двойки и т. п.)?!»». К сожалению, в жизни концовки таких сюжетов выглядят совсем по-другому. Через двенадцать дней жизни в приюте дети поняли, что «шутка» зашла слишком далеко, и сбежали домой. В субботу они сообщили родителям, что направляются к ним, те встретили их в соседнем квартале, семья вновь собралась вместе, все были счастливы.

Но родители, предупрежденные адвокатом, что за похищение собственного ребенка им может грозить девятилетний тюремный срок, как законопослушные немецкие граждане, все-таки надеющиеся на объективность суда и скорое воссоединение семьи, позвонили в ювенальную полицию и сообщили ее сотрудникам о том, что дети находятся у них, что их необходимо успокоить и что они в понедельник сами отвезут детей в приют. Их вежливо выслушали, приняли информацию к сведению и ничего не возразили, из чего родители заключили, что вопрос решен и согласован.

Но в воскресенье около 20 часов, когда семья готовилась ко сну и дети уже были раздеты, в доме появились «гости». Старшая дочь, увидев на пороге полицию, в страхе захлопнула дверь и куда-то забросила ключ, дети, в чем были, выскочили на балкон и стали по-русски (!) кричать: «Помогите!»

«Брали» семью тринадцать рослых полицейских. Выбили дверь, бросили мать на пол в наручниках, здоровый детина наступил ей ногой на шею. Провоцировали отца на драку — чтобы привлечь его к ответственности за неповиновение властям и тем самым лишить семью защиты. Понимая это, отец, скрежеща зубами, сам держал руки за спиной. Но все равно получил удар по голове и потерял сознание.

Когда он очнулся, все были в наручниках. Сбежавшиеся на шум и пытавшиеся остановить это безумие соседи тоже получили свое: у кого-то разбили видеокамеру, кого-то ударили об стенку, в результате свидетелей не осталось. Поняв, что помощи ждать больше неоткуда, и боясь, что сейчас их просто начнут убивать, родители и дети, тесно прижавшись друг к другу, стали сами продвигаться к выходу, согласные уже, чтобы везли куда угодно, лишь бы оставили в живых.

На улице их растащили по машинам, детей увезли в разные приюты, и даже детский адвокат трое суток не мог ничего узнать об их судьбе, родителей доставили в участок, и далее начались их мытарства по юристам, социальным службам, психологам, педагогам, и начался отсчет нового времени — более чем двухлетнего срока титанических усилий по возвращению детей, безо всякой надежды на то, чтобы это состоялось.

В жерновах

Обо всех муках таких родителей, попавших в жернова ювенальной юстиции, сейчас уже можно рассказывать бесконечно. Количество таких семей растет ежедневно, каждая история — разбитая жизнь и изломанные судьбы. В Германии изымают детей даже из родзала, если социальная служба считает, что мама не имеет достаточно знаний для воспитания ребенка: либо она слишком юна, либо слишком стара, либо у нее уже был изъят один ребенок, после того, как она развелась с мужем, осталась одинокой и не имела права, по мнению социальной службы, воспитывать ребенка. А если она после этого родила ребенка во втором браке, то она уже не может его воспитывать, потому что один ребенок у нее уже был изъят. То есть, как ни крути, всегда будешь лишен твоего ребенка. Если только ты попал на заметку, попал в картотеку, попал в «разработку» — будь добр, готовься, знай, что ребенок у тебя будет изъят.

Конечно, можно успокаивать себя: «Это у них, в Германии». Да, в Германии самая, наверное, злокачественная ювенальная система, обусловленная, вероятно, присущими национальному характеру пунктуальностью и педантичностью, когда, следуя букве инструкции, надзорные органы приходят к столь изощренному контролю над семьей, что это выходит за рамки здравого смысла, а масштабы контроля столь велики, что даже криминальная полиция остерегается связываться с Югендамт. Но этим отличие и заканчивается — механизмы ювенальной юстиции одинаковы во всем мире.

ТОЛЬКО СЕМЬЯ МОЖЕТ АККУМУЛИРОВАТЬ ЛЮБОВЬ

Я вижу, как западные адепты с помощью коррумпированных технологий ангажируют ключевые фигуры. Еще три года назад мы о них не слышали, а сейчас в Министерстве образования появилась группа лиц (фамилии их известны), ставших заядлыми проводниками ювенальной юстиции, как будто это дело их жизни. Совершенно ясно, что они исполняют чью-то волю, и не даром…

Счастье возможно только внутри семьи, для этого Бог создал человека. Потому что Бог — есть любовь, и только семья может аккумулировать любовь. Все, что к нам приходит с Запада, всегда вызывает настороженность, потому что видно, какие люди продвигают эти инновации, и потом мы видим результат.

Протоиерей Димитрий Смирнов, председатель Синодального отдела Русской Православной Церкви по взаимодействию с Вооруженными силами

Что такое изъятие детей?

Термин «изъятие детей» уже прижился в наших социальных службах. Но что такое изъятие детей? Как можно изъять ребенка? Это что, вещь с полочки? Тем не менее российские социальные службы уже работают в новом ключе. Также на изъятие детей произошла переориентация деятельности органов опеки.

К сожалению, необходимо признать, что как бы мы сейчас ни пугали себя тем, что ювенальная юстиция будет создаваться, — на самом деле она уже создана. Это никем не скрывается и легко подтверждается несложным анализом происходящего.

Продвижение Закона о ювенальной юстиции началось в 1995 г., после ратификации Россией Международной конвенции о правах ребенка и подписания «Пекинских правил». Когда-то, движимая желанием войти в «просвещенное западное сообщество», наша страна вместе со «всем миром» приняла эту Конвенцию. Теперь вожделенное «сообщество» достигнуто, а мы — пожинаем плоды.

14.09.1995 г. Указом Президента РФ Б. Н. Ельцина № 942 был утвержден «Национальный план действий в интересах детей», в соответствии с которым в числе мер по укреплению правовой защиты детства было предусмотрено создание системы ювенальной юстиции.

Относясь с детской доверчивостью к новым «западным друзьям», мы не умели еще читать между строк, принимая комментарии за факты. А ведь в Конвенции о правах ребенка изначально были прописаны и заложены механизмы всех тех процессов, которые сегодня вызывают нашу тревогу.

Например, ст. 37, 40 предписывают максимальное смягчение наказания малолетних правонарушителей, вплоть до его отсутствия; установление минимального возраста ответственности, ниже которого дети не подлежат наказанию. При этом нужно понимать, что отсутствие наказаний разрушит и без того шаткие границы существующих социальных норм и подведет Россию к ситуации Франции, неспособной погасить беспорядки, учиненные молодежными бандами в Париже в 2007 г.

Ст. 19 определяет право ребенка на «защиту от насилия со стороны родителей, законных опекунов или любого другого лица, заботящегося о ребенке» и принятие мер в отношении них. Один только факт возможности отнесения родителей к лицам, опасным для жизни ребенка, меняет социальные установки и осуществляет насильственную трансформацию общественного сознания. Знак равенства между словами «родители» и «враги» — бомба под основание мироустройства.

Деформация иерархии отношений

В середине 90-х была принята Европейская хартия участия молодежи в муниципальной и региональной жизни, которая легла в основу разработки соответствующих законодательных актов целого ряда стран Европы. Основываясь на положениях ст. 12 и 13 Конвенции о правах ребенка, Хартия предписывает государствам, которые ее подписали, максимально расширять права детей и молодежи (именно детей) на управление государством. Наша страна выполняет эти требования, поэтому у нас есть молодежные парламенты, молодежные правительства, министры-дублеры и другие молодежные структуры, которые как бы управляют страной. Создаются эти муляжи с одной только целью — показать детям, что они настолько не нуждаются во взрослых, что даже могут сами управлять государством. Это — один из механизмов ломки стереотипов, насильственная деформация иерархии отношений. В этом проекте нет ничего случайного.

В 2000 г. Россия подписала Европейскую социальную хартию. Параграф 2 ст. 11 Хартии предполагает в рамках «защиты права на здоровье» введение обязательного сексуального просвещения детей в детском саду и школе; ст. 17 — реализацию в России системы ювенальной юстиции, которая направлена на ограничение прав родителей в отношении своих детей.

В 2002 г. Закон о ювенальной юстиции был принят Госдумой в первом чтении. Затем ежегодно в июне предпринимались очередные попытки провести второе слушание этого закона. На последнем витке депутат Государственной Думы П. Крашенинников предлагал перевести вопросы изъятия детей из сферы административного права в судебное и упростить процедуру, проводя изъятие ребенка из семьи в закрытом судебном заседании в трехдневный срок. К счастью, совместными усилиями неравнодушных граждан эту попытку удалось блокировать, но она, к сожалению, не последняя.

Без суда и следствия

С 2003 года произошло изменение учебных планов гуманитарных вузов, в которых появилась новая специальность — «социальный работник». Расхожий образ «тетеньки, покупающей хлеб и лекарства для одиноких старушек», уходит в небытие, а вместо него в нашу жизнь уверенно вступает «помощник судьи с функциями социального работника» — тот самый человек, которому ювенальная юстиция даст право безо всякого ордера приходить в любую семью, осматривать имущество, квартиру, детей, родителей (!) и принимать решение об изъятии ребенка даже «в досудебном порядке», то есть просто сразу: подготовленные уже инструкции позволяют ему оформлять документы в течение трех последующих после изъятия дней.

ПОКОЛЕНИЕ РАЗНУЗДАННЫХ?

Сторонники внедрения ювенальной юстиции заняли свои общественные или государственные посты тогда, когда еще мало кто разбирался, что несет нам либерализм. Пока мы были растеряны, пока наши чиновники, «государственные мужи» определялись со своей гражданской позицией, в это время под дробь барабанов международных фондов были заключены очень серьезные соглашения, с министерствами в том числе, о продвижении проектов секспросвета, ювенальной юстиции, профилактике ВИЧ/СПИДа. И попробуй скажи, что в первом классе говорить о презервативах и путях заражения ВИЧ не очень удобно, — заклеймят позором. Это специально обученные агенты чужеродной идеологии. Многие из них считают, что они несут благо.

О правах ребенка ему начинают говорить в детском саду. Когда ребенок вырастает, зная, что родители ему очень многое задолжали и что есть органы, которые контролируют его интересы и потребности, ему очень легко манипулировать родителями. И вырастает дерзкий хамовитый потребитель, который, пока он ребенок, разнуздан, а став взрослым — не захочет иметь детей. Потому что он знает, что это такое.

Надежда Храмова, доцент Уральского Государственного политехнического университета им. Б. Н. Ельцина, кандидат психологических наук

В 2005 г. в стране началась информационная кампания по внедрению в общественное сознание представлений о необходимости введения в России ювенальной юстиции. В статье «Об организационном обеспечении» проекта «Закона о ювенальной юстиции» прямо говорится о том, что необходимо «внедрение в общественное сознание базовых сведений о международных стандартах, принципах, правилах и нормах, составляющих основу системы ювенальной юстиции». Тогда же на центральных проспектах Москвы и Санкт-Петербурга, по всей их длине, на расстоянии 100 м друг от друга (а такое тиражирование, по мнению психологов, усиливает восприятие человеком визуальной информации) появились плакаты с изображенной на синем фоне расколотой пополам чашкой и словами: «Насилие в семье. Участковый от слова «участие». Позвони».

В 2005 году началось внедрение в школьные программы курсов по изучению «прав ребенка». Родители стали изумленно жаловаться друг другу, что их дети в ответ на требования выполнять работу по дому стали неожиданно заявлять, что это нарушает их права, ущемлять которые родители не имеют права. В настоящее время такие курсы интегрированы в «ОБЖ», «Граждановедение» и прочие «новомодные» дисциплины, изданы красочные пособия и для детского сада, утверждающие, что родители обязаны «знать права детей и выполнять их». В методичках для воспитателей широко представлены разработки занятий для дошкольников, где рекомендуется разбирать, какие права нарушены, например, у героев сказки «Гуси-лебеди».

Репортажи о «зверствах родителей»

В те же годы в СМИ начались репортажи о «зверствах родителей», их количество и эмоциональная составляющая идут по нарастающей, а зрители и читатели, привычно принимающие все на веру, не задумываются о том, на чем реально базируются эти рассказы, и послушно ужасаются вслед за комментаторами: «Действительно, до чего дошли эти изверги-родители!»

При этом никто не задается вопросом, а сколько таких «извергов» лично он сам знает в своем обозримом окружении. Безусловно, такие случаи есть, отрицать это бессмысленно, не реагировать на них преступно. Но процент их не так велик, как нам со всех сторон внушают, и если внимательно посмотреть на так называемые «прецеденты», отбросив шелуху информационных истерик, то в сухом остатке за пять лет на многомиллионную страну наберется десяток-полтора, притом, что каждый такой случай, активно навязанный телемассовкой для повсеместного досужего обсуждения, вовсе не бесспорен, а скорее, требует веских доказательств, как, например, в пресловутом «деле Агеевых».

Ювеналка шагает по стране

В 2007 году власти Санкт-Петербурга приняли постановление о реализации региональной «Программы действий ЮНИСЕФ по созданию городов, доброжелательных к детям». Они же в свое время были первыми, приступившими к реализации проекта «Поликлиника, доброжелательная к подростку», ставящего задачи по реализации сексуального просвещения детей и подростков. Проект «Создание городов, доброжелательных к подростку» — это проект внедрения ювенальных технологий, это уже ювенальная юстиция.

— 20 мая 2009 г. Россия ратифицировала Европейскую социальную хартию, взяв на себя обязательства по выполнению ст. И и 17.

— 6 августа 2009 г. постановлением Президиума Совета судей Российской Федерации № 185 «О ювенальной юстиции в системе правосудия Российской Федерации» при Совете судей Российской Федерации образована рабочая группа по созданию и развитию ювенальной юстиции в системе правосудия Российской Федерации.

— 1 сентября 2009 г. создан институт детского омбудсмена — уполномоченного при Президенте по правам ребенка, заявлено о создании уполномоченных в регионах, намечено введение в структуры образовательных учреждений должности омбудсмена — специалиста по вопросам насилия в семье, не подотчетного органам образования.

— 16 октября 2009 г. министр здравоохранения и социального развития РФ Татьяна Голикова сдала на хранение в Совет Европы грамоту о ратификации Россией Социальной хартии.

— 12 ноября 2009 г. в Госдуме РФ состоялись парламентские слушания на тему: «Законодательное обеспечение практики внедрения ювенальных технологий в деятельность судов общей юрисдикции и комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав», указавшие на «необходимость введения ювенальных технологий, следуя международным обязательствам РФ при вступлении в Совет Европы» и осуществляя «интеграцию в международное правовое поле», — анализ материалов слушаний не оставляет никаких иллюзий: ювенальная система в России создана.

Количество пилотных регионов по внедрению ювенальных технологий выросло за эти годы с 4 до 30.

Безнаказанность

В Таганроге по модели монреальского суда (для внедрения за образец принята канадская система) создан первый ювенальный модельный суд. Там, в уютном особнячке, в окружении клеток с птичками и аквариумов с рыбками, за круглым столом мирно беседуют судья, прокурор, адвокат и… малолетний преступник, которого, невзирая на факт преступления, отныне просто «под страхом смерти» запрещено морально травмировать и которого предписано наказывать только в крайнем случае, заменяя положенное наказание «альтернативным уголовной ответственности».

Ростовский «Ювенальный центр», являясь методическим объединением, ведет переподготовку специалистов в стране, подготовку кадров осуществляет Научно-педагогический институт ювенальной юстиции РГСУ.

Создана система обязательного информирования медиками органов УВД обо всех случаях детского травматизма.

Отработана система создания прецедентов «родительской жестокости».

В 2010 г. в стране планируется создание единой сети «Детского телефона доверия».

Ребенка может быть лишена каждая семья

Осуществлено создание нормативной базы для составления системы учета семей, в которых «создается угроза жизни ребенка», для отработки механизмов изъятия детей из семей. В многочисленных инструкциях для проведения социального расследования (где расследование — там и приговор?), являющихся калькой с западных образцов, подробно расписано, как обследовать любую семью. Карта обследования семьи включает 15 разделов, внутри которых — от 5 до 9 пунктов. Согласно инструкции, по каждому из этих пунктов любого из проживающих на территории нашей страны, невзирая на уровень достатка и статус, можно лишить ребенка в любую минуту.

Перечень позиций настолько многопланов и всеобъемлющ, что подобрать критерий для признания семьи местом, где ребенку угрожает опасность, не составляет труда. Потому что, как следует из инструкций, «плохо делаешь» — это плохо, «хорошо делаешь» — тоже плохо. У вас угроза сокращения на работе? Все, вы лишаетесь ребенка. Вы хватаетесь за любую работу, чтобы заработать денег? Вы лишаетесь ребенка. Ваш ребенок вас не слушается? Вы лишаетесь ребенка. Вы слишком привязаны к ребенку? Вы лишаетесь ребенка. И под каждое такое обвинение подведено абсурдное, но по этой причине — жизнеспособное обоснование.

В результате описанного обследования ребенку присваивается статус СОП или НГЗ (смахивает на «член семьи врага народа»?), который отчего-то не расшифровывается, но в качестве продолжения имеет очень даже определенные указания: в случае СОП семья ставится на учет, и к ней в дом согласно установленному графику (раз в день, в неделю, в месяц — как решит социальная служба) начинает приходить социальный работник и проверять, как семья живет, чем питается, что делает; в случае же придания статуса НГЗ ребенок из семьи изымается.

На уровне клеточных связей

Активно происходит изменение общественного сознания: целенаправленно трансформируется понятийный аппарат, вводятся новые определения: «биологическая мать», «биологический отец», «биологические родители». Это предполагает появление новой классификации родителей и низводит кровное родство на уровень всего лишь клеточных связей, отрицая ценность и неповторимость той самой — единственной — мамы и того самого — единственного — папы, давших жизнь, и той самой единственной семьи, в которой тебя любят за то, что ты есть. Если есть биологические родители, есть и другие? Одним больше, одним меньше?

Но мать может быть только одна. Отец может быть только один. Семья может быть только одна. Любая семья — с низкой зарплатой, с маленькой площадью, с несовершенными, может быть, родителями — любая своя, родная семья — это та ценность, которую у ребенка никогда нельзя отбирать.

Что же касается прав детей — они у них, безусловно, есть. Вернее, не права, а право: у детей есть только одно право — право слушаться своих родителей. Потому что у родителей есть одна, самая главная, обязанность — отвечать за своих детей. И никакая инструкция это не сможет отменить.

«Все уже решено»?

Как относиться к тому, что на нас идет? Можно успокоить себя: «Да у нас детей только у маргиналов будут забирать — и поделом». Можно безнадежно махнуть рукой: «Да что мы можем-то, если все уже решено?» Можно поиграть с собой в прятки: «У нас такого никогда не будет. Они этого никогда не сделают». Увы, будет и, увы, сделают — если мы позволим. Да, ситуация обострилась настолько, что не понимать этого больше нельзя. Но нужно понимать также, что если нам уже нужно доказывать себе, что пятая заповедь имеет право (!) на существование, то все, что на нас идет, — закономерно и предсказуемо.

И поэтому закономерным заключительным аккордом звучит в этой какофонии всеобщего безумия «сольная партия» выданного на-гора 24 ноября 2009 г., в день (!) проведения общественных слушаний по ювенальной юстиции, нового документа — «Паспорта здоровья школьника», опубликованного на сайте Министерства образования РФ. Предполагается, что помимо личных данных, всегда относившихся к конфиденциальной информации, о состоянии здоровья, психологических, а у кого-то и психиатрических, особенностях, типе личности и многом другом, руками детей будут вписаны сведения об обустройстве комнаты, наличии мебели, а также — типе семьи, отношениях внутри нее, вредных привычках родителей, их месте работы, всех контактах семьи и много другой информации, предназначенной в итоге стать основой для создания тех картотек, на которых базируется применение «Инструкций по социальному расследованию».

Дети сами ответят на вопросы, заложенные в пресловутых 15 пунктах, накинув хрупкими ручками удавки на шеи своих родителей. По данным Министерства образования РФ, паспортизацию школьников всей страны намечено завершить в течение двух ближайших лет. Каким вырастет поколение детей, предавших своих отцов? Да, дети не виноваты — они не понимают. А взрослые — понимают ли они?

В известной когда-то каждому ребенку сказке о Мальчише-Кибальчише говорится: «Эй, вставайте!.. Пришла беда, откуда не ждали. Напал на нас из-за Черных гор проклятый буржуин… И патроны есть, да стрелять некому. И пушки есть, да снаряды подносить некому».

У нас есть кому «подносить снаряды» и есть кому «стрелять», нам осталось только понять, что беда уже пришла, и не где-то там, а вот она — стоит у порога и с хищным прищуром выбирает новую жертву, требует от нас тяжкую дань.

И поняв это, нужно ВСЕМ МИРОМ встать в оборону, нужно защитить наших детей, потому что больше и важней задачи у нас нет, не было и не будет.

Ирина Медведева, Татьяна Шишова, соучредители Фонда социально-психологической помощи семье и ребенку Надежно защищенные преступники

500 Ограблений, совершенных «шалуном»

Те, кто лоббирует у нас введение ювенальной юстиции, ориентируется на французскую модель. Посмотрим, что может дать она для перевоспитания малолетних преступников.

В 2007 г. издательство «Глагол» выпустило книгу в прошлом известного советского, но уже несколько десятилетий живущего в Париже писателя Анатолия Гладилина. Название весьма красноречиво: «Жулики, добро пожаловать в Париж!» Процитируем несколько фрагментов, не нуждающихся в комментариях. «На вечерней парижской улочке я вижу, как потрошат салон роскошного «мерседеса». На шухере стоит черный качок с мрачным выражением лица, рядом интеллигентный негр с седыми висками, который ласково улыбается редким прохожим. А в салоне шурует восьмилетний шоколадный мальчишка… Вот вам пример профессионализма с хорошим французским юмором, а главное, со стопроцентной гарантией безопасности. Ведь если прибежит хозяин «мерседеса», то получит по роже от качка. Редкие прохожие, оценив обстановку, ответят улыбкой седовласому интеллигенту. Ну а если вдруг появится полиция, то ей придется иметь дело лишь с восьмилетним мальчиком… А что поимеешь с восьмилетнего ребенка? Он заметил, что дверь машины открыта, и забрался в нее поиграть. Все? Все. Своего адреса, естественно, ребенок не помнит, поможет добраться домой сам. И полицейский, вздохнув, угощает ребенка конфетой и говорит, чтоб тот, возвращаясь домой, переходил улицу только на зеленый светофор».

«По французскому либеральному законодательству, — продолжает автор, — дети до 13 лет вообще не подсудны. Если на парижской улице двухметровый громила вырывает у вас сумочку и пинает ногой в живот, причем среди бела дня, то он делает это не потому, что такой смелый, а потому, что знает — он ничем не рискует, ему семнадцать с половиной лет и в худшем случае, после сотого привода в полицейский участок, ему дадут три месяца условно. В газетах такого громилу будут ласково именовать «ребенок». Полная уголовная ответственность во Франции начинается с восемнадцатилетнего возраста. В марте 2002 года в газетах проскользнуло сообщение, что в Нантере арестован восемнадцатилетний юноша, который терроризировал этот парижский пригород в течение трех лет. Он вырывал у пожилых людей сумки и кошельки, а если старушка упорствовала, то он ее избивал. Полиции были прекрасно известны его подвиги, но она перестала его арестовывать. Какой смысл? Приведут «ребеночка» в участок — и в тот же день после душеспасительной беседы судья выпускает его на свободу. И вот только в марте, когда милый мальчик достиг совершеннолетия, его арестовали, начали расследование и выяснили, что на совести у шалуна 500 (!!!) ограблений и избиений. Он их совершал от 4 до 7 в день. Думаю, что такая регулярность и работоспособность даже взрослому матерому преступнику не по силам».

