«Глоссолалия»

АНДРЕЙ БЕЛЫЙ ГЛОССОЛАЛИЯ ПОЭМА О ЗВУКЕ

Печатая «Глоссолалию» через пять лет после ее написания, я должен дать несколько пояснительных слов. Было бы совершенно npeвратно в «Глоссолалии» видеть теорию, собирающуюся кому-то что-то доказать. «Глоссолалия» — импровизация на несколько звуковых тем; так, как темы эти во мне развивают фантазии звукообразов, так я их вылагаю; но знаю я: за образной субъективностью импровизаций моих скрыт вне-образный, несубьективный их корень. Ведь наблюдая оратора, видя жесты его и не слыша вдали содержания его речи, мы можем однако определить содержание это по жестам, как «cтpax», «восхищение», «негодование», мы заключаем, что речь, нам неслышная, есть «нечто восхищенное», иль «страшное»; мы потом узнаем, что opaтop предостерегал против чего-то, стараясь к чему-то внушать толпам cтpax; и мы понимаем, что восприятие наше жеста, вполне соответствовало содержанию, не слышному нам.

Так же звук я беру здесь, как жест, на поверхности жизни сознания, — жест утраченного содержания; и когда утверждаю, что «Сс» — нечто cвeтoвoe, я знаю, что жест в общем — верен, а образные импровизации мои суть модели для выражения нами утраченной мимики звуков. Что мимика эта в нас вспыхнет и осветится сознанием, и это твердо я верю. И в это будущее поднимаю свои субъективные образы, не как теорию, а как поэму: поэму о звуке.

«Глоссолалия» есть звуковая поэма. Среди поэм, мной написанных («Христос Воскресе» и «Первое Свидание»), она — наиболее удачная поэма. За таковую и прошу я ее принимать. Критиковать научно меня — совершенно бессмысленно.

АНДРЕЙ БЕЛЫЙ 1-го июля 1922 года Бeрлин

1

Глубокие тайны лежат в языке: в громе говоров — смыслы огромного слова; но громы говоров и мгновенные молнии смыслов укрыты метафорным облаком, проливающим из себя в волны времени линии неизливных понятий; и как несхожи нам ливень, грома, облака, так несхожи и смыслы звучаний, и образы слова; отличен от них сухой, плоский понятийный смысл.

Что такое земля? Она — лава; лишь корост кристаллов (камней) сковал пламень; и рокоты лавы бьют в жерла вулканов; и верхний пласт — земли — так тонок; покрыт он травой.

Так и слово, которое — буря расплавленных ритмов звучащего смысла; толщею кремнистых корней эти ритмы окованы; пылкий смысл утаен; верхний пласт — слово-образ (метафора); его звук, как гласит нам история языка, только склейка разъединенных, разъедаемых звуков; а образ — процесс разрушения звука; и смыслы обычного слова — трава! — начинают расти из него; так: падение фонетической чистоты есть развитие диалектической пышности; и падение пышности есть термин, есть осень для мысли.

Бурный пламень, гранит, глина, травы — не схожи; не схожи нам смыслы: понятий, метафор, корней и движений воздушной струи, построяющей звуки в огромнейшем Космосе (в полости рта).

2

Некогда не было злаков, «Земель», ни кремней, ни гранитов; было — пламенное; распускались по Космосу лопасти летучего газа; земля клокотала огнистым цветком; развивалась, сливалась она из Космической сферы; и эти жесты огней повторили позднее себя: в лепесточках цветов; оттого-то космический свет — цвет полей; все цветы напоминания об огнях безграничной, космической сферы; все слова — напоминанья о звуке старинного смысла.

Некогда не было в нашем смысле понятий: понятийный корост обстал образ слова; некогда не было самого образа слова: образы обложили позднее безобразный корень; ранее не было корня; все корни — змеиные шкурки; змея же живая — язык; некогда та змея была струями, нёбо же — парусом ритмов, несущих; космос, твердея, стал полостью рта, струя воздуха — эта танцовшица мира — язык наш.

Прежде явственных звуков в замкнувшейся сфере своей, как танцовщица, прыгал язык; все его положения, перегибы, прикосновения к небу и игры с воздушной струей (выдыхаемым внутренним жаром) сложили во времени звучные знаки спиранты, сонанты: оплотневали согласными; и — отложили массивы из взрывных: глухих (р, t, k) и звучащих (b, d, g).

3

Игры танцовщицы с легкой, воздушной струей, точно с газовым шарфом — теперь нам невнятны.

И сочетания звуков, слагаясь, ссыпаясь, ссыхаясь, отяжелили наречия; словари звуко-образов, бременя память нам, не взирают нам в душу былым своим явственным жестом; так: ясность звучного смысла — в умении видеть танцы танцовщицы с шарфом — воздушной струей; темнота же его — в словарях, из которого понастроены человечеством храмы наречий.

Сочетанье высокого «i» и низким «u» (иностранное «y») не означает для нас — сочетанья, слияния; не понимаем: звук «W» есть звук «U», в «i» есть «n»: iun-iuw-iun- (go) — iuv(enes) — нам бежит по истории; и означает: «слиянье» и «юность»; не понимаем мы древнего «W», произносимого около глотки; не понимаем, как только потом возникает звук «V» перелетая к губам. Выражение влетания воздуха в глотку есть Hah; оттого то и «ах» — удивление, опьянение воздухом; «ha» — отдание, эманация; воздуха, жара, души; и звук «Hauch» выражает значением смысла — значение звука. Полугласная «h» (верней «а» с придыханием) — первое веяние воздуха звука из жара, из глотки.

Образованье спирант — образование горящих туманностей газа: тончайшей материи звуков; в «w», «v», «r», «h» и «s» мы имеем распад на тепло (w), энергию (r), воздух холодный (v) и воздух теплый «h», на свет и огонь («s» и «r»); а в сонантном ряду u-w-r-l-n — образованье: из воздуха влаги; l-m-n — явно жидки; три взрывные — g-b-d — почти тверды: «b» — вязко, «d» — звонко, «g» — рыхло-рассыпчато; k-t-р — (ряд глухих, глухо-взрывных) — тверды; я — сказал бы, что каменны, если б «р» не являлся нам символом твердой животности, «t» — растительной тканью; «k» — каменный, минерально-безжизненный звук; вот три царства: животных («р», «b»), растений («t», «d»), кристаллов («k») и аморфных земель («g»).

4

Все движение языка в нашей полости рта — жест безрукой танцовщицы, завивающей воздух, как газовый, пляшущий шарф; разлетаяся в стороны, концы шарфа щекочут гортань; и — раздается сухое, воздушное, быстрое «h», произносимое, как русское «xa»; жест раскинутых рук (вверх и в сторону) — «h» (см. рис. № 1).

Жесты рук отражают все жесты безрукой танцовщицы, пляшущей в мрачной темнице: под сводами нёба; безрукую мимику отражает движение рук; те движения — гиганты огромного мира, незримого звуку; так язык из пещеры своей управляет громадою, телом; и тело рисует нам жесты; и бури смысла — под ними.

Жест руки наш безрукий язык подглядел; и повторил его звуками; звуки ведают тайны древнейших душевных движений; так, как мы произносим звучащие смыслы словес, так творили нас некогда: произносили со смыслом; наши звуки — слова — станут миром: творим человеков из слов; и слова суть поступки.

Звуки — древние жесты в тысячелетиях смысла; в тысячелетиях моего грядущего бытия пропоет мне космической мыслью рука. Жесты — юные звуки еще не сложившихся мыслей, заложенных в теле моем; во всем теле моем произойдет то же самое с течением времени то, что происходит пока в одном месте тела: под лобной костью.

Переполнится мыслью все тело мое.

Рис. № 1

5

В звуке «r» подлетает язык: его кончик дрожит; струя воздуха сзади толкает язык; и срывается с места он, силяся побежать по направлению к выходу в свет — имитация жеста бега по времени — «r». (См. рис. № 2).

В звуке «s», у зубов, завиваясь спиралью, струя выдыхания излетает наружу, рисуя нам жесты спиралью взвиваемых рук.

Рис. № 2

В звуке «b» замыкаются губы; и сила покрова из губ (как давление с периферии к центру) звук «b» нам кидает обратно; и оттого, — вот жесты «b»: отступя шаг назад, наклонив долу голову, приподымаю я руку над ней, уходя под покров.

В звуке «р» — жест иной. (См. рис. № 3).

Так мимика звуков слагает нам танец; искусство ритмических звуков — язык языков.

6

Видел я эвритмистку; танцовщицу звука; она выражает спирали сложенья миров; все они мироздания; выражает, как нас произнес Божий Звук: как в звучаниях мы полетели по Космосу; солнца, луны и земли горят в ее жестах; аллитерации и ассонансы поэта впервые горят.

Будут дни: то стремительно вытянув руки, то их опуская, под звезды развеет нам рой эвритмисток священные жесты; на линии жестов опустятся звуки; и — светлые смыслы сойдут. Жестикуляция, эвритмия — искусство словесности; филология в наши дни есть искусство медлительных чтений; в грядущем она — быстрый танец всех звезд: зодиаков, планет, их течений, горений; узнания мудрости — ноты и танцы; умение жестами выстроить мир означает, что корень сознания вскрыт: мысль срослася со словом; так: выражение звука есть знание; и ответ на вопрос есть мимический жест, изображающий жизнь вопроса во мне; без уменья изображать жизнь вопроса нам нет разрешений вопроса.

Рис. № 3

Видал эвритмию (такое искусство возникло); в нем знание шифров природы; природа осела землею из звука: на эвритмистке червонится звук; и природа сознания — в нем; и эвритмия — искусство познаний; здесь мысль льется в сердце; а сердце крылами-руками без слов говорит; и двулучие рук — говорит.

Эвритмиею опускали нас духи на землю; мы в них, точно ангелы.

Видел я эвритмисток (близ купола, крепкого звуком): их шарфы метались; и дугами крылий качались их руки; и опускались их шарфы; бывало, стоит та и эта, протянет к нам руки, рисуя далекие звуки; казалось: за ней кто-то есть; и расколами звука — блестит сама Древность: -

— В древнейшей Аэрии, в «Аэре», жили когда-то мы, звуки; и звуки доселе живут; звукословием выражаем мы их:

Рудою солнца посеян свет, Для вечной правды названия нет. Считает время песок мечты, Но новых зерен прибавил ты… На крепких сгибах воздетых рук Возводит церкви строитель звук. Сергей Есенин.

7

Над булыжником мостовой простоять можно дни; можно днями себе представлять старину его жизни. Но не под силу геологу эту жизнь пережить.

Таково положенье лингвиста над корнем обломком дышавшего смысла; он волен часами продумывать перемены корней — по языкам, по векам; но не под силу лингвисту исполниться жестом, стать воздухом корня: летать существами его по истории языков, в сотрясениях воздуха слышать печати древнейшего смысла; и, облекаяся в образ бормочущих былей, восстановлять то, что было.

Геолог не может сказать: «Да, я видел булыжники перворожденными вспышкой огней; да, я видел летучие танцы тончайшей материи, понял все ритмы кристалла». Геолог нам скажет, что пыльный булыжник — осколок такой-то породы, тогда-то осевшей.

И — скажет лингвист: -

— Индоевропейские языки распадаются нам на семь групп; первая, индо-иранская группа, содержит в себе: язык Вед, язык надписей Дария, язык текстов Авесты, гоноры областей Курдистана, Афганистана, Белуджистана, Памира; вторая содержит в себе диалекты: аттический, ионический, кипрский, аркадский, дорический, беотийский, элладский и фессалийский; итало-кельтская группа дает языки — умбрский, осский, латинский, британский (тут — говоры; кимврский, корнский, бретонский) и гельский со включением гальского диалекта; четвертая группа (германская) носит язык надписей (рун), готский, шведский, норвежский, исландский и датский; немецкий представлен тремя диалектами (фризским, верхне- и нижне-германским); славяно-балтийская группа объемлет собою нам прусский, литовский, латышский; и диалекты: словинские, сербо-хорватские, македоноболгарские, малорусские, великорусские, белорусские гоноры; польские и полабские диалекты; и — лужицкие диалекты; шестая, албанская группа, дана нам в албанском; седьмая, армянская группа — армянским… -

— Так скажет лингвист; и он скажет еще -

— что по способу артикуляции двоеродны согласные: взрывные и спиранты; взрывные характерны прерывом воздушного тока в местах полости рта, возобновлением тока (эксплозией); при ослабленной силе давления взрывные суть b-d-g; и p-t-k суть глухие; образование затвора губами — рождает губные: прикосновение язычного кончика к верхне-переднему небу рождает зубные; прикосновение к небу язычной поверхности порождает гортанные. Все спиранты суть звуки, возникшие от суженья воздушного тока (гортанью, губами, зубами). Сонантами называются средние, гласно-согласные, звуки: v-w-r-l-n-m — суть сонанты; в «m», «n» токи воздуха пролетают чрез нос; при «1» кончик язычный касается неба: края — опускаются; в «r» этот кончик дрожит не касаяся неба; древний «w» переходит отчетливо в «gh» чрез исчезнувший звук, изобразимый обычно как «gwh»; поздний «v» есть сонант. И так далее.[1]

— Только это расскажет лингвист, принимаясь за звук.

Таково положение лингвиста над корнем.

8

Присоединением окончаний, приставок и грамматических форм обрастают первичные, язычные формы. Первичные языки односложны; так: односложен китайский; и нет различия в нем меж предлогом, глаголом, наречием, прилагательным; нет падежного окончания; расположение корней заменяет спряжение; во да ни означает я бью тебя; ни да во означает ты бьешь меня.

Впоследствии сочетаются корни; иные, теряя значения, сопровождают слова; таково китайское цзы: первоначально цзы — сын; но лао-цзы есть старый; хао-цзы есть нищий; си-цзы есть актер и т. д.

Во втором периоде языков таковые слова суть приставки: агглютативные языки (таков нам китайский, туранский) приклеивают приставку к корням, а во флективном периоде (в третьем) приставочный и приставляющий корень теряют первичные смыслы.; санскритские корни — такие: утратили первые смысли они.

Все падежные окончания — остатки словес; по Максу Мюллеру в слове «lucet» остатки трех слов: luc-e-t; и оно — предложение, сжатое в слово: предложения — древнее позднейших словесных сложений. Да, предложения — суждения речи; и так: смысл — прежде корня; смысл «lucet» утерян: и находим — в круге смыслов; в «luc», «е», в «t». Но эти смыслы — утрачены.

Переменчивы корни; tud (tudati) есть толкаю; меняется корень tud-tup-tyd-tus; и даются слова: typto, tupati, timpati, topati и tusiti; тузить — происходит отсюда; отсюда же слова тимпан, что есть точно (по корню): тузимый, толкаемый.[2]

9

Варенец и варенье, молочный продукт и плоды — что тут общего? Корневое значение «war» не связуемо с образом.

Курица поклевала — встает один образ; и позобаше — другой уже образ; оттенены два момента.

Понятие от поятие; взял, усвоил и понял одно в корне слово; Begriff от begreifen — схватил; и notion от noter: счел, учел. Так в абстракциях мысли не выражает звук слова понятие суммы оттенков (усвоил, схватил, счел, учел, понял, взял).

Понятие — неотделимо от ореола из образов; он препятствует сосредоточить внимание на отвлеченном словесном моменте; понятие — взятие; но — не всякое: взятие мыслью; и оттого то понятие в круге образов слова — момент; таковы все абстракции.

Изображение точки, момента, всегда только чувственно; изобразимая точка — модель; необходимости изображенья понятий при помощи слова — трагедия философии: наше средство познания, слово, — неотделимо от образа.

10

Образ слова есть круг всех моментов понятия; и оттого: образ мысли есть образ не данный абстрактно; понятие только пунктир; и текучая, недробимая линия — мысль; поползновение отвлекаться от образов в данных условиях мысли ведет к перепрыгу сознания через себя самого.

В терминологии невозможное хочет быть нам возможным, несущее — сущим; но небытийственны те несущие не сущие смыслы; все понятия — словеса, имена, бытия, существа; но понятия-термины — имена наизнанку; выверните наизнанку словесный звук (Nomen) почти выйдет Nemo никто: или даже нем он. Небытие, немота, глухота сопровождает нам термины.

11

Можно ли, мысля мгновенно, обнять круг понятий? В usus'e словесного выражения — нет: понятие отделено от понятия непроходимыми безднами; так ответят нам логики; вскроют суждение — переход от понятия к понятию, как огромный процесс, напоминающий космос, в котором понятия — звезды — отделены друг от друга безмерными безднами; чувственность — бездны эти.

Современные гносеологи осознали трагедию обременения понятия образом; художники слона сознали трагедию: обременения образа схемой; и образ, и корень, взаимно ломая друг друга, ломают нам смысл; и градации смыслов, порвавшие связи друг с другом, стоят перед нами; слепые, глухие, немые — стоим перед ними; и восставая грамматикой против смысла понятийных взятий, и восставшая из логики против образных восприятий понятий — терзая себя, истерзали слова.

Но ствол общий, иль корень, подпочвенен, темен и глух: его смысл — запорожен; пороги сознания шатки; в неосторожном разбитии их нам слова, запорожцы, грозят грозным, темным наскоком: насилием крика над толком. Стремление пересоздать смыслы слов очень часто — безумие.

И все-таки: образ мысли, понятие, суть зависимые переменные слова; независимая, непеременная величина его — звук; и он нудит, зовет за порог: в ночь безумия, в мироздание слова, где нет ни понятия, ни образа слова — есть твердь — и nycтa, и безводна она; но дух Божий — над нею.

12

Образ нудит нас видеть; и не дает проницания; и видения носятся; и — непоняты они; такой призрак есть видимость.

Что мы видим извне — часть возможного; динозавры не видимы в круге теперешней жизни; и в материальных условиях не возникает кентавр; но он — есть: наше внешнее видение — малая часть наших ведений; глагол видеть есть в сущности ведать: и виды суть веды; ведун видит больше.

Обставшая видимость (купол неба) могла бы такою не быть, а быть клокотаньем кипящих, светящих фантасмов; орнаментом линий, ежесекундно меняющим очертание; вся история орнаментального творчества нам являет действительность, аналогичную нашей; здесь сложнятся бегущие линии; и обвисают гирляндой, откуда выходят дриады и фавны, отваливаясь от их родивших гирлянд: хвостик фавна в истории живописи черешок, соединявший его со стебельком; рядом с логикой данной природы есть логика архитектоники линий: природа фантазии; в ней природа, пленившая нас, — лишь момент, лишь абстракция круга; в круге не данных природ протекает природа нам данная; данность ее только малая часть; и лишь целое этой части — действительность.

Невозможное миру фантазии — сущее звука; область звука — в за-образном, в корневом, в прародимом.

13

Мир — абстракция круга миров; мир — момент мирозданий; понятие непонятно в понятии; эсотерический смысл его, — круг; это — миф; но метафора, миф, обьяснима лишь в круге метафор; мифология мифологий — отсутствует; круг метафор — не замкнут; смыкается звуком он; звук непосредственен; и мифология мифологий лежит в смысле звучности; непререкаемы звуки; я слышу r, то есть gr и не могу утверждать, что я слышу р, t; между тем образ птица в образованиях нашей души раздроблен (во мне он есть коршун, в другом он есть ласточка).

Образ слова не разрешает проблему познания речи.

14

Трагедия понятийных пониманий словесности в том, что процесс становления, образ, опознается одним из продуктов процесса; продукт есть понятие; точка не обнимает нам круга.

Понятие — в круге суждений; в аналитической логике оно есть первейший момент; круги мысли защелкнуты составною частицей — понятием; образность суждения — налицо; зависим ость мысли понятий от образов речи есть факт жизни мысли.

Мы приходим к признанию смысла понятия в круге, которого целостность — образ (идея), или миф; миф же жив; в тысячелетиях понятийной жизни растет миф единый.

Звук — круг кругов: можно в образах мыслить отчетливо, если найти звук единый, связующий их; в образованиях мифологии звук изживает себя.

Звук безобразен, беспонятен, но — осмыслен; если: б он развил смысл безотносительно к данным смыслам понятий, — за листопадом словес мы могли б, проницая словесность, до дна проницать и себя: свою скрытую суть мы могли бы увидеть; и звукословие — опыт; восстановлено мироздание в нем.

15

Форму горнего человека возможно прочувствовать, идя внутрь, за собою ведя извне бьющие звуки; макрокосмический человек, по заверению Штейнера, станет внятно понятным, когда мы научимся видеть, как звук облекается в образ.

Штейнер советует звук наблюдать: произнесения — опыты; необходимо восчувствовать, как звук «а», проносяся по воздуху, ткет себе ткани.

Тогда мы поймем, что вставало перед мудрым евреем в звучаниях Библии; Берешит бара Элогим эт хишамаим бэт харец.[3] Целый мир возникал; возникали картины, подобные возникающим у порога к сверхчувственной тайне; проникновение в Библию — чрез углубление в звук; необходимо умение углублять; необходимо умение наблюдать.

— «Берешит» — звук свободен от злаков понятий, покрывших его, от метафор, от корня: и то — бе, решь и шит; то — пылающий пламенник; надо, кинуться в пламенник звука, как в пещь Даниила; остаться нетронутым в ней; и представление огромного шара и жара возникнет: и свет, будто солнечный центр, вдруг блеснет: внутрь себя; мировая ткань «мира в начале» появится образом пара, огней, раскаленных, бушующих, воспламененных субстанций; из пара, огней, раскаленных, воспламененных субстанций — лик Духа, творящего бурную и калимую ткань; эта ткань — мировой кипяток, — как покров, на том Духе; представление громадного жара и шара воистину станет нам ясным покровом, переливчатым, как перламутр, и прозрачным, как воздух; сквозь него точно демоны глухонемые, — на нас Элогимы стремят безглагольные взоры свои; и творят нам «Начала»: то было «в начале» земли, в «берешит» .

«Берешит» — вот три звука: бэт, реш и шит; бэт в душе мудрецов вызывало энергию действий, прикрытых покровом: энергию действия в скорлупе… в перламутре из пламеней; реш вызывало огромные облаки Духов, творящих внутри оболочки и устремляющих безглагольные взоры на нас; «шит» являло потоки стремящихся сил — страстных сил, устремленных наружу; в звуке шит есть задор: — вот какая картина вставала еврею первейшими звуками первоположенной книги; звуки Библии есть особый язык; если душу расплавить, прояснится он: и — откроется путь к пониманию Библии. — Так говорит Рудольф Штейнер: «Поэтому в самых звуках… является нам та высокая школа, которая древнею мудреца приводила к картинам, воскресшим для взора… Появляется невыразимый трепет… перед тем, как воскресла вселенная наша».[4]

Для охранителей музеев корней это все только бред, разумеется; их небредные мысли зато часто — тусклости.

16

Вот еще углубление в звук: Яков Беме…

— «Am Anfang schuf Gott Himmel und Erden».

— «Надо в точности рассмотреть эти слова, что они значат: ибо слово Am собирается в сердце, и доходит до губ, здесь оно пленяет, и звуча возвращается назад до своего исходного места… Это означает…, что звук изошел из сердца Божия и объял все место сего мира; но как оно оказалось злым, то звук снова отступил назад». Живописуется здесь душевность движения гласного «а», и отдавания звука при «m»: жесты «m» суть отдача от губ в область полости — ниже и спереди по отношению к «n»… «Слово An вырывается из сердца к устам, и оставляет долгий след; когда же оно произносится, то замыкается в середине на своем престоле верхним небом и остается наполовину снаружи и наполовину внутри»… (Здесь опять-таки гласное «а» прямо связано с сердцем; а «n», пропуская струю выдыханий через нос, оставляет свое впечатление: «наполовину снаружи и наполовину внутри» )… «Это означает, что сердце Божие возымело отвращение к поврежденности и отвергло от себя поврежденное существо…»[5] и т. д. — На протяжении ряда страниц Яков Беме рисует градации жестов из звука.

17

В приводимом звучании явлено «am-an-an» (am Anfang); интересует, «m», «n», полугласные, или сонанты; «am-an» или «man» — звуки мысли; действительно: — man-gti есть понимать (по-литовски), man-am(по-армянски) есть то же; по-зендски мысль — mana; и по-санскритки: мысль — manah, молитва — и man-ma, и man-tra, ум — mana-s; подумали — mamn-ate; «mn» — звуки мысли: мн-ить и мн-ение; min-eti есть иметь на уме (по-литовски); ум — и menos, и men-s и men-me (ирландский) — ум. Уразумеем теперь эти звуки. — «Am Anfang» — в них есть сочетание am-an-an, переходящее в (а)mana(n); — «am Anfang» («в начале») гласит звуком слов, что «в начале был разум» . Самое начало есть разум: «В начале бе слово».

Евангелист Иоанн вписан звуками.

Так еврейское «берешит» и немецкое «Anfang» дают две картины: пылающий блесками мир; и — Элогимы под ним; это вскрыл Рудольф Штейнер… И некий космический человек «Adam Kadmon» (ad-ad-am-on) (в мысли божественной, в «Mana», звучит по-немецки; «В начале всего»).

Звук «aman» заключает мысль разума (mana), любви (ame), жениха (Маnn); Начало сошлося с Концом; юдаизм с христианством; картины и звуки иные: жест смысла — один.

18

Не забываю: я — субъективен; мои толкования — жалкие упражнения в уразуменьи письмен, устремленных на нас из-за бури свиваемых листьев усохшего смысла; самосознание звука в нас есть: но оно, как младенец, — едва открывает глаза в необъятность безобразно вставшего мира; безобразность поглядит на меня; и — отрясает мне внятицу обыденного слова; но я — не невежа: не варвар; я — только не эллин; я — скиф; в мир созвучий родился я только что; ощущаю себя в этом новом, открывшемся мире — переживающим шаром, многоочитым и обращенным в себя; этот шар, этот мир, есть мой рот; звуки носятся в нем; нет еще: разделения вод, ни морей, ни земель, ни растений, — переливаются воздухожары, переливаются водовоздушности: нет внятных звуков.

Ушел к себе в рот подсмотреть мироздание речи: я буду рассказывать сказку, в которую верю, как в быль; сказка звуков пройдет: пусть для вас она — сказка; а для меня она — истина; дикую истину звука я буду рассказывать.

19

Из глубины божества вспыхнул план мирозданий.

И — не было: ни начал, ни архангелов, ангелов; не было человека, животных, трав, суши; само Божество не склонилось еще к месту мира: оно еще отлагалось обвалом: образовало дыру в самосоздании духовных существ; но обвалы духовного мира — дары; их повергли в ничто, как жар жизни, — Престолы; а Элогимы плотнили жару: — образовалось сознание жара и шара внутри Элогимов; самосознание Элогимов теперь проницало себя; и — ощутило свое бытие (план физической жизни), как пышащий шар; и очами смотрело в себя: очи шара — случения элогимовых мыслей — себя ощутили, как самостность тела: то было началом Начал; воплощались они.

Их работы — скульптурные слепки: тепло (иль зачатки физических органов); мы — сознание органов — были вне органов мыслями мыслей Начал.

Действо жизни Начал, теплота, была суммой термических колебаний во времени: времена истекли из Начал.

Протекал первый день: назывался Сатурном.[6]

20

Как возник мир согласных?

Был повергнут в ничто — в полость рта, — выдыхательный жар; и звуки слагались, обстав круг гортани: теплоты неслись, расширялись струей в выход глотки; в летучем безвещии звука стояло легчайшее — «h» — … — Шум тепла выдыханий — Начала. В Начале — тепло; а ущелье рождения звука есть глотка: струя жара несла неопределенную гласную, «е» опрокинутое, совпадающую с неслоговой альфой; так учат лингвисты;[7] и учат они: это «е» опрокинутое, или «а» в «ar», «аl» обратилась в «ir», «ur»,[8] «V» есть звук полугласный; он средний меж «u» и меж «w», в «u» мы движем гортанью: uh-uh — проносилось из глотки; невыразимости шума, тепла (в полость рта) ужасами; и за отчетливым звуком тянулась змея жаровая в ущельях гортани, и обернись поздний звук на себя, к месту выхода глотки, к младенческим мигам своим, — он увидел бы, что за ним поползли — из дыры, глубины.

Звуки некогда были: движением гортани; в мучительных расширениях и в сжатиях тепло проползало из «u» (»u» — гортань).

21

Струя жара дробилась, металась, образовала пару — «u» и «h»; образовалось древнейшее «w» (задне-небное «w»); приближалось оно к звуку «u»; приближалось оно к звуку gwh; образовались зачатки материи минералов (h-h); образовались зачатки тела жизни (w-w); и заработали звуки: «ch», «k» — оплотнения «h»; «m»; «b», «р» оплотнения «w»; будущий материк нашей суши g, k, — и животного тела b, р, — в первый день состоянья тепла суть еще состояние «h», состояние «w».

22

За отчетливым «р» стоит древнее «w»: — и в «р» чуется; в полость рта наползает змея выдыхаемых жаров; хрипит звуковой Протагон; вылезает из недра; звук пухнет в безвещии: ppp-phpph-wphw-uwu-uuu; и — «Uhr» вылезает.

За оболочкой позднейшего звука мятутся старинные шумы — в глухонемой темноте; толокутся и бегают, водворяя нам бестолочь: лепетания старых Парок лобзают; и — Парка бормочет:

И мы безумствуем в ночи С тысячелетнею старухой. Влетают звучные лучи В тоской изорванное ухо.

Звук кричит страшным смыслом; и что накричит он нам там — не понимает никто; он кричит, старый звук, как он звук, там ползет из расселины горла.

23

«Ha-hi» — пролетает оттуда; змея по-санскритски ahih; безобразие удушений и хрипов грозит; но — поднявший кверху язык храбро встанет в безвещие; и собой прикрывает дыру; из дыры ползет змейность ahih; нас грозит удавить; но язык, как Зигфрид: мечом «r» — бьет по змею.

«R» — первое действие: сдвиг языка.