«Бедные детки» не всегда ограничиваются избиениями и ограблениями. Люди, усвоившие правила новой, ювенальной жизни, зная об этом, предпочитают не связываться с ними ни при каких обстоятельствах. Ну а те, кто еще живет прежними, устаревшими понятиями, могут жестоко за это поплатиться.

Юбилейные показатели (в 2009 году французской ювенальной юстиции стукнуло 60 лет) впечатляют. Дважды за последние годы в Париже разражались многодневные подростковые бунты. Причем ювенальные суды выпускали на свободу даже тех «ребятишек», которые были захвачены на месте преступления. С 2002 года женская подростковая преступность выросла во Франции на 140 %. В драке на автомобильной станции в Шелле, например, участвовало около 100 (!!!) девчонок в возрасте от 14 до 17 лет. В ход шли ножи, гвоздодеры, палки и баллончики с газом.

Не хуже обстоят дела и в Англии. Банды из девочек-подростков, по сообщениям МВД Великобритании, отличаются особым садизмом. Криминальный возраст в результате усилий правозащитников сейчас снизился с 16 до 14 лет. Полиция сообщает, что в женской банде из Брикстона состоят даже десятилетние девочки. В городе Селби одна такая банда покалечила семидесятидвухлетнюю пенсионерку, сделавшую девочке замечание. Бедняга жила еще старыми представлениями и плохо изучала права детей. Или, может, по старости выжила из ума? Разве нормальный человек посмеет нынче делать малолеткам замечания? Кто как хочет, так себя и ведет. Права ребенка надежно защищены.

А канцлер Германии Ангела Меркель предложила ужесточить наказания для малолетних преступников. Возникает вопрос: как она отважилась на такое безумное предложение? А просто дела очень плохи: 43 % преступлений в Германии совершается лицами моложе 21 года. То есть, по немецким меркам, несовершеннолетними. Причем волна молодежной преступности продолжает нарастать.

Интересно, что ужесточила наказания для малолетних преступников даже прозападная Грузия. Еще в 2008 году парламент утвердил в третьем чтении законопроект, предусматривающий снижение возраста уголовной ответственности с 14 до 12 лет. Законодатели, которым, видно, ювенальные политтехнологи не успели задурить голову, справедливо сочли, что это будет содействовать сокращению уровня подростковой преступности. Права ребенка — это, конечно, хорошо, но когда приходится воевать по указке тех же западных хозяев, нельзя допускать разгула преступности, ослабляющего страну. И западные хозяева, обратите внимание, в данном случае закрывают глаза на такие, казалось бы, вопиющие нарушения прав «детей в конфликте с законом».

Разгул подростковой преступности

В России тоже есть люди, которые понимают, чем грозит разгул молодежной преступности. В мае 2007 года депутаты Алтайского края рассматривали вопрос об ужесточении наказаний для несовершеннолетних преступников. После бунтов в колониях были оглашены страшные цифры: до 50 % всех преступлений в среде несовершеннолетних — это тяжкие и особо тяжкие. Причем в последние годы эти преступления поражают еще и какой-то особой изощренной жестокостью, садистской изобретательностью.

Так, в 2007 году на одном из сочинских сайтов был объявлен «оригинальный» конкурс с премией в 3 тысячи долларов. Победителем должен был считаться тот, кто представит трехчасовую видеозапись садистской расправы над человеком. Только чтобы кровь была реальная, никакого клюквенного сока!

Призерами чуть было не стали восьмиклассницы из 22-й школы Приморско-Ахтарска, что на Кубани. Вдохновленные сценарным планом восемнадцатилетнего Димы Бычкова, они приволокли за волосы свою сверстницу по имени Рита на стадион, расположенный неподалеку от школы, и в течение двух с лишним часов избивали ее перед объективами камер. В результате, кроме сотрясения мозга и опасных для органов гематом, у девочки произошел закрытый компрессионный перелом позвоночника со смещением дисков. Правда, вожделенную премию получить не удалось: не дотянул «творческий коллектив» до трех часов. И не потому, что «рука бойцов колоть устала», а просто кто-то помешал. Но уже в тот же день восьмиминутный клип оказался в Интернете. А еще журналистке Ирине Давыдовой, которая написала об этом чудовищном случае в статье «Денег и зрелищ», школьники показывали минутный клип. В нем Риту и ее подружку Иру, пришедшую к ней на помощь, уже не только избивали, а и лихо убивали под бодрый рэповский мотивчик. Компьютерные технологии позволяют сейчас «подредактировать» документальную съемку, усугубив ее содержание. Убийство — это же круче, чем избиение! Соответственно, и смотреться будет с большим интересом.

Вторую историю, всколыхнувшую всю Россию, хочется не пересказать, а процитировать. «Новые Известия» от 6 февраля 2008 года: «В городе Колъчугино Владимирской области на Вечном огне пьяные подростки сожгли человека. Несмотря на попытки местных властей замалчивать этот факт, скандал выплыл наружу, сообщает Ren-TV. Вечером 1 января Алексей Денисов возвращался из гостей домой. Проходя мимо городского Вечного огня, он сделал замечание группе пьяных подростков, развлекавшихся прямо на воинском мемориале. Тут же началась драка, силы оказались неравны — четверо против одного. После того как защитник Вечного огня уже не мог сопротивляться, его ограбили и стали в буквальном смысле поджаривать на Вечном огне, держа за руки и за ноги.

Ольга Денисова, мать Алексея Денисова, сообщила, что «шанса не было. Они его уничтожали наверняка». Тетя погибшего Марина Сторожкова рассказала: «Потом они его подняли за руки и положили на звезду лицом, и руки у него получились, как будто он лежал и обнимал звезду».

Трагедия произошла в самом центре Кольчугино — напротив городского суда и в 50 метрах от местной администрации. Центр города уже превратился в неконтролируемый криминальный очаг, сообщает телекомпания… Сегодня семья Денисовых не только скорбит на могиле своего сына, внука и племянника, но и экстренно, под проценты, берет денежный кредит. На оплату услуг адвоката нужно 70 тысяч рублей. Бесплатный полагается только обвиняемым. Женщины боятся, что подонков признают «невменяемыми», а сроки заключения будут оскорбительно малыми».

Спустя полтора года родственники зверски замученного человека могли бы уже не хлопотать и не занимать такие огромные деньги на адвокатов. Летом 2009 года было торжественно объявлено, что в Кольчугино открылся ювенальный суд. А ювеналы, как известно, против «репрессивного подхода». Так что теперь, боимся, в городке, центр которого «уже давно превратился в неконтролируемый криминальный очаг», юные преступники почувствуют себя полновластными хозяевами жизни.

Жертвы прав не имут

В Приморско-Ахтарске, ювенально-пилотном регионе, произошло именно так. Журналистка, писавшая про девочек-конкурсанток, недоумевала по поводу мягкости наказания. «Малолетним садисткам», как назвала их автор статьи, дали 5 и 7 лет условно. Да и заказчики садистского избиения в деле не фигурировали. И общественность не была допущена в зал. Обе эти детали типичны для ювенальных процессов. Первая потому, что отсутствие «заказа», а значит, злого умысла снижает тяжесть преступления. А вторая — закрытость процесса — подается ювенальщиками как одно из средств защиты детей (то бишь несовершеннолетних преступников). Дескать, присутствие посторонних может травмировать хрупкую детскую психику. Хотя в данном случае, как и во многих других, ссылка на хрупкость детской психики по меньшей мере неуместна. Юные преступницы нисколько не испугались судимости. «Из зала суда, — пишет Давыдова, — выходили героинями». И, никого не боясь, снова угрожали расправой своей недавней жертве.

На самом деле закрытость подобных процессов позволяет безо всяких помех — ни со стороны родственников потерпевших, ни со стороны прессы и общественности — творить беззаконие. Все это весьма характерно для тоталитарных систем, каковой — на Западе об этом говорят все громче — и является ювенальная юстиция. Характерной особенностью этого образчика тоталитаризма является выгораживание преступников, а не защита жертв.

Причем, обратите внимание, это происходит даже в тех случаях, когда жертвы — тоже дети! И их права, уж если рассуждать в категориях защиты прав ребенка, надо отстаивать с повышенным рвением. Но ничего подобного в системе ювеналки не наблюдается.

Взять хотя бы все тот же случай в Приморско-Ахтарске. Там ведь была не одна жертва, а две. На помощь Рите прибежала ее подруга, восьмиклассница Ира. И ее тоже зверски избили. За компанию. Но судебный процесс был выстроен таким образом, что она проходила по делу не как потерпевшая, а как свидетельница. И про побои, естественно, речь не шла. «Для защиты своих интересов им (Ире и ее маме. — Авт.) было предложено обратиться в суд в порядке частного обвинения по факту нанесения свидетельнице… легких телесных повреждений. Дескать, подшутили над Ирой», — пишет корреспондент.

Типичный пример ювенального отношения к несовершеннолетним преступникам и жертве приведен в уже упомянутой нами книге Гладилина.

«В провинциальном городке, — пишет он, — молодежная банда угоняла машины. Пятнадцатилетний мальчик сказал своему отцу, что знает имена тех, кто украл у них машину. Отец, законопослушный француз, решил, что об этом надо официально заявить в полицию, и явился с сыном в участок. Там все записали, поблагодарили свидетелей, а потом вызвали в участок юных угонщиков, сообщили им, что на них поступило заявление, погрозили им пальцем и… отпустили.

Что сделали семнадцатилетние детишки? Почувствовав безнаказанность, они подкараулили парнишку и зарезали его. Причем резали долго и зверски. На трупе (теперь уже не пятнадцатилетний мальчик, а труп!) насчитали 14 колотых ран.

Сегодня об этом страшном происшествии написано во всех газетах, кричит радио и телевидение. Завтра успокоятся и забудут. Наказали ли полицейских? Нет, ибо полиция поступила политкорректно, ведь убийцы не виноваты, виноваты семья, школа, общество. Вот если бы угонщиков сразу арестовали, то пресса не забыла бы и продолжала крик.

Ведь нынче какая главная тема во французских СМИ? Плохо, месье-медам, живется преступникам во французских тюрьмах! Тюрьмы переполнены».

Наркотики: «от подростка к подростку»

Другим косвенным показателем «эффективности» ювенального гуманизма служит статистика по наркомании и алкоголизму. В Англии, например, каждый седьмой ребенок ДО 13 лет уже пробовал наркотики. Любопытная статистика и у нас. Если посмотреть ранжированность территории РФ по уровню распространения наркомании, то окажется, что в Самарской области на 100 тыс. населения наркоманов 671, 3 чел., в Иркутской — 522,6. А в среднем по России — 241, 3. Почти в 3 раза меньше! Для справки: Самарская и Иркутская области — пилотные регионы по ювенальной юстиции.

А 2 июня 2009 года главный санитарный врач России Геннадий Онищенко сделал заявление РИА Новости, что «органы власти всех уровней должны совместно бороться с курительными табачными смесями в России, которые имеют галлюциногенный эффект и разрушают психику». Наибольшее распространение, по его словам, эти смеси получили в Краснодарском крае, Самарской, Саратовской, Ростовской областях и в Москве. То есть ОПЯТЬ-ТАКИ В ЮВЕНАЛЬНЫХ РЕГИОНАХ!!!

С наркоторговлей вообще весьма интригующая история. Через многие ювенальные регионы проходят основные пути наркотрафика. Причем наркоситуация, как отмечалось 26 июня 2009 года в докладе директора ФСКН Виктора Иванова, серьезно ухудшилась. С 2001 года, когда Америка вторглась с «миротворческой миссией» в Афганистан, производство опиатов в этой стране, по данным ООН, выросло более чем в 40 раз. «В России, — цитируем доклад Иванова, — наркоситуация предопределяется героиновым давлением из Афганистана… В непосредственной близости от России складированы колоссальные запасы опиатов. Они, по оценкам специалистов, достигают триллиона разовых доз. Этого объема количеству наркоманов, равному по численности сегодняшнему населению России, хватило бы на 100 лет».

«Наркотики, — отметил директор ФСКН, — продаются, в основном, там, где есть потенциальный покупатель. Это, в частности, окрестности школ, других учебных заведений, дискотеки».

Кто же может стать наиболее успешным распространителем, или наркодилером, в этой среде? Подростки — достаточно обособленная возрастная группа, усиленно напитываемая сейчас духом негативизма по отношению к взрослым. Зато сверстники и особенно те, кто чуть постарше, вызывают доверие и могут легко «заразить» своими интересами, увлечениями, пристрастиями. На этом, собственно говоря, основана технология массового информирования подростков и вовлечения их в различные неформальные сообщества. Помнится, мы впервые столкнулись с такой технологией в 1997 году, когда растление школьников под маской полового воспитания пытались осуществить по программе «От подростка к подростку», для чего мальчишкам и девчонкам, которые прошли специальные тренинги и уже были готовы обучать других, выдавали диплом «секс-инструктора». Похожий принцип вербовки применяют и сектанты.

Право же, было бы странно, если бы наркомафия пренебрегла таким технологичным принципом, как «равный обучает равного». Но пока наркомафии мешает наше законодательство, по которому дети лишь до 14 лет не несут уголовной ответственности за свои преступления. То есть абсолютно безопасно может чувствовать себя двенадцати-тринадцатилетний дилер. А ему — опять-таки по законам подростковой стаи — не очень легко внедриться в среду шестнадцати-семнадцатилетних, где наиболее вероятно найти устойчивый рынок сбыта. Поэтому взрослым подонкам, которые стоят за малолетками, принципиально важно повысить планку уголовной неприкосновенности. Лучше бы лет до 18, тогда прекрасно сработает принцип «от равного к равному» и — что еще эффектней! — «от несколько более старшего — к младшему».

Гарантированное прикрытие

И тут лучше ювеналки, пожалуй, ничего и не придумаешь. По Международной конвенции о правах ребенка, которая является фундаментом для ювенальной юстиции, детство определено как возраст до 18 лет включительно. Значит, дело за малым: надо смягчить законодательство. Собственно говоря, именно эти песни мы и слышим от наших ювеналов. Сколько раз за последние годы они гневно обличали «репрессивный подход» и «репрессивное мышление», которые якобы и являются главным источником бед в области подростковой преступности!

Обратите внимание, как грамотно, по законам информационной войны, подобраны клише. Слыша прилагательное «репрессивный», человек вспоминает об ужасах сталинских репрессий и тут же выдает желаемую реакцию: «Нет, нам не нужен репрессивный подход! Хватит! Мы это уже проходили!»

Очень профессионально выстроена и дальнейшая аргументация. Понимая, что общество может забеспокоиться по поводу уголовной ненаказуемости несовершеннолетних преступников, правозащитники заверяют нас в том, что тяжкие уголовные преступления, конечно, не должны оставаться безнаказанными.

Но ведь розничная торговля наркотиками и не считается сегодня в России тяжким преступлением. У нас не какой-нибудь там тоталитарный Китай, а демократическое государство! Поэтому совершенно очевидно, что при введении ювенальной системы несовершеннолетние наркодилеры и их зрелые патроны смогут наконец почувствовать себя комфортно. Конечно, предпринимались и разные другие попытки обеспечить себе вожделенный комфорт. Например, упорно проталкивается идея введения так называемой заместительной терапии (когда героин предлагают заменить якобы лекарством, а на самом деле наркотиком метадоном, который должен выдаваться наркоману бесплатно). Лоббируются программы «снижения вреда», настраивающие молодежь на более «безопасное» потребление наркотиков.

Ну, и, конечно, нельзя не вспомнить печально знаменитое Постановление Правительства № 231 о средних разовых дозах наркотика, по которому целых два года торговцев смертью, пойманных с поличным, не сажали в тюрьму, даже если у них находили 9 разовых доз героина. Рынок, как было сказано в одной запомнившейся нам телепередаче, отреагировал благодарно…

Но при этом ювенальщики продолжали уверять, что потребление наркотиков — это часть культурной традиции, в разных странах потребляют разные наркотики. И что табакокурение наносит куда больший вред здоровью, нежели героин (канал ТВЦ, передача «Московская неделя», репортаж Сергея Игнатова).

Ювенальная юстиция, если ее протолкнуть, решит сразу много вопросов. В том числе и обеспечит силам, заинтересованным в дальнейшей наркотизации нашей страны, надежное прикрытие.

Для большей внятности приведем очень типичный по нынешним временам пример. В одной интеллигентной московской семье с шестнадцатилетним подростком, с которым до сих пор особых проблем не было, стало твориться что-то неладное. Он сделался грубым, взрывным, неуправляемым, начал кидаться с кулаками даже на отца, к которому всегда относился очень уважительно, прекратил помогать по дому, хотя раньше выполнял достаточно много домашних поручений и охотно заботился о младших сестренках. У мальчика появилась сомнительная компания, с которой он проводил время в ночных клубах. И еще у него появились большие деньги. А ведь он ни дня не работал! Короче, мать заподозрила наркотики и обратилась к врачам. Те пообщались с парнем и подтвердили ее подозрения. По-видимому, им удалось нарисовать в беседе с подростком невеселую картину его ближайшего будущего, потому что он согласился сдать анализы и был уже готов пройти курс лечения в стационаре. Но потом, явно по наущению «старших товарищей», которым не хотелось терять клиента и, как это часто бывает, успешного дилера, вдруг заговорил о правах ребенка и пригрозил родителям, что, если они посмеют еще хоть раз заикнуться о больнице, он обратится в ювенальный суд и пожалуется на психическое и физическое давление с их стороны. В итоге родители вкупе с наркологами оказались совершенно бессильны.

И вот какая вырисовывается картина: с одной стороны, как мы уже написали, розничная и мелкооптовая торговля наркотиками не входит в список тяжких преступлений. А с другой — поборники ювенальных судов, «слезя и стеня» о несчастных малолетках, которых готовы посадить за царапины на автомобилях или кражу сотового телефона, никогда не упоминают о несовершеннолетних наркодилерах. Этого вообще как бы не существует. Не ради них ли вся затея? Может, наше внимание специально привлекают к мелким воришкам и дворовой шпане, которой нравится портить чужое имущество? Кстати говоря, их и без ювеналки строго не наказывают. В настоящее время около 70 % приговоров несовершеннолетним выносится условно. И не только за действительно мелкие провинности, но и за зверские избиения, заканчивающиеся для жертвы переломом позвоночника, как было в Приморско-Ахтарске, за изнасилования, в том числе групповые. А некоторые «детки» уходят от уголовной ответственности даже за… терроризм!

10 июня 2009 года прессе было сообщено, что оперативники ФСБ и МВД России предотвратили в Москве крупный террористический акт, который планировался в канун Дня Победы.

«Задержанный — шестнадцатилетний житель Люблино, который в домашних условиях изготовил восьмикилограммовое взрывное устройство. Но привлечь задержанного к уголовной ответственности не представляется возможным, так как он является несовершеннолетним», — отметил источник в силовых структурах, сообщивший эту новость.

Не прошло и недели, как в столице судили молодых выходцев с Кавказа, которые, по некоторым данным, входили в группировку «Черные ястребы», созданную для борьбы со скинхедами. 6 мая 2008 года они напали на двоих юношей славянской внешности. Произошло это в вагоне метро средь бела дня на перегоне между станциями «Киевская» и «Смоленская», то есть в центре Москвы. В результате один из пострадавших получил пулевое ранение в лицо и ножевое в область сердца, а другой, шестнадцатилетний одиннадцатиклассник, — колото-резаную рану в область правого легкого. Восьмерых подозреваемых удалось задержать. Однако, по сообщениям СМИ, лишь двое из них находятся под арестом, а остальные шестеро, ввиду несовершеннолетия, — под подпиской о невыезде.

Предоставляем читателю удобную возможность поразмыслить о новых перспективах этнической преступности в свете ювенальной юстиции (с учетом того, что, даже переехав в Москву, многие кавказские подростки соблюдают традиции — носят при себе ножи), а также снова обратить внимание на однобокий гуманизм ювеналов-правозащитников, которые и в этом случае почему-то не поспешили встать на защиту шестнадцатилетнего пострадавшего.

Тайны ювенальной юстиции

— Могут ли у родителей отнять ребенка за то, что они не позволяют ему играть на компьютере вместо того, чтобы учить уроки? Или запрещают читать журнал «Хулиган», который выпускает педофильское лобби?

— Может ли 13-летняя девочка донести на мать иди же подать на нее в суд за то, что та не позволяет ей заниматься сексом с «бойфрендом»?

— Могут ли ребенку подыскать другую семью, если родные отец и мать отказывают ему в покупке мопеда и выдают «недостаточно» карманных денег?

— Может ли подросток добиться увольнения учительницы за то, что та выставила его из класса за скверное поведение?

— Можно ли отправить родителей в тюрьму за то, что те хотят, например, воспитать ребенка в православной или мусульманской вере — в соответствии со своими убеждениями?

— Могут ли «изъятого» ребенка отдать на воспитание в «семью» гомосексуалистов?

— Это не «страшилки» и не безудержные фантазии в духе Оруэлла. Все это может стать страшной реальностью (и очень скоро!), если в России будет принят и реализован закон о так называемой ювенальной юстиции, которая якобы должна защищать детей от жестокостей и издевательств в семье, в школе и т. д.

«Невинные воришки» сотовых телефонов

Сами же мы хотим вернуться к теме сотовых телефонов, которая одно время усиленно эксплуатировалась сторонниками ювеналки. Кража мобильников — одно из самых массовых преступлений. По данным МВД за 2008 год, каждое пятое (!) уголовное преступление в России было связано с сотовыми телефонами. Поэтому довольно странно квалифицировать это как некую не стоящую внимания досадную мелочь. Очень уж отдает попустительством такое благодушие. Кроме того, если до 70 % приговоров несовершеннолетним выносится условно и, судя по информации из различных источников, они и за гораздо более серьезные преступления нередко отделываются легким испугом, то сажают за сотовые телефоны отнюдь не ювенальный контингент. Или что, их за изнасилование и разбой не сажают, а за мобильники сажают? Если так, то встает вопрос о профпригодности судей. Но, скорее, дело в банальной манипуляции.

Ну, и на закуску самое любопытное. Редко кто ворует из любви к «искусству» или чтобы потренироваться в ловкости рук. Обычно хотят или завладеть какой-то вещью, или выручить за нее деньги. Мобильный телефон — это быстрые деньги. Продать его не составляет большого труда. В Москве, например, нередко можно увидеть молодых людей с табличкой «Куплю сотовый телефон». А теперь зададим вопрос: кому настолько срочно — ну прямо позарез! — могут понадобиться относительно небольшие деньги, что он готов на аморальный и к тому же рискованный поступок? Ситуации, конечно, бывают разные. Но чаще всего так ведут себя люди зависимые. В основном наркоманы. Известно, что ради дозы они готовы совершить и гораздо более тяжкие преступления. Выгораживая тех, кто крадет сотовые телефоны, ювеналы затушевывают проблему и, по существу, выгораживают наркоманов. Своеобразное у них все-таки человеколюбие. Оно носит ярко выраженный выборочный характер. И сам выбор тоже своеобразен…

Как «улучшить» статистику

В начале статьи мы привели несколько красочных примеров того, какие плоды приносит ЮЮ на Западе. Теперь немного сухой статистики. В Европе за последние 10 лет число преступлений, совершенных несовершеннолетними, возросло на 30 %. С начала 1990-х показатели детской преступности в 16 странах выросли более чем в 2 раза. Даже в благополучной Швеции за последние полвека число таких преступлений увеличилось в 20 (!) раз (в то время как показатель взрослой преступности вырос лишь в 4 раза). Каждый третий британский подросток в возрасте от 14 до 15 лет признался, что хотя бы раз в жизни совершал правонарушение. Лидер подростковой преступности — США. Здесь убийства, совершаемые подростками, происходят в 70 раз чаще, чем во Франции или Англии, и в 10 раз чаще, чем в Канаде. В США, правда, достаточно свободно продается оружие, и его, по данным американского Министерства образования, имеет при себе каждый пятый школьник. Если бы такая свобода была в Европе, то не обязательно Америка лидировала бы по шкале убийств. Поэтому, когда нам навязывают западные модели ювенальной юстиции притом, что она там дала такие горькие и гнилые плоды, волей-неволей напрашиваются психиатрические аналогии. Ведь это типичное расщепление сознания!

Глянцевые показатели наших пилотных регионов, бодро рапортующих, что там подростковая преступность снижается, а рецидивы — так вообще падают до нуля, вызывают большие сомнения. По этому поводу очень точно, на наш взгляд, высказался старший оперуполномоченный по особо важным делам ГУУР СМК МВД России полковник милиции В. Е. Рабунский. «Не стоит обманываться якобы наметившейся в последнее время тенденцией к снижению преступности несовершеннолетних, — несколько лет назад предупреждал он, — за последние 13 лет несовершеннолетнее население России сократилось на 10 млн (!). Если говорить о какой-то тенденции в состоянии преступности несовершеннолетних, то это тенденция НЕИМОВЕРНОГО РОСТА ОСОБО ТЯЖКИХ И ТЯЖКИХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ (выделено нами. — Авт.)! Только число убийств, совершенных несовершеннолетними, выросло за 13 лет более чем в 3 раза!

Еще определенней высказался заместитель генпрокурора РФ С. Н. Фридинский: «Ксожалению, появился и негативный опыт этой работы (речь шла о ювенальном «реабилитационном» подходе к решению проблем подростковой преступности. — Авт.). В частности, в Москве, когда появились эти программы социальной реабилитации, договоры заключались и с судебными органами, и с органами внутренних дел, а деятельность так называемых координаторов фактически сводилась к примирению потерпевших с виновной стороной В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ (выделено нами. — Авт.). Этот опыт не направлен на повышение правосудия. Этот опыт был направлен на разваливание уголовных дел и, я убежден, на получение денег».

«Дети улиц» — Москва, Ульяновск, далее… везде

С. Н. Фридинский сказал это в 2006 г., а недавно, в 2009 г., мэр Москвы Ю. М. Лужков, которого никак уж не заподозришь в реакционности — он живо откликается на всяческие новшества, — раскритиковал концепцию городской программы «Дети улиц». Весьма ювенальную по духу, в рамках которой давно проводится якобы успешная работа по профилактике беспризорности, алкоголизма, преступности, СПИДа и наркомании — словом, все то, что нам сулят чадолюбивые правозащитники. Еще в середине 90-х гг. депутат Е. Балашов и его помощница С. Волкова прославились на всю страну раздачей подросткам презервативов. Можно сказать, они были пионерами российского секспросвета постперестроечной эпохи. Но плоды этой многолетней ювенальной «профилактики» и «реабилитации», как мы видим, не вызвали у мэра большого оптимизма. И неудивительно. Ю. М. Лужков отметил, что количество преступлений в Москве, совершенных подростками, выросло с начала года на 17 %. Причем, по его словам, среди привлеченных к ответственности становится все больше москвичей. «Раньше это были те, кто приезжал из Подмосковья и регионов. Сегодня это очень опасный индикатор», — сказал он.

Впрочем, ювеналы и на этот раз, наверное, не растеряются. Нетрудно угадать их предполагаемый ответ хозяину столицы: зачем же привлекать к ответственности? Это все равно ничего не даст! Дети не виноваты! А не будешь привлекать — и статистика поменяется в лучшую сторону… Как это уже произошло в «пилотном» Ульяновске.

Слава Богу, у нас пока что информация распространяется не только от подростка к подростку, но и от подростка к взрослому. Один такой подросток, приехавший из Ульяновска, рассказал взрослому юристу, что там творится. Разговор, как это часто бывает, начался с ерунды. Дело было в парке. Мимо мчались девчонки и мальчишки на роликовых коньках. Юрист спросил гостившего в Москве племянника, катается ли тот на роликах. Парень, вздохнув, ответил, что в его родном городе это невозможно — побьют. Изумленный юрист, естественно, потребовал объяснений.

Оказалось, что значительная часть ульяновских подростков (парень сказал «две трети», но, быть может, цифра несколько преувеличена) входит в подростковые группировки, и город поделен между ними на зоны влияния. Группировка диктует входящим в нее форму одежды и поведения. Детей туда стараются втянуть начиная с младших классов. Все, и малыши тоже, платят мзду для пополнения «общака». Старшие взимают с младших, дополняют своими взносами и сдают «наверх». В этом есть криминальная справедливость: группировки обещают своим членам защиту и покровительство, а рядовые члены должны содержать руководство. Словом, все как у взрослых.

Даже днем подросткам бывает небезопасно переходить из района в район, на «чужую территорию». Потерпевшие обычно молчат или, если они члены группировки, решают вопросы на «стрелках». Учителя делают вид, что ничего не происходит. В случае конфликтов не вступаются. «Дел регистрируется очень мало (то есть статистика в порядке), а латентная преступность огромна», — прокомментировал юрист, делясь с нами впечатлениями от беседы с племянником.

Пятнадцатилетнему племяннику тоже не раз предлагали войти в группировку, но он отговаривался занятиями в спортивной секции: дескать, много тренировок, недосуг. Его отказ уважили, но как бы мимоходом поинтересовались: «Кто за тебя хлопотать будет, когда тебе стукнет восемнадцать?»

«Понимаете, что там творится? — пояснил юрист. — Криминальная модель спустилась в школы, чтобы потом распространиться на всю жизнь человека до гроба. Чтобы без мафии было уже и шагу не ступить». И добавил, что одновременно с этим (он навел справки по своим каналам) в Ульяновске очень сильно увеличилось число изъятий детей из семьи.

«В общем, ювенальная модель в действии», — подытожил юрист.

ДЕТЕЙ — НА ВОСПИТАНИЕ ГОМОСЕКСУАЛИСТАМ!

Социальные службы Шотландии передали малолетних внуков на воспитание гомосексуалистам, несмотря на протесты дедушки и бабушки.

Социальные службы Шотландии решили передать малолетних брата и сестру для усыновления гомосексуальной паре, несмотря на решительные возражения дедушки и бабушки детей. Родственники хотели забрать внуков к себе, так как 26-летняя мать детей проходит лечение от героиновой зависимости. Однако социальный департамент мэрии Эдинбурга постановил, что чересчур преклонный возраст пары (59 лет мужчине и 46 лет женщине) не позволит им должным образом выполнять обязанности опекунов. Кроме того, социальные службы указывали, что дедушка детей страдает стенокардией, а его жена лечится от диабета.

Несмотря на это, родственники вели тяжбу с подобным решением и смирились с ним только после того, как оказались не в состоянии оплачивать судебные издержки. Последний удар дедушка и бабушка получили, когда узнали, что внуков собираются передать «семье» из двух мужчин, хотя на усыновление детей претендовали несколько гетеросексуальных пар. В ответ на протесты дедушки социальные службы заявили, что «он может либо принять это решение, и у него будет шанс видеть внуков дважды в год, либо он продолжит упорствовать, и тогда никогда не увидит их снова». Усыновление детей гомосексуальными парами было узаконено в Шотландии в 2006 году, несмотря на то, что в ходе обсуждения было выявлено, что против него выступают 90 % населения, передает РИА Новости.

Православный медицинский сервер

Родители и педагоги — «сушите сухари»!

За неправильное воспитание будут сажать на 3 года

Кампания в СМИ по разоблачению «родительской жестокости» подошла к своему логическому завершению. Как и предполагали «Известия», ее целью было пропагандистское обеспечение ужесточения уголовной ответственности для пап и мам, бабушек и дедушек, а также воспитателей детсадиков и учителей. За неправильное воспитание их будут сажать на 3 года. Законопроект, уже внесенный в Госдуму, также предусматривает крупные штрафы за недоносительство о нарушении прав детей.

Сначала депутаты, среди которых четверо председателей комитетов Госдумы во главе с вице-спикером Олегом Морозовым, попытались решить главную задачу — дать определение воспитания (процесс воздействия на физическое и психическое развитие ребенка, формирующий навыки поведения, соответствующего духовно-нравственным ценностям духовного общества) — правильного, «надлежащего» воспитания, основанного на «уважении к родителям, к России, ее истории, традициям и культуре, к Конституции Российской Федерации и к законам Российской Федерации, на идеалах мира, терпимости, свободы, равенства и справедливости, дружбы между народами, этническими, национальными и религиозными группами».

Выработав эти формулы, законодатели сочли, что за неправильное воспитание надо штрафовать на 2500 рублей, не указав как часто, а за сопряженное с «жестоким обращением» — сажать в тюрьму на 3 года. Под жестоким обращением думцы понимают «грубое, пренебрежительное, унижающее человеческое достоинство обращение с несовершеннолетним, включая физическое или психическое насилие над ним».

«Резиновый» состав преступления, под него можно притянуть что угодно, — считает представитель Правительства России в высших судах Михаил Барщевский. По его мнению, это популистский законопроект, в случае принятия он может привести лишь к снижению рождаемости и усыновления: «Люди подумают: зачем дети? Чтобы сесть?»

Глава думского Комитета по уголовному и гражданскому законодательству Павел Крашенинников тоже против этих поправок в УК: «Вуголовном праве надо избегать оценочных суждений. А такое «неисполнение обязанностей по воспитанию» можно вменить любому родителю. Тут ясно просматривается возможность коррупционного и произвольного применения закона. Это очередной кирпич в стену правового нигилизма в нашей стране».

Видимо, не случайно один из авторов законопроекта, председатель думского Комитета по культуре Григорий Ивлиев, выступая 12 мая перед представителями православной интеллигенции, умолчал о деталях внесенного законопроекта.

В Русской Православной Церкви он вызвал возмущение.

Не просто так нам показывали все эти истории про «жестоких родителей и усыновителей», в кампанию были вложены огромные деньги, — заявил «Известиям» руководитель Синодального отдела по взаимодействию с армией и правоохранительными органами протоиерей Димитрий Смирнов. — Эти поправки — создание механизма разрушения семьи! Чтобы держать в страхе каждую семью. Это очередной сатанинский замысел против человека. Меня это просто ужасает! Я знаю не одну историю чиновничьего произвола, произвола органов опеки, милиции, судов, когда из нормальных семей забирают детей. Я могу их рассказывать долго!

Российские правозащитники, как либеральные, так и православные, оказались едины в отношении этого законопроекта.

Обсуждать его всерьез невозможно, — говорит Евгений Ихлов из «Движения за права человека».

Руководитель Правозащитного центра Всемирного Русского Народного Собора Роман Силантьев считает: Эти поправки могут создать ситуацию, когда дети смогут фактически диктовать свою волю родителям, угрожать им, шантажировать их. Дети фактически станут главными в семье.

Кроме того, предлагается карать и тех, кто не сообщил «куда следует» о нарушении прав детей. Штрафовать за это намерены в первую очередь врачей и педагогов.

Борис Клин («Известия») Кому служат наши чиновники?

По данным Информационно-консультативного центра по вопросам сектантства (ICCS) при соборе во имя св. Александра Невского Новосибирской епархии, в школах, училищах и колледжах Новосибирска активно создаются структуры ювенальной юстиции. Одной из них является «Школьная служба примирения» (ШСП), занимающаяся медиацией — решением конфликтов самими участниками при поддержке нейтрального посредника.

По данным Центра СПР, размещенными на официальном сайте , следует, что в 6 школах России при участии института «Открытое общество», созданного при поддержке ФОНДА СОРОСА, начинается создание служб примирения, что сотрудники Центра СПР проводят в разных городах России семинары, направленные на создание и развитие школьных служб примирения (Самара, Новосибирск и другие).

Проект создания «Школьных служб примирения» в РФ финансируется:

— посольством Нидерландов (их программа МАТРА, у которой в числе других проектов есть нацеленные на реорганизацию системы образования в РФ, также рекламируется на сайте СОРОСА);

— организацией «Дом друзей» в Москве, директор Грушко Сергей, который также является представительным лицом религиозной организации — «Религиозное общество друзей» (квакеры — постпротестантская секта)».

— ЗАРУБЕЖНЫМИ ПАРТНЕРАМИ ПРОЕКТА являются ТАКЖЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ:

— Менонитский центральный комитет (МСС) — орган церквей менонитов и Братьев во Христе Северной Америки;

— Международное Католическое Бюро Ребенка (BICE), Франция.

В Письме заместителя министра образования России Е. Е. Чепурных от 12.07.2000 № 549/28–16 ко всем органам управления образованием субъектов Российской Федерации говорится о том, что представители различных иностранных общин,«…используя религиозное прикрытие, образовательные и культурные инициативы… целенаправленно работают над решением задач по созданию в России условий и отработке механизма практической реализации идеи замены «социально-психологического кода» населения страны, что автоматически приведет к «стиранию» в памяти людей всей более чем тысячелетней истории российской государственности, пересмотру таких понятий, как самоидентификация нации, Родина, патриотизм, культурное наследие».

Таким образом, проект «Школьной службы примирения» создан для проникновения в образовательные учреждения сначала методик, а затем и людей, имеющих религиозную веру, нетрадиционную для России.

Лидеры этих структур нередко связаны с разведкой. В апреле 2008 г. для педагогических работников общеобразовательных учреждений Новосибирска и Новосибирской области прошел семинар, организованный МАЙКЛОМ АРМОРОМ (Michael С. Armour), который 35 лет служил в разведке США, имеет 3 награды за внедрение новейших технологий в разведведомстве, специалист в области нейролингвистического программирования, член «Церкви Христа». Он же организует международные юношеские лагеря, где под предлогом изучения иностранного языка дети подвергаются сектантской обработке.

Ирина Медведева, Татьяна Шишова, соучредители Фонда социально-психологической помощи семье и ребенку Цунами в стакане

Мы давно привыкли, что когда в СМИ начинается та или иная кампания, надо насторожиться. Тема насилия в семье муссируется телевидением и прессой уже не первый день и даже не первый год. Но примерно с осени 2008 г. пиар-атака приобрела характер шквального информационного огня. Нас принялись уверять, что нигде так не издеваются над детьми, как в российских семьях. Что семей этих много, очень много! И численность их с каждым днем все растет, разрастаясь до гигантских масштабов.

Непрерывно показывают и рассказывают душераздирающие истории про извергов, которые истязают детей, морят их голодом, избивают до состояния инвалидности. Не обойдена вниманием и тема сексуального насилия, причем нередко встречается даже какое-то странное смакование подробностей. По НТВ, например, уже года полтора идет сериал «Закон и порядок», в котором тема сексуального эбьюза (так называют на Западе соответствующее надругательство над ребенком) одна из приоритетных.

И в основном, телезрителям показывают подробные истории внутри семьи: мама с сыном, папа с дочерью, отчим с падчерицей.

Нам было совершенно очевидно, что народ так перенасыщают сюжетами о родителях-насильниках, стараясь подготовить общество к введению ювенальной юстиции. Подготовить к тому, что множество родителей недостойны считаться таковыми и, следовательно, должны быть лишены этой возможности. Попросту говоря, детей у них надо отнимать. В пилотных регионах, которых более тридцати, это уже делается. В пилотной Москве, например, в 2008 г. детей изъяли в 2 раза больше, чем в 2007-м. А за первое полугодие 2009 г. — на 1/3 больше, чем в 2008-м.

Большие последствия маленькой поправки

Но реальность, как это, увы, нередко бывает, превзошла наши догадки. Даже осведомленные о ювенальной опасности люди (и мы в том числе) проморгали принятие Думой маленькой, но очень важной поправки. Проморгали потому, что она была хитроумно встроена в УК, которому все нормальные люди аплодировали. Поправка была внесена в ст. 156 «Неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего». Теперь «неисполнение или ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего родителем или иным лицом, на которое возложены эти обязанности, а равно педагогом или другим работником образовательного, воспитательного, лечебного либо иного учреждения, обязанного осуществлять надзор за несовершеннолетним, если это деяние соединено с жестоким обращением с несовершеннолетним, — наказывается штрафом в размере до ста тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года, либо обязательными работами на срок до двухсот двадцати часов, либо исправительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет или без такового».

В предыдущей редакции УК было предусмотрено не лишение, а ограничение свободы, что совсем не одно и то же. Крохотная, казалось бы, поправка перевела состав преступления, предусмотренный ст. 156, из категории преступлений небольшой тяжести в категорию преступлений средней тяжести. Всего одно слово, еще до принятия закона о ЮЮ, кардинально изменило реальность. Большинство людей, правда, пока что этого не ощущают. Но им недолго суждено пребывать в счастливом неведении.

Выше мы описали случай, происшедший в пилотной Ростовской области, когда опекуну И. И. Михову дали в общей сложности 11 месяцев исправительных работ за то, что он ставил своего подопечного в угол, «выражал словесно и жестами угрозы побоями», а также «против воли и желания несовершеннолетнего принуждал принимать пишу». И судья Е. Л. Воронова была очень недовольна мягкостью приговора. Вероятно, с подачи таких Вороновых и была принята злополучная поправка. Теперь люди, подобные Михову, могут схлопотать в аналогичной ситуации вполне реальный срок и отправиться за решетку.

Казалось бы, цель достигнута. Но шумиха вокруг насилия в семье только набирает обороты. 14 августа 2009 г. по этому поводу высказался даже наш Премьер. «Предлагаю провести специальную общенациональную кампанию по противодействию жестокому обращению с детьми, — сказал В. В. Путин. — Думаю, что партии, представленные в Государственной Думе, общественные организации могли бы поддержать такую инициативу».

Сразу поставим точки над «и». Мы не сомневаемся, что Премьер-министр хочет помочь детям, страдающим от насилия. Как, впрочем, и в том, что за последние 20 лет в российском обществе были созданы все условия для того, чтобы насилие процветало и распространялось. Причем наши правозащитники, в том числе и те, кто сейчас так громко кричит о насилии в семье, сыграли и продолжают играть в этом далеко не последнюю роль. Апеллируя к свободе слова, они который год не дают ввести в СМИ нравственную цензуру, защищают парады содомитов и растление детей в школе под видом сексуального просвещения. Они последовательно выступают против принудительного лечения наркоманов, алкоголиков и психически больных людей. То есть именно тех групп, которые в подавляющем большинстве случаев и совершают насилие! Иначе говоря, они разводят насильников, как карпов в пруду, и, продолжая сыпать размножающимся «карпам» обильный корм, неустанно заявляют о необходимости борьбы с насилием. Где же элементарная логика? С кем они намерены бороться?

Однако не торопитесь ответить, что логики тут нет. Она есть, но заключается в том, чтобы как можно искусней закамуфлировать истинные цели. Показывают монстров, вызывая у зрителей обморочное состояние демонстрацией их зверств, и пока сердобольные и доверчивые зрители не очнулись, пытаются набросить удавку практически на каждую семью, где растут дети.

Почему мы так говорим? Потому, что истинная цель шумихи вокруг насилия — принять закон, запрещающий родителям наказывать детей. Разговор об этом уже исподволь затевается, и чем дальше, тем откровенней и директивней будет звучать призыв изменить наше законодательство. Сначала под насилие пытаются подверстать то, что наиболее зримо, наиболее ощутимо, — физические наказания. Все, вплоть до шлепка, постановки в угол и так называемого «встряхивания», которое у нас, впрочем, никогда не расценивалось как наказание. Это скорее прием, позволяющий привести перевозбудившегося ребенка в чувство: его берут за плечи или за руки выше локтя и легонько встряхивают.

Наказание = насилие

Но запрет физических наказаний — это только начало. Следом речь зайдет (и уже заходит!) о «психическом насилии», чтобы соответственно причислить к нему все другие виды наказаний. Уже нельзя будет ребенка поругать, пристыдить, чего-то лишить, куда-то не пустить или заставить что-то сделать. Нельзя будет даже на какое-то время перестать с ним разговаривать!

Впрочем, дадим лучше слово одному из правозащитников.

«В основе проявления ВСЕХ ФОРМ АСОЦИАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ детей лежит НАСИЛИЕ! (выделено нами. — Авт.) Не обязательно физическое, но обязательно — психологическое. Невнимание я тоже рассматриваю как форму насилия, так как ребенок это невнимание именно так и ощущает, особенно в раннем детстве. И своим поведением демонстрирует протест. Иногда, на первый взгляд, неадекватно, чересчур брутально. Но это дополнительный признак, который подтверждает остроту его переживаний»

(Олег Зыков, статья «Российскую наркологию надо лечить», «МК», 20 июля 2009 г.).

То есть что бы «ребенок» (напоминаем: по Международной конвенции детством считается возраст до 18 лет включительно) ни делал: грабил, насиловал, убивал, — виноват не он, а родители, которые его когда-то наказывали. Потому что под психическим насилием правозащитники западного покроя понимают отнюдь не информационно-психологическое давление СМИ, не повсеместную пропаганду разврата и содомии, не романтизацию преступного мира и вседозволенности, не затягивание детей самыми разными путями в наркоманию. Нет, все это якобы несущественно, в лучшем случае — следствие. А причина в том, что в России «процветает идея насилия над детьми как способа воспитания».

Эти откровенно противоречащие жизненной правде сентенции не стоило бы цитировать, если бы Совет Европы и ООН не добивались (и от ряда стран уже добились!) полного запрещения телесных наказаний детей, спекулируя понятием «права ребенка», которое на наших глазах быстро превращается в дубину для окончательного сокрушения семьи. Тон при этом у представителей соответствующих организаций по-хозяйски безапелляционный. Судите сами. «Мы занимаем позицию против телесных наказаний детей. Мы не разделяем идеи «оправданных наказаний», — заявил в своем докладе, сделанном на ежегодном лектории в Детском правовом центре, Т. Хаммарберг, уполномоченный по правам человека Совета Европы (журнал «Вопросы ювенальной юстиции» № 3 (17) 2008). — Международные и европейские стандарты единодушны в этом вопросе. Конвенция о правах ребенка, прецедентное право Европейского суда по правам человека и Европейский комитет по общественным правам четко запрещают применение телесных наказаний как в школе, в обществе, ТАК И ДОМА (выделено нами. — Авт.)».

Насчет Конвенции — бесстыдная ложь. В ней идет речь о недопустимости реального насилия и преследования детей за убеждения и деятельность родителей, по принципу «сын за отца не отвечает». Впрочем, европейским правозащитникам лгать не впервой. Вспомните, сколько лжи вылилось на нашу страну после войны в Осетии в августе 2008 года. И во время войны в Чечне. И когда в 1993 году расстреливали безоружных защитников Белого дома.

Выражаясь более определенно, правозащитники стремятся получить возможность отбирать детей, которых наказывают дома, и помещать их в приют или приемную семью, а с родителями разбираться по всей строгости закона. Сколько будет таких «преступников» — покажет время. Может, придется посадить каждого второго, а может, и больше, ведь наказания в виде шлепков или постановки в угол применяются в миллионах российских семей. Но сперва, конечно, нужно принять соответствующий закон. На что и нацелено выступление Хаммарберга.