Но его обвивая, хрипит змей, ahih; задрожав твердо борются: первое действо — борьба: ее меч — твердый «г». Прометеев огонь нашей речи похищен из шипа.

24

В поздних смыслах «ir» — ярь (ira — гнев); «ir» — рычание; «er» есть корень течения времени: Rea и rei; это время течет из Начала: из «U» — вытекает; и «u-h-r» означает: первичное небо: «Uranos» и «Uhr-alte» — одно.

Корень действия «ar» — есть глагольная форма (am-ar-e, аr-аr-е) обозначает позднее — работу работ; таковая работа — ведение времени борозды вечной пашни; да, время — наш пахарь:

Так лет мимотекущих бремя Несем безропотнее мы, Когда железным зубом время Нам взрежет бархат вечной тьмы.

Звуки «ar» — борозда; удвоенье ar-ar-e пахать (по-латыни); звуки «ar» на ирландском есть то же: оранье (литовское ar-ti) и эти звуки на готском суть ar-jan, на греческом — Areun, на англо-саксонском — еr-оn, на современно-английском — to-ear; орудия пахания: ar-atrum, ar-atron, ar-klas, ar-ad, or-adto; or-alo (по-латыни, по-гречески, по-литовски, уэльски, по-чешски, по-древнеславянски).

Действия времени перенеслись на пространство (на землю),[9] земля называется: его, ira, его, ire, terra, earth, airtha, Erde.

25

Корень «ar», заявляет Макс Мюллер, обозначает работу пахания веслами влаги: aritra, ааr, eretes[10] и т. д.

Корень «ar» есть геройство работы, дерзание, мужество (hero — герой); победитель — ahih, — благородный: он — арий. (Макс Мюллер); он arga в древнем Санскрите; и обиталище ариев Арья-Аварта; Арий есть всечеловек,[11] тот, кто трудится благородно — оратель, Ариец, Airga звучат в Зенд-Авесте; и персы хотят быть арийцами; Дарий себя называет арийцем на надписях.[12]

Звуки «b» возникают от сжатия губ; «b» суть силы давящие: бьют по «r»; и r-b — столкновение (борьба); «rb» — работа: то rabor (иль — labor); то — Arbeit; порабощенные ею — рабы; а овладевшие ею (ha-er-be-er) храбрые; звуки «org» суть энергия, орг-ия, erg-on, вост-орг; bhar — несение бремени: по-санскритски есть bhar-ami; berem (армянский), беремя (славянский), беру (понесу).

Но за поздними звуками «br» раздается старинное «wr» — вер-етено, вар-а вр-емени; Парка, старая баба, бормочет.

26

Из борьбы «ha» и «er» зарождается время трагедия мира: Archй родит Chronos; и время укрыло борьбой благородного «r» безвременности Uhr'a; — герой, побеждающий Ура-Урана есть Хронос; он — Herr, «ha-er-ha» — крик и хруст хрип борьбы, удушение Ура.

«Harah» засыхает в «karah», что есть «крик» (по-санскритски); и «hrika» на древне-ирландском — «кричать»; «krike» есть «закричал» (на гомеровском диалекте); и clamor есть крик: cris есть крик, и крикун, хрикун — ворон он — «Karavah» (по-санскритски); он крук (по-славянски); он hrok (по-ирландски).

В звуке «hr» нам скрещение линии истечения жара с другой мощной линией: восставания «r» средь окружности полости: крест в окружности — «hr»; это — хрест: «crux, croix».

Пред твореньем мира в космической среде (во рту) — воздвигается крест.

27

День Сатурна во рту сознаваем графически: неопределенный звук «е» («е» опрокинутое) развивает звучания «i», «а», «е»; перед «r» разряжаются звуки в «i» в «u» есть «w»[13] далее восстают «h» и «r».

Рис. № 4

Собственно, до-согласная стадия звука есть «a-e-i»: — «Aei» — вечно; оно есть ядро и его обегает окружность из звуков: «h-r-w-sch».

Колесо: Крест и круг.

28

В середине Сатурна «aei»; «aya» — век;[14] переложения до-согласного мира звучат: «iао» звук «Ягве»; «eia» — яйности (Eier — яйца); в яйце согреваясь теплом, созревают согласные: «a-e-i-r» есть аеr (воздух); и «eiar» есть «кровь»; кровь и воздуха звуки — одно в первородном тепле мира, глотки; при движении наверх возникают градации: wi-we-wa-wo-wu (йwiwo, ewi, awe, awa, owa, owu).

Звуки нам пробормочут теплом: здравствуй, вечная жизнь (Аvе «ewige» Eva); в ней здравствую (vivo); в яйце (оvа, ovum) родишь, Эва — ioвa (родительный «Iovis» обозначает Юпитера), отца (ava, awa, иль авв, аббат) мир позднейших звучаний: здравствуй, вечно исконная жизнь, из яйца породившая Ioвa, Отца: в нем рождаясь, живу.

Звуки «r» прибавляют: wir-wer-war-wor-wur; «wir» есть «вир» тепловой; «wer» есть временный червь («ver» и время); «war» — «вар» или жар; «war» есть «wann»; «wur» есть «wurm», или «Wur» или «Uhr»: «Uho» — Начало; «Uhr» — Небо: Уран.

Звуки «hr» или «rh» звуки времени: Chronos, arche, hora, heure; «hr» — геройства, господства («Herr, hйro»); «chr» — хрипы и крик: удушение Урана его порождением Хроносом.

29

«Ururu-ururu» заработало колесо: и — тепловая энергия звука лучилась как -

wi-we-wa-wo-wu, hi-he-ha-ho-hu, wir-wer-war-wor-wur, chri-chre-chra-chro-chru, wrt-wre-wra-wro-wru.

В этих звуках Начала плотнили жар жизни; и побежало по времени (r): «оr» — работа работ; «ra» — итоги работы.

Тепло, нам сложившись во рту, постепенно истаяло: раздалися извечные, неопределенные звуки: aei; была ночь.

30

Начался день второй.[15]

Элогимы воззвали к сознанию; вызвали: воспоминание своих действий (так мы: пробуждаясь, мы помним работу вчерашнего дня). Встал Сатурн: «Воспоминание было в Начале». Возникли Начала. И — Новое совершилось: — в жар жизни Престолов повергли дары Херувимы; и новые мысли, влагаясь в тепло, воплощались в тепле, как Архангелы; изменяли тепло, уплотняя его и тонча; были вытканы Элогимам две ткани; ткань света и ткань огневая; как дым закрывала она чистый свет; так возник «Свето-огнь». День второй, светоогненный — Солнце — блистал; утончаясь, как Свет, и плотнясь в огневоздухи; там обитали зачатки растений, сошедших на Солнце.

Жизнь Архангелов простиралась от света к стоянью Престолов в местах, где теперь — Зодиак. И Престолы вперяли безмолвные взоры свои; и очами излили на Солнце святыни и блага.

И день второй кончился.

31

День второй мира звуков.

Как память, события жара встают; и «uhr-uhr-uhr» — раздается; подъемлют старые корни «ar, rа»; и работа работ, как итог, повторяется: -

— Ra.

«Ra» во рту есть предчувствие света в тепле; «Ra» во рту — взрывы блесков из жара; явление диска. «Ra» — солнечный бог. Световым колесом разражается он из темнот теплоты: катит смыслы людей, божества мифологий, переменяет значения; и блеск залетает из «Ra» — sa-ra-sa: Siris, Sirius

— Звездность -

— восходит.

32

Выдыхательный жар, струя «h», попадая в звук «r», начинает вращаться; перекинувшись через «r», струя воздуха падает, звеня, отдается, как «ze»: пролетает сквозь зубы наружу в светящемся свисте: звуки «s» — крылья светлого свиста, огни; «син», еврейская буква, — огонь и змея — разрывает зубную преграду; и луч проникает нам в рот; ткань летающих светочей ткется; и древнее небо, тепло, шары, жары горят: веретено лучей блеска бормочет: zi-ze-za-zo-zu, si-se-sa-so-su: это — свето-лучи; впоследствии оплотнеют корнями они; побегут в языках златотеками жара они; «ra» — тепло света жизни; «ze» — зар его, луч его.

33

Струи света остыли в корнях: проросли из корней в языках, побежали в веках, завивая спирали значений; налет посторонних значений (осадков) осел на лучи; все же солнечные корни: zi-si-zis-sis-zir-sir-ris-riz.[16]

«Zir» есть зир: взир, взирать, дозиранье (и зренье, и зрак); в корень вписано: зрение — созревает под солнцем, как злак: злак есть солнечный зрак; поле зрения — зир; «sir» — «Siherach» (ассирийское восходящее солнце); «si» — си-янie; sier — ciel; assir — кровь (на диалекте латыни); она истекает из солнца; «sis» — Isis: Изида (она — плодородие); «zis» — «dis»: dies, diuus, divus, дин, день, диво, дзиво, жизнь, живо: «жись» — жизнь; «zis» есть «dis», это — диск; он — зиждитель: созиж-дет жиз-нь и отсюда: живой, живо, джива (сок жизненный); dyam есть «небо» (санскрит); и dyavi — на небе. Все значения эти — значения «zis»: они солнечны, светлы, зиждительны, животворны; и «zizanah» — порождать (зендский); «Siris» есть солнечный город; и «Osiris» — Озирис: он — Озир, Озирающий; Ch-ris-os — злато и ризы: покровы лучей.

34

Так же солнечен «ser»: -

— «ser-as» — лето и жар; и ser-enus есть ясный; звуки Ser-ios — именование звезды; это — Сириус, что пылает лучами; далекое солнце; нам греческий изменяет санскритское «S» в придыхани, в «h»; «r» смягчается в «1», понимаем, что «serios» — «selios»; «selios» — «sйlios»; звуки солнца по-гречески — производные корня первичного «Ser» — «hйlios»; «Serios»; «hell» (светло) это — «ser», Heloreus сын Гефеста есть «seroreus»; «hйloriss-sйroris» (гора солнца); «heliasserias» (что есть «солнечно»). Так же солнечны: «sar-sas-as-ias»: -

«sar» есть «s(w)ar»: «swar» же — «солнце» (санскрит); «zar» — зар-я, зар-еть, зар-иться, жар, яр, пожар, зар, азр, язр (ядр-о, ядреный и ведро); ведро — солнечная погода; и далее — изменяются звуки: ведро, едро, ядро, рядо, радо, радеть, radix, ражий, рдр, рудр, рдян; ядро солнечных действий (raz-zor) — это корень вселенной; он — radix; и radix тот — рдяный; «Sas» — именование Зевса; «ias» — яс-ен и яс-ень, дерево, посвященное солнцу; и «iasis» есть ясень (сын Зевса); и оттого-то позднее звук «ias» обозначает не только нам ясность: обозначает и «святость»: «iаsis» есть святая (есть ясная); «iassis», «iaso», «iasos» обозначения святыни (иль света); и «iais» — красота (что светло, то — красиво); и устремленный к Руну Золотому — Язон.

Точно так же и «zе» — обозначает «святыню»; и «Zй-na» есть «небо» (Гомер); «zen» — день; и отсюда: зе-нит и зе-ница (денница); zez-zezd-zuezd-zwezd — звезды и звездный.

35

Так же солнечны: — «zor» — зори (взор, круг-озор) «zor» — (это — солнечный демон); «Zohar» — книга блесков; «zor» — «Zoroto» (зорото — золото); zor-()or-()o(u)r дает «jour»; «roz» есть розовый; розы — зори: розд-рост-род-рож; и рожай — урожай; порождение — солнечно; роза — «roda»; «roda» есть «роза» (по-гречески); остров Родос — «розовник»; Rodoessa (имя) есть «Роза»; заря порождает нам родые (рдяные) розы; «rosa-rosina-rodina» (родина, род); мы родимся из роз зари солнца: там — родина.

Так же солнечны rus-sur: — suryah — производное от слова «солнце» (санскрит); «rus» — «ruзant»; это светлый (санскрит); «ruзant» — русый; «rus» — Русь; она — светень по звуку; и «rusios» — пламенный: «rouge».

Струи света остыли в корнях: проросли из корней в языках, побежали в веках завивая спирали значений.

36

Образовавши «z», «s», струя воздуха, пролетая за зубы, меж полости сдвинутых губ образует два звука: «v», «ph»; проведем же прямую от глотки до губ; мы на линии этой находим ряд звуков: h-r-s-v-ph; то — диаметр, секущий шар солнца во рту: s-v-ph, часть диаметра — свет; линия образования дыма из света — находится в линии «s» — szs-z(ğ)z-[17] (ğ)z(ğ)-(ğ)sch(ğ)-schgsch-schchsch-chschch — ch.

«Ch» есть дым; линия метаморфозы звучаний от «я» до «сh» будет после процессом сожжений; струя здесь скопляется в нижне-передних частях нашей полости; «ch» — сгущения воздуха; линия образования первичных зачатков растений есть линия звука: «S» — «z»; в «це» спускаются души растений; лучи-цветоножки летают огнями; изобразима на солнце их жизнь: это — вспышки лучей, угасанья лучей в «ц-ч-щ»; солнечный шар полон звуков. (См. рис. № 5.)

Рис. № 5

Звуковая окружность:

— диаметр ее есть «ph» — материальность, телесность звучащего солнца; в ней «s» свето-огонь; s-z-z-ths-z — цветочности; s-z-g-sch-h-ch — потуханье, сгоранье.

Жизнь Солнца течет; то она пребывает во мраке -

— в «h-sch», то в ней огнь занимается «ze»-ейными зорями; линия «ab» сечет трепет светочей — вправо; тепло прозябаний — налево; «r» — ядро -

— колесом катит жизни: и «raz» будут «Rдder» (колеса), которыми Солнце гремело; подслушал их Гете:

Die Sonne tönt nach alter Weise.

Но этот звук стародавнего Солнца теперь раздается во рту; и не внешнее Солнце звучит: топот внутренний Солнц громыхает нам белыми громами света; звук белого грома — в ком есть? Белый гром приближается.

Линия «s-v-ph» — световеет эфиром; эфиры Фавора влетают в отверстую плоть.

Их можно узреть: на Синайских горах- Моисея, в огнях Илии, колесницей гремящего; и Моисей и Илия — в «s-v-ph»; Моисей: это — «v»; Илия: это — «ph».

«Sv» — sveth; и «rs» есть рассвет: rost razsveta: согласные звуки — горе: вознесение в тверди согласных — отсюда: отсюда мы слышим гременья грядущего; ныне они уже слышны: оттуда, из далей:

Три огненных дуба на пупе земном, От них мы три желудя солнца возьмем. Эти желуди «svph» мира света: свет — желудь на солнце. Лазоревым облачный хворост спалим Павлиньим грядущего даль озарим А красное солнце миллионами рук Подъемлет над миром печали и мук.

И:

Колокол наш — непомерный язык. Из рек бечеву свил Архангелов лик. На каменный зык отзовутся миры, И демоны выйдут из адской норы. В пожар отольются металлов пласты, Чтоб Солнца вкусили народы — Христы.