Вот ключевой момент его спича: «Принятие закона, четко запрещающего телесные наказания, будет первым шагом, демонстрируя готовность общества остановить насилие над детьми».

«Первым шагом», — все, как мы написали. Запрет телесных наказаний — это только начало.

ОТОБРАЛИ ДВУХЛЕТНЮЮ ДОЧЬ

22 сентября 2009 г. по каналу Ren-TV показали сюжет — у 17-летней Марины Ильичевой отобрали двухлетнюю дочь Настю. Представители опеки пришли по заявлению матери Марины и ее брата. Претензии опеки — в холодильнике только молоко, девочка спит вместе с родителями, ее не водят в детский сад, по словам брата — у девочки педикулез, мать несовершеннолетняя, и, следовательно, по заключению комиссии, ребенок МОЖЕТ (!) оказаться в непосредственной угрозе жизни и здоровью.

При этом девочка и мать на вид опрятные. Малышка посещает поликлинику. В общем, судя по сюжету, оснований для немедленного изъятия ребенка не было. Мама очень переживала, даже грозилась покончить с собой, если заберут ребенка. После чего комиссия сочла, что ее тоже нужно обследовать у психиатра.

Изъятие производила начальник отделения по делам несовершеннолетних Надежда Павлычева. Если сейчас органы опеки захватывают такие права, то что будет после внедрения ювенальной системы!

Следующие шаги

Итак, задача была поставлена: добиться в 2009 г. запрещения физических наказаний во всей Европе. Выполнить ее, правда, пока не удалось: год закончился. Но успокаивать себя этим не стоит, потому что в России основные баталии еще впереди. Во всяком случае, «процесс пошел», и его интенсивность заставляет насторожиться. В газетах стали появляться статьи с весьма красноречивыми заголовками: «Пять веков беспрерывной порки», «Пощечина унижает ребенка», «Кнут-плетка-розги». На сайте «БалтИнфо» был вывешен материал «Воспитание детей ремнем необходимо запретить — эксперты». На поверку, однако, оказалось, что название носит откровенно манипулятивный характер: двое из четверых опрошенных экспертов (о. Андрей Кураев и депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга Елена Бабич) НЕ высказались в поддержку закона об отмене телесных наказаний. Но пропагандистская кампания, направленная на склейку понятий «насилие» и «наказание», ведется с такой оголтелостью и такими кондовыми методами, о каких мы уже успели малость подзабыть со времен не к ночи будь помянутых «прорабов перестройки».

Специалисты, изучавшие технологии манипуляции массовым сознанием, говорят, что залог успеха в этом неблагородном деле — предварительная раскачка эмоциональной сферы. А наилучшим средством для раскачки служит использование какой-то аномальной ситуации, которая оказывает сильное воздействие на чувства.

«Особенно легко возбудить те чувства, которые в обыденной морали считаются предосудительными: страх, зависть, ненависть, самодовольство, — отмечает известный политолог С. Г. Кара-Мурза. — Вырвавшись из-под власти сознания, они хуже всего поддаются внутреннему самоконтролю и проявляются особенно бурно. Менее бурно, но зато более устойчиво проявляются чувства благородные, которые опираются на традиционные положительные ценности. В манипуляции эффективно используется естественное чувство жалости и сочувствия к слабому, беззащитному».

Далее автор утверждает, что на самом деле безразлично, какие именно чувства раскачивать. Главное — хоть на время отключить здравый смысл, чтобы людей захлестывали эмоции и было бы уже не до рассуждений.

И, конечно, легче всего раскачать те чувства, которые и без того уже «наготове». «Функционирование пропаганды, в первую очередь, выражается в игре на эмоциях и предрассудках, которыми люди уже обладают», — пишет в своей работе «Коллективное поведение» американский социолог Г. Блумер.

Манипулятивная раскрутка темы насилия над детьми, преследующая в качестве истинной цели законодательный запрет наказаний, — это идеальная иллюстрация вышеуказанного. Тут и разжигание негативных чувств страха, ненависти, самодовольства (дескать, мы-то не такие, мы хорошие). Тут и беззастенчивая эксплуатация самых что ни на есть благородных чувств жалости и сострадания к слабым. Правда, когда вдруг, как уже не раз бывало, выясняется, что над детьми никто не издевался и что отнятые дети страдают не от родителей, а, напротив, от разлуки с ними и хотят к ним вернуться, благородные чувства мигом сворачиваются в трубочку. ТАКИХ детей манипуляторам не жалко, ибо манипуляция как раз и направлена на облегчение изъятия детей из семьи и отобрание родительских прав.

Ну и конечно, тут раскачиваются чувства, давно и прочно актуализированные в общественном сознании. Судьба детей в той или иной мере сейчас волнует почти всех живущих в нашей стране людей. И именно поэтому нельзя становиться марионетками в руках манипуляторов.

«Ребята не знают своих прав…»

А теперь давайте представим себе, что будет, если печальникам о правах детей удастся-таки протолкнуть закон (или поправку) о запрете наказаний. Помните, в школе на уроке физики нам показывали, как, если поднести магнит к железным опилкам, они вдруг взлетают и крепко-накрепко прилепляются к нему? Так вот, запрещение наказаний станет своеобразным магнитом, на который неизбежно «налипнут» все дальнейшие мероприятия, отменяющие суверенитет семьи и вообще понятие семьи как таковое. Все будет просто, как дважды два. Раз детей наказывать нельзя, значит, нужно выяснить, кто преступает закон.

Для этого необходимо:

а) ввести обязательное доносительство для специалистов и организаций, так или иначе соприкасающихся с ребенком: врачей, учителей, воспитателей детских садов. За недоносительство их, опять-таки по закону, необходимо наказывать. Опыт стран, где это введено, свидетельствует, что подобные санкции очень эффективны, они существенно увеличивают количество доносов;

б) всячески поощрять и доносительство «мирных обывателей». Чтобы было, как на Западе: ребенок за стенкой заплакал — сосед «стучит» куда следует;

в) создать также специальные службы защиты детей от насилия, наделить их сотрудников полномочиями, позволяющими вломиться в любой дом в любое время и в случае малейших подозрений на то, что к ребенку применяются наказания, изъять его из семьи, а на родителей завести уголовное дело;

г) и, разумеется, информировать детей об их правах и о том, что именно следует понимать под нарушением детских прав.

В интервью под весьма красноречивым названием «Перехватить занесенную руку» («Вечерняя Москва» от 24 авг. 2009 г.) А. И. Головань — не какой-то там любитель-правозащитник, а уполномоченный по правам ребенка при Президенте! — фактически озвучил все те позиции, которые мы обозначили пунктами «а», «б» и т. д.

Для простоты пометим цитаты теми же буквами.

а) — Алексей Иванович, если прохожий видит на у лице, как родители бьют ребенка, стоит ли ему вмешиваться?

— Стоит, так как нарушается 56-я статья Семейного кодекса, согласно которой каждый, кому станет известно «об угрозе жизни или здоровью ребенка, о нарушении его прав и законных интересов», должен сообщить в орган опеки и попечительства. Нужно сделать родителям замечание. И тут неважно: физическую или психологическую боль причиняют ребенку».

б) Далее Головань сетует на то, что у нас «особый менталитет». Не спешат люди записываться в стукачи, сознательности маловато. Нет, все-таки логика у наших правозащитников, мягко говоря, хромает. Не вы ли, господа, добрых четверть века внушали народу, что доносить плохо? Народ вам поверил, не хочет больше стучать. А вы опять недовольны? Трудно, однако, на вас угодить.

в) «К сожалению, дети часто не знают, куда обращаться и не всегда верят, что получат помощь, — сетует уполномоченный. — Необходимо создать телефон из двух-трех цифр, линию для детей, за которой стояла бы реальная городская служба и не перераспределяла обратившихся по другим организациям, а приходила им на помощь в трудной ситуации. Ребята не знают своих прав и не всегда понимают, что их права нарушаются. Иногда не могут понять, что это уже насилие».

Иными словами, детское доносительство надо максимально упростить. Нажать на кнопку и набрать 2–3 цифры может и малыш, только-только начавший ходить в детский сад. На фотографии, прилагаемой к интервью, изображена такая малютка. Прикрыв крохотной ладошкой рот — чтобы мама не услышала, — она жалуется по телефону: «Мама меня ну совсем не понимает». (Это подпись под фотографией.) От горшка два вершка, а уже соображает, умница, что когда мама «не понимает» — это тоже насилие. И пусть дорогая мамочка ответит по закону! А на майке у девчушки нарисован ангелок с нимбом и крылышками. Чтобы закрепить в головах у читателей нужную ассоциацию: кому следует уподоблять ребенка, предающего своих родителей.

В конце интервью приведен список организаций, куда могут обратиться дети. Но, конечно, пока это капля в море. И вот летом 2009 г. в московской программе «Дети улиц» (а Москва, напоминаем, — пилотный регион по «ювеналке») было предложено создать «территориальную систему шаговой доступности» для защиты прав несовершеннолетних. «Шаговая доступность» — это, считай, на каждом углу.

Помнится, когда православные люди предлагали все в той же «шаговой доступности» строить храмы, как это было до революции, дальше благих пожеланий дело не пошло. А вот сервисное обслуживание юных стукачей — это пожалуйста, с дорогой душой. Пока что, правда, Ю. М. Лужков неожиданно выступил поперек, заявив, что слишком много детей стали отнимать, а это, дескать, не метод.

Но правозащитники твердят свое. «Трагедия насилия в отношении детей обостряется еще тем, что все происходит за закрытыми дверями, — говорит Головань. — Важно вовремя выявить, приостановить, предупредить».

А для этого нужно распахнуть ВСЕ двери. Чтобы работники сервис-центров, которые в шаговой доступности, могли бы перешагнуть через порог ЛЮБОГО дома. Еще раз подчеркнем: для защиты детей от реального насилия у нас есть все законы и механизмы. Речь идет о запрещении самых обычных наказаний, которые применяются в качестве воспитательной меры подавляющим большинством российских родителей.

г) По словам нашего главного детозащитника А. И. Голованя, «ребята не знают о своих правах и не всегда понимают, что их права нарушаются. Иногда не могут понять, что ЭТО УЖЕ НАСИЛИЕ» (выделено нами. — Авт.). Поэтому в детском садике и тем более в школе «компетентные товарищи» будут им вправлять мозги. Ребенок (как, впрочем, пока и большинство взрослых) не подозревает, что отправка его за озорство в угол — это физическое наказание, а ему объяснят. Скажут, что это страшно нарушает его достоинство и что он вправе потребовать защиты. Расскажут, какая мера полагается за шлепок, за удар ремнем и даже за повышение голоса. Последнее ведь тоже насилие! Только психологическое. А оно, по мнению чадолюбивых правозащитников, еще страшнее физического. Чтобы не быть голословными, опять процитируем Голованя, самого авторитетного на сегодняшний день (по крайней мере, по должности) специалиста по защите прав детей: «Три года назад мы проводили с Московским психолого-педагогическим университетом исследование. И оказалось, что для взрослых насилие понимается главным образом как физическое. Для детей же на первом месте стоит психологическое, эмоциональное насилие. Даже игнорирование, когда с ребенком просто долго не разговаривают, для них мучительно».

«КАК ТЫ СЧИТАЕШЬ?..»

А Школа волонтеров Департамента по защите прав детей разработала анкеты для подростков. В рамках исследования «Защищен ли я». Посвящено оно вопросу «соблюдения прав ребенка от жестокого обращения и пренебрежения в семье». Цель — определить, как осознают подростки проблему насилия, часто ли приходится им сталкиваться с этим явлением. Хорошее такое исследование, весьма информативное. И вопросы поставлены грамотно. Чтобы службам защиты детей не пришлось особенно напрягаться, собирая компромат. Приведем выдержки из этой анкеты. Надо же людям понимать, с чем в ближайшем будущем они могут столкнуться.

«Какие формы насилия в семье наиболее часто проявляются? (не более 3 ответов)

— физическое

— психическое

— сексуальное

— экономическое

— пренебрежительное

— другое

Какие отношения у тебя с родителями?

— Мои родители — мои друзья

— хорошие отношения

— родители далеки от меня

— я им безразличен

— напряженные

— могли бы быть и лучше

— оскорбляют словами, кричат, заставляют чувствовать плохим человеком

— конфликтные

— «силовые» (шлепки, побои со стороны родителей)

— свой вариант ответа

Укажи, какие методы воспитания обычно применяют твои родные по отношению к тебе (не более 3 ответов).

— объясняют, как надо поступать в той или иной ситуации

— хвалят тебя, когда ты этого заслуживаешь

— обещают награду за хорошие поступки

— не замечают тебя, перестают разговаривать с тобой

— запрещают тебе делать то, что тебе нравится

— ругают, кричат, обзывают

— применяют физические методы воздействия

— свой вариант ответа

Испытывал ли ты сам жестокое обращение по отношению к себе в семье?

— да

— нет

— затрудняюсь ответить

— другое

Укажи, пожалуйста, виды насилия, которые ты испытывал в своей семье или продолжаешь испытывать (не более 3 ответов).

— психологическое насилие (манипулирование, обвинения, формирование чувства вины и др.)

— эмоциональное (критика внешнего вида, манер, умственных способностей, оскорбления, брань)

— экономический контроль, угроза лишения материальной поддержки

— физическое (пощечины, толчки, побои, издевательства)

— сексуальное насилие (принуждение)

— эксплуатация (заставляют работать, отбирают деньги)

— пренебрежение

— препятствие в выборе друзей и встреч с ними

— свой вариант ответа

Отметь, кто чаще проявляет жестокое отношение по отношению к тебе.

— мама

— папа

— брат или сестра

— другой вариант ответа

…

К кому ты предпочитаешь обратиться в случаях проявления насилия в семье?

— к маме

— к папе

— к брату или сестре

— другой вариант ответа

Знаешь ли ты организации, в которые мог бы обратиться в случаях проявления жестокого обращения по отношению к тебе? (укажи их)»

Давайте вспомним арифметику

Имеет смысл вспомнить школьные уроки. Например — арифметики. И произвести несложные арифметические подсчеты.

Как показывает опыт, это хорошо отрезвляет манипуляторов. В свое время идеологи «планирования семьи» так же громко кричали о страшно высокой материнской смертности от абортов и, прикрываясь этим, требовали на каждом углу (тогда еще не выдумали выражение «в шаговой доступности») раздавать контрацептивы. Пришлось вооружиться карандашом и подсчитать, какова же эта цифра в реальности. Оказалось… 250–300 человек в год (при 3 миллионах абортов, по самым скромным подсчетам). После того, как эта цифра была обнародована, крики хитрецов стихли.

Истерия по поводу «насилия в семье» до мелочей напоминает тогдашнюю «планировочную» шумиху. Если поддаться этой истерии, можно действительно подумать, что волна родительского насилия уже захлестнула чуть ли не все российские семьи — цунами, да и только! Но потом, слегка оправившись от шока, начинаешь выписывать «сухую цифирь», приведенную самими алармистами, и получаешь, что при общем количестве детей около 27 млн от жестокого обращения пострадало в 2007 г. 161 тыс., а в 2008-м — 126 тыс. (между прочим, на 41 тыс. меньше, так что крики о росте насилия тоже выглядят как-то несолидно). При этом четких данных, сколько детей пострадало именно от семейного насилия, нет. Но ведь жестокое обращение — это и нападение на улице наркоманов, и уличные драки, в которых многие подростки получают побои и травмы, и злоключения беспризорников, счет которым в нашей стране идет на сотни тысяч, если не на миллионы. А сколько детей страдает от насильников-маньяков? А в школах и других детских учреждениях разве всегда все благополучно? И разве не те же правозащитники, когда им это выгодно, громогласно заявляют всему миру о страшном, ужасном насилии в детских домах и приютах? Зато теперь, когда им опять-таки выгодно, стрелки переводят на родителей. О. Зыков и прочие утверждают, что 97 % случаев насилия над детьми в семье остаются незафиксированными. Почему именно 97, неясно. Если реальной статистики нет, откуда появляются такие точные цифры?

Если же брать реальные, фактологически подтвержденные случаи, то, по данным Фонда национальной и международной безопасности, от семейного насилия ежегодно страдает в среднем 3500 детей («Доктрина сбережения и умножения русского и другого коренного населения России для XXI века» под ред. Л. И. Шершнева). Ряд других источников называет примерно такую же цифру. Так, директор Департамента Минобразования, занимающегося вопросами соцзащиты детей, Алина Левитская сообщила, что в 2006 г. органы опеки зафиксировали около 3900 случаев жестокого обращения с детьми. А. И. Головань, в бытность свою уполномоченным по правам ребенка в Москве, сообщал в официальном докладе за 2007 г., что в столице отобрали 165 детей при непосредственной угрозе их жизни и здоровью. В Москве проживает около 3 млн детей, то есть чуть больше 1/10 части всего детского населения России. Вряд ли в других регионах с детьми в семьях обращаются значительно хуже, чем в Москве. Соответственно, если умножить 165 на 10, мы получим менее 2000. «За последние 5 лет, — говорится в том же докладе, — в Москве было совершено 383 преступления, предусмотренных ст.156 УК РФ (неисполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетних, соединенное с жестоким обращением с ними)».

Это уж совсем какая-то небольшая цифра: за год в среднем 76 человек (по России, соответственно, раз в 10 больше).

По данным Следственного комитета при Генпрокуратуре, в 2008 г. от побоев погибло 1914 детей, а примерно 2300-м нанесен тяжкий вред здоровью. Однако Следственный комитет не указывает, что все эти дети пострадали от насилия в семье. Их могли убить на улице, изувечить в школе, в детдоме, на дискотеке и т. п. Но допустим, даже эта цифра, самая значительная из приведенных (в общей сложности 4214 человек), относилась бы исключительно к жестоким родным: 27 миллионов и 4000! Как говорится, почувствуйте разницу.

Выходит, вся эта гестаповская реальность с детским доносительством и возможностью вести слежку буквально за каждой семьей выстраивается ради — вы уже подсчитали? — 0,015 %! Немного больше одной сотой процента! И даже если согласиться с бредовыми заявлениями, что 97 % случаев насилия над детьми в семье остаются нераскрытыми, то это все равно составит 0,3 % от общего количества детей в нашей стране.

…Как же надо презирать людей, которым стараешься задурить голову, чтобы быть абсолютно уверенным в их неспособности произвести простое арифметическое действие, доступное даже ученику начальной или, на худой конец, средней школы! Впрочем, это понятно: ведь труднее обманывать тех, кого уважаешь. А если презирать, тогда вроде ничего — они, глупенькие, все слопают.

Так незадачливые манипуляторы сами попадают в ими же расставленные ловушки.

Владимир Томсинов, заведующий кафедрой истории государства и права юридического факультета МГУ, доктор юридических наук, профессор, зам. председателя Ученого совета по защите диссертаций Ювенальное кривосудие

То, что сейчас происходит, напоминает мне человека, который зажигает дом, а потом создает пожарную команду, чтобы его тушить. Я думаю, пожарная команда обречена на неудачу. Кто-то ведь заинтересован в создании этой команды. Заинтересованы, прежде всего, те люди, которые в нее поступили на работу, — они получают зарплату. В бюрократии действует один закон: стоит создать какой-либо орган, этот орган работу себе всегда найдет. Если создали такой орган — ювенальную юстицию, будьте уверены, они найдут семьи, в которых ребенка надо лишить заботы родителей. Они должны оправдывать свою зарплату, это еще одна причина, по которой у нас ухватились за эту идею и всячески ее навязывают.

Защитники введения ювенальной юстиции аргументируют свою позицию тем, что в последнее время значительно возросло количество детей, живущих в неподобающих для их развития условиях. Алкоголизм, наркомания действительно являются тяжелейшими проблемами современности. Здесь-то и начинает работать софистический прием подмены тезиса. Итак, у родителя проблемы, например пьянство. Следует вывод: ребенка следует отобрать, родителя лишить прав. Эту возможность пытаются срочно закрепить законодательно. Может, родителю надо просто помочь?..

Ювенальная юстиция — это попытка взять под контроль семью, попытка навязать какие-то свои стереотипы. Но сама связь ребенка с матерью — благо, самое важное для него. Обратите внимание на поведение маленьких детей. Во время игры ребенок постоянно подбегает к матери, чтобы она его погладила, прикоснуться к ней. Мы под надуманными предлогами отрываем его от матери, государство берет этого ребенка под защиту, а в каком положении оказывается мать? Это очень тонкая ткань, которая разрывается…

Родительская любовь — первейшее право ребенка. Почему об этом забывают? На семье держится государство. Об этом знали еще древние. Я думаю, что распространение ювенальной юстиции — это удар против государства, подрыв государственности.

Юстиция — это правосудие, правосудие у нас осуществляет профессиональный суд. А в ювенальной юстиции здесь получается, что суд вершат люди, не имеющие достаточного образования, не имеющие достаточных для этого качеств. Мы должны здесь придумать другой термин. Это не ювенальная юстиция, не ювенальное правосудие, а ювенальное кривосудие.

Мы смотрим на фашизм, как на политический режим, но одновременно фашизм — это система воспитания. Первое, что сделал Гитлер, придя к власти, — заменил учителей в школах. И он прямо говорил: «В моих орденских замках подрастет молодежь, которая ужаснет мир». Так и произошло.

Из фильма «Стена»

Лариса Беляева,  доктор юридических наук, профессор Академии управления МВД РФ, академик Академии социально-психологических наук, заслуженный юрист России, полковник милиции в отставке Ювенальный суд в царской России

Родителей, которые не могут или не хотят осуществлять соответствующим образом воспитание детей, необходимо все-таки ограничивать в родительских правах. И здесь я обращаю внимание именно на этот термин. Ограничивать в правах, но не лишать их, поскольку ребенок никогда не хочет, чтобы его лишили родителей. Он хочет, чтобы они были, но он хочет, чтобы они стали лучше…

На самом деле законы всех проблем не решают. И упование на то, что нужно ужесточить, усовершенствовать, ничего не значит. Благополучная семья та, где ребенку хорошо, — а это не юридический показатель, проблема не юридическая. Это дух, семейная атмосфера. Родителей нужно учить этому. И если мы хотим покончить или, по крайней мере, сократить беспризорность и правонарушения, нужно заниматься семьей.

Сторонники ювенальной юстиции очень любят говорить, что царская Россия — первая в мире страна, где был учрежден ювенальный суд. Это правда, но не вся. То, о чем не говорят сторонники ювенальной юстиции, и является главной проблемой всех современных споров. Это права родителей. В царской России права родителей были неотчуждаемы. Родитель мог ограничиваться в правах, только если сын поступал на государственную службу, а дочь выходила замуж. Основанием для прекращения родительской власти была только смерть родителей и более ничего. Указом императора Николая II вводился особый порядок судопроизводства для детей и подростков, совершивших преступление. Все судебные церемонии, которые могли напугать ребенка, были отменены.

С несовершеннолетними судебное заседание велось в форме беседы. Судья обращался к нему на «ты» и говорил примерно так: «Ну, Ваня, расскажи, что у тебя случилось?» Для судьи главное было раскаяние, а не наказание. Судья принимал отлагательное решение. Это значит, что сначала он отдавал его под попечительство родителей, если это было возможно.

В царской России существовал институт попечителей из достойных граждан, которые наблюдали за неблагополучным или осужденным подростком. Даже в этом случае у родителей их права не изымались.

Тогда это называлось «педагогический присмотр». Попечитель информировал судью, как ведет себя несовершеннолетний. Через два-три месяца судья проводил с ним беседу и спрашивал, как он себя ведет, чем занимается. А у судьи документы уже были. Если он продолжал посещать кабаки и вожжаться с девками низкой кондиции, то судья отправлял его в колонию на три месяца.

В Своде законов Российской империи существовала целая глава, которая так и называлась: «О власти родительской», — в ней перечислялись и права детей, и обязанности родителей. Но в любом случае юридической доминантой были именно права родителей. «Власть родительская простирается на детей обоего пола и всякого возраста». Родители для исправления детей строптивых или неповинующихся имеют право употреблять домашние наказания, заключать в тюрьму и приносить жалобы в судебные установления. Сейчас предлагается все сделать наоборот.

Если мы пороемся в архиве — например, Вологодском, мы увидим сообщение от священника, который говорит, что воспитанник такой-то прибыл в такой-то уезд, проживает с родителями, занимается земледельческим трудом. «Со мною он беседовал, я дал ему наставление на путь истинный и благословил на добрые дела».

В личных обидах или оскорблениях от детей на родителей не приемлется никакого иска — ни гражданским, ни уголовным порядком. Но правило сие не распространяется на те случаи, когда родители в отношении детей своих покушаются на такие деяния, которые по общим законам подлежат наказанию уголовному. Т. е. если родители истязают детей, не кормят, не обучают, заставляют заниматься противоправными действиями, тогда местное начальство было обязано предоставить необходимую защиту притесняемым, а виновные родители подлежали суду. Но даже в этом случае их не лишали родительских прав, хотя ребенок мог оказаться в попечительском доме или патронатной семье. Действовала презумпция невиновности.

Система, которая стала складываться в конце XIX в., не получила развития по одной-единственной причине: началась война, судьи были мобилизованы на фронт, разруха в стране, некому этим было заниматься. В первые годы советской власти прежние люди продолжали развивать эти идеи.

После революции было сделано немало для искоренения беспризорности. Достаточно вспомнить деятельность выдающегося педагога Макаренко. Но ни в советское время, ни в наше судьбу детей не решают единолично. Опыт зарубежных стран показывает, что при введении ювенальной юстиции все решается практически единолично ювенальным судьей или социальным работником.

Не случайно поэтому в первые годы советской власти, когда появились комиссии по делам несовершеннолетних, они не могли быть представлены единолично.

В нашей стране был накоплен уникальный опыт работы с подростками, оказавшимися в трудной жизненной ситуации, но, к сожалению, с развалом Союза произошел и развал системы. Каждый орган стал работать сам по себе.

СОЦИАЛЬНЫЕ СЛУЖБЫ ЗАБРАЛИ ДЕТЕЙ — МАТЬ ПОКОНЧИЛА С СОБОЙ

35-летняя жительница Арада (Израиль) покончила с собой, а ее муж предпринял безуспешную попытку сделать то же самое после того, как у этой пары социальные службы забрали детей.

«У меня забрали детей, и мне незачем больше жить», — написала женщина в предсмертной записке, а затем приняла большое количество таблеток, запив их водкой. Муж, обнаружив в квартире мертвую жену, попытался покончить с собой, также оставив предсмертное письмо. «Она единственное, что у меня осталось в этой жизни, и без нее мне незачем жить», — говорилось в этом письме.

Соседи обратили внимание на тишину в этой квартире и постучали в дверь. После того, как ответа не последовало, обеспокоенные жильцы вызвали полицию. Та взломала дверь и обнаружила мертвую женщину и мужчину без сознания. Мужчине была оказана медицинская помощь, и он выписан из больницы «Сорока».

В ходе следствия выяснилось, что у семейной пары двое детей — двух и 14-ти лет. Решением социальных служб двухлетний ребенок передан на усыновление, а 14-летняя девочка направлена в интернат. Родители вели длительную борьбу с социальными службами, чтобы не лишаться детей. Однако эта борьба оказалась безуспешной.

Сообщается, что экономическое положение семьи было крайне тяжелым. Женщина зарабатывала на жизнь уборками, а мужчина длительное время оставался без работы. На фоне тяжелого материального положения между супругами вспыхивали постоянные ссоры. Вместе с тем причина столь жесткого решения социальных служб остается неизвестной.

Сообщается, что сейчас в Израиле есть более 9000 детей, живущих вне своих семей. Из них 2500 расстались с родителями вопреки желанию родителей, на основании решения судебных инстанций.

В 90-е из системы образования был выведен элемент воспитания, и это сразу разорвало связь школы и семьи. В наши дни этот пробел в законодательстве устранили, а опыт комиссий по делам несовершеннолетних стал одним из передовых в мире.

Из фильма «Стена»

Александр Разумовский, координатор движения «Народный Собор» «Паспорт школьника» раскроет все семейные секреты

Министерство образования и науки России разработало «паспорт здоровья школьника». Как говорится в сообщении ведомства, в течение двух лет такой «паспорт» планируется завести на каждого школьника, сообщает Infox.

«Паспорт здоровья ребенка», скорее всего, — не что иное, как организованный сбор сведений для создаваемой «ювенальной системы».

На фоне развернувшихся баталий вокруг протаскивания в России прозападными кругами так называемой ювенальной системы как-то почти незаметно промелькнула инициатива чиновников о введении для детей обязательного «паспорта здоровья». Между тем есть весьма серьезные основания полагать, что эта очередная новация является важнейшей частью проектируемой ювенальной системы, позволяющей сформировать банк данных на всех ее потенциальных жертв.

Предполагается, что «паспорт» будет заполняться ребенком совместно с родителями, учителями, медицинскими работниками, психологами (которые со временем все будут работать на ювенальные структуры).

«Добровольное» досье на семью

Сведения — максимально полные.

Во-первых — болезни, состояние здоровья, физические (спортивные) данные, вредные привычки, где и у каких врачей наблюдался. То есть всесторонний сбор конфиденциальных сведений о здоровье ребенка, в т. ч. — обычно составляющих врачебную тайну.

Во-вторых, сведения о родителях и родственниках, проживающих вместе, их работе, вредных привычках, о конфликтности семейной обстановки (всегда полезно знать не только, у кого папа — банкир или высокопоставленный чиновник, имеющий доступ к гостайнам, но и о его «вредных привычках» и «конфликтности в семье», через которые на него можно воздействовать).

В-третьих, полный набор сведений о личности самого ребенка — психофизиологические параметры, интеллект, обучаемость. Сфера личных интересов и круг общения (все друзья, контакты, вредные привычки берутся на учет). Обычно подобное досье на конкретного человека собирают спецслужбы, а также многие секты, работающие на иностранные разведки. Но теперь его планируется легально собирать на всех (!) детей.

«Ты меня неправильно кормишь, мама!»

И в-четвертых, ребенку предлагается расписать день по минутам: сколько на школу, питание, отдых, спорт и т. д. (церковь, например) он тратит. Ему предлагается «пирамида здорового питания» (фрукты — 2–4 вида ежедневно, овощи — 3–5 видов ежедневно, мясные (рыбные) и молочные продукты — по 2–3 вида ежедневно и т. д.). И просьба — указать, сколько чего ребенок в действительности потребляет. Там же предлагается нарисовать план своей комнаты и указать, не проживает ли в ней еще кто-нибудь. В итоге ребенок должен понять, что питается в своей семье он неправильно, живет тесно, и почувствовать себя «ущемленным», о чем сообщить через свой «паспорт здоровья» добрым людям из ювенальные структур.

Таким образом, осуществляется единовременный сбор всесторонних (!) личных: (в том числе — конфиденциальных) данных о каждом (!} ребенке, его здоровье, круге общения, семье и «болевых: точках», через которые на этого ребенка и эту семью можно воздействовать. Затем все эти разнообразные сведения заносятся в единый банк данных, который становится в руках ювенальщиков страшным орудием тотального контроля не только над обществом, но и над структурами власти.

На коротком поводке

Судите сами.

Разумеется, ребенок получит доступ не только к своему «паспорту», но и — через разговоры со сверстниками — к их «паспортам». Инициируется своеобразная конкуренция между детьми — кто лучше питается, больше отдыхает, имеет лучшую комнату и больше времени на компьютер и игры. Поскольку социальное положение детей неравномерно, все претензии на «проигрыш» выливаются на родителей, ведут к претензиям, конфликтам внутри семьи и комплексу неполноценности, которые, в конце концов, тоже становятся достоянием ювенальщиков. И тогда только от них всецело будет зависеть — оставить ли пока что семью в покое, занеся ее в реестр «неблагополучных» (то есть потенциально годных к «разработке»), или заняться ею плотно — с целью либо шантажа родителей (бизнес-интересы, политика, вымогательство, «заказ» конкурента и т. д.), либо изъятия детей.

О последнем чуть подробнее. Здесь получают развитие сразу несколько ветвей криминального бизнеса.

Банк «живого товара»

«Коммерческое» усыновление, главным образом — за границу, получит широчайшее развитие. Только за 2007–2008 гг., когда лоббисты наиболее активно принялись проталкивать введение ювенальной системы, в России открыли 63 (!) новых агентства по усыновлению. Причем в некоторых регионах каждый второй ребенок «уходит» за границу. Не бесплатно, разумеется. Банк по выбору «живого товара» с соответствующими физическими и интеллектуальными параметрами после введения «паспортов» у этой системы будет огромный. Останется только наметить «объект покупки», взять его в разработку и в течение нескольких месяцев изъять из семьи. Или не изымать, если заплатят родители. Прибыль, таким образом, получается в любом случае. Плюс — бизнес на внесении в «паспорт» необходимых данных о здоровье, позволяющий вывезти за рубеж абсолютно здорового ребенка под видом инвалида. Не хочется говорить об «экспорте» российских детей «на органы», но и это тоже весьма вероятная составляющая предстоящего «тотального усыновления».

«Опекунский» бизнес

Другим доходным бизнесом, несомненно, станут т. н. «фостерные» семьи. При массовом изъятии ювеналами детей в стране, где и так на улице до двух миллионов беспризорников, никаких детских домов не хватит. И тогда, по западному образцу, начнут помещать их во временные «опекунские» («фостерные») семьи, причем оплачивать расходы на содержание ребенка придется государству (налогоплательщикам). Обычно это по 20–30 детей в семье, а то и по 40. Бизнес довольно доходный, тем более что состав семей для такого рода деятельности будут определять ювенальщики. Но самое неприятное в этом деле, судя по зарубежному опыту, состоит в том, что среди подобных семей все более широко используют для получения в свое распоряжение детей разного рода сектанты, гомосексуалисты, педофилы и порнографы. То же самое, несомненно, будет и у нас.

Наконец, третьим мощнейшим бизнесом может стать хорошо оплаченное «спасение» детей от ювенальщиков, ими же самими и организованное. Так же, как наркоторговцы часто являются владельцами наркологических клиник и организаторами всяческих «рок-фестивалей против наркотиков», и ювенальная система наверняка создаст нечто для якобы борьбы с собой. За хорошие деньги «благородные наемники» изъятого ребенка смогут возвратить буквально с любой стадии изъятия. Но, разумеется, чем дальше зашло дело — тем дороже.

Плюс тотальный контроль

Ну и, наконец, закладываются огромные потенциальные возможности на перспективу. Те дети, которым в юные годы удается как-то «проскочить» мимо бдительного ока ювенальщиков, со временем вырастают и сами становятся банкирами, депутатами или офицерами ФСБ и высокопоставленными госчиновниками… И кто поручится, что в этот самый момент на пороге их дома вдруг не возникнет тихий человечек в галстуке, который пригрозит ознакомить начальство и сослуживцев с конфиденциальной информацией из его детства и юности, способной начисто уничтожить репутацию?! А зная, что главными вдохновителями и, судя по всему, инвесторами введения ювеналки в России являются западные круги (в т. ч. ряд НКО, замеченных в подрывной деятельности на просторах СНГ и финансировании «оранжевых» революций), речь может идти о системе внешнего (!) контроля. Причем не только над страной в целом, но и за каждым ее гражданином персонально.

Антиконституционный сбор информации

Спрашивается, что делать нам, гражданам, столкнувшись с таким нарождающимся монстром? Для начала, как говаривали раньше, научиться «читать и конспектировать первоисточники». В нашем случае — Конституцию РФ и Социальную хартию, которая якобы предписывает нам введение такой ювеналки. Начнем с Конституции.

Статья 24. «Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются».

Таким образом, само появление «паспорта здоровья» в том виде, как его предлагают, антиконституционно, как и любой сбор ювенальщиками конфиденциальной информации о семье.

Статья 25. «Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения».

Значит, единственное основание для «ювенальщиков» вторгнуться к вам в дом — судебное решение. Именно для этого они пытаются создать свои специальные «ювенальные суды». Значит — их быть не должно.

Статья 28. «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию… иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними».

Проще говоря, никто не вправе запретить вам воспитывать детей в той религиозной и культурной традиции, которой придерживается ваша семья, что бы по этому поводу ни думали изобретатели разного рода «международных стандартов».

Как яйца будут курицу учить

На Украине готовится парламентский законопроект, который облегчит изъятие детей из семьи

На Украине готовится парламентский законопроект, который может вызвать бурную революцию в семейных отношениях. Речь идет о создании еще одной госструктуры — ювенальной юстиции, пишут «Столичные новости».

Так, в декабре 2008 года депутат Верховной Рады от Блока Юлии Тимошенко Евгений Суслов призвал своих коллег поддержать законопроект «Об общегосударственной программе «Национальный план действий по реализации Конвенции ООН о правах ребенка» на период до 2016 года». После недолгих дебатов документ отправили на второе чтение.

«Ты — не мама, ты — опекун!»

Лоббисты «детского» законопроекта умалчивают о самом главном: каким именно образом ювенальная юстиция будет защищать детей? Ведь именно она породила кучу структур, призванных ее обслуживать, которые начали вытеснять суд как орган правосудия. Об этом свидетельствует печальный опыт Европы. К примеру, в благополучной Франции более миллиона детей уже находятся в приютах и приемных семьях (!).

Усиление контроля над семьями «достигло цели» и в Германии: по сообщениям СМИ, ежегодно у родителей отбирают свыше 20 тысяч детей, ссылаясь на «недостаток ухода» (общее число кандидатов в сироты уже приближается к полумиллиону), пишут «Столичные новости».

«Ювенальная служба переводит нравственные отношения родителей и детей в плоскость юридических, а затем утверждает главенство прав ребенка над правами родителей. Это, в свою очередь, поощряет детей к конфликтам с родителями под видом отстаивания своих прав, превращает родителей в опекунов. Тем самым облегчается изъятие детей из семьи, фактически ее разрушая», — пояснил изданию киевский психолог Алексей Мартюшев.

И все станут «толерантными» ко греху

«Под красивыми лозунгами о защите детских прав в законе «Национальный план действий по реализации Конвенции ООН о правах ребенка» на период до 2016 года заложена социальная бомба, — заявил «Киевским ведомостям» адвокат Георгий Лайков. — Программой предусмотрено в течение этого года до 90 % детей школьного возраста проинформировать о том, как защищаться от заболеваний ВИЧ/ СПИДа. Выходит, что детям с семи-восьмилет будут рассказывать про «безопасный» секс. Психологи, проводившие экспертизу этой программы, считают, что это не что иное, как подталкивание детей к беспорядочным половым контактам, что на языке уголовного кодекса называется растлением малолетних. Также закон предполагает ежегодные информационные программы для формирования толерантности по отношению к ВИЧ/СПИДу, туберкулезу, наркомании».

Отвечая на недоуменный вопрос издания: «Разве плохо быть толерантным?» — Лайков заметил: «Если мы заглянем в медицинский справочник, то узнаем, что «толерантность» — это неспособность организма вырабатывать антитела, отсутствие иммунологической реакции. Эти гуманистические начинания — сделать всех детей толерантными к СПИДУ, наркомании — на деле формируют у детей девиантные модели поведения. Равно как и массовая социальная реклама, которая рассказывает о насилии в семьях, о плохих украинских родителях, от которых срочно нужно защищать детей».

«НЕ ПОНИЖАЙТЕ ЗАРПЛАТУ! ИНАЧЕ У НАС ОТНИМУТ ДЕТЕЙ!»

Отвечая на вопрос, кому же тогда выгодно внедрение ювенальной юстиции, Георгий Лайков сказал: «Это интерес определенных сил, которые переформатируют мировую карту — национальную и геополитическую. Если вы посмотрите на опыт Восточной Европы, то заметите, что после каждой «цветной» революции вводилась система ювенальной юстиции. Причем она вводилась в настолько похожих вариантах, что не может быть, чтобы она не координировалась из единого центра. Такая система не так давно была создана в Венгрии. Недавно венгерские железнодорожники вышли на забастовку с требованием повысить зарплату, чтобы у них не отбирали детей. Так как, если они будут жить на небольшую зарплату, тогда будут нарушены те социальные стандарты, по которым должны жить их дети. И в этом случае служба ювенальной юстиции в Венгрии будет иметь право забирать детей у родителей… Я теперь, кстати, стал понимать, почему в Европе падает рождаемость — они просто боятся заводить детей. Что с ними делать? Как их воспитывать? Шлепнул по попе — на тебя настучал либо твой сынишка, либо сосед. Одного моего знакомого в Германии оштрафовали за то, что сын работал в саду. Соседи позвонили инспектору и сказали, что ребенка эксплуатируют».

Из источников в правоохранительных органах «Киевские ведомости» выяснили, что разработкой системы ювенальной юстиции занимаются не государственные органы Украины, а три неправительственные организации, спонсируемые Канадой, Швейцарией и Великобританией.

Русская линия

Игорь Друзь, политолог, публицист, г. Киев Провал введения ювенальной юстиции на Украине: как это было

Депутатов превратили в союзников

Православная общественность Киева сыграла решающую роль в информировании депутатов Украинского парламента о тех трагических последствиях, которые может вызвать принятие законопроекта о введении ювенальной юстиции, и тем самым помогла депутатам занять правильную позицию, отклонив его в марте 2008 года. На Украине существует общественная должность полномочного представителя Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, которую достойно занимает архиепископ Львовский и Галицкий Августин. Он был давно осведомлен о негативном опыте этой системы в западных странах и четко выразил позицию о недопустимости такого плохого опыта у нас. Его поддержало множество специалистов — педагогов, вне зависимости от вероисповедания, ибо если первыми жертвами ювенальщиков могут стать родители и дети, то вторыми — педагоги.

Группы православной и научной общественности предприняли ряд достаточно эффективных действий по информированию общественности и депутатов о вредоносности законопроекта. Они создали пул журналистов, выступивших против ювенальной юстиции в киевской прессе (общий тираж статей составил более 1 млн экземпляров). Значительная часть статей была роздана депутатам или отправлена им по электронной почте. Православные люди высказались и на интернет-форумах (теперь они стали довольно важными СМИ), послали обычные и электронные письма-обращения о вреде «ювеналки» на адреса многих народных депутатов, руководителей аппарата Верховной Рады, помощников депутатов, которые ведь тоже играют важную роль в парламентской работе. Особое внимание было сосредоточено на Комитете Верховной Рады по делам семьи, молодежи и спорта. Фактически в любом парламенте мира в большинстве случаев именно позиция профильного комитета и решает судьбу любого законопроекта. Членам профильного комитета не только доставлялись все негативные статьи на эту тему, им привезли книгу «Родителей — в отставку?», вышедшую в России в издательстве «Даниловский благовестник». Раздавали диски с фильмом «Стена», который тоже любезно передали нам русские друзья.

Узнав о готовящемся в парламенте законопроекте о создании такой деструктивной системы, полномочный представитель УПЦ МП в Верховной Раде архиепископ Августин обратился к народным депутатам со следующим открытым обращением, многократно процитированным многими СМИ:

«В Верховной Раде определенными силами лоббируется принятие проекта закона «Об общегосударственной программе «Национальный план действий по реализации Конвенции ООН о правах ребенка» на период до 2016 года», разработанного для выполнения Указа Президента Украины от 11.07.2005 года № 1086 «О первоочередных мероприятиях по защите прав детей» (регистрационный № 2570)…

…есть большие подозрения относительно того, что реализация такого законопроекта может войти в противоречие с традиционными православными ценностями, сформировавшими семейный уклад украинского народа, и даже с институтом семьи как таковым.

В законопроекте… предусматривается создание государственного органа, имеющего огромные полномочия в лишении родительских прав над тем или иным ребенком, социального надзора над семьями, жесткого государственного контроля не только над воспитанием детей в школе, но и над действиями родителей в семье… Как показывает опыт тех стран, где ведомство т. н. ювенальной юстиции заработало в полную силу, оно не принесло ни снижения детской преступности, ни понижения уровня социальных пороков (эта система позволяет детям оставаться фактически безнаказанными, отделываясь условными сроками или другими профилактическими мерами). Напротив, во Франции, где такая система работает уже полвека, мы увидели самые небывалые молодежные беспорядки в истории Евросоюза, где разнузданные молодые люди массово поджигали автомобили, здания, калечили прохожих. И это неудивительно. Эти подростки в большинстве своем воспитывались в социальных приютах, в обстановке безнаказанности и отсутствия родителей. Ведь основа нравственности — Заповеди Господни… Система ювенальной юстиции в этой стране, поощряющая доносительство детей на родителей, противоречащее Божественному установлению о почитании родителей, введение ненормальной системы излишнего вмешательства государства в вопросы личной жизни людей, естественно привела не к падению, а к росту преступности. А в системе французской ювенальной юстиции стали возможными жалобы чад на своих родителей государственным чиновникам по таким нелепым поводам, как вход отца без разрешения в комнату сына или недопуск дочери на дискотеку. В Украине, которая, к сожалению, до сих пор остается бедной страной, подверженной коррупции, создание такой системы привело бы к еще более пагубным последствиям, к тяжелым злоупотреблениям чиновников своей властью.

«Почитай отца твоего и мать твою» (Исх. 20,12) — так гласит Заповедь Божья. Семья как домашняя церковь есть единый организм, члены которого живут и строят свои отношения на основе закона любви. Опыт семейного общения научает человека преодолению греховного эгоизма и закладывает основы здоровой гражданственности. Именно в семье, как в школе благочестия, формируется и крепнет правильное отношение к ближним, а значит, и к своему народу, к обществу в целом. Живая преемственность поколений, начинаясь в семье, обретает свое продолжение в любви к предкам и отечеству, в чувстве сопричастности к истории. Поэтому столь опасно разрушение традиционных связей родителей с детьми, которому, к сожалению, может способствовать принятие данного законопроекта.

Новый Завет также учит детей с любовью слушаться родителей: «Дети, будьте послушны родителям вашим во всем, ибо это благоугодно Господу» (Кол. 3,20). Любая противоречащая этому Божественному установлению светская норма делает преступником не нарушителя ее, а самого законодателя. Иными словами, человеческий закон никогда не содержит полноту закона Божественного, но чтобы оставаться истинным законом, он обязан соответствовать богоустановленным принципам, а не разрушать их.

Церковь всегда с пониманием относилась к несовершенству законов, учитывая невозможность построения рая в этом падшем мире. Однако она всегда выступала и против прямого беззакония. Задача светского закона — не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царствие Божие, а в том, чтобы он не превратился в ад.

Поэтому прошу Вас способствовать отклонению законопроекта…»

Опираясь на общественность и церковь

К счастью, народные депутаты тогда вняли голосу разума и пошли навстречу Церкви и научной общественности, удалив пункт о создании ювенальной юстиции из данного законопроекта. Позднее этот позитивный опыт борьбы с деструктивным законопроектом представителя Церкви в украинском парламенте владыки Августина был успешно использован Святейшим Патриархом Кириллом, обратившимся с похожим обращением к руководству «Единой России». Оно тогда пошло ему навстречу, по крайней мере на словах. Тем не менее сейчас, как известно, заинтересованные силы вновь пытаются протолкнуть законопроект о ювенальной юстиции в Госдуме.