В языке языков воплощается весть песнопевца:

Мы — рать солнценосцев; на пупе земном Воздвижем стобашенный, пламенный дом. Н. Клюев.

Наши чаяния — отблески: «зиры» зари человечества.

37

Полуокружность «hs» (смотри рис. № 6) есть линия замены санскритского «s» звуком греческим: «h» (придыханием); окружность «hph» — переход «h» в звук «ph»: «хвост» — «фост» (по-народному).

«Rzs» есть блеск; и — философия солнца взлетает из звуков; и можно угадывать слово по звуку; и «Siria» (Сирия) на языке языков означает: страна теплосвета; и город Ассизи, родивший Франциска, звучит: изобилие светочей. И Франциск, просиявши, слагает: гимн Солнцу.

38

Порождение, семя и рост — из лучей: «si» — сиять; «sise» — севы сияний (по-моему); и «sisesa» на языке граждан Солнца суть севы рождений: сев — «Sews», иль «Zeus»; и «Eisis» — плодородие, или Изида;[18] и «ser» или «zer» есть зер-но, Про-зер-пина, Цер-epa; и «sex» есть источник рождений; и «sesamos» — семя; и «szerti» — питать; и «ras» — излучение солнца: то — раса (racine); и «zar» — род: и «zar-й» (Бензелер) — иудей.

«Це» — зачатки растений: лучи, росты, струи; поздней «ц» — распалось: на «t» и на «s»; «t» суть ткани земные лучей: или — росты (растения); протяжение, распространение ветвей в звуках «st» или «str»; звуколучие растительных блесков стреляет: pa-cт-ит-(ельно) — ст-(ь); «ельно», — ниже увидим мы — это есть влага растений; растительность — повторение блесков; цветы суть огни; воспоминания о лопастях лучевых — в лепестках; так «str» в нашей зелени (ветви и листья) суть: стр-уи лучей, стр-асти светочей, их стр-емления: Strahlen и Strecken; и астры (цветы) повторяют нам «astre» или «светоч»: стр-елой лепестка.

39

Воспоминания солнечной жизни: -

— цветок: «z-v-t»; росты тянутся стеблями «t»; «ž» — горение тканей цветочных, иль венчик; «V» — воздух сияний;»k» — минеральная почва, в которой ц-в-е-т-о-к укрепился; да,»zveti» пролучились из солнца на землю: примчались лучами; земля: звуки «rd» слова «Erde» от «rz», что есть «рденье». горенье; и всякая земность — руда, или рда, т. е. «Еrde»: она — раскаленность; еще: «Zaroastr» — звезда утра, где «zor» есть ядро: оно — солнечный взор; «str» — лучи во все стороны (streckendes-strahlendes). Звуки слов «Заратустра» рисуют (см. рис. № 6):

Рис. № 6

«Заратустра» есть распростертый лучами на все из духовного света-жара души.

40

«Ara, rа, ras, razaria, reos, ersisios, уseris, osorуeris, aurora, oroisez» — в толстом томе у Бензелера мы нашли бы для звуков значения позднего смысла: то все — имена, божества, мифологии, страны, значения, в которых отчасти запал еще древний их смысл; отрешаюсь от них. Говорю: это все — озаренность.

«Osiris» для меня есть Озир; «бssir» — луч; если звуками этими именуется кровь в диалекте латыни, — поправлюсь; скажу: кровь лучей. «Zе, zaб, zбia, ziza, ozуa, оzбs, zбs, уzis, zes zeus, seis, sais, susa, sуessa, sesosis, йssa» пусть Бензелер выявит смыслы (опять это — смыслы); сквозь них проницаю я звук: это — ясность.

41

Поэт говорит, что:

На каменный зык отзовутся миры,

И Демоны выйдут из адской норы.

На зык «языка» прилетают старинные смыслы; и «hrs» есть «chrisos» — злато-теки лучей; тайна имени «Chrs» есть Христос.

Свет Христов есть свет солнечный, просвещающий все: просвещающий недра; и Демоны, скрытые в недрах, прощенные Господом, Демоны слышат восторг воскресений:

И Демоны выйдут из адской норы.

Покрытые ризой Христовой вселенского света оденутся в «h-r-z-s-v-рh» то есть в ризы лучистого света. В диаметре солнечных звуков (h-r-s-ph) блистает Египет восстанием ликов божеств.

Именование Египта — Аэрия: «r» — раздается; ядро диска — Ra: он — бог Солнца; луч «zar», разверзается Разумом; это Озирис: сияние — Is-is — Изида; их сын Озороэрис (Horus) зареет, как день. Все — плэрома: плэрома «Chrisos» или — Chr-ist-us.

Восстают божества: Арзафес и Сезорф; Феа есть огонь; Фоф — Дионис. Seraphi, лучася у губ, полнокровною молнией падает в «р»: пламенеющий Апис (Serapis) священною жизнью является миру.

И все имена — пламенные, огнь и эфир; облекаются египтяне звучанием имени Солнца; проходят Солнчане-Цари: Сисой, Сесосис, Сесострис, Соуфис, Сострис, Сесоосис, Усес, Осорерис, Сехнуфис, Сефурис, Сифис, Сисир и Сосас.[19]

42

Свет Христов есть свет солнечный; и Демоны, скрытые в недрах, прощенные Господом, — Демоны слышат: восторг воскресений.

И Демоны выйдут из адской норы.

Siaerach — восходящее Солнце (по-ассирийски); и ассириец есть Assur: Ассирия солнечна: Sirius лучевая звезда; и города ассирийцев суть злата и блески: Aruzis, Siazur, Arizeria, Essa; и — далее.

Златеют нам боги южан: Assa — негры; и asseros — город черных, спаленных.

Златеют Пенаты старинного Тира: Zir, Zor, Sor, Sur (все — названия Тира).

Златеет нам Персия: Zairi — золото (по-персидски); солнечный демон — Zorat; богиня — Zretis: Царевна; златеют: Ормузд, Зенд-Авеста, Ахуро-Маздао и Зороастр — взор светил.

Золотеет Иудея: Zarй — иудей (на заре); Sepher (книга — звук золота); и Zohar — книга блеска; злато ясных имен: Езекия, Осия, Исаия; и — далее, и далее.

Греция — злато: Uranos порождает нам Хроноса; Рея — источник божеств порождает Зевеса и Геру; звук золота: Chr-onos, Rea, Zeus, Hera;[20] и — zes, zas, zoe, iassis, isos, sozas, sozon, soson, soos, sosis, seis — лучи. Зевсова блеска; в перечислении Бензелера то — ясности, святости злата.

И «Chrisaorios» — Зевс; и Chrisor есть Вулкан; Аполлон же есть Chrisios; в ризы Божии ныне одеты Деметра, Гефест, Посейдон, Персефона и сам Аполлон Мусагет, именуяся: Эрехфей, Ферсефасса, Хефайст, Эризафей и Ахфейя.

И Демоны слыша восторг воскресений, оделися в звучные ризы из блеска и трепета.

43

Переливаются светожары; и — нет внятных звуков (сонанты и взрывные не оплотнели еще); в моем пламенном рту все какие-то громорогие самороды; ушел к себе в рот: подсмотреть мироздание речи; и если бы подсмотреть образование материков и морей ее жизни, образование трав, рыб, всех гадов и птиц языка; если бы я восстал у себя самого (в своем рту), я вторично родился бы, назвал все вещи.

Пародируя себя самого, я скажу: -

— Сознание, обнимая мне собственный звук, переживает пока этот звук в Непроницаемой необъятности; тем не менее, звук, проникаясь сознанием, пучится ростом; моя бренная мысль не вошла в тело звука; и — в месте звука еще ощущаю провал сознавания; если бы -

— мне суметь войти в звук, войти в рот и повернуть мне глаза на себя самого, стоящего посередине, внутри храма уст, то не увидел бы я языка, зубов, десен и мрачного свода сырого и жаркого неба; я увидел бы небо; увидел бы солнце; космический храм бы возник, гремя блесками -

— и оттого-то все то, что меня окружает пространством и светами звучно мне говорит: звуком ведомо мне.

44

Иаз, Аз, Азия, Азы — влетает в Европу старинным звучанием: из Азии. В Каббале «Азией» именуется эфир света, невидный обычному оку; посвященные «Азию» видят; может быть, проступает она на заре: может быть, «Назарея» она, эта Азия; она — страна Господа; Азия — свето-воздух и «Азии» нет на земле, где она, там и Рай — Все-Азия; он — Пант-Азия, он — Фантазия; но Фантазия есть: там, за огненным облаком. Плывет облачный город, зажженный лучами; оттуда спустились мы все — из зареи, зари; «назареями» были и мы — на заре. Но оттуда теперь гремит гром: брызжет молния; это — меч Херувима: стоит Херувим в облаках — охраняет Эдем.

45

Знаю я: -

— страны света спустились лучами из древнего солнца: на зефиротах лучах (зефиротами «Sepher Iezira» зовет лучи мудрости).

Где она, Зефирея?

Пропала она.

И сохранилась — в фантазии Греков: да, верили греки, что где-то в Индии, в далях, блистает «златая земля»; и золотую ту землю назвали: Зофейрой, Офейрой.

Да, знаю: -

— Офейра — сияние, сказка лучей; то- Эфирия; но эфир охладняется воздухом; он — Аир.

В древней-древней Аэрии, в Аэре, жили когда-то и мы — звуко-люди; и были там звуками выдыхаемых светов: звуки светов в нас глухо живут; и иногда выражаем мы их звукословием, глоссолалией.

Не встретит ответа

Средь шума людского

Из пламя и света

Рожденное слово.

«Re-Ra-Aer-Aes-Ao-Iao-ia».

И раздается, как отзвук далекий: «Я-Аз-Азия», «Pa-Ap-Яр», «Зар-Жар-Шар»:-

— Zaratos, Zarei, Zaratustra!

Аэрия, милая, — звуками, переливами слов среди убогой, разбитой, разорванной жизни тебя вспоминаю: приди!

«Аз свами до окончания века».

46

Утончая в зубах свисты «s», мы услышим поднятие линии свиста; в тончайшей субстанции шума звучит голос тона; «s», точно око, откроется в «i». Продлим звуки «ph»; губы вытянем; сложится безотчетно движение глотки — такое, как в «u»; и звук «ph» оборвется на «u», «Si» и «phu» порождают «i», «u»; в световых утонченьях излитие тона: в светящих эфирах согласного мира, — эфиры звучащие гласного мира; око света есть звук; в гласном звуке слагаются одушевленные множества: «i» и «и» суть пределы; и «е», «а», «о» — между ними.

Полнота души — «а» — вылетая из недр существа, вместе с «ha», полнота души, — «а» — невоплотима в Сатурне, в тепле, в «ha», в змее; в хрипах шума, в «karah»[21] — уже звуки душевного действия; в Сатурне, в неслышимом «а» страх пространства и времен существует, как «(а)ch»; выход глотки расширен: и зубы и губы разъяты; и «а», пролетая сквозь них излетает из них; в нем и боль беспредметности, и страдания перемогания дали; оно пролетает чрез все на свободу; и там поклоняется Богу; 6пагоговенье — в «а» позднем; и ужас — в «а» раннем.

«Е» поджато скоплялось у верхнего полушария полости, изливается из растянуто-суженных губ; половинчатость, колебанье, сомненье, но — зоркость, ведущая к мысли есть в «е»; наблюдение, зрение, явление — в «е»; мировоззрение возникает из «е»; если «i» есть Мария, то «е» — это Марфа.

В «i» — упор струи жара о верхнее небо, часть жара летит чрез нос; под покровами «n» и за «s» — «i» звучит; если «n» — глубина водной влаги, то только в «in» — тайна «n». in-tra, in, inn-ig, inn-ere; «e» и «а» созерцают «i» снизу; и оттого то: восхищенность в «i», «i» — орел (клюв орлиный): орел подхватил Ганимеда; «i» — горнее «а»: боговоззренье (Феорiя) — горняя мысль всей природы; природа сознания в «i»; в далях «о» в беспредельности мирового пространства, «i» — блески: «i» — звездочки. «I-e-a» есть сошествие Духа; и «a-e-i» — вознесение; говоря себе «ia», то есть — «я», звуком слова уже утверждаю двойную природу; «Я» — значит: «Во мне что-то высшее…»

В «о» воронкой слагаются губы; и воздухом полнятся полости рта; полость рта — просто «O»; внутри образуема вещность согласного мира; в схожденье души «о» — душевность ребенка: «m» — плоть; до рождения отношение к телу души таково: — «Om», что значит: внутри «О» (души) зреют «m»: ткани плоти; лучи с периферии (от «O»), проникая в «m» (плоть), образуют чувствующее нечто в зародыше: в «O» большом теперь круг из «m» (плоти); внутри круга «m» зреет малое «о»; оно связано с мировою душой: с «O» большим:

Рис. № 7

Это — крест в круге «O»; и четыре розы (кровь плоти) вокруг креста жизни; посредине стоящее — «я»; «m» — четыре животных; а «о» («О» большое) есть — зодиак.

В первых мигах сознания «я» и «все кругом» — связаны: сознание в теле — невнятно; оно в «O» (большом) образующем зодиакальные блески; и эти блески в ребенке потом еще живы, как в сказке; с зарастанием темени отрезается голова и рот (эти малые «о») от космических веяний; самосознание человека всю жизнь пребывает уже под покровами черепа; для сознательной связи с космическим «все кругом» нужен крест мудрых знаний: распятие мудростью.

Смерть есть вот что:

Рис. № 8

А после смерти имеем:

Рис. № 9

Малое «о», расширяясь, сливается с мировым; и бездуховные люди в том мире теряют сознание личное; они там — «О» большое.

В «O» все области лотки и за-зубное пространство отрезаны; полнится воздухом полость; то «а» — изливается вниз; и — яйцо образовано; ovo, omo; слагается «homo»; в «о» слагается «om», отлагая душевную чувственность; звук «Ао» Адонисов; но в адонисовых культах есть «I»; тайна звука «Ао» — Iao; Адонис не «Ao»: Iao!

В «u» отчетлив глубокий колодезь гортани; и «u» первородно, как U-h-r; в «u» мы чувствуем глотку; и кажется: канут в прошедшее, и не будет порогов рождения; в младенческих мигах есть память о до-рожденном; припоминается: коридор (стенки «ch», посредине которого «u», т. е. хрипы); и в «u» возникает нам «Uhr»; «u» есть звук первородный.

И «u» в шуме «ph» — звук последний, за-рh-ейный; «u» — звук зефирейный: так в «u» мы рождаемся; в «u» испускает дыхание: «Uhr» — phu; посередине течет наша жизнь: «Uhr»-(zй, vie)-phu. Дух природы есть «u»; и природная жизнь течет в «u». «U» — колодезь души в нашей плоти; в «о» он расширяется; через отверстие полости рта, через «о», излетаем мы в «а», в мир души: «I» — душевные существа: это — внешние мысли и внешние чувства; «i» — духи душевности; «i» над «И» есть звезда над ущельем.

47

Возникал третий день.[22]

Атмосфера теплела; и вдруг озарилась как память; и вдруг просветлела, как солнце, она; день второй. И вселенная сотрясалась от мощного гласа, летевшего в центре: из глубины. Серафимы впервые склонились: сияющий диск, протянувши лучи, как рога, мелодично запел; в огневые пучины родные пучины звучаний излили, как мысли; и мысли входили в огни; были тучами ангелов, образовавших в огнях парообразы: краски на свете; и краски мутневшего блеска еще кипятились теплотами; свет отделялся от них, утончаяся звуками; и охладнев, они хлынули в лоно Луны волной вод; было ныне два тела: сверкавшие светочи; и их отраженье — зерцало: Луна.

Третий день есть Луна.

В ней роились животности; тело вселенной теперь состояло: из звука, из света, из жара, огня и из линий хладневшего пара.

48

И — третий день звуков.

Рассветная атмосфера теплела: «Chrs»; вдруг озарилась она: («chrzvph»), просветилась; вселенная сотрясалась от мощного гласа, впервые сошедшего в свет из глубин обстающих: Хризос!! И двенадцать созвездий излили в лучи свои звуки; сияющий диск. протянувши лучи, мелодично запел: «i» и «u» (в «s» и в «ph»); произошло разделение линии диаметра шара (chrzsvph); «svph», отделяясь летело в эфирные сферы звучаний; а «r», оторвавшись от «s», оплотнел, охладел, изошел влагой «l»; «rei», «erei», стало нам лишь «elei»; «эли», «олы» (Эолы) и «алы» точили «эн-эммую» влагу. Образовалися хлады: и — хлынули хлады волною в хладневшее лоно.

49

В языке не нуждаемся мы, произнося «h», «s», «v»: прикосновением воздуха к глотке, к зубам и к губам образуем легчайшие «es», «ve» и «hа», шумы звуков струи суть спиранты; во всей группе арийских наречий спиранта лишь «s»; но бывали иные спиранты; все звуки на солнце — спиранты; а звуки луны суть сонанты.

При «r» нам играет язык; начинается новая линия звуков; касания полости, не спирая струи, начинают звучания: р-рь-ль-нь; в «рь» язык образует дугу; в «ль» — спинкой язык прикасается к небу, где в «нь» — его кончик; тут — плотнение звука согласных с отходом пути от диаметра выдыханий (жары); в линии «eln» — отлагаются воды; у самого очага выдыхания — «h»; оно жарко, безобразно; «n» — прохладно; «h» (позднейшее) — газ; «n» — вода; промежуточный «l» (столкновение работы тепла с влагой «n») — образует пары; «rln» — струей утекает из «r»; утекает от линии солнечной линия лунная; выделение луны из старинного тела (из Солнца), образование нового Солнца (вне полости рта: меж покровами губ и зубами) изобразимо графически (см. рис. № 10).

Рис. № 10

50

Луна, охладняя, старинные корни влажнит: свет во рту теперь — влага во рту; например: «hris» (chrisios) на Луне, среди влаги, становится: «hlith» или «lith»; корень «li» удвояется, образует «lilith», что есть тьма по-еврейски (не первозданная, лунная); так «lith» (иль «lilith») — утекла из светящего «hris», звук Lilith» — звук отставшего духа Луны.

Звук земли раскаленной — «harez», на Луне он — «haleth» (холод, kalt): охладевший «харец» хлынул хладной волной; и имеющий лунное знанье о звездах — Халдей. И Халдея — Хладнея. В дне четвертом, в Зевсе, harez — клад, или kalt: всякий клад — отложение — лед; «лед» на солнце есть erez»; в куске льда в твердом камне — нам резы, нам розы, нам грезы: о блесках и трепетах; «золото» — охладнение «zoroto», собственно «золото» — желто, иль «zolto»: «zolto» хладнеет сам в «golto», иль «goldo», немецкое «Gold», как и русское «золото» — клады и хлады: сгущенья лучей.

«L-n-m» (элементы) — водой обливают они; и «li» — «слить»; при смыкании губ «v», назад отдаваяся, падает в воду; и резонирует в полости, неподалеку от «n», превращаяся в «m»; это — путь погружения животных зачатков во влагу.

Прикосновения языка в «t» и в «n» однородны;но — разность: при «t» образуем затвор; и оттого то «t» — взрывно; «n» — звучно и длительно.

Градации опусканий растений во влагу «zln-sln-zn-sn»; блески, желтея, становятся зеленью; звуки «Zeleno» — «zln»; и как «nt», и как «nd» из воды поднимается зелень на сушу.

С выделением света и корни «sr» делятся: «s» вылетает, а «r» упадает, как «l», или «ln»; и «sir-ser-sar-sor» теперь — sil(n)-sel(n)-sal(n)-sol(n); но «s» истончается в «i» (il-iel-ial); эти «илы» и «алы» пары, уплотнения.

Например: корень «sor», распадается он

«O» — полость рта; в «r-l-n» изливается «r»:

И далее:

То есть: S-о-l-n — Солн-це, Sonn-e, Soleil, Sol.

51

«Sol», латинское солнце, — поверхность свечений; «sl» — действие света извне; а «sоr» — самосвет; солнце в «sol» — только сон об исчезнувшем, самосветящемся теле; «sol» — поверхность свечения. Космический образ встает: -

— грива волн, закипая сшибается: бегают волны «ol-oln»; великолепие блесков лежит на «ol-oln» золотой пеленой; лучи прогревают и водную толщу (in, innig) и «l», испаряются: «wl» -

Wlowolah-wolwolah -

— волоха -

— облака! -

— волочатся

волеем (Бореем): voler, voile, volo; «v» — ветер — заденет «oln» моря: «volna» — образуется; в «я» выделяется «к» (соли моря); и на кристальной, зерцальной поверхности соли «ze» искрится: salz, sals, hals; и звуки «соли» до дна проницают нам «соль». «Salz, sals, hals»: то — «Соль Солнца».

В звуках «Solnze» и «Sol» — одинаково вписано: «соль». Языки отмечают все поздние следствия солнечных действий — процесс осушения влаги (Olnz-Solnze) — причиною действий; светилом древним; наоборот: отражение Солнца на влаге, предшествующее образованию соли, — латинское «Sol» наш язык назвал «соль». В немецком звуке «zl» равномернее вписан в звук соль: немецкая соль зто — «Salz».

Но — почему нам гласит наш язык звуком слов: «Солнце — солоно?» Потому, что «sol» (солнце) — не солнце (которое — sor); «sol» иллюзия, отраженье на влаге, которая — солона; в этом смысле лик солнца на влаге морской, как и влага, — соленый; впрочем, может быть, звуки «соли» в звучании «Солнце» имеют иное значение: «Солнце — солит» — (осушает моря) и мы вновь переносимся в давнюю эру, когда высыхала земля:

— все туманы, мешавшие видеть, редели; остатки атлантов увидели — ослепительный диск; Атлантида, ушедшая в волны, блистала вершинами кряжей: островными сушами; суши, блистая солями, росли из потопной воды, образуя заливы, уступы; врывались в заливчики волны, вскипая там златами отблесков; и подлетая у берега клочковатою пеною, летя по пескам

— по солям -

— как стеклянные полосы, пролетали в озера (лить соли); и — хлынуть обратно; и соль — отлагалась.

Вот рассказ этот в звуках:

We-ol: wol-woln; soln-saln-seln, chlin-nz-zk-k: ktz; w-zwt.

Что он повествует?

«We-ol» -

— облака -

— и «weoln»(волны моря) бегут; солнце — светит: sol-son! И, тончась на песках, золотая струя пролетает: seln-siln! И вот хлынула в озерце: в нем осаждаются соли: «nze-ze»! в нем растут берега «ze-ka-ka!» И трава (ti-te-ta) зацветает («ze») цветом под «v» — вольным воздухом: и «ze-ve-te» — качаются.

Вот какие картины нам вписаны в звуках: их надо уметь прочитать; все звучанья — рассказы, заветы, наследия, мифы.

52

Сочетанья спирант — сочетания светочей; влажные краски — сонанты lll — желты, а zln — зеленеют; в «zn», в «n» — голубизна, синева; фиолетово «m»: отливает пурпурным.

Субстанция моря нам яснится в действиях солнечных: «sln-zln» моря есть: зелено, солоно; «vln» — волнисто; «sin» — сине; «s» на «in» свет на теме глубины; он дает синеву; «sin-sin-sin» — синерод, синева.

53

«М» — мистический, ковный, плотяный, но жидкий звук жизни во влаге: в нем тайна животности.

«Am-am-am» — на ассирийском суть звуки глубоких знаний; «Om» — звук медитации; тайна Троицы Индии (Вишну, Брама и Шива) — в умении произносить этот звук открывалась: дыхание, выдыхание и задержка воздушной струи — в соединении с этим звуком; «а» иль «о» перед «m» показует, что плоть нам сгустилась в душе; звуки «аm» есть любовь: она — «m» внутри «а»; звуки «mа» — звуки — «а» внутри «m»; это «mama», носящая новую душу (дитя) внутри плоти (mammalia). В перекрещении «s» и «m» освещение плот и животной струей световою; «Sn» есть «сон», «sm» — сознание плоти: «Sam» (самость) и «sum» («Я есмь Я») здесь сокрыты; «som» — Сома (знак тела живого), «sem» (семя его).

«Iam» — «я емь»: означает — «я есмь»; и отсюда: «eimi» («есмь» — по-гречески); наоборот «miа» — «мя» означает страдательность: «мя» — безымянность; под «мя-мя», под «ма-ма» вся жизнь еще скрыта; в звучании «мя» — полу-«я», несвободное «я», прикрепленное к «m» (материнскому организму); и оттого «мя» — зародыш; плод брака «а» с «m», плод любви (amo, amor, amare, ami) и есть «мя»; с появлением на свет это «мя» теперь — Имя: «И» — сходит на «мя»; это «И» (это Ich) — монограмма; она — I. Ch. (Jesus Christus).

«И» — духовность в «m» (плоти), преобразуется в индивидуальное Имя. «Im-am» — обладающий («имам», «имею»); «имам» — индивидуум, власть имеющий: мусульманский имам.

Сочетание «am» с звуком действия «аr» есть «amare»; то — значит, что действия «а» над животностью «m» проницают душевностью; «m» звук душевной любви, но не всякой любви; он — «amare»; но «mare» (без «а») говорит сочетанием звуков: «m» — действует; и это действие «m» без «а» — страсть, сладострастие — и «mаrе» есть море; и страсть, сладострастие — только без «а»-мная «amor», то — «майя», то — море.

«Im», «am», «om» суть первичные корни; вторичное обрастание звуками их переменяет жест звуков; «om-jom-dom», «jom» есть «день» (по-еврейски); «dom» — дом; появляются смыслы постройки и дня; когда жест звука «от» есть таков: «m» внутри «о», то он означает что «о» окружает животность; слово «dom» в первоначальном значении значит: «d» — «om» обстает: Dom «д» — место: пребывание «ома»: дом Ома (дом Божий); «dam» — в себе держит «am», «am» — любовь; и «dam» — «дама».

Соединение крестного «Chr» с звуком «аm»: крест душевности плоти; «ch» для «а» лежит в «m»; и образуется звук ch-а-r-а-m: «Chram» , «храм» — распятие духа в телах; храм есть плоть, восстающая к духу чрез крест; «Chram» есть «charm»; «charma» — карма: причина вхождения в тело; и следствие этого: «Chram» — перестроение тела по образу и подобию духа.

Обратно течение звука в «mrch»; и — дает: «mrach» иль мрак; и «mrach» значит, что «m» подавляет дыхание действием; и дыхание «духа» отходит; и «ch» засыхает, становится «k»: морок, меркнуть; «mrt» — mors, mortis, смерть, умер, смерч, море, марево, мойра, смрад, морок.

54

Впечатления звуков — мне записи: лепетов лунных; Луна изливается в речь; и туман лепетаний, и -

— Newelung -

— возникает:

льет ливни; и — увлажняет все смыслы; объяснение — излияние влаги; менения, мнения — ритмы; и льются фонтаны.

Преображение памятью прежнего есть искусство читать: в звуке — смысл, потому что за лунными звуками — образы лунной жизни; она — Существо, породившее жизнь на земле; языки, истекая из солнца, в Луне обливаются влагой; сонанты суть ливни над поздними взрывными; впечатление лунности — впечатление бывшего с нами; а в существах жизни звука — в словах — существа иных смыслов смешались в обычные смыслы; и ритмы слов — сфера, меня изливавшая некогда: -

— «эль-эм-эн» -

— в лепетание воды — лепетанье Луны: luna, lune, lumen, луна, Mond, mensis.

55

Луна простирает туман лепетаний: и старые звуки Сатурна «roueur» овлажняются паром; «loueur» (лунный свет отраженный) «louewl» изольется дождем.

Луна простирает туман лепетаний: и

— newelung -

— льется по

лунному лону измененными менами; и он — «1wewl» (или: светоч из пара); и корень «li» означает, что нечто течет[23] и «lin» — это линуть (льнуть); «lino» — я действую влагой; я — мажу; и «liun» — есть «liwn»: ливень; lauina и ual суть изменности: лава, лавина и вал; и «uolna» есть волна; «neuel» — «Newel» (иль «Nebel»); и Newelung — Нибелунг; uolk это облако; Wolk это волокопара, иль вара: вал вара: -

— подобные образования — «luewl»'ы, иль «wlewl»'ы: явленья, влечения; uolni — uoli; и волны здесь — «воли»; в них — импульс сошедшей животности; влага движения — жизненна: Newelung — Существо, и он — Миме явлений: их — мим -

— подобные образования словес отражают нам звуками: подлинно бывшее; жизнь Луны отражают они: и они — привидения в нас; существа прошлых жизней во мне образуют туманы значений: текут переменно; и — образуют мне смыслы.

56

«Lin-len-lon» — истечения: в лоно Луны; и Lena, Hйlйna есть пена явлений. Нет ставшего образа; все становленье, как сон; и отовсюду: лиянье явлений: и волна и лавина (ливень, льют) в менах пены явлениий минуют: развеется волох (иль Volk); и явленье утонет — в волне; и волна — изольется.

Впечатления образов слова суть мены; волнообразие льющихся струй, образуют imaho (image); встает — мена образов; впечатление образует: потом расструится оно; и опять оно — веянье мены менений (мгновений); понятия — нет; вместо мысли фонтаны и пульсы: то — uolia; то — воля (в животных зачатках); она во мгновеньях — влеченье к уменью: меняться, качаться и литься на струях; и nomina (образы струй, имена) через volo (хочу) через nolo и malo — уже animalia.

Работают ангелы над зачатками тела, струя свою мысль; и поятие мысли становится волей в телах, чтобы некогда укрепиться понятием в animalia; и animalia — anima; animatio, imahinatio, imaginatio, machinatio изменяет менение, мановение в мнение: в Manas.

И «lin-len-lon» излияний становится в действиях ангельской жизни нам:

— «min-men-man»

— («v» спустившись во влагу есть «m») -

— мин-овение, мен-ение, ман-овение: mine, meinen, и Маnn.