В том-то и беда, что верхушка России и Украины на сегодня считает важными вопросами жизни только перераздел финансов, должностей и тому подобные дела, оставив вопросы воспитания, религии и морали на заднем плане. Это делает их легкой добычей западных манипуляторов, осуществляющих долгосрочное планирование процессов, создающих «управляемый хаос». Но все же украинские депутаты, во всяком случае, их большинство, — не такие уж плохие люди, чтобы сознательно истреблять свой народ, к тому же проект создания «ювеналки» напрямую касается их собственных детей, угрозой которым их могли бы шантажировать ювенальщики. Вникнув в суть вопроса, они резко отвергли этот законопроект. Мало того, некоторые из них обратились к руководству Госдумы, чтобы проинформировать своих российских коллег о своей позиции, желая удержать руководителей братской страны от ошибок.

Процитируем обращение представителя самой крупной фракции Верховной Рады Украины, народного депутата Д. Табачника (бывшего вице-премьером по гуманитарным вопросам в правительстве Януковича):

«7 марта 2009 года фракция Партии регионов в Верховной Раде Украины способствовала отклонению проекта создания на Украине т. н. ювенальной юстиции. Такое ведомство существует в ряде стран мира, и его работа часто вызывает негативный общественный резонанс в этих государствах. Ведь это система, при которой чиновники имеют неумеренно большие права по надзору за детьми и лишению родительских прав по нелепым обвинениям. Ювенальная юстиция везде показала свою разрушительную суть, приводила ко многим человеческим трагедиям, коррупции. Неудивительно, что Партия регионов получила по этому вопросу значительное число обращений от различных родительских организаций, педагогов, от архиереев канонической Православной Церкви — хранительницы нравственности наших братских славянских народов. В этих обращениях указывалась недопустимость создания на Украине ювенальной юстиции — органа, который может угрожать самому существованию института семьи, органа, который может усилить молодежную и подростковую преступность. В частности, в своем обращении полномочный представитель УПЦ в Верховной Раде архиепископ Львовский и Галицкий Августин в качестве примера приводил Францию, страну, где ювенальная юстиция действует дольше всего и которая «прославилась» самыми большими беспорядками в истории ЕС, несмотря на то, что создатели данной системы обещали как раз обратное — уменьшение преступности.

Идя навстречу пожеланиям общественности, Партия регионов способствовала удалению из законопроекта «Об общегосударственной программе «Национальный план действий по реализации Конвенции ООН о правах ребенка на период до 2016 года», разработанного для выполнения Указа Президента Украины от 11.07.2005 года № 1086 «О первоочередных мероприятиях по защите прав детей» (регистрационный № 2570), пункта 4.9, в котором и была прописана идея создания данного ведомства.

Хотелось бы еще отметить, что продвижение данного законопроекта целиком и полностью поддерживалось теми же прозападными фондами, которые организовали на Украине т. н. «оранжевую» революцию, способствовали ухудшению отношений между Украиной и Россией. Фракция Партии регионов в Верховной Раде — самая крупная фракция украинского парламента, не только словом, но и делом способствующая развитию взаимовыгодных связей между нашими братскими народами, считает своим долгом проинформировать о позиции народных депутатов — регионалов, которая заключается в недопущении создания на Украине ювенальной юстиции, угрожающей основам восточнославянской цивилизации».

Не заговор «мракобесов», а здравомыслие

Похожее обращение на имя Елены Борисовны Мизулиной — главы Комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей послал народный депутат Украины от Коммунистической партии А. Голуб, главный редактор партийной газеты, известный своими активными действиями в поддержку нравственности, Православной Церкви, за это неоднократно награждаемый ее иерархами. Его поправки сыграли значительную роль в провале ювенальной системы. Вот выдержки из его письма: «…Против идеи создания ювенальной юстиции выступила Православная Церковь, обратившаяся к нашей фракции с просьбой содействовать отклонению законопроекта, а также многие научные специалисты — психологи, педагоги, отметившие опасность для общества в целом и института семьи в частности такого проекта.

Осознав пагубность идеи создания такого деструктивного государственного органа, профильный комитет Верховной Рады по делам семьи и молодежи, к счастью, учел во втором чтении мои поправки, позицию фракции КПУ, и внес в законопроект серьезные коррективы. Из него был изъят пункт 4.9, и это решение потом поддержало своим голосованием большинство депутатов Верховной Рады.

Узнав о том, что Государственная Дума рассматривает вопрос о создании ювенальной юстиции, я, как народный депутат Украины… хотел бы проинформировать Вас, своего уважаемого коллегу из дружественной России, о том, что у очень многих депутатов в украинском парламенте сложилось мнение о том, что ювенальная юстиция может представлять угрозу для института семьи — основы нашего общества…»

Думается, после таких посланий совсем уж смешно звучат либеральные страшилки о неких заговорах «православных мракобесов», которые не хотят «защитить» детей от якобы сверхмассового насилия в семьях. Вполне вменяемые украинские политики, здравомыслящие педагоги, журналисты отвергли конспирологические бредни либеральных маргиналов о «необходимости» дать чиновникам неограниченные права по вмешательству в частную жизнь миллионов семей для якобы «спасения» нормальных детей от нормальных родителей путем массовой отдачи их в сиротские приюты.

БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Тем не менее борьба на Украине продолжается. Заинтересованные силы пытаются незаконно протолкнуть разрушительный проект о создании ювенальной юстиции указом президента. Их задача облегчается тем, что пункт о ее создании прописан в ряде международных документов по «защите» прав ребенка, подписанных Украиной. Поэтому и противники ювенальной юстиции ставят более серьезные цели — их денонсацию. Кстати, США Конвенцию ООН о правах ребенка так и не подписали, резонно опасаясь за права родителей. Но опыт показывает: при эффективной координации действий самоорганизующихся православных общин, научных кругов и других здоровых сил победа над ювенальщиками вполне возможна. Сама настырность «сердобольных» ювенальщиков, так желающих «спасти» детей, очень подозрительна. А когда всмотришься в другие их проекты, то просто оторопь берет. Так, при финансовой помощи украинского отделения Фонда Сороса выходят не только брошюры о пользе «ювеналки», но и брошюры, предназначенные для… «гей-активистов». В одной из них автор лично прочитал о тренингах по «воспитанию детей в однополых семьях». Понимаете? На Западе уже сплошь и рядом детей под вздорными предлогами забирают у нормальных родителей и отдают педерастам (см. статью «Инструктаж для педофилов», эл. адрес /).

Так что проекты по созданию ювенальной юстиции должны быть остановлены раз и навсегда.

Это коснется вашей семьи и ваших детей!

Если будет введена ювенальная система, то завтра отцы и матери практически из любой семьи могут лишиться конституционного права на воспитание собственных детей в соответствии со своими религиозными и нравственными убеждениями. Любой чиновник сможет по своему усмотрению защищать наших детей от «произвола родителей».

На самом деле вскоре мы получим:

— Обязательное преподавание детям с первого класса (а то и с детского сада) «сексуального просвещения» и основ «безопасного секса», «толерантного» отношения к педерастии и однополым бракам.

— Организацию тотальной системы доносительства детей на собственных родителей и педагогов, фактически отменяющей библейскую заповедь «Почитай отца и мать».

— Требования к родителям не препятствовать «свободному развитию» детей — то есть заниматься, чем им заблагорассудится: курением, ранними сексуальными связями (включая гомосексуальные), компьютерными играми (среди которых большинство пропагандирует жестокость и безнравственность), чтением растлевающих «популярных» журналов. Если родители не согласны с такой трактовкой «прав» своих сыновей и дочерей — то дети могут быть изъяты из семьи и переданы в опекунские семьи или же в приюты.

Отшлепал ребенка? Не разрешил смотреть порносайты? Заставил убирать в своей комнате или делать зарядку по утрам? Даешь карманных денег меньше, чем дают одноклассникам? В холодильнике не хватает фруктов? Уже завтра за все это вашего ребенка смогут отобрать решением ювенального суда на совершенно законных основаниях.

В Европе и США это уже реальность. Только за 2008 год в Германии принудительно изъято из семей более 70 тысяч детей! Из них половина — с формулировкой «Недостаточно хорошее материальное положение семьи». Представьте, сколько миллионов детей могут «за бедность» отобрать в России! Но и состоятельным родителям обольщаться особо не стоит: нет лучше способа шантажировать и вымогать деньги, чем угрозы законным образом отобрать у вас ребенка. В предвкушении скорой поживы «агентства по усыновлению» уже как воронье хлынули в нашу страну…

Общественные слушания в защиту семьи и страны

Московский киноконцертный зал «Пушкинский» 24 ноября 2009 г. не смог вместить всех желающих. Свыше 1,5 тысячи человек из 27 регионов России — от Калининграда до Читы, а также из Украины и Франции — собрались на общественные слушания на тему «Ювенальная юстиция — угроза семье, обществу и государству», которые организовал Общественный комитет в защиту семьи, детства и нравственности, объединивший ряд родительских, православных и общественных движений.

Поводом для проведения слушаний стали настойчивые попытки определенных заинтересованных кругов (в том числе — зарубежных) ускоренно ввести в России под предлогом защиты детей так называемую ювенальную систему, скопированную у Запада. Известно, что представители Церкви, целый ряд общественных и родительских движений высказываются по этому поводу весьма критически. В частности, существуют серьезные опасения, что непродуманное введение этой сомнительной новации в России способно разрушить традиционную семью и систему образования, подорвать сами основы общественной нравственности, а также несет в себе ряд угроз национальной безопасности России.

В прозвучавших затем выступлениях высказывалось категорическое неприятие ювенальной юстиции обществом, аргументированно доказывался ее практически полный провал в Европе. Участники слушаний констатировали, что введение ювенальной юстиции без широкого общественного обсуждения недопустимо.

Аплодисментами был встречен рассказ прибывшего из Киева представителя УПЦ Московского Патриархата в Верховной Раде Украины Игоря Друзя о том, как украинской общественности удалось «завернуть» в Раде закон о ювенальной юстиции в третьем чтении.

Полную поддержку получила «Екатеринбургская инициатива» родительских объединений — весьма эффективная технология борьбы с педофилами, порнографией и секспросветом, озвученная председателем «Екатеринбургского родительского комитета» Валерием Неталиевым. Причем реализуется она без какой-либо ювенальной юстиции.

Выступающие высказали единодушное мнение о необходимости скорейшего объединения всех ответственных общественных сил против общей опасности и наметили дальнейший план работы, включающий в себя проведение в ближайшее время в Москве всероссийского съезда общественных и родительских организаций. Как сказал один из выступавших, «если сегодня мы не займемся ювенальной юстицией, завтра она займется всеми нами».

Была одобрена инициатива — разработать альтернативный проект Концепции государственной семейной политики на основе национальных особенностей и традиционных для России духовных и культурных ценностей, включая положения по защите прав и интересов ребенка.

По итогам слушаний была принята резолюция, в которую по настоянию собравшихся был включен пункт о выражении общественного недоверия главным лоббистам ювенальной юстиции — депутатам Госдумы РФ Екатерине Лаховой и Елене Мизулиной, а также члену Общественной палаты Олегу Зыкову.

Всех, кому не все равно, что завтра будет с нашими семьями и нашими детьми, собирают движение «Народный Собор» и Объединенный общественный комитет в защиту семьи, детства и нравственности.

Контактные телефоны: 8-901-518–35–19; 8–965–421–47-78 E-mail: edinstvo65@bk.ru Сайт: .

Американские правозащитники американским родителям

Что делать, если сотрудники Опеки пришли к вам

Вот некоторые из рекомендаций. Имейте в виду, что я не юрист и это не консультация. Детально лучше обсудить эти вещи с юристом. Документируйте все. Распечатайте копии законов, действующие в Вашем штате, и поместите их в папку, названную «Органы Опеки». Папку держите возле входной двери.

У вас всегда должен быть наготове диктофон. Если сотрудник органов Опеки появляется у Вашей двери, Вы должны быть готовы записать разговор.

Вы можете продемонстрировать им, что у Вас есть копии законов. Не дайте себя уговорить не записывать диалог на диктофон — это Ваше законное право. Еще лучше, если Вы можете позволить себе записать все на видеокамеру. Кроме того, Вы должны фиксировать все, что случается, в письменной форме! Делайте заметки. Некий английский активист рекомендует, чтобы Вы записали каждое слово и настояли, чтобы сотрудник Опеки ждал, пока вы не успеете зарегистрировать все его слова должным образом. Вы имеете на это право. Фиксируйте в записной книжке каждый контакт с любым социальным работником. Не останавливайтесь на этом! Подготовьтесь заранее и твердо стойте на своем при общении с ними! После каждого контакта напишите письмо (некоторые рекомендуют заверить нотариально такое письмо), детально описывающее, что произошло, и просите, чтобы социальный работник подтвердил или отрицал факты. Такой документ может позже быть использован как свидетельство в Вашу пользу в суде по делам несовершеннолетних.

Не приглашайте социального работника в дом — Вы имеете право ему отказать. Согласно Конституции США, поправка четыре, Вы имеете право на частную жизнь в Вашем доме. Никакому сотруднику никакого правительственного органа не разрешено входить в Ваш дом без Вашего разрешения. Мы знаем много случаев, когда вход был принужден утверждениями: «Впустите меня, или я заберу Ваших детей». Не сдавайтесь! Не забывайте свои конституционные права! Твердо стойте на своем! Если Ваши права не соблюдают, Вы можете позже предъявить им иск, но лучше вынудить их соблюдать Ваши права сейчас.

Единственное исключение — когда сотрудник Опеки пришел с судебным исполнителем, имеющим ордер на обыск. Обычно этого не случается — и я скажу Вам, почему. Сотрудник Опеки приходит, чтобы собрать свидетельства. Обычно у него нет достаточного количества вещественных доказательств, чтобы изъять Вашего ребенка сразу же, и нет оснований для того, чтобы получить ордер на обыск. Как правило, он будет действовать на основе звонка того, кто хочет, чтобы против Вас приняли меры. Если Вы будете говорить много, то Ваши слова будут искажены таким образом, чтобы использовать их против Вас в суде. Также если Вы позволите этому человеку войти в Ваш дом, то он, наиболее вероятно, найдет что-нибудь, к чему можно придраться, и это будет использовано против Вас в суде. Раковина с восемью немытыми тарелками может обнаружиться в его акте обследования как «раковина, полная грязных тарелок в грязной кухне». Конечно, это выставит вас в невыгодном свете перед судьей. Поэтому не позволяйте этим людям войти в Ваш дом. Вы понятия не имеете, из чего они сделают проблему.

Не доверяйте сотрудникам Опеки. Другими словами, знайте своего врага. Я работала в этих структурах (в Департаменте общественных социальных служб, Висалия, Калифорния). Таким образом, я могу рассказать Вам, на что походят эти госслужащие, хотя я никогда не была им (я была сотрудником родственной структуры). Типичный сотрудник Опеки находится там по одной причине: работать, чтобы оплачивать свои векселя. Этот работник не может позволить себе потерять работу. Таким образом, он или она сделают все, чтобы их не уволили. Теперь, если этот социальный работник работает в отделе, где рассматривают дела и принимают решения относительно изъятия детей, то, естественно, этот человек будет под подозрением, если он или она никогда не изымал ребенка! Чтобы продемонстрировать свою занятость, этот работник должен будет изъять и поместить под опеку определенное количество детей…

Поэтому, когда они в Вашем доме, они думают: «Что я могу узнать об этой семье, чтобы найти повод для изъятия ребенка?» У них должен быть повод, чтобы подать в суд, и уж они там, в суде, пусть ищут доказательства. Даже если работники кажутся хорошими и надежными, помните, это то, как они делают свои деньги. Чтобы сохранить свое место, они должны изымать детей из семей. Они — волки в овечьей шкуре. Они приходят и говорят: «Я только посмотрю». Ваши дети попадают на государственное попечение, а Вы идете в суд и пытаетесь доказать Вашу невиновность. Помните, даже если Вам нравится человек, внутри каждой приятной персоны есть потребность хранить верность системе. Позади каждого, по-видимому, хорошего соцработника есть более опытный наблюдатель, который может сказать Вашему соцработнику: «Иди и найди хоть что-нибудь», — чтобы изъять Вашего ребенка.

Не доверяйте этим людям! Вы должны понять, что финансирование органов Опеки тесно связано с «поставщиками услуг». Вероятно, социальный работник предложит вам сделку, говоря, что у вас не заберут ребенка, если Вы согласитесь на такие «услуги», как психологическое тестирование, проверка на наркотики, терапия и т. д. Что действительно означает это предложение, так это то, что у них нет достаточного количества доказательств, чтобы забрать Вашего ребенка под их опеку.

Но если Вы только пойдете к их «поставщикам услуг», они смогут получить «свидетельство», в котором они нуждаются, благодаря заключениям этих самых «поставщиков услуг». Например, Вы обвиняетесь в употреблении наркотиков. Они хотят, чтобы Вы пошли в проверку на наркотики, чтобы доказать Вашу невиновность. Вы говорите: «Хорошо, я не наркоман, я пойду». Но тогда Вы можете оказаться перед ложноположительными результатами… или, если Вы пропускаете назначение, Вам говорят, что это расценивается как положительная проверка на наркотики. В вашу жизнь грубо вмешиваются.

Верьте мне, все это не «обслуживание» Вас, независимо от того, как они это называют! Это — только способ для социальных работников попытаться получить «свидетельство» против Вас, чтобы они могли забрать Ваших детей.

Не подписывайте их планы. Ни в чем не признавайтесь. Вынудите их ДОКАЗАТЬ свои случаи в суде, в ПОЛНОМ СУДЕБНОМ РАЗБИРАТЕЛЬСТВЕ. Не соглашайтесь на слушания, где Вы заведомо вынуждены будете только согласиться с их условиями. Они испробуют каждую уловку, чтобы вы согласились на их отвратительное «сервисное обслуживание». Вы должны твердо стоять на своем и твердо говорить «нет», когда они просят, чтобы Вы предали свои законные права.

Будьте готовы к давлению… Точно так же как многим другим, мне говорили, что я могу отвести своего ребенка домой в тот же день, если я только соглашусь на их условия, и я настолько была отчаявшаяся, так хотела получить моего ребенка, что я подписалась. Тысячи из нас сделали это. Поверьте, лучше сказать: «Нет — я хочу полного судебного разбирательства — Вы должны доказать свои обвинения!» Если Вы поддадитесь на их давление, то будете прыгать через их «обручи» в течение многих месяцев.

Если Вы доводите судебное разбирательство до конца, есть возможность отвоевать свою свободу от этого государственного вмешательства в жизнь Вашей семьи. Если Вы проходите судебное обследование и Ваш ребенок объявлен государственным подопечным, тогда, конечно, Вы должны приложить все усилия, чтобы закончить каждую часть этого обследования перед следующим слушанием суда. Этот план будет наиболее вероятно включать психологическое тестирование. После слушания суда, если социальные работники пытаются вынудить Вас на «услуги» (например, тест на наркотики), которые не входят в приказанный судом план, Вы можете отказаться сотрудничать. Вы обязаны делать только то, что постановил судья. Вы должны зафиксировать все такие незаконные предложения дополнительных услуг, которые не требовались судьей. Вы можете просить обсудить это с судьей по административным делам.

Аналогично Вы можете столкнуться с тем, что социальные работники пытаются помешать или задержать прохождение программы услуг, которую назначил суд. Вы должны зафиксировать свои повторные запросы о таких услугах и оправдания, которые социальные работники дают для того, чтобы задержать начало. Сотрудники Опеки, как было известно, задерживают услуги для того, чтобы Ваш случай продлился дольше. Если Ваш ребенок находится на государственном попечении в течение 15 месяцев, Ваши родительские права могут быть отобраны на одном только этом основании. Ваша цель будет состоять в том, чтобы возвратить Вашего ребенка при следующем слушании суда, так что не позволяйте задержки!

Говорите как можно меньше. Конечно, когда Вы видите сотрудников Опеки на своем пороге, Вы хотите, чтобы эти люди ушли и прекратили свое судебное преследование. Вы начинаете объяснять им, что не опасны для своих детей. Будьте внимательны к тому, что говорите. Поскольку любое слово может быть искажено и использовано против Вас! Например, я думала, что благоприятное впечатление произведет то, что мой супруг и я уже были ранее вовлечены в терапию и группу с 12 шагами для взрослых детей алкоголиков. Однако это утверждение использовалось против меня. Это использовалось как свидетельство того, что я имела проблемы и нуждалась «в услугах». Другая вещь, которую Вы действительно не должны говорить сотрудникам Опеки, — были ли Вы когда-либо сами на государственном попечении. Когда Вы говорите им, что Вы были воспитанником, прежде всего они узнают, что у них есть дело на Вас, из которого они могут достать документы, чтобы использовать как «свидетельство» против Вас.

В моем случае большую часть документов в нашем толстом деле потянули от очень толстого государственного дела об опеке над моим супругом. Они утверждали, что у них есть сведения, что он был жестоким в детском саду, и они были готовы использовать материалы того детского дела против нас, даже при том, что супруг никогда не вредил нашему ребенку. Во-вторых, если Вы говорите им, что Вы были воспитанником, это характеризует Вас как жертву и заставляет их думать, что Вы можете более активно преследоваться ими. Это действительно не их дело. Вы не должны открыть свой рот, чтобы помочь им найти доказательства против Вас.

Еще одна вещь, которую Вы не должны говорить, — изымался ли Ваш ребенок в прошлом. История вмешательства органов Опеки в Вашу семью говорит соцработнику, что Вы находитесь в их списках. Если у вас когда-либо забирали ребенка по причине окончания срока родительских прав (TPR), лучше переехать в другой штат, а еще лучше за границу и держать это в тайне! Есть новый закон (ASFA), который дает Опеке право забирать всех будущих детей, если у Вас когда-либо был TPR в прошлом. Если этот закон используется против Вас, то не будет никакого плана воссоединения, никаких «разумных усилий», чтобы сохранить Вашу семью, и наиболее вероятно — никакого инспектирования.

Другая вещь, которой нужно остерегаться: они могут попросить у Вас телефоны Ваших знакомых и родственников для того, чтобы те помогли доказать Вашу родительскую непригодность. Например, у меня спросили телефонный номер моего бывшего мужа. Его положительный отзыв мог дать мне хорошую характеристику, я подчинилась. Но ему сказали, что дача показаний против меня поможет ему взять под опеку наших детей. Самое разрушительное «свидетельство», которое они получили против меня, было ложными утверждениями, подписанными моим бывшим мужем и его подругой, которая видела меня однажды лишь мельком и никогда не была в моем доме! Эта женщина была зла, и она дала ложное юридическое свидетельство на двенадцать печатных страниц относительно моих воспитательных способностей! Она назвала это «письменным показанием под присягой». Поэтому я советую Вам, чтобы Вы НЕ давали им телефоны Ваших друзей, родственников, экс-супругов, Ваших врачей и т. д. Они только ищут «свидетельство» против Вас, и они эксперты по принуждению людей, которые знают Вас, к даче такого рода свидетельств! Так, если агенты Опеки стоят у Вашей двери, стойко держитесь и говорите так мало, насколько это возможно! Если Вы чувствуете, что они стряпают дело против Вас, возьмите адвоката, чтобы он помог Вам пройти интервью с ними в его адвокатской конторе.