57

И оттого-то понятие есть поятие изменений обставшего мира: изменение мира в себе; но изменение мира в себе — изменение мира вокруг; революция мира вовне лишь этап революции; и — начала ее: я могу лишь отвергнуть отживший каркас вне меня; но во мне он не свергнут; свержение царя у себя в голове, если царь тот абстракция мысли, есть внутренний акт революции; мы должны отрешиться от старого мира внутри, если волим к строительству нового мира вокруг. Мало только понять, надо — взять: взять в себя.

Образ нудит нас видеть; и — не дает проницаний; видения революции носятся; и — большинству непонятны.

Что мы видим извне — часть возможного: пункт круга видений; мы по пунктам читаем круг мысли; но чтение мыслей по пунктам — не мысль, а алфавит к сложению… мысли; умение прочитывать текст не означает умения понимать; и умение чтения процессов — механика мысли — закрытие мысли.

Понятия — модели процессов; процессы — подвижны; понятия — стылые буквы; в понятиях происходит процесс сочетания л, ю, б, о, в, ь; в «л» любви не находим; в «ю» — нет ee; в «б» — отсутствует содержание; если смысл в элементах (молекулах, атомах, буквах), — любви нет в л, ю, б, о, в, ь, здесь дано сочетание «л» с «ю», плюс «б» с «о», плюс «в» с «ь».

В аналитической логике тот же ход мысли.

58

Умозаключение — связь суждений; суждение — в понятиях (предиката, субъекта); понятия определяют его; но они — категории (буквы); и «свет сияет» — дано в категориях: действие, качество; третья Кантова группа (законы), вторая (материя, «нечто») а priori вписана в «свет сияет»; и потому то в а priori вписано: динамический принцип!

Так мы мыслим: любовь — связь слоев: лю, бо, вь; слог — два звука (л, ю), смысл не в «лю» (лю-тня, лю-тик), а в л, ю; «л» — есть категория: «мягкая плавная», «ю» — есть «гласная»; «лю» любви плавно, гласно; «бо» любви взрывногубно и гласно; так — далее…

Но «любовь» есть иное: есть пламень, есть жизнь.

59

По отношению к понятийной жизни должны мы сказать, что она есть умение прочесть «свет сияет»; и — только; «свет» — нечто, иль — качество предварения восприлтий (по Канту); оно есть — материя; ergo: свет может быть дан лишь материей света, светящей средою; «сияние» в а priori (Кант) есть динамика: так динамика материальных частиц (физикальная теория света) есть правило чтения текста природы без понимания его.

Составленье понятий — умение чтения; и неумение мыслить; должны совершить перепрыг: к внепонятийным смыслам чрез «л, ю, б, о, в, ь» к смыслу любовь.

60

Трагедия пониманий словесности: становление опознается продуктом процесса, понятием: круг мыслительной жизни — защелкнут.

Становление — первое и последнее мыли; ее середина есть то, что стоит; что не движется — падает; так понятие, связь их, впадает — в номенклатуру: в звук слова пустого; стояние мысли — стоянье в моменте; моменты летят; и понятия в них улетают; и не по воле своей, а по воле носящей среды; кинематограф мыслительной жизни, ассоциация мыслей без толку под маскою термина — хаос: обратная сторона номенклатуры понятий.

Видимость мысли такою могла бы не быть; и могла бы быть мысль клокотаньем кипящих, светящих, звучащих, поющих существ; логика философии есть пейзаж мирозданий (воздвигнем вселенную мы) -

— неизвестной, не бывшей планеты; так Земля развилась из Луны; мы работаем мыслями над планетою имярек; предположим — Юпитер ей имя; излучение мыслей в слова уподобляемо излучению ангелических мыслей в зачатки животных; и, люди, мы, — в дне четвертом земли; и мы ангелы на… Юпитере, где чувство-мысль-воля соткут тверди, воды и земли; слова суть тела; предложения речи — поступки; слова — это ясли, в которые сходят еще нерожденные души, идущие коридорами устрояемых мыслей во храм воплощений; под нашею кожею мысль — существо; но она — только кожа существ существа наших мыслей; и оплотнеет… «Юпитером». Теми же коридорами ангелических мыслей мы шли в день Луны, чтобы придти в день Земли к пейзажу, обставшему видимость; пейзажи природы — застылые мысли духовных существ; их понятия, ставшие термином; механический взгляд на природу — ассоциация мыслей без толку отставших существ на луне; мертвый мир — маска духов отставших, просунутых в нас из Луны.

61

Мы суть ангелы построяемых мыслей (понятий своих); наши мысли себя ощущают животными особями, по отношению к которым мы — Духи; эти особи смутно чувствуют то, что влагалося в чувства существ лунной жизни; несут беспросыпные сны: пробуждение к жизни есть шествие коридорами снов; это — путь посвящения в условия нашей действительности: -

— первый этап посвящения: хлынули волны в холодное лоно Луны (»lin-len-lon»); это мы лучим мысли; -

— второй этап: все лишь Майи, менения, мимо, мгновенья, моменты, движенья, фонтанымыслительной жизни вне нас); залетала она (мы — струим) -

— (при концентрации мысль оживает вне нас: мы не мыслим: нас мыслят, в нас мыслят; так себя ощущали ангелы в миг отделения нас; мы лучились из ангелов; и мы — лучим мысли) -

— менения, мимо, моменты (фонтаны струистого пара заметны зачаткам); отображение мены — imaio, imaho, imago: имею, имение; переживание времени, струй есть имение, мены явлений в себе, а это есть мимика, мина, манение, мановение -

— третий этап: манение имений, менений (имение мимики) есть первое мнение; оно — мина: мимический жест: от animalia к anima.

Концентрация — путь к медитации; медитация не размышление, а узнание мысли живой; контемпляция есть слияние с ней; но живая мысль дух; наша мысль — отражение существа жизни Ангела; и узнание Ангела мысли есть путь посвящения от земли до Юпитера (сущность лунного мира вскрывается тут); контемпляция — переживания себя, как Архангела; тут Луна разрывается в Солнце; мы — видим Солнце: Демона Демонов до-христианской культуры; по слову поэта к нам.

…Демоны выйдут из адской норы…

Sierach — Ассирийское Солнце восходит; восходит персидское солнце: Ахуро-Маздао; «Swar» — санскритское солнце, и «Hйlios-Serios-Sirius» блещут. Все Демоны — в золоте.

62

Первоначально «мим» — маг; «mime» дух по-литовски (так кажется); он, мим минований, имеющий Майю: менеющий, мнящий, манящий; и machinatio — умысел жизни; machina есть смутное: maino; позднее прорежется: meinen и Meinung (мененья); имагинации уплотняются как машины; машина есть воплотнение наших мыслей вовне: их уродцы, гомункулы; вместо творчества будущей ясной планеты — понятия, искажения мысли, плотнят недоумные образы: то — машины; машины себя ощущают уже; это — ясли, в которые сходят еще непробужденные в плоть саламандры, ундины и сильфы и гномы былых мифологий; динамит — саламандра; рычаг — это гном.

Механический мир воплотим нашей стылою мыслью понятий; он — зеркало остановившихся духов Луны.

63

«Lin-len-lon» — изменений стал «min-men-man» жизни мысли: имагинация в нас развивает способность подсматривать зарождение теперешней мысли из мимики ангелических лунных танцев: менений.

«Men-man» изменений ложится основой в арийских наречиях: brah-man; родительный brah-man-ah; дательный: brah-man-e; me-mon-а (я стремлюсь) переносит свой смысл и становится: memno (я помню); стремления воли позднее есть память о них; и эта память о них — уже юная мысль: воспоминание есть начало мыслительной жизни; и оттого-то в начале живой земной мысли, в воспоминании, возникают картины Луны (т. е. образы снов); и эта мысль есть фантазия: копия древней жизни; по образу и подобию жизни минувшей слагается в нас мысль живая, грядущая; mnaomai, memini (вспоминаю и помню,[24] memoria, mintis[25] и munds[26] — звуки памяти; и в этих звуках раскрыты нам сущности памяти; то «m» «n» — миновений; нам лунными звуками вскрыта Луна; то, что с Луны в нас осталось, — «m», «n»: melim, mаnео, mnam — это звуки того, что осталося: нам на земле, в новой жизни; то — мысль, понимание: -

— «mangti» есть «понимать» (по-литовски); и «mana» по-зендски есть мысль; «manah» — мысль (по-санскритки); и man-ma, и «man-tra» — молитва (санскрит); man-as — ум; man-am — я понимаю — (армянский); «подумали» — mamn-ate (по-санскритски); мн-ить, ман-ить, мне-ние, умн-ый, ум — то же по звуку; mein-en, Meinung — мнить, мнение (немецкий); иметь на уме по-литовски есть min-eti; men-os, men-s — ум (по-гречески, по-латыни); men-me (древнеирландский) — ум тоже: и тоже — внимание, вонмем; по-готски mun-ait означает «он думает»; -

— ясно, что думы суть поздние мины, манение, мимика; но эти думы застыли; и лунная Майя (меняю есть maye[27]) и мена есть mainas,[28] застывши в понятиях, образовали нам Meinung, иль — общее Мнение, серое, пошлое (allgemein и gemein); «mima» — дух по-литовски; но в оплотнениях сохлой, понятийной мысли уж «mima» не дух: Миме, Нибелунг он.

64

«L-m-n» — элементы, стихий, течения подсознательной мысли; но подсознание наше — сознание в Ангеле; и овладей мы стихийными, элементарными токами, скрытыми в мысли от мысли абстракций, мы овладеем сознанием Ангела: и жизнь Луны — нам откроется.

«L-m-n» — звуки лунные: убегают в пучины; в «m», в «п» мысли — загадочные змееногие мифы; чрез nomina все animalia превращаются в anima; и обычное maino и mana тогда просветится и станет: воистину — мудростью: Manas'oм. «Manas» — чтение «nominum»; «Manas» — не Майя обычной, затасканной мысли, которая — и не мысль, а м, ы, с, л, ь: набор букв.

Мысли в Manas'e суть текучие организмы: звуки мысли здесь мыслят себя; и наклоняются, как Титан — шептать смыслы: так мыслили: Ману, Манес. И название Маnn означает имеющий мудрость.

В день третий, в Луне, — создаются три звука; они — элементы субстанции лунного шара: она -

— l-n-m.

65

День четвертый.

В начале его повторяются первые дни: выделяется свет; возникает Луна; тут начало творения мира по Библии; люди нисходят из мыслей духовных: влучаются в тело; пронесшие крест воплощений (Начала, Архангелы, Ангелы) — духи.

Зовут Божество.

И оно наклоняется к миру: спускается в круг Элогимов, соединяя его; соединение Элогимов, единство сознанья его, есть божественный отблеск на нем; ему имя — Ягве-Элогим, соединение зачатков, единство (сознание) их; это — луч Элогимов, Ягве, нисходящий на землю: то: «Я» — человека.

И — восстает Человек.

Образуется суша, тончится эфир звуковой в эфир жизни; соединение, разделение теперь есть сознательный, алхимический ритм; и проявление его — соединение звуков: и речь — образуется; речь есть тончайшее тело; и речь есть сознательность жизни; и все то, что течет в подсознании, как сродство, как атомность химизма, то — речь; элементы суть звуки; алфавит — название им. Воплощение соединений всех букв — человек существует, как целостность многоразличия звуков; мы созданы словом; и словом своим создаем, нарицая, все вещи; именованье — творение; именование — алхимический опыт соединения звуков.

Вот семь состояний земли: эфир жизни (иль силы сродства), эфир звуков (гармония сферы), эфир световой (или силы растений), тепло, огонь (воздух), вода и земля; и земле соответствуют семь состояний сознания: сознание соединения духа и тела (иль Атман), сознание гармоний любви (или Будхи), сознание мудрости светлой (Свет-Разум, иль Манас), сознание «Я», состояние сознания звездности мира (астральное тело), стихийности (элементарное тело, эфирное), данное нам состояние (земное, абстрактное).

В последнем — живем мы.[29]

Звук земли в мире звука суть взрывные: g,k, d,t,b,p; ими сложены суши: g,k — минералы; растения — d,t; b,p — плоть животных; в земле «1», «m», «п» отлагаются влагами; «r» — энергией; h,v,f отлагаются воздухом; s,z — светом огня; i, е, а, о, и — тонами звука; и далее, далее; на земле возникает впервые тончайший вид звука: мелодия всех состояний его — эфир жизни: то — речь; отражается в ней весь итог мироздания; кто говорит, тот уже начинает творение пятого дня под покровом четвертого дня; под покровом из вод, земель, воздухов, светов таятся иные покровы, как семя в плоде: то — словесность; в дне пятом словесность расставит нам мир: пейзажем Юпитера; смутно встают его ритмы: то образы речи; лаборатория будущей сферы вселенной — наш рот; голова наша — мир, сотворенный по образу и подобию Элогимов, откуда все мысли лучатся в тела; и тела мыслей — речь; наши мысли, родясь в голове, посылают нам в рот свои силы; глава — макрокосм; полость рта — микрокосм; макрокосм установлен, как бы треугольником; верхняя точка вершины лежит в месте «я» (меж надбровными дугами); нижние точки углов упираются в плечи; и микрокосм (или рот) вписан в тот треугольник: лежит в опрокинутом виде: гортань и две крайние точки, лежащие в полости рта; так в пейзаже, встающем во рту, опрокинут пейзаж наших мыслей: рот — камера-обскура космических мыслей: главы. (См. рис. № 11.)

Рис. № 11

66

Нам во рту есть восток место «v»; и с востока подъемлется огненный — светоч; то — «s»; и течет, расширяяся в юге, по небу (под верхнею полостью рта, задевая часть нижней); как «же»-«ша» (жар шара солнца); с востока, от губ, где творится животная плоть (как b, р), протекает на запад, вливаяся в верхнюю полость, река жизни влаги: то — «эм»; «эм» — река поколений, передающая кровью начало творенья; «эм» — кровь: река Жизни; она, вытекая из «бе», огибает зубную растительность звуков te, de (древо, dendron): и то — древо жизни; за тенью его начинается сумрак; внизу — море, майя; а издали грохоты «ep»; наверху — воздух юга «же-ша», переходящий на западе в «ха»; в темноту нападающей ночи; и солнце по небу проводит дугу: «ес-зе-же-ша-ха», падая в мрак — там, за скалами «ка», образованными выгибом задней полости между глоткой и ртом; линии звука «срх-стр» нас уводят от света: страдание, страсть, шорох, cтpax.

На севере — хлады; тут воздух сгустился в пары; «эль» — пары; «n» — есть холод пучин мраком полного моря.

Проходят процессы: свечения (с-и, в-ф-у) и трения (с-з-ж-ш-х-к). Минеральный остаток есть «к»; согревания: проведение градации звуков к w, r, h; хладнения: ch-l-n-d-t, r-l-n-d-t, r-l-g-k; процессы физических действий вполне отражаемы звуком; плавление: к-г-х-ш-щ; измельчание: к-кс-ц-з-с («c» кроме пламени есть: измельчание, диссоциация, разрушение твердого тела); и оттого процесс «г-з-c» — образование из рыхлой породы песка (рассыпание); и — далее.

Полость рта есть зародыш вселенной, грядущейкогда-нибудь; как вселенная наша в день Солнца была нам иная: пески, травы, воды иначе себя выражали; так ныне во рту выражается то, что нам ясно раскроется, когда мир изменится: и станет — Юпитером.

Север, запад, восток, юг грядущей вселенной гласят в храме звука особыми трубами; там четыре престола: четыре архангела звука стоят и внимают велениям Старшего Брата… с Востока.

Так мы… говорим.

67

На Земле: —

— звук «а» — белый, летящий открыто; многообразия раскрытия рук выражают его; полнота души — в нем: благоговение, поклонение, удивление; воспринимающее начало есть — «a»; и — душа восприятий; все ниже лежащее. «о» — ощущение; «у» — раздражение; в частности: «а» — выдыхание, порывы к свободе; и в частности: «а» есть страх перед «х» (жаром глотки).

— Звук «е» — желтозелен: звук частностей «а»; это — мысли: все зоркости, трезвости, все сомнения мысли; «е» есть наблюдение: наука; мировоззрение в «e»; здесь душа, рассуждая, колеблется в перекрещенность рук.

— Звук «i» синева, вышина, заостренность, восторги, восхищенность мистика, люциферизм; самосознание в «i-a»; это «я», когда «я» ощущаю, — i-а-о; «i» — звездочка, острие, звук струны, грань кристалла, клюв птицы, орел, Ганимеда влекущий, Феория, дух; жест воздетой руки с приподнятым пальцем.

— Краснооранжевый «о» — ощущение, чувственность, полости тела и рта: наслаждений и боли; объятия — жесты для «о»: воплощение, воля к нему.

— Звуки «у» — теплота, угол, узкость, глубинности, коридоры гортани, темноты, падение в мраки, пожары пурпурности, воли, усилия и муки родов; «у» порою живет в задней полости пламенным «в» (в инфракрасных лучах): «в» и «у» — обратимы; животное семя, как око в физический мир, есть «у»; когда «i» опускается в «у», — соединяется пурпур с лазурями «i» в фиолетовом «ю»; соединение по другому есть «ы»; «ы» — животный зародыш.

— «Х» — воздушные жары, змея, выдыханье гортани и газ минеральный, и радость рождения: смех облачения жизни; и — зыбка; воздетые, разведенные руки, стремительность pyк, зов о помощи их.

— Свист, огонь, блеск, рассеянье, диссоциация; луч, песок, ослепительность, — «С»; в соединении с «в» — свет и святость; в соединении с «ф»: умудренное знание; источник свеченья не видим; он в «i»; испокон имя Духа, «I» в старое солнце сошло; и рожденье в «iy» в ткани солнца сложило святыню: И-с-у-с; по другому сходило «i» в «о», облекаяся тканью вселенной: тайна имени этого есть Хр-и-с-то-с.

— Действенность, гром, напряжение (тетива натянулась, чтоб кинуть в пространство стрелу временную), борьба, электричество, сила, работа, работа работ, разрывание почвы и беги во времени — «р»; переход тепловых сил в светящие — газов во влагу и влаги чрез пар в газы, гнев, ярь; и алости (ярости); тьма буквы «х» растворяема кармином в «хр» (хр-а-с-е-н, красен); рождение рдений; и «х-р-с» есть разряд электрической искры меж «Х» и меж «С»; кислород — это «С», водород — это «Х»; «р» — гремит, «Хрс» — блеснет, проливаются воды — ре-рь-ль-нь: («и» «эн» — образуется).

— «3» — розоватость, заря, лезвие, изостренье, рассыпчатость и простертость лучей от блистаний и ясностей «С». разверзание лучом, лезвием, тела мрака: мечи, заревые восходы, напевы, влюбленности, розы и сказки.

— «Ж» — смесь «3» и «Ш»: теплокрасное, чадное пламя, материя пламени, жар, сожиганье, процессы обмена веществ; в этом смысле «Ж» — жизнь: пожирает себя; и «ж» — бас.

— Темный и жаркий, удушливый газ, иль внецветности мира — широкое «ш»; купол тверди, когда взор его проницает из «сини» становится: неизмерными ширями; (ужасает) все — ширится: расширение тел и устремление газов распространиться без меры; и — шар возникает; шар, жар суть синонимы; «ж» прикасается к «ш»; воспламененное «ш» и есть «ж»; ощущение эфирного тела дано в сочетании звуков «ш», «p»: ширина, широта, расширение, шар.

— «Щ» — процессы сухой перегонки и вязкая масса растительной ткани; сначала она испаряет все «х», или — легкие углеводороды; потом испаряются «ш»; наконец текут смолы; «щ» — сущность смолистости (темно-коричневый цвет); и уже наконец образуются твердые «ц» вещества (нафталин, камфора и т. д.); при сжигании дерева — уголь есть «ч»; при сухой перегонке (плавление растительной ткани) процесс изменяется: смолы текут; «щ» есть вязкость.

— «Ч» — проекция темноты на материю, черное: уголь, сухой порошок, порох, взрывчатость; силы роста, проявляясь мгновенно, взрываются разом; и — опаляются разом; «ч» — чирканье; в «ч» все взрывное что есть в «к» (минералах), в «ц» (или в света лучах), в «т» (иль росте растений); и ширина звука «ш» скрыта в «ч»; «ч» плюс «с» дает взрыв: «чшжэсик».

— Силы, брошенные к периферии от центра, рост твердости, распространение «ш» под древесной клетчаткою — «т»; где-то скрыто в растении «шст»; в соединении с взрывающим действием «р» — «шрст», иль — «стр»: взрыв растущих лучей, иль — растительность, рост, распростертость ветвями-лучами, стремление шириться тканями: страстность, распятие силами струи (Strahl) света; все — взрывы, иль астры; светила суть взрывы лучей; и астральное тело есть «cтp» — уплотнение солнца: стремление страсти, ее изживанье лучами; растительность жизни есть крестное древо: страдание… Сочетание звуков «т» может означать: «металл» и «машина»; машина — начало восстанья растения в камне; связи «к» с миром «т» в переливе: «клнд-клнт»; море «н» отделяет нам видимо миры «т» от скал «к»; и мир минеральный отчетливо отмежеван от злаков; но из влаги сосут злаки «к»; но искусственный перебег сил солей в силы «т» явен в звуках к-ц-т, г-з-д: приготовление металлов из каменных руд; и из металлов — машин; «т» — машины; травою машин прорастает руда; и коленчатые рычаги вылезают из руд узловатыми злаками.

— «Н» — глубина и вода; не «н» — зелено: зелены сочетания с «н»; или — зелени; «н» — пучина холодная; и — пучина соленая; прикасание легкое влаги в касаниях в ощупи; прикосновение с «н»; носовой резонатор есть «н»; тайна моря не вскрыта: под «н» слышно «i»; «in» — таинственно; «in» есть нежное в «n», если «ш» — ширина, вышина, «n» ее глубина; купол неба, насыщенный влагою и освещенный «с» солнца есть: «s-in», иль синь, синева; небо куполом опрокинуто в «n», «н» прикидчиво, кажется воздухом неба; но это — сон отражений, обманы луны; «н» обманности магии.

— В голубеющем «д» есть поверхность растительной ткани; «д» — форма растений; росты сил, становясь явнозримыми — д; и «д» — ставшее становление; оно — всякая форма (предметов, растений и мысли); там где «т» есть — есть звон; переходы же в «з» — разбивание; металл, «д» — пластинка металла; и оттого «д» при переходе обратном — строительство формы из света; «д» в «л» формирует кристалл; «л» есть пар; «лд» есть лед; соединяяся с «р» «д» есть форма в движении; в интуитивномпознании категории (д) сочетаются с «р» (содержанием); мы мыслим раскрытие тайны о «древе»; и мысль наша — древо; и древо растительной жизни, непостижимое оку, теперь постижимо, как мысль внутри нас; в нас вперяется: дерево, dendron. Смоковница Будды (ткань нервов), развив свою крону (наш мозг) наливает плоды: цветет образом звука, растением звука выходит из мозга; мы видим орнаменты. И Гете, увидевши мысли свои, как цветы, создает тогда именно; «Метаморфозу растений».

— «М» — жидкое, теплое, что присуще животным: живая вода, излиянная в нас, или — кровь: Эликсир, река жизни, животная мудрость; в «м» действия красны тогда: «Если дела ваши будут как пурпур, как волну убелю» — говорит нам Исайя; и убеленное «м» (через «б») превращается в «в»: «в» — волна убеленная; в «м» живет жало змия; в «м» есть сладострастие; но есть и душевности; где «м» душевно, там — жизнь воплощенная: мама; высоты «м» светятся фиолетовым пурпуром; имя тогда им «Мария».

— «Б» — телесно; «б» форма животных, как «д» — форма древа; как «д» форма мыслей, так «б» — форма чувств; мысли могут безмерно расти (неограниченны росты); «б» — силы давления с периферии: и чувства — оборваны; «б» суть сущности, благо сжимающие люциферический рост; и образована кожа; животные растут в юности; после же — нет; ограничение «б».

— Если «б» вдруг расплавить упорной духовной работой, открылись бы виры (водовороты образований воздушных); тела овоздушнились бы: это — «в»; движение формы животных и вся переменность развитий предстала бы нам.

— И пределы ее — «ф» фантазии; ультрафиолетовость их; Гетевы прототипы животных тут явление из волны возвышающих чувств (белых чувств); «ф» — эфир; но и «ф» — разрешение; в «б-в-ф» осветляется плоть; в «п-ф» плоть разлагается.

— «П» — уплотнения чувств; если «б» суть быки, «в» суть львы, «ф» — орлы; то наверное «n» — носороги, слоны; словом, — сохлая форма и старость животных; «n» — мускулы, кожа да кости; и «б» есть телесная форма; «м» — кровь; «в» — легкие; «ф» — эфирное тело; в соединении с звуком «о» звуки «ф» образуют свет, фос; действие (р) зажигание света «фср» — фосфор.

«Г» — рыхлость, рассыпчатость, леса; «r» поверхности минералов.

— «К» — толщи их; К — удушение, смерть, стылость, холод, непроницаемость массы, инертность; и «к» — бессознательность; насильственность в прерывании воздушного тока — убийство; и оттого «к» — убийца; «к» — камень, кристалл, кремень, кварц и скелет; «к» — слепые потуги космических волнений, кашель.

— Все «ц» — промежуточны; коль они вытекают из «к», то они — раздробления (звуки сухие); и — отражения света от гладкого зеркала, отблески от зерцала; игры света на влаге (на «н») или на «к» суть ценности драгоценные камни; цвет «ц» — переливчато-радужен; коль из «c» — истекают лучи в ткани роста.

— Звук «Θ» промежуточен между «ts» и меж «ph»: в звуке этом эфирные силы животных пересекаются с силами роста; гармонически разрешается противоречие сил «b», «t» (на физическом плане) в гармониях силы стихийности; «Θ» — уже зафизично; и на физическом плане произнесение «Θ» — соединение придыхательных звуков: «ch-shth-ph»; минералы, растения, животные (h, th, ph) в «Θ» — единство стихийности: тело эфирное Космоса.

Собственно: выражение эфирного тела при помощи звуков «шр-ср-вр-фр-жр» (жар, шар, ширь, вар, рост и эфир) моделирует тело эфирное образом тела физического; в невыразимейшем «Θ» или «chshthph» — звук эфирного тела:

Отношение соединения растительно-минерально-животное: выход в эфирное тело. Довольно: характеристика звука — намек: — смысл моей экспозиции в том, что внимание отмечает за образом нечто; все образы — вехи; и в прохождении мимо них (не в принятии их) освещение подсознания звука.

Когда я утверждаю — «звук то-то и то-то»: то не закрепляю за утверждением ничего, а рисую наброски; и тотчас кидаю и звуки текут; и нам значат: физический мир (где h, v — газы, «l» пар, «n» — вода) где все взрывные — твердость, где «r» есть энергия, и где тепло — «w», светоч — «s»; звуки могут быть качеством: щелочки (1, m, n), соли (взрывные) и кислоты (h, s); звуки могут расти и цвести, быть животными: беспозвоночными (w), или рыбами (m), или птицами (f), или — змеями (ph); звуки — краски: красны (kr), желты (gl), зелены (ln), сини (t), фиолетовы (m и im) или пурпурны (u); можем мы добывать из них кармин (сhr); звуки суть чувства: гнев (р), лень (л), сон (н); и — образы: змей («х» и «с»), коридоров (u), звезд (i); закрепить за звуками образ, иль качество, — значит внять им превратно: —

— так: «s» может значить: «огонь» и «змея»; но «s» — не змея: в «я» есть все, что угодно, окрашенное индивидуальностью, светоогненной в общем; рисуя звук «s», помню я, что он личность (духовная личность), имеющая многообразие восприятий, душевностей, качеств, количеств; негр этот черен; но не есть для нас этот негр — чернота; этот негр может быть добродетельною, светлою личностью (между прочим он кожею черен); так звук: воообще «s» нам светит (и между прочим он — змейность); но наступит момент, и «S» свиснет на нас; и язвительный холод свистящего слова погасит огни.

Звуки — личности, а мои наведенья — подобия: намекают на то, что не вскроется в слове; по Ницше особенность символов в том, что они нам кивают без слов.

68

Все слова можем смело прочитывать мы: смыслы чтений — в заобразном смысле, в космическом смысле и в танцах вибрации слова, в орнаментах жестов мимическим образом: так мы видели на Луне; но сознание «я» (дар Земли) просветит звукообразом лунные образы; соединенье сознанья с фантазией переменит фантазию; и — изменит сознание; в звуке слова откроется… жизнь… на Юпитере.

Все слова можем смело прочитывать мы и теперь; и сложень космических образов речи есть первая, робкая нота: когда эта нота окрепнет, порог ясновиденья — вскрыт.

Соединение «s» и «t» — соединение огненных светочей с силами роста; соединение «st» и «r» — соединение растущего пламени с напряжением энергии: «str» есть огненный взрыв; соединение «str» и «а» может значить слияние, соединение огненных взрывов и боли; но согласные — внутри гласных; и «stra», — означает, что огненный взрыв происходит в болящей душе; соединение «stra» с «st» — есть рост пламени: означает взрыв пламени, боль, вновь пламя: то — «страсть». Если б «st» охладнело, как «n» и отчасти застыло, как «d» (но подвижною формою), то вместо «страсти» нашли бы мы слово: страдание, страда; и если б «st» вдруг потухло, то было бы страх. Вот космический смысл звуков слова — «страсть», «страда»: неодолимо развитие пламенных болей; и неизменна их форма.

Звуки «str» нам предшествуют «а»; «а» — под бременем их; если б «а» прозвучало свободно, предшествуя звуку согласных, то значило б «а» — преклонение, благоговение перед внешне блистающим «str» — ростом пламени: «astre»;и «astre» есть «светило».