Всегда говорите «НЕТ» на интервью с Вашим ребенком. Сотрудники Опеки захотят поговорить с Вашим ребенком. Скажите «НЕТ». Скажите сотрудникам, что Ваш ребенок имеет право, чтобы его предоставлял юрист, и что, если они настаивают на интервью, тогда Вы и юрист будете присутствовать и интервью будет записано, предпочтительно на видео. Конечно, если Ваш ребенок посещает бесплатную среднюю школу, то, вероятно, Вы можете не получить шанса сказать «нет». То, что случится, — социальный работник пойдет в школу и за Вашей спиной получит от школьных служащих разрешение говорить с Вашими детьми. Вы можете заранее оставить в школе письмо о том, что не разрешаете такие интервью или что-либо, кроме основной образовательной деятельности.

Однако Вы не должны полностью доверять работникам школы. Ваш юрист может написать письмо для школы,

запрещающее интервью с сотрудниками Опеки. Имейте в виду, что бесплатные средние школы — один из основных источников подачи информации на рассмотрение в Опеку. Я слышала, что соцработники жалуются, что работники бесплатной средней школы фактически хотят больше детских изъятий, чем сами соцработники! Я не говорю, что совсем не стоит доверять школам. Но я — большой сторонник домашнего образования, потому что полагаю, что это лучше для детей, и на днях я буду писать статью об этом…

Но очень сложно сказать «нет» интервью, если школа Вашего ребенка скажет «да». Государство уже помещало агентов соцзащиты в бесплатные средние школы, чтобы искать целевых детей. В конечном счете, это может происходить в любой бесплатной средней школе. Я думаю, что здесь очень уместно упомянуть, что я поддерживаю Союз за разделение школы и государства. Убедитесь, что Ваши дети знают, что они имеют право сказать: «Я не хочу быть опрошенным без моих родителей, юриста и магнитофона». Соцработники не будут напоминать Вашему ребенку, что он или она имеет на это право.

Если еще есть время, Вы должны обучить своего ребенка, как иметь дело с представителями госструктур. Убедитесь, что Ваш ребенок знает последствия интервью с сотрудниками Опеки. Если дети скажут что-то неправильно, то они могут быть арестованы и разлучены, возможно, надолго, с родителями, родными братьями, друзьями, родным городом, с их домашними любимцами и всем остальным, чем они дорожат в жизни! Они будут травмированы этой разлукой, и, возможно, их накачают вредными взрослыми психотропными наркотиками, чтобы спокойнее себя вели.

Если они будут слишком много жаловаться на то, что в государственном детском доме они находятся как заключенные в тюрьме, то их могут поместить в психиатрическую больницу или обездвижить, что, как известно, может быть смертельно. «Учите Ваших детей хорошо», как говорится в старой песне. Мы живем в опасные времена. Мы должны объяснить это нашим детям, чтобы помочь им научиться иметь дело с госструктурами, которые могут навредить им.

Помните, дети в восемь-десять раз чаще подвергаются риску злоупотребления в приютах и приемных семьях.

Но мы почему-то не слишком усердствуем в обучении наших детей мерам самозащиты. Помните, у Вас под рукой должны быть: диктофон, запасные расходные материалы для диктофона, блокнот и папка «По органам Опеки». Если у Вас есть время, чтобы подготовиться к визиту заранее, Вам очень повезло.

Большинство людей не воспринимают угрозу вмешательства государства в их жизнь серьезно, пока это не случится с ними. Чтобы подготовиться, я предлагаю, чтобы следующие пункты были распечатаны из Интернета и помещены в Вашу папку:

— Ваши государственные права и федеральные законы относительно детской системы социального обеспечения;

— судебные прецеденты, которые страхуют Ваши права;

— статьи в газете и статистика, показывающая, что дети не находятся в безопасности в государственных детских домах.

Будьте готовы показать эти вещи социальному работнику, который придет к Вам, старайтесь поколебать его уверенность в разумности изъятия и помещения детей в детский дом, где они в восемь-десять раз чаще подвергаются риску злоупотребления. Также, если они хотят забрать Ваших детей, объясните им, что нужно сохранять целостность семьи, и о том, что за «предварительные профилактические услуги» они предлагают.

Если они хотят забрать Вашего ребенка, пусть объяснят, что за непосредственная угроза нависла над ним. Пусть они видят, что Вы знаете законы! Например, если они утверждают, что кое-что случилось в понедельник с Вашим ребенком, но они являются в пятницу днем, чтобы забрать Вашего ребенка, Вы должны сказать этим социальным работникам, что никакой «непосредственной угрозы» не существует, или они отреагировали бы на сообщение сразу же! Если Вы не будете твердо стоять и указывать на их ошибки, то они переступят через Вас и будут нарушать свои собственные законы различными способами. Да, Ваш ребенок все еще может быть изъят, но если Вы показываете им, что знаете их законы и можете говорить на их малопонятном жаргоне, они дважды подумают прежде, чем выбрать Вас своей новой жертвой.

В дополнение к документам, указанным выше, держите под рукой в этом «файле» по органам Опеки медицинские заключения, доказывающие, что Ваш ребенок здоров. Каждый раз, когда Вашего ребенка видит врач, оформляйте письменный документ. Вы не должны давать эти документы социальным работникам в руки, но Вы можете показать им, что у Вас есть свидетельства того, что Вы — хороший родитель, не злоумышленник. Продемонстрируйте документы перед его/ее лицом, но не передавайте им для прочтения, это — Ваши собственные ценные документы, и Вы не должны говорить социальному работнику, кто доктор ребенка.

Не помогайте сотрудникам Опеки найти повод обвинить Вас. Факт наличия такой папки должен показать социальному работнику, что Вы знаете законы и Вы подготовлены к защите! Вы не собираетесь делиться «свидетельствами» против вас с социальным работником. Они не имеют никакого права на это иначе чем через суд.

Перевод с английского.

Оригинал на сайте

Мария Артемова, руководитель проектов юридической фирмы «Виа леге» Что делать, если органы опеки отбирают ребенка

На практике мы видим упреждающее (без законодательной базы) внедрение ювенальных подходов, которое строится на незнании родителями своих прав, на их растерянности, на неумении противостоять распоясавшимся чиновникам. Думается, советы юриста с сайта «Православие и мир» помогут родителям проявить должную твердость и трезвомыслие.

К сожалению, не все родители выполняют возложенные на них Богом, обществом и государством родительские обязанности должным образом, не все заботятся о здоровье, физическом, психическом, духовном развитии своих детей. Именно поэтому статья 77 Семейного кодекса Российской Федерации предоставляет органам опеки и попечительства право при непосредственной угрозе жизни или здоровью ребенка отбирать его у родителей.

Теоретически представители опеки могут прийти с проверкой в любую семью, в отношении которой поступил сигнал от врача, из образовательного учреждения или от соседей, — с тем, чтобы убедиться, что с ребенком все в порядке.

Чтобы избежать большей части сигналов, следует просто-напросто не пренебрегать соблюдением установленных законом процедур: не стоит уходить из роддома без выписки (всегда можно получить выписку «под расписку»), а также игнорировать необходимость сделать прививки (вместо написания отказа от них), затягивать посещение детской поликлиники и получение свидетельства о рождении.

Взгляните на эти ситуации глазами сотрудников опеки — и Вы поймете проявленный в такой ситуации интерес к семье. Например, если беременная не наблюдалась в женской консультации, родила дома, а потом не стала торопиться с регистрацией ребенка — это может равновероятно означать как то, что она придерживается теории естественного родительства, так и то, что женщина пропустила сроки для аборта и желает избавиться от ребенка после его рождения. «Молчаливый» отказ от прививок может свидетельствовать не об осознанной позиции, а о банальном разгильдяйстве.

«ПОЧЕМУ ТЕТЯ УЧИТ НЕ СЛУШАТЬ РОДИТЕЛЕЙ?..»

Сегодня с сыном слушали детское радио. Есть у нас такое, недавно появилось. Началась какая-то передача, что-то вроде «беседы с детским психологом Дети звонят в студию и задают вопросы. И вдруг до меня доходит следующий диалог. Цитирование неточное, конечно, но смысл уловила очень хорошо.

Ведущая говорит:

Звоните нам и расскажите о своих проблемах с родителями, в школе…

Звонит девочка 11 лет и говорит:

— Меня мама с папой заставляют очень много учиться — и дополнительные занятия, и музыкальная школа, я так устаю и ничего не успеваю, не могу погулять побольше во дворе, а ведь для детей так нужен свежий воздух…

Хитрая девочка, однако… Ответ психолога обескураживает:

А ты не обращай внимания на них, делай как считаешь нужным, ведь родители иногда не делают и половины из того, к чему призывают ребенка, или делают это всю жизнь (этот речевой оборот меня озадачил)… Или ты хочешь быть всегда правильной такой?

Мой шестилетний сын и то все понял и спросил: «Мама, а почему тетя учит девочку не слушать родителей?»

Вот такое НеДЕТСКОЕ радио!

Ольга Крылова

Поэтому правило номер один: не давайте органам опеки лишних поводов приходить в ваш дом. Если Ваш ребенок занимается в секции каратэ или бокса — это должны знать школьные учителя; если Вы пользуетесь услугами платного педиатра — поставьте об этом в известность заведующего детской поликлиникой.

Если все же визит произошел, опять же, не следует воспринимать его в штыки, как вмешательство в частную жизнь. Но не стоит и вести себя безропотно, если по отношению к Вам опека ведет себя предубежденно и не совсем корректно.

Запомните, что в соответствии со статьей 25 Конституции Российской Федерации жилище является неприкосновенным. Против воли проживающих в помещении лиц доступ туда осуществляется только либо по решению суда, либо в случаях, установленных законом. Единственный установленный законом случай, применимый к подобным ситуациям, — это право сотрудников милиции (но не опеки!) входить, в соответствии с подпунктом 18 пункта 1 статьи 18 Закона о милиции, в жилые помещения при наличии достаточных данных, что там совершено или совершается преступление (например, ребенок громко и надрывно кричит, просит о помощи). В любом случае родители имеют право выяснить у милиционеров, какие именно основания для таких предположений у них имеются.

Таким образом, вопрос о том, пускать ли сотрудников опеки в квартиру, остается на усмотрение родителей.

Перед тем как пустить сотрудников опеки в квартиру, стоит убедиться, что перед Вами действительно они (это, на самом деле, универсальная рекомендация). Не надо стесняться проверить у пришедших документы (удостоверение и паспорт) — ведь, в конце концов, именно Вы отвечаете за безопасность своего малыша, и Вы должны быть уверены, что впускаете в квартиру именно представителей опеки, а не мошенников. Не лишним будет записать фамилию, имя, отчество пришедших к Вам лиц, чтобы потом не вспоминать мучительно, с кем же именно Вы общались. Можно также перезвонить в орган опеки по телефону, заранее выписанному из справочника, и уточнить, работают ли там указанные люди и направлялись ли они с проверкой на Ваш адрес. Возможно, Вы будете испытывать определенное чувство неловкости, но иногда лучше чувствовать себя неловко, чем стать жертвой преступления.

В ходе визита исходите из элементарных правил:

— У ребенка есть режим дня, и визит сотрудников опеки — это не повод его нарушать. То есть если ребенок спит — совсем не обязательно его будить.

— Если в Вашей квартире принято разуваться, мыть руки — то и сотрудники опеки должны это сделать. Следует вежливо, но твердо попросить их об этом. Помимо чисто практического, это еще и психологический момент: в большинстве случаев человек без обуви тут же теряет «начальственный» тон. В случае отказа разуться — не стесняйтесь выставить визитеров за дверь.

— Все находящиеся в Вашей квартире люди должны быть в поле Вашего зрения одновременно. Например, если кто-то отказался разуться под предлогом «я постою в прихожей» — попросите его покинуть квартиру и заприте за ним дверь, продолжив для остальных «экскурсию» по квартире. Попытки «разделиться, чтоб побыстрее осмотреть квартиру» следует немедленно пресекать: «Пожалуйста, следуйте за мной», «Я вас в ту комнату пройти не приглашала», «Я вам все покажу, но, пожалуйста, в моем присутствии».

— Настройтесь на то, что хозяева в квартире по-прежнему Вы, и Вы не совершили ничего такого, что бы дало посторонним людям право самостоятельно заглядывать в Ваш холодильник или ящик для нижнего белья.

— Любые отмеченные сотрудниками опеки «странности», например отсутствие детской коляски по причине использования слинга, следует пояснить и настаивать на фиксации этих пояснений в акте осмотра (об этом подробнее ниже).

— Будет хорошо, если осмотр квартиры будет производиться при свидетелях, например, можно пригласить присутствовать соседей. При наличии возможности постарайтесь записать весь визит на видео или диктофон.

— По окончании визита комиссии настаивайте, чтобы так называемый «Акт об осмотре жилого помещения» был составлен тут же, при Вас, в двух экземплярах, и каждый экземпляр был подписан Вами и членами комиссии. В нем не должно быть «пустого пространства», прочеркивайте или заполняйте все пробелы перед подписанием. Если представители опеки будут ссылаться на то, что у них есть 7 дней на составление подобного документа, обратите их внимание на то, что Вы просите составить не акт об обследовании условий проживания несовершеннолетнего, а именно акт осмотра, это разные документы.

Если опека желает, чтобы вашего малыша осмотрел врач, — помните, что Вы имеете право ехать с ребенком в одной машине «Скорой помощи», присутствовать при всех медицинских манипуляциях, которые совершаются с ним. Более того, согласно статье 32 Основ законодательства РФ об охране здоровья, никакое медицинское вмешательство (в том числе и банальный осмотр) не может проводиться без Вашего согласия.

Любые разногласия с опекой (опека пришла в неудобное для Вас время, например, когда ребенок спит; Вам пришлось отказать в посещении квартиры по причине того, что пришедшие отказались разуваться) лучше решать в письменном виде. Сразу по окончании визита напишите соответствующее заявление («После 22–00 мой ребенок спит, и я не вижу повода нарушать установленный режим его дня. Прошу в дальнейшем не допускать визитов комиссии в ночное время». Или: «Прошу сотрудников опеки в случае визита в мою квартиру с проверкой иметь при себе сменную обувь»), снимите с него копию и отнесите в опеку, получив на копии отметку о приеме. Если вдруг такое заявление откажутся принимать — его можно направить по почте ценным заказным письмом с уведомлением о вручении с описью вложения.

И самое важное. Отобрать, то есть «изъять ребенка из семьи», можно только на основании соответствующего акта органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации. И при отсутствии этого акта никто не имеет права прикасаться к Вашему ребенку.

В случае если по какой-то причине проверяющие вошли в квартиру без Вашего согласия, не реагируют на просьбы или пытаются забрать ребенка силой без соответствующих документов — не стесняйтесь звонить по телефону 02 с сообщением, что неизвестные против Вашей воли ворвались к Вам в квартиру и забирают Ваше дитя. Приехав, милиция убедится, конечно, что это сотрудники опеки, однако настаивайте на том, что Вы их не приглашали пройти в квартиру и необходимые документы у них отсутствуют. Настаивайте на том, чтобы сотрудники милиции помогли Вам защитить Ваши законные права.

Протоиерей Александр Новопашин, президент Новосибирского благотворительного Фонда в защиту жизни нерожденных детей Компрачикосы нашего времени

Компрачикосы (от исп. comprachicos — букв, «скупщики детей») — в Испании, Англии, Германии, Франции XIII–XVII веков — торговцы детьми. Они покупали детей, уродовали им лица или тела, а затем перепродавали, делая из них шутов, акробатов и т. п.

Теперь поговорим о дряни

В. Маяковский

Извращенцы устроили детский «праздник»

Недавно в столице Норвегии Осло взрослые тети и дяди устроили детский аттракцион-горку в виде… Дальше у меня рука не поднимается написать, скажу лишь, что иначе как мерзопакостью это не назовешь — и это еще слабо сказано. А рядом, у стен известного в Осло музея истории и культуры одновременно состоялось открытие выставки, посвященной выходу книжки «Gay kids», в которой помещены фотографии детей, ставших впоследствии известными людьми… Известными своей нетрадиционной сексуальной ориентацией. То есть содомитами.

Об этих Содоме и Гоморре сообщил в Интернете заместитель главного редактора «КП» Сергей Пономарев. Такое нам и во сне не может присниться. А вот в Норвегии это уже практикуется и считается у них нормальным. Ненормальным для них было бы как раз наоборот — НЕпроведение таких «детских» акций и выставок. А уж запрет их наверняка стал бы преступлением перед правами человека!

Мерзко об этом слышать, не то что говорить, но я вынужден сейчас в очередной раз высказать по этому поводу свою точку зрения, просто потому, что молчать мне противно. Совершенно очевидно, что за этим «детским праздником» стоят растлители-гомосексуалисты. Гомосексуализм сегодня уже не прячет свое гнусное обличье, напротив, он нагло взирает на нас, заявляя о своей «избранности», о своем «превосходстве». Гомосексуализм давно стал агрессивным — я писал об этом еще несколько лет назад. Но то, что происходит в последнее время, иначе как полным беспределом не назовешь. Мало им содомских шествий по улицам городов, мало им того, что в некоторых странах им разрешено усыновлять детей, им теперь подавай и детские гей-фестивали со скверными аттракционами в виде — скажу уж! — вульвы, обрамленной зубами.

Натиск воинствующего гомосексуализма

Все, что происходит там, за рубежом, в грубой форме навязывается и нам. Ну где это видано, чтобы мэр столицы Лужков буквально кричал в микрофон, что правительство Москвы ИСПЫТЫВАЕТ БЕСПРЕЦЕДЕНТНОЕ ДАВЛЕНИЕ со стороны либералов, которые требуют провести в столице нашей Родины гей-парад. Ведь этот натиск продолжается не один год. Напомню, что покойный ныне Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II однажды даже направил в адрес мэра Москвы специальное послание, в котором выразил поддержку московским властям в вопросе недопущения в российской столице так называемого парада содомитов и поблагодарил мэра Москвы за его мужественную позицию.

Неужели содомитам так уж нужна эта демонстрация порока? Да, нужна, но, поверьте, не это главное! Им нужно всеобщее признание того, что они (сексуальное меньшинство) выше нас, лучше нас, умнее нас, что они элита, а мы, простите, быдло. Именно так обстоит дело, и никак иначе!

Возвращаясь к рекламной акции новой книги «Gay kids», скажу, что проект финансировался в том числе и за счет грантов Министерства по делам детей в Норвегии. Изначально издатели видели смысл этой книги в том, чтобы показать людям, в первую очередь детям и подросткам, что гомосексуалисты — тоже были детьми, тоже воспитывались в семьях, были любимы и любили, и относиться к ним нужно как к обычным людям.

Интересно, что в одном из своих интервью министр образования Норвегии сообщила о том, что знакомство детей с книгой войдет в учебный план по сексуальному просвещению.

Это не ново. В Германии, к примеру, уже ходит по рукам книжка с картинками, в которой мальчик рассказывает о том, что его папа ушел от мамы к другому дяде и счастлив с ним, а значит — так заканчивается книжка — счастлив и сам мальчик. О маме в книжке речь почти не ведется. Один лишь раз она сказала мальчику, что его папа и тот дядя гомосексуалисты, и объяснила, что гомосексуализм — «это иной способ любви, а любовь — это единственный способ познать счастье». Вот так!

Как внушают толерантность к пороку

Литва, похоже, перещеголяла Германию. Здесь действует образовательная программа «Gender Loops», предписывающая рассказывать малышам о нетрадиционных сексуальных отношениях. Детям в игровой форме объясняют специфику нетрадиционных сексуальных отношений. Мальчики надевают юбки, девочки брюки — так их посвящают в «сексуальное разнообразие человеческих отношений» и внушают толерантное отношение к пороку. В некоторых других детских садах воспитатели-извращенцы рассказывают ребятишкам сказки о том, как, к примеру, принц долго не мог добиться руки принцессы, и тогда начал жить с другом. А принцесса, по-видимому, отказывала принцу потому, что все это время жила с подругой…

В проекте реализации программы по ВИЧ/СПИД говорится, что наиболее эффективный подход к сексуальному образованию — обучать молодежь до начала ее сексуальной активности. При этом важно начать «образование» КАК МОЖНО РАНЬШЕ, еще в начальной школе, чтобы охватить как можно больше детей, ибо среднюю школу могут окончить не все ученики. А так они все выйдут из стен школы уже со знанием темы.

Пропаганда гомосексуализма — это стопроцентная реклама и педофилии тоже. Одно вытекает из другого. И там и там похоть, разврат, извращение. Я уже как-то писал о том, что в Голландии педофилы создали собственную политическую партию, отстаивающую права и свободы педофилов. И название ей придумали звучное: «Милосердие, свобода и разнообразие» (Charity, Freedom and Diversity, NVD). Фонд Soelaas, занимающийся проблемой педофилии, подал иск в городской Гаагский суд, однако суд вынес следующее решение: «Партия педофилов абсолютно законна, поскольку «право на учреждение политической партии является одним из основных прав демократии»». Теперь педофилы в Голландии на вполне законном основании намерены бороться за разрешение заниматься сексом с детьми, достигшими 12-летнего возраста, а также за легализацию наркотиков, детской порнографии и секса с… животными.

«Ювеналка» — двигатель секспровета

Смею утверждать, что если секспросвет прочно займет место в отечественном школьном образовании, то разлагающие душу книги типа «Gay kids» будут изучать на уроках и наши дети. А он — секспросвет — несомненно займет это место, если в стране будет введена ювенальная система (включающая «правосудие для несовершеннолетних»), которая, как цепной пес, стоит насмерть на страже европейских законов, в том числе предусматривающих обязательное сексуальное просвещение детей и подростков.

Вот и у нас могут появиться свои детские гей-утренники, школьные гей-фестивали и другие подобные им гей-тусовки. А затем, глядишь, появятся элитные гей-классы, гей-факультеты и гей-организации, при поступлении на работу в которые преимущественным правом будут пользоваться исключительно содомиты.

И словосочетание «сексуальное извращение» при таких обстоятельствах естественно изымут из обихода, заменив его иным термином — «сексуальное предпочтение», как это уже произошло в США.

Впрочем, у нас уже сейчас существуют детские иллюстрированные пособия по половому акту, переведенные на русский язык. Уже сейчас происходят несанкционированные сборы извращенцев на улицах города. Уже сегодня содомиты проводят свои пиар-акции перед детскими учреждениями (в Рязани содомиты вместе с активистами несостоявшегося московского гей-парада провели акцию за толерантное отношение к гомосексуалистам возле школ и детских библиотек города, выйдя с плакатами «Я горжусь своей гомосексуальностью»). То есть по сути все это уже происходит в нашей стране. И осталось совсем немногое — узаконить содомию.

Юристы, психологи, врачи, политики, депутаты — многие из них идут на поводу и извращенцев. Совершенно убийственно в этом смысле прозвучало заявление нового уполномоченного по правам человека («взрослого» омбудсмена, поскольку есть еще и «детские», то есть уполномоченные по правам детей) в Северной столице Алексея Козырева: «Сексуальныеменьшинства имеют полное право на существование и проведение собственных мероприятий. Если они не нарушают общественный порядок, то почему бы не разрешить подобные парады в Северной столице? Я бы не стал запрещать», — отметил писатель-драматург, а теперь вот и новый питерский омбудсмен. При этом он заметил, что, по его мнению, «Москва борется во вред себе». Уж не знаю, что он имел в виду, когда говорил это, но осадок после этих слов остается крайне неприятный. Еще больше неприятно то, что Козырев выдвинут на этот пост губернатором, о чем он сам постоянно всем напоминает. «Мне легче будет работать, — говорит он, — потому что меня рекомендовал губернатор, а значит, мне открыты двери во власть Санкт-Петербурга. Если меня принял ЗакС (Законодательное собрание. — Авт.), значит, мне и туда открыты двери. А уж две эти власти позволят мне решить на 99 процентов все вопросы». Такой высокий уровень либерализации сознания, какой отмечается у петербургского омбудсмена, поддерживаемого губернатором, содомитам будет только на руку.