«Р» (латинское) — плоть: «ра» страдание души: бремя плоти на ней; «ss» — блески пламени; «pass» — огонь боли души, угнетаемый плотью; «io» срыв духа в чувственность: «passio» — значит, что тело горения духа (боль, радость) очувственит: «n» охладение, сладострастие водной стихии; «passion» означает: «ass» (вспышки души), iо (падение в чувственность), «n» — холод (как следствие погружсние «аssiо» в плоть) и получаем «passion»; светозарное русское слово в звучании французского языка принимает трагически мрачный и безысходный оттенок.

69

В образованиях шарового подобия (в полости рта) вижу два жеста сил: с периферии к центру, к периферии от центра: «ttt» разлетается; и — растет во все стороны; но существа иных сил отражают обратно кипящие силы в гремящий центр шара; и эти силы слагают звук «б» жесты губ нападающих и отдающих летящее им навстречу обратно; меж «bt» переливаются вары горящего шара в расплавленном рту: «h-w-h»; и воплощенный в летающий пламенный воздух звучащего вихря меж силами «t» и меж силами «b», волокущими меня и туда и сюда, ощущаю я то, что могу смутно выразить, пародируя себя самого:[30]

— еще нет разделений на «я» и «не-я»; переживающий шар ощущает «все — внутрь», и бросает

— b —

— жар, вещества содержания — внутрь; ощущение падает внутрь; ужасы перенесения сознания ужасны: «Переливаюсь: внутри — в центре… «Я»!» Центр разрывается

— t —

— и кидает обратно «hw»: к периферии от центра; сознание несется обратно; сознание, гласные звуки (например «o-u-а-о-u») безостановочно носятся, попеременно кидаются бьющими силами («ttt», «bbb», «ttt»): от периферии и к центру; к периферии — от центра…

— Рудольф Штейнер при помощи звуков еврейского языка объясняет все это;[31] эти «о-и-а-о-и», облеченные в «h-w-h» образуют «ohu-wa-ohu»; и «ohu-wa-ohu», между силами «t» и «b» образуют известное сочетание звуков «tohu-wa-bohu», что по-еврейски нам значит: «пуста и безводна»: «твердь же была и пуста и безводна… и дух Божий носился над нею».

Вот объяснение Штейнера: -

— Произнесение звука «t» нам являет картину разрыва, разлета; и — отлетания в стороны:

(См. рис. № 12)

К этому я прибавлю, что силы «t» нам слагают растительность; непрерывный рост дерева отображает разлет (или рост) тканей дерева по направлению к периферии (к лучам) от гнетущего центра земли; самое нзчертание цветов изображает нам жесты разлета; цветок — воплощение.

Рис. № 12

Произнесение звука «b» нам являет картину огромного полого шара, внутри которого — мы, а с поверхности которого действуют сущности, образуя покровы земные (и воды, и земля).

К этому прибавлю: если бы силы «b» не отражали в нас действия роста (сил «t»), мы росли бы всю жизнь; наша кожа — покров — есть граница, естественно образованная из равнодействия сил «t» (разлета) и сил благих сущностей, действующих с периферии и к центру.

Все кипящие звуки в «tohu-wa-bohu», то есть «h-w-h» суть по-моему газы земного состава в дне первом творения земного, «пустота и безвидность» дня первого Библии есть пустота с точки зрения нашей картины земли; не пустота, а — наполненность тонкими газами; «безвидность» — безобразность и текучесть того, что в »берешит бара Элогим» (что в Начале Господь сотворил); «h-w-h» суть первейшие ткани: «h» — ткань минералов; «W» — ткань зачатков растений, животных; в «h-w-h» изливается то, что впоследствии — «k»: «h» — расплавленность «k», переливается что оплотнеет животным покровом; пока бурно носится все: в день начальный Земли, в день «harez»: содержание раскаленной Земли есть:

— tohu-wa-bohu. —

Рис. № 13

и космический образ таится в «tohu-wa-bohu» — в пустоте и безвидности, где нет отделения вод и нет внешнего света; — в кружке центра (имеющем начертание лика) — очерчено место земли и от него, точно крылья, простерты силы: то — «t»; и «ohu-wa-ohu», переливаясь, уносится; силы «b» отражают «ohu-wa-ohu»; из сложения сил отлагаются соли солей: плоть плотей (наша плоть) с заключенной в ней искрой.

Земля начинается с образа, данного мною; все звуки в земле — меж «tohu» и «bohu» оседают потом: семь дней Библии мог бы переложить в дни недели и рассказать оседание, явление трав языка; исхождение из губ окрыленных животных: орла (f), быка (b), льва (v); здесь ставлю точку: -

Голова есть Земля: чаша звуков лежит в опрокинутом виде; змея выдыхает; и можно увидеть начатки грядущей планеты, подготовляемой речью; «t» (рай) — место зелени; с губ раздадутся животные; в противоположном конце поднимаются скалы и камни; земля выдыхает Сатурн («U-h-r»); внутри — чаша моря.

70

Умение прочитывать звук — только первый намек на язык языков; и мы знаем: второе пришествие Слова — свершится.

Мы подходим к возможности: изображать звуки слова в орнаменте линий; условимся заносить все движения в полости рта, расставляя в местах звука букв соответственно линии; золотистая линия газов «с-з-ж-ш-х» от зубов до гортани проходит волнистой спиралью: спиральки для «C» (перед зубами, в зубах, за зубами) обозначат и место для «ес», и летящую форму его; в волнистую линию (шире «ес») меж губами, с достаточной точностью изобразим истечение «ве»; изобразим все звуки; для «ер» есть значок: колесо; звуки мягкие — округленные линии, а глухие — углы перерыва струй; в соответственном месте расставим же линии, соединим их: получим орнамент; то все происходит во рту.

Для простоты мы сперва отвлечемся от гласных; запомним: пейзажи слагаются в опрокинутом виде: что в мыслях вверху, то во pтy нам внизу; полость рта опрокинута.

Слово «страсть» — орнамент его см. рис. № 14.

Я беру «Серафим»; и рисую орнамент согласных.

В месте «r» — колесо; в месте «s» — три спиральки; «sr» есть перелет к звуку «ph», «rph» — линия ниспадения к «m», иль влучение эфира во влагу; картина звучаний рисует грозу: свет блестит, гром гремит — вихрь эфира влетает в животную кровь; звучание «Серафим» подымается жестом, происходящим во рту, когда мы произносим, тут, завиваясь, танцует струя; и излетая становится тонкою плотью.

Орнамент есть плоть нашей мысли.

Звук мы можем записывать в линиях, можем его танцевать, можем строить в нем образы.

Рис. № 14

71

Жесты звука слагаются: прикосновением языка и спиралью струи (расширение, сужение, скопление тока); сложение линий струи с языком — соединение тела и рук; звук «эль»: язык поднят; поверхность касается неба; ударом о небо струя переломлена; падает вниз; и отражаясь, вторично подъемлется и — наклоняяся, я опускаю вниз руки; их вновь поднимаю; звук «y»: замыкаю я руки углом; «эн» — движение легкое телом; такое же точно движение рук; жест — касание — уподобляем касанию языка верхней полости рта с обгоняющей кончик легчайшей струей; «а» — раскрытие рук.

Соединение четырех этих жестов: «Луна»; соединение жестов должно быть угадано: эвритмия в уточненьи душевных — искусство; и простота движений есть в ней.

Эликсирами жизненных токов насыщено слово.

72

Эвритмия нас учит ходить — просто, ямбом, хореем, анапестом, дактилем; учит походкою выщербить лики и ритмы провозглашаемых текстов; линии шага тут вьются узором грамматики; местоимение — линия эта; а та — есть глагол; этимология линий ветвима пестрейшею, синтаксической вязью; и оттеняемы: — категории логики звуковым изъяснением, в пожарах бессмертия — сгибы руки.

Введены основные цвета: вызывает тепло беспокоящих светочей красное; кажется — нападает на нас; нас ведет за собой голубое.

Делаю жесты ладонью к себе, образуя рукою и кистью отчетливый угол; то — значит: беру, нападаю, тревожу (жест красный); обратное есть «я даю» (голубое); между синим и красным ложатся оттенки: то — зелено, желто, оранжево.

Краска, грамматика, логика, звук зажигают сияющей, переливчатой радугой; эвритмия легка, как пушинка, светла, как заря и чиста, как алмаз.

73

Такое искусство возникло; оно обосновано Штейнером; обоснование мое — физиология: то есть — бревенчатый смысл; из страны, где сверкает она, на руках, как младенца, принес ее Штейнер; и положил перед душами смелыми, чистыми.

Приведение всех оснований искусства мимических звуков уводит нас в сторону. Малый штрих из всех доводов Штейнера — вот -

— наше тело пронизано трепетом ритмов и гармонических пульсов; то — тонкая плоть; и четвертое измерение (время) — оно; все, что было, что есть и что будет в материи здесь вечно суще; расширены во всех проявлениях жизни здесь именно: в ритме, в гармонии, в танце эфирном тела; все, что было и будет — со мною, сейчас, оживает, как памятью в памяти; фотографический снимок, момент этой памяти, наше понятие и крик звука; воспоминание о мимике старого мира есть ритм жизни мысли и ритм звукословий; мыслить — вести разговор с существом, воспоминанье о коем — понятие; в начале нам слово и мысль: но до начала еще — наша память.

Мы не мыслим: мы — помним; и мы-называем какой-нибудь термин; за термином-мрак, пустота, — Ding an sich или res (все почтенности онтологии, о которой мы путного слова сказать не умеем).

Так вспомним же? И память о памяти спит; память у нас коротка: вспомним термин; и — только.

Эвритмия, — она: рассказ в жестах о том, что есть в нас, но чего мы в себе не узнаем без вскрытия недр, освещаемых ритмами тела: эфирного тела; оно — вязь из них всех; и «гнездалище» памяти; отражение эвритмических танцев, страны жизни ритма, — движение мозга: и — носороги понятий встают; и — проходят они толстостопною поступью всех двенадцати категорий.

Выпадение ритма крови, дыхание из лада стихийной игры есть распад огнемысли на стылые звуки и тусклые лики понятий; и мыслим, и ходим, и дышим не так: мыслим вилами вместо кисти; задышим — и будто

тяжелобойные, скрежетопильные - (В. Иванов)

— «ковачи» раздувают меха (по В. Иванову — звуки цикад, а по-моему звуки кирки о булыжник); наше вниманье вперяется в материальный процесс; звук давно пепелится (средь кресел, вина, средь томов библиотеки и сигарного мнения); перенеси мы внимание от материальных значений звучания мысли к иным, огнезвучным, определенной культурой в себе бы мы вызвали лад, зажигающий кровь и сластящий дыхание; тело истаяло б в веянье крыл, омывающих нас; глазами, движением, улыбкой сказали бы мы про опахало из веющих крыл, омывающих нас.

74

Образ, мысль — есть единство; преодолеть раздвоенье словесности — значит: преодолеть и трагедию мысли без слова; и — вспомнить, что есть память памяти или — сложение речи: творение нас и всего, в чем живем, потому что звук речи — есть память о памяти, об Аэрии, милой стране: стране детства, лилеи, крылеющем ангеле слез.

Сквозь обломки разбитой, разорванной, упадающей жизни к Аэрии приподымаю обьятия!

75

На эвритмии печать вольной ясности, смелости, трезвости, новой науки и танца; «плясун легконогий» есть тот, кто облек ходы мысли в орнаменты ритма: он есть «Заратустра».

И легконогие мысли веселой науки грядут не стопою трактатов, а роем летуний, играющих шарфами: -

— видел я их в белом зале резном: под бирюзеющим куполом, сотканным тяжким трудом и алмазной любовью; и их же я видел за тяжкой работой: стучат молотками по дубу они уж года (да, года!!); но, юнея, они изливали свой свет в чистой зыби планет.

— Может быть в то время гремели огни ураганного залпа; и падали трупы; но эти чистые руки и бирюзеющий купол, — взлетали молитвой -

— к престолу Того, Кто с печалью взирает на ужасы, бойню, потопы клевет, миллионы истерзанных трупов, замученных жизней; и — братство народов я понял: в мимическом танце.

На крепких сгибах воздетых рук Возводит церкви строитель звук. С.Есенин.

И бирюзеющий купол молчал; вечерело; оттуда, где гребни Эльзаса туманно протянуты издали, тявкала пушка.

Да будет же братство народов: язык языков разорвет языки; и — свершится второе пришествие Слова.

1917. Октябрь.

Царское Село.

Примечания

1

Сюда А. Мейе: «Введение в сравнительную грамматику индо-европейских языков». (Перевод). Юрьев. 1914 г.

(обратно)

2

См. Макс Мюллер «Лекции по науке о языке».

(обратно)

3

«В начале сотворил Бог небо и землю».

(обратно)

4

Текст и отрывок суммирует пространное изложение картин мудро вписанных в звук. Рудольф Штейнер. Курс XIV. Лекция 3-я (Для членов «Антропософического О-ва»).

(обратно)

5

Яков Беме: «Aurora»… Перевод Алексея Петровского. Стр. 258–259.

(обратно)

6

Все рассказанное — переложение: См. Рудольф Штейнер: «Очерк Тайноведения».

(обратно)

7

См. В. Поржезинский: «Очерк сравнительной фонетики». Стр.17, 18.

(обратно)

8

Idem.

(обратно)

9

Санскрит, древне-германский, галльский, латинский, готский, английский, немецкий.

(обратно)

10

Санскритский, английский, греческий.

(обратно)

11

См.: «Атхарва-Веда».

(обратно)

12

См. Макс Мюллер: «Лекции по науке о языке».

(обратно)

13

См. Поржезинский, Мейе; сюда же и Бругманн: Kurze vergleichende Gram. der Indo-Europ. Sprache.

(обратно)

14

По-санскритски.

(обратно)

15

См. Руд. Штейнер «Очерк Тайноведения».

(обратно)

16

Все почти обозначенья взяты мной из справочника Benseler'a «Wörterbuch der Griechischen Figennamen». 1884. Braunschweig. К справочнику отсылаю читателей.

(обратно)

17

«ğ» — условное обозначение звука «же»; «ž» — знак для «це»; «tsch» — «че»; «sch» — ша; «stsch» — ща, «gwh» условно восстанавливаемый лингвистами исчезнувший звук праарийского языка.

(обратно)

18

См. справочник Бензелера.

(обратно)

19

Приведенные имена — имена фараонов.

(обратно)

20

Смотри Справочник Бензелера.

(обратно)

21

«Крик» по-санскритки.

(обратно)

22

См. Руд. Штейнер: «Очерк Тайноведения».

(обратно)

23

М. Потебня: «Мысль и язык».

(обратно)

24

Греческий и латынь.

(обратно)

25

«Память» по-литовски.

(обратно)

26

«Память» по-готски.

(обратно)

27

Санскрит.

(обратно)

28

Литовский.

(обратно)

29

См. Руд. Штейнер: «Очерк Тайноведения».

(обратно)

30

См.: «Котик Летаев». Скифы. 1-й сборник, стр. 14–15.

(обратно)

31

В курсе XIV-м для членов «Антропософического общества».

(обратно)

Оглавление

.

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

67

68

69

70

71

72

73

74

75 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Реклама на сайте