Блудная «инфекция»

Знакомство детей и подростков с «гомосексуальной культурой», а проще говоря, с мерзостью, является прямым насаждением содомского греха в детском сознании. Может ли политика содомитов извратить здоровую сексуальность? Ученые говорят: да, может. По словам доктора философских наук, заведующей кафедрой биомедицинской этики Российского государственного медицинского университета Ирины Силуяновой, людей с так называемым врожденным гомосексуализмом — 3 % от общего числа (и это совсем не значит, что все эти люди станут гомосексуалистами). А вот все, что свыше этих трех процентов, — «вторичный» гомосексуализм, который распространяется как «инфекция». Если такое поведение в результате либеральных установок будет восприниматься как норма, то оно как бы запечатлевается в физиологии человека, и тогда этот порок начинает распространяться молниеносно.

«Гомосексуализм «заразен», «инфекционен» по своей сути. Он не может существовать, не распространяясь. Среди сторонников однополых связей абсолютное большинство приобретает такой стереотип сексуального поведения потому, что гомосексуализм стал их первым сексуальным опытом. Широко известно, что для молодого человека первый сексуальный опыт с точки зрения нейрофизиологии и психофизиологии оказывается формирующим и закладывает половое поведение в дальнейшем. Нормальный юноша уже не может от него освободиться — и гомосексуализм распространяется, как инфекция. Если при родах принимающий врач сильно нажмет на позвоночник, это может привести к детскому церебральному параличу. Так эюе XI тут — след остается на всю оставшуюся жизнь», — утверждает Ирина Силуянова.

Это к вопросу о том, что усыновленные гомосексуалистами дети не обязательно должны перенять от родителей их гомосексуальность. Во всяком случае, так говорят сами гомосексуалисты, взявшие на воспитание детей. Однако уже сказано: порок заразен! Шанс, что ребенок, воспитанный гомосексуалистами, станет нормальным — ничтожен! Он сводится к нулю.

ПОБЕДИТ ЛИ «ЭТИКА БУДУЩЕГО»?

Если мы не поднимемся единым фронтом против насаждаемого в нашей стране порока, то победит «этика будущего». Она уже набирает значительную силу, потому что порождает все больше и больше последователей. Увы, не только за рубежом, но и у нас.

Далеко ходить не нужно. Еженедельник «СПИД-инфо» опубликовал статью скандально известного журналиста Александра Никонова, в которой он предлагает убивать новорожденных с врожденными заболеваниями (синдром Дауна). Статья называется «Добей, чтоб не мучился!». После этого Никонова пригласили в «Эхо Москвы»! Зачем опубликовали, зачем пригласили? Дурней везде много, что ж на всю страну озвучивать каждую сказанную глупость? Совершенно понятно — идет работа по формированию и увеличению спроса на идеи «этики будущего», насаждается толерантность к греху, и в этом задействованы серьезные силы, заинтересованные в том, чтобы наша страна захлебнулась в пороке.

Но я верю, что, несмотря на всеобщее падение нравов, люди опомнятся. Есть в нашем народе совесть. Ее не истребить, потому что слишком сильны наши духовные корни, которые лежат в Православии. Этой Святой Верой мы живем и жить будем. Нужно только осознать в себе это, почувствовать в себе человека, а не скотину, ощутить себя православным христианином, потомком великого и праведного народа, и тогда любой порок окажется бессильным, а Правда восторжествует.

http://www. artsobor. ru/news.php?news_id=832

Ювенальная система: видимость и реальность

В ответ на обеспокоенность родителей России о том, что с введением ювенальной системы они могут лишиться права воспитывать детей в соответствии с традициями страны и семьи, раздаются голоса (и даже, увы, среди части православных), что по этому поводу искусственно нагнетается «истерия», что нужны новые хорошие законы, способные защитить детей от жестокостей.

Действительно ли «ювеналка» способна обеспечить реальную защиту реальных (а не придуманных «правозащитниками») прав детей? Почему «не работает» отечественная система защиты СЕМЬИ и детства и как впишутся в нее западные технологии, продвигаемые на зарубежные гранты? Комплексу этих проблем на Рождественских чтениях была посвящена конференция «Ювенальная юстиция: теория и практика».

Правовые аспекты ювенальных технологий

Действительно ли надуманы опасения противников «ювеналки»? О. В. Леткова, руководитель волонтерского движения по работе с детьми-сиротами, в докладе «Правовые аспекты введения в России ювенальных технологий» провела анализ всех проектов Федеральных законов, внесенных в Государственную Думу, которые могли содержать те или иные ювенальные технологии.

Размытые понятия о ценностях — простор для манипуляций

Что же нам реально предлагается на сегодняшний день? Взять хотя бы проект закона № 198484-5 о внесении изменений в «Федеральный закон об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» и в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях обеспечения гарантий прав детей на надлежащее воспитание, внесенный на рассмотрение депутатами Государственной Думы Мизулиной Е. Б., Морозовым О. В., Герасимовой Н. В., Исаевым А. К., Ивлиевым Г. П., Васильевым В. А., Плигиным В. Н. и Борзовой О. Г. 8 мая 2009 г.

В них вводится понятие «воспитание» и «надлежащее воспитание», которые вроде бы должны сформулировать основные требования к воспитанию детей и создать правовой механизм защиты детей от недобросовестных родителей. Однако сами понятия «воспитание» и «надлежащее воспитание» определены НЕ ЮРИДИЧЕСКИ. Не раскрывается, что стоит за «ценностями и интересами российского общества». Под неконкретные понятия можно подвести ЛЮБЫЕ ценности, в частности, в них заложена основа приоритета либеральных ценностей. Само по себе определение со стороны государства тех или иных ценностей как надлежащих и обязательных, даже если они представлены хорошо, является нарушением прав родителей на воспитание детей, установленных статьей 38 Конституции РФ, а также ст. 63, пункт 1 Семейного кодекса РФ, и являет собой попытку вмешательства государства в права семьи и в процесс воспитания.

Дети «главнее» родителей?

Предполагается определить принцип ПРИОРИТЕТНОСТИ прав ребенка по отношению к родителям. В пояснительной записке к законопроекту говорится, что это соответствует принципу протекционизма в отношении детей, продекларированному в Конвенции ООН о правах ребенка. Фактически устраняется преимущество родителей на воспитание ребенка, гарантированное Конституцией, если условия его жизни не соответствуют обеспечению так называемых «наилучшихусловий для развития».

Таким образом, введение в российское законодательство положения о приоритете прав и интересов детей не только умаляет конституционное право граждан по воспитанию детей, но также устраняет преимущественное право родителей по воспитанию детей (в кровной семье), установленное в статье 63 СК РФ, если это не соответствует обеспечению так называемых наилучших интересов ребенка, под которыми понимается защита и забота, необходимые для благополучия несовершеннолетнего (пункт 2 статьи 3 Конвенции). Такое положение не соответствует праву граждан на защиту семьи, гарантированному в части 1 статьи 38 Конституции Российской Федерации.

Репрессивные меры к бедным?

Право на заботу включает в себя «обеспечениеребенку уровня жизни, необходимого для его физического, психического, социального, духовного и нравственного развития, его материальное содержание, в том числе обеспечение питанием, одеждой и обувью, жильем». Принятие этого законопроекта предусмотрит лишение родительских прав без решения суда в случае, если родитель ненадлежащим образом воспитывает ребенка, в том числе — не обеспечивает соответствующего уровня жизни. Все это в дальнейшем позволит отобрать ребенка в случае БЕДНОСТИ родителей.

Кроме того, предусматривая ответственность за воспитание детей, законопроект одновременно лишает родителей рычагов воздействия на своих детей в воспитательных целях, права по свободному выбору системы и методов воспитания ребенка, предоставленного в статье 1 СК РФ. Вторгаясь в дела семьи, законопроект необоснованно ограничивает не только конституционное право родителей на воспитание своих детей, но также нарушает право ребенка жить и воспитываться в семье, закрепленное в статье 54 СК РФ…

На родителей может быть наложен штраф за нарушение правил пребывания несовершеннолетних в общественных местах, тогда как такие правила еще не установлены действующим законодательством и общественная опасность их неизвестна.

Запрет наказаний

Законопроект предлагает ввести штрафы для должностных лиц за то, что они не сообщили о нарушении прав и законов в отношении несовершеннолетнего. На деле это — ПРИНУЖДЕНИЕ К ДОНОСИТЕЛЬСТВУ!

Согласно одному из примечаний этого законопроекта, под «ЖЕСТОКИМ ОБРАЩЕНИЕМ» понимается «грубое, пренебрежительное, унижающее человеческое достоинство обращение с несовершеннолетним, включая… ПСИХИЧЕСКОЕ насилие». Заметим, что речь идет не о побоях и истязаниях, причиняющих вред здоровью, и других преступлениях против личности, а о МЕРАХ ВОСПИТАТЕЛЬНОГО ХАРАКТЕРА, применяемых родителями, которые не приносят вреда здоровью, то есть о полной отмене физических (шлепок, например) и других видов наказания.

Безответственность чиновников

Учитывая, что органам опеки планируется дать права на изъятие ребенка, есть опасность, что лишение родительских прав будет осуществляться без должной подготовки, как это делается за рубежом.

В этом законопроекте не предусмотрено НИКАКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЧИНОВНИКОВ и государственных органов в случае необоснованного наказания родителей и незаконного лишения их родительских прав. Это ведет к полной безнаказанности чиновников.

Получается, что родители (или опекуны) одни несут ответственность за воспитание ребенка, а государство, не выполняющее свои обязательства по поддержке семьи и детства, не помогающее родителям в выполнении их обязанностей, никакой ответственности не несет. В законопроекте нет никаких мер по поддержке малоимущих семей, созданию условий родителям по воспитанию детей. При таких обстоятельствах возложение на родителей всей полноты ответственности за воспитание детей, включая отобрание детей по бедности, — является НЕОБОСНОВАННЫМИ РЕПРЕССИЯМИ.

Содержание законопроекта в части обеспечения гарантий прав детей на надлежащее воспитание реально не направлено на защиту духовно-нравственных ценностей и не соответствует цели, декларируемой в пояснительной записке к законопроекту.

Каждую семью — под колпак?

В других проектах Федеральных законов предусматривается возможность (без всяких санкций!) проверки условий жизни и поведения родителей органами опеки и попечительства. Много негативного несет при лишении одного или обоих родителей родительских прав — норма об ОБЯЗАТЕЛЬНОМ требовании через суд компенсации ребенку морального вреда, о ВЫСЕЛЕНИИ одного (или обоих) родителей из жилого помещения. Кто будет распоряжаться в таких случаях детским жильем? Какой здесь закладывается простор для злоупотреблений!

Очень серьезные опасения внушает идея создания единого банка данных о несовершеннолетних и их семьях, находящихся в социально опасном положении, такой банк данных нарушает Конституцию.

Ювенальная система в России построена!

Протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель московского храма Всемилостивого Спаса, выступил на конференции с докладом «О правах детей и родителей и их защите», где говорил, что чиновники уже сейчас спекулируют на незнании родителями закона, что жизнь ребенка вне семьи — настоящая катастрофа.

Педагог, писатель, член правления Всероссийского детского фонда Т. Л. Шишова рассказала о сути полемики с поборниками ювенальной юстиции. И хотя в защиту нововведения ювенальщики говорят, что спорить не о чем — закона НЕТ еще, технологии ювенальной системы разработаны и внедряются и без закона. Парадокс: законов еще нет, а ювенальная система создана! Она обкатана не только в 20 пилотных регионах, но везде, где это возможно. Законодательную базу под это планируется создать позднее. Факты беззаконий органов опеки, «вдруг» появившиеся в последние годы, это не ошибки и не беспредел, а «всего-навсего» обкатка новых ювенальных технологий.

Руководитель Калининградского общественного движения «За духовно-нравственное возрождение» Л. А. Рябиченко в докладе «Ювенальная система в России: реальность за

дымовой завесой» подкрепила фактами ту же мысль: ювенальные технологии встраиваются в любую систему, в любой закон. И «локомотивом» «ювеналки» на данном этапе являются комиссии по делам несовершеннолетних.

Ювенальные технологии в Санкт-Петербурге, реакция общества на «ювеналку», как наладить реальную помощь семье — эти и многие другие острейшие темы детальнейше были рассмотрены на этой конференции, где выступали юристы, психологи, психиатры, социальные работники, общественные деятели. Были приведены факты, когда те, кто пытается противостоять внедрению ювенальной системы, подвергаются очернительству, клевете и мощному давлению.

Прозвучали также выступления родителей, пострадавших от ювенальной юстиции в нашей стране. В частности, шла речь о явной фальсификации, когда бытовую травму, произошедшую с Глебом Агеевым, представили как преступление и провели в СМИ против родителей настоящую пиар-компанию.

Ключевой мыслью конференции стала идея о том, как выстроить систему сопротивления «ювеналке». Это могут быть и родительские стояния раз в месяц — по всей стране одновременно. Может быть акция «Миллион писем Президенту». Могут быть любые другие конструктивные действия.

Сайты, где можно найти нужную информацию и соратников для спасения семей России:

Некоммерческое партнерство «Родительский комитет»: -komitet.ru/

Общероссийское родительское движение «Родительское собрание»: / Форум многодетных родителей:

Сайт «STOP ювенальнойюстиции»:

http: // ustice. ru/index.php/yuvenalnaya-yusticiya-o-proekte

Общественная организация «Здоровье. Информированный выбор!»:

/

Общественный народный собор:

/

Американский сайт против ювенальной юстиции:

/

У каждого, кто прочел эту книгу, возникает вопрос: что же делать, чтобы остановить разрушительные реформы, направленные против семьи?

Очень важно не взирать равнодушно на происходящее, считая, что его лично это не коснется, а выступить с гражданскими инициативами — о создании специальных законов, направленных на сохранение семьи, на приоритет ее интересов, на ограничение полномочий чиновников и строжайший контроль за их деятельностью.

В обращениях и письмах в адрес Правительства, Общественной палаты, Государственной Думы можно потребовать провести ревизию законов РФ, создать систему, по которой все проекты изменений и нововведений в законодательстве, все подзаконные акты, касающиеся семьи и детей, должны проходить обязательную общественную, родительскую экспертизу с всенародным обсуждением и правом вето.

С такими письмами могут выступить как отдельные граждане — родители, педагоги, так и различные объединения, родительские комитеты, общественные организации.

Возможные адреса для обращений:

АДМИНИСТРАЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА РФ

103132, Москва, Старая пл., 4 (метро «Китай-город»), тел. (495) 625-35-81

ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ПРЕЗИДЕНТА РФ В КОНСТИТУЦИОННОМ СУДЕ

103132, Москва, Ипатьевский пер., 9, подъезд 14 (метро «Китай-город»), тел. (495) 606-44-18

СОВЕТ БЕЗОПАСНОСТИ РФ

103132, Москва, Ипатьевский пер., 4/10, тел. (495) 910-31-51

ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

103274, Москва, Краснопресненская наб., д. 2, стр. 2.

УПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА В РФ

107084, Москва, ул. Мясницкая, д. 47, приемная (495) 607-19-22, (495) 607-39-69, (495) 607-34-67

ГЕНЕРАЛЬНАЯ ПРОКУРАТУРА РФ

125993, ГСП-3, Россия, Москва, ул. Б. Дмитровка, 15а. Справочная: +7 (495) 692-26-82

ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА РФ

103265, Москва, ул. Охотный Ряд, д. 1. E-mail: stateduma@duma.gov.ru Справки о телефонах в Государственной Думе: 692-80-00.

Отдел по работе с обращениями граждан (приемная Государственной Думы)

Справки по письменным обращениям: (495) 629-68-27

ОБЩЕСТВЕННАЯ ПАЛАТА РФ

125993, Москва, ГСП-3, Миусская пл., д. 7, стр. 1. Тел. секретариата: (495) 221-83-64; 221-83-63. Факс: (495) 251-60-04. E-mail: info@oprf.ru

Оглавление

Предисловие Разрушение семьи под видом борьбы за права детей

Прорвать информационную блокаду

  Почему не дали слова родителям?

  Как ограничить родительские права?

  Кого «защитит» ювенальная система?

  Вторжение в семью

  Аргументы сторонников ювенальной юстиции

  Основные возражения против ювенальной юстиции

  Приговор ювенальной системе

Ювенальная юстиция разрушает традиционную семью

Патриарх нас услышал!

Протоиерей Александр Новопашин, президент Новосибирского благотворительного Фонда в защиту жизни нерожденных детей О ювенальной юстиции, этике будущего и человеческом достоинстве

Ирина Медведева, Татьяна Шишова, соучредители Фонда социально-психологической помощи семье и ребенку Троянский конь ювенальной юстиции

  Новый проект и старые знакомые

  Павлики Морозовы последнего призыва

  Права детей и бесправие родителей

  Посади мамочку за решетку!

  Преступление без наказания

  Специалисты по воспитанию и перевоспитанию

  Пузыри земли

  Закон, отменяющий заповедь

  Социальные работники в Израиле обладают неограниченной властью

Интервью с директором Института демографических исследований Игорем Белобородовым Ювенальная юстиция беспощадно уничтожает традиционную семью

Кристина Сандалова Лоббисты нового правосудия

  Опыты на… детях без контроля государства

  Во всеоружии!

  «Университеты для уголовников» или Бельмо на глазу для «правозащитников»?

  Республика «ШкиД»

  По-западному или «сами с усами»?

Ирина Медведева, Татьяна Шишова Царство судей

  «Снижение вреда»

  Чужие в доме

  Образы недалекого будущего

  По поводу российской специфики

  «Как во всем цивилизованном мире…»

  Не подменяет, а подминает

Владимир Ошеров, социолог Ответственность лежит на нас

  «Права» детей — за счет прав родителей

  Семья не должна воспитывать?

  Конвенция и ущемление статуса семьи

  Как родителей делают «безответственными»

  Большая ложь пренебрежения к семье

  Нельзя признать чужое своим

Служение идолу

  Жесткое манипулирование законом

  Доносчики снова в почете

  Победа над родителями

  Болезнь имени себя

  Дрессировка «стариков»

Беседа с актрисой Натальей Захаровой Как у меня отняли Машу

  Страдает тот, кто любит ребенка

  Власть судьи над судьбой девочки

  «Удушающая любовь к своим детям»

  Детей отбирают по анонимным телефонным звонкам

  Враги ребенку — родители его?

  Разнарядка на лишение родительских прав

  Малыша забрали прямо с родильного стола

  «Мы приучаем ее жить без матери…»

  Моральный террор

Анна Журавлева Шведы: очередной поход в Россию

  «Век ребенка»

  Общество, дружественное детям

  Дети, поговорим о порнографии…

  Права детей + секспросвет = ювенальная юстиция

  Для чего им это надо?

«Мне нужно было вернуть дочь…», или Пастернак против Нидерландов

  «Судьи в Нидерландах независимы, и никто не вправе ими командовать!»

  «По закону ты никто, только биологический отец…»

  Психологическое гестапо

  Бизнес на «реквизированных» детях

  «Королевство процветающего либерализма»

  Круговая порука чиновников

Жанна Голубицкая Олюся в стране чудес

  Жила-была девочка

  А сказочка-то — страшная!

  Любите родителей, мать вашу…

  А судьи кто?

  Лирическое отступление

Руслан Горевой Детский ад

  Хотели как лучше, а получилось…

  Как отобрать ребенка

  Не хочешь лишиться ребенка — неси взятку?

Руслан Горевой «Государство не имеет права вторгаться в семью…»

Л. О. Павлова, адвокат, член правления Некоммерческого партнерства «Родительский комитет» Дети без родителей — дети без будущего

  Из системы ювенальной юстиции исключены родители

  Плюс обязательное сексуальное просвещение школьников

  Суды против родителей

  История одной семьи в рамках уголовного дела

  Система полицейского надзора над семьей

Татьяна Шишова, член Союза писателей России Царица добродетелей

  Дети без взрослых

  Своеволие — ходкий товар

  Почему несоблюдение иерархии — смерть?

Людмила Рябиченко, председатель Калининградского отделения «Всероссийское родительское собрание» Если сегодня мы не займемся ювенальной юстицией — завтра она займется всеми нами

  В стране победившей ювенальной юстиции

  «Спасенные» от… родителей

  «Похитители»… собственных детей

  В жерновах

  Что такое изъятие детей?

  Деформация иерархии отношений

  Без суда и следствия

  Репортажи о «зверствах родителей»

  Ювеналка шагает по стране

  Безнаказанность

  Ребенка может быть лишена каждая семья

  На уровне клеточных связей

  «Все уже решено»?

Ирина Медведева, Татьяна Шишова, соучредители Фонда социально-психологической помощи семье и ребенку Надежно защищенные преступники

  500 Ограблений, совершенных «шалуном»

  Разгул подростковой преступности

  Жертвы прав не имут

  Наркотики: «от подростка к подростку»

  Гарантированное прикрытие

  Тайны ювенальной юстиции

  «Невинные воришки» сотовых телефонов

  Как «улучшить» статистику

  «Дети улиц» — Москва, Ульяновск, далее… везде

Родители и педагоги — «сушите сухари»!

Борис Клин («Известия») Кому служат наши чиновники?

Ирина Медведева, Татьяна Шишова, соучредители Фонда социально-психологической помощи семье и ребенку Цунами в стакане

  Большие последствия маленькой поправки

  Наказание = насилие

  Следующие шаги

  «Ребята не знают своих прав…»

  Давайте вспомним арифметику

Владимир Томсинов, заведующий кафедрой истории государства и права юридического факультета МГУ, доктор юридических наук, профессор, зам. председателя Ученого совета по защите диссертаций Ювенальное кривосудие

Лариса Беляева,  доктор юридических наук, профессор Академии управления МВД РФ, академик Академии социально-психологических наук, заслуженный юрист России, полковник милиции в отставке Ювенальный суд в царской России

Александр Разумовский, координатор движения «Народный Собор» «Паспорт школьника» раскроет все семейные секреты

  «Добровольное» досье на семью

  «Ты меня неправильно кормишь, мама!»

  На коротком поводке

  Банк «живого товара»

  «Опекунский» бизнес

  Плюс тотальный контроль

  Антиконституционный сбор информации

Как яйца будут курицу учить

  «Ты — не мама, ты — опекун!»

  И все станут «толерантными» ко греху

Игорь Друзь, политолог, публицист, г. Киев Провал введения ювенальной юстиции на Украине: как это было

  Депутатов превратили в союзников

  Опираясь на общественность и церковь

  Не заговор «мракобесов», а здравомыслие

  Это коснется вашей семьи и ваших детей!

  Общественные слушания в защиту семьи и страны

Американские правозащитники американским родителям

Мария Артемова, руководитель проектов юридической фирмы «Виа леге» Что делать, если органы опеки отбирают ребенка

Протоиерей Александр Новопашин, президент Новосибирского благотворительного Фонда в защиту жизни нерожденных детей Компрачикосы нашего времени

  Извращенцы устроили детский «праздник»

  Натиск воинствующего гомосексуализма

  Как внушают толерантность к пороку

  «Ювеналка» — двигатель секспровета

  Блудная «инфекция»

  Ювенальная система: видимость и реальность

  Правовые аспекты ювенальных технологий

  Ювенальная система в России построена! X Имя пользователя * Пароль * Запомнить меня

Регистрация

Забыли пароль?